RUSSIAN ACADEMY OF SCIENCES
Institute of World History Centre for Comparative Studies of Ancient Civilizations Institute of Oriental Studies Institute of Archaeology State Hermitage
Parthian shot
Edited by G. Bongard-Levin &
Yu. Litvinenko
Moscow
ROSSPEN
2003


РОССИЙСКАЯ АКАДЕМИЯ НАУК
Институт всеобщей истории РАН Центр сравнительного изучения древних цивилизаций Институт востоковедения РАН Институт археологии РАН Государственный Эрмитаж
Парфянский выстрел
Под общей редакцией академика РАН Г.М. Бонгард-Левина и
Ю.Н. Литвиненко
Москва
РОССПЭН
2003


ББК 63.3(0)3; 63.3(0)31; 63.3(0)32;
63.4(3); 83.3(2Рос=Рус)6 П 18
Издание осуществлено при финансовой поддержке Российского фонда фундаментальных исследований (РФФИ) проект № 02-06-87075
Консультативный совет:
Ж. Андро (Париж), Г. Бауэрсок (Принстон), В. Берелович (Париж), П. Бернар (Париж), М. Кроуфорд (Лондон), К. Ламберг-Карловски (Бостон), Ж. Леклан (Париж), А. Марконе (Флоренция), М. Мацца (Рим),
Ф. Миллар (Оксфорд), P.M. Мунчаев (Москва), С.Б. Мэтесон (Нью-Хейвен), К. Николе (Париж), Г. Ньоли (Рим), Дж. Оутс (Дарем, Северная Каролина), Г. Парцингер (Берлин), М.Б. Пиотровский (Санкт-Петербург),
Д.С. Раевский (Москва), X. Фон Штаден (Принстон), X. Хайнен (Трир), М. Эмар (Париж)
Consultative Committee:
J. Andreau (Paris), M. Aymard (Paris), W. Berelovitch (Paris), P. Bernard (Paris), G. Bowersock (Princeton),
M. Crawford (London), G. Gnoli (Rome), H. Heinen (Trier), C. Lamberg-Karlovsky (Boston), J. Leclant (Paris),
A. 	Marcone (Florence), S. Matheson (New Haven), M. Mazza (Rome), F. Millar (Oxford), R. Munchayev (Moscow), C. Nicolet (Paris), J. Oates (Durham, N.C.), H. Parzinger (Berlin), M. Piotrovsky (St. Petersburg),
D. 	Raevsky (Moscow), H. Von Staden (Princeton)
П 18 Парфянский выстрел / Под ред. Г.М. Бонгард-Левина, Ю.Н. Литвиненко. — М.: «Российская политическая энциклопедия» (РОССПЭН), 2003. — 760 с., ил.
Книга посвящена жизни и творчеству выдающегося русского историка М.И. Ростовцева (1870—1952), автора классических трудов по истории древностей юга России, античному Риму и эллинистическому Востоку. Как и в предыдущей книге о М.И. Ростовцеве (Скифский роман. М.: РОССПЭН, 1997; книга удостоена Государственной премии РФ за 2000 г.), здесь используется обширный архивный материал из собраний России, Европы и США — письма, дневники и неопубликованные или малоизвестные работы историка. Книга рассказывает о многолетнем исследовании М.И. Ростовцевым эллинистическо-римского и парфянского города Дура-Европос на Евфрате, о поездках ученого в Италию, Северную Африку, Египет и на Ближний Восток, о его поисках прародины «звериного стиля», дружбе и переписке с Ф. Кюмоном, Э Х. Миннзом, У. Вилькеном, И.А. Буниным и другими выдающимися деятелями науки и культуры первой половины XX столетия. В книге впервые публикуются лекции М.И. Ростовцева в Коллеж де Франс, оригинальные русские варианты его знаменитых глав по истории птолемеевского Египта и Селевкидского царства для «Кембриджской древней истории», дневник его путешествия 1897 г. в Тунис и Алжир и другие уникальные архивные документы, включая иллюстративный материал. Книга рассчитана на специалистов и всех тех, кто интересуется историей и археологией античного мира и Востока, историей науки и культуры XX столетия, историей русского зарубежья.
Суперобложка — Блюдо с изображением Шапура II, охотящегося на львов. Деталь. 310—320 гг. ГЭ, инв. № S-253. Тревер КВ., Луконин В.Г. Сасанидское серебро. Собрание Государственного Эрмитажа. Художественная культура Ирана III—IVвеков. М., 1987. Илл. 8[3].
Фронтиспис — М.И. Ростовцев на открытии первого сезона раскопок в Дура-Европос. Апрель 1928 г.
Фото предоставлено В. Берсом, профессором Департамента классических исследований Йельского университета. Нью-Хейвен.
© Г.М. Бонгард-Левин, Ю.Н. Литвиненко, ответственные редакторы, 2003.
© Документы — Архивы, предоставившие материалы для данной публикации, 2003.
© «Российская политическая энциклопедия», 2003.


ОГЛАВЛЕНИЕ
Предисловие (Г.М. Бонгард-Левин, Ю.Н. Литвиненко) 7
Foreword (G. Bongard-Levin, Yu. Litvinenko) 11
Список сокращений 14
Часть 1. М.И. РОСТОВЦЕВ И ЕГО «СИРИЙСКИЕ ПОМПЕИ»
История раскопок Дура-Европос 1928—1937 гг. в письмах и документах
(Г.М. Бонгард-Левин, В.А. Гаибов, Г.А. Кошеленко) 19
«Mongolus Syrio salutem optimam dat»: переписка М.И. Ростовцева и Ф. Кюмона
(Г.М. Бонгард-Левин, К. Бонне, Ю.Н. Литвиненко, А. Марконе) 220
Четыре лекции М.И. Ростовцева о Дура-Европос (публикация Г.М. Бонгард-Левина, Ю.Н. Литвиненко) 260
Находки из Дура-Европос в коллекции Йельской галереи искусств (С.Б. Мэтесон) 281
Дура-Европос: итоги работ франко-сирийской экспедиции (1986—2001) (П. Лериш) 285
Часть 2. «ЭЛЛИНИСТИЧЕСКИЕ МИРЫ» М.И. РОСТОВЦЕВА
М.И. Ростовцев. Эллинизм как термин. Характерные черты эллинизма как эпохи и значение этой эпохи
в истории человечества (публикация Ю.Н. Литвиненко) 309
Птолемеевский Египет Ростовцева (Ю.Н. Литвиненко) 318
Селевкидское царство Ростовцева (В.А. Гаибов, Г.А. Кошеленко) 355
Путь на Восток (Г.М. Бонгард-Левин, Г.А. Кошеленко) 388
Часть 3. ПУТЕШЕСТВИЯ М.И. РОСТОВЦЕВА В СЕВЕРНУЮ АФРИКУ,
ЕГИПЕТ И НА БЛИЖНИЙ ВОСТОК
Путешествие М.И. Ростовцева в Тунис и Алжир весной 1897 г. (Ю.Н. Литвиненко, Н.К. Спиченко) 407
Египетские путешествия М.И. Ростовцева (Ю.Н. Литвиненко) 436
М.И. Ростовцев. Письма с Ближнего Востока (публикация М.Д. Бухарина, Ю.Н. Литвиненко) 444
Часть 4. М.И. РОСТОВЦЕВ И ПРОБЛЕМЫ СКИФО-САРМАТСКОЙ АРХЕОЛОГИИ
Скифский мир М.И. Ростовцева и Э.Х. Миннза (публикация Г.М. Бонгард-Левина, М.Д. Бухарина, И.В. Тункиной) 477
М.И. Ростовцев. Юг России и Китай — два центра развития звериного стиля
(публикация Г.М. Бонгард-Левина, А.И. Иванчика) 545
Донская археология, общескифские проблемы и научное наследие М.И. Ростовцева (В.И. Гуляев) 564
Сарматская концепция М.И. Ростовцева и Прохоровские курганы (В.Ю. Зуев) 580
Часть 5. НОВЫЕ МАТЕРИАЛЫ К БИОГРАФИИ И ТВОРЧЕСТВУ М.И. РОСТОВЦЕВА
М.И. Ростовцев и немецкие антиковеды (новые эпистолярные материалы)
(Г.М. Бонгард-Левин, Г. Кройхер, X. Хайнен) 607
Ростовцев и Италия (А. Марконе) 623
Италия 1923: шесть писем Ростовцева в газету «Звено» (П.Дж. Микелотто) 636
М.И. Ростовцев. Письма из Италии (публикация П.Дж. Микелотто) 648
Ростовцев и Французская Академия надписей и изящной словесности (Г.М. Бонгард-Левин, Е.В. Ляпустина) 681
М.И. Ростовцев в Швеции и Норвегии (новые архивные материалы) (Г.М. Бонгард-Левин) 699
Академик М.И. Ростовцев и Нобелевская премия И.А. Бунина (Г.М. Бонгард-Левин) 712
Приложение
Материалы к биобиблиографии М.И. Ростовцева: addenda et corrigenda (В.Ю. Зуев, И.В. Тункина) 721
Указатель имен 731
Указатель географических названий 748


CONTENTS
Foreword (G.M. Bongard-Levin, Yu.N. Litvinenko) 7
Abbreviations 14
Part I. M.I. ROSTOVTZEFF AND HIS «SYRIAN POMPEII»
History of the Dura-Europos excavations 1928—1937: letters and documents
(G.M. Bongard-Levin, V.A. Gaibov, G.A. Koshelenko) 19
«Mongolus Syrio salutem optimam dat»: the correspondence between M.I. Rostovtzeff and F. Cumont
(G.M. Bongard-Levin, C. Bonnet, Yu.N. Litvinenko, A. Marcone) 220
Four of RostovtzefFs lectures on Dura-Europos (presented by G.M. Bongard-Levin, Yu.N. Litvinenko) 260
The Dura-Europos Collection at Yale University (S.B. Matheson) 281
Dura-Europos: results of work conducted by the French-Syrian expedition (1986—2001) (P. Leriche) 285
Part II. THE «HELLENISTIC WORLDS» OF M.I. ROSTOVTZEFF
M.I. Rostovtzeff, Hellenism: it’s notion and features. The importance of Hellenistic epoch in the world history
(presented by Yu.N. Litvinenko) 309
The Ptolemaic Egypt of Rostovtzeff (Yu.N. Litvinenko) 318
The Seleucid Kingdom of Rostovtzeff (V.A. Gaibov, G.A. Koshelenko) 355
The way to the East (G.M. Bongard-Levin, G.A. Koshelenko) 388
Part III. M.I. ROSTOVTZEFFS TRAVELS IN NORTH AFRICA,
EGYPT AND NEAR EAST
M.I. RostovtzefFs travel in Tunisia and Algeria in spring 1897 (Yu.N. Litvinenko, N.K. Spitchenko) 407
The Egyptian trips of M.I. Rostovtzeff (Yu.N. Litvinenko) 436
M.I. Rostovtzeff, Letters from the Near East (presented by M.D. Bukharin, Yu.N. Litvinenko) 444
Part IV. M.I. ROSTOVTZEFF AND THE PROBLEM OF SCYTHIAN AND SARMATIAN ARCHAEOLOGY
The Scythian world of M.I. Rostovtzeff and E.H. Minns (presented by G.M. Bongard-Levin, M.D. Bukharin, I.V. Tunkina) 477
M.I. Rostovtzeff, South Russia and China, two centers of development of the animal style
(presented by G.M. Bongard-Levin, A.I. Ivanchik) 545
Don archaeology, Scythian studies and the legacy of M.I. Rostovtzeff (V.I. Guliaev) 564
The Sarmatian studies of M.I. Rostovtzeff and the Prokhorov kurgans (V.Yu. Zuev) 580
Part V. NEW ADDITIONS TO THE BIOGRAPHY AND WORKS OF M.I. ROSTOVTZEFF
M.I. Rostovtzeff and German scholarship (new epistolary documents) (G.M. Bongard-Levin, H. Heinen, G. Kreucher) 607
Rostovtzeff and Italy (A. Marcone) 623
Italy 1923: six letters of Rostovtzeff to the newspaper «Zveno» (P.G. Michelotto) 636
M.I. Rostovtzeff, Letters from Italy (presented by P.G. Michelotto) 648
Rostovtzeff and the French Academy of Inscriptions and Letters (G.M. Bongard-Levin, E.V. Liapustina) 681
M.I. Rostovtzeff in Sweden and Norway (new archive materials) (G.M. Bongard-Levin) 699
Academician M.I. Rostovtzeff and the Nobel Prize of I.A. Bunin (G.M. Bongard-Levin) 712
Supplement
Materials for the biobibliography of M.I. Rostovtzeff: addenda et corrigenda (V.Yu. Zuev, I.V. Tunkina) 721
Index of names 731
Geographical index 748


ПРЕДИСЛОВИЕ
В 1943 г. в «Американском журнале археологии» была опубликована статья Михаила Ивановича Ростовцева, посвященная изображениям на скифосе — античной чаше из частной коллекции г-жи Мор1. Опираясь на обширную литературу и привлекая многочисленные аналогии, Ростовцев рассматривает рельефные изображения двух пар сражающихся всадников: двух эллинов, с одной стороны, и двух варваров — «монголоидного скифа» и парфянина — с другой. Особое внимание автор уделяет изображению парфянского всадника, на полном скаку обернувшегося назад и стреляющего из лука в преследующего его всадника- грека. По мнению Ростовцева, парфянская проблема, столь острая для Рима в I в. до н.э. и порожденная политическими событиями той эпохи, способствовала появлению «внушающего ужас» образа парфянского лучника в античной литературе (Гораций, Вергилий, Овидий и др.) и искусстве (скульптура, коропластика, изображения на сосудах и т.д.).
«Парфянский выстрел» (так озаглавил свою статью Ростовцев) — словосочетание весьма емкое. В узком сысле оно обозначает ловкий технический прием конного лучника — стрелять на полном скаку, обернувшись назад. Однако английское слово shot имеет много значений; помимо основного — «выстрел», это еще и «бросок», «взрыв», «выпад», «проба сил», «стремительное движение», «удар», «что-то невероятное или потрясающее». Все они очень удачно подходят для описания не только необычного для греков и римлян способа стрельбы из лука у парфянских всадников2, но и всей истории взаимоотношений Парфии с Римом: внезапное появление, молниеносный удар, отступление назад, новая атака и т.д. Продолжая традицию «Скифского романа»3, мы решили и эту книгу, которая является фактическим продолжением предыдущей, назвать по заглавию работы выдающегося историка — «Парфянский выстрел».
Если «Скифский роман» — книга о жизненном пути Ростовцева, превратностях его нелегкой судьбы эмигранта, скитаниях на Западе «русского Анахарси- са», его друзьях и врагах, приобретениях и потерях, то «Парфянский выстрел» — книга о научных исканиях и открытиях многогранного ученого: историка, археолога, эпиграфиста, папиролога, филолога, искусствоведа. Искания и открытия Ростовцева были своего рода ответом выдающейся личности на вызовы и удары судьбы, «выстрелом», который потряс научный мир и эхо которого все еще доносится до нас. Из множества значений английского shot мы, отдавая дань классической
русской литературе (вспомним знаменитую пушкинскую повесть), оставили первое и главное — «выстрел».
Но почему «парфянский»? Не только потому, что эллинистическо-римский и парфянский Восток со временем стал основной темой исследований ученого, постепенно оттеснив на второй план прежде доминировавшую в его творчестве римскую тематику. От истории Римской империи к истории эллинистического мира, от Помпей к Дура-Европос — таков путь научных поисков Ростовцева, о чем свидетельствует большинство его работ конца 1920—1940-х гг. «Парфянский» — еще и потому, что в извечной дихотомии «Восток — Запад» (идет ли речь об эллинах и варварах, римлянах и парфянах, католиках и православных, Европе и России) Ростовцев, как это ни парадоксально, был обречен оставаться на стороне «Востока». Культурно и духовно йельский профессор, несмотря на все западничество и либерализм, оставался русским интеллигентом, вынужденным жить на Западе и не принявшим до конца его ценности4; он предстает перед нами блоковским «скифом», «монголом», как он в шутку называл себя в переписке с европейскими друзьями. Не случайно, чувствуя «чужеродность» Ростовцева, американские чиновники от науки поспешили упразднить jioaie его формального ухода с поста профессора Йельского университета созданную специально для него кафедру.
Российские, «восточные», корни Ростовцева неизменно проступают на страницах его многочисленных работ по древней и современной истории: на протяжении всего своего творчества он пытался понять, какое влияние оказала греко-римская цивилизация на Восток и, наоборот, как Восток повлиял на судьбы античного мира. Не случайно историка всегда интересовала периферия античной ойкумены с ее варварскими народами, «караванными городами» и торговыми путями — зона непосредственных контактов и взаимодействий разнородных культур. «Парфянский выстрел» в глазах Ростовцева — это ответ Востока Западу, восточной цивилизации — греко-римскому миру. Читатель сможет убедиться в справедливости сказанного, прочитав эту книгу.
Новая книга о Ростовцеве рассказывает о его исследовании Дура-Европос и эллинистического Востока в целом, о его путешествиях в Северную Африку, Египет и на Ближний Восток, о его поисках прародины «звериного стиля», о его дружбе и переписке с американскими, английскими, итальянскими, немецкими,


8
Предисловие
русскими, скандинавскими и французскими учеными и деятелями культуры. Достаточно познакомиться с оглавлением книги и ее иллюстрациями, чтобы понять, что теме археологии отведено центральное место. Действительно, Ростовцев одним из первых среди антико- ведов прошлого столетия стал активно использовать археологический материал в своих исторических построениях, причем делал это блестяще — «возвращал вещи к жизни»5. К тому же пик его творчества пришелся на межвоенный период и как раз совпал с археологическим «бумом», который наблюдался в те годы в Европе и США (великолепной иллюстрацией этому служит картина итальянского художника Джорджо де Кирико, публикуемая на страницах «Парфянского выстрела») и в который Ростовцев оказался вовлеченным как один из главных его участников.
Хронологически «Парфянский выстрел» охватывает полувековой период научной деятельности Ростовцева — от его поездки в Тунис и Алжир в 1897 г. до археологических отчетов конца 1940-х — начала 1950-х гг. География книги весьма широка: от Нью-Хейвена до Индии и Китая; авторы и составители шли многочисленными — реальными и воображаемыми — маршрутами Ростовцева, подобно героям известного стихотворения Катулла, которые были рядом с поэтом «у гиркан, иль арабов нежных, или саков, иль стрелоносных парфов, или там, где воды окрасил моря Нил се- миустый»6. В «Парфянском выстреле», как и в «Скифском романе», публикуется множество писем, найденных нами в архивах России, Европы и США. В отличие от «Скифского романа» в этой книге, однако, больше места отведено никогда прежде не издававшимся или малоизвестным работам Ростовцева: его дневникам и путевым заметкам, лекциям и статьям, историческим сочинениям и археологическим отчетам. Кроме того, в «Парфянский выстрел» включено несколько исследовательских очерков, посвященных жизни, творчеству и научному наследию русского историка.
Как и «Скифский роман», книга состоит из пяти частей.
I. 	«М.И. Ростовцев и его "сирийские Помпеи"». В этой самой большой по объему части речь идет об одном из наиболее ярких событий в истории археологии первой половины XX столетия — раскопках греко- парфяно-римского города^ Дура-Европос, проводившихся в 1928—1937 гг. Йельским университетом и Французской Академией надписей и изящной словесности под научным руководством Ростовцева. Сенсационные результаты этих раскопок существенно повлияли на современные представления о контактах античной и восточной цивилизаций и обогатили мировую культуру уникальными находками — памятниками архитектуры, искусства и письменности. Многочисленные вещи, добытые в Дура, позволили восстановить в деталях картину жизни и быта этого города, существовавшего на границе античного мира с Востоком на протяжении шести столетий — с конца IV в. до н.э. по III в. н.э.
Первая глава написана на большом документальном материале, который собирался в течение последних девяти лет в архивах США и Франции (фонды Ростовцева в Дьюкском и Йельском университетах, архив экспедиции в Йельской галерее искусств, архивные собрания Коллеж де Франс и Академии надписей и изящной словесности в Париже). В этой главе излагается история американо-французских раскопок Дура — так, как она предстает в письмах и прочих архивных документах (отчетах, соглашениях, записках, сметах и т.д.). Здесь рассматриваются предыстория йельской экспедиции и обстоятельства ее организации, подробно — сезон за сезоном — освещаются ход работ и их итоги, особое внимание уделяется показу условий (исторических, идеологических, экономических), в которых эти работы проводились, а также ключевой роли Ростовцева во всей археологической кампании 1928—1937 гг. Специальная глава посвящена переписке Ростовцева и Ф. Юомона — двух лучших знатоков и интерпретаторов истории и культуры древнего города, который они называли — из-за богатства его находок и памятников — «сирийскими Помпеями». В третьей главе впервые публикуются четыре лекции Ростовцева об истории, топографии, архитектуре, искусстве и религии Дура-Европос, прочитанные в 1937 г. в Коллеж де Франс и послужившие основой его классической книги «Dura-Europos and Its Art». Завершают этот раздел два очерка современных исследователей Дура-Европос — С.Б. Мэтесон, куратора Йельской галереи искусств, где хранится основная часть находок из Дура, и П. Лериша, руководителя раскопок и реставрационных работ в Дура-Европос, проводимых франко-сирийской экспедицией с 1986 г.
II. «"Эллинистические миры" М.И. Ростовцева». Эта часть, состоящая из четырех глав, посвящена одной из центральных тем в творчестве историка — теме эллинизма. Собранные материалы включают его ранние и более поздние работы и позволяют, таким образом, проследить эволюцию взглядов Ростовцева на сущность и характерные черты эпохи эллинизма. Так, здесь впервые публикуются лекция историка об эллинизме, написанная еще до Первой мировой войны, а также оригинальные русские версии его двух знаменитых глав — «Птолемеевский Египет» и «Сирия и Восток», — подготовленных в 1920-е гг. для «Кембриджской древней истории». Эти публикации дополняются исследовательским очерком, авторы которого обращаются к теме парфянского и греко-индийского искусства, интересовавшей Ростовцева в 1930-е гг., и воссоздают исторический фон, на котором шло складывание культурного койне от Месопотамии до Гандхары в первые века нашей эры. «Путь Ростовцева на Восток» — этими словами можно передать центральную идею не только этого очерка, но и всего раздела и книги в целом.
III. «Путешествия М.И. Ростовцева в Северную Африку, Египет и на Ближний Восток». В трех главах этой части опубликованы неизвестные или малоизвестные записи, дневники и очерки Ростовцева, кото¬


Предисловие
9
рые остались после его поездок в Тунис и Алжир в 1897 г., Египет в 1908 и 1928 гг. и на Ближний Восток в 1928 и 1931 гг. Эти путешествия, предпринятые прежде всего для знакомства с памятниками истории и археологии, сыграли важную роль в жизни и творчестве ученого, всегда стремившегося видеть воочию исследуемые им вещи и явления.
IV. «М.И. Ростовцев и проблемы скифо-сарматской археологии». Здесь публикуются обширная переписка русского историка с английским скифологом
Э. 	Миннзом и найденная в Йельском архиве ранее не известная статья Ростовцева о так называемом «зверином стиле». В этом же разделе помещены два очерка, посвященные современным проблемам скифо-сар- матской археологии, одним из основателей которой по праву считается Ростовцев. Авторы очерков — профессиональные археологи — показывают на примере собственных раскопок скифских и сарматских курганов, что выводы ученого, сделанные много десятилетий назад, по-прежнему не потеряли своей научной значимости.
V. «Новые материалы к биографии и творчеству М.И. Ростовцева». Семь глав этой заключительной части посвящены профессиональным, научным и дружеским связям Ростовцева с итальянскими, немецкими, русскими, скандинавскими и французскими учеными и культурными деятелями первой половины XX в. Главы написаны на основе его обширного эпистолярного наследия, включающего переписку с У. Броком, И. Буниным, У. Вилькеном, Р. Дюссо, Ж. Каркопино и другими выдающимися деятелями науки и культуры той эпохи. Две главы посвящены публикации (с подробнейшими введением и комментариями П.Дж. Микелотто) малоизвестных очерков Ростовцева об античной и современной Италии, вышедших в 1923 г. в русской эмигрантской газете «Звено» и послуживших основой для его небольшой, но увлекательно написанной книги о «мистической Италии» — стране его грез и вдохновения.
Раздел «Материалы к биобиблиографии М.И. Ростовцева: addenda et corrigenda» можно рассматривать как приложение к настоящему тому. Здесь даны дополнения и исправления к самому полному на сегодня списку трудов Ростовцева и посвященных ему работ, опубликованному В.Ю. Зуевым в «Скифском романе».
В книге приводится много иллюстраций: фотографии Ростовцева и его современников, с которыми его связала судьба (и прежде всего «Тюхе Дура»), виды (старые и современные) мест и памятников, которые он посещал или изучал, фотокопии писем и открыток, которыми он обменивался с друзьями. Большая часть иллюстративного материала была любезно предоставлена в наше распоряжение О.В. Крстич (Российский государственный исторический архив), П. Леришем (личная коллекция), Дж. Моррис (Библиотека редких книг, рукописей и специальных коллекций Дьюкского университета), С.Б. Мэтесон (Йельская галерея ис¬
кусств) и И.В. Тункиной (Санкт-Петербургский архив РАН).
Работа над «Парфянским выстрелом» началась еще в 1993 г. За это время удалось собрать новые архивные материалы в библиотеках и хранилищах Санкт-Петербурга, Нью-Хейвена, Дарема, Нью-Йорка, Парижа, Рима, Трира, Стокгольма и Осло. Помимо чисто кабинетных штудий работа велась и в поле: восемь авторов этой книги (М.Д. Бухарин, В.А. Гаибов, В.И. Гуляев,
B.Ю. Зуев, А.И. Иванчик, Г.А. Кошеленко, П. Лериш, И.В. Тункина) — руководители или участники раскопок древневосточных, греческих, эллинистических, скифских, сарматских и парфянских памятников на территории Аравии, Греции, Сирии, Северного Причерноморья, юга России и Средней Азии — orbis ter- rarum научных интересов Ростовцева, включая прежде всего Дура-Европос на Евфрате. Само собой разумеется, такой разноплановый труд не мог быть подготовлен одним человеком — в работе приняли участие 18 ученых: историков, археологов, искусствоведов из Москвы, Санкт-Петербурга, Милана, Нью-Хейвена, Парижа, Рима, Трира и Флоренции. Некоторые основные положения и выводы книги были представлены в докладах на различных научных конференциях (в том числе на Международной конференции, посвященной Ростовцеву, которая проходила в Париже в мае 2000 г.) и на заседаниях Французской Академии надписей и изящной словесности в 1997 и 2001 гг.
Считаем своим приятным долгом поблагодарить наших коллег и друзей, без участия которых этот большой том едва ли бы был подготовлен. Помимо непосредственных авторов книги, чьи имена указаны в оглавлении, назовем И.С. Архипова, Д.П. Кикотя,
C.В. Кулланду, B.C. Ленскую, Е.И. Соломатину и особенно Н.В. Баринову, взявших на себя непростую работу по ее оформлению, переводу и редактированию7. Выражаем также глубокую благодарность нашим зарубежным коллегам Ж. Андро, Г. Бауэрсоку, J3. Бере- ловичу, В. Берсу, X. Бланку, Ж. Дагрону, Ж. Йойотту, Г. Кириеляйсу, С. Кольпар, Ж. Леклану, Э. Лозакмер, Г. Ньоли, Дж. Оутсу, Г. Парцингеру, Д. Раццоле,
В. 	Рудичу, Р. Томпсону, П. Цанкеру и X. Фон Штаде- ну, чья помощь оказалась для нас неоценимой. Особо упомянем о той поддержке, которую нам оказали К. Ламберг-Карловски, Д. Роуз и директор парижского «Дома наук о человеке» М. Эмар. Наконец, мы глубоко признательны Российскому гуманитарному научному фонду и Российскому фонду фундаментальных исследований, на протяжении ряда лет поддерживавшим наш проект.
Минуло полвека, как 20 октября 1952 г. не стало Михаила Ивановича Ростовцева. Эту книгу мы посвящаем его светлой памяти.
Г.М. Бонгард-Левин, Ю.Н. Литвиненко Москва, 16. 07. 2002 г.
1 Rostovtzeff M.I. The Parthian Shot I IAJA. 1943. 47. P. 174—
187 (см. русский перевод этой статьи: Ростовцев М.И.


10
Предисловие
Парфянский выстрел // IKY0IKA. Избранные работы академика М.И. Ростовцева. СПб., 1993. С. 98—105).
2 Позже эту технику стрельбы из лука у парфянских всадников заимствовали персы. Изображение «парфянского выстрела» читатель найдет на суперобложке и авантитуле этой книги: сасанидский царь Шапур II охотится на львов (серебряное блюдо IV в. из коллекции Государственного Эрмитажа, инв. № S-253); обе иллюстрации заимствованы из альбома: Тревер КВ., Луконин В.Г Саса- нидское серебро. Собрание Государственного Эрмитажа. Художественная культура Ирана III — VIII веков. М., 1987. Илл. 8[3], 9[3].
3 Скифский роман / Под общей ред. акад. РАН Г.М. Бонгард-Левина. М., 1997.
4 По верному замечанию А. Момильяно, Ростовцев «боролся за идеи, в которые верил, и никогда не был в ладу с окружающим миром» (Momigliano A. Studies in Historiography. L., 1966. P. 104).
5 Momigliano A. Studies in Historiography. P. 103.
6 Cat. Lib. XI (пер. C.B. Шервинского).
7 Основная трудность состояла в том, чтобы привести в соответствие с нормами современного русского правописания язык ростовцевских рукописей (особенно неопубликованных). Впрочем, внимательный читатель обнаружит, что мы постарались по возможности сохранить авторские стиль и орфографию. Значительная работа (неминуемая при наличии большого авторского коллектива) была проделана по унификации и уточнению написания многочисленных имен собственных и географических названий. Этим, в частности, объясняется ряд расхождений в их написании по сравнению со «Скифским романом», за что мы просим прощения у читателя. Мы сердечно благодарны Л.С. Баюн, А.В. Бусыгину, Е.М. Ми- хиной, С.А. Степанцову и С.В. Шкунаеву, выполнившим перевод с английского, немецкого и французского языков многих публикуемых в книге писем и документов.


FOREWORD
In 1943 the American Journal of Archaeology published an article of Mikhail Ivanovich Rostovtzeff, in which he surveys the figures on a scyphus — an antique drinking- cup — from the private collection of Mrs. William H. Moore1. On the base of extensive literature and numerous analogies Rostovtzeff studies the relief figures of two couples of fighting horsemen, two Hellenes on one side and two barbarians — «a mongoloid Scythian» and a Parthian — on the other. The author pays special attention to the figure of the Parthian horseman, who, having turned back at full gallop, is shooting a bow at a Greek horseman chasing him. In Rostovtzeff s view the Parthian problem, so critical for Rome in the first century B.C. being rooted in the political events of the epoch, has worked for the image of «a horrifying» Parthian archer to appear in the antique literature (Horace, Virgil, Ovid and others) and art (sculpture, coroplastics, drawings on the vessels, etc.).
The Parthian Shot (as Rostovtzeff entitled his article) is a capacious expression. In the narrow sense it denotes a famous trick of a Parthian horseman — to shoot an arrow at a chasing enemy while turning back at full gallop. Yet, the English word «shot» is highly polysemic: alongside with the main meaning of «a firing» it denotes «a spurt», «an explosion», «an attack», «trail of strength», «a swift thrust», «a blow», «something unbelievable and shocking». All of those fit well the description not only of an unusual way of shooting a bow unknown to Greeta and Romans2, but also that of the history of Parthian relations with the Hellenistic world and Rome: a sudden appearance, a lightning stroke, a retreat, a new attack and so on. Keeping up the tradition of Scythian Novefi we have decided to name this book, which is, in fact, a continuation of the previous, in line with the title preferred by the outstanding historian — Parthian Shot. Several reasons back our choice.
If Scythian Novel gives the story of RostovtzefFs life — the tricks of the hard fortune of an emigrant, the wanderings of «Russian Anacharsis» in the West, his friends and foes, gains and losses, — Parthian Shot narrates about the scientific searches and discoveries of the versatile scholar: a historian, an archaeologist, an epi- graphist, a papyrologist, a philologist, an art critic. The quests and findings of Rostovtzeff were, in a way, the reaction of an eminent personality to the challenges and strokes of the fate, «the shot» which shook the scientific community and echoes even today. Paying credit to the Russian literature (think of the famous Pushkin’s story), we have limited the numerous meanings of the English «shot» to the first and basic one — «a firing». But why «Parthian»? It is not merely because the Hellenistic and
Parthian East has become the major theme in the research of the scholar, having gradually replaced the afore dominating Roman subject. From the history of the Roman Empire to that of the Hellenistic world, from Pompeii to Dura- Europos, such is the course of studies of the historian, which is attested by most of his works of the late 1920s — 1940s. It is «Parthian», because in the eternal dichotomy of the East and West (we mean Hellenes and barbarians, Romans and Parthians, Catholic and Orthodox churches, Europe and Russia, etc.), Rostovtzeff, no matter how paradoxical it is, was doomed to be on the East side. Culturally and spiritually the Yale professor, with all his occidentalism and liberalism, was a Russian intellectual who was forced to live in the West, but never accepted many of its values to the full4. We perceive him as a «Scythian», «a Mongol» of Alexander Block as he jokingly called himself in the letters to his European friends. Not by mere chance did the Yale bureaucrats in science, feeling the alienage of Rostovtzeff, hurry to do away with the Chair which had been founded with a view to him.
RostovtzefFs Russian («Oriental») background is clearly visible on the pages of his numerous works on ancient and modem history. During all the period of his scientific activity he was trying to understand what was the impact of the Greco-Roman civilisation upon the East, and, vice-versa, that of the East upon the Greco-Roman world. It is no mere chance that Rostovtzeff had always been interested in the outlying areas of the antique oikumene, in «caravan cities» and trade routes — a zone of direct contacts and interaction of various cultures. The reader will find the evidence for all that in Parthian Shot.
The new book about M.I. Rostovtzeff deals with his investigations of Dura-Europos in the Euphrates region and of the whole Hellenistic East, his travels in North Africa, Egypt and Near East, the search of the first homeland of the «animal style», his friendship and correspondence with American, English, French, German, Italian, Russian and Scandinavian scholars. A mere look at the contents of the present book and its pictures makes it evident that the major place here belongs to archaeology. In fact Rostovtzeff was one of the first classical scholars who began to actively use the archaeological material in his historical works. And he did it brightly, returning things to life5. Besides, the height of his activity, encompassing the period between the world wars, coincided with a «boom» in archaeology (its good illustration is the picture of G. de Chirico published in the book), involving Rostovtzeff as one of its main participants.


12
Foreword
Chronologically Parthian Shot covers a half-century period of the scientific activities of Rostovtzeff — beginning with his trips to Tunisia and Algeria in 1897 and ending with the archaeological reports of the late 1940s. The geography of the book is widespread, from New Haven to India and China; the authors and compilers followed the numerous — real and imaginary — routes of Rostovtzeff like the characters of a well-known poem by Catullus (Lib. XI) who accompanied the poet: «whether he stops with Arabs or Hyrcani, Parthian bowmen or nomadic Sacae; or goes to Egypt, which the Nile so richly dyes, overflowing...». Parthian Shot as well as Scythian Novel, includes many letters discovered by the authors in the archives of Russia, Europe and the USA. Yet, unlike Scythian Novel, Parthian Shot contains more of never published before and little-known works of the historian: his diaries and travel notes, lectures and articles, chapters from the books and scientific reports. Besides, here the reader will find a few research essays devoted to the life, work and scientific legacy of the historian.
The same as Scythian Novel, this book consists of five sections.
I. 	Rostovtzeff and his «Syrian Pompeii». This section, central by its content and volume, presents the brightest event in the history of archaeology of the first half of the XX century — the excavations of the Greek-Parthian- Roman city of Dura-Europos in 1928—1937 accomplished by the Yale University and the French Academie des Inscriptions et Belles-Lettres under the scientific supervision of M.I. Rostovtzeff. The excellent results of these excavations have remarkably shaped the modem understanding of the relations between the Greco-Roman and Oriental civilisations, enriched the world culture with the unique mementoes of architecture, art and literary texts. Numerous artefacts unearthed in Dura enabled the historians to reconstruct in full detail the life of this city which existed on the border line between the East and Greco-Roman world for about six centuries (IV B.C. — III A.D.).
The first chapter has absorbed a vast documentary material, which was collected during the last nine years in the archives of the USA and France (the funds of Rostovtzeff in the Duke and Yale Universities, the archives of the expedition in the Yale Art Gallery, the archive collections of College de France and the French Academy in Paris). The chapter states the history of the American-French excavations at Dura as it is reflected in letters and other documents (reports, memos, estimates, etc.) and shows then- main results. It also deals with the prehistory of the Yale expedition and its organisation. A special attention is focused on the conditions of that archaeological work, both historical, ideological and economic, as well as on the key role of Rostovtzeff in the archaeological campaign of 1928—1937. A separate chapter is devoted to the correspondence of M.I. Rostovtzeff and F. Cumont — two best connoisseurs of the history and culture of this ancient city, which they called «the Syrian Pompeii», two ingenious expounders of the finds and relics discovered there. Chapter 3 is the first publication of RostovtzefFs four lectures on the history, topography, architecture, art and religion of
Dura-Europos, which were presented in 1937 at College de France and which underlie his classical work Dura-Europos and Its Art. This section is concluded by two essays (their authors are modem researchers of Dura-Europos): one by S. Matheson about Dura-Europos collection in the Yale Art Gallery and the other by P. Leriche concerning the results of the latest discoveries and work made on the site by the French-Syrian mission since 1986.
II. «The Hellenistic Worlds» of Rostovtzeff. This section of four chapters is devoted to one of the central themes in the works of the historian — the Hellenistic period. The materials gathered including both his early and mature works, make it possible to trace the evolution of RostovtzefFs views on that epoch. It is the first publication of his lecture on the essence and characteristic features of Hellenism, which was written before World War I, as well as the original Russian versions of two outstanding chapters (Ptolemaic Egypt and Syria and the East), which M.I. Rostovtzeff prepared for the Cambridge Ancient History in the 1920s. These publications are supplemented by a research essay displaying an analysis of RostovtzefFs late conception of Parthian and Greco-lndian art. The main idea not only of this essay but also of the whole chapter and the book itself could be worded as «the way of Rostovtzeff to the East».
III. Rostovtzeffs travels in North Africa, Egypt and Near East. Three chapters in this section bring to light the unknown or little-known notes, diaries and essays which Rostovtzeff left after his trips to Tunisia and Algeria (1897), Egypt (1908 and 1928) and Near East (1928 and 1931), which he undertook to become familiar with the relics of history and archaeology and which had a crucial impact on the life and creative work of the scholar who had always tried to see the object of his study with his own eyes.
IV. Rostovtzeff and the problem of Scythian and Sarmatian archaeology. Here the correspondence of Rostovtzeff and British scythologist E. Minns is included, as well as his unknown article about the so-called «animal style». The section also contains two essays on the modem problems of Scythian and Sarmatian archaeology, whose founding father, among others, was Rostovtzeff. The authors of these essays use the results of their excavations of Scythian and Sarmatian kurgans to show still actual importance of RostovtzefFs conclusions made many decades ago.
V. New additions to the biography and works of Rostovtzeff. Seven chapters of this final section are devoted to the scientific and friendly connections of M.I. Rostovtzeff with German, French, Italian, Russian and Scandinavian scholars of the first half of the XX century. The chapters are compiled on the basis of the epistolary heritage of the historian, which comprises his correspondence with O. Brock, I. Bunin, J. Carcopino, R. Dussaud, U. Wilcken and other distinguished figures of science and culture of the epoch. Three chapters, prepared by our Italian colleagues A. Marcone and P.G. Michelotto, explore the subject «Rostovtzeff and Italy», including a publication of RostovtzefFs little known «letters» about the ancient and mod¬


Foreword
13
em Italy, which first saw the light in 1923 in the Russian emigrant newspaper Zveno and became the core of the book on the «mystic Italy», the country of his reveries and inspiration.
The section Materials for the biobibliography of Rostovtzeff: addenda et corrigenda can be considered a supplement to the present volume. It contains the additions and amendments to the most complete list of Rostovtzeff s works published by V.Yu. Zuev in Scythian Novel. The book is broadly illustrated: the photos of Rostovtzeff and his contemporaries with whom he was tied by the destiny (and «Tyche Dura» in the first place); the sights of the cities, places and memorials he visited or studied; copies of the documents which imprinted various episodes of his life and career. Most of the photos and illustrations are due to the courtesy of O.V. Krstich (Russian State Historical Archives), P. Leriche (private collection), J. Morris (The Library of Rare Books, Manuscripts and Special Collections, Duke University), S.B. Matheson (Yale Art Gallery) and I.V. Tunkina (S. Petersburg Archives of the Russian Academy of Sciences).
In fact, the work on Parthian Shot was initiated in 1993. Since then we have succeeded in collecting new materials in the libraries and archives of Saint-Petersburg, New Haven, Durham (N.C.), New York, Paris, Rome, Trier, Stockholm and Oslo. Alongside with the library studies, the research was conducted in the field — eight authors of the book joined in the excavations of monuments on the territory of Arabia, Greece, Syria, Northern Black Sea region, South Russia and Central Asia — orbis terrarum of Rostovtzeff s scholarly interests, including — first of all — Dura-Europos on the Euphrates. Undoubtedly, this tremendous and multifarious work could not have been accomplished by one individual: it has united 18 scholars — historians and archaeologists from Moscow, Saint-Petersburg, Milan, New Haven, Paris, Rome, Trier and Florence. Some basic statements and conclusions of the book were reported at various scientific conferences (including the international conference devoted to M.I. Rostovtzeff, which was held in Paris in May 2000), and in presentations during the meetings of the Acaddmie des Inscriptions et Belles Lettres in 1997 and 2001.
We consider our cordial debt to convey gratitude to the colleagues and friends whose commitment has made this publication possible. Besides the authors of the book, whose names are mentioned in the Contents, they are I.S. Arkhipov, D.P. Kikotj, S.V. Kullanda, V.S. Lenskaya,
E.I. Solomatina and, especially, N.V. Barinova who helped us to translate and prepare this volume for publication6. We would also like to express thanks to our foreign col¬
leagues J. Andreau, G. Bowersock, W. Berelovitch,
V. 	Bers, H. Blank, S. Colpart, J. Dagron, G. Gnoli, J. Yoyotte, H. Kyrieleis, J. Leclant, H. Lozachmeur, J. Oates, H. Parzinger, D. Razzola, V. Rudich, R. Thompson, H. Von Staden, P. Zanker, whose assistance proved to be priceless. The help rendered by C. Lamberg- Karlovsky, D. Rose and M. Aymard deserves a special recognition. Finally, we are sincerely appreciative to the Russian Humanitarian Scientific Fund and the Russian Fund of Fundamental Research that have also supported our many-year scientific project.
And last but not least. In 2002 we ought to recall the memorial date of M.I. Rostovtzeff, who died fifty years ago on October 20, 1952. That is why we should like to dedicate this volume in memoriam of the historian.
G. Bongard-Levin, Yu. Litvinenko Moscow, 16. 07. 2002
1 Rostovtzeff M.I. The Parthian Shot // AJA. 1943. 47. P. 174—
187 (there is a Russian translation of this article: Ростовцев М.И. Парфянский выстрел // IKY0IKA. Избранные работы академика М.И. Ростовцева. Санкт-Петербург, 1993. С. 98—105).
2 Later on, Persians borrowed this bow-shooting technique from Parthians. The reader will find a good picture of the «Parthian shot» on the jacket and before the title page of this book: the Sassanid king Shapur II hunting lions (silver dish of the IV centuiy A.D. from the Hermitage collection, inv. № S-253). Both pictures come from the album: Trever К. V Lukonin V.G. The Sassanid Silver. The Hermitage Collection. Moscow, 1987 (in Russian). PI. 8[3], 9[3].
3 Scythian Novel / Ed. by G. Bongard-Levin. Moscow, 1997.
4 We agree with A. Momigliano who wrote that Rostovtzeff «fought for the ideas in which he believed and was never quite at peace with the surrounding world» (Momigliano A. Studies in Historiography. London, 1966. P. 104).
5 Cf. Ibid. P. 103.
6 The main problem was to make the language of Rostovtzeff s manuscripts (particularly, those unpublished) conform to the standards of modem Russian orthography. However, a careful reader will find out that we tried to maintain the author's style and spelling. A big number of authors made it unavoidable to carry on considerable work to unify the spelling of numerous proper and geographical names, which accounts for some divergences with Scythian Novel. We apologize to our readers for this shortcoming. We are also sincerely grateful to L.S. Bayun, A.V. Busygin, E.M. Mikhina, S.A. Stepantsov and S.V. Shkunaev who have translated many documents and letters published in this book from the English, German and French languages.


СПИСОК СОКРАЩЕНИЙ
БСЭ — Большая советская энциклопедия. Москва ВДИ — Вестник древней истории. Москва ГАИМК — Государственная академия истории материальной культуры
ГИМ ОПИ — Государственный Исторический музей. Отдел письменных источников ГЭ — Государственный Эрмитаж
ЖМНП — Журнал Министерства народного просвещения.
Санкт-Петербург ЗВОРАО — Записки Восточного отделения Русского археологического общества. Санкт-Петербург ЗООИД — Записки Одесского общества истории и древностей. Одесса
ИАК — Известия Археологической комиссии. Санкт-Петер- бург
ИГАИМК — Известия Государственной академии истории материальной культуры. Петроград; Ленинград ИИМК — Институт истории материальной культуры ИРАИК — Известия Русского археологического института в Константинополе ИРАИМК — Известия Российской академии истории материальной культуры ИРАН — Известия Российской Академии наук ЛОИА АН ССС — Ленинградское отделение Института археологии АН СССР МАО — Московское археологическое общество МАР — Материалы по археологии России. Санкт-Петербург; Петроград ПАВ — Петербургский археологический вестник. Санкт-Петербург
ПФА РАН— Санкт-Петербургский филиал Архива РАН РА — Российская археология. Москва РАИК — Российский археологический институт (в Константинополе)
РАО — Русское археологическое общество РАИМК — Российская академия истории материальной культуры
РГАК — Российская государственная археологическая комиссия
РГИА — Российский государственный исторический архив СА — Советская археология. Москва СЗ — Современные записки. Париж СИЭ — Советская историческая энциклопедия. Москва ТМАО — Труды (Императорского) Московского археологического общества. Москва ТС А РАНИОН — Труды секции археологии Российской ассоциации научных институтов общественных наук УЗ МГУ — Ученые записки МГУ. Москва ФО — Филологическое обозрение. Москва
ЦГАИПД СПб. — Центральный государственный архив историко-политических документов Санкт-Петербурга ЭСБЕ — Энциклопедический словарь Брокгауза-Ефрона. Санкт-Петербург
АА — Archaologischer Anzeiger. Berlin AAN — Atti dell’Accademia di Scienze morali e politiche della Societa nazionale di Scienze, Lettere ed Arti di Napoli. Napoli
AAWM — Abhandlungen der Akademie der Wissenschaften in Mainz, Geistes- und sozialwissenschaftliche Klasse. Wiesbaden
A&R — Atene e Roma. Firenze AJA — American Journal of Archaeology. New York AJPh — American Journal of Philology. Baltimore AHR — American Historical Review. Washington ANRW — Aufstieg und Niedergang der rOmischen Welt. Berlin-New York, 1972 —...
ANSMN — American Numismatic Society. Museum Notes. New York
ANSNNM — American Numismatic Society. Numismatic Notes and Monographs. New York APF — Archiv ftlr Papyrusforschung und verwandte Gebiete.
Leipzig — Berlin AS — Ancient Society. Louvain
ASNSP — Annali della Scuola Normale Superiore di Pisa, Classe di Lettere, Storia e Filosofia. Pisa ASSard — Archivio Storico Sardo. Cagliari AW — Antike Welt. Mainz
BASP — Bulletin of the American Society of Papyrologists.
New York — Toronto — Chico BCAR — Bullettino della Commissione Archeologica Comunale di Roma. Roma BCH — Bulletin de Correspondance helllnique. Paris B1BR— Bulletin de l’lnstitut historique beige de Rome.
Bruxelles-Rome BIFAO — Bulletin de 1'Institut fran^ais d’Arcl^ologie orientale. Le Caire
С AH — Cambridge Ancient History. Cambridge CdE (= CE) — Chronique d'Egypte. Bruxelles CIL — Corpus Inscriptionum Latinarum. Berlin, 1863—... CIMRM — Corpus Inscriptionum et Monumentorum Religionis Mithriacae CPomp — Cronache Pompeiane CQ — Classical Quarterly. Oxford CR — Classical Review. Oxford
CRAI — Comptes-rendus des s6ances de ГAcadёmie des Inscriptions et Belles-Lettres. Paris


Список сокращений
15
CS — Critica Storica. Roma DAI — Deutsches Archaologisches Institut DHA — Dialogues d’Histoire ancienne. Besan9on Dissertazioni PARA — Dissertazioni della Pontificia Accademia Romana di Archeologia. Roma EAA — Enciclopedia dell’Arte Antica Classica e Orientale EPRO — Etudes prdliminaires aux Religions orientales dans Г Empire romain ESA — Eurasia Septentrionalis Antiqua. Helsinki GIF — Giomale italiano di Filologia. Napoli GGM I — Geographi Graeci Minores. Vol. I. Paris, 1855 (2nd ed. — Paris, 1861; 3rd ed. — New York, 1990)
GRBS — Greek, Roman and Byzantine Studies. Duke University, Durham HZ — Historische Zeitschrift. MUnchen JA — Journal asiatique. Paris
JAOS — Journal of the American Oriental Society. New York — New Haven JAS — Journal of Asiatic Society. Calcutta JDAI — Jahrbuch des Deutschen Archaologischen Instituts. Berlin
JEA — Journal of Egyptian Archaeology. London JHS — Journal of Hellenic Studies. London JJP — Journal of Juristic Papyrology. Warszawa JNSI — Journal of Numismatic Society of India. Varanasi JRA — Journal of Roman Archaeology. University of Michigan, Ann Arbor
JRAS — Journal of the Royal Asiatic Society. London JRS — Journal of Roman Studies. London JS — Journal des Savants. Paris MAAR — Memoirs of the American Academy at Rome MAIBL (= MAI) — M£moires de l’Acad£mie des Inscriptions et Belles-Lettres. Paris MAL — Atti della Accademia Nazionale dei Lincei, Memorie.
Classe di Scienze morali, storiche e filologiche. Roma MEFR — Melanges de PEcole fran9aise de Rome. Paris — Rome
MEFRA — Melanges de PEcole fran9aise de Rome. Antiquit6. Paris — Roma
MEFRM — Mёlanges de PEcole fran9aise de Rome. Moyen £ge et temps modemes. Paris — Roma MemoriePARA — Memorie della Pontificia Accademia Romana di Archeologia. Roma MDAI(K) — Mitteilungen des Deutschen Archaologischen Instituts. Abteilung Kairo MDAI.RA[=MDAI(R)] — Mitteilungen des Deutschen Archaologischen Instituts. Rttmische Abteilung MIL — Memorie delPIstituto Lombardo, Accademia di Scienze e Lettere. Milano MonAL — Monumenti Antichi pubblicati dalPAccademia dei Lincei. Roma NBAC — Nuovo Bollettino di Archeologia Cristiana NRS — Nuova Rivista Storica. Roma NS — Notizie degli Scavi di Antichita ОС — Oriens Christianus. Wiesbaden OCP — Orientalia Christiana Periodica. Roma
OGIS — Dittenberger W. Orientis Graeci Inscriptiones Selectae.
I—II. Leipzig, 1903—1905 P. Cairo Zen — Edgar C.C. Zenon Papyri. I—V. Le Caire, 1925—1940
P. Cornell — Westermann W.L., Kraemer C.J. Jr. Greek Papyri in the Library of Cornell University. New York, 1926 PCPS — Proceedings of the Cambridge Philological Society. Cambridge
PG — Migne J.-P. Patrologiae cursus completus. Series graeca. Paris
PL — Migne J.-P. Patrologiae cursus completus. Series latina. Paris
P. Lond — Greek Papyri in the British Museum. Vol. I— London, 1893—...
PdP — La Parola del Passato. Rivista di studi antichi. Napoli
PSAS — Proceedings of the Seminar for Arabian Studies. London
PSI — Vitelli G. Papiri greci e latini. Pubblicazioni della Societa I tali an a per la ricerca dei Papiri greci e latini in Egitto. Vol. IV—... Firenze, 1917—...
P. Tebt — Grenfell B.P., Hunt A.S., Smyly J.G. The Tebtynis Papyri. I—III. London, 1902—1933 QdS — Quademi di Storia. Bari QuadAEI — Quademi di Archeologia etrusca e italica RA — Revue arcieologique. Paris
RAAN — Rendiconti della Accademia di Archeologia, Lettere e Belle Arti di Napoli. Napoli RACr — Rivista di Archeologia Cristiana RAIB — Rendiconti dell’Accademia delle Scienze delPIstituto di Bologna, Classe di Scienze morali RAL — Rendiconti della Classe di Scienze morali, storiche e filologiche delf Accademia dei Lincei. Roma RendicontiPARA — Rendiconti della Pontificia Accademia Romana di Archeologia RB — Revue Biblique. Paris
RBK — Reallexikon zur byzantinischen Kunst / Hrsg.
V.K. Wessel. Stuttgart RBPh — Revue beige de Philologie et d’Histoire. Bruxelles RE (= PWRE) — Pauly’s Real-Encyclopadie der Classischen Al- tertumswissenschaft / Begonnen von G.Wissowa, hrsg. von W. Kroll. Stuttgart, 1894—1972 RFIC — Rivista di Filologia с di Istruzione classica RH — Revue historique. Paris RHR — Revue d’Histoire des Religions. Paris RIASA — Rivista dell’Istituto Nazionale di Archeologia e Storia dell’Arte. Roma
RIGI — Rivista Indo Graeco Italica di Filologia, Lingua, Antichita. Napoli RN — Revue numismatique. Paris
RPh — Revue de Philologie, de Literature et d’Histoire ancien- nes. Paris RSI — Rivista Storica Italiana RstPomp — Rivista di Studi Pompeiani SEHHW — Rostovtzeff M.I. The Social and Economic History of the Hellenistic World. I—III. Oxford, 1941


16
Список сокращений
SEHRE — Rostovtzeff M.I. The Social and Economic History of the Roman Empire. Oxford, 1926 SEG — Supplementum Epigraphicum Graecum. Vol. 1—25.
Leiden, 1923—1971; Vol. 26—... Amsterdam, 1979—... SHA — Scriptores Historiae Augustae SK — Seminarium Kondakovianum. Praha (Prague)
StudStor — Studi Storici. Roma
ТАРА — Transactions and Proceedings of the American Philological Association. Atlanta — Ithaca
UPZ — Wilcken U. Urkunden der PtolemSerzeit (altere Funde).
Bd. I. Berlin — Leipzig, 1927 VetChr — Vetera Christianorum. Bari
Wilcken. Chrest — Mitteis L., Wilcken U. Grundziige und Chrestomathie der Papyruskunde. Leipzig—Berlin, 1912
YCS (= YC1.S) — Yale Classical Studies. Cambridge — New Haven
ZPE — Zeitschrift filr Papyrologie und Epigraphik. Bonn


Часть 1
М.И. РОСТОВЦЕВ И ЕГО «СИРИЙСКИЕ ПОМПЕИ »


ИСТОРИЯ РАСКОПОК ДУРА-ЕВРОПОС 1928—1937 гг. В ПИСЬМАХ И ДОКУМЕНТАХ
I. 	ПРОЛОГ.
ИЗУЧЕНИЕ ДУРА-ЕВРОПОС ДО НАЧАЛА ЭКСПЕДИЦИИ М.И. РОСТОВЦЕВА
В поздний период своей научной деятельности М.И. Ростовцев почти все силы и время отдавал двум грандиозным проектам: написанию трехтомной «The Social and Economic History of the Hellenistic World» (SEHHW), а также руководству организованной им совместно с Французской Академией надписей и изящной словесности археологической экспедиции, исследовавшей руины Дура-Европос, и публикации полученных материалов. С 1941 г. — года издания «Социальной и экономической истории эллинистического мира» — уже только публикация материалов экспедиции стала основной задачей научной работы ученого.
Первый сезон американо-французских раскопок в Дура-Европос начался в апреле 1928 г., однако эти исследования не были первыми на этом памятнике.
Обычно считается, что Дура-Европос впервые попала в поле зрения археологов и историков в 1920 г., когда подразделение британской армии под командой капитана М.К. Мэрфи при сооружении укреплений в местности, называемой Салахийе, случайно наткнулось на остатки монументальной живописи, украшавшей стены (как позднее выяснилось) храма Пальмир- ских богов1.
В действительности же впервые памятник был обнаружен еще в 1898 г.2 Его посетили весной этого года немецкие ученые Б. Шульц и Ф. Зарре в ходе рекогносцировочной поездки по Среднему Евфрату. В 1912 г. Ф. Зарре (на этот раз вместе с Э. Герцфельдом) снова побывал здесь. В отчете о рекогносцировках упоминались фрагменты нескольких греческих надписей, следы настенных росписей, эллинистический характер кладки тех сооружений, руины которых были видны на поверхности5, фрагменты парфянской керамики4.
Описание руин, рисунки и фотографии руин возле Салахийе, которые были определены как «остатки неизвестного города», были зафиксированы в отчете о рекогносцировках. Отмечалось, что этот город мог быть одним из важных пунктов на караванном пути, связывающем Пальмиру и Селевкию на Тигре5. Однако эти исследования не привлекли внимания, и причина этого, как справедливо указывалось в научной литературе6, заключалась в происшедших вскоре после этого политических событиях. Разразилась Первая мировая война. Немецкая археологическая литература в силу этого стала недоступной на несколько лет иностранным ученым, и поэтому в
1920 г. участники вторичного открытия памятника сочли себя первооткрывателями.
Вторичное открытие памятника произошло в 1920 г. Чтобы лучше понять обстоятельства этого события, необходимо вновь обратиться к событиям Первой мировой войны. Как известно, одним из участников войны была Турция (называвшаяся в то время Оттоманской империей), которой тогда принадлежали огромные пространства Переднего Востока, включая территории Сирии, Ливана, Палестины, Месопотамии. Турция вступила в эту войну на стороне «центральных держав», т.е. Германии и Австро-Венгрии, и сражалась против Антанты, куда входили Великобритания, Франция и Россия.
Военные действия развернулись на огромных пространствах. На юге Месопотамии английские войска пытались пробиться к Багдаду, другое направление английских военных действий — из Египта вдоль побережья Средиземного моря. Не рассчитывая на скорый успех в войне с Турцией, англичане (и в меньшей степени французы) стремились поднять против нее арабские народы, уже несколько веков находившиеся под властью Турции. Они снабжали оружием и деньгами вождей арабских племен. Важнейшим из соглашений, которые англичане (а несколько позднее и французы) в это время заключили с арабами, был договор с арабским правителем Мекки Шерифом Хуссейном, которым предусматривалось создание независимого арабского государства, включающего в себя Палестину, Сирию, Месопотамию, Аравийский полуостров7. Договор был заключен в наиболее трудный для Англии момент войны на этом театре военных действий, когда закончилась полным провалом операция в Дарданеллах, а в Месопотамии целая английская армия капитулировала в Кут аль-Амаре.
Но как только военно-политическая ситуация стала меняться для англичан в лучшую сторону, все обещания, данные арабам, были немедленно забыты. В 1916 г. Англия и Франция заключили тайное соглашение, которым предусматривался раздел всего Переднего Востока на английскую и французскую зоны влияния (соглашение, подписанное М. Сайксом и Ж. Пико, в дальнейшем обычно называемое «соглашение Сайкс—Пико»).
Когда же Первая мировая война окончилась полным поражением Турции, победители оказались перед сложнейшей ситуацией: арабы отнюдь не стремились к тому, чтобы только сменить турецкое иго на новых хозяев — англичан и французов.
В соответствии с «соглашением Сайкс—Пико», французские войска оккупировали территории совре¬
2*


20
Часть 1. М.И. Ростовцев и его «сирийские Помпеи»
менных Сирии и Ливана (а также территорию Киликии, в настоящее время являющейся частью Турции), а англичане — Ирак и Палестину8. Однако англичане стремились к расширению своей зоны влияния за счет французов, что еще более усложняло ситуацию.
В Сирии Генеральный конгресс в марте 1920 г. провозгласил независимость страны, поставив во главе ее эмира Фейсала, сына Шерифа Хуссейна. Естественно, что это решение не было признано ни Францией, ни Англией9. Верховный военный совет Антанты 25 апреля в Сан-Ремо принял решение о передаче мандата на управление Сирией и Ливаном Франции10. Фейсал под давлением французских войск вынужден был покинуть Сирию, которая отныне управлялась верховным комиссаром Франции генералом Гуро, опиравшимся на французскую оккупационную армию. Но сопротивление сирийцев новому режиму продолжалось.
Не менее сложной была ситуация и в Ираке, которым должна была управлять Англия на аналогичных условиях. Но и здесь, как и в Сирии, практически немедленно начались восстания против нового режима. Ситуация осложнялась также и соперничеством между Англией и Францией11. Английские войска продвинулись далеко на север от линии, указанной в «соглашении Сайкс—Пико», и поставили под свой контроль Дейр эз-Зор, надеясь сохранить весь этот район за собой12.
Борьба арабов против Англии и Франции продолжалась несколько лет. Именно в ходе борьбы с арабскими повстанцами в марте 1920 г. на Среднем Евфрате в районе Салахийе оказался отряд под командованием капитана М.К. Мэрфи13. Этот отряд расположился внутри руин древней крепости. При создании системы обороны — строительстве пулеметного гнезда в северо-западном углу укреплений — были обнажены стены древнего здания. На одной из стен солдаты увидели росписи. Вот что писал в своем рапорте полковнику Дж. Личману, штаб которого располагался в маленьком городке Абу Кемаль несколько южнее Салахийе, капитан М.К. Мэрфи: «Находясь в Салахийе, я 30 числа сего месяца обнаружил древнюю настенную живопись превосходной сохранности. Живописное панно находится в западном углу форта и представляет собой изображение в натуральную величину трех мужских фигур, одной женской и еще трех, частично поврежденных, фигур...»14 Капитан также указывал и на основные цвета, которые использовались древним художником, а также писал о том, что попытался скопировать надписи, находившиеся на панно. В конце донесения он просил своего командира о передаче его рапорта далее по инстанциям.
Через несколько дней информация достигла Багдада, где располагались высшие чины британской оккупационной администрации. В конечном счете решение вопроса было возложено на Гертруду Белл, которая состояла в штате Гражданской службы оккупационных сил (в ранге «советник-ориенталист верховного комиссара Великобритании в Ираке») и официально отвечала только за ох¬
рану памятников прошлого. В действительности же сфера ее интересов и компетенции была много более широкой15.
Это обстоятельство оказалось решающим. Г. Белл тут же оценила значимость этого открытия16 и, обладая достаточным влиянием, сумела организовать небольшую экспедицию в Салахийе17. В качестве эксперта был приглашен известный американский ученый Дж.Г. Брэстед, который в это время находился в Багдаде. Дж. Брэстед был широко известным ученым, занимавшимся древней историей Египта и назначенным незадолго до этого на пост директора Восточного института Чикагского университета18. Он только что завершил археологическую поездку по Верхнему Тигру с целью выбора объектов для планировавшихся раскопок своего института.
Обстоятельства сложились так, что в распоряжении Дж. Брэстеда было весьма ограниченное время. 23 апреля он вернулся из своего путешествия и практически немедленно должен был отправиться в Салахийе. Причины этого скрывались в обстоятельствах политического характера. Именно в это время происходило подписание договора, который разграничивал французскую и английскую зоны оккупации. Согласно этому договору, англичане должны были отвести свои войска на юг, примерно на 150 км. 28 апреля Дж. Брэстед срочно отправился в Салахийе. Английские власти предоставили семь автомобилей и охрану. Путь от Багдада до Салахийе занял целую неделю19. Только во второй половине дня 3 мая он смог сам разглядеть древние росписи.
Потрясенный увиденным, Брэстед договорился с генералом Каннингемом, который командовал английскими войсками в этом районе, чтобы солдаты очистили еще одну часть здания. На следующий день он зафиксировал все, что можно было сделать за один день. Была прочитана надпись, и стало ясно, что главная фигура на картине — Юлий Теренций, имеющий римский военный ранг трибуна. Это наблюдение привело к выводу о том, что в пределах города располагался римский военный гарнизон. Соответственно, рушилась старая общепринятая концепция, согласно которой восточная римская граница проходила у Церце- зиума, в месте впадения реки Хабур в Евфрат. Кроме того надпись возле одной из сцен — с изображением богини-покровительницы города (Тюхе) — указала и на имя города — Дура. Это наблюдение позволило определить и второе имя — Европос: античный географ Исидор Харакский, описавший парфянскую «царскую дорогу» I в. до н.э. или I в. н.э., которая шла от Зевгм на Евфрате до границ древней Индии, упоминал и этот город как «Дура, называемая греками Европос».
Участник экспедиции Брэстеда профессор Д. Jla- кенбилл сфотографировал все открытые росписи. Поскольку фотографии были черно-белыми, то были сделаны заметки о цветовом решении всех сцен. Также были составлены схематические планы вскрытых помещений; попытались определить и размеры города.


История раскопок Дура-Европос 1928—1937 гг. в письмах и документах
21
Благодаря помощи английских военных властей Брэстед с бомбардировщика, поднятого в воздух, смог увидеть руины города целиком. Но на следующее утро Дж. Брэстед покинул город.
Очень скоро район Салахийе оказался в границах французской зоны. Соответственно, археологические исследования здесь теперь зависели от решений, принятых в Париже. Дж. Брэстед получил приглашение прочитать доклад о Дура-Европос во Французской Академии надписей и изящной словесности. Доклад (7 июля 1922 г.)20 вызвал огромный интерес слушателей. Не касаясь содержания доклада, укажем лишь на две высказанные Брэстедом идеи, которые кажутся нам наиболее важными: 1) раскопки Дура-Европос впервые дали науке сведения об античной сирийской цивилизации; 2) живопись Дура-Европос является непосредственным и прямым истоком ранневизантийской живописи.
Академия пригласила Дж.Г. Брэстеда продолжить исследования в Дура-Европос, от чего он, однако, вынужден был отказаться, т.к. это означало бы для него полную переориентацию научной деятельности. Однако еще некоторое время Брэстед продолжал заниматься этой темой. Результатом его штудий стало появление в 1924 г. небольшой книги «Восточные предшественники византийской живописи», на которую мы уже ссылались выше.
Следующий этап в исследованиях Дура-Европос связан с именем Ф. Кюмона, выдающегося бельгийского ученого, являвшегося иностранным членом Французской Академии надписей и изящной словесности21. Он, видимо, первым из членов Академии оценил значение обнаруженной в Дура-Европос живописи, о чем свидетельствуют его статья в сборнике, посвященном Французской колониальной выставке в Марселе22. По его инициативе Академией была организована специальная археологическая экспедиция для исследования этого памятника. Раскопки экспедиции Ф. Кюмона были произведены в два этапа: с 7 по 18 ноября 1922 г. и с 23 октября по 7 ноября 1923 г. Однако, прежде чем говорить о результатах этой экспедиции, необходимо, хотя бы самым кратким образом, охарактеризовать политическую и идеологическую ситуацию в районе, когда здесь производились раскопки.
В мае 1920 г. английские войска покинули район Дейр эз-Зора и отошли на юг, за Абу Кемаль. Весь этот район отныне стал считаться частью территории французского мандата, но только в конце 1921 г. сюда отправился первый отряд французской армии. В течение нескольких месяцев шли непрерывные бои с арабами-повстанцами. Только после этого здесь установилось относительное спокойствие — до начала 1930-х гг 23
Не меньшее значение имело и создание французской гражданской колониальной инфраструктуры. Уже с самого начала оккупации предпринимались определенные меры по созданию системы охраны и исследования памятников истории. Еще до официально¬
го создания Службы древностей некоторым младшим офицерам французской армии вменялось в обязанности наблюдение за сохранностью памятников24. В этом списке оказались люди, позднее сыгравшие важную роль в археологических исследованиях, которые были проведены на территории Сирии: лейтенант кавалерии Дюмениль (граф Р. Дюмениль дю Бюис- сон), принимавший затем участие в раскопках Дура-Европос и опубликовавший ряд интересных исследований; младший лейтенант Л. Броссе, позднее работавший архитектором в Службе древностей Сирии.
При создании эффективной службы древностей проявилось поразительное единство мысли и действий французской военной администрации в Сирии и французских ученых-археологов. Еще в конце 1919 г. Французская Академия надписей и изящной словесности создала специальную комиссию по Сирии и Палестине25. Тогда же произошло (по инициативе генерала Гуро) назначение Ж. Шамонара временным «советником по делам археологии и изящных искусств» при верховном комиссаре26. Одним из важных результатов деятельности Ж. Шамонара стало создание журнала «Syria. Revue de Г art oriental et d’arch^ologie», первый номер которого вышел в 1920 г.27 Немного позднее была создана серия монографий Службы древностей под названием «Археологическая и историческая библиотека»28. В том же году была учреждена и Служба древностей Сирии29. Директором ее был утвержден Ш. Виролло, занимавший этот пост до 1929 г.30 Академия для поддержки Службы создает в 1921 г. «Постоянную археологическую миссию в Сирии». По ее статуту, директор миссии предлагался Академией и утверждался верховным комиссаром31. Тогда же была основана Французская археологическая школа в Иерусалиме. По согласованию между всеми сторонами научное руководство археологическими исследованиями в Сирии было возложено на Французскую Академию надписей и изящной словесности. Для финансирования всех этих мероприятий из бюджетов различных министерств и научных учреждений выделялись достаточно значительные средства. В этот процесс включились и общественные организации. В частности, на первом этапе «археологического освоения Сирии» важную роль сыграл созданный в Марселе Французский сирийский конгресс, президентом которого стал выдающийся французский ученый Э. Бабелон32. Результаты всех этих решений сказались практически сразу же. В ряде районов Сирии начались достаточно масштабные археологические раскопки (Сидон, Библ, Пальмира и т.д.).
Столь большое внимание к археологии со стороны французских властей объясняется целым рядом причин. Археология во Франции считалась одной из тех сфер деятельности, которые легче всего могли продемонстрировать миру роль Франции в продвижении местного населения к автономии и принятию «благ западной цивилизации»33. Предполагалось, что Сирия


22
Часть L М.И. Ростовцев и его «сирийские Помпеи»
станет «центром французского влияния», которое оттуда «распространится на всю Азию»34. Столь важная для французского официального (как военно-административного, так и научного) менталитета того времени идея соединения военного похода и научной экспедиции, представлявшая собой «воспоминание» о Египетском походе Наполеона Бонапарта и Морейской экспедиции 20—30-х гг. XIX в., находила свое воплощение в деятельности французской администрации в Сирии. Одним из практических воплощений этой идеи стала повсеместная помощь военных археологическим исследованиям35.
Вот в этих условиях и проходил второй этап археологического исследования Дура-Европос, который, как мы отмечали, был связан с именем Ф. Кюмона^6. В это время французы смогли обеспечить относительную стабильность в районе Среднего Евфрата, была создана Служба древностей Сирии, военное командование было готово оказать свое содействие археологическим экспедициям. Хотя определенные сведения о результатах деятельности Дж.Г. Брэстеда доходили до французских ученых, полное представление о них они получили благодаря (уже упомянутому нами выше) докладу, прочитанному 3 июля 1922 г. на заседании Французской Академии надписей и изящной словесности37.
Вскоре Академией было принято решение о возобновлении раскопок в Дура-Европос. Руководителем был назначен Ф. Кюмон. К сожалению, нам остаются пока неизвестными детали переговоров между Академией и Верховным комиссариатом (и подчиненной ему Службой древностей) относительно организации экспедиции. Думается, однако, что обе стороны проявили горячее желание к сотрудничеству, поскольку уже осенью (в октябре) этого года Ф. Кюмон оказался в Сирии. Его пребывание в Дура-Европос в этом году ограничивалось 12 днями (с 7 по 18 ноября)38. В качестве рабочих использовались солдаты французской армии (включая роту Иностранного легиона), расквартированные в Сирии, которые одновременно служили и охраной (около 200 человек). Полная поддержка вооруженных сил осуществлялась по приказу верховного комиссара генерала Гуро. Непосредственную помощь Ф. Кюмону оказывали генерал Де Ламотт, полковник Биго дю Гранрю и представитель военной разведки капитан Ренар3*. Стоимость работ в результате этого была самой минимальной, поскольку в бюджете экспедиции отсутствовала самая существенная статья — оплата рабочей силы.
Осенью 1923 г. раскопки возобновились; на этот раз их продолжительность была большей — примерно месяц (с 3 октября по 7 ноября). Конец работам положили, как и в предыдущем году, зимние дожди.
Полную поддержку проекту оказывал и новый верховный комиссар — генерал Вейган. Столь же благожелательной была позиция и офицеров в Алеппо и Дейр эз-Зоре (на этот раз генерала Бийога и полковника Андреа). Как и в предшествующем сезоне, все раскопочные работы осуществлялись солдатами фран¬
цузской армии40. В своих отчетах Ф. Кюмон неоднократно подчеркивал, что без помощи армии экспедиция была бы невозможна41. Необходимо также учитывать то обстоятельство, что раскопки практически проводили (под руководством Ф. Кюмона) офицеры французской армии. В течение каждого из сезонов они начинали раскопки еще до его приезда.
Французские военные летчики выполнили аэрофотографию Дура-Европос, которая ясно доказала, что город имел строго регулярную (так называемую гип- подамову) систему планировки, характерную для эллинистической эпохи42.
Первым объектом исследований Ф. Кюмона, естественно, стал храм Бела (другое название — храм Пальмирских богов), живопись которого два года назад буквально поразила английских офицеров43. В результате этих работ храм вскрыт был почти полностью. Кроме того, проводились раскопки одной из башен городской стены, расположенной рядом с храмом, еще одного храма в центре города и так называемого Редута — укрепленного здания, относящегося (судя по типу кладки) к эллинистической эпохе, наконец было вскрыто несколько могил городского некрополя.
Оба сезона исследований, несмотря на свою краткость, дали богатый и весьма важный материал. В храме Пальмирских богов были обнаружены новые настенные росписи, которые скопировал архитектор Службы древностей JT. Броссе, сопровождавший Ф. Кюмона. Отличительной особенностью этих росписей было явное влияние эллинистической иллюзионистской техники живописи. Здесь же были найдены и некоторые новые надписи. Одна из надписей содержала имя божества, которому был посвящен храм: Бел, а также имена двух других божеств, сопровождавших его — Аглибол и Ярибол, которые были уже хорошо известны благодаря пальмирским рельефам и надписям. Аглибол в Пальмире выполнял функции лунного божества, а Ярибол — солнечного. Другие надписи содержали имена жертвователей, изображенных на живописных панно. Наконец, была найдена и подпись художника — Иласамос, типичное, пальмирское имя. В этом же храме была найдена еще одна живописная сцена — изображение евнуха Отеса, совершающего жертвоприношение богине-покровительнице Дура и богине покровительнице Пальмиры.
В храме Артемиды-Нанайи, расположенном в центральной части города, было обнаружено помещение с надписями на сидениях. Некоторые из этих надписей сопровождались датами (самая ранняя из них — 31 г. н.э.). Очень интересной оказалась находка статуи Афродиты Урании. Были найдены также фрагменты кожаной обуви, деревянных щитов, наконечники стрел. Одной из самых впечатляющих из находок был щит, сделанный из дерева, но покрытый снаружи кожей. На коже была нарисована, как на карте, часть побережья Черного моря с именами нескольких городов.


История раскопок Дура-Европос 1928—1937 гг. в письмах и документах
23
Однако самым сенсационным стало открытие уже в ходе работ первого сезона пергаментных текстов. Сохранность некоторых из них была удовлетворительной, и греческий текст — вполне читаемым. Из содержания одного из документов следовало, что он был составлен в городе Европос, что согласовывалось с предположениями, сделанными Дж. Брэстедом о том, что исследуемый памятник представляет собой руины города, носившего двойное название: греческое — Европос и местное — Дура. Документы представляли собой «закон о наследовании», договор о займе, список копий документов. Находки имели огромное значение для изучения жизни дурского общества. Сезон 1923 г. значительно увеличил число найденных пер- гаментов. Были обнаружены еще семь пергаментов, причем один из них был на арамейском языке. Один из греческих документов (датированный 195 г. н.э.) содержал термин «клерух», что ясно указывало на то, что когда-то, в эллинистическое время, город был населен клерухами, т.е. солдатами, получавшими за свою службу участок земли. Это наблюдение проливало свет на раннюю историю города, на ту юридическую практику, которая существовала в момент его основания и которая сохранялась в парфянское и даже римское время.
Таким образом, два достаточно коротких сезона работ в Дура-Европос дали науке новый и ценный материал для понимания не только истории города, но и многих общих проблем историко-культурного развития эллинистического Востока. Впервые перед учеными предстал город, возникший на Востоке в раннеэллинистический период, который продолжал существовать и после парфянского завоевания, и наконец, ставший римской пограничной крепостью. Конечно, эти материалы были еще весьма ограничены, но они уже намечали перспективы дальнейших исследований.
Для правильной оценки результатов работ Ф. Кюмона необходимо учитывать несколько важных обстоятельств. Прежде всего, Ф. Кюмон не имел опыта полевых археологических работ. Соответственно, в его отчетных материалах нет, например, никаких указаний на стратиграфические наблюдения. Сохранность тех частей города, которые вскрывались, была такова, что перед исследователем стояла только одна задача: правильно зафиксировать все, что сохранилось. Нельзя забывать также и того обстоятельства, что Ф. Кюмон имел только одного профессионального сотрудника — архитектора JI. Броссе. Они вдвоем заменяли большой научный коллектив, который должен был бы работать на таком памятнике.
Результаты, достигнутые за два коротких сезона, были столь впечатляющи, что стала совершенно ясной настоятельная необходимость продолжения работ. Однако этому помешали события, произошедшие в Сирии. Сначала вспыхнуло восстание друзов, охватившее южную часть страны, а затем оно стало практически всеобщим. В ближайшие годы продолжение исследований в Дура было абсолютно невозможным, и Ф. Кюмон использовал это время для написания отче¬
та о своих раскопках. Отчет был опубликован в 1926 г. и как бы ознаменовал собой окончание первого этапа исследований Дура-Европос.
1 См., например: Шитова И. А. Дура-Европос — крепость Парфянского царства // Ученые записки ЛГУ. 192. Серия исторических наук, № 21. 1956; Кошеленко Г.А., Сариа- ниди В.И. За барханами — прошлое. М., 1966. С. 118; Gelin М. Les fouilles anciennes de Doura-Europos et leur contexte: documents d’archives consents dans les institutions fran$aises et temoignages // Doura-Europos Etudes IV, 1991—1993. P., 1997. P. 230.
2 Подробнее см.: Hopkins С. The Discovery of Dura-Europos / Ed. B. Goldman. New Haven — London, 1979. P. 4 f.
3 Вероятно, имеется в виду то здание, которое позднее называлось Редутом, а сейчас определяется как «дворец стратега».
4 Представляется справедливым мнение о том, что одной из причин невнимания к этому памятнику было следующее обстоятельство: в XVIII и XIX вв. главный караванный путь в этом районе проходил по восточному берегу Евфрата, и поэтому руины Дура не были видны, поскольку скрывались за высоким берегом реки. См.: Hopkins С. The Discovery... P. 6.
5 Sarre F., Herzfeld E. Archaologische Reise im Euphrat und Tigris Gebiet. B., 1911—1920. Bd. II. S. 386—395; Bd. III. Taf. 81—85.
6 Hopkins C. The Discovery... P. 5.
7 Velud Ch. Contexte historique regional des fouilles de Doura- Europos entre les deux guerres mondiales // Doura-Europos Etudes II, 1988. P., 1988. P. 107.
8 Ibid. P. 108; Gelin M. Les fouilles anciennes... P. 232.
9 Raymond A. La Syrie, du Royaume arabe a Tind6pendace (1914—1946) // La Syrie d’aujourd’hui. P., 1980. P. 63—65.
10 Мандат типа А. Официальная формулировка мандата: «Определенные сообщества, принадлежавшие до сего момента Оттоманской империи, которые достигли такой стадии развития, что их существование как независимых наций может быть признано в предварительном порядке, при условии, что советы и помощь мандатария приведет их к тому рубежу, когда они смогут сущесгвовать самостоятельно» (Petit manuel de la ЭоЫ&ё des Nations. Geneve, 1934. P. 71). Cm.: Gelin M. Les fouilles anciennes... P. 232. Система мандатов представляла собой логическое развитие тех идей, которые были выражены в документе о создании Лиги Наций 28 апреля 1919 г. В 22-й статье этого документа европейским нациям предписывалась «священная миссия цивилизации» в отношении народов, которые «еще не способны руководить сами собой». Для их «блага» и «развития» руководство этими нациями возлагалось на «развитые нации». Формой этого руководства должна стать система мандатов. Цит. по: Laurence Н. L’Orient arabe. Arabisme et islamisme de 1798 a 1945. P., 1993. P. 175—176.
11 Одним из наиболее ярких примеров этого соперничества является провозглашение Фейсала, только что изгнанного из Сирии французами, королем Ирака (под английским протекторатом). В более общей форме см.: Cloarec V La France et la question de Syrie, 1914—1918. P., 1998.
12 Velud Ch. Contexte historique... P. 308; Tauber E. The Struggle for Dayr al-Zor, the Determination of Borders between Syria and Iraq // International Journal of Middle East Studies. 1991. Vol. 23. № 3. P. 361—385; Velud Ch. De l’Euphrate


24
Часть 1. М.И. Ростовцев и его «сирийские Помпеи»
au Tigris. Le mandat fran9ais en M6sopotamie // Une mission de reconnaissance de PEuphrate en 1922. Deuxieme partie. Les textes. Rapport du lieutenant-pilote Ch. H^vault. Damas, 1995. P. 57—73.
13 Именно в этом районе шли наиболее ожесточенные бои между арабами-повстанцами и английскими войсками. Потери англичан были исключительно велики: из 2000 солдат, действовавших в этом районе (от Дейр эз-Зора до Абу Кемаля), погибла примерно одна четверть.
14 Breasted J.H. Oriental. Forerunners of Byzantine Painting. Chicago, 1924. P. 53; Hopkins C. The Discovery... P. 1.
15 Гертруда Лотиан Белл (1869—1926) была дочерью известного йоркширского бизнесмена, училась в Lady Margaret Hall (Оксфорд). Очень рано стала проявлять интерес к Востоку, хорошо знала турецкий, персидский и арабский языки. Обладая большими личными связями в английских дипломатических кругах и будучи финансово независимой, она совершила несколько путешествий по Востоку. Она была тесно связана с британскими секретными службами и оказывала в это время определенное (видимо, достаточно серьезное) влияние на выработку основных политических решений в Британском высшем комиссариате в Багдаде. Считается, что ее голос был решающим, когда англичане поставили во главе Ирака Фейсала. Ее глубокий интерес к археологии способствовал тому, что высшие британские власти на Востоке поддержали ряд важных экспедиций. Она помогала У. Рамзею в проведении его исследований в Турции (исследование христианских памятников Фригии) и JI. Вулли в Уре. См.: Frend W.H.C. The Archaeology of Early Christianity. L., 1996. P. 132— 133; Gran-Aymerich И. Naissance de Parchfologie mod- eme. 1798—1945. P., 1998. P. 413—414. О Гертруде Белл также см.: Катт J. Daughter of the Desert. L., 1956; Winston H. V. Gertrude Bell. L., 1976; Wallach J. La reine du desert. Vie de Gertrude Bell. P., 1997.
16 Видимо, определенную роль сыграло и то обстоятельство, что Г. Белл сама видела руины Дура-Европос во время одного из своих путешествий по Среднему Евфрату перед Первой мировой войной — она назвала их замком. См.: Bell G. L. Amurath to Amurath. L., 1911, P. 80; Hopkins C. The Discovery... P. 289. Правда, она тогда не смогла эти руины правильно идентифицировать.
17 Возможно, что определенную роль сыграл и археолог Р. Кемпбелл Томсон, который еще до начала Первой мировой войны вел раскопки в Ниневии по поручению Британского музея, а в описываемое время находился в Багдаде и имел чин капитана разведывательной службы.
18 Дж.Г. Брэстед (1865—1935) начал свою научную и преподавательскую деятельность в Чикагском университете в 1894 г., занимал пост профессора египтологии и истории Востока с 1905 по 1933 г. Одновременно в период с 1895 по 1901 г. он являлся директором Haskell Oriental Museum. В 1919 г. стал директором Восточного института Чикагского университета.
19 Подробное описание путешествия и последующих событий см.: Breasted J.H. The Oriental Institute of the University of Chicago. A Beginning and a Programm (Oriental Institute Communication, № 1). Chicago, 1922. P. 24—30. См. также: Breasted J.H. Oriental Forerunners... P. 50.
20 Изложение доклада см.: Breasted J.H. Peinture d’6poque ro- maine dans le ddsert de Syrie // Syria. 1922. 3. P. 177—206; Cumont F. Note additionelle // Ibid. P. 206—213.
21 О нем см.: Bonnet С. La vie et F oeuvre de Franz Cumont: introduction biographique // La correspondance scientifique de Franz Cumont conserve а Г Academia Belgica de Rome / Editde et commence par C. Bonnet. Bruxelles — Rome, 1997. P. 1—67; Bongard-Levin G., Litvinenko Yu., Bonnet C., Marcone A. Aper9ue pr£liminaire de la correspondance entre Franz Cumont et Mikhail Rostovtzeff // Bulletin de FInstitut Historique Beige de Rome. 2000. LXX; Бонгард-Левин Г.М., Бонне К., Литвиненко Ю.Н., Марконе А. «Монгол приветствует сирийца»: переписка М.И. Ростовцева и Ф. Кюмона // ВДИ. 2000. № 3. С. 142—158.
22 Cumont F. Les fresques d’6poque romain relev^e par M. Breasted a Es-Salihiye sur l’Euphrate // Les travaux arch6ologiques en Syrie de 1920 a 1922. Publication faite a Г occasion de FExposition de Marseille. P., 1922.
23 Velud C. Contexte historique... P. 371—372.
24 Chamonard J. A propos du Service des Antiques de Syrie // Syria. 1920. 1. P. 84.
25 Gran-Aymerich И. Naissance de I’archdologie modeme... P. 405.
26 Gelin M. Les fouilles anciennes... P. 233. Ж. Шамонар (1865—1936) был профессиональным археологом, работавшим несколько лет во Французской школе в Афинах.
27 Pottier Е. Rapport sur les travaux arch6ologique de Service des Antiquities de Syrie et sur la fondation de PEcole fran9aise de Jerusalem (1920-1921) // CRAI. 1922. P. 366.
28 Gran-Aymerich И. Naissance de Parchfologie... P. 407.
29 Chamonard J. A propos... P. 81—98; Pottier E. Rapport... P. 329—337; Gran-Aymerich И. Naissance de l’archdologie modeme... P. 405.
30 III. Виролло (1879—1968) — французский ориенталист, после окончания службы в Сирии являлся профессором Института искусств и археологии и Практической школы высших исследований, позднее — председатель Восточной комиссии Национального центра научных исследований. См.: La correspondance scientifique de Franz Cumont.. P. 406—407.
31 Gelin M. Les fouilles anciennes... P. 234.
32 Gran-Aymerich И. Naissance de Parchdologie modeme... P. 406. Эрнст Бабелон (1854—1924) — французский археолог и нумизмат, был хранителем Кабинета медалей Национальной библиотеки в Париже, особенно интересовался монетами эллинистического и римского Востока.
33 Dussaud R. Les missions archdologiques fran9aises dans la Proche-Orient en 1929 // La Revue de Paris. 1929. P. 587— 603; Gran-Aymerich И. Naissance de Parch6ologie modeme... P. 402—403.
34 Из письма Ж. Клемансо генералу Гуро. Цит. по: Dussaud Я Les missions... P. 587.
35 Одним из выражений признательности французской археологии первому верховному комиссару в Сирии стало избрание его членом Академии надписей и изящной словесности — случай совершенно беспрецедентный.
36 Отметим, что весной 1922 г. район Салахийе посетила французская экспедиция, исследовавшая возможности судоходства по Евфрату. Руины города были кратко описаны руководетелем экспедиции лейтенантом Ш. Эро (он отмечал наличие укреплений, регулярный план города, наличие большого некрополя, триумфальную арку, упоминал и о фресках, «открытых англичанами»). См.: Herault Ch. Rapport de la mission de reconnaissance de PEuphrate effectude du 9 ffvrier au 1 avril 1922 // Une mission de reconnaissance de PEuphrate en 1922. Deuxieme


История раскопок Дура-Европос 1928—1937 гг. в письмах и документах
25
partie Р. 113. На одной из карт, составленных в ходе этой экспедиции, представлены и руины Дура-Европос, но с очень большими ошибками, в частности прямая линия стен города обращена не к западу, а к северу (Une mission de reconnaissance de l’Euphrate en 1922. Premiere partie. Damas, 1988).
37 Hopkins C. The Discovery... P. 8.
38 Работы были прекращены из-за начавшегося сезона дождей. См.: Hopkins С. The Discovery... P. 14.
39 Gelin M. Les fouilles anciennes... P. 238; Cumont F. Fouilles de Doura Europos (1922—1923). Т. I. P., 1926. P. Ill—IV.
40 Cumont F. Fouilles... P. III.
41 Cumont F. Rapport sur une mission a Salihiyeh sur l’Euphra- te // CRAI. 1923.
42 О первых опытах использования фотографий, сделанных с самолета, для целей археологии в Сирии см.: Aux origi- nes de l’archdologie a6rienne. A. Poidebard (1878—1955) / Contribution r^unies par L. Nordiguian et J.-F. Salle. Beyrouth, 2000.
43 Ф. Кюмон в письме к Дж. Брэстеду писал о том, насколько сильно пострадала живопись, открытая за два года до того: песок, которым английские солдаты засыпали стену, исчез из-за ветра и зимних дождей, а бедуины уничтожили все лица изображенных фигур (Breasted J.H. Oriental Forerunners... P. 3—4).
И. ОРГАНИЗАЦИЯ АРХЕОЛОГИЧЕСКОЙ ЭКСПЕДИЦИИ В ДУРА-ЕВРОПОС
Еще недавно история создания совместной экспедиции Йельского университета и Французской Академии надписей и изящной словесности в Дура-Европос была известна крайне фрагментарно. Это объяснялось отсутствием архивных документов. В основной работе, посвященной истории исследования Дура-Европос, — книге К. Хопкинса приводится только несколько общих соображений по этому вопросу1. В последние годы ситуация изменилась — удалось обнаружить новые важные документы, что во многом меняет существовавшие представления и позволяет по-иному восстановить историю организации археологической экспедиции.
К. Хопкинс2, определяя те условия, которые позволяли ставить вопрос о возобновлении раскопок, указывает на улучшение политической ситуации в Сирии, связанное с прекращением восстания^ и назначением на должность верховного комиссара Франции в Сирии гражданского лица (Анри Понсо). Хопкинс также отмечает, что общественное мнение на Западе очень благосклонно относилось к проектам проведения археологических работ на территории Переднего Востока, ориентированных на исследование тех памятников, которые связаны с периодом Александра Македонского (и последовавшей за ним эллинистической эпохой), а также времени Римской империи. «Колониалистские» настроения не ограничивались Францией4, они были популярны и в других странах. Данный период истории Переднего Востока ранее почти не изучался; архе¬
ологи, работавшие здесь, уделяли основное внимание более ранним цивилизациям («культ клинописного текста»).
Возникший интерес привел к началу ряда новых важных исследовательских проектов. Принстонский университет организовал раскопки в Антиохии на Оронте, Мичиганский — в Селевкии на Тигре и Описе. Естественно, в это число необходимо включить и многочисленные французские экспедиции: Пальмира, Баальбек, Библ и т.д. Однако французские археологи сосредоточили основное внимание на тех памятниках, которые находились в более западных частях региона — они были легче достижимы, и организация работ на них не была связана с большими трудностями.
Один из первых вопросов, которые требуют ответа: почему именно Дура-Европос привлекла пристальное внимание М.И. Ростовцева и почему он стал столь упорно добиваться осуществления этого проекта?
Для этого, как нам представляется, было несколько причин. Прежде всего, в Дура-Европос уже были открыты замечательные памятники настенной живописи. М.И. Ростовцев, как известно, много лет специально интересовался античной живописью. В начале своей научной карьеры он много времени проводил в Помпеях, посвятил этому сюжету ряд статей и книгу и фактически стал крупнейшим специалистом в области помпейской живописи. От помпейской живописи он перешел к изучению причерноморской античной (главным образом боспорской) живописи. И естественно, что открытие в Дура-Европос памятников настенной живописи не могло не привлечь особого внимания М.И. Ростовцева.
Не меньшее значение имело также и второе обстоятельство. М.И. Ростовцев был прекрасным папироло- гом и придавал изучению папирусов и пергаментов исключительное внимание. Открытие в Дура-Европос пергаментов не могло не вызвать у него особой заинтересованности. Дура-Европос была расположена в одном из тех районов, где до этого папирологичес- ких находок не делалось. Надежда получить новые документы, безусловно, должна была заинтересовать М.И. Ростовцева, который ^приступил к созданию па- пирологического фонда в Йеле.
Наконец, было еще одно обстоятельство, на которое необходимо обратить внимание: М.И. Ростовцев много лет занимался древностями античного Северного Причерноморья, для культуры которого характерным было взаимодействие греческих и местных, «варварских» элементов. Соответственно, новый локальный вариант этого же самого процесса, засвидетельствованный материалами Дура-Европос, не мог не привлечь внимания М.И. Ростовцева.
Имелся, однако, еще один момент, на который не обратил внимание К. Хопкинс. Именно в эти годы М.И. Ростовцев работал над главами, посвященными эллинистическому Востоку, для многотомной «Кембриджской древней истории» и остро ощущал крайнюю скудость источников для этого региона и этого време¬


26
Часть 1. М.И. Ростовцев и его «сирийские Помпеи»
ни5. Дура-Европос, уже давшая такой богатый материал для понимания истории эллинистического Востока, могла открыть новые перспективы в получении свежих материалов, в том числе и письменных.
Все это заставляло М.И. Ростовцева с особо пристальным вниманием отнестись к результатам раскопок в Дура-Европос. Когда стало ясно, что Французская Академия надписей и изящной словесности не может дальше продолжать эти исследования, он сам взялся за их продолжение. В Йельском университете, где М.И. Ростовцев начал работать с октября 1924 г.6, прежний интерес к истории Переднего Востока был утрачен, хотя ранее Йель был одним из ведущих центров в этой области науки. Профессор А.Т. Клей сумел создать коллекцию клинописных текстов, многие из которых были им изданы и переведены. Первая мировая война и смерть А.Т. Клея (в 1925 г.) прервали эту традицию. Среди профессоров, работавших в Йеле, не было крупных специалистов по Переднему Востоку7. Только М.И. Ростовцев — ив этом его огромная заслуга — смог должным образом оценить важность открытий, сделанных Дж. Брэстедом и Ф. Кюмоном.
М.И. Ростовцев, как известно, еще до отъезда за рубеж имел глубокие теоретические знания проблем археологии, особенно классической, многократно участвуя в раскопках, а в последние предвоенные годы по поручению Императорской археологической комиссии выступал в роли главного представителя (и соответственно координатора и эксперта) этого высшего российского археологического учреждения на юге России8. Таким образом, и как историк, и как папиролог, и как археолог М.И. Ростовцев как никто другой прекрасно осознавал важность продолжения работ в Дура- Европос и как никто другой по своей квалификации, интересам и профессиональным знаниям подходил на роль лидера этого грандиозного проекта.
Судьба предоставила М.И. Ростовцеву неожиданные возможности для научных открытий, и он не только воспользовался этой благоприятной ситуацией, но и сделал все от него зависящее, чтобы превратить возможность в реальность. Именно таким был М.И. Ростовцев — смелый, упорный, настойчивый, стойкий в своих убеждениях и действиях.
Еще в Мэдисоне, где М.И. Ростовцев был профессором древней истории Висконсинского университета, он выступил с проектом о раскопках в Фаюме9. Он подготовил специальный меморандум, в котором предлагал свои методы раскопок, указывал на исключительную важность открытия греческих и латинских папирусов. Проект этот не был поддержан, но, как справедливо отмечает Г. Бауэрсок, сама идея организации экспедиции на базе американского университета может рассматриваться как первоначальный набросок более масштабного проекта по Дура-Европос, с которым М.И. Ростовцев выступил уже в Йеле10. Необходимость отпусков для научной работы в Европе и для проведения археологических исследований была одним из главных условий, которые ученый ставил перед руководством Йельского университета, когда
обсуждался вопрос о его переходе в Йель и переезде в Нью-Хейвен11. Создание в нем крупной коллекции греческих и латинских папирусов М.И. Ростовцев считал одной из своих главных задач.
Помимо чисто научных соображений необходимо учитывать и сугубо личную заинтересованность в создании этого проекта. Для М.И. Ростовцева была характерна глубочайшая лояльность к Йельскому университету, и он рассчитывал, что успешное проведение раскопок на таком первоклассном памятнике будет способствовать повышению престижа университета и его личного статуса, особенно если учесть, что в это время он еще не имел американского гражданства и остро переживал все сложности жизни эмигранта.
Обстоятельством, способствовавшим скорейшей организации экспедиции, было то, что М.И. Ростовцев и руководитель предыдущих раскопок, Ф. Кюмон, были близкими друзьями12. М.И. Ростовцев знал о раскопках в Дура не только по официальным отчетам, но и благодаря личным контактам с Ф. Кюмоном и другими французскими учеными, прежде всего с членами Французской Академии надписей и изящной словесности (напомним, что членом-корреспондентом этой Академии Ростовцев был избран в декабре 1920 г., а членом Академии — в ноябре 1927 г.)13.
В имеющейся переписке между М.И. Ростовцевым и Ф. Кюмоном тема Дура-Европос впервые появляется уже в письме М.И. Ростовцева от 10 февраля 1925 г. В нем М.И. Ростовцев пишет о статье Ф. Кюмона, посвященной одному из пергаментов, найденных в Дура-Европос. Он очень высоко оценивает публикацию, считая ее вкладом в разработку проблем истории военных колоний в Сирии (и сравнению с их историей в Египте). Хотя в имеющихся документах нет упоминаний о том, что уже в 1925 г. М.И. Ростовцев предпринимал определенные шаги по созданию экспедиции, в научной литературе такая возможность допускается14.
Однако в 1926 г. проблема возобновления раскопок в Дура-Европос начинает активно обсуждаться как в официальной, так и в частной переписке М.И. Ростовцева. Видимо, в это время Ф. Кюмон сообщил М.И. Ростовцеву, что надежд на проведение работ здесь на средства Французской Академии надписей не осталось, и это подтолкнуло его на поиски других возможностей продолжить исследования.
Чтобы возобновить работу экспедиции, необходимо было прежде всего заручиться поддержкой университета, затем — найти необходимые финансовые средства; наконец, получить официальное разрешение французских и сирийских властей и заключить с ними такое соглашение, которое удовлетворяло бы университет и Академию. Последней стадией на этом пути (в случае, если все предыдущие ступени уже преодолены) должен был стать подбор участников экспедиции и ее непосредственного (полевого) руководителя, поскольку было ясно, что обязанности университетского профессора не позволят М.И. Ростовцеву надолго покидать Йель и постоянно находиться в поле.


История раскопок Дура-Европос 1928—1937 гг. в письмах и документах
27
С присущей ему энергией М.И. Ростовцев приступил к осуществлению этих задач. Его усилия в этом направлении отражены в ряде архивных документов 1926 г. Одним из важнейших является «Меморандум», подготовленный М.И. Ростовцевым для «Комитета по раскопкам» Йельского университета15:
«Президенту Эйнджеллу Йельский университет16 Дорогой президент Эйнджелл!
Несколько лет назад, вскоре после окончания Великой войны17, проф. Дж. Брэстед (Чикаго) совершил путешествие с исследовательскими целями по Месопотамии и Сирии. По пути из Багдада в Дамаск он был приглашен британским правительством посетить место под названием Салахийе, в верхнем течении Евфрата, где британский отряд обнаружил прекрасные фрески в развалинах древней крепости. Это было началом исследования древних руин около Салахийе, которые позднее оказались развалинами древнего города Дура. Происхождение крепости до сих пор является проблематичным. Название свидетельствует в пользу того, что это была ассирийская крепость, а до этого здесь находилось одно из ранних аморитских поселений; согласно покойному проф. Клею (Йель), именно здесь и следует искать родину аморитов. Каким бы ни было происхождение этого места, с военной, так и с точки зрения торговой, очень важен тот факт, что оно было вновь заселено одним из военачальников Александра Великого и стало македонской военной колонией под названием Европос. В качестве таковой она просуществовала многие века. Позднее, когда Месопотамия в конце эллинистического периода была занята парфянами, Дура-Европос стала одной из крепостей и караванных пунктов Пальмирского вассального государства, буферного государства между Парфией и Римской империей, но в III в. н.э. была покинута римлянами, местным населением и умерла естественной смертью, не будучи разрушенной или разграбленной кем-либо.
Открытие Брэстедом прекрасных фресок Дура (см.: Breasted J. The Forerunners of Byzantine Painting, 1923) вызвало всеобщий интерес. Представился удачный случай изучить почти нетронутую македонскую военную колонию (до сих пор ни одна такого рода не была изучена) и исследовать новый тип древней цивилизации, в которой парфянские, семитские (сирийские), греческие и римские элементы внесли каждый свой вклад, создав любопытную смесь, которая определила особенности поздней сирийской цивилизации, которые оказались очень важными как для Византийской империи, так и для арабов. Французская Академия18 сразу осознала важность этого памятника, и как только был установлен французский протекторат в Сирии, французское правительство начало проводить исследования Дура-Европос.
Академия поручила проф. Ф. Кюмону, ведущему авторитету по истории классической Сирии, организацию и проведение археологических работ в Дура.
Три коротких археологических кампании были осуществлены Кюмоном, имевшим самые примитивные средства, ограниченные кредиты и небольшое число солдат Иностранного легиона в качестве рабочих. Хотя только очень малая часть города была раскопана, результаты оказались весьма важными. Были найдены новые фрески, несколько греческих и арамейских надписей, статуи и мелкие произведения прикладного искусства, в большинстве своем — в руинах двух греко-сирийских храмов.
Еще более важными были исследования башен крепости. Помимо оружия, доспехов, утвари и т.д., которые использовались римско-пальмирскими стрелками, занимавшими крепость незадолго до ее естественной смерти, в башнях было найдено много письменных документов. Эти документы, написанные на греческом и арамейском языках на пергаменте (известно очень небольшое количество пергаментов этого времени), представляют собой частично официальные документы (фрагмент закона относительно наследования ”ab intestato”), частично приватные контракты и письма, частично документы, касающиеся жизни солдат (например заметки офицера). Сколь ни сенсационны были эти открытия, еще больший интерес вызывает открытие деревянного щита, покрытого кожей, на которой была нарисована карта Черного моря, чтобы проиллюстрировать этапы пути солдата с Балканского полуострова до его родины. Детальный отчет о раскопках был написан Ф. Кюмоном и сейчас находится в печати.
В своем отчете Кюмон отмечает, что его раскопки представляют только начало настоящего исследования исключительно важного объекта, что исследования должны быть продолжены, но имеется мало надежды, что сирийское правительство способно осуществить это (отсутствие средств и необходимость проведения срочных работ в других частях Сирии и Финикии).
В течение моего последнего пребывания в Париже я много раз встречал моего друга Кюмона, и мы оба оплакивали ситуацию, поскольку ясно, что местное население будет копать памятник своими средствами и для собственной выгоды. Памятник сильно пострадает или даже погибнет для науки, будут утрачены большие возможности. Когда я высказал предположение, что смогу найти некоторые средства в Америке, чтобы осуществить раскопки, мое предположение приветствовали и Кюмон, и господа Дюссо19 и Ви- ролло, ответственные за археологические раскопки в Сирии. Поскольку мое предложение было неформальным, мы согласились с тем, что надо с чего-то начать и что, если я смогу найти средства, условия, на которых будут проводиться раскопки, должны быть следующими:
1) 	Исследования должны стать общим делом Йельского университета и Французской Академии надписей и изящной словесности. Каждое из этих учреждений должно назначить одного из своих членов директором раскопок.


28
Часть 1. М.И. Ростовцев и его «сирийские Помпеи»
2) Исследования должны проводиться под контролем сирийской "Службы древностей", которая должна назначить специального "инспектора", для обеспечения связи между экспедицией и сирийским правительством. Было предположено, что французское правительство предоставит достаточные военные силы для безопасности участников экспедиции и рабочих.
3) Средства, которые будут предоставлены Йельским университетом, должны обеспечивать работы в течение трех лет. Расходы должны быть равны 15000 долларов в год (включая зарплату "инспектора").
4) Находки должны делиться между сирийским правительством и Йельским университетом.
5) Руководство раскопками должно осуществляться двумя лицами, оба должны быть опытными в раскопках, один — археолог-практик по профессии, другой — ученый.
6) Работы следует начать как можно быстрее.
Эти условия, конечно, предварительные и должны рассматриваться как основа для дискуссии.
Можно добавить, что, учитывая огромную научную значимость памятника, было бы желательным предпринять все возможные усилия для получения средств по исследованию Дура. Было бы целесообразно объединить раскопки в Дура с работами в Вавилонии, используя те же самые инструменты и материалы и тот же самый технический персонал для обоих памятников, но в разное время. В первоначальном плане йельских раскопок в Вавилонии предусматривалось, что раскопки будут соединены с раскопками в Джера- ше. Однако сейчас ясно, что Джераш будет раскапываться британскими археологами. Поэтому в этих условиях Джераш необходимо заменить Дура.
М.И. Ростовцев».
Таким образом, уже первые конкретные шаги по созданию экспедиции были предприняты М.И. Ростовцевым в 1926 г. во время его пребывания во Франции. Как ясно из текста приведенного документа, М.И. Ростовцев ознакомился с рукописью находившейся в печати книги Ф. Кюмона — его отчетом о раскопках Дура-Европос, и это позволяло ему в полном объеме судить о памятнике. Заручившись принципиальной поддержкой двух членов Академии, которые отвечали именно за сирийскую археологию, он смог обратиться к соответствующим инстанциям и в своем университете. «Меморандум», видимо, отражал следующую стадию и был предназначен для «Комитета по раскопкам».
Одновременно продолжалось обсуждение различных проблем и с Ф. Кюмоном — теперь уже в письмах. Собственно «раскопочные сюжеты» появляются в письме Ф. Кюмона от 26 октября 1926 г. Ф. Кюмон доволен, что М.И. Ростовцев старается решить вопрос о продолжении раскопок в Дура-Европос, и обещает немедленно переговорить с Дюссо по этому поводу. Он обсуждает и поднятый М.И. Ростовцевым вопрос о возможности работать параллельно (одной командой рабочих и под руководством одного и того же руководителя) в Дура-Европос и Варке. Эта идея в значитель¬
ной мере отвергается Ф. Кюмоном как непрактичная, но он дает несколько ценных советов по организации раскопок в Дура: «В Дура можно производить раскопки с момента окончания зимних дождей, т.е. с апреля до середины июня, потом снова со второй половины сентября до 15 ноября, когда опять возобновляются дожди. Во время дождей связь между Салахийе и Дейр эз-Зором и Абу Кемалем становится невозможной для автомобилей, и в результате этого невозможно получать продовольствие. В течение лета жара пустыни почти непереносима и работать можно только несколько часов в течение дня... Климат Салахийе не вреден для здоровья, опасность представляет вода из Евфрата, которую обязательно или кипятить, или тщательно фильтровать, чтобы не рисковать получить энтерит или амебную дизентерию».
Следующий практический вопрос, который обсуждает Ф. Кюмон, — назначение полевого директора: «Дюссо обещал мне немедленно написать письмо А. Сейригу20, который, как я полагаю, был бы прекрасным руководителем раскопок в Дура. Он уже четвертый год в Афинской школе, уже копал в Сирии и знает ее. Мы ожидаем ответа от него, который я Вам передам».
Ф. Кюмон выражает готовность приехать в Дура: «Если это будет необходимо, я приеду, чтобы помочь начать раскопки, но, может быть, было бы предпочтительней, чтобы я дал точные указания в виде письма А. Сейригу (или тому другому, кто будет назначен) и чтобы я прибыл немного позднее, чтобы посмотреть, как они выполняются. Мы еще раз обговорим это, когда вопрос приобретет более конкретный и практический характер».
Днем позже Ф. Кюмон пишет дополнительное письмо М.И. Ростовцеву, в котором вновь обсуждаются проблемы раскопок Дура. После разговора с Тюро- Данженом21 впервые появляется кандидатура М. Пил- ле как «полевого директора»22. Тюро-Данжен рекомендует его, поскольку Пилле копал с Морганом23 в Сузах, а затем работал в Карнаке (Египет). К тому^ же, Пилле должен зимой побывать в Америке: «Если Йель думает привлечь его к раскопкам, Вы сможете легко обговорить с ним это».
Насколько мы можем судить, «Комитет по раскопкам» поддержал идею М.И. Ростовцева. Об этом говорит письмо Ч. Торри24 и М.И. Ростовцева от 3 декабря 1926 г., адресованное президенту университета:
«Дорогой президент Эйнджелл!
Господин Р. Дюссо, член Французской Академии надписей и изящной словесности, председатель комитета Академии по археологическим исследованиям в Сирии, в ответе на письмо, написанное ему проф. М. Ростовцевым относительно проектируемых Йельским университетом и Французской Академией совместных раскопок древнего города Дура на Верхнем Евфрате, сообщил следующее:
1) 	Власти Франции, Академия, Верховный комиссариат в Сирии и его Археологическая служба, в частности господин Виролло — руководитель археологи¬


История раскопок Дура-Европос 1928—1937 гг. в письмах и документах
29
ческих работ в Сирии, "очень высоко оценивают предлагаемое сотрудничество Йельского университета в раскопках Дура".
2) Относительно затрат. Проф. Дюссо думает, что, так как необходимо иметь несколько вагонеток "деко- вилль"25 и рельсы для Дура, а также другие инструменты, и их необходимо покупать во Франции, а не в Бейруте, где имеются только старые, затраты на первый год, включая зарплату директора раскопок, будут равны 20000 долларов США, а для следующих двух лет — по 18000 долларов.
3) Что касается типа сотрудничества Французской Академии и университета, то проф. Дюссо получил уверения ("официальные"), что Академия вскоре назначит проф. Ф. Кюмона своим представителем для научного руководства раскопками и общими публикациями результатов работ, выполненных представителями Йельского университета и Французской Академии в сотрудничестве с директором раскопок.
4) Проф. Дюссо и проф. Ф. Кюмон настоятельно рекомендуют на должность директора раскопок М. Пилле, бывшего директора раскопок в Сузах (Персия) и раскопок в Карнаке (Египет). Он (по профессии архитектор и инженер) очень хорошо знает Сирию, здесь он делал план Библа для сирийского правительства и является человеком, заслуживающим доверия. М. Пилле прибудет сюда через несколько недель для чтения лекций по археологии Ближнего Востока.
5) Господин Виролло обещал проф. Дюссо послать местного инспектора на раскопки, чью кандидатуру определят проф. Ф. Кюмон и он сам.
6) Военное подразделение будет присутствовать на месте раскопок для обеспечения безопасности экспедиции.
7) Что касается раздела находок между университетом и сирийским правительством, окончательного решения принято не было. Однако, безусловно, право публикации будет принадлежать исключительно университету и Академии, и документы, найденные при раскопках (папирусы, пергаменты и т.п.), будут отправлены в Америку и Европу, где будут храниться до момента публикации.
Мы рассматриваем предложения проф. Дюссо как в высшей степени удовлетворительные и уверены, что после получения средств сможем сразу же начать раскопки. Как только мы будем к этому готовы, Французская Академия получит для себя и для Йельского университета официальное разрешение на раскопки от сирийского правительства. Было бы в высшей степени желательно соединить раскопки в Дура с раскопками Варки в Месопотамии по следующим причинам:
1) Сезон раскопок в Дура — апрель—июнь и сентябрь—ноябрь. Сезон раскопок в Варке — ноябрь— март. В результате можно было бы использовать одну и ту же команду для работ в двух местах за одну плату.
2) Проф. Тюро-Данжен, выдающийся специалист по древней Вавилонии, в отношении Варки утверждает следующее: "Варка — крупнейший, наиболее желательный для раскопок памятник в Месопотамии. На
протяжении всей своей истории это был центр ремесла, религии и науки, город, где каждый жрец с древнейших времен и вплоть до конца греческого периода имел собственную библиотеку".
3) 	Господин Пилле был бы идеальным директором для раскопок в Варке.
Однако, поскольку раскопки в Дура могут быть окончены после трех лет, раскопки в Варке должны продолжаться не менее пяти лет. Соответственно стоимость раскопок в Варке более значительна.
М.И. Ростовцев, Ч.К. Торри».
Решение «Комитета по раскопкам», очевидно, убедило президента Йельского университета Эйнджелла в важности экспедиции, и большая часть следующего года ушла на то, чтобы получить средства на организацию экспедиции. Задача была отнюдь не легкой, но Эйнджелл умело добивался ее решения. Одновременно французские коллеги М.И. Ростовцева и Ф. Кюмона стремились получить официальную поддержку этому проекту во Франции. В нашем распоряжении имеется копия письма, отправленного Службой древностей (через канцелярию верховного комиссара Франции) в Париж:
«Бейрут, 18 января 1927 г. Генеральный секретариат Службы древностей Верховный комиссар Французской Республики в Сирии,
Ливане, государстве Алауитов и Джебель Друзе26 Его Превосходительству министру иностранных
дел
(Управление политических и коммерческих дел — Служба французских работ за рубежом —
Секция школ)
Париж
Археологические раскопки в Дура
В ответ на письмо № 206 от 15 ноября 1926 г. относительно возобновления археологических раскопок в Дура на Евфрате Йельским университетом, я имею честь информировать Ваше превосходительство, что глава государства Сирия, убежденный в большом научном интересе этого предприятия, решил, что половина объектов, которые будут открыты во время раскопок, должны будут принадлежать американской миссии; при этом раздел должен касаться только объектов, которые имеют дублеты, остальные же должны сохраняться государством для музеев, которые будут созданы или будут расширяться».
На письме имеется пометка генерального секретаря Министерства иностранных дел.
В переписке между М.И. Ростовцевым и Ф. Кюмо- ном проблема Дура продолжала занимать важное место. В письме от 14 февраля 1927 г. Ф. Кюмон сообщает М.И. Ростовцеву о посылке ему экземпляра своей книги, посвященной раскопкам в Дура-Европос, и просит его откликнуться рецензией в каком-либо из американских журналов2'. Он пишет о том, что в рецен¬


30
Часть I. М.И. Ростовцев и его «сирийские Помпеи»
зии можно будет упомянуть о необходимости возобновления раскопок. Касается Ф. Кюмон и вопроса о переговорах с Сирией: «Дюссо ставит меня в известность относительно своих переговоров с сирийцами28. Их претензии абсурдны: они должны будут подумать о том, что если они не согласятся на половину, то не получат ничего. Но на Востоке всегда можно добиться гибкой интерпретации условий соглашения, и, возможно, слово "дубликат" можно будет трактовать расширительно».
В письме от 1 марта 1927 г. в числе других вопросов Ф. Кюмон касается также и вопроса о Дура-Европос: «Я слежу с огромным интересом за Вашими демаршами для получения кредитов, необходимых для продолжения раскопок в Дура. Вы скоро увидите Пилле. Думаю, что он произведет в Йеле хорошее впечатление, так как он опытный и серьезный раскопщик, и я надеюсь, что университет сможет заключить с ним соглашение».
Аналогичные сюжеты представлены и в письмах М.И. Ростовцева, датируемых примерно тем же временем. Так, в письме от 17 марта 1927 г. М.И. Ростовцев пишет: «Не нужно говорить, какими большими удовольствием и честью для меня будет написание рецензии на Вашу книгу о Дура, которую я получу. Я напишу в наш исторический журнал и спрошу, хотят ли там опубликовать рецензию на Вашу книгу, написанную мной29. Ваше "Введение" очень поможет мне написать статью об эллинистической Сирии для Cambridge Ancient History.
Я еще не имею новостей относительно намечаемых раскопок в Дура. Board of Education (Рокфеллер), куда наш университет обратился с просьбой о средствах для этих раскопок, еще ничего не ответил. Я видел Фрекслера30 и говорил ему об этом. Но пока еще нет ответа. Пилле все сделал хорошо и произвел благоприятное впечатление на нашего президента и моих коллег. Что касается самих раскопок, мы несколько взволнованы новостями, которые мне сообщил фон дер Остен31. Он мне сказал, что Брэстед, отправляясь в Египет, сказал ему, что он готов начать раскопки в Дура. Что он хотел этим сказать? Видели ли Вы Брэстеда в Париже? Говорил ли он Вам о своих планах?»
Ответ Ф. Кюмона (он важен для понимания общей ситуации) датирован 29 марта 1927 г. В письме расска- зывется о встречах с фон дер Остеном и Брэстедом, но главное — изложена твердая позиция Академии вести работы именно с Йелем и М.И. Ростовцевым: «Академия надписей в настоящее время проводит переговоры с М.И. Ростовцевым, и она (то есть Академия) не будет вести никаких других переговоров, пока не станет ясно, сможет ли Иель осуществить этот проект. Фон дер Остен мне сказал, что он уверен в том, что Вы не сможете найти необходимые средства. Я ему ответил, что в этом случае (но только в этом случае — после того, как Вы откажетесь) Академия начнет переговоры с Чикаго. Кроме того, я встречусь с Брэстедом после его возвращения из Египта, чтобы точно объяснить ему ситуацию. Таковы сейчас дела, и если Вы хотите
получить время, которое Вам необходимо, чтобы найти средства, наилучшим было бы, как я думаю, послать в этом году Пилле с миссией осмотреть место и определить возможности найти рабочих и тому подобное».
Таким образом, весной 1927 г. ситуация выглядела не очень ясной. Средства еще не были получены, возникла угроза конкуренции со стороны Чикагского университета, и она была достаточно серьезной, ибо Брэстед являлся первым исследователем Дура-Европос.
Нужно было действовать решительно, и М.И. Ростовцев последовал совету Ф. Кюмона. Было решено немедленно командировать М. Пилле в Сирию и поручить ему провести детальную рекогносцировку, с тем чтобы при получении средств быть готовыми к быстрому началу раскопок. Для осуществления этой миссии из бюджета Йельского университета была выделена сумма в 600 долларов. Вопрос о получении средств на раскопки еще не был решен, но субсидирование этой командировки свидетельствовало о стремлении руководства университета всячески поддержать проект.
Рекогносцировочная поездка М. Пилле отражена в нескольких документах, находящихся в нашем распоряжении. В частности, особое значение имеет письмо М.И. Ростовцева, содержащее инструкции М. Пилле и датированное 5 мая 1927 г.:
«Дорогой друг!
Надеюсь, Вы приняли наше предложение совершить небольшую поездку в Дура. Пишу Вам, не зная Вашего ответа, чтобы не задержать Ваш отъезд в Сирию, если Вы решите туда поехать.
Мы предложили Вам поездку в Сирию по совету Дюссо и Кюмона. Вот программа Вашей поездки с изложением того, что нас интересует:
1) Поезжайте в Дура и проверьте наш бюджет (он прилагается к письму). Выясните возможность найти необходимое число рабочих, уточните стоимость рабочей силы, инструментов и их транспортировки на месте и пришлите подробный отчет об этом. Мы хотим надеяться, что смета, которую Вы пришлете, будет окончательной.
2) Узнайте у Кюмона о его планах и попросите его дать Вам информацию о тех частях города, которые он хотел бы раскапывать. Сообщите нам свое мнение о проекте Кюмона, изучите ситуацию на месте, чтобы знать сколько нам могли бы стоить рабочие, инструменты и транспорт. Сообщите свое мнение о возможности транспортировки настенных росписей, которые мы можем обнаружить, в один из музеев Сирии и частично в Америку. Возможно ли это, сколько это могло бы стоить?
3) Расспросите Виролло об условиях, в которых будут проводиться раскопки. Мы хотели бы иметь документ, в котором было бы сказано: а) сирийское и французское правительства окажут помощь в охране раскопок, выделив отряд солдат; б) сирийское правительство примет все необходимые меры для охраны раскопанных памятников. Сохранность найденных па¬


История раскопок Дура-Европос 1928—1937 гг. в письмах и документах
31
мятников может быть обеспечена только правительством: археологи не могут взять на себя ни расходы, ни ответственность за это. По окончании работ археологи передадут раскопанные участки в ведение управления по делам археологии Сирии; в) найденные предметы будут отправлены в один из музеев Сирии, а "дубликаты" перевезены в музей Йельского университета. Раздел находок будет производиться специальной комиссией, куда войдут и археологи; г) публикация результатов будет предоставлена археологам, то есть Французской Академии надписей и Йельскому университету; д) предметы, которые потребуют специального исследования (например папирусы), будут доставлены в Париж или Нью-Хейвен и возвращены Сирии только после публикации. Вы можете получить этот документ и отправить его нам или попросите Виролло послать копии Дюссо или Юомону, а также в Йельский университет.
4) Узнайте у Кюмона — нет ли у него каких-то других поручений в дополнение к нашим, а если есть — сделайте то, о чем он Вас попросит, без консультации с нами.
5) Ваш отчет (на французском языке) после Вашего возвращения в Париж должен быть послан Дюссо и президенту Йельского университета.
Преданный Вам
М. Ростовцев».
Письмо М.И. Ростовцева Ф. Юомону от 5 мая 1927 г. было непосредственно связано с обсуждаемой проблемой:
«Мой дорогой друг!
Направляю Вам копию письма, которое я послал г-ну Пилле. Если он действительно намерен отправиться в Дура (мы его снабдили 600 долларами для этого путешествия), пожалуйста, дайте ему инструкции, о которых я упоминаю в своем письме. Я по-прежнему надеюсь найти деньги на раскопки, но мы хотим иметь точную смету прежде, чем приступить к окончательным поискам. Я написал рецензию на Вашу прекрасную книгу для "American] Historical] Review", и пошлю Вам тотчас оттиск этой рецензии. Я надеюсь, что Ваша книга и моя рецензия облегчат нам задачу найти средства на раскопки. Очень сожалею, что не смогу увидеть Вас в сентябре в Париже.
Искренне преданный Вам
М. Ростовцев».
Нам удалось найти и текст инструкции, которую дал Ф. Юомон М. Пилле:
«Заметка Ф. Кюмона, переданная М. Пилле 23 мая 1927 г.
Намечаемые раскопки
1) Необходимо закончить расчистку храма Артемиды, с тем чтобы представить его полный план. При этом есть шанс обнаружить еще скульптуры и надписи.
2) Необходимо расчистить многочисленные башни. Толщина слоя песка такова, что зимние дожди
не увлажняют дно, и это обеспечивает сохранность в этих башнях объектов, которые легко поддаются разрушению (дерево, ткани и т.п.). Здесь также можно найти многочисленные пергамента.
3) Еще одно место для исследования — агора, если она действительно находится на том месте, где предположительно указана на плане, — с южной стороны главной улицы. Здесь есть шанс обнаружить надписи и статуи, здесь могут также находиться гражданские здания (буле, гимнасий), которые еще не найдены. В глубине [агоры] может находиться храм.
4) Можно раскапывать также цитадель, которая по- настоящему еще не тронута, но это — огромное сооружение, и освободить холм от песка, который его покрывает, — задача очень трудная.
5) К северу от Салахийе находится мусульманская башня, называемая могилой Шибелика (см. таблицу IX)32. Древняя традиция говорит о том, что это гробница царя. Может быть, именно здесь находился мавзолей Гордиана III. Следует определить, являются ли эти сооружения древними и не хранят ли они остатки надписей».
Характер инструкций, данных М. Пилле М.И. Ростовцевым и Ф. Кюмоном, сильно различается. М.И. Ростовцев сосредоточил свое внимание на чисто практических вопросах, Ф. Кюмон же больше думал о будущих раскопках. Видимо, Ф. Кюмон счел практические указания М.И. Ростовцева исчерпывающими.
Рекогносцировка М. Пилле оказалась вполне успешной33. О ее результатах мы узнаем из трех источников, которые удалось найти в архивных собраниях: Г) отчет самого М. Пилле, написанный для президента Йельского университета; 2) текст соглашения между Службой древностей Сирии и Йельским университетом; 3) письма М.И.Ростовцева, в которых дается оценка командировки.
Особого внимания заслуживает отчет М. Пилле. Он содержит детальную информацию об условиях, в которых начинались работы в Дура-Европос (текст не был опубликован, и поэтому считаем целесообразным привести его полностью в русском переводе).
«Париж, 27 июля 1927 г 34
Господину президенту
Йельского университет
Господин президент!
Имею честь отправить вместе с письмом отчет, который я составил в ходе моего путешествия в Сирию для разведок в Салахийе35. древнем городе Дура-Европос. и для получения Йельским университетом разрешения для проведения исследовательских работ на этом памятнике, а также для ознакомления с местными условиями.
Я получил для выполнения этой задачи 600 долларов, которые Вы любезно мне послали в виде двух чеков: в Париж и Бейрут в мае и июне сего года.
Как мне было указано в письме от 5 мая 1927 г., я одновременно посылаю отчет члену Института Франции господину Дюссо и Вам.


32
Часть I. М.И. Ростовцев и его «сирийские Помпеи»
Примите, господин президент, мои уверения в глубоком уважении.
М. Пилле».
После этого сопроводительного письма следует собственно текст отчета:
«Дура-Европос — Салахийе
Разведки, осуществленные господином Пилле
в июне 1927 г. за счет Йельского университета
I, Путешествие
Получив 8 и 16 мая телеграмму и письмо, посланные мне профессорами Торри и Ростовцевым, в которых меня просили немедленно отправиться в Дура, чтобы добиться для Йельского университета разрешения на проведение раскопок и изучить на месте возможность возобновить работы, осуществленные здесь в 1922 и 1923 гг. господином Юомоном, я предпринял необходимые шаги в Париже для встречи с господами Юомоном и Дюссо, высшими должностными лицами Министерства иностранных дел и господином Понсо — верховным комиссаром Франции в Сирии.
29 мая я получил письмо от господина Пила — директора миссий при Министерстве иностранных дел, который меня проинформировал (в ответ на телеграмму, посланную мной), что господин Маркс36 считает необходимым, чтобы я не задерживал свой отъезд в Сирию.
30 мая вечером я покинул Париж и 31 мая сел на корабль "Шампольон", который прибыл в Бейрут 7 июня.
В период с 7 по 9 июня я посетил господина де Реффье, временно исполняющего обязанности верховного комиссара, господина Виролло, директора Службы древностей, полковника Гершери, начальника штаба генерала Гамелена (которого в это время не было в Бейруте), и руководителей различных служб Верховного комиссариата для того, чтобы решить вопросы, касающиеся будущих раскопок в Дура.
Я встречал повсюду самое лучшее отношение, ибо в течение ряда лет был в контакте со многими из этих лиц.
Первый проект соглашения и разрешения на раскопки был написан вместе с господином Виролло; мне была обещана поддержка со стороны Верховного комиссариата и Армии Леванта37.
В то же самое время я получал информацию от Банка Сирии и Большого Ливана о хранении средств и от главных торговых домов Бейрута — о стоимости транспортировки оборудования, что было в высшей степени необходимо.
Одновременно с этими первыми шагами и в ожидании того момента, когда официальные документы будут окончательно оформлены, подписаны и зарегистрированы, я решил лично изучить различные пути к Салахийе, чтобы не начинать транспортировку оборудования по непроезжей дороге.
10 утром я отправился на автомобиле из Бейрута в направлении Триполи и Телль-Кала (по дороге на
Хомс), затем сменил дорогу, чтобы в Тарту се выехать на шоссе, ведущее в Латакию, куда и прибыл 11 июня.
Здесь я встретил господина Шеффлера, губернатора государства Алауитов, и обсудил с ним вопросы о порте Латакии и о новой дороге на Алеппо — одном из путей, по которому может быть доставлено оборудование, предназначенное для Дура (помимо маршрутов от Бейрута или Триполи до Хомса и Пальмиры или от Александретты до Алеппо и Джераблуза (по реке) или (по суше) до Дейр эз-Зора).
В воскресенье 12 июня после полудня я отправился по новой дороге Латакия — Алеппо.
С 12 до 14 июня я находился в Алеппо — центре вилайята и месте нахождения военной администрации пограничных территорий Сирии, к которым относится Салахийе, изучал здесь вместе с генералом Марти, комендантом района, и его штабом, а также с господином Реклю, заместителем представителя верховного комиссара, различные вопросы, связанные с раскопками в Дура. Мне удалось получить информацию об оборудовании и персонале, которые имеются в Алеппо, а также о стоимости транспортировки. Я нанес визит директору местного отделения Банка Сирии господину Пахлавану и директору железной дороги, называемой
С. 	N. S.
В среду 15 июня я на автомобиле прибыл в Дейр эз-Зор (по дороге, проходящей в долине Евфрата), проехав через Мескене и Бабку и не останавливаясь в Ракке. Два дня, с 16 по 18 июня, я провел в Дейр эз- Зоре, совершая визиты и обсуждая будущие раскопки, как и в других городах, но здесь я получил более точную информацию, так как город находится на небольшом расстоянии от древнего памятника. В частности, я посетил подполковника Рипера — губернатора санджака Дейр эз-Зор, руководителей служб разведки, интендантства, финансов, метеорологического бюро и медицинской службы.
После подробного разговора с капитаном Пла, губернатором района Мейадин и Абу Кемаль, об особенностях района, его климата и ресурсов, пятницу 17 июня я посвятил поездке в Дура.
19 июня я прибыл в Ракку, где имел разговоры с офицерами гарнизона об условиях транспортировки и навигации по Евфрату, 20 июня вечером вернулся в Алеппо по дороге через пустыню, посетив Эр-Ресафе.
В течение своего краткого путешествия я встречал в Ракке, Дейр эз-Зоре и Алеппо, как и в Бейруте и Латакии, многих друзей, которые облегчили мои изыскания, дали много полезных советов, постоянно проявляя огромный интерес к будущей миссии.
В Алеппо 21 июня я получил последнюю информацию от директора общественных работ господина Дагра и также получил от генерала Марти сведения, которые он собрал для меня во время моего отсутствия.
22 и 23 июня я путешествовал по дороге Алеппо — Баальбек через Маарет-ен-Номан, Хаму, Хомс и Ко- сайр. 25 июня утром я наконец вернулся в Бейрут, где предпринял ряд действий в Верховном комиссариате и


История раскопок Дура-Европос 1928—1937 гг. в письмах и документах
33
собрал различные документы, о которых я просил перед отъездом в Салахийе. Я посетил господина Понсо — верховного комиссара, господина де Реф- фье — генерального секретаря, господина Виролло и генерала Гамелена — командующего Армией Леванта, а также глав различных служб Верховного комиссариата.
Первый вариант проекта соглашения, выработанный во время моего первого пребывания в Бейруте, был отвергнут. То же самое случилось и со вторым вариантом, который был представлен позднее. Третий вариант был принят после апробации верховным комиссаром и командующим Армией Леванта утром в день моего отъезда — 1 июля.
Я тотчас же отправил один экземпляр этого документа господину Торри, и Вы, я надеюсь, несомненно, получили его, ибо с тех пор прошло уже две недели.
Я немедленно отправился на корабле "Генерал Метцингер", плывущем на север, поскольку не смог найти места на пакетботах прямого сообщения, плавающих через Александрию.
14 июля я прибыл в Марсель и тотчас же отправился в Париж.
II. 	Раскопки
1. 	Программа (см. прилагаемый план)38
Хотя Дура-Европос представляет собой памятник, имеющий очень значительные размеры (приблизительно 70 гектаров, или 173 акра), он должен быть раскопан систематически и методично, по крайней мере в своей основной части.
Первый пункт, с которого должно начаться исследование, — цитадель, расчистка которой даст новые помещения, украшенные росписями, находки и, может быть, также документы, предшествующие македонской эпохе, поскольку, как я считаю, место было обитаемо с очень раннего времени.
Отвалы следует перебрасывать на север, к подножью скалы, на берег реки.
Отвалы после необходимого укрепления нужно использовать для строительства укрытия и склада для оборудования и находок.
Второе место, где необходимо осуществлять раскопки одновременно с расчисткой цитадели, — территория раскопок господина Ф. Кюмона вокруг храма Артемиды, включая и соседние [жилые] блоки города. Затем, дойдя до городских улиц, следует остановиться.
Отвалы нужно перебросить в овраг на север — северо-восток.
Третий объект раскопок — монументальные воро- та (башня № 1), которые необходимо расчистить полностью. Затем необходимо открыть основания укреплений и соседние блоки города.
Отвалы следует выбрасывать за пределы города, на северо-восток.
В течение второго и третьего года работ эти раскопы целесообразно продолжать, ориентируясь на полученные результаты. Редут, северо-западный угол и внутренний Фас укреплений должны стать объектом
расчисток (насколько это будет возможно), и отвалы необходимо выбрасывать в соседние овраги.
В течение последних месяцев необходимо осуществить зондажи во всех частях города, которые не будут раскопаны в течение трех сезонов, для того, чтобы получить сколь возможно более полные данные о Дура-Европос в целом.
2. 	Время раскопок
По единодушному мнению европейцев, живущих в этой стране в течение многих лет, самое подходящее время для раскопок — зима: от октября до апреля.
Дожди могут прерывать работы, но в течение следующего дня земля высыхает благодаря ветру (см. Дополнение III)39.
В это время погода свежая, но не холодная, что позволяет наилучшим образом производить работы. Жестокая летняя жара, которая внезапно начинается в начале мая, напротив, делает работы очень тяжелыми и снижает их результативность. Работы Ф. Кюмона были осуществлены с 3 октября по 18 ноября 1922 г. и с 3 октября по 7 ноября 1923 г. (Fouilles de Doura Euro- pos. P. Ill—VI).
Напротив, зимние дожди делают трудным использование легких автомобилей и невозможным использование тяжелого гужевого транспорта по дороге вдоль Евфрата.
Исходя из всего этого, необходимо все оборудование доставить в Салахийе в течение октября, самое позднее — к 1 ноября.
После этого времени транспорт придется посылать через пустыню, прямо через Хомс и Пальмиру и идти по компасу, так как нигде невозможно пересечь долину Евфрата, не попав в топь. Эта часть Пальмирской пустыни во время дождей легко доступна для кочевни- ков-арабов и соответственно для их набегов и разбойничьих действий.
III, Организация миссии
1. 	Персонал
Персонал экспедиции должен состоять из людей крепких и выносливых, способных вести жизнь, часто достаточно тяжелую, какова жизнь исследователя, и готовых принять все меры осторожности и гигиены, обязательные в таких странах. Главным образом необходимо опасаться солнца, всегда таящего в себе опасность, и воды, постоянно угрожающей болезнью.
При общении с местным населением нужно сохранять достоинство, спокойствие, властность и строгую справедливость. Нужно избегать слишком большой мягкости, как и приступов гнева.
Закупка оборудования и стоимость транспорта поглотят самую большую часть кредитов первого года. Работы по фотографированию (из-за экономии) будут разделены между различными членами миссии.
Вы уже заметили, что пункт об "инспекторе Службы древностей" снят. Действительно, Служба древностей имеет полное право посещать и инспектировать раскопы в любое время, но только с согласия директо-
3 - 7794


34
Часть I. М.И. Ростовцев и его «сирийские Помпеи»
ра этой Службы. Поэтому было решено, что не следует предусматривать в бюджете экспедиции заработную плату для инспектора, которую нужно было бы платить в Салахийе.
С другой стороны, необходим фактотум — европеец или американец, отвечающий за финансовую документацию, переписку и различные материальные проблемы.
Наиболее объемными должны быть работы в течение двух следующих сезонов, и, следовательно, эти годы не будут столь значительными по тратам на закупки и на транспорт, как в период начала работ. Поэтому следует предусмотреть присутствие в это время специального фотографа.
2. 	Оборудование
Чтобы достичь желаемых результатов, т.е. полного исследования древнего города Дура-Европос, нужно вскрывать памятник методически, выбрасывая отвалы достаточно далеко от уже вскрытых площадей. Поэтому необходимо пользоваться опрокидывающимися вагонетками на рельсах (дековилль) (см. Дополнение IX40). Это позволит сделать работы более эффективными и ускорит их, но их транспортировка будет стоить достаточно дорого (см. Дополнение XII41), около 3200 долларов, если будут использованы коммерческие дороги.
Я получил уверения, что армия поможет с транспортировкой, и это будет стоить много дешевле — примерно 1000 долларов. Я не могу вмешиваться в составление окончательной сметы, но уменьшение этой статьи расходов позволило бы увеличить число рабочих на раскопах и, следовательно, привело бы к большой эффективности и быстроте работы.
Я выбрал легкое оборудование, которое использовал в Сузах и Карнаке: рельсы 0,5 м, весящие только 12 кг один погонный метр, и вагонетки 0,3 м3, весящие 215 кг каждая, тогда как оборудование, используемое общественными работами в Сирии, представляет собой рельсы 0,6 м, весящие 30 кг один погонный метр, и вагонетки от 0,75 м3 до 1 м3, весящие от 460 до 500 кг. Я безуспешно искал все это оборудование в Сирии — в Александретте, Алеппо, Ракке и Дейр эз- Зоре, где оно имелось два года тому назад. С того времени оно пришло в негодность и было вывезено как старое железо. Впрочем, его вес таков, что, даже если мы воспользуемся любезным к нам отношением, стоимость транспортировки будет большей, чем транспортировка нового оборудования.
Я получил освобождение от таможенных пошлин при въезде в Сирию для оборудования и инструментов, предназначенных для раскопок в Дура (письмо № 955 от 8 июля 1927 г.). Таким образом, когда работы здесь будут окончены, оборудование, собранное в Салахийе, позволит создать уже оснащенный Центр по исследованию всего этого региона.
Осуществлять раскопки без вагонеток — превратить раскопки в серию зондажей, более или менее
крупных, но не позволяющих получить масштабные результаты.
Почва здесь песчанистая, потребуется два удара киркой и три взмаха лопаты, чтобы наполнить грунтом корзину (замбиль), которая будет затем отнесена к вагонетке. Лопаты и кирки надо импортировать и позаботиться о том, чтобы выбрать модели более легкие, чем местные, и менее грубые, чтобы ими было легче манипулировать.
Также необходимо приобретение автомобиля, который служил бы для транспорта членов экспедиции, материалов, питания, особенно учитывая то обстоятельство, что Дура расположена изолировано и снабжение ее припасами сопряжено со значительными трудностями. Самый близкий город Дейр эз-Зор находится на расстоянии 85 км. Автомобиль будет служить и для того, чтобы доставить персонал миссии (или его часть) вместе с ручным багажом до Бейрута, где автомобиль может быть оставлен в гараже до следующего сезона. Таким образом будет сэкономлена часть средств на транспорт.
В первый год придется довольствоваться проживанием в палатках (со всеми вытекающими неудобствами), но к концу сезона миссия переберется в более комфортабельное сооружение из камня и земли, материалы для которого будут получены из башен и помещений расчищенной цитадели. При отбытии миссии все это будет передано под охрану полиции, а двери — опечатаны.
Более хрупкие объекты, точные инструменты, белье и книги будут перевезены в дом, арендованный в Дейр эз-Зоре (от 6 до 7 ливров в день = от 675 до 788 франков или 30 долларов в год) и представляющий собой временную базу экспедиции.
Снабжение продовольствием будет осуществляться продуктами, частично привезенными с нами в Дура, частично — посредством покупки у окрестных племен (например, мясо) или в Дейр эз-Зоре — с помощью армейского кооператива. Охота и рыбная ловля также могут служить полезным подспорьем, так как Дейр эз- Зор часто бывает отрезан из-за дождей.
IV. Транспортировка древностей
Упаковка находок должна быть объектом особого внимания и постоянного контроля. Вывозимые находки следует заново упаковать по прибытии в порт при погрузке на корабль.
Ящики могут быть сделаны на месте мебельщиком, который приобретет дерево в Алеппо. Бумага и хлопок могут быть куплены в Европе или Сирии; солому, необходимую для заполнения пустот, получить труднее всего, и поэтому ее нужно доставлять в Бейрут, так как на всем Востоке солому измельчают, и в таком виде она идет на корм скоту.
С директором Службы древностей было согласовано, что раздел полученных при раскопках находок будет произведен в Алеппо или Дамаске, куда они


История раскопок Дура-Европос 1928—1937 гг. в письмах и документах
35
будут доставлены за счет обеих сторон военными грузовиками.
Живопись
Я не поднимал в Бейруте вопроса о транспортировке настенной живописи, которая может быть открыта в Салахийе, в один из музеев Сирии или в Америку, поскольку считаю, что при современных условиях такая транспортировка невозможна.
Перевозка на автомобилях по плохим дорогам и сильная тряска, которой будет подвергаться живопись, разрушат фрагменты, выполненные на слабой основе.
Нужно, чтобы в Салахийе прибыл специалист для снятия живописи, хотя это будет достаточно дорогостоящим мероприятием.
День, когда построят такие дороги, которые сделают возможной подобную транспортировку, я думаю, наступит только через много лет.
V, Заключение
Если проект возобновления раскопок Дура Йельским университетом будет принят, важно не забыть следующее:
1) необходим запас времени (примерно три месяца), чтобы все оборудование прибыло в Салахийе;
2) я не могу заранее заказать оборудование, не имея необходимых средств;
3) поскольку транспортировка в Салахийе зависит от ряда природных условий, она невозможна с 1— 15 ноября до 15 апреля;
4) поскольку в Салахийе бывает сильная жара, серьезные работы здесь невозможны с мая по сентябрь включительно.
Если Вы хотите, чтобы первый сезон раскопок начался этой зимой, нужно действовать со всей возможной быстротой (см. мои письма из Алеппо и Бейрута от 22 и 30 июня 1927 г.), иначе кампания будет отодвинута на следующий год.
Действительно, если транспортировка оборудования не будет осуществлена, то раскопки продлятся один или максимум два месяца, после чего предстоит вернуться в Европу, пристроив оборудование для возобновления работы в следующем октябре.
Эти повторяющиеся путешествия будут очень дорогими, как Вы сможете увидеть из Дополнения XII, и без большой пользы для науки».
Не будем подробно рассматривать этот отчет М. Пилле, но обратим внимание на одно обстоятельство: в разделе «персонал», в сущности, говорится только о двух специалистах: фактотуме и профессиональном фотографе. О собственно научном составе экспедиции нет ни слова. Возможно, в этом выражалась личная позиция М. Пилле, и именно она в последующее время могла стать причиной возникших сложностей в работе экспедиции.
Важнейшим результатом поездки М. Пилле стало заключение соглашения, которое официально давало разрешение на проведение раскопок в Дура-Европос. В архиве М. Пилле сохранилась копия этого документа42:
«Соглашение об археологических раскопках в Салахийе — Дура на Евфрате
Между Верховным комиссариатом Французской Республики в Сирии, Ливане, государстве Алауитов и Джебель Друзе, с одной стороны, и президентом Йельского университета в Нью-Хейвене (Коннектикут), с другой стороны, достигнуто следующее соглашение:
1) Йельскому университету разрешено проводить археологическое исследование в Салахийе (древнем городе Дура-Европос) на Евфрате с 1 октября 1927 г. в течение шести лет.
2) Эти раскопки, которые будут осуществляться под научным руководством Французской Академии надписей и изящной словесности и Йельского университета, будут финансироваться исключительно данным университетом.
3) Техническое руководство работами доверено господину Морису Пилле — дипломированному архитектору.
4) Верховный комиссариат окажет свою помощь миссии и будет защищать экспедиционный лагерь.
5) В перерывах между раскопочными кампаниями и тогда, когда раскопки будут полностью завершены, Верховный комиссариат осуществит все необходимые меры по охране памятников.
6) В конце каждой кампании находки будут перевезены в Дамаск и разделены специальной комиссией, предусмотренной статьей 6 Декрета № 207 (от 26 марта 1926 г.), в соответствии со следующими принципами:
а) уникальные предметы поступят в национальные коллекции Сирии,
б) другие предметы будут разделены, в соответствии с их характером, на отдельные лоты, и один экземпляр из каждого лота будет передан в Музей Сирии, а другие экземпляры переданы раскопщикам в виде компенсации за понесенные расходы.
7) Публикация научных результатов будет исключительной прерогативой Йельского университета и Французской Академии надписей и изящной словесности.
8) Объекты, требующие специального исследования (пергаменты, таблички и т.д.), будут перевезены в Париж и возвращены Сирии только после окончательной публикации.
Бейрут, 1 июля 1927 г.
Дирекция Службы древностей».
Таким образом, летом 1927 г. основная часть проблем по организации экспедиции была решена: университет полностью поддержал проект, в результате поездки М. Пилле была получена достаточно надежная информация о ситуации на месте, заключено соглашение, которое свело на нет претензии других научных центров на право раскопок. Однако не была решена финансовая проблема. Ярким отражением и общей ситуации, и настроения М.И. Ростовцева является его письмо президенту Йельского университета от
з*


36
Часть J. М.И. Ростовцев и его «сирийские Помпеи»
3 сентября 1927 г. Письмо, судя по обратному адресу, написано в Париже:
«Дорогой президент Эйнджелл!
Дождь льет как из ведра. Это означает, что я располагаю временем и досугом, чтобы написать Вам сравнительно длинное письмо. Надеюсь, что Вы получите его при такой же погоде и обратите на него внимание.
Я часто виделся здесь с Кюмоном, Дюссо и Пилле. По общему мнению, пришла пора начинать наши раскопки в Дура. Все для нас подготовлено, и все решили помогать нам. Вы, надеюсь, читали отчет Пилле. Это — шедевр. Обсуждая отчет с Кюмоном, я не обнаружил ни одного вопроса, по которому бы не получил исчерпывающих сведений. Лучшее, что можно предпринять, — начать раскопки тотчас, в ноябре текущего года. Не знаю, возможно ли это или нет. Весной будущего года я без труда мог бы сам поехать в Дура и вместе с Кюмоном наблюдать за ходом работ. Позднее, через год, как Вы знаете, это будет невозможно43. Сейчас же все готово. Пилле, будучи в Сирии, заручился помощью первоклассных работников. Будут ли они свободны в следующем году, он не знает, и я тоже. Как Вы считаете, возможно ли до ноября достать деньги на проведение раскопок? Если нет, то мы должны отложить все на год. Правда, тогда все станет намного сложнее. В следующем году я буду занят, у Хопкинса не будет возможности поехать в качестве нашего американского ассистента и так далее и тому подобное.
Я буду здесь (Unic Hotel, 15Ibis, rue de Rennes) до 24 сентября. Если бы я мог, находясь здесь, распорядиться, чтобы Пилле закупал оборудование и начинал работы в ноябре, — сколько бы мы от этого выиграли!
Итак, все зависит от Вас или, возможно, от кого-то еще. Я свой долг исполнил.
Искренне Ваш
М. Ростовцев».
Ответ Дж. Эйнджелла на это письмо нам не удалось найти. Судя по тексту письма М.И. Ростовцева от 7 октября 1927 г., президент не получил отчета М. Пилле, отправленного 27 июля 1927 г. из Парижа вместе с сопроводительным письмом, поэтому М.И. Ростовцев был вынужден вкратце повторить основные положения отчета, акцентируя внимание на необходимости срочно решить финансовые вопросы:
«Дорогой президент Эйнджелл!
Мне очень жаль, что отчет Пилле, который был Вам послан, не дошел до Вас44.
Хендриксон45 говорит, что у него этого отчета никогда не было. Насколько я помню, тщательно просчитанный им бюджет на первый год составляет около 22000 долларов, а на следующие два года — соответственно 21000 и 20000 долларов. В последней главе своего отчета Пилле подчеркивает, что потребуется около трех месяцев для доставки оборудования из Франции в Салахийе (Дура) и что значительно труднее будет доставить его после 15 ноября. Более того, он добавляет, что он должен иметь в своем распоряжении
деньги, чтобы оплатить оборудование (1/3 за оборудование и 2/3 за декавилли).
Насколько я помню, это составляет около 5000 долларов, включая транспортные расходы Пилле и его зарплату. Лично я думаю, что если деньги и приказ немедленно начать раскопки дойдут до него до 15 октября, он сможет приступить к работе, если и не с полным снаряжением, то, по крайней мере, с частичным; и я убежден, что он будет рад это сделать. Он очень способный и изобретательный человек. Думаю, что безопасно перевести телеграфом деньги ему лично. Но если Вы думаете иначе, то можно перевести телеграфом деньги Дюссо как представителю Французской Академии для передачи их от имени Йельского университета Пилле.
Искренне Ваш
М. Ростовцев».
Решению вопроса о том, когда же Йельским университетом были получены средства для проведения раскопок, помогает переписка между М.И. Ростовцевым и Ф. Кюмоном. Важнейшим для нашей темы является письмо М.И. Ростовцева Ф. Кюмону от 5 декабря 1927 г.:
«Мой дорогой друг!
Большое спасибо за Ваше письмо. Вы хорошо знаете, что мое избрание явилось большим сюрпризом и большой радостью для меня46. Я действительно горд тем, что отныне буду Вашим коллегой и иметь Вашу поддержку. У меня хорошие новости для Вас относительно Дура. Мы имеем деньги. Они нам даны Educational Board. Осталось решить только один вопрос. Я хотел бы начать раскопки весной 1928 г., не ожидая того момента, когда Пилле сможет транспортировать все необходимое оборудование. Вполне можно начать раскопки без дековиллей. Я на этом настаиваю, поскольку сам хотел бы прибыть в Дура в апреле, и, возможно, если Вам это удобно, Вы также могли бы прибыть туда, где мы с Вами и с Пилле смогли бы составить план кампании для будущего сезона. Что Вы об этом думаете? Я отправлюсь, если все будет хорошо, в феврале в Париж, из Парижа — в Египет, где я проведу февраль и март и встречу Вас в Бейруте в начале апреля, чтобы прибыть в Дура и найти там Пилле, который туда отправится в феврале, чтобы начать раскопки. Мадам Ростовцева будет меня сопровождать. На пути в Египет я могу остановиться в Риме на несколько дней. Сообщите мне, удобно ли это для Вас. Решение будет принято Корпорацией нашего университета в субботу. Если мы решим начать работы сейчас же, то нам нужно отправить письмо Пилле и Вам. Я говорю: если все пойдет хорошо. Этим я хочу сказать, если мое здоровье мне позволит. Я буду прооперирован (аппендикс!) в ближайшую субботу. Если все пройдет хорошо, то я буду в состоянии отправиться в путешествие в конце января. Соответственно Вам нужно вести наше общее предприятие. Но мне было сказано, что у меня нет ничего серьезного. Я должен быть прооперирован в качестве превентивной меры. Я не страдаю болями и не чувствую себя больным. Но я боюсь, что кризис на¬


История раскопок Дура-Европос 1928—1937 гг. в письмах и документах
37
ступит, когда я буду там, где не смогу найти ни врача, ни больницу...»
Эта информация частично повторена в письме от 4 января 1928 г.:
«Мой дорогой друг!
Спасибо за Ваше по-настоящему теплое письмо. Я поправляюсь после операции (я не очень молод), и мы надеемся скоро увидеть Вас в Париже. Отправляемся 28 января, так что будем в Париже к 2 февраля. Будете ли в Париже Вы? Если будете, то напишите мне тотчас в Hotel Unic, 157bis, rue de Rennes.
Я хотел бы Вас видеть в Париже, так как мы, наконец, решили начать раскопки этой весной. Моя болезнь и некоторые формальности относительно денег задержали наше решение. Прибудете ли Вы в Дура этой весной, чтобы торжественно открыть раскопки? Если Пилле согласен начать раскопки весной 1928 г., то я приеду в Дура, вероятно, в апреле. Было бы очень важно, чтобы Вы также прибыли. С другой стороны, может быть, Вы предпочтете приехать туда осенью
1928 г. или весной 1929 г. Бюджет предусматривает путешествие каждый год представителя Академии, и Вы сможете побывать здесь и весной 1928 г., и весной
1929 г., если Вы этого захотите. Надеюсь Вас скоро увидеть.
Преданный Вам
М. Ростовцев».
Свидетельством того, что финансовые проблемы были уже решены и организация экспедиции вступила в завершающую фазу, является письмо президента Эйнджелла Т. Фарнэму47 от 10 января 1928 г.:
«Дорогой г-н Фарнэм!
При заключении контракта с М. Пилле необходимо учитывать следующие обстоятельства:
1. У нас есть разрешение от сирийского правительства, находящегося под французским мандатом, на проведение раскопок в Дура. Разрешение дано на обычных для этого района условиях, при которых предметы, представляющие антикварный интерес, становятся, если они уникальны, собственностью государственного музея. Если находки не являются уникальными, они могут быть поделены пополам с теми, кто ведет раскопки, и вывезены за пределы страны.
2. Мы проводим раскопки в сотрудничестве с Французской Академией надписей и изящной словесности, и один из ее выдающихся специалистов в области археологии, г-н Кюмон, будет представлять Академию в этом проекте. Академия является тем учреждением, благодаря которому мы получили разрешение на проведение раскопок.
3. Предполагается, что все права на публикацию результатов сохраняются за Академией и за Йелем, и вместе с Академией мы будем делить права на собственность тех находок, которые могут быть вывезены из страны при условии, сформулированном в предыдущем параграфе.
4. В качестве полевого директора мы приглашаем г-на Пилле — архитектора и инженера, у которого бо¬
гатый опыт, приобретенный во время работы, как в Карнаке, так и в Сузах, и который сделал очень подробный и в высшей степени информативный доклад об условиях и методике проведения раскопок. Этот доклад на сорока или пятидесяти страницах с очень точными финансовыми подсчетами находится в моем офисе и подлежит Вашему рассмотрению, если Вы захотите с ним ознакомиться.
5. Мы нанимаем г-на Пилле с зарплатой в 3000 долларов в год на три года, которые, как предполагается, потребуются для завершения проекта. Он будет нашим финансовым агентом и будет отчитываться перед нами через точно установленное время о своих расходах и других деталях проведения работ. Предполагается, что ему будет помогать г-н Ютрк Хопкинс, который сейчас находится в [Американской] школе в Афинах и зарплата которого, если он примет назначение, составит 2000 долларов. Из-за климатических условий работать в Дура можно только в течение определенных месяцев — осенью и ранней весной. Разрешено включить в бюджет оплату транспортных расходов Пилле во Францию и из Франции в течение этого периода; одна поездка каждый год. Эти расходы приблизительно подсчитаны в уже составленных бюджетах.
Полагаю, что контракт, который будет составлен, должен начинаться с краткого перечисления упомянутых выше условий, содержать пункт о предоставлении сирийским правительством права на раскопки вместе с Французской Академией, а также содержать некоторые разъяснения:
(1) о зарплате, условиях и времени выплат (вероятно, поквартально);
(2) о том, как основные средства поступят в распоряжение г-на Пилле (либо на аккредитив или чеком в каком-то континентальном банке в Париже или Бейруте), для того, чтобы он мог бы контролировать расходы на продовольствие, перевозки, рабочую силу и т.д.;
(3) следует также подчеркнуть, что в его обязанности входит:
(а) проводить раскопки в Дура в качестве технического директора каждый год и сколь возможно долго, каждый сезон — предположительно две кампании каждый год (осень и весна);
(б) заранее представлять план проведения раскопок на каждый год, который подлежит одобрению представителями Йельского университета (они будут позже назначены, предположительно, нашим местным Комитетом48) и Французской Академией надписей и изящной словесности, которую, очевидно, будет представлять г-н Кюмон. Каждое существенное изменение в плане должно быть сначала одобрено этими двумя научными директорами;
(в) г-н Пилле должен не только наблюдать и руководить работами на раскопах, но также с помощью своего ассистента составлять планы, отчеты и делать фотографии, как это принято, вести полную фиксацию найденных предметов, как письменную, так и фотографическую;


38
Часть 1. М.И. Ростовцев и его «сирийские Помпеи»
(г) ему необходимо посылать ежемесячно научным директорам в Нью-Хейвен и Париж отчет о расходах и отчет о раскопках, иллюстрированный планами и фотографиями;
(д) ему предстоит составлять финансовый баланс ежемесячно, который надо будет посылать казначею Йельского университета, включая расписки за все расходы;
(е) в случае возникновения обстоятельств, делающих невозможными дальнейшие раскопки, г-н Пилле должен будет приостановить их и прекратить работу на неопределенное время; действие контракта будет автоматически приостановлено, и зарплата г-на Пилле будет выплачиваться до истечения текущего финансового года, имея в^виду, что г-н Пилле приступает к работе по найму Йельского университета с 15 января 1928 г.
Искренне Ваш
Дж.Р. Эйнджелл».
Документ показывает, что в начале января все финансовые проблемы уже были решены. Поэтому президент университета дал указание готовить проект договора с М. Пилле. В этом тексте еще не говорится, что именно М.И. Ростовцев будет научным руководителем со стороны Йельского университета. Конечно, для Эйнджелла этот вопрос был решен, но, будучи опытным администратором, он не хотел в официальном документе предвосхищать решение «Комитета по раскопкам». В этом нас убеждает другой документ — письмо Эйнджелла Пилле, отправленное по его парижскому адресу в тот же день:
«Дорогой г-н Пилле!
Полагаю, Вы получили телеграмму, посланную 18 января, с сообщением о нашем переводе Вам чеком 3000 долларов и по аккредитиву 7000 долларов. Мы будем рады, если Вы подпишете один из приложенных экземпляров контракта и вернете его нам для подшивки в дело, а другой оставите себе. Думаю, что условия договора в значительной мере ясны. В общих чертах они определяют обязанности Йельского университета, Французской Академии и Ваши в совместных исследованиях Дура. Надеюсь, что Вы не найдете в договоре пунктов, которые с материальной стороны расходятся с Вашим собственным пониманием и намерением. Мы считаем величайшей удачей Ваше сотрудничество с нами и намерены отразить в контракте лишь те пункты, которые послужат защитой и для Вас, и для нас от недопонимания или ненужных сложностей.
Мой коллега, профессор Ростовцев, отплывает в Европу в конце этого месяца и в ближайшее время сможет все обсудить с Вами и г-ном Юомоном. Если же в договоре будут неясные для Вас пункты, я уверен, что профессор Ростовцев сможет разъяснить их.
С надеждой, что все предприятие будет иметь успех,
Искренне Ваш
Джеймс Р. Эйнджелл.
Копия: профессору Ростовцеву».
Таким образом, в течение одного дня был подготовлен контракт, который был немедленно отправлен (одновременно с деньгами) Пилле. Бесспорно, активность Йельского университета в значительной мере «подталкивалась» М.И. Ростовцевым, стремившимся начать раскопки как можно скорее.
Однако имеется один не совсем ясный для нас нюанс. На письме Эйнджелла стоит хорошо различимая дата — 10 января. В ответе М. Пилле на это письмо (см. ниже) говорится, что полученное им письмо датировано 19 января. Можно предполагать, что произошла задержка с отправкой письма, которая носила не просто технический характер. Если это так, то вполне оправдан крайне обеспокоенный тон письма (его, в соответствии с принятой у нас терминологией, можно назвать «служебной запиской»), отправленного М.И. Ростовцевым Дж. Эйнджеллу 18 января 1928 г.:
«Дорогой президент Эйнджелл!
Боюсь, что если деньги Пилле все еще не высланы, то он не сможет приступить к раскопкам весной этого года. Без денег он не сможет заказать материалы, а на заказ и отправку нужно время. Если деньги ему еще не перечислены, то это следует сделать тотчас же. В противном случае бесполезно думать о том, чтобы начинать раскопки весной этого года. Лучше отложить их совсем и назначить Пилле не с 15 января, а с 1 или с 15 июля. Лично я хотел бы знать, к какому решению Вы собираетесь прийти и хотите ли Вы, чтобы я поехал в Сирию. Если же Вы уже перечислили деньги Пилле и хотите, чтобы я поехал, то я должен получить чек на 1500 франков до отъезда. Без такого денежного содержания я не смогу позволить себе отправиться на Восток. У меня также должен быть чек на 1000 франков для Кюмона, если он, как я надеюсь, поедет в Дура этим летом. В противном случае он потратит чек на поездку в Сирию осенью 1928 г. или весной 1929 г. Сожалею, что доставляю Вам столько беспокойства по поводу всех вопросов, касающихся Дура, не прошу о личной встрече, предпочитая написать это письмо.
Искренне Ваш
М. Ростовцев».
В письме М. Пилле, адресованном президенту Йельского университета от 2 февраля 1928 г., сообщается о том, что деньги и контракт он получил:
«Господин президент!
Ваше письмо от 19 января 1928 г. с двумя экземплярами контракта было получено мною 30 января в Париже, а сегодня я получил уведомление о кредитном письме на 7000 долларов.
Возвращаю Вам подписанный и датированный оригинал контракта.
Я полностью согласен с Вами относительно сроков и условий контракта и весьма признателен за честь, которую Вы мне оказываете, доверяя руководство раскопками и работой экспедиции».
Среди документов, которые удалось обнаружить в архиве, имеется и текст контракта:


История раскопок Дура-Европос 1928—1937 гг. в письмах и документах
39
«Меморандум о соглашении, заключенном в Нью- Хейвене, Коннектикут, США, 20 января 1928 г. между Морисом Пилле, из Парижа, Франция, и Йельским университетом, в отношении следующего:
Принимая во внимание, что университет получил от Французской Республики разрешение и концессию, о чем сказано в документе, подписанном в Бейруте 1 июля 1927 г. (его копия прилагается ниже в виде Приложения А), и принимая во внимание, что университет желает финансировать и проводить раскопки и исследования в Салахийе (в древности известном как Дура-Европос) на реке Евфрат в Сирии и приглашает М. Пилле в качестве полевого директора раскопок в соответствии с условиями, которые приводятся ниже, обе стороны согласились действовать в соответствии с установленными условиями:
1. Университет будет использовать М. Пилле как полевого директора раскопок и исследований в течение трех лет, с 15 января 1928 г., с зарплатой три тысячи долларов в год, которые будут выплачиваться в виде четырех платежей, по семьсот пятьдесят долларов каждый, то есть 750 долларов сразу же после подписания соглашения и 750 каждый пятнадцатый день апреля, июля, октября и января в течение всего срока действия соглашения.
2. В течение данных трех лет М. Пилле будет действовать как директор упомянутых выше раскопок; будет приобретать необходимые материалы, орудия, инструменты и припасы и использовать необходимую рабочую силу и ассистентов — все это на средства университета — и на эти же средства будет наблюдать и руководить транспортировкой и охраной этих людей, материалов, орудий, инструментов и припасов на месте раскопок. Он будет следить, чтобы работы производились под его личным наблюдением каждый год столько, сколько позволяют климатические условия, то есть в течение весеннего и осеннего сезонов, то есть всего в течение пяти месяцев каждый год во время действия настоящего соглашения.
3. М. Пилле будет проводить эти работы в соответствии с указанными условиями и на средства, указанные в бюджете, который прилагается и является частью данного соглашения (Приложение 2).
4. Университет будет непосредственно оплачивать научного ассистента и участников экспедиции из Йеля и Французской Академии надписей и изящной словесности — платить им зарплату и транспортные расходы, всего — четыре тысячи пятьсот долларов ($ 4500) за трехлетний период (как указано в Приложении 3).
5. Университет будет платить М. Пилле оставшиеся суммы, названные в бюджете (Приложение 2), в дополнение к суммам, выплаченным как зарплата М. Пилле, после одобрения представителями университета плана раскопок для каждого следующего года, как указано в параграфе 6 (за исключением тех случаев, когда потраченная сумма будет больше, нежели утвержденная в бюджете на год, как указано в параграфе 3). Деньги
будут передаваться М. Пилле университетом в виде чека или кредитного письма.
6. Перед каждым новым сезоном М. Пилле должен предоставлять план работ на следующий год, и этот план должен быть одобрен представителем или представителями университета, подписан президентом университета и представителем Французской Академии надписей и изящной словесности. Никакие работы не могут быть произведены, если представители вышеназванных учреждений не подписали эти планы; точно так же недопустимо никакое изменение планов до тех пор, пока оно не одобрено этими представителями.
7. С предметами, которые будут найдены во время раскопок, М. Пилле должен обращаться в соответствии с Приложением; предметы, которые отойдут^ни- верситету, должны будут быть отправлены в Иель, Нью-Хейвен, Коннектикут, США, в соответствии с инструкциями, которые будут даваться М. Пилле университетом.
8. В дополнение к своим обязанностям инспектора и директора работ М. Пилле должен составлять с помощью своих ассистентов планы и описания, делать фотографии раскопанных частей Дура и иметь полный каталог, как письменный, так и фотографический, находок; в случае особо важных открытий М. Пилле сразу же должен телеграммами сообщать об этом университету и Академии.
9. Каждый месяц в период, когда будут вестись раскопки, М. Пилле должен посылать отчеты с планами и фотографиями университету и вышеназванной Академии.
10. М. Пилле должен хранить детальный реестр поступлений и трат и посылать детальный финансовый отчет вместе с расписками относительно всех трат казначею Йельского университета в Нью-Хейвен, Коннектикут, США, в конце каждого месяца, в течение которого произведены траты, во все время действия соглашения. Его финансовые книги поступлений и трат должны быть доступны для инспекции уполномоченными представителями университета.
11. Если сложится ситуация, при которой независимо от намерений университета будет невозможным проведение дальнейших раскопок, М. Пилле будет обязан остановить работы, а университет будет иметь возможность, дав письменные инструкции М. Пилле, либо разорвать с ним контракт и счесть все последующие обязательства утратившими силу, либо отсрочить окончание раскопок, предусмотренных данным соглашением, на более позднее время в рамках шести лет, предусмотренных Приложением А. Если университет решит прекратить действие контракта в соответствии с только что отмеченными обстоятельствами, он будет продолжать выплачивать зарплату М. Пилле, как это установлено в параграфе один, но только до тех пор, пока не закончится текущий год, а также оплатит финансовые обязательства, которые уже были сделаны М. Пилле в соответствии со своими обязанностями, вытекающими из данного соглашения. Если же университет сделает иной выбор — осущест¬


40
Часть 1. М.И. Ростовцев и его «сирийские Помпеи»
вить в какие-то более поздние сроки (в течение шестилетнего периода) завершение раскопок, его обязательства оплачивать различные счета, предусмотренные данным контрактом, откладываются на время приостановки раскопок.
В соответствии с вышеизложенным Йельский университет составляет два экземпляра соглашения, и от имени университета документ подписан Джеймсом Роулэндом Эйнджеллом, его действующим президентом, в Нью-Хейвене, Коннектикут, в вышеозначенные день и год, а М. Пилле осуществит то же самое в Париже, Франция в день49 января 1928 г.»
В качестве Приложения Б к данному документу сохранилась смета расходов экспедиции:
Бюджет проведения раскопок в Дура экспедицией Йельского университета
Первый год
Франки
Доллары
Второй год
1. (а) То же, как и в первый год
234.600
9.200
Фотограф
15.300
600
Всего (а):
249.900
9.800
(б) Содержание 6 человек в течение 5 мес[яцев] по 80 долГларов1 в месГяц]
61.200
2.400
2. Рабочие
208 по 5 фр[анков] в день в течение около 150 дней
156.060
6.120
3. Транспортные расходы
12.750
500
(а) Персонал
(б) Фрахт и багаж
5.100
200
4. Почтовые и телеграфные расходы
2.040
80
5. Управление лагерем
5.100
200
6. Оборудование, инструменты, материальная часть и фотоматериалы
10.200
400
7. Транспортировка находок (упаковка, страховка, доставка)
20.400
300
8. Непредвиденные расходы
12.750
500
Всего:
535.500
21.000
В сумме зарплата:
249.900
9.800
содержание:
61.200
2.400
Второй год с п. 2 по п. 8 включает
224.400
8.800
Всего:
535.500
21.000
Третий год
1. То же, как во второй год
(а) Зарплата и транспортные расходы
249.900
9.800
(б) Содержание
61.200
2.400
2. Рабочие
(так же, как во второй год)
156.060
6.120
3. Транспортные расходы
(а) Персонал
12.750
500
(б) Фрахт и багаж
5.100
200
(в) Материальная] часть (возвращение)
10.200
400
4. Почтовые и телеграфные расходы
2.040
80
5. Свертывание лагеря
1.275
50
6. Расходы на фотографирование
2.550
100
7. Транспортировка находок (упаковка, страховка, доставка)
21.675
850
8. Непредвиденные расходы
12.750
500
Всего:
535.500
21.000
В сумме зарплата:
249.900
9.800
содержание:
61.200
2.400
Третий год с п. 2 по п. 8 включает
224.400
8.800
Всего:
535.500
21.000
М.И. Ростовцев прекрасно понимал, что первый сезон в силу ограниченности времени и других непредвиденных обстоятельств не может быть особенно плодотворным, но он торопил с началом работ. Одновременно он стал готовиться ко второму сезону, который должен был быть уже полноценным, поскольку он
Франки
Доллары
1. Руководство
(а) Зарплаты
Директор
76.500
3.000
Транспортные расходы директора
12.750
500
Научный ассистент
51.000
2.000
Расходы на представителей Йеля и Института50
63.750
2.500
Европейский управляющий и фотограф
19.125
750
Местный ассистент, на 5 месяцев
11.475
450
Всего:
234.600
= 9.200
(б) содержание пяти человек в течение около 5 месяцев с оплатой 80 долГларов1 в мес[яц1
51.00
2000
2. Рабочие
110 человек по 5 фр[анков] на приблизительно] 150 дней
87.875
3.450
3. Транспортные расходы
(а) персонал и мелкий багаж
12.750
500
(б) снаряжение и тяжелая мат|ериальная1 часть
76.500
3.000
4. Почтовые и телеграфные расходы
2.040
80
5. Лагерь: сооружение и содержание
12.750
500
6. Оборудование, узкоколейка-деко- вилль, инструменты и орудия труда
86.700
3.400
7. Транспортировка находок
10.200
300
Упаковка
100
Страховка
50
Доставка
150
8. Непредвиденные расходы
12.750
500
Всего:
84.715
22.930
В сумме зарплата:
234.600
9.200
эксплуатация:
51.000
2.000
Первый год с п. 2 по п. 8 включает
299.115
10.930
584.715
22.900


История раскопок Дура-Европос 1928—1937 гг. в письмах и документах
41
был бы более продолжительным, работы должны были развертываться в уже знакомых условиях, и наконец, в составе экспедиции должны были работать опытные специалисты. Одним из них должен был стать аспирант Йельского университета Кларк Хопкинс, который находился в это время в качестве стажера в Американской школе классических исследований в Афинах. Свидетельством этому является письмо Хопкинса президенту Эйнджеллу, отправленное 26 января 1928 г.: «Дорогой президент Эйнджелл!
Я только что получил письмо от проф. Ростовцева, где говорится, что приготовления к раскопкам в Дура завершены, и он просит меня сообщить Вам, не соглашусь ли я принять пост американского партнера. Я восхищен тем, что у меня появится возможность участвовать в раскопках, и испытываю необычайную гордость от предложения быть таким партнером. Я напишу письмо проф. Хендриксону, чтобы сказать, что принимаю предложение, и немедленно напишу проф. Ростовцеву на его адрес в Париж.
С нетерпением ожидаю того момента, когда у меня появится возможность представлять Йель в Дура, и надеюсь, что смогу сделать это достойно.
Искренне Ваш
Кларк Хопкинс».
Все приведенные выше документы позволяют лучше представить обстоятельства создания экспедиции. М.И. Ростовцев с огромной энергией добивался осуществления этого проекта, который требовал достаточно серьезного финансового обеспечения и многочисленных согласований. Руководство университета и лично президент Дж.Р. Эйнджелл активно поддерживали идею экспедиции в Дура-Европос. В процессе ее подготовки были сняты все нереалистические проекты, в частности предложение совместить раскопки в Дура-Европос и Уруке. Во время этой подготовки, еще до начала финансирования, предпринимались практические меры, которые оказались достаточно важными. К числу таких мер принадлежит предварительная поездка М. Пилле. Она позволила уточнить многие детали бюджета, что было важно при переговорах с Фондом Рокфеллера; она помогла М.И. Ростовцеву решить многие практические вопросы организации экспедиции. Заключение соглашения с сирийской и французской сторонами элиминировало все претензии Чикагского университета.
Самое активное участие в организации экспедиции принимал Ф. Кюмон. Без его поддержки проект, возможно, не был бы осуществлен. Ф. Кюмон активно обеспечивал поддержку проекту со стороны Французской Академии надписей и со стороны французских археологических представителей, работавших в Сирии. Сейчас, когда хорошо известны блестящие результаты экспедиции в Дура-Европос, когда опубликованы выдающиеся труды Ростовцева и его коллег, можно утверждать, что сотрудничество Французской Академией надписей и изящной словесности с Йельским университетом, и прежде всего с М.И. Ростовце¬
вым, было исключительно удачным решением и удачей судьбы.
Ф. Кюмону, в частности, принадлежат две важные идеи, которые были приняты М.И. Ростовцевым: отказ от Варки и командировка М. Пилле. Со своей стороны М.И. Ростовцев очень внимательно следил за тем, чтобы участие Академии надписей в раскопках не было формальностью. Он предусмотрел, в частности, ежегодный приезд в экспедицию представителя Академии, каковым, естественно, был Ф. Кюмон. Отметим, наконец, что кандидатура Пилле как полевого директора не была предложена непосредственно Ф. Кюмо- ном. Кюмон только передавал рекомендации других, не будучи сам знаком с ним (или не будучи близко знаком).
После того как средства были получены, М.И. Ростовцев настаивал на скорейшем начале работ, преодолевая, насколько мы можем судить, сопротивление М. Пилле. Последний хотел, чтобы работы были организованы так, как он их запланировал, а М.И. Ростовцев исходил из того, что для него, как одного из двух научных руководителей проекта, обязательным является его личное присутствие в экспедиции при начале ее полевых работ. Он не мог удовлетвориться только книжным знанием памятника, для него было в высшей степени необходимо личное знакомство. По условиям его университетской службы это было возможно только весной 1928 г. Такая позиция М.И. Ростовцева была безукоризненна как с научной, так и моральной точек зрения.
1 Hopkins С. The Discovery of Dura-Europos / Ed. by B. Goldman. New Haven—London, 1979. P. 25 f.
2 Кларк Хопкинс (Clark Hopkins, 1895—1976) — американский археолог, историк, ученик и друг М.И. Ростовцева. Несколько лет возглавлял полевые работы в Дура-Европос, а затем — в Селевкии на Тигре (экспедиция Мичиганского университета). Подробнее о нем см.: Скифский роман / Иод общ. ред. акад. РАН Г. М. Бонгард-Левина. М., 1997. С. 531.
3 Правда, на Среднем Евфрате сопротивление местного населения прекратилось толька в 1927 г. См.: Velud Ch. De l’Euphrate au Tigre. Le mandate fransais en M6sopotamie // Une mission de reconnaissance de l’Euphrate en 1922. Deuxieme partie. Les textes. Rapport du lieutenant-pilote Ch. H£vault. Damas, 1995. P. 58.
4 Подробнее см. предыдущую главу.
5 См.: Кошеленко Г.А., Гаибов В.А. М.И. Ростовцев. Сирия и Восток (Русский вариант главы для «Кембриджской древней истории») // ВДИ. 2000. № 4. С. 159 сл.
6 См.: Скифский роман. С. 169; Бонгард-Левин ГМ. Изгнание в вечность. Великий русский историк М.И. Ростовцев в США. New York — Lewison, 1999. Гл. 2.
7 Hopkins С. The Discovery... P. 24. Подробнее см.: Бонгард- Левин ГМ. Изгнание в вечность... Гл. 2.
8 Скифский роман. С. 160.
9 См.: Bowersock G.W. Rostovtzeff in Madison // The American Scholar. 1987. P. 396.
10 Подробнее см.: Скифский роман. С. 167.
11 Там же. С. 173.


42
Часть 1. М.И. Ростовцев и его «сирийские Помпеи»
12 См.: Bonnet С. La vie et 1’oeuvre de Franz Cumont: introduction biographique // La correspondance scientifique de F. Cumont consent а Г Academia Belgica de Rome / Edit6e et commence par C. Bonnet. Bruxelles — Rome, 1997. P. 1— 65; Bongard-Levin G., Litvinenko Yu., Bonnet C., Marcone A. Aper^ue pr&iminaire de la correspondance entre Franz Cumont et Mikhail Rostovtzeff // Bulletin de 1’Institut Historique Beige de Rome. 2000. LXX; Бонгард-Левин Г.М., Бонне К., Литвиненко Ю.Н., Марконе А. «Монгол приветствует сирийца»: переписка М.И. Ростовцева и Ф. Кюмона // ВДИ. 2000. № 3.
13 Подробнее см.: Bongard-Levin G. Un scythe russe sur les rives de la Seine // CRAI. 1997. P. 863, 873.
14 Hopkins C. The Discovery... P. XXI.
15 Рядом с подписью имеется отметка — «для Комитета».
16 Рядом написано: «Получено 21 октября 1926 г.»
17 Так М.И. Ростовцев, в соответствии с русской дореволюционной традицией, называет Первую мировую войну.
18 Имеется в виду Академия надписей и изящной словесности (Франция).
19 Р. Дюссо (R. Dussaud, 1868—1956) — французский ученый, по образованию инженер, затем изучил арабский (в Школе восточных языков) и древнееврейский (в Практической школе высших исследований) языки, семитскую эпиграфику (в Коллеж де Франс). Неоднократно путешествовал по Сирии начиная с 1895 г., нашел и опубликовал большое количество надписей. В 1905 г. стал профессором Коллеж де Франс, в 1910—1935 г. выполнял обязанности заместителя главного хранителя восточных древностей в Лувре и преподавал в Школе Лувра. В 1923 г. был избран членом Академии надписей и изящной словесности, с 1937 по 1948 г. — непременный секретарь Академии. Р. Дюссо (в соответствии с занимаемыми им постами) играл важнейшую роль в определении официальной политики по отношению к археологическим исследованиям в Сирии и Ливане, активно участвовал в создании Службы древностей Сирии, помогал организовывать ряд экспедиций.
20 А. Сейриг (Н. Seyrig, 1895—1973) — французский археолог. Учебу начал в Оксфорде, занимаясь политологией. С 1914 по 1919 г. находился в армии, в частности достаточно длительное время — в Салониках. Это обстоятельство изменило его научные интересы — он стал изучать древнюю Грецию. С 1922 по 1929 г. находился во Французской школе в Афинах. Автор большого количества работ, включая несколько книг. В течение 1928 и 1929 гг. исполнял обязанности секретаря школы. В 1929 г. был назначен директором Службы древностей Сирии и Ливана. Во время пребывания на этом посту провел очень большие по масштабам раскопки в Пальмире и Баальбе- ке. Способствовал проведению ряда крупных экспедиций. Он же провел реорганизацию Французского института в Дамаске, которым руководил с 1938 по 1942 г. В 1940 г. отказался занять пост директора Французского института в Стамбуле, который ему был предложен режимом Виши, и остался в Бейруте. В 1942 г. перебрался в Лондон и присоединился к движению «Свободной Франции», в 1942—1945 гг. был атташе по культуре в посольстве «Свободной Франции» в США, позднее работал директором музеев Франции (1960—1962), был преподавателем в Парижском университете, до 1967 г. — директором Французского института в Бейруте. Главные публикации его объединены в 6 томов «Antiquit6s syrien- nes». Поддерживал тесные отношения с М.И. Ростовцевым и Ф. Кюмоном, оказывал большое содействие экспе¬
диции в Дура-Европос. В одном из своих писем М.И. Ростовцеву называет последнего своим учителем.
21 Ф. Тюро-Данжен (F. Thureau-Dangin, 1872—1944) — французский ученый-ассириолог, с 1895 г. работал в Лувре, с 1908 г. — заместитель хранителя, с 1925 г. — хранитель. По состоянию здоровья покинул свой пост в 1928 г., но научную деятельность не прекратил. Являлся соредактором ведущего французского журнала «Revue d’assyriologie». Работал на раскопках ряда памятников в Месопотамии, руководил раскопками Арслан Таша и Тиль-Барсиба.
22 Морис Пилле (Maurice Pillet, 1881—1964) — французский архитектор и археолог. До работ в Дура-Европос участвовал в раскопках в Сузах (Иран) и в раскопках и реставрационных работах в Карнаке (Египет).
23 Ж. де Морган (J. de Morgan, 1857—1924) — французский
инженер и геолог, ставший позднее археологом. Особенно интересовался праисторией. Занимал пост руководителя Службы древностей в Египте (1892—1897), с 1897 по 1912 г. руководил Французской археологической делегацией в Иране, осуществляя главным образом раскопки в Сузах; участвовал в археологической поездке на Кавказ. Автор большого числа работ, посвященных археологии Египта, Ирана и прилежащих стран.
24 Ч.К. Торри (Ch.C. Тоггеу, 1863—1956) — американский ученый, семитолог,^профессор и глава департамента семитских языков Йельского университета в 1920— 1932 гг.; занимался изданием семитоязычных надписей.
25 В археологических раскопках конца XIX — первой половины XX в. при масштабных земляных работах для удаления отвалов на большое расстояние обычно использовались вагонетки этого типа, поставленные на рельсы.
26 В первые годы французского протектората территория Сирии и Ливана была разделена на несколько мелких государственных образований: собственно Сирия и Ливан, государство Алауитов и Джебель Друз. Позднее два последних были присоединены к Сирии.
27 Ср.: Bongard-Levin G., Litvinenko Yu., Bonnet С., Marcone A. Aper9ue... P. 355—56; Бонгард-Левин Г.М., Бонне К., Литвиненко Ю.Н., Марконе А. «Монгол приветствует сирийца»... С. 145—146.
28 Речь идет о переговорах с представителями правительства Сирии относительно раздела находок. Эти переговоры освещены в: Bonnet С. Les lettres de Ren6 Dussaud a Franz Cumont conserv6 а Г Academia Belgica de Rome // Festschrift ftlr Oswald Loretz. Miinster, 1998. P. 109—125.
29 Рецензия была написана и вскоре опубликована. См.: Rostovtzeff М. Рец. на: Cumont F. Fouilles de Doura-Europos (1922—1923). Т. 1—11. P., 1926 // AHR. 1927. Vol. 32.
30 Фрекслер В. — один из руководителей Фонда Рокфеллера.
31 Американский специалист (немецкого происхождения) по истории древнего Востока.
32 Имеется в виду таблица в книге Ф. Кюмона: Cumont F. Fouilles...
33 Отметим, что К. Хопкинс в основном тексте своей книги даже не упоминает об этой «разведывательной» поездке М. Пилле, осуществленной весной 1927 г., а только помещает ее в «Хронологическую таблицу», предваряющую основной текст.
34 В нашем распоряжении имеется ксерокопия документа, которая хранится в архиве М. Пилле в Коллеж де Франс.
35 Все подчеркивания в этом и следующем документах принадлежат автору отчета.


История раскопок Дура-Европос 1928—1937 гг. в письмах и документах
43
36 Ж. Маркс (J. Магх) — в это время руководитель Service des oeuvres, которая являлась подразделением Министерства иностранных дел, курировавшим все научные и культурные проекты, осуществлявшиеся различными учреждениями Франции за рубежом.
37 Официальное название французских оккупационных сил в Сирии и Ливане.
38 Среди сохранившихся документов плана нет.
39 Среди сохранившихся документов этого дополнения нет.
40 Этот документ отсутствует.
41 Этот документ отсутствует.
42 На тексте поставлены две печати «Дирекции древностей Генерального секретариата Франции в Сирии и Ливане».
43 В соответствии с соглашением, заключенным М.И. Ростовцевым с Йельским университетом, он мог получить отпуск для поездок за границу, но не каждый год. Подробнее см.: Скифский роман. С. 164—165.
44 Судя по дальнейшему развитию событий, документ в конце концов был обнаружен.
45 Дж. Л. Хендриксон (George Lincoln Hendrickson, 1865—
1963) — американский антиковед,^специалист по классической филологии, профессор Йельского университета, в 1912—1919 и 1923—1933 гг. заведовал его классическим отделением, профессором которого был М.И. Ростовцев.
46 Имеется в виду избрание М.И. Ростовцева иностранным (ассоциированным) членом Французской Академии надписей и изящной словесности. Подробнее см.: Bongard- Levine G. Un scythe russe...
47 Казначей (руководитель финансовой службы) Йельского университета в это время.
48 Имеется в виду Комитет по раскопкам Йельского университета.
49 Здесь оставлено место для даты.
50 Имеется в виду представитель Академии надписей и изящной словесности.
III. 	ПЕРВЫЙ СЕЗОН РАСКОПОК (ВЕСНА 1928 г.)
Насколько мы можем судить по имеющимся в нашем распоряжении документам, М.И. Ростовцев, прибыв в Европу, приложил немало усилий, чтобы закончить все формальности, связанные с организацией экспедиции, и ускорить начало работ. В письме президенту Эйнджеллу от 12 февраля 1928 г. он так сообщает об этом:
«Дорогой президент Эйнджелл!
У меня была очень напряженная неделя в Париже. Пилле я нашел в добром здравии и хорошем расположении духа, занятого приготовлениями к раскопкам. Я убедил Кюмона поехать в Дура, и мы собираемся встретиться в Бейруте 6 апреля. Я неоднократно бывал в Государственном департаменте1 и беседовал с различными высшими чиновниками о Дура. В завершение в прошлую пятницу на собрании Академии было единогласно решено одобрить условия нашего соглашения с сирийским правительством и назначить Кюмона и меня представителями Академии, а Пил-ле — техническим директором раскопок. Формальное голо¬
сование было необходимо для наших успешных действий в Сирии. Так что все в порядке и все прошло гладко. Завтра мы отплываем из Марселя в Египет, а затем — в Палестину и Сирию. Я знаю, что Пилле послал Вам телеграмму с просьбой дать рекомендательное письмо к президенту американского колледжа в Бейруте. Ему нужно это письмо, так как мы намерены использовать колледж в качестве нашей штаб- квартиры в Бейруте и, возможно, в качестве временного склада для находок, раскопанных в Дура. Всегда лучше иметь нейтральное место в этих неспокойных и жарких странах.
К. Хопкинс полон энтузиазма по поводу следующего года и готовится к выполнению своей задачи. Я немного беспокоюсь за него — достаточно ли у него средств для проживания в Греции до следующего октября. Боюсь, что до отплытия в Сирию ему надо будет приехать в Париж для получения сирийской визы. Как бы то ни было, даже без того я не очень уверен, позволят ли ему его средства обеспечить себя и жену в течение следующего лета. Не мог бы университет что-либо сделать для него? Дать ему субсидию в размере около 500 долларов? В своем письме он об этом не упоминает: он слишком скромен. Но я-то знаю, как обстоят его дела.
Самые теплые приветы г-же Эйнджелл и Вам.
Искренне Ваш
М. Ростовцев».
В этом письме говорится о Министерстве иностранных дел Франции. М. Пилле, как мы помним, упоминал Ж. Маркса, высшего из чиновников этого учреждения, с которым ему пришлось общаться в связи с проблемами раскопок в Дура. По всей видимости, одним из тех «высших чиновников», о которых упоминает М.И. Ростовцев, являлся именно Ж. Маркс, выполнявший в это время обязанности главы Service des oeuvres2. В связи с этим нельзя не отметить, что М.И. Ростовцев нашел воистину гениальное решение, сделав Французскую Академию надписей полноправным участником проекта. Service des oeuvres отвечала за престиж французской культуры и науки за рубежом. В случае если бы Йельский университет стал осуществлять исследования в Дура самостоятельно, то это бы неизбежно нанесло урон Франции, поскольку первые раскопки здесь проводила французская археологическая миссия. Франция не имела ни финансовых, ни научных возможностей продолжить работы, ибо все наличные силы были сконцентрированы в более западных районах Сирии. Осуществление же раскопок целиком на американские деньги, но под эгидой одного из высших научных учреждений Франции, было для обеих сторон наилучшим решением, которое, кроме того, обеспечивало полную поддержку французских гражданских и военных властей в этом регионе.
После Франции М.И. Ростовцев отправился в Египет. Однако и во время своего египетского путешествия он продолжал заниматься вопросами организации первого сезона работ, о чем, в частности, говорит его письмо Эйнджеллу от 1 марта 1928 г. из Луксора:


44
Часть 1. М.И. Ростовцев и его «сирийские Помпеи»
«Уважаемый президент Эйнджелл!
Ваше письмо от 9 февраля застало меня сегодня здесь в Луксоре, после того как я виделся с Пилле в Каире, и он показал мне Ваше письмо, адресованное ему. Мы надеемся, что Хопкинс присоединится к экспедиции в конце октября. Сейчас он нам не нужен. Что же касается зарплаты, то есть два возможных пути: либо начать платить ему зарплату после того, как закончится его Стерлинг-стипендия (думаю, что это случится в июне или июле текущего года), или же с октября 1928 г. по октябрь 1929 г. включить его в ведомость. Думаю, мы должны немного помочь Хопкинсу, начиная с июля или июня по октябрь, то есть в то время, когда он начнет готовиться к своей миссии. Я написал ему об этом (то есть о его должности ассистента, а не о его зарплате: последний вопрос остается открытым), и он знает, чего конкретно я ожидаю от него, пока он будет в Греции предстоящим летом.
Путешествие сюда было приятным... Египет восхитителен. Исследовательская работа идет успешно и в Верхнем, и в Нижнем Египте. Я посетил Мичиганскую экспедицию в Фаюме и экспедицию Метрополитен музея. Завтра — очередь моих французских друзей, а в субботу — Брэстеда и Чикагского университета. Перспектива покупки папирусов очень невелика. Цены высокие, а материал негодный. Здесь в Луксоре я купил несколько фрагментов лишь из соображений уберечь их от гибели. Может быть, в Каире найду что-то получше. Но, вероятно, большую часть денег, которые Вы мне дали, я привезу назад.
Я часто виделся с Пилле, в последний раз это было в Каире. Также я собрал некоторую информацию о нем здесь в Египте. В общем говоря, моя информация скорее свидетельствует в его пользу, хотя некоторые люди не любят его из-за его склонности к ссорам. Должен сказать, что мой собственный опыт не подтвердил эту информацию.
Чем больше я видел различных экспедиций, работающих здесь и в других местах, тем больше я убеждаюсь в том, что должен быть один человек, отвечающий за каждую конкретную экспедицию. Пилле в качестве технического директора будет иметь успех. Тем не менее наряду с ним должен быть кто-то еще для общего ведения дел, человек, который должен присутствовать каждый год, по крайней мере в течение месяца или шести недель. Боюсь, что Кюмон будет не в состоянии этого сделать. Он жалуется на здоровье, и ему не улыбается идея более чем пару дней находиться каждый год в Дура. Что же касается меня, то моя педагогическая деятельность препятствует мне в этом. Пожалуйста, подумайте об этом. Мы об этом переговорим, когда я вернусь в Нью-Хейвен...»
Несмотря на все усилия М.И. Ростовцева как можно скорее начать раскопки в Дура-Европос, работа экспедиции задерживалась. Только 28 февраля М. Пилле смог прибыть в Бейрут, но здесь ему пришлось ждать несколько дней прибытия груза (оборудование и материалы экспедиции), затем на долгий
срок он задержался в Алеппо, на этот раз причиной стали сильные дожди. В Салахийе он оказался только 3 апреля. Еще 10 дней были потрачены на обустройство лагеря и другие приготовления к раскопкам. Официальное открытие сезона раскопок состоялось 13 апреля3. На следующий день в лагерь прибыли Ф. Кюмон и М.И. Ростовцев с женой.
По свежим впечатлениям М.И. Ростовцев описывал свое путешествие в Дура и пребывание там. Описание отличается большой живостью и яркостью зарисовок: «Попасть в Дура не так просто. Путешествие долгое, утомительное и трудное. Меньше чем в три дня его не сделаешь, хотя расстояние и не велико — не более 700 километров. Лучше же считать — четыре дня с тремя ночевками»*. Описав те маршруты, которыми можно достигнуть Дура, М.И. Ростовцев рассказывает о своем собственном путешествии — через пустыню: «Путешествие, как я уже сказал, длинное и утомительное. Там, где есть дороги, они из рук вон плохи. Но в большинстве случаев дороги нет. Пустыня — сплошная дорога. Выбирай только ту часть ее, где поменьше песка (в песке завязнешь), где камни помельче (растрясешь кости, потом не соберешь, а главное — ось можно сломать), где мелкий гравий, Богом насыпанный, дает лучшую автомобильную дорогу в мире»5. М.И. Ростовцев с большим юмором описывает свою последнюю остановку, в Дейр эз-Зоре, перед прибытием в Дура: «Ночевали в Дейр эз-Зоре, в "гостинице" с кроватями без белья по пять или шесть в комнате с разнообразным населением помимо людей»6.
Быт в лагере в течение первого сезона был организован не очень комфортно. Палатки были поставлены в цитадели: «Из арки полузасыпанных ворот сделали мы себе столовую и гостиную; в одной башне с провалившейся крышей — склад для инструментов и древностей; в другой — кухню»7.
Плохо обстояло дело и с другими сторонами повседневной жизни: «Людям нужно есть и главным образом пить: в сухой и жаркой пустыне пить хочется безмерно. Вопрос о воде, казалось бы, прост: Евфрат под рукой, пей, черпай воду, купайся, жажду утолишь и чист будешь. Не тут-то было. С обрыва не соскочишь к Евфрату. Шагай километра четыре пока доберешься до воды. Да и тут близок локоть, да не укусишь. Берег и тут крут и к тому же предатель-подлец. На него ступишь, а он свалится. И поминай, как звали. Евфрат быстр и полон водоворотов. В нем не поплывешь. Хочешь выкупаться, бери полотняное ведро, веревку, тащи воду в поте лица и обливайся. Да ненароком не попей евфратской воды. Не то, что она коричневая, как жидкий кофе, но в ней уйма всякой нечисти — амебы энтерита, производящие злостную дизентерию и т.д. Значит, воду не только надо привезти, но и профильтровать и вскипятить. Тогда пей сколько хочешь. И то же насчет пищи. Дичью полна пустыня и заросли Евфрата: куропатки двух или трех видов ходят, как курицы, голуби, газели, зайцы, дикие кабаны. Дичи много, но не достанешь. У арабов-бедуинов


История раскопок Дура-Европос 1928—1937 гг. в письмах и документах
45
нет ружей — французы отобрали, а у нас — нет времени. У арабов немало овец и коз. Мясо можно иметь. Но какое! Молока нет. Хлеб — лепешки, вроде chewing gum моей новой родины. Питаешься поэтому консервами»8.
Ф. Кюмон оставался в Дура-Европос до 20 апреля, М.И. Ростовцев (с женой) задержался еще на 4 дня. Поскольку земляные работы закончились 6 мая 1928 г., М.И. Ростовцев основное время работы экспедиции провел на раскопках, и это позволило ему лучше понять памятник и всесторонне планировать последующие работы.
Краткая, но весьма красноречивая характеристика первого сезона в Дура, а также общее впечатление от района работ содержится в открытке, отправленной М.И. Ростовцевым президенту Эйнджеллу на обратном пути из Хомса:
«30 апреля 1928 г., Хомс Дорогой президент Эйнджелл!
Уведомляю Вас, что возвращаюсь назад к цивилизации и что мы с Кюмоном посылаем Вам подробный отчет о нашей работе в Дура. Сезон был коротким и трудным, но богатым и сулящим интересные находки. Заброшенное место, изображенное на этой открытке — Дейр эз-Зор, "столица" области Дура, грязная и неопрятная, как и все здесь...
Искренне Ваш
М. Ростовцев».
Во время первого сезона М. Пилле не имел ни одного квалифицированного помощника. В качестве фактотума выступал бывший сержант французской армии. На несколько дней в Дура приезжал А. Сейриг, выполнявший в это время обязанности секретаря Французской школы в Афинах9. Рабочими-землекопа- ми были местные жители-арабы из Салахийе и 40 солдат Сирийского легиона, что, естественно, было результатом благожелательного отношения властей Сирии к экспедиции. Экспедиции помогали также французские военные власти, в частности нанимать рабочих помогали представители французской военной разведки, а охраняли лагерь — солдаты мобильной гвардии. М.И. Ростовцев невысоко оценивал и рабо- чих-арабов, и солдат, но, как справедливо указал К. Хопкинс, основным источником, из которого М.И. Ростовцев черпал свои сведения о них, были рассказы М. Пилле10, который вообще был склонен «нагнетать обстановку»11.
Из-за краткости срока работ и тяжелых погодных условий результаты первого сезона не оказались столь впечатляющими, как на это надеялся М.И. Ростовцев, но тем не менее они дали достаточно важную информацию о городе и его истории, а самое главное — позволили наметить планы последующих работ.
В нашем распоряжении имеется несколько документов, которые позволяют лучше понять реальную обстановку в первый сезон раскопок. В числе этих документов — письмо М.И. Ростовцева А.А. Васильеву от 22 мая 1928 г.:
«Дорогой Александр Александрович!
Едем в Бейрут из Алеппо, а в Алеппо попали из Дура, где провели в пыли, грязи, под солнцем и песочными вихрями около двух недель. Было интересно, но для моего возраста утомительно. Результаты, несмотря на короткое время, хорошие. В Париже расскажу подробнее. Много видели по дороге в Дура: в Палестине, Заиорданье и Сирии. И об этом при свидании. Софья Михайловна кланяется.
Твой М. Ростовцев»12.
Гораздо более подробную информацию содержит официальный отчет М.И. Ростовцева и Ф. Кюмона президенту Йельского университета Эйнджеллу, написанный немедленно после возвращения из Дура-Европос13:
«Алеппо, 27 апреля 1928 г.
Дорогой президент Эйнджелл!
Мы — г-н Кюмон ия — прибыли в Салахийе 13 апреля (в пятницу) и оставались на развалинах, г-н Кюмон — до 20 апреля, я сам — еще четыре дня. В Дура мы обнаружили, что г-н Пилле вполне обосновался в лагере на развалинах цитадели и работает полным ходом. В своем отчете он сам расскажет о различных затруднениях, которые ему пришлось преодолеть при отправке оборудования к находящимся на значительном расстоянии развалинам Дура (от Алеппо до Дейр эз-Зора около 300 км, от Дейр эз-Зора до Дура еще около 90 км по очень плохим дорогам) и при поисках необходимого числа рабочей силы. Этот сезон в Северной Сирии был исключительно дождливым, и дороги из Алеппо в Дура оставались непроходимыми примерно 15 дней после приезда г-на Пилле в Дура (3 апреля). Столь длительная задержка была, однако, следствием особых обстоятельств, сложившихся в этом необычном году. Не каждый год дожди идут так долго, как в этом году. К тому же сооружается мощеная дорога из Алеппо в Мескену, причем довольно быстро, и она сделает возможным в будущем году добраться до Дура из Алеппо даже в неблагоприятное время года. Мы также твердо надеемся, что в следующем сезоне у г-на Пилле больше не возникнет затруднений в поиске рабочей силы. Французские военные власти Сирии снабдили г-на Пилле на этот сезон группой из сорока солдат-сирийцев (из Сирийского легиона), и те же власти пообещали ему в следующем сезоне предоставить в его распоряжение такое же или еще большее число людей. Безопасность лагеря обеспечивается восемнадцатью жандармами или "gardes mobiles", которые одновременно помогают г-ну Пилле контролировать местных рабочих. Наконец, г-ну Пилле удалось при помощи гражданских и военных властей в Абу Кемале и Салахийе получить достаточный приток рабочих-арабов из соседних деревень за умеренную плату — около 1 фр[анка] в день.
Г-н Пилле начал производить раскопки одновременно в двух пунктах: в цитадели, где он стал раскапывать северо-западные ворота и башню, и у главных городских ворот, так называемых Пальмирских ворот.


46
Часть 1. М.И. Ростовцев и его «сирийские Помпеи»
Цитадель14. Г-н Пилле сам представит полный отчет о работах в цитадели. Достаточно поэтому будет сказать всего несколько слов об этой части его работы. Здесь г-ну Пилле удалось раскопать вход в северо-западную башню, который был завален очень толстым слоем песка и мусора. Оказалось, что этот вход был загражден весьма примитивной стеной, по всей видимости, сооруженной бедуинами, которые, очевидно, обосновались (когда, мы еще не знаем) в цитадели некоторое время спустя после того, как ее покинули римляне; вероятно, не ранее начала мусульманской эры. По крайней мере несколько могил, которые были найдены недалеко от входа, принадлежат, как кажется, сравнительно позднему периоду. Время этих захоронений будет установлено, когда нам удастся датировать фрагменты арабской керамики, найденной поверх скелетов. Раскопки во внутренних помещениях северо-западной башни, забитых мусором, камнями и остатками перекрытий двух этажей башни (сделанных из тростника и глины или извести), уже ведутся, и они подарили нам прелестный римский светильник (второй в Дура, первый был найден около главных ворот)15. Конец этого сезона г-н Пилле посвятит, кроме расчистки башни, раскопкам внутри и снаружи величественных северо-западных въездных ворот цитадели.
Пальмирские ворота. Работа сирийского военного подразделения в этом месте, которая производилась под руководством командира отряда, состояла в расчистке ворот из-под толстого слоя песка, камней и мусора. Особенно трудно было переносить огромные камни, составлявшие верхнюю часть башни и верхнюю часть второй арки двухарочных ворот. Когда их расчистят, ворота предстанут во всем своем первоначальном величии.
Раскапывая проход, который ведет в город через эти прекрасные двустворчатые ворота, сирийским солдатам удалось найти два входа в две башни, которые защищали ворота, и расчистить от толстого слоя мусора примыкающие стены. Здесь было сделано множество важных открытий. Все пространство двух стен, которое было доступно солдатам, составлявшим гарнизон двух башен, было покрыто надписями, отчасти нанесенными на слой штукатурки (красными и белыми буквами), отчасти процарапанными на поверхности стены. Эти надписи мемориального характера. Они начинаются с формулы pvnoOft ("помни”) и содержат имя, а зачастую воинское звание солдата, который сделал или заказал эту надпись. Это все имена солдат, которые составляли персонал караула ворот и башен в различные периоды существования ворот. Более 30 надписей было обнаружено к тому дню, когда я уехал из Дура. Некоторые из них датированы. Подавляющая часть надписей относится ко времени после Каракаллы (начало III в. по Р.Х.), некоторые же другие — немного древнее (I в. по Р.Х.). Одна надпись датируется последними днями Дура (272 г. по Р.Х.)16. Некоторые из посвятителей — вероятно, простые солдаты, некоторые — младшие офицеры: "бенефициарии" и "статоры" командира гарнизона города ("tribunus"). Эти
офицеры были, вероятно, командирами "corps de garde". Большинство надписей содержит имя (и ранг) только посвятителя. Однако одна из них после имени офицера содержит добавление: ебхарштю tfj Тбхц Ао6ра(<;), то есть "благодарю Судьбу Дура". Я хотел бы повторить эту фразу по окончании наших раскопок. Нам бы очень хотелось высечь такую же формулу на Пальмирских воротах после окончания исследований города.
Около входной двери в южную башню были найдены и другие памятники: остатки простого портика с крышей из тростника и глины, который защищал вход, скудные остатки фресок, которые покрывали стену над входом, остатки фресок в сводчатой галерее, ведшей в город (венец свода с остатками надписи) и — последнее, но не по значимости, — четыре алтаря, или пьедестала. Они первоначально были предназначены для вотивных приношений: один — слева от двери в углу, три — справа. Один из этих алтарей имеет на лицевой стороне длинную латинскую надпись pro salute ("во здравие") императора Коммода. Надпись сообщает о статуе Победы, посвященной гарнизоном города. Бронзовое изваяние этой богини помещалось, по всей видимости, на пьедестале, на лицевой стороне которого имеется надпись. Надпись, чрезвычайно трудно поддающаяся прочтению, является важным документом, проливающим новый свет на военную историю Дура и евфратской границы в целом. Другой алтарь еще интереснее. Когда я впервые осматривал его (Кюмон уже уехал из Дура, когда были открыты алтари), казалось, что это — обыкновенный цилиндрический алтарь, сделанный из гипса и помещенный на квадратном основании также из гипса. Однако после более тщательного осмотра я обнаружил, что штукатурка на верхней части алтаря закрывала более древний каменный алтарь. Я решил поэтому удалить штукатурку и обнаружил под ней изящный небольшой шестиугольный алтарь из камня с арамейской надписью и частью греческого граффито на нем. Памятник датируется благодаря граффито: алтарь был посвящен в 11 г. до Р.Х.17 После моего отъезда из Дура г-н Пилле удалил этот алтарь с основания (в целях сохранности: в летнее время в развалинах полно бедуинов) и исследовал основание, на котором стоял алтарь. Оказалось, что основание состоит из камней и известкового раствора и содержит маленький каменный алтарь без надписи необычной формы и со следами сожженного ладана. Обследуя алтари, я затем обнаружил, что в сгустке известкового раствора между первым и вторым алтарями — красивый небольшой переносной алтарь из камня с любопытными надписями и изображениями, имеющими отношение к военной и религиозной жизни солдат гарнизона Дура. Наконец, в мусоре перед второй (внутренней) сводчатой галереей мы обнаружили нижнюю часть барельефа с изображением Геракла и надписью. Эта стела первоначально помещалась в нише (по-прежнему существующей), вырубленной в стене перед аркой. Наличие в этом месте целого ряда алтарей, фресок над входом, религиозный


История раскопок Дура-Европос 1928—1937 гг. в письмах и документах
47
характер надписей, нанесенных и вырезанных на стене вблизи входа, убедили нас в том, что мы имеем право ожидать найти внутри башни не только комнаты для солдат, но также и военное святилище.
Поскольку внутренние помещения башни представляют собой сплошной слой песка, камня и остатки пола второго яруса, и ее, очевидно, никогда не трогали с тех пор, как она была покинута обитателями, то есть надежда, что внутри башни будет обнаружено множество интересных памятников. Мое мнение, что башня до сих пор содержит все то, что было оставлено солдатами, подтверждается находкой, сделанной в южном дверном проходе в последний день перед моим отъездом. Расчищая дверной проход, сирийские солдаты нашли там огромный щит, почти не поврежденный. Этот щит уникален в своем роде: это длинный квадратный щит (похожий на римский scutum), сделанный из ряда дощечек, связанных вместе, был украшен красивыми кожаными полосами. Деревянная рукоятка крепилась к дощечке при помощи ремешков.
Во время нашего пребывания в Дура мы не только внимательно следили за двумя главными "площадками", но и предприняли несколько пробных раскопов в различных частях города.
1) Одной из важных загадок топографии города является наличие по соседству с цитаделью длинного участка красивой оборонительной эллинистической стены. Этот участок покрывает выступ скалы, нависающей над оврагом, идущим от плато города к реке. По всей вероятности, данный овраг являлся первоначально продолжением главной улицы, ведущей с возвышенности, на которой стоял город, к Евфрату. Наличие подобного участка оборонительной стены внутри города представляет собой загадку. Чтобы разгадать эту загадку, мы произвели раскопки по обе стороны от стены. Эти раскопки показали, что стена составляла часть Редута, более не использовавшегося в римскую эпоху, поскольку в этот период передняя часть стены была отчасти застроена римскими домами, а за стеной в помещениях Редута был выстроен настоящий римский дом. Позднее дом внутри Редута был разрушен пожаром. Дом арабских времен занимал место римского дома, находившегося в Редуте, о котором я говорил выше. Относительно Редута можно, как кажется, сделать следующий вывод.
В ранний период истории Дура дорога от города к реке в черте города находилась под защитой Редута, который, очевидно, выполнял функции цитадели18. Позднее выяснилось, что такая защита недостаточна. Этот Редут был заброшен, а вместо него была построена большая и сильная крепость — цитадель. Наше исследование поставило важный вопрос. Каков возраст цитадели? Является ли она современницей оборонительной стены или построена позже, возможно в римское время? Исследования М. Пилле в цитадели позволят нам надеяться на разрешение этого важного вопроса.
2) Другую серьезную проблему составляет локализация главной общественной городской площади
(агоры). Кюмон предположительно поместил агору внутри четвертого квартала справа от главной улицы. Мы произвели несколько раскопов на предполагаемом месте агоры. Эти раскопки не принесли убедительных доказательств ни "за", ни "против" предположения Кюмона.
3) Еще одни пробные раскопки были предприняты в юго-западном углу укреплений. Мы надеялись найти здесь помещения, схожие с помещениями в противоположном углу стены, где находилось святилище Пальмирских богов с интересными фресками. Раскопки показали, что, без сомнения, помещения в юго-западном углу существовали. Однако они показали, что крыши, по меньшей мере этих помещений, были, несомненно, разрушены пожаром. Это оставляет мало надежд на важные открытия в этой части укреплений.
4) Мы также произвели два раскопа в северной части храма Артемиды и смогли убедиться, что храм простирается далеко за пределы раскопанной части. Очевидно, что только примерно половина этого интересного святилища была раскопана Юомоном.
Наше свободное время мы посвятили длительным прогулкам внутри города и экскурсии по памятнику напротив Абу Кемаля, на левом берегу Евфрата. Прогулки в городе и изучение домов, которые наполовину были разрушены дилетантскими раскопками лейтенанта Делапланта (после того, как Кюмон уехал из Дура)19, продемонстрировали, как велико археологическое богатство Дура. Почти каждый раз мы поднимали какой-нибудь интересный фрагмент: будь то кусочки декоративных штукатурных фризов или кусочки высококачественной керамики, иногда с интересными торговыми метками или надписями и т.д. Экскурсия в Джерсу на левом берегу Евфрата дала нам возможность сфотографировать некоторые представляющие интерес надгробные памятники пальмирского типа и констатировать тот факт, что эти некрополи никогда не были зафиксированы в новое время. На следующий год мы намерены полностью исследовать эти интересные памятники.
Подведем итоги. Мы совершенно не ожидали, что первый же полевой сезон в Дура приведет к сенсационным открытиям. Сезон этого года, начавшийся так поздно, следует считать подготовкой к настоящим раскопкам в этом месте, которые должны начаться в будущем году. Тем не менее мы рады заявить, что даже эта непродолжительная подготовительная кампания привела к открытиям, важным как с исторической, так и с художественной точек зрения. В конце отчета позвольте изложить наше мнение о наилучшем варианте программы раскопок на следующий год. Особый интерес, который представляет Дура, заключается в том, что Дура была: 1) важной македонской, пальмирской, парфянской и римской крепостью и 2) греческим, а позднее греко-семитским поселением, дерзко внедренным в самую середину пустыни. Поэтому мы предлагаем сконцентрировать усилия будущего сезона на решении следующих проблем:


48
Часть 1. М.И. Ростовцев и его «сирийские Помпеи»
1) Систематическое исследование крепостных башен и городских стен. Каждая башня или, по крайней мере, те, которые покажутся самыми интересными, должны быть полностью расчищены от мусора и песка, который заполняет их изнутри и снаружи. Опыт Кюмона и наш собственный показали, насколько интересны находки, сделанные в башнях. Толстый слой песка полностью сохраняет деревянные и кожаные изделия, текстиль, пергамент, бумагу и т.п. Первая башня, которая должна быть исследована после расчистки башен главных ворот, — так называемая "башня пальмирцев".
2) Городские постройки должны подвергнуться систематическому обследованию. Раскопки Кюмона и разрушительные раскопки Делапланта показали, как хорошо сохранились в Дура храмы и частные дома. Мы хотели бы предложить произвести систематические раскопки в первую очередь среди развалин на месте предполагаемой агоры и одновременно провести расчистку главной улицы, идущей от главных ворот до агоры.
3) Также весьма желательно, если позволит время и деньги, завершить раскопки храма Артемиды. Необходимо получить полную картину этого греко-семит- ского храма, предоставившего так много интересных находок Ф. Юомону.
Развалины Дура простираются на огромное расстояние. Все постройки города хорошо сохранились. Почти ни одна из них не использовалась после 300 г. по Р.Х. Произвести раскопки всего города в ближайшие годы невозможно, да и в этом нет необходимости. Однако возможно и очень желательно проводить определенную систематическую работу в городе. Такое систематическое исследование будет иметь огромную историческую важность.
Обшая программа проведения работ в Дура
в течение кампании (осень) 1928 г, и (весна) .1929 г.
1) Общее топографическое тригонометрическое обследование города, его оборонительных стен и цитадели.
2) Завершить расчистку северо-западной башни цитадели. Если не будет сделано никаких важных открытий, прекратить работы в цитадели. В цитадели обитали арабы, и поэтому мало надежды, что в ее развалинах будут обнаружены важные находки.
3) Закончить раскопки (если они не будут закончены в этом году) главных ворот и полностью расчистить с величайшей осторожностью две башни этих ворот.
4) Начать раскопки главной улицы, идущей от главных ворот вдоль четырех кварталов до того квартала, где предполагается наличие агоры, и систематически раскапывать квартал агоры. Есть надежда обнаружить в этом квартале общественные здания и греческие храмы города.
5) Если будет возможность, нанять группу рабочих для завершения раскопок храма Артемиды.
Ф. Кюмон, М. Ростовцев».
Этот интереснейший документ, который удалось найти в архиве, ярко показывает, сколь внимательно М.И. Ростовцев и Ф. Кюмон подходили к организации работ и насколько обоснованно разрабатывали программу исследований на следующий сезон, сообразуясь с местными условиями, характером научного состава и рабочей силы.
Дополнением к этому отчету, носящему исключительно официальный характер, является следующее по времени письмо М.И. Ростовцева:
«Лично. Конфиденциально20 Бейрут, 3 мая 1928 г.
Дорогой президент Эйнджелл!
Сегодня я выслал Вам отчет Кюмона и мой о нашей работе в Дура. Он будет передан Вам в машинописном виде проф. Дж. JI. Хендриксоном. Однако я хочу прибавить от себя некоторые сугубо личные и конфиденциальные замечания, отражающие те впечатления, которые я получил в Дура после длительного общения с Пилле. Я уже говорил Вам, что лишь немного был знаком с Пилле и что моя рекомендация основывалась на мнении Дюссо и Кюмона; оба с легкостью рекомендовали его как деятельного человека, обладающего большим опытом работы на Востоке. Теперь, после многих дней совместной жизни и совместной работы, я должен признать, что нахожусь в некотором разочаровании. Конечно, у Пилле были определенные основания, чтобы стать нервным и легковозбудимым. Он столкнулся с множеством трудностей при отправке материалов из Парижа в Дура; в Алеппо его задержали сильные дожди, он не смог подобрать хороший персонал (повара, шофера, управляющего раскопом), ему не везло при раскопках цитадели. Однако все это не объясняет того подавленного и крайне нервного настроения, в котором мы застали нашего технического директора. Он находился почти на грани нервного срыва. Наблюдая за его деятельностью в Дура, я понял, что у него отсутствует способность к организации археологической экспедиции и он еще не знает, как к этому следует подойти. Условия в нашем лагере были весьма убогими, палатки малы и неудобны, обеспечение питанием более скудным, чем ему следовало бы быть, а обеспечение водой еще более плохим, несмотря на то что Евфрат протекает в непосредственной близости от лагеря. Наконец, наблюдая за его деятельностью, я обнаружил, что он полагается на своих помощников больше, чем на себя самого, довольно ленив и старается делать как можно меньше работы. С другой стороны, я должен признать, что его технические познания совершенны, а методы раскопок безупречны и точно выверены. В этом отношении мое единственное замечание заключается в том, что он слишком много оставляет рабочих одних, пренебрегает личным контролем за ходом работ, что в дальнейшем может привести к нежелательным последствиям. Почему я пишу Вам обо всех этих обескураживающих впечатлениях? Мы связали себя с Пилле на три года, и даже если бы это было не так, я бы не советовал искать другого человека. Многих из них я видел за работой и по¬


История раскопок Дура-Европос 1928—1937 гг. в письмах и документах
49
лагаю, что Пилле не уступает большинству из них. Стало быть, я пишу Вам потому, что мы должны искать какой-то выход. Предлагаемое мною заключается в следующем. Для меня, разумеется, наилучшим выходом было бы лично наблюдать за ходом работ на всем их продолжении. Поскольку это невозможно, и я не смогу поехать в Сирию в будущем году даже на непродолжительное время, и никто из наших профессоров не сможет сделать этого, то лучшим из того, что можно предпринять, было бы: 1) Придать К. Хопкинсу более независимое положение, то есть назначить его представителем Йельского университета, действующим от имени университета, — с теми же полномочиями, с которыми действовал бы я, будь я на месте, — и ни в чем не подчиненным Пилле. 2) Поскольку краткое посещение одним из членов нашего университета скорее внесло бы сумятицу, чем было бы полезным, не посылать никого в Дура в будущем году и сэкономить тем самым 1500 франков, которые предназначены в бюджете на эту цель. 3) Сбереженные за счет этого деньги я бы предложил израсходовать на назначение второго научного ассистента, который будет буквально необходим в будущем году, когда два или три раскопа будут работать одновременно. Поскольку его невозможно найти в Америке (стоимость поездки за океан поглотит почти все деньги), то я предлагаю найти ассистента в Париже. Я мог бы найти какого-нибудь молодого русского археолога с содержанием 1000 франков, включая дорожные расходы. Оставшиеся деньги я бы предложил потратить на не предусмотренный в бюджете наем персонала, который бы более квалифицированно контролировал ход работ.
Я думаю, что эти три небольших перемены в наших планах в самом деле нам помогут. Хопкинс — человек спокойный, очень деятельный и ненервный. Будучи независимым, он нейтрализует нервозность Пилле. Еще один ассистент и несколько человек, как следует контролирующих ход работ, смогут нейтрализовать лень Пилле. Эффективная организация жизни в лагере может быть обеспечена, если дать Пилле подробные инструкции, которые мы с Кюмоном составим, как только я приеду в Париж. Эти инструкции следует послать Пилле из Нью-Хейвена.
Итак, выскажите свое мнение как можно скорее и дайте мне о нем знать. В Париже я должен уже знать о нем, ибо, находясь в Париже, я смогу подыскать молодых археологов и сделать свой выбор.
Послезавтра я отплываю в Грецию. По дороге я остановлюсь на Родосе и в качестве гостя итальянского правительства приму участие в небольшом конгрессе, который состоится здесь. С Родоса отправлюсь в Афины, где увижусь с Хопкинсом. Я рад, что у меня будет возможность рассказать ему все о Дура.
Здоровье мое в полном порядке, и я наслаждаюсь путешествием.
Искренне Ваш
М. Ростовцев».
Письмо содержит первые намеки на начавшийся конфликт, который позднее приобретет более острые
формы и осложнит деятельность экспедиции. К. Хопкинс в работе этого сезона не участвовал и при описании начала конфликта пользовался «фольклором», которым богата жизнь любой достаточно долго действующей экспедиции. Частное и конфиденциальное письмо М.И. Ростовцева показывает нам подлинное отношение к Пилле и объясняет одну из главных причин конфликта21. С другой стороны, это письмо демонстрирует способность М.И. Ростовцева находить достойный выход из весьма запутанной ситуации.
Инструкция, о которой говорится в этом письме, сохранилась в виде копии, случайно присоединенной к письму М.И. Ростовцева, в котором он ставил задачи Пилле в его рекогносцированной поездке. Текст инструкции написан на отдельном листе, не датирован, что и послужило, очевидно, причиной подобной ошибки:
«1) Палатки. Имеющиеся палатки слишком маленькие и неудобные. Необходимо достаточное количество больших палаток, где можно было бы спать и работать. Уже приобретенные палатки можно было бы использовать для обслуживающего персонала.
2) Необходимо построить раздельные туалеты для мужчин и женщин. Эти места должны быть снабжены лопатами и песком.
3) Вода. Необходимо организовать доставку воды из Евфрата таким образом, чтобы в лагере ее всегда было достаточно. Печи больших размеров, работающие на горючем, надо использовать только для того, чтобы кипятить воду; кипяченую воду следует хранить для нужд лагеря в бочках достаточных размеров. Надо также иметь необходимое количество дезинфицирующих средств для воды на случай необходимости.
4) Душ — резиновые трубы и шторы.
5) Тазы для мытья, кувшины для воды (отдельно — для грязной воды).
6) Достаточное количество полотенец (как минимум 36). Постельное белье в достаточном количестве.
7) Столы и стулья в достаточном количестве.
8) Скатерти для столов и салфетки в достаточном количестве.
9) Организация стирки.
10) Достаточное количество печей, работающих на горючем, для кухни.
11) Достаточное количество ярких ламп на тот случай, если не будет света.
12) Лекарства, перевязочные материалы.
13) Фотография.
14) Бумага для эстампажей в достаточном количестве. Щетки для эстампажей».
Судя по содержанию инструкции, в ней учтен опыт пребывания М.И. Ростовцева и его наблюдения для наилучшей организацией жизни экспедиции.
Мы имеем в своем распоряжении и ответ президента Эйнджелла на письмо Ростовцева от 31 мая: «Дорогой профессор Ростовцев!
Профессор Хендриксон передал мне 20 мая Ваш интересный отчет, датированный 27 апреля, а вскоре после этого я получил Ваше письмо от 3 мая, посланное из Бейрута. К сожалению, я был вынужден из-за
4 - 7794


50
Часть I. М.И. Ростовцев и его «сирийские Помпеи»
нескольких дел покинуть Нью-Хейвен на два или три дня как раз в тот момент, когда я получил Ваше письмо, и поэтому невольно задержал свой ответ.
Я чувствовал, что мне совершенно необходимо посоветоваться с несколькими коллегами относительно того предложения, которое Вы сделали, поскольку оно связано с большим риском осложнить наши отношения с Пилле. Я представил дело таким образом, чтобы не повредить Вашей конфиденциальности ни здесь, ни за рубежом. Мне кажется, однако, что в настоящих условиях невозможно осуществить столь радикальное изменение без обсуждения с другими лицами, вовлеченными в это дело.
Думаю, что мы совершили ошибку, дав М. Пилле так много власти, не имея реального представления о его способностях, но, с другой стороны, учитывая действительно экстраординарную серию трудностей, с которыми он столкнулся, и тот факт, что он работал один, мы должны, я полагаю, дать реальную оценку его состоянию, в котором Вы нашли его во время Вашего визита в Дура.
Я не хотел бы, однако, изменять общую схему экспедиции до окончания следующего сезона, когда работы начнутся без раздражающих предварительных эпизодов вроде транспортировки материалов и т.д. Если это реально докажет его полную административную неспособность, о которой Вы говорили, я тогда смогу предпринять действия, которые сочту необходимыми. Хотя и существует угроза потери времени и некоторых возможностей, все же такой подход мне кажется менее рискованным, чем ввести нового человека, приход которого М. Пилле смог бы рассматривать как критику его компетентности и который, что вполне вероятно, может оказаться не лучше самого Пилле. Думаю, что и с точки зрения психологии людей, вовлеченных в это дело, и в связи с обязательствами по нашему контракту, не надо вводить нового человека, имеющего иные степень и вид власти, чем те, которые предусматривались при наших первоначальных переговорах с М. Пилле, правда, если только он сам не попросит о приглашении подобного человека и не проявит инициативу в этом. Если Пилле сам осознает все эти недостатки или хотя бы часть их, которые стали ясны для Вас, то, вполне вероятно, он сам мог бы с энтузиазмом приветствовать в составе экспедиции появление еще одного человека. Как Вы мне говорили, в бюджете есть 1500 долларов, которые можно потратить на посылку одного человека из нашей Йельской группы из Нью-Хейвена, и если эта сумма обеспечит его поездку, не может быть никаких препятствий для переделки бюджета, хотя я полностью не согласен с какими-либо шагами, которые привели бы к его увеличению.
Какими бы ни были недостатки г-на Пилле, но незамедлительность, ясность и деловой характер его отчетов выше всякой критики.
Я не знаю, когда М. Пилле прибудет обратно в Париж (если он действительно собирается вернуться туда летом), но для меня ясно, что с ним следует обсудить вопрос об использования кого-то из тех людей,
которых Вы имеете в виду, иначе у него может возникнуть мысль о том, что у нас существует чувство неудовлетворенности в отношении ведения им дел. Вести раскопочные работы без определенных трений трудно, но приглашение второго человека в экспедицию, которого директор экспедиции не желает, может лишь привести к крушению всего дела.
Могу сказать в заключении, что я рад тому, что Вы побывали на месте раскопок и дали нам очень полезную информацию о будущем. Я надеюсь, что Вы находитесь в полном здравии
Искренне Ваш
Дж. Р. Эйнджелл».
Таким образом, радикальные предложения М.И. Ростовцева не нашли поддержки у президента, который проявлял большую осторожность. Однако основное, чего хотел М.И. Ростовцев, — увеличение научного состава экспедиции, хотя и без придания К. Хопкинсу полной независимости от М. Пилле, было осуществлено. Об этом говорит письмо Ростовцева президенту Эйнджеллу из Парижа от 15 июня: «Дорогой президент Эйнджелл!
Большое спасибо за Ваше любезное письмо от 31 мая, полученное мною той же ночью, как я вернулся в Париж (в 4 часа утра вместо 9 вечера — едва не произошла катастрофа). Думаю, Вы правы, если исходить только из условий контракта с Пилле. У него есть свои недостатки, но в целом он человек деятельный и не хуже других В любом случае, Хопкинс в будущем году будет представлять Йельский университет в Дура, в особенности если в будущем году никого из членов университета в Дура не будет. Вчера мы — Пилле и я — отправили Вам телеграмму с просьбой предоставить нам право назначить еще одного научного ассистента на деньги (1000 франков^, отведенные в бюджете на дорожные расходы члена Йельского университета. Если Вы согласны, Хопкинс будет в будущем году единственным членом университета в Дура. Что касается второго ассистента, то в Афинах я встретил мистера Джонсона22 — молодого ученого, проработавшего два года в Греции, специалиста по эпиграфике. Большинство находок этого сезона — надписи; есть надежда в будущем году найти другие, и поскольку надписи из Дура нелегко читать и понимать, то и Пилле, и Хопкинсу в будущем году будет весьма полезна помощь квалифицированного эпиграфиста. Хопкинс хорошо знает Джонсона, который ему очень нравится. Если Джонсон примет назначение (в порядке эксперимента я предложил ему 1000 франков; оставшиеся 500 франков понадобятся на наем еще одного технического ассистента; он должен дать мне ответ здесь, в Париже), то работа в Дура будет организована более эффективно. Если он откажется, то мы найдем здесь в Париже кого-нибудь еще — молодого русского, французского, бельгийского или английского ученого.
Я написал Хендриксону, затронув вопрос о втором научном ассистенте. За несколько дней до того, как я уехал из Нью-Хейвена, два или три студента из Йеля


История раскопок Дура-Европос 1928—1937 гг. в письмах и документах
51
просили меня взять их с собой в Дура. Они предложили оплатить самостоятельно свои дорожные расходы и, таким образом, они не будут обузой бюджету экспедиции. Если Вы или Хендриксон знаете какого-нибудь молодого человека, желающего за свой счет отправиться в Дура, то Пилле будет этому очень рад. Студент, однако, должен быть готов к суровой жизни в Дура и к выполнению любой работы, которая могла бы быть определена ему Пилле. Разумеется, в Дура ему не придется нести расходы за питание и проживание. Кроме того, он должен прибыть в Бейрут во второй половине сентября и там присоединиться к экспедиции.
Мы прекрасно провели время на обратном пути в Париж. После непродолжительной остановки на Кипре я в качестве гостя Италии принял участие в Археологическом конгрессе, который был организован на Родосе итальянским правительством2^. Остров на редкость красив. Хотелось бы провести, по меньшей мере, недели две-три в прекрасном Hotel des Roses, купаясь в голубом море и гуляя по средневековому городу Родосу и окрестным холмам. После Родоса мы провели две недели в Афинах, где встретили Хопкинса с женой. Проездом через Константинополь мы отправились в Констанцу (Томы Овидия), а из Констанцы — в Бухарест, где в течение 5 дней я работал в музее и в новом прекрасном университете. Из Бухареста проездом через Венецию мы добрались наконец до Парижа.
В Париже я застал Пилле в хорошей форме и в превосходном настроении. У меня состоялся подробный разговор с ним и с Кюмоном, о котором еще не раз будет помянуто. После моего отъезда из Дура там было сделано несколько новых интересных находок. Особый интерес представляет прекрасный барельеф, изготовленный по обету и посвященный богине Немезиде, и длинная монументальная надпись на латыни, которая, между прочим, разрушает некоторые из тезисов Кюмона. Барельеф Немезиды содержит две надписи: одну на греческом, другую на латыни. Профессор Тэнни (Tenney)24 поможет нам расшифровать последнюю.
В будущем году перед Пилле встанут две проблемы. Одна — помещение для экспедиции. При частых песчаных бурях жизнь в палатках представляет сущее мучение. Пилле надеется, что дом будет готов к сентябрю будущего года. Вторая проблема, тесно связанная с первой, — вопрос об одном или двух сезонах. Я настаиваю на одном сезоне. Начать раскопки и законсервировать их в конце занимает много времени. Два раза в год терять время таким образом в высшей степени не экономно. Если будет построен дом, экспедиция будет защищена от дождя и холода. Если нельзя будет нанять рабочую силу, членам экспедиции предстоит много работать, составляя планы и проводя разведки, делая эстампы и фотографируя надписи и т.д. Я предлагаю испробовать это в нынешнем году и посмотреть, можно ли осуществить подобный план.
Мы собираемся пробыть здесь недели три. 4 июля я поеду в Лувен и, в соответствии с Вашим предложением, буду представлять Йель при торжественном от¬
крытии библиотеки. Из Лувена я собираюсь отправиться в Оксфорд, а затем в Осло.
Искренне Ваш
М. Ростовцев».
Самым важным из предложений М.И. Ростовцева является его идея не прерывать раскопки в середине зимы, а продолжать их с осени до весны, в отличие от того, что намечалось ранее. Насколько можно судить, эта идея была принята, и все последующие сезоны в Дура строились именно по этой схеме. Следует также отметить, что М.И. Ростовцев постоянно стремился усилить научный состав экспедиции.
Эти вопросы рассматривались и в его письме от 21 июня 1928 г.:
«Дорогой президент Эйнджелл!
Ваша телеграмма пришла как раз вовремя. Случилось так, что мы с Пилле сразу же нашли очень хорошую кандидатуру на должность второго научного ассистента в Дура на будущий год. Нашей кандидатурой является мистер Джотан Джонсон из Нью-Арка, бывший студент Принстонского университета. Он провел какое-то время в Греции, принимал участие в раскопках Коринфа и изучал греческую эпиграфику у профессора Меритта2л Мне он показался очень приятным человеком, обладающим высокой квалификацией и преданным своему делу, так что я предложил его Пилле в качестве второго научного ассистента. Когда пришла Ваша телеграмма, Джонсон случайно оказался в Париже. Он трижды встречался с Пилле и произвел на него то же впечатление, что и на меня. Таким образом, мы решили просить Вас назначить его вторым научным ассистентом экспедиции в Дура с жалованьем в 1000 (одна тысяча) франков за счет тех 1500 франков, которые в бюджете были предназначены на дорожные расходы члена Йельского университета.
Юноша отплывает в Штаты в следующую субботу. Я посоветовал ему отправиться в Нью-Хейвен и, если будет возможно, повидаться с Вами, а если нет, то встретиться с Хендриксоном и Сеймуром26 и уладить с ними вопросы формального назначения и выплаты жалованья. Как Вы помните, суммы в 1500 франков в бюджете Пилле нет. Поэтому Джонсон должен получать жалованье непосредственно от университета, как Хопкинс и сам Пилле.
Понятно, что как только юноша приедет в Бейрут и встретится с Пилле, расходов у него больше не будет. Однако если работы в Дура зимой будут прерваны и если он предпочтет не оставаться в Дура, а предпринять какую-нибудь поездку, то это будет сделано на его собственные деньги. Я здесь очень занят, выступая перед Академией о своей работе в Сирии и т.п. Полагаю, что Хопкинс приедет в следующую субботу, и я представлю его Пилле, Юомону и Дюссо.
Искренне Ваш
М. Ростовцев.
P.S. Это письмо будет передано Вам мистером Робертсоном27, который копал в Джераше с Кроуфу- том28. Молодой человек в самом деле занятен. Результаты сезона этого года превосходны. Было бы обидно
4*


52
Часть 1. М.И. Ростовцев и его «сирийские Помпеи»
не использовать опыт Робертсона, навыки Кроуфута и любезность Хорсфильда29 для еще одних раскопок в Дже- раше — одном из лучших мест для раскопок в Сирии. Разве так уж сложно найти 10000 франков на это?»
Наконец, хлопоты М.И. Ростовцева по наилучшей организации работы будущего сезона находят свое завершение. Об этом свидетельствует его письмо Эйнд- желлу от 30 июня 1928 г.:
«Дорогой президент Эйнджелл!
Итак, я засыпаю Вас письмами и лишаю Вас того небольшого отдыха, который Вы получили после напряженного года. Это письмо будет, однако, очень коротким. Я хотел сообщить Вам, что мы — Пилле и я — заручились на будущий год услугами мистера Джонсона, которого, я надеюсь, Вы лично встретите в Йеле. Разумеется, от Вас зависит, утвердите Вы это назначение или нет.
Второй вопрос. Вчера в Академии я читал доклад о наших открытиях в Дура. Я пока не отдавал рукопись секретарю. Мой доклад был лишь кратким резюме того, что было найдено. Более длинный и полный отчет был, разумеется, оставлен для Йеля. Так вот, какие пожелания у Вас будут относительно этого доклада? Хотите ли Вы, чтобы этот доклад появился в Comptes Rendus Академии, или нет? Конечно, это придаст нашим находкам широкую известность, но это лишит нашу будущую йельскую публикацию приоритета в отношении некоторых надписей. Собственного мнения на этот счет у меня нет. Я всегда выступаю за незамедлительную публикацию результатов раскопок, и было бы естественно обнаружить резюме наших результатов в "C[omptes] R[endus]" Французской Академии. Однако право решающего голоса остается за Вами. Пожалуйста, сообщите мне о своем решении при первой возможности.
С этим тесно связан еще один вопрос. "The Illustrated London News" просит меня показать несколько фотографий, чтобы напечатать их у себя. Я дал уклончивый ответ. В Лондоне я должен встретиться с одним из издателей "[The] I[llustrated] L[ondon] N[ews]". He знаю, сочтет ли он мои фотографии представляющими какой-либо интерес. Что мне ему сказать? Если ему тем не менее покажется, что они вполне подходят для публикации, следует ли мне отдать их ему? Думаю, что их появление в печати не причинит никакого вреда нашим дальнейшим отношениям с сирийским правительством. Находки этого года интересны, но не более того, и распределение находок не будет обсуждаться до конца нашего следующего сезона.
В следующий вторник я собираюсь отправиться из Парижа в Лувен, а дней через десять — из Франции в Англию. Моим адресом в Англии будет: Oxford, Corpus Christi College.
Искренне Ваш
М. Ростовцев».
Таким образом, помимо подведения итогов прошлого сезона и подготовки к следующему, М.И. Ростовцев начинает обсуждать и новую тему — публикации результатов раскопок в Дура. Более активно эта тема об¬
суждается в переписке с Ф. Юомоном. Например, в письме, отправленном 27 июля 1927 г., говорится, как и в письме к Эйнджеллу, о публикации доклада, который сделал Ростовцев в Париже в Академии надписей: «Мой дорогой друг!
Я писал Эйнджеллу о публикации моего сообщения о Дура в "C[omptes] R[endus]" Он, кажется, против этой публикации из-за обидчивости наших коллег в Йеле. Поэтому я могу поступить только так: сохранить текст моего сообщения и опубликовать его позднее в Америке. Все-таки люди — очень странные создания! Если Вы будете в Париже, скажите об этом Канья30. Он может вставить в "C[omptes] R[endus]" несколько слов о моем сообщении, например: "М. Ростовцев обсуждал несколько новых эпиграфических текстов, недавно обнаруженных в Дура, и показал их историческое значение".
Что касается Ваших заметок о Немезиде и Тюхе Дура: можете ли Вы дать заметку об этом сюжете, к которой я присоединю алтарь с вексиллумом. Она будет опубликована в планируемом Йелем отчете о раскопках в Дура31. Я надеюсь, что мы сможем опубликовать этот отчет в "обозримом будущем"32...»
Вопросы публикации дурских материалов первого сезона продолжают обсуждаться в их переписке. К сожалению, нам осталось неизвестным письмо Ф. Кюмона, но мы имеем письмо М.И. Ростовцева от 31 июля 1928 г. (из Оксфорда), посвященное тому же вопросу:
«Мой дорогой друг!
Спасибо за Ваше письмо. После того, как Вы написали мне письмо, я получил письмо из Нью-Хейвена, которое мне было послано Комиссией по Дура и в котором говорится, что нет возражений против публикации моего сообщения. Таким образом, не говорите ничего Канья. Я хочу послать рукопись в Секретариат в один из ближайших дней33. Я полагаю, что все мы, эпиграфисты, находимся на одном уровне. Я дал фотографию надписи Коммода Андерсону и Макдональду34. Они не нашли в ней ничего такого, что мы бы уже не сделали. Что за разговоры о корзине с арабскими черепками? Могут ли это быть подпольные раскопки? Или мы видим формирование легенды?
Я постоянно работаю над ТеЬ. 703 и не знаю, когда закончу этот сизифов труд. Счастливого пути в Рим и спасибо за диапозитивы. Скажите мне, сколько я Вам должен за них. Успехов и здоровья. Мои наилучшие пожелания всем нашим коллегам: Дюссо, Гзеллю35 и другим.
Преданный Вам
М. Ростовцев».
По-видимому, ответом на это письмо служит письмо Ф. Кюмона из Парижа от 16 сентября. Ф. Кюмон извиняется за то, что он задержался с посылкой обещанной заметки о барельефе Немезиды. Кроме того, по его словам, о культе Фортуны он не может сказать ничего нового по сравнению с тем, что им было написано ранее в его книге о Дура. Только одно дополнение может быть сделано — о распространении этого культа по городам Сирии.


История раскопок Дура-Европос 1928—1937 гг. в письмах и документах
53
Следующий сюжет должен быть передан дословно: «Я получил от Роденвальдта36 письмо, в котором он приглашает меня присутствовать на заседании, посвященном столетию Немецкого археологического института в апреле следующего года в Берлине и сделать там сообщение о результатах раскопок в Дура. Я ему ответил, что Дура мне более не принадлежит, и поскольку Йель возобновил раскопки, именно ему принадлежит исключительное право публикаций результатов, которые будут лолучены, и потому для меня невозможно выступать публично по этому сюжету (я и не имею желания). Я добавил, что Вы один можете дать Институту желательный им Vortrag37. Может быть, Вы им напишете по этому вопросу?»
Несколькими строками ниже он касается еще одного вопроса, связанного с результатами первого сезона: «Вчера Пилле прочитал свое сообщение в Академии, поскольку это было летнее заседание, то зал не был frequentissima38, но выслушал со вниманием объяснения нашего архитектора. Он рассчитывает отправиться через две недели, как Вы, без сомнения, знаете». И в самом конце: «Сообщите мне, когда Вы возвращаетесь в Йель и довольны ли Вы открытиями, сделанными в Дура. Я немного ответственен за предприятие, которое организовал Ваш университет, и я рад одновременно за науку и за себя самого, поскольку это предприятие оказалось столь плодотворным».
В письме из Парижа от 18 октября 1928 г. Ф. Кюмон выражает надежду, что Ростовцев получил его заметки о барельефе Немезиды и граффити на алтаре. Он также высказывает предположения о возможном участнике работ в Дура — специалисте по керамике мусульманского времени39.
В постскриптуме Ф. Кюмон добавляет информацию о публикации доклада М.И. Ростовцева в CRAI и некоторые свои соображения об истории Дура: «Я читал и исправлял корректуру Вашего сообщения в Академии, так как не было времени посылать ее Вам. Я позволил себе смягчить одну фразу в конце. Я не верю в возможность того, что со времени царствования Александра Севера Пальмира осуществляла какую- либо юридическую супрематию40 над Дура-Европос. Одна была колонией с ius italicum, вторая — по всей вероятности, тоже колонией. Это означает, что мы имеем два различных организма без всякой правовой связи. Подчинение Дура случилось, когда Пальмира стала независимой, после падения Северов, в условиях анархии, которая за этим последовала».
Ответом на эти письма Ф. Кюмона, по-видимому, может служить недатированное письмо М.И. Ростовцева, которое, как следует из содержания, было написано сразу же после его возвращения в Йель41:
«Мой дорогой друг!
Я только что вернулся в Нью-Хейвен. Я снова взялся за мои преподавательские занятия, которые отнимают много сил, но не очень меня интересуют. Но нужно жить. Спасибо за Ваше письмо и рукопись, которую Вы мне послали. Мы решили публиковать каждый год том о раскопках в Дура. Первый том будет со¬
держать: 1) предисловие през[идента] Эйнджелла,
2) 	краткое изложение истории раскопок и организации экспедиции, 3) общий отчет Пилле, 4) мою статью о надписях, 5) Ваши две заметки, которые Вы мне прислали, 6) статью Торри о пальмирских надписях42. Тома будут иметь следующее название: "Preliminary Reports on the Excavation of Dura-Europos". Я еще не получил текста Пилле, но уже имею рисунки к нему. Ни на одной из иллюстраций не представлены результаты раскопок в цитадели...»
О проблемах Дура-Европос говорится и в самом конце письма:
«...Из разговора с президентом я вынес впечатление, что если все пойдет хорошо, мы сможем работать в Дура в течение 5 лет. Все зависит от случая и... Пилле...
Я вижу Джорджа Линкольна каждый день. Он посылает Вам свои приветы. Кстати, хотите ли Вы, чтобы Ваши заметки были напечатаны на французском языке, или мы можем их перевести? Относительно Берлина и заседания в Институте. Почему Вы не хотите говорить о Дура? Сделайте это, я Вас прошу. Рассматривайте Дура всегда, как Ваш собственный памятник...»
Итак, окончание сезона не означало решения всех проблем. М.И. Ростовцев остро переживал по поводу медлительности Пилле, которая привела к тому, что объем раскопочных работ был весьма ограничен, что могло создать впечатление о неуспешности первого сезона и даже поставить под удар все последующие работы. Поэтому М.И. Ростовцев стремился как можно быстрее и полнее информировать специалистов о результатах экспедиции. Именно этим, видимо, и объясняется некоторая его нервозность относительно публикации доклада в Академии надписей.
Вместе с тем М.И. Ростовцев старался исправить ситуацию. Он пытался повысить статус К. Хопкинса, ввести в состав экспедиции специалиста, обладающего эпиграфической подготовкой, составить детальную инструкцию для Пилле. Вопрос об участии К. Хопкинса в составе экспедиции, по всей видимости, возникал еще при подготовке к первому сезону, но так и не был тогда решен. Об этом говорит письмо М. И. Ростовцева к К. Хопкинсу. Письмо без даты, но контекст не вызывает сомнений — это время подготовки ко второму сезону43: «Дорогой Кларк!
Пишу Вам после разговора с президентом. Мы достали деньги для раскопок в Дура в Сирии. План раскопок требует присутствия на месте американца, квалифицированного археолога и эпиграфиста. Вы помните, что поначалу я думал сделать Вас в Дура иссле- дователем-помошником44 с американской стороны. Вы были склонны считать это назначение выгодным и приемлемым, когда мы обсуждали его в Риме. Не изменили ли Вы своего мнения и готовы ли принять это назначение на следующий год? Оплата по должности (2000 долларов) начинается с осени 1928 г., когда Вы должны, как предполагается, встретиться с Пилле (тех¬


54
Часть 1. М.И. Ростовцев и его «сирийские Помпеи»
ническим руководителем) в Бейруте и отправиться с ним в Дура. Ваше пребывание в Дура продолжится до тех пор, пока там будет находиться Пилле, то есть не дольше, чем до первой половины мая. Вашими обязанностями будет помощь Пилле по научным вопросам: дневник раскопок, описание и классификация находок (инвентаризация), копирование надписей и пергамен- тов. Если Вы согласны, то я бы хотел, чтобы Вы (и, конечно, Сьюзен) прослушали курс греческой эпиграфики или хотя бы поупражнялись в копировании надписей эллинистического и римского времени в Афинском музее. Постарайтесь найти надписи не на мраморе, а на более мягком камне.
Думаю, это назначение будет Вам полезно. Сумма денег вполне достаточная. Учтите, "что Вам придется платить только за переезд до Бейрута (75 долларов). От Бейрута до Дура Вы поедете на машине, которая принадлежит экспедиции, а пока Вы с Сьюзен будете в Дура, заботу о Вас возьмет на себя Пилле, то есть Вам совсем не придется тратить деньги с ноября по май, то есть около шести месяцев.
Пожалуйста, напишите тотчас же президенту Эйнджеллу и мне. Впрочем, так как я уезжаю 28 января, направьте письмо по адресу: Paris, Unic Hotel, 151 bis, rue de Rennes. Сообщите, пожалуйста, о Вашем решении также Хендриксону...»
Действительно, и К. Хопкинс, и его жена, Сьюзен, получили достаточно серьезную подготовку по эпиграфике, а Сьюзен также научилась каталогизировать находки — поэтому в Дура они прибыли хорошо подготовленными к полевым работам.
1 М.И. Ростовцев так называет Министерство иностранных дел Франции, используя американский эквивалент названия этого учреждения.
2 Об этом подразделении министерства см. предыдущую главу.
3 Hopkins С. The Discovery of Dura-Europos / Ed. by B. Goldman. New Haven — London, 1979. P. 26.
4 Ростовцев М.И. О Ближнем Востоке. Париж, 1931. С. 70.
5 Там же. С. 70—71.
6 Там же. С. 72.
7 Там же. С. 73.
8 Там же.
9 Hopkins С. The Discovery... P. 26.
10 Ibid. P. 29.
11 Ibid. P. 36f.
12 Первую публикацию см.: Скифский роман / Под общ. ред. акад. РАН Г.М. Бонгард-Левина. М., 1997. С. 270; об А.А. Васильеве см. там же.
13 Хотя в приводимом нами документе имеется указание на то, что он составлен в Алеппо и стоит дата 27 апреля, не подлежит сомнению его более поздняя 'дата, т.к. в нем упоминаются факты, происшедшие уже после отъезда М.И. Ростовцева из Дура.
14 Все подчеркивания в тексте принадлежат авторам документа.
15 Светильники римского производства и форм не были известны до начала наших раскопок. Жители Дура исполь¬
зовали местную форму светильников, хорошо знакомую нам из развалин Ракки {примечание М.И. Ростовцева).
16 Позднее выяснилось, что чтение даты ошибочное. Дура- Европос погибла на два десятилетия раньше.
17 В своей популярной книге М.И. Ростовцев так описывает открытие этих алтарей: «Копаем мы в главных воротах города. Под тройными воротами входы в башни. Направо и налево от этих входов на стенах сотни надписей: солдаты гарнизона, купцы, таможенники, привратники увековечивают свои имена. Около одной из дверей надписей особенно много и, кроме того, ряд алтарей. Все они покрыты густым слоем штукатурки. На одном надпись, но не вырезанная, а процарапанная. Смотрю на этот алтарь — вижу вылезает краешек камня. Что-то есть в нем под толстым слоем штукатурки. Взял нож и, благо- словясь, отколупнул штукатурку. Представьте — внутри чудесный маленький каменный алтарь с арамейской надписью. Документ ценнейший. Осмелел я. Вижу — штукатуркой покрыт весь низ алтарей и пространство между алтарями. Сколупнул ее, и в ней — миниатюрный алтарь, с гравированными рисунками и надписями, опять-таки ценнейший памятник для поздней военной истории Дура» {Ростовцев М.И. О Ближнем Востоке. С. 74).
18 Сейчас считается, что это здание — резиденция стратега города. См.: Leriche P., Gelin М., Gharbi М., Yon J.-B. Le palais du stratege a Doura-Europos // Doura-Europos fetudes IV, 1991—1993. P., 1997.
19 Имеется в виду следующее обстоятельство: после отъезда Ф. Кюмона из Дура-Европос осенью 1923 г. французские военные власти провели свои собственные раскопки (ими руководил лейтенант Делаплант). Поскольку раскопки носили совершенно дилетантский характер, ничего, кроме вреда, они не принесли.
20 Все подчеркивания принадлежат автору документа.
21 Дополнительной причиной, которая прояснится позже, было явно неуважительное отношение М. Пилле лично к М.И. Ростовцеву. Он, в частности, свои отчетные письма никогда не адресовал одному из двух научных руководителей экспедиции — М.И. Ростовцеву (а только президенту Эйнджеллу), в то время как другого — Ф. Кюмона — информировал постоянно.
22 Джотан Джонсон (J. Johnson, 1905—1967) — американский антиковед-филолог, эпиграфист, принимал участие в исследованиях Дура-Европос. В связи с публикацией им книги {Johnson J. Dura Studies. Philadelphia, 1932) без согласования с руководством экспедиции, резко критиковался М.И. Ростовцевым (см. ниже). В последующее время работал редактором журнала «Classical Journal».
23 В этот период остров Родос принадлежал Италии.
24 Видимо, имеется в виду Tenney Frank (1876—1939) — американский антиковед, специалист по истории Рима и его провинций.
25 Б.Д. Меритг (B.D. Meritt, 1899—1989) — специалист в области древнегреческой эпиграфики, один из авторов корпуса надписей со списками фороса союзников Афин в Первом афинском морском союзе {Meritt В. D., Wade- Gery Н.Т., MacGregor M.F. The Athenian Tribute Lists. Vol. I—IV. Cambridge (Mass.) — Princeton, 1939—1953.
26 Ч. Сеймур (С. Seymour, 1885—1963) — в это время был провостом (Provost) Йельского университета, т.е. вторым лицом после президента. После ухода Эйнджелла в отставку Ч. Сеймур с 1937 по 1950 г. был президентом университета.


История раскопок Дура-Европос 1928—1937 гг. в письмах и документах
55
27 Дж.Б. Робертсон (J.B. Robertson) — представитель Йеля в раскопках Джераша.
28 Дж. Кроуфут (J.W. Crowfoot, 1873—1959) — английский археолог.
29 Дж. Хорсфильд (J. Horsfield) — английский археолог и представитель английской Службы древностей в Палестине и Иордании.
30 Р. Канья (R. Cagnat, 1852—1937) — французский историк, археолог, эпиграфист; главная область научных интересов — римская Африка. В это время, являясь непременным секретарем Академии надписей и изящной словесности, отвечал за издание Comptes Rendus.
31 Заметка Ф. Кюмона, но без добавлений М.И. Ростовцева, была напечатана в «Предварительном отчете» за первый сезон работ в Дура. См.: Excavations at Dura-Europos. Preliminary Report of First Season of Work. Spring 1928. New Haven, 1929. P. 65—71.
32 Слова в кавычках написаны автором на немецком языке.
33 В этом и предыдущих письмах речь идет о статье: Ros- tovtzejf М. Les inscriptions de Doura-Europos (Salihyeh) // CRAI. 1928. Позднее в расширенном и исправленном виде она была опубликована в первом томе «Предварительного отчета».
34 Сэр Дж. Макдональд (Sir G. Macdonald, 1862—1940) — английский антиковед, специалист по истории Рима. Об отношениях между М.И. Ростовцевым и Дж. Макдональдом см.: Скифский роман. С. 173.
35 С. Гзелль (S. Gsell, 1864—1932) — французский антиковед, археолог и историк, специалист по римской Африке. Был стажером Французской школы в Риме, проводил раскопки в Вульчи, которые считались в это время образцово-научными, затем преподавал (с 1890 г.) в Ecole Sup6rieure des Lettres (Алжир), с этого времени по 1904 г. проводил археологические исследования на многих античных памятниках Алжира. Автор большого числа фундаментальных трудов по археологии и истории Северной Африки римского периода. Позже занимал пост директора Музея древностей Алжира и мусульманского искусства. Создал Генеральную инспекцию памятников Алжира. Его заслуги получили особое признание — Коллеж де Франс специально для него создал кафедру истории Северной Африки. Был избран членом Французской Академии надписей и изящной словесности.
36 Г. Роденвальдт (G. Rodenwaldt; 1886—1945) — немецкий археолог, антиковед и историк античного искусства. Учился в университетах Берлина, Гейдельберга и Галле. После Первой мировой войны — профессор университета в Гессене. С 1922 по 1932 г. был президентом Немецкого археологического института. Очень способствовал развитию немецкой классической археологии. В 1929 г. организовал торжественное празднование столетия Института. В 1932 г. стал профессором Берлинского университета. Автор многих работ, в том числе нескольких монографий, ставших классическими.
37 Vortrag — лекция, доклад (нем.). Все подчеркивания принадлежат автору документа.
38 Очень наполнен (итал.).
39 Имеется в виду статья Кбхлина (R. Koechlin), специалиста по исламскому искусству, опубликованная в первом томе «Предварительного отчета».
40 Имеется в виду предположение о том, что Дура-Европос зависела от Пальмиры.
41 Опубликовано: Bongard-Levin G., Litvinenko Yu., Bonnet С., Marcone A. Aper9ue preliminaire de la correspon¬
dence entre Franz Cumont et Mikhail Rostovtzeff // Bulletin de l’lnstitut Historique Beige de Rome. 2000. LXX. P. 358— 362; Бонгард-Левин Г.М., Бонне К, Литвиненко Ю.Н., Марконе А. «Монгол приветствует сирийца»: переписка М.И. Ростовцева и Ф. Кюмона // ВДИ. 2000. № 3.
С. 	146—149.
42 См. содержание тома, опубликованного в 1929 г. под названием: The Excavations at Dura-Europos Conducted by Yale University and French Academy of Inscriptions and Letters. Preliminary Report of First Season of Work. Spring 1928 / Ed. by P.V.C. Baur, Curator of classical archaeology in Yale University, and M.I. Rostovtzeff, Sterling Professor of ancient history and classical archaeology in Yale University, with a Preface by James Rowland Angell, President of Yale University. New Haven: Yale University Press, 1929. Содержание тома: Эйнджелл Дж. Р. Предисловие; издатели. Вводные замечания; Пилле М. Общий отчет; Ростовцев М.И. Греческие и латинские надписи; Торри Ч.К. Две пальмирские надписи; Кюмон Ф. Рельеф Немезиды; он же. Алтарь с граффити; Кёхлин Р. Фрагмент мусульманской керамики; Баур П. В. Рельеф Геркулеса.
43 Первая публикация письма: Скифский роман. С. 530— 531.
44 Подчеркнуто М.И. Ростовцевым.
IV. 	ВТОРОЙ СЕЗОН РАСКОПОК (ОКТЯБРЬ 1928 г. — МАРТ 1929 г.)
М.И. Ростовцев настаивал на том, чтобы сезон раскопок охватывал и зимнее время, и этого ему удалось добиться. Второй сезон раскопок в Дура-Европос проходил в намеченное им время, был более длительным и успешным. Согласно К. Хопкинсу1 и «Общему отчету» М. Пилле2, работы продолжались с 25 октября 1928 г. по 31 марта 1929 г.: прибытие основного состава экспедиции в Бейрут— 1 октября, через 10 дней караван из пяти автомобилей под охраной жандармов двинулся в сторону Дейр эз-Зора, откуда после нескольких дней — последний бросок к Салахийе, где экспедиция оказалась 21 октября. Первое время, как и в предыдущем сезоне, лагерь находился в цитадели; правда, критика М.И. Ростовцева была учтена, и в распоряжении членов экспедиции уже были большие и удобные палатки.
Важным событием в жизни экспедиции стало завершение строительства здания экспедиционной базы — 22 февраля. Благодаря этому условия работы и быта участников экспедиции значительно улучшились3.
Полевым директором экспедиции по-прежнему оставался М. Пилле, его секретарем — С. Дэрэн, выпускник Сорбонны, правовед, согласившийся провести несколько месяцев в Сирии для помощи своему родственнику М. Пилле. Заместителем полевого директора стал К. Хопкинс. Перед Дж. Джонсоном, который специализировался в греческой эпиграфике, стояла специальная задача: копирование и изучение граффити, в большом количестве находившихся на стенах главных (Пальмирских) ворот. Наконец, жена К. Хопкинса, Сьюзен должна была составлять каталог находок.


56
Часть 1. М.И. Ростовцев и его «сирийские Помпеи»
Серьезных проблем с рабочей силой (вопреки предсказаниям М. Пилле) не возникло. В начале сезона рабочих было немного, но это даже было положительным явлением, ибо К. Хопкинсу и Дж. Джонсону было необходимо время, чтобы освоиться на памятнике. Основную часть рабочих составляли арабы-бедуи- ны, которые на зимнее время перекочевывали к реке.
Важным событием в жизни экспедиции было ее посещение известнейшим английским путешественником и археологом сэром А. Стейном, который очень высоко оценил деятельность сотрудников экспедиции4.
Раскопки проводились в нескольких местах. Значительные силы были направлены на раскопки цитадели. Вскрывались стены, засыпанные песком, и некоторые башни. Первые дожди привели к тому, что стали отчетливо видны, благодаря разнице в окраске растительности, контуры стен большого здания, которое было определено как дворец парфянского времени5. Кроме того, были полностью вскрыты небольшие по размерам римские термы, продолжалось исследование городских укреплений, включая главные городские ворота, в южной части городской стены была найдена небольшая калитка, от которой каменная лестница вела в овраг (вади). Были закончены раскопки башни, входящей в комплекс храма Пальмирских богов, нескольких рядовых жилищ и части храма Артемиды.
Целый ряд находок помог уточнить время существования города. В самой цитадели была найдена хорошего качества чернолаковая керамика, относящаяся к началу эллинистической эпохи, а среди римских монет, обнаруженных при раскопках, оказались и монеты императора Валериана. Таким образом, в ходе работ второго сезона были достаточно отчетливо очерчены хронологические границы истории города. Чернолаковая керамика подтверждала сведения Исидора Харакского об основании Дура-Европос при Селевке I около 300 г. до н.э., а монеты Валериана давали ориентировочное время гибели города — середина III в. н.э.6
Значительными были и вещественные находки. В частности, достаточно много (по масштабам Дура-Европос) было обнаружено новых надписей, включая граффити7. Среди них особого внимания привлек процарапанный на стене гороскоп. Согласно интерпретации Дж. Джонсона, дата составления гороскопа охватывает период в три дня: 3—5 июля 176 г. Благодаря этому открытию впервые было установлено точное соотношение между юлианским и македонским календарями8. Большой интерес вызвало процарапанное изображение парфянского конного воина9.
Среди других эпиграфических находок выделялась латинская надпись на алтаре, найденная в небольшом римском военном храме. Надпись представляла собой посвящение, сделанное центурионом Четвертого Скифского легиона во время императора Коммода (180—192 гг. н.э.)10. Другая надпись упоминала о сильном землетрясении, которое обрушилось на город в 160 г. н.э.11 Во многих местах были обнаружены остатки (к сожалению, как правило, плохой сохранности)
настенной живописи. Однако в одном месте удалось встретить деревянную панель с изображением богини Ники — один из прекрасных образцов живописи Дура- Европос12. В ходе раскопок было найдено несколько кладов монет13. К числу важнейших находок относятся также пергаменты. Как правило, они были фрагментарны, но один из них был практически целый. Он дал важнейшую информацию относительно истории Дура- Европос в парфянское время14. Документ представляет собой договор об аренде, в нем упоминается ряд важных парфянских функционеров как в самом городе, так и в сатрапиях Месопотамия и Парапотамия15. М.И. Ростовцев очень заинтересовался этим документом и писал о нем своим друзьям16.
Кроме того, Дж. Джонсон смог исправить некоторые чтения граффити на стенах Пальмирских ворот17.
Таким образом, второй сезон раскопок в Дура-Европос вполне оправдал надежды руководителей экспедиции. Присутствие в ней супругов Хопкинс, а также Дж. Джонсона способствовало повышению уровня полевых работ. Это нашло свое отражение и в содержании второго тома «Предварительного отчета», работа над которым началась сразу же после окончания полевого сезона. В отчете за второй сезон впервые появился (вслед за «Общим отчетом» М. Пилле) особый раздел, описывающий и анализирующий обычные находки. Он написан в основном К. и С. Хопкинсами и включает параграфы, посвященные керамике (большая часть раздела), архитектурным деталям, фрагментам стеклянных сосудов, мелким находкам. Краткое описание монет было дано С. Хопкинс. Кроме того, украшения были изданы Дж. Джонсоном, а также находки тканей (уже на основе фрагментов, привезенных в Йельский университет). Наконец, принципиально важным было то обстоятельство, что здесь впервые появился раздел, посвященный выделению различных строительных периодов, и этот раздел присутствует не в «Общем отчете», написанном М. Пилле, а предшествует разделу «Находки», автором которого был К. Хопкинс.
К сожалению, новых архивных документов, связанных со вторым сезоном раскопочных работ в Дура- Европос, в нашем распоряжении немного. Основная информация содержится в переписке между Ф. Кюмоном и М.И. Ростовцевым, хотя в' архиве сохранилось несколько писем К. Хопкинса к М.И. Ростовцеву. Приведем тексты двух писем, написанных К. Хопкинсом в первые дни пребывания в Дура, оба — в весьма восторженных тонах. Первое короткое письмо написано на следующий день по прибытии экспедиции к месту работ, 22 октября, и содержит в основном описание устройства лагеря:
«Дорогой профессор Ростовцев!
Пишу Вам лишь для того, чтобы сообщить о нашем приезде в Салахийе: мы устроились с большим комфортом, чем ожидали. Может, это отчасти потому, что погода стоит великолепная в течение тех двух с половиной дней, пока мы здесь находимся. Но мы отнюдь не рассчитывали на тот превосходный вид, кото¬


История раскопок Дура-Европос 1928—1937 гг. в письмах и документах
57
рый открывается перед нашей палаткой, и на армейского образца палатку огромных размеров с двойной "крышей". На самом деле у нас есть также еще одна, меньших размеров, в которой мы моемся. Мы до сих пор полностью не распаковались (то есть не все паковочные коробки вскрыты), так что все руки заняты, и еще не начали раскопки, но мы рассчитываем начать через день или около того. Курьер собирался в город сегодня после полудня, и это навело меня на мысль послать Вам весточку о нашем прибытии. Замечу, между прочим, что стены и башни еще более великолепные, чем я ожидал, так что с нетерпением и огромным энтузиазмом ожидаю начала раскопок. Джонсон отправился посмотреть надписи сегодня утром, поэтому я сразу же приступлю к работе над ними. Мы располагаемся в цитадели, используем ворота как гараж для форда, открытую комнату — как столовую, а открытую башню рядом с ней — как кухню. Наши две палатки и [палатка] Джонсона расположены у задней стены, г-на Пилле — у юго-восточной стены, а шофера и повара — сразу за воротами. У нас двое охранников. Кухня под руководством Сьюзен организована прекрасно (я провел вчерашний день за устройством отхожего места), и все, кажется, внушает надежду на самый удачный сезон. Конечно, есть и трудности; насос, который должен был обеспечивать нас чистой водой у подножия горы, не работает; какой-то камень, вероятно, мешает, но этого можно было ожидать. Скоро напишу Вам еще, сразу же после начала раскопок. Сьюзен присоединяется к моим наилучшим пожеланиям Вам и госпоже Ростовцевой.
Как всегда Ваш
Кларк Хопкинс».
Второе письмо, более подробное, написано через два дня (24 октября 1928 г.), накануне начала полевых работ:
«Дорогой профессор Ростовцев!
Завтра начинаем копать! Между тем, мы устроились с большим комфортом, наша палатка очень мила, погода восхитительная, никакой пыли, не очень жарко, в самом деле, все великолепно. Сьюзен немного устала, да и мы все, так как трудно привыкнуть к перемене пищи, режима сна и т.д. Но все выглядит многообещающим и пока развивается в нужном направлении.
Пилле посылает свой план сезона в Иель. Все идет в согласии с тем, о чем было условлено раньше, кроме одного: он отдает приоритет башне лучников, а не городской улице, если я правильно запомнил, хотя это и не столь уже большая разница. Однако наши взгляды очень расходятся по вопросу того, как должна проводиться работа. Он хочет раскапывать по очереди по одному объекту — сначала башню цитадели, затем Пальмирские ворота и т.д., чтобы не делать обходов, надзирая за рабочими и т.д., вместо того, чтобы раскапывать три или, по крайней мере, две площадки. Все, конечно же, зависит от числа рабочих, но я знаю, что Ваш-то план был не таков, и я считаю, что это плохо, ибо ни у кого, кроме директора, который собирает все дневники, нет полного списка находок. Более того, мы
все делаем одно и то же. Пилле говорит, что каждый объект, который мы начали раскапывать, должен быть закончен до конца сезона; это совершенно справедливо, так как арабы могут в промежутках покопать сами (башни почти все были оставлены частично раскопанными). Но мое главное возражение сводится к следующему: объем работы, которую мы проделали, не столь велик, как мог бы быть, и никто не отвечает за конкретное задание. В настоящий момент это не имеет большого значения, так как Джонсону потребуется много времени для работы с надписями, прежде чем он сможет заняться чем-то еще, и Пилле, я думаю, надеется, что какое-то время будет делать расчеты и отчеты, но когда Джонсон освободится, этот вопрос опять возникнет. Я буду говорить о том, чтобы были созданы отдельные группы и каждая группа имела полную документацию по проведенным ею раскопкам. Думаю, что это гораздо лучше, если каждый будет досконально знать по крайней мере что-то одно, а не отдельные части нескольких объектов. Это важно, ибо участники могут меняться каждый сезон. Я помню, Вы говорили, что одним из главных преимуществ привлечения к работе Джонсона будет то, что мы сможем разбить еще один раскоп. Об этом я сказал Пилле, но это его, кажется, не убедило. Поэтому прошу Вас написать ему, что считаете важным, чтобы определенные участки работы были бы закреплены за конкретными людьми и чтобы дневник одного человека содержал полную документацию по одному объекту. Неправильно, когда каждый имеет маленькие разделы отчета в своем собственном дневнике или же когда в одном дневнике разделы написаны разными людьми по очереди. Я надеюсь и сам убедить Пилле, когда Джонсон закончит с надписями, но Ваше слово будет наиболее значимым. Но если у Вас какой-то иной план, дайте мне знать. Думаю, что Ваш ответ придет сюда к середине декабря...
Думаю, что все будет хорошо; г-же Хопкинс очень нравится Салахийе, и Джонсон великолепен. Между прочим, в следующем году он мог бы быть в Йеле, если сможет получить Стерлинг18. Надеюсь, что получит, хотя он немного не дотягивает в чтении авторов19, но он очень хороший человек и прекрасный эпиграфист и археолог. Он уже начал работать с надписями и сам напишет Вам о своих результатах через несколько дней...»
К. Хопкинс был абсолютно прав в своей критике М. Пилле. Метод организации работ, который предлагал Пилле, диктовался стремлением сосредоточить у себя абсолютно все (или наиболее важные) материалы по каждому раскопу. Подобная позиция позднее проявится еще ярче и станет одной из важнейших причин конфликта. В то же время позиция К. Хопкинса была вполне рациональна и основывалась на знании методов и приемов раскопок, которые в это время стали распространяться в классической археологии.
Некоторые материалы по истории раскопок в ходе этого сезона содержатся и в переписке М.И. Ростовцева и Ф. Кюмона.


58
Часть 1. М.И. Ростовцев и его «сирийские Помпеи»
В письме М.И. Ростовцева от 3 января 1929 г.20 после нескольких вводных строк начинается «дурская» тема: «Новости из Дура ни хорошие, ни плохие. Раскопки дают мало. Пилле тратит свое время и деньги на цитадель и начинает там многочисленные пробные раскопы, меняя их каждую неделю. По крайней мере, он не дает никаких объяснений причин этого своим сотрудникам, с которыми обращается не как с сотрудниками, так как не говорит им о своих планах и проектах21. Но два молодых парня — Хопкинс и Джонсон — превосходны. Они много работают и не обескуражены. Представьте себе, что они находят больше интересных древностей в уже раскопанных домах, чем в новых раскопах. Джонсон мне прислал действительно любопытное граффито: сфера с именами знаков зодиака. Я Вам послал копию. В другом доме он нашел рисунок больших ворот Дура, который великолепен. В то же самое время он собрал сотни монет хорошей сохранности и других мелких находок. Его главная работа — выявить надписи ворот. Он работает строго методично и с большим терпением. Много очень интересных надписей... В одной из них два человека говорят, что они tcdv Kaiaapiavcov... Значит ли это, что они прибыли из Кесарии или что они Caesariani? Кстати, о надписях ворот. Я приготовил эстампажи надписей, которые я копировал, и две из тех, которые Вы нашли: Тюхе Дура (Джонсон нашел еще одну) и Аврелий Евфрат. Но я не опубликовал другие. Джонсон их изучал, и он их дополнил, и они появятся в совершенно новом виде. Я предназначил публикацию этих граффити для Джонсона в нашем "Отчете" за этот год. Правильно ли я поступил? Или Вы хотите иметь новые чтения Джонсона и опубликовать их сами? Джонсон мне послал также несколько дополнений к надписям храма Артемиды. Хотите ли Вы их иметь и опубликовать сами, или это сделает Джонсон в "Отчете" за 1928—1929 гг.? В большинстве случаев это небольшие поправки. Ваша заметка об алтарях находится в переводе. Мы надеемся опубликовать вскоре первый "Предварительный отчет". Я также имею заметку Кёхлина22, которая будет напечатана в этом отчете.
Если Вы увидите Дюссо перед тем, как он отправится в Сирию, скажите ему, чтобы он дал несколько добрых советов Пилле. Нужно всегда работать вместе с молодыми парнями. Американцы не привыкли иметь дело с авторитарными методами, но они являются прекрасными сотрудниками...»
В конце письма воспроизведено (в крайне упрощенном виде) граффито с гороскопом.
Значительная часть ответа Ф. Кюмона (письмо из Парижа от 20 января 1929 г.) посвящена проблемам Дура:
«Вы, без сомнения, получили с 3 января (дата Вашего письма) отчет Пилле относительно важного открытия некоего tempietto. templum cum statua R... (дополнить: R[omae]?)23. Но я согласен с Вами, что осуществлять вскрытие траншей, случайно прыгая с одного места на другое, — плохой метод; нужно производить систематические и масштабные раскопки кон¬
кретного района. Мы предусматривали очистку большой улицы с помощью дековиллей, от Пальмирских ворот до предполагаемой агоры, но я не вижу, чтобы к этой работе уже приступили. Я буду говорить обо всем этом с Дюссо перед его отъездом в Дура, который определен — 18 февраля. Наш друг рассчитывает остаться в Салахийе около недели, то есть столько времени, сколько необходимо, чтобы хорошо понять местные условия.
Я поздравляю себя с открытиями Джонсона, которые компенсируют расходы на него. Монеты могут дать важные хронологические указания. В дополнение к надписям храма Артемиды предпочтительнее было бы их опубликовать в "Отчете" за 1928—1929 гг., чтобы не разбрасывать статьи о Дура. Было бы лучше каждый год результаты исследований помещать в одном "Отчете".
Астрологический рисунок, выявленный Джонсоном, любопытен. Он нам дает, прежде всего, новое доказательство распространения в Сирии псевдонауки халдеев, кроме того, он содержит и отдельные интересные наблюдения. Это определенно — гороскоп».
Тема гороскопа является центральной и в следующем письме Ф. Кюмона — от 19 февраля. В нем сообщается и о скорой поездке в Дура Дюссо.
К сожалению, поездка Дюссо в Дура не нашла отражения в имеющихся в нашем распоряжении архивных документах. Имеется только ответ президента Эйнджелла (от 1 февраля 1929 г.) на письмо, которое ему направил Дюссо, но его письмо было написано еще до предполагаемой поездки в Дура.
«Уважаемый г-н Дюссо!
Позвольте мне выразить признательность за Ваше любезное письмо от 22 января, которое я обсудил со своим коллегой, профессором Ростовцевым; мы обсудили и Ваше письму к нему, датированное 16 января.
Что касается фресок, я полагаю, что следует добиться экспертизы этих объектов изготовителем гипсовых слепков, представляющим музей Трокадеро и направляющимся в Афганистан24. Может быть, он заедет из Бейрута или Дамаска в Дура и даст нам свои советы, как безопасно снять такие фрески. Думаю, что было бы желательным оплатить эти предполагаемые (относительно скромные) расходы, и поэтому я проинформирую г-на Пилле. Если Вы имеете возможность договориться об этом до Вашего отъезда из Парижа, я буду Вам очень признателен. Я же дам указание г-ну Пилле на эти необходимые затраты.
Говоря о конкретных фресках, мы будем настаивать (если окажется возможным снять их, не повредив) на том, чтобы фреска Трибуна25 была передана нам в том виде, в каком она сохранилась. В отношении любых других фресок, особенно фрески Конона26, мы готовы рассмотреть вопрос о разумном разделе с сирийским правительством, довольствуясь для себя единственной панелью.
Если возможно заполучить вышеупомянутого специалиста в Дура и если во время визита ему удастся снять фрески, я буду рад получить от Вас и от г-на


История раскопок Дура-Европос 1928—1937 гг. в письмах и документах
59
Пилле мнение о стоимости такого предприятия и его возможной целесообразности. Надо иметь в виду, что если фрески будут сняты, то Йельский университет вступит в права владения фреской Трибуна и той части других фресок, о которых я упомянул выше. Тогда, зная цену и уместность сделки, я смог бы телеграфировать о нашем решении.
Полагаю, что Ваше путешествие будет удачным и приятным, и эти планы окажутся осуществимыми.
Искренне Ваш
Эйнджелл».
Видимо, поездка Дюссо предусматривала (наряду с другими вопросами) обсуждение на месте вопроса о возможностях снятия тех фресок, которые были открыты Брэстедом, а затем и Кюмоном. Эти фрески уже несколько лет были засыпаны и, разумеется, могли пострадать от дождей. Когда вновь начала работать экспедиция в Дура, то вполне естественным было стремление Академии надписей решить вопрос о судьбе фресок. Однако конкретное решение этого вопроса было крайне сложным и трудоемким, оно требовало серьезной подготовки и значительных денежных средств.
Важную информацию содержит письмо М.И. Ростовцева от 22 февраля 1929 г. Оно целиком посвящено Дура:
«Дела в Дура начинают продвигаться27. Я надеюсь, что Пилле Вам написал об открытии эдикулы в северной башне больших ворот. Он нашел деревянную створку двери с фигурой Победы (как в Пальмире), но совершенно парфянского стиля. Я верю, что мы имеем памятник — предшественник расписных триптихов или капеллу с дверьми, имеющими две створки. Победа, вероятно, увенчивала фигуру Тюхе или бюст императора, который находился в нише. Кроме того, Пилле нашел деревянную tabella ansata с надписью в шесть строк, которую он не смог расшифровать28, наконец, кувшин, полный бронзовых монет (813), и несколько украшений (в том же самом месте). Сверх того — три фрагмента пергамента. Он потерял много времени в цитадели. Я надеюсь, что он сейчас начнет систематически раскапывать окрестности ворот.
Что касается меня, то я немного занят надписью декадарха, которую мы видели в Дура и которую опубликовал Мутерд*9. Вы мне сообщали, что писали о ней. Где? Можете ли Вы послать мне оттиск? Документ интересен как свидетельство об организации полиции в Сирии в III в....»
Письмо Ф. Кюмона датировано 24 февраля 1929 г. и также почти целиком касается проблем Дура: «Дорогой друг!
Я Вам писал несколько дней тому назад, но сейчас я получил письмо от Стейна. Это письмо я присоединяю к моему. Комплименты, которые его автор адресует мне, должны вгонять меня в краску, но тем не менее я полагаю, что Вы должны его прочесть. Суждение такого авторитетного археолога, как сэр Аурел Стейн30, о раскопках в Дура действительно нас подбадривают и
придают смелость усилиям Йеля... Пилле в своем письме сообщил мне (наряду с информацией о других открытиях) о находке важной надписи, датируемой 51/52 г. и содержащей имя генерала и эпистратега города и его окрестностей — документ особо интересный для наших знаний о парфянской администрации31. Но он имеет и другую ценность, поскольку найден в храме Пальмирских богов. Из этого следует, что храм существовал в 51 году, и так как он относится ко времени после строительства оборонительной стены, на которую опирается и которую использует, то это веское доказательство доримского происхождения фортификации Дура. В 51 г. Пальмира была еще независимым государством между империей Цезарей и царством Аршакидов.
Пилле мне также сообщил, что кроме трех фрагментов пергамента были открыты шесть кусочков папируса с хорошо сохранившимся текстом, но, к сожалению, слишком маленькие, и еще клад III в. из 818 серебряных и бронзовых монет вместе с 14 предметами украшений. Вот, что Вас заинтересует.
Дюссо должен прибыть в Бейрут и на следующей неделе будет в Дура...»
Как уже указывалось, важным эпизодом второго сезона было посещение раскопок выдающимся английским археологом сэром А. Стейном. Письмо, присланное им Ф. Кюмону (Кюмон переправил его М.И. Ростовцеву), сохранилось в архиве Йельского университета (письмо послано через П.С. Аллена — президента колледжа «Корпус Кристи» в Оксфорде): «Уважаемый господин Кюмон!
Должен уверить Вас прежде, чем покину это прекрасное место, в том, что я увожу с собой самые благоприятные воспоминания о своем пребывании. Те шесть дней, которые я здесь провел, благодаря заботам и радушию г-на Пилле, навсегда останутся среди самых счастливых воспоминаний о путешествии. Они дали мне возможность гораздо больше осознать, чем раньше, исключительный интерес и важность этих развалин, столь прекрасно сохранившихся, с которыми всегда будут ассоциироваться Ваше имя и Ваши гениальные исследования.
В прошедшие годы я страстно хотел увидеть своими глазами эти замечательные руины, на истинное значение которых Вы первый пролили научный свет. То впечатление, которое я получил здесь, далеко выходит за пределы того, что я надеялся увидеть. Моя огромная и искренняя благодарность за те многочисленные сведения, которые я получил во время моего визита.
Не меньше приятных ощущений и удовлетворения я получил от в высшей мере систематического и дальновидного ведения работ благодаря усилиям г-на Пилле и молодых ученых, которыми он руководит. Я совершенно уверен, что^ и у Академии надписей и изящной словесности, и Йельского университета будут все основания, чтобы гордиться уже достигнутыми результатами и теми, которые еще будут.
С момента высадки в Басре в начале декабря мне удалось посетить все археологические памятники, где


60
Часть I. М.И. Ростовцев и его «сирийские Помпеи»
в настоящее время ведутся археологические раскопки в данном региона Месопотамии. Но ни один из них мне не было так жаль покидать, как Дура-Европос. Я приехал сюда из Мосула, преодолев крутой участок римской пограничной линии, простиравшейся от Дже- бель-Синджар и вдоль реки Хабур. Я пробыл здесь гораздо дольше, чем намеревался из-за приготовлений к переходу через пустыню по прямому пути до Пальмиры. Это путешествие будет совершено на мехарист- ских32 верблюдах и благодаря помощи со стороны французских властей, которым я искренне благодарен.
После кратковременного посещения Каира и Александрии я намерен вернуться в Северную Сирию и посетить эллинистические и византийские развалины между районом Баальбека и Антиохией. К концу апреля надеюсь побывать в Италии, прежде чем отправлюсь в Оксфорд.
Позвольте мне поблагодарить Вас еще раз за необычайно добрый и гостеприимный прием, который я встретил здесь благодаря Вашей дружеской рекомендации.
Искренне Ваш
А. Стейн».
Мы считаем необходимым привести здесь также письмо А. Стейна М.И. Ростовцеву, хотя оно было написано годом позже — после поездки А. Стейна в Америку, в частности в Йель (письмо отправлено 28 января 1930 г.). Однако тематически оно тесно связано с предыдущим документом:
«Дорогой профессор Ростовцев!
Я сохраняю благодарные воспоминания о приятных и полезных часах, которые я смог провести в Вашей компании в течение моего визита в Иель, к несчастью, очень короткого. Я позволю себе поблагодарить Вас за те приятные воспоминания, которые у меня остались и после прошлогоднего посещения Дура-Европос. Для археологии и истории крайне важно, что систематические исследования этого великолепного эллинистического памятника стали осуществляться под эгидой Йельского университета и под Вашим руководством. Важнейшая задача состоит в том, чтобы продолжить и завершить это исследование в той систематической форме, в которой оно было начато Ф. Кюмоном.
Мое пребывание в Дура-Европос в конце января 1929 г. продолжалось только шесть дней. Но мастерская публикация г-на Кюмона дала мне возможность заранее ознакомиться с основными особенностями этого памятника. То, что я увидел в действительности, позволяет мне еще в большей степени, чем раньше, утверждать, что местные условия более благоприятны для сохранения и извлечения находок, чем в любом другом пункте Месопотамии. Я не буду характеризовать особые физические условия, которые помогают сохранению таких объектов, как настенные росписи и документы, которые и ранее извлекались на свет и извлекаются сейчас, когда работает экспедиция Йельского университета. Но я осмеливаюсь утверждать, после того как я посетил практически все памятники
Месопотамии, которые подвергаются раскопкам, что ни в одном из них нет таких, как в Дура, условий для сохранения находок, которые обычно подвергаются разрушению.
Эллинистический период в истории Переднего Востока является периодом, который представляет наибольший интерес для исследования историков. Сирия и Месопотамия являются тем "распределяющим" центром, откуда влияние классического Запада, как определенно показывают современные исследования, распространилось по Азии. Я не могу считать себя специалистом в этой обширной сфере исследований, в которой Вы являетесь признанным мастером. Но мои собственные исследования в Центральной Азии дали такие потрясающие свидетельства далеко распространяющегося влияния эллинистической культуры через Персию вплоть до Китая, что я не могу не интересоваться древними памятниками этой великой цивилизации Переднего Востока.
Естественно, я очень надеюсь на продолжение работ, так удачно проводимых под Вашим и г-на Кюмона руководством. Дура-Европос кажется мне идеальным местом обучения молодых археологов из-за крайне благоприятных природных условий, а также потому, что здесь существует ясное понимание того, к какому периоду относятся находки.
Сердечно Ваш
А. Стейн».
В нашем распоряжении имеется также недатированное письмо М.И. Ростовцева, отправленное Ф. Кю- мону, но, судя по содержанию, оно является ответом на письмо от 24 февраля 1929 г.:
«Мой дорогой друг!
Большое спасибо за Ваши два письма и письмо Ау- рела Стейна. Я показал это письмо нашему президенту, и он был доволен. Надеюсь, что теперь можно вести разговор не о трех годах раскопок — на них нам понадобится больше времени, по крайней мере лет пять. Я твердо решил вести работы так, чтобы раскопать город целиком, как немцы в Приене, а парни из Мичигана — ныне в Каранисе. Я верю, что наш президент придет мне на помощь после первых трех лет. Результаты последних недель были великолепны. Надпись о землетрясении, надпись парфянского стратега, надпись трибуна и Ярибола33, наконец, пластинка с латинской надписью красными буквами на белом фоне — все это очень интересные документы. Кстати, я верю, что эта пластинка говорит о существовании стратегов в Дура в римское время. Я читаю первую строку: Sept(imium) Lysi(machum) str(ategum)
Durfce)34. Любопытно видеть магистрата, носящего имя Септимия (как аристократия Пальмиры) и почитаемого (вместе со своей семитической семьей) офицерами (декурионами) гарнизона.
Члены экспедиции писали мне, что найдено некоторое количество пергаментов и папирусов (фрагменты) в Дура. Поскольку мы будем их читать и издавать, то хотели бы иметь хорошие фотографии всех уже опубликованных пергаментов. Можете ли Вы при¬


История раскопок Дура-Европос 1928—1937 гг. в письмах и документах
61
слать две копии каждого, то есть два набора негативов, которые есть у Вас? Мы оплатим расходы. Удобнее иметь фотографии, а не таблицы Вашей книги (хотя они действительно прекрасны). Вы ведь имеете негативы, не так ли?..
Преданный Вам
М. Ростовцев».
В короткой почтовой открытке от 16 марта 1929 г. Ф. Кюмон писал: «Я еще не получил новостей от Дюссо и надеюсь, что для него припасены в Дура сенсационные открытия».
В более подробном письме от 23 марта 1929 г. из Рима Ф. Кюмон в связи с проблемой взаимоотношений бельгийской экспедиции, раскапывающей Апамею, с сирийскими властями, в частности в связи с проблемой раздела находок, задает М.И. Ростовцеву вопрос о том, как решает эту проблему Йель: «Мне возразили, что Йель подписал соглашение, признающее за Сирией право на все единичные (уникальные?) предметы, и что он довольствуется получением дубликатов. Это точно? И если этот контракт подписан, не может ли он быть дополнен письменными35 заверениями Виролло, что эта статья не будет применяться и что Вы получите половину всего того, что действительно откроете. Вы меня очень обяжете, прислав одно слово по этому вопросу сколь возможно быстро».
В архиве Йельского университета сохранилось письмо М.И. Ростовцева К. Хопкинсу от 30 мая 1929 г., содержащее интересную информацию об обработке материалов раскопок и подготовке отчета36:
«Дорогой Кларк!
Завтра я уезжаю в Европу и перед отплытием хочу сказать Вам несколько очень важных вещей по трем вопросам.
Во-первых, о коробках с находками из Дура. Как только Вы приедете, сразу свяжитесь с м-ром Острандером37 из университетского казначейства. Пусть он соберет специальную комиссию, в которую должны войти декан Менделл38, профессор Дугерти39, Бел- линджер, Роуэлл40, представитель Школы искусств41 и Вы сами. Ни одна из коробок не открывалась, поскольку чиновники таможни не хотели открывать лишь часть из них. Вы же откройте коробки и отсортируйте находки в таком порядке, чтобы их можно было выставить в отдельном помещении наверху в Музее искусств. Для работы у Вас будет отдельная комната в цокольном этаже здания Новой школы искусств. Вы должны позаботиться о том, чтобы у мелких находок были специальные витринки, особенно у ювелирных изделий и монет. Что касается двух деревянных пластинок, то я попросил декана Менделла связаться с м- ром Буллом42 из музея Метрополитен и спросить его, где у них в музее можно найти человека, который бы занялся нашей живописью из Дура, с тем чтобы живопись не была разрушена печально известной сыростью Нью-Хейвена. О находках в основном все».
Вторая часть письма целиком связана с проблемами преподавания. К. Хопкинс с будущего учебного
года становился ассистентом М.И. Ростовцева. Именно этим обстоятельством объясняется его отсутствие в Дура в течение третьего и четвертого сезонов раскопок.
В последней части письма М.И. Ростовцев вновь обращается к проблемам Дура-Европос: «Третье. Я хотел бы, чтобы Вы незамедлительно подготовили Ваш отчет об экспедиции в Дура. Приготовьте к моему возвращению отчет по керамике и Ваш общий отчет с наблюдениями, касающимися истории различных сооружений. Можете отсрочить раздел о надписях до моего приезда, но если будет время, подготовьте материалы к нему. Я разговаривал с Беллинджером о монетах, и он считает, как и я, что было бы хорошо, если бы Сьюзен сразу же приступила к работе над монетами и сделала к Рождеству их каталог, который Бел- линджер впоследствии, когда вернется, сможет пересмотреть. Что касается украшений, то наибольшую помощь здесь окажет каталог Британского музея4* Если она внимательно его изучит, то обнаружит очень много параллелей своим материалам.
Когда Вы вернетесь, я, вероятно, буду в Германии. Если Ваша карта Дура будет готова44, я хотел бы, чтобы Вы выслали мне ее копии в Париж, Франция, Unic Hotel, 151 bis, rue de Rennes.
Ваш
М. Ростовцев».
Очень важно письмо М.И. Ростовцева, адресованное B.J1. Кроссу45 — декану аспирантской школы Йельского университета и председателю исследовательского комитета. М.И. Ростовцев сообщает о результатах второго сезона и ставит вопрос о дальнейшем продолжении раскопок46. Дело в том, что первоначальные планы предусматривали трехлетний период раскопок. Сейчас, в преддверии третьего сезона, М.И. Ростовцев думает об их продолжении и предпринимает для этого ряд шагов. Письмо датировано 4 октября 1929 г.:
«Дорогой декан Кросс!
В это письмо вложены три экземпляра нашего Предварительного отчета о Йельских раскопках в Дура47. В дополнение к этому разрешите мне обрисовать вкратце, что было сделано в Дура во время сезонов 1928—1929 гг.
Результаты последней кампании в Дура действительно очень важны. Тщательные раскопки цитадели открыли ее раннюю историю и показали основание очень крупного сооружения, возможно, использовавшегося как укрепленный дворец парфянского правителя города. Работы у северной башни цитадели открыли нам развалины лагеря римских солдат с интересным небольшим храмом, вероятно, посвященным императорам М. Аврелию и J1. Веру кем-то из первых командиров первого римского гарнизона в Дура. Далее к западу обнаружены большие римские бани со всей paraphernalia современных римских бань: горячей и холодной водой, бассейнами, центральным отоплением, подогревом полов и стен, caldaria и laconica48, и всем, что только можно пожелать. Как типично для римлян —


62
Часть 1. М.И. Ростовцев и его «сирийские Помпеи»
построить бани в безлесной пустыне! В храме Пальмирских богов работа Кюмона завершена, и наши исследования дали очень важные результаты. Они прояснили историю храма и подарили несколько важных надписей, одна из которых повествует об ужасном землетрясении 160 г. н.э. И наконец, у главных ворот расчистка башен дала очень важный материал, в том числе небольшой клад монет и украшений, расписанную дверь маленького святилища, которое, вне всякого сомнения, содержало первоначально статую Tyche Duras, которой было посвящено святилище у ворот города, а также необычную посвятительную надпись, нанесенную краской на дереве; наконец, последнее, но не самое маловажное среди находок, — фрагменты документов на пергаментах и папирусах и один очень важный, целиком сохранившийся документ на пергамене. Последний пока еще полностью не прочитан. Это длительный и тяжелый труд. Однако мы знаем, что это договор о займе денег, заключенный одним парфянином с другим и датированный временем правления парфянского царя Орода, того самого, который разбил Красса в Сирийской пустыне. Документ уникален в своем роде, и его публикация, безусловно, вызовет большой интерес к истории древнего мира среди студентов. Важная работа была проделана Джотаном Джонсоном по 250 посвятительным надписям из раскопок ворот, повествующих об истории Дура в парфянское и римское время. Такой набор надписей также является уникальным. Все они относятся к культу дур- ской Тюхе.
Таковы вкратце результаты нашей последней кампании. Я докладывал о них в Берлине на собрании Археологического общества, а также в Копенгагене, Стокгольме, Уппсале и Лунде на публичных лекциях. Мои короткие сообщения вызвали самый живой интерес у студентов и любителей древностей и в Германии, и в скандинавских странах. Все просили меня поздравить Йельский университет с таким успешным началом и выражали надежду, что важная работа, столь счастливо начатая, будет продолжена. То же впечатление я получил и от благодарственных писем, адресованных мне выдающимися учеными после того, как они прочитали наш первый Предварительный отчет. Без сомнений, научный мир убежден в том, что мы очень успешно начали и что наша работа уже дала важные результаты.
Однако систематические и научные раскопки — дело долгое. Немцам потребовались десятки лет, чтобы раскопать Олимпию, Приену, Магнесию на Меандре, Богазкбй и т.д., и они все еще продолжают раскопки в Пергаме, на Самосе и в Милете. Многие и многие годы французские археологи работали и работают в Дельфах, на Делосе и Фасосе в Греции, на Крите, а теперь и во многих местах в Сирии. Бедная Австрия после войны возобновила работы в Эфесе и год за годом их продолжает.
В этой связи я могу упомянуть некоторые американские раскопки, которые упорно и систематично вскрывают один и тот же древний памятник. Лучшим
примером служит, конечно, Коринф. Еще лучше — работы Мичиганской экспедиции в Каранисе, на древнем поселении римского времени в Фаюме (Египет). Не стремясь к охоте за сенсационными открытиями, раскопки в Коринфе и Каранисе дают нам наглядную картину древней жизни в этих двух областях, столь различных по своему характеру и эволюции. Важные научные раскопки требуют времени. Начать работу и бросить ее, не завершив, есть признак слабости и отсутствия энергии. В Дура мы только начали большие работы и тем самым приняли на себя моральные обязательства продолжить их до того, что можно было бы назвать счастливым концом. Сколько еще лет потребуется для этого? Трудно точно оценить. В любом случае — минимум пять лет. Если бы у нас в руках были деньги на пять лет, мы могли бы планировать работу более систематично и более эффективно, чем имея финансирование только на три года вперед. У нас есть безусловное разрешение на шесть лет раскопок, из которых три истекут в следующем году. Однако это не так уж и важно. Сирийское правительство продемонстрировало свое большое удовлетворение нашей работой, подарив нам почти все, что мы нашли в Дура, и я уверен, что продление нашего разрешения еще на пять или шесть лет будет чистой формальностью. Могу добавить в связи с этим, что работа Йельского университета не дублирует работы профессора Брэстеда и его Института восточных исследований. Наши усилия посвящены периоду в истории древнего Востока, который находится за рамками исследовательской работы, проводимой Чикагским институтом.
Принимая во внимание все сказанное, комитет по Дура и Джерашу единодушно решил просить университет о выделении гранта, который позволил бы комитету продолжить работу в Дура еще в течение пяти лет после кампании 1930—1931 гг.
Искренне Ваш
М. Ростовцев».
Письмо идентичного содержания было отправлено М.И. Ростовцевым 4 октября и президенту Йельского университета Эйнджеллу. В данном случае, ссылаясь на единодушное мнение комитета, М.И. Ростовцев просит президента «помочь в получении гранта».
В нашем распоряжении имеется также еще один документ, в котором кратко охарактеризованы результаты второго сезона. Документ машинописный, подписан М.И. Ростовцевым. Он озаглавлен «Меморандум», к сожалению, на нем нет адресата и даты:
«Дура-Европос49
Меморандум
1) Расположение. На правом берегу Евфрата между Алеппо и Багдадом. 65 миль к югу от Дейр эз-Зора.
2) История. Сильная крепость для защиты от парфян границ эллинизированных, а позднее романизированных земель в Сирии и караванного пути из Персии и Месопотамии к сирийскому побережью. Основанная Селевком I в начале III в. до Р.Х. Во II в. до Р.Х. оккупирована парфянами. В раннее римское время (I в. по


История раскопок Дура-Европос 1928—1937 гг. в письмах и документах
63
Р.Х.) форпост Пальмиры — великого торгового города в пустыне. Становится римской крепостью и оккупирована римскими войсками во II в. по Р.Х. (Траяном и позднее JI. Вером). Сильнейшая римская крепость на Евфрате во второй половине II и первой половине III в. по Р.Х. Часть существовавшей короткое время империи Пальмиры во второй половине III в. по Р.Х. Эвакуирована около 270 г. по Р.Х. Никогда более не возрождалась. Погребена под песком с того времени.
3) Характер руйн: а) Прекрасно сохранившаяся фортификация эллинистического периода, наилучшая в мире. Трое ворот. Две цитадели, одна — на берегах Евфрата, 14 башен, б) Внутри укреплений хорошо сохранившиеся руины храмов, общественных зданий и частных домов.
4) Значение этих руин. Единственный город в Сирии, который может быть сравним с Помпеями. Погребен под сухим песком. Никогда не разрушался. Очень мало дождей. Таким образом сохраняются вещи, погибающие в большинстве древних руин: дерево, кожа, ткани. Смешение цивилизаций (семитской, иранской, греческой, римской) и языков.
5) Находки. Важное значение руин: а) Архитектура. Эллинистическая фортификация. Греческие, римские и семитские храмы. Македонские, греческие и семитские дома. Римские здания, б) Декоративные искусства. Остатки прекрасных фресок в превосходном состоянии, очень важных для истории живописи. Остатки частично раскрашенных штуковых украшений (фризы, карнизы и т.д.) особого греко-парфянского стиля, в) Скульптура. Много барельефов, несколько статуй, г) Жизнь. Остатки оружия и доспехов: щитов из дерева и кожи, панцирей, копий и дротиков, луков, стрел. Остатки одежды и обуви. Огромное количество светильников и керамики. Растущее число монет, д) Письменность. Пергамента с греческими и арамейскими текстами. Никогда не находились раньше в древних руинах. Различные надписи — официальные и частные. Стены домов, храмов и ворот покрыты граффити (как в Помпеях), регулярно встречаются домашние, религиозные и военные архивы.
6) Организация полевых работ. Второй сезон (отчет о первом сезоне — весна 1928 г. — в печати): директор полевых работ господин Морис Пилле — архитектор (образование получил в Парижской школе архитектуры), ранее — ассистент известного Ж. де Моргана в его раскопках в Сузах в Персии, позднее — директор раскопок и реставрации в Карнаке в Египте. Научные ассистенты: проф. Кларк Хопкинс, Йельский университет; госп[один] Джотан Джонсон, Принстонский университет.
7) Наиболее интересные находки 1928—1929 гг.:
а) Цитадель. Остатки ранней эллинистической цитадели внутри поздней цитадели. В одной из башен скелет задушенного человека с веревкой вокруг его шеи.
б) Маленький храм возле цитадели, построенный для римского императора одним из отрядов оккупационных войск, в) Большие руины римских бань украшенных фризами из штукатурки и картинами, г) Руины
главных ворот с сотнями надписей на стенах. Один их сборщиков податей — семит (ср. Евангелие), д) Внутри руин северной башни этих ворот прекрасный щит, остатки металлических и кожаных доспехов, различное оружие, светильники и т.д. Особенно: три фрагмента рукописей на пергаменте, е) В домах много процарапанных надписей и рисунков. Гороскоп. Рисунок укреплений Дура, ж) Клад из 120 монет — серебряных и бронзовых.
8) 	Раздел находок за первые два сезона весной 1929 г. 50% находок — Йелю. Проблема снятия и транспортировки фресок.
М. Ростовцев».
Этот меморандум производит впечатление подробного конспекта, сделанного М.И. Ростовцевым или для устного выступления, или для написания отчета. Сейчас можно говорить, что знания о Дура после проведения первых двух сезонов были еще несовершенны. Позднее целый ряд выводов оказался неверным, и сам М.И. Ростовцев пересмотрел свои суждения. Например, наличие двух цитаделей, история города в парфянское время, предположение о существовании Дура в 60—70-е гг. III в. н.э. и ее вхождение в эфемерное Пальмирское государство Одената и Зенобии и т.д.
В целом ознакомление с документами, посвященными второму сезону раскопок в Дура-Европос, показывает, что экспедиция была организована гораздо лучше, чем в первый сезон. Важнейшую роль в этом сыграли и настойчивость М.И. Ростовцева по организации быта и работы участников экспедиции, и включение в ее состав (опять же по его настоянию) подготовленных специалистов.
Вполне успешным второй сезон был и с научной точки зрения. К сожалению, уже стал намечаться конфликт между Пилле и остальными участниками экспедиции. Этот конфликт имел «стратегическое» измерение: М.И. Ростовцев был недоволен (и в этом его полностью поддерживал Ф. Кюмон) тем, что Пилле нарушал согласованные планы ведения раскопок. Его «метания» по городищу вызывали возмущение М.И. Ростовцева. Особенно он недоволен был тем, что много времени и сил Пилле уделял раскопкам цитадели, где, по его мнению, нельзя было получить ценные материалы по истории города. Позднее благодаря обилию находок (правда, полученных при исследовании других частей города) критика в адрес Пилле была несколько приглушена, но никогда полностью не исчезала.
Конфликт отражен в воспоминаниях и отчасти — в письмах К. Хопкинса. Он, как и Дж. Джонсон, был очень недоволен поведением Пилле: его диктаторскими замашками, нежеланием делиться планами и объяснять их изменения. К. Хопкинс приводит примеры недоброжелательства Пилле, особенно в отношении Джонсона50.
В книге К. Хопкинса этот конфликт представлен как столкновение из-за системы учета и каталогизации находок. К. Хопкинс расценивает конфликт как столкновение старой и новой школ в переднеазиатской ар¬


64
Часть 1. М.И. Ростовцев и его «сирийские Помпеи»
хеологии. Действительно, в традициях старой школы было невнимание к архитектурному контексту, в котором были сделаны находки. Для М. Пилле, типичного представителя традиционной школы, было совершенно неважно, в каких слоях и в каком отношении к строительным остаткам находятся найденные вещи.
Приведем мнение современного исследователя о раскопках немецкой археологической экспедиции в Ашшуре, которые велись в период с 1903 г. и до начала Первой мировой войны. Эти раскопки можно считать лучшими (с методической точки зрения) на всем Переднем Востоке. Однако и здесь выявлялись недостатки, типичные для «пионерской фазы»: в большинстве случаев упоминаемые в отчете находки, относящиеся к парфянскому времени, невозможно связать с конкретными помещениями или гробницами51. Не очень сильно изменилась ситуация и в 1920-е гг. Именно таковыми были раскопки А. Пуадбара в форте Телль-Брака; исследователь проявлял внимание только к архитектуре, не интересуясь ни керамикой, ни даже монетами5*.
Понятие стратиграфии, которое существовало уже тогда, означало нечто совсем иное, чем принятое сегодня53. Характерно, что в числе примеров тех раскопок, где практически не велось наблюдений за стратиграфией, П. Лериш, исследовавший проблему методики раскопок на Переднем Востоке в первую половину XX в., называет и Сузы, где так долго проработал М. Пилле54.
В то же самое время в классической археологии происходил решительный поворот к новым методам: самому пристальному вниманию к стратиграфии (в современном смысле этого слова) и тщательному изучению всего найденного материала, а не только отдельных выдающихся находок. Одним из центров, в которых происходила выработка этих новых методических подходов, были раскопки греческого Олинфа55. Именно в Олинфе чета Хопкинсов и проходила свое обучение методике раскопок56. В силу этого конфликт, очевидно, был неизбежен. Это был личный конфликт, но имевший в основе методические и научные причины.
1 Hopkins С. The Discovery of Dura-Europos / Ed. by B. Goldman. New Haven — London, 1979. P. 36—61.
2 Pillet M. General Report // Excavations at Dura-Europos Conducted by Yale University and the French Academy of Inscriptions and Letters. Preliminary Report of Second Season of Work. October 1928 — April 1929 / Ed. by P.V.C. Baur, Professor of classical archaeology in Yale University, and M.I. Rostovtzeff, Sterling Professor of ancient history and classical archaeology in Yale University. New Haven: Yale University Press, 1931.
3 Как саркастически замечает К. Хопкинс, М. Пилле был одержим идеей нападения бедуинов, и поэтому экспедиционный дом напоминал крепость (Hopkins С. The Discovery... P. 46).
4 Ibid. P. 59—61.
5 Об этом здании подробнее см.: Downey S.B. Archival Archaeology. Frank Brown’s Notes on the Citadel Palace at Dura-Europos // Doura-Europos fitudes III, 1990. P., 1992.
6 Hopkins C. The Discovery... P. 61.
7 Во втором томе «Предварительного отчета», на который мы ссылались выше, были представлены публикации этих граффити: греческие и латинские — К. Хопкинсом и Дж. Джонсоном, сафаитские — Ч. Торри.
8 Hopkins С. The Discovery... P. 56.
9 Оно было опубликовано М.И. Ростовцевым во втором томе «Предварительного отчета».
10 Hopkins С. The Discovery... P. 54.
11 Ibid. P. 59.
12 Ibid. P. 53. Копия этой панели украшает фронтиспис второго тома «Предварительного отчета».
13 Позднее все они были опубликованы А.Р. Беллинджером. Альфред Раймонд Беллинджер (A.R. Bellinger, 1893— 1978) — американский нумизмат, обрабатывал монетные находки из Дура-Европос. Им издан и «Финальный отчет» по монетам — Bellinger A. R. The Excavations at Dura-Europos Conducted by Yale University and the French Academy of Inscriptions and Letters. Final Report VI. The Coins. New Haven, 1949.
14 Чтение и комментарий были опубликованы во втором томе «Предварительного отчета» М.И. Ростовцевым и
Ч.Б. Уэллсом.
15 Более полное издание и комментарий документа см.: Rostovtzeff М., Welles С.В. A Parchment Contract of Loan from Dura-Europos on the Euphrates // YCS. 1931. 2. Позднее этот пергамент многократно привлекал внимание исследователей. См.: Welles С.В., Fink RO., Guillam J.F. The Excavations at Dura-Europos Conducted by Yale University and the French Academy of Inscriptions and Letters. Final Report V. Pt. I. Parchments and Papyri. New Haven, 1959. №20. P. 109—116.
16 В частности, в письме к А.А. Васильеву от 28 ноября 1929 г.: «Надо издавать второй отчет о раскопках в Дура, и думаю о том, чтобы достать денег на дальнейшие раскопки. Работаю над пергаментом из Дура, интереснейшим документом парфянского времени. Кстати, ты не сможешь ли написать в Россию, чтобы кто-нибудь прислал тебе оттиск моей статьи, которая была помещена в мартовском "Востоке". Я там опубликовал две надписи из Армении, которые мне теперь нужны для пергамента» (первую публикацию письма см.: Скифский роман / Под общ. ред. акад. РАН Г.М. Бонгард-Левина. М., 1997. С. 271).
17 Эти исправления успел учесть М. И. Ростовцев при подготовке первого тома «Предварительного отчета».
18 Имеется в виду стипендия для аспирантов. Ею пользовался в предыдущие годы К. Хопкинс. Видимо, он считал необходимым более прочно «привязать» Джонсона к проекту раскопок Дура-Европос.
19 Видимо, К. Хопкинс считает, что Джонсон еще недостаточно знает тексты античных авторов.
20 Опубликовано: Bongard-Levin G., Litvinenko Yu., Bonnet С., Marcone A. Aper$ue prdliminaire de la correspondance entre Franz Cumont et Mikhail Rostovtzeff // Bulletin de l’Institut Historique Beige de Rome. 2000. LXX. P. 363— 366.
21 Об этом же пишет в своей книге и К. Хопкинс, см.: Hopkins С. The Discovery... P. 53.
22 См. предыдущую главу (прим. 39).
23 Все подчеркивания принадлежат автору письма. Имеется в виду храм со статуей.
24 Имеется в виду Эмиль Баке (Emile Bacquet) — реставратор и специалист по снятию слепков (mouleur). Участво¬


История раскопок Дура-Европос 1928—1937 гг. в письмах и документах
65
вал в археологических работах в Афганистане (в составе экспедиции, руководимой Ж. Акэном), после гражданской войны в этой стране восстанавливал декор королевского дворца, после поражения Франции в 1940 г. он, как и все члены Французской археологической делегации в Афганистане, присоединился к движению «Свободная Франция».
25 Фреска Трибуна (фреска Юлия Теренция) сейчас находится в Йельской галерее искусств, см.: Matheson S.B. Dura-Europos. The Ancient City and the Yale Collection. New Haven, 1982. P. 21—22; об этой фреске см.: Perkins A. The Art of Dura-Europos. Oxf., 1973. P. 45—46.
26 Фреска Конона из храма Бела (храма Пальмирских богов) сейчас находится в Дамасском национальном музее; см.: Perkins A. The Art... P. 36—38.
27 Могли ли эти изменения в работе Пилле быть результатом вмешательства Дюссо?
28 Tabella ansata — деревянная табличка с ручками, покрытая известью, на ней процарапывался какой-либо текст.
29 Речь идет о Р. Мутерде (Ren6 Mouterde, 1880—1961) — французском ученом, много лет занимавшемся изучением и изданием греческих и латинских надписей Сирии, иезуите, профессоре Университета св. Иосифа в Бейруте.
30 Аурел Стейн (Aurel Stein, 1862—1943) — выдающийся английский путешественник, археолог и ориенталист. Путешествовал по территории Индии, Восточного Туркестана, Ирана. Автор большого числа книг и статей.
31 Речь идет о надписи, найденной в пределах святилища Бела. Пилле (General Report... P. 51 sqq.) прочел ее неправильно: «Зенократ, сын Селевка, эпистратег города и окрестностей». В действительности, в надписи шла речь о Селевке, сыне Лисия, стратеге и эпистате города. См.: Frey R.N., Gilliam J.F., Welles С. В. Inscriptions from Dura- Europos // YCS. 1955. 14. См. также: Leriche P., El'Ajii E. Une nouvelle inscription dans la salle a gradins du temple d’Artemis a Doura-Europos // CRAI. 1999. P. 1345.
32 Мехаристы — кавалеристы на ездовых верблюдах, входившие в состав французской армии в Сирии и набиравшиеся из местного бедуинского населения.
33 Ярибол — имя одного из высших богов пантеона Пальмиры.
34 В «Предварительном отчете» был предложен другой вариант имени: Септимий Лузиан.
35 Подчеркнуто автором письма.
36 Первая публикация: Скифский роман. С. 531—532.
37 Хэрри Джудд Острандер (H.J. Ostrander) — сотрудник, а затем заместитель руководителя казначейства (Treasurer’s Office) Йельского университета.
38 Кларенс Уитглси Менделл (C.W. Mendell, 1883—1976) — антиковед, латинист, глава департамента классических исследований Йельского университета в 1920—1925 г., с 1926 по 1937 г. —декан Йельского колледжа.
39 Раймонд Филипп Дугерти (R.Ph. Dougherty, 1877— 1933) — ассириолог, профессор Йельского университета, занимался вавилонскими правовыми документами.
40 Генри Томсон Роуэлл (Н.Т. Rowell, 1904—1974) — антиковед, латинист, профессор Йельского университета, затем заведующий департаментом классических исследований Университета Дж. Хопкинса в Балтиморе. Несколько лет занимал пост директора Американской школы в Риме и главного редактора American Journal of Philology. В течение третьего и четвертого сезонов раскопок в Дура-Европос занимал пост помощника директора,
то есть тот пост, который во втором сезоне занимал К. Хопкинс.
41 Школа искусств (School of Art) при Йельском университете, сейчас называется Школой искусств и архитектуры.
42 Лндлоу Сегним Булл (L.S. Bull, 1886—1954) — американский египтолог, работал в египетском отделе Метрополитен музея, занимался методикой сохранения керамики и расчистки и сохранения росписей.
43 Имеется в виду книга: Marshall F.H. Catalogue of the Finger Rings, Greek, Etruscan and Roman in the Department of Antiquities. British Museum. L., 1907.
44 Имеются в виду попытки К. Хопкинса уточнить план города, выполненный во время работ Ф. Кюмона. См.: Hopkins С. The Discovery... P. 54.
45 Вильбур Люцис Кросс (W.L. Cross, 1862—1948) — профессор английского языка Йельского университета, долгое время занимал пост декана аспирантской школы этого университета.
46 Первая публикация: Скифский роман. С. 532—535.
47 The Excavations at Dura-Europos... Preliminary Report of First Season of Work...
48 Caldaria (лат.) — помещение в римских термах (банях) с горячей водой; laconica — самое жаркое отделение терм.
49 Все подчеркивания принадлежат автору документа.
50 М. Пилле прекрасно знал, что основная задача, поставленная перед Дж. Джонсоном, — копировать граффити, которые в огромном количестве имелись на стенах Пальмирских ворот. Однако он под всяческими предлогами оттягивал начало работ там. Когда же чета Хопкинсов и Дж. Джонсон уехали на 10 дней из лагеря, он перебросил всех рабочих именно туда, и к моменту возвращения американцев все раскопки были окончены. См.: Hopkins С. The Discovery... P. 53.
51 Hauser S. R The Production of Pottery in Arsacid Ashur // Continuity and Change in Northern Mesopotamia from Hellenistic to the Early Islamic Period / Ed. by K. Bartl,
S.R. Hauser. B., 1996. P. 57.
52 Barzou Tk Les recherches archdologiques d’Antoine Poide- bard en Syrie de 1925 a 1932 // Au origines de l’archeologie aerienne. A. Poidebard (1878—1955) / Contributions reunies par L. Nordignian et J.-F. Salles. Beyruth, 2000. P. 73.
53 Leriche P. M. Dunant et l’arclteologie au Proche-Orient au d£but du XXе siecle // Topoi. 1995. Vol. 5. Fasc. 2. P. 443.
54 Ibid. P. 442.
55 Etienne R, Muller C.f Prost F. Archdologie historique de la Grece antique. P., 2000. P. 11.
56 Hopkins C. The Discovery... P. 36—37.
V. 	ТРЕТИЙ СЕЗОН РАСКОПОК (ОКТЯБРЬ 1929 г. — АПРЕЛЬ 1930 г.)
Третий сезон раскопок, продолжавшийся с 30 октября 1929 г. по 9 апреля 1930 г., был одним из самых тяжелых в ходе работ экспедиции. И причиной этому — два обстоятельства. Во-первых, на редкость дождливой была зима. Сильные дожди не только не позволяли проводить работы, но и заливали раскопы, так что в течение нескольких дней нужно было ждать, когда они просохнут. Во-вторых, длительная болезнь полевого директора М. Пилле. Он был госпитализиро-
5 - 7794


66
Часть 1. М.И. Ростовцев и его «сирийские Помпеи»
ван в Алеппо в конце января и вернулся в конце марта, в сущности, только для того, чтобы закрыть лагерь*.
Научный состав экспедиции включал М. Пилле — полевого директора, Г. Роуэлла — его научного заместителя (scientific assistant)2, А. Ноди, выполнявшего роль секретаря, и А. Вальтера — бухгалтера и фотографа. В течение двух месяцев (с начала ноября 1929 г.) в экспедиции в качестве представителя Йельского университета находился А.Р. Беллинджер.
В этом сезоне не было никаких серьезных проблем с рабочей силой. Вначале использовалось 50 рабочих, в декабре — 135, в январе и феврале — по 200.
Основными объектами раскопок были: жилой дом возле Пальмирских ворот — тот, в котором в предшествующем сезоне был найден клад; храм Артемиды- Нанайи, исследования которого были начаты еще при Ф. Кюмоне; крепостная башня в юго-западном углу города; триумфальная арка вне пределов городских стен.
Наиболее интересные результаты были получены при исследовании храма Артемиды-Нанайи. Было выяснено, что в действительности здесь находился не один храм, а два, разделенных улицей. Храм Артеми- ды-Нанайи занимал целый городской квартал3, а соседствующий с ним храм Атаргатис и Хадада — половину квартала4. На остальной части этого квартала находился жилой дом — вероятно, место обитания жреца. В обоих храмах имелись помещения, устроенные наподобие театра. В последнем из них был найден рельеф, изображающий Атаргатис и Хадада. Еще один, малый, храм, расположенный рядом с Пальмир- скими воротами, был полностью вскрыт в течение этого сезона; здесь же была обнаружена небольшая баня. Исследование триумфальной арки с остатками латинской надписи привело к выводу о том, что она была возведена во время парфянского похода Траяна. Значительная группа рабочих занималась расчисткой внешнего фаса городских стен.
Документальных материалов об этом сезоне, которые сохранили для нас архивы, к сожалению, очень мало.
В одном из писем (от 30 июля 1929 г.), адресованных Ростовцевым президенту университета Эйнджеллу, обсуждаются вопросы, касающиеся третьего сезона: «Дорогой президент Эйнджелл!
Я получил Ваше любезное письмо. Джонсон — парень способный, но излишне самоуверенный и ужасно бестактный. Он ни разу не посоветовался со мной по поводу своей неудачной статьи и книги. Он самовольно напечатал свою статью и просил Вашего позволения опубликовать книгу до того, как закончит отчет, до появления общего отчета. После этого он, конечно, волен делать что угодно. Я собираюсь написать ему в таком духе5.
Беллинджер заезжал в Париж совсем ненадолго. Я его не видел. Я в это время был в Контрфевилле, где никак не мог завершить трехнедельный курс лечения. Он написал мне из Вены, рассказал о своем пребывании в Париже и о встречах с Дюссо и Кюмоном. К сожалению, он не видел Пилле, но получил от него подробные инструкции в письменной форме. С Пилле я
встречался несколько раз. Я неоднократно пытался убедить его в том, что ему следует пробыть в Дура подольше. Это не только мое мнение, но также мнение Кюмона и Дюссо. Я должен признаться, что мне это не удалось. Пилле упрям и настойчив. Он настаивает, что в его контракте говорится о пяти месяцах раскопок и что в апреле в Дура нет рабочих. Все говорят мне, что последнее является выдумкой и что Пилле сам отослал явившихся рабочих. Он дал Беллинджеру предписание появиться в Дура не ранее 5—6 ноября и наверняка закончит работу около 15 марта. У меня нет права давать ему какие-либо распоряжения. Вы единственный, чьи слова он воспринимает всерьез. Могу ли я просить Вас написать ему и строго указать на необходимость начать работу не позднее 1 ноября (то есть прибыть в Дура в последней декаде октября) и закончить раскопки не ранее 2 апреля. За четыре месяца много не сделаешь!
Я прочел доклад о наших раскопках в Дура в Археологическим обществе в Берлине. Зал был полон, присутствовали все видные археологи. Обсуждения не было, но президент и самые известные члены общества подчеркнули, что раскопки открыли много новых и интересных материалов. Возможно, Вы видели находки в Нью-Хейвене.
Я пробуду здесь еще пару дней, а затем отправлюсь в Кембридж и Оксфорд. Если Вы захотите написать мне, то, чтобы избежать проволочек, отправьте, пожалуйста, письмо по адресу: Oxford, Corpus Christi College.
С научной точки зрения моя поездка удалась. Я нашел много нового материала. Трудность заключается в том, что у меня слишком мало времени, чтобы осмыслить и обработать материал.
Искренне Ваш
М. Ростовцев».
Следующая информация (из той, что имеется в нашем распоряжении) о раскопках в Дура содержится только в октябрьских письмах. В письме Ф. Юомона М.И. Ростовцеву от 3 октября 1929 г. упоминаются интересующие нас вопросы. Ф. Кюмон высказывает предположение, что М.И. Ростовцев может поехать в Дура. Кроме того, он сообщает о получении первого тома «Предварительного отчета»: «Он представляет собой прекрасный том, а материал, который в нем содержится, достаточно богат». Ф. Кюмон считает, что «львиная доля труда в его издании» принадлежит М.И. Ростовцеву. Он просит передать г-ну Бауру и Yale University Press «его глубокую благодарность за присылку этой прекрасной публикации, к которой он будет часто обращаться».
В конце письма Ф. Кюмон сообщает, что А. Сей- риг занял свой новый пост и его первой задачей будет исследование Пальмиры6.
В конце этого же месяца сам А. Сейриг написал короткое письмо М.И. Ростовцеву:
«Уважаемый господин!
Я имел удовольствие почти сразу же после моего возвращения принимать здесь гг. Пилле и Беллиндже-


История раскопок Дура-Европос 1928—1937 гг. в письмах и документах
67
ра, которые направлялись в Дура, где, как я надеюсь, экспедиция сделает новые открытия. Меня особенно радует возможность оказаться там во время одного из путешествий, которые я планирую.
Прошу Вас принять уверения в моем уважении и преданности.
А. 	Сейриг.
Бейрут, 26 октября 1929 г.
P.S. Если у Вас остался экземпляр "Предварительного отчета" Иеля о Дура и появится возможность отправить его мне, я буду Вам искренне благодарен».
В письме Ф. Кюмона от 11 ноября также затрагиваются некоторые вопросы относительно Дура-Европос. Ф. Кюмон просит его извинить за то, что до сих пор он не ответил на предложение М.И. Ростовцева посетить раскопки Дура. Он объясняет это тем, что осенью должны начаться бельгийские раскопки в Апамее и ему необходимо быть там в начале работ. В Дура он менее нужен и поэтому, по всей видимости, поедет в Апамею. Окончательный ответ он обещает дать через некоторое время.
Особый интерес вызывает последний абзац письма. Явно, что в предшествующем письме М.И. Ростовцева речь шла о представителе Французской Академии надписей, который смог бы поехать в Дура, поскольку Ф. Кюмон этого сделать не сможет. Ф. Кюмон предлагает кандидатуру Каркопино7: «Я думаю о человеке, который отвечает Вашим требованиям. Это Каркопино: он не член Академии, но вскоре им будет — может быть, уже в январе, и Академия обязательно это ему поручит. Он хорошо знает раскопки по своим работам в Африке, где, как Вы помните, он изучал сирийскую колонизацию лимеса8. Вы определенно знаете, как и я, его качества эрудита и историка».
Видимо, ответом на это письмо является письмо М.И. Ростовцева от 9 декабря 1929 г. В нем говорится о том, что оптимальным сроком пребывания Ж. Каркопино в Дура был бы один месяц. Оставшаяся часть письма целиком посвящена обсуждению вопроса о разделе находок бельгийской миссии в Апамее и использованию в переговорах по этому поводу опыта в Дура.
В тот же день и Ф. Кюмон посылает свое письмо М.И. Ростовцеву9. Не приводя всего письма целиком, поскольку в нем обсуждаются самые различные вопросы, мы отметим только то, что касается непосредственно раскопок Дура-Европос: «Я получил письмо от Пилле, и Вы, несомненно, тоже. Кампания началась хорошо. Открытие посвящения богине Атаргатис наряду с посвящениями Артемиде и Нанайе, доказывает, что происходило отождествление этих трех богинь, греческой, сирийской и вавилонской. В этом нет ничего удивительного. Согласно Исид[ору] Харакскому10, имелось святилище Атаргатис в Безешане, ниже по Евфрату от Дура. Ее культ распространяли пальмирцы (ср. Doura-Europos, p. 98)11 вдоль караванной дороги. Пилле мне сообщил, что возле базы, на которой находилось посвящение, он нашел барельеф Атаргатис и Хадада. Кажется, что в большом святилище находи¬
лась капелла, специально предназначенная для культа пальмирской богини». Дальше письмо посвящено проблемам Апамеи, и Ф. Кюмон объясняет, что не сможет приехать в Дура в марте.
Следующее письмо Ф. Кюмона датировано 19 декабря. Автор сообщает, что он получил письмо от М.И. Ростовцева (от 3 декабря) и что два его письма должны к этому моменту уже прийти в Йель. В числе других вопросов он касается и вопроса о продолжении раскопок в Дура: «Я написал большое письмо директору Школы в Афинах, изложив ему необходимость продолжения раскопок в Дура. Я надеюсь, что это даст положительный эффект. Но наилучший аргумент в пользу этого — открытия, которые множатся в храме Артемиды. Пилле прислал мне фотографии. Барельеф Хадада и Атаргатис с римским штандартом между ними напоминает монеты Гиераполя, чеканенные при Кара- калле... Барельеф из Дура должен, следовательно, быть репликой памятника, который находился в Священном городе... Именно при этом императоре Дура должна была стать римской колонией — Colonia Aurelia An- toniniana Europos»12. В конце письма Ф. Кюмон снова возвращается к вопросу о поездке Ж. Каркопино в Дура-Европос.
Очень важно письмо М.И. Ростовцева от 30 декабря 1929 г.:
«Мой дорогой друг!
Спасибо за Ваше письмо от 9 декабря, которое я только что получил. Относительно французского представителя... Мы имеем средства на трех представителей Института — по одному в год. У нас было двое (Вы и Дюссо), остается еще один. Если Каркопино поедет в этом году, то в следующем сезоне у нас не будет представителя Института. Если же он не поедет, то у нас останутся деньги для следующего сезона. Я хотел бы, чтобы именно Вы поехали в 1931 г. Но это Вам выбирать... Проф. Беллинджер скоро вернется, и у нас в Дура остается только один молодой человек — г-н Роуэлл, который не очень компетентен. В 1931 г. я надеюсь провести вторую часть сезона в Дура, кроме того у нас есть два молодых американца (один из них снимает копии с граффити). Вот и все наши ресурсы. Судите сами. Что касается моего мнения, то я предпочел бы, чтобы Вы приехали в Дура в следующем сезоне. Если я достану деньги еще на несколько лет, мы смогли бы обсудить программу дальнейших раскопок на месте. Мы сделали с пергаментом все, что можно было. Нужно его публиковать. Мы опубликуем детальную монографию в "Yale Studies"13 и заметку в нашем отчете...»
В следующем письме (от 3 января 1930 г.) М.И. Ростовцев основную часть текста посвящает вопросам, связанным с Дура-Европос:
«Мой дорогой друг!
Я только что получил письмо от Каркопино. Наш друг может отправиться в Дура только в марте. Он сможет туда прибыть лишь 22 марта. Вы знаете, что в это время Пилле заканчивает раскопки, и Каркопино


68
Часть 1. М.И. Ростовцев и его «сирийские Помпеи»
увидит только результаты, а не методы раскопок. С другой стороны, посылая его в этом году, мы лишаем себя удовольствия видеть Вас или самого Каркопино в Дура в следующем году, но в течение более длительного срока. Рассмотрев все эти факты, я только что написал Карко[пино] и сообщил ему, что мы переносим это дело на следующий год. Я надеюсь, что именно Вы приедете в Дура в следующем году». В остальной части письма обсуждаются вопросы, не связанные напрямую с проблемами раскопок. Только в самом конце письма имеется любопытное замечание относительно ошибки в определении имени, сделанной «нашими друзьями в Дура», которые предполагали, что надпись под статуей обозначает Селевка Никатора, в действительности же речь идет о Селевке, сыне Никанора. «Я получаю новости с раскопок регулярно. Пока не было ничего выдающегося».
Вопрос о поездке Каркопино или другого представителя Академии надписей обсуждался еще в ряде писем. Другие дурские сюжеты обсуждаются мало. Например, в письме Ф. Кюмона от 7 февраля содержится лишь один абзац, связанный с экспедицией: «Из Салахийе я получил только краткое сообщение от Пилле с окончательным планом (эскизом) храма Артемиды. Я был потрясен, увидев, что, как и в частных домах, храм имеет очень узкий вход и закрыт снаружи, воздух и свет в него попадают со двора. Картина, что и в частных домах, но в большем масштабе». В письме от 17 марта Ф. Кюмон благодарит М.И. Ростовцева за присылку ему оттиска опубликованной статьи и выражает надежду на то, что это поможет получить новые кредиты на раскопки.
В письме М.И. Ростовцева Ж. Каркопино содержится просьба прочитать его сообщение в Академии надписей14. Обычно это делал Ф. Кюмон, но в данное время его нет и не будет в Париже.
Краткий итог третьего сезона содержится в письме М.И. Ростовцева Ф. Юомону от 7 мая: «Все хорошо, что хорошо кончается. Сезон в Дура завершился. Результаты не очень велики, но закончились раскопки двух храмов со всеми надписями, представляющими реальный интерес... для нас. Я боюсь, что не таково мнение тех, кто дает деньги, и что следующий сезон будет последним в наших раскопках. В этом случае, поскольку надо заканчивать сезон, а наш бюджет заканчивается 15 января, нужно экономить, и, вероятно, нельзя будет послать представителя Академии. Необходимо еще изучить бюджет и подождать, когда вопрос о кредитах будет решен. Если даже мы получим деньги еще на один сезон (1931—1932), я постараюсь сделать так, чтобы денег хватило ца два сезона, а не на один. Нужно еще раз посмотреть бюджет».
В нашем распоряжении также имеется «Меморандум», написанный М.И. Ростовцевым после окончания (судя по содержанию) третьего сезона раскопок15. В нем он попытался подвести некоторые итоги исследования города и поставить их в связь с общими задачами изучения региона:
«Деятельность Йельского университета в области археологии началась сравнительно недавно. Однако имеется несколько проблем в археологических исследованиях, уже давно привлекавших внимание Йельского университета. Покойный профессор Клей16 неоднократно указывал на важность систематических раскопок в Нижней Месопотамии. Он имел в виду раскопки некоторых ранних поселений в области, известной позднее как Вавилония. Накануне своей внезапной смерти он был практически готов начать свои исследования. Профессор Бэкон17 много раз подчеркивал важность систематических археологических исследований Трансиордании и в конце концов сумел получить некоторые деньги на раскопки Герасы последовательно в течение двух полевых сезонов.
Лично я в археологии Ближнего Востока занимаюсь областью, которой уделяется очень мало внимания. Я имею в виду исследование тех городов, сельских поселений и храмов, которые могли существовать с незапамятных времен, но впервые появляются в нашем поле зрения в эллинистический период. Позднее они существовали как центры парфянской жизни и цивилизации, и некоторые из них стали в конце концов наполовину римскими городами, во всяком случае городами, занятыми римскими солдатами. Многие из этих центров стали процветающими городами в Сирии и Месопотамии. Другие же были покинуты очень рано и стали частью Сирийской пустыни.
Одним из важнейших городов такого рода является Дура. Как известно, благодаря усилиям президента Эйнджелла и Йельского университета мы смогли получить деньги для систематических раскопок Дура в течение последних трех лет. Однако Дура является лишь одним из многих городов этого типа, и раскопки Дура стали началом более обширной и более важной работы. Профессор Дугерти18 собирается составить интересную программу раскопок, которые должны были быть предприняты Йельским университетом в Нижней Вавилонии. Профессор Бэкон будет отвечать за подобную программу в Трансиордании.
Позвольте мне перейти к моей собственной теме. Другими словами, к раскопкам в Средней Месопотамии, где расположена Дура. Хорошо известно, что с очень раннего времени эта часть Месопотамии была весьма развитой областью. Ассирия была высококультурной страной не только в IX и последующих веках, но и задолго до этого, во II тысячелетии до н.э. Недалеко от Ассирии было расположено царство Митанни, чья цивилизация была более или менее сходна с цивилизацией хеттов. Раскопки наиболее крупных ассирийских городов были произведены очень давно, и теперь профессор Брэстед собирается вновь их продолжить. Он уже очень успешно их начал. Ассирия подходит для этого как нельзя лучше. Моя цель, однако, — исследовать не ранний период жизни в Средней Месопотамии, а то время, когда Месопотамия, после длительного периода относительного упадка во время Иранской империи, снова стала очень важной территорией для правителей в этой части света. Я имею в виду


История раскопок Дура-Европос 1928—1937 гг. в письмах и документах
69
время после Александра Македонского, так называемый эллинистический период, когда в Месопотамии правили Селевкиды, чья резиденция находилась в городе Антиохия на Оронте. Для Селевкидов Средняя Месопотамия была территорией, защищавшей очень важный путь сообщений, в частности тот, что соединял эллинизированные сирийские земли с иранскими территориями их царства. Естественно, что они усиленно пытались эллинизировать эту часть государства, создавая в основном на старых местах македонские и греческие поселения военного типа. Многие из этих поселений находились в Средней Месопотамии. Мы начали проводить раскопки только одного из них, и раскопки подтвердили, что оно представляет огромный интерес.
Как и ожидалось, цивилизация в Дура с самого начала оказалась смешением разных культур и цивилизаций. Македонские поселенцы очень скоро попали под влияние арабов и иранцев, которые жили недалеко, через реку Тигр. Однако вскоре македонцы оказались не в состоянии поддерживать свои владения в Средней Месопотамии, и последняя стала одной из провинций великой Парфянской империи. Города, построенные Селевкидами, теперь были заняты парфянскими офицерами и парфянскими солдатами, и иранское влияние на культуру этих городов стало еще сильнее. Наша информация о Парфянской империи в действительности очень скудна, и нам крайне необходим максимум материала для того, чтобы сформировать адекватное представление о том, какими были парфянское государство, парфянская религия и парфянская цивилизация.
Раскопки в Дура показали, что Дура является превосходным местом для решения важнейших проблем, которые встали в процессе исследования Парфянской империи. Позднее, в конце II в. н.э., Средняя Месопотамия стала римской провинцией. Греческие или парфянские города были поверхностно романизированы и по крайней мере оборонялись уже не парфянами, а римскими солдатами. И снова очень важная историческая проблема — выяснить, как император Марк Аврелий и его преемники Северы, а позднее императоры III в. н.э. действовали в Месопотамии, с тем чтобы удержать эти важные провинции в своих руках, а не отдать их парфянам и, позднее, персам. После окончания римского владычества на Среднем Евфрате Месопотамия стала территорией, где происходила постоянная борьба между поздней Римской империей и великой Сасанидской империей. Постепенно арабы стали играть все более и более заметную роль в Средней Месопотамии, и многие города, которые не погибли, подобно Дура, в III в., мало-помалу подверглись семити- зации. Процесс этот был продолжен дальше, когда арабские халифы, преемники Мухаммеда, стали владыками Нижней Месопотамии.
Очень мало известно о четырех периодах, на историческом значении которых я остановился. Литературная традиция скудна и недостаточна. Есть лишь несколько надписей, и почти не сохранилось памятников на поверхности земли. Здесь никогда не проводились раскопки. Наша работа в Дура является первой. Конеч¬
но, систематические раскопки в Дура очень помогут решить многие важнейшие исторические проблемы, вставшие в процессе изучения Средней Месопотамии, но мы узнаем больше и лучше, если после завершения раскопок в Дура начнем исследование других памятников того же или другого типа в Средней Месопотамии. Если в Дура потребуется еще шесть лет постоянной работы, то исследование Средней Месопотамии в целом — дело очень длительное. Сколько это потребует лет, я не могу сказать, или, вернее, я могу сказать, что работа может быть сделана за десять, за двадцать или двадцать пять лет, в зависимости от средств, выделенных на ее проведение. Я не могу предложить в настоящее время предварительную программу раскопок в Средней Месопотамии по окончании нашей работы в Дура, но, если возникнет проект финансирования исследований в Средней Месопотамии, я изучу эту проблему во время своей следующей поездки в Среднюю Месопотамию и Дура и набросаю программу систематических исследований в сотрудничестве с такими выдающимися специалистами по истории Сирии, как господин Дюссо, господин Ф. Кюмон и преподобный Р. Мутерд19 из Университета св. Иосифа в Бейруте.
Должен сказать, что систематическое исследование Средней Месопотамии с точки зрения, изложенной выше, рассматривается как очень важная задача всеми, с кем я говорил во Франции, Англии и Германии».
Таким образом, несмотря на очень малое количество документов, освещающих данный сезон, можно сделать достаточно определенные выводы: определяющей темой в переписке являются вопросы финансирования раскопок Дура-Европос. М.И. Ростовцев постоянно размышляет о возможности продолжения работ, хотя, судя по настроению, как оно предстает в письмах к Ф. Кюмону, особых надежд он не питает. Вторая тема — неудовлетворенность работой М. Пилле и связанное с этим желание послать в Дура человека, хорошо разбирающегося в археологии.
1 Hopkins С. The Discovery of Dura-Europos / Ed. by B. Goldman. New Haven — London, 1979. P. 62—63.
2 См. о нем предыдущую главу (прим. 40). После окончания Второй мировой войны Г. Роуэлл работал в Союзной контрольной комиссии (в отделе образования), затем в Университете Дж. Хопкинса в Балтиморе (в течение 25 лет возглавлял Классический департамент этого университета), семь лет выполнял обязанности профессора в ходе летних занятий Американской академии в Риме, два года — профессора Академической школы классических исследований, с 1972 по 1974 г. был директором Американской академии в Риме.
3 Об этом храме см.: Downey S.B. Mesopotamian Religious Architecture. Alexander through the Parthians. Princeton, 1988. P. 78—79, 89—92; Leriche P. La salle a gradins du temple d’Artdmis a Doura-Europos // Topoi. 1999. Vol. 9. Fasc. 2; Leriche P., El’Ajii E. Une nouvelle inscription dans la salle a gradins du temple d’Artdmis a Doura-Europos // CRAI. 1999.
4 Об этом храме см.: Downey S.B. Mesopotamian... P. 102—105.


70
Часть 1. М.И. Ростовцев и его «сирийские Помпеи»
5 Речь в данном случае вдет о книге: Johnson J. Dura Studies. Philadelphia, 1932. В книге опубликованы материалы, которые должны были в первую очередь быть представлены в отчете. Среди бумаг М.И. Ростовцева хранится и письмо Дж. Джонсона, написанное им при отъезде из Йеля (30 мая 1930 г.): «Дорогой^профессор Ростовцев, в конце года, который я провел в Йеле, я хотел бы выразить мою благодарность Вам за помощь, которую Вы столь великодушно оказывали мне. Я всегда буду благодарен Вам за те перспективы, которые были мне открыты благодаря поездке в Дура и годовой стажировке, обеспечившей мое пребывание в Йеле. Я всегда буду гордиться исследованиями, проведенными под Вашим руководством и с Вашей помощью. Я надеюсь, что Вы никогда не будете сожалеть о том доверии, которое Вы оказали мне, а я буду вспоминать это время как лучшее в моей жизни».
6 В это время А. Сейриг занял пост директора Службы древностей при Верховном комиссариате Франции в Сирии и Ливане.
7 Жером Каркопино (J. Carcopino, 1881—1970) — французский антиковед. Выпускник Высшей нормальной школы (в 1904 г.). В течение трех лет был членом Французской школы в Риме. После этого до 1912 г. преподавал в одном из парижских лицеев. После перехода С. Гзелля в Коллеж де Франс стал его преемником в должности профессора Алжирского университета. В 1919 г. защитил докторскую диссертацию о римской Африке. В 1920 г. стал профессором римской истории в Сорбонне. Этот пост он занимал в течение 17 лет (с коротким перерывом в 1922—1923 гг., когда он временно исполнял обязанности директора Французской школы в Риме). В 1930 г. был избран членом Академии надписей и изящной словесности. С 1937 по 1940 г. занимал пост директора Французской школы в Риме. В 1940 г. был назначен директором Высшей нормальной школы и ректором Парижского университета, а в феврале 1941 г. — государственным секретарем Министерства национального образования в правительстве Петэна. На этом посту он оставался до апреля 1942 г. В результате после освобождения Парижа (1944 г.) был предан суду по обвинению в государственной измене, но в 1947 г. оправдан. После этого вернулся в университет, вышел на пенсию в 1951 г. В 1955 г. был избран членом Французской академии. Ж. Каркопино — автор очень большого количества работ, посвященных различным проблемам римской истории и культуры.
8 Подчеркнуто Ф. Кюмоном. Лимес — система римских пограничных укреплений.
9 Опубликовано: Bongard-Levin G., Litvinenko Yu., Bonnet С., Marcone A. Aper$ue pr61iminaire de la correspon- dance entre Franz Cumont et Mikhail Rostovtzeff // Bulletin de l’lnstitut Historique Beige de Rome. 2000. LXX. P. 369— 372; Бонгард-Левин Г.М., Бонне К., Литвиненко Ю.Н., Марконе А. «Монгол приветствует сирийца»: переписка М.И. Ростовцева и Ф. Кюмона // ВДИ. 2000. № 3. С. 149—150.
10 Исидор Харакский — греческий автор, видимо, I в. н.э., который в своем сочинении Mansiones Parthicae описал парфянскую царскую дорогу, проходившую через Дура- Европос.
11 Ф. Кюмон имеет в виду свою книгу.
12 Подчеркнуто Ф. Кюмоном.
13 Имеется в виду Yale Classical Studies. В данном случае речь идет о статье: Rostovtzeff М., Welles С.В. A Parchment
Contract of Loan from Dura-Europos on the Euphrates // YCS. 1931.2.
14 Речь идет о статье: Rostovtzeff М., Welles С.В. Un Con- trat de pret de 1’an 121 ap. J.-C. trouv6 a Dura // CRAI. 1930.
15 Первая публикация: Скифский роман / Под общ. ред. акад. РАН Г.М. Бонгард-Левина. М., 1997. С. 544—545.
16 Альберт Клей (А.Т. Clay, 1866—1925) — американский ассириолог,^профессор ассириологии и вавилонской литературы в Йельском университете, сумел создать огромную коллекцию клинописных документов в университете, часть из них дешифровал и опубликовал.
17 Имеется в виду Б. У. Бэкон (1860—1932) — руководитель раскопок Джераша, начатых Йелем в 1928 г.
18 О нем см. предыдущую главу, прим. 39.
19 О нем см. предыдущую главу, прим. 29.
VI. 	ЧЕТВЕРТЫЙ СЕЗОН РАСКОПОК (ОКТЯБРЬ 1930 г. — АПРЕЛЬ 1931 г.)
Четвертый сезон раскопок начался 31 октября 1930 г. и продолжался до 31 марта 1931 г. Правда, часть научного состава экспедиции оставалась в лагере до 29 апреля, т.к. после окончания раскопок необходимо было провести работу по снятию сохранившихся фрагментов живописи в храме Пальмирских богов1.
Экспедиция включала: М. Пилле — полевого директора, А. Литтла — научного представителя Йельского университета2, А. Ноди — секретаря, А. Вальтера — бухгалтера и фотографа; Г. Роуэлл пробыл в экспедиции только первую половину сезона, в самом конце работ на один месяц для копирования и изучения граффити приехал Ч.Б. Уэллс3.
Любопытным документом, характеризующим обстановку, в которой начались раскопки, является письмо, направленное М. Пилле представителю французских военных властей (11 ноября 1930 г.):
«Мой генерал!
Прибыв 31 октября в Салахийе, я имел удовольствие найти дом миссии с материалами и сам памятник в том же состоянии, как я их оставил 10 апреля. Я выражаю Вам благодарность за то, что Вы обеспечили охрану в Салахийе в течение нашего отсутствия.
9 ноября в 11 часов 45 минут прибыло подразделение, состоящее из 20 человек под командой сержанта Садека и 2 капралов из 6-го Левантийского батальона. Тотчас по прибытии они поставили две палатки и занялись устройством лагеря.
Три винтовки системы "маузер" и 172 патрона для этого оружия были переданы мне в соответствии с предписанием, содержащимся в Вашем приказе № 46 от 6 ноября 1930 г., полученном мною. Я прошу Вас, мой генерал, принять мою самую горячую благодарность за все, что Вы сделали для того, чтобы облегчить нашу работу и обеспечить безопасность нашей миссии.
Директор раскопок и исследований Дура-Европос
М. Пилле».


История раскопок Дура-Европос 1928—1937 гг. в письмах и документах
71
В отличие от предшествующего сезона зимой 1930—1931 гг. дождей было немного, условия для работ были хорошие. В декабре и январе в раскопках участвовало 300 рабочих-землекопов. Основными объектами работ были храм Хадада и Атаргатис (полностью раскопан)4, храм Афлада5, Редут6, несколько жилых домов (так называемые Дом с большим атрием и Дом с фресками, Дом Небухела)7, арка на главной улице, башни в южном секторе укреплений Дура-Европос.
Подготовкой этого сезона М.И. Ростовцев начал заниматься сразу же после окончания предыдущего — третьего. С борта парохода «Дрезден», направлявшегося из Соединенных Штатов в Европу, он направил письмо Ф. Кюмону (31 мая 1930 г.), значительная часть которого была посвящена Дура-Европос: «Очень досадно, что мы не увидимся в Париже. Я нуждаюсь во встрече с Вами, чтобы в течение одного дня обсудить программу ближайшего года в Дура. Я надеюсь сделать это в июле. Я не хочу этого делать сейчас, так как не знаю, будет у нас только один сезон или предстоят по меньшей мере три. Это зависит от нашего президента, а он не дал мне определенного ответа. Обещал сделать это в июле. Вы понимаете, что программа последнего сезона — это одно, а программа первого сезона из цикла в три года — совершенно другое. Перед моим отъездом я собрал в Нью-Хейвене всех тех, кто был в Дура, и тех, кто будет работать там в следующем сезоне, чтобы обсудить этот вопрос. Я сообщу Вам результаты этого обсуждения. Я Вас увижу в Мюнхене. По одному пункту мы все были согласны: копать пока возможно. Пилле этого не хочет, так как он боится ответственности. Но делать это нужно. Если ближайший сезон будет последним, то нужно сосредоточить все усилия на башнях (мы все в этом уверены). Соответственно, копать одну башню за другой и в то же время проводить раскопки других объектов. Именно по вопросу, где копать помимо башен, мы не достигли согласия. Я уверен, что нужно копать достаточно большие траншеи в различных местах, особенно позади Редута и между Редутом и цитаделью. Но я боюсь, что мы не найдем агору. История храма Артемиды заставляет меня думать, что именно здесь некогда находилась македонская агора, по крайней мере греческий храм Аполлона и Артемиды, бо- жеств-покровителей Селевкидов. Именно в парфянскую эпоху этот храм был заменен восточным храмом, первоначальный план которого мы можем реконструировать. Если я прав, нужно осуществлять глубокие раскопки в храме Артемиды, что я и просил Роуэлла сделать, как только он прибудет в Дура в октябре. Может быть, он найдет фундамент греческого храма. В позднюю римскую эпоху, когда храм был перестроен, он снова стал чем-то вроде агоры. Я полагаю, что Одеон — это римский булевтерий8.
Я очень рассчитываю на нашу встречу, чтобы обсудить с Вами все эти вопросы. Имеются и другие вопросы для обсуждения. Если мы будем иметь дополни¬
тельно к ближайшему году кредит в 25000 долларов (наш президент позволяет мне надеяться на это), я хотел бы за эти деньги проводить раскопки в течение двух сезонов вместо одного. В этих условиях я хотел бы сэкономить средства и хочу всерьез обсудить с Вами, за счет чего осуществить такую экономию. Сообщите мне Ваши планы. Я смогу прибыть в Париж в конце августа, если Вы захотите отправиться в Сирию. Но я должен знать это заранее».
Некоторым дополнением к предыдущему письму М.И. Ростовцева является письмо от 8 июня:
«Мой дорогой друг!
Это уже второе письмо с борта корабля "Дрезден" Я забыл спросить у Вас совета по следующему вопросу. Можно ли устроить для Роуэлла, который хорошо говорит по-французски, выступление в Академии о надписях, найденных в Дура в этом году? Он может сделать это в сентябре, когда я буду в Париже. Но он сможет сделать это и в мое отсутствие. Напишите мне, что Вы думаете по этому поводу. Если Вы считаете, что Роуэлл слишком молод для такого выступления, то я бы смог сделать это сам... Роуэлл говорит хорошо и знает, как нужно построить сообщение. Я только что написал Пилле... о своем желании снять сцену "жертвоприношения трибуна" и отвезти ее в Нью-Хейвен в будущем году. Роуэлл обучался технике снятия у двух специалистов из Гарварда, которые с большим успехом работали в Туркестане9. Методика, которую они используют, очень простая и надежная. Но нужно иметь разрешение правительства Сирии. Можете ли Вы мне сказать, когда именно Сейриг будет в Париже и смогу ли я его увидеть и поговорить с ним. Можно снимать фрески в его присутствии и начать с менее важных, которые можно отвезти в Алеппо или Бейрут. Если это пройдет успешно, можно будет приняться и за фреску трибуна. Если я не увижу Сейрига, можете ли Вы с ним поговорить, когда он будет в Париже? Роуэлл будет в Дура только до февраля, и следовательно, нужно решить этот вопрос до ноября. Вы, конечно, помните, что Дюссо хотел, чтобы это сделали мы. Сейчас мы можем это сделать. Я имею специальные средства для снятия фресок и их транспортировки.
Пишите мне: Brown, Shpley and С0 123 Pall Mall London.
Преданный Вам
М. Ростовцев».
В ответ Ф. Кюмон (письмо от 12 июня 1930 г.) пишет о том, что о выступлении Роуэлла он договорился с Дюссо, который тогда являлся президентом Академии надписей и изящной словесности. Касается он и вопроса о фресках: «Я определенно буду рад видеть их в Йеле, если Вы сможете перевезти их туда. Но, естественно, потребуется согласие Сейрига. Ни Дюссо, ни я не знаем, когда он вернется».
Хотя летом 1930 г. М.И. Ростовцев и Ф. Кюмон активно обменивались посланиями, к проблемам Дура- Европос они возвращаются в своей переписке только в начале октября, когда Ф. Кюмон в постскриптуме


72
Часть 1. М.И. Ростовцев и его «сирийские Помпеи»
одного из писем касается вопроса о плане и размерах города в селевкидское время10. В свою очередь М.И. Ростовцев в письме от 23 октября (уже из Нью- Хейвена) в заключительном абзаце также коротко пишет о дурских проблемах: «Я еще не видел президента и я не знаю, какова ситуация для наших раскопок в Дура. Отчет за сезон 1928—1929 гг. будет опубликован 28 ноября. Он уже готов. Мы работаем над отчетом за сезон 1929—1930 гг.»
В тот же день М.И. Ростовцев пишет длинное письмо М. Пилле:
«Дорогой друг!
Получил недавно Ваше письмо от 12 окт[ября] и спешу на него ответить. Мое письмо застанет Вас уже в Дура — у меня не было возможности отправить Вам телеграмму в Париж. Думаю, что 23 окт[ября] Вы уже покинули Париж. Пишу Вам об этом, чтобы сообщить, что не было возможности ответить на Ваши два вопроса: один — о Сейриге, другой — о фресках. Что касается Сейрига, то я написал ему в Афины, где он был на конгрессе византинистов. Надеюсь, что Вы смогли с ним поговорить на эту тему в Париже или у Вас будет (или была) возможность поговорить с ним в Бейруте. Вы можете написать ему из Дура и спросить о его решении насчет фресок. Я ему предлагаю снять фреску, на которой изображен трибун, для нас, а другие, которые он сам выберет, — для Дамаска или Алеппо (за наш счет). Если он Вам даст разрешение на этих условиях, Вы можете пригласить г-на Баке, даже если г-н Роуэлл будет в Дура, так как опыт и практика важнее, чем все теории. Что касается денег, то декан нашей Школы изобразительных искусств г-н Э. Микс11 позволил мне истратить 500 долларов, то есть 12500 франков, на снятие и перевозку фресок. Если можно на эти деньги пригласить г-на Баке, сделайте это. Но не превышайте этой суммы, если не сможете покрыть разницу из Вашего бюджета. Желаю удачи в Дура! Надеюсь, Вы отправили мне из Парижа отчет за прошлый год, подготовленный для перевода и публикации. Если нет, сделайте это как можно скорее. 2-й том нашего "Отчета" выйдет из набора 28 нояб[ря]. Напишите г-ну проф. П. Бауру (или мне, только не откладывая — я уезжаю из Нью-Хейвена 20 дек[абря]) и вышлите ему списки тех, кому бы Вы хотели разослать экземпляры. И скажите ему, сколько экземпляров Вы хотите получить в Дура. Г-н Баур тут же этим займется.
Относительно 3-го тома "Отчета": не думаю, что Вы успели в прошлом году сделать хороший чертеж двух храмов. Сделайте это сейчас и пошлите г-ну Бауру чертежи, подготовленные к публикации.
Кажется, это все, что я должен был Вам сказать. Я еще не виделся с президентом12 и не знаю, что он мне скажет о судьбе Дура.
Высылаю Вам в этом письме программу раскопок, официально подписанную13. Один экземпляр я отослал президенту.
Желаю удачи! ’AyaGfii ТихЛ1*14
Преданный Вам
М. Ростовцев».
Через два дня (25 октября 1930 г.) М.И. Ростовцев пишет еще одно письмо М. Пилле:
«Дорогой друг!
Прилагаю копию моего второго письма г-ну Сей- ригу. Боюсь, что первое письмо до него не дошло. Пишу Вам еще раз о том, что в Вашем распоряжении 500 долларов на проведение операции по снятию фресок. Думаю, что снять несколько фресок будет стоить не намного дороже, чем снять и отправить одну из них. Если правительству Сирии не будет обещана компенсация, мы не получим разрешения забрать фреску, на которой изображен трибун. Сомневаюсь, что мы получим такое разрешение, даже если предложим компенсацию. Желаю удачи.
Преданный Вам
М. Ростовцев».
Копия письма Сейригу написана на профессорском бланке М.И. Ростовцева и имеет ту же самую дату (25 октября 1930 г.):
«Мой дорогой друг!
Я писал Вам в Афины, но боюсь, что Вы не получили моего письма. Я обращался к Вам по поводу фресок Дура. 1) Наш университет хотел бы спасти фрески от неминуемой гибели (если они все еще существуют); 2) он готов оплатить их снятие и транспортировку; 3) в качестве компенсации он желал бы получить "фреску трибуна" и право перевезти ее в Йель, чтобы выставить в местном музее; 4) остальные фрески, которые могут быть сняты и которые есть смысл транспортировать, будут перевезены за счет университета и переданы сирийскому правительству.
Если Вы и сирийское правительство разрешите г-ну Пилле приступить к работам, немедленно сообщите об этом. Если нужно будет подписать документ, оговаривающий перечисленные условия, это мог бы сделать сам г-н Пилле или я по приезде в Бейрут (в феврале 1931 г.). Детали процедуры по снятию фресок и их транспортировке будут определены Вами и г-ном Пилле. Лично я предпочел бы, чтобы этим занимался г-н Баке из миссии Фуше15, хотя это обойдется нам дороже. Необходимо предпринять все мыслимые предосторожности, а г-н Баке обладает исключительным опытом в этом деле.
Примите, мой друг, самые искренние уверения в моей симпатии к Вам и Вашему делу.
Преданный Вам
М. Ростовцев».
Таким образом, главной темой переписки М.И. Ростовцева становится вопрос о снятии и сохранении фресок из Дура-Европос. М.И. Ростовцев прекрасно сознавал, что в противном случае они погибнут.
Следует иметь в виду, что в это время вообще не хватало средств на раскопки и существовала реальная уфоза прекращения работ экспедиции. М.И. Ростовцев находит, однако, неожиданный источник финансирования^ для снятия живописи — средства Школы искусств Йельского университета.


История раскопок Дура-Европос 1928—1937 гг. в письмах и документах
73
К сожалению, общая ситуация с дальнейшим финансированием археологических исследований в Дура- Европос не прояснялась. Об этом свидетельствует письмо президента Йельского университета Эйнджел- ла Ростовцеву от 18 ноября 1930 г. Приведем только «ключевой» абзац письма: «В том, что касается гуманитарного подразделения [Фонда] Рокфеллера, ситуация не ясна, но я не теряю надежды, что мы сможем получить дальнейшую помощь от них в ближайшем будущем».
Вместе с тем встала еще одна проблема, о которой говорится в письме М. Пилле, адресованном президенту университета (от 25 ноября):
«Господин президент!
28 августа сего года господин профессор Ростовцев просил меня продолжить раскопки до 1 апреля 1931 г., а работу над материалами и рисунками этого сезона — до 15 июля 1931 г. или даже до 15 октября 1931 г., поскольку предстоит составить окончательные планы сооружений и города в целом. Я дал свое принципиальное согласие, не желая оставлять экспедицию, пока продолжаются ее работы.
Между тем Ваш контракт, который я подписал в январе 1928 г., и письмо от 19 января 1928 г. предполагают истечение срока 15 января 1931 г.
В этой связи было бы желательно, чтобы Вы проинформировали меня о своем решении относительно условий и сроков продолжения моего сотрудничества с Йельским университетом, дабы я мог строить свои планы на будущее.
Примите уверения, господин президент, в моем почтении и преданности».
Это письмо еще не было получено Эйнджеллом, когда М.И. Ростовцев отправил свое письмо М. Пилле (29 ноября 1930 г.):
«Дорогой друг!
Надеюсь, Вы получили мое письмо, которое я Вам послал совсем недавно. В нем я писал Вам о двух письмах, отправленных мною Сейригу, и о сумме в 500 долларов, которую Вы можете использовать для снятия и перевозки фресок, если позволит Сейриг. Я пишу Вам об этом, потому что в письме от 7 нояб[ря]16 Вы ничего не говорите о фресках. Спасибо за новости, которые Вы мне сообщаете. Надеюсь, что Вы уже начали расчистку башен и что в лагере все в порядке. Вопрос о будущем раскопок еще не решен. Боюсь, что эта кампания будет последней. Но не будем говорить об этом...»
Через несколько дней — 8 декабря 1930 г. М.И. Ростовцев отправляет еще одно письмо в Салахийе:
«Дорогой друг!
Я только что получил Ваше письмо, где речь идет о фресках17. Я показал его президенту и декану нашей Школы искусств, которая пожертвовала 500 долларов]. Оба они не возражали. Надеюсь, Вы получите разрешение правительства18. Я написал Сейригу два письма и собираюсь написать третье. Меня обрадовало Ваше сообщение о начале разборки содержимого
башен. Надеюсь, будет найдено еще несколько папирусов. Первый папирус, который недавно опубликован, оказался настолько интересен, что все ждут следующих. Единственное, что бы я еще хотел добавить к этому короткому письму, — просьба передать Литтлу прилагаемую записку.
Преданный Вам
М. Ростовцев.
P.S. Если я Вас правильно понял, Вы передаете всю сумму в 500 долл[аров] г-ну Баке; перевозка фресок уже включена в расходы на транспортировку других находок этого сезона».
В нашем распоряжении имеются два документа, непосредственно касающиеся снятия фресок. Один из них — телеграмма, отправленная М. Пилле из Абу Ке- маля в Йель М.И. Ростовцеву 17 декабря 1930 г.:
«Фрески храма пальмирцев открыты. Состояние то же, [что было при] Кюмоне, за исключением четырех верхних фигур, [которые] исчезли. Я тут же телеграфировал Сейригу. Ждите письмо, описывающее состояние [фресок], фотографии [по адресу] Paris Unic. Сейриг будет [в] Бейруте [до] десятого января. Сообщите мне телеграфом [в] Абу Кемаль Ваше решение. Пилле».
Второй документ — «заметки» М. Пилле о состоянии живописи. Текст был приложен к одному из писем, отправленных в Йель. К сожалению, «заметки» хранились отдельно, и самого письма в нашем распоряжении нет.
«Заметки о современном состоянии фресок из храма Пальмирских богов Дура-Европос19
Для того чтобы судить о состоянии фресок, открытых десять лет назад в Дура-Европос, учитывая возможность их скорого снятия, и для того чтобы облегчить их возможный раздел, я осуществил вскрытие этих бесценных древних объектов. В воскресенье 14 декабря 1930 г. утром после того, как были сфотографированы стены из камней, защищавшие живопись с 1923 г., была осуществлена разборка тех из них, которые закрывали фрески, расположенные на север от святилища (F. Cumont. Fouilles. Texte. P. 42. Fig. 10).
К полудню находящиеся в этом месте фрески (с V по XVI) были открыты. Их сфотографировали и во второй половине дня внимательно осмотрели. Затем над ними была возведена крыша, после чего они вновь были закрыты толстым слоем из песка, поддерживаемого стеной из камней. Работы велись быстро в течение всего дня и были закончены на следующий день рано утром.
Фрески с I по IV, находящиеся на южной стене, были вскрыты таким же образом: картины II и IV— 15 декабря, картины I и III — 16 декабря. Они вновь были закрыты 19 декабря в 11 часов утра со всеми необходимыми предосторожностями, для того чтобы древние фрески не пострадали. Для этого над ними соорудили навес и изолировали их от отвалов.


74
Часть J. М.И. Ростовцев и его «сирийские Помпеи»
Состояние фресок. Все фрески, за исключением картины IV, находятся в том же состоянии, в каком их видел господин Кюмон перед тем как их закрыть. Их цвета, хотя прошло значительное время, остаются достаточно живыми, и, возможно, умелые реставраторы смогут отчасти вернуть их первоначальный облик с помощью обычных химических средств. Нет никаких повреждений, за исключением тех, о которых сообщал господин Ф. Кюмон (Fouilles. Texte. P. 41—122).
Картина IV, написанная Хасмосом (F. Cumont. Texte. P. 76—84. PI. XLIV—XLVII)20, напротив, подверглась сильным повреждениям, о масштабе которых позволяют судить прилагаемые фотографии.
От верхнего регистра и верхней части нижнего регистра сохранились головы и бюст трех персонажей, находящихся слева, но они отошли от основы. Не составит большой трудности соединить их с помощью гипса с основой — стеной, сложенной из сырцового кирпича.
Мы провели расчистку полов с самой большой тщательностью, но не обнаружили никаких следов исчезнувшей части, что было бы невозможно, если бы штукатурка упала сама по себе.
Были обнаружены только три маленьких фрагмента, которые, кажется, относятся к изображению одежды крайнего левого персонажа. Они были положены поверх стены из сырцового кирпича21. Они были, без сомнения, забыты там и обесцветились от воздействия дождей и солнца.
Это повреждение, вероятно, имело место между апрелем 1923 г., то есть временем прекращения раскопок господина Ф. Кюмона, и июнем 1927 г., то есть временем моего первого посещения памятника.
Тогда я наблюдал легкое обрушение верхней части стены, сложенной из камней... Я отремонтировал ее в марте 1928 г., в момент начала работ, и с того времени, как я могу констатировать, не наблюдалось каких-либо изменений.
Что касается фресок XVII и XVIII из зала К (F. Cumont. Fouilles. Texte. P. 122—136), известно, что тонкий слой известковой штукатурки, покрывавший обмазку стен, сложенных из сырцового кирпича, на который была нанесена живопись, упал тогда же, когда и сама стена, и за прошедшие шесть лет никаких следов от них не осталось.
Заключение22. Фрески, с точки зрения их сохранности и исторического значения, включая то, что сохранилось от картины IV, заслуживают того, чтобы их снять и выставить в музее.
С художественной точки зрения, фрески южной стены (картины I—IV) явно превосходят фреску Юлия Теренция, которая, однако, обладает лучшей сохранностью.
Салахийе, 19 декабря 1930 г.
Директор раскопок и исследований Дура-Европос
М. Пилле».
Особое значение для понимания ситуации в течение четвертого сезона раскопок имеет письмо
М.И. Ростовцева президенту Эйнджеллу от 18 декабря 1930 г.:
«Дорогой президент Эйнджелл!
Я получил Ваше письмо от 18 декабря. Я сердечно благодарю Вас за Ваше внимание ко мне и, хотя я еще не написал ответа на письмо, которое я получил из Берлина, думаю, что я отклоню предложение23. Я благодарен Вам за то, что Вы делаете все возможное, чтобы обеспечить мне пенсию, о которой Вы мне говорили, и еще более я благодарен Вам за то, что преуспели в создании специального департамента в университете, который будет получать достаточные средства, что позволит сотрудникам университета проводить систематические исследовательские работы в области археологии, особенно в области исследований на Востоке и в странах классической цивилизации. Я буду рад организовать деятельность этого департамента в качестве его научного руководителя. Я надеюсь также, что профессор Кларк Хопкинс примет предложение, которое Вы ему сделаете — руководить раскопками Дура в следующем году.
В отношении письма, которое Вы получили от г-на Пилле. Я осмелюсь предложить следующий ответ ему. Если Вы сообщите ему о том, что мы имеем деньги на один или два года работ в Дура и что мы не намерены пользоваться дальше его услугами, то, зная характер г-на Пилле, я не сомневаюсь, что он погубит кампанию этого года, не делая сам ничего и не позволяя научному составу экспедиции делать что-нибудь полезное. Однако мы не знаем, готов ли профессор Кларк Хопкинс принять это назначение на следующий год. Поэтому я предлагаю ответить г-ну Пилле следующее: сказать ему, что вопрос с работами в Дура еще не решен и что имеется действительно много трудностей в поисках денег для финансирования раскопок и что вопрос не может быть решен до окончания сезона раскопок. И что позже — в апреле или мае — Вы проинформируете его о том, как обстоят дела, и тогда же спросите у него, готов ли он продолжать сотрудничество с университетом. Пока же Вы не можете сказать ему ничего позитивного о возобновлении его контракта, и университет считает, что он свободен принять любое предложение, которое ему будет сделано в период между январем и апрелем. И вместе с тем надо сказать ему, что университет просит его проводить работы в Дура до конца сезона с теми же энергией и усердием, которые он продемонстрировал в течение последних трех лет, что университет рассчитывает на эти работы, особенно если учесть, что это будет последний сезон раскопок; университету надо иметь генеральный план раскопанной части города и того, что будет раскопано в ходе этого сезона, а также окончательные планы всех раскопанных зданий. Надо написать Пилле, что университет, президент Эйнджелл и г- н Ростовцев высоко оценивают его работу, умение и энергию.
Искренне Ваш
М. Ростовцев».


История раскопок Дура-Европос 1928—1937 гг. в письмах и документах
75
В это время в экспедиции произошли события, которые окончательно убедили и Эйнджелла, и Ростовцева в справедливости принятого ими решения. Об этих событиях мы узнаем из письма М. Пилле Эйнджеллу от 26 декабря:
«Господин президент!
С сожалением довожу до Вашего сведения, что работа по расчистке башен, определенная как главная цель сезона 1930 — 1931 гг., приостановлена и не может быть возобновлена из-за опасности, которую она представляет.
Несмотря на все принятые предосторожности и наше постоянное наблюдение за ходом работ, сегодня в 11 часов 50 минут произошло оседание почвы на северном склоне траншеи башни 15. Засыпало пять человек, один из которых остался цел, другой отделался легкой контузией, но три человека были найдены только после полутора часов спасательной работы. Все они погибли от удушья.
Еще 4 декабря в самом начале работ соскользнул большой каменный блок, покоившийся на пепелище, хотя глубина траншеи была тогда не больше полутора метров. Двое рабочих получили ранения, причем один — тяжелые (сломано бедро).
Холм из пепла, различных обломков и каменных блоков, который жители древней Дура соорудили и укрепили стенами из необожженного кирпича, дабы поддержать укрепления, поврежденные землетрясением 160 г., представляет из себя конструкцию, где любая траншея, даже с очень пологими стенами, может повлечь за собой обширные обрушения.
Стены, сооруженные из необожженного кирпича внутри самих башен, также очень плохого качества и не могут быть расчищены без серьезного риска обрушения. Древние стены из камня, поврежденные землетрясением, представляют еще большую опасность при расчистке, когда они остаются без опоры на земляную насыпь, под которой в настоящее время находятся.
На сегодняшний день все башни и куртины на южной стороне от башни № 12 (Cumont. Fouilles. PI. II) до юго-западного укрепления (№ 14) были полностью расчищены.
Работы на юго-западном укреплении, прекращенные мной в прошлом сезоне из-за очевидного риска, возобновились три дня назад, когда была проделана брешь в стене со стороны пустыни. Производилась также расчистка трех башен, находящихся между юго- западным укреплением и Пальмирскими воротами.
Ближайшая к укреплению башня (№ 15) была почти полностью расчищена, и здесь оставалось на два дня работы. На подступе к ней и произошел сегодняшний инцидент.
Следующая башня (№ 16) полностью расчищена несколько дней назад. Работы на последней из трех башен (№ 17) продвигались, однако большое сооружение, обнаруженное около нее со стороны города, задержало окончание расчистки. Именно на подступе к ней произошел инцидент 4 декабря...
Керамика и остатки оружия (копья и медные фрагменты), а также несколько монет, обнаруженных до сего времени, не могут быть стимулом к продолжению работ, таящих такую опасность. Именно поэтому я с сожалением сообщаю Вам, что вынужден был их прервать.
Таким образом, наши усилия будут направлены к исполнению других пунктов намеченной программы, особенно на исследование триумфальной арки и плана города, который невозможно установить без специальных раскопок. Я хочу также полностью закончить расчистку внутреннего укрепления, работы на котором не ведутся с весны 1928 г.
Примите уверения, господин президент, в моей самой искренней преданности.
М. Пилле».
Мы не знаем, каким образом были урегулированы проблемы с семьями погибших и раненых рабочих. Однако, судя по дальнейшей переписке, особых сложностей у экспедиции по этому поводу не возникло. Видимо, дело обошлось денежной компенсацией, которая, учитывая уровень жизни в сирийской деревне того времени, не могла быть особенно тяжелой для бюджета экспедиции.
Следующим по времени документом о раскопках в Дура-Европос, который имеется в нашем распоряжении, является письмо А. Сейрига от 26 декабря 1930 г., отправленное им с острова Родос:
«Уважаемый господин!
Прошу простить меня за то, что до сих пор не ответил на Ваше письмо, которое следовало за мной по пятам во время моих передвижений и наконец попало мне в руки в тот самый момент, когда близящаяся свадьба приносит с собой много хлопот24. Я все же телеграфировал Пилле, который тоже обсуждал со мной этот вопрос. Я сообщил ему мое мнение, которое состоит в следующем.
Само собой разумеется, что я не вижу никаких препятствий к снятию фресок в Дура и, более того, уверен, что таким образом Йельская экспедиция совершит очень полезное дело. Тем не менее я должен сделать несколько замечаний о разделе фресок. Я не могу, и здесь Вы меня, без сомнения, поймете, отписывать что-то Йелю или сирийскому правительству до того, как фрески будут сняты, ибо нам прекрасно известно теперешнее их состояние... Только после завершения работ станет возможным говорить о разделе. Я прекрасно отдаю себе отчет о риске, которому в таком случае подвергается Йель, но не могу рекомендовать сирийскому правительству договор, который в будущем сможет рассматриваться как неравноправный. Должен добавить, что в этом году сирийское правительство решило послать своего представителя на процедуру раздела находок, так что положение мое будет не столь независимо, как раньше.
Я радуюсь мысли о возможности встретиться с Вами этой зимой в Сирии. Я окажусь там 14 января».


76
Часть I. М.И. Ростовцев и его «сирийские Помпеи»
Неизвестно, застало ли это письмо М.И. Ростовцева в Нью-Хейвене, поскольку уже 31 декабря 1930 г. он (совместно с Дюссо) отправил телеграмму из Парижа Пилле с просьбой выехать в Дамаск для решения вопроса о разделе фресок. Письмо же Ф. Кюмону от 3 января им также было послано из Парижа. М.И. Ростовцев сообщает, что из Парижа он (с женой) уезжает на несколько дней в Лондон, а 15 января 1931 г. — в Рим.
Следующий по времени документ — письмо от президента Йельского университета М. Пилле от 6 января. Судя по содержанию, оно является ответом на письмо последнего от 26 ноября 1930 г., и Эйнджелл еще пока не знает о трагедии, которая разыгралась на раскопках:
«Дорогой господин Пилле!
Пишу Вам, чтобы сообщить, что в настоящий момент мы полагаем невозможным с определенностью высказаться о перспективах продолжения раскопок в Дура в будущем году. Вы, безусловно, понимаете, что существуют трудности со средствами для финансирования работ, и я не уверен, что смогу добиться окончательного решения этого вопроса до конца нынешнего сезона. Вы знаете, что, приступая к раскопкам, мы надеялись, что за три года работ сможем получить достаточно полное представление о памятнике и оправдаем затраченные средства, хотя и отдавали себе отчет в том, что ни в коей мере не сможем надеяться на исчерпывающую информацию о памятнике. Надеюсь, что в апреле или мае я смогу дать Вам более определенный ответ по этому вопросу.
Поскольку мы сможем дать ответ Вам ближе к концу весны, поэтому Вы можете считать себя совершенно свободным и принять любое иное предложение, но мы надеемся, что Вы продолжите работать в этом сезоне с той же энергией и самоотверженностью, которые Вы проявляли в последние три года и которые мы искренне ценили. Если же этот сезон станет последним, проведенным под Вашим руководством, то нам хотелось бы получить общий план памятника и окончательные планы всех выявленных строений.
Позвольте Вам сказать и о том, что Йельский университет и коллеги, тесно связанные с Вами общим делом, высоко оценивают Ваше руководство проектом, и уверить Вас в глубоком уважении, которое внушают нам Ваши мастерство, энергия и преданность долгу.
Искренне Ваш
Джеймс Эйнджелл.
Копия: господам Ростовцеву и Т.У. Фарнэму».
Итак, письмо президента Йельского университета полностью соответствует советам, которые давал ему М.И. Ростовцев.
В нашем распоряжении имеются также документы, свидетельствующие о том, что в январе 1931 г. в Бейруте и Дамаске проходили переговоры о снятии фресок и их разделе. После телеграммы от Ростовцева и Дюссо Пилле выехал туда и получил разрешение как
сирийского правительства, так и французских властей. Об этом свидетельствуют два документа: официальное письмо из канцелярии верховного комиссара Французской Республики (от 17 января 1931 г.) и официальное письмо от имени премьер-министра Сирийской Республики (от 22 января 1931 г.). В первом говорится о результатах переговоров с Пилле как представителем археологической экспедиции в Дура-Европос. Согласно этому документу, Пилле предложил ту схему раздела, о которой ему писал М.Й. Ростовцев, и эта схема была одобрена генеральным инспектором древностей как вполне приемлемая для сирийской стороны. Любопытна аргументация, которая использовалась для того, чтобы показать, что фреска трибуна менее интересна для Сирии — на ней представлен типично римский обряд, в то время как другие фрески передают сирийские обряды. Письмо премьер-министра Таджеддина аль-Хассани утверждает данное соглашение25.
Между тем письмо от Пилле, в котором сообщалось о трагедии на раскопках, поступило в канцелярию президента Йельского университета. Ответ Пилле был написан 22 января:
«Уважаемый г-н Пилле!
Ваше письмо от 26 декабря 1930 г. меня очень огорчило. Полагаю, что происшествия такого рода нельзя было предотвратить, и ценю то благоразумие, с которым Вы принимаете меры к исправлению ситуации.
Что касается будущего, то я поручаю разработать меры для предотвращения подобных ситуаций профессору Ростовцеву, который, как Вы, вероятно, знаете, должен посетить раскопки в ближайшем будущем. Я буду с нетерпением и интересом ждать его отчета о встрече с Вами.
С наилучшими пожеланиями членам экспедиции. Остаюсь Вашим покорным слугой.
Искренне Ваш
Дж.Р. Эйнджелл
Копия: профессору Ростовцеву».
В тот же день президент Эйнджелл написал письмо М.И. Ростовцеву, который в это время еще находился в Англии (во всяком случае, письмо послано на адрес английской туристической фирмы):
«Дорогой профессор Ростовцев!
В одном пакете с моим письмом Вы найдете письмо от М. Пилле, которое пришло несколько дней тому назад, и копию моего ответа ему.
Я, естественно, очень огорчен произошедшим и думаю, что Вы огорчены еще больше. Я не знаю, могла ли эта катастрофа быть предотвращена, если бы мусор удаляли одновременно с двух сторон, вместо того чтобы это делать только с внутренней стороны. И я не знаю, возможно ли без очень значительных затрат, обеспечивающих безопасность, продолжать эти работы — я имею в виду расчистку башен. Отсутствие каких-либо ценных находок заставляет думать, что не очень мудро инвестировать столько денег и времени в предприятие, которое кажется столь рискованным.


История раскопок Дура-Европос 1928—1937 гг. в письмах и документах
77
Я не хочу возлагать на Вас столь трудную личную ответственность, но, как Вы увидите из моего письма М. Пилле, я даю Вам право решать, каков будет наш следующий шаг.
Я также вложил в конверт копию более раннего письма, адресованного М. Пилле, основная идея которого — высказать те предположения, которые Вы сделали перед отъездом, так что Вы сами поймете ситуацию относительно будущего года, поскольку я полагаю, что М. Пилле получил это письмо...
Я узнал, что г-н Беллинджер относится очень скептически к расширению раскопок Редута, что является для М. Пилле самым драгоценным проектом. В этом отношении, как и в ряде других поднятых вопросов, я не компетентен судить, и после того, как Вы побываете там, Вы сможете решить, что нужно делать и как, по крайней мере в оставшееся время этого сезона.
Я получил разрешение от Корпорации26 создать бюджетный фонд для проведения археологических работ, о котором я Вам говорил и который, я надеюсь, поможет нам в будущем году, когда Вы станете руководить работами как директор раскопок, а Кларк Хопкинс, если он примет предложение, как полевой директор. Официальные детали еще не окончательно уточнены, так что пока они не объявлены, но это будет сделано очень скоро. Я сейчас обсуждаю с г-ном Хопкинсом его собственные детали и планы.
Мы также обсуждаем ситуацию, связанную с Вашим будущим уходом в отставку, и я надеюсь вскоре Вам написать...
Искренне Ваш
Дж. Эйнджелл».
Таким образом, президент университета нашел способ финансировать раскопки в Дура-Европос, и это снимало остроту проблемы. Но трагический эпизод на раскопках произвел на него очень тягостное впечатление и укрепил в решении проститься с Пилле.
Ответ на это письмо М.И. Ростовцев отправил из Египта 11 февраля:
«Дорогой президент Эйнджелл!
Я получил Ваше письмо (с приложениями) от 22 января. Большое спасибо за Вашу любезность и хорошие новости, которые Вы передали мне в своем письме. Надеюсь, что грандиозный экономический кризис не продлится долго и Вы вскоре сможете создать специальный фонд для финансирования раскопок, которые будут способствовать возрастанию славы Йельского университета.
Я сообщаю Вам свое мнение о происшествии в Дура. Его можно было бы избежать, если бы Пилле уделял больше внимания контролю над проведением раскопок и отличался бы большей неутомимостью в преодолении трудностей. Находки в башнях выглядят жалкими, потому что Пилле начал не с тех башен, на которые я указал ему в качестве первоочередных объектов раскопок, и потому что большинство башен не были раскопаны до конца: как раз нижний слой и приносит самый богатый урожай находок, а этот слой не был расчищен в большинстве башен, за которые брал¬
ся Пилле. Надеюсь, что из Хопкинса выйдет руководитель полевых работ получше, хотя в его случае проблема состоит в том, что он не архитектор27. Мое прибытие в Сирию немного задерживается, поскольку покупка папирусов отнимает много времени, и, кроме того, я был вынужден провести неделю в Луксоре из- за нездоровья. Я купил много папирусов и потратил все деньги, которые взял с собой. Однако должен признаться, что я не нашел каких-либо документов исключительной важности и что цены, в самом деле, очень высоки. И все же я решил купить то, что нашел, поскольку не знаю, как скоро я смогу снова приехать в Египет, и поскольку я уверен, что то, что не куплю я, тотчас приобретут немцы и итальянцы. Более того, делать какие-либо покупки заочно — неблагоразумно и даже невозможно. Нужно видеть, что покупаешь, и даже тогда нельзя быть уверенным, что не покупаешь слишком много ерунды.
Однако может статься, что Йельский университет будет вскоре обладать рядом документов, которые составят представительный первый том "Papyri graecae Yalenses". Надеюсь, что на следующей неделе я смогу посредством American Express выслать в Йель кипу папирусов. Должен сказать, что Уэллс, который находится со мной в Каире, оказал мне большую помощь. Он прекрасный ученый и замечательный человек. Я наслаждаюсь здесь его обществом.
Завтра мы уезжаем из Каира в Дура. В Дура я буду выполнять Ваши инструкции и прослежу за тем, чтобы Пилле выполнял свои обязанности. Надеюсь, что мы сможем отправить в Йель несколько фресок из Дура. Однако это зависит от решения специалиста из Парижа. Только он сможет снять фрески со стен.
Вы любезно интересуетесь моим здоровьем. У меня были некоторые надежды, что в атмосфере залитого солнцем Египта мне удастся избавиться от упорного хронического фарингита, который сменил мой бронхит. Тщетно! Солнце приятно пригревает в дневное время, но ночи холодны, а воздух полон пыли. И сам я, и моя жена подхватили серьезную простуду и все еще боремся с ней.
Уверен, что Вы пребываете в добром здравии и не переутомляетесь. Я постоянно восхищаюсь Вашей неисчерпаемой энергией, но всегда полагал, что Вы не должны перенапрягаться и должны приберечь силы для решения важных проблем университетской жизни. Простите эту личную нотку, но ведь Вы знаете, какую глубокую симпатию я к Вам питаю.
Искренне Ваш
М. Ростовцев».
В письме М.И. Ростовцева обращают на себя внимание два момента. Во-первых, его убежденность в том, что катастрофы можно было избежать. Это мнение он высказывает, еще не побывав на месте происшествия. Может создаться впечатление, что это — результат простого недоброжелательства по отношению к Пилле, однако опыт археологических работ и знакомство с характером укреплений Дура-Европос убеждают нас в том, что объяснение, которое предложил


78
Часть I. М.И. Ростовцев и его «сирийские Помпеи»
М.И. Ростовцев, было единственно верным. При внимательном отношении руководителя раскопа к проблемам безопасности рабочих в таких условиях возможности катастрофы были бы минимальны. Необходимо напомнить, что катастрофе предшествовал инцидент 4 декабря, о котором сообщал сам Пилле и который должен был заставить его проявить необходимую осторожность.
Во-вторых, рассуждения М.И. Ростовцева относительно недостатков К. Хопкинса как будущего полевого директора, его сожаление, что он не имеет архитектурного образования. В этом сказалась приверженность М.И. Ростовцева к традиционным представлениям. Именно архитекторы привнесли в археологию в конце XIX в. первые начатки собственно научного подхода, благодаря им преодолевались представления об археологии как поиске шедевров древнего искусства28.
Следующее письмо М.И. Ростовцева президенту Эйнджеллу отправлено уже из Бейрута и датировано 17 февраля:
«Дорогой президент Эйнджелл!
После нескольких дней в Каире, где я успешно покупал папирусы и потратил, как Вы знаете, определенную сумму денег, я перебрался в Бейрут. В Каире и здесь я получил некоторые известия от Пилле. Вопрос о снятии фресок Дура и перевозке части из них в Йель был успешно решен мною в Париже, а Пилле — здесь. Если мы сумеем снять фрески со стен без повреждения, то получим их самую лучшую часть для Йеля. Это действительно бесценные фрагменты древней живописи! Остальные останутся в Сирии. Попросите Хопкинса показать Вам часть того, что мы приобретем, в цветных репродукциях (в книге Кюмона): это так называемая фреска трибуна, единственная фреска, которая не была повреждена местными жителями после того, как Брэстед покинул Дура. Поврежденная часть достанется Сирии в результате наших торгов.
Техническая проблема снятия фресок была решена мной и Пилле следующим образом. Мы получили для этой работы наилучшего специалиста в этой области — г-на Баке из Музея Гимэ в Париже, который месяц назад привез в Париж несколько фресок из Афганистана. Они в превосходном состоянии. Такого человека заполучить довольно трудно. Он зарабатывает хорошие деньги в Париже и не стремится уезжать. Но с помощью Пелльо29 и Дюссо мы убедили Баке сделать для нас эту работу. Он сейчас на пути в Дура через Алеппо. Однако Баке будет нам стоить немалых денег. Декан Микс согласен заплатить 500 долларов за транспортировку фресок. К сожалению, я был слишком большим оптимистом, когда говорил с Миксом и назвал эту сумму. Баке и транспортировка будут стоить нам по крайней мере 1500 долларов. Однако фрески совершенно уникальные и стоят того. Поскольку Пилле не смог покрыть расходы из своего бюджета, я дал ему недостающую сумму из тех денег, которые были в моем распоряжении30, и сообщил по телеграфу
Острандеру31 о том, что эти деньги были потрачены на покупку папирусов. Извините меня за эту процедуру, но я действовал в интересах университета, так как фрески Дура уникальны. Пожалуйста, передайте это письмо или копию его декану Миксу, чтобы информировать его о наших расходах на фрески. Так как декан Микс не прислал 500 долларов Пилле, мы можем просить его переслать их телеграфным переводом, поскольку, как я говорил, у Пилле мало денег, и я не хочу, чтобы он остановил раскопки в марте, как он намеревался это сделать, желая сэкономить средства для фресок.
Я сегодня встретил Сейрига, директора Службы древностей Сирии. Он был очень любезен и готов многое сделать для нас. Я надеюсь получить карту Дура, сделанную с воздуха, которую снимут офицеры воздушных сил Сирии32. Это было бы большой помощью для нас. Сейриг сказал мне, что они, конечно, окажут эту услугу Хопкинсу, как они это сделали для Пилле, в том случае, если Хопкинс заменит Пилле. Я нахожусь в сомнении относительно этого, так как Вы не писали мне об окончательных результатах Ваших разговоров с Хопкинсом. Если Хопкинс не согласится, то лучше сохранить Пилле. Будьте любезны и напишите, сколь возможно раньше, какова будет ситуация на будущий год. Я между тем буду настраивать Пилле на то, чтобы подготовить Дура к кампании в следующем году. Если Хопкинс займет его место, мы возьмем ключи у Пилле и используем тот же самый состав в будущем году.
Искренне Ваш
М. Ростовцев».
Судя по контексту письма, М.И. Ростовцев должен был через несколько дней покинуть Бейрут и прибыть в Дура-Европос. Однако он оказался там позднее. Имеющееся в нашем распоряжении его письмо к Ф. Кюмону от 2 марта отправлено из Багдада. Можно предположить, что путешествие было вызвано какими- то обстоятельствами, связанными с дискуссией о возможности возобновить проект Клея (см. выше).
Письмо отправлено из отеля Claridge в Багдаде: «Мой дорогой друг!
Вы, конечно, удивитесь, узнав, что я все еще в Багдаде. Я действительно хотел быть в Дура, но Мардук и Ану, вернее Ана или Нанайя, божества Урука, не благоприятствуют мне. С момента нашего прибытия в Ирак я вдобавок к фарингиту ^подхватил еще и бронхит. Когда мы были в Варке, Йордан33 дал моей жене стакан воды, который она выпила целиком и в результате серьезно заболела во время поездки по железной дороге. Сейчас она в постели, у нее энтерит. Слава богу, что это не амебный энтерит. Вместо того чтобы сегодня отправится в Дура, мы заперты в этом грязном городе Багдаде». Далее М.И. Ростовцев рассказывает о том, какие памятники они видели в У ре и Варке. В конце письма он вспоминает о пребывании в Бейруте: «Мы провели прекрасный вечер с Сейригами, и я видел Пуадбара34, который согласился сделать для


История раскопок Дура-Европос 1928—1937 гг. в письмах и документах
79
меня карту караванных дорог, и Дюнана35, который должен возобновить работы в Библе».
Таким образом, можно полагать, что М.И. Ростовцев прибыл в Дура-Европос в начале марта 1931 г. О его пребывании там мы можем судить по его письму- отчету от 16 марта 1931 г. в адрес президента Эйнд- желла36:
«Дорогой президент Эйнджелл!
Разрешите мне сообщить Вам о моем визите в Дура, где я нахожусь сейчас и где рассчитываю пробыть еще несколько дней до конца сезона. Вначале позвольте рассказать Вам о результатах раскопок этого года. Несмотря на отсутствие сенсационных находок, сезон был богат важными открытиями и дал много новой информации.
Вы знаете, что пришлось прекратить исследование башен. Пилле прислал Вам свой отчет. Я осмотрел место происшествия. Башни не имеют отношения к случившемуся. Большая часть из них возведена из прочного материала, и они не представляют опасности при расчистке от мусора и песка, которыми они заполнены. Обвал был вызван тем, что из экономии денег и времени Пилле проник в башни не с помощью широкой и безопасной траншеи со слегка наклоненными стенками, а по глубокой и узкой галерее с почти вертикальными стенками. По моему мнению, использование таких траншей, принимая во внимание незакрепленный характер грунта, неизбежно должно было привести к катастрофе. Раскопки башен будут возобновлены, но лучшими методами. Пилле, конечно же, откажется это делать. Если мы снова возьмемся за башни, это должно быть сделано без Пилле.
Несмотря на то что работы на башнях были прекращены как раз в тот момент, когда появились интересные находки, была проделана значительная часть исследований для понимания системы фортификации Дура и истории главных ворот города. Очень живописным и уникальным в своем роде является боковой проход, ведущий от середины южной стены в красивый овраг, защищающий Дура с юга.
В процессе изучения стен в южной части города мы сделали интересное открытие: обнаружили святилище на открытой платформе с шестью большим алтарями. Необычное сосредоточение алтарей на открытом дворе и тот факт, что вокруг священной площадки нет построек, привели меня к мысли, что это место могло быть святилищем под открытым небом, связанным с культом огня в иранской религии, первым священным местом такого рода, обнаруженным за пределами Ирана.
Большое значение имеют раскопки, проведенные на холме напротив цитадели, который мы называем Редутом. Я начал три года назад раскопки плоской части этого холма. Теперь они завершены. По-видимо- му, это была большая площадь, окруженная стенами раннего времени, с одним или двумя ранними строениями внутри, возможно, храмом и дворцом. Здание подновлялось и перестраивалось много раз. Однако
возможно будет восстановить его первоначальный облик.
Важные открытия были сделаны во многих частных домах. Благодаря Алану Литтлу были исследованы два дома, которые дали изумительные находки. В одном была обнаружена интересная стенная роспись больших размеров, на которой изображена битва между парфянами или персами и римлянами, возможно, великая битва, в которой в середине III в. римский император Валериан был пленен персидским царем Шапуром. На второй важный дом впервые указал также Литтл. Одна комната этого дома — настоящее сокровище. Это была контора делового человека по имени Александр Македонский. Его гороскоп, который он процарапал на стенах комнаты, позволяет нам узнать, что он родился в 218 г. н.э. Комнаты были полны полок и имели много стенных ниш для хранения документов и т.п. Наиболее важен, однако, факт, что этот человек вел свой деловой дневник на стенах конторы (для экономии бумаги). Вероятно, он время от времени накладывал на стену новый слой штукатурки и заново начинал свои записи. Когда он покинул дом (по-видимому, после того, как город был взят императором Аврелианом), то оставил дневники последних лет нетронутыми, как мы их и нашли. На стенах процарапано около 50 важных текстов. Было большой удачей, что я послал в Дура Уэллса. Без него у нас не было бы времени расшифровать все эти важные тексты. Он делает это очень успешно.
Я опускаю некоторые другие интересные открытия. В целом, год принес много новой и интересной информации. Теперь о ситуации с важнейшим делом года. Вы помните, что уже с начала наших раскопок мы хотели иметь, по крайней мере, часть фресок, найденных Брэстедом и Кюмоном. В этом году Пилле поставил этот вопрос и в Службе древностей Сирии, и перед специалистом г-ном Баке, который имеет большой опыт в снятии фресок со стен. После продолжительных отсрочек переговоров Пилле было достигнуто соглашение с сирийским правительством, которое я впервые увидел здесь, в Дура. Кажется, договор выгоден для нас. По нему мы получаем фреску, которую хотели. Однако там есть очень неприятный пункт, под которым я бы никогда не подписался, если бы я должен был подписывать документ. В последнем разделе соглашения говорится, что в случае, если какие- либо фрески будут повреждены в процессе снятия со стен, сирийское правительство имеет право потребовать компенсацию, и именно директор Службы древностей будет определять размер компенсации. Это означает, что правительство может заявить: "я беру фреску трибуна в качестве компенсации", и мы остаемся с пустыми руками.
Не лучше обстоят дела и с Баке. Нет сомнений, что Баке — отличный ученый, но его пребывание обходится очень дорого. Я рассчитывал, что его работа будет стоить 500 долларов, и именно эту сумму декан Микс согласился заплатить за фреску трибуна. Пилле никог¬


80
Часть I. М.И. Ростовцев и его «сирийские Помпеи»
да не писал мне о том, что эта сумма слишком мала. Когда подошло время переговоров с Баке, он сразу попросил 5000 франков в месяц вместо 2000, зарезервированных для него Пилле. Пилле предложил ему работать в течение трех месяцев и в дополнение оплатить транспортные расходы. Таким образом, Пилле в целом установил зарплату около 6000 франков, 15000 франков положил на транспортные расходы и около 4000 на оборудование, транспортировку материалов и т.д., что уже составило 25000 франков, то есть превысило в два раза 500 долларов. Обо всем, что касается Баке, Пилле информировал меня post factum. Когда я был в Египте, Пилле начал торопить Баке, а Дюссо и Роуэлл, действующие от имени Пилле в Париже, согласились платить Баке по 5000 франков в месяц и, не проконсультировавшись со мной, дали ему деньги и отправили в Дура 25 февраля. Баке прибыл сюда три дня назад, 13 марта. После трех дней работ стало очевидным, что его дело более длительное и деликатное, чем мы думали. Кроме того, Баке приехал в то время, когда Пилле собирался закрывать сезон. Ясно, что для проведения минимальной работы, которую Баке должен был выполнить, требуется по меньшей мере шесть недель. Это означает, что Пилле не может закрыть сезон первого апреля, и экспедиционный дом должен быть открыт еще месяц; это потребует дополнительных расходов, которых Пилле, по его словам, не предвидел.
Такова ситуация, которую я застал в Дура. Нет смысла доказывать тот очевидный факт, что во всем виноват только один человек — Пилле. В любом случае le vin est бгё, il faut le boire37. Баке здесь, кто-то должен заплатить ему, кто-то должен покрыть стоимость дополнительного месяца. К счастью, у меня осталось около двух тысяч долларов, которые я взял на покупку папирусов.
После долгих колебаний я был вынужден выделить Пилле 700 долларов и вижу, что должен буду дать ему еще не менее 1000 долларов. Я очень сожалею об этом, я так дела не веду, но что я могу сделать в таких обстоятельствах? Оставить Пилле одного с Баке на руках и без денег? Это целиком его ошибка, но он действовал от имени Йеля. Можете порицать меня, но я готов взять всю ответственность на себя.
В дополнение ко всем несчастьям, я не уверен, что после всех этих трат мы получим фреску трибуна. Совсем не очевидно, что Баке сможет снять другую фреску, которая должна была бы отойти сирийскому правительству. Снятие этой фрески — дело очень деликатное и трудное. Такова ситуация... Я воспринимаю ее с некоторым юмором. Однако вся эта история показывает, что Пилле нужно удалить с раскопок как можно скорее, то есть как только он представит последний отчет и планы.
Позже я напишу Вам, какую я придумал схему относительно Дура на будущее. Это письмо уже достаточно длинное. Вкратце, я думаю, что лучше всего на¬
значить полевым директором Кларка Хопкинса и отложить при этом раскопки в Дура на один год».
Письмо М.И. Ростовцева очень важно для понимания общей ситуации в экспедиции в конце четвертого сезона. Помимо эпизода с гибелью рабочих М.И. Ростовцеву пришлось столкнуться с совершенно неожиданной для него ситуацией, связанной с оплатой работы по снятию фресок. Описание ситуации, которое дано в этом письме, показывает, что основной вывод, к которому пришел М.И. Ростовцев, — необходимость избавиться от Пилле — совершенно оправдан.
Последующие события восстанавливаются, хотя и довольно фрагментарно, на основании тех писем, которые находятся в нашем распоряжении. К сожалению, ряд писем М.И. Ростовцева, о которых мы знаем по упоминаниям в письмах Эйнджелла, остались недоступными. Определенную информацию содержит письмо президента Эйнджелла от 18 марта. Оно, естественно, не может быть ответом на только что приведенное письмо М.И. Ростовцева. Это ответ на письмо от 15 февраля, отправленное из Бейрута38:
«Дорогой профессор Ростовцев!
Я получил Ваше интересное письмо от 15 февраля, отправленное из Бейрута. Я был на юге, отсутствовал две недели и нашел Ваше письмо по возвращении.
Я с интересом слежу за Вашими усилиями по снятию фресок в Дура и я, естественно, хотел бы знать о том, что Вы успешно выполнили эту задачу. Г-н Хопкинс покажет мне цветные фотографии. Я послал Ваше письмо, как Вы хотели, декану Миксу для изучения. Он, безусловно, разделит мой интерес. Деньги в сумме 500 долларов, о которых Вы упоминаете, некоторое время тому назад уже были посланы, так что этот вопрос решен.
Я не очень понял, получили ли Вы мое письмо от 25 января, посланное в Лондон, в котором я сообщал, что Корпорация позволила мне создать бюджетный фонд для археологических работ на три года... и я хочу сделать так, чтобы Вы стали генеральным директором раскопок, а Кларк Хопкинс — полевым директором. Во всяком случае, этот план сейчас близок к завершению. Г-н Хопкинс принял назначение, и у нас есть план на год работ в Дура. Надеюсь, что мы сможем работать два года. Отсутствие г-на Мейсона из Фонда Рокфеллера, совершающего длительное путешествие, приводит к тому, что я не могу быть полностью уверенным в отношении этой организации к нашей программе по Дура и Джерашу. Я, однако, готов пойти на финансирование добавочного года в Дура из средств общего гуманитарного бюджета, который является грантом General Education Board39, предназначенным на четыре года. Я сожалею, что Вам не удалось приобрести такие папирусы, которые бы Вас удовлетворили. Однако в связи с возросшей редкостью таких материалов, я думаю, можно быть удовлетворенным и любыми...
Искренне Ваш
Джеймс Эйнджелл».


История раскопок Дура-Европос 1928—1937 гг. в письмах и документах
81
По всей видимости, последним письмом, отправленным из Дура-Европос в адрес президента Йельского университета, является короткая записка М.И. Ростовцева от 31 марта 1931 г.:
«Дорогой президент Эйнджелл!
Посылаю Вам документы, подписанные мной от имени Йельского университета. Поскольку г-н Пилле 1 апреля уезжает, а работа должна быть выполнена, то я счел возможным просить г-на Ноди принять на себя руководство и довести до победного конца снятие фресок и отправку их в Йель. Позже я напишу Вам подробнее. Я уверен, что работы в Дура находятся в надежных руках, и завершение этого сезона будет столь же успешным, как и его начало.
Искренне Ваш
М. Ростовцев».
Ясно, что М.И. Ростовцев еще 31 марта находился в Дура-Европос, а Пилле решил оставить экспедицию на следующий день — 1 апреля. М.И. Ростовцев снова оказался в критической ситуации. Необходимо было продолжать снятие фресок со стен, поэтому часть экспедиции должна была остаться на месте и помогать Баке, а затем организовать транспортировку части фресок в Дамаск или Алеппо, а другой части — в Нью- Хейвен. М.И. Ростовцев сумел договориться с Ноди о руководстве этими работами. Ноди уже провел в экспедиции два сезона и как секретарь лучше, чем кто-нибудь другой, знал все стороны организационных проблем. Это, по-видимому, было наилучшим выходом из сложившейся ситуации, и решение М.И. Ростовцева было единственно правильным.
Некоторую информацию дает еще одно письмо Эйнджелла, написанное 14 апреля:
«Дорогой профессор Ростовцев!
Я получил два Ваших письма, одно от 22 марта, написанное в Пальмире, второе от 31 марта — из Дура-Европос.
Я также получил от профессора Хендриксона машинописную копию Вашего пространного отчета о ситуации в Дура.
Нет нужды говорить о том, что ряд Ваших сообщений меня озадачил. Было чувство досады, вызванное эпизодом с Баке и неожиданно высокой стоимостью его услуг, не говоря уже о том, что результат этого инвестирования остается неопределенным. Я не осуждаю Вас и думаю, что мы должны философски смотреть на подобные моменты, связанные с нашими работами, которые проводятся столь далеко. С другой стороны, многое из того, что Вы сообщаете в своем отчете об условиях раскопок, является интересным и даже вдохновляющим.
Я нашел финансовые возможности обеспечить работу экспедиции по крайней мере на два дополнительных года и надеюсь, что больше нам не потребуется. Впрочем, если третий год докажет необходимость продолжения работ, мы предпримем особые усилия, чтобы добыть средства, но в настоящий момент я не могу дать твердой гарантии этого.
Достигнуто окончательное соглашение с г-ном Хопкинсом о том, что он будет выполнять обязанности полевого директора. Он, насколько я понимаю, напишет Вам о своем намерении прибыть в Париж в сентябре, так что Вы сможете увидеть его.
Я очень доволен, что Вы смогли договориться с Ноди относительно завершения работ в этом году.
Позвольте мне выразить мои сердечные поздравления относительно той чести, которую Вам оказал Кембриджский университет40. Я уверен, что этот акт будет воспринят с энтузиазмом всем научным миром.
С наилучшими пожеланиями Вашей супруге и Вам
Искренне Ваш
Джеймс Эйнджелл».
Безусловно, Дж. Эйнджелл был несколько обескуражен сложившейся ситуацией, но в конечном счете он одобрил решения, принятые М.И. Ростовцевым. В письме сообщается, что археологические работы в Дура продлятся по меньшей мере два года — Эйнджелл сумел найти для этого средства. Для изучения научной биографии М.И. Ростовцева это письмо весьма информативно: мы знаем теперь, что из Дура-Европос он съездил в Пальмиру, а затем снова вернулся в Дура- Европос.
Было принято важное решение относительно нового директора раскопок К. Хопкинса. Эта проблема обсуждалась уже давно. В нашем распоряжении имеется несколько писем К. Хопкинса к М.И. Ростовцеву, отправленных уже из Нью-Хейвена (М.И. Ростовцев еще продолжал свое путешествие), которые показывают отношение последнего к его новому назначению. Письмо от 1 марта 1931 г.:
«Дорогой профессор Ростовцев!
Большое спасибо за Вашу открытку из Египта, которая пришла неделю назад. Я хотел встретиться с президентом немедленно после дня выпускника (23-е), но он уехал из города на 10 дней. Его секретарь сказала, что он очень занят ежегодным отчетом и речью перед выпускниками и что (по ее мнению) у него не было времени, чтобы уладить дальнейшие дела в отношении Дура.
Я надеюсь, конечно, что президент обеспечит мне трехлетний пост директора, но даже если случится так, что такое назначение невозможно, я хочу снова поехать в Дура на следующий год. Так что я жду возвращения президента, чтобы спросить его, какое решение он принял, и чтобы сказать ему, что я хотел бы на следующий год работать в Дура (как я уже сказал ему месяц назад).
Мы ожидаем прибавления в нашей семье около 1-го мая, так что Сьюзен не сможет поехать со мной в следующем году, но мы надеемся, что она сможет приехать через год, если работы продолжатся еще один сезон.
Декабрьский отчет М. Пилле только что получен, и мы с Сьюзен читали его сегодня вечером. Что бы я ни читал о Дура, все это вызывает у меня энту¬
6 - 7794


82
Часть 1. М.И. Ростовцев и его «сирийские Помпеи»
зиазм и желание снова поехать туда и видеть прогресс в работе.
Как только я увижу президента и точно узнаю, какие шаги он предпринимает, я напишу Вам. Между тем, если у Вас будет возможность, Вы могли бы поговорить с Ноди и с другим французским секретарем о возможностях приехать на будущий год. Здесь есть несколько очень приличных студентов, специализирующихся по архитектуре, которые очень хотят поехать на следующий год в Дура.
Год здесь идет очень быстро. Пока нет признаков появления из печати отчета по Дура, а также второго тома "Yale Classical Studies", но мы надеемся, что они скоро появятся...
Ваш старинный ученик
Кларк».
Как видно из письма, еще в начале марта проблема руководства полевыми работами на будущий сезон не была окончательно решена. Только спустя две с половиной недели, 18 марта 1931 г., К. Хопкинс сообщил о прояснении ситуации:
«Дорогой профессор Ростовцев!
Вчера после обеда я виделся с президентом (он только что вернулся из своего путешествия после дня выпускников), и он сказал мне, что я должен стать директором в Дура на следующий год. Ему казалось, что назначение на три года директором полевых работ — дело уже решенное, однако он сказал, что требуется утверждение этого решения Советом директоров, которое произойдет в апреле. Он собирается через несколько дней написать мне письмо, в котором даст мне письменные рекомендации. Если в Дура еще есть пер- гаменты, то мы найдем их, если нет — найдем что-нибудь получше.
Отчет по Дура вышел из печати неделю назад, и благодаря казначею университета Дею я получил 10 бесплатных экземпляров, а также зарезервировал 10 для Джонсона.
В настоящее время я стараюсь заполучить Пирсона41 (студент Школы искусств, который работал с керамикой из Дура и делал планы) в качестве архитектора, а также собираюсь привезти в Дура человека по имени Кларк из Кливленда. Он — сын одного из йельских выпускников и готовится поступить в колледж, но желает пропустить один год. Его отцу желательно, чтобы он попутешествовал. Он очень интересуется археологией и сам оплатит дорогу, кроме расходов в Дура. Я думаю, что он нам очень поможет. Я хотел бы взять обоих французов: Ноди и Вальтера, но не решаюсь писать им до тех пор, пока Пилле не будет проинформирован об изменениях наших планов. Если один из них не сможет поехать, я возьму кого-нибудь отсюда или приглашу из Парижа. Если Вы окажетесь в Париже, то мне бы очень хотелось, чтобы Вы поговорили с Ноди и Вальтером, если Вы это сможете, а затем я им напишу и улажу все детали.
Предположительно, я уезжаю в Париж в середине сентября. Я, конечно, хочу увидеть Вас до того, как
Вы уедете, так что мои планы будут во многом зависеть от Ваших, но месяца в Париже мне, думаю, будет достаточно. А лето я хотел бы провести здесь, чтобы завершить все дела, насколько это возможно, перед отъездом.
Я добавил еще одну или две страницы к своему отчету по пальмирским богам и прочел доклад в Восточном клубе в субботу вечером.
Отчет по Дура превосходен, иллюстрации — гораздо четче, чем в гранках.
Наилучшие пожелания вам обоим от Сьюзен и меня.
Ваш старинный ученик
Кларк».
В тот же день К. Хопкинс написал еще одно письмо М.И. Ростовцеву (более краткое). Он не был уверен, что предыдущее, отправленное на адрес Brown, Shipley and Co., достигнет адресата вовремя. Поэтому сокращенный вариант был послан в Джераш. Процитируем несколько строк: «Сегодня я видел президента (он только что приехал в Нью-Хейвен), и он сказал, что я должен стать директором в Дура на следующий год и что пост директора полевых работ на три года, кажется, обеспечен. Он говорил об одном, возможно, двух годах в Дура, а затем, может быть, одном — в Джераше».
Следующее письмо К. Хопкинса (от 22 марта 1931 г.) освещает конкретные вопросы подготовки экспедиции в Дура-Европос в течение следующего полевого сезона:
«Дорогой профессор Ростовцев!
Вечером в пятницу я ужинал с возможными кандидатами на место архитектора в Дура на будущий год. Первый кандидат — Пирсон, он зарисовал большую часть керамики, сделал несколько планов и более других хочет поехать туда. У него есть отличный друг по имени Дейгерт42, который также очень хочет поехать. Я им сказал, что должен написать Вам и узнать, что Вы думаете об этом. Многое будет зависеть от того, какова будет программа на следующий год. Они оба очень приятные молодые люди, не первостатейные археологи, конечно, но оба отлично бы дополнили раскопочную команду и были бы очень полезны в надзоре за рабочими. Если бы они оба поехали с нами, то один мог бы специально заняться стенами и башнями, а также проверять чертежи всех зданий, уже нанесенных на планы, а другой — заняться планами новых зданий и т.д. Пересмотр результатов раскопок на Редуте и в цитадели должен дать определенные результаты, и потому комплексное исследование должно быть предпринято перед тем, как мы попадем туда.
Если Ноди и Вальтер не смогут приехать на будущий год, вместо них мы могли бы взять кого-либо из архитекторов. Но даже если приедут оба француза, было бы полезно иметь обоих архитекторов для того, чтобы сделать как можно больше тщательных исследований. Я надеюсь, что Пилле завершит план всего го-


История раскопок Дура-Европос 1928—1937 гг. в письмах и документах
83
родища в этом году, но кое-какие детали, по меньшей мере, можно будет оставить до будущего года.
Я думаю, что если мы добавим 500 долларов к сумме, выделенной для ассистента из Йеля, и предложим им на двоих 1000 долларов, то они будут рады приехать за эти деньги. Конечно, Сьюзен в следующем году не будет, следовательно, меньше будет людей для обработки керамики для каталога, классификации находок и т.д.
Если Вы не считаете необходимым провести какие-то специальные исследования, то я не думаю, что было бы полезным везти дополнительного сотрудника, так как (как я писал Вам в последнем письме) у меня на примете есть молодой археолог (он оплатит свои расходы). Это молодой парень около 18 лет, но умный, сильный и хороший человек.
Дайте мне знать, что Вы думаете об этом и хотят ли Ноди и Вальтер приехать в следующем году.
Президент, кажется, уверен, что я получу трехлетнее назначение на пост директора полевых работ. В таком случае я полагаю, что моя зарплата будет поступать из университетских фондов, и это несколько увеличивает бюджет Дура...
Как всегда Ваш
Кларк».
Как видно из этих писем, К. Хопкинс был целиком поглощен подготовкой к новому сезону, но для М.И. Ростовцева и президента университета Эйнджелла наиболее актуальным в это время оставалось решение вопроса об окончания контракта с М. Пилле. Именно об этом говорят и новые архивные документы, находящиеся в нашем распоряжении. Они относятся к самому концу апреля. В один и тот же день президент Эйнджелл написал два письма: одно было адресовано М. Пилле, второе — М.И. Ростовцеву.
Письмо М. Пилле представляет собой официальное уведомление о прекращении с ним контракта Йельского университета:
«Уважаемый г-н Пилле!
Теперь, когда мы подошли к концу трехлетнего срока, который изначально предполагался нами при начале раскопок в Дура, я пишу Вам, чтобы сообщить о том, что мы в дальнейшем не будем нуждаться в Ваших услугах, потому что планируем продолжать работу еще в течение года или двух на несколько иных условиях.
Я хотел бы, чтобы Вы при первой возможности выслали отчет о только что завершенной работе этого года. Мы рассчитываем, что отчет, как обычно, будет сопровождаться планами, чертежами и рисунками. Я бы хотел, чтобы Вы передали все материалы, имеющиеся у Вас на руках в Париже, и те, что находятся в Дура, профессору Кларку Хопкинсу, который навестит Вас в Париже, вероятно, в конце лета. Профессору Хопкинсу поручено представлять университет в этом вопросе.
Позвольте мне выразить нашу признательность за услуги, которые Вы нам оказывали последние три
года, и уверить Вас в нашей искренней надежде на то, что Ваше здоровье полностью поправится.
Искренне Ваш
Джеймс Р. Эйнджелл.
Копия: профессору Ростовцеву.
Копии: Кларку Хопкинсу и г-ну Острандеру».
Письмо М.И. Ростовцеву касается, в сущности, тех же самых вопросов:
«Дорогой профессор Ростовцев!
Ваше письмо от 6 апреля пришло несколько дней тому назад, и я ждал удобного момента, чтобы ответить на него.
Вопрос об отказе от Пилле, конечно, смущает меня, и из двух вариантов, которые Вы предложили, первый, я думаю, более предпочтителен. Я послал Пилле письмо, копию которого посылаю Вам в этом же конверте, а также письмо К. Хопкинса с его согласием. Я сожалею, что наши отношения с Пилле должны так закончиться, но это — один из тех рисков, которыми сопровождаются кампании, подобные нашей.
Я счастлив узнать, что наша фреска снята со стены, и я надеюсь, что она в полной сохранности прибудет сюда и, несомненно, вызовет здесь большой интерес. Мы также счастливы иметь надписи, которые происходят из здания, называемого Вами "домом архивов".
Изображение парфянского воина, на мой взгляд, также очень ценно...»
Мы имеем копию письма М.И. Ростовцева от 14 мая 1931 г., которое представляет собой ответ на последние письма Эйнджелла:
«Дорогой президент Эйнджелл!
Большое спасибо за два Ваших письма от 14 и от 29 апреля, которые я получил здесь в Риме. Думаю, что Ваше письмо Пилле написано в точности так, как я бы написал его, владей английской стилистикой в той мере, что и Вы. Думаю, что я найду возможность получить от Пилле отчет и планы. Давление на него со стороны Дюссо, несомненно, будет действенным. Он может передать материалы Дюссо, если будет слишком зол на нас. Надеюсь, что Кларк справится, хотя он должен быть готов столкнуться со многими трудностями в ходе своей первой кампании. Я, насколько мог, проложил ему дорогу в Сирию.
У меня нет свежих новостей из Дура. Последнее письмо от 29 апреля сообщало об успешном завершении операции с фресками. Думаю, что фреска трибуна к данному моменту благополучно отправлена в Нью- Хейвен, а фреска для сирийского правительства находится в Алеппо. К сожалению, ход работ был задержан из-за необычных трудностей, связанных со снятием фресок. Баке смог снять не более одной фрески для нас и одной — для сирийского правительства. Однако те фрески, которые были сняты, являются самыми важными, и мы сможем закончить работу позже.
Искренне Ваш
М. Ростовцев».
6*


84
Часть 1. М.И. Ростовцев и его «сирийские Помпеи»
Одним из завершающих штрихов к кампании осени 1930 г. — весны 1931 г. является письмо М. Пилле, адресованное президенту Эйнджеллу и датированное 11 мая:
«Господин президент!
Я только что получил Ваше письмо от 29 апреля и с радостью узнал об официальном решении продолжать раскопки Дура-Европос в течение еще нескольких сезонов. Учитывая объем средств, вложенных Йельским университетом в эту экспедицию, сосредоточенное на месте работ оборудование и результаты, полученные за первые четыре сезона, было бы досадно покидать этот памятник, не доведя его исследование до конца.
Мне и самому было бы жаль огромных усилий, потраченных на создание и работу экспедиции, случись необходимость ее прервать. Прошлым летом в Париже я не скрывал от профессора Ростовцева и Дюссо, что не желаю впредь возглавлять экспедицию. Мой контракт истек 15 января, и я согласился продолжить работу до 1 апреля лишь для того, чтобы не создавать Вам лишних сложностей. Все это я высказал и Вам в моем письме от 25 ноября прошлого года, но получил от Вас уклончивый ответ...
В Салахийе профессор Ростовцев не сказал мне ничего определенного о судьбе экспедиции и уверил меня в том, что раскопки должны быть прерваны на один или два года. Таким образом, я принял все меры, вызванные перерывом в работе, и в частности начал пристраивать на новые места сотрудников экспедиции, которые за последние годы множество раз доказывали свою преданность.
Я вел бы себя иначе, если бы получил официальное уведомление о продолжении работ. Я говорю "официальное", ибо из разных источников я узнавал, что раскопки продолжатся под руководством профессора Кларка Хопкинса.
По моему мнению, было бы предпочтительнее информировать меня обо всем прямо и в свое время, ибо ни я, ни профессор Ростовцев не имеем желания продолжать наше сотрудничество.
Добавлю, что на самом месте моей работы в Дура профессор Ростовцев вел себя так, что я сожалею о том, что в точном соответствии с моим контрактом не прервал работу 15 января.
И правда, ни одного уважительного слова не было произнесено о проделанной мною работе или в благодарность моим сотрудникам, которые уж наверняка заслужили слова симпатии и поддержки.
Как мне объяснить Вам, что при всем моем желании дом, который находится в пустыне за 100 километров от маленького города и за 450 километров от железной дороги и который предназначен для проживания пяти человек, не может быть пристанищем для девяти или даже одиннадцати человек в течение многих недель.
Прислуга, которую невозможно найти в этих местах, работала с двойной нагрузкой, и множество раз
люди грозились уйти. Остались они в конце концов только из чувства привязанности, возникшего между нами за три с половиной года.
Мои сотрудники-французы, в свою очередь, не скрывали от меня своего настроения, и лишь ради меня господин Ноди согласился остаться в Дура, чтобы закончить работы по снятию фресок.
Начиная с 1927 г. я употребил для успеха экспедиции всю мою энергию и накопленный за почти 20 лет работы на Востоке опыт. Этому же служили мое знание страны и людей, а также мои многочисленные дружеские связи.
От этого экспедиция выиграла в немалой степени, и между прочим лишь благодаря мне стало возможным получить часть фресок из храма Пальмирских богов, о которых хлопотали сотрудники, но их бы никогда не получили без моего посредничества.
Все это я пишу Вам, господин президент, с искренним сожалением. Я всегда поддерживал великолепные отношения как с Вами, так и с Вашими выдающимися коллегами из Йельского университета, и вообще всегда стремился устранять разногласия. Сегодня, однако, я решил высказаться по-другому и прошу Вас меня простить.
Само собой разумеется, что я буду рад снова встретиться с господином Кларком Хопкинсом во время его пребывания в Париже и поделиться с ним всей необходимой информацией.
В Париже в моем распоряжении никакого имущества экспедиции нет: все было упаковано господином Ноди и оставлено по моему распоряжению в Салахийе.
Как и в прошлые сезоны, охрана дома и раскопок была мною испрошена и получена43. Вы, конечно, получите рисунки и отчеты этого сезона. Планы же потребуют от меня нескольких месяцев труда по обработке данных, полученных на месте. Полагаю, что они будут готовы в ноябре.
Все фотографические отпечатки были высланы из Бейрута в то же время, что и находки этого сезона, и именно поэтому я не сопровождаю фотографиями мой последний отчет.
Благодарю, господин президент, за Ваше расположение, которое Вы мне всегда оказывали, и прошу Вас принять уверения в моей почтительной преданности».
Письмо М. Пилле показательно. Он считает себя абсолютно правым и ни слова не говорит о тех фактах, которые окончательно убедили и М.И. Ростовцева, и Дж.Р. Эйнджелла расстаться с ним: гибель рабочих, полная неорганизованность, неразбериха в отношениях с Баке и т.д. В письме видна и явная самовлюбленность М. Пилле. Он слишком преувеличивал преданность своих сотрудников лично ему. Дальнейшие события служат этому хорошим подтверждением. Его нетерпимость и нежелание рассматривать сотрудников экспедиции как партнеров не способствовали общей атмосфере согласия. Смешными выглядят и его ссылки на поведение прислуги. Несомненно, что мини¬


История раскопок Дура-Европос 1928—1937 гг. в письмах и документах
85
мальное увеличение их оплаты сняло бы всю напряженность.
Получив это письмо, Эйнджелл немедленно пишет М.И. Ростовцеву (письмо от 6 июня 1931 г.):
«Дорогой профессор Ростовцев!
Ваше письмо от 16 мая из Рима попало мне в руки, и я счастлив знать, что все дела идут хорошо и у Вас все хорошо.
В этом же конверте Вы найдете копию письма Пилле, и я думаю, что Вы должны с ним ознакомиться. Оно написано в явном гневе, и этот гнев направлен не в нужную сторону. Я также посылаю Вам копию моего ответа, составленного после совета с Хопкинсом, который ознакомился с письмом Пилле. Я хотел избежать дискуссий, но постарался подчеркнуть тот факт, что наши планы на будущее находятся еще в неопределенном состоянии. Я говорил больше о его заслугах в нашей работе. Я понимаю, что Вы считаете это неправильным. Но после всего сделанного он действительно столкнулся с очень большими трудностями и, несмотря на все его недостатки, работал более успешно, чем я мог ожидать...
Искренне Ваш
Джеймс Р. Эйнджелл».
Два дня спустя он отправил письмо М. Пилле: «Уважаемый г-н Пилле!
Ваше письмо от 2 мая 1931 г. дошло до меня, и я прочел его с вниманием, а отдельные места — с искренним сожалением.
В этом году вступило в действие множество различных факторов, имеющих отношение к продолжению наших раскопок. Не в последнюю очередь они связаны с возможностью и дальше финансировать наш проект. Я бы хотел, чтобы Вы поверили мне в этом. Наше решение продолжить раскопки и подобрать персонал может быть принято лишь через значительное время. Я известил Вас об этом, как только это стало ясно.
Позвольте также сказать Вам, что мы искренно ценим Вашу преданность делу и способности, которые Вы проявили в организации работы, и успех, которого Вы добились, несмотря на множество серьезных препятствий. Вы заслуживаете наивысшей похвалы за то, что Вы сделали, и мы всегда будем рады засвидетельствовать эту оценку. Мой коллега профессор Кларк Хопкинс все еще надеется посетить Вас в Париже, вероятно, в течение сентября и, возможно, сможет подробнее изложить Вам ситуацию, с которой мы столкнулись.
Остаюсь Вашим покорным слугой.
С глубоким уважением
Дж. Р. Э.
Копии: профессору Ростовцеву и профессору К. Хопкинсу».
Завершением эпопеи с Пилле (на этом этапе) является письмо М.И. Ростовцева к президенту Эйнджеллу от 30 июня (из Парижа):
«Дорогой президент Эйнджелл!
Добро пожаловать в Европу! Жаль, что я не могу приехать на встречу в Лондон. Я здесь очень занят и должен немного отдохнуть во второй половине июля. Большое спасибо за любезное письмо и приложенное к нему письмо от Пилле Вам и Ваш ответ на него. Письмо Пилле не удивило меня. Он зол на нас, потому что потерял хорошую работу. Вы были совершенно правы, ответив ему в выражениях, которые, признавая его заслуги, не проявляют большого воодушевления по поводу его персоны. Я рад, что мы завершили эту сложную хирургическую операцию. Боюсь, однако, что мы столкнемся еще с некоторыми трудностями, добиваясь от Пилле годового отчета, его планов и чертежей. Для своего сообщения в Академии я в своем письме попросил у него несколько чертежей, которые находятся у него на руках. Он никак не ответил на это письмо и уклончиво ответил Дюссо, когда тот повторил мое требование.
Искренне Ваш
М. Ростовцев».
Подводя итоги рассмотрения новых архивных документов, которые характеризуют четвертый сезон раскопок в Дура-Европос, отметим одно парадоксальное обстоятельство. Авторы, специально писавшие о М.И. Ростовцеве как руководителе раскопок в Дура- Европос, не упоминают о его посещении города в 1931 г. Упоминаются только два его визита: в течение первого сезона раскопок и в ходе сезона осени 1933 г. — весны 1934 г.44 Видимо, эти авторы ориентировались в первую очередь на книгу К. Хопкинса, который по непонятной причине не упомянул этого путешествия М.И. Ростовцева в Дура. Кстати, для Ф. Миллара тот факт, что, по его мнению, М.И. Ростовцев только два раза побывал на раскопках, служит достаточным основанием, чтобы принизить роль М.И. Ростовцева как руководителя исследовательского проекта по Дура.
Однако ситуация, если основываться на документах, которые имеются в нашем распоряжении, была иной. Визит М.И. Ростовцева в 1931 г. был достаточно длительным и происходил в критических условиях. Недавняя гибель нескольких рабочих из-за несоблюдения элементарных мер предосторожности, отказ М. Пилле следовать намеченной программе, большие сложности организационного и финансового плана при реализации проекта снятия живописи со стен, наконец, отъезд М. Пилле, когда работы по снятию живописи только начинались, — все эти проблемы М.И. Ростовцеву удалось решить самому на месте, и четвертый сезон закончился благополучно. Особо хотелось бы подчеркнуть важнейшую инициативу М.И. Ростовцева по снятию фресок. Если бы эта работа не была осуществлена, гибель фресок оказалась бы неизбежной.
Необходимо отметить и позицию Дж.Р. Эйнджелла. Он не только активно поддерживал проводившиеся работы, но и проявил поразительное для неспециалиста по¬


86
Часть 1. М.И. Ростовцев и его «сирийские Помпеи»
нимание значимости археологических работ. Дж.Р. Эйнджелл сумел в труднейших условиях экономического кризиса найти средства для продолжения исследований. Как президент Йельского университета он постоянно поддерживал М.И. Ростовцева, проявляя при этом большую дипломатичность, столь необходимую руководителю высокого ранга.
Таким образом, весна 1931 г. создала предпосылки для более успешного продолжения археологических исследований в Дура-Европос. Были найдены финансовые средства, полевым директором стал человек, более опытный и реально мыслящий, тесно связанный с М.И. Ростовцевым, наконец, была опробована методика снятия со стен живописи, столь важная в дальнейшем.
1 Hopkins С. The Discovery of Dura-Europos / Ed. by B. Goldman. New Haven—London, 1979. P. 62—73.
2 Алан Литтл (A. Little, ум. в 1987 г.) — в описываемое время аспирант Йельского университета, ученик М.И. Ростовцева. Позднее занимался главным образом римской живописью. Известен также был как художник и фотограф.
3 Чарльз Брэдфорд Уэллс (С. В. Welles, 1901—1969) — американский историк-антиковед, эпиграфист и папиро- лог. Учился в Йельском университете, был студентом, а позднее аспирантом этого университета. Ученик, а затем ближайший друг М.И. Ростовцева. С 1931 г. начал преподавание в Йеле; оно прерывалось два раза: в период Второй мировой войны и затем в 1950—1953 гг., когда
Ч.Б. Уэллс работал в американской разведке. Практически с самого момента начала осуществления проекта по Дура принимал в нем самое активное участие: помимо поездок в Дура для исследования на месте находок граффити и дипинти готовил к публикации многие материалы из раскопок, часть — в соавторстве с М.И. Ростовцевым. Был издателем тома «Окончательного отчета», посвященного папирусам и пергаментам (1959 г.), а также редактором некоторых других томов. Автор большого числа исследований, главным образом по истории эллинизма. О характере работы Уэллса в Дура в этом сезоне свидетельствует письмо к нему М.И. Ростовцева от 29 марта 1931 г. Мы приводим только ту часть, которая непосредственно связана с проблемами Дура: «Я надеюсь, что Вы неплохо провели время в Дура и успешно закончили Вашу работу. Кстати, не забудьте прислать мне в Париж Ваш доклад для Академии в мае. Пожалуйста, приложите к нему несколько фотографий наиболее важных граффити. Чуть раньше (в первой половине мая) пришлите Вашу копию и кальку гороскопа мне в Рим на имя миссис Варшер, Германский археологический институт, 29 Via Sardegna. Я хотел бы показать ее Кюмону до Вашего доклада в Академии» (см.: Скифский роман / Под общ. ред. акад. РАН Г.М. Бонгард-Левина. М., 1997. С. 551).
4 Об этом храме см.: Rostovtzeff М. Dura-Europos and Its Art. Oxf., 1938. P. 42—43; Downey S.B. Mesopotamian Religious Architecture. Alexander through the Parthians. Princeton, 1988. P. 102—105.
5 Об этом храме см.: Downey S.B. Mesopotamian... P. 110— 112.
6 Об этом здании см.: Rostovtzeff М. Dura-Europos... P. 46. PI. V; Leriche P., Gelin М., Gharbi М., Yon J.-B. Le palais du stratege a Doura-Europos // Doura-Europos fitudes IV, 1991—1993. P., 1997.
7 О жилых домах Дура-Европос см.: Rostovtzeff М. Dura- Europos... P. 48—49; Allara A. Les maison de Doura-Europos. Questions de typologie // Doura-Europos Etudes I, 1986. P., 1986; idem. Domestic Architecture at Dura-Europos // Mesopotamia. 1987. 22; idem. Les maison de Doura-Europos. Les dorn^es du terrain // Doura-Europos Etudes II, 1988. P., 1988; Allara A., Saliou C. Constitution d’un repertoire de Г architecture domestique a Doura-Europos // Doura-Europos Etudes IV, 1991—1993. P., 1997; Кошелен- ko Г.А. Архитектура жилища греческих городов Пар- фии // Античный город. М., 1963.
8 М.И. Ростовцев имеет в виду помещение городского совета (буле) римского времени.
9 Имеется в виду китайский Туркестан, т.е. современный Синьцзян-Уйгурский автономный район Китая. В конце XIX — начале XX в. здесь работало много археологических экспедиций (русские, немецкие, французские, английские и т.д.), в ходе этих исследований было обнаружено и снято для перевозки в музеи большое количество настенной живописи.
10 «Храм Аполлона и Артемиды, ставший храмом Нанайи, вписывается в регулярный план города, разделенного по- американски на блоки кварталов. Таким образом, ясно, что начиная с селевкидской эпохи город простирался до сих пор, и, как мне кажется, это служит весомым аргументом в пользу греческих следов нынешних укреплений» (см.: Bongard-Levin G., Litvinenko Yu., Bonnet С., Marcone A. Apersue prSliminaire de la correspondance entre Franz Cumont et Mikhail Rostovtzeff // Bulletin de PInstitut Historique Beige de Rome. 2000. LXX. P. 373).
11 Э. В. Микс (Everette Victor Meeks, 1879—1954) — архитектор, в 1929—1940 гг. был заведующим департаментом изящных искусств Йельского университета, а с 1922 по 1947 г. — деканом Школы изящных искусств (School of Fine Arts) того же самого университета.
12 Имеется в виду президент Йельского университета Эйнджелл.
13 К сожалению, среди документов, имеющихся в нашем распоряжении, данной инструкции нет.
14 «Доброго счастья», «удачи» — древнегреческое выражение.
15 А. Фуше (A. Foucher, 1865—1953) — французский востоковед и археолог, учился в Высшей нормальной школе, затем в Практической школе высших исследований, специализировался под руководством С. Леви по санскриту, истории и истории религии Индии. Провел несколько лет в качестве стажера Министерства народного образования в Индии и на Цейлоне. Несколько лет выполнял обязанности директора Французской школы Дальнего Востока. Был первым директором Французской археологической миссии в Афганистане, автор многих работ по исторической географии Центральной Азии и буддийскому искусству. Основные его труды: La vieille route de l’lnde, de Bactres a Taxila. Vol. I—II. P., 1942—1947; L’art grdco- bouddhique de Gandhara. Vol. I—II. P., 1905—1951.
16 Среди имеющихся в нашем распоряжении документов данного письма нет.


История раскопок Дура-Европос 1928—1937 гг. в письмах и документах
87
17 Среди имеющихся в нашем распоряжении документов данного письма нет.
18 Речь идет о правительстве Сирии.
19 Подчеркнуто Пилле.
20 Имеется в виду надпись, сделанная на фреске.
21 Подчеркнуто Пилле.
22 Подчеркнуто Пилле.
23 В данном случае речь идет о предложении М.И. Ростовцеву занять пост профессора Берлинского университета (после отставки У. Вилькена). См.: Марконе А. Петербург — Рим — Берлин: встреча М.И. Ростовцева с немецким антиковедением // ВДИ. 1992. № 1. С. 223; Solm- sen F. Classical Scholarship in Berlin between the Wars // Greek, Roman and Byzantine Studies. 1989. 30. № 13. P. 139, а также очерк «М.И. Ростовцев и немецкие анти- коведы» в данном томе.
24 Мы не знаем, какое из писем М.И. Ростовцева дошло до
A. Сейрига. Как следует из предьшущего изложения, М.И. Ростовцев отправил два таких письма (не считая копии второго, которую он передал М. Пилле).
25 На письме имеются пометки, говорящие о том, что канцелярия должна уведомить таможню о данном соглашении, дабы она не чинила препятствий для вывоза тех фресок, которые пришлись на долю Йеля.
26 Поскольку Йельский университет представлял собой частное учебное заведение, то высшая власть в нем принадлежала Совету корпорации, т.е. собственникам университета.
27 Подчеркнуто автором письма.
28 В этой связи в первую очередь необходимо вспомнить работы В. Дёрпфельда (1853—1940), бывшего по образованию архитектором и занимавшего в течение четверти века (1887—1912) пост директора Немецкого института в Афинах. О его роли см.: Gran-Aymerich И. Naissance de l’ard^ologie modeme. 1798—1945. P., 1998. P. 232—233. М.И. Ростовцев хорошо знал не только работы
B. Дёрпфельда (что естественно), но и был лично знаком с ним. См.: Тихонов И.Л. Заграничные командировки 1893—1898 гг. М.И. Ростовцева: становление археолога // Скифия и Боспор: Материалы к конференции памяти академика М.И. Ростовцева (Ленинград, 14—17 марта 1989 г.). Новочеркасск, 1989. С. 12—13; Скифский роман. С. 373.
29 П. Пелльо (Paul Pelliot, 1878—1945) — французский востоковед-синолог, руководитель французской археологической экспедиции в Восточном Туркестане в начале XX в., профессор Коллеж де Франс, член Французской Академии надписей и изящной словесности.
30 Имеются в виду средства, предназначенные для покупки папирусов в Египте.
31 Х.Дж. Острандер (H.J. Ostrander) — один из сотрудников финансового отдела администрации Йельского университета.
32 О первых опытах аэрофотосъемки памятников древности в Сирии в это время см.: Aux origines de l’archdologie аёпеппе. A. Poidebard (1878—1955) / Contributions r6unies par L. Nordiguian et J.-F. Salles. Beyrouth, 2000.
33 Юлиус Йордан (J. Jordan) — немецкий археолог, работавший в Ираке, ученик Р. Кольдевея. С 1912 по 1914 г. руководил раскопками Урука-Варки, возобновил их (на средства Немецкого общества востоковедения) в 1928 г.
С 1932 по 1939 г. являлся советником Службы древностей Ирака.
34 А. Пуадбар (A. Poidebard, 1878—1955) — французский археолог и миссионер. Получил образование в иезуитских учебных заведениях, позднее стал членом ордена иезуитов. В качестве миссионера несколько лет находился на территории турецкой Армении. Во время Первой мировой войны служил полковым священником, награжден рядом орденов за личное мужество. Позднее был отправлен в Закавказье, выполнял ряд важных секретных миссий в Грузии и Армении. Работая в Сирии, очень рано понял возможности аэрофотографии для археологии и стал одним из создателей «воздушной археологии». Издал несколько книг, которые пользовались огромной популярностью. Также одним из первых начал подводные археологические исследования (в частности в Тире и Сидоне).
35 М. Дюнан (М. Dunand, 1898—1987) — французский археолог, много лет проработал на раскопках в Ливане, в частности в Библе. В период 1940—1944 гг. — руководитель Службы древностей при верховном комиссаре Французской Республики в Сирии и Ливане, затем, когда Ливан стал независимым, главный хранитель Национальных музеев Ливана. О нем см.: Leriche Р. М. Dunand et l’archfologie du Proche-Orient au d£but du XXе siecle // Topoi. 1995. 5. Fasc. 2. P. 439—452; Lauffray J. Introduction a la m£thode de M. Dunand // Topoi. 1995. 5. Fasc. 2. P. 453—468.
36 Первая публикация: Скифский роман. С. 534—537.
37 «Вино открыто, его надо пить».
38 Возможно, что Эйнджелл ошибся — М.И. Ростовцев писал ему из Бейрута 17 февраля.
39 General Education Board — подразделение Фонда Рокфеллера. Проблема здесь состоит в том, что по этой схеме Фонд Рокфеллера предоставлял средства университету без обозначения конкретно целей этих средств. В то же время имелись гранты, дававшиеся на четко обозначенные проекты. В данном случае Эйнджелл готов был предоставить средства по линии General Education Board в том случае, если бы не было дано гранта специально для раскопок Дура.
40 Речь идет о присуждении М.И. Ростовцеву степени доктора Кембриджского университета.
41 Г. Пирсон (Henri Finck Pearson, ум. в 1964 г.) — архитектор и художник, выпускник Школы архитектуры Мичиганского университета. Работал в Йельской школе изящных искусств (Yale School of Fine Arts). Автор многих статей по архитектурным сооружениям Дура-Европос. См. в частности: Guide de la Synagogue de Doura-Europos. Beyrouth, 1940.
42 P. Дейгерт (Robert Deigert) — архитектор и художник, закончил Школу архитектуры Мичиганского университета, защитил диссертацию в 1933 г. Занимался составлением планов в Дура-Европос в ходе пятого сезона работ (1931—1932 гг.).
43 Охрана здания экспедиции, как и в прошлые годы, осуществлялась французскими военными.
44 Мэтесон С.Б. М.И. Ростовцев и Дура-Эвропос // ВДИ.
1992. 	№ 4. С. 136; Миллар Ф. М.И. Ростовцев и его роль в руководстве раскопками в Дура-Европос // ВДИ. 1996. №3. С. 183.


88
Часть 1. М.И. Ростовцев и его «сирийские Помпеи»
VII. 	ПЯТЫЙ СЕЗОН РАСКОПОК (ОКТЯБРЬ 1931 г. — АПРЕЛЬ 1932 г.)
Перед началом пятого сезона раскопок в Дура-Европос М.И. Ростовцев, кажется, еще оставался под впечатлением всех тех тяжелых событий, которыми ознаменовался предыдущий сезон. Несмотря на то что финансовые проблемы, казалось бы, на время были решены, будущее раскопок оставалось неопределенным. Об этом, в частности, свидетельствует письмо от 8 июля 1931 г., отправленное М.И. Ростовцевым президенту Йельского университета Эйнджеллу:
«Дорогой президент Эйнджелл!
Вы хотели, чтобы во время своего летнего отпуска я напомнил Вам о Дура и ее будущем. Поскольку мы обосновались здесь примерно на четыре—пять недель, я выполняю Ваше пожелание и пишу Вам относительно будущего наших раскопок в Дура. Как Вы помните, за несколько дней до моего отъезда из Нью-Хейвена Вы сказали мне, что в июле сможете сообщить мне нечто более определенное о следующем сезоне раскопок (то есть 1931—1932 гг.). Я хотел знать об этом примерно за год вперед, ибо в сентябре необходимо обсудить план раскопок на следующий сезон с Кюмоном и определиться по вопросу о том, участвует ли Пилле в раскопках через сезон. Если Вы напишете мне по указанному выше адресу, то Ваше письмо обязательно попадет ко мне в срок, если оно будет написано до 10 августа. Мы, вероятно, не уедем отсюда до 10 августа.
Говоря о Дура, я могу упомянуть о том, что примерно месяц тому назад я написал частное письмо Максу Мейсону и объяснил ему, почему лично испытываю особую привязанность к Дура. Причины Вам достаточно хорошо известны. Я хотел, чтобы Макс Мейсон узнал их непосредственно от меня. Вы знаете, что раньше, в Мэдисоне, мы — Мейсон и я — были хорошими приятелями. Окажет ли мое письмо какое- либо влияние на его личное отношение к проекту раскопок в Дура или нет, я не знаю. Однако считал своим долгом прямо сказать ему, что я об этом думаю.
Я повидался со многими своими коллегами в различных местах в Германии, которые мы с женой посетили, особенно на юге. Все говорили мне о том, как глубоко они заинтересованы в раскопках, которые Йельский университет проводит в Дура. Все выражали надежду, что Йель прочно обоснуется в этом важном для исследований месте.
Глубокое впечатление произвела на меня блестящая работа, которая проводится в Германии местными музеями по систематическому изучению своей страны и ее прошлого. В других отношениях Германия, как я убедился, находится в довольно подавленном состоянии духа. Жизнь ужасно дорога и становится еще дороже, налоги высоки, быстро растет безработица, а вместе с ней и большевизм. В туристическом регионе, где мы сейчас находимся, царит подавленное настроение из-за того, что туристы не едут. Толпа, направляющаяся в Обераммергау, не задерживается в Баварии, разве что в Мюнхене на день-другой; немцы на¬
пуганы высокими ценами в Обераммергау, которые грозят перекинуться на остальную Баварию.
И вот еще что: моя надежда обнаружить в Германии намного более низкие, чем в Америке, цены на издание книг оказались иллюзией. Сметы, которые мне и профессору Бауру предоставили некоторые известные немецкие издательства, показали, что нет почти никакой разницы между Германией и Америкой в отношении расценок на издание книг...
Искренно Ваш
М. Ростовцев».
Как бы то ни было, пятый сезон археологических раскопок в Дура-Европос начался 26 октября 1931 г. и официально закончился 28 февраля 1932 г. Правда, ряду сотрудников экспедиции пришлось задержаться здесь даже до апреля1. Полевым директором в течение этого сезона был К. Хопкинс (на что было получено согласие Французской Академии надписей и изящной словесности). Он, как указывалось выше, уже имел опыт работы в Дура, а кроме того, в Йеле он занимался обработкой находок и подготовкой к печати «Отчетов». Стараясь подготовиться как можно лучше к предстоящей миссии, К. Хопкинс начал изучать арабский язык (чего никогда не делал М. Пилле), в первую очередь разговорный.
Насколько можно понять, французские сотрудники, работавшие в Дура в предыдущие сезоны, Ноди и Вальтер, с удовольствием приняли участие и в этом сезоне. Ноди выполнял обязанности заместителя полевого директора, занимался фотографированием, обеспечивал всю бытовую сторону экспедиции, но также руководил одним из раскопов; Вальтер продолжал быть бухгалтером и фотографом, но также вел один из раскопов. Американская часть научного состава экспедиции включала Г. Пирсона, Р. Дейгерта и Д. Кларка. Двое первых были молодыми архитекторами, работавшими в Йельской школе искусств, а последний — выпускник средней школы, решивший перед поступлением в университет приобрести некоторый археологический опыт. 23 января 1932 г. в лагерь приехал Э. Баке, чтобы продолжить работу по снятию фресок со стен.
К. Хопкинс прибыл в Бейрут 4 октября 1931 г. Через несколько дней к нему присоединились и остальные члены экспедиции. Руководство Службы древностей в лице Д. Шлюмберже2 — являвшегося заместителем директора, но в данный момент ввиду отсутствия А. Сейрига исполнявшего его обязанности, — оказало серьезную помощь экспедиции: помогло преодолеть таможенные барьеры и обеспечило поддержку со стороны французского гарнизона, расквартированного в Дейр эз-Зоре.
Вальтер на несколько дней раньше, чем остальной состав экспедиции, отправился в Салахийе. Он подготовил лагерь и заранее нанял рабочих, так что немедленно после прибытия остального состава 26 октября 1931 г. были начаты раскопочные работы. В раскопках было задействовано примерно 300 рабочих. Основными объектами исследований были: самый большой раскоп, где была сосредоточена основная часть рабо¬


История раскопок Дура-Европос 1928—1937 гг. в письмах и документах
89
чих и руководителем которого был Ноди, — агора; юго-западный угол укреплений (Хопкинс и Пирсон); блоки С 7 и В 8 (Кларк). Кроме того, Дейгерт занимался уточнением общего плана города и расширением и модернизацией базы. Большую помошь при работе Дейгерта с планом оказали аэрофотографии, выполненные французскими военными летчиками в конце прошлого сезона. М. Пилле отказался передать их Хопкинсу, ссылаясь на пожар, который якобы уничтожил и сами фотографии, и негативы, но полный набор фотографий оказался у Ноди, который, естественно, ничего не знал о мнимом пожаре3.
С того момента, как непосредственным руководителем раскопок в Дура-Европос стал К. Хопкинс, значительно увеличивается число документов, которыми мы можем воспользоваться для воссоздания истории раскопок. Дело в том, что К. Хопкинс постоянно писал М.И. Ростовцеву и, соответственно, получал ответы на свои письма. Кроме того, раз в месяц он писал достаточно подробные отчеты президенту Эйнджеллу (копии поступали М.И. Ростовцеву).
В нашем распоряжении находится, в частности, письмо М.И. Ростовцева, адресованное К. Хопкинсу от 23 ноября 1931 г., т.е. написанное через месяц после начала археологических раскопок4. Хотя мы не имеем в своем распоряжении писем К. Хопкинса, но по ответу мы можем судить о том, как продвигались исследования:
«Дорогой сэр!
Я получил три Ваших письма из Дура и очень рад, что в Дура все в порядке и что, к Вашему удовлетворению, все выполняют свою работу. Я передал Ваши письма мистеру Литтлу и думаю, что он уже написал Вам и выполнил первую часть Вашего поручения; я имею в виду Ваше поручение относительно общих планов Дура.
Что касается рисунков Пилле, то мне жаль, но мы еще ничего от Пилле не получили. Как только получим их, то, разумеется, сразу же отправим Вам фотографии. Поручения, содержащиеся в Вашем последнем письме, также выполнит Литтл. Я думаю, что мы сможем сделать все, о чем Вы просите, и прежде всего отпечатать копии фотографий последнего сезона и отправить их Вам.
Было очень интересно посмотреть на два фрагмента скульптуры, которые Вы мне прислали. Позволю себе все же сделать одно замечание по поводу фотографий. Почему Вальтер сделал фотографии в двух разных масштабах? Я почти уверен в том, что оба фрагмента принадлежат одному памятнику и что бог с топором — это тот же самый Хадад, которого я представляю себе стоящим, а не сидящим между двух быков5. Попробуйте соединить и Вы увидите, что это целая стела.
Не думаю, чтобы рабочие боялись раскапывать башни. Я бы только начал с раскопа угловой башни на юге. Она находится в очень плохом состоянии, и раскопки внутри нее будут опасными. Вы не сможете приступить к раскопкам башни, не разобрав ее камень
за камнем. Может быть, потребуется сделать это после того, как Вы раскопаете угол, то есть площадку перед башней. Если находки того заслуживают, Вы можете продвинуться дальше и разобрать башню, для того чтобы закончить раскопки. Если же Вы не найдете хороших вещей в храме перед башней, оставьте эту башню и попробуйте раскопать башни, которые сохранились лучше. Для этой работы Вы можете набрать небольшую группу рабочих и продвигаться вперед медленно, осторожно и систематично, делая это так, чтобы каждый видел, что нет ни малейшей опасности работать на Вашем раскопе.
Надеюсь, что Вы не забыли о моей просьбе о саса- нидских фресках. Как только у одного из Ваших архитекторов будет время, пусть он сделает копии. Я хотел бы получить хорошие цветные копии фресок, в натуральную величину или уменьшенные, если так Вам покажется лучше; и я хотел бы, чтобы Вальтер попробовал сделать цветные негативы с фресок, а Вы сделали бы новые копии с надписей на фресках. Все это нам крайне необходимо для публикации.
Держитесь, будьте в таком же хорошем настроении и пишите мне так же часто, как Вы делали это со времени Вашего приезда в Дура...
Искренне Ваш
MIR6».
Письмо весьма показательно: связь между экспедицией и ее научным руководителем поддерживается постоянно. В течение одного месяца К. Хопкинс трижды пишет М.И. Ростовцеву, а последний оперативно и детально дает конкретные советы относительно раскопок и интерпретации находок.
Следующее письмо М.И. Ростовцева К. Хопкинсу датировано 5 декабря 1931 г.7:
«Я получил Ваше последнее письмо от 11 ноября, в которое были вложены две фотографии изображений Хадада и две фотографии с граффити. Что касается последних, то я бы очень хотел включить их в мою ближайшую книгу о караванных городах8. Не могли бы Вы поручить одному из Ваших архитекторов сделать их прорисовки; это легче сделать с оригинала, чем с фотографий, которые Вы мне прислали, или даже легче сделать это с фотографий, имея перед собой оригиналы.
Вы не написали мне о том, работаете или нет над сасанидскими фресками. Нам крайне необходимы фотографии фресок и желательно цветные. Мы должны сделать это до того, как фрески будут сняты, так как я не уверен в том, что фрески достаточно крепки для столь грубой операции. В любом случае, если они пострадают, а у нас будут хорошие фотографии, прорисовки и рисунки, то мы сможем сказать, что сделали все возможное для сохранения этих уникальных изображений. Я убежден, что если мы оставим фрески на их нынешнем месте, они будут безвозвратно утрачены. Снимая их, мы не можем их целиком сохранить, и мы должны сделать все возможное, для того чтобы остались их наилучшие копии, сделанные до того, как мы начнем снимать оригиналы. Я пишу Вам об этом уже


90
Часть 1. М.И. Ростовцев и его «сирийские Помпеи»
второй и третий раз, так как сделать хорошие фотографии — дело нелегкое и занимает много времени. Когда Баке приедет, чтобы переносить их, будет слишком поздно.
Я думаю, что Вы мудро поступили, решив не начинать раскопок южного бастиона, до тех пор пока не сможете обеспечить абсолютную безопасность тем рабочим, которые собираются там копать. Думаю, что спокойнее всего будет разобрать все небезопасные части строения, включая кирпичные стены. Эта башня не представляет никакой архитектурной ценности, и мы имеем полное право разобрать большую ее часть.
Что касается Вашего раскопа на агоре, то я в нем очень заинтресован. По-видимому, это действительно общественное здание, но очень трудно судить о том, агора это или нет, до того как Вы проведете раскопки всего сооружения.
Я прочел Ваши разделы в третьем "Отчете"9, и они мне очень понравились. Я внес небольшие дополнения, которые Беллинджер сможет допечатать в конце нашего отчета, но это не много добавит к Вашему анализу находок.
Литтл позаботился о Ваших поручениях, и карты скоро отправятся в путь, так как требуется некоторое время на то, чтобы отпечатать все фотографии.
Передайте, пожалйста, мои наилучшие пожелания всем в лагере. Я желаю Вам и всем молодым людям вокруг Вас счастливого Рождества и удачи в старом и новом году».
Очень важные материалы для истории раскопок Дура-Европос, как мы отмечали, дают письма-отчеты К. Хопкинса. Самый ранний из таких документов, находящихся в нашем распоряжении, — отчет от 6 декабря 1931 г., характеризующий результаты исследований за первые полтора месяца. Отчет достаточно длинный, но поскольку он самый первый из находящихся в нашем распоряжении, приведем его полностью: «Уважаемый президент Эйнджелл!
Имею удовольствие отчитаться перед Вами за ноябрь, весьма успешный и удовлетворительный месяц работы. Кажется, даже погода старалась благоприятствовать нашим усилиям, так как дождь прерывал работу только на один день и потом лишь на несколько минут, хотя сильные ливни по ночам значительно повредили дорогу в Дейр эз-Зор. В целом, погода была солнечной и мягкой и позволила нам быстро продвинуть работу над планом города, детально фиксировать на чертежах раскапываемые здания и значительно продвинуться в работе. В течение этого месяца мистер Дейгерт завершил изучение и составление плана храма Пальмирских богов, были изготовлены новые копии сасанидских фресок.
Большое число рабочих (300 мужчин и юношей), откликнувшихся на наш призыв, сделало возможным начать сразу три раскопа: один — для окончания раскопок внутри и вокруг дома с граффити (квартал В 18) и в квартале С, где был обнаружен дом с фресками; второй — для раскопок кварталов G1 и G3, наиболее интересной части городского центра; третий — для
продолжения работы над юго-западным бастионом. Успешное продвижение работ в этих трех раскопах уже доставило значительные сведения по истории общей топографии Дура и подробности частного быта. План юго-западного бастиона не только прояснился, но обследование угла стен показало, что под тяжестью башни в одном из углов проломана скала основания, и это ставит под угрозу всю башню и окружную стену в целом. Проседание могло произойти в результате землетрясения или просто из-за слишком большого давления сверху; в любом случае по сооружению опор можно понять, что именно из-за таких сдвигов перед этой башней был построен контрфорс, а по внутренней стороне возведена кирпичная стена. Такое положение с одной из жизненно важных башен, как юго-западный бастион, могло вызвать сооружение кирпичных стен, поддерживающих большую часть укреплений и, очевидно, позднейших дополнительных укреплений в разных башнях. Квартал С10, как мы и предполагали, состоит полностью из частных домов, если не считать три небольшие лавки на улице Н и две на главной улице. В противоположность этой регулярности раскопки к северу по улице Н доставили ряд неожиданных находок, так как в том месте, где улица отходит от центральной дороги, над ней возведена арка; восточная сторона, за исключением дома с граффити, застроена сплошь маленькими лавками, а запад неожиданно расширяется, сперва давая место для трех колонн, а затем отступая несколькими углами и вливаясь, очевидно, в площадь. Если принять во внимание резкое сужение главной улицы между расположенной на ней аркой и вади, а также быстрый поворот улицы Н на восток в сторону спуска к нижнему городу, становится ясным, что основной поток транспорта, идущего через город, сворачивал прямо перед проходом в арку, чтобы избежать крутого спуска к востоку и пройти улицей Н к более удобному маршруту. Необходимость в этом повороте могла повлечь за собой расположение агоры вдали от главной улицы, а большое число лавок вдоль Н свидетельствует о том, что мы уже достигли угла рыночной площади.
В центре этой площади, как показано на прилагаемых планах, раскопки обнаружили пока лишь частные дома, но они сооружены в таком расположении, которое трудно было ожидать. Два западных дома выходят на улицу F и в целом соответствуют обычному устройству дома. Третий дом, исключительно большой и для Дура хорошо построенный, полностью занимает то пространство, которое могла бы иначе занимать улица G и, таким образом, делает из промежутка между улицами Н один квартал. К северу от этих трех домов уходящая на восток и запад аллея разделяет квартал и открывает выход к следующим зданиям на север. К моменту составления отчета ни районы к северу, ни районы к югу не раскапывались, но уже ясно, что улица F значительно расширяется, и кажется очень вероятным, что между кварталами G 1 и G 2 имеется открытая центральная площадь. Если это так, то все здания в не¬


История раскопок Дура-Европос 1928—1937 гг. в письмах и документах
91
посредственной близости от нее представляют особый интерес.
Раскопки частных домов и лавок еще раз подтвердили справедливость предположения о том, что эти частные здания могут доставить и будут продолжать доставлять нам массу материала для изучение жизни и истории Дура, столь же важного (если не более важного), как и материал, полученный из общественных зданий. Квартал С_8, пожалуй, исключительно важен благодаря сасанидским фрескам и рельефу Хадада, помимо меньших находок, но на противоположной стороне улицы дом с граффити дал столь же важные результаты и целый ряд граффити, с каждым днем появляющихся на свет, керамику, фрагменты скульптуры и бронзовых предметов из собрания, которое представляет величайшую важность для наших знаний об искусстве, культе, ремесле и торговле, не говоря уже о деталях частной жизни.
Если можно было бы выбрать наиболее поразительные из находок последнего месяца, надо, пожалуй, было бы выбрать рельеф с изображением Хадада и быков. Он был найден в нескольких обломках, и своеобразное исполнение этого произведения, включающего и очень низкий рельеф, и очень высокий, привело к тому, что в последнем отчете мы представили его как два отдельных произведения. Однако были найдены дополняющие его части, и в результате мы получили отличное изображение кудрявого бога, сидящего между двумя быками, с громовой секирой в правой руке и символом молнии над левым плечом. В утраченной левой руке он, вероятно, держал снопы колосьев, ибо на рельефе Хадада и Атаргатис, найденном во время сезона 1929—1930 гг., он представлен держащим пучок пшеницы. Найденное нами изображение с двойной секирой позволяет нам с высокой вероятностью заключить, что символа двойной секиры недостает в рельефе Хадада и Атаргатис. Эта вещь вполне в пальмирском стиле, что может позволить нам вполне точную датировку и дать ценный ключ относительно художественного влияния одного центра в пустыне на другой. В доме С g!4, расположенном рядом с тем, в котором был найден рельеф Хадада, обнаружен почти обнаженный торс мужчины с бараном. В левой руке у изображенного посох, над правым плечом — конец накидки. Несомненно, это изображение бога, но значение отдельных деталей должно стать предметом дальнейшего изучения. Тот же квартал С_1 дал нам статуэтку орла, выполненную в чистом гипсе, почти алебастре.
Из квартала G 1 добыта большая рельефная голова 10x35 см, два обломка статуи женской фигуры, часть изображения обнаженной фигуры, стоящей у колонны, маленький грубый барельеф женщины и часть каменного рельефного изображения обнаженного мужчины. Весьма интересна а этой группе отдельная голова (больше натуральней величины), потому что рядом с ней и между большим и остальными пальцами руки изображение змея. Изображение это очень грубое, но сама его грубость свидетельствует о его раннем проис¬
хождении, и если квартал G 1 составлял часть центральной площади, то голова вполне могла принадлежать культовой статуе из какого-нибудь близлежащего храма. Художественный интерес представляет статуя задрапированной женщины: тип рельефа и расположение деталей следует пальмирским образцам. В Дура была такая смесь эллинистических, парфянских, паль- мирских, наконец, римских художественных элементов, что до сих пор не удалось выработать удовлетворительную картину хронологического развития, но именно в таком месте, как Дура, где взаимодействуют и сталкиваются разные стили, можно лучше всего проследить возникновение сильной византийской школы, а именно такие статуи обнаруживают зарождение основ, которое определенно сможет помочь нашим исследованиям. Маленький грубый рельеф, вероятно, изображает Атаргатис, ибо богиня держит прялку. Однако, так как прялка довольно часто встречается на ранних пальмирских рельефах, возможно, эта идентификация не слишком надежна. К сожалению, невозможно высказать корректные предположения о характере двух других изображений, ибо у обоих отсутствует верхняя часть. Впрочем, можно отметить сходство основания колонны у одного из них с колонной, поддерживающей символы Хадада — возрастающую Луну и Солнце — найденные во время кампании 1929—1930 гг., и наличие на другом изображении части резного обрамления, которое на Востоке часто образует арку, под которой помещается образ божества. С другой стороны, фрагментарное состояние этих статуй интересно само по себе, так как в двух раскопанных лавках выше уровня пола были найдены части человеческих черепов, и накапливаются свидетельства того, что город пал внезапно и катастрофично, причем его разрушение сопровождалось разбитием культовых статуй.
В дополнение к этим большим скульптурным находкам можно было бы упомянуть статуэтки женщин и животных. Все они очень грубой работы, но интересны своим сходством с парфянскими вещами из Нижней Месопотамии и тем, что они дают представление о грубых восточных художественных образцах, которые определенно на протяжении значительного периода времени играли большую роль в художественном развитии Дура. Стоит особо отметить фигурки лошадей — в них видна попытка показать орнамент на разных частях узды. Важному культу богини плодородия обязаны своим происхождением женские торсы: один фаянсовый, другой из обычной глины.
Фаянсовые фрагменты всегда были обычными находками в Дура, но целые произведения попадались сравнительно редко; в течение же последнего месяца нам посчастливилось, ибо мы смогли включить в число керамических находок несколько целых или почти целых предметов нескольких ясно различимых типов. Была найдена целая большая орнаментальная ваза с тремя ручками, у другой, украшенной загнутыми ручками, маленькими медальонами со штампованными рисунками, недоставало только части края вен¬


92
Часть 1. М.И. Ростовцев и его «сирийские Помпеи»
чика и двух ручек. Очень изящное фаянсовое изделие представлено фрагментами, найденными в здании В 8 h 17; еще одну вазу можно реконструировать по фрагментам, найденным в G 1. Совершенно иной тип фаянсовой лепки виден в маленькой кадильнице, выполненной в форме алтаря. Четыре маленьких колонки возвышаются над плоской вазой и поддерживают плитку, украшенную по краям заостренными рифлеными выступами. Между этими угловыми выступами располагались головы в медальонах, весьма похожие на рисунок на одной из орнаментальных ваз11. Этот предмет — единственный в своем роде из находок в Дура и весьма интересен с точки зрения его соотношения с парфянскими архитектурными типами. Алтари с заостренными краями находили в парфянских слоях Ашшура и Хатры, а парфянское пристрастие к маскам и головам хорошо известно. Очевидно, данная находка из Дура являет сочетание обеих типов. Эта находка помогает нам удовлетворительно объяснить рисунки квадратных предметов с приподнятыми углами, столь часто попадающиеся на стенах домов и башен Дура, как изображения алтарей. Для той же цели — воскурения благовоний (хотя совсем в другой форме) — был изготовлен и другой предмет — фаянсовая фигурка, найденная 17 ноября. Он представляет собой верблюда с вьюком на спине, расширяющимся кверху в плоскую чашу. Следы пепла и огня, обнаруженные в чаше, не оставили никакого сомнения о ее назначения. В целом, этот предмет — типичный образец домашних украшений, использовавшихся в Дура, и к тому же он дает очень ценную иллюстрацию художественным особенностям фаянсовой керамики. Среди большого числа ваз и светильников из обычной глины надо отметить светильник римского типа с изображением вьючного верблюда и погонщика, показанного на фотографиях.
Среди меньших находок мы также не должны упустить из виду два небольших алтаря римского типа из гипса, один из них с короткой надписью по сторонам, которая гласит: KYPIAAA EYTIXIA EYN 0EQ AIA BIOY.
Алтарь, очевидно, является обычным приношением божеству, благочестивое пожелание на нем столь кратко, что всякие предположения будут гадательными. Однако этот алтарь, несомненно, языческий, как и выражение, но в надписи слышно характерно христианское звучание, и коль скоро она относится ко временам, когда обостряется борьба между разными религиозными течениями, то, пожалуй, может дать нам ключ к пониманию влияния одного течения на другое и тенденции к синкретизму в некоторых кварталах.
Однако наиболее значительные сведения о культах Дура дают граффити, так как два из обнаруженных за прошедший месяц связаны с религией. Первое граффито изображает фасад храма греческого типа с одной колонной на каждой стороне и фронтоном над ними12. Колонны, однако, имеют спиралевидную каннелюру в восточном, мавританском вкусе, а фронтон несет изображение Солнца в виде звезды в круге. В храме стоят два воина, очевидно римских: один со знаменем, дру¬
гой с большим продолговатым щитом. Вблизи храма изображены два орла. Расположение воина со знаменем можно сравнить с похожей по схеме фреской римского трибуна, храм со звездным фронтоном — со зданиями, изображенными на эдесских монетах, но подобное сочетание в Дура вызывает недоумение. Был ли в городе действительно такой храм греческого типа, является ли это граффито, как кажется, отражением какой-то культовой практики римского времени? Это могут показать лишь будущие раскопки, а пока мы можем сказать, что граффито дает очень ценное свидетельство о типе воинского культа и о частных деталях храмов того времени.
Второе граффито происходит из В 8 g 6: это алтарь с колоннами между двух ветвей или деревьев, рядом с которым стоит человек в персидской одежде. Справа колоссальная фигура с поднятым факелом выступает в сторону святилища, а ниже, под рукой факелоносца, меньшая фигура с теми же атрибутами: поднятым факелом и развевающимся плащом (или крыльями) выступает влево. Над головой персидской фигуры отчетливо видны лучи, на плече у большой фигуры справа, похоже, находится еще один персонаж13. Детали изображения не так ясны, как хотелось бы, но представляется очевидным, что это изображение святилища и бога или богов. Окруженная лучами голова одной из фигур, поднятые факелы, развевающиеся за плечами плащи, — все это напоминает знакомые образы сцен с Митрой. Если здесь действительно представлен культ Митры, то это первое свидетельство о его почитании в Дура. Как таковое это граффито, в целом, несмотря на его грубость, можно отнести к наиболее ценным в историческом и религиозном отношении находкам этого месяца.
На превосходном изображении в В 8 h 17 — большие арочные ворота с башнями по сторонам. По обе стороны простираются стены с бойницами и другими башнями. Не приходится сомневаться, что это граффито изображает главные ворота города и крепостную стену, проходящую по пустыне, и это лучшее из обнаруженных на сегодня изображений ее древнейшего вида14. На стенах маленькой лавки найден рисунок торгового судна под парусами, очень похожего на типичные сидонские суда.
Многочисленные изображения людей и животных не имеют особого значения, но рисунки львов и рогатых оленей интересны ввиду упоминаний об этих крупных животных у древних авторов и исчезновения их к настоящему времени. В самой Дура были обнаружены части ветвистых рогов больших оленей, что свидетельствует о том, что на граффити изображены животные этой местности.
На интересном граффито из недавно раскопанного помещения "дома с граффити" можно видеть рисунок Тюхе или Ники города. Этот рисунок, вероятно, копировал роспись, найденную на Пальмирских воротах, или тот же прототип, что и это изображение, так как богиня здесь в той же позе и похожем одеянии.


История раскопок Дура-Европос 1928—1937 гг. в письмах и документах
93
Расчистка последних помещений "дома с граффити" открыла новые надписи, подобные найденным в прошлом году. Это торговые записи, перечисляющие проданные предметы, полученные за них деньги и иногда имя покупателя. Частое упоминание слов, означающих ячмень и вино, можно рассматривать как указание на то, что этот дом использовался в качестве харчевни или закусочной; этот факт представляется важным при соотнесении с близостью дома к центральной площади.
Дальнейшие раскопки юго-западного бастиона обнаружили еще одну часть сделанной краской надписи, найденной в 1929 г. Она состоит из списка имен, и наш обширный фрагмент читается так:
AYPHAIOI ©ЕО ZHNOAOYTYA KOAONIO А AYPHAION ZHNOAOTOE
Два оттиска на сосудах для хранения содержали имена:
АВЕММНХ A BAPANAIOI EN—N Это ясно свидетельствует о том, что клейма часто использовались просто как торговые марки или украшения. Из помещения С с 4 происходит граффито...» [далее текст, к сожалению, не сохранился].
Следующим по времени документом является письмо М.И. Ростовцева К. Хопкинсу от 18 декабря 1931 г.15:
«Дорогой Кларк!
Передо мной Ваше письмо от 22 ноября. Мое же письмо дойдет до Вас только после Рождества, а возможно, и после того, как начнется новый год. Не помню, желал ли я Вам веселого Рождества и счастливого Нового года в предыдущих письмах, а если нет, то примите мои пожелания сейчас и передайте их всем в лагере.
Следую Вашей системе в структуре письма — прежде всего о деле. Вчера я видел Острандера и объяснил ему проблему с деньгами. Существуют разные мнения относительно денег, оставшихся с прошлого года. Я попытался объяснить Острандеру, что большая часть этих денег была выручена от продажи старого автомобиля и была использована на покупку нового. Он не связывал себя сколько-нибудь существенными обязательствами, но уверил меня, что обойдется с Вами хорошо. Поскольку он приличный человек, думаю, что, если он обещал хорошо с Вами обойтись, он так и сделает. Больше ничего я от него не добился. Если он обойдется с Вами нехорошо, то напишите мне, и я поговорю с ним еще раз. В Вашем следующем письме напишите ему, какую сумму Вы получили от Пилле, вычтите из нее 1700 долларов, которые экспедиция Дура была должна Фонду папирусов, а также стоимость старого автомобиля, какова бы она ни была. Я думаю, что он, вероятно, будет настаивать на включении этих оставшихся денег в сумму из 2000 долларов, так как этого хотел президент Эйнджелл. В любом
случае, пока что мы оставим все как есть, а Вы информируйте меня о Вашей переписке с Острандером.
Что касается других Ваших пожеланий, то я поговорил о них с Аланом16, и он сделает все, что может, с фотографиями и альбомом. Что касается граффити, Брэд1' напишет Вам и отправит свои копии граффити из комнаты № 5. Действительно, в прошлом году мы видели граффити. Они были частично прочитаны, но, возможно, солнце и воздух сделали их более разборчивыми. Я не знаю, намерен ли Брэд включить эти граффити в свой отчет о "доме с граффити". Я бы считал это весьма желательным. И я бы предложил Вам снять граффити и послать их прямо в Йель, с тем чтобы Брэд мог использовать их в отчете этого года. Мы имеем право сделать это, поскольку в разделе находок прошлого года было установлено, что все граффити этого дома принадлежат Йелю, и Йель имеет право снять их и вывезти в Соединенные Штаты Америки. Конечно, перед этим лучше тщательно скопировать их и сделать хорошие фотографии, если возможно, и прорисовки. Все это на случай, если что-нибудь случится с оригиналами. Однако я не думаю, что с ними может что-то случиться, так как все прошлогодние граффити прибыли сюда в превосходном состоянии.
Что касается Брауна, то его инициалы — Ф.Э. (Франк Эдвард). Как Вы знаете, он является членом Американской Академии в Риме, и, написав в Рим, Вы сможете его легко найти. Большое спасибо за прорисовки пехлевийских надписей на фресках и за то, что позволили Дейгерту сделать прорисовки фигур. Надписи — как сразу же указывают все, кому я показывал их, — не пальмирские, а пехлевийские, что сильно повышает их историческую значимость. Фреска представляет битву между персами и римлянами, возможно, историческую битву. Вот почему я рассматриваю эту фреску как имеющую большое значение и считаю, что лучше транспортировать ее в Нью-Хейвен, чем оставлять в Дура, но это Вы должны будете решить с Баке, когда он приедет. Вопрос, конечно, в том, выполнимо это или нет. Если Вы обнаружите какие-либо фрески в южном углу укреплений, то они станут первоочередным вопросом, но по теперешнему состоянию дел в храме Пальмирских богов осталось очень мало работы для Баке, и у него будет достаточно времени, чтобы заняться битвой с персами. Работа Пирсона пер- вокласная. Впервые мы реально получили действительно хорошие планы городской застройки.
Все мы, как и Вы, с большим воодушевлением ждем Ваших находок в центре города и в южном углу. Когда Вы получите это письмо, конечно же, Вы уже будете иметь их в руках, но я узнаю об этом только через месяц. Впрочем, мы должны иметь терпение.
Надпись, которую Вы обнаружили в восточном углу укреплений, очень интересна. Я вкладываю в письмо свое чтение надписи, а также копии и чтения трех надписей того же типа, обнаруженных там же в
1929—1930 гг.
Что касается граффито в В 8 G 7, которое, по Вашему предположению, может представлять какую-то


94
Часть 1. М.И. Ростовцев и его «сирийские Помпеи»
игру, то я считаю более вероятным, что это какой-то счет с повторением пять раз одного и того же слова со значением таита18, за которым следуют семитское имя и цифра; по-видимому, речь идет о деньгах. В четвертой части граффито, по-моему, имеется знак для обозначения драхмы.
Желаю Вам успеха в раскопках башен, я очень доволен, что наконец-то Вы будете использовать сита, которые я предлагал Пилле десятки раз, но которые он никогда не хотел использовать. Без сита Вы не можете быть уверены в том, что собираете все мелкие находки из археологического слоя, особенно мелкие фрагменты пергаментов и папирусов, поскольку мусор и земля легко ускользают от внимания как рабочих, так и их старшего19. С ситом же Вы неизбежно соберете все.
Вот, думаю, и все, что я хотел Вам сказать. Литтл напишет Вам очень скоро и Брэд тоже. Пожалуйста, напишите мне о Сьюзен и малыше. Вы так заняты Дура, что забыли сообщить мне новости о Вашей семье. Я сам страшно заинтересован Дура, но хочу знать, как себя чувствуют Сьюзен и малыш, а Вы не написали мне даже, в какой части света они находятся — в Париже, на юге Франции или в Бейруте...»
Письмо показывает, какое активное участие М.И. Ростовцев принимал во всех делах экспедиции, как научных, так организационных и финансовых. Становится ясным, как был урегулирован вопрос о тех финансовых средствах, которые (сверх сметы) были потрачены на снятие фресок. Деньги были взяты из средств, которые имелись у М.И. Ростовцева для приобретения в Египте папирусов. Они трактовались как заем, сделанный археологической экспедицией у Фонда папирусов, и их необходимо было вычесть из регулярного бюджета экспедиции. Очень важно и свидетельство об использовании сита, что также было сделано по настоянию М.И. Ростовцева. Это позволило обнаруживать самые мелкие находки. В переписке активно обсуждаются вопросы тактики раскопок и интерпретации находок.
Следующий документ — письмо М.И. Ростовцева К. Хопкинсу от 23 января 1932 г.20:
«Высылаю Вам прочтение надписи на триумфальной арке за стенами города. Чтение было выработано общими усилиями студентов моего семинара, почти без моей помощи. Во-вторых, высылаю набор пронумерованных фотографий фрагментов надписи на арке; номера соответствуют тем, что использованы в чтении и в записке. Записка содержит комментарий к чтению и — во второй части — некоторые вопросы, адресованные Вам. Я бы очень хотел, чтобы Вы сверили по оригиналам буквы, которые в записке упоминаются по порядку фрагментов. Мы хотим поместить надпись с нашим чтением в следующем отчете. Однако мы не собираемся делать это до того, как получим Ваш ответ. Помните, я писал в одном из предыдущих писем, чтобы Вы поискали другие фрагменты надписей на камнях, наваленных около триумфальной арки, которые, как нам казалось, не содержали ни единой буквы. Теперь, год спустя, под влиянием песка, дождя и ветра
на некоторых камнях, на которых не было видно никаких следов букв, такие следы, возможно, проявятся.
Я изучил граффито, которое Вы обнаружили и расшифровали, и вкладываю Вам для информации свою пробную прорисовку, сделанную с Вашей фотографии. Расхождение между моим чтением и Вашим очень невелико, однако в одном месте мое чтение отличается по значению. Пожалуйста, просмотрите мою версию; может быть, это поможет Вам найти истинное значение граффито. На самом деле, я думаю, что граффито содержит в первых двух строках имена двух братьев, а в следующих строках — памятную запись человека, который принадлежал к тому же классу vemalioi21 и должен был иметь какое-то отношение к кораблям. Это просто для Вашей информации. К этому не могу ничего добавить, так как писал Вам письмо несколько дней назад...»
По словам К. Хопкинса, этот сезон был чрезвычайно богат на открытия, и волна этих открытий шла по нарастающей22. Увеличился и объем переписки между участниками дурского проекта. М.И. Ростовцев иногда писал по два письма в день (к сожалению, далеко не все письма сохранились). В этом отношении очень показательно его письмо К. Хопкинсу от 3 февраля 1932 г.:
«Дорогой Кларк!
Это короткое дополнение к моему утреннему письму. Только что я виделся с деканом Миксом и рассказал ему о Вашей идее перевезти сюда часть святилища из юго-западного угла со стелой сельского божества и другими параферналиями. Декан Микс считает, что это хорошая мысль, и если Вам удастся обеспечить все памятники из этой части Ваших раскопок для университета, он постарается найти деньги для транспортировки ниши...
P.S. Только что получил Ваше письмо от 25 января. Я рад, что Баке прибыл, и Вы теперь сможете продолжить работу с христианскими фресками. Если необходимо, чтобы Баке оставался еще некоторое время (то есть если нужен дополнительный месяц), то, думаю, мы найдем деньги для этого. Сожалею, что Ваш ребенок все еще болен. Разумеется, если у Вас возникнет настоятельная необходимость поехать к Сьюзен, то есть если ребенок еще не настолько здоров, чтобы вынести поездку в Дура, Вы можете покинуть лагерь в любой момент. С таким квалифицированным персоналом, как у Вас, затруднений не будет. Ноди уже приходилось выполнять эту работу раньше, справится он и теперь».
Обратим внимание на то, что в письме впервые появляется термин «христианские фрески». Дело в том, что в ходе этого сезона в Дура был обнаружен дом христианской общины — одно из самых значительных открытий в этом городе за все время проведения раскопок23. К. Хопкинс немедленно сообщил об этом событии телеграммой, а затем написал письмо М.И. Ростовцеву. М.И. Ростовцев сразу же написал об этом открытии Ф. Кюмону (письмо от 2 февраля 1932 г.):


История раскопок Дура-Европос 1928—1937 гг. в письмах и документах
95
«Спасибо за Ваше любезное письмо... Я не ответил Вам немедленно, так как я хотел говорить об этом деле в Вашингтоне в течение прошлой недели. Здесь состоялась сессия Американского совета научных обществ, на которой присутствовало много влиятельных персон (среди них и Брэстед). Я сделал это, но результат — ноль. Семитологи сказали мне, что даже в нормальные времена они не знают, какой из общественных фондов мог бы быть использован для этого. Сейчас же, во время кризиса, который углубляется с каждым днем, нет никакой возможности мобилизовать частные фонды. В Дура мы идем от одного открытия к другому. В юго-западном углу укреплений все более отчетливо выявляется храм24. Последнее открытие здесь — посвящение одного из жителей Дура божеству с семитическим именем Афлад25. Его фигура воспроизведена на стеле. Это очень элегантная скульптура, датируемая 50 г. н.э. Божество похоже на Хадада и Юпитера Доли- хена. Тиара, типичная для Хадада, кираса (эллинистическая или римская), звезда вверху, высокие сапоги, скипетр очень своеобразной формы... и с молнией в правой руке. Он стоит на двух собаках, у которых колокольчики на шее. Этот бог удивителен. Перед ним стоит персонаж, много меньшего размера, который совершает жертвоприношение. Стиль — пальмирский, но лучше, чем у большинства пальмирских скульптур.
Но самая сенсационная новость, которую мне сообщили по телеграфу два или три дня тому назад, — это открытие пяти прекрасных христианских фресок и зала со ступенями. Где и как — я не знаю. Если фрески действительно христианские и найдены в святилище, расположенном в юго-западном углу, то эти фрески относятся к периоду, предшествующему 232 г. н.э., так как граффити говорит нам, что стена из кирпича, которая закрыла святилище, построена после 232 г. Мы с нетерпением ожидаем более точных данных об этом открытии...»
Ф. Кюмон немедленно ответил М.И. Ростовцеву (письмо от 17 февраля из Парижа26): «...Я безмерно счастлив Вашим открытиям в Дура. Поскольку я немного ответственен за то, что Йель выбрал это место для раскопок, то желаю, чтобы результаты их были, сколь возможно, более блестящими. Барельеф божества из Анатха кажется крайне любопытным. Но значение этого открытия — ничто по сравнению с открытием этих христианских фресок. Христианская живопись начала III в. на Евфрате! Слишком прекрасно, чтобы в это поверить, и я жду уточнений. То, что надеялись найти в Антиохии, Вы получили в Дура...»
Следующий документ, имеющийся в нашем распоряжении, — письмо М.И. Ростовцева К. Хопкинсу от 4 февраля 1932 г 27 Оно свидетельствует о том, сколь активной была переписка между научным и полевым директорами археологической миссии:
«Дорогой Кларк!
В добавление к моей записке, которую я продиктовал несколько часов назад, позвольте мне поздравить Вас и всю экспедицию с великолепной находкой, о которой Вы сообщили по телеграфу. Двадцать папиру¬
сов, если только это не маленькие кусочки бумаги, удваивают количество прочитанных документов на пергаменте и папирусе. Это поистине великое достижение. Вы, конечно же, и сами знаете, что делать с этими драгоценными документами, но для их сохранности позволю себе сказать Вам, как бы я с ними поступил на Вашем месте. Я бы, конечно, сделал как можно больше фотографий, чтобы документировать условия, в которых они находились в момент находки, и чтобы показать тексты документов в тот момент, когда документы были найдены. В то же время я бы потратил некоторое время и прочитал бы то, что можно прочитать. После этого я бы осторожно упаковал папирусы в прочный металлический ящик и отправил их в Йель. Конечно же, все зависит от состояния папирусов. Если они сохранились во множестве фрагментов и трудно составить эти фрагменты вместе, я бы советовал Вам сохранить их и взять с собой в Европу, чтобы отдать их Йбшеру28 для реставрации и чистки. В то же время я бы, конечно, показал их некоторым ведущим папиро- логам, я имею в виду в частности Вилькена29.
Однако, если папирусы не в таком безнадежном состоянии, чтобы надо было иметь дело с Ибшером, я бы не просил о помощи иностранных ученых. Мы здесь вполне в состоянии прочитать папирусы не хуже, чем в Европе. Что касается публикации Ваших папирусов, мое мнение таково: если Вы хотите опубликовать их, Вы можете это сделать, но это длительный и тяжелый труд, а мы должны издать их как можно скорее. Поэтому я считаю, что публикация должна быть нашим общим делом; я имею в виду Вас, профессора Хармона30, Уэллса и себя. Я думаю, что папирусы должны быть опубликованы в Вашем отчете совместными усилиями нас четверых. Если Вы разделяете мою точку зрения, можете работать над папирусами столько, сколько сочтете нужным, в Дура или где-нибудь в Европе, а затем можете послать папирусы и Ваши чтения в Йель, или же сделайте, что сможете сейчас, и как можно скорее отправляйте папирусы в Йель, где они, несомненно, будут в большей безопасности, чем в Вашем багаже. Вы не должны забывать, что Ваши задачи в связи с публикацией общего отчета о раскопках будут многочисленны. Вы сделали столько находок, что я, право, не вижу, как Вы сможете все обработать в течение лишь нескольких месяцев между двумя сезонами. Вы должны понимать, что мы здесь готовы помочь Вам во всем, в чем только Вам понадобится помощь. Еще раз мои поздравления Вам и всем в лагере. Когда это письмо дойдет до Вас, Вы, несомненно, станете обладателем новых папирусов по сравнению с моментом, когда президент Эйнджелл и я послали Вам сегодняшнюю телеграмму. Еще одно слово. Я видел сегодня Острандера, и он показал мне Ваше письмо от 21 декабря, в котором Вы выразили удовлетворение постановкой вопроса о деньгах на автомобиль. В дополнение к этому он обещал мне послать Вам заодно деньги на альбом фотографий, так что теперь мы обо всем договорились. Деньги для


96
Часть 1. М.И. Ростовцев и его «сирийские Помпеи»
Баке, по его словам, входят в сумму, которая уже у Вас на руках».
Огромное значение имеет письмо-отчет К. Хопкинса от 10 февраля, в котором говорится об основных открытиях за первую половину сезона:
«Уважаемый президент Эйнджелл!
Мы счастливы представить Вам отчет об одном из самых памятных месяцев раскопок в Дура. Мы не только нашли в наосе храма, занимающего юго-западную оконечность города, примечательный барельеф, фреску и надпись — на нашу долю выпала честь обнаружить за базиликой большой храм, посвященный Артемиде Аззанатконе31, в котором одно из помещений было украшено еще одним великолепным барельефом32 и сорока семью ступенями с надписями. Кроме того, раскопки перед башней к югу от главных ворот (квартал М 8) открыли небольшую христианскую часовню с рядом фресок, живописными украшениями колонн и ниши. Наконец, в самом конце месяца мы стали находить папирусы в ряде помещений храма Артемиды, вблизи городской стены, а в последние дни января извлекли от двадцати до тридцати папирусов и пергаменов. Кроме углубления исторических знаний благодаря раскопкам Йель еще надеялся найти в Дура новые фрески в дополнение к тем, которые были найдены мистером Брэстедом и мсье Кюмоном, и продолжить ту уникальную главу сирийской истории, которую открыли находки записей на пергаментах и папирусах, главу, столь блистательно начатую открытиями мсье Кюмона. Знаю, что Вы вместе с нами радуетесь тому, что наши надежды вознаграждены столь щедро, и что Вы вместе с нами готовы подписаться под маленькой надписью на главных воротах, с которых начались йельские раскопки, под граффито, которое воздает благодарность богине удачи Дура.
Наос с нишей и фреской был найден в юго-западной части33 в начале января, что позволило мне объявить о его открытии в прошлом отчете. Фреска написана контурно красными и черными линиями по белой штукатурке и изображает, как видно на фотографии, большую птицу, сидящую над рогами алтаря. Позади птицы маленькая крылатая фигура пытается возложить венец на голову птицы, а спереди жрец приносит жертву на пылающий алтарь. Вся эта сцена обрамлена изображением фасада святилища или храма, по сторонам которого возвышается украшенная перекрестными лентами колонна, поддерживающая заостренную арку крыши. Вместо акротериев на вершине и свесах — пальмовые ветви. Слева человек, одетый в хитон и вооруженный мечом, выступает вперед с пальмовой ветвью в правой руке. Изображение довольно грубое, но сама эта грубость в некотором смысле увеличивает его историческую важность, так как доказывает, что эта картина — произведение местного художника и изображает местный культ. Сама по себе сцена весьма важна, ибо проливает свет на многие неясности в культовой жизни Дура. В первом отчете о раскопках Йельского университета был опубликован небольшой алтарь из главных ворот (рис. V), одна из сторон которо¬
го украшена изображением птицы на алтаре перед знаменем. Алтарь был отнесен к римскому периоду, и считалось, что ступенчатое сооружение должно было изображать гробницу императора. Теперь с большей достоверностью мы можем считать его алтарем с рогами, построенным в виде ступеней, как на фреске, и несущим на себе птицу, которая играет ведущую роль в культе. Пальмовые ветви сверху находят себе параллели в пальмовых ветвях акротерия на фреске, а крылатую фигуру с пальмовой ветвью на другой стороне алтаря можно сопоставить с летящей фигурой с короной на фреске. С другой стороны, изображение птицы со знаменем, несомненно, имеет отношение к изображениям сидящих на знамени птиц позади рогатых алтарей на монетах Персиды (Catalogue] of Greek Coins of Arabia, Mesopotamia and Persis, pi. XXX, 1—14 etc., G.F. Hill, London, 1922). Поэтому можно предположить, что этот культ был изначально персидским или он был перенят персами от семитов. Фреска с птицей, кажется, во всяком случае, заменяет недостающее звено, связывающее маленький алтарь главных ворот, культ Афлада, которому было посвящено святилище, и некоторые культы персов. Не связаны ли с этой основной сценой несколько меньших фигур, лучник, стреляющий из лука, знамя, человек, приносящий жертву на алтаре и одиночная фигура, идущая вправо?
Редкая удача подарила нам барельеф, украшавший центральную нишу святилища, и посвятительную надпись. Так как ниша была найдена пустой и так как здание было заполнено кирпичами за некоторое время до того, как город был заброшен, казалось ясным, что культовая статуя должна была быть вынесена прежде, чем здание было обречено. К нашему удивлению и радости, однако, за стеной из кирпича в правой части помещения была открыта ниша, в которой была недостающая статуя и надпись. Барельеф изображает божество, стоящее на спинах двух крылатых львов. На нем высокие сапоги и одежда, которая на первый взгляд напоминает разновидность римской военной одежды с перекинутыми через плечи лоскутами и короткой юбкой до колен. Однако ни руки, ни ноги не голые, на божестве полос34 с двумя лентами, ниспадающими по плечам, вместо шлема в руках скипетр с круглым набалдашником, вместо копья — закругленный крюк. Справа мальчик или жрец, одетый в хитон и островерхую шляпу, стоит радом с пылающим алтарем, на который он бросает фимиам. В левой руке у него алабас- трон, похожий на те, что изображаются на пальмир- ских надгробных стелах жрецов (Ingholt, P.S. 12, 14)35. Над головой у него и слева от бога находится надпись, содержащая посвящение этого памятника богу Афладу из евфратского города Анатха.
THN АФЕ1АРУ11Ы TAYTH IEPOY АФААА AETOMENOY 0EOY THZ ANA0 KX2MHZ ЕУФРАТОУ ANE0HKEN и т. д.36


История раскопок Дура-Европос 1928—1937 гг. в письмах и документах
97
Стела с надписью, найденная вместе с барельефом, повторяет имя бога и сообщает нам важнейший факт — дату (54 г. до н.э.)37.
Этот исключительно интересный с точки зрения истории религии памятник, будучи датированным, становится для нас ценнейшим документом по истории искусства в Дура. Впервые мы получили параллель к великим фрескам Конона, которые столь много прибавили к нашим знаниям о стилях в искусстве, которые вылились в византийское искусство. Немало черт различают изображение главного жреца на Кононовой картине и изображение приносящего жертву на барельефе, но в положении кистей рук и стоп, трактовке шеи и лица и в общем впечатлении от картин есть поразительное сходство. С другой точки зрения, детали рельефа можно сравнить с ранними пальмирскими произведениями. Длинная шея, отмеченная двумя вырезанными горизонтальными линиями, "змеевидные локоны" волос божества, круговые полосы рукавов — всему это можно найти параллели в ранних пальмир- ских бюстах. Впрочем, наш рельеф несравненно лучшего качества, чем произведения из Пальмиры этого периода, и предвосхищает развитие пальмирского искусства по меньшей мере на столетие. Следовательно, благодаря Дура можно наблюдать продвижение мощного восточного влияния, которое сместилось на запад и дало пальмирский стиль, а затем постепенно двинулось на север, создав основу для возникновения византийского стиля.
Но этот наос с барельефом и фреской был не единственной наградой за наши труды по устранению большого нагромождения кирпичей и обломков перед юго-западной башней. По завершению этой работы мы могли составить полный план храма с его алтарями, колоннами и святилищами. Это было отчасти двухэтажное здание, так как вблизи башни и в восьми—десяти футах от основания были найдены фрагменты фрески. Должно быть, здесь изображалось жертвоприношение, так как, кроме фигуры человека, здесь видны изображения копыт и ног быка. Из наличествующих фрагментов можно частично восстановить костюмы — явно парфянские — с вышитыми украшениями на груди, шее и плечах, подобные персидской одежде жителей Пальмиры.
Второе святилище было открыто к югу от входа в башню и обнаружило восточную схему расположения пронаоса и наоса, на этот раз почти в миниатюрном масштабе. Стены были сооружены из кирпича и почти полностью разрушены. Здесь, однако, также было найдено некоторое количество фрагментов фресок, и есть надежда, что, собрав воедино эти части, можно будет восстановить большую часть росписи. В обломках рядом с этим наосом был найден небольшой глиняный рельеф с изображением бородатого бога с молнией в обеих руках, а также небольшую глиняную табличку, подобную найденным два года назад, с изображением верхней половины фигуры в персидской одежде с солнцем и луной над плечами.
Сама башня, как видно на фотографии, сильно поколеблена и разрушена в основании. Очевидно, слой скалы, на котором был положен фундамент, подался под тяжестью башни или при землетрясении и ушел вглубь на метр или более, сместив центр тяжести всей постройки вбок. Граффити некоего Селевка-Неарха внутри башни вскрыли тот факт, что постройка использовалась еще некоторое время спустя после оседания и что оседание произошло только после того, как башня простояла уже довольно много времени. Селевк начертил свое имя в юго-восточном углу второго ряда камней сквозь покрывающую эту сторону сажу. Примерно посредине восточной оконечности он поставил свое имя еще раз, но выбрал для этого второй ряд под выступом (перекладиной). Так как в этом месте стена просела приблизительно на полметра, оба имени сейчас практически на одном уровне, как раз удобном для того, чтобы подписаться, и это вполне надежное доказательство того, что стены уже были на этом уровне ко времени, когда была сделана надпись.
Между этой башней и башней к северу были завершены раскопки chemin de ronde38, обнаружившие ряд из нескольких бойниц, все еще целых и неповрежденных. По целому проходу, оставшемуся в башне, можно надежно восстановить детали стен и башен, а по некоторым свидетельствам, собранным во время раскопок, можно с достаточной точностью определить некоторые из последовательных стадий фортификации. Когда стена и ее бойницы были сочтены недостаточной защитой, внутри укреплений была возведена стена из кирпича, и она закрыла даже chemin de ronde. Однако башня продолжала использоваться, и входили в нее сверху, как показывают лестничный пролет, идущий вверх по кирпичной стене, и маленький боковой проход через кирпичи наверху. В конце концов этот вход был загражден, видимо, когда предпринимались последние отчаянные попытки не допустить неприятеля к стенам.
В центре города, где постепенно расчищается рыночная площадь, в течение последнего месяца были достигнуты значительные успехи. Сейчас можно отчетливо наблюдать улицу с двумя рядами колонн, уставленную лавками по обеим сторонам, более просторный угол, в который выходит эта улица, и открытую площадь между кварталами G1 и G 5. С точки зрения топографии, это были наши самые важные раскопки за истекший год, и к концу сезона мы сможем увидеть полностью рыночную площадь с окрестностями и начать работу над важнейшими примыкающими к ней зданиями. Были обнаружены обычные бронзовые предметы, монеты и т.п. Стоит выделить из них часть бронзовой статуэтки, изображающую вытянутую руку Геракла, держащую львиную шкуру, и две маленькие статуэтки Геракла — обе, к сожалению, без голов и одной руки, — и половину маленького барельефа с изображением человека или бога в хламиде, переброшенной назад через плечо и с копьем, которое он держит отвесно в левой руке. Эта последняя находка
7 - 7794


98
Часть 1. М.И. Ростовцев и его «сирийские Помпеи»
очень напоминает рельефы воинов-богов. столь популярных во втором и третьем вв. н.э.
Раскопки в центре города в течение последнего месяца обнаружили в целом то, что мы ожидали, барельеф и фреска в юго-западной части города превзошли наши ожидания, но находки в квартале Е 7 за базиликой были для нас абсолютной неожиданностью. Мы сочли необходимым расчистить территорию до стены, тем самым выведя на свет две башни и открыв небольшие помещения, верхние части стен которых были видны на поверхности. Эти помещения мы приняли за воинские сторожевые помещения. Каково же было наше удивление, когда мы обнаружили, что земля покрывала здесь большой храм, посвященный Артемиде Аззанатконе и датируемый 12—13 гг. н.э. В плане, как теперь видно, это обычный ряд помещений вокруг открытого двора; наос и пронаос — на западной стороне, посередине — большой алтарь. Мистер Кларк указывает на то, что по организации наоса и пронаоса этот храм напоминает храм Э-мах в Вавилоне^9 еще больше, чем его напоминают храмы Артемиды и Атаргатис в центре города. Необычным было то, что salle des gradins40 был сбоку, вместо того чтобы занимать пронаос. К счастью, была избрана северная сторона, и земляная насыпь вдоль окружной стены, в особенности зубчатая стена, которая впоследствии заполнила половину зала, сохранила его в состоянии превосходной сохранности. In situ были найдены пятьдесят семь ступеней с надписями, датируемые от 12—13 гг. н.э. до 107—108 гг. н.э. Было найдено значительное число (13) надписей наиболее поздней датировки и более дюжины, относящихся к 60—70 гг. н.э., однако была представлена почти каждая декада I в. Ступени в целом так хорошо сохранились, а фотографии их так отчетливы, что в этом отчете нет необходимости давать транскрипции. Достаточно сказать, что этот список посвятителей, по большей части представителей наиболее видных греческих семейств, вместе со списком мсье Кюмона из храма Атаргатис даст нам возможность проследить генеалогию почти всех ведущих семейств в Дура. Ни на одной ступени нет упоминания имени божества, которому они были посвящены, но стела Рехимнея (33 г. н.э.) из этого же помещения упоминает под конец имя Аззанатконы, а следующая более поздняя надпись (161 г. н.э.), извлеченная в квартале Е 7 d 8, ясно говорит нам о том, что храм был посвящен именно Артемиде-Аззанатконе41:
ETOYZ TOY AIOY
BAPNABOYL ZA
BIAAKONOY TOY
PAEIBHAOY ANHTEI
PEN OIKOZ EN TOIL APTEMIAI 0E
KAAOYMENH AZZAN
A0KONA и т.д.42
Должно быть, это богиня Артемида-Аззанаткона, и изображена она на великолепном барельефе, найденном in situ сразу справа от западной двери в salle des gradins43. Сидящая, как Атаргатис, меж двух львов богиня поднимает правую руку в благословении ко лбу, а
в левой сжимает чашу или вазу. На ней длинное платье и покрывало, обычное для изображений восточных богинь. Справа человек, изображенный лицом в профиль, а телом в три четверти, выступает вправо и держит в вытянутой правой руке венец, который он собирается возложить на голову божества. На заднем фоне над головой богини мужчина меньшего размера, который ведет осла, очевидно, к богине. Оба человека одеты в хитоны, спускающиеся до колен, у большей фигуры видны складки гиматия, доходящие до левого плеча. Всю сцену обрамляет изображение фасада храма с каннелированными коринфскими колоннами — по одной с каждой стороны и фронтоном над триглифами, украшенным сверху стоящей птицей, все это венчается листовидным акротерием. Весьма интересная бронзовая табличка из Коммагены, которая теперь находится в музее Висбадена, имеет изображение Ваала из Долихе, стоящего на быке и держащего в руке молнию и двойную секиру. Ниже изображена стоящей на осле богиня — женское соответствие бога — с систром, факелом и в corona muralis44. Вполне возможно, что на нашем рельефе — то же самое женское божество, сопровождаемое львами, то есть Великая сирийская богиня, которая имеет своим спутником осла (благодаря соседству с северным божеством Коммагены). На примере этого рельефа мы еще раз можем наблюдать, как северное влияние продвигается на юг вдоль великого евфратского торгового пути.
Сам барельеф покрыт толстым налетом копоти и пыли, въевшейся в камень. В основном он, вероятно, возник от дыма курений на алтаре под рельефом. Оба этих небольших алтаря сохранились; один из них — прямо под рельефом, это квадратный блок, как видно на фотографии, с отверстием наверху посредине, через которое, видимо, поднимался дым курений от огня внутри. Второму была придана форма маленькой колонны, капитель которой поддерживает жертвенную чашу.
Как раз во время обнаружения этих находок в юго- западной части города еще более важное и ошеломляющее открытие было сделано перед башней в квартале М 8. Большую часть здания мы раскопали во время предыдущей кампании, но задняя стена оставалась заблокированной кирпичом, а маленькие боковые помещения еще не были изучены. На одной из задних стен штукатурка полностью осыпалась, на другой она была на месте и в полной сохранности, но, к нашему разочарованию, на ней не было ни граффити, ни надписей. Однако стоило нам только удалить кирпичи из входа в боковое помещение, как мы нашли фреску — геометрический узор черного и красного цветов. Незадолго до этого мы обнаружили верхнюю часть помещения и локализовали заднюю и боковые стены. Осторожно копая вглубь, мы обнаружили, что к центру помещения из стены выступает небольшая ниша или святилище с двумя колоннами. На его задней стороне в обрамлении изогнутой арки показалась почти нетронутая фреска, а по обеим сторонам небольшого помеще¬


История раскопок Дура-Европос 1928—1937 гг. в письмах и документах
99
ния перед нишей с колоннами обнаружились еще несколько живописных сцен.
В последние дни города помещение было загорожено, и кирпичная стена, подпирающая укрепление, была сооружена так, что прошла сквозь северную стену помещения. Даже несмотря на это большая часть фресок сохранилась, и их краски до сих пор свежи и чисты. С большим трудом, но и с воодушевлением мы осторожно расчищали фрески, чтобы не повредить хрупкую штукатурку и красочный слой. Последней из обнаруженных была сцена возле двери: отрок с поднятым мечом в правой руке стоит перед мужской фигурой, распростертой на земле. Вдоль предплечья отрока было четко написано: AAOYIA45, а над его побежденным противником — слово ГОЛ10А46. Эта поразительная сцена с Давидом и Голиафом подтвердила впечатление, которое усиливалось с продвижением работы: мы находились в маленькой христианской часовне, и это было первое христианское сооружение, обнаруженное в Дура. Как бы для того, чтобы рассеять последние сомнения, граффито в обрамлении красно-черного геометрического орнамента, сразу привлекшее наше внимание в святилище, призывало читающего помнить о Христе.
Теперь мы могли вернуться к уже открытым сценам и интерпретировать их с большей уверенностью. Сцена на задней стороне ниши изображала в верхней части Доброго Пастыря с его стадом, а нижняя часть фрески — Адама и Еву.
Пастырь, изображенный в три четверти, стоит позади своего стада, держит на плечах большого агнца и медленно выступает вправо. Фигура написана темнокрасным по оранжево-розовому полю. Детали стоп неразличимы, ноги открыты, как и половина груди и левая рука. Платье в желто-коричневых тонах с темной оторочкой и складками спускается с левого плеча по груди к правому боку. Очевидно, это верхняя одежда, так как она расширяется влево за пределы нижней сорочки, доходящей до половины колен. Голова обозначена линией черных волос, а глаза — темными точками под изогнутой линией бровей. Нос и рот едва различимы. Он держит агнца, которого он несет за заднюю ногу левой рукой, которая находится близко к левому плечу, прямо под ним. Справа перед ним плотный ряд (сомкнутая шеренга) из шести или семи овец, все с изогнутыми рогами, движется сразу вслед за своим вожаком. Овцы выведены темным цветом на светлом фоне, но многие детали нечетки. Все они курдючной породы, у всех длинные витые рога, и у всех подняты головы. Белое пятно на голове ближайшего животного в ряду этого стада — единственная индивидуальная черта, которую можно заметить. Еще один ряд овец изображен впереди этой группы и ближе к первому плану (так как их ноги стоят на темно-красном фоне картины, расположенной ниже). Отдельно — во главе этого стада — еще один овен, который опустил голову, чтобы отщипнуть листочки с куста.
В левом нижнем углу этой фрески на фоне темнокрасной поземи изображена небольшая сцена, ограни¬
ченная с боков двумя деревьями, прямые стволы которых, дойдя до верхней границы поземи, затем расходятся ветвистыми кронами. Посредине стоит меньшее дерево, почти как пальма. По обе сторона центрального дерева изображены две фигуры в анфас. Обе опоясаны белой одеждой, которую они придерживают сжатой рукой. Фигуры только обозначены на фоне, руки показаны поверх окружающей их белой одежды. Можно лишь различить, что ближние к середине руки фигур подняты вместе с плечами, локти согнуты и руки протянуты к ветвям дерева. Внизу этой сцены — серые горизонтальные линии, по которым проходят темные изгибы змея, ползущего влево.
Эти две сцены, помещенные в самом важном месте святилища, изображают начало человечества и водительство стада Добрым Пастырем. Вторая важная фреска, очевидно, было на северной стене прямо напротив двух входов, и здесь изображена сцена в более броских цветах и лучшего качества рисунка. На ослепительно ярком красном фоне изображено большое белое здание, его черные контуры вклиниваются на резком переходе от красного к белому. Здание фронтонного типа, черная полоса, проходящая по краю несколько ниже фронтона, видимо, заменяла орнамент. Однако единственное украшение фронтона составляют несколько волнистых красных линий, а в самом здании ничто не нарушает монотонности белого фона. Над обоими фронтонами — большие звезды: та, что слева, — из двенадцати точек, та, что справа, — из одиннадцати. Середины звезд выполнены в виде трех черных концентрических окружностей на белом поле. В центре их — маленький черный круг, примерно в сантиметр радиусом. От края внешней окружности расходятся точки, обведенные черными линиями, выделяющими белые лучи на общем красном фоне картины.
В правой части картины три человека движутся влево по направлению к зданию. К несчастью, кирпичная стена обрезала эту сторону картины и оставила нам только фрагмент одежды третьего персонажа. Второй персонаж сильно поврежден, так как голова его срезана кирпичом ниже глаз. Большой кусок штукатурки отвалился от первой фигуры, оставив от изображения только часть выше пояса.
Обе фигуры, которые мы можем видеть, смотрят вперед, но движутся они влево. Фигура слева одета в обычный хитон с длинным рукавом и поясом вокруг талии. Одежда белая, но у оторочки горловины, на поясе и завязках пояса добавлено несколько розовых штрихов, которые, видимо, должны изображать вышивку. Две широкие розовые полосы вокруг предплечий определенно изображают некий орнамент. Контуры рукавов показаны узкими желтыми и черными полосами, а складки на одежде — светлыми желтыми и коричневыми линиями. Вокруг головы было оставлено белое поле наподобие нимба, чтобы лучше оттенить очертания головы и волос. Волосы показаны небольшими коричневыми прядями, а губы и нос нарисованы красными линиями разнообразных оттенков. Правая рука этого человека протянута влево и держит в ней
7*


100
Часть 1. М.И. Ростовцев и его «сирийские Помпеи»
что-то вроде скипетра или факела. Мы видим жезл с чашевидным верхом, из которого вырываются черные полосы, наподобие лепестков. Левая рука, согнутая в локте на уровне середины тела, держит открытую чашу, содержимое которой изображено двумя темнокрасными линиями.
Второй человек, очевидно, намеренно изображен более смуглым: его лицо и шея выглядят решительно серыми на фоне белого поля вокруг головы. У этого персонажа тоже протянута правая рука, но предплечье поднято несколько дальше, так что несомый меч или скипетр заходит за правое плечо. В левой руке он держит чашу, похожую на другую, и на нем такая же белая одежда, но с синими завязками пояса вместо розовых.
Высота обеих фигур почти равна высоте поля (88 см), и, следовательно, они представлены только на несколько сантиметров ниже, чем здание, к которому они движутся. В этой сцене с определенностью можно видеть рассказ о тех, кто принес дары новорожденному Христу. Я склоняюсь к мысли, что изображены три царя, причем разница цветов лиц показывает их этническую разницу, а меч или скипетр второй фигуры символизирует земную власть.
Фотографии дают хорошее представление (за исключением цвета) о двух сценах, изображенных над сценой с тремя царями и отделенных от нее черной, красной и белой горизонтальными полосами. На правой сцене большая желтая ладья движется по морю. Видны только нос лодки с частью снастей, так как средняя часть и корма утрачены. На оставшейся части сидят четыре небольшие фигуры, воздев руки в изумлении и глядя широко раскрытыми от удивления глазами на происходящее перед ними. Здесь за темными волнами первого плана человек медленно движется вправо по направлению к другому человеку, движущемуся влево. Видны рука второго человека и его тело ниже пояса, но голова и левое плечо опять уничтожены кирпичной стеной, прошедшей наискосок. Обе фигуры в сандалиях и белых хитонах. Кроме того, на человеке слева гиматий, проходящий снизу по правому боку вверх за левое плечо, так что конец одежды спадает складками вдоль левого бока до колен. Темнокрасная полоса вдоль подбородка, вероятно, намеренно сделана неровной и изображает голову47. Как это нередко бывает, глаза слишком велики, очень широки и растянуты от носа почти до ушей. Широкая полоса отмечает спинку носа и ноздри. Вся сцена темная, так как вода написана серым фоном, слегка подернутым розовым, что дает светло коричневый оттенок, а волны набросаны широкими черными мазками.
Недостаток цвета на первом плане компенсируется вторым планом, так как лодка — ярко-желтая с коричневым, доски (обшивки) обозначены красными линиями, сидения имеют вид белых квадратов, а четыре фигуры над ними одеты (слева направо) в насыщенно темно-зеленое, розовое, бело-розовое. Заметный справа фрагмент пятой фигуры показывает часть еще одного розового хитона. Фигуры приземисты и довольно
фубо написаны, их стиль напоминает сцену "Пастух" у Кюмона. Однако в целом картина поражает смелыми красками и ощущением динамического действия. Очевидно, изображена сцена хождения Христа по водам на глазах учеников, сидящих в лодке. Фигура справа (очевидно, Петр) покинула лодку и движется в сторону Христа с распростертыми объятиями.
Здесь следует сказать, что эти цвета крайне трудно сохранить. Очевидно, использовалась какая-то земляная краска наподобие мела; она стирается от легчайшего прикосновения и иногда отпадает с частицами фязи, ее покрывавшей. Несмотря на это, мы произвели очистку, дав приставшей фязи высохнуть и отвалиться, насколько возможно, под собственной тяжестью. При применении лака для сохранения красок они закрепляются удовлетворительно, но неизбежно несколько втираются в штукатурку, при этом четкость контуров и контраст цветов заметно уменьшаются. К счастью, мсье Баке прибыл из Парижа 23-го числа и тотчас же принялся за сохранение живописи и за фи- лифанную работу по переносу тонкой штукатурки со стены.
Слева от картины "Хождение по воде" — очевидно без всякого перехода — еще одна картина. Волны, относящиеся к морской сцене, захлестывают красно-коричневую поземь, и выше, на верхней фанице земли, стоит ложе. Оно слегка наклонено вперед благодаря тому, что передние ножки на первом плане изображены на более низкой части фона и несколько пофужены, что позволяет лучше видеть возлежащего. Он лежит, вытянувшись в полный рост, одет в обычное платье с длинными рукавами, доходящее до колен, и опирается на ложе согнутым левым локтем, подпирая левой рукой голову. Детали совсем не ясны, но очевидно, что голова покоится на кончиках пальцев, так как она изображена почти вертикально. Виден круг коричневых волос и блеклые очертания шеи с розовой фаницей сразу ниже края платья — и более ничего. Зеленый лоскут сзади выступает из-под головы и, возможно, изображает подушку. Маленькие красные штрихи, спадающие по всему краю постели, вероятно, показывают бахрому или кисточки подстилки, на которой лежит больной.
Тремя сантиметрами выше небольшая красная полоса, выполненная несколькими штрихами, показывает либо землю на заднем плане (так как цвет у нее тот же, что и на переднем плане), либо облако (скорее последнее). Поддерживаемая им фигура движется в направлении к постели, протягивая руку к ложу. На ней обычные сандалии с ремнем, идущим от большого пальца стопы и завязками вокруг лодыжек. Ноги опять же открыты почти до колен, тело покрыто длинным хитоном с рукавами и гиматием, заходящим за правый бок, идущим вверх над левой рукой и ниспадающим складками ниже хитона. Густая шевелюра, выполненная темно-красным между двумя узкими черными полосами, выделяет голову на светлом фоне. Тщательно выписаны глаза, под почти черными бровями красно¬


История раскопок Дура-Европос 1928—1937 гг. в письмах и документах
101
коричневые глазные впадины и верхние веки, а круглая черная точка передает и радужку, и зрачок.
Сразу возле постели слева, так что его вытянутая рука касается края, виден еще один человек. Его черты почти неразличимы. Он одет в хитон с длинными рукавами и несет на спине постель. Постель выписана плохо, так как верхняя часть левой ноги повернута так, что создается впечатление, будто она находится за, а не перед собственно постелью. Так как постель не покрыта, виден ее ременный или веревочный переплет, крепящийся в отверстиях рамы, на котором должна покоиться подстилка или матрас.
Эта картина может быть просто изображением одновременно двух сцен одного рассказа о немощном человеке, который берет свою постель и начинает ходить. Впрочем, я склонен думать, что она показывает одного человека уже исцеленным и несущим свою постель, а второго — в ожидании исцеления, и ему первый приносит добрую весть. Выше Христос совершает чудо исцеления, и, возможно, поднимающаяся поза полулежащего знаменует начало исцеления.
Напротив этой группы изображений южная стена помещения прорезана двумя проходами и нишей. Поэтому сцены, украшающие поверхность штукатурки, невелики; тем не менее они весьма важны. Картина с Давидом и Голиафом располагается между двумя проходами непосредственно под полукруглой нишей. Рядом с алтарными колоннами за второй дверью в обрамлении широких полос изображена откинувшаяся фигура. Над ней видна часть сада, возможно, райского, красующегося густой зеленью деревьев и кустов. Однако для сохранения этих картин стену пришлось сразу же закрыть, даже не расчищая, до тех пор пока не будут сделаны приготовления для фиксации красочного слоя и переноса штукатурки. Поэтому, пожалуй, лучше отложить их подробное описание до тех пор, когда они будут тщательно обследованы и можно будет сопроводить отчет фотографиями.
Передняя часть ниши с колоннами также украшена небольшими фресками: три колоса пшеницы или ячменя с длинной остью и группа из трех гранатов или яблок слева, виноградная гроздь или коническое дерево справа. Вокруг этих украшений и поверх окружающих их полос вьется лента, разделяющая переднюю часть ниши на небольшие панели. Ниже приземистые колонны (44x130 см) украшены зигзагообразными черными и зелеными линиями на белом фоне, имитирующими прожилки мрамора. На полупилястре задней стены, сразу под плинтусом, небольшая панель дает место для еще одного орнаментального рисунка.
Пока еще слишком рано оценивать важность этих необычных христианских памятников. Однако, коль скоро они относятся к середине второго века, они могут сыграть столь же важную роль в изучении истории ранней церкви, какую имели грандиозные фрески Конона для наших знаний об искусстве Сирии первого века.
Наши первые восторги при открытии папирусных фрагментов несколько поутихли ввиду того обстоя¬
тельства, что эти обрывки были немногим плотнее пыли, и хотя многие состояли сразу из нескольких листов и письмо было ясно различимым, они ломались при легчайшем прикосновении и рассыпались в пыль при слабейшем нажатии. Мы увидели ряд из папирусных фрагментов на земляном полу в срезе прямо за salle des gradins, где были подобраны частицы, но извлечь их должным образом оказалось трудной задачей. В конце концов мы стали медленно прокапывать с самого верха, расчищали небольшую часть кистью из верблюжьего волоса и пытались укрепить кусочки лаком и поднять их при помощи лака и бумаги. Этот способ оказался безуспешным отчасти оттого, что кусочки папируса оказывались сломанными уже в земле, и их поверхность — очень неровная. Другая попытка — с помощью парафина — оказалась более успешной. Лучшим способом оказался следующий: оставить сверху небольшой слой грунта, укрепив его горячим парафином, подкопать снизу папируса, перевернуть лепешку и повторить процесс парафинирования, тем самым заключая папирус в скорлупу из твердого грунта и парафина. Мы надеемся, что в таком виде сможем отослать фрагменты в сохранности, рассчитывая на то, что в Йеле изыщут средства разъединить листы и прочесть документы. Эта задача, конечно, будет в высшей степени деликатной и трудной.
Однако удача захотела еще раз улыбнуться нам, ибо при расчистке Е 7 W 13 — помещения в 25 ярдах от башни, где мсье Кюмон нашел свои знаменитые перга- менты, — мы стали находить плотные фрагменты папирусов и пергаментов, а затем нашли один почти целый лист. Как кажется, эти документы предохранял второй этаж, а окончательное падение его крыши сделало слой обломков таким толстым, что он не давал дождю проникнуть сюда. Однако в холме рядом с salle' des gradins даже крутой склон не смог предотвратить проникновение влаги, и она разъела всю ткань папирусов.
В последний день января мы достигли дна в углу помещения 13, в этот же день и 1 февраля помещение было полностью расчищено. Земля была дважды тщательно обследована и затем просеяна, в результате чего обнаружились маленькие фрагменты папирусов. Мы были вознаграждены находкой папирусов больших или меньших размеров и двумя изрядными перга- ментами, один из них почти целый — и это не считая множества мелких фрагментов. Сколько именно здесь папирусов и какова их сохранность, трудно сказать, ибо найден один свиток, состоящий из нескольких свободно скатанных листов, и стопка документов, слипшихся между собой. Отдельные находки показывают, что некоторые из них в прекрасном состоянии, другие изъедены червями. Полагаю, что здесь наберется более двадцати достаточно больших и хорошо читающихся листов и отрывков и множество меньших читаемых фрагментов.
На небольшом полностью сохранившемся пергаменте (8x14 см) можно, кажется, прочесть в верхней строке BALIAEQZ BAEIAEQN48, но пергамент так потемнел, а чернила так побледнели, что чтение будет


102
Часть 1. М.И. Ростовцев и его «сирийские Помпеи»
крайне затруднительным, пока не будут приняты меры к более полному проявлению букв.
Нам чрезвычайно повезло, что мы успели расчистить это помещение 1 февраля, так как в ту ночь прошел слабый дождь, а после этого в течение недели погода была наихудшая за всю зиму: потоки дождя, страшный ветер, а прошлой ночью даже снег. Месяц назад начался рамадан, месяц мусульманского поста, и праздник, знаменующий его окончание, начинается сегодня или завтра в зависимости от фазы Луны. В преддверии его мы дали рабочим двухдневный отпуск.
В последние дни января была начата работа над воротами и проходом в юго-западной части цитадели, и мы надеемся, что сможем определить хронологию периодов строительства, сравнивая найденные здесь объекты с объектами из юго-западной крепостной башни.
Как Вы можете понять, президент Эйнджелл, мы все были чрезвычайно заняты регистрацией и сохранением находок, а также рутинной работой на раскопках. Из-за избытка работы дни проходили очень быстро, а из-за восторга перед открытиями — весьма радостно. Считаю, что мне очень повезло, ибо отличная сплоченность нашей группы помогает ей справиться со всеми задачами, которые возникают во время успешного сезона...
Искренне Ваш
Кларк Хопкинс.
P.S.49 Благодарим за Вашу любезную телеграмму. Мы все высоко оценили ее. К.Х.
(Фотографии будут посланы отдельно)».
Очень скоро последовали ответы на сообщения о сенсационных открытиях. Первым ответил М.И. Ростовцев (письмо от 13 февраля 1932 г.):
«Дорогой Кларк!
Ваши две телеграммы, конечно же, вызвали восторг, но я уже писал Вам об этом. Ваше письмо с первыми фотографиями христианских фресок пришло два дня назад и произвело большую сенсацию в Фелпс- Холле50 и по всему кампусу. Так вышло, что в день прибытия Вашего письма, то есть в прошлый четверг, у нас была встреча членов Old Men Club. Меня попросили рассказать о Ваших новых находках, и я рассказал, но не показывал фотографий, потому что у неспециалистов Ваши предварительные фотографии могли вызвать некоторое разочарование. У меня-то, конечно, нет, и у всех, кто интересуется христианской археологией, тоже. Вы не прислали мне набросок плана церкви и описание помещения, в котором Вы нашли фрески. Если верны Ваши попутные соображения по поводу здания, что церковь перестала использоваться при постройке сырцово-кирпичной фортификационной стены, то датировать церковь можно почти точно. Принимая во внимание Ваше граффито 2^2 г., мы можем с определенностью сказать, что стены были построены около 232 г., и нет никаких оснований думать, что церковь была построена позже этой даты. Если так, то фрески надо датировать III в. по Р.Х., то есть
это первая расписанная христианская церковь. Эти фрески можно сравнить с росписью некоторых христианских катакомб в Риме и других местах, но катакомбы — захоронения, а не церкви.
Меня несколько обеспокоило известие, что Баке еще не прибыл на место во время обнаружения церкви. Что с ним могло случиться? При встрече он показался мне вполне надежным и честным человеком. Впрочем, я надеюсь, что к тому времени, как мое письмо достигнет Вас, Баке будет уже в Дура и примет участие в сохранении христианских фресок.
Я не телеграфировал Вам (потому что это было слишком дорого) и не писал (потому что это было бы нелепо), как, по-моему, было бы лучше всего поступить с фресками. Большие фотографии — прежде всего; Дейгерт или Пирсон пусть тотчас же раскрасят их. Так делали Брэстед и Кюмон, и это спасло некоторые фрески, найденные Кюмоном. Всегда есть опасность, что плохая штукатурка с росписью обвалится со стены и превратится в пыль. Искренне надеюсь, что в Вашем случае этого не произошло.
Теперь о другом. Молодой архитектор, рекомендованный деканом Миксом, второй или третий в списке, выразил горячее желание отправиться в Дура в следующем году. Несколько дней назад он приходил ко мне, и у нас была короткая беседа. Не могу сказать, что эта беседа вселила в меня восторг насчет его персоны. С виду о нем не скажешь, что он крепкий человек, и впечатление у меня сложилось, что Дура для него — возможность работы, а не увлечение. Впрочем, я наведу еще справки и напишу Вам об этом через несколько дней.
В разговоре с мисс Кросби51, которую Вы знаете, о ее планах на будущее я выяснил, что в следующем году она собирается пересечь океан и попытаться присоединиться к каким-нибудь раскопкам на классическом Востоке. Она прекрасный ученый, отличный работник, делает свое дело добросовестно и толково. Кроме того, она вела со мною часть моих семинаров, а на текущем семинаре этого года она лучше всего восстановила латинскую надпись на триумфальной арке из Дура. В то же время, кажется, во второй раз она ведет курс профессора Баура, и, наконец (но не в последнюю очередь), она занималась папирологией с Брэдом52, который писал Вам о ней. Так что это как раз то, что Вам нужно. Я сказал ей, чтобы она сосредоточилась на папирусах и попрактиковалась в чтении граффити. Очень удачно, что у нас в Йеле такое хорошее собрание граффити из Дура. Она с восторгом приняла идею провести следующий сезон в Дура, если, конечно, этот сезон состоится, и, разумеется, если Вы захотите её пригласить. Лично я считаю ее лучшим из возможных ассистентов для Дура. Хотя она выглядит худой и не очень сильной, она способна выносить всяческие трудности. Кроме того, как Вы знаете, у нее есть кое-какие собственные средства, и в нашем с ней разговоре мы договорились, что она сама оплатит все расходы до Бейрута, а из Бейрута в Дура и из Дура в Бейрут ее расходы оплатит экспедиция. Однако она не


История раскопок Дура-Европос 1928—1937 гг. в письмах и документах
103
будет получать никакого жалования. Я думаю, что это великолепно и Вы должны быть весьма довольны. Напишите мне тотчас же, что Вы об этом думаете. Боюсь, что трудно будет заполучить Брауна на следующий год. Я говорил об этом с деканом Менделлом и профессором Сэндерсом; оба они считают, что правила Академии не позволяют давать студентам Академии настоящую археологическую подготовку, хотя Академия называется Академией археологии. Впрочем, даже если Браун сможет принять участие в экспедиции, еще один специалист Вам все равно очень пригодится. Вы пишете мне, что у Вас почти нет времени читать граффити, и я думаю, что мисс Кросби будет делать это за Вас. В то же время лучше нее никто не позаботится об инвентаризации находок, и она окажет Вам большую помощь при чтении надписей. Я надеюсь на Ваш скорый ответ.
В своем последнем письме Вы писали, что Ваша девочка немного больна. Теперь она, конечно, уже поправилась. Будьте добры, передайте мой горячий привет всем в лагере».
Одновременно М.И. Ростовцев был занят в Йеле решением других вопросов, о чем свидетельствует его письмо президенту Эйнджеллу от 13 февраля 1932 г.: «Дорогой президент Эйнджелл!
Надеюсь, Вы помните, что некоторое время тому назад я говорил Вам о моем намерении организовать две выставки для Alumni Day53: одна — выставка наших папирусов, а другая — выставка находок последнего сезона из Дура. Я могу сообщить, что обе выставки почти полностью готовы, и мы ожидаем, что закончим их к Alumni Day. Выставка папирусов будет в Библиотеке, в комнате редких книг, а выставка находок из Дура — в Галерее искусств, в комнате классических древностей. Я надеюсь, что Вы найдете время, чтобы посмотреть наши выставки в Alumni Day и что Вы приведете на них Ваших гостей. Если Вы найдете возможным потратить некоторое время на эти две выставки, пожалуйста, дайте мне знать. Я буду счастлив встретить Вас в Библиотеке и в Галерее искусств и расскажу Вам все, что знаю о наших выставках.
Я только что получил от Кларка Хопкинса письмо с фотографиями христианских фресок и нового языческого храма, о котором он говорил в телеграмме. Нет сомнений, что фрески украшали христианскую церковь и что это древнейшие существующие христианские фрески, так как они должны быть датированы ранним III в. по Р.Х. Новый языческий храм — снова храм Великой сирийской богини Атаргатис. Это ясно из прекрасной стелы, найденной в помещении, похожем на театр, в храме. Стела украшена барельефом, показывающим богиню Атаргатис на ее колеснице между двумя львами и увенчиваемую жрецом. Что более важно — это превосходное мастерство, с которым выполнена стела, датируемая II или I вв. до Р.Х. Сидения театроподобного помещения были частной собственностью выдающихся граждан Дура, все они — женщины, на что указывают более 20 надписей на сидениях. Если Вы хотите узнать больше об этом и
видеть фотографии, я буду в Вашем распоряжении в любое время, когда Вы будете свободны.
Сердечно Ваш
М.И. Ростовцев».
О дальнейших исследованиях в Дура сообщает письмо К. Хопкинса М.И. Ростовцеву от 5 марта 1932 г.:
«Дорогой профессор Ростовцев!
Я был очень рад получить сегодня оба Ваши письма с поздравлениями по поводу нашей удачи с папирусами. Они в хорошем состоянии; это означает, что материал крепок, хотя из-за личинок, проедающих их, много-много мелких фрагментов. Работа по соединению их займет много времени, но я знаю, что ее можно будет сделать, так как уверен, что все фрагменты в помещении были обнаружены. Сначала была тщательно удалена вся земля, затем она дважды была просеяна в сите. Наконец, перед тем, как землю выбросили в отвал, ее еще раз просмотрели. Во время этой четвертой фильтрации мы нашли около четырех маленьких кусочков, не больше по размерам, чем ноготь на руке, что явилось хорошим доказательством того, что все методы были исчерпаны. Фактически сита с очень тонкими отверстиями, так что только очень мелкие фрагменты могли пройти сквозь них. Мы сможем привести их в порядок и легко соединить, если Вы этого пожелаете, или опубликовать отдельно.
Посылаю Вам сегодня прорисовки граффити из "дома жреца", Они все происходят из входного коридора. Я не смог найти ни одно на стенах, возможно, потому что какие-то [части стены] обвалились. Однако многие стоят, и на них граффити нет.
Последней почтой получил уведомление о получении 480 долларов за машину и этой же почтой — сообщение об отправке еще 124 долларов за альбом. Я надеюсь, что не совершил ошибки в том, что касается денег для Баке. Вы помните, что прошлым летом у нас была проблема, когда мы просили Уинна Микса в Париже выделить 1000 долларов для Баке. Я не буду писать Баке до тех пор, пока мы не получим сообщение от Уинна Микса о том, что мы получим еще одну тысячу. Тогда я и буду действовать на основе этого.
Мы сфотографировали здесь только десять или дюжину54, так как один — свиток, и, как Вы увидите, с ним ничего нельзя сделать, другие — склеены вместе или фрагменты. Но я знаю, что Вы будете более чем удовлетворены тем, что у нас есть двадцать или даже больше хороших экземпляров.
Теперь я вижу, что совершил ошибку в последней транскрипции, которую я послал Вам — то есть в документе парфянского легата. Я пытался вывести некое подобие квестора из "quaesturas" в четвертой строке. Сейчас я вижу, что оно должно относиться к условиям, переданным легату, и что Вы должны читать "offers"55 или — правильно — "offerees"56 в шестой строке. Больше похоже на "offers", и я думаю, что "offerees" Вы можете вычеркнуть. Мне немного трудно, так как, как Вы знаете, у нас нет книг по латыни, кроме Канья57. Я также включу транскрипцию пары более


104
Часть 1. М.И. Ростовцев и его «сирийские Помпеи»
коротких папирусов, над которыми я работал. Результаты появляются медленно, так как у меня совсем мало времени по вечерам, чтобы заняться ими. Собираюсь упаковать их и самому привезти в Бейрут, когда поеду встречать Сьюзен в конце марта или первого апреля. Надеюсь успеть погрузить их на последний корабль, так что Вы их получите в конце апреля. Если в следующем году я буду в Йеле, то надеюсь, что смогу помочь Вам, Хармону и Уэллсу прочесть их, так как будет, чем развлечься. Если раскопки будут продолжаться, не думаю, что у меня будет время сделать что- либо по ним. В любом случае, я думаю, что любому, кто начнет работу, лучше всего начать с наилучшим образом сохранившегося документа. Когда я разделаюсь с общим отчетом и т.д., я помогу, когда смогу. Сейчас я полностью занят изготовлением наилучших копий до того, как отправить их. Времени на изучение нет. Собираюсь приняться за нашу гордость — большой документ размером 16 на 10 дюймов, который, как Вы увидите, упоминает в верхней части и внизу обратной стороны Coh. XX. Palmyrenorum58. Он кажется наиболее интересным; хотел бы оставить его здесь и прочесть в течение апреля, но, я думаю, лучше всего вернуть его как можно скорее.
У нас кончились фотопластинки для камеры 18 на 13, и мы телеграфировали в Алеппо, чтобы нам прислали еще. Как только их доставят, я смогу прислать больше фотографий папирусов и лучшего качества. Баке начал работу с фреской на колонне в пальмир- ском храме, и мы разобрали камни на северной стене и сфотографировали граффити для Уэллса. Я не знаю, будет ли у нас время снять их в следующем году или нет. Баке хочет закончить работу с фреской, где изображен жрец, затем с мифологической сценой, затем вернуться в христианскую часовню. В настоящее время мы раскапываем оставшуюся часть часовни. И нашли на полу ниши бассейн — он выглядит, как помещение для крещения. Я упомянул в отчете, что часовня была завалена необожженным кирпичом, так что он должен датироваться временем до последней осады города. Восточная стена была почти полностью разрушена, но следы росписи с изображением еще трех человек там видны. Мы просеиваем землю, чтобы обнаружить все фрагменты.
В посылку, которую я выслал Вам неделю назад, я вложил исследование Редута, выполненное Дейгертом в цвете. Сначала он сделал план, чтобы показать комнаты и общее расположение, затем исследование типов стен и т.д. Я думаю, что Вам оно понравится и будет подходить для публикации.
Теперь о машине и альбоме. Острандер выделил нам только 20000, и это все, что я получил (помимо сумм на машину и альбом), но тратил деньги на Баке в уверенности, что они прибудут, когда он здесь окажется... Конечно, даже лишняя тысяча не покроет зарплату Баке за дополнительный месяц, его транспортные расходы и т.д. Возможно, я сделал ошибку, рассчитывая, как я смогу потратить наилучшим образом деньги, выделенные в конце марта, и, таким образом, оставил
так мало на дополнительный месяц. Это ошибка, но я знаю, что Вы ее одобрите, ибо не стоит держать запас, который заканчивается, как только истекает год. Если так, то и дополнительной тысячей для Баке, я полагал, мы сможем оплатить еще месяц. Я попросил, однако, Ноди, вычислить окончательные расходы, и он думает, что мы окажемся должны 400 или 500 сирийских фунтов. Он, конечно, знает лучше меня стоимость грузовиков, страховок, перевозки и т.д. Скоро я уподоблюсь Пилле, все время выпрашивая деньги, и должен улыбаться, думая об этом, но я знаю, что мы сможем в конце концов все устроить. Но я думаю, профессор Ростовцев, Вы помните, что деньги на Баке были обещаны в дополнение к обычному гранту... Что же касается остального, думаю, что заем из папирусного или какого-либо другого фонда будет наилучшим решением... Считая с тысячью долларов на Баке, у меня есть тысяча сирийских фунтов на эти два месяца. Этого достаточно для оплаты членов группы и Баке (хотя не включая бригадиров), и я думаю, что Вы согласитесь с тем, что этого будет достаточно, если мы закончим в соответствии с расписанием в конце марта. Но этого может и не хватить на дополнительный месяц с 200 долларов для Баке, расходами по дому, платой за еще одну машину, на еще одного человека и т.д. Но Вы также можете видеть, что и без денег для Баке наши фонды тают очень быстро...
Число рабочих сократилось до 189 после последней зарплаты, как я и ожидал. Мы собирались в любом случае пойти на сокращение, так как я хотел с настоящего времени использовать только резервные фонды, которые я сохранил зимой.
Мы нашли большую руку от барельефа с обрамлением с трех сторон. Помимо этого и нескольких мелких предметов из бронзы, находки были незначительны, как мы и ожидали, так как мы в основном заканчивали начатую работу, перед тем как сократить число рабочих до 50 или около того на следующей неделе.
В прошлый вторник нас накрыло небольшое пыльное облако на 20 минут и оставило совершенно...»59
Естественно, что подобные открытия привели к положительной реакции президента университета. Такой реакцией стало письмо К. Хопкинсу от президента Эйнджелла (от 18 марта 1932 г.):
«Уважаемый мистер Хопкинс!
Ваш чрезвычайно интересный отчет от 10 февраля, за которым последовали многочисленные фотографии, пришел в тот момент, когда я уезжал на десять дней во Флориду, что отложило мое знакомство с ним.
Едва ли стоит Вам говорить, каким захватывающим был для нас отчет о Ваших находках и как искренне мы поздравляем Вас и Ваших коллег с успехом работы этого сезона. Великое удовлетворение — встретить такую нежданную удачу, учитывая, что предыдущие годы этого предприятия были в целом столь скудны на награды. Я ни в коем случае не хочу принизить ценность прежних находок, но знаю, что широкая публика почувствовала, по меньшей мере, что по сравнению с затраченным на это предприятие


История раскопок Дура-Европос 1928—1937 гг. в письмах и документах
105
трудом и средствами, результаты были несколько менее впечатляющими, чем того можно было бы ожидать. Те успехи, которых Вам удалось достичь в последний сезон, раз и навсегда исключили возможность оценивать этот проект, не испытывая полнейшее и глубокое удовлетворение...
С наилучшими пожеланиями на оставшийся период сезона и уверениями в глубоком почтении
Эйнджелл.
Копия: профессору Ростовцеву».
По всей видимости, М.И. Ростовцев направил более подробную информацию Ф. Юомону. Во всяком случае письмо Ф. Кюмона (от 5 марта 1932 г. из Рима) в адрес М.И. Ростовцева не оставляет в этом сомнения60: «Дорогой друг!
Приехав из Парижа, я нашел здесь два Ваших письма и Вашу рукопись о эллинизме в Месопотамии61. Прежде всего я сердечно поздравляю Вас с открытием церкви III в. в Дура. Это сенсационная находка, которая в Риме вызвала повсюду огромное любопытство. Сирийские фрески одновременны с самой ранней живописью катакомб — это вдохновляет. Для меня наиболее интересно открытие сцены Рождества с тремя магами. Если Вы имеете фото или описание, то я буду очень обязан Вам, если Вы сможете послать их мне. У меня в настоящее время находится в печати работа о происхождении изображений христианских магов, и, возможно, сцена из Jfyра заставит меня изменить несколько страниц. Естественно, что я не опубликую ничего из того, что нашел Хопкинс до того, как он это сделает сам...»
Ответом на это письмо было письмо М.И. Ростовцева от 24 марта 1932 г:
«Мой дорогой друг!
Я посылаю Вам фотографии фресок из часовни. Я еще не получил плана часовни. Но Хопкинс мне написал, что она перекрыта стенами из сырцового кирпича, которые частично разрушили фрески. Вы увидите сцены, о которых я Вам говорил. Я подписал их на обратной стороне. Папирусы, фотографии которых я только что получил, относятся к военному архиву. Большинство из них на латинском языке. Военный календарь заглавными буквами (очень любопытно), например, придианум двадцатой когорты, официальное письмо офицерам, чтобы подготовить путешествие парфянского посла, деловые документы. Хопкинс их разворачивает и фотографирует один за другим. Я верю, что к концу апреля мы будем иметь их здесь. Я только что получил письмо от Дюссо с мнением Омона62 о наших папирусах. Я напишу самому Омону. Я потороплюсь послать фото.
Искренне Ваш
М. Ростовцев.
Хопкинс писал, что в апсиде он нашел бассейн. Я думаю, что это — баптистерий».
Практически одновременно (25 марта 1932 г.) М.И. Ростовцев сообщает о сенсационном открытии христианского здания еще одному из своих друзей —
У.Л. Вестерманн^: «На следующей неделе я планирую приехать в Нью-Йорк. 31 марта (в четверг) во второй половине дня я должен выступить в Метрополитен музее с докладом о последних раскопках в Дура. Если Вы хотите посмотреть слайды самых интересных находок, в частности христианских фресок, приходите на мое выступление...»®3
Тем временем продолжалась переписка и с Хопкинсом. Она отчасти определялась необходимостью готовить следующий сезон раскопок; кроме того, переписка с Ф. Кюмоном выявила и отсутствие полноценных отчетов с места раскопок на имя Ф. Кюмона. Именно эти вопросы занимают главное место в письме М.И. Ростовцева К. Хопкинсу (от 16 марта 1932 г.): «Дорогой Кларк!
Посылаю это письмо в Бейрут на имя мсье Сейрига с просьбой переслать это письмо Вам там, где Вы окажетесь. Я должен срочно решить с Вами важнейший вопрос. Приняли ли Вы какое-либо решение насчет архитектора или архитекторов на будущий год? Я только что говорил об этом с деканом Миксом, и он очень рекомендовал мне одного молодого человека по имени Хегнер, который, возможно, согласится поехать в Дура за 1000 долларов в следующем году. Мы, конечно, можем найти другого такого же, если Вы захотите, но дайте мне знать, нанимать нам мистера Хегнера, если мы будем проводить кампанию раскопок в следующем году. Так как это должно решиться около 15 апреля, я должен срочно знать насчет архитектора.
Пожалуйста, телеграфируйте мне срочно только два слова: "один Хегнер" или, если Вам требуются два архитектора: "требуется два". Сожалею, что Вы не информировали парижскую Академию об успехах нашей работы. Я думал, что Ноди делал это каждый раз, как Вы посылали отчет президенту, но, насколько я знаю, этого не делалось. Кюмон получал сведения о Дура исключительно из моих писем и информировал Академию об успехах нашей работы на основании моих очень кратких и общих писем. Он попросил меня прислать ему какие-нибудь фотографии, а это означает, что Вы не посылали ему ничего из тех фотографий, которые Вы посылали мне. Вы должны помнить, дорогой Кларк, что Кюмон является соруководителем и должен иметь полную информацию о ходе нашей работы. Если еще не поздно, то не могли бы Вы послать ему небольшую подборку фотографий наиболее важных вещей. А я пока пошлю ему копии христианских фресок, конечно, не для публикации. Надеюсь, у Вас все в порядке, и это письмо застанет Вас еще в Бейруте.
Искренне Ваш
MIR».
Последним письмом К. Хопкинса М.И. Ростовцеву из экспедиции этого сезона было письмо от 23 марта 1932 г. Оно было отправлено из Бейрута, куда Хопкинс прибыл на короткое время:
«Дорогой профессор Ростовцев!
Шлю Вам записочку, чтобы сказать, что высылаю Вам посылку со свитками и фрагментами папирусов


106
Часть 1. М.И. Ростовцев и его «сирийские Помпеи»
(те экземпляры, которые я не смог обработать в Дура) на корабле "Exeter", отправляющемся из Бейрута 29 марта и прибывающем в Нью-Йорк 28 апреля. Я подумал, что лучше будет выслать их по морю на корабле, чем по почте, — их меньше будут пинать. Здешний агент Веббас собирается передать посылку лично в руки казначею корабля, a Vandegrift and Со на улице Уайт Холл в Нью-Йорке будет получателем. Я поставил на посылке адрес Йельского музея — Галереи искусств. Я думаю, было бы неплохо связаться с Vandegrift and Со в Нью-Йорке и разузнать, какие меры можно принять для обеспечения сохранности посылки по ее прибытии.
Раздел произошел таким образом, что Йель получил фрески, а Сирия — барельефы, включая Хадада. Я собираюсь нанять специального архитектора для проведения отдельного исследования христианской часовни, с тем чтобы реконструировать ее в точности в Нью-Хейвене. Фрески будут находиться там; нишу и баптистерий восстановить будет нетрудно, архитектору надо будет восстановить лишь планы фризов, и все будет готово. Так как мы не можем сохранить рельеф Афлада и надпись, вряд ли имеет смысл стараться перенести нишу из юго-западной башни.
Мы совершили путешествие в Ирак на самолете 16-го числа, в первый день мы добрались до Мосула, посетили раскопки Чикагского университета в Хорса- баде, раскопки Пеннсильванского университета в Бис- шехере во второй день, в третий — поехали в Хатру и Ашшур и вернулись в Дура на четвертый день. Следующий день мы начали в пять часов утра и в девять вечера добрались до Бейрута, что было очень кстати, так как Сьюзен и ребенок прибыли в семь часов на следующее утро. Сьюзен и Сюзанна в отличном здравии, и завтра утром мы все отбываем назад в Дура.
Ноди, Пирсон, Дейгерт и Кларк уехали в Багдад из Мосула и только теперь подъезжают к Дура. Вальтер приехал со мной и уезжает во Францию в конце месяца. Ноди отправляется с древностями в начале апреля, и до конца мая они должны добраться до Йеля. Ноди принимает место в Службе древностей в Сирии, так что в следующем году он не сможет вернуться в Дура. Я сказал Вальтеру, что он может рассчитывать на повторное назначение, если мы продолжим работу в следующем году.
Я только что получил сообщение, что пришли 1000 долларов вместе с деньгами от Острандера, но я полагаю, я уже это упоминал в последнем письме. Думаю, что это деньги для Баке, и они позволят нам выйти из трудного положения. По моим нынешним расчетам, мы выйдем за пределы этой суммы примерно на 200 долларов, но там видно будет. Я получил разрешение на поездку в Грецию 10 мая; мы надеемся пробыть в Афинах месяц, затем поехать в Германию. Но я должен заканчивать. Шлю самые наилучшие пожелания Вам и миссис Ростовцевой и всем нашим друзьям.
Ваш как всегда
Кларк.
P.S.64 Было бы прекрасно, если бы мисс Кросби приехала в Дура. Следующий год пустынной жизни не будет слишком тяжелым испытанием для нее. Зимняя погода, как Вы знаете, не столь ужасна.
Кларк Хопкинс».
Продолжение переписки М.И. Ростовцева и Ф. Кюмона дает нам дополнительную возможность понять, как они оценивали открытие христианского памятника в Дура. В этом отношении важно письмо Ф. Кюмона от 14 апреля из Рима65:
«Я Вас сердечно благодарю за присылку [фотографий] христианских фресок. Это не шедевры искусства. Но их значение для истории христианской живописи огромно. Они сильно заинтересовали всех римских археологов, но я их показываю только самым приватным образом, чтобы не стричь траву под ногами у Хопкинса. Сцена со святыми женщинами у могилы особенно замечательна. Я Вас сердечно поздравляю с этим прекрасным открытием, а также находкой папирусов, которые, как Вы мне сообщили, имеют большое значение».
М.И. Ростовцев последовательно занимался и издательской стороной дурского проекта. В это время готовился к печати четвертый том «Предварительного отчета». Одним из авторов этого тома должен был стать директор Службы древностей Сирии и Ливана А. Сей- риг. В нашем распоряжении имеется его письмо, адресованное М.И. Ростовцеву, от 14 апреля 1932 г.66:
«Вместе с этим письмом посылаю Вам авиапочтой мою заметку о Зевсе Betylos67. Я благополучно получил 3-й "Предварительный отчет" о раскопках в Дура и очень благодарю Вас за это. Я с интересом знакомлюсь со всеми его подробностями. Очень скоро я пошлю Вам мою заметку о рельефе Хадада и Атаргатис, хотя я только что получил статью г-на Баура, которая несколько задержала мою работу. В статье я обнаружил, на мой взгляд, совершенно правильную трактовку semeion68. Сравнение с монетами города Карры в Осроене окончательно проясняет тип монет, который до этого был не понят. Скептицизм г-на Баура касательно сближения semeion и Sime69 полностью совпадает с моим всегдашним ощущением. По очень многим другим вопросам я, естественно, не разделяю мнения г-на Баура. Полагаю, что моя статья попадет к Вам слишком поздно, чтобы войти в 4-й отчет, и боюсь, что Вы сочтете ее устаревшей для 5-го. В таком случае забудьте про нее, и я предложу эту работу в "Сирию".
Часть моей заметки о Зевсе Betylos написана по- английски, ибо я не был уверен, что Вы успеете послать мне корректуру после перевода, которую мне хотелось бы просмотреть. Итак, остается перевести только описание памятника, для которого моих знаний английских технических терминов было недостаточно, но в котором вряд ли появятся и ошибки. Естественно, мой английский текст должен быть проверен...»
В то время, когда заканчивались полевые работы сезона 1931—1932 гг., М.И. Ростовцев активно занимался проблемами подготовки к следующим сезонам.


История раскопок Дура-Европос 1928—1937 гг. в письмах и документах
107
Об этом, в частности, свидетельствует его письмо К. Хопкинсу от 18 апреля 1932 г.70:
«Мой дорогой Кларк!
Я адресую Вам это письмо через Брауна и Шипли, поскольку боюсь, что оно не достигнет Вас в Бейруте, и я не знаю Вашего афинского адреса. Посылаю сегодня телеграмму, чтобы проинформировать Вас о выделении денег на раскопки следующего года. Надеюсь прибавить к этому сезону еще один, с сокращенным бюджетом, с тем чтобы изучить развалины и подготовить заключительную публикацию. Простите, но я вынужден был подписать бюджет этих двух кампаний без Вас, так как без сметы Комитет не выделил бы денег на Дура. Деньги были даны Фондом Рокфеллера Йельскому университету на поддержку гуманитарных исследований в целом, и я должен буду бороться с членами Комитета за нашу долю, поскольку все в Комитете имеют собственные проекты.
Я составляю бюджет, рассчитывая на то, что в следующем году штат будет состоять из Вас как директора, Брауна как ассистента (сумма, которая нам необходима для него, будет зависеть от Американской академии, скоро Менделл точно скажет мне, сколько это будет), одного архитектора (у Вас будет Браун) — я никого не привлек и жду Вашего письма, как Вы мне телеграфировали, мисс Кросби (никакой должности; она едет за свой собственный счет), Вальтера и Ноди, относительно которого я еще настаиваю, хотя думаю, что в следующем году уже не будет необходимости во французском секретаре. Бюджет для персонала будет, следовательно, в основном тот же, что в прошлом году. Остальная часть бюджета будет точно такой же, как в прошлом году, поскольку Вы так и не прислали мне Вашего проекта бюджета на следующий год и у меня нет цифр, которые бы помогли мне. Это будет, как я предполагаю (я еще не получил точных цифр от Острандера), двадцать с лишним тысяч долларов, как и в прошлом году.
Для сезона 1933—1934 гг. бюджет будет другим. Я представлю только предварительный бюджет, с тем чтобы Вы имели возможность высказать Ваши замечания. Должен сказать, что доставать деньги в нынешних условиях — тяжелая работа. Штат: я сам (я буду просить 1000 долларов на покрытие транспортных расходов), Вы как директор, два архитектора, фотограф и один научный ассистент (предварительно я не знаю, нужен он нам будет или нет). Целью этого последнего сезона будет изучение руин с исторической точки зрения. Окончательная публикация по Дура должна состоять: 1) Из общего обзора истории Дура и ее значения для истории цивилизации (религия, искусство и т.п.). Этот том я напишу сам, возможно, с помощью некоторых друзей в разделах по специфическим проблемам. 2) Из окончательного отчета по руинам с точки зрения городской планировки и архитектуры, с окончательными картами, планами и реконструкциями. Вы будете ответственным за этот том и должны будете иметь хорошо подготовленного по истории архитектора в качестве ассистента. Я не вижу, кто мог
бы выполнить эту работу в Америке. Молодые американские архитекторы не имеют представления о том, что такое исторический план руин (подобно тому, как французы никогда не изучают планов, сделанных германскими архитекторами). Наши молодые американцы делают замечательные планы зданий, но не в состоянии показать их исторической эволюции. Когда будете в Афинах, поговорите с немцами о таком архитекторе. Я думаю, что мы должны будем пригласить одного на последний сезон для того, чтобы пересмотреть планы, сделанные Пилле и нашими собственными молодыми архитекторами, и для того, чтобы совместно с Вами изучить развалины города с исторической точки зрения. В нашей заключительной публикации мы не можем воспроизвести те планы, которые мы публиковали в предварительных отчетах. Те планы — точные, аккуратные и красивые, но вводят в заблуждение, так как не учитывают различных периодов в истории зданий. Я уверен, что Вы сможете найти хорошо подготовленного немецкого архитектора того типа, что нам необходим, в нынешний период депрессии.
Для такого изучения развалин нам, конечно, будут нужны некоторые дополнительные раскопки, помимо оставшихся от сезона 1932—1933 гг. Таким образом, я включу в бюджет половину суммы, которую мы обычно тратим на рабочую силу, оставляя прежним число старших в бригаде рабочих. Это несколько сократит бюджет, но не сильно, так как нам по-прежнему будут нужны деньги на отправку морем и упаковку находок, а также на сворачивание лагеря.
У меня нет намерения сделать заключительную публикацию, которая содержала бы все материалы, обнаруженные в Дура. Это означало бы перепечатку "Предварительных отчетов", что сделало бы их ненужными. В дополнение к архитектурным остаткам нам может понадобиться общий и окончательный отчет по керамике. Монеты будут опубликованы Нумизматическим обществом отдельно. Глава об их историческом значении составит часть первого тома.
Так я планирую заключительную публикацию и соответственно работу в последний сезон, который будет в большей степени сезоном подведения итогов, нежели сезоном раскопок.
Сказанное означает, что в следующем году Вы должны будете до конца разобраться со всеми важнейшими проблемами. Это следующие проблемы, насколько я их вижу сейчас:
1) Завершить исследование римского лагеря. Я подозреваю, что то здание, которое Вы считаете базаром или складом, на самом деле является казармой для солдат. Вот что я имею в виду: связать praetorium71 с Вашей агорой, с одной стороны, и с храмом Пальмир- ских богов, с другой. Я считаю, что этот храм был основным святилищем в лагере.
2) Разобраться с постройками вокруг города, что частично перекликается с первым пунктом, а частично охватывает связь между храмом в южном углу и развалинами к югу от главных ворот.


108
Часть I. М.И. Ростовцев и его «сирийские Помпеи»
3) Раскоп между цитаделью и Редутом с целью обнаружения остатков эллинистического города.
4) Раскопки больших завалов, которые Вы перечислили в Вашем последнем отчете президенту университета.
Это о далеком будущем. Теперь о ближайшем. Было бы хорошо встретиться с Вами где-нибудь в Европе и провести некоторое время вместе, чтобы поработать над следующим отчетом. Я предлагаю Рим (Браун также будет там). Не могли бы Вы приехать после Афин в Рим, чтобы поработать над Вашим отчетом? Библиотека Германского института — лучшая археологическая библиотека в мире. Италия не так дорога, как Германия. Климат для ребенка и Сьюзен отличный. Если будет слишком жарко, Вы сможете поселиться в резиденции в Фраскати или каком-нибудь прохладном месте под Римом. Обдумайте это. Я буду в Риме примерно с 20 июня и до тех пор, пока не станет слишком жарко.
Теперь несколько вопросов. Есть ли у Вас обновленная карта города? Вы знаете, что я готовлю книгу о караванных городах с разделом по Дура. Очень не хотел бы печатать план, который Вы дали мне прошлым летом, так как в него включены не все раскопы
1930—1931 гг. и отсутствуют раскопы 1931—1932 гг. Если карта у Вас есть или Вы можете сделать ее для меня, я был бы счастлив. Вы могли бы передать мне ее в Риме или, если она готова, пошлите сразу в издательство Кларендон, Оксфорд, м-ру Норрингтону72, с сопроводительным письмом. В любом случае, я предупрежу его об этом.
Ну вот, получилось очень длинное письмо, а я не сказал Вам всего, что хотел. Мы должны встретиться! Если Вы не сможете приехать в Рим, мы найдем какое- нибудь другое место.
Еще одно, последнее замечание. Было бы хорошо написать статью о раскопках для Illustrated London News с цветными репродукциями христианских фресок и некоторыми другими материалами. Сделали ли Вы что-нибудь в этом направлении? Однажды Вы писали мне об этом. Если нет, позаботьтесь об этом. Свяжитесь с издателем. Сасанидские и христианские фрески, два святилища, преторий. Это будет отличная статья. Провел ли один из Ваших архитекторов реставрацию храма и претория?
С наилучшими пожеланиями Сьюзен, Сюзанне и Вам.
Искренне Ваш
MIR».
26 апреля М.И. Ростовцев написал еще одно письмо Ф. Кюмону, которое важно для понимания финансовой проблемы и для научной оценки христианского памятника Дура (мы приводим только те части письма, которые касаются Дура-Европос):
«С большими трудностями я, наконец, смог получить кредиты для еще одного сезона в Дура и я надеюсь — если Америка не погибнет, — иметь деньги для еще одного дополнительного сезона — 1933—1934 гг., сезона дополнительных исследований и раскопок. Я
надеюсь, что с этими двумя сезонами мы закончим основную часть Дура. Некоторые вопросы останутся для археологов, которые придут после нас с более совершенными методами.
Относительно фотографий из церкви, которые я Вам послал. Три фигуры, которые находятся перед фасадом, являются мироносицами73, а не магами'4. Это точно. Что касается церкви, то "Академия понтифика"75 просила меня сделать доклад, когда я буду в Риме. Я расскажу о церкви в Дура, если они смогут собраться в июле... Я не могу прибыть в Рим ранее конца июня. Мы отправимся на корабле 17 мая и прибудем в Неаполь к 1 июня, и я должен провести по крайней мере две недели в Неаполе и Помпеях. Отец Мутерд писал мне о конгрессе в Равенне76. Я не могу туда прибыть, так как наш академический год начинается 1 окт[ября]. Но Кларк Хопкинс сможет это сделать. Он будет в Европе. Если Вы увидите Кирша77, скажите ему, чтобы он пригласил Хопкинса. Он сможет написать ему в Афины в Американскую школу, где Хопкинс останется до конца июня...»
Нам остались неизвестными письма-отчеты К. Хопкинса за этот сезон, за исключением тех двух, которые были приведены выше. Однако их было больше. Во всяком случае имеется ответ президента Эйнд- желла на одно такое письмо. Письмо датируется 25 апреля 1932 г., следовательно, отчет К. Хопкинса должен был освещать деятельность экспедиции в марте.
«Уважаемый мистер Хопкинс!
С восторженным интересом прочел Ваше письмо от 1 апреля о дальнейшем продвижении работы в Дура.
Вы, должно быть, уже знаете от мистера Ростовцева, что благодаря щедрости Фонда Рокфеллера мы, наверняка, сможем продлить работу еще на один год в том же финансовом объеме, что и до сих пор. Если Вам представляется удобным возобновить работу с кем-либо из персонала на будущий год, думаю, Вы можете сделать это с уверенностью.
Естественно, я весьма доволен, что сплотившийся вокруг Вас коллектив так эффективно работает. Я только сожалею, что господин Ноди скорее всего не сможет участвовать в дальнейшей работе».
Судя по имеющимся материалам, окончание сезона привело к новому обострению отношений Йельского университета с М. Пилле. Началом нового «раунда» дискуссий стало письмо М. Пилле от 25 апреля 1932 г., адресованное президенту Эйнджеллу:
«Господин президент!
Я получил Ваше любезное письмо от 18 марта 1932 г., где Вы пишите о получении моего отчета о четвертом сезоне раскопок в Дура-Европос. Благодарю Вас.
1 апреля я получил 12 экземпляров Отчета III78 и разослал их.
По поводу рисунков сообщаю, что Вы должны были уже получить два почтовых отправления: 6 рисунков, посланных 15 февраля 1932 г., и 4 рисунка, от¬


История раскопок Дура-Европос 1928—1937 гг. в письмах и документах
109
правленные 2 апреля 1932 г. Еще два завершены и тиражируются, а я заканчиваю еще 4, проверка которых — весьма трудоемкое дело. Рассчитываю, что смогу отправить Вам все в конце мая.
У меня не так много свободного времени для этой работы, и я давно уже хотел ее закончить, ибо, как и все мои связанные с Дура труды, она скучна и совершенно бесполезна для меня самого79, поскольку все заслуги приписывают себе издатели.
Раскопки Дура, которыми я на основании детального контракта руководил 4 сезона, являются единственным случаем, когда результаты исследований не публикуются под именем их автора. Более того, мои отчеты выходят в измененном виде, одни рисунки публикуются без упоминания их автора, другие срисованы с моих, дабы лучше скрыть их происхождение.
В многочисленных публикациях, посвященных раскопкам в Дура и сделанным там находкам, мое имя систематически опускается.
Подобное обращение со мной, которое, повторяю, неслыханно, является исключительно некорректным (я употребляю самое мягкое слово).
Вот примеры:
1. Мое имя не появилось ни на одном из Отчетов трех предыдущих сезонов.
2. Во 2-м Отчете на странице VIII оно отсутствует на таблицах II и VI, в то время как на таблицах VII, VIII и XVII имена авторов приводятся.
3. Окончание моего отчета, стр. 19, целиком опущено, так же, как и рисунки граффити, которые господин Ростовцев опубликовал в Bulletin of Fine Arts, Yale, февраль 1930, илл. 5, 6 и 7, не упоминая, кстати, моего имени.
4. В Отчете III параграф о граффити был полностью опущен и ни один рисунок не воспроизведен. Таблица IV воспроизведена по моему отвергнутому образцу и, соответственно, опубликована с ошибками.
5. То же самое в следующих публикациях:
A Description of the Gallery of Fine Arts... Yale University, 1931.
J. Johnson: Dura-Studies
A. Bellinger: Numismatic Notes
и т. д., и т. д.
Полагаю, что эти многочисленные примеры, к которым можно добавить сделанные в различных местах доклады, где опять же не упоминалось имя руководителя раскопок, более чем достаточны, чтобы показать то недобросовестное отношение, жертвой которого я стал.
Признаюсь, что подобное даже не приходило мне на ум, когда я соглашался руководить раскопками Дура, в противном случае я, без сомнения, не принял бы этого предложения, поскольку денежная сторона дела меня не интересовала.
Вам будет достаточно вспомнить в этой связи, что простой атташе при Французском археологическом институте в Каире, которым я являлся в течение 20 лет (1911—1931 гг.), получает такое же или даже большее жалованье, чем было предложено мне.
Кроме того, сотрудники института в Каире имеют возможность под своим именем публиковать результаты своих исследований и раскопок, проводимых на средства института.
Такая же ситуация и у сотрудников Французской, Американской или Немецкой школ в Афинах, Риме и т.д.
Мне и на секунду не могло прийти в голову, что положение будет совершенно иным на раскопках Дура и мне не удастся получить научное вознаграждение за результаты, полученные в значительной степени моими усилиями.
Я немного задержался с ответом, господин президент, и сделал это по причинам, которые я только что изложил, ибо сегодня мне доставляет мало удовольствия говорить о Дура и о четырех годах, исполненных усилий и самоотверженности.
Примите уверение, господин президент, в моей уважительной памяти.
М. Пилле».
Эйнджелл, естественно, прежде чем ответить на это письмо, обратился к М.И. Ростовцеву. Письмо Эйнджелла нам осталось неизвестным, но мы имеем ответ на него М.И. Ростовцева от 9 мая 1932 г.80: «Дорогой президент Эйнджелл!
В ответ на Ваше письмо от 5 мая 1932 г. могу сказать, что вижу три возможных способа отреагировать на письмо Пилле. Первый — проигнорировать его; второй — подтвердить получение письма и сказать, что Вы обратились ко мне за объяснениями и что Вы удовлетворены объяснениями, которые я Вам дал; третий — вникнуть в сущность письма и выразить автору Ваше мнение о его позиции, которую я рассмотрю ниже.
А. 	Основной упрек г-на Пилле заключается в том, что его имя не появляется в отчетах наряду с именами двух или трех редакторов этих отчетов. Непонятно, почему г-н Пилле не написал мне об этом ни слова после публикации первого отчета и вообще на протяжении всего времени с тех пор, как он был приглашен на работу нашим университетом. Если бы он сообщил, что хочет, чтобы его имя фигурировало на обложке отчета, я бы, конечно, поставил его, но я никогда не задумывался об этом. Форма наших отчетов была продиктована следующими соображениями:
1. Отчеты Пилле были написаны по-французски и должны были переводиться на английский.
2. Прочитав первый отчет, я обнаружил, что он полон ошибок и недоразумений, и, поскольку я был ответственен за научную сторону отчета, я решил, что будет лучше исправить эти недочеты и ошибки без комментариев.
3. Пилле не знает ни греческого, ни латинского, как не знает и ни одного из семитских языков, на которых были сделаны надписи в Дура. Он работал в Египте по истории египетских храмов, а затем недолго занимался средневековой архитектурой на Востоке. Помимо этого он немного работал над историей ранней иранской архитектуры. Однако он не имеет ни малей¬


110
Часть 1. М.И. Ростовцев и его «сирийские Помпеи»
шего представления о периоде, которому принадлежит Дура, об архитектуре эллинистического и римского периодов. Он мог бы более или менее квалифицированно опубликовать свои общие отчеты, но, конечно же, не смог бы опубликовать ничего из материалов Дура. Для публикации отчетов требуется сотрудничество многих ученых, хорошо знакомых с Дура. Нас бы не удовлетворили поверхностные отчеты Пилле. Следовательно, редакционная работа была необходима, и так как я отвечал за научную сторону публикации, то я взял это на себя и попросил помочь мне двух специалистов — профессора Баура и профессора Беллинджера.
Б. В своем письме Пилле рассматривает раскопки в Дура как свои собственные. Он совершенно забывает, что это раскопки Йельского университета и Французской Академии, а научное руководство находится в руках Кюмона и моих. Он был приглашен как технический управляющий раскопок в том смысле, который подразумевает должность полевого директора. Все материалы, раскопанные в Дура, являются научной собственностью Йельского университета, и все сотрудники университета вольны публиковать результаты раскопок, невзирая на возражения, которые могут исходить от Пилле. Тем не менее я всегда пытался отвести г-ну Пилле как можно более заметное место во всем, что я публиковал по Дура. Его имя упоминается во всех предисловиях к нашим отчетам. В моих сообщениях Французской Академии я всегда сначала упоминал о том, что раскопки велись под управлением Пилле, и я всегда настаивал на том, чтобы Пилле каждый год давал общий отчет о работе, как он делал это для Французской Академии. Я в своих сообщениях всегда останавливался на специальных вопросах. Я никогда не представлял общих отчетов о раскопках, предоставляя это Пилле, который регулярно писал подобные отчеты во Французскую Академию.
В. 	Что касается того факта, что в публичных лекциях, которые я давал по некоторым темам, связанным с Дура, не всегда упоминалось имя Пилле, и в таких специальных публикациях, как издание пергамента и монет, имя Пилле отсутствует, то это совершенно естественно. Мы не можем каждый раз, когда обращаемся к отдельным находкам из Дура, снова и снова упоминать тот факт, что Пилле был техническим управляющим этих раскопок.
Г Наконец, он ставит нам в вину факт, что некоторые из его планов были опубликованы без упоминания того, что эти планы были сделаны именно им. В отношении первого отчета это правда, однако все планы подписаны Пилле, и эта подпись была воспроизведена вместе с планами. Во-вторых, само собой разумеется, что планы, опубликованные как иллюстрации к отчету Пилле, были выполнены Пилле. Тем не менее после того, как он указал на это после публикации первого отчета, во втором отчете его имя было напечатано под всеми планами. Один план в третьем отчете опубликован без его имени, так как это не его план, а план, присланный Ноди. Мы не могли исполь¬
зовать для публикации отпечаток с аэрофото, который Пилле прислал нам вместо плана.
Д. Наконец, в следующем отчете будут опубликованы граффити, которые были зарисованы Пилле. Я оставил их для этого отчета, поскольку хотел дать углубленный анализ наиболее важных граффити, обнаруженных в Дура. В публикации в "Бюллетене Галереи искусств", которая является лишь предварительной публикацией некоторых наиболее типичных находок из Дура, граффити воспроизведены с рисунков Пилле и, насколько я помню, подписаны его именем, которое воспроизведено вместе с рисунками. И в ближайшем отчете эти рисунки Пилле, которые я собираюсь привести, будут иметь его подпись. Однако я могу использовать не все из них, так как многие были сделаны довольно небрежно, и я вынужден был выполнить новые рисунки с оригиналов, которые теперь находятся в нашей Галерее искусств.
Е. 	Когда Пилле говорит, что в других экспедициях отчеты публикуются директорами раскопок, это частично верно, но это объясняется тем фактом, что люди, проводящие раскопки, являются в то же время учеными, специалистами в той области, к которой относятся раскопки. Это не относится к Пилле, на что я указывал выше.
Таковы мои замечания к письму Пилле. Сожалею, что Пилле пришел в такую ярость от потери работы, что позволил себе отправить Вам столь дерзкое письмо и позволяет себе посылать еще более дерзкие письма профессору Беллинджеру, но я ничем не могу помочь.
Еще об одном я хотел бы напомнить Вам: очень скоро состоится собрание нашего Комитета по раскопкам, президентом которого является профессор Дугер- ти. Обсуждать по Дура почти нечего, так как относительно следующего сезона все решено, и наш штат на следующий сезон установлен. Директором раскопок будет профессор Кларк Хопкинс; его ассистентами — г-н Браун, который теперь является членом Американской академии в Риме, и г-н Нокс (младший), молодой архитектор нашей Школы искусств, кроме того, мисс Кросби, моя ученица и подающая надежды молодой ученый, которая пожелала поехать в Дура за свой счет, что я и г-н Кларк Хопкинс восприняли с благодарностью. М-р Вальтер собирается посетить экспедицию в следующем сезоне. Ноди отказался и занял пост в Службе древностей в Бейруте. Мы не собираемся заменять его другим французским секретарем, если в этом не будет прямой необходимости. Опыт прошлого года показал, что возникает много трений между французскими и американскими членами экспедиции, французы были очень чувствительны к некоторым довольно незначительным замечаниям более молодых сотрудников. Возможно, будет лучше в следующем сезоне избежать таких международных трений, сократив в штате число французских участников. Однако, возможно, будет необходимо просить Баке снова приехать в Дура, так как он не смог закончить свою работу с фресками, и некоторые из них все еще остаются на стенах ряда строений Дура. И снова я не знаю, возмож¬


История раскопок Дура-Европос 1928—1937 гг. в письмах и документах
111
но ли будет сделать это, так как в своем письме Баке высказал мне недовольство поведением некоторых молодых членов экспедиции по отношению к нему. Возможно, однако, что мы сможем в следующем году попробовать для этой же работы какого-нибудь специалиста, которого я попытаюсь найти в Италии.
Это о будущем Дура. Теперь вопрос, который я поднял в начале абзаца, не касающийся Дура. На нашем собрании мы должны будем обсудить Дура и Джераш, и всем нам не терпится узнать, каковы Ваши планы относительно последнего. Я имею в виду, есть ли какая-нибудь возможность поддерживать раскопки в Джераше следующие два года или нет.
Я готов в любое время дополнить положения этого письма в личном разговоре с Вами на эти темы, но я считал лучшим сначала отправить Вам письмо, а затем обсуждать это с Вами, если Вы того пожелаете. Теперь добавлю, что 17 мая я отплываю в Италию и надеюсь увидеть в Риме Кларка Хопкинса, чтобы обсудить с ним все проблемы по Дура. Если Вы хотите, чтобы я обсудил с ним какие-либо специальные темы, пожалуйста, дайте мне знать».
Сохранился и ответ Эйнджелла М. Пилле от 13 мая 1932 г.:
«Уважаемый г-н Пилле!
Позвольте поблагодарить Вас за письмо от 25 апреля.
Я очень сожалею о позиции, которую Вы заняли по ряду вопросов. Могу только сказать, что в наших публикациях мы неизменно привлекали внимание к той важной роли, которую Вы сыграли в проекте раскопок в Дура, и мне искренно жаль, что Вы чувствуете себя жертвой несправедливости или недооценки Вашей деятельности. Я обсудил с профессором Ростовцевым те вопросы, на которые Вы обращали особое внимание, и я испытываю удовлетворение от того, что мы сделали все, чтобы исправить впечатление, которое могло создаться у научной общественности о Вашей роли во всем проекте».
Последний документ из переписки М.И. Ростовцева и К. Хопкинса относительно сезона 1931— 1932 гг. — письмо М.И. Ростовцева от 12 мая 1932 г.:
«Дорогой Кларк!
Пишу Вам только пару слов и прилагаю письмо мисс Гоггин81 о латинских надписях из претория в Дура. Мы обсуждали эту статью в нашем семинаре, и я думаю, в ней есть хороший материал для Вашего отчета. Впрочем, Вы рассудите сами и можете использовать статью, насколько сочтете нужным.
Получил Ваше письмо о Ноди, а потом и от самого Ноди, но он совсем не упоминает о тех трениях, о которых Вы писали. Однако Баке в своем письме горько жалуется на поведение некоторых Ваших молодых людей. Не думаю, чтобы Ноди сделал то, в чем его заподозрил армянин. Знаете, восточные люди всегда такие впечатлительные; наверное, у него какие-то счеты с Ноди, и он придумал историю, которая выглядит правдоподобно, но я в нее не верю. Впрочем, впол¬
не возможно подобрать в следующем году более однородный персонал...
Искренне Ваш
MIR».
Заключительный отчет по кампании 1931— 1932 гг. К. Хопкинс отправил президенту Эйнджеллу из Афин 20 мая:
«Глубокоуважаемый президент Эйнджелл!
Я откладывал написание отчета о последнем месяце работ в Дура до тех пор, пока не получил полной информации о последней погрузке материала, а также о заключительных работах в Дура.
В течение апреля работа горстки рабочих, остававшихся в Дура, была в основном посвящена расчистке углов кварталов и части раскопов, чтобы помочь архитекторам составить окончательный план города. Кроме того, многое удалось сделать для определения структуры постройки около главных ворот. Работы обнаружили любопытное расположение помещений в довольно хорошо построенном здании, явно не в частном доме. Были открыты изображения двух небольших фигурок, выполненных чернилами или черной краской: одна — мужчины с луком, другая — мужчины с копьем, а также фрагменты фресок. К сожалению, стены почти полностью разрушены, а оставшаяся часть настолько промочена насквозь водой, поступавшей из низины на поверхности земли, что фигуры очень сильно повреждены. Я думаю, однако, что работы открыли очень интересные возможности для оправдания необходимости их продолжения в этой части в следующем году. Рядом с этими раскопками рабочие подобрали с поверхности два фрагмента кувшина, украшенных рельефными головками. Работа довольно хорошая, как показывает прилагаемая фотография, и черепки — очень интересны, так как это первые находки такого типа в Дура.
Нам было приятно получать в течение месяца новости по телеграфу о том, что финансирование будет обеспечено еще на два сезона работ в Дура. Я очень надеюсь на то, что следующий сезон будет таким же успешным, как этот, или даже более успешным, и продолжение работ в следующем году, а не в неопределенном будущем, принесет пользу со многих точек зрения. Получение таких прекрасных новостей позволило лучше спланировать работу на будущий год: это касается хранения материалов летом и найма бригадиров на следующий сезон.
Мистер Ноди принял на себя ответственность за первую погрузку древностей в Йель, отправляясь из Дура 5 мая и высылая ящики из Бейрута в Нью-Йорк через U.S. Export Line. Мистер Кларк отбыл приблизительно в то же время, чтобы посетить Палестину и Египет перед возвращением в Соединенные Штаты. Так как в любом случае было необходимо держать дом открытым, я попросил наших архитекторов — мистера Пирсона и мистера Дейгерта — остаться еще на месяц и продвигать работу по составлению плана города и его зданий. С их помощью можно полностью доделать чертежи и провести отдельное исследование архитектур¬


112
Часть 1. М.И. Ростовцев и его «сирийские Помпеи»
ных особенностей частных домов в Дура. Лично я был очень доволен дополнительным месяцем работ, так как это позволило продолжить мои работы по изучению надписей и граффити. Миссис Хопкинс помогала мне, взявшись обработать 47 надписей в "ступенчатом зале".
Мистер Баке сделал большие успехи в работе с фресками, последней частью погребальной сцены, изображением женщины на стене, чернильным изображением Ярибола и фреской Афлада. Все они были благополучно перенесены и упакованы за этот месяц. К счастью, погода была благоприятной, было очень мало пыльных бурь, а дни были в основном прохладными. Наконец последний груз был отправлен ночью 28 апреля, все детали по складскому хранению материалов и закрытию дома был назначены на 29, и рано утром 30 мы отправились из Дура в Пальмиру, с комфортом прибыв к полудню. Оттуда мы отправились в Бейрут и обнаружили, что ящики с древностями уже благополучно прибыли. Были сделаны распоряжения по их погрузке на корабль "Excalibur" 10 мая — в день, когда мы отправились в Грецию.
Я помню, президент Эйнджелл, что Вы просили меня в начале года не выходить за рамки бюджета, выделенного на раскопки в этом году. К сожалению, я не рассматривал возможности получить дополнительный месяц работ до тех пор, пока не было уже слишком поздно внести необходимые коррективы. Главные расходы в этом месяце, помимо текущих расходов по дому и на рабочих, были приблизительно 100 долларов за погрузку и дополнительные ящики, 200 долларов — зарплата мистера Баке и 100 долларов на архитекторов. Архитекторы прибыли на один сезон, но сезон оказался состоящим из пяти месяцев, я и подумал, что было бы справедливо поднять им зарплату за дополнительную работу. Я только что закончил финансовый отчет, в котором показано, что из суммы в 1000 долларов, занятой из папирусного фонда, 600 долларов были потрачены в последний месяц. Мы сможем компенсировать эту сумму из бюджета следующего года. Я сожалею, что этот перерасход имел место, но я уверен, Вы согласитесь со мной, что эта сверхурочная сумма была потрачена с наибольшей пользой и отражает результаты исключительно удачного сезона.
Я хотел бы поблагодарить Вас, президент Эйнджелл, за Ваши любезные письма. Не могу высказать Вам, как много значили для нас всех Ваши интерес и поддержка.
С самыми наилучшими пожеланиями.
Искренне Ваш
Кларк Хопкинс».
Видимо, последним документом из имеющихся в нашем распоряжении, связанным с окончившимся сезоном, мы можем считать, письмо М.И. Ростовцева Ф. Кюмону от 23 июля 1932 г. (мы приводим только те строки письма, которые непосредственно связаны с раскопками в Дура)82:
«Мой дорогой друг!
Я только что получил Ваше письмо и Вашу рецензию на наш Отчет II83. Спасибо и за то, и за другое.
Мой доклад в Академии84 не привлек очень большую аудиторию, но он проходил в зале среди компетентных и симпатичных людей. Велико было изумление председателя85, когда вдруг совершенно неожиданно в зал вошел великий кардинал Пачелли86. Мне показалось, что мой доклад действительно заинтересовал зал. Пачелли напоминал бронзовую статую — пластичен и почти неподвижен. Я слышал, что император Вильгельм87 держал себя подобным же образом, когда он присутствовал на археологических конференциях. Дискуссии не было. Я не целовал камень в кольце кардинала, когда он пожелал, чтобы меня представили ему. Присутствовавшие специалисты поняли значение открытия, и среди романистов заметно было смятение, а среди ориенталистов — радость. После этого доклада я его повторил два раза: для молодых ученых Германского института88 и для мадам Е. Стронг89, которая не присутствовала на моем докладе в Академии. Однако я оставил материалы для Брауна и Хопкинса, а сам занялся другими делами.
Относительно Биссона де ла Рок90. Я послал Ваше письмо Хопкинсу. Это ему надо решать. Я боюсь, что у нас не будет денег для Б[иссона] д[е] л[я] Р[ок], так как мы снова должны пригласить Баке, а Баке стоит дорого. Если у нас и останутся деньги, то это будет очень маленькая сумма, слишком незначительная для такого человека, как Биссон. Я также боюсь, как бы Б[иссон], который привык руководить раскопками, не воспринял как унижение пост секретаря миссии, который не является научным постом, но скорее — административным и дипломатическим. Но этот вопрос надо решать Хопкинсу, и он, по-видимому, это сделает, когда мы оба будем в сентябре в Париже и когда мы будем иметь шанс проконсультироваться с Вами...»
Подводя некоторые итоги, можно, по всей видимости, утверждать, что замена руководителя раскопок благотворно сказалась на результатах работ экспедиции. Во всяком случае, открытия этого сезона в глазах президента Йельского университета полностью оправдали существование экспедиции, как мы видели на примере письма его К. Хопкинсу от 18 марта. При всей важности других находок, все-таки самой сенсационной являлось открытие дома христианской общины.
Еще до публикации «Предварительного отчета» по пятому сезону (октябрь 1931 — март 1932 гг.) участники экспедиции выступали с докладами об этом открытии. О докладах, сделанных М.И. Ростовцевым в Риме, уже упоминалось. Кроме того, К. Хопкинс выступил с докладом на Международном конгрессе по христианской археологии, проходившем в 1932 г. в Равенне91. Большое место открытие здания христианской общины заняло и в совместном сообщении М.И. Ростовцева и К. Хопкинса в Академии надписей и изящной словесности92. Несколько позднее были опубликованы две статьи П. В. Баура93. Практически одновременно появились основанные на этих первых сообщениях заметки в изданиях, специально посвященных христианской археологии и ранней истории христианства94.


История раскопок Дура-Европос 1928—1937 гг. в письмах и документах
ИЗ
В 1934 г. вышел в свет «Предварительный отчет» по пятому сезону раскопок в Дура-Европос, в котором отчет о раскопках христианского здания написали К. Хопкинс, П.В. Баур и А.Д. Нок95. Примерно тогда же появились две работы М.И. Ростовцева, в которых также интерпретировалось и само здание, и фрески, находящиеся в нем96.
Именно все эти материалы стали основой для написания большого числа трудов по архитектуре и живописи дома христианской общины в Дура-Европос и их значению в общей истории христианского искусства97. Большое место заняли эти материалы и в общих работах, посвященных проблеме происхождения и ранней истории христианского искусства98. Отметим также и работу К. Хопкинса, написанную много позднее открытия дома христианской общины, в которой он излагал свое понимание памятника99. М.И. Ростовцев также дал в популярной форме свое общее понимание этого памятника100. Окончательный отчет по раскопкам христианского дома был опубликован лишь в 1967 г.101; в этот отчет, помимо материалов раскопок сезона 1931—1932 гг., были включены также материалы последующих сезонов102.
Естественно, что публикация «Окончательного отчета» не привела к утрате интереса к дому христианской общины в Дура-Европос, который занимает важное место во всех исследованиях по проблемам происхождения и ранней истории христианской архитектуры и изобразительного искусства103.
Сейчас можно с достаточной долей уверенности утверждать, что дом христианской общины в Дура-Европос — древнейшее из известных в настоящее время зданий, специально предназначенных для христианского культа. Граффити на стенах дали дату превращения жилого дома в место собраний и культа местной христианской общины — примерно 232 г. н.э. Воспользуемся для описания текстом М.И. Ростовцева, поскольку это — наиболее краткое описание памятника, выполненное одним из первых его исследователей: «Перестроенное и приспособленное для христианского культа, здание состояло из двора, где христиане собирались до и после богослужения, из большой продолговатой залы молитвенных собраний с кафедрой и амвоном для священника или епископа, из другой, почти квадратной, большой залы, служившей, вероятно, местом устройства священных трапез или, быть может, школьной комнатой для детей и оглашенных, и, наконец, из маленького баптистерия с комнатой над ним во втором этаже, куда поднимались по лесенке»104.
Мы можем указать еще лишь на одно церковное здание, относящееся к этому периоду, но о нем известно только по упоминанию в письменном источнике. Мы имеем в виду церковь в Эдессе, о которой говорится в местной хронике, что она была разрушена при наводнении105. Все остальные памятники христианской архитектуры относятся самое раннее к эпохе Константина.
Аналогичная ситуация и с живописью. Живопись украшала только помещение баптистерия. Темы, изображенные на картинах, заимствованы как из Ветхого,
так и из Нового завета. По мнению М.И. Ростовцева, главная задача тех живописных панно, которые видели приступавшие к крещению, — «укрепить их в великих основных истинах христианской веры»106. Представлены следующие сюжеты: Адам и Ева, Добрый Пастырь, святые жены-мироносицы, чудо исцеления расслабленного, чудо на озере, добрая самаритянка, Давид и Голиаф. Живопись церкви в Дура-Европос возглавляет список древнейших произведений христианского искусства. Она, по всей видимости, более ранняя, чем знаменитые росписи римских катакомб: капеллы в катакомбе св. Калликста, галереи Флавиана в катакомбе Доми- циллы, греческой капеллы в катакомбе Присциллы107.
Согласно М.И. Ростовцеву, открытие христианских памятников в Дура-Европос с особой остротой поставило вопрос о том, в какой части античного мира происходило становление христианского искусства. На протяжении многих десятилетий эта проблема вызывала самые ожесточенные споры. Споры подогревались конфессиональными пристрастиями. «Римская школа» христианской археологии упорно настаивала на римском происхождении раннехристианского искусства108. Открытие в Дура-Европос сильно подрывало позиции «римской школы»109. Именно этим объясняются и те особенности реакции на доклад М.И. Ростовцева в Папской Академии в Риме, о которых он сообщал в своем письме Ф. Кюмону.
У нас есть все основания согласиться с современным автором — специалистом по раннему христианскому искусству, утверждающим, что открытие церкви в Дура-Европос является самым важным открытием в христианской археологии периода до Константина110.
В заключение, нарушив хронологический порядок, приведем официальное сообщение секретариата Йельского университета от 13 июня 1937 г.:
«Древнейшая христианская капелла, перевезенная и реконструированная в Йельской галерее искусств. Нью-Хейвен, Коннектикут, 12 июня. Студенты Йеля, которые вернутся в Нью-Хейвен на будущей неделе для празднования 236-й годовщины основания университета, первыми получат возможность видеть древнейшую христианскую капеллу, известную археологам, открытую йельской экспедицией во Французской Сирии. Памятник был перевезен сюда и реконструирован в Галерее искусств Йельского университета. Ровесница римских катакомб, эта капелла из Дура на Евфрате со своими настенными фресками и купелью для крещения открыта для обозрения историкам, археологам и специалистам по религии.
Капелла была реконструирована под наблюдением господина Герберта Гуте — выпускника Школы изобразительных искусств Йельского университета, который провел два года, работая в Дура, перед тем как заняться осуществлением данного проекта. Являясь одной из выдающихся находок, открытых в этом древнем городе в течение последних девяти лет раскопок, капелла проливает новый свет на меняющееся отношение к христианству в течение III в. н.э.
8 - 7794


114
Часть 1. М.И. Ростовцев и его «сирийские Помпеи»
После изучения капеллы и прилегающих комнат стало ясно, что в ранние годы III в., когда из-за гонений было необходимо скрываться, богатая христианская семья дала одну комнату своего дома для христианских религиозных обрядов. Комната была маленькой и незаметной. Языческие вакхические фризы еще остались на стенах соседних комнат. Через поколение или немного позднее, когда христианская община выросла и толерантность сделала секретность не столь необходимой, семья покинула дом, который весь целиком перешел к христианской общине. Комнаты были переделаны, и стены первой комнаты были украшены картинами на библейские сюжеты. Другие комнаты не были украшены, и существует предположение о том, что либо изменились вкусы, либо осада города в 256 г. н.э. помешала продолжению работ.
Капелла на основании надписи датируется 232 г. н.э. В росписях отражены сюжеты из Ветхого и Нового завета. Одна из них показывает Христа — Доброго Пастыря с овцой на плечах и группу животных перед ним. Под его ногами — Адам и Ева, сцена, символизирующая падение и искупление благодаря Христу. Другая сцена изображает Иисуса, исцеляющего больного в Капернауме, который затем показан несущим свою постель на спине. Другая панель, частично поврежденная, показывает Христа, протягивающего руку Петру, который пытается идти по воде. Судно с остальными апостолами видно сзади. Вторая полоса декора представляет могилу Христа, к которой приближаются три Марии. На двух других секциях изображены Давид, поражающий Голиафа, и женщина, несущая воду из источника.
Дура, процветавшая с 300 г. до н.э. вплоть до 256 г. н.э., была основана македонянами и переходила последовательно в руки парфян и римлян, при которых она стала мощным передовым укреплением против восточного мира. Римские солдаты защищали торговые пути. Торговцы путешествовали с Востока на Запад и с Запада на Восток, проходя постоянно через город. Каждая группа возводила святилища и храмы своим богам. Позднее город должен был защищаться только своими силами, так как быстро терявший силы Рим был вынужден отзывать находящиеся вдалеке армии. Город был осажден персами, и жители укрепляли город изнутри и снаружи огромными массами земли и сырцовых кирпичей, образовавшими валы. Все здания, которые находились на расстоянии 25 футов от подошвы стены, оказались погребенными под массой этих материалов. В результате эти руины оказались полностью сохранившимися, в то время как здания в остальной части города почти полностью уничтожены. В конечном счете Сасаниды оказались победителями, город пал, жители были уведены в плен, сам город опустел. Пыль и песок пустыни засыпали его, стены упали, и руины оставались нетронутыми на протяжении почти девятнадцати столетий. В 1928 г. были начаты первые раскопки, и с того момента Дура в течение всего этого времени каждый год дает новую информацию о цивилизациях античности.
Именно под этим валом была найдена христианская капелла. По первому впечатлению она выглядела как частный дом, похожий на многие другие в Дура, с одной только особенностью — здание было крупнее и элегантнее. Но было ясно, что оно в момент своей гибели не использовалось как частное жилище. Вещи, необходимые в хозяйстве (печи, цистерны и т.п.), отсутствовали. Особенно выделялась маленькая прекрасно украшенная комната, и на одном конце имелась большая, похожая на ящик секция, перекрытая сводом и поддерживаемая колоннами, раскрашенными под мрамор. Ученые полагают, что это — купель для крещения, и это полностью согласуется с тем, что мы знаем о раннем христианстве.
Капеллу можно видеть ежедневно в Йельской галерее искусств с 2 до 5 часов дня».
1 Hopkins С. The Discovery of Dura-Europos / Ed. by B. Goldman. Hew Haven—London, 1979. P. 74—105.
2 Даниель Шлюмберже (Daniel Schlumberger, 1904— 1972) — французский археолог, учился сначала в Страсбурге, затем в Париже. С 1929 по 1939 г. работал в Службе древностей Сирии и Ливана, занимаясь главным образом Пальмирой и территориями вокруг нее. После относительно короткого периода работы во Французском институте в Дамаске, в 1942 г. присоединился к движению «Сражающаяся Франция», работал в департаменте информации. В 1947 г. был назначен директором Французской археологической делегации в Афганистане (DAFA), занимал этот пост почти 20 лет. Под его руководством проводились раскопки в Лашкари-Базаре, Сурх-Котале и других пунктах. Вместе со своим преемником на посту директора П. Бернаром провел первый сезон раскопок в Ай-Ханум. В 1967 г. был назначен директором Французского института в Бейруте. Докторскую диссертацию защитил в 1950 г., в 1955 г. был назначен профессором Университета в Страсбурге, в 1958 г. — избран членом Французской Академии надписей и изящной словесности.
3 Hopkins С. The Discovery... P. 81.
4 Первая публикация: Скифский роман / Под общ. ред. акад. РАН Г.М. Бонгард-Левина. М., 1997. С. 536.
5 Об этом рельефе см.: Downey S.B. The Stone and Plaster Sculpture (The Excavations at Dura-Europos Conducted by Yale University and the French Academy of Inscriptions and Letters. Final Report III. Pt. 2). Los Angeles, 1977. P. 61— 62 (здесь же предшествующая литература).
6 Михаил Иванович Ростовцев.
7 Первая публикация: Скифский роман. С. 536—537.
8 Rostovtzeff М. Caravan Cities. Oxf., 1932.
9 The Excavations at Dura-Europos Conducted by Yale University and the French Academy of Inscriptions and Letters. Preliminary Report. Third Season. November 1929 — March 1930. New Haven—London—Oxford, 1932.
10 Все подчеркивания в документе принадлежат автору.
11 См.: Rostovtzeff М. Dura-Europos and its Art. Oxf., 1938. PI. VIII, 1.
12 Cm.: Goldman B. Pictorial Graffiti of Dura-Europos // Parthica. Incontri di culture nel Mondo Antico. 1999. 1. P. 71. № F 5.
13 Ibid. P. 71. № F 6.
14 Ibid. P. 72. № G la,b.


История раскопок Дура-Европос 1928—1937 гг. в письмах и документах
115
15 Первая публикация: Скифский роман. С. 538—539.
16 Имеется в виду Алан Литтл (Alan Little).
17 Имеется в виду Чарльз Брэдфорд Уэллс (Charles Bradford Welles).
18 Поэтому, итого (древнегреч.).
19 Foreman (англ.).
20 Первая публикация: Скифский роман. С. 538.
21 От vema — раб, рожденный и выросший в доме хозяина (лат.).
22 Hopkins С. The Discovery... P. 83—84.
23 Ibid. P. 89f.
24 Об этом храме см.: Downey S.B. Mesopotamian Religious Architecture: Alexander through the Parthians. Princeton, 1988. P. 110—112.
25 Об этом рельефе см.: Downey S.B. The Stone and Plaster Sculpture... P. 7—9. PI. I, 1.
26 Мы не приводим письма целиком, но только те части его, которые касаются раскопок Дура-Европос.
27 Первая публикация: Скифский роман. С. 538—539.
28 X. Ибшер (Hugo Ibscher, 1874—1943) — немецкий папи- ролог и реставратор, был генеральным директором Государственных музеев в Берлине.
29 У. Вилькен (Ulrich Wilcken, 1862—1944) — крупнейший немецкий папиролог и историк эллинизма конца XIX — первой половины XX в.
30 О. Хармон (Austin Morris Harmon, 1878—1950) — американский антиковед, профессор древнегреческого языка в Йельском университете, издатель Yale Classical Studies.
31 Об этом храме см.: Downey S. В. Mesopotamian... Р. 99—101.
32 Об этом рельефе см.: Downey S. В. The Stone and Plaster Sculpture... P. 11—14. PI. II, 1—3.
33 Все подчеркивания принадлежат автору документа.
34 Специфический головной убор, характерный для божеств, связанных с культом плодородия.
35 Имеется в виду работа: Ingholt Н. Studier over Palmyrensk Skulptur. Copenhagen, 1928.
36 В надписи говорится о посвящении богу, называемому Афлад из деревни Анатх.
37 Об этом рельефе см.: Perkins A. The Art of Dura-Europos. Oxf., 1973. PI. 31.
38 Проход по верху крепостной стены.
39 Храм богини Нингурты, построенный в нововавилонский период.
40 Зал со ступенями.
41 Сейчас об этом зале и надписях см.: Arnaud P. Les salles W9 et W10 du temple d’Azzanathkona a Doura-Europos: ddveloppment historique et topographie familiale d’une «salle aux gradins» // Doura-Europos Etudes, IV. 1991—
1993. 	P., 1997.
42 В надписи говорится о помещении [в храме] богини Артемиды, «называемой Аззанаткона».
43 Об этом рельефе см.: Perkins A. The Art... PI. 37.
44 Корона, представляющая собой изображение городской стены с зубцами.
45 Давид (греч.).
46 Голиаф (греч.).
47 Слово «голову» в машинописном тексте письма подчеркнуто, на полях от руки пометка: «бороду?»
48 Царь царей (древнегреч.)— титул парфянских царей.
49 Далее текст от руки.
50 Здание, где находился (и находится сейчас) департамент классических исследований Йеля.
51 Маргарет Кросби (М. Crosby, ум. в 1972 г.) — ученица М.И. Ростовцева, училась в Йельском университете по специальности «классическая археология». Работала в Дура-Европос сначала как волонтер (за свой счет), затем официально. В 1932—1933 гг. занималась исследованием домов Дура. Позднее работала в Американской школе классических исследований в Афинах, участвовала в раскопках Афинской агоры.
52 То есть с Ч.Б. Уэллсом.
53 День встречи бывших выпускников колледжа или университета (англ.).
54 Имеются в виду фотографии папирусов.
55 Предложения (англ.).
56 Лицо, которому делается предложение (англ.).
57 Вероятно: Cagnat Я Inscriptions Graecae ad res Romanas pertinentes. Vol. I—IV. P., 1911—1927.
58 Двадцатая Пальмирская когорта. Входила в состав римского гарнизона в Дура-Европос и упоминается во многих документах.
59 Конец письма не сохранился.
60 Мы не приводим письма целиком, но только те части его, которые касаются раскопок Дура-Европос.
61 Речь идет о статье: Rostovtzeff М. L’heltenisme en M6sopotamie I I Scientia. 1933. T. 53.
62 A. Omoh (Henri Omont, 1857—1940) — французский папиролог, специалист по латинской палеографии.
63 Первая публикация: Скифский роман. С. 350.
64 Написано сбоку на последнем листе письма, снизу вверх.
65 Мы приводим только те части письма, которые касаются раскопок Дура-Европос.
66 Из Бейрута на бланке Верховного комиссариата Французской Республики в Сирии и Ливане.
67 Синкретический культ Зевса-Баала, представляемого в форме конического камня.
68 Zqiieiov — эмблема, знак (древнегреч.).
69 Все подчеркивания в документе принадлежат автору.
70 Первая публикация: Скифский роман. С. 539—541.
71 Praetorium — центральная часть римского военного лагеря, где размещался штаб, цейхгауз, помещения для знамен и т. д.
72 A.L.P. Norrington — помощник секретаря, а затем секретарь издательства The Clarendon Press.
73 Подчеркнуто М.И. Ростовцевым.
74 Жены-мироносицы, пришедшие к месту погребения Христа и увидевшие, что гробница пуста (см. Евангелие от Матфея 28, 1—4; от Марка 16, 2—4; от Луки 24, 1,2— 24,2; от Иоанна 20, 1).
75 Академия при Ватикане.
76 Имеется в виду Конгресс по христианской археологии.
77 Кирш Й. (Kirsch Johann Peter, 1861—1941) — один из крупнейших специалистов по раннехристианскому искусству того времени.
78 Имеется в виду «Предварительный отчет» за третий сезон раскопок (The Excavations at Dura-Europos Conducted by Yale University and the French Academy of Inscriptions and Letters. Preliminary Report. Third Season. November 1929 — March 1930. New Haven—London—Oxford, 1932).
79 Все подчеркивания принадлежат автору документа.
80 Первая публикация: Скифский роман. С. 541—542.
81 Одна из студенток, работавших в семинаре М.И. Ростовцева.
82 Первая публикация: Bongard-Levin G., Litvinenko Yu., Bonnet С., Marcone A. Aper9ue pr61iminaire de la correspon-
8*


116
Часть 1. М.И. Ростовцев и его «сирийские Помпеи»
dance entre Franz Cumont et Mikhail Rostovtzeff // Bulletin de Tlnstitut Historique Beige de Rome. 2000. LXX. P. 377— 379.
83 Имеется в виду: The The Excavations at Dura-Europos Conducted by Yale University and the French Academy of Inscriptions and Letters. Preliminary Report. Second Season. October 1928 — April 1929. New Haven — London — Oxford, 1931. Ф. Кюмон опубликовал рецензию на этот том, см.: Revue Beige de Philologie. 1932. XI. P. 234—236 (ср.: Syria. XIII. 1932. P. 305—307).
84 Имеется в виду доклад в Папской Академии в Риме.
85 К сожалению, нам не удалось установить, о ком вдет речь.
86 Эугенио Пачелли (Eugenio Pacelli, 1876—1958) — кардинал, в то время был государственным секретарем в Ватикане, с 1939 по 1958 г. — римский папа Пий XII.
87 Имеется в виду последний император Германии Вильгельм II.
88 Имеется в виду Римское отделение Германского Археологического института.
89 Евгения Стронг (Е. Strong, 1860—1943) — специалист по искусству, археологии и топографии древнего Рима, в то время занимала пост вице-президента Британской школы в Риме.
90 Фернан Биссон де ла Рок (F. Bisson de la Roque) — французский археолог, в то время — сотрудник Французского института археологии Востока (IFAO) в Каире, проводил раскопки в Гизе (Египет).
91 Hopkins С. The Christian Chapel at Dura-Europos // Atti del III congresso intemationale di archeologia cristiana. Ravenna, 1932. Roma, 1934.
92 Rostovtzeff М., Hopkins C. La demiere campagne de fouilles de Doura-Europos // CRAI. 1932.
93 Baur P.V.C. ТЪе Christian Chapel at Dura // AJA. 1933. XXXVII; idem. Les peintures de la chapelle chrdtienne de Doura // Gazette des Beaux-Arts. 1933. August.
94 Kirsch J.P. Die vorkonstantinischen Kultgebflude im Lichte der neuesten Entdeckungen im Orient // Rdmische Quartal- schrift. XLI. 1933; idem. Die Entdeckung eines christlichen Gotteshauses und einer jUdischen Synagoge mit Malereien aus der ersten Halfte des 3. Jahrhunderts in Dura-Europos in Mesopotamien // ОС. Ser. 3. VIII. 1933.
95 The Excavations at Dura-Europos Conducted by Yale University and the French Academy of Inscriptions and Letters. Preliminary Report. Fifth Season. October 1931 — March 1932. New Haven—London—Prague, 1934. P. 238—288 (К. Хопкинс дал описание архитектуры, а П.В. Баур и АД Нок — живописи).
96 Rostovtzeff М. Christians and Jews at Dura on the Euphrates // VII Congres International des Sciences Historiques. R6sum6s des communications. Т. I. Warszawa, 1933; idem. Early Christian and Judean Art in Mesopotamia. Recent Discoveries at Dura-Europos // Proceedings of the British Academy. 1933. Vol. 19.
97 Casel O. Alteste christliche Kunst und Christumsmysterium // Jahrbuch fiir Liturgiewissenschaft. 1934. 12; Gerkan A. von. Die frilhchristliche Kirchenanlage von Dura // Rdmische Quartalschrift. 1934. XLII (переиздано в: Gerkan A. von. Von antiker Architectur und Topographie / Ed. E. Boehrin- ger. B., 1959); Kollwitz J. Beziehungen zur christlichen Archaologie // Jahrbuch ftlr Liturgiewissenschaft 1935. XIII; Kirsch J.P. La Domus Ecclesiae cristiana del III secolo a Doura-Europos in Mesopotamia // Studi dedicati alia memoria di Paolo Ubaldi. Milano, 1937; Seston W. L’6glise
et le baptist£re de Doura-Europos // Annales de PEcole des hautes-dtudes de Gand. 1937; Gregoire H. Les baptisteres de Cuicul et de Doura // Byzantion. 1938. XIII; Watzinger C. Die Christen Duras // Theologische Blatter. 1938. XVIII; Ferrua A. Dura-Europos cristiana // Civilta catolica. 1939. Anno XC. Vol. 4; Gregoire H. Encore les baptisteres de Cuicul et de Doura // Byzantion. 1939. XIV; Quasten J. Das Bild des Guten Hirten in den altchristlichen Baptisterien und in den Taufliturgien des Ostens und Westens // Pisciculi (An- tike und Christentum, Erganzungsband I). Milnster, 1939; Villard U.M. de. Le chiese della Mesopotamia. Roma, 1940; Quasten J. The Painting of the Good Shepherd at Dura-Europos // Mediaeval Studies. Toronto, 1947. IX; Villete J. Que represente la grande fresque de la maison сЬгёбеппе de Doura? // RB. 1953. LX; Grabar A. La fresque des saintes femmes au tombeau a Doura // Cahiers archdologiques. 1956. VIII; Weitzmann K. Narration in Early Christendom Art // AJA. 1957. LXI; Stern H. Quelques problemes d’iconog- raphie pateochr6tienne et juive // Cahiers arch6ologiques. 1962. 12; Gerkan A. von. Zur Hauskirche von Dura-Europos // Mullus. Festschrift Theodor Klauser (Reallexikon zur byzan- tischen Kunst Ergfinzungsband I). 1964.
98 Morey C.R. Early Christian Art. Princeton, 1942; Grabar A. The Beginnings of Christian Art. L., 1967.
99 Hopkins C. The Christian Chapel at Dura-Europos // St. Joseph Lilies. 1947. XXXVI, 2, June; см. также: idem. The Discovery... P. 106—118, где автор дает свой анализ живописи баптистерия.
100 Ростовцев М.И. Дура-Европос и начало христианского искусства // Современые записки. 1937. Т. 65.
101 Kraeling С.Н. The Excavations at Dura-Europos Conducted by Yale University and French Academy of Inscriptions and Letters. Final Report VIII. Pt II. The Christian Building. N. Y., 1967.
102 В следующем сезоне были сняты те фрески, которые не смогли снять в предшествующем сезоне. Росписи были отправлены в Йель во время сезона 1933—1934 гг. Пирсон продолжил изучение архитектурных остатков, им были выполнены все чертежи. Он же показал, что здание, предназначенное для христианского культа, первоначально представляло собой обыкновенный жилой дом (Kraeling С.Н. The Excavations... P. V—X).
103 См., например: Krauthheimer R. Studies in Early Christian, Medieval and Renaissance Art. N. Y. — L., 1969; Deichman
F.W. Archeologia cristiana. Roma, 1983; Snyder G.F. Ante Pacem. Archaeological Evidence of Church Life before Constantine. Mercer University Press, 1985; Milburn Я Early Christian Art and Architecture. Berkeley — Los Angeles, 1988; Thiede C.P. The Heritage of the First Christians. Oxf., 1992; Frend W.H.C. The Archaeology of Early Christianity. L., 1996; Беляев JIА. Христианские древности. М., 1998.
104 Ростовцев М.И. Дура-Европос и начало... С. 261.
105 Эдесская хроника // Пигулевская Н.В. Сирийская средневековая историография. Исследования и переводы. СПб., 2000. С. 468.
106 Ростовцев М.И. Дура-Европос и начало... С. 262.
107 Snyder G.F. Ante Pacem... P. 32—33.
108 Подробнее см.: Беляев JI.A. Христианские древности...
С. 	157—186.
109 Ростовцев М.И. Дура-Европос и начало... С. 260; Беляев JIА. Христианские древности... С. 96—101.
110 Snyder G.F. Ante Pacem... P. 68.


История раскопок Дура-Европос 1928—1937 гг. в письмах и документах
117
VIII. 	ШЕСТОЙ СЕЗОН РАСКОПОК (ОКТЯБРЬ 1932 г. — МАРТ 1933 г.)
Шестой сезон раскопок в Дура-Европос продолжался с конца октября 1932 г. по конец марта 1933 г.1 Научный состав экспедиции был больше, чем обычно. Кроме К. Хопкинса, выполнявшего обязанности полевого директора, в экспедиции работало еще несколько хорошо подготовленных специалистов.
Граф Дюмениль дю Бюиссон был представителем Французской Академии надписей и изящной словесности и, соответственно, заместителем полевого директора. Во время Первой мировой войны он был капитаном кавалерии французской армии, а затем стал заниматься археологией. По поручению Службы древностей он руководил раскопками в Мишрифе (Катне) и приобрел большой опыт полевых работ. Дюмениль дю Бюиссон знал древнееврейский и арамейский, что было важно при копировании и изучении граффити и дипинти, которые во множестве встречались на стенах частных домов и общественных зданий. Большое значение в условиях этой экспедиции имело его военное прошлое. Оно помогало в общении с французскими военными властями, от которых так много зависело в Сирии. Другим заместителем К. Хопкинса был Ф. Браун — архитектор по образованию, проведший перед этим два года в Американской академии в Риме, где он специально занимался классической архитектурой. Архитектором экспедиции являлся В. Нокс из Школы искусств Йельского университета. М. Кросби — аспирантка Йельского университета — копировала граффити, вела фотографический каталог находок, помогала реставрировать живопись из дома христианской общины, а затем руководила работами на одном из раскопов. С. Хопкинс отвечала за общий каталог находок, реставрировала керамику, чистила монеты.
С конца ноября в экспедиции начал работать и
Э. 	Баке, занимавшийся снятием живописи со стен в здании христианской общины. Позднее прибыли фотограф М. Jle Палю и художник-копиист M.JI. Кавро.
Впервые научный состав экспедиции в Дура-Европос был столь многочисленным и хорошо подготовленным для выполнения стоявших перед ним задач.
Раскопки шестого сезона (1932—1933 гг.) проходили в неспокойной обстановке. Незадолго до приезда экспедиции в районе Абу Кемаля произошли волнения местного населения, жертвой которых стал один из офицеров гарнизона этого города. В конечном счете причиной волнений был неурожай, приведший к голоду. По просьбе французского военного командования экспедиция наняла 360 рабочих — на 60 человек больше, чем планировалось, чтобы хоть как-то смягчить ситуацию.
Раскопки велись на нескольких участках. Одной из важных задач стало вскрытие того большого земляного вала, который был насыпан жителями города, чтобы усилить городскую стену в период последней осады. Этот вал примыкал изнутри к городской стене и закрывал улицу, проходившую вдоль стен, и соседний ряд домов. Раскопки предыдущего сезона показали,
что под этим валом могут находиться здания достаточно хорошей сохранности. Именно под этим валом было найдено здание христианской общины. Здесь же было обнаружено и частично раскопано (в течение этого сезона) здание иудейской синагоги с замечательными росписями. Здание находилось к северу от здания христианской общины. Здесь же был расположен и частный дом, одна из комнат которого была также украшена росписями. Кроме того, велись раскопки в той части города, которая была превращена в римский лагерь, в частности исследовался преторий. Здесь изучались лагерный амфитеатр и баня парфянского времени, остатки которой были перекрыты фундаментом амфитеатра. Баня составляла часть комплекса палестры. В одном из помещений бани было найдено изображение богини Ники.
Большие работы проводились к югу от цитадели. Здесь, в частности, было вскрыто здание римских бань.
В результате раскопок был получен большой вещественный материал. Среди находок были и письменные документы (папирусы и пергаменты). Особое внимание привлекла находка папируса с отрывком из «Диатессарона» Татиана. Кроме того, было обнаружено римское оружие, несколько монетных кладов и значительное количество других находок.
Естественно, что наиболее важным открытием сезона стала синагога. В этом сезоне она была вскрыта только частично, и значительная часть работы, включая снятие фресок, была оставлена для будущего года.
Ряд документов характеризует период перед началом раскопок. К их числу относится письмо А. Сейри- га М.И. Ростовцеву от 12 августа 1932 г.2:
«Уважаемый господин!
Я с огромным удовольствием получил статьи, которые Вы так любезно мне выслали по почте. Библиотеки в Бейруте комплектуются плохо, и множество из этих статей не попали в поле моего зрения. Я счастлив был получить их. С особым интересом я прочитал Ваше исследование о Месопотамии, которое многое проясняет и среди прочего — вопрос о тарифе в Пальмире. Позволите ли Вы мне заметить по поводу этого документа, что Вы, по-видимому, были введены в заблуждение его переводом, который... опубликовал г-н Шабо?3 Слова "как и в провинции" — это всего лишь гипотетическое восстановление, как Вы сами увидите в новом корпусе. Трудно простить г-на Шабо, который не поместил это место в скобки. Ваше положение о том, что Пальмира никогда не была аннексирована, несмотря ни на что, остается весьма вероятным.
Не будете ли Вы так добры, чтобы выслать мне резюме по раскопкам Дура, дабы я в свою очередь позаимствовал оттуда основные положения для моего отчета в Jahrbuch?4 Я очень охотно получил бы и фотографии, если только Вы ими располагаете...»
Письмо интересно не только как свидетельство постоянных контактов между М.И. Ростовцевым и А. Сейригом, но и как стремление помочь ученому, работающему в достаточно сложных условиях.


118
Часть 1. М.И. Ростовцев и его «сирийские Помпеи»
Сезон работ освещен главным образом в отчетах — подробных, ежемесячных, которые Кларк Хопкинс писал президенту университета Эйнджеллу, и более кратких, но зато более частых, которые он отправлял М.И. Ростовцеву. Нет нужды говорить, что, к сожалению, не все отчеты как первого, так и второго типа дошли до нас. До нас почти не дошли письма, отправляемые М.И. Ростовцевым в Дура.
Самый ранний из доступных нам отчетов К. Хопкинса М.И. Ростовцеву датируется 26 ноября 1932 г.:
«Дорогой профессор Ростовцев!
Пишу Вам эту записку до отправки почты, чтобы рассказать Вам обо всем, что у нас произошло за последние 10 дней. Мне кажется, что я Вам уже сообщил, что часть штукатурки видна на насыпи к северу от главных ворот. Дюмениль собирается начать работы в том районе в конце месяца, как только он закончит свой раскоп около цитадели. Я подумал, что неплохо было бы начать копать вдоль стен на несколько дюймов в глубину, чтобы она [штукатурка] не потерялась в пыли и тем самым проследить ее направление. Это особенно важно, так как при ближайшем рассмотрении мы открыли еще несколько стен, которых не видели раньше. Я писал Вам в последнем письме, что мы нашли фрагменты фресок на вершине стены самой большой комнаты. Поэтому мы копали в центре комнаты вглубь на 2 м для исследования склонов насыпи и оставляли слой грунта около штукатурки.
В прошлый вторник утром мы сделали подкоп под этот грунт и дали ему отвалиться от стены — если бы Вы только видели, какие блестящие сцены предстали взору. Вся задняя стена 13,66 м длиной покрыта серией крупных живописных панелей, а также и стены с двух сторон. Верхний ряд (размером на полкомнаты) сохранился хорошо, но часть сцен не сохранилась.
Второй ряд шел вдоль всей стены. Всего мы насчитали 17 живописных панелей. В центре верхней части предстает изображение некоего персонажа, сидящего на стуле; с каждой стороны от него — группа фигур, а напротив — не очень хорошо сохранившаяся сцена. Справа — узкая панель с фигуркой рядом с кустом. Фигура босоногая, обувь стоит рядом, и это вполне может быть Моисей и купина неопалимая, особенно потому, что кусты изображены с какими-то прелюбопытными линиями, расходящимися от него лучами. В верхнем углу панели изображена над кустом единственная вытянутая рука. Справа от нее крупная по размеру сцена — ряд из двенадцати фигур со знаменами на заднем плане. Две крупные фигуры — на переднем плане, рыба в реке — в нижней части, затем сцена с людьми, плывущими или тонущими в море (здесь нет ничего, за что можно было бы зацепиться5) с рыбой, в крайне правом углу — армия, выходяшая из сводчатых ворот города. Сначала я подумал, что это кто-нибудь из Дура пересекает Евфрат, но, если верно предположение о Моисее и купине неопалимой, это должна быть сцена перехода через Красное море. Над левой частью, изображающей 12 знамен, виднеются две распростертые руки. Эти сцены тянутся до границы в конце комнаты,
а на боковой стене мы видим крупную склонившуюся фигуру женщины с маленьким мужчиной, восходящим по наклонной плоскости на заднем плане. Слева от центра в верхнем ряду изображена нижняя часть одной фигуры (соответствующей фигуре в сцене с кустарником). Ее обувь также стоит рядом, но куста нет. Очень вероятно, что сверху видна рука, соответствующая руке на панели с кустарником, но вся верхняя часть погибла. Крупная сцена, соответствующая сцене с рекой, также погибла. Можно увидеть ноги нескольких человек, но их немного, и слово, явно читающееся как CYNKA0AAPO. На южной стене из этого ряда ничего не сохранилось.
Вторая серия, срединная, изображает Орфея, чарующего лирой зверей: леопарда, льва, орла и утку, остальное неясно. Снизу — две крупные фигуры, стоящие на раковинах (по обеим сторонам изображения), и большие группы вокруг каждой из них.
Справа (на север) — крупная фигура, стоящая на панели, читающая пергаментный свиток с бессмысленными каракулями на внешней стороне.
Ниже сцены с морем находятся: изображение храма с коринфскими колоннами, украшенного акро- териями с Никой и окруженного двором с тремя воротами. Панель срединных ворот несет изображение пары волов, человека с поднятой рукой, стоящего между двумя детьми и несколькими животными снизу.
Справа от этого панно находится сцена с храмом, осиянным светом свыше. Дверь открыта, видны стол и алтари. А напротив разбросана вся утварь и два человека: один безголовый, а другой с отрубленной ногой, брошенной в пыль. Слева два буйвола тянут повозку с ящиком с дверцей, которые загораживают ее. Не могут ли это быть Иссахариты6, добравшиеся до Ковчега у филистимлян?
Слева от центра одиночная панель со стоящей фигурой. Ее руки покрыты рукавицами, сверху видны солнце, планеты и молодой месяц.
Еще дальше влево — крупная по размеру сцена. В центре вверху — храм с семью ветвями светильника, которые закрывают весь вход. Рядом с нижней частью светильника напротив храма — два небольших алтаря такого типа (см. рисунок в тексте). Справа, сразу же под храмом, алтарь римского типа, на котором явно лежит баран. Рядом с алтарем крупная, украшенная бисером фигура в тяжелой расшитой драгоценностями накидке, покрывающей плечи и руки. Его руки видны над животом, выступают за края фигуры. Сзади справа стоят два трубача, слева от центра — две похожие на них фигурки, но не видно труб. Над плечом главной центральной фигуры написано большими черными буквами: APON7. Внизу слева человек с длинным топором через плечо, хватающий вола за рога для жертвоприношения, у вола две ленты через тело. Затем трое ворот во внутренний двор храма, справа отдельно стоящие бык и овца. Явно, это сцена жертвоприношения и освящения храма. Означает ли присутствие Аарона, что сцена иудейская?


История раскопок Дура-Европос 1928—1937 гг. в письмах и документах
119
Еще дальше влево находится большая сцена с храмом, фасад которого украшен семилучевым светильником, перед которым стоит горящая или кипящая чаша. Наиболее бросающаяся в глаза фигура пронзает светильник пикой; его дым струится по двенадцати каналам к двенадцати палаткам, или скиниям, которые окаймляют изображение с каждой из сторон храма. Двенадцать маленьких фигурок стоят у входа в палатки (все на входе, кроме двух, слегка выдвинувшихся в сторону чаши). Это жертвоприношение или праздник скинии?
Северная сторона стены: люди тащат какую-то огромную повозку, на ней кладь, перевязанная узлами и крепежными веревками, а справа — огромная батальная сцена с пехотинцами и всадниками. Из последних наиболее заметны два всадника. Один из них — на черной, другой — на белой лошади, они целятся друг в друга копьями. Сцена на южной стене должна быть того же типа, но можно различить только четырех человек, тянущих что-то и маленького мальчика с пальмовыми ветвями сзади. Опять же перед нами, может быть, Ковчег Завета.
Но я забыл сказать, что в раскопе за зданием при снятии грунта со стены мы нашли два папируса и фрагмент пергамента (в телеграмме я сказал, что три папируса). Один из папирусов сохранился хорошо, в значительной части — полностью. Кажется, что это брачный контракт вдовы. Второй сохранился плохо, но, возможно, его удастся прочесть; фрагмент пергамента — очень маленький.
В раскопе на цитадели мы нашли клад из 2200 монет, все они были в разбитом горшке. Кроме этого в нашем распоряжении значительное число фаянсовых ваз.
Самой необычной была находка огромного сводчатого заблокированного дверного проема через стену сразу за христианской церковью. Он находится как раз в конце 3-й улицы — первой к югу от главных ворот.
Но я должен заканчивать, чтобы отправить это письмо с почтой. Вчера вечером после завершения раскопок мы работали три часа, закрывая фрески, так как казалось, что собирается дождь. Но сегодня снова ясно.
Все чувствуют себя хорошо, все счастливы и воодушевлены. Огромная стена идет вниз еще на два или три метра, другие стены к югу от дверей также несут на себе следы фресок. Погода холодная, и термометр показывает уровень ниже заморозков.
Прошлой ночью Абу Кемаль снова подвергся небольшой атаке. Но здесь все спокойно, и мы работаем с 350 рабочими...
Ваш старинный ученик
Кларк.
P.S. Стиль изображений — значительно лучше, чем христианский, он почти подходит под канонические сцены. В следующий раз вышлю изображения».
Письмо является первым свидетельством о самом замечательном открытии этого сезона — синагоги с ее интереснейшими росписями. К. Хопкинс, правда, еще сомневается в том, что они нашли синагогу. Дело в том, что иудейская живопись этого времени практи¬
чески еще не была известна. До открытия росписей синагоги в Дура-Европос считалось, что в иудейских общинах первых веков н.э. принцип «не сотвори себе кумира» понимался буквально. Только после этого открытия стало ясно, что некоторые общины понимали этот принцип более либерально. Естественно, что у К. Хопкинса возникают серьезные сложности с определением целого ряда сюжетов. Это вполне объяснимо, так как сравнительного изобразительного материала не было и необходимо было толковать сцены, опираясь только на текст Библии.
Следующее письмо К. Хопкинса М.И. Ростовцеву датируется тремя днями позднее — 29 ноября:
«Дорогой профессор Ростовцев!
Спешу послать Вам первые пленки с частью фресок. Это фотографии, сделанные и проявленные Дюмени- лем. Они получились хорошо, и увеличение должно дать хорошее представление о большей части сцен, кроме большой батальной сцены на северной стене.
Также шлю Вам в отдельной упаковке коробку с несколькими общими фотографиями, сделанными Дю- менилем, и два слайда, сделанные в Германии, которые я положил не на место — с планом церкви и с планом дома, для того чтобы продемонстрировать сходство планов.
Высылаю сегодня в Париж на проявку три коробки с цветными пленками и пять пачек пленок — в Алеппо. Почти все — фрески, так что скоро у нас будет множество хороших изображений. В настоящее время мы думаем над тем, как закрыть комнату так, чтобы мы могли полностью ее расчистить. Мы раскопали до материка дверной проем и обнаружили, что высота фронтальной стены — между 2 и 2,5 м, длина комнаты — около 6 м, размер стен — от 2—2,5 м до, мы полагаем, 5—6 у задней стены. Мы ожидали сначала, что ее толщина будет 2—3 м, так что нам остается раскопать еще 2—3 м стены по всему периметру, и на этом пространстве должны находиться, конечно, самые интересные изображения. Как я говорил Вам в прошлый раз, ширина комнаты — 13,66 м.
Остальные изображения будут готовы через неде- лю-другую, и к тому времени, я надеюсь, смогу сообщить Вам о других фресках.
Нам очень нужны хорошие копии плана, сделанного в прошлом году, особенно план города в целом, поскольку Браун должен заняться изучением стен, и мы могли бы посмотреть последовательность кварталов и башен, сук8, так как мы хотим там еще покопать, и римский квартал, так как мы копали около бань. Мы также хотим завершить ту часть, что расположена между преторием и Пальмирским храмом. У нас есть фотографии, но они слишком маленькие. Не мог бы Брэд9 попросить Пирсона сделать светокопии планов, а также сделать хотя бы один план стен на основе большого городского плана? Нам надо закончить большой план.
Я рад сообщить, что вчера приехал Баке. Он закончит христианскую часовню и затем начнет работу на новом здании, так как это более важно, чем сасанидские


120
Часть 1. М.И. Ростовцев и его «сирийские Помпеи»
фрески в Пальмирском храме. Браун говорит, что мы можем срезать сасанидские фрески. Я уверен, что фрески есть и в меньшей комнате, которая расположена рядом с большой комнатой с фресками. Ее стены высоки, и я уверен, что нам придется срезать столько фресок, что нам понадобится два-три человека в следующем году, если мы захотим закончить эту работу. Во всяком случае, это чудесное занятие!
Ваш старинный ученик
Кларк.
P.S. Шлю Вам это письмо авиапочтой в надежде, что оно дойдет до Вас быстрее.
P.P.S. Следующий ряд сцен может оказаться связанным с Ковчегом Завета: батальная сцена за Ковчег тянется вдоль северной стены; Ковчег, который требуют у филистимлян, — на западной стене рядом с углом; храм, в котором был установлен Ковчег (срединные сцены — другой ряд); освящение храма Аароном и семисвечник слева от центра; празднование праздника скинии перед храмом на самом краю слева; еще одна сцена переноса Ковчега на южной стене.
Кларк Хопкинс».
Следующее письмо К. Хопкинса М.И. Ростовцеву датируется 7 декабря 1932 г. и рассказывает о продолжении работ:
«Дорогой профессор Ростовцев!
Мы сейчас как раз заняты изготовлением колонн для установки крыши над комнатой с фресками, но, копая вглубь, мы обнаружили множество прекрасных расписных черепиц. Их использовали для покрытия потолка — для прокладки между балками. На двух имеются греческие надписи и на двух — семитские. Первая греческая надпись несет лишь имя и EKTICEN OYTOC10. Это должно означать сокращенный титул какого-нибудь должностного лица синагоги, так как сегодня мы нашли:
CAMOYHA EIAAEOY nPECBYTHPOC TON IOYAE ON EKTICEN11
Через несколько дней мы установим крышу и сможем открыть оставшуюся часть фресок. Можете себе представить, до какой степени мы взволнованы. Помните, Вы говорили мне в Париже, что теперь надо найти синагогу..? Ну, вот она; ставлю миллион долларов против одного, что это так.
Папирусов больше не нашли, но черепицы отлично дополняют нашу коллекцию. Очень много голов, похожих на те, что находили раньше, гиппокампов, кентавров, держащих рыбу в руках, надписи, четыре цветка с листьями, похожие на цветок Тюхе из живописи Дура и Пальмиры12, пшеница, виноград, гирлянды и т.д. Фрэнк Браун нашел первую колонну в квартале F 3 с фреской Победы (Ники), высотой около 4—5 футов с великолепной цветовой гаммой. Он также обнаружил две буквы огромной надписи, написанной на части арки.
Что касается этого лета. Хотелось бы знать, где будет удобнее встретиться с Вами: в Нью-Хейвене или
в Париже? Мы собираемся отправиться домой через Париж, но планы наши еще не определились окончательно. Если Вы в точности уверены в своих планах, дайте мне знать, когда Вы собираетесь уехать из Нью- Хейвена и поедете ли прямо в Париж?
Поверьте мне, мисс Кросби должна выполнять колоссальную работу с новыми фрагментами фресок и фрагментами из христианской часовни, у Баке работы больше, чем мы можем осилить: с новой Победой, фресками и закреплением черепиц и т.д. Вообще-то в настоящий момент мы все довольно сильно спешим. Если я не ошибаюсь, одно описание фресок в комнате займет целый том. Высота задней стены — более 5 м по отношению к уровню пола, местами она превышает 6 м.
Баке пока не знает, поедет ли он в Афганистан в марте или нет.
Но я должен заканчивать. Я хотел бы передать это письмо с Фрэнком Брауном, который завтра едет в Дейр. Я надеюсь, что Вы получили пленки Дюмениля, которые я высылал Вам авиапочтой неделю назад...
Ваш старинный ученик
Кларк».
Примерно тогда же был отправлен и более официальный отчет — президенту университета Эйнджеллу. Хотя он не датирован, но не подлежит сомнению, что он не является самым первым, вероятнее всего, он представляет собой второй отчет:
«Дорогой президент Эйнджелл!
Я думаю, что только немногие археологи в этом веке имели честь и привилегию сообщать о более выдающихся и великолепных открытиях, чем те, которые были сделаны в Дура в течение прошлого месяца. Копая вдоль большого земляного вала к северу от главных городских ворот, мы нашли основное помещение синагоги, тринадцати с половиной метров ширины и пяти метров длины. Задняя стена сохранилась на высоту от пяти с лишним до шести с лишним метров. Боковые стены круто спускаются вниз в соответствии с профилем вала. Фасадная стена сохранилась на высоту от двух до трех метров. Мы решили сначала копать только на глубину два с половиной метра от уровня крыши, чтобы обеспечить сохранность интерьера. Затем, продолжая раскопки, мы нашли, что стены полностью покрыты замечательной серией фресок. Одиннадцать сцен сохранились полностью, шесть других — частично. При вскрытии части помещения до уровня пола мы нашли значительное количество черепиц с большим числом разнообразных живописных сцен. Среди них мы обнаружили три черепицы с греческими и две с семитскими надписями. Одна из этих греческих надписей дает определение этому сооружению. В ней говорится, что Самуил, сын Эйддея, старейшина иудеев, построил это здание:
CAMOYHA EIAAEOY PPECBYTEPOL TON IOYAE QN EKTICEN


История раскопок Дура-Европос 1928—1937 гг. в письмах и документах
121
Мы затем установили, что синагога евреев, первое здание этой секты13, найденное в Дура, определенно представляет собой, как я верю, первую синагогу этого периода, украшенную серией библейских сцен. Они блестяще иллюстрируют традиции и праздники Ветхого Завета.
В верхнем правом углу задней стены большая панель изображает Исход. Картина разделена на три части. Первая из них изображает израильтян, ведомых Моисеем и несущих домашний скарб, и египтян, выходящих из ворот Египта. Вторая рисует египтян на Красном море. Третья показывает племена на другой стороне Красного моря с Моисеем и Аароном во главе воинов, несущих двенадцать штандартов. Над последней сценой видны руки божества, простертые сверху по обе стороны головы Моисея. Господин Дюмениль смог прочесть семитскую надпись под ногами героической фигуры в первой сцене: "Моисей выводит из Египта".
Налево от этой большой картины находится панель, содержащая единственную фигуру Моисея, его обувь находится позади него, за изображением горящего куста. Хорошо видны языки пламени, поднимающиеся над ветвями, хотя куст остается целым. В верхнем углу непосредственно над кустом видна левая рука божества. Эта панель сбалансирована другой картиной, находящейся по другую сторону от центра. Здесь также представлена фигура без обуви. Верхняя часть картины, однако, разрушена, и мы не можем знать, какое событие здесь изображено. Вероятно, здесь изображена правая рука божества, и вполне возможно, что здесь также изображен Моисей. Значение центральной сцены не ясно, хотя она хорошо различима. Здесь изображена фигура, возлежащая на ложе, которая протянула вперед руку в обычном жесте власти или инструкции. Вокруг ложа стоит группа людей — явно слуг хозяина. Возможно, мы снова имеем здесь изображение Моисея как учителя закона или, возможно, сцену ритуала.
Прямо под этой картиной находится очень любопытная сцена. В верхнем правом углу человек, играющий на лире, а вокруг него стоит группа животных, слушающих музыку. Хорошо различимы леопард, лев и гусь — перед музыкантом, орел — сразу за его плечом. Если бы это здание не было бы синагогой, можно было бы сразу сказать, что изображен Орфей, так как он представлен в коническом головном уборе в типичной для греков манере изображения Орфея. Ниже музыканта находится человек, возлежащий на ложе. Позади него — группа служителей, ожидающих приказа. Направо — тот же самый или другой человек, лежащий на ложе и глядящий на двух маленьких мальчиков, рядом с которыми слуга. Я предполагаю, что здесь изображен Давид, играющий перед Саулом, но изображенный под влиянием греческих сцен с Орфеем, и что направо мы видим снова Саула с маленькими Давидом и Ионафаном, стоящими перед ним.
На другой стороне этой картины имеются две панели, каждая — с одной фигурой. Эти панели имеют ту же самую ширину, что и описанная выше. На правой стороне — человек, одетый в обычную тогу, перед ним алтарь, покрытый тканью. В руках он держит развернутый сви¬
ток пергамента, который читает. Налево от нее — бородатый жрец с серыми волосами, обут в сандалии, его руки закрыты. Над ним — изображение солнца, полумесяца и семи планет.
Оставшееся пространство этого, второго, ряда занято четырьмя достаточно интересными сценами. Первая, левая сцена представляет собой изображение посвящения или жертвоприношения во дворе храма. Видны три входа во двор, центральный из которых закрыт занавеской; сзади храм, построенный в греческом стиле с большим семисвечным канделябром, видимым через дверной проем, и жертвенными животными на той же стороне. Аарон, идентификация которого устанавливается надписью, расположенной позади него, одетый в богатую одежду главного жреца и сопровождаемый двумя трубачами, стоит направо от храма позади алтаря, на который положен баран. На другой стороне храма появляются третий трубач и прислужник. Позади жрец ведет быка, украшенного жертвенной гирляндой, к дверям двора. Явно, здесь изображен эпизод с... жертвоприношением барана и быка.
В сцене, находящейся налево от фасада той же самой синагоги, представлены светильник с семью рожками и два — односвечных. На переднем плане находится большая фигура. Вокруг нее двенадцать шатров, перед которыми двенадцать маленьких фигур, поднявших руки в жесте молитвы. Широкая лента, видимо, изображающая дым от жертвоприношения, завивается в сторону каждого из двенадцати шатров, служа напоминанием участия каждого в жертвоприношении. Наилучшее объяснение, как мне кажется, — изображение праздника шатров: каждое из племен представлено шатром.
Направо от центра в этой серии картин мы имеем сцену, изображающую священный участок с синагогой в центре. Синагога показана как здание, построенное в греческом стиле, но окруженное большим двором по восточному образцу. Центральную дверь двора украшают фигуры: горбатый бык на верхней панели, мужчина с двумя детьми на другой стороне от центра, богиня с рогом изобилия внизу. Здесь, вероятно, показано завершение строительства великой синагоги в Иерусалиме.
В правом углу представлена известная сцена возвращения Ковчега от филистимлян. Мы видим языческий храм с открытыми дверями, разрушенными столом и алтарями внутри. Перед храмом находятся храмовые принадлежности и Дагон с разрубленной шеей (согласно библейскому рассказу) и отрубленной ногой. Слева на переднем плане два вола несут Ковчег обратно в Иерусалим. Возможно, в этой части картины Ковчег представлен уже возвращенным и среди своего народа, так как мы видим трех жрецов и двух служителей, присутствующих при триумфальном возвращении.
На северной стене одна большая сцена сохранилась почти целиком. Здесь Ковчег представлен как несомый на плечах четырех человек и эскортируемый отрядом воинов с левой стороны, в то время как на правой представлена живая сцена битвы. В центре воин на белом коне скачет против врага, который изображен


122
Часть 1. М.И. Ростовцев и его «сирийские Помпеи»
на черном коне. Каждый из них вооружен копьем, и они изображены скачущими друг против друга, как средневековые рыцари. Вокруг них пешие солдаты ведут битву.
Над этой сценой виден фрагмент другой панели. Большая лежащая фигура, рядом с ней слуга. На противоположной стене другая сцена, в которой, видимо, Ковчег играет ведущую роль, но мы видим только группу людей, несущих какой-то предмет на своих плечах, и мальчика с пальмовой ветвью в руках, следующего за процессией.
Фрагмент сцены на северной стене изображает, вероятно, стены большого города. Другие фрагменты верхнего ряда, кажется, представляют сцены из книги Самуила с посвящением Самуила в службу Господу. От этих сцен осталось очень мало, а слова CAHMQN, написанное там, где находится основание какого-то возвышения, вероятно, алтаря, и KA0AAPOY явно не могут нам дать верный ключ к пониманию сцены.
В настоящее время невозможно оценить огромную значимость этих находок для истории иудеев и для истории развития религии в третьем веке. С точки зрения исследования Дура, даже та часть здания, которая вскрыта сейчас, дала нам находки, которые можно считать наилучшими из всех возможных. В начале раскопок была найдена большая языческая фреска в Паль- мирском храме. В прошлом году была открыта христианская часовня, в этом году — роспись синагоги. Сравнение живописи в этих трех структурах позволит пролить совершенно новый свет на взаимоотношения между сектами и на историю декора религиозных сооружений всей Сирии, если не всего Ближнего Востока. Что покажет нам нижняя часть стен синагоги, когда они будут вскрыты, мы не знаем, но имеется надежда, что большая серия панелей, большая, чем до сего времени открытые, и лучше написанная, будет найдена.
Я рассказал об этом открытии с самого начала, поскольку эта находка, сделанная в конце месяца, превосходит все остальные. Тем не менее и другие вещи первостепенного значения также были найдены в течение этого первого месяца. Господин Дюмениль — заместитель директора раскопок — вел раскоп, находящийся непосредственно к югу от цитадели, для того чтобы выявить различные слои и определить стратификацию этой части города. Он нашел, что здесь было много периодов существования зданий, и оказался в состоянии проследить последовательное развитие этой очень сложной системы зданий. Кроме выявления исторических данных, его исследование было вознаграждено большим количеством прекрасных фаянсовых сосудов и кладом монет, число которых примерно в три раза превосходит все монеты, найденные до сего времени в Дура.
На другой стороне города господин Браун — археолог из Иеля — занимался работами в римской части [города] и открыл большой дом в непосредственной близости от римских бань. Многими своими особенностями этот дом резко отличается от других домов, до сего времени открытых в Дура. В то же самое время
его работы на укреплениях рядом с пальмирской башней сильно увеличили нашу коллекцию предметов одежды и обуви.
Мисс Кросби была занята работой по соединению фрагментов христианских фресок, чтением граффити, а также транскрипцией папирусов. Значительный прогресс во всех этих областях был достигнут благодаря ее работе.
Господин Нокс — наш архитектор — чертил разрезы некоторых интересных сечений городской стены, недавно осуществленных. Затем он занимался зарисовками многих объектов для нашего каталога, а сейчас ему поручено сделать планы зданий, раскопанных в течение ноября.
Миссис Хопкинс работала с каталогом, изучала монеты и занималась очисткой и классификацией различных типов одежды.
Я просил членов экспедиции дать мне короткие сообщения о результатах своих работ для этого отчета. К этому я упомяну еще о второй большой находке месяца в ходе работ на раскопе, находящемся непосредственно к югу от главных ворот, раскопе, которым я руководил сам.
Когда следы фресок были найдены в большой комнате, мне казалось, что перед тем, как начать настоящую расчистку собственно комнаты, необходимо копать сзади, между комнатой и [городской] стеной, для того чтобы удалить огромное давление холма земли на высокую заднюю стену комнаты. Нас не удивляли находки одежды, куски дерева, фрагменты кожи. Что действительно было радостным сюрпризом, так это находки в этих завалах трех папирусов и маленького фрагмента пергамента. Поскольку мы будем продолжать копать вдоль стены в течение всего сезона, то надеемся открыть еще много драгоценных документов.
К югу от ворот имелась насыпь из золы от бань и из земли, без каких-либо интересных находок. Здесь имеются стены зданий, однако непосредственно возле ворот и к югу от христианского здания мы уже приблизились к древней дневной поверхности и надеемся сделать важные открытия. Среди интересных находок, сделанных до сего момента: маленький барельеф Геракла и голова барельефа в парфянском стиле. Поразительным открытием стало обнаружение больших арочных ворот, которые в какой-то момент являлись входом в город в конце улицы 3, сразу за христианской церковью. Ворота были заложены в ранний период, и была построена лестница, перекрывавшая их перед зданием со стенами из сырцового кирпича. Мы надеемся, что дальнейшие раскопки позволят решить, были ли эти ворота ранними городскими воротами или это дополнительные по отношению к Пальмирским ворота.
Мы начали месяц с 300 рабочих, но по просьбе нескольких шейхов из окрестностей и полковника из Дейр эз-Зора число было увеличено до 350. Некоторое увеличение числа было сделано за счет небольшого уменьшения платы. Отсутствие дождей в течение двух последних лет привело к тому, что многие люди оказались в крайней нужде, и поэтому нужно было исполь¬


История раскопок Дура-Европос 1928—1937 гг. в письмах и документах
123
зовать их в сколь возможно большем числе. С другой стороны, работы вдоль большого вала позволяют нам взять рабочих в значительном числе, и при этом не будет страдать научная сторона работ. Однако увеличение числа рабочих требует увеличения числа людей, надзирающих за ними. Соединение этого с экстраординарным количеством малых находок и сенсационными открытиями, о которых я говорил выше, порождает у нас достаточно сильные чувства.
Я очень счастлив, что господин Баке, наш эксперт по фрескам, прибыл через неделю после открытия иудейской живописи и принял на себя заботу о ее сохранении.
Мы имеем, я полагаю, в этом году группу исследователей, отличающуюся исключительным единодушием. У нас был потрясающий месяц, в течение которого мы имели изо дня в день интересные находки и великое открытие синагоги. Сейчас мы взволнованно ожидаем день, когда мы начнем убирать оставшийся грунт в комнате с фресками, и увидим, что покажут нам нижние панели.
Погода благоприятствовала нам, и все это время было ясно. Холод пришел перед самым Днем благодарения, когда температура упала на двадцать пять градусов за три дня, принеся нам зимний лед на смену жары, типичной для середины лета. Дожди пошли сразу после того, как мы закончили расчистку фресок и их закрытие. Это стоило нам трех часов работы ночью, которые понадобились, чтобы покрыть их стеной из земли и камня, перед тем как пойдут дожди.
Фотографии наших работ несколько запаздывают, поскольку мы не можем проявлять их здесь, в Дура, и их нужно отправлять для проявки. Три коробки цветных пластинок были отправлены в Париж, другие — в Алеппо. Специальный фотограф прибудет из Парижа в конце февраля, он сможет сделать более крупные и более качественные снимки уже раскопанных частей и важных находок, в особенности фресок. Фотографии для этого отчета я пошлю Вам как можно скорее. Некоторые фотографии были сделаны до окончательной очистки, так как надвигался дождь, что и помешало последней съемке. Но даже и хорошие снимки не могут передать точно художественную силу и яркие краски самих фресок.
Искренне Ваш
Кларк Хопкинс».
Бросается в глаза разница в характере писем К. Хопкинса, адресованных М.И. Ростовцеву, и писем, отправленных президенту Эйнджеллу. Дело не только в том, что первые посылаются чаще и поэтому, как правило, более кратки, а вторые — раз в месяц и более пространны. Письма М.И. Ростовцеву более непосредственны — К. Хопкинс пишет своему учителю о находках и открытиях по первому впечатлению, не боясь того, что его определения и выводы могут оказаться ошибочными. Он совершенно открыто обращается к М.И. Ростовцеву и часто спрашивает у него (прямо или косвенно) совета, когда сомневается. Письма же Эйнджеллу — и это естественно — более официальны,
взвешены и более, если так можно выразиться, ответственны.
Следующее по времени письмо К. Хопкинса из Дура было отправлено 10 декабря и адресовано М.И. Ростовцеву:
«Дорогой профессор Ростовцев!
Эти иллюстрации дадут Вам представление о первых 2,5 м задней стены комнаты. Мы все еще строим крышу, но надеемся через неделю раскопать остающиеся 3,5 м. Несколько иллюстраций неудачны, так как изображения не очищены. Когда мы планировали их очистить, появилась угроза того, что пойдет дождь, и мы были вынуждены снова их закрыть. Как Вы знаете, фотографии, не передающие цветов, не дают реального представления о живописи, но они дают представление о сюжетах.
Панорамный вид показывает место комнаты и положение соседнего с ней помещения, которое будет следующим, предназначенным для наших раскопок. Возможно, в нем также будут обнаружены фрески. Я чувствую уверенность в том, что здесь или в комнате, обозначенной на фотографии одной бороздкой, обнаружатся фрески.
Все идет хорошо, никаких особых новостей нет, все мы работаем над тем, чтобы увидеть оставшуюся часть синагоги.
На еще одной черепице имеется надпись:
АВРАМ
KAI АРСА
XOY KAI С/Е (?)1ЛЛАС
КЕ CAAMANHC
EBOH0ECAN14.
Баке все свое время тратит на работу с черепицами. У нас должно оказаться их 50 или около того и большое разнообразие (20 или больше) различных сюжетов15.
Они хорошо сходятся и очень интересны. У нас их будет сто или около того, когда мы раскопаем оставшуюся часть комнаты.
Как всегда Ваш Кларк.
P.S. Только что получил Вашу книгу о караванных городах16. Большое спасибо! Нам всем очень интересно.
P.P.S. Фотографии для отчета будут задержаны примерно на неделю, так как нужное количество копий еще не сделано. Если бы Вы смогли показать их профессору Эйнджеллу и сказать ему, что другие я вскоре вышлю вместе с отчетом, я был бы Вам признателен.
Кларк Хопкинс».
Через десять дней (20 декабря) К. Хопкинс посылает еще одно письмо М.И. Ростовцеву:
«Дорогой профессор Ростовцев!
Все идет наилучшим образом, и мы обнаруживаем каждый день все больше и больше находок. Но с начала сезона я не получил ни строчки от Вас. Надеюсь, что получу со следующей почтой известия о том, что Вы в порядке и что все в Йеле обстоит хорошо.
По-моему, я уже писал Вам о черепицах от потолка синагоги, которые мы находили. Сейчас у нас их более


124
Часть 1. М.И. Ростовцев и его «сирийские Помпеи»
200 с 40 или 50 различными сюжетами, часть из которых представлена на вложенных фотографиях. Как Вы видите, часть в отличной сохранности, часть, конечно, довольно сильно побита.
Главное событие — находка сидения главного жреца в синагоге. С того момента, когда крыша была завершена постройкой17, мы копали в середине комнаты и нашли огромное сидение в форме ниши с колоннами напротив каждой из сторон, с вершиной, напоминающей нишу в христианской часовне, парное гипсовое сидение внутри, с крупным орнаментом в виде ракушки на вершине ниши и небольшим геометрическим орнаментом вокруг тыльной части. Вокруг внутренней границы шли грозди винограда, гранаты и т.д. Все в роскошном состоянии. На поверхности ниши изображено жертвоприношение Авраамом Исаака на одной стороне, великий семисвечник — на другой, а посредине — фасад храма. Исаак лежит на алтаре, Авраам рядом замахивается кинжалом. На заднем плане в кустах стоит баран, и в палатке исчезает большая фигура.
Пока мы еще не раскопали всей часовни, поскольку мы несколько опасаемся это делать из-за высоты стены. Нам также нужно место, на котором мог бы работать Баке. На боковых стенах, однако, имеется два ряда панелей под раскопанными рядом с задней стеной: одна — огромная, высотой метр или около того, а другая — маленькая, всего полметра высотой. Последняя разделена на маленькие панельки с отдельными рисунками. Наиболее распространенный — лицо с высокой прической в кругу из зеленой растительности. Арабы говорят, что это — луна. Этот сюжет хорошо виден на иллюстрациях. Очень тонко прорисованный леопард, передняя лапа которого лежит на голове овцы, — другой широко распространенный сюжет. Рядом со стеной два ряда скамеек, как раз так, как в описании Кюмоном синагоги на Делосе (там также, как Вы помните, есть огромный трон сзади). Одна из панелей на боковой стене (южной), которая не слишком хорошо сохранилась, как кажется, изображает Ревекку у колодца. Другая демонстрирует ужасную сцену: огромный воин в шлеме, держащий за плечи фигуру, стоящую рядом с алтарем на коленях. Сверху — зеленая палатка, справа — большая группа воинов, слева — человек в длинном платье на заднем плане и девять маленьких фигурок сзади. За всем этим слева на земле лежат три трупа, вверху — летающие ангелы и несколько фигур, стоящих посредине. Возможно, это разные сцены, но между ними нет границы. Изображение идет по необожженному кирпичу и, кажется, продолжается во всю длину стены — на 8 м.
Кажется, я уже упоминал тот факт, что в маленькой комнате к югу от синагоги (которая видна на панораме, которую я выслал Вам) в небольшой траншее, которую мы раскопали, мы нашли цветные гипсовые черепицы. Я подумал, что здесь скоро обнаружатся и фрески. Мы раскопали полкомнаты и не нашли ни одной. Однако нашли некоторое количество гипсовых черепиц, некоторые с рисунками, напоминающими те, что. мы видели в синагоге, некоторые с портретами и
именами и должностью того или иного лица за ними. Так что у нас есть Аполлодор, Акторис и [Т]ессарариос, а у третьего — только имя Xapixcov. Все еще сохраняется надежда на то, что будут найдены фрески в нижней части задней стены, но признаков их наличия нет.
Мы надеемся, что в частном доме, как раз к югу от главных ворот, будут фрески на обеих стенах портика. Их высота должна быть 1—1,5 м, мы видели только их верхнюю часть, и потребуется еще некоторая рас- копочная работа для того, чтобы обнажить их, так что сегодня мы снова начинаем работу у двери и будем потихоньку продвигаться. Цвета темные, но, кажется, фрески в хорошем состоянии. Снова будет очень интересно и волнительно посмотреть, что лежит внизу.
Сегодня мы нашли кольцо, плоскую золотую полоску со словом OMONOIA18, написанным на ней. Продолжаются находки роскошных фаянсовых ваз, светильников, монет и т.д. в заполнении вала, к югу от главных ворот. Как кажется, имеется довольно большое количество парфянских монет. Однако прочесть их очень трудно.
Просеивая грунт за зданием синагоги, мы обнаруживаем мелкие фрагменты папирусов и пергаментов. Однажды попался фрагмент, написанный на иврите. Дюмениль думает, что это может быть фрагмент Библии, но ни в чем нельзя быть уверенным.
Здание рядом с казармами, которое копал Браун, — бани.
Между прочим, мы очень бы хотели получить отчет за сезон 1930—1931 гг., который сейчас находится в печати. Нельзя ли прислать сразу гранки? У меня есть отчет Уэллса (машинописная копия), но ничего больше. Не могли бы Вы попросить Брэда поискать планы бань рядом с воротами, выполненные Пилле, и выслать нам копию или большое фото. Они были упомянуты в третьем отчете, но никогда собственно не были опубликованы. Было бы кстати привести их в связь с новыми чертежами, сделанными Брауном.
Мы прокопали широкую траншею между "башней лучников" и домом в квартале 1, но ничего не нашли, даже стены.
Работа вдоль стены — самая интересная, так как стены домов хорошо сохранились, и многие из них достигают 4—5 м в высоту. Окна расположены на высоте 3 м или около того над землей, и многие дверные проемы достигают 3 м в высоту. Фриз обычно размещен на середине стены или даже ниже.
Нашли некоторое количество мелких граффити, но ничего важного.
Сейриг приезжал к нам однажды и отправил потом записку, говоря, до какой степени ему понравились раскопки.
Баке работал с черепицами, которые нужно обрабатывать немедленно. Он остановился на полпути с фреской с Давидом и Голиафом19, снял "Победу" Брауна и перейдет затем в синагогу.
До того как он перейдет в синагогу, однако, наступит январь. По нашим подсчетам, нам нужно переместить оттуда 100 м2 фресок. Конечно, это без учета са-


История раскопок Дура-Европос 1928—1937 гг. в письмах и документах
125
санидских и фресок из Пальмирского храма, оставленных с прошлого сезона. Также сюда не входят маленькие фрески из частного дома, которые мы скоро надеемся снять.
Вопрос заключается в следующем: что делать, в частности, с дополнительным месяцем в этом году. Я рассчитал на завершение работ с небольшим финансовым запасом, чтобы работать в полную силу до конца февраля, затем — месяц на зачистку и изучение. Запас, однако, будет маленьким, если он вообще будет и не покроет траты на дополнительный месяц. Я бы не хотел покрывать расходы на лишний месяц из фанта этого года, так как мы уже выделяем Баке больше тысячи и оплачиваем долг за прошлый год в 1000 долларов. Проблема в том, что лишний месяц стоит дорого, так как нужно держать дом открытым, с поваром, шофером и т.д., платить Баке, нанимать дополнительную машину и т.д. Я полагаю, что это будет стоит 600—700 долларов. Конечно, дополнительный месяц отнюдь не решит основную проблему, так как в любом случае Баке не может снять больше 12—15 м за сезон. Мы могли бы отработать лишний месяц, заняв из бюджета следующего года, или продолжать до тех пор, пока не кончатся деньги, выделенные на этот год, возможно, дней 10 или около того в апреле, или20 завершить работу как обычно и ждать следующего сезона, чтобы решить вопрос, как и когда снимать [фрески]. Думаю, что нам, помимо Баке, определенно нужен еще кто-нибудь на следующий год (в этом году Баке явно не собирается ехать в Афганистан). Во всяком случае, мы очень хотели бы остаться еще на один месяц.
Все здесь работают самым наилучшим образом, и отчет Вам покажется замечательным. Завтра я вышлю его с иллюстрациями21.
Мисс Кросби отвечает за работу с черепицами, соединяя фрагменты и т.д., она занята больше всех; Браун — самый лучший сотрудник, который здесь работал, очень заинтересованный, прекрасный работник; Дюмениль больше всех воодушевлен, готов на все и вообще хороший человек. По моему мнению, он только несколько торопится и не уделяет достаточно времени некоторым деталям, но эту критику можно адресовать многим.
Сен Томас из Абу Кемаля говорит, что для работ на трубопроводе нанимают людей в Хомсе и платят 1 сирийский фунт в день. В следующем году это может оказать на нас влияние, но не сейчас. Еще один сезон для работ на полной скорости. Сейчас мы работаем с 360 рабочими. Но я должен заканчивать свое письмо...
Ваш старинный ученик
Кларк».
Как видно из этого письма, открытие фресок в синагоге (К. Хопкинс уже совершенно не сомневается в этом) кроме радости породило и много тревоги, т.к. во много раз увеличилось количество фресок, которые, естественно, было необходимо сохранить. Их нельзя было оставлять на месте, но нужно было снимать со стены. Подобные работы в реставрации живописи — самые тя¬
желые. Необходимо было расчистить фрески, укрепить их внешнюю поверхность и таким образом, чтобы укрепляющий состав (какой-либо из клеев) пропитал не только самый красочный слой, но и слой штукатурки под ним (на достаточно большую глубину). После этого живопись делится на несколько панелей, т.к. нельзя снимать слишком большие фрагменты. Каждая из панелей должна быть аккуратно срезана со стены. После этого должна быть укреплена оборотная сторона фрески. Наконец, каждый из фрагментов должен быть укреплен в специальной очень прочной раме, закрывающей все поверхности снаружи и внутри.
В то время еще практически не пользовались синтетическими клеями и смолами, а только растительными и спиртовыми лаками. Существовало несколько методов, которые могли быть применены, но каждый памятник обладал своеобразием и нуждался в индивидуальном подходе. В таких условиях неизбежными были споры о том, какая методика консервации живописи наиболее оптимальна. Подобные споры вскоре (как мы увидим ниже) возникли и вокруг живописи синагоги.
Следующее письмо К. Хопкинса датировано 30 декабря:
«Дорогой профессор Ростовцев!
Я был очень рад получить Ваше письмо с последней почтой. Надеюсь, что за время, пока это письмо дойдет до Вас, дурские дела в Иеле будут идти так же гладко и удачно, как они идут здесь.
Прилагаю копии иллюстраций, которые сегодня пришли из Алеппо. На них Вы видите главное сиденье в середине, образцы орнаментального рисунка сразу над скамейками и часть нижней панели на северной стене22. Фотофафии не очень четкие, так как стена не была полностью расчищена. Но картина в любом случае не будет очень четкой — явно потому, что находится она на стене из необожженного кирпича, которая, как Вы видите, была построена в середине комнаты. Вы можете видеть некоего персонажа на коленях, протягивающего руки в сторону алтаря, в то время как солдат в шлеме держит его за плечи. Справа находится фуппа солдат, наблюдающих за казнью. Казнят того же самого персонажа — ему офубили голову, и он склонился к алтарю. На фотофафии этого не видно, но слева стоит большая фигура в тоге (сразу за скалами, представленными на фотофафии с краю), а за ней — десять небольших фигурок. Далее влево — расчлененный труп и три нетронутых: один лежит сверху двух других. Здесь изображены четыре ангела, три летящих, а четвертый остановился, чтобы поднять голову верхнего трупа. Я забыл сказать, что рука бога оказалась над фуппой из 10 фигур.
Я напишу Беллинджеру и оправлю ему иллюстрации с предложением начать работу с какими-нибудь из них. Для всех, кому это интересно, будет много работы. Я и сам надеюсь сделать что-нибудь. Думаю, что Баур также сделает что-нибудь; было бы здорово, если бы Беллинджер мог бы помочь. Но прежде всего и более всего я рассчитываю на Вас.


126
Часть 1. М.И. Ростовцев и его «сирийские Помпеи»
Фрески из частного дома к югу от главных ворот, хотя и нечеткие и не очень хорошо сохранились, очень интересны. На западной стене изображена сцена пира с одной склоненной фигурой и тремя-четырьмя стоящими. Все это очень похоже на изображения на паль- мирских тессерах. Интересно, что имена каждой из фигур написаны с одной стороны ее на греческом [языке], а с другой — на пальмирском. На южной стене изображен всадник, стреляющий в диких лошадей — очень живая и хорошо сохранившаяся сцена. Рядом с ней с одной стороны — пальмирская надпись (имя всадника также написано по-гречески и по-паль- мирски), с другой стороны — крылатая фигура с короной и со сложенными ногами (Вы бы сказали, что это Ника, если бы фигура не была больше похожа на мужскую, у нее костюм явно мужской). Затем еще одна сцена пира без имени. Затем, в стороне от дурного глаза, схваченный грифом змей и скорпион. Как раз сейчас высылаю в Алеппо пленку и в следующий раз вышлю Вам копии.
На фотографии с папирусом представлена наша лучшая находка этого года. С той поры мы нашли лишь самый маленький из фрагментов.
Фреска с Победой была найдена на колонне в банях в квартале F 3 (квартал к западу от бань, которые мы копали в 1928—1929 гг.). Позавчера Браун нашел надпись Каракаллы, посвященную vexillatio23 4-го Скифского легиона и годовщине сооружения терм. Буквы напоминают следующее: ANRYTAEA TERMARVM, но мы не можем пока определить слово. В следующий раз вышлю Вам полный текст.
Мы с Ноксом за день до Рождества ходили на охоту с одним из жандармов и подстрелили двух диких кабанов. Мисс Кросби руководит работой с черепицами и занята составлением каталога. Мсье Дюмениль направил Дюссо просьбу разрешить ему выслать его месячный отчет в Академию по-английски, так как перевод отнимает слишком много времени24.
Мы нашли часть восковой таблички — надпись все еще не повреждена. Она представляет собой окончание какого-то счета со значками денариев и цифрами.
Мы ждем, когда Баке уберет верхнюю часть стен, после этого мы сможем копать дальше в синагоге. Он должен начать эту операцию через несколько дней...
Ваш старинный ученик
Кларк».
Естественно, что письма и отчеты, которые получал М.И. Ростовцев из Дура, вызывали у него не только чувство радости, но и озабоченность. Новые открытия, сделанные в Дура, требовали, чтобы работы были продолжены, и М.И. Ростовцев предпринимает усилия для продолжения раскопок. В нашем распоряжении имеется несколько документов, которые ясно свидетельствуют об этом.
Самым ранним является официальное письмо (его, если пользоваться нашей административной терминологией, можно назвать «докладной» или «служебной запиской») М.И. Ростовцева в адрес президента Эйнджелла от 3 января 1933 г.:
«Дорогой президент Эйнджелл!
Новости из Дура, о которых я сообщил Вам, убеждают меня в том, что мы не можем рассматривать раскопки как приближающиеся к завершению. Два важных открытия, сделанные совсем недавно, а именно открытие христианской церкви и синагоги, являются эпохальными благодаря огромному историческому значению найденной здесь живописи. Эти здания были открыты в зоне, непосредственно примыкающей к городским укреплениям под мощными слоями земли. Эта зона вдоль городских стен приобрела, таким образом, новое и огромное значение. До настоящего момента мы работали в этой зоне в нескольких местах. Мы исследовали северный и южный углы западной (обращенной к пустыне) стены, а также район возле Пальмирских ворот. Мы раскопали также наиболее важные секторы возле южной стены и значительную группу городских кварталов возле северной стены.
Как показали недавние раскопки, нам остается исследовать наиболее важные участки, то есть оставшуюся территорию вдоль западной (обращенной к пустыне) стены, которые погребены под мощными слоями песка, и оставшуюся территорию возле северной стены, где располагался гарнизон. Мы не можем прекратить работы на территории Дура, пока не раскопаем все те части города, которые покрыты мощными слоями песка и, в частности, те, которые содержат блоки домов, примыкающие к городской стене. Письма от выдающихся европейских ученых о наших открытиях заставляют думать, что прекращение раскопок было бы преждевременным. Письмо от профессора Макса Мейсона также указывает, что Educational Board считает в высшей степени желательным, чтобы мы продолжали работы для сколь возможно более полного вскрытия города. И я сам убежден в том, что долг университета состоит в том, чтобы довести наши работы до логического конца. Я осмеливаюсь предложить, чтобы необходимые средства были ассигнованы на раскопки Дура в сезоне 1933—1934 гг.
В прошлом году Археологический комитет предложил, чтобы работы в Дура в 1933—1934 гг. проводились в ограниченных масштабах и чтобы исследования осуществлялись в старых раскопах, а новые — не начинались. Однако недавние открытия заставляют меня думать и надеяться, что комитет согласится со мной, что работы того характера, который они сейчас имеют, должны быть продолжены, а сезон, предназначенный для подведения итогов, должен быть отодвинут, по крайней мере, на один год.
Коллектив, который сейчас находится в поле, исключительно высокого уровня. Профессор Кларк Хопкинс осуществляет замечательные работы, он руководит раскопками очень умело и тщательно и полон энтузиазма. Крайне необходимо, чтобы он продолжил эти работы в качестве полевого директора в течение и следующего года. Второй по рангу в экспедиции этого года — граф Дюмениль дю Бюиссон. Он чрезвычайно полезен в качестве связного офицера между экспедицией и французскими и сирийскими властями. Кроме


История раскопок Дура-Европос 1928—1937 гг. в письмах и документах
127
того он компетентный археолог и глубоко заинтересован в работах в Дура. Если профессор Хопкинс пожелает, граф Дюмениль может быть назначен на прежний пост и в следующем году с той же зарплатой. Американский заместитель в течение настоящего года — господин Фрэнк Браун — мой ученик, энергичный работник, он действительно оказывает большую помощь директору. Он также должен вновь занять свой пост. Профессор Хопкинс желал бы, чтобы с ним был в течение предстоящего сезона и господин Пирсон, который был архитектором в течение сезона 1931— 1932 гг. Я считаю, что господин Пирсон — наилучшая кандидатура для поста архитектора в следующем сезоне. Мы будем также нуждаться в услугах господина Баке, специальность которого — снятие фресок. Только одна синагога, по всей вероятности, даст нам более 100 м2 фресок, которые необходимо снять, и мы будем нуждаться в услугах господина Баке в течение еще долгого времени. Наконец, я планирую посвятить часть моего свободного от преподавания года25 помощи профессору Хопкинсу в Дура.
Если мы получим Ваше одобрение, таковым будет состав экспедиции на будущий год. Я представлю предположительный проект бюджета, который должен покрыть расходы на проектируемые работы. Он будет немного большим, чем бюджет в текущем году...»
Таким образом, уже в самом разгаре сезона в Дура- Европос М.И. Ростовцев планировал не только работы следующего сезона, но и будущие исследования в целом. Если ранее он предполагал, что следующий сезон должен быть посвящен только решению конкретных вопросов, поставленных предшествующими раскопками, своего рода «подчистке», и не предполагал сколько-нибудь масштабных новых раскопок, то открытие дома христианской общины и синагоги заставило его пересмотреть прежние планы. Именно поэтому он поставил перед президентом Эйнджеллом вопрос о дополнительном финансировании и, соответственно, о научном составе экспедиции будущего сезона.
Архивы сохранили нам и ответ Эйнджелла Ростовцеву от 10 января 1933 г.:
«Дорогой профессор Ростовцев!
Как Вы знаете, я хотел бы, чтобы раскопки в Дура продолжались и в будущем году. В связи с обсуждением предложенного Вами бюджета, я хотел бы поднять два или три вопроса.
Несмотря на предварительное соглашение, которое было достигнуто весной, — разрешить двухлетнюю программу с максимальной суммой затрат в 55000 долларов, я очень бы хотел удержать наши затраты на сколь возможно более низком уровне, чтобы выполнить наши обязательства. В моем предшествующем письме я сообщал, что желал бы потратить определенные суммы на снятие фресок и что именно эта работа оправдывает выделение столь больших сумм на статью бюджета, которая называется "непредвиденные затраты". Перед тем как окончательно одобрить подобную сумму... я хотел бы знать Вашу точку зрения о том, где будут находиться фрески, если мы потратим
значительные средства на их снятие со стен. Я также хотел бы знать, считаете ли Вы, что Ваше присутствие на месте раскопок в будущем году является совершенно необходимым. Я вижу, что Вы включили для этого в бюджет сумму в 500 долларов. Я также желал бы знать, на основании каких соображений Вы включили сумму в 500 долларов для специального фотографа. Если этот человек прибудет из Европы, я хотел бы спросить, не является ли эта сумма недостаточной. Если, с другой стороны, как я предполагаю, вполне возможно пригласить кого-нибудь из Сирии или Египта, то сумма мне кажется слишком большой.
Я не хочу казаться мелочным, поднимая подобные вопросы, но по целому ряду обстоятельств я очень желал бы удержать все расходы на сколь возможно низком уровне.
Искренне Ваш
Дж.Р. Эйнджелл».
Было бы легко обвинить президента Эйнджелла в мелочности, указав на то, что его стремление уменьшить бюджет экспедиции переходит границы разумного, но не будем забывать, что экономический кризис в США продолжался и финансовая стабильность университета в это время была, видимо, главной задачей его президента. Надежды М.И. Ростовцева на то, что открытие дома христианской общины в течение предыдущего сезона приведет к увеличению финансирования благодаря пожертвованиям или фантам со стороны религиозных организаций, оказались тщетными.
Как справедливо отметил К. Хопкинс, католическая церковь встретила это открытие прохладно, поскольку для нее (и исследователей, ориентировавшихся на нее) единственным источником всего христианского искусства мог быть только Рим, а протестантские церкви не имели никакого интереса к данной проблеме, будучи целиком заняты приспособлением вероучения к проблемам сегодняшнего дня26. Добавим от себя, что восточные церкви в это время были в весьма трудном положении и не могли откликаться на проблемы, непосредственно не связанные с их выживанием.
Для М.И. Ростовцева и президента Эйнджелла особое значение имел вопрос о том, кому будут принадлежать фрески, открытые экспедицией.
Показательна, например, телефамма, отправленная президентом Эйнджеллом К. Хопкинсу 12 января 1933 г.:
«Телефафируйте, достигнуто ли соглашение с Сейригом о снятии фресок, и если да, то немедленно сообщите условия. При необходимости санкционирована немедленная фотофафическая помощь. Джеймс Р. Эйнджелл».
Одновременно президент Эйнджелл сообщает о своем решении и М.И. Ростовцеву:
«Уважаемый профессор Ростовцев!
Прилагаю копию телефаммы, посланной мною только что Хопкинсу. Когда он ответит, немедленно информирую Вас.
Искренне Ваш
Дж.Р. Эйнджелл».


128
Часть 1. М.И. Ростовцев и его «сирийские Помпеи»
В тот же день (12 января 1933 г.) М.И. Ростовцев отправляет письмо президенту, в котором отвечает на вопросы о бюджете экспедиции:
«Дорогой президент Эйнджелл!
Вы получили мое письмо о Баке и об использовании определенной суммы в этом году из бюджета будущего года для фотографирования иудейских фресок. Я могу добавить, что это деньги, которые тратятся на оплату человека, который их снимает. В нашем случае — это Баке. Он получает 1000 долларов в сезон. Кроме того, тратятся деньги на транспортировку, что предусмотрено в бюджете. Это все.
Что касается фотографирования в течение этого года, то я хотел бы, чтобы Вы дали разрешение Хопкинсу взять средства из бюджета следующего года, если это будет необходимо. Эти средства не входят в графу бюджета "непредвиденные расходы".
Теперь о бюджете. В нем должна быть графа "непредвиденные расходы". Если эти деньги не будут потрачены, они вернуться обратно в Йель. 500 долларов для фотографа — это не слишком большая сумма. Даже фотограф из Бейрута или Алеппо не согласится провести месяц или два в Дура за меньшую сумму, но я не доверяю этим фотографам. Может быть, Иерусалим является наилучшим местом для поисков такого фотографа.
И наконец, обо мне самом. Я не знаю, желает ли университет, чтобы я посетил Дура в течение следующего года, который для меня является последней возможностью, так как этот год я буду в научном отпуске. Я думаю, что смогу оказаться полезным экспедиции. Я также думаю, что в порядке подготовки окончательной публикации я должен изучить результаты раскопок на месте. Поэтому я включил в бюджет раздел, который означает покрытие траты на путешествие для меня, так как я окажусь в трудной ситуации, если мне придется оплатить эти траты за счет собственных средств. Если Вы найдете этот раздел в бюджете неоправданным, вычеркните его. Я отправлюсь в Дура каким-либо другим способом, поскольку я ответственен за раскопки и очень ими интересуюсь.
Искренне Ваш
М.И. Ростовцев».
На следующий день, 13 января 1933 г., М.И. Ростовцев отправляет письмо К. Хопкинсу27:
«Дорогой Кларк!
Я получил Ваше последнее письмо от 20 декабря. Все мы здесь очень рады блестящим результатам Ваших раскопок, а также тому, как Вы с ними справляетесь. Недоумеваю, почему Вы не получили множество писем, которые я писал Вам с конца октября. Я считал, что все они дошли до Вас, так как ни одно из них не вернулось ко мне. Ваши письма доходят очень быстро, например Ваше последнее письмо от 20 декабря пришло 10 января — это означает, что письмо пересекло океан за 20 дней. Не знаю, почему так запаздывают мои письма. Эта задержка в получении моих писем очень неприятна, так как в этих письмах я просил Вас
выполнить ряд поручений, в которых университет очень заинтересован:
1) Мы хотим получить Ваш отчет за прошлый год, чтобы добавить к нему статьи и заметки, которые дополнят Ваши основные положения. Они нам крайне необходимы, потому что, как только Вы приедете, мы должны будем отдать этот отчет в печать.
2) Я писал Вам неоднократно, что, прежде чем Баке снимет фрески, должно быть достигнуто соглашение с Сейригом о том, что будет с этими фресками28. Если Сирия захочет получить все фрески себе, мы не сможем оплатить расходы по их снятию. Это будет чрезвычайно дорого и предполагает огромную ответственность. Поэтому я считаю, что, перед тем как решать вопрос о фресках, надо, чтобы Сейриг посмотрел их, и затем прийти к соглашению о том, что с ними делать и как провести всю операцию. Поскольку я был уверен, что мои письма дошли до Вас, а я не получил ответа на свои вопросы о соглашении между Вами и Сейригом, президент Эйнджелл послал Вам телеграмму, которая, боюсь, удивила Вас, если Вы не получили моих писем. В любом случае, они ждут Вашего ответа телеграфом.
Здесь велико недовольство работой Баке. Некоторые заходят столь далеко, что утверждают, что он разрушил фрески. Не стоят ли прежде всего Дейгерт и Пирсон за подобными утверждениями? Профессор Эберхардт29 из нашей Школы искусств и Стаут-*0, который приехал для изучения фресок из Музея Фогга в Гарварде, склонны считать, что, используя лак и нанося штукатурку на обратную сторону фресок, Баке немало способствовал порче их цвета. Правда ли это или нет, я не знаю, но, поскольку такое мнение здесь существует, мы должны принять его во внимание. Мы не должны решать вопрос, как снимать иудейские фрески, до того, как Вы приедете сюда и не обсудите это со мной, с людьми из Школы искусств, с президентом и с экспертами. Поэтому я не хотел бы, чтобы Вы подтверждали приглашение Баке на следующий сезон, однако скажите ему, что будете с ним поддерживать контакт в течение лета.
Альтернатива Баке — предложить кому-нибудь другому выполнить эту работу. Есть два кандидата для этого: один — молодой человек, которого, возможно, будет рекомендовать г-н Стаут, а другой — наш профессор Томпсон31, с которым я бы очень хотел Вас лично познакомить, когда Вы будете здесь. Мне кажется, что Вам необходимо с ним обсудить вопрос о фресках. Когда Вы будете здесь, то сможете сами посетить Музей Фогга и посмотреть, как там обращаются с фресками.
3) С вопросом о Баке тесно связан вопрос о работе вообще в этом сезоне. Я бы не хотел, чтобы Вы задерживали Баке дольше, чем было с ним договорено. У нас будут один или два дополнительных месяца в следующем году, но в этом году без соглашения с Сейригом о фресках и учитывая все, что говорят здесь о работе Баке, будет лучше не давать Баке делать слишком много по иудейским фрескам; возможно, самым луч¬


История раскопок Дура-Европос 1928—1937 гг. в письмах и документах
129
шим было бы не трогать вообще иудейские фрески, а дать Баке работать с другими фресками, которые еще не были сняты. Таким образом, в том, что касается Баке, я уверен, что нам не нужен дополнительный месяц работы. Отпустите его, как только закончится срок его контракта. Труднее вопрос о том, стоит или нет воспользоваться наличием дешевой рабочей силы для вскрытия как можно большей площади развалин. Боюсь, что в следующем году рабочая сила будет гораздо дороже и рабочих будет труднее найти.
Следовательно, я придерживаюсь мнения, что Вам было бы лучше продвинуться как можно дальше с раскопками в этом сезоне и даже заимствовать для этого какие-то средства из бюджета следующего года. Это не означает, что Вы должны обязательно остаться еще на полный месяц после обычного срока. Вы можете продвигаться вперед с раскопками до тех пор, пока у Вас будет дешевая и избыточная рабочая сила. После этого прекращайте раскопки и оставьте себе примерно две или три недели для свертывания работ и сбора материалов для отчета. Я имею в виду, что, чем больше раскопок Вы проведете в этом сезоне, тем лучше. Никто не знает, что может случиться в следующем году. Однако, если не будет рабочей силы и Вы должны будете остановить раскопки в конце февраля, конечно же, делайте это и оставайтесь в Дура то время, которое будет необходимо для изучения вскрытых развалин, снятия планов, подготовки материала к публикации. На одном я настаиваю: вопрос о Баке не должен влиять на Ваше решение о продолжительности сезона. В этом году Баке должен работать до конца своего контракта.
4) Я обсуждал вопрос о следующем годе с президентом Эйнджеллом, писал ему об этом десятки писем и думаю, что в конце концов мы пришли к соглашению о следующем сезоне. Теперь это лишь вопрос формальностей — получить подтверждение Комитета по рокфеллеровским грантам, но вопрос о следующем сезоне практически решен, и бюджет, который я отправил Вам несколько дней назад, одобрен. Если у Вас есть какие-либо соображения по бюджету, поторопитесь прислать их как можно скорее.
5) Несколько небольших замечаний о Вашем отчете. Скажите мисс Кросби, что консулат, засвидетельствованный в одном из папирусов, означает консулат императора Деция, другими словами — 251 г. н.э. Греческие надписи, которые Вы обнаружили в доме недалеко от иудейской синагоги, являются военными, в одной фигурирует actuarius в греческой передаче, в другой — tesserarius. Арамейская надпись, которую Вы мне прислали, пока не расшифрована. Я сделал три копии Вашей фотографии и собираюсь попросить помочь мне профессора Крэлинга32 и профессора Торри».
Завершением дискуссии о бюджете следующего сезона было письмо президента Эйнджелла от 18 января 1933 г.:
«Дорогой господин Ростовцев!
Я пишу для того, чтобы подтвердить распределение бюджета по отдельным статьям для экспедиции в Дура на следующий год. Бюджет таков, как Вы его
предложили в письме от 3 января 1933 г., с единственным изменением: я уменьшил раздел "непредвиденные расходы" с 1200 до 500 долларов. Но я обещаю, что если произойдет что либо серьезное, то я смогу увеличить эту сумму позднее.
Я был бы счастлив, если бы Вы сообщили это сразу же господину Хопкинсу...»
Пока шло обсуждение будущего, экспедиция продолжала раскопочные работы, и К. Хопкинс продолжал информировать М.И. Ростовцева о ходе исследований. В нашем распоряжении имеется, в частности, письмо-отчет от 13 января 1933 г.:
«Дорогой профессор Ростовцев!
Я был очень рад получить вчера Ваше письмо и узнать, что Вы получили первое описание фресок. Уверен, что изображения прибыли довольно давно и более чем оправдали ожидания наших друзей в Йеле. Я также рад сообщить, что я уже сделал дюжину цветных фотографий и что они получились отлично. Цвета, как обычно, не столь яркие, как на оригиналах, но детали исключительно точны, и Ваша идея насчет цветов хороша. Как только фрески были обнаружены, я передал по телеграфу запрос о дополнительных цветных фотопластинках и с последней почтой выслал дюжину на проявку в Париж, написав вместе с тем фотографу, чтобы он привез с собой еще дюжину пластинок. Там все проявили, подготовили для производства латерновых слайдов, так как это лучший способ сохранять их и они лучше всего подходят. Между тем Нокс сделал цветную прорисовку всех фресок.
Сложность представляют фрески не очень ясные на стене — их очень трудно сфотографировать. Я имею в виду две фрески над основной сценой (Орфей- Давид и Моисей, читающий текст законов?) и фрески центральной стены, которая сильно повреждена. Дюссо пишет, что человек, который делал копии ассирийских фресок в Арслан Таше, сейчас в Дамаске. Я собираюсь списаться с ним, и если он сможет приехать, то я останусь до 10 апреля... Нокс мог бы выполнить эту работу, но из-за того, что он занят планами, каталогом и маленькими фресками из частного дома, у него не будет времени. Он составляет планы помещения, квартала и т.д. Фотограф приедет на месяц до конца февраля. Конечно, если мы получим деньги еще на месяц, то останемся на больший срок, но это лишь позволит Баке снять еще одну или две фрески, так как все остальное будет сделано до этого времени. Я планирую, когда приедет фотопэаф, прокопать траншею вдоль стен на одну секцию33 дальше вниз, чтобы посмотреть на изображения вдоль второй половины этой стороны и фронтальной стены. Это несколько рискованно, так как стены высокие. Как только они будут сфотографированы и описаны, я снова закрою их.
Да, пока не забыл: не могли бы Вы попросить Бойса выслать нам еще сотню листов очень большого размера для нашего альбома..? Листы можно приобрести в Tuttle Morehouse and Со. Если их выслать небольшими посылками по почте, они должны быть здесь в начале марта. Они нам очень нужны.
9 — 7794


130
Часть 1. М.И. Ростовцев и его «сирийские Помпеи»
Вчера я выслал месячный отчет с изображениями черепиц и т.д. Некоторые получились довольно плохо из-за того, что одна пленка слегка расклеилась, но в следующий раз я сделаю лучше.
Я думаю, что Фрэнк Браун написал Вам об открытии нового пергамента. Высылаю Вам также его транскрипцию и два папируса. Один большой папирус (свернутый) я не открывал, так как боюсь, что он может сломаться. С того времени мы нашли еще маленький пергамент — из шести строк или больше. Однако он очень темный (в два раза хуже, чем прошлогодний пергамент, так что чернил не видно), и мы не в состоянии прочесть здесь ни слова. Нужно придумать какой-нибудь способ прочесть его в Йеле. Мы все время находим маленькие фрагменты, но, кажется, есть надежда найти что-то более существенное.
Думаю, когда в следующий раз я поеду в город, вышлю Вам копию моего эссе о Горгоне. Я написал его прошлым летом в Греции, но не мог его завершить окончательно до тех пор, пока не приехал сюда. С того времени я ждал разрешение на использование фотографий. Теперь у меня есть разрешение почти на все фотографии. Надеюсь, эссе получилось, и если оно Вам понравится, Вы могли бы выслать его мисс Свим- длер34 и узнать, не опубликует ли она его в "Американском археологическом журнале". Если он уже переполнен, то я постараюсь найти какое-нибудь другое место для издания статьи.
С того времени как я приехал сюда, я гораздо более занят, чем ожидал, так как занятия папирусами и огромными фресками отнимают много свободного времени. Тем не менее я надеюсь вскоре выслать Вам часть моего прошлогоднего отчета и тотчас написать оставшиеся.
Наиболее существенные из последних находок — шесть деревянных дверей, практически неповрежденных, три маленьких щита из плетеной кожи и деревяшка, похожая на большой щит, но поменьше (овальной формы) и лучше сохранившаяся, из башни, а также барельеф из храма Артемиды с надписью, которую мы не можем прочесть. Она похожа на надмогильную стелу, верхняя часть которой напоминает фронтон с изображением человека, склонившегося и держащего чашу с вином. Над его телом расположен круг с шестью лучами. Он напомнит Вам тут же пальмирский клад. Под ним — надпись, довольно сильно поврежденная. Кажется, это Сатурн. Мы нашли его в вымост- ке южного портика храма Артемиды, где мы копали, с тем чтобы определить более ранний план храма. Думаю, что я уже писал Вам, что я определил дату надписи на столбе Кюмона:
ПЕ
IEAEYKOE AYZIOY XTPATHTOIПОАЕОЕ rENEAPXHZ35
Дата представляет интерес, ибо это самая ранняя надпись в храме, и она отодвигает время жизни этого стратега-генеарха на сто лет назад.
Я сказал мисс Кросби, чтобы она начинала копать вниз на восток от Редута, где довольно много больших стен. Браун спускается несколько к северу вокруг цитадели, тогда как Дюмениль продолжает копать от синагоги в сторону главных ворот, а часть людей работает на другой стороне ворот. Не думаю, что у нас будет время для большой работы на суке, и мы не закончим работу в квартале между синагогой и воротами, так как там ужасающее количество земли. В настоящее время мы также должны вести расчистку напротив синагоги, хотя это не займет много времени.
Все работают здесь самым замечательным образом. Браун — лучший работник, который у нас когда- либо был, он всем интересуется, энтузиаст, самый аккуратный и самый способный. Я очень доволен Дюме- нилем, он работает очень хорошо, помимо прочего читает семитские надписи. Мое недовольство состоит в том, что он, как и многие французы, слишком увлекается вещами и упускает из вида многие детали, исследуя другие, и это довольно непросто исправить. Его специальность — инженерное дело: строительство железных дорог36, удаление грунта самым эффективным способом и т.д. Он также возвел крышу над синагогой — трудная и объемная работа. Помимо этого, он очень славный парень, действительно делает для экспедиции все, что в его силах.
Вы знаете, профессор Ростовцев, что нам нужно копать в Дура в течение всего года, чтобы раскопать и вычистить стены. Но мы сможем лучше решить эту проблему, когда Вы будете здесь в следующем году. Мы должны копать больше в южном направлении и рядом с Редутом. Но как только стены будут расчищены, я думаю, что крупные находки прекратятся, если только мы не найдем неразграбленных могил. В этом году я собираюсь нанести могилы на карту и выбрать самые важные.
Но если бы Вы смогли найти деньги на будущий год, то мы смогли бы сделать значительную часть необходимой работы и провести в то же время исследовательскую работу. Вопрос остается все тот же: как снять обнаруженные фрески и другие, которые, я уверен, мы еще найдем между синагогой и воротами? Я думаю, на это, возможно, потребуется год, когда мы с двумя-тремя экспертами не будем заняты ничем, кроме снятия фресок.
Фрэнк Браун пришел к выводу, что строка в его надписи должна читаться AMFYTHEATRVM А FVNDAMENTIS. Неделю назад здесь был Сейриг, и он сказал, что фрагмент надписи, найденной Брауном в ноябре, должен быть частью элегического стиха. Сейриг говорит, что обсуждается новый закон о сирийских древностях. Согласно этому закону, руководители экспедиций должны будут делить находки на две половины: государству принадлежит право выбора той, которую оно пожелает. Я говорил с Сейригом о синагоге, и мы согласились, что единственное, что можно сделать, это поделить фрески...
Мисс Кросби отлично делает свое дело, она нам очень помогает и, кажется, хорошо переносит холод.


История раскопок Дура-Европос 1928—1937 гг. в письмах и документах
131
Сьюзен очень устала, и доктор прописал ей больше отдыхать.
Сегодня у нас впервые прошел настоящий дождь — весь день, но, так как это был выходной, дождь не помешал работе. Стране очень нужен дождь, и пауза в постоянно морозной погоде, в которой мы жили, даже приятна.
Я уверен, что в этом году у нас не только самый успешный сезон, но и наилучшим образом выполненная документация. Каждый год дела обстоят несколько лучше, чем раньше, но в этом году — с Брауном, мисс Кросби и Дюменилем — у нас несравненно более мощная команда, чем в прошлом году с Ноди и Кларком. Нокс хорошо работает, и он отличный человек. Если это возможно, надо привлечь Пирсона на будущий год. Он прекрасный человек, и нам нужно, чтобы вся его работа была сделана наилучшим образом...
Ваш старинный ученик
Кларк».
Следующее письмо К. Хопкинс отправляет 18 января:
«Дорогой профессор Ростовцев!
Вот статья о Горгоне, о которой я писал Вам. Как Вы увидите, я получил разрешение на печатание большей части изображений, во всяком случае самых важных. Я не думаю, что нужно получать разрешение на воспроизведение изображения из "Archaeologische Zei- tung" за 1881 г. Надеюсь, что скоро придет разрешение на печатание остальных изображений. Между тем я хотел бы знать, будет ли статья принята и что Вы о ней думаете.
Я рад сообщить Вам, что вчера мы нашли прекрасный барельеф всадника перед алтарем. Над его головой взлетает птица, держащая в клюве корону (как на прошлогоднем чернильном граффито Ярибола). С другой стороны алтаря стоит человек в персидских штанах с небольшим круглым щитом и вытянутой в сторону всадника рукой. Ниже — пальмирская надпись. Стиль довольно угловатый, но камень очень хорошо сохранился. Прическа всадника, кажется, очень напоминает сасанидскую с двумя большими локонами.
Сегодня утром мы нашли прекрасный клад, состоящий из 300—400 монет III в., золотого кольца, двух серебряных колец с геммами и часть ожерелья с золотыми подвесками. Они были найдены сразу за южными воротами цитадели в частном доме.
У нас только что прошли запоздалые двух- трехдневные дожди — первые настоящие дожди в этом году. Все идет хорошо: крыша синагоги защищает изображения наилучшим образом, и все чувствуют себя отлично...
Ваш старинный ученик
Кларк.
P.S. Барельеф был найден в заполнении рядом с башней 18 (первая к северу от Пальмирских ворот). Он вырезан на обеих сторонах и выглядит, как если бы художник, поработав на одной стороне и оставшись неудовлетворенным, перевернул его на другую сторону,
так как одна сторона незакончена и на ней нет надписей. Рельефы одинаковы. Дюмениль говорит, что он посвящен богу Ашру или Ашерону.
P.P.S. 23 января. Мы задержали поездку в Дейр из- за дождя и сегодня нашли еще один клад из 650 монет III в., прекрасный папирус (чье-то письмо из Антиохии Гелиодору в Дура) и обнаружили маленькие папирусные фрагменты. Один отрывок пергамента начинается словами PamteuovTCK; PamXcoq3', сохранилась только одна сторона. Буквы в письме очень нечеткие и потребуют долгого изучения, но их можно будет прочесть».
Важное значение для понимания всей ситуации имеет письмо М.И. Ростовцева Ф. Кюмону от 22 января 1933 г., в котором подробно обрисованы все основные проблемы того периода:
«Мой дорогой друг!
Спасибо за Вашу рецензию в "Byzantion" и Ваш оттиск. Вы определенно знаете последние новости из Дура: открытие в середине синагоги монументальной ниши, украшенной росписью, как и вся остальная синагога. Там воспроизведены: семисвечник, храм и жертвоприношение Исаака. Начало длинной надписи на арамейском дешифровано. Надпись эта о строительстве, Симеон — тот же, кто фигурирует как "ктист"38 в надписи на одном из кирпичей, и его надпись датирована 556 г. сел[евкидской] э[ры] и 2-м г. Филиппа, то есть 244 г. от Р.Х.
Я получил деньги для еще одного сезона, но если депрессия продолжится, то думаю, он будет последним. Бюджет сильно уменьшен в том, что касается научного персонала. Надеюсь, что мы сможем удержать Дюмениля в течение следующего года. Основной вопрос — о фресках. Единственный человек, да к тому же работающий так медленно, Баке сможет снять только часть фресок этого года. Что касается меня, то я бы предпочел не снимать фрески вообще, оставив их на месте. Но кто может гарантировать, что после того, как мы покинем Дура, фрески не будут разрушены или их не украдут? Сирийское правительство не предпринимает ничего для того, чтобы сделать Дура охраняемым памятником, как в случае с Пальмирой. И в результате мы обязаны39 снять фрески, перевезти их и реконструировать какую-то часть синагоги.
Вероятно, Сейриг настоит на том, чтобы оставить фрески в Сирии. Это будет означать, что я не смогу найти деньги для того, чтобы снять фрески, перевезти их и реконструировать синагогу. Если же можно будет договориться о перевозке фресок в Америку, то вопрос будет стоять по-иному. Даже если можно реконструировать синагогу в Палестине. Можно было бы найти богатого еврея, который заплатит за операцию по снятию и транспортировке. Но дать значительную сумму для того, чтобы фрески находились в подвале музея Дамаска или даже выставленными в самом музее Дамаска, — этого никто не захочет, на это мне денег не дадут. А средства требуются значительные. Предположим, что мы должны будем сделать это в будущем году. У Баке должно быть по меньшей мере два ассис¬
9*


132
Часть I. М.И. Ростовцев и его «сирийские Помпеи»
тента или, может быть, даже больше для того, чтобы окончить работу. Это нам будет стоить по меньшей мере 3000 долларов. Откуда их взять?
С другой стороны, здесь недовольны работой Баке. Говорят, что цвет фресок от используемых Баке лаком и гипса становится блеклым и тусклым и что гипс, который собирает влагу, разрушает поверхность. Если это так — я думаю, что это правильно, мы должны найти другого, кто работает лучше. Этот кто-то должен быть американцем. Вокруг него должен быть коллектив, но это будет стоить дорого. Никто не будет делать этого, если фрески останутся в Сирии. Не сможем мы и оставить одну часть в Сирии, а другую — вывезти, это было бы преступлением. Я надеюсь, что Сейриг должен найти средства, чтобы оплатить работу Баке и его ассистентов, по крайней мере часть ее — половину или три четверти расходов, и он должен нести ответственность за успех этой операции.
В моих письмах Хопкинсу я все время настаивал, что, перед тем как снимать фрески, должен прибыть и сделать хорошие фотографии в цвете профессиональный фотограф. Но я боюсь, что он не внял моим советам. Я также настаивал, чтобы он урегулировал все проблемы относительно фресок с Сейригом, перед тем как их снимать. Если он не сделал этих двух вещей, я опасаюсь, что мы не будем иметь полной документации относительно некоторых фресок. Когда обмен письмами занимает два месяца, трудно руководить раскопками.
Папирусы из Дура интересны. Я сейчас работаю над папирусами прошлого года. Большой латинский папирус содержит на лицевой стороне pridianus40 в двух колонках (Ваш фрагмент оказался пророческим), а на оборотной — список лошадей. Представьте себе — с полным описанием каждой из них. У меня нет времени, чтобы многое сделать с другими: фасты гарнизона, императорский рескрипт (фрагментированный, прекрасное письмо), циркулярное письмо и т.д.41
К несчастью, один документ парфянской эпохи — пергамент — полностью нечитаем. Текст слишком бледный, чтобы его можно было прочитать. Мы попытались использовать ультрафиолетовый свет, но безуспешно. Уэллс и я привезем этот документ в Европу этим летом. Посмотрим, что можно сделать. Из папирусов этого года — договор о займе от 251 г. [н.э.], брачный контракт и еще один фрагмент, который я еще не понял (я имею только описание) — все римского времени.
Я только что получил последний номер С. г42 и прочитал Вашу обстоятельную статью о надписи Ар- табана43. Это действительно документ особой важности. Он говорит о многом. Позвольте мне сделать несколько наблюдений-впечатлений. Я не имел времени, чтобы глубоко изучить надпись, но мои заметки, может быть, окажутся Вам полезными для окончательного издания надписи. Вы найдете эти заметки на отдельном листе.
Сообщите мне Ваше мнение о фресках. Не забывайте, что мы вместе делим ответственность за раскопки.
Свяжитесь с Сейригом и Дюссо. Великолепное решение — для меня по крайней мере, наш президент и другие будут наверняка иметь иной взгляд: вывезти фрески и заставить Ротшильда оплатить издержки. Жаль, что С. Рейнак умер44.
Преданный Вам
М. Ростовцев».
Письмо рисует тяжелую ситуацию, в которой оказались М.И. Ростовцев и руководимая им экспедиция. К сожалению, в нашем распоряжении нет ответного письма Ф. Кюмона, и мы не знаем, что он посоветовал своему другу. Среди проблем экспедиции на первое место вышла проблема фресок. Высокий художественный уровень и их уникальность заставляли тщательно обдумывать все, что связано с ними, в частности вопросы их консервации. Как видно из ряда писем, активно обсуждалась методика, которая использовалась Э. Баке. Судя по той информации, которая содержится в письмах, он использовал те методы и те материалы, которые были разработаны в начале века, когда ряд экспедиций работал в Восточном Туркестане и снимал там росписи (буддийские, манихейские, христианские). Суть методики состояла (при некоторых различиях в деталях) в слабом поверхностном проклеивании живописи растительными водными клеями (так называемым губным клеем, вишневым, гуммарабиком, декстрином); пропитке с обратной стороны (некоторых фрагментов) спиртовым лаком; загипсовывании оборотной стороны. Так работал А. Грюнведель, так работал и реставратор российской экспедиции С.М. Ду- дин45. Все варианты этого метода имели одни и те же недостатки: спиртовые лаки вызывали сильное потемнение вследствие большой гигроскопичности самой клеевой живописи, ее глиняной основы и гипса. Все эти компоненты активно впитывали влагу. Кроме того, на поверхности живописных панно выступала соль. Ни один из реставраторов, работавших в то время, не мог принципиально улучшить ситуацию, и обвинения в адрес Э. Баке были, видимо, лишены оснований. Только в конце 40-х — начале 50-х гг. XX в. нашли новые методы консервации и реставрации подобной живописи — стали использовать неорганические клеи, такие, как, например, ПБМА (полибутилметакрилат) и ксилол, в качестве растворителя.
Вторая проблема — кто станет собственником фресок синагоги. Хотя К. Хопкинс полагал, что эту живопись можно будет разделить между правительством Сирии и Йельским университетом, М.И. Ростовцев считал, что делить ее нельзя, она должна находиться в одном месте. Соответственно осложнялись вопросы финансирования работ по снятию и консервации живописи синагоги. Поскольку масштабы этих работ были очень большими, стоимость операции по спасению живописи была огромной. Тратить практически все средства экспедиции на это без уверенности, что живопись перейдет к Йелю, было неразумно. М.И. Ростовцев уже на этой стадии переговоров осознавал (в отличие от К. Хопкинса), что, вероятнее всего,


История раскопок Дура-Европос 1928—1937 гг. в письмах и документах
133
правительство Сирии не разрешит вывезти из страны эту коллекцию.
Все эти проблемы, как мы видим, очень волновали М.И. Ростовцева.
Примерно тогда же К. Хопкинс отправляет еще одно письмо М.И. Ростовцеву (от 26 января 1933 г.): «Дорогой профессор Ростовцев!
Деньги на будущий год — отличная новость! Я получил телеграмму только позавчера, так как она была задержана на 10 дней в Дейр эз-Зоре, поскольку из-за дождей почта не поступала. Дюмениль уехал в Бейрут на время начинающегося сегодня трехдневного праздника Рамадана. Он хочет посмотреть несколько семитских надписей и проконсультироваться с доктором относительно глаз, которые его беспокоят. Он должен также поговорить с Сейригом по поводу раздела фресок и послать телеграмму президенту Эйнджеллу. Когда Сейриг был здесь, я ему говорил, что невозможно все воссоздать в одном музее и что было бы проще разделить фрески. Он согласился с этим, но я не хотел посылать телеграмму и усложнять дело до консультации с Вами. Дюмениль также постарается повидаться с Кавро, который копирует фрески в Дамаске, и привезти его. Через две-три недели к нам приедет фотограф- эксперт из Парижа, и мы собираемся остаться на весь апрель. Я думаю, что денег нам должно почти хватить. Можно будет занять из бюджета следующего года, если нам будет очень нужно. Я уверен, что в любом случае это будет 300—400 долларов.
Каковы Ваши планы на будущий год? Если следующий год будет последним, я думаю, надо сделать многое. Прежде всего, и самое главное, — раскопать сектор, остающийся между воротами и раскопом Дю- мениля в синагоге, который в этом году завершен не будет. Затем — часть сука, несколько больше — вдоль стен и вокруг Редута.
Надеюсь, что Пирсон будет у нас архитектором и мы снова возьмем Дюмениля в качестве французского представителя. Если нам понадобится еще один архитектор, я думаю, что наилучшей кандидатурой будет Фрэнк Браун, так как он наиболее заинтересован и отлично работает. В любом случае он принесет много пользы для завершения исследований по многим вопросам, даже если он нам не понадобится на раскопе. Если курс останется таким же низким46, как сейчас, мы сможем нанять много работников и иметь достаточный бюджет. Фрэнк Браун очень хочет приехать, если не получит греческую стипендию...
Полагаю, что при разделе мы заберем следующие сцены: Моисей — Исход — Красное море; середина другой стороны — Аарон и скиния. В каждую долю войдут добрые жрецы и часть срединной сцены с Моисеем, купина и лестница Иакова (верхний угол северной стены). Этот раздел кажется нам справедливым. После этого нужно подождать появления других фресок и изображений и снять их. Если следующий год будет последним, я думаю, мы можем пригласить за наш счет Сейрига для наблюдения за транспортиров¬
кой фресок и отправить те из них, которые будут отобраны для нас.
Баке снимет в этом году сцены с Моисеем, срединную часть (как можно больше) и затем начнет работу на южной стороне — со сценой Аарона и т.д. Когда приедет фотограф, мы раскроем и сфотографируем последнюю секцию47. Крыша держится отлично, и мы надеемся, что Дюмениль привезет специальное покрытие, присланное из Парижа, так что эту работу можно будет закончить.
С сожалением сообщаю о том, что позавчера в Дейре у нас случилось неприятное происшествие. Там был Дюмениль, и он уже начал обратный путь, как вдруг вспомнил, что забыл белье из прачечной. Он отправил назад шофера забрать белье, а сам остался на аэродроме. Шофер сбил на улице мальчика лет семи, и через трк часа мальчик умер. Шофера арестовали, и я написал нашим страховым агентам. Никто не знает, кто был виноват, но в любом случае инцидент очень скверный.
За последние два дня существенных находок не было, как я писал два дня назад в письме с вложенной статьей о Горгоне. Посылаю два-три отпечатка, полученные только что из Алеппо. Там представлены барельеф, найденный под портиком храма Артемиды, и надпись (Кюмон 5248), имеющая дату ПЕ. С другой стороны от входа, на платформе, сложенной из булыжника, мы обнаружили два алтаря, и, что очень интересно, в одном из них был встроенный барабан колонны. Это свидетельствует о том, что здесь имеется по меньшей мере два строительных периода. Скоро увидим, как это согласуется с колонной, имеющей дату — 32 г. до н.э.
Исходя из того, что мы остаемся в Дура до конца апреля, где мы сможем увидеть Вас? Я думаю, что мы будем возвращаться через Париж и приедем туда примерно 1 июня.
Я думаю, что в следующем году, когда истекает мой контракт, Вы появитесь в Дура. Надеюсь, что если Йель прекратит раскопки в Дура, они продолжатся где- нибудь в другом месте. Между тем в Америке мне понадобится много времени, чтобы составить окончательный отчет, когда работа в Дура будет завершена. Первоначальный план, как Вы помните, заключался в том, чтобы я работал преподавателем в Йеле, когда закончатся раскопки. Надеюсь, что Вы все еще поддерживаете этот план и попросите президента возобновить мой контракт, когда срок его истечет...
Зима здесь закончилась, и с весной появилась трава. Ахилл49 был болен, и сейчас он отправился в Дейр на несколько дней на лечение. Все остальные в порядке, за исключением Дюмениля, который мучается с глазами — по вечерам у него кружится голова. Как и все мы, он устал от большого объема работ, но он — больше всех. После февраля у нас будут более комфортные условия, так как мы сократим число рабочих.
В течение февраля мисс Кросби продолжит раскопки внизу, под Редутом. Она уже раскопала три банных помещения, два из них имеют мозаичные полы с геометрическими узорами. Сейчас она переходит


134
Часть 1. М.И. Ростовцев и его «сирийские Помпеи»
далее по склону для исследования остальных помещений. Браун продолжает работать в старом раскопе Дю- мениля около цитадели и собирается зачистить и исследовать ее остальную часть. Дюмениль продолжает копать между синагогой и воротами. Здесь находят кусочки папирусов, а вчера нашли новые фрагменты фресок. Я занят зачисткой пространства между воротами и церковью и к югу от церкви, а также усердно работаю над отчетом за последние годы. Примерно через месяц я его закончу, а пока буду посылать Вам главы одну за другой.
В настоящий момент должен заканчивать свое письмо, но скоро Вам напишу снова. Как только я узнаю от Дюмениля мнение Сейрига [о разделе фресок], я тотчас напишу президенту.
Надеюсь славно завершить февраль находкой множества пергаментов и папирусов. Март будет посвящен в основном зачистке с меньшим числом рабочих. Надеюсь тем не менее нанести на план кладбище, выбрать и раскопать одну-две важные могилы...
Ваш старинный ученик
Кларк».
Следующее письмо К. Хопкинса было отправлено почти сразу же вслед за предыдущим (30 января 1933 г.): «Дорогой профессор Ростовцев!
Пишу Вам эту записку для того, чтобы сообщить, что получил Ваше письмо от 13 января — существенное событие для местной почты. Официальное письмо с бюджетом на будущий год еще не пришло, но надеюсь найти его в Дейре послезавтра, когда туда поеду.
Что касается Баке, то я думаю, что в целом он поработал хорошо. Некоторые фрески очень ломкие, снять их без повреждений было очень трудно. Я не знаю, насколько меняются цвета после консервации. Ясно, что до определенной степени они теряют яркость, при этом некоторые цвета больше, чем другие. Нужно помнить, однако, что, когда грунт удален, собственно красочный слой с изображениями сохраняет в себе определенную степень влажности. Когда же он высыхает, то рисунки выцветают. Перед тем, как накладывать лак, их нужно очистить, и они уже тогда слегка меняют цвет. В целом я сомневаюсь, что кто- нибудь смог бы сохранить цвета лучше. Однако я был бы очень рад найти замену Баке, если бы какой-нибудь опытный специалист мог бы приехать сюда. Дело в том, что с Баке тяжело ладить. Он постоянно думает, что ему не доверяют или не удостаивают того уважения, которого он (как он думает) достоин, и угрожает отъездом. Это уже имело место один раз в прошлом году и снова произошло несколько дней назад. Обычно, буря быстро проходит. Я списывал все это на его французский темперамент, но это не облегчает обстановку здесь и не делает ее более приятной. Я не должен был бы писать об этом, но нам все равно нужно думать о замене. В следующем году Баке хочет поехать в Афганистан на часть сезона, но не знает, когда точно. Впрочем, все это пока не очень определенно.
Но это обстоятельство дает нам полное основание заменить его, если мы захотим.
Баке в настоящее время занят снятием верхней панели со сценой Моисея, идущего из Египта. Я этому очень рад, так как стена здесь очень высокая и верхняя часть ее наклонена вперед. Как Вы знаете, мы копали в этом месте в первую очередь. Надеюсь, что он сможет снять центральную часть живописи. Это важно еще и потому, что фрески должны быть закрыты на лето, и я не хочу нагружать вершину ниши больше, чем это необходимо, так как она тоже наклонена вперед.
В Гарвардском музее я встречался с профессором Стонтоном и видел их методы, но, думаю, здесь их было бы трудно применить, так как красочный слой крошится, да и разница в толщине штукатурки очень существенная. Большая часть синагоги построена из необожженных кирпичей, что, впрочем, является преимуществом в нашем случае.
Я писал в прошлый раз о том, что мы должны работать еще месяц. Теперь все поменялось, и нам придется потратить оставшиеся деньги на раскопки. Я полагаю, что уже писал о том, что полковник50 приказал не брать рабочих из нашего района на строительство нефтепровода, но у нас размеры зарплаты рабочим могут отличаться51. Мы, видимо, будем вынуждены вернуться в следующем году к старому размеру зарплаты52, но куда более важным будет курс обмена. Сейчас он составляет 5 за сирийский фунт вместо трех или менее. Если курс возрастет или если мы будем вынуждены платить в сирийских фунтах, мы должны будем существенно сократить число рабочих.
Мы продолжим раскопочные работы в марте, и, я думаю, у нас будет достаточно времени для того, чтобы осуществить все зачистки и закончить всю работу в конце марта или в начале апреля.
Я убежден, что Баке лучше продолжать работу с синагогой, так как верхние части стен весьма непрочны. Баке говорит, что верхняя часть стены дрожит, когда он там работает, хотя он занят только расчисткой. Таким образом, мы должны действовать очень осторожно, чтобы не допустить падения верхней части стен. Хорошо, что сзади и спереди стены мы раскопали не очень много.
Я сообщил в своем последнем письме приблизительный план на будущий год. Конечно, нам нужны архитектор (Пирсон) и, полагаю, ассистент-француз (Дюмениль). Нужен ли нам еще кто-либо (например Браун), зависит от того, что мы собираемся раскапывать.
Сейчас Дюмениль в Бейруте занят переговорами с Сейригом. Думаю, мы поделим пополам фрески из синагоги.
Я не знаю, что произошло с Вашими письмами. Я получил только Ваши письма от 5 декабря и 13 января. До этого я ничего не получал. Я очень строго поговорю на почте в Дейре и надеюсь, что в будущем положение улучшится.


История раскопок Дура-Европос 1928—1937 гг. в письмах и документах
135
Пишу свой отчет настолько быстро, насколько это возможно, но работа эта медленная. Вышлю Вам копии всех глав, как только они будут закончены. Я надеюсь завершить все до начала марта.
Мы все в порядке и отлично ладим друг с другом. Пока никаких замечательных находок — у нас три дня шел праздник Рамадан...
Ваш
Кларк».
К этому письму было сделано добавление, датированное уже следующим днем — 31 января:
«Сегодня мы обнаружили еще один пергамент хорошего размера, читаемый пока лишь частично, так как он очень темный.
Мисс Кросби нашла на полу ванной комнаты в раскапываемом ею сейчас доме — наискось от экспедиционного дома — мозаичные полы с геометрическим рисунком и в середине, и в других ванных помещениях:
МЕГА АН TYXH TOY ВАЛА NIOY53
Можно ли запланировать возвращение в Нью-Хейвен до 1 июня, то есть в конце мая, или это слишком поздний срок?
Кларк Хопкинс».
Следующий месяц работ освещен только письмами К. Хопкинса. В нашем распоряжении нет писем М.И. Ростовцева Ф. Кюмону и ответов на них, а также его писем К. Хопкинсу. Важное значение имеет письмо К. Хопкинса президенту Эйнджеллу от 2 февраля 1933 г., поскольку в нем ситуация с фресками (в первую очередь из синагоги) обрисована так, как она виделась К. Хопкинсу в то время. Это письмо не похоже на его регулярные отчеты — оно почти целиком посвящено одной проблеме, хотя в нем имеется и информация о ходе исследований:
«Дорогой президент Эйнджелл!
Большое спасибо за Вашу телеграмму, в которой сообщается о том, что бюджет на будущий год одобрен. Это замечательная новость для всех, кто будет работать здесь в следующем году.
Пожалуйста, извините меня за задержку с ответом на Вашу телеграмму о фресках синагоги. В то время, когда телеграмма была послана, у нас был самый сильный за весь год дождь, и в течение нескольких дней мы были отрезаны от Дейр эз-Зора. Когда же телеграмма дошла до нас, я попросил г-на Дюмениля отправиться в Бейрут, чтобы встретиться с Сейригом и послать Вам телеграмму. Я уже писал г-ну Сейригу, объясняя ему настоятельную необходимость решения вопроса о разделе фресок.
Уверен, что Вы уже получили телеграмму, в которой сообщается, что раздел будет пополам. Это полностью согласуется с нашим общим соглашением с Сирией, и именно этот принцип я отстаивал в разговоре с г-ном Сейригом месяц тому назад. Имеется только
один пункт, на котором особо настаивает г-н Сейриг: делиться должны только снятые со стен фрески. Он резонно отмечал, что, несмотря на все предосторожности, фрески с годами могут менять степень своей сохранности. Также он указывал на то, что во время столь деликатной работы могут случиться различные инциденты. Хотя мы можем сделать предварительные наметки, когда живопись находится еще на стенах, окончательный раздел может осуществляться только тогда, когда фрески уже сняты. Практически это означает, что мы должны оплачивать снятие всех фресок, чтобы затем отдать Сирии половину. Поскольку это именно то условие, которое определяло все наши работы до этого, оно мне кажется совершенно справедливым. Лично я очень доволен таким принципом раздела. В прошлом году, как Вы помните, нам была отдана вся живопись христианской часовни, в то время как Сирия получила скульптуру. Я боялся, что, исходя из этого, они могут сейчас потребовать более половины всех фресок.
Я отправил письмо профессору Ростовцеву и сообщил ему, что получил одобренный им предварительный бюджет и его предложения по поводу снятия фресок. Мы планируем прибыть в Нью-Хейвен в первых числах июня и надеемся иметь удовольствие видеть Вас в это время.
Рад сообщить, что наши удачи продолжаются. Хотя мы не нашли ничего похожего на то, что нам удалось открыть в первые два месяца работ, у нас вполне успешное начало года. Мы продолжаем время от времени находить фрагменты папирусов и пергаментов. Тринадцатого января мы нашли очень хороший пергамент и в последний день месяца — еще один. Возможно, наиболее яркой находкой месяца был очень интересный барельеф с изображением парфянского всадника (вероятно, бога), находящегося перед алтарем. Сегодня мы нашли две кирасы, одна из них — из бронзы, вторая — из железа. Они целые, маленькие пластинки еще держатся на основе, которые имеются под ними, а кожаные полоски обрамляют их. Обе они предназначены для лошадей тяжеловооруженной кавалерии. Я еще пришлю более детальное описание в регулярном месячном отчете...
Сердечно Ваш
Кларк Хопкинс.
P.S. Г-н Дюмениль надеется, что Йель будет обладать правом первого выбора и сможет выбрать наиболее интересные сцены.
Как только мы снимем достаточное количество фресок, мы осуществим раздел, и половина их поедет в Америку.
К.Х.
P.P.S. Специальный фотограф только что прибыл из Парижа, чтобы делать большие и лучшего качества фотографии фресок.
К.Х.»
В этом письме выражена полная уверенность членов экспедиции в том, что живопись синагоги будет разделена поровну между правительством Сирии и


136
Часть 1. М.И. Ростовцев и его «сирийские Помпеи»
Йельским университетом. Во всяком случае, видимо, такова была и первоначальная позиция Службы древностей. И университет исходил и действовал, опираясь именно на это предположение. Однако в течение следующего сезона ситуация коренным образом изменилась (см. ниже).
На следующий день К. Хопкинс посылает письмо М.И. Ростовцеву. Оно также важно для нас, т.к. в нем содержится отклик на те предварительные соображения по бюджету экспедиции на следующий год, которые значительно раньше отправил ему М.И. Ростовцев:
«Дорогой профессор Ростовцев!
Я только что получил Ваш предварительный вариант бюджета на будущий год, и я действительно очень им доволен. Фрэнк Браун хочет вернуться, вместо того чтобы ехать в Афины, и спрашивает Вас, будет ли для него место. Надеюсь, что будет, если только в окончательном виде бюджет сильно не изменят по сравнению с черновым вариантом. Я думаю, что было бы лучше, если бы он отправил Вам телеграмму. Его экзамены — через несколько дней. У него совсем не было времени на подготовку к ним, и я сомневаюсь, что он получит стипендию. Он будет наилучшей кандидатурой для работы здесь.
Вопрос с фресками очень сложный. Все, кто говорит об этом, должны понимать, что условия здесь не идеальные. В этом году погода ночью была в течение двух месяцев морозной. Если хотят испытать гарвардский метод с использованием большого количества клея, нужно найти клей, который выдерживал бы морозную погоду. Главная работа, конечно, на синагоге, и очень хорошо, что над ней построена крыша. Здесь все время идет дождь и поэтому влажно. Сезон выдался дождливый, предметы сохнут очень медленно, и заставить клей проклеивать фрески может оказаться трудной задачей.
Кроме того, я не думаю, что один человек сможет снять все фрески за один год. Думаю, что лучше всего было, если бы этим был занят Баке и вдобавок еще кто-нибудь. Баке знает здешние условия и может в них работать. Лучшим работником из США был бы, я думаю, Томпсон. Пусть он съездит в Гарвард и познакомится с их системой, возможно, он знает, как работать со штукатуркой. Затем пусть он испробует обе системы и решит, какая работает лучше.
Я оставлю еще не открытые фрески под землей, так что Вы сами сможете увидеть, как они выглядят, когда мы их раскроем, и как меняются их цвета. Не думаю, что кто-либо из тех, кто приедет работать с фресками, может надеяться на большую помощь со стороны Баке. Он очень ревнив и не любит показывать, как делается его работа. Если мы привезем обоих, было бы лучше всего дать понять Баке, что он должен сотрудничать с другим специалистом, которого мы выберем. Иначе трудности неизбежны. Думаю, что тот, кто снимает фрески по своей методике, будет критиковать другой метод. Никто в точности не знает, какая система лучше, и ни один метод не является идеаль¬
ным. Убедите Комитет54 согласиться с Вами в том, что касается наилучшей кандидатуры, и пусть этот реставратор привезет с собой все необходимое. Естественно, мы здесь будем делать все от нас зависящее, чтобы помочь в этой работе. Однако не нужно рассчитывать на то, что арабы смогут выполнять очень квалифицированную работу. Также нельзя думать, что легко и быстро можно будет получить материалы, которые могут понадобиться для реставрации.
Фотограф только собирается ехать из Парижа, и мы телеграфировали ему, чтобы он поторапливался. Прошлой осенью все были согласны с тем, что он должен приехать в конце сезона. Он прекрасный фотограф, профессионал, и наши фотографии будут наивысшего качества. Я, правда, не думаю, что они будут значительно лучше тех, что у нас уже есть. Я полагаю, что члены Комитета не правы, утверждая, что фотофафии не в фокусе. Сфокусировать камеру — одна из самых простых вещей на свете. Вопрос заключается в том, сколько нужно времени на то, чтобы снять изображение. Мы посчитали, что наши фотофафии очень хорошие. Вы знаете, в каком состоянии находятся фрески, когда их снимают. Когда посмотришь на них более внимательно, то видишь, что они далеко не так четки, как кажется вначале. Но в любом случае фото- фаф сделает полностью новый набор фотофафий. Я очень рад тому, что Вы будете здесь, когда раскроют нижние панели. Тогда Вы сами увидите их фрески в первые минуты.
Мы планируем уехать отсюда в конце марта. Из Дамаска приезжает специалист по копированию фресок, чтобы скопировать часть из них. Я попрошу его скопировать самые нечеткие и представляющие наибольшие сложности для фотофафирования, то есть срединные панели и ту часть фресок, которая находится на фронтальной стене. Нокс займется маленькими фресками в частном доме. Он отлично работает.
Мы собираемся все закончить к концу марта. Дюмениль должен будет уехать на несколько дней раньше, Фрэнк Браун — также, он должен завершить свою работу в Риме, а мисс Кросби — для встречи со своим отцом. Так что дополнительный месяц будет предназначен одному Баке. Я очень хочу как можно скорее вернуться в библиотеки. Надеюсь завершить здесь свой отчет за прошлый год, но потом нужно будет многое просмотреть и начать отчет за этот год, чтобы закончить его в течение лета.
Мы нашли еще два пергамента, первый — в последний день месяца, а второй — первого февраля, когда я был в Дейре. Я сделал приписку об одном из них в моем последнем письме. Я думаю, что оба их можно будет прочитать, хотя и с некоторыми трудностями. Один явно датирован MY, т.е. между 128 и 138 гг. н.э.55, второй — вероятно, временем Каракал- лы. Мы их читаем, насколько это возможно. Вчера мы нашли две целые конские кирасы, сделанные из маленьких бронзовых и железных пластинок, как видно на фаффито из христианской церкви. Они приклеены на кусочки ткани, отороченные кожей. Одна кираса желез¬


История раскопок Дура-Европос 1928—1937 гг. в письмах и документах
137
ная, другая — бронзовая. Они необыкновенно хороши. Сегодня мы нашли половину расписного щита. Его поле темно-красное, рядом с нижней частью желтой краской нарисован лев. Сверху проходит кайма с небольшими свастиками в углах. Кажется, этот фрагмент даст нам и часть фигуры. Надеюсь увидеть все остальное завтра.
Как Вы видите, сезон продолжается, как всегда, успешно. Дура продолжает удивлять. Думаю, что в следующем году, когда мы расчистим стены, крупные находки прекратятся. В этом году буду тратить деньги на раскопки и возьму из следующего года, если понадобится.
Запросил Баке о его формуле лака.
Сейчас Ваши письма приходят регулярно, но я сказал на почте, что многие не дошли. Я думаю, что теперь сервис улучшится. Очень приятно регулярно получать от Вас письма.
Должен заканчивать свое письмо, но вскоре напишу Вам снова. Мы будем дома в конце мая. Вышлю последние иллюстрации, одну — каждой стороны барельефа, одну — пергамента, транскрипцию которого я Вам выслал. Я также выслал увеличенную фотографию, сделанную отцом Пуадбаром в Дейре 14 декабря. Он говорит, что мы можем использовать ее для публикации, если нам будет нужно. Он также хочет опубликовать одну фотографию в своей книге о римской границе, и я сказал ему, что мы будем очень рады, если он сможет ее использовать. Здесь нет ничего, что вторгалось бы в область наших исследований56.
Ахилл, которому было плохо, вернулся, и все идет хорошо. Капитан Дюмениль возвратился из Бейрута с новостями о том, что раздел фресок должен производиться поровну, как я и ожидал, но каждый год будут делиться только те фрески, которые были благополучно сняты. Если мы получим сцены с Моисеем, а они все были сняты в этом году, нам нужно будет оставить какую-то их часть в Сирии, если только не будет снято достаточно других, чтобы их компенсировать.
Рад, что положительно решился вопрос о Брауне и Пирсоне на будущий год. Сезон будет превосходный, и я уже жду его.
Я должен заканчивать письмо, но вскоре напишу снова. Мы будем дома в конце мая.
Шлю самый горячий привет Вам и миссис Ростовцевой от нас всех.
Ваш старинный ученик
Кларк».
Таким образом, сезон, который приближался к концу, дал новые, очень большой научной важности результаты. Однако по-прежнему оставался нерешенным вопрос о судьбе фресок. К. Хопкинс был, как мы видим на основании его писем, полностью уверен, что фрески синагоги будут разделены.
Следующее письмо К. Хопкинса датируется 16 февраля 1933 г.:
«Дорогой профессор Ростовцев!
Пишу Вам эту записку с тем лишь, чтобы дать Вам знать, что все идет наилучшим образом, хотя никаких
сенсационных находок в последнее время мы не сделали. Однако у нас была хорошая возможность сделать прекрасное открытие перед завершением сезона: вчера и сегодня вдоль стены к югу от синагоги было найдено множество фрагментов фресок. На одной изображена красивая головка (в три четверти), а на другой — бюст девушки со следами букв внутри:
BIJ0NANIA
KONQNOZ57.
Определенно, в одном из рядом стоящих зданий должна быть целая серия изображений. Вопрос только в том, осталась ли на стенах часть изображений. Я уверен, что вскоре мы это узнаем.
Еще одна отличная находка была сделана на следующий день — бронзовый светильник, отлитый в форме головы негра. Это лучший бронзовый светильник из найденных здесь, а вместе с цепочками, прикрепленными к нему, получается довольно изящная музейная вещица. Продолжаются находки фаянсовых сосудов, и к концу сезона у нас будет очень хорошая коллекция. Однажды мы нашли большой целый кувшин с грубым рисунком коричневой краской на нем. Находка интересна тем, что фрагменты таких сосудов мы уже находили в прошлые годы, и форма их оставалась неизвестной. Керамика поздняя, датируемая последним периодом жизни города.
Фрэнк Браун раскапывает цитадель, и мы переселяем Абд-эль Мессию58 из его дома в башню (в нашу старую столовую), так что мы можем раскапывать другой вход [в цитадель]. У нас готово еще несколько комнат — с деревянной крышей, крытой цементом, они приготовлены для фотографа и художника, которые прибудут сюда через несколько дней. Более того, в следующем году нам понадобится еще одна или две комнаты, так как уже в этом году нам были очень нужны новые помещения под хранилище. Лишние комнаты здесь, как помещения в музее: только построишь — они уже переполнены, и нужно строить новые.
В конце концов установилась приятная погода, настоящая весенняя неделя, однако сегодня, первый раз за сезон, подул пустынный ветер. Я только что закончил свой месячный отчет и вышлю его с Дюменилем, который в понедельник поедет в город. Между тем я все время работал над отчетом за прошлый год и почти наполовину его завершил. Буду очень расстроен, если не закончу его здесь до конца марта. Я думаю, что почти завершу его, хотя, конечно, вопросы раздела, упаковки и финальной документации займут значительную часть моего времени.
Сьюзен нашла фрагмент из трех строк пергаментного текста в корзине Дюмениля, но, к сожалению, был найден только этот маленький фрагмент. В настоящий момент представляется, что квадрат, в котором он копает, даст больше фрагментов фресок, чем папирусов и пергаментов.
Сегодня — день зарплаты, и я подсчитываю расходы. Я подсчитал, что с учетом еще двух рабочих недель — до 6 марта — мы как раз уложимся в смету. Дюмениль должен уехать около 20-го, это даст ему


138
Часть 1. М.И. Ростовцев и его «сирийские Помпеи»
время вычистить и задокументировать находки. Фрэнк Браун, возможно, уедет за несколько дней до 1 апреля, так как 6 апреля он должен быть в Афинах.
Главы отчета уже напечатаны, и я надеюсь выслать Вам вскоре первые из них.
Все в порядке, но каждый уже начинает чувствовать переутомление. Просто невероятно, как быстро накапливается работа. Мисс Кросби, кажется, переносит все тяготы лучше, чем кто-либо, хотя забот у нее очень много. Я сам бы хотел слегка отдохнуть в апреле, поэтому хочу закончить первым делом прошлогодний отчет и тогда почувствую себя свободным.
Сезон, однако, был прекрасным; и особенно мне нравятся члены группы (кроме Баке, но за него я лично не волнуюсь, думаю, его работа выполнена хорошо). Надеюсь, что нам удастся сделать одну-две крупные находки до завершения работ...
Кларк».
Мартовские письма К. Хопкинса М.И. Ростовцеву начинаются письмом от 1 марта 1933 г.:
«Дорогой профессор Ростовцев!
Прилагаю первую главу отчета за прошлый год. Вторую главу надеюсь выслать через несколько дней. Все остальное идет своим чередом, но довольно медленно. Однако я надеюсь завершить всю работу до того, как мы уедем отсюда, и выслать Вам все до того, как я покину Бейрут59. Еще довольно много надо доделать, но я смогу все легко выполнить, когда вернусь.
Также шлю Вам фотографию новых сцен из синагоги, только что открытых. Мы копали вдоль северной стены, сразу на нижней границе декора, и рядом со сценой со вдовой открыли прекрасную сцену с Елисеем и жертвоприношением. На ней представлены два алтаря с волами на вершине каждого. На каждой стороне вокруг первого из алтарей — по четыре фигуры, у второго — три на одной стороне и несколько плохо различимых фигур — на другой. На первом алтаре нет изображения огня, в то время как пламя вздымается от вола на втором алтаре. Эти сцены сфотографированы старой камерой, которая, как говорит господин Jle Палю, не очень хорошая60. Он приехал 18 февраля и привез 1700 пленок и цветных пластин, так что у нас есть хороший запас всего, что нам нужно.
Господин Баке сегодня получил уведомление о том, что его ждут в Афганистане в июле. Он полагает, что экспедиция продлится около шести месяцев. Более определенно он узнает в Париже, но я не думаю, что мы сможем на него рассчитывать в начале следующего сезона. Было бы лучше пригласить Томпсона и затем заменить им Баке.
Последние значительные находки — два пергамента, на одном — две или три строчки по-гречески, несколько строк на пальмирском и около 30 — на сирийском. Все в отличном состоянии. Второй довольно сильно поврежден, но я думаю, что его удастся прочесть полностью. Он датируется не ранее 60 г. н.э., на нем указаны и парфянская, и греческая даты61. Кажется, это завещание с титулами парфянского царя в начале документа. Верхняя часть была свернута и запечата¬
на пятью буллами с кольцевыми печатями. Буллы сохранились до сих пор, и они представляют большой интерес. Та часть документа, которая дает краткое резюме, сохранилась на три четверти и написана минускульным письмом. Другая часть написана очень четко, большими буквами, но ее сохранность фрагментарна.
Мы рассчитываем, что завтра г-н Кавро62 сделает прорисовку тех фресок, которые трудно сфотографировать. Г-н Сейриг приезжает в конце этой недели или в начале следующей, а г-н и г-жа Дюссо и Ноди должны появиться у нас 10-го или 11-го, так что дом у нас будет полон.
Все идет хорошо, если не считать историю с шофером, в результате которой он получил год тюрьмы и был оштрафован на 100 золотых фунтов. Мы подаем обжалование, и завтра я еду в Дейр, чтобы проследить за этим.
8-го числа мы заканчиваем работы, кроме нескольких человек, г-н Дюмениль уезжает 15-го. Фрэнк Браун собирается уехать 27-го или 28-го, чтобы отправиться в Афины в путешествие, организуемое Школой63. Я собираюсь отбыть 1 мая и вернуться через Алеппо. В настоящий момент мы все немного спешим, чтобы успеть завершить документацию до того, как все будет упаковано. Очень много предстоит еще сделать. В том, что касается денег, я думаю, мы уложимся в бюджет, но, может быть, долларов на 200 его перерасходуем. Большую часть фотографий Jle Палю проявит в Париже, и я заберу их на обратном пути.
Сьюзен устала, но в остальном чувствует себя хорошо, ребенок здоров, и все остальные в порядке. Фрэнк Браун рад возможности вернуться назад, и я очень обрадован тем, что он снова будет здесь. Он, в частности, занят изучением украшений (из которых он нашел большую часть) и хрупкой керамики. Мисс Кросби будет заниматься кирпичами и граффити. Поражаюсь тому, сколько надо будет сделать.
Но я должен заканчивать свое письмо. Вскоре напишу снова, когда вышлю Вам вторую главу, — о частном доме. У меня готовы семь глав: стены; дома; рынок; Афлад64; Аззанаткона65; преторий с расположенным рядом домом и христианская часовня, а также еще несколько мелких параграфов...
Ваш старинный ученик
Кларк».
Следующее письмо-отчет — от 9 марта 1933 г.: «Дорогой профессор Ростовцев!
Вчера мы завершили работы, и этот сезон определенно будет рекордным сезоном раскопок в Дура. В самый последний момент, перед тем как завершить раскопки, мы сделали еще одно замечательное открытие: нашли фрагмент 15-й главы Евангелия от Марка, строки 40 слл.:
кои саХюрт!... кш yuv]aiKec ...
N AKOAOY0HCANTQN АПО EIC
AC OPQCAI TON СТА HN ДЕ
яараскеит! cappaxov еяеф


История раскопок Дура-Европос 1928—1937 гг. в письмах и документах
139
ёстяер]1<хс АЕ rENOMENHC ЕП1 О ECTINI1POCABBATON П[РО]С AN0PQITOC BOYAEYTHC.... яр СО EpivpaGai СТН ac ovopa wo ЛОР Д
(ov MA0HTHC IH
AENOC ДЕД1А В BON ON KAI AYTOC ПЮСЕДЕХЕТО ТО ©Y [A]YTOC ©YA В ее 0 THN66.
Сейриг прибыл два дня назад, и мы произвели раздел. Он прошелся по кирпичам, выбрав один, то же самое — с ювелирными украшениями. Каждому досталось по кирасе. Сирия получает рельеф Ашама и надпись, найденную в амфитеатре. Мы забираем рельеф из храма Артемиды, чудесную головку, которую мы нашли неделю тому назад, и фрагменты головы и ног из раскопа мисс Кросби. Сирия получает расписной щит, фреску Победы, лестницу Иакова и большую центральную панель; нам же отдают сцены с Моисеем, включая панель с неопалимой купиной. Если будет решено, что все фрески отходят Сирии, мы вышлем их назад, а они отдадут нам расписной щит. Я думаю, это справедливое решение, и очень доволен.
Естественно, мы забираем с собой все монеты и пергаменты. Рад сообщить, что за последние несколько дней мы также нашли еще два папирусных фрагмента, хотя и довольно маленьких. Это хорошее предзнаменование на следующий год, так как их определенно будет значительно больше вдоль стены около ворот, если только одно из зданий — архив по хранению частных документов, а все записи до сих пор на месте.
К нам приехал доктор Сукеник — директор Еврейского университета в Иерусалиме, и он явно потрясен синагогой67. Он говорит, что под полом одной синагоги в Египте нашли яму, в которой было множество старинных рукописей. Если в следующем году нам будет сопутствовать удача, мы найдем то же самое в нашей синагоге.
По-моему, я уже говорил Вам, что Палю, наш фотограф, прибыл 18 февраля и с той поры занят фотографированием. Он, правда, собирается проявлять пленки в Париже. Позавчера приехал Кавро — специалист по прорисовке фресок. Он займется теми сценами, которые труднее всего сфотографировать. Я очень хочу, чтобы он сделал несколько сцен. Я посмотрю на его работу, чтобы решить, нужно ли ему продолжать ее в следующем году. Сукеник говорит, что главное сидение — это скорее место для Ковчега с изображениями ракушки над фронтоном, семисвечника, пальмы и плодов цитрона — символов, всегда здесь присутствующих.
Шлю Вам вторую главу моего отчета, которая, надеюсь, Вам понравится. Спешу доделать остальное, и ко времени нашего отбытия в конце месяца, надеюсь, все будет готово.
В настоящее время мы сократили число рабочих до 50, и Ахилл занят изготовлением коробок. Прошлой ночью к нам пытался влезть вор-взломщик, но Ахилл отбил его нападение. Сейчас жандармы ищут вора. Я собираюсь оставить на лето четырех охранников. Даже в этом случае нам сильно повезет, если нас летом не ограбят, так как страна доведена до отчаяния, и арабы умирают от голода...
Ваш старинный ученик
Кларк».
Среди документов, которые характеризуют ситуацию в конце этого раскопочного сезона, — письма М.И. Ростовцева и Ф. Кюмона. Особый интерес вызывает письмо Ф. Кюмона, адресованное М.И. Ростовцеву от 11 марта (из Рима)68.
В первой части письма Ф. Кюмон благодарит М.И. Ростовцева за присылку ему итальянского издания книги «Социальная и экономическая история Римской империи». Затем он переходит к проблемам Дура: «Я получил письмо Хопкинса, из которого видно, что в Дура открытие следует за открытием. И Вы их сделаете в следующем сезоне достаточно, чтобы не делить на две части иудейские фрески. Что касается папирусов и пергаментов, то все кончится тем, что их собрание затмит коллекцию Оксиринхских [папирусов] и вызовет необходимость опубликовать дополнение к Thesaurus linguae latinae»69.
«Я останусь в Риме до мая. Может быть, Вы меня там увидите, если сойдете на землю в Неаполе. В этом случае Вы сможете, безусловно, сделать там доклад о живописи синагоги. Главный раввин уже два раза приходил к Дюссо!»
Но вернемся к письмам К. Хопкинса. Его следующее письмо датируется 26 марта 1933 г.:
«Дорогой профессор Ростовцев!
Сегодня, в первый день погрузки, мы отправили в Бейрут на грузовике 18 ящиков. Вторая партия будет отправлена 1 апреля.
Можете поздравить нас — мы нашли прекрасную надпись, которая читается следующим образом: ETOYC ПС ТО riP[OTEPON]70 [ПТ ГОРГПАЮ Y К A]NTEI
PEN0AIСАПСОС LAB
TOY EniKAH0ENTOCAN....
ZABIAAAOY TON AE [TON BO nON AAONI 0EOI YTDEP EAYTOY KAI ЕКЛАПАТОС THC ITNAIKOC AYTOY COTH[PI]AC KAT EYXHN71 ЕФО... 1КАРПОСА172 KAT AY. O73. TOIAYTOI ©EOI KATENIAYTON.
Она была найдена в квартале L 5 — следующем квартале напротив синагоги, но в восточной части. В прошлом году Пирсон обнаружил здание, но у нас хватило времени раскопать только две его комнаты, и мы не


140
Часть 1. М.И. Ростовцев и его «сирийские Помпеи»
нашли ничего, кроме нескольких фрагментов расписной штукатурки. В этом году у нас не было времени копать дальше, и мы сократили число рабочих до двадцати, занятых, в основном, очисткой находок, помощью каменщику в постройке двух дополнительных помещений и погрузкой грузовика. Все раскопы были завершены, и я возобновил работу на них, лишь с тем чтобы занять рабочих. Каково же было наше удивление, когда мы нашли эту надпись, посвященную Адонису. Это ведь означает существование еще одного храма. Камень был найден рядом с основанием алтаря, поставленным прямо напротив стены. Пирсон покажет Вам, где находится здание и где был найден камень, так как он был обнаружен между главным входом на улице В и тем раскопом, в котором мы очистили две комнаты.
Дейгерт пишет, что он хочет заняться фотографией и приехать на будущий год. Пишу ему, чтобы отговорить его: ведь он не очень хорошо себя чувствует, к тому же он не очень ладит с другим участниками экспедиции. В любом случае я не думаю, что он мог выучиться за лето так, чтобы сделать такие фотографии фресок, какие мы хотим, хотя он вполне компетентен в научных вопросах.
Кавро работает здесь с фресками, он прекраснейший человек, занят еще и тем, что помогает составлять рисунки для каталога и планы нескольких последних раскопов. Мне кажется, что, если Пирсон собирается потратить большую часть своего времени на снятие фресок, нам будет нужен помощник для составления чертежей, планов и т.д. Если так, то Кавро — прекрасный кандидат, так как он знает страну (он был архитектором на раскопках в Библе и сейчас занят архитектурой в Бейруте) и отлично работает. Я собираюсь поговорить с ним, как только Баке уедет 20-го, не заключая никаких окончательных договоренностей, и тогда мы посмотрим, чего он хочет. Он проделал огромную работу в Дамаске, занимаясь реставрацией мечетей и т.д., и он уверен, что сможет снять фрески. Кавро был бы отличным помощником Пирсона, и я уверен, что они могли бы хорошо работать вместе. Так или иначе, поговорим обо всем этом, когда встретимся.
Дюмениль уехал 15-го, а Ле Палю, Браун и Баке уезжают 29-го. Мы отправляемся 1-го. Мы с Дюмени- лем совершили трехдневную поездку в Телль-Халаф, а Браун и мисс Кросби съездили в Багдад на шесть дней и вернулись вчера. Все чувствуют себя хорошо, но устали. Тем не менее все прошло наилучшим образом, и наша документация почти полностью завершена. Прилагаю отчет по третьей главе и мои записи о фресках в частном доме. Фотографии копий, которые сделал Нокс, вышлю через несколько дней, если не смогу отправить их с этим письмом. Пожалуйста, приберегите записи для меня, так как это единственный экземпляр, который у меня есть.
Мы возвращаемся через Алеппо, и я надеюсь посетить по пути Рала’т Симон, Риханже, Антиохию, Рас- Шамру и Библ...
Ваш старинный ученик
Кларк.
P.S. Большое спасибо за Ваше последнее письмо, которое пришло несколько дней назад.
Я должен сказать, что мисс Кросби сделала очень много, она — самое ценное приобретение экспедиции в этом году.
Высылаю президенту отчет за февраль и первую часть марта.
Кларк Хопкинс».
Последнее письмо из экспедиции К. Хопкинс отправил М.И. Ростовцеву 30 марта:
«Дорогой профессор Ростовцев!
Большое спасибо за письмо от 1 марта, которое пришло совсем недавно. Баке только что уехал, и я говорил с Кавро о следующем годе. Он хорошо знает фрески и говорит, что сможет снять их все за четыре месяца. Он необыкновенно приятный человек и кроме того — первоклассный архитектор. Думаю, что он и явится тем человеком, который будет работать с Пирсоном: он знает страну, у него есть опыт раскопок, он готов выполнять работу так, как мы этого захотим. К тому же, пока один будет работать с фресками, второй может заняться планами, изготовлением каталога и т.д.
Баке, Ле Палю и Браун уехали вместе. Ле Палю едет прямо в Париж и оттуда вышлет Вам копии фресок из частного дома.
Сьюзен и ребенок завтра едут в Дейр, и на следующий день мы все уезжаем. Один грузовик с двадцатью ящиками уже уехал, а другой — с еще двадцатью — уезжает послезавтра.
Я выслал Вам третью главу моего отчета и надеюсь выслать еще две из Бейрута, а шестую — вскоре после этого. Надеюсь, Вам они понравятся.
Должен завершить письмо. Мы поговорим о Кавро в Нью-Хейвене, но не обещайте никому другому место Баке; по-моему, Кавро — необыкновенно приятный человек и обойдется нам дешевле, чем Баке...
Ваш старинный ученик
Кларк».
Завершающим документом сезона послужило письмо К. Хопкинса от 11 апреля 1933 г.:
«Дорогой профессор Ростовцев!
Вчера на корабле "Excalibur" отбыли древности. Корабль приплывает в Нью-Йорк 3 мая. Три маленьких кейса с пергаментами и папирусами, драгоценными украшениями и мечом были отданы Пирсону. Все остальное — в соответствующем месте на хранении. Я застраховал пергаменты и украшения на сумму из расчета 500 долларов за предмет, остальные находки — 60 или 70 долларов за предмет. Высылаю авиапочтой небольшую посылку с ключами к двум железным ящикам. Замок третьего требует набора буквенной комбинации DOUR.
Все здесь прошло самым наилучшим образом. Мы вернулись через Алеппо и посетили Антиохию, Риан- же, Рас-Шамру и Хаму. Нас задерживали сильные дожди, но поездка была очень приятной.
Мисс Кросби уехала в Малую Азию на следующий день после прибытия, мы ждем корабль на Родос. Я попросил Сейрига составить новый контракт по Дура, так


История раскопок Дура-Европос 1928—1937 гг. в письмах и документах
141
как нынешний шестилетний контракт истекает в этом году.
Стараюсь получить четвертую главу моего отчета, которая была напечатана и выслана сюда. Я написал в гостиницу, чтобы они задержали мою почту, но так как отчет был послан заказной почтой, почтовая служба настояла на том, чтобы он был выслан в Дура. Ин- шалла, скоро я смогу выслать его Вам. Сейчас стараюсь в самое короткое время завершить шестую главу. Оставляю несколько пустых страниц, которые нужно будет заполнить позднее. Пятая глава печатается.
Мы поедем через Париж сразу после середины мая. Если там ничего не нужно будет сделать, дайте мне знать по адресу: с/о Bankers Trust, 5 Place Vendome. К концу сезона мы все очень устали, стараемся не напрягаться и отдыхаем...
P.S. Также высылаю Вам каталог папирусов и пергаментов. Вам нужно будет отправить кого-нибудь в Нью-Йорк, чтобы открыть ящики, достать папирусы и т.д.».
Практически завершает тему сезона 1932—1933 гг. письмо М.И. Ростовцева К. Хопкинсу от 28 апреля 1933 г.:
«Пишу Вам только для того, чтобы сказать, что я получил Ваши письма, последнее из которых уведомляет о прибытии древностей 3 мая. Все устроено так, чтобы они были доставлены в Нью-Хейвен без таможенного досмотра в Нью-Йорке. Надеюсь, они прибудут в хорошем состоянии.
Кстати, я показал фрагмент Евангелия от Марка профессору Торри, и, как я и подумал при первом взгляде на изготовленную Вами копию, это оказался не Марк, но "Диатессарон" Татиана. Мы располагаем только арабским переводом этого заменителя Евангелия, использовавшегося в Месопотамии, и, таким образом, фрагмент греческой рукописи труда Татиана оказался в наших руках впервые. Татиан написал его около 170 г., так что наша рукопись почти современна появлению этого труда.
Мы все с превеликим нетерпением ждем Вашего прибытия. Я получил три Ваши главы и прочел их с большим интересом. Нам надо будет обсудить с Вами много вопросов, и поэтому я решил остаться здесь до 17 июня, чтобы подготовить отчет к печати. Мне жаль, что Вы не застанете здесь профессора Баура, так как он отплывает в Германию в мае, но он оставит у меня свою рукопись, Вы прочтете ее и согласуете свою главу о христианском храме с главой Баура. Крэлинг занят интерпретацией и изучением фресок синагоги, и, я думаю, правильным будет доверить ему публикацию фресок. Он собрал изрядное количество параллельного материала и благодаря своим ученым занятиям в Принстоне постоянно контактирует с принстонскими звездами христианской археологии. Думаю, нам не найти лучшего издателя для нашей живописи, которая, конечно, имеет первоклассное значение. Я пытаюсь добыть деньги у нескольких евреев для надлежащей публикации синагоги, но это станет возможным не раньше, чем синагога будет раскопана полностью в следующем году.
Что касается кампании следующего года, есть много сомнений и опасений, связанных с инфляцией и с курсом обмена доллара, но еще слишком рано строить предположения, подождем — увидим. Я надеюсь, что во время пребывания в Париже Вы представите Французской Академии [надписей и изящной словесности] полный отчет о своих раскопках. Пожалуйста, скажите Дюссо, что он может поставить мое имя для доклада о военном архиве Дура, я могу прочесть его в Академии во время моего короткого пребывания в Париже в этом году74. Я, вероятно, сяду на "Европу", которая отходит из Нью-Йорка 17 июня, и буду в Париже к 22-му. Тут, конечно, могут быть затруднения, потому что я еще не заказал каюты на "Европе". Единственная альтернатива — "Деграсс", который отплывает несколько позже "Европы", но прибывает 29 июня, так что я бы хотел, чтобы мой доклад поставили на одну из двух следующих после 29-го пятниц. Пожалуйста, позаботьтесь об этом. Надеюсь, что Вы хорошо отдохнули на прекрасном острове Родосе и что я вскоре получу остальные главы Вашего отчета, чтобы подготовиться и обсудить его с Вами сразу по Вашем прибытии. Пока в прочитанных мною главах я не нашел ничего, что требует отдельного обсуждения. Может быть, такие темы появятся потом. Если нет, то я решительно склоняюсь к тому, чтобы отчет состоял просто из глав, которые Вы пишете, главы профессора Баура и нескольких заметок Беллинджера о монетах. Может быть, дадим краткий отчет о папирусах — не более чем предварительное сообщение, так как у нас еще не готова расшифровка и интерпретация весьма важных латинских документов, найденных в прошлом году».
Определенная информация имеется в письме М.И. Ростовцева Ф. Юомону от 30 апреля 1933 г.:
«Мой дорогой друг!
Извините меня за то, что я не отвечал Вам некоторое время. Конец академического года, новые доктора, экзамены, прибытие Хопкинса — все это не оставляло мне ни минуты свободного времени. Я горячо благодарю Вас за Вашу открытку.
Мы только что получили древности из Дура. Фрески действительно экстраординарные. Самое лакомое блюдо для нашей экспозиции — это целый75 римский щит (scutum). Я не видел никогда ничего подобного: дерево, покрытое с двух сторон медью. Медь с наружной стороны покрыта росписью. На красном фоне (настоящая помпейская красная краска) — оружие и фигуры: вверху орел и две Виктории, внизу лев между двумя звездами. Живопись определенно выполнена в технике энкаустики76.
Мы имеем 31 новый пергамент и папирус. Лист греческого "Диатессарона"! (Никакого сомнения: полное совпадение с сирийским текстом.) Один документ на сирийском языке с греческим резюме77. Другой документ с именем парфянского царя 68 г. по Р.Х. Настоящий обвал! Мы работали всю зиму над военным архивом. Я дам краткое сообщение о том, что мы сделали, в Академии78. Мы отплываем в Европу 16 июня.


142
Часть 1. М.И. Ростовцев и его «сирийские Помпеи»
Следовательно, мы будем в Париже 22-го, и я надеюсь прибыть в Академию в пятницу 23-го...»
Во время этого путешествия по Европе М.И. Ростовцев в ряде научных учреждений делал доклады об открытиях в Дура. Об одном из них он в шуточной форме сообщал Э. Миннзу в письме от 9 июня 1933 г.79: «Читать буду80, впрочем, не о парфянском искусстве, а жидовском. Наша последняя новость в Дура — это открытие жидовской синагоги с поразительными фресками — иллюстрациями к Ветхому Завету. Читайте Библию и готовьтесь»81.
Подводя некоторые итоги, можно утверждать, что шестой сезон раскопок в Дура-Европос был чрезвычайно удачен. Среди важнейших открытий необходимо прежде всего указать на два: открытие синагоги и находку фрагмента «Диатессарона» Татиана82.
Последний факт служил своего рода дополнением к открытиям прошлого сезона, давая литературное дополнение к христианскому зданию. Все исследователи сейчас согласны с тем, что данный пергаментный отрывок — именно фрагмент «Диатессарона»83. Татиан был выдающимся деятелем — одним из создателей сирийской культуры. «Диатессарон» представлял собой последовательное изложение жизни Иисуса Христа, сделанное на основе четырех Евангелий. Оно было написано около 175—180 гг.84 Открытие фрагмента этого текста поставило несколько сложных вопросов, в частности вопрос, который давно уже вызывал горячие дискуссии, — о языке оригинала этого произведения. Существуют две точки зрения: согласно одной, язык оригинала — греческий; согласно другой, — сирийский. К. Крэлинг предполагал, что фрагмент из Дура усиливает тезис о греческом языке как языке оригинала; его аргументы были в общем приняты большинством исследователей85.
Открытие синагоги с росписями вызвало еще больший интерес. Работы по снятию фресок (и, соответственно, все дискуссии относительно того, кому они будут принадлежать) осуществлялись в течение следующего сезона (см. следующий раздел), однако первые интерпретации и дискуссии вокруг них начались немедленно. Мы уже указывали на доклад М.И. Ростовцева в Британской академии, но этот доклад не был единственным. Как он сам, так и другие участники экспедиции, выступали с сообщениями и издавали небольшие работы, главным образом предварительного характера86. Исследователи отмечали, что первой реакцией на сообщение об открытии синагоги в Дура-Европос было недоверие87. Правда, это недоверие вызывалось не фактом открытия синагоги как таковой, поскольку достаточно широко было известно о значительном еврейском населении в Месопотамии в это время, а фактом наличия в ней больших живописных панно с сюжетной росписью на библейские темы. Дело в том, что в «Исходе» (XX. 4) содержалось запрещение на живописные и скульптурные изображения религиозного характера для Иерусалимского храма и синагог. Хотя уже было известно, что в некоторых местах Палестины и ряде районов диаспоры этот за¬
прет соблюдался не очень строго: например, в ряде синагог Палестины и Заиорданья имелись мозаичные полы со сценами из истории израильского народа, но нигде еще не встречались синагоги со стенами, сплошь покрытыми росписями88. Однако это недоверие очень быстро развеялось, когда слушателям этих докладов были продемонстрированы фотографии росписей, и тогда появились некоторые исследования, в которых делались попытки поставить этот памятник в связь с общим развитием иудейской религии и искусства89.
Вышедший в 1934 г. очередной том «Предварительного отчета»90 дал новый материал для решения проблем, поднятых открытием синагоги и ее живописи91.
Важным этапом в исследовании синагоги стала публикация этого памятника в серии «Окончательных отчетов»92. Конечно, появление этой очень серьезной работы не привело к прекращению исследований по данному сюжету93. Следующим значительным этапом стала многотомная монография Э.Р. Гудинафа, в которой живописи синагоги Дура-Европос было уделено три тома94.
Все исследования последующего времени в той или иной степени отталкивались от этого всеобъемлющего труда. Наиболее важные темы последующих работ — исследование отдельных деталей живописных панно, взаимосвязь между раннехристианским и древнееврейским искусством (особенно в отношении сцен, иллюстрирующих Ветхий Завет), соотношение живописи синагоги и живописи из языческих святилищ Дура, т.е. соотнесение древнееврейской художественной традиции с чисто дурской, понимаемой иногда как собственно парфянская изобразительная традиция95. Из работ относительно последнего времени необходимо особо указать на отдельную главу в многократно цитировавшейся книге К. Хопкинса, посвященную специально живописи синагоги96. Необходимо также указать на то, что данный памятник был объектом специального изучения на двух международных симпозиумах97.
Сейчас нет необходимости сколько-нибудь подробно описывать этот памятник. Отметим только самое основное, опираясь на выводы М.И. Ростовцева98. Говоря об истории синагоги, он отмечает, что на том месте, где позднее была открыта синагога, находился скромный частный дом. Около 200 г. н.э. он был перестроен и превращен в синагогу. Это здание имело тот же план, что и последующее, но было несколько меньших размеров. Синагога была богато украшена, но живопись имела чисто декоративный характер. Около 245 г. еврейская община Дура решила увеличить синагогу. Самуил, архисинагог и коген синагоги, сын строителя первой синагоги, как показали надписи, исследованные Дюменилем, явился душой и организатором перестройки, главным жертвователем средств для этого предприятия.
Роспись находилась в главном зале на стенах, украшены были росписью также и кессоны потолка. Роспись их орнаментальная и языческая: цветы, фрукты, знаки зодиака, головы языческих божеств. «В центре задней


История раскопок Дура-Европос 1928—1937 гг. в письмах и документах
143
стены помещения в маленькой часовенке с двумя колоннами, богато расписанной и осененной балдахином, находилась ниша, являвшаяся, по всей видимости, хранилищем Торы»99.
В росписи синагоги отмечаются два периода. В первый из них были расписаны ниша для Торы и пространство над ней. Здесь были изображены священная утварь Иерусалимского храма и сцена жертвоприношения Авраама. Однако эта сцена имеет очень характерные особенности: все фигуры изображены спиной к зрителям, а вместо голов помещены только черные силуэты — «очевидно, художник, или жертвователь, не мог еще решиться украсить синагогу реалистическими человеческими фигурами»100.
Однако скоро колебания закончились, и главное помещение синагоги оказалось полностью украшенным различными сценами из ветхозаветной истории. Пространство стен было разделено на четыре яруса (включая цоколь), и три верхних регистра были заполнены этими сценами. Мы, естественно, не будем перечислять их, отметим только одно обстоятельство: в расположении этих сцен нет никакого порядка — ни хронологического, ни теологического. Вполне вероятным кажется предположение, что жертвователь средств на украшение синагоги получал право на определенный участок стены и поручал там художнику изобразить именно те сцены, которые он лично хотел.
Художники, которые работали в синагоге, были, вероятнее всего, ремесленниками. В их изобразительных приемах очень многое сближает с техникой работы языческих художников Дура.
Живопись синагоги Дура-Европос, бесспорно, очень ценна, она — важнейший источник для понимания многих явлений в культурной жизни Востока эпохи Римской империи.
1 Hopkins С. The Discovery of Dura Europos / Ed. by B. Goldman. New Haven — London, 1979. P. 119 f.
2 Письмо на бланке Службы древностей Верховного комиссариата Французской Республики в Сирии и Ливане.
3 Ж.Б. Шабо (J.B. Chabot, 1860—1948) — французский семитолог, ему принадлежит, в частности, работа «Choix d’inscriptions de Palmyre» (P., 1922). В этой работе дан также и перевод «Пальмирского таможенного тарифа», о котором говорится в письме. См. также: Пальмирский пошлинный тариф / Пер. И. Шифмана. М., 1980.
4 Речь идет о хронике раскопок в различных районах античного мира, которая регулярно публиковалась в этом издании Немецкого археологического института.
5 То есть нет возможности атрибутировать эту сцену.
6 Имеется в виду колено Иссахарово.
7 Аарон.
8 Восточный базар.
9 Имеется в виду Уэллс.
10 Имеется в виду, что «некто сделал».
11 «Самуил, сын Эйддея, старейшина иудеев, сделал» (древнегреч.).
12 Имеется в виду живописная сцена, на которой изображены Тюхе (богини доброй судьбы) городов Дура-Европос и Пальмира. Обе богини держат в руке по цветку.
13 Термин не совсем верен, т.к. иудеев Дура-Европос нельзя считать сектантами на том основании, что они использовали живопись при оформлении своей синагоги.
14 Перевод: «Авраам и Арсах... и Салман посвятили» (древнегреч.).
15 Имеются в виду изображения на отдельных черепицах.
16 Rostovtzeff МЛ. Caravan Cities. Oxf., 1932.
17 Имеется в виду крыша, построенная над раскопом для того, чтобы росписи не пострадали от дождя в течение того времени, когда они расчищаются и снимаются.
18 Согласие (древнегреч.).
19 Имеется в виду фреска из баптистерия дома христианской общины.
20 Подчеркнуто К. Хопкинсом.
21 Имеется в виду официальный месячный отчет, отправляемый в адрес президента университета.
22 К. Хопкинс здесь имеет в виду росписи синагоги.
23 Вексиляция — отряд вспомогательных войск в римской армии.
24 Месячные отчеты посылались не только в Йельский университет, но и во Французскую Академию надписей и изящной словесности.
25 Sabbatical year — год, в течение которого профессор университета (в США и Великобритании) занимается только научно-исследовательской работой.
26 Hopkins С. The Discovery... P. 121.
27 Первая публикация: Скифский роман / Под общ. ред. акад. РАН Г.М. Бонгард-Левина. М., 1997. С. 542—544.
28 Вопрос о том, кому будут принадлежать фрески (особенно фрески синагоги), особую остроту приобрел в следующем сезоне (см. следующую главу).
29 Р. Эберхардг (Robert George Eberhardt, 1884—1965) — специалист по искусству, прежде всего по древней скульптуре, профессор Йельского университета, работал также в Йельской школе искусств, в 1932—1951 тт. был хранителем коллекции скульптуры в Йельской галерее искусств.
30 Дж. Стаут (Georges Leslie Stout, 1897—1978) — специалист по консервации живописи, работал в Гарвардском университете и в Музее Фогга в Гарварде. Автор книг о методике сохранения древней живописи.
31 Д. Томпсон (Daniel Varney Thompson, 1902—1977) — профессор истории искусств Йельского университета в 1930 — 1933 гг., основная область научных интересов — итальянская средневековая живопись.
32 К. Крэлинг (Carl Herman Kraeling, 1897—1966) — семитолог, руководил, в частности, исследованиями в Герасе (Джераш). Результаты этих работ опубликованы под его редакцией: Gerasa: City of Decapolis / Ed. C.H. Kraeling. Chicago, 1938. Был главой Восточного института Чикагского университета. Он же издал результаты исследований синагоги в Дура-Европос: Kraeling C.H. The Excavations at Dura-Europos Conducted by Yale University and French Academy of Inscriptions and Letters. Final Report VIII. Pt 1. The Synagogue. New Haven, 1956; а также здания христианской общины: Kraeling C.H. The Excavations at Dura-Europos Conducted by Yale University and French Academy of Inscriptions and Letters. Final Report VIII. Pt. 2. The Christian Building. N.Y., 1967. Кроме того, он занимался изданием арамейских документов. В последующие годы был близким другом М.И. Ростовцева.
33 Имеется в виду ряд панно на стенах синагоги.
34 Ответственный секретарь редакции American Journal of Archaeology в то время.


144
Часть 1. М.И. Ростовцев и его «сирийские Помпеи»
35 «280 [год]. Селевк, сын Лисия, стратег города, глава рода» (древнегреч.). Поскольку здесь использовалась се- левкидская эра, то это — 32 г. до н.э.
36 Имеется в виду строительство путей для узкоколеек, по которым транспортировались отвалы.
37 Часть датировочной формулы документов парфянского времени: «при царе царей», далее — имя царя.
38 Основатель, создатель (древнегреч.).
39 Слово подчеркнуто М.И. Ростовцевым.
40 Один из документов римской военной отчетности по составу подразделения.
41 См.: Welles С.В., Fink R.O., Gilliam J.F. The Excavations at Dura-Europos Conducted by Yale University and the French Academy of Inscriptions and Letters. Final Report V. Pt. I. The Parchments and Papyri. New Haven, 1959. P. 191 ff.
42 Имеется в виду CRAI.
43 Речь идет о статье: Cumont F. Une lettre du roi Artaban III a la ville de Susa // CRAI. 1932. P. 238—260.
44 Речь идет о Саломоне Рейнаке (S. Reinach, 1858—1932) — французском антиковеде, члене Академии надписей и изящной словесности с 1896 г. С. Рейнак — выпускник Высшей нормальной школы, член Французской школы в Афинах, он принимал участие в раскопках ряда центров в Греции и Турции, в Карфагене, преподавал в Школе Лувра, работал в Музее Сен-Жермен-ан-Лэ и т.д. Автор огромного количества работ по истории, археологии, эпиграфике, истории искусств, истории религии. Не ограничивался античной эпохой, но неоднократно своими исследованиями вторгался в средневековый и более поздние периоды (см.: Bibliographie de Salomon Reinach. P., 1936). М.И. Ростовцев здесь, очевидно, имеет в виду то обстоятельство, что С. Рейнак принадлежал к очень богатой и влиятельной еврейской семье, и, если бы он был жив, можно было бы рассчитывать на его помощь в установлении связей с очень богатыми людьми этого круга, которые смогли бы спонсировать исследование синагоги в Дура.
45 Об этих методах см.: Дудин С.М. Техника стенописи и скульптуры в древних буддийских пещерах и храмах Западного Китая // Сборник Музея антропологии и этнографии АН СССР. Т. 5. Вып. 1. Л., 1928.
46 Имеется в виду соотношение между долларом и сирийским фунтом.
47 Имеется в виду самый нижний регистр живописи синагоги.
48 Речь идет об опубликованной Ф. Кюмоном в его книге о Дура (Fouilles...) надписи на стеле, вновь исследованной в ходе американо-французской экспедиции.
49 Администратор экспедиционного дома.
50 Представитель французской военной администрации.
51 Имеется в виду то обстоятельство, что на строительстве нефтепровода зарплата рабочих выше, чем на раскопках.
52 В начале сезона экспедиция наняла большее количество рабочих, чем обычно, но несколько уменьшила индивидуальную зарплату.
53 «Удачно искупаться» (древнегреч.).
54 Имеется в виду Комитет по раскопкам при Йельском университете.
55 Буква М означает в греческой системе записи цифр 40, а буква Y — 400. Поскольку третья буква не сохранилась, то все число может обозначать период от 440 до 450 г. по селевкидской эре, или — по нашему летоисчислению —
период от 118 до 128 г. н.э. Следовательно, К. Хопкинс здесь ошибся.
56 В предыдущих главах мы уже несколько раз упоминали работы Пуадбара. Фотография, которая здесь упоминается, опубликована в: Rostovtzeff М. Dura-Europos and Its Art. Oxf., 1938.
57 Перевод: «[Би]тнанайя, дочь Конона» (древнегреч.).
58 Один из служителей при экспедиции.
59 Здесь К. Хопкинс имеет в виду свой отчет по результатам раскопок прошлого года.
60 Ле Палю — фотограф-профессионал, о котором несколько раз уже упоминалось в предшествующих письмах.
61 Чаще всего парфянские документы из Дура-Европос датировались по парфянской эре (247 г. до н.э.), с дополнительным указанием на царствующего монарха, и селевкидской (312 г. до н.э.). К. Хопкинс называет ее не совсем точно греческой эрой.
62 Художник, который прибыл в Дура для того, чтобы делать копии фресок. О его ожидаемом приезде упоминалось в предшествующих документах.
63 Имеется в виду археологическая поездка, организуемая Американской школой классических исследований в Афинах.
64 То есть храм Афлада.
65 Имеется в виду храм Аззанатконы.
66 Публикация в пятом томе «Окончательного отчета»: Welles С.В., Fink RO., Gilliam J.F. The Excavations at Dura-Europos Conducted by Yale University and the French Academy of Inscriptions and Letters. Final Report V. Pt. I. The Parchments and Papyri. New Haven, 1959. № 10. P. 73—74. Позже при более детальном исследовании выяснилось, что данный текст является частью не Евангелия от Марка, а «Диатессарона» Татиана (см. ниже).
67 Э. Сукеник (Е. Sukenik) — один из авторитетных специалистов того времени по археологии Палестины. Им были опубликованы специальные исследования о синагоге в Дура-Европос {Sukenik Е. Discovery of an Ancient Synagogue // Art and Archaeology. 1932. 33; idem. The Ezekiel Panel in the Wall Decoration of the Synagogue of Dura- Europos // Journal of the Jewish Palestine Oriental Society. 1938. 18).
68 Мы приводим только те части письма, которые непосредственно связаны с проблемами раскопок Дура-Европос.
69 Наиболее полный словарь латинского языка.
70 Примечание, сделанное рукой Ростовцева: A-R.
71 Примечание, сделанное рукой Ростовцева: ££ei.
72 Примечание, сделанное рукой Ростовцева: Under the condition that he will have or supply the offense by himself.
73 Примечание, сделанное рукой Ростовцева: aux6v.
74 Речь идет о докладе, который позднее был опубликован: Rostovtzeff М. Les archives militaires de Doura // CRAI.
1933.
75 Подчеркнуто автором.
76 Воспроизведение см.: Rostovtzeff М. Dura-Europos and Its Art. PI. Ill, 1.
77 Видимо, речь идет о документе № 26 из вышеупомянутого издания пергаментов и папирусов из Дура.
78 См. выше прим. 74.
79 Первую публикацию см.: Скифский роман. С. 318.
80 Речь идет о докладе в Британской академии.
81 Данный доклад опубликован. См.: Rostovtzeff М. Early Christian and Judaean Art in Mesopotamia. Recent Discover¬


История раскопок Дура-Европос 1928—1937 гг. в письмах и документах
145
ies at Dura-Europos // Proceedings of the British Academy.
1933. Vol. 19.
82 Первую публикацию см.: Kraeling C.H. A Greek Fragment of Tatian’s Diatessaron from Dura // Studies and Documents / Ed. K. Lake, S. Lake. L., 1935.
83 Welles C.B., Fink КО., Gilliam J.F. The Parchments and Papyri... № 10. P. 73—74.
84 BaumstarkA. Geschichte der syrischen Literatur. Bonn, 1922.
S. 	19; Пигулевская H.B. Культура сирийцев в средние века. М., 1979. С. 116—117.
85 Welles СВ., Fink КО., Gilliam J.F. The Parchments and Papyri... P. 74.
86 Hopkins C., Du Mesnil du Buisson К La synagogue de Doura-Europos // CRAI. 1933; Cumont F. Une campagne de fouilles a Doura // Revue arch6ologique. 1934, 4; Du Mesnil du Buisson К Les nouvelles dlcouvertes de la synagogue de Doura-Europos // Revue biblique. 1934. XLIII; idem. Les fouilles de Doura-Europos en 1932—33 // Revue arch£ologique. 1934. 4; idem. Les peinture de la synagogue de Doura-Europos // Revue biblique. 1934. XLIII; Kraeling E G. The Earliest Synagogue Architecture // Bulletin of the American School for Oriental Research. 1934. 54; Rostovtzeff M. Ausgrabungen der Yale Universitat in Dura-Europos am Euphrates // Forschungen und Forschritte. 1934. Bd. 10; idem. Die Synagoge von Dura // ROmische Quartalschrift 1934. Bd. 42; idem. Deux notes sur les trouvailles de la demiere campagne de fouilles a Doura-Europos // CRAI. 1934.
87 Goodenough E.K Jewish Symbols in the Greco-Roman Period. Vol. IX. N.Y., 1964. P. 4.
88 Ростовцев М.И. Дура-Европос и начало христианского искусства // Современные записки. 1937. Т. 65. С. 249—250.
89 Sukenik Е. Discovery of an Ancient Synagogue // Art and Archaeology. 1932. 33; Frey J.B. La question des images chez les juifs a la lumiere des rtcentes d£couvertes // Biblica.
1934. 15.
90 The Excavations at Dura-Europos Conducted by Yale University and the French Academy of Inscriptions and Letters. Preliminary Report. Sixth Season. October 1932 — March 1933. New Haven — London — Prague, 1934.
91 Aubert M. Les fouilles de Doura-Europos // Bulletin monumental. 1934. 92; Du Mesnil du Buisson К Les miracles de l’eau dans le desert d’apres les peintures de la synagogue de Doura-Europos // Revue de l’histoire des religions. 1935. Ill; idem. Un temple de soleil dans la synagogue de Doura- Europos // Gazette des beaux-arts. 1935. XIV; idem. Une peinture de la synagogue de Doura-Europos // Gazette des beaux-arts. 1936. XVI; idem. Les deux Synagogues successes a Dura-Europos // Revue biblique. 1936. XLV; Aubert M. La peinture de la synagogue de Doura-Europos // Gazette des beaux-arts. 1938. 20; Sukenik E. The Ezekiel Panel in the Wall Decoration of the Synagogue of Dura- Europos // Journal of the Jewish Palestine Oriental Society.
1938. 	18; Vaux К de. Un detail de la synagogue de Doura // Revue biblique. 1938. XLVII; Du Mesnil du Buisson К Peintures de la Synagogue de Doura-Europos, 245—256 apres J.-C. Rome, 1939; Ferrua A. Dura-Europos e la sua sinagoga // Civilta catolica. 1939. Anno XC. Vol. 4; Kraeling E.G. The Meaning of the Ezekiel Panel in the Synagogue of Dura // Bulletin of the American School of Oriental Research. 1940. 78; Grabar A. Les fresques de la synagogue de Doura-Europos // CRAI. 1941; Hill E. Roman Elements in the Setting of the Synagogue Frescoes at Dura // Marsyas. 1941. 1; Wischnitzer-Bernstein К The Conception of the Ressurection in the Ezekiel Panel in the Dura Synagogue // Journal of Bib¬
lical Literature. 1941. LX; idem. The Samuel Cycle in the Wall Decorations of the Synagogue at Dura-Europos // Proceedings of the American Academy for Jewish Research. 1941. XI; Obermann J. Inscribed Tiles from the Synagogue of Dura // Berytus. 1942. 7; Leveen J. The Hebrew Bible in Art. L., 1944; Goodenough E.R. The Crown of Victory in Judaism // Art Bulletin. 1946. 28; Kiimmel W.G. Die &lteste religiose Kunst der Juden // Judaica. 1946. 2; Risienfeld H. The Ressurection in Ezekiel XXXVII and in the Dura-Europos Synagogue // Uppsala University Arsskrift. 1948. 11; Wischnitzer-Bernstein К The Messianic Theme in the Paintings of the Dura Synagogue. Chicago, 1948; Meyer К Betra- chtungen zu drei Fresken der Synagoge von Dura-Europos // Theologische Literaturzeitung. 1949. 74; Lambert E. La Synagogue de Doura-Europos et les origines de la mosqude // Semitica. 1950. 5; Pagliaro A. Date e pittore nella sinagoga di Dura-Europos // Rivista degli studi orientali. 1953. 28; Hempel H.L. Zum Problem der Anf&nge der AT-illustration // Zeitschrift fllr die Alttestamentliche Wissenschaft. 1957. 69; Nordstrom C.-O. The Water Miracles of Moses in Jewish Legend and Byzantine Art // Orientalia Suecana. 1958. 7; Goodenough E. К The Paintings of Dura-Europos Synagogue: Method and an Application // Israel Exploration Journal. 1958. 8; Noth M. Dura-Europos und seine Synagoge // Zeitschrift des Deutschen Palastina-Vereins. 1959. 75.
92 Kraeling С. H. The Excavations at Dura-Europos Conducted by Yale University and French Academy of Inscriptions and Letters. Final Report VIII. Pt. I. The Synagogue. New Haven, 1956.
93 См., например: Stern H. The Orpheus in the Synagogue of Dura-Europos // Journal of the Warburg and Courtauld Institutes. 1958. XXI; Simon M. Remarques sur les synagogues a image de Doura et de Palestine // Recherches d’histoire jud£o-chr£tienne. P., 1962; Stern H. Quelques problemes d’iconographie pal6ochr6tienne et juive // Cahiers archfologiques. 1962. 12; Bickerman E.J. Symbolism in the Dura Synagogue // Harvard Theological Review. 1965. 58.
94 Goodenough E.K Jewish Symbols in the Greco-Roman Period. Т. IX—XI. Symbolism in the Dura Synagogue. N.Y., 1964.
95 Nock A.D. The Synagogue Murals of Dura-Europos // Harry A. Wolfson Jubilee. II. Jerusalem, 1965; Goodenough E.R. The Greek Garments on Jewish Heroes in the Dura Synagogue // Biblical Motifs, Origins and Transformations / Ed. A. Altman. Cambr. (Mass.), 1966; Renov I. A View of Herod’s Temple from Nicanor’s Gate in a Mural Panel of Dura-Europos Synagogue // Israel Exploration Journal. 1970. 20; 1971. 21; Wischnitzer-Bernstein R The «Closed Temple» Panel in the Synagogue of Dura-Europos // Journal of the American Oriental Society. 1971. 91; Tawil D. The Purim Panel in Dura in the Light of Parthian and Sassanian Art // Journal of Near Eastern Studies. 1979. Vol. 38; Levit-Tawil D. The Enthroned King Ahasuerus at Dura in Light of the Iconography of Kingship in Iran // Bulletin of the American School of Oriental Research. 1983. № 250.
96 Hopkins C. The Discovery... P. 140—177.
97 О первом из них см.: Kraeling С. Н. The Excavations at Dura-Europos Conducted by Yale University and French Academy of Inscriptions and Letters. Final Report VIII. Pt. I. The Synagogue. P. 1. См. также: The Dura-Europos Synagogue: a Re-evaluation (1932—1972) / Ed. J. Gutmann. Montana, 1973.
98 Ростовцев М.И. Дура-Европос... С. 245—263.
99 Там же. С. 252.
100 Там же. С. 252—253.
10 - 7794


146
Часть 1. М.И. Ростовцев и его «сирийские Помпеи»
IX. 	СЕДЬМОЙ СЕЗОН РАСКОПОК (ОКТЯБРЬ 1933 г. — МАРТ 1934 г.)
Седьмой сезон раскопок в Дура-Европос охватывал время с конца октября 1933 г. по март 1934 г.1 Полевым директором раскопок по-прежнему оставался К. Хопкинс. Вместе с ним продолжали работать многие сотрудники — участники раскопок предыдущего сезона, но добавились и новые. Активную роль продолжали играть граф Дюмениль дю Бюиссон, Ф. Браун, С. Хопкинс. Архитектором был Г. Пирсон, уже принимавший ранее участие в исследованиях в Дура. Поскольку Э. Баке пробыл в экспедиции недолго, то именно Пирсон руководил снятием со стен живописи в синагоге?. Ф. Б. Комсток — аспирант Йельского университета — работал как волонтер, а выпускник Школы искусств Йельского университета Г. Гуте занимался копированием живописи синагоги. В качестве фотографа в экспедицию прибыл Н. Толль3, работавший в Праге и бывший одним из издателей Semi- narium Kondakovianum. Позднее он стал вести и раскопки, в частности раскопки некрополя4. Часть сезона провел в Дура М.И. Ростовцев, а позднее, когда был открыт митреум, и Ф. Кюмон. Для описания и анализа системы фортификации Дура-Европос сюда на полтора месяца приехал и известный специалист в этой области А. фон Геркан5. Во время работы экспедиции ее посещали Сейриг, Ингхольт и многие другие ученые. Экспедиция наняла 300 рабочих.
Основная зона раскопок в Дура — тот же самый внутренний вал возле городских укреплений, под которым были уже найдены и дом христианской общины, и синагога, а также ряд других объектов. В ходе этих исследований было вскрыто несколько жилых домов и храм Зевса Теоса6. Также была исследована значительная часть городского некрополя. Наиболее ярким событием этого сезона стало открытие митреу- ма — храма бога Митры.
К сожалению, данный сезон освещен имеющимися в нашем распоряжении документами очень неравномерно.
Некоторые документы, в первую очередь письма К. Хопкинса М.И. Ростовцеву, посвящены подготовке полевых работ. Эта тема, наряду с работами по «Отчету» за прошедший сезон, представлена в нескольких письмах, отправленных летом 1933 г. Первое из них относится к 27 июля 1933 г.:
«Дорогой профессор Ростовцев!
Я был очень рад получить Ваши письма, но огорчен известием о Ваших страданиях от колита. Я надеюсь, что недавний отдых в горах способствовал Вашему полному выздоровлению.
Отчет наконец сделан, сейчас его просматривает профессор Вернадский, и мы вышлем его в понедельник. Сожалею, что получается медленнее, чем я расчитывал, но последние уточнения заняли больше времени, чем я предполагал. Генри Роуэлл переписал всю главу о претории, и сейчас, я думаю, она в порядке. Я
вставил несколько страниц относительно гипподамо- вой теории фон Геркана, которая кажется мне интересной. Я полагаю, что план Дура — чисто греческий, и только он один (то есть только гипподамов план) действительно хорошо сохранился. Думаю, это — центральная идея. Крэлинг написал заметку о наших гностических граффити, а я добавил несколько замечаний в общую схему частного дома и сравнение большой головы [статуи] с головой XIII в. до н.э. из Мишрифе, ныне хранящейся в Алеппо. Отчет, таким образом, стал весомее, но в нем еще довольно много деталей, нуждающихся в дальнейшем уточнении. Нок7 уехал в Англию, и я пишу ему о христианских надписях. Крэлинг сказал, что он посмотрел бы на yuvf| evvsa текобста, но не успел до отъезда. Я думаю, что эти заметки мы можем дать в addenda. Так как у меня есть копия почти всего "Отчета", мы вышлем рукопись, сделаем индекс и библиографический список со второй копии и отправим их попозже.
Мы сделали 52 иллюстрации, включая цветные, — почти столько же, как и во втором "Отчете". Я не знаю, сколько получится печатных страниц, но, возможно, 250 или 300. Думаю, что если затраты окажутся высокими, то мы сможем поместить 13 изображений, которые предназначены для текстовой части, в конце книги. Если мы будем вынуждены пойти на дальнейшие сокращения, то сможем убрать несколько иллюстраций христианских персонажей, поскольку цветные иллюстрации дают ту же информацию, что и фотоиллюстрации. Но мы должны справится со сметой. Неделю назад я написал Полу Бауру, что отчет надо отложить на неделю-другую.
Мы оставались в городе до 17-го и пробыли там последние 10 дней. В целом погода была жаркой.
Дюмениль написал, что снова приедет в Дура, и это замечательно. Я получил письмо от Баке, в котором говорится, что поездка в Афганистан отложена. Я пишу ему, что мы могли бы пригласить его на вторую половину сезона, но это будет зависеть от финансирования. Не думаю, что мы сможем позволить себе это, и единственное, что можно сделать, — посмотреть на действия Пирсона. У меня с ним доверительные отношения, и я думаю, что работа с ним будет идти лучше и быстрее, чем с Баке. Однако у меня пока нет известий из Каира, и я хотел бы оставить вопрос открытым. Я снова пишу в Каир, чтобы мне дали знать, что там решили.
Я был очень рад получить несколько дней назад гранки своей статьи о Горгоне из "American Journal of Archaeology". Робинсон прислал просьбу выслать "Отчет" о Дура для сентябрьского номера "American Journal of Archaeology", и я через несколько дней с этим разделаюсь. Я также собираюсь написать статью для "National Geographic" и надеюсь, что они смогут дать несколько цветных иллюстраций. Если они изготовят иллюстрации, мы сможем их использовать. В настоящее время я собираюсь приняться за шестой "Отчет".
Профессор Боннер из Мичигана написал, что Бен Меритт8 собрался в Джон Хопкинс9, и Боннер надеет¬


История раскопок Дура-Европос 1928—1937 гг. в письмах и документах
147
ся, что я займу место Бена на год, начиная с настоящего момента. Конечно, он пока не знает, какое предложение мне могли бы сделать и выберут ли меня. Разумеется, с большим удовольствием я остался бы в Йеле. С другой стороны, если места в Йеле не будет, я с удовольствием поеду в Мичиган. В любом случае я с радостью буду ждать приглашения из Мичигана до того, как станет ясным положение дел в Йеле. Профессор Боннер предполагает, что я мог бы им помочь опубликовать кое-какие материалы из Селевкии10 и, если захочу, смогу работать с папирусами.
У меня есть копии "Отчетов", посланных Виролло, и я напишу для прессы о Шабо11.
Я полагаю, что Вы слышали о трагической смерти профессора Дугерти12, профессор Вулси (департамент леса) также покончил с собой.
Мы планируем отправиться на корабле "Фон Штойбен" 27 сентября. Это даст мне время привести отчет в некоторый порядок.
Фрэнк Браун пишет, что большую часть лета он проведет в Риме и будет заниматься своим отчетом. Мисс Кросби прибыла в конце июня и пишет свою статью. Пирсон работает в Торонто, и у него в работе большой прогресс. Эберхардт*3 закрепляет мозаики из Джераша, и его новые методы превосходны.
Но я должен заканчивать свое письмо. Вскоре напишу вновь, поскольку у меня будет больше времени, сейчас же я заканчиваю 5-й "Отчет".
Дайте мне знать, что Вы думаете о предложении из Мичигана, если таковое поступит. Полагаю, что Йель должен дать мне некоторую уверенность в постоянном месте...
Ваш старинный ученик
Кларк».
В этом письме следует обратить внимание на тему Мичиганского университета, впервые прозвучавшую в переписке. Как ясно из предыдущего очерка, К. Хопкинс не входил в состав постоянного штата Йельского университета и работал на основе контракта, детали которого нам не полностью известны. Твердо мы знаем только то, что основной его обязанностью было руководить в качестве полевого директора раскопками Дура-Европос. Естественно, что он постоянно думал о штатном месте работы. Переписка в течение этого сезона рассказывает о надвигающихся осложнениях, которые, естественно, сказывались на организации работ.
Следующее письмо К. Хопкинса М.И. Ростовцеву было отправлено через месяц (26 августа 1933 г.): «Дорогой профессор М.И. Ростовцев!
Не могу выразить Вам, насколько горячо обрадовало меня Ваше сердечное письмо, полученное вчера. Я последую Вашему совету и пообщаюсь со всеми в Йеле в сентябре, продолжая в то же время переговоры с Мичиганом. Трудность, конечно, заключается в том, что если такое предложение поступит, то в Дура придется принимать решение быстро, и это при затруднительных сообщениях с Йелем. Так что я буду торопить Йель, чтобы все было решено как можно быстрее. Постараюсь организовать связь по телеграфу, чтобы об¬
легчить сообщения. Я не имею ничего против того, чтобы отправиться в Мичиган, хотя, конечно, Йель мне нравится больше. Мне очень неприятна мысль о том, что придется бросить работы в Д>фа то того, как они будут закончены, и я должен сказать, что я предпочитаю быть там же, где и Вы...
Я убежден, что мы ничего не найдем к северу от синагоги и к югу от церкви. Это значит, что ничего не будет и к югу от ворот. Может быть, что-нибудь можно будет найти между воротами и синагогой, но Вы помните, что разрез в непосредственной близости от ворот уже сделан, а также разрез между синагогой и улицей № 2, первой улицей к северу от ворот. Мы обнаружили много фрагментов фресок вдоль стены между воротами и улицей № 2, и это, возможно, означает, что они не связаны с непосредственно примыкающей стеной. Все большие фрески находятся в общественных зданиях, а я не вижу свидетельств существования таких построек в оставшейся нераскопанной части этой территории. Я полагаю, что если фрески и есть, то они небольшие (если только мы не найдем расписных могил). В Дура, конечно, много сюрпризов, и мы можем найти больше, чем предполагаем. Моя идея состоит в том, чтобы продолжать поиски папирусов и пергаментов, а также расчистить как можно большую часть стен. Именно на это я возлагаю наибольшие надежды.
Один из основных вопросов, связанных с дополнительным сезоном, состоит в том, сможем ли мы за один сезон снять все фрески. Думаю, что мы сможем снять фрески в синагоге, но я сомневаюсь, что мы сможем сделать больше этого. В таком случае придется оставить фрески в частном доме, сасанидские и один- два небольших фрагмента в храме Пальмирских богов. Я бы скорее отказался от планирования дополнительного месяца на этот год, так как это потребовало бы слишком больших средств. Однако, если Вы считаете это наилучшим вариантом, я так и сделаю.
Пирсон пишет, что он отлично устроился в Торонто. Он уверен в том, что сможет сделать всю работу в Дура. Он предлагает транспортировать фрески по частям. Вы знаете, что Баке вывез их именно таким образом, снимая по разломам... Транспортировка фресок по частям была бы спокойнее и в некоторых отношениях надежнее, так как фрагменты не будут слишком крупными. Я написал ему, что он должен будет смонтировать живописные панели для Сирии, но я не вижу никаких препятствий для того, чтобы сейчас выслать фрагменты назад в Йель и установить их в Галерее. Хотя, если Вы предпочитаете другой вариант, мы легко его осуществим. Он [т.е. Пирсон] будет готов это сделать, так как в любом случае мы должны будем смонтировать фрески для Сирии.
Моя идея относительно будущего года состоит в интенсивном продолжении раскопок вдоль стены. Если мы найдем фрески, то сможем в том же месте и остановиться — будет множество других мест вдоль стены, в которых мы сможем копать. Таким образом, мы локализуем фрески, определим по меньшей мере
ю*


148
Часть 1. М.И. Ростовцев и его «сирийские Помпеи»
их размеры и продолжим работу, вооружившись более точным знанием. Если обнаружатся большие фрески, мы должны будем продолжить работы в Дура в следующем году. Проблема, однако, не слишком отличается от той, какая стояла перед нами раньше, так как в любом случае в следующем сезоне мы должны будем снимать фрески. Сирия к этому подготовлена, поскольку она заявила об обязательстве первооткрывателя снять фрески. Я думаю, что это — более справедливая и лучшая формулировка, чем имеющийся параграф. Если археолог должен снять фрески, то после того, как они уже сняты и уже разделены (как это произошло в данном случае), сохранение их в сколь возможно более качественном виде является равно важным и для археолога, и для Сирии. Если контракт еще не подписан, то я бы предложил оставить эти изменения в тексте контракта, чтобы гарантировать достаточное количество сезонов для снятия того, что мы открыли, или чтобы оставить будущие фрески нераскрытыми. Сейриг, я уверен, не согласится на то, чтобы решать вопрос с фресками в таком виде: открыть, сфотографировать, а затем снова закрыть. Именно такое решение он хочет предотвратить — ив этом, я думаю, он прав.
Одна из самых больших трудностей — фрески, имеющие малое значение, и уникальные фрески, которые Сирия может потребовать для себя как единое целое. Мы не можем тратить сезон только на то, чтобы снимать фрески для Сирии».
Последующая часть письма уже не связана с проблемами Дура. Только в постскриптуме К. Хопкинс снова возвращается к Дура: «Мисс Кросби говорит, что она сделает свою часть 6-го "Отчета" в сентябре, Браун работает над своим собственным разделом, а я надеюсь завершить свою часть вскоре. Дюмениль будет продолжать работать над своим разделом и завершит его в Дура».
Как видно из данного письма, две проблемы волнуют М.И. Ростовцева и К. Хопкинса. Первая — дальнейшая судьба самого Хопкинса. Из контекста ясно, что М.И. Ростовцев думает о его трудоустройстве и рассчитывает, что его удастся оставить в Иеле. Исходя из этого он дает некоторые советы К. Хопкинсу. Вторая проблема — новый договор между Службой древностей Верховного комиссариата и Йельским университетом о дальнейших раскопках Дура-Европос, главным образом о раскопках, сохранении, снятии и разделе фресок из синагоги.
Проблема нового контракта появляется и в письме А. Сейрига М.И. Ростовцеву от 8 августа 1933 г.: «Уважаемый господин!
Посылаю Вам, как мы и договорились, проект соглашения о новом сезоне раскопок в Дура. Я, естественно, не против изменения в нем некоторых пунктов после обмена мнениями с Вами. Единственно прошу Вас помнить, что по своему духу он соответствует тому, что верховный комиссар и я сам считаем приемлемым для обеих сторон и способствующим сохранению обнаруженных памятников...»
Следующим документом, в котором обсуждается проблема договора, является письмо М.И. Ростовцева президенту Эйнджеллу от 12 сентября 1933 г.: «Глубокоуважаемый президент Эйнджелл!
Сообщаю Вам о проделанной по поручению Йеля работе в ходе моего пребывания в Польше и Германии. Я дважды выступал в Варшаве на Международном конгрессе историков: один раз на секции древней истории (о пергаментах и папирусах из Дура), а второй раз в Кракове на пленарном заседании (о иудейской синагоге). Заседания различных секций в целом посещались очень плохо. Однако на моем выступлении зал был полон, и доклад вызвал всеобщий интерес. Работа Йеля в Дура получила общую горячую поддержку. На пленарном заседании в Кракове на моем выступлении присутствовало несколько сот человек, и я могу без преувеличения сказать, что вся аудитория могла по достоинству оценить важность нашей находки. Все выражали мнение, что Йель проделал замечательную работу и что данное открытие является новой страницей в истории изучения иудаизма и христианства. Наконец, здесь, в Мюнхене, я повторил свой доклад о пергаментах и папирусах из Дура с тем же результатом. Высокая оценка, данная на этом последнем заседании, тем более важна, что аудитория состояла исключительно из специалистов, способных во всех тонкостях понять важность новых открытий.
Будучи в Варшаве, я переписывался с А. Сейригом — директором Службы древностей в Сирии. Вы знаете, что наш контракт истек и что нам необходимо продлить его. Сейриг послал мне черновой вариант нового контракта. Он спрашивает мое мнение о нем. Я отправил этот черновик Хопкинсу. Надеюсь, что он ознакомил Вас с этим проектом. В целом контракт очень либерален и приемлем для нас. Однако в нем есть один новый параграф, который требует специального рассмотрения. Он касается будущих открытий живописи.
Сейриг предлагает, чтобы в случае открытия фресок Йель принял на себя обязательство по их снятию со стен и перевозке в Дамаск и Йель, если, по мнению Службы древностей Сирии, эти фрески имеют достаточную важность. Нашему директору полевых работ запрещается проводить работы по поиску новых фресок до тех пор, пока не перевезены ранее открытые. Сам по себе данный параграф здравый. Открытия фресок слишком важны, фресками нельзя пренебрегать или рисковать. Тем не менее в формулировке Сейрига этот параграф не приемлем, по крайней мере для меня. Работая в Дура, мы не заняты специальным поиском фресок и не в состоянии сказать, где мы их обнаружим. Мы преследуем более широкие цели, осуществляем общее исследование руин Дура-Европос. Фрески мы находим случайно14. Однако, принимая во внимание тот факт, что почти все фрески найдены около городской стены, формулировка Сейрига фактически значит следующее: что, до тех пор пока найденные до настоящего момента фрески не перевезены, мы должны воздержаться от раскопок возле крепостных сооружений. Так как этот район самый важный с общеисто¬


История раскопок Дура-Европос 1928—1937 гг. в письмах и документах
149
рической точки зрения, я думаю, что мы не можем принять параграф, который ограничивает нашу свободу работы. Я посоветовал Сейригу (ориентируясь на Ваше предварительное согласие) использовать другую формулировку этого параграфа. Смысл этой формулировки таков: в случае, если мы найдем здание, украшенное фресками, мы приостанавливаем раскопки до тех пор, пока Служба древностей после их изучения признает необходимым остановить или продолжить работы.
Вполне возможно, что ко времени новых открытий мы настолько продвинемся в снятии и транспортировке фресок, что сможем продолжить работу при условии нашей гарантии, что мы сможем обеспечить надлежащий уровень раскопок, снятия и транспортировки фресок. На это мое письмо я пока не получил ответа.
Такова ситуация. Теперь контракт должен быть подписан Вами от имени университета. Пожалуйста, сообщите мне Ваше мнение как можно скорее. Вопрос состоит практически в следующем. Если мы откроем новые фрески, сможем ли мы убедить Сейрига в том, что нам необходимо продолжать работать в Дура до тех пор, пока не будут сняты и перенесены все фески. Это может15 оказать влияние на целый16 сезон работ в Дура... Для ускорения переговоров могу ли я просить Вас написать в ближайшее удобное для Вас время по адресу: Istituto Archeologico Germanico, 79 via
Sardegna, Roma.
Теперь вопрос о наших новых назначениях. В Мюнхене я встречался с ведущими ассириологами и говорил с ними о возможных кандидатах на кафедру Дугерти. Есть несколько прекрасных кандидатов, все они евреи17, особенно один, ныне профессор в Лейпциге. Я попросил своего друга дать мне список возможных кандидатов. Как только он у меня будет, я вышлю список Вам с моими собственными примечаниями для будущих решений...
Искренне Ваш
М. Ростовцев».
Это письмо интересно и важно во многих отношениях. М.И. Ростовцев пытается помочь немецким ученым, которые уже в 1933 г. стали жертвами нацистских «расовых» законов; интересна информация о реакции европейских ученых на доклады М.И. Ростовцева о раскопках в Дура-Европос. Особенно же интересны его соображения о характере подготавливаемого договора со Службой древностей Сирии.
Ответом на предложения М.И. Ростовцева является письмо президента Эйнджелла, адресованное М.И. Ростовцеву (от 26 сентября 1933 г.), который в это время находился в Италии:
«Дорогой профессор Ростовцев!
Ваше письмо от 12 сентября находится передо мной, и я обсуждал его с господином Хопкинсом, который завтра отправляется во Францию.
Он еще не получил проекта нового контракта, который, как Вы сообщаете, послали ему. Но во всяком случае Ваше письмо разъясняет предложения господина Сейрига.
Было бы, конечно, самоубийственным подписывать такое соглашение, которое бы запрещало наши раскопки вдоль стен или где-либо еще, где нам это показалось бы целесообразным. Точно так же нельзя подписывать договор, который основан на предположении, что наша основная цель — поиски фресок. С другой стороны, я думаю, что основное намерение господина Сейрига вполне обосновано и рационально. Действительно, нельзя оставлять открытые фрески, которые в таком случае будут разрушены либо погодой, либо мародерами. Учитывая все это, я думаю, что Ваше предложение в целом вполне удовлетворительно, и я надеюсь, что господин Сейриг примет его. Оно, может быть, в некоторых отношениях является не совсем подходящим для нас, но, по крайней мере, оно должно защитить сирийские интересы и в то же самое время не поставить нас в невозможное положение. В соответствии с этим я готов подписать контракт, в котором будет следующий пункт: если мы обнаружим новые фрески, то останавливаем раскопки до того момента, когда Сирийская служба древностей проинспектирует место и решит, должны ли мы продолжать раскопки с обязательством снять фрески и послать их затем в Дамаск или Йель (как это будет решено) или нам можно продолжать раскопки, не отвечая за снятие фресок, которые в ряде мест могут быть не представляющими важность, тогда как сама Служба древностей позднее решит, снимать их или закрывать. Недостаток этой процедуры, с нашей точки зрения, состоит в том, что может возникнуть значительный перерыв между временем, когда мы откроем новые фрески, и моментом принятия решения Службой древностей. Однако по сравнению с первым предложением господина Сейрига эта альтернатива кажется меньшим злом.
В настоящее время невозможно говорить о следующем сезоне раскопок. Как Вы знаете, я надеюсь, что это будет возможным, но общая финансовая ситуация в стране такова, что нельзя планировать какие-либо мероприятия на сколько-нибудь отдаленное будущее...
Искренне Ваш
Дж.Р. Эйнджелл».
Продолжением переписки относительно договора является коротенькое письмо А. Сейрига М.И. Ростовцеву от 4 октября 1933 г.:
«Уважаемый господин!
Пишу Вам в спешке, торопясь представить в Институт новый проект контракта, в котором я постарался найти более удачную формулировку. Подходит ли он Вам? В случае согласия следует подписать оригинал и отослать мне его в Бейрут, откуда я отправлю в Йель экземпляр, заверенный верховным комиссаром...»
Следующий документ — письмо президента Эйнджелла М.И. Ростовцеву, датированное 20 октября 1933 г. и адресованное в Рим:
«Дорогой профессор Ростовцев!
Я получил Ваши письма от 3 и 6 октября, но они пришли в период, когда я был крайне занят. Поэтому


150
Часть 1. М.И. Ростовцев и его «сирийские Помпеи»
мне приходится на время отложить ответы на Ваше письмо от 3 октября, так как в нем поднят вопрос о преемнике профессора Дугерти...
Я отослал господину Сейригу проект договора, который Вы послали мне для моего рассмотрения. Я подписал его и сделал это главным образом потому, что имелась на обороте Ваша подтверждающая подпись. Я не считаю, что пункты соглашения вызывают возражения, но седьмой пункт мне кажется несколько странным. Тем не менее он не заставляет нас прекратить раскопки вдоль стен в том случае, если мы найдем фрески. Кажется, что эти разделы Вы и Хопкинс считаете вполне резонными.
Я напишу Вам снова через несколько дней специально по тем вопросам, которых Вы коснулись в письме от 3 октября...
Искренне Ваш
Дж.Р. Эйнджелл».
Видимо, одновременно было отравлено и письмо А. Сейригу, текст которого, к сожалению, не имеет даты:
«Уважаемый господин Сейриг!
Возвращаю Вам подписанный мною проект соглашения о продолжении на следующий шестилетний период, начиная с 1 октября 1933 г., археологических раскопок в Дура-Европос под эгидой Йельского университета. Условия договора были одобрены моими коллегами — профессором М.И. Ростовцевым и профессором Кларком Хопкинсом, директором экспедиции в настоящее время. Надеюсь, что результаты будущей работы окажутся столь же поразительными, как открытия последних лет, и что дальнейшие раскопки во всех отношениях оправдают Ваше согласие... Искренне Ваш
Дж Р. Эйнджелл
Копии: Ростовцеву, Хопкинсу, казначею и секретарю».
Текст соглашения выглядит следующим образом18:
«Соглашение, касающееся археологических раскопок в Дура-Европос (Салахийе на Евфрате)19, между верховным комиссаром Французской Республики в Сирии и Ливане, с одной стороны, и президентом Йельского университета в Нью-Хейвене (Коннектикут), с другой.
Стороны пришли к следующему соглашению:
1. Археологическое исследование в Дура-Европос разрешено Йельскому университету начиная с 1 октября 1933 г. на новый период длительностью в шесть лет.
2. Раскопки, осуществляемые под научным патронажем Академии надписей и изящной словесности и Йельского университета, будут проводиться исключительно на средства вышеуказанного университета.
3. Техническое руководство работами будет доверено специалисту, назначенному научным комитетом, и его кандидатура будет согласована с верховным комиссаром.
4. В конце каждого сезона находки, найденные во время раскопок, будут разделены на две равные части, из которых одна будет принадлежать археологам на основе решения Службы древностей. Однако Служба древностей сохраняет право передачи государству вне рамок раздела такие объекты, которые ей представляются особо важными, чтобы храниться в составе государственных коллекций.
5. Перед разделом руководитель экспедиции передает директору Службы древностей список обнаруженных объектов и фотографическое досье, касающееся этих объектов. Было согласовано, что отчет и фотографии не будут передаваться Службой древностей никому без согласия Йельского университета.
6. Объекты, которые передаются Сирии, будут перевезены в Музей Дамаска за счет средств экспедиции.
7. Открытие здания, украшенного фресками или другим хрупким декором, требует от экспедиции обязательной перевозки этого декора, если Служба древностей сочтет это необходимым. В этом случае, если экспедиция откроет другое здание, украшенное фресками или другим хрупким декором, она не имеет права вскрывать его до того момента, пока не будет осуществлена транспортировка ранее указанного декора или будут осуществлены меры по его сохранению, предписанные Службой древностей.
8. Публикация результатов будет осуществляться исключительно Йельским университетом и Академией надписей и изящной слвесности.
9. Объекты, которые требуют специального изучения (пергаменты, монеты, таблички и т.д.), будут отправлены в Йель и возвращены Сирии только после их публикации...»20
Таким образом, одна из самых серьезных проблем, стоявших перед экспедицией, была решена. Новый сезон был начат с уже подписанным новым соглашением, которое определяло условия раскопок на шестилетний период. Конечно, это соглашение не было идеальным с точки зрения Йельского университета. В нем явно виден компромисс между Службой древностей и Йельским университетом. Но поисками такого компромисса и занимались представители двух сторон в предшествующее время. Особое внимание к находкам настенной живописи в Дура в этом соглашении объясняется достаточно просто: международные отклики на открытие живописи синагоги были совершенно однозначны: все специалисты признавали их высочайшую ценность. В результате этого сирийское руководство все более и более склонялось к тому, чтобы сохранить эту живопись в Сирии и обеспечить себе и в дальнейшем — в случае открытия новых памятников, имеющих настенную живопись, — преимущественное право на нее.
Между тем продолжалась переписка с К. Хопкинсом, касавшаяся как отчетных материалов прошлого сезона, так и планов работы в новом. Одно из писем К. Хопкинса датировано 13 сентября 1933 г.:


История раскопок Дура-Европос 1928—1937 гг. в письмах и документах
151
«Дорогой профессор Ростовцев!
Мы переехали из Мэдисона неделю назад и отплываем через две недели. Кажется, все идет отлично. Нок написал мне очень милое письмо о христианских надписях, и я включу его ссылки в заметку для Addenda. Крэлинг обнаружил, что девятидневный период после рождения для мальчика — римский, а семитский — семидневный. Я также добавлю заметку на этот счет.
Мисс Кросби только что прислала мне отчет по своему раскопу, но у меня еще не было времени прочитать его. Мой собственный отчет продвигается медленно, но надеюсь привести в порядок большую его часть ко времени отъезда.
Вторая статья только что появилась в "Иллюстрированных лондонских новостях" (за 2 сентября), и я посылаю Вам экземпляр. Последнее время занимался правкой корректуры для "Американского археологического журнала" и написал статью для "Еженедельного журнала выпускников" по их просьбе.
Я не слышал о том, чтобы рукопись дошла до Праги, но это должно было произойти уже давно21.
Ф. Браун пишет, что баня, которую он раскапывал, точно такая же, как у восьмой центурии в Палестине. Я только что прочитал Пригля ("Позднеримское художественное производство"), в котором автор показывает непрерывность в искусстве от Диоклетиана до Константина. Его недостаток в том, что он не уделяет достаточного внимания Востоку. Я думаю, что, когда Браун будет делать заключительный том по архитектуре Дура, главные сюжеты, которые он должен будет осветить, — это ее связь с прошлым и будущим. С одной стороны, у нас есть вавилонские формы в храмах, с другой — сохранившиеся формы или их части в христианских церквях, сохранение формы бань и типа арок. Конечно, основой задачей будет показать развитие элементов этого и в самой Дура. Я думаю, что глава о живописи в той же книге была бы исключительно полезна. Она должна охватить следующие вопросы: техника живописи, развитие стилей, их предшественники в персидском и эллинистическом искусстве и их дальнейшее развитие в искусстве Равенны и других христианских видах искусства. После чтения Пригля я подумал, что один из наиболее важных элементов в истории Дура — переходный этап между поздним Римом и Византией. То же развитие может быть продемонстрировано на основе малых находок, но в том, что касается архитектуры (и живописи), основные черты уже ясны сейчас.
Вернулись А. Беллинджер и К. Менделл, и я поговорил с обоими о следующем годе. Собираюсь вскоре увидеться с Фэрниссом и Хармоном. В целом, кажется, дела идут хорошо, что является добрым знаком. Сьюзен и ребенок отлично себя чувствуют и Сьюзен заканчивает печатать копии каталога. У нас на побережье было роскошное лето...»22
Следующее письмо, также отправленное еще из Нью-Хейвена, датировано 17 сентября 1933 г.:
«Дорогой профессор Ростовцев!
Я был очень обрадован Вашим известием о Толле. Мне кажется, что он исключительно хороший человек. Однако я не собираюсь писать ему, пока не поговорю с Jle Палю в Париже, так как некоторое время назад я писал ему, что подумаю, можно ли будет достать ему надежную камеру с хорошим объективом в Париже, и я сказал ему, что мы надеялись на его приезд в Дура на месяц в прошлом году.
Я бы также очень хотел иметь более определенные сведения о фон Геркане до составления каких-либо дальнейших планов, так как, если он приедет, мы должны будем урезать наши расходы до минимума. Также я не понял, включают ли 400—500 долларов, упомянутые в Вашем письме, все или они являются лишь дополнением к его [т.е. Тол л я] расходам.
Моя идея состоит в том, чтобы начинать с теми людьми, которые имеются в наличии сейчас, и посмотреть, что нам более всего нужно. Думаю, что нам более всего необходим еще один месяц работы. Если зима будет слишком холодной или слишком дождливой, работа с фресками сильно задержится в январе и феврале, и дополнительный месяц будет значить больше, чем дополнительный сотрудник.
Пирсон говорит, что он знает все об обработке оборотной стороны фресок, так как можно удалить влагу с помощью смоляного раствора. Гуте приезжает специально для того, чтобы помочь Пирсону и копировать фрески. С другой стороны, чем больше у нас народу, тем больше работы мы можем сделать. Но если Пирсон задержится на синагоге, нам очень понадобится архитектор, и Кавро говорит, что он мог бы приехать примерно на месяц весной и помочь нам.
Через десять дней мы уезжаем. У меня есть кредитное письмо на "Морган и К", 14, Place Vendome, и я надеюсь там получить от Вас известия. Действительно, хорошо, что мы поменяли часть денег прошлой весной: кажется, курс доллара падает.
Я скоро снова напишу Вам. С огромным приветом Вам и миссис Ростовцевой.
Ваш старинный ученик
Кларк.
P.S. Пирсон только что вернулся из Торонто и покупает инструменты и материал, необходимый для фресок. Пирсон и Гуте отправляются на том же корабле, что и мы, Комсток уезжает 20-го».
М.И. Ростовцева продолжала волновать судьба К. Хопкинса. Неопределенность его статуса заставляла М.И. Ростовцева вновь обращаться к президенту университета. Одним из таких обращений является его письмо от 3 октября 1933 г. Приведем только вторую часть письма, касающуюся Дура, так как начало его посвящено особому сюжету — возможности приглашения в Йель опальных ученых из Германии. «Я получил письмо от Сейрига, который очень удовлетворен тем, что касается вопроса о фресках. Хотя проблема как таковая остается, и мы должны найти то или иное решение следующей дилеммы: будем ли мы прекращать работу в Дура, несмотря на надежду сделать


152
Часть 1. М.И. Ростовцев и его «сирийские Помпеи»
более важные находки, или мы готовы продолжать работу в течение еще одного сезона. Никто в Европе мне не верит, когда я говорю, что этот сезон может оказаться последним в Дура.
Проблема с Дура остается еще более сложной из-за неопределенности статуса Хопкинса. Лучшего директора полевых работ для Дура и лучшего помощника для публикации ее богатого наследия не найти. Я боюсь, что он будет вынужден принять окончательное решение в самое ближайшее время, так как, насколько мне известно, предложение из Мичигана уже отправлено. Участие Хопкинса в работах исключительно важно для организации работ на этот год. Ваше решение, позволяющее ему уехать в экспедицию, вероятно, означает, что прекращение работ в Дура невозможно. Если университет будет вынужден принять решение о прекращении раскопок через год (я все еще надеюсь на то, что этого не случится), нам нужно будет в этом году выполнить сколь возможно более широкий объем работ. Значит, во-первых и прежде всего, надо будет иметь большую группу исследователей и, во-вторых, необходимо, чтобы они оставались в Дура еще один, дополнительный месяц (а может быть, и другой), чтобы поработать как можно больше с фресками, нашей последней и самой ценной наградой за те издержки и усилия, которые мы предприняли в Дура. Если это будет сделано, наш бюджет потребует увеличения. Я оцениваю эти дополнительные средства приблизительно в 3000 долларов.
Прошу прощения за доставленное беспокойство проблемами Дура. Однако Вы знаете, что моя позиция определяется рядом причин. Я должен знать, какое будущее ждет экспедицию в Дура в следующем году. В зависимости от этого находятся и вопрос об организации работ в этом году и подготовка к работе в следующем сезоне. Я знаю, что решение зависит не только от Вас. Но я знаю также, что Дура — такое же Ваше дитя, как и мое. Без Вашей поддержки не было бы никакой экспедиции в Дура. Думаю, что Вы так же, как и я, уверены, что было бы чудовищной ошибкой прекратить работы в Дура в ближайшее время, до того, когда вся намеченная работа будет выполнена.
Сейчас мы в Риме. Здесь жарко и влажно. Рим заполнен до отказа, а деньги уходят очень быстро. Это связано с падением курса доллара, но, как говорят итальянцы, "это — пустяки".
Искренне Ваш
М. Ростовцев».
Ход работ в Дура в первый период раскопок освещают прежде всего письма К. Хопкинса: более краткие, но частые — М.И. Ростовцеву; более пространные, но редкие (как правило, раз в месяц) — президенту Эйнджеллу.
Первое «отчетное» письмо К. Хопкинс написал, находясь еще на борту парохода «General von Steuben» (дата не указана):
«Дорогой профессор Ростовцев!
Мы в Атлантике на пути в Дура, и я очень рад снова быть в пути. Да будет удачным сезон, который
должен превзойти все другие сезоны. Только что я получил сообщение из Парижа, что все места во втором классе на корабле, идущем из Триеста 18-го, раскуплены и что они зарезервировали для нас места на "Провидении", отправляющемся из Марселя 13-го. Это несколько сократит наше пребывание в Париже, но у нас будет все-таки достаточно времени, и это даст нам лишние день или два для Бейрута, что весьма кстати.
Прилагаю добавления к пятому "Отчету", который я только что завершил. Одну копию я послал Толлю и попросил его включить их [в текст]. В содержании уже было предусмотрено место для этих добавлений. Основное добавление составляет заметка Нока, которая очень полезна.
Я видел Пола Баура и его жену перед самым отправлением и удивился, что тот не был в Праге. Я думал, что все вопросы решены, и послал ему два или три письма на имя Толля в Прагу с объяснением деталей рукописи. Думаю, однако, что и так все ясно без писем — основным предметом забот были индекс и последняя иллюстрация, которые были высланы уже после отправки всей рукописи. Вы, вероятно, все это уже объяснили Толлю.
Для Толля я везу сертификат из Йеля, заодно я увижусь с Jle Палю в Париже. Если Ле Палю будет настаивать на приезде, то я не думаю, что мы можем что- либо изменить, поскольку его приезд уже запланирован. Мне кажется, одного месяца будет достаточно для завершения его работы, и я надеюсь, что мы сможем вывернуться. Полагаю, что начать работы можно и без Ле Палю или Толля. Потом мы посмотрим, кто нам более всего нужен в Дура; мы сможем вызвать и остальных, если они нам понадобятся. Я также интересовался, приедет ли Толль и есть ли кто-нибудь в Праге, кто может взяться за публикацию "Отчета". Если Толль отправится примерно 1 января, то он сможет сначала заняться публикацией в Праге, а затем помочь нам в Дура.
Пирсон и Гуте с нами, и все мы в полном порядке. Пирсон достал все нужные материалы в Нью-Хейвене и Бостоне, и нам остается раздобыть лишь немногое в Париже.
Я видел президента перед самым отъездом, и он не выглядел оптимистом относительно будущего. Кажется, оно будет зависеть от общих условий. Если они возьмут все, то хорошо, если нет, то все будет совсем по-другому23. Важной частью контракта является возможность копать вдоль стен. Если нам позволят это, сезон будет очень успешным, если нет, работа будет сильно замедлена.
Мы прибываем в Париж 7-го, и наш адрес: с/о Morgan & Со, 14, Place Vendome (и отель "Metropolitain", rue Cambon). Я Вам снова напишу оттуда. Я надеюсь, что Вы провели с миссис Ростовцевой приятное лето. Поверьте мне, мы очень надеемся на встречу с вами обоими в Дура...
Ваш старинный ученик
Кларк».


История раскопок Дура-Европос 1928—1937 гг. в письмах и документах
153
Следующее письмо К. Хопкинс, как и обещал, пишет из Парижа (письмо от 19 октября 1933 г.): «Дорогой профессор Ростовцев!
Кажется, что наши письма пересекаются одно с другим, но все приходит в норму, и дела идут удовлетворительно. Было довольно неловко сообщить Ле Палю, что он не сможет приехать... но он был очень любезен... Так что я посылаю Толлю письмо и документ из Йеля, с тем чтобы он приезжал в декабре, а также 200 долларов в чешских кронах, чтобы покрыть его дорожные расходы и дать ему возможность купить фотографические материалы. Думаю, он сможет проявить большую часть фотографий.
Я очень рад, что Вы вспомнили тот факт, что я не упомянул Вас. Вы, конечно, тот человек, которого я упомянул бы первым, но я подумал, что Ваша работа как редактора будет понятна всем и без этого упоминания. Теперь я вижу, что слово "редактор" означает всего лишь "корректор", и поэтому попросил добавить параграф во введение...
Я получил гранки от Толля, они действительно выглядят замечательно, хотя в них имеется несколько типографских ошибок: напр[имер], Н.Т. Rowell, а не N.T. Rowell в содержании.
Я был очень расстроен известием, что, по Вашему мнению, "Отчет" слишком длинный. Я думал, что я поступил правильно, взяв в качестве образца 2-й "Отчет". Я уменьшил количество иллюстраций (как цветных, так и иллюстраций в тексте). Текст должен быть немного длиннее, чем во 2-м "Отчете", но это превышение (по крайней мере часть его) могло быть покрыто за счет сокращения иллюстраций и чертежей.
Я только что видел Баке и сказал ему, что в настоящее время у нас нет денег для него в этом году. Если бы у нас было больше денег, то позднее мы могли бы вызвать его. Между тем он мог бы отправиться в Афганистан, так как там открывают новые фрески.
Контракт с Сирией, который я получил вчера, кажется мне совершенно удовлетворительным, и я очень рад, что вопрос о фресках полностью улажен.
Мистер Комсток — доброволец, о котором я говорил Вам в Нью-Хейвене. Он оплачивает свои расходы и будет помогать нам там, где будет более всего нужен. Он славный парень и хороший человек, так что будет очень полезен. Он здесь, в Париже. Мы все — Гуте, Пирсон, миссис Хопкинс и я — выезжаем завтра.
Утром — в Марселе, а отплываем в пятницу. Мы собрали весь необходимый материал в Париже и выслали его в Марсель прошлым вечером.
Сегодня вечером мы обедаем с Дюменилем, Дюссо (и, я надеюсь, с господином Кюмоном) и членами экспедиции.
Я очень рад, что Вы подняли в разговоре с президентом вопрос о дополнительном месяце. Если у нас не будет лишнего года на раскопки, этот месяц нам очень потребуется. Конечно, в нынешнем бюджете у нас не будет на него денег. Однако, думаю, мы уложимся, если плата рабочим не выросла...
В любом случае мы сэкономили 100 долларов на том, что не купили камеру. У меня не было времени, чтобы сделать запрос о стоимости проезда из Праги в Бейрут, но когда я ехал третьим классом из Триеста в Бейрут два года назад, проезд стоил 32 доллара. Даже принимая во внимание падение курса доллара, стоимость не должна быть выше 50 долларов. Так что он24 должен иметь достаточно средств.
Прекрасно, что 5-й "Отчет" выходит так скоро. Я не вижу необходимости просматривать гранки в Дура. Я прочту то, что должен прочесть, на корабле и, если найду что-либо, напишу Вам из Бейрута.
Большое спасибо за Ваши письма. Дух экспедиции бодр, и все мы очень ждем свидания с Дура.
С наилучшими пожеланиями Вам и миссис Ростовцевой.
Ваш старинный ученик
Кларк».
Письмо К. Хопкинса из Бейрута датируется 21 октября 1933 г.:
«Дорогой профессор Ростовцев!
Мы — Сьюзен, Сюзанна, Дюмениль, Пирсон, Гуте, Комсток ия — прибыли сюда вчера и обнаружили Фрэнка Брауна, ждущего нас. "Hotel Royal" закрыт, и мы остановились в "St. George", лучшей гостинице в Бейруте. Цена — 60 франков в день, и это прекрасно. Мы устроились с удобствами, и все идет хорошо. Автомобиль на месте и готов к отправлению, за исключением новой (на этот год) лицензии. Я разместил все кредитные письма в банке, а те средства, которые нам здесь не понадобятся, перевел в Дейр. Весь наш материал был успешно выгружен с корабля — и теперь все здесь в картонных коробках. Мы готовим грузовик и вышлем с ним лишний багаж и покупки, сделанные здесь. Фрэнк Браун начнет работу в Дура во вторник, после посещения Телль-Ахмара2*. У нас есть разрешение пользоваться услугами кооператива26, так как Дюссо сообщает, что ситуация в стране мирная. Я очень надеюсь увидеть Сейрига до того, как мы отправимся, но никто не знает, когда он прибудет, возможно, в четверг или пятницу.
На корабле я просмотрел гранки "Введения" и вторую главу и исправил ошибки, которые заметил. Большинство из них — типографские и, возможно, уже были отмечены Вами и Бойсом. Самая ужасная ошибка, как Вы увидите, на странице II в начале, где четыре раза написано "первый сезон". Также в начале предисловия инициалы Баура P.V.C.B. должны быть опущены, так как редактурой занимались Вы. Сделана ошибка и в инициалах Роуэлла в содержании и неверно прописано его имя в оглавлении главы VI. Прочие — небольшие ошибки...
Погода здесь в настоящий момент великолепная, и мы все наслаждаемся Бейрутом, но всем нам не терпится начать работу, и, я надеюсь, через неделю мы окажемся в Дура.
Новостей здесь немного; говорят, что Дюнан обнаружил маленький театр римского времени в Библе (в новом раскопе, который он начинает).


154
Часть 1. М.И. Ростовцев и его «сирийские Помпеи»
Шпюмберже и Ноди здесь и будут обедать с нами сегодня вечером.
Вскоре напишу Вам снова — уже из Дура. Очень рад, что печатание пятого "Отчета” идет так быстро и хорошо. Передавайте наилучшие пожелания миссис Ростовцевой и Бойсу; надеюсь скоро увидеть Вас в Дура и показать Вам несколько чудесных находок.
Как всегда Ваш старинный ученик
Кларк».
Первое из собственно «экспедиционных» писем К. Хопкинса датировано 1 ноября 1933 г.:
«Дорогой профессор Ростовцев!
Отправляю Вам эту записку лишь с тем, чтобы сообщить, что все мы благополучно добрались и удачно начали работу. Фрэнк Браун и Комсток отправились первыми и открыли дом, а Дюмениль уехал на Телль- Ахмар27. Ахилл начал работу по дому еще в октябре: починил складские крыши, перестелил пол и вычистил комнаты, покрасил дверь и т.д. Так что все идет самым наилучшим образом. Весь наш скарб прибыл благополучно, и мы потратили много времени на распаковку.
В Дамаске мы провели целый день, чтобы достать все документы на автомобиль, и были вынуждены провести еще один день в Пальмире, так как мы потеряли сумку Сьюзен с кое-какими вещами ее и ребенка. Самым важным в сумке была пара очков Сьюзен — единственная запасная пара, которая у нее имелась. Мы не смогли найти ее и позавчера отправились в Дура. Дюмениль только что приехал, уладив все дела с отправкой материала из Телль-Ахмара по очень низкой цене. У нас гораздо больше рабочих, чем нужно, по меньшей мере 600 или 700, просящихся на работу. Я беру 300 — то число рабочих, с которым мы можем работать наиболее эффективно и которое может выдержать наш бюджет. Дюмениль работает вдоль стены у синагоги, я — к югу от ворот, а Фрэнк Браун — в центре города. Он скоро начнет работу на храме Адониса.
Пирсон сегодня приступает к работе с фресками, он начнет с сасанидских, затем — сцена с дикими ослами для Лувра, потом — синагога. Все идет хорошо, и он уверен, что ко времени Вашего прибытия ему удастся снять со стены крупные фрагменты. Гуте помогает Пирсону с фресками и каталогом; кажется, он отличный человек.
Завтра я еду в Дейр за деньгами и провизией. В сегодняшнем письме Толля говорится, что он очень рад прибыть в Дура и приложит все силы, чтобы нам помочь. Я сказал Сейригу, что он едет, и сообщил Толлю, чтобы он обращался к Сейригу, если у него возникнут какие-либо сложности с таможней.
Ни раскоп, ни все, что находилось в доме, не было потревожено летом, синагога выглядит отлично (мы еще не убрали покрывала с фресок), и работа была быстро организована.
Как бы в честь нашего прибытия мы нашли несколько фрагментов папирусов, маленьких, но хорошего письма (я их еще не развернул) и чудесную брон¬
зовую или серебряную крышку от коробочки с головой богини в шлеме — в эллинистическом стиле, очень приятная вещица.
Ахилл, Ханна, Абдул Мессиа28 — все вернулись, так же, как и все старые бригадиры, так что не трудно снова вернуться к руководству всем процессом. И действительно, все выглядит так знакомо, что трудно поверить, что нас не было 7 месяцев. Очень хорошо, когда ночи прохладные, а дни жаркие и закат всегда живописен. Пустыня притягивает все больше и больше, и раскопки всегда завораживают. Я уверен, что ко времени Вашего прибытия мы уберем много грунта и соберем отличную коллекцию находок, ряд пергамен- тов и папирусов. Есть надежда найти счетное ведомство и библиотеку с утерянной книгой Пиндара.
В Дамасском музее я обнаружил очень интересный камень с изображением жреца, совершающего жертвоприношение на алтаре перед богом, сидящим между львами и держащим копье. Алтарь очень похож на тот, что изображен на стеле Афлада: бог одет в кирасу под платьем, и вся сцена, хотя головы людей разрушены, очень похожа на стелу Афлада. Я попросил эмира Джафара выслать мне фотографии, чтобы прочесть пальмирскую надпись на ее основании. Если Вы поедете через Пальмиру, непременно посмотрите на него...
Ваш старинный ученик
Кларк».
Следующее письмо К. Хопкинса отправляется через несколько дней — 6 ноября 1933 г.:
«Дорогой профессор Ростовцев!
Только что закончилась первая и самая успешная неделя нашей работы. Мы нашли полдюжины фаянсовых ваз, несколько хороших фрагментов папирусов, нишу (длиной около 10 футов и высотой 6 футов) с маленькой культовой сценой, написанной в ней (божество держит копье, стоит на пьедестале, его коронует Победа пальмовой ветвью), множество одежды (включая целую заостренную шапку), две милые бронзовые вещицы, одна — крышка от коробки с литой рельефной головкой богини в шлеме, а другая — большой предмет почти фут длиной и, возможно, 10 дюймов в высоту с гравировкой и резьбой, изображающими двух грифонов, держащих вазу; очень занятная вещица действительно парфянско-южнорусского стиля. Еще мы нашли гипсовую голову статуэтки высотой около 6 дюймов.
Одежда и папирусы происходят из раскопа Дюмениля за синагогой, остальное — из раскопа Фрэнка Брауна в южной части, вдоль линии большого каменного строения, включающего нумерованные ниши. Фрэнк обнаружил также кое-какие интересные данные, касающиеся различных перестроек здания в разные периоды, и еще один тяжелый красивый серебряный браслет, похожий на найденный в 1928—1929 гг., о котором я забыл упомянуть.
Кажется, все идет самым наилучшим образом, и мы работаем с 300 рабочими. Я ввожу два дня отдыха вместо одного, так что мы можем лучше вести наши


История раскопок Дура-Европос 1928—1937 гг. в письмах и документах
155
записи и т.д. В конце месяца смогу лучше подсчитать наши финансы, но я знаю, что с имеющимися деньгами мы сможем работать только пять месяцев и к концу февраля всех рабочих придется уволить, так как наши деньги закончатся к этому времени. В марте мы будем заниматься приведением в порядок документации. Пока мне кажется, что лучше работать с 300 рабочими, так как с этим числом людей можно вести работу эффективно и закончить ее в конце февраля. Это лучше, чем взять 250 рабочих и работать до 20 марта. Я рассчитываю, что Вы приедете в конце января и застанете, по меньшей мере, еще месяц работы.
Пирсон и Гуте отлично поработали. Они сняли са- санидские фрески в виде двух больших фрагментов, слегка отреставрировали роспись в нише, которая была частично вне стены, перенесли надпись Септи- мия Севера из храма Аззанатконы и начали работу над фреской всадника из частного дома — это очень трудная задача, так как не только цвета красок сильно пострадали, но и штукатурка оказалась очень тонкой и ломкой. Все это было сделано за семь дней нашего пребывания здесь, и все было завершено с чрезвычайным успехом. На следующий день начинаем исследования к северу от синагоги, и я надеюсь, что смогу сообщить Вам, что первая фреска перенесена, когда буду писать Вам в конце следующей рабочей недели.
Комсток работает с Дюменилем, и мы впервые видим, что находки из его раскопа правильно маркированы, что является большим достижением. Надеемся, что этот год будет очень успешным. Пирсон и Гуте также рисуют карточки для каталога, и у них их уже 50 или больше. Ингхольт29 сказал мне, что у Андре30 он научился обработке фаянса: его нужно оставить погруженным в воду на месяц или на 6 недель, изредка меняя воду, и мы освоили этот процесс. Это удаляет соли из глины, так что фаянс не лишается цвета.
Прочитал отчет Брауна о бане и нашел его превосходным. Сделал несколько небольших замечаний.
На следующей неделе собираюсь нанести на карту план кладбища, выбрать две-три наиболее важные могилы и раскопать их.
Надеемся на поступление материала из Телль-Ах- мара через две недели...
Ваш старинный ученик
Кларк».
Еще одно находящееся в нашем распоряжении письмо-отчет К. Хопкинса М.И. Ростовцеву датируется 22 ноября 1933 г.:
«Дорогой профессор Ростовцев!
Рад сообщить, что эта рабочая неделя была весьма успешной и что все идет отлично. Наиболее важные среди находок — три папируса, и все три, как я полагаю, сохранились полностью. Два мы еще не разворачивали, так как внешняя сторона выглядит очень хрупкой, хотя я не вижу в них дыр. В третьем много дыр, но его можно полностью восстановить. Это запись о продаже земли, датированная 227 г. н.э. и написанная по-гречески. Все они были найдены между синагогой и главными воротами. В комнате между синагогой и
главными воротами мы также нашли изящный фрагмент фрески около квадратного ярда, на котором изображена Венера, готовящаяся к омовению, и рядом с ней Эрот. Этот фрагмент явно крепился к обожженному кирпичу, и он был на потолке. Фрэнк Браун, копающий в середине города, нашел небольшую культовую сцену размером около 6 квадратных дюймов, обрамленную рамкой из штукатурки. Это один из тех малых орнаментов, столь распространенных в домах, но обычно только украшенных точками. Эта сцена была помещена на основу из штукатурки, чему мы обязаны ее сохранностью. Написана она довольно грубо и изображает бога (Ярибола) с копьем, стоящим на пьедестале, коронованного Победой. Он также нашел два изящных бронзовых предмета: один — на верхушке ящичка с рельефной головой богини в шлеме, другой — изящная плоская бронзовая тарелка размером в фут, в каждом направлении на которой изображены два грифона, держащих вазу в своих пастях. Узор частично прорезан, частично выгравирован и соответствует южнорусскому стилю. Также нашли две глиняные плитки: одна — с Атаргатис, другая — с персидским воином; также имеется обычное количество мелких находок.
Пирсон отлично работает с фресками. Думаю, я уже писал в своем последнем письме, что он снял саса- нидские фрески и надпись Септимия Севера. Затем он снял сцену охоты в частном доме. Большая часть фронтальной стены синагоги была снята, и все готово к тому, чтобы завтра срезать всю панель с северной стены. При таких темпах все фрески этого здания будут убраны в течение четырех месяцев. Все прошло самым удачным образом, и я очень доволен тем, как хорошо и легко Пирсон и Гуте выполняют работу.
Сейчас мы работаем по десятидневной неделе с двумя выходными. Это позволяет нам приводить в порядок наши записи и сэкономить деньги. Я думаю, это достижение. В конце прошлой недели Пирсон, Гуте, Комсток и я посетили Рах и Ресафу31, то, что я собирался сделать до начала дождей. Было очень интересно, и я собрал коллекцию черепков для сравнения со здешней керамикой. Руины Ресафы довольно величественны. У Фрэнка Брауна инфекция, и он провел в постели последние три дня. Сегодня он ходил на прием к доктору Хадсону. Браун говорит, что ему уже лучше.
Кое-какой хорошо сохранившийся материал прибыл из Телль-Ахмара, и мы вскоре ожидаем остальное. Лувр собирается вскоре раскапывать Телль-Харири32 около Абу Кемаля. Городище было открыто летом и там найдено несколько шумерских статуй. Мы были там две недели назад, памятник выглядит обещающе, но он очень большой и несколько отстоит от реки, что довольно трудно для работы. Он явно был заброшен на ранней стадии. Сегодня неожиданно получил телеграмму от Сейрига, в которой он просит прекратить все работы на Телль-Харири. Он написал в письме, которое тоже дошло, что он получил телеграмму от Дюссо с таким указанием. Я не знаю, на каком основа¬


156
Часть /. М.И. Ростовцев и его «сирийские Помпеи»
нии у них создалось впечатление, что мы что-то там делали или собирались делать. Конечно, ничего мы не собирались там делать, и я был в сильном раздражении из-за того, что циркулируют такие слухи. Погода только что стала холоднее, но пока еще дождей не было.
Фрэнк Браун несколько дней раскапывает храм Адониса, но пока ничего не нашел, я занят расчисткой вдоль стены между христианской часовней и воротами; Дюмениль работает вдоль стен с каждой стороны синагоги и раскапывает одну из башен. В последние несколько дней находки весьма малочисленны, и обычно они идут гроздьями, но я надеюсь, что неделя, которая только что началась, сравняется с предыдущей или превзойдет ее.
Думаю, что дополнительный месяц раскопок был бы очень полезен, так как все свое время Пирсон и Гуте тратят на синагогу, и предстоит много времени потратить на упаковку находок. Если бы нам удалось получить 500 долларов, мы могли бы сделать больше с выполнением планов, закончить кое-что и больше раскопать. Я думаю, что смогу выйти из положения даже с деньгами, которые у нас есть на пять месяцев, если не случится ничего непредвиденного, и я стараюсь сделать все, чтобы... в конце сезона все было в порядке...
P.S. Я выслал франками 200 долларов фон Герка- ну, как Вы просили.
К.Х.».
Еще одно письмо К. Хопкинса датируется 1 декабря 1933 г.:
«Дорогой профессор Ростовцев!
Я был очень рад получить Ваше письмо два дня назад, но очень встревожен Вашими планами приехать вчетвером. Я думал, что приедете только Вы, миссис Ростовцева и фон Геркан. Как Вы знаете, комнат у нас не очень много, столовая маленькая, кроватей немного. С Толлем набирается порядочная толпа, и если приедет декан Микс, у нас вряд ли найдется комната для него. Кажется, что ко времени Вашего приезда вся синагога будет разобрана, и ящики с фресками займут определенное пространство. Я полагаю, мы разберемся, но, чем меньше нас будет, тем удобнее будет каждому из нас.
Как я писал в своем последнем письме, я уже выслал 200 долларов для фон Геркана во франках. Пусть он прибережет их на обратный путь, иначе он может прогадать с деньгами, так как курс падает.
Прошедшая неделя была самой успешной: с роскошным барельефом, половиной еще одного, прекрасной надписью, не говоря уже о более мелких вещах. Барельеф целый, очень хорошей сохранности. На нем изображен мехарист перед алтарем. Над его левым плечом изображен месяц, а над правым — розетка, столь распространенная в Дура, которая в данном случае должна символизировать солнце. У мехариста копье и небольшой щит. Края его одежды развиваются за спиной так, как у найденного в прошлом году всадника Ашру. Надписи, к сожалению, нет. Исполнение не очень качественное, боковые стороны даны фронтально, а ноги — в профиль, в парфянском стиле, но
работа в целом выше среднего уровня Дура. Рельеф сейчас над камином в столовой и является прекрасным дополнением к интерьеру. Он был найден в храме Адониса, как и надпись, а также и другой рельеф. Надпись, датируемая 153 г. нэ., к сожалению, содержит только список имен людей, которые возвели oikov, очевидно, маленькую комнату возле входа, в которой она была найдена, и слова надежды на благополучие детей и самих авторов. Второй рельеф изображает голову Тбхл, бюст, украшенный птицами с каждой стороны. Фрэнк Браун полагает, что он относится к пальмирско- му стилю, что верно, но мне он кажется более близким к эллинистическому, чем большинство пальмирских вещей.
Прилагаю четыре фотографии: одну — папируса, который мы развернули, вторую — свернутого папируса влево с двумя еще не раззернутыми нами папирусами вправо, третья — Пирсона перед фронтальной стеной синагоги... и последняя — с новой фреской, которую мы нашли в земле. Если Вы повернете ее так, что арабы окажутся слева, Вы сможете различить фигурку обнаженной Венеры на темном фоне с небольшой фигуркой Купидона рядом с ней справа.
Пирсон и Гуте отлично ведут дело, они срезали панель вдоль фронтальной стены, одну панель вдоль северной стены и большую часть панели вдоль южной стены. Сейчас они собираются срезать фрески на фронтальной и боковой стенах, одну панель вдоль задней стены и затем снять крышу. Если мы вскоре получим еще гипс, я думаю, что все будет сделано в декабре. В январе они могут сделать все остальное. Работа великолепна, и их расчистка выявляет больше деталей, чем у нас было на фронтальной стене.
Только что начинаю свой месячный отчет и рад сообщить о наиболее успешном первом месяце. Итак, три папируса и еще несколько папирусных фрагментов, два хороших барельефа, прекрасная фреска, хорошая надпись и изящная бронзовая вещица. Я думаю, этот месяц приближается или превосходит средний уровень находок двух последних лет. Если мы будем продолжать в таком же духе, то нынешний сезон будет сравним с двумя последними.
Фрэнк Браун попросил меня сказать Вам, что его записи прибыли, и поблагодарить Вас за Вашу доброту, за то, что выслали их. Он, возможно, скоро напишет сам, но мое письмо будет отправлено завтра и, вероятно, придет раньше его письма. Он останется на четыре дня в Дейр эз-Зоре у Хадсона для осмотра, но он совершенно выздоровел.
Устройство храма Адониса довольно любопытное. Он явно занимает половину квартала, но храм длинный. Главный вход находится посредине двора и обращен на восток на улицу В, но наос и пронаос — в южном конце двора и обращены на север. Дома занимают другую половину квартала, и помещения вокруг двора размещены только с трех сторон. Во дворе были найдены два алтаря парфянской формы без надписей. Мы также нашли каменную печать с тремя словами на латыни, два из них — имена и фрагмент колонны, на


История раскопок Дура-Европос 1928—1937 гг. в письмах и документах
157
которой также мужское имя. Все они были найдены во дворе, надпись была в комнате рядом с главным входом, а рельефы — в комнате в северном конце. Напротив главного входа располагалась небольшая постройка. Мы рассчитываем завершить раскопки храма через 10 дней.
Мы были приглашены в Дейр эз-Зор на обед с Кросби из Американской миссии. Сьюзен, Сюзанна, Браун, Комсток и я побывали там, и день сложился прекрасно. Единственная случившаяся незадача — поломка очков Сьюзен. Так как ее другая пара была потеряна в сумке, пропавшей между Пальмирой и Дамаском, она в настоящий момент совершенно беспомощна. Мы выслали сломанную пару в Бейрут и надеемся, что их починят.
Мы почти закончили башню 20, но ничего не нашли. И участок к северу также дает мало. Мы только начинаем работу на насыпи к северу от храма Афлада и ведем раскоп в сторону христианской церкви. Канава, идущая по улице 3, кажется, заканчивается в христианской церкви. Я думаю, она прояснит вопрос с баптистерием.
Но я должен заканчивать это письмо. Все здесь в наилучшем состоянии здоровья и настроения. Мы все ждем Вашего прибытия. Дайте мне знать, когда Вы будете в Пальмире, и я буду рад встретить Вас там с машиной. Если в последнюю минуту я не смогу приехать, пришлю кого-то еще. В Бейруте лучше всего остановиться в гостинице "Сен-Жорж". Она очень удобна, и я думаю, что если Вы заявите, что Вы член экспедиции, Вы будете ее оплачивать по специальному та- рифу.
С самыми наилучшим пожеланиями от всех нас Вам и миссис Ростовцевой.
Ваш старинный ученик
Кларк».
Первый месячный отчет К. Хопкинса датирован 14 декабря 1933 г. и адресован, естественно, президенту Эйнджеллу:
«Дорогой президент Эйнджелл!
Я испытываю большое удовольствие, сообщая Вам в моем первом месячном отчете о работе, что наши исследования проходят самым удовлетворительным образом и что находки за это время даже превосходят то, что было получено в последние два столь успешных сезона. У нас примерно триста рабочих, и достигнут значительный прогресс в центре города, где мы работаем на двух холмах земли, которые находятся по обе стороны синагоги вдоль стены к югу от Папьмирских ворот, и в храме Адониса33. Благодаря любезности Лувра мы получили возможность позаимствовать оборудование, использовавшееся французской экспедицией в Телль-Ахмаре. Добавление этого оборудования к нашему позволило проводить работы с наивысшей эффективностью. Часть этих материалов прибыла по Евфрату 16 ноября, остальные — тремя днями позднее. Здоровье всех членов миссии прекрасное, и мы чувствуем, что перспективы сезона блестящие.
Одна из наиболее важных задач сезона — выявление, сколь возможно более полное, городского плана и устройства агоры. Это та задача, которую мы бы хотели осуществить сейчас, а не в последнем сезоне, но недостаток рельс и вагонеток вызывают задержку в работе. Г-н Браун отвечает за эту работу, и он занят главным образом в блоке G 3. Он нашел, что это каменное здание, в поздний период являвшееся зданием общественного назначения (вероятно, использовавшееся для хранения документов, как это доказывают многочисленные ниши в одной из комнат)34, имело первоначально совершенно иной план. Первоначально здание состояло из серии маленьких блоков, каждый из которых состоял из двух комнат, передние комнаты их открывались на рыночную площадь. Раскопки этого здания закончились в течение первых десяти дней ноября и дали нам несколько малых находок большого значения. Первой из них является маленькая сцена (10x7 дюймов), написанная красной и белой красками на гипсе, в тяжелой гипсовой рамке. На ней изображено божество, стоящее на алтаре и увенчиваемое Победой. Сохранность этой сцены объясняется тем, что она позднее была покрыта новым слоем гипса, и тем, что слой раствора, на котором она была выполнена, был более прочным, чем остальная стена. Рисунок грубый, но сцена сохранилась полностью. Ее устройство интересно, ибо показывает, что маленькие гипсовые рамки не были редкими в Дура при создании культовых сцен. Пластина тяжелой бронзы (29x20 см), вероятно, использовалась для украшения мебели. Она была покрыта декором в виде грифонов, стоящих в геральдической позе и держащих в своих лапах вазу. Пластина парфянская, напоминающая некоторые из скифских произведений в Южной России. Она является лучшим образцом бронзы, найденной до сих пор в Дура. Была обнаружена также маленькая статуэтка Венеры, типа Венеры Медичи; гипсовая рельефная маска парфянского стиля; тяжелый серебряный браслет и пять больших фаянсовых амфор прекрасной сохранности.
Десятого ноября рабочие Ф. Брауна были переведены на храм, расположенный возле синагоги, где в конце прошлого сезона был найден алтарь, посвященный Адонису. Работы в этом сезоне показали, что храм занимал восточную половину блока, в то время как в западной части были частные дома. Храм состоял из длинного узкого центрального двора со святилищем в южной части, часовнями вдоль восточной стороны и главным входом, открывающимся на улицу В, возле середины восточной стороны двора. Во дворе были найдены два небольших вотивных алтаря парфянского типа и вотивная же колонна, на одном из барабанов которой было вырезано имя дедиканта35. Одна из комнат содержала посвятительную надпись 152/3 г. н.э. со списком дедикантов. Часовня возле северного окончания дала барельеф очень хорошей сохранности. На камне изображен бог, вооруженный копьем и сидящий верхом на верблюде, перед алтарем, на котором горит огонь. Позади спины божества изображена большая пальмовая ветвь как символ Победы, а над его голо¬


158
Часть 1. М.И. Ростовцев и его «сирийские Помпеи»
вой — изображения Солнца и Луны. Стиль жесткий и даже условный, всадник смотрит в фас в соответствии с парфянским стилем, и одежда взлетает сзади — в очень условной манере. В то же самое время линии вырезаны внимательно и тщательно, и рельеф может быть помещен среди лучших и наиболее интересных находок, сделанных в Дура. В последний день месяца второй рельеф, к несчастью разбитый, был найден в том же самом храме. Была обнаружена голова Тюхе в головном уборе башенного типа с птицей. Стиль паль- мирский, прекрасная работа. К счастью, хотя камень разбит по линии шеи богини, изображение пострадало не очень сильно и представляет собой хороший образец лучших дурских рельефов. Интересной была находка также сосуда (поставленного при основании) у входа на территорию храма. На западной стороне блока были найдены только фундаменты домов, там было сделано некоторое количество находок, но заслуживают упоминания только резная каменная печать и капитель переходного — от коринфского к византийскому — типа.
Между синагогой и главными воротами, вдоль стены, раскапывался холм земли на глубину нескольких метров, и здесь было частично вскрыто несколько комнат. Именно в этом секторе были найдены в прошлом году пергамента, и мы надеялись найти их вновь. В начале ноября было найдено несколько фрагментов папирусов, а одиннадцатого ноября было открыто три папируса, хорошо сохранившихся и полных. Два из них были свернуты и покрыты тканью из хлопка. Это обстоятельство, я думаю, доказывает то, что они полные и их текст сохранился целиком. Но они свернуты так плотно, а внешние слои папируса столь хрупкие, что, мне кажется, лучше оставить их в таком состоянии и не разворачивать до того момента, когда они прибудут в Нью-Хейвен. Третий, хотя он несколько поврежден личинками, может быть отреставрирован полностью. Он представляет собой документ о продаже земли, датируемый 227 г. н.э. (по-гречески). Вторая наиболее важная находка из этого сектора — часть фрески, примерно 0,7 м2. Она крепилась к стене из жженого кирпича, которая в этом месте имела скругленную нишу или часть свода. Хотя краски несколько пострадали от погоды, сцена еще хорошо различима и представляет собой Венеру, снимающую свою одежду перед купанием. Фрагменты, найденные рядом с этой сценой, позволяют реставрировать ее полностью. Живопись римская по стилю, выполнена очень хорошо и представляет собой хорошее дополнение к нашей коллекции произведений искусства из Дура. Было найдено также значительное количество одежды, несколько маленьких парфянских фигурок, значительное число черепков с написанными на них именами. В течение декабря сектор вдоль стены между синагогой и Пальмирскими воротами был очищен до древней дневной поверхности, и были осуществлены работы к северу от синагоги, включая башни 20 и 21.
К югу от Пальмирских ворот сектор между воротами и часовней36 был раскопан до уровня древней днев¬
ной поверхности, были полностью вскрыты комнаты этого блока и были открыты дополнительные ворота в конце улицы 3. Эти ворота, кажется, использовались очень короткое время, и они были временным проходом тогда, когда осуществлялось строительство Пальмирских ворот. Находок было немного, но можно упомянуть маленькую глиняную пластинку с изображением парфянского воина, вооруженного мечом. Глиняная пластинка с похожим отчасти изображением и подобная по стилю, найденная перед башней 20, изображает фигуру богини с полосом или короной в виде стен и башен и поднявшей правую руку в жесте благословения.
В храме Артемиды раскопки начались в сезоне 1932—1933 гг. и имели своей задачей исследовать историю этого здания, а также получить информацию о плане предшествующего храма в том месте, где он начал и окончил свое существование. Были определены основные особенности предшествующего плана, у которого ориентация была отличной от ориентации более позднего. Его относительная датировка была уточнена на основе керамики. Из пронаоса существующего здания происходят три ступени с надписями, видимыми еще и сейчас. Из наоса происходит большой вотивный сосуд (времени основания) с бусами от во- тивного ожерелья и бронзовой вотивной же фигуркой богини. Во дворе была найдена верхушка скипетра, сделанного из фаянса.
Пирсон и Гуте работали в течение этого месяца над фресками. Начали они работы с того, что сняли маленькие сасанидские фигуры из блока С 7, затем — две панели со сценой банкета из блока М 7 и нарисованную надпись Септимия Севера из храма Аззанатко- ны. В конце концов начались работы с фресками синагоги. Было выяснено, что фрески находятся в хорошем состоянии, и примерно пятая часть фресок была снята в течение месяца. В это количество входят большие панели от фронтальной стены, верхняя панель с северной стены (с большой сценой сражения) и небольшая часть нижней панели с этой же стены. Работа очень трудная и требует полного внимания и Гуте, и Пирсона. Прогресс в работе был очень ощутим, и мы уверенно ожидаем, что вся живопись синагоги будет снята к концу этого сезона.
Упоминание о конце сезона, естественно, подводит к вопросу о том, как долго мы будем находиться в Дура. Я планировал только пять обычных месяцев и принял соответствующие меры. Чтобы серьезно сократить расходы, что позволит оплатить дополнительный месяц, нужно очень существенно уменьшить основные задачи в работах этого сезона. С другой стороны, еще многое остается того, что должно быть сделано до конца марта. Так как Пирсон и Гуте обязательно должны потратить много времени на работу по снятию фресок, зарисовки для каталога и создание планов не могут быть закончены к этой дате. Более того, Пирсон утверждает, что нужно сто пятьдесят ящиков для фресок, не говоря уже о ящиках для находок этого сезона. Мы уже начали делать ящики, но для этого требуется


История раскопок Дура-Европос 1928—1937 гг. в письмах и документах
159
много времени: не только для их изготовления, но и для тщательной упаковки. Исходя из этого, я предполагаю, что экспедиция должна будет работать и в апреле. Это позволит нам привести в полный порядок нашу документацию, закончить планы всех раскопанных зданий и провести исследование наиболее важных находок на месте. В том случае, если у нас не будет еще одного года для работ, мы, по крайней мере, убудем иметь полный отчет по работам, проведенным Йелем. При нынешнем обменном курсе мы должны иметь 2000—2500 долларов для этого дополнительного месяца, но я чувствую, что эти траты будут более чем оправданы достигнутыми результатами.
Имеется также еще одна проблема, о которой я хотел бы Вам сообщить. Сейриг, директор Службы древностей Сирии, посетил нас вчера, и мы вели предварительную дискуссию о разделе фресок синагоги. Самым справедливым решением было бы разделить комнату на две равные части: дать Йелю северную и половину задней стены, а нишу, южную стену и половину задней стены — Сирии. Если мы сделаем зак, то каждая сторона будет иметь большую и продолжающуюся серию картин. Мы оба сожалеем, однако, о необходимости раздела фресок, которые представляют собой единое целое. Сейриг высказал предположение, что если мы найдем другое здание, содержащее фрески, мы сможем совершить обмен их на вторую половину фресок синагоги. Шансы на такое открытие существуют, но они — отдаленные. Другая возможность — покупка второй половины фресок у Сирийского музея. Подобное мероприятие по покупке, если древности найдены экспедицией, предусмотрено сирийским законом. Если мы сможем получить фрески всей синагоги, то, учитывая, что мы уже имеем в Йеле христианскую часовню, в Йеле будет экспозиция по раннему религиозному искусству, которой нет нигде в мире. Живопись синагоги займет большой зал и сделает музей Йеля одним из наиболее выдающихся в стране. Я полагаю, что этому предложению надо уделить самое серьезное внимание. Возможность иметь такую коллекцию в Йеле — шанс, которым нельзя пренебречь...
Сердечно Ваш
Кларк Хопкинс».
Вскоре после этого К. Хопкинс отправляет письмо М.И. Ростовцеву (16 декабря 1934 г.):
«Дорогой профессор Ростовцев!
Я закончил свой отчет за последний месяц и надеюсь вскоре выслать Вам копию. Сьюзен получила свои отремонтированные очки в прошлый понедельник, так что она снова может читать и печатать на машинке, и все идет хорошо. Я настоятельно порекомендовал в своем отчете, чтобы нам был предоставлен дополнительный месяц. По оценке Пирсона, синагога сейчас готова наполовину, но она забирает все его время и все время Гуте. Другая половина, может быть, будет сделана чуть медленнее из-за насыпи вдоль задней стены. Ниша также потребует длительной работы... Пирсон полагает, что одних ящиков с фресками для погрузки будет 150, не говоря уже о находках этого года и о не¬
скольких ящиках с прошлогодними вещами, которые мы не имели времени выслать, но которые представляют интерес. Это долгая и весьма дорогая работа. Мы уже начали собирать ящики. Я думаю отправить грузовик или два в начале января, чтобы просто убрать некоторую часть фресок. За три последние недели Пирсон снял сцену Моисея и Аарона...
День тому назад здесь был Сейриг, и мы обсудили вопрос о разделе. Кажется, что лучше всего разделить фрески синагоги на восточную и на западную части — посредине. Таким образом, мы получим северную стену и северную половину фронтальной и задней стен; Сирия — южную часть с нишей (находок гораздо больше на северной стене, чем на южной). Так как у Йеля есть сцена с Моисеем с северной стены, а у Сирии — верхняя панель над нишей, это — самое рациональное, поскольку и нам, и им достаются последовательные серии. Мы должны будем воздвигнуть модель ниши в Пеле. Сейриг говорит, что фрески пробудут некоторое время в ящиках в Дамаске, и если мы найдем что-либо адекватное, то сможем сменять это на вторую половину синагоги. Другой возможностью является покупка у Сирии второй половины синагоги, что, по меньшей мере, возможно. Нет необходимости упоминать Вам, какой престиж даст Йельскому музею такое сооружение, как синагога. Если все эти вещи правильно экспонировать, то это будет сравнимо с лучшими помещениями Берлинского музея и превосходить все имеющееся в Америке. Я также указал на это в отчете.
Фрэнк Браун говорит, что он писал Вам о новых открытиях в храме Адониса. Действительно, получилось много, и он дал гораздо больше материала, чем я ожидал (барельефов и надписей), так как уровень там очень низкий, и я думал, что большая часть камней будет разрушена. Другими главными явились находки двух расписных щитов, к сожалению, в очень плохом состоянии. На них нанесен геометрический рисунок, который, вероятно, мы сможем восстановить. Сами щиты, однако, не будут привлекательны для музейных экспозиций. Один был найден между воротами и синагогой почти на уровне материка (я полагаю, под древней улицей), другой — около вершины стены в строительном мусоре между башней храма Афлада и следующей башней к северу. Это дает нам твердую надежду на то, что ниже встретятся интересные хорошо сохранившиеся вещи.
В башне 20 мы нашли заблокированный дверной проем, ведущий вовне на стену, имеющий арку и запирающий камень. Канава рядом с христианской часовней не входит в нее, но заканчивается небольшим прудом рядом с часовней. Фрэнк Браун обнаружил, что маленькие северные ворота на южном вади имеют каменную верхнюю часть, сделанную из блоков замкового камня, как блоки в двери в сводчатых проходах цитадели. Позже весь дверной проем был покрыт штукатуркой, и была сделана нынешняя арка. Возможно, ворота рядом с северным вади сделаны в том же стиле, а затем переделаны.


160
Часть 1. М.И. Ростовцев и его «сирийские Помпеи»
На черепке разбитого на части сосуда (его фрагменты могут быть скреплены вместе) имеется небольшой рисунок парфянского воина, стреляющего из лука в какое-то животное, изображение; головы которого не сохранилось. Мы также нашли около храма Афлада некоторое количество фигурок очень примитивного стиля.
Жду известия о том, когда Вы покинете Рим и доберетесь до Пальмиры. Вышлю месячный отчет и снова напишу, если будет время, до Вашего отъезда. Если не получится, буду ждать свидания с Вами в Пальмире. Мы все с нетерпением ждем Вашего приезда сюда...
Ваш старинный ученик
Кларк».
Таким образом, копии своих ежемесячных отчетов, предназначенных для президента Эйнджелла, К. Хопкинс посылал и М.И. Ростовцеву.
Следующее письмо К. Хопкинса относится к 20 декабря:
«Дорогой профессор Ростовцев!
Пишу Вам короткую записку перед нашей январской встречей. Неделя была очень спокойной, ничего исключительного не произошло. Был найден фрагмент еще одного расписного щита. Кажется, рисунок изображает мужчину, несущего овальный щит в руках, но дерево обращается в пыль с такой легкостью, а краска ломается так, что очень трудно провести надежное исследование. Мы нашли два клада монет рядом с главными воротами, один — из 548 очень хорошо сохранившихся монет, другой — из 300—400 монет в очень плохом состоянии, так как они не были в горшке. Оба клада III в. [до н.э.], в основном эпохи Антиоха.
У нас очень хорошие планы на следующую неделю, так как, кажется, мы напали на след нового храма. Пока еще нет полной ясности, ибо мы не нашли ни одной надписи, но общее устройство выглядит похожим на обычное устройство храма. Я надеюсь сообщить Вам хорошие новости, когда Вы приедете. Это не рядом со стенами, так что там не будет настенных фресок, но при удачном стечении обстоятельств будут и надписи, и рельефы. Следующая неделя станет настоящим испытанием.
Толль — отличный парень, и работает он хорошо. Он помогал Пирсону в синагоге, но арабы сейчас так хорошо обучены, что они могут там работать лучше Толля, так что в настоящий момент я попросил его помочь с каталогом. У него очень хорошие идеи насчет фресок, но сам он не привык работать с ними, да и не слишком в них сведущ. Однако фотографии его превосходны. Пирсон и Гуте, пока мы копали, сняли всю заднюю стену, то есть все, что расположено выше ниши, и через два дня перейдут на две большие сцены с жертвоприношением Елисея на южной стене. К концу этого десятидневного периода, возможно, все здание будет разобрано37, кроме ниши и панелей на задней стене рядом с нишей. К тому времени мы надеемся разобрать крышу, так как задние столбы уходят в землю неглубоко. Пирсон надеется закончить все это к
концу января. Мы достали еще дерева для упаковки находок в Дейре и немного гипса — в Дамаске. Через день-два надеемся получить еще гипс.
У всех дела идут хорошо, и все отлично провели Рождество. Дюмениль ездил в Дейр накануне Рождества, но вернулся прошлой ночью, и мы отметили Рождество за обедом. Пирсон изготовил рождественскую елку из гипса, мы навешали на нее римских светильников, и стало действительно красиво.
Получил письмо от Крэлинга, который пишет, что у него трудности с поездкой в Палестину на будущий год из-за падения курса доллара. Крэлинг и Оберман работают над кирпичами из синагоги, которые выцвели, и с помощью инфракрасных фотографий добиваются большого прогресса. Крэлинг только что закончил эссе об одном из пергаментов и говорит, что вышлет его в Дура, так что он застанет Вас здесь, и мы сможем покритиковать его. Я очень заинтересован в том, чтобы встретиться с ним.
Я очень рад сказать Вам, что вскоре смогу лично передать Вам все новости. Если нам удастся получить 2000 или, лучше, 2500 долларов на дополнительный месяц, то, я думаю, мы сможем практически закончить работы у стен, то есть самую важную часть территории города. Самое главное — мы сможем привести в порядок нашу документацию и фотографии.
Ну вот, доброго пути, профессор Ростовцев, Вам и миссис Ростовцевой. Надеюсь увидеть Вас вскоре в Пальмире. С наилучшими пожеланиями от всех нас
Ваш старинный ученик
Кларк.
P.S. Большое спасибо за Ваше письмо и рассказ о Ваших переговорах в Риме. Мы были очень тронуты».
Посылая официальные месячные отчеты президенту Эйнджеллу, К. Хопкинс одновременно отправлял копии их М.И. Ростовцеву, который в это время находился в Риме. Естественно, что своими мыслями о ходе работ в Дура и перспективах он регулярно делился с президентом. В архивах сохранилось письмо М.И. Ростовцева (датированное 26 декабря 1933 г.), которое было им написано после получения первого месячного отчета К. Хопкинса:
«Глубокоуважаемый президент Эйнджелл!
Я только что получил отчет Хопкинса за первый месяц работ в Дура (вместе с его письмом), а также письмо от Ф. Брауна. Отчет показывает, что работы в Дура значительно продвинулись и что было сделано много интереснейших находок, которые обогатят как наши знании о древнем мире, так и сокровищницу нашего Музея искусств. Находки не назовешь сенсационными, но они, несомненно, заслуживают внимания, особенно те, которые были сделаны в храме Адониса (надписи и барельефы), а также три целых папируса. Я должен отметить, что раскопки храма, посвященного Адонису, к тому же хорошо сохранившегося, являются очень важным вкладом в изучение древних "конкурентов" христианства. Это вызвало сильнейший интерес у Кюмона — крупнейшего авторитета в области восточных и других древних религий.


История раскопок Дура-Европос 1928—1937 гг. в письмах и документах
161
Однако в этом письме я не буду передавать Вам свои впечатления об отчете Хопкинса. Вы так же квалифицированно сможете оценить успехи, сделанные в Дура, как и я. Отчет содержит два важных предложения, и я знаю, что Вы хотели бы узнать мое мнение о них.
Так как я уезжаю в Дура38... Это не последний наш сезон, и дополнительный месяц в этом году был бы большим подспорьем для экономии денег и сил. В следующем году (если у нас будет такая возможность) мы могли бы отправить не такую большую научную группу, если мы сумеем сделать большую часть работы в этом году. Всегда очень жаль переносить завершение окончательной документации работ с одного сезона на другой. Вот то, что касается дополнительного месяца.
Второй вопрос — о разделе находок. Вы помните, что я сказал об этом в прошлом году. Будет очень жаль делить фрески из синагоги между Йелем и Сирией. Это я осознаю так же хорошо, как Сейриг (да и как все, кто интересуется историей раннехристианского искусства). Помимо того, что сирийская часть будет отправлена на хранение в Дамаск, она будет долгое время храниться в ящиках. С другой стороны, очень трудно найти нечто равное иудейским фрескам среди других наших находок. Остается возможность выкупить их у сирийского правительства. Как я говорил Вам в прошлом году, сирийское правительство будет радо продать фрески. Экономическая ситуация в стране неблагоприятна, и у Сирии очень мало денег для реставрации величайших памятников древней архитектуры, которыми она обладает. Для Йеля — это уникальная возможность. Не будет преувеличением сказать, что, если Йельский музей искусств сможет выставить как иудейские, так и христианские фрески, он станет сразу уникальным музеем в США и практически во всем мире39... Ваше имя и имя дарителя будут связаны с одним из величайших приобретений, которое когда-либо делал музей. Я говорю довольно откровенно и беспристрастно. Не я буду публиковать находки, ибо не я являюсь хранителем Вашего музея. Я выступаю в поддержку покупки фресок в интересах науки и Йеля. Не забудьте, что если такой памятник появится на рынке, цена на него будет необыкновенно высока. Я не могу сказать, насколько высока, но, определенно, в десять раз выше, чем мы заплатим сирийскому правительству за него.
Наше пребывание в Риме очень приятно. Моя библиотечная неделя прерывалась несколькими экскурсиями (погода в Риме в этом году очень плохая) и публичными лекциями о росписях в нашей синагоге (позвольте мне вложить приглашение на одну из таких лекций). Интерес к этому открытию действительно очень высок.
Могу ли я просить Вас отправлять Ваши письма мне в Дура на имя Кларка Хопкинса?...
Искренне Ваш
М. Ростовцев».
Президент Эйнджелл немедленно ответил М.И. Ростовцеву. Его письмо датируется 6 января (оно уже адресовано в экспедицию, как об этом просил М.И. Ростовцев):
«Дорогой профессор Ростовцев!
Ваше письмо из Рима от 24 декабря только что получено мною, и так как оно требует немедленно ответа, я Вам пишу сразу же.
Что касается продолжения наших раскопок на следующий год, то я сейчас ожидаю, что Вы сможете точно подсчитать, сколько потребуется средств. Я буду рад, если Вы проинформируете господина Хопкинса об этом еще в Дура, когда подготовите эти расчеты. Я исхожу из предположения, что бюджет следующего сезона не должен превышать бюджет текущего года.
Что касается дополнительного месяца работ в этом году, то я хотел бы получить информацию о том, сколько это будет стоить. Я не имею возможности судить об этом, хотя и предполагаю, что если это время будет использовано таким образом, как Вы мне написали, то средства будут нужны главным образом для оплаты научного состава, а затраты на рабочую силу прекратятся. Я не имею возражений против предполагаемого продолжения работ на один месяц в этом году, если Вы сможете финансировать их, не ущемляя все остальные статьи расходов».
Далее в письме идет обсуждение ряда конкретных вопросов о распределении средств по различным графам бюджета. В конце письма, однако, затрагивается тема фресок, причем в неожиданном ракурсе:
«Что же касается предполагаемой продажи фресок сирийским правительством, то я не могу ничего решить, так как не могу даже представить, какая сумма может показаться Сейригу адекватной. Я, конечно, понимаю преимущества той ситуации, когда все фрески окажутся здесь. Я был бы в восторге, если бы удалось привезти их сюда. Но Вы должны дать мне хотя бы предварительный намек, какова может быть их стоимость, прежде чем я начну сколько-нибудь серьезную дискуссию с возможными спонсорами о необходимых суммах. На основании Вашего сообщения я полагаю, что сумма может оказаться очень большой, и я прошу Вас попытаться узнать более точно, какова может быть величина той суммы, которую затребует правительство Сирии».
Дальнейшие темы, обсуждаемые в письме, не имеют отношения к проблемам раскопок Дура-Европос, и мы их не приводим. Для нас важна в этом письме в первую очередь информация о том, что Эйнджелл в принципе был готов обсуждать вопрос о покупке фресок синагоги.
Следующий документ в нашем распоряжении — письмо М.И. Ростовцева Эйнджеллу, отправленное уже из Дура-Европос 29 января 1934 г.:
«Глубокоуважаемый президент Эйнджелл!
Сообщаю Вам, что пять дней тому назад мы благополучно добрались до Дура. Наше путешествие через пустыню было волнующим и интересным. Зима в
11 - 7794


162
Часть 1. М.И. Ростовцев и его «сирийские Помпеи»
Сирии в этом году выдалась холодной и суровой. Сильные снегопады заблокировали дорогу из Бейрута в Дамаск. Таким образом, мы были вынуждены отправиться в Хомс, вместо того чтобы поехать в Дамаск, и постараться пересечь пустыню до Пальмиры из Хомса. По чистой случайности нам удалось сделать это. Как только мы прибыли в Пальмиру, начались сильные дожди, и дорога в Дура стала непроходимой. Так что мы провели в Пальмире пять дней вместо одного или двух, как мы планировали. Наконец Кларк Хопкинс сумел добраться до Пальмиры и провезти нас через пустыню в Дура. Однако этот переезд не обошелся без приключений. Хотя мы следовали вдоль новой ветки трубопровода иракской нефтяной компании, тем не менее мы сбились с пути. К нашему несчастью, мы должны были провести ночь в пустыне, где был ледяной холод и дул сильный ветер. К счастью, у нас было достаточно бензина, чтобы добраться до трубопроводной станции, где мы и провели ночь. На следующий день мы благополучно добрались до Дура.
Дура мне показалась такой же интересной, как и прежде. Кларк Хопкинс — отличный руководитель раскопок, и его штаб работает искусно и с воодушевлением. За три года, что я не был в Дура, внешний вид города изменился очень значительно. Огромные участки раскопаны, и здания, которые их заполняют, представляют большой интерес.
Работа вдоль западной стены почти завершена. Улица, идущая вдоль этой стены, производит сильное впечатление и отлично сохранилась. Большинство зданий вдоль этой улицы — частные дома. В этом году здесь не было открыто ни одного храма и ни одного общественного здания. Христианская церковь и синагога были окружены частными домами. К тому же находки, сделанные в заполнении между улицей и частными домами, не столь сенсационны, как открытия церкви и синагоги, представляющие огромный интерес. Самым примечательным стало открытие, сделанное нами вчера. В штольне, прокопанной около городской стены персами, и в контрмине, построенной римским гарнизоном в Дура — как раз в том месте, где они соединяются, — Дюмениль нашел в прошлом году ряд скелетов римских солдат, павших в бою, который имел место в подкопе. Удивительно, однако, то, что ни один перс не пал в бою. Вчера мы нашли скелет и оружие перса и надеемся, что завтрашний день принесет новые находки. Заметьте, что до сих пор не были обнаружены ни доспехи, ни оружие ни одного воина саса- нидской армии. Так что наша находка, состоящая из шлема тонкой работы, красивого меча и фрагментов кольчуги, уникальна.
Внутри города Фрэнк Браун обнаружил отлично сохранившийся храм Адониса. До сих пор ни один храм этого бога не был открыт в пределах Римской империи, хотя культ Адониса и его мистерии в Риме были очень популярны. Останки фресок, найденные в этом храме, говорят о высоком художественном уровне их исполнения, надписи очень интересны и дают новую информацию о культе Адониса.
Тот же самый Фрэнк Браун, копая в другой части города, обнаружил другой очень интересный храм — Зевса Теоса. В нем тыльная стена придела покрыта очень интересными фресками.
Наконец, раскоп Кларка Хопкинса вдоль стены дал нам прекрасный барельеф Зевса Владыки, защитника одной из башен крепостных сооружений. Это открытие, помимо интереса для изучения истории религий, дает новую информацию по истории крепостных сооружений Дура.
Пирсон снимает фрески в синагоге и отлично с этим справляется. Работа почти завершена. Баке, наверное, потратил бы пять лет на то, что Пирсон сделал за два месяца.
Гуте отлично копирует фрески синагоги и двух языческих вышеупомянутых храмов. Мой друг Толль занят исследованием могил на некрополе в Дура и раскапывает некоторые из них. Помимо этого, он делает отличные фотографии. Наконец, А. фон Геркан, секретарь Германского института в Риме, занят изучением крепостных сооружений Дура и находит их чрезвычайно интересными. Он лучший специалист в этой области. Я пригласил его с тем, чтобы решить проблемы истории фортификации Дура. Она очень важна, как с точки зрения истории самой Дура, так и истории древней архитектуры.
Я испытываю подлинное удовольствие от того, что могу сообщить Вам о работе, проделанной в Дура. Ни в одном археологическом лагере я не видел такого воодушевления, такой гармонии и такой успешной работы. А теперь о будущем. Я должен с полной откровенностью сказать, что наша работа в Дура далека от того, чтобы быть завершенной. Огромные кварталы города лежат не потревоженными нашими лопатами. Успехи этого года показывают, что, наряду с частными домами, здесь было много общественных зданий и храмов, которые могли бы быть открыты.
Так что, во-первых, было бы очень жаль прекращать работу в тот момент, когда нами движет сильнейшая надежда, когда создана отлично обученная и воодушевленная команда.
Я должен добавить, что наши раскопки стали благословенными для этой части Сирии. Я не узнал местности вокруг Дура. Вместо диких тамарисков вдоль Евфрата я увидел теперь зеленые поля. Большие группы арабов, привлеченные нашими раскопками, поселились около Дура и основали прекрасную процветающую деревню.
Мое мнение, таким образом, следующее: раскопки Дура необходимо продолжать, насколько это возможно. В том, что касается ближайшего будущего, то есть именно этого сезона, повторю написанное в моем последнем письме. Бюджет на дополнительный месяц даст нам возможность завершить работу вдоль стены, одну из наших основных задач, и закончить несколько других очень важных раскопов. Если есть хоть какая- то надежда найти дополнительно 2500 долларов для завершения работ этого сезона, пожалуйста, дайте нам сразу знать телеграммой. В противном случае через


История раскопок Дура-Европос 1928—1937 гг. в письмах и документах
163
две недели мы будем вынуждены остановить нашу работу.
Мы ведем здесь спартанскую, но очень здоровую жизнь. Здесь очень холодно, и мы наполовину перемерзли. Тем не менее работа и воодушевление поддерживают в нас жиз'нь, здоровье и настроение...
Искренне Ваш
М. Ростовцев».
Это письмо — чрезвычайно важный документ, позволяющий нам понять очень многое в истории изучения Дура-Европос. Важны личные впечатления М.И. Ростовцева, который не был три года на раскопках. Последний раз он побывал там, когда М. Пилле бросил экспедицию, и М.И. Ростовцеву в этой крайне сложной ситуации приходилось организовывать завершение работ. Прибыв сейчас, он мог воочию увидеть результаты директорства К. Хопкинса. М.И. Ростовцев знал о них по отчетам^фотографиям, по тем находкам, которые поступали в Йель, и наконец по личным рассказам участников экспедиции. Однако в полевой археологии важнейшее место всегда занимают личное знакомство с памятником и личное участие в его исследовании. Именно этого жаждал М.И. Ростовцев и, совершенно несомненно, испытывал огромную радость, вновь оказавшись в Дура-Европос. Можно видеть, что даже опасные приключения на пути в Дура не омрачали его радостно-приподнятое настроение. Очень важны также и его мысли о будущем экспедиции, которыми он считает необходимым немедленно поделиться с президентом университета.
Следующее письмо М.И. Ростовцев отправляет Эйнджеллу несколько дней спустя — 6 февраля 1934 г.:
«Глубокоуважаемый президент Эйнджелл!
Получил Ваше письмо от 6 января в Дейре, где в госпитале доктора Хадсона я проходил курс лечения от энтерита, которым заразился вскоре после написания Вам письма из Дура. Новости, которые содержит Ваше письмо, самые приятные. Я сразу передал их Хопкинсу, когда он приехал в Дейр, чтобы отвезти меня домой, то есть в Дура. Без Вашего участия и Вашего глубокого интереса вообще не было бы никакой Дура, а Йель не был бы значительным научным центром, каковым он является в настоящее время.
Теперь позвольте мне разъяснить Вам смысл нашей телеграммы. Кларк думает (он имеет на это право), что ему необходимо иметь на будущий год несколько больше денег, чем для работ сейчас, в течение дополнительного месяца, с крайне уставшей командой. Работа здесь очень утомительна. Когда рабочие копают, европейский персонал должен оказывать на них сильное давление, чтобы обеспечить их самую высокую активность. Если бы у нас не было еще одного сезона, дополнительный месяц нужно было бы использовать для того, чтобы закончить раскоп вдоль стены. Сейчас эти исследования можно отложить на будущий год. Работа, которую мы собираемся выполнить — документация, рабочие планы, чертежи и т.д., — будет сделана в любом случае. Вопрос заключается только в
том, когда заканчивать нынешние раскопы. Кларк решил заканчивать их через пару дней и начать после них другие раскопы, работа на которых продлится до 1 апреля или несколько позднее.
Масштабы раскопок в этом году значительны, и приведение в порядок полученных материалов займет некоторое время. Два больших храма с фресками (раскопаны в этом году) потребуют значительного внимания. Сотни фрагментов фресок нужно соединить, если только это возможно, а это долгая и утомительная работа. Дополнительные раскопки были проведены на Редуте и в храме Артемиды. Все это нужно тщательно проанализировать и в точности нанести на планы. В районе, расположенном вдоль оборонительной стены, был открыт важный комплекс зданий. Они должны быть тщательно изучены, нужно сделать их точные планы. И в конце концов, но не в последнюю очередь, синагога заслуживает особого внимания. Дело не только в том, что снятие нижнего ряда фресок — долгая и трудновыполнимая работа, нужно еще соединить воедино все данные по истории здания. Это потребует раскопок (с несколькими рабочими) и наблюдений. Сейчас оказывается, что открытая синагога — не самая ранняя на этом месте. Ранее здесь стояла меньшая по размерам, непритязательная синагога, которая также была расписана. Каждый день мы обнаруживаем фрагменты ее декора.
В нашей телеграмме мы не указали стоимость публикации. Нелегко затрагивать этот вопрос в телеграмме. Ситуация с публикацией такова: наш "Отчет” за пятый сезон (1931—1932 гг.) завершен. В самом ближайшем будущем Вы получите экземпляр. Он был сделан в Праге и вполне удовлетворительно. Сейчас мы должны начать работу над шестым "Отчетом", то есть "Отчетом" за прошлый год (1932—1933 гг.). Затем следует "Отчет" за нынешний сезон (1933—1934 гг.) и, наконец, "Отчет" за следующий год (1934—1935 гг.). Это значит, что должны быть40 сделаны предварительные годовые41 отчеты. Пятый "Отчет" стоил нам 2000 долларов. Если Центральная Европа не откажется от золотого стандарта, нам потребуется более 2000 на издание каждого из трех следующих "Отчетов". Скажем, по 2500 на каждый. Таким образом, годовые "Отчеты" потребуют 7500 долларов. Синагога не может быть включена в них. Она потребует издание книги иного рода с большим количеством цветных иллюстраций. Я бы предложил включить стоимость публикации этого отдельного "Отчета" по синагоге в стоимость покупки фресок у сирийского правительства. Если для этого найдется спонсор, он без труда сможет потребовать немного больше денег для хорошей публикации синагоги.
Затем встает проблема общей, не предварительной, книги (не обязательно отчета) по Дура, раскопанной Йелем. Она будет включать в себя: том 1 — история Дура и различные аспекты жизни, включая искусство; том 2 — город Дура, то есть здания и крепостные сооружения со множеством планов, рисунков и реконструкций; том 3 — малые находки, особенно керами¬
11"


164
Часть 1. М.И. Ростовцев и его «сирийские Помпеи»
ка, ювелирные украшения, ткани, монеты; том 4 — тексты на пергаменте и папирусе; и, возможно, том 5 — надписи (в конце концов важно, чтобы все они были собраны в одном томе). Эта финальная публикация потребует много времени и сил, и, по моему мнению, наилучшим решением было бы, если бы для нее нашелся спонсор. Сейчас невозможно подсчитать даже приблизительную стоимость этой заключительной публикации, но она обойдется в несколько тысяч долларов.
Таким образом, я предлагаю зарезервировать сумму в 9000 долларов для публикации оставшихся предварительных "Отчетов” и оставить открытым вопрос о томе, посвященном синагоге, и заключительной книге по Дура.
Вчерашний день был восхитителен. Рядом со стеной мы нашли фрагментарную строительную надпись, несколько процарапанных надписей на обломках колонн и белую стенную штукатурку, которая дает мне уверенность в том, что мы копает в том месте, где стоял храм Митры — великого бога римской армии и защитника римских легионов в III в. н.э. Надпись говорит, что храм (святилище) был построен в честь Deus Sol Invictus Mithras отрядом легионеров в период между 209 и 211 гг. н.э. Она очень любопытна. Когда я уезжал из Рима, Кюмон сказал мне, что настало время открыть храм Митры. И вот он! Посмотрим, на что храм похож. В любом случае, он был украшен фресками. Бог знает, фресками какого рода и какой степени сохранности. В любом случае, мы снова стоим перед теми тайнами, которые Дура припасает нам каждый год.
Дура очень известна в Сирии. К нам часто приезжают французские офицеры, американцы, живущие в Сирии, и прочие высокопоставленные люди. Определенно, вскоре Дура станет центром международного туризма.
И еще одна мелочь в заключение письма. Так как мы сотрудничаем с Французской Академией и пользовались ее благосклонной поддержкой с самого начала наших раскопок (в этом году, например, она передала нам некоторое очень ценное раскопочное оборудование, в частности рельсы и вагонетки), я осмелился предложить Лувру (при условии, что он оплатит транспортные расходы и стоимость работ по снятию фресок со стен) несколько фрагментарных фресок, открытых в прошлом году, которые вряд ли пригодятся в Пеле. Я надеюсь, что Вы одобрите этот жест признательности учреждению, которое сделало возможным наши открытия в Дура. Я шлю Вам личные слова благодарности за все, что Вы сделали для Дура...
Искренне Ваш
М. Ростовцев.
P.S. Как только я увижу Сейрига, а он приедет тут же, как только узнает о нашем последнем открытии, то постараюсь узнать, сколько сирийское правительство хочет за иудейские фрески. Я уже говорил об этом с Сейригом, но мы не обсуждали никаких сумм».
В письме особое внимание привлекают два обстоятельства. Первое — уже тогда разработанный
М.И. Ростовцевым детальный план издания «Окончательных отчетов», т.е. заключительной серии исследований, которые должны были дать науке все результаты исследований, проведенных в Дура-Европос. Второе — упоминание о начале исследования святилища Митры. Этот сюжет находит свое дальнейшее развитие в двух телеграммах, отправленных из экспедиции Ф. Кюмону. Первая телеграмма датирована 10 февраля 1934 г.: «Митреум с росписями найден возле Вашей палатки42, приезжайте. Хопкинс, Ростовцев». Вторая телеграмма была послана несколькими днями позднее, 18 февраля 1934 г.: «Важные живопись, барельефы, надписи, останемся в Дура до 15 марта, приезжайте. Дюмениль, Ростовцев, Хопкинс».
Для того чтобы понять причину отправки этих телеграмм, необходимо немного вернуться назад. М.И. Ростовцев неоднократно приглашал Ф. Кюмона посетить раскопки Дура-Европос. Тот полушутливо отвечал, что он приедет, когда здесь будет открыт митреум43. Дело в том, что Ф. Кюмон, занимаясь проблемами восточных религий в Римской империи, особое внимание уделял митраизму и являлся крупнейшим в мире специалистом по этой проблеме44. Соответственно открытие святилища Митры в Дура-Европос должно было вызвать у него огромный интерес, в частности потому, что оно находилось на самой границе Римской империи.
Следующий документ (после телеграмм) — письмо М.И.Ростовцева Ч.Б. Уэллсу от 22 февраля 1934 г., отправленное из Дура-Европос45:
«Мой дорогой Брэд!
Спасибо за теплое письмо от 25 января. Примерно месяц тому назад мы добрались до Дура, несмотря на снег в горах и дождь в пустыне. Через несколько дней после приезда у меня начался энтерит, и я провел три дня в Дейре, лежа в постели под наблюдением доктора Хадсона. С тех пор чувствую себя нормально и полон энергии. Вы знаете, как здесь хорошо. А представьте себе, каково тут без Пилле, но с Кларком.
Да, Вы правы. После первых дней раскопок папирусы перестали попадаться, боюсь, что навсегда. Папирусы находили в двух местах: в помещении актуариев храма Аззанатконы46 и в так называемом доме писцов возле синагоги47. Эта чернь римской армии, видимо, выступала в роли нотариусов и хранителей документов. Я не пытался прочесть целый папирус, найденный в начале этого сезона. Так или иначе, он скоро будет в Йеле, и Вы это сделаете лучше, чем я. Два других папируса все еще остаются неразвернутыми. Мы не осмеливаемся притрагиваться к ним: очень они сухие и хрупкие.
Наше самое большое открытие — Дура дает одну сенсацию в сезон — это митреум. Вскоре после моего приезда Дюмениль принес со своего раскопа (возле палатки Кюмона, первая башня после башни пальмирских богов) фрагмент латинской надписи и кусок оштукатуренной колонны с граффити. Я ему сразу сказал, что он скоро найдет митреум. Прокопали еще два дня и нашли его. Впечатляющее и любопытное открытие.


История раскопок Дура-Европос 1928—1937 гг. в письмах и документах
165
Два культовых барельефа и ряд очень любопытных фресок — типичные знаки зодиака и сцены из жизни Митры. Несколько (около 70) надписей дают представление о своеобразном способе поклонения Митре, неизвестном в других частях Римской империи. Два текста датированы 170 г. по Р.Х., и все указывает на то, что пещера48, которую мы открыли, была восстановлена римскими солдатами на месте более раннего, возможно, доримского святилища Митры. Мы уже нашли стены этого святилища и очень скоро их раскопаем. Представьте, что это значит для истории митра- истских мистерий! Доримский культ в позднеримском городе! Идея о том, что Малая Азия была родиной культа Митры, может оказаться неверной. Возможно, колыбелью митраистских мистерий была Парфянская империя. Огромное Вам спасибо за Ваше замечание относительно Малой Азии. Я напишу мисс Касс Рид, как только мы будем готовы покинуть Дура, а это случится 15 марта.
Зима здесь лучше, чем в других частях Сирии. У нас почти не было дождей, тогда как в Бейруте и даже Алеппо они не переставали. Сегодняшний день, однако, исключение. Страшная пыльная буря беснуется вокруг дома. Евфрата не видно, даже утес цитадели кажется призраком, и пронизывающий холод! Представляете? Позавчера трое из нашей группы отправились в Ирзи покопать там немного. Они должны были вернуться сегодня. Не знаю, как они переправились через Евфрат сегодня утром...
Искренне Ваш
М. Ростовцев».
Практически одновременно (29 февраля 1934 г.) М.И. Ростовцев отправляет письмо и Эйнджеллу, в котором также сообщает об этом замечательном открытии:
«Глубокоуважаемый президент Эйнджелл!
Пишу Вам это письмо с тем, чтобы сообщить некоторые детали открытия митреума. Культ Митры, персидского бога света, служителя великого бога Ахура Мазды и его активный помощник в борьбе со злом и стихийными природными силами, был особенно популярен в Римской империи во II—III вв. н.э. В определенное время это был культ49 римской армии. Митра был самым опасным конкурентом Христа, и одно время казалось, что культ Митры и его мистерии станут официальной религией Римской империи.
Святилища Митры — всегда в форме искусственных или природных пещер — были раскопаны в огромных количествах на всем просторе Римской империи, но особенно — на Западе, прежде всего в римских лагерях на Дунае, на Рейне и на границе Британии. На Востоке ни один митреум до сих пор не был открыт. Наш — первое открытие такого рода. Большинство святилищ Митры найдено в разрушенном состоянии. Христиане разрушали их повсеместно, и очень редко на Западе можно встретить митреум с нетронутыми фрагментами его декора.
Наш митреум, как и митреумы на Западе, был, вероятно, построен солдатами римского гарнизона для
их собственных нужд. Важность этого открытия состоит в двух моментах. Во-первых, он был построен вблизи городской стены и был погребен позднее под валом, который сохранил для нас другие расписные святилища Дура, поэтому его росписи и, возможно, его оснащение остались нетронутыми. Во-вторых, так как художники и скульпторы, которые украшали его, были местными мастерами и, вероятно, иранского происхождения, росписи демонстрируют чисто иранские, более оригинальные, чем те, что встречаются на Западе, мотивы...
Как обычно, святилище состоит из "sancta sanctu- arum"50, где жрецы совершали богослужение, и, возможно, особой комнаты для собраний со скамьями вдоль всей стены (эту вторую комнату мы еще не раскопали). Тыльная часть "sancta sanctuarum" содержит красиво декорированную нишу. Напротив ниши и на ее ступеньках обозначено семь алтарей и семь кипарисовых деревьев, столь типичных для культа Митры. В центре ниши представлена типичная сцена убийства быка Митрой. Ниже на ступеньках ниши видны две величественные фигуры в персидской одежде, сидящие в красивых креслах. Один из них держит дубину и свиток, возможно, с текстом литургии Митры, а другой — еще один сакральный предмет. Возможно, это два "fathers"51 — председателя собрания.
Внутри пещеры, на своде или арке, которая огибает тыльную стену, нарисованы знаки зодиака. Заднюю стену занимает барельеф, в трех регистрах трижды воспроизводящий сакральную сцену убийства Митрой быка. Этот барельеф окружен маленькими изображениями, представляющими различные подвиги великого победителя зла — Митры.
То, что мы раскопали, — только одна часть святилища, конечно, самая важная. Остальное будет столь же существенным, как и центральная часть пещеры. Только вчера мы зачистили боковые стены "sancta sanctuarum". На одной из них имеется прекрасное изображение сцены охоты Митры на каких-то диких животных в типичном иранском стиле. Можно даже вообразить себе ее на прекрасно иллюстрированной персидской рукописи.
Мы продолжаем работу медленно и тщательно. Работа трудная и требующая предельного внимания. Капитан Дюмениль и Пирсон работают отлично. Рад сообщить Вам об этом новом роскошном открытии в неистощимой Дура...
Искренне Ваш
М. Ростовцев».
Следующие документы, которыми мы располагаем, уже относятся к марту. Одним из них является письмо президента Эйнджелла, адресованное М.И. Ростовцеву в Дура-Европос (от 6 марта 1934 г.): «Дорогой профессор Ростовцев!
Я признателен Вам за Ваши интересные письма от 29 января и 6 февраля, которые недавно прибыли сюда. Я крайне сожалею о Вашей болезни, о которой


166
Часть 1. М.И. Ростовцев и его «сирийские Помпеи»
узнал из этих писем. Я надеюсь, что сейчас Вы уже полностью выздоровели, ведь письма шли так долго.
Между двумя Вашими письмами пришла Ваша вызвавшая волнение телеграмма о митраистских находках. Наверное, Вы получили огромное удовлетворение, находясь там в момент открытия. Ваша более ранняя телеграмма (в ответ на мой запрос), как я понял, касалась вопроса о продлении раскопок в течение этого сезона и о надежде на полный сезон в будущем году. Я не могу входить в полную дискуссию по этому вопросу. Это можно будет сделать, когда Вы и господин Хопкинс будете в Нью-Хейвене. Мы тогда сможем определить общую программу. Естественно, что я более чем удовлетворен потрясающим характером находок этого года и я получаю большое удовлетворение, узнавая о прекрасном настрое всей экспедиции под руководством господина Хопкинса.
Я думаю, что общая программа публикаций, которую Вы наметили в основных чертах, логически обоснована. Будем ли мы иметь средства для нее — это отдельная проблема, и ее также можно будет обсудить после Вашего возвращения, так как нет необходимости принимать немедленные решения.
Я буду ждать дальнейшей информации об отношении господина Сейрига к решению вопроса о наших находках, к возможности нашей покупки некоторых из сирийских прав на живопись и о других материалах».
Последняя часть письма посвящена личным планам Эйнджелла, но у письма имеется интересный постскриптум: «Прямо в тот момент, когда я хотел отправить это письмо, пришло Ваше другое письмо (от 9 февраля) с детальным описанием храма Митры. Большое спасибо Вам за то, что Вы прислали эту информацию».
Практически одновременно, 7 марта 1934 г., М.И. Ростовцев отправляет письмо президенту Эйнджеллу, в котором обсуждаются все те же вопросы: «Дорогой президент Эйнджелл!
Пожалуйста, простите мою задержку с письмом, излагающим окончательное решение правительства Сирии о находках в синагоге. Открытие митреума сильно изменило ситуацию. Несколько дней тому назад Сейриг прибыл в Дура, чтобы произвести раздел находок. Я имел длительный разговор с ним и пытался убедить его, что было бы глупостью делить и синагогу, и митреум на две части. В таком случае ученые смогли бы изучать только одну или другую часть. Я попытался также убедить его, что честный раздел должен выглядеть следующим образом: отдать нам всю синагогу, а Сирии — весь митреум. Я преуспел в разговорах с Сейригом. В конце его пребывания в Дура он был готов гарантировать нам всю синагогу на следующих условиях:
1) Мы отдаем Сирии весь митреум, снимаем в нем всю живопись, отвозим ее в Дамаск и реконструируем наиболее важную часть святилища в Дамасском музее на наши средства.
2) Мы отдаем Сирии все находки этого года, за исключением некоторых дубликатов (находки этого
года, как можно отметить, исключительно богаты, особенно в скульптуре).
3) 	Мы оставляем Сирии копии всей живописи синагоги.
Я принял эти условия. Я считаю их правильными и справедливыми и в то же самое время очень благоприятными для Йеля. Сейриг отказался обсуждать вопрос о возможном приобретении той половины живописи, которая первоначально предполагалась для Сирии. Однако по надежным каналам я смог узнать, что минимальная цена, если Сирия решится продать, что достаточно сомнительно, равна 500000 французских франков, то есть приблизительно 50000 долларов по сегодняшнему курсу. Новое соглашение, как предполагает Сейриг, потребует, конечно, некоторых расходов от Йеля, но это много меньше по сравнению с суммой, упомянутой выше.
Я оцениваю наши расходы следующим образом:
1) Затраты на снятие, транспортировку и реконструкцию митреума в Дамаске.
Это требует дополнительного месяца работы со стороны господина Пирсона, который сейчас является профессионалом в этой области. Я оцениваю общую стоимость — его работу, работу двух его помощников (арабов, которых он обучил), транспортировку, страховку и т.д. — в сумму около 1000 долларов, которые должны быть добавлены к бюджету будущего года.
2) Затраты на изготовление копий живописи, которая, как предполагается, отправится в Йель. Копии той живописи, которая остается в Сирии, уже сделаны. Господин Гуте, работавший в нашей экспедиции в течение этого сезона, легко может сделать это в Йеле в будущем году. Я оцениваю стоимость этой его работы в 600 долларов. Мы должны будем добавить еще примерно 400 долларов на краски, кисти, бумагу, дерево, транспортировку и т.д. Конечно, грустно оставлять Сирии все лучшие находки этого года. Однако мы будем иметь копии всей живописи, которая предположительно остается в Сирии (частично Гуте уже сделаны копии) и прекрасные слепки скульптуры, сделанные господином Пирсоном. В дополнение мы будем иметь прекрасные планы, рисунки, фотографии и реконструкцию митреума и, воможно, модель, которую Пирсон легко может сделать, когда будет заниматься реконструкцией митреума в Дамаске. Конечно, при разговоре с Сейригом я говорил как о само собой разумеющемся о публикациях и синагоги, и митреума, но в этом нет ничего нового — по договору, это наше обязательство. Стоимость публикаций будет высокой, и для этого потребуется специальный фант. И синагога, и митреум должны быть опубликованы раздельно, с большим числом цветных таблиц, фотофафий, рисунков. Я считаю, что приблизительная стоимость составит около 15000 долларов. Я уверен, что деньги вернутся со временем, так как эти две книги найдут много покупателей.
Такова была ситуация, когда Сейриг покинул Дура. Конечно, этот вопрос решает не один Сейриг. Предполагается, что сирийское правительство вскоре


История раскопок Дура-Европос 1928—1937 гг. в письмах и документах
167
примет окончательное решение. Сейриг мне обещал, что это решение он сообщит сразу же, как оно будет принято. Поэтому я и не решался писать Вам до принятия окончательного решения.
К моему сожалению, я получил сегодня письмо от Сейрига, в котором он сообщает, что эмир Джафар, директор Дамасского музея, колеблется относительно предложения Сейрига. Значит ли это, что мы должны предложить какую-нибудь новую схему или что Сейриг в конце концов преуспеет в том, чтобы убедить Джафара принять его схему, я не знаю. Таким образом, пройдет какое-то время, прежде чем будет принято окончательное решение, и я решил не откладывать свое письмо Вам.
Перед нами три альтернативы:
1) Сирия принимает план Сейрига. Для Йеля это означает дополнительные 2000 долларов в бюджет будущего года и поиски средств для финансирования публикации.
2) Сейриг и я соглашаемся на компромисс, то есть оставляем в Сирии одну или две сцены из синагоги с соответствующей компенсацией из находок этого года. Это означает такие же траты со стороны Йеля.
3) Сирия настаивает на получении половины синагоги. В этом случае мы должны будем разделить митреум и искать фонды, чтобы купить у Сирии живопись синагоги (приблизительно 50000 долларов).
Все упорно работают на митреуме и на синагоге. Я скопировал примерно 130 надписей из митреума. Тяжелое и требующее много времени занятие. Кюмон настолько заинтересовался нашими находками, что прибывает в Дура завтра для изучения митреума.
Мы, вероятно, оставим Дура между 15 и 20 марта. Пожалуйста, адресуйте Ваши письма: Brown, Shipley and Co., 123 Pall Mall, London. Хопкинс останется в Дура до 1 апреля. Телеграммы могут застать нас в Бейруте, если будут посланы до 1 апреля. Я намереваюсь попутешествовать по Сирии и покинуть ее только 1 апреля. Если мое здоровье позволит, я заеду ненадолго в Джераш...
Искренне Ваш
М. Ростовцев».
События апреля представлены только одним документом — отчетом К. Хопкинса президенту Эйнджел- лу от 10 апреля 1934 г.:
«Дорогой президент Эйнджелл!
В конце февраля раскопки этого года были завершены. Я оставил несколько рабочих, которые должны были помогать Пирсону удалить нишу из синагоги и снять фрески и барельефы из митреума. Еще несколько рабочих продолжали работать с Толлем, исследовавшим некрополь за пределами городских стен. Я счастлив сообщить, что в конце марта последний фрагмент живописи синагоги, включая ее нишу и колонны, был снят. Большая часть митреума также была снята и подготовлена к упаковке. Снятие маленьких фресок вокруг рельефов привело к открытию того факта, что арка с фресками закрывала углы большого рельефа, который включал в себя два скульптурных бюста.
Бюсты не очень хорошей сохранности, и их значение не очень ясно, но, вероятно, они воспроизводят Солнце и Луну. Удаляя фрески, Пирсон установил, что здесь имелось две серии картин. Более ранняя из них была покрыта штукатуркой, которая стала основой для более поздней серии фресок. Когда эта вторая серия была нарисована, были возведены стены: от лицевой стороны ниши до первой колонны (в направлении на восток), и на одной из стен появилась охотничья сцена.
Работа по снятию ранних фресок была особенно тяжела и требовала огромного внимания, так как слой штукатурки был очень хрупкий и тонкий. Пирсон смог выявить значительные части ранних картин и установить расположение сцен. Там, где во втором периоде находились сцены со знаками зодиака, в первом располагались портреты главных жрецов, или "отцов". Знаки зодиака первоначально окружали рельеф, прикрывавший нишу, позднее здесь были изображены сцены из жизни Митры. Над фасом ниши находилась сцена с изображением убийства быка, более крупная и лучше выполненная. Вместо стены между нишей и колоннами здесь имелась арка, которая была украшена рисунком, изображающим пальмовую ветвь Победы.
При последней расчистке святилища были найдены фрагменты живописи, которые украшали внешний фас стены между нишей и колонной. Здесь была изображена большая сцена пира, в котором участвовали Солнце и Митра. К счастью, хотя стена упала и разбилась на несколько частей, фрагменты, воспроизводящие центральную сцену, то есть бюсты Солнца и Митры, были успешно соединены вместе.
Пирсон и Гуте останутся в Дура до середины месяца, для того чтобы закончить упаковку находок из митреума и сделать требующиеся планы. В результате мы сможем представить фрески синагоги, живопись и рельефы митреума для раздела, который сейчас обсуждается. Раздел еще не решен, но я надеюсь, что в обмен на митреум Йель сможет получить большую часть синагоги. Около девяноста ящиков древностей уже отправлено в Бейрут. Остальные будут посланы из Дура в середине этого месяца.
Совершенно новое и наиболее важное открытие было сделано в самые последние дни нашей работы. В конце первой недели марта была открыта неразграбленная гробница на глубине в семь метров от поверхности. Она находится под холмом свалки к западу от Пальмирских ворот. Она, видимо, сохранилась именно потому, что была полностью закрыта этим холмом в течение последнего века существования города. Могила содержала пятнадцать loculi, некоторые из них использовались неоднократно. В нескольких имелись гробы, дерево которых очень быстро обращалось в тлен. Последнее погребение было сделано в дверях loculi, и голова погребенного оказалась в центральной камере гробницы. Вокруг валялись предметы, использовавшиеся при последнем ритуале: маленькие сосуды из алебастра и фаянса, каменный кубок с изображениями голов в медальонах, фрагменты стекла и обычная


168
Часть 1. М.И. Ростовцев и его «сирийские Помпеи»
керамика. Тщательное исследование позволило найти некоторое количество личных украшений: кольца и браслеты из серебра, пара серебряных подвесок, украшенных двойными бюстами, некоторое количество золотых листочков от венка и т.д. Гробницу нельзя считать исключительно богатой, но даже она содержит множество особо интересных объектов. Это открытие добавляет нам надежды на то, что мы сможем найти другие могилы, которые дадут еще больше важных материалов для понимания истории Дура и развития керамики и ювелирных стилей. Единственная монета, найденная в могиле, римская, явно I в. н.э.
Для нас было большим удовольствием приветствовать в Дура г-на Франца Кюмона, первого исследователя Дура, который прибыл из Парижа специально для изучения митреума. Г-н Кюмон оставался в Дура в течение десяти дней. Мы имели счастье помогать ему в интерпретации фресок и барельефов митреума. С помощью Ф. Кюмона, работавшего над фресками, профессора Ростовцева, который скопировал более двухсот надписей и граффити, Дюмениля и Пирсона, выполнявших архитектурные чертежи, мы закончили полностью изучение митреума к середине марта. 18 марта г-н Кюмон, профессор Ростовцев, миссис Ростовцева, Дюмениль и Комсток отбыли в Пальмиру и Алеппо. В это же время первая часть древностей была послана в Бейрут.
Миссис Хопкинс, я, Браун и Толль выехали 1 апреля, оставив Пирсона и Гуте заканчивать упаковку древностей и доделывать необходимые планы. Сейчас мы ожидаем их прибытие в Бейрут и решение сирийского правительства в отношении раздела древностей, так что до нашего отплытия, 21 апреля, мы сможем, отправить долю, причитающуюся Йелю, в Америку.
С самыми наилучшими пожеланиями Вам и миссис Эйнджелл
Искренне Ваш
Кларк Хопкинс».
Этот отчет заслуживает особого внимания. Дело не только в том, что перед нами последний отчет К. Хопкинса о раскопках в Дура, хотя и это немаловажное обстоятельство. Гораздо важнее, на наш взгляд, другое: на этот раз М.И. Ростовцев пробыл в Дура более трех недель, что позволило ему детально ознакомиться с важнейшими результатами исследований за те несколько сезонов, когда его не было в Дура. Конечно, он и раньше достаточно отчетливо представлял результаты по тем документальным материалам, которые привозились в Йель, и по личным рассказам участников миссии. Однако присутствие на месте раскопок и участие в конкретных исследованиях создавало принципиально иную, более высокую степень понимания памятника. Стоит упомянуть и еще одно обстоятельство — особенности работы коллектива экспедиции над изучением важнейшего памятника этого сезона — митреума. Трудно представить себе более квалифицированную команду, нежели та, которая работала с этим памятником.
Дальнейшее развитие ситуации представлено в письме М.И. Ростовцева президенту Эйнджеллу, отправленном уже из Стамбула 18 мая 1934 г.:
«Глубокоуважаемый президент Эйнджелл!
Не писал Вам долгое время, фактически со времени своего отъезда из Дура, то есть с самого конца марта. Причина заключается в том, что мне нечего было сообщить определенного. Как я и предполагал, форма раздела, предложенная Сейригом, не была принята52 директором Дамасского музея эмиром Джафа- ром и сирийским министром народного образования. За день до нашего отплытия из Бейрута я получил телефонное сообщение об этом из Бейрута. Джафар хочет для своего музея все материалы из синагоги, хотя он сказал мне, когда я с ним говорил по этому поводу, что он разделяет мою точку зрения. Даже лучшие сирийцы — профессиональные лжецы! Ничего не оставалось делать, как предоставить решение этой проблемы Сейригу и отложить между тем отправку древностей в Нью-Хейвен. Сейриг, которого я видел в день моего отплытия, был настроен на борьбу до последнего за решение, которое53... Вопрос до сих пор еще не решен, но вчера я получил от Сейрига письмо, в котором он говорит, что продолжает борьбу. Если он не сможет отстоять свою точку зрения, Сирия получит синагогу с росписью, а Йель, я надеюсь, получит митреум и малые находки. Как только у меня будет больше информации по этому поводу, я Вам сообщу. Я решил, однако, что моей обязанностью является предоставление Вам информации немедленно. Все правительства на Ближнем Востоке становятся все более и более националистическими и все более алчными. Правительство Ирака инициирует движение, а другие — трансиорданское, палестинское, египетское и сирийское — следуют ему.
С сожалением узнал, что университет посоветовал Хопкинсу принять предложение из Мичигана. Это явилось сильным ударом для меня. В своей археологической работе я лишился помощи очень компетентного и талантливого ассистента, который любит свою работу, полон воодушевления и готов слушать советы. Я думаю, что и для университета это большая потеря. Я боюсь, что без Хопкинса будет крайне трудно подготовить и напечатать финальный отчет, и я не вижу никого, кто мог бы заменить его на посту директора полевых работ...54 К счастью, Хопкинс запросил в Мичигане разрешение на отпуск на будущий год, чтобы осуществить в следующем году нашу совместную программу раскопок. Конечно, Йель — во-первых и в главном — образовательное учреждение, однако я думал, что интерес к исследовательской работе, столь блистательно проявленный Йелем в годы Вашего президентства, не может быть оставлен без внимания, а исследовательская работа не должна быть до такой степени усложнена.
Теперь два слова о личном деле. Мне исполняется 65 лет. Я должен в точности знать, что меня ждет в случае возвращения к частной жизни. Вы помните, что когда я получил предложение из Берлина, Вы пообещали мне увеличить пенсию с 4000 до 5000 долларов в


История раскопок Дура-Европос 1928—1937 гг. в письмах и документах
169
год. Нельзя ли снова вернуться к этому вопросу и решить его каким-либо образом?
После Сирии и достаточно длительного пребывания в Бейруте мы провели несколько дней в Египте и две недели в Стамбуле. Сегодня вечером мы отбываем в Рим, где планируем пробыть, по меньшей мере, полтора месяца. Мне нужно время, чтобы кое-что написать. За последние пять месяцев у меня было время только для того, чтобы написать несколько писем и ничего более...
Искренне Ваш
М. Ростовцев».
Нельзя не видеть глубокого огорчения автора письма. Вопреки всем упованиям и обещаниям, становилось все более ясным, что живопись синагоги, вероятнее всего, останется в Сирии. Улетучивались даже и без того почти призрачные надежды на ее покупку. Особенно болезненным был факт обмана со стороны директора Дамасского музея. Лишиться выдающегося памятника искусства, на изучение которого пришлось потратить столько сил и средств, было очень сильным ударом. Но и помимо этого имелись достаточно серьезные основания для огорчений. Стало ясно, что К. Хопкинс покидает Йельский университет. М.И. Ростовцев лишался не только одного из ближайших учеников, но и руководителя раскопок, который за три года самостоятельных работ стал прекрасным специалистом, буквально вкладывавшим душу в работу над Дура. К. Хопкинс занимал ключевое место^в команде М.И. Ростовцева. Мы не знаем, почему в Йеле не нашлось постоянного места для К. Хопкинса. Можно только с достаточной долей уверенности считать, что это событие тяжело сказалось на душевном и творческом настроении М.И. Ростовцева.
Можно полагать, что именно эти два тяжелых удара заставили его вновь поднять непростой для него вопрос о пенсии.
Следующий документ, имеющийся в нашем распоряжении, — письмо М.И. Ростовцева Ф. Юомону от 24 мая 1934 г., отправленное из Рима. В этом письме автор рассказывает о своем путешествии из Сирии в Европу и обсуждает с Ф. Кюмоном некоторые термины, встречающиеся в надписях митреума. В конце письма М.И. Ростовцев говорит о том, что его приглашают прочесть доклад о митреуме в Римском отделении Германского [археологического] института. В связи с этим он спрашивает о цветных диапозитивах, сделанных в митреуме Н. Толлем.
Еще один документ — письмо президента Эйнджелла М.И. Ростовцеву от 31 мая 1934 г. В письме об- суждется много вопросов, приводим только ту его часть, где прямо говорится о Дура:
«Дорогой профессор Ростовцев!
Подтверждаю получение Вашего письма от 18 мая из Стамбула. Я очень огорчен окончательным решением о распределении наших материалов из Дура. Я надеюсь, что появится возможность его последующего пересмотра. Я уже слышал от молодого Пирсона, кото¬
рый вернулся сюда неделю тому назад, о решении сирийских властей...»
Однако в это время окончательное решение еще не состоялось. Об этом говорят два документа, имеющиеся в нашем распоряжении. Один из них — письмо М.И. Ростовцева Ф. Юомону от 16 июня 1934 г. (из Рима):
«Посылаю Вам фотографию Митры-всадника. Я получил копию из Бейрута. Я сохранил этот экземпляр для Вас и только упомянул его в моем докладе о митреуме. Зал института в прошлую среду был переполнен. Присутствовало по меньшей мере 200 человек. Дура становится здесь очень модной. Я опубликую мое сообщение, которое будет иллюстрировано фотографиями Толля и реконструкциями Пирсона в R6m[ische] Mitt[eilungen]55, но с очень небольшим количеством иллюстраций. Основную часть их я оставляю для нашей публикации митреума, которая, как я надеюсь, не задержится.
Жизнь в Риме не изменилась с того момента, как Вы покинули его. Погода или ветреная, или с грозами (как сегодня), но не жарко. Все, за исключением Вас, еще в Риме, и мы будем иметь компанию до середины июля. Нет никаких новостей от Сейрига лично. Доро Леви56, который только что вернулся из Сирии, говорит, что болезнь ноги, которая поразила его тогда, когда я покидал Бейрут, усилилась и что его нога снова распухла и нужно было перевезти его на машине в экспедиционный дом в Рас-Шамре. Есть ли у Вас какие-либо новости от него? Я ему не пишу, поскольку боюсь, что он занят своим здоровьем, в то время как меня интересует раздел.
Преданный Вам
М. Ростовцев».
Имеется также еще одно письмо М.И. Ростовцева Ф. Кюмону от 25 июля (из Оксфорда). Приведем здесь только ту часть письма, которая касается Дура-Европос:
«Мы собираемся провести несколько дней в Париже. Я хочу говорить с Вами о Дура. Я боюсь, что не смогу получить средства для Дура на сезон 1935— 1936 гг. Единственное средство, чтобы производить раскопки, — подтолкнуть Академию к тому, чтобы она проявила инициативу и предложила нашему университету совместно осуществлять раскопки и делить находки и затраты. Если Дюссо от имени Академии напишет письмо в этом духе нашему президенту Эйнджеллу, он, возможно, будет польщен и постарается добыть деньги. Но я не могу проявлять инициативу...
Преданный Вам
М. Ростовцев».
Последний из документов в нашем распоряжении, относящихся к седьмому сезону, — письмо А. Сейрига М.И. Ростовцеву от 3 августа 1934 г. из Бейрута57: «Уважаемый господин!
Мне бы хотелось сообщить Вам хорошие известия о Вашем деле, но сирийское правительство все еще


170
Часть 1. М.И. Ростовцев и его «сирийские Помпеи»
упорствует. По правде говоря, обструкция приняла такие формы, что скорое решение вопроса неизбежно: Кабинет министров вчера решил сохранить синагогу в Дамаске и проголосовал за выделение значительных сумм для ее возведения. Итак, вопрос должен быть вынесен на рассмотрение верховного комиссара, а он, по моему мнению, не даст своего согласия на эти расходы. В этом случае синагога вернется к Вам. Это дело приносит мне больше забот, чем все пальмирские боги вместе взятые. Поверьте, я искренне расстроен всеми этими сложностями и сделаю все, чтобы в будущем году избежать подобных скандальных проволочек. Такая ситуация возникает впервые, и, сознаюсь, я оказался недостаточно опытным».
Дальнейшее содержание письма касается чтения некоторых из пальмирских надписей. Только в самом конце имеется еще одна фраза относительно Дура: «Ящики, бывшие на хранении у Дебба в Бейруте, только что отправлены в Иель. Я написал об этом Хопкинсу...»
Своего рода подведением итогов семи кампаний раскопок в Дура является «Меморандум», который был написан М.И. Ростовцевым. По всей видимости, этот документ был создан в связи с попытками получения ассигнований на раскопки:
«Йельские раскопки в Дура58
Когда в 1928 г. Йельский университет при поддержке Фонда Рокфеллера начал раскопки в Дура на Среднем Евфрате, об этом городе было известно очень мало. Кюмоном, который первым начал проводить там систематические исследования, были частично раскопаны два храма, а также небольшая группа частных домов. После семи сезонов постоянной работы на развалинах Дура резко расширились наши знания о топографии, истории и жизни этого города за шесть веков его существования.
В начале раскопок наши цели и ожидания были весьма скромными. Мы хотели выяснить, как выглядела македонская колония на Евфрате, какова была ее культура, находившаяся на стыке трех цивилизаций, величайших в мировой истории: греко-римской, семитской и иранской. Мы не рассчитывали на какие- либо сенсационные открытия и вовсе не надеялись на них, зная, что Дура не была ни большой, ни богатой.
Результаты наших систематических научных исследований намного превзошли наши самые смелые ожидания. Они сделали имя Дура известным во всем мире, где бы люди ни интересовались изучением древности. М-р Анри Сейриг, директор Службы древностей Сирии, называет Дура "королевой сирийских раскопок", и эта высокая оценка, данная результатам наших работ ведущими европейскими учеными, полностью правомерна.
Резюмируем вкратце основные результаты. Более полную информацию можно получить в полных, хотя и предварительных, опубликованных отчетах за первые пять сезонов. Готов к изданию наш шестой отчет.
П Городская планировка и архитектура59.
Находки в Дура дали важный материал по истории городской планировки в древности, а также по истории архитектуры. Дура — один из редких древних памятников, который похож на Помпеи и Геркуланум. Можно даже сказать, что, как и они, город был заживо погребен вследствие катастрофы. Помпеи и Геркуланум были покрыты лавой и пеплом в 79 г. н.э. во время знаменитого извержения Везувия; Дура, захваченная в 256 г. н.э. иранскими Сасанидами, оставленная и практически опустевшая, была за несколько лет погребена под дрейфующими песками пустыни. Под их наслоениями все сохранилось, в основном, в том виде, в каком было брошено в момент оставления города. Наши раскопки вскрыли главные черты плана Дура: основные очертания ее улиц, площадей и базаров, храмов и общественных зданий, укреплений. Дура представляет собой любопытный пример эллинистической городской планировки, которая была приспособлена к требованиям восточного города, постепенно ставшего важным центром местной и караванной торговли. Еще интереснее вклад Дура в историю архитектуры. Укрепления ее уникальны по степени сохранности. Некоторые храмы (разнообразных форм) до сих пор стоят практически нетронутыми со своими стенными росписями и разрисованными потолками. Бани различных периодов позволяют нам проследить эволюцию банной архитектуры на протяжении многих веков. Римский военный лагерь, построенный в существовавшем городе, являет уникальный феномен в истории римской военной архитектуры. Более того, многие частные дома, которые мы раскопали, дают нам точное представление об эволюции частного жилища в грекосемитской и иранской среде. Можно с полной уверенностью сказать, что для изучения греко-восточной городской планировки и архитектуры Дура столь же важна, как Помпеи и Геркуланум для городской планировки и архитектуры в греческой или римской цивилизации или Приена, Милет и Эфес для подобных исследований в эллинистический период.
2) 	Скульптура, живопись и прикладное искусство.
Наши раскопки в Дура были исключительно плодотворны в отношении больших и малых памятников скульптуры, живописи и прикладного искусства. В Йельской галерее изящных искусств не хватило зала, чтобы выставить наиболее важные из них, а музей Дамаска в Сирии также оказался переполненным. Невозможно перечислить наши находки детально. Позвольте мне упомянуть лишь те, что всеми признаны уникальными.
Поскольку восточные народы в целом, и население Дура в частности, были большими любителями живописи, поскольку их оштукатуренные стены из сырцового кирпича представляли идеальную поверхность для росписей и поскольку Дура в некотором смысле погибла заживо, оказалось, что в том, что касается значения и количества стенных росписей, обнаруженных среди развалин, Дура уступает лишь Помпеям


История раскопок Дура-Европос 1928—1937 гг. в письмах и документах
171
и Геркулануму. Все храмы Дура были расписаны, а также и большинство ее общественных зданий и частных домов. В некоторых из храмов мы обнаружили росписи лежащими на полу во фрагментах, но были и другие, находившиеся вдоль городских укреплений и погребенные под холмом, насыпанным у стены с целью ее укрепления во время последней осады Дура в 256 г. н.э. Здесь стенные росписи практически не пострадали. В момент их открытия они все еще поднимались по стенам на высоту 6—7 метров. Один из этих практически нетронутых храмов с расписными стенами, храм Пальмирских богов, был открыт еще до начала наших раскопок Мэрфи, Брэстедом и Кюмоном, и сообщение об этом открытии стало сенсацией в научном мире и в мире искусства. Наши открытия вызвали еще больший интерес и восхищение. Мы сделали три величайших находки: стенные росписи христианского баптистерия приблизительно 200 г. н.э., представляющие сцены из Нового и Ветхого Заветов, в том числе изображающие миррофоров на могиле Господа — самая ранняя известная роспись в христианской церкви; практически полностью сохранившиеся фрески в храме Митры, иранского бога, который в течение некоторого времени был богом римской армии и являлся по популярности самым опасным из соперников Христа; и наконец, красивейшие и великолепно сохранившиеся стенные росписи в иудейской синагоге, единственные в своем роде, представляющие в различных стилях и с пышным изображением деталей и цветов важнейшие сцены из Библии — жизнь Иосифа, историю Ковчега Завета, иудеев в пустыне, видение Иезекииля, историю Илии, историю Эсфири и т.д. Эти три находки представляют исключительный интерес для исследователей христианского искусства и истории религии. Следует упомянуть, что лишь в митреуме мы обнаружили, в дополнение к стенным росписям, не менее двухсот пятидесяти греческих и латинских надписей, проливающих свет на религиозный характер митраист- ских мистерий и на жизнь митраистской общины.
Следует заметить, что особый интерес представляет то, что мелкие предметы из дерева, кожи и материи, которые обычно очень редко находят в древних развалинах, сохранились и дошли до нас в Дура в огромном числе. Например, обнаружены красивые деревянные двери, сохранившиеся неповрежденными, прекрасные деревянные щиты, покрытые кожей и расписанные, стрелы, огромная коллекция кожаной обуви и т.д. Ни в одном другом месте различные части вооружения римского солдата не были обнаружены в таком великолепном состоянии, как в Дура, — шлемы, панцири, конный панцирь (обнаруженный в Дура впервые), седла, ремни, стрелы, луки, фрагменты катапульт с ядрами и дротиками и другие предметы этого рода.
3) 	Папирусы и пергаменты.
Еще одной чертой раскопок Дура, делающей их уникальными, является то, что это единственное место вне Египта, где были обнаружены письменные документы на разных языках. Кюмон первым обнаружил их. К его небольшой группе из девяти пергаментов
нам посчастливилось прибавить более двух сотен пергаментов и папирусов с греческими, латинскими и семитскими текстами. Особый интерес как литературный текст представляет фрагмент греческого оригинала "Диатессарона" Татиана, датирующегося началом III в. н.э., известнейшего издания Евангелий; раньше предполагалось, что изначальная версия была арамейской. Имеется также фрагмент иудейского молитвенника. Хотя почти все открытые нами тексты — не литературного содержания, они тем не менее представляют огромный интерес. Они принадлежат двум группам. Одна включает частные документы, большинство из которых написано по-гречески, хотя один, составленный в Эдессе, написан по-сирийски; они включают контракты по продаже, брачные договоры, соглашения о разводах и т.п. Другая группа была обнаружена в конторе архивиста (actuarius) римского гарнизона в Дура и состоит из военных документов, касающихся разных аспектов жизни римской армии, детальные списки солдат разных подразделений, списки неко- миссованных офицеров, списки коней, ежедневные записи командира гарнизона, множество свитков с официальными письмами, вердикты римских служащих в судебных процессах и т.д. Фрагмент военного календаря — единственного в своем роде из существующих — величайшими авторитетами по истории римской религии был объявлен важнейшей находкой в этой области за последние двадцать лет.
Пергаменты и папирусы из Дура так же важны, как росписи в христианской церкви, синагоге и митреуме [важны] для истории искусства и религии. Они признаны не менее важными и для истории древнего права и исследования организации римской армии, не говоря уже об их ценности как памятников по истории письма.
Все, что принесли раскопанные в Дура материалы для истории древнего мира, было лишь неполно представлено в этой короткой записке, которая может служить лишь беглым обзором наших результатов.
Несмотря на то что семь лет раскопок в Дура значительно расширили наши знания о ней и ее культуре, было бы ошибкой считать работу завершенной. Большие участки города все еще остаются нераскопанными и нетронутыми. Они могут дать —- и они, несомненно, дадут — памятники большой значимости. Единственной особенностью Дура является разнообразие информации, которую скрывают ее развалины. Каждый год приносил что-то новое, что удивляло и восхищало нас. Поэтому мы можем ожидать этого и в будущем.
Открывая важные памятники, о которых я говорил, мы не только повышали престиж Америки в ученом мире, но в то же время и принимали на себя обязательства. Мы хотели довести нашу работу до логического завершения и не бросать это место исследованным лишь наполовину; мы также надеялись адекватно опубликовать результаты, которых уже достигли и еще достигнем в будущем.
Если мы оставим сейчас этот памятник, другие исследователи, несомненно, будут стремиться занять


172
Часть 1. М.И. Ростовцев и его «сирийские Помпеи»
наше место. Мы не можем ничем помочь, но чувствуем, что это будет хуже, чем если бы работа была выполнена нашими руками. Наш великолепный штат очень хорошо знает памятник; мы научились получать наилучшие результаты с наименьшими затратами; мы разработали новые и эффективные технические приемы. Если наши преемники получат существенные находки на памятнике, оставленном нами, это, естественно, вызовет у нас безграничное сожаление. По самой природе вещей и поскольку Дура была до сих пор столь обильна сюрпризами, нелегко сказать, сколько еще времени пройдет до того, как мы сможем честно сказать, что раскопали все те участки города, которые мы считаем важными для изучения. Я предполагаю, однако, что еще через три сезона работы мы сможем достичь этой цели.
Что касается публикации результатов, то можно предложить следующий план. Наши нынешние серии "Предварительных отчетов" должны быть продолжены. Сейчас шестой [отчет] готов к печати. Седьмой будет содержать результаты двух кампаний — седьмой и восьмой. Для трех дополнительных сезонов потребуются еще один или два тома "Предварительных отчетов". Более того, две наиболее важные находки наших седьмого и восьмого сезонов, синагога и митреум, должны быть опубликованы отдельно. Издание синагоги будет трудным и дорогим, так как потребует большого количества цветных таблиц. Мы должны также суммировать наши результаты в окончательной публикации, которая потребует, по крайней мере, четырех или пяти томов.
Я предполагаю (при существующем курсе обмена), что три дополнительных сезона и упомянутые выше публикации потребуют минимальной суммы в сто двадцать пять тысяч долларов, которые будут истрачены в течение пяти лет».
Раскопки Дура-Европос в течение последних трех лет регулярно давали каждый сезон по одному важнейшему открытию в области истории религии: сначала дом христианской общины, затем — синагога, наконец в сезоне 1933—1934 гг. — митреум. Руководство раскопками митреума осуществляли М.И. Ростовцев и Дюмениль, а в изучении памятника принимал личное участие и Ф. Кюмон. Необходимо подчеркнуть, что сам памятник уже расчищенным видели многие ученые, которые в это время находились какое-то время в Дура: Р. Дюссо, П. Пердризе, Д. Шлюмберже, А. Сейриг, Г. Ингхольт60. Об этом новом открытии первая информация появилась в печати благодаря докладам М.И. Ростовцева61 и Ф. Кюмона62. В 1939 г. появился «Предварительный отчет» о раскопках этого сезона, в котором большое место занимал отчет об исследованиях митреума (в его написании участвовали М.И. Ростовцев, Ф. Кюмон, Ф.Э. Браун, Ч.Б. Уэллс, К. Торри, Г. Пирсон)63. М.И. Ростовцев давал также определенную информацию о митреуме в некоторых других статьях64, то же самое делали и другие участники экспедиции65. В то же самое время на открытие митреума
откликнулись и некоторые другие специалисты в этой области знания66.
Естественно, что «Окончательный отчет» должен был подготовить к печати Ф. Кюмон. Однако в силу ряда обстоятельств он не смог этого выполнить. В 1947 г., незадолго до своей смерти, он прислал в Йель часть работы — теоретическое осмысление памятника. Эта работа Ф. Кюмона много лет пролежала в архиве экспедиции, пока не была опубликована в 1975 г.67 Тогда же были опубликованы и граффити из митреума, которые были представлены только частично в «Предварительном отчете»68. Хотя некоторые из идей Ф. Кюмона сейчас оспариваются, тем не менее исключительное значение самого памятника для понимания истории этой религиозной системы — одной из важнейших в истории позднеантичного мира — сохраняется69.
1 Hopkins С. The Discovery of Dura-Europos / Ed. by B. Goldman. New Haven—London, 1979. P. 178—212.
2 Г Пирсон работал с Э. Баке в течение пятого сезона, снимая часть росписей дома христианской общины (.Hopkins С. The Discovery... P. 178).
3 Николай Петрович Толль (1894—1985) — русский историк искусства, специализировался, в частности, по истории античной скульптуры, доктор философии Карлова университета в Праге. Во время гражданской войны сражался в рядах Белой армии, был тяжело ранен. В период эмиграции жил в Праге. Был сотрудником Семинарии имени Кондакова (затем Института имени Кондакова), в последнее время — даже его директором. По приглашению М.И. Ростовцева принял участие в раскопках в Дура-Европос, а затем — в публикации «Окончательных отчетов». После захвата немцами Чехословакии через Югославию пробрался (с помощью М.И. Ростовцева) в США. Работал в Йельском университете, но от научной деятельности отошел.
4 Об участии Н. Толля в работах данного сезона М.И. Ростовцев писал Г.В. Вернадскому из Дура-Европос (письмо от 22 февраля 1934 г.): «Привет Вам и Нине Владимировне из Дура, где мы застали Николая Петровича прижившимся и очень полезным членом нашей экспедиции. Очень рад был, что удалось ему доставить это развлечение. На обратном пути он может повидать важнейшие памятники Сирии. Здесь все идет гладко. Только что сделали новое сенсационное открытие: святилище Митры с росписями, скульптурой и надписями. Особенно важно то, что, как кажется, тот поздний храм, который мы нашли, был только перестройкой более старого, может быть, еще парфянского святилища» (см.: Скифский роман / Под общ. ред. акад. РАН Г.М. Бонгард-Левина. М., 1997. С. 526).
5 Армии фон Геркан (Armin von Gerkan, 1884—1969) — немецкий археолог, в эти годы сотрудник Римского отделения Германского археологического института.
6 Об этом храме см.: Rostovtzeff М. Dura-Europos and Its Art. Oxf., 1938. P. 75. PI. XIII; Downey S B. Mesopotamian Religious Architecture: Alexander through the Parthians. Princeton, 1988. P. 112—115; Кошеленко Г.А. Культура Парфии. М., 1966. С. 158.


История раскопок Дура-Европос 1928—1937 гг. в письмах и документах
173
7 Артур Нок (Arthur Darby Nock, 1902—1963) — английский историк-антиковед, крупный специалист по истории религии.
8 Бенджамен Меритт (Benjamin Dean Meritt, 1899—1989) — антиковед, крупнейший эпиграфист (один из издателей всех надписей, относящихся к истории Афинского морского союза). В это время был профессором в университете Мичигана, позднее являлся членом Школы гуманитарных (исторических) исследований Института высших исследований в Принстоне.
9 Имеется в виду Университет Джона Хопкинса.
10 Селевкия на Тигре. Мичиганский университет проводил там археологические раскопки.
11 Речь идет о некрологе.
12 О нем см. выше прим. 40 главы IV.
13 Р.Дж. Эберхардт (Robert George Eberhardt, 1884—1965) — профессор Йельского университета, работал также в Школе искусств этого университета, специалист по истории искусств, в 1932—1951 гг. был хранителем коллекции скульптуры в Йельской галерее искусств.
14 Подчеркнуто Ростовцевым.
15 Подчеркнуто Ростовцевым.
16 Подчеркнуто Ростовцевым.
17 Необходимо иметь в виду, что в это время в Германии после прихода к власти нацистов были приняты антисемитские законы, запрещавшие евреям занятие должностей в университетах.
18 Документ на французском языке.
19 На бланке генерального секретаря Верховного комиссариата Французской Республики в Сирии и Ливане.
20 Внизу документа имеются подпись президента Йельского университета Дж.Р. Эйнджелла, дата (19 октября 1933 г.) и указание на то, что подпись была поставлена в Нью- Хейвене.
21 Имеется в виду рукопись предшествующего отчета, который планировалось издать в Праге.
22 Окончание письма не сохранилось.
23 Имеется в виду проблема раздела фресок синагоги. «Они» в данном контексте — представители сирийского правительства.
24 Имеется в виду Н. Толль.
25 Об этом см. ниже.
26 Имеется в виду военный кооператив французского гарнизона в Дейр эз-Зоре.
27 Телль-Ахмар (Телль-Амар) — памятник на Среднем Евфрате, важный центр арамейского и ассирийского государств. Здесь проводила раскопки французская археологическая экспедиция (см. ниже).
28 Сторожа и персонал, обслуживающий экспедицию.
29 Г. Ингхольт (Н. Ingholt, 1896—1985) — датский археолог и историк искусства. Начинал свою научную карьеру как теолог. В 1925 г. был назначен хранителем Ny Carlsberg Glyptotek в Копенгагене, в это время участвовал во французско-датских раскопках в Пальмире. С 1931 по 1939 г. преподавал в Американском университете в Бейруте, с 1932 по 1938 г. руководил датской археологической экспедицией в Хомсе. Основал журнал «Berytus» (1937 г.). Был профессором в университете в Аархе, затем эмигрировал в США, до 1964 г. был профессором ближневосточной археологии в Йельском университете.
30 В. Андре (W. Andrae, 1875—1956) — немецкий археолог, ученик Р. Кольдевея, проводил раскопки в Месопотамии. Широко известны его исследования Хатры и парфянских
слоев в Ашшуре. В дальнейшем — директор Ближневосточного музея (Берлин).
31 Памятники к северу от Дура.
32 Телль-Харири, или Мари, — один из важнейших древних центров на Среднем Евфрате, особенно процветавший в III тысячелетии до н.э. Из него происходит огромное количество клинописных документов. Французская экспедиция под руководством А. Парро начала раскопки этого памятника в 1933 г. Исследования продолжаются и сейчас.
33 Об этом храме см.: Downey S.B. Mesopotamian Religious Architecture. P. 118—122.
34 Об этом здании см.: Leriche P. Le chreophylakeion de Doura et le probleme de la mise en place du plan hippo- damien de la ville // Archives, Seals and Sealing in the Hellenistic World (BCH. Supplement XXX). P., 1997.
35 To есть «посвятителя».
36 Имеется в виду здание христианской общины.
37 Имеется в виду, что все фрески будут сняты.
38 Здесь страница письма обрывается.
39 Здесь страница письма обрывается.
40 Подчеркнуто Ростовцевым.
41 Подчеркнуто Ростовцевым.
42 Имеется в виду место, где стояла палатка Ф. Кюмона в то время, когда он приезжал в Дура вместе с М.И. Ростовцевым в начале раскопок.
43 Hopkins С. The Discovery... P. 194. См. также письмо М.И. Ростовцева Ф. Кюмону от 4 августа 1933 г. В письме только одна фраза посвящена проблемам Дура: «Вы хотели, чтобы мы нашли кое-что митраистское в Дура. Перед тем как будет открыт настоящий митреум, я посылаю Вам рукопись моего друга Крэлинга, который занимается мандейскими вопросами и интересуется, естественно, гностическими сюжетами».
44 Ф. Кюмон первым собрал и издал все известные тексты и памятники, связанные с культом Митры (Textes et monuments figures relatifs aux myst&res de Mithra. Bruxelles, 1896—1899), и опубликовал книгу, в которой обобщил и проанализировал все эти материалы (несколько изданий, наиболее полное — Cumont F. Les mysteres de Mithra. 3C ed. Bruxelles, 1913; имеется также французское фототипическое издание 1985 г. и немецкий перевод, изданный в Штуттгарте в 1963 г.; недавно появился русский перевод книги: Кюмон Ф. Мистерии Митры. СПб., 2000, сделанный с третьего французского издания, хотя в аннотации ошибочно указано, что перевод выполнен с английского языка). В более сокращенном виде, но с привлечением нового материала, его идеи о культе Митры изложены в соответствующей главе книги: Cumont F. Religions orientales dans le paganisme romain. 4e ed., Paris, 1929 (имеется фототипическое издание 1963 г.). Современные дискуссии о концепциях Ф. Кюмона см.: Gordon R.L. Franz Cumont and the Doctrines of Mithraism // Mithraic Studies. Proceedings of the First International Congress of Mithraic Studies. I. Manchester, 1975; Beck R. Mithraism since Franz Cumont // Aufstieg und Niedergang der rttmischen Welt. II. 17. 4. B.—N. Y., 1984; Thurcan R. Conclusions // Les syncr6tismes religieux dans le monde m6diterran£en antique. Actes du Colloque International en l’honneur de Franz Cumont а Г occasion de cinquantieme an- niversaire de sa mort. Rome, Academia Belgica, 25—27 sep- tembre 1997. Bruxelles—Rome, 1999.
45 Первая публикация: Скифский роман. С. 555—556.


174
Часть 1. М.И. Ростовцев и его «сирийские Помпеи»
46 Об этом храме см. Downey S.B. Mesopotamian Religious Architecture. P. 99—101.
47 Об этом здании см.: Rostovtzeff М., Welles С. В. La «Maison des Archives» a Doura-Europos // CRAI. 1931.
48 Святилища Митры находились или в естественных пещерах, или в зданиях, которым был придан облик пещер.
49 Подчеркнуто Ростовцевым.
50 Святая святых (лат.).
51 Father (англ.) — отец, одна из высших ступеней в митра- истской священной иерархии.
52 Подчеркнуто Ростовцевым.
53 Здесь страница письма обрывается.
54 Одна строка на странице не сохранилась.
55 Имеется в виду: Rostovtzeff М. Das Mithraeum von Dura // MDAI (R). Bd. 49. 1934.
56 Доро Леви (D. Levi, 1898—1991) — итальянский археолог, профессор в университете г. Кальяри, суперинтендант Службы древностей на острове Сардиния, с 1947 г. — директор Итальянской археологической школы в Афинах.
57 Письмо на бланке Службы древностей Верховного комиссариата Французской Республики в Сирии и Ливане.
58 Первая публикация: Скифский роман. С. 545—547.
59 Все подчеркивания принадлежат автору документа.
60 См. «Введение» Э.Д. Фрэнсиса к его публикации: Си- mont F. The Dura Mithraeum // Mithraic Studies. Proceedings of the First International Congress of Mithraic Studies. I. Manchester, 1975. P. 153.
61 Cm.: RostovtzeffM. Das Mithraeum von Dura.
62 Cumont F. Une campagne de fouilles a Doura // Revue arch£ologique. 1934. 4.
63 The Excavations at Dura-Europos Conducted by Yale University and the French Academy of Inscriptions and Letters. Preliminary Report. Seventh and Eighth Seasons. 1933—1934 and 1934—1935. New Haven—London—Leipzig—Prague,
1939.
64 Rostovtzeff M. The Mithraeum of Dura-Europos on the Euphrates // Bulletin of the Associates in Fine Arts at Yale University. 1939. Vol. 9.
65 Hopkins C. New Monuments from Dura // Bulletin of the Associates in Fine Arts at Yale University. 1935. 9; idem. The Season 1933—34 at Dura // AJA. 1935. 39.
66 См., например: Orlandos A. The New Mithraeum at Dura // AJA. 1935. 39.
67 См. «Введение» Э.Д. Фрэнсиса к его публикации: Cumont F. The Dura Mithraeum.
68 Francis E.D. Mithraic graffiti from Dura-Europos // Mithraic Studies. Proceedings of the First International Congress of Mithraic Studies. II. Manchester, 1975.
69 См., например: Turcan R Mithra et mithriacisme. P., 2000.
X. 	ВОСЬМОЙ СЕЗОН РАСКОПОК (31 ОКТЯБРЯ 1934 г. — 15 ФЕВРАЛЯ 1935 г.)
Восьмой сезон раскопок в Дура-Европос был относительно коротким: с конца октября 1934 г. по 15 февраля 1935 г. (хотя некоторые сотрудники остались до конца февраля)1. Руководителем полевых работ оставался Юшрк Хопкинс. Основной научный состав экспедиции был практически тот же самый, что и в
предыдущем сезоне: Г. Пирсон, Г. Гуте, Ф. Комсток, Ф. Браун, Дюмениль дю Бюиссон, Н.П. Толль. Для работы над исследованием здания синагоги (с целью подготовки окончательной публикации) в Дура позднее прибыл Крэлинг.
В отличие от предыдущих сезонов, было нанято всего 150 рабочих. В соответствии с выработанной в прошлом году программой, этот сезон рассматривался как, возможно, последний. В первоначальные планы, учитывая общую направленность работ и сравнительно небольшие средства, которые имелись, входило главным образом завершение исследований начатых раскопками объектов. Браун занимался изучением римского лагеря. Пирсон заканчивал вскрытие синагоги: расчистка полов и исследование того, что находилось под полами. Затем он работал над составлением нового плана города. Дюмениль и Комсток вскрывали вал к северу от Пальмирских ворот, а Хопкинс — к югу, завершая исследование храма Зевса Кириоса2. Толль продолжал работы на городском некрополе. Гуте фикисровал керамику, а Комсток вел общий каталог находок.
Важнейшими результатами этого сезона было выяснение устройства более ранней синагоги, остатки которой были обнаружены ниже полов поздней. Эта синагога, видимо, также имела роспись, от которой, к сожалению, дошли только небольшие фрагменты. В районе некрополя неожиданно был открыт храм, посвященный пальмирским божествам Белу и Яриболу в 33 г. до н.э. Первоначально предполагалось, что он каким-то образом связан с некрополем, но более вероятным считается иное мнение: храм был построен за пределами города тогда, когда некрополь еще не приблизился к этому участку3. Совершенно неожиданно был обнаружен еще один храм — храм Гадде Дура (пальмирский эквивалент Тюхе города). Особое значение имела находка здесь рельефа, изображающего царя Селевка, увенчивающего Гадде Дура4. Среди отдельных находок особое значение имели три римских щита с росписями на внешней поверхности и пергамент, датируемый 52—53 гг. н.э., а также два клада римских монет.
Кроме раскопок в Дура, группа сотрудников экспедиции (Дюмениль, Толль, Комсток) осуществили раскопки некрополя возле башенных гробниц в Ирзи, где ими был открыт огромный некрополь парфянского времени.
Недостаток средств заставил экспедицию прекратить работы ранее обычного. Основная часть сотрудников покинула лагерь 15 февраля, а Браун — двумя неделями позднее, поскольку он с небольшой группой рабочих заканчивал вскрытие храма Гадде.
К сожалению, данный сезон освещен документами, имеющимися в нашем распоряжении, слабее, чем предыдущий. В частности, не удалось найти в архивах ежемесячные отчеты К. Хопкинса, которые он посылал президенту Эйнджеллу (а копии — М.И. Ростовцеву), хотя в его переписке имеются прямые указания на отправку этих отчетов.


История раскопок Дура-Европос 1928—1937 гг. в письмах и документах
175
Первый из документов, имеющихся в нашем распоряжении, — письмо, отправленное Кларком Хопкинсом с борта парохода «Patria» 14 октября 1934 г. еще по пути в Сирию:
«Уважаемый профессор Ростовцев!
Мы, Дюмениль, Пирсон, Гуте и я, находимся сейчас на расстоянии двух дней пути от Александрии. Мы сделали все необходимые закупки в Париже и все успешно погрузили на корабль.
Щит в прекрасной форме прибыл в Париж, и у нас не было никаких проблем с таможней. Мы сразу же принесли щит, серебряную вазу и фрагментированную вазу "Братьям Андрэ" и попросили их составить калькуляцию за восстановление. Также я спросил, во что обойдется изготовление копии щита, если нам понадобится таковая, когда оригинал будет отправлен назад в Сирию. Они изучают этот вопрос.
Росписи для Лувра очень хороши. Я полагал, что фрески частного дома выглядят великолепно, хотя я не совсем доволен тем, как Дюмениль прикрепил ноги всадника5. На самом деле, я не знал, что он собирался что-то делать с этим фрагментом, иначе я его бы остановил. Тем не менее работа его неплоха и в целом, я считаю, вполне точная.
Я послал Сьюзен "Предисловие", чтобы напечатать, и исправленный вариант статьи, посвященной рельефу со всадником и алтарем. Она переправит ее Вам. Если профессор Торри сочтет, что она не соответствует "жанру", то мне придется ее немного изменить, хотя и не радикально, так как это определенно погребальный памятник. Умершие, как я думаю, вероятно, представлены на камне (по крайне мере один — с орлом, протягивающим корону) в героизированном виде. Тем не менее общие выводы такие же, хотя, конечно же, возможна критика.
Как Вы знаете, профессор Ростовцев, мы, американцы, испытываем большие трудности, когда нам нужно выразить наши чувства. Вспоминаю, что для меня было огромной радостью, профессор Ростовцев, узнать, когда я уехал из Висконсина, что Вы перебираетесь в Йель... Я знаю, что всеми своими успехами в археологии я обязан Вам. Я чувствую даже больше, чем говорю, ведь мы являемся друзьями. Я действительно благодарен судьбе. Я также чувствую, что мы понимаем друг друга и успешно работаем вместе. Привилегия работать с Вами является одной из самых больших радостей в моей жизни.
Кларк».
Следующий по времени документ — письмо М.И. Ростовцева К. Хопкинсу от 16 октября 1934 г.:
«Дорогой Кларк!
Добро пожаловать в Дура! Надеюсь, что у Вас все в порядке и все хорошо с персоналом. Несколько дней назад у нас здесь был с визитом мистер Стивенс из Фонда Рокфеллера. Я показал ему находки из Дура и попытался убедить его, что для завершения работы нам нужно еще три года. На эти три года нам, по моим расчетам, нужна значительная сумма денег, которой у
университета нет, но которую он (мистер Стивенс) мог бы предоставить в мое распоряжение. Посмотрим, что из этого выйдет.
Я пишу Вам это письмо, чтобы задать несколько вопросов.
1) Я занимался календарем из бараков, которые раскапывал Браун. Я нашел его неполную фотографию (Вы помните), но не смог найти никакой прорисовки. Это граффито довольно любопытное, и я бы хотел, чтобы Вы тотчас распорядились сделать полную фотографию и приложили к ней прорисовку всего, что заметно на поверхности; например я обнаружил надпись NUNDIN6... которая не упоминается в описании граффито. Его надо было бы снять и отправить в Йель, так же, как и граффито из того же дома, которое представляет собой цитату из Вергилия 11,1 — "conticuere...". Мне нужны прорисовка и фотография этого граффито.
2) Помните ли Вы, что я говорил Вам, что мы должны сохранить граффито с изображением фасада храма и гладиаторов, а также соседнего граффито, в котором говорится о contubemales7. Снимите эти два граффити и пришлите их в Йель.
3) Не забудьте прислать в Йель надписи из митреума, но немного позже, когда будет раскопана вся площадь. Не исключено, что Вы найдете еще другие надписи.
Возможно, когда я лучше разберусь в рукописи отчета, я попрошу у Вас больше информации о граффити. Единственное, что я хотел бы выяснить: где фотографии тех граффити, на которые очень часто ссылается мисс Кросби. Я нашел прорисовки, отложенные у мисс Рид, но где фотографии — не знаю. Если фотографий самых больших и важных граффити не существует, постарайтесь сделать несколько фотографий с них. Фотография очень часто бывает лучше, чем прорисовка, которая может быть слишком субъективной.
Надеюсь на скорый ответ и, пожалуйста, передайте мой горячий привет всем в лагере.
Искренне Ваш
М. Ростовцев».
Письмо из Бейрута от 19 октября 1934 г., естественно, не могло быть ответом на послание М.И. Ростовцева. Оно было послано К. Хопкинсом (он это привык делать за годы работы в Дура) как своего рода отчет за каждый из этапов. На этот раз — прибытие в Бейрут:
«Уважаемый профессор Ростовцев!
Это всего лишь записка, чтобы сказать, что мы все благополучно прибыли сегодня утром с багажом и уже видели Сейрига. Он говорит, что уверен в том, что мы получим синагогу и что все будет устроено меньше, чем через месяц. Тем временем мы платим от десяти до пятнадцати сирийских фунтов за хранение, но так как у меня в балансе осталось 55 сирийских фунтов с прошлого года, то у нас не будет большого дефицита.
Я хочу, чтобы Вы попросили Беллинджера послать Сейригу и эмиру Джафару экземпляр работы, в которой опубликован последний клад монет из Дура. Сей-


176
Часть I. М.И. Ростовцев и его «сирийские Помпеи»
риг говорит, что они не получали ничего из последних публикаций в "American Numismatic Series".
Послание от Абдул Мессиа сообщает, что в Дура все идет нормально.
Вскоре напишу Вам снова. Нет пока ничего нового, о чем бы Вы не знали, за исключением того, что Шлюмберже нашел несколько замечательных рельефов этим летом на дороге в северном направлении от Пальмиры и что они изображают бога-всадника и посвящены "гению". Но мне надо посмотреть их, прежде чем я смогу сообщить дополнительную информацию.
Сьюзен пишет, что в "Illustrated London News" опубликована статья о подкопе8. Я заказал несколько дополнительных экземпляров и послал их в Нью-Хейвен. Я напишу своему брату, чтобы он принес Вам полдюжины. Вы могли бы отдать парочку в Галерею искусств.
С наилучшими пожеланиями и приветами
Кларк».
Следующее письмо также было отправлено из Бейрута через четыре дня (23 октября 1934 г.) после предыдущего:
«Уважаемый профессор Ростовцев!
Браун и Комсток только что прибыли из Иерусалима, и теперь вся наша миссия готова к отправке. Машину починили, гипс прибыл, необходимые закупки сделаны, завтра утрясем последние детали. Послезавтра отправляемся на раскопки, поедем через Алеппо, чтобы забрать имущество с раскопок Дюмениля в Мишрифе. Браун и Комсток последуют за нами на следующий день, и мы все встретимся в Алеппо. Мы все рассчитываем прибыть в Дура 28 числа. Ахилл уже там с середины месяца, и все будет в полном порядке.
У них9 новый командующий — генерал, который очень интересуется археологией, говорит, что приедет навестить нас. Он обещал нам охрану, разрешение на сотрудничество и т.д. Я и Дюмниль сегодня ужинаем с ним.
Ингхольт говорит, что он сейчас собирает следующий выпуск "Berytus"10 и включит туда мою статью. Так что она появится весной, и это будет замечательно.
Сейриг говорит, что он уверен в том, что вопрос о синагоге будет решен через месяц, и хочет знать, когда Пирсон сможет показать митреум. Это довольно трудный вопрос. Между нами говоря, настоящая причина того, что жена Пирсона не выходит, заключается в том, что она ждет этой весной появление на свет ребенка. Поэтому Пирсон хочет вернуться как можно скорее. Но нам предстоит выставить митреум, а Пирсон — единственный, кто может это сделать. Я сказал Пирсону, что я предлагаю ему завершить все за четыре месяца в Дура и на пятый месяц выставить митреум в Дамаске. Если у нас будет только четыре месяца, то это хорошо, но если у нас будет пять месяцев, нам придется обойтись без Пирсона в течение пятого месяца. Так как у нас есть Гуте, то все будет хорошо. Нам понадобится, по крайней мере, тысяча долларов, чтобы выставить митреум, но если Вы можете достать две
тысячи — еще лучше, поскольку мы смогли бы заплатить за доставку синагоги кораблем — достаточно обременительный пункт наших расходов, и у нас бы был некий запас на случай, если митреум будет стоить немного дороже. Как только все дела с синагогой закончатся, я тот час же Вам телеграфирую. Это станет Вашим личным триумфом, поскольку я никогда не думал, что мы на самом деле сможем все получить целиком (кроме сцены Езекииля).
Бейрут очень приятный город, и все в добром здравии, кроме Ноди, который болен и пока находится во Франции. Сейриг и Ингхольт передают Вам наилучшие пожелания.
Мое следующее письмо придет уже из Дура, и я буду необычайно рад оказаться там снова. Имея в перспективе надежду получить синагогу, мы начинаем с самыми добрыми предзнаменованиями...
Ваш старинный ученик
Кларк.
P.S. Эмир Джафар сетует, что у него нет ни одного отчета о Дура и что он бы очень хотел их получить. Я думаю, нам лучше послать ему экземпляр каждого отчета, поскольку, хотя Ливан практически не имеет никакого отношения к нашей работе, здесь уже сослужили нам прекрасную службу, одолжив нам алебастр из частных запасов, когда он нам был нужен. Я как раз возвращаю один баррель, который мы брали два года назад».
Прибытие в Дура-Европос отмечено следующим коротким письмом-отчетом от 29 октября 1934 г.: «Уважаемый профессор Ростовцев!
Все благополучно и невредимо прибыли в Дура. Так что восьмая кампания начинается. Браун и Комсток прибыли сегодня утром после того, как провели ночь у Хадсонов11, а мы приехали в шесть вечера, выехав из Алеппо сегодня утром в семь.
Ахилл замечательным образом провел ремонт, и все раскопы содержатся в надлежащем порядке. Новая комната — большая прибавка.
Старые сотрудники Ахилл, Ханна, Джамиль, Джордж, Абдул Мессиа и Кинах12 здесь и готовы к новому сезону. Завтра мы проведем осмотр и составим планы, а послезавтра начнем работать. Кажется, здесь очень много рабочих, готовых копать, даже больше, чем нам требуется.
Несколько раз в Алеппо я видел Шлюмберже, ассистента Сейрига. Он едет в отпуск во Францию приблизительно в середине декабря, и я спросил его, почему он не едет в Штаты, вместо того чтобы ехать во Францию, ведь стоит это ненамного дороже. В конце концов он сказал, что поедет в феврале и марте, если Вы считаете это хорошей идеей. Он собирается читать лекции в Берлине о новом комплексе храмов и рельефах, найденных вдоль торгового пути на север от Пальмиры. Они необыкновенны и интересны. Я сказал ему, что он может прочитать такую же лекцию в Штатах: в Гарварде, Йеле и Принстоне. Он замечательный лектор, и я думаю, ему удастся вызвать интерес к работам в Сирии. Он говорит, что может читать лекции по-


История раскопок Дура-Европос 1928—1937 гг. в письмах и документах
177
английски, но говорить (не читать) предпочитает по- французски, и я сказал ему, что так будет гораздо лучше. Я собираюсь написать в Археологический институт13 и узнать, смогут ли там организовать для него поездку. Я объяснил ему, что теперь, во время депрессии, очень трудно достать деньги на лекции, а он сказал, что деньги за лекции не существенны. Он хочет посмотреть музеи в Бостоне и Нью-Йорке, и лекции дадут ему возможность пообщаться с людьми, связанными с археологией. Я уверен, что Принстон заинтересуется лекцией по Сирии, а также Йель, особенно лекцией, имеющей близкое отношение к делам в Дура. Конечно, было бы лучше, если можно было бы достать достаточно денег, чтобы оплатить некоторые его расходы. Но в любом случае, не будете ли Вы против того, чтобы пригласить его в Бейрут? Можно было бы передать ему деньги (если удастся их добыть) до его отъезда в середине декабря. Сообщите ему, что Вы думаете о лекции в Йеле. Он все еще немного колеблется, хотя теперь, кажется, уже решился ехать.
На барельефе, найденном к северу от Пальмиры, целый ряд "гениев”, причем у одного имя такое же, как и у одного из наших "гениев" — Ашру или Ашур. Другое имя, "Ак’ад", в нашем случае означает "доброй судьбы!". Так что мне придется переписать раздел о всаднике-"гении". Хорошо, что статья еще не опубликована. Я попросил Сьюзен прислать обратно копию. Я теперь думаю, что барельеф определенно принадлежал маленькому храму с четырьмя колоннами рядом с Пальмирскими воротами. Все храмы к северу от Пальмиры были маленькими, с более или менее квадратным помещением, хотя и без колонн. Как Вы помните, наш рельеф был найден к югу от башни 18 в завале.
Шлюмберже говорит, что написал рецензию на Ваши "Караванные города"14 в "Gnomon" и подверг критике некоторые Ваши положения. Он хотел бы знать, не рассердитесь ли Вы. Я же сказал ему, что за последние три года столько открытий было сделано о Пальмире и Дура, что уже можно критиковать любую книгу, опубликованную три года назад, к тому же я знаю, что Вы скорее предпочтете критику с предложениями и идеями, чем просто заявления общего характера...
Ваш ученик
Кларк».
Следующее письмо К. Хопкинса относится к 31 октября 1934 г.:
«Уважаемый профессор Ростовцев!
Это всего лишь небольшая записка, чтобы дополнить мое предыдущее письмо. Сегодня прибыл грузовик из Бейрута с баррелями гипса, пятью легкими стульями, двумя кроватями, запасами из Мишрифе и нашим личным багажом, так как мы его с собой не брали. Все было в отличном порядке, и мы были очень довольны.
Мы наняли 150 рабочих и сегодня начали копать. 50 человек работает к югу от ворот, 50 — в северной части около митреума и 50 — в римском квартале. Се¬
годня был изумительный день после позавчерашнего ливня, когда мы приехали, и вчерашней пыльной бури.
Я воспользовался грузовиком, ушедшим обратно в Бейрут, чтобы отправить Вам граффити из храма Митры. Они в коробке. Думаю, что они все там, кроме граффити с колонн, а также орнаментально украшенных надписей, которые в Дамаске.
В коробку я положил в отдельном конверте надпись ГирШ1[о<;] , которую Вы не видели, а в другом конверте — каталог прошлого года для Галереи искусств.
Дюмениль прибывает на корабле "Ploix de Rotron" С ним деньги на проведение раскопок в течение ^месяца в Ирзи, и он хочет отдать четверть этих денег Йелю. Таким образом, мы надеемся получить еще и парфянский лук, помимо других вещей. Когда все будет четко организовано и работы пойдут нормально, будет возможность отпустить Дюмениля на месяц, и я надеюсь, что там действительно будут замечательные находки. Так как у нас мало рабочих, мы можем одолжить ему наше оборудование.
Думаю, было бы неплохо, если бы Гуте поехал в Дамаск копировать фрески Езекииля, когда там Пирсон будет показывать митреум. Дата раздела находок еще не определена, но я надеюсь, что он скоро состоится.
Ахилл говорит, что помнит, как упаковал папирус между стеклянными сосудами с другими мелкими предметами. Он, следовательно, должен быть в Дамаске, и Пирсон может получить папирус, когда будет показывать митреум. Я ищу список находок, посланных в Дамаск, чтобы определить, в какой это коробке...
Ваш старинный ученик
Кларк».
Еще одно письмо было отправлено К. Хопкинсом 3 ноября 1934 г.:
«Уважаемый профессор Ростовцев!
Я пишу Вам с каждой отправкой почты, но ответов от Вас пока не получаю. Я просматривал все бумаги, которые привез с собой, и нашел в них отчет Беллинд- жера о монетах, так что у меня оказалось три копии, а также оригинал рукописи. Одну копию я вложу в это письмо, а в отдельном конверте пошлю оригинал его рукописи. Пожалуйста, подложите эти бумаги в конец его отчета.
Хэнк Пирсон занят расчисткой синагоги, так что он сможет включить в отчет всю синагогу. Он считает, что конструкции более древнего здания (часть которого была вскрыта под полом в прошлом сезоне) продолжаются в направлении южной стены нового здания таким образом, что скамьи поздней синагоги сохранили часть древней стены. На старой стене сохранились фрагменты фресок, красная и чёрная полосы вдоль края, а выше — на расстоянии дюйма или двух — идет роспись. Вся стена, вероятно, была расписана, и фрагмент изображения ступни, найденный в завале, доказывает, что были изображены человеческие фигуры. Целая серия фрагментов с потолка свидетельствует, что центральная часть была расписана и представляла
,2- 7794


178
Часть 1. М.И. Ростовцев и его «сирийские Помпеи»
собой квадратные или прямоугольные панели с ветвями и фруктами внутри, край был украшен восьмиугольными панелями, между которыми располагались круги. Части рельефных розеток, сделанных из гипса, покрашенных в красный цвет, а затем позолоченных, могли быть вставлены в круги и восьмиугольники.
Работа на других раскопах началась нормально, но пока не продвинулась так далеко, чтобы были получены какие-либо важные результаты. Погода стоит отличная, и все идет самым благоприятным образом. Хэнк сделает план С 3 как только закончит синагогу и дом писцов. Я переделаю часть моей статьи о гении, а затем я завершу отчет, который будет почти полным, за исключением Ваших добавлений и необходимых исправлений...»
Проблем Дура-Европос этого сезона касается и М.И. Ростовцев в письме к Ф. Юомону от 5 ноября 1934 г.:
«Мой дорогой друг!
Спасибо за Ваше письмо от 22 окт[ября]. Вы находитесь в Риме и, как всегда, много работаете. Сейчас, в ноябре, я не могу сказать точно, что я буду делать в следующем июне. Почему Вы не сделали доклад о митреуме в Академии? Напишите сразу же Хопкинсу, чтобы он прислал Вам новые данные о митреуме и сделайте это сообщение в январе или феврале. У меня нет никакого намерения делать это самому. Я уже сделал достаточно докладов.
Время после нашего возвращения в Н[ью]- Х[ейвен] было заполнено исполнением всяких маленьких домашних, социальных и профессиональных дел. После полутора лет отсутствия вновь взяться за рутину образования — не очень легко и не очень приятно. VI "Отчет"15 требует от меня много труда, особенно надписи. Кажется, необходимо опубликовать все граффити, и в то же самое время я чувствую, что это потеря времени и бумаги. Никто не сможет вновь вернуться к этим граффити, плохо видимым и плохо сохранившимся, так как оригиналы быстро погибают. Наши копии, плохие в большинстве случаев, остаются единственным свидетелем наших безуспешных усилий.
Я только что написал небольшую статью о культе предков в Селевкидской империи1^, и я должен подготовить для печати два моих раздела о парфянах: в САН17 и статью о парфянском искусстве1®. Когда я сделаю это и когда вернусь к моей эллинистической истории, совсем не ясно1 л
Желаю Вам всего доброго, мой дорогой друг, и пишите мне чаще. Кстати, знаете ли Вы, что после того, как Вы мне сказали, что реставрация щита будет стоить 1000 фр[анков], Андрэ, когда ему доставили щит, потребовал 10000. Такова жизнь!
Преданный Вам
М. Ростовцев».
Результатом беседы М.И. Ростовцева со Стивенсом (о которой он писал К. Хопкинсу) можно считать письмо Д. Стивенса президенту Эйнджеллу от 10 ноября 1934 г.:
«Дорогой президент Эйнджелл!
Я был рад получить Ваше письмо от 9 ноября, дающее более детальную информацию о нуждах университета в дополнение к тем фондам, которые Вам выделены для дурской программы на трехлетний период. Я учту это при обсуждении наших действий в ходе заседания в декабре. Если в ходе дискуссий появятся новые вопросы, я напишу Вам и профессору Ростовцеву. Он прислал мне последний опубликованный "Отчет", а несколько дней тому назад я получил также его письмо с подробными обоснованиями.
Искренне Ваш
Дэвид X. Стивенс».
Таким образом, можно полагать, что вопрос о дальнейшем финансировании в этот момент не был полностью закрыт. Фонд Рокфеллера был готов к обсуждению этого вопроса.
Между тем К. Хопкинс продолжает информировать М.И. Ростовцева о ходе раскопок в Дура-Европос. Его следующее письмо относится к 20 ноября 1934 г.: «Уважаемый профессор Ростовцев!
Было приятно получить Ваше письмо от 16 октября. Рад сообщить, что граффити, роспись и надпись со словом contubemales сняты и будут отправлены в Йель в конце года. Фрэнк Браун уже написал Вам о своих граффити. Фотографии материалов мисс Кросби находятся в Йеле. Вы найдете их, я уверен, в каталоге фотографий за тот год. У нее также есть копии. Если Вы хотите сделать еще больше копий, мы можем сделать их здесь. Я надеюсь снять последние фрески в храме Пальмирских богов в этом сезоне. Позавчера у нас был день выплаты за первый полный период в десять дней. Оплата сирийскими фунтами, кажется, прошла удачно, и это очень удобно. После этой выплаты мы собираемся выдавать зарплату каждые две рабочие недели, что сэкономит полдня и предохранит от массы проблем. Я также пытаюсь через д-ра Хадсона отладить систему по снабжению нас свежими овощами, которые будут нам посылать раз в неделю из Дейра. Таким образом, я надеюсь, что мне придется посылать автомобиль в Дейр лишь один раз в три недели, когда нам будут нужны деньги для выплат.
Крэлинг, Олбрайт20 и двое студентов из Американской школы в Иерусалиме навестили нас 15—17 ноября. Они приехали вечером, провели один день, осматривая памятник, и уехали на следующее утро в Пальмиру. Крэлинг заснял на камеру некоторые рабочие моменты. Они были очень довольны, наши работы произвели на них благоприятное впечатление, а мы радовались их визиту.
Здесь все действительно идет хорошо. Стояла прекрасная погода, хотя уже начало постепенно холодать. Главные открытия — план ранней синагоги и следы фресок на стене (очевидно, в ее декоре не было изображений человеческих фигур, так как ни один из фрагментов не содержит ничего, кроме растительных мотивов). Кроме того, мы закончили вскрытие храма Зевса, который целиком закрывает торец башни 16. Теперь видно, что траншея, прокопанная Пилле для про¬


История раскопок Дура-Европос 1928—1937 гг. в письмах и документах
179
никновения в башню, прорезала фасад храма, сложенного из сырцового кирпича. Надо отметить и надпись, посвященную Марку Аврелию и его сотоварищу [по консульству], которая уже была отмечена Фрэнком. Я думаю, что он Вам сообщил, что на башне 16 было написано: РОУПНЕ / ЕПО<1>Е1 / ETOYE ПТ21.
Любопытно, что последний (верхний) уровень пола храма расположен на одном уровне с верхом входа в башню. Как только башня будет полностью расчищена, я прокопаю пол, чтобы посмотреть, есть ли там какие-либо остатки от более раннего сооружения. Дверь храма прекрасно сохранилась, и между дверью и алтарем лежала серия оконных вставок из слюды и шесть (или более) вставок из стекла, вырезанных в форме шестиугольников. Одна вставка целая, две других мы сложили из кусочков, и еще есть фрагменты приблизительно от четырех таких вставок.
Алтарь находится на фоне башни, а наверху алтаря две руки, которые обрамляют пространство для огня (как в камине). Внутри этого пространства было много пепла и кости маленькой птицы, возможно, голубя. Может быть, из-за наличия огня рельеф был помещен высоко на башне. В любом случае, как это показывает высота двери, рельеф был внутри помещения, а не над крышей здания.
К северу от храма Афлада я нашел часть надписи, написанной приблизительно так же, как и посвящение Афладу22...
Мы хорошо продвигаемся, раскапывая пространство вокруг митреума, но находок здесь нет. Однако мы все-таки нашли фрагмент папируса здесь, в районе святилища Митры, так что я надеюсь, что мы сможем найти вскоре еще что-нибудь. Я также надеюсь, что последняя башня, которую мы будем копать в следующем месяце, окажется более интересной. Толль приедет через неделю, и тогда мы начнем работу на некрополе.
Я очень доволен тем, как в целом идут дела. Гуте ведет полную фиксацию типов керамики, располагая их на огромных листах. Пирсон закончил работы в синагоге и в доме писцов и теперь составляет план сектора, раскапывавшегося мисс Кросби. Затем он продолжит составлять архитектурный каталог, схожий с керамическим, со всеми типами обработки камней, вариантами конструкций дверных проемов, лестниц и т.д. В конце года, я думаю, наша документация будет полностью соответствовать современному уровню. Мы также сделаем изометрические рисунки важных зданий и, я надеюсь, несколько планов реконструкции домов и храмов.
Новости о том, что Рокфеллеров фонд решил финансировать раскопки здесь еще в течение нескольких лет, чрезвычайно впечатляющие. Если мы действительно получим возможность работать еще три года, это будет великолепно. Пока нет никаких других известий о разделе находок, но я с нетерпением жду каждой почты в надежде получить уведомление о достигнутой договоренности.
Все чувствуют себя хорошо. Установившийся порядок держится так прочно, что трудно поверить в то, что прошло уже лето с того времени, как мы копали последний раз. Я собираюсь еще раз переделать раздел, который я написал по поводу рельефа Ашура и Са’ада, а затем пошлю его Вам.
Вскоре напишу опять.
С наилучшими пожеланиями г-же Ростовцевой, Вам и всем нашим друзьям в Йеле.
Искренне
Ваш старинный ученик
Кларк».
Следующее письмо-отчет датировано 4 декабря 1934 г.:
«Глубокоуважаемый профессор Ростовцев!
Толль приехал за день до Дня Благодарения и оборудовал темную комнату для фотостудии. Сейчас он отвечает за раскоп на некрополе, где работают 40 человек. Он надеется, что через месяц снимет достаточно грунта, чтобы работы хватило на все то время, пока он будет раскапывать могилы23.
Главным из последних открытий было открытие еще одного места персидских осадных работ недалеко от храма Афлада и рядом с большим персидским подкопом. Мы обнаружили этот новый подкоп, когда копали вдоль стены, поскольку следы его идут со стороны пустыни и прямо под стены, а затем они видны и на насыпи. Из-под стен, обращенных к пустыни, можно проследить следы подкопа на протяжении 14 м, затем они перегорожены грунтом и илом. Он имел в ширину 3—4 м и, без сомнения, использовался для того, чтобы провести людей в город. В нем были найдены части деревянных брусов, используемых для подпорки кровли. Они оказались обожженными. В насыпи можно было проследить подкоп до внутригородской территории. Кости одного человека и фрагменты вооружения, кажется, служат указанием на место выхода из подкопа. Теперь мы прослеживаем его дальше в направлении пустыни, чтобы нанести на план. Имея, с одной стороны, этот след и подкоп под юго-западной башней, с другой, мы можем представить картину захвата города персами. Толль говорит, что есть еще один подобного рода след подкопа непосредственно к северу от Пальмирских ворот, так как недалеко от ворот в пустыни находится куча мусора, которая выглядит, как результат деятельности тех, кто копал эту штольню.
В слое около храма Зевса мы обнаружили рельеф с изображением мужчины, держащего голову быка. Это третий рельеф подобного типа, найденный в Дура. Думаю, Фрэнк сообщил Вам, что мы нашли надпись, высеченную в башне наверху и справа от алтаря: Ро6|!Г|<; ёпо<х>В1 £coix; цт24.
Храм имеет три четких строительных периода. В первом периоде — маленькое здание, стена которого шла до середины двери башни, но не блокировала ее. Пол храма в этот период был, очевидно, сделан из гипсовых блоков и, как я думаю, положен на уровне основания башни. Во второй период святилище расшири¬
12*


180
Часть I. М.И. Ростовцев и его «сирийские Помпеи»
лось и заняло весь фасад башни, а уровень пола поднялся на два фута. Тогда был сооружен и большой алтарь. В третий период дверь сделали выше, и уровень пола сравнялся с верхушкой более ранней двери, ведущей в башню. Мы еще не до конца исследовали раннее здание и пока не обнаружили ранний алтарь, который, как я подозреваю, был перекрыт более поздними и более крупными алтарями. Все алтари помещены напротив угла башни, так что рельеф, найденный в прошлом году, находился на значительной высоте и немного смещен влево от алтарей. Мне кажется, здесь указан 28/9 г. н.э., и, учитывая дату рельефа (31 [г. н.э.]), мы можем предполагать, что эти две даты указывают на начало функционирования святилища.
В это время обнесенная стеной улица была, очевидно, шире, так что границы более поздней улицы пока не определены нами. Если храм был построен на материке и все верхние части стен были сделаны из сырцового кирпича, то возникает вопрос: что же стало со всеми этими кирпичами? Можно было бы ожидать в таком случае, что уровень улицы составит примерно пару метров. Но это очень еще неясный вопрос.
Я как раз отправляю Вам свой ежемесячный отчет, а также ’’Отчет” о шестой кампании. Планы и рисунки должны быть отправлены почтой Coli, и это займет чуть больше времени. Также представлен отчет о L 7 и еще один — о синагоге. Пирсону, снимавшему план участка мисс Кросби (С 3), пришлось сделать несколько уточнений. Так что я посылаю обратно копию плана этого участка с его исправлениями. Я думаю, что их можно вставить в качестве сносок внизу страниц или добавить как addenda. В этом конверте я шлю и мои изменения к гл. VII о мелких находках. Я переписал некоторые страницы о барельефах и вставил наверху предложения (открывающего параграф) указания, где я хотел бы заменить старый текст новыми страницами. Весь последний раздел о барельефе будет изменен и согласован с новыми открытиями последнего лета около Пальмиры.
Я только что написал Сейригу, чтобы спросить его, нет ли каких-нибудь новостей о разделе. Я ничего от него не слышал с тех пор, как уехал из Бейрута.
Мы нашли еще одну коробку с фрагментами различных находок из святилища Митры. Это частично фрагменты росписи, а частично граффити. Эти находки мы привезем с собой в конце сезона. Фрагменты не новые, а просто те, которые были в другой коробке, положенные туда по ошибке в начале сезона.
Пирсон хочет знать, есть ли какая-нибудь возможность ему поработать над находками из Дура в музее этим летом. На самом деле нам нужен кто-то на пару месяцев для составления окончательных чертежей на основе полевых набросков. В этом году Пирсон собирается в Дура сделать много новых набросков, а не заниматься подготовкой окончательных чертежей. Это делается для того, чтобы отчетные материалы были сколь возможно более полными. Оставив на некоторое время работу с чертежами, которым нужно придать окончательную форму, он сможет охватить и сделать
гораздо больший объем работы. Трудность заключается в том, что архитекторов нанимают только на сезон, а затем обычно они остаются без оплаты на остальное время или оплачиваются особо. У Пирсона нет денег, и он говорит, что ему предстоят поиски работы, как только он вернется. Не останется ли чего-то от 1000 долларов в Йеле, чтобы оплатить ему работу в течение дополнительной пары месяцев?
Погода стоит хорошая. Ничего не было найдено в раскопе Дюмениля, но вчера Фрэнк нашел два клада монет, один состоит из крупных римских монет, другой — из мелких, которые, вероятно, тоже римские, так как они из его квартала, но могут быть и более ранними. В кладе мелких монет их, вероятно, 150, а в кладе крупных — между двумя или тремя сотнями. Также он нашел очень симпатичные бронзовые римские печати.
Когда мы закончим квартал, который сейчас раскапывает Фрэнк, то перейдем к раскопкам улиц в римском квартале, в результате чего можно будет определить границы кварталов и, я надеюсь, границы лагеря, и, может быть, будут локализованы какие-то еще важные здания (храм и т.п.). Я думаю, что не следует раскапывать еще один квартал, состоящий из бедных домов, преобразованных в бараки. В любом случае нам следует в первую очередь определить общий план лагеря.
Ходят слухи, что Парро25 — в Бейруте по пути сюда, но я пока его не видел...
Счастливого Рождества желаю Вам, профессор Ростовцев, и г-же Ростовцевой. Примите от всех нас пожелания счастливого Нового года.
Ваш старинный ученик
Кларк.
P.S. Пришла плохая весть: Дюссо сообщает, что арамейский папирус оказался в руках какого-то торговца в Париже, который говорит, что папирус происходит отсюда. Я телеграфировал Дюссо, чтобы он попытался приобрести его, если это не дороже 1000 франков. Размеры его 6x20 см, и текст написан на одной стороне целиком и на половине другой стороны. Я схожу с ума, когда думаю о том, что хоть один текст попал в руки торговцев.
В этом году я плачу меньший бакшиш за мелкие предметы (монеты, керамика и т.п.), но гораздо больше — за ходкие вещи. Таким путем я надеюсь остановить утечку находок; я также использую меньше рабочих, чтобы мы могли лучше за ними следить».
К. Хопкинс, видимо, проявил излишний оптимизм, когда считал, что вопрос о финансировании дальнейших раскопок в Дура-Европос Фондом Рокфеллера уже решен. Более реалистическую оценку ситуации мы находим в письме М.И. Ростовцева Ф. Юомону от 9 декабря 1934 г.:
«Мой дорогой друг!
Счастливого Рождества и Нового года! Как Ваши дела? Я не писал Вам долгое время, так как ежедневная рутина отнимала все мое время и у меня не было ничего интересного, о чем бы стоило написать Вам.


История раскопок Дура-Европос 1928—1937 гг. в письмах и документах
181
Последние новости, которые я получил из Дура, не сообщают ни о каких важных открытиях. Одна надпись (достаточно банальная) из военного квартала и другая — из храма Баалшамина возле укреплений, которая дает дату сооружения храма (почти то же самое время, что и время барельефа, вделанного в башню). Впрочем, эти новости достаточно старые. Я не имею новых писем из Дура. В моем семинаре мои ученики изучают военный календарь Дура (Feriale Duranum). Это документ первостепенного значения для религиозной истории и политики Рима.
Фонд Рокфеллера еще не принял решения относительно будущего наших раскопок. Но вопрос должен вскоре решиться. Никаких новостей о разделе. Сейриг остается оптимистичным. Вот и все мои новости.
Что касается моих личных работ, я не создал ничего серьезного. Я только что послал в JHS статью о культе nPOrONOI Селевкидов26, написал рецензию на книгу Льюиса о папирусах (для Gnomon)27, пересмотрел свою статью о Парфии (САН. IX)28, послал статью о римской Сирии в Rev[ue] Histjorique] (появится в январе)29 и переписал статью о Дура и парфянском искусстве, написанную в 1932 г.30 Наконец, я подготовил VI "Отчет" по Дура — тяжелая и неблагодарная работа (анонимная правка ошибок моих сотрудников). Таков итог. Эллинистическая книга не продвигается31...
Искренне преданный Вам
М. Ростовцев».
Ответ Ф. Кюмона (от 24 декабря 1934 г.) на это письмо, к сожалению, сохранился только частично. В нем только один коротенький абзац посвящен проблемам Дура:
«Хопкинс мне написал, что он не нашел молитвенника в руинах митреума. Но остальные результаты, полученные в ту последнюю кампанию, будут прославлены новыми находками».
Следующим документом, говорящим о раскопках в Дура-Европос, является письмо К. Хопкинса М.И. Ростовцеву от 13 декабря 1934 г.:
«Глубокоуважаемый профессор Ростовцев!
Я был рад получить Ваше письмо от 13 ноября и узнать новости из Йеля. Я уже отправил Вам отчеты Пирсона и планы квартала L 7, а также исправленный раздел моей главы о барельефе. Но если никак нельзя послать отчет на перепечатку до января или февраля, то он может вполне подождать до нашего возвращения, тем более если будет что добавить в свете находок этого года. Я рассчитываю вернуться тотчас же и буду в Йеле с конца марта, пока мы не отправимся на пять месяцев в экспедицию.
Мы только что завершили еще одну рабочую неделю — немного задержались из-за дождя. К счастью, самые серьезные ливни были ночью, но в течение трех дней моросило, и дождь шел не переставая. Почта совсем не приходила несколько раз, а сегодня пришла с опозданием на один день. Ревах поехал в Дейр за бензином и застрял на обратном пути около Мейадина.
Ему пришлось провести всю ночь в машине, но он добрался сюда нормально на следующий день.
Толль очень успешно работает на некрополе и будет готов начать подземные работы еще через десять дней расчистки. Дюмениль недавно нашел несколько граффити, происходящих из митреума, и пытается соединить вместе фрагменты. Отчет о них я пошлю Вам позже.
Фрэнк Браун нашел еще один маленький клад римских монет (около сотни) и несколько фрагментов вооружения. Он заканчивает свой квартал и приступает к раскопкам улиц, чтобы составить полный план римского сектора и посмотреть, может ли он локализовать какие-то важные здания.
В исследуемом нами подкопе, который мы уже прокопали на 20 м от стены и достигли, вероятно, входа, хотя следы подкопа продолжаются далее. В подкопе был найден вотивный светильник из прочной глины с рисунком. Я собираюсь приостановить здесь работы, пока раскоп в этом секторе не будет разбит снова. Тем временем я буду некоторое время работать на Редуте с Хэнком Пирсоном. Мы хотим расчистить немного побольше и сделать больше зарисовок деталей и т.п. Затем я думаю заняться вопросами, которые прислал фон Геркан и написать ему до конца месяца, и если у него есть другие вопросы, мы можем их все уладить до конца года32.
Пирсон, как Вы знаете, готов задержаться и выставить митреум33, но мы ничего больше не слышали от Сейрига. Я написал ему опять неделю назад, спрашивая о развитии событий. Я видел в газетах, что были проблемы с сирийской палатой34, которая была временно распущена. Возможно, что эти трудности задержат дело и дальше.
Я очень доволен сезоном. Мы находим прекрасные вещи, и я убежден, что мы сделаем очень важные открытия на некрополе. Работа по изучению архитектурных деталей и керамики идет удивительно хорошо. Нам предстоит проделать еще огромную работу. Гуте делает великолепные рисунки керамики, а Пирсон — преотличнейшую работу с капителями и дверными и оконными перемычками. Я думаю, мы можем сейчас датировать различные объекты с точности в сто лет и, вероятно, сможем датировать многое по форме и т.п. с точностью до 50 или 25 лет. Это будет большим подспорьем в определении дат зданий...
Скоро напишу опять. Счастливого Вам и г-же Ростовцевой Нового года и пожелания получить побольше денег для Дура.
Как всегда Ваш
Кларк.
P.S. Пирсон нашел еще пару колонн с фресками в храме Артемиды. Мы, вероятно, можем добавить заметку о них в отчете. Он также нашел барабан колонны с гранями, наполовину плоскими, наполовину с углублениями. Это показывает, что дорические колонны были только частично канелированными (как в Перга- ме). Это свидетельствует о том, что некоторые бараба¬


182
Часть 1. М.И. Ростовцев и его «сирийские Помпеи»
ны были ровные, а некоторые делались с канелюрами».
Следующее письмо К. Хопкинса датируется 17 декабря:
«Дорогой профессор Ростовцев!
Я только что узнал от Сейрига, что сирийские представители планирует ознакомиться с синагогой35. Не думаю, что есть смысл в дальнейшем откладывании решения этого вопроса, поэтому я напишу ему, чтобы спросить разрешение на транспортировку коробок в Дамаск и на перевоз митреума...
Сейчас я пишу Сейригу, прося его предоставить нам сцены Езекииля, чтобы подготовить их к передаче Сирии. Теоретически мы возвращаем и сцены Моисея, а получаем взамен расписной щит и фреску Победы из бань в Е 4... Это мне кажется вполне достаточным и справедливым. Также я прошу его сделать копии и отправить в Йель, так же, как мы Сирии предложили копии с фресок, переданных нам.
Я также спросил разрешения открыть коробки, чтобы Крэлинг мог посмотреть росписи. Как только получу ответ, я напишу Крэлингу.
Сможет ли Сейриг сделать то, что нам бы хотелось, я не знаю. Должен сказать, что я устал и расстроен, но рассчитываю, что Сирия выстроит приличное здание36. Если мы получим части, которые просим, то и у нас будет что показать.
Находки пока малочисленны, но работа идет полным ходом, несмотря на продолжающуюся сырую погоду. Мы нашли пару расписных дверных перемычек в храме Адониса, несколько фрагментов граффити около митреума, гипсовую форму бюста в некрополе и много мелких вещей. Вскоре напишу Вам подробно обо всем этом.
Пора завершать письмо, так как буду писать Дебба (Debbas) и пытаться получить транспорт для переправки приготовленных коробок. Если по каким-то причинам они не нужны Вам сейчас, телеграфируйте мне, и я приостановлю переправку. По моему мнению, глупо продолжать платить за хранение; дальнейшие переговоры определенно будут тянуться еще год, и в конце концов мы проиграем.
С наилучшими пожеланиями всегда Ваш
Кларк».
Это письмо показывает, что первоначальный оптимизм К. Хопкинса, рассчитывавшего, что Йельский университет сможет получить часть фресок синагоги (а при благоприятных обстоятельствах — и все фрески), начинает постепенно улетучиваться. Теперь он считает успешным решением вопрос о получении хотя бы небольшой части фресок.
Еще одно письмо было отправлено К. Хопкинсом 25 декабря 1934 г.:
«Дорогой профессор Ростовцев!
Премного благодарен Вам за Ваше письмо и рождественскую открытку, а также за статью о барельефе и статью профессора Торри. Я даже рассмеялся, когда
увидел перевод надписи, сделанный профессором Торри, поскольку я никогда не видел двух столь различающихся переводов, как его перевод и перевод Дюмениля. Я рад, что у меня есть возможность переписать свою статью, поскольку в противном случае я не был бы ею удовлетворен. Надеюсь, что весной состоится дискуссия по поводу надписи. Я считаю совершенно определенным, что надпись имеет отношение к тому же сюжету, что и надписи на рельефах, найденных к северу от Пальмиры. На всех присутствует одно и то же божество в виде всадника, в одинаковой позе, и во всех упоминаются гении... или боги. Я думаю, что "бог" — это правильно, так как у меня есть сирийский рельеф с богом-всадником из Харма с посвящением 0бф yevvea ясстрфсо. В любом случае новые рельефы станут предметом докладов Шлюмберже, и он сможет поговорить с Торри о них.
Я никак не могу понять, почему Вы не можете найти граффити мисс Кросби. Я знаю, что они всегда хранились в коробке поверх Вашей картотеки... У меня сильное подозрение, что я вместе с Вами просматривал их в последний день. Почему их там нет, я не знаю. Надеюсь, что вскоре они обнаружатся, и у Вас будет возможность пересмотреть их вместе с мисс Кросби.
Мы как раз отмечаем Рождество, но очень тихо, так как Фрэнк Браун и Комсток уехали в Мосул праздновать Рождество с Чикагским университетом, копающим в Хорсабаде37, Дюмениль уехал в Дейр на два дня, а Пирсон уехал туда же встречать Шелли, архитектора из Афин и друга Хэнка, и Алекса Робинсона, профессора археологии в Брауне38...
Самым большим событием в последнее время стало открытие погребений. Мы вскрыли уже половину дюжины и нашли их все в почти одинаковом состоянии. Явно кто-то уже наведывался сюда раньше, до того, как они были засыпаны сверху мусором. Входы и земля вокруг голов были потревожены. Вероятно, поэтому большинство серег и т.п. исчезло. Однако мы нашли несколько прелестных целых фаянсовых сосудов и некоторые другие предметы. Я уверен, что после того, как мы просеем землю, найдем много мелких вещей. Одна серьга, похожая на те, что были найдены в прошлом году, уже найдена. Мы завершаем расчистку площадки размером 30x30 м и затем примемся за погребения. Нет никаких росписей и следов надписей. Очевидно, поскольку могилы были невидимы, считалось ненужным их украшать. Практически все скелеты были в деревянных гробах, дерево которых почти полностью превратилось в пыль. Два сосуда из погребения в основании башни содержали обуглившиеся кости — первые признаки кремации.
Ф. Браун нашел большую стену из сырцового кирпича, идущую от 4-й башни в северном направлении от ворот, и улицу. Кажется, она пересекает две улицы; вероятно, это была стена, окружавшая римский район. Она начинается на расстоянии почти что в один квартал от стен. Я составляю новый план Редута и во время этих работ обнаружил новый дворец под тем, который уже известен. Большинство его стен — из мелких кам¬


История раскопок Дура-Европос 1928—1937 гг. в письмах и документах
183
ней на глине, подобно самому раннему дворцу в цитадели. Одна из стен, возможно, из хорошо отесанных камней квадратной формы. Этот дворец меньше, чем известный нам сейчас, так как он не включает северную анфиладу комнат, опирающихся на мощную стену утолщенной кладки. Он следует несколько иному плану, нежели более поздний дворец, хотя это трудно сейчас утверждать, так как большая часть стен, сложенных на глине, полностью была уничтожена.
Тем не менее он [ранний дворец] существует, и это проливает новый свет на историю города. Он современен самой ранней цитадели, раннему храму Артемиды, так как они построены в одной манере — из мелких камней, скрепленных глиной, и с использованием стен из квадратных блоков. План раннего Редута кажется очень похожим, насколько можно судить по размеру комнат, типам стен и т.д. на раннюю цитадель. Изучение деталей показывает также очень близкое сходство между вторым по времени Редутом (тем, который есть сейчас) и вторым дворцом в цитадели. Редут, может быть, был построен первым, но не исключено, что он мог быть более поздним. В то время жители города удерживали две высоты по обеим сторонам главной дороги. Сейчас я думаю, что существовал период большого каменного строительства в Дура. Может быть, он длился один век, но, возможно, и больше. В это время, я считаю, были построены второй Редут, вторая цитадель, здания из каменных блоков и стены вокруг. Я бы отнес все это к I в. до н.э. Пара монет, найденных в кладке заложенного дверного проема в Редуте, кажется, относится ко времени Фраата IV. Мы знаем, что второй храм Артемиды существовал до 32 г. до н.э. Но я думаю, что дополнительные исследования прольет новый свет на эту проблему. Пирсон в результате своего изучения оконных и дверных перемычек и капителей выстраивает великолепную хронологическую последовательность, которая поможет нам датировать множество зданий в городе. Я чувствую, что мы по-настоящему подходим к сути дела и к концу кампании сможем датировать, я надеюсь, объекты достаточно точно.
С нетерпением ожидаю новостей о деньгах для дальнейших раскопок. Полагаю, что если мы не получим их в этом году, то сможем получить хоть что-то в следующем году на раскопки, которые будут через год. Но если мы не приедем в следующем году, как мне поступить с охраной? Обычно мы нанимаем двух или трех арабов на полставки. Это обходится нам примерно в 100 долларов за лето. Конечно, я могу попросить военные власти поставить охрану, но два года назад было определено, что они должны охранять нас, а не раскопки. Оказалось, что охрана довольно ненадежна: те, кто оставался в Дура три года назад летом, неожиданно были отозваны без какого-то ни было уведомления. Но я надеюсь, что деньги поступят на следующий год, и тогда проблема будет решена.
Я планирую остановить основную часть работ, за исключением раскопок на некрополе, около 20 января и уехать из Д>ра приблизительно 20 февраля, если не
получу денег на продолжение раскопок. Я не вижу никакой особой выгоды в проведение раскопок в течение еще одного месяца в этом году. Мы закончим римский район и почти закончили стены; часть некрополя, которая покрыта мусором (около четверти от всей его территории), нами уже расчищена. Дополнительный месяц нужен летом, чтобы наверстать отчеты. Я надеюсь тогда закончить описание результатов двух сезонов, написать отчет по архитектуре в целом, а также по керамике. Если мы продолжим работы, то оба отчета можно будет дополнить, и получится хороший, на современном уровне отчет. Если мы уедем 20 февраля, то я надеюсь быть дома в первую неделю апреля.
Все в добром здравии, и я думаю, что все довольны сезоном. Народ в высшей мере замечательный. Я должен сказать также, что все упорно работают и делают поистине прекрасную работу. Почти вся керамика зарисована, и Гуте занимается стеклом.
У нас есть разрешение на проведение раскопок, и оно распространяется также и на Ирзи; Дюмениль планирует отправиться туда в следующем месяце. Он сам оплатит расходы и даст Йелю четвертую часть денег, что выгодно для нас. Его раскопки будут завершены к этому времени39.
В этом месяце было больше дождей, чем в течение всех декабрей вместе взятых, что я провел здесь. К счастью, по большей части они шли ночью, так что мы потеряли только один день или чуть больше. Дорога в Дейр, однако, ужасна.
Говорят, что Парро находится в Телль-Харири, но я его не видел, и он больше не просил никаких вагонеток...
Ваш старинный ученик
Кларк».
Между тем ситуация с фресками синагоги подошла к своему логическому концу. Письмо40, отправленное А. Сейригом 21 декабря 1934 г., фактически разрушило все надеждам М.И. Ростовцева получить в распоряжение Йеля росписи синагоги:
«Уважаемый господин!
Я и моя жена посылаем Вам и госпоже Ростовцевой наши самые лучшие пожелания к Новому году, который, мы надеемся, будет благоприятен для вас во всех отношениях, несмотря на не очень добрые знамения, с которыми он наступает для всего мира. Но разве мы не видели всего этого прежде?
К сожалению, я должен сообщить Вам не очень хорошую новость: сирийское правительство окончательно отказало в передаче синагоги Дура. Я лично приложил все усилия, дабы избежать такого решения, ибо не считаю его соответствующим нынешним возможностям государства. Боюсь, что практика только подтвердит это, однако сейчас я уже не могу ничего сделать. Я написал Хопкинсу, чтобы сообщить о принятом решении и просить забрать остальные находки 1933/4 г. в Дура. Несмотря ни на что, я надеюсь, что это будет достаточной компенсацией Вашим спонсорам, когда они


184
Часть 7. М.И. Ростовцев и его «сирийские Помпеи»
увидят их выставленными, хотя и признаю, что Ваши пожелания не были исполнены.
Шлюмберже накануне уехал во Францию. Он надеется поехать в Соединенные Штаты, и я знаю, что Вы любезно оказали ему помощь в этом деле. Я очень за него рад...
А. Сейриг».
Письмо А. Сейрига К. Хопкинсу осталось нам неизвестным, но некоторые цитаты из него К. Хопкинс приводит в своей книге: «Я очень сожалею, что это решение не отвечает Вашим желаниям, но я надеюсь, что митреум и все остальные находки, включая интересные барельефы, будут желаемым дополнением к коллекциям Йеля»41.
Тяжелое разочарование пережил и президент Йельского университета Эйнджелл. Вот его короткое письмо М.И. Ростовцеву от 11 января 1935 г.:
«Дорогой профессор Ростовцев!
Я, конечно, разочарован новостями, пришедшими из Дура. Я возвращаю письма Хопкинса и Сейрига. Мне хотелось бы быть более успешным в обеспечении необходимых средств, чтобы завершить нашу программу раскопок в Дура в течение трех следующих лет.
Искренне Ваш
Дж.Р. Эйнджелл».
Продолжали поступать в Йель и письма от К. Хопкинса. Письмо, датированное 6 января 1935 г., сообщает о продолжении работ на памятнике:
«Уважаемый профессор Ростовцев!
Вчера мы расплатились с рабочими, и теперь у нас три дня отдыха на Рамадан. Погода стоит мягкая, хотя необычайно дождливая, так что дорога в Алеппо была отрезана на неделю, и почта идет по пустынной тропе в 5 км к западу.
Поблагодарил ли я Вас за прекрасные рождественские открытки и добрые пожелания? Я действительно их очень ценю. Самой большой находкой за прошлую неделю была находка пергамента, к тому же прекрасно сохранившегося, в башне 22. В нем 19 строчек, написанных очень хорошим греческим языком, он напоминает мне пергамент, найденный во время второй кампании. Размеры его 15x5 и, вероятно, это резюме контракта. Датированный 52—53 гг. н.э., он начинается с традиционного титула РатХебоутск; paaiXew; PaaiXecov42, и в нем говорится главным образом о двери в верхнем этаже дома. Очевидно, речь идет о входе и выходе. Фрэнк Браун и я, мы работаем над ним, и я надеюсь, получить вскоре больше информации. Он почти что такой же сохранности, как и документ, упоминаемый во втором "Отчете". Он был найден на высоте 4 м от уровня земной поверхности, и это свидетельствует о том, что в башне еще многое можно найти. Мы просеяли грунт, накопанный в последние два дня (пергамент был найден во вторник) в башне, через сито, но, к сожалению, ничего не нашли. Если мы еще что-то найдем, то я Вам телеграфирую. Если же Вы не получите моей телеграммы, это будет озна¬
чать, что мы практически мало что нашли в башне. Мы закончим раскапывать башню приблизительно через неделю.
Мы немного покопали рядом с башней 11 в южном вади, так как там есть стены, примыкающие к укреплениям. Сначала место казалось очень благоприятным; мы нашли здесь одежду, кожу, дерево и вощеную табличку (без письма). Теперь же нам оно представляется обычным домом, и поскольку мы уже вышли за пределы заглубленной части, то, вероятно, мало что найдем.
В римском районе мы обнаружили, что стена из сырцового кирпича, окружающая этот район, проходит через необычное помещение, и теперь мы раскапываем его. Однако это может оказаться всего лишь диваном43 дома.
Толль закончил расчистку некрополя и теперь вскрывает захоронения. У него замечательная коллекция фаянсовых сосудов, много погребальных стеклянных фиал и немного мелких предметов украшений.
К югу от главных ворот мы взялись за улицу 7, улицу несчастного случая, достигли башни и теперь поворачиваем на север и на юг, вдоль улицы, огороженной стеной. Лестница, теперь уже вскрытая, оказалась очень впечатляющей, с балюстрадой по обеим сторонам. В прошлом году мы сочли, что балюстрада представляет собой более высокую лестницу. Наверху стены мы обнаружили ступени, ведущие из башенных дверных проемов наверх вдоль зубцов, а также маленькие двери (как рядом с башней 15), позднее заложенные. Я хотел сделать на прошлой неделе работу, которую просил выполнить фон Геркан, но этому помешало то, что я заканчивал план Редута. Я предполагаю начать это немедленно.
Под полом помещения у входа в парфянский дворец цитадели (помещение А) мы нашли замечательную фигурку всадника и коня, полностью парфянскую по внешнему виду.
Дюмениль отправляется в Ирзи сразу после Рамадана, и мы заканчиваем большую часть раскопочных работ в конце следующей недели. Затем у нас будет месяц для работы (записи и т.д.), прежде, чем мы отсюда уедем.
На самом деле все идет хорошо, и если мы найдем еще дюжину хороших пергаментов, я буду более чем удовлетворен.
Завтра завершу мой ежемесячный отчет и надеюсь отправить его Вам в скором времени.
Я получил письмо от профессора Бонне, но он говорит, что ничего не будет решено в Мичигане почти до марта или апреля44.
Парро отправляется 1 января, и он написал, что ему нужны немедленно его вагонетки и рельсы. Я отписал ему обратно и предложил послать лодку за ними в пятницу (это было в воскресенье), что будет очень удобным для нас. На следующий день, в понедельник, внезапно объявился Тейе45 с открытой платформой и носилками, заявляя, что ему немедленно нужны стрелки. К счастью, мы их в тот момент уже не использовали. В любом случае мы пользовались ими в течение


История раскопок Дура-Европос 1928—1937 гг. в письмах и документах
185
всего сезона, и они были использованы на все сто процентов.
Теперь я считаю, что наиболее эффективным способом организовать работу в течение сезона здесь было бы привлечение 200 человек плюс множество вагонеток, плюс рельсы (нам понадобится больше), плюс работа в течение 6 месяцев — вместо 300 человек и сезонов в 5 месяцев. Двумя сотнями легче управлять и с таким числом можно лучше вести документацию. Когда появляются граффити и т.п., можно заняться ими сразу же. Прежде, когда у нас было так много рабочих, которыми нужно руководить, было трудно одновременно заниматься граффити и т.п. В течение шестимесячного сезона можно работать 5 месяцев, а 6-й месяц (апрель) посвятить оформлению документации...
Все в полном здравии, очень заняты и все в восторге от этого сезона. У нас пока не было сенсационных находок, таких, как в ходе прошлых сезонов, но я думаю, что с точки зрения археологии это самый лучший сезон, который у нас когда-либо был. Наши знания по истории города сильно возросли, наши записи почти соответствуют требованиям, и мы сможем сделать определенные выводы на основе действительно удовлетворительных данных...
Ваш старинный ученик
Кларк.
P. S. Г-н Дюмениль дал мне записку, чтобы вложить ее в отчет.
P.P.S. Я получил письмо от профессора Джильоли, в котором он просит сделать копию щита и составить калькуляцию работ, чтобы оплатить затраты. Дюмениль напишет Андрэ с просьбой прислать счет профессору Джильоли. Я напишу ему об этом. Но если мы получим щит, я хотел бы привезти его с собой в Йель. Мы здесь не имеем никаких сведений от Андрэ. Что Вы слышали и чтобы Вы хотели сделать со щитом (в любом случае он у нас во временном пользовании)? Я предполагаю ехать через Париж, но очень быстро, так что щит должен быть упакован, чтобы я его взял.
Дюмениль отсюда поедет работатать в Египет, вести раскопки для Жуге46, так что он помочь не сможет».
Еще одно письмо от К. Хопкинса было отправлено 21 января 1935 г.:
«Уважаемый профессор Ростовцев!
Последняя неделя у нас была очень удачной, и я задействовал сто человек, надеясь, что и на этот раз все будет также замечательно. Я знаю, что Фрэнк написал Вам и рассказал о находке прекрасной надписи. Крайне важно, чтобы была хотя бы одна надпись, которая бы четко ограничивала период римской оккупации во времена Траяна. Кроме того, мы нашли около башни 2 три расписных щита, сложенных один на другой. Дерево не очень хорошо сохранилось, но оно достаточно крепкое, так что нам удалось поднять большую часть досок целыми. Рисунки нанесены краской и частично уничтожены, но их можно разобрать, а когда они будут реставрированы, то будет замечательная
подборка. Гуте только что расчистил один из них (самый плохой с точки зрения сохранности) — на нем изображен великий воин (Ярибол?), стоящий с щитом и копьем. Рисунок занимает всю поверхность овального щита.
Дюмениль пишет, что у него пять иди шесть находок и что он вернется в пятницу, но он не сообщает, какие у него находки и в хорошем или плохом они состоянии. Мы пытались навестить его позавчера, но не смогли найти лодку. Когда же мы, наконец, нашли ее, было уже больше двух часов, а так как надо было пройти пешком еще 8 км по противоположной стороне до лагеря, то мы решили вернуться, послав одного Толля, который останется там на несколько дней. Мы остановились в Телль-Харири, где нас сердечно приняли (до этого местные археологи относились ко мне немного прохладно). Здесь нашли несколько очень интересных и важных вещей, но так как раскопки ведутся в домах вокруг храма, то нет ничего, что могло бы сравниться с находками прошлого года.
Я был совершенно поражен, прочитав статью фон Геркана о часовне47, перепечатанный вариант которой он послал Толлю. В ней так много ошибок, притом таких грубых, что я не представляю, как можно было такое написать...
Моя оценка фон Геркана как археолога и архитектора равна нулю и даже ниже, если такое возможно. У меня есть дела поважнее, чем отвечать в подробностях на подобные нелепые статьи, но мне придется написать ему через пару дней, чтобы ответить на его вопросы по поводу стен. И я скажу ему в общих чертах, что я думаю об этом. Я считаю, что статья отвратительная и что любой школьник, глядя на здание перед собой, мог бы написать и сделать более точный расчет, чем это сделано в статье... В любом случае, кто разрешил ему писать о церкви? Безусловно, не я, и я никогда бы не дал разрешения опубликовать ни одну статью, с половиной или больше тех глупостей, которые она содержит. Но меня сводит с ума то, что эта статья вредна для нашей работы здесь и полностью сбивает с толку тех, кто пытается составить себе верное представление об истории и развитии церкви. Я думаю, что если он опубликовал статью, то мы имеем право на общественное и полное извинение. Если же нет, то Вам бы лучше было посоветовать ему прямо сейчас не делать этого.
Перехожу к более приятным моментам. У нас работает сто человек, половина — в здании С 1, которое представляет наибольший интерес из когда-либо найденных здесь зданий с точки зрения архитектуры, с арочными дверными проемами и т.д. Другая половина работает по расчистке завала около башни 2, где мы только что нашли две надписи и три расписных щита.
Я получил Ваши письма от 22 и 24 декабря и я удивлен, что Вы не подтверждаете получения письма от Фрэнка, датированного 12 ноября, с вложенными копиями граффити, одно из которых представляет календарь. Надеюсь, что к этому времени Вы получили письмо мисс Кросби, которое я послал месяц назад.


186
Часть I. М.И. Ростовцев и его «сирийские Помпеи»
Дебба пишет, что он послал документы, касающиеся митреума, с указанием расходов на хранение и транспорт, что составляет 4000 франков. Я рассчитывал, что оплачу это здесь и на это у меня будут деньги. Он послал документы о расходах, не проконсультировавшись со мной. В общем, это хорошо — хотя мы и тратим значительные средства, появляется большая вероятность, что находки дойдут в хорошей форме. У меня есть на это деньги, но если они Вам нужны, я возмещу их в Нью-Хейвене. Если они Вам не нужны, то я надеюсь, что у меня будет больше денег, которые я мог бы потратить на копирование летом планов и т.д., большая часть которых нам нужна, поскольку мы делаем много приблизительных набросков в этом году, чтобы сэкономить время...
Ваш старинный ученик
Кларк».
Следующее письмо К. Хопкинс отправил через десять дней — 31 января:
«Глубокоуважаемый профессор Ростовцев!
К концу сезона я стал уставать и раздражаться — иначе я никогда бы не рассердился так на статью фон Геркана о церкви. К счастью, я остыл до того, как ему написал, но все-таки не удержался от уговоров не публиковать детали, пока он не будет в них полностью уверен, и не делать выводов, пока не будет располагать всесторонними данными по этому вопросу. Я указал на его грубейшие ошибки и надеюсь, что это даст хороший результат. Сейчас я чувствую себя довольно подавленным по поводу его статьи, так как она отбивает охоту искать факты и свидетельства, когда стараешься дать точный отчет и подлинную оценку.
Я только что получил Ваше замечательное письмо от 9 января. Занимаюсь отправкой Пирсона и Гуте в Дамаск, чтобы они сделали кальки фрески и скопировали как можно больше. Я разговаривал с Толлем о цветных фотографиях, но он говорит, что не стоит этого делать, и я согласился с ним. Цветные фотографии не передают истинные цвета, и они получаются неудовлетворительного качества, если цвета не контрастные. Поскольку все фрески имеют скорее смешение цветов, а не контрастные цвета, то цветные фотографии получаются неудовлетворительными. Я написал Крэлингу, прося его приехать в Дамаск в марте, если он может. Было бы просто замечательно, если бы он смог увидеть фрески, когда Пирсон откроет их, и сравнить оригиналы и скопированные изображения.
Я сейчас все тщательно разбираю в складских комнатах и соберу все, что важно и интересно, чтобы упаковать и отправить в Йель. На днях здесь был Сейриг для обсуждения вопроса о разделе находок. Я разложил находки на две группы, из которых он выбирал. Он выбрал ту часть, где имеется фрагмент рога, украшенного оленями. Мы же получим парфянский лук из Ирзи, который не был включен в находки этого года. В целом раздел не был сложным, так как было мало вещей большой редкости. Я попросил отправить в Йель три расписных щита и поделить их позже. Некоторые детали сцен на них не совсем понятны, но в
целом расчистка показала, что роспись великолепна. На одном изображена, вероятно, битва амазонок, а на другом — сцена Троянской войны. На обеих росписях сохранились по-гречески имена главных героев. Хэнк говорит, что рисунки хороши. Они напомнили мне некоторые южноиталийские вазы IV—III вв. [до н.э.]. На третьем щите — фигура огромного воина со щитом и копьем. И поскольку на голове у него шапочка, то, вероятно, это Ярибол. Гуте расчищает их, делая кальки, а затем цветные копии, а Толль делает фотографии различных деталей. Невозможно сделать фотографии целых щитов, так как рисунок не различим на расстоянии. В любом случае, слава Аллаху, Вы их скоро увидите.
Толль нашел прелестную пальмирскую надпись в некрополе. Дюмениль говорит, что она датируется 33 г. до н.э. и посвящена Яриболу и Белу. Это, как он говорит, одна из древнейших, если не самая древняя, из известных пальмирских надписей. Я привезу ее в Йель для изучения, а раздел вещей произойдет позже.
Пирсон обследует весь город и уточняет план. Он также фиксирует все дверные проемы и стены, которые видны, так чтобы мы могли более или менее точно судить о типе зданий в различных кварталах.
Я пытался снять некоторые мозаики, но безуспешно. Баня такая влажная, что никакой клей из того, что у нас есть, не может ничего закрепить, а поскольку гипс имеет глубину в один метр, то мозаики невозможно вырезать.
Дюмениль вернулся из Ирзи с прекрасной коллекцией сосудов, главным образом обычных, для домашнего обихода. Что касается некрополя, который он раскопал целиком, то он парфянский и является прекрасным образцом для сравнения с нашим собственным. Парфяне вторично использовали более ранние (бронзового века) захоронения, так что часть керамики более ранняя. Я везу назад коллекцию в Йель. Дюмениль отправляется в Египет послезавтра.
Я очень доволен нашим последним месяцем работы. Мы копали необычайно активно. С находкой надписей, расписных щитов, прелестной головой на фреске из дома в С 1 и пергаментом этот месяц особый по сравнению с любым другим...
Рад сказать, что все хорошо, кроме небольших заморозков. Все были довольны прекрасной весенней погодой в течение нескольких последних дней, так как большая часть января была довольно прохладной.
Хочу оставить все в идеальной форме своему преемнику. Я надеюсь, что Вы достанете деньги еще на несколько лет. Здесь еще много, очень много можно открыть, и было бы позорно забросить памятник сейчас. Если я не узнаю ничего конкретного насчет следующего года, то я хотел бы оставить охрану ради экс- примента, но книги и инструменты перевезти в Бейрут.
Так как план не был закончен, то мы оставляем главу о "В 2" для "Отчета" VII, и Фрэнк объединит ее со своим отчетом.


История раскопок Дура-Европос 1928—1937 гг. в письмах и документах
187
Мы попробуем погрузить на корабль колонны митреума, но я сомневаюсь, возможно ли это сделать, так как они распадаются на части, как только прикоснешься к ним. Мы с невероятными трудностями перенесли их в дом...
С наилучшими пожеланиями Вам, г-же Ростовцевой и всем нашим друзьям в Нью-Хейвене.
Ваш старинный ученик
Кларк».
Через несколько дней — 10 февраля 1935 г. — К. Хопкинс отправляет еще одно письмо-отчет М.И. Ростовцеву:
«Дорогой профессор Ростовцев!
Это всего лишь записка с сообщением о замечательной новости — мы нашли еще один храм и четыре барельефа из него. Первый — с изображением мужского божества, сидящего между орлами; справа от него — мужчина, протягивающий корону, жрец в тюрбаноподобной шапочке, как пальмирские шапочки; слева — совершающий жертвоприношение над алтарем. Второй похож на первый, за исключением того, что Дура сидит на скале, Евфрат в виде женщины, плывущей впереди, Тюхе-Победа протягивает корону, и жрец совершает приношение на алтаре. Рядом с богиней (Дура) — лев.
Третий рельеф меньше, исполнен в технике неглубокого рельефа, изображает Аглибола с лучами вокруг головы и полумесяцем, в обычном костюме воина. Четвертый — в технике высокого рельефа, но очень маленький, изображает мужчину, шрающего на лире у алтаря. На всех пальмирские надписи. Фрэнк датировал всего лишь один из них 158—159 гг. н.э. Я думаю, что это верно, так как он читает название месяца (нисан) и слово для обозначения года непосредственно сверху. Все барельефы во фрагментах, но нам удалось сложить вместе большую часть. Я привезу их в Бейрут для комиссии по разделу, но надеюсь привезти все в Йель для изучения.
Мы нашли также маленькие фрагменты других рельефов, и поскольку мы их находили ежедневно, то у нас большие надежды, что найдем еще несколько рельефов. Все мы необычайно довольны. Пирсон только что обнаружил храм, снимая план города, а когда двое рабочих обнаружили часть рельефа, мы привлекли еще двадцать, чтобы раскопать его. Это, пожалуй, самая лучшая находка года...
Ваш Кларк.
P.S. Размеры больших рельефов: 64x47 и 56x47 см. Так как все рельефы находились на небольшой глубине от поверхности, то камни значительно стерты. К счастью, рельефы были лицевой стороной вниз».
Последний из известных нам полевых отчетов К. Хопкинса датируется 16 февраля:
«Глубокоуважаемый профессор Ростовцев!
Я только что имел удовольствие отправить Вам телеграмму через президента Эйнджелла с известием о находке храма. Мы обнаружили несколько замечательных рельефов. Один, который я описал в прошлый
раз — с богиней (со львом и нимфой), изображает венчаемую Тюхе Пальмиру, а не Дура, как Вы, вероятно, уже догадались. Другой, схожий с этим, вероятно, представляет Зевса-Баала. Думаю, что я также описал Вам барельеф с Аглиболом и рельеф с изображением мужчины, стоящего рядом с алтарем и играющего на лире. Мы также нашли две скульптуры львов: одна сохранилась целиком, другая — частично. Все рельефы имеют пальмирские надписи, и еще одна пальмирская надпись находится в нише храма. Храм примыкает к дому на главной улице, и мы думаем, что он мог принадлежать пальмирскому проксену.
Я планирую уехать 20-го, но оставить Фрэнку, который раскапывает храм и дом, 20 человек, чтобы закончить работу. Ее нужно доделать в течение двух недель. В таком случае затраты увеличатся очень незначительно, самое большее на сотню или две долларов, и у нас будут закончены план и описание находок. То, что мы нашли этот храм, означает, что наш сезон был действительно замечательным... Надписи в храме датируются 158—159 гг. н.э. Надеюсь вложить фотографии, а если они не готовы, я отправлю их отдельно.
Я вложу и копию реконструкции одного из щитов. На самом щите можно лишь с большим трудом разобрать рисунок, но копия очень точная, и Вы можете увидеть, насколько он великолепен, особенно при сравнении с другими рисунками и мозаиками из Антиохии. Еще один щит лучше по композиции и мастерству исполнения, чем этот. Третий, с изображением великого бога, менее интересн.
Я отошлю назад все планы, копии щитов и т.д. в одной коробке, туда же положу и пергамент. Если коробка прибудет раньше, чем мы приедем, пожалуйста, не разрешайте сотрудникам Галереи вынимать планы и зарисовки. Хэнк говорит, что некоторые зарисовки были потеряны в прошлый раз до нашего приезда, так как сотрудники решили, что некоторые зарисовки не имеют, очевидно, никакой ценности.
Г-н Толль нашел новую нетронутую гробницу. Это гробница не очень богатой семьи, но там были прекрасные предметы из фаянса и много стекла, включая один маленький сосуд, отлитый в форме, и чашу мозаичного стекла (цветная мозаика). Кроме того, там были открыты замечательные украшения и великолепная терракота Гермеса и т.д. Из его раскопок этого года у нас образовалась богатая коллекция мелких предметов.
Упаковка вещей проходит нормально, и я надеюсь все отправить 19-го или 20-го числа. Я только что получил Ваше письмо от 18 января и попрошу Толля сделать для Вас фотографии. Надеюсь, что он сможет сделать это, когда уедет из Алеппо.
Пирсон и Гуте отправляются на месяц в Дамаск, чтобы скалькировать и сделать копии фресок. Я поеду в Бейрут, чтобы отправить коробки. Затем думаю поехать в Иерусалим и договориться с Крэлингом, чтобы он поехал в Дамаск помотреть фрески.
Я пакую орудия труда и инструменты и оставлю их временно в Американском университете в Бейруте.


188
Часть 1. М.И. Ростовцев и его «сирийские Помпеи»
Я обеспечил охрану из двух человек, и мы можем написать об этом Абдель Мари. О конкретных планах чуть позже. Машину оставим в обычном месте до тех пор, пока не узнаем о будущей работе.
Надеюсь привезти все рельефы в Йель для изучения, но, может, мне придется открыть их для Сейрига в Бейруте...
Кларк».
Судя по этим архивным материалам, полевые работы восьмого сезона были успешно завершены. Проблема же финансирования дальнейших исследований оставалась нерешенной. Ростовцев и президент Эйнджелл продолжали поиски средств для дальнейших работ в Дура. Об этом, в частности, свидетельствует письмо Эйнджелла Ростовцеву от 19 марта 1935 г.:
«Дорогой профессор Ростовцев!
Я пишу, чтобы подтвердить получение Вашего письма от 25 февраля 1935 г. и чтобы сообщить, что формулировка второго параграфа предложенного финансового обеспечения дурского проекта полностью совпадает с моей собственной. Вы можете уверенно опираться на этот тезис. Я, однако, хотел бы особенно подчеркнуть необходимость внимательного бюджетного планирования перед тем, как распределять средства по годам.
Я не имею никакой дополнительной информации о приглашении Кларка Хопкинса в Мичиганский университет. Думаю, что вопрос пока не решен. Учитывая нынешнее состояние дел, мне в высшей степени не хотелось бы, чтобы Хопкинс покинул нас, пока мы не закончим наши экспедиционные работы.
Параграфы три и четыре под Вашим заголовком "Заметки" входят в общие расходы, и поэтому я хотел бы оставить их в расчете на ваше благоразумие. Профессор Оберт48 получил очень лестную характеристику от университета в связи с его назначением профессором в Школу искусств, и я думаю ему не требуется особого гонорара за работы по дурскому проекту. Декан Микс может быть хорошим консультантом по всем аспектам этого вопроса.
Я тронут Вашей оценкой моей роли в продвижении дурского проекта. Мы все будем очень рады, когда сможем привести наше дело к успешному завершению.
Искренне Ваш
Дж.Р. Эйнджелл».
Завершающим «штрихом» к работам в данном сезоне мы можем считать письмо А. Сейрига М.И. Ростовцеву от 15 апреля. Большая часть письма касается проблем нумизматики Сирии (находок здесь греческих монет IV в. до н.э.), только два последних абзаца связаны с Дура-Европос:
«Вполне возможно, что в Дура действительно похитили пергамент, но я об этом ничего не слышал. Будьте уверены, что в противном случае я бы сообщил Вам об этом.
Я с радостью узнал, что Вы изыскали необходимые средства еще для двух сезонов работ в Дура и поздрав¬
ляю Вас с этим. Мне было приятно узнать о Вас от Шлюмберже, и я обязательно напишу Вам о синагоге, как только узнаю то, что Вас интересует»49.
Продолжением последнего сообщения является письмо, отправленное Д. Шлюмберже с борта корабля «Пегу» М.И. Ростовцеву 27 апреля 1935 г.:
«Дорогой господин Ростовцев!
Я уже далеко от Нового Света. Еще до отъезда я хотел выразить Вам признательность за тот прием, который Вы и госпожа Ростовцева оказали мне в Йеле. Лишь суета последних дней помешала мне сделать это.
Ваш теплый прием, удовольствие, которое я испытал, оказавшись перед столь хорошо подготовленной аудиторией (бесспорно, лучшей из тех, перед которыми я когда-либо выступал), наконец, личные контакты, которые Вы организовали, — все вместе составило исключительное впечатление от моего пребывания в Йеле и заставило меня пожалеть о том, что оно было столь кратким.
Я Вам выслал из Марселя оттиск рецензии на Вашу книгу "Caravan cities", которую я написал для журнала "Gnomon". Конечно, мне надо было бы заранее найти время, чтобы обсудить ее с Вами. Если барельефы, найденные в этом году, происходят, как Вы полагаете, из фундука граждан Пальмиры, такая находка может ослабить гипотезу, которую я поддерживал.
Передайте мой низкий поклон госпоже Ростовцевой. Еще раз примите мою благодарность.
С глубокой преданностью
Д. Шлюмберже».
Это письмо показывает, что тот проект, который выдвинул в свое время К. Хопкинс (поездка в Соединенные Штаты Д. Шлюмберже), был блестяще осуществлен. Шлюмберже прочитал доклады и встречался со специалистами, и в этом ему помог Ростовцев. В результате визита сотрудничество со Службой древностей Сирии укрепилось.
А. 	Сейриг упорно добивался компенсации Йельскому университету за живопись синагоги. Свидетельством этому служит его письмо50, адресованное Ростовцеву (от 8 июля 1935 г.):
«Уважаемый господин!
Я только что говорил с эмиром Джафаром, получившим указания от своего министра по поводу синагоги Дура. К сожалению, ее нельзя разделить, а значительные усилия, которые прилагает сирийское государство, реконструируя этот памятник в Дамаске, не позволяют мне настаивать на ином решении вопроса. Мы думали о компенсациях, которые могли бы быть Вам предоставлены в соответствии с письмом, написанным мною Хопкинсу 26 декабря и, по всей видимости, хранящимся у него. Мы предлагаем Вам оставить в Йеле все найденные после раздела в последний сезон в Дура скульптуры (Тюхе Дура и пр.), а также расписные щиты. Надеюсь, что это предложение покажется Вам в той же мере справедливым, что и нам.


История раскопок Дура-Европос 1928—1937 гг. в письмах и документах
189
Мы были бы счастливы получить этой осенью сцены с Моисеем, поскольку восстановительные работы предполагается вести очень активно».
Информация, которая содержится в документах, оказавшихся в нашем распоряжении, говорит о научных результатах раскопок в Дура в сезоне осени 1934 г. — весны 1935 г., а также о попытках получить живопись синагоги и обеспечить дальнейшее финансирование раскопок. Правда, сами работы были ориентированы прежде всего на уточнение деталей истории тех сооружений, которые были раскопаны ранее, а не на новые раскопки. Тем не менее особое значение имело открытие ранней синагоги и особенностей ее декора. Этот факт имел принципиальное значение. В этом сезоне впервые начались и исследования некрополя города. Кроме того, в самом конце раскопок был открыт храм с чрезвычайно интересными рельефами.
К сожалению, тяжелая и длительная борьба за получение Йельским университетом росписей синагоги окончилась неудачей для М.И. Ростовцева и его коллег, но продолжение раскопок было обеспечено.
1 Hopkins С. The Discovery of Dura-Europos / Ed. by B. Goldman. New Haven — London, 1979. P. 213—227.
2 Об этом храме см.: Downey S.B. Mesopotamian Religious Architecture: Alexander through the Parthians. Princeton, 1988. P. 101—102; Dirven L. The Palmyrenes of Dura-Europos. Leiden—Boston—KOln, 1999.
3 Об этом храме см.: Downey S.B. Mesopotamian Religious Architecture. P. 96—99.
4 Об этом храме и скульптуре в нем см.: Rostovtzeff М. Dura-Europos and Its Art. Oxf., 1938. PI I, 7; idem. Le Gad de Doura et Seleucus Nicator // Melanges syriens offerts a M.R. Dussaud. P., 1939; Downey S.B. The Stone and Plaster Sculpture (The Excavations at Dura-Europos Conducted by Yale University and the French Academy of Inscriptions and Letters. Final Report III. Pt. 2). Los Angeles, 1977. № 4—5, P. 14—19; eadem. Mesopotamian Religious Architecture. P. 115—118.
5 Речь идет о реставрации (в частности о подборке фрагментов для монтировки сцены в целом) тех образцов живописи, которые были переданы в Лувр.
6 От nundinae — нуцдины, рыночные дни, последние дни римской недели (лат.).
7 Contubemalis — товарищ, сосед по палатке, член свиты претора (лат.).
8 Речь идет о подкопах персидских войск под стены Дура и контрподкопах римского гарнизона, которые были открыты и исследованы в предыдущем сезоне. О них см.: Du Mesnil du Buisson R Les ouvrages du siege de Doura- Europos // M6moires de la Socidt6 nationale des antiquaires de France. P., 1944. Ser. 9. 182.
9 Видимо, в данном случае имеется в виду французская армия.
10 Журнал, посвященный ближневосточной археологии и издававшийся в Бейруте.
11 Врач больницы в Дейр эз-Зоре.
12 Служители при экспедиционной базе и сторожа на раскопах.
13 Имеется в виду Американский институт археологии.
14 Имеется в виду книга: Rostovtzeff М. Caravan Cities. Oxf.,
1932.
15 Имеется в виду: The Excavations at Dura-Europos Conducted by Yale University and the French Academy of Inscriptions and Letters. Preliminary Report. Sixth Season. October 1932 — March 1933. New Haven—London—Prague, 1934.
16 Cm.: Rostovtzeff М. ПР0ПЖ01 // JHS. 1935. Vol. 55.
17 См. главу «Сарматы и парфяне» в старом издании «Кембриджской древней истории». Т. XI.
18 См.: Rostovtzeff М. Dura and the Problem of Parthian Art // YCS. 1935. Vol. 5.
19 По всей видимости, имеется в виду работа над книгой: Rostovtzeff М. I. The Social and Econimic History of the Hellenistic World. Vol. I—III. Oxf., 1941.
20 В. Олбрайт (W.F. Albright, 1891—1971) — американский специалист по истории древнего Востока, ассириолог.
21 Перевод: «Рупес сделал в год 280-й» (древнегреч.). Здесь год указан по селевкидской эре.
22 Далее следует греческий текст с попытками восстановления и неоднократными зачеркиваниями и поправками.
23 На территории городского некрополя в поздние периоды жизни города существовала свалка мусора. Н.П. Толль сначала убирал этот мусор на всей территории, намеченной для раскопок, выходя на уровень древней дневной поверхности, и только после этого начинал собственно раскопки гробниц некрополя.
24 Необходимо отметить, что в предыдущем письме К. Хопкинс указал другие имя и дату; ср. выше прим. 21.
25 А. Парро (A. Parrot, 1901—1980) — французский археолог и историк искусства. Был хранителем департамента восточных древностей в Лувре начиная с 1946 г., директором Лувра — с 1968 г., генеральным секретарем Комиссии по раскопкам при Министерстве иностранных дел с 1959 по 1973 г. В 1930—1931 гг. принимал участие в исследованиях Телло, в течение двух последующих сезонов руководил раскопками. Позднее начал археологические раскопки в Ларсе. С 1935 г. руководил многолетней французской экспедицией в Мари (Телль-Харрири).
26 См. выше. прим. 16.
27 Имеется в виду рецензия М.И. Ростовцева на диссертацию: Lewis N. L’industrie du papyrus dans l’Egypte grdco- romain. P., 1934, опубликованная в: Gnomon. 1936. Bd. 12.
S. 	46—52.
28 См. выше. прим. 17.
29 Имеется в виду статья: Rostovtzeff M.I. La Syrie romaine // Revue historique. 1935. T. 175. P. 1—40.
30 См. выше. прим. 18.
31 См. выше. прим. 19.
32 А. фон Геркан в предыдущем сезоне работал в Дура, изучая систему фортификации города. Видимо, вопросы, которые он задавал, связаны с подготовкой им отчета об этих исследованиях.
33 Речь идет о том, что живопись и рельефы митреума будут вынуты из ящиков и представлены для осмотра с целью решения вопроса о разделе находок.
34 Имеется в виду парламент.
35 Речь идет о том, что живопись синагоги должна быть представлена для осмотра с целью решения вопроса о разделе находок.
36 Речь идет о строительстве здания, повторяющего главное помещение синагоги. В нем планировалось смонтировать


190
Часть 1. М.И. Ростовцев и его «сирийские Помпеи»
на стенах фрески в том порядке, в каком они находились на стенах оригинального здания.
37 Хорсабад — известный памятник ассирийского времени в районе Мосула. Первые раскопки на нем были проведены еще в 1843 г. П.-Э. Ботта. Экспедиция Восточного института Чикагского университета под руководством Г. Франкфорта возобновила в 1929 г. раскопки памятника.
38 Имеется в виду Университет Брауна в США.
39 Имеется в виду время завершения основных раскопочных работ в Дура-Европос.
40 Письмо на бланке Службы древностей Верховного комиссариата Французской Республики в Сирии и Ливане.
41 Hopkins С. The Discovery... P. 216.
42 Традиционная датировочная формула в документах из Дура-Европос: «в царствование царя царей».
43 Имеется в виду обычная часть дома в Дура — комната с открытой передней стеной.
44 Речь идет о возможном переходе К. Хопкинса в Мичиганский университет.
45 Гюстав Тейе (G. Teiller, 1899—1974) — французский археолог, участник работ в Телло и Мари.
46 П. Жуге (P. Jouguet, 1869—1949) — французский историк и папиролог, с 1928 по 1940 г. был директором французского Института восточной археологии в Каире.
47 Имеется в виду рукопись статьи, которая позднее была опубликована, см.: Gerkan A. von. Die frUchristliche Kirchenanlage von Dura // ROmische Quartalschrift. 1934. XLII (переиздано: Gerkan A. von. Von antiker Architectur und Topographie / Ed. E. Boehringer. B., 1959).
48 М. Оберг — искусствовед, профессор Школы искусств в Йеле.
49 Речь, по всей видимости, идет о строительстве в Дамасском музее зала, воспроизводящего главное помещение синагоги Дура-Европос, и о монтировке там живописных панно. Работа осуществлялась под руководством Пирсона.
50 Письмо на бланке Службы древностей Верховного комиссариата Французской Республики в Сирии и Ливане.
XI. 	ДЕВЯТЫЙ СЕЗОН РАСКОПОК (ОСЕНЬ 1935 г. — ВЕСНА 1936 г.)
Девятый сезон раскопок в Дура-Европос продолжался с октября 1935 г. по март—апрель (?) 1936 г. Руководителем раскопок был уже не К. Хопкинс, а Ф. Браун, поскольку К. Хопкинс получил приглашение работать в Мичиганском университете1. Это событие, как видно из предшествующих очерков, назревало уже довольно давно. В нашем распоряжении имеются некоторые документы, связанные с этим событием. В письме от 1 июля 1935 г. К. Хопкинс извещает президента Эйнджелла о перемене своего статуса:
«Дорогой президент Эйнджелл!
Я только что получил официальное извещение о моем назначении в Мичиганский университет. Соответственно я обязан просить Вас о моем освобождении с поста полевого директора в Дура. Я знаю, что назначение в Мичиган дает мне возможность вернуться к
преподавательской деятельности, а также создать постоянный дом в Штатах. Это благоприятная возможность, которой нельзя пренебрегать. С другой стороны, я крайне сожалею, что мне приходится оставлять Дура. Мой интерес к Дура навсегда останется очень глубоким...
Я хочу также, президент Эйнджелл, прося о своей отставке, выразить Вам мою признательность за Вашу постоянную поддержку и неустанный интерес. Я имею в виду не только Ваш энтузиазм, который сделал работы в Дура возможными. Я также чувствовал, что Ваш интерес и доброе отношение распространяются на меня и на весь научный состав в Дура. Они были большой помощью нам и помогали успешно выполнять работу. Я чувствую себя очень счастливым в тот момент, когда передаю работу своему преемнику, поскольку археологи признают, что Дура является выдающимся образцом раскопок нашего времени. Я верю, что следующие два года принесут новые успехи.
Я послал телеграмму профессору Ростовцеву, сообщив ему, что я покидаю Дура. Я надеюсь, что он выскажется в пользу американца в вопросе о назначении преемника на мой пост. Его мнение очень важно, и он должен его высказать. В отправленной им телеграмме говорилось, что для наших друзей в Париже американец более предпочтителен, чем Дюмениль. Вы помните, что мы были намерены просить господина Дюме- ниля действовать в качестве директора по крайней мере в первой половине следующего года. Профессор Ростовцев телеграфировал: "Наши советники здесь считают назначение американца более предпочтительным"2. Я не думаю, что это означает смену всего научного состава, но нужно подождать дальнейшей информации, которая должна прийти в течение нескольких дней. Я немедленно информирую Вас и об остальных новостях.
Господин Толль, являющийся ассистентом при наших раскопках и нашим фотографом, написал мне, что официальное свидетельство о его назначении сильно облегчило бы ему путешествие в Дура и обратно. Он привозит с собой камеры и пластинки и, вернувшись в Прагу, присылает обратно пластинки для копирования. Проходить через таможни с камерами и пластинками в это тревожное время не всегда легко, и он думает, что официальный документ очень бы ему помог. В течение первого года он имел документ о своем назначении с официальной синей печатью университета. Я предполагаю, что аналогичное извещение о назначении его членом научного состава экспедиции в Дура на два года нужно ему послать. Его адрес...»3
Следующим документом, который говорит о проблемах организации экспедиции в этом сезоне, и в частности об уходе Кларка Хопкинса, является письмо М.И. Ростовцева Эйнджеллу от 2 июля 1935 г.: «Дорогой президент Эйнджелл!
Позвольте мне рассказать Вам о моем пребывании в Париже. У меня была возможность представлять


История раскопок Дура-Европос 1928—1937 гг. в письмах и документах
191
Йельский университет на трехсотлетней годовщине Французской Академии. Был обычный набор обедов и приемов. К счастью, было не очень жарко.
Позвольте мне рассказать о Дура. Я много раз встречался с Кюмоном и Дюссо и говорил с ними о ситуации в Дура, которая создалась вследствие перехода Хопкинса в Мичиган. Мнение Кюмона и Дюссо следующее: было бы не очень мудро назначить Дюмениля директором. Они явно предпочитают видеть во главе экспедиции американца. Кюмон, который знает Брауна, думает, что Браун был бы наиболее подходящей кандидатурой. Дюмениля они считают хорошим вторым человеком и помощником, но неподходящим на должность первого директора. Дюмениль не пользуется здесь высокой репутацией как ученый и организатор.
Я знаю Дюмениля очень хорошо. Я согласен, что было бы неправильно с нашей стороны позволить ему осуществлять руководство в следующем сезоне. Он — наша связь с французской армией, он очень полезен для устройства всякого вида маленьких дел, которые, однако, очень важны. Если мы назначим Брауна директором, мы сможем объяснить Дюменилю, что в американской экспедиции директором и менеджером должен быть американец, а в виде компенсации можем ему немного увеличить зарплату. Мне кажется, что он должен принять это решение, особенно исходя из моего плана держать его побольше времени вне Дура. Я рассматриваю это как важное средство пополнить наши сведения о Дура посредством раскопок в следующем году возле Дура, где в течение прошлого года Дюмениль сделал очень важные открытия. Мы можем помочь раскопкам этого места небольшой суммой денег из бюджета Дура. Основную сумму денег дает французское правительство, и мы разделим эти средства.
Однако, учитывая все сложности, порожденные назначением Брауна (я вместе с Кюмоном и Дюссо думаю, что Дюмениль в роли первого директора вряд ли приемлем), наилучшим решением было бы убедить Мичиган в том, чтобы послать Хопкинса в Дура на следующий год на два месяца с целью избежать сложностей и организовать раскопки. Он может вернуться в Мичиган на второй семестр.
Сможете ли Вы войти в контакт с Мичиганом и устроить это?
...Я говорил Дюменилю, что его участие в работах особенно желательно для следующего сезона...
Сердечно Ваш
М. Ростовцев».
Ответом на это письмо было письмо президента Эйнджелла от 4 августа 1935 г.:
«Дорогой профессор Ростовцев!
Удовлетворительного ответа на Ваше письмо от 2 июля дать невозможно... Я только что узнал от Хопкинса, что Мичиганский университет не желает отпускать его, и я уверен, что и сам Хопкинс не
горит желанием ехать в Дура. Так что надо искать другие варианты.
Хопкинс сообщил, что недавно получил от Вас письмо, содержащее план, который Вы предлагали мне прежде: Браун должен стать руководителем полевых работ в Дура, а Дюмениль должен оставаться в течение двух месяцев в Дура, а затем быть назначенным руководителем полевых работ в Ирзи. При этом часть средств на выплату ему жалованья должна быть взята из наших фондов. Мне кажется, Вы не писали мне об использовании в Ирзи наших4 фондов, а поскольку все мои бумаги находятся в Нью-Хейвене, я не могу проверить правильность своих слов.
Думаю, что если мы это сделаем, то, по крайней мере, мы должны будем поставить об этом в известность людей из Фонда Рокфеллера. Наш Комитет в Йеле5 также должен знать об этом. Если Дюмениль согласится принять это предложение и оформить его юридически... я не стану возражать, хотя, честно говоря, я не могу тратить какие-либо суммы без полного одобрения Ф[онда] Рокфеллера]. Мы не можем просить денег на выплату еще одного жалованья, как мы уже делали, а потом использовать эти деньги где бы то ни было еще, кроме Дура. Я напишу Стивенсу и спрошу, не возражает ли он против этого. Я дам Вам знать о его ответе.
Так как Вы знаете приблизительное местонахождение Брауна, то я был бы рад, если бы Вы обратились к нему от моего имени с предложением занять должность руководителя полевых работ. Не можете ли Вы сэкономить 500 долларов из жалованья Хопкинса? Нам пригодятся эти деньги...»
Дальнейшее развитие ситуации отражено в письме М.И. Ростовцева президенту Эйнджеллу от 5 августа 1935 г.:
«Уважаемый президент Эйнджелл!
Хопкинс написал мне и, конечно, проинформировал и Вас о том, что Мичиган не в восторге от идеи позволить ему остаться в Дура в течение первого семестра 1935—1936 гг. Раз обстоятельства сложились таким образом, могу ли я предложить следующий план по устройству дел в Дура.
Главная трудность заключается в назначении директором одного из двух кандидатов: Дюмениля и Брауна. Я думаю, что мы можем обойти эту трудность, сохранив пост директора за Хопкинсом, учитывая, что он будет отсутствовать в этом сезоне, но будет руководить делами Дура заочно. Я имею в виду следующее:
1) 	он назначит Брауна в качестве действующего директора в Дура, а Дюмениля — в качестве действующего директора в Ирзи; 2) он представит Йелю бюджет кампании следующего года; 3) он будет получать отчеты Дюмениля и Брауна и передавать их Вам; 4) пока он будет в Мичигане, он позаботится о нашем следующем отчете и о подготовке тех заключительных томов, за которые он отвечает. Мы можем заплатить ему небольшую сумму из бюджета Дура за эту работу, что-то около 500 долларов за текущий год.


192
Часть 1. М.И. Ростовцев и его «сирийские Помпеи»
Если Вы согласны с этим, то напишите Хопкинсу и попросите его связаться с Дюменилем и Брауном и подготовить программу проведения работ в Дура в следующем году, чтобы она была напечатана и передана сотрудникам Дура в качестве инструкции. В этой инструкции каждый из сотрудников будет иметь конкретную работу, предписанную ему: например, содержание дома, руководство раскопками и другая научная работа. Все подробности этой программы уже давно были разработаны мною и Хопкинсом. Я считаю, что такая программа будет действовать безотказно, она удовлетворит наших французских консультантов и исключит возможность любого рода зависти. Если же Вы считаете эту программу неприемлемой, дайте мне, пожалуйста, знать.
Другой вариант был изложен в моем предыдущем письме — назначить действующими директорами: Брауна — в Дура и Дюмениля — в Ирзи. В случае согласия тоже дайте мне знать. Я свяжусь с Дюменилем в Париже и с Брауном в Нью-Хейвене, куда вернусь приблизительно 25 сентября.
Однако я думаю, что мой первый вариант гораздо лучше. Нам очень нужен Хопкинс и его опыт, и будет замечательно, если мы сможем удержать его в Дура по крайней мере до конца раскопок. Сохраняя за ним пост директора, гораздо легче назначить для текущей работы в Дура двух заместителей директора, по одному для каждого отдела наших раскопок в следующем году.
Могу сообщить Вам, что сирийское правительство присудило мне за мою работу в Дура сирийскую награду («Медаль чести”, как они это называют). Некоторые другие археологи, которые работают в Сирии, получили такую же медаль, среди них Кюмон и Дюссо. Без сомнения, этой наградой отмечены Йель и лично Вы. Без Вас я был бы бессилен что-нибудь сделать. Если Вы расцениваете эту награду как нечто, что может принести пользу университету, то этому факту стоит придать огласку...
Искренне Ваш
М. Ростовцев».
Письмо президента Эйнджелла М.И. Ростовцеву от 15 августа 1935 г. представляет собой ответ на те предложения, которые были им сделаны:
«Дорогой профессор Ростовцев!
Прибыв этим утром в Нью-Хейвен, я нашел Ваше письмо от 5 августа, отправленное из Гамбурга.
Я только что говорил по телефону с Кларком Хопкинсом и совещался с господином Брауном в моем офисе. Имея в виду Ваше предложение, я просил господина Хопкинса работать в качестве официального директора раскопок в Дура in absentia6 и рекомендовал назначить Брауна в качестве действующего директора в Дура, а Дюмениля — в качестве действующего директора в Ирзи. Я был бы счастлив, если бы Вы связались за счет университета с Дюменилем. Я лично написал и Хопкинсу, и Брауну, как Вы сможете увидеть из приложенных копий моих писем.
Я предлагаю не изменять зарплату Брауну. Если Вы хотите ее немного увеличить, я хотел бы знать,
сможете ли Вы это сделать, одновременно позволив господину Хопкинсу получать некоторую сумму. Поскольку юноша, который делал планы для Хопкинса, перешел уже на твердое жалованье, может быть, нет необходимости увеличивать его зарплату. Но в этом я буду руководствоваться Вашими предложениями.
Я рад сообщению о тех почестях, которыми сирийское правительство удостоило Вас, и я сообщил господину Лохману7, чтобы он постарался придать этому факту сколь возможно большую известность».
Следующее письмо М.И. Ростовцева президенту Эйнджеллу было отправлено 7 сентября 1935 г. (на письме имеется пометка о том, что письмо получено 29 сентября):
«Уважаемый президент Эйнджелл!
Благодарю Вас за Ваше сердечное письмо от 15 августа. Я думаю, что предложенный план сработает. Что же касается зарплат, я предложил Хопкинсу (он предоставит Вам бюджет для одобрения), чтобы он назначил себе 500 долларов, Ф. Брауну — 2200, Дюмени- лю — 2200 и 300 за раскопки Ирзи. Это даст возможность Кларку приехать следующим летом и работать над папирусами для VII—VIII томов8 и над томом, посвященным митреуму, и, может быть, провести некоторое время в Н[ью]-Х[ейвене] на Рождество. Дюмениль получит такую же зарплату, как Браун. И воцарится мир в этом вопросе...»
Некоторые новые детали, проясняющие ситуацию, содержит письмо М.И. Ростовцева, адресованное Эйнджеллу (от 24 августа):
«Дорогой президент Эйнджелл!
Подтверждаю получение двух Ваших писем от 4 и 9 августа, которые пришли ко мне сегодня. До этого я написал Вам письмо, касающееся следующего года в Дура, и я жду от Вас ответа. Я все еще считаю, что мои предложения могут быть наилучшим решением проблемы.
Если же Вы сочтете их неприемлемыми, тогда разрешите Брауну быть директором на следующий год. Я, правда, не думаю, что в качестве "действующего" директора ему следует назначить зарплату, как у Хопкинса. Это бы вызвало недовольство Дюмениля. Мы можем добавить к его зарплате (2000 долларов) примерно 500 или, в крайнем случае, 1000 долларов, что покроет расходы его и его жены на путешествие. Так мы сможем сохранить немного денег для раскопок.
Как только я узнаю, что Вы поддерживаете именно этот вариант, я свяжусь с Брауном...»
Приведенные выше письма показывают, что перед началом нового сезона экспедиция оказалась в достаточно сложном положении. Переход Хопкинса в Мичиганский университет, о котором несколько смутно говорилось ранее, стал свершившимся фактом. Сложность ситуации усугубилась еще и тем, что была нарушена предварительная договоренность.
М.И. Ростовцев, видимо, несколько наивно полагал, что руководство Мичиганского университета разрешит Хопкинсу сразу после его зачисления в штат уйти в отпуск. Этот отпуск он должен был провести в


: тх У У ?•f*f**1 **** ггхх,
■k^^TTo§EB=
^tJxxixxAnxrrfitrzziMaxixxxxtbxxTrxxirfHxtixxjtt
ни|
/^l.C J/i^fw,/
А*- Л Лг'/'f^, s.
^4 4rt*~y rfcac^ tv cSiSr^y^-.
/у*-ц <Zn^t C4^fi *? АЛ4У &r*usitS
Xfye ***** *^c<: Kc/e
^ /^6/ Я . ^ 4,6^ ^
Жу£0'£с*Х£ <***6 *rh £ I
^ ^ &ЛЛЛ /-УC4pt_• 1
г&ЯС-+/&ис$
/&£ A n/ftA-£<(-4 и^м^У^сл4
fit £L*'s С<кл*£ & j&ds't eS J**-*г
>/А4гы>( ?Ur/M?s
1. 	Почтовая открытка с письмом М.И. Ростовцева Дж.Р. Эйнджеллу, посланная из Хомса (Сирия) 30 апреля 1928 г.
Автор в частности пишет:
«Грязное и неприятное место, изображенное на^этой открытке, — Дейр эз-Зор, “столица” области Дура». Архив Дж.Р. Эйнджелла в Йельском университете. Нью-Хейвен.
Jj/ew'
&£*Х$ fyttsf <Xt
1
д«
Пол! j


jduUl - -А — t
/ фг
р '*/- /Ъъ£г'
Ж/с* ау\лл^-о/Дч $£<**, - г
е^- 2 <п у^СМу y£s£y
л*Рс . / V"l- »
❖
k*& yr
flMUUdi. 7">U 1. |
j^ueu, Лик
y ^ ^ V I
4 fe£ I
u~*- &л**-
’tOtyiy- М~6+у/ГЧ***+ лм%^л
А*ч*0*гЧ%и*у^
4и? ~4{s&\ f£'./7t'ш
Я&Г-
IM-M
U c5 Дч
2. 	Почтовая открытка с письмом К. Хопкинса М.И. Ростовцеву, посланная из Дейр эз-Зора (Сирия) 16 октября 1928 г. Архив М.И. Ростовцева в Дьюкском университете. Дарем (Северная Каролина).


3. 	Дура-Европос. Сезон 1928—1929 гг. Первый день раскопок на цитадели. Архив коллекции Дура-Европос в Йельской галерее искусств. Нью-Хейвен.
A; /su > ir^yy ^ Sc^
fuS Ус 4« /х ^ ^
*-*bc Sc.*
k.( Jl*u.Y /A~a* < /t <_< ^<сЛ^ e~Srr oj-
il/Jc/ Z/*.£ /^a< / V
{’'jlmu^.c / L**£*LS <41. / S A^VJ Juste**-*-**.* ^
/hL*J /^/’^ ^<6#^'г.'Ч. c£. Jl~*J <-
* / erL^y ^
У^Уг/
V//-
4% tS
-P4P&
i
Att£f4fit) - /чс*У+. is'Ssi* ? Ait4>4 /^Ус
Аб»Ы<рооГ4 у/си ^
ion.
4. 	Фрагмент письма М.И. Ростовцева Ф. Кюмону. Нью-Хейвен, 3 января 1929 г.
Автор воспроизвел рисунок-граффито гороскопа II в. н.э., обнаруженный в Дура-Европос в ходе второго сезона раскопок в 1928 г.
Л/ш/e Ф. Кюмона в Бельгийской Академии в Риме.


5. 	Дура-Европос. Сезон 1931—1932 гг. Здание христианской общины. Архив коллекции Дура-Европос в Йельской галерее искусств. Нью-Хейвен.
6. 	Баптистерий христианской часовни Дура-Европос, III в. Йельская галерея искусств. Реконструкция. Архив коллекции Дура-Европос в Йельской галерее искусств. Нью-Хейвен.


7. 	Фрагмент «Диатессарона» Татиана, пергамент, II в. Байнеке-библиотека редких книг и рукописей,
Йельский университет.
Архив коллекции Дура-Европос в Йельской галерее искусств. Нью-Хейвен.
8. 	Дура-Европос. База американо-французской экспедиции. На левом плане — цитадель.
Архив коллекции Дура-Европос в Йельской галерее искусств. Нью-Хейвен.


9. 	Дура-Европос. Сезон 1932—1933 гг. Вид на цитадель. Фото М. Jle Палю. Архив коллекции Дура-Европос в Йельской галерее искусств. Нью-Хейвен.
10. 	Дура-Европос. Сезон 1932—1933 гг. Раскопки города. На заднем плане — экспедиционная база. Фото М. Ле Палю. Архив коллекции Дура-Европос в Йельской галерее искусств. Нью-Хейвен.


11. 	Дура-Европос. Сезон 1932—1933 гг.
Храм Пальмирских богов. Фото М. Ле Палю. Архив коллекции Дура-Европос в Йельской галерее искусств. Нью-Хейвен.
12. 	Дура-Европос. Раскопки синагоги.
На переднем плане — Р. Дюмениль дю Бюиссон. Архив коллекции Дура-Европос в Йельской галерее искусств. Нью-Хейвен.


13. 	Граффито с изображением легковооруженного парфянского всадника. Дура-Европос, II—III вв.
Kiefer К.М., Matheson S.B. Life in an Eastern Province. The Roman Fortress at Dura-Europos. Checklist of the Exhibition at the Yale University Art Gallery. New Haven, 1982.
14. 	Граффито с изображением тяжеловооруженного парфянского или сасанидского всадника. Дура-Европос, III в. н.э.
Rostovtzeff МЛ. Caravan Cities. Oxf, 1932. P. 195. Fig. 3.


15. 	Дура-Европос. Сезон 1932—1933 гг. Раскопки синагоги. Ниша для Торы. Фото М. Jle Палкх
Архив коллекции Дура-Европос в Йельской галерее искусств. Нью-Хейвен.
16. 	Дура-Европос. Сезон 1933—1934 гг. Синагога.
Слева направо: Р. Дюмениль дю Бюиссон, X. Литцманн,
М.И. Ростовцев, С. Хопкинс, К. Хопкинс с дочерью Сюзанной, Г. Пирсон.
Архив коллекции Дура-Европос в Йельской галерее искусств. Нью-Хейвен.


17. Синагога Дура-Европос, III в. н.э. Дамасский национальный музей. Реконструкция. Архив коллекции Дура-Европос в Йельской галерее искусств. Нью-Хейвен.
18. Ковчег Завета и филистимляне. Роспись синагоги^Дура-Европос, III в. н.э. Дамасский национальный музей. Архив коллекции Дура-Европос в Йельской галерее искусств. Нью-Хейвен.


19. Закрытый храм. Роспись синагоги Дура-Европос, III в. н.э. Дамасский национальный музеи.
LC СОМОМ т’Т»СОВSO ITALIA R о М А ITALIE
II . UjJ «4 • Tip. An*»* . Н.Л, - ».«3J
Ricevuto • о,е 10/s/^‘ilII *
Riceveui*>
¥&Q —{J—DA~~2^r3 8~
l.a Stuirih halt* lladio non atsumt ultima retpomabilitit civile in coHXffiuenzn del strvizio telegrajien
II ilestinotaiio с invitatfl a Ji*~marr la ritrvuta tnrxentata dal I Ottorino ed a srgnani la data e Vora della eontegna. Nulla 4 dovuto aI fattorina pel rerapito.
II lalaic .xintrllt oppjttila ru evuta quandn »; imoricato Л una ntentsionr.
Her ynildnti it damn ixibtre U telegl amina
ALEP 452 16 10 1809
MITHREE PEINT DECOUVERT PRES VOTRE TENTE VENEZ = HOPKINS ROSTOVTZEFF
20. Телеграмма К. Хопкинса и М.И. Ростовцева Ф. Кюмону (февраль 1934 г.) с сообщением об открытии митреума в Дура-Европос.
Архив Ф. Кюмона в Бельгийской Академии в Риме.


21. 	Дура-Европос. Сезон 1933—1934 гг. Ф. Кюмон и М.И. Ростовцев на раскопках митреума. Архив коллекции Дура-Европос в Йельской галерее искусств. Нью-Хейвен.
22. 	Дура-Европос. Сезон 1933—1934 гг. Раскопки митреума.
Слева направо: К. Хопкинс, М.И. Ростовцев, Ф. Кюмон, Р. Дюмениль дю Бюиссон, Г. Пирсон. Архив коллекции Дура-Европос в Йельской галерее искусств. Нью-Хейвен.


23. 	Дура-Европос. Раскопки митреума. Алтарь с изображением Митры, убивающего быка. Архив коллекции Дура-Европос в Йельской галерее искусств. Нью-Хейвен.
24. 	Дура-Европос. Раскопки митреума.
Фрагмент росписи с изображением знаков зодиака. Архив коллекции Дура-Европос в Йельской галерее искусств. Нью-Хейвен.


26. 	Митреум Дура-Европос, III в. н.э.
Йельская галерея искусств. Реконструкция.
Архив коллекции Дура-Европос в Йельской галерее искусств. Нью-Хейвен.
25. 	Дура-Европос. Раскопки митреума.
Роспись с изображением прорицателя.
Архив коллекции Дура-Европос в Йельской галерее искусств. Нью-Хейвен.


27. 	Хадад и Атаргатис.
Рельеф из храма Атаргатис в Дура-Европос, II в. н.э. Йельская галерея искусств.
Архив коллекции Дура-Европос в Йельской галерее искусств. Нью-Хейвен.
28. 	Атаргатис (?). Стела из храма Адониса в Дура-Европос, I в. н.э. Йельская галерея искусств.
Архив коллекции Дура-Европос в Йельской галерее искусств. Нью-Хейвен.


29. 	Гадде (божество удачи) Дура. Рельф из храма Гадде в Дура-Европос, II в. н.э. Йельская галерея искусств. Архив коллекции Дура-Европос в Йельской галерее искусств. Нью-Хейвен.
30. 	Гадде (божество удачи) Пальмиры. Рельеф из храма Гадде в Дура-Европос, II в. н.э. Йельская галерея искусств.
Архив коллекции Дура-Европос в Йельской галерее искусств. Нью-Хейвен.


Дура-Европос. Раскопки храма Гадде в 1935 г. На заднем плане в центре - Ф. Браун. Архив коллекции Дура-Европос в Йельской галерее искусств. Нью-Хейвен.
Дура-Европос. Раскопки агоры.
Архив коллекции Дура-Европос в Йельской галерее искусств. Нью-Хейвен.


33. Джеймс Роулэнд Эйнджелл, 34. Чарльз Сеймур,
президент Йельского университета в 1921—1937 гг. президент Йельского университета в 1937—1950 гг.
35. Анри Сейриг, директор Службы древностей Сирии и Ливана в 1929—1942 гг.
Фото из коллекции П. Лериша.


36. Участники франко-сирийской экспедиции в Дура-Европос (1986—2002 гг.). Фото из коллекции П. Лериша.
37. Дура-Европос сегодня. Главные ворота. Общий вид.
Фото из коллекции П. Лериша.


38. Дура-Европос сегодня. Главные ворота. Деталь. Фото из коллекции П. Лериша.
. Ч'■
}
39. Дура-Европос сегодня. Крепостные стены. Вид изнутри города.
Фото из коллекции П. Лериша.


40. Дура-Европос сегодня. Храм Артемиды до реставрации. Фото из коллекции П. Лериша.
41. Дура-Европос сегодня. Храм Артемиды после реставрационных работ, проведенных сотрудниками франко-сирийской миссии.
Фото из коллекции П. Лериша.


42. Дура-Европос сегодня. Дворец цитадели (стратегион) в процессе реставрации. Фото из коллекции П. Лериша.
43. Дура-Европос сегодня. База франко-сирийской экспедиции.
Фото из коллекции П. Лериша.


44. Дура-Европос сегодня. Музей городища. На заднем плане — стратегион. Фото из коллекции П. Лериша.
Фото из коллекции П. Лериша.
46. Дура-Европос сегодня. Фрагмент настенной живописи. Раскопки франко-сирийской экспедиции. Фото из коллекции П. Лериша.


Дура-Европос сегодня. Вид на городище со стороны Евфрата. Фото из коллекции П. Лериша.
Дура-Европос сегодня. Общий вид городища. Фото из коллекции П. Лериша.


История раскопок Дура-Европос 1928—1937 гг. в письмах и документах
193
Дура, по-прежнему руководя раскопками. Однако, когда Хопкинс был зачислен в штат университета, предварительная договоренность была забыта, и он немедленно должен был начать готовить экспедицию университета в Селевкии на Тигре.
Вторая важная тема, которая присутствует в переписке этого времени, — финансовые сложности, необходимость экономить буквально каждый доллар. Вот, например, короткая записка Эйнджелла Ростовцеву от 9 августа 1935 г.:
«Дорогой профессор Ростовцев!
У меня есть разрешение из Фонда Рокфеллера потратить небольшую часть ассигнований на работу в Ирзи. Пожалуйста, как можно строже придерживайтесь суммы в 300 долларов. Я надеюсь также, что Вам удастся немного сэкономить на жалованьи руководителя полевых работ. Будьте любезны, следите за этим.
Преданный Вам
Дж.Р. Эйнджелл».
Кроме организационных проблем и финансовых вопросов перед экспедицией и ее научным составом была поставлена самая серьезная задача — снять фрески синагоги. Об этом нас информирует уже приводившееся в предыдущей главе письмо А. Сейрига М.И. Ростовцеву от 8 июля 1935 г.
Следующий период — непосредственно перед началом экспедиционных работ и самое их начало — к сожалению, не отражены в документах, которые находятся в нашем распоряжении. Ясно, однако, что экспедиция в конце декабря начала свои исследования, и ее полевым директором стал Ф. Браун.
Научный штат экспедиции состоял из тех людей, кто уже работал в Дура в прошлом году. Представителем Французской Академии надписей и заместителем Ф. Брауна являлся Дюмениль, архитекторами — Пирсон и Детвайлер, ассистентами — Толль и Комсток.
Основной задачей экспедиции этого сезона было не открытие новых раскопов, а завершение старых. В силу этого большая часть рабочей силы была сосредоточена на агоре, в храме Зевса Величайшего, храме Гадде и на некрополе. Однако при исследовании римской части города были открыты (несколько неожиданно): храм Юпитера Долихена9, а также дворец видного римского чиновника — dux ripae10.
Прежде чем перейти к изложению собственно рас- копочных сюжетов, приведем письмо, которое только отчасти связано с проблемами Дура-Европос, но оно интересно во многих других отношениях. Мы имеем в виду письмо А. Сейрига М.И. Ростовцеву от 17 октября 1935 г.:
«Дорогой господин!
Кузен моей жены, Дени ван Берхем, племянник Макса ван Берхема, которого Вы встречали, по-моему, в Риме, пишет диссертацию и хотел бы быть прикомандирован как доброволец11 к каким-нибудь раскопкам в Сирии. Мне показалось, что раскопки в Дура могли бы быть самыми интересными для человека, занимающегося римскими учреждениями. Не представляю себе, возможно ли это и есть ли там вообще физи¬
ческие условия для его пребывания. Могли бы Вы совершенно откровенно сказать мне об этом?
Я вернулся из Ленинграда, где все сожалеют о Вашем отсутствии12, а Стржиговский заявил об этом открыто13. Я передал Ваши добрые пожелания мадемуазель Максимовой14, которую мне с трудом удалось увидеть. Ее положение грустно и обескураживающе. Выставка отличалась исключительным великолепием. Сасанидские коллекции стали для меня откровением — их совершенно невозможно было представить по фотографиям. Материалы с Алтая15 и находки Козлова в Монголии16 поразили меня не менее того...»
Основные сведения о раскопках в Дура в течение этого сезона мы имеем благодаря ежемесячным отчетам Ф. Брауна, которые (как ранее отчеты К. Хопкинса) отправлялись президенту Эйнджеллу17. В письмах также имеется некоторая (сравнительно небольшая) дополнительная информация.
Начальный период работ в Дура отражен в отчете Ф. Брауна (отправлен 3 декабря 1935 г.):
«Отчет за ноябрь
Члены экспедиции собрались в Бейруте 25 октября и достигли Дура 29 октября. Работа началась немедленно и продолжалась в ноябре. Погода была исключительно мягкой, но очень дождливой. Было подряд девять дней дождей — рекорд для этого месяца и этого района. Это, однако, не помешало работам, а отсутствие пыли и холода было даже нашим преимуществом.
В течение сентября, перед нашим прибытием, был составлена в сотрудничестве с Кадастровой службой Сирии точная и окончательная карта города. Этот факт очень важен для нашей окончательной публикации и для исследований истории городского плана. В настоящее время в сотрудничестве с Топографической службой французской армии подготовлена карта большого масштаба — участок в десять квадратных километров, центром которого является Дура.
Были закончены последние исследования и рисунки в митреуме, христианском здании и на триумфальной арке. Аналогичная работа по римскому району осуществляется сейчас.
Были более точно определены три главных периода в эволюции митреума... В ходе окончательной расчистки была обнаружена надпись, вторично использованная в конструкциях здания. В ней говорится о посвящении часовни вместе с прихожей в 118 г. н.э. Название храма не уточняется. Это, по всей видимости, тот же самый дедикант, который посвятил часовню с прихожей в тот же самый храм согласно надписи 116 г. н.э. Эта надпись была найдена рядом в прошлом сезоне. Комбинация свидетельств двух надписей указывает на наличие храма на этом месте (или рядом), который был разрушен при строительстве митреума.
Исследования в христианском здании определенно показали, что первоначально здесь был сооружен частный дом (относительно позднего периода). Он был построен над руинами более раннего жилища. Он был несколько перестроен, в результате чего стал церковью и баптистерием.
14 - 7794


194
Часть 1. М.И. Ростовцев и его «сирийские Помпеи»
Реконструкция триумфальной арки из ее фрагментов, лежащих над ней, показала, что она имела как свободно стоящие колонны, так и колонны, соединенные с конструкциями коринфского ордера. Она была увенчана аттиком с надписью.
Раскопки в городе начались относительно поздно из-за того, что задержалась доставка из Франции новых рельсов для вагонеток. Мы сконцентрировали наши усилия на завершении раскопок улицы вдоль западной стены города (руководит Дюмениль). В юго-западном углу были открыты новые свидетельства персидских осадных работ — в виде нового подкопа под северной стеной осадного вала. Он похож на подкоп под южной стороной осадного вала, открытого в прошлом году. Оба подкопа, видимо, были выкопаны защитниками осажденного города, чтобы обрушить персидский вал. Тщательные раскопки этого вала показали, что его центральная часть действительно обрушилась. Столбы и перекрытия возле входа в подкоп под внутренним валом сохранились очень хорошо. Оставшаяся невскрытой часть улицы раскапывается сейчас.
На некрополе господин Толль занят расчисткой территории размером 30x30 м от остатков бугра, образовавшегося на месте свалки мусора за пределами главных ворот. Толль ищет место, где находятся входы в неразграбленные гробницы. Было определено несколько таких входов, но гробницы не вскрывались, необходимо закончить зачистку всей территории. Бригада [рабочих] также работает над полным завершением раскопок храма, расположенного в некрополе. Был открыт его центральный алтарь и комнаты, окружающие двор. Одна из комнат содержала большую цистерну. Фрагменты посвятительных надписей из наоса храма дают нам имя божества, которому посвящен храм, — Бел.
Большая бригада рабочих была использована в течение всего месяца, чтобы проследить улицы в центре города и определить характер зданий, которые на них выходят, а также выбрать блоки для последующих раскопок. Два блока позади Редута были отмечены в качестве цели для раскопок в последующие месяцы. Они демонстрируют исключительно интересные черты, и один из них, С 6, похоже, представляет собой храм.
Таким образом, раскопки в течение ноября не охватывали каких-либо новых зданий; важных находок соответственно было мало. Однако необходимо отметить несколько таких находок: тщательно сделанная бронзовая фигурка леопарда, представленного в "летящем галопе"; несколько глиняных рельефных плиток, представляющих обнаженную богиню Атаргатис с со- гопа muralis и парфянского воина; несколько тщательно сделанных бронзовых украшений.
Я рад сообщить, что научный персонал в целом находится в хорошем состоянии. Мы сожалеем, что господин Пирсон будет отсутствовать в течение декабря, января и февраля, но прекрасный дух сотрудничества остальных членов коллектива уравновешивает эту потерю.
С наилучшими пожеланиями
Фрэнк Браун».
Помимо собственно раскопочных работ, М.И. Ростовцев должен был уделять много внимания и проблеме реконструкции синагоги. Об этом говорит его переписка с А. Сейригом, в частности письмо Сейрига Ростовцеву от 12 декабря18:
«Уважаемый господин!
Сердечно благодарю Вас за Ваши письма... Я рад был получить фрески, ибо синагога в Дамасском музее быстро растет. Мы все очень довольны Пирсоном. Между тем нам не хватает сведений для подлинно научной реконструкции, и я был бы Вам очень благодарен за информацию, если только это возможно. Нам нужны:
1) Точные копии расписных кирпичей потолка, дабы мы смогли, в свою очередь, их воспроизвести.
2) Отчет мисс Кросби об этих кирпичах. Я прекрасно понимаю, что это ее авторская работа, и само собой ее содержание не будет никому сообщено. И все же нам бы хотелось использовать полученные ею результаты.
3) Серия фотографий этих кирпичей, сделанная Jle Палю в 1932/3 г.
Надеюсь, что я не слишком назойлив со всеми этими просьбами, ибо Вы, без сомнения, понимаете их важность для нас...
Остаюсь искренне преданным Вам
А. 	Сейриг».
Почти одновременно А. Сейриг пишет письмо и президенту Эйнджеллу (от 17 декабря 1935 г.)19: «Господин президент!
Фрески, которые Вы отправили, прибыли, и господин Пирсон также приехал в Бейрут (за счет средств музея в Дамаске), чтобы сдать их. Я искренне Вас благодарю за всю ту заботу, которую проявил университет по этому поводу. Реконструкция синагоги из Дура в новом Сирийском национальном музее явится вечным свидетельством тех замечательных работ, которые проводил Йель в этой стране. Я пользуюсь случаем выразить Вам сердечную признательность, с которой власти Сирии и представители страны-мандатария наблюдают за результатами этих работ.
Прошу Вас, господин президент, принять уверения в моем глубочайшем уважении.
А. 	Сейриг».
Следующее письмо А. Сейрига М.И. Ростовцеву датируется 30 декабря20:
«Уважаемый господин!
Работы на синагоге продвигаются, и я предполагаю, что они будут завершены еще до лета. Мне кажется, что в распоряжение культурных посетителей надо предоставить более или менее подробное описание памятника и, может быть, самым простым выходом из положения было бы просить музей в Дамаске закупить часть оттисков публикации, которая должна появиться в "Отчете". Эти брошюры можно было бы продавать посетителям по официальной цене. Однако прежде всего я хотел бы знать, поддерживаете ли Вы мое предложение и не будет ли все это слишком дорого,


История раскопок Дура-Европос 1928—1937 гг. в письмах и документах
195
так как я не думаю, что слишком дорогая брошюра станет легко продаваться. Могу ли я просить Вас высказаться по этому поводу?21
Я получил Вашу блестящую статью о Дура и парфянском искусстве^2. Я читал и перечитывал ее. Вы положили основание всем будущим исследованиям и только Вы один были в состоянии это сделать. Я восхищаюсь широтой Вашего взгляда на историю и тем, как Вы смогли очертить контуры одной из самых сложных проблем, где так легко запутаться. Примите мою самую искреннюю благодарность... »23
Все эти письма не касаются непосредственно раскопок в Дура-Европос в текущем сезоне. О собственно раскопках сообщает отчет Ф. Брауна от 4 января 1936 г.:
«Дорогой президент Эйнджелл!
Декабрь был месяцем чрезвычайно благоприятным для работ экспедиции. Было тепло, ясно и безветренно, а сильные дожди ноября смыли пыль. Мы смогли работать непрерывно в течение всего месяца.
Бригада под руководством господина Дюмениля в течение первых десяти дней закончила работы вдоль городской стены возле северо-западного угла и на месте осадных работ возле юго-западного угла. Улица, идущая вдоль стены, была открыта на всю длину. Та часть, которая копалась в декабре, была исключительно пустой, и был найден только один интересный объект. Это была голова скульптуры натурального размера в высоком рельефе, являвшаяся частью большой стелы. Это часть произведения хорошей работы I в., изображен человек зрелого возраста в парфянском головном уборе и с усами. По стилю она почти не находит параллелей в Дура и имеет большой интерес для истории ее скульптуры. Работы на осадном валу и в подкопах проходили с большими трудностями, связанными с особенностями исследуемых объектов. В конечном счете они позволили выявить последовательность событий во время осады. Вал, сделанный осаждающими, был поврежден изнутри города посредством северного подкопа и в конечном счете обрушился. Южный подкоп представлял собой контрмину, направленную против подкопа осаждающих около юго-западной башни. При раскопках было найдено много хорошо сохранившихся доспехов и оружия, среди которых имеются железный наконечник копья, наконечники стрел для луков и для арбалетов, деревянные стрелы арбалетов, тростниковые стрелы с деревянными задними частями, а также фрагменты кольчуг и доспехов. Среди такого чисто военного материала исключением является изящная фигурка полуобнаженной богини, вырезанная из кости.
Десятого декабря бригада Дюмениля была переброшена в северный район города, до сего времени совершенно не исследованный. Для начала была раскопана остававшаяся неисследованной северо-западная угловая башня (башня 5). В ней было найдено бедное позднесредневековое погребение. Вдоль обрыва, однако, находилось важное здание (блок X 3), непосредственно к югу от бань, частично раскопанных в 1931—
1932 гг. Начались его полные раскопки. В своем сегодняшнем состоянии изученности здание представляет собой два больших снабженных колоннадами двора, сообщающихся друг с другом. Каждый из них был примерно 25 м длиной. Они разделялись двойным рядом малых комнат, а также имели такие же маленькие комнаты по периметру. Внутренний двор сообщался с нераскопанной частью бань. Из этого же двора два коридора вели к аркаде с балюстрадой, проходившей вдоль улицы сзади укреплений. В нее выходила серия из двенадцати комнат, в центре же находилась большая апсидальная комната. На севере аркада оканчивалась у бань, на юге она завершалась двумя апсидаль- ными scholae24. Комнаты, выходящие на аркады, были перекрыты сегментными плоскими сводами, богато украшенными живописным геометрическим декором. Их стены также были расписаны, но только в немногих случаях декор сохранился. В одной из комнат живописному декору предшествовала серия нарисованных надписей на греческом языке, обрамленная tabel- lae ansatae. Одна из надписей сохранилась полностью, а от трех других остались значительные фрагменты. Первая из них — в честь Эльпидефора из Византия, актера и раба Домиция Помпейяна, который занимал пост dux ripae25. Две другие упоминают того же самого Помпейяна. Они важны фактом упоминания титула dux ripae (первый раз в Дура) и его относительно ранней датой.
Назначение здания остается неопределенным. Оно достаточно позднее — предположительно III в. н.э. Если ориентироваться на его близость к бане, можно предположить, что оно служило или палестрой, или гимнасием. С другой стороны, если вспомнить про надписи, можно предполагать в нем резиденцию или штаб римского правителя района. Среди многочисленных находок необходимо отметить выполненную в условной манере женскую голову... а также некоторое количество прекрасных оборонительных доспехов.
Бригада под руководством господина Толля, работавшая на некрополе, открыла за месяц шестнадцать могил. Из них пять оказались неразграбленными, остальные были разграблены в древности, но с того времени их никто не трогал. Они представляют собой хронологическую серию от I в. до н.э. вплоть до III в. н.э. и содержат ценнейший материал для анализа способа погребения, форм могил и для истории керамики, стекла и ювелирных украшений. Многочисленные находки включают: хорошо сохранившиеся фаянс, стекло, золотые листочки от погребальных гирлянд, серебряные серьги, кольца, браслеты и украшения.
В храме, расположенном в некрополе, было обнаружено маленькое боковое святилище с круглым алтарем. Значительный фрагмент росписи из ниши этого святилища изображает божество в виде воина со шлемом, копьем и щитом.
Третья бригада в течение первых десяти дней месяца окончила трассировку городских улиц. Эта работа имела своим результатом создание полного плана улиц
14*


196
Часть J. М.И. Ростовцев и его «сирийские Помпеи»
города в центральной и юго-восточной частях города (сектора Z, С, D, 1, Н и G), а также получение исчерпывающих знаний об общем характере зданий, которые здесь расположены. Тогда же была прорыта траншея через холм мусора возле южного края города с целью получить стратиграфическую картину керамики, из которой главным образом и состоит этот холм. Это дало возможность отказаться от предположения (по крайней мере частично) о том, что здесь находилась керамическая мастерская позднего периода.
С 10-го числа этого месяца та же самая бригада была сконцентрирована на завершении раскопок блока D 1, то есть дома эпистата Лисия, раскопки которого были начаты в ходе кампании 1934—1935 гг. Полностью раскопанный дом, состоящий из сорока комнат, представляет самое большое и самое богатое частное жилище в городе, с отдельными комплексами гарема26 и селамлика27, домашними святилищами, хлевами, кладовыми, жилыми комнатами и верхним этажом, снабженным колоннадой. Его исключительная сохранность делает его уникальным документом для изучения древнего дома. Большое количество граффити на стенах упоминает членов фамилии Лисия, наследственных стратегов Дура. Они очень интересны для истории города. Среди находок особое внимание привлекают барельеф с изображением лежащей богини, фрагменты золотых листьев, которые покрывали мебель, и пара больших железных дверных ключей. Здесь также найдены прекрасные фаянсовые и стеклянные сосуды.
Я счастлив сообщить, что все члены миссии находятся в прекрасном состоянии здоровья.
С наилучшими пожеланиями
Фрэнк Браун».
Отчет за январь 1936 г. датирован 2 февраля: «Дорогой президент Эйнджелл!
Исключительная мягкость зимы, которая так сильно облегчает наши работы, была характерна и для января. Случайные легкие дожди, прибивающие пыль, скорее помогают нам, чем мешают. Научный состав экспедиции уменьшился, так как Дюмениль и Толль отправились 8-го числа на раскопки в Багуз28. Толль отсутствовал двенадцать дней и вернулся 21-го. На время отсутствия их бригады были объединены с другими, и все рабочие были сконцентрированы на раскопках блока С 4, находящегося между домом Лисия и Редутом, и на завершении вскрытия нижних слоев в храме Гадде в блоке Н 1.
Блок С 4, как это ранее было доказано, содержал большую и сложную храмовую территорию, посвященную почитанию Зевса Мегиста и меньшего божества, его сателлита Арсу. В свой поздний период теме- нос состоял из большого двора, в котором находились три святилища. Главная ось двора идет в направлении север — юг. В него входили с юга, с улицы, где находится портик. Сразу за входом, фасадом на восток, лежит главное святилище, состоящее из наоса, пронаоса и боковой комнаты. В наосе находился круглый алтарь со ступенчатой базой, основания для стола для приношений, низкой базы для статуи против задней
стены и широкой низкой скамьи. В пронаосе стоял высокий прямоугольный алтарь, обращенный к трону священника, который стоял спинкой ко входу. У одной из стен имелась арка, разделяющая два каменных сидения. На одном из них имеется надпись на пехлеви, которую можно перевести следующим образом: "Год 51129, месяц Адар, шестой день, сидение Меканана". Находка золотой ленты, золотых и серебряных серег позволяет считать боковую комнату ризницей.
Внутри колоннады находились четыре частные капеллы, обращенные к святилищу. Колоннада содержала монументальную надпись, в которой говорилось о реконструкции и посвящении капеллы, колоннады и главного входа Зевсу Мегисту в 169 г. н.э. неким Се- левком, эпистатом и стратегом города. Над маленьким алтарем в западном конце колоннады стоял большой барельеф бога в длинной подпоясанной одежде и с мечом.
В северном конце двора находилось другое святилище, предваряемое высокой аркой. Оно было обращено фасадом ко входу. В нем находились скамьи и высокий подиум у задней стены. Этот подиум предназначался для статуи божества натурального размера, от которого сохранилась только голова, покрытая поло- сом. Фасовая поверхность подиума несла монументальную надпись на греческом языке, к сожалению, очень плохо сохранившуюся. В ней говорится о посвящении, сделанном эпистатом и стратегом города. На той стороне арки, которая перекрывала вход, вероятно, на пятовом камне, был найден рельеф с изображением одного из подвигов Геракла. На западной стороне изображен Геракл, удушающий льва. Эта сцена прекрасно сохранилась. Рельеф на восточной стороне так поврежден, что сцену понять невозможно. С вершины арки происходит нижняя часть рельефа с изображением летящей Победы. Во дворе перед святилищем стоял большой храмовый алтарь с рядом ступеней перед ним. Он был около 5 м длиной и первоначально от 3,5 до 4 м высотой.
Третье святилище стояло отдельно — оно было обращено к востоку. Вход в него был из северного конца двора. Святилище состояло их наоса и передней комнаты (пронаоса). Узкая лестница вела на крышу наоса. Прямо внутри дверного проема наоса стоял квадратный алтарь, а против центра задней стены — каменная база статуи. На этой базе стояла одна из двух статуй, найденных в этом помещении: (1) рельеф, несколько больший, чем половина натурального размера, полностью сохранившийся, за исключением лица, — изображение божества в солярной короне, одетого в длинную робу, держащего щит и меч; (2) большой рельеф, от которого сохранились только руки и фрагменты драпировок одежды. Святилище погибло в пожаре, и камень от воздёйствия огня кальцинирован. Пронаос дал нам фрагментированный рельеф с изображением верблюда, которого ведет человек или бог. Из передней комнаты происходит также фрагментированный рельеф прекрасной работы с изображением божества с мечом и копьем, одетого в длинную одежду. На нем


История раскопок Дура-Европос 1928—1937 гг. в письмах и документах
197
имеется надпись на пальмирском языке: "Арсу и его скипетр. Сделал Агагфай Афху, шерстобит". В той же самой комнате были найдены: маленькая круглая стандартная база, украшенная резьбой в виде ветви ивы, маленькая голова от статуи богини и бык.
Описанный выше храм занимает юго-западные две трети всей территории. Юго-восточный угол занят маленьким домом, несомненно, для храмового служителя. Остальная же часть территории — двор с большой колоннадой, вымощенный каменными плитами. В доме были найдены маленькие барельефы, изображающие Геракла в львиной шкуре и богиню во время банкета. Весь этот район перед последним разрушением имел три более ранних периода. Однако изучение их — задача будущего.
Раскопки нижних слоев храма Гадде в блоке Н 1 рассказали о наличии там более раннего святилища и места встречи пальмирских торговцев, которым принадлежал храм. Это святилище состояло из одной комнаты с маленьким двором. Здесь по периметру располагались низкие скамьи, а стены были украшены живописью. На основании сотен фрагментов, найденных под полом более позднего здания, возможно реконструировать сцену жертвоприношения перед богами, одетыми в римскую военную одежду. Возле изображений участников жертвоприношения находились их имена, написанные по-гречески и по-пальмирски. Фрагменты потолка показывают, что он был украшен геометрическим живописным узором с гипсовыми позолоченными розетками в центре. Эта живопись должна быть датирована I в. до н.э. Среди малых находок имеется часть двойной глиняной формы для отливок со сценой жертвоприношения на одной стороне и колесницей — на другой.
Работы на территории дворца или палестры в северо-восточном районе города, прерванные отъездом Дюмениля, были возобновлены 27 января. В большой комнате в восточном дворе была найдена большая золотая брошь. Это прекрасной работы вещь, датируемая III в., очень хорошей сохранности. Центральная овальная инталья из оникса имеет овальный корпус, украшенный золотой проволокой, с филигранью и псевдогранулами. По краю размещаются выступы из зеленой пасты и гранатов. Исследования на улицах, примыкающих к зданию, привели к открытию двух алтарей с надписями — посвящениями Юпитеру Долихену. Один из них, имеющий дату 251—253 гг. н.э., был выполнен офицерами и солдатами второй когорты под командой дукса Юлия Юлиана. Надпись на втором алтаре датируется 211 г. н.э. Это посвящение "за здоровье М. Антиона Валентина", командира подразделения из числа [легионеров] четвертого Скифского и шестнадцатого Флавиева легионов, оставленное неким Агафоклом бенефициарием. Существует большая вероятность того, что в блоке X 7, где были найдены алтари, находится храм Юпитера Долихена.
Работы на некрополе были возобновлены 27 января, когда вернулся господин Толль. За это время было открыто пять непотревоженных могил. Все они относятся к первым векам до н.э. и к первым векам н.э. и достаточно бедны. Находки состоят из фаянсовых сосудов, стекла, серебра, украшений и золотых листочков от гирлянд, предназначенных для мертвых.
Раскопки Дюмениля на большом кладбище в Багу- зе привели к открытию приблизительно 265 могил парфянского времени и эпохи бронзы, из которых 13 были большими камерными гробницами с многочисленными loculi30. Последние особенно интересны благодаря хорошо сохранившимся в них гробам и расположенным в центре алтарям для погребальных обрядов, которые были вырезаны из скалы. Находки фаянса, стекла и серебряных украшений были многочисленны. Особенно интересна пара больших серебряных сережек с изображением женских головок в высоком рельефе. Из более ранних могил происходят типичные для эпохи бронзы сосуды, бронзовые топоры, кинжалы и наконечники копий. Кроме того, был осуществлен большой разведочный раскоп на маленьком телле, датируемом приблизительно 2100 г. до н.э. Находки состоят главным образом из прекрасной расписной керамики и орудий из обсидиана.
Позвольте мне, воспользовавшись случаем, поблагодарить Вас за Ваше доброе письмо от 4 декабря и передать наилучшие пожелания от меня и от других членов экспедиции.
Сердечно Ваш
Фрэнк Браун».
Президент университета в письме от 25 февраля поблагодарил Ф. Брауна и весь состав экспедиции за приятные известия. Можно полагать, что аналогичные письма он отправлял в ответ и на другие отчеты, но до нас они не дошли.
Письмо А. Сейрига от 18 февраля 1936 г.31 снова касается вопроса о разделе находок:
«Уважаемый господин!
С радостью сообщаю Вам, что правительство Сирии согласилось с предложением, которое я ему сделал, относительно находок, обнаруженных в Дура за последние годы. Йельский университет может взять себе находки, которые ему были обещаны в обмен за живопись синагоги.
Я рад окончанию этого дела и прошу Вас принять уверения в моей самой искренней преданности.
А. 	Сейриг».
Таким образом, Йельский университет взамен живописи синагоги получил дополнительные находки.
Следующий документ, имеющийся в нашем распоряжении, — письмо М.И. Ростовцева Ф. Кюмону от 21 февраля 1936 г.32:
«Мой дорогой друг!
Посылаю Вам отдельным пакетом отчет Пирсона о митреуме, его планы и фотографии. Одновременно высылаю свои заметки об истории этого памятника. Если мне память не изменяет, я Вам передавал предвари¬


198
Часть 1. М.И. Ростовцев и его «сирийские Помпеи»
тельный отчет Пирсона, его план и реконструкции. Если они Вам больше не нужны, не могли бы Вы послать их мне обратно. Мне они необходимы, чтобы выяснить некоторые детали, отсутствующие в окончательном отчете Пирсона33.
Новости из Дура замечательны. Сделано три важных открытия. Не знаю, посылали ли Вам Браун и Дюмениль свои ежемесячные отчеты. Так или иначе, повторяю содержание двух последних отчетов Брауна. 1) Я Вам уже писал об открытии еще одного претория в с[еверо]-в[осточном] углу города и о надписях краской из этого претория ("трагики" и "актеры", рабы Помпейяна, dux ripae, тезки Щомпейяна] св. Иеронима)34. При дальнейших раскопках этого претория были обнаружены два посвящения младших офицеров Юпитеру Долихену: одно — латинское, 211 г.; другое — греческое, 251—252 гг. по Р.Х. Я, как и Браун, считаю, что эти надписи связаны с Юпитером Долихеном. Вы помните, что я всегда говорил, что после митреума мы найдем храм Долихена?
2) Храм позади дома стратегов (за Редутом) полностью расчищен35. Он представляет огромный интерес. Три его наоса посвящены: один — Зевсу Мегисту; второй — видимо, какому-то восточному богу, отождествляемому с Гераклом; третий — Арсу, богу караванов и верблюдов. Это был храм стратегов, поскольку именно стратеги появляются как его строители и по- святители.
3) Под руинами пальмирского фундука Браун нашел более древний пальмирский храм; по его мнению, I в. до Р.Х. Это наос, скромный, но с надписями краской. Упоминаются три военных божества Пальмиры и посвятители с именами на пальмирском и греческом.
4) Толль нашел пять неграбленых могил, не очень богатых, но интересных: одна монета Орода36, глазурованные сосуды, серебряные украшения.
5) Дюмениль, наверное, держит Вас в курсе своих раскопок в Багузе. Он наткнулся на множество неграбленых погребений парфянского времени и эпохи бронзы и принялся за телль, относящийся, похоже, приблизительно к 2100 г. до Р.Х.37
Таковы наши новости. Браун или Дюмениль сделают сообщения в Академии. К сожалению, я в этом году в Париж не приеду. Но, м[ожет] б[ыть], после возвращения Брауна мы пришлем заметку о надписях и, особенно, о надписи из претория... Работы моих учеников над митреумом продолжаются. Не скажу, что они открыли много нового, но, руководя семинаром, я имею возможность видеть проблемы, которые не поднимались ранее...
Преданный Вам
М. Ростовцев.
P.S. Я забыл упомянуть о находке очень красивой золотой броши пальмирского типа с большим интальо (оникс) в центре с изображением Геркулеса в саду Гес- перид».
Следующий документ — письмо М.И. Ростовцева, отправленное Ф. Юомону с борта корабля (26 марта 1936 г.):
«Мой дорогой друг!
Корабль медленно продвигается по тропическим водам, жара не очень сильная, и движение корабля не очень быстрое. В общем, идеальные условия, чтобы написать письмо. Мы приближаемся к Гаване, откуда и отправим его.
Я хотел бы поговорить с Вами о публикации митреума. К концу этого академического года мой семинар закончит свою работу. У нас есть определенный прогресс в анализе архитектуры митреумов; в общем, это работа, которую никогда не делали. Можно с сожалением констатировать, что архитектура м[итреумов] никогда не интересовала раскопщиков святилищ. Эта глава сейчас действительно подготовлена, и Хопкинс сможет отредактировать ее летом. Я надеюсь, что у нас будет настоящий прогресс в том, что касается раскраски двух б[а]р[ельефов] нашего святилища. Я очень сожалею, что не могу послать Вам цветной рисунок двух б[а]р[ельефов], сделанный Гуте, и реставрацию цвета того же Гуте. Впервые после Капуи мы имеем б[а]р[ельефы] Митры во всем великолепии оригинальной раскраски.
Наконец, надписи. Я просил Брауна послать мне две колонны. Я боялся оставлять их в Дура и хотел иметь возможность еще раз изучить несколько текстов на этих колоннах. Остальные тексты здесь, и мы их используем при интерпретации надписей. Однако я верю, что мы сделали хорошую работу в Дура, и ревизия не даст много нового.
Кажется, что мы сможем начать окончательную редакцию текста публикации к ближайшей осени. Но я не знаю точно, сможем ли мы сильно продвинуться в течение ближайшего года, так как я буду отсутствовать вторую половину академического года. Проблемы публикаций становятся все более и более сложными. У меня есть деньги, чтобы напечатать, но нет денег для того, чтобы оплатить тех, кто будет работать над редакцией текста, его подготовкой к печати, подготовкой индексов. Вначале все это делали мои юные коллеги, которые были полны интереса и энтузиазма. Однако условия изменились. Работа по редактированию стала рутиной, которая требует много времени. Я должен иметь специального секретаря, но я не имею средств, чтобы его оплачивать. Публикация VI "Отчета"38 показала мне трудности, о которых я Вам говорю с полной ясностью. Главная состоит в том, что ответственный редактор — я сам, а я говорю и пишу по-английски плохо и не могу ни править стиль моих сотрудников, ни читать корректуры.
Я не получал новостей из Дура до момента отплытия. Браун не писал мне некоторое время. Его молчание показывает, что он не нашел еще святилища Юпитера Долихена. В противном случае он бы мне телеграфировал, так как средства у него уже кончаются...»
Следующий документ — письмо М.И. Ростовцева Ф. Юомону от 16 апреля 1936 г.:


История раскопок Дура-Европос 1928—1937 гг. в письмах и документах
199
«Мой дорогой друг!
Спасибо за Ваше письмо от 30 марта 1936 г. Чтобы показать Вам, что мы взялись за наш митреум серьезно, я посылаю Вам библиографию, которую сделал один из членов моего семинара. Здесь ничего нового для Вас, но, может быть, Вы сможете нам указать на то, чего мы не заметили. Мы будем Вам очень обязаны. Библиография сослужит пользу, когда мы начнем готовить том к публикации.
Один маленький вопрос. Мы должны сейчас приготовить том VII—VIII наших "Отчетов"39. Это год открытия митреума. Мы даем всегда краткое описание открытий года, которому посвящен "Отчет". Соответственно, мы должны иметь заметку о митреуме. Можем ли мы сделать эту заметку так, чтобы она появилась под двумя именами — Дюмениля и Пирсона..? Я могу написать текст, используя Вашу рукопись, текст, который будет содержать существенные данные: описание здания и фресок, несколько слов относительно граффити и ряд планов и таблиц, может быть, две цветные таблицы (два барельефа со следами живописи и реконструкция в цвете двух б[а]р[елье- фов], сделанная Гуте). Все таблицы будут использованы и для нашей окончательной публикации. Я Вам послал рукопись моей заметки...»
В самом конце письма М.И. Ростовцев вновь возвращается к проблемам Дура:
«Кстати о синагоге. Наш VI "Отчет", который сейчас печатается и выйдет в свет в июле, будет содержать отчет о синагоге. Несколько арамейских надписей оттуда будут опубликованы. Главную же публикацию надо подождать. Это работа тяжелая и длительная. Надписи — дипинти и граффити — еще не окончательно расшифрованы. И пехлевийские надписи также. Пальяро показал, что он не способен это сделать40...»
Проблема публикации митреума Дура-Европос — основная тема и следующего письма М.И. Ростовцева Ф. Юомону (от 29 июня 1936 г.):
«Мой дорогой друг!
Прошло довольно много времени с тех пор, как я получал что-нибудь от Вас. Это моя вина. Я Вам не писал некоторое время и не ответил на Ваше последнее письмо. Я ожидал момента, когда копии отчетов моих учеников о митреуме будут готовы, чтобы их послать Вам. Это сейчас сделано, и я отправляю их в отдельном конверте. Не ожидайте там глубоких исследований. Это работы новичков, которые никогда ранее не изучали предмет более или менее научно. Работа мисс Кроуфорд относительно архитектуры митреумов мне кажется сделанной хорошо. Никогда ранее исследователи не стремились создать классификацию митреумов. Работа господина Кэмпбелла (с альбомом, который очень полезен) посвящена, в соответствии с его душевным настроем, проблемам теологии (он обучается в Divinity School)41. Уикстед (англичанин из Кембриджа) написал Вам относительно своей интерпретации рельефов, Пирсон (перед этим был студентом в
Оксфорде) мне кажется сложившимся ученым (он опубликовал уже несколько статей), он, кажется, доказал, что в митреуме скорее изображены два Зороа- стра, чем Зороастр и Остан. Последняя работа, написанная мадемуазель Армон относительно просопо- графии мистов и священных трапез, еще не была перепечатана к моменту, когда я послал Вам остальные. Я пошлю ее Вам осенью. Вы можете не возвращать рукописи...»
Последним документом, который можно считать связанным с данным сезоном, является письмо президента Эйнджелла М.И. Ростовцеву от 7 августа 1936 г.:
«Дорогой профессор Ростовцев!
Большое спасибо за Ваше письмо от 31 июля, к которому прилагались чрезвычайно интересные фотографии и выдержки из письма господина Пирсона.
Реставрация синагоги чрезвычайно удалась, и я согласен с Вами, что мы едва ли могли надеяться выполнить ее столь успешно.
То, что Кюмон говорит об условиях в Дура в будущем, меня, разумеется, успокоило. Когда настанет время, я рад буду услышать Ваши комментарии по поводу замечаний господина Пирсона в итоговом отчете...
Преданный Вам
Джеймс Р. Эйнджелл».
Таким образом, и этот сезон дал много новых и интересных открытий. Особое значение имело открытие святилища Юпитера Долихена — одного из наиболее популярных божеств Римской империи II—III вв. н.э., особенно почитавшегося в армии. Очень важным аспектом деятельности экспедиции в ходе работ этого сезона стало постоянное внимание к проблемам стратиграфии и обычному рядовому материалу.
Однако архивные материалы показывают и другую сторону — постоянные поиски средств для дальнейших раскопок. Финансовые проблемы экспедиции, очевидно, оставались очень сложными.
Кроме того, новые архивные материалы позволяют лучше понять вопросы, связанные с обработкой уже полученных находок и их публикацией. Еще одно обстоятельство, которое благодаря документам этого года выступает особенно ярко (хотя в менее развернутой форме оно присутствовало всегда), — методы работы М.И. Ростовцева со студентами. В его семинаре занятия проводились на базе подлинных находок, полученных при раскопках в Дура. Студенты активно включались в реальную исследовательскую работу.
1 В одном из писем, представленных в предыдущем очерке, уже упоминалось о такой возможности. К Хопкинс стал руководителем раскопок Мичиганского университета в Селевкии на Тигре. См.: Hopkins С. Topography and Architecture of Seleucia on the Tigris. Ann Arbor, 1972.
2 По всей видимости, М.И. Ростовцев под советниками в данном случае понимал членов Французской Академии надписей и изящной словесности, в частности Кюмона и Дюссо (см. следующий документ).


200
Часть 1. М.И. Ростовцев и его «сирийские Помпеи»
3 На этом письмо обрывается.
4 Подчеркнуто автором документа.
5 Имеется в виду Комитет по раскопкам при Йельском университете.
6 Заочно, в отсутствие (лат).
7 Карл Лохман (С.A. Lohman, 1887—1954) — секретарь Йельского университета.
8 Имеются в виду VII и VIII тома «Предварительных отчетов».
9 О храме Юпитера Долихена см.: Downey S.B. Mesopotamian Religious Architecture: Alexander through the Parthians. Princeton, 1988. P. 122—124.
10 Downey S.B. The Palace of the Dux Ripae at Dura-Europos // Histoire et cultes de l’Asie Centrale preislamique. P., 1991; eadem. The Palace of the Dux Ripae at Dura-Europos and «Palatial» Architecture of Late Antiquity // Eius Virtutis Studiosi / Ed. R.T. Scott, A.R. Scott. Washington, 1993.
11 Подчеркнуто автором письма.
12 В Ленинграде в 1935 г. состоялся Международный конгресс по иранскому искусству.
13 Йозеф Стржиговский (J. Strzygowski, 1862—1941) — австрийский историк искусства, ориенталист и византинист, иностранный член Российского археологического общества (с 1909 г.). Профессор университетов в Граце и Вене, создатель института по истории искусства при Венском университете. Главные работы посвящены истории искусства раннесредневекового мира, контактам между искусством Европы и Востока. Отношение М.И. Ростовцева к нему было достаточно сложным. См.: Скифский роман / Под общ. ред. акад. РАН Г.М. Бонгард-Левина. М., 1997. С. 429.
14 Мария Ивановна Максимова (1885—1973) — специалист по истории античного мира, античному искусству, переводчик с классических языков. Выпускница историко- филологического факультета Высших женских (Бестужевских) курсов (1909 г.), ученица М.И. Ростовцева. С 1914 г. — хранитель глиптики в Отделе нумизматики и глиптики Эрмитажа. Преподаватель (затем профессор) Петроградского археологического института, Ленинградского университета, с 1925 по 1967 г. — научный сотрудник ГАИМК—ИИМК—ЛОИА АН СССР.
15 Имеются в виду, вероятно, результаты раскопок первого Пазырыкского кургана.
16 Имеются в виду находки в некрополях скифского времени на территории Монголии. См.: Боровка Г.И. Культурно-историческое значение находок экспедиции // Краткие отчеты экспедиции по исследованию Северной Монголии в связи с Монголо-Тибетской экспедицией П.К. Козлова. Л., 1925. С. 23—40.
17 Эти письма-отчеты хранятся в архиве Йельского университета, они никогда не публиковались.
18 Письмо на бланке Службы древностей Верховного комиссариата Французской Республики в Сирии и Ливане.
19 Письмо на бланке Службы древностей Верховного комиссариата Французской Республики в Сирии и Ливане.
20 Письмо на бланке Службы древностей Верховного комиссариата Французской Республики в Сирии и Ливане.
21 В конечном счете было принято другое решение: на основе «Предварительного отчета» Пирсон подготовил описание живописи синагоги. См.: Pearson H.F. Guide de la synagogue de Doura-Europos. Beirut, 1940.
22 Речь идет о статье: Rostovtzeff М. Dura and the Problem of Parthian Art // YCS. 1935. Vol. 5.
23 В постскриптуме А. Сейриг просит М.И. Ростовцева о присылке некотоых оттисков его статей и статей его сотрудников.
24 Помещения для отдыха младших офицеров римского гарнизона.
25 Комендант прибрежного района.
26 Женская часть дома в восточных жилищах.
27 Мужская часть дома в восточных жилищах.
28 Другое название Ирзи, о котором упоминалось выше.
29 511 г. по селевкидской эре (используемой здесь) соответствует 199 г. н.э.
30 Отверстия в стенах подземного погребального сооружения, предназначенные для помещения в них покойных.
31 Письмо на бланке Службы древностей Верховного комиссариата Французской Республики в Сирии и Ливане.
32 Публикации: Bongard-Levin G., Litvinenko Yu., Bonnet С., Marcone A. Aper9ue pr£liminaire de la correspondance entre Franz Cumont et Mikhail Rostovtzeff // Bulletin de l’Institut Historique Beige de Rome. 2000. LXX. P. 382— 386; Бонгард-Левин Г.М., Бонне К., Литвиненко Ю.Н., Марконе А. «Монгол приветствует сирийца»: переписка М.И. Ростовцева и Ф. Кюмона // ВДИ. 2000. № 3. С. 151—153.
33 Вопросы эти были связаны с подготовкой «Предварительного отчета» за прошлый сезон. См. подробнее предыдущую главу.
34 По мнению М.И. Ростовцева, Помпейян данных документов не имеет ничего общего с Помпейяном, упомянутым Иеронимом (Chron. ad 271/2). Последний участвовал в походе императора Аврелиана против Зенобии.
35 Об этом храме см.: Downey S.B. New Soundings in the Temple of Zeus Megistos at Dura-Europos // Mesopotamia. 1994. 29; eadem. Excavations in the Temple of Zeus Megistos at Dura-Europos // Doura-Europos Etudes IV, 1991—1993. P.,
1997.
36 Имя парфянского царя; вероятнее всего, имеется в виду Ород II, монеты которго в достаточно значительном количестве встречались при раскопках в Дура-Европос. См.: Bellinger A.R. The Coins (The Excavations at Dura- Europos Conducted by Yale University and the French Academy of Inscriptions and Letters. Final Report VI). New Haven, 1949. № 120—132.
37 Об этих раскопках см.: Comte Du Mesnil du Buisson R. Baghouz. L’ancienne Corsote. Le tell archaique et la necropol de Page du bronze. Leiden, 1948.
38 Имеется в виду: The Excavations at Dura-Europos Conducted by Yale University and the French Academy of Inscriptions and Letters. Preliminary Report. Sixth Season. October
1932 — March 1933. New Haven—London—Prague, 1934.
39 Речь идет о: The Excavations at Dura-Europos Conducted by Yale University and the French Academy of Inscriptions and Letters. Preliminary Report. Seventh and Eighth Seasons.
1933 — 1934 and 1934—1935. New Haven—London— Leipzig—Prague, 1939.
40 Тем не менее эта работа появилась, см.: Pagliaro A. Le in- scrizione Pahlaviche della Sinagoga di Dura Europos // Atti della R. Accademia Italiana. Sc. mor., stor. ser. 7, 2. 1941— 1942.
41 Возможно, речь идет о будущем авторе очень важного исследования по проблемам митраизма: Campbell A.L. Mithraic Iconography and Ideology. Leiden, 1968.


История раскопок Дура-Европос 1928—1937 гг. в письмах и документах
201
XII. 	ДЕСЯТЫЙ СЕЗОН РАСКОПОК (ОСЕНЬ 1936 г. — ВЕСНА 1937 г.)
Последний, десятый, сезон раскопок, продолжавшийся с октября 1936 г. по март 1937 г.1, плохо отражен как в архивных материалах, так и в научной литературе2. К сожалению, и те новые материалы, которые удалось найти в архивах, могут добавить немногое к уже имеющимся сведениям.
Один из документов, которые характеризуют данный сезон, — подготовленная М.И. Ростовцевым смета расходов:
«Экспедиция Йельского университета в Дура Бюджет 1936/37 г.
Оставлено в Йеле
1000
Заработная плата
8000
Браун
2500
Оплата проезда
500
Пирсон
2000
Детвайлер
2000
Толль
1000
8000
Дом, автомобили, служители
4000
Охранник, ремонт, страховка
1000
Транспорт, гостиницы
1500
Материалы
(фото и археологические)
800
Бригадиры рабочих
700
Рабочие
1500
Непредвиденные расходы
1500
Всего
20000
Копии: господину Фарнэму и декану Фэрниссу».
Эту смету сопровождает письмо М.И. Ростовцева президенту Эйнджеллу от 9 июня 1936 г., в котором дается ее обоснование:
«Дорогой президент Эйнджелл!
Я передаю Вам бюджет по Дура на сезон 1936— 1937 гг. в том виде, в котором он был подготовлен господином Брауном в сотрудничестве с господином Острандером. Я обращаю Ваше внимание на тот факт, что это бюджет сезона исследований, а не раскопок. Поскольку этот сезон — последний, мы не можем осуществлять раскопки, а можем только проводить исследования. Раскопки бы потребовали всей энергии от научного персонала, и он не смог бы серьезно заниматься изучением нерешенных проблем Дура. Вы также увидите, что научный штат сильно уменьшен и состоит сейчас из господина Брауна — полевого директора, двух архитекторов (Пирсона и Детвайлера) и господина Толля, который будет заниматься фотографированием и воспроизведением фресок синагоги, готовя в то же время общий отчет о некрополе Дура.
Вы также сможете увидеть, что бюджет равен 20000 долларов, а 5000 долларов оставлены на будущее. Я осмеливаюсь напомнить Вам о предложении,
которое я сделал декану Фэрниссу, использовать эти деньги для зарплаты Фрэнку Брауну в течение двух лет после сезона 1936/37 г., для того чтобы использовать его помощь в публикации окончательного отчета по Дура.
Искренне Ваш
М. Ростовцев».
М.И. Ростовцев получил ответ Эйнджелла через два дня — 11 июня 1936 г.:
«Дорогой профессор Ростовцев!
Сообщаю Вам о получении Вашего письма от 9 июня, за которое я Вам весьма благодарен. Я очень надеюсь, что бюджет, который Вы представили для деятельности в Дура в следующем году, будет строго соблюдаться. Я был рад узнать, что раздел, посвященный непредвиденным обстоятельствам, Вы сохранили в размере 1500 долларов. Могу ли я (в этой связи) просить Вас уделить особое внимание и также обратить внимание профессора Хопкинса и господина Брауна на то, что необходимо пристально следить за тратами, которые предназначены на цели, связанные с тем, что мы покидаем данный памятник, учитывая то, как это повлияет на наши отношения с официальными лицами — как французскими, так и сирийскими, — включая представителей Академии. Было бы в высшей степени нежелательно, если бы мы чем-нибудь испортили картину сердечных взаимоотношений с каждой из этих групп.
Искренне Ваш
Дж.Р. Эйнджелл».
Таким образом, еще до начала работ для президента Эйнджелла, М. И. Ростовцева и всех участников экспедиции было ясно, что десятый сезон — последний. В связи с этим первостепенное значение приобретали вопросы публикации полученных результатов. Об этом, в частности, свидетельствует письмо М.И. Ростовцева президенту Эйнджеллу от 20 июня 1936 г.:
«Дорогой президент Эйнджелл!
У меня не было намерения поднимать вопрос о выплате господину Кларку Хопкинсу некоей суммы из бюджета Дура в следующем году. Он сам написал мне, что не ожидает какой-либо оплаты от нас в следующем году. Необходимо иметь в виду, что профессор Хопкинс получил от Мичиганского университета поручение проводить раскопки в будущем году в Селевкии на Тигре и, следовательно, он не сможет тратить свое время на Дура. Мы надеемся, что в течение его пребывания в Иеле нынешним летом он сможет написать главы для "Отчета" по Дура, которые будут посвящены последнему сезону раскопок, осуществлявшихся под его руководством.
Я сожалею; что мы были вынуждены лишиться сотрудничества с Кларком Хопкинсом, но этого нельзя было избежать. Следовательно, необходимо удерживать у нас, сколь возможно долго, господина Фрэнка Брауна, который является прекрасным преемником Кларка Хопкинса. Именно исходя из этого, то есть для того, чтобы удержать господина Фрэнка Брауна для


202
Часть 1. М.И. Ростовцев и его «сирийские Помпеи»
работы над публикациями по Дура в течение двух лет после окончания раскопок, я составил бюджет на следующий год. Я попытался сохранить 5000 долларов для того, чтобы использовать их для оплаты господина Брауна в течение 1937—1938 и 1938—1939 гг.
Я думаю, что Вы читали новости об изменениях в Сирии. Я убежден, что дальнейшее присутствие французских офицеров и солдат в Дейр эз-Зоре (на что я надеюсь) окажет не очень большое влияние на наши раскопки в Дура. Если же их не будет, мы должны будем в сентябре рассмотреть ситуацию и решить: безопасно или нет посылать в Дура Брауна и его команду.
Искренне Ваш
М. Ростовцев».
Ответ Ростовцеву пришел из канцелярии президента Эйнджелла 22 июня 1936 г.:
«Дорогой профессор Ростовцев!
Ваше письмо пришло в офис сразу же после того, как президент отправился в Мэн. Оно подтвердило его мнение об организации дел в отношении Кларка Хопкинса и о планах относительно Фрэнка Брауна в течение двух следующих лет. Ваше сообщение будет послано господину Эйнджеллу».
С процессом ликвидации экспедиции связан еще один документ — «Меморандум», составленный Ф. Брауном (и, естественно, одобренный М.И. Ростовцевым), который он передал в офис президента университета (точная дата документа неизвестна, но, поскольку ответ на него датирован 23 октября, можно полагать, что составлен он за несколько дней до этой даты):
«Предложения по закрытию Йельской экспедиции в Дура-Европос
1. Оставшиеся древности, необходимые для публикации и исследований, будут отправлены на корабле в Йель по согласованию со Службой древностей Сирии.
2. Древности, которые останутся в Дура как собственность Сирии, будут перенесены в здание экспедиции и аккуратно размещены. Вместе с объектами, оставленными in situ в раскопах, они будут инвентаризированы, и документ, подписанный представителем Сирии, будет получен от него.
3. Имущество экспедиции, которое можно легко транспортировать, будет отправлено в Йель и будет храниться в комнате Дура в Фелпс-холле для использования в настоящем и будущем. Это имущество состоит главным образом из книг и точных инструментов.
4. Другим имуществом экспедиции, таким, как рас- копочные орудия труда, материалы, мебель, постели, посуда, кухонные принадлежности и экспедиционный автомобиль, необходимо распорядиться следующим образом:
а. все, что может быть продано, должно быть продано;
б. непроданные мебель, постели, посуда, кухонные принадлежности должны быть оставлены в экспедиционном доме для того, чтобы обеспечить проживание в трех или четырех комнатах и возможность готовить пищу для тех, кто будет посещать памятник. Остальное должно быть отдано в американскую больницу в Дейр эз-Зоре;
в. автомобиль, если не будет продан, необходимо отдать больнице;
г. непроданные раскопочные орудия и материалы будут оставлены в Дура в распоряжении Службы древностей.
5. 	Сам дом остается в собственности экспедиции вплоть до окончания срока контракта с Сирией. В течение этого времени он будет находиться под присмотром и в распоряжении Службы древностей, так как в нем будут находиться древности, принадлежащие государству. После окончания экспедиционного контракта с Сирией дом станет собственностью этого государства...»
В ответе, который дал президент Эйнджелл, содержится полное одобрение мероприятий, предложенных Ф. Брауном.
Некоторые сведения о работе в Дура содержатся в письме Ч.Б. Уэллса А. Сейригу (от 28 ноября 1936 г.):
«Уважаемый господин Сейриг!
Я только что получил известие от профессора Ра- совского из Института Кондакова в Праге3, что он послал Вам почтой экземпляр VI "Отчета" о Дура, который, я надеюсь, Вы скоро получите, а также пятьдесят экземпляров оттисков о синагоге, которые Вы просили в июне. В случае, если эта посылка не дойдет, пожалуйста, известите об этом профессора Расовского или меня, чтобы мы начали ее розыск.
На этих оттисках значится: "цена 2 доллара". Это цена, по которой они должны продаваться в Америке. В нашей переписке прошедшей весной мы не обсуждали финансовых вопросов. Поэтому я был бы рад, если бы Вы дали мне знать, хотите ли Вы продавать их с комиссионными, обычные размеры которых, как я думаю, равны 50%, или хотите купить их сразу, скажем, по 1 доллару за экземпляр. Мне неловко, что вообще приходится поднимать вопрос о цене, учитывая, как много обязаны раскопки в ДУра Вам лично и Службе древностей, но издание этих книг с картинками, раскрашенными Яффе в Вене, стоило больше двух долларов за экземпляр, и Йельский университет озабочен тем, чтобы вернуть часть вложений, хотя и не рассчитывает на многое.
Браун и его люди, я думаю, уже прибыли в Дура для последней кампании. Мне тоже очень хотелось бы еще раз выбраться туда, но это невозможно. Профессор Ростовцев, как Вы, конечно, знаете, посетит Дура на обратном пути из Индии...
P.S. Реконструкция синагоги в музее Дамаска получила самые высокие похвалы; мы весьма благодарны Вам и Вашей Службе за это большое достижение».
Среди этой информации особое внимание привлекает сообщение о предполагаемой поездке М.И. Ростовцева в Дура-Европос после окончания раскопочных работ. Об этом говорится и в его письме Ф. Юомону от 20 ноября 1936 г. Письмо не содержит никакой информации о ходе раскопок, оно посвящено главным образом публикации материалов раскопок, в частности раскопок митреума. Приведем те отрывки из письма, которые нам представляются наиболее важными:


История раскопок Дура-Европос 1928—1937 гг. в письмах и документах
203
«Я посвятил последние недели перед моим отъездом4 подготовке "Предварительного отчета" о митреу- ме для нашего VII тома5, который будет больше, чем том VI. Я дам все надписи, которые могут помочь датировать митреум и образцы граффити. Для теологических текстов я дам надпись, которую Вы столь блистательно интерпретировали, и еще один фрагмент. Ясно, что это предварительное описание выйдет под нашими двумя именами. Я говорил Уэллсу, чтобы он послал Вам мою рукопись, как только она будет перепечатана. Вы имеете полное право делать все изменения и поправки, которые Вы сочтете необходимыми или полезными... У нас есть несколько репродукций, публикация которых сейчас едва ли сделает менее интересным окончательный том по митреуму. Для этого тома я ожидаю прибытия в Йель всех граффити, чтобы их вновь просмотреть. К несчастью, Дюмениль потерял или не сохранил оригиналы граффити, которые он нашел в прошлом году. Среди них имелось несколько интересных текстов, копии которых я не сделал.
Мы погрузимся на корабль "Рекс" 12 декабря и прибудем в Геную 21 декабря. Один день в Генуе, чтобы сесть на "Потсдам" северогерманского Ллойда, который нас доставит прямо в Коломбо... У нас намерение — провести 45 дней в Индии, и я надеюсь, что смогу немного изучить греко-буддийские и индоскифские памятники. Но в целом наше путешествие не будет исследовательским. Я надеюсь побывать в Так- силе, которая меня очень интересует. Я буду Вам писать во время путешествия. Во время возвращения я надеюсь, что смогу остаться на несколько дней в Сирии и вновь увидеть Дура, вероятно, в последний раз. Это, к сожалению, последний сезон...»
Некоторая информация содержится и в тексте небольшой почтовой открытки, отправленной М.И. Ростовцевым Ф. Кюмону из Бенареса 8 февраля 1937 г.: «Мой дорогой друг!
Сегодня я видел в первый и последний раз в моей жизни многочисленные кремации на священных берегах Ганга. Это производит сильное впечатление, но это — жестокое зрелище. Я еще раз повторяю Вам: чтобы видеть античную жизнь, нужно приехать в Индию. Я имею некоторые новости из Дура, но не прямые. Кажется, Пирсон открыл настоящую агору там, где мы искали — возле храма Нанайи6. Хопкинс копает Селевкию и нашел парфянский храм.
Ваш
М.Р.»
Основной архивный источник (ранее не публиковавшийся) по последнему сезону — отчет Ф. Брауна президенту Эйнджеллу (от 30 апреля 1937 г.): «Дорогой сэр!
Я имею возможность в конце нашего последнего сезона в Дура представить Вам короткий официальный отчет о работах этого года. Как Вы знаете, планировалось не начинать новых раскопов. Год был посвящен завершению экспедиционных отчетов по памятнику, в частности по важным сооружениям, вскрытым в ходе предшествующих кампаний с целью подготовки окон¬
чательных отчетов. Сооружения, которые были выбраны как наиболее важные — укрепления, дворцы Редута и цитадели, агора, храмы Пальмирских богов, Атаргатис и христианское здание. Дополнительно было решено проверить и осовременить следующие уже существующие отчеты: по храмам Зевса Кириоса, Гадде, Аззанатконы, по преторию и некрополю.
Работы по фортификации, агоре, дворцам на Редуте и в цитадели осветили картину Дура в эллинистический период. Было точно установлено, что каменная городская стена и прямоугольная блоковая планировка датируются эллинистическим временем. Восемь центральных городских блоков, расположенных к северу от главной улицы, составляли агору, гражданское ядро эллинистического города. Ряды каменных эллинистических лавок, выходящих на большую открытую квадратную площадь, прослеживаются под поздним восточным "суком". Выявлена сложная история дворца на Редуте — четыре фазы, начиная с момента основания города. Вместе с находящимся рядом храмом Зевса Олимпийского, раскопанным в 1935—1936 гг., он составлял акрополь македонской колонии и, вероятно, резиденцию гражданского правителя. Военным центром колонии являлась цитадель, возвышавшаяся напротив. В ней находились два сменявших друг друга дворца. Первый их них — раннеэллинистического периода, второй имел эллинистические конструкции, но восточный план. Они, без сомнения, служили домом для военного правителя района. Оставление дворца и укреплений цитадели в последней половине I в. до н.э., вероятно, последовало за начальным и частичным обрушением самой возвышенности в реку, текущую внизу.
Расчистка самого позднего уровня храма Атаргатис, датируемого 35 г. н.э., привела к трем новым выводам. Раскопки более ранних слоев показали наличие более раннего святилища, аналогичного по своему плану, датируемого серединой I столетия до н.э. Это самый ранний из уже раскопанных храмов с планом, который позднее стал стереотипным в Дура. Ниже находились остатки эллинистических домов. Было также внимательно изучено развитие храма Пальмирских богов от первой стадии, представлявшей собой обнесенный стеной участок с единственным наосом и пропилеями (около 50 г. н.э.), к храму нормального типа с наосом, пронаосом и окружающими часовнями. Было доказано, что перестройка дома в сооружение, служившее местом встречи христиан, имевшее также баптистерий, произошла только в III в. н.э. Это сооружение построено на руинах более раннего жилища.
Этот краткий отчет, конечно, не дает информации об интенсивных топографических исследованиях памятника, верификации надписей и граффити, пересмотру хронологии керамики и пополнении фотодокументации, — мероприятиях, которые составляли значительную часть деятельности экспедиции. Хотя мы оставляем памятник, который дал археологам только часть своих сокровищ и многие руины которого зовут к дальнейшим исследованиям, я полагаю, что мы можем быть уверены, что та часть города, которую мы смогли открыть, была раскопана сколь возможно тщательно, и наши отчеты


204
Часть 1. М.И. Ростовцев и его «сирийские Помпеи»
такие же. Наши последующие публикации не будут страдать от недостаточности сведений...»
Так выглядит последний «полевой отчет» по исследованиям Дура-Европос.
Необходимо указать еще на одно обстоятельство, в определенной степени связанное с работами в Дура, но принадлежащее уже «большой политике».
Население Ливана и Сирии, естественно, не хотело мириться с системой мандата, которая ставила эти страны под французский контроль, и это сопротивление находило весьма разнообразные формы выражения. В силу этого между правительствами Сирии и Ливана, с одной стороны, и французским правительством, с другой, неоднократно происходили переговоры по различным вопросам. О том, как могли сказаться эти переговоры на раскопках в Дура-Европос, нас информируют некоторые документы.
Первым в этом коротком «архивном досье» является письмо из Государственного департамента президенту Эйнджеллу:
«Государственный департамент Вашингтон.
При ответе ссылаться на NE 8900. 927/35 9 сентября 1936 г.
Конфиденциально7
Мой дорогой доктор Эйнджелл!
Ссылаюсь на письмо Департамента от 12 мая 1936 г. относительно возможного изменения нынешней ситуации в области археологической деятельности в Сирии в результате ведущихся сейчас переговоров в Париже между сирийской делегацией и французским правительством.
Департамент получил депешу из американского посольства в Париже, в которой сообщается, что французское Министерство иностранных дел официально утверждает, что вопрос об археологической деятельности в Сирии не был включен в число тем, которые обсуждаются сирийской делегацией и французским правительством. Кроме того, представитель посольства был информирован, что по этому вопросу не было достигнуто согласие, но что французское правительство стремится к тому, чтобы сохранить настоящее положение без каких-либо изменений.
Искренне Ваш
В. 	Марри,
директор Отдела ближневосточных стран»8.
Следующее письмо из Государственного департамента в адрес президента Эйнджелла датируется 23 декабря 1936 г.:
«Государственный департамент Вашингтон.
При ответе ссылаться на NE 890Е. 01/75 23 декабря 1936 г.
Мой дорогой доктор Эйнджелл!
Ссылаюсь на письмо Департамента от 9 сентября 1936 г., касающееся археологической деятельности в Сирии и Ливане.
Департамент в настоящее время получил копию текста "Договора о дружбе и союзе между Францией и Ливаном", подписанного 13 ноября 1936 г., и связанных с ним дополнений к основному договору. При обмене нотами к тексту договора было установлено, что существующие в настоящее время правила, касающиеся археологической деятельности в Ливане, будут продолжать действовать. Текст обмена нотами следующий: "Президент Ливанской Республики — Верховному комиссару Французской Республики.
Я имею честь донести до Вашего сведения, Ваше превосходительство, что ливанское правительство считает необходимым сохранить по отношению к иностранным учреждениям образования, помощи и благотворительности, так же, как и по отношению к исследовательским археологическим миссиям, преимущества нынешнего режима, касающиеся их деятельности и древностей".
"Верховный комиссар Французской Республики — Президенту Ливанской Республики.
Своим письмом, датируемым сегодняшним днем, Вы, Ваше превосходительство, сообщили мне о намерении правительства Ливана относительно режима деятельности, касающейся древностей Ливана.
Я имею честь принять это любезное сообщение".
Ясно, что обмен нотами по дополнению № 7 к тексту "Договора о дружбе и союзе между Францией и Сирией"... означает тот же самый режим археологической деятельности и в Сирии...
Искренне Ваш
В. 	Марри,
директор Отдела ближневосточных стран».
Эти документы говорят о той стороне деятельности экспедиции, которая обычно оставалась в тени. Совершенно ясно, что Государственный департамент пристально следил за ситуацией и, видимо, как мог помогал экспедиции.
Совершенно очевидно, что М.И. Ростовцев не мог смириться с решением о прекращении исследований. Именно по его настоянию непременный секретарь Академии надписей и изящной словесности обратился к президенту Йельского университета с письмом от 29 июня 1937 г.:
«Господин президент!
Академия надписей и изящной словесности, заслушав сообщение профессора Ростовцева о последних раскопках в Дура-Европос9 и обсудив блестящие результаты их, не может не сожалеть о прекращении раскопок Йельским университетом. Академия выражает надежду, что этот перерыв будет кратковременным.
Я буду Вам очень обязан, господин президент, если Вы учтете эту нашу надежду при Вашем решении. Примите, господин президент, уверения в моем глубочайшем уважении.
Р. Дюссо».
Ответ президента Йельского университета последовал практически сразу же (письмо от 12 июля 1937 г.):


История раскопок Дура-Европос 1928—1937 гг. в письмах и документах
205
«Мой дорогой господин Дюссо!
Я подтверждаю получение Вашего сообщения от 29 июня со ссылкой на доклад, сделанный профессором Ростовцевым о раскопках в Дура-Европос. Йельский университет горд своим участием в этом выдающемся научном предприятии и его результатами. Вы можете быть уверены, что как президент я употреблю все свои силы и изобретательность, чтобы найти средства для того, чтобы возобновить раскопки...»
Окончательное крушение надежд на возобновление раскопок принесло письмо из Фонда Рокфеллера от 16 декабря 1937 г.:
«Дорогой профессор Ростовцев!
Я рад сегодня сообщить, что я только что послал в Париж письмо относительно профессора Э. Бикерма- на. Фонд подтверждает свой грант на следующие два года, что даст приблизительно половину его зарплаты. Это сделано на период ожидания им постоянного места, пока он не станет натурализованным гражданином страны. Это может произойти к концу пятилетнего срока проживания10.
Что касается Вашей проблемы, то я могу прислать только негативный ответ. Мы пошли дальше в нашей новой программе, что явно делает еще более трудным рассмотрение просьб от тех реципиентов нашей помощи, которые уже получали ее раньше. Кроме того, если подобные проекты и будут рассматриваться, дополнительная помощь будет означать прекращение действия гранта. Я был бы рад, если бы Вы смогли позвонить мне, когда Вы будете в Нью-Йорке. Я включил Ваше имя в список, в случае, если я буду в Нью- Хейвене. Для меня будет настоящим удовольствием услышать рассказ о тех событиях, которые произошли с момента моего последнего визита.
Искренне Ваш
Дэвид X. Стивенс».
По всей видимости, М.И. Ростовцев немедленно сообщил об этой печальной новости Ф. Юомону, поскольку в письме последнего от 29 декабря 1937 г. имеются следующие строки:
«Я очень сильно сожалею, что раскопки Дура не могут быть продолжены. Рано или поздно нужно будет закончить вскрытие этих Помпей пустыни11, где каждая кампания давала такой урожай открытий».
На этом сообщении можно было бы поставить точку в истории раскопок в Дура-Европос, руководимых М.И. Ростовцевым. Однако в нашем распоряжении имеется несколько документов, которые заставляют думать, что в этой истории была еще одна страница, которая, как кажется, осталась совершенно неизвестной современным исследователям.
Мы имеем в виду переписку относительно нового договора о раскопках^в Дура-Европос между Службой древностей Сирии и Йельским университетом, а также текст самого этого договора. Данный сюжет в материалах, имеющихся в нашем распоряжении, начинается с письма президента Йельского университета Сеймура12 (сменившего в 1937 г. на посту президента
Дж.Р. Эйнджелла), адресованного А. Сейригу, продолжавшему занимать пост директора Службы древностей (письмо от 2 марта 1938 г.):
«Дорогой господин Сейриг!
Я пишу Вам от имени Йельского университета, чтобы обсудить вопрос о возобновлении концессии на археологический памятник Дура-Европос на следующие шесть лет. Срок действующей концессии истекает 1 октября 1939 г., но поскольку раскопки в Дура-Европос не планируются в приближающемся сезоне 1938— 1939 гг., мне хотелось бы, чтобы просьба о возобновлении была рассмотрена сейчас.
Администрация Йельского университета готова платить сумму, не превышающую 10 долларов в месяц, охраннику памятника в течение оставшихся месяцев действующей концессии и в течение срока возобновляемой концессии. Мы надеемся на сотрудничество Службы древностей и сирийского правительства в охране памятника и древностей, хранящихся в доме миссии, за которые, поскольку они являются собственностью сирийского правительства, Йельский университет не может нести полной ответственности.
Могу ли я надеяться, что Вы как директор Службы древностей Сирии и Ливана предпримете необходимые шаги^для продления концессии на раскопки Дура- Европос Йельскому университету на срок шесть лет после окончания срока действия настоящей концессии?
Искренне Ваш
Чарльз Сеймур.
Копия: профессору Ростовцеву».
Мы не имеем сведений о том, как проходили переговоры и кто в них участвовал. В нашем распоряжении только документы, свидетельствующие о завершении этих переговоров, и даты документов показывают, что переговоры были достаточно длительными.
Письмо А. Сейрига, адресованное президенту
Ч. 	Сеймуру, написано в Бейруте 28 марта 1940 г.13:
«Господин президент!
Я имею честь послать Вам в данном пакете два экземпляра контракта, который возобновляет для Вашего университета на третий срок продолжительностью в шесть лет концессию на археологический памятник Дура-Европос. Я буду Вам признателен, если Вы найдете необходимым подписать эти два документа и вернете их мне. Я затем отправлю Вам один экземпляр, на котором верховный комиссар поставит свою подпись.
Я пользуюсь этим случаем, господин президент, чтобы вновь выразить наше огромное уважение по отношению к миссии в Дура-Европос, а также чувство удовлетворения высокими научными достижениями миссии и постоянным согласием, которое мы всегда находили в наших отношениях. Я очень надеюсь, что Вы сможете без задержек возобновить работы.
Примите, господин президент, уверения в моем глубоком и неизменном уважении.
А. 	Сейриг».


206
Часть 1. М.И. Ростовцев и его «сирийские Помпеи»
Ответ от президента Сеймура датирован 1 мая 1940 г.:
«Мой дорогой господин А. Сейриг!
Я пишу, чтобы поблагодарить Вас за Ваше письмо от 28 марта, которое пришло вместе с двумя экземплярами контракта на продолжение в течение нового периода в шесть лет (с 1 октября 1939 г.) концессии на памятник Дура-Европос для Йельского университета на право раскопок этого памятника. Ваш ответ на мое письмо от 2 марта 1938 г. был приятен для нас всех. Я посылаю Вам подписанные контракты и надеюсь получить один экземпляр от Вас с подписью верховного комиссара.
Примите глубокую благодарность за благожелательность, оказанную моим коллегам Вами и Вашими коллегами в Верховном комиссариате Французской Республики в Сирии...»
Создается впечатление, что все эти переговоры проходили без прямого участия М.И. Ростовцева, поскольку в его переписке, в частности в переписке с Ф. Кюмоном, эта тема практически не отражена. Так, в письме Ф. Юомону от 2 апреля 1940 г. этой теме посвящена лишь одна фраза: «Дюссо написал Брауну, настаивая, чтобы мы возобновили раскопки Дура. Но как можно это делать, не имея денег?»
Та же самая мысль присутствует и в другом его письме — от 20 апреля: «Сейриг прислал мне письмо и свой отчет перед Академией. Великолепные открытия в Пальмире. Он хочет, чтобы мы возобновили раскопки. Я этого также очень хочу. Но где найти деньги? Я пытался, но безрезультатно. Думают, что Америка получает выгоду от войны. Это, может быть, и так. Но мы, простые люди, этого не чувствуем».
Необходимо также отметить, что в переписке М.И. Ростовцева нет никаких упоминаний о самом факте подписания договора, сообщается только о предложениях со стороны французских ученых. Тем не менее, как видно из приведенных выше документов, договор был заключен. В нашем распоряжении имеется и копия этого договора, подписанного как президентом Йельского университета, так и верховным комиссаром Франции:
«Верховный комиссариат Французской Республики в Сирии и Ливане
Соглашение об археологических раскопках Дура-Европос (Салахийе на Евфрате)
Между верховным комиссаром Французской Республики в Сирии и Ливане, с одной стороны,
и президентом Йельского университета в Нью- Хейвене (Коннектикут), с другой стороны.
Было решено и установлено следующее.
1. Археологическое исследование Дура-Европос передано Йельскому университету с 1 октября 1939 г. на новый период в шесть лет.
2. Раскопки проводятся под научным патронажем Академии надписей и изящной словесности и Йельск¬
ого университета и осуществляются на средства вышеназванного университета.
3. Техническое руководство работами будет доверено специалисту, назначенному научным комитетом и утвержденным верховным комиссаром.
4. В конце каждого сезона найденные в процессе раскопок древности будут разделены на две равные части, из которых одна будет передана экспедиции Службой древностей. Однако Служба древностей сохранит право передавать государству вне рамок разделения находок такие объекты, которые она сочтет особо необходимыми для государственных коллекций.
5. Перед разделом руководитель миссии передаст директору Службы древностей список найденных объектов и фотографическое досье этих находок. Достигнута договоренность, что содержание этих документов не будет сообщаться никому без согласия Йельского университета.
6. Объекты, переданные Сирии, будут переправлены в музей Дамаска силами и за счет экспедиции.
7. Открытие здания, украшенного фресками или любым иным видом хрупкого декора, обязывает экспедицию перевезти этот декор в том случае, если Служба древностей сочтет это необходимым. В этом случае, если экспедиция обнаружит другое здание, украшенное фресками или другим видом хрупкого декора, не разрешается производить расчистки его до того, как будет осуществлена перевозка вышеупомянутого декора или не будут осуществлены мероприятия по сохранению, которые предпишет Служба древностей.
8. Публикация результатов будет осуществляться только Йельским университетом и Академией надписей и изящной словесности.
9. Объекты, которые требуют специального исследования (пергамента, монеты, таблички и т.д.), будут перевезены в Йель и возвращены Сирии только после завершения их публикации.
10. Концессионеры будут согласовывать свои действия во всех случаях, которые не предусмотрены настоящим соглашением, с правилами установлений, касающихся древностей и археологических раскопок...»14
Не подлежит сомнению, что данное соглашение не могло быть заключено, если бы руководство Йельского университета не имело надежды добыть средства для проведения раскопок (возможность, в которую не верил М.И. Ростовцев). Мы в настоящее время не знаем, какой источник финансирования рассчитывал найти президент Ч. Сеймур. Во всяком случае, можно полагать, что для президента проблема возобновления раскопок виделась в более оптимистической перспективе, чем для М.И. Ростовцева.
Однако общая обстановка в мире привела к тому, что раскопки в Дура-Европос уже через несколько дней после подписания соглашения оказались совершенно невозможными. В начале мая 1940 г. уже несколько месяцев шла Вторая мировая война, хотя на границе между Германией и Францией эта война была «странной», поскольку никаких серьезных военных


История раскопок Дура-Европос 1928—1937 гг. в письмах и документах
207
действий не велось, а США занимали нейтральную позицию. Средиземноморье оставалось зоной мира, и поэтому казалось вполне возможным, что американская археологическая экспедиция сможет возобновить свои исследования в Дура-Европос.
Но очень скоро началось мощное германское наступление, которое сокрушило Францию. За несколько дней до этой катастрофы в войну на стороне Германии вступила Италия, и Средиземное море стало зоной активных боевых действий. К тому же французы, находившиеся в Сирии и Ливане, разделились: часть сохраняла лояльность вишистскому правительству Петэна, часть же, прислушавшись к призывам генерала де Голля, перешла на сторону «Сражающейся Франции». В таких условиях начинать раскопки, естественно, было невозможно. А в декабре 1941 г. США вступили в войну.
Успех Йельского университета, заключившего новое соглашение и, видимо, надеявшегося добыть деньги для раскопок, не мог быть претворен в жизнь. Исследования в Дура-Европос возобновились только много лет спустя.
1 Hopkins С. The Discovery of Dura-Europos / Ed. by B. Goldman. New Haven—London, 1979. P. XXV.
2 Самое подробное изложение см.: Matheson S.B. The Tenth Season at Dura-Europos. 1936—1937 // Doura-Europos Etudes III, 1990. P., 1992; eadem. The Last Season at Dura- Europos // Eius Virtutis Studiosi: Classical and Postclassical Studies in Memory of Frank Brown. Washington, 1993.
3 Д.А. Расовский (1902—1941) — историк, исследователь истории Древней Руси, работал в Карловом университете в Праге и Институте им. Кондакова. О кончине его М.И. Ростовцев 14 июля 1941 г. сообщал Э. Миннзу: «Вести из Сербии печальные. Вы знаете, что часть конда- ковского Института переехала из Чехии в Белград с частью библиотеки. Во время бомбардировки Белграда дом института был разрушен, и Расовский с молодой женой (дочь Окунева) были убиты». См.: Скифский роман / Под общ. ред. акад. РАН Г.М. Бонгард-Левина. М., 1997. С. 321. Бомбардировка, упомянутая в письме, имела место при захвате города немецкими войсками в мае 1941 г.
4 Имеется в виду путешествие в Индию и страны Юго-Восточной Азии. Подробнее о нем см.: Скифский роман. С. 185—191.
5 Имеется в виду: The Excavations at Dura-Europos Conducted by Yale University and the French Academy of Inscriptions and Letters. Preliminary Report. Seventh and Eighth Seasons. 1933—1934 and 1934—1935. New Haven—London—Leipzig—Prague, 1939.
6 Об этом см.: The Excavations at Dura-Europos Conducted by Yale University and the French Academy of Inscriptions and Letters. Preliminary Report. Ninth Season. 1935—1936. Pt. I. The Agora and Bazaar. New Haven—London—Oxford, 1944.
7 Подчеркнуто автором документа.
8 На письме имеется пометка: «Копии: деканам Фэрниссу и Миксу, профессору Ростовцеву».
9 Речь идет о: Rostovtzeff М. Rapport sur les fouilles de Doura- Europos. Campagne de 1936—1937 // CRAI. 1937.
10 Проблемы, связанные с помощью М.И. Ростовцева Э. Би- керману, подробно рассмотрены в: Скифский роман. С. 329 сл.
11 «Помпеи пустыни» — определение, которое М.И. Ростовцев дал Дура-Европос. Так называлась одна из его статей, посвященных результатам раскопок. См. : Rostovtzeff М. Doura-Europos, la Pompei del deserto siriaco // La Vie del Mondo. 1937. T. 5.
12 Чарльз Сеймур (Charles Seymour, 1885 — 1963) — президент Йельского университета в 1937 — 1950 гг., до этого был провостом (второе лицо в университете).
13 Письмо на бланке Службы древностей Верховного комиссариата Французской Республики в Сирии и Ливане.
14 Перевод писем и документов, опубликованных во II— XII главах этого очерка, выполнен Л.С. Баюн, А.В. Бусыгиным, М.Д. Бухариным, Е.И. Соломатиной, С.А. Сте- панцовым и С.В. Шкунаевым.
XIII. 	ЭПИЛОГ
Прекращение раскопок в Дура-Европос не означало для М.И. Ростовцева окончания работ над материалами, полученными в ходе этих исследований. В первую очередь это была его программа издания «Окончательных отчетов» (Final Reports). Естественно, что намеченная программа менялась, однако основные принципы оставались неизменными — опубликовать сколь возможно полно все категории найденных объектов и все архитектурные комплексы, которые не нашли всестороннего анализа и описания в «Предварительных отчетах». Поэтому планировалось, что каждый «Окончательный отчет» будет представлять не только собственно публикацию, но и исчерпывающее исследование по данной категории материалов.
Насколько мы можем судить, М.И. Ростовцев активно руководил подготовкой этих изданий и участвовал в работе как автор. К сожалению, в имеющихся эпистолярных архивных материалах этот этап исследований материалов Дура-Европос отражен фрагментарно. Этому имеется вполне рациональное объяснение: основные документальные материалы и значительная часть находок были сосредоточены в Йельском университете, поэтому отпадала в значительной мере необходимость в переписке. Но те исследовательские и издательские проекты, которые осуществлялись не на базе Йеля, естественно, нашли отражение в архивных материалах. В частности, имеется несколько писем К. Крэлинга к М.И. Ростовцеву, в которых он подробно рассказывает об исследованиях, проводимых им при подготовке к изданию материалов из синагоги Дура-Европос.
Вышедшие до сего времени (и подготавливаемые в настоящее время к изданию) «Окончательные отчеты» могут быть разделены на три группы. Первую составляют те, которые были подготовлены при жизни М.И. Ростовцева и которые, естественно, курировались им лично. Вторую группу — те из «Отчетов», которые вышли из печати позднее, но в подготовке которых М.И. Ростовцев, несомненно, участвовал. Нако¬


208
Часть J. М.И. Ростовцев и его «сирийские Помпеи»
нец, в третью группу входят отчеты, опубликованные уже много позднее кончины М.И. Ростовцева: в подготовке их М.И. Ростовцев участия не принимал.
Первая из групп включает шесть «Отчетов» (издания, посвященные керамике, текстилю, бронзовым объектам, монетам)1. Вторая группа менее значительна, она включает всего три «Отчета», но они чрезвычайно важны. Это конечные публикации папирусов и пергаментов, иудейской синагоги и здания христианской общины2. Наконец, третья группа отчетов создана учеными, которые работали без непосредственного участия М.И. Ростовцева, отдельно от него. Эти отчеты посвящены скульптуре и некоторым типам керамики3. Наконец, совсем недавно вышел еще один том из серии «Окончательных отчетов» — по оружию и оборонительным доспехам4.
Однако работой над окончательными отчетами деятельность М.И. Ростовцева, связанная с результатами раскопок, не исчерпывалась. В 1938 г. он издает книгу, которая представляет собой общий очерк истории и искусства Дура-Европос в контексте эллинистической, парфянской и римской цивилизаций5. Он также активно использует материалы из Дура-Европос при создании общей истории эллинизма, особенно при анализе проблем международной торговли6. Необходимо также отметить и ряд его частных исследований, написанных в период после окончания раскопок7.
В эти же годы ряд работ по проблемам Дура-Европос опубликовали ученики и сотрудники М.И. Ростовцева8. Можно полагать, что М.И. Ростовцев не только знал об их подготовке, но и консультировал и направлял своих учеников.
Но самое важное, однако, заключалось в ином. Материалы из Дура-Европос, полученные в результате десяти сезонов раскопок, стали важнейшим фондом источников, без использования которых невозможны никакие исследования по чрезвычайно широкому кругу проблем. Перечислим только наиболее важные, с нашей точки зрения: эллинистическая колонизация Востока, политическая история Селевкидов, династический культ в эпоху эллинизма и его пережитки в последующие исторические эпохи, политическая история Парфянского царства, судьба греческого полиса в составе Парфии, социальная структура и политическая организация этого государства, эволюция городского гражданского коллектива, особенности парфянского искусства (в частности так называемая проблема фронтальности в живописи), римские завоевания на Востоке и проблема римского лимеса на Евфрате, римская армия, ее организация, комплектование и внутренняя жизнь, проблемы международной караванной торговли (в частности пальмирской), типология храмов на эллинистическом и римском Востоке, религиозная ситуация в римской Месопотамии, местные и привнесенные культы, проблема возникновения христианского искусства, искусство позднеантичного иудаизма, культ Митры, его происхождение и история в рамках Римской империи. Число проблем, для исследования кото¬
рых материалы раскопок Дура-Европос чрезвычайно важны, легко умножить.
Можно смело утверждать, что ни один памятник античной эпохи, исследовавшийся археологами в XX в., не дал столько информации для постановки и решения такого числа научных проблем, как Дура-Европос. Именно в этом состоит особая уникальность города. Помимо обычных бытовых находок (керамики различного характера, орудий труда, утвари и т.п.) в ходе исследований были изучены жилища, относящиеся к различным периодам существования города, городские укрепления (стены, башни, городские ворота), термы, большое количество храмовых сооружений, особенно внимательно были исследованы те части города, которые были заняты римским гарнизоном. Сохранность города была такова, что удалось составить подробный городской план. Вдобавок археологи смогли обнаружить следы осадных работ персов, а также подкопы, которые вели осажденные, стремившиеся помешать врагам проникнуть в город. В ходе исследований укреплений и подкопов удалось обнаружить значительное число оружия и оборонительных доспехов. Все эти материалы стали играть важную роль в изучении материальной культуры эллинистической, парфянской и римской цивилизаций.
Особое внимание необходимо уделить проблеме городского плана, поскольку Дура-Европос была первым городом на эллинистическом Востоке, где был зафиксирован так называемый «гипподамов план», т.е. регулярная организация городского пространства. В дальнейшем подобная планировка была открыта и при исследовании других городских центров, но первый импульс для исследования особенностей градостроительства дали именно раскопки Дура.
Исследования храмов в Дура-Европос открыли другую, также совершенно неожиданную особенность культуры эллинистического Востока. Раскопки показали, что в городе, который являлся созданием греков и македонян, в сущности, не было ни одного собственно греческого по своей архитектуре храма (за исключением, предположительно, раннего храма Аполлона и Артемиды). Все остальные храмы — чисто восточные по своему устройству. В дальнейшем оказалось, что картина, зафиксированная в Дура-Европос, — не исключение, а почти общее правило. Это явление, которому, к сожалению, в современной историографии не уделяется достаточного внимания, свидетельствует об определенных изменениях в менталитете греков, участвовавших в процессе колонизации Востока. Но этот факт впервые был выявлен именно в Дура-Европос.
Раскопки Дура дали значительное количество скульптуры и живописи. Именно эти материалы стали основой для создания концепции парфянского искусства, которое практически оставалось неизвестным до того времени. В литературе предшествующего времени парфянское искусство рассматривалось как искусство совершенно не самостоятельное, полностью лишенное оригинальности — нечто вроде «глубокой низины» между двумя «сияющими вершинами»: ахеме-


История раскопок Дура-Европос 1928—1937 гг. в письмах и документах
209
нидским и сасанидским искусством. Выявление его глубокого своеобразия и сильнейшего влияния на искусство последующего времени, в том числе и на рождающееся византийское искусство, было результатом открытий, сделанных в Дура-Европос, и их интерпретации М.И. Ростовцевым.
Среди живописи, найденной при раскопках в этом городе, огромное внимание привлекли фрески из синагоги и дома христианской общины. Живопись синагоги, которая сейчас хранится в Национальном музее в Дамаске (она смонтирована на стенах, воспроизводящих главный зал синагоги в Дура-Европос)9, представляет собой ярчайший пример сложности духовной жизни иудейских общин эпохи поздней античности, той сложности, о которой не подозревали исследователи до момента открытия этого замечательного памятника.
Столь же поразительным было открытие живописи в доме христианской общины. Это открытие вновь поставило проблему происхождения христианского искусства. После него все идеи моноцентризма, выведения христианского искусства из единственного источника, каковым, по мысли исследователей католической направленности, мог быть только Рим, утратили значимость. Проблема происхождения и ранней истории искусства, служащего христианским идеалам, отныне стала рассматриваться как неизмеримо более сложная, как проблема взаимодействия нескольких течений, их взаимных влияний и борьбы. Сложности добавил вопрос и о взаимоотношениях между иудейским и раннехристианским искусством.
Важнейшее значение имело также открытие митреума с его рельефами и живописью. Митраизм в первые века н.э. представлял собой религиозное течение, которое являлось серьезным соперником христианства. Культ бога Митры был очень популярен, особенно в римской армии. Но проблема соотношения Митры, одного из важнейших божеств древнего иранского пантеона, и римского Митры до сего времени является объектом дискуссий. Открытие митреума в Дура было одним из самых важных фактов, которые подтвердили идею континуитета между иранским и римским культами. После этого открытия противникам этого тезиса пришлось создавать очень сложные конструкции, чтобы ослабить значение этих находок. Открытие митреума в Дура-Европос стимулировало исследования не только собственно митраизма, но и вообще позднеантичной религии.
Особая роль принадлежит Дура-Европос в расширении фонда письменных документов, являющихся источниками для истории эллинистического, парфянского и римского Востока. Мы имеем в виду надписи, граффити, дипинти, наконец, пергамента и папирусы. М.И. Ростовцев, естественно, придавал огромное значение этим документам. К сожалению, до сего времени не появилось исчерпывающего «Окончательного отчета», посвященного надписям. Не изданы в аналогичной форме также граффити и дипинти. Многочисленные частные публикации, как в «Предварительных
отчетах», так и в виде отдельных статей, к сожалению, не могут полностью заменить «Окончательные отчеты». Только папирусы и пергамента изданы в той форме, в которой планировал это сделать М.И. Ростовцев.
Не подлежит сомнению огромная значимость всех этих документов для решения важных научных проблем. Вспомним, что историкам пришлось ждать примерно еще 60 лет, прежде чем новые пергамента того времени были найдены в этом регионе.
Таким образом, раскопки Дура-Европос — и мы можем это смело утверждать — сыграли для изучения истории эллинистического, парфянского и римского Востока совершенно особую первостепенную роль. Ни один из памятников, раскапывавшихся в этом регионе ранее или позднее, не дал такого количества новых источников по столь обширному спектру проблем. Следует отдать должное М.И. Ростовцеву, который очень быстро, основываясь на своем археологическом опыте, приобретенном на памятниках Южной России, понял исключительное значение Дура и с упорством боролся за организацию экспедиции.
Приведенные в предшествующих разделах материалы показывают, что практически все время работ экспедиции ему приходилось прилагать неимоверные усилия, чтобы обеспечивать продолжение раскопок. Было, однако, несколько обстоятельств, часть которых мешала, а часть — помогала М.И. Ростовцеву. Первое из препятствующих обстоятельств — тяжелейший глобальный экономический кризис, пик которого пришелся на время работ экспедиции. Естественно, что в подобных условиях обеспечивать регулярное финансирование раскопок было крайне сложно, необходима была строжайшая экономия средств. В условиях кризиса, как видно по письмам М.И. Ростовцева, резко усилилась конкуренция соискателей грантов, и ему приходилось постоянно доказывать, что именно раскопки в Дура-Европос заслуживают выделения кредитов.
К числу обстоятельств, которые облегчали решение проблем, необходимо в первую очередь отнести позицию президента Йельского университета Дж.Р. Эйнджелла. Как показывают документы, он прекрасно понимал, что означают для науки и для Йельского университета раскопки в Дура-Европос. Мы видим его постоянный и глубокий интерес к этому проекту, которому он оказывал твердую поддержку. Случайным ли было такое совпадение: уход Эйнджелла с поста президента и очень быстрое прекращение финансирования исследований в Дура?
Еще одним благоприятным обстоятельством была позиция руководителей Фонда Рокфеллера. Раскопки осуществлялись, в основном, за счет грантов этого фонда и финансировались достаточно долго — дольше, чем это обычно делалось для научных грантов.
Наконец, важную роль играло благожелательное отношение к экспедиции французских гражданских и особенно военных властей в Сирии. В этом состояла немалая заслуга М.И. Ростовцева, который сумел добиться такого отношения. Тот факт, что научное руко¬
15-7794


210
Часть 1. М.И. Ростовцев и его «сирийские Помпеи»
водство экспедицией осуществлялось совместно Йельским университетом и Французской Академией надписей и изящной словесности, было замечательным решением, оно снимало множество препятствий и помогало экспедиции. Франция и ее ученые не чувствовали себя ущемленными из-за того, что памятник, который перед этим исследовался французской экспедицией, теперь изучает совместная экспедиция. И для французских властей в Сирии экспедиция, таким образом, не была чисто иностранной, что очень помогало в ее работах, особенно в начале исследований. Наконец, успеху исследований способствовало участие в научном руководстве раскопками ученого такого ранга, как Ф. Кюмон.
История экспедиции в Дура-Европос свидетельствует о постепенном, но неуклонном повышении уровня работ. Так, в последние годы раскопок особое внимание стали уделялять стратиграфии и массовому материалу, а не только сенсационным находкам. Рост уровня работ был связан с несколькими обстоятельствами: теми задачами, которые славились перед научным составом экспедиции, размерами средств, имевшихся в распоряжении, научными и человеческими качествами сотрудников. Планы экспедиционных работ всегда обсуждались очень детально, и в ходе раскопок археологи стремились следовать им. М.И. Ростовцев всегда был в курсе всех событий, постоянно получая из экспедиции письма как официального, так и неофициального характера. Будучи загружен профессорской работой, М.И. Ростовцев не мог часто приезжать в Дура. Однако в наиболее драматические и важные моменты он всегда оказывался там.
М.И. Ростовцев внимательно подбирал сотрудников экспедиционного коллектива, боролся за то, чтобы их труд нормально оплачивался. Он приложил немало сил, чтобы сохранить во главе полевого состава К. Хопкинса. М.И. Ростовцев стремился к тому, чтобы участники экспедиции не только занимались раскопками, но и принимали самое активное участие в изучении и публикации материалов, полученных в ходе исследований. При этом имелась в виду не только первичная публикация в «Предварительных отчетах» и информационные сообщения, но и углубленные исследования. Важной особенностью работы М.И. Ростовцева с материалом было то, что целый ряд важных категорий находок и комплексов сразу же включался в учебный процесс — на семинарских занятиях со студентами и аспирантами Ростовцев изучал этот материал. Это не только повышало уровень преподавания, но и включало в процесс исследования новые силы.
Работа американо-французской экспедиции в Дура-Европос — вечный и достойный памятник великому русскому ученому М.И. Ростовцеву. Можно без преувеличения сказать, что без М.И. Ростовцева, его масштабности, усилий и таланта Дура-Европос не подарила бы миру такие шедевры древнего искусства, не открыла бы новые грани цивилизации восточного эллинизма, не обогатила бы науку блестящими открытиями, новыми идеями и исследовательскими трудами.
1 Toll N.P. The Green Glazed Potteiy (Excavations at Dura- Europos. Final Report. Vol. IV. Pt. 1. Fasc.l). New Haven, 1943; Cox D.H. The Greek and Roman Pottery (Excavations at Dura-Europos. Final Report. Vol. IV. Pt. 1. Fasc. 2). New Haven, 1949; Pfister R, Bellinger L. The Textile (Excavations at Dura-Europos. Final Report. Vol. IV. Pt. 2). New Haven, 1945; Baur P. V.C. The Lamps (Excavations at Dura- Europos. Final Report. Vol. IV. Pt. 3). New Haven, 1947; Frisch Т., Toll N. The Bronze Objects. 1. Pierced Bronzes, Enameled Bronzes and Fibulae (Excavations at Dura-Europos. Final Report. Vol. IV. Pt. 4. Fasc. 1). New Haven, 1949; Bellinger A.R. The Coins (Excavations at Dura-Europos. Final Report. Vol. VI). New Haven, 1949.
2 Welles C.B., Fink R.O., Gilliam J.F. The Parchments and Papyri (Excavations at Dura-Europos. Final Report. Vol. V. Pt. 1). New Haven, 1959; Kraeling C.H. The Synagogue (Excavations at Dura-Europos. Final Report. Vol. VIII. Pt. 1). New Haven, 1956; idem. The Christian Building (Excavations at Dura-Europos. Final Report. Vol. V. Pt. 2). New Haven, 1967.
3 Downey S.B. The Heracles Sculpture (Excavations at Dura- Europos. Final Report. Vol. III. Pt. 1. Fasc. 1). Locust Valley — New York—New Haven, 1966; eadem. The Stone and Plaster Sculpture (Excavations at Dura-Europos. Final Report. Vol. III. Pt. 1. Fasc. 2). Los Angeles, 1959; Dyson S.L. The Commonware Pottery, the Brittle Ware (Excavations at Dura-Europos. Final Report. Vol. IV Pt. 1. Fasc. 3). New Haven, 1959.
4 James S. T. The Arms and Armour, and other Military Equipment (Excavations at Dura-Europos. Final Report. Vol. VII). L., 2002.
5 Rostovtzeff M. Dura-Europos and its Art. Oxf., 1938.
6 Rostovtzeff M. The Social and Economic History of the Hellenistic World. Vol. I—III. Oxf., 1941.
7 Например: Rostovtzeff M. Kaiser Trajan und Dura // Klio.
1938. 	Bd. 31; idem. The Foundation of Dura-Europos on the Euphrates // Seminarium Kondakovianum. 1938 T. 10; idem. Le Gad de Doura et Seleucus Nicator // Melanges syriens of- ferts a M. R. Dussaud. P., 1939; idem. The Mithraeum of Dura-Europos on the Euphrates // Bulletin of the Associates in Fine Arts at Yale University. 1939. Vol. 9; idem. Vexillum and Victory // JRS. 1942. XXXII; idem. Res Gestae Divi Saporis and Dura // Berytus. 1943. Vol. 8; idem. The Parthian Shot // AJA. 1943. Vol. 47.
8 См., например: Bellinger A. R. The Numismatic Evidence from Dura // Berytus. 1943/1944. 8; idem. Seleucid Dura: The Evidence of the Coins // Berytus. 1948. 9; Du Mesnil du Buisson R. Inventaire des inscriptions palmyrdniennes de Doura-Europos. P., 1939; idem. Peintures de la Synagogue de Doura-Europos, 245—256 apres J.-C. Rome, 1939; idem. Les ouvrages du siege de Doura-Europos // Mdmoires de la Socidtd nationale des antiquaires de France. 1944. Ser. 9. № 182; Gilliam J.F. The Dux Ripae at Dura-Europos // Transactions of American Philological Association. 1941. 72; Hopkins C. Architectural Background in the Painting at Dura-Europos // AJA. 1941. 45; idem. The Christian Chapel at Dura-Europos // St. Joseph Lillies. 1947. XXXVI, 2 (June); idem. The Siege of Dura // Classical Journal. 1947. 42; Welles C.B. The Epitaph of Julius Terentius // Harvard Theological Review. 1941. XXXIV; idem. The Population of Roman Dura-Europos // Studies in Roman Economic and Social History in Honor of Allan Chester Johnson / Ed. P.R. Coleman-Norton. Princeton, 1951.
9 Эти работы были выполнены под руководством архитектора Г Пирсона.


История раскопок Дура-Европос 1928—1937 гг. в письмах и документах
211
XIV. 	БИБЛИОГРАФИЯ
Предварительные отчеты
The Excavations at Dura-Europos Conducted by Yale University and the French Academy of Inscriptions and Letters. Preliminary Report. First Season. Spring 1928. New Haven — London — Oxford, 1929.
The Excavations at Dura-Europos Conducted by Yale University and the French Academy of Inscriptions and Letters. Preliminary Report. Second Season. October 1928 — April
1929. New Haven—London—Oxford, 1931.
The Excavations at Dura-Europos Conducted by Yale University and the French Academy of Inscriptions and Letters. Preliminary Report. Third Season. November 1929 — March
1930. New Haven—London—Oxford, 1932.
The Excavations at Dura-Europos Conducted by Yale University and the French Academy of Inscriptions and Letters. Preliminary Report. Fourth Season. October 1930 — March
1931. New Haven, 1933.
The Excavations at Dura-Europos Conducted by Yale University and the French Academy of Inscriptions and Letters. Preliminary Report. Fifth Season. October 1931 — March 1932. New Haven—London—Prague, 1934.
The Excavations at Dura-Europos Conducted by Yale University and the French Academy of Inscriptions and Letters. Preliminaiy Report. Sixth Season. October 1932 — March
1933. 	New Haven—London—Prague, 1934.
The Excavations at Dura-Europos Conducted by Yale University and the French Academy of Inscriptions and Letters. Preliminary Report. Seventh and Eighth Seasons. 1933—1934 and 1934—1935. New Haven—London— Leipzig—Prague, 1939.
The Excavations at Dura-Europos Conducted by Yale University and the French Academy of Inscriptions and Letters. Preliminary Report. Ninth Season. 1935—1936. Pt. I. The Agora and Bazaar. New Haven—London—Oxford, 1944.
The Excavations at Dura-Europos Conducted by Yale University and the French Academy of Inscriptions and Letters. Preliminary Report. Ninth Season. 1935—1936. Pt. II. The Necropolis. New Haven—London—Oxford, 1946.
The Excavations at Dura-Europos Conducted by Yale University and the French Academy of Inscriptions and Letters. Preliminary Report. Ninth Season. 1935—1936. Pt. III. The Palace of the Dux Ripae and the Dolichenaeum. New Haven—London—Oxford, 1952.
Окончательные отчеты
The Excavations at Dura-Europos Conducted by Yale University and the French Academy of Inscriptions and Letters. Final Report III. Pt. 1. Fasc. 1 {Downey S. B. The Heracles Sculpture). New Haven, 1969.
The Excavations at Dura-Europos Conducted by Yale University and the French Academy of Inscriptions and Letters. Final Report III. Pt. 1. Fasc. 2 {Downey S. B. The Stone and Plaster Sculpture). Los Angeles, 1977.
The Excavations at Dura-Europos Conducted by Yale University and the French Academy of Inscriptions and Letters. Final Report IV. Pt. 1. Fasc. 1 {Toll N. The Green Glazed Pottery). New Haven, 1943.
The Excavations at Dura-Europos Conducted by Yale University and the French Academy of Inscriptions and Letters. Final Report IV. Pt. I. Fasc. 2 (Cox D. H. The Greek and Roman Pottery). New Haven, 1949.
The Excavations at Dura-Europos Conducted by Yale University and the French Academy of Inscriptions and Letters. Final Report IV. Pt. I. Fasc. 3 (Dyson S. The Commonware Pottery; the Brittle Ware). Hew Haven, 1968.
The Excavations at Dura-Europos Conducted by Yale University and the French Academy of Inscriptions and Letters. Final Report IV. Pt. II (Pfiester R., Bellinger L. The Textiles). New Haven, 1945.
The Excavations at Dura-Europos Conducted by Yale University and the French Academy of Inscriptions and Letters. Final Report IV. Pt. Ill (Baur P. VC. The Lamps). New Haven, 1947.
The Excavations at Dura-Europos Conducted by Yale University and the French Academy of Inscriptions and Letters. Final Report IV. Pt. IV. Fasc. 1 (Frisch T.G., Toll N.P. The Bronze Objects. Pierced Bronzes, Enameled Bronzes and Fibulae). New Haven, 1949.
The Excavations at Dura-Europos Conducted by Yale University and the French Academy of Inscriptions and Letters. Final Report IV. Pt. V (Clairmont C. The Glass Vessels). New Haven, 1963.
The Excavations at Dura-Europos Conducted by Yale University and the French Academy of Inscriptions and Letters. Final Report V. Pt. I (Welles C.B., Fink RO., Gilliam J.F. The Parchments and Papyri). New Haven, 1959.
The Excavations at Dura-Europos Conducted by Yale University and the French Academy of Inscriptions and Letters. Final Report VI (Bellinger A. R. The Coins). New Haven, 1949.
The Excavations at Dura-Europos Conducted by Yale University and French Academy of Inscriptions and Letters. Final Report VIII. Pt. I (Kraeling С. H. The Synagogue). New Haven, 1956.
The Excavations at Dura-Europos Conducted by Yale University and French Academy of Inscriptions and Letters. Final Report VIII. Pt. II (Kraeling С. H. The Christian Building). New Haven, 1967.
* * *
Alabe F. La c6ramique de Doura-Europos // Doura-Europos Etudes III, 1990. P., 1992.
Alfoldi A. Die Hauptereignisse der Jahre 253-61 n. Chr. im Orient im Spiegel der MUnzpragung // Berytus. 1937. 4.
Allara A. Les maisons de Doura-Europos. Questions de typologie // Doura-Europos Etudes I, 1986. P., 1986.
Allara A. Domestic Architecture at Dura-Europos // Mesopotamia. 1987. 22.
Allara A. Les maisonde Doura-Europos. Les donn6es du terrain // Doura-Europos Etudes II, 1988. P., 1988.
Allara A. L’llot des potiers et les fours a Doura-Europos. Etude preliminaire // Doura-Europos Etudes III, 1990. P.,
1992.
Allara A. Entre archives et terrain: Fexemple d’un Hot d’habitation de Doura-Europos // Les maisons dans la Syrie antique du IIIе mill6naire aux d6but de l’lslam. Pratique et
15*


212
Часть 1. М.И.Ростовцев и его «сирийские Помпеи»
rep^sentations de l^space domestique. Actes du Colloque Internationale. Damas 27—30 juin 1992. Beyrouth, 1997.
Allara A., Saliou C. Constitution d’un rtpertoire de l’ar- chitecture domestique a Doura-Europos // Doura-Europos Etudes IV, 1991—1993. P., 1997.
Altheim F., Stiehl R. Inscriptions of the Synagogue of Dura-Europos // East and West. 1958. 9.
Ancient Synagogues. The State of Research / Ed. by J. Gutmann. Chico (Calif.), 1981.
Arnaud P. Doura-Europos, microcosme grec ou rouage de l’administration arsacide? Modes de maitrise du territoire et ^gration des notables locaux dans la pratique administrative des rois arsacides // Doura-Europos Etudes I, 1986. P., 1986.
Arnaud P. Observations sur Г original du fragment de carte de pseudo-bouclier de Doura-Europos // Revue des 6tudes anciennes. 1988. Т. XC. № 1—2.
Arnaud P. Une deuxieme lecture du «bouclier» de Doura- Europos // CRAI. 1989.
Arnaud P. Les salles W9 et W10 du temple d’Azzanathkona a Doura-Europos: d6veloppement historique et topographie familiale d’une «salle aux gradins» // Doura- Europos Etudes IV, 1991—1993. P., 1997.
Aubert M. Les fouilles de Doura-Europos. Notes sur les origines de l’iconographie chrttienne // Bulletin monumental.
1934. 	92.
Aubert M. La peinture de la synagogue de Doura-Europos // Gazette des beaux-arts. 1938. 20. № 898.
Aubert M. Les peintures de la chapelle chr&ienne de Doura-Europos // Bulletin monumental. 1939. 97.
Auge Ch. Note sur les monnaies de Doura-Europos 1984 // Doura-Europos Etudes I, 1986. P., 1986.
Auge Ch. Note sur les monnaies d6couvertes en 1986 et 1987 // Doura-Europos Etudes II, 1988. P., 1988.
Auge Ch. Monnaies de Doura-Europos 1989—1993 // Doura-Europos Etudes IV, 1991—1993. P., 1997.
Avi-Jonah M. Goodenough’s Evaluation of the Dura Paintings: A Critique // The Dura-Europos Synagogue: a Re- evaluation (1932—1972) / Ed. by J. Gutmann. Montana, 1973.
Avi-Jonah M. Art in Ancient Palestine. Selected Studies / Ed. by Y. Tsafrir, H. Katzenstein. Jerusalem, 1981.
Baur P. V.C. The Christian Chapel at Dura // AJA. 1933. XXXVII.
Baur P. V.C. Les peintures de la chapelle chr6tiene de Doura // Gazette des Beaux-Arts. 1933. August.
Baur P. V.C. The Cock and Scorpion in the Orthonobazos Relief at Dura-Europos // Studies presented to D. M. Robinson. Vol. I / Ed. by G. E. Mylonas. St. Louis, 1951.
Bellinger A. R. Two Roman Hoards from Dura-Europos // ANSMN. 1931.49.
Bellinger A. R. The Third and Fourth Dura Hoard // ANSMN. 1932. 55.
Bellinger A. R. The Sixth, Seventh and Tenth Dura-Europos Hoard // ANSMN. 1935. 69.
Bellinger A. R. The Eighth and Ninth Dura Hoard // ANSMN. 1939. 85.
Bellinger A. R. The Numismatic Evidence from Dura // Berytus. 1943/1944. 8.
Bellinger A. R. Seleucid Dura: The Evidence of the Coins // Berytus. 1948. 9.
Bergamini G. Parthian Fortifications in Mesopotamia // Mesopotamia. 1987. 22.
Bertolino R. Les inscriptions hatrtennes de Doura-Europos: 6tude 6pigraphique // Doura-Europos Etudes IV, 1991— 1993. P., 1997.
Bessac J.-C. L’analyse des proc6d6s de construction des remparts de pierre de Doura-Europos. Questions de m6thodologie // Doura-Europos Etudes II, 1988. P., 1988.
Bessac J.-C. L’impiego della pietra da taglio a Dura- Europos // L’Eufrate e il tempo: civilta del medio Eufrate e della Gezira siriana / Ed. O. Rouault e M.G. Massetti- Rouault. Rimini, 1993.
Bessac J.-C., Massih J.A., Valat Z. De Doura-Europos a Aramel: 6tude ethno-arcl^ologique dans des carrieres de Syrie // Doura-Europos Etudes IV, 1991—1993. P., 1997.
Bickerman E.J. Symbolism in the Dura Synagogue // Harvard Theological Review. 1965. 58.
Bickerman E.J. Sur la th6ologie de Part figuratif. A propos de bouvrage d>E. Goodenough // Syria. 1967. T. XLIV.
Bivar A.D.H. Mithra and Mesopotamia // Mithraic Studies. Proceedings of the First International Congress of Mithraic Studies. Manchester, 1975. Vol. II.
Bonnet C. La correspondance scientifique de Franz Cu- mont: bilan et perspectives d’une recherche // Les syncretis- mes religieux dans le monde mediterran£en antique. Actes du Colloque International en l’honneur de Franz Cumont a l’oc- casion du cinquantieme anniversaire de sa mort. Rome, Academia Belgica, 25—27 septembre 1997 / Ed. par C. Bonnet,
A. 	Motte. Bruxelles—Rome, 1999.
Bouni A. Un nouveau bas-relief palmyrtnien de Doura- Europos // Doura-Europos Etudes IV, 1991—1993. P., 1997.
Brandenburg H. Uberlegungen zum Ursprung der frUchristlichen Bildkunst // Atti del IX Congresso Internationale di Archeologia Cristiana. Roma, 1978. Vol. I.
Breasted J.H. The Oriental Institute of the University of Chicago. A Beginning and a Programm (Oriental Institute Communication, № 1). Chicago, 1922.
Breasted J.H. Peinture d’6poque romaine dans le dёsert de Syrie // Syria. 1922. 3.
Breasted J.H. Oriental Forerunners of Byzantine Painting. First-Centuiy Wall Painting from the Fortress of Dura on the Middle Euphrates (The University of Chicago Oriental Institute Publication. Vol. I). Chicago, 1924.
Brilliant R. Painting at Dura-Europos and Roman Art // The Dura-Europos Synagogue: a Re-evaluation (1932— 1972) / Ed. by J. Gutmann. Montana, 1973.
Brown F.E. A Recently Discovered Compound Bow // Seminarium Kondakovianum. 1937. IX.
Brunner C. The Iranian Epigraphic Remains from Dura- Europos // Journal of the American Oriental Society. 1972. 94.
Casel O. Alteste christliche Kunst und Christumsmys- terium // Jahrbuch fUr Liturgiwissenschaft. 1934. 12.
Chaputhier F. L’influence grecque a Doura-Europos // Revue des Etudes Anciennes. 1932. 34.
Colledge M.A.R. Parthian Art. Ithaca—New York, 1977.
Contenau F. La sc6ne pastorale de Doura // Revue assy- rologique. 1940. 37.
Cumont F. Les fresques d*ёpoque romain ге1еуёе5 par M. Breasted a Es-Salihiye sur 1’Euphrate // Les travaux


История раскопок Дура-Европос 1928—1937 гг. в письмах и документах
213
arch£ologiques en Syrie de 1920 а 1922. Publication faite а Г occasion de l’Exposition de Marseille. P., 1923.
Cumont F. Les fouilles de Salihiye sur l’Euphrate // Les travaux arch^ologiques en Syrie de 1920 a 1922. Publication faite a l’occasion de l’Exposition de Marseille. P., 1923.
Cumont F. Rapport sur une mission a Salihiyeh sur I’E- uphrate // CRAI. 1923.
Cumont F. Le temple aux gradins dёcouveгt a Salihiyeh et ses inscriptions // Syria. 1923. 4.
Cumont F. Le sacrifice du tribun romain Terentius et les Palmyr6niens a Doura-Europos // Monuments et mdmoires. Fondation Piot. P., 1923. 26.
Cumont F. Fragment de bouclier portant une liste d’6tapes // Syria. 1925. 6.
Cumont F'. Fouilles de Doura-Europos (1922—1923). Т. I—II. P., 1926.
Cumont F. Couvercle d’un tronc consacr6 a d6esse Atar- gatis // Arethuse. 1930. 27.
Cumont F. La synagogue de Doura et ses peintures // Byzantion. 1933. 8.
Cumont F. Rapport sur une mission a Doura-Europos // CRAI. 1934.
Cumont F. Une campagne de fouilles a Doura // Revue arch6ologique. 1934. 4.
Cumont F. The Dura Mithraeum (translated and edited by E.D. Francis) // Mithraic Studies. Proceedings of the First International Congress of Mithraic Studies. Manchester, 1975. Vol. I.
Cumont F., Renard E. Les fortifications de Doura-Europos // Syria. 1924. V.
Dabrowa E. La gamison romaine a Doura-Europos. Influence du camp sur la vie de la ville et ses cons6quences // Zeszyty Naukowe Universytetu Jagelloskiego. 1981. DCXIII, Prace Historyczne. Z. 70.
Dandrau A. Gypse, pl&tre et «djouse» // Doura-Europos Etudes IV, 1991—1993. P., 1997.
Dinkier E. Dura-Europos, Bedeutung ftlr die christliche Kunst // Religion in Geschichte und Gegenwart. 1958. 2.
Dinkier E. Literaturbericht zur christlichen Arch&ologie 1938—1953 // Theologische Rundschau, N.S. 1953. 21.
Dirven L. The Palmyrenes of Dura-Europos. Leiden— Boston—KOln, 1999.
Dora [sic!] Europos, Salhie of Euphrates. English Language. Damas, [s.a.]
Downey S. B. A Camel Procession from Dura-Europos // Annales arch6ologiques arabes syriennes. 1970. 20.
Downey S.B. Temples a escaliers: the Dura Evidence // California Studies in Classical Antiquity. 1976. 9.
Downey S.B. Syrian Images of Mithras Tauroctonos // Acta Iranica. Textes et Memoires. Vol. 4 (Etudes mithraiques). 1978.
Downey S. B. Two Buildings at Dura-Europos and Early History of the Iwan // Mesopotamia. 1985. 20.
Downey S B. The Citadel Palace at Dura-Europos // Doura-Europos Etudes I, 1986. P., 1986.
Downey SB. Regional Variations in Parthian Religious Architecture // Mesopotamia. 1987. 22.
Downey SB. Further Observation on the Citadel Palace of Dura-Europos // Doura-Europos Etudes II, 1988. P., 1988.
Downey S B. Mesopotamian Religious Architecture: Alexander through the Parthians. Princeton, 1988.
Downey S. B. The Palace of the Dux Ripae at Dura-Europos // Histoire et cultes de l’Asie Centrale pr6islamique. P.,
1991.
Downey SB. Archival Archaeology. Frank Brown’s Notes on the Citadel Palace at Dura-Europos // Doura-Europos Etudes III, 1990. P., 1992.
Downey S.B. Hellenistic, Local and Near Eastern Elements in the Terracota Production of Dura-Europos // Arabia Antiqua. Hellenistic Centers around Arabia / Ed. by A. In- vemizzi, J.-F. Salles. Roma, 1993.
Downey S.B. The Palace of the Dux Ripae at Dura-Europos and «Palatial» Architecture of Late Antiquity // Eius Vir- tutis Studiosi / Ed. by R.T. Scott, A.R. Scott. Washington, 1993.
Downey SB. New Soundings in the Temple of Zeus Megistos at Dura-Europos // Mesopotamia. 1994. 29.
Downey S.B. Dura-Europos // Enciclopedia dell’arte an- tica. Secondo supplemento. Vol. II. 1994.
Downey S.B. Terracota Plaques as Evidence for Connections between Palmyra and Dura-Europos // Palmyra and the Silk Road (International Colloquium. Palmyra, 7—11 april 1992). Damascus, 1996.
Downey S.B. Excavations in the Temple of Zeus Megistos at Dura-Europos // Doura-Europos Etudes IV, 1991—
1993. 	P., 1997.
Downey S.B. Cult Reliefs at Dura-Europos: Problems of Interpretation and Placement // Damaszener Mitteilungen.
1998. 	10.
Downey S.B. The Transformation of Seleucid Dura-Europos // Romanization and the City / Ed. by E. Fentress. Portsmouth, 2000.
Du Mesnil du Buisson R. Les nouvelles d6couvertes de la synagogue de Doura-Europos // Revue biblique. 1934. XLIII.
Du Mesnil du Buisson R. Les fouilles de Doura-Europos en 1932—33 // Revue arch6ologique. 1934. 4.
Du Mesnil du Buisson R. Les peintures de la synagogue de Doura-Europos // Revue biblique. 1934. XLIII.
Du Mesnil du Buisson R. Les miracles de l’eau dans le ddsert d’apres les peintures de la synagogue de Doura-Europos // Revue de l’histoire des religions. 1935. 111.
Du Mesnil du Buisson R. Une peinture de la synagogue de Doura-Europos // Gazette des beaux-arts. 1936. XVI.
Du Mesnil du Buisson R. Un temple de soleil dans la synagogue de Doura-Europos // Gazette des beaux-arts. 1935.
XIV.
Du Mesnil du Buisson R. Les deux Synagogues successes a Dura-Europos // Revue biblique. 1936. XLV.
Du Mesnil du Buisson R. Nouvelles observations sur une peinture de Doura-Europos // Gazette des beaux-arts. 1936.
XV.
Du Mesnil du Buisson R. Compte rendu de la neuvieme campagne de fouilles a Dura-Europos // CRAI. 1936.
Du Mesnil du Buisson R. L’6tandart d’Atargatis et Hadad ou la d£esse Semia // Revue des arts asiatiques. 1937. 1.
Du Mesnil du Buisson R. Sur quelques inscriptions juives de Doura-Europos (Syrie) // Biblica. 1937. 18.
Du Mesnil du Buisson R. Inventaire des inscriptions palmyr6niennes de Doura-Europos. P., 1939.
Du Mesnil du Buisson R. Peintures de la Synagogue de Doura-Europos, 245—256 apres J.-C. Rome, 1939.


214
Часть I. М.И.Ростовцев и его «сирийские Помпеи»
Du Mesnil du Buisson R. Les ouvrages du siege de Doura-Europos // M6moires de la Soci6t6 nationale des anti- quaires de France. P., 1944. Ser. 9. 182.
Du Mesnil du Buisson R. Sur quelques signes chretiens // Rivista di archeologia cristiana. 1947—48. 23—24.
Du Mesnil du Buisson R. Inscriptions sur jarres de Doura- Europos // M61anges de l’Universit6 Saint-Joseph. 1959. 36.
Du Mesnil du Buisson R. L’inscription de la niche cen- trale de la Synagogue de Doura-Europos // Syria. 1963. XL.
The Dura-Europos Synagogue: a Re-evaluation (1932— 1972) / Ed. by J. Gutmann. Montana, 1973.
Dussaud R. La r6surrection des ossements dess6ch6s // Syria. 1939. 20.
Ehrenstein T. Uber die Fresken der Synagoge von Dura Europos, eine Studie. Wien, 1937.
Eissfeldt O. Die Wandbilder der Synagoge von Dura- Europos // Forschungen und Fortschritte. 1957. 31.
Ferrua A. Dura-Europos cristiana // Civilta cattolica.
1939. 	Anno XC. Vol. 4.
Ferrua A. Dura-Europos e la sua sinagoga // Civilta cattolica. 1939. Anno XC. Vol. 4.
Fink R.O., Hoey A.S., Snyder W.F. The Feriale Duranum // Yale Classical Studies. 1940. VII.
Finney P.C. Orpheus-David: A Connections in Iconography between Greco-Roman Judaism and Early Christianity // Journal of Jewish Art. 1978. 4.
Fishwick D. Dated Inscriptions and the Feriale Duranum // Doura-Europos Etudes II, 1988. P., 1988.
Francis E.D. Mithraic graffiti from Dura-Europos // Mithraic Studies. Proceedings of the First International Congress of Mithraic Studies. Manchester, 1975. Vol. II.
Frey J.B. La question des images chez les juifs a la lumiere des r6centes d6couvertes // Biblica. 1934. 15.
Frezouls E. Du village a la ville. Problemes de l’urbani- sation dans la Syrie hell6nistique et romaine // Soci6t6s ur- baines, soci6t6s rurales dans l’Asie Mineure et la Syrie heltenistiques et romaines. P., 1987.
Frezouls E. Fondation et r6fondation dans l’orient syrien. Problemes d’identification et d’interpretation // Gёographie Historique au Proche-Orient. Actes de la Table Ronde de Val- bone, 16—18 septembre 1985 / Sous dir. de P.-L. Gatier,
B. 	Helly, J.-P. Rey-Coquais. P., 1988.
Frye R.N., Gilliam J.F., Welles C.B. Inscriptions from Dura-Europos // Yale Classical Studies. 1955. 14.
Garte E. The Theme of Resurrection in the Dura-Europos Paintings // Jewish Quarterly Review. 1973. 64.
Gates M.-H. Dura-Europos: A Fortress of Syro-Mesopo- tamian Art // Biblical Archaeology. 1984. 47.
Gawlikowski M. A propos des reliefs du temple de Gadd6 a Doura//Berytus. 1969. 18.
Gelin M. Les fouilles anciennes de Doura-Europos et leur contexte: documents d’archives consents dans les institutions fransaises et temoignages // Doura-Europos Etudes IV, 1991—1993. P., 1997.
Gelin М., Leriche P., Massih J. A. La porte de Palmyre a Doura-Europos // Doura-Europos Etudes IV, 1991—1993. P.,
1997.
Gerkan A. von. Die frUhchristliche Kirchenanlage von Dura // Rttmische Quartalschrift. 1934. XLII (переиздано в: Gerkan A. von. Von antiker Architectur und Topographie / Ed. E. Boehringer. B., 1959).
Gerkan A. von. Zur Hauskirche von Dura-Europos // Mullus. Festschrift Theodor Klauser (Reallexikon zur byzan- tinischen Kunst, Erg&mmgsband I). 1964.
Geyer B. Le site de Doura-Europos et son environnement g6ographique // Doura-Europos Etudes II, 1988. P., 1988.
Ghirshman R. Iran. Parthians and Sassanians. L., 1962.
Gilliam J.F. The Dux Ripae at Dura-Europos // Transactions of American Philological Association. 1941. 72.
Goldman B. A Dura-Europos Dipinto and Syrian Frontal- ity // Oriens antiquus. 1985. 24.
Goldman B. Foreigners at Dura-Europos: Pictorial Graffiti and History // Le Мдоёоп. 1990. 103.
Goldman B. The Dura Synagogue Costumes and Parthian Art // The Dura-Europos Synagogue, Re-Evaluation (1932— 1992) / Ed. by S. Gutman. Atlanta, 1992.
Goldman B. The Late Рге-Islamic Riding Costume // Ira- nica Antiqua. 1993. XXVIII.
Goldman B. Pictorial Graffiti of Dura-Europos // Parthica. Incontri di culture nel mondo antico. Pisa-Roma,
1999. 	1.
Goldman B., Little A. Beginnings of Sassanian Painting and Dura-Europos // Iranica Antiqua. 1980. 15.
Goldstein J. The Syriac Bill of Sale from Dura-Europos // Journal of Near Eastern Studies. 1966. 25.
Goodenough E.R. Early Christian and Jewish Art // The Jewish Quarterly. 1942—1943. 33.
Goodenough E.R. The Crown of Victory in Judaism // Art Bulletin. 1946. 28.
Goodenough E.R. The Paintings of Dura-Europos Synagogue: Method and an Application // Israel Exploration Journal. 1958. 8.
Goodenough E.R. Jewish Symbols in the Greco-Roman Period. N.Y., 1964. Т. IX—XI (Symbolism in the Dura Synagogue).
Goodenough E.R. The Greek Garments on Jewish Heroes in the Dura Synagogue // Biblical Motifs, Origins and Transformations / Ed. by A. Altman. Cambr. (Mass.), 1966.
Gordon R.L. Franz Cumont and the Doctrines of Mithraism // Mithraic Studies. Proceedings of the First International Congress of Mithraic Studies. Manchester, 1975. Vol. I.
Grabar A. Le theme religieux des fresques de la synagogue de Doura (245—256 apres J.-C.) // Revue de l’histoire des religions. 1941. CXXIII; 1941. CXXIV.
Grabar A. Les fresques de la synagogue de Doura-Europos//CRAI. 1941.
Grabar A. Images bibliques d’Apam6e et fresques de la synagogue de Doura-Europos // Cahiers arch6ologiques. 1951. 5.
Grabar A. La fresque des saintes femmes au tombeau a Doura // Cahiers arch6ologiques. 1956. 8.
Grabar A. Recherches sur les sources juives de Part pal6ochr6tien // Cahiers arch6ologiques. 1960. 11; 1962. 12; 1964. 14.
Grabar A. The Beginnings of Christian Art. L., 1967.
Gregoire H. Les baptisteres de Cuicul et de Doura // Byzantion. 1938. XIII.
Gregoire H. Encore les baptisteres de Cuicul et de Doura // Byzantion. 1939. XIV.
Grenet F. Les Sassanides a Doura-Europos // G6ographie Historique au Proche-Orient. Actes de la Table Ronde de Val-


История раскопок Дура-Европос 1928—1937 гг. в письмах и документах
215
bone, 16—18 septembre 1985 / Sous dir. de P.-L. Gatier,
B. 	Helly, J.-P. Rey-Coquais. P., 1988.
Gutmann J. The Dura Frescoes // The Reconsructionist. 1964.31.
Gutmann J. Die Synagoge von Dura-Europos // Reallexikon zur byzantinischen Kunst. I / Ed. K. Wessel. 1966.
Gutmann J. The Illustrated Jewish Midrash in the Dura Synagogue Painting. A New Dimension for the Study of Judaism // The American Academy for Jewish Research. 1983. 50.
Gutmann J. Early Synagogue and Jewish Catacomb Art and Its Relation to Christian Art // Aufstieg und Niedergang der rOmischen Welt / Ed. H. Temporini, W. Haase. B. — N. Y., 1984. Pt. 2. Vol. 21.2.
Gutmann J. The Sacrifice of Isaac. Variations on a Theme in Early Jewish and Christian Art // Thiasos ton Mouson. Studien zu Antike und Christentum. Festschrift ftlr Josef Fink. KOln, 1984.
Gutmann J. The Dura-Europos Synagogue Painting: the State of Research // The Synagogue in the Late Antiquity. Philadelphia, 1987.
Harmatta J. Die Parthischen Ostraka aus Dura-Europos // Acta Antiqua Academiae Scientiarum Hungaricae. 1958. VI. 1—2.
Hempel H.L. Zum Problem der Anf&nge der AT-illustra- tion // Zeitschrift ftlr die Alttestamentliche Wissenschaft. 1957. 69.
Hill E. Roman Elements in the Setting of the Synagogue Frescoes at Dura // Marsyas. 1941. 1.
Hinnells J.R. Introduction: the Questions Asked and to Be Asked // Studies in Mithraism. Papers Associated with the Mithraic Panel Organized on the Occasion of the XVIth Congress of the International Association for the History of Religions. Rome, 1990 / Ed. by J.R. Hinnells. Roma, 1994.
Hopkins C. The Palmyrene Gods at Dura-Europos // Journal of the American Oriental Society. 1931. 51.
Hopkins C. The Sixth Campaign at Dura-Europos, 1932—1933 //AJA. 1933.37.
Hopkins C. The Christian Chapel at Dura-Europos // Atti del III congresso intemationale di archeologia cristiana, Ravenna, 1932. Roma, 1934.
Hopkins C. New Monuments from Dura // Bulletin of the Associates in Fine Arts at Yale University. 1935. 9.
Hopkins C. The Season 1933-34 at Dura // AJA. 1935.
39.
Hopkins C. Aspects of Parthian Art in Light of Discoveries from Dura-Europos // Berytus. 1936. 3.
Hopkins C. A Note on Frontality in Near Eastern Art // Ars Islamica. 1936. 3.
Hopkins C. Yale Excavations at Dura-Europos, 1934—35 // AJA. 1936. 40.
Hopkins C. Architectural Background in the Painting at Dura-Europos // AJA. 1941. 45.
Hopkins C. The Christian Chapel at Dura-Europos // St. Joseph Lillies. 1947. XXXVI. 2.
Hopkins C. The Siege of Dura // Classical Journal. 1947.
42.
Hopkins C. The Discovery of Dura Europos / Ed. by
B. 	Goldman. New Haven—London, 1979.
Hopkins C., Du Mesnil du Buisson R. La synagogue de Doura-Europos//CRAI. 1933.
James S. Dura-Europos and the Chronology of Syria in the 250 A.D. // Chiron. 1985. 15.
James S. Evidence from Dura Europos for the Origins of Late Roman Helmets // Doura-Europos Etudes I, 1986. P., 1986.
James S. Dura-Europos and the Introduction of the «Mongolian realese» // Roman Military Equipment: the Ac- countrements of War / Ed. by M. Dowson (BAR International Series, 336). 1987.
James S. Military Equipment from the Yale/French Academy Excavations at Dura-Europos, 1928—1936 // Doura-Europos Etudes IV, 1991—1993. P., 1997.
James S. The Community of the Soldiers: a Major Identity and Centre of Power in the Roman Empire // TRAC 98: Proceedings of the Eighth Annual Theoretical Roman Archaeology Conference, Leics, 1998 / Ed. by P. Baker,
S. 	Jundi, R. Witcher. Oxf., 1998.
Johnson J. Dura Studies. Philadelphia, 1932.
Kennedy D.L. Cohors XX Palmyrenorum: an Alternative Explanation of the Numeral // ZPE. 1983. 53.
Kennedy D.L The Cohors XX Palmyrenorum at Dura- Europos // The Roman and Byzantine Army in the East / Ed. by E. Dabrowa. Krakow, 1994.
Kennedy H. From Polis to Madina: Urban Change in Late Antique and Early Islamic Syria // Past and Present. 1985. 106.
Kilpatrick G.D. Dura-Europos: The Parchments and Papyri // GRBS. 1964. 5.
Kirsch J.P. Die Entdeckung eines christlichen Got- teshauses und einer jUdischen Synagoge mit Malereien aus der ersten HUlfte des 3. Jahrhunderts in Dura-Europos in Mesopotamien // Orientalia Cristiana. 1933. Ser. 3. VIII.
Kirsch J.P. Die vorkonstantinischen KultgebUude im Lichte der neuesten Entdeckungen im Orient // ROmische Quartalschrift. 1933. XLI.
Kirsch J.P. La Domus Ecclesiae cristiana del III secolo a Doura-Europos in Mesopotamia // Studi dedicati alia memoria di Paolo Ubaldi. Milano, 1937.
Kirsch J.P. Pagan, Christian and Jewish Elements in the Art of the Ancient Synagogues // The Synagogue in the Late Antiquity / Ed. by L. Levine. Philadelphia, 1987.
Kittel G. Die altesten jUdischen Bilder: eine Aufgabe ftlr die wissenschaftliche Gemeinschaftsarbeit // Forschungen zur Judenfrage. 1940. 4.
Kollwitz J. Beziehungen zur christlichen Archaologie // Jahrbuch ftlr Lieturgiewissenschaft. 1935. XIII.
Kraeling C.H. The Earliest Synagogue Architecture // Bulletin of the American School for Oriental Research. 1934. 54.
Kraeling C.H. A Greek Fragment of Tatian’s Diatessaron from Dura // Studies and Documents / Ed. by K. Lake,
S. 	Lake. L., 1935.
Kraeling C.H. The Meaning of the Ezekiel Panel in the Synagogue of Dura // Bulletin of the American School of Oriental Research. 1940. 78.
Kraeling C.H. The Sator Acrostic // The Crozier Quarterly. 1945. 12.
Ktimmel W.G. Die Ulteste religiose Kunst der Juden // Judaica. 1946. 2.
La correspondance scientifique de Franz Cumont conserv6e а Г Academia Belgica de Rome / Editee et comment6e par C. Bonnet. Bruxelles—Rome, 1997.


216
Часть 1. М.И.Ростовцев и его «сирийские Помпеи»
Lambert Е. La Synagogue de Doura-Europos et les origi- nes de la mosqu6e // Semitica. 1950. 5.
Leriche P. Chronologie du rempart de brique crue de Doura-Europos // Doura-Europos Etudes I, 1986. P., 1986.
Leriche P. Doura-Europos grecque, parthe et romaine // Mesopotamia. 1987. 22.
Leriche P. Urbanisme d£fensif et occupation du territoire en Syrie heltenistique // Soci6t6s urbaines, soci6t6s rurales dans PAsie Mineure et la Syrie heltenistiques et romaines / Ed. par E. Fr6zouls. Strasbourg, 1987.
Leriche P. Abandonee, sauv6... Doura-Europos // Autre- ment. Cit6s disparues. S6rie Monde. P., 1991. H. S. 55.
Leriche P. Dura-Europos Etudes 1990. Introduction // Doura-Europos Etudes III, 1990. P., 1992.
Leriche P. Nouvelles donn6es sur Phistoire architectures et urbaine de Doura-Europos // Arabia Antiqua. Hellenistic Centres around Arabia. Rome, 1993 (Serie orientale Roma, LXX, 2).
Leriche P. Techniques de guerre sassanides et romaines a Doura-Europos // Ь’агтёе romaine et les barbares du IIIе au VIIIе siecles / Ed. par N. Vallet, M. Kasanski P., 1993.
Leriche P. Dura-Europos // L’Eufrate e il tempo: le civilta del medio Eufrate e della Gezira siriana / Ed. par O. Roualt, M.G. Masetti-Roualt. Roma, 1993.
Leriche P. Dura-Europos. Bilan des recherches rtcentes // CRAI. 1994.
Leriche P. La porte de Palmyra a Doura-Europos // Col- loque «Palmyra et la route de la soie», 7—11 avril 1992. Damas, 1996.
Leriche P. Dura-Europos // Encyclopaedia Iranica. 1996. Vol. VIII.
Leriche P. Mat6riaux pour une гёйехюп renouvetee sur les sanctuaires de Doura-Europos // Topoi. 1997. VII.
Leriche P. Le chreophylakeion de Doura et le probleme de la mise en place du plan hippodamien de la ville // Archives, Seals and Sealing in the Hellenistic World (BCH Sup- pliment XXX). P., 1997.
Leriche P. ТгапсЬёе sur la rue principale et fouille d’un sanctuaire et d’une maison de Pilot M5 a Doura-Europos // Doura-Europos Etudes IV, 1991—1993. P., 1997.
Leriche P. Pourquoi et comment Europos а fondёe a Doura // Esclavage, guerre, ёсопоппе en Grece ancienne. Hommages a Y. Garlan. Rennes, 1997.
Leriche P. La salle a gradins du temple d’Aгtёmis a Doura-Europos // Topoi, 1999. Vol. 9. Fasc. 2.
Leriche P. Le patrimoine en Orient et la responsabil№ de l’arct^ologue // Revue arct^ologique, 2000. Fasc. 1.
Leriche P., Bertolino R. Les inscriptions hatrtennes de Doura-Europos: le contexte arch^ologique et historique // Doura-Europos Etudes IV, 1991—1993. P., 1997.
Leriche P., Callo O. Observation sur les remparts de brique crue d’Ai* Khanoum et Doura-Europos // La fortification dans Phistoire du monde grec. P., 1986.
Leriche P., El \Ajii E. Une nouvelle inscription dans la salle a gradins du temple d’Art6mis a Doura-Europos // CRAI. 1999.
Leriche P., Gelin М., Gharbi М., Yon J.-B. Le palais du stratege a Doura-Europos // Doura-Europos Etudes IV, 1991—1993. P., 1997.
Leriche P., Mahmoud A., Mouton B., Lecuyot G. Le site de Doura-Europos: 6tat actuel et perspectives d’action // Doura-Europos Etudes I, 1986. P., 1986.
Leriche P., Mahmoud A. Bilan des campagnes de 1986 et 1987 de la mission franco-syrienne a Doura-Europos // Doura-Europos Etudes II, 1988. P., 1988.
Leriche P., Mahmoud A. Doura-Europos (mission franco- syrienne) // Contribution fran9aise a Parcheologie syrienne 1969—1989. Damas, 1989.
Leriche P., Mahmoud A. Bilan des campagnes de 1988— 1990 a Doura-Europos // Doura-Europos Etudes III, 1990. P., 1992.
Leriche P., Mahmoud A. Bilan des campagnes de 1991— 1993 de la mission franco-syrienne a Doura-Europos // Doura-Europos Etudes IV, 1991—1993. P., 1997.
Leroy J. Signatures vraies ou зиррозёез de peintures a Doura-Europos // Cahiers arch6ologiques. Fin de l’Antiqute et Moyen Age. 1971. XXI.
Leveen J. The Hebrew Bible in Art. L., 1944.
Levine L. I. The Synagogue of Dura-Europos // Ancient Synagogues Revealed. Detroit, 1981.
Levit-Tawil D. The Enthroned King Ahasuerus at Dura in Light of the Iconography of Kingship in Iran // Bulletin of the American School of Oriental Research. 1983. № 250.
Louis R. La visite des saintes femmes au tombeau dans le plus ancien art chrttien // Receuil риЬНё a 1’occasion du cent- cinquantenaire de la Soci6t6 nationale des antiquaires de France. P., 1954.
MacDonald D. Dating the Fall of Dura-Europos // Historic 1986. 37.
Male E. Rome et ses vieilles ёglises. P., 1942.
Mancini /. Un artista cristiano nella sinagoga di Dura- Europos // La Terra Santa. 1965. 41.
Matheson S.B. Dura-Europos. The Ancient City and the Yale Collection. New Haven, 1982.
Matheson S.B. The Tenth Season at Dura-Europos. 1936—1937 // Doura-Europos Etudes III, 1990. P., 1992.
Matheson S.B. The Last Season at Dura-Europos // Eius Virtutis Studiosi: Classical and Postclassical Studies in Memory of Frank Brown (Studies in History of Art, 43). Washington, 1993.
Meyer R Betrachtungen zu drei Fresken der Synagoge von Dura-Europos // Theologische Literaturzeitung. 1949. 74.
Milik J. T. Inscription arameene en caracteres grecs de Doura-Europos et d6dicace grecque de Cordoue // Syria. 1967. 44.
Millar F. Dura-Europos under Parthian Rule // Das Partherreich und seine Zeugniss / Ed. J. WiesehOfer. Stuttgart,
1998.
Millet G. La scene pastorale de Doura // Syria. 1926. 7.
Millet G. Dura et Bagawat // Cahiers arcl^ologiques. 1956. VIII.
Morey C.R. Early Christian Art. Princeton, 1942.
Murray C. The Christian Orpheus // Cahiers arcl^ologiques: 1977. 26.
Mouton B. La rthabilitation du site de Doura-Europos. Premier bilan // L’exemple du palais de stratege // Doura- Europos Etudes III, 1990. P., 1992.
Newell E.T. The Fifth Dura Hoard // Numismatic Notes.
1932. 	58.
NeusnerJ. The Jews at Dura-Europos // History of Religion. 1964. 4.
Neusner J. A History of Jews in Babylonia. Vol. I. Parthian Period. Leiden, 1965.


История раскопок Дура-Европос 1928—1937 гг. в письмах и документах
217
Neusner J. A History of Jews in Babylonia. Vol. II The Early Sassanian Period. Leiden, 1966.
No Graven Images. Studies in Art and Hebrew Bible / Ed. by J. Gutmann. N.Y., 1971.
Nock A.D. The Synagogue Murals of Dura-Europos // Harry A. Wolfson Jubilee. Jerusalem, 1965. II.
Nordstrom C.-O. The Water Miracles of Moses in Jewish Legend and Byzantine Art // Orientalia Suecana. 1958. 7.
Nordstrom C.-O. Das spate Judentum und die Anf&nge der Christlichen Kunst // Byzantina. 1973. 2.
Noth M. Dura-Europos und seine Synagoge // Zeitschrift des Deutschen PalSstina-Vereins. 1959. 75.
Obermann J. Inscribed Tiles from the Synagogue of Dura // Berytus. 1942. 7.
Orlandos A. The New Mithraeum at Dura // AJA. 1935.
39.
Pagliaro A. Le inscrizione Pahlaviche della sinagoga di Dura-Europos // Atti dei R. Accademia Italiana. Sc. mor., stor. ser. 1941—1942. 7,2.
Pagliaro A. Date e pittore nella sinagoga di Dura-Europos // Rivista degli studi orientali. 1953. 28.
Pearson H.F. Guide de la synagogue de Doura-Europos. Beirut, 1940.
Perkins A. The Art of Dura-Europos. Oxf., 1973.
Perdrizet P. A propos d’Atargatis, I: Le sein d’Atarga- tis // Syria. 1931. 12.
Pijoan J. The Parable of the Virgins from Dura-Europos // Art Bulletin. 1937. XIX. 4.
Pollard N. The Roman Army as «Total Institution» in the Near East? Dura-Europos as a Case Study // The Roman Army in the East / Ed. D.L. Kennedy. Ann Arbor, 1996.
Quasten J. Das Bild des Guten Hirten in den altchris- tlichen Baptisterien und in den Taufliturgien des Ostens und Westens // Pisciculi (Antike und Christentum. Erg&izungsband I). Mllnster, 1939.
Quasten J. The Painting of the Good Shepherd at Dura- Europos // Mediaeval Studies. Toronto, 1947. IX.
Rebuffat R. Le bouclier de Doura // Doura-Europos Etudes I, 1986. P., 1986.
Renard E., Cumont F. Les fortifications de Doura-Europos // Syria. 1924. Т. V.
Renov I. A View of Herod’s Temple from Nicanor’s Gate in a Mural Panel of Dura-Europos Synagogue // Israel Exploration Journal. 1970. 20; 1971. 21.
Risienfeld H. The Resurrection in Ezekiel XXXVII and in the Dura-Europos Synagogue // Uppsala University Arsskrift, 1948. 11 (переиздана: No Graven Images. Studies in Art and Hebrew Bible / Ed. by J. Gutmann. N.Y., 1971).
Rostovtzeff М. Рецензия на кн.: Cumont F. Fouilles de Doura-Europos (1922—1923). Т. I—II. P., 1926 // American Historical Review. 1927. Vol. 32.
Rostovtzeff M. Les inscriptions de Doura-Europos // CRAI. 1928. ‘
Rostovtzeff M. Ausgrabungen in Dura // JDAI. AA. 1929. Bd. 44.
Rostovtzeff M. The Yale-French Excavations in Dura // The Yale Scientific Magazine. 1929. № 4.
Rostovtzeff M. The Yale-French Excavations in Dura. The Third Campaign in the Euphrates Valley is Uncovering Many Details of this Greco-Parthian City // The Yale Scientific Magazine. 1930.
Rostovtzeff M. Yale’s Work at Dura // Bulletin of the Associates in Fine Arts at Yale University. 1930. Vol. 4. № 1.
Rostovtzeff M. L’art grdco-iranien // Revue des arts asia- tiques. 1931—1932. 7.
Rostovtzeff M. Caravan Cities. Oxf., 1932.
Rostovtzeff M. Christians and Jews at Dura on the Euphrates // VII Congres International des Sciences Histori- ques. R6sum6s des communications. Warszawa, 1933. Т. I.
Rostovtzeff M. Die biblischen Wandgem&lde der Synagoge in Dura // Annales Institutorum quae in Urbe erecta sunt. 1933—1934. Bd. 6.
Rostovtzeff M. Early Christian and Judean Art in Mesopotamia. Recent Discoveries at Dura-Europos // Proceedings of the British Academy. 1933. Vol. 19.
Rostovtzeff M. L’heltenisme en M6sopotamie // Scientia. 1933. T. 53.
Rostovtzeff M. Les archives militaires de Doura // CRAI.
1933.
Rostovtzeff M. Recent Finds from Dura-Europos // Bulletin of the Associates in Fine Arts at Yale University. 1933. Vol. 6. No 1.
Rostovtzeff M Ausgrabungen der Yale Universitat in Dura-Europos am Euphrates // Forschungen und Forschritte.
1934. Bd. 10.
Rostovtzeff M. Das Milit&rarchiv von Dura // MUnchener Beitrage zur Papyrusforschung und antiken Rechtsgeschichte. 1934. Bd. 19.
Rostovtzeff M. Das Mithraeum von Dura // MDAI. RA.
1934. Bd. 49.
Rostovtzeff M. Die Synagoge von Dura // ROmische Quartalschrift. 1934. Bd. 42.
Rostovtzeff M. Deux notes sur les trouvailles de la demiere campagne de fouilles a Doura-Europos // CRAI.
1935.
Rostovtzeff M. Dura and the Problem of Parthian Art // YCS. 1935. Vol. 5.
Rostovtzeff M. npoyovoi // JHS. 1935. Vol. 55. Rostovtzeff M. Excavations at Dura-Europos. 1934— 1935 // Bulletin of the Associates in Fine Arts at Yale University. 1936. Vol. 7.
Rostovtzeff M. Parthian Art and the Motive of the Flying Gallop // Independence, Covergence and Borrowing in Institutions. Thought and Art: Harvard Tercentenary Conference.
1936.
Rostovtzeff M. Doura-Europos, son importance, son his- toire // Revue historique. 1937. T. 180.
Rostovtzeff M. Doura-Europos, la Pompei dei deserto siriaco // La Vie del Mondo. 1937. T. 5.
Rostovtzeff M. Rapport sur les fouilles de Doura-Europos. Campagne de 1936—1937 // CRAI. 1937.
Rostovtzeff M. The Squatting Gods in Babylonia and at Dura // Iraq. 1937. Vol. 4.
Rostovtzeff M. Dura-Europos and its Art. Oxf., 1938. Rostovtzeff M. Dura-Europos // Enciclopedia Italiana. 1938. Appendice 1.
Rostovtzeff M. Kaiser Trajan und Dura // Klio. 1938. Bd.
31.
Rostovtzeff M. The Foundation of Dura-Europos on the Euphrates // Seminarium Kondakovianum. 1938. T. 10.
Rostovtzeff M. Le Gad de Doura et Seleucus Nicator // M61anges syriens offerts a M. R. Dussaud. P., 1939.


218
Часть 1. М.И.Ростовцев и его «сирийские Помпеи»
Rostovtzeff М. The Mithraeum of Dura-Europos on the Euphrates // Bulletin of the Associates in Fine Arts at Yale University. 1939. Vol. 9.
Rostovtzeff M. Vexillum and Victory // JRS. 1942. XXXII.
Rostovtzeff M. L’Orient et la civilisation grecque: Doura- Europos sur PEuphrate // Renaissance. 1943. Т. I.
Rostovtzeff M. Res Gestae Divi Saporis and Dura // Berytus. 1943. Vol. 8.
Rostovtzeff M. The Parthian Shot // AJA. 1943. Vol. 47.
Rostovtzeff М., Welles C.B. Un contrat de pret de Pan 121 apr. J.-C. trouv6 a Doura // CRAI. 1930.
Rostovtzeff М., Welles C.B. A Parchment Contract of Loan from Dura-Europos on the Euphrates // YCS. 1931. Vol. 2.
Rostovtzeff М., Little A. La Maison des fresques a Doura- Europos//CRAI. 1931.
Rostovtzeff М., Welles C.B. La «Maison des Archives» a Doura-Europos//CRAI. 1931.
Rostovtzeff М., Hopkins Cl. La demiere campagne de fouilles de Doura-Europos // CRAI. 1932.
Rostovtzeff М., Little A. La Maison des fresques a Doura- Europos // MAIBL. 1932. T. 43.
Roth B. Jewish Antecedents of Christian Art // Journal of the Warburg and Courtauld Institutes. 1953. 16.
Saliou C. Les quatre fils de Pol6mocrates (P. Dura 19). Texte et arch6ologie // Doura-Europos Etudes III, 1990. P.,
1992.
Saliou C., Dandrau A. Donn6es nouvelles sur les quarters sud-est de Doura-Europos // Doura-Europos Etudes IV, 1991—1993. P., 1997.
Schubert U., Sur-Min A., Scubert K., Stemberger G. Sp&tantikes Judentum und frtlhchristliche Kunst // Studia Judaica Austriaca. 1974. 2.
Seston W. L’eglise et le baptistere de Doura-Europos // Annales de l’Ecole des hautes-ftudes de Gand. 1937.
Seyrig H. Monnaies grecques des fouilles de Doura et d’Antioche // Revue numismatique. 1958.
Shoe L. T. Architectural Mouldings of Dura-Europos // Berytus. 1947. 9/1.
Simon M. Remarques sur les synagogues a image de Doura et de Palestine // Recherches d’histoire jud6o- chr6tienne. P., 1962.
Smith M. Goodenough’s «Jewish Symbols» in Retrospect // Journal of Biblical Literature. 1967. 86.
Snyder G.F. Ante pacem. Archaeological Evidence of Church Life before Constantine. Mercer University Press. 1985.
Sonne I. The Paintings of the Dura Synagogue // Hebrew Union College Annual. 1947. XX.
Speidel M.P. «Europeans»-Syrian Elite Troops at Dura- Europos and Hatra // Roman Army Studies I / Ed. by M.P. Speidel. Amsterdam, 1984.
St. Clair A. The Torah Shrine at Dura-Europos. A Revaluation // Jahrbuch Шг Antike und Christentum. 1986. 29.
Stechow W. Jacob Blessing the Sons of Joseph // Gazette des beaux-arts. 1943. 23 (переиздано: No Graven Images. Studies in Art and Hebrew Bible / Ed. by J. Gutmann. N.Y., 1971).
Stephens F.J. A Cuneiform Tablet from Dura-Europos // Revue d’assyriologie et d,arch6ologie orientale. 1937. 34. №4.
Stern H. The Orpheus in the Synagogue of Dura-Europos // Journal of the Warburg and Courtauld Institutes. 1958. XXI.
Stern H. Quelques problemes d’iconographie pal6ochr6tienne et juive // Cahiers arch6ologiques. 1962. 12.
Strauss H. JUdische Quellen frUhchristlicher Kunst: Op- tische oder Literarische Anregung? // Zeitschrift ftlr die Neu- testamentliche Wissenschafr. 1966. 57 (переиздано: No Graven Images. Studies in Art and Hebrew Bible / Ed. by J. Gutmann. N.Y., 1971).
Sukenik E. Discovery of an Ancient Synagogue // Art and Archaeology. 1932. 33.
Sukenik E. The Ezekiel Panel in the Wall Decoration of the Synagogue of Dura-Europos // Journal of the Jewish Palestine Oriental Society. 1938. 18.
Tawil D. The Purim Panel in Dura in the Light of Parthian and Sassanian Art I I Journal of Near Eastern Studies. 1979. Vol. 38.
Teixidor J. Parthian Official in Lower Mesopotamia // Mesopotamia. 1987. XXII.
Tate G. Les campagnes de la Syrie du Nord du Il-e au VII-е siecles. P., 1992.
Turcan R. Mithra et mithriacisme. P., 2000.
Une mission de reconnaissance de l’Euphrate en 1922. Premiere partie: les cartes. Damas, 1988; Deuxieme partie: Les textes. Rapport du lieutenant-pilote Ch. ravault, Etudes de B. Geyer, J.-P. Pascual, Ch. Velud. Damas, 1995.
Vaux R. de. Un d6tail de la synagogue de Doura // Revue biblique. 1938. XLVII.
Velud C. Contexte historique r£gional des fouilles de Doura-Europos entre les deux guerres mondiales // Doura- Europos Etudes II, 1988. P., 1988.
Villard U.M. de. Le chiese della Mesopotamia. Roma,
1940.
Villete J. Que reprdsente la grande fresque de la maison chr6tienne de Doura? // RB. 1953. LX.
Watzinger C. Die Ausgrabungen von Dura-Europos // Die Welt als Geschichte. 1936. 2.
Watzinger C. Die Christen Duras // Theologische Blater. 1938. XVIII.
Weitzmann K. Narration in Early Christendom Art // AJA. 1957. LXI.
Weitzmann K., Kessler H.L. The Frescoes of the Dura Synagogue and Christian Art. Washington, 1990.
Welles C.B. Die Zivilen Archive in Dura // MUnchener Beitr&ge zur Papyrusforschung und antiken Rechtsgeschichte.
1934. 	Bd. 19.
Welles C.B. Dura Pergament 21. Hypothek und Exeku- tion am Euphratufer im 1. Jahrhundert n. Chr. // Zeitschrift des Savigny-Stiftung ftlr Rechtsgeschihte. Romische Abtei- lung. 1936.
Welles C.B. Dura Papyrus 101. Purchase of a Vineyard on the Chabur by Roman Veteran in A.D. 227 // Archives d’histoire du droit oriental. Bruxelles—Paris, 1937. Т. I.
Welles C.B. Fragments of Herodotus and Appian from Dura // ТАРА. 1939. LXX.
Welles C.B. The Epitaph of Julius Terentius // Harvard Theological Review. 1941. XXXIV.
Welles C.B. The Population of Roman Dura-Europos // Studies in Roman Economic and Social History in Honor of Allan Chester Johnson / Ed. by P.R. Coleman-Norton. Princeton, 1951.


История раскопок Дура-Европос 1928—1937 гг. в письмах и документах
219
Welles С.В. The Chronology of Dura-Europos // Eos. 1956. XLVIII. 3 (Symbolae Raphaeli Taubenschlag Dedi- catae).
Welles CB. The Hellenism of Dura-Europos // Aegyptus. 1959. 39.
Welles C.B. The Gods of Dura-Europos // Beitrftge zur alten Geschichte und deren Nachleben. Festschrift ftlr Franz Altheim. II. B., 1970.
Will E. Nouvelles recherches a Doura-Europos // Doura- Europos Etudes I, 1986. P., 1986.
Will E. La population de Doura-Europos: une
6valuation // Doura-Europos Etudes II, 1988. P., 1988.
Wischnitzer R. The Messianic Theme in the Paintings of the Dura Synagogue. Chicago, 1948.
Wischnitzer-Bernstein R. The Conception of the Resurrection in the Ezekiel Panel in the Dura Synagogue // Journal of Biblical Literature. 1941. LX.
Wischnitzer-Bernstein R. The Samuel Cycle in the Wall Decorations of the Synagogue at Dura-Europos // Proceedings of the American Academy for Jewish Research. 1941. XI.
Wischnitzer-Bernstein R. The Messianic Theme in the Paintings of the Dura Synagogue. Chicago, 1948.
Wischnitzer-Bernstein R. The «Closed Temple» Panel in the Synagogue of Dura-Europos // Journal of the American Oriental Society. 1971. 91.
Wodtke G. Malereien der Synagoge in Dura und ihre Par- allelen in der christlichen Kunst // Zeitsschrift ftlr die neutes- tamentliche Wissenschaft und die Kunst der alteren Kirche.
1935. 	XXXIV.
Yon J.-B. Les conditions de travail de la mission am6ricano-fran9aise a Doura-Europos a travers les archives de l’Universit6 de Yale // Doura-Europos Etudes IV, 1991—
1993. 	P., 1997.
Zouhdi B. La synagogue de Doura-Europos au Mus6e National de Damas. Damas, [s. a.].
Бадер А. И., Бонгард-Левин Г .М., Мэтесон С. Письма М.И. Ростовцева К. Хопкинсу, Дж. Энджеллу и В. Кроссу // Скифский роман / Под общей редакцией академика РАН Г.М. Бонгард-Левина. М., 1997.
Бонгард-Левин Г.М., Литвиненко ЮН. «Navigare пе- cesse est»: Письма М.И. Ростовцева Ч.Б. Уэллсу // Скифский роман.
Бонгард-Левин Г.М, Бонне К, Литвиненко Ю.Н., Марконе А. Научная переписка М.И. Ростовцева и Ф. Кюмона//ВДИ. 2001. №4.
Гаибов В.А., Кошеленко Г.А. Дура-Европос после М.И. Ростовцева // ВДИ. 1999. № 3.
Кошеленко Г.А. Городской строй полисов Западной Парфии // ВДИ. 1960. № 4.
Кошеленко ГА. О фронтальности в парфянском искусстве // Историко-археологический сборник в честь
A.В. Арциховского. М., 1962.
Кошеленко Г.А. Архитектура жилища греческих городов Парфии // Античный город. М., 1963.
Кошеленко Г.А. Парфянская фортификация // СА. 1963. № 2.
Кошеленко Г.А. Культура Парфии. М., 1966.
Кошеленко Г.А. Греческий полис на эллинистическом Востоке. М., 1978.
Миллар Ф. М.И. Ростовцев и его роль в руководстве раскопками в Дура-Европос // ВДИ. 1996. № 3.
Мэтесон СБ. М.И. Ростовцев и Дура-Эвропос // ВДИ. 1992. № 4.
Новиков С.В. Документы о займах из Дура-Европос (о социальной структуре населения Западной Парфии) // Боспорский сборник. 1995. 6.
Новиков С.В. Крепость Дура-Европос селевкидо-пар- фянского и римского времени по материалам пергаме- нов // Антология источников по истории, культуре и религии древней Греции. Учебное пособие / Под ред.
B.И. Кузищина. СПб., 2000.
Ростовцев М.И. О Ближнем Востоке. Париж, 1931.
Ростовцев М.И. Дура-Европос и начало христианского искусства // Современные записки. 1937. Т. 65.
Шифман И.Ш. Рабы в документах из Дура-Европос // Античное общество. М., 1967.
Шифман И.Ш. Сирийское общество эпохи принципата. М., 1977.
Шишова И.А. Дура-Европос — крепость Парфянского царства // Ученые записки ЛГУ. 1956. 192. Серия исторических наук. № 21.


«MONGOLUS SYRIO SALUTEM OPTEMAM DAT»: ПЕРЕПИСКА М.И. РОСТОВЦЕВА И Ф. КЮМОНА
В книге Михаила Ивановича Ростовцева о Дура- Европос1 внимательный читатель обнаружит на с. 30 фактическую ошибку: говоря о том, что солдаты императора Юлиана во время его неудачного похода против персов в 363—364 гг. «охотились на львов» среди руин запустевшего города Дура, автор ссылается не на Аммиана Марцеллина (Res Gest. 23. 5. 8; ср. 24. 1. 5), а на письма самого императора. Ростовцев был огорчен допущенной ошибкой, на которую ему указал Франц Кюмон (1868—1947)2, один из лучших знатоков творчества Юлиана Отступника3. В ответ на жалобы Ростовцева на старость и плохую память (книга вышла в 1938
г., когда йельскому профессору исполнилось 68 лет, а его корреспонденту — 70) Кюмон писал: «Si vales ego valeo, если Вы потеряли память, то и я потерял ее тоже, особенно память на имена собственные — иногда не могу вспомнить даже имен своих ближайших друзей. Старость! Но меня утешает De Senectute Цицерона, где сказано, что старики должны помнить не о том, что они потеряли, а о том, что сберегли»4. Нет необходимости напоминать читателю об огромном научном наследии, оставленном Кюмоном и Ростовцевым. Оно исчисляется десятками книг и сотнями статей, давно вошедших в золотой фонд историографии двадцатого столетия, а также множеством исследований, посвященных их творчеству либо их творчеством порожденных. Однако не все сокровища этого наследия стали достоянием науки — как видно из названия этого очерка, речь идет об эпистолярном наследии Кюмона и Ростовцева, которое никогда раньше не издавалось в столь полном объеме и вот уже несколько лет является предметом нашего исследования5.
Работа над архивами Ростовцева, находящимися в России, ряде стран Европы и в США, началась еще в 1988 г., когда в Ленинграде были найдены неопубликованные главы «Скифии и Боспора». Итогом этой многолетней работы стал выход в свет «Скифского романа» — книги о жизни и творчестве выдающегося историка, подготовленной коллективом авторов под руководством Г.М. Бонгард-Левина6. Что касается архивов Кюмона, ныне хранящихся в Бельгийской Академии в Риме, то их изучение было начато в 1995 г., и его первым результатом явилось издание «Научной переписки Франца Кюмона» — книга вышла в том же году, что и «Скифский роман»7. Такое совпадение не могло остаться без продолжения: с осени 1997 г. интернациональный коллектив в составе четырех историков из Москвы, Рима и Флоренции работает над проектом «Переписка М.И. Ростовцева и Ф. Кюмона». Две публикации писем Кюмона и Ростовцева, недавно появившиеся в «Bulletin de l’Institut historique beige de
Rome» и «Вестнике древней истории»8, доклад К. Бонне на конференции, посвященной Ростовцеву (Париж, 17—19 мая 2000 г.)9, наш совместный доклад, прочитанный во Французской Академии надписей и изящной словесности в июне 2001 г.10, и публикуемую здесь подборку писем можно рассматривать как предварительный итог этой работы.
Письма Ростовцева к Юомону находятся в двух фондах Бельгийской Академии в Риме (фонд Академии и фонд семьи Юомон)11, письма Кюмона к Ростовцеву, за исключением одного, происходящего из РГИА (Санкт-Петербург)12, хранятся в архивах и библиотеках Дьюкского университета (Дарем, Северная Каролина), Йельского университета и Йельской галереи искусств (Нью-Хейвен, Коннектикут)13. Всего досье переписки насчитывает 161 письмо, из которых 94 принадлежат Ростовцеву, 67 — Юомону. Хронологически письма охватывают почти полувековой период с 1897 по 1941 гг., хотя контакты двух историков не были постоянными и тесными на протяжении всех лет их знакомства.
В нашем досье очень мало писем (всего 8), относящихся к российскому периоду жизни Ростовцева и первым годам его пребывания в Англии и Америке (до перехода в Йельский университет в 1925 г.). Что касается йельского этапа жизни историка, то здесь выделяются два «пика» его переписки с Кюмоном: 1928— 1930 гг. (55 писем) и 1937—1939 гг. (37 писем), между которыми наблюдается заметный спад — например, за 1935 г. писем нет вообще. Несложно заметить, что два периода наиболее оживленной переписки Ростовцева и Кюмона совпадают по времени с вехами их научной биографии (начало и окончание раскопок в Дура-Европос, работа историков над их поздними большими книгами) и глобальными катаклизмами эпохи (экономический кризис, складывание тоталитарных режимов, начало Второй мировой войны). Не случайно, именно эти факты и события составляют основной фон переписки и во многом обусловливают ее содержание и характер, о чем подробнее будет сказано ниже. На общую картину переписки повлияло и то обстоятельство, что не все письма сохранились — в своем диалоге Ростовцев и Кюмон часто ссылаются на взаимные послания, недошедшие до нас14. Именно поэтому мы затрудняемся ответить на вопрос, почему последние письма Кюмона датируются 1940 г., а Ростовцева — 1941 г. Безусловно, свою роль здесь сыграли война, старость и болезни, но в любом случае мы, к сожалению, вряд ли теперь узнаем, когда и при каких обстоятельствах были написаны самые последние письма Ростовцева и Кюмона друг другу15.


«Mongolus Syrio salutem optimam dat»: переписка М.И. Ростовцева и Ф. Кюмона
221
Нам ничего не известно о времени и обстоятельствах первой встречи Ростовцева и Кюмона, позже переросшей в многолетнюю дружбу. Скорее всего их знакомство состоялось в Риме весной или поздней осенью — зимой 1896 г.16, на что намекает самое раннее из дошедших до нас писем Ростовцева, датируемое 21 октября 1897 г., в котором молодой стипендиат Российской Академии вспоминает «прошлогоднюю веселую и шумную компанию» и «чудесные вечера, проведенные под гостеприимным кровом» у некоего В.17 Эпизодическая довоенная переписка дает очень мало для реконструкции истории их взаимоотношений в тот период, когда Кюмон был профессором Гентского университета, а Ростовцев преподавал в Санкт-Петербурге. Впрочем, исключение составляет одно письмо, написанное Ростовцевым 14 марта 1911 г. В нем автор выражает поддержку Кюмону в его конфликте с бельгийским Министерством просвещения, которое отказалось предоставить ученому кафедру римской истории, в результате чего Кюмон был вынужден подать в отставку с поста университетского профессора. Ростовцев пишет о том, что в России профессора тоже страдают от административного произвола и давно перестали быть независимыми. «Сегодня или завтра, — добавляет он, — я могу оказаться в той же ситуации, что и Вы теперь. Вот почему я желаю Вам полной и безоговорочной победы». Строки солидарности, высказанной в этом письме, очень важны для понимания глубинной причины, предопределившей не только последующую дружбу двух историков, но и общность их судеб: духовно и интеллектуально Ростовцева и Кюмона, изгнанников и космополитов, сближали свободомыслие и либерализм.
В 1914 г. Кюмон покинул Бельгию, уйдя из Гентского университета, где он преподавал с 1892 г.18, оставив также пост помощника главного хранителя Королевских музеев Брюсселя и отвергнув все предложения о работе, исходившие от самых известных университетов19. Отныне его родными городами и «научными обсерваториями» стали Париж и Рим, где он продолжил свои плодотворные исследования по истории древнего мира, особенно истории философии, религии и магии в древности, классической филологии и эпиграфике, папирологии и нумизматике, археологии и истории искусств. На эти темы им было написано огромное количество статей и несколько ставших еще при жизни автора хрестоматийными книг. Научная переписка Кюмона свидетельствует о его постоянном стремлении быть в курсе последних новостей в области Altertumswissenschaft, знать о новейших открытиях в археологии, о вновь найденных текстах и текущих публикациях, делиться этими знаниями со своими коллегами и друзьями в Европе и Америке.
Что касается Ростовцева, то в предвоенные годы он — профессор Санкт-Петербургского университета и Высших женских курсов, член-корреспондент Императорской Академии наук, действительный член Императорского археологического общества — продолжал изучать социально-экономическую историю Рим¬
ской империи и древности юга России, планировал организовать экспедицию в Египет за папирусами20, работал над своей «Античной декоративной живописью»21. Четыре года спустя историк уехал из России на Запад, стал эмигрантом и вынужден был начать свой «скифский роман» скитальца Анахарсиса, чей непростой путь от Петрограда до Нью-Хейвена детально прослежен в работах Г. Бауэрсока, Г. М. Бонгард-Левина, М. Веса и X. Фон Штадена22.
Читая письма Ростовцева и Кюмона, наглядно убеждаешься, что отношения между этими двумя выдающимися историками и незаурядными личностями были очень близкими как в научном, так и в человеческом плане. Ростовцев и Кюмон не скрывали своих взаимных симпатий и глубокого уважения. Кюмон считал, что после знаменитой работы Ш. Монтескье «Рассуждения о причинах величия и упадка римлян» не было более серьезных, чем у Ростовцева, исследований причин заката античного мира23. В начале 1930-х гг. он признавался Ростовцеву: «Ваши статьи не раз убеждали меня в том, что географические рамки Ваших познаний намного шире, чем у самого разностороннего из наших археологов — Саломона Рейнака»24. Поздравляя Кюмона с 70-летием, Ростовцев, знавший «наизусть» все книги бельгийского историка, писал: «Вы создали кое-что, и это кое-что есть и будет фундаментом для каждого, кто занимается историей и историей религии. И Вы усердно работаете над тем, чтобы упрочить и расширить этот фундамент. Это кое-что значит, это значит многое!»25 В одном из своих последних посланий Кюмону Ростовцев очень просто и емко сказал о том, что всегда роднило этих двух ученых, «монгола» и «сирийца», как в шутку называл себя и своего друга йельский профессор26: «Мы другие, Вы и я, мы не знаем, что такое отдых»27.
Эпистолярный диалог Ростовцева и Кюмона — лишь часть огромного архивного наследия обоих историков, которое насчитывает несколько тысяч писем и документов. Однако это весомая часть как в количественном, так и в качественном отношении. Письма, которыми обменивались Ростовцев и Кюмон, напоминают своего рода «информационные бюллетени» — в них оба автора охотно делятся своими размышлениями над источниками, публикациями, историческими проблемами, широко обсуждаемыми их современниками. При знакомстве с этими письмами — длинными и полными отступлений у Ростовцева, более лаконичными у Кюмона — сразу заметно, что их авторы — крупнейшие специалисты в своих областях — работали в разной манере и далеко не всегда придерживались сходных научных подходов и методов. С другой стороны, было бы интересно рассмотреть и то общее, что сближало творчество двух мэтров — историка религии, или, по словам самого Кюмона, специалиста по религиозной истории28, и историка экономической и социальной жизни античности. Такая попытка уже предпринималась К. Бонне, показавшей, что элементы общего — идет ли речь о религии или экономике —


222
Часть I. М.И. Ростовцев и его «сирийские Помпеи»
следует искать в социальном, повседневной жизни, массовой психологии, mentality, говоря словами самого Ростовцева29. Он обращался к этим категориям, размышляя над феноменом «заката» Римской империи, а Кюмон — при изучении эволюции религии от античного язычества к христианству. Кроме того, обоих авторов сближают ориентация прежде всего на письменные источники, установка на тщательный филологический анализ, лишенный какого-либо догматизма. И Ростовцев, и Кюмон, стремясь к широким обобщениям, оперировали огромным фактическим материалом, помимо письменных документов использовали вещественные, большое внимание уделяли археологическим данным и тем сведениям, которые они получали от непосредственного знакомства с местными памятниками и культурами.
Объем переписки Ростовцева и Кюмона значительно возрастает с 1927 г., и тому есть вполне объяснимая причина — раскопки Дура-Европос30. Исследование этого эллинистическо-парфяно-римского города, проводившееся Йельским университетом и Французской Академией надписей и изящной словесности в 1928— 1937 гг., — бесспорно, главная тема переписки: ей посвящено более половины всех писем. Именно Дура- Европос стала местом встречи творчества двух ее «гениальных интерпретаторов»31, и не удивительно, что именно у ее митреума история запечатлела их вместе на нескольких дошедших до нас фотографиях32.
Тема «Кюмон, Ростовцев и архивы экспедиции в Дура-Европос» уже поднималась в статье Г.М. Бон- гард-Левина33.^Автор, опираясь на новые архивные материалы из Йеля, Дьюка и Коллеж де Франс, обрисовал историю американо-французских раскопок и показал роль в них Кюмона и Ростовцева. Однако, думаем, было бы нелишне вновь вернуться к этой теме, поскольку она представляет несомненный интерес для современных историков и археологов. Судя по наличию рубрики, посвященной истории изучения Дура- Европос, в отчетах франко-сирийской миссии, работающей на памятнике под руководством П. Лериша34, архивные материалы, связанные с американо-французской экспедицией, не потеряли своей актуальности35. Как известно, не все материалы раскопок 1928— 1937 гг. были опубликованы: в Йельской галерее искусств хранятся архивы так и оставшегося неизданным отчета о последнем, десятом, сезоне 1936—1937 гг., не изданы дневники и заметки последнего полевого директора Ф. Брауна36, отчет об архитектуре и планировке города, который готовился к публикации Ф. Брауном и А.Г. Детвайлером37, собрание терракот, подготовленное П. Бауром38, изданы далеко не все надписи, происходящие из Дура39. Итоговые отчеты по группам находок и отдельным памятникам продолжают выходить до сих пор. В частности, совсем недавно английский археолог С.Т. Джеймс издал находки доспехов и оружия из Дуэа40. Как справедливо заметила С. Мэтесон, архивы Неля все еще хранят много новой информации, и поэтому Дура-Европос нуждается сегодня в
«двусторонних раскопках» — археологических и архивных^1.
Есть еще одна причина, заставляющая обратиться к вышеупомянутой теме: пересмотр современными исследователями уже опубликованных результатов меж- военных раскопок, критика методов их проведения Кюмоном, Ростовцевым, их коллегами и учениками, а также их интерпретаций. Эта критика ведется как археологами, в последние десятилетия работающими на памятнике42, так и историками, которые говорят о необходимости пересмотра прежних выводов по истории и культуре Дура-Европос45. Мы считаем, что критика абсолютно оправдана, и открытия франко-сирийской экспедиции действительно позволяют пересмотреть прежние хронологию памятника и представления о его фортификации, архитектуре и планировке. Вполне обоснованы и попытки переписать отдельные страницы истории Дура с использованием новых данных археологии, эпиграфики и папирологии Ближнего и Среднего Востока. Не вызывает сомнений и критика концепций Кюмона и Ростовцева о смешанном «грековосточном» характере цивилизации Дура-Европос. Но, на наш взгляд, эта критика не должна превращаться в гиперкритику, элементы которой присутствуют, например, в словах авторитетного английского исследователя Ф. Миллара о том, что американо-французские раскопки 1928—1937 гг. — «довольно проблематичный пример археологической деятельности», что археологи, которые участвовали в той кампании, были «неопытными и непрофессиональными», что «толкование находок зависело главным образом от уже существующих предположений двух великих ученых, которые сами не участвовали в повседневной работе»44. Как показывают архивные материалы, не все аргументы подобной критики справедливы. Приведем один небольшой, но характерный пример. По мнению Ф. Миллара, Ростовцев, якобы руководивший раскопками лишь «интеллектуально», со стороны, посетил Дура- Европос только дважды: в 1928 и 1934 гг. Более тщательное знакомство с его перепиской позволяет говорить о том, что он приезжал в Дура-Европос четыре раза — в 1928, 1931, 1934 и 1937 гг.45 Таким образом, введение в оборот новых архивных материалов способствовало бы более объективному освещению истории раскопок города и более конструктивной критике того, что после них сохранилось. Именно в этом мы видим актуальность и научную значимость нашего исследования.
Свою рецензию на книгу Кюмона Ростовцев начинает словами: «Открытие Дура-Европос на берегу Евфрата — потрясающая история!»46 Переписка Ростовцева и Кюмона подтверждает справедливость этих слов: перед нами разворачиваются события, построенные по всем законам драмы — с прологом, началом действия, кульминацией, финалом и эпилогом. Прологом можно считать три письма 1925—1926 гг., из которых мы узнаем, что сразу после перехода в Йельский университет Ростовцев включился в подготовку археологической экспедиции в Месопотамию47, что его за¬


«Mongolus Syrio salutem optimam dat»: переписка М.И. Ростовцева и Ф. Кюмона
223
интересовали Варка (Урук) и Дура-Европос, и вначале он собирался совместить раскопки обоих памятников48. Осенью 1926 г. Кюмон написал Ростовцеву два письма, в которых поделился своими соображениями по этому поводу. Варка — безусловно, выдающийся памятник. Кюмон соглашается с мнением Ф. Тюро- Данжена49 о том, что Урук — «самый великолепный, грандиозный и подходящий дня раскопок объект: центр ремесла, религии и науки, город, где вплоть до конца эллинистической эпохи у каждого жреца имелась своя библиотека. Памятник таит несметные сокровища». Однако технически и профессионально очень сложно совместить раскопки двух столь разных объектов — Варки с его клинописными табличками и «греческого» города Дура-Европос50. В конечном счете все решили финансы: у Йеля не нашлось средств на дорогостоящие раскопки Урука, и концессия на их проведение была уступлена немецким археологам51.
Впервые Дура упоминается в письме Ростовцева от 10 февраля 1925 г. Автор прочитал статью Кюмона о датируемом эллинистической эпохой пергаменте из Дура52, и его заинтересовали «новые данные об организации военных колоний в Сирии: та же эволюция, что и в Египте — вначале пожалование за службу, а затем частная собственность». Напомним, что в то время Ростовцев работал над главами о птолемеевском Египте и селевкидской Сирии для седьмого тома «Кембриджской древней истории», и его интерес к проблемам военной колонизации на эллинистическом Востоке вполне объясним. Возможно, было бы преувеличением говорить, что именно этот интерес предопределил выбор историком Дура в качестве объекта исследования, но, судя по дальнейшей переписке с Кюмоном, Ростовцев не раз обращался к теме селевкидской Дура и всячески подчеркивал свое стремление найти эллинистические памятники города. К сожалению, на это не хватило времени: участники экспедиции приступили к исследованию самых ранних слоев в 1936 г., а на следующий год раскопки были свернуты. Посвятив Дура-Европос отдельный параграф в своей фундаментальной книге об эллинистическом мире, Ростовцев был вынужден признать, что «нам мало известно о раннем периоде существования города»53. С тех пор ситуация мало изменилась, и о селевкидской колонии Дура мы по-прежнему знаем намного меньше, чем о парфянском или римском периодах истории города54.
Подготовке экспедиции и началу работ в Дура посвящена почти треть всех писем Ростовцева и Кюмона. Интерес представляет отношение обоих научных руководителей к начавшейся кампании. Тон высказываний и комментариев Ростовцева изменчивый, импульсивный, эмоциональный. Вначале ученый хвалит М. Пилле55, а спустя год не скрывает своего недовольства полевым директором раскопок, которого рекомендовал Кюмон. Настроение Ростовцева быстро меняется в зависимости от того, какие новости поступа¬
ют из Дура. В декабре 1928 г. он критикует М. Пилле, приступившего к раскопкам цитадели, и пишет Юомо- ну: «Это весьма интересно с точки зрения архитектуры и планировки, но абсолютно бесперспективно с точки зрения находок. Представляется, что цитадель служила временным убежищем, не имела постоянного гарнизона и в ней никто не проживал. На ее стенах найдено лишь две-три надписи»56. Весной 1929 г. высказывания Ростовцева становятся более оптимистичными: результаты последних недель великолепны — найдены три пергамента и несколько фрагментов папирусов. Ростовцев считает, что теперь можно вести разговор с президентом Йеля Дж.Р. Эйнджеллом57 не о трех, а пяти годах раскопок, и заявляет о твердой решимости «довести работу до конца и раскопать весь город целиком, как это сделали немцы в Приене и как археологи Мичигана это делают сейчас в Каранисе»58. Установка Ростовцева на систематические и тотальные раскопки свидетельствует не только об обстановке соперничества ведущих американских научных центров, в которой разворачивалась кампания в Дура59, но и о личной позиции Ростовцева-археолога. Этим планам не суждено было сбыться по независящим от ученого причинам, и тем не менее результаты проведенных работ не могут не впечатлять: с 1928 по 1937 гг. были раскопаны крепостные стены и башни, цитадель, 3 дворца, 17 храмов, агора, несколько жилых и общественных зданий, что в общей сложности составляет четверть всей площади городища.
Кюмон более сдержан и осторожен в своих комментариях и оценках. Он всячески подчеркивает первенство Ростовцева (несмотря на возражения последнего) в руководстве раскопками и первоочередное право Йельского университета распоряжаться их результатами. Сопоставление объема написанного и опубликованного Кюмоном по итогам его исследований Дура в 1922—1923 гг. с тем, что было им сделано в ходе второй кампании, говорит о том, что его признание себя вторым — не просто слова вежливости, а следствие объективных причин, из-за которых он не мог заниматься проблемами Дура столь пристально, как раньше. Одна из таких причин — участие Кюмона в подготовке и организации бельгийских раскопок Апамеи, проходивших одновременно с раскопками Дура60. В то же время по его письмам нельзя не заметить, что он очень внимательно, если не ревностно, следил за результатами работ в Дура, поскольку чувствовал свою моральную ответственность за то, что Йель выбрал этот памятник объектом систематических раскопок61.
К. Хопкинс в своей книге называет пятый сезон работ «триумфальным»62. Действительно, самые громкие, превзошедшие все ожидания открытия — христианская часовня, синагога и митреум с их великолепными фресками — были сделаны в 1932—1934 гг. в ходе пятого, шестого и седьмого сезонов, которые можно считать кульминацией раскопок Дура. Ожидание сенсационных открытий и находок, обусловленное не


224
Часть 1. М.И. Ростовцев и его «сирийские Помпеи»
только традициями «старой школы» археологии, но и стремлением привлечь к памятнику внимание «богатых мира сего», — один из частых мотивов переписки Ростовцева и Кюмона. В письме от 11 марта 1933 г. Кюмон, получив известие об очередной находке папирусов, пишет с долей иронии о том, что обнаруженные в Дура папирусы и пергаменты скоро затмят знаменитые папирусы из Оксиринха и что их выход в свет потребует «публикацию дополнительного тома к Thesaurus linguae latinae»63. Он заканчивает свои рассуждения на эту тему так: «Надеюсь, что в следующем году Ваша рука коснется "Парфики" Арриана, выпавшей из кармана грамотея-офицера, и Вы спуститесь в митреум с уцелевшими в нем статуями и литургическими книгами»64. Если шутка Кюмона насчет сочинения Арриана не сбылась, то его второе предположение оказалось пророческим: в 1934 г. в Дура был открыт митреум, правда, без культовых статуй и литургических книг. По случаю этого сенсационного открытия Кюмон, получив срочное сообщение от Ростовцева65, вновь прибыл в Дура66. Как ни странно, на этот кульминационный период, когда памятник стал входить в «моду»67 не только у специалистов, но и у просвещенной публики, включая кардинала Пачелли (будущего папу Пия XII), который присутствовал на докладе об открытии в Дура раннехристианской церкви, прочитанном Ростовцевым летом 1932 г. в Риме68, или Агату Кристи, посетившую раскопки города осенью 1934 г.69, приходится мало писем нашего досье. Связан ли этот факт с тем, что письма просто не сохранились или тому были другие причины, мы не знаем. Заметим лишь, что сенсационные открытия в Дура совпали с разгаром экономического кризиса, финансовыми трудностями, изнурительной борьбой Ростовцева за деньги для экспедиции и тревогами за ее судьбу, а это не могло не влиять на характер его переписки с Кюмоном.
Действительно, тема кризиса и нехватки средств — лейтмотив писем Ростовцева в 1932—1934 гг. Вот лишь несколько цитат из этих писем. 27 января 1932 г.: «...В Америке настали трудные времена, и деньги нелегко доставать»; 26 апреля того же года: «С великими трудностями мне, наконец, удалось получить кредит еще на один сезон в Дура, и я надеюсь — если Америка не рухнет — выбить средства на 1933— 1934 г. — сезон дополнительных исследований и раскопок. Думаю, нам хватит двух сезонов, чтобы завершить основную часть работ в Дура. Какие-то вопросы останутся для археологов, которые придут после нас, вооруженные более совершенными методами»; 25 июля 1934 г.: «Боюсь, что мне не удастся найти денег на раскопки Дура в 1935—1936 гг.» К. Хопкинс признается, что участники раскопок «в годы Великой депрессии остро ощущали необходимость найти что- нибудь сенсационное», и вспоминает, как Ростовцев просил его «откопать синагогу», чтобы продлить жизнь экспедиции70. Современные исследователи, критикуя Ростовцева и его коллег за погоню за эф¬
фектными находками, поспешность работ и выводов71, не должны забывать, в какой обстановке эти работы проводились: финансовый кризис, отсутствие средств, экономия во всем, ощущение того, что каждый сезон мог оказаться последним, — конечно же, влияли на общую стратегию раскопок.
В дальнейшем сложности с финансированием экспедиции не исчезли, и в 1936 г. стало ясно, что Фонд Рокфеллера больше не выделит средств на продолжение раскопок и что весной 1937 г. их придется прекратить. В эти годы в переписке Ростовцева и Кюмона начинают доминировать новые темы: подготовка отчетов к публикации (прежде всего отчета по митреуму) и работа Ростовцева над его трехтомной «Социальной и экономической историей эллинистического мира». Все больше времени, сил и средств требовали отчеты, что выглядит естественно, учитывая возраставший объем археологического материала. Параллельно нарастали трудности — личные, профессиональные, технические и финансовые — с его обработкой и изданием. В письме Кюмону от 26 марта 1936 г. Ростовцев подробно останавливается на этих трудностях: «Проблемы публикации становятся все более сложными. У меня есть деньги на печатание, но нет средств на оплату жалованья тем, кто редактирует тексты, готовит их к изданию, проверяет сноски, составляет индексы. Первоначально эту работу делали мои молодые коллеги, движимые интересом и энтузиазмом. Сегодня ситуация изменилась. Редактирование стало рутинной работой, отнимающей уйму времени. Мне бы нужен был специальный секретарь, а у меня нет денег, чтобы ему платить. Основная же трудность состоит в том, что главный редактор, то есть я сам, плохо говорит и пишет по-английски и не может ни править стиль своих авторов, ни читать корректурные листы». Об аналогичных трудностях говорится в ряде других писем этого периода, весьма важных для понимания причин того, почему с 1934 г. «Предварительные отчеты» о раскопках стали выходить со значительным опозданием, а из первоначально планировавшейся серии «Итоговых отчетов» по таким разделам, как история, архитектура и городская планировка, скульптура и живопись, малые находки, монеты, надписи, пергаменты и папирусы, военное дело и вооружение, синагога, христианская церковь и митреум, не все вышли в свет.
Весной 1937 г. Ростовцев, возвращаясь из путешествия по Индии и Юго-Восточной Азии, заехал в Сирию, чтобы попрощаться с Дура. 25 июня 1937 г. он подвел итоги последнего сезона и всей десятилетней кампании в докладе, с которым выступил в Академии надписей и изящной словесности72, а в июле того же года экспедиция была свернута. В письме от 29 декабря 1937 г. Кюмон писал: «Я очень сожалею, что раскопки Дура не могут быть продолжены. Рано или поздно необходимо довести до конца раскрытие этих Помпей пустыни, где каждый сезон был столь богат на находки и открытия. Но я утешаю себя мыслью о том,


«Mongolus Syrio salutem optimam dat»: переписка М.И. Ростовцева и Ф. Кюмона
225
что приостановка полевых исследований ускорит публикацию большой работы, план которой Вы наметили». Под «большой работой» подразумевались «Итоговые отчеты» экспедиции — Ростовцев и его коллеги приступили к их подготовке в конце 1930-х гг., а первый том, посвященный глазурованной керамике, вышел в 1943 г.73
В 1930-е г. диалог Ростовцева и Кюмона не ограничивался лишь проблемами организации раскопок Дура и обработки их результатов, а также истории и культуры этого античного памятника, занимающего, впрочем, исключительное место в творчестве обоих ученых. Горизонт их научных интересов был значительно шире с точки зрения пространства и времени. Сама география мест, откуда в основном велась их переписка — треугольник «Нью-Хейвен—Рим— Париж» — предполагала широту обсуждаемых проблем и сюжетов. Йель был тихой гаванью, «пуританским университетом», по определению Ростовцева74, откуда он регулярно уплывал в Старый Свет, а в перерывах между путешествиями и командировками вел преподавательскую работу. Рим был археологической столицей, где в межвоенный период проводились многочисленные раскопки, дававшие интереснейшие открытия: Алтарь мира75, мавзолей Августа, базилика у Порта Маджоре, митреумы76, сирийское святилище на Яникуле. В Рим стекались самые последние известия о раскопках на юге Италии — в Помпеях, Геркулануме, Капуе, Агригенте, Селинунте, Сиракузах, а также новости из Египта, Ливии и Киренаики77, где вели работы итальянские археологи.
Париж оставался интеллектуальной столицей, откуда Кюмон и Ростовцев следили за ближневосточной археологией, прежде всего за открытиями во французских протекторатах — Сирии и Ливане78, а также в Египте, Ираке и Персии. Благодаря регулярной переписке с Р. Дюссо79 и А. Сейригом80 и участию в заседаниях Академии надписей и изящной словесности81, Кюмон и Ростовцев были в курсе исследований и открытий в Угарите82, Мари, Пальмире, Библе, Баальбе- ке, Танисе, Сузах, в Месопотамии и на Среднем Востоке, часто обсуждали эти темы в своей переписке83. В ходе этой дискуссии возникали новые вопросы, например о соотношении Библии и древнейших сиро-палестинских источников. Специалист по истории религии, Кюмон пристально следил за этой проблемой84. Внимание обоих авторов привлекал и вопрос о связях эллинизма с восточными кулыурами, попавшими в ареал влияния греческого koine. Как свидетельствует переписка Ростовцева и Кюмона, их взгляды по этому вопросу существенно различались85.
Их переписка касалась проблем не только древней истории, но и современности, с которой древность вела свой диалог: «мистическая Италия» Ростовцева и Кюмона86 и Италия Муссолини, мечтавшего о славе Октавиана Августа87, неуверенность в завтрашнем дне современников обоих авторов и культ Тюхе эллинистических греков или апокалиптические идеи «древних
магов», закат античного мира и переживания Ростовцева и Кюмона по поводу разворачивавшейся на их глазах военной катастрофы, humanitas римских стоиков и духовный кризис нашего времени, языческие религии древности и современное язычество (идет ли речь об индийских храмах, увиденных Ростовцевым в 1937 г., или о Гитлере, этом, по словам Кюмона, «махди из Берхтесгадена», променявшем Христа на своего кровожадного бога)88. Этот диалог звучит сквозь строки писем и произведений обоих историков. Говоря о своей «Социальной и экономической истории эллинистического мира», которая создавалась мучительно тяжело и, по признанию самого автора, не была бы написана без моральной поддержки Кюмона89 и которая была сдана в печать в 1939 г., когда уже началась война, Ростовцев писал своему другу: «Пожалуй, ни у кого не будет ни времени, ни желания читать два толстых тома по "древней истории". Хотя в них нашли бы и нечто актуальное — еще одну иллюстрацию на тему глупости рода человеческого (homo sapiens!), умеющего создавать, но превосходящего себя в искусстве разрушать то, что им создано»90. В пронзительном по трагизму письме от 14 января 1940 г. Кюмон, только что потерявший брата, писал Ростовцеву: «Чтобы отвлечься от своих печальных мыслей и наваждений войны, я следую совету Кандида и стараюсь вырастить свой сад. Этот сад, мой кцяос;, растет среди гробниц». Стремясь, «насколько возможно, поддерживать дух науки среди грохота танков и нарастающих руин»91, Кюмон продолжал свой кропотливый труд «ученого садовника» — работал над большой книгой о «римском погребальном символизме» (в предисловии к этой работе, вышедшей в 1942 г., он писал: «Не сомневаюсь, что ученые обязаны по мере своих сил и возможностей не дать интеллектуальной жизни погаснуть»92) и над своим итоговым трудом «Lux Perpetua» (вышел посмертно в 1949 г.), а по пятницам посещал заседания Французской Академии надписей, которая продолжала функционировать в годы войны и оккупации.
Не молчали музы и в Йеле93, где Ростовцев и те из его учеников, кто не был призван на военную службу, трудились над девятым томом «Предварительного отчета» экспедиции и изучали большой папирус «Acta diuma» XX Пальмирской когорты, расквартированной в Дура94. Уже во время войны — Ростовцев в Америке, а Кюмон во Франции — рассылали своим друзьям и коллегам оттиски глав из VII—VIII томов отчета, посвященного раскопкам митреума95.
Возвращаясь к главной теме переписки, хотелось бы вновь вспомнить о книге Ростовцева «Dura-Europos and Its Art», о которой высоко отзывался Кюмон и которую можно рассматривать как достойное завершение американо-французских раскопок. В письме от 11 ноября 1938 г. бельгийский ученый писал: «Хотя я читал почти все, что Вы и Ваши коллеги написали о Дура, в этой книге я открыл для себя много новых фактов и идей; следовать за ходом Ваших мыслей — одно
16 7794


226
Часть I. М.И. Ростовцев и его «сирийские Помпеи»
удовольствие. Что касается иллюстраций, то некоторые реконструкции Ваших архитекторов стали для меня откровением. Но главное достоинство Вашей книги — ясное и точное обобщение результатов десяти сезонов раскопок. Я убежден, что книга произведет впечатление на всех читателей благодаря богатству ее информации. Хотелось бы, чтобы кто-то из них, под впечатлением от столь плодотворных раскопок, дал Вам деньги, необходимые для продолжения исследования этих Помпей пустыни». В начале 1940-х гг. Ростовцев, судя по его переписке с друзьями и коллегами, все еще надеялся на продолжение раскопок своих «сирийских Помпей», хотя было ясно, что эти надежды иллюзорны. «Где взять денег? — вопрошал он в одном из последних писем к Кюмону. — Я предпринимаю попытки, но безрезультатно. Многие считают, что Америка наживается на войне. Возможно, это и правда, но мы этого не ощущаем»96. Отсутствие денег и война помешали сбыться надеждам Кюмона и Ростовцева, однако их дело не осталось без продолжения.
Аммиан Марцеллин, участник последнего похода Юлиана Отступника, в действительности так описывал то происшествие, которое случилось в окрестностях «запустевшего города Дура». Император «разглядел издали отряд солдат и остановился на месте, недоумевая, что они несут. И вот они поднесли ему льва огромных размеров, который напал на их строй и был пронзен множеством стрел. Ободренный этими предзнаменованиями Юлиан преисполнился гордыми надеждами на будущее; но голос судьбы всегда неверен, и исход дела оказался совсем иной»97. Как выяснилось позже, встреча со львом, убитым в окрестностях Дура, была дурным предзнаменованием для императора. Этим отрывком из «Res Gestae» Ам- миана Марцеллина (в переводе Ю.А. Кулаковско- го — учителя Ростовцева по Киевскому университету), с которого мы начали нашу вступительную статью, мы бы хотели ее и закончить, и делаем это не столько из любви к «симметрии», сколько из желания показать, что между текстами прошлого, даже весьма далекого, и нашей жизнью существует некая мистическая связь. Встреча Кюмона и Ростовцева с Дура-Европос, несмотря на все ее драматические коллизии, в конечном счете оказалась счастливой не только для них, но и для нас, поскольку дала нам возможность читать, перечитывать и дописывать «одну из самых замечательных и результативных глав в истории археологии»98.
Ниже публикуются 16 писем Кюмона и 12 — Ростовцева. Все они приводятся в хронологическом порядке и охватывают период с 1920 по 1940 гг. Письма сопровождены комментариями в виде примечаний, касающихся упоминаемых персонажей и публикаций, а также отдельных слов, выражений и фактов. Наши комментарии ни в коей мере не претендуют быть исчерпывающими; переписка Ростовцева и Кюмона, бесспорно, требует более пространных историографических пояснений, оставленных нами для будуще¬
го более полного издания, которое, надеемся, поможет лучше понять и оценить место и роль этого эпистолярного собрания в истории исторической науки XX столетия.
В оригинале все письма — автографы, написанные по-французски. При переводе мы сохранили авторские подчеркивания отдельных слов и выражений, но восстановили используемые авторами малоупотребительные сокращения99.
* * *
№ 1
Oxford, 4 Beaumont Street 17 июля 1920 г.
Мой дорогой друг!
Не могли бы Вы сообщить Mjie, имел ли продолжение Ваш разговор с ректором Йельского университета?100 Встречались ли Вы с ним? Я отбываю в Америку 18 августа и мог бы по дороге заехать в Йель. На Ваш взгляд, надо ли это делать? Не могли бы Вы дать мне рекомендательное письмо для ректора?101
Я бы предпочел Йель любому другому университету, поскольку в Йеле у меня была бы возможность заниматься научной работой. Мне хочется как можно скорее закончить свою книгу по экономической истории эллинизма и римского мира и переписать свой труд по истории декоративной живописи102. Я знаю, что Йель — крупный научный центр, где я мог бы продолжить работу над своими научными проектами.
Как Ваши дела? Что нового в Риме? Боюсь, что в скором времени Италия станет большевистской и людям науки, таким, как Вы, придется искать новое место жительства103.
В Африке я изучал изображения против сглаза, которые там встречаются повсюду (мозаики, посуда, здания и т.д.)104. Среди этих знаков — тростник. На одной из мозаик в Дугге105 изображение тростника — бесспорно, апотропеического характера (на пороге двери) — сопровождается надписью APONA (греческая или латинская? вероятно, латинская). Известно ли Вам, что она означает? Мои поиски оказались безуспешными106.
Напишите мне в Оксфорд. Мой будущий адрес в Америке: Wisconsin University. Department of History. Madison (Wisconsin). U.S.A.
Преданный Вам
М. Ростовцев.
№2
Paris 26 октября [1926 г.]
С 1 ноября: Rome, 19 Corso d’ Italia
Мой дорогой друг!
Получил вчера Ваше письмо107 и рад узнать, что Вы активно готовитесь к раскопкам Дура. Я тут же пошел к Дюссо, чтобы поговорить с ним о Ваших предложениях. Но идея относительно того, чтобы рабо¬


«Mongolus Syrio salutem optimam dat»: переписка М.И. Ростовцева и Ф. Кюмона
227
ты в Варке108 и Дура проводились под началом одного человека, показалась ему и мне трудно осуществимой, так как, прежде всего, объекты исследования различны: с одной стороны, клинописные документы, с другой — греческие. Едва ли можно найти археолога, который бы интересовался столь разными памятниками. Более того, наблюдение за тем, как ведутся раскопки, регистрация находок по мере их обнаружения и т.д. — задача не из легких. Нежелательно и даже опасно, если кто-то один возьмет на себя такой тяжелый труд на целых полгода, вместе со всеми неудобствами полевой жизни, да и климатические условия Месопотамии не позволяют пребывать там слишком долго без перерыва109.
Раскопки в Дура можно будет вести после того, как пройдут зимние дожди, то есть с апреля и до середины июня, потом — со второй половины сентября примерно до 15 ноября, когда дожди возобновляются. В сезон дождей автомобили не смогут пройти на участке между Салахийе и Дейр эз-Зором или Абу Кемалем, так что доставить продовольствие будет невозможно. В летнее время жара в пустыне почти невыносима, и работать можно лишь несколько часов в день. Климат Салахийе не вреден для здоровья, там сухой песок и не бывает лихорадки. Только воду приходится пить из Евфрата, и ее надо кипятить или тщательно фильтровать, чтобы избежать кишечного расстройства или дизентерии.
Ваша идея перевезти оборудование из Варки в Дура, напротив, мне кажется разумной, но для этого потребуются грузовые автомобили. Они могли бы пройти по дороге вдоль Евфрата, когда она подсохнет. Плыть на лодке вверх по реке невозможно — течение слишком быстрое. Евфрат — огромный и стремительный поток, пересекающий пустыню.
Дюссо обещал немедленно написать Сейригу, который был бы, я думаю, прекрасным руководителем раскопок в Дура. Он четвертый год работает в Школе в Афинах110, уже копал и знает Сирию. Мы будем ждать его ответа, который я Вам сообщу. Если Вам будет трудно найти научного руководителя для Варки, Жену йяк111, который копал Киш, мог бы, наверное, туда поехать. Но в Ираке Вам, конечно, скорее нужен человек, свободно говорящий по-английски, чтобы вести переговоры с властями.
Если мое присутствие в начале раскопок будет необходимо, то я приеду112. Но было бы, пожалуй, предпочтительней, если бы я дал точные письменные указания Сейригу (или тому, кто будет назначен), а сам бы приехал немного позже посмотреть, как они выполняются на практике. Мы об этом еще поговорим, когда вопрос прояснится.
Желаю Вам успеха в Ваших начинаниях.
Сердечно преданный Вам
Франц Кюмон.
Кланяйтесь от меня госпоже Ростовцевой.
Моя книга, может быть, будет готова только в январе113.
№3
Paris 27 октября [1926 г.]
Мой дорогой друг!
Позавчера я получил Ваше письмо и написал Вам, но за эти дни я узнал кое-что новое о раскопках Варки от Тюро-Данжена, который побывал там. По его словам, это самый великолепный, грандиозный и подходящий для раскопок объект: центр ремесла, религии и науки, город, где вплоть до конца эллинистической эпохи у каждого жреца имелась своя библиотека. Памятник таит несметные сокровища. Но чтобы организовать систематические и полномасштабные раскопки, желательно иметь человека, опытного в подобного рода работах, а не просто ассириолога. Если Вам трудно найти такого, то забудьте об упоминавшемся мной Ж[енуйяке]. Тюро-Данжен советует Пилле, который копал в Сузах с Морганом114 и который в течение пяти лет руководил работами в Карнаке. Этой зимой Пилле будет в Америке115. Если Йель решит привлечь его к своей кампании, Вы могли бы легко с ним договориться. Пусть ему дадут в помощники американского ассириолога, если сочтут это необходимым. Раскопки в Варке потребуют усилий целого поколения.
Т[юро]-Д[анжен] также придерживается точки зрения, что Варку трудно сочетать с Дура. Раскопки в этих двух местах, разных со всех точек зрения, потребуют раздельного научного руководства и, быть может, даже двух экспедиций.
Через три дня уезжаю в Рим.
Сердечно преданный Вам
Франц Кюмон.
№4
Париж 14 февраля 1927 г.
Мой дорогой друг!
Высылаю Вам не совсем удачный типографский оттиск обещанной мной рецензии на Вашу прекрасную книгу. Рецензия выйдет в следующем номере «Revue belfgel de phiirologiel et d’histroirel», но я не хочу медлить с сообщением о ней1^.
Я собираюсь послать Вам через Geuthner мою большую книгу о Дура, которая в скором времени выйдет в свет117. Вы мне окажете услугу, если напишете о ней пару слов в одном из американских журналов. Заодно у Вас будет возможность высказаться о необходимости продолжения раскопок118. Дюссо держит меня в курсе своих переговоров с сирийцами119. Их требования абсурдны: им следовало бы подумать о том, что если они не согласятся на половину, то не получат вообще ничего. Однако на Востоке всегда можно добиться обтекаемых трактовок условий договора и широко понимать слово «doubles»120. Если Вас это не устраивает, Ви- ролло121 возобновит переговоры с властями в Алеппо, но это приведет к очередной задержке122. Трудно расшевелить неподвижный Восток12*.
Мой поклон госпоже Ростовцевой.
Сердечно преданный Вам
Франц Кюмон.
Я возвращаюсь в Рим в конце этого месяца.
16*


228
Часть 1. М.И. Ростовцев и его «сирийские Помпеи»
№5
Рим 19 ноября 1927 г.
Дорогой друг!
Вчера я узнал, что Академия избрала Вас своим членом, удовлетворив, таким образом, Ваше и мое желание124. Я придерживаюсь принципа невмешательства в выборы1^25, но на этот раз не мог удержаться от того, чтобы не высказать моим друзьям свои доводы в пользу Вашего избрания. Разумеется, Олло126 и Пру127 Вас поддержали и сделали это весьма убедительно — результат налицо. Никто более Вас не заслуживает этого звания, и Академия должна быть счастлива, включив Вас в свои ряды.
Я получил оба тома Вашей древней истории128 и напишу несколько страниц для «J[oumal] des Sav[antsl», как только у меня будет немного свободного времени1*9.
Недавно было сделано замечательное открытие в гробнице Августа. Кусок мрамора с эпитафиями Мар- целла и Октавии — находка не только интересная, но и волнующая130. Сообщите о ней нашему другу Хендриксону131 и всем, кто читает Вергилия.
MARCELLVS. C.F. OCTAVIA. C.F.
GENER SOROR
AVGVSTI. CAESARIS AVG[usti Caesaris]
Не правда ли, величественная простота?
Как Вам представляются перспективы получения финансов для Дура? Пожалуйста, напишите мне при случае. Передайте привет госпоже Ростовцевой, не забывайте меня.
Сердечно преданный Вам
Ф[ранц] К[юмон].
№6
Нью-Хейвен [1928 г.]
Дорогой друг!
Я только что вернулся в Нью-Хейвен132 и снова приступил к преподавательской работе, которая мне порядком надоела и мало меня интересует, но надо зарабатывать на жизнь. Спасибо за присланные Вами письмо и рукопись133. Мы решили ежегодно издавать материалы раскопок Дура134. Первый том будет включать: 1) предисловие президента] Эйнджелла; 2) очерк о задачах раскопок и организации экспедиции; 3) общий отчет Пилле; 4) мою статью о надписях; 5) Ваши две заметки, которые Вы прислали; 6) статью Торри135 о пальмирских надписях. Тома будут выходить под заголовком: «Preliminary Reports on the Excavations of Dura-Europos». У меня пока нет текста отчета Пилле, имеются лишь его рисунки, ни один из которых не соответствует его раскопкам цитадели.
Позвольте теперь обратиться к Вам с одной просьбой. Вам хорошо известно, что в Риме, за Портовыми воротами, в свое время были обнаружены надписи, свидетельствующие о существовании в этом месте святилища Пальмирских богов136. Недавно Канья переиздал эти надписи: I. Gr. I, 41 и сл.137 В них упоминается некий Т. Аврелий Гелиодор — возможно, какой-то бо¬
гатый купец из Пальмиры. Две надписи на греческом и пальмирском, остальные — на греческом и латыни, одна надпись с изображением Астарты. Эта группа меня очень интересует, так как одна из надписей датируется 235 г. после Р.Хр. — тремя годами раньше, чем надпись Малохаса138. Торри тоже ею интересуется, особенно с точки зрения палеографии. Так вот, не могли бы Вы сообщить, какая имеется литература об этих надписях, о месте их находки и его руинах, а также прислать фотографии этих надписей? Я не знаю, насколько хорошо они были изданы139. Нельзя ли заинтересовать Парибени140 и провести раскопки в этом месте? Может быть, найдутся другие надписи. Не правда ли, любопытно обнаружить в Риме подобное святилище, да еще относящееся ко времени, когда Пальмира начала борьбу за восстановление своей политической независимости? Не Элагабал ли подвиг пальмирцев на строительство их святилища в Риме?
Несколько слов об алтаре с изображениями141. Не кажется ли Вам, что это не алтарь славы, но алтарь из императорского дворца, на что Вы первым обратили внимание' (Die Myst. d. М., 3 Aufl., p. 84; Drexel, Phil. Woch., 1926, p. 152; Otto, ’ErcixupPiov: Swoboda, 194 ff; Ensslin, Neue Jahrbb., 4, 1928, p. 404)?142 Что нам известно об изображениях на алтаре? Орел мог быть символом императора или империи. Не находился ли в sacrarium cohortis14^ возле vexillum144 никогда не затухавший алтарь — копия алтаря из дворца? И почему бы кратер с птицей не сравнить с вазой и растением в ней на фресках из святилища в Дура?145 Этот алтарь убеждает меня в том, что в башне находилось военное святилище — официальное святилище гарнизона Дура. Штандарт с полумесяцем и сферой был, подобно вавилонским штандартам, одним из священных предметов, символом солярных божеств146.
И еще. Вы пишете, что Ваша книга выйдет лишь после Рождества (или позже?). Не могли бы Вы при случае прислать мне ее гранки? Ближе к Рождеству я начну рассказывать своим студентам о восточных религиях, и Ваша книга будет мне очень нужна147.
’AyaOfji Т6хЦ1, Апамея!148 При разговоре с президентом149 у меня сложилось впечатление, что если все будет хорошо, мы сможем работать в Дура пять лет! Все будет зависеть от случая и... Пилле. До скорой встречи. Г[оспожа] Р[остовцева] передает Вам сердечный привет.
Преданный Вам
М. Ростовцев.
Джорджа Линкольна я вижу каждый день. Он шлет Вам дружеский привет. Вы хотите, чтобы Ваши заметки были опубликованы по-французски или мы можем их перевести? Относительно Берлина и заседания Института. Почему бы Вам не рассказать о Дура? Сделайте это, прошу Вас. Всегда считайте Дура своим памятником — он таковым и является. Я не смогу приехать в апреле, но мне бы очень хотелось, чтобы о Дура прозвучало слово150. Покажите им несколько хороших снимков.


«Mongolus Syrio salutem optimam dat»: переписка М.И. Ростовцева и Ф. Кюмона
229
№7
ТОН
Нью-Хейвен
3 января 1929 г.
Мой дорогой друг!
Вот уже целую вечность не имею от Вас никаких известий. Как Вы поживаете? Появилась ли Ваша книга?151 Жду ее с нетерпением. Новости из Дура ни хорошие, ни плохие. Раскопки дают мало. Пилле теряет время и деньги, копая цитадель. Каждую неделю он скачет с места на место, меняя раскопы без видимых причин. Во всяком случае, их он своим сотрудникам, которых таковыми не считает, не высказывает и не делится с ними ни своими планами, ни проектами. Но двое молодых людей — Хопкинс152 и Джонсон153 — великолепны. Они вовсю работают и не отчаиваются. Представьте, они находят больше интересных вещей в уже раскопанных жилищах, чем в новых раскопах. Джонсон послал мне одно граффито, весьма любопытное: шар с названиями знаков зодиака154. Отправляю Вам его копию. В другом доме он обнаружил роскошный рисунок главных ворот Дура155. Помимо этого, он собрал сотни хорошо сохранившихся монет и других мелких предметов. Его основной задачей является снятие надписей на воротах156. Он делает эту работу очень тщательно и терпеливо. Многие надписи весьма интересны. Один xe>xovr|<;157 несколько раз начертал свое имя. Два m)A.oi)pot — привратники. Двое назвали себя tcdv Kaioapiav&v. Происходят ли они из Цезареи или же это цезарианцы?*58 О надписях на воротах. Я подготовил к печати скопированные мною надписи, причем две из них были обнаружены Вами: Тихл Добра (Джонсон нашел еще одну!) и Аврелий Евфрат159. Ряд надписей я не публиковал — их исследовал и дополнил Джонсон, и они приняли совсем другой вид. В общем я зарезервировал за Джонсоном публикацию этих граффити в нашем отчете за текущий год. Правильно ли я поступил? Может, Вы хотели бы получить исправленные Джонсоном надписи и опубликовать их сами? Джонсон также прислал мне несколько дополнений к надписям из храма Артемиды160. Хотите ли Вы получить их и опубликовать самостоятельно или Вы бы предпочли, чтобы Джонсон их опубликовал в отчете за 1928—1929 гг.?161 По большей части, это незначительные исправления. Ваша заметка об алтарях переводится. Мы надеемся скоро издать первый том нашего «Предварительного отчета». Я получил заметку от Кёхлина, которая будет опубликована в этом томе162.
Если Вы увидите Дюссо до того, как он уедет в Сирию, попросите его дать несколько дельных советов Пилле163. Особенно — сотрудничать с молодыми археологами. Американцы не привычны к авторитарному стилю руководства, они прекрасные партнеры. Приедете ли Вы в Нью-Йорк в следующем году? В любом случае, мы Вас увидим в Париже в июне текущего года. С самым сердечным приветом и наилучшими пожеланиями в 1929 г.
Преданный Вам
М. Ростовцев.
ФАN
Aiacpavsiq — lucida sidera ?164 A£cov fuga (?) — бег?
He правда ли, интересный памятник?165
№8
Нью-Хейвен
[1929 г.]
166
Мой дорогой друг!
Большое спасибо за два письма от Вас и одно — от сэра Аурела Стейна167. Я показал его письмо нашему президенту, и оно произвело на него впечатление. Надеюсь, что теперь можно вести разговор не о трех годах раскопок — на них нам понадобится больше времени, по крайней мере лет пять. Я полон решимости довести работу до конца и раскопать весь город целиком, как это сделали немцы в Приене и как археологи Мичигана это делают сейчас в Каранисе168. Я думаю, что по истечении трех лет наш президент мне поможет. Результаты последних недель замечательны. Надпись о землетрясении, о парфянском стратеге, о трибуне и Йариболе, наконец, табличка с латинской надписью красными буквами на белом фоне являются очень интересными документами169. Кстати, я думаю, что эта табличка дает информацию о существовании стратегов в римской Дура. Я читаю первую строку: Sept(imium) Lysi(machum) str(ategum) Dur(ae). Любопытно, что этот магистрат носит имя Septimius (как пальмирский аристократ) и почитается (вместе с семитской семьей) офицерами (декурионами) гарнизона170.
Члены экспедиции пишут, что в Дура было найдено несколько пергаментов и папирусов (фрагменты)171. Так как нам придется их читать и публиковать, мы бы хотели получить фотографии всех опубликованных Вами пергаментов172. Не могли бы Вы заказать по два экземпляра каждой, то есть по два отпечатка с негативов, которые у Вас имеются? Расходы мы оплатим. Гораздо удобнее иметь фотографии, чем работать с иллюстрациями (хотя и роскошными) из Вашей книги. У Вас ведь сохранились негативы, не так ли?
Спасибо за гранки Вашей книги. Они прибыли как раз во время. Книга замечательная! Я читал ее несколько раз и снова перечитываю с большим удовольствием17^.
До встречи в Париже в июне. Пошлите, однако, фотографии до того, как я уеду из Америки.
Совершенно Вам преданный
М. Ростовцев.


230
Часть I. М.И. Ростовцев и его «сирийские Помпеи»
№9
Рим 9 дек[абря] 1929 г.
Дорогой друг!
Поучил Ваше письмо174, которое разминулось с моим17^. В своем письме я привел несколько мелких замечаний по пергаменту и попросил у Вас уточнений по поводу Вашей договоренности о Салахийе с В [верховным] комиссариатом1'6. Вот еще кое-какие соображения, которые я Вам излагаю с рядом оговорок. О парфянской администрации известно так мало, что любая гипотеза будет ненадежной. Я надеюсь, что Вы найдете в Дура еще немало папирусов, и они смогут дополнить друг друга. На данный же момент Вы извлекли из текста закладной действительно все, что там можно найти177.
Я получил письмо от Пилле, и Вы, вероятно, тоже. Сезон обещает быть удачным. Найденное посвящение Атаргатис178 рядом с обнаруженными ранее посвящениями Артемиде и Нанайе доказывает, что все три богини — греческая, сирийская и вавилонская — отождествлялись, и в этом нет ничего удивительного. Согласно Исид[ору] Харакскому, вниз по Евфрату от Дура, в Безешане, находилось святилище Атаргатис179. Ее культ был, видимо, распространен пальмирцами (ср. Doura-Europos, p. 98180) по всему караванному пути; Пилле говорит, что рядом с постаментом, на котором нанесена надпись, он нашел барельеф Атаргатис и Хадада181. Похоже, что в святилище была особая часовня для отправления культа пальмирской богини.
Мы еще не подписали контракт относительно Апа- меи182, но в принципе пришли к согласию. Однако, как мне сказал Майенс185, из-за всех этих задержек оказалось невозможным получить вовремя материал, чтобы начать раскопки весной. Значит, мне придется смириться с тем, что я не попаду в Дура в марте. Как только я пойму, что Академия надп[исей] никого не сможет предложить Вам (я спрошу Дюссо), то передам Карко184 содержание Вашего письма и попрошу его связаться с Вами непосредственно. Если он заинтересуется Дура, то, конечно, поможет Вам, но я не знаю, сможет ли он получить достаточно большой отпуск, чтобы провести месяц в Салахийе. Вы будете договариваться с ним.
Было бы очень жаль, если бы Ваше дело, так хорошо начатое, прервалось из-за отсутствия финансирования. Я не знаком с г-ном Каппсом185, но тем не менее напишу ему о том, какой значительный интерес представляют Ваши исследования.
Я отправил в «Revue historique» рук[опись] своей статьи о рескрипте Августа1**6. Я придерживаюсь этого названия и по-прежнему считаю его точным, хотя у меня появилась мысль об одной новой интепретации, которая сделала бы этот документ необычайно интересным. Если бы Эйслер187 узнал о ней, он тут же написал бы огромную книгу в защиту своей гипотезы. Последние слова, где упоминается только перенесение тела, возможно, относятся к конкретному случаю, который прокуратор Иудеи передал на рассмотрение императору. Предпо¬
ложим, что Лштаура Кашаро<; используется здесь в общем значении как «императорский указ» (ср., напр[имер], Деян. апост. XVII, 7: 5oypdxcov Kaioapoq), а Цезарем мог быть Тиберий. Но тогда перенесение тела — не что иное, как его похищение, упоминаемое в Матф. 28:13, а наш рескрипт из Назарета — ответ на донесение Пилата. Я не беру на себя смелость настаивать на этой интепретации, хотя и привожу ее188. У меня нет никакого чувства саморекламы!189
Приветствуйте от меня госпожу Ростовцеву.
Сердечно преданный Вам
Фр. Кюмон.
№ 10
3 октября 1930 г.
Дорогой друг!
Я все думал о Вас — в день Вашего отплытия от страшной бури погибло сто бретонских рыбаков. Надеюсь, что Вы не пострадали и что Ваш французский корабль выдержал это испытание.
Так как я не знаю, получу ли оттиски своей статьи в Arethuse190, я раздобыл отдельный номер, который Вам и посылаю. Вы увидите, что эта крышка сосуда напоминает груди американок191. Сообщите о статье Хармону192, которого я цитирую; к сожалению, у меня нет подарочного экземпляра для него.
Жаль, что Вас не будет на сегодняшнем заседании Академии. Дюссо выступит с сообщением о том, что Виролло удалось расшифровать новые алфавитные таблички из Рас-Шамры — семьсот строк мифологической поэмы на древнефиникийском языке 19\ Этот памятник куда интереснее так называемой «космогонии» Филона из Библа194. Это также важное открытие, как для истории религии, так и для изучения семитских языков1 .
Мои приветы Вашей спутнице196 в штормовом плавании.
Сердечно преданный Вам
Франц Кюмон.
P.S.197 И еще одно замечание. Храм Аполлона и Артемиды, ставший храмом Нанайи198, вписывается в регулярный план города, разделенного по-американски на блоки кварталов. Таким образом, ясно, что начиная с селевкидской эпохи город простирался до сих пор, и, как мне кажется, это служит весомым аргументом в пользу греческих следов нынешних укреплений199. В противном случае, где они должны были находиться, чтобы служить защитой храма?
№ И
Rome, 19 Corso d’ltalia [1931 г.]
Дорогой друг!
Я послал Вам в качестве новогоднего подарка мой «конец света согласно магам»200 — сочинение на апокалиптическую тему, созвучную нашему времени. Кризис можно было бы пережить, если бы люди не старались его усугубить. У нас произошло весьма пе¬


«Mongolus Syrio salutem optimam dat»: переписка М.И. Ростовцева и Ф. Кюмона
231
чальное событие, о котором Вы узнаете из газет. Правительство только что потребовало от университетских профессоров присяги на верность фашизму («Giuro di essere fedele al Re e al Regime fascista... di for- mare cittadini devoti alia patria e al Regime fascista»)201. Пятеро из них в Риме, включая Гаэтано Де Санкти- са202, отказались принести клятву и были «dispensati dal servizio per incompatibilita con le generali direttive politiche del Govemo»2^3. Среди них один мой друг, которого, я думаю, Вы встречали, — востоковед Леви Делла Вида204. Он не знает, назначат ли ему пенсию, но она, во всяком случае, будет не более 500 лир в месяц вместо 2500 месячного содержания, которое он получал. Делла Вида женат, имеет трех детей и его личное состояние невелико. С 500 лирами в месяц он не сможет прожить и прокормить своих близких. Работа по найму, которой он мог бы заняться, например правка корректур для издательств, слишком малооплачиваемая. С другой стороны, было бы очень желательно, чтобы Л[еви] Делла Вида мог продолжить свои исследования. Посылаю Вам сведения о его работах. Издание «Гамхарат аль-Ансаб» представляется особенно важным205, и Ваш коллега М. Торри, безусловно, оценит значимость этого труда. В общем хочу у Вас спросить, нет ли в Америке какого-нибудь учреждения, которое бы выделило этому блестящему эрудиту содержание, позволяющее ему выйти из нужды на пару лет и закончить его большую работу. Речь могла бы идти о сумме около 2000 лир в месяц; если перевести в доллары, мы получим не так уж много. Леви Д[елла] В[ида] по семейным причинам не желает уезжать из Рима, по крайней мере в настоящий момент, к тому же весьма сомнительно, что он мог бы получить паспорт и эмигрировать. Так что деньги, если их найдут, следует перевести сюда, без того, чтобы ему пришлось пересекать границу. Возможно, Институт Карнеги206, Совет по образованию207 или какой-нибудь востоковедный институт могли бы вмешаться в эту историю? Вы в этом разбираетесь лучше меня. Было бы, однако, возмутительным, если бы выдающийся ученый (и наука вместе с ним) должен был эмигрировать из-за отказа «назвать всуе имя Вечного», как говорят десять заповедей. Не сомневаюсь, что Вы придерживаетесь того же мнения, и я надеюсь, что Вы сделаете все от Вас зависящее, чтобы помочь моему другу.
Через несколько дней я начну составление религиозного комментария к вакхической надп[иси]. Волья- но208 напишет заметку о персонажах, которые там упомянуты209. Я заканчиваю несколько страниц для «Кембриджской истории», где пишу о Каппадокии и Малой Армении210, но перед тем, как перейти к Сирии, я бы хотел хорошенько изучить Ваши «Караванные города»211. Когда появится эта книга? Заранее приношу благодарность за помощь. Передайте мое почтение госпоже Ростовцевой и дружеские пожелания Джорджу Линкольну, дочь которого я имел удовольствие видеть здесь.
Совершенно преданный Вам
Франц Кюмон.
Здесь отдыхает Шауэрман212, и его здоровье улучшается. Я думаю, он посещает концертные залы чаще, чем библиотеки, и такой режим ему лишь на пользу.
№ 12
Рим 5 марта 1932 г.
Дорогой друг!
Вернувшись из Парижа, я обнаружил Ваши два письма и рукопись [статьи] «Эллинизм в Месопотамии»213. Прежде всего сердечно поздравляю Вас с открытием церкви III в. в Дура214. Это сенсационная находка, которая вызовет в Риме огромный интерес. Сирийские фрески, современные древнейшей катакомбной живописи, неожиданны. Меня особенно интересует открытие «Рождества» с тремя магами. Как только у Вас будет фотография или описание, Вы меня сильно обяжете, если пришлете мне их. Я сдал в печать одну свою работу о происхождении образа христианских магов, и, быть может, сцена из Дура заставит меня изменить несколько фраз215. Разумеется, я не буду публиковать ничего из открытий Хопкинса до того, как он сделает это сам.
Я направил Дюссо Ваше письмо и попросил его подтвердить объявление, сделанное мной в Академии, и уточнить детали216. Я также поинтересовался у него, кто возглавляет службу фотографии, чтобы можно было прочитать рукописи в ультрафиолетовых лучах. Я знаю, что Альбертини217 пользовался этим методом при чтении своих вандальских контрактов, но я не помню, где находится эта лаборатория.
Ваша статья о восточном эллинизме живо заинтересовала меня. В ней я вновь обнаружил присущие Вам способность проникать в суть вещей и дар обобщений. В целом я все же склоняюсь к тому, чтобы отводить эллинизму несколько большую роль, чем это делаете Вы, мэтр218. Вы слишком умаляете эту роль, обедняете ее, делаете весьма скромной. Мне кажется, что учреждения и законы в селевкидских колониях оставались греческими вплоть до Сасанидов. В Дура закон о наследовании219 был македонским или эллинским, но не семитским, как, вероятно, и городская конституция в целом. То же самое мы наблюдаем в Сузах. Открытия прошлого года показали, что селевкидские военные колонисты и осоратосриАдке*;220 оставались там и при парфянах221. Но недавно Мекнем222 направил отцу Шейлю223 документ, еще более убедительный, до сих пор единственный в своем роде^24. Это датируемое 22 г. н.э. письмо царя Артабана III магистратам Суз о разрешении спора, возникшего во время выборов. Некий кандидат был избран вопреки правилу, запрещающему iteratio225 до истечения трех лет. Царь, приняв во внимание заслуги, оказанные ему этим ар- хонтом-казначеем, подтвердил его экстраординарное избрание. По этому тексту видно, что в силе остаются все старые законы о выборе должностных лиц в селевкидских колониях. Можно также констатировать, что царская канцелярия вела переписку с эллинскими колониями на греческом (причем на цветистом гречес¬


232
Часть I. М.И. Ростовцев и его «сирийские Помпеи»
ком) языке даже при Артабане III, который не был «филэллином».
Кстати, не сдал ли Уэллс в печать работу о письмах эллинистических царей?226 Скоро ли она появится? Я бы с удовольствием посмотрел ее перед тем, как публиковать письмо Артабана. Я еще не видел книгу Шрётера на эту тему2-27. Не знаете ли Вы, что она собой представляет?
Я заканчиваю комментарий к вакхической надписи228, но Вольяно еще не прислал мне свою часть нашего общего труда. Я написал мисс Рихтер229 письмо с просьбой уточнить ее пожелания по публикации камня из Тускула и теперь жду ее ответа.
Я возвращаю Вам заказным письмом Ваши рукописи с несколькими карандашными пометками.
Передаю привет госпоже Ростовцевой и дружеские пожелания Джорджу Линкольну.
Совершенно преданный Вам
Франц Кюмон.
№ 13
Рим 23 июля 1932 г.
Мой дорогой друг!
Я получил Ваши письмо и рецензию на наш Отчет II230. Спасибо за то и другое. Мой доклад в Академии не привлек большого количества слушателей, но публика была приятной и сведущей231. Велико же было удивление президента232, когда в зал неожиданно вошел кардинал Пачелли233. У присутствующих сразу возрос интерес к моему выступлению. Пачелли напоминал бронзовую статую — пластичный и неподвижный. Хочу сказать, что император Вильгельм вел себя схожим образом на одной археологической лекции: не принимал участия в дискуссии, но и заменой декорации тоже не был. Я не стал целовать перстень кардинала, когда Пачелли захотел, чтобы меня ему представили. Компетентные слушатели поняли всю важность открытия: специалисты по Риму пришли в волнение, а востоковеды — в восторг234. После мне пришлось еще дважды выступить с тем же докладом: один раз перед молодыми учеными Германского института235, другой — перед мадам Е. Стронг236, которая не смогла присутствовать на моем выступлении в Академии. В настоящее время я передал все материалы Брауну и Хопкинсу, а сам занимаюсь другими вопросами.
Теперь о Биссоне де ля Рок237. Я отправил Ваше письмо Хопкинсу — ему решать. Я боюсь, что у нас не найдется денег для Биссона де ля Рок, так как мы должны пригласить Баке, а это стоит дорого238. Если у нас и останутся деньги, то минимальная сумма, слишком незначительная для такого человека, как Биссон. Я также боюсь, что привыкший руководить раскопками, Биссон не примет diminutio maiestatis239 в виде должности секретаря экспедиции, должности не столько научной, сколько административной и дипломатической. Но решать Хопкинсу, и он, полагаю, это сделает, когда мы с ним приедем в Париж в сентябре, и у нас будет возможность посоветоваться с Вами240.
Я еще не закончил всего, что должен был здесь сделать. Из интересного я подготовил только статью о Дура и парфянском искусстве241. В скором времени у Вас будет возможность дать свою оценку этой работе. Но сама по себе проблема важна, и никто ею не занимался. Погода в Риме прекрасная. Один или два жарких дня, не больше. На следующей неделе мы уезжаем из Рима, вероятно, в Виареджо. Оттуда мы, может быть, поедем посмотреть Доломиты.
Пишите мне по адресу: Brown, Shipley and С0 123 Pall Mall London, так как, уехав из Рима, мы часто будем переезжать с места на место. Печатание моих «Караванных городов» продвигается242, итальянское издание моей «Социально-экономической истории» не доставляет особых хлопот243. Надеюсь, что Вы нашли Хендриксона в добром здравии и хорошем расположении духа. Жена шлет Вам свой привет.
Преданный Вам
М. Ростовцев.
№ 14
Рим, 11 марта 1933 г.
Дорогой друг!
Вернувшись в Рим, я нашел замечательную книгу, которую Вы мне прислали, и искренне признателен Вам за нее. Благодаря Вашей любезности, у меня теперь есть этот переработанный фундаментальный труд. Я пошлю небольшую заметку в бельгийский журнал с информацией об этом итальянском переводе, который в действительности является третьим изданием Вашей книги244.
Я получил от Хопкинса письмо, и из него видно, что в Дура одно открытие сменяется другим. У Вас их будет предостаточно и в следующем сезоне, так что еврейские фрески не нужно делить на два лота245. Что касается папирусов и пергаментов, то их окончательное собрание затмит своим блеском оксиринхские папирусы246 и сделает необходимой публикацию дополнительного тома к Thesaurus linguae latinae. Надеюсь, что в следующем году Ваша рука коснется «Парфики» Арриана, выпавшей из кармана грамотея-офицера, и Вы спуститесь в митреум с уцелевшими в нем статуями и литургическими книгами.
В настоящий момент я занят правкой корректуры вакхической надп[иси] из Торре Нова, которую напечатает «Американский] археологический] жур- н[ал]»247. Восемнадцатого [марта] в Музее Пятидесятилетия открывается колоннада Апамеи, реконструкция которой действительно впечатляет248. Но еще нужно снять и установить 200 квадратных метров мозаики, которую в этом году нашел Майенс. Кстати, знаете ли Вы, что в Джемиле была восстановлена вакхическая мозаика из виллы Item, на которой изображена сцена снятия покрова с фаллоса249?
В Сузах недавно был открыт фрагмент надписи, упоминающий гимнасиарха250. Я пробуду в Риме до мая и, может быть, я Вас тут увижу, если Вы приплывете в Неаполь. В этом случае мы Вас попросим вы¬


«Mongolus Syrio salutem optimam dat»: переписка М.И. Ростовцева и Ф. Кюмона
233
ступить с докладом о росписях синагоги251. Главный раввин дважды приходил к Дюссо! Передайте мое почтение госпоже Ростовцевой, мой дружеский привет Джорджу Линкольну.
Остаюсь преданный Вам
Ф. Кюмон.
№ 15
Нью-Хейвен 21 февр[аля] 1936 г.
Дорогой друг!
Посылаю Вам отдельным пакетом отчет Пирсона252 о митреуме, его планы и фотографии. Одновременно высылаю свои заметки об истории этого памятника253. Если мне память не изменяет, я Вам передавал предварительный отчет Пирсона, его план и реконструкции. Если они Вам больше не нужны, не могли бы Вы прислать их мне обратно? Мне они необходимы, чтобы выяснить некоторые детали, отсутствующие в окончательном отчете Пирсона.
Новости из Дура замечательные. Было сделано три важных открытия. Не знаю, присылают ли Вам Браун или Дюмениль254 свои ежемесячные отчеты. Так или иначе, повторю содержание двух последних отчетов Брауна. 1) Я Вам уже писал об открытии еще одного претория^55 в с[еверо]-в[осточной] части города и о надписях краской из этого претория («трагики» и «актеры», рабы Помпейяна, dux ripae, тезки Щомпейяна] св. Иеронима256). При дальнейших раскопках этого претория были обнаружены два посвящения младших офицеров Юпитеру Долихену: одно, латинское, 211 г. другое, греческое, 251—252 гг. по Р.Хр. Я, как и Браун, считаю, что эти надписи связаны с храмом Юпитера Долихена. Вы помните, я всегда говорил, что после храма Митры мы найдем храм Долихена?257 2) Храм позади дома стратегов (за Редутом)258 полностью расчищен. Он представляет огромный интерес. Три его нефа посвящены: один — Зевсу Величайшему; второй, — видимо, какому-то восточному богу, отождествляемому с Гераклом; третий — Арсу, богу караванов и верблюдов. Множество скульптур и надписей на греческом, пальмирском и пехлеви. Это был храм стратегов, поскольку именно стратеги выступают как строители и посвятители259. 3) Под руинами пальмирского фундука Браун открыл более древний пальмир- ский храм, по его мнению, I в. до Р.Хр. Это один неф, скромный, но с надписями краской. Там упоминаются три военных божества Пальмиры и посвятители с именами на пальмирском и греческом260. 4) Толль261 нашел пять неграбленых могил, не очень богатых, но интересных: одна монета Орода, глазурованные вазы, серебряные украшения262. 5) Дюмениль, наверное, держит Вас в курсе своих раскопок в Багузе263. Он наткнулся на множество неграбленых погребений парфянского времени и эпохи бронзы и принялся за телль, относящийся, похоже, приблизительно к 2100 г. до Р.Хр. Таковы наши новости. Браун или Дюмениль сделают отчет для Академии264. К сожалению, в этом году я в Париж не приеду. Но, возможно, после воз¬
вращения Брауна мы пришлем заметку о надписях, прежде всего надписях из претория.
Здесь ничего нового. От меня только что ушел Хендриксон. Он чувствует себя прекрасно, энергичен и молодо выглядит. В политике дела плохи, но меня это не слишком интересует. Хотелось бы закончить жизнь и не стать жертвой еще одной большевистской революции (как в Испании). Желаю и Вам того же. Кто будет первым? Без революций, пусть даже при всякого рода демагогах, можно так или иначе прожить. Но с большевиками не сторгуешься. Работа моих учеников над митреумом продвигается. Не скажу, что они открыли много нового, но, руководя семинаром, я имею возможность видеть проблемы, которые не поднимались ранее.
Не забывайте меня и сообщайте о себе. Моя жена передает Вам самый теплый привет.
Преданный Вам
М. Ростовцев.
P.S. Забыл упомянуть о находке очень красивой золотой броши пальмирского типа с большим интальо (оникс) в центре с изображением Геракла в саду Геспе- рид265.
№ 16
На борту парохода «Нью-Йорк» 26 марта 1936 г.
Дорогой друг!
Корабль медленно плывет в тропических водах, жара не слишком донимает, и шум машин не очень сильный — идеальные условия для того, чтобы написать письмо. Мы подплываем к Гаване, откуда это письмо можно будет отправить.
Я хотел бы обсудить с Вами публикацию митреума266. К концу этого года я завершаю свой семинар. Мы продвинулись в изучении вопроса архитектуры митреумов в целом — никто этим прежде не занимался. Следует с сожалением констатировать, что архитектура м[итреумов] никогда не интересовала археологов. Итак, наша глава хорошо подготовлена, и Хопкинс мог бы завершить ее написание будущим летом. Думаю, мы добились успехов в том, что касается типа и раскраски двух б[а]р[ельефов] из нашего святилища. Весьма сожалею, что не могу послать Вам цветные рисунки этих б[а]р[ельефов], сделанные Гуте267, и его же реконструкцию их первоначальной раскраски. Впервые после Капуи мы имеем б[а]р[ельеф] Митры во всем великолепии его изначальных красок268. Кстати, соображения Форрера по поводу цветовой гаммы полностью подтверждаются реставрацией Гуте, который никогда не читал работу Форрера и не слышал о ней269.
Теперь о надписях. Я попросил Брауна прислать мне две колонны. Боюсь оставлять их в Дура и хотел бы иметь возможность переиздать кое-какие надписи с этих колонн270. Другие тексты находятся здесь, и мы их используем при работе с надписями. Впрочем, полагаю, что в Дура мы хорошо поработали, и перепроверка не даст особых результатов. Похоже, мы могли


234
Часть 1. М.И. Ростовцев и его «сирийские Помпеи»
бы подумать о том, чтобы к следующей осени приступить к окончательной подготовке текста публикации, так что с Вашей частью рукописи никакой спешки нет. Но я, право, не знаю, сможем ли мы в следующем году сделать что-либо существенное, поскольку во второй его половине я буду в отъезде. Проблемы публикации становятся все более сложными. У меня есть деньги на печатание, но нет средств на оплату жалованья тем, кто редактирует тексты, готовит их к изданию, проверяет сноски, составляет индексы. Первоначально эту работу делали мои молодые коллеги, движимые интересом и энтузиазмом. Сегодня ситуация изменилась. Редактирование стало рутинной работой, отнимающей уйму времени. Мне бы нужен был специальный секретарь, а у меня нет денег, чтобы ему платить. Публикация Отч[ета] VI с предельной ясностью продемонстрировала все трудности, о которых я Вам пишу. Основная же трудность состоит в том, что главный редактор, то есть я сам, плохо говорит и пишет по-английски и не может ни править стиль своих авторов, ни читать корректурные листы. Но посмотрим. До отъезда я не получал никаких известий из Дура. Браун мне уже давно не писал. Его молчание — знак того, что он еще не нашел святилище Юпитера Долихена. В противном случае он бы мне телеграфировал, что исчерпал все возможности.
Мое путешествие? Что ж, сказать по правде, оно мне здорово наскучило. Я его предпринял ради жены, заядлой путешественницы, которая впадает в тоску, если долго не путешествует. Предлогом же было то, что я стал раздражительным и нервным, то бишь усталым. Это, может быть, и верно, но не думаю, что подобное состояние можно вылечить путешествием. Поживем — увидим. Города, которые мы посетили, интересны как примеры европейской колонизации: две испанские колонии, Каракас (Венесуэла) и Картахена (Колумбия), Кюрасао — голландский Делос Вест- Индии, американская зона Панамы, английский остров Ямайка и, наконец, Куба с ее столицей Гаваной. Очень жаль, что наш корабль не остановился на Мартинике, чтобы дать нам представление о французской колонии, и на Гаити, чтобы увидеть негритянскую республику. Каждый из посещенных нами городов хранит свой особый отпечаток, и ни один не похож на остальные. Все это довольно интересно, но уж больно далеко от проблем, которые меня теперь занимают.
Надеюсь, что Вы в добром здравии и политическая лихорадка Вас не затронула. Единственная приятная сторона моего путешествия — я не читаю газет. Что касается остального, мне не нравится эта американская толпа, которая танцует, отчаянно флиртует и пьет с энтузиазмом, напоминающим мне времена сухого закона. Первое, что стремятся попробовать в каждой новой стране, — местные «drinks». Я бы очень хотел, чтобы какой-нибудь талантливый писатель описал эту неестественную жизнь. Наши соседки — девушки, работающие в страховой компании и соответственно располагающие довольно скромными средствами. Но посмотрите, как они одеты, сколько у них с собой пла¬
тьев, туфель и т.д. Может, они и правы. Но, наблюдая жизнь этой буржуазии, я задаюсь вопросом: не правы ли социалисты, объявляющие наше общество безнадежно больным из-за ничтожности его интересов и отсутствия «дела». Ну и meno male271. Будьте здоровы и напишите мне поскорее. Сами видите, корреспондент я хороший, может быть, даже слишком, то бишь утомительный.
Преданный Вам
М. Ростовцев.
№ 17
Гостиница «Коннемара», Мадрас 12 янв[аря] 1937 г.
Дорогой друг!
Итак, мы в новом мире, странном и загадочном272. Нигде не осознаешь настолько свое невежество, как здесь. Вот он, новый мир, но что я знаю о нем? Великая история, богатая литература, изумительные памятники, огромная страна с незнакомой нам жизнью и цивилизацией, тысячи книг, написанных об этом современными учеными, памятники, раскопки, реставрационные работы, — и все сплошь вопросы и проблемы, которые видны даже невооруженным глазом! Но я не жалею, что на несколько недель окунулся в этот новый мир. Постоянно изучая и наблюдая одну и ту же цивилизацию, которую поневоле начинаешь считать единственной и лучшей, становишься немного ограниченным.
Индия, мой дорогой друг, стала бы откровением прежде всего для Вас273. Я впервые увидел язычество в цивилизованном обрамлении — не среди развалин и не в рефлексии, но живым, составляющим основу жизни миллионов и миллионов. Зайти вечером, особенно в пятницу, в большой индуистский храм, где тысячи людей: торговцы, верующие, аскеты, праздная толпа, мужчины, женщины, дети; присутствовать при отправлении культа, мысленно столь нам знакомом: возлияния, подношения цветов, плодов, воскурения, — все живое и в действии; слушать пронзительную священную музыку, а в некоторых храмах даже лицезреть кровавые жертвоприношения, — все это и многое другое: сотни жрецов, проституток, танцовщиц и т.д., — было для меня настоящим откровением. Я люблю видеть вещи, которые изучаю, и я впервые наблюдаю религиозную жизнь больших языческих храмов, правда, восточных, но опосредованно и с некоторыми вариациями также и храмов греческих и римских, кельтских и фракийских.
После долгого плавания, которое было несколько скучным, но не утомительным, мы сошли на берег в Коломбо, на Цейлоне, и тут же окунулись в религиозную жизнь буддийского острова. Какое обилие и разнообразие памятников! После пяти дней на Цейлоне мы сейчас находимся в Южной Индии с ее величественными индуистскими храмами. Здесь все по-другому и опять-таки — сколько разнообразия! Каждый день перед нами — новые храмы. Послезавтра едем в Бомбей, откуда совершим поездку по Центральной


«Mongolus Syrio salutem optimam dat»: переписка М.И. Ростовцева и Ф. Кюмона
235
Индии, включая Аджанту, Эллору, Санчи и т.д. Мы надеемся добраться до северных районов, вплоть до Таксилы, и, наконец, закончить Ангкор Ватом и Явой.
Жаль, что я предпринял это путешествие так поздно. С 66 годами за плечами нет уже ни сил, ни стремления к интеллектуальному и эстетическому познанию, как в те времена, когда я впервые попал в Сирию274. Но в целом со здоровьем у нас в порядке, и я надеюсь завершить начатое путешествие без особого труда. Жара не такая уж гнетущая. Сегодняшняя экскурсия, например, проводилась под освежающим дождем. Разглядывать храмы Южной Индии под дождем немного странно. У Вас не будет времени написать мне сюда, в Индию, но я надеюсь вновь увидеть Вас в Париже в июне275.
Преданный Вам
М. Ростовцев.
№ 18
Нью-Хейвен 24 октйбря 1937 г.
Мой дорогой друг!
Я получил Ваши письмо, книгу276, замечания и рукопись. Ваши замечания будут включены. Если хотите, вставьте и другие комментарии, не стесняйтесь. Но, может, было бы лучше оставить кое-какие сюрпризы для нашего окончательного отчета277. Я только что получил и пролистал книгу Тудора278. Это любопытный продукт националистической археологии, столь типичной для малых балканских стран. Автор не желает признавать таблички фракийскими, так как для него фракийцы — его враги болгары. Но кто тогда были даки? Разве они не относятся к фракийскому племени? Об этом я думал, когда давал название «фракийские таблички» этому любопытному памятнику фракийской религии279. Я не в курсе последних работ по дакам. Румыны, кажется, считают их отдельным народом, который не имеет ничего общего с фракийцами? Однако район Дуная населяли и другие фракийские племена. Таблички, определенно, не были ни иллирийскими, ни кельтскими. И наконец, зачем устранять митраистский элемент? Ведь он присутствует. Мистерии фракийских богов-всадников, бесспорно, находились под влиянием мистерий Митры. Надеюсь, что Вы об этом напишете в новом издании Вашего труда280, и тогда мы будем знать, что об этом думать. А пока я дам лишь ссылку на книгу Тудора, не вдаваясь в дискуссию281.
Мы вернулись в Нью-Хейвен и настолько заняты, что у меня остается слишком мало времени для работы над моей эллинистической книгой*82. Очень трудно писать окончательный текст. Едва я закончил редакцию первых глав, которая мне казалась окончательной, как снова должен браться за них. Книга Хойсса «Город и государь»283, книга Бикермана «Государство Селев- кидов»284, замечательный том Робера по Малой Азии285, раздел о которой я только что закончил, наконец, работа Тарна об эллинистической Индии286, — все это нужно прочитать, усвоить и использовать. По¬
мимо этого очаровательная мадемуазель Прео печатает свою книгу о птолемеевском Египте287. Вот так лавина! И одновременно мои занятия, запланированные встречи, приезд Леви Делла Вида, обеды и лекции. Да, жизнь — не ложе из роз.
Но главное состоит в том, что я не доволен своей книгой. Обобщающая работа — всегда мука, особенно если она охватывает период, столь малоизвестный и непонятный. Написать книгу о политической истории просто. Но о социальной и экономической! Хотел бы я знать, что означает это «социальное». Все или ничего? Экономическая история более определенна, но, к сожалению, для ее написания не хватает данных. Как я завидую тем, кто, будучи мудрее меня, ограничивается одним сюжетом и довольствуется написанием хорошо проработанных статей, посвящая им все свое время. Если бы я решил сделать то же самое со своей книгой, то и десяти лет на ее окончательную доработку было бы недостаточно. Извините меня за эти жалобы. Я считаю Вас немного в ответе за мою книгу, которая никогда не была бы написана без Вашей (и моей жены) моральной поддержки288.
Я вернулся с обеда, где видел Фосийонов289 и Джорджа Линкольна. Его главное хобби сейчас — лодка и гольф. Ходили ли Вы на выставку в честь Августа?290 Что скажете? Едете ли Вы на исторический конгресс в Цюрих?291 Какие новости в Париже?
С наилучшим приветом,
преданный Вам
М. Ростовцев.
№ 19
Париж, 9 ноября 1937 г.
Дорогой друг!
Спасибо за Ваше доброе письмо, которое пришло в Париж, как раз когда я собирался уехать в Рим. Я согласен с Вами насчет того, чтобы отложить составленные мною примечания о Митре до публикации окончательного отчета292. До выхода этого тома, может быть, обнаружат новый spelaeum293 в Риме! Я постараюсь держать Вас в курсе открытий на Авентине294. Я лишь бегло просмотрел книгу Тудора295, которая осталась в Париже, но я должен снова взяться за нее и в ней разобраться. Заслуга этой публикации уже хотя бы в том, что в ней представлено полное собрание памятников. Я думаю, стоит подождать с новым изданием моих «Мистерий Митры»296, пока не выйдет том о Дура со всеми граффити и пока мы не сможем смело говорить о двух новых римских митреумах297.
Я не удивляюсь тому, что Вам дается нелегко написание Вашей экономической истории эллинизма298. Попытка синтеза — всегда трудная задача, если автор не ограничивается самыми общими замечаниями. Но какой смысл в наших частных исследованиях, если они не ведут к синтезу? Только Вы в настоящее время способны создать произведение, о котором собрали материал, и Ваша обобщающая статья на эту тему —


236
Часть 1. М.И. Ростовцев и его «сирийские Помпеи»
обширный набросок, открывающий перед нами еще более широкие перспективы299. Тот факт, что Вы решили снова исследовать и подвергнуть критике казавшиеся Вам прежде неоспоримыми вещи, является наилучшим доказательством того, что Вы открываете новые пути. По мере продвижения вперед Вы углубляетесь все дальше и все больше вступаете в конфликт с распространенными ошибками и заблуждениями. Я убежден, что Вы создадите нечто достойное Вашей «Римской империи»300 и подарите ученому миру труд, который принесет Вам большой успех.
Сейчас, когда «Египет астрологов» завершен301, я пытаюсь как можно быстрее закончить работу о Зороа- стре, которая значительно больше по объему. Но Биде302 — чересчур скрупулезный соавтор, стремящийся все исследовать столь углубленно, что эти два тома, уже находящиеся в печати, боюсь, не выйдут до Пасхи. Впрочем, это неважно, так как теперь никто, кроме нас, не занимается подобным долгим и тяжким трудом, у которого будет мало читателей303.
Надеюсь услышать хорошие известия о Вас, госпоже Ростовцевой и Джордже Линкольне от Леви Делла Вида, который возвращается в Рим. Я не сомневаюсь, что его лекции были хорошо встречены в Америке, и если бы какой-нибудь университет мог взять к себе такого востоковеда, то это, бесспорно, было бы прекрасным приобретением.
Я присутствовал на открытии Музея Империи304. Вы ничего не потеряли, не побывав там. Церемония была fascistissima. и бедные ученые, скучившиеся в огороженном пространстве, смогли посетить залы лишь только после того, как дуче и его охрана покинули музей. Тем не менее я мог убедиться, что Джильо- ли30^ и его сотрудники хорошо потрудились и собрали впечатляющее количество слепков, макетов и фотографий, относящихся к римским провинциям.
Желаю Вам бодрости и хорошего здоровья.
С самыми теплыми чувствами
Франц Кюмон.
№20
Рим, 19 февраля 1938 г.
Мой дорогой друг!
Искренне Вам благодарен за теплые пожелания306. Момент, когда меняется первая цифра твоего возраста и часы бьют еще один час земного дня, всегда волнителен. Я знаю одну даму, которая во время обеда по случаю своего тридцатидевятилетия сказала гостям: «Запомните эту цифру — я надолго останусь на ней». Я не стану скрывать из кокетства, что мне уже 70, и буду утешаться примером тех смертных, которым еще не надоело их долголетие. Аното написал мне, чтобы я прислал ему «Египет астрологов», и его просьба, хотя и абсолютно неуместная, заставила меня проникнуться чувством уважения к человеку, который в свои 85 лет сохраняет такую любознательность307. В XVIII в. маршал Ришелье, будучи восьмидесятилетним, нашел себе фаворитку — актрису Клерон, которая говаривала:
«Герцогу Ришелье четыре раза по двадцать». А на самом склоне дней своих он женился на совсем молоденькой девушке, и, когда Людовик XV, встретив его в Версале перед свадьбой, пошутил: «Ришелье, Вы должны оправдать Вашу прежнюю репутацию и с честью выйти из положения», маршал ответил: «Самое сложное, сир, — войти, а не выйти». Впрочем, думаю, я слишком увлекся.
Paulo maiora canamus308. Я очень рад, что Ваша книга близка к завершению. Уверен, что она принесет Вам заслуженный успех, и заслуга Ваша будет тем более велика,, насколько трудной была задача. Я не занимаюсь проблемой бессмертия в эллинистическую эпоху с тех пор, как написал введение к «Загробной жизни»309. Довольно хорошо известны взгляды на эту проблему различных философских школ и отдельных философов. Но до какой степени были распространены эти взгляды, и были ли они популярны? Несомненно, они были разными в каждой отдельной стране среди разных слоев населения и в разных странах в целом. Любое обобщение здесь рискует ввести в заблуждение. Во всяком случае, читая эллинистические эпитафии, включая самые пространные метрические надписи, в том числе происходящие из Египта, где идеи загробной жизни столь древние и прочные, я всегда поражался тому, какое малое место в них занимают намеки на эту загробную жизнь310. В ту эпоху образованные люди или причислявшие себя к ним были скептиками или, по меньшей мере, агностиками. Представление о многообразии взглядов и течений, распространенных на Востоке, можно получить на примере хорошо известного нам иудаизма с его скептиками и верующими, которые сосуществовали друг с другом (ср. Bousset Religion des Judentums etc.311).
Если бы Вы присутствовали в пятницу на последнем заседании Ак[адемии] надп[исей], то, наверное, с интересом слушали бы сообщение Акэна, который рассказывал о своих раскопках в Афганистане312. Он открыл вторую Таксилу и собрал большое количество прекрасного сирийского стекла (в особенности раскрашенного) и резных изделий из слоновой кости из Центральной Индии, полагаю, эпохи скифских царей.
Передайте привет госпоже Ростовцевой и Джорджу Линкольну.
Совершенно преданный Вам
Франц Кюмон.
Продолжаю правку своего Зороастра313. Quousque tandem, Zoroastre, abuteris patientia nostra?314
№21
Рим 28 июня 1938 г.
Дорогой друг!
У нас была слабая надежда застать Вас в Риме. Увы, когда мы приехали с Сицилии и из Неаполя, где наше пребывание было более чем замечательным, Вы (по словам Карко[пино]) уже десять дней, как уехали.
Из Неаполя мы приехали в Рим и встретили там исключительно теплый прием. В Риме куча новостей:


«Mongolus Syrio salutem optimam dat»: переписка М.И. Ростовцева и Ф. Кюмона
237
Мавзолей, Ага Paris315, стадион Домициана, Ludus Magnus316, храм Беллоны, митреум Барберини, скульптуры Долихенеума. Все это очень важно и весьма интересно317. Митреум Барберини красив, но не так интересен, как Долихенеум, который ставит много проблем. Я долго разговаривал с Колини318 и, думаю, что один из б[а]р[ельефов] дает нам информацию о том, как художники позднеэллинистической эпохи представляли культ Долихена. Кроме того, Дол[ихене- ум] содержит новые сведения об организации культа319. Кто были patroni и candidati: посвящаемые, которых называли candidati (они носили белую одежду) и patroni (они участвовали в расходах), или же те, кто, дав деньги, становился «кандидатом», то есть cathe- coumenos, еще не посвященным?320 Мы с Кальцей321 побывали в Остии, и на меня произвели большое впечатление новый дом-дворец и таверна мудрецов-саса- tures322. На Сицилии мы посетили Селинунт и Агри- гент. Последний представляет интерес прежде всего своими недавно открытыми архаическим святилищем хтонических божеств и пещерным храмом323. В Геркулануме ничего нового (по крайней мере из того, что я видел), но Помпеи вновь оказались откровением: новый дом самнитской эпохи и палестра с весьма интересными граффити. Палестра, видимо, принадлежала juvenes Pompeiani, разделенным на военные центурии с центурионом во главе каждой. Все это ново и подтверждает наши взгляды относительно важности коллегий juvenes324.
Мы пробудем в Риме до послезавтра. Потом совершим поездку по Умбрии со Сполето, Спелло и Сарси- ной, которые я еще не видел. После этой поездки мы опять вернемся на неделю в Рим, а затем поедем через Берлин в Оксфорд. Жаль, что я не смогу задержаться в Париже, поскольку должен быть в Оксфорде к 20 июля, а между Римом и Оксфордом мне необходимо увидеть Цана325 и поговорить с ним. Держите меня в курсе Ваших планов и не забывайте сообщать, как у Вас дела и чем Вы занимаетесь.
С наилучшими пожеланиями от моей жены весьма преданный Вам
М. Ростовцев.
В Риме очень жарко. В Париже то же самое?
№22
28 нояб[ря] 1938 г.
Дорогой друг!
Только что получил Ваше письмо326. Я просил Clarendon Press послать Вам два экземпляра моей Дура327 с просьбой преподнести второй экземпляр Академии. Однако издательство этого не сделало. Не могли бы Вы от моего имени преподнести этот экземпляр Академии, исправив в нем глупую ошибку по поводу охоты Юлиана на львов, допущенную по забывчивости?328 Я был бы Вам очень признателен, если бы Вы упомянули этот lapsus memoriae329 в Вашем вводном слове3*0. Я упоминал этот факт в своих писаниях раз десять, цитируя Аммиана. Как мог я сослаться на
Юлиана вместо Аммиана, один Бог знает! В старости нельзя полагаться на память, которая неплохо служила мне, когда я был помоложе. Это отсутствие чувства уверенности сильно затрудняет редактирование моей эллинистической книги331. Приходится проверять каждый упоминаемый факт. Beatus ille332, кто, подобно Вам, по-прежнему владеет своей памятью — Вы много раз демонстрировали это, а в последний раз — в Вашей великолепной работе о Зороастре и магах333. Я поблагодарил Вас за книгу в письме, которое, видимо, разминулось с Вашим. Ваша книга — что-то потрясающее. Как Вам удается справиться со всей этой rudis indigestaque moles?334 По поводу Вашей after life335. Есть ли у Вас копия метрической эпитафии Вашего трибуна Юлия Теренция?336 В конце этой надписи — любопытные упоминания о \|Д)ХЛ> которые мне не вполне понятны. Я вышлю Вам копию этой эпитафии и буду очень рад узнать Ваше мнение. По поводу митреума. Не думаю, что мы можем прямо сейчас начать издавать окончательный отчет. Еще не вышел предварительный, а между ними должно пройти не меньше года. Но если бы Вы могли найти время для написания Вашей части и прислать ее мне, я был бы Вам весьма признателен. На самом деле, мое участие будет минимальным. Я опубликую надписи без комментария, а это делается быстро. Что касается комментариев, то дать их в Вашей части — это уже Ваша задача. Я имею в виду ступени инициации, ритуальные пиры и подававшиеся на них блюда, фрагменты ритуальных текстов и т.д. Куда лучше включить исследование этих текстов в Ваш общий обзор, чем оставлять его для комментария. Так что я ограничусь публикацией корпуса текстов с примечаниями относительно чтения и восстановления. Я был бы очень рад получить Вашу часть, потому что для ее перевода и его проверки Вами необходимо время. К сожалению, мы не можем опубликовать Ваш раздел по-французски, что было бы проще всего. Издание должно быть единообразным.
Да, Йель не хочет отправлять меня на пенсию — забавная история. Я был убежден, что этот год — последний в моей работе в Йеле. Таково незыблемое правило — в 68 лет уходить на пенсию. Однако в прошлом году Гарвард предложил мне только что созданную кафедру*37 — «university professorship», то есть «свободную» кафедру, которая не зависит от факультетов. Мы договорились, что я буду преподавать столько, сколько захочу, и те предметы, какие захочу. Жалованье предлагалось хорошее, и у меня было бы 5 или 6 тысяч долларов в год в виде фонда для моих научных проектов. Я согласился, и дело было в принципе улажено. Преподавание в Гарварде должно было начаться после моего ухода на пенсию из Йеля. Но в конце прошлого академического года Йельский университет, не зная о моей договоренности с Гарвардом, предложил мне остаться примерно на тех же условиях. Что бы Вы сделали на моем месте? Я преподавал здесь 14 лет, создал школу — не знаю, хорошую или плохую, но она существует; в Йеле мне никогда ни в чем


238
Часть 1. М.И. Ростовцев и его «сирийские Помпеи»
не было отказа. Как мог я обидеть Йель, перейдя в Гарвард? В общем, я вынужден был отказаться, хотя и с некоторой неохотой. В Гарварде мне говорили о проектах раскопок и т.п. Вот и вся история. Я был весьма польщен, но не знаю, был ли я прав, приняв одно из двух предложений. В моем возрасте нужно уйти в тень и уступить дорогу молодым. Истинной причиной моего решения было: «paupertas impulit audax ut versus facerem»!338
Здесь нас посетил Сейриг, который три дня провел в нашем доме (он только что уехал) и прочел очень интересный доклад об искусстве Пальмиры. Кстати, видели ли Вы в последнем номере «Bulletin de l’lnstitut Iranien» Поупа его предварительный отчет о развалинах Фрааспы?339 Воистину потрясающие развалины — начинаешь понимать неудачу Антония34^. Совсем как Хатра. Но я становлюсь болтливым. Моя книга продвигается медленно, правлю последние три главы. Ужасный труд для человека, потерявшего «self-confidence»341.
Преданный Вам
М. Ростовцев.
№23
Рим, 16 декабря 1938 г.
Дорогой друг!
Получив от Вас письмо342, я сразу написал отзыв на Вашу «Дура» и направил его Дюссо вместе с книгой, чтобы он представил ее в Академии. Дюссо написал мне, что ожидается вручение ему первого тома сборника в его честь343 (второй не закончен) и что Сейриг должен вернуться из Америки к 10 января.
Мне понятно Ваше сожаление о том, что Вы не смогли принять столь заманчивые предложения Гарварда, но инициатива Йельского университета обязывает Вас не оставлять его. Это «постоянство места обитания» (как говорят историки первобытного общества), которое у Вас в Йеле, оградит Вас от переезда — всегда стихийного бедствия, и от риска необходимости уживаться в новой среде. Внимание к Вам американцев, боюсь, не оставляет мне надежды увидеть Вас здесь, в Риме.
Если выход тома о митреуме задерживается, я бы предпочел отправить Вам текст своей части только в конце следующего года, так как я постоянно собираю новые сведения. Я нашел кое-какие данные, которые, кажется, говорят о том, что колонии магов существовали в Сирии, начиная с персидской или эллинистической эпохи. Интересные открытия идут одно за другим, что обязывает меня вносить правку в мой текст. Последнее или скорее предпоследнее открытие — митреум на Авентине (эти сведения должны пока оставаться тайной). На стенах видны остатки росписей, в частности процессия, мисты которой обозначены надписями типа «нама — льву», совсем, как в Дура344. А вот что я узнал от Кальцы, который ввел меня в курс дела о другом spelaeum, содержащем красивейшую из всех известных группу Митры, убивающего быка. Скульп¬
тура не похожа на обычную, это совершенно оригинальная работа греческого художника, оставившего свою подпись345. Чем дальше, тем лучше видно, каким необычайно широким было распространение персидских доктрин в эпоху Империи. Я отдал несколько страниц в сборник в честь Баклера о культе Митры в Малой Азии, где постарался подытожить все то новое, что мы узнали начиная с 1900 г 346 Ваши замечания о плане будущей книги мне кажутся справедливыми.
Некогда мне встречалась эпитафия Юлия Теренция347, и она меня поразила; но я не могу найти ее текст. Если Вы соблаговолите мне его прислать, я Вам скажу, что я о ней думаю.
Si vales ego valeo, если Вы потеряли память, то и я потерял ее тоже, особенно память на имена собственные — иногда не могу вспомнить даже имен своих ближайших друзей. Старость! Но меня утешает Ре Senectute Цицерона, где сказано, что старики должны помнить не о том, что они потеряли, а о том, что сберегли348.
Расистские законы349, которые породили здесь атмосферу антисемитизма, ранее этой стране незнакомого, приведут, к вынужденному исходу беженцев. Кто- то из них — канальи, но есть и люди очень порядочные. Ученик Кролла, католик, но еврей по происхождению, Штефан Вайнрайх, работал по нашей инициативе в Ватикане над составлением тома Catal[ogus] cod[icum] astrolfogorum] graecforum]. Он отличный филолог, и его том будет одним из лучших в этой серии. Так как он должен покинуть Италию до 12 марта, я надеюсь достать для него визу в Англию (хоть он и hei- matlos350), чтобы он мог продолжить работу над Cat[alogus] cod[icum] astr[ologorum] в Британском музее. Для него это не более чем передышка. В[айн- райх] хотел бы получить место, которое позволило бы ему жить в США. Но это, я думаю, будет довольно сложно351.
Неожиданные вторжения итальянцев в Тунис и на Корсику снова обострили политическую атмосферу. Французы твердо заявили, что не уступят ни пяди своей земли, и, если Рим не отступит, будет война. Я, впрочем, убежден, что Англия (если ее не сомнут) никогда не потерпит, чтобы Тунис, Сицилия и Пантелла- рия352 принадлежали одной державе. Но для того, чтобы поддерживать накал общественного мнения, здесь постоянно ищут новые цели. Когда Чемберлен приедет сюда, у него будет много проблем по установлению относительного согласия в Средиземноморье, и пока здесь будут спорить, немцы аннексируют Украину.
Шлю свои наилучшие пожелания Вам и госпоже Ростовцевой. Передайте их от меня также Джорджу Линкольну и Уэллсу. Пусть наступающий год, угрожающий нам, будет к вам благосклонным и щедрым.
Дружески преданный Вам
Франц Кюмон.
Жерфаньон353 только что издал в новом томе Voix des Monuments (Paris, 1938) все свои статьи о Sator Агеро из Дура и Помпей354.


«Mongolus Syrio salutem optimam dat»: переписка М.И. Ростовцева и Ф. Кюмона
239
Я исправил в экземпляре фразу об охоте Юлиана, но Ваша ошибка простительна, и никто ее не заметит355.
№24
Париж 25 июня 1939 г.
Дорогой друг!
Искренне Вам благодарен за Ваши два оттиска356. Ваша рецензия на Economic Survey IV заставляет облизываться в предвкушении роскошного пира, который Вы скоро зададите своей большой книгой. Менталитет эллинистического мира — огромное полотно, открывающее необъятные горизонты. Я думаю, что Ваша картина хорошо отражает реальность. Но, занимаясь эпохой, от которой почти не сохранилось никакой литературы, в частности философской, постоянно чувствуешь себя стесненным отсутствием документов.
В этом году при раскопках в Сузах была найдена мраморная голова. На ней есть надпись парфянского (судя по форме знаков) времени: ’Avrioxo^ Apoavroq 67Eoi6i. Надеюсь, что скоро смогу рассказать об этой находке несколько подробнее357.
Вчера я ужинал с Ноком358 и Фестюжьером359 (жаль, что Вас не было с нами). Они продолжают издание своих Hermetica, которые будут сопровождаться многочисленными комментариями. Нок вернулся из Германии, где университеты опустели, особенно факультеты протестантской теологии (в Берлине 200 студентов вместо 800). В Риме правительство упразднило Академию Линчеи, оставив лишь свое творение — Академию Италии360. В тоталитарных государствах к власти пришли новые люди, необразованные и нетерпимые. Он испытывают неприязнь к интеллектуалам, которых держат в черном теле361. Но все это покажется второстепенным, если удастся избежать войны. Все считают, что два ближайших месяца — решающие. Будет видно, рискнут ли оба диктатора36* пойти на большую авантюру, чтобы избежать экономического краха. Теперь понятно, почему при подобной неуверенности в завтрашнем дне эллинистические греки сделали Тюхе своей великой богиней.
1939 год был триумфальным для французской археологии: сенсационные открытия Монтэ в Танисе363, Школы в Афинах — в Дельфах364, Шефера [j/c] — в Рас-Шамре3®5, Парро — на Евфрате366. Сообщения об этих открытиях следуют одно за другим в Академии надписей, где всем, как и мне, Вас не хватает. Но я понимаю, что Вы в первую очередь хотели бы завершить свой большой труд, который достойно увенчает Ваши работу и высокое служение науке367.
Приветствуйте от меня госпожу Ростовцеву, Джорджа Линкольна и Уэллса.
Искренне Ваш
Франц Кюмон.
P.S. У меня возникли сомнения насчет Вашего замечания о том, что импорт вин был, вероятно, незначительным в Египте из-за высоких таможенных пошлин. Я долго жил в Бельгии — стране, где пьют много
вина, причем самого лучшего, хотя таможенные пошлины там немалые. Единственным следствием этого налога было отсутствие плохих вин. Я думаю, что и александрийцы не довольствовались посредственной продукцией египетских виноградников, но напивались на своих пирах лучшими винами Греции. Для гурманов хорошее вино никогда не бывает слишком дорогим.
№25
Париж 26 августа 1939 г.
Дорогой друг!
Благодарю Вас за Ваши наблюдения о голове Музы368, я постараюсь их использовать, если снова обращусь к этой совершившей инцест царице. Моя статья вышла в «C[omptes-]R[endus]», и Вы незамедлительно получите этот выпуск. Вы увидите, что я ограничился кратким изложением отдельных фактов. Я хотел, чтобы мрамор был немедленно опубликован ввиду неопределенности будущего, даже ближайшего. Возможно, на следующей неделе на нас посыпятся зажигательные бомбы... Мне знакома статья Цана о перстне369, а Ваша статья о Динамии — нет, собираюсь поискать ее.
«Отчет VII» я еще не получил, как и отдельные оттиски. Надеюсь получить их прежде, чем вражда проведет линию огня между гитлеровским Рейхом и Францией. Постараюсь разослать их Вашим и моим друзьям.
Хочется надеяться, что все уладится и большая катастрофа, которая может привести к окончательному разрушению Европы и цивилизации, нас минует. Упражняю свой дух, работая потихоньку над римским погребальным символизмом370.
Трудитесь в покое и мире над Вашей замечательной книгой, которую ученая публика ждет с нетерпением371, и не забывайте меня.
Искренне преданный Вам
Франц Кюмон.
№26
Бордо 18 октября 1939 г.
Дорогой друг!
Пишу Вам из Бордо372 по дороге в Рим (говорят, что все дороги ведут туда), где надеюсь найти отчет о Дура, рецензию на который напишу373. Я получил Ваше теплое письмо и благодарю Вас за сочувствие — Ваши мысли созвучны моим374. Бельгия еще не втянута в схватку, но нейтральность ее политики не является нейтральностью сердец. Мы понимаем, что на кон поставлена судьба всей европейской цивилизации, и именно это придает нынешней войне масштабы, которые превосходят масштабы предыдущей войны. Германизм прежней империи, если и проводил экспансию, не угрожал самим основам нашей культуры. Я убежден, что Италия, несмотря на «ось», впрочем сильно смещенную, не выступит против западных демокра¬


240
Часть I. М.И. Ростовцев и его «сирийские Помпеи»
тий, так как в этой великой борьбе, идеологической и экономической, она не может забыть — не отрекаясь от своего прошлого — что хочет быть наследницей Римской империи, римского права и римского христианства375.
До настоящего момента главный победитель — Сталин. Без боя восстанавливая прежнюю империю царей, он превращается в паладина панславизма. Год назад я беседовал с одним дипломатом, вернувшимся из Москвы. Он говорил мне о крахе большевистской идеи в России и предсказывал новый раздел Польши...
Посреди этого ужасного катаклизма, который может разрастись и длиться долгие годы, мы стремимся не прерывать течение научной и обыденной жизни376. Институт377 заседает каждую неделю, и библиотека остается открытой. Я еду в Рим заканчивать рукопись тома о погребальном символизме, затем вернусь в Париж, чтобы ее издать, если бомбардировки не сделают это невозможным. Лучше по-прежнему писать мне по адресу: Avenue Kleber 13, откуда мой брат378 переправляет мне письма.
Никаких новостей ни от Зелинского379, ни о Варшаве, наполовину разрушенной furor teutonicus380 фюрера.
Передавайте мой привет госпоже Ростовцевой и Джорджу Линкольну. Удается ли Вам без особых проблем закончить Вашу большую книгу?381
Совершенно преданный Вам
Франц Кюмон.
№27
Нью-Хейвен 15 дек[абря] 1939 г.
Мой дорогой друг!
Счастливого Рождества и Нового года! Эти пожелания кажутся утопичными в наше время, но лучше счастливая утопия, чем унылый пессимизм. «Spes» — добрая богиня, без нее жизнь тяжела. Уже много недель я не получал от Вас известий, но надеюсь, что скоро получу. В нашей жизни ничего нового — все та же рутина. Издание моей книги382 значительно замедлилось. Но, пожалуй, ни у кого не будет ни времени, ни желания читать два толстых тома по «древней» истории383. Хотя в них нашли бы и нечто актуальное — еще одну иллюстрацию на тему глупости рода человеческого (homo sapiens!), умеющего создавать, но превосходящего себя в искусстве разрушать то, что им создано384. Однако наши слезы никому не нужны. Поскорее сообщите мне о своих новостях. Получили ли Вы «Отчет VII—VIII» и Ваши оттиски? Они были отправлены по Вашему римскому адресу. Сейчас мы подготавливаем «Отчет IX»385. В своем семинаре я работаю над «Acta Diuma» XX Пальмир[ской когорты]386. Мы нашли новые фрагменты, и характер этого «распорядка дня» становится все более понятным. Удивительный факт: в римском лагере «sacramen- tum»387 действительно повторялась каждый день в присутствии специальной коллегии из числа младших
офицеров. Как видите, мы тоже живем в атмосфере военной жизни.
С нашими наилучшими поздравлениями преданные Вам
Софья и Михаил Ростовцевы.
№28
Париж 16 мая 1940 г.
Дорогой друг!
Только сейчас получил Ваше письмо от 20 апреля388. Рад, что Вы в добром здравии, что Ваша жизнь спокойна и Вы в мирной обстановке заканчиваете свою большую книгу. Пока я Вам пишу, в Бельгии идет великая битва, от которой надолго будет зависеть будущее Европы и, возможно, всего мира389. В общем не самые подходящие условия для занятий погребальным символизмом390. Моя душа в смятении и тревоге, но работа — лучшее лекарство, которое можно найти. К счастью, я нашел хорошего издателя из Велея в Пуи391, вдали от воздушных бомбардировок. Он потихоньку присылает мне корректуру; большинство сотрудников его типографии мобилизовано, и вместо них работают женщины, мало сведущие в греческом. Но нужно стараться, насколько возможно, поддерживать дух науки среди грохота танков и все нарастающих разрушений. Лувен вновь превратится в груду пепла392. В Париже Академия н[адписей] продолжает проводить заседания каждую пятницу, и она будет это делать до тех пор, пока ситуация не станет совсем невыносимой. Военные пока еще лояльны.
Не знаю, что буду делать в ближайшие недели. Это зависит от происходящего. Я должен бы съездить в Рим и кое-что там сделать до того, как Италия вступит в войну. Пробуду там недолго — местная атмосфера будет слишком тяжелой для меня393. Я вернусь во Францию ждать победу (если она наступит) среди моих друзей и собратьев.
По Вашему желанию, я отправил Майюри экземпляр митреума от Вашего и моего имени394. Если рассматривать события с высоты Сириуса, то нет сомнений, что такая чудовищная власть, как власть нацистов и гестапо, не может существовать долго. Однако прежде чем падет эта гнусная система правления, какие разрушения она оставит, какой духовный и экономический упадок повлечет за собой!
Рузвельт теперь многим кажется архангелом Михаилом, поражающим змея, как на шпиле брюссельской мэрии. Передавайте от меня привет госпоже Ростовцевой и дружеские пожелания Джорджу Линкольну и Уэллсу.
Совершенно преданный
Франц Кюмон.
1 Rostovtzeff МЛ. Dura-Europos and Its Art. Oxf., 1938.
2 Письмо Кюмона от 11 ноября 1938 г.; ср. публикуемое ниже ответное письмо Ростовцева от 28 ноября 1938 г.
3 См.: Bidez J., Cumont F. Recherches sur la tradition manuscrite des lettres de l’empereur Julien. Bruxelles, 1898;


«Mongolus Syrio salutem optimam dat»r переписка М.И. Ростовцева и Ф. Кюмона
241
Imp. Caesaris Flavii Claudii Juliani Epistulae, leges, poema- tia, fragmenta varia collegerunt et recensuerunt J. Bidez et F. Cumont P., 1922. В архиве Кюмона имеется письмо Ростовцева от 15 октября 1922 г., в котором он высоко отзывается об этом издании сочинений Юлиана.
4 См. ниже письмо от 16 декабря 1938 г.
5 Жизнь и творчество Кюмона мало известны русскому читателю. За исключением одной недавно изданной в русском переводе книги бельгийского ученого (Кюмон Ф. Мистерии Митры. СПб., 2000), мы не знаем о каких-либо других переводах его работ на русский язык.
6 Скифский роман / Под общей ред. акад. РАН Г.М. Бон- гард-Левина. М., 1997. Отметим, что именно в этой книге впервые упоминается о переписке Кюмона и Ростовцева (с. 533—534).
7 La correspondance scientifique de Franz Cumont conserve e a Г Academia Belgica de Rome / Ed. C. Bonnet. Bruxelles — Rome, 1997 (далее — Correspondance). В этом томе (с. 426—431) впервые было опубликовано несколько писем Ростовцева Юомону. См. также: Bonnet С. La correspondance scientifique de Franz Cumont: bilan et perspectives d’une recherche // Les syncrdtismes religieux dans le monde mdditerranden antique / Ed. C. Bonnet, A. Motte. Bruxelles — Rome, 1999. P. 43—58. В дальнейшем планируется издать весь архив Кюмона, в котором насчитывается свыше 12 ООО писем; в настоящее время все письма этого архива размещены в Интернете (см.: www. academi- abelgica.it).
8 Bongard-Levin G., Bonnet С., Litvinenko Yu., Marcone A. Aper9u prdliminaire de la correspondance entre Franz Cumont et Mikhail Rostovtzeff // Bulletin de I’lnstitut histori- que beige de Rome. 2000. 70. P. 349—412 (далее — Apergu); Бонгард-Левин Г.М., Бонне К, Литвиненко Ю.Н., Марконе А. «Монгол приветствует сирийца»: переписка М.И. Ростовцева и Ф.Кюмона // ВДИ. 2000. № 3. С. 142—158.
9 Bonnet С. Mikhail I. Rostovtzeff et Franz Cumont: un premier bilan de leurs relations intellectuelles d’apres la correspondance // Actes du Colloque sur M.l. Rostovtzeff, Paris, 17—19 mai 2000 (в печати).
10 Bongard-Levin G., Bonnet C., Litvinenko Yu., Marcone A. «Mongolus Syrio salutem optimam dat»: La correspondance scientifique entre Mikhail Rostovtzeff et Franz Cumont // CRAI (в печати). Русский вариант этого доклада см.: Бонгард-Левин Г.М., Бонне К, Литвиненко Ю.Н., Марконе А. Научная переписка М.И. Ростовцева и Ф. Кюмона // ВДИ. 2001. № 4. С. 175—187.
11 Мы благодарим Ж. Амесс, директора Бельгийской Академии в Риме, и Ж.-Ф. де Кюмона, давших согласие на публикацию материалов из этих фондов.
12 Копию этого письма (РГИА. Ф. 1041. On. 1. Ед. хр. 130. Л. 1) нам предоставил В.Ю. Зуев. Добавим также, что в Санкт-Петербургском архиве РАН в коллекции бумаг Ростовцева сохранились оттиски двух статей Кюмона: Cumont F. Inscriptions latines des armdes de l’Euphrate // Bulletin de 1’Acaddmie royale de Belgique. Classe des let- tres. 1907. 8. P. 551—578 (кто мог предположить тогда, что через двадцать семь лет оба историка окажутся вместе на берегу Евфрата среди руин Дура-Европос?); idem. Un basrelief votif consacrd a Anaitis // CRAI. 1915. Cm.: ПФА РАН. Ф. 1054. On. 2. Ед. xp. 69, 70.
13 Special Collections Department. William R. Perkins Library. Duke University. M.l. Rostovtzeff Papers. Correspondence Series. Correspondence: Individuals. Box 1. F. Cumont.
1927, Feb. — 1939, Oct.; Box 2. French. 1926, May — 1944, Jan.; M.l. Rostovtzeff Papers. Manuscripts and Archives. Yale University Library. 1133 Series II. Box 23. Folder 101; Yale Art Gallery. Dura-Europos Expedition’s Archive. Благодаря приглашениям Г.У. Бауэрсока (Институт высших исследований в Принстоне) и Дж. Оутса (Дьюкский университет) Г.М. Бонгард-Левин получил возможность работать в этих архивах в 1993 и 1996 гг. Мы очень признательны Дж. Оутсу и Р. Томпсону (Йельский университет) за помощь и поддержку, оказанные Г.М. Бонгард-Левину и Ю.Н. Литвиненко во время их пребывания в Америке в 1998 г., когда ими был завершен сбор необходимых архивных материалов. Эту поездку в США частично финансировал парижский «Дом наук о человеке», и, пользуясь случаем, благодарим М. Эмара и С. Кольпар, а также поддержавших наш проект К. Лам- берг-Карловски (Гарвардский университет) и Д. Роуза (Нью-Йорк). Слова благодарности мы адресуем куратору Отдела древнего искусства Йельской галереи искусств С. Мэтесон за предоставленные фотокопии писем Кюмона к Ростовцеву и некоторые публикуемые здесь иллюстрации. Любезное согласие на публикацию писем Кюмона к Ростовцеву было дано Дж.С. Моррис (Библиотека Уильяма Перкинса, Дьюкский университет). Наконец, упомянем наших итальянских и немецких коллег Г. Ньоли и Д. Раццолу (Итальянский институт Африки и Востока), П. Цанкера и X. Бланка (Германский археологический институт в Риме), чьи приглашения и гостеприимство позволили Г.М. Бонгард-Левину и Ю.Н. Литвиненко работать в римских библиотеках в 1999 и 2001 гг.
14 В архивах Ростовцева мы не нашли ни одного письма Кюмона за период с декабря 1934 г. по сентябрь 1937 г.
15 Возможно, переписка Ростовцева и Кюмона продолжалась (разумеется, с меньшей интенсивностью) и после 1941 г., на что, в частности, намекает хранящееся в дьюк- ском архиве письмо к Ростовцеву А. Сейрига, датируемое 7 ноября 1944 г., в котором французский археолог, обеспокоенный ухудшением здоровья отставного профессора, передает ему приветы от Р. Дюссо и Л. Робера и добавляет: «Г-н Дюссо сообщил мне между прочим, что г-н Кюмон, который находится в добром здравии, написал Вам письмо».
16 Известно, что в мае — июне 1896 г. Ростовцев путешествовал по Италии, а с ноября и до конца того же года он находился в Риме, где работал над своей магистерской диссертацией (Скифский роман. С. 56—57). В свою очередь в 1896 г. Кюмон посетил Рим дважды: весной (на Пасху) и в конце года (Correspondance. Р. 12. Not. 27)
17 Возможно, речь идет об А.А. Васильеве (1867—1953) — русском византинисте, друге и сокурснике Ростовцева по Санкт-Петербургскому университету. В конце 90-х годов XIX в. они оба находились в заграничной командировке и часто путешествовали вместе по Западной Европе, Балканам и Малой Азии. Об их дружбе и переписке см.: Скифский роман. С. 259—286. В архиве Кюмона сохранилось одно письмо к нему от А.А. Васильева, датируемое 27 января 1911 г. Менее вероятно, что под В. (во французском оригинале — V.) могут подразумеваться немецкие друзья Ростовцева Вальтер Амелунг (Walther Amelung) или Рихард Вюнш (Richard Wiinsch), с которыми он встречал Рождество в Риме в декабре 1896 г., — см. ниже очерк «М.И. Ростовцев и немецкие антиковеды (новые эпистолярные материалы)». Наконец, не исключено, что Ростовцев имеет в виду «гостеприимный кров» знаменитой римской улицы Veneto.
!7 - 7794


242
Часть 1. М.И. Ростовцев и его «сирийские Помпеи»
18 О студенческих годах Кюмона и его становлении как ученого см.: Bonnet С. La formation de Franz Cumont d’apres sa correspondance (1885—1892) // Revue intemationale et pluridisciplinaire de religion grecque antique. 1998. 11. P. 245—263.
19 Об основных этапах жизненного пути Кюмона см.: Согге- spondance. Р. 1—67; о «гентском деле» профессора Кюмона см.: Bonnet С. Franz Cumont ou les risques du тУбег d’historien des religions // Hieros. 2000. 5. P. 12—29.
20 См.: Литвиненко Ю.Н. Египетские путешествия
М.И. Ростовцева// ВДИ. 2001. № 3. С. 145.
21 Подробный обзор российского периода жизни и творчества историка дан В.Ю. Зуевым и И.В. Тункиной в кн.: Скифский роман. С. 50—123.
22 Bowersock G.W. Rostovtzeff in Madison // The American Scholar. 1986 (Summer). P. 391—400; Wes M.A. Michael Rostovtzeff, Historian in Exile. Russian Roots in an American Context. Stuttgart, 1990; Скифский роман. С. 124— 184; Von Staden H. Rostovtzeff a Yale // Rostovtzeff e Г Italia / Ed. A. Marcone. Napoli, 1999. P. 65—95; Bongard- Levin G.M. M.I. Rostovtzeff in England: A Personal Experience of West and East // Ancient Greeks: West and East / Ed. Gocha R. Tsetskhladze. Leiden, 1999. P. 1—45; Бонгард- Левин Г.М. Изгнание в Вечность. Великий русский историк М.И. Ростовцев в США. Lewiston (New York), 1999.
23 Письмо от 7 марта 1930 г.
24 Письмо от 5 ноября 1932 г. С. Рейнак (Salomon Reinach, 1858—1932) — французский историк и археолог, специалист по античному искусству, коллекционер и издатель многочисленных памятников искусства. Отметим, что в библиотеке Межан (Экс-ан-Прованс, Франция) хранится 308 писем, адресованных Кюмоном С. Рейнаку и ставших темой одного недавнего исследования: Lavagne Н. Lettres inldites de Franz Cumont a Salomon Reinach // CRAI. 2000. P. 763—774. В нашем досье также имеются копии нескольких писем Ростовцева С. Рейнаку, в основном датируемых первой половиной 1920-х г. — оригиналы этих писем находятся в архиве Музея национальных древностей (Сен-Жермен-ан-Лэ, Франция), директором которого был С. Рейнак.
25 См. письма Ростовцева от 9 декабря 1937 г. и 3 февраля 1938 г.; ср. его же письмо от 3 ноября 1938 г., где он выражает восхищение книгой «Les Mages hellenis£s», написанной Кюмоном в соавторстве с Ж. Биде.
26 На оттиске своей статьи «Великий герой Средней Азии и его подвиги» (Rostovtzeff М. The Great Него of Middle Asia and his Exploits // Artibus Asiae. 1932. 4. P. 99—117), подаренной Кюмону в канун 1933 (1934?) г. и хранящейся в архиве Бельгийской Академии в Риме (шифр С.Е. / R. 403), Ростовцев написал приветствие, взятое нами в качестве заглавия настоящей публикации: «Mongolus Syrio salutem optimam dat. Annum novum faustum felicem tibi et tuis».
27 Письмо от 20 апреля 1940 г.
28 О различии между понятиями «история религии» и «религиозная история» см.: Bonnet С. De l’histoire religieuse а l’histoire des religions: les relations de Franz Cumont avec quelques historiens des religions principalement a travers sa correspondance // MEFRM. 1999. 111. P. 553—575.
29 Bonnet C. Mikhail I. Rostovtzeff et Franz Cumont... Заметим, что в 1930-е годы в переписке Ростовцева и Кюмона тема менталитета в эллинистическую эпоху занимает одно из видных мест.
30 Об истории раскопок Дура-Европос в 1928—1937 гг. см.: Hopkins С. The Discovery of Doura-Europos. New Haven — London, 1979. О месте и роли Ростовцева в этих раскопках см.: Мэтесон С. М.И. Ростовцев и Дура-Эвропос // ВДИ. 1992. № 4. С. 130—139; Миллар Ф. М.И. Ростовцев и его роль в руководстве раскопками в Дура-Европос // ВДИ. 1996. № 3. С. 184—187.
31 Представляя в Академии надписей и изящной словесности книгу Ростовцева «Dura-Europos and Its Art», Кюмон назвал ее автора «духовным руководителем и гениальным интерпретатором» йельских раскопок (CRAI. 1938. Р. 530—531). Полагаем, данное определение не менее справедливо и по отношению к самому Кюмону — одному из первооткрывателей и первых исследователей памятника.
32 См., например: Hopkins С. The Discovery... P. 198, а также иллюстрации к «Скифскому роману» и настоящей книге.
33 Bongard-Levin G. Un Scythe russe sur les rives de la Seine // CRAI. 1997. P. 863—880.
34 Франко-сирийская археологическая миссия работает в Дура-Европос с 1980-х гг., ее цель — дальнейшее изучение памятника, исследование и консервация ранее раскопанных объектов и ревизия результатов предыдущих раскопок; см. публикации отчетов миссии в журнале «Syria» за 1986, 1988 и 1992 гг. (Doura-Europos. Etudes I — 1986, II — 1988, III — 1990; далее соответственно — DEE I, II, III), а также Doura-Europos. Etudes IV, 1991— 1993 / Ed. P. Leriche, M. Gelin. Beyrouth, 1997 (далее — DEE IV). В настоящее время П. Лериш и его сотрудники готовят пятый том отчета, обобщающую книгу по истории Дура и путеводитель по памятнику; см. также в этом томе очерк П. Лериша о результатах последних раскопок Дура. Обстоятельный обзор этих результатов дан в статье: Кошеленко Г.А., Гаибов В.А. Дура-Европос после М.И. Ростовцева//ВДИ. 1999. № 3. С. 221—232.
35 См., например: Velud Ch. Histoire des recherches a Doura- Europos. Contexte historique rlgional des fouilles de Doura entre les deux Guerres mondiales // DEE II. P. 363—382; Gelin M. Les fouilles anciennes de Doura-Europos et leur contexte: documents d’archives conservys dans les institutions fran9aises et tgmoignages // DEE IV. P. 229—244; Yon J.-B. Les conditions de travail de la mission атУгсапо- fran9aise a Doura-Europos a travers les archives de 1*University de Yale // DEE IV. P. 245—255; ср.: Leriche P. Matyriaux pour une гУ flexion renouveiye sur les sanctuaires de Doura-Europos // Topoi. 1997. 7. P. 904—905. Аналогичное исследование архивов, связанных с межвоенными раскопками Дура-Европос, проводит группа российских ученых, см. публикации писем Ростовцева к К. Хопкинсу, Дж.Р. Эйнджеллу, В.Л. Кроссу и Ч.Б. Уэллсу в кн.: Скифский роман. С. 530—568, а также разделы, подготовленные Г.М. Бонгард-Левиным, В.А. Гаибовым, Г.А. Кошеленко и Ю.Н. Литвиненко в этом томе.
36 Ф. Браун (Frank Edward Brown, 1908—1988) — американский археолог, ученик Ростовцева по Йельскому университету. С осени 1932 г. он принимал участие в экспедиции в Дура в качестве помощника полевого директора, а после перехода К. Хопкинса в Мичиганский университет стал директором экспедиции и руководил раскопками с 1935 по 1937 гг. При нем существенно изменились стратегия и задачи раскопок: от исследования отдельных наиболее интересных памятников — к изучению стратиграфии города (особенно его самых ранних слоев) и его историко-археологической эволюции в целом. В дальнейшем профессор Йельского университета, директор Аме¬


«Mongolus Syrio salutem optimam dat»: переписка М.И. Ростовцева и Ф. Кюмона
243
риканской Академии в Риме. О нем см.: Eius Virtutis Stu- diosi: Classical and Postclassical Studies in Memory of Frank Edward Brown / Ed. R.T. Scott, A.R. Scott. Washington,
1993.
37 A.H. Detweiler — архитектор, участник йельских раскопок Дура-Европос.
38 П.В.К. Баур (Paul Victor Christopher Baur, 1872—1954) — профессор классической археологии в Йельском университете, один из редакторов «Предварительных отчетов» о раскопках Дура-Европос.
39 Matheson S. The Tenth Season at Doura-Europos, 1936— 1937 // ЭЕЁ III. P. 121—140; eadem. The Last Season at Dura-Europos, 1936—1937 // Eius Virtutis Studiosi: Classical and Postclassical Studies in Memory of Frank Edward Brown. P. 201—215; Millar F. The Roman Near East. Cambridge (Mass.), 1993. P. 445—446.
40 James S. Dura-Europos Arms and Armour. L., 2002; cm. также его страницу в Интернете на сайте: www.le.ac.uk
41 Matheson S. The Tenth Season... P. 140; см. также публикуемый ниже очерк С. Мэтесон о йельской коллекции находок из Дура.
42 См., например: Leriche P., Mahmoud A., Mouton В., Lecuyot G. Le site de Doura-Europos: 6tat actuel et perspectives d’action // ОЕЁ I. P. 5—25; ср.: Leriche P., Al Mahmoud A. Doura-Europos, bilan des recherches r£centes // CRAI. 1994. P. 395—420; Leriche P., El Ajji E. Une nou- velle inscription dans la salle a gradins du temple d*Art£mis a Doura-Europos // CRAI. 1999. P. 1309—1346.
43 Millar F. The Roman Near East. P. 445^152, 467—471; Миллар Ф. М.И. Ростовцев и его роль... С. 184—187; Millar F. Dura-Europos under Parthian Rule / Ed. J. Wiesehflfer. Das Partherreich und seine Zeugnisse. The Arsacid Empire: Sources and Documentation. Beitr&ge des intemationalen Colloquiums, Eutin (27—30. Juni 1996). Stuttgart, 1998. P. 473—492; Dirven L. The Palmyrenes of Dura-Europos. A Study of Religious Interaction in Roman Syria. Leiden, 1999. P. XVII—XIX.
44 Миллар Ф. М.И. Ростовцев и его роль... С. 186; Millar F. Dura-Europos under Parthian Rule. P. 474; ср.: Hopkins C. The Discovery... P. 11.
45 См. хранящиеся в архивах Дьюкского и Йельского университетов и Бельгийской Академии в Риме письма Ростовцева к Дж. Эйнджеллу (16 марта 1931 г.), Р. Дюссо (23 марта 1931 г.), Ф. Юомону (20 ноября 1936 г.) и
Ч.Б. Уэллсу (19 мая 1937 г.); ср.: Ростовцев М.И. Письма с Ближнего Востока. Сумер и Аккад // СЗ. 1932. 49. С. 285 сл.; Мэтесон С. М.И. Ростовцев и Дура-Эвропос. С. 136 (автор утверждает, что Ростовцев посетил Дура и в 1933 г., однако мы не располагаем какой-либо информацией об этом).
46 Рец.: Cumont F. Fouilles de Doura-Europos. P., 1926 // AHR.
1927. 32. P. 836.
47 Эта подготовка была частью большой программы по созданию в Йельском университете крупного научного центра антиковедения; с основными положениями этой программы Ростовцев публично выступил в начале 1926 г. — см.: Скифский роман. С. 171—173.
48 О первых исследованиях города и предыстории американо-французских раскопок см.: Breasted J.H. Oriental Forerunners of Byzantine Painting: First-Century Wall Paintings from the Fortress of Dura on the Middle Euphrates. Chicago, 1924; Cumont F. Fouilles de Doura-Europos. P., 1926; Скифский роман. С. 544—545; Bongard-Levin G. Un Scythe russe ... P. 874—876; см. также в этом томе очерк,
посвященный истории раскопок Дура-Европос в 1928— 1937 гг.
49 Ф. Тюро-Данжен (F. Thureau-Dangin, 1872—1944) — французский ассириолог, специалист по шумерской и аккадской клинописи, участник и руководитель ряда археологических экспедиций в Месопотамии. О нем и его переписке с Кюмоном см.: Correspondance. Р. 454—455.
50 См. ниже письма от 26 и 27 октября [1926 г.].
51 См.: Rostovtzeff МЛ. Seleucid Babylonia, Bullae and Seals of Clay with Greek Inscriptions // YCS. 1932. 3. P. 5—6.
52 Cumont F. Le plus ancien parchemin grec // RPh. 1924. 48. P. 97—112.
53 Rostovtzeff M.I. The Social and Economic History of the Hellenistic World. Oxf., 1941 (далее — SEHHW). P. 483.
54 Ср.: Will E. Nouvelles recherches a Dura-Europos // DEE I. P. 3—4.
55 М. Пилле (Maurice Pillet, 1881—1964) — французский археолог и архитектор, участвовавший в раскопках Карна- ка и Суз; в 1928—1931 гг. был полевым директором раскопок в Дура, впоследствии покинул этот пост из-за разногласий с американскими археологами. Его архив хранится в Кабинете ассириологии Коллеж де Франс. См. о нем: некролог в журнале «Syria» (1964. 41. Р. 385—386); Hopkins С. The Discovery... P. 26—34, 36—40, 50—53, 56—61; Gelin M. Les fouilles anciennes... P. 229—244; Yon J.-B. Les conditions... P. 245—255; публикуемый в этом томе очерк об истории раскопок Дура.
56 Письмо от 7 декабря 1928 г.
57 Дж.Р. Эйнджелл (James Rowland Angell, 1869-3-1949) — американский психолог и педагог, президент Йельского университета в 1921—1937 гг., оказывал большую помощь в организации и проведении раскопок Дура-Европос (ему посвящены вышедшие одним выпуском седьмой и восьмой тома «Предварительных отчетов»). Часто упоминается в переписке Ростовцева и Кюмона как «президент». Подробнее о нем и его переписке с Ростовцевым см.: Скифский роман. С. 530—547.
58 См. публикуемое ниже письмо от [1929 г.]
59 В 1926 г. египтолог Дж. Брэстед, профессор Чикагского университета и директор Восточного института, побывавший в Дура-Европос весной 1920 г., обратился к сирийским властям с предложением организовать под его руководством раскопки этого города. Однако в начале 1927 г. Чикагский университет не принял невыгодные условия дележа находок (организаторы раскопок имели право на половину вещей, обнаруженных в двух и более экземплярах, тогда как все уникальные находки передавались в музеи Сирии), а Йель, поддерживаемый Французской Академией надписей, согласился на эти условия.
60 Об участии Кюмона в подготовке экспедиции в Апамею см.: Apergu. Р. 362. Not. 50; Р. 370—371. Not. 83.
61 См., например, его письма от 16 сентября 1928 г. и 17 февраля 1932 г.
62 Hopkins С. The Discovery... 105.
63 Разумеется, обнаруженные в Дура греческие и латинские папирусы и пергаменты по своему количеству уступают оксиринхской коллекции, однако их образцовое издание учениками Ростовцева (Welles С В., Fink R.O., Gilliam J.F. The Excavations at Dura-Europos. Final Report V. Pt. I. The Parchments and Papyri. New Haven, 1959; далее — P. Dura) по-прежнему остается важнейшим источником по истории эллинистическо-римского Востока. Долгое время хозяйственные папирусы из Дура были единственными до¬
17*


244
Часть 1. М.И. Ростовцев и его «сирийские Помпеи»
кументами такого рода, найденными вне Египта. В настоящее время известны папирусы, происходящие из ряда других мест Ближнего Востока, см.: Feissel D., Gas- сои J. Documents d’archives romains inddits du Moyen Euphrate (Ille siecle apres J.-C.) // CRAI. 1989. P. 535— 561; Cotton H.M., Cockle W.E.H., Millar F.G.B. The Papy- rology of the Near East: a Survey // JRS. 1995. 85. P. 214— 235.
64 Письмо от 11 марта 1933 г. Попутно заметим, что весной того же года в Дура был найден уникальный фрагмент пергамента, относящийся к сборнику четырех канонических «Евангелий» — «Диатессарон», составление которого приписывается сирийскому философу и богослову II в. Татиану.
65 В архиве Кюмона имеются две телеграммы от 10 и 18 февраля, посланные бельгийскому ученому из Сирии. В первой говорится: «Митреум с фресками обнаружен рядом с Вашей палаткой. Приезжайте. Хопкинс, Ростовцев». Вторая телеграмма сообщает: «Фрески, барельеф, важные надписи. Остаемся в Дура до 15 марта. Приезжайте. Дюмениль, Ростовцев, Хопкинс».
66 Подробнее об этом см.: Hopkins С. The Discovery... P. 178—212.
67 См. письмо Ростовцева от 16 июня 1934 г.
68 См. письмо Ростовцева от 23 июля 1932 г.
69 Hopkins С. The Discovery... P. 215.
70 Ibid. P. 121—122.
71 См., например: Leriche P., Mahmoud A., Mouton B., Lecuyot G. Le site de Doura-Europos: 6tat actuel et perspectives d’action // DEE I. P. 10—11; Millar F. The Roman Near East. P. 445—446; idem. Dura-Europos under Parthian Rule. P. 473—474.
72 Cm.: CRAI. 1937. P. 195—204.
73 The Excavations at Dura-Europos. Final Report IV. Pt. I. Fasc. 1: The Green Glazed Pottery / Ed. N. Toll. New Haven, 1943.
74 См. его письмо Юомону от 19 октября 1930 г.
75 В письме Ростовцеву от 29 декабря 1937 г. Кюмон так описывал раскопки Алтаря мира в самом центре Рима: «Здесь продолжают извлекать из земли фрагменты Ага Pads. Я спускался в раскоп, где из мерзлого грунта выступает большой мраморный цоколь монументального алтаря, подпирающего внешнюю стену дворца Фиано, и повсюду разбросаны куски мраморных скулыггур».
76 См. письмо Кюмона от 28 декабря [1938 г.]: «Как я Вам уже говорил, думаю, что в Остии (где в раскопках задействовано 200 человек — ввиду готовящейся выставки 1942 г.) найдена скульптурная группа "Митра, убивающий быка", мастера Микона из Афин. Работа достойная, хотя и сильно отличается от традиционного типа. Бог одет в простую тунику и держит нож в поднятой правой руке, поэтому некоторые археологи сомневаются, что это Митра. Но нет ничего удивительного в том, что греческий скульптор отошел от священного канона и создал оригинальное произведение».
77 23 ноября (?) 1929 г. Кюмон написал Ростовцеву: «Я, кажется, уже сообщал Вам, что итальянцы только что нашли в Кирене завещание Птолемея VII Фискона. Согласно этому завещанию, Киренаика переходила к римлянам, которых царь просил оставить правителем области своего внебрачного сына Апиона»; в письме Кюмона от 7 февраля 1930 г. читаем: «Итальянцы продолжают находить в Кирене потрясающие надписи. Завещание Птолемея Фискона, по которому он передает свои владе¬
ния римлянам, будет опубликовано, как меня уверяют, в апреле или мае в "Africa italiana". В скором времени также выйдут: надпись IV в. до н.э., содержащая список налогов, которыми облагались все граждане Кирены, и текст эпохи правления Тиберия, повествующий о дележе военной добычи между полисом и римлянами».
78 См.: Longrigg S. Syria and Lebanon under French Mandate. L., 1958.
79 P. Дюссо (Ren6 Dussaud, 1868—1956) — французский археолог-востоковед, с 1910 по 1935 г. являлся хранителем Отдела восточных древностей Лувра, участвовал в создании журнала «Сирия» и Службы древностей Сирии и Ливана (под эгидой Франции), играл важную роль в организации археологических экспедиций в Танисе, Библе, Уга- рите, Телло, Дура и Апамее; подробнее о нем см.: Correspondance. Р. 180—181.
80 А. Сейриг (Henri Seyrig, 1895—1973) — французский археолог, специалист по эллинистическо-римскому Востоку. С 1922 по 1928 г. являлся сотрудником Французской школы в Афинах (в 1928 г. — ее секретарь), а в 1929 г. был назначен директором французской Службы древностей Сирии и Ливана (см.: Knoepfler D. De la Grece au Pro- che-Orient avec Henri Seyrig: un Athlnien atypique au tour- nant de sa carriere (1922—1929) // BCH. 1996. 120. P. 285—309). Занимая этот пост до 1938 г., А. Сейриг активно сотрудничал с йельской экспедицией и всячески помогал проведению раскопок в Дура. Ученый поддерживал дружеские отношения с Ростовцевым, в чьем архиве сохранилось несколько десятков писем от А. Сейрига; см. о нем: Correspondance. Р. 439; Скифский роман. С. 37.
81 См., например, письмо Кюмона от 25 июня 1939 г., в котором говорится, что «1939-й год был триумфальным для французской археологии: сенсационные открытия Монтэ в Танисе, Школы в Афинах — в Дельфах, Шефера — в Рас-Шамре, Парро — на Евфрате. Сообщения об этих открытиях следуют одно за другим в Академии надписей...».
82 Об истории дешифровки угаритского письма (Кюмон упоминает об этом открытии в своих письмах к Ростовцеву) см. недавнее серьезное исследование: Day P. Dies Diem Docet: The Decipherment of Ugaritic // JAOS. 2001 (в печати). Благодарим автора, познакомившего нас со своей работой еще в рукописном варианте.
83 См. письма Кюмона от 3 октября 1929 г. и Ростовцева от 28 ноября 1938 г.
84 См. письма Кюмона от 3 и 31 октября 1930 г.
85 Так, 5 марта 1932 г. Кюмон писал Ростовцеву по поводу рукописи его статьи «Эллинизм в Месопотамии» (Rostovtzeff M.l L’hell6nisme en Mdsopotamie // Scientia. 1933. 53. P. 1—15): «Ваша статья о восточном эллинизме живо заинтересовала меня. В ней я вновь обнаружил присущие Вам способность проникать в суть вещей и дар обобщений. В целом я все же склоняюсь к тому, чтобы отводить эллинизму несколько большую роль, чем это делаете Вы, мэтр. Вы слишком умаляете эту роль, обедняете ее, делаете весьма скромной. Мне кажется, что в селевкидских колониях учреждения и законы оставались греческими вплоть до Сасанидов. В Дура закон о наследстве был македонским или эллинским, но не семитским, как, вероятно, и городская конституция в целом. То же самое мы наблюдаем в Сузах. Открытия прошлого года показали, что военные колонисты и (коратоф6Хаке<; селевкидского времени оставались в этом городе и при парфянах».


«Mongolus Syrio salutem optimam dat»: переписка М.И. Ростовцева и Ф. Кюмона
245
86 Ср.: Rostovtzeff M.I. Mystic Italy. N.Y., 1927 (в предисловии автор благодарит Кюмона, «самого крупного из ныне живущих специалистов по истории древней религии», взявшего на себя труд прочитать рукописные главы книги — с. XIV—XV). Об этой работе см.: Michelotto P.G. Osservazioni su «Mystic Italy» di M.I. Rostovtzeff // Actes du Colloque sur M.I. Rostovtzeff, Paris, 17—19 mai 2000 (в печати), а также подготовленный П.Дж. Микелотто очерк в настоящей книге, посвященный ростовцев- ским «Письмам из Италии». Библиографию работ Кюмона по итальянской истории и археологии см.: Melanges Franz Cumont Bruxelles, 1936. P. VII—XXXI.
87 См. письмо Кюмона от 9 ноября 1937 г.
88 См. открытки и письма Кюмона от 21 декабря 1931 г., конца 1931 г., 11 ноября, 16 и 28 декабря 1938 г., 24 марта, 25 июня, 24 июля, 26 августа и 18 октября 1939 г., 16 мая 1940 г. и письма Ростовцева от 16 сентября 1938 г., 12 июня и 8 сентября 1939 г.
89 Этот объемный труд Ростовцев посвятил своей жене и Кюмону. «Без их одобрения и теплой поддержки в смутные периоды тревог и сомнений, — сказано в авторском предисловии, — эта книга никогда не была бы написана» (SEHHW. P. XV; см. также письмо Ростовцева Кюмону от 1 октября 1940 г.).
90 См. публикуемое ниже письмо от 15 декабря 1939 г.
91 Письмо Кюмона от 16 мая 1940 г.
92 Cumont F. Recherches sur le symbolisme fundraire des Ro- mains. P., 1942. P. I. См. также его письмо к Ростовцеву от 18 октября 1939 г.
93 Сразу после начала войны, 8 сентября 1939 г., Ростовцев написал Кюмону письмо, в котором, в частности, есть такая строка: «Inter arma silent Musae, но поговорим о менее печальных вещах».
94 См. письмо Ростовцева от 15 декабря 1939 г.
95 См. письмо Кюмона от 24 февраля 1940 г. и ответное письмо Ростовцева от 2 апреля того же года.
96 См. письмо от 20 апреля 1940 г.
97 Цит. по: Аммиан Марцеллин. Римская история. СПб.,
1994.
98 Millar F. Dura-Europos under Parthian Rule. P. 473.
99 Публикуемые ниже письма переведены JI.C. Баюн, М.Д. Бухариным, С.В. Кулландой и Ю.Н. Литвиненко. Пользуясь случаем, благодарим Е.В. Ляпустину за консультации и помощь при работе над переводом и комментариями.
100 С 1899 по 1921 гг. ректором Йельского университета был А.Т. Хадли. По всей видимости, Кюмон вел с ним переговоры о своей поездке в Йельский университет, которая состоялась в марте 1921 г., когда Кюмон во второй раз был приглашен в Америку читать лекции (первая его поездка в Америку состоялась в 1911—1912 гг.). Итогом этих лекций стало издание в Йеле книги: Cumont F. After Life in Roman Paganism. New Haven, 1922.
101 Судя по этому довольно любопытному письму, Ростовцев еще до отъезда в США обсуждал с Кюмоном вопрос о своем возможном устройстве в Йельский университет, куда он в итоге попал пятью годами позже. В августе 1920 г., находясь на пути в Мэдисон, Ростовцев так и не заехал в Нью-Хейвен — вероятно, его попытки встретиться с ректором Йеля тогда не увенчались успехом.
102 См.: Ростовцев М.И. Античная декоративная живопись на юге России. СПб., 1913—1914. При жизни автора этот фундаментальный труд так и не был переиздан. О планах Ростовцева в первые годы эмиграции подгото¬
вить книгу по социально-экономической истории эллинизма и Рима см. в этом томе очерк «Птолемеевский Египет Ростовцева».
103 Подробнее об отношении Ростовцева к Италии 1920-х гг. см. публикуемые в этом томе его «Письма из Италии».
104 В апреле—мае 1920 г. Ростовцев совершил свое второе путешествие в Тунис и Алжир; см.: Rostovtzeff M.I. Bolshevism in Tunis and Algeria // The New Russia. 1920. 2. P. 250—252. О его первой поездке в эти страны в мае 1897 г. см. ниже.
105 Поселение в Тунисе, один из наиболее известных памятников римской Африки.
106 Данный термин, вероятно, связан с греческим Anovoq — «безмятежный, безболезненный»; ср.: Aponus — Апон, целебный источник близ Падуи в Италии.
107 Это письмо не сохранилось в архиве Кюмона.
108 О раскопках Варки-Урука см.: Bottero J., Steve M.-J. II 6tait une fois la M6sopotamie. P., 1993. P. 104—106; Boehmer R.M. Uruk-Warka // The Oxford Encyclopaedia of Archaeology in the Near East. N. Y.—Oxf., 1997. P. 294— 298; а также публикуемые ниже ростовцевские «Письма с Ближнего Востока»; о клинописных архивах У рука см.: Pedersen О. Archives and Libraries in the Ancient Near East, 1500—300 B.C. Bethesda, 1998. P. 204—213. Раскопки этого древнемесопотамского города были начаты немецким археологом Ю. Йорданом в 1912 г.; они продолжаются до сих пор, в настоящее время ими руководит У. Финкбайнер из Тюбингенского университета.
109 Кюмон, проводивший раскопки Дура в 1922—1923 гг., хорошо знал об условиях полевой работы в долине Евфрата; о местном климате см.: Cumont F. Fouilles... P. VI.
110 Имеется в виду Французская школа в Афинах.
111 А. де Женуйяк (Henri du Verdier de Genouillac, 1881— 1940) — французский археолог, проводивший раскопки в Кише в 1912 г.
112 Раскопки Дура были начаты весной 1928 г., и в письме от 4 января 1928 г. Ростовцев настаивал на том, чтобы Кюмон прибыл вместе с ним на их открытие. Из хранящегося в Бельгийской Академии в Риме письма М. Пилле Кюмону от 27 апреля 1928 г., которое сопровождается копией донесения на имя непременного секретаря Французской Академии надписей и изящной словесности Р. Канья, мы узнаем, что Кюмон находился в Дура с 13 по 20 апреля, а Ростовцев — с 13 по 24 апреля.
113 По всей вероятности, речь идет о кн.: Cumont F. Fouilles...
114 О масштабных раскопках в столице Элама Сузах, начатых крупным французским археологом Жаком де Морганом (1857—1924) в 1897 г., см.: Bottero J., Steve M.-J. II 6tait... P. 32—33; Pedersen O. Archives... P. 214—216; Pittamn H. Susa // The Oxford Encylopedia of Archeology... P. 106—110.
115 27 февраля 1927 г. Дюссо написал Кюмону, что получил от М. Пилле письмо, отправленное из Нью-Йорка.
1,6 Речь идет о рецензии Кюмона на труд Ростовцева «The Social and Economic History of the Roman Empire» (Oxf., 1926), вышедшей в: Revue beige de philologie et d'histoire. 1926. 5. P. 1074—1078. В ней, в частности, говорилось: «Перед нами книга, которая станет вехой в истории антиковедения». Кюмон писал об «отчаянной смелости» автора, а также о чересчур сильном влиянии русской революции на ростовцевскую модель римской истории. Заметим, что в своей рецензии Кюмон считал необходимым подчеркнуть важную роль интеллектуального фактора в историческом процессе.


246
Часть 1. М.И. Ростовцев и его «сирийские Помпеи»
117 Cumont F. Fouilles... Этот двухтомный труд (1-й том — текст, 2-й — иллюстрации) вышел в издательстве «Р. Geuthner».
118 Рецензия Ростовцева на книгу Кюмона была опубликована в: American Historical Review. 1927. 32. P. 836—841. Именно в ней Ростовцев впервые поставил вопрос о необходимости продолжения раскопок Дура-Европос, в свое время начатых Кюмоном.
119 В архиве Кюмона хранится несколько писем Р. Дюссо (от 5 и 28 декабря 1926 г. и 27 февраля 1927 г.), в которых речь идет об этих переговорах. Предварительный обзор переписки Р. Дюссо и Кюмона см.: Bonnet С. Les lettres de Яепё Dussaud a Franz Cumont conserv6es а Г Academia Belgica de Rome // Festschrift ftlr Oswald Loretz. MUnster, 1998. P. 109—125.
120 Имеются в виду дубликаты — находки более чем в одном экземпляре.
121 Ш. Виролло (Charles Virolleaud, 1879—1968) — директор Службы древностей Сирии и Ливана с 1920 по 1929 гг., впоследствии — профессор Ecole Pratique des Hautes Etudes, специалист в области семитологии; подробнее о нем см.: Correspondance. Р. 466—467.
122 Сходные проблемы, касающиеся бельгийских раскопок Апамеи, упоминаются в другом письме Кюмона (см. ниже № 9); ср.: Correspondance. Р. 183—184, где приводится письмо Р. Дюссо, в котором обсуждается вопрос об условиях договора с правительствами Сирии и Ливана о дележе находок.
123 «Immotus Oriens» в тексте оригинала.
124 Ростовцев был избран членом Академии 18 ноября 1927 г., о чем было официально объявлено на заседании 2 декабря (см.: CRAI. 1927. Р. 291, 313—314). Вопрос о возможном избрании Ростовцева во Французскую Академию надписей поднимался еще в письме Э. Потье к Юомону от 19 декабря 1915 г.: «Говорили, например, о Ростовцеве, с которым я знаком и очень ценю его работы. Но кем он станет для нас? Как его узнать поближе? Можно обмануться, выдвинув его кандидатуру, и совершить ошибку, не избрав его». Атмосфера начала Первой мировой войны была такой, что научный мир переживал серьезный кризис доверия. О контактах Ростовцева с Академией надписей и изящной словесности см.: Воп- gard-Levin G. Un Scythe russe... P. 863—879.
125 Этот принцип обсуждается в письме Кюмона к Ж. Каркопино от 24 ноября 1928 г. (письмо хранится в архиве Института Франции); см.: Correspondance. Р. 25. Not. 71.
126 М. Олло (Maurice Holleaux, 1861—1932) — французский историк-эллинист, специалист по греческой эпиграфике, профессор Сорбонны и Коллеж де Франс, директор Французской школы в Афинах с 1904 по 1912 г. См. о нем: CRAI. 1932. Р. 329—337.
127 М. Пру (Maurice Prou, 1861—1930) — французский историк-медиевист, специалист по палеографии; возглавлял Школу кодексов (Ecole des Chartes). См. о нем: CRAI. 1930. Р. 293—296. Несколько работ он опубликовал в соавторстве с Ростовцевым, см.: Ргои М., Rostovtzeff М. I. Etudes sur les plombs antiques. Catalogue des plombs de Г Antiquity // Revue Numismatique. 1897. I. P. 462—493; 1898. II. P. 77—102, 251—286, 457—477; 1899. III. P. 22—61, 199—219, 287—337, 417—460; 1900. IV. P. 52— 73, 152—185, 313—354^ iidem. Catalogue des plombs de l’Antiquitd, du Moyen Age et des Temps modemes. P., 1900; о сотрудничестве М. Пру и Ростовцева см.: Маг- cone A. Rostovtzeff е Г Italia // ASNSP. 1994. Ser. III. 24. 4.
P. 928. Письма Ростовцева к М. Пру хранятся в музее г. Сан (Франция).
128 Речь идет о книге: Rostovtzeff МЛ. A History of the Ancient World. I—II. Oxf., 1926—1927.
129 Обнаружить эту рецензию (не исключено, что она вообще не была написана) нам не удалось.
130 Об этом открытии см.: Hesberg Н. von, Panciera S. Das Mausoleum des Augustus. Der Bau und seine Inschriften. Mttnchen, 1994. P. 91—94.
131 Дж. Хендриксон (George Lincoln Hendrickson, 1865— 1963) был давним другом Кюмона, с которым познакомился еще во время учебы в Боннском университете в 1888—1889 гг. Впоследствии они на протяжении многих лет поддерживали контакты друг с другом. Кюмон посвятил Дж. Хендриксону свою книгу «After Life in Roman Paganism», написанную на основе лекций, прочитанных в 1921 г. в Йельском университете, куда он был приглашен Дж. Хендриксоном, который там преподавал латынь, а в 1925—1933 гг. возглавлял Классический департамент университета и, таким образом, являлся коллегой Ростовцева. Не удивительно, что его имя часто фигурирует в переписке Кюмона и Ростовцева. Подробнее о нем и его отношениях с Ростовцевым см.: Von Staden Н. Rostovtzeff a Yale. P. 72—74.
132 Зимой — весной 1928 г. Ростовцев совершил поездку в Сирию, Иорданию и Палестину, результатом которой стали серия его статей и книга о «караванных городах» (см.: Ростовцев М. О Ближнем Востоке. Караванные города Аравии, Трансиордании и Сирии // СЗ. 1930. Т. 41—44 [переизданы в том же журнале отдельной брошюрой: Ростовцев М. О Ближнем Востоке. Париж, 1931]; Rostovtzeff МЛ. Caravan Cities. Oxf., 1932; а также публикуемые в настоящем томе ростовцевские «Письма с Ближнего Востока»). Из предисловия к работе «О Ближнем Востоке» (с. 5) мы узнаем, что Ростовцев был инициатором американских раскопок не только в Дура- Европос, но и в Герасе (современный Джераш в Иордании) — по его словам, «двух наиболее интересных караванных городов Ближнего Востока» (об археологической миссии Йельского университета в Джераше, которая проходила одновременно с экспедицией в Дура, см.: Gerasa. City of Decapolis / Ed. C.H. Kraeling. New Haven, 1938). Целью путешествия Ростовцева было знакомство с этими городами и начало раскопок в Дура, куда он прибыл вместе с Кюмоном и А. Сейригом 13 апреля 1928 г. (раскопки велись с 13 апреля по 6 мая). Летом 1928 г. Ростовцев находился в Европе (в июле он был в Оксфорде, где работал, «как Сизиф», над P. Tebt. 703, о чем сообщается в двух его письмах к Юомону от 27 и 31 июляJ 928 г.). К началу учебного года Ростовцев вернулся в Йель — его письмо Юомону было написано скорее всего в конце сентября — начале октября 1928 г., на что указывают два письма к Ростовцеву от Юомона, датируемые 16 сентября и 18 октября 1928 г.
133 Речь идет о двух заметках Юомона, написанных для первого тома «Предварительного отчета», о так называемом «рельефе Немезиды» и алтаре-курильнице, которые были наЯдены в ходе первого сезона раскопок в Дура. См.: The Excavations at Dura-Europos. Preliminary Report of the First Season of Work / Ed. P.V.C. Baur, M.I. Rostovtzeff. New Haven, 1929 (далее — Preliminary Report I). P. 65—71. Переиздание «рельефа Немезиды» см.: Downey S.B. The Excavations at Dura-Europos. Final Report
III. 	Pt. I. Fasc. 2: The Stone and Plaster Sculpture. Los Angeles, 1977. P. 29—31. PI. IV. 9; cp. P. 191—192.


«Mongolus Syrio salutem optimam dat»: переписка М.И. Ростовцева и Ф. Кюмона
247
134 Всего вышло 10 томов «Предварительных отчетов» (выходили с 1929 по 1952 г.) и 13 томов «Итоговых отчетов» (выходили с 1943 по 1977 г.). Отчет за последний, десятый, сезон раскопок так и не был опубликован (о нем см.: Matheson S. The Tenth Season...), как нельзя считать завершенной и публикацию «Итоговых отчетов». Если первые четыре тома «Предварительных отчетов» выходили достаточно быстро, то впоследствии — по мере продолжения раскопок и накопления полученного материала, а также вследствие технических и финансовых трудностей — своевременное издание «Предварительных отчетов» стало невозможным. Вызванное войной значительное замедление работы над отчетами с начала 1940-х гг. не могло не волновать Ростовцева (положение усугублялось еще и его прогрессирующей болезнью), о чем свидетельствуют его поздние письма к Ч.Б. Уэллсу (см.: Скифский роман. С. 563—570).
135 Ч. Торри (Charles Cutler Torrey, 1863—1956) — профессор и глава Департамента семитских языков Йельского университета, специалист в области арамейского языка и исследователь Корана. В отчетах о раскопках Дура отвечал за публикацию семитских надписей. В частности, в первом томе отчета он издал две пальмирские надписи (Preliminary Report 1. P. 61—64).
136 Пальмирская община существовала в Риме во II—III вв., ее члены поклонялись культу Dea Syria, которой было посвящено упоминаемое в надписях святилище, находившееся близ Яникула на правом берегу Тибра (современный район Трастевере). См. из последних публикаций на эту тему: Equini Schneider Е. II santuario di Bel e delle divinita di Palmira. Comunita e tradizioni religiose dei palmireni a Roma // Dialoghi di archeologia. 1987. 5.1. P.69—85; Moccheggiani Carpano C. L’area del «santuario siriaco del Gianicolo»: problemi archeologici e storico-re- ligiosi. Roma, 1982 .
137 Inscriptiones Graecae ad res romanas pertinentes. I / Ed. R. Cagnat, J. Toutain, P. Jouguet. P., 1911. №№ 43—46. Новое издание пальмирских надписей из Рима предпринято JI. Моретти: Moretti L. Inscriptiones Grecae Urbis Romae. I. Roma, 1968 (см., в частности №Jfe 117, 118).
138 Имеется в виду надпись № 45 в издании Р. Канья. Что касается найденной в 1928 г. в Дура надписи на греческом и пальмирском — посвящения Немезиде некоего знатного пальмирца (купца?) Юлия Аврелия Малохаса, сына Судая (см.: Preliminary Report I. P. 59, 62, 65 ff. PI. IV. 1; Du Mesnil du Buisson R. Inventaire des Inscriptions palmyr6niennes de Doura-Europos. P., 1939. № 12), to она датируется не 235, a 228/29 г. и, следовательно, старше пальмирской надписи из Рима как минимум на 6 лет.
139 В письмах Ростовцеву от 21 октября и 28 декабря 1928 г. Кюмон привел известную ему литературу о римском святилище «Пальмирских богов» и найденных там надписях, попутно заметив, что «это открытие столь давнее, что никто из римских археологов о нем не помнит».
140 Р. Парибени (Roberto Paribeni, 1876—1956) — итальянский археолог и историк-антиковед, специалист по истории контактов Италии с Восточным Средиземноморьем в древности. В рассматриваемое время был инспектором музеев Рима и Неаполя, начальником Службы древностей Рима и Лация. Впоследствии профессор Миланского католического университета и президент Института археологии и истории искусств.
141 Найден самим Ростовцевым весной 1928 г. в ходе первого сезона раскопок в одной из башен так называемых
«Пальмирских ворот». Впервые опубликован в: Preliminary Report I. P. 20—21, 45. PI. V. А, В, C, D.
142 Cm.: Cumont F. Die Mysterien des Mithra. Lpz. — B., 1923; Drexel F. Zum Kaiserlichen Hofzeremoniell // Philologische Wochenschrift. 1926. S. 157—160; Otto W. Zum Hofzeremoniell des Hellenismus // Еятцфюу Heinrich Swoboda dargebracht. Reichenberg, 1927. S. 194—200; Ensslin W. Die weltgeschichte Bedeutung der Kampfe zwischen Rom und Persien // Neue JahrbUcher flir Paedagogik. 1928. S. 399—415.
143 Святилище когорты (лат.).
144 Знамя (лат.).
145 Из письма Ростовцева не ясно, о каких фресках идет речь. Возможно, имеется в виду опубликованный Кюмоном «карниз Ортонобаза»; см.: Cumont F. Fouilles... P. 226 ss. PI. LXXXVI. 7; LXXXVII. 2.
146 Интерпретация Ростовцева отличается от интерпретации алтаря, предложенной Кюмоном и опубликованной в первом томе «Предварительного отчета» (с. 45—46, ср. с. 68—71). В своей более поздней статье (Vexillum and Victory // JRS. 1942. 32. P.101—103. PI. VI. 2, 3) Ростовцев вновь высказал несогласие с мнением Кюмона о том, что на алтаре изображена сцена римского императорского культа и предположил, что на нем — изображение святилища «солнечной триады» и религиозного знамени labarum. См. также: Downey S.B. The Stone and Plaster Sculpture. P. 178—180: по мнению исследовательницы, на алтаре изображена в облике штандарта сирийская богиня Атаргатис, которой и был посвящен алтарь.
147 Cumont F. Les religions orientales dans le paganisme romain. P., 1929 — 4-е переиздание лекций, которые Кюмон читал в Коллеж де Франс в 1905 г. По мнению современных исследователей, выводы Ростовцева о синкретическом характере религиозных культов Дура основаны на этой классической работе Кюмона и сегодня нуждаются в серьезном пересмотре (см., например: Dirven L. The Palmyrenes... P. XVII ff).
148 «В добрый час, Апамея!» В 1928 г. Бельгийский национальный фонд научных исследований, созданный годом раньше по инициативе Кюмона, выделил деньги на проведение раскопок Апамеи на Оронте в Северной Сирии, где тогда же были проведены первые разведки. Систематические раскопки Апамеи велись с 1930 по 1938 г. под руководством бельгийских археологов Ф. Майеиса и А. Лакоста (в комитет по раскопкам входили А. Пиренн, Р. Дюссо и Ф. Кюмон). После войны бельгийская археологическая миссия возобновила раскопки Апамеи; с 1965 г. они ведутся под руководством Ж. Балти.
149 То есть с Дж.Р. Эйнджеллом.
150 В Берлине на заседании Германского археологического института 2 июля 1929 г. выступил Ростовцев (см.: Archaologische Gesellschaft zu Berlin. Sitzung am 2. Juli 1929 // Jahrbuch des Deutschen Arch&ologischen Instituts, Arch&ologischer Anzeiger. 1929. 3. 4. S. 431—438). О своем нежелании представлять Дура на этом заседании Кюмон сообщал Ростовцеву в своих письмах от 16 сентября и 21 октября 1928 г. На предложение ученого секретаря Г. Роденвапьдта принять участие в заседании по случаю' столетия института Кюмон ответил отказом и объяснил его тем, что Дура ему «более не принадлежит», что «исключительное право на обнародование полученных результатов принадлежит Йелю» и поэтому он «не может, да и не желает публично выступать по данному вопросу». Впрочем, несколькими строками ниже в


248
Часть 1. М.И. Ростовцев и его «сирийские Помпеи»
том же письме от 16 сентября Кюмон, интересуясь мнением Ростовцева о результатах первого сезона в Дура, замечает: «Я в некоторой степени ответственен за кампанию, начатую Вашим университетом, и желаю как для науки, так и себя лично, чтобы она была весьма результативной». О своей ответственности за выбор Йельским университетом Дура в качестве объекта археологических раскопок Кюмон упоминает и в последующих письмах к Ростовцеву (см., например, его письмо от 17 февраля 1932 г.).
151 См. выше прим. 147.
152 О К. Хопкинсе (Clark Hopkins, 1895—1976) — американском археологе, ученике и друге Ростовцева, см.: Скифский роман. Р. 530—547; Correspondance. Р. 234—235. Он был ассистентом профессора в Йельском университете и членом археологической миссии в Дура-Европос. С весны 1928 г. К. Хопкинс был помощником полевого директора, а затем, с 1931 по 1935 г., полевым директором раскопок. После перехода в 1935 г. из Йельского в Мичиганский университет он вплоть до своего ухода на пенсию в 1965 г. возглавлял раскопки Селевкии на Тигре. Его уже не раз цитировавшаяся книга «Открытие Дура-Европос» по-прежнему остается самой подробной летописью американо-французских раскопок Дура.
153 Дж. Джонсон (Jothan Johnson, 1905—1967) — филолог и эпиграфист, ученик Ростовцева, выпускник Йеля, впоследствии преподаватель Пеннсильванского университета и редактор «Classical Journal»; во время учебы в Йельском университете участвовал в раскопках Дура в качестве научного сотрудника; занимался составлением про- сопографии города (работа осталась неопубликованной); свою диссертацию посвятил письменным памятникам Дура (см.: Johnson J. Dura Studies. Philadelphia, 1932).
154 Ср.: Johnson J. Dura Studies. P. 1—15; см. также: The Excavations at Dura-Europos. Preliminaiy Report of the Second Season of Work / Ed. P.V.C. Baur, M.I. Rostovtzeff. New Haven, 1931 (далее — Preliminary Report II). P. 161—164. PI. LI. 1, 2, где опубликован более точный рисунок гороскопа по сравнению с приведенным в письме Ростовцева.
155 В «Preliminary Report II» об этом рисунке ничего не говорится. Рисунок с изображением ворот Дура см.: Kiefer К., Matheson S. Life in an Eastern Province. New Haven, 1982 (каталог выставки «Жизнь в Восточной провинции. Римская крепость Дура-Европос», проходившей в Йельской галерее искусств).
156 В этом письме особое внимание уделено надписям из Дура — одной из излюбленных тем переписки Ростовцева и Кюмона. Ряд греческих, латинских, семитских и иранских надписей из Дура был издан Ростовцевым, Кюмоном и их коллегами и учениками в «Предварительных отчетах» и в виде отдельных статей и сборников (см., например: Rostovtzeff М. Les inscriptions de Doura- Europos // CRAI. 1928. P. 226—240; Du Mesnil du Buisson R. Inventaire...; Frye RN., Gilliam J.F., Ingholt H., Welles C.B. Inscriptions from Dura-Europos // YCS. 1955. 14. P. 127—213 и др.). Однако их окончательное и полное издание так и не было подготовлено. Эта задача остается аюуальной по сей день, тем более что без учета всех письменных источников из Дура (надписей, пергаментов и папирусов) сегодня нельзя говорить о серьезном исследовании социальной и культурной истории города и региона — см.: Welles С.В. The Population of Roman Dura // Studies in Roman Economic and Social History in Honor of Alan Chester Johnson / Ed. P.R. Coleman-Norton.
Princeton, 1951. P. 251—274; Millar F. The Roman Near East. P. 445-452, 467-^71.
157 В данном случае «сборщик пошлин»; ср.: Preliminary Report И. Р. 156—157. О практике взимания таможенных пошлин в соседней Пальмире см.: Пальмирский пошлинный тариф / Введение, пер. и комм. И.Ш. Шифмана. М., 1980.
158 См.: Preliminary Report II. P. 122 (надпись D.32), 159— 160 — речь идет об одном (а не двух, как ошибочно указано в письме Ростовцева) человеке, который называет себя «цезарианцем»; до III в. так обычно именовали прислугу римских императоров. Надпись датируется 165 г., и поэтому под «цезарианцем» здесь можно подразумевать одного из слуг Луция Вера.
159 См.: Preliminary Report I. P. 41. Fig. 19—20; P. 50—60. Речь идет о двух надписях, найденных в Дура весной 1928 г. Одна из них (ебхаркгпй тр Тбхр Добрей;), обнаруженная Кюмоном на северной стене «Пальмирских ворот», послужила эпиграфом к книге Ростовцева «Дура-Европос и ее искусство».
160 Ср.: Cumont F. Fouilles... P. 404—449 — всего Кюмоном опубликовано свыше 80 греческих надписей из храма Артемиды, открытых во время раскопок 1922—1923 гг. Впоследствии Дж. Джонсон обнаружил в храме новые надписи, которые он опубликовал, а также исправил чтение некоторых надписей, уже изданных Кюмоном (см.: Preliminary Report II. P. 167—171).
161 В ходе первого сезона раскопок (апрель — май 1928 г.) в районе «Пальмирских ворот» было обнаружено много греческих, латинских и семитских надписей-граффити, связанных с находившимся здесь святилищем Тюхе Дура (см.: Preliminary Report I. P. 16, 39—47; ср.: Rostovtzeff M. Dura and the Problem of Parthian Art // YCS.
1935. 	5. P. 224). Часть греческих и латинских надписей была опубликована Ростовцевым в первом томе «Предварительного отчета» (с. 30—60). Остальные греческие и латинские надписи, найденные в 1928 и 1929 гг. (всего около 200), были изданы Дж. Джонсоном (см.: Preliminary Report II. P. 114 ff).
162 P. Кёхлин (Raymond Koechlin) — специалист по мусульманской керамике, работал в Лувре, участвовал в издании первого тома «Предварительного отчета» (см.: Preliminary Report I. Ch. VI).
163 В качестве представителя Академии надписей и изящной словесности Р. Дюссо побывал с инспекционной поездкой в Дура-Европос в марте 1929 г. В письме от 20 января 1929 г. Кюмон соглашается с критикой Ростовцевым М. Пилле (который, судя по всему, не был сторонником систематических и последовательных раскопок памятников Дура) и обещает поговорить с Р. Дюссо до его отъезда в Сирию, намеченного на 18 февраля 1929 г., о методах проведения раскопок. О сложных отношениях Ростовцева и американских археологов с М. Пилле, приведших в конечном счете к отставке последнего с поста полевого директора раскопок весной 1931 г., свидетельствует сохранившаяся в архиве М. Пилле в Коллеж де Франс его переписка с Дж.Р. Эйнджеллом (в частности письмо президента Йельского университета от 29 апреля 1931 г. и ответное письмо М. Пилле от 11 мая 1931 г.), а также опубликованные в «Скифском романе» письма Ростовцева к Дж.Р. Эйнджеллу от 16 марта 1931 г. и 9 мая 1932 г. (с. 534—536, 541—542), в которых Ростовцев обвиняет Пилле в амбициозности, некомпетентности и грубых технических и финансовых просчетах.


«Mongolus Syrio salutem optimam dat»: переписка М.И. Ростовцева и Ф. Кюмона
249
164 «Яркие звезды» (лат.).
165 Приведенный Ростовцевым рисунок гороскопа (см. иллюстрацию в книге) неполный и содержит рад неточностей. В нем отсутствуют обозначения Водолея и Рака, неверно прочитаны обозначения Весов (АГ вместо Z\T[OE]) и Близнецов (Д1АФАЫ вместо AIA[YMOI] ФА1Й[ОГф, а также ошибочно читается ФОУГА (sic) вместо Ф01Ф{ПУ}ЕТ1ЛВ (лигатура названий планет Венеры, Марса и Меркурия). Комментарии к гороскопу, данные Кюмоном в его ответном письме от 20 января 1929 г., основаны на неточном рисунке Ростовцева и поэтому тоже ошибочны.
166 Судя по содержанию писем Кюмона от 23 марта и 14 апреля 1929 г., письмо Ростовцева было написано в конце марта — начале апреля 1929 г.
167 А. Стейн (Aurel Stein, 1862—1943) — знаменитый путешественник, археолог и ориенталист, исследователь древностей Центральной Азии. К сожалению, мы не нашли этого письма А. Стейна в американских архивах Ростовцева. По всей видимости, в нем шла речь о топографическом и археологическом исследовании древней дороги из Дура в Пальмиру, которое проводилось в январе 1929 г. М. Пилле и А. Стейном (см.: Preliminary Report II. Р 1—19). А. Стейн проявлял большой интерес к раскопкам Дура (один из «караванных городов» на трассе Великого шелкового пути, изучению которого английский путешественник посвятил свою жизнь) и всячески поддерживал инициативу Ростовцева и Кюмона по их продолжению. Об этом свидетельствуют два письма А. Стейна Ростовцеву от 24 и 28 января 1930 г. В них он высоко оценивает как сам памятник, так и попытку его систематических раскопок. Во втором письме А. Стейн, вспоминая свое пребывание в Дура в конце января 1929 г., в частности, пишет: «Я считаю исключительной удачей для историков и археологов то обстоятельство, что всестороннее изучение этого потрясающего эллинистического поселения было предпринято Йельским университетом и под Вашим руководством. Мне представляется чрезвычайно важной необходимость довести до конца систематические раскопки, начатые г- ном Кюмоном. Увиденное мной на месте еще больше убедило меня в том, насколько хорошо в здешних условиях сохранились вещи; возможно, ни один другой памятник Месопотамии не выдавал столько находок... Дура-Европос кажется мне идеальной учебной площадкой для молодых археологов с точки зрения ее исключительно благоприятных естественных условий и принадлежности ее находок к четко определяемому периоду». В конце 1930-х гг. А. Стейн обсуждал с Ростовцевым возможность воздушного обследования парфянского и римского лимеса вдоль Евфрата (см. письма к нему Ростовцева, опубликованные А. Бадером и Г. Бонгард-Левиным в кн.: Скифский роман. С. 569—570; ср. с. 544— 545: в планы Ростовцева, помимо раскопок Дура, входило всестороннее археологическое исследование всей Средней Месопотамии). Два письма А. Стейна Кюмону, датируемые 1939 г., изданы К. Бонне; см.: Correspondance. Р. 446—449).
168 Раскопки Приены в Малой Азии проводились с 1895 по 1899 г. под руководством К. Хуманна и Т. Вигацда (см.: Wiegand Th., Schrader Н. Priene. В., 1904; ср.: Hiller von Gaertringen F. et al. Inschriften von Priene. B., 1906; Reg- ling K. Die MOnzen von Priene. B., 1927). В 1977—1982 гг. раскопки Приены были возобновлены В. Кенигсом. Раскопки Караниса (поселение греко-римской эпохи в се¬
верной части Фаюма, см.: Calderini A. Dizionario dei nomi geografici e topografici dell’Egitto greco-romano. Vol. III. Fasc.l. Milano, 1978. S.v. Kapavu;), предпринятые Мичиганским университетом по инициативе Ф.У. Келси, велись в 1924—1935 гг. под руководством Дж.Л. Старки, Э.Э. Питерсона и общим научным руководством А.Э.Р. Боука (см.: Karanis. Topographical and Architectural Report of Excavations during the Seasons 1924—28 / Ed. A.E.R. Boak, E.E. Peterson. Ann Arbor, 1931; Karanis. The Temples, Coin Hoards, Botanical and Zoological Reports. Seasons 1924—31 / Ed. A.E.R. Boak. Ann Arbor, 1933; Karanis. Topography and Architecture / Ed. E.M. Husselman. Ann Arbor, 1979). Эту тему Ростовцев развивает в своем письме 1929 г. к У.Л. Кроссу, где обосновывает необходимость длительных систематических раскопок Дура и их дальнейшего финансирования. В качестве иллюстрации своего тезиса о том, что «важные научные раскопки требуют времени», Ростовцев приводит примеры раскопок Олимпии, Приены, Магнесии на Меандре, Богазкбя, Самоса, Пергама и Милета (немцы), Дельф, Делоса и Тасоса (французы), Эфеса (австрийцы), Коринфа и Караниса (американцы); см.: Скифский роман. С. 533. В ответном письме от 14 апреля 1929 г. Кюмон поддержал эти планы Ростовцева.
169 См.: Preliminary Report II. P. 83—93, где публикуются упоминаемые в письме: надпись о землетрясении из храма «Пальмирских богов» (храма Бела), датируемая 160 г. н.э.; посвящение Зевсу Сотеру, датируемое 50— 51 г., от некоего Селевка, внука Селевка, «стратега и эпистата» города; наконец, надпись на алтаре Иарибола из храма Пальмирских богов, в которой упоминается некто Скрибоний Мукиан (Screibonios Moukianos), хили- арх (chiliarchos) (Ростовцев называет его «трибуном») и посвятитель алтаря Йариболу.
170 См.: Preliminary Report II. P. 148—151. Ростовцев особо выделяет латинскую вотивную надпись начала III в. на деревянной tabella ansata, найденной при раскопках «Пальмирских ворот». В надписи сообщается о Sep- timius Lusias (у Ростовцева ошибочно: Lysimachus), стратеге Дура, знатном жителе города, семите по происхождению, принявшем имя римского императора Септимия Севера. По мнению издателя надписи Дж. Джонсона, должность стратега в Дура была наследственной — она закреплялась за одним знатным городским семейством, своего рода местной династией.
171 В ходе раскопок 1928—1929 гг. в Дура было найдено 3 пергамента и несколько папирусных фрагментов (см.: Rostovtzeff М., 'Welles С.В. Un contrat de pret de Pan 121 apr. J.-C. trouv6 a Doura // CRAI. 1930. P. 158—180; iidem. A Parchment Contract of Loan from Dura-Europos on the Euphrates // YCS. 1931. 2. P. 1—78; Preliminary Report
II. 	P. 201—216).
172 При раскопках Дура в 1922—1923 гг. Кюмон обнаружил несколько десятков пергаментов, которые были им изданы, см.: Cumont F. Fouilles... P. 281—337. PI. CIV—CX. He удивительно, что Кюмон предсказывал Ростовцеву новые находки этих документов (см. ниже его письмо от 9 декабря 1929 г., а также его записку М. Пилле от 23 мая 1927 г., в которой Кюмон писал о возможности сохранения в песчаных слоях городища органических остатков, включая многочисленные пергаменты; см. архив Пилле: College de France. Bibliotheque d’Assyriolo- gie. Dossier Correspondance, Doura-Europos, CP 211) и в дальнейшем часто обращался в своих письмах к теме папирусов и пергаментов из Дура. Не меньший интерес к


250
Часть 1. М.И. Ростовцев и его «сирийские Помпеи»
этим находкам проявлял и Ростовцев. Так, подводя итоги семи лет раскопок в Дура, он писал, что находки папирусов и пергаментов делают раскопки этого города уникальными, поскольку «это единственное место вне Египта, где были обнаружены письменные документы на разных языках» (см.: Скифский роман. С. 546).
173 См. выше прим. 147.
174 Это письмо не сохранилось в архиве Кюмона.
175 Имеется в виду письмо Кюмона от 11 ноября 1929 г., в котором разбирается текст контракта о займе, дошедший на пергаменте, найденном в Дура; с сообщением об этой находке Кюмон выступил в Академии надписей 11 октября и 8 ноября 1929 г. (см.: CRAI. 1929. Р. 270—272, 283—284).
176 Об этих переговорах см.: Gelin М. Les fouilles anciennes... P. 229—244.
177 См.: Rostovtzeff М., Welles C.B. A Parchment Contract..- Preliminary Report II. P. 201—216. PI. XXVIII.
178 Опубликовано в третьем томе «Предварительного отчета», см.: The Excavations at Dura-Europos. Preliminary Report of the Third Season of Work / Ed. P.V.C. Baur, M.l. Rostovtzeff, A.R. Bellinger. New Haven, 1932 (далее — Preliminary Report III). P. 43—46.
179 GGM I. P. 249. Об интересе Ростовцева к сведениям Исидора Харакского свидетельствует одно из его писем к А. Стейну (от 4 октября 1938 г., см.: Скифский роман. С. 569), где, в частности, говорится: «Лично для меня наибольший интерес представляет топографическое обследование местности по Среднему Евфрату и локализация "фортов", храмов и населенных пунктов, на которые указывает Исидор Харакский в своих "Парфянских стоянках"... Его сведения дополнены множеством географических названий, упоминаемых в надписях и пергамен- тах Дуры».
180 Cumont F. Fouilles...
181 Об этом барельефе см.: Preliminary Report III. P. 100— 107. PI. XIV.
182 Подписанию договора о передаче Апамеи бельгийской археологической миссии предшествовали длительные переговоры, многочисленные упоминания о которых содержатся в переписке Кюмона с Р. Дюссо и А. Сейригом. См.: Correspondance. Р. 182—185,439—442. В архиве Кюмона в Бельгийской Академии в Риме хранится копия этого договора.
183 Ф. Майенс (Fernand Мауепсе, 1879—1959) — бельгийский археолог, проводивший раскопки в Апамее. См. о нем: Correspondance. Р. 289—314 (с библиографией), а также каталог посвященной ему выставки в Лувен-ля- Неве: Entre Grece et Syrie. Fernand Mayence (1879— 1959). Louvain-la-Neuve, 1999.
184 Речь идет о французском историке Жероме Каркопино (1881—1970), о котором см.: CRAI. 1970. Р. 155—157; 1972. Р. 204—220; Grimal P. et al. J6r6me Carcopino. Un Historien au service de l’Humanisme. P., 1981; Correspondance. P. 134—137. Вопрос о возможном участии Ж. Каркопино в раскопках Дура не раз поднимался в письмах к нему Ростовцева и Кюмона (ныне эти письма хранятся в Академии надписей и изящной словесности). О дружбе и переписке Ростовцева с Ж. Каркопино см. публикуемый в этом томе очерк «Ростовцев и Французская Академия надписей и изящной словесности».
185 Э. Каппс (Edward Capps, 1866—1950) — профессор Принстонского университета.
186 См.: Cumont F. Un rescrit imperial sur la violation de sepulture // RH. 1930. 166. P. 241—266; idem. Une inscription de Nazareth // CRAI. 1929. P. 237.
187 P. Эйслер (Robert Eisler, 1882—1949) — историк, специалист по Иосифу Флавию, а также автор работ по истории религии (религиозные мистерии, античная религия и христианство), астрологии и космологии. Кюмон, возможно, приводит его в пример, как плодовитого автора, хотя в действительности научное наследие Р. Эйслера не столь уж и велико.
188 В своем ответном письме Юомону от 30 декабря 1929 г. Ростовцев дал любопытную оценку этой гипотезе: «Ваша идея насчет указа Августа или Тиберия заслуживает внимания, если признать, что дело Христа было в действительности заметным событием в жизни Иерусалима, а не одним из многочисленных и незначительных ее эпизодов».
189 Публикация Кюмоном так называемой «надписи из Назарета» породила дискуссию о причастности этого эпиграфического памятника к вопросу об историчности Христа. См.: Schmitt J. Nazareth // Dictionnaire de la Bible. Suppl. VI. 1958. P. 361—363 (привод1ггся обширная библиография). Из более новых работ укажем: Metzger В.М. The Nazareth Inscription Once Again // Jesus und Paulus (Festschrift W.G. KUmmel ) / Ed. E.E. Ellis, E. Grasser. Gottingen, 1975. P. 221—238; Brown R.E. The Death of the Messiah. Vol. 2. N.Y., 1994. P. 1293—1294. Этой библи- графической ссылкой мы обязаны Ж.-Н. Алетти, сотруднику Папского библейского института в Риме.
190 Cumont F. Couvercle d’un tronc consacr6 a la ddesse Atarga- tis // Ar&huse. 1930. 7. P. 41—44.
191 В постскриптуме своего ответного письма от 19 октября 1930 г. Ростовцев язвительно замечал: «Я не мог сделать сравнительного анализа грудей американок: это стоило бы мне места профессора в одном очень пуританском университете».
192 О. Хармон (Austin Morris Harmon, 1878—1950) — профессор классической филологии в Принстонском, а затем в Йельском университете, заведующий кафедрой классических исследований в Йеле в 1933—1946 гг., главный редактор «Yale Classical Studies». О его отношениях с Ростовцевым см.: Von Staden Н. Rostovtzeff а Yale. P. 68, 80—81, 92—95; об их совместном проекте издания йельских папирусов см. в этом томе очерк «Египетские путешествия М.И. Ростовцева».
193 См.: CRAI. 1930. Р. 276—277, где Р. Дюссо сообщает о дешифровке Ш. Виролло угаритского текста, повествующего миф о Баале (CAT 1.1—1.6). О раскопках Угарита и о его письменных памятниках см.: Baldacci М. La sco- perta di Ugarit: la citta-stato ai primordi della Bibbia. Casale Monferrato, 1996. P. 7-14.
194 О переданной Евсевием Кесарийским (IV в. н.э.) космогонии Филона из Библа (I—II вв. н.э.), аутентичность которой долгое время подвергалась сомнению (отсюда и скептический тон письма Кюмона), но которая признана в настоящее время отражением аутентичной восточной традиции, см.: Clifford R Creation Accounts in the Ancient Near East and in the Bible. Washington, 1994.
195 Оценка открытия Кюмоном «a caldo» абсолютно точна: знакомство с угаритским языком и религией имело необыкновенно важные последствия, особенно для изучения библейской традиции, ибо обязывало толкователей Ветхого Завета учитывать тесные связи между ханааней- ским миром и библейской культурой.


«Mongolus Syrio salutem optimam dat»: переписка М.И. Ростовцева и Ф. Кюмона
251
196 С.М. Ростовцева.
197 Мы не уверены, что данный постскриптум относится к этому письму.
198 Об этом храме см.: Cumont F. Fouilles... P. 169—240, 404—447 (надписи из храма); ср.: Preliminary Report III. P. 18—24.
199 Об укреплениях Дура см.: Hopkins С. The Discovery... P. 235—238; Leriche P. Chronologie du rempart en brique crue de Doura-Europos // DEE I. P. 61—82.
200 Имеется в виду статья: Cumont F. La fin du monde selon les mages occidentaux //RHR. 1930. 103. P. 29—96.
201 «Клянусь быть верным королю и фашистскому режиму... воспитывать граждан, преданных родине и фашистскому режиму» (итал.). Этот закон был принят 28 августа 1931 г.; об этом событии см.: De Sanctis G. Ricordi della mia vita. Florence, 1970. P. 143—157, 236—240; Polveri- ni L. Albert Einstein e il giuramento fascista // Rivista storia italiana. 1991. 103. P. 268—280 (мы благодарны Леандро Польверини за любезно предоставленную им информацию по данному вопросу). В нашем распоряжении имеется одно неизданное письмо Кюмона к Ж. Каркопино (хранится в Институте Франции) от 22 декабря 1931 г., в котором он приводит список тех, кто отказался принести «клятву верности», и добавляет (без какого-либо комментария), что печатный орган Ватикана «Osservatore Romano» рекомендовал «воздать эти почести Цезарю».
202 О Г. Де Санктисе см.: Treves P. Dizionario biografico degli Italiani. Vol. XXXIX. Roma, 1991. P. 297—309 (с библиографией). Его архив в настоящее время изучается Леандро Польверини. О «деле» Г. Де Санктиса упоминается также в переписке Ростовцева и У.Л. Вестерманна, см.: Скифский роман. С. 351—352, 362. Так, в письме от 14 августа 1932 г. Ростовцев просит У.Л. Вестерманна помочь организовать цикл лекций в Америке Г. Де Сан- ктису, который после увольнения, вызванного отказом дать клятву верности дуче, оказался в трудном материальном положении. О дружбе и переписке Ростовцева и Г. Де Санктиса см.: Polverini L. Rostovzev е De Sanctis // Rostovtzeff e Г Italia. P. 97—113.
203 «Уволены со службы из-за расхождений с общими политическими директивами правительства» (итал.).
204 О итальянском семитологе Джорджо Леви Делла Вида (1886—1967) см.: Correspondance. Р. 270—273, 517— 520. С 1920 по 1931 г. он преподавал в Римском университете, с 1931 по 1939 г. работал в Каталоге восточных рукописей Ватикана, а затем, спасаясь от преследований, уехал в США. Дж. Леви Делла Вида преподавал в Пеннсильванском университете до 1949 г., когда снова вступил в профессорскую должность в Риме. Кюмон всячески старался помочь ему найти работу в США, и, как свидетельствуют письма Ростовцева, последний предпринял несколько не очень успешных попыток трудоустроить итальянского ученого. Сохранилась обширная переписка между Кюмоном и Леви Делла Вида, которая заслуживает отдельной публикации.
205 См.: Levi Della Vida G. Projetto di un’ editione della Gam- harat al-Ansab di Ibn al-Kalbi // Actes de XVIII Congres International des Orientalistes. Leiden, 1932. P. 236—237; Levi Della Vida G., Pinto О. II Califfo Mu’awiya I secondo il «Kitab Ansab al-asraf» di al-Baladuri. Traduzione anno- tata dal testo arabo inedito. Roma, 1938.
206 Э. Карнеги (Andrew Carnegie, 1835—1919) — американский промышленник и филантроп, выходец из Шотландии. В начале прошлого века он вслед за Дж. Рокфелле¬
ром и Г. Фордом выделил большие средства на культуру и науку, на создание библиотек, музеев, университетов и исследовательских центров. В письме Кюмона речь идет об основанном в 1902 г. Институте Карнеги в Вашингтоне.
207 Совет по образованию (Board of Education) — высшее учреждение, которое контролирует образование в США.
208 А. Вольяно (Achille Vogliano, 1881—1953) — профессор греческого языка в университетах Кальяри, Болоньи и Милана. Первый издатель папирусов из коллекции Миланского университета (см.: P. Mil. Vogliano I), руководитель итальянских раскопок в египетских поселениях Мединет-Мади и Тебтюнис.
209 См.: Cumont F., Vogliano A. La grande iscrizione bacchica del Metropolitan Museum // AJA. 1933. 37. P. 215—261. В переписке часто поднимается вопрос об этой работе, в судьбе которой Ростовцев сыграл важную роль. Кюмон не желал один публиковать надпись, «принадлежавшую» А. Вольяно, а тот не спешил со своей частью исследования. Между тем, надпись оказалась в США, где Ростовцев вел переговоры с сотрудницей Метрополитен музея Г. Рихтер о том, чтобы Кюмон и А. Вольяно могли опубликовать текст надписи.
210 Cumont F. The Eastern Provinces (Cappadocia, Armenia, Syria, Arabia) // CAH. Vol. XII. 1936. P. 606—648, 918— 926.
2,1 Rostovtzeff M. Caravan Cities.
212 Г. Шауэрман (Grant Showerman, 1870—1935) — профессор латинской литературы в Висконсинском университете, специалист по Горацию и Овидию. В свое время был учеником Дж. Хендриксона, поручившего ему написать ряд рецензий на работы Кюмона о Митре. Эти научные контакты переросли в прочную дружбу, о которой свидетельствует обширная переписка Кюмона и Шауэрма- на.
213 Rostovtzeff М. I. L’hell6nisme en M6sopotamie.
214 Об открытии в Дура раннехристианской часовни с фресками см.: The Excavations at Dura-Europos. Preliminary Report of the Fifth Season of Work, October 1931 — March 1932 / Ed. M.I. Rostovtzeff. New Haven, 1934. P 254—288; Rostovtzeff M.I. Dura-Europos and Its Art. P. 100—134.
215 Cumont F. L’adoration des Mages et Part triomphal de Rome // MPAA. 2e ser. III. 1932. P. 81—105.
216 Cm.: CRAI. 1932. P. 96, 99—100.
217 Э. Альбертини (Eugene Albertini, 1880—1941) — член Французской Академии надписей и изящной словесности, автор работ по истории римских провинций.
218 О позиции Ростовцева по вопросу эллинизации Востока см.: Fantasia U. Ellenismo е mondo ellenistico in Rostovtzeff // Rostovtzeff e l’ltalia. P. 259—305.
219 Об этом пергаменте, впервые опубликованном Кюмоном, см.: Cumont F. Fouilles... P. 309—314, см.: P. Dura 12.
220 Телохранители (греч.).
221 Речь вдет о греческих надписях; см.: CRAI. 1931. Р. 233—250, 278—292.
222 Р. де Мекнем (Roland de Mecquenem, 1877—1957) — французский инженер и археолог, руководивший раскопками Суз с 1903 по 1946 г.
223 В. Шейль (Vincent Scheil, 1858—1940) — французский ассириолог и эпиграфист, первый издатель «Законов Хаммурапи» (1902 г.), участник археологической экспедиции в Сиппаре и Сузах, профессор Практической школы высших исследований в Париже; об этом ученом- доминиканце см.: Cumont F. Commemoration du Рёге


252
Часть I. М.И. Ростовцев и его «сирийские Помпеи»
Scheil // Rendiconti della Pontificia Accademia Romana di Archeologia. 1940—1941. 17. P. 1—8.
224 Cm.: Cumont F. Une lettre du roi Artaban III a la ville de Suse // CRAI. 1932. P. 238—260.
225 Здесь «повторные выборы» (лат.).
226 Ч.Б. Уэллс (Charles Bradford Welles, 1901—1969) — американский историк-эллинист, эпиграфист и папиролог, ученик, близкий друг и преемник Ростовцева по Йельскому университету, один из участников раскопок Дура. Подробнее о нем и его дружбе и переписке с Ростовцевым см.: Скифский роман. С. 548—570. В письме Кюмона говорится о книге: Welles С.В. Royal Correspondence in the Hellenistic Period. A Study in Greek Epigraphy. New Haven, 1934.
227 Schroeter F. De regum Hellenisticorum epistulis. Lpz., 1932.
228 См. выше прим. 209.
229 Г. Рихтер (Gisela Richter, 1882—1972) — американский искусствовед, специалист в области античного искусства, хранитель богатейшей античной коллекции Метрополитен музея с 1925 по 1948 г.; о Г. Рихтер см.: Dyson S.L. Ancient Marbles to American Shores. Philadelphia, 1998. P. 145—149.
230 См. рец. Кюмона: Excavations at Dura-Europos. Preliminary Report. Second Season. New Haven, 1931 // RBPh. 1932. 11. P. 234—236 (она была опубликована также в журнале: Syria. 1932. 13. Р. 305—307). Что касается упомянутого письма Кюмона, то оно не сохранилось в архиве Ростовцева.
231 Летом 1932 г. Ростовцев выступил в Папской Академии в Риме с докладом о сенсационном открытии в Дура христианской церкви с фресками.
232 К сожалению, нам не удалось выяснить, кто был президентом Папской Академии в 1932 г.
233 Э. Пачелли (Eugenio Pacelli, 1876—1958) — кардинал, в
1930-е гг. — государственный секретарь Ватикана, с 1939 г. — римский папа Пий XII.
234 Описываемая Ростовцевым реакция ученых не случайна: открытая в Дура-Европос христианская церковь с фресками, датируемая первой половиной III в., считается самым ранним из известных археологических памятников такого рода.
235 Имеется в виду Германский археологический институт в Риме.
236 Е. Стронг (Eugenie Strong, 1860—1943) — специалист по археологии, топографии и искусству древнего Рима, в рассматриваемое время была вице-президентом Британской школы в Риме.
237 Ф. Биссон де ля Рок (Fernand Bisson de la Roque, 1885— 1958) — французский археолог, в 1920-е гг. проводил раскопки древнеегипетского поселения Абу Роаш в районе пирамид Гизы.
238 Э. Баке (ЁтПе Bacquet) — реставратор, сотрудник парижского музея Гиме, в течение нескольких сезонов работал в Дура, занимаясь снятием и консервацией фресок. О финансовых проблемах экспедиции в связи с оплатой услуг Баке и о недовольстве Ростовцева его работой см.: Скифский роман. С. 535, 542—543. В 1931—1934 гг. финансирование раскопок Дура было сокращено, и в результате пришлось отказаться от услуг секретаря экспедиции (до 1932 г. им был А. Ноди), см.: Скифский роман. С. 539—540. О сложностях с финансированием раскопок Дура в годы Великой депрессии см. выше предисловие.
239 «Умаление авторитета» (лат.).
240 Отчет Ростовцева и К. Хопкинса о раскопках Дура в
1931—1932 гт. состоялся в Академии надписей 16 сентября 1932, см.: CRAI. 1932. С. 314—328.
241 Очевидно, имеется в виду статья: Rostovtzeff МЛ. L’art gr£co-iranien // Revue des arts asiatiques. 1932. 7. P. 202— 222. Эту тему Ростовцев позже подробно изложит в большой статье: Rostovtzeff МЛ. Dura and the Problem of Parthian Art// YCS. 1935. 5. P. 157—307.
242 Rostovtzeff M.I. Caravan Cities.
243 Речь идет об итальянском переводе «Социальной и экономической истории Римской империи»: Rostovtzeff МЛ. Storia economica е sociale dell’Impero romano. Firenze, 1933 (с предисловием Г. Де Санктиса). Об этой книге и ее различных изданиях см.: Marcone A. Un inedito di М. Rostovtzeff sulle cause della caduta dell’Impero romano // Historia. 1999. 48. 2. P. 25-4-256.
244 См. прим. 243. Рецензию Кюмона на эту книгу см.: RBPh. 1933. 12. Р. 1164—1165.
245 Кюмон имеет в виду соглашение о разделе находок, подписанное с сирийскими властями. Передача всех фресок американцам предполагала серьезную компенсацию Сирии другими находками, без чего фрески должны были быть поделены. О фресках синагоги см.: The Excavations at Dura-Europos. Preliminary Report of the Sixth Season of Work, October 1932 — March 1933 / Ed. M.I. Rostovtzeff, A.R. Bellinger, C. Hopkins, C.B. Welles. New Haven, 1936. P. 337—396. PI. XLVIII—LIII.
246 Папирусы из греко-римского поселения Оксиринх в Среднем Египте были обнаружены в конце XIX — начале XX в. английскими археологами Б.П. Гренфеллом и А.С. Хантом (оба состояли в переписке с Кюмоном и Ростовцевым). О них и их сенсационных находках папирусов см.: Turner Е. The Graeco-Roman Branch Excavating Egypt // The Egypt Exploration Society 1882—1982 / Ed. T.G.H. James. L., 1982. P. 161—178.
247 Об этой публикации см. прим. 209. Место происхождения надписи — Торре-Нова, поселение к юго-востоку от Рима между Виа Латина и Виа Лабикана — спорно. В письме Ростовцеву от 29 апреля 1930 г. Кюмон пишет, что, по словам продавца надписи, она происходит из Тускула, расположенного в том же районе.
248 Об открытии 18 марта 1933 г. залов Апамеи в Королевских музеях Пятидесятилетия в Брюсселе в присутствии короля Альберта и королевы Елизаветы и об открытии апамейских мозаик см.: Mayence F. La salle d'Apan^e // Bulletin des Mus6es royaux d’Art et d’Histoire. 1933. 5. 3. P. 50—57. Об истории раскопок Апамеи см.: Correspon- dance. Passim (главным образом письма Биде, Капара, Лакоста, Майенса и Пиренна). Залы, о которых идет речь, сгорели 19 февраля 1946 г., но мозаики не очень пострадали.
249 О мозаиках из Джемилы (Алжир) см.: Fevrier Р.-А. Djgmila. Alger, 1978; об аналогичной сцене на фресках виллы мистерий в Помпеях см.: Veyne P. et al. Les mysteres du gyn6c6e. P., 1998.
250 Cm.: CRAI. 1933. P. 260—268 (надпись № 2). После смерти Б. Оссулье Кюмон, являвшийся его учеником по Практической школе высших исследований, продолжил работу над эпиграфическим материалом французской экспедиции в Сузах.
251 О фресках из синагоги Дура см.: Perkins A. The Art of Dura-Europos. Oxf., 1973. P. 33—69; Kraeling C. The Excavations at Dura-Europos. Final Report VIII. Pt. I: The Synagogue. N.Y., 1979 (2-nd ed.).


«Mongolus Syrio salutem optimam dat»: переписка М.И. Ростовцева и Ф. Кюмона
253
252 Г. Пирсон (Henri Finck Pearson, 1906—1964) — архитектор и художник, выпускник Школы архитектуры Мичиганского университета, сотрудник Йельской школы изящных искусств, с 1931 г. участвовал в раскопках Дура, где исследовал архитектурные памятники (синагогу, митреум и др.) и снимал со стен их уникальные фрески. В 1935 г. им был составлен общий план города, основанный на характерной для эллинистического градостроительства «гипподамовой» схеме (на регулярную планировку Дура неоднократно указывали в своих письмах и публикациях Кюмон и Ростовцев) и доработанный в 1936—1937 гг. с учетом реконструкций Ф. Брауна и А.Г. Детвайлера. В письме Ростовцева речь идет о подготовке очередного тома «Предварительного отчета» за 7-й и 8-й сезоны раскопок. В этом томе Г. Пирсону принадлежит раздел об архитектуре и истории митреума, см.: The Excavations at Dura-Europos. Preliminary Report of the Seventh — Eighth Seasons of Work / Ed. M.l. Rostovtzeff, F. Brown, C.B. Welles. New Haven, 1939 (далее — Preliminary Report VII—VIII). P. 62—77, 101— 104.
253 Митреум был открыт P. Дюменилем в феврале 1934 г., и в раскопках памятника непосредственно участвовали Ростовцев и Кюмон. Их сообщения об этом сенсационном открытии (первое на Востоке святилище Митры с хорошо сохранившимися фресками) см.: CRAI. 1934. Р. 90—111 (Кюмон) и Romische Mitteilungen. 1934. 49.
S. 	180—207 (Ростовцев). Они же подготовили и предварительную публикацию митреума в: Preliminary Report VII—VIII. P. 62—134.
254 Р. Дюмениль дю Бюиссон (Robert Du Mesnil du Buisson, 1895—1980) — французский археолог и семитолог, участвовал в раскопках Дура с 1932 по 1937 гг. в качестве заместителя полевого директора экспедиции.
255 Поскольку римский преторий (Е 7 на общем плане города) был открыт еще в 1931—1932 гг., то «второй преторий» (X 3/5 на городском плане) получил название «квартал dux ripae», или «дворец начальника». Раскопки дворца велись Р. Дюменилем в 1935—1936 гг. (см. его отчет в: CRAI. 1936. Р. 145—147). Материалы этих раскопок были обработаны Ростовцевым, А.Г. Детвайле- ром, Ф.Э. Брауном, Ч.Б. Уэллсом и Э. Перкинс и опубликованы в: The Excavations at Dura-Europos. Preliminary Report of the Ninth Season of Work. Pt. Ill / Ed. M.l. Rostovtzeff, A.R. Bellinger, F. Brown, C.B. Welles. New Haven, 1952 (далее — Preliminary Report IX, 3; первая и вторая части этого отчета вышли в Нью-Хейвене соответственно в 1944 и 1946 гг. и ниже цитируются как Preliminary Report IX, 1 и Preliminary Report IX, 2). P. 1—96. О римском лагере в Дура, включавшем собственно преторий, дом командира, штаб Cohors XX Palmyrenorum, казармы, амфитеатр и бани, см.: Preliminary Report IX, 3. P. 69—96. Из последних исследований на эту тему отметим: Pollard N. The Roman Army as «Total Institution» in the Near East? Dura-Europos as a Case Study // The Roman Army in the East / Ed. D.L. Kennedy. Ann Arbor, 1996. P. 211—227.
256 Имеются в виду происходящие из помещения № 7 дворца надписи-дипинти № 945—948 (опубликованы М.И. Ростовцевым и Ч.Б. Уэллсом в Preliminary Report IX, 3. P. 27—57), в которых упоминаются трауфбо! и (токриа! — актеры, разыгрывавшие дионисийские сцены. Скорее это были не рабы, но вольноотпущенники Домиция Помпейяна, «начальника береговой стражи», возможно, хозяина дворца; см.: ibid. Р. 36—40; ср. пись¬
мо Ростовцева к У.Л. Вестерманну от 3 июня 1943 г. (Скифский роман. С. 355—356). Впрочем, официальный статус Домиция Помпейяна, чья титулатура (6 dyv6<; ка\ бисаюс; 8о6£ rfj<; JfciTny;) известна лишь благодаря единственной надписи, установить трудно; ср.: Preliminary Report IX, 3. p. 93—94; Миллар Ф. М.И. Ростовцев и его роль... С. 187. По мнению Ростовцева, dux ripae из Дура нельзя отождествлять с упоминаемым у Иеронима (Chron. ad 271/2) Pompeian us dux cognomcnto Francus, который участвовал в кампании Аврелиана против Зено- бии; ср.: Preliminary Report IX, 3. P. 35—36. Not. 24.
257 О датируемом III в. н.э. храме Юпитера Долихена, раскопанном в 1935—1936 гг., см.: Preliminary Report IX, 3. P. 97—134; ср.: CRAI. 1936. P. 144—145. Надписи из храма были изданы учеником Ростовцева Дж.Ф. Гиллиа- мом (Preliminary Report IX, 3. P. 107—114). В письме Ростовцева речь вдет о надписях № 970—972, представляющих собой посвящения центурионов Юпитеру Доли- хену. Первоначально почитаемый в Коммагене под именем Зевса, во II—III вв. этот бог был отождествлен с Юпитером и стал очень популярным (наряду с Митрой) среди солдат римской армии. О культе Зевса Долихена в восточных провинциях Римской империи см.: Millar F. The Roman Near East. P. 242—249.
258 Имеется в виду так называемый «дворец стратега» (в литературе также встречаются другие названия этого памятника: дворец Редута, стратегион). Отчет о его раскопках, проводившихся в 1936—1937 гг. Г. Пирсоном (он же — автор реконструкции этого дворца, опубликованной Ростовцевым в его кн.: Dura-Europos and Its Art. Pl.V), не был издан, см.: Matheson S. The Tenth Season... P. 123, 126—127, 138—140. Новое исследование памятника и работа по его консервации в последнее время проводятся П. Леришем и его французскими и сирийскими коллегами; см.: DEfi II. Р. 8—10, 261—270, 277— 282; DEfi III. Р. 6—11, 29—48; DEfi IV. Р. 55—80.
259 Речь идет о храме Зевса Величайшего — одном из самых древних святилищ Дура (датируется II в. до н.э.). По мнению Ф. Брауна, проводившего раскопки в этом месте, комплекс, включавший strategion и храм Зевса, представлял собой «акрополь македонской колонии» (аналогичное мнение высказывалось Ростовцевым, см.: CRAI. 1937. Р. 199). К сожалению, полевая документация о раскопках храма в 1936—1937 гг. частично утеряна, и отчет Ф. Брауна так и не был издан (о начальном этапе этих раскопок сообщает Р. Дюмениль в CRAI.
1936. 	Р. 140—143), см.: Matheson S. The Tenth Season... P. 121 ff. О результатах новейших исследований храма см.: Downey S. Excavations in the Temple of Zeus Megistos at Dura-Europos // DEE IV. P. 107—116; Leriche P. Matlriaux... P. 889—913; Dirven L. The Palmyrenes of Dura-Europos... P. 114—115, 318—321. О культе «караванного бога» Арсу в Дура см.: Downey S.B. The Stone and Plaster Sculpture. P. 53—57, 195—199; Dirven L. The Palmyrenes of Dura-Europos... P. 88—98; о местном культе Геракла, который, возможно, почитался в храме Зевса Мегистоса как synnaos theos, см.: Downey S.B. The Excavations at Dura-Europos. Final Report III. Pt. I. Fasc. 1: The Heracles Sculpture. New Haven, 1969. P. 19—37, 60; о скульптурах Зевса из храма см.: Downey S. The Stone and Plaster Sculpture. P. 256—258. О религиозных культах Дура см.: Welles С.В. The Gods of Dura-Europos // Beitrgge zur alten Geschichte und deren Nachleben. Festschrift F. Altheim / Hrsg. R. Stiehl, H.E. Stier. B., 1969. Bd. II. P. 50—65.


254
Часть 1. М.И. Ростовцев и его «сирийские Помпеи»
260 О раскопках пальмирского фундука (постоялый двор, караван-сарай) — центра пальмирской колонии в Дура см.: CRAI. 1935. Р. 285 ss.; 1936. Р. 143—144; 1937. Р. 197; ср.: Rostovtzeff M.I. Dura-Europos and Its Art. P. 23, 26. Его исследование проводилось в 1935—1936 гг. Г. Пирсоном и Ф. Брауном. Наличие пальмирского квартала в центре города — свидетельство тесных контактов Дура- Европос с Пальмирой. О пальмирцах в Дура см.: Dirven L. The Palmyrenes of Dura-Europos... P. 29—34.
261 Николай Петрович Толль (1894—1985) — археолог и искусствовед, ученик Н.П. Кондакова, один из основателей Seminarium Kondakovianum в Праге, в 1920—1930-е гг. был преподавателем Карлова университета, в 1930-е гг. — директор Института Н.П. Кондакова, где издавались 5—8-й тома «Предварительных отчетов» йельской экспедиции, в 1934—1937 гг. участвовал в раскопках Дура, с 1939 г. — сотрудник Йельской галереи искусств (перебрался в Америку и устроился в Йельский университет с помощью Ростовцева). Подробнее о нем см.: Скифский роман. С. 516—529, где в, частности, опубликованы два письма к нему Ростовцева, хранящиеся в архиве Археологического института им Н.П. Кондакова в Праге.
262 Н.П. Толлем был подготовлен предварительный отчет о раскопках некрополя (см.: Preliminary Report IX, 2), а также изданы окончательные отчеты о глазурованной керамике и бронзе из Дура (совместно с Т. Фриш); см.: TollN.P. The Excavations at Dura-Europos. Final Report
IV. 	Pt. I. Fasc. 1: The Green Glazed Pottery. New Haven, 1943; Frisch T.G., Toll N.P. The Excavations at Dura-Europos. Final Report IV. Pt. IV. Fasc. 1: The Pierced Bronzes; the Enameled Bronzes; the Fibulae. New Haven, 1949. Наиболее полный каталог монет из Дура (включая 14 монет Орода II — № 120—132 каталога) опубликован: Beilin- gerA.R. The Excavations at Dura-Europos. Final Report VI: The Coins. New Haven, 1949.
263 Поселение Багуз в долине Среднего Евфрата, включающее телль IV—III тыс. до н.э. и некрополи эпохи средней бронзы (XVI—XIV вв.) и парфянского времени, Р. Дюмениль открыл и исследовал (на свои средства) в 1934—1936 гг.; см.: Comte Du Mesnil du Buisson R Bag- houz. L’ancienne Corsdte. Le tell archaique et la пёсгоро1 de l’^ge du bronze. Leiden, 1948; ср.: Preliminary Report IX, 2. P. 140—150. PI. LXV, 1—4.
264 В 1933—1936 гг. P. Дюмениль регулярно делал отчеты о раскопках Дура в Академии надписей и изящной словесности, являясь ее официальным представителем в американо-французской экспедиции; см.: CRAI. 1933. Р. 193— 203; 1934. Р. 176—187; 1935. Р. 275—285; 1936. Р. 137— 149.
265 Эта брошь, найденная во дворце dux ripae, ныне хранится в музее Дамаска. Приведенную в письме интерпретацию броши Ростовцев повторил в своей кн.: Dura-Europos and its Art. PI. Ill, 2; сходной точки зрения придерживался Р. Дюмениль (см. его отчет в: CRAI. 1936. Р. 145—146).
Э. 	Перкинс, опубликовавшая брошь в: Preliminary Report IX, 3. P. 58—62. PI. XII, датирует ее началом III в. н.э. и считает, что на ней изображен Нарцисс, который рассматривает свое отражение в воде на фоне гробницы и скального пейзажа.
266 См. выше прим. 252, 253.
267 Г. Гуте (Herbert Gute, ?—1977) — фотограф, художник и реставратор, выпускник Школы искусств Йельского университета, один из участников экспедиции в Дура.
268 О митреуме из Капуи (открыт в 1924 г. на территории церкви Santa Maria Capo a Vetere) см.: Cumont F. Le
mithrlum de Capoue // CRAI. 1924. P. 113—115; Ver- maseren M.J. Corpus inscriptionum et monumentorum re- ligionis Mithriacae. Vol. I. La Haye, 1959. P. 105.
269 P. Форрер (Robert Forrer, 1866—1947) — французский археолог швейцарского происхождения, основатель эльзасской школы археологии, директор Музея первобытной и галло-римской истории в Страсбурге; см. о нем: Gran-Aymerich Е. Dictionnaire biographique d’archdologie, 1798—1945. P., 2001. P. 267—268. Возможно, в письме речь вдет о работе: Forrer R Das Mithra-Heiligtum von KOnigshofen. Strassburg, 1912.
270 О надписях на двух колоннах из митреума Дура см.: Preliminary Report VII—VIII. P. 83—87. PI. XLIX.
271 «Слава Богу!» (итал.)
272 Подробнее об «индийском» путешествии Ростовцева, предпринятом в январе—апреле 1937 г., и о его впечатлениях о культуре и цивилизации Индии и Юго-Восточной Азии см.: Скифский роман. С. 185—191, 581—585.
273 Ростовцев подразумевает профессиональную сторону научных интересов Кюмона — специалиста в области мит- раизма и других восточных религий.
274 Вероятно, Ростовцев имеет в виду свое первое путешествие в Палестину (и Сирию?) в 1912—1913 гг.
275 25 июня 1937 г. Ростовцев выступил в Академии надписей и изящной словесности с отчетом о раскопках Дура (см.: CRAI. 1937. Р. 195—204), которые были окончательно свернуты летом того же года (подробнее см.: Matheson S. The Tenth Season... P. 138—140).
276 Cumont F. L’Egypte des astrologues. Bruxelles, 1937.
277 Речь вдет о материалах о митреуме Дура, опубликованных Кюмоном и Ростовцевым в 7—8-м томах «Предварительного отчета» (см. выше прим. 252, 253). Окончательное издание митреума было подготовлено позже, однако их текст, сданный в печать в 1947 г. (год смерти Кюмона), так и не был опубликован. В настоящее время издан английский перевод части этого текста, написанной по-французски Кюмоном, см.: Proceedings of the First Congress of Mithraic Studies / Ed. J.R. Hinnells. Manchester, 1975. P. 151—214. См. также одно из последних писем Ростовцева к Ч.Б. Уэллсу (Скифский роман. С. 568), в котором он, будучи тяжело больным, выражает беспокойство по поводу слишком медленной работы над подготовкой окончательного отчета по митреуму.
278 Д. Тудор (Dumitru Tudor, 1908—1982) — румынский археолог, в 1933—1935 гг. — сотрудник Румынской школы в Риме, впоследствии — профессор древней истории и эпиграфики в Яссах и Бухаресте. Благодарим М. Попеску из Румынской школы в Риме за эту информацию. В письме Ростовцева говорится о кн.: Tudor D. I cavalieri Danubiani. Roma, 1937.
279 В своей работе Д. Тудор (I cavalieri Danubiani. P. 100 s.) критикует Ростовцева за употребление термина «фрако- митраистские всадники» в отношении изображенных на свинцовых табличках так называемых Кабиров, чей культ был распространен в Подунавье в римскую эпоху (см.: Rostovtzeff M.I. Une tablette votive thraco-mithriaque du Louvre // MAIBL. 1923. 13. P. 385—415).
280 По всей видимости, Ростовцев подразумевает фундаментальное исследование: Cumont F. Les mysteres de Mithra. Bruxelles, 1900 (книга переиздавалась в 1902 и 1912 гг.; немецкий перевод вышел в 1903 г., переиздавался в 1911 и 1923 гг., английский — вышел в 1903 г. и был переиздан в 1956 г.).
281 См.: Preliminary Report VII—VIII. P. 114. Not. 59.


«Mongolus Syrio salutem optimam dat»: переписка М.И. Ростовцева и Ф. Кюмона
255
282 Здесь и далее под «эллинистической книгой» имеется в виду SEHHW.
283 А. Хойсс (Alfred Heuss, 1909—1995) — немецкий историк, специалист по эллинистической и римской истории и историографии; в письме упоминается его книга: Heuss A. Stadt und Herrscher des Hellenismus in ihren Staats- und VOlkerrechtlichen Beziehungen. Lpz., 1937.
284 Bikerman E. Institutions des Sdleucides. P., 1938. О дружбе и переписке Ростовцева и его ученика по Петроградскому университету И. Бикермана (1897—1981), в 1930-е гг. преподававшего в Сорбонне, а впоследствии — профессора древней истории в Колумбийском университете, см.: Скифский роман. С. 329—345.
285 JI. Робер (Louis Robert, 1904—1985) — французский эпиграфист и эллинист, один из корреспондентов Кюмона (см.: Correspondance. Р. 415—419) и Ростовцева (в дьюк- ском архиве сохранилась адресованная Ростовцеву записка Робера от 21 июня 1939 г.). Здесь, вероятно, речь идет о кн.: Robert L. fitudes anatoliennes. Recherches sur les inscriptions grecques de l’Asie Mineure. P., 1937.
286 У.В. Тарн (William Woodthorpe Tam, 1869—1957) — английский историк, исследователь эллинизма, автор книги: The Greeks in Bactria and India. Cambr., 1938, на которую Ростовцев написал рецензию (см.: The Yale Review. 1939. 28. P. 420-422).
287 К. Прео (Claire Preaux, 1904—1978) — бельгийский историк и папиролог, автор капитальной работы: L’economie royale des Lagides. Bruxelles, 1939, упоминаемой в письме Ростовцева. О полемике Ростовцева и К. Прео об экономике и обществе птолемеевского Египта см.: Orrieux С. Z6non de Caunos, paripidemos, et le destin grec. P., 1985. P. 15—27. Впрочем, их спор не мешал им поддерживать дружеские отношения, о чем свидетельствуют и их письма (в дьюкском архиве Ростовцева сохранилось несколько писем к нему от К. Прео), и работы К. Прео, всегда считавшей Ростовцева своим «духовным учителем». О переписке Прео с Кюмоном, которого она называла «одним из самых великих бельгийских гуманистов», см.: Correspondance. Р. 66, 406—408.
288 Этот примечательный отрывок свидетельствует о причастности Кюмона к замыслу и созданию «книги жизни» Ростовцева, а также о недовольстве автора своей масштабной работой (ее слишком общим, по его мнению, характером), о чем он не раз высказывался в более поздних письмах к Кюмону, а также к У.Л. Вестерманну и
Ч.Б. Уэллсу (см.: Скифский роман. С. 354, 563—564, 566).
289 А. Фосийон (Henri Focillon, 1881—1943) — французский историк и искусствовед, до своего отъезда в США в 1939 г. преподавал в Сорбонне и Коллеж де Франс.
290 См.: Mostra Augustea della Romanita: catalogo. Roma, 1938. Эта фашистская по своему духу выставка, пропагандировавшая идею возрождения былого величия Римской империи, была посвящена истории и культуре древнего Рима от его возникновения до поздней античности и приурочена к 2000-летию со дня рождения Ок- тавиана Августа. Выставка проходила в Риме с 23 сентября 1937 г. по 23 сентября 1938 г.; см. также ответное письмо Кюмона.
291 Восьмой Международный конгресс исторических наук проходил в Цюрихе в августе—сентябре 1938 г., Ростовцев и Кюмон в нем участия не принимали.
292 См. прим. 277.
293 Пещера со святилищем Митры.
294 О митреуме на Авентинском холме в Риме см.: Ver- mctseren M.J., Van Essen С.С. The Excavations in the Mithraeum of the Church of Santa Prisca in Rome. Leiden, 1965.
295 См. прим. 278. Кюмон опубликовал рецензию на эту книгу в: Revue archeologique. 1938. 12. P. 67—70.
296 См. прим. 280.
297 Помимо вышеупомянутого митреума на Авентине Кюмон имеет в виду также митреум Палаццо Барбери- ни, открытый в 1936 г. (см.: Annibaldi G. Mithraeum // BCR. 1938. P. 251s.; ср.: Vermaseren M.J., Van Essen C.C. The Excavations... P. 168 s. № 389 s.; P. 390). Об этих открытиях Кюмон сделал доклад в Академии надписей и изящной словесности, см.: Cumont F. Rapport sur une mission a Rome // CRAI. 1945. P. 386—420.
298 См. прим. 282.
299 Имеется в виду статья: Rostovtzeff M.I. The Hellenistic World and its Economic Development // AHR. 1936. 41. P. 231—252.
300 Rostovtzeff M.I. The Social and Economic History of the Roman Empire.
301 Cumont F. L’Egypte des astrologues.
302 Ж. Биде (Joseph Bidez, 1867—1945) — бельгийский историк и филолог, специалист по античной философии и религии, исследователь ранневизантийской литературы, один из ближайших друзей и коллег Кюмона; подробнее о нем см.: Correspondance. Р. 84—119.
303 В письме говорится о книге: Cumont F., Bidez J. Les Mages hell£nis£s. Zoroastre, Ostanes et Hystaspe d’apres la tradition grecque. I—II. P., 1938. Вопреки мрачным предсказаниям Кюмона, книга была с интересом встречена учеными; ср.: Correspondance. Passim.
304 Речь идет о «Mostra Augustea della Romanita» (см. прим. 290). Выставка имела широкий успех среди итальянских и зарубежных деятелей науки и культуры; подробнее об этом см.: Scriba F. Augustus im schwarzen Hemd. Die Mostra Augustea della Romanita in Rom 1937/38. Francfurt, 1995. В настоящее время музей, где проходила эта выставка, называется Музеем римской цивилизации.
305 Дж. Джильоли (Giulio Quirino Giglioli, 1886—1957) — директор Этрусского музея в Риме, специалист по топографии древней Италии, впоследствии — профессор археологии и истории греческого искусства в Римском университете La Sapienza. В 1934 г. Дж. Джильоли был избран депутатом Национального собрания Италии, а чуть позже попал на один год в тюрьму за антифашистские взгляды. Подробнее о нем см.: Correspondance. Р. 216.
306 3 февраля 1938 г. Ростовцев направил Кюмону поздравительное письмо по случаю его 70-летнего юбилея. Автор письма, только что узнавший, что юбилей Кюмона отмечался 3 января, писал следующее: «Итак, мы стареем и уже не среди молодых, как привыкли, а среди стариков. Но Вас можно утешить: Вы создали кое-что, и это кое- что есть и будет фундаментом для каждого, кто занимается историей и историей религии. И Вы усердно работаете над тем, чтобы упрочить и расширить этот фундамент. Это кое-что значит, это значит многое! И я Вас поздравляю с этим. Моя жена думает так же и присоединяется к моим поздравлениям»; см.: Correspondance. Р. 430.
307 А. Аното (Albert Auguste Gabriel Hanoteaux, 1853— 1944) — французский историк и политический деятель, автор работ по новой истории Франции, редактор выхо¬


256
Часть I. М.И. Ростовцев и его «сирийские Помпеи»
дившей в 1920-е гг. «Histoire de la Nation Fran^aise»; подробнее о нем см.: Correspondance. P. 223—224.
308 «Петь начинаем важнее предметы» (пер. С. Шервинско- го) — начало четвертой эклоги «Буколик» Вергилия.
309 Cumont F. After Life in Roman Paganism. Кюмон отвечает на вопрос Ростовцева, который должен был подготовить лекцию на эту тему для Гарвардского университета и попросил уточнить список необходимой литературы. Впоследствии лекция вышла отдельной брошюрой: Rostovtzeff M.I. The Mentality of the Hellenistic World and the After-life // Harvard Divinity School Bulletin. The Ingersoll Lecture for the Academic Year 1937—1938 (25/4/1938). P. 5—25. Подробнее об этом см.: Скифский роман. С. 192—199.
310 В архиве Кюмона в Academia Belgica в Риме хранится множество карточек с записями латинских погребальных надписей, а также одна или две неизданных работы Кюмона о латинской погребальной терминологии. Этот материал в настоящее время изучается Б. Рошеттом из Льежского университета.
311 Bousset W. Die Religion des Judentums im spgthellenistis- chen Zeitalter. Tubingen, 1926.
312 Ж. Акэн (Joseph Hackin, 1886—1941) — французский археолог и дипломат, сотрудник музея Гиме, в 1920— 1930-е гг. один из руководителей французской археологической миссии в Афганистане; см.: CRAI. 1938. Р. 59—61, где опубликовано выступление Ж. Акэна, о котором упоминается в письме Кюмона.
313 Имеется в виду книга: Cumont F., Bidez J. Le Mages hell6nis£s...
314 «Доколе же ты будешь, Зороастр, испытывать наше терпение?» (лат.) — парафраз начала первой речи Цицерона против Катилины.
3,5 Алтарь мира.
316 Школа гладиаторов.
317 Об этих памятниках и истории их изучения см.: Stein- by ЕЖ Lexicon Topographicum Urbis Romae. I—VI. Roma, 1993—2000 (Алтарь мира — IV. P. 70—74; V. P. 285—286; мавзолей Августа — III. P. 234—237;
V. 	P. 275—276; школа гладиаторов — III. P. 196—197; храм Беллоны — I. P. 190—192; V. P. 231; митреум Бар- берини — III. P. 263—264; храм Юпитера Долихена —
III. 	P. 133—134).
3,8 А. Колини (Antonio Maria Colini, 1900—1989) — итальянский археолог, который вел раскопки в Риме с 1926 по 1965 гг. вначале в качестве инспектора, а затем начальника Археологической службы и директора римских музеев, галерей и памятников; член Национальной Академии Линчеи и Римской папской археологической академии; о нем см.: Antonio Maria Colini. Appunti degli scavi di Roma I // Quademi Ibis III—IV / Ed. C. Buzzetti, G. Ippolito, G. Pisani Sartorio. Roma, 1998; ср.: Rendiconti della Pontificia Accademia Romana di Archeologia. 1989— 1990. 62. P. 167—172.
319 Из последних работ о культе Юпитера Долихена, см.: Vollkommer Я Iuppiter Dolichenus. Zurich — DUsseldorf, 1997. S. 471—478 (с библиографией).
320 «Оглашенный», или участник обряда инициации — посвящения в члены религиозной секты или общины.
321 Г. Кальца (Guido Calza, 1888—1946) — итальянский археолог и историк искусств, в 1920—1930-е гг. руководил раскопками в Остии и на римском Форуме; о нем см.: Dizionario biografico degli Italiani. XVII. Roma, 1974. P. 45—47.
322 Имеются в виду относящиеся к эпохе Адриана так называемые «термы семи мудрецов» (первоначально были известны как «таверна семи мудрецов», см.: Calza G. Taveme der sieben Weisen in Ostia // Die Antike. 1939. 15.
S. 	99—115), названные так по изображениям греческих мудрецов Солона, Фалеса, Хилона и др. в одном из помещений. Некоторые изображения сопровождаются скабрезными надписями, например: «ut bene cacaret ven- trem palpavit Solon»; cm.: Pavolini C. Ostia. Bari, 1989. P. 133—136.
323 Об этих открытиях см.: Pace В. Arte e Civilta della Sicilia antica. III. Genova — Roma — Napoli — Citta di Castello, 1945. P. 480, 500 s.; Siracusano A. II santuario rupestre di Agrigento in localita S. Biagio // SIKELIKA 2. Roma, 1983; Marconi P. Studi agrigentini. II santuario arcaico delle divinita ctonie // RIASA. 1929. 1.
324 О «юношеских коллегиях» в древнем Риме см.: Lada- ge D. Collegia iuvenum. Ausbildung einer municipalen Elite // Chiron. 1979. 9. P. 319—346.
325 P. Цан (Robert Zahn, 1870—1945) — немецкий археолог, сотрудник Германского археологического института. О его дружбе и переписке с Ростовцевым см. публикуемый в этом томе очерк «М.И. Ростовцев и немецкие антико- веды (новые эпистолярные материалы)».
326 Это письмо Кюмона, сохранившееся в дьюкском архиве Ростовцева, датируется 11 ноября 1938 г.
327 Имеется в виду уже неоднократно упоминавшаяся книга: Rostovtzeff МЛ. Dura-Europos and Its Art.
328 На с. 30 книги читаем: «Император Юлиан описывает в одном из своих писем, как во время своего неудачного похода против персов он охотился на львов среди развалин Дура», и там же (с. 31) — вклейка erratum, в которой предлагается читать: «Император Юлиан, согласно Ам- миану Марцеллину, охотился на львов среди развалин Дура».
329 «Оплошность памяти» (лат.).
330 О представлении книги Ростовцева в Академии надписей 23 декабря 1938 г. см.: CRAI. 1938. Р. 530—531. Р. Дюссо зачитал текст, который ему передал Кюмон. В сообщении говорилось о «раскопках, духовным руководителем и гениальным интерпретатором которых был М. Ростовцев» и ни слова о досадной ошибке автора книги; см. также публикуемое ниже ответное письмо Кюмона.
331 SEHHW.
332 «Благословен тот» (лат.).
333 Cumont F., Bidez J. Le Mages hell£nis£s...
334 «Необработанная и неупорядоченная масса» (лат.).
335 «Загробная жизнь» (англ.). Возможно, намек на подготавливаемую Кюмоном книгу о римском погребальном символизме, которую он рассматривал как продолжение своей книги «After Life in Roman Paganism».
336 Латинская надпись, упоминающая имя трибуна Юлия Теренция, находится под фреской со сценой жертвоприношения — одной из первых фресок, обнаруженных в Дура; см.: Cumont F. Fouilles... P. 93, 363. № 8а. PI. XLIX—LI. О греческой эпитафии Юлия Теренция см.: Welles С.В. The Epitaph of Julius Terendus // Harvard Theological Review. 1941. 24. P. 79—109; Preliminary Report IX, 1. P. 176—185. № 939. PI. XXI.
337 Подробнее о контактах Ростовцева с Гарвардом см.: Скифский роман. С. 192—199.
338 Horat. Epist. И. 2. 51—52: «Отчаянная нищета вынуждает меня писать стихи».


«Mongolus Syrio salutem optimam dat»: переписка М.И. Ростовцева и Ф. Кюмона
257
339 Очевидно, имеется в виду «Bulletin of the American Institute for Iranian Art and Archaeology» (Vol.VII. 1938). А. Поуп (Arthur Upham Pope) был советником-курато- ром по исламскому искусству в Чикагском институте искусств. В архиве Ростовцева имеется одно письмо от Поупа, датируемое 3 мая 1930 г., в котором он предлагает Ростовцеву поработать с коллекцией скифской бронзы из Ирана.
340 В 36 г. до н.э. войско Марка Антония не смогло захватить Фрааспу — столицу Мидийской Атропатены, расположенную к югу от оз. Урмия, и в итоге потерпело поражение от парфянского войска, пришедшего на помощь осажденным; см.: Schmidt J. Phraaspa// RE. 1941. XX. 1. Col. 737—738.
341 «Уверенность в себе» или «самонадеянность» (англ.).
342 См. выше письмо Ростовцева от 28 ноября 1938 г.
343 Melanges syriens offerts а М. Ren6 Dussaud. I. P., 1939. В этом томе Кюмон и Ростовцев опубликовали свои статьи (Cumont F. Le dieu supposd syrien, associ6 а Нбгоп en Egypte. P. 1—9; Rostovtzeff M.I. Le Gad de Doura et Sdleucus Nicator. P. 281—295).
344 О митреуме на Авентине и его надписях см.: Vermase- ren M.J., Van Essen С.С. The Excavations... P. 179 ss.; CIMRM I. P. 193 ss. № 476 ss.; о «нама» надписях из Дура см.: Preliminary Report VII—VIII. P. 119—124. «Нама» — иранский термин, обозначающий «почет кому-либо»; «лев» — степень митраистского посвящения.
345 См.: CIMRM I. Р. 118—119. № 230—231; ср.: Becatti G. Scavi di Ostia II. I Mitrei. Roma, 1954.
346 Cumont F. Mithra en Asie Mineure // Anatolian Studies Presented to William Hepburn Buckler. Manchester, 1939. P. 67—76. В 1900 г. вышло первое издание «Мистерий Митры», и тогда же состоялась экспедиция Кюмона в Понт и Армению в поисках митраистских памятников.
347 См. прим. 336.
348 Кюмон ссылается не на конкретный отрывок из «De Senectute», а на одну из центральных идей цицероновского трактата.
349 О расистских законах в Италии (декрет от 5 сентября 1938 г. запрещал профессорам-евреям преподавать начиная с 16 октября 1938 г.) и помощи Ростовцева итальянским ученым — жертвам фашизма см.: Bongard- Levin G., Магсопе А. «Ога devo сегсаге di vivere». Una richiesta di aiuto di Momigliano a Rostovtzeff // Athenaeum.
1995. 	83. P. 510—512.
350 «Безродный» (нем.).
351 Кюмон, который несколькими строками выше жалуется на плохую память на имена собственные, здесь путает Отто Вайнрайха, профессора Тюбингенского университета (о нем см.: Correspondance. Р. 468), и Штефана Вайнштока, ученика Кролла (см.: Correspondance. Р. 470—471). Венгерский еврей, родившийся в Румынии, Ш. Вайншток учился в Праге и Инсбруке, затем, приняв немецкое гражданство, работал в Бреслау. Он покинул Германию в 1937 г., работал в Риме до 1939 г., затем перебрался в Англию. По рукописям из Оксфорда, Лондона и других английских библиотек он подготовил 9-й том «Каталога греческих астрологических текстов», вышедший в двух частях в Брюсселе в 1951—1953 гг.
352 Правильно: «Пантеллерия» — принадлежащий Италии остров, расположенный в Средиземном море к югу от Сицилии.
353 Г. де Жерфаньон (Guillaume de Jerphanion, 1877— 1948) — французский монах-иезуит, в 1925—1942 гг. путешествовавший по Турции и изучавший ее многочисленные памятники, прежде всего каппадокийские скальные церкви. Два тома его публикаций вышли в свет в 1930 и 1938 гг. под названием: «La Voix des Monuments». Г. де Жерфаньон считался одним из лучших специалистов в области христианской археологии и иконографии; о нем см.: Correspondance. Р. 143—144.
354 Речь идет о популярной среди митраистов, христиан и гностиков латинской надписи: «Sator Агеро tenet opera rotas» («сеятель Арепо направляет колеса на работу»), образующей «магический квадрат» — палиндром и анаграмму начала молитвы «Отче наш»; см.: Moeller W.O. The Mithraic Origin and Meanings of the ROTAS-SATOR Square. Leiden, 1973.
355 В письме от 11 ноября 1938 г. Кюмон писал по поводу этой ошибки в книге Ростовцева: «С. 30: история об охоте на льва солдат Юлиана была рассказана не в одном из писем императора, но Аммианом Марцелли- ном». Отметим, что в отдельных (не всех) экземплярах книги на страницах 30—31 имеется вклейка erratum ad loc. В экземпляре (без вклейки) из библиотеки Кюмона в Academia Belgica этот отрывок отмечен вертикальной карандашной чертой на полях.
356 Судя по содержанию этого письма, а также письма Ростовцева от 12 июня 1939 г., речь идет о следующих публикациях: Rostovtzeff M.I. The Mentality of the Hellenistic World..; рецензия Ростовцева на кн.: An Economic Survey of Ancient Rome. IV: Roman Africa. Roman Syria. Roman Greece. Roman Asia / Ed. T. Frank. Baltimore, 1938 // AJPh. 1939. 60. P. 363—379 (этот оттиск с дарственной надписью автора хранится в архиве Кюмона в Бельгийской Академии в Риме).
357 См.: Cumont F. Portrait d’une reine parthe trouv6 a Suse // CRAI. 1939. P. 330—341. Речь идет об относящемся к эпохе Августа скульптурном портрете Музы, супруги парфянского царя Фраата IV (37—2 гг. до н.э.), в прошлом — его рабыни-наложницы. Согласно греческой надписи, автор скульптуры — некий Антиох, сын Дри- анта.
358 А. Нок (Arthur Darby Nock, 1902—1963) — профессор Гарвардского университета, специалист по истории древних религий, был тесно связан с Кюмоном, познакомившим его с А.-Ж. Фестюжьером, в соавторстве с которым А.Д. Нок издал три тома «Корпуса герметиков» (Corpus Hermeticum. I—II, IV. P., 1945, 1954); подробнее о нем см.: Correspondance. P. 35&—359.
359 А.-Ж. Фестюжьер (Andre-Jean Festugiere, 1898—1982) — священник, один из ближайших учеников Кюмона, автор биографической заметки о нем, опубликованной в: Bulletin de l’Academie royale de Belgique. 1930. 59. P. 310. Он посвятил Кюмону свою капитальную работу: Festugiure A.-J. Relation d’Hermes Trism6giste. P., 1950. Подробнее о нем см.: Correspondance. P. 205.
360 Академия Линчеи была упразднена в 1939 г., когда она вошла в состав Итальянской королевской Академии. 12 апреля 1945 г. Академия Линчеи была восстановлена, ее президентом стал Г. Кастельнуово (см.: Dizionario bi- ografico degli Italiani. XXI. 1978. P. 825—828), а одним из первых иностранных ученых, приглашенных к сотрудничеству с Академией, был Ростовцев, которого Г. Кастельнуово уведомил об избрании «иностранным членом» 8 октября 1947 г.; ответ Ростовцева, написанный рукой его жены, датирован 2 декабря 1947 г. (см.: Воп-
18 - 7794


258
Часть 1. М.И. Ростовцев и его «сирийские Помпеи»
gard-Levin G., Marcone A. Testi е documenti // Rostovtzeff e Г Italia. P. 34—35. № 14—15).
361 Продолжение этих рассуждений Кюмона мы найдем в одном из его писем к Ж. Каркопино, написанном сразу после окончания войны 13 мая 1945 г. (хранится в Академии надписей и изящной словесности): «Элита перестала гибнуть в каждодневных сражениях, и мы присутствуем при всеобщем крушении жестокого и коварного режима, стремившегося покончить не только с христианским милосердием, но и с humanitas. которую некогда проповедовали римские стоики».
362 То есть Гитлер и Муссолини.
363 П. Монтэ (Pierre Montet, 1885—1966) — французский археолог, востоковед; о его раскопках Таниса, а до этого — Библа (судя по почтовой открытке, адресованной П. Монтэ Кюмону, последний посетил раскопки Библа в 1923 г. по пути в Дура), см.: Dictionnaire de la civilisation phenicienne et punique. Tumhout, 1992. P. 299—300. Раскопки древнеегипетского Таниса, расположенного в Восточной Дельте, проходили с 1929 по 1949 г. Об открытиях 1939 г. см.: Montet P. Rapport sur les fouilles de Tanis en 1939 // CRAI. 1939. P. 237—249, где, в частности, говорится о гробницах фараонов Осор- кона II и Псусеннеса.
364 См.: Roussel Р. Rapport sur les travaux de РЁсо1е fran9aise d’Athenes durant Гаппёе 1938—1939 // CRAI. 1939. P. 269—286 (в частности с. 278—285 — о раскопках в Дельфах).
365 К. Шеффер (Claude Schaeffer, 1898—1982) — французский археолог, первоначально — директор Музея археологии в Страсбурге, впоследствии — помощник хранителя Музея национальных древностей в Сен-Жермен- ан-Лэ, с 1929 г. — руководитель раскопок в Рас-Шамре (Угарите); о нем см.: Ugarit-Forschungen. 1979. 11 (= Festschrift С. Schaeffer). S. VII—IX; Revue d’assyriolo- gie et d'archeologie orientales. 1983. 77. P. 1—2. Об открытиях 1939 г. см.: CRAI. 1939. P. 305—308 (в основном речь идет о фортификациях). Об истории этих раскопок см.: Baldacci М. La scoperta di Ugarit... P. 7—14.
366 А. Парро (Andre Parrot, 1901—1980) — французский археолог, помощник хранителя Национальных музеев, с 1934 по 1974 г. —директор французской археологической миссии в Телль-Харири (Мари) на Евфрате; см.: Parrot А. Mari, capitale fabuleuse. P., 1974; idem. L’aventure de l’arch£ologie. P., 1979; Revue d’assyriologie et d’archeologie orientales. 1980. 74. P. 98—99. Об открытиях 1938—1939 гг. (6-й сезон раскопок в Мари) см.: CRAI. 1939. Р. 287—288.
367 Намек на SEHHW.
368 Наблюдения Ростовцева о статье Кюмона (см. прим. 357) изложены в его письме от 13 августа 1939 г.: «Получил Ваши последние письма. Спасибо. Я также получил интересную [фотографию] головы Музы. Помните ли Вы статью Цана о камее с головой Музы? Сходство поразительное. К сожалению, Муза, как и моя подруга Дина- мия, принадлежит уже римскому кругу и выходит за рамки моей книги. Я не помню, писала ли о Музе мисс Мак-Карти де Вассар в своей книге о вассальных царицах. Аналогия с Динамией поразительная. Я думаю, Вы знаете мою статью об этой даме, которую я опубликовал дважды: по-русски (том в честь графини Уваровой) и по- английски "(J[oumal of] H[ellenic] S[tudies] или J[oumal of] R[oman] S[tudies])V В одном случае речь вдет о статье: Ростовцев М.И. Бронзовый бюст боспорской царицы и история Боспора в эпоху Августа // Древности.
ТМАО. 1916. 25. С. 1—26 (на самом деле сборник в честь П.С. Уваровой вышел в следующем, 26-м томе ТМАО, где была опубликована другая статья Ростовцева), в другом имеется в виду статья: Rostovtzeff M.I. Queen Dynamis of Bosporus // JHS. 1919. 39. P. 88—109.
369 К сожалению, мы не нашли какой-либо информации об этой статье.
370 Cumont F. Recherches sur le symbolisme fun£raire des Ro- mains. P., 1942.
371 SEHHW.
372 Из переписки Кюмона (см.: Correspondance. P. 126) следует, что в эти годы он имел контакты с П. Буайансе из Бордо, но нам осталось неизвестным, по какой причине Кюмон находился в Бордо в момент написания данного письма.
373 Об этом отчете см. прим. 252, 253; рецензию Кюмона на него см.: L’Antiquite classique. 1940. 9. P. 206—209.
374 См. письмо Ростовцева от 8 сентября 1939 г.: «Жребий брошен! Для Вас это вторая великая война, для меня — четвертая: русско-турецкая война 1877 г., которую я хорошо помню, и русско-японская война, которая была для нас, русских, началом краха. Я надеялся — вопреки всем надеждам, — что буду избавлен от этой последней. Понимаю Ваши мысли и чувства. Но поверьте мне, на другом берегу океана я думаю и чувствую то же, что и Вы. Сообщайте Ваши новости, как только появится возможность».
375 Этот политический идеализм Кюмона в определенной мере созвучен более раннему ростовцевскому, который проявился в годы Первой мировой войны; см. брошюру: Ростовцев М.И. Национальное и мировое государство. М., 1915. С. 3, 13—15. Ее автор полагает, что по пути к укреплению демократических свобод и ценностей вдут унаследовавшие культурные достижения античности страны Европы, и прежде всего Италия. Подробнее об этом см.: Скифский роман. С. 586—587.
376 Идея, которой Кюмон всегда симпатизировал и которую высказывал не только в письмах к Ростовцеву (см. ниже его письмо от 16 мая 1940 г.), но и в своих работах. Так, еще во время Первой мировой войны он писал: «В том глубочайшем кризисе, который сотрясает мир, представители науки, в силу своего возраста или немощи находящиеся вдали от полей сражений, ощущают необходимость не дать прерваться ходу научной деятельности. Как бы ни были колоссальны потери, которые молодое поколение понесет в области знаний, ученые стремятся по мере своих скромных сил сделать их менее ужасающими» (Cumont F. Etudes syriennes. P., 1917. P. X). Ту же мысль мы найдем и в предисловии к вышедшей в годы Второй мировой войны книге: Cumont F. Recherches... P. I, где читаем: «Несомненно, ученые должны по мере сил воспрепятствовать угасанию интеллектуальной жизни».
377 Институт Франции, частью которого является Академия надписей и изящной словесности.
378 В Париже Кюмон проживал вместе со своим братом Фернаном Кюмоном (1871—1939).
379 Ф. Зелинский (Tadeusz Zielinski, 1859—1944) — историк, филолог-классик, профессор Петербургского университета (после 1917 г. перебрался в Варшаву), один из учителей Ростовцева по университету, распространитель идей Ницше в России, автор многих работ по истории и культуре античности. Подробнее о его школе и методах, а также об отношениях с Ростовцевым см.: Скифский


«Mongolus Syrio salutem optimam dat»: переписка М.И. Ростовцева и Ф. Кюмона
259
роман. С. 52—53, 84—85; Plezia М. Tadeusz Zielinski // Index. 1993. 23. P. 35—49. Письма и открытки Зелинского к Ростовцеву, написанные после эмиграции, хранятся в архиве последнего в Дьюкском университете.
380 «Тевтонское бешенство» (лат.).
381 SEHHW.
382 SEHHW.
383 Строго говоря, SEHHW — трехтомник, где первый и второй тома — текст, а третий — примечания и индексы.
384 Данное высказывание Ростовцева — одно из подтверждений того, что и в 1930-е гг. его взгляды на эллинизм были отчасти обусловлены реакцией историка на события и процессы, разворачивавшиеся на его глазах. О влиянии политических потрясений того времени на основные идеи «Социальной и экономической истории эллинистического мира» см.: Скифский роман. С. 588. О постоянном диалоге прошлого и настоящего в исследованиях Ростовцева по социально-экономической истории древности см.: Per la storia economica e sociale del mondo ellenistico-romano. Saggi scelti / Ed. T. Gnoli, J. Thornton. Catania, 1995. P. VII—LXXV; Michelotto P.G. La rifles- sione storico-economica di M.I. Rostovtzeff: il «caso» dell’ Egitto ellenistico-romano. Milano, 1999.
385 См. прим. 255.
386 См. P. Dura 82—89, а также комментарии Дж. Гиллиама и Р. Финка к этим папирусам первой половины III в. н. э., происходящим из архива XX Пальмирской когорты и повествующим о жизни римской армии в Дура (P. Dura. Р. 22-46).
387 Здесь: «воинская присяга» (лат.).
388 Это письмо хранится в архиве Кюмона в Бельгийской Академии в Риме. Ростовцев сообщает, что практически завершил написание своей книги и составление подписей к ее иллюстрациям.
389 Кюмон имеет в виду нападение Германии на Бельгию 10 мая 1940 г. без предъявления ультиматума или объявления войны. После довольно серьезного сопротивления (несмотря на падение форта Эбен-Эмель) взятие Седана на границе с Францией в ночь с 14 на 15 мая заставило бельгийскую армию отступить в направлении Анвера и Гента. С 18 по 20 мая бельгийской армии удавалось сдерживать вражеские атаки. 21 мая с взятием немцами Амьена и Монтрбя попытка франко-англо-бельгийской контратаки провалилась. 26 мая началась массированная немецкая атака, а 28 мая была подписана капитуляция. Король Леопольд III признал себя пленником, и начался период германской оккупации Бельгии.
390 См. прим. 370.
391 Город во Французских Альпах (Верхняя Савойя), где Кюмон работал над подготовкой и изданием «Погребального символизма», а также своего последнего большого произведения «Lux Perpetua», вышедшего (уже посмертно) в 1949 г.
392 Кюмон вспоминает печальную участь бельгийского Лувена, постигшую город в начале Первой мировой войны: 25 августа 1914 г. 1500 домов, коллегиальная церковь Сен-Пьер и университетская библиотека были сожжены немцами.
393 Возможно, поездка Кюмона в Рим так и не состоялась; дальнейшее изучение архивных материалов ученого, несомненно, прояснит этот вопрос.
394 Речь идет о предварительной публикации митреума Дура, см. прим. 252, 253. Об итальянском археологе А. Майюри (Amedeo Maiuri, 1886—1963) см.: Amedeo Maiuri. Mestiere d’archeologo / Ed. C. Belli. Milano, 1978; Correspondance. P. 286—287. В качестве инспектора древностей Кампании и директора Национального археологического музея в Неаполе он внес большой вклад в исследование Помпей, Геркуланума, Капуи, Кум, Капри и других памятников Южной Италии и Сицилии.
18*


ЧЕТЫРЕ ЛЕКЦИИ М.И. РОСТОВЦЕВА О ДУРА-ЕВРОПОС
В июне 1937 г. М.И. Ростовцев прочитал в Коллеж де Франс четыре лекции на тему «Дура-Европос и месопотамское искусство эллинистической и римской эпох»1. Приглашение выступить с циклом лекций в этом престижном учреждении (подобного приглашения, как правило, удостаиваются самые именитые ученые) Ростовцев получил еще в 1935 г., однако ему пришлось перенести свои лекции на более поздний срок. Попутно отметим, что для него это был не первый визит в Коллеж де Франс: в феврале и марте 1920 г. Ростовцев — тогда еще «профессор из Петрограда» — прочитал здесь восемь лекций об «иранцах и греках на Юге России»2. Парижским лекциям об истории, топографии, искусстве и религии Дура-Европос, прочитанным 8, 10, 14 и 16 июня 1937 гЛ предшествовала аналогичная программа, с которой Ростовцев выступил в Университетском колледже Лондона 24—27 мая*, а завершал это «лекционное турне» доклад историка на одном из вечеров русского эмигрантского журнала «Современные записки» в Париже 17 июля (июня?) 1937 г.5
Такая напряженная программа конца весны — лета 1937 г. (в одном из писем к Ч.Б. Уэллсу Ростовцев жаловался на связанные с лекциями трудности6) вполне объяснима: из-за отсутствия средств Йельская экспедиция в Дура сворачивалась (напомним, что 25 июня 1937 г. Ростовцев проинформировал Академию надписей и изящной словесности о результатах десятого сезона раскопок, ставшего последним7), и ее организатор и научный руководитель подводил первые итоги десяти лет работ. В конце апреля — начале мая Ростовцев в последний раз побывал в своих «сирийских Помпеях», куда заехал, возвращаясь в Европу из большого путешествия по Индии и Юго-Восточной Азии8, материалы которого должны были, по его словам, помочь ему написать «вводный том» о Дура-Европос9. Под «вводным томом» имелась в виду вышедшая в 1938 г. книга «Дура-Европос и ее искусство», и в ее основу как раз и легли лондонские и парижские лекции 1937 г.10
В апреле 1998 г. авторы этой заметки, находясь в научной командировке в США, обнаружили в архиве Йельского университета рукопись четырех лекций Ростовцева о Дура-Европос, с которыми он выступил в Коллеж де Франс11. Текст лекций — на французском языке, машинописный, но в нем встречаются и написанные от руки отрывки, отдельные предложения и слова. В тексте много исправлений, сделанных другой рукой; судя по почерку и содержанию, их автор — граф Р. Дюмениль дю Бюиссон, который помог Ростовцеву отредактировать французский текст. На полях рукописи имеются пометки Ростовцева об иллюстра¬
тивном материале, сопровождавшем лекции. В тексте четвертой лекции встречаются написанные другой рукой русские слова — переводы отдельных французских слов. Возможно, кто-то (редактор журнала?) помогал Ростовцеву готовить русский вариант этой лекции для «Современных записок».
В оригинальном виде лекции, за исключением первой, никогда не публиковались12, так что их издание, предпринятое впервые и на русском языке, должно представлять интерес по крайней мере для российского читателя. Интерес этот обусловлен не только тем, что лекции — сокращенный вариант знаменитой английской книги Ростовцева о Дура (ее содержание фактически повторяет темы лекций, в книге добавлены лишь библиография, примечания, иллюстрации и индекс), но и тем, что поднимаемые в них проблемы остаются в большинстве своем нерешенными или спорными сегодня, как и семь десятилетий назад. Достаточно сказать, что один из центральных тезисов Ростовцева о «месопотамском», в сущности восточном (ех Oriente lux!), облике парфянской Дура (I в. до н.э. — II в. н.э.), когда, по мнению историка, город переживал экономический и культурный расцвет, нынче подвергается обоснованной критике, однако при этом, как признают современные исследователи, у нас нет полной ясности ни в вопросе о том, какова культурная принадлежность парфянской Дура, ни о том, что такое «караванный город»13. Иначе говоря, провидческими оказались слова, сказанные Ростовцевым в Коллеж де Франс в 1937 г.: «Дура продолжает быть столь же многообещающей и привлекательной, как и прежде».
В публикуемых лекциях сохранены авторские подчеркивания отдельных слов и выражений (как правило, это латинские, греческие и арабские термины, перевод которых дан в примечаниях). Мы ограничились минимальными комментариями к тексту, полагая, что всю информацию о Дура-Европос и ее «героях», древних и современных, читатель найдет в других очерках «Парфянского выстрела», а также в вышедшем ранее «Скифском романе».
* * *
ЛЕКЦИЯ I.
ЗНАЧЕНИЕ ДУРА-ЕВРОПОС И ЕЕ ИСТОРИЯ
Позвольте мне перенести вас в глубины Сирийской пустыни, на берега Среднего Евфрата на полдороге между Багдадом и Алеппо. Там, на каменистом плато, где проходит большой караванный и военный путь, лежат развалины города, который по-семитски назы¬


Четыре лекции М.И. Ростовцева о Дура-Европос
261
вался Дура, а по-гречески и македонски — Европос. Современная большая евфратская дорога по-прежнему проходит через его руины, и все путники, пользующиеся этой дорогой, обязательно пересекают их. Таким образом, многие путешественники посещали руины Дура, однако упоминаются они редко, и до начала раскопок никто не мог их отождествить.
Внимание ученого мира Дура привлекла во время мировой войны. В 1921 г. Мэрфи, капитан английской армии, ведя арьергардный бой против арабов, окопался в развалинах города. Копая траншею, он наткнулся на фрески, которые были впоследствии определены как росписи так называемого «храма Пальмирских богов». Это открытие произвело фурор. Покойный Брэстед сделал копии фресок, и ими живо заинтересовалась Академия надписей. Она поручила своему иностранному члену г-ну Францу Юомону провести на городище систематические раскопки, чем этот великий ученый занимался в течение двух лет, демонстрируя замечательные познания и добиваясь блестящих успехов. Он опубликовал результаты исследований в большой великолепно иллюстрированной книге, озаглавленной «Раскопки Дура-Европос». Однако раскопки г-на Кюмона продолжались всего два года. Они были возобновлены Йельским университетом в сотрудничестве с Академией надписей и вот уже десять лет ведутся среди руин Дура в тесном взаимодействии с сирийской Службой древностей и ее директорами гг. Виролло и Сейригом, при поддержке гражданских и военных властей Сирии. Раскопки ведутся под моим общим руководством; полевыми работами руководили последовательно гг. Пилле, Кларк Хопкинс и Фрэнк Браун; им помогало множество французских и американских ученых, архитекторов и художников, в особенности г-н Дюмениль дю Бюиссон, бывший содиректором в течение четырех сезонов. К сожалению, десятый полевой сезон, сезон нынешнего года, станет последним. Мы вынуждены прервать работы на неопределенное время не потому, что раскопки завершены (мы успели вскрыть только треть города), и не потому, что все проблемы Дура решены. Нерешенных проблем еще много, и каждый полевой сезон добавляет новые. Дура продолжает быть столь же многообещающей и привлекательной, как и прежде. Единственная причина приостановления раскопок весьма прозаична: полное отсутствие средств.
Раскопки показали, что Дура никогда не представляла большого значения ни с политической, ни с художественной точек зрения. Это был провинциальный город средних размеров, крепость, военная и сельскохозяйственная колония Селевкидов, затем парфянский караванный город и, наконец, римская крепость. Меня спросят, почему же в таком случае Йельский университет потратил более 300 ООО долларов на раскопки этого города и их публикацию и почему я сам, уже немолодой и обремененный многими другими занятиями, посвящаю вместе с коллегами и учениками большую часть времени этим раскопкам, изучению и классификации полученных результатов, наконец, интер¬
претации новых исторических фактов, добытых при раскопках?
Дура в настоящее время хорошо известна научному миру. Многие видные специалисты посвящают ей свои статьи, а некоторые из них называют город «Помпеями Сирийской пустыни». Полагаю, что это название полностью оправдано. Между Дура и Помпеями есть разительное сходство. Прежде всего, это удивительная сохранность развалин. Скажем, прогуливаясь вдоль стены Дура, защищающей город со стороны пустыни, ощущаешь себя на помпейской улице. Поражает, кроме того, количество, разнообразие и значительность находок. Дура предоставляет нам необычайное количество памятников из прочных материалов — камня, металлов, глины. Никакой другой город не сохранил, к примеру, столько предметов римского воинского быта. Но Дура этим не ограничилась. Она оставила нам в наследство на стенах своих храмов и частных домов настенные росписи редкой сохранности, кроме того, она дала нам огромное количество предметов из непрочных материалов: дерева, кожи, шерсти, ткани, шелка, пергамента и папируса. Отметим редкость подобных находок в других местах: только в Египте сохранились ткани античной эпохи, а также документы и книги на пергаменте и папирусе.
Однако аналогии между Помпеями и Дура этим не исчерпываются. Между ними имеются и более важные и глубокие сходства. Мы знаем, что Помпеи своим историческим развитием демонстрируют нам, как элементы греческой цивилизации были поглощены и преобразованы италийским гением и как в Италии в эллинистическую и римскую эпохи возникла новая, италийская, цивилизация. Мы называем этот феномен латинизацией или романизацией Италии. Новая италийская цивилизация постепенно распространилась по всему античному Западу и стала нашей европейской цивилизацией. Помпеи демонстрируют нам эту цивилизацию в ее развитии и расцвете в I в. по Р.Х.
Сходный феномен имел место в ту же эпоху и на Востоке. Хорошо известно, как Александр и его преемники хотели создать для своей греко-восточной империи новую, вселенскую, хотя в основе своей греческую, цивилизацию. Это им удалось. Великая цивилизация, которую мы называем эллинистической, сформировалась в греческом мире и на Ближнем Востоке. Эта цивилизация пережила эллинистические монархии. Она блистательно расцвела в восточных провинциях Римской империи и стала основой цивилизации византийской.
Но на Ближнем Востоке эта цивилизация, хотя и вселенская по характеру, никогда не была воспринята большинством населения этой части света. Противодействие этой цивилизации, эллинизаторской политике эллинистических монархий стало проявляться с III в. до Р.Х. Противодействие это было одновременно и политическим, и культурным. Путь открыла Индия, по пятам за ней последовал Иран, а после Ирана'то же произошло в семитском мире. Результатом этого стало блестящее развитие множества восточных цивилиза¬


262
Часть 1. М.И. Ростовцев и его «сирийские Помпеи»
ций, которым дали толчок непрерывные контакты с цивилизацией эллинистической. Именно таким образом возникла великая индийская цивилизация Чандра- гупты и Ашоки, о которой свидетельствует множество памятников буддийской Индии той эпохи, и чьим локальным проявлением является цивилизация Гандха- ры. Именно так сформировались многие цивилизации, которые можно назвать греко-иранскими — бактрий- ская, цивилизация сакских и пехлевийских племен, известная нам по раскопкам Таксилы, цивилизации парфян и сарматов. Тот же феномен имел место и в семитском мире: нам достаточно хорошо известны палестинская цивилизация эллинистического времени и цивилизация набатейских арабов, и можно предполагать, что то же развитие, прерванное эллинизаторской политикой Римской империи, начиналось в Сирии в позднеэллинистическую эпоху.
Несомненно, что Месопотамия сыграла свою роль в этом развитии и что и здесь в эпоху парфянского господства возникла новая цивилизация, соединившая греческие элементы с семитскими и иранскими.
Эти неовосточные цивилизации получили блестящее развитие. В Индии греко-индийская цивилизация привела к возрождению индуистской цивилизации в эпоху Гуптской империи. Известно, какой расцвет наблюдался в религиозной, интеллектуальной и художественной жизни Индии в эту эпоху. В иранском мире это время великой сасанидской цивилизации, ставшей расцветом и синтезом различных вышеназванных новоиранских цивилизаций. Нет нужды говорить об огромном влиянии, которое оказала сасанидская цивилизация на восточный и западный мир. Наконец, то же развитие мы видим и в семитском мире. Именно из греко-семитских цивилизаций Ближнего Востока возникли христианская культура Сирии и Месопотамии в эпоху поздней Римской империи и в византийскую эпоху и великолепная арабская доомейядская и омей- ядская цивилизация.
Везде важнейшим элементом этих восточных возрождений является та роль, которую играет эллинский дух. Я говорю об эллинских или эллинистических влияниях. Именно эллинский дух в эту эпоху взял реванш и вызвал к жизни фрески Аджанты в Индии, великие произведения сасанидского искусства и памятники, подобные Мшатте, мозаики большой мечети Дамаска и недавно открытые интерьеры прекрасного дворца в маленьком Каср эль-Хейре в семитском мире.
Однако постэллинистические цивилизации восточного мира эллинистической и римской эпох известны мало и плохо, особенно цивилизация Парфянской империи. Именно Дура впервые открыла нам эту странную и интересную цивилизацию. Как Помпеи, она показала нам развитие этой цивилизации и ее характерные черты в том виде, в каком они сформировались в I в. до Р.Х. — I в. по Р.Х.
Но чтобы лучше понять составляющие цивилизации, представленной нам памятниками Дура, нужно знать историю этого города. До начала систематических раскопок об этом не было известно почти ничего.
Именно раскопки предоставили нам материалы для реконструкции истории Дура, которую мы теперь знаем достаточно хорошо.
Эллинистическая эпоха. В настоящее время нам известно из многих текстов и вещественных памятников, что македонская колония Европос была основана Селевком Никатором на месте семитской (марийской или ассирийской?) крепости, чьи следы, например глиняная клинописная табличка, относящаяся к VII в., были обнаружены нами. Непосредственным основателем был один из двух восточных наместников Селевка и одновременно его родственник Никанор — возможно, тот самый, что основал Нисибин и Эдессу, два стратегически ключевых города Верхней Месопотамии. Европос, подобно Нисибину и Эдессе, была стратегическим пунктом чрезвычайной важности. Благодаря своему положению Европос была ключом к Среднему Евфрату. Через город проходила евфратская дорога, так что миновать его не было никакой возможности. Властитель города мог по своему желанию закрыть или открыть евфратский путь, связывавший Верхнюю и Нижнюю Месопотамию. Беглый взгляд на прекрасную топографическую карту окрестностей Европос, выполненную стараниями географической службы сирийской армии, не оставляет в этом никаких сомнений.
Как ключ к Среднему Евфрату Европос была естественным центром селевкидской провинции, именовавшейся Парапотамией и включавшей плодородные районы Среднего Евфрата. Расположенная в сердце арабской пустыни Европос была и естественным местом контроля за передвижениями арабских племен. Судя по всему, именно по этой причине город являлся со дня основания центром и, может быть, даже столицей Парапотамии, местопребыванием стратега этой провинции и пунктом, откуда он контролировал вассальные Селевкидам арабские племена. Эта роль Европос явствует из ее официального названия Еброла; sv Параяотаци^14 или Еирсолб^ ярсх; ’Apapiqi15 и из дошедшего до нас в одном из документов парфянской эпохи титула наместника сатрапии — стратега и в то же время арабарха. Ключ к Средней Месопотамии — возможно, столица Парапотамии, контролировавшая Аравию, — Европос должна была с самого начала быть хорошо укрепленным городом, защищенным от атак врагов, приходивших либо по евфратскому пути, либо со стороны пустыни. Именно это и демонстрирует нам история ее укреплений. Прочные стены из тесаного камня окружают город со всех сторон. Как установил г-н Кюмон, все эти стены восходят к эллинистической эпохе.
Со стороны реки нависающий над Евфратом обрыв был увенчан продолговатой эллинистической цитаделью, господствовавшей над рекой, евфратской дорогой и городом. В цитадель со стороны евфратской дороги можно было попасть через двое ворот, каждые из которых охранялись двумя мощными башнями. Внутри раскопки выявили остатки величественного дворца III в. до Р.Х. — видимо, резиденции военного намест¬


Четыре лекции М.И. Ростовцева о Дура-Европос
263
ника Парапотамии. В ту же эпоху был заложен фундамент просторных казарм. Все это свидетельствует, что Европос была задумана не как простая сельскохозяйственная колония македонских воинов, но как большая и важная крепость.
Защищенная от пустыни с юга и севера двумя глубокими вади Европос была открыта к западу, то есть к арабским районам, которые она должна была держать под контролем. Чтобы защитить крепость от нападений с этой стороны, при Селевкидах была начата постройка высокой и мощной стены с монументальными воротами. И стена, и ворота были укреплены мощными башнями. Другие, менее важные ворота защищали второстепенную дорогу, спускавшуюся по южному вади к Евфрату. Наконец, третьи ворота, столь же монументальные, сколь и первые, прикрывали въезд в город со стороны реки; они до настоящего времени не сохранились.
К сожалению, проектам Селевка и Никанора не суждено было полностью осуществиться. Стена со стороны пустыни так и не была достроена. На части этой стены вплоть до римской эпохи сохранилась временная надстройка из сырцового кирпича. Цитадель так и не была закончена, ее южные ворота не были введены в действие и не стали проезжими, а казармы даже не начали строить. У преемников Селевка были другие заботы, и они так и не исполнили его амбициозные планы (наблюдения г-на Ф. Брауна).
Город был вверен его обитателям; македонские солдаты сделали все возможное, чтобы постепенно достроить укрепления и отбить атаки своих арабских соседей.
Тем временем парфяне добились ошеломляющих успехов. После периода временного возрождения империи Селевкидов при Антиохе III и Антиохе IV парфяне начали завоевывать одну за другой селевкидские провинции. Таким образом, к 140 г. до Р.Х. они овладели Вавилонией, а вскоре и Европос стала их городом.
Похоже, что вначале парфяне пытались превратить Дура в один из опорных пунктов против последних Селевкидов, а вскоре и против римлян. Возможно, они продолжили строительство укреплений со стороны пустыни и, безусловно, использовали цитадель, которая, по всей видимости, стала резиденцией наместника прекрасной провинции Парапотамии. Так или иначе, первым их делом в Европос было разрушение внутри цитадели старого дворца селевкидского губернатора и строительство на его месте еще большего дворца в чисто иранском стиле для своего наместника.
Этот период военной оккупации Европос парфянами продлился недолго. Он включает в себя борьбу против последних Селевкидов и агрессивной политики римлян I в. по Р.Х. (походы Красса, Цезаря и Антония), вынуждавшей парфян зорко охранять границу по Евфрату.
Но с приходом к власти Августа за временем войн и битв последовал новый период мира, дипломатии и торговли. Сердечное согласие между Римской и Пар¬
фянской империями пришло на смену войнам эпохи Цезаря. Этот период мы знаем плохо, но нет сомнений в том, что Август и парфянские цари нашли друг с другом modus vivendi in расе16. И те, и другие хотели мира, и для тех, и для других важно было развитие парфяно-римской торговли.
Во время парфяно-селевкидских и парфяно-рим- ских войн начался быстрый подъем Пальмиры, города в Сирийской пустыне. Возможно, она открыла по согласованию с Аршакидами новый торговый путь или, точнее, несколько новых путей между Средним Евфратом и финикийским побережьем; пути вели со Среднего Евфрата прямо к Пальмире, а оттуда — к побережью; они были хорошо отлажены, обустроены и надежно охранялись. Дура в это время находилась уже в сфере влияния Пальмиры. Нам известно, что в 32 г. до Р.Х. пальмирцы построили в некрополе Европос храм своим богам Белу и Арсу.
Именно этот подъем Пальмиры и предопределил дальнейший характер парфяно-римских отношений. Пальмира стала большим караванным городом. Римляне и парфяне признали за ней статус перевалочного пункта их торговли и нейтрального полусамостоятель- ного государства. Оба государства доверили Пальмире охрану караванных путей в пустыне: именно пальмирские наемники под командой представителей пальмир- ской аристократии охраняли колодцы и постоялые дворы на караванных дорогах, о которых мы уже говорили. Европос извлекала из этого выгоду. Этот македонский город тоже стал караванным, зависимым от Пальмиры. Как доказывает история цитадели, там больше не было парфянского гарнизона. Новые исследования г-на Брауна на цитадели показали, что часть обрыва, подмытая Евфратом, обрушилась, унеся с собой почти весь дворец парфянского наместника, но парфяне так и не восстановили цитадель, оставив ее после этой катастрофы в состоянии разрухи и запустения.
Представляется очевидным, что Европос как одна из крепостей более не интересовала парфян. Они отдали безопасность города на откуп его обитателям и пальмирским воинам, которые вскоре построили там храм своих богов и центр своей торговли, большой фундук17.
Этот период забвения со стороны парфян и пальмирского влияния продлился долго. Политику Августа его преемники продолжали до конца II в. по Р.Х., до времени Марка Аврелия и Луция Вера, с кратким перерывом в царствование Траяна, который во время своего парфянского похода на несколько месяцев занял Европос, но вскоре сам возвратил ее парфянам. Нам известно об этом из нескольких весьма любопытных надписей.
Этот период, продлившийся примерно двести лет, стал самым спокойным, цветущим и счастливым в жизни Европос, которая в эту эпоху обрела свое древнее имя Дура, сохранив в то же время и название Европос. Дура парфянского времени уже не была крепостью. Цитадель была оставлена без внимания, укрепле¬


264
Часть 1. М.И. Ростовцев и его «сирийские Помпеи»
ния со стороны пустыни были застроены частными домами и храмами. В то же время сам город переживал замечательный расцвет. Он был перестроен снизу доверху. Были реконструированы эллинистические храмы и возведено, по крайней мере, полдюжины новых. Эллинистическую агору сменил большой восточный сук18 с сотнями лавчонок. Обогатившиеся за счет караванной торговли горожане настроили в городе настоящие дворцы. Богатые жители приносили в дар храмам в изобилии золота и серебра. Стены храмов покрывали величественные росписи, их дворы и приделы украшали каменные и бронзовые статуи, посвятительные стелы и алтари. Дура — последний пункт караванной торговли в Парфянской империи, расположенный между парфянскими караванными городами и Пальмирой, — больше не опасалась ни нападений, ни осад. Хотя и парфянская, Дура стала, подобно Пальмире, поистине нейтральным городом между Парфянской и Римской империями.
Однако этот период процветания и спокойствия был нарушен тем оборотом, какой приняла внешняя политика Рима по отношению к Парфии во второй половине II в. по Р.Х. При Марке Аврелии Римская империя решила положить конец парфянской независимости или, по крайней мере, аннексировать месопотамские провинции Парфии. Поход Луция Вера стал началом этой новой политики, первой жертвой которой пала Дура. Она была взята римлянами и превратилась в одну из крепостей нового евфратского лимеса Римской империи. В городе был размещен римский гарнизон, при этом там остался и отряд пальмирских воинов. Нам известно, что именно двое командиров этих воинов построили в 168 — 170 гг. у городских укреплений со стороны пустыни святилище Митры.
Время Марка Аврелия и Коммода было переходным. Дура в тот период не была ни военным, ни торговым городом. Конец торговой деятельности Дура положили Септимий Север и Каракалла, окончательно превратившие ее в военный город, в римский лагерь, придатком которого был собственно город. Септимий Север распознал стратегическую важность местоположения Дура. Именно он, а за ним Каракалла решили сделать из города военный опорный пункт и одну из отправных точек своих походов против Парфии. Маленький гарнизон был увеличен. Примерно треть города была очищена от жителей и преобразована в правильный римский лагерь с преторием, домом коменданта, банями для солдат, воинскими храмами (один был посвящен Митре, другой — Долихену), амфитеатром и казармами. Пальмирское воинство перестало существовать, и его место заняло новое формирование — римская когорта, рекрутировавшаяся на паль- мирской территории. Караванная торговля постепенно сменила направление. Она уже не следовала по евфратскому пути: от Пальмиры караваны двигались прямо через пустыню к Нижнему Евфрату.
Это был конец процветания Дура. Город обеднел: никакого нового строительства, никаких новых храмов, построенных богатыми горожанами, никаких
даров. Дворцы аристократов были раздроблены на части и превратились в скопления бедных маленьких домишек. Господство Рима было тяжелым — реквизиции, налоги, поставки продовольствия армии тяжелым бременем ложились на население. Даже мир уже не был гарантирован.
Дело в том, что иранцы скоро осознали, какая опасность им угрожает, и реформировали свое государство. Новая, персидская, династия потомков Сасана сменила потомков Аршака, парфянских Аршакидов. Смена произошла в царствование Александра Севера, и вскоре персидские отряды катафрактариев, клибана- риев и сагиттариев появились в пустыне в окрестностях Дура.
Жители Дура, на которых эта новая опасность произвела сильное впечатление, часто рисовали на стенах своих домов профили этих всадников.
Уже в 238 г. город мог подвергнуться осаде. Граффито, найденное в одном из частных домов, свидетельствует о том ужасе, который внушали населению Дура новые враги: «При консулах таком-то и таком-то Персия сошла на вас» (то есть на римлян). В то же время все усиливалось и римское давление на город. Римляне, понимая, что Средний Евфрат был тем мостом, по которому персы могли проникнуть в богатые сирийские провинции, приняли радикальные меры для укрепления своего limes ripae19, евфратского лимеса. Именно документы из Дура донесли до нас эти усилия римлян по реорганизации евфратского лимеса. Мы знаем, что лимес был отделен от провинции Сирия и преобразован в военный округ под командованием dux ripae2^ полководца, командовавшего военными поселениями и евфратской армией. Этот dux учредил свою резиденцию в важнейшем из пограничных постов, коим была Дура. Недавно мы обнаружили его штаб-квартиру, сочетание претория и жилого дома. Там обитал dux со своим штабом, его домочадцы и его cohors praetoria21; вокруг главной квартиры были размещены новые воинские подразделения, усилившие гарнизон Дура.
Все эти меры на деле оказались неэффективными. Политическая и социальная анархия подрывала военные силы Римской империи, и ничто не могло более остановить продвижение первых сасанидских царей Ардашира и Шапура. Дело довершил знаменитый рейд Шапура, когда он продвинулся до Антиохии, разбил в 259 г. под Эдессой римскую армию и взял в плен императора Валериана.
Именно во время этого рейда, до или после битвы при Эдессе, Шапуром была осаждена и взята Дура. Благодаря раскопкам нам хорошо известны этапы ее трагического конца. В Дура хорошо знали, что Сасани- ды предпримут усилия для взятия города, который представлял для персов большую опасность, мощное препятствие на пути их походов против Рима. Соответственно римляне приняли меры к тому, чтобы сделать крепость неприступной.
Укрепления Дура были недостаточно мощны, чтобы противостоять осадным машинам Сасанидов. Стены укрепили на парфянско-сасанидский манер. В


Четыре лекции М.И. Ростовцева о Дура-Европос
265
256 г. по Р.Х. началось строительство двух пологих насыпей снаружи и изнутри городских стен. Насыпь изнутри погребла под собой и сохранила целый квартал, все храмы и частные дома, построенные на улице, тянувшейся вдоль стен. Истинная удача для нас, археологов, поскольку мы обнаружили эти здания почти невредимыми, а среди мусора, использованного для сооружения насыпи, нашли чрезвычайно ценные предметы из хрупких материалов, о которых я говорил в начале лекции.
Но усилия dux’a по спасению Дура оказались напрасны. Вскоре персы обложили город. Взять его штурмом было невозможно: стены были крепкими, гарнизон — многочисленным. Персы прибегли к своему излюбленному приему — подкопу. Опытные саперы, они попытались подрыть самые важные части стены со стороны пустыни и одновременно проникнуть по этим подкопам в город. Первая попытка, предпринятая против башни у главных ворот, не удалась. Подрытая башня не обрушилась, а персидский подкоп наткнулся на римский контрподкоп. Во тьме подкопа разгорелся отчаянный бой. Римляне потерпели поражение, но успели завалить вход в свой подкоп, и персам пришлось отступить. Г-н Дюмениль обнаружил в подкопе десятка два скелетов римских воинов. Некоторые из них — отставшие и раненые — погибли ужасной смертью. Персы своих раненых вынесли. Только один погиб в подкопе; мы нашли его скелет с поднятой правой рукой, грозящей врагам.
Персы возобновили свои усилия и атаковали южный угол укреплений, защищавшийся мощной башней. На этот раз успех был полным. Подкоп вывел башню из строя, и правому флангу штурмовой колонны персов, не защищенному щитами, больше ничто не угрожало. Персы спокойно соорудили наклонный земляной пандус для своих осадных машин и штурмовых колонн. Римляне пытались подрыть этот пандус, но тщетно. Начался штурм, и город был взят.
Судьба захваченных городов известна. Римский гарнизон, возможно, спасся — мы об этом ничего не знаем. Но городское население было частью вырезано, частью подвергнуто насилию и продано в рабство. Сам город был частично сожжен.
После осады Дура уже не заселялась ни римлянами, ни персами. Она вновь стала нейтральной территорией, но на этот раз — нейтральной пустыней. Ее развалины занесло песком, и император Юлиан, поднимаясь по Евфрату во время своего персидского похода, охотился среди них на львов.
К жизни город вернули капитан Мэрфи, Кюмон и мы... По крайней мере в нашем и вашем воображении.
ЛЕКЦИЯ II. ДУРА-ЕВРОПОС: ТОПОГРАФИЯ И ПОСТРОЙКИ
В своей предыдущей лекции я попытался дать краткий обзор исторического развития Дура, политических и военных превратностей ее судьбы. Позвольте
мне теперь показать вам собственно город на протяжении трех последовательных периодов его существования. То, что я собираюсь сделать, — не исследование по истории архитектуры. Я не архитектор и не специалист в этой области. Мои цели и методы — чисто исторические.
Европос эллинистической эпохи известна нам плохо и мало. Вы сами увидите, что эллинистический город был снизу доверху перестроен в парфянскую эпоху. Но раскопки нижних слоев выявили характерные черты эллинистического города, и в настоящее время мы можем сформировать представление об эллинистическом периоде в жизни македонской колонии Европос.
Отметим, что судьба Европос была схожа, mutatis mutandis22, с судьбой большинства эллинистических городов Ближнего Востока. В Египте, Малой Азии и Сирии эллинистические города были почти полностью перестроены в римскую эпоху, так что целиком потеряли свой эллинистический вид. Среди немногих исключений можно вспомнить лишь Приену и Милет в Малой Азии. В Сирии предпринимались попытки выявить эллинистическую планировку таких городов, как Дамаск, Алеппо и Латакия, но реконструкция в современных городах сложна, даже если речь идет о римской эпохе, и всегда гипотетична.
В Дура мы чувствуем под ногами более твердую почву. Реконструкция общих очертаний эллинистического города вполне надежна. Городские укрепления, о которых я говорил в предыдущей лекции, никогда коренным образом не перестраивались. То же можно сказать и о планировке города: в парфянскую эпоху она изменилась лишь в некоторых деталях, а в римское время изменилась лишь часть города.
План Европос нам хорошо известен по другим эллинистическим городам. Это гипподамов план, типичный почти для всех городов, основанных или перестроенных Александром и его преемниками. Идея заключалась в том, чтобы построить правильный, разбитый на квадраты город. Они образовывались главной улицей, шедшей по прямой от въезда в город до выезда из него, от одних ворот к другим, прямыми улицами, параллельными главной, и перпендикулярными им прямыми поперечными улицами. В центре города всегда располагалась прямоугольная главная площадь — агора, политический и торговый центр полиса. Агора всегда выходила на главную улицу города. Часть прямоугольных кварталов занимали храмы, общественные здания, гимнасии, палестры, театры, остальное отводилось под частные дома. Основатели Европос строго следовали гипподамовой планировке. Главную улицу, параллельные улицы, поперечные улицы можно видеть в Европос, как и в других эллинистических городах. На двух концах главной улицы возвышаются монументальные ворота. Вади у подножья цитадели несколько меняет план, но тем не менее город предстает чисто греческим.
Последние экспедиции в Дура открыли основные городские здания. Центральная агора была недавно об¬


266
Часть 1. М.И. Ростовцев и его «сирийские Помпеи»
наружена и исследована г-ном Брауном. Ее северная часть занята тремя большими четырехугольными удлиненными зданиями, фундаменты и основания стен которых, сложенные из крупных камней, мы тщательно расчистили. К сожалению, мы не знаем назначения этих зданий. Несомненно, однако, что агора Европос была центром политической и экономической жизни города.
С противоположной стороны центральной улицы находился главный городской храм, впоследствии многократно перестроенный. Он был посвящен династическим божествам Селевкидов — Аполлону и Артемиде. Скалистое плато, образованное двумя вади и укрепленное со стороны этих вади двумя стенами, столь же красивыми, сколь и величественными, было городским акрополем. На этом плато в начале III в. был построен, а во II в. перестроен и расширен большой дом с перистилем. История этого чрезвычайно интересного здания была тщательно изучена г-ном Пирсоном. Оно очень похоже на македонские дома IV в. до Р.Х., открытые в Олинфе г-ном Дэвидом Робинсоном, и на значительно более поздние греческие перистильные дома в Помпеях, Делосе, Ольвии. Это здание, расположенное на высоком плато, господствующем над евфратской дорогой, напротив дворца цитадели — резиденции военного и гражданского наместника Парапотамии, — явно не частный дом. Весьма вероятно, что это был стратегион — официальная резиденция градоначальника, главы македонской колонии, стратега Европос. Известно несколько других стратегионов, среди которых лучше всего сохранился киренский, но он относится к иному типу.
Позади стратегиона г-н Браун обнаружил и полностью раскопал много раз перестроенный храм, восходящий, как показал автор раскопок, к эллинистическому времени. В римскую эпоху этот храм был посвящен Зевсу Величайшему. В эллинистическую эпоху его божеством, видимо, был верховный бог Александра, Селевка и Антиоха Эпифана — Зевс Олимпийский.
Несомненно, в эллинистическую эпоху Европос была чисто греческим городом. Мы пока еще не обнаружили ни частных домов этого времени, ни театра, гимнасия или палестры, но это не означает, что их в Европос не было — ведь раскопана только треть города^3.
Европос эллинистического времени нам известна лишь по реконструкции. В нашем же распоряжении — город парфянского времени, открытый в результате раскопок. От эллинистического города парфянский сохранил только укрепления и общую планировку, все остальное претерпело изменения. Все храмы и дворцы, внушительный базар-сук, все частные дома, раскопанные нами, суть либо перестройки парфянской эпохи, либо в большинстве случаев новые постройки того же времени. Римская эпоха, как мы увидим, добавила очень мало; планировка города осталась эллинистической, но общий вид Дура полностью изменился. Из эллинистического она неожиданно превратилась в восточный город странного и необычного вида.
Позвольте мне особо остановиться на этом. Мы раскопали в Дура десять больших храмов парфянской эпохи, сооруженных или перестроенных в конце I в. до Р.Х. и в два первых столетия по Р.Х. Два из этих сооружений — перестройки храмов эллинистических, восемь других — новые постройки. Римская эпоха мало что к этому добавила: два святилища чужеземцев (к ним мы еще вернемся) и три воинских храма в римском лагере. Однако ни один из десяти храмов парфянской эпохи не посвящен культу греческих божеств. Греческими иногда бывают имена богов, но сами божества — восточные. К тому же, ни один из этих храмов не является греческим по архитектуре. Все они построены по одному восточному плану, с некоторыми изменениями для того или иного храма.
Эта планировка появляется в своей первоначальной форме в самом древнем из этих храмов восточного типа — храме Атаргатис, Адониса и Хадада, самом старом восточном храме Дура. Он включает в себя квадратный двор, из которого можно попасть в расположенные вокруг маленькие помещения, и расположенные в глубине трехчастный неф (naos) и притвор (pronaos). Притвор этого храма отличается особой формой. Это маленький амфитеатр с жертвенником посередине. Сиденья в притворе, этой ступенчатой зале, были частной собственностью дам, посещавших храм (зала отводилась женщинам). Дамы позаботились о том, чтобы на сиденьях были написаны их имена и даты (не даты рождения). Все они принадлежали к аристократическим семьям Дура I в. по Р.Х. Сиденья, видимо, были наследственными. В очень маленьком нефе стояла статуя или барельефное культовое изображение. Внешние стены притвора были украшены росписями. Маленькие боковые помещения храма были либо приделами, посвященными богам, связанным с главными богами данного храма, svnnaoi theoi. либо oikoi24 для священных пиров религиозных сообществ, либо, возможно, комнатами, где проводились ночи с целью увидеть вещий сон. Были среди них и помещения, использовавшиеся жрецами храма.
Ту же планировку с некоторыми вариациями можно видеть в большинстве других крупных храмов Дура парфянской эпохи. Нет нужды их описывать. Достаточно упомянуть, что самые большие и богатые из них относятся к концу I—II вв. по Р.Х. Самыми величественными были храм Адониса и Атаргатис с большим продолговатым двором, так называемый «храм Пальмирских богов», храм Зевса Теоса, самый богатый из всех, храм гениев-покровителей Пальмиры и Дура, основанный пальмирскими купцами, и храм, совмещенный с домом, служившим этим купцам местом собраний, постоянным фундуком. Эти поздние храмы испытали греческое влияние в некоторых деталях конструкции, но их общая планировка идентична планировке описанного выше храма Атаргатис. Заслуживающая внимания особенность: в каждом храме; посвященном богине, имелся ступенчатый зал, а в храмах, посвященных богам, его не было25.


Четыре лекции М.И. Ростовцева о Дура-Европос
267
Трудно определить происхождение храмов Дура. Это не греческие храмы, они восточного происхождения. Но невозможно сказать, были ли их прототипы вавилонскими, ассирийскими, древнемесопотамскими, финикийскими или арабскими. В них можно обнаружить элементы множества типов восточных храмов. Это смешение, архитектурное koivii, синтез различных восточных составляющих. Короче говоря, это sui gene- ris26 новый тип, которого нет нигде за пределами Дура. Только углубленное исследование позволило бы уточнить данное утверждение, но подобное исследование еще не проводилось.
Судьба общественных зданий эллинистической эпохи нам не известна. Я уже говорил, что эллинистический дворец наместника в цитадели был во II в. до Р.Х. заменен парфянским дворцом иранского типа с тремя типичными айванами, которые можно видеть в Ашшуре парфянской эпохи и во дворце Хатры того же времени. Мы знаем, что такой же была в конце I в. по Р.Х. и участь стратегиона. Он был обновлен и расширен и превратился в большой роскошный дом месопотамского типа. Наконец, часть агоры была занята под частные дома, а другая часть преобразована в восточный сук, скопление улочек, главная из которых была обрамлена галереями. На эти улочки выходили сотни лавчонок, хорошо известных по базарам того же типа, составляющим одну из характерных особенностей восточных городов. Сук Дура представляет особый интерес, поскольку это единственный дошедший до нас восточный базар эллинистической и римской эпох.
Частные дома, открытые в Дура, относятся, подобно религиозным и общественным зданиям, к особому, чисто восточному типу, который до сих пор существует в Месопотамии. Разумеется, македонские колонисты восприняли его не сразу после того, как обосновались в Дура. Они, наверняка, строили себе и своим семьям дома греческого или македонского типа, но никаких следов от них до нас не дошло. Все дома, выявленные при раскопках, — и огромные роскошные, в которых жила аристократия и плутократия парфянской эпохи, и дома зажиточных горожан, и скромные жилища, где обреталось неимущее население Дура, — были построены по единому восточному плану, совпадавшему во всех деталях. Дома в Дура, будь то большие или маленькие, всегда имели один и тот же вид. У дома обязательно был двор с боковым входом. Двор окружали просторные и маленькие комнаты. Самая большая из них — продолговатая гостиная, диван современных месопотамских домов, с расположенными вдоль стен деревянными или каменными скамьями, покрытыми циновками или коврами. В домах побогаче имеется два или три дивана. По обеим сторонам каждого дивана обычно комнаты поменьше. В одном из углов дома расположены кухня и лестница, ведущая на плоскую крышу, где обитатели искали солнца зимой и прохлады летом. Даже среди роскошных домов мы обнаружили очень мало двухэтажных27. Иногда на крышах сооружали постройки: каменные,
деревянные или из более легких материалов — тростника, циновок и т.п.
В роскошных домах было два или три двора: один — для мужчин, другой, haremlik, — для женщин и третий — для конюшен и погребов. В домах поменьше не было ни бань, ни отхожих мест — для нужд семьи было достаточно дыры в середине двора. В роскошных домах иногда имелись баня и туалет.
Не менее богатым и внушительным, чем город живых, был некрополь — город мертвых. Тщательные специальные исследования, проведенные на некрополе Дура членом нашей экспедиции г-ном Толлем, позволили проследить историю некрополя и реконструировать могилы и надгробные памятники. Погребальные памятники членов влиятельных и богатых семей Дура, то есть частично и представителей македонской аристократии, имеют весьма своеобразный вид, встречающийся только в Двуречье и в Сирийской пустыне и хорошо нам знакомый по развалинам Пальмиры. Это большие погребальные башни. Башни Дура не идентичны башням Пальмиры, они грандиознее, массивнее и архаичнее пальмирских и, несомненно, являют собой более древний тип. Ни одна из башен Дура не сохранилась в целости, но нам удалось обнаружить одну, опрокинутую землетрясением; ее фасад сохранился полностью. Как и проблема храмов и частных домов, проблема погребальных башен до сих пор остается загадкой. Откуда они пошли? Каково их происхождение? Почему они ограничены областью Средней Месопотамии? Ясно только одно: их изобрели не в Пальмире. Сразу же приходит на ум иранский мир: не обязаны ли они своим происхождением «башням молчания», до сих пор существующим в Бомбее?28
В парфянскую эпоху Дура представляла собой довольно странный вид. С одной стороны — греческие планировка и укрепления, широкие и прямые улицы, греческие колоннады на главных улицах, с другой — храмы, дома, лавочки и базары чисто восточного типа, без растительности, без цветов и деревьев, с одинаковыми плоскими крышами.
Масштабная эволюция города — феномен, имеющий большое историческое значение. Во II в. до Р.Х. Дура была чисто греческим городом. В середине I в. до Р.Х. она стала городом чисто восточным. Греческие храмы, рынки и дома были разрушены, и на их фундаментах поднялись постройки нового, восточного типа. Эти здания никоим образом не связаны с греческим типом, они являются скорее отрицательной на него реакцией. Никакого перехода, почти мгновенная смена.
Как объяснить эту смену? Можем ли мы сказать, что она произошла под давлением парфянских властей? Утверждать этого мы не можем. Греческие храмы не были срыты и перестроены стараниями парфян — это нам хорошо известно. Перемена произошла по воле самих горожан Дура и в первую очередь — благодаря усилиям господствующего класса, аристократии, македонских колонистов. Эти македоняне в парфянскую эпоху были так же горды своим происхождением и своей греческой культурой, как и в эпоху эллинисти¬


268
Часть 1. М.И. Ростовцев и его «сирийские Помпеи»
ческую. Только они были жителями Европос, семитам же приходилось довольствоваться званием жителей Дура. Только македоняне управляли городом в соответствии с чисто греческими установлениями. Они носили македонские и греческие имена, говорили и писали на чистейшем греческом, давали своим детям греческое образование, их официальная религия была греческой, их законы тоже, их договоры писались по-гречески, их судьи были греками.
Тем не менее именно они перестраивали город по восточной моде, строили восточные дома для своих новых богов, а для себя перенимали одежды, украшения, весь образ жизни жителей Востока и заключали брачные союзы с их семитскими соседями, возможно, столь же богатыми, сколь они сами.
Отметим, например, что именно представитель македонской аристократии Конон около 70 г. по Р.Х. заказал часть фресок так называемого «храма Пальмирских богов», фресок, как мы увидим ниже, чисто восточных. Отметим также, что те же македонские аристократы оставили немало посвящений восточным богам. Вспомним, наконец, что сиденья в храмах восточных богинь были в I в. по Р.Х. заняты почти исключительно женщинами, сестрами и дочерьми проживавших в Европос македонян, которые часто носили греческие имена и, видимо, происходили не от смешанных македоно-семитских браков, но от чисто македонских брачных союзов.
Какой контраст и какое смешение! Но в этом смешении именно греческий элемент клонился к закату, а восточный, полный жизни, был на подъеме. Этот подъем породил формирование нового склада ума и новой культуры, которые мы должны называть месопотамскими и в которых мы в изобилии обнаруживаем семитские элементы, смешанные с греческими и иранскими.
Важные изменения внесли в общий облик Дура римляне. Не потому, что они много строили в части города, не занятой их солдатами. Здесь изменения были минимальными. Несколько перестроенных храмов и частных домов, может быть, два новых рынка — вот и все, что соорудили римляне в гражданской части города. Основным внесенным римлянами изменением было то, о чем я говорил в предыдущей лекции. Город потерял свою индивидуальность, свою свободу, если употребить этот несколько двусмысленный термин. В греческую и парфянскую эпохи Европос была греческим полисом, городом солдат-граждан и граждан-сол- дат, body politic, как говорят англичане. Он подчинялся селевкидским или аршакидским царям и их наместникам, время от времени в городе стоял македонский или парфянский гарнизон, действовало подразделение пальмирской милиции. Но город никогда не переставал быть полисом, свободной ячейкой, группой привилегированных лиц среди восточных подданных Селев- кидов и Аршакидов.
Римляне не изменили конституцию Дура. Официально она продолжала оставаться полисом, получила от римлян почетные звания муниципия и затем рим¬
ской колонии, сохранила свою консттуцию. Но на деле жизненный центр сместился, переместившись из города в гарнизонный лагерь, резиденцию части императорской армии, хорошо организованного корпуса чужеземцев, которые были хозяевами и вели себя как таковые. Верно, что эти римские офицеры и солдаты были, по преимуществу, детьми Сирии, рожденными в городах и деревнях Месопотамии. Но как группа, как воинский корпус они были чужеземцами, жившими собственной жизнью, чей склад ума коренным образом отличался от склада ума гражданского населения.
Эти изменения отразились и на внешнем виде города в римскую эпоху. Четверть, даже треть города была теперь занята римским лагерем, где обитали только военные. Большинство сооружений, имевшихся там до строительства лагеря, было разрушено, другие были перестроены и превращены в казармы. Даже храмы были частично разрушены. Избежали этого только «храм Пальмирских богов» и храм Артемиды Аззанатконы: первый потому, что его божеством стал один из богов римской армии, Аврелианов Sol Invic- tus29, а второй — по неизвестным причинам. Следует, однако, отметить, что в римскую эпоху многие помещения этого храма были заняты военными службами. Храм стал пристройкой к преторию. Построенный римлянами лагерь отделялся от остальной части города кирпичной стеной, возведенной солдатами. В центре его возвышались большой преторий и дом командующего. Большая улица с галереями вела к преторию и расширялась на запад, превращаясь в campus exercita- toriusA Марсово поле. На восточной оконечности этой улицы находились роскошные бани, а дальше на восток — еще одни. Воинские храмы сменили храмы парфянской эпохи: на Марсово поле выходил храм Митры с красивыми росписями, храмы Митры и Долихена были построены на противоположных концах лагеря. Они, бесспорно, были не единственными воинскими храмами в лагере. Рядом с цитаделью мы обнаружили воинскую молельню, возможно, посвященную императорскому культу. В лагере наверняка должны были существовать и другие храмы, и они непременно будут обнаружены, когда лагерь раскопают полностью (для этого нам не хватило времени). В середине III в. лагерь был расширен и приобрел еще более величественный вид. Около Долихенеума был построен для нового военачальника, dux ripae. еще один преторий, больше и роскошнее прежнего. То было величественное здание, которому я не нахожу аналогий в других римских лагерях. Большой двор с молельней императоров и воинских богов образовывали перед ним внушительное преддверие. Это был, видимо, campus exercitorius стражи и штаб-квартиры dux ripae. Другой двор был окружен служебными и оружейными помещениями, а также конюшнями. Позади этого второго двора находилась повернутая к Евфрату и северному рву анфилада комнат, богато украшенных фресками. Они выходили на красивую террасу с прекрасным видом на обрыв, пустыню и Евфрат. Эти комнаты были, без сомнения, жилищем dux’a. Центральная комната с апсидой, боль¬


Четыре лекции М.И. Ростовцева о Дура-Европос
269
шой oecus31, служила, видимо, приемной залой и залом заседаний суда и в то же время — небольшим театром или одеоном резиденции. В соседней маленькой комнате мы обнаружили множество надписей на стенах, сделанных актерами, мимами, рабами и слугами dux’a32.
Такой была Дура римской эпохи, красноречивый символ Римской империи, ее воинственного характера и политики, которая была иной в замиренных провинциях.
Такова вкратце история Дура. Греческая вначале, она стала городом sui generis, но городом восточным почти во всех характерных чертах. Его общий облик не изменился и под властью Рима, если не считать механического, а не органичного, добавления римского лагеря, который мог с тем же успехом находиться на берегах Рейна или Дуная, в алжирской пустыне или в болотах на севере Британии.
Этот город до конца оставался восточным городом особого и своеобразного типа, отражающим новые жизнь и культуру, новый образ мыслей, который мы за неимением лучшего назвали месопотамским и который, быть может, характеризует культуру значительной части Парфянской империи. Этой культуре была суждена долгая жизнь, и следы ее обнаруживаются в Двуречье в византийскую и арабскую эпохи и даже в новое и новейшее время.
ЛЕКЦИЯ III.
ДУРА-ЕВРОПОС И ЕЕ РЕЛИГИОЗНОЕ И СВЕТСКОЕ ИСКУССТВО
В предыдущих лекциях я изложил вам то, что мы знаем об истории и общем облике Дура. Теперь настала очередь сложной проблемы, какую представляет собой искусство этого города.
Дура никогда не была и не могла быть крупным центром искусства, но ее жителей можно считать большими ценителями искусства. Стены местных храмов были расписаны фресками, а наосы и пронаосы украшены культовыми статуями и барельефами. Нередко встречались и вотивные статуи. Во дворах и приделах храмов стояли вотивные стелы и алтари, украшенные барельефами. Жилища зажиточных горожан также были украшены стенописью и скульптурами, а во многих зданиях даже потолки, сделанные из образующих кессоны плиток, были покрыты росписью. Все эти произведения живописи и скульптуры были созданы художниками, которые, гордясь своим ремеслом, охотно подписывали свои творения. Хватало и дилетантов, чьи настенные рисунки, вырезанные или нанесенные краской, отражают религиозное и светское искусство той эпохи, а иногда воспроизводят бытовые сценки.
В Дура, как и в прочих центрах античного мира, искусство в первую очередь служило религии, и для того, чтобы как следует его понять, необходимо знать, какой была религия Дура. Задача эта не столь уж сложна, ибо источники наших знаний на этот счет весьма
многочисленны. Нам известны имена божеств, которым были посвящены главные храмы города; у нас есть длинный список посвящений божествам пантеона Дура, наконец, мы знаем сотни теофорных имен. Таким образом, мы хорошо знаем местный пантеон и имена богов, которым поклонялись в Дура. К тому же папирусы и пергаменты, убранство храмов, обнаруженные в больших количествах священные предметы открывают нам множество черт культа, отправлявшегося в храмах Дура. Изучение этих документов оставляет впечатление хаоса и царившей в религиозной жизни города анархии. В Дура почитались, или по крайней мере были известны, греческие и римские, семитские и иранские, анатолийские и иногда даже египетские боги и богини. Свои адепты были даже у иудаизма и христианства. Но если посмотреть поближе, становится ясно, что хаос этот кажущийся. Греческая религия была в парфянскую и римскую эпохи всего лишь пережитком, о чем мы уже говорили. Греческие имена различных божеств — не что иное, как камуфляж. Это греческое отождествление, interpretatio graeca восточных божеств, предпринятое семитизированны- ми греками и эллинизированными семитами. Культ римских божеств и воинских божеств восточного происхождения отправлялся только в армии и не играл никакой роли за пределами римского лагеря. Иранская религия в Дура так и не укоренилась. У иудаизма и христианства среди жителей города было лишь весьма ограниченное число приверженцев.
Религия населения Дура была семитской. Но и здесь наблюдался хаос. Семитские божества сильно различаются по происхождению и природе. Мы встречаем эламских и вавилонских (Нанайя и Бел), сирийских и анатолийских (Атаргатис, Хадад), месопотамских (Афлад, Аззанаткона), арабских (Арсу), пальмирских (Баалшамин, Малакбел, Ярибол, Аглибол), финикийских (Адонис) богов и богинь. Я упоминаю лишь тех из них, кого почитали в храмах и чьи имена были установлены в результате раскопок, но существовали и другие.
Но и это впечатление обманчиво, поскольку в этом хаосе наблюдалось единство, хорошо понятное грекам. Крупнейшие храмы Дура были построены для двух основных богов: того, кого греки именовали Зевсом — богом неба, господином мира, и кого отождествляли не только с Зевсом, но и с Ахурамаздой; и того, кого греки называли Артемидой — верховной богиней женщин, богиней производительных сил и рождения. Из десяти раскопанных нами крупных храмов четыре были посвящены Зевсу, верховному божеству (Zeus Megistos, Zeus Theos, Zeus Kyrios и просто Зевс), и три — великой богине. Отметим, что храм гениев-по- кровителей Пальмиры и Дура, восьмой крупный храм, был в действительности храмом верховного божества, возможно, Баалшамина, или Зевса Олимпийского — греческого варианта этого бога, и Атаргатис. Что же касается божества девятого крупного храма, то им был Афлад, сын Хадада. Адонис в десятом храме предстает вместе с Атаргатис, своей сестрой и супругой, которой


270
Часть 1. М.И. Ростовцев и его «сирийские Помпеи»
он отводит в своем храме, как и в храме, посвященном самой Атаргатис, почетное место. Мы знаем об этом из надписи краской в храме Атаргатис. Троица, почитавшаяся в одном из приделов этого храма — а именно в приделе трех баз, — состояла, по-видимому, из Атаргатис, Хадада и Адониса. Наконец, арабский бог Арсу разделяет свой храм с Зевсом Величайшим, при котором выполняет роль служки.
Таким образом, на самом деле хаоса не существует, религия Дура хаотична только с виду. Здесь преобладает солярный генотеизм, так хорошо нам известный по работам г-на Кюмона. В религии, как и в архитектуре, Парфянская империя создала для своего разнородного населения койне — общую религию, не отвергнутую греками и воспринятую многими иранцами.
Для обслуживания этой религии было создано искусство новое и странное, искусство составное, синтезировавшее составляющие его элементы, и оно заслуживает изучения. Этот феномен не должен нас удивлять. Эллинистическая и римская эпохи были периодом повышенной религиозности и религиозных поисков. Реформировались старые религии и создавались новые. Было ли это отчасти результатом контакта с греческим миром? Вспомним буддизм в Индии, так называемые религии мистерий в эллинистическом и римском мире, реформированный иудаизм, христианство. Все эти религии старались поставить себе на службу местное искусство. Вспомним о буддийском искусстве и его творениях. Не забудем об эллинистическом и восточном искусстве на службе у митраизма. На следующей лекции мы поговорим о первых шагах иудейского и христианского искусства.
Религиозное искусство в Дура представлено прежде всего росписями храмов. За некоторыми исключениями, во всех храмах Дура были свои наосы и пронаосы. украшенные изнутри, а часто и снаружи, стенописью религиозного характера. Впечатление, производимое этими храмами и их рисунками, до некоторой степени похоже на впечатление от древних и современных христианских — католических и православных — церквей.
Значительные фрагменты этого оформления уцелели во многих храмах Дура. Лучше всего сохранились росписи, открытые капитаном Мэрфи и изученные Брэстедом и Кюмоном. Это религиозная стенопись храма Зевса, или так называемого «храма Пальмирских богов». Недавние открытия дополнили то, что было сделано Мэрфи и Кюмоном. Сотни фрагментов стенописи, найденные в храмах Зевса Теоса, Афлада, Адониса, Атаргатис, Пальмирских богов (в центре города), в святилище больших ворот, позволяют реконструировать росписи, украшавшие некогда стены этих храмов. Позвольте мне дать вам общее описание росписей так называемого «храма Пальмирских богов», мастерски изученных г-ном Кюмоном в его недавно опубликованном труде33.
Я говорю «так называемый "храм Пальмирских богов"», поскольку фрески этого храма и несколько найденных там надписей доказывают, что он был по¬
священ верховному божеству неба, которое греки называли Зевсом (восточное имя этого божества нам неизвестно), и что пальмирские боги были всего-навсего «сожителями» этого божества, «synnaoi theoi».
Все стены наоса и пронаоса этого храма были покрыты росписями. Большая фреска на задней стене наоса была культовым изображением. Она занимает все пространство над храмовой нишей, в которой находилось скульптурное изображение. От этой главной росписи сохранились лишь жалкие фрагменты. Новые открытия в храме Зевса Теоса подкрепляют интерпретацию этой фрески, данную г-ном Кюмоном. Центр стены занимает огромное изображение во весь рост некоего бога в иранском одеянии. Этот бог и его спутники изображены стоящими на вершине горы. На сохранившихся фрагментах видна небольшая лошадь и, возможно, колесо, что указывает на присутствие колесницы. Слева от нее видны двое богов-помощников или двое поклоняющихся божеству. Справа от нее, возможно, находились и другие адораторы. Росписи боковых стен наоса образуют два расположенных один над другим пояса. Сохранилась только южная стена. Ее нижний пояс изображает знаменитую сцену жертвоприношения Конона, которому помогают два жреца и члены его семьи, жертвоприношения верховному богу святилища. Нет необходимости описывать эту картину. Второй пояс изображал аналогичную сцену. На внешней стороне южного пилона дверей, ведущих из пронаоса в наос, изображен одинокий жрец. Таким же образом обстоит дело со стенами пронаоса. Южная стена разделена на три пояса. На нижнем росписей не было. Второй и третий поясы изображают сцены жертвоприношения, наподобие жертвоприношения Конона; жертвователи там также приносили жертву верховному богу храма. Северная стена была отведена сценам жертвоприношений для svnnaoi theoi верховного бога. Одна из этих сцен изображает поклонение некоей богине, другая — триаду пальмирских богов и двух Фортун: пальмирскую и дурскую; это знаменитая сцена с трибуном Теренцием, метрическую эпитафию которого мы нашли в одном из частных домов Дура. Тем же пальмирским богам поклоняются в боковом помещении двора иранский евнух и некий сенатор (пальмирский или дурский?). Наконец, на внутренней поверхности восточной стены пронаоса изображена мифологическая сцена.
Таким образом, можно составить представление о порядке, в котором расположены росписи: господствующее положение занимает божество храма, вокруг него представлены сцены жертвоприношений данному божеству и его svnnaoi theoi. а также мифологические сцены. Не все из этих дополнительных росписей датируются одним и тем же временем, и выполнены они разными художниками. Рисовались они постепенно по заказу богатых дарителей. Древнейшей является культовая роспись, восходящая к I в. по Р.Х. За ней следуют отличающиеся по стилю росписи боковых стен наоса, которые должны относиться приблизительно к 70 г. н.э. Росписи пронаоса выполнены позже и в ином


Четыре лекции М.И. Ростовцева о Дура-Европос
271
стиле. Сцена жертвоприношения трибуна и мифологическая сцена — наиболее поздние, они датируются III в. по Р.Х.
То же расположение росписей, те же сюжеты и та же композиция этих сюжетов наблюдаются и в других храмах Дура, таких, как храм Зевса Теоса и храм Адониса и Атаргатис34.
В системе оформления храмов Дура так же, как и в христианских церквях, наблюдается определенная традиция. В Дура расположение и композиция росписей не меняются. И не только в Дура: то же наблюдается в Пальмире, следы этой традиции мы видим в Восточной Месопотамии и даже в Гандхаре. Эта традиция — не дурского происхождения. Когда дурские художники I в. до Р.Х. — I в. по Р.Х. начали украшать стены новых (восточных по характеру) храмов города, у них имелись в качестве образцов уже ставшие традиционными прототипы.
Остается самый трудноразрешимый вопрос — о стиле религиозных росписей Дура. Проблема эта весьма сложна. Я не претендую на ее решение, но мне хотелось бы поделиться с вами некоторыми соображениями на сей счет, которые, быть может, покажутся вам достойными внимания. В первую очередь: можно ли говорить о стиле, присущем религиозным росписям Дура? Не являются ли они произведениями примитивного варварского искусства, выродившегося искусства, с грехом пополам воспринявшего традиционные мотивы? Я так не думаю. Наивные, детские, плохо исполненные росписи Дура обладают собственным стилем, новым и заслуживающим интереса. Эти росписи называют греко-сирийскими. Разумеется, они сохранили следы влияния греческого искусства. Архитектурный фон, неуклюже заимствованный в росписях Конона и росписях пронаоса, плохо понятый и воспроизведенный, складки одежды и некоторые жесты фигур, их движения идут от греческого искусства, и в этом нет ничего удивительного. Художники храмов Дура пришли на смену греческим мастерам, они жили в эллинистической атмосфере, и произведения греческого искусства были им знакомы. Но, заимствуя у своих греческих коллег определенные мотивы и технические приемы, они их глубоко изменили, стилизовали на свой манер и включили в свой стиль, который не только не был греческим, но даже представлял собой его отрицание, противодействие ему.
Вглядитесь внимательно во фреску жертвоприношения Конона. Она не изображает живых людей в действии, движении. Мы не находим в ней воспроизведения живых тел, игры складок одежд. Все в этих росписях сглажено, все стилизовано. Это «картины по памяти», рисованные силуэты, неподвижные, застывшие, ригидные, ритуальные35. Это невозможно объяснить невежеством художников, их неуклюжими и неловкими поисками. Нарисовать фигуру в профиль не труднее, чем в фас, может быть, даже легче. Оригиналов в греческом и восточном искусстве было предостаточно. Нет, это не невежество, а традиция и условность. Разве по незнанию художники Дура никогда не пытались на¬
писать портрет, тогда как их греческие и римские собратья, например в Пальмире, пытались это сделать и не без успеха? То же касается и ритуально-условного расположения фигур. Те же художники Дура преуспели в области восточного веризма: они могли искусно воспроизводить в деталях и ярких красках все особенности одежд, украшений и предметов культа. «Last but not least» — культовые изображения и сцены жертвоприношений, выполненные художниками Дура, и в самом деле проникнуты ритуальной скованностью, безжизненны и неподвижны, но всмотритесь в лица. Именно в этих лицах, типичных и индивидуальных, мы видим жизнь, отличную от телесной, жизнь души, духовную жизнь. Воодушевление и религиозное рвение оживляют эти лица и освещают их красотой, отличной от красоты греческих изображений, той красотой, что чуть позже расцветет в буддийской Индии эпохи Гуптов в изображениях Будды, в византийском и русском искусстве, в ликах пророков, святых и пр.
Углубленное изучение религиозной скульптуры Дура во многих отношениях расширило и дополнило бы нарисованную мной картину религиозного искусства Дура. К сожалению, у меня нет времени, чтобы подробно рассмотреть проблему скульптуры. Анализируя живопись, я отметил ее наиболее яркие черты и не буду к этому возвращаться. Они повторяются в большинстве скульптур Дура. К тому же композиция найденных здесь культовых барельефов, заменявших и дополнявших в некоторых храмах живописные изображения, в точности соответствует композиции росписей.
Но скульптура позволяет нам предпринять более углубленный анализ стиля религиозного искусства Дура. Мы уже отметили в стиле религиозных росписей определенные элементы греческого и негреческого происхождения. Что касается этих последних, то, как бы они ни преобладали, определить место их происхождения очень трудно. На Ближнем Востоке сохранилось мало произведений живописного искусства, современных росписям Дура. Все, что можно о них сказать, не рискуя совершить ошибку, это то, что характерные черты стенописи Дура прослеживаются в стенописи Ближнего Востока, как более ранней, так и более поздней, чем росписи Дура. Ни одна из этих черт не может считаться характерной исключительно для какой-то одной школы восточной стенописи: вавилонской, ассирийской, финикийской или анатолийской, — если иметь в виду более древние эпохи, — и сасанидской, индийской и индо-сасанидской, — если иметь в виду более позднее время. Я, разумеется, говорю исключительно о стиле. Что же касается чисто вещественных археологических черт (костюм, формы предметов культа, украшения), в них можно распознать греческие элементы и отделить их от куда более многочисленных восточных — иранских, семитских, пальмирских. Эти детали отражают культуру Дура в целом, но не дают решающего критерия по части стиля.


272
Часть 1. М.И. Ростовцев и его «сирийские Помпеи»
С этой точки зрения скульптура куда более поучительна, чем росписи. Изучая ее, можно заметить в стиле скульптурных изображений не только общие для Востока черты, о которых мы уже говорили, но и черты особые, типичные для скульптуры того времени из различных регионов Востока. Я могу привести лишь несколько примеров скульптурных изображений из Дура, но у меня нет времени продемонстрировать вам памятники, вдохновившие эти произведения. Рассмотрим две головы культовых статуй, найденных в Дура36. Черты их в общем те же, что и в росписях. Тем не менее в них заметны стилистические особенности, восходящие к более древней эпохе и обнаруживающиеся в одном из семитских регионов, а именно в Северной Сирии и сопредельных областях Анатолии. Изучая вблизи барельеф Афлада, поражаешься сходству между трактовкой головы этого божества и грекоиранскими изображениями на монетах древних Арша- кидов, с одной стороны, и современных памятникам Дура греко-иранских скульптур из Нимруд-Дага в Коммагене, с другой. Культовый барельеф из храма Атаргатис находит многочисленные параллели в туземной скульптуре Сирии, тогда как стела Артемиды Аззанатконы — греко-сирийская. Барельеф Зевса Кириоса — чисто пальмирский. Он заставляет нас прочувствовать мягкую и нежную духовность, которая так хорошо согласуется с концепцией доброго и милосердного бога, господствовавшей в религиозных идеях Пальмиры. Пальмирской является и голова Атаргатис из храма Адониса. Наконец, бог верхом на верблюде отражает сухой и грубоватый стиль Южной Аравии.
Эти наблюдения могут оказаться полезными для того, чтобы лучше понять стиль религиозного искусства Дура и всего ее региона, который мы называем Месопотамией за неимением более точного термина. Мы имеем дело не с упрощенным и варваризованным греческим стилем. Греческие элементы играют в нем второстепенную роль. Кроме того, Дура не оставила нам ни одного памятника, который мог бы указывать на переход от древнегреческого искусства к искусству новому. Это новое искусство внезапно появляется в I в. до Р.Х. — I в. по Р.Х. и становится принятым и даже излюбленным среди македонян Дура. Это не искусство, привитое семитским горожанам македонской аристократией. Конон, родившийся в начале I в. по Р.Х., не доверил греческому художнику писать сцену жертвоприношения ирано-семитскому Зевсу, которому поклонялся, а обратился к художнику новой школы. Из этого следует, что рассматриваемое искусство не было создано в Дура семитизированными греческими художниками или семитскими художниками, воспитанными в греческих школах. Это чисто восточное искусство, рожденное в эллинистической обстановке, искусство разнородное. Его археологический фон представляет собой сплав греческих, иранских, семитских и анатолийских элементов. То же касается и его стиля — естественного смешения различных элементов искусства Ближнего Востока, своего рода койне, соответст¬
вовавшего менталитету населения Парфянской империи, которое было разнородным и космополитичным. Он прекрасно соответствовал господствующим идеям религии того времени, о которой мы говорили. Позвольте мне мимоходом заметить, что аналогичный феномен наблюдался в ту же эпоху и в Индии. Скульптуры древнейших ступ буддийской Индии времен Ашоки и его преемников представляют собой то же смешение греческих и иранских элементов и художественных традиций, лежавших в основе индуистского искусства эпохи Александра и его преемников. Как и скульптура и росписи Дура, расписная скульптура ступ в композициях человеческих фигур являет собой смешение утонченного орнаментального искусства и искусства наивного и примитивного. Таким образом, тенденция изображать фигуры спереди (хотя художники Бхархута и Санчи были бы в состоянии изобразить их и со спины, и в три четверти, и в профиль), отсутствие «портретов», единообразие лиц, примитивное группирование масс бросаются в глаза.
Светское искусство Дура документировано хуже, чем культовое. Тем не менее у нас имеются некоторые фрагменты светских росписей, заслуживающие демонстрации и изучения. Это в первую очередь росписи, составлявшие один из фризов приемного зала в одном из частных городских домов. Имеются также две росписи митреума и множество любительских рисунков, нарисованных или нацарапанных на штукатурке стен многих домов и религиозных зданий. Наконец, упомяну большую композицию, которую я считаю творением протосасанидского художника, роспись, украшавшую стену одного из домов, который, по-видимому, в течение короткого времени после падения Дура занимали сасанидские солдаты.
В этих росписях обнаруживаются традиционные мотивы восточного светского искусства: битва, охота, пир. Манера трактовки сюжетов аналогична манере са- санидского искусства.
Фриз из вышеупомянутого частного дома был изготовлен для изображенных на нем пальмирцев двумя художниками, пальмирцем и евреем (Фома Баррийя, согласно чтению надписи г-ном Дюменилем); он датируется 195 г. по Р.Х. и демонстрирует ряд сцен: сцены священной или поминальной трапезы, разделенные на секции, и сцену охоты, отделенную от сцены трапезы фигурой заупокойного Эроса. Все эти сцены выполнены в дурском стиле37. Те же ритуальность и неподвижность в сцене пира, те же схематизм и линейность, то же единообразие лиц, которые должны были быть портретными, та же стилистическая трактовка костюма и т.п. Сцена охоты с охотником, нарисованным спереди, имеет важные особенности. Она должна продемонстрировать нам эпизод, полный движения. Но вы видите, что движение это... застывшее. Оно не списано с натуры, но скопировано с более древних оригиналов, оно стилизовано, «обездвижено», если можно так выразиться. Оригиналы эти обнаружить нетрудно. Онагров, на которых охотится Болазей на своем иранском


Четыре лекции М.И. Ростовцева о Дура-Европос
273
скакуне, мы можем видеть на знаменитом фризе эпохи Ашшурбанипала, выставленном в Британском музее. Возможно, этот мотив восходит к очень древней эпохе, и, прежде чем появиться на росписи Болазея, он прошел через иранское искусство.
Сцена охоты воспроизведена также в двух росписях митреума Дура, относящихся примерно к 230 г. по Р.Х. Митра изображен дурским художником (отметим фронтальность изображения), охотящимся в лесу на диких зверей с помощью своих верных спутников — змея и льва. Сцена охоты выполнена в той же манере, что и сцены, украшавшие знаменитые серебряные блюда сасанидской эпохи, прекрасный образец которых можно найти в Кабинете медалей38. Настенные рисунки отражают аналогичные оригиналы. Отметим сцену охоты на кабана, дорогую сердцу сасанидских художников, и изображение оленя, преследуемого охотником.
Укажем еще на одну особенность этих сцен. Все они должны изображать эпизоды, полные движения. Несущиеся стремительно всадники, бегущие перепуганные звери. Но и здесь движение «обездвижено», оно производит впечатление моментальной фотографии. Отметьте также, что для того, чтобы создать впечатление стремительного движения, художники Дура прибегали к одному и тому же приему. Они изображали охотничьих скакунов и бегущих животных в позе «летящего галопа». Отдельные фигуры парфянских и сасанидских всадников в боевой позе, очень частые среди граффити и дипинти Дура, показывают, что среди оригиналов, которыми пользовались художники, имелись сцены сражений. Данная гипотеза подтверждается уже упомянутой сасанидской картиной сражения, изображенной на стене приемного зала одного из частных домов Дура. Эта битва (возможно, эдесская битва Шапура) — прекрасная иллюстрация к описаниям сражений в «Шах-намэ», предтеча сцен сражений, которые рисуют миниатюры иллюстрированных персидских рукописей. Это не сражение отрядов, не смешение масс, где одни выступают против других, а ряд поединков между парами сражающихся: слева — колоссальные фигуры царя и его царственного противника, справа — сасанидские «герои», возможно, члены царского дома, сражающиеся с римскими всадниками. Сцены битвы дополняет ряд персонажей, восседающих на ложах и, вероятно, изображающих богов-на- блюдателей. Повсюду мы видим ту же тенденцию изображать стремительное движение и то же средство для создания впечатления оного — прыжок на полном скаку.
Таковы примеры светского искусства эллинистической и римской эпох в Дура. Откуда идет это искусство, каковы его истоки? Оно унаследовано сасанид- скими художниками, отражает идеи и изображает сюжеты, дорогие сердцу иранцев. Это говорит в пользу предположения о том, что художники Дура работали под влиянием иранского искусства, светского искусства Парфянской империи, новоиранского искусства, об¬
разец которого дает нам наскальная скульптура битвы Готарза с Вононом.
Эта гипотеза превращается в уверенность, если принять во внимание, что те же сюжеты и та же манера трактовки этих сюжетов, включая мотив «летящего галопа», встречаются в греко-персидском искусстве до эпохи Александра, в V—IV вв. до Р.Х. Образцы этого искусства мы видим в Малой Азии, особенно в Ликии (барельефы надгробных памятников и несколько стел), в Южной России (некоторые кубанские бронзы) и на камнях с высеченными изображениями, условно называемыми греко-персидскими, происхождение которых неизвестно. Мы также видим его следы в наскальных скульптурах Енисея и Сибири в целом, в ажурных золотых рельефах, найденных в Сибири, в искусстве эпохи Хань в Китае, если ограничиться лишь несколькими примерами.
Я уже много раз обращался к проблеме этого искусства. Не хотелось бы повторяться и приводить хорошо известные факты. Для меня сомнений нет (и здесь я чувствую себя куда более уверенно, чем при обращении к проблеме религиозного искусства): характерное для Дура светское искусство есть отражение светского искусства Парфии, искусства парфянского двора и знати, которое в основных своих чертах являлось продолжением греко-иранского искусства Персидской империи и которое, в свою очередь, было продолжено сасанидским светским искусством, известным нам куда лучше, чем искусство Аршакидов.
Подведем итоги. Религиозное и светское искусство Дура — искусство sui generis. Оно демонстрирует определенный, свойственный только ему стиль, единый для религиозного и светского искусства. Но в то время как светское искусство, бесспорно, является продуктом позднего иранского искусства, иранским во всех своих основных чертах с несколькими заимствованными из греческого искусства элементами, религиозное искусство более сложно. Проследить его истоки и развитие — задача не из легких. Греческие и иранские элементы в нем вторичны, основа его восточная, анатолийская и семитская. Если я не ошибаюсь, это художественный синтез, прекрасно приспособленный к менталитету и религии западной части Парфянской империи.
Эти два вида искусства Дура оказали большое влияние на художественное развитие последующих веков. Светское искусство было продолжено Сасанидами, и его мотивы и стиль обнаруживаются на Дальнем Востоке, в Китае и китайском Туркестане, а также в средневековом искусстве Центральной и Восточной Европы. Что же касается религиозного искусства, исследования г-на Кюмона позволяют предположить, что оно оказало большое влияние на искусство поздней Римской империи, и особенно Византии. Здесь мы наблюдаем одно из проявлений того, что мы называем ори- ентализацией греко-римского мира в эпоху поздней античности и в средние века.
19 — 7794


274
Часть I. М.И. Ростовцев и его «сирийские Помпеи»
ЛЕКЦИЯ IV. ДУРА-ЕВРОПОС: СИНАГОГА И ХРИСТИАНСКАЯ ЦЕРКОВЬ39
В Дура среди культовых зданий с настенными росписями наиболее интересны и важны, безусловно, христианская церковь и синагога. И та, и другая были обнаружены (христианская церковь в 1931—1932 гг., синагога в 1932—1933 гг.) под наклонной насыпью, сооруженной в 256 г. по Р.Х. для укрепления обращенной к пустыне городской стены. И та, и другая были построены примерно в одно время: церковь — после 252 г. по Р.Х., синагога — около 245 г. н.э.; именно в 245 г. был закончен потолок синагоги, об этом expres- sis verbis40 говорят надписи на арамейском и греческом на некоторых из украшенных плиток потолка.
Я не специалист в области богословия, истории и археологии христианского и иудейского искусства. Оба здания поднимают здесь столько важных вопросов! Я не в состоянии даже сформулировать все проблемы, не говоря уж о том, чтобы предложить их возможные решения. Моя роль гораздо скромнее. Я опишу и покажу вам эти два здания и их росписи и постараюсь определить их место в развитии ближневосточного искусства. Исследование их отношений с современными им и более поздними памятниками христианского и иудейского искусства следует предоставить ученым более компетентным, чем я. В открытии в Дура развалин синагоги и христианской церкви нет ничего удивительного. Хорошо известно, что Вавилония со времен пленения была столь же важным центром иудаизма, как Палестина и Египет. Известно также, что в терпимой и космополитичной атмосфере Парфянской империи иудаизм быстро распространялся на север, то есть в Месопотамию. Положение оста- валость таким и тогда, когда после взятия Иерусалима Титом Дура и большая часть Месопотамии были включены в состав Римской империи. Известна, например, роль, которую иудейская колония играла в III в. по Р.Х. в Пальмире, особенно в царствование Зенобии, великой царицы караванной империи.
Куда удивительнее было обнаружить синагогу со стенами, покрытыми росписями с фигурными композициями — иллюстрациями различных эпизодов священной истории народа Израиля. Известно, что толкование отрывка книги «Исход» (20. 4) повлекло за собой полный запрет на использование в оформлении Иерусалимского храма и синагог изображений людей и животных. Это правило действовало и в эллинистическую эпоху, но в то же время мы знаем, что во времена строительства синагоги в Дура в иудаизме существовало течение, более либерально толковавшее данный текст. Некоторые иудейские общины восприняли именно это течение. В результате в некоторых синагогах Палестины и Трансиордании (джерашская синагога, раскопанная Йельским университетом) в IV—VI вв. по Р.Х. появляются мозаичные полы, иллюстрирующие некоторые эпизоды из истории еврейского народа.
Но никогда еще не было обнаружено синагоги, полностью расписанной эпизодами из «Ветхого Завета» по образцу языческих храмов и, можем мы добавить, христианских церквей, и о существовании такой синагоги никто даже не подозревал.
Примерно то же можно сказать и о христианской церкви. Хорошо известно, что христианская вера в I— III вв. по Р.Х. быстро распространялась по Ближнему Востоку. Месопотамия была в то время важным центром христианства. Достаточно упомянуть Эдессу с ее династией Абгаров. Из многих обнаруженных в Дура документов, в том числе монет, следует, что Эдесса находилась в постоянных сношениях с Дура.
Как известно, места собраний христиан — первоначально частные дома и пристройки к гробницам — уже в достаточно раннюю эпоху были украшены росписями. Доказательством этому служат христианские, в первую очередь римские, катакомбы, хотя датировка катакомбной стенописи до сих пор остается дискуссионной. Но ни в катакомбах, ни где-либо еще никогда не находили христианской церкви, расписанной подобно баптистерию Дура.
Одним словом, столь удивительным открытиям в Дура мы обязаны совершенно случайному стечению обстоятельств, которое никогда больше — мы с уверенностью можем это предсказать — не повторится. То, что две общины, христиане и иудеи, приспособили для своих собраний частные дома, расположенные рядом со стеной, прикрывавшей город со стороны пустыни, было случайным совпадением. Поступи они по- другому, будь эти дома расположены в центре города или в бедных кварталах возле цитадели, мы бы обнаружили лишь бесформенные развалины и жалкие остатки росписей, в которых мы бы никогда не распознали христианские или библейские сюжеты. Лишь по чистой случайности, благодаря прихоти судьбы, оба дома оказались в 256 г. по Р.Х. укрыты наклонной насыпью, и их стенопись дошла до нас в таком хорошем состоянии. Наконец, исключительно случайно иудейская община Дура восприняла либеральную трактовку «Исхода» (20. 4) и решила (не без колебаний, как мы увидим) расписать свою перестроенную синагогу сюжетами из библейской истории.
Синагога с росписями из Дура, несомненно, а христианская церковь, весьма вероятно, останутся уникальными, не имеющими параллелей памятниками. Вот почему необходимо как можно скорее предпринять их углубленное исследование.
Позвольте дать вам краткое описание синагоги. Ее не спеша и тщательно копали наши сотрудники Дюмениль и Пирсон. Ее фрески нельзя было оставить на месте, этого не позволяли политические, социальные и религиозные условия. По решению правительства Сирии и сирийской Службы древностей, росписи по мере их расчистки снимались со стен и затем отправлялись в Дамаск. Там в новом прекрасном Археологическом музее синагога и ее двор были реконструированы полностью, включая потолок из расписных кирпичей. Все это было сделано г-ном Пирсоном, архитекто¬


Четыре лекции М.И. Ростовцева о Дура-Европос
275
ром нашей экспедиции, с исключительной компетентностью и изобретательностью. Именно благодаря ему каждый может сегодня любоваться воссозданной синагогой и спокойно изучать ее росписи. Теперь синагога предстает во всем своем великолепии почти в том же виде, в каком она была в 256 г. по Р.Х. в Дура. Наука никогда не забудет имени г-на Пирсона.
Всего несколько слов об истории и архитектуре синагоги. Наши раскопки показали, что около 200 г. по Р.Х. весьма скромный частный дом, окруженный другими домами и расположенный, возможно, в еврейском квартале, был преобразован в синагогу. Эта синагога, хотя и меньшая по размерам, имела ту же форму, что и более поздняя. Она была богато украшена росписью, но эта роспись стен и потолка была чисто орнаментальной — геометрической и растительной. Там не было ни одного изображения животного или человека.
Около 245 г. по Р.Х. еврейская община решила расширить старую синагогу. Самуил, архисинагог и коген, сын строителя старой синагоги, как показал г-н Дюмениль, был душой и организатором этой перестройки и одним из главных жертвователей средств. Перестроенная синагога, подобно прежней, состояла из двора с колоннами и места для молитвы. В собственно синагогу можно было войти через две двери: одна, центральная, предназначалась для мужчин, другая, боковая и меньших размеров, — для женщин. Вдоль стен синагоги шли сиденья для мужчин и женщин. Места были рассчитаны примерно на 90 человек. Потолок был сооружен из балок вперемежку с кессонами, составленными из расписных плиток. Роспись этих кессонов орнаментальная и языческая: цветы, плоды, знаки зодиака, головы языческих божеств. В центре дальней стены в маленьком павильоне с двумя колоннами располагалась богато расписанная и прикрытая балдахином ниша. То было, по всей видимости, святилище Торы. Около него находилось место когена. Соседний дом, через который попадали в синагогу, являлся ее пристройкой.
В истории росписей синагоги можно выделить два периода. Сначала росписями были украшены ниша для Торы и центральное панно на стене над нею. Ниша была украшена геометрическим орнаментом, имитирующим разноцветный мрамор. Панно над павильоном было расписано иначе: слева изображались священные храмовые принадлежности и символические предметы культа — семисвечник (menorah), Ковчег Завета (Aaron-ha-Kadesch), цедрат (ethrog) и пальма (lulab), а справа — сцена жертвоприношения Авраама. Но заметьте, что все фигуры в этой сцене изображены со спины, и головы их — просто темные пятна. Очевидно, что художник или даритель не мог еще решиться украсить синагогу реалистическими людскими фигурами. Единственная расписанная часть задней стены — центральное панно — оставляет то же впечатление: никаких человеческих изображений, лишь большое символическое древо со священными предметами у подножья.
Но вскоре сомнения религиозных глав рассеялись. Было решено покрыть все стены фигурными сценами, иллюстрирующими эпизоды «Ветхого Завета». С этой целью стены были поделены на четыре параллельных пояса: цоколь и три ряда помещенных одна над другой библейских сцен. Центральное панно оказалось принесенным в жертву этой новой системе, оно тоже было поделено на два расположенных друг над другом пояса и переписано, но осталось в центре картины. Ему была только придана символическая рамка, и в декоре синагоги оно оказалось триптихом — картиной с двумя створками. Центральная часть этого триптиха сохранилась плохо. Написанная поверх старой росписи, она облупилась. Различаются три сцены: возможно, Давид в окружении своего двора, Давид, играющий на струнах и окруженный животными, и дважды — возлежащий Иаков в окружении своих чад. Четыре персонажа рамки (все они изображены стоя) сохранились куда лучше. Сомнения вызывает их интерпретация. Я принимаю трактовку моего коллеги профессора Гуди- нафа, который видит в них Моисея, изображенного четырежды в решающие моменты его жизни: с неопалимой купиной, на горе Синай получающим скрижали закона, провозглашающим заповеди евреям и прославляемым после смерти. Если эта интерпретация верна, перед нами что-то вроде антиканонического культа Моисея. Отметьте квадратный нимб вокруг его головы: живой, он украшен белым нимбом, умерший и героизированный — черным. Заметим, что тем самым Моисей изображается в синагоге не только как великий законодатель Израиля; подобно Будде в ту же эпоху, он постепенно обожествляется как основатель новой религии.
Еще два слова, прежде чем познакомить вас с росписями и поговорить об их стиле, расположении и интерпретациях. Подробно говорить о последних я не могу, поскольку для многих сцен эти интерпретации сомнительны. Укажу лишь те трактовки, которые мне кажутся наиболее правдоподобными.
Росписи распределены в четыре ряда разной высоты. Сцены отделены одна от другой орнаментальными полосами. Пространство, отведенное изображаемым эпизодам, различно. Никакой системы в распределении сцен не прослеживается. Порядок явно не хронологический (вы сами это увидите), не теологический и не догматический. Это нащупывание, хаос без всякой стержневой идеи, поэтому мы вправе описывать изображения в любой последовательности. Я буду следовать общему порядку фотографий, начиная с верхнего пояса, расписанного первым.
Задняя стена. Северная часть. I пояс: Исход — Моисей, выходящий с народом Израиля из Египта, переходит Чермное море, в то время как египтяне в нем тонут; II пояс: 1) храм Дагона в Ашдоде в руинах и ковчег в Екроне до отправления в землю обетованную; 2) храм (загадочное изображение — Иерусалимский храм?); III пояс: 1) выставление младенца Моисея; 2) Самуил, совершающий помазание Давида. Северная часть41.1 пояс: Соломон на троне и царица Сав-
19*


276
Часть 1. М.И. Ростовцев и его «сирийские Помпеи»
ская (или суд Соломона?); II пояс: 1) первосвященник Аарон; 2) источник Мириам (по Агаде); III пояс: 1) Артаксеркс42, Эсфирь, Мардохей и Аман; 2) картина из цикла Илии — воскрешение сына вдовы из Сарепты.
Боковая стена. Север. I пояс: сон Иакова (?); II пояс: 1) битва филистимлян с израильтянами при Авен-езере (заслуживает внимания чисто иранский по характеру поединок между двумя предводителями); 2) Иисус Навин под Иерихоном; III пояс: 1) убийство Иоава; 2) Иезекииль и видение костей сухих.
Боковая стена. Юг. I пояс: изображений нет; II пояс: перенесение Давидом Ковчега в Сион (?); II пояс: цикл Илии: 1) Илия и жрецы Ваала (отметим царя Хиеля, прячущегося под алтарем жрецов и убиваемого змеем в момент, когда он хотел зажечь огонь, — деталь, известная только по Агаде); 2) Илия и вдова из Сарепты.
Входная стена. III пояс: 1) Илия и вороны (?);
2) 	Давид и, может быть, спящий Саул.
Общее впечатление, которое производила синагога на древнего посетителя и которое она в общем производит на нас, полностью соответствует впечатлению от «языческих» храмов Дура. Мы находим там то же расположение фресок: центральная и боковые росписи, распределенные по поясам. Единственное отличие состоит в том, что культовое изображение заменено символической сценой или сценами и что остальная часть росписи состоит не из культовых, но из мифографических сцен. Этот характер убранства обусловлен характером религии народа Израиля. Боковые росписи были, вне всякого сомнения, дарами членов общины. Изображение Самуила и Давида — наверняка, дар когена Самуила. Обратите внимание на то, что надписи к этой картине — семитские. Донатор сцен Исхода явно был слабо эллинизированным евреем: он пожелал, чтобы пояснительные надписи были арамейскими, тогда как дарители изображений Соломона на троне и Аарона ничего не имели против греческих надписей. Дарители получали от архисинагога места для размещения изображений различной величины наверняка в соответствии с величиной пожертвования. Они сами выбирали сюжеты и нанимали художников по своему выбору. Отсутствие повторяющихся сцен показывает, что архисинагог осуществлял за всем этим определенный контроль. Может быть, даже один из художников руководил прочими мастерами и контролировал их. Все росписи были выполнены за очень короткий промежуток времени. Строительство синагоги было завершено в 245 г. по Р.Х., затем были расписаны ниша и центральное панно. После этого приняли решение расписать всю синагогу и начали с верхнего пояса, а к 255 г. работа была закончена. Памятные надписи к изображению Эсфири датируются этим и следующим годами. Возможно, как показывают некоторые наблюдения г-на Пирсона, в это время синагога уже пришла в упадок или даже была заброшена.
Я уже сказал, что росписи выполнены не одним мастером. Их явно было несколько, но все они принад¬
лежали к одной школе и все жили в одной месопотамской среде.
Рассмотрим поближе одеяния изображенных персонажей. Это смесь восточного или, скорее, иранского, парфянского, если быть точным, и греко-сирийского костюма. Не забудем, что иранский костюм носят не только цари: в него облачены и слуги, и даже служители и привратники храмов. Может быть, и Аарон под своей ритуальной одеждой носил штаны и иранский кафтан. Вооружение воинов восходит к эллинистической традиции, которая, вероятно, была сохранена парфянами, но, наверняка, отброшена в римских провинциях Сирии и Месопотамии. Архитектура храмов греко-сирийская, но многие храмы Парфии, как мы знаем по парфянскому храму в Таксиле и по недавно открытым храмам Урука и Селевкии на Тигре, не слишком отличались от храмов Сирии. Это та же смесь, которую мы наблюдали, анализируя археологические детали языческих росписей Дура, с единственным отличием: иранский элемент в синагоге сильнее.
Более важны композиция и стиль росписей. Мы видим ту же композицию, в особенности то же группирование масс, что и в «языческом» искусстве Дура. Те же фронтальность, трактовка корпуса, отсутствие движений, ритуальность, ригидность и бесплотность фигур. Имеются некоторые исключения, но не нужно забывать, что сюжеты росписей различны: языческие изображения культовые, а изображения в синагоге повествовательные.
Я думаю, что все работавшие в синагоге художники были уроженцами Двуречья, воспитанными в месопотамских школах живописи. Не исключено, что здесь мы имеем несколько разновидностей этого стиля: более свободную, прежде всего более трогательную (патетическую), манеру, которая могла бы указывать на более сильные эллинистические или иранские влияния, и более застывшую, ритуальную манеру, которую можно было бы назвать семитской. Я, однако, не могу привести твердые доказательства этих гипотез.
Сравнение росписей синагоги с росписями языческих храмов Дура затрудняет то обстоятельство, что художники синагоги бились над проблемой, которая просто не стояла перед художниками языческих храмов, — проблемой повествовательного стиля. Художники синагоги были иллюстраторами, они должны были поведать некую историю, одну из историй из священных книг, хорошо знакомых посетителям синагоги. От мастеров ждали, чтобы посредством изображений они воссоздали всю эту историю в мозгу у зрителя.
Данная проблема не была новой. Ее история в греко-римском мире и на Ближнем Востоке имеет основополагающее значение для всей истории христианского искусства, отчасти повествовательного. Известно, что проблема становления повествовательного стиля была мастерски рассмотрена Викхоффом43, а после него — многими видными учеными. Именно Викхофф первым обнаружил существование в грекоримском искусстве двух повествовательных стилей:


Четыре лекции М.И. Ростовцева о Дура-Европос
277
изолирующего и непрерывного. Первый, которому следовало (не без исключений) греческое искусство, демонстрирует нам отдельные эпизоды ключевых моментов мифа или истории, изолируя их и трактуя как обособленные картины. Непрерывный стиль дает нам единую картину; она показывает развитие истории, многократно повторяя фигуры героя и второстепенных персонажей. Викхофф считает, что второй стиль был введен римлянами во II в. по Р.Х. и поставлен на службу христианскому искусству, где он преобладал, особенно в иллюстрированных миниатюрами рукописях.
Теперь мы знаем, что дело обстояло куда сложнее. Техника повествовательного стиля сталкивает в эллинистическую и римскую эпохи разные течения искусства, служившие религии. Мы хорошо знаем, как эта проблема решалась в Индии в искусстве ступ буддийских храмов; благодаря Дура мы знаем также, что художникам, расписывавшим синагоги, тоже приходилось ее решать. Проанализируем с этой точки зрения некоторые изображения из синагоги.
Мы находим в них изолирующую манеру: убийство Иоава, напоминающая иранскую битва при Авен- езере, Самуил и Давид, но преобладает непрерывный стиль. Всмотритесь в изображение храма Дагона, в сцены выставления Моисея, видения Иезекииля и Исхода.
В сцене с храмом Дагона вы видите сгруппированными на одной и той же картине последовательные события нескольких дней: Ковчег уже не в храме, не в Ашдоде; ашдодский храм в развалинах; статуя божества оказывается лежащей на земле — вначале с головой, в том виде, в каком она была после первой ночи пребывания Ковчега в храме, затем без головы, как это было после второй ночи; Ковчег находится в Екроне (происходящие события подразумеваются, мы видим только их следствие); Ковчег отправлен в неизвестном направлении по решению трех представителей филистимлян. Видно, что связующим звеном между последовательными эпизодами является Ковчег.
В сцене выставления Моисея младенец Моисей подброшен матерью и сестрой, его спасает дочь фараона, наконец, она же его усыновляет (картина изображает дочь фараона простертой перед отцом, чтобы выпросить у него согласие на усыновление Моисея). Сцена видения Иезекииля более трудна для интерпретации, однако нет никаких сомнений в том, что и она выполнена в манере непрерывного повествования. Связующим звеном здесь является повторенная дважды фигура самого Иезекииля.
Наконец, в большой сцене Исхода доминирует фигура Моисея. Вот он (на картине пояснительная надпись у его ног гласит: «Моисей вышел из Египта и разделил море») во главе своего народа только что вышел из врат Египта, где свирепствуют «казни», и ведет евреев к Чермному морю. Вот он заставляет море расступиться, двенадцать колен Израилевых идут по морю, а преследующие их египтяне тонут. Моисей изображен еще два раза: замыкающим море над египтянами и раз¬
деляющим его для израильтян, спокойно проходящих между двумя стенами воды.
Те же искания мы наблюдаем в индийском искусстве эллинистической эпохи, особенно в ступах эллинистического и римского времени. Изолирующий стиль узнается легко, но заметно, что он не удовлетворяет индийских мастеров. Как и художники Дура, они используют технику непрерывного повествования, применяя те же самые приемы: повторение главной фигуры рассказа, окруженной сгруппированными вокруг нее второстепенными персонажами. Весьма показателен здесь детальный анализ того, как развивается повествовательный стиль, на примере хорошо известной истории о добром и милосердном принце Вишван- таре, различные изобразительные версии которой появляются в Бхархуте, Санчи, Амаравати, Голи.
Возникает вопрос: как объяснить такое совпадение между Индией и Месопотамией? Какой здесь может быть ответ? Подражало ли месопотамское искусство индийскому? Или их обоих вдохновляло иранское искусство? Или же, наконец, между ними нет никакой связи? Подражало ли искусство Дура римскому искусству? Было ли ему известно триумфальное римское искусство, где господствовал непрерывный повествовательный стиль? На мой взгляд, последнее маловероятно, даже невозможно. Наконец, был ли повествовательный стиль христианского искусства римским творением или же он являлся развитием стиля, зародившегося на Ближнем Востоке и использовавшегося для иллюстрации Евангелия и Библии художниками, которые служили христианской и иудейской религиям? Приоритет одних над другими не установлен и не важен, но оба искусства явно не были независимы друг от друга. Я не могу предложить определенного решения. Проблему следует изучить досконально, но ясно, что находки в Дура серьезно поколебали тезис Вик- хоффа.
Проблема повествовательного стиля — лишь одна из проблем, возникающих при изучении росписей синагоги в Дура. Я старался высказать предположения, которые могли бы оказаться полезными для решения проблемы происхождения искусства синагоги Дура, и попытался связать это искусство с развитием искусства на Ближнем Востоке. С этой проблемой связана другая, не менее важная, чем первая. Есть ли нечто общее, объединяющие искусство синагоги с христианским искусством? Мы хорошо знаем, как христианское искусство инкорпорировало сюжеты «Ветхого Завета» в оформление своих церквей (например Санта Мария Маджоре в Риме) и как оно использовало технику непрерывного повествования при иллюстрации ветхозаветных рукописей с помощью параллельных тексту картинок. Одна из наиболее важных проблем истории искусства — проблема происхождения мозаик и росписей, иллюстрирующих «Ветхий Завет». Восток или Рим? Если Восток, то Александрия или Антиохия? Никто — за единственным исключением — не вспомнил о месопотамском Востоке. Только Стржиговский осмелился говорить о Месопотамии, но его гипотеза


278
Часть I. М.И. Ростовцев и его «сирийские Помпеи»
не имела успеха и не получила поддержки. Открытие синагоги в Дура дает новую пищу для размышлений. Проанализировать ее должны специалисты, но несомненно, что впредь месопотамское искусство будет играть важную роль при обсуждении проблемы «Рим или Восток?». Открытия в Дура сильно ослабили римский тезис. К вопросу: «Если это Восток, то Александрия или Антиохия?» сегодня можно добавить: «или же это Месопотамия?», и следует признать, что Месопотамия теперь кажется достойным конкурентом обеих соперниц — Александрии и Антиохии.
Несколько слов о христианской церкви. Она была хорошо изучена и описана в нашем «Предварительном отчете». В настоящее время мы реконструировали ее в музее Йельского университета.
Христианская церковь была некогда частным домом. После 232 г. по Р.Х. он был приспособлен для нужд маленькой христианской общины. Этот перестроенный и приспособленный для нужд христианского культа дом состоял из двора для собраний христиан до и после богослужения, из большого продолговатого зала с (Зцца, возвышением для священника или епископа (зал для молитв), из другого большого почти квадратного зала, который, возможно, служил местом сбора для священных трапез (agapai) или школой для детей и оглашенных, и, наконец, из маленького баптистерия с комнатой на втором этаже, куда можно было попасть по лестнице. Безусловно, маленький продолговатый зал, в который вели две двери, служил баптистерием; проведенные в прошлом году на месте тщательные исследования это окончательно подтвердили.
Только баптистерий и был украшен росписями, в других помещениях их не было совсем. Эти росписи, датируемые серединой III в., представляют огромный интерес для историков христианского искусства. Они сохранились лишь частично, но того, что осталось, достаточно, чтобы воссоздать систему оформления баптистерия.
Баптистерий состоял из двух купелей в конце помещения (над ними была построена часовня, богато украшенная росписями с имитацией разноцветного мрамора и с изображением неба на потолке) и из продолговатого зала для верующих. Росписи баптистерия сделаны по определенному плану и, возможно, одним художником. Главной задачей было показать тем, кто собирался принять крещение, картины, которые могли бы просветить их относительно великих идей христианской религии, идей, которые должны были стать путеводными в их будущей жизни. Входя, посвящаемые видели длинную западную стену с росписями в два ряда и слева от себя — купель, часовню и две росписи в глубине баптистерия. На выходе их взору представали две росписи на входной и северной стенах.
Тема двух росписей, которые мог видеть кандидат на крещение, подходя к купели, — грех и воздаяние, начало и конец, альфа и омега христианской религии. Адам и Ева, миниатюра со змеем под ними и господствующая большая фигура Доброго Пастыря. Уже на
входе оглашенный видел, каковы его чаяния и надежды, что ему надо делать, чтобы быть достойным великого чуда. Перед его глазами медленно шли ко гробу Господню в виде еще закрытого саркофага из белого мрамора святые жены-мироносицы, три Марии с факелами и сосудами благовоний. Две большие звезды и факелы указывают на то, что заря еще не наступила, сумерки еще окутывают мир. Воскресение еще не настало, но оно уже совсем близко. Это символическая, а не историческая картина, иллюстрация великих христианских идей, а не рассказов евангелистов. Оглашенный, созерцавший эту картину, понимал, что он сам находится на пороге Воскресения, своей конечной надежды. Выше этой впечатляющей фрески кандидат на крещение видел сцены, наставлявшие его в том, каким образом он мог бы стать достойным великой тайны Воскресения. Вера без сомнений и колебаний — вот стержневой мотив сцен, изображающих чудеса Господа. Сохранились всего две сцены: сцена исцеления расслабленного, выполненная весьма живо и в непрерывном стиле, и сцена чуда на озере с изображением святого Петра, который усомнился и едва не утонул, и Иисуса, протягивающего ему руку помощи. Эта последняя драматическая сцена, вне всякого сомнения, является центральной в ряду изображенных чудес.
Наконец, позади себя посвящаемый мог видеть сцену с доброй самаритянкой — иллюстрацию веры и милосердия, и сцену с Давидом и Голиафом, символизирующую непобедимую силу новой веры, противостоящую языческим грубым силам природы.
Вы видите различие между синагогой и церковью. Искания и хаос в первой, четко определенная основная идея во второй. За оформлением баптистерия уже видны некая традиция, целостная концепция, устоявшийся символизм и традиционная манера выражения художественными средствами основных идей христианской религии.
Я не специалист по истории христианского искусства и нисколько не претендую на то, чтобы определить место, которое росписи баптистерия занимают в его развитии. Меня занимает лишь одна проблема, по поводу которой я хочу высказаться: принадлежат ли росписи баптистерия, подобно росписям синагоги, месопотамскому искусству?
Архитектура баптистерия и его убранство не отличаются от архитектуры и убранства языческих храмов и синагоги: центральная часовня с большой росписью и боковыми фресками напоминает языческие храмы и синагогу с их росписями. Но на этом сходство кончается. Стиль христианских росписей обнаруживает лишь поверхностное сходство со стилем другой религиозной стенописи Дура: отметим, например, фронтальность. Но эллинистический элемент в христианских росписях гораздо сильнее; в сценах чудес есть настоящее движение, иллюзионистская манера, напоминающая некоторые фрески Помпей и римских катакомб; наконец, композиция сцен совершенно отлична от композиции прочих росписей Дура. Это искусство пришло в город извне, уже имея свои собственные стиль и сюжеты,


Четыре лекции М.И. Ростовцева о Дура-Европос
279
оно было импортировано иноземцами, может быть, греко-сирийцами, куда более эллинизированными, чем прочие жители Дура, включая иудеев4*
Несколько слов в заключение этой серии лекций. Четыре часа я водил вас по Дура, стараясь создать у вас впечатление об этом городе и прежде всего сформулировать важнейшие проблемы, которые ставят его памятники. Я никоим образом не претендую на то, что мне удалось увидеть и сформулировать все проблемы, их очень много. Я не лыцу себя надеждой на то, что мне удалось найти решение всех этих проблем. Я высказал вам лишь предположения — принимайте или отвергайте их и ищите лучшие. Я считал, что мой долг состоит не только в том, чтобы продемонстрировать вам памятники, но и в том, чтобы показать их значение. Я хотел познакомить вас с исследованиями в совершенно новых областях, а не повторять и иллюстрировать давно известные вещи. Я сообщил вам свои личные мнения по проблемам, которые сформулировал. Эти взгляды могут сегодня или завтра измениться. Новые документы, новые сравнения, более глубокие размышления, возможно, покажут, что я ошибался и что предлагаемые мной решения — не что иное, как иллюзии. Но в области научных исследований, особенно при выполнении работы первопроходца, требуются решимость и смелость допускать ошибки. Я их в жизни совершил много и не жалею об этом. Если ошибка — результат честного исследования, она никогда не бывает роковой, другие ее исправят. Но честное исследование всегда намечает путь, поднимает проблемы и никогда не претендует на то, чтобы давать окончательные ответы. Таковых просто не существует ни в науке, ни в нашей с вами жизни45.
1 См.: Annuaire du College de France. 1937. P. 143. Эти лекции носят имя выдающегося французского византиниста Г. Шлюмберже; по всей видимости, Фонд Шлюмберже выступил в роли спонсора. Досье на «лектора Ростовцева» находится в архиве Коллеж де Франс; мы благодарим Э. Лозакмер, любезно предоставившую нам фотокопии материалов этого досье.
2 См.: Annuaire du College de France. 1920. P. 99—101; ср.: Скифский роман / Под общей ред. акад. РАН Г.М. Бон- гард-Левина. М., 1997. С. 132—133. О тесных конактах Ростовцева с французскими научными центрами см.: Bongard-Levin G. Un Scythe russe sur les rives de la Seine // CRAI. 1997. P. 863—880, а также публикуемый ниже очерк «Ростовцев и Французская Академия надписей и изящной словесности».
3 Вот их расписание: 8 июня — первая лекция — «Значение Дура-Европос и ее история»; 10 июня — вторая лекция — «Дура-Европос: топография и постройки»; 14 июня — третья лекция — «Дура-Европос и ее религиозное и светское искусство»; 16 июня — четвертая лекция — «Дура-Европос: синагога и христианская церковь».
4 См. хранящиеся в архиве Дьюкского университета письма Ростовцева к Ч.Б. Уэллсу от 19 и 25 мая 1937 г. (последнее опубликовано в: Скифский роман. С. 558) и к Г.В. Вернадскому от 17 июня 1937 г. (опубликовано: там же. С. 526), а также: Rostovtzeff МЛ. Dura-Europos and Its Art. Oxf., 1938. P. VII.
5 См.: Ростовцев М.И. Дура-Европос и начало христианского искусства // СЗ. 1937. 65. С. 245. Мы не уверены в правильности указанной здесь даты. В июле 1937 г. Ростовцев, судя по его переписке с Ч.Б. Уэллсом, находился в Оксфорде, поэтому было бы логичнее предположить, что перед русской аудиторией «Современных записок» он выступил 17 июня 1937 г. — сразу после лекций в Коллеж де Франс. Возможно, мы имеем дело с обычной опечаткой.
6 См.: Скифский роман. С. 558.
7 См.: CRAI. 1937. Р. 195—204.
8 См.: Скифский роман. С. 188, а также письма Ростовцева Ф. Юомону от 20 ноября 1936 г. (архив Бельгийской Академии в Риме) и Ч.Б. Уэллсу от 19 мая 1937 г. (дьюкский архив Ростовцева).
9 См. письмо Ростовцева Ф. Юомону от 16 апреля 1936 г. (хранится в архиве последнего в Бельгийской Академии в Риме). Судя по многочисленным индийским параллелям в его лекциях и вышедшей затем книге, впечатления от этого путешествия действительно пригодились Ростовцеву для осмысления феномена искусства Дура. О возросшем интересе Ростовцева к индийской тематике после его путешествия 1937 г. см.: Скифский роман. С. 189.
10 Rostovtzeff M.l. Dura-Europos and Its Art. P. VII; см. также письмо Ростовцева Ч.Б. Уэллсу от И июля 1937 г. (хранится в дьюкском архиве Ростовцева).
11 Yale University Library, Mikhail I. Rostovtzeff Papers, Manuscripts and Archives. Four Lectures by M.l. Rostovtzeff, 1937 Jun.
12 Cm.: Rostovtzeff M.l. Doura-Europos, son importance, son histoire // Revue historique. 1937. 180. P. 229—240. Что касается изданной в 1937 г. в «Современных записках» русской лекции (Ростовцев М.И. Дура-Европос и начало христианского искусства. С. 245—262), то в ее основу были положены сокращенный вариант первой лекции, посвященной истории Дура, и почти вся четвертая лекция, в которой говорится о синагоге и христианской церкви. Принимая во внимание последнее обстоятельство, мы постарались учесть существующий русский вариант четвертой лекции при ее переводе с французского языка.
13 См., например: Millar F. Dura-Europos under Parthian Rule / Ed. J. WiesehOfer. Das Partherreich und seine Zeugnisse. The Arsacid Empire: Sources and Documentation. Beitrage des intemationalen Colloquiums, Eutin (27—30. Juni 1996). Stuttgart, 1998. P. 478—479; idem. Looking East from the Classical World: Colonialism, Culture, and Trade from Alexander the Great to Shapur I // The International Histoiy Review. 1998. 20. 3. P. 507—531; idem. Caravan Cities: The Roman Near East and Long-Distance Trade by Land // Modus Operandi: Essays in Honour of Geoffrey Rickman / Ed. M. Austin, J. Harries, C. Smith. L., 1998. P. 121 ff.
14 Европос в Парапотамии (греч.).
15 Европос возле Аравии (греч.).
16 Мирный образ жизни (лат.).
17 Постоялый двор и перевалочный пункт для купцов (араб.).
18 Базар (араб.).
19 Береговая граница (лат.).
20 Правитель берега (лат.).
21 Отряд телохранителей римского военачальника.
22 С соответствующими изменениями (лат.).


280
Часть 1. М.И. Ростовцев и его «сирийские Помпеи»
23 После этого абзаца в тексте напечатано: «Снимки». Отметим, что снимки (диапозитивы) Ростовцеву для его лондонских и, следовательно, парижских лекций прислал из Нью-Хейвена Ч.Б. Уэллс (см.: Скифский роман. С. 558).
24 Комнаты, помещения (греч.).
25 В этом месте на полях рукописи надпись: «Снимки».
26 Своего рода, своеобразный (лат.).
27 Здесь надпись на полях рукописи: «Двухэтажный дом, сохранившийся к северу от синагоги».
28 В этом месте на полях рукописи помечено: «Снимки».
29 Непобедимое солнце (лат.).
30 Правильно: campus exercitorius — учебный плац (лат.).
31 Зала (лат. термин греч. происхождения).
32 На полях рукописи приводится одна из таких надписей и дается ее перевод: Mvr|a0p ’ЕАлибт|ф6ро<; 6 Bu£dvrio<; трауфбск; 6 Дортои ПортггцауоО тоО ayvoG кал 5пса1ои бойкое; ifjc; peiTny; рета ПрбРои тои ияокрпои аитои — «Вспоминайте Эльпидефора, византийского трагика До- миция Помпея на, чистого и праведного повелителя берега, вместе с Пробом, его же актером» (древнегреч.). Здесь же чуть ниже помета: «Снимки».
33 На полях напротив этого абзаца помета: «Снимки».
34 В этом месте на полях помета: «Вторая серия снимков».
35 Здесь на полях написано: «Снимки, серия три», «археологические детали, костюм», «украшения».
36 Здесь на полях помечено: «Снимки. Серия четыре».
37 Здесь на полях приписка: «Снимки. Серия пять».
38 Имеется в виду Нумизматический отдел Национальной библиотеки Франции.
39 В дьюкском архиве Ростовцева сохранился напечатанный на машинке примерный план лекции о синагоге. Согласно этому плану, лекция должна была быть более подробной и обстоятельной, чем парижская. К сожалению, не ясно, кем и когда был составлен этот план.
40 Совершенно четко (лат.).
41 Явная описка. Первый ряд северной части был рассмотрен выше. Речь идет о южной части задней стены — ср.: Ростовцев М.И. Дура-Европос и начало христианского искусства. С. 254.
42 В русской лекции он назван Агасфером (см.: там же).
43 Франц Викхофф (1853—1909) — австрийский историк искусства, профессор Венского университета, автор многочисленных работ по римскому и средневековому искусству.
44 Конец этого абзаца отчеркнут, и на полях автор написал по-русски: «Здесь кончается перевод на русский язык». Данное замечание свидетельствует о том, что текст четвертой лекции в Коллеж де Франс был взят за основу для выступления Ростовцева в «Современных записках».
45 Перевод С.В. Кулланды.


НАХОДКИ ИЗ ДУРА-ЕВРОПОС В КОЛЛЕКЦИИ ЙЕЛЬСКОЙ ГАЛЕРЕИ ИСКУССТВ
Совместные раскопки в Дура-Европос, проводившиеся в 1928—1937 гг. Йельским университетом и Французской Академией надписей и изящной словесности, открыли миру тысячи артефактов — от настенных росписей и высеченных из камня статуй до кожаной обуви, глиняных светильников и рыболовных крючков. По условиям соглашения, заключенного между Йельским университетом и сирийской Службой древностей, которую в то время возглавлял Анри Сейриг, находки каждого полевого сезона поровну распределялись между Сирией и Йелем. Каждый год йельские археологи делили находки пополам, и право первого выбора предоставлялось Сирии1. В результате более 10000 раскопанных артефактов оказалось в Йеле, где они в настоящее время хранятся в основном в коллекциях Йельской галереи искусств. Ниже дается краткий обзор этого собрания.
Некоторые особо важные категории найденных в Дура предметов подробно опубликованы в изданной Йельским университетом серии «The Excavations at Dura-Europos. Final Reports» и благодаря этому известны научному сообществу. Среди них каменная и гипсовая скульптура, стеклянные сосуды, гончарные изделия (греческая и римская керамика, посуда обычная и тонкостенная, фаянс и светильники), ткани, монеты, документы на пергаменте и папирусе (см. ниже). Остальные категории находок в окончательном виде пока не опубликованы.
Каменная и гипсовая скульптура демонстрирует смешение греко-римского и парфянского стилей, характерное для всего искусства Дура2. Изображения греческих божеств, в том числе Афины, Афродиты, Аполлона и Зевса, множество рельефов Геракла со львом представляют греко-римский религиозный мир в чистом виде. Преобладают, однако, изображения смешанных греко-римско-сирийских божеств, отражающие местоположение города на границе двух империй и пестрый этнический состав его населения. Среди этих синкретических божеств отметим Зевса- Баал шамина {илл. 49\ Тюхе-Атаргатис, Артемиду- Атаргатис, Афину-Аллат и Аполлона-Небо; в их изображениях, как правило, восточные стилистические особенности преобладают над греко-римскими. Мелкая пластика изготавливалась из терракоты3. Набор статуэток очень богат: от простейших лепных фигурок животных и людей до выполненных в греко-римском стиле формованных изображений Меркурия, арфиста, флейтиста, а также до типично парфянских изображений мужчин (иногда верхом на коне), женщин и божеств в парфянской одежде. Были обнаружены и бронзовые статуэтки, тоже греко-римские и парфянские, в
том числе множество миниатюрных подвесок в виде посвященной Артемиде лани4.
Стеклянных сосудов, пусть в основном и фрагментарных, насчитывается несколько сотен. Собрание стекла, одно из немногих из Восточного Средиземноморья, дает широкий срез технических приемов и форм от эллинистического до раннесасанидского периодов5. Среди стекла из Дура есть и сформованные вокруг основы эллинистические образцы, и литое монохромное, мраморовидное и цветное позднеэллинистическое и раннеримское стекло, и выдувные (свободно или в форму) сосуды римского времени. Значительную долю составляет бесцветное стекло с резным орнаментом, нанесенным при помощи круга, — римский предшественник характерных сасанидских изделий. Изредка попадаются образцы расписного и золоченого стекла. Часть выдутых в форму сосудов представляет собой параллели хорошо известным типам, особенно так называемым «сезонным кубкам». Встречается и оконное стекло, известное на Западе по такому памятнику, как Геркуланум, но редко находимое в других местах. В больших количествах были найдены стеклянные бусины. Среди целых сосудов имеются расширяющаяся кверху цветная чаша, выдутая в форму бутыль в виде финика, а также стандартные выдувные флаконы для благовоний {илл. 50).
Высококачественная греческая и римская керамика также встречается в основном во фрагментах и демонстрирует разнообразие мастерских и форм6. Среди немногих артефактов эллинистической эпохи есть и черепки чернолощеных сосудов, в том числе гнатийской посуды из Южной Италии и так называемой «керамики западного склона» из Афин. Римские черепки в основном красноглиняные, прежде всего восточные со вдавленным орнаментом. Сохранилось и некоторое количество оттиснутых подписей. Куда больше дошло до нас целых образцов обычной и тонкостенной глиняной посуды, явно шире использовавшейся городским населением7. То были нелощеные, с минимумом орнамента на местной желтоватой глине горшки для приготовления пищи и сосуды для ее хранения, светильники и столовая посуда горожан. Их формы и орнамент, как правило, типичны для римского Востока.
Обычен для Дура и фаянс, предшественник саса- нидской и более поздней персидской керамики с зеленой и иных цветов свинцовой поливой, который появился в парфянское время и просуществовал вплоть до последних дней города8. В этой технике изготавливались крупные амфоры {илл. 51) и другие сосуды для хранения продуктов, а также менее крупные емкости и миски. Большие сосуды часто украшались формован¬


282
Часть 1. М.И. Ростовцев и его «сирийские Помпеи»
ным орнаментом, прилепленным к ручкам или опоясывающим тулово, тогда как единственным украшением более мелких была полива. Той же ранней разновидностью свинцовой поливы были отделаны статуэтки и светильники.
К числу самых замечательных находок относятся и ткани9. Хотя коптские ткани из Египта хорошо известны, лишь немногие из них добыты в ходе контролируемых раскопок. Дура наряду с Пальмирой, где также были сделаны ценные находки текстиля, дала основную массу тканей римского Востока. Среди обнаруженных в Дура уникальных образцов есть прекрасно сохранившиеся кусочки шелка. Вывезенные из Китая в необработанном виде по Шелковому пути, они были спрядены, сотканы и украшены сложным геометрическим узором в Сирии, возможно, непосредственно в Дура (илл. 52). В Дура были найдены два древнейших образца вязания (илл. 53). Золотая нить, книжечка для железных иголок, ткань из козьей шерсти, шатер, поножи, красно-зеленая плетеная сумка, зеленый занавес с красными цветами и множество фрагментов одежды всех цветов и рисунков с той поры ничуть не поблекли. Не менее сенсационными находками оказались кожаная обувь и прочие кожаные изделия10. В сухом климате этот материал сохраняется редко, а в Дура найдена как солдатская (подбитые гвоздями подошвы и высокие сапоги армейского образца), так и гражданская (мягкие туфли с вышитым узором) кожаная обувь. Были обнаружены также чешуйчатые кожаные панцири, веревочные сандалии и несколько корзин.
Удивительно и то, что в сухом климате сохранились деревянные и костяные изделия11. Среди последних — булавки для волос и одежды, иглы, веретена и блоки веретен, кольца (могли использоваться в самых разных целях), игральные фишки и кости. В набор деревянных предметов входили как небольшие цилиндрические и прямоугольные шкатулки, гребни, чаши и некогда заполненные воском таблички для письма, так и тяжелые двери, сбитые железными гвоздями и, очевидно, запиравшиеся обнаруженными при раскопках бронзовыми ключами.
Прочие категории предметов до сих пор публиковались только в «Предварительных отчетах» о раскопках, однако для изучения быта горожан они столь же важны, сколь и упомянутые выше, и их окончательная публикация весьма желательна. В Дура были обнаружены интересные ювелирные изделия, прежде всего оправленная в золото с полудрагоценными камнями резная инталия, которая ныне хранится в Дамасском музее, а также плетеная золотая цепь с подвеской, хранящаяся в Йеле (илл. 54). Золотое обручальное кольцо с греческой надписью omonoia, золотые серьги, усеянные самоцветами золотые и бронзовые кольца, а также простые золотые обручи отражают греко-римский вкус, тогда как в массивных серебряных серьгах и браслетах явно сказывается парфянское влияние. К числу наиболее частых находок относятся бронзовые кольца и подвески, в том числе украшенные эмалью, а также каменные и стеклянные бусины. Попадаются и
бронзовые фибулы характерных римских форм. При раскопках было обнаружено несколько костяных булавок с узорными навершиями, в том числе одно в виде руки, другое в виде фигурки Эрота и третье — украшенное золотой фольгой.
В слоях римского времени находили бронзовые украшения конской сбруи и военных повозок12. Еще одну весьма примечательную группу артефактов из Дура составляло защитное и наступательное вооружение, недавно опубликованное британским специалистом по римскому оружию и военной истории С. Джеймсом13. Результатом раскопок стало необычайно богатое собрание предметов вооружения римского Востока, относящихся в основном ко II—III вв. Археологи обнаружили бронзовые чешуйчатые доспехи всех размеров, иногда с матерчатой подкладкой; конские попоны с нашитыми железными чешуйками; кольчуги, в том числе кольчужную бармицу, прикрепленную к сасанидскому железному шлему, владелец которого был убит при взятии города; чешуйчатый кожаный доспех с красной кожаной каймой; поножи; ум- боны, украшавшие щит и дополнительно защищавшие кисть, а также множество разнообразных бронзовых и железных кинжалов и наконечников копий и стрел. Были найдены деревянные черешки стрел, некоторые даже с оперением, а также деревянные наконечники арбалетных стрел. Из Дура происходит и редкостный экземпляр зажигательного снаряда для баллисты, представляющий собой наконечник копья с полым утолщением посередине, куда вставлялась горящая тряпка; такими снарядами стреляли во время штурма города14. Было обнаружено и парадное вооружение, в том числе замечательные (хотя и очень плохо сохранившиеся) расписные овальные деревянные щиты со сценами разграбления Трои (илл. 55; акварель) и ама- зономахии, а также хорошо сохранившийся римский щит, обтянутый красной лайкой с изображением в нижней части льва (илл. 56). Среди находок были и фрагменты бронзового парадного шлема тончайшей работы.
В больших количествах были обнаружены бронзовые инструменты, предметы утвари и прочие бытовые приспособления, которыми могли пользоваться как воины, так и гражданские лица, но большая часть этих предметов до сих пор не опубликована. К ним относятся упомянутые выше ключи, колокольчики, уключины, цепи, дверные петли, гвозди разных видов и размеров, рыболовные крючки, иглы, косметические приспособления, хирургические инструменты и множество предметов, которые археологи не сумели идентифицировать.
Кроме того, К. Крэлингом были опубликованы «Окончательные отчеты» по двум важнейшим сооружениям: синагоге и христианскому зданию15. И в том, и в другом томе есть репродукции великолепных настенных росписей, найденных в этих зданиях. Фрески воссозданной в Дамасском национальном музее синагоги с изображением сцен из иудейской истории справедливо считаются одними из самых важных находок.


Находки из Дура-Европос в коллекции Йельской галереи искусств
283
Плафоны из синагоги были переданы в Йель, там же находятся росписи баптистерия христианского здания. Росписи сохранились плохо, но на них можно различить Христа — Доброго Пастыря, Христа, идущего по воде, и Христа, исцеляющего больного. В Йеле же хранятся росписи и каменные посвятительные рельефы из митреума, святилища персидского бога Митры, культ которого был весьма популярен в римской армии16. Основанный фуппой лучников из Пальмиры и свидетельствующий о тесных связях между этим городом в оазисе и Дура, митреум является одним из множества религиозных зданий, посвященных интернациональному сонму божеств: религиозная пестрота была, видимо, самой яркой чертой жизни Дура. Влияние паль- мирского искусства явственно ощущается не только в рельефах митреума, но и в скульптуре вообще, скажем, в рельефах Тюхе Дура и Тюхе Пальмиры из храма Гадде (очевидно, изваянных пальмирскими скульпторами), в рельефе, изображающем Арсу верхом на верблюде (илл. 57), и в статуе девушки, возможно, вывезенной из Пальмиры. На боковых стенах митреума представлен Митра на коне, преследующий оленей, льва и кабана (илл. 58). Эти охотничьи сцены явно предвосхищают типичные сюжеты сасанидского искусства.
В Йеле имеются и другие настенные росписи из Дура, в основном из храмов. Большинство их сохранилось лишь частично и до сих пор не опубликовано. Различимы контуры человеческих тел, бородатые лица, ноги в изящной обуви, алтарь, цветы, фрукты. Лучше всего сохранились неустановленная мифологическая сцена из храма Бела, плафоны из различных домов, в том числе один с изображением армейского писца (actuarius) Гелиодора (илл. 59), сцена пира и фигура всадника. Одна из фресок храма Бела изображает римского военачальника Юлия Теренция, приносящего от лица своего воинства — хорошо известного по многочисленным документам XX Пальмирской когорты — жертву трем богам (илл. 60)17. Боги представлены в виде стоящих на пьедестале статуй в воинском снаряжении. Ниже сидят две фигуры, копирующие изваянную Евтихидом статую Тюхе Антиохийской (ок. 300 г. до н.э.). Как гласит надпись, это Тюхе Дура и Пальмиры. Именно благодаря находке в 1922 г. этой росписи и относящихся к ней надписей, Дж.Г Брэс- тед — первый археолог, предпринявший раскопки Дура, — сумел отождествить этот город. Помимо официальных настенных росписей, которые обнаружены во многих зданиях, в Дура, как в Помпеях или большинстве современных городов, осталось множество граффити. Некоторые из них, в том числе рисунки корабля, клибанария и других воинских персонажей, находятся в Йеле.
В Дура обнаружены тысячи монет. В окончательном отчете, подготовленном А.Р. Беллинджером, учтены все найденные на городище чеканы, но один чекан зачастую представлен множеством экземпляров монет18. Временной разброс — от Александра Великого (всего несколько штук) до парфянских и римских
монет. Серию последних завершают чеканы Валериана и Галл иена — последних римских императоров, правивших до падения Дура. Большинство монет местной переднеазиатской чеканки, в основном антиохийских. Дура в первые годы существования чеканила и собственные монеты, которые также представлены в коллекции. По монетам устанавливается время гибели города: при одном из погибших при штурме воинов были найдены деньги. Монеты, спрятанные при строительстве, позволили датировать городские стены.
Замечательная коллекция найденных в Дура пергаментов и папирусов, которую опубликовал Ч.Б. Уэллс19, хранится в коллекции редких книг и рукописей Йельской библиотеки Байнеке. Там представлены самые разнообразные тексты, в том числе бытовые, такие, как брачные контракты, соглашение о разводе, купчие на землю, рабов, мед и прочие виды собственности, долговые расписки и т.д. Есть среди них и официальные военные документы о передвижении войск, соблюдении мер безопасности, о празднествах и т.п. Дошло до нас и несколько фрагментов, имеющих отношение к религии — прежде всего еврейская молитва, произносимая перед принятием пищи, и отрывок «Диатессаро- на» Татиана. В Йельской галерее искусств хранится кость, на которой записан отрывок из сочинения Геродота. Среди прочих письменных памятников из Дура, находящихся в настоящее время в Йеле, имеются строительные, вотивные и посвятительные надписи, подписи к скульптурам и фрескам, граффити, легенды на монетах, надписи на глиняных черепках, сосудах и ювелирных изделиях, о которых упоминалось выше.
Письменный и фотографический архивы йельско- французской экспедиции также хранятся в галерее. В процессе раскопок было сделано около 13000 фотографий городища и находок, все негативы недавно сканированы и включены в созданную галереей поисковую базу данных. Последняя включает также цифровые изображения всех артефактов (за исключением монет и докуметов на пергаменте и папирусе), привезенных в Йель из Дура. Галерея планирует выставить эти изображения в Интернете, пока же они доступны для изучения на месте; относительно работы с тем или иным материалом следует обращаться в Отдел древнего искусства галереи. Бумажный архив содержит полевые дневники за несколько сезонов, описи находок, аэрофотографии, карты, планы и чертежи городища и зданий, рисунки предметов, надписей, граффити и архитектурных деталей, чертежи реконструкций, переписку по вопросам раскопок (включая контракты), финансовые, транспортные и экспедиторские договоренности, исследования и публикации, естественнонаучные данные и материалы по консервации, а также неопубликованные отчеты и рукописи. Архивы находятся в Йельской галерее искусств и доступны для изучения. Дополнительные материалы о Дура можно получить в архиве Йельского университета.
В целом коллекция из Дура-Европос в Йеле — замечательное собрание произведений искусства и архе¬


284
Часть 1. М.И. Ростовцев и его «сирийские Помпеи»
ологических предметов, которые позволяют нам представить жизнь восточной римской провинции в эпоху наивысшего расцвета Империи и в третьем столетии, когда начались перемены перед лицом угрозы нового врага Рима — Сасанидов. Йельское собрание отражает центральную роль римской армии в городской жизни в последние годы существования Дура, но демонстрирует и то, что и гражданская жизнь продолжалась и даже находилась на подъеме. Разнообразие использовавшихся в быту предметов в сочетании с необыкновенной сохранностью таких непрочных материалов, как ткани, кожа, кость, пергамент и папирус, побудило некоторых археологов назвать Дура «Помпеями Сирийской пустыни»20. Находки из Дура открывают перед нами не сугубо римский город, каким были Помпеи, но город, где одинаково сильно проявились богатства греко-римской и парфянской цивилизаций, где сосуществование и слияние культур явственно ощущается в религии и искусстве. Прибавим к этому свидетельства о существования в Дура христианства, иудаизма и митраизма, о чем также можно судить по хранящимся в Йеле находкам, и мы приблизимся к пониманию всей сложности пограничного города. Архивы и коллекции Йеля представляют собой уникальный источник информации о Дура, ее истории и обитателях, готовый служить будущим поколениям исследователей, которые возьмутся заново интерпретировать пять с лишним столетий ее блестящей цивилизации21.
1 Тексты соглашений и списки вещей хранятся в архиве Йельской галереи искусств. Об истории раскопок см.: Hopkins С. The Discovery of Dura-Europos. New Haven, 1979; Matheson S.B. Dura-Europos: The Ancient City and the Yale Collection. New Haven, 1982 (2-е исправленное издание — 2002). Предварительные и окончательные отчеты о раскопках см.: The Excavations at Dura-Europos. Preliminary Reports of the First-Ninth Seasons / Ed. P.V.C. Baur, M.I. Rostovtzeff et al. New Haven, 1929—1952 (далее — Preliminary Reports), всего вышло 8 томов в 10 частях; The Excavations at Dura-Europos. Final Reports. New Haven — Los Angeles, 1943—1977 (далее — Final Reports; авторы отдельных томов будут названы ниже), всего вышло 5 томов в 11 частях.
2 Downey S. В. Final Report III. Pt. I. Fasc. 1: The Heracles Sculpture. New Haven, 1969; eadem. Final Report III. Pt. I. Fasc. 2: The Stone and Plaster Sculpture. Los Angeles, 1977.
3 Eadem. Terracota Figurines and Plaques from Dura-Europos. Ann Arbor, 2002.
4 Как самостоятельная группа они не изданы, но публикации отдельных экземпляров можно найти в «Предварительных отчетах».
5 Clairmont Ch. Final Report IV. Pt. V: The Glass Vessels. New Haven, 1963.
6 Cox D. H. Final Report IV. Pt. I. Fasc. 2: The Greek and Roman Pottery. New Haven, 1949; ср.: Hayes J.W. Late Roman Pottery. L., 1972.
7 Dyson S. L. Final Report IV. Pt. I. Fasc. 3: The Commonware Pottery and Brittle Ware. New Haven, 1968; Baur P.V.C. Final Report IV. Pt. Ill: The Lamps. New Haven, 1947.
8 Toll N. B. Final Report IV Pt. I. Fasc. 1: The Green Glazed Pottery. New Haven, 1943.
9 Pfister R., Bellinger L. Final Report IV. Pt. II: The Textiles. New Haven, 1945.
10 В окончательном виде не опубликованы, но упоминания о них есть в нескольких «Предварительных отчетах»; С. Джеймс включил кожаные предметы защитного вооружения в публикацию оружия и доспехов (см.: James S. Dura-Europos Arms and Armour. L., 2002).
11 Неопубликованный каталог костяных предметов составленный П. Расселл, хранится в архиве Дура в Йельской галерее искусств. Деревянные изделия в основном не опубликованы, если не считать отдельных упоминаний в «Предварительных отчетах»; предметы воинского снаряжения см.: James S. Dura-Europos Arms...
12 Некоторые из них были опубликованы в работе: Frisch T.G., Toll N.P Final Report IV Pt. IV Fasc. 1: The Bronze Objects. New Haven, 1949; большая часть остается неизданной.
13 James S. Dura-Europos Arms...
14 James S. Dura-Europos Arms... №. 13. Cat. №. Ch 61.
15 Kraeling C. Final Report VIII. Pt. I: The Synagogue. New Haven, 1956 (исправленное издание — 1979); Pt. II: The Christian Building. New Haven, 1967.
16 Preliminary Report VII—VIII. New Haven, 1939; о митреуме см. с. 62—127.
17 Breasted J.H. The Oriental Forerunners of Byzantine Painting. Chicago, 1924; Cumont F Fouilles de Doura-Europos. P., 1926.
18 Bellinger A.R. Final Report VI: The Coins. New Haven, 1949; чтобы получить доступ к изучению монет из коллекции Йельской галереи искусств, нужно обратиться к хранителю монет и медалей или в Отдел древнего искусства вышеназванной галереи.
19 Welles С.В. et al. Final Report V. Pt. I: The Parchment and Papyrus Documents. New Haven, 1959; с этим материалом можно работать по договоренности с персоналом библиотеки.
20 См.: Rostovtzeff M.I. Dura-Europos and Its Art. Oxf., 1938. P. 2.
21 Перевод С.В. Kyлланды.


ДУРА-ЕВРОПОС: ИТОГИ РАБОТ ФРАНКО-СИРИЙСКОЙ ЭКСПЕДИЦИИ (1986—2001)
I. 	ОБЩИЕ СВЕДЕНИЯ
Городище Дура-Европос раскапывалось в течение двух полевых сезонов 1922 и 1923 гг. под руководством Франца Кюмона1. Затем с 1928 по 1937 г. начатые по инициативе М. Ростовцева масштабные исследования проводила совместная экспедиция Йельского университета и Французской Академии надписей и изящной словесности2. По окончании работ на более чем четверти всей площади городища были расчищены многочисленные сооружения3. В 1937 г. работы были прерваны — как тогда казалось, временно — за неимением средств. Их возобновлению помешала Вторая мировая война. Городище было брошено на произвол судьбы, а результаты исследований возглавлявшейся М.И. Ростовцевым экспедиции удалось опубликовать лишь частично4.
Пятьдесят лет спустя по инициативе автора этих строк и под патронажем Национального центра научных исследований (CNRS), Министерства иностранных дел Франции и Генеральной дирекции древностей и музеев Сирии была создана третья экспедиция5. Возобновление раскопок одного из самых известных на эллинистическом Востоке городов было вызвано, во- первых, необходимостью «перебросить мост» из Центральной Азии, где был исследован эллинистический город Ай-Ханум, в Сирию, где объектом интенсивных раскопок были греческие города Апамея и Ибн Хани; во-вторых, плохим состоянием раскопанных и частично не изданных памятников Дура-Европос.
Таким образом, целью франко-сирийской экспедиции в Дура-Европос было возобновить археологическое изучение зданий, расчищенных Йельской экспедицией, продолжить публикацию итогов исследований, а также обеспечить сохранность памятников.
На практике это предполагало:
1) Возобновление работ на нескольких важнейших памятниках, относящихся к числу старейших в городе (дворец стратега, храм Зевса Величайшего, укрепления) и не опубликованных йельской экспедицией.
2) Углубленное изучение эллинистического периода жизни города, недостаточно исследованного предыдущими экспедициями, с разбивкой по мере надобности новых раскопов, специально предназначенных для этой цели.
3) Укрепление и/или реставрация находящихся в наиболее угрожающем состоянии памятников с использованием новых методов, выработанных экспериментальной археологией.
С недавних пор деятельность экспедиции включает еще два дополнительных аспекта:
4) Расчистка и обустройство городища, чтобы оно соответствовало современным требованиям, а реставрированные объекты — археологической реальности.
5) Охрана археологической зоны от незаконных захватов и злоупотреблений предприятий, ставящих своей целью получение прибыли.
С 1986 г. новая экспедиция работает два-три месяца в году, весной и иногда летом или осенью. Работы включают собственно археологические раскопки, закладку шурфов, перепроверку данных прежних раскопок, разведки и исследование материала. Средства, на которые ведутся раскопки, значительно уступают тем, что были в распоряжении йельской экспедиции, и полевой сезон у нас гораздо короче, зато в работах принимает участие куда более многочисленный научный коллектив6. Кроме того, археологические работы сопровождаются укреплением и реставрацией объектов и экспериментально-археологической деятельностью.
Сначала франко-сирийская экспедиция занималась уже расчищенными памятниками, но затем, в свете новой проблематики, возникшей в ходе обобщения прошлых исследований, обратилась к совершенно новым объектам в секторах, не затронутых предыдущими экспедициями.
Эти работы проводились в соответствии с методикой и технологией современных раскопок, а применявшийся подход был более тесно связан с полевыми исследованиями. Полученные результаты позволили поставить под сомнение некоторые интерпретации и гипотезы, выдвинутые экспедициями межвоенного периода, поскольку те основывались на тогдашней технике раскопок, на использовании почти исключительно письменных документов и были сформулированы в совершенно ином научном контексте. Тем самым значительно изменился образ города, сложившийся в результате предыдущих публикаций7.
Во время первых полевых сезонов предпочтение отдавалось возобновлению работ на старых раскопах, которые не были опубликованы или чья публикация оставляла желать лучшего. Вот почему вначале исследовались укрепления, дворец стратега и храм Зевса Величайшего. Затем были разбиты два новых раскопа на одеоне святилища Артемиды и храме Гадде. Оба этих объекта были раскопаны не полностью, а их критическое состояние требовало масштабных спасательных работ. Третий раскоп был заложен на участке С 5, материалы о котором практически не опубликованы и где планировалось провести экспериментально-археологические исследования. Наконец, различные менее масштабные работы проводились на памятниках, частичная публикация которых нуждалась в пересмотре.


286
Часть 1. М.И. Ростовцев и его «сирийские Помпеи»
В число последних входили дворцы цитадели и dux ripae, несколько жилых кварталов, ступенчатый зал храма Аззанатконы и principia римского лагеря.
II. 	ВОЗОБНОВЛЕНИЕ РАБОТ НА УКРЕПЛЕНИЯХ
Укрепления города Дура-Европос представляют собой великолепно сохранившийся архитектурный комплекс длиной почти 4 км. Цитадель и большая часть западной стены возведены из тесаного гипсового камня, тогда как у северной части западной стены и стен, окаймляющих северный и южный вади, каменное только основание, надстроенное сырцовым кирпичом.
Крепостные сооружения вдоль Евфрата практически исчезли из-за обрушения берега, а те, что обрамляют северный и южный вади, лишились сырцовых надстроек. Западная часть, напротив, сохранилась на всю высоту, а ее внутренний фас был полностью расчищен американо-французской экспедицией. Внешний ее фас скрыт мощным гласисом из сырцового кирпича, сооруженным накануне сасанидского нападения 256 г. и большей частью сохранившимся до наших дней.
Эти укрепления были изданы, но очень краткая публикация (А. фон Геркан), выполненная тогда, когда были известны лишь немногие параллели, нуждалась в тщательном пересмотре.
Новые изыскания прежде всего были призваны установить хронологию пояса укреплений на начальных этапах его функционирования, а также провести архитектурное изучение его основных составляющих и событий, следы которых они хранят (перестройки, функциональные изменения, нападения). Были предприняты систематические исследования применявшихся в разные эпохи технических приемов строительства, в воротах стены и на валганге рылись шурфы, были заложены правильные раскопы. Работы проводились на трех воротах, относящихся к эллинистической эпохе (Пальмирские ворота, вспомогательные ворота, южные ворота), на башне 24, расположенной на повороте западной стены, на сырцовой части той же стены и на некоторых участках северных и южных укреплений.
Это крупномасштабное исследование было доведено до конца8, и вместо весьма общего плана, приложенного к публикации А. фон Геркана9, была осуществлена детальная топографическая съемка всех укреплений Дура-Европос.
II. 	А. Раскопы Пальмирские ворота
Въезд в город со стороны плато, так называемые Пальмирские ворота, раскапывался с первых лет работы американо-французской экспедиции. Ворота представляют собой внушительное квадратное в плане сооружение со стороной в 21 м, состоящее из двух длинных двухкамерных башен, выгораживающих проход
шириной около 5 м. Проход закрывали двое ворот, снабженных системой запора при помощи выдвижной балки; одни находились на западном фасе, а другие, более высокие, — посредине прохода.
На самом сооружении тщательнейшим образом были расчищены ранее раскопанные части и заложено несколько шурфов, что позволило проследить его историю, тесно связанную с историей города10. Удалось твердо установить, что ворота были построены в эллинистическую эпоху для пешего прохода, поскольку от уровня внешней дороги, проложенной непосредственно по известняковой поверхности плато, к ним вели три ступени. В римскую эпоху, как показывают глубокие колеи, выбитые на подъезде к обоим воротам, и оборудованный в проходе водоотвод, Пальмирские ворота стали проезжими. Наконец, около 253—256 гг. внешняя часть сооружения была целиком поглощена мощным гласисом из сырцового кирпича, которым в ожидании нападения сасанидского войска была укреплена вся западная стена.
С внешней стороны Пальмирских ворот были произведены масштабные раскопки, чтобы лучше представить подходы к воротам и обнажить гласис из сырцового кирпича.
Первое значительное открытие: в парфянскую эпоху перед западным фасом был сооружен передний двор, вынуждавший приближаться к воротам сбоку и оставлять многократно заровненные колеи11. Западная стена этого двора была разрушена во время сооружения мощного римского гласиса, вобравшего в себя весь остаток ансамбля.
Другие открытия были сделаны к западу от линии западного фаса большого гласиса — границы раскопок американо-французской экспедиции. Здесь раскопки выявили слой пепла толщиной около 30 см, в котором находились прекрасно сохранившиеся остатки поля последней битвы за город, включая множество оружия и всякого рода метательных снарядов, а также обугленные части осадной машины. Далее, к западу в том же слое были обнаружены частично разрушенные во время осады остатки переднего вала из сырцового кирпича, образовывавшего proteichisma. Наличие ненарушенных следов битвы явственно свидетельствует, что врагу не удалось ворваться через Пальмирские ворота. Он проник в город иным путем (по осадному сооружению в юго-восточном углу или через ворота со стороны реки), и иным путем были выведены из города жители.
Результаты раскопок Пальмирских ворот рисуют новую яркую картину истории города и дают возможность увидеть непотревоженные следы осады древнего города.
Вспомогательные ворота
Временные заложенные ворота (видимо, использовавшиеся в период строительства Пальмирских ворот) были открыты американо-французской экспедицией рядом с башней, находящейся непосредственно к югу


Дура-Европос: итоги работ франко-сирийской экспедиции (1986—2001)
287
от Пальмирских ворот. Тогда же эти ворота были расчищены, но раскопаны не полностью.
Возобновление раскопок показало, что у временных ворот не было порога, но была система запоров, аналогичная той, что применялась в Пальмирских воротах. Под каменной закладкой ворот был обнаружен подземный ход. Им пользовались до сооружения небольшого выложенного из камня ската, чье основание вклинивается в подземный ход, о котором известно, что он был построен в римскую эпоху. Все заставляет думать, что подземный ход на самом деле был подкопом, возможно, связанным с осадой 165 г., закончившейся взятием города войсками Луция Вера.
Южные ворота
Ворота в южной стене также были раскопаны американо-французской экспедицией, выявившей воронкообразный план первоначального комплекса, предусматривавший сводчатый проход. К сожалению, раскопки остались незавершенными, и никакого описания их дано не было. Сильный перепад высот между внутренней и внешней зонами явственно демонстрирует, что и эти ворота предназначались для пешего прохода, и первоначально к ним с внешней стороны вела несо- хранившаяся лестница. Возвышение для ворот и собственно стена в то время были сооружены из сырцового кирпича.
После полного обрушения стены (в парфянскую или римскую эпоху) ворота были сужены, и к ним пристроен покатый передний двор. На его стену опиралась сменившая прежнюю лестницу наклонная плоскость, уложенная на обломках кирпичей.
Внутри города раскопки выявили множество напластований слоев, ям и захоронений, что дает материал для построения сложной хронологии, уточнить которую предполагается в ходе следующего полевого сезона.
Северная стена
Неопубликованные работы американо-французской экспедиции показали, что очертания стены, окаймляющей северный вади, были изменены к востоку от «башни лучников» вследствие обрушения куртины на длину около 100 м. После этого куртина была смещена к югу, в непосредственной близости от «башни лучников» устроена потерна12, а на сохранившемся участке первоначальной эллинистической кладки стены оборудована башня.
К востоку от этой поздней башни мы провели раскопки. Их целью было изучить историю основания эллинистических укреплений и установить, предусматривал ли первоначальный план ворота на этом участке в конце ведущей к южным воротам улицы Е.
Разрешить вопрос о существовании предполагаемых ворот не удалось, зато в результате работ был открыт римский гласис из сырцового кирпича практически вдоль всей северной стены, заменивший здесь обвалившуюся стену. Последнее обстоятельство крас¬
норечиво свидетельствует, что он предназначался не только для укрепления фортификационных сооружений, как у западной стены, но и для ремонта и надстройки поврежденных частей пояса укреплений. Его сооружение, возможно, следует отнести ко времени после землетрясения 160 г., о котором повествует надпись, найденная в храме Бела.
II. 	В. Изучение архитектурного ансамбля Шурфы
Помимо расчисток, проводившихся на разных участках пояса укреплений, у Пальмирских ворот, на валганге западной стены и на улице, ведущей к южным воротам города, заложили ряд шурфов. Повсюду наблюдалась одна и та же картина: керамический материал, связанный со строительством пояса укреплений, был не древнее середины II в. до н.э. (см. анализ керамики). Это неожиданное обстоятельство могло свидетельствовать только об одном: сооружение пояса городских укреплений должно датироваться серединой II в. до н.э., а не началом III в. до н.э., как утверждалось ранее.
Еще одно важное обстоятельство — скопление вдоль западной стены слоев золы и бытовых отходов, содержащих большое количество керамики парфянской и римской эпох. По-видимому, поддержание пояса укреплений в порядке прекратилось вскоре после сооружения стен, и уровень свалки оказался выше уровня входов в башни, в которые стало невозможно войти снаружи. Это явно означает, что укрепления перестали выполнять свою основную роль с начала парфянской эпохи, а город, следовательно, утратил какие бы то ни было военные функции.
Исследование техники строительства каменных укреплений
Результаты наблюдений над кладкой из тесаного камня позволили установить, что строительство крепостных стен, как и прочих укреплений эллинистической эпохи в Сирии (Ибн Хани, Апамея) и иных сооружений из тесаного камня в самом городе (агора, дворец цитадели и дворец стратега), велось при помощи модульных блоков, длина которых больше ширины в два раза (2 локтя на 1 локоть, при длине локтя в 52 см), а высота зачастую меньше локтя, что связано с высотой пластов в каменоломнях.
Был предпринят технический анализ всех участков укреплений цитадели и города, сооруженных из тесаного камня13. Исследовались все этапы строительства от каменоломни до укладки и обтесывания: устройство строительных площадок, инструментарий, фундаменты и кладка, связь и соединение составляющих системы, направление продвижения и этапы строительства, отметки исполнителя и разметка для укладки, техника связывания гипсовым раствором, техника подъема и транспортировки, фиксация различных изменений в ходе стройки.


288
Часть 1. М.И. Ростовцев и его «сирийские Помпеи»
Первый исторический вывод, который можно сделать из исследования технических приемов: вся конструкция каменных укреплений снизу доверху была сооружена единовременно. Это противоречит выводу фон Геркана, который утверждал, что в эллинистическую эпоху заложили только фундамент стен и Паль- мирские ворота, а куртины и большинство башен были возведены в парфянскую эпоху. Создается также впечатление, что укрепления задумывались как величественное сооружение, о чем говорит тщание, с которым обтесывался внутренний фас основания некоторых башен. Напротив, позднейшие участки демонстрируют признаки постоянного ускорения строительства, без сомнения, в связи с парфянской угрозой, закончившейся взятием города войсками Аршакидов около 113 г. до н.э. Работы не были доведены до конца, чем и объясняется то, что северный участок западной стены был достроен из сырцового кирпича.
Исследование участков пояса укреплений, построенных из сырцового кирпича
Как мы видели, много участков укреплений Дура- Европос сооружено из сырцового кирпича. Особенности этого материала заставили принять специальную программу исследований14, результаты которой дали много новых сведений об истории пояса укреплений.
Построенный из сырцового кирпича участок западной стены
Северная часть западной стены на протяжении приблизительно 117 м сложена из сырцового кирпича на каменном основании. С течением времени этот участок неоднократно перестраивался и укреплялся облицовками, обкладками и новыми башнями, некоторые из них частично были описаны А. фон Герканом. Данный участок стены — важнейший свидетель истории укреплений, тесно связанной с историей города, поэтому он и стал предметом самого тщательного исследования.
Первые наблюдения относились к пролому, проделанному в стене в османскую эпоху для прокладки дороги, которая до недавнего времени пролегала через городище. Эти наблюдения позволили отнести к эллинистической эпохе ядро комплекса последовательно сооружавшихся каменных кладок, обнаружить следы бреши, пробитой во время штурма, видимо, при взятии города Авидием Кассием в 165 г., и выявить несколько фаз ремонтных работ, последняя из которых относилась к царствованию Александра Севера или к более позднему периоду15.
В дальнейшем систематические наблюдения велись на многих участках по всей длине данной стены как у подножья, так и у вершины.
Эллинистическая крепостная стена из сырцового кирпича
Практически на всем протяжении данного участка стены были обнаружены остатки более древних кла¬
док, лежащих непосредственно на каменном основании времени первоначального строительства укреплений. Эти остатки, сохранившиеся вплотную к северному фасу башни 2416, включают на высоте 1,5 м от основания слой серой земли толщиной примерно 5 см, распределенный по всей толщине стены и сходной с той, из которой изготовлены кирпичи. Кроме того, текстура и размеры кирпичей и связывающий их раствор полностью идентичны кирпичам и раствору кладки из серых кирпичей внутри бреши, а также при соединении каменной стены и кирпичной куртины^7.
Таким образом, в Дура-Европос мы имеем единственный известный на Ближнем Востоке пример крепостной стены эллинистической эпохи из сырцового кирпича, сохранившейся в длину на несколько десятков метров и высотой около 7 м. Это основополагающий факт для изучения сырцовой архитектуры Ближнего Востока вообще и Дура-Европос в частности, поскольку других примеров кирпичной архитектуры эллинистического времени в Дура не сохранилось (если не считать остатков кладки на первом фасаде дворца стратега).
Обкладки и башни из сырцового кирпича на западной стене
Сырцовый участок западной стены неоднократно укрепляли. Достаточно сложную хронологию работ может прояснить тщательное исследование. Все они имели место в римскую эпоху на протяжении трех основных этапов строительства. В первом случае основание стены было укреплено щебеночным скатом высотой почти в 2 м. Скат, протянувшийся вдоль всей западной стены, был затем на участке стены из сырцового кирпича заключен в щебеночную обкладку, на которую в свою очередь была наложена обкладка из сырцового кирпича толщиной до 1 м. Наконец, в третьем строительном периоде, либо синхронном правлению Александра Севера, либо относящемся к более позднему времени, к первой обкладке была добавлена вторая, на которую была наложена новая, более толстая обкладка из сырцового кирпича, а к сырцовому участку стены в уязвимых местах были пристроены три башни из сырцового кирпича на щебеночном фундаменте (башни 23, 25 и 26).
Пристройки из сырцового кирпича к поясу укреплений
Парфянские пристройки на верху стены
Согласно А. фон Геркану, западная стена в римскую эпоху была надстроена сырцовым кирпичом. Исследование этой сырцовой надстройки, сохранившейся только по обеим сторонам башни 18 в высоту до 80 см, выявило наличие двух стен, шедших параллельно друг другу на расстоянии 70 см и образовывавших на куртине нечто вроде хода сообщения для воинов. Стенки осыпались, и ход сообщения был постепенно завален, после чего всю конструкцию выровняли под сооружение римской надстройки.


49. 	Культовый рельеф Зевса Кириоса-Баалшамина. 31 г. н.э., храм Зевса Кириоса. Известняк со следами краски. Высота 52 см, ширина 35 см.
Йельская галерея искусств, инв. № 1935. 45.
51. 	Фаянсовая амфора. I в. до н.э. — I в. н.э. Йельская галерея искусств, инв. № 1938. 4843.
50. 	Стеклянные сосуды. I в. до н.э. — II в. н.э. Йельская галерея искусств.


шп "ipinirni
ttliillllillli.iJ
{liiilillii! U i S! i 1! 11! I! j П i Ш: !Ш!П|ПИ!
ппггапртртпт!
"tflMci. al ‘ ;
I ! La
j i I ! 4 I t —£—
Ю .1.1
u is i4 ib
52. 	Фрагмент шелковой ткани. Йельская галерея искусств, инв. № 1933. 486а.
Щ\ шрш
|!!f!|lll!|!!ll[ ПП
1Ш!!11111111!!н1111|!||||||1!!!!!!Ш!1!!':1||п;1 L
mTtnii g
LJ
.... A
J «
..~3L. н »
no l;
L 12 1.3 lit 113
53. 	Фрагмент вязанья.
Йельская галерея искусств, инв. № 1933. 483.
54. 	Золотая цепь с подвеской. III в. н.э. Йельская галерея искусств, инв. № 1932. 1732
55. 	Щит со сценой разграбления Трои (акварель Г. Гуте). Йельская галерея искусств, инв. № 1936. 127. 26.


56. 	Щит со львом. Башня 19. Дерево, обтянутое лайкой, расписанной восковой краской, высота 102 см, ширина 83 см. Йельская галерея искусств, инв. № 1939.715.
57. 	Рельеф с изображением Арсу верхом на верблюде. II в. н.э., храм Адониса. Гипс, высота 35, 5 см, ширина 44, 5 см. Йельская галерея искусств, инв. № 1935. 44.
58. 	Охотящийся Митра. Ок. 240 г. н.э., митреум. Краска по штукатурке, высота 108 см, ширина 195 см.
Йельская галерея искусств, инв. № 1935. 100.


59. 	Гелиодор-письмоводитель. III в. н.э., плафон, «Дом писцов». Краска по штукатурке, высота 30 см, максимальная ширина 44 см. Йельская галерея искусств, инв. № 1933. 292.
60. 	Юлий Теренций, приносящий жертву богам. Ок. 239 г. н.э., храм Бела. Краска по штукатурке, высота 107 см, ширина 165 см.
Йельская галерея искусств, инв. № 1931. 286.


Дура-Европос: итоги работ франко-сирийской экспедиции (1986—2001)
289
Таким образом, мы имеем дело с постэллинисти- ческой перестройкой укреплений, проведенной до римской надстройки стены. Речь может идти о предположительно парфянском сооружении, заброшенном задолго до восстановления в римскую эпоху пояса укреплений. Данная постройка предназначалась, видимо, не столько для ведения военных действий, сколько для защиты от непогоды ведших наблюдение воинов. Это открытие важно для истории города, но особенно для изучения кирпича, поскольку позволяет с уверенностью определять кирпичи парфянского времени.
Внутренние стены башен
Во всех крепостных башнях города была толстая внутренняя стена из сырцового кирпича на щебеночном или, реже, каменном фундаменте, явно предназначенная для поддержания крыши. Фон Геркан считал, что такая опора кровли была необходима для укрепления венчавших башни платформ, на которые устанавливались метательные машины, ставшие в римскую эпоху более тяжелыми, чем в эллинистическую, и связывал эту перестройку с последствиями землетрясения 160 г., когда башни были сильно расшатаны.
Изучение комплекса внутренних стен18 показало: те из них, на которых сохранились следы многократных перестроек, и те, что стоят на каменном фундаменте, могли быть сооружены в парфянскую эпоху. Напротив, некоторые стены по их архитектурному положению или по кладке сырцовых кирпичей можно датировать сравнительно поздней эпохой. Так, внутренняя стена башни 24, расположенной на повороте западной стены, могла быть сооружена только после завершения второй внешней обкладки крепостной стены из сырцового кирпича, т.е. в царствование Александра Севера или после него.
Ясно, таким образом, что внутренние стены возводились в разные эпохи, что подтверждается разницей их фактуры.
Кирпичные лестницы западного валганга
В римскую эпоху для прохода к башням, ставшим недоступными из-за загромождения валганга отложениями, было сооружено множество лестниц из сырцового кирпича. У некоторых имеется прочное щебеночное основание, тогда как другие возводились прямо на наслоениях. Более тщательное исследование лестниц, ведущих в южную башню Пальмирских ворот и в башню 15, позволило выявить несколько строительных периодов, что справедливо для всех лестниц. Таким образом, речь идет об усовершенствованиях, непосредственно предшествовавших последнему этапу существования укреплений.
Римские гласисы
Как отмечалось выше, западная и северная крепостные стены были значительно укреплены посредством сооружения и с внешней, и с внутренней стороны мощных гласисов из сырцового кирпича. Проведение
этих масштабных работ фон Геркан относил к 253— 256 гг., до осады войсками Сасанидов. Изучение гласисов показывает, что техника их сооружения всюду была одной и той же: к обоим фасам пояса укреплений насыпалась значительная масса различного фунта, покрывавшаяся затем панцирем из сырцового кирпича примерно в метр толщиной. С внешней стороны гласис повторяет форму башен, тогда как с внутренней он, видимо, был спрямленным. При сооружении гласиса вначале щадили здания, фаничащие с валгангом: они были засыпаны фунтом. В следующем строительном периоде гласис был сделан более мощным. Тогда-то и срезали высокие части синагоги и христианского здания. Разрушительный характер этой масштабной перепланировки ясно показывает, что мы имеем дело с отчаянной мерой, предпринятой в связи с последней осадой города.
Выводы относительно укреплений Дура-Европос
Проведенные работы, таким образом, не только углубили наши знания об оборонительной системе Дура- Европос, но и дали обильную информацию об истории самого города. Они позволили установить время и условия возведения каменного пояса укреплений: в греческую, а не в парфянскую эпоху, как считалось до настоящего времени. Сразу после сооружения крепостная стена была заброшена, хотя и были произведены некоторые незначительные усовершенствования, призванные обеспечить нормальное функционирование еще использовавшихся участков (верх куртины, главные городские ворота). С 165 г. римляне проводят работы по восстановлению функционирования крепостных стен, действовавших вплоть до осады Дура саса- нидскими войсками в 256 г., знаменующей конец истории укреплений и города как такового.
Полученная информация принципиально меняет картину, создававшуюся публикациями йельской экспедиции, и дает основание для последующей обобщающей публикации.
III. ИССЛЕДОВАНИЕ РАНЕЕ РАСКОПАННЫХ
РЕЛИГИОЗНЫХ ПАМЯТНИКОВ
Многочисленные культовые сооружения, открытые в Дура-Европос двумя предыдущими экспедициями, были опубликованы лучше, чем другие памятники. Тем не менее, если синагога и христианское здание были опубликованы К. Крэлингом, а храмы Бела, Артемиды и Атаргатис тщательно изучены Ф. Кюмоном, остальные религиозные памятники были описаны только в «Preliminary Reports» или в заметках и статьях. Внимание им уделялось далеко не одинаковое: два удостоились шестидесяти с лишним страниц каждый19, но большинство — от двадцати до сорока20, а некоторые были практически только упомянуты21. Что же касается главного храма города, посвященного Зевсу Величайшему, он разделил damnatio memoriae с дворцом сфатега и домом


290
Часть 1. М.И. Ростовцев и его «сирийские Помпеи»
Лисия, между которыми возвышался и которые, как и он, были полностью раскопаны.
Зная роль религии в античных обществах и самобытность религиозных сооружений Дура-Европос, следует признать, что то была весьма заметная лакуна. Лакуна эта была частично заполнена благодаря изданию в 1988 г. обобщающего, прекрасного документированного исследования храмов^2, но последнее обстоятельство только подчеркнуло необходимость полной публикации каждого из этих сооружений. Такого рода деятельностью в отношении храма Зевса Величайшего занималась с 1990 г. С. Дауни, в более ограниченном объеме проводились подобные работы и по другим храмам и святилищам. Наконец, была принята программа возобновления изучения и консервации ансамбля святилищ, к исполнению которой предполагается приступить позднее.
III. 	А. Храм Зевса Величайшего
Храм Зевса Величайшего, как и дворец стратега, был полностью раскопан, но рукопись его публикации,^подготовленная Ф. Брауном и хранящаяся в архиве Йеля, так и остается неизданнной. Поэтому С. Дауни, которая уже имела возможность обсуждать этот храм, с 1990 г. начала заново изучать все прежние раскопки и закладывать шурфы с расчетом на публикацию.
И в этом случае повод для коренного пересмотра устоявшихся взглядов дали древнейшие периоды существования здания. В частности, была значительно омоложена их датировка — не ранее середины II в. до н.э., т.е. в парфянскую эпоху. Дело в том, что в восточной части здания обнаружились новые архитектурные элементы, указывающие на то, что у святилища первоначально был фасад с опорными камнями, чьи контуры соответствовали гипподамовой сетке, о которой теперь известно, что она появляется не ранее середины II в. до н.э. Были прослежены различные элементы организации святилища, как, например, обширная платформа на юго-западе, где стояли многочисленные стелы, монументальный алтарь и многочисленные пристройки-приделы. Публикация храма с подробным планом ожидается в ближайшем будущем.
III. 	В. Эпиграфические разыскания в храмах Аззанатконы и Атаргатис
В Дура-Европос в святилищах Артемиды, Атаргатис и Аззанатконы имелись залы с расположенными амфитеатром сиденьями. На сиденьях были надписи, большей частью датированные. Они содержат имя хозяйки (или хозяек) данного места, имя ее супруга и его генеалогию, что позволяет установить семейные группы. В своем недавнем обобщающем исследовании С. Дауни показала, что расположенные амфитеатром залы начали появляться с первых лет нашей эры, и установила существование между 35 и 107 гг. н.э. нескольких строительных периодов.
Среди зал-амфитеатров залу храма Аззанатконы, план которой был впервые опубликован С. Дауни, вы¬
деляли архитектурные особенности, заставившие П. Арно в 1993 г. возобновить исследование этой залы и помещения, расположенного на западе23. Ему удалось восстановить ритуал (жертвоприношения и воскурение благовоний, с одной стороны, ритуальные пиршества — с другой) и показать, что восточная зала представляла собой настоящий неф и что сиденья возводились постепенно, с 12/13 по 107 гг. н.э. Такое развитие полностью параллельно развитию храма Атаргатис и особенно Артемиды24. Таким образом, согласно П. Арно, возникновение зал-амфитеатров представляется скорее проявлением весьма ограниченной во времени моды, чем необходимым элементом жизни святилища, о чем мы более или менее догадывались, но вместе с тем весьма поступательным в своем развитии феноменом.
В святилище Атаргатис археологи из Йеля нашли в яме непосредственно перед входом в храм, где сохранились остатки древнего фасада, надпись-билингву на хатрийском и греческом, упоминающую бога Шама- ша25. Если связать обрушение фасада с землетрясением 160 г. н. э., то надпись следует датировать временем до землетрясения, и поэтому возникает необходимость пересмотра археологических данных.
Кроме того, выясняется, что яма частично заходит под фасад храма, под которым были открыты остатки предыдущего храма, датирующегося первой половиной I в. Это дает основания предполагать, что яма служила favissa во время реконструкции храма.
В яме, помимо билингвы, была обнаружена надпись, датируемая 36 или 34 г. н.э. Кроме того, две надписи позволяют считать, что неф храма Атаргатис был сооружен в 31/32 г., а зала-амфитеатр оборудована в 61/62 г. Засыпку ямы можно, таким образом, датировать временем после 31/32 г., когда уже существовал неф, и, видимо, незадолго до 61/62 г., когда возвели залу-амфитеатр26. Если дело обстояло именно так, то билингва должна была быть составлена раньше второй трети I в. н.э., что сделало бы ее древнейшей хатрий- ской надписью. Это представляет интерес для датировки культа бога Шамаша в Дура-Европос и существования связей между Дура и Хатрой2'.
III. 	С. Одеон храма Артемиды
Этот небольшой четырехугольный памятник, расположенный в юго-восточном углу святилища Артемиды, копал сначала Ф. Кюмон28, а затем йельская экспедиция. Памятник состоит из подковообразных щебеночных сидений, расположенных амфитеатром и опирающихся на сводчатую галерею, которые обрамляют орхестру без сценической стены. Крыша у здания была плоской (ее поддерживала арка с пролетом почти в Юм), что и заставило Кюмона видеть в нем одеон.
Степень разрушения сидений и несущего их свода заставила нас приступить к реставрации всего ансамбля, чему предшествовали подробная топографическая съемка29, а затем раскопки орхестры и портика, фасадом выходящего на святилище Артемиды. Эти работы показали, что сооружению одеона предшествовало иное исполь¬


Дура-Европос: итоги работ франко-сирийской экспедиции (1986—2001)
291
зование помещения, относящееся ко времени не ранее конца эллинистической или начала парфянской эпохи.
Что касается внутреннего обустройства собственно одеона, из наблюдений над фундаментом амфитеатра явствует, что в нем выделялись две основные фазы. Сначала в здании было три ряда прямых уступов в форме буквы «пи», причем над теми, что располагались вдоль задней стены, возвышались две большие парные ниши, явно предназначенные для двух лиц высокого ранга, председательствовавших на собраниях. Функциональное назначение здания в это время открыла нам находка основания монументальной статуи, до сих пор находящегося in situ под амфитеатром последнего периода. На основании есть греческая надпись первой четверти III в., составленная буле30 жителей Европос в честь Септимия Аврелия Лисия, стратега и эпистата города. Итак, мы видим перед собой остатки городского булевтерия, сооруженного в парфянскую эпоху. Сооружение подковообразных сидений, знаменующее собой второй и последний этап существования помещения, было предпринято в III в. после обрушения здания. Таким образом, последний этап существования продлился всего несколько лет, и мы не знаем, продолжало ли здание служить булевтерием или стало просто местом собраний для проведения религиозных или гражданских церемоний31.
III. 	D. Храм Гадде
Возобновление в 2000 г. исследования этого двойного культового здания, которое Ростовцев назвал «фундуком пальмирцев», было вызвано настоятельной необходимостью срочно начать работы по укреплению множества кладок, находившихся в аварийном состоянии. К этой необходимости добавилось желание установить истинные границы святилища и исправить неточности плана, который, особенно на северном участке, явно противоречит полевым материалам.
Работы на раскопе только начались32 и состоят в основном из расчисток и раскопок, призванных датировать различные архитектурные состояния и четче вписать храм в контекст квартала, чтобы вычленить более поздние пристройки и установить его связь с главной улицей. Наши работы подтвердили, что прежние раскопки не были доведены до конца, а составленный Ф. Брауном план, приложенный к предварительной публикации33, содержит серьезные неточности, в особенности в северной части, которая, видимо, из-за неправильного использования топографических приборов, была отображена неверно, и чьи границы нам удалось лучше определить.
IV. 	ИССЛЕДОВАНИЯ РАНЕЕ РАСКОПАННЫХ ГРАЖДАНСКИХ И ВОЕННЫХ ПАМЯТНИКОВ
ГУ. А. Цитадель
При попытке реконструировать первоначальную топографию городища до основания города Европос и даже до образования македонской колонии изумля¬
ешься наличию карьеров, которые образуют обширную впадину к северо-западу от цитадели и обнаруживаются вдоль всех склонов большого вади, отделяющего цитадель от плато, на котором стоит город. На севере крепостная стена, соединяющая цитадель с городскими укреплениями, прилегающими к Евфрату, частично вырублена в скале, а башня цитадели в значительной части представляет собой скалу. Точно так же западные и северные стены и башни возвышаются непосредственно над очистным забоем, который местами достигает высоты 10 м. Безусловно, карьеры были задуманы таким образом, чтобы лучше изолировать цитадель.
Согласно Ж.-К. Бессаку, занимаемая каменоломнями площадь и объем камня, добытого из них, таковы, что можно предположить, что именно отсюда происходит практически весь камень, из которого построены пояс укреплений и агора. Существует, таким образом, органическая связь между расширением города на плато и очертаниями цитадели, создававшейся в то самое время. Мы имеем полное право предполагать, что появление цитадели в ее современном виде, со стенами на восточном склоне вади, отделяющего цитадель от плато, датируется, как и раскинувшийся на плато город, серединой II в. до н.э.
Американо-французская экспедиция, производившая расчистку большей части данного сектора, лишь кратко упоминает о существовании этих каменных карьеров, заполнение которых, ныне утраченное, должно было содержать материал конца II в. до н.э. Что же касается опубликованного в 1936 г. плана города, на нем обозначены только контуры возведенных в карьерах зданий, но не указаны границы карьеров. Поэтому в настоящее время проводится общее изучение карьеров, с тем чтобы установить их точный план34, который затем можно будет объединить с планом города.
В самой цитадели, на венчающем ее участке известнякового плато, американо-французская экспедиция с первых сезонов работы обнаружила остатки дворца, по крайней мере половина которого погибла в результате обрушения склона. Дворец, построенный из тесаного камня, сменил предыдущее здание, от которого сохранились каменные основания нескольких стен. Он был, таким образом, отнесен ко второму строительному периоду эллинистической эпохи. Предложенные американо-французской экспедицией реконструкции, которые до недавнего времени никем не оспаривались, рисовали три больших выходящих на реку айвана, расположенных вдоль окаймляющего центральный двор коридора в соответствии с принципами парфянской архитектуры, известной по Ашшуру и Хатре.
Изучение здания, сопровождавшееся частичными расчистками, было предпринято С. Дауни в свете открытия и раскопок дворца в эллинистическом городе Ай-Ханум в Афганистане. Предложенная ею новая реконструкция коренным образом отличается от прежней, поскольку вместо айванов С. Дауни35 восстанавливает жилые помещения, в которые можно пройти из
20*


292
Часть 1. М.И. Ростовцев и его «сирийские Помпеи»
центрального двора, подобно тому, как это было во дворце и в домах Ай-Ханум, и в жилых кварталах Пер- сеполя. Таким образом, перед нами не дворец, а скорее жилое здание с непрямым входом. Дворцы Дура-Европос и Ай-Ханум могли бы тем самым свидетельствовать о формировании новой архитектуры, основанной на принципах, восходящих к греческим и древним ближневосточным архитектурным формам.
IV. 	В. Стратегион
Дворец, который Ф. Кюмон из-за его расположения на краю плато, нависающего над южным внутренним вади, напротив цитадели, назвал Редутом, М. Ростовцев после обнаружения граффити, упоминающих эпистата города, нарек дворцом стратега, или страте- гионом. Он был полностью раскопан в первые же годы американо-французской экспедиции, но о результатах раскопок до скалы имеется лишь несколько строк в публикации М. Пилле, сопровождаемых схематическим планом, да страница описания и реконструкция, изложенная в трех фразах, опубликованные М. Ростовцевым. Таким образом, об одном из важнейших зданий Дура-Европос, которое Ростовцев сравнивал с дворцом вавилоно-парфянского типа36, не было известно практически ничего. Кроме того, великолепный северный фасад дворца с цилиндрической рустовкой, относящийся к эллинистическому времени, описанный Кюмоном, после завершения раскопок американо-французской экспедиции частично обрушился.
В связи с масштабной операцией по спасению еще сохранившихся остатков рустованного фасада было предпринято исследование дворца стратега. Работы, начатые с первых дней экспедиции под руководством сначала П. Лериша, а затем М. Желен, почти полностью завершены и вскоре будут опубликованы. Они показали, что в своем первоначальном виде здание было возведено на краю плато в III в. до н.э. В первой половине II в. до н.э. центральный двор был расширен на север, и дворец занял пространство ближе к склону. Именно этим строительным периодом датируется рустованный фасад и, возможно, рисунок плит входа, по всем параметрам сходный с рисунком плит во дворе дворца цитадели, видимо, относившегося к тому же времени.
Впоследствии дворец неоднократно расширялся. По периметру к нему добавляли новые помещения, скрывшие внешний декор в виде вертикальных опорных камней, и без того сильно пострадавший от непогоды, а главный вход был перенесен к югу, где вплоть до храма Зевса Величайшего был разбит обширный двор с колоннадой. В конце римского периода у подножья главного фасада были вырыты хозяйственные помещения, ослабившие фундаменты, и разобраны два контрфорса — явный признак относительного снижения статуса должностного лица, резиденцией которого был дворец, по сравнению с командным составом римской армии, занимавшей всю северную часть города.
IV. 	С. Участок римского лагеря
Римский лагерь Дура-Европос занимал площадь около 15 га на севере города. Он был создан в начале III в. для размещения legio XX Palmyrenorum, кавалерийского соединения, состоявшего из dromedarii и различных vexillationes. Квартал от прочей агломерации был отделен стеной из сырцового кирпича, здания на некоторых участках разрушены, чтобы устроить там казармы, дворец и principia, характерные для лагеря, храм Аззанатконы был занят principia. На этих трех основных памятниках лагеря были проведены дополнительные исследования37.
Principia, хорошо датируемые надписью 211— 212 гг., составляли религиозный и административный центр лагеря38. Их сооружение повлекло за собой частичное разрушение кварталов, расположенных к востоку и к югу, и ось здания довольно явственно смещена к востоку.
Principia были полностью раскопаны американофранцузской экспедицией39, которая опубликовала их под названием «praetorium». Перед основным зданием, состоящим из большой залы и различных помещений, выходящих в эту залу, находится дворик с колоннадой и монументальным входом на юге. Тщательные расчистки подтвердили, что первоначальный план дворика не предусматривал помещений в западном крыле и что они были добавлены во втором строительном периоде. Расчистки показали также, что вся восточная стена principia принадлежит более раннему зданию и что сооружение этой стены привело к уничтожению двойного ряда колонн, которые могли быть связаны с храмом Аззанатконы. Асимметрия двора principia объясняется, таким образом, проводившимися ранее работами, два этапа которых засвидетельствованы и сохранены в римском комплексе.
Б основном здании при входе в придел со знаменами было помещено много надписей, но обнаружена была только часть самой длинной надписи (посвящения императору Гете, чье имя было выбито). В этом приделе удалось обнаружить множество приспособлений для установки древков знамен, основания для imagines императоров и, разумеется, алтарь. На стенах базилики было обнаружено несколько неизданных граффити. В одном из них упоминается, видимо, некое подразделение, II Р..., до сих пор в Дура не отмеченное, другое рисует упрощенный план principia.
Большой дворец, занимающий восточную часть римского лагеря вдоль склона, был раскопан в 1935— 1936 гг. Его определили как дворец dux ripae, на которого была возложена охрана границы. Дворец состоит из общественной части, которую Ростовцев отождествил с principia, расположенными вокруг двора с перистилем и экседрой, и жилой части, где многочисленные помещения также расположены вокруг двора с перистилем, но где вдоль откоса идет еще и галерея. Это одно из редких в Дура-Европос зданий, которое было опубликовано вместе с Dolicheneum и смежными термами40. Благодаря дипинто, обнаруженному на одной


Дура-Европос: итоги работ франко-сирийской экспедиции (1986—2001)
293
из стен, известно, что дворец был сооружен до начала царствования Элагабала (218—222 гг.). В 1988 г. новые наблюдения, сопровождавшиеся тщательными расчистками, заставили пересмотреть прежние интерпретации41.
IV. 	D. Жилые кварталы
Две первые экспедиции раскапывали в Дура весьма многочисленные жилые кварталы, но в их публикациях не так уж много сведений о городских домах. Этим домам в основном посвящены социо-архитектур- ные исследования А. Аллара, чья диссертация должна быть скоро опубликована, и работы правового характера К. Салиу. Эти две исследовательницы проводили также систематический сбор информации о современном состоянии всех раскопанных на городище домов. Таким образом, была создана база данных как для археологических изысканий, так и для реставрационных работ и благоустройства городища. Этот компьютерный список в настоящее время является отправной точкой всякого исследования жилых домов Дура-Европос и вообще частных домовладений на эллинистическом и римском Востоке42. Кроме того, на некоторых участках проводились новые раскопки для выяснения тех или иных вопросов их структуры и развития.
Участок В 2, расположенный к югу от цитадели, был полностью раскопан американо-французской экспедицией. Он отличается довольно запутанной планировкой, что позволяет считать его одним из самых старых кварталов города, предшествовавших созданию гипподамовой системы. Его исследование возобновила А. Аллара, опубликовавшая ряд статей, в которых утверждается, что квартал построен на карьерах, откуда, видимо, брались камни для строительства цитадели. Речь идет о комплексе из десятка зажиточных и скромных домов в сочетании с мастерскими горшечников, чьи сводчатые печи были обнаружены в большом количестве43.
Далее на юг часть одного из кварталов была исследована прямо на месте террасы экспедиционного дома, на краю обрыва, в связи с понижением уровня последнего. Там было обнаружено большое здание с внешними пилястрами, на смену которому пришел комплекс скромных домов, датируемых последним периодом существования города. Погребения, в одном из которых кости были очищены от мяса, видимо, следует отнести к сасанидскому времени, тогда как один из домов можно датировать омейядской эпохой44.
Участок С 7 на восточной кромке городского плато кажется типичным кварталом «гипподамова города». Он был полностью раскопан американо-французской экспедицией, но мало что имеющее к нему отношение было опубликовано. Тщательное исследование структуры обитаемых участков и в особенности идущей с севера на юг длинной стены, делившей квартал надвое, ясно показало, что различные дома на этом пространстве строились не единовременно, а по мере
выделения участков хреофилактом, архивы которого обнаружила американо-французская экспедиция45.
Наконец, проект полного воссоздания древней усадьбы, в которой предполагается разместить музей городища и дом для гостей, побудил возобновить раскопки двух комплексов помещений, расположенных на участке С 5, вдоль продолжения главной улицы, на склоне напротив дворца стратега46. Лишь последний этап существования этого торгово-ремесленного комплекса был раскопан американо-французской экспедицией, которая посвятила ему полстраницы. Раскопки самой восточной группы помещений открыли хорошо сохранившиеся остатки двух больших прямоугольных печей для обжига керамики или кирпича, расположенных для удобства прямо в склоне и опиравшихся на несколько аркад, сооруженных в топочных отделениях. Под маленькой квадратной печи, устроенной поблизости, поддерживался центральным столбом. Печи датируются, видимо, концом парфянской или началом римской эпох. Они во всем схожи с печами, раскопанными американо-французской экспедицией42 и лишь недавно опубликованными А. Аллара48.
Во время полевого сезона 2001 г. площадь работ была расширена далее на запад и включила три лавки, окруженные коридором. Продолжающиеся раскопки доведены до уровня, который можно датировать парфянским временем. Все зафиксированные там весьма различные архитектурные состояния ориентированы по отношению к предполагаемой линии главной улицы. Среди открытий на этом участке следует отметить форму для вотивных статуэток, созданную по образцу эллинистической терракоты типа Танагра и датирующуюся римской эпохой.
V. 	РАСКОПКИ НОВЫХ ОБЪЕКТОВ
В связи с проблематикой, возникшей в результате наблюдений над раскопками укреплений, были заложены два новых раскопа. Первый был разбит в 1989 г. на главной улице в виде большого шурфа, который впоследствии превратился в раскопки нового святилища и дома на юге. Второй большой раскоп был заложен в 1996 г. в юго-восточной части городища, в том месте, где два внутренних вади сходятся в долине Евфрата и где, как казалось, скорее всего можно обнаружить следы древнейшего заселения. Позднее вне городских стен был заложен третий раскоп, призванный положить конец строительству недвижимости и дорог в зоне, непосредственно примыкающей к городищу.
V. 	А. Раскоп на главной улице Шурф на центральной улице
Шурф был заложен в связи с новыми данными, полученными в результате раскопок городских стен и позволяющими датировать сооружение пояса укреплений серединой II в. до н.э. На этот раз ставился вопрос о дате закладки собственно города в соответствии с гипподамовой схемой, что так явственно прослеживалось по


294
Часть 1. М.И. Ростовцев и его «сирийские Помпеи»
правильному распределению зданий, раскопанных предыдущими экспедициями. Именно поэтому шурф и был проложен через главную улицу, которая является направляющим элементом в распределении осей развития города, определяющих очертания кварталов, основу планировки Дура-Европос и всех эллинистических поселений средиземноморского мира и греческого Востока.
Шурф показал, что ширина улицы (около 12 м) не менялась со дня основания до последнего периода существования города. Следовательно, ее очертания восходили к основанию города. Кроме того, шурф вскрыл несколько уложенных друг поверх друга мостовых, составляющих культурный слой толщиной более 1,5 м. Глубже всех находилась прекрасная, очень твердая мостовая, идентичная той, которую удалось обнаружить у въезда в Пальмирские ворота, и сооруженная одновременно с ними. Эта мостовая была уложена на подсыпку толщиной около 40 см, лежащую непосредственно на скальной поверхности плато. В этой подсыпке из обломков встречаются различные керамические формы, самые ранние из них датируются 170— 160 гг. до н.э. Таким образом, сооружение городской стены и воплощение плана нового, созданного ex ni- hilo города, явно совпадали по времени. Как мы увидим ниже, из этого следуют важные выводы об истории создания греческого города.
Раскопки участка М 5
Наличие в верхних слоях улицы прослоек золы побудило нас распространить раскопки на участок, непосредственно прилегающий к улице с юга, что позволило расчистить двор дома знатного жителя с колоннадой и окружающими помещениями вполне тривиального для Дура-Европос типа, а между этим домом и улицей — большую залу, которую можно трактовать как святилище. Вытянутая в плане зала 11 м в ширину и 8,5 м в длину выходит прямо на улицу через центральный вход, обрамленный пилястрами. Внутри вдоль всех четырех стен оборудована скамья, а в центре стоят два мощных квадратных столба; по четырем углам скамьи имеются колонны в уровень с ней. О сакральном характере залы свидетельствуют культовый барельеф, небольшой ступенчатый алтарь и настенные росписи. На барельефе, который первоначально находился в чем-то вроде ниши в виде кресла с выгнутой спинкой (arcosolium) позади алтаря, изображен основной персонаж, потрясающий божественными инсиг- ниями, с двумя помощниками. Вся композиция выполнена в несколько суховатом стиле, характерном для скульптуры парфянской Дура-Европос. Надпись на пальмирском сообщает, что барельеф был посвящен Белу в 175 г. На фрагментах штукатурки неподалеку от барельефа сохранились изображения других персонажей, в том числе молодого эфеба в шлеме. Это изображение выделяется художественными достоинствами, в отличие от прочих, более схематичных и отражающих все условности парфянского искусства.
Это святилище было устроено в доме парфянской эпохи (после 113 г. до н.э.) с кровлей, примыкающей
изнутри к окружающим стенам и поддерживаемой угловыми колоннами. Затем, в римскую эпоху (до 165 г. н.э.), святилище было десакрализовано и преобразовано в арсенал, без сомнения, ввиду его близости к главным воротам города. Во всяком случае, множество наконечников копий и стрел, которыми усеян пол, и почти тысяча каменных (гипсовых) ядер, сваленных на скамье, указывают именно на это. Очевидно, тогда же зала была полностью накрыта кровлей, которую поддерживали два четырехугольных столба.
Итак, раскопки дали нам немало новых данных. Они открыли святилище неизвестного до тех пор типа, новые точно датированные произведения искусства, вновь подтвердили тот факт, что жители защищали осажденный город, а в доме на юге выявили следы медленного разрушения зданий без признаков намеренного сноса, что подтверждает описание Дура у Ам- миана Марцеллина — заброшенного города, по улицам которого бродили дикие звери.
V. 	В. Исследования в юго-восточном квартале города (С 10—С 11)
Тот недавно установленный факт, что известный нам город датируется не концом IV, но всего лишь серединой II в. до н.э., выводит нас на весьма важную проблему конфигурации первого поселения, основание которого Исидор Харакский приписывает антигонидско- му или селевкидскому военачальнику Никанору.
Вот почему по новой программе исследований предметом изучения стала зона, непосредственно окружающая цитадель. Господствующее положение последней над долиной Евфрата объясняет, почему именно здесь была основана македонская колония. Проводились раскопки ближайших к реке участков, предпринимались попытки восстановить первоначальную топографию городища на участке, изборожденном каменоломнями, велись поиски примет, которые позволили бы установить границы первого поселения.
Обрушение склона
При попытке определить местонахождение древнейшего македонского поселения до основания «гип- подамова города»49 мы обратили внимание на окружающую цитадель ложбину, где, как можно предполагать, и обосновались первые греческие колонисты. В этой зоне, на которую предыдущие экспедиции не обращали практически никакого внимания (если не считать участка В 2), к югу от цитадели с 1994 г. была развернута программа точечных раскопок на месте ближайшего к реке поселения50. Топография местности позволяет предполагать, что речной порт находился не на продолжении главной улицы, а в секторе СП, т.е. на стыке укреплений, прикрывающих город со стороны Евфрата, и южной стены, в том месте, где уровень плато более всего понижается к долине Евфрата. Раскопки оказались весьма плодотворными и дали массу новой и часто неожиданной информации не только об истории древнейшего греческого поселения, но и о заселении


Дура-Европос: итоги работ франко-сирийской экспедиции (1986—2001)
295
местности до основания колонии и после того, как город был заброшен в результате сасанидского завоевания.
Еще американо-французская экспедиция заметила, что дворец на цитадели был заброшен, когда город еще существовал, и приписала это обстоятельство обрушению склона, разрушившему часть здания, отчего дворец стратега остался единственным действующим дворцом. Данную гипотезу, по-видимому, подтверждает тот факт, что на оконечности сохранившейся части южной стены остались следы пролома, сделанного после сооружения укреплений.
Поскольку обрушение склона увлекло за собой восточную стену, часть южной и ворота, выходившие к реке, дорогу пришлось перенести к западу, на твердую почву, и пробить новые ворота в сохранившейся части южной стены. Вторая брешь, проделанная в южной стене в османскую эпоху для дороги, использовавшейся еще во время раскопок Кюмона, отражает новое отступление границы обрыва после того, как город был окончательно заброшен.
Дорога к реке
Раскоп Ж. Абдул Массих, затем Ж. Габори.
Изучение следов дороги, ведшей к воротам, выходившим к реке, естественным образом проводилось в самой низкой точке отделяющего город от цитадели вади, где проходила дорога, которую должен был контролировать фрурион5* Дура-Европос. Ряд расчисток позволил зафиксировать там подсыпку на скалу гравия, на котором возводились различные стены, уничтожавшиеся в последующие строительные периоды. Последний период функционирования данного сектора представлен могилой, вырытой в заброшенных слоях. Проведенные работы позволили также выявить пять основных периодов обитания, постройки каждого из них прорезали предыдущие сооружения.
Стратиграфический шурф, заложенный в вади по оси улицы, показал, что над естественно нанесенными слоями на дне вади находится около 2 м искусственных наслоений и отложений (следы очагов, мусор, черепки). Керамический материал представляет большой интерес, поскольку относится к более раннему времени, чем находимый на плато, и, частично, как, например, фрагмент миски (Persian bowl) конца IV или начала III в. до н.э., ранее не публиковался. В яме, соприкасающейся со скалой, была найдена керамика, относящаяся, по-видимому, к III в. до н.э. Первый культурный слой, бесспорно, связанный с постройками, восходит к середине II в. до н.э., т.е. к периоду, когда на плато прокладывалась главная улица. Затем были проложены еще две мостовых: одна — в конце II в., вторая — в самом начале III в.
Раскопки большого здания к югу от улицы
Наконец, были начаты полномасштабные раскопки всего квартала, расположенного к югу от улицы. Они обнаружили погребения и скромные постройки, появлявшиеся после оставления города, вплоть до начала
исламской эпохи. Последний из значимых строительных периодов относится к первой половине III в. Его образуют два жилых комплекса, качество архитектурного декора которых свидетельствует, что это были дома зажиточных горожан. План данного участка, как и всего сектора, никоим образом не укладывается в гипподамову схему.
Эти дома, подобно дому к югу от главной улицы, подверглись, за исключением двух комнат в северо-западном углу, похоже, пострадавших от пожара, медленному запустению и постепенному разрушению. В одной из восточных комнат находилась сводчатая печь, а в другой, расположенной неподалеку от первой, были найдены фрагменты настенной росписи, изображавшей бородатое лицо характерного парфянского типа.
Раскопки данного сектора должны быть продолжены в будущем. Теперь, когда последний строительный период полностью понятен, а кладки его укреплены, становится возможным закладывать шурфы в незастроенных зонах, т.е. во дворах, с тем, чтобы выявить наиболее древние периоды. Таким образом, мы надеемся, наконец, изучить первое македонское поселение, до которого йельская экспедиция так и не добралась.
V. 	С. Некрополь и сасанидский лагерь Разведка и классификация участка
Американо-французская экспедиция в последние годы своей деятельности значительную часть времени посвятила исследованию некрополя, раскинувшегося непосредственно за крепостными стенами52. Необходимость защитить окружающую среду городища, которой угрожает ряд строительных проектов, побудила нас приступить к поиску следов построек или погребений на всем плато вокруг античного города. Именно таким образом была исследована и лучше расчищена арка Траяна, возвышающаяся в километре к северо-западу от города, а также обнаружены и нанесены на карту весьма многочисленные погребения, в том числе погребения-башни, расположенные на расстоянии до 3 км к северу и до берега вади Суаб, в 2 км к западу. Кроме того, к западу от города были обнаружены длинные земляные насыпи, вытянутые с севера на юг. Эти насыпи, чертеж которых имеется уже на картах Генерального штаба 1936 г., были изучены и предварительно отождествлены как остатки сложенной из сырцовых кирпичей стены сасанидского лагеря 256 г. Лагерь занимал значительную площадь, которая вместе с двумя дополнительными участками, распространяющимися на северо-запад, примерно в два раза превышает площадь города. К несчастью, стены этого лагеря сильно повреждены из-за расхищения крупных блоков местного камня, образовывавших нечто вроде каркаса или арматуры — их сохранилось всего несколько штук. Тщательное обследование остатков стен позволило локализовать многочисленные ворота, главные из которых находились, видимо, на южной оконечности комплекса, напротив Пальмирских ворот. В


296
Часть 1. М.И. Ростовцев и его «сирийские Помпеи»
то же время удалось отождествить остатки других насыпей того же типа к югу от города.
Эта разведка, обнаружившая ареал обитания на большом протяжении вокруг города, позволила нам объявить подходы к городу на расстоянии до 2 км поп aedificandi53. Таким образом, великолепно сохранившаяся до сих пор округа городища находится вне опасности, но надолго ли?
Раскоп на некрополе
В попытке обнаружить комплекс ворот сасанид- ского лагеря на холме напротив Пальмирских ворот был заложен раскоп. К сожалению, естественное разрушение стен оказалось столь сильным, что никаких достоверных следов того, что мы считали воротами лагеря, обнаружить не удалось. Зато вскоре выяснилось, что в возвышении, на котором стояли предполагаемые ворота, были вырыты шесть могил. Все они были погребениями в каменных ящиках из более или менее тщательно смонтированных гипсовых плит. Многие были разграблены, но в некоторых сохранились следы гробов из отделанного под мрамор раскрашенного дерева и керамика греческой эпохи. В одной из могил была найдена раннеселевкидская монета с изображением Александра. Речь, несомненно, идет о наиболее древних из обнаруженных до сих пор захоронений, если не считать одной из обнаруженных Н. Толлем вблизи Пальмирских ворот могил (погребение № 17). Погребения в каменных ящиках, столь обычные в греческом мире, до сих пор не были известны в Дура. Таким образом, мы имеем дело с новым типом захоронений, существовавшим наряду с простыми ямами, которых обнаружено с десяток, и с подземными гробницами и гробницами-башнями, составляющими подавляющее большинство погребений на городище.
Но самой большой неожиданностью стало то, что возвышение, в котором были вырыты могилы, было связано не с погребением, а с очень древним сооружением. Возвышение состояло из ряда крупных блоков местного камня, составленных таким образом, чтобы сформировать параллельные ряды, соединенные с закрытыми пространствами, бесспорно, представляющими собой постройки. Связанный с этими постройками инвентарь состоит из обработанных кремней, шлифованного каменного топора и посуды из обточенного камня без каких бы то ни было следов керамики. Сооружение, следовательно, относится к очень древней эпохе, скорее всего к неолиту!
Открытие подобного памятника неолитической эпохи — вещь сама по себе удивительная, хотя неолит в регионе, как известно, представлен в частности на городище Букрос. Ничто в работе предыдущих экспедиций не давало повода предполагать, что в Дура будет обнаружен неолитический памятник. Более того, странно, что подобное сооружение, назначение которого пока не ясно, находится так далеко от берега реки (около 1,5 км). Возможно, это означает, что имело место изменение климата, выразившееся в постепенной аридизации. Что же касается земляных насыпей,
непосредственно связанных с этим курганом, то, возможно, их также следует возводить к неолитической, а не сасанидской эпохе.
Невозможно, таким образом, переоценить важность данного открытия, и теперь надлежит разработать новую программу, посвященную исключительно исследованию упомянутого сооружения, программу, которую осуществляли бы специалисты в этой весьма специфической области археологии.
Новые методы
Само собой разумеется, что применяемая в Дура- Европос методика раскопок полностью соответствует современным критериям в разработке проблематики (ее проведение в огромной степени облегчает работа предшественников), в тщательном исследовании, проводимом в соответствии с техникой стратиграфических раскопок, в архитектурном анализе, соотнесенном со стратиграфическими данными, и в точности фиксации полученных данных. Сегодня уже нет речи о «fouille de contremaitre»54, и франко-сирийская экспедиция в Дура-Европос не является исключением, свидетельство этому: на 40 рабочих приходится мощная научная группа, насчитывающая в настоящее время до 20 научных сотрудников из разных стран55.
Кроме того, на городище Дура-Европос используются новые методики, облегчающие исследования. Так, с воздушного шара делаются фотографии56, которые раньше было бы трудно получить из-за их высокой стоимости. Использование такого рода документов в значительной степени облегчает разведку и исследования за пределами городища и позволяет адекватнее воспринимать памятники в ходе раскопок.
При разведках на городище Дура-Европос также используются новые методы, заимствованные из геофизики, причем некоторые из них находятся еще в стадии эксперимента. Так, во время разведок с целью очертить охраняемый периметр вокруг городища благодаря геомагнитным методам удалось убедиться, что под суглинками и илом на берегу Евфрата напротив городища нет (или не сохранилось) ни одного древнего сооружения. Тот же метод с неизменным успехом применяется сегодня на неисследованных участках городища: план построек в прилегающих к южным воротам кварталах города проявляется с замечательной четкостью. Поиски же погребений в рамках разведки в зоне плато вне пределов городища напротив, натолкнулись на чересчур слоистую структуру известняковых плит. В настоящее время предпринимаются попытки усовершенствовать методику.
VI. 	ИССЛЕДОВАНИЯ
VI. 	А. Материал
Раскопки, вне всякого сомнения, привели к накоплению нового материала, который послужил стимулом к различного рода исследованиям. Изучение керамического материала, оружия и техники строительства


Дура-Европос: итоги работ франко-сирийской экспедиции (1986—2001)
297
ставит целью заполнить значительную лакуну в публикациях предыдущих экспедиций. Оно также способствует созданию инструментария, необходимого для датировки различных периодов городища. Отметим и другие ведущиеся в настоящее время исследования, задача которых — дополнить предыдущие работы об архитектурном декоре или о монетах.
Керамика
Проведенная Ф. Алаб работа по изучению керамического материала57 Дура-Европос касалась в основном древнейшего материала, обнаруженного на новых раскопах между плато, цитаделью и рекой.
Среди импортной керамики заслуживает упоминания большое количество чернолаковых фрагментов и черепков краснолаковой римской керамики с рельефным декором типов А и В (в том числе фрагмент галльской керамики) из множества черепков хиосских амфор, категории, которая затем регулярно обнаруживается в Дура, и — на участке С 11 — черепка, который, видимо, является фрагментом так называемой Persian bowl58. Наличие последнего несколько неожиданно, поскольку он происходит с сиро-палестинского побережья или с Кипра и датируется концом IV в. до н.э. Все заставляет считать, что этот тип посуды попал на городище с пожитками одного из первых колонистов, приехавшего со средиземноморского побережья или имевшего связи со Средиземноморьем.
По мере работы экспедиций более разработанным стало представление о местной керамике: удалось выявить существование единого производства бытовой керамики.
К тому же в нижних слоях шурфов на валганге и на главной улице были обнаружены две серии керамических изделий, характерных, по-видимому, именно для Дура-Европос: большие миски из довольно грубого теста с более или менее толстым красным ангобом и сосуды меньших размеров с красным ангобом, представляющие собой нечто вроде имитации краснолаковой римской керамики.
Теперь предстоит сравнить облик керамики древних периодов существования Дура с той, что представлена на других городищах или в других регионах Средиземноморья и эллинистического Среднего Востока. Некоторые образцы должны стать предметом анализа для проверки однородности местного теста, из которого изготавливалась бытовая керамика, в особенности в сравнении с тестом двух категорий керамики (с красным ангобом и восточного подражания римской краснолаковой).
Римское вооружение
Работы последних лет предоставили в наше распоряжение множество самых разнообразных предметов вооружения, найденных на поле боя перед Пальмир- скими воротами (наконечники стрел, метательные снаряды баллист, фрагменты доспехов, пластины брони) и в арсенале, устроенном в святилище на главной улице
(все то же плюс почти тысяча каменных ядер). Этот относительно хорошо сохранившийся материал дал пищу для исследования, проведенного С. Джеймсом. Оно дополняет его исследование сходного материала из раскопок американо-французской экспедиции, которое в скором времени будет опубликовано.
VI. 	В. Исследование техники строительства Общий обзор
Публикации экспедиций, работавших на городище Дура-Европос между двумя мировыми войнами, в основном были посвящены архитектурному описанию открытых памятников скорее с точки зрения искусствоведа (исследование типов построек, декора, обнаруженных в соответствующих сооружениях предметов), чем с точки зрения полевого археолога. Даже в публикациях, посвященных самым знаменитым памятникам, считавшимся до сих пор наиболее изученными, как христианское здание или синагога, рассуждениям о строительных приемах посвящено лишь несколько параграфов.
Именно поэтому техника строительства в Дура-Европос стала предметом специальных исследований. И действительно, на городище имеется огромное количество сооружений, датируемых в интервале от эллинистической до римской эпохи и отражающих разнообразные технические приемы, которые использовались древними строителями.
Материал, из которого строились архитектурные сооружения Дура, исключительно местного происхождения:
а) гипсовый субстрат давал тесаный камень и джус, нечто вроде местной штукатурки, получаемой из осыпавшихся пластов гипса и используемой как в качестве строительного раствора, так и для обмазки;
б) наружный слой очень твердого и сильно слоящегося известняка с поверхности плато давал материал, использовавшийся для забутовки каменных кладок;
в) земля (лёссовая с плато или глинистая с берегов реки) служила в архитектуре Дура излюбленным материалом, применявшимся в виде сырцовых кирпичей, строительного раствора или обмазки во все периоды жизни города, или в виде обожженных кирпичей, использовавшихся в основном в римский период (термы).
Использование различных типов материала, видимо, эволюционировало во времени. Так, например, создается впечатление, что тесаный камень применялся исключительно в греческую эпоху, тогда как обожженный кирпич служил для строительства зданий только в римское время. Что же касается сырцовой глины, то ею пользовались на всем протяжении жизни города.
Соответственно было проведено систематическое исследование, призванное выявить, при каких технических условиях и в какой период выбиралась та или иная строительная техника. Был выработан технологический перечень, охватывающий все раскопанные зда¬


298
Часть 1. М.И. Ростовцев и его «сирийские Помпеи»
ния города, к которому прилагалось аналитическое исследование всех форм использования этих двух категорий материала. Исследования, сопровождаемые археологическими и экспериментально-археологическими работами, относятся ко всем периодам жизни памятника и дают важную информацию, особенно по истории городских оборонительных сооружений59.
Строительство укреплений из тесаного камня
Ж.-К. Бессак тщательно изучил все каменные укрепления городища, а именно: около 3 км городских стен и более 400 м цитадели. Его изыскания подтверждают некоторые наблюдения, сформулированные А. фон Герканом60 относительно архитектуры и метрологии крепостных стен, но полностью противоречат историческим выводам последнего: каменные крепостные стены были целиком — от фундамента до парапетов — возведены греками, тогда как фон Геркан приписывал надстройку стен парфянам. Исследование Бессака выявило также приемы, использовавшиеся для добычи и обтесывания блоков, и показало, что последние полностью добывались в открытых каменоломнях в вади между цитаделью и плато.
Благодаря экспериментальной проверке этой техники во время реконструкции фасада дворца стратега удалось рассчитать время, необходимое для возведения городских укреплений: три года работы тысячи человек. Подобный расчет противоречит мнению Ростовцева, согласно которому строительство укреплений продвигалось медленно и его не могли довести до конца в течение почти двух веков.
Исследование строительства из тесаного камня и бутовой техники
Работа Ж.-К. Бессака, посвященная исключительно каменной крепостной стене, была дополнена Ж. Абдул Масих, которая интересовалась, с одной стороны, городскими зданиями из тесаного камня, с другой — техникой строительства из бута, заложенного джусом. Предметом изучения стали здания из тесаного камня, которые принято связывать с самыми ранними периодами жизни города, — дворец стратега и дворец цитадели. Там применялись две основные техники строительства: сплошная кладка из модульных блоков того же типа, что и при сооружении укреплений, и кладка из вертикальных опорных блоков, пространство между которыми забутовывалось.
Итак, можно сделать вывод, что после парфянского завоевания техника забутовки быстро сменяет строительство из тесаного камня, но в римскую эпоху строительство из тесаного камня иных пропорций возобновляется.
От римской эпохи до нас дошло больше всего сооружений, доступных для непосредственного изучения. Среди них есть смешанные конструкции, соединяющие в стенах, возведенных при помощи вторично использованных блоков, или на агоре, где стены многократно перестраивались, тесаный камень с буто¬
вой кладкой. Эволюция и сочетание строительных приемов связаны с различными факторами, которые важно определить: хронологическое развитие квартала, предпочтения строителей в каждую отдельно взятую эпоху, физические и экономические особенности каждой техники и каждого материала. Так, в пяти термах, обнаруженных в Дура, материалы и строительные приемы различны: стены бутовой кладки или из тесаного камня, кладка из обожженного кирпича, плоские или сводчатые перекрытия, известковый раствор (единственные здания, наряду с Principia, где использован этот тип раствора).
И в данном случае тщательнейшее исследование строительной техники сопровождалось в связи с реставрацией различных памятников на городище (дворец стратега, одеон, будущий музей городища) экспериментальными работами, для которых проводились многочисленные пробы и анализы. Экспериментам способствовало также наблюдение за традиционной техникой производства джуса, до сих пор применяемой местным населением.
В результате были описаны различные техники строительства каменных сооружений, что позволило заложить основу хронологической шкалы, благодаря которой мы сумели установить историю обживания внутреннего пространства города. Был составлен и весьма ценный список элементов архитектурного декора.
Исследование сооружений из сырцового кирпича
Архитектура из сырцового кирпича для классического периода на Ближнем Востоке известна мало. Вот почему показалось уместным посвятить этой технике отдельное исследование именно в Дура-Европос, представляющей собой необычайно ценное поле исследования в том отношении, что многие здания, хотя и сильно обрушившиеся со времени раскопок, сравнительно хорошо сохранились и легко доступны, чего нельзя сказать о других городищах данного региона61.
Городские стены дали пищу для многих наблюдений над кладкой из сырцового кирпича для всех эпох существования города: часть западной стены, спешно сложенная из сырцового кирпича накануне парфянского нашествия, перестройки и усовершенствования парфянской эпохи, поперечные стены, возведенные в разные эпохи во всех башнях, чтобы укрепить находящуюся наверху платформу, большой насыпной гласис, покрытый сырцовым кирпичом в римскую эпоху в предвидении наступления Сасанидов, и, разумеется, сасанидская осадная насыпь.
Изучались также многочисленные сооружения внутри города: богатый дом, называемый «домом Лисия» (не опубликован), хорошо сохранившие свой общий вид дома; был составлен список построек из сырцового кирпича. Были учтены и охарактеризованы различные типы кладок, встречающиеся в городских зданиях: расположение кирпичей внутри одного ряда, от ряда к ряду, в углах, образованных стенами и т.д. Специальные исследования были посвящены разного


Дура-Европос: итоги работ франко-сирийской экспедиции (1986—2001)
299
рода усовершенствованиям, таким, например, как сиденья вдоль стен, арки, лестницы и древние перестройки. Все это сопровождалось сбором документации (фотографии, разрезы и планы) со взятием образцов (кирпичи, растворы, обмазка), чтобы перейти к сравнению различных кладок и физико-химическому анализу материалов.
Благодаря разного рода исследованиям различных материалов, применявшихся в Дура-Европос, стало возможным проследить эволюцию структуры города и восполнить многочисленные лакуны в данных письменных источников, предложив датировки высокой степени достоверности.
VII. 	СОХРАНЕНИЕ И ОСВОЕНИЕ ГОРОДИЩА ДУРА-ЕВРОПОС
VII. 	А. Архитектурная программа
Франко-сирийская экспедиция с самого начала своей деятельности предпринимала благодаря решимости ответственных лиц из Генеральной дирекции древностей и музеев Сирии и выделенным значительным средствам особые усилия для реставрации городища, которое было заброшено в течение последних пятидесяти лет, что вызвало частичное разрушение раскопанных сооружений.
Первоначально был проведен ряд работ по консервации объектов:
1) Регулярная расчистка, очистка и укрепление раскопанных фундаментов множества угрожаемых построек, особенно в храмах и на главной улице.
2) Срочное укрепление археологических объектов во избежание сильных разрушений. Например, сооружение контрфорсов у подножья северного фасада дворца стратега или подпорных арок к неустойчивому фасу башни в юго-западном углу города.
3) Укрепление и реставрация общего вида некоторых памятников: здания Пальмирских ворот, ворот башни лучников, коридора одеона храма Артемиды, некоторых стен храмов Бела, Зевса Величайшего, Гадде, некоторых стен дворца стратега.
4) Постепенная уборка огромных отвалов, скопившихся на городище (участок главной улицы и храма Гадде), в особенности с внешней стороны западной стены и перед Папьмирскими воротами. Теперь можно лучше представить себе, как выглядели городские укрепления, над которыми господствовали главные ворота.
На второй стадии стало возможным вести активную реставрацию определенных частей памятников, недавно обрушившихся или находившихся в угрожающем положении. Именно таким образом удалось осуществить реконструкцию фасада дворца стратега, сырцового гласиса Пальмирских ворот, западной части христианского дома и одеона храма Артемиды. На всех этих объектах реставрационным работам с применением традиционной техники предшествовало тщательное археологическое исследование, а сами работы
дали повод провести экспериментальные археологические опыты (пробы материалов)62.
Наконец, на третьем этапе был проведен эксперимент по полной реконструкции усадьбы римской эпохи, призванной служить музеем городища и местом приема приезжающих. Выполнение программы идет полным ходом: половина построек уже раскопана, вторая же половина (музей) должна быть закончена в 2002 г.63
Реконструкция северного фасада дворца стратега
Наибольших усилий потребовал главный фасад дворца, значительные части которого обрушились после работ американо-французской экспедиции. Чтобы обезопасить помещения, расположенные за фасадом, и восстановить его утраченную часть, перед каждой частью фасада здания было сооружено бетонное прикрытие, а затем была возведена бетонная платформа, призванная воссоздать скальную подошву, поддерживавшую основание исчезнувшего фасада. При этом во время полевых сезонов 1996—2001 гг. стало возможным восстановить недавно разрушившиеся части фасада с использованием гипсовых блоков, добытых и обтесанных античными методами, чтобы соблюсти дух памятника. Был достигнут замечательный эффект, и на сегодня великолепный рустованный декор дворца полностью восстановлен впервые в ближневосточной археологии.
Пальмирские ворота
Эти монументальные ворота — первый памятник, открывающийся взору при приближении к городищу с севера или с запада. В результате чересчур энергичных раскопок американо-французской экспедиции их внешний фасад был срезан у основания, на уровне, ниже которого лежал мусор, а внушительный римский гласис из сырцового кирпича, защищавший подходы к воротам во время сасанидской осады, оказался под угрозой разрушения.
С 1995 г., после завершения археологического исследования, огромные массы отвалов старых раскопов, окружавшие ворота, были убраны, осыпавшиеся части фасада восстановлены с использованием тесаного камня, а римский гласис реставрирован в местах, поврежденных раскопщиками. Для стока дождевой воды, которая, застаиваясь на дне раскопа, могла повредить ареал поля битвы и основание гласиса из сырцового кирпича, была создана система подземных труб.
Недавно был восстановлен уровень проезда, а в настоящее время ведется подготовка к установлению на место одного из порталов. Тем самым Пальмирские ворота вновь обретут часть былого величия и будут открыты для прохода посетителей, которые смогут любоваться ими в полной безопасности.
Одеон храма Артемиды
После окончания археологического изучения были приняты меры по укреплению памятника. Некоторые


300
Часть 1. М.И. Ростовцев и его «сирийские Помпеи»
из них представляли собой обычные каменные работы: укрепление свода подземного коридора, поддерживающего сиденья, часть которого грозила обвалиться, восстановление частично разрушенных сидений, лестниц и окошек. Находившиеся на своем месте фрагменты обожженных кирпичей, покрывавших сиденья, были укреплены и дополнены при помощи прочного раствора, цвет которого соответствовал цвету использовавшегося при постройке обожженного кирпича64. Были также частично отреставрированы колонны портика при входе в одеон. Все эти работы в настоящее время завершены, и здание обрело вид, близкий к тому, в каком оно было в момент раскопок, но стало более стойким к воздействию атмосферных явлений и человека и было открыто для посещений.
Христианский дом
Западная стена христианского дома, высотой почти в 6 м, осыпалась зимой 1996 г. в результате повреждения бутового цоколя. Вот почему в 1998 г. были предприняты реставрационные работы, предусматривавшие очистку и новую обмуровку фундаментов, а затем реставрацию обвалившейся стены и трех перпендикулярных стен при помощи сырцовых кирпичей, изготовленных по той же технологии, что и кирпичи, из которых стены были построены. На сегодня работы практически завершены.
Музей городища
Решение соорудить на месте античной усадьбы в точном соответствии с ее планом музей городища было продиктовано желанием создать центр, где посетитель мог бы найти подробную информацию о городище и его памятниках, что позволило бы каждому представить себе, как выглядели городские постройки в римскую эпоху. Такое решение позволило бы увидеть в реальности, как шла античная стройка: от бутовой кладки для фундаментов к сырцовому кирпичу для стен и тесаному камню для фигурного обрамления дверей. Когда здание будет закончено, можно будет точно представить условия жизни древних обитателей города и проследить эволюцию кладок. Место выбрано среди лавок, расположенных вдоль главной улицы в центре города, но на склоне напротив дворца стратега, чтобы лучше встроить новое здание в пейзаж.
VII. 	В. Методы и научный вклад
При проведении всех работ по укреплению и монументальной реставрации используются результаты углубленного изучения приемов каменной, бутовой и кирпичной кладки, что также послужило поводом для экспериментальных археологических работ.
Методы
Строгое следование античным приемам строительства дало информацию об организации и функциони¬
ровании древних строительных площадок при возведении как каменных, так и сырцовых сооружений.
Тесаный камень
Что касается тесаного камня, то речь идет в основном о реставрации рустованного фасада дворца стратега с использованием гипсовых блоков модульных размеров (55x105x22—35 см) весом около 300 кг каждый. Блоки были вырублены вручную и обтесаны при помощи древних орудий, чтобы оценить время подготовки рабочей силы и стоимость античного строительства.
Тройной задачей реставрационных работ было свести воедино археологические изыскания, сохранение памятника и обучение местных специалистов. Принципы: использовать современные возможности добычи местного гипса, не затрагивая древние каменоломни городища; приучить последние артели местных камнетесов к этому давно забытому материалу; обучить обтесыванию камня местных рабочих, совершенно не знакомых с этим ремеслом. Последняя задача была одной из самых трудных, но общие условия работ делали ее неизбежной, так что пришлось искать решения, как можно более соответствующие местным условиям.
На сегодняшний день мы располагаем квалифицированными местными рабочими, которых можно использовать для поддержания городища в порядке и даже для участия в укреплении других гипсовых построек в регионе. Успешно продвигается и обмен опытом руководства этими трудными и непривычными видами строительства между французскими реставраторами и их сирийскими коллегами.
Изучение методов эллинистической обработки местного тесаного камня к настоящему времени дало вполне определенные результаты, основанные на добротной статистической базе, которые, при соблюдении всех необходимых предосторожностей, используются при исследовании конструкции крепостных сооружений Дура-Европос.
Непосредственно в Дура-Европос Французским институтом археологии Ближнего Востока и Генеральной дирекцией древностей и музеев Сирии для членов Служб древностей Сирии, Ливана и Иордании была организована двухнедельная стажировка по технике обработки камня. Стажировкой руководил Ж.-К. Бес- сак, которому помогала Ж. Абдул Массих.
Кирпич-сырец
Частичная реставрация римского гласиса Пальмирских ворот и западной стены христианского дома, а также возведение музея городища дали возможность определить время сушки при изготовлении кирпичей, отметить колебания размеров кирпичей и приучить каменщиков к проблемам совместимости древних и новых кладок.
Изготовление кирпичей античного типа позволило проверить археологические наблюдения относительно


Дура-Европос: итоги работ франко-сирийской экспедиции (1986—2001)
301
состава теста, формовки, времени сушки, деформаций и способов кладки.
Посредством изменения пропорций глины и ото- щителя и использования природного или искусственного связующего материала были выработаны новые рецептуры теста для изготовления кирпичей для разных типов кладки.
Технология бутовой кладки и джуса
Проведенные работы позволили также перейти к тщательному изучению построек, материалов и техники строительства бутовых стен. Вопреки первоначальным предположениям, речь идет не о стенах, уложенных в опалубку, т.е. сооруженных между двумя досками, но скорее о технике строительства при помощи двух параллельных стен, образующих наружные грани, между которыми закладывают различные материалы и которые через каждые 60 см замуровывают.
Кроме того, проводились эксперименты с новыми рецептурами, с тем чтобы найти лучший материал для разных типов кладок. Так, облицовка вертикального фаса основания платформы была осуществлена при помощи особой обмазки, полностью изготовленной из материалов, добываемых непосредственно на городище (джус, фрагменты гипса, глинистый мергель), чтобы обеспечить наилучшую совместимость обмазки и опалубки из гипсового камня. Пропорции составляющих обмазки были тщательно изучены и установлены по наблюдениям над античными сооружениями и на основании многочисленных опытных образцов. В одеоне проводились другие испытания, отвечающие иным условиям совместимости и прочности, позволившие выработать рецептуры, прошедшие испытание непосредственно на памятнике.
Научный вклад
Археологические эксперименты в ходе реставрационных работ могут помочь точнее представить себе, как функционировали античные стройки, и изучить технику обращения с каждым типом материала. Что касается камня, мы теперь лучше понимаем значение не только стандартизации производства и строительства с помощью модульных блоков, но и применения прочного раствора гипсовой штукатурки на широких швах, позволяющего значительно сократить затраты труда камнетесов. Что касается кирпича, то тем же методом удалось прояснить давно дискутировавшуюся, но так и нерешенную проблему того, чем объясняется присутствие на большинстве античных сооружений из сырцового кирпича отметок, которые могли быть связаны с техникой счета.
Полученные результаты позволяют уточнить датировку других памятников эллинистического Востока.
Наконец, осуществление программы монументальной консервации и реставрации некогда раскопанных в Дура-Европос остатков сооружений позволило предложить новые решения проблем консервации хрупких материалов вроде кирпича-сырца и гипса. Напомним
также о работе над недавно обнаруженными настенными росписями, впервые давшей возможность приступить к физико-химическому анализу, результаты которого, возможно, удастся применить и к знаменитым росписям синагоги, христианского дома и прочих зданий.
VII. 	С. Охрана и обустройство городища
Создание экспедиции послужило поводом для принятия неотложных мер по консервации городища, в том числе установления постоянной охраны для борьбы с незаконными раскопками (23 случая в 1989 г.) и закрытия доступа на городище средствам передвижения и стадам.
Но прежде всего деятельность экспедиции позволила спасти окружающую среду Дура-Европос, чудесным образом сохранившуюся до наших дней в первозданном виде. В 1997 г. ей угрожал проект сооружения масштабного гостиничного комплекса и городского благоустройства. Экспедиция немедленно вмешалась, привлекла внимание властей, включая премьер-министра, мобилизовала множество научных обществ, туристических организаций и общественное мнение, настояв на вмешательстве службы древностей. Работы были прекращены, строительство гостиничного комплекса перенесено на два километра в сторону от городища, а от проекта городского благоустройства отказались.
С этого времени вокруг городища была установлена охранная зона шириной в 2 км, границы которой были отмечены бетонными плитами. На данный момент дело кажется выигранным, но ясно, что не следует терять бдительность, особенно по отношению к грабителям развалин и могил.
Наконец, благодаря договору между Генеральной дирекцией древностей и музеев Сирии и Европейским сообществом будет предпринята совместная работа по восстановлению разрушенных святилищ городища, которым возвратят их вид на момент раскопок, чему будет предшествовать исследование археологических данных. В рамках того же договора росписи из Дура- Европос (синагога, храм Бела), выставленные в Дамасском музее, одними из ценнейших экспонатов которого они являются, подверглись экспертизе, пришедшей к выводу о необходимости реставрационных мер. Первый этап завершился регистрацией нынешнего состояния и полной документацией ансамбля. К собственно реставрационным работам предполагается приступить в скором времени.
VIII. 	ИСТОРИЧЕСКИЙ итог
Не считая неожиданного открытия на плато к западу от города памятника весьма отдаленной (возможно, неолитической) эпохи, работы новой экспедиции не изменили кардинально историческую картину, сложившуюся во времена Ф. Кюмона и М.И. Ростовцева. Основные изменения в выводах касаются первых фаз


302
Часть 1. М.И. Ростовцев и его «сирийские Помпеи»
существования македонской колонии и последних дней жизни города. Именно это мы и изложим, отсылая к описанию различных этапов жизни Дура-Европос в публикациях наших предшественников.
VIII. 	А. Эллинистическая эпоха
«Первая» Европос
Углубленное изучение оборонительной системы Дура-Европос, сопровождавшееся закладкой серии стратиграфических шурфов на улицах, заставило нас отнести создание «гипподамова города» и его укреплений не к IV в. до н.э., как считал Ростовцев, а к середине II в. до н.э. Колония, основанная Никанором в конце IV в., была на самом деле просто военной колонией (phrourion), прикрывавшей движение по большой дороге, пролегавшей вдоль Евфрата между Антиохией и Селевкией на Тигре. Жилая зона этой колонии ограничивалась цитаделью и ее непосредственной периферией. Только с середины II в. до н.э., возможно, под воздействием Антиоха VII Сидета, о котором известно, что он пытался восстановить Селевкидскую империю, был спланирован «гипподамов город». Этим объясняется, почему строительство укреплений, агоры и храмов Артемиды и Зевса Величайшего не удалось закончить до парфянского завоевания ИЗ г. до н.э., а первая дата, зафиксированная архивом-хреофилакио- ном агоры, относится к 129/8 г. до н.э. Этим объясняется и то, что даже если внедренная тогда система кварталов гипподамова плана и соблюдалась в парфянское время, когда были возведены важнейшие общественные и жилые здания, внутренняя структура этих кварталов не соответствовала теоретическому делению на восемь единиц, которое должно было быть предусмотрено изначально65.
Данная гипотеза была подтверждена результатами работ на раскопе, заложенном в юго-восточной зоне, недалеко от реки, где собранный материал свидетельствует о первом поселении в начале эллинистической эпохи, тогда как на плато самый ранний материал датируется второй половиной III в. до н.э.
На местности были предприняты поиски возможных следов древнейших укреплений и сооружений, которые позволили бы определить внутренний план первой Европос. Исследование основывалось на идее, высказанной уже М.И. Ростовцевым и подтвержденной нашими работами66, что причиной основания Никано- ровой Европос на этом месте было желание иметь заслон, позволяющий контролировать дорогу, спускавшуюся с плато к долине Евфрата. В связи с этим был предпринят тщательный анализ трассы османской дороги, которая пересекала городище и большей частью следовала античному пути. Именно тогда удалось обнаружить выветрившуюся стену из тесаного камня, идущую с севера на юг как раз в том месте, где дорога втягивается во внутренний вади и начинает спускаться к реке.
Эта стена, толщиной примерно в метр, была сооружена из модульных блоков, сложенных тычком, как и
блоки городской стены, цитадели и агоры. Она, таким образом, принадлежит к эллинистическому периоду жизни города. Сохранились только два ряда кладки, что ограничивает значение наблюдений, но исключает возможность того, что мы имеем дело с простым фундаментом, как на агоре.
Данное открытие позволяет говорить о том, что идущая с севера на юг стена находится точно на трассе улицы север — юг, шедшей вдоль агоры с востока, на обочине которой возвышается триумфальная арка, отмечающая восточную оконечность главной улицы67. Далее на юг та же улица проходила именно там, где начинается южный рукав внутреннего вади.
По совокупности этих признаков становится возможным сформулировать гипотезу, согласно которой первая Европос имела на западе куда более ограниченную крепостную стену, чем известную в настоящее время. Первая стена позволяла контролировать два рукава вади, спускающиеся к реке, и захватывала малую часть плато с дворцом стратега (о котором мы знаем, что он был построен ранее середины II в. до н.э.) и храмом Зевса Величайшего, одним из двух древнейших храмов города. Возможно, именно ее очертания послужили исходной точкой гипподамова плана города, разработанного со второй половины II в. до н.э.
«Вторая» Европос
Эллинистический город, основанный в середине II в. до н.э. на плато, описан М.И. Ростовцевым и Ф. Брауном в публикации агоры68. Он был построен из тесаного гипсового камня, добывавшегося непосредственно в вади, по которому проходит ведущая к реке дорога, где были обнаружены многочисленные следы каменоломен. Открытие карьеров, несомненно, повлекло за собой разрушение домов первых колонистов, которые, вероятно, находились в вади, за исключением участка СИ, ближайшего к реке и самого низкого на городище.
Укрепления
Ф. Кюмон, а затем М.И. Ростовцев и А. фон Геркан, публиковавшие материалы по фортификации Дура-Европос, установили, что укрепления восходят к эллинистической эпохе.
Новые изыскания полностью подтвердили датировку укреплений Дура-Европос эллинистической эпохой, но привели к установлению новой внутренней хронологии строительства городских укреплений, противоречащей хронологии А. фон Геркана. Каменная стена была полностью сооружена в эллинистическую эпоху, тогда как А. фон Геркан датировал строительство фундамента и Пальмирских ворот эллинистической, а возведение башен и куртин — парфянской эпохой.
Мы отмечали, что начало возведения крепостных сооружений следует датировать серединой II в. до н.э., чем и объясняется то обстоятельство, что строительство еще не было закончено, когда тридцатью годами


Дура-Европос: итоги работ франко-сирийской экспедиции (1986—2001)
303
позже город был взят парфянами. Работу тогда пришлось срочно завершать, и северная часть западной стены, а также стены вдоль северного и южного вади были возведены из сырцового кирпича69.
Не приходится сомневаться, что стены цитадели, возведенные при основании колонии в конце IV в. до н.э., находились выше, вдоль оконечности нависающей над рекой платформы. Возможно, сползание цитадели к западу было вызвано первым осыпанием обрыва.
Вместе с тем у нас мало новых данных относительно облика первой Европос. Главная улица была практически той же ширины, что и в римское время. Единственный храм, где сохранились остатки кладок, сходных с кладками укреплений и агоры, — это храм Зевса Величайшего, и эти остатки не имеют ничего общего с храмом римской эпохи.
Строительное искусство
в эллинистическую эпоху
Архитектурное исследование укреплений и страте- гиона показало, что все части, выполненные из тесаного камня, были построены из модульных блоков шириной в один и длиной в два локтя, а высота рядов менялась в зависимости от толщины пластов в каменоломнях — феномен, в точности повторяющийся на других эллинистических городищах Сирии.
Городские стены и собственно цитадель являют собой ту же картину, имея достаточно высокий цоколь. На внешней стороне цоколя имеется экономная рустовка, тогда как внутри башен стенки были отделаны с необычной тонкостью. Напротив, снаружи куртины и башни были грубо построены из каменных блоков, погруженных в жирный раствор джуса, что представляло собой нововведение по сравнению с античной техникой строительства.
В истории строительства различные раскопки обнаружили многочисленные изменения. Так, архитектурный план башни 24, расположенной на повороте западной стены, испытал не менее четырех последовательных модификаций, самая важная из которых состояла в том, что были ликвидированы ворота, которые было предусмотрено соорудить в центре внешнего фаса башни, находившегося точно на трассе дороги, существовавшей до сооружения укреплений. Видно также, что северо-западная башня (башня 1), изначально квадратная, была удлинена в процессе работ, а юго- западная башня (башня 14) с севера была изначально оборудована потерной, от которой отказались еще до того, как была сооружена перемычка. Все эти факты иллюстрируют функционирование античной стройки, которая предусматривала иногда резкое изменение плана.
Что касается техники строительства из глины, то она не отличается от применявшейся в греческих поселениях того же времени в Центральной Азии, таких, как Ай-Ханум или Термез: квадратные кирпичи, модуль которых уменьшается со временем, так что в середине II в. до н.э. длина стороны не превышает 41— 42 см.
VIII. 	В. Парфянский период
Парфянский период в Дура-Европос, несмотря на его длительность, остается самым сложным для осмысления. Однако именно в эту эпоху по-настоящему складывается структура города, и его пространство полностью делится на земельные участки. Любопытно, что соблюдался градостроительный план эллинистической эпохи, и это означает, что общественные институты не испытали больших потрясений, а потомки первых македонских колонистов занимали главенствующее положение. Последнее подтверждается надписями залы с амфитеатром из храма Аззанатконы и открытиями, сделанными в одеоне святилища Артемиды, из которых следует, что булевтерий был построен в парфянскую эпоху, несомненно, для упрочения преимущества потомков первых колонистов в пестром обществе Европос. Учитывая еще постоянство гиппода- мова плана, мы имеем два прекрасных примера постоянства эллинистических институтов, несмотря на все политические превратности!
Именно в парфянскую эпоху формируется нечто вроде религиозной системы, когда все храмы подчиняются не то чтобы греческой и не то чтобы парфянской, а скорее вавилонской модели. Не подходит под нее только «храм» на главной улице.
Что же касается укреплений, то становится ясно, что они находились в относительном запустении и, за исключением западных и южных (единственных сохранившихся) ворот, которые были снабжены передними дворами, подвергались лишь небольшим перестройкам. Этот период кончается римским завоеванием. Следы осады Авидия Кассия в 165 г. н.э. были обнаружены у вспомогательных ворот и у северной бреши западной стены.
VIII. 	С. Римский период
Картина кардинально не изменилась, но появились новые детали.
Новые черты римского города
Облик римского города приобрел ряд дополнительных характеристик, выявленных как при новых, так и при старых раскопках:
а) открытие двух святилищ, одно из которых было украшено великолепными росписями, и нового очень важного культового барельефа с датированной надписью на пальмирском;
б) обнаружение многочисленных неизданных граффити, и в особенности важной надписи in situ в одеоне храма Артемиды, который впервые удалось атрибутировать как местонахождение городского булев- терия;
в) идентификация ремесленных кварталов на оси главной улицы, напротив дворца стратега (печи);
г) неожиданная (до 3 км от городских стен) протяженность некрополя, где были открыты новые гробницы-башни.


304
Часть I. М.И. Ростовцев и его «сирийские Помпеи»
Конец существования города
Эта глава истории Дура также пополнилась новыми данными:
а) открытие в больших количествах римской и сасанидской военной техники (в том числе более 400 метательных орудий и более 500 каменных ядер), оставшейся на поле ожесточенного боя, положившего в 256 г. н.э. конец существованию города, в особенности на хорошо сохранившемся поле боя перед главными воротами города, и в находящемся неподалеку храме Бела, преобразованном в арсенал;
б) открытие новых элементов римской оборонительной системы, созданных в предвидении нападения Сасанидов в 256 г., и, что самое удивительное, выявление хорошо сохранившейся части поля боя перед главными воротами города;
в) отождествление лагеря сасанидской армии, захватившей город и положившей конец его существованию в 256 г., и установление его плана.
Возможно, здесь следует вспомнить и следы более позднего заселения развалин города, продолжавшегося примерно до X в., в особенности те, что вполне могут быть остатками колонны отшельника-столпника Вениамина, жившего в руинах цитадели в эпоху Шапура II.
IX. 	ОБЩИЕ ВЫВОДЫ
Создавая франко-сирийскую экспедицию в Дура- Европос, мы не могли ставить перед собой те же цели, что и наши предшественники. Брэстед и Кюмон провели там пионерскую работу и сумели через то малое, что им удалось раскопать, разглядеть сложность и богатство цивилизации, раскрывавшейся по мере того, как из-под земли появлялись росписи, скульптуры и особенно надписи, пергаменты и папирусы. Ростовцев, получив куда более солидные средства, чем могли собрать Академия надписей и изящной словесности и французская армия, сумел организовать крупномасштабное исследование. Созданная им экспедиция выполнила значительную работу, сняв основные нагромождения земли и возвышения, скрывавшие важные памятники и сулившие многочисленные находки, такие, как замечательные росписи, обнаруженные вдоль всей западной стены, где стены домов сохранились иногда на высоту до 6—7 м70.
Легко понять, что следовать тем же методам с теми же целями было бесполезно, тем более что многие раскопы так и остались неопубликованными. Поэтому франко-сирийская экспедиция в Дура-Европос старалась в первую очередь разрабатывать прежние достижения, дополнять их и лучше о них информировать, вместо того, чтобы оставлять уже раскопанные здания на милость непогоды, закладывая новые раскопы. Не приходилось, следовательно, ждать столь же сенсационных находок, что и раньше, но можно было рассчитывать лучше узнать историю городища. Во всяком случае, именно этого мы и старались добиться, создавая в то же время условия для сохранения памятников и городища в целом.
Бессмысленно, таким образом, противопоставлять результаты трех сменявших друг друга экспедиций. Каждая преследовала свои цели, работая в разных условиях, по методике своего времени. И даже если благодаря новым методам и новой проблематике нам удалось исправить некоторые ошибки, много ли это значит по сравнению с огромными достижениями, которыми мы обязаны нашим предшественникам, работавшим в куда более трудных, чем сегодняшние, условиях. После нас придут другие, с другими средствами и методами, и им тоже придется исправлять определенные ошибки. Таков нормальный ход всякого научного исследования.
Так или иначе, сегодня уже нельзя утверждать, как это можно было делать, когда создавалась франко-сирийская экспедиция, будто о Дура-Европос уже все сказано и возобновлять там работы нет смысла. Иначе считал сам М.И. Ростовцев, который в 1937 г. заявил в Академии надписей и изящной словесности: «Дура в 1937 г. столь же "завлекательна" и многообещающа, сколь и в 1928 г.» Несмотря на открытие и раскопки таких крупных городов, как Апамея Сирийская, Зевгмы, Джебель-Халед, Дура-Европос остается не только одним из наиболее известных городов эллинистического Ближнего Востока, но и особенно подходящим местом для изучения центров цивилизации, возникших благодаря завоеваниям Александра, точек соприкосновения и слияния различных культур, которые приходят в упадок, как Хатра и Пальмира, начиная с эпохи Сасанидов.
В настоящее время важно продолжить исследования, чтобы углубить уже достигнутые результаты, восприняв наследие наших великих предшественников, чьи еще не изданные работы должны быть опубликованы. А этого можно добиться лишь при условии, что будет уделяться внимание консервации и реставрации памятников и охране городища, которому угрожает неизбежное развитие страны и местности. В Дура-Европос покоится часть нашей истории, и нам не будет прощения, если мы дадим ей погибнуть71.
1 Ф. Кюмон опубликовал результаты своих изысканий в книге: Cumont F. Fouilles de Doura-Europos (1922—1923). Т. I—II. P., 1926.
2 В течение десяти полевых сезонов, длившихся, если не считать первого, по шесть месяцев в году с использованием значительного числа рабочих (до 350 человек).
3 Полевыми работами руководил вначале М. Пилле, потом — К. Хопкинс, которому помогал граф Р. Дюмениль дю Бюиссон, а затем Ф. Браун. Деятельную помощь экспедиции оказывал А. Сейриг, возглавлявший в то время Службу древностей Сирии и Ливана.
4 Работы экспедиции публиковались под руководством Ростовцева Йельским университетом в сериях «Preliminary Reports» (далее — Prel. Rep.) и «Final Reports», представляющих собой ценнейший источник, на материале которого до сих пор основываются многие исследования. М.И. Ростовцев обобщил основные результаты экспедиции в фундаментальном труде: Rostovtzeff М. Dura-Europos and Its Art. Oxf., 1938. Об истории экспедиции см.:


Дура-Европос: итоги работ франко-сирийской экспедиции (1986—2001)
305
Hopkins С. The Discovery of Dura-Europos / Ed. by
B. 	Goldman. New Haven — London, 1979, с обширной библиографией.
5 Франко-сирийская экспедиция в Дура-Европос, возглавляемая с французской стороны П. Леришем и с сирийской — А. ал-Махмудом, а затем Э. эль-Аджи, с 1999 г. финансируется с французской стороны компанией «То- таль-Фина-Эльф» с участием Национального центра научных исследований (CNRS).
6 18 ученых из шести стран и 50 рабочих.
7 Первые результаты деятельности нашей экспедиции были изданы в серии «Doura-Europos Etudes» (далее — DEE), четыре тома которой уже вышли, а пятый находится в печати. Окончательные публикации ранее раскопанных памятников будут предприняты совместно с Йельским университетом.
8 За исключением южных ворот, исследование которых продолжается в настоящее время под руководством Р. Бертолино.
9 Prel. Rep. VII—VIII. P. 4—61.
10 Работам на Пальмирских воротах посвящен ряд статей, поэтому здесь дается лишь их краткий обзор. Более подробно см.: Leriche P., Abdul Massih J., Gelin M. La Porte de Palmyre a Doura-Europos // DEE IV. P., 1997. P. 21—46.
11 Видимо, в ту же эпоху перестали использовать центральные ворота и в восточном фасе были сооружены новые.
12 Подземный ход из крепости. —Прим. переводчика.
13 Исследование проводил Ж.-К. Бессак, специалист по античной обработке камня.
14 Исследования проводились М. Желен в рамках ее диссертации по сырцовой архитектуре Дура-Европос.
15 Исследование проводилось П. Леришем еще до создания франко-сирийской экспедиции.
16 Серые и красные квадратные кирпичи со стороной примерно 42,6 см и высотой 10,3 см, скрепленные известковым раствором красной земли с примесью песка.
17 Та же кладка была отмечена и на севере при соединении кирпичной куртины с башней 1, но на этот раз наверху стены.
18 Проводилось М. Желен и Ж. Абдул Массих.
19 Храмы Гадде (65 страниц) и Аззанатконы (69 страниц).
20 Храмы Зевса Кириоса (23 страницы), митреум (30 страниц), Долихенеум (33 страницы), храмы Афлада (34 страницы), Зевса Теоса (37 страниц), Адониса (44 страницы).
21 Храм на некрополе (14 страниц), храм римских лучников (3 страницы).
22 Downey S. A/esopotamian Religious Architecture, Alexander through the Parthians. Princeton, 1988.
23 Prel. Rep. V. P. 170 f.; Ж. Милик (MilikJ. Dddicaces faites par les dieux // BAH. 92. P., 1972. P. 203) думал, со своей стороны, о месте собраний тиаса. Результаты его исследования представлены в: Arnaud P. Les salles W 9 et W 10 du temple d’Azzanathkdna a Doura-Europos: ddveloppement historique et topographie familiale d’une «salle aux gradins» // DEE IV. P. 117—144.
24 Cumont F. Fouilles... P. 57—63, 86 s.
25 Bertolino R. Les inscriptions hatrdennes de Doura-Europos: dtude dpigraphique // DEE IV. P. 199—206 ; Leriche P., Bertolino R. Les inscriptions hatrdennes de Doura-Europos: le contexte archdologique et historique // DEfi IV. P. 207— 214.
26 Cumont F. Fouilles... P. 427 s.; DowneyS. Mesopotamian Religious Architecture... P. 103.
27 В Дура-Европос до сих пор не было открыто ни одного здания, посвященного Шамашу, и М. Ростовцев (CRAI. 1937. Р. 201—204) справедливо подчеркнул значение, которое представляло упоминание бога Шамаша, обнаруженное в храме, посвященном Атаргатис и ее паредру Хададу. Упомянем, что А. Како (Caquot A. Nouvelles inscriptions aramdennes de Hatra // Syria. 1952. XXIX. P. 11) обнаружил среди опубликованных A.P. Беллинджером монет из Дура-Европос семь с арамейской легендой «Хатра Шамаша». Об этом новом прочтении напомнил А. Сейриг (Seyrig Н. Monnaies grecques des fouilles de Doura et d’Antioche // RN. 1958. P. 172).
28 Cumont F. Fouilles...
29 Съемку проводили Ж. Энбер и К. Ликопп.
30 Совет, собрание.
31 Leriche P., El Ajji Е. Une nouvelle inscription dans la salle a gradins du temple d’Artdmis a Doura-Europos // CRAI. 1999. P. 1307—1346.
32 Руководит раскопом Ж. Абдул Массих.
33 Prel. Rep. VII—VIII.
34 Работу проводит Ж. Энбер с помощью Ж. Абдул Массих.
35 Downey S. The Citadel Palace at Dura-Europos // DEE I. P. 27—37; eadem. Further Observations on the Citadel Palace of Dura-Europos // DEE II. P. 85—89; eadem. Archival Archaeology, Frank Brown’s Notes on the Citadel Palace at Dura-Europos // DEE III. P. 141—151.
36 Rostovtzeff M.I. Caravan Cities. Oxf., 1932. P. 172—173.
37 О зале-амфитеатре храма Аззанатконы см. выше.
38 Изучение principia ведет в рамках своих исследований римских военных лагерей М. Ленуар.
39 Prel. Rep. V. 1934. P. 201—237, с приложением плана всего квартала.
40 Prel. Rep. IX. 3.
41 Из последних работ см.: Downey S. The Palace of the Dux Ripae at Dura-Europos and «Palatial» Architecture in Late Antiquity // Eius Virtutis Studiosi: Classical and Postclassical Studies in Memory of Frank Edward Brown. Washington, 1993. P. 183—198.
42 Allara A., Saliou C. Constitution d’un rdpertoire de l’architec- ture domestique a Doura-Europos // DEE IV. P. 145—154.
43 Из последних работ см.: Allara A. L’llot des potiers et les fours a Doura-Europos // DEE III. P. 101—140.
44 Saliou C., Dandrau A. Donndes nouvelles sur les quartiers sud-est de Doura-Europos // DEE IV. P. 95—106.
45 Об этом квартале см.: Saliou С. La forme d’un ilot de Doura-Europos // DEE V (в печати).
46 Раскопки возглавляли Н. Панайот-Харун, а затем Г. Кошеленко и В. Гаибов.
47 Например, на участке В 2 и в храме Гадде.
48 Allara A. Les fours et 1’ilot des potiers a Doura-Europos // DEE IV.
49 Оно, как мы установили в 1993 г., не могло произойти ранее середины II в. до н.э.
50 Под руководством сначала Ж. Абдул Массих, а затем Ж. Габори.
51 Гарнизон. —Прим. переводчика.
52 Ср.: Prel. Rep. IX, 2.
53 Запрещенной к застройке (лат.). — Прим. переводчика.
21 - 7794


306
Часть 1. М.И. Ростовцев и его «сирийские Помпеи»
54 «Бригадирские раскопки», т.е. раскопки, которые ведут неквалифицированные рабочие под присмотром одного специалиста. — Прим. переводчика.
55 Помимо исследователей из Франции, Сирии и Ливана в работе экспедиции регулярно принимают участие ученые из других стран Европы (Италии, Бельгии, России, Англии, Австрии), США и Узбекистана.
56 Фотографии выполнены И. Гишаром.
57 Этой работе способствовала новая, хорошо оборудованная лаборатория по изучению керамики.
58 В настоящее время эту форму сосуда предпочтительнее было бы называть «jatte-issaron».
59 Изучение техники строительства происходило в рамках трех диссертационных работ, защищенных в 1997— 2000 гг. Эллинистические крепостные стены из тесаного камня исследовал Ж.-К. Бессак, технику строительства из глины — М. Желен, а использование тесаного гипса и джуса на городских памятниках — Ж. Абдул Массих.
60 Gerkan A. von. The Fortifications // Prel. Rep. VII—VIII. 1939. P. 4—51.
61 Так, невозможно изучать сырцовый кирпич в Пальмире, хотя известно, что большинство домовых построек здесь было сложено из этого материала.
62 В связи с этим следует подчеркнуть одно обстоятельство: зимой 1996—1997 гг. в регионе произошло небольшое землетрясение, не имевшее серьезных последствий для памятников городища. Все заставляет думать, что работы по укреплению дворца стратега и Пальмирских ворот могли сыграть свою роль в хорошей сопротивляемости соответствующих кладок.
63 Всеми этими вопросами занимается Генеральная дирекция древностей и музеев Сирии, которая принимает ре¬
шения по предложениям научного коллектива, куда входят: Б. Мутон (инспектор исторических памятников), Э. эль-Аджи (инженер), П. Лериш (археолог, начальник экспедиции), Ж.-К. Бессак (специалист по камню), Г. На- сралла (инженер), К. Ликопп и А. Турнер (архитекторы), М. Желен и Ж. Абдул Массих (специалисты по древним материалам), Г Абдель Азиз (реставратор).
64 Тесты для определения состава были проведены Ж. Абдул Массих совместно с А. Дандро.
65 См.: Leriche P. Le chreophylakeion de Doura-Europos et le probleme de la mise en place du plan hippodamien de la ville // Archives, Seals and Sealing in the Hellenistic World // BCH. Supplement. XXX. P., 1997.
66 Cm.: Leriche P. Pourquoi et comment Europos a 6t6 fondde a Doura // Esclavage, querre, 6conomie en Grece ancienne. Hommage a Y. Garlan. Rennes, 1997.
67 Исследование, предпринятое на участке С 7 К. Салиу в 1995 г., показало, что стратиграфия главной улицы к востоку от триумфальной арки разительно отличалась от стратиграфии участка к западу от арки, где первая мостовая датируется серединой II в. до н.э.
68 Prel. Rep. IX, 2.
69 М.И. Ростовцев объяснял этот факт медленным ведением работ, которые не удалось завершить за время более чем полувекового существования города.
70 Именно эти находки, половина которых была отправлена в Йельский музей (Йельскую галерею искусств), позволили экспедиции продолжить работы до 1937 г., а не до 1934 г., как предусматривалось вначале.
71 Перевод С.В. Кулланды.


Часть 2
-ЭЛЛИНИСТИЧЕСКИЕ МИРЫ» М.И. РОСТОВЦЕВА


М.И. РОСТОВЦЕВ. ЭЛЛИНИЗМ КАК ТЕРМИН. ХАРАКТЕРНЫЕ ЧЕРТЫ ЭЛЛИНИЗМА КАК ЭПОХИ И ЗНАЧЕНИЕ ЭТОЙ ЭПОХИ В ИСТОРИИ ЧЕЛОВЕЧЕСТВА
В Российском государственном историческом архиве (Санкт-Петербург) среди бумаг М.И. Ростовцева1 хранятся конспекты трех его неопубликованных лекций по истории древнего мира, с которыми мне удалось познакомиться во время работы в архиве зимой 2000 г.2 К сожалению, записи не датированы, однако на основании косвенных свидетельств (содержание, библиографические ссылки, время издания других курсов лекций Ростовцева3) можно с уверенностью говорить о том, что они были сделаны до Первой мировой войны, скорее всего в 1906—1908 гг. В этих лекциях общим объемом в 150 рукописных листов рассматриваются следующие темы: введение в изучение древней истории и истории вообще, задачи истории, первые государства в бассейне Средиземноморья, древний Восток, греко-персидские войны, история Римской республики, история эллинизма, эллинистические государства и Рим. Особое место занимает тема эллинизма — пожалуй, центральная тема второй и третьей лекций, где поднимаются такие вопросы, как: сущность эллинистической эпохи, Восток при персах, Македония при Филиппе, Александр Македонский, политические события после смерти Александра, эллинистические Восток и Запад в III в. до н.э., сущность эллинистического государственного строя, эллинистические экономика, общество, право, религия и культура, взаимоотношения эллинистического мира с Римом. Судя по содержанию, эти лекции были частью учебного курса, прочитанного (или подготовленного?) Ростовцевым в Петербургском университете или на Высших женских курсах.
Ниже публикуется вводный раздел второй лекции, посвященный общим проблемам (по определению автора, «схеме») эллинизма и сущности этого исторического и культурного феномена4. Данная публикация, несомненно, представляет интерес, поскольку знакомит нас с одним из ранних набросков Ростовцева по истории Востока, Греции и эллинизма. Именно этим разделам посвящен первый том его двухтомника «История древнего мира»* в конечном счете именно Востоку (Дура-Европос, Парфия, восточные провинции Римской империи) и эллинизму уделял основное внимание поздний Ростовцев, поэтому любопытно узнать о начальных высказываниях историка по вопросам и проблемам, волновавшим его на протяжении дальнейшего творчества.
В предисловии к «Истории древнего мира» Ростовцев отмечает, что три главных темы составляют основу его творчества: Римская империя, древний Восток и эллинизм®. Если обратиться к ранним работам Ростовцева, то несложно заметить, что к эллинистической ис¬
тории он пришел от исследования государственных институтов и аграрных отношений в Римской империи: истоки римского колоната историк искал на эллинистическом и, шире, древнем Востоке7. В публикуемом отрывке лекции8 затронуты вопросы государственного устройства, экономики, общества и культуры не только (и не столько) эллинистического мира, но и древнего Востока и полисной Греции. Такая структура вводной части вполне объяснима: в глазах Ростовцева эллинизм — порождение древнего Востока и античного Запада и одновременно соединительный мост между ними.
Не удивительно, что, рассматривая эллинизм в такой исторической перспективе, Ростовцев придерживается расширительной трактовки его хронологических и культурных рамок. «Эллинизмом принято называть, — читаем мы в лекции, — эпоху в истории античного мира, начинающуюся с Александра. В политическом отношении эпоха эта ограничивается временем между Александром и римским завоеванием Востока, кончающимся завоеванием Египта при Августе... В отношении историко-культурном и историко-религиозном понятие эллинизма распространяется обыкновенно на явления гораздо более поздние — вплоть до III в. по Р.Хр. и даже позже — вплоть до начала т[ак] называемого] византинизма. Политически эллинизм охватывает собою все восточное побережье Средиземного моря, включая Египет, Переднюю Азию и бассейны великих азиатских рек, за исключением рек китайских, и бассейн Нила. В культурном отношении область эллинизма охватывает всю сферу распространения римского владычества в эпоху империи». Как видим, историк склонен удлинять эпоху эллинизма, особенно в культурном отношении, приближать ее к нам. Более определенно он высказывается по этому поводу в своей статье — рецензии на книгу А. Буше- Леклерка, где выделяет несколько культурных и региональных типов эллинизма («италийский», «ионийский», «александрийский», «иранский» и др.) и объявляет Европу, Византию, славян и арабов их наследниками9. Позже Ростовцев расширит сферу «исторической актуальности» эллинизма, включив в нее экономику. В его программной статье «Эллинистический мир и его экономическое развитие»10 читатель обнаружит не одну параллель между экономической политикой Птолемеев, Атталидов и их «наследников» — римлян, с одной стороны, и процессами, наблюдавшимися в мировой экономике в 1930-е гг., с другой.
Итак, по мнению Ростовцева, возникший на Востоке после похода Александра «новый мир» был результатом «слияния двух диаметрально противоположных


310
Часть 2. «Эллинистические миры» М.И. Ростовцева
миров» — древневосточного и эллинского. Прежде чем перейти к рассмотрению характерных черт эллинизма, автор лекции подробно останавливается на сравнительном показе исторического развития Востока и Греции, подчеркивая абсолютную несхожесть государственно-политического устройства и экономических укладов древневосточной монархии и греческого полиса. Повышенный интерес к проблеме древневосточного государства типичен для раннего Ростовцева и вносит элемент своеобразия в его концепцию эллинизма в целом. Критикуя А. Буше-Леклерка за недооценку роли Востока в его «Истории Селевкидов», Ростовцев пишет о важности изучения восточных основ эллинизма, необходимости исследования государственного строя на древнем Востоке, где позже распространилась греческая культура11. Напомню, что подобный подход не потерял своей актуальности и сегодня: современные исследователи все активнее используют материал древневосточных источников при написании работ по истории эллинизма, в которых роль местного, восточного начала рассматривается как исключительно важная и трактуется совсем по-другому, чем несколько десятилетий тому назад, не говоря уже о начале прошлого века.
При всей оригинальности подхода Ростовцева, его характеристика основ древневосточного государства (деспотическая центральная власть, верховная собственность царя на землю, бюрократический административный аппарат, массовые принудительные работы, поголовное рабство или крепостничество, вследствие чего — аполитизм и безынициативность подданных, и т.д.) и греческой политии (приоритет частной собственности, автаркия и автономия, гражданские свободы, политическая и творческая активность населения и т.д) вполне традиционна и не выходит за рамки представлений о Востоке и античности, распространенных в европейской историографии, начиная с эпохи Просвещения12.
Как ужились эти противоположности, и что получилось в результате? Ответ Ростовцева на этот вопрос также вполне традиционен и хорошо вписывается в русло Дройзенова видения эллинизма, господствовавшего в историографии того времени13. Несмотря на диаметральную противоположность двух типов государства и двух цивилизаций (впоследствии историк разовьет эту тему в своей статье «Основы социальной и экономической жизни в эллинистическом Египте», где в полемике с большевизмом поднимет вопрос о месте дихотомии «государство — индивид» в истории человечества14), результат их слияния оказался блестящим: «греческий гений» сумел приспособиться к основам древневосточной жизни и способствовал развитию цивилизации на Востоке. Для Ростовцева «слияние» — ключевое слово при описании эпохи эллинизма: «Слияние Востока и эллинства в новых политических образованиях в эллинистических государствах есть, по мнению Дройзена, воспринятому и современной наукой, основной процесс, характеризующий ту эпоху, которую он назвал эпохой эллинизма». Вслед за И. Дрой-
зеном Ростовцев признает далекие культурные последствия деятельности на Востоке «могучей бродильной силы эллинства»: «эллинизм был эпохой интенсивного творчества на одной основной базе, базе создания над различиями национальности, верований, государственности более общих универсальных образований. Над восточными монархиями и греческими политиями на базе греческого языка и культуры выросло европейское культурное человечество, которое и составляет до нашего времени основу нашей жизни»15. Как и его немецкий предшественник, Ростовцев особо выделяет роль греко-восточной цивилизации в становлении христианства: «Эллинизм не создал христианства, но он подготовил его универсальность и его могущество».
Период в историографии эллинизма со времен И. Дройзена до Второй мировой войны современный американский исследователь С.М. Бэрстейн называет «героическим»16. Действительно, на представления историков нового времени об эпохе, начавшейся с Восточного похода Александра Македонского, большое влияние оказал колониальный опыт Запада. Идеи о цивилизаторской миссии македонского царя и греческих колонистов на Востоке были навеяны первыми плодами деятельности европейских колонизаторов. Эллино- центризм историков тех лет был проявлением господствовавшего в политике и культуре европоцентризма, сквозь призму которого рассматривались все процессы, происходившие за пределами «передового континента». В этом отношении совершенно типичен отрывок из лекции Ростовцева, в котором говорится о трансформации греческой культуры в период эллинизма: она «перестала быть культурой собственно Греции, гл[авным] обр[азом] ее береговой полосы и некоторых] частей побережья Средиземного моря, и начала играть роль культуры мировой, нормальной и типичной культуры древнего мира вообще и всего европейского культурного человечества в дальнейшем развитии». Разумеется, при этом греческая культура восприняла все лучшее, что накопила за свою многовековую историю культура восточная, создавшая «могучую школу и традицию», но со временем ставшая «мертвящей рутиной». В своей последней большой книге об эллинистическом мире Ростовцев, как и в ранней лекции, придерживается взглядов на эллинизм как исключительно созидательный, творческий период в мировой истории, оставивший нам богатейшее наследство17. Лишь в последние десятилетия историки отошли от сугубо «положительной» оценки той эпохи; современные исследователи, не умаляя ее достижений, пишут о том, какой ценой были завоеваны успехи, обращают внимание на «темную», колониальную сторону эллинистической цивилизации, подвергают критике старые идеи о «культурном превосходстве» греков, ставят под сомнение представления о «смешаном» характере эллинистической культуры и т.д.18
Впрочем, свой безусловный вклад в становление новых идей внес и Ростовцев. Именно он одним из первых обратил внимание на важность всестороннего,


М.И. Ростовцев. Эллинизм как термин. Характерные черты эллинизма как эпохи и значение этой эпохи
311
основанного на анализе всех источников (а не только данных античной традиции) изучения и оценки эллинизма19. Одним из первых Ростовцев начал исследовать социально-экономическую историю эллинистического мира, и в широте, глубине и яркости ее показа до сих пор нет ему равных. В своей ранней лекции он еще бегло и схематично описывает заимствования и перемены, наблюдаемые в государстве, городе и деревне, экономике и обществе эллинистической эпохи, вновь подчеркивая упорядочивающую роль греческого, а затем и римского начал («Рядом с крепостью земле развивается понятие крепости лицу, вырастает крепостное право, колонат. И здесь ново только органическое введение в рамки правового государства и создание на месте usus’a законной нормы»).
В этой картине перемен еще нет апокалиптических очертаний, они появятся чуть позже. Уже в рецензии на книгу А. Буше-Леклерка Ростовцев обращает внимание на растущую пропасть между эллинистическими городом и деревней и пишет о «роковой двойственности античного мира, главной причине его постепенного вырождения, постепенного иссякания творческих его сил»20. С нарастанием современной историку катастрофы его интерес к этой теме усиливается и достигает своей кульминации в «Социально-экономической истории Римской империи», где дан блестящий и впечатляющий показ причин кризиса античной цивилизации, а среди главных — называется конфликт между «сельским пролетариатом» и «городской буржуазией». В более фундаментальной «Социально-экономической истории эллинистического мира» Ростовцев обращается к проблеме заката эллинистического мира и выделяет три основные его причины. Во-первых, неспособность преемников Александра поддерживать мир и военно-политический «баланс сил». Во- вторых, «греческая экономика, основанная на свободном и частном предпринимательстве», так и не смогла ужиться с «управляемой и контролируемой государственной экономикой Востока». В-третьих, кризис возник в недрах самого эллинистического общества, с эволюцией которого нарастали противоречия между правителями и подчиненными, «буржуазией» и «пролетариатом», городом и деревней21. Не этот ли вывод повлиял на картину эллинистического мира, нарисованную одним из наиболее последовательных критиков Дройзеновой схемы бельгийским историком К. Прео, которая, спустя несколько десятилетий после Ростовцева, рассматривала эллинизм как совокупность различных антагонизмов?22 Наконец, разве не попытки русского историка приблизить к современности отстоящую от нас более чем на два тысячелетия эпоху вновь заставляют задуматься над словами недавно скончавшегося патриарха французского антиковеде- ния Э. Билля о том, что мир, возникший после завоеваний Александра, открыт нашему пониманию, поскольку во многом он близок современному миру?23
В публикуемой рукописи по возможности сохранены авторские стиль, орфография и пунктуация, за исключением явных ошибок, описок и стилистических
неточностей, обусловленных черновым характером текста. Квадратными скобками отмечены сокращения или лакуны, встречающиеся в тексте. Пользуюсь случаем, чтобы выразить сердечную благодарность М.Д. Бухарину за помощь, оказанную при работе над рукописью.
* * *
Эллинизмом принято называть эпоху в истории античного мира, начинающуюся с Александра. В политическом отношении эпоха эта ограничивается временем между Александром и римским завоеванием Востока, кончающимся завоеванием Египта при Августе или раньше — завоеванием М[алой] Азии. В отношении историко-культурном и историко-религиозном понятие эллинизма распространяется обыкновенно на явления гораздо более поздние — вплоть до III в. по Р.Хр. и даже позже — вплоть до начала т[ак] называемого] византинизма. Политически эллинизм охватывает собою все восточное побережье Средиземного моря, включая Египет, Переднюю Азию и бассейны великих азиатских рек, за исключением рек китайских, и бассейн Нила. В культурном отношении область эллинизма охватывает всю сферу распространения римского владычества в эпоху империи.
Происхождение термина. Дройзен. До-дройзенов- ский взгляд на эпоху, названную им эллинизмом. Нормативная точка зрения тогдашних историков и филологов. Идеализация античного мира вообще и специально Греции. Апогей — эпоха расцвета афинской демократии в V и IV вв.; после этого падение как политическое, так и культурное, приведшее к завоеванию эллинства Римом.
Исторический и эволюционный взгляд Дройзена. Для него эллинизм — не эпоха падения, а эпоха выработки, с одной стороны, новых культурных ценностей, с другой, эпоха приобщения на эллинской базе (отсюда термин) к эллинской культуре всего неэллинского (т[ак] наз[ываемого] варварского) Востока и эпоха слияния Востока с эллинством. Слияние Востока и эллинства в новых политических образованиях в эллинистических государствах есть, по мнению Дройзена, воспринятому и современной наукой, основной процесс, характеризующий ту эпоху, которую он назвал эпохой эллинизма.
Источники, которые были в распоряжении у Дройзена, позволили ему охарактеризовать эллинизм только с точки зрения политической, они же позволили ему настаивать на культурно-историческом значении эпохи. Сознавал он значение эллинизма и в области госуд[арственно]-правовой, экономической, социальной и историко-религиозной, но для создания общей картины времени с этих точек зрения у него не было материала.
Новый материал дал возможность новейшей науке углубить и расширить точку зрения Дройзена и более всесторонне понять и оценить эллинизм. Работа только начата, но кое-какие основные пункты уже выясни¬


312
Часть 2. «Эллинистические миры» М.И. Ростовцева
лись. Выяснилось прежде всего, что эпоха эллинизма, помимо слияния Востока и Греции во всех отношениях, довела до конца целый ряд исторических — культурных, экономических и политических — процессов, зародившихся в эпоху преобладания греческого города-государства, но задержанных в своем развитии узкими рамками греческого городского строя. Выяснилось затем, что целый ряд процессов, характерных для эллинизма, создал впервые ту почву, на которой только и могли развиться те характерные для эпохи римского примата явления, которые затем легли в основу развития Европы в эпоху т[ак] наз[ываемых] средних веков. Выяснилась, наконец, роль эллинизма как эпохи, когда впервые греческая культура перестала быть культурой собственно Греции, гл[авным] обр[азом] ее береговой полосы и некоторых] частей побережья Средиземного моря, и начала играть роль культуры мировой, нормальной и типичной культуры древнего мира вообще и всего европейского культурного человечества в дальнейшем развитии.
Постараюсь несколько точнее определить роль эллинизма с указанных точек зрения в отдельных областях развития. Здесь даю только схему, более детальное выяснение есть задача всего курса.
Подготовленное долгой эволюцией как Греции, так и Востока завоевание Востока Македонией и Грецией объединило в одно политическое целое всю Переднюю Азию, весь Балканский полуостров и часть Сев[еро]- Западной Африки, географически неотделимую от Азии. Соединены были, таким образом, в одно целое типичные страны т[ак] называемой] речной культуры — ассиро-вавилонской и египетской — с типичной страной культуры морского побережья, т.е. греческой. Развитие этих стран — в первые моменты, вероятно, аналогичное в силу ряда географических и экономических условий — привело на Востоке и в Греции к почти диаметрально противоположным результатам. Причем, однако, в этом развитии постоянно отмечаются взаимодействия и взаимовлияния. Эти влияния, однако, перерабатываются и вбираются, не действуя решающим образом на основное и типичное.
Отвлекаясь от местного и индивидуального как на Востоке, так и в области греческой культуры, можно выделить следующие черты, характеризующие Восток и Грецию вообще.
В политическом отношении речной Восток выработал формы сначала территориального государства, затем государства, имевшего претензию быть мировым. Строй этого государства, с одной стороны, монархический, абсолютистический, с другой — бюрократический и наконец теократический. Восточный монарх, если не идентифицируется вполне с богом, то ставится к нему в настолько близкие отношения, что в глазах массы населения понятия «бог» и «царь» неотделимы. Основа, на которой вырастает такая божественная абсолютистическая царская власть, недостаточно еще выяснена; выдвигалась до сих пор гл[авным] обр[азом] основа экономическая, сразу бросающаяся в глаза, совсем не выяснена основа психологическая и
связь этой основы с основой экономической. Но ясно, что только на базе психического уклада массы подданных царя может быть понята крепость и цепкость монархического уклада Востока.
Экономическими основами являются прежде всего зависимость благосостояния и самого существования страны от регулировки искусственного ее орошения, с одной стороны, затем рост на этой основе и на основе монополии торговых сношений с внешним миром экономического превосходства царя над всеми подданными, силы его «дома» сравнительно с «домами» всего остального населения. Это экономическое превосходство дает ему, с одной стороны, возможность содержать войско, т.е. снабжать совершенным оружием свой антураж и призываемых им на защиту страны подданных, ставит его, с другой стороны, в тесную связь с жречеством, которому он гарантирует материальное обеспечение и которое, со своей стороны, дает и обеспечивает ему его религиозный нимб и ставит ему на службу частью накопленные им реальные, гл[авным] обр[азом] технические, знания, частью свое фиктивное магическое и ритуальное превосходство над массой верующих. К войску и жречеству присоединяется необходимая для управления страной, т.е. прежде всего для систематической организации распределения воды, бюрократия, первоначально неотделимая от жречества. Масса населения при этих условиях необходимо является недифференцированной толпой мелких семейных групп без гарантированных прав и с условно гарантированной собственностью. Ее отношение к государству —, частью отношение лично крепостных царя, жрецов и других ленников царя, обязанных своим господам работою и частью добываемых ими или обрабатываемых ими продуктов, частью отношение подданных, обязанных государству, т.е. царю, опять-таки работой и податью, иногда являющейся заменой работы. Значительная часть работы направлена на урегулирование орошения, и здесь, конечно, лежит основа самой системы обязательной работы подданных для государства. В число обязательных работ входит, конечно, и служба в войске, хотя основу войска — в силу связанности земледельца со своим обрабатываемым им по садовой системе клочком земли и необходимости постоянной работы над орошением — дает не обязанное работой население, а чужие наемные силы, поселяемые на земле и превращающиеся постепенно в подданных обычного типа. Ясно, что при таком строе участия населения в политической жизни нет и следа, развивается «аполитизм», нет и самоуправляющихся городских центров; города Востока — это, с одной стороны, резиденции и центры управления, с другой — рынок и место жительства крепостных или обязанных работой подданных ремесленников.
При таких условиях, естественно, развивается учение о собственности царя на всю землю, примитивный государственный социализм без определенных представлений о правах личности и о частной собственности. Это не мешает, конечно, в известных рамках развитию уголовного и гражданского права, главным обра¬


М.И. Ростовцев. Эллинизм как термин. Характерные черты эллинизма как эпохи и значение этой эпохи
313
зом в пределах Ассиро-Вавилонии, где государственный] социализм царя был проведен с гораздо меньшей последовательностью, чем в Египте, и где поэтому земельные владения приближаются к понятию земельной собственности, т.к. в интересах главы государства лежит защита интересов слабых, поскольку в них царь находит опору против растущих притязаний привилегированных классов — ленников царя, главным образом жрецов. Защита эта, однако, дальше известных пределов не идет, т.к. царь совершенно эмансипироваться от своей вооруженной свиты и жрецов не в состоянии.
Уклад экономической жизни при таких условиях при самом широком развитии внутреннего и внешнего обмена неминуемо остается натуральным и домовым, все государство в конце концов есть большой дом царя.
Ясно, что не может быть и развитого индивидуального культурного творчества, свободного духовного искания, свободной науки. Наука развивается преимущественно в сфере прикладного технического знания и в области теологических построений, гл[авным] обр[азом] в жреческой среде. Блестящее развитие инженерной техники, техники построек и прикладного декоративного искусства вызывается требованиями сельского хозяйства, с одной стороны, с другой — накоплением крупных богатств в доме царя и его близких, их стремлением к богатой и блестящей обстановке; то же наблюдается и в области культа. Техника искусства все совершенствуется, создается могучая школа и традиция, но и здесь везде видна связанность и отсутствие индивидуальных порывов, видна рано кристаллизирующаяся традиционность, все более и более мертвящая рутина.
Такова в самых общих чертах физиономия восточных монархий, повторяющаяся, правда, с крупными модификациями везде: и в вавилонских монархиях, и в монархии ассирийской, и в Египте, и наконец в Персидском царстве.
В этот мир, когда-то влиявший могучим образом на средиземноморское побережье и культурно и политически, начиная с VII в. до Р.Х. все более и более интенсивно просачиваются новые формы культурной жизни, выработанные в греческих городах-государствах. Этот процесс просачивания подготовляет почву для решительного удара. При Александре весь Восток политически подчиняется Греции с ее городской и приморской культурой.
Вам достаточно известны основные черты этой культуры и государственности. Здесь нет крупных территориальных государств, государство-город — тип греческой приморской государственности. Государства восточные в силу постоянных завоеваний и постоянных перемещений целых племен уже в ранней стадии своего развития не национальны, хотя цари не раз подымают — на первых порах в момент завоеваний — знамя национализма. Греция, наоборот, несмотря на неуспех всех попыток к образованию одного государства, включающего всех греков, живейшим образом
чувствует свое национальное единство, создавая для всех негреков общее полупрезрительное имя варваров. Общая религия, общая культура, однообразный политический строй, общая литература и общая научно-философская мысль поддерживают идеальную целость эллинства, несмотря на сильнейшую племенную и государственную рознь. Единства общеэллинского государства нет и быть не может, но есть единство национальное, общенациональное чувство, которого не знает Восток.
Городской строй, выросший, как и государства Востока, из монархических основ, по самой природе своей уже на первых порах своего политического развития устраняет от себя абсолютистическую монархическую власть. Если монархии Востока сумели побороть зачатки феодального строя, то микенская монархия в Греции и М[алой] Азии ослабляется и разрушается под ударами этого все развивающегося строя: частью — под напором бывшей дружины в тот момент, когда приморские города от пассивной торговли, мо- нополизованной царем, переходят к активной, когда отдельные дружинники за свой страх и счет отплывают в море с целями пиратства-грабежа или в поисках за новым рынком, который часто становится и новым их отечеством; частью — под давлением новых племен, наслаивающихся на ослабленную {феодальную} монархию феодального типа. Естественная вражда феодалов с царем, царей между собою, борьба долинни- ков с горцами, одних долинников с другими, война всех против всех создает необходимость образования крепких центров, сильных не только своими стенами, но тесной сплоченностью способного носить оружие населения. Средства царя, средства отдельных феодалов не достаточны, чтобы создать в расчлененной Греции одно государство на базе наемного войска или войска крепостных. Железо и медь, которых много в Греции, дают желанный материал для вооружения всех, в борьбе создается чувство солидарности интересов и чувство политического равноправия. Бурги феодалов падают, или, лучше, десятки их создают один город, одну яоХц; десятки oIkoi при посредстве синэ- кизма создают одно государство, где решающим органом является воля всех гоплитов, всех вооруженных.
Вырастает город, создаются noikixai, появляются политика, понятие о гражданских правах, о гражданском равенстве, о гражданском единстве. Граждане создают город, город создает граждан. Восточному аполитизму нет места в греческой яоХц.
Понятие гражданина исключает понятие абсолютного монарха и его чиновников; на место бюрократии становится выборная магистратура, срочная и ответственная перед гражданами за то государство, которое все ощущают как свое. И боги этого государства — боги всего гражданства, жрецом их может быть всякий, кто знает несложный ритуал примитивного культа, изучаемый каждым на служении богам своего дома, своей семьи, своего рода.


314
Часть 2. «Эллинистические миры» М.И. Ростовцева
Сотнями и тысячами таких яоАяц покрывается Греция: материк, острова, побережье М[алой] Азии. В каждом гражданство тесно сплачивается, защищая свою политическую самостоятельность, своих родных, близких каждому богов, свои выработанные самостоятельно законы и уставы. Чужие подозрительны, их выделяют, город живет или хочет жить сам по себе, в своем экономическом (автаркия) и правовом (автономия) самодовлении.
Соседи, хотя и эллины, как и горожане каждого города, — враги, грозящие лишить город его земли и его законов. Против них воздвигаются высокие стены с башнями, против них организуется обученное войско граждан, живущее за счет более слабых экономически граждан, иногда старого покоренного населения и купленных или захваченных в плен рабов.
Город и его законы вбирают в себя всего гражданина. Но и в этих пределах какая свобода индивидуального творчества! Каждый может быть членом совета старших, судьей, магистратом, законодателем, жрецом. Каждый голосует в народном собрании. Мысль возбуждается ежедневно и наталкивается на самые важные вопросы — политические, этические, религиозные. Широко и поле для фантазии: военные экспедиции, путешествия за море для торговли и колонизации, ежедневная борьба за город, гордость согражданами и ненависть к врагам, борьба партий внутри города, все проблемы, ставящиеся жизнью, — все это возбуждает творчество во всех областях.
Экономическая жизнь становится на новые базы. Индивидуальная торговля влечет к инициативе, хозяйство государства — к предприимчивости. Конкуренция стимулирует энергию, заставляет искать новые и новые источники обмена, совершенствовать старые производства, вводить новые. Живой обмен вводит в широкий и общий обиход деньги, натуральное хозяйство сменяется денежным.
Гражданину государство гарантирует как его политические права и его свободу, так и его частную собственность, оставляя, однако, себе право в случае нужды требовать с него известную часть его дохода и даже имущества, не говоря уже о службе в войске. Единство государства и гражданина настолько велико, что государственные обязательства иногда обеспечиваются имуществом всех граждан. Не невозможным является в случае нужды и требование физической работы от гражданина. Политические причины связывают подчас и земельную собственность, затрудняя ее отчуждение. Но между этой связью гражданина и государства и восточной системой податей и барщины — целая пропасть.
В создании города-государства греческое политическое творчество достигло своего предела. Различные формы города: недоразвитый спартанский строй, прогрессивный афинский — при всех политических комбинациях границ города не переходят. Спартанская держава не выходит за пределы военной гегемонии, афинская — за пределы торговой монополии и финансовой эксплуатации союзников на пользу своей яоХц;
позднейшие федерации либо живут только насилием, как фиванская, либо слишком слабо связывают, чтобы быть сильными. Единственное общее или почти общее выступление в эпоху персидских войн было хотя и удачным, но совершенно эфемерным.
Восток и Греция, как сказано, постоянно соприкасались и политически, и культурно, и в своем обмене, оставаясь, однако, в основах своей жизни абсолютно независимыми друг от друга. Слияние совершилось при Александре, слияние двух диаметрально противоположных миров. Как ужились эти противоположности, и что получилось в результате?
Надо помнить, что слияние произошло силою монархически управляемого народа, гением почти абсолютного монарха. Все попытки городской Греции добиться тех же результатов были бесплодны и чуть не привели в эпоху Анталкидова мира к противоположным результатам. Новая мировая монархия создалась, как и персидская, на базе завоевательного шествия молодого народа, жившего архаическим укладом, почти не справившегося с феодализмом. Но разница между Персией и Македонией была колоссальна. Персия не имела за собой покоренной Эллады, которая уже давно стремилась к расширению сферы своей деятельности, культурной и промышленной экспансии. Эллинство, двинувшееся за Александром и за его македонской фалангой, определило физиономию нового мира, преобразовало старый Восток, не дало Македонии, как когда-то Персии, подчиниться и культурно старому восточному миру. В этом основная разница нового эллинистического мира и Александровой монархии и аналогичного царства Кира. На Востоке появился не только новый господин, он пришел вместе с новым миром и новой культурой.
Новое или новые политические образования были не долговечнее Персидского царства и пали под ударами Рима, но они создали нечто такое, что экономически и культурно подчинило себе и Рим, и весь Запад, руководителем которого был Рим.
Монархия как естественная форма проявления нового государства. Македонская монархия, естественно, подчиняется в новых условиях абсолютистически божественному характеру восточных монархий, сохранив, однако, некоторое количество македонских элементов. Развитие монархии в этом духе отчасти подготовлено было и в греч[еском] общественном] мнении, и в греческой религии, но основной причиной все-таки была необходимость сохранить привычную для масс населения форму царской власти. Сохраненная на Востоке царская власть переходит и на Запад в форме монархии божьей милостью и, наконец, через посредство Римской империи создает ту царскую власть, которая и сейчас является определяющим моментом целого ряда европейских государств.
Эллинистическое государство только в первые моменты своего существования было государством] мировым. Греческая его оболочка и греч[еские] правители быстро привели к дифференциации государства Александра, имевшей колоссальное значение для даль¬


М.И. Ростовцев. Эллинизм как термин. Характерные черты эллинизма как эпохи и значение этой эпохи
315
нейшего развития. Основа управления везде осталась одинаковой, но создался все-таки ряд оттенков весьма важных для дальнейшего развития; греко-восточная монархия приспособлялась к целому ряду разнообразных условий и оказалась очень гибкой и цепкой формой правления.
Главный политический вопрос, поставленный новой монархией, был вопрос о примирении абсолютной монархии с городским строем, вопрос чуждый Египту, но имевший колоссальное значение для Греции и М[алой] Азии. В Греции монархи довольствовались фактической властью, которую им обеспечивало их войско и их богатство. Юридически они оставили города политически свободными, заботясь только о том, чтобы какой-нибудь город или союз не слишком усиливался. Соперничество отдельных монархий оказалось благодетельным для Греции, островов и М[алой] Азии. Козырем в руках каждого соперника была свобода городов, и действительно, в большинстве случаев эта старая свобода — мы бы сказали широкая автономия — сохранена была большинством городов.
Конечно, изменившиеся условия мировой жизни, переместившийся на Восток центр торговой и промышленной жизни отодвинули на задний план старые культурные центры, преимущественно Афины, но зато расцвели новые: Родос, Милет, Эфес и ряд других м[ало]азийских городов и городов черноморского побережья и побережья проливов. Культурными руководителями вновь, как в старое время, стали острова и м[ало]азийское побережье, старые центры ионийской культуры. Здесь, а также в Сицилии и затем в ее преемнице Италии, преимущественно] Риме, мы видим дальнейшее развитие греческого искусства во всех его преломлениях; здесь создаются новые литературные течения, новые стили в искусстве, которые оказывают решающее влияние на дальнейшее культурное развитие человечества; комедия и роман, идиллия и эпиграмма, жанровые сценки и киническая сатира дают формы, определяющие дальнейшее европейское литературное творчество. То же и в пластических искусствах, в живописи и архитектуре. Именно эллинизм рождает то новое, что через посредство христианства создало европейское искусство.
Рядом со свободными городам» стоят города-резиденции. Их госуд[арственно-]правовое положение. Различные оттенки (Александрия, Антиохия, Пергам) в зависимости от разл[ичия] истории. Резиденция в чистом виде, управляемая] исключ[ительно] чиновниками, — Александрия, иное — Пергам, хотя и здесь во главе — царский чиновник. Из них культурно могучими оказываются, где монархия наслоилась на старый греческий город, как в Пергаме и Сиракузах.
Иное значение имеют новые города, прежде всего города-резиденции — Александрия и Антиохия. Ближе других нам известна Александрия. Ее значение главным образом лежит в том, что могучие средства богатого государства здесь поставлены были на службу науке, не той науке свободного искания в области
важнейших проблем человеческого бытия, не философии, центром которой остаются греческие города, а науке политически нейтральной: математике, астрономии, географии, медицине, филологии. Богатая библиотека, свободная работа вне политической жизни в тихих залах и дворах музея, материальная обеспеченность, богатый постоянно новый научный материал подымают точное исследование на небывалую высоту. Некоторую роль играет в этом, м[ожет] б[ыть], и эмпирический материал, накопленный местными жрецами.
В искусстве резиденции не творцы. Новое они дают только в области техники и области промышленного прикладного искусства, впуская в богатое творчество Востока в этом направлении новые формы греческого стиля.
Еще более крупное мировое значение имеет третья группа эллинистических городов — новые города, основанные эллинистическими монархами внутри страны от М[алой] Азии до Туркестана. Бесконечное количество новообразований. Их колоссальное культурноисторическое значение, они — форпосты греческого языка и кулыуры на всем Востоке. Они не творцы, но они насыщают массу местного населения греческими элементами и создают то слияние греч[еского] и местного, которое создает оттенки эллинизма, творчески проявляющиеся значительно позже, в эпоху Римской империи. Особенно ярко сказываются эти оттенки в области христианской] литер[атуры] и христианского] искусства. Их политическая и экономическая роль. Политически они являются не новыми автономными организмами, как греч[еские] колонии, а административными центрами целых областей. Цель их — облегчить фискальное использование этих областей и поднять их производительность, впустив в новые местности греческий капитал и греческую предприимчивость. С этой целью местное население ставится к грекам- гражданам в подчиненное отношение. Но сами греки — только органы, при посредстве которых правительство желает использовать местность, только единицы, которым можно ставить известные требования как к целому, предоставляя им распределять эти требования между населением за ответственностью города и его представителей. Это комбинация греческой системы литургии с греческой же автономией, с одной стороны, с бюрократическим строем Востока, с другой, но на базе нового развитого законодательства, где все урегулировано и предусмотрено, законодательства, которое целая пропасть отделяет от законодательства] восточного. Законодательство] это напоминает нам современное] законодательство] любого бюрократического] государства. Для распространения норм греческого права и превращения его в право мировое новые городские образования имеют колоссальное значение.
Но рядом с этим к новым административным центрам применяется старое восточное учение о «приписке к месту». Всякий, кто вписан в списки граждан нового города, для государства есть часть этого города, даже если его там нет. И если государству нужно, чтобы он


316
Часть 2. «Эллинистические миры» М.И. Ростовцева
там был, оно не стесняется насильно вернуть его туда. Взгляд на гражданина, т[аким] обр[азом], как на фискальную и государственную единицу, взгляд, нарушающий принцип свободы греческого гражданина. И это опять-таки только в эллин[изме] из бесформенного восточного] usus’a превратилось в строго регулированную норму.
В связи с этим стоит развитие крупного поместья. Государственный социализм Востока с его теорией о праве собственности государя на всю землю воспринимается и эллинизмом. Отсюда обязанность всех работой и податью, отсюда распоряжение личностью и имуществом подданного, отсюда и теория о «месте приписки». Соответственно этой теории, государство свободно создает новые города с большими территориями, создает и крупные поместья, выделяя из состава своей земли части, даруемые кому-нибудь из близких к власти. Люди, которые сидели на этой земле и были связаны обязательствами с монархом лично, связываются волей монарха с известной коллективной единицей или личностью, которая отныне является посредником между ними и монархом, приобретая права государства на население данной территории. Рядом с крепостью земле развивается понятие крепости лицу, вырастает крепостное право, колонат. И здесь ново только органическое введение в рамки правового государства и создание на месте usus’a законной нормы. Говорить о мировом значении этого образования, конечно, излишне.
Принцип подданства и определенных обязательств лица государству, естественно, неминуемо ведет к бюрократическому строю, к развитию и усовершенствованию податной системы, к развитию восточного принципа обязанности работой, развитию системы монополий, выливающемуся в определенные] законодательные формы. Все это не ново, это все устои вост[очного] государства. Нововнесение сюда строгой регламентации, приведение всего этого в строгую систему, сочетание] вс[ех] частей в плавно действующую машину. Все эти принципы наследует от эллинизма и Римская империя, а через нее так или иначе — европейская современность*4.
От Востока наследует эллинизм и принцип государственной церкви как особого организма, не сливающегося с понятием государства, как в греческих городах. Как и раньше, церковь нужна государству для божественной легитимации абсолютной монархии, и поскольку существует последняя, существует и церковь во всех ее многообразных формах. Она также нужна монарху Египта и Сирии в форме ли церкви национальной или церкви, базированной на культе царя, как и затем в Римской империи. И чем универсальнее церковь, чем меньше она связана с известной нацией, тем желаннее она для монархии с ее стремлением к универсальности. В этом лежит причина развития универсального культа императора, попытка Римской империи к созданию общей для всех религии и церкви и причина окончательной победы отвлеченной и универсальной по существу своему церкви христианской.
Все значение эллинизма лежит и в области истории религии в том, что человечество как целое подготовляется распространением греческих религиознофилософских и моральных идей, слиянием этих идей с восточными религиозными течениями, т[ак] называемым] религиозным синкретизмом, развившимся на базе полной религиозной терпимости и полного отсутствия религии национальной, к объединению на почве религиозной и церковной под знаменем универсальной, пропитанной всеми этими элементами могучей своей основной идеи [...].
Эллинизм не создал христианства, но он подготовил его универсальность и его могущество.
Везде, таким образом, эллинизм был эпохой интенсивного творчества на одной основной базе, базе создания над различиями национальности, верований, государственности более общих универсальных образований. Над восточными монархиями и греческими политиями на базе греческого языка и культуры выросло европейское культурное человечество, которое и составляет до нашего времени основу нашей жизни.
1 Описание этого фонда см.: Скифский роман / Под общей ред. акад. РАН Г.М. Бонгард-Левина. М., 1997. С. 17— 23.
2 РГИА. Ф. 1041. On. 1. Ед. хр. 16—18.
3 См.: Скифский роман. С. 202—206. №№ 49, 61, 74, 87, 163.
4 РГИА. Ф. 1041. On. 1. Ед. хр. 17. Л. 1—18.
5 Rostovtzeff МЛ. A History of the Ancient World. I. The Orient and Greece. Oxf., 1926.
6 Ibid. P. VIII (цит. no 2 изд., вышедшему в Оксфорде в 1930 г.).
7 См.: Marcone A. Introduzione // Michael I. Rostovtzeff. Scripta varia. Ellenismo e Impero romano / Ed. A. Marcone. Bari, 1995. P. XIII—XVIII; Fantasia U. Ellenismo e mondo ellenistico in Rostovtzeff // Rostovtzeff e l'ltalia / Ed. A. Marcone. Napoli, 1999. P. 260—213.
8 Структура этой лекции следующая: 1) Эллинизм как термин. Характерные черты эллинизма...(л. 1—18); 2) Восток в VI—IV вв. (л. 19—24); 3) Македонское царство при Филиппе (л. 25—29); 4) Александр Великий (л. 30—38);
5) 	Эллинизм и Рим (л. 39—49).
9 Ростовцев М.И. Эллинистическая Азия в эпоху Селевки- дов (по поводу книги: Bouche-Leclercq. Histoire des Seleucides. Paris, 1913) // Научный исторический журнал. 1913. Т. 1.С. 54—55.
10 Rostovtzeff МЛ. The Hellenistic World and Its Economic Development // AHR. 1936. 41. P. 233—252. В основу статьи положена лекция, с которой Ростовцев выступил в 1935 г. в связи с избранием его президентом Американской исторической ассоциации. Русский вариант этой статьи см.: Ростовцев М.И. Эллинистический мир и его историческое развитие // СЗ. 1936. 60. С. 325—345.
11 Ростовцев М.И. Эллинистическая Азия... С. 46.
12 См., в частности: Никифоров В. Н. Восток и всемирная история. М., 1975. Ссылкой на эту интересную работу я обязан М.Д. Бухарину.
13 В 1830—1840-е гг. И. Дройзен издал три тома по истории Александра Македонского, истории диадохов и истории эпигонов, впоследствии переиздав их в одной работе под названием «История эллинизма». В отличие от своих


М.И. Ростовцев. Эллинизм как термин. Характерные черты эллинизма как эпохи и значение этой эпохи
317
предшественников, описывавших эпоху от Александра до Клеопатры как время упадка греческой культуры, немецкий историк, опираясь на философию своего учителя Гегеля, показывал, что в результате произошедшего в ту эпоху слияния «греческого духа» с «восточной материей» родилась христианская культура.
14 Rostovtzeff М. The Foundations of Social and Economic Life in Egypt in Hellenistic Times // JEA. 1920. 6. P. 161—178. Подробнее см. в этом томе очерк «Птолемеевский Египет Ростовцева».
15 См. ниже текст лекции; ср.: Ростовцев М.И. Эллинистическая Азия... С. 55.
16 Электронную версию его статьи «The Hellenistic Period in World History» см. на сайте: www.etext.lib.virginia.edu
17 Rostovtzeff M.I. The Social and Economic History of the Hellenistic World. Oxf., 1941 (далее — SEHHW). P. 1301— 1312.
18 В качестве примера одной из таких недавних работ назову: Green P. Alexander to Actium. The Hellenistic Age. L., 1990; см. также интересное исследование: Will E., Or-
rieux C. Ioudaismos-hellenismos: essai sur le judai’sme jud£en а Гёроцие heltenistique. Nancy, 1986, в котором эллинистическое общество рассматривается с точки зрения колониальной антропологии.
19 См.: Ростовцев М.И. Эллинистическая Азия... С. 39 сл., 43, 48-49.
20 Там же. С. 62.
21 SEHHW. Р. 1030 ff.
22 См., например, ее последнюю книгу: Ргёаих С. Le monde hell6nistique. La Grece et POrient de la mort d’Alexandre a la conquete romaine de la Grece (323—146 av. J.-C.). I—II. P., 1978.
23 Will Ё. Le monde heltenistique et nous // AS. 1979. 10. P. 79 ss.
24 Здесь вставка на полях рукописи: «Принцип постоянного и территориального войска. Постоянное наемное войско, старая система вознаграждения его землею, территориальная армия как постоянный] резерв. Принцип обязанности всех воинской службой».


ПТОЛЕМЕЕВСКИЙ ЕГИПЕТ РОСТОВЦЕВА
В 1928 г. вышел в свет седьмой том «Кембриджской древней истории», посвященный эллинистическому миру времени от битвы при Ипсе в 301 г. до н.э. до битвы при Рафии в 217 г. до н.э. и Риму от его возникновения в VIII в. до н.э. до выхода на средиземно- морскую арену и первого столкновения с Карфагеном в середине III в. до нэ.1 В написании тома приняли участие лучшие антиковеды того времени: У.С. Фергюсон, У.В. Тарн, Т. Хит, Ф.Э. Эдкок, Т. Фрэнк, М. Олло, JT. Омо, М. Кэри и др. Две большие главы — «Птолемеевский Египет» иj<Сирия и Восток» — были написаны профессором Йельского университета М.И. Ростовцевым, открывшим ими свое участие в солидном кембриджском издании, не прекращавшееся и в дальнейшем2. В первые годы эмиграции Ростовцев испытывал определенные трудности с английским языком и иногда обращался к услугам переводчиков для своих работ, которые, как правило, писал по-русски. Его двухтомная «История древнего мира», вышедшая в Оксфорде в 1926—1927 гг., была переведена Дж. Даффом, а две главы для седьмого тома «Кембриджской древней истории», написанные в 1926 г., перевел Э.Х. Миннз3. Рукописные русские варианты обеих глав сохранились в архиве Ростовцева в библиотеке Йельского университета (Нью-Хейвен, США), где они были обнаружены Г.М. Бонгард-Левиным в апреле 1996 г.4
«Кембриджская древняя история» в ее двух основных изданиях5, бесспорно, была и остается одним из самых больших, обстоятельных и авторитетных коллективных трудов по истории древнего мира. Обращение к ней университетских студентов и преподавателей уже не одно десятилетие считается правилом хорошего тона. Сам Ростовцев пропагандировал ее среди своих студентов и ассистентов: так, в письме К. Хопкинсу, датированном 30 мая 1929 г., он советует тому при подготовке к лекционному курсу по эллинизму читать «Кембриджскую древнюю историю»6. Его главы о птолемеевском Египте и селевкидской Сирии наряду с главами о Македонском царстве, написанными для того же тома У. Тарном, долгое время, вплоть до появления в 1984 г. нового седьмого тома «Кембриджской древней истории»7, были настольным руководством для всех начинающих в области эллинизма. Считается, что «кембриджские» главы Ростовцева, где он, пожалуй, впервые дал всестороннее изложение истории царств Птолемеев и Селевкидов в III в. до н.э., были предварительной разработкой соответствующих разделов его большой книги о социальной и экономической истории эллинистического мира8, замысел которой относится к первым годам эмиграции историка, если не к последним годам его пребывания в России9.
Таким образом, обе главы — важный памятник историографии эллинизма XX в. и значительный эпизод в интеллектуальной биографии Ростовцева10. Вот почему их публикация в никогда не издававшемся оригинальном русском варианте, позволяющем глубже заглянуть в творческую мастерскую выдающегося историка, представляется интересной и значимой по крайней мере с точки зрения истории науки.
Птолемеевский Египет всегда находился в центре внимания Ростовцева, занимая едва ли не главное место в его исторических построениях11. Прежде всего необходимо отметить, что в первую очередь Ростовцева интересовала социально-экономическая история греко-римского Египта, представленная массовым материалом документальных папирусов и острака, важность которого историк оценил еще на заре папирологии12 и в последующем вписал свою страницу в историю этой науки13.
Этапными в эволюции взглядов «докембридж- ского» Ростовцева на экономику и общество грекоримского Египта можно считать его довоенные исследования об откупе и колонате в Римской империи14, а также пронзительные по стилю и накалу мысли две статьи и книгу о птолемеевском Египте, относящиеся к первым годам его жизни в Англии и Америке15. В этих работах заключена summa идей историка о птолемеевском Египте, предопределивших содержание и общую тональность его «кембриджской» главы.
В основе этих идей лежит концепция этатизма — доминирующей роли государства прежде всего в сфере экономики. По мнению исследователей творчества Ростовцева, повышенный интерес историка к проблемам государства, центральной власти, их взаимоотношения с индивидом и обществом имеет отчетливо «русский след»: для российского политического и исторического мышления конца XIX — начала XX в. были характерны идеи о неразрывном единстве гражданского общества и государства16. Буржуазные реформы, проводившиеся в России до Первой мировой войны, способствовали распространению среди русских либеральных мыслителей (Ростовцев, безусловно, относился к их числу) представлений о приоритете гражданских свобод и ценностей над тоталитарным государственным началом, а катаклизмы эпохи лишь обостряли интерес к дихотомии «государство — индивид». Не удивительно, что за рассуждениями Ростовцева о древнем государстве часто проступают следы современной историку действительности, а ее быстро меняющиеся условия, в свою очередь, влияют на «почерк» его исследований об античности17.


Птолемеевский Египет Ростовцева
319
Согласно Ростовцеву, древность знала два типа государства: восточную бюрократическую монархию и греческий демократический полис, которые после похода Александра столкнулись друг с другом, породив «греческую монархию на восточной основе», где роль активного творческого начала была уготована (как не вспомнить Дройзена!) «греческому гению». По мнению Ростовцева, «прежде всего греческий гений привнес много конструктивных сил в строительство восточной политической и экономической системы. Он открыл строго продуманную и тщательно отрегулированную бюрократическую систему греческого монархического государства на восточной основе. Краеугольным камнем этой системы было подчинение государству индивида во всех сферах его деятельности»1^. Типичным примером такого государства можно считать птолемеевский Египет, который, по словам историка, сказанным спустя три года после его отъезда из большевистской России, стал в III в. до н.э. «предметом широкого и решительного социального и экономического эксперимента, менее далекого от действительной жизни, чем эксперименты Ленина, но шедшего более или менее по той же колее безудержного и слепого этатизма»19. Было бы неверно искать истоки этатистской концепции Ростовцева, давно отправленной историками в «сундук» историографии20, только в событиях, происходивших в России после 1917 г. Еще в своих ранних работах историк писал о материальной базе «деспотии» на древнем, а затем эллинистическом Востоке в виде верховной собственности правителя на землю, об абсолютном преобладании государственной собственности над частной, о древневосточном аграрном «коммунизме»21. В фараоновском Египте, напишет позже Ростовцев, «абсолютизм» и «примитивный этатизм» «были традицией и... продуктом своей, национальной жизни»; Птолемеи же, превратившие «практику и традицию фараоновского Египта... в систему и закон», довели «опыт этатизма» до логического завершения и грандиозных масштабов22. Иными словами, этатизм Птолемеев явился результатом трудов «греческого гения» в лоне «восточной деспотии», к которой Ростовцев, в отличие от более позднего критика коммунизма К. Витфогеля23, никогда не причислял Россию, хотя и упоминал о ее крепостнических порядках в своих исследованиях по аграрной истории Египта, а также в публицистических статьях о большевизме24.
Бесспорно, события в России после октябрьской революции 1917 г. повлияли на стиль научных публикаций Ростовцева, получавшего трагические известия с родины, переживавшего вынужденную эмиграцию, пытавшегося укрыться от ностальгии в «безвоздушном пространстве науки»25. О его чувствах свидетельствуют острота и патетика отдельных оборотов и сравнений, эмоциональный накал вопросов и высказываний — даже в работах о столь, казалось бы, далеком от современности птолемеевском Египте: «Продавец вареной чечевицы в деревне Филадельфия (в III в. до Р.Х. ) жалуется финансовому губернатору нома... По¬
нимаю трагизм положения бедного Гарентота. Не заплатишь, продадут домишко, а нет домишка, упрячут в тюрьму и пошлют на общественные работы в "концентрационный лагерь" где-нибудь в знойной пустыне Синая или заставят день и ночь грести в вонючем трюме военного или торгового корабля. Взмолишься тут!» или: «Так кончился этот опыт логического и систематического этатизма. Но три столетия он давил богатую, трудовую страну. А затем возродился в других условиях и в более грандиозном масштабе в эпоху падения Римской империи как один из симптомов этого падения. Предстоит ли нам еще раз пережить полосу этатизма? Может быть, опять на несколько сот лет?»26 Декрет о земле, национализация заводов и фабрик, война и террор, массовый голод, политика «военного коммунизма», план ГОЭЛРО — все эти и другие связанные с Россией факты и события не могли не волновать русского либерала, сформулировавшего в 1919 г. вопрос: «Существует ли индивид для государства или государство существует для того, чтобы гарантировать индивиду свободное развитие его созидательных сил?»27 Однако было бы недостаточно объяснять причины тревожных интонаций в оксфордской лекции Ростовцева одними лишь «экспериментами» большевиков.
В своем предисловии к ростовцевской «Социальной и экономической истории Римской империи» Ж. Андро верно подметил, что характер авторских оценок экономической политики Птолемеев изменился после Первой мировой войны. Если ранний Ростовцев рассматривал птолемеевский Египет как одно из наиболее развитых в экономическом отношении государств древности, а его столицу Александрию сравнивал с Парижем XVIII в., то у послевоенного Ростовцева преобладают негативные оценки государства и экономики Птолемеев28. Знания, интуиция и взгляд историка подсказывали: после войны повсеместно усилилась роль государства в управлении экономикой и обществом. Идеи плановой экономики и централизованно управляемого хозяйства находили все больше сторонников среди политиков и интеллектуалов Запада и Востока: В.И. Ленин в споре с К. Каутским говорил о вступлении мирового капитализма в «высшую и последнюю стадию — империализм», В. Ратенау, руководивший военной промышленностью Германии в 1914—1918 гг., считал необходимым переход Запада к «новому государству» и «новой экономике»29, М. Ке- маль провозгласил этатизм стратегией борьбы за независимую Турцию30 и т.д. В глазах Ростовцева российский «эксперимент» придавал этому глобальному процессу апокалиптические очертания. «Кризис, переживаемый современным человечеством, — пишет историк в 1921 г., — вновь поднял интерес к изучению социальных и экономических явлений, характеризующих жизнь современного мира. Все современное человечество с тревогой присматривается к социальным и экономическим экспериментам, проделываемым в большей или меньшей степени всеми государствами мира, в наиболее широких размерах и с наиболее


320
Часть 2. «Эллинистические миры» М.И. Ростовцева
разрушительными результатами в советской России. Во всех этих попытках государство как фактор хозяйственной и социальной жизни играет решающую роль»31. Пытаясь глубже понять суть происходящего («я не знаю, — говорит он в своей оксфордской лекции, опубликованной в 1920 г., — какие элементы преобладают в нашем современном государстве — греческого города-государства или восточной бюрократии»32), историк, считавший, что «древний мир пережил, только в меньших масштабах, тот же процесс развития, что переживаем мы теперь»33, использует свой излюбленный прием «перекидывания мостов» в прошлое и... обращается к папирусам 111 в. до н.э. Представленная в них картина Египта, оказывается, «не только интересна сама по себе, но и очень современна»34.
По крайней мере три папирусных памятника птолемеевской эпохи повлияли на выводы Ростовцева35. Впервые опубликованный Б.П. Гренфеллом в 1896 г. так называемый «Податной устав Птолемея Филадель- фа» (P. Rev.) послужил историку важнейшим источником для реконструкции его картины птолемеевской экономики36. Опираясь на пространный текст этого папируса, датируемого серединой III в. до н.э. и повествующего об организации государственной монополии на производство и сбыт растительных масел, а также на комментарии к нему издателя37, Ростовцев пришел к выводу о «централизованном» и «управляемом» хозяйстве Лагидов. При жизни историка, с чьим авторитетом считались на Западе, эта точка зрения была популярной38. Позже бельгийский папиролог Ж. Бинген, переиздавший папирус, показал, что «Податной устав» — собрание фискальных предписаний, направленных на получение казной гарантированной прибыли от эксплуатации отдельных второстепенных отраслей и промыслов египетского хозяйства39. Вторым источником можно считать «Инструкцию эконому» (P. Tebt. III. 703) — большой папирус конца III в. до н. э., с которым Ростовцев познакомился во время своего пребывания в Оксфорде в 1918—1920 гг.40, а впоследствии подготовил его подробный комментарий, опубликованный в начале 1930-х гг. в третьем томе Тебтюнисских папирусов41. По признанию историка, знакомство с этим документом, рисующим портрет «идеального» чиновника и свидетельствующим о начале экономического упадка страны уже в эпоху правления третьего или четвертого Птолемея42, открыло ему ряд новых черт административной, хозяйственной и социальной жизни эллинистического Египта43. Наконец, упомянем относящийся ко времени царствования Птолемея Филадельфа и Птолемея Эвергета «архив Зенона», папирусы которого привлекли внимание Ростовцева сразу после их первых публикаций в 1917—1921 гг.44 На папирусы Зенона, содержащие богатейший фактический материал по экономической и социальной истории птолемеевского Египта середины III в. до н.э., Ростовцев ссылается уже в своей программной статье 1920 г.45, им же он посвящает вышедшую двумя годами позже специальную монографию о филадельфийском поместье диойкета Аполлония46,
которую К. Прео назвала «великой книгой» и «классической работой по папирологии»47 и которая фактически стала первым серьезным исследованием знаменитого архива48. Частые ссылки на папирусы Зенона мы найдем и в публикуемом ниже тексте «кембриджской» главы.
Каковы же были те самые «основы» экономической и социальной жизни эллинистического Египта, увиденные Ростовцевым сквозь строки этих и других греческих папирусов?49
Приход греко-македонских правителей в Египет влил «свежие силы» в его восходящую к незапамятным временам «дряхлую бюрократическую организацию». Птолемеи унаследовали традицию фараонов — считать страну своим «домом», или «ойкосом», и на правах полновластных хозяев приступили к его обустройству, сохранив при этом «египетский фундамент» и слегка видоизменив «надстройку», которую приспособили к новым задачам и целям, стоявшим перед государством, — прежде всего обеспечить его независимость и безопасность в обстановке непрерывного военного соперничества ведущих эллинистических держав. Птолемеи нуждались в постоянных и сильных армии и флоте и для их содержания пошли по пути «усовершенствования» старой административной и хозяйственной системы Египта, проведя в невиданных доселе масштабах «обобществление» и «национализацию» экономики. Этатизм Птолемеев, который Ростовцев называет то «плановой экономикой», то «государственным капитализмом», то «государственным социализмом», основывался на подневольном коллективном труде в сельском хозяйстве и ремесле и был в сущности тоталитарно-репрессивным. На практике это означало превращение страны в один «трудовой лагерь», где каждый в принудительном порядке работал на государство, т.е. на царя, контролировавшего производственную деятельность населения с помощью армии чиновников и полицейских. Система государственного контроля и принудительных мер простиралась и на остальные сферы экономической активности, включая торговлю и организацию сбора налогов. На первых порах «восточному» египетскому этатизму и коллективизму противостоял «западный» индивидуализм греков — частных собственников, «капиталистов» и «буржуа», таких, как Аполлоний, Зенон и их окружение, чьи энергию, предпринимательский дух и капиталы Птолемеи использовали для скорейшего освоения новых территорий (например Фаюмского оазиса) в ходе проводимой ими политики колонизации египетской хоры. Автор книги о филадельфийском поместье Аполлония, изданной в Америке в 1922 г., не скупится на похвалы предприимчивым греческим колонистам, осевшим в долине Нила, как бы воздавая должное молодой и стремительно растущей стране — родине «пионеров дикого Запада», приютившей русского эмигранта50. Однако птолемеевская политика «полууступок» и «компромиссов», допускавшая элементы свободного предпринимательства, закончилась уже во второй половине III в. до н.э., «государственные концессии»


Птолемеевский Египет Ростовцева
321
типа филадельфийского Scoped в скором времени исчезли из хозяйственной жизни Египта, «медовый месяц этатизма прошел быстро». В оппозиции «индивид — государство» окончательно победило последнее, да иначе и быть не могло, поскольку нигде за всю историю человечества не наблюдалось столь жесткое и последовательное ограничение частной собственности, как в птолемеевском Египте. Богатая царская казна, но нищая духом страна, — таков был результат политики этатизма, которая в конечном счете вела к деградации человеческой личности, вырождению греческого «созидательного гения», росту социальной напряженности и национализма среди местного населения. Уже на исходе III в. до н.э. эта политика терпит крах, и птолемеевский Египет вступает в полосу затяжного и глубокого экономического, политического и социального кризиса.
К таким неутешительным выводам пришел Ростовцев, рассматривая в начале 1920-х гг. экономику и общество птолемеевского Египта (и тем самым выразил свое отношение не только к «военному коммунизму» в России, но и к набиравшим силу тенденциям «дирижизма» в капиталистической экономике Запада). Эти выводы были в основном повторены в его «кембриджской» главе, где давался общий обзор государственной, экономической, социальной, религиозной и культурной жизни Египта при первых Птолемеях51 (упоминаемые в главе события и факты практически не выходят за рамки III в. до н.э., хотя Ростовцев и заявляет о ее более широких хронологических рамках52). Замечу, что Ростовцев почти не изменил своих взглядов по вопросу об экономической политике Птолемеев и в дальнейшем, когда работал над «Социальной и экономической историей эллинистического мира»53 и после ее выхода в свет54, хотя при этом значительно ослабил публицистическую остроту сопоставлений и аллюзий с современной ему действительностью.
Рукописная глава о птолемеевском Египте насчитывает 84 страницы убористого текста и 17 страниц библиографии. Текст изобилует множеством исправлений и вставок и в ряде мест не соответствует английскому варианту (по своему объему русский вариант главы превышает английский), что свидетельствует о подготовительном характере рукописи, которую автору впоследствии пришлось сократить55. Тем не менее ее структура и содержание в основе своей те же, что и у опубликованного перевода, состоящего из следующих разделов: 1) проблемы и задачи, стоявшие перед Птолемеями; 2) основы птолемеевской власти в Египте; 3) территориально-административное устройство птолемеевского Египта и его государственные институты; 4) экономическая жизнь страны и ее хозяйственные ресурсы; 5) экономическая политика Птолемеев;
6) 	социальная, религиозная и культурная жизнь Египта и результаты его эллинизации56.
Глава начинается с краткой характеристики известных автору источников, а затем Ростовцев переходит к описанию «глобальных» проблем и задач, которые Птолемеям предстояло решить для установления и уп¬
рочения своей власти, показу путей и способов их решения, подробно останавливается на административном устройстве Египта, включая внешние владения Птолемеев, на его государственно-правовых учреждениях и экономике и заканчивает главу описанием социальной и культурной жизни в стране, особое внимание уделяя вопросу эллинизации птолемеевского Египта, показу ее результатов. Как уже говорилось выше, основные положения главы были сформулированы историком еще в его оксфордском докладе57, носили полемический характер и перекликались с актуальными проблемами современной эпохи.
Ростовцев полемизировал с У. Вилькеном и разделявшим его взгляды В. Шубартом, ведущими немецкими папирологами того времени, по вопросу о целях, задачах и характере внешней и внутренней политики Лагидов58. По мнению Вилькена, стратегические интересы первых Птолемеев, экономическую политику которых он называл «фискальным меркантилизмом» и ограничивался при ее характеристике рассмотрением лишь внешней торговли и монетного дела, находились за пределами собственно Египта и были направлены на достижение господства в Средиземноморье; Египет же служил македонской династии «экономической базой», необходимой для успешного проведения экспансионистской внешней политики59. Точка зрения Ростовцева была диаметрально противоположной. Он полагал, что Птолемеи, в отличие от Селевкидов, никогда не преследовали цель создать «мировое государство» — их основные интересы были сосредоточены на Египте, их «ойкосе», для обеспечения безопасности и независимости которого они были вынуждены контролировать соседние с ним территории и морские пути, а также отдельные области, которые располагали необходимым для военных нужд стратегическим сырьем (лес, металлы), отсутствовавшим в самом Египте. Сложные задачи проводимой Лагидами внешней политики «превентивных мер»60 определяли их внутреннюю политику, направленную на перестройку и организацию жизни Египта «на новых началах» — с учетом изменившейся после кризиса греческого полиса и похода Александра политической и экономической обстановки в Восточном Средиземноморье. Как и Виль- кен, сравнивавший эллинистических правителей с просвещенными монархами Европы XVII—XVIII вв., Ростовцев идеализировал первых Птолемеев, говоря о влиянии на них (по крайней мере на уровне теории) идей стоиков, киников, перипатетиков и т. д., а также о «благих» намерениях Лагидов превратить Египет в богатое и сильное государство61. Однако в отличие от немецкого историка, позитивно оценивавшего результаты птолемеевского меркантилизма, Ростовцев считал, что созданная Птолемеями на практике система управления страной и ее ресурсами, особенно ярко проявившаяся в их фискальной политике, вела к разрушительным последствиям и закончилась полным крахом. За полемикой Ростовцева и Вилькена скрывались экономические и политические реалии современной им эпохи: по справедливому замечанию К. Прео, оба
22 - 7794


322
Часть 2. «Эллинистические миры» М.И. Ростовцева
историка не случайно сразу после войны, столкнувшей Германию и Россию, обратились к эллинистическому Египту, поскольку на его примере хотели «прояснить картину протекционистского мира, который, как им казалось, нарождался вокруг них»62.
Еще один популярный тезис историографии тех лет — о проводимой Александром и его преемниками политике «слияния» эллинского и восточного начал и о возникновении «смешанной» по характеру эллинистической цивилизации63 — вызывал возражения Ростовцева, фактически предвосхитившего прозвучавшую полвека спустя критику К. Прео этого, в сущности, дройзеновского видения эллинизма64. Уже в начале главы Ростовцев пишет об «ошибке» Птолемеев, полагавших, что в захваченном ими Египте «слияние на почве эллинизации состоится само собой». Слияния не произошло, поскольку Лагиды, которые целиком опирались на греко-македонскую господствующую прослойку, так и не сумели найти «формулу власти», приемлемую для египтян, внутренне не подчинившихся новому режиму. К тому же осевшие в Египте греки психологически переродились из «людей политических» в аполитичных подданных, «полугреков», радеющих лишь о собственном (по преимуществу материальном) благополучии, и оказались не в состоянии «эллинизировать дух Востока» — скорее сами подпали под его влияние. Это был ответ Ростовцева на проходившую в 1920-е гг. дискуссию о сущности эллинизма65, в котором историк не только пересмотрел свои более ранние взгляды на проблему роли «греческого гения» в складывании эллинистического мира, но и одним из первых, расслышав гул надвигавшейся антиколониальной бури, отказался от стереотипов европейской историографии нового времени в оценке эллинистической цивилизации, обычно рассматривавшейся как результат победы «греческого духа» над «отсталым и косным Востоком».
Идея о «перерождении», произошедшем с греками (вернее, с «греческим духом», по определению Ростовцева) в птолемеевскую эпоху, развернуто показана в заключительной части, посвященной эллинизации Египта, по своему содержанию центральной для всей главы. Первоначально греческие колонисты были «хорошими хозяевами» и даже сумели поднять экономическую жизнь Египта, ставшего для них настоящим «Эльдорадо». Однако успех был недолгим: «Порыв прошел, и хозяйство пошло на старый лад, по крайней мере в области земледелия. Со времени Филадельфа в течение 200 лет в земледелии новшеств не замечается. Новое появилось опять только с приходом римлян. Вряд ли много прогресса сделано было и в промышленности. Творческий дух из художественной промышленности постепенно уходил. Лучшее всегда приходится датировать III в. до Р.Х. Творческий дух вряд ли поэтому был особенностью египетского эллинства. Исчез ’’город", и этот творческий дух завял». Итак, ключ к отгадке произошедшей с греками метаморфозы — отсутствие в птолемеевском Египте греческого города, полиса и присущей ему политической жизни,
питававшей «греческий дух»66. К оппозиции «индивид — государство» добавим дихотомию «полис — царская власть», в которой верх одержала царская власть и тем самым подписала себе суровый приговор. И хотя, как пишет в заключение Ростовцев, последние Птолемеи сумели спасти наследие эллинизма, им «пришлось снимать жатву, посеянную первыми Птолемеями, и делать это в очень трудных условиях». При всех ошибках и давности ростовцевская концепция не потеряла своей привлекательности и сегодня — достаточно обратиться к главе о птолемеевском Египте в новом издании «Кембриджской древней истории». Ее автор, выдающийся английский папиролог Э. Тэрнер, описывая политику «тотальной мобилизации людских и природных ресурсов долины Нила», которую проводили первые Птолемеи и которая привела к «надлому» в III в. и глубокому кризису во II—I вв. до н.э., фактически идет вслед за Ростовцевым67.
Публикуемый текст прокомментирован с учетом более поздних (в основном последних) исследований по некоторым вопросам и проблемам, затронутым Ростовцевым (разумеется, приводимые здесь библиографические ссылки — далеко не исчерпывающие и служат скорее ориентиром в огромном море современной литературы по истории птолемеевского Египта). Восстановления авторских сокращений отдельных слов помечены квадратными скобками. Авторские орфография и пунктуация частично сохранены, частично приведены в соответствие с нормами современного русского правописания. Текст публикуется без библиографии — ее список ничем не отличается от того, который дан в английском издании.
* * *
М.И. РОСТОВЦЕВ. ПТОЛЕМЕЕВСКИЙ ЕГИПЕТ
Политическая история Египта как одного из эллинистических государств была изложена в предыдущих главах68. Задачей этой главы является дать общий очерк Египта, его государственной, экономической, социальной, религиозной и культурной жизни за те почти триста лет, которые прошли со времени назначения Птолемея, сына Лага, сатрапом Египта (после смерти Александра) и до завоевания Египта Августом69.
Значительное количество литературных, эпиграфических, папирологических и археологических данных, относящих к Египту, делают эту задачу более легкой, чем задачу соответственного обследования государства Селевкидов, но не надо забывать и того, что и для Египта наш материал скуден и неравномерно распределен. Литературные свидетельства так же случайны, как и для других частей эллинистического мира, и относятся по большей части к III в. до Р.Х.; количество греческих и египетских надписей менее велико, и они менее содержательны, чем в других государствах эллинистической эпохи, жизнь которых построена была на греческом городе; из городов и деревень эллинистического Египта ни один не расследован систематичес¬


Птолемеевский Египет Ростовцева
323
ки (Александрия и не может быть расследована), и потому археологический материал сравнительно беден и разбросан; наконец, количество греческих и демотических папирусов птолемеевского времени сравнительно невелико, и они освещают разные эпохи и разные стороны жизни очень неравномерно. Лучше других нам известны время правления Птолемея II Фила- дельфа и Птолемея III Евергета, а затем время Птолемея VIII Евергета II. Кроме того, большинство папирусов найдено в руинах деревень Фаюма, и в них жизнь Египта как целого отражается только постольку, поскольку жизнь Англии как целого отражается, например, в официальных документах и письмах группы деревень и мелких городов, скажем, Кента или Соммер- сета. Если поэтому в последующем изложении читатель найдет ряд общих положений без оговорок о их гипотетичности, он не должен забывать, что нет ни одной подробности в жизни Египта, которая была бы давно и определенно известна. Каждая новая публикация папирусов, каждая новая надпись ставит новые вопросы и освещает старые с новой стороны. Все более или менее важные вопросы египетской жизни являются и еще надолго будут являться предметом контро- версий70.
Задача Птолемеев в Египте была нелегка. Им приходилось организовать жизнь страны с многовековыми и крепкими традициями, с прочным государственным, религиозным, социальным, экономическим и культурным укладом на новых началах и с новыми заданиями. Эти новые начала и новые задания вытекали прежде всего из новых условий жизни цивилизованного мира вообще в IV в. до Р.Х. Среди этих новых условий наиболее важным было политическое крушение греческого города-государства и изменившееся в результате этого крушения миросозерцание греков. Греки были готовы идти куда угодно и делать что угодно. Жизнь в рамках города-государства уже не была для них conditio sine qua non. Другим не менее важным условием было постепенное проникновение греков в западные провинции Персидской империи и в Египет и начавшаяся уже в IV в. до Р.Х. эллинизация этих провинций. Надо помнить, что Египет конца IV и начала III в. не был уже тем Египтом, которым правили фараоны до персидского завоевания. Уже в сансскую эпоху, а затем особенно в течение более чем 60 лет независимого существования Египта, между двумя периодами персидского владычества, Египет начал перестраивать основы своей организации на новых началах. Он должен был для обеспечения своей независимости войти в семью держав IV в. и завязать тесные отношения с греческим миром, перестроив соответственно свою внутреннюю жизнь. И ряд шагов в этом направлении, подготовивших политику Птолемеев, уже сделан был фараонами XXVIII—XXX династий. Одной из самых значительных проблем этого времени была проблема примирения национальных стремлений Египта с необходимостью, для действенной защиты Египта, широко открыть двери Египта как греческим наемным солдатам, так и греческим купцам
и промышленникам. Этой проблемы, т.е. создания приемлемого modus vivendi как для эмигрантов, так и для местного населения, с политическим и социальным преобладанием последнего, фараоны IV в. не разрешили и разрешить не могли71.
Второй предпосылкой, определившей политику Птолемеев в Египте, был тот факт, что Египет Птолемеев был частью кратковременной империи Александра. Птолемеи унаследовали Египет от Александра, и первый Птолемей правил Египтом почти 20 лет не как царь, а как сатрап, не от своего имени, а от имени центрального правительства. В этот период хаоса и взаимной борьбы претендентов на роль наследников Александра Птолемей Сотер занят был не столько организацией Египта, сколько самозащитой, упрочением своего положения в Египте и созданием достаточно сильной армии и флота, которые бы обеспечили ему как независимость, так и более или менее крупное влияние на дела империи. Вопрос сильной армии и флота был для него поэтому вопросом жизни и смерти. И таким он остался и после того, как после битвы при Ипсе создалось так называемое равновесие сил в эллинистическом мире, т.е. такое политическое положение, при котором единственной гарантией независимости была военная сила и военная подготовленность72. Походы Александра Великого и последовавшая за ними длительная междоусобная борьба диадохов показали, что единственной армией, на которую Александр и его преемники могли полагаться и которая была достаточно подготовлена технически, была армия македонцев и греков-наемников с соответственными кадрами офицеров, унаследовавших долгую военную традицию Греции. Восточные контингенты не были ни достаточно подготовлены, ни достаточно лояльны, чтобы на них можно было опереться исключительно или преимущественно в противовес или с исключением македонской и греческой армии73.
Если для Александра, властителя мировой державы, не имевшего сильных соперников, возможность постепенного воспитания иранской молодежи в македонском духе и в македонской военной технике была открыта и только требовала времени для своего осуществления, если у Александра была надежда победить сопротивление македонцев и греков и постепенно осуществить слияние рас и культур в своей мировой империи, то для его преемников эта дорога в условиях их политического существования была закрыта. И в эпоху борьбы за господство в империи и затем после разделения империи Александра на три крупные державы соперники в борьбе за наследие Александра и цари трех крупных держав в борьбе за свою независимость и за жизненные интересы своих держав могли опереться на македонско-греческую армию и только на нее. Создание армий из местных жителей требовало времени и длительного мира; ни того, ни другого диа- дохи не имели. Ни непосредственные преемники Александра, ни позднее Птолемей Сотер и Селевк не могли рассчитывать ни на верность войска, ни на обильный приток новых сил в него без гарантирования
22*


324
Часть 2. «Эллинистические миры» М.И. Ростовцева
этому войску привилегированного положения в стране, положения господ и завоевателей, на которое они по праву рассчитывали. Кроме того, обильные денежные средства, нужные на войны и на внешнюю политику, не могли быть добыты в странах с преимущественно натуральным хозяйством без коренной реформы хозяйственной жизни Востока на греческих началах. Реформа же эта без привлечения греческих капиталов и греческих деловых людей осуществлена быть не могла. Она могла быть проведена только греками. Греки же, конечно, считали себя господами на Востоке и скромной ролью лиц, равноправных местным жителям, ни в коем случае не удовольствовались бы. Пришлось поэтому и Птолемею Сотеру, и Селевку, а затем их преемникам после некоторого колебания и некоторых робких попыток в духе Александровой идеи «слияния» широко открыть двери своих государств македонцам и грекам, обеспечить им разными путями возможность жить в новой стране на греческий лад и гарантировать им в этих новых странах привилегированное положение, положение господ. За Птолемеем I и Селевком неминуемо должны были пойти и их преемники, так как международное положение после смерти Птолемея Сотера и Селевка не изменилось.
Основной задачей как Птолемея I и его преемников, так и Селевка и его наследников было поэтому перестроить организацию Востока на новых началах, принимая во внимание силу и прочность местной традиции, чувства и настроения их новых подданных, но считаясь и с тем, что главной опорой их власти будет не этот элемент, а новое господствующее население их держав — греки, македонцы и другие иностранцы. От этих элементов они ожидали деятельной поддержки, сотрудничества в деле реорганизации своих держав, местное население должно было пассивно подчиниться новому порядку вещей. По отношению к нему естественной политикой новых господ было создать такие условия жизни, при которых активное их сопротивление новому режиму было бы и нежелательно для самого населения, и невозможно. С течением времени — так думали, вероятно, и Птолемеи, и Селевкиды — слияние на почве эллинизации состоится само собой. В этом, однако, как увидим ниже, они ошиблись. Слияния не состоялось. Местное население подчинилось, но всегда мечтало о возвращении тех времен, когда оно было господином, а греческие солдаты и купцы — его слугами. Греческое же население оказалось бессильным эллинизировать дух Востока. Эллинизация некоторых форм жизни и администрации была осуществлена, но духовно новые пришельцы постепенно ассимилированы были старой восточной культурой. Их общий психологический уклад в новых условиях принял иной, не чисто восточный, но и не чисто греческий, характер74.
Новый Египет, организацию которого Птолемеям необходимо было вылить в определенную форму, представлял поэтому с социальной точки зрения уже в первые десятилетия их владычества пеструю картину. Новая столица Египта, Александрия, была центром
новых социальных сил, нахлынувших в Египет. Здесь находился царь, его двор, его гвардия. Здесь была штаб-квартира царских армии и флота. Здесь пребывали и ближайшие помощники царя в деле управления страной. Александрия же сделалась и центром эллинизации страны. В сотрудничестве с лучшими интеллектуальными силами Греции — философами, учеными, литераторами — здесь, в Музее и Библиотеке Александрии, клались основы новой эпохи культурного и интеллектуального «эллинистического» обихода и миросозерцания и вырабатывались новые формы организации страны в политическом, экономическом и духовном аспектах. Блестящие экономические возможности привлекли в Александрию большое количество греческих торговцев и промышленников. Рост города как центра экономической жизни Египта создал многочисленный класс мелкой буржуазии, мелких торговцев, ремесленников и т.д. Не мог не расти и интернациональный, гл[авным] обр[азом] греческий, пролетариат. Открыв двери грекам и македонцам, Птолемеи не могли и не хотели закрыть их и для других наций. Создаются поэтому в Александрии многочисленные группы выходцев с Востока: сирийцев, евреев, мапо- азийцев. Среди них наиболее многочисленны были евреи. Не забудем, что Палестина была египетской провинцией почти полтораста лет без перерыва. Социальный состав чужеземцев-негреков не многим разнился от социальной группировки греков и македонцев. Неминуемо должен был создаться в Александрии и значительный, все возраставший класс местных людей, египтян: рабочих, ремесленников, торговцев. Росло и количество рабов как результат военных экспедиций Птолемеев и оживленного импорта рабов из Африки и Азии75.
Не менее пестр был и состав населения «страны» (хсора в противоположность покц, т.е. Александрии). Еще до Александра здесь жило немало иностранцев. Со времени Сайтов76 немало греков имело в Египте свое постоянное местопребывание частью в греческих городах: Навкратисе и, м[ожет] б[ыть], Паретонии; частью — в более крупных центрах Египта: напр[имер], Мемфисе и, м[ожет] б[ыть], Фивах. Немало жило в стране и малоазийцев, евреев, сирийцев. Персидское завоевание увеличило число этих иностранцев и присоединило к ним немалое количество т[ак] наз[ываемых] «персов» — солдат персидских гарнизонов, персидских чиновников, откупщиков и т.д.77
После завоевания Египта Александром приток иностранцев в Египет усилился. В главных стратегических центрах появились греко-македонские гарнизоны. В Южном Египте Птолемей Сотер создал вторую Александрию в противовес древним Фивам (как Александрия была противовесом Мемфису) — греческий город Птолемаиду. По всему Египту разбросали Птолемеи, как мы увидим ниже, солдат своей армии как поселенцев и землевладельцев. Повсюду появились греческие и македонские чиновники и откупщики. В quasi городах и в деревнях Египта поселились гречес¬


Птолемеевский Египет Ростовцева
325
кие и восточные торговцы, ремесленники, земледельцы78.
Но все это было, конечно, только надстройкой. Основу населения составляли, как и раньше, египтяне. Что сделалось с египетской аристократией после завоевания Александра, мы не знаем. Наши документы о них почти не говорят79. Но храмы Египта продолжали быть центрами религиозной жизни страны с их многочисленным и прочно организованным жречеством, с их традиционным многовековым укладом жизни. Земля находилась в руках миллионов местных земледельцев, живших в тысячах деревень. Промышленностью и торговлей в «городах» и деревнях заняты были, как и раньше, сотни гильдий местных ремесленников и торговцев.
У нас нет статистических материалов. Но не может быть сомнения, что местное население считалось миллионами, пришельцы — тысячами, что местное население имело прочный традиционный уклад жизни, пришельцы же, оторвавшись от своего уклада, только постепенно и медленно вырабатывали новый уклад в новых условиях80. Задача поэтому, стоявшая перед Птолемеями, была неизмеримо трудна и сложна. Как разрешили они ее?81
Птолемеи владели Египтом, как завоеванной страной. Это была их 5ор1ктт|то<; хюра82» с экономической точки зрения — их дом, oixia. По праву завоевания они были собственниками страны, и от них исключительно зависело уступить это право собственности — временно или постоянно — отдельным ли лицам или группам этих лиц, коллективам83. После завоевания, однако, Птолемеи остались лицом к лицу с вопросом: как обеспечить свою власть, власть унаследованную от Александра? Как нечто постоянное власть должна была опираться так или иначе на население, быть уверенной в его активной поддержке или, по крайней мере, в его пассивном подчинении. Помимо факта завоевания и наследования Александру, требовалась легитимация власти, ее признание войском, греками и македонцами, египтянами. По отношению к войску Птолемеи были его командирами, солдаты обязаны были им повиновением в рамках военной дисциплины. Так как войско в основе своей было наемным, то связь была не только военная, но и экономическая. Вопрос о том, насколько сильна и прочна была эта связь — и военная, и экономическая, — очень труден. Мы почти совершенно не осведомлены о внутреннем строении войска, о правах и обязанностях солдат и офицеров, о военной дисциплине, о религии войска. Официально регулярная армия, как увидим ниже, считалась македонской армией под командой македонского царя. Естественно было, что от времени до времени проявляется ее стремление принимать деятельное участие, согласно македонским традициям, в политической жизни страны, особенно в вопросе о регулировке престолонаследия. Пользовалось ли войско этим правом постоянно или только от времени до времени в эпохи разброда и смут, мы не знаем. Не может быть сомнения, однако, что лояльность войска покоилась гл[авным]
обр[азом] на двух устоях: экономической зависимости от царя и привилегированном положении войска в жизни страны84.
Те же факторы обеспечивали Птолемеям и лояльную поддержку неегипетского, пришлого населения. Внешним ее проявлением был культ царей85. В основании его лежали: культ Александра, сделавшийся официальным культом как Александрии, так и всего греческого населения Египта уже при Сотере, и божественные почести, которые воздавали частным образом Птолемею I и их86 преемникам как их греческие союзники, так и их греческие подданные87. Официальный характер культ здравствующих царей и их покойных предшественников принял в Египте при Птолемее II Филадельфе после смерти его второй жены Арсинои (270 г.), когда божественная пара официально стала почитаться как пара «богов-братьев». С тех пор и в жизни армии (вероятно), и в жизни греков городов и страны (x&pa) культ царей был центром официальной религии страны наряду с полуофициальным культом Сараписа, о котором ниже. Птолемей III и Береника были богами-«благодетелями», Птолемей IV и Арси- ноя — богами, «любящими отца», Птолемей V и Береника — богами «явленными, милосердными» и т.д. При Филопаторе к этому ряду присоединены были и Птолемей I и Береника как боги-«спасители».
Этими материальными и религиозными связями с греческим населением Птолемеи, однако, не удовольствовались. Как и их македонские и сирийские коллеги, они постепенно подвели под свою власть и философский фундамент. Не случайно то, что как раз в это время один за другим появляются трактаты яер( Paai- taiaq88. В разных версиях и перипатетики, и стоики, и неопифагорейцы повторяют одну и ту же теорию о власти одного — лучшего — и о правах, но гл[авным] обр[азом] об обязанностях этого лучшего по отношению к населению. Эта идея воспринята была Птолемеями целиком. В своих собственных глазах, как и в глазах греческого населения, они — «спасители» и «благодетели», печальники о благе всей страны, покровители наук и искусств, щедрые работодатели эллинов и особенно своих солдат, стойкие защитники страны от врагов, вежливые и граждански обходительные люди в повседневной жизни, словом, настоящие цари в противоположность тиранам. Деметрий из Фа- лера настойчиво советовал Птолемею I проникнуться этими идеями, тщательно читая философские трактаты «о царской власти», и нет сомнения, что они были лозунгом и Птолемея Сотера, и всех его преемников. Об этом так определенно свидетельствуют и идиллии Феокрита, и недавно найденный фрагмент политического трактата III в. до Р.Хр.89, и политико-моральная дискуссия на греко-еврейском банкете в письме Псевдо- Аристея90, и ряд фраз и выражений в распоряжениях и инструкциях Птолемеев своим чиновникам^1.
Труднее было Птолемеям найти формулу для их власти, приемлемую для Египта, для его жрецов и для миллионов местного населения. Официально Птолемеи были новой династией фараонов. Их культ как


326
Часть 2. «Эллинистические миры» М.И. Ростовцева
богов и сыновей богов сделался частью официального культа, культа, имевшего место в тысячах больших и малых храмов Египта. Птолемеи как фараоны и боги официально слились с египетским пантеоном. Уже Филадельф полностью принял ритуальное имя фараонов92.
И Филадельф, и его преемники сделали все, чтобы влить действительное содержание в эти старые формы, чтобы действительно, сделаться в сознании местного населения преемниками фараонов. Исторически безразлично, как относились Птолемеи как люди к этому обожествлению своей личности, улыбались ли они, когда видели себя на стенах храмов в египетском ритуальном одеянии и с двойной короной на голове. Как цари они приняли это обожествление серьезно. И кто знает, не влияло ли и на них обаяние старой и горячей религиозности их новых подданных, не разделяли ли и они, или по крайней мере некоторые из них, веры в глубокое мистическое содержание таинственной и странной религии Египта. Как бы то ни было, важно то, что официально они приняли египетскую религию полностью и никогда не пытались эллинизировать или модифицировать ее. Если эллинизация некоторых форм египетской религиозности произошла, то сделалось это само собою под влиянием того факта, что многие неегиптяне сделались горячими адептами египетских богов и создали для себя эллинизованную версию их культа и эллинизованные формы их образов93.
Связь государства с религией, исконную в Египте, Птолемеи не разорвали, а упрочили. Об «отделении церкви от государства» они никогда не думали. С жречеством они старались поддерживать лучшие отношения. И тем не менее египетское население никогда в душе не отождествило их с настоящими фараонами, никогда не признало Александрию настоящей столицей Египта. Оно продолжало считать Птолемеев чужестранцами и продолжало мечтать о национальном царе и о Мемфисе как его столице. При Евергете I пророчество т[ак] называемого] «горшечника» (на самом деле бога Хнума) говорит о том, что «приморский город» уступит первенство Мемфису и что туда вернется «добрый гений», ’AyaGoq Aaipcov94. При Филопаторе т[ак] называемая] «демотическая хроника» говорит о «гераклеополите, который должен царствовать после иностранцев и ионийцев»95. Не забудем, что эти «пророчества» появляются в связи с активной оппозицией населения, с их восстаниями, о которых речь будет ниже96.
Все это показывает, что египтяне никогда не признали Птолемеев национальными царями и не сделались их лояльными подданными97. Слишком велик был контраст между теорией и действительностью, между теоретическим фараоном и фактическим чуже- земцем-господином, первым среди пришельцев-гос- под, державших себя в Египте, как в боргкттукх; Хсора98.
В деле управления Египтом Птолемеи не создали такой строгой и выработанной системы, как позднее римляне^9. Птолемеи управляли Египтом, как своим
домом, и не считали себя в этом деле связанными ни какой-либо определенной схемой, ни какими бы то ни было традициями. Птолемеевская система управления, оставаясь в существе единой, чрезвычайно гибка и все время меняется. При скудости наших сведений нам подчас очень трудно уловить и понять эти постоянные изменения100. Царь есть хозяин Египта. Его ближайшими помощниками в деле управления являются прежде всего его собственные домочадцы, члены его дома в узком смысле этого слова, с которыми, в свою очередь, тесно связаны их домочадцы и их агенты. Провести грань между тем, где кончается государственная деятельность этих членов дома Птолемеев и начинается их частная деятельность, подчас нелегко. Постепенно дом Птолемеев превращается в их двор, организованный частью по образцу македонского, частью по образцу персидского и египетского двора с рядом дворцовых титулов («родственники» и их бцбтцкн101, «первые друзья» и их iootipoi, «старшие телохранители» и просто «друзья» царя, наконец, т[ак] называемые] «преемники» — 5iaSox°l) и чисто придворных должностей (кравчие, стольники, конюшие и т.д.), с штабом «царских пажей» и т.д.102 В «дворы» постепенно превращаются и «дома» ближайших сотрудников и друзей царя. Превосходным примером может служить сложная организация «дома-двора» Аполлония, министра финансов Птолемея Филадельфа, хорошо нам известная по переписке его ближайшего помощника Зенона. Секретарь и его канцелярия, казначей, заведующий домом, заведующие домохозяйством, врачи, заведующий флотом, заведующий палестрой, десятки агентов без определенных титулов и сотни челяди, рабов и свободных, среди них музыкантши и танцовщицы двора Аполлония, дают некоторое представление о том, чем был дом и двор самого Птолемея Филадельфа, о котором кое-какие подробности можно найти в письме Пс[евдо]-Аристея. Таких «дворов» около двора Птолемеев имелись, конечно, десятки, если не сотни.
Наиболее видную роль при дворе Птолемеев играли, конечно, те, кто от имени царя командовал армией и флотом и заведовал экономическим и финансовым управлением страны103. Иерархию птолемеевских генералов и адмиралов мы знаем очень плохо. Титулы говорят мало, а о деятельности командного состава, особенно о чисто военной его деятельности, сведений у нас не имеется вовсе. Знаем мы только, что во главе военного министерства, заведовавшего распределением солдат по военным единицам, выплатой им жалованья (совместно с министром финансов) и наделением их участками земли, стоял особый «секретарь вооруженных сил». Лучше известна нам деятельность определенных лиц — ближайших военных сотрудников Птолемеев, адмиралов и генералов, имена которых названы были частью выше в связи с войнами Птолемеев, в которых эти лица принимали деятельное участие104.
Некоторые сведения имеем и об организации птолемеевской армии, особенно для эпохи Филадельфа,


Птолемеевский Египет Ростовцева
327
Евергета и Филопатора. Основу армий составляли македонская (по имени, если не по составу) фаланга или фаланги. Македонцы, но не они одни, играли видную роль и в гвардии царя, постоянно находившейся в Александрии или ее окрестностях. Тяжелая пехота разделена была на хилиархии, каждая с особым номером — первая, вторая и т.д., легкая пехота состояла из пелтастов и гипаспистов. Тяжелая кавалерия разделена была [на] нумерованные гиппархии, легкая — на гип- пархии, носившие этнические имена. Те же этнические имена носили и некоторые хилиархии. Большое внимание уделяли Птолемеи созданию особых отрядов «бронированных» слонов, вошедших в обиход эллинистических армий со времени Александра. Большей частью слоны были африканские. Их ловля и дрессировка были организованы гл[авным] обр[азом] Фила- дельфом в широком масштабе105. Наряду с регулярной армией имелись наемные отряды. Служебную роль играла милиция египетских paxipoi, наследие фараоновского Египта. В критические моменты они служили резервом, в обычных походах заняты были в обозе. Этнические имена некоторых отрядов показывают, где первоначально набирались войска Птолемеев: в пехоте имеются отряды (вер[оятно], специального назначения) критян, фракийцев, галатов, в кавалерии служат фракийцы, фессалийцы, мизийцы, персы. Еще больше говорят о составе армии указания на этническую принадлежность, составлявшие часть официального имени каждого солдата. Сопоставление этих указаний дает необычайно пеструю и тем более поучительную картину.
Особенностью птолемеевского войска была система его пополнения. Первоначально войско состояло из македонцев, подданных Александра, и наемных греков и других немакедонцев, а также тех персов, которых Александр включил в состав армии. После смерти Александра и исчезновения его семьи, т.е. после крушения идеи единой империи, македонское войско распалось на части и сделалось по существу наемным. Вопрос о пополнении этого войска, т.е. о создании постоянных кадр[ов] солдат, стал, таким образом, перед всеми преемниками Александра как один из важнейших вопросов их политики. Иметь чисто наемное войско, т.е. набирать и распускать войско перед и после кампании, было, конечно, невозможно. Иметь постоянное войско, набранное из местного населения, и пополнять его наемниками в случае войны, как это делали Сайты и фараоны XXVIII—XXX династий, было опасно и мало целесообразно. Из трудной дилеммы Птолемеи вышли, скомбинировав старую египетскую практику с новым характером их государства и с греческой терминологией. Солдатам регулярной «македонской» армии (конечно, в мирное время; во время войны и в промежутки их действительной службы внутри страны они получали жалованье деньгами и зерном) взамен постоянного жалованья даны были земельные наделы (кАлдоог) разных, часто менявшихся размеров. Вблизи этих наделов им и их семьям отводились квартиры (oiaOpoi), частью построенные для них
дома, частью комнаты в домах местного населения. И то, и другое было собственностью царя, и только в пользовании солдат. В мирное время большая часть солдат (за исключением царской гвардии и гарнизонов внутри и вне Египта) была занята своим хозяйством. Во время войны производилась мобилизация, и каждый вступал в полном вооружении в ряды своего отряда. Служба в войске, естественно, сделалась наследственной, чему Птолемеи покровительствовали, или, м[ожет] б[ыть], что они сделали условием наделения солдат землей. Молодое поколение солдат носило техническое имя «прироста» (erc(yovoi) и проходило военную службу, главным образом гарнизонного характера. После этого они вступали в класс eTciyovrj и ждали вакансий для вступления в ряды войска. Многие сыновья солдат уже при жизни отца делались его «совладельцами» оиукЯлрог и солдатами, другие наследовали отцу и как солдаты, и как держатели земли. Постепенно таким образом создался класс солдат-земледельцев (кАлроихсн, позднее k&toikoi), владевших одними и теми же участками из поколения в поколение, часто присоединявших к жалованному участку новую купленную ими самими или арендованную землю. Участки земли в зависимости от рода оружия солдата были больших или меньших размеров: 110, 70, 60, 40 арур — в более раннее время; 100, 30, 20 — в эпоху Филадельфа и Евергета; 100, 80, 30, 25, 15 — во II в., когда в состав клерухов включена была и полиция. Та же система применена была и к местным солдатам, но участки земли были значительно меньше (5 ар[ур] в III в., от 25 до 5 ар[ур] после Филопатора)106.
Система эта обеспечивала Птолемеям кадры постоянного войска из обученных солдат, специалистов военного дела, в огромном большинстве греческого или македонского происхождения или достаточно эллинизированных. Все эти солдаты с детства приучены были к военной дисциплине. Предполагалось, что они с молоком матери всасывали и глубокую преданность царю и царскому дому, от которых всецело зависело и их благосостояние, и их привилегированное положение в стране. На солдат-египтян, paxipoi (обозных и, как увидим ниже, флотских) — владельцев мелких участков — они смотрели свысока даже тогда, когда Филопатор, под давлением необходимости и не без влияния иллюзии о состоявшемся слиянии египтян и греко-македонцев, значительно увеличил число египетских paxipoi и в случае нужды набирал в войско и египтян не paxipoi. Нельзя, однако, не отметить, что армия клерухов в очень скором времени, как это всегда бывает с армией солдат-поселенцев, потеряла свое боевое качество и унаследовала дух своих презренных собратьев — египетских paxipoi. Не была она и достаточно многочисленна. Когда имевшиеся в распоряжении государства обработанные и необработанные земли для наделения клерухов были исчерпаны, пришлось уменьшать размеры участков и принижать положение солдат. На эти ухудшенные условия мало было охотников вне Египта. Приток сил в армию извне поэтому прекратился. Расширение же кадр[ов] изнутри


328
Часть 2. «Эллинистические миры» М.И. Ростовцева
при все большей египтизации клерухов не повышало, а понижало качество армии. Так как и наемных солдат на рынке во II в. становилось все меньше и меньше, то пришлось поневоле привлекать в состав армии все большее количество местных жителей, лояльность и преданность династии которых была более чем сомнительна107.
Еще меньше, чем об армии, знаем мы об организации флота108. Судя по некоторым недавно только открытым данным109, флот Птолемеев состоял, как и войско, из кадрового флота и наемных кораблей или эскадр (или египетских судов с наемным греческим экипажем?). Суда кадрового флота большею частью строились и снаряжались, вероятно, на средства царя в Александрии и в провинциях. Матросами и гребцами на них служили египетские феллахи и галерные, солдатами, как кажется, — египетские р&хц*01- Другую часть кадрового флота строили и снаряжали богатые люди Александрии и подчиненных Птолемеям греческих и финикийских городов, на принципе греческой триерархии, примененной и Александром во время его пребывания в Индии. Наемные, вероятно, солдаты этих судов и матросы и гребцы оплачивались триерар- хами. Служба на судах морского и речного, военного и торгового флота Птолемеев была настоящей каторгой для населения Египта. Во II в. имеется некоторое количество клерухов — флотских египетского происхождения (vauKAjipop&xiiiOi). Но для набора матросов и гребцов устраивались настоящие охоты, как и для набора людей, отправляемых на ловлю слонов в дебри Центральной Африки.
Сила и боевое качество армии и флота стояли в прямой зависимости от материальных средств государства. Величина этих средств и регулярные их поступления, с другой стороны, всецело зависели, с одной стороны, от международного положения, с другой и прежде всего — от целесообразной внутренней политики и от правильного устройства административной машины птолемеевской державы. Естественно, что наряду с организацией армии и флота Птолемеи посвятили главное свое внимание устройству правильно действующей и целесоответственной администрации страны110.
Во главе этой администрации, как и во главе армии и флота, стоял царь. Его власть, будучи вдвойне божественного характера, была неограниченна. Его распоряжения имели силу закона, и он был той единственной инстанцией, которая издавала законы, обязательные для всего населения Египта. От царя в последней инстанции исходили и те 7юАлте(сх1 и тсоХлпко! vopoi, на основании которых немногие греческие города Египта и национальные ассоциации неегипетских групп населения вне городов пользовались известной долей самоуправления. Законодательная и нормативная деятельность царя не имела границ. Такие мелкие дела, как, например, включение молодого македонца в состав гарнизона не того города, к которому он был приписан, или уплата просроченного жалованья мелким жрецам, т.е. все даже мелкие отклонения от
нормы, восходили иногда непосредственно до царя и регулировались его рескриптами. Широко развит был и обычай личных аудиенций как в Александрии, так и во время многочисленных путешествий царя по стране. Естественно, что у царя, как для регистрации его распоряжений и заключений, так и для ведения его обширной дипломатической и иной переписки, имелись особые секретари с обширными канцеляриями, о величине которых можно судить по величине той канцелярии, которая сопровождала министра финансов Птолемея Филадельфа — Аполлония во время его путешествий. Как видно из одного документа переписки Зенона (распределение масла для ламп членам двора Аполлония), канцелярия эта работала и днем, и ночью111. Все акты царя регистрировались, согласно традиции Александра, в особом дворцовом журнале, ведением которого заведовал особый секретарь (ояорутщатоурйфо^). Другой секретарь (ё7патоХоурйфо<;) заведовал перепиской царя. Ближайшим помощником царя в его судебной деятельности был высший судья (dpXiSiKaaTife), деятельность которого нам очень плохо известна. Он, вероятно, назначал (с согласия царя) царских странствующих судей для решения дел по греческому праву (хрематисты) и членов царских судебных палат на местах, ведавших делами местного населения (лаокриты). Он же, м[ожет] б[ыть], подготовлял для царя дела, решавшиеся царем в высшей инстанции.
Организация суда была делом необычайно сложным в птолемеевском Египте112. Принципом правосудия было [то], что право определяется не местом жительства лица, а принадлежностью его к той или иной группе населения. Свои суды и судьи и свое гражданское и уголовное право были у греческих городов, у еврейской части населения Египта, у греков, живших вне городов, у местного населения. Мы плохо осведомлены как об организации этих судов, так и об их отношении к царским судам хрематистов и лаокритов. Неясно и то, как регулировались те дела, где интересы члена одной группы сталкивались с интересами члена другой. Одно время господствовало правило, что язык документов, на которых базировалось гражданское дело, являлся решающим признаком для передачи дела египетским или греческим царским судьям и для применения к его решению того или иного действующего права. При таких условиях административная юстиция должна была играть часто решающую, ей не свойственную роль. Население предпочитало запутанной процедуре судов решение дела ближайшим чиновником. Естественно также, что единственной общеобязательной нормой для всех судов и чиновников были распоряжения царя, на базе которых постепенно вырастало нечто подобное единому праву птолемеевского Египта113.
Наиболее важную роль при дворе и в жизни Египта играл, несомненно, тот чиновник, в руках которого находились финансовое управление Египта как державы, регулировка его хозяйственной жизни и государственная казна, состоявшая из денег, с одной стороны, и


Птолемеевский Египет Ростовцева
329
огромных запасов тех продуктов, которые поступали в собственность царя, с другой. Вся эта сложная серия учреждений и компетенций объединялась в одном довольно туманном термине РаспАлкоу. Не забудем, что в птолемеевском Египте государство и царь совпадали, и не было и не могло быть разделения понятий: царское и государственное. Лицо, заведовавшее всей сложной машиной хозяйственной и финансовой жизни страны, о сложности которой даст понятие дальнейшее изложение, носило скромный титул биикцтг^ — управитель. О жизни одного из этих управителей — Аполлония при Филадельфе — мы хорошо осведомлены. Кое что знаем мы и о жизни некоторых из его преемников. В этом нашем осведомлении нелегко отделить то, что является личными делами диойкета и что — его государственной деятельностью. Помощники диойкета, его двор, его канцелярия ведут и то, и другое. Как и у царя, у него есть большая и сложная канцелярия: свой гипомнематограф, свой эпистолограф. В тесной связи с его деятельностью стоит деятельность другого крупного чиновника, т[ак] называемого] счетчика — эклогиста, комбинировавшего в своем лице функции государственного контролера и заведующего казенной палатой и имевшего на местах ряд своих агентов, м[ожет] б[ыть], носивших афинский титул йунурафей; (contrascriptor, контролер). Наконец, в позднептолемеевское время появляется на горизонте еще один крупный чиновник — i8ioq Аюусх;, заведующий «особым счетом», на обязанности которого лежало вести учет всем тем доходам царя, которые не входили в состав регулярных доходов, главным образом доходов, вытекавших из штрафов, конфискаций, выморочных имуществ и под[обного].
Ясного представления о центральном хозяйственном и финансовом управлении Египта мы не имеем114. Мы не знаем, какова была организация царской казны и царских складов, как оформлены, и оформлены ли были, траты царя на нужды внешней его политики, существовал ли какой-либо государственный бюджет, имелось ли что-либо похожее на государственный банк в Александрии, как и кем регулировалась чеканка монеты, кто заведовал складами натуральных продуктов, как организована была проблема натуральных продуктов в международном масштабе и т.д. и т.д. То, что нам представляется хаотическим в этом центральном управлении, на самом деле могло быть правильно организованной, хотя и сложной машиной личного хозяйства царя — собственника всех ресурсов Египта, тратившего их по своему усмотрению на свои личные нужды или на нужды государства, одни от других неотделенные и неотделимые. Возможно, что на терминологию финансового управления оказала сильное влияние терминология, выработанная в Афинах в связи с регулировкой хозяйства этой крупнейшей из греческих держав.
Управление страной организовано было согласно тем условиям, которые создались в стране благодаря появлению в ней господствующего привилегированного класса чужеземцев. С государственно-правовой
точки зрения территория Египта подразделяется на территории греческих городов, с одной стороны, и т[ак] наз[ываемой] хв>Ра» с другой, подразделенной, в свою очередь, на части, vopoi, каждая из которых была самостоятельной административной единицей115. Греческих городов в Египте было немного. Птолемеи в их колонизационной политике не последовали заветам Александра. Они не урбанизовали и не пытались урба- низовать Египет, сознавая, очевидно, что урбанизация только осложнила бы дело управления страной и ослабила бы ее финансовую и военную мощь116. Еще до Александра в Египте существовал один греческий город — Навкратис (другим, м[ожет] б[ыть], был Па- ретоний). Продолжал он существовать как греческий город и при Птолемеях. Как организована была жизнь этого города, мы не знаем. Созданием Александра была приморская Александрия. При Сотере она сделалась столицей Египта, не войдя, однако, органически в его состав. Александрия была и осталась Александрией у Египта (ярсх; АСуиятоу, ad Aegyptum). Южноегипетской Александрией должна была сделаться, по идее Птолемея Сотера, Птолемаида в Фиваиде. Птоле- маида, однако, в жизни Египта крупной роли не играла и по своему положению играть не могла. Тем значительнее была роль Александрии. С головокружительной быстротой эта резиденция Птолемеев сделалась крупнейшим из греческих городов, более крупным, чем Афины, Коринф и Сиракузы, и не менее крупным, чем столицы Селевкидов: Антиохия на Оронте и Се- левкия на Тигре.
С первых же дней своего существования Александрия была городом пестрым по составу и сложным по управлению. Его основу составляла группа александрийских граждан, которая и была греческим городом (поХщ) Александрии. Согласно греческим нормам, гражданство Александрии] поделено было на филы и демы. В какой мере эта часть Александрии] управлялась по образцу греческих городов вообще, мы в точности не знаем. Но ряд косвенных данных говорит за то, что со времени основания города гражданство Александрии] жило жизнью обычной греческой яоХц, регулированной как конституцией города (яоАлтега), так и рядом городских законов (яоАдпко! vopoi), жалкие фрагменты которых мы имеем. Весьма вероятно, что как яоАлтйа, так и основная часть яоАлтцсо! vopoi были делом рук основателя города или особого им указанного законодателя. Несомненно, что и конституция, и законы ничем существенно не разнились от конституций и законов других греческих городов. Александрия имела и свое народное собрание, и свою (ЗоиХт), и своих магистратов. Среди этих последних наиболее важную роль играли в позднейшее время эксегет и гимнасиарх117. В какой мере (ЗооХц александрийцев регулировала жизнь всего города, нам неизвестно. Весьма вероятно, что ее компетенция сводилась к делам александрийского гражданства, городом же как целым управлял «градоначальник» (стратег), назначенный царем. Это вытекает из того простого факта, что александрийцы в Александрии были


330
Часть 2. «Эллинистические миры» М.И. Ростовцева
меньшинством. Вне их ведения стоял дворец царя и все, что с ним было связано: гавани, маяк, царские склады и, вероятно, наиболее крупные храмы — напр[имер] Серапей. Вне их группы стояло и царское войско, и т[ак] называемые] македонцы, и многие из царских чиновников, и, наконец, разные группы населения Александрии], не имевшие александрийского гражданства: греки, т[ак] наз[ываемые] персы, мало- азийцы, сирийцы, особенно же евреи и египтяне. Каждая из этих групп составляла, вер[оятно], общину в миниатюре; для евреев, по крайней мере, это вне сомнения. При таких условиях не может быть, конечно, и речи о том, чтобы постановление народного собрания и РоиХц александрийцев было обязательно для всего населения, если, конечно, оно не было сделано таковым особым распоряжением царя. Не может быть, конечно, речи и о том, что александрийское гражданство, т.е. город Александрия], поскольку он сливался с гражданством, имел [о] свою «территорию». Городские учреждения, напр[имер] гимнасий, могли владеть и, вер[оятно], владели земельным имуществом на льготных условиях, александрийцы, м[ожет] б[ыть], имели известные привилегии в области землевладения в известной определенной части Египта, соседней городу (’AXe^avSpeov х®Р°0> но как таковой город александрийцев своей территории, на которой он был самостоятельным господином, не имел118.
Какую долю самоуправления имели группы не- египтян, разбросанные по всему Египту в т[ак] наз[ываемых] городах (ц^троло^бц) и деревнях, среди которых особое положение всегда занимали бывшие столицы Мемфис и Фивы, мы не знаем. Птолемаида была городом и как таковой имела греческое самоуправление и даже некоторое подобие суверенности (в III в. мы находим в Щтолемаиде] «послов» царя). Но какую долю самоуправления имели, например, жители бывшей столицы Мемфиса или новой греко-египетской деревни Филадельфии в Фаюме, нам пока неизвестно. Не знаем мы и того, чем в точности были т[ак] называемые] яоАдтебцата критян, беотийцев, ликий- цев, идумеян, фригийцев, гелленомемфитов. Военный характер большинства из них несомненен: род военных землячеств со своими местными культами и известной долей самоуправления. Несомненно, однако, что своего чисто военного характера эти организации не удержали.
За исключением этих немногих самоуправляющихся островков неегипетского населения, х®Ра> подразделенная на номы, топархии и деревни, управлялась чиновниками царя, получавшими юридически свои полномочия от царя непосредственно, фактически же назначавшимися высшими чиновниками птолемеевской администраци. Провести точно линии, разделявшие компетенцию одних чиновников от других, нелегко отчасти благодаря неполноте нашего осведомления и невозможности в точности проследить историческую эволюцию каждой должности, отчасти, вероятно, потому, что строгого и точного разделения функций отдельных чиновников не существовало. Они были агентами
царя и работали как на основании долгой доптолемеев- ской традиции управления, так и на основании тех распоряжений и инструкций, которые они получали от своих начальников, а те — от царя. Инструкции эти (evioXai, лат. mandata) никогда, насколько нам известно, кодифицированы не были, издавались без определенной системы одна за другой и часто, несомненно, противоречили одна другой. Руководились чиновники, конечно, и теми распоряжениями общего характера, исходившими от царя, которые носили имя «законов» (vopoi). Насколько сложна была административная организация птолемеевского Египта, можно видеть хотя бы из хорошо нам известной истории откомандирования в Мемфис молодого tniyovoq Аполлония, брата Птолемея-македонца, «затворника» Серапеума в эпоху Филометора119. Мы видим, как Аполлоний для определения своего положения и получения своего жалованья, имея в руках резолюцию самого царя, бросается из инстанции в инстанцию: военное управление, финансовое управление, управление местное, и как его dossier вырастает при этом, как снежный ком. Та же сложная процедура наблюдается и в практике судебных дел.
Состав и функции администрации подразделений Египта — номов не были установлены раз навсегда. Они меняются на наших глазах. Уловить смысл и значение этих изменений не всегда возможно. При Птолемее Сотере, как кажется, еще сохранились в общем нормы управления доптолемеевского Египта, по существу не измененные Александром Великим. Как и раньше, во главе номов стояли губернаторы — номархи, частью египтяне, прежние полуфеодальные сеньоры. Один такой сильный номарх известен нам в эпоху Сотера. В эпоху Филадельфа, о которой мы знаем больше, чем о какой бы то ни было другой эпохе, положение резко изменилось. С феодальными пережитками, очевидно, было покончено раз и навсегда. Администрация нома распылена и находится в руках самых разнообразных чиновников, которые все подчинены царю и его министрам, но не друг другу. Военные дела находятся в руках стратега, ему же принадлежит и известная доля юрисдикции, особенно в уголовных делах. В его распоряжении — но не его одного — находится и военная полиция нома: ее командиры, эпистаты, и архифилакиты, и рядовые филакиты. Рядом с ним имеется финансовый губернатор нома — эконом (oiKOvopo^) с необычайно широкими и разнообразными функциями хозяйственного и финансового характера, и над ним — местные диэкеты и гиподиэкеты. С ним рука об руку работает контролер — антиграфей (аут1урафб6<;), вряд ли, однако, ему подчиненный. Не исчезли и номархи. Они, однако, отнюдь не губернаторы нома и отнюдь не начальники, но и не подчиненные эконома. Сфера их деятельности часто не совпадает с границами нома. Иногда в одном номе (напр[имер] в Арсиноите) их бывает несколько. Их функции разнообразны и трудноопределимы. Главная их деятельность, как кажется, связана с эксплуатацией государственной земли в номе, что, однако, не лежит и


Птолемеевский Египет Ростовцева
331
вне сферы деятельности эконома. Вся работа статистического характера: учет населения, состояние распределения земли и других недвижимостей, учет обязательств населения по отношению к государству (налоги, подати, принудительная работа), составление требовательных ведомостей в области обложения, словом вся канцелярско-статистическая работа нома, топархии и деревни лежит на плечах серии «писцов», типичнейших чиновников старого Египта: царского писца (paaiXiKoq ураццатеи^), имеющего свое пребывание в столице нома (р^тролоХк;), топограмматея (писаря топархии) и комограмматея (сельского писаря)120.
Сбором, перевозкой и хранением налогов и арендной платы заведовала администрация топархий (топар- хи) и деревень (комархи), выборные или назначенные представители местного египетского населения, в сотрудничестве с заведующими государственными складами — 0r|aaopo( («сборщики зерна» — ситологи) и с директорами местных отделений государственного казначейства (трапезиты), получиновниками-полуот- купщиками, производившими за свой счет и ряд банковских операций. Особые «сборщики» (Хоуеотш) и «взиматели» (практоры) связаны были как с вышеупомянутыми чиновниками, так и с целой серией откупщиков, посредников между плательщиками податей (земледельцами, ремесленниками, промышленниками и торговцами) и государством. Особые функции, связанные с теми отраслями доходов, которые находились на откупе, и с другими специальными отраслями хозяйственной жизни государства, имели эпимелеты (кураторы). С храмами (см. ниже) администрация нома сносилась через посредство заведующих храмами эпистатов, ответственных за исполнение храмами своих обязанностей перед государством и представлявших перед государством многочисленное, хорошо организованное и прекрасно дисциплинированное жречество египетских храмов. Со стороны государства с делами храмов связан был целый ряд чиновников, частью специально назначенных для этой цели. Подробности нам, к сожалению, очень плохо известны.
Наконец, на низшей ступени административной лестницы стояли сотни, если не тысячи, стражников с разными функциями: охрана насыпей и каналов, дорог, засевов, виноградников, складов, пастбищ, скота и т.д., и т.д. Эти обязанности несли жители деревень без особого энтузиазма, как тяжелую и неприятную повинность.
Чиновники птолемеевского времени не были особым классом, профессиональными знаниями они не обладали, специального воспитания не получали. Это были, по большей части, греки-новоселы (за исключением низших чиновников и полицейских, комархов, комограмматеев и филакитов, которые могли быть и местными людьми), свои люди того или другого крупного чиновника, частью его земляки. Чиновниками они делались из-за оплаты их труда государством и ввиду возможности при ловкости и уменьи обогатиться и сделать карьеру. В многочисленных прошениях населения просители, желая войти в милость к чинов¬
никам, желают им блестящей карьеры, всецело основанной на «милости» царя121. Повинностью были только низшие должности в деревнях, с которыми связана была большая ответственность и которые не открывали дверей ни к блестящей карьере, ни к наживе.
Я уже говорил, что выше набросанная картина администрации Египта более или менее корректна только для III в. до Р.Х. В конце третьего и во втором веке в эту картину внесено было немало изменений, очень плохо нам известных122. Общей тенденцией была большая централизация с сосредоточением власти на местах в руках стратегов, соединяющих в своих руках подчас и функции финансового губернатора — о ёш t&v TipoaoScov, сменившего эконома, должность которого делается второстепенной. Другим новшеством II и I вв. до Р.Х. было постепенное допущение к административным должностям более зажиточных и более культурных элементов местного населения, внешним образом эллинизированного. К концу I в. обе тенденции воссоздают в лице стратегов-египтян старых номархов, полуфеодалов доптолемеевского времени. Замечается также тенденция привлекать к должностям более зажиточные элементы населения. Так как чиновник ответственен был перед царем и лично, и имущественно, то в интересах государства было набирать чиновников и откупщиков из среды зажиточного класса независимо от их происхождения. Должность — еще не повинность, но уже очень на нее похожа. Наконец, под давлением необходимости, ввиду все растущего недовольства Юга и повторных революций, пришлось объединить Юг в одно военное генерал-губернаторство (эпистратегия, генерал-губернатор — эпистратег)123.
В эпоху наибольшего своего расцвета, т.е. во время правления Сотера, Филадельфа и Евергета I, Египет приобрел и удержал в своих руках ряд внешних владений, по римской терминологии — провинций124. Наиболее крупными и наиболее прочно связанными с Птолемеями были Кипр, Кирена и Киренаика, т[ак] называемая] Келесирия, включавшая Финикию, и Палестина. Временно более или менее длительно Птолемеи управляли также богатой лесом Ликией, торговой и промышленной Карией с частями Ионии (включая Милет и Эфес), союзом островов Эгейского моря, из которых наиболее длительно удержались они на Фере и в некоторых частях Крита, и наконец, частью Фракии с Херсонесом и Самофракией. Короткое время владели они и частью Пелопоннеса. О приобретении и потере этих провинций, в связи с общим международным положением и военными успехами Птолемеев, речь была выше125. Моей задачей является охарактеризовать, насколько возможно, систему Птолемеев в управлении провинциями.
Наиболее полные сведения мы имеем об администрации Кипра. Ряд надписей говорит нам о птолемеевских губернаторах Кипра и о военных силах, там находившихся. Мы знаем, что Кипром управлял военный губернатор (стратег), в руках которого имелись круп¬


332
Часть 2. «Эллинистические миры» М.И. Ростовцева
ные военные силы — распределенные по городам Кипра и организованные на египетский лад, несомненно, откомандированные части египетской регулярной армии. Со второго в[ека] до Р.Х. этот губернатор имеет свой собственный сильный флот, вероятно, поставляемый и снаряжаемый крупными приморскими городами Кипра, и носит также титул наварха. Ввиду особой экономической и политической роли, которую играли в жизни Кипра обширные и богатые храмы, стратег Кипра носит также и титул архиерея, т.е. главы жречества кипрских храмов. Временно, а м[ожет] б[ыть], и постоянно, специальный губернатор, вер[оятно], с военными полномочиями (антистратег) заведует богатыми рудниками Кипра, которые все, вероятно, принадлежали государству и им разрабатывались. Города Кипра никогда не имели настоящей греческой автономии, и поэтому вопрос об отношении центральной власти к городам не играл на Кипре крупной роли. Фактическими хозяевами городов были начальники гарнизонов, диктовавшие свои распоряжения местным выборным органам управления. Доходы, получаемые Птолемеями с Кипра, были, несомненно, очень велики. Отсюда Египет получал столь нужную ему медь, здесь же, вероятно, строилось и значительное количество судов египетского военного и коммерческого флота. Какова была финансовая и экономическая организация Кипра, мы не знаем. Доходы, по крайней мере в позднейшее время, согласно свидетельству Полибия126, поступали в руки стратега и им передавались александрийскому диэкету. Надо думать, однако, что свидетельство Полибия касается исключительных условий позднего времени. В более раннюю эпоху на Кипре, как и в других провинциях (см. ниже), имелись агенты диэкета (экономы, грамматеи), ведавшие доходами с Кипра. Об этих агентах упоминается в переписке Зенона12'.
Об организации Киренаики во время птолемеевского владычества мы осведомлены весьма мало. Главным вопросом здесь было установить modus vivendi со старым греческим городом Киреной. Такой modus vivendi установлен был, например, при посредстве недавно найденного бшурацра12*, вероятно, Птолемея Евергета I, которым Евергет утвердил и применил в некоторых пунктах конституцию Киренейской лиги, выработанную двумя аркадянами: Экделом и Мегало- фаном129. Конституция разделяется на vopoi ёпх tcdv Srniomcov, vojioi ёпх tcdv i6uov и apxai130. В общем, это старая конституция Кирены с некоторыми изменениями законодателей и с некоторыми специальными оговорками, внесенными Птолемеем и гарантирующими его контроль над киренейскими делами. В этих оговорках Птолемей предоставляет себе ряд прав и привилегий, вытекающих из его суверенности над городом: 1) право включения в филы новых граждан, м[ожет] б[ыть], клерухов птолемеевской армии; 2) право восстановления в правах эмигрантов — сторонников Птолемея; 3) назначение членов герусии; 4) предоставление должности стратега Птолемею и 5) вмешательство его в судебные дела, касавшиеся бывших эмигрантов;
6) 	ряд привилегий в вопросе о даровании гражданства. Часть этих привилегий имеет временный характер, как, например, все то, что касается эмигрантов. Назначение членов герусии, однако, и право быть несменяемым стратегом — очевидно, меры постоянные, напоминающие отношение царя Пергама к городу Пергаму и конституцию Птолемаиды в Египте.
Социальный строй Кирены и Киренаики, как его описывает Страбон (у Иосифа Флавия)131, во многом напоминает строй Александрии и Египта. И здесь в городе имеется значительное негреческое население (главным образом евреи). И здесь наряду с полноправными и неполноправными гражданами имеется масса неграждан — чужеземцев (метеки), частью, вероятно, местные ливийцы. И здесь население х&ра состоит из «земледельцев» (yeopyoi), обрабатывающих частью землю города, частью землю царя. И здесь, вероятно, имелись солдаты-клерухи.
Тот же коренной вопрос, что и в Киренаике, стоял перед Птолемеями и во всех тех их провинциях, где руководящую роль в жизни страны играли греческие города: Союз островитян, отдельные греческие острова, Кария, Иония, Ликия и отчасти Фракия. Судя по немногим имеющимся у нас данным, с автономией греческих городов Птолемеи не церемонились. Их суверенность по отношению к городам сказывается прежде всего в том, что во всех официальных документах греческих городов во владениях Птолемеев в прескриптах на первом месте стоит не имя города, его народа, совета и магистратов, а имя царя.
Деликатнее всего Птолемеи были в их сношениях с Союзом островитян, крупной и организованной силой, с которой приходилось считаться. Но и здесь птолемеевский несиарх фактически является диктатором Союза: он созывает собрания делегатов Союза, он приводит в исполнение решения этих собраний, он командует военными силами Союза, он поддерживает порядок на море, он собирает платежи с членов Союза и улаживает при посредстве назначения судей споры между членами Союза. Здесь, однако, в чисто внутренние дела членов Союза Птолемеи в короткое время их господства над Союзом не вмешивались.
Иначе в греческих провинциях Птолемеев. Ни один важный вопрос в жизни городов этих провинций не решался без определенного предварительного согласия царя, т.е. его чиновников. Администрация, кроме того, постоянно вмешивалась даже в мелкие дела городской жизни: непосредственно — через определенные приказы, опосредованно — через частные письма и указания. Конечно, основ строя города-государства Птолемеи не тронули. Города продолжали иметь свое народное собрание, свой совет, своих магистратов. Но это самоуправление было почти только формой.
Так, в Галикарнассе город не может построить гимнасий без разрешения царя. В Самофракии от царя и его губернатора зависит разрешить или не разрешить ввоз хлеба в город; губернатор же имеет решающее слово и в вопросе о наделении граждан землей. В Ми¬


Птолемеевский Египет Ростовцева
333
лете царь свободно распоряжается землею, правда, вероятно, не землею города. Но особенно поучительны два письма в архиве Зенона, говорящие о положении дел в Калинде. В одном для получения мелкого платежа с города гражданин города апеллирует к Аполлонию и просит его оказать давление на военного губернатора (стратега) и финансового чиновника (эконома) своей провинции, а через них, непосредственно и на народное собрание и совет города. Другое письмо еще более интересно. В Калинде, как и в других городах провинции, имелся птолемеевский гарнизон, вероятно, пехота и кавалерия. Солдаты были распределены по квартирам, в домах граждан, и на отдельных землевладельцах лежала обязанность поставлять корм для лошадей отдельных кавалеристов. Ясно, что эта повинность была более чем неприятна гражданам города. Один из них, родственник Зенона, через него получил освобождение от этой повинности. После его смерти все пошло по-старому. Письмо апеллирует к Зенону, и Зенон посылает со своей стороны письмо Аполлонию, прося его восстановить права своих обиженных родственников.
Протестовать против этого засилья и постоянных вмешательств греки были не в силах: в каждом городе имелся птолемеевский гарнизон, и командир его был, конечно, хозяином положения. В более крупных провинциях имелись, конечно, и военные губернаторы, так же, как на Кипре. На словах Птолемеи несли свободу греческим городам, на деле они были гораздо менее либеральны, чем Селевкиды и даже Антигони- ды132.
Самой тяжелой стороной птолемеевского режима были, однако, не столько нарушения конституционных прав греческих городов, сколько систематическая и последовательная регулировка обложения в интересах центральной власти. Мы не знаем, каково было отношение Птолемеев к той системе обложения, которая существовала в греческих городах их провинций до птолемеевского владычества. Мы знаем, однако, что эта система была хорошо разработана и что в общем обложены были в пользу города те же источники дохода населения города и его территории, что и в Египте: налоги с земли, налоги со скота, налоги с промышленности и торговли. Возможно, что отдельные города установили уже до птолемеевского владычества некоторые монополии производства и продажи. Система таможенных пошлин, особых налогов, связанных с пользованием гаванями и путями сообщения, тоже не была новшеством в практике городского хозяйства. Хорошо поставлено было и дело эксплуатации государственных имуществ.
В каком отношении стоит эта oiicovo|i(a тсоАлтпсц (по терминологии псевдоаристотелевского трактата) к oiKOvojiia PaaiXncrj (по терминологии того же трактата), мы не знаем. Возможно, что с переходом городов под власть одного из эллинистических царей старая система обложения подвергалась более или менее коренной реформе; возможно, что она оставалась в том же виде с некоторыми добавлениями и изменениями, а
коренное изменение состояло только в том, что известная часть дохода города шла в казну царя, причем трата остальной части доходов самим городом поставлена была под контроль царских чиновников.
Второе предположение я считаю более вероятным. Оно находится в полном согласии с тем, что мы знаем из некоторых недавно опубликованных папирусов и надписей о системе обложения греческих городов в птолемеевских провинциях. Одни их этих папиру- сов133 — эксцерпты писем, адресованных диэкетом, вероятно, экономам отдельных птолемеевских провинций — дают следующую общую картину обложения, в общем совпадающую и с тем, что мы знаем об общем характере oiKOvopia РатАлкц, и с известной нам налоговой практикой отдельных городов. Налоги с земли (фор01) платились частью деньгами, частью натурой; от них отличны т[ак] называемые] лрсктобсн в деньгах и в натуре (доходы с государственных имуществ?); городские таможни эксплуатируются правительством; введены и монополии, напр[имер] на пурпур и на пахучие масла. Ту же картину дает и известная надпись из Телмесса (в Ликии)134. Когда этот город дан был в лен (£v ScopCQt) Птолемеем Евергетом Птолемею, сыну Лисимаха, этот последний вынужден был ввиду полного истощения плательщиков частью простить жителям, частью уменьшить некоторые из платимых ими налогов, особенно налоги, связанные с земледелием и скотоводством. Он прощает гражданам Телмесса налоги с садов и выпасную плату со скота и регулирует налог с злаков, вводя вместо птолемеевской системы более легкую селевкидскую, т.е. десятину, и прощая ряд налогов того же характера.
Система взимания всех этих разнообразных налогов была в основе греческая — откупная. Откупщиками были местные люди, но сдавались налоги на откуп не на местах, а в Александрии. Это подтверждается теперь некоторыми документами из переписки Зенона135, показывающими, что картина сдачи на откуп провинциальных налогов, нарисованная Иосифом Флавием в его легендарном рассказе об откупщике ке- лесирийских податей Иосифе136, в общем правильна. И в переписке Зенона, и в рассказе Иосифа Флавия мы видим, как во время пересдачи налогов на новый срок наиболее видные и богатые люди города съезжаются в Александрию и не без посредства подкупов и интриг соперничают один с другим на том аукционе, где подати и налоги их городов сдавались на откуп. От царя (или его диэкета) зависело присудить сбор налогов [тому] или другому лицу в той или другой территории. Возможно, что Палестина была в смысле взимания податей в исключительном положении. Как жреческое государство с малоразвитой экономической жизнью она трактовалась как государство вассальное с ответственностью за уплату известной дани первосвященника, ставленника Птолемеев (ср. организацию Кипра). Здесь, однако, позднее (так было при Селевки- дах) введена была обычная система обложения и взимания. Судя по суммам, приведенным в упомянутом папирусе137, доходы государства с провинций были


334
Часть 2. «Эллинистические миры» М.И. Ростовцева
чрезвычайно высоки. Доходы Птолемеев в золоте и серебре проистекали столько же из их внешней торговли, сколько из их эксплуатации провинций. Особенно много давали таможенные пошлины и налоги на торговлю в приморских городах Келесирии, Финикии и Палестины (особ[енно] Газа), как можно судить по переписке Зенона138.
Конечно, на местах откупщики находились под постоянным контролем птолемеевских чиновников, опиравшихся на птолемеевские гарнизоны. Чиновники эти были, конечно, агентами александрийского диэке- та. Их имена постоянно упоминаются в переписке Зенона, который сам был таким агентом диэкета в Сирии и Палестине139. Говорится о них и в его переписке с родной его Карией, с Кавном, Калиндой и Галикарнас- сом. В одном письме, напр[имер], речь идет о поддержке в Александрии кандидата, вероятно, на роль откупщика, причем из письма ясно, какая сеть интриг, подкупа и сплетен связана была с этим140. Как и в Египте, агенты диэкета носили, вероятно, скромный титул эконома, их помощники — титул писца. Впрочем, большинство агентов диэкета не носит никаких титулов, а величаются просто о лара ’АяоААотои, что так определенно указывает на чисто личный характер отношений между Птолемеями и провинциями. В отличие от Рима, провинции Птолемеев были их владениями, а не владениями Египта, их 8ор(ктг|то<; Хсора, отношения к которой основаны были исключительно на воле завоевателя. Параллельно с их141 деятельностью в интересах государства они ведут и личные торговые дела диэкета, обделывая также и свои дела: скупают оливковое масло, вино, пахучие эссенции, лошадей, рабов и т.д. Дают деньги взаймы местным жителям. Стараются провезти эти товары беспошлинно и без надлежащих разрешений. Словом, та же картина, которую мы застаем позднее в провинциях Римской республики.
Отмечу еще, что Птолемеи, хотя и воздерживались от урбанизации Египта, вне его, в провинциях, вели ту же политику урбанизации, что и Селевкиды, покровительствуя превращению сел и деревень в города греческого типа142.
Я уже говорил, что основой прочности власти Птолемеев в Египте и в провинциях, а также основой, на которой базировалось их международное положение, было правильное и систематическое использование ресурсов Египта и провинций с экономической точки зрения, развитие этой экономической жизни соответственно новым социальным условиям внутри Египта и новому международному положению Египта143.
Экономические ресурсы Египта были чрезвычайно велики, но Египет далеко не был экономически само- довлеющ. Развитие экономической жизни Египта зависело поэтому столько же от систематической и интенсивной разработки национальных богатств Египта и от соответственного вывоза продуктов страны, сколько и от обильного, постоянного и целесообразно регулированного ввоза.
Египет всегда был и остался, и при Птолемеях по преимуществу, земледельческой страной. В достаточной степени известно, какое огромное количество разного рода злаков Египет в состоянии был производить при правильной и систематической регулировке ежегодных наводнений, при рациональной поддержке и развитии системы насыпей и каналов. От этой регулировки, от осушительных и оросительных работ зависела и величина обрабатываемой под злаки площади, и ежегодный урожай. Птолемеи в этом отношении сделали для Египта очень много. Нам хорошо известно, как при Птолемее Филадельфе земли на берегу Фаюм- ского озера благодаря крупным осушительным и оросительным работам из болота и пустыни превратились в цветущие нивы и сады. Результатов этих Птолемей Филадельф и его преемники добились, скомбинировав вековой опыт Египта с достижениями греческой техники. Характерно, что главными руководителями работ были греческие инженеры, под руководством которых работали египетские техники. Нет сомнения, что такие же грандиозные работы произведены были и в окрестностях Александрии, и на всем протяжении болотистой Дельты. Для Птолемеев это увеличение площади обрабатываемой земли и большая регулярность урожаев, стоявшая в связи с хорошим состоянием каналов, насыпей и бассейнов, были вопросом жизни и смерти. Без этого они не могли бы найти в Египте места для нового греческого земледельческого населения, не подрывая в основе своего авторитета в глазах местного населения и не уменьшая его экономического благосостояния. Расширение обрабатываемой площади и регулировка урожаев не только позволили Птолемеям наделить землею солдат и других новоселов, но и дать работу и обеспечить средства для жизни все возраставшему местному населению Египта. Египетские восстания конца III, II и I вв. до Р.Х. имели, несомненно, не только политический и религиозный, но и экономический характер. Население росло, а количество обрабатываемой земли сначала перестало расти в силу использования всего того, что можно было использовать при помощи античной техники, а затем в силу как раз этих восстаний и связанной с ними анархии, которые повлекли за собой ухудшение системы оросительных сооружений, начало уменьшаться.
Новые земли и новые земледельцы ввели в обиход египетского земледелия и новые отрасли земледелия, и новые методы. Египет издавна производил не только злаки и траву для скота, но и культивировал ряд плодоносных деревьев и кустов. Финиковая пальма и виноградная лоза всегда культивировались в Египте в широких размерах. Птолемеевское время увеличило размеры этих плантаций, особенно площадь виноградников. Греки издавна были виноградарями, и на тех землях, которые плохо пригодны были для злаков и которые они поэтому получали на льготных условиях, они сажали виноградную лозу. Их опыт и новая техника, несомненно, улучшили и качество вина и сделали его продуктом, доступным каждому наряду с нацио¬


Птолемеевский Египет Ростовцева
335
нальным пивом144. Сделана была попытка и культивировать оливковое дерево. В некоторых местах Фаюма эта попытка была успешна, хотя египетское оливковое масло осталось маслом второсортным и не оплачивало затрат. Переписка Зенона, который во второй половине своей жизни сделался главным управляющим крупного имения Аполллония в Фаюме в Филадельфии, показывает, что Птолемеи и их ближайшие помощники и сотрудники не только содействовали естественному развитию садоводства в Египте, но и стремились всячески еще более оживить его, акклиматизируя новые растения и вводя новые сорта фруктовых деревьев, ягод, виноградной лозы, овощей14^. В этом они следовали заветам как наиболее просвещенных из фараонов, так и греческих тиранов. Примеров этих акклиматизаций можно было бы привести десятки. Фаюм поэтому очень быстро превратился из болота и пустыни в широкую полосу нивы, за которой шли сады, виноградники, оливковые и финиковые рощи и огороды. Тот же вид имеет Фаюм и сейчас.
Серьезной проблемой для Птолемеев был вопрос о строевом лесе. Лесов в Египте нет и никогда не было. Ввозить лес в нужном количестве и по дешевой цене, принимая во внимание необходимость прежде всего обеспечить нужное количество леса для кораблестроения и города Александрии, было невозможно. Поэтому о ввозном лесе мы в х^Ра не слышим. Нужное количество леса обеспечивалось рациональною системою использования имеющихся деревьев и выработкой строго проводимой системы древонасаждения. Обычным источником для обеспечения нужд населения были, с одной стороны, старые фруктовые деревья (особенно пальмовые, где не только ствол, но особенно листья служили драгоценным подспорьем для корзиночных работ, производства матов и циновок, канатов и т.д.), с другой — систематическое использование всех пригодных мест для древонасаждения, особенно насыпей, где деревья и кустарники играли двойную роль, укрепляя насыпи и поставляя нужные фашины для новых насыпей.
Не меньшее значение в жизни страны играло скотоводство и птицеводство: быки, коровы, овцы, козы, свиньи, ослы, с одной стороны, гуси, с другой, издавна были славой и гордостью Египта. В деле развития скотоводства Птолемеи проявили еще более инициативы, чем в области земледелия. Лошадь при них появляется не только в армии, но и хозяйственной жизни; впервые встречаемся мы с верблюдами; стараются акклиматизировать Птолемеи и разных гибридов; ввозят новые породы овец и впервые начинают получать шерсть, годную для добротных тканей; в изобилии вводятся и новые породы домашних птиц. Обо всем этом мы опять-таки имеем десятки свидетельств. Знаем мы и то, как пышно расцвело при Птолемеях пчеловодство. Систематически организована была и охота на диких птиц и особенно рыбная ловля. В связи с натуральными богатствами Египта издавна развивалась и египетская промышленность. Египет издавна имел мировую монополию производства бумаги из папируса и сла¬
вился своими прекрасными льняными тканями. С незапамятных времен производил он превосходное стекло (не дутое), массами вывозимое. С доисторических времен представлен он был на мировом рынке и поделками из цветного камня, особенно алебастра. Превосходно поставлено было в Египте и горшечное дело, особенно производство глазированной посуды и изразцов. Издавна славился Египет и своими кожами, и своим щетинным производством. Все эти отрасли промышленности процветали и при Птолемеях.
Для развития как земледелия, так и промышленности Египет, однако, издавна нуждался в обширном и регулярном ввозе. Египет обладал хорошими каменоломнями, обильными копями натра и соли, но металлов он не имеет почти совсем (за исключением небольшого количества неважных меди и железа) и почти не имеет строевого леса, как указано было выше. Поэтому для Египта с незапамятных времен вопрос ввоза этих предметов первой необходимости был вопросом жизни и смерти. Этим объясняются его постоянные попытки владеть Кипром, Сирией, портами Финикии и частями М[алой] Азии. Нет у Египта и драгоценных металлов: золото и серебро ввозились в Египет всегда частью как сырой продукт из Кипра, Сирии, Финикии и Центральной Африки, частью (при персах и позднее) в виде чеканного металла в уплату за продукты египетского земледелия, скотоводства и промышленности. Естественно поэтому, что Египет искони старался не только вести соответственную внешнюю политику, но и развивать свою внешнюю торговлю146.
В результате развития этой внешней торговли с Центральной] Африкой, Аравией, Индией, Палестиной, Сирией, Финикией, а также со странами из Эгейского, Средиземного и Черного морей в Египте появились не только металлы и дерево, но и другие продукты, вызвавшие к жизни новые отрасли промышленности. Известно, как блестяще поставлено было искони в Египте ювелирное дело и торевтика; известно, как здесь рано расцвела обработка слоновой кости и разных ввозных сортов дерева. Искони специальностью Египта было и приготовление духов, косметики, пахучих эссенций.
Птолемеи дали огромный толчок развитию внешней торговли Египта. Ни один из старых путей не был заброшен, и много новых было открыто для египетской торговли. Массами ввозились и вывозились в Александрию и из Александрии, а также и из других портов Сев[ерного] Египта, особенно Пелусия, на в[осток] от Александрии, с одной стороны, и в порты и из портов Красного моря, с другой, самые разнообразные товары. Вывозилось зерно, без которого промышленная Греция не могла существовать, льняные ткани, папирус, стекло, поделки из слоновой кости, дерева и алебастра, духи, притирания и другая косметика. Ввозились опять-таки массами: вино и оливковое масло (гл[авным] обр[азом] из Сирии и Греции), металлы (Кипр, Финикия), лес (из М[алой] Азии), лошади (Сирия и Палестина), рабы — с Востока и из Греции; золото, драгоценные камни, слоновая кость, драгоцен¬


336
Часть 2. «Эллинистические миры» М.И. Ростовцева
ные сорта дерева, пахучие эссенции, шелк, м[ожет] б[ыть], хлопок из Центральной Африки, Аравии и Индии. Для торговых целей Птолемеи поддерживали старые пути через пустыню от пристани на Ниле к гаваням Красного моря и способствовали развитию портов на Красном море. Филадельф, кроме того, вновь привел в пригодный вид канал между Нилом и Красным морем, прорытый фараоном Нехо и возобновленный Дарием I. Всячески заботились Птолемеи и об интересах своих купцов в Эгейском и Средиземном море. Торговля Птолемеев была поистине мировой в тогдашнем смысле этого слова. Продукты Египта можно было найти и в Китае, и в Индии, и в Центральной] Африке, и далеко на Западе: в Сев[ерной] Африке, Испании, Британии, Галлии, в степях юга России и в Центральной Азии.
Рука об руку с развитием внешней торговли и, конечно, торговли внутренней шло и развитие промышленности. Наряду со старыми центрами египетской промышленности с древними цехами ремесленников в храмах и «метрополиях» Египта Александрия чем больше, тем дольше становится не только местом, где скопляются товары Египта для вывоза, но и центром промышленного производства. Это надо предположить a priori. Как это ни странно, точных данных о промышленности Александрии мы не имеем вовсе. Имя «александрийский», которое известные поделки нашли на мировом рынке, ничего не доказывает. Попадали на рынок эти товары из Александрии, хотя сработаны они могли быть и в Трудно, однако, ду¬
мать, чтобы в Александрии, куда стекались массы сырых продуктов, не развилась и промышленность. Не надо только преувеличивать и думать, что александрийская промышленность убила египетскую. Вряд ли мы когда-либо в состоянии будем сказать, сработана ли та или другая ткань, тот или другой стеклянный флакон, та или другая коробочка слоновой кости или серебряный сосуд в Александрии или в одной из лавок-мастерских «городов» и деревень Египта. О текстильной промышленности мы знаем точно, что мастерские в храмах и в х&ра вообще продолжали вырабатывать не только простые ткани, но и ткани окрашенные и вышитые, богатые ковры и покрывала и в птолемеевское время, притом работать для царя, т.е. для Александрии, и, вероятно, для вывоза. Мендес был, например, центром производства мирры и т.д. Вопрос о промышленности в птолемеевском Египте плохо разработан. При разработке его надо, однако, помнить, что роль Александрии в промышленной жизни Египта не следует переоценивать.
Как организована была торговля и промышленность (об организации земледелия речь будет ниже) в Александрии и в Египте, мы осведомлены плохо, особенно об Александрии. Мы знаем, что внешняя торговля находилась в руках как жителей Александрии (их группы, организованные как общества, имеются на Делосе и в других местах), так и чужеземных купцов. Мы имеем представление о том, как вели торговлю некоторые птолемеевские магнаты. У Аполлония был
свой торговый флот: нильский и морской. В Сирии, Палестине и Финикии у него был ряд агентов, скупавших для него рабов, оливковое масло, вино и ряд других предметов. Все это он ввозил в Египет, как это видно из документов, где говорится об уплате им ввозной пошлины. То же делали и многие члены его «дома» и, надо думать, главы и члены других крупных домов Александрии. Вряд ли Аполлоний делал все это от имени царя и для царя, хотя это и не исключено. Еще менее можем мы отличить, в какой мере агенты Аполлония работали на него и в какой мере — на себя.
Еще менее осведомлены мы об организации промышленности в Александрии. Обильный ввоз рабов в Египет из Сирии и Палестины, существование правила, запрещавшего вывоз рабов из Египта, разработанное законодательство о рабах доморожденных, существование особого налога на рабов показывают, что рабский труд играл в птолемеевском Египте, и специально в Александрии, большую роль, чем мы привыкли думать. Трудно думать, что все рабы, ввозимые в Египет, входили в состав челяди больших домов. Аполлоний, несомненно, ввозил рабов для работы на своих фабриках шерстяных тканей в Мемфисе. Если так, то надо думать, что в Александрии промышленность развивалась не только по пути увеличения числа мелких ремесленников, но и по пути, по которому пошли уже Афины, т.е. создания более или менее крупных мастерских со значительным количеством рабочих — рабов и свободных. Надо, однако, сознаться, что все это находится всецело в области гаданий147.
Лучше осведомлены мы об организации промышленности в х©Р<*- В некоторых отраслях промышленности единственным предпринимателем было государство. Так обстояло дело с заводами растительных масел. Все они принадлежали исключительно государству, и ему же принадлежал весь сырой материал, принудительно скупаемый у* производителей или поступавший в казну как арендная плата т[ак] наз[ываемых] царских земледельцев. Ни частных, ни храмовых заводов не существовало. Работали на заводах местные жители деревень и городов за плату, но принудительно в течение определенного времени. Рабочие эти принадлежали к группе бА.шооруо(. Были ли они профессионалами, этим делом жившими, или обыкновенными мужиками, или ремесленниками, обязанными работать на заводе в течение определенного времени, мы не знаем.
Имелись ли другие области промышленности, организованные так же, как промышленность растительных масел, мы не знаем. Возможно было бы предположить то же для соли, м[ожет] б[ыть], для натра. Но все это предположения. Иначе было организовано текстильное дело. Работа здесь делалась на дому собственниками ткацких станков. Возможно, что производство, продажа и покупка льняной и шерстяной пряжи были свободны. Но все станки были на учете у государства и работали под строгим контролем царских чиновников и откупщиков. В первую голову ткачи обязаны были исполнять заказы государства, получая за это


Птолемеевский Египет Ростовцева
337
плату по тарифу за каждую сработанную штуку. Имели ли они право и возможность работать сверх того для себя и для продажи на вольном рынке, мы не знаем. Храмовые мастерские работали прежде всего на нужды храмов. Опять-таки мы не осведомлены о том, какие отрасли промышленности организованы были по образцу текстильной промышленности.
Несомненно, имелись и такие отрасли промышленности, в организации которых государство не было заинтересованно в такой мере, как в производстве растительных масел, соли и материй. Возможно, что здесь государство довольствовалось обложением ремесленника и предоставляло ему производить какой угодно товар и продавать его на вольном рынке, не обременяя ремесленника государственными заказами.
Нельзя думать, чтобы Птолемеи в своей экономической деятельности в развитии ресурсов страны руководились исключительно интересами фискальными, т.е. что их главной целью было обогатить себя, а не страну. Их внешняя политика и их личные нужды, конечно, поглощали много средств, но нет никакого основания предполагать, что Египет для Птолемеев был только средством, а не целью. Конечно, первые Птолемеи ведут энергичную внешнюю политику, стараются занять первое место среди остальных держав эллинистического мира. Их успехи, однако, не истощали, а укрепляли и обогащали Египет. Мы видели, как велики были доходы, получаемые ими с провинций, и какое огромное значение для развития экономической жизни в Египте имел тот факт, что Кипр, Финикия, Сирия и Палестина, части М[алой] Азии были египетскими или птолемеевскими владениями и что Птолемеи одно время были хозяевами Эгейского моря. Нет ни малейших указаний на то, что после Сотера кто-либо из Птолемеев мечтал о воссоздании Александровой империи под скипетром Птолемеев, и далеко не несомненно, что воссоздание империи входило в программу Сотера. Еще меньше можно упрекнуть в империалистических вожделениях Птолемеев II и I вв. до Р.Х. Они счастливы были, если им удавалось охранить самостоятельность Египта от внешних врагов148.
Экономическая и фискальная политика Птолемеев руководилась как главной целью созданием и укреплением благосостояния Египта как базы, на которой покоилась власть Птолемеев в Египте и их международное положение. Птолемеи, несомненно, искренне стремились к тому, чтобы Египет был богат и доволен. Он не был для них тем, чем он сделался для их преемников, римских императоров, и чем он был для их предшественников персов — источником дохода, тратившегося на нужды господствующей нации империи.
Само собою разумеется, однако, что Птолемеи стремились использовать благосостояние Египта и в целях государства, м[ожет] б[ыть], даже главным образом в целях государства. В греческой идеологии интересы государства всегда стояли на первом месте, и интересы частные были им подчинены. Обложение страны было поэтому более интенсивным, чем в современных государствах и построено оно было на иных осно¬
вах. Основы эти частью были наследием прошлого, частью выводом из факта завоевания Египта Александром, частью логическим развитием греческой идеи о суверенности государства, о его самодовлеющем значении149.
Руководящей идеей было, что Египет как таковой, а также и провинции были собственностью царя и что царю принадлежало и право использования для целей государства, т.е. для общего блага, средств и сил населения. На этих двух предпосылках построена была вся финансовая организация страны.
Птолемеи и как наследники фараонов, живые боги и сыновья богов, и как лица, овладевшие Египтом по праву завоевания, были, как указано было выше, собственниками всей земли Египта и всех недр его. Свою землю они отдавали для обработки кому им угодно и на каких угодно условиях. Условия эти, однако, диктовались как традицией, так и железными экономическими законами, а также эволюцией экономической жизни страны в новых условиях ее существования. Искони земли обрабатывались местным населением, жившим в деревнях и городах. Из года в год пахали они тот или другой участок земли как «царские земледельцы» (PaaiXiKoi yecopyoi) «царской земли» (yq PaaiX,iKf|), приписанной той или другой деревне. Собственниками этой земли они никогда не были и таковыми себя не считали. Земля принадлежала богу и царю, и обработка ее совершалась под руководством и контролем царя и его чиновников. Но фактически и они были связаны с землей вековыми узами, и земля с ними. Разорвать эту связь было не в силах и не в интересах царя. Поэтому и при Птолемеях, как и при фараонах, «царскую землю» (yq PaaiA.iKq) пашут «царские земледельцы» (РаспАлко! yecopyoi). Их право на землю юридически не оформлено. По греческой терминологии они — арендаторы, платящие царю арендную плату (ёкфорюу) натурой или деньгами. От греческого арендатора они, однако, отличаются тем, что на своей земле они привязаны и обрабатывать ее обязаны, каковы бы ни были условия, продиктованные им государством. Но и государство не свободно в определении этих условий. Они раз [и] навсегда определены традицией, основанной на вековом опыте, и нарушение этой традиции вызывает соответственную массовую реакцию. Крестьяне апеллируют к богу, уходят (avaxcopq ац), «садятся» в храмы и отказываются работать. Таковы же были отношения к земле тех крестьян, которые обрабатывали землю для нужд культа богов и храмов. И они работали и для себя, и для государства. В их отношения с храмами и жрецами Птолемеи внесли только то новшество, что разорвали непосредственную связь земледельцев с жречеством. Арендную плату земледельцы вносили теперь не жрецам, а царским чиновникам. Как компенсацию государство брало на себя обеспечение нужд храма и культа. Та же реформа проведена была и в сборе особого налога с виноградников, который раньше поступал в кассу храмов. Со времени Филадельфа эта аяороСра обеспечивала культ Арсинои150.
23 - 7794


338
Часть 2. «Эллинистические миры» М.И. Ростовцева
Казалось бы, в этой многовековой организации нет места для новых людей и для новых греческих методов хозяйствования. Но на этих новых людях, как мы видели, построена была власть царя и его сила. Им нужно было найти место в Египте, и их жизнь нужно было устроить на условиях для них приемлемых. Часть своей земли поэтому Птолемеи отдают этим новоселам, гл[авным] обр[азом] солдатам своей армии. В первое время, вероятно, известное количество земли, затопляемой Нилом и обрабатываемой под злаки (слтофброс;), в распоряжении государства имелось. Это, вероятно, были земли крупных помещиков прошлого, местных и пришлых. Но этих земель надолго хватить не могло. Поэтому надо было для новоселов найти и новые земли. Этим объясняется лихорадочная работа Птолемеев в Фаюме и, вер[оятно], в Дельте для создания из болот и пустыни новых земельных участков. Эти новые земли получили новоселы-солдаты как участки кА,цро1 — как землю в их владении, собственником которой оставался царь и пользовались которой они только постольку, поскольку они служили государству. За пользование землей они, конечно, платили определенные налоги. Если они при этом готовы были не только пахать орошаемую ежегодно землю по старинке, но имели желание и средства приложить свой труд к земле для посевов обычных злаков непригодной, но годной при соответственном орошении для засадки деревьями и виноградной лозой, то эти участки, согласно старой практике как Египта, так и Греции, делались их «владением» (ктцца) и оставались в их пользовании постольку, поскольку они обрабатывали эти сады и виноградники и платили за них довольно высокие налоги царю и богам. Путь этот открыт был не только для солдат, но и для всех, кто имел нужный капитал и предприимчивость.
Наряду с солдатами земли раздавались и некоторым чиновникам на тех же приблизительно условиях. Первое время, когда земель было больше, чем кандидатов на них, и когда для рационального их использования и приведения в годный вид желательно было привлечь частный капитал и частную инициативу, Птолемеи раздавали крупные участки земли ближайшим к ним лицам, крупным чиновникам и генералам как земли «подарочные» (ev 5соре§) или как земли «жалованные» (sv cruvxa^ei).
С земли государство, таким образом, получало частью арендную плату натурой (ёкфоркх), частью налоги натурой или деньгами (тёЛ,г|). Величина дохода государства определялась условиями данного года, т.е. той высотой, до которой доходила вода во время ежегодных наводнений. Деньгами же уплачивались и налоги за дома и строительные участки. Между держателями земли распределялись и некоторые специальные налоги, временные и постоянные. Владельцы земли, кроме того, связаны были и другими специальными условиями. Так, право государства на принудительную покупку всего урожая масличных растений и нежелание государства иметь больше этих продуктов, чем нужно, вызывало регулировку государством засева этих расте¬
ний как на землях царских, так и на землях солдатских и «частных». Претендовало государство и на распоряжение кормовой травой, которою земля засевалась после сбора злаков или в годы «отдыха» при господствовавшей в Египте системе ротации засевов. За право пользования этой травой для корма скота владельцы и арендаторы платили определенные суммы. Платили они также за право выпаса на выпасной земле, которая считалась собственностью государства (6vvo|!tov) или за аренду этой земли (vopai). Кроме этих поземельных налогов владельцы земли и лица, занимавшиеся скотоводством и извозом, платили и определенный налог за право владения скотом. Наряду с этими частными владельцами скота само государство владело крупными стадами быков и коров, свиней, коз, овец, гусей. Стадами этими заведовали особые «пастухи» — арендаторы (rcoipeveq, цоахотрофо1, (юфорРоС, XtivoPotfKoi и т.д.). Наконец, все население — за исключением солдат и чиновников — платило и подушную подать. О налоге на рабов я уже упоминал. Особый налог платился и за право занятия определенным ремеслом (xetpc&va^iov).
Взимание всех этих налогов, конечно, требовало строгой регистрации земли, скота и людей, точного вычисления ставок и точного учета поступлений. Всем этим заняты были чиновники номов в сотрудничестве в некоторых отраслях с откупщиками, ответственными за сбор и получавшими за свой труд и ответственность известную часть сбора.
Крупный доход доставляла государству торговля и промышленность. Уже была речь о высоких ввозных и вывозных пошлинах в Александрии, Пелусии и других портах Египта. Пошлины эти носили в некоторых случаях характер покровительственных, напр[имер] высокие пошлины на вино и оливковое масло151. Мы уже видели, что в доходах с провинций доход с таможенных пошлин играл значительную роль. Имелись и внутренние таможенные пошлины, например на товары, ввозившиеся в оазисы и вывозившиеся из них, и на товары, сплавляемые по Нилу.
Еще большее значение имели налоги на промышленность и доходы, связанные с промышленностью. Уже выше было сказано, что некоторые сырые продукты были монополизированы государством. Государство же перерабатывало их на своих заводах, и оно имело исключительное право на их продажу, передаваемое им особым концессионерам и строго им охраняемое. В других отраслях промышленности государство довольствовалось правом заготовлять нужные ему для его целей (войска, храмы, вывоз за границу) продукты в неограниченном размере и по определенной цене в частных мастерских, обязанных работать на государство. В некоторых других, как, напр[имер], в эксплуатации охоты и рыбной ловли, государство выговаривало для себя в первую очередь значительную часть (25%) улова. Наконец, во многих — государство облагало ремесло известным налогом и часто также предоставляло право розничной продажи только определенным лицам, платившим за это государству. Ва¬


Птолемеевский Египет Ростовцева
339
риаций этих основных типов было много. Наше осведомление очень неполно и очень неравномерно и неопределенно. От убытка государство гарантировало себя, поставив между собой, с одной стороны, и производителем и потребителем, с другой, предпринимате- лей-откупщиков, ответственных перед государством своим имуществом.
Само собою разумеется, что и за совершение всяких юридических актов, за легализацию покупок и продаж, за правильный переход имущества по наследству и т.д. население платило государству известные налоги. Наряду со всеми этими платежами натурой и деньгами население обязано было государству как личной, так и скотской повинностью. И это в Египте было традицией152. Этому обязательству греки дали совершенно неподходящее ему имя литургии. На этой личной и скотской повинности построены были две кардинальные отрасли жизни государства: постройка, очистка и поддержание насыпей и каналов, без которых Египет не мог существовать, и транспорт, сухопутный и речной. Все население Египта обязано было отбывать повинность по насыпям и каналам. Местное население вместе с вьючными животными отбывало повинность натурой, привилегированные классы могли откупаться деньгами. За рабочие дни государство платило, конечно, в минимальном размере. Вопрос транспорта был особенно важен после жатвы, когда огромные массы зерна и других продуктов надо было перевозить с полей на молотильные площадки, отсюда — в ближайший склад (0г|агаир6<;) и оттуда — к реке или каналу, по которым зерно на баржах сплавлялось в склады Александрии. И тут без людской и скотской повинности обойтись было нельзя. Для ближайших перевозок достаточно было абсачных153 ослов владельцев земли. Для более далеких мобилизовались гильдии владельцев вьючных животных (ктг|УОтр6фо1). Речной транспорт находился в руках владельцев судов или арендаторов государственных барж (vawcXripoi). Но и здесь дело не обходилось без принудительного труда населения в качестве матросов, людей и вьючных животных для бечевой перевозки. Принудительным трудом пользовались Птолемеи, вероятно, и для организации работы в рудниках и каменоломнях при крупных постройках и при наборе людей для далеких экспедиций за слонами. Не свободны были от «литургий», т.е. исполнения поручений государства, и привилегированные классы. Поручения эти, конечно, были специального характера, соответствовавшего социальному положению и знаниям привлекаемых.
Наконец, в ходу были и реквизиции, и принудительная закупка продуктов государством по определенным ценам. Передвижение царя и чиновников, армии и отдельных войсковых частей связаны были и с реквизицией съестных припасов, и с принудительной поставкой судов и абсачных животных, и с принудительной работой населения по приведению в порядок дорог, пристаней, по постройке палаток и т.д. В определенных случаях Птолемеи ожидали и почетных по¬
дарков («венков», атсфауоО от населения как выражение его верноподданнических чувств.
Каков был бюджет Птолемеев — расходный и доходный — мы не знаем. Построен он был, конечно, на денежном основании, на запасах золота и серебра в Александрии. На этих запасах базировалась птолемеевская денежная система с ее обильным золотом и полноценным серебром154. Увеличению своего денежного запаса и урегулированию монетного обращения Птолемеи посвящали много внимания. Одно время они старались завоевать своему золоту и серебру господствующее положение на мировом рынке наряду со старой персидской монетой, монетами Александра и афинским серебром и в конкуренции с монетой их соперников Селевкидов. Сделать им этого не удалось, и попытка не имела последствий. Интересна попытка Филадельфа ввести единство монеты хотя бы в Египте. Мы имеем в корреспонденции Зенона письмо начальника монетного двора Аполлонию, дающее отчет об этой операции и указывающее на некоторые дополнительные необходимые меры155. Руководящей идеей было изъять из обращения иностранные монеты, которые в массе циркулировали в Египте, а также местные стертые и неполноценные и заменить их новой полноценной монетой одного определенного типа. Насколько мал был запас золота и серебра в казне царя, показывает то, что для этой цели государство принуждено было ввести монополию (м[ожет] б[ыть], временную и частичную) на золото и серебро, т.е. на его покупку и продажу, или настаивать на своем исключительном праве покупать золото и серебро в лом.
Монетной единицей была серебряная драхма. В золоте и серебре чеканились и более высокие единицы, монеты в 10, 8,4 и 2 драхмы. В обращении удержалось золото высоких наименований и серебряная монета в 4 драхмы. Глубоко в страну, однако, золото и даже серебро не проникли. Хсора, по древнему обычаю, считала на медь, и единицей счета (такой монеты не существовало) была медная драхма, вначале 1/120, а затем 1/300 серебряной156. Но даже и при помощи медного обращения вытеснить совершенно натуральное хозяйство из обихода Египта не удалось. Считают и на деньги, и на зерно, и само государство вычисляет свои поступления и расходы и в деньгах, и в зерне, вине или масле. Характерно, что жалованье жрецам, например, выплачивается не в деньгах, а в растительном масле и зерне.
Сложность этого двуликого хозяйства, сложность счета на деньги при колебаниях курса и при существовании в обращении иностранной валюты делала невозможными сделки и вообще деловую жизнь без помощи специалистов157. В этих специалистах ощущало нужду прежде всего государство в своих сношениях с подданными. Кассы государства — денежные и натуральные — сделались немедленно и банками158. При их помощи производились платежи государству, переводы денег и зерна с одного счета клиентов банка на другой. У богатых деловых людей текущие счета имелись не только в месте их постоянного пребывания.
23*


340
Часть 2. «Эллинистические миры» М.И. Ростовцева
Чем дольше, тем больше банк (трапеза) и хлебный склад (Отцширбд) делались центрами деловой жизни и одним из самых популярных учреждений в стране. Право открывать банки в птолемеевское время принадлежало, однако, исключительно государству159.
Я уже говорил, что в социальном отношении птолемеевский Египет уже на заре своего существования представлял сложную и пеструю картину. О составе населения столицы Египта Александрии я уже говорил, говорил я и о ее «политической» жизни. Подробности о жизни Александрии нам, к сожалению, плохо известны. Несомненно, что и в глазах иностранцев, и в глазах населения Египта Александрия была столицей мира, город кат ’ s^oxtjv160: «Другие города, — говорит недавно найденный трактат раннеэллинистического времени, — являются городами окружающей их Хсора, но по отношению к Александрии они — деревни. Александрия — город мира»161. Достаточно известно описание Александрии в поэзии раннеэллинистического времени: у Феокрита, у Геронды и в более поздних источниках: у Страбона, Диона Хрисостома, Климента Александрийского, Scriptores Historiae Augustae, когда Александрия уже перестала быть столицей «мира». По описаниям мы знаем и топографию Александрии и до известной степени можем представить себе великолепие ее царских и городских зданий: ее порты и ее маяк — одно из чудес света, царский дворец, мавзолей Александра, библиотеку и музей, ее прямые и широкие, освещенные по ночам улицы, ее парки (Paneion) и площади, ее гимнасий и палестры, ее театры и гипподромы, храмы и синагоги, великолепные погребальные мавзолеи — надземные и подземные, виллы и сады в окрестностях, особенно в Канопе. К сожалению, жалкие остатки Александрии под современным городом не дают даже самого общего представления о ее прошлом величии. Еще меньше знаем мы о ее жизни: о жизни царя и его двора, армии, высших чиновников, музея и библиотеки, школ, греческих и негреческих храмов, доков и гаваней, мастерских и магазинов. Одна или другая подробность в наших документах и в литературных произведениях освещает то тот, то другой уголок картины, но только уголок и то на один момент. Мы видим великое празднество Филадельфа, роскошную процессию, солдат его армии, статуи богов, жертвенных животных, палатку для массового угощения; мы присутствуем при большом обеде в честь иностранцев при дворе Филадельфа или на аукционе сбора податей или налогов с провинций; нам описывают роскошную dahabieh Филопатора, настоящую плавучую виллу. В письмах Зенона перед нами проходит жизнь двора Аполлония с ее мелкими повседневными интересами, интригами, сплетнями, доносами, вечной заботой о получении жалованья, вечным страхом перед всемогущим господином, темными делишками. Мы слышим болтливого, гордого своим умением специалиста по исправлению игральных костей (лучший сорт ввозился из Сирии), разбирающего до нитки игру их, данную ему на исправление и хвастающего тем, что он работает на знаменитого из¬
гнанника, племянника Кассандра — Антипатра, бывшего царя Македонии, прозванного о ’Eir|criaq162, главным занятием которого была, очевидно, игра в кости. В тревожном письме одного из членов дома Аполлония мы можем прочесть между строками историю падения всемогущего министра, м[ожет] б[ыть], его насильственной смерти и конфискации его имущества. В Аша Каллимаха перед нами банкет звезд научного и литературного пантеона Александрии. В знаменитой идиллии Феокрита мы проникаем в буржуазный дом одного из александрийских aaroi163, знакомимся с хозяйкой, ее гостьей, ее ребенком, ее рабыней и сопровождаем ее в ее путешествии по улицам и площадям Александрии, полным народа к месту религиозной церемонии в память Адониса, организованной царицей. Присутствуем от времени до времени при бурном проявлении своего темперамента чернью александрийских улиц и площадей164. Но все это — отдельные черты. Полной картины нет и не будет.
Больше сведений имеем мы о х®Ра> больше всего — о деревнях и городах Фаюма. В переписке Зенона мы знакомимся с тем, как возникали новые города и деревни в этом новом Эльдорадо Птолемея Филадельфа, как строились дома и улицы, храмы и общественные здания, как окружали их сады и огороды, как проводились новые каналы, как насаждались новые виноградники и сады и т.д., и т.д. Руины Филадельфии, частью раскопанные, иллюстрируют то, что говорят документы, в еще большей мере — руины Теа- дельфии и ныне систематически раскапываемые руины Караниса165. Здесь, как и в большинстве документов раннептолемеевского времени, перед нами жизнь нового населения х&ра» греков и эллинизован- ных жителей бассейна Эгейского моря; но жизнь эта развертывается на фоне жизни местного населения, с которой она связана тысячью нитей. В еще большей мере это же надо сказать о жизни старых египетских городов с их новым греческим населением: Мемфиса, Оксиринха, Гермополя, Сиены, Фив, поскольку она известна нам из греческих папирусов.
Главным вопросом, который встает перед историком при изучении этой жизни, является вопрос о взаимоотношении между двумя слоями населения Египта — пришлым и местным, о их взаимовлиянии, об эллинизации местного населения и египтизации пришельцев166. Несомненно, что в первое время пришлое население держалось замкнуто в своей среде, отгораживая себя как господ от местных элементов. Греки принесли с собою свою религию и свои культы, свои навыки и свой образ жизни, свой язык и свое право, свое образование и свой умственный уклад. В немногих греческих городах Египта они сохранили эти особенности своей жизни надолго. Местные городские уставы сохранили и в римское время отказ в признании законными браков между греками и египтянами. Так было в Навкратисе, так, вероятно, и в Александрии и в Птолемаиде. Но и здесь греческий уклад жизни постепенно менялся, создавался новый уклад. Влияние среды сказывалось, сказывалась оторванность от гре¬


Птолемеевский Египет Ростовцева
341
ческого мира, изолированность в особых условиях жизни. Города Египта только по внешности были греческими городами. Александрия была прежде всего столицей Птолемеев, космополитическим торговым и промышленным городом. Жизни греческого «города», «политической» жизни она не имела или имела только внешние ее формы. Весьма возможно, что в позднептолемеевское время и эти формы принимали все больше и больше особый отпечаток. И даже «самоуправление» александрийских граждан все больше и больше сокращалось под гнетом контроля и зоркого наблюдения за ее ходом царей и их двора.
Новый отпечаток носит все то, что в жизни Александрии является специфически александрийским. Это новое не есть результат слияния с Египтом и влияния Египта, а результат перерождения греческого духа в новой среде и в новых условиях, создания новых греков, так мало похожих на старых. Мы мало о них знаем, но кое-что ясно и в нашем скудном осведомлении. Неудивительно, что в области религии чисто греческие культы, культы «городские», например культ Зевса, Геры и Посейдона, не стоят на первом плане, хотя и признаны официально. Настоящей религией александрийцев является частью почитание богов старой родины новых жителей Александрии, частью — и главным образом — те мистические культы Греции и Востока, которые распространяются теперь по всему миру: старый элевсинский культ, оторванный от Аттики, культ элевсино-орфический — мистерии Диониса- Загрея, общегреческий и даже мировой культ Адониса, так ярко описанный Феокритом и справлявшийся в тех же формах и по тому же ритуалу греками х&Ра в Ран" нептолемеевское время. Эта мистическая струя в религиозной жизни греков рассеяния, почти не связанная с определенным местом и тем менее — с определенным городом, и тем не менее греческая, а не восточная, объясняет более, чем что либо другое, успех культа и мистерий Сараписа. Каковы были побуждения Птолемея Сотера, когда он ввел культ Сараписа как официальный культ своего нового государства наряду с культом Александра, мы не знаем. Думал ли он в нем найти ту религиозную почву, на которой возможно было слияние греков и египтян в одну массу подданных царя и слуг царского бога, хотел ли он, как когда- то Эхнатон, создать имперского бога, как к этому стремился Филопатор, выдвигая на первый план культ своего мистического предка Диониса, мы не знаем. Ясно одно, что этот бог сделался настоящим символом новой религиозности и нового миросозерцания новых «греков» Египта. Для египтян Сарапис был и остался их богом подземного мира Осораписом, которого они давно почитали в Мемфисе. Птолемеевский храм Сараписа в Мемфисе был таким же местом египетского культа, как и храмы в Филах, Эдфу, Ком-Омбосе и т.д. Но этот египтянин стал дорог и грекам Египта и занял первенствующее место в Александрии не столько как египтянин, сколько как великий мистический бог вообще, теология и ритуал которого совместно выработаны были эксегетом элевсинских мистерий Тимофеем
и эллинизированным египетским жрецом — ученым Манефоном; бог, в котором соединились для грека и старая египетская религиозная мудрость, и вся мистика новой греческой религии, мистика Зевса и Плутона, Солнца и Асклепия и, может быть, еще более, Диони- са-Загрея. Его парой сделалась такая же Изида и ее божественный сын Гор (Гарпократ), Изида с тысячью имен и с безграничной мистической силой, апофеоз материнской любви и олицетворение мистического женского начала. Немудрено, что этот бог — фокус религиозных чаяний нового греческого мира — никогда не был богом искусственным и политическим. Птолемей Сотер его не создал, он только дал ему статую, храмы и ритуал. И к нему потянулись души верующих отовсюду. Мы знаем, как возник и развивался его культ на Делосе. В его развитии нет ни намека на политику. В одном письме к Аполлонию (из архива Зенона) один из новых слуг Сараписа говорит Аполлонию о том, как воля его господина Сараписа заставила его сделать все, чтобы воздвигнуть храм Сарапису в своей приморской родине167. И такими же слугами Сараписа, глубоко верившими в его божественную силу, были «одержимые» или «затворники» Сараписа, македонцы и греки в Серапее Мемфиса. Не думаю, чтобы культ Сараписа много способствовал объединению в религии египтян и греков. Их взгляды на него были так различны. Но для греков он сделался одним из тех богов, которые привлекали их души, как Великая мать в М[алой] Азии, Солнце в Сирии, Митра в М[алой] Азии, Сабазий во Фракии, и не только в Египте, но и широко вне Египта по всему лицу новогреческого мира.
Как в религиозной жизни греческого населения Египта руководящую роль играла Александрия, так и в его культурной жизни. Я уже говорил, что усилиями старших Птолемеев, особенно Сотера, Филадельфа и жены-сестры последнего, Арсинои, Александрия сделалась одной из столиц греческого мира и в интеллектуальном, и в артистическом отношении. Факты известны. Птолемеи привлекали отовсюду лучших поэтов, ученых, архитекторов, скульпторов и заставляли их работать на себя и на свою столицу. Имена этих новоселов в достаточной степени известны, и нет надобности их перечислять. В области литературы и науки мы знаем приблизительно и что они сделали. Можно ли то, что ими сделано было в Александрии, назвать типично александрийским? Носит ли поэзия Каллимаха, Аполлония, Феокрита типично александрийский характер или это эллинистическая поэзия вообще, поэзия послеалександровского времени, творцы которой жили в Александрии, но могли бы жить и на Косе, и в Милете, и в Антиохии? Атмосфера большого космополитического города не была атмосферой исключительно александрийской, и особенности поэтического творчества поэтов, живших в Александрии, те же, что и поэтов, живших в других местах. Александрийского потомства великие поэты III в. до Р.Х. в Александрии не создали. Их настоящие потомки творят в новой столице мира — Риме и говорят на латинском языке.


342
Часть 2. «Эллинистические миры» М.И. Ростовцева
С Александрией, однако, тесно связана была наука. Вне ее, вне атмосферы Александрийской библиотеки с ее сотнями тысяч томов, м[ожет] б[ыть], вне Музея — храма Муз, где жила группа звезд литературного и научного мира, не платя податей, свободная от литургий, не думавшая о завтрашнем дне, погруженная в свое творчество и в большинстве поглощенная им, то пышное развитие, которое имела наука в эллинистическое время, и те формы, которые она приняла, немыслимы. Ютссическая филология, история литературы, научные каталоги книг, научные издания литературы прошлого, вся серия экспериментальных наук, астрономия и география, вся серия прикладных наук без библиотеки, без постоянной помощи государства a la longue немыслимы. Лежит ли, однако, на александрийской науке отпечаток александрийского духа, это другой вопрос. Вопрос неразрешимый при состоянии нашего осведомления как об организации и средствах библиотеки и музея, так и о том, что они создали гл[авным] обр[азом] во II и I вв. до Р.Х. Одно ясно, что, как и в поэзии, египетского в науке Александрии нет ничего.
Еще труднее создать представление о том, существовало ли александрийское искусство. Если под александрийским искусством подразумевать новое, греческое издание египетского искусства, как оно предстает перед нами в статуях и статуэтках богов и людей, в рельефах, в архитектуре храмов, в некоторых памятниках декоративной живописи и в некоторых мозаиках, в некоторых продуктах ювелирного дела и торевтики птолемеевского времени, то вопрос этот надо, конечно, разрешить в положительном смысле. Если этим, однако, ограничиться, то надо сказать, что александрийское искусство на развитие греческого искусства влияния не имело и в нем своего нового слова не сказала. Стиль неоегипетского искусства не проник в творения греческого, италийского, кельтского, даже пунического искусства эллинистического периода. Кое- какие bizarreries168 проникли отсюда в греческий мир, кое-какие мотивы, особенно в области декоративного искусства, но это и все.
Но не об этом мы думаем, когда говорим об александрийском искусстве. Как и в поэзии, мы ищем нового слова в развитии греческого искусства, сказанного впервые в Александрии и отсюда разошедшегося по греческому миру. При данном состоянии нашего осведомления мы должны ответить на этот вопрос: поп liquet. Вообще мы едва отличаем местные школы в эллинистическом искусстве. Пергамская школа составляет исключение, и вопрос еще, пергамская ли она или мы называем ее так потому, что в Пергаме удалось найти крупное произведение скульптурного искусства и что пергамские цари были заказчиками других выдающихся скульптур, копии с которых разошлись по всему миру. В Александрии все великие произведения архитектуры, скульптуры, живописи, которые украшали эту столицу мира, погибли. В какой мере их отражениями являются храмы, дворцы и виллы позднереспубликанского и императорского Рима и Италии, мы не знаем. Влияние это возможно. Более того, вероятно.
Но доказать его мы не можем. Как не можем доказать ни александрийского происхождения хотя бы одного из стилей помпеянской декоративной живописи, ни преимущественного значения александрийской торевтики во II и I вв. до Р.Х. или александрийского происхождения т[ак] называемого] эллинистического живописного рельефа.
Если таким образом нам очень трудно оценить роль и значение Александрии в истории человеческой культуры вообще, если александрийский аспект греческого творчества для нас все еще туманен, то сомнения в огромной роли, которую сыграла Александрия в культурном развитии «греков» Египта, быть не может. Помпеи вряд ли являются копией Александрии, но греческие части «городов» Египта и новые деревни Фаюма, поскольку они были греческими, конечно, тянулись за Александрией. Если когда-нибудь хоть одна из новых деревень Фаюма будет расследована систематически, некоторое представление об Александрии мы получим.
Александрия, конечно, свое население, по крайней мере внешним образом, эллинизировала. Перевод Библии на греческий язык говорит за то, что евреи Александрии говорили по-гречески. Говорило по-гречески, конечно, и большинство тех египтян, которые жили в Александрии. Греками, однако, ни евреи, ни египтяне Александрии по духу, по типу не сделались. Потому ли, что эллинство Александрии не было чистым настоем эллинства, или потому, что изменить дух евреев еще не удалось никому, это другой вопрос. Внешне, однако, Александрия была и осталась вплоть до последних дней античной цивилизации эллинской в такой же мере, как Чикаго, например, является английским городом. Если этим новоэллинам не удалось эллинизо- вать по духу, даже по новоэллинскому духу, остальное население Александрии, то и это остальное население на греков Александрии своего отпечатка не наложило. Если греки Александрии были новым типом, то этому они обязаны новой обстановке и новым условиям жизни. Сделали ли то же эллины дора в тех городах и деревнях, где они жили?
Несомненно, греки как господствующая нация старались устроить свою жизнь на новых местах по-гречески. Как и в Александрии, везде, где жило большое количество греков, надо предполагать существование гимнасия и палестр. Существование греческих элементарных школ хорошо засвидетельствовано как учебными тетрадками учеников, так и фрагментами греческих книг, которые они читали. Имелись и греческие храмы. Строились бани по греческому образцу. В новых городах, вероятно, имелись и площади с колоннадами греческого типа, и кое-какие общественные здания греческого вида. Греки, конечно, старались держаться поближе друг к другу и всячески охранить свой греческий облик. Они читали греческие книги, слушали греческую музыку, смотрели греческие пьесы и балет. Кто был побогаче, ездил в Александрию и посылал туда своих детей.


Птолемеевский Египет Ростовцева
343
Но греки в х&ра жили вне атмосферы «города» в гораздо большей мере, чем греки Александрии и других городов Египта. Они, м[ожет] б[ыть], имели некоторое подобие самоуправления в тех местах, где они жили и как части более крупной группы, той или иной ттоАлтеица. Но обиход их жизни, весь дух ее был, конечно, не городской, т.е. не греческий, значит, почти египетский. Так же, как египтяне, они поглощены были материальными заботами, так же, как и они, зависели всецело от царя и чиновников, так же, как они, подчинены были сотням и тысячам распоряжений, стеснявших их свободу. Большинство окружавших их людей были египтяне. Найти жену гречанку для греческого солдата было нелегко, а египтянки были и привлекательны, и так близки. Конечно, в первом поколении дети говорили по-гречески и получали греческое воспитание: без этого они не чувствовали себя дома в среде привилегированного класса. Но они, и особенно их дети, хотя бы от полуегипетской матери, конечно, уже были только полугреками, и египетская психология для них была более близкой, чем для их отцов.
Как господствующий класс греки сделали и свой язык господствующим. Из государственного и юридического обихода он постепенно вытеснил египетский. Нет сомнения, что ему научились многие египтяне. Возможно, что некоторые египтяне для удобства греческих чиновников приняли греческие имена. Но эллинизация египетских масс дальше этого не пошла. Их жизнь была и осталась старой и как таковая не могла быть эллинизована. Эллинизация т[ак] называемых] «варваров» грекам удавалась вообще, да и то не всегда, только в рамках жизни города-государства. Этого греки в Египте были лишены. Вряд ли слишком глубокую эллинизацию приветствовали бы и Птолемеи. Слишком глубок был контраст между идеями эллина и приниженным положением египтянина, даже зажиточного, даже богатого. Поэтому египтяне продолжали жить своим укладом.
Никогда Птолемеи не пытались даже внешним образом изменить организацию египетского жречества. Жрецы продолжали делиться на классовое и неклассовое жречество, высшее и низшее. В каждом храме по- прежнему имелись четыре и позже пять классов жрецов, имелась своя иерархия, титулы которой мы знаем и в греческой версии: архиереи, профеты, столисты («одеватели» богов), птерофоры («крылоносители»), священные писцы (гиерограмматеи). Рядом с ними серия религиозных полу жреческих гильдий — слуг культа богов и мертвых: пастофоры (носители статуй богов), тарихевты (бальзамировщики), парасхисты169 и т.д. В каждом храме жрецы пяти классов (с 238 г. до Р.Х. классов было пять) выбирали совет храма. Каждый год делегаты храмов собираются на съезд, и здесь не только почитают царя в своих декретах, но и месяцами обсуждают свои дела. Какие — мы этого в точности не знаем, но, несомненно, не только теологические и культовые. Ясно, что эти «синоды» выражали не только настроение жрецов, но и настроение населения,
и что они были тем ядром, около которого группировалось египетское население страны.
И в организацию этого населения Птолемеи внесли мало нового: на ней, на старой вековой организации «людей» (А,ао() покоилась вся система администрации и обложения. Каждый египтянин принадлежал к группе и связан был с нею прочно и навсегда. Земледелец принадлежал к группе своих сосельчан, выйти из которой он не мог. Его деревня была местом его приписки, его i61a; без этого правильный учет населения был немыслим. Ремесленники входили и в состав деревень, и в состав своих веками существовавших гильдий; без этого немыслима была организация обложения и монополий. Эти гильдии, хотя бы они носили и греческие имена, нужно строго различать от греческих ассоциаций и клубов, хотя бы имена и тех и других и совпадали. И все эти группы имеют своих представителей, как и жрецы, своих комархов, своих старшин (пресвитеры).
Рядом с этой вековой и прочной организацией как непрочны и неопределенны были организации греков, лишенных главной своей организации — города. Неудивительно поэтому, что наряду с внешней эллинизацией египтян и более сильной эллинизацией других новоселов-негреков развивается и процесс египтиза- ции не внешний, а внутренний, постепенная египтиза- ция духа пришлого населения. И это сказывается прежде всего в области религии. Как это ни удивительно, до сих пор в Египте не было раскопано ни одного греческого храма, хотя упоминаются они в документах часто. В новых деревнях Фаюма все раскопанные храмы — или храмы египетских богов, или храмы египтизированных негреческих божеств, например, фракийского всадника-героя. И многие из египетских храмов построены греками. Со стороны Птолемеев это была политика. Но со стороны частных людей? С раннего времени мы имеем посвящения греков египетским богам, но ни одного посвящения египтянина греческому богу. В первое время более или менее чистый эллинизм поддерживался притоком эллинских сил извне. Когда этот приток сократился, а затем, вероятно, и прекратился, египтизация населения при наличии внешнего эллинского лака пошла быстрее и быстрее. Фракийцы, галаты, сирийцы были ей, конечно, более доступны, чем греки. Создается большой слой населения и не греческого, и не египетского, метисов по духу. Часть его признается как таковая и юридически. Между греками и египтянами появляется особая промежуточная группа, приписанная к «7тоАлтео|да» персов и имеющая часть привилегий греческого населения170.
Чем ближе становятся по духу и мировоззрению, по образу жизни греки египтянам, чем более привыкают к этим новым грекам египтяне, тем тяжелее они переносят свое бесправие и их привилегии, свое служебное положение. Ореол грека как высшего существа исчезает, и остается ненависть к угнетателю, пришельцу, который нисколько не выше старых хозяев страны, но которому принадлежит лучшая земля и лучшие


344
Часть 2. «Эллинистические миры» М.И. Ростовцева
дома, на которого египтяне вынуждены работать, который ими командует и их грабит, за которого — закон и власти. В этом лежит объяснение того, почему, как только ореол греков начал испаряться и страх перед ними прошел, местное население под руководством жрецов поднимает одно восстание за другим. О первом взрыве при Евергете I я уже говорил. С того времени, как Филопатор вынужден был мобилизовать египтян для борьбы с Антиохом, восстания принимают эндемический характер, то временно затихая, то вновь вспыхивая.
Решающего результата эти восстания не имели. Новой саитской эпохи они в жизни Египта не осуществили. Птолемеев они фараонами не сделали. Александрия не уступила своего места ни Мемфису, ни Фивам. Наоборот, Фивы были разрушены, и гордый «город» стал пятью скромными деревнями. Правда, правительство пошло на некоторые уступки. Птолемеи более подчеркивали свой характер фараонов в общении с египетским жречеством, жрецы в своих декретах говорят более на египетский лад, чем раньше, многим мелким храмам дается право убежища, хотя другой рукой Птолемеи регулируют строгими мерами право пользования убежищами вообще, храмы опять владеют иму- ществами, хотя в какой мере и со свободным ли правом распоряжения доходами, мы не знаем. По отношению к остальному населению Египта ряд декретов царей в конце того или другого периода острых восстаний обещает восставшим «забвение» (амнистию), приглашает их вернуться «домой» в их iSia, взяться за мирный труд. Эти декреты дают и известные компенсации, известные льготы. Но эти льготы минимальны, касаются злоупотреблений чиновников и абсолютно не затрагивают коренного вопроса о классе господ и классе слуг171.
После того, как Филопатор в своей иллюзии о том, что слияние греков и египтян уже состоялось, что египтяне достаточно огречились, а греки достаточно поняли и оценили египтян, что все они готовы одинаково верно служить Птолемею-Дионису, объединенные в мистериях этого бога, когда Филопатор в этой иллюзии осмелился создать рядом с греческой и египетскую армию, резкий разлад между египтянами и греками проявился с полной силой. Оказалось, что египтяне не эллинизовались вовсе, что греки отнюдь не склонны поступиться своими привилегиями. Восстания египтян имели один решающий результат. Они заставили Птолемеев определенно стать на ту или на другую сторону. Сиденье между двумя стульями дорого обошлось Филопатору. И в общем они оперлись на то население Египта, образ жизни и воспитание которого были греческими, какого бы происхождения отдельные семьи этих «греков» ни были. Огромное значение имели восстания и борьба — и постольку, поскольку они остановили процесс слияния. «Греки» Египта испугались за свои права, за свое привилегированное положение и сплоченно встали на защиту царя и своих привилегий. К ним примкнули более или менее эллинизованные жители Египта неегипетского и
негреческого происхождения, а также многие из египтян высших классов, тоже до известной степени огре- чившиеся. Вместе они справились с египтянами и не дали Египту вернуться ко временам XXVIII—XXX династий, когда египтяне были господами страны, а греки — их слугами. Греки Египта, как ни мало в них оставалось греческого, свое лицо сохранили и отстояли свою особенную культуру, в которой главные элементы были неегипетские, но имелись и элементы египетские. Когда римляне сделались господами Египта, они на этот класс оперлись и на нем построили свою организацию Египта. Этот класс был им более или менее близок, египтяне были и остались чужими.
Если трудно сказать, привнесла ли что-либо Александрия, т.е. тот тип греков, который создался в Александрии, в сокровищницу античной культуры, то еще труднее разобраться в том, что дали античному миру греки xa>Pa- В письмах своих они ни о чем, кроме своих семейных дел и материальных интересов, не говорят. Они читали много разных книг. Но это на их письмах не сказывается: ни одной цитаты, ни одной мысли, навеянной чтением. Деньги, споры за деньги, хозяйство, семейная жизнь в ее материальном аспекте, — вот темы писем. Можно сказать, папирус стоил дорого, письма посылать было трудно, говорилось только необходимое. Но значит все, что не было материально, не было необходимо для грека египетской Хсора? А о материальном они часто говорят подробно. Зенон и его корреспонденты не жалеют бумаги (казенной!), они много толкуют о всяких обыденных пустяках, но и в их письмах интеллектуальные интересы не сказываются172.
Судя по всему, эти греки были хорошими хозяевами и одно время подняли экономическую жизнь страны. Но и это не удержалось. Порыв прошел, и хозяйство пошло на старый лад, по крайней мере в области земледелия. Со времени Филадельфа в течение 200 лет в земледелии новшеств не замечается. Новое появилось опять только с приходом римлян. Вряд ли много прогресса сделано было и в промышленности. Творческий дух из художественной промышленности постепенно уходил. Лучшее всегда приходится датировать III в. до Р.Х. Творческий дух вряд ли поэтому был особенностью египетского эллинства. Исчез «город», и этот творческий дух завял.
Как же в заключение оценить деятельность Птолемеев в Египте? Несомненно, что Птолемеи в первый век своего владычества, создав сильную власть и могущественное государство, подняли производительность страны и создали благоприятные условия для экономической деятельности новоселов. С большим искусством выработали они систему управления страной и экономического ее использования. На египетской основе они соорудили свою постройку, в которой все верхние этажи заняты были новоселами, а подвал отведен местному населению.
Как всякое сильное правительство, умеющее защищать интерес государства и обеспечить мир стране, Птолемеи создали более благоприятные условия


Птолемеевский Египет Ростовцева
345
жизни для местного населения, чем те, которые, вероятно, существовали во время персидского владычества и в эпоху XXVIII—XXX династий. Но сверх этого они египтянам дали очень мало. Все их дары были для греков. Правда, египтяне и раньше имели немного. Но раньше, за исключением краткого времени владычества ассирийцев и персов, они были хозяевами у себя. Слугами — да, но слугами своих богов и своих царей. Теперь они сделались слугами чужеземцев. Понятно, что при этом условии более строго, чем раньше, проведенная система мелочного детального контроля всей жизни населения на базе национализации производства и обмена тяжело сносилась населением и вызывала острое недовольство. При этом свойственная системе преувеличенно важная роль чиновничества проявилась в Египте с особо дурной стороны. Даже и при сильной власти, особенно же в моменты ее слабости, злоупотребления и произвол чиновников были весьма и весьма тяжелы для египетского населения. Во II в. до Р.Х. и жизнь «греков» становится не особенно привлекательна. Постоянные восстания делают будущее неясным. Государство начало давить и на высший класс, и ему также пришлось испытать прелести национализации, проведенной до конца.
Историки не раздают дипломов и не распределяют похвал и порицания. Птолемеи в Египте были в трудном положении. Они вышли из него, как могли и как понимали, имея в виду не только свои интересы, но и благо страны. И я не стал бы делить Птолемеев на овец и козлов, хороших и дурных. Система правления всех была одинакова. В политике внешней одни добились успехов, другие — нет, что часто зависело не от их талантов, а от условий, в которых приходилось вести эту политику. Самостоятельность Египта они отстояли на более долгое время, чем их враги и коллеги173.
В политике внутренней последним Птолемеям пришлось снимать жатву, посеянную первыми Птолемеями, и делать это в очень трудных условиях, в атмосфере острой вражды двух неравных частей населения. В этой борьбе они стали на сторону эллинизма и спасли его. К стране, особенно к местному населению, они относились не хуже, если не лучше первых Птолемеев. В их «амнистиях» чувствуется истинная боль за страну, раздираемую междоусобиями и стонущую от злоупотреблений, даже в стереотипных фразах этих амнистий. Этой ноты в соответственных документах римской администрации мы не найдем, разве в эдиктах некоторых императоров.
1 The Cambridge Ancient History. Vol. VII / Ed. S.A. Cook,
F.E. Adcock, M.P. Charlesworth. Cambr., 1928 (далее — САН). Издатели этого «двойного» по содержанию тома украсили его обложку изображением лишь капитолийской волчицы, не найдя для эллинистического мира равного по своей емкости изобразительного символа.
2 САН. Ch. 4: Ptolemaic Egypt. P. 109—154; Ch. 5: Syria and the East. P. 155—196. Позднее Ростовцевым были написаны главы: «Пергам», «Родос, Делос и эллинистическая торговля», «Боспорское царство», «Понт и его соседи» и «Сарматы и парфяне» — для восьмого, девятого и один¬
надцатого томов «Кембриджской древней истории», вышедших соответственно в 1930, 1932 и 1936 гг.
3 См.: Скифский роман / Под общей ред. акад. РАН Г.М. Бонгард-Левина. М., 1997. С. 264 сл.: в письме
А.А. Васильеву от 1 декабря 1925 г. Ростовцев сообщает о своем намерении «написать две статьи для Cambridge Ancient History»; там же. С. 315: в письме Э. Миннзу от 14 ноября 1926 г. Ростовцев пишет, что тому — из-за болезни Дж. Даффа — предстоит переводить его статьи для «Cambridge Ancient History»; ср.: там же. С. 313 сл., 317. В дьюкском архиве Ростовцева (Дарем, США) хранится адресованное ему письмо одного из редакторов седьмого тома «Кембриджской древней истории» Ф. Эдкока от 9 мая 1927 г., в котором говорится, что издательство получило библиографию к главам Ростовцева и что Э. Миннз закончил перевод главы о Египте и теперь работает над главой о Сирии, а также предлагается сократить их общий объем (Duke University Special Collections Library, M.l. Rostovtzeff Papers. Box 2. Correspondence: Subjects. The Cambridge Ancient Histoiy, 1926, June — 1933, March).
4 Mikhail I. Rostovtzeff Papers, Manuscripts and Archives, Yale University Library. 1133. Series I. Box 9. Folder 90 (Ptolemaic Egypt); Box 16. Folder 168 (Syria and Orient). Пользуясь случаем, благодарю Г.М. Бонгард-Левина, предоставившего в мое распоряжение главу о птолемеевском Египте для подготовки ее к публикации, А.И. Павловскую — за ряд ценных критических замечаний и М.Д. Бухарина — за помощь при чтении и перепечатке рукописи.
5 Первое издание «Кебриджской древней истории» выходило с 1924 по 1939 г. под редакцией Дж.Д. Бьюри, С.А. Кука, Ф.Э. Эдкока и М.П. Чарльсворта — всего 12 томов текста и 5 томов иллюстраций; ее новое издание, начатое в 1970 г., выходит под редакцией А.Э.С. Эдвардса, Дж. Боурдмэна, Н.Дж.Л. Хэммонда и др.
6 Скифский роман. С. 532.
7 The Cambridge Ancient History. Second Edition. Vol. VII. Pt. I. The Hellenistic World / Ed. F.W. Walbank, etc. Cambr., 1984 (далее —С AH2).
8 См.: Хайиен X. Эллинистический Египет в трудах М.И. Ростовцева // ВДИ. 1992. № 2. С. 172 сл. В уже упомянутом письме к А.А. Васильеву Ростовцев увязывает работу над «кембриджскими» главами с дальнейшими планами «приступить к писанию книги по социальной и экономической истории эллинизма» (Скифский роман.
С. 	265).
9 См. предисловие Ж. Андро к французскому изданию «Социальной и экономической истории эллинистического мира» (Rostovtseff A/./. Histoire 6conomique et sociale du monde hell6nistique. P., 1989. P. I). Еще в 1914 г. У. Вила- мовиц и Э. Мейер предложили Ростовцеву написать социальную и экономическую историю эллинистических государств и Рима (Classical Scholarship: A Biographical Encyclopedia / Ed. W.W. Briggs, W. Calder III. N.Y.—L.,
1990. 	P. 407). Находясь в Оксфорде в 1919 — первой половине 1920 г., русский историк прочитал цикл лекций на тему «Экономическая история эллинизма и Рима» и на их основе предлагал «The Clarendon Press» опубликовать в двух томах «Исследования в области экономической истории эллинистического и римского мира» (Скифский роман. С. 129, 131, ср.: С. 437); впоследствии этот первоначальный проект вылился в две фундаментальные работы — о Римской империи и эллинистическом мире.


346
Часть 2. «Эллинистические миры» М.И. Ростовцева
10 Друг и переводчик Ростовцева, его тонкий знаток и критик Э. Миннз в письме Ч.Б. Уэллсу, написанном 14 декабря 1952 г. (Duke University Special Collections Library, M.I. Rostovtzeff Papers. Box 1. Correspondence: Individuals. M: 1925, September— 1954, December), после кончины Ростовцева, упоминал «кембриджские» главы среди основных его сочинений.
11 См.: Скифский роман. С. 131: согласно переписке Дж. Андерсона с издателями «The Clarendon Press», Ростовцев, собиравшийся выпустить в 1919—1920 гг. «Исследования в области экономической истории эллинистического и римского мира», планировал уделить в первом томе «львиную долю» Египту. Значительное место (четверть всего объема) занимает история Египта в «Социальной и экономической истории эллинистического мира», в общей сложности насчитывающей свыше полутора тысяч страниц текста; ср.: Хайнен X. Эллинистический Египет... С. 174.
12 См., например, главу «Откуп в Египте при Птолемеях» в его магистерской диссертации, посвященной истории откупа в Римской империи и вышедшей отдельной книгой в Санкт-Петербурге в 1899 г., а также его рецензии на классическую работу У. Вилькена «Греческие острака из Египта и Нубии» в: ЖМНП. 1900. Март. Отд. II. С. 133— 165 и Wochenschrift filr klassische Philologie. XVII Jahrgang. 1900. 5. S. 113—125; см. также составленную Ростовцевым в 1914 г. и адресованную Петербургской Академии наук «Записку о снаряжении экспедиции в Египет для покупки папирусов и об ассигновании средств на нее» (Скифский роман. С. 86, 111 сл.).
13 О вкладе Ростовцева в становление и развитие папирологии в России на Западе см.: Ргёаих С. Michel Rostovtzeff // CdE. 1954. 29. P. 183—190; Фихман И.Ф. Введение в документальную папирологию. М., 1987. С. 47 сл., 52— 56; Хайнен X. Эллинистический Египет...; Павловская
А.И. О роли М.И. Ростовцева в развитии папирологичес- ких исследований в России // ВДИ. 1997. № 1. С. 169— 183; Скифский роман. С. 160, 172 сл., 346 слл.; Capasso М. Rostovtzeff е la papirologia // Rostovtzeff е Г Italia / Ed.
A. 	Marcone. Napoli, 1999. P. 369—418.
14 Ростовцев М.И. История государственного откупа в Римской империи (от Августа до Диоклетиана). СПб., 1899; Rostowzew M.I. Geschichte der Staatspacht in der rdmischen Kaiserzeit bis Diokletian. B., 1902; idem. Studien zur Geschichte des rttmischen Kolonates. Lpz., 1910.
15 Rostovtzeff M. The Foundations of Social and Economic Life in Egypt in Hellenistic Times // JEA. 1920. 6. P. 161—178; Ростовцев М.И. Государство и личность в хозяйственной жизни птолемеевского Египта // СЗ. 1922. 10. С. 257— 290; Rostovtzeff M.I. A Large Estate in Egypt in the Third Century B.C. Madison, 1922.
16 Cm.: Andreau J. Antique, modeme et temps present: la carriere et Гoeuvre de Michel IvanoviC Rostovtseff // Ros- tovtseff M.I. Histoire 6conomique et sociale de Г Empire remain. P., 1988. P. LXX1. Not. 145; Хайнен X. Эллинистический Египет... С. 165, 178. Следует отметить, что аналогичный интерес к проблемам государства наблюдался и в немецкой историографии и социологии того времени — достаточно вспомнить работы Т. Моммзена, Э. Мейера, М. Вебера и др. Учитывая приверженность молодого Ростовцева к немецкой исторической школе, за что его критиковали коллеги по Санкт-Петербургскому университету, обвиняя в излишнем «западничестве» (см.: Павловская А.И. О роли М.И. Ростовцева... С. 182 сл.; Скиф¬
ский роман. С. 84 сл.), можно говорить и о «немецком следе» увлечения Ростовцева подобной проблематикой.
17 Подробнее о размышлениях Ростовцева на такие темы, как влияние эпохи на изучение античности, древний мир и современность, см.: Скифский роман. С. 577—579, 586 слл.
18 Rostovtzeff М. The Foundations... P. 162.
19 Ростовцев М.И. Государство и личность... С. 259. Статья была написана летом 1921 г., см.: Скифский роман. С. 451 сл.
20 Критику этой концепции см.: Ргёаих С. L’6conomie lagide:
1933—1958 // Proceedings of the IX-th International Congress of Papyrology. Oslo, 1961. P. 216 ss.; Пикус H.H. Царские земледельцы (непосредственные производители) и ремесленники в Египте III в. до н.э. М., 1972. С. 43 слл.; Кошеленко Г.А. Греческий полис на эллинистическом Востоке. М., 1979. С. 50; Turner E.G. Ptolemaic Egypt // САН2. P. 148; Orrieux С. Z£non de Caunos, paripidemos, et le destin grec. P., 1985. P. 15—27; Хайнен X. Эллинистический Египет... С. 165 сл. В то же время типичный для Ростовцева метод — находить на материале эллинистического Египта параллели с более поздними историческими эпохами — можно встретить и в работах, вышедших после Второй мировой войны, см., например: Polatek V. L*administration publique et ses aspects moraux dans Fopinion collective de l’ancienne Egypte // Actes du X-e Congres International de Papy- rologues. Wroclaw—Varsovie—Cracovie, 1964. P. 201— 208; idem. P. Teb. 703, Its Significance Then and Today (Some Remarks on Interpretation and Methodology) // Proceedings of the XH-th International Congress of Papyrology. Toronto, 1970. P. 411—426; Will Ё. Le monde heltenistique et nous // AS. 1979. 10. P. 79—95.
21 Rostowzew M.I. Geschichte der Staatspacht... S. 482; idem. Studien... S. 58 ff.; ср.: Rostovtzeff M. The Foundations... P. 173; Пикус H.H. Царские земледельцы... С. 35 сл.; Хайнен X. Эллинистический Египет... С. 165—168, 171. Прим. 27.
22 Ростовцев М.И. Государство и личность... С. 266, 268, 288 сл.; ср.: Rostovtzeff М. The Foundations... P. 164, 172.
23 Критику концепции «восточного деспотизма» и «азиатского способа производства» у К. Витфогеля см.: Павловская А.И. О концепции «гидравлического общества» К. Витфогеля // ВДИ. 1965. № 4. С. 184—190; Vidal- Naquet P. La democratic grecque vue d’ailleurs. P., 1990. P. 267 ss.
24 См.: Ростовцев М.И. Государство и личность... С. 271 сл.; Rostovtzeff M.I. A Large Estate... P. 86, 144. В статье «Фасад России», вышедшей в петроградской газете «Наш век» спустя несколько дней после того, как Ростовцев покинул Россию, он говорит о крепостном строе (в первую очередь о его социальных и психологических последствиях) как главной причине обрушившихся на страну революционных потрясений, поскольку, по мнению автора, «научный социализм» есть «наиболее современная форма» российского крепостничества; см.: Скифский роман. С. 76.
25 Скифский роман. С. 414 сл., 452.
26 Ростовцев М.И. Государство и личность... С. 274, 290.
27 Rostovtzeff М. The Foundations... P. 171.
28 Andreau J. Antique, modeme... P. XXI, LXXV. Not. 52.
29 См. серию его работ; Rathenau W. Der neue Staat. B., 1919; idem. Die neue Wirtschaft B., 1919; idem. Die neue Gesell- schaft. B., 1919; ср.: Orrieux C. Z£non de Caunos... P. 26;


Птолемеевский Египет Ростовцева
347
о жизни и взглядах В. Ратенау, которого считают одним из «отцов» плановой экономики на Западе, см.: Joll J. Intellectuals in Politics. L., 1960. P. 59 ff.
30 Примечательно, что в советской историографии этатизм рассматривался в основном на примере кемалисгской Турции и других стран Востока периода их борьбы за национальную независимость, см.: БСЭ. 2-е изд. Т. 49. С. 235; СИЭ. Т. 16. С. 637 сл.
31 Ростовцев М.И Государство и личность... С. 257.
32 Rostovtzeff М. The Foundations... P. 163.
33 Rostovtzeff М. I. A History of the Ancient World. I. Oxf.,
1926. 	P. 10.
34 RostovtzeffM. The Foundations... P. 163.
35 Ср.: Ргёаих C. L*6conomie lagide... P. 203, 217.
36 Grenfell B. P. Revenue Laws of Ptolemy Philadelphus. Oxf.,
1896. К этому документу Ростовцев обращался еще в ходе работы над «Историей государственного откупа» и использовал имеющиеся в нем сведения для воссоздания картины об организации откупной системы в птолемеевском Египте.
37 Ср.: Rostovtzeff М. The Foundations... P. 171.
38 Выводу Ростовцева была близка идея о «дирижистской» экономике Птолемеев, с которой в 1930-е гг. (вспомним сталинские реформы, экономическую политику фашистов и «новый курс» Рузвельта) выступила К. Прео, считавшая Ростовцева своим «мэтром»; см.: Ргёаих С. L’^conomie royale des Lagides. Bruxelles, 1939; Orrieux C. Zlnon de Caunos... P. 24 ss. В дьюкском архиве Ростовцева сохранилось несколько писем к нему и его ученику и другу Ч.Б. Уэллсу от К. Прео (см.: Duke University Special Collections Library, M.I. Rostovtzeff Papers. Box 1. Correspondence: Individuals. P: 1932, Jan. — 1968, Mar.). В одном из этих писем, датируемом 25 декабря 1952 г. и адресованном Ч.Б. Уэллсу, она выражает скорбь по поводу кончины Ростовцева и пишет: «Вы знаете, какое влияние он оказал на мои взгляды и насколько мои интересы совпадали с его, поэтому у меня такое чувство, будто я потеряла своего лучшего учителя».
39 Bingen J. Papyrus Revenue Laws. Gottingen, 1952; idem. Le Papyrus Revenue Laws. Opladen, 1978; ср.: Turner E.G. Ptolemaic Egypt. P. 148 f.
40 См. отчет Ростовцева о его «зарубежной командировке» с июля 1918 г. по июль 1919 г., направленный 6 июля 1919 г. в Российскую Академию наук (Скифский роман.
С. 	125); ср.: Rostovtzeff М. The Foundations... P. 163, 172.
41 The Tebtunis Papyri. Vol. III. Pt. I / Ed. A.S. Hunt, J.G. Smyly. L., 1933.
42 Подробнее об этом папирусе см.: Ргёаих С. L’6conomie royale... passim; Пикус Н.Н. О форме и содержании Papyrus Tebtunis 703 // УЗ МГУ. 1950. Вып. 143. С. 86—97; Зельин К. К. Исследования по истории земельных отношений в эллинистическом Египте II—I вв. до н.э. М., 1960. С. 378 слл.
43 Rostovtzeff М. The Foundations... P. 163.
44 Papyri greci e latini. Pubblicazioni della Societa Italiana per la ricerca dei papiri greci e latini in Egitto. IV—VI / Ed.
G. 	Vitelli. Firenze, 1917—1920; Edgar C.C. Selected Papyri from the Archives of Zenon // Annales du Service des Antiq- uites. 1919—1921. 18—21. С неизданной лондонской коллекцией папирусов Зенона, которая была опубликована Т. Скитом лишь в 1974 г. (Greek Papyri in the British Museum (Now in the British Library). VII: The Zenon Archive / Ed. T.C. Skeat. L., 1974), Ростовцев познакомился, находясь в Англии в 1918—1920 гг. В дьюкском архиве
сохранилось письмо К. Эдгара от 17 декабря 1921 г., в котором автор благодарит Ростовцева за его сообщение об одном папирусе из коллекции Мичиганского университета, относящемся к «архиву Зенона» (мичиганские папирусы Зенона будут изданы К. Эдгаром в 1931 г.), а также за его комментарии к издаваемым в то время К. Эдгаром каирским папирусам Зенона; см.: Duke University Special Collections Library, M.I. Rostovtzeff Papers. Box 2. Correspondence: Languages. English, 1921, December— 1926, December.
45 RostovtzeffM. The Foundations... P. 173 ff.
46 Rostovtzeff M.I. A Large Estate...; ср.: Ростовцев М.И. Государство и личность... С. 276, 281 слл.
47 Ргёаих С. Les Grecs en Egypte d’apres les archives de Z6non. Bruxelles, 1947. P. 4; eadem. Michel Rostovtzeff. P. 188.
48 В йельском архиве Ростовцева сохранились написанные по-русски разрозненные черновики (подготовительные конспекты, выписки, комментарии и т.п.) этой книги, см.: Mikhail I. Rostovtzeff Papers, Manuscripts and Archives, Yale University Library. 1133. Series I. Box 17. Folders 173—176.
49 Краткий обзор историографии и источников по этой теме дан Ростовцевым в статье: «The Foundations...» P. 171 ff. В следующем ниже абзаце суммарно излагаются выводы историка по данному вопросу, содержащиеся в трех его работах 1920—1922 гг. (см. прим. 15).
50 См.: Orrieux С. Z^non de Caunos... P. 22; ср.: Скифский роман. С. 137 — накануне отъезда в Америку Ростовцев писал А.В. Тырковой-Вильямс: «Не для нас, многостолег- них стариков, ехать открывать Америку. Эго хорошо для молодых. В Америку надо ехать с желанием борьбы, энергией, особым запасом сил, ехать что-то завоевывать».
51 Ср.: Пикус Н.Н. Царские земледельцы... С. 47 слл.; Хай- нен X. Эллинистический Египет... С. 172 сл.
52 САН. Р. 109; см. также начало публикуемой ниже главы о птолемеевском Египте.
53 Rostovtzeff M.I. The Social and Economic History of the Hellenistic World. Oxf., 1941 (далее — SEHHW). P. 269 ff, 412 ff.; ср.: Andreau J. La demiere des grandes syntheses historiques de Michel IvanoviC Rostovtseff // Rostovtseff M.I. Histoire dconomique et sociale du monde helldnistique. P. IX.
54 Так, в одной из своих последних публичных лекций, прочитанной в Йеле в январе 1944 г., Ростовцев утверждал, что «идея преобладания государственных интересов над личными привела в эллинистическом Египте к уникальному в истории древнего мира эксперименту — к логично спланированной и систематически проводившейся в жизнь государственной централизованной экономике» (Скифский роман. С. 593).
55 См. уже упоминавшееся в прим. 3 письмо Ф. Эдкока, из которого также следует, что существовал и промежуточный, машинописный, русский текст главы, с которого делался английский перевод.
56 В дьюкском архиве Ростовцева сохранился написанный им по-русски подробный план «кембриджской» главы, с которым мне удалось познакомиться во время работы в архиве в апреле 1998 г. Вот некоторые из основных пунктов этого плана: «1) Источники, их неравномерное распределение... 2) Птолемеи и Египет. Политика Пт[олемеев] по отношению к Египту: а) Новый Египет. Его социальный состав. Александрия... Ь) Политика Птолемеев. Основы власти. Aopikttjtov х&ра («земля, завое¬


348
Часть 2. «Эллинистические миры» М.И. Ростовцева
ванная копьем». — Ю.Л.)... с) Организация государственной власти... 3) Экономическая жизнь Египта. Ресурсы Египта...: а) Земледелие... Ь) Промышленность... с) Торговля... 4) Фискальная политика Птолемеев: а) Налоги... Ь) Доходы с промышленности... с) Принудительный труд... d) Фискальная политика в провинциях...
5) Социальные условия: а) Александрия... Ь) х&ра...
6) Культурные условия жизни: а) Александрия... Ь) х<Ьра... 7) Религия... 8) Результаты греч[еского] владычества в Египте...»; см.: Duke University Special Collections Library, M.l. Rostovtzeff Papers. Box 2. Correspondence: Subjects. The Cambridge Ancient History, 1928, April — 1932, November, n.d.
57 Rostovtzeff M. The Foundations... P. 172 f.
58 Об этой дискуссии см.: Ргёаих С. L’6conomie lagide... P. 216 s.; Orrieux С. Z6non de Caunos... P. 15—23.
59 Cm.: Mitteis L., Wilcken U. Grundzllge und Chrestomathie der Papyruskunde. Bd. I. Hft. 1. Lpz. — B., 1912. S. 265 f.; Wilcken U. Alexander der Grosse und die hellenistische Wirt- schaft // Schmollers Jahrbuch. 1921. Bd. 45. S. 370 ff. Оценку последней работы Вилькена см.: Зельин К.К. Исследования по истории... С. 36—38.
60 В позднейшей историографии эта политика — в ее интерпретации Ростовцевым (ср.: SEHHW. Р. 24 ff.) — получила название «оборонительного империализма»; см.: Will Ё. Histoire politique du monde heltenistique. Nancy,
1979. 	Vol. I. P. 158 ss.
61 САН. P. 113 f; см. также русский текст главы Ростовцева.
62 Ргёаих С. Michel Rostovtzeff. P. 186 s.; об антигерманской позиции Ростовцева во время Первой мировой войны и сразу после нее см.: Скифский роман. С. 127 сл.
63 Последовательным сторонником этих идей был У. Тарн, см. его главу об Александре Македонском в шестом томе «Кембриджской древней истории», вышедшем в 1927 г. (р. 590—603), а также: Tarn W. W. Hellenistic Civilisation. L., 1927; idem. Alexander the Great and the Unity of Mankind//PCPS. 1933. 19. P. 123—166.
64 Ргёаих С. Le monde heltenistique. La Grece et POrient de la mort d’Alexandre a la conquete romaine de la Grece. Т. I— II. P., 1978. Т. II. P. 545 ss. Историографический обзор проблемы см.: Briant P. Des Ach£m6nides aux rois hell&iistiques: continues et ruptures // Annali della Scuola Normale Superiore di Pisa. Cl. di Lettere e Filosofia. Serie III. 1979. IX. 4. P. 1375 ss.
65 Помимо вышеуказанных работ У. Тарна см.: Schubart W. Von der FlUgelsonne zum Halbmond. Lpz., 1926; Jouguet P. L’imp&ialisme macldonien et l’heltenisation de POrient. P., 1926 и др.
66 Ростовцев и здесь, на примере птолемеевского Египта, как в ряде других случаев, не скрывает своих симпатий по отношению к античному городу — стержню всей античной цивилизации, за которыми маячат контуры столь любимых автором городов и стран современного Средиземноморья; ср.: Фролов Э.Д. Русская наука об античности. СПб., 1999. С. 358.
67 См.: САН2. Р. 135—136.
68 Об этом, в частности, говорится в главе о вновь образованных эллинистических царствах, написанной У. Тарном; см.: САН. Р. 75 ff. В дьюкском архиве сохранился конспект написанного Тарном раздела о внешней политике первых Птолемеев, сделанный Ростовцевым, см.: Duke University Special Collections Library, M.L Rostovtzeff Papers. Box 2. Subject: The Cambridge Ancient History, 1928 April — 1932 November; n.d.
69 На самом деле Ростовцев рассматривает государство, экономику, общество, религию и культуру Египта в основном эпохи первых Птолемеев (III в. до н.э.). Из общих работ по истории эллинизма и птолемеевского Египта, помимо нового издания «Кембриджской древней истории» (кроме седьмого тома с его главой о Египте, посвященной раннептолемеевской эпохе), укажу также девятый том, содержащий главу о позднептолемеевском Египте: Thompson D.J. Egypt, 146—31 ВС // САН2. Vol. IX: The Last Age of the Roman Republic, 146—43 BC. Cambr., 1994. P. 310—326), см.: Ргёаих С. Le monde heltenistique...; Bowman A.K. Egypt after the Pharaohs. L., 1986; Green P. Alexander to Actium. The Hellenistic Age. L., 1990; Hellenistic Constructs. Essays in Culture, History, and Historiography / Ed. P. Cartledge et al. Berkeley — Los Angeles — London, 1997; Shipley G. The Greek World after Alexander, 323—30 BC. L.—N.Y., 2000. Отмечу, что, несмотря на богатство папирусного материала и обилие работ по птолемеевской тематике, до сих пор не написано ни одной «тотальной истории» (в духе работ школы «Анналов») Египта от Александра до Магомета; о назревшей необходимости такого труда, в частности, говорится в одной из последних книг американского папиро- лога Р.С. Бэгнолла (.В agnail RS. Reading Papyri, Writing Ancient Histoiy. L.—N.Y., 1995. P. 113).
70 Общая оценка состояния источников по истории птолемеевского Египта, данная Ростовцевым в середине 1920-х гг., разумеется, сегодня устарела — особенно в том, что касается их количества. О многочисленных новых публикациях эпиграфических, археологических, нумизматических и папирологических материалов, существенно изменивших наши представления об экономике, обществе и культуре эллинистического Египта, см.: САН2. Р. 10—22, 118 f. (Э. Тэрнер, в частности, отмечает, что одна из причин, по которой содержание его главы о птолемеевском Египте в новом издании «Кембриджской древней истории» отличается от содержания главы, написанной Ростовцевым, состоит в том, что за разделяющие их шесть десятилетий достигнут значительный прогресс в изучении демотических папирусов); обстоятельный анализ источников по теме дан в книге К. Прео (Ргёаих С. Le monde heltenistique... Vol. I. P. 77 ss.); из последних работ, содержащих обзор греческих и демотических папирусов, см.: Фихман И.Ф. Введение в документальную папирологию; Montevecchi О. La Papirologia2. Milano, 1988; Pest- man P.W. The New Papyrological Primer2. Leiden, 1994; Depauw M.A. Companion to Demotic Studies. Bruxelles, 1997; Turner E.G. Greek Papyri: An Introduction3. Oxf., 1998; о значении эпиграфических источников для изучения греко-римского Египта, а также о сравнительно недавних изданиях надписей из Египта см.: Bernand Ё. Le Corpus des inscriptions grecques de l’Egypte // ZPE. 1977. 26. P. 95—117; Bingen J. Normality et sp6cificit6 de l’6pigraphie grecque et romaine de l’Egypte // Egitto e storia antica dall* ellenismo all' eta araba. Bologna, 1989. P. 15— 35; idem. Pages d’6pigraphie grecque: Attique — Egypte (1952—1982). Bruxelles, 1991 (там же приводится список основных изданий эпиграфических памятников грекоримского Египта); Bernand A. Le9on de civilisation. P., 1994 (см. также многочисленные публикации А. Берна- ном и Э. Бернаном греческих надписей из Египта); об итогах и перспективах археологического изучения грекоримского Египта см.: Bagnall R.S. Archaeology and Рару- rology // JRA. 1988. 1. P. 197—202; Rathbone D.W. Settlement and Society in Greek and Roman Egypt // Proceedings


Птолемеевский Египет Ростовцева
349
of the 20-th International Congress of Papyrologists. Copenhagen, 1994. P. 136 ff; Archeologia e papiri nel Fayym: storia della ricerca, problemi e prospettive. Siracusa, 1997. В то же время высказывания Ростовцева о неравномерном локальном и хронологическом распределении источников, неодинаковом освещении ими тех или иных сторон жизни птолемеевского общества, наконец, о предварительном, часто спорном характере наших знаний по многим важнейшим вопросам истории эллинистического Египта по-прежнему не потеряли своей актуальности; ср.: САН2. Р. 118 f. О современном состоянии папирологии, ее основных проблемах и методике использования папирусов и других источников при изучении и написании истории греко-римского Египта см.: Bagnall R.S. Reading Papyri... Хороший общий обзор истории и источников греко-римского Египта дан в недавно вышедшем сборнике: Women and Society in Greek and Roman Egypt / Ed. J. Rowlandson. Cambr., 1998. P. 3—23.
71 Ростовцев был одним из тех, кто возводил истоки и предпосылки эллинизма в Египте (и на Востоке вообще) к IV в. до н.э.; позже он развил свою концепцию «протоэллинизма» в статье: Rostovtzeff М. The Hellenistic World and Its Economic Development // AHR. 1936. 41. P. 231— 252, где писал, что Александра Македонского нельзя считать «Колумбом древности» (с. 233), поскольку задолго до него Восток был открыт греческими наемниками и купцами, и что между классической Грецией и эллинистическим Египтом существовали более прочные, чем принято считать, преемственные связи. Эти идеи найдут дальнейшее развитие в исследованиях К. Прео (Ргёаих С. L’dconomie lagide... P. 218 ss.; см. также цикл ее статей на тему «De la Grece classique a l’fegypte helldnistique», опубликованных в 1950-—1970-е гг.), Ж. Бингена (Bingen J. Ёсопогтпе grecque et soci£t£ dgyptienne au III-e siecle // Das ptolemaische Agypten. Mainz, 1978. P. 211—218; idem. Le Papyrus Revenue Laws), А. Сэмюэля (Samuel A.E. From Athens to Alexandria. Hellenism and Social Goals in Ptolemaic Egypt. Louvain, 1983), И. Вейнберга (Weinberg J.P. Bemerkungen zum Problem: der Vorhellenismus im Vorderen Orient // Klio. 1976. 58. S. 5 ff.; Вейнберг И.П. Предэллинизм на Востоке // История Востока. Т.1. М., 1997. С. 493 слл.).
72 О сатрапе Птолемее (323—306 гг. до н.э.) и его политике см.: Seibert J. Untersuchungen zur Geschichte Ptolemaios’ I. MUnchen, 1969; CAH2. P. 119 ff.; Ellis W. M. Ptolemy of Egypt. L.—N. Y., 1994; Литвиненко Ю.Н. Сострат Книдский, Птолемей и захват Мемфиса: проблема датировки // ВДИ. 1998. № 1; он же. Сатрап Птолемей и Сострат Книдский: захват Мемфиса // ВДИ. 1999. № 2.
73 Лучшей работой по этой теме, на мой взгляд, по-прежнему остается: Launey М. Recherches sur les armies heltenistiques. I—II. P., 1949—1950. По мнению М. Лоне, в эллинистических армиях всегда присутствовал местный элемент (р. 57 ss.), и хотя до конца III в. до н.э. в них преобладали греко-македонские наемники, шел постепенный процесс ориентализации (р. 103) и варваризации эллинистических армий, закончившийся через два-три столетия после похода Александра полным разрушением их эллинского «военного каркаса» (р. 1088 ss.). Об армиях Александра и диад охов см.: Heckel W. The Marshals of Alexander’s Empire. L.—N. Y., 1992.
74 Это, пожалуй, одна из центральных идей всей главы. Более подробно о метаморфозе, произошедшей с гре¬
ками в Египте, Ростовцев пишет в ее заключительной части.
75 Основополагающей работой о птолемеевской Александрии по-прежнему остается: Fraser Р. М. Ptolemaic Alexandria. I—III. Oxf., 1972; из более новых публикаций назову: Alexandrie IHe siecle av. J -С.: tous les savoirs du monde ou le reve d’universalit£ des Ptol6m6es / Ed. C. Jacob, F. de Po- lignac. P., 1992; Bernand A. Alexandrie des Ptol6m6es. P., 1995; Grimm G. Alexandria, die erste KOnigsstadt der hel- lenistischen Welt. Mainz, 1998. О результатах последних археологических работ и открытий на территории Александрии (прежде всего ее портовой гавани) см.: Ет- pereurJ.-Y. Alexandrie red£couverte. P., 1998; idem. Le Phare d’Alexandrie. La Merveille retrouv6e. P., 1998.
76 Саисская (или XXVI) династия, правившая в Египте в 664—525 гг. до н.э.
77 О ранних этапах греческой колонизации Египта и этнической истории страны до прихода Александра и Птолемеев см.: Austin М.М. Greece and Egypt in the Archaic Age. Cambr., 1970; Lloyd A B. Herodotus, Book II: Commentary. I. Introduction. Leiden, 1975. P. 13 ff; Фихман И.Ф. Введение в документальную папирологию. С. 156 слл. (указана литература); Thompson D.J. Memphis under the Ptolemies. Princeton, 1988. P. 82 ff.
78 До сих пор нет ни одной обобщающей работы о греко-македонской колонизации Египта при первых Птолемеях. Из новейших исследований о колониях греков в эллинистическом Египте отмечу издание Б. Крамер и X. Хайне- ном трирского папируса P. UB Trier S 135-3 + S 135-1, в котором говорится об основании в Верхнем Египте эпистратегом Фиваиды Боэтосом (вторая половина II в. до н.э.) полиса Эвергетиды; см.: Kramer В., Heinen Н. Der кт1<ттт1<; Boethos und die Einrichtung einer neuen Stadt. I— II // Archiv fUr Papyrusforschung. 1997. 43. 2. S. 315—363 (там же приводится основная литература по теме).
79 Через сорок лет после выхода в свет главы Ростовцева его ученик Ч.Б. Уэллс выступил с докладом на эту тему (возможно, подсказанную учителем?) на XII Папирологичес- ком конгрессе (Welles С. В. The Role of Egyptians under the First Ptolemies // Proceedings of the ХП-th International Congress of Papyrology. P. 505—510). Благодаря публикациям демотических папирусов (особенно из Верхнего Египта) и просопографическим исследованиям в последнее время наметился значительный прогресс в изучении данной темы (см. прежде всего работы В. Кларисса, Я. Кэгебера, В. Переманса и П. Пестмана; ср.: Thompson
D.J. Memphis... P. 106 ff. и прилагаемый к монографии список литературы; The Two Faces of Graeco-Roman Egypt / Ed. A.M.F.W. Verhoogt, P. Vleeming. Leiden, 1998), хотя, как отмечено Э. Тэрнером, специалисты все еще не достаточно уделяют внимания interpretatio Aegyp- tiaca при изучении истории птолемеевского Египта, в которой местные традиции и установления играли очень важную роль (САН2. Р. 132, 145).
80 Основным источником, повествующим о повседневной жизни греков в египетской хоре III в. до н.э. остается, как и во времена Ростовцева, так называемый архив Зенона. Именно его многочисленные папирусы послужили К. Орье тем материалом, опираясь на который французский историк показал на примере Зенона — персонажа, в свое время недооцененного Ростовцевым, становление этого «нового уклада»; см.: Orrieux С. Les Papyrus de Z6non. L’horizon d’un Grec en Egypte au Ille siecle avant J.-C. P., 1983; idem. Z6non de Caunos... Базовым справоч¬


350
Часть 2. «Эллинистические миры» М.И. Ростовцева
ным руководством, в котором систематизированы данные почти 2000 папирусов знаменитого архива и без которого сегодня немыслимо его изучение, является: A Guide to the Zenon Archive. I—II / Ed. P.W. Pestman et al. Leiden, 1981.
81 Этим абзацем заканчивается первый раздел английской главы, носящий подзаголовок «Условия, с которыми столкнулись Птолемеи». Следующий за ним раздел называется «Теоретические и практические основы власти Птолемеев».
82 Букв, «завоеванная копьем страна». О политическом и правовом понятии этого термина в эллинистическую эпоху см.: Mehl A. Aopucn|co<; х<*>ра. Kritische Bemerkun- gen zum «Speererwerb» in Politik und Volkerrecht der hel- lenistischen Epoche//AS. 1980—1981. 11—12. S. 173 ff.
83 Важнейший тезис Ростовцева, которого он придерживался на протяжении всего своего творчества — от ранних работ об откупе и колонате в Римской империи до «Социальной и экономической истории эллинистического мира», где он подробно рассмотрел категории земель в птолемеевском Египте исходя из идеи о верховной собственности царя на землю (SEHHW. Р. 267 ff., 276 ff). Критику этого тезиса, на котором Ростовцев, преуменьшавший масштабы частной собственности на землю на эллинистическом Востоке, строил свою концепцию птолемеевского этатизма, см.: Зельин К. К. Исследования по истории С. 186 слл., 259 слл.; САН2. Р. 122, 148 f. Впрочем, нельзя не отметить, что, в отличие от четкой, хотя и схематичной картины аграрных отношений в птолемеевском Египте в интерпретации Ростовцева, в современных исследованиях на эту тему выдвигается гораздо больше вопросов и гипотез, чем дается ясных и исчерпывающих ответов; см., например: Vidal-Naquet P. Le bordereau d’encemencement dans PEgypte ptotemaique. Bruxelles, 1967; CAH2. P. 148—150; Cuvigny H. L’arpentage par especes dans l’figypte ptoldmaique d’apres les papyrus grecs. Bruxelles, 1985; Фихман И.Ф. Введение в документальную папирологию. С. 184—187 (там же приводится современная литература). Из новейших работ отмечу: Agriculture in Egypt from Pharaonic to Modem Times / Ed. A.K. Bowman, E. Rogan. Oxf., 1998.
84 Вопрос о роли наемной армии в жизни птолемеевского двора остается недостаточно изученным и сегодня; ср.: Mooren L. The Aulic Titulature in Ptolemaic Egypt. Introduction and Prosopography. Brussels, 1975. О птолемеевской армии и роли военного фактора во внутренней политике Лагидов см.: Bengtson Н. Die Strategie in der hel- lenistischen Zeit. III. Die Strategie im Ptolem&erreich. MUnchen, 1952; Фихман И.Ф. Введение в документальную папирологию. С. 182 сл.; Van’t Dock Е. Ptolemaica Selecta. Etudes sur Гагтбе et Г administration lagides. Lovanii, 1988. О роли военного фактора в политике и экономике эллинистических государств см.: Austin М. М. Hellenistic Kings, War, and the Economy // CQ. 1986. 36. P. 450-466.
85 Библиографию данной темы см.: Фихман И.Ф. Введение в документальную папирологию. С. 174; из новейших исследований отмечу: Holbl G. Geschichte des Ptolem&erreiches. Politik, Ideologie und religiose Kultur von Alexander dem Grossen bis zur rOmischen Eroberung. Darmstadt, 1994.
86 Ошибка в рукописном оригинале; правильно: «его», ср. his в английском переводе.
87 В английском издании в этом месте автор ссылается на первую главу тома, написанную У.С. Фергюсоном и посвященную «ведущим идеям» эллинистического периода, в частности на тот ее раздел, где говорится об обожествлении эллинистических правителей и царском культе Птолемеев; см.: САН. Р. 13 ff.
88 Букв, «о царской власти». О концепциях царской власти в эллинистической философии и идеологии см.: Goode- nough Е. The Political Philosophy of Hellenistic Kingship // YCS. 1928. 1. P. 53—102; Taeger F. Charisma: Studien zur Geschichte des antiken Herrscherkultes. Bd. 1—2. Stuttgart, 1957—1960; Habicht C. Gottmenschentum und griechische Stadte. MUnchen, 1970; Aalders G.J.D. Political Thought in Hellenistic Times. Amsterdam, 1975; Samuel A.E. The Ptolemies and the Ideology of Kingship // Hellenistic History and Culture / Ed. P. Green. Berkeley, 1993. P. 168—210; The Aspects of Hellenistic Kingship / Ed. P. Bilde. Aarchus, 1996 и др.
89 В английском издании здесь дано следующее примечание: «Kunst, Berl. Klass. Texte, VII, 13, И. 34 sqq.\ cf. P. Oxy. 1611, 11. 38 sqq. цитата из Theophrastus лер\ fkxcriX£ia<; II (настоящий царь правит скипетром, а не копьем). Смотри далее Библиографию». Речь идет о работе: Kunst К. Rhetorische Papyri im Auftrage der Berliner Papyrus Komission. B., 1923 (Berliner Klassikertexte aus Staatlichen Museen zu Berlin. 7), которая отсутствует в прилагаемом к главе библиографическом списке, а также о папирусном фрагменте начала III в. н.э. (Р. Оху. XIII. 1611. 38—46) с цитатой из второй книги политического трактата Феофраста «О царской власти» (в сохранившемся отрывке упоминается мифический царь лапифов Кеней, заставлявший своих подданных поклоняться копью, за что был наказан Зевсом). См. также: Schubart W. Das hellenistische KOnigsideal nach Inschriften und Papyri // Archiv ftlr Papyrusforschung. 1937. 12. S. 1— 26; RE. 1940. Suppl. VII. Kol. 1516 ff.
90 В английском издании в этом месте Ростовцев дает следующее примечание: «Это письмо (поздней датировки, не раньше II в. до Р.Х.), хотя и является образцом еврейской пропаганды, отражает традиционные представления о царской власти, прочно укоренившиеся в сознании Птолемеев. Смотри S. Tracy, III Maccabees and Pseudo- Aristeas: A Study. Yale Classical Studies, I, (1928)». Библиографию позднейших работ о письме Псевдо-Аристея см.: САН2. Р. 587—591, к которой добавлю: Meleze- Modrzejewski J. Les Juifs d’Egypte (de Ramses II a Hadrien). P., 1991.
91 Ростовцев, вероятно, имеет в виду «Инструкцию эконому» (P. Tebt. III. 703), над изданием которой он работал в 1920-е — начале 1930-х гг. (см. выше введение), а также птолемеевские «указы о благодеяниях» (фгАЛуОрсола) II в. до н. э. (P. Tebt. I. 5; 74; UPZ 111 и др.). Издание птолемеевских царских указов см.: Lenger М.-Т. Corpus des Ordonnances des Ptol6m6es (С. Ord. Ptol). 2 ed. Bruxelles,
1980.
92 В английском опубликованном варианте Ростовцев ссылается на то место главы У.С. Фергюсона (см.: САН. Р. 18 ff.; ср. выше прим. 87), где речь идет о египетской традиции обожествления царя. Об идеологии эллинистической монархии, представлениях об идеальном правителе в эллинистическую эпоху и птолемеевском царском культе см. главы Ф. Уолбэнка и Э. Тэрнера в САН2. Р. 62—100, 167—174, а также 564 f., 587—591, где указана подробная библиография. Из последних работ на тему


Птолемеевский Египет Ростовцева
351
о египетском культе Птолемеев следует отметить: Thompson D.J. Memphis... P. 106 ff.; Quaegebeur J. The Egyptian Clergy and the Cult of the Ptolemaic Dynasty // AS. 1989. 20. P. 93-—116 (по мнению автора этой интересной статьи, написанной на основе греческих и демотических папирусов и иероглифических надписей, Птолемеи не навязывали египетским жрецам эллинистический царский культ — напротив, местное жречество приспосабливало к нуждам правящей династии культ фараона, являвшийся составной частью храмового ритуала в древнем Египте); Koenen L. The Ptolemaic King as a Religious Figure // Imagies and Ideologies. Self-definition in the Hellenistic World / Ed. A. Bulloch et al. Berkeley, 1993; Hdlbl G. Geschichte...; Huss W. Der makedonische Kttnig und die agyptischen Priester. Stuttgart, 1994; Chauveu M. L’6gypte au temps de C16op£tre. P., 1997. P. 39—62.
93 Данное замечание прежде всего касается популярных в греко-римском Египте культов Сераписа, Исиды и Нила. Помимо фундаментальной книги Д. Бонно (Bonneau D. La crue du Nil divinity 6gyptienne a travers mille ans d’histoire (332 av. — 641 ap. J.-C.) d’apres les auteurs grecs et latins, et les documents des Ipoques ptoldmaique, romaine et byzantine. P., 1964), посвященной культу Нила в античности, см. многочисленные работы о почитании Сераписа и Исиды в античном мире, опубликованные в издаваемой с 1962 г. в Лейдене серии «Предварительные исследования восточных религий в Римской империи». Из последних публикаций на тему о религии в греко-римском Египте см.: Egyptian Religion the Last Thousand Years: Studies Dedicated to the Memory of Jan Quaegebeur / Ed. W. Clarysse, A. Schoors, H. Willems. Leuven, 1998.
94 В этом месте в английском издании Ростовцев ссылается на работы: Struve V. Zum TOpferorakel // Raccolta di scritti in onore di G. Lumbroso. Milano, 1925. S. 280; Bevan E.R. A History of Egypt under the Ptolemaic Dynasty. L., 1927. P. 240 f. Из последних работ об «оракуле горшечника», в котором предсказывается разрушение и запустение Александрии, см.: Huss W. Der makedonische Kttnig... S. 165 ff. (там же современная литература вопроса).
95 Имеется в виду собрание египетских оракулов, изданное
В. 	Шпигельбергом (Spiegelberg W. Die sogennante demo- tische Chronik. Lpz., 1914). Современные исследователи датируют этот памятник демотической литературы временем не позднее царствования Птолемея III (246— 222 гг. до н.э.), см.: Lloyd А. В. Nationalist Propaganda in Ptolemaic Egypt // Historia. 1982. 31. P. 41—45.
96 Первое такое восстание происходит уже в 245 г. до н.э. — начале правления Птолемея III (ср.: OGIS. I. 54; Just. XXVII. 1), а своего пика борьба египтян против чужеземной династии достигает во II — начале I в. до н.э.; см.: Зельин К.К. Исследования по истории... С. 408 слл.; Anagnostu-Canas В. Rapports de dependance coloniale dans l’Egypte ptolemaique. II. Les rebelles de la chora // Proceedings of the XlX-th International Congress of Papyrology. Cairo, 1992. P. 323—372; Pestman P.W. Haronnophris and Chaonnophris // Hundred-Gated Thebes / Ed. S.P. Vleeming. Leiden, 1995. P. 101—137 и др.
97 В записках Ростовцева, оставшихся после его поездки в Египет в 1928 г. (см. об этом ниже отдельную главу), мы найдем одно его любопытное высказывание по этому поводу, датируемое 4 марта, когда Ростовцев посетил птолемеевский храм Гора в Эдфу: «Цари поверили в египетских богов, но население не верило, что они — их, египетские фараоны. Трагедия Птолемеев — между двух
стульев: для масс они слишком греки, для греков они слишком египтяне. Они цари той части населения, которая не была ни греческой, ни египетской, как современная буржуазия — чиновники, купцы, интеллигенция, одним словом эффенди в торбушах и в европейских пиджаках» (см.: Mikhail I. Rostovtzeff Papers, Manuscripts and Archives, Yale University Library. 1133. Series I. Box 6. Folder 52. Egypt Notes).
98 Конец второго раздела главы в ее английском варианте. Следующий раздел посвящен административной истории Египта и организации его управления при Птолемеях.
99 Теме организации управления римским Египтом посвящена более поздняя статья Ростовцева, см.: Rostovtzeff М. I. Roman Exploitation of Egypt in the First Century A.D. // Journal of Economic and Business History. 1929.
1. 	P. 337—364. Из современных работ отмечу: Geraci G. Genesi della provincia romana d’Egitto. Bologna, 1983; Lewis N. Life in Egypt under Roman Rule. Oxf., 1983; Bowman A.K., Rathbone D. Cities and Administration in Roman Egypt // JRS. 1992. 82. P. 107—127; Bagnall RS. Egypt in Late Antiquity. Princeton, 1993. P. 45 ff. Краткий очерк административно-правового устройства птолемеевского Египта см.: Фихман И.Ф. Введение в документальную папирологию. С. 172—188.
100 Обзор основных проблем (этническая принадлежность, титулатура и функции чиновников, административный билингвизм и др.) темы «птолемеевская администрация» см.: Falivene M.R Government, Management, and Literacy: Aspects of Ptolemaic Administration in the Early Hellenistic Period // AS. 1991. 22. P. 203—227.
101 Ср.: САН. P. 116: iodripoi.
102 В английском тексте дано примечание: «В качестве типичного примера см. делосскую надпись, Durrbach, Choix, no. 127; S.E.G. I, 342». Об организации птолемеевского двора см.: Mooren L. La hterarchie de cour ptolemaique. Contribution а Г etude des institutions et des classes dirigeantes a l’dpoque helienistique, Louvain, 1977.
103 Одним из фундаментальных трудов в области современной птолемаистики является многотомная «Prosopog- raphia Ptolemaica», издаваемая с 1950 г. бельгийскими папирологами В. Перемансом, Э. Ван’т Даком и их учениками и насчитывающая на сегодняшний день девять томов. Информацию о высших птолемеевских военных и гражданских чинах можно, в частности, найти в первом, втором и шестом томах этого издания, электронная версия которого в настоящее время подготавливается
В. 	Клариссом и его коллегами из Лувенского университета.
104 По-вцдимому, Ростовцев имеет в виду главу У. Тарна «Новые эллинистические царства» в том же томе «Кембриджской древней истории».
105 См.: Casson L. Ptolemy II and the Hunting of African Elephants//ТАРА. 1993. 123. P. 247—260.
106 В английском варианте здесь дано примечание: «Новые данные о наделении солдат землей содержатся в P. Cairo Zen. 59001, 59132, 59136 и P. Heid. 47 и 48».
107 О птолемеевских клерухах см.: Uebel F. Die Kleruchen Agyptens unter den ersten sechs Ptolemaem. B., 1968. Замечание Ростовцева об эволюции земель клерухов от условного держания к наследственному владению нашло подтверждение и дальнейшее развитие в работах Д. Крау- форд (Томпсон) и А. Ферхоогта (см.: Crawford D.J.


352
Часть 2. «Эллинистические миры» М.И. Ростовцева
Kerkeosiris. Cambr., 1971; Verhoogt A. Menches, komo- grammateus of Kerkeosiris. The Doings and Dealings of a Village Scribe in the Late Ptolemaic Period. Leiden, 1998), написанных на основе папирусного архива Менхеса (II в. до н.э.), писца из деревни Керкеосирис в Арсиноит- ском номе, — на сегодняшний день главного источника информации об администрации земель в птолемеевском Египте. Важные сведения о клерухах в египетской хоре III в. до н.э. содержится в переизданных В. Клариссом папирусах Питри: The Petrie Papyri. Second edition. Vol. I. The Wills. Brussels, 1991 (=P. Petrie2).
108 Cm.: Hauben H. Callicrates of Samos. Louvain, 1970.
109 В английском тексте следующее примечание: «Р. Cairo Zen. 59036 и Р. М. Meyer в Klio XV, pp. 376 sqq.; cf. P. Lond. 1, p. 60, 3, и песни солдат и матросов, Powell, Collectanea Alexandrina, Lyr. Adesp., 16—21, pp. 190 sqq. и 32, pp. 195 sqq».
110 В английском тексте здесь дано примечание: «Об административной организации державы Селевкидов см. ниже».
111 См.: P. Cornell I.
112 Из огромной литературы о праве и судопроизводстве в птолемеевском Египте (библиографию работ см.: Фих- ман И.Ф. Введение в документальную папирологию. С. 178—182) отмечу исследования Х.-Ю. Вольффа (см., в частности, недавно вышедший первый том его книги: Wolff H.-J. Recht der Papyri. Bd. I. Mikichen, 2002),
Э. 	Зайдля (Seidl E. Ptolemaische Rechtsgeschichte. Gltlckstadt — Hamburg — New York, 1962) и многочисленные статьи Ж. Мелез-Моджеевского (одна из последних: Meleze-Modrzejewski J. Law and Justice in Ptolemaic Egypt // Legal Documents of the Hellenistic World / Ed. M.J. Geller et al. L., 1995. P. 1—19).
1,3 Ссылку на птолемеевские указы (С. Ord. Ptol.) см. выше прим. 91.
114 Фундаментальное исследование по этому вопросу: Ргёаих С. L'6conomie royale...
115 Самую подробную подборку сведений о географии и топографии греко-римского и византийского Египта можно найти в многотомном издании: Calderini A. Diz- ionario dei nomi geografici e topografici dell’Egitto greco- romano / A cura di S. Dans. Cairo—Madrid—Milano— Bonn, 1935—1993.
116 В английском тексте дано примечание: «С другой стороны, в своих провинциях Птолемеи, подобно Селевкндам, практиковали совсем иную политику и способствовали превращению поселений в города греческого типа (см. P. Cairo Zen. 59003 и 59006 — возможно, военные колонии в еврейских городах и поселениях)».
117 В английском тексте здесь приводится ссылка на надпись: SEG. II. 864.
1,8 О хоре Александрии см.: Jdhne A. Die Alexandreon chora // Klio. 1981. 63. S. 63—103.
119 См.: Thompson D. J. Memphis... P. 212—265.
120 Из последних работ см.: Oates J.F. The Ptolemaic Basilikos Grammateus. Atlanta, 1995.
121 Примечание в английском тексте: «Идеальный чиновник описан во фрагменте александрийской комедии, недавно опубликованном Crttnert, G6tt. Gel. Nachr., 1922, pp. 31 sqq. Обратите внимание на эпитеты фгХоРаспХби; и ф1ШАт|У».
122 Картина организации управления Египтом, нарисованная Ростовцевым, сегодня нуждается в существенной кор¬
ректировке, если не пересмотре. Остановлюсь лишь на одном из аспектов — этническом. Согласно автору главы, этническое происхождение четко указывает на место функционера в иерархической административной системе Птолемеев: греки занимают высшие должности, египтяне — низшие. Однако основанные на изучении не только греческих, но и демотических папирусов исследования последних десятилетий П. Песгмана (см., например: Pestman P.W. L’agoranomie: un avant-poste de 1’administration grecque enlev6 par les £gyptiens? // Das ptolemaische Aegypten / Ed. V.M. Strocka, H. Maelehr. Mainz, 1978. P. 203—210) и В. Кларисса (см.: Clarysse W. Greeks and Egyptians in the Ptolemaic Army and Administration // Aegyptus. 1985. 65. P. 57—66) показывают, что в этом вопросе не все так ясно и четко. Многие представители птолемеевской гражданской и военной администрации, особенно во II—I вв. до н.э., носили двойные имена и этниконы, которые они попеременно использовали в зависимости от обстоятельств и выполняемых функций, т.е. могли быть то «греками», то «египтянами» в зависимости от того, считались ли эти функции «греческими» или «египетскими». Если для III в. до н.э. данные ономастики и этнонимии более или менее определенны и надежны (хотя и не всегда, см. цикл статей
В. 	Переманса на эту тему в журнале «Ancient Society» за 1970—1980-е гг.), то для II—I вв. до н.э. — нет. В позднептолемеевскую эпоху имена и этниконы скорее указывают не на этническое происхождение, а на функцию военного или гражданского чиновника.
123 См. выше прим. 78, а также: Thomas J.D. The Epistrategos in Ptolemaic and Roman Egypt. I—II. Opladen, 1975— 1982; Vandorpe K. City of Many a Gate, Harbour for Many a Rebel // Hundred-Gated Thebes. Acts of a Colloquium on Thebes and the Theban Area in the Graeco-Roman Period / Ed. S.P. Vleeming. Leiden, 1995. P. 203—239. Конец третьего раздела английской главы; ниже следует ее четвертый раздел, посвященный внешним владениям Птолемеев и организации их управления.
124 См.: Bagnall R.S. The Administration of the Ptolemaic Possessions outside Egypt. Leiden, 1976.
125 См.: CAH. Vol. VII. Ch. 3.
126 Cm.: Polyb. XVIII. 55.
127 В английском варианте главы автор ссылается на папирусы: P. Cairo Zen. 59016; PSI 505 и 429.
128 То есть «указа».
129 Речь идет о датируемой скорее эпохой Птолемея Сотера надписи, публикацию которой см.: SEG. IX. 1; ср.: САН. Р. 127.
130 Государственные законы, частные законы, государственные должности.
131 Jos. Ant. XIV. 115 sqq.
132 В английском тексте следует примечание: «Папирусы, рассказывающие об управлении Карией при Птолемее II, цитирует Эдгар во введении к P. Cairo Zen. 59037 (Галикарнасе); 59045 и 59046 (Кавн). О Палестине и Сирии см. с. 184 слл.»
133 В английском тексте Ростовцев ссылается на: P. Tebt. 8; Wilcken, Chrest. 2.
134 См.: OGIS. 55.
135 В английском тексте читаем: «Особенно P. Cairo Zen. 59037».
136 Jos. Ant. XII. 169 sqq.


Птолемеевский Египет Ростовцева
353
137 P. Tebt. I. 8.
138 P. Cairo Zen. 59077, 59093 и 59012.
139 О пребывании Зенона в Палестине см.: Orrieux С. Z&ion de Caunos... P. 97—105.
140 См.: P. Cairo Zen. 59037.
141 To есть агентов.
142 Конец четвертого раздела в английском издании. Со следующего абзаца начинается пятый раздел главы, озаглавленный: «Экономические условия. Ресурсы Египта и их использование».
143 Обзор основных проблем экономической истории грекоримского Египта см.: Rathbone D. The Ancient Economy and Graeco-Roman Egypt // Egitto e storia antica dalFEl- lenismo all’eta araba / Ed. L. Criscuolo, G. Geraci. Bologna,
1989. 	P. 159—176.
144 О размерах культивируемой под виноградники территории и объемах производства вина в Арсиноитском номе (Фаюм) см.: Vandorpe К., Clarysse W. Viticulture and Wine Consumption in the Arsinoite Nome (P. Kflln. V 221) // AS. 1997. 28. P. 67—73 (по подсчетам авторов, более половины всего вина в Фаюме производилось на землях клерухов, так что роль греков в его производстве была доминирующей).
145 О сельскохозяйственных экспериментах греков в Египте в III в. до н.э. см.: Литвиненко Ю.Н. Греческие колонисты и тайны египетского земледелия (по данным папирусов Зенона) // ВДИ. 1994. № 2. С. 119—124; он же. О «колониальном» сельском хозяйстве в птолемеевском Египте // ВДИ. 19%. № 4. С. 17—28.
146 О модернизаторсгве Ростовцева в освещении этого вопроса см.: Трофимова М.К. Из истории эллинистической экономики (К вопросу о торговой конкуренции Боспора и Египта в III в. до н.э.) // ВДИ. 1%1. № 2. С. 46 слл.; Литвиненко Ю.Н. Птолемеевский Египет и Северное Причерноморье в III в. до н.э. (К вопросу о контактах) // ВДИ. 1991. № 1.С. 12 слл.
147 Говоря о распространении античных форм рабства в торговле и промышленности эллинистической Александрии, Ростовцев ссылается на папирусы Зенона, относящиеся к александрийскому дому диойкета Аполлония. Более тщательный анализ встречающихся в этих папирусах социальных терминов свидетельствует об их расплывчатости и не позволяет делать далеко идущие выводы о масштабах и характере рабства в доме вельможи, не говоря уже о всей Александрии (впрочем, как видно из отрывка, Ростовцев сам осторожно намекает на это). Подробнее см.: Павловская А.И. Рабство в эллинистическом Египте // Блаватская Т.В., Голубцова Е.С., Павловская А.И. Рабство в эллинистических государствах в III—I вв. до н.э. М., 1%9. С. 200—309; Bieiuhska- Malowist I. L’esclavage dans PEgypte gr£co-romaine. I. Pdriode ptol6maique. Wroclaw—Warszawa, 1974. P. 71 ss.; Scholl R Sklaverei in den Zenonpapyri. Eine Untersuchung zu den Sklaventermini, zum Sklavenerwerb und zur Sklavenflucht. Trier, 1983.
148 В английском издании здесь заканчивается пятый раздел главы; в следующем разделе говорится о налогах и налогообложении.
149 Подробнее о налогах в птолемеевском Египте см.: Ргёаих С. L’dconomie royale... passim.
150 См.: Clarysse W., Vandorpe К. The Ptolemaic Apomoira // Le culte du souverain dans PEgypte ptol&naique au Ille siecle av. n.e. / Ed. H. Melaerts. Leuven, 1998.
151 В английском варианте этот абзац написан более подробно, в частности в нем есть ссылка на папирус P. Cairo Zen. 59012, данные которого свидетельствуют о протекционистской политике государства в области импорта масла.
152 О трудовой повинности в эллинистическом Египте см.: Зельин К.К., Трофимова М.К. Формы зависимости в Восточном Средиземноморье эллинистического периода. М., 1969.
153 Здесь в рукописи другой рукой (возможно, Э. Миннзом?) написано по-русски пояснение: «вьючных».
154 Из последних работ о денежной системе первых Птолемеев см.: Merkholm О. Early Hellenistic Coinage. Cambr.,
1991. 	P. 63—70, 101—111.
155 См.: P. Cairo Zen. 59021
156 О девальвации медной драхмы при Птолемеях см.: Reek- mans Т. The Ptolemaic Copper Inflation // Studia Hellenis- tica. Vol. VII. Louvain, 1951. P. 61—118.
157 О социальных и этнических конфликтах как результате такого двойного счета в экономике Египта см.: Bingen J. Grecs et Egyptiens d’apres PSI 502 // Proceedings of the XHth International Congress of Papyrology. Toronto, 1970. P. 35—40.
158 О банках в птолемеевском Египте см.: Bogaert R. Les modeles des banques ptol6mai'ques // Egypt and the Hellenistic World. Lovanii, 1983. P. 13—29 и другие статьи этого автора.
159 В английском издании здесь заканчивается шестой раздел главы и начинается последний, седьмой, раздел, который называется «Социальная, религиозная и интеллектуальная жизнь. Эллинизация Египта».
160 Превосходный, исключительный.
161 В английском варианте дано примечание: «Berl. Klass. Texte, VII, 13; cf. A. KOrte, Arch. Pap. VII, 270 (I в. н.э.)».
162 Этесий, летний ветер.
163 Горожане.
164 Theocr. Id. XV.
165 О раскопках фаюмских греко-римских поселений Филадельфии, Теадельфии и Караниса см. ниже главу о путешествиях Ростовцева в Египет и на Ближний Восток.
166 Это одна из наиболее сложных и дискуссионных проблем современной папирологии. Замечу, что Ростовцев одним из первых стал подвергать сомнению дройзенов- скую идею о смешанной греко-египетской цивилизации, хотя и не был ее последовательным критиком, каким оказалась позже К. Прео. Эта проблема поднимается в исследованиях таких современных историков и папиро- логов, как Ж. Бинген, В. Кларисс, Н. Льюис, В. Пере- манс, П. Пестман, Д. Томпсон и др. В их работах, где наряду с греческими папирусами часто используются данные демотических источников, акцент делается на поиски и выявление зон осмоса греческого и египетского начал, на показ сложных процессов и механизмов их взаимодействия, хотя вышеназванные исследователи и далеки от того, чтобы говорить о синкретическом, смешанном характере эллинистической цивилизации Египта. К числу лучших работ последнего времени, затрагивающих эту тему, можно отнести: Lewis N. Greeks in Ptolemaic Egypt. Case Studies in the Social History of the Hellenistic World. Oxf., 1986; см. также: Life in a Multi-cultural Society. Egypt from Cambyses to Constantine and beyond / Ed. J.H. Johnson. Chicago, 1992.
167 Cm.: P. Cairo Zen. 59034.
24 - 7794


354
Часть 2. «Эллинистические миры» М.И. Ростовцева
168 «Странности».
169 «Вскрыватели трупов».
170 См.: Oates J.F. The Status Designation Пёраг|<; тт^ ’Етпуоутк//YCS. 1963. 18. P. 1—129.
171 Скорее всего речь идет о датируемом 118 г. до н.э. папирусе P. Tebt. I. 5 — собрании указов Птолемея VIII Эвер- гета II и двух Клеопатр: его жены и сестры.
172 Строго говоря, это не совсем так. О достаточно широких культурных запросах Зенона и его окружения см.: Clarysse W., Vandorpe К. Z6non, un homme d’affaires grec a Pombre des pyramides. Leuven, 1995.
173 Здесь отсутствует абзац, добавленный для английского варианта. В этом отрывке Ростовцев пишет о влиянии административной, финансовой и экономической политики Птолемеев на соседние государства, включая Римскую республику, а также проводит параллель между хозяйственной жизнью Индии времен Чандрагупты (по данным «Артхашастры» Каутильи) и экономикой птолемеевского Египта. К последнему сравнению Ростовцев обращается и в заключительной части другой своей главы, написанной для «Кембриджской древней истории», — «Сирия и Восток» (см. ниже).


СЕЛЕВКИДСКОЕ ЦАРСТВО РОСТОВЦЕВА
Публикация имеет своей целью познакомить читателей с русским оригиналом пятой главы седьмого тома «Кембриджской древней истории», написанной М.И. Ростовцевым (и переведенной на английский язык Э. Миннзом)1. Она является естественным продолжением публикации Ю.Н. Литвиненко, издавшего русский оригинал другой главы того же самого тома, посвященной птолемеевскому Египту2. Поэтому нет нужды касаться целого ряда вопросов, которые уже были освещены Ю.Н. Литвиненко. Можно только добавить, что в процессе перевода и редактирования первоначальный текст обеих глав Ростовцева был несколько сокращен3, и потому издание русского оригинала, наиболее полно отражающего концепцию выдающегося ученого, представляется весьма целесообразным.
Нет оснований сомневаться в том, что вершиной научного творчества М.И. Ростовцева является его трехтомная «Социальная и экономическая история эллинистического мира», вышедшая в свет в 1941 г.4 Однако необходимо проследить, как М.И. Ростовцев вырабатывал те концепции, которые с такой силой прозвучали в этом монументальном труде. Совершенно определенно, что эти две главы («Птолемеевский Египет» и «Сирия и Восток») должны рассматриваться как важный этап в создании трехтомника. Во всяком случае, эта взаимосвязь устанавливается не только на основании логических умозаключений, но и на основании прямых свидетельств, принадлежащих самому М.И. Ростовцеву: в письме А.А. Васильеву от 1 декабря 1925 г. он прямо связывает эти свои работы5.
Если птолемеевским (и римским) Египтом М.И. Ростовцев специально занимался много лет, то Селевкиды изначально не входили в сферу его непосредственных штудий6, хотя, конечно, он интересовался историей этого государственного образования, о чем, в частности, говорит и его рецензия на книгу А. Буше-Леклерка7. Только позднее, в связи с руководством раскопками в Дура-Европос, М.И. Ростовцев активно и специально начинает заниматься эллинистическим Востоком, тем самым готовя и свою общую работу. Таким образом, публикуемая глава может считаться важным этапом его научной биографии и рассматриваться как начало его специальных исследований по селевкидской проблематике.
Очень важным можно считать то обстоятельство, что эта глава была опубликована в составе «Кембриджской древней истории», издание которой стало одним из наиболее интересных и плодотворных международных проектов по древней истории, осуществленных в первой половине XX в. В вышедших между
1924 и 1939 гг. двенадцати томах (и пяти томах иллюстраций) этого издания была представлена обобщающая картина истории древнего мира, отражающая основные достижения науки о нем на протяжении XIX и первой трети XX в. Значение этого коллективного труда весьма велико, в течение нескольких десятилетий он считался своего рода «эталоном», к которому постоянно обращались не только студенты и преподаватели, но и исследователи, рассматривая его как итог исследований в этой области. О значении этого издания говорит и тот факт, что начиная с 1970 г. выходит второе издание «Кембриджской древней истории».
Важнейшей причиной успеха «Кембриджской древней истории» было то обстоятельство, что для участия в ней привлекались крупнейшие специалисты по древней истории. В числе авторов — и М.И. Ростовцев, являвшийся в это время профессором Йельского университета. Он был одним из авторов седьмого, восьмого, девятого и одиннадцатого томов издания. Никто из участников «Кембриджской древней истории» не был представлен так полно в этом издании.
В седьмом томе перу М.И. Ростовцева принадлежат две главы: «Птолемеевский Египет» и «Сирия и Восток»8. Этот том «Кембриджской древней истории» назывался «Эллинистические монархии и подъем Рима»9 и соответственно имел своеобразную композицию: начинается с девяти глав, посвященных истории эллинистического периода10, затем повествование резко возвращается назад, и в девяти главах излагается история раннего Рима вплоть до начала контактов с греческим миром. Затем в двух главах описываются события греческой истории, тесно связанные с историей Рима (главы, посвященные Агафоклу и Пирру), после чего вновь настает очередь Рима (в специальной главе идет рассказ о первой Пунической войне). Наконец, ближе к концу излагается в двух главах (автором которых был У. Тарн) внешнеполитическая история эллинистического мира («Борьба Египта против Сирии и Македонии» и «Греческие союзы и Македония»), после этого вновь следуют главы, связанные с проблемами римской истории, — вплоть до римского завоевания Иллирии.
Таким образом, место селевкидской главы М.И. Ростовцева довольно своеобразно: она «обрамлена» двумя главами, написанными У. Тарном. В первой из них рассматриваются проблемы истории диадохов вплоть до момента окончательного оформления новых государств (птолемеевского Египта, царства Селевки- дов и Македонии), а во второй — история политического и военного противостояния Птолемеев и Селевки- дов. М.И. Ростовцеву, следовательно, нужно было дать
24*


356
Часть 2. «Эллинистические миры» М.И. Ростовцева
картину структуры царства Селевкидов (политической, экономической, социальной, административной, этнической), что было намного сложнее, чем те задачи, которые стояли перед У. Тарном.
Структура главы «Сирия и Восток» имеет следующий характер. Текст состоит из трех тематических разделов. В первом дается общая характеристика государства. Он называется «Держава Селевкидов. Ее характер и развитие». Второй раздел «Организация державы Селевкидов» представлен четырьмя параграфами («Власть царя», «Двор и центральная администрация. Управление провинциями», «Армия и флот», «Экономическая политика Селевкидов»). В третий раздел «Отдельные части державы Селевкидов» входят следующие параграфы: «Малая Азия», «Сирия, Месопотамия и Вавилония», «Финикия и Палестина». Формально к этому разделу относится еще один параграф, в сущности служащий общим заключением для главы — «Результаты деятельности Селевкидов в Малой Азии, Сирии, Месопотамии, Вавилонии и более восточных провинциях»11.
Для того чтобы оценить значение этой работы М.И. Ростовцева, новизну или традиционность идей, степень доказательности выводов и масштабы влияния на последующую разработку проблем, необходимо учесть степень «оснащенности» темы источниками в то время, когда писался труд, а также историографическую традицию, которую, несомненно, знал автор.
Отметим, что только в отношении одной категории источников ситуация как во времена М.И. Ростовцева, так и сегодня, выглядит принципиально не изменившейся. Мы имеем в виду нарративные источники, освещающие историю государства Селевкидов. Аппиан, Полибий, Юстин, Тит Ливий, Плутарх, Страбон, книги Маккавеев, Иосиф Флавий — вот основной круг нарративных источников по этой проблеме, и он не пополнился с того времени, когда М.И. Ростовцев писал свою главу. Во всех остальных отношениях ситуация значительно изменилась.
Эпиграфические источники, которые мог использовать М.И. Ростовцев, происходили из раскопок Милета, Приены, некоторых других малоазийских центров. Основная часть необходимых ему надписей была представлена в известном сборнике В. Диттенберге- ра12. С того времени произошли значительные изменения. Дело не только в том, что ранее изданные надписи заново издавались и комментировались13. Главное состоит в том, что за прошедший период было открыто большое количество новых надписей — в Малой Азии, Сирии, Палестине, Вавилонии, Иране, Средней Азии, Афганистане14. Особенно важны открытия в самой восточной части эллинистического мира. В то время, когда М.И. Ростовцев писал свою главу, было известно только несколько надписей из Вавилона, опубликованных Б. Оссулье15, а обнаруженные в Сузах надписи еще не были изданы. С того времени ситуация сильно изменилась. Найдены греческие надписи в Бактрии (Ай-Ханум, Тахти Сангин, Джига- тепе), в Кандагаре, где помимо чисто греческих надпи¬
сей обнаружены и греко-индийские билингвы, несколько надписей найдено на территории Ирана (в Мидии, Персиде); в Сузах к тем надписям, которые были известны к 1925 г., добавились новые. Очень важна большая греческая надпись с острова Файлака. Достаточно значительное количество новых эпиграфических памятников стало известно и на территории Сирии. Хотя основная масса их относится к римскому времени, все же целый ряд их датируется эллинистической эпохой. Среди них особого упоминания заслуживает надпись пелиганов из Лаодикеи Приморской. С конца 20-х гг. XX в. начал публиковаться «Корпус» греческих и латинских надписей Сирии.
Мы уже не говорим о клинописных документах Месопотамии селевкидского времени. Хотя тогда уже были опубликованы некоторые тексты, имеющие значение для понимания ряда исторических вопросов (главным образом из коллекции Британского музея), хозяйственные документы оставались практически неизданными, непереведенными, неистолкованными.
Столь же разительные изменения претерпела и ситуация с нумизматическими источниками. К моменту начала работ М.И. Ростовцева над данной главой по настоящему был изучен только чекан Антиохии на Оронте — столицы государства16, еще не были подготовлены к изданию две фундаментальные работы Ньюэлла, одна из них посвящена западным монетным дворам Селевкидского государства, а вторая — восточным17. Практически не известены были монетные дворы Селевкии на Тигре, Суз, Бактр и других более мелких центров. Еще несколько десятилетий оставалось до создания непротиворечивой схемы чеканки греческих городов Малой Азии, выпускавших (в те периоды, когда они добивались независимости) монеты «александровских» типов18.
Еще разительнее ситуация с археологическими источниками. В распоряжении М.И. Ростовцева был очень ограниченный материал из нескольких греческих центров Западной Малой Азии (Милет, Пергам и др.). Города Сирии в это время оставались (особенно в отношении слоев эллинистического времени) абсолютной terra incognita. В Междуречье только два сезона раскопок в Дура-Европос под руководством Ф. Кюмона предоставили в распоряжение исследователей некоторый материал. Селевкии на Тигре нужно было еще ждать несколько лет до начала раскопок, которые здесь начал осуществлять Мичиганский университет (США), а затем — уже после Второй мировой войны — начала работ итальянской миссии. Материалы эллинистического времени из раскопок Ниневии, Вавилона, Ниппура оставались практически неопознанными и неизданными, поскольку не вызывали интереса у археологов, ведших исследования городов «классического Востока». То же самое верно и в отношении Суз. Почти полвека оставалось до открытия таких памятников, как Масджид-и Сулайман и Бард-е Нешан- де, которые нашел и исследовал другой выдающийся выходец из России, выброшенный за ее пределы буря¬


Селевкидское царство Ростовцева
357
ми гражданской войны, — Р. Гиршман19. Еще безотраднее была ситуация с другими центрами Ирана.
В Средней Азии ничего доарабского в это время (кроме нескольких оссуариев) не было известно. Самые первые находки из Старой Нисы стали известны только в 1935 г., когда во время проведения Международного конгресса по иранскому искусству они были представлены на выставке. Понадобился длительный срок, прежде чем были открыты замечательные памятники Хорезма, Старой Нисы, Мараканды, Тахти Сангина и др.
В Афганистане Французская археологическая делегация делала только первые шаги. Неудачи первых раскопок в Балхе привели к рождению идеи о «бакт- рийском мираже», который был рассеян десятилетия спустя — после начала раскопок подлинного греческого города на Востоке — городища Ай-Ханум и некоторых других, правда, уже несколько более поздних центров, показавших мощное воздействие эллинистической эпохи на судьбы этого региона.
Только на территории Индийского субконтинента в это время проводились раскопки памятника, который мог осветить проблемы эллинистического «Дальнего Востока», — раскопки Таксилы. Они начались в 1912 г., продолжались до 1934 г., а полный отчет по их результатам появился в 1951 г.20 М.И. Ростовцев смог лично ознакомиться с материалами из Таксилы во время своего путешествия в Индию в 1937 г. (хотя фотографии некоторых находок он получил уже в 1926 г.)21. Таким образом, и эти археологические исследования вряд ли могли дать значительный материал для исторических реконструкций М.И. Ростовцева.
Исходя из всего вышесказанного, мы вправе утверждать, что современный исследователь может создать свою картину истории и характера Селевкидско- го государства, опираясь на неизмеримо больший фундамент источников по сравнению с тем, чем обладал М.И. Ростовцев, когда писал свою главу «Сирия и Восток» для «Кембриджской древней истории».
Необходимо также обратить внимание и на «историографический фон». В это время больших специальных исследовательских работ, посвященных собственно истории Селевкидского царства, было очень немного. Помимо уже упомянутой монографии А. Буше- Леклерка, можно назвать только книгу Э. Бивена22. С другой стороны, можно отметить наличие достаточно авторитетного течения в историографии, которое, восходя к Дройзену, сводило все своеобразие эллинистической эпохи к культуре, но, в отличие от Дройзена, в этой эпохе видело только одну созидающую силу — греческую культуру. Эту схему можно назвать «схемой воссияния», опираясь на наиболее типичное для нее определение эллинизма, представленное У. Тарном, который указывал на многообразие определений эллинизма, существующих в литературе. Не соглашаясь ни с одним из них, Тарн определял его следующим образом: «Эллинизм — условная этикетка для цивилизации трех столетий, в течение которых греческая культура воссияла вдали от родины»23. Восток воспри¬
нимался как нечто аморфное, отсталое, с радостью воспринимающее свет новой культуры, пришедшей с Запада. Обратим внимание и на то, что это определение появилось именно в то время, когда публиковался том «Кембриджской древней истории». Идеи, сводящие всю суть эллинизма к распространению греческой культуры, были весьма популярны. Тогда же была опубликована небольшая работа классика немецкого антиковедения Э. Мейера, который объяснял упадок эллинизма начиная с конца III в. до н.э. упадком греческого духа под воздействием разлагающего влияния восточных монархий и восточных религий24. Необходимо также указать на то, что именно тогда У Тарн начал разрабатывать свою концепцию истории Александра Македонского, ставящую в совершенно ложную перспективу всю последующую эпоху эллинизма. У Тарн видел в македонском царе первого интернационалиста и поборника братства народов25.
Именно в такой атмосфере М.И. Ростовцев начал писать свою главу, которая послужила основой для значительной части его последующего трехтомника.
Не имея возможности проанализировать все особенности его концепции истории Селевкидского государства, мы отметим только некоторые, наиболее важные, с нашей точки зрения, элементы концепции. Прежде всего необходимо подчеркнуть, что главным полем исследования для М.И. Ростовцева являлась не сфера культуры, но основные формы организации общества и государства: политические, правовые, социальные, экономические сферы жизни. Это не значит, что М.И. Ростовцев игнорировал проблемы культуры, — в своем заключении он останавливается и на них. Однако для него основополагающее значение имели не они, а базисные явления26.
Все изложение материала в главе строится на сопоставлении царства Селевкидов и Птолемеев, начиная с характеристики природных условий и кончая проблемами организации экономической и социальной жизни общества. Неизмеримо более обильный материал источников (главным образом папирологических) по истории египетского общества помогает автору понять многое в истории Селевкидов, особенно государственных институтов (Ростовцев опирается на идею об общности их происхождения). Этот метод на тогдашнем этапе развития науки оказался весьма действенным.
Отметим, что М.И. Ростовцев определял селевкид- скую монархию как «персональную». В этом нет особенной новизны, персональный характер ее (как и птолемеевской) —тезис, достаточно общепринятый в науке. Однако М.И. Ростовцев особо подчеркивал, что царская власть не могла быть самодовлеющей силой, не могла функционировать вне безусловной связи со своим фундаментом, каковым являлись «царские друзья», двор, бюрократия и особенно армия.
М.И. Ростовцев показал, что эта особенность монархии Селевкидов — прямое следствие возникновения государства на основе завоевания. Единственной реальной опорой царской власти в безграничном море покоренных народов могли быть только эти слои насе¬


358
Часть 2. «Эллинистические миры» М.И. Ростовцева
ления. Соответственно жизненно важным для Селев- кидов было сохранение и увеличение удельного веса этих слоев. Именно этим определялась важность политики греко-македонской колонизации Востока — политики, которую проводили все селевкидские цари. В процессе колонизации создавались как греческие полисы, так и гражданские и военные колонии (колонии со временем могли получать статус полиса). М.И. Ростовцев подчеркивал отличие колонизации, проводимой Александром Македонским, от колонизации, осуществлявшейся первыми Селевкидами. Для него основное в колонизации Селевкидов — создание не изолированных населенных пунктов, а групп поселений, контролировавших важнейшие районы государства.
Поскольку главное противоречие в истории древнего мира определялось М.И. Ростовцевым как противостояние между греческим полисом и восточной монархией, то, естественно, он уделил особое внимание месту полиса в структуре государства Селевкидов. Хотелось бы обратить внимание и на то, что им, хотя и не очень явно (по причине недостаточности источников), постулируется идея о различиях между старыми греческими городами Малой Азии, вошедшими в состав этого государства, и новыми — основанными первыми Селевкидами. Для вторых существование государства Селевкидов было conditio sine qua non их собственного существования, чем и объясняется их полнейшая лояльность по отношению к династии.
В таких условиях местное население рассматривалось Селевкидами только как источник получения средств (денежных в первую очередь) для содержания бюрократии и армии. Изучая социальные отношения, существовавшие в Селевкидском государстве, на основании ряда эпиграфических документов из Малой Азии (особое место принадлежало так называемой надписи Мнесимаха), М.И. Ростовцев был склонен сближать их с феодальными.
Таким образом, для М.И. Ростовцева эллинизм (во всяком случае восточный) mutatis mutandis представлял собой явление, основной особенностью которого было взаимодействие греческой и восточных цивилизаций27. Тем самым М.И. Ростовцев оставался в русле дройзеновского понимания эллинизма, но, как справедливо отмечалось исследователями последующего времени, на неизмеримо более широкой основе, включающей прежде всего материальные аспекты бытия. Кроме того, М.И. Ростовцев понимал эти контакты как сложный многоуровневый процесс, не сводимый только к взаимопроникновению, но включавший в себя и борьбу составных элементов28.
Влияние этих концепций М.И. Ростовцева на последующую историографию было весьма значительным, хотя и не триумфальным. Безоговорочное принятие одних его идей соседствовало с полным отвержением других. Среди исследователей, полностью принявших основные идеи М.И. Ростовцева, в первую очередь необходимо назвать его учеников — Э. Бикер- мана29 и Ч.Б. Уэллса30. Однако основное влияние
М.И. Ростовцева сказывалось не столько в решения конкретных проблем, сколько в распространении рационального подхода к истории эллинизма. Видимо, благодаря этому достаточно быстро исчезли из историографии идеи о братстве народов, которое будто бы хотел установить Александр3*. Уничижительное отношение к Востоку и стремление ограничить эллинизм только сферой культуры сохранялись еще достаточно долго32, но также постепенно исчезали из научной историографии.
Можно полагать, что под влиянием идей М.И. Ростовцева позднее родилось более законченное (но, может быть, более вульгаризированное) представление о «колониальной» структуре эллинистического государства33. Исходя из принципиальных идей М.И. Ростовцева стали разрабатываться вопросы о характере и формах протеста местного населения против власти завоевателей34. К сожалению, концепция М.И. Ростовцева о Селевкидском государстве и греческих полисах Востока как естественных союзниках, признаваемая многими исследователями, не нашла адекватного выражения в современной историографии35.
У концепций, предложенных М.И. Ростовцевым, были, как уже отмечалось, и очень серьезные противники. Наиболее ожесточенную атаку повели некоторые из исследователей-марксистов. В частности,
А.Б. Ранович, отвергая взгляды М.И. Ростовцева, пытался соединить конкретную историческую ситуацию с марксистской идеей общественно-исторической формации. Он рассматривал эллинизм как определенную закономер^ю стадию в развитии рабовладельческой формации3®. Хотя эта концепция в отечественной науке была решительно отвергнута37, западные марксисты продолжали активно сражаться с взглядами М.И. Ростовцева. Опираясь на идею об «азиатском способе производства», целый ряд исследователей стал рассматривать Селевкидское государство как типично азиатское, как прямого наследника царства Ахе- менидов, в котором роль эллинского начала сведена до совершенно незаметного уровня38. Позднее эта идея, оставив свою «марксистскую колыбель», достаточно широко распространилась среди ученых различных идейных направлений39.
Таким образом, идеи, высказанные М.И. Ростовцевым, продолжают оставаться актуальными, вызывая далеко не однозначное и сегодня отношение. Нам представляется, что достаточно показательным могло бы быть сопоставление текста главы «Сирия и Восток», написанной М.И. Ростовцевым для первого издания «Кембриджской древней истории», с такой же главой, написанной Д. Мусти для второго ее издания40.
Прежде всего бросается в глаза определенная разница в структурной организации материала: М.И. Ростовцев упор делал на описание судеб отдельных регионов в составе Селевкидской державы. Это та особенность («регионализм»), на которую обращал внимание Ж. Андро, говоря о трехтомнике41. Однако в самом трехтомнике эта черта не нашла своего столь яркого отражения (с точки зрения организации материала),


Селевкцдское царство Ростовцева
359
как в указанной главе. Во втором же издании глава, также по традиции названная «Сирия и Восток», имеет уже несколько иной характер: ее автор Д. Мусти подает материал более «унифицированно», не придавая такого значения, как это делал М.И. Ростовцев, региональным особенностям. Только иранскому и среднеазиатскому регионам отведен специальный параграф (с отдельным дополнением, посвященным датировке отпадения от Селевкидов Бактрии и Парфии). Все остальные регионы рассматриваются как нечто единое. С одной стороны, такое внимание именно к этому региону достаточно оправданно, так как основные источники по истории его были выявлены в сравнительно недавнее время — в главе М.И. Ростовцева об этом регионе сказано всего несколько слов. Поэтому иранско- среднеазиатский регион пользуется у современных исследователей особым статусом и привлекает пристальное внимание42. С другой стороны, попытка «сгладить» региональные различия, дав более обобщенную картину истории Селевкидского государства, не кажется удачным решением. Громадная разница, например, между Ионией, Северной Сирией и Вавилонией представляется настолько самоочевидной, что подход М.И. Ростовцева — явно более оправдан, чем подход Д. Мусти.
В целом же в главе, принадлежащей Д. Мусти, мы видим во многих случаях воспроизведение основных идей М.И. Ростовцева. Он, в частности, согласен с его концепцией персонального характера власти царей этой династии, хотя и не подчеркивает, как это делал его предшественник, неразрывную связь династии с ее основой («друзьями царя», двором, бюрократией, армией). Не отрицает он и представление о коренном различии между колонизацией Александра и первых Селевкидов. Он принимает идею М.И. Ростовцева о территориальных границах «ядра» государства и его двойной периферии43.
Таким образом, можно достаточно уверенно утверждать, что идеи М.И. Ростовцева относительно истории эллинистического Востока, впервые высказанные в седьмом томе «Кембриджской древней истории» и затем развитые в его замечательной работе «Социальная и экономическая история эллинистического мира», оказали весьма серьезное воздействие на процесс изучения истории этого региона. Эти его работы ни в коем случае нельзя считать пройденным и преодоленным этапом развития в историографии.
В заключение необходимо остановиться еще на двух проблемах и их решениях М.И. Ростовцевым, которые на протяжении длительного времени были объектом самой ожесточенной критики. Мы имеем в виду постоянные обвинения его в модернизме. Причиной этого является, с одной стороны, сближение им в некоторых отношениях экономики эллинистических государств (и экономики древней Греции) с капиталистической экономикой и, с другой — определение им земельных отношений в Малой Азии как феодальных (или близких к феодальным). В данной главе эти идеи
еще только намечены, в полную меру они развиты в трехтомнике.
Первая из идей М.И. Ростовцева была объектом резкой критики со стороны очень многих авторов — от А.Б. Рановича до М. Финли. Причины этого заключаются в том, что он был последним из великих «модернистов» и его концепции создавались буквально накануне начинавшегося подъема и последовавшего за ним господства концепций современных «примитивистов». Естественно, что для адептов нового направления именно он был наиболее желанной и удобной жертвой. В их критике было много справедливого. Однако, как это часто бывает, вместе с водой выбрасывали и ребенка. Современные примитивисты решительно исключали из экономической структуры античной эпохи все, что напоминало рыночные отношения. Сейчас, однако, ситуация начала меняться. Все громче звучат голоса тех исследователей, которые указывают на достаточно сложную экономическую жизнь античного мира и большое значение рынка44. Возможно, пришла пора вновь внимательно рассмотреть взгляды М.И. Ростовцева на античную, в частности эллинистическую, экономику. Вполне вероятно, что истинное существо его взглядов затемнено не совсем удачной терминологией. Если мы заменим термин «капитализм» термином «рыночные отношения», то вполне вероятно, что его схемы окажутся неизмеримо ближе к исторической реальности, чем взгляды примитивистов.
В отношении же проблемы феодализма в Малой Азии надо признать, что на основании тех материалов источников, которые были в распоряжении исследователей того времени, вывод о феодализме представлялся закономерным. Даже сейчас, когда количество источников умножилось и в результате этого стало возможным делать более точные выводы, вывод об определенном сходстве земельного держания крупным македонским функционером Селевкидского царства с феодальными отношениями средневековой Европы остается совершенно точным45. Соответственно вполне резонным выглядит и такой вопрос: могут ли существовать сходные общественные институты в различных больших государственных структурах, разделенных, например, тысячелетиями? Априорно можно предполагать наличие такого сходства. Таким образом, если посмотреть незашоренными глазами, то, может быть, ошибка М.И. Ростовцева не столь уж и велика?
Итак, глава «Сирия и Восток», написанная М.И. Ростовцевым и опубликованная в «Кембриджской древней истории», представляет собой первый набросок того большого раздела, который был посвящен структуре Селевкидского царства в его трехтомной «Социальной и экономической истории эллинистического мира». В ней уже присутствуют многие из тех идей, которые в завершенной форме предстали перед читателем трехтомника. Что же касается самих идей, то они, бесспорно, сыграли стимулирующую роль в исследовании эллинистического Востока, даже те из них, которые не принимались учеными следующего поколения.


360
Часть 2. «Эллинистические миры» М.И. Ростовцева
При публикации главы мы сохраняем особенности орфографии автора за исключением тех, что соответствуют «старой орфографии», которой М.И. Ростовцев придерживался всю жизнь (в основном это касается географических названий и пунктуации).
* * *
М.И. РОСТОВЦЕВ.
СИРИЯ и восток
I. 	Держава Селевкидов.
Ее характер и развитие46
Когда в 281 г. Селевк I, давно уже царь своей Сирийской, Месопотамской и Иранской монархии, присоединил к ней и Малую Азию с ее греческими городами и греческим или эллинизованным населением ее западного побережья и, как казалось, прочно укрепился в ней, перед ним, как и перед его предшественниками — персидскими царями и Александром Великим, Антигоном и Лисимахом, встал ряд проблем огромного значения и непреодолимой трудности47. И эти проблемы унаследовали от него все его ближайшие преемники вплоть до Антиоха III Великого, неудача которого в борьбе с Римом совершенно изменила характер Селевкидской империи и соответственным образом — основные линии политики Селевкидов48.
Держава Селевка I и его ближайших преемников, как и держава его предшественников, была пестрым, многонациональным и многокультурным образованием. Иранское плато с рядом иранских и до иранских племен, единое по национальности господствующей расы, но столь разное по укладу жизни отдельных племен и народов степных кочевников, горных пастухов, земледельцев, садоводов и виноградарей, последние с большими городскими, торговыми и административными центрами, составляло восточную треть империи, в эпоху персидских царей центр и основание их власти и господства над остальными частями державы. В одной части этой огромной области создалась особая, высокая культура, имперская по своему типу, культура персидских царей и персидской знати, в которой смешивались элементы старой шумерийской и эламской культуры с культурой вавилоно-ассирийской (с примесью хеттских и арамейских элементов) и с укладом жизни и религией иранских племен, носителей государственной власти. Как два крыла, примыкали к этой культурной области пышно развивавшаяся культурная область Инда и Ганга на юго-востоке, а на северо-западе Армянское плато, долины и предгорья Кавказа с высокой хеттско-кавказской культурой, столь пышно расцветшей в т[ак] н[азываемом] Ванском царстве халдов.
Центр державы Селевкидов составляло многотысячелетнее царство Вавилонское и Ассирийское с его культурными аннексами Сирией — страной арамейских торговых караванных городов, Финикией — страной больших коммерческих и промышленных
приморских городских центров и Палестиной, прибрежная филистимская часть которой была продолжением Финикии, внутренняя же, еврейская, жила примитивной жизнью пастухов, земледельцев и садоводов под сенью Иеговы и его Иерусалимского храма. В этих аннексах причудливо смешивались старый уклад кочевой семитической жизни с высокой культурой Вавилона и Ассирии, Египта и Хеттской империи. Прочно и навсегда сложились основы жизни Вавилонии; их можно было разрушить, но изменить их было нельзя.
Всем новшествам доступны были подвижные торговые и промышленные города Сирии и Финикии с их пестрым населением. Устойчивость нового теократического уклада Палестины не была еще подвергнута серьезному испытанию. Если восточная треть империи может быть названа a priori иранской, то эта центральная ее часть была по преимуществу семитической. Звезда имперского Ассура закатилась, но его преемник Аурамазда и не пытался бороться с силой Бела, Мар- дука, Иеговы и многочисленных Баалов.
Третья северо-западная часть империи — анатолийская — была еще более пестра и ее культура и уклад жизни еще более сложны. За поясом греческих приморских городов, с их греко-восточной культурой и греко-восточными храмами, в долинах рек, на мапо- азийском плато, в горах Тавра и Анти-Тавра жили и старые элементы уже сложной и составной хеттской культуры и новые причудливые культурные образования: Фригийский Пессинунт, Лидийские Сарды, Карийский Галикарнасе, Ликийский Термесс, Киликийский Таре и т.д., и т.д., сложная культура и религия которых нам так плохо еще известны49.
Создать из этого комплекса племен, народов и географических областей, ничем одни с другими не связанных и естественно тянувших в разные стороны...50 было поистине нелегкой задачей. Особенно сложна была эта задача для новых властителей империи — эпигонов Александра. Персидские цари имели прочную опору в своих иранских подданных, которые были и остались господствующей нацией, несмотря на весь либерализм персидских царей. За Александром стоял его народ — македонцы, и на них опиралась его власть вплоть до его смерти. В какой мере его политика «слияния рас» была бы успешна, удалось ли бы ему создать прочную мировую империю с македоно-пер- сидским войском и эллинской культурой, этот вопрос неразрешенный и неразрешимый. На время жизни Александра прочность его державы была обеспечена, прежде всего, его личным обаянием и его связью с Македонией.
Положение Селевка I и его преемников было куда труднее. После смерти Селевка было очевидно, что мечтать о воссоединении Селевкидской державы с Македонией бесполезно. Как возможность, это воссоединение было открыто (все было возможно в причудливом мире эллинистической политической жизни), но строить на этой туманной возможности какую бы то ни было реальную политику было безумием. Надо было считаться с фактами, и факты говорили за себя. В


Селевкидское царство Ростовцева
361
пределах своей державы Селевк и его преемники, македонцы и греки, как и Птолемеи в Египте, ни на одну из частей своей империи положиться не могли и на ней своей власти построить не решались. Власть свою они добыли руками македонских солдат. Не имея за плечами Македонии и Греции, Селевкиды могли, конечно, растворить эту горсть македонцев в иранском, семитическом и анатолийском мире своих подданных, но на этот эксперимент они не решились и не могли решиться. Это значило променять более или менее прочное и личное господство на призрак возможной прочной поддержки их власти Востоком, купленной ценою ориентализации династии, армии и администрации. Проще и вернее было, как и для Птолемеев в Египте, опереться на общность интересов династии и армии, династии и господствующей нации завоевателей, т.е. династии и македонцев, и греков51. Логическим выводом отсюда было — и этот вывод, вероятно, подсказан был Селевку его опытом и наблюдениями в восточной трети своей империи в первые годы его правления — раз Македония и Греция находятся вне пределов их достижения, создать новую Македонию и Грецию у себя, в тех частях империи, на прочное владычество над которыми было больше всего надежды.
С первых же годов существования Селевкидской империи было ясно, что при неминуемом и непрекра- щавшемся соперничестве с Птолемеями и при невозможности захвата Македонии создать эту новую Македонию и Грецию в западной Малой Азии, опираясь на свободолюбивые города побережья, было неразумно и непрактично. Ясно было, что за эти города и за выход к морю, равно как и за города Сирии, Финикии и Палестины, предстоит долгая и затяжная борьба, которая, как известно, фактически никогда не прекращалась, и что поэтому центр державы, военная и политическая главная квартира царства, должен находиться в области более легко защитимой и менее открытой нападениям и в то же время более близкой к восточной части державы. Отсюда политика Селевкидов, проведенная последовательно, хотя и торопливо, с затратой огромных средств и колоссальной энергией, — политика македонской и греческой колонизации империи, особенно центральных ее частей. Колонизация была делом рук первых двух Селевкидов: Селевка I и Антиоха I. Им империя обязана тем македонско-эллинским ядром, которое обеспечило прочность династии и империи ее более чем двухсотлетнее существование. Система колонизации не была выработана ими. В лице Александра и Антигона у них были предшественники. Но цели и темп колонизации были новы. О колонизации Александра и Антигона речь была выше. Размах Александра был широк, но его колонии разбросались по всему лицу главным образом восточной части его империи и носили почти исключительно военный и торговый характер; военные и торговые опорные пункты центральной власти, острова эллинизма в восточном мире, разбросанные поодиночке, а не компактными группами. Главным образом военным и коммер¬
ческим было и македонско-греческое градостроительство Антигона52.
Совершенно иной характер носила деятельность Селевка I и Антиоха I53. Их целью, рядом с укреплением границ и больших торговых путей военными и гражданскими колониями городского характера54, было создание крупных областей густо покрытых сетью македонских и греческих городов и деревень, настоящих македонско-греческих провинций. Поселения эти частью были новыми населенными центрами на пустом месте или на месте, где раньше существовали незначительный поселок или деревня, частью пересоздания старых городов и деревень, с переименованием их, с изменением их социальной и политической жизни, с введением в состав населения крупной и сильной группы новых поселенцев. Между этими новыми македонско-греческими областями протянуты были по главным дорогам цепи македонско-греческих укрепленных городов, обеспечивавших сообщение и связь между этими областями.
Эти македонско-греческие гнезда городов и деревень протянулись от побережья М[алой] Азии через всю М[алую] Азию, Сирию, Месопотамию и Вавилонию вплоть до Бактрии и Согдианы. Первой группой была группа Лидийско-Фригийская и Карийская в Малой Азии, с военным и административным центрами в Сардах55 и в Келенах (Апамея Киботос)56. Вторая, еще более сплоченная и сильная, раскинулась от северной части Сирийского побережья (к северу от Финикии) по всему течению Оронта и его притоков, по среднему течению Евфрата и по течению Хабура с его притоками57. Это была Сирия, сердце и ядро империи с политической столицей империи — Антиохией на Оронте58, военной столицей — Апамеей59 и торговыми Селевкией (в Пиерии) и Лаодикеей60. Пока сделана робко только одна попытка раскопать один из самых незначительных и притом пограничных городов этого ядра (Дура-Европ на Евфрате)61, наше представление о Селевкидской монархии будет весьма неопределенным и полным пробелов.
Вавилония с Сузианой была последним гнездом греческих городов западной части империи, воротами к восточной и административным и военным ее центром. Ее столицей, политической и экономической, и второй столицей империи считалась Селевкия на Тигре62. В какой мере Вавилония и Сузиана были эл- линизованы, об этом речь будет ниже63. Но попытка, и попытка успешная, несомненно, была сделана.
Судя по скудным и отрывочным сведениям наших жалких источников, политика колонизации не остановилась на Тигре. Какой, однако, характер носила эта колонизация в восточных сатрапиях, мы не знаем64. Было ли исключительной целью Селевкидов поддержать и укрепить, частью воссоздать сеть колоний Александра вдоль больших торговых и военных путей, или рядом с этим они стремились и здесь создать большие эллинские гнезда городов и деревень, определить трудно. Мне лично более вероятно второе. Существование таких гнезд засвидетельствовано в Мидии, в


362
Часть 2. «Эллинистические миры» М.И. Ростовцева
Парфии и Арии, в Персии и, наконец, в Бактрии65 и, м[ожет] б[ыть], в Согдиане.
Ограничиваюсь здесь этими общими замечаниями о колонизационной политике Селевкидов. Подробнее об этом будет сказано в общем обзоре составных частей Селевкидской империи, который будет дан ниже.
На македонско-греческое население этих частей империи, на те элементы местного населения, которые слились с македонцами и греками, Селевкиды опирались как на наиболее прочную свою базу, и в общем, как и греко-македонское население Египта, эта часть населения империи верно и твердо поддерживала власть Селевкидов.
Политическая история Селевкидов, как она изложена была выше, есть история постепенного сжимания империи к ее центру. Уже Селевк I не владел Вифи- нией и Понтом в Малой Азии и принужден был примириться с захватом Птолемеем как части южной Малой Азии, так и так называемой Келесирии и Палестины. При Антиохе I, кроме успехов Птолемея Фипа- дельфа и расширения его власти в Малой Азии, серьезный удар западной части империи нанесен был захватом галатами части Малой Азии и отделением от империи Пергама66. При Антиохе II началось сужение империи и на востоке. Около 255 г. Бактрия под властью Диодота отделилась от империи (Индия, как известно, была потеряна уже при Селевке I)67, с 249/8 г. Парфия считала годы своего самостоятельного существования68. В то же приблизительно время сложилось самостоятельное царство Великой Каппадокии. На западе дела обстояли лучше. После головокружительных успехов Птолемея Филадельфа битва при Косе восстановила господство Антиоха II в Малой Азии. Но Пергам остался самостоятельным и под лоно Селевкидов не вернулся.
Блестящие победы Птолемея III Эвергета I длительно уменьшили пределы империи не в центре империи, а на западе. За исключением Троады Селевкиды потеряли свое влияние на всем западном побережье Малой Азии. На короткое время как на западе, так и на востоке, старая держава Селевка I и Антиоха I была восстановлена Антиохом III. И он, однако, принужден был считаться с самостоятельностью Пергама, Бактрии и Парфии, как с непреложными фактами. Новая эпоха в истории Селевкидской империи начинается после победы Рима над Антиохом III. Малая Азия для Селевкидов была потеряна навсегда и бесповоротно. Прямой доступ сухим путем к греческой цивилизации, к греческим городам Малой Азии был прекращен навсегда. Положен был конец и всем надеждам на самостоятельную торговлю в Средиземном море, опиравшуюся на военный флот: сирийские купцы поставлены были в зависимость от добрых услуг Родоса69 и все более становившегося римским протекторатом Делоса. Не удивительно, что как Антиох III в последние годы своей жизни, так и особенно Антиох IV и наиболее деятельные и талантливые из его преемников, особенно Деметрий I и Антиох VII Сидет, ставят отныне своей главной задачей укрепить и усилить центр своего цар¬
ства — Сирию, воссоединенную с Келесирией и Палестиной, Месопотамию и то, что можно было удержать из ближайших иранских местностей.
Задача их была, таким образом, двойная. Сплотить свое царство и отстоять это сплоченное семитически- греческое царство от напора возродившегося Ирана. Первого можно было добиться только одним путем — тем же, по которому шли Селевк I и Антиох I: расширять и укреплять гнезда эллинизма созданием новых греческих городов и усилением греческого элемента в старых с тем, чтобы все царство приняло один, греческий отпечаток. Этому делу Антиох IV и его преемники посвятили себя всецело70. У них не было никаких оснований думать, что на этом пути они встретят неодолимые препятствия. Опыт прошлого, успех Селевка I и Антиоха I позволяли думать, что внешняя эллинизация и урбанизация новых владений Селевкидов, когда-то птолемеевских провинций Финикии, Келесирии, Палестины и Заиорданья, и усиление эллинизации Месопотамии, Вавилонии, Мидии, Сузианы и Персии пройдут так же безболезненно и успешно, как и опыт эллинизации арамейских областей Месопотамии, Курдистана и Вавилонии и иранских Мидии и Персиды Селевком I и Антиохом I. Не забудем, что в Финикии, Келесирии и Заиорданье главная работа градостроительства и эллинизации была уже сделана Птолемеями. Оставалась только Палестина. Но и здесь уже многое было сделано в последние годы владычества Птолемеев усилиями Тобиадов, филэллинов и деловых людей нового чисто эллинистического типа. Опираясь на новые, внешне эллинские города, на элли- низованное население их, и на рациональную эксплуатацию богатых ресурсов страны, Селевкиды надеялись защитить страну от парфян и удержать хотя бы часть иранских провинций — Мидию, Сузиану и Персию.
В этом они ошиблись. Эллинизация Палестины не удалась, несмотря на героические усилия. Объясняется это не столько отчаянным сопротивлением евреев, сколько тем, что руки преемников Антиоха III были связаны71. За ними стоял Рим и его последовательная, коварная политика ослабления Селевкидов72. Рим не дал Селевкидам ни окончательно сломить сопротивление евреев, ни сплотить Сирию и Месопотамию в одно целое, ни отстоять эллинизм в Месопотамии от нападок иранизма. Не Маккавеи и парфяне победили Селевкидов, а Рим. Риму обязаны своими успехами и евреи, и парфяне при Митридате I и Фраате II. Призрачная самостоятельность Иудеи была началом феодализации Сирии и Месопотамии. Большинство городов и побережья, и внутри страны становятся самостоятельными, во многих появляются мелкие династы местного происхождения73. Тот же процесс наблюдается и в номинально парфянской Месопотамии после поражения Антиоха VII Сидета в 129 г. до Р.Х.74 В I в. до Р.Х. Селевкидского царства больше нет, и Риму самому приходится взять на себя задачу спасения сирийского эллинизма от надвигающегося с Востока иранизма и от поднимающегося из недр самой Сирии арамеизма.


Селевкидское царство Ростовцева
363
II. 	Организация державы Селевкидов
а. 	Власть царя75
Как и Птолемей Сотер, Селевк I положил основы своей связи с той сатрапией, которая сделалась позднее центром его империи — Вавилонией, как сатрап сначала после соглашения в Трипарадисе, а затем с 312 года, со времени победы Птолемея Сотера при Газе. Приблизительно с этого времени (этим годом (1 Диос (октябрь) для греков, 1 Нисан (май или апрель) для вавилонян) начинается и его эра, т[ак] н[азываемая] Се- левкидская, удержавшаяся на Востоке в течение ряда столетий) его восточные подданные называют его царем задолго до того времени, когда остальные диа- дохи официально приняли этот титул. Власть Селевка I и его преемников, как и власть Птолемеев, носила двойственный характер. В глазах своей армии, своих друзей и македонских и греческих жителей своей державы, а также в глазах остальных греков власть царя носила личный характер, основанный на его личном превосходстве и личных качествах и на поддержке армии76 и «друзей»77. Это давало ему право считать себя и своих потомков законными наследниками Александра78. Эта точка зрения сформулирована совершенно определенно и в (вероятно, апокрифической) речи Селевка I к своим друзьям и войску по поводу романтической свадьбы его сына и назначения его царем Востока и соправителем (Агг. Syr. 61), и в постановлении Илиона в честь Антиоха I (OGI. 219): почести, даваемые городом Антиоху, мотивируются тем, что он гарантировал мир городам и умножил свое царство, все это «главным образом благодаря своему собственному превосходству (арвтц)», а также благодаря благосклонности к нему его «друзей» и «войска».
Вообще в глазах греков царь, его семья, его «друзья» и его войско составляют одно нераздельное целое носителей власти в империи. Наряду с этим реалистическим, matter of fact фундаментом власти, всецело покоившейся на преданности «друзей», т.е. офицеров и чиновников царя, и на верности армии, обеспеченных царю постольку, поскольку он сам находится на высоте положения и ведет успешно дела царства, работая тем самым для своих друзей и для войска, Селевкиды, как и Птолемеи, нуждались, конечно, и в иной, высшей, философской и религиозной санкции их власти, санкции, которая сделала бы их более независимыми от доброй воли своего двора и своих солдат.
Несомненно, как и Птолемеям, и как Антигону Го- нату, философскую санкцию подсказали им или сформулировали для них философы того времени. Отголосок их формул мы слышим, например, в той же речи Селевка I к своему войску, о которой я только что говорил. Объясняя брак между Антиохом I и его собственной мачехой, он говорит: «Не нравы персов и других народов, а общий для всех закон я наложу на вас, закон, по которому справедливо79 всегда то, что решает царь». Здесь не место разбираться в том, имеем ли мы здесь влияние стоического учения о «царе», в противоположность тирану, или учения пифагорейцев о
«царе — одушевленном законе» (vopos €pi|/uxos), важно то, что в этой фразе явно дается философское, а не историческое (преемственность власти от персидских царей и персидская традиция) обоснование абсо- лютистического характера власти царя. Напомню еще в этой связи приверженность Антиоха IV к эпикурейской философии и тот факт, что Александр Балас был горячим адептом стоицизма80.
То же стремление к высшей санкции власти в глазах греческого и эллинизованного населения империи, особенно в глазах греческих городов, подчинение которых власти царя было так противно всей традиции и сущности греческого города-государства, сказывается и в постепенном превращении культа покойных царей Селевкидской династии и живого царя и царицы в государственное учреждение81. Со времени Селевка I и, во всяком случае, со времени Антиоха I (OGI. 250, 251) божественное происхождение Селевка от Аполлона, вероятно, впервые провозглашенное после битвы при Ипсе дидимейским оракулом Аполлона82, которому, как и городу Милету, Селевк и Антиох всегда покровительствовали83, было общепризнанно и сделалось частью официального протокола84. Это божественное происхождение Селевка сделало возможным для греческих городов учреждение по их собственному почину культа царя в обычных уже для того времени формах. Так, Илион (OGI. 212, cf. 219) посвящает Селевку I алтарь на агоре с надписью: BamAiox; ЕеХеикои, постановляет приносить жертвы каждый месяц на этом алтаре и устраивать каждые пять лет агон юношей в месяц, которому дано было имя царя85. Такие же приблизительно почести дают ему и афиняне Лемноса. Весьма вероятно, что божеские почести воздавались Селевку 1 и в многочисленных им основанных городах. После его смерти в Селевкии (Пиерий- ской) Антиох I сооружает ему храм-мавзолей под его культовым именем (Nikatorion), как Зевсу Никатору. Того же типа почести воздают греческие города и Антиоху I и его преемникам: молитвы, возносимые жрецами, и среди них жрецом Антиоха, Аполлону и другим богам за здравие царя (Ilion, OGI. 219), празднование дня рождения царя, посвящение ему святилища, жертвоприношения и агон (koivov ионян, OGI. 222, ср. Syll.3 426), присяга «счастьем» (тохл) Даря (засвидетельствована для Селевка И), дарование особого культового прозвища (Сотер для Антиоха I, «бог» (©eoq) для Антиоха II — Арр. Syr. 65) и т.д. И для преемников Селевка I вероятно, что города, основанные ими, проявляли особую ревность в организации их культа™.
Несомненно, что, по крайней мере, со времени Антиоха III, а м[ожет] б[ыть], и раньше не было греческого города в империи Селевкидов, в котором не было бы культа усопших царей и культа живущего царя в той или иной форме. Возможно, что один из Селевкидов (не раньше Антиоха II) внес в этот хаос известный порядок и превратил окончательно культ царей в государственное учреждение с особыми жрецами и особыми регулярно совершавшимися церемо¬


364
Часть 2. «Эллинистические миры» М.И. Ростовцева
ниями. Такое впечатление по крайней мере производит распоряжение Антиоха III губернатору Лидии, занесенное в его хРЛЦат1аЦ<и (OGI. 224, ср. 244) о назначении высокоаристократической дамы верховной жрицей культа Лаодики, жены Антиоха III, во всех храмах сатрапии87. В мотивировке своего распоряжения царь упоминает, что архиереи его культа существуют по всему царству. За то же говорят и надписи, датированные, как в Египте, жрецами царского культа (OGI. 233: Антиохия в Пиерии) и надписи, где в перечислении жрецов дается официальный список царей — покойных и живых, объектов культа (OGI. 245,246). Культовое имя, которое имели все Селевкиды, не входило, однако, в состав их официального имени до Антиоха IV Эпифана. Такова была царская власть Селевкидов с точки зрения греков. Какова была формула этой власти для разноплеменного негреческого населения империи, мы не знаем. Властвовали Селевкиды над страной, которой они были чужды, по праву завоевания. Старались ли они, однако, как Птолемеи в Египте, принять в глазах местного населения облик их бывших царей и получить признание местных богов и их жрецов, об этом мы ни прямых, ни косвенных сведений не имеем. Во всяком случае религию и культ местных богов они не преследовали и вряд ли настаивали на введении своего греческого культа в восточных храмах. Та или иная форма культа царей и без какого- либо специального давления, несомненно, существовала во всех восточных храмах. Во всех восточных монархиях царь в культе богов играл видную роль, и вряд ли его фигура исчезла из культовой жизни после прекращения законных местных династий. Надо думать также, что в большинстве восточных государств, вошедших в состав державы Селевкидов, власть новых царей была признана жречеством без протеста. Вряд ли первые Селевкиды (до Антиоха III) считали нужным вмешиваться в дела храмов и жрецов. В Вавилоне и Вавилонии вообще, как показывают массы деловых документов этого периода, почти все связанные с жизнью храмов, храмы живут своей старой жизнью со всеми ее особенностями, почитают старых богов в прежних формах и кормят на доходы с верующих жрецов и служек храмов88. Возможно, что со времени вытеснения Селевкидов из Малой Азии их политика по отношению к восточным храмам несколько изменилась. Повторно засвидетельствованные случаи «ограбления» восточных храмов Антиохом III и его преемниками я склонен был бы объяснить, как и «ограбление» Иерусалимского храма Антиохом Эпифаном, как попытки позднейших Селевкидов настоять на своем кровном праве собственности над храмовым имуществом, правом, принадлежащим им как «помазанникам божьим», представляющим бога на земле. Вспомним, что так же действовали и Птолемеи в Египте. В трудные времена после победы Рима над Антиохом III Селевкиды считали себя вправе мобилизовать для государства богатейшие ресурсы восточных храмов. Свою силу и степень признания их религиозной законности они, однако, переоценили. Антиох III был убит после
ограбления храма Бела в Эламе. Антиоху IV не удалось даже добраться до богатейшего храма Нанайи в тех же местах. Известно, какое резкое сопротивление оказала ему правоверная часть населения Иудеи и как ему пришлось — в первый раз в истории Селевкидов — прибегнуть к политике религиозных преследований и, м[ожет] б[ыть], навязывания своего собственного культа в греческих формах для того, чтобы это сопротивление сломить. Политика Антиоха III по отношению к Иерусалимскому храму была, вероятно, традиционной политикой ранних Селевкидов по отношению к восточным храмам вообще: невмешательство в формы религиозной жизни и привилегии жрецам как плата за их лояльность и поддержку.
Нет никакого сомнения, что местное негреческое население империи особого энтузиазма по отношению к Селевкидам не проявляло. Пассивное подчинение было высшим, чего могли требовать от него Селевкиды. Поэтому так легко отделяются от империи одна часть за другой, поэтому так быстро идет процесс ара- меизации и феодализации даже в центре Селевкидской власти — Сирии и Месопотамии, как только развалились центральная власть и имперская армия. Зато македонско-греческое население центральных частей империи, да, вероятно, и периферии, было вполне лояльно, более того, было глубоко предано династии Селевкидов. Оно чувствовало, что и оно как таковое, его господство, стоит и падает вместе с Селевкидами. Это особенно ясно сказывается в трудные времена II в. до Р.Х. Чернь столицы и армия не раз вмешиваются в подчас грязные и всегда кровавые династические споры, но в этих вмешательствах и революциях преданность династии, желание поддержать наиболее достойного ее представителя всегда играют главную роль.
Ь. 	Двор и центральная администрация.
Управление провинциями89
Среди этого македоно-греческого населения семья царя, его двор, высшие чиновники, офицеры и солдаты армии и флота играют, конечно, главную, решающую роль в жизни царя. Организация царской семьи, двора и чиновничества Селевкидов вряд ли сильно разнилась от организации тех же групп в царстве Птолемеев и других эллинистических династий. И здесь, несомненно, македонская традиция причудливо смешивалась с традицией восточных монархий. И в царстве Селевкидов жены царей, часто их родные сестры, играют видную роль в жизни и политике. Но на монетах портрет царицы появляется позднее, чем в царстве Птолемеев, не раньше Деметрия Сотера. Наследование и в царстве Селевкидов определяется нормами македонского и греческого гражданского наследственного права. Друзья царя (ф(Хо1 и ярсото1 фгАог) составляют его совет (ouv£5piov). В нем же принимают участие, вероятно, и другие члены той же группы ближайших людей к царю, носящие титулы «воспитателя царя» (трофеи;), его «сверстника» (ст6утрофо<;), его «родственника» (ouYyevrjq), его телохранителя (аюцатофбЯхх^). Воз¬


Селевкидское царство Ростовцева
365
можно, что в некоторых случаях эти титулы соответствуют действительности, т.е. что «воспитатель царя» Кратер (OGI. 256) был действительно воспитателем Антиоха Кизикенца, но в надписи это имя тесно связано с другими несомненно почетными титулами. Царя окружают «царские полки» ((ЗашАяко! 7iai5eq) и масса челяди, которой заведуют отдельные члены двора с теми же титулами, что и при дворах других эллинистических монархов. И здесь постепенно такие титулы, как «стольник», «кравчий», «спальник» и т.д., делаются часто почетными титулами.
Среди высшего чиновничества наши источники от времени и до времени называют титулы наиболее крупных и влиятельных чиновников: «великого визиря» (о 67U tcov ярсхурахсоу), начальника царской канцелярии (еяютоЯюурафск;), министра финансов (о ё7и tcov Tcpaypaxcov), главного интенданта и квартирмейстера военных сил (apxiypocppaxeu^ xcov Sovapecov), главного врача (apxiocxpcx;). Министр финансов заведовал т[ак] наз[ываемым] (kxaiXiicov, имя, под которым объединялись и государственная, т.е. царская, казна, и управление имуществом царя, налоговым обложением и, вероятно, также чеканкой монеты. Центром чеканки монеты был главный монетный двор в Антиохии, которым заведовали особые чиновники, монограммы имен которых регулярно появляются на монетах Селевкидов, чеканенных в Антиохии. Как и в царстве Птолемеев, рядом с центральным монетным двором имелись и провинциальные. Крупным постоянно работавшим монетным двором был монетный двор Селевкии на Тигре. Тир имел свой обильный чекан имперской монеты. В зависимости от политических и экономических условий чеканилась имперская монета и в других крупных городах, столицах провинций. Вопрос о месте чеканки селевкидских монет, хорошо разработанный для монет Птолемеев, нуждается в ряде тщательных специальных исследований90. Особого заведующего имела, конечно, и касса царя, его «сокровище», или его «денежный ящик». Носил этот чиновник, вероятно, титул уа£офМа£ или ркткофоАхх^, как и в других эллинистических монархиях.
Несомненно, число крупных чиновников было гораздо более значительно, чем о том говорят наши скудные сведения. Случайное упоминание в одной надписи (OGI. 244, ср. 224) хРЛМа11аЦ°1 ИаРя> в которые занесено было назначение одного из старых друзей царя старшим жрецом храмов и культов, сосредоточенных около храма Аполлона в Дафнах, показывает, во-первых, что при царе имелась особая канцелярия и архив, где регистрировались все распоряжения царя, и, конечно, у этой канцелярии имелся особый директор (в Александрии м[ожет] б[ыть], ияорутщатоурафо*;, в Антиохии — о ёти tcov хРЛРа“ iiapcov?), и во-вторых, что крупные святилища империи состояли, если не в личном ведении царя, то во всяком случае в ведении особого чиновника (ёти tcov iepcov?), которому (или начальнику архива?) и адресовано письмо царя о назначении дафнийского архиерея.
Вряд ли предполагаемый «министр храмов» ведал только греческими храмами. Гораздо более вероятно, что как раз храмы, не связанные с городом, храмы восточного типа, разбросанные по всем частям Селевкидской империи, нуждались в особом контроле. Собственником храмового имущества, согласно восточной традиции, был царь, представитель бога на земле, и вряд ли Селевкиды не настаивали на этой традиции. Несомненно также, что каждый из крупных чиновников имел в своем распоряжении большое количество чиновников и рабов. Организация центрального управления в Римской империи дает об этом некоторое слабое представление. Но обо всем этом мы сведений не имеем. Только систематические раскопки Антиохии могли бы дать нам об этом некоторое представление.
К сожалению, и местное, провинциальное управление Селевкидской монархии нам немногим лучше известно, чем управление центральное91. Несколько надписей, разбросанных по всему лицу Селевкидской империи, не могут нам заменить тысячи папирусов, найденных в Египте. И здесь только систематические раскопки в городах Селевкидского царства на границе пустыни, где есть надежда найти документы на перга- менах, могут осветить этот мрак92.
В противоположность державе Птолемеев, мы не имеем в державе Селевкидов того резкого деления на страну, составляющую центр и основу власти царя — Египет, и на заморские владения царя — его провинции. Нет здесь и того подчеркнутого разделения между столицей, греческим центром власти царя, Александрией у Египта и страной (xcbpa), с одной стороны, и провинциями, с другой. Различение между Египтом и провинциями было традиционно в истории Египта, выделение Александрии в особое целое — символом того резкого деления между страной и греческими городами, которое создано было Птолемеями. Держава Селевкидов имела другое прошлое и другие традиции — традиции персидских царей, особенно Дария и его преемников, и традиции Александра Великого. Многонациональная и многообластная держава Селевкидов требовала подразделения на отдельные административные округа. Это подразделение было естественным, историческим, а не искусственным, и в общем осталось при Селевкидах тем же, чем оно было при персах и при Александре. Возврат к традиции Кира — к управлению страной как конгломератом господствующей страны и вассальных царств был невозможен, и нечто подобное такому возвращению мы наблюдаем и в державе Селевкидов, как и в державе персов, только в эпоху ее окончательного и быстрого разложения.
Сведения наши о разделении державы Селевкидов на административные округа и об управлении этими округами чрезвычайно скудны и противоречивы. Историки, даже Полибий, не держатся одной определенной терминологии. Надписей имеется очень мало, особенно для восточных частей империи. Вряд ли, однако, можно предположить, что Селевкиды пользовались родными терминами для обозначения своих админи¬


366
Часть 2. «Эллинистические миры» М.И. Ростовцева
стративных основных делений. По всей вероятности, эти основные деления носили и при Селевкидах, как и в персидское время и при Александре, имя сатрапий. Аппиан говорит, что этих сатрапий в царстве Селевкидов было 72. Комбинируя указания писателей и надписей, мы, однако, не в состоянии насчитать более чем 25 сатрапий. Предположить, что Аппиан свое число выдумал, невозможно. Трудно также думать, что ошибку надо приписать рукописному преданию Ап- пиана. Остается одно: рядом с делениями на большие округа — сатрапии существовало и подразделение этих сатрапий на более мелкие округа; в Малой Азии — гипархии (wtapxelai)93, дважды упоминаемые в надписях, то же деление в Мидии Атропатене (папирусы из Авромана), в Келесирии, Финикии и Палестине — м[ожет] б[ыть], мериды, которые упоминаются Иосифом Флавием и книгами Маккавеев. Аппиан имел, вероятно, перед глазами полную роспись административных подразделений Селевкидской державы, подсчитал деления и дал им всем имя сатрапий.
Не менее труден вопрос об управлении сатрапиями. Губернаторы сатрапий в наших литературных источниках часто называются сатрапами. Надписи, хотя и знают официальное имя сатрапий и им пользуются, но имени сатрапа губернаторам не дают. Титул губернаторов в надписях всегда — атратг|уб<;94. Пользование титулом сатрапа писателями объясняется, на мой взгляд, частью литературной традицией, частью тем, что титул стратега носили не только губернаторы провинций, но и командиры частей действующей армии, которые не всегда были в то же время губернаторами, и даже военные верховные магистраты греческих городов, которые иногда, особенно при Эпифане, были и начальниками гарнизонов этих городов и, вероятно, не выбирались, а назначались царем. Такие стратеги нам известны для Антиохии и для Вавилона (OGI. 254). При этих условиях понятно, что Птолемей III Эвергет I в своем известном письме (Wilcken Chrest. n° 1, col. Ill,
11), перечисляя гражданские и военные власти Селевкидской державы называет: сатрапов (губернаторов), стратегов (командиров армий) и гегемонов (командиров полков). Надо также принять во внимание, что иногда Селевкиды над комплексом областей назначали особого генерал-губернатора. При Селевке I генерал- губернатором Востока и его соправителем был его сын Антиох I, и вообще генерал-губернаторство Востока для первых Селевкидов было традиционно. Особого титула эти генерал-губернаторы не имели. Таким же генерал-губернатором Малой Азии при Антиохе I я считаю Александра, упоминаемого в Syll.3 426, 46 слл. и в OGI. 229, 101. М[ожет] б[ыть], таким же генерал- губернатором был и Антигон надписи Мнесимаха из Сард. Естественно поэтому, что, когда Полибий говорит о таком командовании (V. 46. 6, 7), он называет Ксенойта (Eevoixaq)95 сттратг|у6<; абтократсор, а его подчиненных — стратегов Сузианы и «Красного моря» — эпархами.
Между тем мы знаем, что губернатор Сузианы носил титул стратега (OGI. 147). Думаю поэтому, что
сатрапиями управляли военные и гражданские губернаторы-стратеги. Им подчинены были губернаторы подразделений сатрапий, где таковые имели место, ги- пархи и меридархи, а также командиры гарнизонов и военные губернаторы отдельных греческих городов — эпистаты или фрурахи, иногда бывшие и верховными магистратами города — стратегами. Весьма вероятно, что стратеги сатрапий были и командирами тех войсковых частей, которые набирались в их сатрапии во время войны. Сохраняли ли они это командование и во время военных действий, это, конечно, зависело от доброй воли царя. В их заведовании находилась и военная полиция (фиХакТтш). В надписи OGI. 238 эти стражники гипархии, центром которой была Эриза в Карии или Фригии, вместе с военными поселенцами этой местности ставят почетную надпись некоему Ме- нодору — о ёя! tcdv яроаббюу этой местности или всей провинции. Эта случайная надпись, м[ожет] б[ыть], относящаяся к эпохе пергамского владычества, но отражающая административное строение царства Селевкидов, показывает, во-первых, что филакиты, вероятно, набирались из военных поселенцев и были военной, государственной, а не гражданской и городской полицией, и, во-вторых, что их главная роль была содействие высшему финансовому чиновнику гипархии или сатрапии, вероятно, в деле сбора податей и налогов.
Эта же надпись показывает, что финансовое управление сатрапии сосредоточено было в руках особого чиновника. Был ли он подчинен стратегу и гипарху или непосредственно министру финансов в Антиохии, мы не знаем. Судя по некоторым надписям, управление имуществом царя, главным образом его землями в провинциях (об этих землях речь будет ниже при обзоре отдельных частей монархии), находилось в руках экономов и диэкетов96. Надпись OGI. 225 (Антиох II) показывает, что эконом не получал приказов непосредственно от царя, а от стратега сатрапий, которому царь дает указания непосредственно. Приказ царя приводит в исполнение, согласно специальному приказу эконома, гипарх. Это показывает, вероятно, что эконом имел в своем заведовании царские земли всей сатрапии и позволяет думать, что и 6 ёпх tcdv яростббсоу подчинен был не только царю непосредственно, но до известной степени и стратегу сатрапии.
Каждая сатрапия, несомненно, имела свою столицу. Столицей Лидии были Сарды. Возможно, что Сарды в жизни Малой Азии играли и более крупную роль, т.е. что они были столицей целого комплекса сатрапий, столицей военной и гражданской. Здесь, вероятно (с отделениями в других крупных городах), находилась царская казна (уа^офиХакюу), вероятно, подразделявшаяся (как и в столице, см. ниже) на военную (то ката aTpaTsiav уа^офо^акюу) и гражданскую казну (Grjaaopoq?). Здесь же имелся и центральный архив (paaiXiKoi урафа(), которым заведовал особый РфХюфМа^. Такие архивы были разбросаны по всем провинциям селевкидской монархии и находились как в столице, так и в более мелких городах97,


Селевкидское царство Ростовцева
367
там же, где и отделения казначейства. Так, в древнем Уруке мы находим особое государственное ХреофоХакюу и особого заведующего им хреофМа^ xcov ’Opx&v. Его печать украшена теми же типами, что и монеты его времени: голова обожествленного царя (царь-Аполлон) или фигура Аполлона, как на монетах, что доказывает, что хреофилак был царским, а не муниципальным чиновником и не частным лицом, как аиуурафофиАхх); в Египте98. В несколько более раннее время тот же чиновник, засвидетельствован и для столицы Сузианы (Селевкия на Евлее) и, вероятно, для Дура (Европ) на Евфрате. Существование в Дура уа£оф6А,а£ в эпоху Северов указывает, на мой взгляд, на существование отделения казначейства в Дура в эпоху Селевкидов. Для Сирии и Палестины упоминаются местные вт^ааиро! (I Масс. 3, 21). В восточных провинциях, Месопотамии и Мидии, как это видно из надписей Дура и из папирусов Авромана, общие линии управления удержаны были и в парфянскую эпоху.
Об отношении стратегов к греческим городам, находившимся в пределах их сатрапий, будет речь ниже. Весьма вероятно, что им подчинены были и все храмы их сатрапий и, м[ожет] б[ыть], поэтому, как и птолемеевские губернаторы Кипра, а не как главные жрецы царского культа, они при Антиохе III и после него имеют и титул архиерея. Этот титул в связи с титулом стратега, правда, засвидетельствован только в одной надписи для Сирии и Финикии (OGI. 230).
О податном обложении селевкидской монархии мы мало осведомлены. Кое-что известно для Палестины времени Антиоха III и его ближайших преемников, для Вавилонии и Месопотамии и для Малой Азии. Так как нет основания думать, что обложение в Селевкидском царстве было одинаковым во всех его частях и так как весьма вероятно, что оно приспособлено было к экономической структуре и экономическим ресурсам отдельных частей царства Селевкидов и определялось многовековыми традициями (как это было в Египте), то сведения о податном обложении будут разобраны в связи с исследованием экономической и социальной жизни отдельных частей Селевкидской державы. Надо, однако, отметить здесь же, что те сведения, которые мы имеем о податном обложении, сведения, идущие из официальных документов, оставляют впечатление, что не только терминология, но и существо той части податного обложения, которая нам известна, были греческими. При этом несомненно, что плательщиками податей были не только греки, а и местное население, даже главным образом местное население. Греками были и те финансовые чиновники, которые заведуют обложением и сбором податей и налогов. На каком языке писались документы, связанные с обложением: росписи налогов, требовательные ведомости, расписки и т.д., каким языком пользовалось местное население в его официальном общении с греческими чиновниками (заявления, жалобы и т.д.), мы не знаем. Отметим, что и единственное упоминание «царских судей» или «судей в делах царских арендаторов» (для Эолиды в Малой Азии) заставляет думать, что и судеб¬
ные учреждения, поскольку они связаны были с центральным правительством, были греческими. Все это позволяет думать, что, как и в Египте, делопроизводство провинциального управления было греческим не только постольку, поскольку оно касалось греческого населения, но и для населения местного.
Документальные формы деловой жизни частных людей определялись, однако, по всей вероятности, происхождением контрагентов. Не удивительно поэтому, что контракты Дура написаны на греческом языке и следуют нормам греческого права. Контрагенты были македонцы-колонисты. Понятно и то, что контракты Авромана написаны на греческом языке. Контрагенты, хотя и иранцы по происхождению, были потомками военных колонистов, вероятно, селевкидской эпохи и были, несомненно, в значительной степени эллинизованы. Во всяком случае, жизнь военных колонистов, вероятно, независимо от их происхождения, организована была на греческий лад. Надо отметить, однако, что в парфянское время (в I в. до Р.Х.) греческие документы сосуществовали с пехлевийскими, что указывает на реиранизацию когда-то эллинизо- ванных колонистов.
С другой стороны, многочисленные документы селевкидской эпохи из Вавилонии, главным образом из Урука, дающие нам ряд свидетельств об экономической жизни вавилонских храмов в это время, написаны на глиняных таблицах клинописным письмом и на вавилонском языке и ничем не отличаются по внешности и содержанию от таких же документов более раннего времени, несмотря на то что часть контрагентов были или эллинизованными вавилонцами или вавилонизи- рованными греками, как показывают их двойные имена99. Надо, однако, думать, что наряду с этими документами имелись дубликаты — на пергаменте, как это было обычно для официальных документов в ассирийскую эпоху. Среди свидетелей в документах часто упоминается «писец на коже». Не идентичен ли этот писец на коже вышеупомянутому греческому ХреофоХа^, и не свидетельствует ли это о том, что рядом с документом на вавилонском языке имелась и копия на греческом (или арамейском?), написанная на пергаменте? В Уруке найдено не мало т[ак] называемых] «булл», т.е. обломанных кусков речной грязи с многочисленными печатями на них: ряд частных печатей и одна или несколько официальных (обычно хрео- филака). Весьма вероятно, что эти буллы подвешены были к документам на пергаменте, очевидно, написанным на греческом языке 1^°.
Во всяком случае, греческое право вместе с греческой администрацией проникло с Селевкидами в страны, жившие до этого времени иным правовым укладом. Из среды греческих колонистов, как и в Египте, греческое право проникло и в среду местного населения. Об этом определенно говорит тот факт, что еще в IV в. по Р.Х. т[ак] наз[ываемый] Сирийско-римский правовой кодекс, регистрирующий действующее право Сирии в это время, основан не на местном и не на римском, а на греческом праве. Это ярко показало в недав¬


368
Часть 2. «Эллинистические миры» М.И. Ростовцева
нее время сличение норм этого кодекса, касающихся наследования ab intestato, с нормами эллинистического закона о том же предмете, копии I в. до Р.Х. одной главы законов (vopoi) македонской колонии Дура-Европос на Евфрате, законов, данных колонии, вероятно, ее основателем Никанором при Селевке I101.
с. 	Армия и флотш
Состав и организация селевкидской армии нам очень плохо известны. Писатели говорят нам о величине и составе действующей армии Селевкидов в военное время, некоторые надписи дают представление о составе гарнизонов; из надписей и из пергаментов Дура и Авромана мы знаем кое-что о т[ак] называемых] KaxoiKoi или кА,т|ро6хо1, т.е. о солдатах — держателях участков земли, резерве селевкидской армии.
Действующая армия Селевкидов была не велика, не больше 70000 в моменты самого высшего напряжения. Объясняется это, конечно, трудностью передвигать и кормить более крупную армию, необходимостью выбирать для армии только солдат действительно способных и желающих сражаться, необходимостью иметь большую часть армии набранной из элементов, на которые можно было положиться, т.е. из военных поселенцев державы, которых можно было противопоставить наемникам, с одной стороны, контингентам, набранным среди иранских и мапоазийских племен гл[авным] обр[азом], с другой, и, наконец, огромными средствами, которые поглощали уплата жалованья и содержание армии.
К сожалению, мы не знаем, как велико было жалованье солдат во время кампании и тех, которые находились на гарнизонной службе. Всадники получали тройное жалованье сравнительно с пехотинцами, наемники, м[ожет] б[ыть], оплачивались выше, чем солдаты из катэков и клерухов и солдаты, набранные среди негреческого населения империи. Так как конкуренция при наборе солдат была велика, и даже военные поселенцы легко могли перейти на службу соперников Селевкидов, так как количество опытных офицеров было ограничено и хороший офицер стоил дорого и с определенной страной связан не был, то естественно, что Селевкиды часто не в силах были платить своей мобилизованной армии и принуждены были прибегать или к помощи «друзей», или к мобилизации средств храмов. Характерно краткое описание частичной мобилизации в I Масс. 3, 27. При этой мобилизации первое, что делает Антиох IV, это открывает свое уа^офоАлкюу, уплачивает из него годовое жалованье (6i|/d>viov) солдатам, чтобы иметь их «под ружьем». Так как в податных кассах (6r]aaopoi) денег не хватало и налоги поступали туго, то Епифан (это, конечно, не соответствует действительности) решился на экспедицию в Персию.
Развитая техника военного дела требовала больших затрат на военные базы, арсеналы, парки, конский ремонт и конские заводы, на военные колесницы, на содержание и уход за слонами, не говоря уже о затратах на постройку и содержание морских баз. Главной
сухопутной военной базой Селевкидов была Апамея, поблизости от столицы царства Антиохии и недалеко от больших лесов, богатых строевым лесом. Железо и медь доставляли, вероятно, рудники черноморского побережья. Вряд ли Апамея была единственной военной базой Селевкидов. При огромных размерах империи необходим был ряд таких баз. В Малой Азии такой базой были, вероятно, Сарды. Главным центром для ремонта кавалерии была Мидия, и этим объясняются усилия Селевкидов удержать во что бы то ни стало эту провинцию и эллинизировать ее, насколько это было возможно.
Армия Селевкидов состояла из кавалерии и пехоты. Кавалерия, как и в царстве Птолемеев и в других эллинистических монархиях, была привилегированным родом оружия. Одно письмо Антиоха III адресовано «стратегам, гипархам, гегемонам пехоты, солдатам и остальным» (т.е. гражданское население?) (OGI. 217). В мирное время небольшое, вероятно, количество солдат на действующей службе распределялось между столицей, где стояла царская гвардия, военными базами и главнейшими опорными пунктами Селевкидов в провинциях, где находились постоянные гарнизоны. Я уже говорил о военной полиции Селевкидов. Мобилизованная армия во время войны распадалась на две части: на регулярную кавалерию и пехоту и на вспомогательные части и отряды специальных родов оружия. Регулярная армия номинально состояла из македонцев и набиралась из македонского и греческого населения империи, главным образом из населения военных колоний городского и не городского типа. В македонской кавалерии упоминаются как ее составные части: дружина (£xaipoi), «царский полк» (распАлкц СА,т|) и т[ак] наз[ываемая] йутща. Провести разграничение между этими тремя группами невозможно. Кажется, что в регулярной кавалерии, часть которой была гвардией царя, имелось большое количество иранцев, вероятно, набиравшихся из иранских военных поселенцев (см. ниже). Специальным кавалерийским полком были закованные в панцири (всадник и лошадь) катафракты (ксстафрактсн), вероятно, иранцы. Называют еще отряды кавалерии тарентинцев (происхождение или род оружия?), скифов, дагов и арабов на их дромадерах. Я уже упоминал отряды слонов и старое наследие Востока — колесницы с мечами.
В пехоте главную роль играла македонская фаланга и гипаспистм (гвардия царя?). Легкая пехота состояла из наемников-греков, критян и малоазийцев (пам- филийцы, писидяне, карийцы, киликийцы, мисийцы, киприоты, фракийцы, иллирийцы, галлы). Отрядами особого назначения были пращники (фракийцы и курды), лучники (мисийцы, элимейцы, мидяне, персы) и метатели дротиков (лидийцы). Перечисление это, конечно, далеко не полно.
Крупную роль в этом войске играли наемные греки и мапоазийцы. Одной из целей римлян после битвы при Магнесии было прекратить этим наемникам доступ в армию Селевкидов. Неудивительно, что одной из статей мирного договора было запрещение Селев-


Селевкидское царство Ростовцева
369
кидам вербовки солдат в сфере римского влияния. Конечно, остановить приток наемников в селевкидскую армию римляне были не в силах. Но регулярную вербовочную деятельность Селевкидов вне пределов их царства они пресекли.
Основу армии, однако, составляли со времени Селевка I и Антиоха I македонцы и греки, поселившиеся в больших массах в пределах Селевкидского царства: в Малой Азии, в Сирии, в Месопотамии и Вавилонии, в Мидии, Персии и Элимаиде. К сожалению, мы не можем определить численность этих новых поселенцев, но тот факт, что македонская фаланга в битве при Рафии насчитывала 20000 человек, в битве при Магне- сии — 16000, на смотру в Дафнах — опять 20000 человек, что к этому надо прибавить македонскую кавалерию, гарнизоны городов и военную полицию, набиравшиеся из того же македоно-греческого населения державы, показывает, как значительно было то население державы, которое официально считалось македонцами и греками. Правда, несомненно, в состав этого населения быстро вошли и местные элементы, правда, на Востоке, как показывают пергаменты из Авромана, многие иранцы сделались также военными поселенцами, правда, со времени Антиоха III военные колонисты иногда набираются из местного населения (евреи), тем не менее, количество македонцев и греков в Селевкидской империи было, вероятно, очень велико.
Надо думать, что военной службой обязаны были не только те солдаты (и их дети?), которые получали землю от царей, находясь на действительной службе, но и греческое и македонское население городов. Каковы в точности были обязательства и тех, и других по отношению к государству, мы, к сожалению, не знаем103.
Некоторые сведения об организации военных поселенцев, т[ак] наз[ываемых] катснкхн, мы можем почерпнуть из некоторых надписей Малой Азии (знаменитая симполития Смирны и Магнесии на Сипиле — OGI. 229; надпись из Тиатиры — OGI. 211 и известная надпись Мнесимаха из Сард)104. Из этих документов мы можем заключить, что не все македонцы, жившие в том или другом месте, были солдатами и офицерами и были на учете как таковые. Надпись из Тиатиры выделяет из числа македонцев этого города «солдат и офицеров». Остальные, очевидно, в списках военных не значились. Действительная служба, вероятно, продолжалась определенное время. Все военные поселенцы (k<xxoikoi) на действительной службе значатся в списках (KaxaXoxiapol), которые ведутся особыми чиновниками — ураццахец xcov тауратсоу. Отдельные группы их приписаны к отдельным хилиархиям. Живут KaxoiKOi или в городах (напр[имер] Магнесия, Тиатира и т.д., или в деревнях (катоиаш), или в Йяшвра. Значение этого последнего термина для нас неясно: военный постоянный лагерь? Все они получают из PaaiXiKov землю — кАт\ро<;. KXfpoi имеются двух размеров — всаднический и пехотный. Отдельные KaxoiKOi могут быть держателями более чем одного кАцрсх;. Получали ли они этот кАлро<; даром или за
плату, мы не знаем. Второе более вероятно. Свобода от поземельного налога, от уплаты десятой части урожая не есть правило, а исключение. Как показывают пергаменты из Дура, кАлро<; передается по наследству, может попасть и в руки женщин и может быть продан. Права наследования, однако, ограничены: если не имеется наследников, предусмотренных в законе, то имущество переходит к царю. Возможно, что-то же имело место и в случае неисполнения держателем известных условий: уплата налогов, необработка земли, неисполнение воинской повинности. Это последнее, однако, только предположение, в источниках не засвидетельствованное. В таком случае теоретически земля оставалась собственностью царя.
Часть KaxoiKOi и в мирное время не работает на своих кАлроц а несет военные обязанности. Между тем как кахоисоц приписанные к Магнесии и живущие частью вне города, частью, м[ожет] б[ыть], в лагере вне города (для военной тренировки? k&xoikoi известного возраста?), не несут никаких обязанностей и не получают жалованья, то солдаты (часть их набрана из KaxoiKOi Магнесии), которые живут в Палемагнесии, несут гарнизонную службу и поэтому получают жалованье и провиант (ёк РатАлкоб). При их переводе в Палемагнесию они получили двойной xAfjpoq в добавление к прежнему в территории этого x<opiov.
Наряду с ними имеются, однако, в упомянутой крепости и солдаты, не имеющие кАцро*;. Этим солдатам кАл)ро<; дается при переходе их в смирнское гражданство в размере всаднического участка. Как и KaxoiKOi Магнесии, все они свободны от уплаты налогов. Большая часть этих гарнизонных солдат — отряд Тимона — пехотинцы из фаланги. Кроме того, имеются персы под начальством Омана, вероятно, отряд кавалерии.
Из этих разбросанных сведений ясно, каких огромных затрат требовало создание каждого военного поселения. Как показывают сведения о новом основании Лисимахии и о выводе иудейской колонии в Малую Азию Антиохом III105, при поселении новых поселенцев им не только приходилось отводить землю, давать axaGpoi, т.е. дома для жительства, но и помогать им в приобретении инвентаря и гарантировать им известные льготы по части уплаты налогов, по крайней мере на первое время. Надпись Мнесимаха из Сард106 и надпись времени Антиоха II, говорящая о продаже земли Лаодике, позволяет нам составить себе представление, из каких средств Селевкиды оплачивали свои огромные затраты на содержание постоянного войска и на военные поселения. Известно свидетельство Плутарха о том, как Евмен, секретарь Александра, добывал деньги для уплаты жалованья своему войску продажей своим офицерам земли, принадлежавшей персидским баронам. Широкая распродажа земли Селевкидами (см. ниже; вероятно, и за жалованные земли — 6V бшреф — получавшие ее платили) городам, членам своей семьи, офицерам своей армии объясняется в значительной степени той же нуждой в золоте для уплаты жалованья солдатам, что и поведение
25 - 7794


370
Часть 2. «Эллинистические миры» М.И. Ростовцева
Евмена. Недаром же плата Лаодики поступает: siq то ката crcpaTsiav уа^офиАлкюу. В надписи Мнесима- ха, которую я считаю селевкидской, а не пергамской, доходы (в золоте) с тех земель, которые розданы (или проданы) офицерам армии, поступают не в местное казначейство, а ец tt|v too 5siva x^iotpxiav. Я думаю, что x^iapxia здесь не часть действующей армии (и конечно, не деление сатрапии), а известная группа военных поселенцев, входящая в ту или другую хили- архию как в мирное, так и в военное время. Деньги шли частью на нужды kgitoikoi (напр[имер] деньги на сирот — орфаУ1ка, пансионы разного рода), частью на уплату жалованья тем k<ztoikoi хилиархии, которые несли действительную службу в гарнизонах или в полиции. Доходы — постоянные и единовременные с этих продаж и сдач в бессрочную аренду — конечно, были чрезвычайно велики. Речь об этих землях, однако, будет в следующей главе.
Еще скуднее наши сведения о селевкидском флоте. Флот этот решающей роли в жизни державы не имел и особых военных лавров не приобрел. Но он содействовал сухопутной армии, охранял военные транспорты с наемными солдатами и был крупным фактором в политической и торговой жизни того времени. Антиох III выставил во время войны с Римом такую внушительную морскую силу, что римляне сочли нужным включить в договор клаузулу об ограничении сферы действия флота Селевкидов азиатскими водами10'. Особую эскадру содержали Селевкиды и на Персидском заливе.
О снаряжении флота и о его содержании мы почти не осведомлены. Возможно, что система триерархии существовала и в Селевкидской державе, т.е. что корабли сооружали, снаряжали и содержали известные группы лиц. В 2 Масс. 4, 19 имеется любопытное сведение о том, что при Эпифане посольство Иерусалима просит употребить препровождаемые деньги не на жертвы Гераклу, а на сооружение триер. Возможно, что общее командование морскими базами и военным флотом находилось в руках о ini тф уаиатаОцср. По крайней мере Афиней при Антиохе I, носитель этого титула, не только является держателем крупных земель, пожалованных ему царем (OGI. 221, 54), но и играет видную роль в защите греческих городов Малой Азии от галатов (Syll.3 410 около 274 г. до Р.Х.). Отдельными эскадрами командовали навархи.
d Экономическая политика Селевкидов
Наши скудные сведения о державе Селевкидов, о политике царей и о их деятельности на пользу своей державы не дают нам возможности составить себе более или менее точное представление о направлении и целях их экономической политики. Одной из главных статей их доходов, о которой мы, к сожалению, почти ничего не знаем, был, несомненно, доход, который они получали от обложения торговли. Большие торговые пути древнего мира, связывавшие Центральную Азию, Индию и Аравию с Средиземноморьем, как морские, так и сухопутные, проходили через державу
Селевкидов108. Птолемеям стоило больших усилий отвлечь часть торговли с Аравией и Индией от путей, контроль над которыми принадлежал Селевкидам, на пути, находившиеся под их контролем, т.е. к западным портам Египта, с одной стороны, и к портам Палестины, Финикии и Келесирии, с другой. Потеря Птолемеями контроля над Палестиной, Финикией и Сирией при Антиохе III была, несомненно, огромным ударом для Птолемеев и заставила их обратить особое внимание на развитие морской торговли Египта с Индией и Аравией. Для Селевкидов же объединение всего сиропалестинского побережья в их руках было, несомненно, крупной компенсацией за потерю Малой Азии и ее портов, бывшей результатом войны Антиоха III с Римом. Контроль над сиро-палестинским побережьем, несомненно, продлил существование Селевкидской монархии.
Усилия Селевкидов в первый период существования их державы, т.е. до конца правления Антиоха III, направлены были главным образом на удержание в своих руках и под своим контролем морского торгового пути из Индии по Персидскому заливу к устью Тигра и Евфрата, с одной стороны109, и тех сухопутных путей, которые из Китая, Центральной Азии и Индии шли через Иранское плато к Тигру и Евфрату. Старые торговые пути, упроченные и урегулированные персами и унаследованные от них Александром, разбросавшим по этим путям главнейшие из своих колоний, не были заброшены и Селевкидами. Сношения с Индией при Селевке I и Антиохе I, несмотря на потерю политического контроля над Индией, были постоянны и оживленны110. Об этом свидетельствует деятельность Мегасфена и Даимаха, их посольства в Индию ко двору Сандрагупты и Амитрохаты, особенно же экспедиция Патрокла, ближайшего сотрудника первых Селевкидов, исследовавшего торговый путь, шедший от Каспийского моря по Кавказу и Черному морю, и собравшего в своей книге весьма ценные сведения как о побережье Каспийского моря, так и об Индии, сведения, которыми широко пользовался Эратосфен. Еще дальше проник Демодам Милетский, «полководец Селевка и Антиоха, перешедший Яксарт и водрузивший алтарь Дидимейскому Аполлону на той стороне реки» (Plin. VI. 49).
Огромные усилия были затрачены Селевкидами, особенно Антиохом I, при жизни Селевка и после смерти его, как на возможно более интенсивную эллинизацию Мидии, Парфии и Арии, так и на восстановление и поддержание крупнейших оснований Александра на дальневосточных торговых путях: Александрии Арианы (Герат), Антиохии Маргианы (Мерв), Александрии в Арахозии (Кандагар) и Александрии на Этимандре (Гильменд). Немало городов создано и поддержано было ими и в Северо-Восточном Иране; упоминаются Антиохия в Скифии и Александрия на Як- сарте.
Усилия Селевкидов, направленные на поддержание постоянной связи с Дальним Востоком, не пропали даром. Даже отделение Бактрии и затем Парфии не


Селевкидское царство Ростовцева
371
прервало связи Дальнего Востока с царством Селевкидов111. Об этом свидетельствует как недавняя находка сирийских шерстяных материй в Монголии, так и вероятность прямого влияния эллинистического искусства на развитие искусства в Китае в эпоху династии Хань. Ввоз греческих продуктов в ближайшие иранские части державы был оживленным и при персах, при Селевкидах, как показывает находка в Сузах ручек родосских амфор, он был регулярен.
Как морская торговая дорога из Индии, так и главнейшие сухопутные пути оттуда же и из Центральной Азии сходились с незапамятных времен в Вавилонии, в устьях Тигра и Евфрата. Здесь Селевк I основал вторую столицу своего царства — Селевкию на Тигре, положение которой было более удобно и более благоприятно для сосредоточения в этом городе азиатской торговли царства, чем даже положение Вавилона. Но как главная столица царства Селевкия не годилась: она была слишком далека от Греции и от Средиземного моря, от сношений с которыми зависели и экономическое, и военное процветание империи. Главная столица царства была поэтому перенесена в Антиохию на Оронте, портом которой была Селевкия в Пиерии. Со времени основания Антиохии главной заботой Селевкидов сделалось связать удобными и безопасными дорогами свою западную и восточную столицы, сделать этот путь более привлекательным и более дешевым, чем путь через пустыню к портам Палестины и Финикии. Две главные дороги были созданы Селевкидами для соединения Антиохии с большими месопотамскими дорогами персидских царей: одна — из Антиохии к Зевгме на Евфрате, оттуда через мост в Эдессу и Низи- бис на соединение с персидской дорогой, ведшей в иранские сатрапии, другая — через ту же Зевгму поперек месопотамской равнины через Анфемусиас и Ихны в Никифорий и оттуда по большой персидской дороге в Вавилон и Селевкию.
Так как Селевкия в Пиерии все-таки никогда не привлекала к себе большой торговли и главными выходами восточной торговли все-таки оставались большие порты Малой Азии, так как, кроме того, путь через Малую Азию был главным путем из царства Селевкидов в греческий мир и к Эгейскому морю (морской путь из северосирийских портов всегда мог быть блокирован Птолемеями), то не меньшее, если не большее внимание первые Селевкиды отдавали большим персидским торговым дорогам Малой Азии, развивая и улучшая дорожную связь этой страны и укрепляя важнейшие этапы и скрещения македонскими колониями.
Положение значительно изменилось в позднейший период Селевкидского царства, во II в. до Р.Х. Связь с Востоком, несмотря на продвижение парфян, не прекратилась: находки в Монголии принадлежат I в. до Р.Х., но предпочтение северным дорогам перед южными не имело более raison d’etre. Поэтому путь из Се- левкии через пустыню к портам Палестины вновь оживился, особенно когда дорога вдоль Евфрата, о которой была речь выше, закрыта была для большой тор¬
говли разбойничьим поведением арабских шейхов, захвативших в эпоху политической анархии второй половины II и начала I в. до Р.Х. важнейшие пункты в месопотамской равнине. Ввиду этого и ввиду постоянных перерывов в сношениях с Парфией, во время войн морской путь через Персидский залив из Индии и соответственный путь через пустыню к портам Палестины начали играть более важную роль, чем в III и в начале II в. до Р.Х. Новым явлением было и то, что арабская торговля, уже и раньше направлявшаяся частью через державу Селевкидов (напр[имер], значительное количество арабских пахучих эссенций, которые Селевк I и Антиох I дарят храму Аполлона в Дидимах — см.: OGI. 214), теперь окончательно ушла из рук Птолемеев и шла теперь через Петру либо в Газу, либо через Дамаск к селевкидским портам Финикии. Наконец, как было сказано выше, закрытие Малой Азии для Селевкидов и оживление торговой жизни Палестины и Финикии поставило эти порты в прямую связь (минуя Александрию) с греческим миром. Этим объясняется оживление сношений Селевкидов с Делосом, Родосом и городами Греции и появление в больших массах финикийских и сирийских торговцев как на Делосе, так и в италийском Делосе — Путеолах.
Как организовано было содержание дорог, безопасность сообщения по ним и обложение торговли в Селевкидском царстве, нам очень плохо известно. Дороги, как кажется, были, по крайней мере в Малой Азии, частью имперскими ((ЗашАлкш 65о(), частью городскими. Содержание их в Пергамском царстве было обязанностью землевладельцев, через земли которых дорога проходила. Возможно, что это правило пергамские цари унаследовали от Селевкидов, а те — от персов. От персов же Селевкиды унаследовали и организацию почтового сообщения по царским дорогам (аууарекх). Много ли сделали Селевкиды для подъема земледелия и промышленности, нам неизвестно. Случайное свидетельство говорит об акклиматизации ими амома и нарда в пределах империи. Несомненно, что поселение значительных масс греческих и македонских колонистов во всех частях державы не могло не повлиять на внесение греческих методов сельского хозяйства и на увеличение обрабатываемой площади112. Несомненно также, что появление греческих ремесленников и промышленников в торговых и промышленных городах царства повлекло за собою значительную эллинизацию продуктов промышленности, вывоз которых шел главным образом туда, где греческий вкус и греческие навыки царили безраздельно.
Отмечу еще широкий размах чеканки монет в Селевкидском царстве. В противоположность Птолемеям, чеканившим свою монету сначала по родосскому, а затем по милетскому, т.е. финикийскому standard, Селевкиды приняли и удержали почти до конца своего владычества аттический standard. Этот же standard приняли и другие царства Малой Азии и Дальнего Востока. На мировом рынке селевкидская монета успешно конкурировала с птолемеевской, но ни та, ни другая не сделались мировой и не вытеснили из обращения мо¬


372
Часть 2. «Эллинистические миры» М.И. Ростовцева
неты греческих городов и более мелких эллинистических царств113.
III. 	Отдельные части державы Селевкидов (L Малая Азия114
Малая Азия с ее горами и горными долинами, степными горными плато, богатейшими речными долинами и плодородным побережьем с превосходными гаванями, широко открытыми на север, запад и юг, всегда была страной контрастов, страной, один фасад которой обращен к Востоку, другой — к Западу. Географически, экономически, социально, национально и культурно Малая Азия с древнейших времен своего многовекового прошлого представляла пеструю картину: города побережья с развитым земледелием, садоводством и виноградарством, с крупной все развивавшейся промышленностью и торговлей; храмы побережья и внутренней страны, и они центры интенсивного земледелия и скотоводства, промышленности и торговли; крупные имения царей и знати — хеттских, фригийских, мидийских, персидских, живших в укрепленных городах и виллах и окруженных, как и храмы, как и торговые города, деревнями земледельцев-паха- рей, виноградарей и скотоводов, крепостных бога, царя и городской аристократии; горные племена скотоводов и разбойников, жившие исконной племенной жизнью — такова была искони социальная и экономическая картина, представляемая Малой Азией. Не менее пестр был и национальный состав населения: древнее до-индоевропейское население, индо-европейские хетты и фракийцы, кое-где семитические племена, персы в эпоху персидского владычества, греки в городах побережья — все это причудливо смешивалось в Малой Азии. Пестра была и культура страны: вавилонские и египетские влияния, могучая хеттская культура и ее позднейшие отпрыски — фригийская, лидийская, ликийская и карийская цивилизации, смешанные с элементами минойскими и ахейскими, наконец, пестрая и богатая ионийская цивилизация, греческая и восточная одновременно, — все это давало отпечаток необыкновенной пестроты и разнообразия тому, что мы склонны называть малоазийской или анатолийской цивилизацией.
Таков был общий облик страны, которую Селевки- ды унаследовали от своих предшественников. Я уже говорил о том, что Селевкиды никогда не владели всей страной. Вифиния и Понт всегда были независимы, часть Фригии в самом начале селевкидской власти над Малой Азией прочно занята была галатами, пергам- ские цари рано выкроили себе царство в долине Каика, южная часть Малой Азии, особенно побережье, находилась в цепких руках Птолемеев, города западного побережья переходили из рук в руки соответственно военным успехам Птолемеев и Селевкидов в их затяжной борьбе и в конце III века отстояли для себя (по крайней мере главнейшие) почти полную самостоятельность. Длительно селевкидской была только Троа- да и та широкая полоса в центре Малой Азии, которая
соединяла западное побережье Малой Азии с центром Селевкидской державы в Северной Сирии. Политически Малая Азия в официальных документах селевкидского периода характеризуется как: «цари, династы, города и племена». Внутри самой малоазийской части державы Селевкидов сами цари различают две части: ouppaxia — территории союзников, населенные гражданами греческих городов и их подданными, и, вероятно, yq PacnAiicfj, т.е. царская земля, населенная подданными царя.
Что именно понимали Селевкиды и Птолемеи под термином ooppaxia, для нас не вполне ясно. Были ли это только старые греческие города, с которыми у царей имелись определенные договоры союза, или в эту категорию включались и города, основанные царями и получившие от них свои конституцию (яоАлтб1<х) и законы (vopoi), мы в точности не знаем. Довольно плохо осведомлены мы и об отношениях Селевкидов к отдельным городам115. Официальная политика всех эллинистических царей, их лозунг по отношению к греческим городам всегда был (его унаследовал от них и Рим) охрана или возвращение «свободы» городам. Уже тот факт, что они все эту свободу обещают тем городам, которые находились в руках их противников, показывает, что это гарантирование «свободы» было не более как орудием пропаганды. Реальная политика была иной. Доля свободы и автономии, которую Селевкиды и остальные эллинистические цари давали греческим городам, определялась всецело политическим положением. Чем слабее были цари, тем более нужны были им поддержка и сочувствие греческих городов, тем более склонны они были не вмешиваться во внутренние дела городов, в их автономию и уменьшать или сводить на нет свои требования к ним в области уплаты податей и налогов.
Основной линией поведения царей было, однако, что автономия, демократия и свобода от податей и налогов являются подарком царей, что правилом является положение, что высший закон есть воля царя и что распоряжение царя сильнее каких бы то ни было решений народа. «Города под нашей властью» есть официальный термин, которым пользуются цари для определения своих отношений к греческим городам. И они считают себя вправе давать им приказания, когда это нужно. Это правило признают и города и в свои постановления иногда вводят оговорку: «если царь не распорядится по этому поводу иначе». Это не мешает царям оказывать самое предупредительное внимание к нуждам городов, давать им от времени до времени щедрые подарки (см. выше о подарках Селевка I и Антиоха I Милету), подтверждать или давать им свободу, автономию и свободу от податей (Смирна, Милет, Эритры). Если рядом с этим Антигон и Диси- мах позволяют себе властное вмешательство во внутренние дела свободных городов, если Селевк I и Антиох I делают то же, а Антиох II и Антиох III ведут себя гораздо более либерально, то это объясняется, конечно, как сказано, не их личными склонностями, а политическим положением.


Селевкидское царство Ростовцева
373
Нормальное положение большинства старых греческих городов Малой Азии в державе Селевкидов — это сохранение конституции и организация жизни согласно законам города, но обязательство подчиняться распоряжениям царя и платить подати и налоги в царскую казну. Подчинение царю находит себе наиболее яркое выражение в этой уплате ф6ро<;. Это так ясно выражено в жалобах послов Антиоха III в Рим и в распоряжении, по которому после битвы при Магнесии города, платившие фбрсх; Антиоху III, получают свободу, те же, которые платили форос; Атталу, должны продолжать платить его Евмену. В высшей степени интересны сведения об этом, которые дает нам надпись одного из греческих городов Геллеспонта в честь Коррага, стратега t<&v кав’'ЕМт|ст7ЮУтоу totkov (SEG.
II. 	663). Надпись, вероятно, относится к тому времени, когда города Геллеспонта из рук Антиоха III перешли к римлянам и как «завоеванные силой» (боргкхцтоО и «сдавшиеся» (deditio) потеряли все свои права, а затем переданы были Римом Евмену. Что я понимаю под «передачей» города, о которой речь идет в надписи? Город находился в тяжелом положении. Война разорила и город, и его граждан. Город всецело находился в зависимости от милости победителя. Царь возвращает ему то, что он имел раньше: 1) vopoi и rcarpioq яоДлтега, 2) храмы и священные участки и деньги на культ и на управление города, 3) масло для молодежи и 4) все, что город имел раньше. Сверх того подтверждаются права граждан на их земельные участки, и тем, которые не имели их, дается земля из царской казны. Наконец, гарантируется свобода от всех податей (axeteia Ttaa&v x<Sv яроаобюу) на три года, к которым добавляется по просьбе губернатора еще два. Кроме того, ряд подарков от царя и лично от губернатора.
Надпись доказывает, что при Антиохе III и, вероятно, раньше город имел свободу и автономию, но платил подати в царскую казну, притом, вероятно, не как единовременный взнос города, а по каждой статье (вероятно, сдаваемой на откуп царем) отдельно. Часть этих платежей царь возвращал городу на культовые и городские расходы. Из этого, вероятно, следует, что взимать налоги на свои нужды город не имел права. Из казны же выдается известное количество оливкового масла на нужды городских палестр и гимнасиев. Это позволяет думать, что производимое на территории города оливковое масло частью (как налог?) или полностью (монополия?) поступало в руки царской казны. Частная собственность граждан на их земельные участки признана. Но рядом с частной землей в территории города имеется и значительное количество земли царской. Город как таковой владеет храмами и их землями, но, как кажется, другого имущества не имеет. Та же организация обложения вытекает и из письма Антиоха I Эритрам (OGI. 223). Город получает свободу от всех податей и налогов, включая и особый сбор на защиту страны от галатов. Вряд ли, однако, эта свобода от податей и налогов включала в себя и освобождение от единовременных «подарков» царю, т[ак]
наз[ываемых] «венков» (сттёфауос;) и «золота на подарки» (xpocriov eiq та £evia). Их, вероятно, обязаны были платить и города, подверженные форос;, и города, свободные от него (йфороХбуехса).
Селевкиды, как было сказано выше, сделали много для урбанизации тех областей внутри страны, которые находились в их владении. Часть этих поселений были военными колониями, часть — городами с гражданским населением. Из военных поселений часть имела или постепенно приобрела городское устройство, часть и до поселения македонских солдат, и после него оставалась деревнями (ксорса). Провести грань между основаниями первого и второго типа очень трудно. Пример Магнесии на Сипиле показывает, что и старые греческие города иногда превращались в военные колонии, сохраняя свое старое гражданское население. Колонизация центральной Малой Азии Селевкидами, несомненно, была очень интенсивна. Мы знаем имена не менее трех десятков селевкидских городов и катой- кий.
Колонизация эта была сложным и дорогим делом. В каких формах она протекала, об этом нам говорят некоторые случайные свидетельства. Лисим ах ия, столица Лисимаха во Фракии, была восстановлена Антиохом III. Для этого Антиох созвал старых жителей города (часть их выкупил из военного плена), пригласил новых поселенцев, дал им скот и земледельческие орудия и укрепил город на свои средства. Другой тип колонизации представлен историей основания города Нисы на Меандре. Антиох I создал этот город, поселив в нем население трех соседних поселений. Город получил асилию, подтвержденную затем Антиохом III. Это был обычный и часто применявшийся способ т[ак] называемого] auvouaaiioq. Так же был создан и город Аполлонида при одном из Атталидов. Поселенцам дано было пособие из средств лица, заведовавшего си- нойкизмом (Keil and Premerstein, II. Reise, № 113). Наконец, основание чисто военной колонии иллюстрируется рассказом Иосифа (Ant. XII. 148) о поселении Антиохом III в Лидии и Фригии евреев-колонистов из Месопотамии и Вавилонии. Имеем ли мы дело с историческим фактом или с фикцией, и аутентично ли приводимое Иосифом письмо Антиоха Лисию (его стиль необычайно сродни со стилем письма того же Антиоха городу Амизану), для нас безразлично116. Несомненно, что письмо точно передает нормы основания военной колонии Селевкидами. По постановлению совета «друзей» царя, решено было поселить ката xodq ауаукаютатоо<; то7тои<; 2000 семей с инвентарем. Этим поселениям гарантированы были: автономия (vopoi 16101), места для постройки домов, участки земли для земледелия и посадки виноградников, свобода от налогов с участков земли на десять лет, зерно на прокормление в первый год, содержание представителям новых общин и гарантия безопасности (вероятно, в форме укреплений). Все эти нормы так близко напоминают реорганизацию геллеспонтского города, осуществленную Коррагом (см. выше), и способ вое-


374
Часть 2. «Эллинистические миры» М.И. Ростовцева
крешения Лисимахии, что в аутентичности их сомнений быть не может.
Организация новых городов вряд ли чем-либо существенным отличалась от организации греческого города вообще. Все они имели свою, данную им царем конституцию и такие же законы. Это мы знаем для Антиохии в Писидии (Inschr. v. Magn. 80 и 81), для Антиохии в Карии (ibid. 90), для Лаодикеи на Ликосе (Michel. 543). Всегда ли в городе имелся представитель центральной власти — эпистат — или только в некоторых городах и временно, как при Птолемеях (Inschr. v. Priene. 37, 134 и 153), мы не знаем. Не знаем мы ничего и об организации негородских военных поселений (катоиаш). Новые города возникли на землях, которые Селевкиды унаследовали от своих предшественников. Земли эти по праву завоевания принадлежали царю (уц РатАлкт|). На каких основаниях часть этой земли цари отдавали новым поселенцам, военным и гражданским, об этом речь была выше и об этом же я буду говорить в параграфе о Сирии и Месопотамии, поскольку дело идет о военных поселенцах. Вправе ли мы думать, что те же правила применялись и к гражданским поселенцам, неясно. Каковы бы ни были права поселенцев на землю, ясно одно, что свободой от уплаты поземельного налога они пользовались только в исключительных случаях.
Но и за выделением той царской земли, которая была отдана городам и военным поселениям, в руках царя оставались огромные пространства обработанной земли, которые, как сказано раньше, находились во владении местных или пришлых помещиков и населены были так называемыми Хаох PaaiXucoi — царскими людьми. Центром каждого такого поместья была укрепленная ферма или замок помещика (тбрсгц по- хеттски, Papiq — семитическое слово — в персидское время; греческий перевод — тетратшруюу или тсбруск;, или аШ|, еяабАлоу и т.п.). Земли эти и в доселевкид- ское время были собственностью царя и находились только в ленном владении хеттских, фригийских, лидийских и персидских баронов. Прочнее были права храмов на владение землею и крепостными. Но и тут, т[ак] к[ак] представителем бога на земле был царь, земля в последней инстанции находилась в распоряжении царя. Крупные земли принадлежали царю и в ближайшем соседстве с греческими городами. Таков был, например, участок земли, который Птолемей Филадельф подарил Милету. Об этих же землях говорят и надписи, трактующие о продаже и пожаловании этих земель греческим городам, членам царской семьи и крупным чиновникам и друзьям царей.
Я уже говорил о том, что эти земли были тем фондом, из которого черпали Селевкиды средства как на содержание и поселение солдат армии, так и на вознаграждение близких к ним лиц, в поддержке которых они нуждались. Ряд свидетельств говорит нам о том, как эти царские земли переходили в частную собственность или владение. В первые времена после Александра, когда земли еще находились частью в руках их старых владетелей, захват этих земель офицерами быв¬
шей армии Александра носил чисто военный и хаотический характер. Я уже упоминал о рассказе Плутарха, где говорится о захвате бургов местной знати во Фригии офицерами Евмена.
Позднее этот вопрос был урегулирован, земли были точно зарегистрированы, и использование их приняло систематический характер. Нуждаясь в золоте на уплату армии, Селевкиды часть земли передавали в вечное владение греческим городам, членам своей семьи и, вероятно, другим лицам, имевшим в руках крупные капиталы. Богатых лиц в селевкидской монархии имелось не мало, главным образом среди приближенных царя. Hermeias кариец, великий визирь Антиоха III, способен уплатить жалованье войску, когда у Антиоха (во время восстания Молона) на это не хватает средств. Дионисий, эпистолограф Антиоха IV, в состоянии послать участвовать в процессии в Дафнах тысячу рабов, каждый с серебряным блюдом в руках ценою в 1000 др[ахм] и выше. Надо думать, что и Лаодика, первая жена Антиоха II, и Аристодикид, друг Антиоха I, и Афиней, адмирал того же царя, и Ларих, их современник, и Мнесимах (надписи из Сард) были не беднее этих царедворцев. Земли, которые эти лица покупали, делались в большинстве случаев их частной собственностью. Так как вне греческих городов частной собственности на землю не существовало, то условием покупки было право нового собственника приписать землю на территории того или иного города.
Часто, однако, земли отдавались не в собственность, а в ленное владение, м[ожет] б[ыть], с уплатой известной единовременной суммы за это. Лучшие примеры дают надпись Мнесимаха и надписи, говорящие об истории святилища Зевса около Бетокаке. На примере Мнесимаха мы видим, как практика дарования земель в ленное владение идет параллельно практике наделения офицеров земельными участками, военными кА.цро1. Мнесимах получил три участка земли с тремя деревнями и два клера в территории двух из этих деревень. При «переделе» два лица, вероятно, два офицера — Пифей и Адраст, получили из этих земель выдел: замок с окружавшими его домами земледельцев около одной деревни и пахотные земли с садами и с «людьми» — около другой. Ясно, что юридическая природа ленной деревни или земли и военного кАд]ро<; не одинакова. В чем, однако, состояла разница, мы не знаем. И та, и другая земля платят арендную плату царю в золоте. И та, и другая составляют оТко<; Мнесимаха и, как таковой, закладываются храму в Сардах (м[ожет] б[ыть], для уплаты единовременного взноса царю). В области, составляющей территорию храма Зевса, культ которого связан был с деревней Бетокаке, земля по желанию царя переходит из рук храма в руки офицеров царя и обратно. В Аезани храмовая земля разбивается на icAijpoi и раздается.
До какой степени произвольно распоряжались Селевкиды землей, которую они почему-либо считали своей, и, как хищники, набрасывались на такие земли, только что вошедшие в состав селевкидских владений,


Селевкидское царство Ростовцева
375
их «друзья», показывает история т[ак] называемой] Anaitis х&ра, хорошо известного участка земли на побережье Малой Азии, на право владения которым претендовали многие, но главным образом Самос, в ту эпоху, когда эту землю на короткое время захватил Антиох II. Приближенные Антиоха (evSo^oxaxoi Ф1Х01), очевидно, считали, что эта земля есть уг\ PaaiiiKrj, т.е. что на нее могут быть сделаны «заявки», почему эта земля и называется шт^тца. Немедленно же эту землю офицеры Антиоха разобрали, и самосцам стоило больших усилий настоять перед царем на своих правах на эту землю: для этого потребовалось специальное долгое и трудное посольство, которое старалось поймать царя сначала в Эфесе и, наконец, изловило его в Сардах (SEG. I. 366). Во время оккупации власть £v ’Avaioiq находилась в руках фрурарха, распределением же земли заведовал особый SioucnTifc.
Главной характерной чертой этих земель было то, что они представляли территории деревень и что около или в деревнях имелись укрепленные виллы ленных владетелей деревень и земли. В надписи Лао- дики и в одной надписи из Магнесии (Inschr. v. Magn. 122 d. 4) эти замки называются (Зарц, как замок Тобиа- да Гиркана в области Аммонитов. Население этих деревень было, несомненно, крепко земле и обязано было владельцам лена известными уплатами части урожая, а также, м[ожет] б[ыть], известными литургиями, т.е. работой. Более точных сведений мы об их обязательствах не имеем. Их техническое имя — Хаох. В какой мере рядом с взиманием арендной платы с этих Хаох помещики вели собственное хозяйство при помощи труда этих Xaoi и работы рабов, определению не поддается. Мы не знаем, кто были oiKeiai, упоминаемые в надписи Мнесимаха: Хаох, живущие в своих домах, или рабы, поселенные на земле. Те же Xaoi обрабатывают и ту землю, которая оставалась в руках царя и не была им отдана в лен или продана. Заведуют ими oiicov6|!oi или бюистртои царя. Существовал ли уже в селевкидскую эпоху обычай сдавать землю в аренду большими участками вместе с Хаох, мы не знаем. Вместе с землей и Хаох инкорпорируются в территорию города и здесь, конечно, входят в число тех 7tapoucoi или KOLTOiicoi, которые искони жили на территории города и обрабатывали земли, принадлежавшие гражданам города.
Наконец, сходное положение, м[ожет] б[ыть], с некоторыми дополнительными обязательствами имели те земледельцы, которые обрабатывали земли храмов, обширные территории их. Храмы эти, как было уже сказано, составляли особенность Малой Азии117. Они высились и около греческих городов побережья, и в центральной Малой Азии, и поблизости от старых восточных городов. История их отношений к греческим городам нам плохо известна. Известную долю автономии они сохранили даже и тогда, когда и жречество и культ их значительно эллинизировались. Полной эллинизации, однако, не наблюдается даже и в римское время. Подробнее о них будет речь в главе о Пергам- ском царстве. Многие храмы, однако, не были связаны
с греческими городами побережья. Какова была политика Селевкидов по отношению к ним, мы не знаем. Некоторые с превращением поселения около них в греческий город стали к нему, вероятно, в те же отношения, что и храмы побережья — к соответственным старым греческим городам. Но многие остались вне контакта с какими бы то ни было греческими городами. Как показывает история храмов в Бетокаке и Аеза- ни, ранние Селевкиды считают землю этих храмов своей и распоряжаются ею по своему усмотрению. Но и здесь, как и в Египте, наблюдается возврат к прошлому в период слабости династии. Поздние Селевкиды возвращают привилегии и земли храмам, и многие из них превращаются вновь в феодальные владения жреческих династий. Наблюдаем мы это главным образом в Сирии (в Сирии же находится и храм около Бетокаке), так как Малая Азия ушла из рук Селевкидов до ослабления династии.
Старые греческие города, новые основания Селевкидов городского типа, храмы, крупные имения царя, его семьи и его приближенных не занимали всего пространства селевкидской Малой Азии. Многие племена (e6vr|), жившие в горах и долинах Ликии, Писидии, Памфилии, Исаврии и Лакаонии, номинально принадлежали к составу Селевкидского царства, вероятно, платили дань Селевкидам и поставляли им солдат, но фактически жили своей независимой племенной жизнью, о которой мы очень мало знаем. Наконец, особенностью Малой Азии со времени разложения Персидской империи были мелкие государства племенного, городского или храмового типа, управлявшиеся местными династами частью местного, частью греческого происхождения. В IV в. до Р.Х. их было немало в Малой Азии: Гангилиды, Демаратиды, тираны Эоли- ды, Атарнея, Зелеи и т.д. Наиболее крупным государством этого типа было государство Гекатомна и Мав- сола в Карии с центром в Галикарнасе. После Александра, при Антигоне, Лисимахе, Селевке I и Антиохе I, мы мало о них слышим, хотя Пергам с его самостоятельной династией не был ничем иным как развитием одной из таких местных династий. Но со времени Антиоха II местные династии появляются повсюду. В Кибире в Писидии царствует в 189 г. местный правитель Моагет, в Ольбе в Киликии правит в III в. династия царей-жрецов Тевкридов, где-то в Киликии процветает династия Зенофанидов. Ближайшей параллелью к Пергаму является власть Лисия, сына Филомела, македонца, вероятно потомка Лисия, генерала Селевка I, во Фригии. Династы этой семьи, вероятно, основали города Лисиаду и Филомелии. Возможно, что один из этих династов упоминается Полибием под именем Лисания наряду с Олимпихом, династом в области Миласы, и Лимнеем, место жительства которого неизвестно118.
Ь. 	Сирия, Месопотамия и Вавилония
Киликия, Северная Сирия и Месопотамия сделались, как было сказано, центром монархии Селевкидов и ее главной опорой. И здесь Селевкиды унаследовали


376
Часть 2. «Эллинистические миры» М.И. Ростовцева
древние традиции и выстроили свою Сирию на основе старой культуры и прочного социального, экономического и религиозного уклада. И здесь, как и в Малой Азии, и даже больше чем в Малой Азии, они нашли ряд цветущих торговых городов (напр[имер], Дамаск, Алеппо, Кархемиш и т.д.), ряд богатых храмов с развитыми земледелием, торговлей и промышленностью (храм Зевса около Бетокаке, Баальбек, Эмеса, Бамбике- Гиераполь и т.д.), ряд богатых и густо населенных деревень, которые так характерны для Сирии позднейшего, римского времени, ряд горных племен и ряд племен кочевых на границе с пустыней, скотоводов и при случае разбойников.
О политике Селевкидов в Сирии и Месопотамии уже была речь. Это была политика последовательной урбанизации, македонизации и эллинизации. Сирию и Месопотамию они хотели превратить во вторую Македонию, но в Македонию городов и крепостей, а не племен и деревень119. Селевк I, Антиох I и позднее Антиох IV энергично и последовательно проводили эту политику120. Селевку I обязаны своим возникновением гражданская столица державы Антиохия на Оронте, военная столица Апамея и торговые — Селевкия в Пиерии и Лаодикея. Десятки других поселений городского и полугородского типа разбросаны были ими везде и повсюду: ряд их, например, называет Страбон как города auvxeXoOaai ’Аяацега — Лариса, Касиа- ны, Мегара Аполлония и др. Нам очень трудно составить себе представление об этих городах и об их отношении к местному населению. Частью превосходно сохранившиеся руины этих городов еще ждут своего исследователя. То, что на поверхности, относится к римскому и византийскому времени — руины зданий и надписи. Четыре столицы царства были, как кажется, совершенно новыми созданиями Селевкидов, м[ожет] б[ыть], на месте старых деревень или групп деревень. Такими же новыми основаниями были, вероятно, и многие из более мелких городов. Но во многих случаях, несомненно, «основание города» было равносильно поселению македонцев и греков в уже существующем большом и цветущем городском центре или поселении городского типа, тесно связанном с одним из старых могучих храмов. История каждого такого поселения нам сделается известной только тогда, когда начнутся, наконец, систематические исследования их руин. Перечисление имен этих поселений вслед за Страбоном, Стефаном Византийским и др. было бы бесполезно. Изучение карты селевкидской Сирии дает ясное представление о их распределении (к сожалению, многие имена не могут быть приурочены к определенному месту).
Чрезвычайно жалки и наши сведения о внутреннем строении греческих городов Сирии. Даже о столице Антиохии1*1, выросшей ко времени Антиоха Эпифана в огромный город, мы знаем значительно меньше, чем о ее сопернице — Александрии. И Антиохия, как и Александрия в Египте и как остальные города Сирии, была городом многонациональным. Греческая ее часть была, несомненно, организована как греческая яоАлд:
филы и 18 демов, городской совет, коллегия магистратов (CTuvapxioti), коллегии эфебов с их гимнасиями и палестрами, вероятно, с их гимнасиархами и космета- ми, клубы и ассоциации разного рода засвидетельствованы для Антиохии. Нечто новое внес в эту организацию Антиох IV Эпифан. Большой поклонник Рима, он не только романизовал городскую жизнь Антиохии (введение эдилов и трибунов), но, очевидно, хотел сделать Антиохию своим Римом, центром своей империи, каким позднее был Рим Августа, матерью остальных греческих городов царства (по его идее, основанные им города были колониями Антиохии), городом, в котором он бьгл и царем, и первым магистратом (стратегом). Странная идея, которая, несомненно, его не пережила. Как организованы были негреческие жители Антиохии — сирийцы, евреи и т.д., мы не знаем. Очень типична история Селевкии Пиерийской. В начале III в. ее конституция, вероятно, мало чем разнилась от конституции Антиохии. В 229 г. Селевкия получила свободу от Селевка II и действует как свободный город в своих сношениях с Афинами (Syll.3 475). Характерно, однако, что ту же свободу дает вторично городу Антиох Грип в 109 г. до Р.Х. (OGI. 257).
Некоторое представление об истории и конституции селевкидской колонии мы имеем только для небольшой крепости — города Дура (Европ) на Евфрате, небольшая часть которого была недавно расследована F. Cumont122. Город был основан Никанором, полководцем Селевка и губернатором Месопотамии, на месте старой ассирийской крепости и, м[ожет] б[ьгть], сирийской деревни. Первыми его поселенцами были македонцы-солдаты. Для них были выстроены дома, общественные здания и храмы. Все это было обнесено крепкой стеной. Внутри города была цитадель, в которой находился, очевидно, гарнизон для защиты города и для наблюдения за переправой через Евфрат и за поведением соседних кочевников. Земля вокруг города и, м[ожет] б[ыть], земля за Евфратом была разделена на «экоды» и «клеры». М[ожет] б[ыть], экоды обнимали 20 клеров. Они носили имя того офицера, который, вероятно, распределил клеры между первыми их держателями и был начальником этой группы клерухов. Получили ли македонцы землю, уже обработанную, или они сами превратили ее в сады и виноградники, мы не знаем. Клеры, удержавшие, как и в Египте, имена их первых владельцев, поселенцы получали в наследственное владение. Платили ли они какой-либо налог и каковы были их обязательства, связанные с получением кЦрсх;, мы не знаем. Права наследования (включая женщин) урегулированы были городскими законами. В случае несуществования прямых наследников, предусмотренных законом, клер делался вновь собственностью царя. То же, вероятно, и в случае неисполнения клерухами их обязательств по отношению к царю.
Группа поселенцев в новом городском центре организована была как греческая яоА.ц. При основании этого она получила от царя конституцию (яоА/reia) и законы (vo|ioi). Одну главу этих законов — о наследовании ab intestato — мы имеем в позднейшей копии на


Селевкидское царство Ростовцева
377
пергаменте. Город имел свою PouAxj и своих магистратов (главным был стратег). Народное собрание не упоминается. Был ли стратег выборным или назначенным, мы не знаем. В одной надписи парфянского времени он одновременно и эпистат города, т.е. начальник гарнизона. Македонцы в городе наряду с политической организацией удержали и свою религиозно-социальную организацию племенного характера с подразделением на yevr|? во главе которых стояли генеархи. В городе имелся банк-казначейство и особое официальное учреждение для регистрации и аутентификации частных договоров (xpTipaTiaTrjpiov). Во главе его стоит ХрсофбХа^, вероятно, государственный чиновник. На его обязанности, вероятно, лежало и взимание тех налогов, которые связаны были с совершением разнообразных сделок.
Македонцы, несомненно, с древнейших времен сожительствовали с сирийцами. Кто были эти сирийцы — жители той деревни, на месте которой основана была Дура, или торговцы и ремесленники, поселившиеся после основания города, мы не знаем. Но тот факт, что один из древнейших храмов города был посвящен местной богине Nanaia, отождествленной с греко-македонской Артемидой, говорит за существование ряда влиятельных и богатых сирийцев в городе уже в момент его основания. Храм Нанайи имел свои собственные средства и, вероятно, свою собственную землю. В одной поздней надписи упоминается особый казначей храма — уа^офбАл^.
Документы, найденные в Дура, весьма близки к пергаментам из Авромана и позволяют думать, что условия колонизации Мидии мало чем разнились от истории колонизации Месопотамии. Вероятно, однако, в Мидии военные колонисты, особенно поселенные вне городов, были не македонцами или греками, а иранцами.
К Месопотамии на юге примыкала Вавилония и к ней — Сузиана, две крупные и важные сатрапии Се- левкидского царства, управляемые, как и остальные сатрапии, стратегами. О Вавилонии мы знаем несколько больше, чем о других восточных частях Селевкидской державы. Несколько греческих надписей, руины нескольких зданий эллинистического времени и, главное, сотни, (а может быть, и тысячи) клинописных таблиц того же периода, гл[авным] обр[азом] из Вавилона и Урука, из которых только ничтожное количество до сих пор прочтено и издано и еще меньше переведено, дают нам возможность сделать кое-какие заключения об истории Вавилона и Вавилонии в эпоху владычества Селевкидов. Не может быть сомнения, что эти сведения будут гораздо полнее и подробнее, когда, наконец, кто-нибудь возьмет на себя труд издать и перевести ту массу клинописных таблиц эллинистического времени, которые разбросаны по многим музеям Европы и Северной Америки.
Со времени Селевка I столицей Вавилонской или, как говорят клинописные тексты, Аккадской сатрапии был «царский город» Селевкия, основанный Селевком I на Тигре на месте древнего Opis как вторая или первая
торговая столица царства. Здесь пребывал генерал-губернатор Востока, при первых Селевкидах обычно наследный принц, и его штаб и канцелярия, его гвардия и армия, стратег сатрапии с его подчиненными и эпистат города — начальник, вероятно, сильного гарнизона. Несомненно, что Селевкия и в военном отношении играла большую роль как военная база для постоянных экспедиций на Восток и как база военного флота Персидского залива. Город был огромен и пестр, вероятно, больше Антиохии. Здесь жило некоторое количество македонцев и греков, большое количество сирийцев и огромная часть бывшего населения Вавилона; немало было здесь и евреев. Одно время Селевкия сосуществовала с Вавилоном, но при Антиохе I значительная часть населения Вавилона была насильственно переведена в Селевкию, и оставшееся население Вавилона, за исключением населения храмов, обречено было на голод и вымирание. Конституция Селевкии была, вероятно, в общем та же, что и конституция Антиохии. Македонцы и греки составляли самоуправляющуюся noXiq с народным собранием, PooA.fj из трехсот членов герусий, вероятно, магистратами и остальными установлениями греческой яоХц. Отдельно стояли местные элементы, а также сирийцы и евреи. В позднейшее время город, как и Селевкия Пиерийская, получил свободу и право чеканки монеты.
О положении Вавилона при первых Селевкидах у нас имеются кое-какие данные. При Селевке I город, как сказано, не был еще мертв. Тяжелые времена он пережил при Антиохе I, когда он был окончательно принесен в жертву Селевкии, и в нем в эпоху первой Сирийской войны царили голод, болезни и отчаяние. Об этом так ярко говорит фрагмент хроники 276— 274 гг. до Р.Х. Мало утешало жителей Вавилона восстановление Эзагила и Эзады. В более раннее время (287 г. до Р.Х.) то же настроение проникает жалобы вавилонских городов Урука, Аккада, Ниппура и др. в небольшой клинописной вавилонской надписи. Неясна история каких-то земель, скота и других ценностей, о которых упоминает и вышеупомянутая хроника, и копия надписи эпохи Селевка II на одной вавилонской табличке. В 280 г. земля была дана Антиохом I Вавилону, Борсиппе и Кутахе на прокормление их жителей. В 276 г. земля отобрана была в казну царя, при Антиохе II она была подарена жене царя Лаодике и ее сыновьям, а ими отдана опять тем же Вавилону, Борсиппе и Кутахе. Наконец, при Селевке II она перешла в руки храма. Очень желательно было бы новое издание таблички-надписи. В превратностях этого подарка, вероятно, отражается политика первых Селевкидов по отношению к Вавилону.
Новая эра в истории Вавилона и других городов Вавилонии начинается с Антиоха Эпифана. Надпись из Вавилона называет его основателем города и спасителем Азии. При нем, вероятно, в Вавилоне поселена была значительная греческая колония, построен был театр и гимнасий, организованы греческие агоны, дарована была новому городу конституция и законы. С этого же времени появляются в городе стратег и эпис¬


378
Часть 2. «Эллинистические миры» М.И. Ростовцева
тат. Та же политика воскрешения проведена была и в У руке. Ряд клинописных документов называет здесь людей с двойными именами — греческими и вавилонскими, говорит о их делах со все еще богатым храмом, упоминает царского чиновника — хранителя контрактов, хреофилака, и ряд податей с греческими именами, которые платило население города: аХ\кх\ (монополия соли, та же, что и в Палестине), irccoviov — налог на продажу и др. В деловых документах упоминаются и царские, новые законы, которыми регулируются деловые отношения (закон о deposita), и царская монета; один из них регистрирует деловую жизнь солдата-по- селенца. Интересно, однако, то, как цепка и сильна традиция. Греки принимают вавилонские имена; формы деловых сношений даже там, где контрагенты, или один [из] них, греки, — остаются чисто вавилонскими; живут еще и старые вавилонские банки; храмы продолжают играть наиболее видную роль в экономической, социальной и культурной жизни страны; живет и язык, и старое клинописное письмо, хотя наряду с ним вторым официальным языком деловой жизни делается греческий.
Политика Антиоха Эпифана по отношению к Вавилону и Вавилонии проводится им и по отношению к долине Евфрата и Тигра вообще. Мы увидим ниже, что та же политика определяет его деятельность и в Палестине. Антиох Эпифан в нашей традиции является новым Селевком I и Антиохом I, новым градостроителем. Нам известно 15 городов, носящих по большей части его имя. Но ни один из них не является его основанием, ни один не создан им. В некоторых городах он укрепляет греческий элемент. Но в большинстве он пытается эллинизировать старые восточные города, м[ожет] б[ыть], раньше оставленные в покое первыми Селевкидами. Именно это он делает в Вавилонии. То же в Киликии и то же в таких старых восточных центрах, как Бамбике, Эдесса123, Нисибис, Экбатана. Ясно, что его политика, как сказано выше, диктуется необходимостью. Естественная эллинизация Востока остановилась, восточный элемент начинает заливать греческий, особенно в крупнейших исконных центрах Востока, эллинской державе Селевкидов грозит крушение. Попытка Антиоха была продиктована желанием спасти и оживить эллинизм, введя в главные цитадели ориентализма новый, свежий греческий элемент. Попытка была продиктована отчаянием. У Эпифана и у эллин- ства не было сил и средств осуществить ее. Его неудача в Палестине (см. ниже) типична. Вряд ли он действительно эллинизовал Вавилон. Остановить рост ориентализма ему было не под силу.
Чем дальше мы подвигаемся на Восток, тем скуднее становятся наши сведения. В Сусе найдено было при раскопках Моргана несколько греческих надписей. Но они до сих пор не изданы124. Антиохия Персидская с ее чисто греческой конституцией и ряд других таких же соседних с ней городов (между ними Суса) упоминаются в одной надписи из Магнесии на Меандре (OGI. 233). Но дальше на Восток царит сплошной мрак. Даже строение Бактрии, организация
ее городов и ее населения под властью сначала селев- кидских сатрапов, а затем местных греческих царей нам абсолютно неизвестна125.
с. 	Финикия и Палестина126
В течение почти полных ста лет Птолемеи владели почти без перерыва финикийским и палестинским побережьем. Как далеко простиралась их власть вглубь страны на финикийском побережье, мы не знаем: вероятно, так далеко, как территории принадлежавших им городов. Глубже проникала их власть в страну, лежавшую за палестинским побережьем. Птолемеи, несомненно, владели здесь Иудеей, Самарией, Заиорданьем и были, вероятно, признаны как сюзерены племенами, жившими по соседству с этими более или менее цивилизованными местностями. Все эти владения были Птолемеями потеряны после битвы при «Paneion» при Антиохе III, и в их бывших провинциях укрепилась опять приблизительно на сто лет власть Селевкидов. Настоящим образом владели Селевкиды этими областями только до второй половины II в. до Р.Х. С этого времени начинается полное разложение и этой части их империи. Финикийские города и города палестинского побережья становятся почти самостоятельными, получают свободу и асилию, многие из них попадают в руки тиранов (Газа, Dara, Stratonospyrgos, Byblos, Tri- polis, Tyros), то же наблюдается и внутри страны: Иудея становится самостоятельной, самостоятельными делаются и многие соседние Иудее племена, во многих эллинизованных городах внутри страны появляются династы и тираны (Гамала, Филадельфия, Лисиада на Ливане и т.д.). Частью это была реакция ориентализма против эллинизма, частью — естественное последствие политической анархии, созданной соединенными усилиями Рима и Парфии, не устававших поднимать династические споры среди Селевкидов.
В Финикии надо строго различать между областью Арада и областями более южных финикийских городов Триполиса, Берита, Библа, Сидона, Тира и Птоле- маиды Аке. Из финикийских городов наиболее могучим был Арад с его обширной peraia и с рядом зависимых от него городов127. Арад сумел не только ускользнуть от птолемеевского владычества, но и настоять на своей почти полной самостоятельности в пределах монархии Селевкидов сначала в 259 г. и окончательно в 243 г.
О жизни финикийских городов под птолемеевским и селевкидским управлением мы знаем очень мало. Корреспонденция Зенона показывает, как оживленны были сношения Финикии с Египтом и какая масса египетских греков пребывала в Финикии. Не надо забывать, что Финикия IV и начала III в. была уже основательно эллинизована. В это время финикийцы были своими людьми в Греции: в Афинах, на Родосе, в Коринфе, а греки — своими людьми в Финикии. Достаточно напомнить о сидонских саркофагах, о глубокой эллинизации Карфагена, о греческом характере всей промышленности Финикии этого времени. Несомненно, в IV в. во всех городах Финикии существовали


Селевкидское царство Ростовцева
379
сильные и влиятельные группы греческих поселенцев, и среди аристократии было модой жить по-гречески и иметь греческое имя. Лучший пример — это знаменитый адмирал сначала Деметрия, а затем Птолемея Филадельфа, Филокл. При Птолемеях эта эллинизация, конечно, приняла еще более широкие формы, и города, вероятно, получили более или менее эллинизованную конституцию, которую они удержали и позднее при Селевкидах. Иосиф Флавий говорит о народе, совете и магистратах Сидона и Тира, и те же народ и совет появляются в прескрипте письма Тира Дельфам после 126/125 г. до Р.Х. К сожалению, нам не известно, представляли ли эти органы только греков, живших в финикийских городах (включая и эллинизованных финикийцев) или все население города. Во всяком случае какая-то новая эллинская форма конституции была введена либо Птолемеями, либо Селевкидами.
Деловая жизнь финикийских городов протекала, конечно, в старых формах. Нам известно существование старых торговых фирм в финикийских городах, знаем мы и о том, что вне Финикии купцы отдельных городов выступали и в Афинах, и на Делосе, и в Италии как сплоченные группы — настоящие корпорации. Характерно, что на Делосе эти корпорации появляются только при Селевкидах (купцы, владельцы судов и владельцы складов Берита, Лаодикеи, купцы и владельцы судов Тира). Это было, как указано было выше, естественным результатом потери Селевкидами Малой Азии и эмансипации финикийских городов от Александрии. Отныне финикийские города были не подручными Александрии, а ее ярыми конкурентами.
Интересна колонизаторская деятельность финикийских городов, гл[авным] обр[азом], вероятно, развившаяся в птолемеевское время, но результаты которой унаследовали и Селевкиды. В Марисе в Палестине существовала, несомненно, колония сидонцев, по большей части греков, имевшая свое самоуправление и своих представителей. В расписных гробницах Ма- рисы, открытых Peters’oM и Thiersch’eM и относящихся ко времени около 200 г. до Р.Х., упоминается наряду с финикийцами ряд сидонцев с греческими именами и некий Аполлофан, который был архонтом tcdv ev MapioTi Zi5cdvicdv. Это надо поставить в связь с известной перепиской Антиоха Эпифана с сидонцами в Сихеме (Jos. 12. 258—264; ср. 2 Масс. 6), где эти си- донцы противопоставляют себя иудеям и просят о позволении превратить храм на Гаразиме в святилище Зевса. Такие же полу греки из финикийских городов разбросаны были, вероятно, группами по всей Иудее и Самарии и были здесь (особенно в Иерусалиме) могучими проводниками эллинизма. Особая роль Сидона объясняется тем значением, которое имел Сидон в жизни всего побережья в IV или III в. до Р.Х. во время правления династии Эшмуназара, когда Сидону принадлежали Дора и Иоппа и когда в руках Сидона находилась, вероятно, вся торговля Палестины.
О жизни Иудеи и греческих городов, окружавших ее в эпоху селевкидского владычества, мы осведомлены главным образом через книги Маккавеев и соответ¬
ственные книги «Иудейской Археологии» Иосифа Флавия. И те, и другие носят апологетический характер, и те, и другие дают осведомление из вторых рук, но и в тех, и в других имеется достаточное количество подлинного материала, чтобы попытаться не только проследить историю освобождения иудеев от селевкидского владычества, но набросать и картину внутреннего строя Иудеи и окружавших ее греческих городов в эту эпоху войн и борьбы. Здесь не место разбираться в сложном вопросе о достоверности указанных источников, об отношении между первой и второй книгами Маккавеев и книгами Маккавеев и соответственными главами Иосифа. Еще труднее разобраться в спорном вопросе о подлинности многочисленных документов, инкорпорированных в книги Маккавеев и в работу Иосифа. Общего вердикта по отношению ко всем им произнесено быть не может. Каждый из них должен быть разобран отдельно. Для моей цели особенно важны письма Антиоха III и аналогичные письма Деметрия I и Александра Баласа, в которых даются или обещаются известные привилегии гл[авным] обр[азом] в податном отношении иудеям. Должен сознаться, что внимательное изучение этих документов привело меня к заключению, что все они в основном, вероятно, подлинные и что во всяком случае автор или авторы их были точно и хорошо осведомлены из современных источников об общем положении Иудеи и о ее податном обложении.
Уже во время птолемеевского владычества Иудея, т.е. город Иерусалим, его территория и прилегающие области, населенные иудеями, была окружена кольцом «греческих» городов, т.е. частью городов, в которых поселено было значительное количество македонских и греческих частью военных колонистов, частью старых торговых городов филистимского побережья, развивавшихся по тому же пути постепенной эллинизации, по которому шли и соседние им финикийские города. Наиболее крупными приморскими городами были к югу от Птолемаиды Аке: Аполлония, Иоппа, Азот, Аскалон, Антедон, Газа и Рафия. В Самарии сама Самария и Низа-Скифополь имели, несомненно, значительное греческое население. В Заиорданье, рядом с местными племенами с их шейхами, ряд городов с преимущественно греческим населением составляли позднейшую т[ак] наз[ываемую] Decapolis. Из них часть была, вероятно, старше Птолемеев — основания Селевка I в короткое время его владычества в Палестине: Pella, Dion, Gerasa (при Антиохе III или Антиохе IV — Антиохия), Gadara (Селевкия), Abila (Селевкия) и третья Селевкия на Семаханитском озере; другая часть, несомненно, получила греческое устройство при Птолемеях: Филадельфия (Рабатаммон), Фи- лотерия на Генисаретском озере (м[ожет] б[ыть], Гама- ла), Арсиноя в долине Массия; при Птолемеях же Пелла была переименована в Беренику.
О конституции и об отношениях прибрежных городов к Птолемеям и Селевкидам мы плохо осведомлены. Была ли «bule» Газы из 500 членов исконным учреждением этого города или новым созданием Пто¬


380
Часть 2. «Эллинистические миры» М.И. Ростовцева
лемеев или Селевкидов, мы не знаем. В податном отношении города побережья, несомненно, находились в том же положении, что и города Финикии и большинство городов Малой Азии. Мы имеем случайное свидетельство о том, что в Аскалоне в эпоху Александра Ианнея очень видное место в городе занимал откупщик (xetabvriq). Очевидно, подати и налоги с городских жителей и с жителей территории сдавались на откуп (сначала в Александрии, затем в Антиохии и, наконец, в Иерусалиме) и откупная сумма поступала в государственную казну.
Оригинальное устройство Заиорданья в эпоху Птолемеев иллюстрируется данными переписки Зенона. Рядом с цветущим греческим городом Филадельфией, прежним центром Аммонитов (Рабатаммон) существует местный шейх (этнарх или стратег по позднейшей терминологии, вероятно, заимствованный римлянами от их эллинистических предшественников), который в то же время является военным губернатором области и командиром части птолемеевских войск. Живет этот шейх, вероятно, не в городе, а в своем укрепленном замке (bans). Baris Товии, корреспондента Зенона, и его потомков, играющих важную роль в истории Палестины второй половины III в. до Р.Х., сохранился еще до нашего времени в руинах.
В этом венке греческих городов Иудея была, несомненно, пережитком прошлого — одним из тех государств-храмов, которых немало было и в других частях селевкидской монархии. Строй этого государства- храма с центром в Иерусалиме нам довольно хорошо известен: первосвященник во главе, совет его из старшин наиболее видных родов, вся серия лиц, занятых культом, составляли правительство и аристократию нации. Население, жившее в Иерусалиме и в ряде укрепленных и неукрепленных деревень, платило храму, т.е. богу, на содержание храма, первосвященника, жрецов и служек ряд натуральных и денежных повинностей. От имени своего народа первосвященник, вероятно, вносил в кассу сначала персидских царей, затем Александра и его преемников и, наконец, Птолемеев известную сумму — дань. Эта дань, конечно, не уплачивалась из доходов храма и жрецов, а уплачивалась населением отдельно. На уплату этой дани, прежде всего, шел, конечно, особый поземельный налог, который первосвященники для этой цели собирали с населения. В эпоху Селевкидов иудеи платили государству !/з со злаков и !/2 с древесных плодов, и нет никакого основания думать, что эта высота налога была нововведением Селевкидов. Вполне возможно, что первосвященник за свою инвеституру уплачивал особую сумму царю-сюзерену. Продажа жречеств государством была явлением обычным в греческом и эллинистическом мире. Откуда первосвященники брали эти деньги, мы не знаем. Но несомненно, что рядом с храмовой казной и депозитами в казну храма, которая играла роль государственного банка для населения страны, первосвященники имели и свою казну, пополнявшуюся доходами с налогов в их пользу, платимых населением, и тем доходом, который они, несомненно,
получали как посредники между населением и царем- сюзереном.
Наряду с упомянутым поземельным налогом упоминаются, однако, в письмах Антиоха III и в письмах Деметрия и Александра несколько государственных налогов, особенно неприятных для населения. Так как Антиоху III приходится считаться с ними, то весьма вероятно, что они впервые введены были Птолемеями. Налоги эти нам хорошо известны. Они фигурируют в экономии эллинистических царей почти во всех эллинистических государствах. Это подушная подать, особый тип подушного или подоходного налога, который назывался «венцом» (stephanos) и, наконец, налог на соль, известный нам и в Египте, и в Вавилонии. Последний связан был с владением царями соляных копей, что создавало монополию государства и носило форму принудительной уплаты за минимум соли, который потреблялся каждым плательщиком налога. Как отрасль финансового управления соляная монополия носила имя <Шкг|, как налог — xvpfi akoq, т[ак] к[ак] налог был фактически продажной платой за государственную соль. Собирались ли эти налоги первосвященником, или их государство сдавало на откуп отдельно, нам не известно. Но тот факт, что и Антиох III, и Деметрий, и Александр говорят о них отдельно и что они были особенно неприятны населению, показывает, что эти налоги сдавались, вероятно, на откуп отдельно и собирались особыми откупщиками и их агентами, ненавистными народу. В том же положении находились, вероятно, и таможенные пошлины, и налоги на сделки, совершавшиеся в правительственном хрематистерии, хорошо засвидетельствованные нам в Месопотамии, Сузиане и Вавилонии. Этим государственным налогам подвержено было все население, включая и привилегированные классы. Недаром же таким ценным подарком было освобождение Антиохом III от этих унизительных «языческих» налогов всех лиц, связанных с храмом и затем распространение этой привилегии Александром на все население Иудеи. Но я не сомневаюсь в том, что налоги эти были позднее, м[ожет] б[ыть], уже до римского владычества, восстановлены в полной мере.
Здесь не место вновь пересказывать историю попытки Антиоха Эпифана и его преемников насильственно ликвидировать тот пережиток прошлого, которым им казался иудейский храм-государство, расположенный в центре их государства. С политической точки зрения существование такого теократического клина в урбанизованной и эллинизованной Келесирии и Финикии было, конечно, бессмыслицей, тем более что эллинизация сделала ко времени Антиоха Эпифана значительные успехи в Иудее. Но попытка превратить Иерусалим в такой же полугреческий город, как один из городов Декаполиса, не удалась. Не удалась не потому, что она была неосуществима, или потому, что иудеи были более фанатичны, чем другие семитические соседние им племена, а потому, что у Селевкидов не хватило на это дело сил, времени и выдержки. Внутренние междоусобия, Рим и парфяне не позволи¬


Селевкидское царство Ростовцева
381
ли Эпифану довести успешно начатое дело до конца. Неуспех же Эпифана и уступки его преемников, кончившиеся самостоятельностью Палестины, были, как сказано было выше, началом полного разложения монархии Селевкидов.
d Результаты деятельности Селевкидов
в Малой Азии, Сирии, Месопотамии, Вавилонии и дальневосточных провинциях
Мы видели, что лозунгом Селевкидов в их владениях были урбанизация и эллинизация. В какой мере им действительно удалось урбанизировать и эллинизо- вать свою державу? Жизнь в городах Малой Азии, вероятно, была чисто греческой. Об этом определенно говорит Ливий (37. 54. 22) для времени Антиоха III. Но он же определенно утверждает, что греческие города были греческими островами в море нетронутого эллинизмом местного населения. В еще большей мере это правильно для Сирии, Месопотамии и Вавилонии. Посидоний, сам сирийский грек, не очень высокого мнения о чистоте эллинизма своих сограждан. И этот жидкий эллинизм городов вряд ли очень глубоко проник в тысячи деревень, населенных местным семитическим населением. Как быстро шла арамеизация населения в позднюю селевкидскую эпоху, показывает Дура на Евфрате. Греческие и македонские поселенцы этого города удерживают свой язык, свои имена, свое право, свою городскую организацию. Но жизнь и религия их — через женщин — все более арамеизируют- ся, и если бы не частью греческие имена, мы бы не колебались признать в патронах храма Нанайи I в. по Р.Х. в Дура, изображенных на стенах храма, таких же чистых сирийцев, какими являются тут же изображенные жрецы богини.
Вряд ли и в области религии греки оказали какое- либо влияние на местную религию. Греческие имена, которые даются местным богам населением в римское время, и полугреческие образы, которыми их наделяют ремесленники того времени, не говорят, конечно, о проникновении греческих религиозных идей в толщу населения. В греческих городах, конечно, имеются чисто греческие культы и чисто греческие храмы. Но главную роль играют не они, а внешне эллинизован- ные боги и храмы местные: финикийские, сирийские, арамейские, арабские. Некоторые культы эллинизуют- ся особенно сильно и в этом виде распространяются по всему греческому миру. Взносом Селевкидов в эти мировые мистические религии является в эллинистическое время культ и мистерии Адониса, а в римское — ряд сирийских ипостасей единого Солнечного бога и культа ирано-малоазийского Митры. Но в основе своей все эти культы остаются восточными и свидетельствуют не об эллинизации Востока, а об ориента- лизации эллинства. В Вавилонию, например, и эта внешняя эллинизация не проникла.
Велик ли был взнос сирийского селевкидского эллинства в сокровищницу греческой культуры? Несколько философов, родившихся в Сирии, один или два историка и географа, несколько ученых, гл[авным]
обр[азом] астрономов (Селевк из Селевкии, защитник гелиоцентрической системы), позднеэллинистический тонкий эпиграмматист Мелеагр из Гадары, Посидоний, проживший всю свою жизнь на Родосе — это и все, что дала Сирия Селевкидов мировой культуре, если отвлечься от того сомнительного взноса в сокровищницу античной культуры, которым была астрология. За исключением Посидония, который так же мало, как Зенон-стоик, был типичным сирийцем, все эти сирийцы — деятели второго, если не третьего ранга. И тот же второй или третий ранг занимает среди столиц эллинистического мира столица Селевкидов Антиохия как центр художественного, литературного и научного творчества.
Не надо, однако, и преуменьшать роли Селевкидской державы в истории цивилизации. Как-никак, а только благодаря Селевкидам контакт эллинства и Востока, основы которого положил Александр, был длительным, и эллинство получило широкие возможности попытаться европеизировать Восток. И этот контакт, конечно, не только ориентализировал эллинство Востока, но внес многие новые черты и в развитие семитического и иранского Востока. Черты эти с особой яркостью скажутся в эпоху Римской империи и поведут к созданию таких важных явлений в истории человечества, как культура Сасанидской Персии, раннехристианской Армении и Сирии, домусульманской и мусульманской Аравии, но основы новых элементов в восточной культурной истории, конечно, заложены были при Селевкидах. Тонкие струи греческого влияния далеко разлились и на Дальнем Востоке. Мы так мало знаем о культуре Дальнего Востока в эллинистическое время, что трудно даже говорить об эллинистической струе в этой культуре. Все же тщательное археологическое изучение Северной Индии показало, что основы эллинизирующего искусства Гандхары заложены были в эпоху самостоятельности Бактрийского царства. Об этом так ярко свидетельствуют руины Такси- лы, систематически раскапываемые, где, несомненно, наряду со старым персидским влиянием, наложившим глубокий отпечаток на Индию, имеются и следы элли- но-сирийского влияния, пришедшего в Таксилу из державы Селевкидов через Бактрию.
Труднее вопрос о том, имеется ли какое-либо эллинистическое влияние на организацию государственной и экономической жизни Индии в эпоху великой империи Сандрагупты и его преемников. В новооткрытом политическом трактате Арташастра, автором которого по преданию был Каутилья, первый министр Сандрагупты, имеются такие поразительные совпадения, касающиеся политического, военного и особенно финансового строя с политической, военной и финансовой организацией Египта эпохи Птолемеев, что поневоле возникает вопрос, не было ли тут не только параллельного развития в сходных условиях, но и взаимного влияния. Тот факт, например, что три главные монополии государства — растительные масла, соль и рудники — идентичны и одинаково организованы и в Египте, и в Индии, что и там, и здесь мы вообще вправе го¬


382
Часть 2. «Эллинистические миры» М.И. Ростовцева
ворить о «государственном социализме» под управлением «просвещенных монархов» (В.К. Sarkar), может заставить задуматься и человека, не склонного к смелым гипотезам.
Вопрос об Арташастре осложняется тем, что дата трактата спорна. Многие ученые не склонны идентифицировать Каутилыо с министром Сандрагупты. Главные затруднения лежат в том, что картина, даваемая Арташастрой, не совпадает и часто противоречит той, которую дает Мегасфен, рисующий гораздо менее сложную, гораздо более примитивную картину Мау- рийской империи, и в том, что Арташастра в части, посвященной внешней политике, имеет в виду Индию, не объединенную в одно большое государство, а разбитую на мелкие монархии. Если действительно Арташастра относится ко времени Сандрагупты, то вряд ли можно говорить о каком-либо влиянии Египта. Если трактат принадлежит более позднему времени, то усложнение и утончение строя индийских монархий может до известной степени найти себе объяснение в постоянных и интенсивных торговых сношениях Египта с Индией. Во всяком случае, влияние будет египетское, а не селевкидское.
Весьма вероятно также, что культура селевкидско- го Востока не осталась без влияния и на тот ренессанс, который как раз во II и I в. до Р.Х. пережил Китай в эпоху династии Хань. Перестройка государственной и экономической жизни Китая этого времени не дает указаний на какое бы то ни было внешнее влияние, за исключением влияния военной организации иранских соседей Китая на военный строй Китая, но в искусстве эпохи Хань имеются некоторые элементы, которые могут быть объяснены влиянием сиро-бактрийской весьма оживленной караванной торговли с Китаем.
1 Первоначальный вариант работы был опубликован в журнале «Вестник древней истории». 2000. № 4. С. 159— 180. Авторы считают своим приятным долгом принести сердечную благодарность Г.М. Бонгард-Левину, который предоставил в их распоряжение копию текста данной главы, хранящегося в архиве Йельского университета (Mikhail I. Rostovtzeff Papers, Manuscripts and Archives, Yale University Library. 1133. Series I. Box 16, Folder 168). Об этом архиве см.: Скифский роман / Под общей ред. акад. РАН Г.М. Бонгард-Левина. М., 1997. С. 35 сл.
2 Литвиненко Ю.Н. Птолемеевский Египет Ростовцева (К публикации русского оригинала главы М.И. Ростовцева для «Кембриджской древней истории») // ВДИ. 1999. № 4. С. 180—196; расширенный вариант данной публикации см. выше в настоящем томе.
3 В дьюкском архиве М.И. Ростовцева (Дарем, США) хранится письмо одного из редакторов седьмого тома «Кембриджской древней истории» Ф. Эдкока, в котором говорится, что издательство получило библиографию, составленную М.И. Ростовцевым для написанных им глав, что Э. Миннз закончил перевод главы о птолемеевском Египте и теперь работает над главой о Сирии. В конце же письма содержится предложение сократить общий объем глав (см.: Литвиненко Ю.Н. Птолемеевский Египет... С. 180. Прим. 3 — со ссылкой на: Duke University Special
Collections Library. М. I. Rostovtzeff Papers. Box 2. Correspondence: Subjects. The Cambridge Ancient History. 1926, June — 1933, March). Сопоставление русского оригинала с опубликованным английским текстом показывает, что сокращение действительно было проведено.
4 Rostovtzeff M.l. The Social and Economic History of the Hellenistic World. Vol. I—III. Oxf., 1941.
5 Скифский роман. С. 265: «Мечтаю, что скоро смогу приступить к написанию книги по социальной и экономической истории эллинизма. Эта тема меня очень занимает. Пока же что, после книги о зверином стиле, надо написать две статьи для Cambridge Ancient History». Судя по дате, М.И. Ростовцев имеет в виду именно эти две главы для седьмого тома.
6 Для периода, предшествующего написанию главы, можно отметить только очень небольшое количество работ М.И. Ростовцева, связанных с данной проблематикой: Эллинизм // ЭСБЕ. 1904. Т. 80. С. 651—655; Эллинистическая Азия в эпоху Селевкидов (по поводу книги: Bouch6-Leclerq. Histoire des S£leucides. P., 1913) // Научный исторический журнал, издаваемый Н.И. Кареевым. СПб., 1913. Т. I. С. 39-—63; Notes on the Economic Policy of the Pergamene Kings // Anatolian Studies Presented to Sir W.M. Ramsay. 1923. P. 359—389; рецензия: Cumont F. Fouilles de Doura-Europos (1922—1923). 1926 // AHR.
1927. 	Vol. 32. P. 836—841 (см.: Скифский роман. С. 200 сл.).
7 Этому выводу не противоречит и тот факт, что, находясь в Оксфорде в 1919 — первой половине 1920 г., М.И. Ростовцев прочитал цикл лекций на тему «Экономическая история эллинизма и Рима» и предлагал Clarendon Press на основе его издать книгу «Исследования в области экономической истории эллинистического и римского мира»), поскольку он сам планировал в первом (эллинистическом) томе уделить «львиную долю» Египту (Литвиненко Ю.Н. Птолемеевский Египет... С. 181. Прим. И). Следовательно, Селевкидское царство оставалось за рамками его интересов.
8 В последующих томах М.И. Ростовцев написал главы: «Пергам», «Родос, Делос и эллинистическая торговля», «Боспорское царство», «Понт и его соседи», «Сарматы и парфяне».
9 The Cambridge Ancient History. Vol. VII. The Hellenistic Monarchies and the Rise of Rome / Ed. by S. A. Cook, F.E. Adcock, M.P. Charlesworth. Cambr., 1928.
10 «Ведущие идеи нового периода» (B.C. Фергюсон), «Приход кельтов» (Ж.Д. де Наварро), «Новые эллинистические царства» (У.В. Тарн), «Птолемеевский Египет» (М.И. Ростовцев), «Сирия и Восток» (М.И. Ростовцев), «Македония и Греция» (У.В. Тарн), «Афины» (К.Ф. Анпос), «Александрийская литература» (Э. Барбер), «Эллинистическая наука и математика» (группа авторов).
11 Необходимо указать, что при переводе и окончательном редактировании структура и названия отдельных параграфов несколько изменились. В опубликованном варианте структура главы выглядит следующим образом: первый раздел носит название: «Империя Селевкидов, ее характер и развитие». Второй раздел посвящен описанию исторических судеб отдельных районов и включает четыре параграфа: «Империя: Малая Азия», «Империя: Сирия, Месопотамия и Вавилония», «Империя: Финикия и Палестина», «Результаты работы Селевкидов». Таким образом, первый и второй разделы были объединены. В прежнем втором разделе были сняты внутренние подраз¬


Селевкндское царство Ростовцева
383
делы, было сокращено название последнего параграфа, что уменьшило его смысловую связь с основным содержанием второго раздела. Отметим также, что во всех случаях, когда М.И. Ростовцев писал «государство, держава», в окончательном тексте появился термин «empire».
12 Orientis Graeci Inscriptions Selectae / Ed. W. Dittenberger. Т. I—II. Lpz., 1903.
13 Например, переписка эллинистических царей с греческими городами стала объектом прекрасного издания, осуществленного учеником М.И. Ростовцева — Ч.Б. Уэллсом (Welles С.В. Royal Correspondence in the Hellenistic Period. A Study in Greek Epigraphy. New Haven, 1934).
14 Все основные указания на вновь открытые эпиграфические документы представлены в сносках к тексту публикуемого русского варианта главы М.И. Ростовцева.
15 Haussoullier В. Inscriptions grecques de Babylon // Klio. 1909. Bd. IX. № 2.
16 Newell E.T. The Seleucid Mint of Antioch // AJN. 1917. Vol. 51.
17 Все основные ссылки на новые нумизматические публикации приведены в виде примечаний к тексту главы М.И. Ростовцева.
18 Seyrig Н. Parion au IHe siecle avant notre ere // Centennial Volume of the American Numismatic Society / Ed. by
H. 	Ingholt. N.Y., 1958. P. 603—624.
19 Ghirshman R. Terrasses sacrdes de Bard-ё N6chandeh et Mas- jid-i Solaiman. L’Iran du Sud-Ouest du VIIIе s. av. n. ere au Vе s. de n. ere. Vol. I—II. P., 1976. См. также: Auge C., Curie I R, Le Rider G. Terrasses sacr6es de Bard-e N6chandeh et Masjid-i Solaiman. Les trouvailles mon£taires. P., 1979.
20 Marshall J. Taxila. Vol. I—III. Cambr., 1951.
21 Подробнее см.: Скифский роман. С. 185—191.
22 Bevan Е. The House of Seleucus. Vol. I—II. L., 1902.
23 Tarn W. Hellenistic Civilisation. L., 1927. P. 11.
24 Meyer Ed. BlOte und Niedergang des Hellenismus in Asien.
B., 1925.
25 Впервые эта идея была высказана в 1933 г. См.: Tarn W. Alexander the Great and the Unity of Mankind // Proceedings of the British Academy. 1933. Vol. 19. P. 123—166. Наиболее полное выражение она нашла в книге: Tarn W. Alexander the Great. Vol. I—II. Cambr., 1948. Идеи У. Тарна получили широкое распространение. Наиболее последовательным сторонником их был Ч. Робинсон. См.: Robin- son С. Alexander the Great and Barbarians // Classical Studies presented to E. Capps. Princeton, 1936. P. 298—305. Позднее он еще более последовательно, чем У. Тарн, разрабатывал эту идею. См.: Robinson С. Alexander the Great. The Meeting of the East and West in World Government and Brotherhood. N. Y., 1947.
26 О принципиальном отличии концепций М.И. Ростовцева от исследователей предшествующего времени см.: Momigliano A.D. M.I. Rostovtzeff // Studies in Historiography. L., 1966. P. 91—104.
27 Подробнее см.: Andreau J. Introduction. La demiere des grandes syntheses historiques de Michel IvanoviC Rostovtseff // Rostovtseff M.I. Histoire dconomique et sociale du monde hell6nistique. P., 1989. P. VIII.
28 М.И. Ростовцев, указывая на процесс взаимодействия между греческими и восточными началами в структуре Селевкидского государства, подчеркивал его сложный, многоуровневый характер. Один из таких уровней — взаимодействие государственной системы, состоящей в основном из греков и македонян, и массы местного насе¬
ления. Второй уровень — взаимодействие в рамках одного и того же политического организма (военной колонии, полиса) людей, принадлежащих к различным этносам и к различным культурным традициям. В рассматриваемой нами главе эти идеи намечены конспективно, в более развернутом виде они представлены в трехтомнике.
29 Bikerman Е. Institutions des Slleucides. P., 1938, но особенно: Бикерман Э. Государство Селевкидов / Пер. Л.М. Глускиной. М., 1985. Данную работу необходимо рассматривать не как перевод, а как расширенное и исправленное издание французского оригинала.
30 Welles С. В. The Greek City // Studi in onore Aristido Calder- ini et Roberto Paribeni. Т. I. Milano, 1956; idem. Alexander and the Hellenistic World. Toronto, 1970.
31 Подробнее см.: Кошеленко Г.А. Греческий полис на эллинистическом Востоке. М., 1979. С. 35—37.
32 Об этих проблемах см.: Там же. С. 23—79.
33 См., например: Бокщанин А.Г Парфия и Рим. Ч. 1. М., 1960.
34 См., например: Eddy S.K. The King is Dead. Studies in the Near Eastern Resistance to Hellenism. 334—31 B.C. Lincoln, 1961.
35 См.: Кошеленко Г.А. Греческий полис... С. 222—248.
36 Ранович А.Б. Эллинизм и его историческая роль. М.—Л.,
1950.
37 См. ряд работ К.К. Зельина (прежде всего: Зелъин КК Основные черты эллинизма // ВДИ. 1953. № 4. С. 145—156; он же. Некоторые основные проблемы истории эллинизма // СА. 1955. Т. XXII. С. 99—108), выводы которого были приняты практически всеми отечественными исследователями.
38 Kreissig Н. Wirtschaft und Gesellschaft im Seleukidenreich. Die Eigentums- und die Abhangigkeitsverhaltnisse. B., 1978 (ср. рецензию В.А. Гаибова и Г.А. Кошеленко на эту книгу: ВДИ. 1980. № 4. С. 190—197), а также многочисленные работы П. Бриана (первая из них, насколько нам известно: Briant P. Remarques sur les «laoi» et esclaves ruraux en Asie Mineure hell6nistique // Actes du Colloque 1971 sur Pesclavage. P., 1972. P. 93—133).
39 Наиболее яркий пример: Sherwin- White S., Kuhrt A. From Samarkhand to Sardis. A New Approach to the Seleucid Empire. L., 1993.
40 Musti D. Syria and the East // CAH. 2-nd ed. Vol. VII. Pt. 1. The Hellenistic World / Ed. by F. W. Walbank, A.E. Austin, M.W. Frederiksen, R.M. Ogilvie. Cambr., 1984. P. 175— 220.
41 Andreau J. Introduction... P. VII.
42 Укажем для сравнения на то место, которое занимают этот регионы в одной из сравнительно недавних обобщающих работ. В книге Э. Вилля, посвященной политической истории эллинистического мира (Will Е. Histoire politique du monde hell6nistique. 2-eme 6d. Т. 1—2. Nancy, 1979—1982), в каждой из глав, в которых рассматривается история Селевкидов, обязательно присутствует раздел, посвященный этим регионам (Т. 1. Р. 66—67, 262—290, 301—308, Т. 2. Р. 51—68, 301—302, 348—352, 400—404, 407—415, 402—405).
43 Конечно, не стоит утверждать, что Д. Мусти полностью воспроизводит все основные концепции М.И. Ростовцева. В его главе появляются некоторые сюжеты, которые совершенно отсутствовали в труде его предшественника. Например, в главе Д. Мусти разбирается вопрос о социальном статусе ремесленников в греческих городах Малой Азии — вопрос, даже для постановки которого во


384
Часть 2. «Эллинистические миры» М.И. Ростовцева
времена создания первого издания «Кембриджской древней истории» не имелось данных источников.
44 Подробнее об этой проблеме см.: Маринович Л.П., Кошеленко Г.А. Древнегреческая экономика: сто лет дискуссий // Проблемы истории, филологии, культуры. Вып. IV.
Ч. 	1 (История). Москва — Магнитогорск, 1997. С. 82— 96.
45 Из последней литературы см. особенно: Billows КА. Kings and Colonists. Aspects of Macedonian Imperialism. Leiden, 1995. P. 111—145.
46 Из более поздней литературы по истории Селевкидов см. прежде всего главную работу М.И. Ростовцева: Rostovtzeff M.I. The Social... 2-nd ed. Oxf., 1951. См. также: Musti D. Lo stato dei Seleucidi: dinastia, popoli, citta da Se- leuco ad Antioco III // Studi Classici e Orientali. 1966. Vol. 15. P. 61—197; Will E., Mosse C., Goukowsky P. Le Monde grec et l’Orient. Т. II. Le IVе siecle et P6poque heltenistique. P., 1975; Kreissig H. Wirtschaft und Gesellschaft im Se- leukidenreich. B., 1978; Sherwin-White S., Kuhrt A. From Samarkhand to Sardis. A New Approach to the Seleucid Empire. L., 1993. См. также: Ргёаих С. Le monde heltenistique. La Grece et l’Orient de la mort d’Alexandre a la conquete romaine de la Grece (323—146 av. J.-C.). T. I—II. P., 1978; Will E. Histoire politique du monde heltenistique. Т. 1—2. Nancy, 1979—1982; Green P. Alexander to Actium. The Historical Evolution of the Hellenistic Age. Berkeley, 1990; Ранович А.Б. Эллинизм и его историческая роль.
47 О Селевке I и его деятельности см.: Seyrig Н. S61eucos I et la fondation de la monarchie syrienne // Syria. 1970. 47. P. 290—311; Mehl A. Seleukos Nikator und sein Reih. I. Se- leukos’ Leben und die Entwicklung seiner Machtposition. Leuven, 1986; Grainger J.D. Seleukos Nikator: Constructing a Hellenistic Kingdom. L.—N. Y., 1990.
48 Об Антиохе III см.: Schmitt H.H. Untersuchungen zur Geschichte Antiochos’ des Grossen und seiner Zeit. Wiesbaden, 1964.
49 О судьбах населения Малой Азии в эллинистическое время сейчас имеется огромная литература. Приведем только несколько названий: Debord P. Aspects sociaux et dconomiques de la vie religieuse dans l’Anatolie gteco-ro- main. Leiden, 1982; Mastocinque A. La Caria e la Ionia meridionale in epoca ellenistica. Roma, 1979; Robert L. Villes d’Asie Mineure. 2-me ed. P., 1956; Голубцоеа E C. Сельская община Малой Азии (III в. до н.э. — III в. н.э.). М., 1972.
50 Пропуск в рукописном тексте части фразы. В английском варианте: То build up anything out of this aggregation of tribes
51 Cm.: Edson C. Imperium Macedonicum: the Seleucid Empire and the Literary Evidence // Classical Philology. 1958. 53. P. 153—170.
52 В современной литературе, однако, подобная точка зрения не единственная. Иногда его политику колонизации считают «моделью» для колонизации Селевкидов. Из новой литературы об Антигоне см.: Briant P. Antigone le Borgne. Les debuts de sa carriere et les problemes de 1’assemble macddonienne. P., 1973; Billows R.A. Antigonos the One-Eyed and the Creation of the Hellenistic State. Berkeley, 1990.
53 О деятельности этих царей по созданию новых греческих населенных пунктов см.: Кошеленко Г.А. Греческий полис...; Briant P. Colonisation heltenistique et population indigene. I. La phase d’installation // Klio. 1978. 60. P. 57—
92; idem. Colonisation heltenistique et population indigene.
II. 	Renforts grecs dans les cit£s heltenistiques // Klio. 1982. 64. P. 83—94.
54 Об основании новых городов в Сирии см.: Grainger J.D. The Cities of Seleucid Syria. Oxf., 1990. О военных колониях Селевкидов см.: Cohen G.M. The Seleucid Colonies. Studies in Founding, Administration and Organization. Wiesbaden, 1978 (Historia. Einzelschriften. Heft 30); Billows R.A. Kings and Colonists. Aspects of Macedonian Imperialism. Leiden, 1995. Об эллинизации финикийских городов см.: Millar F.G.B. Phoenician Cities: a Case-Study of Hellenisa- tions // Proceedings of the Cambridge Philological Society.
1983. 	209. P. 55—71.
55 О новых исследованиях в Сардах см.: Hanfmann G.M.А. Sardis from Prehistoric to Roman Times. Results of the Archaeological Exploration of Sardis 1958—1973. Cambr. (Mass.) — L., 1983. Отметим, как любопытную особенность, то обстоятельство, что на конференции, посвященной 27-летию начала американских раскопок в Сардах, не было ни одного доклада, в котором рассматривались бы (хотя бы в самой малой степени) проблемы эллинистического периода в жизни этого города. См.: Sardis: Twenty-Seven Years of Discovery. Papers Presented at Symposium / Ed. by E. Guralnick. Chicago, 1987.
56 О военных и гражданских колониях в Малой Азии см.. Cohen G. Hellenistic Settlements in Europe, the Islands and Asia Minor. Berkeley, 1994.
57 О греческих городах в селевкидской Сирии см.: Grainger J.D. The Cities of Seleucid Syria. Oxf., 1990. См. также. Seyrig H. Seleucus I and the Foundation of Hellenistic Syria // The Role of the Phoenicians in the Interaction of Mediterranean Civilization / Ed. by W.A. Ward. Beirut, 1968. P. 53—63.
58 Об истории Антиохии см.: Downey G.L. A History of Antioch in Syria. Princeton, 1961; Will E. La capitale des S£leucides // Akten des XIII. Intemationalen Kongress ftlr klassischen Arch&ologie, Berlin, 1988. Mainz, 1990. S. 259—265.
59 Об Апамее см.: Baity J.-C. Les grandes dtapes de 1’urban- isme d’Apantee-sur-l’Oronte // Ktema. 1977. P. 3—16.
60 Cm.: Roussel P. Decret des Peliganes de Laodicde sur Mer // Syria. 1942/43. 23. P. 21—32; SauvagetJ. Plan de Laodktee sur Mer // Bulletin des Etudes orientales. 1934. 4. P. 81— 114; 1936. 6. P. 51—52.
61 М.И. Ростовцев здесь имеет в виду раскопки Дура-Европос, проводившиеся в начале 1920-х гт. под руководством Ф. Кюмона (Cumont F. Fouilles de Doura-Europos. Т. I—II. P., 1926). В дальнейшем раскопки этого города велись под руководством Ростовцева. Отчеты об этих работах широко известны. Обобщающая работа М. И. Ростовцева о Дура-Европос — Rostovtzeff М. Dura-Europos and Its Art. Oxf., 1938. Кроме того, см.: Perkins A. The Art of Dura-Europos. Oxf., 1973. Об основных результатах работ франко-сирийской экспедиции в последние годы см.: Гаибов В.А., Кошеленко Г.А. Дура-Европос после М.И. Ростовцева // ВДИ. 1999. № 3. С. 221—232.
62 О Селевкии на Тигре, в которой позже (уже после того, как была опубликована глава Ростовцева) проводились значительные по масштабам археологические раскопки, см.: Инверницци А. Селевкия-на-Тигре, греческая метрополия в Азии // ВДИ. 1990. № 2. С. 174—185 (с указанием литературы).


Селевкидское царство Ростовцева
385
63 Об истории Сузианы в эллинистическое время см.: Новиков С.В. Юго-Западный Иран в античную эпоху. М.,
1990.
64 См.: Кошеленко Г.А. Греческий полис...; Frey R.N. The History of Ancient Iran. MUnchen, 1984. P. 137—176.
65 Особое значение имели раскопки городища Ай-Ханум (Афганистан) под руководством П. Бернара. Издана серия отчетов, из которых особенно важен: Bernard Р. Fouilles d’Ai Khanoum IV. Les monnaies hors tr6sors, questions d’histoire gr£co-bactrienne. P., 1985.
66 Из новой литературы о Пергамском царстве и его политике см.: Hansen E.V. The Attalids of Pergamon. Ithaca-Lon- don, 1971; McShane R.B. The Foreign Policy of the Attalids of Pergamon. Urbana, 1964; Allen RE. The Attalid Kingdom: a Constitutional History. Oxf., 1983.
67 О времени и обстоятельствах отпадения Бактрии от Се- левкидского царства см. прежде всего: Bopearachchi О. Monnaies grdco-bactriennes et indo-grecques. Catalogue raisonnd. P., 1991 (там же вся основная литература).
68 Современные дискуссии о времени и обстоятельствах возникновения Парфянского царства см.: WolskiJ. L’Em- pire des Arsacides. Leuven, 1989 (там же вся литература, включая многочисленные публикации самого Й. Вольского по данной проблеме).
69 Из новой литературы о Родосе особенно см.: Berthold R. Rhodes in the Hellenistic Age. Ithaca, 1984.
70 Наиболее важная из работ последующего времени об Антиохе IV: Morkholm О. Antiochus IV of Syria. Copenhagen, 1966.
71 О взамоотношениях Селевкидов и населения Иудеи см.: Hengel М. Judaism and Hellenism: Studies in their Encounter in Palestine during the Early Hellenistic Period. Vol. I—II. L., 1974; Bickerman E. The God of the Maccbees: Studies on the Meaning and Origin of the Maccabean Revolt. Leiden, 1979; Bar Kochva B. Judas Maccabaeus: the Jewish Struggle against Seleucids. Cambr., 1989.
72 О римской политике в отношении поздних Селевкидов см.: Liebman-Frankfort Th. La frontiere orientale dans la politique exterieure romaine depuis le traitd d’Apamde jusqu’a la fin des conquetes asiatiques de Ротрбе (189/8 — 63). Brussel, 1969.
73 О последних десятилетиях существования Селевкидского царства см.: Bellinger A.R. The End of Seleucids // Transactions of the Connecticut Academy of Arts and Sciences.
1949. 	38.
74 О парфянском походе Антиоха VII Сидета см.: Fischer Th. Untersuchungen zum Partherkrieg Antiochos’ VII. im Rahmen der Seleukidengeschichte. Tubingen, 1970. Cm. также рецензию на данную книгу: Кошеленко Г.А. II ВДИ. 1973. №3.
75 О характере царской власти в эллинистический период см.: Heuss A. La monarchie hell6nistique // Relazioni dei X congresso intemazionale di scienze storiche. II. Firenze, 1955. P. 201—213; Aymard A. Etudes d’histoire ancienne. P., 1967. P. 73—135, 143—163, 230—239; Ргёаих С. Le monde...Т. I. P. 181—294; Bengtson H. Herrschergestelten des Hellenismus. MUnchen, 1975; Бикерман Э. Государство Селевкидов. С. 5—31; Голубцова ЕС. Полис и монархия в эпоху Селевкидов // Эллинизм: Восток и Запад. М.,
1992. 	С. 59—84.
76 О селевкидской армии см.: Launey М. Recherches sur les arm6es hell£nistiques. Vol. 1—2. P., 1949—1950; Bar Kochva B. The Seleucid Army: Organisation, and Tactics in the Great Campaigns. Cambr., 1976; Бикерман Э. Государство
Селевкидов. С. 50—99. О наемниках: Griffith G.T. The Mercenaries of the Hellenistic World. Cambr., 1935.
77 О царских друзьях см. : Herman G. The Friends of the Early Hellenistic Rulers: Servants or Officials I I Talanta. 1980/81. 12/13. P. 103—149.
78 Об этом сейчас см.: Goukowsky P. Essai sur les origines du mythe d’Alexandre (336—270 av. J.C.). T. 1—2. P., 1978.
79 Подчеркнуто М.И. Ростовцевым.
80 О философском обосновании абсолютной власти эллинистических царей см.: Delatte L. Les traites de la royaut6 d’Ecphante, Diotogene et Sthdnidas. Liege—Paris, 1942; Hoistad R. Cynic Hero and Cynic King. Uppsala, 1948; Aalders G. J. D. Political Thought in Hellenistic Times. Amsterdam, 1975.
81 См. особенно: Бикерман Э. Государство Селевкидов. С. 221—240, а также: Robert L. Encore une inscription grecque de FIran // CRAI. 1967. P. 281—297.
82 См. сейчас: Hadley R. H. Royal Propaganda of Seleucus I and Lysimachus // JHS. 1974. 94. P. 50—65.
83 Примечание М.И. Ростовцева: «OGI. 214 and OGI. 213 (cf.
A. 	Wilhelm, Neue Beitr. 1921. 6. P. 54 ff.); Milet VII Bes. p. 68 (cf. M. Holleaux // REG. 1923. 36. P. 1 ff.) and Milet, Erg. d. Ausgr. I, 7 (1924), no. 193. В надписи Апамы определенно указано, что много милетцев было в рядах армии Селевка в битве при Ипсе». Об оракуле в Д ид и мах см. сейчас: Gunther W. Das Orakel von Didyma in hellinis- tischer Zeit. Eine Interpetation von Stein-Urkunden. Tubingen, 1971.
84 Cm.: Hadley R. A. Royal Propaganda... P. 50—65.
85 Cm.: Robert L. Sur un decret d’llion et sur un papyrus concer- nant des cultes royaux // Essays in Honor of C. Bradford Welles (American Studies in Papyrology. 1). New Haven, 1966. P. 175—211.
86 О культе селевкидских царей в Дура-Европос даже в римское время см. статьи самого М.И. Ростовцева: Rostovtzeff M.I. nPOTONOI I I JHS. 1935. 55. P. 429-439; idem. Le Gad de Doura et Seleucus Nicator // Melanges syriens offert a Monsieur Renё Dussaud. Т. I. P., 1939. P. 281—295.
87 О новых эпиграфических документах о царском культе см.: Robert L. Inscriptions s61eucides de Phrygie et d’Iran // Hellenica. 1949. 7. P. 4—22.
88 О вавилонских храмах селевкидского времени см.: Rut- ten М. Contrats de l’epoque slleucide conserves au Mus6e du Louvre. P., 1935; Aymard A. Une ville de la Babylonie Sdleucide // Revue des Etudes anciennes. 1938. 40. P. 5—42; Саркисян Г.Х. Самоуправляющийся город селевкидской Вавилонии // ВДИ. 1952. № 1 ; он же. О городской земле в селевкидской Вавилонии // ВДИ. 1953. № 1; он же. Социальная роль клинописной нотариально-правовой системы в эллинистической Вавилонии // Eos. 1957. XLVIII. №2; он же. Новые данные о городской земле в селевкидской Вавилонии // Древний Восток. Города и торговля (III — I тыс. до н.э.). Ереван, 1973; он же. Греческая ономастика в Уруке и проблема graeco-babylonica // Древний Восток. II. Ереван, 1974; Sarkisian G.Kh. New Cuneiform Texts from Uruk of the Seleucid Period in the Staatliche Museen zu Berlin // Forschungen und Berichte. Staatliche Museen zu Berlin. 1974. 16; McEwan G.J. P. Priest and Temple in Hellenistic Babylonia. Wiesbaden, 1981; Funck B. Uruk zur Seleukidenzeit. B., 1984; Oelsner J. Materialen zur babylonischen Gesellschaft und Kultur in hellenistischer Zeit. Budapest, 1986; Beaulieu P.-A. Textes administratifs incites
26 - 7794


386
Часть 2. «Эллинистические миры» М.И. Ростовцева
(Гёроцие heltenistique provenant des archives du Bit Re’ // Revue d’Assyriologie. 1989. 83. P. 53—89.
89 См.: Бикерман Э. Государство Селевкидов. С. 32—45.
90 См.: Newell Е.Т. The Coinage of the Western Seleucid Mints. N. Y., 1977; idem. The Coinage of the Eastern Seleucid Mints. N. Y., 1978; Le Rider G. Suse sous les Seleucides et les Parthes. Les trouvailles mon6taires et Phistoire de la ville. P., 1965; Morkholm O. Early Hellenistic Coinage from the Accession of Alexander to the Peace of Apamea (336—186
B.C.). Cambr., 1991.
91 См.: Бикерман Э. Государство Селевкидов. С. 124—190.
92 Значительное число документов позднее было найдено в Дура-Европос. См.: Welles С.В., Fink RO., Gilliam J.F. The Parchments and Papyri (The Excavations at Dura-Europos. Final Report V. Pt. 1). New Haven, 1959. См. также экономические документы (остраконы), полученные при раскопках городища Ай-Ханум (Rapin С. Les inscriptions economiques de la Tresorerie d’A’i Khanoum (Afghanistan) // BCH. 1982. P. 315—372). Хотя они относятся к греко- бактрийскому времени, но следуют принципам, выработанным еще в селевкидское время.
93 Вписано другой рукой.
94 О стратегах Селевкидского царства см.: Bengtson Н. Die Strategie in der hellenistischen Zeit. Ein Beitrag zum antiken Staatsrecht. Bd. II. 2 Auf. MUnchen, 1966.
95 Вписано другой рукой.
96 См.: Бикерман Э. Государство Селевкидов. С. 100—119.
97 Об архивах в Селевкии на Тигре см.: Invernizzi A. GH аг- chivi publici di Seleucia sul Tigri // Archives et sceaux du monde helldnistique / Ed. M.-F. Boussac, A. Invernizzi. P., 1996; в Дура-Европос см.: Leriche P. Le chreophylakeion de Doura-Europos et la mise en place du plan hippodamien de la ville // Archives et sceaux...
98 Позднее М.И. Ростовцев опубликовал эту коллекцию. См.: Rostovtzeff М. I. Seleucid Babylonia. Bullae and Seals of Clay with Greek Inscriptions // YCS. 1932. 3. В дальнейшем эта группа материалов неоднократно привлекала внимание исследователей. См., например: Naster Е. Ет- preintes de sceaux helldnistiques et monnaies sdleucides // Greek Numismatics and Archaeology. Essays in Honor of Margaret Thompson / Ed. by O. Markholm, N.M. Waggoner. Wetteren, 1979; Wallenfels R. Private Seals and Sealing at Hellenistic Uruk // Archives et sceaux... Кроме того, исследовались буллы из раскопок Селевкии на Тигре. См.: McDowell R.H. Stamped and Inscribed Objects from Seleucia on the Tigris. Ann Arbor, 1935; Invernizzi A. Bullae from Seleucia // Mesopotamia. 1968/69. III/IV; idem. Ten Years’ Researches in the al-Mada’in Area. Seleucia and Ctesiphon // Sumer. 1976. 32; idem. Art Seleucid in Mesopotamia // Akten des XIII. Intemazionalen Kongresses ftlr klassischen Arch&ologie, Berlin, 1988. Mainz am Rhein, 1990; Mollo P. II problema dell’ <Шкц seleucide alia luce dei materiali degli archivi di Seleucia sul Tigri // Archives et sceaux...
99 См. новую литературу в прим. 39.
100 См. новую литературу в прим. 47.
101 Этот тезис особенно поддерживается в кн.: Кошеленко Г.А. Греческий полис... С. 222 сл.
102 См. новую литературу в прим. 29, а также: Austin М. Hellenistic Kings, War and Economy // CQ. 1986. 36. P. 450— 466.
103 Cohen G.M. Property Rights of Hellenistic Colonists // Proceedings of the VII Congress of the International Federation
of the Societies of Classical Studies. Budapest, 1984. P. 323—325.
104 О новых документах см.: Billows R A. Kings... P. 146—182.
105 Об этом документе см.: Schalit A. The Letter of Antiochus III to Zeuxis Regarding the Establishment of Jewish Military Colonies in Phiyhia and Lydia // Jewish Quarterly Review. 1960. 50. P. 289—318.
106 Новую литературу о надписи см.: Atkinson K.M.T. A Hellenistic Land Conveyance: the Estate of Mnesimachos in the Plane of Sardis // Historia. 1972. 21; Debord P. Aspects... P. 244—251; Descat R Mndsimachos, Hdrodote et la systeme tributaire Ach6m6nide // REA. 1985. 87. P. 97— 112; Billovss R.A. Kings... P. 111—145. Другие новые надписи по данной проблеме см.: Landau Y.H. A Greek Inscription Found Near Hefzibah // Israel Exploration Journal. 1966. 16. P. 54—70; Fischer T. Zur Seleukideninschrift von d’Hefzibah // ZPE. 1979. 33. S. 131—138; Bertrand J.M. Sur inscription d’Hefzibah // ZPE. 1982. 44. S. 167—174.
107 См. сейчас: McDonald A.H., Walbank F.W. The Treaty of Apamea (188 B.C.): the Naval Clauses // JRS. 1969. 59. P. 30—39.
108 Позднее М.И. Ростовцев специально разрабатывал эту тему: Rostovtzeff M.I. Caravan Cities. Oxf., 1932. См. сейчас: Chakraborti H. Trade and Commerce of Ancient India (200 B.C.—650 A.D.), Calcutta, 1966; Oppenheim A.L. Essay on Overland Trade in the First Millenium B.C. // Journal of Cuneiform Studies. 1967. 21. P. 236—254; Miller F. The Spice Trade of the Roman Empire: 29 B.C. — A.D. 641. Oxf., 1969; Raschke M.G. New Studies in Roman Commerce with East // ANRW. II. 9, 2. B.-N. Y., 1978.
109 См. сейчас: Le Rider G. Les monnaies de bronze de Sdleucie du Tigre a Suse sous les S61eucides et les Parthes et la navigation dans le Golfe Persique // Soci6t6 et compagnies de commerce en Orient et dans ГОсёап Indien. Actes du 8 Col- loque intemationale d*Histoire maritime (Beyrouth 5— 10 Sept. 1966). P., 1970. P. 121—127; Potts D.T. The Arabian Gulf in Antiquity. Vol. II. Oxf., 1990; Salles J.-F. The Arab-Persian Gulf under the Seleucids // Hellenism in the East: the Interaction of Greek and non-Greek Civilizations from Syria to Central Asia after Alexander / Ed. by
A. 	Kuhrt, S. Sherwin-White. L., 1987.
110 Cm.: Karttunen K. India in Early Greek Literature. Helsinki, 1989.
111 Этот вывод сейчас подкреплен конкретным археологическим материалом. См.: Francfort Н.-Р. Fouilles d’A'i Khanoum III. Le sanctuaire du temple a niches ЫеШёе$. 2. Les trouvailles (MDAFA, XXVII). P., 1984.
112 Резкое расширение освоенной территории и активное строительство новых ирригационных каналов фиксируются в окрестностях греческого города в Восточной Бактрии (городище Ай-Ханум). См.: Сердитых З.В., Валиев А. Ирригация и население Восточной Бактрии (обзор публикаций по итогам исследований 1974— 1978 гг.) // СА. 1987. № 4. В статье дан полный анализ результатов и поддержаны все основные выводы, к которым пришли участники экспедиции под руководством Ж.-К. Гардена.
113 См. литературу, указанную в прим. 41.
114 Новую литературу см. в прим. 4.
115 Новые источники о взаимоотношениях Селевкидов с греческими городами: Herrmann P. Antiochos der Grosse und Teos // Anadolu. 1965. 9. S. 29—160; Wdrrle M. Inschriften von Herakleia am Latmos I: Antiochos III, Zewxis und Herakleia // Chiron. 1988. 18. S. 421—476; Gauthier P


Селевкидское царство Ростовцева
387
Nouvelles inscriptions de Sardis II: Documents royaux du temps d’Antiochos III; D£cret de Sardis en l’honneur d’Hdliodoros. Geneve, 1989.
116 См. выше прим. 53.
117 См.: Перихапян А.Г Храмовые объединения Малой Азии и Армении. М., 1959.
118 О местных (восходящих к македонским «генералам») династиях в Малой Азии эллинистического времени см.: Billows R.A. Kings... P. 81—110.
119 О строительстве новых городов в Сирии и окружающих районах см.: Will Е. Les villes nouvelles des 6poques heltenistique et romaine en Syrie, Pltenicie, Palestine et Transjordanie // La ville neuve, une id6e de Г Antiquity? / Travaux r£unis par J.-L. Huot. P., 1988. P. 127—138.
120 См. новую литерауру в прим. 8.
121 Новую литературу см. в прим. 12.
122 Новую литературу см. в прим. 15.
123 Об истории Эдессы см.: Segal A. Edessa, the Blessed City. Oxf., 1970.
124 Эти надписи были изданы позднее. См.: Inscriptions grec- ques de Suse publics d’apres les notes de B. Haussoulier par F. Cumont // Memoires de la Mission arclteologique en Perse. Т. XX. P., 1928; Cumont F. Nouvelles inscriptions
grecques de Suse // CRAI. 1930. P. 208—220; idem. Inscriptions grecques de Suse // CRAI. 1931. P. 233—250; idem. Nouvelles inscriptions grecques de Suse // CRAI. 1932. P. 271—286; idem. Une lettre du roi Artaban III a la ville de Suse // CRAI. 1932. P. 238—260; idem. Deux inscriptions de Suse // CRAI. 1933. P. 262—278; Robert L. Etudes dtepigraphie grecque. XLIII. Sur les affranchissement de Suse // Revue de litterature et d’histoire ancienne. 1936. Vol. X; Кошеленко Г.А., Новиков С.В. Манумиссии Се- левкии-на-Эвлее // ВДИ. 1979. № 2.
125 С момента публикации данной работы ситуация с источниками сильно изменилась. Благодаря археологическим исследованиям, находкам надписей и новых монет уже можно представить основные линии политического развития, некоторые особенности экономики и культуры. Краткое обобщение этих новых материалов см.: Гаибов
В.А., Кошеленко Г.А., Сердитых З.В. Эллинистический Восток // Эллинизм: Восток и Запад. С. 10—58.
126 Важнейшая новая литература: Millar F. The Phoenician Cities: A Case-study of Hellenisation // Proceedings of Cambridge Philological Society. 1983. 205; Grainger J.D. Hellenistic Phoenicia. Oxf., 1991.
127 Об Араде см.: Rey-Coquais J.-P. Arados et sa Peree aux £poques grecque, romaine et byzantine. P., 1974.
26*


ПУТЬ НА ВОСТОК
I. ВВЕДЕНИЕ
Научная биография М.И. Ростовцева в последние годы является объектом постоянного и глубокого изучения как российскими, так и западными исследователями. Особое внимание ими уделяется анализу эволюции взглядов ученого на целый ряд важнейших проблем истории античного мира1. При этом, однако, остается недостаточно освещенным один важный вопрос — вопрос о «дрейфе» (и его причинах) с Запада на Восток основного объекта исследований самого М.И. Ростовцева. Он начинал свою научную карьеру как историк античного мира, в первую очередь как историк Рима. Римской проблематике посвящены все первые публикации исследователя2, а также его магистерская и докторская диссертации3, в университете и на Высших женских курсах в Санкт-Петербурге он преподает римскую историю, учебные пособия, подготавливаемые им самим или под его руководством, посвящены проблемам истории древнего Рима, наконец, в своих путешествиях М.И. Ростовцев основное внимание уделяет территориям, входившим некогда в состав Римской империи, особенно много времени он проводит в Помпеях4.
Позднее, однако, первое место в исследованиях М.И. Ростовцева стали занимать иные сюжеты. Постепенно Рим стал уступать место эллинистическому Востоку. Мы можем даже наметить примерный хронологический рубеж, отмечающий эту смену приоритетов. Таким рубежом можно считать 1926 г. — год выхода в свет его фундаментального труда о социальной и экономической истории Римской империи5. Все последующие большие исследовательские начинания ученого связаны с изучением эллинистического мира и, особенно, эллинистического Востока. Активно участвуя в осуществлении такого важного международного антиковедного проекта, как «Кембриджская древняя история», М.И. Ростовцев публикует в ее различных томах разделы, посвященные практически только этой тематике6. В 1941 г. выходит в свет его классическая работа о социальной и экономической истории эллинистического мира7. Особенно же много внимания и сил М.И. Ростовцев уделяет руководству созданной им археологической экспедиции в Дура-Европос8, осмыслению и публикации полученных при раскопках материалов9, а также решению ряда общеисторических проблем, которые после этих раскопок необходимо было пересматривать. Особое место среди последних занимали проблемы международной торговли на Востоке в античное время10 и характеристика парфянского искусства11.
Подобное изменение основных объектов исследования было бы не совсем понятным, если бы сам М.И. Ростовцев не объяснил его. В своих автобиографических заметках он следующим образом характеризует эту эволюцию12. Указав, что свою научную деятельность он начал с проблем римской истории, он затем объясняет, что изучение древних авторов, надписей и папирусов у него стало дополняться и глубоким интересом к археологическим материалам: «Я начал с Помпей, которые остаются моим любимым памятником, и постепенно перешел к изучению других уголков античного мира. Как русский, глубоко привязанный к своей стране, я, естественно, интересовался историей России в период классической древности. Я начал с изучения декоративной настенной живописи (дело знакомое как исследователю Помпей и Геркуланума) некоторых греческих и полугреческих домов и погребальных сооружений в греческих городах Южной России... Исследуя эти росписи, я занялся подробным изучением прочих древностей Южной России с тем, чтобы лучше понять те особенности, которые греческое искусство, да и сама жизнь, получили на юге России. Греческая составная была мне знакома, но у Южной России всегда было два лика, один европейский, другой восточный, главным образом иранский»13. Далее М.И. Ростовцев указывает, что в результате этого подхода он должен был тщательно изучить материал по скифской и сарматской проблематике и на то, что результатом этих штудий явилась публикация нескольких работ14. Далее он подчеркивает, что все это привело его к необходимости глубокого изучения «ментальности» кочевников-иранцев и отражению ее в их искусстве, в частности в столь характерном для них так называемом «зверином стиле». При этом, как указывает автор, логика исследования привела его к необходимости изучения влияния кочевников на искусство Китая эпохи Чжоу и Хань15. Результатом этого было то, что он «написал несколько статей и две книги на эту захватывающую и важную тему»16. Наконец, М.И. Ростовцев указывает еще на одно направление своих исследований, естественно вытекающее из того же самого источника — он подчеркивает необходимость для него изучать не только иранцев-кочевников, но и «в целом иранские государства». Он особо указывает на «огромную важность» для исторических судеб Южной России и вообще всего античного мира Персидского государства «во всех трех фазах своей эволюции». И тут же он называет эти три фазы: ахеменидскую, парфянскую, са- санидскую. Особенно интересна для него Парфянская держава, которая, с его точки зрения, была поразитель¬


Путь на Восток
389
но похожа на Боспорское царство17. Он указывает, что благодаря раскопкам Дура-Европос удалось открыть совершенно новую цивилизацию, ранее практически не известную.
Таким образом, мы (вслед за М.И. Ростовцевым) можем утверждать, что его исследования по парфянской проблематике могут рассматриваться как своеобразный итог всей его научной деятельности, к которому он закономерно подошел после десятилетий исследований римской цивилизации, эллинистического мира, античных древностей Северного Причерноморья, кочевых племен Евразии на пространстве от Дуная до Китая.
Соответственно при обращении к наследию великого ученого особое внимание должно быть уделено именно этим его штудиям, в которых его опыт, эрудиция и талант достигли своей вершины.
В данном очерке, естественно, не могут быть затронуты все (или хотя бы значительная часть) тех проблем, которые поднимаются в исследованиях М.И. Ростовцева по парфянской тематике. Мы хотели бы обратиться только к некоторым из них. В первую очередь это проблема сходства между парфянским искусством Месопотамии (известным в значительной мере благодаря раскопкам Дура-Европос) и искусством северо-западной части древней Индии первых веков н.э., т.е. искусством Гандхары.
Мы надеемся, что этот очерк побудит и других специалистов задуматься над вкладом М.И. Ростовцева в изучение парфянской цивилизации. Этот сюжет, к сожалению, еще не занял достойного места в современной науке18 в отличие, например, от того, как исследуется творческое наследие русского ученого применительно к Северному Причерноморью или Римской империи.
И. ИСКУССТВО ПАРФИИ И ИСКУССТВО ГАНДХАРЫ
1. 	Постановка проблемы
М.И. Ростовцев постоянно интересовался Индией, как древней, так и современной ему, но посетить ее смог только в 1937 г. Индия произвела на него огромное впечатление. Наблюдения над современной Индией, ее религиями и древней культурой, знакомство с рядом музеев и памятников углубили его размышления над целым рядом проблем, которые его в это время интересовали19.
После возвращения ^из этого путешествия М.И. Ростовцев прочел в Йельском университете по просьбе президента университета Дж.Р. Эйнджелла доклад на тему «Заметки об Индии и ее древнем искусстве»20. В этом докладе он коснулся целого ряда важнейших вопросов о характере и истории культуры Индии с древнейших времен вплоть до современности, но, естественно, особое внимание было уделено тому периоду, когда Индия вошла в прямые и непосредственные контакты с греческой цивилизацией.
Отметим в связи с этим, что М.И. Ростовцев придавал сравнительно небольшое значение самому факту завоевания северо-западной части Индийского субконтинента Александром Македонским, указывая, что греко-македонский контроль над этой частью страны был утрачен уже через несколько лет после смерти полководца. Эта точка зрения достаточно сильно расходилась с представлениями, которые тогда были наиболее популярны в науке и которые несколько условно можно назвать «концепцией воссияния». Ее наиболее последовательным проводником был английский историк У. Тарн. Суть ее состояла не только в безудержной идеализации Александра как «первого интернационалиста» и «поборника братства народов», но и в убежденности в том, что сама суть эллинизма состоит в «воссиянии» греческой культуры на Востоке, народы которого охотно принимали ее с самого момента появления греков, будучи изначально убеждены в ее превосходстве21.
С другой стороны, М.И. Ростовцев признавал, что греки Бактрии (которые начиная с царствования Деметрия I вели широкие завоевательные походы на территории Индии) оказали очень сильное влияние на культуру Индии. Именно в связь с приходом греков он ставил вопрос об искусстве Гандхары. Такая позиция в то время казалась единственно возможной, однако уже скоро широко распространились новые идеи: античная составляющая в гандхарском искусстве — результат влияния не Греции, а Рима через посредство регулярных и частых контактов Северо-Западной Индии и римского Египта22.
В определенной степени рождение этой идеи было результатом разочарования после первых раскопок в Бактрах. Французские археологи, первыми начавшие собственно археологические исследования на севере Афганистана, стремились найти вещественные следы существования Греко-Бактрийского царства, однако в то время никаких памятников, которые можно было бы безоговорочно назвать греческими, обнаружено не было. Именно тогда и были произнесены французским исследователем А. Фуше знаменитые слова о «бакт- рийском мираже»23.
Только несколько десятилетий спустя благодаря открытию настоящего греческого города в Бактрии (городище Ай-Ханум, Северо-Восточный Афганистан) и многолетним его раскопкам под руководством другого французского исследователя П. Бернара стало ясно, что Греко-Бактрия действительно представляла собой высокоразвитое общество с культурой, основу которой составлял греческий элемент. Именно тогда стало окончательно ясно, что античный пласт в искусстве Гандхары является результатом массового переселения в Северо-Западную Индию греков из Бактрии24. Сейчас точка зрения о решающей роли римского вклада оставлена практически всеми исследователями25. Таким образом, новые историко-археологические исследования подтвердили правоту М.И. Ростовцева в интерпретации гандхарского искусства.


390
Часть 2. «Эллинистические миры» М.И. Ростовцева
По-иному обстоит дело с другим тезисом Ростовцева — об особом сходстве между искусством Северо- Западной Индии первых веков нашей эры и искусством парфянской Месопотамии этого же времени. Вот как сам Ростовцев определял эту особенность в истории искусства: «...[искусство Гандхары] представляет удивительную параллель сходному и современному с ним искусству Месопотамии и Парфии, любимым предметам моего изучения в последние годы»26. Эту концепцию ученый неоднократно защищал в своих работах27.
К сожалению, эта важная концепция Ростовцева не нашла должного отклика в научной литературе и фактически была незаслуженно забыта. Думается, настало время вновь вернуться к этому взгляду Ростовцева, особенно потому, что новые исследования подтверждают его справедливость.
Прежде всего необходимо указать на несколько общеисторических причин, обусловивших сходство между искусством парфянской Месопотамии и Гандхары. В той и другой частях ойкумены ясно прослеживается местный субстрат, создавший свою оригинальную культуру, которая просуществовала много веков. Однако в обоих случаях на этот субстрат наложилось греческое влияние, связанное с греческим завоеванием и массовым переселением греков, которые принесли с собой привычные формы социального бытия и свою культуру28. Наконец, некоторое время спустя появляется новый, третий элемент — на этот раз в виде кочевников. В Парфии это — парны, в Индии — сначала саки, затем кушаны. Важным обстоятельством является то, что эти кочевники пришли из Средней Азии, имели на родине сходную политическую и социальную организацию, близкие формы кулыуры, о чем в частности неоднократно писал М.И. Ростовцев29. Таким образом, целый ряд важнейших факторов, определяющих развитие искусства, был общим в обоих регионах.
Однако имелся еще один фактор, на который, к сожалению, не обращалось достаточно внимания, а именно существование теснейших политических, экономических и культурных связей между Парфией и Индией в первые века до н.э. и особенно в первые века н.э.
2. 	Предыстория контактов Парфии и Индии
Естественно, что процесс установления этих контактов был достаточно длительным; он растянулся на многие столетия. Можно полагать, что самые первые контакты между двумя зонами ойкумены (той, которая позднее стала территорией Парфянского царства, и зоной Индийского субконтинента) восходят к глубокой древности.
По мнению некоторых достаточно авторитетных исследователей, существовала определенная общность в материальной культуре, отраженная в единстве керамики, между населением Южной Бактрии (главным образом район Талукана), Согда (район Саразма) и Бе¬
луджистана в эпоху халколита и раннего бронзового века (приблизительно 3500—2500 гг. до н.э.)*°. Конечно, фактическая база для этого утверждения не очень сильна (всего несколько десятков фрагментов керамики), и датировка их до сравнительно недавнего времени была иной (их датировали II тыс. до н.э.)31. Кроме того, необходимо иметь в виду то обстоятельство, что здесь не фиксируются прямые контакты Индии с «будущей» Парфией, а только с соседними с ней регионами. Однако отбрасывать эти свидетельства нельзя: их можно воспринимать как «предысторию» прямых контактов.
Развитие того же самого процесса фиксируется и для следующего исторического периода — периода средней бронзы (приблизительно 2500—1500 гг. до н.э.). В Восточной Бактрии в это время ведущим типом культуры является тот, который зафиксирован на городище Шортугай и который, бесспорно, связан с культурой Хараппы32. В настоящее время распространено мнение, что Шортугай не представлял собой торговую факторию Хараппы и не входил в зону, которую колонизовали «хараппцы», а являлся частью территории, изначально занятой носителями хараппской культуры33. Хотя культура этого региона сильно отличалась от культуры более западных частей Средней Азии, в частности Западной Бактрии и Маргианы (где господствующим типом культуры был тот, который не очень удачно называют бактрийско- маргианским археологическим комплексом — БМАК), все же определенные контакты между ними несомненны, хотя и не очень активны34.
Значительные изменения происходят в несколько более позднее время — видимо, около середины II тысячелетия до н.э. Именно тогда началось движение ариев в сторону Индии. Все попытки В.И. Сарианиди и некоторых других авторов доказать, что бактрийско- маргианский археологический комплекс есть материальная культура ариев35, несостоятельны36. Не подлежит сомнению, что на территории Маргианы БМАК перестает существовать около 1680 г. до н.э 37 Период от его окончания и до начала существования культуры Яз совершенно не исследован38. Однако ясно, что движение ариев должно было иметь место именно в этот период39. Таким образом, какие-то (еще не вполне выясненные) контакты между Маргианой и Индией должны были осуществляться и в этот период.
Вполне возможно, что определенные контакты должны были осуществляться между Маргианой и Парфиеной, с одной стороны, и Северо-Западной Индией, с другой, когда они одновременно входили в состав Ахеменидской державы (к сожалению, на современном уровне изученности они еще не фиксируются). То же самое можно предположить и для значительно более краткого периода вхождения указанных областей в состав империи Александра Македонского.
Можно предполагать, что определенное ослабление контактов наступило в следующий период, когда


Путь на Восток
391
Средняя Азия оказалась под властью Селевкидов, а Северо-Западная Индия — под властью Маурьев.
3. 	Индо-скифская проблема
Новая стадия начинается с середины III в. до н.э. Именно тогда возникают два независимых от Селевкидов государства: Греко-Бактрия и Парфия. Греко-бакт- рийцы достаточно скоро начинают свои завоевания на севере Индостана. В дальнейшем по их пути начинают свое движение и кочевники, которые сокрушают Греко-Батрийское царство.
Следует обратить внимание на то обстоятельство, что те кочевники, которые участвовали в разгроме Греко-Бактрийского царства, а затем в завоевании северной части Индии, определенное время находились в зависимости от Парфии и, вполне вероятно, под ее культурным влиянием™ В настоящее время широко распространены представления о том, что в кочевническом завоевании Бактрии принимали участие два основных этнических компонента: в восточных районах — юэчжи, в западных — саки41.
Нумизматические материалы, с нашей точки зрения, достаточно четко говорят о парфянском политическом присутствии на территории значительной части Бактрии (в частности в ее западной части, контролируемой различными сакскими вождями) в период от падения Греко-Бактрии до начала процесса сложения Кушанского царства. Отметим прежде всего достаточно широкое распространение здесь собственно парфянских монет42. Зафиксированы следующие серебряные монеты (драхмы): Митридат II (123 — 88 гг. до н.э.) — 3 экземпляра (Тилля-тепе, Мазари-Шариф, Старый Термез); Синатрук (около 75 г. до н.э.) — 3 экземпляра (Старый Термез, Мирзабек-кала, Маймоне); Фраат III (70—57 гг. до н.э.) — 1 экземпляр (Мирза- бек-кала); Фраат IV (38—2 гг. до н.э.) — 1 экземпляр (Орлиная горка в 20 км от Термеза). Кроме того, зафиксированы также и бронзовые монеты: Ород II (57—38 гг. до н.э.) — 1 экземпляр (Кампыр-тепе); Фраат IV — 1 экзепляр (Кампыр-тепе); Фраатак (2 г. до н.э. — 4 г. н.э.) — 1 экзепляр (Кампыр-тепе); Го- тарз II (40—51 гг. н.э.) — 1 экземпляр (Кампыр- тепе). Известны также 4 экземпляра точно не идентифицируемых парфянских монет I в. н.э. (3 из раскопок на Кампыр-тепе, 1 из некрополя в Айртаме) и 1 монета, считающаяся, возможно, парфянской (Диль- берджин)43.
Отметим также, что изучая в 30-е гг. XX в. характер распространения древних монет в различных регионах Афганистана (на основе наблюдений над местными рынками древностей), Ж. Акэн указывал, что характерной чертой Герата было преобладание парфянских монет44; исследователи более позднего времени упоминали о находках их в районах Кандагара, Маза- ри-Шарифа (Балха)45 и Кундуза46.
Помимо собственно парфянских монет на этой территории также фиксируются парфянские монеты с местными надчеканами. В частности, в некрополе Тилля-тепе имеется парфянская драхма Фраата IV с
небольшой надчеканкой на лицевой стороне47. Надче- кан представляет собой овальный кружок с изображением головы правителя в шлеме вправо. Необходимо особое внимание уделить тому факту, что при надче- канке старались не повредить изображение бюста парфянского царя. Подобные монеты, хотя и в небольшом количестве, имеются в ряде музейных и частных коллекций48. Имеется также еще один вариант подобного типа монет «с ложным надчеканом». На эти монеты надчекан не наносился после их изготовления, а появлялся на лицевой стороне монеты одновременно с основным изображением, т.е. надчекан заранее наносился на штемпель. Подобный вариант также зафиксирован и в составе музейных коллекций49, и среди монет, полученных в ходе раскопок. Среди последних необходимо указать на монету из раскопок Беграма50 и 69 экземпляров из раскопок храма в Тахти Сангине51. Кроме того, в некрополе Тилля-тепе была найдена еще одна монета, связанная с парфянским чеканом и имеющая надчекан, возможно, подражание драхмам Синат- рука (77—70 гг. до н.э.) с надчеканом на лицевой стороне в виде заглубленного овала, в котором имеется плохо видимое изображение лица в фас52. Данный надчекан — реальный, поскольку при его нанесении пострадала не только лицевая сторона, но и оборотная. Необходимо также отметить, что металл, использованный для чеканки этой монеты, — золото, что представляет собой редчайшее исключение в монетном деле как Парфии, так и кочевнических политических образований, возникших в это время на территории Бактрии.
Исследование этих монет, имеющих надчекан, приводит к выводу, что они выпускались местными кочевническими правителями, занимавшими главным образом западную часть Бактрии и в той или иной степени зависимыми от Парфии*3.
Для рассматриваемой темы необходимо отметить следующее обстоятельство: когда несколько позднее эти кочевники начали свое завоевание Северо-Западной Индии (вплоть до района Матхуры), они уже испытали определенное влияние со стороны парфянской государственности и, возможно, парфянской культуры.
4. 	Индо-парфянская династия
Однако апогей парфянского влияния в Северо-Западной Индии приходится на следующий исторический период, который обычно называют индо-парфян- ским54.
Около 200 г. до н.э. греко-бактрийцы под руководством Деметрия I преодолели Гиндукуш и начали завоевания в Пенджабе55. Не рассматривая все перипетии греческого владычества на территории субконтинента, укажем лишь, что их власть в Западном Пенджабе (район Таксилы, Пушкалавати) сохранялась примерно до 85 г. до н. э., когда кочевники-саки (обычно называемые в литературе индо-скифами) под водительством Мауеса захватили этот район. В Восточном


392
Часть 2. «Эллинистические миры» М.И. Ростовцева
Пенджабе (район Сиалкота) власть греков в это время еще сохранялась56.
Сложнейшие проблемы восстановления основных событий политической истории в этом регионе после начала кочевнического проникновения облегчаются тремя обстоятельствами: 1) точным выяснением того факта, что так называемая эра Викрамы (57 г. до н.э.) соответствует эре индо-скифского царя Азеса I57;
2) появлением огромного нового нумизматического материала, который позволяет восстановить последовательность правления многих местных правителей (благодаря новым типам монет, новым монограммам, установленным фактам надчеканки и перечеканки)58;
3) открытием рабатакской надписи, позволившей более точно восстановить династическую историю ранних Кушан и приблизиться к решению вопроса о дате Канишки59.
Благодаря этим новым материалам и серьезным научным исследованиям можно восстановить картину последующих событий60. Власть саков (индо-скифов) в Пенджабе не была достаточно прочной, и на короткое время греки (под руководством Аполлодота II, который в это время контролировал Восточный Пенджаб) вернули себе Западный Пенджаб, но затем около 57 г. до н.э. вновь, и на этот раз уже окончательно, потеряли его в результате нового наступления индо-ски- фов под водительством Азеса I. Этому правителю наследовали Азилес и Азес II.
В Восточном Пенджабе преемниками Аполлодота II были Дионисий, Зоил II, Аполлофан, Стратон II и, наконец, Стратон III, который был последним греческим правителем в этом районе. Его власть была уничтожена сакским правителем Матхуры Раджувулой (около 10 г. до н.э.).
Именно после Азеса II и Раджувулы в Западном и Восточном Пенджабе приходят к власти парфяне во главе с царем Гондофаром61. Хронологические рамки царствования Гондофара определяются как на основе нумизматических критериев, так и некоторых эпиграфических данных. Его первый год царствования — 20 г. н.э., конец же приходится, видимо, на 46 г. н.э.62 Помимо Гондофара к династии, которую условно называют индо-парфянской, относятся также Абдагас и Аспаварма (сын Индовармы)63. Нумизматический материал показывает, что конец власти индо-парфянских властителей в Паропамисадах и Гандхаре положили завоевания кушан, в частности Куджулы Кадфиза64. Следующим этапом завоевания (в пределах царствования Куджулы Кадфиза) были районы в Восточном Пенджабе, где нумизматическим материалом зафиксированы следующие правители после Гондофара: Абдагас, Сарпедан и Сасан65. Наконец, в нижнем течении реки Инд правители индо-парфянской династии Сасан, Сарпедан, Сатавастр, видимо, утратили свою власть к концу жизни Куджулы Кадфиза66. Как показывают данные рабатакской надписи, конец правления Куджулы Кадфиза и восшествие на престол Вимы Такту должны иметь место примерно в 80 г. н.э.
Только в одном регионе — в Арахосии и Дрангиа- не — правление индо-парфянской династии продолжалось значительно дольше, чем время Куджулы Кадфи¬
за. 	Монеты, выпускавшиеся здесь, дают более длинную цепочку наследников Гондофара: Абдагас, Ор- тагн, Убузан, Пакор, Санабар и Гондофар II67. По мнению специалистов, конец индо-парфянской династии примерно совпал с концом Парфянского государства в целом68.
Таким образом, в течение нескольких десятилетий I в. н.э. парфяне контролировали значительные территории и несколько важнейших центров в западной части Индийского субконтинента. Нет необходимости подчеркивать, что контакты между парфянами и индийцами в этот период имели особый характер, отличный от того, который существовал прежде. Необходимо также подчеркнуть, что и после установления власти кушан в Гандхаре и Пенджабе определенные контакты между парфянами и индийцами должны были сохраняться благодаря тому, что Дрангиана и Арахо- сия продолжали оставаться под контролем индо-пар- фянской династии.
5. 	Пути между Парфией и Индией
Предшествующее рассмотрение проблемы индопарфянских политических связей естественно подводит к исследованию другой проблемы — торговых путей и культурных связей.
Таких путей существовало несколько, но два были наиболее важными. Один из них морской — через Персидский залив и Индийский океан к портам на западном побережье субконтинента, другой — сухопутный. Он лучше всего представлен в небольшом сочинении Исидора Харакского «Парфянские стоянки»69.
В последние годы очень много сделано для изучения морских связей между Средиземноморьем и Индией70. Своего рода отправным пунктом для этой новой стадии исследований стало появление нового издания «Перипла Эритрейского моря» с адекватным переводом и исчерпывающим комментарием71. Было доказано, что «Перипл» не может быть датирован III в. н.э., как это ранее предполагалось рядом исследователей, а должен датироваться серединой I в. н.э.72 Этот вывод был принят и индологами73. В целом ряде исследований были рассмотрены масштабы, характер и хронология торговых (и иных) связей между Средиземноморьем (через Египет и Красное море) и Индией. Большую роль в этом сыграл и новый археологический материал. Параллельно с исследованием пути из Египта в Индию исследуется (правда, не столь активно) путь из Персидского залива (т.е. из Парфии) в Индию.
Современная политическая ситуация в некоторых из стран данного региона (в частности в Иране и Ираке) неблагоприятна для проведения новых археологических работ. Результатом этого стало некоторое своеобразие в подходе исследователей. Территории Ирана и Ирака, естественно, археологически в послед¬


Путь на Восток
393
нее время не исследуются. Применительно к этому региону (иранское побережье Индийского океана и Персидского залива, район устья Тигра и Евфрата в Ираке) ученые заняты главным образом углубленным изучением ранее полученного материала раскопок и разведок и, естественно, анализом данных письменных источников74. Но противоположный западный, т.е. аравийский, берег Персидского залива (Кувейт, Саудовская Аравия, Бахрейн, Катар, Объединенные Арабские Эмираты, Оман) подвергаются археологическим исследованиям в очень значительных масштабах.
Что касается иранского и иракского побережья, то необходимо отметить два важных факта: наличие целого ряда достаточно крупных населенных пунктов парфянского времени и присутствие на некоторых из них керамики и иных объектов явно индийского происхождения75.
Среди археологических памятников данного региона особое значение имеют памятники островов Харг76 и Файлака77. Явные следы парфянского присутствия засвидетельствованы и на аравийском побережье78. Вполне вероятно, что некоторые районы его (например, Оман) были под прямым политическим контролем парфян79.
Из анализа письменных источников следует, что достаточно большой ценностью обладают сообщения Арриана, Плиния Старшего и Птолемея. В то же самое время сведения «Перипла Эритрейского моря», касающиеся данного района (в пределах Персидского залива), не обладают большой ценностью, т.к. автор сам сюда не плавал и его информация основывается на устных свидетельствах.
Начиная с эпохи Ахеменидов правители, осуществлявшие контроль над Месопотамией (сами Ахемени- ды80, Александр Македонский и Селевкиды81) придавали большое значение контролю над торговыми путями, ведущими через Персидский залив в Индию. Очевидно, что и наследовавшие им парфяне продолжали ту же самую политику. Однако в парфянское время ситуация осложнялась тем, что в самом устье Тигра и Евфрата возникло государство Харакена (Месена, позднее Майшан), которое обычно находилось в зависимости от центрального парфянского правительства, но иногда проводило и собственную независимую политику.
Имеются достаточно надежные данные о торговых контактах парфянской Месопотамии с Индией. Важнейшим центром международной торговли в данном регионе была Пальмира — город, расположенный посреди Сирийской пустыни и являвшийся своего рода буфером между Римской империей и Парфянским царством. Среди эпиграфических памятников Пальмиры большое место занимают надписи руководителей караванов с указанием мест, куда отправлялись пальмирские торговцы. Надписи упоминают ряд городов: Селевкию на Тигре, Вавилон, Вологезокерт, Спасину Ха- ракс. Характерно, что первоначально пунктом назначения караванов были два первых города, затем же они исчезают из надписей, и все караваны ходят только в
Вологезокерт и Спасину Харакс, особенно в последний. Этот город был не только столицей Харакены, но основным центром торговли с Индией8*. Многие граждане Пальмиры жили в Спасину Хараксе постоянно, занимаясь торговыми делами. Кварталы пальмирских купцов находились в целом ряде городов, расположенных на пути из Харакса в Пальмиру.
Что касается Вологезокерта, то это был покровительствуемый парфянскими царями торговый центр — соперник Селевкии на Тигре и важный центр торговли с Индией83.
Отметим два обстоятельства: 1) Спасину Харакс был главным портом Месопотамии в ее торговле с Индией; 2) торговля Пальмиры была ориентирована в основном на восток — в сторону Индии.
Свидетельством того, что пальмирские купцы не ограничивались сухопутной торговлей, но предпринимали и морские плавания, являются находки на острове Харт. В двух гробницах, обнаруженных здесь, имеются росписи, явно пальмирские по своему характеру, свидетельствующие о том, что погребенные — купцы — прибыли на остров по морю84. Имеются надписи, указывающие на пребывание пальмирцев в самой Индии85.
Таким образом, можно говорить о достаточно активных морских связях между Парфией и Индией, в которых активное участие принимали не только собственно парфяне, но граждане крупнейшего торгового центра Переднего Востока — Пальмиры. Необходимо подчеркнуть, что подъем этих связей начался в I в. н.э., т.е. практически тогда, когда возникло Индо-Парфянское царство.
Как отмечалось выше, существовал еще один важный путь, связывавший Парфию и Индию. Путь отражен в дорожнике Исидора Харакского86. Он начинался у города Зевгмы на Евфрате, следовал вдоль реки до Селевкии на Тигре, затем поворачивал на восток, пересекал мидийские области и достигал Гиркании. Из Гиркании этот путь шел вдоль северных отрогов Копет-Дага вплоть до Маргианы.
После Антиохии в Маргиане путь резко сворачивал на юг и достигал Арейи, Анауона (один из районов Арейи). Арейя — это, безусловно, Гератский оазис. Следующий этап пути — Зарангиана (Дрангиана) и Сакастана. Это земли по нижнему течению реки Гиль- менд. Для нас важно то обстоятельство, что ранее единая область в это время была разделена на две: собственно Дрангиану и Сакастану. При этом Исидор отмечает, что город Сигал является столицей саков, что, естественно, предполагает существование здесь особого государственного образования — вассального по отношению к парфянам, и заставляет думать, что время составления его сочинения относится к I в. до н.э., когда на востоке Парфии существовали вассальные по отношению к ней сакские политические образования87.
Наконец, последняя область, по которой проходила царская дорога, — Арахосия (современный Кандагар). Исидор четко отмечал, что именно здесь заканчи¬


394
Часть 2. «Эллинистические миры» М.И. Ростовцева
вается парфянская власть; кроме того, в тексте имеется ясное указание на то, что эту область парфяне называют «Белой Индией». Итак, парфянская Арахосия представлялась прямым преддверием Индии.
Отметим, что данная парфянская «царская дорога» была институтом, унаследованным от ахеменидской эпохи88, и функционировала аналогичным образом89. Поэтому она имела на своем протяжении на примерно одинаковом расстоянии постоялые дворы, контрольные пункты, склады продовольствия и фуража для тех, кто путешествовал по государственным делам, и, наконец, посты «дорожной полиции».
Из всего сказанного становится ясно, что для парфян в это время значение связей с Индией было чрезвычайно велико, поскольку главная из «царских дорог» подводила непосредственно к границам Индийского субконтинента.
6. 	Два западных путешественника в Индии
Ярким свидетельством не только торговых, но и культурных контактов между Средиземноморьем и Индией, осуществлявшихся через парфянское посредство, являются сообщения о посещении Индии в I в. н.э. апостолом Фомой и Аполлонием Тианским.
Вопрос об апостольской миссии в Индии св. апостола Фомы имеет особое значение, поскольку в Индии и в настоящее время существует христианская церковь, определяющая себя как «Христиане апостола Фомы» и твердо придерживающаяся традиции о преемственности от тех, кто был крещен апостолом90. Необходимо также подчеркнуть, что к этой церкви восходят и некоторые другие (сирийская православная церковь, сиро-малабарская католическая церковь, сиро- маланкарская католическая церковь), охватывающие основную часть христиан Индии91.
Наиболее сложна проблема достоверности традиции об апостоле Фоме. Дело в том, что в самых ранних христианских источниках существуют две версии этой традиции. Согласно одной из них, когда апостолы распределяли по жребию страны, в которых они должны были проповедовать христианскую религию, на долю апостола Фомы выпала Парфия, согласно другой традиции — Индия.
Традиция о Парфии как области деятельности апостола Фомы представлена Оригеном (In Genesim.
III)92, так называемым Псевдо-Климентом (Recognitio- nes Clementine. IX. 29)93, Евсевием Кесарийским (Hist. Eccl. III. I)94, Руфином из Аквилеи (Hist. Eccl. I. 9)95 и Сократом Схоластиком (Hist. Eccl. I. 19)96.
Другая версия, которую условно можно назвать индийской, представлена в трудах Ефрема Низибин- ского97, Григория Назианзина98, св. Амвросия (In Psalm. XLV, Enarratio 21)99 и св. Иеронима (Ер. LIX ad Marcellam. 5)100.
Однако следует обратить внимание на одно обстоятельство, которое обычно не привлекает внимания ученых, — наличие третьего варианта традиции, объединяющего две ранее упомянутые. В произведении
«О двенадцати апостолах», созданном в IV в. и приписываемом Ипполиту, приводится следующая информация: «Фома же по четвертому жребию должен был благовестив возгласить парфянам, мидийцам, персам, гирканцам, бактрийцам и маргианцам. В индийском городе Каламен он умер и был погребен» (Hippoliti De duodecim apostolis)101. Эту идею мы находим также у Псевдо-Дорофея (Index Apostolorum), Бар Эбреуса102 и в Римском мартирологе (под 21 декабря). Практически почти буквально воспроизводит ее и Исидор Севильский103. В более поздней нестори- анской традиции (представленной, в частности, у Мар Соломона, митрополита Басры) говорится о том, что Фома распространял христианство у парфян, мидийцев и индийцев. Индийский царь убил его, пронзив копьем, за то, что он окрестил его дочь104. Кажется, что якобитская традиция следовала несторианам105. Сложность проблеме придает еще и то обстоятельство, что в одном из несториан- ских сочинений говорится о Фоме, который проповедовал в Индии, как ученике Мани106.
«Деяния апостола Фомы» известны в нескольких вариантах: греческом, латинском, армянском, коптском, но самым полным и, видимо, являвшимся первоисточником для всех остальных, был сирийский107.
Нет необходимости пересказывать содержание данного произведения, но подчеркнем несколько обстоятельств, важных для нашей темы. Прежде всего необходимо помнить, что «Деяния» представляют особый жанр литературы со своими достаточно четкими правилами108. От произведений этого жанра нельзя требовать документальной точности. Можно указать, например, на некоторые несообразности. Фома на корабле отправляется в Индию прямо из Иерусалима, практически все имена действующих лиц (за исключением двух) условны, очень условны и названия должностей, сильно преувеличено число обращенных в христианство и т.д. Вдобавок, в тексте очень сильно выражены идеи энкратизма109, характерные для эдес- ской церкви III—IV вв. Все это заставляет полагать, что в известной мере правы те исследователи, которые думают, что «Деяния апостола Фомы» были созданы именно в Эдессе в III в.
Однако нельзя рассматривать этот вопрос только под этим углом зрения. Есть несколько обстоятельств, которые заставляют посмотреть на вопрос и под другим углом зрения. Во-первых, это имена парфянского царя в Индии Гондофара и его брата Гада, которые явно историчны. Во-вторых, хронологические указания: начало христианской миссии, связанной с апостолами, точно совпадает с царствованием Гондофара, как оно установлено другими источниками. В-третьих, сюжет о Фоме хорошо был известен ранним манихеям, что доказывает его существование именно в парфянское время110. В-четвертых, в составе «Деяний Фомы» имеется своеобразное поэтическое произведение «Песнь о жемчужине». Географи¬


Путь на Восток
395
ческие ориентиры и реалии, упоминаемые в песне, типично парфянские11 *.
Все это заставляет думать, что в основе «Деяний Фомы» лежало реальное событие — появление на территории Индийского полуострова апостола Фомы, что положило начало здесь христианской миссии. Рассказ об этом событии, очень важном с церковно-исторической точки зрения, позднее подвергался редакции. Можно достаточно уверенно говорить о существовании эдесской версии, которая до нас дошла как в сирийском оригинале, так и в ряде переводов. Есть основания также думать, что существовал манихейский вариант «Деяний апостола Фомы»112.
Миссия Фомы способствовала распространению христианства одновременно и в Парфии, и в Индии. Не случайно, в дальнейшем христиане Индии были теснейшим образом связаны с несторианской церковью — важнейшей церковью Ирана более позднего времени.
Можно полагать, что первые общины, созданные апостолом Фомой, имели характер иудео-христианских общин с явной гностической направленностью. По всей видимости, Фома прибыл на территорию Пенджаба после долгого сухопутного путешествия по парфянским землям. Эдесская версия о путешествии морем показывает, что в III в. более привычным был путь в Индию из Месопотамии по Евфрату, а затем — морем до западных берегов Индостана.
Достаточно сложна также проблема путешествия в Индию Аполлония Тианского. Об этом событии рассказывается в «Жизни Аполлония Тианского» известного софиста Флавия Филострата (примерно 170— 249 гг.), написанной в первой половине III в.113 Филострат принадлежал к кружку тогдашних интеллектуалов, группировавшихся вокруг Юлии Домны — жены императора Септимия Севера. Именно по заданию императрицы Филострат и составил жизнеописание Аполлония Тианского — странствующего философа пифагорейского толка, который жил во второй половине I в. н.э. В основу были положены записки Дамида, спутника и почитателя Аполлония, и некоторые другие материалы114.
Естественно, что это произведение имело явно выраженный аретологический характер, и, соответственно, в нем неразрывно соединялись элементы подлинной жизни реального человека с традиционным набором рассказов о чудесах, пророчествах и исцелениях115. В современной литературе считается общепризнанным мнение о том, что «Жизнь Аполлония Тианского» Флавия Филострата — наиболее типичный образец этого жанра116. Одним из необходимых топосов произведений этого жанра было путешествие героя на Восток для встречи с тамошними мудрецами117. Соответственно, правилом является и прославление мудрости их, также в наивысшей степени присущее подобному сочинению118.
Исходя из вышесказанного, естественным является вопрос: совершал ли Аполлоний реальное путешествие в Индию или описание его путешествия представ¬
ляет собой литературную фикцию? Ответы на этот вопрос весьма многообразны. Существует и крайне негативная оценка достоверности сочинения Филострата119. Так, немецкие историки И. Миллер и Э. Мейер считали, например, Дамида (и его записки) измышлением Филострата120 (в последние годы этой позиции придерживается М. Джильска121). Однако в дальнейшем отношение к проблеме достоверности менялось122, в настоящее время наиболее обоснованной выглядит точка зрения Г.С. Кнабе: «Стилистически единый текст книги создавался через полтора — два столетия после описанной в ней эпохи и содержит множество хронологических неточностей и неверных исторических деталей. Однако под этим очевидно позднейшим верхним слоем повествования кое- где обнаруживаются сообщения, содержащие разительно точные, подлинные приметы описываемой поры, т.е., по-видимому, одновременные упоминаемым событиям»123.
Рассматривая под этим углом зрения сообщения о пребывании Аполлония в пределах Парфянского царства, можно отметить целый ряд фактов, которые следует признать совершенно достоверными, хотя в этой части произведения Флавия Филострата столь же бесспорно присутствуют идеи, восходящие к описанию Персидского царства эпохи Ахеменидов, что было традиционно для античной литературы.
Среди бесспорно достоверных деталей первое место занимает история самого парфянского царя Вардана, гостем которого был Аполлоний. Флавий Филострат сообщает о нем следующее: он недавно пришел к власти после серьезной борьбы (Vita Apoll. I. 21); он правит только несколько более двух лет и потому не слишком твердо сидит на престоле (I. 28); его брат находится в римских пределах (I. 31); дворец Вардана находится в Вавилоне (I. 23—25); вместе с Аполлонием он оказывается в Экбатанах (I. 38) и т.д.
Вардан, упоминаемый Филостратом, хорошо соотносится с историческим Варданом, о жизни и деятельности которого сообщают античные авторы (включая Тацита124) и от которого дошло достаточно значительное число монет, позволяющих представить основные хронологические вехи его царствования125. Известно, что после смерти царя Артабана II в 38 г. н.э. к власти пришел Готарз II, который убил одного из своих братьев (Артабана), второй же — Вардан — бежал. Однако вскоре знать призвала Вардана, в результате быстрого и внезапного нападения разбившего войско Го- тарза, который в свою очередь должен был спасаться бегством к дахам. Через некоторое время Готарз с помощью дахов и гирканцев начал военные действия, и Вардан повел свою армию далеко на восток. Вместо решительного сражения произошло примирение братьев, которые решили разделить власть: трон царя царей остался в распоряжении Вардана, а Готарз стал править Гирканией. Считается, что Аполлоний прибыл в Парфянское царство вскоре после этих событий — весной 42 г. н.э.126 (известно, что борьба между братьями позднее возобновилась и продолжалась до гибе¬


396
Часть 2. «Эллинистические миры» М.И. Ростовцева
ли Вардана127). Таким образом, ситуация, отраженная в произведении Филострата, во многом совпадает с реальной картиной политической истории Парфии в это время.
Можно еще указать на несколько фактов, подтверждающих точность информации Филострата.
Одним же из фактов, свидетельствующих о неточности информации Филострата, обычно считается то обстоятельство, что Аполлоний встречается с царем Варданом в Вавилоне, который, по мнению критиков Филострата, к этому времени уже не существовал128. Однако и археологические, и эпиграфические материалы ясно показывают, что в I в. н.э. жизнь в этом городе продолжалась и он оставался важным центром вавилонской культурной жизни129. Конечно, в рассказе о Вавилоне Флавий Филострат использовал и тот набор фактов, который присутствовал в греческой традиции уже со времен Геродота, но важно то (и это самое основное), что место происходивших событий отмечено точно. То же верно и в отношении Ниневии — родины Дамида. Этот город также не погиб вместе с гибелью Ассирии, а продолжал жить в эллинистическое и парфянское время130. То же можно сказать и об Экбата- нах, которые посетил Аполлоний вместе с царем Варданом. Античная традиция твердо утверждает, что этот город играл важную роль в Парфянском государстве. Курций Руф сообщает, что город некогда был столицей мидян, в его же время им владеют парфяне, и он является летней резиденцией их царей (Curt. V. 8. 1). Сходная информация содержится и у Страбона: «Мидия делится на две части. Одну часть называют Великой Мидией, главный город которой, Экбата- ны, — большой город и столица Мидийской державы (еще и теперь он служит парфянам столицей, а их цари проводят здесь по крайней мере лето)» (Strabo. XI. 13. 1). Обильный нумизматический материал подтверждает особую роль города — главного центра монетной чеканки для всей восточной половины Парфянского царства131. Еще один аргумент, обычно приводимый в подтверждение фиктивности рассказа о пребывании Аполлония в Парфии — невозможность того, чтобы функции по охране границ города выполнял евнух132. Однако в одном из папирусов из Дура-Европос (P. Dura 20) упоминается некий Фраат, бывший евнухом (как указано в документе) и занимавший несколько ответственных постов, в том числе и аркапата133.
Можно добавить и другие аргументы, подтверждающие наш тезис, но и приведенных достаточно, чтобы признать, что сочинение Филострата в разбираемой части основано на источнике, который точно отражал реальные события.
Исходя из этого можно наметить маршрут Аполлония Тианского: от Зевгм на Евфрате он двинулся на юг к Вавилону (оставляя в стороне, как специально оговаривается в тексте, Ктесифон), затем (вместе с царем) отправился на северо-восток в Мидию и некоторое время пребывал в Экбатанах. Дальнейший его путь обрисован в тексте суммарно, но важно то обстоятельст¬
во, что несколько раз упоминается Кавказ (Philostr. Vita Apoll. I. 40; II. 2 и т. д.) и что в Индию он прибыл, перейдя Кавказ (II. 6). Поскольку, с точки зрения античных авторов, Кавказ представлял собой единую горную цепь, протянувшуюся от Малой Азии до Индии (с этим согласен и Флавий Филострат — II. З)134, и в состав Кавказа входят и Гималаи, то единственный допустимый путь Аполлония: по «великой хорасанской дороге», затем пересечение Гималаев по одному из перевалов и спуск в долину Инда135.
Можно с достаточной долей вероятности говорить о том, что путешествие Аполлония в Индию через парфянские пределы было совершено в 40-е гг. I в. н.э.
Сопоставление свидетельств о путешествиях апостола Фомы и Аполлония Тианского позволяет говорить о том, что сухопутный путь в Индию (примерно вдоль парфянской «царской дороги»), во всяком случае в I в. н.э., функционировал достаточно надежно, связывая самые западные пределы Парфии (т.е. Месопотамию) с северо-западной частью Индостана.
7. 	О путях проникновения буддизма в Маргиану
Рассмотрение путей, связывавших Парфию с Индией, естественным образом подводит к вопросу о распространении буддизма в одной из парфянских областей — Маргиане.
Известно, что на территории Маргианы (Мервско- го оазиса) в конце парфянской и в течение сасанидской эпох буддизм получил достаточно широкое распространение. Об этом свидетельствуют две ступы и некоторые терракотовые статуэтки, обнаруженные здесь1*. Кроме того, китайская буддийская традиция ясно показывает, что буддисты находились в Маргиане еще во II в. н.э. и принадлежали к различным слоям населения. Известно в частности, что буддизма ггои- держивались принц из местной династии и купец13'.
Для большинства исследователей истории среднеазиатского буддизма казалось естественным, что буддизм пришел в Маргиану из Бактрии, т.е. с юго-востока. Однако проникновение буддизма могло происходить и тем сухопутным путем, который только что был обрисован. Парфяне в I в. до н.э. (а возможно, уже во II в. до н.э.) вышли к границам Индии, и представители индо-парфянской династии правили в тех областях региона, где буддизм уже был широко распространен. Даже когда индо-парфяне потеряли контроль над Пенджабом, они долгое время управляли Арахосией. Арахосия же была связана прямым путем (через Арею) с Маргианой. Таким образом, есть основания предполагать, что буддизм проник в Маргиану из Арахосии.
Сама Арахосия очень рано стала объектом буддийской миссии — достаточно вспомнить о знаменитых эдиктах царя Ашоки, найденных здесь138. Буддийский монастырь (со ступой) был обнаружен в Кандагаре139. Значимость этого открытия тем более велика, что данная территория почти не исследована в археологическом отношении.


Путь на Восток
397
8. 	Бардесан и его знания о Востоке
Одним из важных центров культуры позднеантичного времени на всем Востоке была Эдесса, столица Осроены (современная Урфа в Турции). Осроена была небольшим государством, расположенным между Римской империей и Парфией140. Хотя политически она зависела от Рима (и была включена в состав империи в 216 г.), но культурно была очень тесно связана с Парфией. В источниках того времени Эдессу часто называли «дочерью Парфии» или «Эдессой парфянской»141.
Эдесса была одним из самых важных центров христианства на Востоке142. Она соперничала с Антиохией за право считаться важнейшим центром христианства в Азии. Одесская традиция связывает первое проникновение христианского вероучения в Эдессу с именем Христа14^. Эта традиция изложена в ряде сочинений, в частности в знаменитом произведении «Учение Аддаи»144. Во второй половине I в. и на протяжении II в. число христиан в Эдессе неуклонно увеличивалось, и эта религия заняла прочные позиции в Осроене.
В Эдессе в это время сосуществовало несколько этнических групп. Большинство составляли сирийцы, достаточно заметными группами были представлены евреи, греки, парфяне. Соответственно религиозная ситуация в городе была достаточно сложной, здесь существовало множество культов самого различного происхождения145. Именно в этой духовной атмосфере вырос и Бар Дайсан, обычно в современной литературе называемый Бардесаном (154—222 гг.)146. Его родители по происхождению были парфянами, переселившимися в Эдессу. Сам он получил прекрасное образование, принадлежал к высшей знати и был личным другом последнего царя Осроены Абгара IX. Человек всесторонне талантливый, он стал создателем сирийской литературы и сирийской поэзии в особенности. Много занимался он и философскими проблемами, астрономией и астрологией. В памяти последующих поколений он остался прежде всего как астролог. В молодости Бардесан принял христианство и, видимо, стал дьяконом при эдесском епископе, хотя в более поздней традиции его иногда называют даже епископом. Его воззрения, с точки зрения богословов более позднего времени, были не вполне ортодоксальны, и его иногда причисляют даже к еретикам, хотя в то время, когда он жил, еще не сложилась твердая догма и невозможно было провести четкую грань между христианином-ор- тодоксом и еретиком147.
При всей своей интеллектуальной утонченности Бардесан оставался истинным представителем парфянской аристократии. По свидетельствам своих современников, он мог на мишени нарисовать стрелами, выпущенными из лука, портрет человека. Конечно, это явное преувеличение, но то, что Бардесан был прекрасным стрелком из лука, не подлежит сомнению.
Из литературного наследия Бардесана сохранилось не очень много текстов. К сожалению, не дошла до нас
его книга об Индии, написанная, по словам Порфирия, после общения с индийскими послами, которые через Эдессу направлялись к императору Элагабалу148. Небольшие цитаты из этой книги приводит неоплатоник Порфирий149.
Одно из его произведений, которое сохранилось почти полностью, — небольшой трактат под названием «Книга законов стран». По форме она является диалогом, восходящим еще к платоновским диалогам. Бардесан опровергает мнение своего оппонента (некоего Авиды), который доказывал, что звезды, находящиеся над той или иной страной, определяют образ жизни и нравы ее населения. Это доказывается в частности тем, что в одной и той же стране у разных групп населения могут быть различные обычаи. Особо в этом отношении он выделял Индию.
Бардесан говорит о нравах (обычаях) серов (китайцев), брахманов в Индии, других групп населения Индии, персов (отмечая, что персы помимо собственно Персии живут также в Мидии, Атропатене, Парфии, Египте и Фригии), жителей Парфии, населения Гиля- на, Бактрии, ресамеев, населения Эдессы, арабов, граждан Хатры, греков, римлян, германцев, бретонцев. К реальным народам Бардесан добавляет также амазонок; кроме того очень кратко упоминаются еще жители Ливии, Нумидии, Мавретании, Сарма- тии, Албании.
Вот что он говорит о бактрийцах: «Законы бакт- рийцев. У бактрийцев, которых называют кушанами, женщины одеваются красивее, чем мужчины, и украшают себя золотом и жемчугами. Слуги и служанки служат больше им, чем их мужьям. Они ездят на лошадях, броня которых украшена золотом и драгоценными камнями, и соответственно эти женщины не сохраняют свою чистоту, но вступают в связь со своими служителями и иностранцами, которые приходят в эту страну, и их мужья за это их не наказывают, а они их не боятся, поскольку кушаны считают своих жен хозяйками»150.
Говоря о законах Хатры, Бардесан сообщает, что здесь за кражу даже маленького предмета небольшой ценности вору угрожает опасность быть побитым камнями. В связи с этим он говорит и о наказании подобного преступника у кушан: его оплевывают151.
Имеются также обычаи, которые Бардесан определяет как общие для всех людей Востока (по контексту ясно, что имеются в виду страны к востоку от Греции). Вполне вероятно, что эти законы относятся и к куша- нам: «На всем Востоке тех, кто осквернит себя, и это станет известно, убивают их отцы и братья, и часто восточные законы запрещают их погребать»152.
Наконец, в последней части своего произведения Бардесан говорит о том, что те из жителей различных стран, которые приняли христианство, отказываются от одиозных обычаев этих стран. В частности, он говорит о том, что христиане-парфяне воздерживаются от полигамии, христиане-персы не берут в жены своих дочерей. В этом контексте он упоминает и кушан:


398
Часть 2. «Эллинистические миры» М.И. Ростовцева
«наши сестры среди кушан не вступают в связь с иностранцами»153.
Естественно, что эта информация нуждается в соответствующей источниковедческой обработке. Необходимо указать, что целый ряд тех обычаев, о которых говорит в своей книге Бардесан, отмечаются многими писателями ранней поры христианства. Однако то, что он сообщает о бактрийцах-кушанах, не встречается у других авторов, и эта информация Бардесана заслуживает особого внимания.
Эдесса была тем центром, куда стекались свидетельства из многих стран Востока, и Бардесан ориентировался не только на свои литературные источники, но и на живую информацию, приносимую непосредственно купцами, послами, бродячими христианскими проповедниками и т.д. Во всяком случае, когда ортодоксальная церковь начала преследовать бардесани- тов, они отправились на Восток, в Хорасан154, т.е. в те области, которые они уже хорошо знали.
В свидетельствах Бардесана, безусловно, заметен реальный «индийский пласт», но выявление конкретных источников — задача будущего155.
Мы коснулись только нескольких аспектов очень сложной и объемной проблемы — взаимоотношений между Парфией и Индией, но приведенный материал указывает на наличие очень тесных экономических, культурных и политических связей между Парфией и Индией, особенно в I в. н.э. Этот вывод подкрепляет и (в некоторых отношениях) объясняет тот феномен, о котором писал М.И. Ростовцев: сходство искусства парфянской Месопотамии и Индии.
1 Мы имеем в виду главным образом ряд очерков, опубликованных в кн.: Скифский роман / Под общей ред. акад. РАН Г.М. Бонгард-Левина. М., 1997. См. также: Andreau J. М. Rostovtzeff et le capitalisme vu de Russie // Pallas. 1983. T. 33. P. 7—17; idem. Antique, modeme et temps present: la carriere et Гoeuvre de M.I. Rostovtseff (1870— 1952) // Rostovtseff M. Histoire 6conomique et sociale de PEmpire romain. P., 1988. P. I—LXXXV; idem. La demiere des grandes syntheses historiques de Michael IvanoviC Rostovtseff // Rostovtseff M. Histoire ёсопоп^ие et sociale du monde heltenistique. P., 1989. P. I—XXIX; Фролов Э.Д. Судьба ученого: М.И. Ростовцев и его место в русской науке об античности // ВДИ. 1990. № 3. С. 143—165; Wes М.А. Michael Rostovtzeff, Historian in Exile. Russian Roots in an American Context. Stuttgart, 1990 (Historia Ein- zelschriften. Heft. 65); Фролов Э.Д. М.И. Ростовцев: социально-экономическое направление в русском антиковеде- нии (аналитический обзор) // История европейской цивилизации в русской науке. Античное наследие. М., 1991. С. 37—61 и т. д.
2 Самой первой печатной работой М.И. Ростовцева является статья о Помпеях. См.: Ростовцев М.И. О новейших раскопках в Помпеях // ЖМНП. 1894. Январь—февраль. Отдел V. С. 45—101. Практически все его публикации конца XIX — начала XX в. посвящены римской тематике. См.: Скифский роман. С. 201 сл. Даже его первая статья по причерноморской тематике (Ростовцев М.И. Заметка о росписи керченских катакомб // ЗИРАО. 1897. Т. IX. Вып. 3—4. С. 291—298) явно навеяна его исследованиями помпейской настенной живописи.
3 Магистерская 1899 г. («История государственного откупа в Римской империи»), докторская 1903 г. («Римские свинцовые тессеры»).
4 Подробнее см.: Скифский роман. С. 50—83.
5 Rostovtzeff M.I. The Social and Economic History of the Roman Empire. Oxf., 1926.
6 См., например: «Сирия и Восток» и «Птолемеевский Египет» в седьмом томе (1928); «Пергам», «Родос, Делос и эллинистическая торговля» — в восьмом (1930); «Понт и соседи: первая Митридатова война» — в девятом (1932); «Сарматы и парфяне» — в одиннадцатом томе (1936).
7 Rostovtzeff M.I. The Social and Economic History of the Hellenistic World. Vol. I—III. Oxf., 1941.
8 См., например: Мэтесон С.Б. М.И. Ростовцев и Дура-Эв- ропос // ВДИ. 1992. № 4. С. 130—139; ср.: Миллар Ф. М.И. Ростовцев и его роль в руководстве раскопками в Дура-Европос // ВДИ. 1996. № 3. С. 184—187.
9 М.И. Ростовцев являлся редактором всех вышедших томов «Предварительных отчетов» по раскопкам, автором больших разделов в них, а также публикатором многих важнейших находок и комплексов в различных научных изданиях. Кроме того, он являлся редактором всех вышедших при его жизни «Окончательных отчетов».
10 Ростовцев М.И. О Ближнем Востоке. Париж, 1931 (книга предварялась серией статей в журнале «Современные записки», которые имели общий заголовок: «О Ближнем Востоке. Караванные города Аравии, Трансиордании и Сирии»); Rostovtzeff М. I. Caravan Cities. Oxf., 1932; idem. Foreign Commerce of Ptolemaic Egypt // Journal of Economic and Business History. 1932. Vol. 4. P. 728—769; idem. Les inscriptions caravanieres de Palmyre // Melanges Gustave Glotz. T. 2. P., 1932. P. 793—811 и т.д.
11 Rostovtzeff M.I. Dura and Problem of Parthian Art // YCS. 1935. 5. P. 157—307; idem. Dura-Europos and Its Art. Oxf., 1938; idem. The Parthian Shot // AJA. 1943. 47. P. 174—187 и т.д.
12 О них см.: Скифский роман. С. 43—49.
13 Там же. С. 46 (Приложение № 2).
14 В данном очерке М.И. Ростовцев указывает на две свои работы по этой тематике: Iranians and Greeks in South Russia. Oxf., 1922 и Skythien und der Bosporus. B., 1931 (в документе неправильно указан год — 1932). Поскольку очерк предназначен для западного читателя, М.И. Ростовцев не упоминает первоначальные русские варианты этих работ {Ростовцев М.И. Эллинство и иранство на юге России. Пг., 1918; он же. Скифия и Боспор. Т. I. Критическое обозрение памятников литературных и археологических. Л., 1925), а также многочисленные частные труды по этой проблеме. См., например: Ростовцев М.И. Боспорское царство и южнорусские курганы // Труды I Всероссийского съезда преподавателей древних языков. СПб., 1912. С. 331—151; Rostovtzeff М.I. Iranism and Ionism in South Russia. СПб., 1913; Ростовцев М.И. Представления о монархической власти в Скифии и на Боспоре // ИАК. 1913. Вып. 49. С. 1—62, 133—140; он же. Курганные находки Оренбургской области эпохи раннего и позднего эллинизма. Пг., 1918 и т. д.
15 Скифский роман. С. 47.
16 М.И. Ростовцев не называет здесь этих работ, но явно имеет в виду следующие: Rostovtzeff M.I. L’art chinois de ltepoque des Han // Revue des arts asiatiques. 1924. Т. I. P. 10—20; idem. L’art gr6co-sarmate et Part chinois de ltepoque des Han // ArSthuse. 1924. Т. I. P. 81—93; idem. Inlaid Bronzes of the Han Dynasty in the Collection of


Путь на Восток
399
С.Т. Loo. Р., 1927; Ростовцев М. И. Срединная Азия, Россия, Китай и звериный стиль // EKY0IKA. I. Прага, 1929; idem. The Animal Style in South Russia and China. Princeton, 1929 и т.д.
17 Скифский роман. С. 47.
18 В одной из сравнительно недавних работ вновь поставлена проблема влияния парфян на сложение искусства Гандхары (Fabrugues Ch. The Indo-Parthian Beginnings of Gandhara Sculpture // Bulletin of the Asia Institute. New Series. 1987. Vol. I). Автор, правда, совершенно не упоминает об идеях М.И. Ростовцева. Гораздо важнее другое: парфянское искусство автор определяет, ссылаясь главным образом на искусство ранней Пальмиры. Собственно парфянские памятники из Парфиены, Маргианы, даже Ирана и Месопотамии не привлекаются совершенно.
19 Подробнее см.: Скифский роман. С. 185—191.
20 Там же. С. 581—585.
21 Подробнее см. выше: «Селевкидское царство Ростовцева».
22 Эта точка зрения наиболее ярко отражена в следующих работах: Rowland В. A Revised Chronology of Gandhara Sculpture // The Art Bulletin. 1936. Т. XVIII; idem. Gandhara and the Late Antique Art: the Buddha Image // AJA. 1942. 49; Buchthal H. Foundation for a Chronology of Gandhara Sculpture // Transactions of the Oriental Ceramic Society. 1942/1943. Т. XIX; idem. The Common Classical Sources of Buddhist and Christian Narrative Art // JRAS. 1943; idem. The Western Aspects of Gandhara Sculpture // Proceedings of the British Academy. 1945. Т. XXXI; Soper A.C. Aspects of Light Symbolism in Gandhara Sculpture // Artibus Asiae. 1949. Т. XII; Wheeler M. Romano- Buddhist Art: An Old Problem Restated // Antiquity. 1949. Т. XXIII; Soper A.C. The Roman Style in Gandhara // AJA.
1951. 	55; Rowland B. Gandhara and the Early Christian Art: Buddha Pallatius // AJA. 1954. 61; Wheeler M. Rome beyond the Imperial Frontiers. L., 1954; Ingholt H., Lyons Y. Gandhara Art in Pakistan. N. Y., 1957; Rowland B. Gandhara Sculpture from Pakistan Museums. N. Y., 1960; Seckel D. Kunst des Buddhismus. Werden, Wanderung und Wan- delung. Baden-Baden, 1962; Rowland B. The Evolution of the Buddha Image. N. Y., 1963; idem. Ancient Art from Afghanistan. N. Y., 1966.
23 Foucher A. La vieille route de l’Inde, de Bactres a Taxila. I. P., 1942 (MDAFA. I). P. 73—144. Характерно, что
А. 	Фуше очень высоко оценивал результаты раскопок Дура-Европос. В своем письме к М.И. Ростовцеву (от 27 марта 1938 г.) он писал по этому поводу следующее: «Вы мне, конечно же, простите, что я не сообщил сразу о получении прекрасной книги, которую Вы мне послали через Кларендон Пресс [имеется в виду книга: Rostovtzeff М. Dura-Europos and Its Art.]: я хотел не спеша прочитать ее, и сегодня я уже с полным знанием дела вместе с благодарностью выражаю Вам свое живейшее восхищение тем, как Вы сумели обобщить результаты десяти лет раскопок. Читая Вашу книгу в свое удовольствие, понимаешь еще лучше, чем слушая Ваше выступление в Коллеж де Франс, сколько эрудиции и строгости обобщения лежит в основе того, что Вы преподносите как простую популярную работу о восточных Помпеях. Позвольте также сказать Вам о том высоком удовлетворении, которое Ваша книга доставила мне как индологу. Вот уже более тридцати лет я возражаю против того, чтобы искать истоки эллинистического влияния на Ганд- хару в Афинах или Риме, через голову азиатских греческих городов. Но что мы пока знали об этих городах?
После Вашей интерпретации раскопок в Дура становится яснее, чем когда бы то ни было, что окончательное решение проблемы гандхарской школы, если не индийского искусства в целом, кроется в аршакидских развалинах» (Скифский роман. С. 189).
24 Подробнее см.: Гаибов В.А., Кошеленко Г.А., Сердитых З.В. Эллинистический Восток // Эллинизм: Восток и Запад. М., 1992. С. 10—58.
25 В качестве редкого примера приверженности подобным взглядам в последние десятилетия см.: Ackermann H.Ch. Narrative Stone Reliefs from Gandhara in the Victoria and Albert Museum in London. Catalogue and Attempt of a Stylistic History. Rome, 1975. Об этой книге см.: Сердитых З.В., Кошеленко Г.А. О некоторых новых публикациях по искусству Г андхары // СА. 1982. № 4.
26 Скифский роман. С. 584.
27 См.: Ростовцев М.И. О Ближнем Востоке... С. 46; Rostovtzeff M.I. Dura and Problem... P. 298; idem. Dura-Europos... P. 81.
28 М.И. Ростовцев в ходе своих штудий по данной проблеме внимательно изучал новейшие по тому времени работы, свидетельством чего являлись его рецензии: на книгу У.В. Тарна о греках в Бактрии и Индии (Greek Civilization in Central Asia // The Yale Review. 1939. Vol. 28. P. 420—422) и на книгу K.B. Тревер о греко-бактрийском искусстве (AJA. 1942. 46. Р. 295—301).
29 Анализируя виденные им в Таксиле памятники, М.И. Ростовцев, как показывает его письмо английскому историку Э. Миннзу, обращает особое внимание на значение парфянского компонента в культуре этого города: «Дорогой Илья Егорович! Удивлены? Я сам удивлен, но ведь уже месяц, как я в Индии. Интересно и поучительно. Был в Taxila. Поразительно важно для парфянской проблемы. Особенно поразительна идентичность драгоценностей (браслеты, ожерелья и т.д.) с сарматскими» (Скифский роман. С. 187).
30 Lyonnet В. C£ramique et peuplement du chalcolithique a la conquete arabe (Prospections archdologiques en Bactriane orientale (1974—1978). Sous la direction de J.-C. Gardin. Vol. 2). P., 1997. P. 41—56.
31 Gardin J.-C., Lyonnet B. Les prospections archdologiques de la Bactriane orientale (1974—1979) // Mesopotamia, 1980. Vol. XIII/XIV. P. Ill, 132. Fig. 6, 7. Только несколько позднее был определена их точная дата. См.: Lyonnet В. Etablissements chalcolithiques dans le N. E. de Г Afghanistan: leur rapports avec les civilisations du Bassin de l’lndus // Pal6orient. 1981. Vol. 7. № 2. P. 57—74.
32 О Шорту гае см.: Francfort Н.-Р. Fouilles de Shortughai. Recherches sur l’Asie centrale protohistorique. Vol. I-II. P., 1989.
33 Lyonnet B. C6ramique et peuplement... P. 57—82.
34 Ibid. P. 71.
35 Sarianidi V.I. Seal-Amulets of the Murgab Style // The Bronze Age Civilization of Central Asia. Recent Soviet Discoveries / Ed. by Ph. Kohl. L.—N. Y., 1981. P. 221—225; Masson V.M. La dialectique des traditions et des innovations dans le ddveloppement culturel de la Bactriane // L’archfologie de la Bactriane ancienne. Actes du colloque franco-sovietique. P., 1985. P. 195—200.
36 Lyonnet B. C6ramique et peuplement... P. 77.
37 Хиберт Ф. Хронология Маргианы и радиокарбонные даты // Бюллетень МАИКЦА. 1994. Вып. 19; Hiebert F. Origins of the Bronze Age Oasis Civilization in Central Asia.


400
Часть 2. «Эллинистические миры» М.И. Ростовцева
Cambr. (Mass.), 1994; Lyonnet В. C*ramique et peuple- ment... P. 74.
38 Гаибов В.А., Кошеленко Г.А., Бадер A.H. Мервский оазис: основные проблемы истории в конце II — начале I тыс. до н.э. // Проблемы истории, филологии, культуры. Вып. VI. Москва—Магнитогорск, 1998. С. 153—162.
39 Отметим также, что точное время начала культуры Яз еще не установлено. Старая концепция В.М. Массона, приравнивавшая начало раннего железного века и начало культуры Яз и относившего эти явления к X в. до н.э. (Массон В.М. Древнеземледельческая культура Маргиа- ны. М.—Л., 1959), вызывает очень большие сомнения. Еще А.А. Марущенко в тот самый год, когда появилась монография В.М. Массона, указывал, что начало эпохи Яз должно быть удревнено (Марущенко А. А. Елькен- депе (Отчет о раскопках 1953, 1955 и 1956 гг.) // Труды Института истории, археологии и этнографии АН Туркменской ССР. Ашхабад, 1959. Т. V. С. 65). Сейчас это мнение распространено достаточно широко. См.: Lyonnet В. C*ramique et peuplement... P. 102 —118.
40 См. подробнее: Rtveladze Е. V. Parthia and Bactria // In the Land of Gryphons. Papers on Central Asian Archaeology in Antiquity / Ed. by A. Invemizzi. Firenze, 1995. P. 181—190.
41 См.: Бонгард-Левин Г.М., Ильин Г.Ф. Индия в древности. М., 1985. С. 390 сл.; Бернар П., Абдуллаев К. Номады на границах Бактрии (к вопросу этнической и культурной идентификации) // РА. 1997. № 1. С. 68—86; Bernard Р. Les nomades conqu*rants de 1’Empire gr6co-bactrien. Reflexions sur leur identity ethnique et culturelle // CRAI.
1987.
42 Список приводится на основании сводки Э.В. Ртвеладзе (Rtveladze E.V. Parthia... P. 190) с некоторыми добавлениями и исправлениями, даты — по Д. Селлвуду (Sell- wood D. An Introduction to the Coinage of Parthia. L., 1980).
43 Вайнберг Б.И., Кругликова И. Т. Монетные находки из рас¬
копок Дильбержина // Древняя Бактрия. Материалы советско-афганской экспедиции 1969—1973 гг. М., 1976.
С. 	176. № 30.
44 Hackin J. Repartition des monnaies anciennes en Afghanistan // JA. 1935. 226. P. 287—292.
45 MacDowall D.W., Taddei M. The Early Historic Period: Achaemenids and Greeks // The Archaeology of Afghanistan from the Earliest Times to the Timurid Period / Ed. by F. Allchin, N. Hammond. London — New York — San Francisco, 1978. P. 210.
46 Fischer K. Preliminary Notes on the Some Ancient Remains at Qunduz // Afghanistan. 1961. № 1. P. 12—26.
47 Сарианиди В.И., Кошеленко Г.А. Монеты из раскопок некрополя, расположенного на городище Тилля-тепе (Северный Афганистан) // Древняя Индия. Историко-культурные связи. М., 1982. С. 307—318; Sarianidi VI., Ко- chelenko G.A. Les monnaies de la n*cropole de Tillia-tepe (Afghanistan) // Studia Iranica. 1992. T. 21. Fasc. 1. P. 21— 32.
48 В Британском музее — по меньшей мере один экземпляр (Wroth W. Catalogue of the Coins of Parthia. L., 1903, P. 114. № 96. Табл. XXI, 4), в Государственном Эрмитаже — также один (Зеймаль Е.В. Древние монеты Таджикистана. Душанбе, 1983. С. 131), в коллекции А. Си- монетты — один (Simonetta A. The Indo-Parthian Coinage and its Significance in the Chronology of the Kushan // Центральная Азия в кушанскую эпоху. Труды международной конференции по истории, археологии и культуре
Центральной Азии в ку шанскую эпоху. Душанбе, 27 сентября — 6 октября 1968 г. М., 1974. Т. I. Табл. I, 5).
49 В коллекции Британского музея — по меньшей мере две (Wroth W. Catalogue... P. 114. № 97, 99. Табл. XXI, 5-6), необходимо указать, что есть еще несколько монет, относительно которых невозможно сказать, имелись ли на них подлинные или ложные надчеканы, поскольку данное обстоятельство не отмечено в каталоге), в Государственном Эрмитаже — одна (Зеймаль ЕВ. Древние монеты... С. 131).
50 Ghirshman R. B*gram. Recherches arch*ologiques et histori- ques sur les Kouchans. Le Caire, 1946 (MDAFA. XII). P. 197. PI. XXII, 7.
51 Зеймаль E.B. Древние монеты... С. 129—139; Zeimal E.V Coins from the Excavations of Takht-i Sangin (1976— 1991) // Studies in Silk Road Coins and Culture. Papers in Honour of Professor Ikuo Hirayma on his 65th Birthday / Ed. by K. Tanabe, J. Cribb, H. Wang. Kamakura, 1997. P. 97— 110; Зеймаль E.B. Монетные находки Тахти-Сангина (реестр) И Литвинский Б.А., Пичикян И.Р. Эллинистический храм Окса в Бактрии (Южный Таджикистан). Т. I. Раскопки, архитектура, религиозная жизнь. М., 2000. С. 397. № 59—127.
52 Сарианиди В.И., Кошеленко Г.А. Монеты... С. 312—313.
53 Ibid. С. 311—312.
54 Подробнее см.: Бонгард-Левин Г.М., Ильин Г.Ф. Индия...
С. 	363 сл.
55 Ibid. С. 253; Bopearachchi О. Monnaies gr*co-bactriennes et indo-grecques. Catalogue raisonn*. Bibliotheque Nationale. P., 1991. P. 52—53.
56 Bopearachchi O. Indo-Parthians // Das Partherreich und seine Zeugnisse / Hrsg. J. Wiesehofer. Stuttgart, 1998. S. 390.
57 Fussman G. Nouvelles inscriptions saka: Ёге d’Eucratides, ere d’Azes, ere Vikrama, ere de Kanishka // Bulletin de I’Ecole fran^aise d’Extreme-Orient. 1980. LXVII. P. 1—43; idem. G. L’Indo-Grec M*nandre ou Paul Demi*ville revisit* // JA. 1993. 286. P. 61—137; Bivar A.D.H. The Azes Era and the Indravarma Casket // South Asian Archaeology. 1979 / Ed. by H. HOrtel. B., 1980; idem. The Vikrama Era. The Indravarma Casket and the Coming of the Indo- Scythians, Forerunners of the Afghans // Acta Iranica. 1981. 7. P. 47—58; Dobbins K. W. The Origin of the Vikrama Era // Journal of the Asiatic Society. 1983. XXV. P. 23—30.
58 Bopearachchi O. Grands trdsors rdcents des monnaies prd- sassanides trouv*s en Afghanistan et au Pakistan // International Numismatic News Letter. 1994. 24, printemps. P. 2— 3; idem. Recent Discoveries: Hoards and Finds of Ancient Coins from Afghanistan and Pakistan // Yavanika. Journal of the Indian Society for Greek and Roman Studies. 1994. 4. P. 3—30; idem. R*centes d*couvertes de trdsors de monnaies ргё-sassanides trouv*s en Afghanistan et au Pakistan // Ca- hiers Numismatiques (Revue trimestrielle de la Societ* d’*tudes numismatiques et archdologiques). 1994. 121. Septembre. P. 7—14; Bopearachchi O., Rachman A.U. Pre- Kushana Coins in Pakistan. Islamabad, 1995; Senior R.C. An Indo-Greek Hoard from Akhnoor // Spink’s Numismatic Circular. 1992. P. 299.
59 Sims-Williams N.. Cribb J. A New Bactrian Inscription of Kanishka the Great // Silk Road Art and Archaeology. 1995/1996. Vol. 4; Симс-Вилльямс H. Новые бактрийские документы // ВДИ. 1997. № 3.
60 Jenkins G.K. Indo-Scythic Mints // Journal of the Numismatic
Society of India. 1955. XVII. P. 22—23; MacDowell D. W The Azes Hoard from Shaikhan-Dheri: Fresh Evidence for


Путь на Восток
401
the Context of Jihonika // South Asian Archaeology / Ed. by N. Hammond. L., 1973. P. 215—230; idem. The Context of Rujuvula the Satrap // Acta Antiqua Academiae Scientiarum Hungaricae. 1977. XXV. P. 187—195; Cribb J. The Sino- Kharosthi Coins of Khotan: Their Attribution and Relevance to the Kushan Chronology (Pt. 1) // Numismatic Chronicle.
1984. 	P. 128—152; idem. The Sino-Kharosthi Coins of Khotan: Their Attribution and Relevance to the Kushan Chronology (Pt. 2) // Numismatic Chronicle. 1985. P. 138—149; Bopearachchi O. Les demiers souverains indo-grecs: une autre hypothese // Histoire et cultes de 1’Asie Centrale prdislamique. Sources dcrites et documents archdologiques. P., 1991. P. 235—242; idem. Indo-Parthians. P. 389-^104.
61 Поскольку доказано, что индо-парфянские монеты в Западном Пенджабе следуют типам Азеса II (Bopearachchi О. Indo-Parthians. Р. 389), а в Восточном — Раджувулы {Cribb J. New Evidence of Indo-Parthian Political History // Coins Hoards. 1985. VII. P. 282—300; Bopearachchi O. Indo-Parthians. P. 390).
62 Bopearachchi O. Indo-Parthians. P. 399.
63 Cribb J. New Evidence... P. 282—300.
64 Bopearachchi O. Indo-Parthians. P. 401.
65 Cribb J. New Evidence... P. 282—300.
66 Cribb J. Numismatic Evidence for the Date of the Periplus // Indian Numismatics, History, Art and Culture. Essays in the Honour of Dr. P.L. Gupta / Ed. by D.W. MacDowall, S. Sharma, S. Garg. Delhi, 1992. Vol. I. P. 131—145.
67 MacDowall D. W. The Dynasty of the Later Indo-Parthians // Numismatic Chronicle. 1965. P. 137—148; Cribb J. New Evidence... P. 298.
68 MacDowall D. W. The Dynasty... P. 146—148.
69 М.И. Ростовцев придавал огромное значение этому источнику, о чем свидетельствует, в частности, его переписка с А. Стейном. См.: Скифский роман. С. 569—570.
70 Sidebotham S. Roman Economic Policy in the Erythra Tha- lassa. 30 B.C. — A.D. 217. Leiden, 1986; Whitehouse D. Be- gram, the Periplus and Gandhara // Journal of Roman Archaeology. 1989. Vol. 2; Rome and India. The Ancient Sea Trade / Ed. by V. Begley, R.N. de Puma. Madison, 1991; Athens, Aden, Arikamedu. Essays on the Interrelations between India, Arabia and the Eastern Mediterranean / Ed. by M.-F. Boussac, J.-F. Salles. New Delhi, 1995; Tradition and Archaeology. Early Maritime Contacts in the Indian Ocean / Ed. by H.P. Ray, J.-F. Salles. New Delhi, 1996; Crossing. Early Mediterranean Contacts with India / Ed. by F. de Romanis, A. Tchemia. New Delhi, 1997; Лебедева ЕЮ. Индия в системе римской внешней торговли (по данным нумизматики) // Информационный бюллетень МАИКЦА.
1988. 	№ 14; она же. Римские монеты в Европе и Индии. Опыт сравнительно-статистического анализа // Естественно-научные методы в археологии. М., 1989.
71 The Periplus Maris Erythraei / Text with Introduction, Translation and Commentaiy by L. Casson. Princeton, 1989.
72 Rubin Ch. L’Arabie du sud et la date du Pdriple de la Mer firythrde (nouvelles donndes // JA. 1991. 279. № 1—2. P. 1—29; Cribb J. Numismatic Evidence for the Date of «Periplus» // History, Art and Culture. Essays in Honour of Dr. Parameshwari Lai Gupta / Ed. by D.W. MacDowall, S. Sharma, S. Garg. Delhi, 1992. P. 131—145.
73 Fussman G. Le Pdriple et l’histoire politique de l’Inde // JA.
1991. 	279. № 1—2. P. 31—38; Вигасин A.A. «Перипл Эритрейского моря» и политическая карта Индии // ВДИ. 2001. № 1. Различия в датировках у этих двух авторов не
очень значительны, и оба они не выходят за пределы I в. н.э.
74 См.: Boucharlat R, Salles J.-F. The History and Archaeology of the Gulf from the Fifth Century B.C. to the Seventh Century A.D.: a Review of the Evidence // Proceedings of the Fourteenth Seminar for Arabian Studies Held at Oriel Colledge, Oxford, on 22nd — 24th July 1980. L., 1981. P. 65—94.
75 В некоторых местах в Макране {Boucharlat R., Salles J.-F. The History... P. 66), в Фарсе (Ibid. P. 67—69).
76 Ghirshman R. lie de Kharg. Tdhdran, 1960; Haerinck E. Quelques monuments fundraires de Pile de Kharg dans le Golfe Persique // Iranica Antiqua. 1975. VII. P. 144—167.
77 Mathiesen H. E. Ikaros. The Hellenistic Settlements. II. The Terracotta Figurines. Copenhague, 1982; Hannestad L. Ikaros. The Hellenistic Settlements. II. 2. The Hellenistic Pottery. Aarhus, 1983; Failaka. Fouilles fran9aises 1983 / Sous la direction de J.-F. Salles. P., 1984; Calvet Y., Gaubet A., Salles J.-F. French Excavations at Failaka. 1984 // Proceedings of the Seminar for Arabian Studies. 1985. Vol. 15; Rouche Ch., Sherwin-White S.M. Some Aspects of the Seleucid Empire: the Greek Inscription from Failaka, in the Arabian Gulf // Chiron. 1985. Vol. 15. № 4.
78 Boucharlat R., Salles J.-F. The History... P. 75 (Бахрейн); P. 78 (Тадж); P. 82 (Оман); Boucharlat R. Some Notes About Qal’at al-Bahrein during the Hellenistic Period // Bahrein through the Ages, the Archaeology / Ed. by Shaikha Haya Ali Al Khalifa, M. Rice. L.,1986.
79 Salles J.-F. La circumnavigation de PArabie dans PAntiquitd classique // L’Arabie et ses mers bordieres. I. Itindraires et voisinages. Lyon, 1988. P. 95—96.
80 Idem. Les Achdmdnides dans le Golfe Arabo-Persique // Achaemenid History. IV. Center and Periphery. Proceedings of the Groningen 1986 Achaemenid History Workshop / Ed. by H. Sanchisi-Weerdenburg, A. Kuhrt. Leiden, 1990. P. 111—130.
81 Idem. The Arab-Persian Gulf under the Seleucid Monarchy // Hellenism in the East: the Interaction of Greek and non- Greek Civilizations from Syria to Central Asia after Alexander. London — Berkeley, 1987. P. 75—109.
82 Подробнее см.: Rostovtzeff M. Les inscriptions caravanieres de Palmyre // Mdlanges G. Glotz. Vol. II. P., 1932. P. 792— 811; Schlumberger D. Palmyre et Mdsene // Syria. 1961. Vol. 38. P. 256—260; Seyrig H. Palmyra and the East // JRS.
1950. 	40. P. 1—7; Kochelenko G. La politique commerciale des Arsacides et les villes grecques // Studi in onore di Edoardo Volterra. Milano, 1971. P. 761—765; Gawlikow- ski M. Le commerce de Palmyre sur terre et sur eau // L’Arabie et ses mers bordieres. I. Itindraires et voisinages. Lyon, 1988. P. 163—172; Potts D. T. The Roman Relationship with the Persicus Sinus from the Rise of Spasinou Charax (127 BC) to the Reign of Shapur II (AD 309—379) // The Early Roman Empire in the East / Ed. by S. E. Alcock. Oxf., 1997. P. 91—107.
83 Maricq A. Vologdsias, emporium de Ctdsiphon // Syria. 1959.
36. 	P. 264—276.
84 Ghirshman R. lie de Kharg. P. 7—9; Haerinck E. Quelques monuments... P. 138—159. PI. XXXIII—XXXVI.
85 Seyrig H. Inscription relative au commerce maritime de Palmyre // Seyrig H. Scripta varia. P., 1985. P. 259—264.
86 Parthian Stations by Isidore of Charax. An Account of the Overland Trade Route between the Levant and India in the First Century B.C. The Greek Text with Translation and Commentary by W. Schoff. L., 1914 (reimp. Chicago, 1976).
27 - 7794


402
Часть 2. «Эллинистические миры» М.И. Ростовцева
87 Обычно считается, что произведение Исидора Харакского должно относиться к эпохе Августа (конец I в. до н.э. — начало I в. н.э.), т.е. оно несколько раньше времени Гон- дофара.
88 Graf D. F. The Persian Royal Road System // Achaemenid History VIII. Continuity and Change. Proceedings of the Last Achaemenid History Workshop. April 6—8, 1990 — Ann Arbor, Michigan / Ed. by H. Sancisi-Weerdenburg, A. Kuhrt, M. Cool Root. Leiden, 1994. P. 167—189.
89 Гаибов B.A., Кошеленко Г.А. Об одном из направлений «Великого шелкового пути» // VI чтения памяти профессора В. Д. Блаватского. К 100-летию со дня рождения. Тезисы докладов. М., 1999. С. 34—35.
90 Le Placid R. P. Histoire de l’Eglise syro-malabare // L’Orient syrien. 1956. Vol. I. № 4. P. 375—424; Spuler B. Die Thomas-christen in SUd-Indien // Religionsgeschichte des Orients der Zeit der Weltreligionen. Leiden — K6ln. 1961. S. 226—266; Робертсон P. Восточные христианские церкви. Церковно-исторический справочник. СПб., 1999.
С. 	30—31.
91 Робертсон Р. Восточные христианские церкви... С. 45, 46-47, 150.
92 PG. Т. XII. Р., 1862. Р. 91.
93 PG. Т. I. Р., 1857 (S. Clemens); The Pseudo-Clementines // Hennecke H. New Testament Apocrypha / Ed. by W. Schnee- melcher. Vol. II. L., 1965. P. 532—570.
94 Cm.: Eusebius. The Ecclesiastical History / With an English Translation by K. Lake. Vol. I. Cambr. — L., 1980; Евсевий Памфил. Церковная история. М., 1993.
95 PL. Т. XXI. Р., 1849 (Rufinus).
96 Сократ Схоластик. Церковная история. М., 1996.
97 S. Ephraem. Carmina Nisibena / Ed. Bickell. Lpz., 1866. P. 165.
98 PG. Т. XXXVI. P., 1858. P. 258 (Greg. Theologii Oratio XXXIII contra Arianos. II); The Five Theological Orations of Gregory of Nazianze / Ed. by A.J. Masson. Oxf., 1899.
99 PL. Т. XIV. P., 1845 (Sancti Ambrosii Mediolanensis epis- copi In Psalmam).
100 PL. Т. XXII. P., 1899 (Sancti Hieronymi Epistolae).
101 См.: Древний мир в свидетельствах письменных источников / Составители Г. Кошеленко, А. Губаев, А. Бадер,
В. 	Гаибов. Ашгабат, 1994. С. 61.
102 Bar Hebraeus. Chron. Eccl. I. 34 (Gregorii Barhebraei Chronicon Ecclesiasticum / Ed. J.B. Abbeloos, T.J. Lamy. Vol II. Louvain, 1877).
103 Исидор сообщает о том, что Фома проповедовал среди парфян и мидийцев вплоть до самых восточных пределов. Он мученически погиб, будучи пронзен копьем, в городе Каламина в Индии. Там он был торжественно похоронен. См.: Isidor. De ortu et obitu patrum. 74. 132.
104 Подробнее см.: Brown L. W. The Indian Christians of St Thomas. An Account of the Ancient Syrian Church of Malabar. Cambr., 1965. P. 46.
105 Ibid. P. 46.
106 Histoire nestorienne in6dite (Chronique de Seert). Premiere Partie. Public par Mgr. Addai Scher // Patrologia orientalis. Т. IV / Ed. R. Graffm, F. Nau. P., 1908. P. 227.
107 Wright W. Apocryphal Acts of the Apostles. Vol. I-II. L., 1871; The Apocryphal New Testament being the Apocryphal Gospels, Acts, Epistles and Apocalypsis. Newly Translation by M. R. James. Oxf., 1950. P. 364—438; KlijnA.F.J. The Acts of Thomas. Introduction, Text, Commentary. Leiden, 1962; The Acts of Thomas // Hennecke H. New Tes¬
tament Apocrypha / Ed. by W. Schneemelcher. Vol. II. L., 1965. P. 425—531; Drijvers H. J. W. Thomasakten // Neu- testamentliche Apokryphen in deutscher Ubersetzung. Herausg. W. Schneemelcher. Bd. II. Apostolisches Apoka- lypsen und Verwandtes. Tllbingen, 1989. S. 289—367; Деяния Иуды Фомы апостола // Мещерская Е. Апокрифические деяния апостолов. Новозаветные апокрифы в сирийской литературе. М., 1997. С. 153—306.
108 Schneemelcher W., Schaferdiek К. The Second and Third Century Acts of Apostles. Introduction // Hennecke H. New Testament Apocrypha. P. 174—188.
109 Tisso Y. L’encratisme des Actes de Thomas // ANRW. II. Bd. 25. B. — N. Y., 1988. P. 4415-4431.
110 Bornkamm G. The Act of Thomas // Hennecke H. New Testament Apocrypha. P. 425—427.
111 Ibid P. 435—437.
112 Ibid. P. 427.
113 См.: Рабинович E. Г «Жизнь Аполлония Тианского» Флавия Филострата // Флавий Филострат. Жизнь Аполлония Тианского. М., 1985. С. 219 сл.; Грабарь-Пас- сек М.Е. Философский роман. Филострат, «Жизнь Аполлония Тианского» // Античный роман. М., 1969.
С. 	254 сл.
114 Об источниках, использовавшихся Филостратом, он сам написал следующее: «Жил в древнем городе Ниневии человек по имени Дамид, умом не обделенный, который, по его собственным словам, любомудрия ради сделался учеником Аполлония, сопутствовал ему в скитаниях и записывал его суждения и речи, а также многочисленные предсказания. Кто-то из родичей Дамида обратил внимание императрицы Юлии на его дневники, до той поры никому не известные. А как я принадлежу к приближенному кругу императрицы, ибо она — усердная почитательница всех родов изящной словесности, то я был призван ею, дабы обработать эти заметки, позаботившись об улучшении их слога, потому что слог ниневийца был хотя и ясен, но неуклюж. Мне посчастливилось, кроме того, прочитать сочинение Максима Эгий- ского, подробно описывающего пребывание Аполлония в Эгах, а также завещание самого Аполлония, помогающее понять всю богодухновенность его мудрости. А вот свидетельства Мойрагена доверия не заслуживают: хотя он и написал об Аполлонии сочинение в четырех книгах, но слишком многого о нем не знал. Таким-то вот образом я собрал все эти разрозненные сведения и постарался их соединить, как сумел» (Philostr. Vita Apoll. I. 3; пер. Е.Г. Рабинович).
115 Об этом жанре см.: Reitzenstein R Das hellenistischen WundererzUhlungen. Lpz., 1906; Желтова E. В. Об арето- логическом жанре в античной литературе // MOYZEION. Профессору А. И. Зайцеву ко дню семидесятилетия. Сборник статей. СПб., 1997. С. 165—174.
116 Weinreich О. Antike Heilungswunder. Giessen, 1909. S. 174; Lo Cascio F. Sulla forma litteraria della «Vita» di Apollonio Tianeo // Atti della Academia di Palermo. 1973. Ser. IV. Vol. 32. Pt. 2. P. 307—336; Полякова С.В. Греческая проза I—IV веков н.э. // История греческой литературы. Т. 3. М., 1960. С. 243; Желтова ЕВ. Об аретологичес- ком... С. 168.
117 Priessanig A. Das literarische Form des sp&tantiken Philoso- phenromans // Byzantinische Zeitschrift. 1929. Bd. 30. S. 23—25; Желтова E.B. Об аретологическом... С. 170.
118 См.: Бонгард-Левин Г.М., Карпюк С.Г Сведения о буддизме в античной и раннехристианской литературе //


Путь на Восток
403
Древняя Индия. Историко-культурные связи. М., 1982.
С. 	45.
119 Резко негативное отношение к произведению Флавия Филострата восходит еще к Евсевию Кесарийскому, считавшему (видимо, напрасно), что это сочинение было создано для того, чтобы противопоставить Аполлония Ти- анского Иисусу Христу. Евсевий посвятил данному произведению специальную работу. Квинтэссенция его отношения выражена в следующих словах: «...Повествование в этих книгах опровергает само себя содержащимися в них сказками и чудовищными несообразностями» (Euseb. In vit. Apoll. 32).
120 Miller I. Apollonius von Tyana // RE. Bd. II. Hbd. 1.
S. 	146—148; Meyer E. Apollonius von Tyana und die Biog- raphie des Philostratos // Hermes. 1917. 52. S. 372—373.
121 Dzielska M. Apollonius of Tyana in Legend and History. Krakow, 1986.
122 Подробнее см.: Рабинович E. Г «Жизнь Аполлония Ти- анского»... С. 220 сл.
123 Кнабе Г.С. «Жизнеописание Аполлония Тианского», Paaiteix; хРЛаТ(^ и Корнелий Тацит // ВДИ. 1973. № 3.
С. 	32. См. также: Bowie Е. L. Apollonius of Туапа: Tradition and Reality // ANRW. II. 16. 2. 1978; Crampon M. Le bon roi selon Philostrate // Pouvoir, divination, (^destination dans le monde antique / Ed. E. Smadja, Ё. Geny. P., 1999. P. 109—131.
124 Debevoise N.C. A Political History of Parthia. Chicago, 1938. P. 166—171.
125 Sellwood D. An Introduction... P. 207—212.
126 Debevoise N.C. A Political History... P. 168.
127 Ibid. P. 171
128 См., например: Рабинович Е.Г «Жизнь Аполлония Тианского»... С. 234.
129 См.: Кошеленко Г.А. Греческий полис на эллинистическом Востоке. М., 1979. С. 103—107 (с предшествующей литературой).
130 Там же. С. 107—108.
131 Кошеленко Г.А., Гаибов В.А., Бадер А.Н. Парфянские сюжеты в «Истории Александра Македонского» Курция Руфа// ВДИ. 1998. № 1. С. 308.
132 См., например: Рабинович Е. Г «Жизнь Аполлония Тианского»... С. 234.
133 The Excavations at Dura-Europos. Final Report. Vol. V. Pt. 1. The Parchments and Papyri. New Haven, 1959.
134 Подробнее см.: Пьянков И.В. Средняя Азия в античной географической традиции. Источниковедческий анализ. М., 1997. С. 180 сл.
135 В тексте присутствуют постоянные аллюзии, столь характерные для авторов, описывающих поход Александра (Прометей, Геракл).
136 Массон М.Е. Из работ Южно-Туркменистанской археологической комплексной экспедиции Академии наук Туркменской ССР в 1962 г. // Известия АН Туркменской ССР. СОН. 1963. № 3; Koshelenko G.A. The Beginning of Buddhism in Margiana // Acta Antiqua Academiae Scien- tiarum Hungaricae. 1966. Т. XIV. Fasc. 1—2; Litvinsky B.A. Outline History of Buddhism in Central Asia. Moscow, 1968; Ртвеладзе Э.В. Новый буддийский памятник в Старом Мерве // Труды Южно-Туркменистанской комплексной археологической экспедиции. Т. XV. Ашхабад, 1974; Воробьева-Десятовская М.И. Находки санскритских рукописей письмом брахми на территории советской Средней Азии // Санскрит и древнеиндийская культура. Т. 1. М., 1979; Gaibov V., Kochelenko G., Novikov S.
Nouveaux documents pour une histoire des religions dans le Turkmenistan meridional a l’epoque parthe et sassanide // Histoire et cultes de l’Asie Centrale preislamique. Sources ecrites et documents archeologiques / Sous la direction de P. Bernard et F. Grenet. P., 1991; Пугаченкова Г.А., Усманова З.И. Буддийский комплекс в Гяур-кале Старого Мерва// ВДИ. 1994. № 1; Pugadenkova G.A., Usmanova Z. Buddhist Monuments in Merv // In the Land of Gryphons. Papers on Central Asian Archaeology in Antiquity / Ed. by A. Invemizzi. Firenze, 1995; Кошеленко Г., Гаибов В., Гу- баев А. Северный Хорасан // Средняя Азия и Дальний Восток в эпоху средневековья. Средняя Азия в раннем средневековье. М., 1999.
137 Подробнее см.: Кошеленко Г.А., Гаибов В.А., Бадер А Н. Древняя Маргиана в письменной традиции: данные китайских буддийских источников // Проблемы истории, филологии, культуры. Вып. I. Магнитогорск, 1994.
138 Schlumberger D., Robert L., Dupont-Sommer A., Ben- veniste E. Une bilingue grdco-aram6enne d’Asoka // JA. 1958. 246; Schlumberger D. Une nouvelle inscription grecque d’A^oka // CRAI. 1964 ; Benveniste E. Edits d’Asoka en traduction grecque // JA. 1964. Vol. 252; Benveniste E., Du- pont-Sommer A. Une inscription indo-агашёеппе d’Asoka provenant de Kandahar (Afghanistan) // JA. 1966. 254.
139 Fussman G. Notes sur la topographie de l’ancienne Kandahar//AA. 1966. 13.
140 Об истории города см.: Segal J.B. Edessa, the Blessed City. Oxf., 1970; Millar F. The Roman Near East. 31 B.C. — A.D. 337. Cambr. (Mass.) — L., 1993. P. 472—481.
141 Nau F. Introduction // Bardesane I 'astrologue. Le livre des lois des pays. Texte syriaque et traduction francaise avec une introduction et de nombreuses notes par F. Nau. P., 1899. P. 9.
142 О раннем христианстве в этом районе см.: Kawerau Р. Ostkirchengeschichte. I. Das Christentum in Asien und Africa bis zum Auftreten der Portugiesen im Indischen Ozean. Lovanii, 1983; Drijvers H. J. W. East of Antioch. Studies in Early Syriac Christianity. L.,1984. P. 2—33.
143 Согласно свидетельству Евсевия Кесарийского (Euseb. Hist. Eccl. I. 13), царь Осроены Абгар писал письмо Иисусу Христу, приглашая его в Эдессу. Христос сам отказался, но обещал послать одного из своих учеников, который и прибыл туда уже после смерти и воскресения Иисуса.
144 Перевод см.: Мещерская Е. Апокрифические деяния апостолов... С. 5—74; Переписка между Абгаром и Иисусом Христом, конечно, не аутентична. Не может она быть созданной и в I в. н.э. Впервые о ней упоминает Евсевий (см.: Segal J.B. Edessa... P. 64).
145 Drijvers H. J. W. Cults and Beliefs at Edessa. Leiden, 1980.
146 О нем см.: Drijvers H.J.W. Bardesan of Edessa. Assen, 1996; Пигулевская H.B. Культура сирийцев в средние века. М., 1979. С. 117—125; Teixidor J. Bardesane d’Edesse. La premiere philosophe syriaque. P., 1992.
147 Segal J. B. Edessa... P. 45.
148 Porphyrii Opuscula selecta / Ed. A. Nauk. Lipsiae, 1886. P. 256.
149 Подробнее см.: Бонгард-Левин Г.М., Карпюк С.Г. Сведения о буддизме... С. 48 сл.
150 Bardesane Г astrologue. Le livre... P. 47—48; The Book of the Laws of Countries. Dialogue on Fate of Bardesan of Edessa / Ed. by H.J.W. Drijvers. Assen, 1965. P. 47. Cm. также: Bardesanes. Liber Legum regionum cuius textum syriacum vocalim signis instruxit, latine vertit F. Nau. Anno-
27*


404
Часть 2. «Эллинистические миры» М.И. Ростовцева
tationibus locupletavit Th. Ndldeke // Patrologia syriaca. II, I. P., 1907.
151 Bardesane Vastrologue. Le livre... P. 48; The Book of the Laws... P. 52.
152 Bardesane Vastrologue. Le livre... P. 49; The Book of the Laws... P. 55.
153 Bardesane Vastrologue. Le livre... P. 51; The Book of the Laws... P. 61.
154 Об этом сообщают поздние арабские источники. См.: Bardesanes. Liber... P. 520.
155 Benz E. Indische EinflQsse auf die frlichristliche Theologie. Wiesbaden, 1951. S. 10—11.


Часть 3
ПУТЕШЕСТВИЯ М.И. РОСТОВЦЕВА В СЕВЕРНУЮ АФРИКУ, ЕГИПЕТ И НА БЛИЖНИЙ ВОСТОК


ПУТЕШЕСТВИЕ М.И. РОСТОВЦЕВА В ТУНИС И АЛЖИР ВЕСНОЙ 1897 г.
В начале 2000 г. в Российском государственном историческом архиве (Санкт-Петербург) нам удалось познакомиться с дневником путешествия Михаила Ивановича Ростовцева в Тунис и Алжир, предпринятого весной 1897 г.1 Дневник представляет собой небольшого формата записную книжку, которая насчитывает 127 страниц рукописного текста, пронумерованных самим автором в 64 листа. Записи в дневнике (на русском языке) сопровождаются многочисленными рисунками, чертежами, планами и схемами. Этот архивный документ, связанный с малоизвестным эпизодом биографии ученого2, сразу привлек наше внимание. Более пристальное знакомство с дневником привело к мысли о необходимости его публикации, диктуемой его содержательной и научной ценностью.
Хронологически дневник охватывает период с 23 апреля по 28 мая 1897 г. и содержит описание путешествий Ростовцева по Сицилии (23—29 апреля), которую он посетил по пути в Африку, Тунису (30 апреля — 20 мая) и Алжиру (21—28 мая). Таким образом, собственно африканское путешествие Ростовцева началось 30 апреля 1897 г., точная же дата его окончания нам не известна, поскольку последняя запись в дневнике помечена 28 мая, когда Ростовцев еще продолжал поездку по Алжиру. В письме декану историко-филологического факультета Петербургского университета И.В. Помяловскому от 4 августа 1897 г. Ростовцев сообщает, что из Алжира он вернулся в Тунис, а оттуда — в Марсель, и что пробыл в Северной Африке «два месяца»3. В то же время из его письма С.А. Жебелёву следует, что уже 18 июня 1897 г. он был в Париже, а до этого на неделю съездил из Парижа в Лондон4. Иными словами, Ростовцев должен был вернуться из Туниса во Францию до 10 июня, и эта дата является terminus post quem его африканского путешествия, в действительности длившегося чуть более одного месяца.
Свое первое путешествие в Тунис и Алжир5 Ростовцев предпринял, находясь в заграничной командировке 1895—1898 гг. Судя по его переписке с И.В. Помяловским, который покровительствовал молодому ученому, это путешествие рассматривалось как обязательная часть научной программы стипендиата, отводившего ему особое место в своих творческих планах. Первоначально Ростовцев собирался посетить Северную Африку в 1896 г. Так, 16 марта 1896 г. он писал И.В. Помяловскому: «В Париже хочу обстоятельно подготовиться к предполагаемому путешествию по римской Африке, где меня особенно занимают многочисленные руины римских вилл». В другом его письме, датируемом 8 апреля 1896 г., читаем: «Уеду в Париж, где мне надо подготовиться к поездке по Аф¬
рике. Ехать туда подбила меня как чудесная книжка Буасье6, которую хорошо было бы перевести на русский язык, так и новая, правда, не особенно важная работа Шультена об африканском землевладении7. Меня особенно интересуют многочисленные, по словам очевидцев, руины древних вилл, заниматься которыми я начал еще в Риме. Я думаю, что исследование о villa rustica на основании италийских и африканских руин может дать много нового для истории римского хозяйства и землевладения»8. В письме, отправленном из Мадрида 4 июня 1896 г., Ростовцев пишет: «С ужасом подумываю о том, что скоро и конец моей командировке, а между тем у меня еще впереди Африка, без которой для меня немыслимо воротиться домой...», и просит И.В. Помяловского помочь с продлением командировки еще на один год, что позволило бы ему не только подготовить магистерскую, но и заложить фундамент для докторской диссертации, для чего ему «необходимо серьезно поездить по Африке»9.
Итак, молодого исследователя в первую очередь интересовали аграрная история и «сельская археология» римской Африки, что вполне естественно — в ту пору он работал над магистерской диссертацией об организации откупа в Римской империи. Одновременно Ростовцев собирал материалы для своей докторской диссертации о римских тессерах, и в Северной Африке он надеялся познакомиться с этим материалом. «Частью для него, а частью для вилл решил предпринять поездку по Африке, боюсь только, что финансы не выдержат этой дорогой поездки», — писал он 11 ноября 1896 г.10 Плохая погода и неотложные дела в Риме отодвинули поездку в «благословенную страну французских солдат, минаретов и арабских шейхов»11 до весны следующего года. Задержка с выплатой стипендии не позволила Ростовцеву выехать в Африку в марте или начале апреля до наступления жары. 15 апреля 1897 г. он писал И.В. Помяловскому: «Как бы там ни было, но по получении стипендии я немедленно же уеду, хотя бы пришлось сжариться, так как дальнейшие занятия Африкой удесятерили мой интерес к этой чудной стране»12. В последний день апреля Ростовцев сошел на ее карфагенский берег.
Опираясь на дневниковые записи, проследим маршрут путешествия (см. карту). 23—29 апреля Ростовцев находится на Сицилии, где посещает музеи и археологические памятники Палермо, Сегесты и Сели- нунта; 29 апреля он отправляется из сицилийского порта Трапани и 30 апреля приплывает в г. Тунис;
1 мая — посещение тунисского музея Бардо; 2—3 мая — осмотр музея и руин Карфагена; 4 мая — поездка в Удну, экскурсия по римским виллам; 6—8 мая — по¬


408
Часть 3. Путешествия М.И. Ростовцева в Северную Африку, Египет и на Ближний Восток
Римские провинции Проконсульская Африка и Нумидия
ездка в Дуггу; 9—10 мая — возвращение в г. Тунис и подготовка к большому путешествию по Тунису и Алжиру; И—12 мая — г. Сус, знакомство с городскими музеями; 13—14 мая — осмотр достопримечательностей «свя-щенной столицы» Туниса г. Кайруан; 15—18 мая — поездка в Сбейтлу; 19—21 мая — Ростовцев едет далее в Талу и Хайдру, пересекает тунисско-алжирскую границу и приезжает в г. Тебессу; 22—23 мая — посещение музея и памятников Тебессы; 24 мая — прибытие в Ламбезис; 25—26 мая — Ростовцев в Тимгаде; 27 мая — отъезд в г. Константину; 28 мая — знакомство с музеем Константины, и на этом месте записи в дневнике заканчиваются. На основании уже упоминавшихся писем С.А. Жебелбву от 18 июня 1897 г. и И.В. Помяловскому от 4 августа 1897 г., а также начальных записей дневника, представляющих собой краткий конспект «Археологического атласа Туниса»13, можно предполагать, что с 29 мая по 10 июня Ростовцев находился на обратном пути из Алжира в Тунис, а затем — во Францию, и, возможно, его дорога проходила через при¬
морские города Филиппвилль, Аннабу, Табарку, Би- зерту и Тунис. Таким образом, Ростовцев проехал по Северной Африке свыше тысячи километров, посетил несколько десятков городов, поселений и археологических объектов.
Поездку Ростовцева нельзя рассматривать как путешествие дилетанта, любителя экзотики. Молодому ученому были известны работы по истории, археологии, географии и искусству римской Африки, вышедшие к тому времени. Помимо «Археологического атласа Туниса», автор дневника упоминает путеводители по Карфагену, Тимгаду и Дугге14. К этим книгам добавим уже цитировавшиеся сочинения Г. Буассье и А. Шультена15, фундаментальный труд Ш. Тиссо по топографии римской Африки и исследование JI. Картона об археологических и эпиграфических памятниках Туниса16, «Путешествие по Тунису» Р. Канья и А. Саладена17, посвященный эпиграфике римской Африки восьмой том «Корпуса латинских надписей»18, отдельные статьи и публикации19. Еще до приезда в


Путешествие М.И. Ростовцева в Тунис и Алжир весной 1897 г.
409
Тунис Ростовцев знал о раскопках римских вилл в Удне и о мозаиках из Суса. Автор дневника основательно продумал свой маршрут, в который оказались включены наиболее интересные памятники античного, христианского и арабского Магриба. Впрочем, Ростовцев побывал далеко не везде — в стороне от маршрута остались Эль-Джем, Сфакс, Тина, Типаса, Джемила, Шершель, Волюбилис и другие древние города. Будучи стесненным во времени и средствах, молодой путешественник, разумеется, не мог объехать весь регион и осмотреть все его достопримечательности. В письме И.В. Помяловскому он прямо говорит об этом: «Путешествие было в высшей степени интересно и поучительно, и я жалею только о том, что не имел достаточно средств, чтобы продлить его и сделать кой-где два- три удара киркой»20. Свою роль, возможно, сыграли политическая ситуация в Магрибе и степень его археологической изученности на тот момент.
После неудачной кампании Наполеона в Египте Франция приступила к завоеванию стран Магриба с целью превратить этот регион в плацдарм своей колониальной политики на Африканском континенте. Капитуляция дея Хусейна в 1830 г. послужила началом более чем векового господства Франции в Алжире. Если последний фактически рассматривался как ее колония и государственная территория, то политикоправовой статус Регентства Тунис был иным. В 1881 г. страна попала под протекторат Франции, но при этом осталась суверенной монархией, что, впрочем, не исключало зависимости ее внешней и внутренней политики от Третьей Республики21.
Французские колонизаторы Северной Африки, особенно культурная и образованная их часть, ощущали себя «преемниками» древних римлян и даже пытались подражать своим далеким предшественникам в колонизационной практике. Отсюда — их цивилизаторские устремления и особый интерес к прошлому Магриба. С 80-х гг. ХЕХ в. в Тунисе и Алжире прочно закрепляются французские археологи, вытеснившие представителей других археологических школ и на долгие годы установившие здесь свою монополию22. До Первой мировой войны ими проводились широкомасштабные археологические исследования в регионе, результаты которых не потеряли значения и сегодня.
Путешествие Ростовцева пришлось на время «золотого века» колониальной политики и археологической деятельности французов в Магрибе. В этот период в Тунисе и Алжире работали А. Баллу, С. Гзелль, Р. Канья, JI. Картон, П. Гоклер и другие крупные исследователи, велись раскопки Карфагена, Тимгада, Ламбезиса и других античных городов Северной Африки. В письме С.А. Жебелёву от 10 мая 1897 г., посланном из Туниса, Ростовцев писал: «В археологическом отношении сделано здесь много, но остается сделать еще гораздо больше. Хвала французам за их энергическую деятельность»23. Атмосферу «колониальной лихорадки» хорошо передает следующая запись в его дневнике: «Ряд лиц, все дельцы. Колоны, приехавшие высматривать землю, предприниматели
дорог, один капрал. Все это в некотором роде также деятели археологии, все мал-мала смыслят и все интересуются». Во многом благодаря донесениям этих людей составлялись ежегодные отчеты для Академии надписей и изящной словесности и Национального общества антикваров Франции об очередных открытиях памятников пунической, римской и византийской эпох.
Особо следует отметить роль французской армии, в рядах которой находились просвещенные энтузиасты, имевшие представление об историческом прошлом завоеванных территорий. Общий образовательный уровень позволял французским офицерам не только самостоятельно проводить раскопки, но и составлять отчеты о находках с их предварительным описанием и даже датировкой24. Ростовцев часто упоминает французских военных, с которыми он встречался и общался во время путешествия, и в этом отношении его дневник — ценный документ периода «колониальной археологии» на территории Магриба25. Не будем забывать и об участии французских миссионеров в изучении древностей Северной Африки. Строго говоря, именно с их раскопок на холме Бирса в Карфагене началась работа постоянной французской археологической миссии в Тунисе. В своем дневнике Ростовцев пишет о двух ее первопроходцах — священнике Делатг- ре, руководившем раскопками Карфагена, и основателе и хранителе музея Тебессы преподобном отце Делапаре, с которым Ростовцеву удалось познакомиться (в его дневнике мы найдем замечательный по своей выразительности портрет этого незаурядного человека) и который помог ему опубликовать капитель колонны с изображением римского амфитеатра, найденную в Тебессе2®.
Благодаря энтузиазму и усилиям профессиональных археологов и любителей старины, а также поддержке французского Министерства просвещения на археологические исследования в Тунисе и Алжире выделялись государственные средства, организовывались музеи, быстро пополнявшиеся новыми находками. Справедливости ради отметим, что местная знать также не оставалась равнодушной к деятельности археологов. Так, правитель Туниса Мохаммед эс-Садок предоставил в 1881 г. дворец беев Бардо для первого в стране музея древностей, ставшего впоследствии одним из крупнейших и богатейших музеев Магриба.
Однако «археологический бум», наблюдаемый Ростовцевым, имел и отрицательные последствия, о чем не раз с сожалением пишет автор дневника. Он обращает внимание на то, что раскопки, проводимые даже профессионалами, носят избирательный или кла- доискательский характер, направлены на выявление эффектных находок и ведут к разрушению памятников. К тому же рядовые колонисты могли использовать на собственные нужды материал древних построек, как это произошло, по сообщению Ростовцева, с базиликой на границе между Тунисом и Алжиром, камни которой пошли на строительство таможни. Позже, уже в Санкт-Петербурге, Ростовцев выступил с докладом об аграрной истории римской Африки и с сожалением говорил о том, что сельскохозяйственны¬


410
Часть 3. Путешествия М.И. Ростовцева в Северную Африку, Египет и на Ближний Восток
ми руинами, часто встречавшимися ему на пути из Кайруана в Талу и далее, археологи не интересуются: «Шаблонные храмы, мавзолеи и общественные здания городских поселений раскапываются французами ревностно, так как там есть надежда найти надписи и статуи, охота за которыми составляет основу деятельности французской археологии, а то, что в Африке оригинально и единственно в своем роде — сельскохозяйственные] поселения, на это не обращают внимания»27.
Рассматриваемый дневник — в некотором смысле уникальный документ. И до Ростовцева поездки по Алжиру и Тунису совершались выходцами из России28. Первым русским, кто посетил и описал эти края, был капитан флота М.Г. Коковцов, прадед семитолога П.К. Коковцова, побывавший здесь в 1776 г. В XIX — начале XX в. страны Магриба посетили В.П. Боткин, А.А. Рафалович, Э.И. Эйхвальд, А.Н. Куропаткин, Л.Ф. Костенко, П.А. Чихачев, А.В. Елисеев, В.И. Якоби, К.С. Петров-Водкин и другие деятели науки и культуры, оставившие после себя дневники, мемуары, путевые записки, зарисовки, картины29. Однако характер и цели их поездок были несколько иными, чем у Ростовцева: одних интересовали полезные ископаемые и природа Магриба (П.А. Чихачев), других — этнография и материальная культура (Л.Ф. Костенко), третьих — арабская экзотика (К.С. Петров-Водкин) и т.д. Ростовцев фактически был первым русским историком, объехавшим и подробно описавшим памятники античной и христианской Северной Африки.
Дневник Ростовцева не только воссоздает общий фон эпохи колониального и одновременно археологического освоения Магриба, но и содержит богатую информацию об увиденном, включая довольно точные, а порой и уникальные, описания и зарисовки. Автор дневника несколько раз упоминает о тех или иных памятниках еще до их официального представления Академии надписей и изящной словесности и, следовательно, введения в научный оборот. Например, так было с мозаикой «Прощание Дидоны и Энея» (или «Геракл и Авга»), которую Ростовцеву довелось увидеть практически сразу после ее открытия и до переноса из музея г. Сус в тунисский музей Бардо, где она находится по сей день рядом со знаменитой мозаикой Вергилия. Аналогичный случай — две латинские надписи из Талы, увиденные и скопированные Ростовцевым in situ за три месяца до того, как информация об этих надписях была заслушана на заседании Национального общества антикваров Франции30. Не меньшего интереса заслуживает описание Ростовцевым (включая рисунки) мозаики «Табун лошадей», сегодня хранящейся в музее Суса. Автор дневника видел ее еще не пострадавшей от бомбардировок в годы Второй мировой войны, и его свидетельство представляется весьма важным для современной реконструкции памятника.
«Какая чудная страна и какое поле для штудий и открытий! Вообще изучение частной и сельскохозяйственной архитектуры я поставил себе целью...», — писал Ростовцев И.В. Помяловскому по возвращении из Северной Африки31. В действительности круг инте¬
ресов молодого путешественника был, как показывает дневник, более широким. Помимо древних сельскохозяйственных поселений, вилл и построек (Ростовцев подробно описывает их в Удне и по пути из Кайруана в Сбейтлу и Тебессу), отметим такие темы, как римская мозаика, свинцовые тессеры, архитектура городского частного дома (будучи в Кайруане, Ростовцев взбирается на минарет Большой мечети и сверху зарисовывает план типичного арабского дома, который, по его мнению, имеет много общего с планом римского дома; осматривая Тим гад, он особое внимание уделяет частному жилищу), городская планировка (и здесь Ростовцев ищет элементы общего между римским и арабским городами), общественные сооружения римского, византийского и христианского времени (Ростовцев очень подробно останавливается на форуме, термах и рынках Тимгада), латинская эпиграфика (автор дневника хотел бы разрушить ограды полей и уничтожить «ничтожные жилища арабов», чтобы извлечь оттуда камни с надписями).
Наряду с чисто профессиональными наблюдениями историка и археолога в дневнике встречаются любопытные заметки о сложностях путешествия (значительная его часть проходила по удаленным от цивилизации маршрутам, на которых нельзя было обойтись без проводника и охранника, а лошадь была единственным видом транспорта; Ростовцеву приходилось «ночевать где в арабском гурби, где в ничтожной мазанке, а где, как в самой Сбейтле, и под открытым небом»32), о жизни и быте местных жителей, их суеверном страхе перед европейцами (с чем столкнулся сам Ростовцев) или, напротив, полном к ним доверии, как это показано на примере искренней привязанности арабов к отцу Делапару в Тебессе.
Поездка в Африку, от которой у Ростовцева остались самые теплые воспоминания33, сыграла важную роль в его творческой судьбе. Несмотря на то что автору дневника так и не удалось обработать и издать свои путевые записи (Ростовцев собирался это сделать по приезде в Европу, однако работа над обеими диссертациями не позволила ему реализовать эти планы34), опыт путешествия и собранные материалы оказались востребованными. Об этом свидетельствуют и уже упоминавшаяся статья Ростовцева, вышедшая в Риме в 1898 г. (автор впервые опубликовал один из экспонатов музея Тебессы35), и страницы по экономической и административной истории римских провинций Северной Африки в магистерской диссертации Ростовцева36, и каталоги свинцовых тессер в его докторской диссертации37, и его исследования по римскому колонату3^. Интерес к социально-экономической истории этого региона Ростовцев сохранил и в дальнейшем — в качестве примера приведем его «Социальную и экономическую историю Римской империи», где Проконсульской Африке, Нумидии и Мавретании отведено немало страниц39, а также его рецензию на вышедший в 1938 г. под редакцией Т. Фрэнка четвертый том «Ап Economic Survey of Ancient Rome»40. Много лет спустя после путешествия, в 1940 г. Ростовцев говорил: «История — часть жизни, и каждое изучаемое явление ис¬


Путешествие М.И. Ростовцева в Тунис и Алжир весной 1897 г.
411
торик должен зрительно представлять, т.е. оно должно представать перед ним как картина жизни, а не как теоретическая абстракция»41. За этими словами великого историка, умевшего, как никто другой, интерпретировать вещественные памятники прошлого и использовать полученные результаты для своих исторических построений, скрываются его многочисленные поездки по дорогам и странам, сохранившим следы древних греков и римлян, в том числе и его африканское путешествие 1897 г.
Дневник публикуется с сокращениями, в частности мы опустили его начало, посвященное пребыванию Ростовцева на Сицилии, а в африканской части оставили наиболее интересные, связные и содержательные, на наш взгляд, отрывки. То же касается чертежей, схем и рисунков, сопровождающих рукопись: из более чем 100 мы отобрали 23. Публикуемый дневник дополняется фотографиями памятников Северной Африки римского и византийского времени42. Эти фотографии (всего их 20) также происходят из архива Ростовцева в РГИА43; скорее всего они были приобретены Ростовцевым во время путешествия в Тунис и Алжир весной 1897 г., на что указывают отдельные пометки в его дневнике. Мы постарались по возможности сохранить авторские стиль, оформление (подчеркивания), орфографию и пунктуацию, за исключением явных ошибок, описок и сокращений, исправленных нами. Текст сопровождается комментариями, которые, разумеется, не претендуют на исчерпывающий характер. В первую очередь они затрагивают такие темы, как: историческая география, археологические, архитектурные и музейные памятники, реалии жизни и быта стран Восточного Магриба конца XIX в., литература по рассматриваемым вопросам (попутно заметим, что древней истории Северной Африки посвящена огромная литература, и более требовательного читателя мы адресуем к выходящей с 1961 г. многотомной «Bibliographie analytique de PAfnque antique»). Комментарии к дневнику Ростовцева были в основном составлены во время нашей работы весной и летом 2001 г. в научных центрах и библиотеках Парижа и Рима. Пользуясь случаем, мы бы хотели поблагодарить профессоров М. Эмбера (Институт римского права, университет Paris II), Ф. Грене (Центр археологии, Ecole Normale Su- p6rieure), М. Корбье (журнал «Ь’аппёе 6pigraphique», фонд Pflaum), Г. Кириеляйса и X. Бланка (Германский археологический институт и его Римское отделение) за предоставленные материалы и помощь. Мы также благодарим М.Д. Бухарина, который оказывал нам помощь при работе с текстом рукописи и ее рисунками.
* * *
1 мая. Exposition des beaux arts44, античная зала45.
Первое место занимает небольшая, но очень тонко исполненная мозаика Вергилия46, сидящего на кресле (покрытом ковром); ноги поставлены] на скамейку, взор направлен] вдохновенно вдаль; одет он в тунику и тогу, на ногах черной кожи башмаки с поднятыми носками.
В правой поднятой руке стиль, левой он придерживает свиток, на развернутой части к[ото]рого стихи: Musa mihi ca/usas memora/ quo numine/ laesus quidve..47 Черты лица строгие, несомненно] портретного характера. По сторонам его кресла — музы. Налево молодая девушка в голубом безрукавном хитоне и темно-желтом гиматии, с перьями в волосах держит перед собой развернутый свиток и как бы читает там написанное; направо муза трагедии в пестротканом восточном хитоне, перепоясанном у самых грудей, и в плаще, накинутом на левое плечо, оперлась локтем на спинку кресла Вергилия и смотрит на него с трагическим выражением в лице. На ногах ее башмаки на очень высокой подошве. Кресло, на к[ото]ром сидит В[ерпший], круглое. В волосах у Мельпомены перья. В руках В[ергилия] к[ак] б[удто] два свитка: один развернутый, другой неразвернутый, который он {и} придерживает рукой. Кубики мозаики дов[ольно] большие, сочетание красок неважное, но очень строгий рисунок и много движения в фигурах.
2 мая. Mus6e de Bardo48.
[...] В центре патио две большие мозаики из Oudena49. Вторая, из атрия, имеет особый интерес. Центральная часть изображает сельские работы и развлечения. Вверху дом крестьянина очень простой
Рис. 1
формы (рис. 1). Главный вход с фронта, в нем колон, облокотившийся на посох. К дому прислонен плуг. На боковом фасаде три окна и меньшая дверь. К дому подходят козы, бараны и овцы. Очевидно, представлен вечер, конец работ и возвращение стада. Направо наверху тот же колон днем; он пашет свое поле двумя быками; в руке у него посох. Плуг формы обычной. Направо от пахоты тот же крестьянин собирает оливы. Одет он в зеленую эксомиду50, под мышкой две длинных жерди, третьей он сбивает плоды с дерева. Далее пастьба скота. Налево пастух в венке, сидя, играет на флейте. Около него у дерева расположились козы, овцы и барашки (или козлята, скор[ее] последние]). Другой пастух доит козу в подставленное ведро.
Под первой сценой в середине мозаики новая сцена — поят лошадей. Одна стоит привязанная к колу, другую поят. Работник, только опоясанный на чреслах, стоит на колодце на доске, положенной на край колодца. Колодец — обыкновенный] журавль с подвешенной на другом конце колодой (рис. 2). Перед


412
Часть 3. Путешествия М.И. Ростовцева в Северную Африку, Египет и на Ближний Восток
1
Рис 2.
колодцем чан, из к[ото]рого пьет лошадь, очев[идно], маленькая, степная. За колодцем здание, по вс[ей] вероятности], стойло для лошадей. Далее направо тот же колон везет с поля или из лесу, вер[оятно], дрова, погоняя его51 палкой. Седло обычное, вьючное; поводья уздечки привязаны к седлу. Налево охота на тигра, внизу ловля куропаток в сетку и охота на кабана. Работа мозаики грубо декоративная, другая — куда лучше.
[...] Большая зала. Мозаики из Табарки^2 с изображениями римских вилл. Посредине, очевидно, главная, жилая часть дома, по сторонам — более низкие части, вер[оятно], хозяйственные] помещения (рис. 3). Кругом пальмы и другие деревья и особые загородки.
Перед виллой два крыла зданий: по вс[ей] вероятности], налево — жилище рабов, направо — стойло53. Другая часть этой мозаики, в противоположность первой, — очевидно, жилище господина с монументальным входом и портиком. Кругом сад с разнообр[азны- ми] зверьми (парадиз). На жилище хозяина указывает сидящая женщина с зеркалом в руках54. Общего с обычной домовой архитектурой нет ровно ничего55. Третья мозаика изображает, вер[оятно], другой фасад той же виллы с этой стороны. На первом плане здесь — хо¬
зяйственные постройки, в глубине — жилища хозяина. Если даже это не та же вилла, то во всяк[ом] случае задний ее фронт56.
Мозаика, изображающая выгрузку дерева с корабля и приемку его на вес. Очевидно, дело идет о каком- нибудь очень дорогом ароматн[ом] дереве57.
Musee Sfaintl-Louis58. 2 мая.
[...] Пломбы59. Ряд пломб, частью опубликованных Delattre в B[ulletin] de l’Ac[ad6mie] d’Hippone (последние] 5 лет)60. Распадаются на две большие серии:
1) 	то, что я раньше понимал как этикетки; таковых десятки и все с именами частных лиц; ввиду этого их надо считать имевшими одинаковое значение с пломбами, носящими инициалы частных лиц; размеры различные; 2) ряд круглых пломб 0,08 — 0,10 [м?] в диаметре, редко — больше. На большинстве — только инициалы имен, на некоторых изображения обычные. Большинство имеет лег[енду] или изображение только с одной стороны, очень редко — с обеих. Находят их на месте древнего Карфагена исключительно по берегу моря, частью они бывают выброшены морем. Сохранность большинства плохая. Очевидно, мы имеем дело с монетами частных лиц. То, что их находят на взморье, объясняется, с одной стор[оны], легкою раз- рушимостью олова в земле, с другой — их значением. Их главное применение было, конечно, там, где шла наиболее живая торговля. Времени того же, что и римские.
3 мГая1. Карфаген61.
Амфитеатр62. Раскопки ведутся уже два года. Очищена арена, вся покрытая сводами, на к[ото]рых, вер[оятно], покоился пол. Шир[ина] арены 55 м. Остатки сохранились на очень незначительную] вышину. Амфит[еатр] был выстроен из хороших квадров известняка. Высоту пока определить невозможно. Около гл[авной] парады, вер[оятно], д[олжно] б[ыло] находиться святилище, т[ак] к[ак] там находится ряд вотивных бронз в форме подошвы ноги, вделанных в мраморные плитки. Что подземелья, т.е. камеры, крытые сводами арены, были недоступны, доказывает то обстоятельство, что в одной из таких камер найдены были заклинательные таблицы из свинца. Два главных коридора подземелья идут прямо от одного входа к другому, перекрещиваясь в середине арены. На арене валяется ряд обломков колонн разнообразных мраморов и мраморные трубы для провода и стока воды.
Кладбище официалов63.
Ряд тесно друг около друга поставленных небольших мурованных гробниц болып[ей] частью формы обыкновенного четырехугольн[ого] алтаря (рис. 4). Форма эта варьируется, хотя дов[ольно] редко64. Я видел только одну гробницу формы октогональной65. Ниши богато профилированы. Иногда наверху гробницы нечто вроде обычных pulvinaria66 алтарей. В эти алтари замуровывались урны, которые, однако, оставались в сообщении с внешним миром посредством


Путешествие М.И. Ростовцева в Тунис и Алжир весной 1897 г.
413
трубок из глины, выходивших на поверхность алтаря. Иногда несколько гробниц соединено было вместе, но при этом у каждой урны был все-таки свой алтарь. Представление о жертвоприношении мертвым как божествам ясно выражено как в этой возможности либа- ции67, так и в алтарной форме гробниц. Гробницы все оштукатурены очень хоро-ш[им] стуком. Стук Рис. 4 либо окрашен, либо на нем
стуков[ые] же рельефн[ые] украшения, как гирлянды и т. п.
Остальные руины имеют мало интереса, за исключением ряда пунических гробниц, очень интересного лабиринта, ходов и камер, нечто вроде пунических катакомб. Предметы в музее. Руины баз подточены. На высоте холма возвышается новая церковь68, карфагенский собор среди пустыни, т.е. скорее обработанных полей жителей ничтожных деревушек. Понятными становятся Сегеста и Селинунт, храмы среди поля вне города, вне жизни69 [...].
6 мая. Teboursouk70.
Утром выехал по жел[езной] дороге до станции Medjez el-Bab71, отсюда в дилижансе всего за один франк (дал два) — в Тебурсук. 10 часов. Medjez. Переезд через oued72 Medjerda по каменному мосту, далее — все время по берегу Меджерды до Тестура. Берега Меджерды обрывистые, вода после дождей желтая, как в Тибре. В Тестуре73 1 час остановки. По дороге разговор с мальтийцем-кучером: о качестве почвы, о плохой воде в Тестуре, о лихорадках, о скорпионах, очень опасных во время сильных жаров. Около Тестура ряд античных остатков; четырехугольный мавзолей. Перед Тестуром переехали во второй раз Меджерду, а за ним дорога пошла по горам. По временам в высшей степени живописная местность.
По обеим сторонам — горы, покрытые зеленью до самого верху и лысинами обработанные, внизу — долины, также обработанные, только частью. Около фонтана, где поят лошадей, руины древней Тигники — Ain-Tounga74. Византийская цитадель очень импозантна; других руин с дороги не видно. От An-Tounga до Тебурсука дорога становится надоедливой. Чем ближе к городу, тем местность обработаннее: пшеница и оливки — главные продукты. Сравнительно с долиной Меджерды растительность запоздала. Там хлеб уже жнут, здесь он еще зелен. Тебурсук75 круто взбирается по горе вверх. Издали это очень красивый беленький арабский город с цитаделью на вершине холма византийского времени, внутри — узкие, плохо мощеные улицы, по к[ото]рым очень трудно ходить. Европейский квартал, т.е. дом контролера и его бюро, казармы и единственная гостиница, расположен на сев[ерном]
склоне холма под самой цитаделью. В гостинице, где недурные кровати, но очень плохие комнаты, ряд лиц — все дельцы. Колоны, приехавшие высматривать землю, предприниматели дорог, один капрал. Все это в некотором роде также деятели археологии, все мал-мала смыслят и все интересуются. Был у контролера76, совсем юнца, любезен по-французски, т.е. официально. Теперь надо в Dougga.
7 мая. Дугга77.
[...] Храм Сатурна у Carton далеко не удовлетворяет требованиям78. Это прежде всего {не} храм [не] Сатурна, а, вер[оятно], триады Сатурна, т.е. Ваала, Танит-Nutrix и, м[ожет] б[ыть], Janus79 (см. надпись Gauckler’a на павименте портика целлы80). Две ноги в камне (ср. вотивные ноги в амфитеатре Карфагена в музее S[aint]-Louis). В отверстия для ног были вставлены бронзовые пластинки соответственной формы. План храма в высшей степени занимателен: три целлы в фоне, большой перистиль и портик перед храмом есть нечто, не идущее в сравнение с обычными планами римских храмов81.
Театр. Лучший из римских театров, известных в романизованном мире8*. Сцена сохранилась в самых мелких деталях. Декорация фронта сцены повторяется en grand83 в главной декорации, сзади за тремя дверями идет postscaenium84, кончающйся портиком по направлению к долине. Открытые двери давали иллюзию в одно и то же время внутренности дворца и пейзажа, как бы врывающегося туда. Нельзя отрицать аналогии с помпеянскими стенопроломлениями85. Обилие надписей в театре изумительное.
Вообще достойно изумления обилие надписей в Dougga86. Очень желательно было бы разрушение стен арабских полей и уничтожение ничтожных жилищ арабов. Я видел в стенах этих домов не одну замурованную надпись, м[ежду] проч[им] фрагмент большой надписи театра. Кроме того желательно было бы учредить дорогу между главными руинами Дугги. Рациональный итинерарий был бы: театр, храм Сатурна, византийская крепость, мимо гипподрома — к цистернам. От них — к другим цистернам, триумфальной арке, полукруглому храму Juno Cae{se}lestis, другие цистерны, фонтан и назад — в Тебурсук87 [...].
Гипподром88. Стена ясно видна, мест для зрителей нет. Только с одной стороны холм возвышается естественными сиденьями; по направлению к византийской цитадели, каж[ется], действительно небольшой храмик. Немезис?89 Около — ряд дольменов.
Храм Juno Caelestis90. Здание высокого интереса, достойное быть специально изучено. Надо посмотреть, что опубликовано.
Большой храм представляет мало интереса91. Интересна только сохранность и затем остатки храмового участка, окруженного, кажется, стеною. Необходимо было бы очистить area92 перед и вокруг храма.
Церковь г[осподина] Картона я не нашел. В указанном месте есть обычная камера с рядом пристроек,


414
Часть 3. Путешествия М.И. Ростовцева в Северную Африку, Египет и на Ближний Восток
изуродованных арабами [...], но церкви невозможного плана Картона там нет93.
План храма Сатурна (рис. 5) [...]94.
Рис. 5
11 Гмая1. Выезд из Туниса в Суссу95.
Араб, взяв 20 фр[анков], надул и не пришел в указанный час; надеюсь, завтра соблаговолит приехать в Суссу. В 2.15 выехал по новой узкоколейной жел[езной] дороге. Сначала дорога идет по прекр[асным] возделанным окрестностям Туниса: виноградники и оливков[ые] деревья — главные насаждения. Чем дальше от моря вглубь полуострова, тем местность пустыннее: пески, кустарники, кой-где только лысина пшеницы к[акого]-н[ибудь] араба, тщательно обходящего кустарники. Местность] оживляется у Enfidaville96 на некоторое время и затем вновь пустеет до окрестностей Суссы — роскошного оливкового сада. Прекрасная летняя ночь, лунная и безветренная, но гулять не пошел — спать хочется. Утром пушечные выстрелы с 4 часов и процессия ряженых негров с кастаньетами и барабанами по поводу празднества овец97 — не дали спать.
Cvcca. Музей. 12 числа.
Музей в муниципии98. Одна дов[ольно] большая зала с одним шкафом, наполненным терракотами, лампами и всякой дрянью. В углу торс плохой статуи. По стенам несколько фрагментов мозаик, из к[ото]рых представляет интерес только одна — pendant99 к мозаике Вергилия, найд[енной] здесь же100. Тип обеих женщин действительно] одинаков, но прически и, каж[ется], цвет волос разные: у предполагаемой] Ди- доны волосы, каж[ется], рыжие, у Анны101 — черные; кроме того, если это не ошибка монтировщика, над прической — три пера. В волосах Дид[оны] не видно зеленой повязки, имеющейся в волосах Анны. Позы Энея и Дидоны очень подходят к объяснению Г[уве]: Эней, значительно больший ростом, чем остальные фигуры, вер[оятно], уже в движении по на¬
правлению к кораблям. Дидона бросается к нему, стараясь удержать его. Эней с выражением жалости в лице наклонил голову к Дидоне102.
По словам г[осподина] Gouvet, хранителя древн[остей] в Суссе, мозаика не принадлежит] к той же композиции, что триумф Вакха*03, она найдена, по его слова[м], метров на 20 от моз[аики] Вергилия.
Salle d’honneur de 4 tiraillГeursl1 °4.
Большая мозаика105. В центре гористая местность, на вышине к[ото]рой маленький сторожевой домик, с горы течет река, она вся поросла кустарниками. У подножия горы и на горе пасутся козы и овцы. Внизу в долине пасется косяк лошадей: матери с жеребятами и молодые лошади. В изображении лошадей масса живости: один жеребенок сосет, направо лошадь чешет заднюю ногу, налево одна лошадь, играя, вскочила на другую. С другой стороны горы стоит вилла владельца, фланкированная двумя башнями с открытым портиком посредине, кругом деревья: два кипариса и развесистый платан (рис. 6). Башня из камней-квадров.
Рис. 6
Дом, вер[оятно], кирпич[ный]; окна все решетчатые (рис. 7). Домик на горе (рис. 8). Крыты все здания,
Рис. 7
Рис. 8
очевидно, черепицами. По сторонам этого центр[аль- ного] изображения медальоны со скаковыми лошадьми, стоящими обращенными] каждая к пальме. Вверху налево: Amor, Dominator;
внизу: Adorandus, Crinitus;


Путешествие М.И. Ростовцева в Тунис и Алжир весной 1897 г.
415
направо наполов[ину] разруш[ено]; вверху: Ferox (на крупе подпись мастера: SOROTHI [или владелец?]); внизу: Pegasus и та же подпись на крупе106.
К тому же дому или, м[ожет] б[ыть], даже комн[ате] принадл[ежит] другая моз[аика], теперь на постам[енте] в средине залы107. В центре — гористая местность, где пасутся козы и сидит пастух. Под и над — по две лошади у пальмы. Вверху: напр[аво] — Dilectus, нал[ево] — Campus; на крупе последней] опять: Sorothi. Внизу напр[аво]: Ipparchus (на крупе — вер[оятно], знак конюшни, как и у другой лош[ади] вверху). Нал[ево] — Patricius и то же Soro-thi на крупе и груди. Около каждой лошади — амур, собирающийся увенчать лошадей гирляндами.
На больш[ой] моз[аике]108 в углах — птицы, между дв[умя] медальонами с краю — заяц. Очевидно, эта мозаика представляет загородное владение хозяина дома, отнюдь же не его городской дом, где она найдена. К окрестностям Суссы совершенно не подходят горы и реки, текущие с них, что вряд ли полная фантазия109. В этом владении хозяин занимался главн[ым] образом коневодством нар[яду] с овцеводством и разведением коз. Впрочем, присутствие последних в горном пейзаже объясняется скорее всего традицией, благодаря к[ото]рой горный пейзаж без коз немыслим. Здания и пастбища находятся в долине, только маленький сторожевой домик на вершине горы свидетельствует, что там хозяин посадил сторожа, чтобы наблюдать за опасностями, которые могут грозить драгоценному косяку. Башни здания и башня в стороне — по-моему, стойла для лошадей, так как окна имеются только наверху, где можно предполагать либо сеновал, либо жилище кучеров. Здание с портиком впереди представляет поразительную] аналогию с мозаикой из Thabraca110 и вряд ли м[ожет] б[ыть] считаемо за конюшню; скорее в центральной части мы имеем жилые помещения с террасой, выходящей на горный пейзаж, как в вилле Утины111.
Кроме двух опис[анных] мозаик в музее ряд предметов из раскопок, м[ежду] проч[им] и несколько интересных мозаик: битва животных; кабан и лошадь, бык и пантера и др., несколько сильно сбитых голов, колоссальный торс одного из императоров в панцире с рельефными изображениями, наконец, в шкапах — терракоты, горшки и т[ому] п[одобный] хлам112. В общем музей гор[аздо] интереснее муниципального.
13 [мая].
В 7 часов утра выехал в Керуан113 по жел[езной] дор[оге] Decauville (лошади); {в} [за] 4^2 часа был привезен в Керуан. Дорога очень однообразна; сначала все оливковые рощи, процветающ[ие] на песчаном] с глиною грунте, далее пейзаж делается все пустыннее: песок, трава кустиками, жесткая, как осока; местность ровная, нигде ни пригорка. Изредка только попадаются стада овец, которые не изв[естно] чем здесь питаются и выглядят очень худыми, да косяки верблюдов. Три года здесь уже, говорят, засуха: и действ[ительно] там, где засеяно, не выросло ничего
или почти ничего. И так до самого Керуана, только под самым городом благод[аря] дождям глина с песком замесилась в грязь. Кил[ометров] за 20 до Керуана большой лагерь французских] солдат.
По дороге от времени и до времени бесформенные] римские руины, вер[оятно], остатки вилл и ферм. Дов[ольно] значительные] остатки у лагеря. Керуан видно издали, он эффектен, как всяк[ий] арабский город: белые купола, зубчатые стены, выделяясь на сером фоне пригорка, на к[ото]ром расположен город, и желто-буром — равнины, очень красивы. Перед городом, как в Суссе, европ[ейский] квартал, только здесь и казармы, и контроль не в casbah11*, а в пригороде.
Керуан
Приехал в HV2 часов и в 3 был у контролера: очень любезен, обещал все сделать, но надо телеграфировать в Thala, а это займет целый день. Из Thala должно прислать в Sbeitla spahis’a115. Посему я должен завтра целый день сидеть в Керуане. После контролера ходил смотреть мечети. Видел Большую116, Саблей117 и Брадобрея118. В Большой интересны капители колонн двора и самой мечети: они частью античные, частью подделаны грубо под античные — совершенно, как в Кордове. В стене двора вделана надпись в честь М. Аврелия119; в ступенях, ведущих на минарет, несколько имен с античными рельефами. Сверху видел план арабского дома, представляющий огромную аналогию с маленькими домами Утины (рис. 9).
Составные части дома: первый двор с широким крытым входом и с помещениями только с двух сторон. Хозяйственная] часть дома, затем вторая, ясно отделенная, сгруппированная около перистиля. «В» — очевидно, жилая часть дома с другим выходом на другую улицу. Подробности дорисованного плана, конечно, фантастичны, так как дом я видел только сверху.
На улицах заметил следующие аналогии с древнеримским городом.
1) Общий вид улицы без окон, без фасадов: где окна есть, они заделаны железной решеткой.
2) Ряд балконов, выходящих в улицу, совершенно
аналогичных т[ак] называемому] дому гладиатора в Помпеях 120. Держатся они на двух деревянных брусьях, окно балкона заделано решеткой. 3) Публичные дома. Это совершенно отдельные комнаты, выходящие на улицу, где сидит одна, много — две раз-


416
Часть 3. Путешествия М.И. Ростовцева в Северную Африку, Египет и на Ближний Восток
ряж[енные] и раскрашенные девицы. В больших заведениях имеется общая зала-кафе.
14 мая.
Скука в Керуане. Утром ходил по городу: ветер ужасный. Арабы все еще празднуют байрам121. На площади ряд каруселей: столб, на столбе укреплен крест, к к[ото]рому подвешены лодочки; человек тянет за веревку крест, тот вертится на столбе и мальчишки умирают от радости при быстром движении лодочек вокруг столба. Другое развлечение: езда. Они нанимают коляску или лошадей и катаются верхом или в экипаже, разряженные, с гиком и криком. После обеда ходил вновь по городу со своим арабом. Хотел проникнуть в дом, план к[ото]рого зачертил выше, но не удалось. Узнал, однако, что живут там две семьи, т.е. значит, два дома, не соединенные др[уг] с др[угом]. Проходили мимо большого дома, напоминающего целый квартал. Он весь состоит из ряда двориков, кругом комнаты в два этажа. Из этого ряда двориков составляется жилище хозяина. Кроме того он отдает ряд отдельных мелких помещений под магазины и как квартиры для бедного люда. Был только во дворе, служащем конюшней, куда, однако, выходят дов[ольно] парадного вида окна.
15 мая.
Большое сражение по поводу лошадей: хотят уплаты дней возвращения. Битва идет от 4 до 6V2 [часов]; наконец, шейх, или ших, как говорят арабы, заставляет арабов поставить лошадей. Поехали. Едва выехали из города, начинается ряд несчастных случаев: то багаж слетит, то мой араб, лошадь к[ото]рого слаба на одну ногу, летит с нее вверх тормашками. Дорога скучная, пустынная: песчаная равнина направо и налево, ограниченная невысокими холмами. Руин нигде не видно. Все время едем мимо уэда Меллелик122, теперь, как и большинство] уэдов, сух{им}[ого]. Летом он, говорят, затопляет всю равнину. На горизонте — горы, у подножия эт{ойНих] гор{ы} фундук123, куда мы прибываем в 12V2 часов, итого приблизительно] 35 кил[ометров] — 6 часов. Жара невелика, так как все время дует ветерок. По дороге присоединяется к нам шейх на прекрасн[ой] (во вс[яком] случае лучше наших) лошади. В фундуке он ничего не ест и сейчас же ложится спать, лошади также ничего не полагается. Его слуга и наш агайят124 также обходятся без пищи.
Ain el Bida125 немного в стор[оне] (налево) от дороги. Около холмов Roni Sad — Ain el Bida римские руины126: по вс[ей] вероятности], цистерны для сохранения воды уэда и вм[есте] с тем заграждения подобной] же конструкции м[етров] на 20 вглубь, но со- верш[енно] завалены землею. Длина по реке метров 100. Внутри цистерны покрыты непроникаемым для воды стуком. Очевидно, цель была, чтобы во время высокой воды цист[ерны] наполнялись водой. Далее на холме дов[ольно] значительное] поселение. В
некоторых] местах на верш[ине] холма заметны фундаменты] стен из incertum12' [...].
16 мая.
[...] Днем ходил с унтером Agostini смотреть руины на вост[ок] от местечка. Обширные руины сводчатой постройки, вер[оятно], позднего времени, так как в in- cerium] замур[ован] кусок роз[ового] мрам[ора], служившего] обкладкой для стен более ранн[его] здания. М[ожет] б[ыть], позднеримская крепость.
Внизу под казармами руины большой виллы вблизи богатого источника, вода к[ото]рого была утилизована посредством бассейнов и цистерн. Возможно, что мы имеем дело с большим термальным заведением. В здании были произведены раскопки, но лишь частичные и бессмысленные128. Первое, что бросается в глаза, это куски сводов и стен opus incertum129. Затем зала с бассейном, разрытая только частью, вся сплошь до дна бассейна крытая незамысловатой мозаикой [...]. Далее до изв[естной] степени разрыта зала, форму к[ото]рой я зарисовал [...] (рис. 10). Она имеет одну из многих форм замысловатых бассейнов с островом посредине, как в вилле Адриана130 [...].
Рис. 10
Выехали из фундука около 1 часу, шейх все время с нами. Все время перед нами то справа, то прямо Dje- bel-Trozza; наконец, показались волнистые линии Dje- bel-Sbeitla131. Лошади устали, устали и мы, только и делаем, что перекидываем то одну, то другую ногу через седло. По дороге посетили руины около Ain- Beida, ряд других руин у дороги не представляет большого интереса. Солнце уже зашло, когда мы въехали в Hadjeb132. Там в quasi гостинице du brave М. Fabre133 нашел недурной обед, приют и au dessus du compte134 франко-русские симпатии со стороны французских унтеров 4-го стрелк[ового полка]1*5. На другой день


Путешествие М.И. Ростовцева в Тунис и Алжир весной 1897 г.
417
утром смотрел руины Hadjeb’a, вечером ходил в рощу кактусов, где мои новые знакомцы производят в данный момент неутомимую, но, увы, кажется бесплодную пальбу по летающим и бегающим представителям того, что величается дичью. Завтра в 4 часа — в путь к Sbeitla; шейх, вер[оятно], получив телеграмму из контроля, уже сегодня в 4 ч[аса] утра доставил лошадей. У жида купил за 6 фр[анков] лузитанскую монету, посмотрим, что скажет Пру136.
17 мая.
В 3 кил[ометрах] от Hadjeb’a направо от дор[оги] к Сб[ейтле] руины дов[ольно] значительные]. Определить назначение трудно. Видны попытки произвести раскопки, по вс[ей] вероятности], хозяйственного заведения. По кр[айней] мере к западу от холма руин кажется оливковый пресс [...]. Местность называется] Е1 Gouiba137 [...].
Все время руины вилл, насчитал пока — 2 ч[аса] дня — 4, но, вер[оятно], их было больше. Они гл[авным] обр[азом] сосредоточены около реки138.
18 мая. Sbeitla139.
Путешествие. Выехали около 5 часов, я всю ночь не спал. Дорога все время убийственно] скучная, повсюду пустыня. По дороге Мохаммед летит с лошади вм[есте] с седлом, другой раз слетает один мой сак[вояж], пришедший в состояние, достойное сожаления. По дороге осматриваем руины, особ[енно] около дуара140, котор[ый] арабы зовут El Gouiba: это остатки значит[ельного] города141. У арабов пьем кислое молоко, смешанное с козьими волосами. Около 10 часов в Djilma — разрушенный лагерь французских] солдат, нездоровый и производящий ужасное и тоскливое впечатление под дождем и в пустыне142. Со всех домов крыши сняты. В Dj[ilma] знакомлюсь с двумя офицерами, едущими инспектировать оружие. Они с целым караваном в пути вот уже 4 мес[яца]. Капитан, оказывается, долго был вм[есте] с русскими в Шатея- ре, куда были отправлены русские артиллеристы следить за выделкою ружей.
Около 11 выезжаем; у меня в желудке бурчит, сон клонит, а тут еще дождь мочит, да мочит. По дороге два раза останавл[ивался], чтобы при помощи пастухов изловить козу и напиться молока. Местность принимает более приветливый вид, становится волнистой, мы в пределах Djebel Sbeitla; идем все время по долине уэда того же имени. Постоянные] henchir’ ы143 показывают, что местность была густо заселена и хорошо возделана. Наконец, издали показываются силуэты храмов и арки, я изо всех сил шпорю свою тощую кобылу; несколько раз переезжаем уэд с его крутыми берегами и въезжаем в пределы города. Там единственное] жилое место цистерцообр[азной] постройки, где старый араб Ибрагим держит лавочку для соседних гурби144. Пока М[охаммед] и Ибр[агим] ловят курицу, посылают за шихом. Я наскоро обегаю руины. Вечером обил[ьный] обед из супа и курицы и ответ, что ших прячется: угрозы самые страшные, крик. Я уже сплю, когда ших присылает каплю ячме¬
ня. «Сын генерала» и «письмо военного министра» действуют145. Даст ли только лошадей?
Три храма146. Пристройка слева от лев[ого] храма не производит более позднего впечатления, позднее в нее был встроен крещатый свод. Еще более налево — здание, кажется, действительно] церковки с небольшой апсидой. М[ожет] б[ыть], к церковке относится камень, леж[ащий] около средины зап[адной] стены пери- бола, на к[ото]ром вырезано (рис. 11). Впрочем, за древность поручиться трудно [...].
Вход в перибол храмов дает триумфальная арка Антонинов14', перибол, вер[оятно], существовал со времени постройки арки, которая вряд ли очень моложе храмов. Это доказывают остатки портика, образующего как бы пропилеи перед аркой (рис. 12) [...]. Работа капителей арки действительно хуже работы капителей среднего храма. Но сама работа капителей храма, сухая и элегантная,
Рис. 12
может отлично принадлежать адриановскому времени [...]. Средняя часть восточной стены, вер[оятно], первоначальна, так как кладка очень хорошая и камни подобраны один к одному. То же — у самих храмов. Капители двух средних колонн задней стены храма имеют странную вытянутую форму (рис. 13). Около сев[ерного] угла западной стены заложены широкие ворота, сводчатые] en plein cintre148. У начала свода приличный карниз. Налево — стена очень хорош[ей] первонач[альной] кладки, направо — поздней, вер[оятно], византийской] [...].
К сев[еру] от храмов на самом берегу уэда два больших куска стен, из к[ото]рых тот, что к уэду, открывается на него двумя высокими арочными окнами. В здании нечто похожее на постаменты триумф[альной] арки, котор[ые], однако, как и стены, продолжались дальше по уэду, но обвалились в
28 - 7794


418
Часть 3. Путешествия М.И. Ростовцева в Северную Африку, Египет и на Ближний Восток
Рис. 14
реку, т[ак] ч[то], может быть, составляли коринфск[ие] портики. Возможно, что мы имеем дело с общественным] зданием. Cagnat и Saladin думают о театре149 [...]. Арка150 у входа в город в очень плачевном состоянии, она ежеминутно грозит разрушением. Около арки — ряд руин, по Cagnat, византийских фортов151, так как он там нашел замуров[анные] надписи — надгр[обные] и под[обные]. Некоторые] имеют большое сходство с храмом, судя по плану внизу (рис. 14). План так и напрашивается на определение храмом. Возм[ожно], [...] один, два из этих фортов были превращены в таковые из храмов.
Около дома, где жил Cagnat152, поразительной красоты мост через oued153. Вода с шумом бежит по каменному грунту, образуя небольшие водопады от времени до времени. Скалы разнообразных тонов: глин[яные], желт[ые], коричневые], серые до самого светлого, белого, образующего ложе уэда. Через мост идет водопровод. Направо виднеются храмы — словом, картина поразительная]. Русло реки, как и везде на юге, поросло рлеандрами.
Хотел ехг№> в 12 часов, но, во-первых, шауш154 лошадей не прислал, во-вторых, дождь то пройдет, то опять польет. В 2 часа явился ших с повинной, он де ничего не знал и просит на него не жаловаться. Между тем дождь все льет и делать решительно ничего нельзя. Перечел Cagnat: как все изменилось и как осталось все тем же. Надо отдать справедливость французам: они умеют установить порядок — кон[ечно], кулаками. Любопытн[ая] черта: неграмотные боятся письма. Ших Х.Б. молит вычеркнуть у меня в книжке его фамилию и теперь со страхом на меня поглядывает.
От амфитеатра не осталось ничего, видно только, что здесь был амфитеатр155. За ним начинается некрополь, еще видны повсюду надгробн[ые] камни любопытной формы [...].
19 мая. Дорога в Thala156.
Выехали в 4*/2 ч[асов]; в 6V4 [часов] направо от дороги холм с остатками сельскохозяйственных] построек, т.е., конечно, олейных прессов. Около одного, камни к[отор]ого лежат на земле, квадратная каменная площадь с приподнятыми краями, очевидно, служившая lacus157. С одной стороны lacus открыт — вероятно, сток. Всего на холме 4 пресса [...].
Дорога все время идет по пустынной местности, поросшей альфой158; наконец, въезжаем в горы, дороги нет, только тропинки ведут то по руслу уэда, то по его берегам. Раз пять переезжаем реку. Направо и налево горы поросли туей. Направо высятся величественные горы формы продолговатой призмы. В 9^2 час. завтракаем в горах в руинах визант[ийской] кре¬
Рис. 15
пости: очевидно, дорога сплошь была защищена крепостями, так как имела важное значение как соединение долины Sbeitla (Sufetula) с Thala159. Около крепости руины большого поселения, повсюду торчат остатки прессов; около одного еще остаток мельницы, поблизости — другая, такая же весьма разбитая. В сев[ерной] части руин огромный бассейн, вер[оятно], для дождевой воды, так как сделан в низине. Около цитадели и дороги — два арабских загона, в них — фрагменты] древних архитектурных] частей: восьмиугольные] кол[онны]; коринфские капители и капители любоп[ытной] формы (рис. 15) [...].
К 12 часам спустились с гор в долину, вдали видна Thala. В долине обширные римские руины: опять большое сельскох[озяйственное] поселение. Особенно выдаются руины большой виллы, пилястры, вер[оятно], двора ее еще стоят. Стоит и система прессов в количестве одиннадцати, около каждого пресса свой форум для давки. Он заканчивается большим камнем, лежащим на двух других с углублением посредине. На втором из стоящих прессов грубое изобр[ажение] фаллоса (?) [...].
По дороге, дальше идущей по холмистой и под конец хорошо обработанной местности 6 или 7 больших поселений все того же сельскохозяйственного] характера160. В Thala приезж[аем] в 5 часов с лишним, сделав 80 кил[ометров]. Контролер Eziga-Kayser161 в высш[ей] степени любезен, оставляет у себя на ночь и обедать, поводив предварительно] по достопримечательностям] Thala. Город выстроен из остатков римского обширного поселения, повсюду замуров[анные] части римской эпохи — фрагменты надписей и т.п. Недавно здесь утилизировали источник, канализов[анный] в римское время. У его начала — маленькое святилище: Нептун в нише, держащий в правой руке трезубец, левой как бы поддержив[ает] свод ниши. Этот рельеф теперь вделан в стену цистерн, из к[ото]рых распределяется вода по садам. Недалеко от Thala на вершине горы, по слов[ам] к[онтролера], есть руины храма.
Против Thala за долиной — «стол Югурты», куда, по преданию, Югурта спасся со своими сокровищами16^. Там, говорят, действительно] видны цистерны, вырытые в скале [...].
20 мая. Thala
IMPP DD NN DIO
CLETIANO III ET MA in rasura
XIMIANO II COSS
HH SVLPICII FELICIS ISTV
T OPVS PLATEAE QVAM
FELIX PATER EQ RS OB AEDI
LITATIS SVAE HONOREM PR
OMISIT С N d CVM GRADIB
III PROPRIIS SVMPTIBUS PE perfecenint
FECERVNT PER SVL(picium) PRIMVM TVT(orem).


Путешествие М.И. Ростовцева в Тунис и Алжир весной 1897 г.
419
В рамке, обвитой плющом, наверху AES. Выс[ота] камня — 0, 50 [м]; шир[ина] — 0, 46 [м]; толщ[ина] — 0, 11 [м]. Выс[ота] б[укв] 1 стр[оки] — 0, 044 [м]; 2 — 0, 035 [м]; 3 — idem; 2 последние строки] — более мелк[ие] буквы (рис. 16)163 [...]. В 9V2 часов утра выехали в Ain-Haidra164. Все время перед глазами стол
I MPPDD-N N-DIO С LETlANKWETMA К /АА ^ О -П - С О S S HHSVLPIOimiCIVISTV TOPVS'PLATEAE'QWM FELIX PATER EQ RjoBAEDI LITATIS SVAE • WONoftfMPR О MIS ITС N A CvMC RAD IB'
iiiPRoi>Riis^vMi>mvv/>E FECERVNT-pER-^VL PAIMVM TvT-
! ЙЙ **Й
Рис. 16
Югурты — то справа, то прямо перед нами. Въезжаем в волнистую местность, поросшую кустарником и альфой. Руин не имеется. В 12^ часов] прибываем в Ain- Haidra, по дороге — обширные руины: м[ежду] проч[им] башня, очев[идно], византийского] происхождения, часть той системы укреплений, которые имеют своим центром цитадель Юстиниана. Цитадель165 стоит на берегу реки, она открывается одной дверью на реку, другой — на юг. Внутри все покрыто землей. Берега реки сплошь покрыты римскими зданиями [...].
Вдоль дороги в Тебессу — руины базилики, которую теперь в моем присутствии разносят на материал для постройки здания таможни166. Прямо против дома таможни — высокая стена, открывающаяся на нынешнюю дорогу пятью окнами: каждое окно фланкировано двумя пилястрами и было зарешечено. Стройка очень правильная, из больших квадров. На ю[ге] видны к[ак] б[удто] остатки абсиды. У с[еверо]-з[ападного] угла предприняты] были раскопки, давшие результатом, что низ здания находится по кр[айней] м[ере] на метр ниже нынешн[ей] почвы. Здание имело приблизительно] следующий] вид (рис. 17) По мн[ению] резидентских археологов, здание принадлежит первым временам колонии. В цитадели в правой ее стене, если обернуться к реке, встроена базилика следующего] плана (рис. 18). Вся река была охвачена квадровыми набе-
Рис. 17
режными, следы к[ото]рых видны особенно около виз[антийской] цит[адели] en amont167 [...].
Здесь нашел приют у бригадира, заведующего] сбором таможни между Алжиром и Тунисом. Способ сбора очень интересен для сравнения с римскими порядками. Караваны верблюдов и ослов, телеги и т.п. останавливаются по дороге; сборщик, я чуть было не сказал вилик168, выходит к ним, оценивает товар, если ему сами торговцы не указывают цены, и взимает 8% со ста. При этом, по его словам, почти не возникает споров, так как он держится au courant169 цен, находясь в сношении с большими негоциантами. Самая картина сбора в высшей степени поучительна. Целый день, особенно ночью отряд из трех человек под командой бригадира, то бишь бенефициария170, совершает ночные поездки по окрестностям ad arcendum latruncu- lorum transitus clandestinos171. Словом, и здесь, как и в других отраслях, современность недалеко ушла от древнего мира.
Хорошо было наше путешествие сюда, горячие лошади, принадлежащие каиду172, доставили истинное удовольствие человеку, уже давно не видевшему ничего, кроме крестьянских кляч. Местность дов[ольно] однообразная и плохо обработанная: холмы за холма-
Рис. 18
28*


420
Часть 3. Путешествия М.И. Ростовцева в Северную Африку, Египет и на Ближний Восток
ми, только изредка посевы хлеба. Местность Haidra, однако, вся обработана, исключая мест, где слишком много камней. Вообще надо отметить, что почти все руины засеяны, несмотря на неудобство ворочать старые камни. Вер[оятно], почва тучнее там, где сотни лет жили люди, не обрабатывая, чем там, где пашут уже с V в. до Р. Хр.
21 мая. Ain-Haidra — Kouif — Tebessa173.
В 61/2 часов выезжаем из Ain-Haidra; я на муле и вьючном седле, на к[ото]ром ехать гораздо удобнее, чем на арабском. Местность волнистая, но дов[ольно] недурно обработанная. Караван наш состоит из меня, spahis’a, Могаммеда и еще одного араба, к[ото]рому принадлежат лошади. Около 91/2 часов подъезжаем к эксплуатации мин фосфата, принадлежащих] компании шотландской. Осматриваю мины, представляющие мало интереса. Якобсен дает мне позволение с рядом формальностей ехать на его фосфатах в Тебессу.
В полдень — в Тебессе174 Городок очень милый: старое перемешано с новым, размеры города миниатюрны, много зелени. На почте получаю официальную рекомендацию к властям. Затем иду к Loeggly, к[ото]рый принимает очень любезно. Идем смотреть базилику, затем — к pere Delapard175, свящ[еннику] Тебессы: тип поразительный. Он и археолог, и медик, и этнограф, и географ, и благотворитель. Сам готовит себе кухню, спит в одной комнате, полной книг, спасается для сиесты в церковь, вечно окружен детьми без различия вероисповеданий: тут и арабки, и жидовки, и христиане. Картина поразительная: черная ряса священника, окруженная пестрыми костюмами маленького народа. Все ребята дергают его за подрясник, лезут в комнаты etc., etc. Все в один голос в Тебессе восхищаются своим кюре. Благотворительность его беспредельна: он, говорят, отдает все до последней копейки. Был с ним в музее и церкви. Музей, как в Ниме, помещен в храме Минервы, реставрированном и представляющем недурной образец позднеримской архитектуры176.
Вечером пью aperitif, один раз solo, другой раз с Loeggly и компанией из 5 чел[овек] его друзей. Кофе пью с инженером Flaument и его друзьями: словом, теперь знаю весь город.
22 Мая. Тебесса.
[...] Во дворе церкви — сидящая женщина на троне формы (рис. 19). Она одета в короткорукавный хитон и, каж[ется], поллий, спадающий складками с обоих ее плеч, на левой руке ее остатки, вер[оятно], ребенка, но су- ществ[уют] остатки других предметов на ее коленях. По словам Delapard найдена в византийской] капелле. Спинка кресла обломана по краям, головы не хватает. De Kossi177 по форме кресла (ср. катакомбы) определил ее Богородицей. Не Nutrix ли, Рис. 19 адаптированная] к культу Бого¬
родицы? Материал — известняк, работа грубая (3— 4 вв.). Руками она к[ак] б[ы] придерживает полы хитона, в к[ото1рых лежат определяемые] мн[ою] плодами предметы1'*.
Во дворе саркофаг с девятью музами: в центре на кресле с львиными ножками сидит умершая с кипой свитков под креслом и с развернутым свитком в левой руке. Верхняя часть саркоф[ага] со всеми головами муз обломана. На лев[ой] кор[откой] стор[оне] — Минерва перед оливк[овым] деревом, на правой — Аполлон в лавр[овом] венке с лирой, пред ним — брфаXoq и гриф179.
Две стелы: первая с тремя, вторая с четырьмя рядами изображений; обычные Сатурн и Кибела, Диоскуры и жертвоприношение. Вторая из стел, несомненно], карфаг[енского] происхождения], так как направо — герб Карфагена: лошадь и пальм[овое] дерево1*9.
Мозаика, найденная вместе с большой моз[аикой] Нереид, по вс[ей] вероятности], в банях1*1. Фрагментирована. Кругом в медальонах (квадр[аты]), охваченных бордюром из листьев, — животные, все в быстром движении (см. CIL, VIII, 166491*2). Вверху корабль, нагруженный амфорами, с надп[исью] F]ortuna Redux, направо морские животные, м[ежду] пр[очим] полип, погоняющий двух дельфинов. В средине человек в тунике с двумя clavi1** вытянувший правую руку по направлению к атлету. Около него деревянные козлы. Особенно загадочна три раза встречающаяся надпись CVRIS, сопровождаемая всегда числом XI. Любопытна аналогия животных с животными мозаик Орфея184.
Фрагмент колонны, украшенной изображением внутренности амфитеатра. Виден vomitorium1*5. Два окна с обеих сторон praecinctio1*6 и сиденья. Найден около древнего амфитеатра (рис. 20)1*7.
Рис. 20


Путешествие М.И. Ростовцева в Тунис и Алжир весной 1897 г.
421
Среди терракот интересны цилиндры, совершенно] аналогичные римским и найденные в сводах: несомненно], для облегчения их. Характер их как материала для конструкции, по словам Delapard, несомненен. Цилиндры не закрыты с одной стороны, а срезаны. Имеются подобных сотни188.
Три вотивных камня, найденных в атрии дома: девушка, несущая алтарь, и юноша с буллой между двумя пальмами (жених и невеста). На третьем камне эти двое обнимаются. Над ними их божества-покровители, пуническая троица. Поср[едине] Сатурн, направо Селена-Танит, налево Кибела-Caelestis (голова отбита и нет атрибутов). Думать о Кибеле позволяет львиная голова — над камнем девушки189.
В базилике на камнях павимента ряд знаков; из них целый ряд, несомненно], кресты. Один, несомненно, монограмма Христа (14-я плита от входа с дороги).
23 мая.
[...] Базилика190. В жизни ее я могу отметить следующие периоды: 1) широкая дорога с аркой, первоначальная базилика, одновременная] этому трехаб- сидная пристройка справа и конюшни; 2) пристройка целл к корпусу базилики; 3) пристройка атрия с нишей и постройка византийских укреплений.
Форум191 первоначально был соединен с конюшнями и не имел трех алтарей, или трибуналов. К какому периоду относятся двойные колонны и балюстрады, сказать трудно. Возможно, что весь комплекс был первоначально рынком для окрестных жителей, на что как б[ы] указывает обширность конюшен, где приезжие из деревень оставляли своих лошадей. Рынки за стенами города еще и теперь практикуются в арабских городах. На форуме и в базилике совершалась торговля, в трехабсидной пристройке, м[ожет] б[ыть], надо предполагать императорскую капеллу с большим алтарем перед всеми тремя статуями. Весьма вер[оятно], что стояли одни только принадлежащие] первоначальному периоду столбы посредине, а стены происхождения позднейшего.
Днем ездил на ферму около Тебессы по дор[оге] в Константину192, где найден ряд надгробных памятников и большая надпись, украшавшая арку над дверью, века пятого193. М[ожет] б[ыть], кроме гробниц в пределах фермы было и поселение. В 4^2 ч[асов] кускус, предложенный] содержателем табачн[ого] киоска, в 6 — отъезд в Ain-Beida. По дороге у ворот развевались русские флаги194.
24 мая.
В 5 часов приехали в Ain-Beida195, в 6.25 выехал в Batn’y196. Дорога идет сначала по ровной скучной местности, около Courobert197 местность становится гористой. Справа возвышаются горы оригинальной формы198. Сначала горб, окруженный зубцами, затем обрывистое плато вроде стола Югурты, далее горная группа постепенно] спускается к долине. Мест[ечко] Courobert расположено живописно по склону горы;
над мест[ечком] исключительно французским доминирует старый форт. Вечером прибыл в Ламбезис199.
25 мая. Тимгад200. Форум201.
Форум расположен на пересечении decum[anus] maxfimus], т.е. дороги из Тебессы в Карфаген, и перпендикулярно {му} [го] ему, вер[оятно], прево- нач[ально] cardo maximus, кончающегося у форума. Он представляет из себя почти квадратную площадь, выложенную под паркет широкими продолговатыми плитами. Кругом форума шли портики. Две ступени над планом площади, вдоль портиков расставлены статуи: пешие, конные и квадриги. Главное место против группы общественных зданий занимала квадрига императора] Антонина Пия202, около нее, надо предполагать, статуи других императоров или членов императорской фамилии. Конные статуи и квадриги продолжались и по стороне форума, противоположной входу. Вся входная сторона была занята статуями — пешими и конными — различных римских и местных величин. На правой от входа стороне, кроме колонны Юлиана203, нет статуй, поставленных людям, что указывает, что здесь мы имеем дело с главной стороной форума. И, действительно], здесь мы находим главные здания: храм Виктории, несомненно, служивший одновременно и рострами204, как то показывает отсутствие лестницы, спускавшейся с фронта (вдоль фронта следы металл[ической] решетки), и ширина пространства перед фронтом храма сравнительно с глубиной целлы [...]. Вход с форума был не в центр[альном] ин- терколюмнии, который был отделен от порт[ика] высокой решеткой, а справа и слева от колонн, где сохранились следы металлической двери, м[ожет] б[ыть], мы имеем здесь залу заседаний дуовиров и вообще муниципальных] магистратов. За храмом Виктории, курией и третьим зданием — широкий двор, входить в к[ото]рый м[ожно] было либо со стороны храма, либо со стороны курии. Он крыт черной мозаикой. Часть, в к[ото]рую м[ожно] было войти из портика перед курией, кажется, отделена была портиком. О назначении судить трудно. Ввиду связи с форумом и общественными] зданиями м[огло] б[ыть] также здание общественного назначения205.
Против группы общественных зданий — базилика и вм[есте] с тем трибунал206. Против подия с нишей (статуя импер[атора]?) в глубине три открытые во всю ширину богато декоров[анные] ниши. Очевидно, эди- кулы императоров. Длинной стороною базилика открывается на форум. На другой длинной стороне — ряд комнат, вер[оятно], лавки. Внутреннего портика нет. Вся противоположная] входу сторона форума занята лавками, входная — нишеобразными помещениями. Каждое с двумя кол[оннами] во фронте. Если не эдикулы, то здания общ[ественного] назначения.
Форум возвышен над decumanus, вдоль всего его протяжения по улице идут лавки; каждая из них состоит из передней комнаты для торговли и задней — для жилья.
Только улицей отделен от форума театр207. Он размеров весьма небольших. Вход в него был только с одной стороны, со стороны форума непосредствен¬


422
Часть 3. Путешествия М.И. Ростовцева в Северную Африку, Египет и на Ближний Восток
но]; другой парад шел по склону холма и поэтом[у] оказалось невозможным открыть его для публики. Сзади область театра ограничена стеной. Фронт сцены есть обычное чередование четырехугольных и круглых ниш. Фон сцены был, вер[оятно], такой же, как в Дугге, но, к сожалению, остатков его не видно. Сзади, как в Дугге, портик, отделяющий postscaenium. Места для зрителей обычной формы. Фронт сцены был украшен маленькими декоративными] колонками с декоративным же антаблементом [...].
Тимгад подтвердил во мне существование особого способа стройки имГенно] африканской манеры. Между двумя большими камнями пространство заполняется opus incertum, за сим следуют новые камни вертикально и новый слой incertum, на нем слой камней горизонтально. Иногда, вер[оятно], в поздн[ее] время, камни заменены кирпичными пилястрами, как в доме, непосредственно] примыкающем к курии слева (к театру). Таким способом стройки объясняется вид африканских руин. Этот лес отдельно торчащих камней incertum, конечно, выветрился и остались одни камни.
Рядом с театром — небольшие, но, вер[оятно], общественные бани208. Вход с улицы театра в переднюю, выложенную мраморными плитами; оттуда — в небольшой дворик с большой нишей и небольшой комнаткой около него. Тут же, в глубине второй комнатки, глубокий бассейн. Из двора вход в банные помещения. Тепидарий, состоявший из квадратной комнатки и комнатки с нишей, где, вер[оятно], был labrum209, и кальдарий, имевший три бассейна. Все бассейны крыты мозаикой. Вокруг всех этих помещений идет коридор под землею, откуда производилась топка суспенсовок210. Следов тубуловки*11 не видно: стены не сохранились на достаточную высоту.
Большие бани212. У главного входа две базы составляют] вместе, очевидно, одну надпись. Я читаю: Concordiae populi (1-я б[аза]) et ordinis (2-я [база]) quod sumptus rei publicae (1-я б[аза]) manibus (1-я [база]) copiis que relevaverunt (2-я [база])213. Буквы века третьего. Термы занимают целый квартал в стороне от центра города. Большая надпись гласит, что они возобновлены и увеличены в царствование Септимия Севера214. В теперешнем виде они состоят из большого двора с абсидой, разделенного портиком пилонов на две части. Вторая, вер[оятно], служила вм[есте] с прилегающей к ней комнатой аподитерием. В эту комнату и во двор выходит бассейн холодной воды, другой выходит в комнату, ограничивающую двор с другой стороны. За этими комнатами идут собственно банные помещения в количестве двух пар: тепидарий и кальдарий. Вторая пара отличается большей величиной и более значительными приспособлениями для топки. В первой паре только кальдарий тубулован, тепидарий только суспенсован, во второй тубулованы оба помещения. Надо думать, что вся задняя часть бань принадлежит] амплнации септимиевского времени, когда банные помещения были удвоены. Аналогию дают небольшие бани около театра215. Первый тепидарий открывается колоннадой из двух колонн в
бассейн, выходящий во двор. Тот же тепидарий доступен был и из аподитерия. Из тепидария была одна дверь в кальдарий, имевший два бассейна: один, полукруглый, внутрь, другой, таковой же, наружу. Дверь, ведшая в этот кальдарий из передней, сообщавшейся со двором, не первоначальна. Это показывает то обстоятельство, что кирпичная кладка там, где примыкает правый косяк двери, не кончается правильным рядом, а обломана. Очевидно, дверь пробили позднее; то же, кажется, надо сказать и о двери из кальдария во второй тепидарий, хотя здесь суждение затруднено тем, что кладка — не кирпич, a incertum. Один вход вел из второй передней во вторую пару: тепидарий и кальдарий. Оба суспенсованы и тубулованы, кальдарий имеет три labra. Кругом всего здания идет коридор, служивший для топки. Другой вход в бани был с противоположной] стороны первому. Он ведет прямо во двор, из него вход в абсиду, служившую латриной216. Позднее происхождение этой последней свидетельствует вмурованная в центральную нишу надпись М[арка] Аврелия217. Очевидно, как сказано раньше, вся правая часть бань — пристройка времен Септимия Севера. Топка состоит из ряда печей, сообщавшихся с суспенсурами218 банных помещений, и большого резервуара горячей воды, наполнявшего бассейны второго кальдария [...].
26 мая. Тимгад.
Большой дом219 между аркой и домом сторожа разделяется совершенно явно на две половины (хозяйственную и жилую), почти совершенно отделенные др[уг] от др[уга]. Жилая часть дома состоит из vestibu- lum, атрия без имплювия и комнатами только с одной стороны. Из атрия вход прямо в перистиль с бассейном, на к[ото]ром расположены колонки формы220.
Рис. 21
a. vestibulum
b. атрий
c. перистиль
d.e.f. лавка g.h. баня
i. двор с бассейном k. oecus
1. жил[ые] комнаты а, р. балюстрада


Путешествие М.И. Ростовцева в Тунис и Алжир весной 1897 г.
423
Вода из бассейна стекала по лесенке, а из бассейна в канал, и оттуда через отводной канал — в клоаку. За перистилем — залы oecus’a с двумя колоннами во фронте, углы украшены пилястрами. Жилые комнаты и здесь только с правой стороны. Хозяйственная] часть, начиная с конца, состоит из двора с бассейном; двор весь вымощен водонепроницаемым] стуком. Два входа: один прямо с улицы во двор, другой по ступенькам с улицы к бассейну. Далее баня с комнатой для топки и, наконец, несоединенный с остальным домом большой магазин или ресторан из двух комнат (рис. 21)
Рядом через улицу к югу — другой большой дом, почти исключительно состоящий из лавок или мастерских, открывающихся во всю ширину на улицу. Очевидно, этот тип, а форма типична для Тимгада, есть то же, что мы видим в арабских домах: ряд небольших помещений], выходящих на улицу, одновременно] жилище и мастерская с большим открытым двором в центре. Такую же форму дает и наш дом. И здесь ясны две части: перистиль «а» и комн[ата] «Ь» как жилые части и комплексы «с, d, е; f, g, h; k, 1» — очевидно, наемные помещения. Двери на улицу все широкие (рис. 22).
собств[енно] зданием macelli (то, что надпись называет area macelli [Sertii macellum et aream macelli patriae suae fecerunt])223 — большая трапециевидная площадь с зданием в форме базилики, но без центр[альных] портиков. В абсиде — посвят[ительная] база Concordiae Aug[ustorum] Валента и Валентиниана224.
Вряд ли этот аннекс агеае macelli более позднего, чем macellum, происхождения, так как и в нем найдена надпись Сертиев. Кроме того, всему зданию не хватает санкции императорского культа, к[ото]рая дается эди- кулой Конкордии, вер[оятно], заменившей собою прежних императоров.
Перед входом в большие бани225 имеется экседра значительных] размеров с портиком. В стене идет водопровод. Очевидно, мы имеем дело с большим фонтаном. За нужником — бассейны для воды, очевидно, для того, чтобы давать латринам нужное количество воды.
27 мая. Lambaesis.
Надгробн[ая] надпись в руинах к в[остоку] от города: ////AVC ARRVNTIA VICTORIA //// IX AN XVIII L ARRVNTIVS SATV //// (minus) SOI////(rori) FECII //// (it) (vacat) (рис. 23)226 [...].
Гораздо более соответствует типу жилого римского дома дом, находящийся] напротив, через улицу музея. Здесь мы имеем вход с улицы прямо в атрий, оттуда — прямо в перистиль направо, а налево от атрия — жилые комнаты. Направо же — конюшня с каменными стойлами, вер[оятно], доступная и с проти- вовоп[оложной] улицы. Зато левая сторона у перистиля — опять-таки лавка или наемное помещение.
Macellum. судя по капителям, времени позднего221. Форма совершенно подобная форме помпейского [macellum]22^, только в месте эдикул императоров в глубине главная ниша занята столами для продажи. Рядом с
Рис. 23
28 мая. Константина227. Музей228.
Ряд тессер из свинца229, разделяющихся на две совершенно] ясные серии: 1) торговые; 2) вроде карфагенских, т.е. частные. Найдены все в Филиппвилле^30 на морском берегу [...].


424
Часть 3. Путешествия М.И. Ростовцева в Северную Африку, Египет и на Ближний Восток
1 РГИА. Ф. 1041. On. 1. Д. 92. В.Ю. Зуев упоминает о хранящихся в РГИА «записных книжках», оставшихся после поездки Ростовцева в Тунис и Алжир в 1897 г.; см.: Скифский роман / Под общей ред. акад. РАН Г.М. Бонгард-Левина. М., 1997. С. 19. Действительно, в архиве сохранились другие записи и заметки Ростовцева, связанные с его первым путешествием в Африку (см., например: РГИА. Ф. 1041. On. 1. Д. 66, где собраны выписки из CIL ряда африканских надписей, библиография, комментарии к мозаикам, описание поездки в Тебурсук и Дугту 6—8 мая 1897 г., о которой см. ниже), однако все они отрывочны и сделаны уже после путешествия, тогда как дневник — пожалуй, единственное из сохранившихся материалов подробное и прямое свидетельство об этом путешествии. Пользуясь случаем, благодарим сотрудника РГИА О.В. Крстич за любезно предоставленные копии материалов, включая текст и фотографии. Кроме того, мы искренне признательны И.В. Тункиной, директору Санкт-Петербургского филиала Архива РАН, за помощь, которую она оказывала во время нашей работы в архивах и библиотеках Санкт-Петербурга.
2 Из обширного списка работ о Ростовцеве нам не известно ни одной, посвященной его путешествию в Северную Африку в 1897 г.
3 Скифский роман. С. 423; ср. там же письмо Ростовцева от
15 апреля 1897 г.: отправляясь в Африку, он планировал вернуться в Париж к середине июня.
4 Там же. С. 390.
5 Ростовцев неоднократно бывал в Египте (о чем см. специальный раздел в этом томе), а в 1931 г. совершил путешествие в Ливию (Киренаика и Триполитания), см.: Ростовцев М. Итальянская Африка // СЗ. 1933. 52. С. 288— 309; 1934. 55. С. 290—307. Что касается его повторной поездки в Тунис и Алжир, то мы не располагаем подробными сведениями о ней. В публикуемом в настоящем томе письме Ф. Кюмону от 17 июля 1920 г. (см. очерк «Mongolus Syrio salutem optimam dat») Ростовцев упоминает о своем пребывании «в Африке»; этим же годом датируется его статья: Bolshevism in Tunis and Algeria // The New Russia. 1920. 2. P. 250—252, из которой следует, что в апреле—мае 1920 г. историк, находясь в эмиграции, совершил шестинедельную поездку по Тунису и Алжиру, во время которой интересовался не только далеким прошлым, но и новейшей историей этих стран. О своем путешествии в Тунис и Алжир весной 1920 г. Ростовцев также упоминает в двух письмах к Э. Миннзу (см. ниже «Скифский мир М.И. Ростовцева и Э.Х. Миннза». № 22, 23).
6 Boissier G. L’Afrique romaine. Promenades archeologiques en Algerie et en Tunisie. P., 1895.
7 Schulten A. Die rdmischen Grundherrschaften. Weimar, 1896.
8 Скифский роман. С. 420. О своем интересе к данной теме Ростовцев сообщал И.В. Помяловскому еще летом 1895 г., находясь под впечатлением о раскопках виллы в Боскореале; см.: Там же. С. 416—417. В Санкт-Петербургском филиале Архива РАН среди бума!" Ростовцева сохранилась рукопись его доклада о «римской провинции Африка» (Ф. 1054. On. 1. Д. 27. J1. 8—18), с которым ученый выступил (или собирался выступить?) после своего путешествия 1897 г. Доклад начинается словами о том, что «одной из главных целей моей поездки в Африку было ознакомиться с теми вещественными остатками, которые свидетельствуют о сельскохозяйственной жизни этой римской провинции — житницы Рима, особенно во II—III вв. по Р.Х.»
9 Скифский роман. С. 421.
10 Там же. С. 422. Вначале Ростовцев планировал отправиться в Африку вместе со своими друзьями Я.И. Смирновым и Л.М. Браиловским (см. его письмо С.А. ЖебелСву от 20 декабря 1896 г. — там же. С. 388—389), однако в итоге уехал туда один.
11 Там же. С. 422^23.
12 Там же. С. 423; ср. с. 44: по воспоминаниям А.А. Васильева, Ростовцеву удалось съездить в Северную Африку «летом 1897 г.» (что не соответствует действительности) на деньги своей матери (что вполне вероятно, учитывая финансовые трудности, с которыми Ростовцев столкнулся весной 1897 г.). Этой версии придерживается Ж. Андро, см. его предисловие к французскому изданию «Социально-экономической истории Римской империи» (Р., 1988. P. XI).
13 Atlas archeologique de la Tunisie (au 1/50.000*) / Ed. A. Ba- belon, R. Cagnat, S. Reinach. P., 1893.
14 На второй странице дневника имеется следующая запись: «Guides en Algerie et Tunisie а Г usage des touristes et des arch£ologues (Paris, Leroux): 1. Babelon. Guide de Carthage; II. Ballu A. Guide de Timgad, antique Thamugadi» — Ростовцев имеет в виду изданные в Париже путеводители
Э. 	Бабелона (сведений об этой книге мы не нашли) и
А. 	Баллу (книга вышла в 1897 г.); Carton L. De Tunis а Dougga. Lille, 1893 (Ростовцев ссылается на это издание во время посещения Дугги).
15 См. выше прим. 6, 7. В 1900 г. Ростовцев опубликовал рецензию на другую книгу А. Шультена: Schulten A. Das rdmische Afirika. Lpz., 1899 // Deutsche Literaturzeitung. 1900.21.48. Sp. 3126—3128.
16 Tissot Ch. Gdographie сотрагёе de la province romaine d’Afrique. Vol. I—II. P., 1884—1888; Carton L. Dlcouvertes epigraphiques et archeologiques faites en Tunisie. P., 1895. Эти работы Ростовцев цитирует в своей статье, написанной по итогам поездки сразу после возвращения из Африки, см.: Rostowsef М. Fragment d’un relief representant l’interieur d’un amphitheatre // Melanges d’archeologie et d’histoire de l’Ecole fran9aise de Rome. 1898. XVIII. P. 201. Not. 2, 3.
17 Cagnat R., Saladin H. Voyage en Tunisie. P., 1894. Скорее всего именно этому путеводителю Ростовцев следует, путешествуя из Кайруана в Сбейтлу.
18 Corpus Inscriptionum Latinarum. Vol. VIII. Inscriptiones Af- ricae Latinae. Pars I. Inscriptiones Africae proconsularis et Numidiae / Coll. G. Wilmanns. Ed. Th. Mommsen. B., 1881; Supplementi pars I. Inscriptiones Africae proconsularis / Ed. R. Cagnat, I. Schmidt. B., 1891; Supplementi pars II. Inscriptiones provinciae Numidiae / Ed. R. Cagnat, I. Schmidt. Commentariis instruxerunt I. Schmidt, H. Dessau. B., 1894. Ростовцев неоднократно ссылается на эти выпуски, копируя и разбирая увиденные на местах надписи.
19 Например, издание A.-JI. Делаттром в «Bulletin de l’Academie d’Hippone» найденных в Карфагене тессер или публикация Де Косей одной из скульптур Тебессы в том же журнале, оказавшемся, к сожалению, недоступным для нас.
20 Скифский роман. С. 424.
21 См.: Cambon Н. Histoire de la Regence de Tunis. P., 1948.
22 Об обстановке соперничества европейских археологов на территории Магриба начала 80-х гг. XIX в. свидетельствует один любопытный документ, автор которого — алжирский архиепископ Лавижери, вдохновитель открытия французской археологической миссии в Карфагене (см.:


Путешествие М.И. Ростовцева в Тунис и Алжир весной 1897 г.
425
De Г utility (Tune mission archlologique permanente a Carthage. Lettre a M. le Secretaire perp6tuel de l’Acad&nie des Inscriptions et Belles-Lettres par l’Archeveque d’Alger. Alger, 1881). 15 февраля 1881 г., за два месяца до вторжения французских войск в Тунис, он направил письмо непременному секретарю Академии надписей и изящной словесности и изложил в нем аргументы в пользу необходимости скорейшей организации Францией археологических исследований в Карфагене. Лавижери, в частности, писал: «Мое нынешнее пребывание в Тунисе и то яростное соперничество, которое я здесь нахожу, все больше убеждают меня в том, что мы не можем оставаться безразличными к вопросу о национальной чести, даже если речь идет о мирной области науки. Франция, согласно договору, заключенному 50 лет назад, является собственницей древней цитадели Карфагена, над которой развевается ее флаг. Она не должна допускать того, чтобы другие нации опережали ее в изучении искусства, истории и археологии, которыми этот край манит всех своих гостей. Действительно, нигде не найти столько интересных и многочисленных следов славного прошлого. Такие разные цивилизации, как нумидийская, финикийская, пуническая, римская, вандальская, греко-византийская и, наконец, арабская сменяли здесь одна другую. Равным образом и Карфаген по-прежнему остается грандиозным и неповторимым скоплением интереснейших руин Это хорошо понимают ученые других стран Европы, в частности Англии, Италии и Германии. С усердием, которое заслуживает восхищения, их посланники, посещая эти руины, их раскапывают. Они забирают все, что случайно обнажается под арабским плугом, и обогащают коллекции и музеи своих стран».
23 Скифский роман. С. 390.
24 См., например, донесения военных о первых раскопках в Сусе: Мётоие sur les antiquitds de Sousse et de Bir-Oum- Ali (Tunisie) par M. Palat, Lieutenant au 1 le hussards // Bulletin archdologique du Comitd des travaux historiques et scientifiques. 1885. P. 149—152.
25 О роли французских военных в истории становления археологии Северной Африки см.: L’Africa romana. Geo- grafi, viaggiatori, militari nel Maghreb: alle origini delFarcheologia nel Nord Africa / Ed. M. Khanoussi, P. Rugged, C. Vismara. Vol. I—II. Carocci, 2000.
26 См. выше прим. 16.
27 См.: ПФА РАН. Ф. 1054. On. 1. Д. 27. Л. 16—17. Мы благодарим И.В. Тункину за предоставленную нам копию этого доклада.
28 Подробнее об этом см. в электронной версии: Дьяков Н.Н. Россия и страны арабского Магриба (Алжир, Тунис, Марокко) // Россия и Восток. СПб., 2000 (о путешествии Ростовцева автор не упоминает).
29 См., например: Куропаткин Л.Н. Алжирия. СПб., 1877; Костенко Л.Ф. Путешествие в Северную Африку. СПб., 1880; Чихачев П.А. Испания, Алжир, Тунис. М., 1975; Петров-Водкин К. Пространство Эвклида. СПб., 2000. С. 667—672 и др.
30 См.: Bulletin de la Soci6t6 nationale des antiquaires de France. 1897. P. 303—304.
31 Скифский роман. С. 423.
32 Там же. С. 424.
33 Там же. С. 391 — письмо Ростовцева С.А. Жебелбву от 20 июня 1897 г.
34 Там же. С. 424.
35 RostowsefM. Fragment d’un relief... P. 199—205. PI. VI.
36 Ростовцев М.И. История государственного откупа в Римской империи (от Августа до Диоклетиана). СПб., 1899. С. 89—93, 133 сл.,146 сл. В этой работе Ростовцев использует среди прочего источники, обнаруженные в Северной Африке в 1897 г., например lex Manciana — устав эпохи Траяна, найденный в Тестуре. Закон регулировал порядок сдачи в аренду участков. Обращаясь к системе таможенных сборов в римской Африке, Ростовцев делает предположение, что она мало отличалась от той, которую он наблюдал в Хайд ре на границе Туниса с Алжиром. На основе африканских эпиграфических источников, обработанных по горячим следам после их открытия, Ростовцев делает вывод в отношении всей империи: крупные латифундии распадались на большое количество мелких наделов, с которых владельцы латифундий регулярно собирали ренту. По мнению Ростовцева, именно из арендаторов этих наделов происходили римские колоны.
37 Он же. Римские свинцовые тессеры. СПб., 1903.
38 Rostovtzeff M.I. Scripta varia. Ellenismo e Impero Romano / Ed. A. Marcone. Bari, 1995. P. 29 ss., 63 ss.
39 Idem. The Social and Economic History of the Roman Empire. Oxf., 1926. P. 187—190, 274—293, 319—322, 525— 527 и др.
40 См.: AJPh. 1939. 60. P. 363—379.
41 См.: Скифский роман. С. 46.
42 На фотографиях, публикуемых в этом томе, изображены: гробница мавретанских царей между Типасой и Шерше- лем (Алжир, II—I вв. до н.э.), римский акведук (?) в У дне (Тунис, II в.), римский акведук в окрестностях Загуана (Тунис, II в.), три храма в Сбейтле (Тунис, II в.), римский амфитеатр в Эль-Джеме (Тунис, III в.), христианская базилика в Тебессе (Алжир, IV—V вв.).
43РГИА. Ф. 1041. On. 1. Д. 84.
44 Выставка изящных искусств (франц.).
45 29 апреля Ростовцев отплыл на пароходе из сицилийского порта Трапани в Тунис, куда прибыл на следующий день; 1 мая он посетил музей Бардо в г. Тунисе.
46 Мозаика «Вергилий, сочиняющий Энеиду» была найдена в г. Сус (Тунис) в 1896 г. во время раскопок римской виллы (так называемый «Дом арсенала») на территории французского военного лагеря. В настоящее время эта мозаика, датируемая II—III вв. н.э., находится в Национальном музее Бардо (Алауи). Об этой мозаике см.: Gauckler P. Inventaire des mosaiques de la Gaule et de l’Afrique. II. Afrique proconsulate (Tunisie). P., 1910. P. 53. N2 133; Merlin A., Poinssot L. Guide du Mus£e Alaoui. I. Mus£e antique. Tunis, 1950. P. 57. PI. XII, XIII; Dun- babin K.M. The Mosaics of Roman North Africa. Studies in Iconography and Patronage. Oxf., 1978. P. 131, 242. PI. LI, 130. Описание мозаики Ростовцевым практически совпадает с ее интерпретацией первым издателем П. Гоклером (Gauckler P. Les mosaiques virgilennes de Sousse // Monuments et Memoires publics par l’Acadlmie des Inscriptions et Belles-Lettres. Fondation Piot IV. 1897. P. 236—237).
47 Стих из «Энеиды» (I. 8). Правильно: Musa, mihi causas memora quo numine laeso quidve... — «Муза, поведай о том, по какой оскорбилась причине...» (пер. С. Ошерова).
48 В 1881 г. бей Туниса Мохаммед эс-Садок решил создать музей древностей в бывшем гареме своего дворца Бардо. В 1884 г. Министерство просвещения Франции поручило организовать тунисский музей профессору Гуманитарной школы в г. Алжире P. Jla Бланшеру. В 1888 г. музей Бардо был открыт для широкой публики и стал быстро


426
Часть 3. Путешествия М.И. Ростовцева в Северную Африку, Египет и на Ближний Восток
пополняться предметами античности благодаря раскопкам, которые проводились в Тунисе П. Гоклером, Л. Картоном, Р. Канья и др. В настоящее время музей известен прежде всего своей богатейшей коллекцией античных мозаик.
49 Удна (античная Утина) расположена в 30 км к югу от Карфагена; см.: Barrington Atlas of the Greek and Roman World / Ed. R.J.A. Talbert. Princeton—Oxford, 2000 (далее — BAGRW). Map 32 F 3. Город существовал еще в пуническую эпоху, получил статус колонии при Окта- виане Августе, достиг расцвета в эпоху Антонинов и Северов. Об истории и археологии Удны см.: Oudhna (Uthina). La reddcouverte d’une ville antique de Tunisie / Ed. H. Ben Hassen, L. Maurin. Bordeaux — Paris — Tunis,
1998. 	Ниже Ростовцев описывает напольную мозаику «Сцены сельской жизни», датируемую концом II — началом III в. Мозаика происходит с виллы Лабериев, раскопки которой проводились П. Гоклером в 1893— 1895 гг.; см.: Gauckler P. Inventaire... Р. 122. № 362 а; Driss A. Trdsors du Musde National du Bardo. Tunis, 1963. P. 108. PI. 21; Yacoub M. Mus£e du Bardo. Tunis, 1969. P. 45. Fig. 38; Dunbabin KM. The Mosaics... P. 51, 112— 113, 241. PI. XXXIX, 101. Вторая напольная мозаика, изображающая Диониса, который дарит виноградную лозу царю Аттики Икарию, тоже происходит с виллы Лабериев (Gauckler P. Inventaire... Р. 127—128. № 376; Yacoub М. Mus6e du Bardo. P. 45—46. Fig. 39).
50 Безрукавная туника (греч.).
51 По всей видимости, автор подразумевает слово «конь», отсутствующее в этом предложении.
52 Табарка (древняя Табрака) расположена в 120 км к западу от Карфагена (BAGRW. Мар 32 С 3); при Октавиане Августе город был «поселением римских граждан» (ор- pidum civium Romanorum), а во II в. получил статус римской колонии. Ростовцев имеет в виду три мозаики со сценами сельскохозяйственной жизни и изображениями господского дома, конюшни и складских помещений (Yacoub М. Mus6e du Bardo. Fig. 51—53; Dunbabin K.M. The Mosaics... P. 122—123. PI. XLIV—XLV, 111—113; Sarnowski T. Les representations de villas sur les mosaiques africaines tardives. Wroclaw, 1978. P. 14 s. Fig. 4—6). Известие об открытии этих мозаик было опубликовано в 1892 г. Ж. Тутеном, который проводил в Табарке раскопки позднеримской виллы (Toutain J\ Foulles et explorations a Tabarka et aux environs // Bulletin archeologique du Comite des travaux historiques et scientifiques. 1892. P. 175—209). Мозаики представляют собой ансамбль из трех полукруглых настилов (trifolium), все они датируются концом IV — началом V в. Эти мозаики привлекли внимание Ростовцева — он возвращается к их описанию еще раз в своих дневниковых записях, помеченных 3 мая, где полемизирует (хотя и ошибочно) с их интерпретацией П. Гоклером (iGauckler P. Guide du visiteur au Mus6e du Bardo. Tunis, 1896; ср.: Du Coudrai La Blanchure R., Gauckler P. Catalogue du Musee Alaoui. P., 1897), о чем см. ниже. Интерес к североафриканским мозаикам (особенно с изображениями загородных вилл и сельских сцен) как источнику по истории римских провинций Ростовцев проявлял и в дальнейшем. В архиве РГИА сохранились его конспекты работ, посвященных североафриканским мозаикам, в частности каталога П. Гоклера: Gauckler Р. Inventaire... (см.: РГИА. Ф. 1041. On. 1. Д. 65. Л. 75—84). Не забудем и многочисленные отрывки и иллюстрации из ростовцевской «Социальной и экономической истории Римской империи», в которых речь идет о
мозаиках (в основном на сельскохозяйственную тематику) римской Африки.
53 3 мая Ростовцев сделал следующую запись об этой мозаике: «Villa rustica. Несомненно, два рода покрышки. Среднее высокое здание и низкое направо, несомненно, крыты кирпичами, остальные здания — несомненно, тростником, имеющим и теперь тот же тон и формы, что на мозаике. Деревья, кажется, все пальмы, между деревьями треножники, м[ожет] б[ыть], виноград». На самом деле на мозаике изображены складские и хозяйственные постройки загородной виллы.
54 В действительности в руках у женщины веретено с пряжей.
55 Согласно большинству исследователей (см.: Gauckler Р. Inventaire Р. 303—304. № 940 Ь, с, d.; Yacoub М. Mus£e du Bardo. P. 51. Fig. 52), на мозаике с прядильщицей изображена не вилла, а конюшня и хлев. Такая интерпретация, дошедшая до сегодняшнего дня, в свое время не понравилась Ростовцеву, написавшему в дневнике 3 мая: «Здание с лошадью считают стойлами, сидящую и прядущую женщину — за пастушку. Немного роскошно одета она для пастушки и немно[го] слишком походило бы все это на XVIII век. Для конюшен фасад мне кажется слишком роскошным. Привязанная лошадь доказывает мало. С другой стороны, в другом здании, очевидно, представлен не фасад. Мне все-таки кажется вероятным, что там, где овцы, мы имеем фасад виллы».
56 Данная интерпретация представляется неверной. Скорее всего на трех мозаиках изображены три части одного большого поместья: господский дом (villa urbana), производственные помещения (villa rustica) и складские постройки (fructuaria); см.: Dunbabin К.М. The Mosaics... P. 122; ср.: Sarnowski Т. Les representations... Fig. 18—20.
57 По мнению К. Данбэбин, на этой датируемой III в. мозаике из Суса изображена сцена выгрузки брусков свинца ОDunbabin КМ. The Mosaics... P. 126, 138. PI. LXVIII, 121; ср.: Yacoub M. Mus6e du Bardo. P. 53. Fig. 55).
58 Музей Людовика Святого в Карфагене был открыт по инициативе кардинала Лавижери в 1880 г. на холме Бирса, где, по преданию, умер французский король Людовик Святой во время похода в Тунис в 1270 г. Для присмотра за этим местом, на котором в 1841 г. французами была построена часовня, а также для изучения и охраны древних памятников сюда были посланы миссионеры, в том числе священник А.-Л. Делаттр. Благодаря его деятельности, на холме Бирса и в его окрестностях начались археологические раскопки, в результате которых был открыт пунический, римский и христианский Карфаген. Сенсационные находки способствовали созданию археологического музея на территории французской миссии. Открытие раннехристианского кладбища в Карфагене подтвердило идею о существовании христианства в Северной Африке в домусульманскую эпоху и активизировало археологическую деятельность миссионеров в Тунисе и Алжире в XIX в. О результатах первых раскопок Карфагена см.: Mus£es et collections archfologiques de l’Alg6rie et de la Tunisie. VIII. Mus6e Lavigerie de Saint- Louis de Carthage. I—III. P., 1899—1900. Краткий обзор истории Карфагена и его памятников см.: Cagnat R. Carthage, Timgad, Tebessa et les villes antiques de FAfrique du Nord. P., 1927. P. 1—33. Из новейших путеводителей по археологическим памятникам города назовем: EnnabliA. Carthage: le site archdologique. Tunis, 1993.
59 Как следует из дневника, Ростовцев особенно интересовался хранящимися в местных музеях коллекциями евин-


Путешествие М.И. Ростовцева в Тунис и Алжир весной 1897 г.
427
цовых пломб (тессер). Этот интерес не случаен — в 1897—1900 гг. Ростовцев подготовил (совместно с французским историком М. Пру) «Каталог античных пломб», а в 1903 г. в Санкт-Петербурге вышла в свет докторская диссертация Ростовцева, посвященная римским свинцовым тессерам.
60 См.: Bulletin de ГАсаёёпне d’Hippone. 1892. P. XX— XXIII; 1893. P. XXIII—XXVIII.
61 О древнем Карфагене (расположен в окрестностях г. Туниса) существует огромная литература, из которой особо выделим фундаментальный труд: Gsell S. Histoire an- cienne de l’Afrique du Nord. Т. I—VIII. P., 1913—1928 (Карфагену посвящены первые 4 тома). Из последних обобщающих исследований отметим: Lancel S. Carthage. P., 1992 (с библиографией).
62 Раскопки амфитеатра в Карфагене проводились в 1896— 1897 гг. под руководством A.-JI. Делаттра. При расчистке арены здесь были найдены арки и своды, поддерживавшие конструкции пола. Были расчищены также плиты подиума (балкон для самых знатных зрителей), ступени амфитеатра и мраморные «стулья», отведенные для сенаторского сословия, перила выходов (vomitoria) из театра, украшенные дельфинами, хоры, колонны и капители. В северной части амфитеатра, откуда начиналась дорога к кладбищу официалов, были обнаружены ворота, служившие входом и выходом для гладиаторов и осужденных. См.: Delattre A.-L. Fouilles dans Г Amphitheatre de Carthage 1896—1897 // M£moires de la Society nationale des anti- quaires de France. T. LVII. Sixieme serie. Fasc. VII. 1898. P. 135—187.
63 Низшая административная должность в римскую эпоху; так назывались императорские чиновники, находившиеся на службе у прокуратора провинции. В Карфагене официалов хоронили на двух кладбищах, которые располагались в северо-западной части города рядом с амфитеатром. Сначала было исследовано более позднее кладбище (раскопки A.-JI. Делаттра 1888 г.). Впрочем, еще в 1881 г. кардинал Лавижери опубликовал «Письмо о пользе постоянной археологической миссии в Карфагене» (De l’utilite d’une mission archeologique permanente a Carthage. Lettre a M. Le secretaire perpetuel de l’Academie des Inscriptions et Belles-Lettres par PArchevKque d’Alger. Alger, 1881) и приложил к нему список из 150 эпитафий, происходящих из более раннего некрополя. Раскопки этого кладбища, датируемого эпохой Домициана, были проведены П. Гоклером в 1895—1896 гг. Судя по описаниям гробниц, Ростовцев посетил именно второе кладбище; ср.: Gauckler Р Decouvertes archeologiques en Tunisie // Memoires de la Societe des antiquaires de France.
1897. 	LVI. P. 83—124.
64 П. Гоклер в своем отчете отмечает, что гробницы этого кладбища отличаются разнообразием форм, но, как правило, встречаются квадратные и прямоугольные надгробия в виде алтаря с примыкающим к нему полу цилиндрическим «ящиком», который поставлен на плиту (Gauckler P. Decouvertes archeologiques en Tunisie. P. 83 s.).
65 В отчете П. Гоклера гробницы такой формы не упоминаются.
66 Выпуклые ложа, на которых при жертвоприношениях устанавливали изображения божеств (лат.).
67 Libatio — жертвенное возлияние (лат.)
68 Имеется в виду часовня Людовика Святого, построенная на холме Бирса по распоряжению французского короля Луи-Филиппа.
69 С 23 по 28 апреля Ростовцев путешествовал по Сицилии, где побывал в Палермо, Сегесте и Селинунте (об археологических памятниках последнего он оставил достаточно подробные записи в своем дневнике).
70 4 мая Ростовцев посетил раскопки римских памятников Удны, о чем записал в своем дневнике. За 5 мая записи в его дневнике отсутствуют. 6 мая Ростовцев выехал из г. Туниса в Дуггу, расстояние между которыми около 100 км. При существовавших тогда средствах передвижения в Дуггу можно было попасть только на следующий день. Дневник Ростовцева в точности передает единственный из возможных в то время маршрутов, рекомендуемый военным врачом Л. Картоном в его путеводителе по Дугге и ее окрестностям. Не исключено, что Ростовцев пользовался именно путеводителем Л. Картона, который был впервые издан в 1893 г. (Carton L. De Tunis а Dougga; впоследствии переиздан, см.: Carton L. Thugga. Tunis, [s.d.]). Автор путеводителя, один из первых исследователей Дугги, советует сесть на поезд, который отбывает из г. Туниса в Меджез эль-Баб в 7 час. 16 мин. и прибывает на эту станцию в 9 час. 02 мин. Далее из Меджез эль-Баба надо было ехать дилижансом, который приезжал в Тебурсук в 16 час. 30 мин. Таким образом, на поездку в Тебурсук уходил почти весь день. Тебурсук был единственным ближайшим к Дугге местом, где существовал «островок» европейской цивилизации — с рестораном и гостиницей. В самой Дугге не было ни того, ни другого, о чем Картон предупреждает в своем путеводителе (Carton L Thugga. P. 7—10).
71 Меджез эль-Баб (древняя Мембресса?) — город, расположенный в долине р. Меджерда (древняя Баграда) примерно в 55 км к юго-западу от г. Туниса (см.: Andrees allge- meiner Handatlas. 8. Aufl. Bielefeld — Leipzig, 1924 [далее — Handatlas]. L. 181; BAGRW. Map 32 E 3). Здесь когда-то находилась римская триумфальная арка, но ко времени путешествия Ростовцева она не сохранилась. Здесь, возможно, проходила стратегическая дорога, которую построили солдаты III легиона Августа. Дорога соединяла Карфаген с Тебессой, где располагался римский гарнизон, охранявший южные границы Империи (Carton L. Thugga. P. 17—19).
72 Уэд, или вади — река (араб.).
73 Ростовцев, будучи проездом в Тестуре (древняя Тичил- ла? — см.: BAGRW. Мар 32 D 3), не уделил внимания этому городу. Между тем JI. Картон говорит о нем как о весьма любопытном памятнике неарабской культуры на территории Магриба. Население Тестура состояло в основном из потомков изгнанных из Андалусии мавров и евреев; благодаря своим планировке и архитектуре Тес- тур не был похож на арабский город, а скорее напоминал европейский (Carton L. Thugga. P. 19—22).
74 Айн-Тунга локализуется примерно в 80 км к юго-западу от Карфагена на трассе римской военной дороги из Карфагена в Тебессу (BAGRW. Мар 32 D 3). Первоначально римская Тигника имела статус пага, а при Септимии Севере (этот император, происходивший родом из Трипо- литании, покровительствовал городам Северной Африки) получила статус муниципия (Gascou J. La politique municipale de Г Empire romain en Afrique Proconsulate de Trajan a Septime-Severe. Rome, 1972. P. 182—183).
75 Арабский город, расположенный примерно в 90 км на юго-запад от г. Туниса на месте античного поселения Ту- бурсику Буре (BAGRW. Мар 32 D 4). Вероятно, первоначально это был паг римских граждан, рядом с которым находилось туземное селение (civitas), затем, при Септи-


428
Часть 3. Путешествия М.И. Ростовцева в Северную Африку, Египет и на Ближний Восток
мии Севере, Тубурсику получил статус муниципия (Gas- cou J. La politique municipale... P. 185—186). Главной достопримечательностью города является византийская цитадель (см.: Carton L. Thugga. P. 27—30).
76 В ведении так называемых гражданских контролеров (эта должность была учреждена в Тунисе в 1884 г.) находились дела европейских колонистов, а также контроль за деятельностью каидов.
77 Дугга (древняя Тугга — см.: BAGRW. Мар 32 D 4) расположена в горной местности на высоте 550 м над уровнем моря; в древности этот район был довольно плотно заселен нумидийскими племенами. Название Дугги, вероятно, происходит от берберского thukka, что, возможно, означает либо «пастбища», либо «скалы, крепость» (Poins- sot С. Les mines de Dougga. Tunis, 1983. P. 9). Первые упоминания об этом городе связаны с событиями похода сиракузского тирана Агафокла против Карфагена (Diod. XX. 57) и, таким образом, восходят к концу IV в. до н.э. Дугга являлась одной из столиц царя Масиниссы — союзника римлян во второй Пунической войне. После завоевания Римом Карфагена рядом с нумидийской Туггой был создан в качестве одного из округов колонии Карфаген pagus Thuggensis римских граждан с элементами автономии. Постепенное слияние местной общины и римского пата завершилось при Септимии Севере предоставлением Тугге статуса муниципия (Gascou J. La politique municipale... P. 158—161). Об истории Дугги см.: Carton L. Thugga. P. 37 s.; Poinssot C. Les mines de Dougga; Khanoussi M. Dougga. Tunis, 1994; обществу, культуре и эпиграфике пунической и римской Дугги, которая считается одним из важнейших археологических памятников Туниса, посвящен недавно вышедший сборник статей: Dougga (Thugga): dtudes dpigraphiques / Ed. M. Khanoussi, L. Maurin. P., 1997.
78 О проведении JI. Картоном раскопок этого храма впервые сообщается в 1893 г. в докладе французского министра просвещения (Rapport sur la mission dont a dtd chargd M. le Dr Carton, mddecin-major, par M. le Ministre de Г instruction publique. Stance du 6 octobre 1893 // CRAI. 1893. P. 356— 359). Подробный отчет о результатах этих раскопок J1. Картон изложил в статье: Carton L. Le Sanctuaire de Baal-Satume a Dougga // Nouvelles archives des missions scientifiques et littdraires, choix de rapports et instruction publid sous les auspices du Ministere de Г instruction publique et des beaux-arts. 1897. VII. P. 367—474. Критику Ростовцева вряд ли можно считать обоснованной — в научной литературе памятник известен как храм Сатурна (или Баала-Сатурна); см.: Cagnat Я, Gauckler Р. Les monuments historiques de la Tunisie. Pt I. Les monuments antiques. Les temples patens. P., 1898. P. 82—85; Dougga. Fragments d’histoire: choix d’inscriptions latines dditdes, traduites et commentdes (Ier-IVe siecles) / Ed. M. Khanoussi, L. Maurin. Bordeaux — Tunis, 2000. P. Ill s. Храм был построен в 195 г. н.э. на месте более древнего святилища пунического бога Баала-Хаммона, отождествляемого античной традицией с Кроносом (Сатурном). О религиозной жизни города см.: Dougga. Fragments d’histoire... P. 249 s.
79 В данном случае автор, вероятно, подразумевает карфагенскую триаду богов: Баал-Хаммона (верховный бог), Танит (богиня-мать, богиня плодородия) и Эшмуна- Мелькарта (непонятно, почему Ростовцев связывает этого пунического бога-врачевателя с римским Янусом).
80 Не ясно, на какую работу ссылается Ростовцев. П. Гоклер издавал надписи Дугги, но информации о надписи на па-
вименте портика целлы храма Сатурна мы не нашли ни у Гоклера, ни в более поздних изданиях надписей Дугги — см., например: Merlin A. Inscriptions latines de la Tunisie. P., 1944. № 1375—1521; Dougga. Fragments d’histoire...
81 План и архитектурное описание храма см.: Poinssot С. Les mines de Dougga. P. 63—66. Fig. 7.
82 Театр Дугги, датируемый 168—169 гг. н.э., считается одним из самых хорошо сохранившихся театров римской Африки; см.: Khanoussi М. Dougga. Р. 14—15.
83 В большом масштабе (франц.).
84 Задняя часть сцены, кулисы (лат.).
85 Имеется в виду помпейская настенная живопись так называемого «второго (архитектурного) стиля», датируемого серединой I в. до н.э. Для этого стиля характерны изображения пейзажей с элементами архитектуры (здания, стены, колонны, арки, двери и т.д.), придающими изображениям эффект объемного пространства и перспективы. Ростовцев особо интересовался помпейскими фресками, выполненными в технике «архитектурного пейзажа», и впоследствии посвятил этой теме отдельное исследование, см.: Ростовцев М.И. Эллинистическо-римский архитектурный пейзаж. СПб., 1910.
86 Подборку ливийских и пунических надписей из Дугги см.: ChabotJ.-B. Recueil des inscriptions libyques. P., 1940. № 1—18; последнее издание латинских надписей Дугги см.: Dougga. Fragments d’histoire...
87 Итинерарий Ростовцева включает не все памятники Дугги — так, в нем отсутствуют термы, знаменитый ливийско-пунический мавзолей II в. до н.э. (один из немногих доримских памятников Северной Африки; о нем см.: Каптерева Т.П. Искусство стран Магриба. М., 1980. С. 96—97. Илл. 36), жилая часть города. Возможно, он отражает степень сохранности и археологической изученности памятников Дугги на момент визита Ростовцева, который, судя по его записям, руководствовался далеко не полным планом города, составленным JI. Картоном в 1895 г. (iCarton L. Ddcouvertes dpigraphiques et archdologiques faites en Tunisie. P., 1895); см. более поздние и подробные планы Дугги: Poinssot С. Les mines de Dougga. P. 82 s.; Khanoussi M. Dougga. P. 10—11.
88 Раскопки ипподрома Дугги велись JI. Картоном в 1893 г. Сам ипподром сохранился очень плохо, поскольку в византийскую и арабскую эпохи его камни использовались для строительства других зданий. Памятник датируется первой четвертью III в. н.э., см.: Carton L. L’hippodrome de Dougga // RA. 1895. XXVI. P. 229—236.
89 На самом деле храм Минервы.
90 Раскопки храма Юноны Небесной проводились французскими военными в 1894—1897 гг. Первое упоминание об этих раскопках см. в докладе JIa Бланшера в: CRAI. 1895. Р. 7. Храм, датируемый временем правления Александра Севера (222—235 гг.), построен, возможно, на месте святилища финикийской богини Танит (Cagnat Я, Gauckler Р. Les monuments... P. 25—30; Carton L. Thugga. P. 92—96).
91 Ростовцев имеет в виду Капитолий — храм, посвященный римской капитолийской триаде: Юпитеру, Юноне и Минерве. Непонятно, почему руины этого одного из самых известных храмов Дугги, датируемого эпохой Марка Аврелия и Луция Вера, не произвели впечатления на Ростовцева. О Капитолии Дугги см.: Cagnat Я, Gauckler Р. Les monuments... P. 1—4


Путешествие М.И. Ростовцева в Тунис и Алжир весной 1897 г.
429
92 В данном случае речь вдет о городском форуме и рыночной площади, примыкающим к Капитолию; см.: Khanoussi М. Dougga. Р. 24—25.
93 Возможно, речь вдет о раннехристианской церкви Виктории, датируемой IV—V вв.; см.: Poinssot С. Les mines de Dougga. P. 67—68; Khanoussi M. Dougga. P. 13.
94 7 мая Ростовцев находился в Дугге; 8 мая он выехал в Те- бурсук, откуда заехал в Матрию, где посетил развалины римского Капитолия, терм и византийских укреплений; 9 мая Ростовцев вернулся в г. Тунис, где встретился с П. Гоклером, с которым «говорил о руинах». 10 мая в его дневнике помечено лаконичной записью: «Тунис. Подготовка к пути» — Ростовцев готовился к поездке в Сус, а оттуда — в Кайруан и далее на запад в сторону Алжира.
95 Сус, расположенный в 120 км на юго-восток от г. Туниса, был построен арабами на месте финикийской колонии Гадрумет (BAGRW. Мар 33 G 1), основанной в VI в. до н.э. Гадрумет оставался «свободным портом» и после падения Карфагена. В эпоху Юлия Цезаря сюда была выведена колония римских граждан, а в правление Траяна Гадрумету был предоставлен статус римской колонии. Пережив вандальское нашествие, Гадрумет (византийский Юстинианополь) был полностью разрушен во время арабского завоевания Магриба, поэтому античных памятников здесь сохранилось мало. Интерес представляют лишь раннехристианские катакомбы и муниципальный музей с богатой коллекцией римских мозаик — Ростовцев, как следует из его дневника, решил посетить Сус прежде всего из-за мозаик. Об истории античного Гадру- мета см.: Foucher L. Hadrumetum. P., 1964.
96 Городок на пути из г. Туниса в Сус, расположенный в районе залива Хаммамет.
97 Важнейший мусульманский праздник Айд эль-Кебир, или «праздник жертвоприношения». Его ритуал напоминает о легенде о пророке Ибрахиме (Аврааме), решившем принести в жертву Богу своего сына. Во время этого праздника обычно режут овец и раздают мясо всем бедным и нуждающимся.
98 Музей Суса был основан его первым хранителем Э. Гуве. В основу музея легла частная коллекция Э. Гуве, собранная в период его службы в должности архитектора города. В 1896 г. коллекция пополнилась римскими мозаиками, найденными капитаном артиллерии 4-го стрелкового полка Дюпоном в районе строительства порта. Местные власти добились разрешения оставить мозаики в городе. В качестве помещения музею было выделено здание бывшего рыбного рынка, и в 1899 г. муниципальный музей Суса был открыт для широкой публики. Таким образом, Ростовцев посетил музей за полтора года до его официального открытия. Об истории создания музея см.: Mus6es de l’Alg6rie et de la Tunisie. XI. Mus6es de Sousse. P., 1902. P. I—V.
99 Соответствие, пара (франц.).
100 Данное свидетельство Ростовцева весьма любопытно. О том, что эта мозаика, известная под двумя названиями: «Прощание Дидоны и Энея» и «Геракл и А в га», первоначально находилась в музее Суса, нигде не упоминается. Ростовцев застал мозаику в Сусе до ее передачи в столичный музей Бардо, где она заняла место рядом со знаменитой мозаикой Вергилия — см.: Mus6es de PAlgdrie et de la Tunisie. XV. Mus6e Alaoui. Supptement. P., 1910. P. 21—22. № 267. PI. X, 2.
101 Сестра Дидоны.
102 Сюжет мозаики длительное время трактовался как сцена прощания Дидоны и Энея. Такая интерпретация, по-ви- димому, обусловлена тем, что мозаика была найдена рядом с мозаикой Вергилия (подробнее об этом см.: Gauckler P. Les mosaiques virgilennes de Sousse // Monuments et M6moires publids par l’Acad6mie des Inscriptions et Belles-Lettres. Fondation Piot. IV. 1897. P. 233—244). Однако современные исследователи склонны полагать, что на мозаике представлен мифологический сюжет, связанный с историей рождения Телефа (как известно, он был рожден жрицей Афины Авгой от Геракла — Hyg. Fab. 99); см.: Foucher L. La mosaique dionysiaque de The- metra // MEFR. 1957. 69. P. 153—154; Dunbabin KM The Mosaics... P. 242; Yacoub M. Splendeurs des mosaiques de Tunisie. [S.I.], 1995. P.82.
103 Имеется в виду мозаика «Триумф Диониса», найденная в 1896 г. на территории виллы «Дом арсенала» и ныне хранящаяся в музее Суса (инв. № 10.479) — см.: Mus6es de FAlg6rie et de la Tunisie. XI... P. 30—31. № 5. PI. VI, 1; Foucher L. Inventaire des mosaiques. Sousse. Tunis, 1960. P. 47—48. № 57.099. PI. XXIII.
104 Музей Зала славы 4-го стрелкового полка в Сусе был основан в 1887—1888 гг. в ходе раскопок, которые проводились на территории французского военного лагеря. В частности здесь была открыта «вилла Соротха», названная по имени ее хозяина, который, вероятно, занимался разведением скаковых лошадей, о чем свидетельствуют напольные мозаики, датируемые концом II — началом III в. Первоначально эти мозаики хранились в музее Зала славы 4-го стрелкового полка, в настоящее время они находятся в музее Суса; см.: Mus6es de l’Alg6rie et de la Tunisie. XI... P. 3—4. № 3—4. PI. II; Foucher L. Inventaire... P. 54—55. № 57.113. PI. XXVII, a; P. 58—59. № 57.120. PI. XXVII, b; XXX; XXXI.
105 Ростовцев описывает мозаику «Табун лошадей» (инв. № 10.461), открытую в 1886 г. Его описание этой и особенно следующей мозаик весьма важно, поскольку Ростовцев видел их практически целыми и оставил о них достаточно подробные сведения, включая рисунки. В 1943 г. обе мозаики сильно пострадали от бомбардировок — в настоящее время одна из них сохранилась частично, тогда как другая разрушена полностью и известна лишь по рисункам и фотографиям (Dunbabin КМ. The Mosaics... P. 93. Not. 17).
106 Исследователи считают, что Sorothus — имя владельца лошадей или хозяина виллы (где разводили скаковых лошадей) и что на мозаике изображена конюшня, а в медальонах — лучшие скаковые лошади из этой конюшни с указанием их кличек и с клеймом хозяина; см.: Foucher L. Inventaire... P. 58—59; Dunbabin KM. The Mosaics... P. 93—94, 113—114. PI. XXXI, 81—82.
107 Имеется в виду вторая — не сохранившаяся — мозаика из «виллы Соротха» с изображением скаковых лошадей, победивших в гонках (Foucher L. Inventaire... P. 54—55. №57.113. PI. XXVII, a).
108 После краткого описания второй, меньшей, мозаики Ростовцев вновь возвращается к первой, большей, и подробно ее анализирует. Описываемая им верхняя часть мозаики, изображающая горный пейзаж и постройки, в настоящий момент утрачена.
109 Отметим, что сходным образом эту сцену трактует один из лучших знатоков мозаик Суса Л. Фуше (см.: Foucher L. Hadrumetum. P. 245), однако эту трактовку нельзя считать бесспорной (ср.: Dunbabin К.М. The Mosaics... Р. ИЗ).


430
Часть 3. Путешествия М.И. Ростовцева в Северную Африку, Египет и на Ближний Восток
110 См. выше описание Ростовцевым трех мозаик из Табар- ки.
111 Ростовцев проводит аналогию с одной из римских вилл Удны (возможно, виллы Лабериев), которую он посетил 4 мая. О раскопках Удны П. Гоклером см.: Oudhna... Р. 27—30.
112 См.: Musses de l’Alg6rie et de la Tunisie. XI... P. 3—22. PI. I—V.
113 Кайруан находится в 57 км на запад от Суса. Это первая столица арабского Магриба (провинции Ифрикии), крупный религиозный центр Северной Африки, один из священных городов мусульманского мира. Кайруан был основан в 668—669 гг. арабским военачальником Окба бен-Нафи (Амиром) (Cagnat Я, Saladin Н. Voyage en Tunisie. P. 91 s.; Tunisie. Atlas historique, gfographique, dconomique et touristique. P., 1936. P. 39).
114 Kasbah — крепость (араб.).
1,5 	Кайруан был отправным пунктом, откуда Ростовцев собирался продолжить свое путешествие по Тунису и Алжиру. Его путь проходил через Сбейтлу и далее — Талу, находящуюся на границе с Алжиром (см. ниже). Спа- хис — солдат-телохранитель из местной кавалерии, организованной французами в Северной Африке. Население Алжира было менее лояльно к французским властям, чем жители Туниса, поэтому каждому европейцу, намеревавшемуся путешествовать по Алжиру, давали — в целях безопасности — вооруженного охранника.
116 Так называемая Большая мечеть (или мечеть Сиди Окба) была заложена основателем Кайруана Окба бен-Нафи в 671 г. Ее строительство длилось около 35 лет и было завершено в начале VIII в. при халифе Хасане бен-Номане. В наше время от древнейшей части постройки сохранилась только богато украшенная михрабная ниша. Внутренние своды мечети, как верно заметил Ростовцев, покоятся на античных и христианских мраморных колоннах (Cagnat Я, Saladin Н. Voyage en Tunisie. P. 93—97).
117 В момент путешествия Ростовцева мечеть Сабель была еще не достроена (Cagnat Я, Saladin Н. Voyage en Tunisie. P. 106).
118 Мечеть Брадобрея — марабу, или небольшая мечеть, построенная на месте могилы мусульманского святого. В данном случае речь идет об Абу Джам эль-Балави, ученике и сподвижнике пророка Мухаммеда, участнике завоевания Египта и Северной Африки, где он умер и был похоронен в окрестностях Кайруана. Существует предание о том, что Мухаммед во время своего последнего паломничества побрил себе голову, и Абу Джам, собрав несколько волосков учителя, спрятал их в своей чалме. Впоследствии он был похоронен с этой реликвией; тогда-то и родилась легенда, согласно которой Абу Джам был брадобреем Мухаммеда (Cagnat Я, Saladin Н. Voyage en Tunisie. P. 106).
119 В известной нам эпиграфической литературе (см., например: Merlin A. Inscriptions latines...) об этой надписи не упоминается.
120 Правильно: «Дом гладиаторов». Назван так по найденной здесь фреске, изображающей сражение в цирке между воинами Помпей и Ноцеры. В настоящее время эта фреска хранится в Национальном археологическом музее Неаполя.
121 Ростовцев имеет в виду «праздник овец» — Айд эль- Кебир (о нем см. выше прим. 97).
122 Вади Маргеллиль (под таким названием эта река обозначена на картах — см.: Atlas archeologique de la Tunisie /
Ed. E. Babelon, R. Cagnat, S. Reinach. P., 1893. F. LXIII; Handatlas. L. 181) начинается близ Кайруана и тянется на запад в сторону гор Джебель-Троцца.
123 Гостиница, постоялый двор.
124 «Агайят» — возможно, производное от «ага» (agha) — так в Османской империи назывался младший воинский начальник, командир отряда стражников.
125 Пункт Айн-эль-Бида, или Айн-Бейда, локализуется примерно в 35—40 км на юго-запад от Кайруана по пути в Сбейтлу, куда направлялся Ростовцев. Считается, что в римское время здесь находилось поселение Аквы Регии (BAGRW. Мар 33 Е 1). Эти места были исследованы в ходе разведывательной экспедиции Р. Канья и А. Сала- дена в 1882—1883 гг.; см.: Cagnat Я Rapport sur une mission en Tunisie (1882—1883) // Archives des missions scientifiques et litt£raires. 3 Ser. Т. XII. 1885. P. 107—267 (к отчету даны подробные карты, в том числе карта № II, по которой можно проследить маршрут Ростовцева от Кайруана до Сбейтлы); Saladin Н. Rapport sur la mission faite en Tunisie de novembre 1882 a avril 1883 // Archives des missions scientifiques et littlraires. 3 S£r. Т. XIII. 1887. P. 1—225. Отметим, что по пути из Кайруана в Сбейтлу (в древности здесь проходила стратегическая дорога, соединявшая Гадрумет с Тебессой) часто встречаются руины римских и более поздних поселений и строений — вилл, храмов, цистерн, резервуаров и т.д. (см.: Saladin Н. Rapport... Р. 32—63; BAGRW. Мар 33 Е 1—2, С 2), о чем свидетельствуют и записи Ростовцева.
126 Возможно, соответствует Rouiba es-Souda на вышеупомянутой карте Р. Канья, который называет это местечко, расположенное в 24 км к юго-западу от Айн-Бейды, «незначительным поселением» (Cagnat Я. Rapport... Р. 127; ср.: BAGRW Мар 32. Е 1—2).
127 Букв, «недостоверный, сомнительный» (лат.). В данном случае имеется в виду характерный для построек римской Африки нерегулярный тип кладки.
128 Возможно, речь идет о раскопках Р. Канья и А. Саладена, исследовавших этот район в 1882—1883 гг.
129 Нерегулярная кладка (лат.).
130 Имеется в виду так называемый морской театр на вилле Адриана в Тиволи.
131 Джебель-Т роцца и Джебель-Сбейтла (или Джебель Мрила — см.: Handatlas. L. 181 а 9; BAGRW. Мар 33 Е 1, С 2) — горные массивы высотой 900—1300 м над уровнем моря.
132 Правильно: Хаджеб эль-Айюн. Этот пункт (древнее поселение Масклианы?) расположен в долине р. Хаджеб примерно в 60 км на юго-запад от Кайруана (Handatlas. L. 181 а 9; BAGRW Мар 33 Е 2).
133 «Славного господина Фабра» (франц.).
134 Сверх ожидания (франц.).
135 Штаб 4-го стрелкового полка находился в Сусе. Французские военные активно участвовали в исследовании античных памятников Туниса. Так, Р. Канья неоднократно и с благодарностью упоминал офицеров этого полка, которые предоставляли в распоряжение археологов солдат на время проведения разведывательных экспедиций (Cagnat Я, Saladin Я Voyage en Tunisie.). Как видно из записей Ростовцева, военные были его частыми собеседниками или попутчиками на дорогах Туниса и Алжира. О роли военных в исследовании древностей Магриба см.: L* Africa Romana. Geografi, viaggiatori, militari nel Maghreb: alle origini deirarcheologia nel Nord Africa / Ed.


Путешествие М.И. Ростовцева в Тунис и Алжир весной 1897 г.
431
М. Khanoussi, P. Ruggeri, С. Vismara. Carocci, 2000. P. 51—56, 549—556, 573—596, 725—745, 759—796 и др.
136 Морис Пру (1861—1930) — французский нумизмат и палеограф, хранитель Кабинета медалей Национальной библиотеки, друг Ростовцева, совместно с которым исследовал и издал в 1897—1900 гг. каталог древних свинцовых пломб.
137 В отчете Р. Канья эта местность называется Rouiba es- Souda.
138 Имеется в виду р. Хаджеб (Handatlas. L. 181 а 9; ср.: BAGRW. Мар 33 D 2 ).
139 Сбейтла (древняя Sufetula) находится в 100 км к юго-западу от Кайруана. Вероятно, первоначально это было римское военное укрепление, расположенное на перекрестке стратегических дорог (Duval N., Baratte F. Les ruines de Sufetula — Sbeitla. Tunis, 1973. P. 7. Fig. 2; BAGRW. Map. 33 D 2). При Веспасиане оно получило статус муниципия, а при Северах стало колонией. Во время арабского завоевания 646 г. Суфетула была разрушена практически до основания (Saladin Н. Rapport.. Р. 66; GascouJ. La politique municipale... P. 30—31). Первые исследования (эпиграфические и архитектурные) Сбейтлы были проведены А. Саладеном и Р. Канья в 1883 г. (Cagnat Я Rapport... Р. 132; Duval N., Baratte F. Les mines... P. 10). Из последних работ по истории и археологии этого города отметим: Duval N. Sufetula: Phistoire d’une ville romaine de la Haute Steppe a la lumiere des recherches r6centes // L’Afrique dans POccident romain. Rome, 1990. P. 495—535.
140 Палаточный лагерь кочевников-бедуинов (араб.).
141 Локализация этого пункта нами не установлена. Согласно карте Р. Канья, в 4—5 км к востоку от Джильмы находится Henchir el Fenidek Debdeba mta-Rouiba es-Souda.
142 В окрестностях Джильмы находилось античное поселение (BAGRW. Мар 33 D 2). А. Саладен отмечает, что вся местность, где располагался французский военный лагерь, была в руинах древних сельскохозяйственных построек — стен и ограждений, домов, цистерн и резервуаров. Солдаты лагеря Джильмы принимали участие в первых археологических раскопках Сбейтлы, о чем упоминают Р. Канья и А. Саладен (Cagnat Я, Saladin Н. Voyage en Tunisie. P. 139).
143 Руины, развалины, разрозненные остатки древних построек; этот, вероятно, диалектальный термин встречается только в топонимике Туниса.
144 Напоминающее шалаш жилище арабов-полукочевников Северной Африки, преимущественно в Тунисе и Алжире. Как правило, гурби, будучи временным жильем, строилось наспех из тростника, соломы, хвороста или глины.
145 Скорее всего речь идет о сопроводительном письме контролера Кайруана. Такими письмами французская администрация снабжала путешественников по Тунису.
146 Этот наиболее значительный памятник Сбейтлы, сохранившийся от римской эпохи, датируется временем правления Антонина Пия. Он представляет собой ансамбль из трех храмов, возможно, посвященных Юпитеру, Минерве и Юноне, т.е. городской Капитолий, который при византийцах был превращен вместе с примыкавшим к нему форумом в укрепленную цитадель (см.: Saladin Н. Rapport... Р. 68—79; Cagnat Я, Saladin Н. Voyage en Tunisie. P. 141—143; Cagnat Я, Gauckler P. Les monuments... 14—18. PI. VIII—X; Tunisie. Atlas... P. 34; Duval N., Baratte F. Les mines... P. 16—28).
147 Фасад арки увенчан наполовину разрушенным аттиком, на котором сохранилась надпись в честь Антонина Пия, Марка Аврелия и Луция Вера (CIL. VIII. 11319 [=228]); см.: Saladin Н. Rapport... Р. 79—83; Cagnat Я, Saladin Н. Voyage en Tunisie. P. 136; Cagnat Я, Gauckler P. Les monuments... P. 17—18.
148 В виде круглой арки (франц.).
149 Ростовцев здесь, как и в других местах своего дневника, ссылается на путеводитель: Cagnat Я, Saladin Н. Voyage en Tunisie. Сама книга предназначалась для широкого круга читателей — сведения научного характера в ней сочетаются с популярным описанием жизни и быта местного населения.
150 Речь идет об арке Диоклетиана (известной также как арка Первой тетрархии); этот монумент, которому до недавнего времени действительно угрожало разрушение из-за слишком близкого соседства реки, датируется началом IV в. (Duval N., Baratte F. Les mines... P. 90—91).
151 Cm.: Cagnat Я, Saladin H. Voyage en Tunisie. P. 134.
152 Ibid. P. 127—128.
153 Мост-акведук через p. Сбейтла, датируемый серединой II в., находится к северу от трех храмов — см.: Duval N., Baratte F. Les mines... P. 60—62.
154 Слуга, привратник шейха (араб.).
155 См.: Duval N., Baratte F. Les mines... P. 73.
156 Тала — поселение к северо-западу от Сбейтлы, расположенное на дороге из Гадрумета в Тебессу (Tunisie. Atlas... P. 35; BAGRW. Map 3 С 1). В правление Тиберия здесь находился римский гарнизон. Античные памятники Талы сохранились плохо, лучше — христианская базилика и византийские укрепления.
157 Ванна, чан (лат.).
158 Вид ковыля из семейства злаковых (эспарто). Длинные листья этого растения используют для плетения корзин и выделки мочала.
159 Скорее всего путь Ростовцева совпадал с трассой древней дороги из Сбейтлы в Талу и проходил вначале на север (через поселение Сбиба, расположенное в 35 км от Сбейтлы), а затем сворачивал на запад — в 40 км отсюда находится Тала. Сбиба (древняя Су фес) — римская крепость, возможно, ставшая колонией при Марке Аврелии. Здесь сохранились руины вилл и терм, акведука, двух раннехристианских базилик и византийской крепости (Tunisie. Atlas... P. 34; BAGRW. Map 33 D 1).
160 Ср.: BAGRW Map 33 DI — Cl, где вдоль дороги от Су- феса до Талы не указано ни одного поселения или виллы римского времени.
161 Этот контролер помогал археологическим изысканиям в городе, о чем в частности упоминал П. Гоклер на заседании Национального общества антикваров Франции 7 июля 1897 г. (см.: Bulletin de la Soci6t6 nationale des an- tiquaires de France. 1897. P. 303—304). Отметим, что в сообщении П. Гоклера как раз шла речь о двух найденных в Тале надписях, которые незадолго до этого Ростовцев скопировал in situ в своем дневнике — см. ниже.
162 Ср.: Sail. lug. LXXV, LXXVI; Gsell S. Histoire ancienne... Т. VII. P. 208—211. О «столе Югурты» (местный топоним?) нет прямых упоминаний ни у Саллюстия, ни в современной историографии.
163 Впоследствии эта надпись была опубликована Р. Канья в CIL. VIII. 23291: AES. IMP(ERATORIBUS) D(OMINIS) N(OSTRIS) DIOCLETIANO TERTIUM ET MAXIMIANO ITERUM CO(N)S(ULIBU)S, H(EREDES) SULPICI FELI- CIS, ISTUD OPUS PLATEAE QUAM FELIX PATER,


432
Часть 3. Путешествия М.И. Ростовцева в Северную Африку, Египет и на Ближний Восток
EQ(UES) ROMAN US, AEDILITATIS SUAE HONOREM PROMISIT C(IVITATI?) N(OSTRAE?) d CUM OB GRADIB(US) TRIBUS PROPRIIS SUMPTIBUS PE[R]FE- CERUNT PER SUL[PICIUM] PRIMUM TUT(OREM). Надпись, датируемая 288—289 гг., посвящена Сульпи- цию Феликсу, римскому всаднику, на средства которого (а также его наследников) была построена городская эспланада. Вторая надпись, скопированная Ростовцевым, сообщает о строительстве в Тале терм и скорее всего тоже датируется эпохой Диоклетиана.
164 Хайдра, или римская Аммедара (берберский топоним свидетельствует о доримском происхождении поселения), находится в 20 км к западу от Талы (на границе Туниса с Алжиром) на пересечении стратегических дорог из Карфагена и Гадрумета в Тебессу (Тевесте). Вероятно, к концу правления Октавиана Августа в Аммедаре был расквартирован его III легион, а к 75 г. — переведен отсюда в Тебессу. Возможно, что по этому случаю Вес- пасиан вывел в Аммедару колонию, первыми жителями которой были ветераны. Аммедара, как и предыдущие пункты, посещенные Ростовцевым по пути из Кайруана в Тебессу, играла важную роль в защите южных рубежей римской Африки от нумидийских племен (Pachtere F. de. Les camps de la IHe l£gion en Afrique au premier siecle de l’Empire // CRAI. 1916. P. 273—284; Gascou J. La politique municipale... P. 29—30). Античный город существовал до VII в.; его руины сосредоточены на трех холмах на левом берегу р. Хайдра (древний Ар- далиус — BAGRW. Мар 33 В 1). Наиболее значительный памятник — византийская цитадель; сохранились также римские дороги, образовывавшие две главные улицы (decumanus и cardo), большая и малая триумфальные арки, театр, храмы, термы, мавзолеи некрополя, многочисленные христианские базилики. Первые археологические исследования здесь были проведены Р. Канья и А. Саладеном в 1883 г. (Cagnat R. Rapport... P. 196—233; Saladin H. Rapport... P. 169—189). С 1967 г. по настоящее время археологические раскопки Хайдры проводит французская миссия под руководством Н. Дюваля и Ф. Баратта. См.: Recherches archfologiques а Haidra. Miscellanea 2 / Ed. F. Baratte, F. Bejaoui, Z. Ben Abdallah. Rome, 1999. Общее описание памятника см.: Baratte F., Duval N. Haidra. Les mines d’Ammaedara. Tunis, 1974.
165 Речь идет о мощной и хорошо укрепленной цитадели, построенной во времена Юстиниана. Эта одна из самых крупных византийских крепостей в Северной Африке упоминается у Прокопия. Цитадель занимает южный склон небольшого холма и в плане представляет неправильный прямоугольник размером 200x110 м. Сохранились стены, башни и мост, соединявший крепость с правым берегом р. Хайдра. Цитадель была построена из материала более ранних античных зданий, что видно по сохранившимся в ее стенах остаткам карнизов, архитравов и надгробных плит (Saladin Н. Rapport Р. 171—175; Diehl Ch. Rapport sur deux missions arch6ologiques dans Г Afrique du Nord [avril-juin 1892 et mars-mai 1893] // Nouvelles archives des missions scientifiques et litt6raires. IV. 1893. P. 33—353; Baratte F., Duval N. Haidra... P. 57— 60). С 1970-х годов на памятнике проводятся археологические и реставрационные работы (Recherches arch6ologiques a Haidra... P. 63—78).
166 Имеется в виду так называемое «здание с окнами», которое находилось севернее цитадели и частично примыкало к ней. Принадлежность этой постройки к базилике
спорна. До нашего времени здание практически не сохранилось (Baratte F, Duval N. Haidra... P. 45—46), поэтому сведения Ростовцева о нем представляют бесспорный интерес. То, что древние памятники Хайдры планомерно разрушаются людьми, отмечалось до путешествия Ростовцева в отчете А. Саладена (Saladin Н. Rapport... Р. 175, 189).
167 Вверх по течению (франц.).
168 Управляющий римским поместьем.
169 В курсе (франц.).
170 В римской императорской армии военнослужащий (младший командир) канцелярии или жандармерии, освобожденный от тяжелых работ.
171 «Чтобы помешать тайным переходам разбойников» (лат.).
172 Вождь племени, в эпоху французского протектората назначавшийся беем правитель округа, в его компетенцию входило решение административных вопросов.
173 Ростовцев пересек границу Туниса с Алжиром в районе гор Джебель-Куиф (Handatlas. L. 181 Z 9). Таким образом, его путь от Кайруана до границы с Алжиром (около 230 км) занял шесть дней.
174 Алжирский город Тебесса (античная Тевесте) находится в 38 км на юго-запад от Хайдры (BAGRW Мар 34 G 2). В период правления Флавиев поселение служило лагерем для III легиона Августа. При Траяне легион был выведен дальше на запад и расквартирован в Ламбезисе, а Тевесте был предоставлен статус колонии, где поселились ветераны. Учреждение колонии ветеранов в Тевесте, как и в Аммедаре, было связано с необходимостью закрепить в этом стратегически важном месте римское присутствие. Здесь пересекались пути из Карфагена, столицы Проконсульской Африки, и из Цирты (Константины), столицы Нумидии. Позже римлян сменили византийцы — в Тебессе сохранились остатки мощных византийских укреплений (Cagnat R. Carthage, Timgad, T6bessa... P. 134—137; ср.: BAGRW. Map 34 G 2). Помимо военного значения город имел и экономическое: его округа являлась важнейшим центром оливководства в римской Африке (Gascou J. La politique municipale... P. 91—97). Обзор памятников античной и византийской Тебессы см.: De Roch S. T6bessa, antique Theveste. Alger, 1952.
175 Аббат Делапар был фактическим создателем и первым хранителем музейной коллекции древностей из Тебессы и ее окрестностей.
176 Храм Минервы в Тебессе, в хорошо сохранившемся (как и «храм Минервы» во французском г. Ниме) здании которого сегодня помещается городской музей, датируется началом III в. Об истории тебесского музея см.: Gsell S. Mus6e de T6bessa // Musses de FAlgdrie et de la Tunisie. P., 1902. P. 1—2. В конце XIX в. часть археологической коллекции хранилась в храме, а другая — во дворе французской церкви, настоятелем которой был аббат Дела- пар.
177 Статья Де Косей, по всей видимости, первого издателя скульптуры, оказалась нам недоступной.
178 Скульптура была найдена Делапаром в окрестностях Тебессы в развалинах часовни IV—V вв. По мнению С. Гзелля, это изображение не римской Fecunditas, а раннехристианской Мадонны с младенцем Иисусом (Gsell S. Mus£e de TSbessa. P. 43—44. PI. IV, 6).
179 Мраморный саркофаг с изображением девяти Муз вокруг сидящей в центре Мнемозины (а не «умершей», как


61. Мозаика «Сцены сельской жизни» с виллы Лабериев в Удне (Тунис). Конец II — начало III в.
Национальный музей Бардо, г. Тунис.
62. Гробница мавретанских царей в районе Шершеля. Алжир, II—I вв. до н.э.
Фото из архива М.И. Ростовцева. РГИА. Ф. 1041. On. 1. Д. 84. J1. 6.


63. Развалины римского акведука (?) в Удне. Тунис, II в. н.э. Фото из архива М.И. Ростовцева. РГИА. Ф. 1041. On. 1. Д. 84. Л. 15.
64. Римский акведук в окрестностях Загуана. Тунис, II в. н.э.
Фото из архива М.И. Ростовцева. РГИА. Ф. 1041. On. 1. Д. 84. J1. 8.
mmsf#


65. Три храма в Сбейтле. Тунис, II в. н.э.
Фото из архива М.И. Ростовцева. РГИА. Ф. 1041. On. 1. Д. 84. Л. 20.
66. Римский амфитеатр в Эль-Джеме. Тунис, III в. н.э.
Фото из архива М.И. Ростовцева. РГИА. Ф. 1041. On. 1. Д. 84. J1. 3.


67. 	Христианская базилика в Тебессе. Алжир, IV—V вв. Фото из архива М.И. Ростовцева.
РГИА. Ф. 1041. On. 1.Д. 84. Л. 5.
68. 	Лист из дневника путешествия М.И. Ростовцева в Тунис и Алжир в мае 1897 г.
РГИА. Ф. 1041. On. 1.Д. 92. Л. 9.
а-сЛиА
/
** /А^г.
AeJT'
<*cthO>M с*/
<еш^>
£*4JWciAni4_,
dUnu*
fu«L
IМ Р кАВ DI& — 'JLAjUu л-tc/
M.tM' £u£>
t/^Л-^ил djfk
icA. CrftUi'M' СлЛъф. JIUx^m/Za ttbbjuilljr-
u oJfa^. .
jP h)iy<M- МЛл^лм jU k (P%
A j‘ J 'j otMjj
f<*VU4A^
6ajliUA^ ■ <HjUbjJkju> 12гД+4.
tUL^i f JUAl^AuЫ^АлМ /too
iLM^o^Li ГкМ-е u^jtschy &<yt.
y^Obuy&ZZ^,.
&№m
8 alJL
Щ^/3+и^ *л^хЛси_
<JbUoAAU>^ /УОи^
4{sjj4CiAA~ Cfoi-ALu iCA
4AA^cA^kJ^d Jz£4i vtituyz.
I 'k^usjUAt*


69. Нильская мозаика. Деталь. II—I вв. до н.э. Палестрина, Национальный археологический музей.
70. 	Панорама Каира второй половины XIX в. Съемка П. Зебаха (Каир, около 1879 г.). ПФА РАН. Ф. 115. On. 2. Д. 400. Л. 3.


71. 	Киоск Траяна (начало II в. н.э.) на о. Филе в Верхнем Египте. Съемка Гука (Каир, 1881 г.).
ПФА РАН. Ф. 115. On. 2. Д. 407. Л. 2.
72. 	Лист из блокнота М.И. Ростовцева с записями о путешествии в Египет зимой 1907—1908 гг. Архив М.И. Ростовцева в Йельском университете. Нью-Хейвен.
Г : ! ■'
73. 	Улица Каира первой половины XX в. Почтовая открытка, посланная С. Стивенсом М.И. Ростовцеву 17 октября 1932 г. из Каира. Архив М.И. Ростовцева в Дьюкском университете. Дарем (Северная Каролина).


The Temple of Luxor. Colonnades.
74. 	Колоннада храма в Луксоре. Почтовая открытка, посланная К. Хопкинсом М.И. Ростовцеву 1 января 1928 г. из Луксора. Архив М.И. Ростовцева в Дьюкском университете. Дарем (Северная Каролина).
75. Разлив Нила в районе пирамид Гизы. Почтовая открытка, посланная A. ScharfFM.H. Ростовцеву 27 февраля 1930 г. из Египта.
Архив М.И. Ростовцева в Дьюкском университете. Дарем (Северная Каролина).


76. Развалины Капернаума (Телль Хум) в Израиле. Съемка и аннотация Бонфиса (Бейрут, 1868—1891 гг.).
ПФА РАН. Ф. 115. On. 2. Д. 411. Л. 4.
11. Река Иордан. Место крещения Иисуса Христа. Съемка и аннотация Бонфиса (Бейрут, 1868—1891 гг.).
ПФА РАН. Ф. 115. On. 2. Д. 456. Л. 1.


78. 	Панорама Джераша, древней Герасы (Иордания). Съемка и аннотация Бонфиса (Бейрут, 1868—1891 гг.).
ПФА РАН. Ф. 115. On. 2. Д. 426. Л. 1.
79. 	Джераш. Руины Южного храма. Съемка и аннотация Бонфиса (Бейрут, 1868—1891 гг.). ПФА РАН. Ф. 115. On. 2. Д. 431. Л. 2.


80. 	Джераш. Храм Артемиды. Съемка и аннотация Бонфиса (Бейрут, 1868—1891 гг.). ПФА РАН. Ф. 115. On. 2. Д. 433. Л. 1.
81. 	Руины Большой колоннады в Пальмире (Сирия). Съемка и аннотация Бонфиса (Бейрут, 1868—1891 гг.).
ПФА РАН. Ф. 115. On. 2. Д. 941. Л. 5.


82. 	Триумфальная арка Большой колоннады в Пальмире. Съемка и аннотация Бонфиса (Бейрут, 1868—1891 гг.). ПФА РАН. Ф. 115. On. 2. Д. 941. Л. 8.
83. 	Руины Малого храма (или храма Вакха) в Баальбеке (Ливан).
Съемка и аннотация Бонфиса (Бейрут, 1868—1891 гг.).
ПФА РАН. Ф. 115. On. 2.
Д. 699. Л. 4.


84. 	Руины древнего Тира (Ливан). Снимок Палестинской экспедиции Н.П. Кондакова 1891 г. Съемка И.Ф. Барщевского.
ПФА РАН. Ф. 115. On. 2. Д. 421. Л. 3.
85. Базилика и храм Адриана в Волюбилисе (Марокко). Почтовая открытка, посланная Ж. Каркопино М.И. Ростовцеву
в Салахийе (Дура-Европос) в апреле 1928 г. Автор благодарит М.И. Ростовцева за его книгу «Мистическая Италия».
Архив М.И. Ростовцева в Дьюкском университете. Дарем (Северная Каролина).


19 BEYROUTH - Avenue des Fran^als
86. 	Французская набережная в Бейруте. Почтовая открытка, посланная М.И. Ростовцеву из Бейрута (имя автора и дата указаны неразборчиво, 1930-е годы).
Архив М.И. Ростовцева в Дьюкском университете. Дарем (Северная Каролина).
87. 	Хлебный рынок в Мосуле (Ирак). Почтовая открытка, посланная М.И. Ростовцевым
А. 	Беллинджеру 14 марта 1931 г. из Дура-Европос.
Архив коллекции Дура-Европос в Йельской галерее искусств. Нью-Хейвен.


Istitvto diStvdi Etrvschi
Diploma
DI
W>etti£ro #rdincu*io
rilosciefo el Sig.
in seguito в defiberezione del Consiglio DireWvo.
FIRENZE-2! a^PRILE 1934 - XII
II PRESIDENTE ■9 * 7&ГГ/ 0 ^;
88. 	Джорджо де Кирико (1888—1978).
Картина «Археологи». 1927 г.
Национальная галерея современного искусства. Рим.
89. 	Диплом действительного члена Института этрусских исследований, выданный М.И. Ростовцеву 21 апреля 1934 г. Архив М.И. Ростовцева в Дьюкском университете. Дарем (Северная Каролина).
90. 	Поздравительное послание Йельского университета в адрес Французской Академии по случаю ее трехсотлетия.
В послании, подписанном секретарем К. Лохманом и президентом Дж. Р. Эйнджеллом, говорится, что Йельский университет уполномочивает М.И. Ростовцева быть его представителем на праздновании юбилея Академии в 1935 г.
Архив М.И. Ростовцева в Дьюкском университете. Дарем (Северная Каролина).


■mm
91. 	Отель «Селинунт» в Кастельветрано (Сицилия). Почтовая открытка, посланная М.И. Ростовцевым
Ч.Б. Уэллсу в июне 1938 г. из Италии.
Архив М.И. Ростовцева в Дьюкском университете. Дарем (Северная Каролина).
1303 PARIS. - Ulnstitut. - LL
92. Институт Франции в Париже. Почтовая открытка, посланная Р. Канья
М.И. Ростовцеву в мае 1926 г. из Парижа.
Архив М.И. Ростовцева в Дьюкском университете, Дарем (Северная Каролина).


ACADEMIE
DES
SCIENCES
de R U S S I E,
Lie Secretaire Perpetuel.
CERTIFICAT.
93. 	Командировочное удостоверение, выданное М.И. Ростовцеву Российской Академией наук в июне 1918г. перед его отъездом за границу.
Р 53 4.
/9/ 3 L' Academie des Sciences de Ruesie cer-
tifie par la pr^sente que Mr. Michel Ivano- vi с R о з t о v с e v, membre de 1 'Acadlaaie, est envoys par l'Acaddmie des Sciences de Ruseie en NorvSge, Angleterre, DanemarK et Subde pour un terme de six aois, A partir ju 15 juin 1913, pour des travaux scientifiques dans les bibliothbque3 et musses des pays sus-nientionn^s.
L'Academie des Sciences de Russie adresse h toutes les institutions gouverne- mentales et savantes ainsi qu' & toutes les autoritls et aux particuliers la demande de vouloir bien accorder leur concours eclairs au succSs de la mission scientifiques dont 1'Academie a charge Mr. Ы.1. Rostovcev.
Le Secretaire Perpltuel, Membre de 1'Academie
Le Chef de la Chancellerie /o.i./ J*
94. 	Усебергский корабль на улицах Осло. 1926 г.


Путешествие М.И. Ростовцева в Тунис и Алжир весной 1897 г.
433
ошибочно полагал Ростовцев) был найден в 1890 г. Памятник датируется II—III вв. Аполлон изображен скорее с луком и стрелой, рядом — трипод (и омфал?). См.: Gsell S. Mus£e de T6bessa. P. 24—26. PI. VIII, 2; X, 8—9.
180 Описание вотивных и надгробных стел из Тебессы см.: Gsell S. Mus6e de T£bessa. P. 14—23. PI. I, 4 (стела датируется III в.; женский персонаж слева от Сатурна — Ops или Кора); PI. I, 6 (С. Гзелль ничего не говорит о пунических мотивах этой стелы, которую он относит к вотив- ным стелам Сатурна).
181 Речь идет о двух мозаиках, найденных в 1886 г. в руинах терм Тебессы. Обе они относятся к началу IV в. О мозаике «Амфитрита и нереиды» (другое ее название — «Триумф морской Венеры») см.: Gsell S. Mus6e de T^bessa. P. 64—67. PI. VIII, 1; Pachtere F. de. Inventaire des mosaiques de la Gaule et de 1’Afrique. III. Afrique proconsulate, Numidie, Maur£tanie (Algdrie). P., 1911. P. 1—
2. 	№ 2; Dunbabin KM. The Mosaics... P. 272. Ростовцев останавливается на более интересной и загадочной «Мозаике игр», одна часть которой состоит из 16 квадратов (сохранилось 5) с изображенными в них цирковыми животными, а другая представляет собой разные картины: корабль, два дельфина, осьминог, меч-рыба (?), морская звезда (?), человек в хламиде (спортивный судья?), атлет и гимнастический конь (?). По мнению первых издателей мозаики, на ней изображена какая-то напольная игра наподобие детской игры в «классики». Слово «curis» (вместо curris), вероятно, указывает на то, что игрок мог пропустить один квадрат. Побеждал тот, чья игральная кость достигала надписи «Fortuna Redux»; см.: Gsell S. Mus6e de Tdbessa. P. 67—70. PI. IX, 1; ср.: Pachtere F. de. Inventaire... P. 2. № 3. Более поздние исследователи (см., например: Dunbabin КМ. The Mosaics... P. 74, 126. PI. XXIV, 59) полагают, что на мозаике изображены отдельные сцены спортивных состязаний и выступлений (под номерами) цирковых животных и что все эти игры организованы по случаю благополучного прибытия в порт корабля с грузом.
182 DIS М / LINI / IS VIX / INDN (DIS M[ANIBUS] VIX[IT]...). Непонятно, почему Ростовцев ссылается на эту (вероятно, надгробную) надпись из Тебессы.
183 Clavus (лат.) — пурпуровая полоса на тунике.
184 Изображения Орфея с животными — одна из наиболее распространенных мифологических тем римских мозаик, в том числе в Северной Африке. Не исключено, что одну из мозаик с Орфеем Ростовцев видел в музее Бардо (она происходит из Удны с виллы Лабериев); см.: Dunbabin КМ. The Mosaics... P. 135. PI. LIII, 134. Попутно отметим, что мозаику с Орфеем Ростовцев видел в музее Палермо 23 апреля 1897 г. — накануне своего приезда в Тунис. Об этой мозаике он оставил в своем дневнике следующую запись: «Зала мозаик. Большая на стене — с Орфеем. Орфей в обычн[ой] фриг[ийской] одежде под деревом на кресле. Круг[ом] жив[отные], из них ряд специфических] африканских]. 1) Аист, 2) особая антилопа с прямыми рогами (из ее рогов лира?), 3) попугай, 4) лев, 5) пантера, 6) страус и т.д. Над деревом ворон, на дереве богатой окраски птица».
185 Словарная форма: vomitoria — выход из театра (лат.).
186 Кольцевой проход в амфитеатре (лат.).
187 Ростовцев первым опубликовал этот памятник из музея Тебессы, вернувшись в Италию в 1897 г., по эстампажу, сделанному для него Делапаром; см.: Rostowsef М. Fragment d’un relief... P. 199—205. PI. VI. Экспонат представляет собой фрагмент каменного (известняк) цилиндра
или полуцилиндра размером 18x35 см, найден Делапаром при раскопках базилики. По другой версии, которой придерживается Ростовцев, камень был найден в амфитеатре. В посвященной памятнику статье Ростовцев писал: «Можно с уверенностью утверждать, что на имеющемся фрагменте изображен второй кольцевой проход с воротами выхода и окнами», хотя в конце статьи замечал, что идея изобразить внутреннюю часть амфитеатра на выпуклой поверхности колонны кажется довольно странной (с. 202, 205). В своей публикации памятников музея Тебессы С. Гзелль цитирует вышеуказанную статью Ростовцева, которого он критикует, полагая, что на камне скорее изображена не внутренняя, а внешняя часть амфитеатра, или же корона, венчавшая голову статуи городской Фортуны (Gsell S. Mus6e de T6bessa. P. 37—38. PI. II, 5).
188 У С. Гзелля эта группа находок не упоминается.
189 Ср.: Gsell S. Mus6e de T6bessa. P. 19—21. PI. I, 1, 3; II, 3.
190 Базилика Святой Криспины, наряду с византийскими крепостными стенами и воротами, возведенными при императоре Юстиниане, — главная достопримечательность Тебессы. Она считается одной из самых совершенных и грандиозных раннехристианских построек Магриба. Базилика, как правило, датируется концом IV — началом V в., хотя существует мнение о ее более ранней датировке — см.: Маи. S.v. Basilica // RE. Bd. 5. S. 90 (Ростовцев, как видно из его дневниковых записей, придерживался именно ранней датировки памятника, возводя начало его строительства к эпохе Ранней империи). Исследование базилики было предпринято еще в середине XIX в., а с 1888 по 1929 г. здесь проводил раскопки французский археолог А. Баллу. Об архитектуре этого выдающегося памятника и истории его изучения см. фундаментальную работу: Christern J. Das frilhchristliche Pilgerheiligtum von Tebessa. Architektur und Omamentik einer spatantiken Bauhtitte in Nordafrika. Wiesbaden, 1976. S. 31—35. Из других работ, посвященных базилике Тебессы, отметим: Ballu A. Le monastere byzantin de Tebessa. P., 1897; Gsell S. Les monuments antiques de l’Algfrie. Т. II. P., 1901. P. 265—291; Cagnat R. Carthage, Timgad, T6bessa... P. 141 s.; De Roch S. T6bessa... P. 38— 55.
191 О форуме базилики см.: Christern J. Das frilhchristliche Pilgerheiligtum... S. 90—97 (здесь находились водные бассейны, служившие для культовых нужд или театральных представлений, а также гробница раннехристианской мученицы Гауденции). Трехабсидная пристройка — в действительности капелла-трифолий, возведенная на месте более ранней церкви, а не императорской базилики, как полагал Ростовцев.
192 Древняя Цирта, столица римской провинции Нумидия.
193 К сожалению, нам не удалось выяснить, о какой надписи идет речь. Заметим, что с 1881 по 1916 г. в CIL было опубликовано свыше 800 латинских надписей из Тебессы и ее окрестностей.
194 Любопытное замечание Ростовцева, которое указывает на контакты России и Франции в Магрибе в конце XIX в.
195 Город Айн-Бейда находится в 90 км на северо-запад от Тебессы (Handatlas. L. 181 Y 9). Сюда Ростовцев, по-ви- димому, добирался на лошадях, поскольку на этом участке пути еще не было железной дороги.
196 По прямой Батна находится в 120 км на юго-запад от Айн-Бейды (Handatlas. L. 181 X 9). От Айн-Бейды до
30 - 7794


434
Часть 3. Путешествия М.И. Ростовцева в Северную Африку, Египет и на Ближний Восток
Батны Ростовцев скорее всего ехал поездом по железной дороге, протяженность которой на этом участке составляет около 180 км (см.: Handatlas. L. 151 I 3, К; ср.: Cagnat R. Lambese. P., 1893. P. 29).
197 Городок Куробер находится в 25 км на северо-запад от Айн-Бейды (Handatlas. L. 181 Y 9).
198 Вероятно, гора св. Регниса высотой 1636 м (Handatlas. L. 181 Y 9).
199 От Батны до находящегося от нее в 10 км на юго-восток Ламбезиса Ростовцев скорее всего добирался на курсировавшем здесь дважды в день дилижансе или на частной повозке (ср.: Cagnat R Lambese. P. 29). Прибыв в Ламбезис вечером 24 мая, Ростовцев утром следующего дня отправился в Тимгад, расположенный в 20 км на восток от Ламбезиса. В Тимгаде он пробыл до 26 мая и в Ламбезис вернулся 27 мая. В отличие от Тимгада, Ростовцев уделил мало внимания памятникам Ламбезиса — в его дневнике мы найдем лишь лаконичную запись об одной надгробной надписи и о городских банях. По-видимому, путешественник был стеснен во времени и стремился прежде всего посмотреть знаменитый Тимгад. Расположенный в предгорьях Ореса (Авразийские горы римских географов; см.: BAGRW. Мар 34 Е 2), Ламбезис занимал стратегическое положение на южных рубежах римской провинции Ну мидия. В 71 г. сюда из Тебессы был переведен III легион Августа, а при Адриане, который посетил Ламбезис в 125 г., здесь создается мощный укрепленный лагерь со штабом всех римских легионов, расквартированных в Северной Африке. Вероятно, при Марке Аврелии Ламбезис получил статус муниципия, расцвет города приходится на эпоху Септимия Севера. Во II—III вв. Ламбезис является столицей Нумидии, но с конца III в. город приходит в упадок, и в IV в. столицей Нумидии становится Константина. В Ламбезисе, где в настоящее время работает англо-алжирская археологическая экспедиция, сохранились арка Септимия Севера, преторий, амфитеатр, термы, храм Эскулапа, Капитолий с форумом и римский военный лагерь. О Ламбезисе и его памятниках см.: Cagnat R Lambese; idem. Мдоёе de Lambese // Musses et collections archeologiques de l’Algerie et de la Tunisie. V. P., 1895.
200 Тимгад (древний Тамугади) находится в предгорьях горного массива Орес и расположен в 330 км на юго-запад от Карфагена ив 170 км на запад от Тебессы. Город был основан императором Траяном в 100 г. как военное поселение для отражения набегов берберских племен. Само название Тамугади — не латинского, а местного, африканского происхождения. Не исключено, что до того, как в Тамугади была выведена римская колония, здесь находилось военное укрепление. В эпоху Антонинов и Северов развитие оливковой и зерновой культур стало важным фактором экономического подъема города и его округи (Gascou J. La politique municipale... P. 97—100), и не случайно, в отличие от соседнего Ламбезиса, Тимгад известен как центр гражданской, а не военной жизни. Благодаря хорошей сохранности своих архитектурных сооружений и классической городской планировке Тимгад — один из самых известных и выдающихся памятников римской Африки, город-музей под открытым небом, называемый «алжирскими Помпеями». Первые археологические и эпиграфические исследования здесь проводились еще в середине XIX в. (Л. Ренье, Й. Вильманнс), к систематическим же раскопкам приступили с 1880-х гг.: вначале под руководством инспектора Э. Бесвильвальда, а затем — архитектора А. Баллу.
Основополагающей работой по истории, археологии и памятникам Тимгада по-прежнему остается фундаментальный труд: Boeswillwald Е., Cagnat R, Ballu A. Timgad. Une скё africaine sous Г Empire romain. P., 1905; cm. также: Ballu A. Les mines de Timgad (antique Thamugadi). P., 1897; idem. Les mines de Timgad, antique Thamugadi. Nouvelles d6couvertes. P., 1903; idem. Les mines de Timgad, antique Thamugadi. Sept annles de dёcouvertes (1903—1911). P., 1911; idem. Guide illustr6 de Timgad (antique Thamugadi). P., 1913; Ballu A., Cagnat R Мивёе de Timgad // Musdes et collections archeologiques de l’Algerie et de la Tunisie. XII. P., 1903. Более поздние путеводители по городу (см., например: Lassus J. Visite a Timgad. Alger, 1969. P. 33—45) не столь подробны и удачны, как работы А. Баллу и Р. Канья.
201 О форуме Тимгада см.: Ballu A. Les mines de Timgad (antique Thamugadi). P. 115—152; Boeswillwald E., Cagnat R, Ballu A. Timgad... P. 1—92.
202 В путеводителе А. Баллу (Guide illustri... P. 49. PI. 16) говорится о торсе Луция Вера. Действительно, первоначально считалось, что торс и голова, найденные в районе курии на форуме, принадлежат статуе Антонина Пия, см.: Ballu A. Le mines de Timgad (antique Thamugadi). P. 143—144. Fig. 17—18; Boeswillwald E., Cagnat R, Ballu A. Timgad... P. 42—44. Fig. 20, 20 bis; но впоследствии фрагменты статуи (нигде не говорится, что она конная) идентифицировали с изображением Луция Вера (Ballu A., Cagnat R Мияёе de Timgad P. 14—15. PI. Ill, 3).
203 Речь идет о статуе императора Юлиана: сохранилась ее база с посвящением — см.: Boeswillwald Е, Cagnat R, Ballu A. Timgad... P. 65—66; CIL. VIII. 2387.
204 Ростры (гексагональные пьедесталы со статуями в честь Виктории) примыкают с двух сторон к храму Виктории, построенному во II в. в честь победы Траяна над Парфией в 116 г. (Ballu A. Guide illusttf... P. 47—50. PI. 16; Boeswillwald E., Cagnat R, Ballu A. Timgad... P. 47—53).
205 Возможно, речь идет о так называемом «зале декурио- нов» (см.: Boeswillwald Е., Cagnat R, Ballu A. Timgad... P. 54—55).
206 Базилика с трибуной (tribunal judicum) была сооружена в эпоху Траяна. В нишах, выходящих на форум, возможно, стояли статуи императоров и членов их семей (Ibid. Р. 21—27).
207 Его подробное описание см.: Boeswillwald Е, Cagnat R, Ballu A. Timgad... P. 93—120. За исключением верхних зрительных рядов, театр Тимгада довольно хорошо сохранился.
208 Всего в Тимгаде было 13 терм. В данном случае речь идет о Малых термах в центральной части города.
209 Бассейн (лат.).
210 Гипокауст, или отопительная система, с помощью которой нагревался пол банного помещения.
211 По всей видимости, отопительные трубы.
212 Имеются в виду Большие термы в южной части города. Начало их строительства датируется эпохой Антонинов. Их описание см.: Boeswillwald Е., Cagnat R, Ballu А. Timgad... P. 218—257.
213 Отсюда происходит множество надписей. В данном случае Ростовцев скопировал одну из них, опубликованную в CIL. VIII. 2342: Concordiae populi et ordinis, quod sump- tus rei p(ublicae) manibus copiisque relevaverint Это — посвящение согласию народа и совета декурионов по поводу строительства или ремонта терм. Надпись датируется концом II — началом III в.


Путешествие М.И. Ростовцева в Тунис и Алжир весной 1897 г.
435
2.4 Надпись датируется 198 г. (см.: Boeswillwald К, Cagnat Я, Ballu A. Timgad... Р. 225—226).
2.5 Имеются в виду Малые термы в центре города.
2.6 Отхожее место, уборная (лат.).
2.7 См.: Boeswillwald Е., Cagnat Я, Ballu A. Timgad... Р. 249—252 (о надписи Марка Аврелия здесь не упоминается).
2.8 Suspensura — сводчатое строение, свод (лат.). В данном случае речь скорее всего идет о конструкции, с помощью которой обогревалось банное помещение.
219 Здесь и ниже, возможно, имеются в виду так называемые «Дом с бассейном» и «Дом Сертия» (см.: Boeswillwald Е., Cagnat Я., Ballu A. Timgad... Р. 320—338). Во времена путешествия Ростовцева тема архитектуры римского городского жилого дома была довольно слабо изучена, отсюда — повышенный интерес историка к данной теме, хорошо прослеживаемый по материалам его дневника.
220 Рисунок отсутствует.
221 Рынок (лат.). Ростовцев описывает расположенный в западной части города так называемый «рынок Сертия», служивший скорее всего продовольственным рынком. К нему примыкает «вещевой рынок» («здание в форме базилики» и «аннекс areae macelli» у Ростовцева), вероятно, тоже построенный Сертием; см.: Boeswillwald Е., Cagnat Я, Ballu A. Timgad... Р. 183—215; Ballu A. Guide illustr£ P. 95.
222 Крытый рынок в Помпеях, датируемый императорской эпохой.
223 См.: Boeswillwald Е., Cagnat Я, Ballu A. Timgad... Р. 209: Sertii / macellum / et aream / eius / patriae / suae / fecerunt. Основатели рынка — Марк Плотий Фавст Сертий, офи¬
цер из сословия всадников, и его жена Корнелия Валентина. На территории обоих рынков найдено еще несколько посвятительных баз статуй в честь этих Сергиев.
224 Постамент с посвятительной надписью в честь римских императоров происходит из здания «вещевого рынка»; см.: Boeswillwald Е., Cagnat Я, Ballu A. Timgad... Р. 207—208.
225 По всей видимости, речь идет о термах рынка Сертиев, расположенных к западу от него; см.: Ballu A. Guide illustr£... P. 95—96.
226 Ср.: CIL. VIII, 1. 3436: D M ARRUNTIA / VICTORIA / VIX III AN III XVIII / L. ARRUNTIUS / SATU(RNINUS) / SOR(ORI PIAE) / FECIT.
227 28 мая Ростовцев прибыл в Константину, вероятно, поездом из Батны. Константина находится на расстоянии около 100 км к северо-западу от Батны.
228 Музей Константины был основан в 1852 г. эпиграфистом Л. Ренье и генералом инженерных войск Крели. Уже вскоре после открытия музей приобрел большую известность благодаря своей богатой коллекции (см.: Doublet G., Gauckler P. Musde de Constantine I I Mus6es et collections archeologiques de 1’Algerie et de la Tunisie. II. P., 1892). Сегодня это крупный региональный музей Алжира.
229 Вновь, как и в Карфагене, Ростовцев интересуется свинцовыми тессерами. Описание свинцовых пломб из коллекции музея Константины см.: Doublet G., Gauckler P. Mus6e de Constantine. P. 49—51.
230 Город на берегу Средиземного моря, расположенный в 65 км к северу от Константины, пунический и римский Тапс (Русикада) (BAGRW. Мар 31 F 3).
30*


ЕГИПЕТСКИЕ ПУТЕШЕСТВИЯ М.И. РОСТОВЦЕВА
Тема «Ростовцев и путешествия» вряд ли нуждается в специальном представлении — достаточно хорошо известно, какую роль играли заграничные поездки молодого ученого в его жизни и творчестве (с дневником одной из таких поездок — в страны Магриба — читатель, возможно, уже знаком по предыдущей публикации), как часто путешествовал Ростовцев в свои более поздние годы. Об этом говорится в ряде работ1, и чтобы не повторять старые факты, приведу два менее известных примера. На мой взгляд, они свидетельствуют о том, что даже в пожилом возрасте Ростовцев оставался заядлым путешественником и жажда новых открытий, хотя и не столь острая, как в молодости, не покидала его. В письме от 21 октября 1935 г. итальянский папиролог М. Норса пишет Ростовцеву, что не смогла отправить ему последние тома флорентийских папирусов PSI, которые она издавала с Дж. Вителли, «поскольку, — поясняет далее М. Норса, — мы не знаем, где Вы находитесь: в Египте, Месопотамии, Париже или Риме»2. Во время путешествия по Индии в январе 1937 г. Ростовцев отправил из Мадраса письмо Ф. Кюмону, в котором, в частности, писал: «Жаль, что я предпринял это путешествие так поздно. С 66 годами за плечами нет уже ни свежих сил, ни стремления к интеллектуальному и эстетическому познанию, как в те времена, когда я впервые попал в Сирию». Но несколькими строками выше, объясняя, почему Индия стала для него настоящим «откровением», он приводил следующий аргумент: «Я люблю видеть вещи, которые изучаю, и я впервые наблюдаю религиозную жизнь больших языческих храмов, правда, восточных, но опосредованно и с некоторыми изменениями также и храмов греческих и римских, кельтских и фракийских»3. Эта любовь — видеть своими глазами изучаемые предметы — бесспорно, была причиной большинства путешествий историка на протяжении всей его жизни.
Тема «Ростовцев и греко-римский Египет» не менее хорошо известна. Ей посвящено несколько обстоятельных статей4 и недавно вышедшая монография одного из авторов этой книги — итальянского историка П. Дж. Микелотто5, не говоря уже о многочисленных упоминаниях о Ростовцеве в работах по античной истории и историографии6. В них дан более или менее исчерпывающий ответ на вопрос о характере ростов- цевской концепции экономики и общества греко-римского Египта, определено место этой концепции в историографии XX столетия. Поэтому здесь я не стану обращаться к данной теме, тем более что о ней идет речь в другой главе этой книги — «Птолемеевский Египет Ростовцева». В большей степени меня будет
интересовать другой сюжет, который все еще остается белым пятном в биографии ученого: его египетские путешествия. Источниками здесь мне послужат путевые очерки историка, публиковавшиеся в разное время в русской (в том числе эмигрантской) периодике, а также малоизвестные материалы из его архивного наследия: черновые заметки, конспекты, выписки, записные книжки, переписка с друзьями и коллегами7.
Путешествуя по Египту, Страбон дважды цитирует стихи Гомера (Od. IV. 483) о долгом и трудном туда возвращении (Strabo. XVII. 1. 12, 20), и эти строки как нельзя лучше подходят к нашему сюжету: первое египетское путешествие Ростовцева состоялось зимой 1907—1908 гг. — спустя 10 лет после того, как грекоримский Египет стал объектом пристального интереса начинающего историка8, а второе — лишь через 20 лет после первого: зимой—весной 1928 г.9
Годы, предшествующие первой поездке, совпали с новыми открытиями в области антиковедения, прежде всего связанными с многочисленными находками в Египте в конце XIX в. греческих папирусов и последовавшими за этим их первыми серийными публикациями10. Как наука в современном смысле слова папирология зародилась в 90-е гг. XIX в., а вместе с ней возникла иллюзия о «статистической» ценности массового материала документальных папирусов, отчасти питаемая проходившим в те годы спором между «примитивистами» и «модернизаторами» о характере древней экономики11. На мой взгляд, именно эти обстоятельства предопределили интерес молодого Ростовцева к социально-экономической истории античного мира и в значительной мере повлияли на то, что его выбор пал на греко-римский Египет. В «Откупе», где египетским сюжетам отведено около трети всего объема книги, он фактически впервые в русской историографии использовал в качестве основного источника документальные папирусы, предпочтя их более популярным в то время литературным папирусам12. По мнению Ростовцева, папирусы и острака финансового характера позволяли применить «статистический метод» к исследованию хозяйственной жизни древних. Классическим примером такого исследования он считал книгу У. Вилькена, посвященную греческим острака из Египта. Ростовцев полагал, что У. Вилькену удалось рассмотреть всю «финансовую историю» греко-римского Египта на основе... 1624 черепков. В споре К. Бюхера и Э. Мейера У. Вилькен занял сторону последнего, а Ростовцев в свою очередь солидаризовался с «отцом немецкой папирологии». «Вполне очевидно, — писал он в рецензии на труд У. Вилькена, — что Египет под схему домового хозяйства не подведешь», и делал


Египетские путешествия М.И. Ростовцева
437
вывод: в греко-римском Египте хозяйство было «народным», и эта картина, возникающая благодаря многочисленным папирусам и острака, может быть взята за основу для воссоздания картины всего эллинистического и даже (принимая ростовцевский тезис о преемственности институтов государства и права в древности) римского мира13. Таким образом, в глазах молодого историка Египет с его папирусами превращался в своего рода «идеальную модель», «место откровения» для науки о древности и, как показывают его более поздние работы, не только для нее одной.
Такой подход, хотя и опирался на логику строго научного исследования, был чем-то сродни «египтома- нии» — болезни европейцев нового времени, унаследовавших от античности «египетский миф» и создавших на его основе свой собственный с помощью библейских и христианских легенд, болезни, рецидивы которой наблюдаются еще и сегодня14. Страна пирамид и обелисков, Исиды и Осириса, Моисея и Святого Семейства, средоточие тайн и чудес, колыбель цивилизации, Египет с давних пор притягивал взоры европейцев и звал совершить путешествие по Нилу. О магии этого образа и силе его притяжения свидетельствуют записки путешественников, которые 30 лет тому назад начал издавать С. Сонерон в «Collection des voyageurs occidentaux en Egypte» и которые к настоящему времени насчитывают несколько десятков томов. Замечу, что по крайней мере с эпохи Ивана III к христианским святыням Египта и Синая проложили путь и русские паломники. Их многочисленные записки публиковались в 80—90-е гг. XIX в. в «Православном Палестинском сборнике», а впоследствии были частично переизданы в Каире О. Волковым15. Судя по последней книге, паломничества русских в Египет продолжались в течение всего XIX и отчасти XX столетия. После египетской кампании Наполеона, завершившейся изданием монументального «Description de l’Egypte», на смену паломникам приходят ученые: в долину Нила снаряжаются экспедиции, идет становление египтологии как науки, особую популярность приобретает жанр «археологического путешествия». Примечательно, что среди предшественников Ростовцева, путешествовавших в Египет с научной целью, был его учитель Н.П. Кондаков, совершивший в 80—90-е гг. XIX в. три поездки в Египет и на Ближний Восток, после которых осталось несколько опубликованных работ и огромное количество до сих пор не изданных фотографий16. Не исключено, что любовь и вкус к «археологическим путешествиям» на Восток
Н.П. Кондаков привил своему ученику. Итак, в начале прошлого века вопрос о поездке Ростовцева в Египет был фактически предрешен, и в декабре 1907 г. С.М. и М.И. Ростовцевы высадились в порту Александрии.
Впечатления о своем первом египетском путешествии Ростовцев изложил (как он обычно это делал после зарубежных поездок) в статье, опубликованной в журнале «Русская мысль», а затем и в виде отдельной брошюры17. Она начинается с ироничных слов ав¬
тора по поводу установившегося еще со времен Геродота и Платона отношения к Египту как «стране чудес и курьезов». «Египтомания» Ростовцева другого толка: он причисляет себя к тем «вдумчивым туристам», которые задаются вопросом, «какое влияние на мировую греко-римскую культуру, на основах которой выросли и мы, оказало многотысячелетнее культурное развитие» одной из древнейших цивилизаций. Это «египтомания» ученого начала XX в., привыкшего верить в «идею непрерывной мировой эволюции», в исторический прогресс18. Оказавшись в Египте, Ростовцев не ограничился лишь обращенными в прошлое поисками начал греко-римской и — шире — западной цивилизации. Его интересуют связи египетской культуры с культурой античного Средиземноморья, и, пытаясь понять природу этих связей, он использует свой излюбленный прием «перебрасывания мостов» между прошлым и настоящим и делает это на примере Александрии19. Через современную Александрию Ростовцев, подобно поэту Кавафису, воссоздает образ древней Александрии с ее «правильными, сравнительно широкими, мощеными улицами, с прекрасной канализацией, с каменными домами иногда в несколько этажей, с роскошными площадями, богатыми храмами и общественными зданиями, среди которых научные и образовательно-воспитательные учреждения играют далеко не последнюю роль»20. Как и Кавафис, Ростовцев отдает предпочтение древней Александрии: «Гордый двор Птолемеев не чета двору хедива, и меркантильной интеллигенции левантинской складки ... далеко до того цвета науки и искусства, который собирали около себя лучшие из Птолемеев. Гетеры древние тоже были шикарнее теперешних»21. Хвалебная ода столице эллинистического мира разбавлена научными описаниями городских памятников, например некрополей птолемеевского и римско-византийского времени Шатби и Ком эль-Шукафа, а также общими рассуждениями об александрийской художественной школе22.
Целью первой поездки было знакомство с памятниками архитектуры и декоративного искусства Египта от фараоновских времен до христианской эпохи23. «Меня лично, — пишет Ростовцев, — повлекла в Египет специальная работа в области истории искусства... Меня давно уже занимает вопрос об эволюции наименее индивидуального в искусстве, вопрос о развитии так называемой декоративной живописи»24. Маршрут путешествия диктовался этой целью: музеи Александрии и Каира, храмы и гробницы Нижнего и Верхнего Египта, хотя при этом он выглядел вполне традиционно: Каир — пирамиды — Мемфис — Фивы и их окрестности — Элефантина — Абу Симбел. Особый восторг Ростовцева вызвали росписи фиванских гробниц и Каирский египтологический музей, которым руководил Г. Масперо. Тогда Ростовцеву так и не удалось встретиться с великим египтологом, однако в архиве последнего, хранящемся в Институте Франции, имеется несколько писем, написанных русским ученым за период его двухмесячного пребывания в Египте, в которых он благодарит директора Службы древ¬


438
Часть 3. Путешествия М.И. Ростовцева в Северную Африку, Египет и на Ближний Восток
ностей за помощь и поддержку25. Цель, которую ставил перед собой Ростовцев, была достигнута: в 1908 г. в Санкт-Петербурге вышла его книга «Эллинистическо-римский архитектурный пейзаж», где египетским памятникам и мотивам уделено едва ли не центральное место. В приложении к книге (с. 142—143) автор привел в качестве подкрепления археологических данных об архитектуре жилых построек Египта данные папирусов (лишь через 75 лет выйдет замечательная работа французского папиролога Ж. Уиссон, посвященная этой же теме26).
Это приложение выглядит немного неожиданным, поскольку папирусы, если верить путевым заметкам Ростовцева, не интересовали его во время первой поездки в Египет27. Однако это не означает, что тема папирусов не волновала его, — в годы, предшествующие первой мировой войне, Ростовцев вел активную деятельность по созданию российской школы папирологии. М. Капассо в своем исследовании на тему «Ростовцев и папирология» справедливо отмечает, что, хотя русский ученый и не был папирологом в узком смысле слова, его вклад в папирологию огромен как с точки зрения интерпретации источников (именно этой стороне его творчества посвящена обстоятельная статья М. Капассо2®), так и с точки зрения приобретения папирусов и создания материальной базы для папирологических исследований (мое дальнейшее внимание будет главным образом посвящено именно этому аспекту деятельности Ростовцева). Предваряя свои выводы, замечу, что не могу согласиться с заключительными словами итальянского папиролога о том, что пример Ростовцева — счастливый для папирологии случай, когда «нужный человек» появился в «нужный момент»29. Личная драма Ростовцева-папиролога состояла как раз в том, что его деятельность в этой области пришлась на совсем не подходящий для него момент.
В Российском государственном историческом архиве мне удалось познакомиться с материалами, относящимися к преподавательской работе Ростовцева на историко-филологическом факультете Санкт-Петербургского университета. Значительная их часть посвящена папирологии и истории птолемеевского Египта30. Это черновики и конспекты курсов лекций и семинарских занятий, различные заметки и выписки, фотографии папирусов. Основные рубрики: история папирологии и значение папирусов, публикации папирусов, библиография, центры папирологии (характерно, что Россия среди них не значится), personalia, переписанные от руки греческие тексты изданных папирусов, аграрная и социальная история эллинистического Египта и др. Эти архивные материалы, а также некоторые довоенные публикации Ростовцева31 свидетельствуют о его стремлении приобщить Россию к «хору культурных наций Европы»32 в области папирологии. Главными причинами беспокойства ученого были, во- первых, отсутствие в России своего папирологическо- го центра, во-вторых, малочисленность и разрозненность отечественной коллекции папирусов. В начале прошлого века русское антиковедение, представлен¬
ное именами Ф.Ф. Соколова, Ф.Г. Мищенко, Ф.Ф. Зелинского, В.П. Бузескула, В.К. Ернштедта, В.В. Латышева и др., было на подъеме. Что касается папирологических исследований, то их, кроме Ростовцева, проводили такие известные и талантливые ученые, как Г.Ф. Церетели, М.М. Хвостов, Б.Н. Фрезе и др., так что интеллектуальные основы для создания подобного центра в России имелись33. В 1914 г. в Петербурге начал свою работу папирологический семинар Ростовцева и Г.Ф. Церетели, и скорее всего именно тогда зародилась идея издать силами участников семинара все папирусы, хранившиеся в собраниях России. Лишь через 20 лет, когда Ростовцев начнет работать над аналогичным проектом в Йельском университете, ее сумеет реализовать Г.Ф. Церетели со своими учениками
О.О. Крюгером и П.В. Ернштедтом, но издатели P. Russ. Georg.34 не упомянут имя «эмигранта Ростовцева», стоявшего у истоков этой идеи.
Для успешной и плодотворной работы семинара требовались папирусы. 6 мая 1914 г. Ростовцев и египтолог Б.А. Тураев подготовили для Академии наук и Министерства народного просвещения «Записку о снаряжении экспедиции в Египет для покупки папирусов и об ассигновании средств на нее»35. В своей части «Записки» Ростовцев пишет о том, что нового дала папирология для изучения политической, экономической, социальной, правовой и культурной истории древнего мира, и делает вывод: без папирологии теперь «занятия античным миром в какой бы то ни было области совершенно невозможны»36. Если ведущие страны Запада активно участвуют в создании своих папирологических коллекций, то Россия все еще стоит в стороне от этой деятельности. Для создания русской папирологической школы необходима своя более или менее приличная коллекция, поэтому Ростовцев просит запланировать на февраль—апрель 1915 г. командировку российских ученых в Египет для закупки греческих папирусов и выделить на это 10000 рублей из средств Государственного казначейства. Начавшаяся летом 1914 г. война и последовавшие за ней события помешали этим планам и сорвали поездку историка в Египет.
Я не буду подробно останавливаться на времени, предшествующем второму египетскому путешествию Ростовцева в феврале—марте 1928 г., ввиду детального освещения этого периода его жизни в работах Г.У. Бауэрсока, М. Веса, Г.М. Бонгард-Левина и X. Фон Штадена37. Замечу лишь, что все это время греко-римский Египет и его папирусы оставались в центре профессиональных интересов ученого, открывшего для читателя уникальный архив Зенона и окончательно сформулировавшего этатистскую концепцию птолемеевской экономики38.
Перейдя из Висконсина в Йель, Ростовцев, наряду с подготовкой большого археологического проекта, который вылился в раскопки Дура-Европос, включился в работу «консорциума» по покупке папирусов в Египте, созданного в 1920 г. по инициативе профессора Мичиганского университета Ф.У. Келси и объеди¬


Египетские путешествия М.И. Ростовцева
439
нявшего Мичиганский, Принстонский и Йельский университеты и Британский кузей39. В 1926 г. Ростовцев обратился к президенту Иеля Дж.Р. Эйнджеллу с просьбой поддержать данный^ проект40. Результатом этой просьбы стало участие Йельского университета зимой 1926—1927 гг. в экспедиции за папирусами, возглавляемой англичанином Г.И. Беллом. Одновременно Ростовцев попытался установить контакты с русским египтологом B.C. Голенищевым, с которым его связывало давнее знакомство41 и который в 1924—1929 гг. был профессором Каирского университета. 21 января 1927 г. Ростовцев написал B.C. Голенищеву следующее письмо (привожу его целиком): «Дорогой Владимир Семенович!
Простите прежде всего, если перепутал Ваше отчество (не думаю). Так давно не приходится пользоваться этим русским способом обращения и так много воды утекло, с тех пор как мы виделись и говорили в последний раз в Эрмитаже. Да, много воды утекло. Вы — в Каире, я — в New Haven, один в своей духовной сфере, но вне родины, другой и вне сферы духовной, и вне родины. И все-таки у нас и теперь общие интересы и общие привязанности. И эти общие интересы дают мне повод Вам писать.
Вы знаете, в чем дело. Письмо President Angell излагает деловую сторону достаточно полно42. Win- lock43 уже говорил Вам об этом, и я начал дело только после того, как он мне сообщил о Вашем принципиальном согласии помочь нам. Не сразу удалось достать деньги — не так это легко и в Америке — но все-таки удалось. Думаю, что 5000 долл[аров] — сумма порядочная, хотя греческие папирусы теперь и дороги. Но мы не торопимся. Нам не нужно папирусов во что бы то ни стало и сейчас же. Хотелось бы иметь что-либо хорошее и интересное. Строю здесь школу исследователей древней истории, и для нее мне папирусы нужны до зарезу. Я не историк литературы. Поэтому фрагменты литературных] произведений меня интересуют во вторую очередь. Больше всего интересуют меня документы. И среди них не столько списки уплаты податей, длинные свитки, сколько более короткие и по возможности полные прошения, распоряжения, письма, контракты. Хотя, конечно, и более длинные документы были бы хорошим приобретением. Но за них ведь спрашивают огромные цены.
Впрочем, Вам все это объяснять — уА,оо>к’ец ’ABrivaq44. Вы лучше меня знаете, что есть на рынке и что стоит купить. Предоставляю это всецело Вам. Не думаю, чтобы Bell4^ скупил все, что было на рынке. Осталось, думаю, и после него.
Итак, поручаю себя и наш университет Вашим заботам и надеюсь скоро услышать о Вашем cable46.
Преданный Вам
М. Ростовцев»47.
К сожалению, мы не знаем, как B.C. Голенищев отреагировал на эту просьбу. Согласно размещенному в интернете каталогу йельских папирусов, в 1927 г. большинство документов (около 230) было куплено
Г.И. Беллом, У.Л. Уэстерманном и Ф.У. Келси при посредничестве доктора Д.Л. Аскрена.
Второе путешествие Ростовцева в Египет достаточно подробно освещено в его письмах к Дж.Р. Эйнджеллу и путевых записках, хранящихся в архиве Йельского университета, а также в опубликованных одновременно в Берлине и Париже трех газетных статьях48. Попутно замечу, что эти три очерка вышли первыми в серии его «Писем с Ближнего Востока», печатавшихся в русской эмигрантской прессе в конце 1920-х — начале 1930-х гг. и публикуемых в этом томе (см. ниже)49.
На этот раз египетское путешествие было частью большой поездки историка на Ближний Восток, включавшей наряду с Египтом Палестину, Сирию, Иорданию и их «караванные города» Пальмиру, Петру, Амман, а также Джераш и Дура-Европос, где весной 1928 г. практически одновременно начались раскопки Йельского университета (в Джераше — совместно с Британским институтом археологии в Иерусалиме, а в фра — с Французской Академией надписей и изящной словесности).
По письмам к Дж.Р. Эйнджеллу и путевым заметкам и очеркам Ростовцева можно проследить сроки и маршрут этого путешествия50. 13 февраля Софья Михайловна и Михаил Иванович отплывают из Марселя в Александрию, 1 марта они проживают в отеле «Савой» в Луксоре, знакомятся с памятниками Фиваи- ды, а до этого они останавливались в Александрии, Каире, Фаюме, где Мичиганский университет проводил раскопки греко-римского поселения Каранис51. 4 мар-та — посещение острова Эдфу, 9 марта — Меда- мут, 22 марта Ростовцевы в Иерусалиме, откуда были совершены поездки в Амман, Петру и Джераш. 5 апреля — Бейрут, где в Американском колледже планировалось устроить перевалочную базу экспедиции в Дура и где Ростовцевы должны были встретить Ф. Кюмона, с которым затем прибыли в Дура на открытие сезона 14 апреля. Михаил Иванович и его жена находились в Дура-Европос до 24 апреля, 27 апреля они — в Алеппо, 30 апреля — в Хомсе. В мае Ростовцевы проездом через Кипр, Родос, Балканы и Италию вернулись в Париж.
Более подробную информацию о целях второй поездки в Египет и впечатлениях от нее мы найдем в трех «берлинских письмах». Первое письмо начинается с оценки политической ситуации в Египте, где поднимала голову местная буржуазия и усиливались националистические настроения. Характеризуя эту ситуацию, Ростовцев прибегает — прямо или косвенно — к обычным для него вольным сопоставлениям: с русской революцией, когда говорит о «полусознательном, разрушительном, отрицательном, если хотите большевистском национализме феллаха», с хозяйничаньем греков и римлян в долине Нила, когда пишет о местной верхушке, в основном состоящей из «пришельцев в прошлом и в прошлом господ Египта, цель которых иметь и эксплуатировать Египет для себя». Затем автор переходит к теме археологического изучения


440
Часть 3. Путешествия М.И. Ростовцева в Северную Африку, Египет и на Ближний Восток
древнеегипетских памятников. Разумеется, тон здесь, как и в Дура-Европос, задают американцы и французы. Как и 20 лет назад, «Россия не представлена в этом соперничестве наций», более того, теперь большевистскую Россию сюда не пускают, а «старую Россию забыли и не верят, что она вернется». Остается лишь надеяться, что египетский «большевистский национализм» не пресечет археологической активности просвещенных стран Запада. В третьем письме, посвященном археологии греко-римского Египта и его папирусам, Ростовцев сообщает о целях своего приезда. Их две: «Первая — приобрести для моего университета коллекцию греческих папирусов для моего папиро- логического семинария, вторая — изучить музеи и руины Египта для моей книги о социальной и экономической истории эпохи эллинизма, которую я — инш Аллах — постепенно собираю по кусочкам». Далее он пишет, что с первой задачей не справился, поскольку не сумел сторговаться с «королем каирских антикваров» М. Нахманом52, зато со второй задачей «справился хорошо». Изучение руин и музеев на местах, впечатления от страны, увиденной из окна автомобиля или поезда, страны, где жизнь миллионов феллахов в сущности не изменилась по сравнению с временами фараонов, персов, греков и римлян, помогли историку впоследствии написать его большую книгу об эллинизме, в которой Египту отводилось центральное место53. В конце же 1920-х гг. Ростовцев надеялся, что ему «удастся написать книгу о птолемеевском и римском Египте, иллюстрированную фотографиями современного Египта, наряду со снимками с древних памятников», но этим замыслам не суждено было сбыться.
Третье письмо отличает особый пессимистический настрой. Бродя по руинам Сокнопаю Несос, Крокоди- лополя и своей любимой Филадельфии, где когда-то жили его «друзья» Аполлоний и Зенон, Ростовцев с грустью замечает кругом «мерзость запустения» и пишет, что грабительские раскопки искателей папирусов и хищническая деятельность себахинов окончательно погубили эти памятники и развалины многих других фаюмских городов, поселений и храмов. Местами он переходит на слог пророка: «Долго вопиял мой голос в пустыне: раскопайте систематически хоть одну деревню Фаюма. Слава Богу, теперь он услышан»54 — американские археологи приступили к раскопкам Караниса. Скепсис сквозит и в рассуждениях Ростовцева о «греко-египетском культурном синкретизме», о котором он с таким восторгом писал во время своего первого путешествия в Египет. Птолемеевское искусство — «все еще загадка». Греческое искусство Александрии весьма своеобразное, оно «немножко болезненное, немножко слащавое, чрезвычайно изящное. Александрийцы не смеются, они улыбаются, часто кривой усмешкой». Провинциальное египетское искусство так египетским и осталось, поскольку «у египтян не было силы претворить эллинское искусство, оно только прошло по поверхности египетской традиции». Новое греко-египетское искус¬
ство если и родилось, то «умерло в детстве». Что повлияло на пересмотр Ростовцевым его старых взглядов на эллинистическую культуру, в которых не было места сомнениям насчет ее синкретического характера, — образ современного Египта, отказ от веры в торжество исторического прогресса, неудача с покупкой папирусов? Думаю, эти вопросы еще ждут своего ответа.
В качестве постскриптума ко второму путешествию Ростовцева скажу, что впоследствии он все же сумел справиться с первой задачей. В конце января — первой половине февраля 1931 г. он побывал в Египте (Александрия — Каир — Луксор — Фаюм — Каир) вместе с Софьей Михайловной и Ч.Б. Уэллсом и купил у М. Нахмана и некоего «д-ра Кондилиоса» почти 700 папирусов55. В начале апреля того же года он вернулся из Сирии в Каир и купил у М. Нахмана еще около 300 папирусов, а в сентябре, находясь в Париже, приобрел все у того же М. Нахмана 250 папирусов. Таким образом, только в 1931 г. для Йельского университета, чья коллекция к тому времени насчитывала 300 папирусов, было куплено около 1250, и поэтому мы можем с полным правом говорить, что Ростовцев был одним из создателей этой коллекции56.
14 мая 1932 г. Ростовцев и его коллега по Департаменту классических исследований О.М. Хармон обратились с письмом к руководителю Департамента Дж.Л. Хендриксону, в котором излагали проект публикации йельских папирусов. Согласно этому проекту, первым должен был выйти том папирусов и перга- менов из Дура, а чуть позже — несколько томов египетских папирусов, изданных по образцу «Тебтюнис- ских папирусов» Гренфелла и Ханта57. Как и в случае с российскими папирусами, Ростовцеву не довелось принять участие в осуществлении йельского проекта58. Если продолжить ряд грустных аналогий, созданная им в Йеле школа документальной папирологии прекратила свое существование после смерти его ученика Ч.Б. Уэллса59, подобно тому как в 1930-е гг. в СССР была фактически уничтожена школа российской папирологии, у истоков которой стоял Ростовцев.
Автор увлекательного романа «Пути к раю» П. Корнель, практикующий жанр «нелинейного письма», в одном из своих комментариев упоминает термин «итерология», придуманный М. Бютором и означающий связь путешествия с письмом и чтением. Исходя из значения этого термина, М. Бютор различает два типа путешествий: с одной стороны, «Путь из Парижа в Иерусалим» Шатобриана, с другой — «Путешествие на Восток» Жерара де Нерваля. «Эти две книги, — пишет П. Корнель, — пример двух разных типов путешествия и письма»: линейного, целенаправленного и эгоцентричного у Шатобриана и окольного, лишенного пространственно-временных границ, полного возвращений и отступлений у Нерваля60. Если обратиться к «итерологии» египетских путешествий Ростовцева (а именно этой проблеме в конечном счете посвящен мой очерк), то нельзя не заметить, что за два десятилетия отношение путешественника к истории и культуре Египта претерпело существенную эво¬


Египетские путешествия М.И. Ростовцева
441
люцию — от восторженного и романтического к умеренному и критическому их восприятию. В то же время случай Ростовцева показывает, что классификация Бютора — Корнеля едва ли исчерпывающая. Бесспорно, имея что-то общее с путешествиями Шатоб- риана и Нервапя, поездки Ростовцева на Восток — пример совсем иного способа постижения пространства и времени. Не надо быть слишком умудренным, чтобы понять ту простую истину, что каждое путешествие, как жизнь и творчество каждого человека, уникально и неповторимо.
Ниже публикуются семь ростовцевских «Писем с Ближнего Востока», выходивших в 1928 и 1932 гг. в русской эмигрантской периодике Берлина и Парижа и практически неизвестных современному читателю. Письма сопровождаются комментарием, составленным мной в соавторстве с М.Д. Бухариным. Авторские стиль, орфография и пунктуация по возможности сохранены за исключением явных ошибок и опечаток. Пользуясь случаем, хочу поблагодарить В.А. Головину за ряд ценных замечаний и уточнений, а также К.А. Елохина за помощь при перепечатке оригинального текста.
1 См., например: Вернадский Г М.И. Ростовцев (к шестидесятилетию его) // Seminarium Kondakovianum. 1931. 4. С. 239—244; Тихонов ИЛ. Заграничные командировки 1893—1898 гг. М.И. Ростовцева: становление археолога // Скифия и Боспор. Археологические материалы к конференции в память академика М.И. Ростовцева. Новочеркасск, 1989. С. 12—14; Скифский роман / Под общей ред. акад. РАН Г.М. Бонгард-Левина. М., 1997. С. 43 слл., 50 слл., 145 слл., 185 слл. и др.
2 Duke University Special Collections Library, M. 1. Rostovtzeff Papers. Box 2. Languages: Italian, 1927, July — 1940, May, n.d.
3 Бонгард-Левин Г.М., Бонне К, Литвиненко Ю.Н., Марконе А. «Монгол приветствует Сирийца»: переписка М.И. Ростовцева и Ф. Кюмона // ВДИ. 2000. № 3. С. 154; см. также выше главу о переписке этих ученых.
4 См., например: Ргёаих С. Michel Rostovtzeff // Cd’E. 1954. 29. P. 183—190; Heinen H. Das hellenistische Agypten im Werk M.I. Rostovtzeff // Offenheit und Interesse. Studien zum 65. Geburstag von Gerhard Wirth. Amsterdam, 1993.
S. 	237—269; Павловская А.И. О роли М.И. Ростовцева в развитии папирологических исследований в России // ВДИ. 1997. № 1. С. 169—183 и др.
5 Michelotto P.G. La riflessione storico-economica di M.I. Rostovtzeff: il «caso» deir Egitto ellenistico-romano. Milano,
1999.
6 См.: Скифский роман. С. 221—226.
7 Речь идет прежде всего о документах из архивов Санкт- Петербурга (РГИА), Парижа (Институт Франции и Центр Голенищева), Дьюкского и Йельского университетов (США); описание этих архивов см.: Скифский роман. С. 17—39.
8 Первыми серьезными исследованиями Ростовцева в области социально-экономической истории греко-римского Египта можно считать его статью об управлении имуществом римского императора в Египте (Rostovtzeff М. Die kaiserliche Patrimonialverwaltung in Agypten // Philologus.
1898. 	57. S. 564—577) и магистерскую диссертацию об
истории государственного откупа в Римской империи, вышедшую отдельной книгой в Санкт-Петербурге в 1899 г.
9 См. ниже «Письма с Ближнего Востока. I. Египет. Письмо первое», где Ростовцев пишет: «Много лет прошло с тех пор как я был в Египте». В 1912 г. С.М. и М.И. Ростовцевы совершили свою первую поездку в Палестину (см.: Ростовцев М.И. Русская археология в Палестине // Христианский Восток. 1912. 1. 3. Декабрь. С. 247—266; он же. Палестина в наши дни // Гермес. 1913. 1—2. С. 21— 29), однако у меня нет никакой информации о том, заезжали ли они в Египет во время этого путешествия.
10 Обзор этих открытий и первых папирусных изданий см.: Turner E.G. Greek Papyri. Oxf., 1980.
11 Подробнее об этой дискуссии см.: Will Ё. Trois quarts de siecle de recherches sur l’dconomie grecque antique // An- nales. 1954. 1. P. 7—22.
12 См.: Павловская А.И. О роли М.И. Ростовцева... С. 169 слл.
13 См.: Ростовцев М. Новые данные по истории финансового управления греко-римским Египтом (по поводу книги: U. Wilcken, Die griechischen Ostraka aus Aegypten und Nu- bien) // ЖМНП. 1900. Март. № 3—4. С. 133—165 (в частности см. с. 148); он же. Наука о древности и греческие папирусы // Научное слово. 1905. 10. С. 90 слл.
14 Об истории «египтомании» на Западе см.: Donadoni S., Curto S., Donadoni Roveri A.M. Egypt from Myth to Egyptology. Milano — Torino, 1990. О «египтомании» в искусстве нового и новейшего времени см. великолепный каталог выставки: Egyptomania. Egypt in Western Art, 1730 — 1930. Paris — Ottawa, 1994. В качестве примера «египтомании» в современной историографии назову любопытную книгу. Bernal М. Black Athena: The Afroasiatic Roots of Classical Civilization. L., 1987. He могу не упомянуть наших соотечественников Г.В. Носовского и А.Т. Фоменко, чьи откровенно бредовые главы по истории Египта (см., например, их книгу: Империя. М., 1996. С. 481 слл.) — пример «египтомании наоборот».
15 Volkoff О. V. Voyageurs russes en Egypte. Le Caire, 1972.
16 См.: Кондаков Н.П. Путешествие на Синай в 1881 г. Из путевых впечатлений. Одесса, 1882; он же. Археологическое путешествие по Сирии и Палестине. СПб., 1904; Никодим Павлович Кондаков, 1844—1925. Личность, научное наследие, архив. К 150-летию со дня рождения. СПб., 2001. С. 10—19. Фотографии, сохранившиеся от этих поездок, находятся в архиве Кондакова в Санкт-Петербургском филиале Архива РАН. Пользуясь случаем, выражаю признательность И.В. Тункиной, познакомившей меня с этим интереснейшим архивом и давшей согласие на публикацию некоторых из этих фотографий в настоящем томе.
17 Ростовцев М.И. Поездка в Египет // Русская мысль. 1908. Июнь. С. 107—127; он же. Поездка в Египет. М., 1908 (далее цитируется именно это издание).
18 Ростовцев М.И. Поездка в Египет. С. 3, 23.
19 Он же. Александрия (путевые заметки) // Гермес. 1908. X® 2. С. 41—47; № 3. С. 73—75; ср.: он же. Эллинизм // Энциклопедический словарь Брокгауза и Евфрона. 1904.
80. 	С. 651. Еще до своей первой поездки в Египет Ростовцев пытался установить контакты с Александрийским греко-римским музеем — в Санкт-Петербургском архиве РАН сохранился оттиск отчета директора музея Э. Бреч- ча о работе его учреждения за 1904—1905 гг., где в рубрике «Музей и зарубежные ученые» (с. 9—10) упомина¬


442
Часть 3. Путешествия М.И. Ростовцева в Северную Африку, Египет и на Ближний Восток
ются все, кто обращался в музей за справками или посетил его, в том числе «Г-н Ростовцев, которому мы послали рисунки нескольких костяных тессер и фотографии некрополя Анфуши» (см.: ПФА РАН. Ф. 1054. Оп. 2.
Д. 60).
20 Ростовцев М.И. Эллинизм. С. 651.
21 Он же. Александрия... № 2. С. 43.
22 Он же. Поездка в Египет. С. 7—9.
23 В йельском архиве Ростовцева сохранились записи о его поездке в Египет в декабре 1907 г. — феврале 1908 г. (см. Mikhail I. Rostovtzeff Papers, Manuscripts and Archives, Yale University Library. 1133. Series I. Box 8. Folder 78). Знакомство с ними (благодарю Г.М. Бонгард-Jle- вина, сделавшего для меня ксерокопии этих материалов во время пребывания в Йеле весной 2002 г.) позволяет представить круг проблем и памятников, интересовавших Ростовцева. Вот их краткий перечень: росписи и оформление гробниц в Сиди Габер, Ком эль-Шукафа, Сук эль-Вардиан, Шатби и Анфуши в Александрии, гробницы в Бени-Хассане, «фетиши» из Фаюма в коллекции Александрийского музея, «эллинистические дома и гробницы Египта», «нубийские дома», «древнеегипетский пейзаж», «цветочный стиль в птолемеевском, римском и фараоновском Египте», «инкрустационный стиль в Египте», «птолемеевские храмы в Египте», «балдахины и ковры в погребальном обиходе древнего и эллинистического Египта». Попутно отмечу одну любопытную деталь: эти записи — пожалуй, единственные из сохранившихся в американских архивах материалов, относящихся к доэмигрантскому прошлому Ростовцева. По-видимому, египетские записи зимы 1907—1908 гг. представляли для него особую важность, если он увез их с собой в 1918 г.
24 Ростовцев М.И. Поездка в Египет. С. 6.
25 Institut de France. M.S. 4041. Fonds G. Maspero. Correspondance XLI, ff. 222—228. 24 декабря 1908 г. Г Масперо отправил из Каира письмо Ростовцеву с информацией о том, что он собирается пригласить его наряду с другими российскими учеными (их имена и адреса Г Масперо просит сообщить) приехать в Египет весной 1909 г. на И Международный конгресс классической археологии (РГИА. Ф. 1041. On. 1. Ед. хр. 131). В ответном письме от 14 января 1909 г. Ростовцев благодарит Г. Масперо за приглашение, сожалеет, что не сможет приехать в Египет по причине сильной занятости в университете и прилагает список своих коллег, возможных участников конгресса, насчитывающий 39 человек, включая Ф.Ф. Зелинского, Б.А. Тураева, С.А. Жебелбва, B.C. Голенищева, О.Э. Лемма, Е.М. Придика, Б.В. Фармаковского, Н.П. Кондакова и др. (Institut de France. M.S. 4041. Fonds G. Maspero. Correspondance XLI, ff. 226—227).
26 Husson G. OIKIA. Le vocabulaire de la maison priv£e en Egypte d'apres les papyrus grecs. P., 1983.
27 Ср.: Ростовцев М.И. Поездка в Египет. С. 14. В относящихся к тому путешествию архивных документах из Йеля я не нашел ничего, что указывало бы на интерес Ростовцева к папирусам или папирологии.
28 Capas so М. Rostovtzeff е la papirologia // Rostovtzeff e Tltalia/ Ed. A. Marcone. Napoli, 1999. P. 369—418.
29 Ibid. P. 415.
30 РГИА . Ф. 1041. On. 1. Д. 41, 64.
31 Помимо уже указанных работ см.: Ростовцев М.И. Египетский музей B.C. Голенищева // ИАК. 1908. 27. Прибавление. С. 35—38; а также его рецензии на книги М.М. Хвостова и В. Отто.
32 Ростовцев М.И. Русская археология в Палестине. С. 256.
33 Подробнее о развитии антиковедения и папирологии в России в конце XIX — начале XX в. см.: Фихман И.Ф. Введение в документальную папирологию. М., 1987. С. 52—56; Павловская А.И. О роли М.И. Ростовцева...; Фролов Э.Д. Русская наука об античности. СПб., 1999. С. 175—396.
34 Papyri russischer und georgischer Sammlungen. Bd. 1—5. Ti- flis, 1925—1935.
35 Впервые опубликована И.В. Тункиной в книге: Скифский роман. С. 111—113.
36 Скифский роман. С. 111.
37 Bowersock G.W. Rostovtzeff in Madison // The American Scholar. 1986 (Summer). P. 391—400; Wes M.A. Michael Rostovtzeff, Historian in Exile. Russian Roots in an American Context. Stuttgart, 1990; Скифский роман. С. 145 слл.; Von Staden H. Rostovtzeff a Yale // Rostovtzeff e PItalia. P. 65—95.
38 Cm.: Rostovtzeff M. The Foundations of Social and Economic Life in Egypt in Hellenistic Times // JEA. 1920. 6. P. 161— 178; idem. A Large Estate in Egypt in the Illrd Century
B.C. Madison, 1922.
39 Об истории йельской коллекции папирусов и роли в ней Ростовцева см.: Emmel S. Antiquity in Fragments: a Hundred Years of Collecting Papyri at Yale // The Yale University Library Gazette. October 1989. 64. 1—2. P. 38—58.
40 О планах Ростовцева создать в Йеле папирологический центр свидетельствует его речь перед выпускниками университета, с которой он выступил в начале 1926 г. и в которой, в частности, отмечал, что в области папирологии Йель отстает от Мичиганского, Колумбийского, Кор- нелльского, Калифорнийского и ряда других американских университетов, и выражал надежду, «что это унизительное положение — явление временное» (см.: Скифский роман. С. 173).
41 Еще до Первой мировой войны Ростовцев участвовал в решении вопроса о приобретении Россией коллекции египетских древностей B.C. Голенищева. Во многом благодаря его усилиям, в частности выступлениям в печати (см. его статью «Египетский музей B.C. Голенищева»), коллекция была приобретена для московского музея Александра III (ныне ГМИИ им. А.С. Пушкина); см.: Скифский роман. С. 63.
42 В дьюкском архиве сохранилось несколько писем к Ростовцеву от Дж.Р. Эйнджелла, в которых обсуждаются вопросы, связанные с покупкой папирусов для Йельского университета с помощью B.C. Голенищева; см. в частности письма от 4 и 21 декабря J 926 г., 14 января 1927 г. (в этом последнем президент Йеля упоминает о своем официальном письме к B.C. Голенищеву, которое Ростовцев должен был отправить вместе со своим дружеским посланием).
43 Герберт Юстис Уинлок (1884—1950) — американский египтолог и археолог, возглавлявший экспедиции музея Метрополитен в 1906—1931 гг. (в 1932 г. стал его директором), проводил раскопки в Лиште, оазисе Харга и Луксоре. В дьюкском архиве Ростовцева я обнаружил два письма к нему от Ч. Эндрюса (?) (от 13 ноября 1926 г.) и Л.С. Булла (от 29 ноября 1926 г.), из которых следует, что первоначально посредником в переговорах Ростовцева с B.C. Голенищевым выступал Г. Уинлок и что
B.C. Голенищеву предлагалось 10% комиссионных от суммы покупки.


Египетские путешествия М.И. Ростовцева
443
44 «(Нести) сову в Афины», т.е. заниматься ненужным, бесполезным делом (древнегреч. поговорка).
45 Гарольд Идрис Белл (1879—1967) — английский папиро- лог, хранитель Отдела рукописей Британского музея.
46 Телеграмма.
47 Письмо хранится в парижском Центре Голенищева (Centre Wladimir Golenischeff [ЕРНЕ]. Archives Golenischeff. Correspondance R). Благодарю Ж. Йойотта, предоставившего в мое распоряжение копию этого письма.
48 Ростовцев М. Письма с Ближнего Востока. I. Египет // Руль. 8, 13, 15 июля 1928 г. (Берлин). Эти же очерки были опубликованы в трех номерах парижского «Возрождения» за 8, 13 и 17 июля 1928 г.
49 Помимо трех «египетских писем» см.: Ростовцев М. Письма с Ближнего Востока. II. Караванные города Аравии и Сирии. Письмо четвертое // Руль. 22 июля 1928 г.; он же. Письма с Ближнего Востока. Караванные города Аравии, Заиорданья и Сирии. Письмо пятое // Возрождение. 28 июля 1928 г.; он же. Письма из Ближнего Востока. Караванные города Аравии, Заиорданья и Сирии. Письмо шестое // Возрождение. 3 августа 1928 г.; он же. О Ближнем Востоке. Караванные города Аравии, Трансиордании и Сирии // Современные записки. 1930. 41. С. 372—393; 42. С. 292—308; 43. С. 353—375; 44. С. 300— 320 (эти очерки вышли в издательстве «Современные Записки» в Париже в 1931 г. отдельной книгой с приложением, в котором Ростовцев повествует о своем путешествии на Кипр, Родос и в Афины, совершенном на обратном пути из Сирии в мае 1928 г.). На основе этих газетных и журнальных публикаций была подготовлена книга: Rostovtzeff М.I. Caravan Cities. Oxf., 1932.
50 Письма и открытка Ростовцева от 12 февраля, 1 и 22 марта, 27 и 30 апреля 1928 г.; Mikhail I. Rostovtzeff Papers, Manuscripts and Archives, Yale University Library.
1133. Series I. Box 6. Folder 52. Egypt Notes.
51 См. датируемое 13 января 1928 г. письмо Ростовцеву от
Э. 	Боука, руководителя Мичиганской экспедиции в Кара- нисе, с приглашением посетить раскопки и информацией о том, как туда добраться (Duke University Special Collections Library, M.l. Rostovtzeff Papers. Box 2. Languages: English. 1928, Jan. — 1929, Dec.).
52 В письме к Дж.Р. Эйнджеллу от 1 марта 1928 г. Ростовцев писал: «Шансов на приобретение папирусов очень мало. Цены высокие, а материал невыразительный. Здесь в Луксоре я купил несколько обрывков — просто чтобы спасти их от разрушения. Возможно, в Каире я найду что-нибудь получше. Но скорее всего я привезу назад значительную часть той суммы, которую Вы мне дали на покупку папирусов». Из другого его письма к президенту Йеля от 22 марта 1928 г. мы узнаем, что Ростовцев «нашел на рынке интересные папирусы и уже готов был купить их за 300 фунтов», но после более внимательного знакомства с ними «пришел к выводу, что запрашивае¬
мая цена слишком высока, и сказал об этом продавцу, но тот не уступил». Позже в адресованной Дж.Р. Эйнджеллу записке Ростовцев сообщал, что из выданных ему университетом 2000 долларов он потратил на покупку папирусов лишь 30, а остальные деньги отложил до лучших времен; см.: James Rowland Angell Presidential Records, Manuscripts and Archives, Yale University Library. Yale Record Group 2-A—14. Cartoon 169. 1782 (Rostovtzeff 1924—1929).
53 Rostovtzeff M.l. The Social and Economic History of the Hellenistic World. Oxf., 1941.
54 В 1923 г., будучи профессором Висконсинского университета, Ростовцев выступил с проектом организации археологической экспедиции в Фаюмский оазис, но не сумел реализовать его; см.: Скифский роман. С. 160.
55 «Досье» третьего путешествия Ростовцева в Египет, являвшегося, как и предыдущее, частью его второй большой поездки на Ближний Восток, включая Дура-Европос, представлено его перепиской с Дж.Р. Эйцджеллом (см.: Скифский роман. С. 534—535 и очерк об истории раскопок Дура-Европос в настоящем томе), а также письмами к Ч.Б. Уэллсу (от 21 декабря 1930 г., опубликовано в: Скифский роман. С. 551), Г.В. Вернадскому (от 5 февраля 1931 г., опубликовано: там же. С. 45), О.М. Хармону (от 10 февраля 1931 г., хранится в Библиотеке Байнеке в Йеле), Ф. Кюмону (от 2 марта 1931 г., хранится в архиве Ф. Кюмона в Бельгийской Академии в Риме). Последнее письмо отправлено из Багдада, куда Ростовцевы попали по пути (?) из Бейрута в Дура; об их путешествии в Ирак в начале марта 1931 г. см.: Ростовцев М.И. Письма с Ближнего Востока. Сум ер и Аккад // Современные записки. 1932. 49. С. 271—288. Этот очерк фактически является последним, седьмым в серии ростовцевских «Писем с Ближнего Востока», и ниже он публикуется вместе с остальными шестью очерками, вышедшими в 1928 г.
56 В июне 1933 г. и в июле 1935 г. Ростовцев купил^в Париже у М. Нахмана еще свыше 100 папирусов для Йеля; об истории приобретений папирусов из йельской коллекции см.: www.library.yale.edu/beinecke/aboutpap
57 Письмо хранится в Библиотеке Байнеке в Йеле. Благодарю хранителя Отдела папирусов Р. Бэбкока, познакомившего меня с этим и несколькими другими письмами Ростовцева.
58 Греческие и латинские папирусы и пергамены из Дура- Европос были изданы учениками Ростовцева в 1959 г.; первый том греческих папирусов из Египта вышел в 1967 г., а второй — в 1985 г.; коптские папирусы из йельской коллекции были опубликованы в 1986 г.
59 Ср.: Bingen J. La papyrologie, d’avant-hier a demain // Proceedings of the 20th International Congress of Papyrologists. Copenhagen, 1994. P. 45.
60 Корнель П. Пути к раю. Комментарии к потерянной рукописи. СПб., 1999. С. 64—67.


М.И. РОСТОВЦЕВ. ПИСЬМА С БЛИЖНЕГО ВОСТОКА
I. 	ЕГИПЕТ Письмо первое1
Много лет прошло с тех пор, как я был в Египте2. Много лет прошло и много воды утекло. Крепко, казалось, стояла тогда русская держава, и велик был престиж русского имени на Ближнем Востоке. Теперь Россию забыли, покровительницу православия, грозу и кошмар турецких султанов, помнят и знают только большевиков, которых боятся, как огня. В Египет их не пускают ни под каким предлогом. И правы. Пропаганда большевизма в Египте одинаково опасна и для англичан, и для националистов-египтян. И для тех, и для других перспектива большевистских Варфоломеевских ночей стоит грозным призраком. Но старую Россию забыли и не верят, что она вернется. Только старые русские монахи в Иерусалиме, да божьи старушки, заброшенные в Святую Землю, здесь оставшиеся и Бог весть чем питающиеся, мечтают о том времени, когда вновь воссияет русское имя на христианском Востоке.
Но не об этом я собираюсь говорить. Не о политике и не о современности, а о прошлом — и не о близком, а о далеком, которое мне ближе и милее, чем печальная современность. И все же от современности не отделаешься, даже занимаясь прошлым. Прошлое освещается работой современных ученых, а условия этой работы так тесно связаны с современными злобами дня. Поэтому два слова о современном Египте. Многое изменилось в Египте со времени моего последнего путешествия на Ближний Восток. Как и раньше, впрочем, как это было в Египте со времени первого его завоевания чужеземцами в далеком, почти доисторическом прошлом, затем при гикс[ос]ах и, наконец, почти без перерывов со времени ассирийского, вавилонского, персидского, македонского, римского, сасанидского, византийского, арабского, турецкого и, наконец, французского и английского завоеваний Египта, отношение между завоевателями и завоеванными, между исконным землеробом, ремесленником, погонщиком ослов и верблюдов, бурлаком и матросом-фел- лахом и правителями, чиновниками, офицерами и солдатами, помещиками, купцами и пришельцами, которые пришли to stay на зеленых берегах желтого Нила, to stay and to rule, было и остается главным, жизненным вопросом Египта. И как всегда между феллахами и чужеземцами стоял и стоит средний класс, класс метисов, если не по крови, то по цивилизации, тех, кто от своих отстал и к чужим не пристал. С исконным населением Египта их объединяет религия и проис¬
хождение, с пришельцами — общие интересы эксплуатации местного коренного населения. Пришельцев эти ублюдки ненавидят так же, как и феллахи. И они хотели бы, чтобы пришельцы ушли. Жирный пирог Египта они хотят для себя3.
В «национализме» Египта надо резко различать исконный, стихийный, земляной, нильский национализм феллаха, полусознательный, разрушительный, отрицательный, если хотите большевистский, который так ярко проявился в смутное время полудоисторического Египта, и «национализм» высшего класса местного населения, большею частью пришельцев в прошлом и в прошлом господ Египта, цель которых — иметь и эксплуатировать Египет для себя. С ними приходится считаться англичанам, как приходилось до них считаться персам, македонцам, римлянам и т. д., считаться серьезно, хотя противники они несерьезные, так как за ними стоит призрак большевизма масс, стихийного и разрушительного. Эти слои крикливы и шумны, прикрываются они лозунгами модными в каждый данный момент (сейчас это национализм, «самоопределение», политическая свобода и демократия), и иметь дело с ними трудно. Англичане сейчас перед ними отступают. Всерьез или для виду? Управление страной сейчас в их руках и их неуменье управлять уже сказалось на расстройстве нерва египетской жизни — рационального водоснабжения. В истории Египта один вечный мотив. Хорошее правление — каналы текут водой и орошают землю для всех одинаково. Дурно оно — каналы засоряются и обильно текут только те, которые орошают земли сильных мира сего. Итак, всерьез отдали англичане Египет националистам или нет? Предметный ли это урок феллахам или начало нового периода запустения для Египта?
Пока же что «националисты» у власти. Много ли националисты сделали для Египта, кроме расстройства водоснабжения? С одним их созданием мне пришлось ознакомиться ближе. Года три тому назад с большим шумом основан был университет европейского типа в Египте. Начинание, несомненно, полезное и почетное. Учить египетскую молодежь призвали, конечно, варягов (своих не было). Но позвали их с опаской и недоверием. Заживутся, пожалуй, подлецы. Сживутся со страной, обоснуются и не дадут хода своим. Поэтому в «ударном» порядке создали свой кадр профессоров. Ничего, что они полузнайки, зато свои. Создалось положение довольно нелепое и комическое. Иностранный кадр профессоров знает, что его дни сочтены. Год, другой — и попросят восвояси. Местный кадр, за немногими исключениями, учить не может, так как сам еще не доучился. К тому же иностранцы по евро¬


М.И. Ростовцев. Письма с Ближнего Востока
445
пейскому обычаю ссорятся между собою. Спешат египетские националисты, торопятся. А в деле создания торопливость гибельна. Культурная работа — дело трудное и медленное. Разумные правители пригласили бы иностранцев надолго, а не на три года или на год, как теперь, и дали бы им обосноваться, освоиться с учениками, создать школу. Тогда был бы толк. И лет через пятнадцать — двадцать создался бы кадр своих, настоящих, серьезных ученых, а не скороспелых всезнаек типа красных профессоров. То же — ив музейном деле.
Но оставим это. Может быть, я и не прав. Может быть, египетский национализм приведет Египет к небывалому расцвету. Будем надеяться. Уйдем в прошлое. Здесь, в прошлом, жизнь бьет ключом, каждый день открывает новые перспективы, каждая экспедиция освежает и обновляет наше знание прошлого Египта. Давно ли я издал свою историю древности4. Когда я писал ее, я добросовестно разобрался во всем, что в то время было известно. Предположим, что мне пришлось бы подготовить к печати теперь, после этого моего путешествия, новое издание моей книги. Не скрою, не одну страницу пришлось бы переработать основательно и не одну таблицу иллюстраций пришлось бы прибавить.
Пока суд да дело, пока «египетская» наука еще в европейских пеленках, работу исследования Египта делают, как и раньше, иностранцы5. И в египетском Service des Antiquites пока еще ответственную работу несут иностранцы — французы и англичане6. Больше всего работают американцы. В состязании наций они занимают первое место. У них много денег и не меньше энергии и энтузиазма. Создание нового музея на деньги Рокфеллера и нового международного исследовательского института на те же деньги и по проекту Брэстеда не состоялось7. К добру или к худу? Не знаю. Одно несомненно: проект заполнил бы пробелы, которые всеми чувствуются. Старое здание Музея мало и неудовлетворительно. Новое — настоятельно необходимо. Очень желательно было бы и объединить работу Европы и Америки в одном международном учреждении. Египет достаточно богат, чтобы сделать это и без помощи Америки. Но сделает ли? Сомневаюсь.
Итак, американцы. Не смущаясь неудачей своего проекта, Брэстед развивает большую и плодотворную деятельность в Египте. Против Луксора, на том берегу Нила, выросло большое здание; Chicago House зовут его. В нем лаборатории, жилые помещения, великолепная библиотека. Настоящая ученая фабрика американского типа и в американском диапазоне. Цель ее — не вести новые раскопки, а собрать и зафиксировать по научным методам и с предельной точностью то, что уже добыто, то, что есть: тексты и изображения многочисленных, только частью и неудовлетворительно изданных храмов Египта. Начата работа с храма Мединет Габу, одного из важнейших архивов позднефараоновского рамзесовского Египта. Дело идет скоро и споро, по принципу применения всех технических
усовершенствований и разделения труда. Первый том издания готов к печати8. Из Chicago House идет и проект полного издания текстов на саркофагах9, оттуда же экспедиция для исследования доисторического Египта, работающая параллельно с австрийской экспедицией, только что объездившей с[еверо]-з[ападную] окраину Египта, и с английской миссией, делающей плодотворную работу в Фаюме10. Не менее плодотворна работа Metropolitan Museum, у которого свой роскошный дом около храма царицы Хатшепсут. Центр его деятельности — исследование сказочных погребальных храмов Дейр эль-Бахари11. Рядом с ра- lazzo музея — скромный домик Mr. и Mrs. Davi[e]s, художников, археологов, из года в год работающих над спасением, т.е. точным изданием расписных гробниц Шейх Абд эль-Гурна. Одна за другой эти гробницы появляются в роскошных изданиях музея, удивляя совершенством техники и красотой художественных достижений мастеров живописцев и скульпторов XVIII и XIX династий12. Не забудем и Бостонский музей, вот уже много лет копающий около классических пирамид Гизэ13. Рядом с ними возобновили работу австрийцы14. Не забудем и Мичиганскую экспедицию в Фаюме, о которой ниже подробнее15. Второе место занимают французы и египетский Service des Antiquites. Эдфу, Дейр эль-Медина, Abu Roasch, Меда- мут энергично и плодотворно раскапываются и издаются французским Институтом египтологии под руководством его нового директора P. Jouguet16. «Chan- tiers» Service des Antiquitёs раскапывают пирамиды Саккары и пирамиды между Soggarah и Дашуром, продолжая в то же время расследование и укрепление руин царственного Карнака, Абидоса и многих других храмов фараоновского Египта, поддержать руины которых — такая же ответственная задача, как и раскопать их17. Впрочем, довольно. Мало что говорит читателю это перечисление, далеко не полное и не претендующее на полноту. Одно очевидно. Послевоенная Европа и Америка вновь взялись за дело с прежней энергией и с новым запасом сил. Дай им Бог успеха, и да не пресечет этой деятельности египетский воинствующий национализм. В этом соперничестве наций Россия не представлена. Впрочем, нет, представлена, представлена эмигрантами. Ветеран нашей египтологии B.C. Голенищев18 уже несколько лет обучает египетских египтологов in spe тайнам иероглифов, и то там, то сям, в тех или других chantiers встречаются русские техники и ученые, отдающие свое знание более счастливым нациям, у которых власть и государство.
Письмо второе19
Я уже говорил, что для ученого историка, для человека, интересующегося историей развития человечества то новое, что добыто в Египте раскопками, — настоящее откровение. Откровение это и для туриста. В Египте, как и в Греции, открываемые новости не только интересны, они прекрасны. И даже больше, чем в Греции. В Греции текст, надпись, рукопись не были предметом искусства. В Египте каждая новая надпись


446
Часть 3. Путешествия М.И. Ростовцева в Северную Африку, Египет и на Ближний Восток
монументального характера — художественное достижение: так поразительно хороши эти маленькие стилизованные и реалистические фигурки иероглифов.
Что же найдено в Египте нового? Поделюсь тем, что я видел, но предупреждаю, что много я не видал: для этого нужны были бы месяцы. Главной новинкой для архаического периода является исследование знаменитой «ступенчатой» пирамиды царя III династии Зосера в Саккаре. Уже давно занимает ученых вопрос о развитии египетской цивилизации, о ее эволюции. Как Афина из головы Зевса, встают перед нами сразу без подготовки во всей красоте египетская архитектура, египетская скульптура, египетская живопись, египетские письмена Древнего царства. От грубого неолита и энеолита с его детскими потугами сразу к великим созданиям первых четырех династий и особенно четвертой. Кое-какие подготовительные шаги мы стараемся найти в находках гробниц первых трех династий в Абидосе, мы построили весьма вероятную теорию о происхождении пирамиды. Но это и все. Настоящей эволюции от архаизма к классическому и уже каноническому египетские памятники не дают. В Греции, например, для VIII и VII в. мы это имеем. Еще более неожидан этот расцвет искусства в Египте, если прав Capart20, и так называемые памятники протоди- настического Египта — палетки с рельефами, концы булав, гребни и т. д. — являются не первыми попытками египетских скульпторов, а дегенерацией великих достижений IV и V дин[астий]21. С великим интересом поэтому следим мы за раскопками ступенчатой пирамиды в Саккаре. К сожалению, надежда найти нетронутое погребение этого царя вне пирамиды на дне могучего глубокого колодца не оправдалась. На дне колодца в погребальной камере саркофаг был найден. Но он оказался пустым. Был ли царь ограблен или он сумел надуть и грабителей, и археологов и так спрятать свое погребение, что найти его не удалось, мы не знаем. Во всяком случае, весьма вероятно, что обе погребальные камеры, одинаково украшенные — и давно уже известная внутри пирамиды, и только что открытая — были кенотафами. И тем не менее раскопки Firth’a — откровение. Погребальный храм вокруг пирамиды, погребальные камеры царя поразительны и глубоко оригинальны. Храм заложен по совершенно иным принципам, чем храмы больших пирамид четвертой династии, архитектура его иная — оригинальная и уже совершенная с ее протодорическими колоннами, с ее портиками и даже арками, с ее древнейшей библиотекой в мире, с поразительными изразцами и с классическими портретами царя в рельефе и статуях. И все это, вероятно, создано было визирем царя, тем, кого считали, как Дедала в Греции, создателем египетской архитектуры и кого почитали как бога, — Имхотепом, имя которого мы читаем в изящной иероглифической надписи на базе одной из статуй царя, найденной в храме. Как объяснить этот расцвет? Прецедентов ему нет. Пришла ли эта архитектура извне? Или она действительно была создана гением Имхотепа?
Для эпохи Среднего царства новые находки дали немного. Но везде мы находим следы того поразительного расцвета, который пережил Египет в этот период. Поразительные скульптуры этого времени ежедневно открываются в Карнаке — огромные алебастровые блоки с рельефами, встроенные позднейшими фараонами в их колоссальные пилоны. Почти каждый большой храм имел свой период блеска в эпоху Среднего царства. Честолюбие фараонов Нового царства весь этот блеск уничтожило, и нам приходится восстанавливать его по кускам.
Вернемся, однако, на минуту к Древнему царству. Его история получила в последнее время такое неожиданное освещение... вне Египта. Систематические раскопки французского Service des Antiques в руинах древнего Библоса (недалеко от Бейрута)22 не только восстановили историю этого одного из древнейших финикийского города — царства Гебала, но и показали нам, что здесь, в древнем Гебале, искони, со времени первых династий египетские фараоны были, если не господами, то покровителями или патронами города. Десятками находятся в руинах древнейшего храма фрагменты вотивных алебастровых ваз с картушами царей третьей, четвертой, пятой и шестой династий. С концом этой династии, с началом смутного большевистского времени в Египте кончается и ранний блеск Гебала. Храм погиб в пожаре и вновь вырос только тогда, когда вновь окреп Египет в эпоху Среднего царства. Все эти факты так резко противоречат тому, что мы знали или думали, что знаем об Египте. Фундаменты египетской империи заложены была тогда же, когда на Востоке закладывались основания будущих империй — Вавилонской, Ассирийской, Персидской — в третьем тысячелетии до Р.Х.
Но настоящая прочная империя создана была в Египте фараонами Нового царства. Их имена всем известны. Менее популярен создатель империи, великий завоеватель Тутмос III. В наше время завоеватели не очень популярны. Гораздо более известны романтические фигуры императрицы Хатшепсут и эпигонов династии Эхнатона и Тутанхамона, царя-пророка и царя-ренегата (если только он действительно был ренегатом). И их новые раскопки показали нам иначе, чем мы привыкли их видеть. Около храма царицы Хатшепсут уже давно ведет систематические раскопки Metropolitan Museum в Нью-Йорке. Не буду говорить о тех откровениях, которые добыты были систематическим доследованием погребального храма предшественников Хатшепсут в Дейр эль-Бахари — Менхуте- пов. Они уже не новы. Новостью являются систематические поиски фрагментов храма Хатшепсут, так безжалостно разрушенного ее преемником и, м[ожет] б[ыть], одно время мужем Тутмосом III, в глубинах ее каменоломни около храма. Поиски эти не остались без результатов. Каменоломни оказались настоящим музеем скульптуры. И прежде всего кладбищем портретов Хатшепсут разных размеров и разных типов, колоссальных, больших и маленьких, художественных и ремесленных. Много ли в этих портретах портретного?


М.И. Ростовцев. Письма с Ближнего Востока
447
Во всяком случае некоторые головы поражают мастерством исполнения, тонкостью работы, уменьем сгладить контраст между женским лицом и большой стилизованной традиционной бородой фараона.
Маленькой подробностью в блестящей картине Нового царства являются работы в некрополе чиновников этого царства в Шейх Абд эль-Гурна и в некрополе художников и скульпторов, работавших в некрополе царей и цариц около той деревни, где они жили, современное имя которой Дейр эль-Медина. В Шейх Абд эль-Гурна новых гробниц не открывают и не ищут. Мало надежды найти нетронутую гробницу там, где сотнями лет копались грабители и археологи. Но старое, давно уже известное надо спасти и точно зафиксировать. Поразительные фрески и скульптуры этих гробниц гибнут на наших глазах. Можно только приветствовать поэтому работу Davi[e]s’a, о которой я говорил в прошлом письме, и работу восстановления некоторых гробниц, напр[имер] поразительной скульптурной гробницы конца XVIII династии, где так ясен переход от классической скульптуры Нового царства к тревожной и нервной скульптуре школы Эхнатона23. И опять вопрос. От одной к другой — нет перехода. Есть намеки, имеются отдельные мотивы. Но в общем новая манера создается сразу. Кем? Кто обучил сотни мастеров, привыкших к классическим образцам работать по-новому, без возврата к старому? И как быстро новая манера была усвоена! Так же быстро, как и брошена потом после смерти Эхнатона. Повторяю, кто создал эту манеру? Сам царь? Конечно нет. Какой-то гений, руководивший мастерскими царя в его новой столице, в руках которого были сотни и тысячи великих мастеров, которым легко было усвоить новый стиль.
Поразительно интересен некрополь Дейр эль-Ме- дина. Отражение в миниатюре великих гробниц царей. Какая сохранность, какие краски! От времени и до времени царские художники, работавшие для себя, позволяют себе вольности. У себя они не так связаны ритуалом. Иногда для себя они работают лучше, чем для своих господ. Но в общем это долина царей в миниатюре, где мелкий масштаб позволяет легче различать подробности и наслаждаться деталями: изображения деревьев и воды в сцене живой воды, портреты усопших и их семьи, поразительные животные и т. д.
Мелочь для иллюстрации отклонений местных мастеров от шаблонного ритуала. В одной отныне знаменитой гробнице место покойника, над которым склонился Анубис, занимает большая нильская рыба24. В скромном помещении директора раскопок Брюйера тайна этой рыбы с чисто французской verve разобрана в новой иероглифической надписи последнего из артистов царских мастерских Брюйера. Но ответа на загадку и эта бутада не дает.
И наконец, Эхнатон и Тутанхамон. Уже давно известно было, что в пилонах позднего Карнака нагромождены сотни камней от разрушенного Фиванского храма Эхнатона. С энергией и успехом добывает директор раскопок в Карнаке эти камни один за дру¬
гим25. В свое время они дадут целый музей памятников скульптуры и живописи эпохи царя-реформатора. До последнего времени мы, однако, не знали, откуда взялись эти камни в пилонах. Теперь эта тайна выяснена. За пределами храма случайные работы открыли двор храма Эхнатона. Систематические раскопки, только начатые, открыли 23 колоссальных портретных статуи царя, прислоненных когда-то к пилястрам двора его храма (две уже в Каирском музее). Это — первые колоссальные портреты царя. Стоит он перед нами во всем его болезненном безобразии. Но лицо его еще не горит фанатизмом реформатора. Он спокойно и снисходительно смотрит на толпы верующих во дворе его храма и улыбается благосклонно и величественно, как бы сожалея о том, что делается за пределами его храма в том городе богов, который он позднее так остро ненавидел.
Сенсацией для туристов является не столько гробница Тутанхамона в долине царей, такая голая и такая бедная, сколько тутахамоновские залы в Каирском музее. В них не протолпишься. Признаюсь и винюсь. Когда я говорил о гробнице юного царя, зная ее только по фотографиям, я склонен был к некоторому скептицизму. Очень уж надоела назойливая реклама газет, и естественной реакцией было скептическое отношение к историческому и артистическому значению находки. Теперь после долгих часов в зале Тутанхамона говорю: mea culpa. Находка, несомненно, поразительна, единственна в анналах египтологии в истории раскопок. Не потягаться с ней ни поразительным открытиям Woolley в халдейском Уре26 с его царскими про- тосумерийскими гробницами, так напоминающими ритуал скифских погребений (погребальная колесница, человеческие жертвы), ни открытиям Reisner’a в гробнице матери Хеопса27. Нет равных находкам Camarvon’a и Carter’a28. Какое богатство предметов, сколько нового для истории религии, быта, царского церемониала, какая тонкость артистического исполнения, какое богатство новых художественных мотивов! Эти поразительные охоты царя в миниатюрах его расписного ящика, это уменье изображать толпу, массу, не достигнутое ни греческим, ни римским искусством, бледным отражением которого являются массовые сцены рамзесовских храмов и значительно более поздние массовые сцены ассирийских рельефов! Какое уменье изображать движение, какой пафос в изображении умирающих животных, какой ритм в симплегмах нескольких борющихся зверей. Мы привыкли говорить об этом как о достижениях ассирийских художников. Теперь мы знаем, что за много веков до них артисты Нового царства мастерски усвоили исконно вавилонские мотивы и довели их почти до совершенства. И за ними пошли их преемники, художники великого Рамзеса, в скульптурах Карнака, Луксора, Мединет Габу, Рамес- сея. Много еще пройдет времени, пока мы поймем все значение находок в гробнице мальчика-царя. Будем надеяться, что близко то время, когда можно будет не только любоваться красотой тутанхамоновских вещей, но и изучать их и писать о них29.


448
Часть 3. Путешествия М.И. Ростовцева в Северную Африку, Египет и на Ближний Восток
В заключение два слова о Мединет Габу, где работает Брэстед с его сотрудниками30. Для полной съемки храма, что является его главной задачей, ему пришлось закончить раскопку храма. Впервые эти раскопки дали вразумительную картину помещений царского дворца. Дворцы царей строились из кирпичей, храмы — из камня. Поэтому храмы мы знаем, а дворцы — загадка. В Рамессее31 от дворца остались только помещения складов, в Телль эль-Амарне32 дворец не найден. Знаем мы только дома приближенных. В Мединет Габу удалось восстановить план храмового двоца. Мы видим тронный зал, спальню царя с ванной, его гардероб и ритуальную уборную и такие же помещения для цариц. Все это окружено, с одной стороны, домами его приближенных и складами, с другой — помещениями гарема с двумя превосходно сохранившимися монументальными азиатского типа башнями.
Да простит мне читатель столько археологии. Но эта археология ведь — анналы истории человеческой культуры, хроника человеческого творчества.
Письмо третье33
Должен сознаться, что приехал я в Египет не для того, чтобы любоваться фараоновским Египтом и чтобы изучать его. Конечно, я сознаю, что без фараоновского Египта не поймешь ни греческого, ни римского, ни арабского, ни современного Египта. Но египетского языка я не знаю, египетских текстов читать не могу и должен верить переводчикам. А это для меня, филолога по тренировке, вещь весьма затруднительная. Поэтому Египет фараоновский занимает меня в высшей мере, но главным образом постольку, поскольку он позволяет мне понять до конца документы, касающиеся эллинистического и римского Египта. Suum cuique!
Итак, в Египет я попал с двойной задачей. Первая — приобрести для моего университета коллекцию греческих папирусов для моего папирологического семинария, вторая — изучить музеи и руины Египта для моей книги о социальной и экономической истории эпохи эллинизма, которую я — инш Аллах — постепенно собираю по кусочкам. Первой задачи я не выполнил. Испугался! Почти сговорился с королем антикваров Каира Нахманом (не смешивать с Нахманом)34 о покупке значительной дозы папирусов, страшно волновался, затем решил, что плачу слишком дорого, попятился назад и, в конце концов, упустил случай. Словом, вел себя с американской точки зрения неприлично. Ну, да что делать! Упущенного не вернешь.
Зато со второй задачей я справился хорошо. Я говорю, что изучал для своей книги руины и музеи. Да, но не только их. Пожалуй, больше, чем изучение руин и музеев, дали мне поездки по Египту на автомобиле (не на ослах и верблюдах, как раньше!) и по железной дороге. Историку древности, когда он ездит по классическим странам, надо выучиться прежде всего смотреть из вагона и из автомобиля на окружающее и фотографировать то, что важно и что типично. Надеюсь, что в ближайшем будущем мне удастся написать
книгу о птолемеевском и римском Египте, иллюстрированную фотографиями современного Египта, наряду со снимками с древних памятников. Я не хочу этим сказать, что жизнь Египта не изменилась. Но многое, очень многое, особенно в деревнях и мелких городах, на полях, на каналах, на реках, на улицах и в мастерских местечек и деревень, осталось абсолютно таким же, как оно было в птолемеевском и римском Египте. Права была наполеоновская экспедиция, посвятившая целый том жизни современного Наполеону Египта .
Условия жизни Египта изменились. ЭОюпка и сахарного тростника древний Египет не знал, не знал он и пароходов, автомобилей, машин. Но все это только нарост, только поверхность. Миллионы египетских феллахов живут теперь, как они жили при фараонах, персах, Птолемеях, римских императорах, византийских василевсах и арабских калифах. И более или менее той же жизнью живут высшие классы: иностранцы-господа и местная аристократия капитала и происхождения, метисы, о которых я говорил в одном из предыдущих писем. И отношение между этими классами осталось то же: ненависть у одних, презрение у других.
Изучение птолемеевского и римского Египта, несмотря на то что тысячи документов и памятников опубликованы и объяснены, несмотря на то что на эту тему написаны сотни книг и тысячи статей, все еще находится в стадии детства. Не хватает материала, не хватает и систематического изучения уже накопленного и частью изданного материала. С документами и литературными данными дело обстоит лучше. С памятниками археологическими: руинами городов, деревень и храмов, всем тем, что находится в этих руинах: памятниками искусства, ремесла и быта, — куда хуже35. Объясняется это многими причинами. Долгое время египтологи, которые одни исследовали Египет, ко всему, что было нефараоновским, относились с презрением. Нефараоновские руины ими разрушались, или не опубликовывались, или опубликовались небрежно. Тексты, даже иероглифические, но птолемеевского и римского времени, не возбуждали почти никакого интереса, не переводились и не изучались. Поэтому птолемеевская и римская эпоха и история египетского языка, египетской письменности — все еще дикое поле для работы пионеров. Это — одно. Когда возник живой интерес к папирусам, когда начали лихорадочно скупать и разыскивать папирусы, когда началась эра раскопок для находки папирусов, дело еще значительно ухудшилось. Раскопщики, копая в руинах городов и некрополях в поисках за папирусами, с руинами городов и храмов обходились варварски: стены домов и храмов (из необожженных кирпичей) не наносились на план и разрушались, весь археологический материал, невидный, но глубоко интересный (за исключением, конечно, папирусов и исписанных черепков, т[ак] наз[ываемых] ostraka) выбрасывался или раздавался. Только немногое попадало в музей и в частные коллекции.


М.И. Ростовцев. Письма с Ближнего Востока
449
Дело еще осложнилось одною особенностью в жизни Египта. Египетский феллах верит (и, вероятно, не без основания), что земля из руин (себах) есть лучшее удобрение для полей. С другой стороны, он научился теперь тому, что, добывая себах (землю из руин), он непременно найдет и папирусы, и ostraka, и мелкие древности, за которые антиквары Каира заплатят ему большие деньги. Поэтому после первых раскопок археологов в руинах египетских деревень и городов греческого и римского времени в поисках за папирусами феллахи набросились на эти руины с необычайной жадностью и за несколько десятков лет разрушили почти все, что осталось от городов и деревень птолемевского, римского и византийского Египта. Это была и есть настоящая оргия. Сотни ослов везут себах на поля из руин, ряд деколивек36 построен для этой же цели. Правительство смотрит на это сложа руки, и даже археологическое управление (сплошь египтологи, для которых греческий и римский Египет — золушки), хотя и выражает свое сожаление и проливает слезу, но ничего не делает для спасения руин.
Иллюстрирую сказанное примером. В эту поездку в Египет я много ездил по Фаюму и посетил не одну руину городов и деревень греческого и римского периодов. Одна из наиболее величественных и интересных руин далеко в пустыне, на берегу Фаюмского озера — озера священных крокодилов, к слову сказать давно уже исчезнувших, руина, нетронутая копателями себаха (слишком далеко, земледелие еще не добралось до этих мест, когда-то цветущих), — это руина большого храма бога-крокодила Сокнопея в месте, которое древние, неизвестно почему, называли «остров Сокнопея»37. Себахинами, как я уже сказал, руина не тронута. Но в ней, к сожалению, не раз копошились археологи, в поисках — успешных — папирусов. Какой ужасный вид представляет эта руина одного из интереснейших храмов птолемевского Египта! Стены храма полуразрушены, повсюду валяются фрагменты архитектуры и скульптуры, бесконечное количество мелких древностей. В одно утро мы набрали десятки интересных горшков, монет, ламп, сережек и т. д. птолемеевского и римского времени. Это иллюстрация к разрушительной деятельности археологов. Иллюстрировать разрушительную деятельность себахинов, предшественников и преемников археологов, бесполезно. Для этого надо только посетить любую руину Фаюма. Столица Фаюма — Крокодилополь-Арси- ноя — это теперь ряд черных холмов, сплошь состоящих из битых черепков и песка38. Все остальное исчезло. То же — руины той Филадельфии, которая когда-то создана была усилиями Аполлония, моего друга, министра финансов Птолемея II Филадельфа, и его агента Зенона, архивы которого открыты были недавно в руинах одного из домов Филадельфии: одно из самых сенсационных открытий в истории папирологии39. Был я в Филадельфии — мерзость и запустение или мерзость запустения. Не разберешь, что раскопано археологами, что разрушено себахинами. Хаос! Но для систематического исследования и Арси-
ноя, и Филадельфия погибли. Копать там не стоит. Закопаешь деньги без всякого толку.
Вернусь, однако, к изучению птолемеевского и римского Египта. Много сделано, но многое еще можно и нужно сделать. Одна иллюстрация. Всякий интеллигентный турист, путешествующий по Египту, знает, что большинство храмов, которые он посещает, выстроены были не фараонами, а Птолемеями; многие были перестроены ими радикально. Таковы почти все храмы Нубии (за исключением величественного Абу Симбеля), таковы храмы в затопленных Филах, таковы почти целиком сохранившиеся храмы в Эдфу, Ком Омбо, Дендере, Медамуте, Дейр эль-Медине, таковы почти все храмы Фаюма. Лихорадочна была деятельность Птолемеев и затем (в меньшей степени) римских императоров и в больших святилищах отдаленного прошлого. Наряду с царями Среднего царства, с великими фараонами XVIII династии, наряду с Рамзе- сами и эпигонами Шабакой и Тахаркой в сказочном Карнаке и в величественном Луксорском храме на каждом шагу встречаешься с деятельностью Птолемеев: ворота (не пилоны), ведущие в храм Карнака, — все дело рук Птолемеев; они выстроили изящный храм Пта и ряд мелких святилищ в Карнаке; уже Александр выстроил свои капеллы в святая святых Луксора и Карнака и т.д., и т.д. То же в Мединет Габу и почти во всех главных святилищах Египта.
Эта деятельность Птолемеев и римских императоров высоко интересна. Изучена она? Нет. Никто не попытался дать хотя бы каталог сохранившихся памятников этого периода. Даже храм Эдфу, такой целый, как бы вчера выстроенный, такой интересный в своей безграничной болтливости (он буквально весь покрыт надписями) только в последнее время начал систематически изучаться известным египтологом Chassinat40. А между тем строительная деятельность Птолемеев и римлян в Египте в честь египетских богов и во славу египетской религии — одна из самых поучительных страниц в истории Египта этого периода. Так ясно читаешь, изучая эти памятники, одну страницу в истории чужеземных властителей Египта за другой. Первые Птолемеи: Сотер, Филадельф, Евергет I, — рационалисты и практики до конца. Одной рукой они «эта- тизируют» владения храмов, их огромные доходы, разрушают политическое и экономическое значение жречества, диктуют свою волю синодам жрецов, другой рукой так же холодно и с такой же скептической усмешкой они то там, то здесь отдают дань почтения египетским богам, ставят стелы, чинят храмы, строят свои памятники и в них изображаются в костюме фараонов. И в то же время, создавая культ и мистерии Сараписа, они создают новую религию для Египта, который они создали, для греков и для метисов и, м[ожет] б[ыть], думали они, для массы населения Египта, когда удастся их эллинизировать. К деятельности их население относилось подозрительно и равнодушно. Но оно готово было принять их, видя, как много они сделали для экономического подъема Египта41.
31 - 7794


450
Часть 3. Путешествия М.И. Ростовцева в Северную Африку, Египет и на Ближний Восток
Проходили годы. Чары Египта покоряли себе пришлое население. Таинственность, величие, мистичность египетской религии произвели глубокое впечатление на пришельцев. Они начали верить в египетских богов. И первыми поверили в них Птолемеи. С другой стороны, Птолемеям все нужнее и нужнее было признание страны, поддержка ее в тех трудных условиях, в которых они жили. И они начинают свое лихорадочное строительство храмов, делают уступки жречеству, выступают всерьез, а не в качестве политического маскарада, как фараоны. Напрасно. Чем больше храмов они строят, чем больше уступок делают, тем меньше им доверяет население. Накануне новой национализации Египта, в самый критический момент являются римляне, и сказка начинается сначала. Впрочем, римские императоры никогда не жили в Египте и потому эволюция их отношения к египетским храмам несколько иная. Но об этом в другом месте42.
Если не изучены храмы, то еще меньше изучены руины городов и деревень. Храмы по крайней мере раскопаны, охраняются к поддерживаются, по крайней мере главные. Города и деревни отданы на поток и разграбление себахинам и археологам. Долго вопиял мой голос в пустыне: раскопайте систематически хоть одну деревню Фаюма. Слава Богу, теперь он услышан! С великой радостью я посетил раскопки Мичиганского университета в Каранисе и прожил несколько дней в его удобном, но скромном доме среди группы молодых людей (американцев, норвежцев, русских), работающих в руинах Караниса43. Раскопки эти — откровение. Один за другим встают перед нами дома и улицы этого полугорода-полудеревни; среди домов разбросаны общественные здания, магазины, банки, древние элеваторы для зерна, общественные голубятни, поставлявшие деревне навоз, — целый город голубей, общественные булочные (в одной из них брошены сотни уже готовых хлебов) и т.д. К сожалению, центр города с храмами и общественными зданиями наскоро раскопан был когда-то археологами и теперь снесен до материка себахинами.
Но и того, что осталось, достаточно. Дома сохранились превосходно. Сохранилось и дерево окон и дверей, сохранилась и детская живопись на штукатурке, большею частью религиозная. Сохранился и бедный инвентарь зажиточного феллаха: земледельческие орудия — плуги, кирки, заступы, лопаты, корзинки; прессы для оливок и вина, мельницы; сохранилась обстановка и посуда его дома: сундуки и ящики, тарелки, миски, чашки, плошки из стекла, простой глины или поливной глины, лампы с их курьезными подставками, маты и т.д., и т.д., вплоть до музыкальных инструментов — кастаньет, бубен и т. п. Когда все это появится в научном освещении, это будет настоящим откровением. Помимо общей картины города и домашней жизни мы получили возможность впервые изучить стекло и керамику римского времени и различить, что в других руинах было ввезено из Египта, что сделано на месте и т.д., и т.д. Но предоставим это членам мичиганской экспедиции.
В заключение два слова об искусстве. Искусство птолемеевского Египта — все еще загадка. Что внесла Александрия в сокровищницу греческого искусства? Что в этом взносе взято из Египта, объясняется египетским влиянием? И наоборот, что представляет из себя египетское искусство этого времени? Много ли в его эволюции греческого? Как эволюционировал традиционный Египет под влиянием достижений греческого искусства? Все эти вопросы никем серьезно не затрагивались44. И ответа на них мы не имеем. Александрийский музей растет и множится. Архитектура Александрии погибла навсегда. Но фрагменты скульптуры, живописи, предметов прикладного искусства имеются в изобилии. Почти все это греческое, но греческое своеобразное, немножко болезненное, немножко слащавое, чрезвычайно изящное. Александрийцы не смеются, они улыбаются, часто — кривой усмешкой. В их искусстве нет пафоса наслаждения и страдания. Они скользят по поверхности жизни, не идя вглубь.
А египетские художники? Для этого надо изучать храмы и гробницы не Александрии, не города («полис»), а «страны» («хора»). И это изучение поучительно. Формы египетского искусства остались те же. Повторяются те же мотивы и сюжеты. Но в них чувствуется присутствие нового, греческого. Уже в гробнице Петозириса времени Александра чувствуется эта новая струя и чувствуется нарождение новой фазы египетского искусства45. Но искусство это не родилось. Оно умерло в. детстве, сделалось плоским, формальным, безжизненным. Птолемеи в костюме фараонов — бездушные куклы, их жены — александрийские куртизанки на религиозном маскараде. У египтян не было силы претворить эллинское искусство, оно только прошло по поверхности египетской традиции.
II. 	КАРАВАННЫЕ ГОРОДА
АРАВИИ И СИРИИ
Письмо четвертое46
В Египет я попал по дороге в Сирию настоящая цель моего путешествия. В Сирии передо мною стояли, как и в Египте, две задачи: одна — практическая, другая — научно-туристического характера.
Говоря кратко, я должен был, во-первых, изучить с точки зрения дальнейших возможных раскопок два места — Джераш47 в Заиорданьи48 и Салихиэ в долине Евфрата49. Вторая задача, как и в Египте, связана с моими книгами об эллинизме и Римской империи. Мне хотелось тщательно ознакомиться с типами поселений в Сирии, Финикии и Палестине: с их экономической и социальной структурой в эллинистическое и римское время50. Позволю себе посвятить это письмо караванным городам Аравии, Заиорданья и Сирии, наиболее оригинальному и наименее изученному типу поселений, наименее изученному, несмотря на то что руины этих городов, особенно Петры51, Джераша и Пальмиры52, — единственные в мире по своей превосходной сохранности.


М.И. Ростовдев. Письма с Ближнего Востока
451
Что я имею в виду, говоря о «караванных» городах? Напомню несколько общеизвестных фактов. Всем известна конфигурация Сирии с Финикией, Палестины и Аравии. Огромный четырехугольник Арабского полуострова с юга омывается океаном, с востока и с запада — двумя бухтам океана: Персидским заливом и Красным морем. За исключением небольшой плодородной полосы на юго-западном побережье Аравии, т[ак] н[азываемой] Счастливой Аравии53 и нескольких оазисов, Аравия — сплошная пустыня. Северная часть этой пустыни ограничена горами Палестины, Финикии, Сирии, М[алой] Азии и Иранского плато, полумесяцем окружающими пустыню. В горах снега Ливана, Тавра и Иранского плато и обильные дожди питают ряд крупных и мелких рек (Иордан, Оронт, Евфрат, Хабур, Тигр), создающих богатые плодородные равнины. Эта же влага, обилие дождей и освежающие ветры Средиземного моря делают прибрежную полосу у Средиземного моря — приморские Палестину, Финикию и Сирию — сплошным садом и тучной нивой. Бурные и мутные потоки Евфрата, Ха- бура с их притоками и Тигра в их крутых берегах, использованные местным населением, позволяют этому населению оросить и отвоевать у пустыни значительную полосу земли вдоль этих рек. Те же Тигр и Евфрат у их устьев создали богатейшую наносную дельту — т[ак] Называемую] Месопотамию, которая при должном внимании, дренаже и канализации способна превратиться из болота и пустыни в богатейшие сады, нивы и пастбища. Наконец, та же влага гор и периодические дожди отняли у пустыни широкий полумесяц полуорошенной земли, принявшей степной характер, богатейшее пастбище для скота кочевников пустыни и потенциальные нивы для оседлого населения.
Такой характер страны не сулил ей крупной роли в мировой истории. Сама страна производила мало, и то, что она производила, она сама поглощала почти целиком. Но Аравийская пустыня — не только мертвое пятно на карте земли. Она не только граница культурной жизни. Пустыня, как и море, не только разъединяет, но и соединяет. Это широкая открытая дорога для торговли54. Она сама создала и носителя этой торговли, корабль пустыни — верблюда. За пределами пустыни на востоке ширилось благословенное плато Ирана, а за ним и за Персидским заливом — Индия с ее сказочными богатствами. На западе Красное море столько же разделяет, сколько соединяет Аравию с другой сказочной страной — Центральной Африкой, полной причудливых и высокоценных для человека продуктов. Наконец, на севере пустыню связывает с богатейшим Египтом Суэцкий перешеек, и со Средиземноморьем — Грецией, Италией, Испанией — ряд превосходных гаваней прибрежных Палестины, Финикии и Сирии.
Как только в дельте Тигра и Евфрата и в дельте Нила зародились древнейшие в мире цивилизации, как только эти юные цивилизации стали расти и развиваться, потянулись караваны через Аравию к Вавилонии и к прибрежным городам Палестины, Финикии и
Сирии, прорезали моря первые корабли вавилонцев и египтян, стали появляться из-за гор Ирана первые ряды двугорбых лохматых верблюдов, северных сородичей одногорбых изящных дромадеров Аравии. Везли эти корабли и караваны то, чего не хватало Вавилонии и Египту и что делалось чем дальше, тем больше потребностью, а не роскошью для культурного человека: золото и слоновую кость, драгоценные камни и драгоценные сорта дерева, ароматы для богов и женщин, духи и притирания для женщин и мужчин, пряные приправы для их кухни. Все это в изобилии рождали Индия, Южная Аравия и Центральная Африка. В обмен слала цивилизация свои плоды: металлические изделия, главным образом оружие, цветные ткани, стеклянные бусы для древнейших поселенцев Индии и чернокожих Африки, вино и масло, хлеб и финики для полуголодных бедуинов пустыни. Не могло не завязаться и сношений цивилизованных стран между собой; одна посылала другой последние новинки своих культурных достижений.
Шли века, и уклад цивилизованной городской жизни захватывал все большие и большие пространства. Покрылись городами долины и степи плодородного полумесяца, выросли в крупные городские центры прибрежные поселенья Палестины, Финикии и Сирии, появились города в Малой Азии, завязалась связь с европейским побережьем Средиземного моря, где шло то же развитие. Спрос на продукты Индии, Аравии и Африки становился все более значителен, и торговые сношения по Персидскому заливу и Красному морю и через Аравийскую пустыню упрочивались и приобретали целесообразную организацию. Создались торговые навыки, развилась торговая сметка, нарождалось торговое обычное, а в цивилизованных странах и писаное право. Бедуины пустыни постепенно сделались не только пастухами и разбойниками, но и рожденными купцами и спекулянтами. Караван стал организацией, своеобразным и строго регулированным миром в себе, таким же, каким он существует и сейчас55, пока еще не положили предела его своеобразному существованию железные дороги и автомобили.
Пока живо и крепко было Вавилонское царство и его преемники на Евфрате и Тигре, пока твердо владело оно устьями этих рек, товары Индии и Аравии шли прямым путем в Вавилонию по водам и берегам Персидского залива; по морю — на кораблях, но больше сухим путем по берегу, гл[авным] обр[азом] западному, на верблюдах и ослах при посредстве арабов-ко- чевников. То, что шло в Египет из Индии, также шло через арабов южного побережья Аравии, сначала на кораблях в гавани Южной Аравии, а затем по пустыне вдоль западного берега Аравии или, в виде исключения, на кораблях по Красному морю. В это раннее время моря не любили и ему не доверяли. Пользовались им только постольку, поскольку без него нельзя было обойтись. Верблюды и пустыня казались более верными и более надежными, чем изменчивое и капризное море. Через Аравию же, наконец, шли в Вавилонию и Сирию и далеко за пределы их на сев[ер] и
зг


452
Часть 3. Путешествия М.И. Ростовцева в Северную Африку, Египет и на Ближний Восток
зап[ад] не только продукты Индии и самой Аравии, но и продукты Центральной Африки.
Шли века. Вавилонский примат на Ближнем Востоке сменился ассирийским и затем персидским: Египет то подымался, то падал, то создавал великую державу, то сжимался по берегам Нила, но всегда оставался центром цивилизованной жизни и огромным богатым рынком для ввоза и вывоза. Но пала Персидская держава под ударами Александра, переместился центр тяжести истории с Востока на Запад, и условия жизни в Аравии и приаравийских странах изменились. Александр унаследовал сношения и навыки мировой Персидской державы. Но после него его держава распалась, Восток раскололся на ряд государств, частью греческих, частью полугреческих, частью местных. Иранское плоскогорье ушло из-под греческого влияния. Индия — одно время персидская, а затем Александрова провинция — вернула себе самостоятельность и создала могучую империю. Греческие государства, на которые распалась Александрова держава, — Сирия, Египет, Македония, позднее рядом с ними несколько м[ало]азиатских монархий — вечно ссорились и воевали одно с другим. Но рост и развитие цивилизации не остановились, и спрос на товары Индии, Аравии и Африки становился все значительнее и значительнее. Вопрос о том, по каким путям пойдет восточная торговля, стал одним из больных вопросов политики эллинистических держав. Монархи Сирии желали монополизировать ее для себя, цари Египта делали все от них зависящее, чтобы направить ее через свои владения и концентрировать ввоз, по возможности, в Александрии. Арабская пустыня стала лакомым куском. За ней охотились и Селевкиды, цари Сирии, и Птолемеи, цари Египта. Но завоевать ее не могли ни Александр, ни его преемники. Не в силах сделать этого и теперь ни англичане, ни французы даже при помощи аэропланов и бронированных автомобилей. Там, где бессильно оружие, работает дипломатия. Так было и в эллинистическую эпоху. Пока Сирия твердо владела Месопотамией, а Египет — Финикией, Палестиной и Заиорданьем, создалось нечто вроде entente cordiale: Восточная Аравия и караванный путь через Иранское плато — Селевкидам (отсюда пышный рост Селевкии на Тигре и Антиохии на Оронте с ее гаванями на море — Лаодикеей и Селев- кией в Пиерии), западный путь и африканская торговля — Птолемеям (отсюда расцвет Александрии и создание ряда гаваней на арабском и египетском побережье Красного моря).
С конца III в. до Р.Х. и особенно во II и I вв. до Р.Х. обстоятельства вновь изменились. Селевкиды после затяжной и кровавой борьбы принуждены были уйти из Ирана окончательно и даже уступить Месопотамию парфянам. Взамен этого они получили от безнадежно ослабевших Птолемеев их восточные провинции — Палестину и Финикию. Затяжная борьба Сирии с Парфией подорвала наладившуюся было караванную торговлю через Иранское плато и по берегам и водам Персидского залива. Захват Парфией Ме¬
сопотамии нанес ей еще более сильный удар. Госпожой этих путей стала Парфия, никогда не сделавшаяся упроченным, упорядоченным и централизованным государством и никогда не прекращавшая мечтать о захвате всей Сирии. Война на Евфрате была поэтому эндемичной.
Не удивительно, что Селевкиды охладели к этим путям и всячески старались эмансипироваться от парфян и направить торговлю Индии и Аравии по старым птолемеевским путям через новые свои владения и новую сферу своего влияния в Зап[адной] Аравии и Заиорданье — в Палестину, Финикию и Сирию. Птолемеям, чтобы спасти хоть часть своей индийской, арабской и африканской торговли, оставалось одно — направить товары Индии, Аравии и Африки в Александрию морским путем через египетские порты Красного моря. В этом им значительно помогла Петра, никогда не подчинявшаяся Селевкидам и предпочитавшая иметь дело со старым своим союзником — Египтом. Старания Птолемеев и египетских купцов эмансипироваться от посредничества арабов заставили их вступить на почву морских экспериментов: искать дорогу в Индию вокруг Африки и пытаться добраться до Индии, не останавливаясь в портах Аравии. Первое кончилось неудачей, второе привело к открытию монсунов египетскими купцами, впервые связавшему Египет и Индию непосредственно56. Но открытие это, конечно, не убило и даже не ослабило караванной торговли. Верблюд все еще был более надежен, чем корабль.
В это эллинистическое время и возникают караванные города Сирии. Для своей арабо-сирийской торговли Птолемеи в эпоху их владычества над Заиорданьем, Палестиной и Финикией должны были создать опорные пункты. Из Счастливой Аравии через Хеджас караваны, естественно, шли или по Синайской пустыне в Египет, или по побережью — в Газу или в Заиорданье и оттуда через Палестину — к морю, или через Дамаск — к финикийским городам. Сделать этот путь удобным и дешевым, более удобным и дешевым, чем путь по Восточной Аравии и по Евфрату, было задачей и Птолемеев, и еще в большей мере Селевкидов. С помощью Птолемеев приобретает крупное значение в караванной торговле Петра. Двигаться на север через это дикое, но богатое источниками горное дефиле караванам Хеджаса не было необходимости. Можно было идти и через пустыню, минуя Петру. Но раз пет- рейские шейхи при поддержке Египта способны лучше, чем кто-нибудь, обеспечить безопасность караванов, раз они были сильнее и влиятельнее шейхов пустыни, раз в Петре можно было выгодно продать товары и не идти далеко за пределы родной пустыни, хеджасские купцы охотно двигали свои караваны на Петру, где можно было отдохнуть и отъесться и людям, и верблюдам. Значение Петры ясно было уже первым преемникам Александра. Завоевать ее им, однако, не удалось. Птолемеи предпочли сговориться с нею и поддержать ее своим авторитетным влиянием. И из дикого горного гнезда Петра превращается в роскошный своеобразный город, о котором ниже.


М.И. Ростовцев. Письма с Ближнего Востока
453
Из Петры можно было идти прямо в Египет или в цветную Газу. Но был и другой путь. За Петрой начиналось Заиорданье. И здесь можно и должно было создать опорные пункты для караванов, поселения, которые охраняли бы дороги и давали бы караванам воду, фураж и пищу. Птолемеи и здесь, как ныне англичане, избрали путь «мирного» проникновения при помощи вооруженных сил. Их агентами и командирами их жандармов и кавалеристов сделались шейхи Аммонитов57, предшественники нашего современника эмира Абдуллы. И резиденция их была та же, что и резиденция друга англичан: современный Амман, древний Раббат-Аммон, птолемеевская Филадельфия5® Следующей станцией дальше на севере сделался центр арабского племени гераснов — Гераса, при Селевкидах Антиохия герасинцев, ныне Джераш. Здесь поселены были, может быть, уже в третьем веке до Р.Х. Птолемеями, а вероятнее, только во втором — при знаменитом Антиохе Эпифане, новом эллинизаторе Востока, враге иудеев, солдаты, на обязанности которых лежало охранять торговый караванный путь. Отсюда недалеко было в Дамаск и в финикийские и сирийские порты, а из Аммана прямой путь лежал, как и теперь, к гаваням Палестины.
Я уже говорил, как путь через Восточную Аравию затруднен был сначала постоянными войнами Селевкидов с парфянами, а затем и захватом Месопотамии парфянами и созданием рядом с Селевкией на Тигре59 Ктесифона60, парфянской столицы. Петрейские наба- тейцы и тут пришли на помощь грекам. Они открыли караванам Восточной Аравии новый более короткий и более безопасный путь через пустыню. В Боере61 вырос новый караванный город, конкурент Амману и Джерашу, город, где арабские купцы находили приют и защиту, прежде чем двинуться дальше на Дамаск и позднее на Пальмиру. Отметим здесь же, что, когда анархия на Верхнем Евфрате в I в. до Р.Х. стала невыносима и путь по Евфрату в порты Сирии62 — почти непроходимым, шейхам нескольких племен той части пустыни, что тянется от долины Евфрата к долине Оронта, удалось объединить эти племена, создать их прочную коалицию и постепенно оборудовать караванную станцию у серных источников на полпути между Евфратом и Дамаском или Евфратом и Эмесой (ныне Horns)63, откуда прямой и верный путь лежал в Финикию и Сирию. Таковы были скромные начала позднее цветущей Пальмиры.
Но кончился период поздней эллинистической анархии. В Сирии и Палестине твердая рука римлян создала порядок и успокоение. Рынком восточно-арабской торговли сделался orbis Romanus: все Средиземноморье и прилегающие страны. Под влиянием мира выросло благосостояние империи, а с ними и спрос на восточные товары. Вопрос о торговле с Индией и для римлян был вопросом первостепенного значения. В наследие от эллинизма и Риму достался этот вопрос в его необычайно сложном и трудном виде. Соперничество держав внутри западного цивилизованного мира отошло в область предания. Но и
арабы, и парфяне остались. Арабы с их исконным анархическим индивидуализмом, парфяне — непобедимые и непобежденные Западом.
Организацию восточной торговли Рим унаследовал от Селевкидов и Птолемеев. Арабов Август напугал своей экспедицией в Счастливую Аравию, хотя и неудачной, но импозантной. Отныне египетским купцам легче было наладить регулярные посещения Индии по морю с заходом в случае необходимости в порты Аравии. В Северной Аравии ранняя империя оставила все, как было при Селевкидах. Петра продолжала процветать и развиваться. Амман и Джераш выросли в роскошные города. Не забыта была и дорога на Боеру. Постепенно Боера делается одним из главных центров восточной торговли. Пальмира ширится и обстраивается. Как и Петра, сильное вассальное арабское царство.
Новая эпоха в жизни Аравии и в восточной торговле начинается с Флавиев и Траяна. После урока, данного Флавиями Палестине, после экспедиции Траяна против Парфии престиж Рима стоял высоко. Риму казалось, что не стоит идти по пути компромисса, дипломатии и полумер. Вассальные Петра и Пальмира казались анахронизмом. Траян аннексировал Петру и натянул вожжи в Пальмире. Широкая строительная деятельность покрыла Сирию и Сев[ерную] Аравию сетью превосходных мощеных дорог. Петра, Амман, Джераш, Боера связаны были с большими центрами торговли прямыми прочными дорогами. Даже через дикую Леджу бежит она, прямая и ровная, прямо к воротам Пальмиры. Надолго, казалось, упрочены были Траяном и его преемниками торговые пути Аравии. После Петры настал черед Пальмиры. И она сделалась городом Римской империи. На процветании караванных городов эта новая политика отразилась благоприятно. Второй и третий век по Р.Х. — время высшего их расцвета.
Но надвинулась смута третьего века — анархия и война внутри империи. Все замешалось в Сирии. Вместо парфян появилась новая возрожденная саса- нидская Персия, и начался новый период войн на Евфрате. Внутри Сирии появляются один за другим вассальные государства грабительского характера. Торговля замирает, и некому ее оживить и защитить. Римские легионы уничтожали друг друга и бессильны были в борьбе с персами и хищными сирийцами и арабами. На выручку приходят караванные города. Самый богатый и сильный, самый самостоятельный из них, Пальмира пытается объединить в одном государстве все караванные пути и всех носителей караванной торговли. На короткое время это удалось сделать. С именем Зиновии, пальмирской царицы, связана эта политика и ее крах. Возрожденная Римская империя Аврелиана и Диоклетиана не хотела и не могла отказаться от контроля Востока. Пальмира пала. В истории древнего мира начался новый период. Начало византийской эпохи.
Караванная торговля пережила этот кризис и эту перемену, но характер ее изменился. Пережили его и


454
Часть 3. Путешествия М.И. Ростовцева в Северную Африку, Египет и на Ближний Восток
некоторые караванные города, главным образом Боера, может быть, Амман. Но Джераш и Пальмира с ее городами-дочерьми исчезли. Следить за перипетиями восточной торговли и караванных городов в эпоху позднеримскую и византийско-арабскую здесь не место. Это не моя эпоха и в моих руках нет достаточного материала. Пусть читатель возьмет в руки книги отца Lammens64 и моего ученика R.P. Blake65. Там он найдет нужное осведомление. Для моей цели — истории караванных городов в эпоху расцвета античного мира — достаточно сказанного. Руины, о которых я буду говорить в следующих письмах, начали быть руинами уже в раннее византийское время.
Письмо пятое66
Когда я был в первый раз, 15 лет тому назад, в Палестине, откуда для современного туриста лежит путь к Петре, Амману и Джерашу, посещение этих городов было делом трудным, сложным, длинным и дорогим — не по средствам молодому профессору Петербургского университета. Надо было снаряжать караваны, добывать охрану, получать от турок ирадэ°7. В новой Палестине все это изменилось. Появились англичане и с ними, как когда-то с римлянами, — порядок и безопасность, хорошие дороги и новые способы передвижения. Автомобиль упразднил верблюда и вместо ирадэ султана, коваса соответственного посольства и турецких «заптие»68 заняли «тикэ» Кука69, его болтливый гид и жандармы нового правительства заиорданского шейха. В Аммане появилась сравнительно чистая гостиница, предстоит открытие такой же в Джераше, а в долине Петры раскинулся лагерь — гостиница Кука, со спальнями в палатках и пещерных гробницах и домах древней Петры и роскошной палаткой-столовой. Потянулись и туристы, отныне посетители Джераша и Петры считаются уже не единицами, как раньше, а десятками и сотнями. Скоро их будут тысячи.
Новые правительства Палестины и Заиорданья этому туристическому развитию Заиорданья всячески содействуют. Население относится к нему ни враждебно, ни дружественно: черкесы городов, выходцы из России, новые поселенцы — евреи из Палестины и левантинцы — радуются возможности законно ограбить иностранца и продать ему то немногое, что производит страна, в особенности мелкие древности... Бедуины пустыни косятся и тоже не прочь пограбить, что и делают от времени до времени. Но обходится им это дорого. По пути в Петру в Маане — в пустыне — раскинулся лагерь нового Заиорданского легиона, и выросли авиационные бараки и сараи для бронированных автомобилей. Кавалеристы этой военной силы на лошадях и верблюдах, как когда-то при римлянах (верблюжья кавалерия называется теперь, впрочем, не дромедариями, а мэаристами), бронированные автомобили и аэропланы всегда готовы налететь на бедуинов пустыни и дорого заставить их заплатить за их набеги и похищение иностранцев и иностранок. Шансы американской девицы или дамы быть похищенной араб¬
ским шейхом свелись почти к нулю. Надо довольствоваться романтическими похождениями в палатках Петры с изящными офицерами Заиорданского легиона.
Прозаическим Куком воспользовались и мы с женой для посещения Аммана, Джераша и Петры. Стоило это дорого, но других способов основательно осмотреть Петру нет. Для Аммана и Джераша, без Петры, Кук не необходим. Обратитесь в бюро палестинских еврейских шоферов в Иерусалиме, молодую и живую организацию молодых евреев-сионистов, выходцев из России, и вы поедете в Амман и Джераш и дешево, и сердито. Итак, после нескольких дней в Палестине мы двинулись в Заиорданье.
О Палестине позвольте мне не говорить: ни о современной, ни о древней. О современной — потому что я ее видел мало и не хотел бы высказывать скороспелых суждений на манер посетителей большевистской России... Сделано в Палестине много, и работа идет споро. Но что из этого надо отнести за счет политической работы англичан и благотворительности американских сионистов, что — на энтузиазм и работоспособность новых поселенцев-евреев, я не в силах сказать. Не могу высказаться и об отношениях между евреями и арабами. Может быть, они когда-нибудь наладятся при содействии англичан, и настанет когда- нибудь прочная entente cordiale. По-арабски я не говорю и голоса арабов не слышал. Третий элемент — христиане Палестины — недовольны и жалуются. Политически они — quantit6 n£gligeable, и англичане их игнорируют. Они, конечно, ропщут, но не очень громко. А по существу — довольны. Паломников много, и средства плывут широкой рекой ко всем, кроме православных. О них, и особенно о русских, лучше не говорить. Кто видел в свое время работу Палестинского общества и пользовался его гостеприимством, тот может только с горечью констатировать, как и здесь большевики разрушили большое и полезное дело. Русских паломников нет, и русские церкви разрушаются, а русские школы исчезли. Кое-какие монахи и Божьи старушки кормятся милостью англичан. И это при миллионном все еще имуществе, миллионном, но бездоходном70.
Не говорю и о древней Палестине, о работе археологов. Делается много, особенно американцами. Бей- сан (Скифополис)71 и гордая Мегиддо72 раскапываются систематически, с большими затратами, и находки в них интересны. Скоро вместо скромного археологического музея Палестины, уже теперь богатого интереснейшими памятниками, вырастет новое роскошное здание на средства Рокфеллера. Но к палестинской археологии я холоден. Понимаю, как важны раскопки для исторической критики Библии (не Нового Завета: для него археология дает только фон; по существу, даже для топографии Евангелий археология не дала и не может дать ничего существенного). Знаю, как ценны новые данные о доизраильском периоде Палестины, о его религии, о его культуре, о его зависимости от Египта. Но признаюсь, отношусь к всему этому почти равнодушно. Бедна и сера археология Палести¬


М.И. Ростовцев. Письма с Ближнего Востока
455
ны. В религии и литературе Палестина — творец, в области артистической деятельности и материальной культуры — нищий, живущий подаяниями истинно творческих наций73.
Палестина исстари излюблена была археологами. Уже Константин и Елена и, вероятно, многие до них были археологами и делали раскопки. Заиорданье — страна для археологов новая. Раскопки там до самого последнего времени не делались, да и копать при существующих условиях было бы невозможно.
В Петре и сейчас раскопки почти немыслимы. Разве при помощи Заиорданского легиона... Но в Дже- раше и Аммане они уже начались. Началась и для них эра подземной работы, а не надземного собирания, в котором сыграл такую крупную роль наш соотечественник кн[язь] Абамелек-Лазарев74 и его сотрудник Р.Хр. Лепер75. В Аммане копает итальянский ученый Кики — высоко в цитадели, где ему удалось открыть интереснейшие памятники, свидетельствующие о кратковременном владычестве персов-сасанидов. В Аммане, впрочем, копать трудно. Новый город, быстро вырастающий из скромной черкесской деревни в грязную, но большую столицу Заиорданья, занял место древнего, и мало надежды на то, чтобы когда- нибудь была раскопана его главная улица — дорога караванов с портиками, общественными зданиями, триумфальными арками и т.д., частью бежавшая по сводам и покрывшим ложе реки76, его главный храм и другие места культа, его бани (еще частью сохранившиеся) и караван-сараи. И только одиноко высятся над рекой могучие руины почти целого театра, свидетельствующие о том, как богат и велик был древний город римского времени и как много нужно еще сделать современному, чтобы хотя бы отдаленно приблизиться к старой Филадельфии.
Иное дело — Петра и Джераш. В Петре на месте древнего города не живет никто. Жалкие поселения бедуинов заняли часть гробниц обширного некрополя Петры. Руины города не населены. В Джераше новая черкесск[ая] деревня заняла только заречную бедную часть древнего города. Вся центральная часть города со всеми общественными зданиями и главной улицей — хаос поразительных, единственных в мире руин, с которыми может соперничать только Пальмира на Востоке и, пожалуй, ни один античный город на Западе, даже города Северной Африки.
Много, писано о Петре, и не хочется повторять то, что другими уже сказано. Петра — настоящая сказка из «Тысячи и одной ночи». Когда с высот, окружающих Петру, спускаешься в долину реки, прорвавшей себе путь через петрейские темно-коричневые скалы, кажется с высоты, что Петра — это большой причудливый нарост, кусок красно-лилового дикого мяса, севший между золотом пустыни и зеленью холмиков, с которых мы смотрели на Петру. Зрелище фантастическое. Еще фантастичнее становится оно, когда лошади и мулы медленно проходят в ущелье, прорванное рекой, и когда направо и налево от вас идут ввысь пестрые — красные, оранжевые, лиловые, серые, зеле¬
ные пласты все суживающихся скалистых стен ущелья. Дико и красочно; свет и тень; свет ослепляющий, тени черные. И только от времени до времени алтарь в нише одной из стен, фасад гробницы (башня с зубцами), высеченный в стене, показывает, что это ущелье в течение веков служило большой дорогой, по которой шагали верблюды, ослы и лошади, тянулись купцы- бедуины, ощущавшие, как и мы, если не прелесть, то ужас и тайну ущелья. Тянется наш караван через ущелье, и, кажется, нет ему конца. И вдруг поворот, и из- за угла — видение: розово-оранжевый, блещущий на солнце фасад храма, гробницы или еще чего-нибудь, кто знает! Изящные колонны, причудливые арки, соединяющие колонны и покрывающие ниши, статуи в нишах. Все это в каком-то новом, неожиданном для человека, знакомого с античностью в ее классическом аспекте, стиле. Как будто встала пред вами грандиозная декорация античного, но уже эллинистического театра, как будто высечена в скале часть стенной росписи Помпей не четвертого, а второго стиля. Но эти параллели мало у кого в уме. То, что бросается в глаза каждому образованному человеку, — это другие параллели: павильоны парков и дворцов эпохи барокко и рококо, ниши стен этих дворцов, фасады домов и церквей этого периода. Что это? Храм или гробница? Какого времени?
Письмо шестое77
В Петру я попал с Куком78. В Джераше я побывал без него, так как своим туристам Кук в Джераше дает два-три часа, а мне надо было Джераш не только посмотреть, но и изучить. Я уже говорил, что для Дже- раша уже пробил час научного исследования, систематических раскопок. Несколько лет там копал бывший директор палестинских древностей Garsteng79. Теперь Заиорданье как «самостоятельное» государство получило и своего директора древностей, весьма дельного и энергичного молодого англичанина — Horsfield80. Он там живет постоянно и по мере средств раскапывает и реставрирует наиболее видные памятники Джера- ша. Но поле руин огромно, и с ним справиться маленькому и бедному Заиорданью невозможно. Какие поразительные возможности для иностранцев! Англичане в деле расследования памятников страны очень либеральны. Сами они копают мало. На археологию денег государство не дает, а богатые люди стонут под тяжестью налогов и, конечно, и не думают (за редкими исключениями) о финансировании такого дела, как раскопки Джераша. Ведь Джераш в Библии не упоминается!
Остаются американцы. Деньги в Америке найдутся на все. Но надо знать, где лежат те деньги, которые могут быть даны на раскопки. А это знание не всякому дано. Во всяком случае в моих руках магической палочки, умеющей извлекать золото из карманов богачей, не имеется. Тем не менее начало систематическим раскопкам в Джераше на американские средства положено. Моему коллеге профессору] Бэкону81, известному специалисту по Новому Завету, удалось достать не¬


456
Часть 3. Путешествия М.И. Ростовцева в Северную Африку, Египет и на Ближний Восток
большую сумму на раскопки одной из интереснейших христианских церквей Джераша — церкви Феодора Стратилата, в руинах которой уже сделано было до раскопки несколько интересных находок. Раскопки уже начались. Ведутся они совместно директором Британской школы в Иерусалиме Crowfoot’oM82 и нашим Уа1е’ским молодым богословом — Робертсоном.
С этим Робертсоном мы и двинулись из Иерусалима на раскопки в автомобиле Уа1е’ской экспедиции. В Джераше мы нашли наши палатки, но жили в доме директора древностей. Кстати, его десятником служит русский, жена которого заведует хозяйством и готовит в его гостеприимном доме. Куда только не закинула судьба русских «белых» людей! За два дня пребывания в Джераше мне удалось много видеть и многое наблюсти. Скажу несколько слов и о том, и о другом.
Я уже говорил, что руины Джераша — единственные по красоте и по сохранности. Единственны они и потому, что, как и в Пальмире, план города, его главные линии, его главные здания ясны и без раскопок. Многие здания как будто вчера только брошены жителями. В Джераше и Пальмире даже и без раскопок можно составить себе ясное представление о том, чем был караванный город римского времени. Основная часть, основная линия караванного города — это та дорога, по которой караваны шли через город. Другая основная линия города — это основа его жизни — река или источник. Иногда и то, и другое совпадают. Караванная дорога неизменно ведет к «хараму» — священной площади города, занятой его главным храмом. На месте такого харама стоит теперешняя большая мечеть Дамаска. Mutatis mutandis таким харамом был и иерусалимский храм. Вдоль караванной дороги вырастают общественные здания, над дорогой выстраиваются причудливые арки в один или три прохода или еще более причудливые арки с четырьмя пролетами — так наз[ываемые] тетрапилы. И около этой же дороги ширится главный центр деловой жизни караванного города, то, что мы склонны были бы назвать греческим именем агора, но что на самом деле есть расширенный караван-сераль, место, куда приходят и откуда уходят караваны, где творятся суд и расправа, где ссужаются деньги, где продаются и покупаются товары.
Каждый караванный город имеет, конечно, и свои особенности в зависимости от его топографии и истории. Петра, Амман, Джераш, Боера, Дамаск, Алеппо, Хомс, Хама, Пальмира, даже Антиохия и Апамея — все это вариации главного типа, сохраняющие основные черты караванного города, но меняющие их группировку, их план и их отделку. Все эти вариации мы плохо знаем. Horns и Наша, даже Амман нам плохо известны: они растворились в современных городах. В Боере имеется интересная комбинация караванного города и римского лагеря. Апамея — хаос бесформенных руин и, конечно, не специально караванный город. Еще дальше от типа караванного города блестящая столица Селевкидов Антиохия, огромные руины которой, частью застроенные цветущим и живописным современным городом, еще долго будут ждать
своего исследователя. Для изучения караванного города во всех подробностях исследованию доступны, таким образом, только Петра, Джераш и Пальмира. Но и здесь пока что, пока эти города не расследованы, видны только основные линии. Подробности могут выяснить только раскопки.
Итак, Джераш. Путешественник, едущий из Аммана или Иерусалима, въезжает в руины через могучую триумфальную арку в три пролета. Отсюда прямой линией тянется главная артерия римского города, его «улица караванов», бегущая почти прямо, параллельно реке, но в некотором от нее отдалении. Эта улица поразительна. Часть ее теперь раскопана и стоит перед нами во всем ее великолепии. Стоит, а не лежит или бежит. Стоит, так как обрамляют ее величественные колонны фланкирующих ее портиков и опоясывают ее от времени и до времени причудливые тетрапилы с нишами и арками, с типичными для Сирии плоско-чашечными куполами. Недалеко от въездной трехпролетной арки портики караванной дороги вдруг раздаются и образуют большой овал. Эта овальная площадь, окруженная колоннадами, — все еще загадка. Раскопок здесь до сих пор произведено не было. Я думаю, что это — караван-сераль и что во все стороны от него идут ханы, общественные здания города, базары и т.п., скрытые под грудами мусора.
Но в Джераше была не одна, а две караванные дороги. Из Аммана шли караваны в глубь Сирии, и их дорога встречалась с дорогой, по которой те же караваны двигались дальше на Дамаск. Почти под прямым углом скрещиваются эти дороги у реки, где дорога Дамаска перерезает реку мостом. От этого скрещивания вверх идет величественная лестница — дорога, обрамленная причудливыми, ныне восстановляемыми пропилеями — прямо к храму, к колоссальному главному храму города, гордо стоящему над городом на могучем своем сводчатом подии. Храм этот вместе с портиками караванной дороги — главная руина города. Руина — нет: главное здание города. Так великолепно он сохранился. До последнего времени думали, что храм этот посвящен был Солнцу, как храмы Бальбека83, Эмесы, вероятно, Дамаска и т.д. В Джераше это было иначе. В храме, судя по некоторым находкам, почитался не Бел, не Баал, а женская его ипостась, А старта, под греческим именем Артемиды и латинским — Дианы.
Вдоль дороги направо и налево, частью выходя на дорогу, частью в некотором отдалении от нее, разбросаны главные памятники города, один другого сохраннее, один другого величественнее. Причудлив фасад нимфея, так напоминающий такие же нимфеи Милета и Аммана римского времени, Септизоний Рима84 и интересный декоративный фасад форума, недавно открытый в Коринфе. Этот нимфей недавно раскопан и великолепно восстановлен Horsfield’oM. К дороге почти примыкают и затейливые бани, и изящный небольшой театр. Этот театр — только один из театров города. Другой, лучшей сохранности и значительно более крупных размеров, стоит, как бы вчера выстроенный, в некотором отдалении от реки и главной кара¬


М.И. Ростовцев. Письма с Ближнего Востока
457
ванной улицы недалеко от второго, меньшего, но, пожалуй, старшего храма мужского божества города. Этот второй театр, как и маленький, недавно расследован был тем же Horsfield’oM. Он поразительно изящен и строен и заслуживает внимательного изучения. Одна из его особенностей, мне раньше не встречавшаяся, это то, что часть его мест нумерована. Места более близкие к сцене. Это ново. За нумерованные места, очевидно, платили дороже.
Таково то, что турист видит в Джераше. Прибавлю к этому еще интересный гипподром, или стадий, почему-то упорно называемый навмахией (это в городе, где вода была на вес золота!), и в окрестностях города третий театр для религиозной семитической церемонии праздника Маиума. Но то, что видит турист и что радует его глаз, — это ряд проблем для археолога. То, что мы видим, все здания без исключения, сбздано в римскую эпоху. В какой последовательности, как и когда? Принято думать, что Джераш создан Траяном и его преемниками. Вряд ли. Новые находки показали, как велика была строительная деятельность Флавиев в городе и как много сделано было и до Флавиев императорами первого века и, может быть, еще до них Помпеем, эра которого есть эра города. История раннеримского города — все еще проблема, проблема важная не только для Джераша, но и для истории Римской империи вообще. Дело Траяна не умалит то, что оно подготовлено было энергичной работой его предшественников, главным образом Флавиев. И дальше. Каковы позднейшие судьбы Джераша? Кажется, что в истории его был пробел — конец III века — и что затем, в IV и V, наступил новый подъем, когда место храмов заняли церкви. Христианский Джераш — новая проблема. И, наконец, где же был эллинистический Джераш? Там же, где римский, или на той стороне реки, где стоит теперь черкесская деревня?
Проблема за проблемой. Какова была социальная структура древнего Джераша? Где основы причудливой оригинальности его архитектуры, такой близкой и такой разной от архитектуры Бальбека? Не забудем, какую огромную роль играет в истории христианской архитектуры сирийский стиль, основы которого создались куда раньше Бальбека, в эллинистическое и раннеримское время.
В качестве postscriptum. Только что вернулся из Джераша Робертсон и сообщил мне немало интересных вещей о наших раскопках. Не могу говорить о всем. Но скажу два слова о наиболее интересном открытии. Известный Эпифаний Александрийский85 в одном из своих писаний упоминает, что в бытность его в Иерусалиме братья из Джераша рассказали ему о чуде, ежегодно совершавшемся в их городе. Перед одной из церквей (мартириев) Джераша имеется фонтан. В этом фонтане в один из дней года совершается чудо: вода претворяется в вино. И вот вообразите, нашей экспедиции удалось найти (сзади церкви Феодора) этот фонтан и под лестницей у фонтана даже те бокалы на высоких стеблях, но без ножек, из которых верующие пили чудотворное вино!
Те же проблемы, что и Джераш, ставит и Пальмира. И она плохо изучена. И она стала доступна изучению только в самое последнее время. И в ней раскопки только что начались. Ждет ли читатель от меня описания Пальмиры? О ней столько писалось. И мы, русские, чья столица когда-то называлась Северной Пальмирой, вероятно, интересовались и тем, откуда пошло это имя. С того времени, как Wood написал свою знаменитую книгу о Пальмире, отголоском которой явилось романтическое имя С [анкт]-Петербурга (Зиновия — Екатерина: параллель острая!), Пальмира не перестала быть сюжетом для книг, статей и заметок. И действительно, Пальмира — такое же «чудное видение», как и Петра. Воображаю, что чувствовали те, кто после нескольких дней пути от Дамаска или Homs’a, после долгих часов неустанной качки на горбе верблюда вдруг видели перед собой подымающимися из песков волнистой пустыни сначала башни-гробницы пальмиренцев, затем лес колонн главной улицы, храмов и других зданий города, такой золотистый и такой призрачный в прозрачности солнечного дня или в тумане песочного вихря пустыни, и, наконец, на фоне — монументальные ворота (арабского времени), ведущие в храм, в главный храм, где угнездилась теперь целая деревня, как современное Спалато86 заняло руины укрепленного дворца Диоклетиана около Салон в Далмации. Даже подъезд к Пальмире не на романтическом верблюде, а на прозаическом «форде» не вполне стирает это впечатление сказочности и призрачности.
Пальмира — типичный караванный город. В ней яснее, чем где-либо, и роль главной караванной дороги, так богато обставленной колоннами, и доминирующее положение главного храма. В ней приблизительно на полпути от храма так ясно видны руины огромной площади города, центра деятельности главных банкиров и караванщиков, с присутственными местами магистратов и с огромным монументальным караван-се- рапем. Все это — между главной улицей и рекой. В ней, как и в Петре и в Мекке, чувствуется господствующая роль крупных капиталистов, которые создали город и владели им. Им принадлежали роскошные колонные дома, они строили для себя монументальные башни — гробницы и гробницы-храмы, украшенные живописью и скульптурой, они выстроили на деньги, заработанные на караванах, храмы и портики, триумфальные арки и тетрапилы города. И — индивидуалисты, как все арабы, — гордые собой и своим родом, они не преминули сказать нам, что это они, Малхи и Оденаты, а также их жены, сделали город таким, каким мы его видим. На каждом храме, на каждой колонне стояли на причудливых консолях-постаментах их бюсты. Надписи под ними на пальмирском и на греческом языках говорят нам о том, кто они, какого они рода и чем они были в городе.
Нет музея в Европе и Америке, где не было бы пальмирских бюстов и пальмирских надгробных статуй. Их в Пальмире было в тысячу раз больше, чем статуй и рельефов богов. Они и сейчас валяются везде и всюду в руинах. Так легко взять их и увезти. Руины


458
Часть 3. Путешествия М.И. Ростовцева в Северную Африку, Египет и на Ближний Восток
и теперь не охраняются, а музея в Пальмире нет. И они так ярко свидетельствуют о социальном строе города, о роли отдельных богатых и гордых семей в жизни его, о роскоши их домашней жизни и обихода. Взгляните на вышитые золотом полуарабские, полу- персидские костюмы мужчин и женщин, на золототканые шальвары, на пестрые казакины, как мы их видим на скульптурах и в живописи, лучше всего в богатейшей расписной гробнице, так великолепно изданной Б.В. Фармаковским87 в Известиях ныне покойного нашего Константинопольского Института88. Взгляните на то, как густо обвешаны золотыми драгоценностями с самоцветными камнями руки, ноги, шея, грудь, уши пальмирских знатных и богатых купчих. Превосходная серия оригиналов этих драгоценностей имеется, между прочим, в Палестинском музее в Иерусалиме.
И все, что создано Пальмирой, не трафаретно, не шаблонно. Ни их архитектура, ни их живопись, ни их скульптура, ни их ювелирные вещи. Все это так не похоже на эллинистические или римские произведения. Что это за стиль, что это за костюмы, откуда они? Мы мало знаем об искусстве Ирана эллинистической и римской эпохи. Парфия бедна памятниками. Сасанид- ская Персия погребла их под великолепием своего Ренессанса. Среднеиранское искусство, искусство иранцев парфянской эпохи надо изучать не в Парфии, а на перифериях иранского мира — в Южной России в ее сарматскую эпоху и в Пальмире. Юг России дает и раннюю, и позднюю его стадию, Пальмира — позднюю. На Юге России иранское искусство слилось с греческим, в Пальмире имеются сверх греческого влияния и сильные местные традиции — вавилонская, хеттская, финикийская и сирийская.
Для русского поэтому Пальмира — не только чудное виденье, она способна объяснить многое в истории России и, может быть, не так уж нелепо имя Северной Пальмиры для Петербурга и не так уже странно найти в залах Эрмитажа наиболее интересную и длинную арамейско-греческую надпись Пальмиры — ее тариф, те нормы, которые регулировали ее караванную торговлю. Не случайность то, что надпись эту нашел наш соотечественник кн[язь] Абамелек-Лаза- рев, автор одной из многих книг о Пальмире89, и что ее удалось перевезти в Северную Пальмиру русскому Константинопольскому Институту.
[III]. СУМЕР И АККАД [Письмо седьмое]90
Много пришлось мне скитаться в долгой жизни моей как археолога и туриста по Ближнему Востоку, но ни разу не удавалось попасть в Двуречье, или Междуречье, в Месопотамию, современный Ирак. До войны это было целое предприятие, дорогое, утомительное и опасное. Багдад, Керку к, Мосул, Басра91 всегда были большими торговыми городами и более или мене доступны, но они для археолога и историка представляют мало интереса. А отклониться в сторону от этих больших центров и соединяющих их больших
караванных путей была целая большая затея, доступная очень немногим. К числу этих немногих я не принадлежал: у меня не было ни денег, ни тесных связей с этой провинцией Турции.
Теперь все это изменилось. Багдад стал так же доступен туристам, как Иерусалим, Бейрут, Дамаск или Алеппо9*. В один день можно перелететь сюда из Дамаска или Каира. В два дня переправят туриста не- рнские колоссы-автомобили через пустыню с ночевкой в самом автобусе, как в вагоне железной дороги. Недалеко то время, когда железная дорога прорежет пустыню между Дамаском и Багдадом и соединит окончательно Багдад и Алеппо через Керкук (теперь железная дорога соединяет только Багдад и Керкук). Уже давно поезда ходят между Багдадом и Басрой. Давно уже ходят и пароходы по нижнему течению Тигра. Наконец, автомобили сделали доступными все руины Месопотамии: в Вавилон из Багдада можно доехать в 3—3V2 часа по приличной дороге, оттуда в древний Киш93 рукой подать. В знаменитую Селев- кию, эллинистическую наследницу Вавилона, или в столицу Парфянского царства Ктесифон съездить еще легче, чем в Вавилон. Одна из крупнейших станций железной дороги Багдад — Басра называется Ур94 и от нее до руин этой родины Авраама, Ура халдеев, двадцать минут ходьбы. В Урук9* или Эрех, другую колыбель древнейшей культуры Месопотамии, от станции Хидр той же дороги час езды на автомобиле. Руины Ниневии96 — место пикников для жителей Мосула. Из таинственной Хатры97, полупарфянского города- пустыни, посетители давно уже увезли на автомобилях почти все ее великолепные скульптуры.
Словом, как и Сирия, Месопотамия или Ирак уже начинают становиться центрами туризма. Пока еще в отелях Багдада и в его «суках» (базарах) туристы считаются десятками, но скоро их будут сотни. Тысяч не будет, так как для туристов Ирак — место малопривлекательное. Багдад и другие арабские города Ирака — грязные, почти совершенно новые города общевосточного типа. К тому же здешние мусульмане в свои мечети (по большей части новые) гяуров не пускают. Особенно шииты, которых здесь большинство и которым принадлежат самые богатые мечети. Руины древних городов для туристов не могут иметь никакого интереса. Все эти города выстроены были из необожженных кирпичей, и руины их и до, и после раскопок есть нагромождения этих кирпичей, покрытые песком и пылью пустыни, их окружающей. Даже археологу разобраться в этих руинах несколько лет после раскопок и без помощи археологов, их раскопавших, почти невозможно. Месопотамия — не Египет с его могучими каменными памятниками царей и богов. Здесь камня нет и не было. Здесь все плоско и в общем серо, как ни старались жители расцветить свои храмы, дворцы и дома. И все, что кругом здания, плоско и не живописно. Берега Евфрата и Тигра плоски. Как ни красивы пальмы, но они быстро приедаются. Обе реки мутны и грязны. А все, что между реками, — серая монотонная пустыня, где бродят козы, овцы и редкие буйволы, где верени¬


М.И. Ростовцев. Письма с Ближнего Востока
459
цами тянутся ослы и верблюды, где войлочные грязно-коричневые и черные шатры дают приют кочевым бедуинам в их грязных и жалких, хотя и необычных для европейца одеждах.
Но я не турист, а историк. И для меня несколько дней в Месопотамии были глубоко поучительны. Смотрел и видел я только древнее. Современное меня мало интересует. Политика, нефть98, панисламизм99, король Фейзул100, его местные министры и английские советники — это пища для журналистов. Для меня Месопотамия — это не Ирак, а Сумер, Аккад, Вавилония, Митанни и Ассирия. Странные имена, такие далекие от современности. Но те, кто жили под этими именами, сделали нас тем, чем мы есть, дали нам через Грецию и Рим нашу сложную и богатую разнообразием жизнь, то, что мы называем цивилизацией. Об этой Месопотамии позволю себе поговорить с читателем в этом очерке.
Не стану повторять историю научного исследования Междуречья. Об этом говорят все более или менее полные истории Востока и древнего мира. Ассирия, исследованная (или разграбленная?) Layard’oM101 и Р1асе’ом102, поразила мир своими мастерскими статуями и рельефами, гордостью Британского музея и Лувра. Не так живописны и эффектны, как находки в укрепленных дворцах и столицах Ассирии, были открытия в руинных холмах Вавилонии и Южной Месопотамии. Раскопки и здесь начались давно. Имена Loftus’a103, копавшего в Варке в 1854 г. (др[евний] Урук, или Эрех) и Taylor’а104, открывшего тогда же Ур, известны только немногим. Руины Вавилона не раз привлекали внимание археологов105. Но воскресать начала Южная Месопотамия, полуизвестная историкам в ее позднем, неовавилонском аспекте через еврейскую и греческую историческую традицию, только начиная с семидесятых годов прошлого века, когда впервые французы в Телло (Tel-Lo)106 и значительно позже американцы в Ниппуре107, к великому своему удивлению, при помощи уже ставшей на твердые ноги клинописной филологии108 открыли в глубоких слоях вавилонских городов новый мир, новую цивилизацию, такую же древнюю, такую же богатую и, пожалуй, более разнообразную, чем цивилизация и искусство Египта Древнего царства и Египта додинастического. Носителями этой цивилизации были предшественники Вавилона, деды его империи и его культуры, города Сумера и Аккада, выросшие на наносной или намытой почве Южной Месопотамии во времена, которые мы привыкли называть доисторическими и которые ныне уже стали временами столь же историческими, как архаическая эпоха Греции и Италии, как прошлое кельтов и германцев, как древнейшая история славян. Но история Сумера и Аккада начинается не в первом тысячелетии, как история греков и италиков, не в позднеримское время, как история славян, а в пятом тысячелетии до Р.Х.
Со времен Sarzec’a и Cros’a109 в Tel-Lo и Hilpre- cht’a в Ниппуре наше знакомство с Сумером и Аккадом растет и ширится. В благородном соревновании и
дружеском сотрудничестве руководящие нации Европы и Америки прочитывают одну новую страницу за другой из истории древнейшей цивилизации человечества, систематически снимая десятки тысяч тонн песка и глины с руинных холмов Междуречья и открывая новые и новые руины храмов, дворцов и частных домов Сумера и Аккада, новые и новые гробницы их строителей, руины и гробницы, бережно охранившие для нас не только первостепенные памятники искусства, но и десятки тысяч писаных документов на глиняных невидных серых табличках, покрытых клинописными знаками. Богатство этих документов поразительно. И таблички, и редкие надписи на камне, и печати, и глиняные гвозди, вбитые в стены с именами строителей здания, и миллионы кирпичей со штемпелями высказали нам то, чего ни руины зданий, ни памятники искусства не сумели бы передать своим еще таинственным языком. Болтливые и хвастливые, полные религиозного смятения, жадные к славе, ищущие вечности исторические документы дали нам скелет и расцветку политической и религиозной жизни Сумера и Аккада, историю войн, историю градо-, храмо- и кана- лостроительства царей, смену династий и властителей, подъем и упадок отдельных городов, славу и унижение их богов. А рядом с ними документы частного характера, скромные контракты, расписки и письма воскресили для нас право, социальные и экономические отношения, личную и семейную жизнь. А поверх всего этого литература, поэзия и проза ввели нас в легенды и сказания о богах и людях, в страдания и больные мысли страждущего человека, в его искания бога и правды.
Все это дали нам те скромные археологи, которые из года в год из Америки, Франции, Англии, Германии съезжаются в Багдад в конце осени и рассыпаются по руинам, мобилизуя каждый сотни местных рабочих, десятки директоров раскопок и сотни их сотрудников. Одни из них более удачливы, и их имена, как имя Woolley, открывшего царские гробницы Ура110, становятся известными многим. Другим судьба — великая распорядительница раскопками — не так благоприятна. Но все они одушевлены одним желанием — найти новое, раскрыть новую страницу забытого прошлого и прочесть ее нам. И в этом успевают все. И американо-английская экспедиция в Уре, и англо-американская (руководимая французом) в Кише, и французская в Tel-Lo, и немецкая в Уруке111, и американская (руководимая голландцем) в Ашнуноке, и еще одна американская (руководимая немцем) в Шуруппа- ке (Faroh), и т.д., и т.д. Больше всего работает Америка, и наибольшее количество работы делается на ее средства. Но Америка не эгоистична и не узка. Она сотрудничает с другими нациями, она дружески открывает свои раскопки специалистам всех национальностей и не стыдится учиться у тех, у кого больше опыта и археологического навыка. В моих скитаниях я посетил часть наиболее важных раскопок, говорил с руководителями тех раскопок, которых не видел и внимательно осмотрел то, что из всех раскопок попало в


460
Часть 3. Путешествия М.И. Ростовцева в Северную Африку, Египет и на Ближний Восток
музеи: в Багдад, Лондон, Париж и Америку. Тем, чему я научился, позволю себе поделиться с читателем.
Не стану повторять того, что было известно о Су- мере, Аккаде и Вавилонии до войны и в первые годы после войны. Читатель найдет контуры развития Месопотамии, как они были известны в то время, в моей книге «История древнего мира», особенно во втором издании английского перевода ее112. Напомню только основные линии113. В III тысячелетии до Р.Х. Южная Месопотамия была цветущей местностью, превосходно орошенной и возделанной, населенной в южной части сумерийцами, в северной — аккадцами. И те, и другие жили в укрепленных городах с богатыми дворцами, храмами, рынками и почти в каждом городе с главным святилищем, расположившимся у подножия «зиггурата», «холма неба» или «горы бога», как эту вавилонскую башню из трех террас с монументальными лестницами, ведущими на верхнюю платформу с храмом бога, зовут сумерийские тексты. Культура и искусство сумерийцев были поразительно высоки в III тысячелетии. Их архитектура, скульптура, живопись, ювелирное искусство вызывают удивление и часто восхищение современных архитекторов и художников. Их техника стояла на высокой ступени развития. Клинописное письмо было достоянием не одних жрецов и писцов. Оно служило и государству, и религии, и деловой жизни. Обучались ему и элементам знания (с преобладанием математики) в хорошо организованных школах.
Политически страна была разделена на ряд городов-государств с царями-жрецами, заместителями или арендаторами бога, настоящего властителя страны, во главе. Эраду114, Киш, Урук Гили Эрех), Ур, Исон115, Ларса11®, Ниппур117, Лагаш11®, Опис119, Шуруппак120, Ашнунок121 и многие другие были наиболее крупными, богатыми и сильными из них. Все эти города, особенно первые шесть, стремились к гегемонии над другими и временно объединяли Сумер и Аккад. Но жизнь была сложна и трудна. Опасности грозили отовсюду. С востока культурные эламиты не раз захватывали части богатого Двуречья; бедуины пустыни готовы были наброситься на цветущую страну каждую минуту; не лучше было и на севере. Объединение было для Сумера и Аккада вопросом жизни и смерти. Совершившимся фактом оно стало в правление великих завоевателей Саргона и Нарамсина, впервые создавших Сумеро-аккадскую империю и перебросивших высокую культуру Сумера далеко в М[алую] Азию, на берега Черного моря, в Сев[ерную] Месопотамию и Сирию вплоть до сирийского и финикийского побережья и Кипра. Их преемниками и продолжателями их традиций были могучие цари III династии Ура.
Жила, однако, эта Сумеро-аккадская империя недолго. Вновь началась после ее падения борьба внутри и нападения извне. Около 2000 г. до Р.Х. поднялся семитический Вавилон, и его цари, из которых всем известно имя Гаммураби122, восстановили империю Саргона огнем и мечом. Но и Вавилонская империя была недолговечна. С северо-востока появились, сна¬
чала как наемные солдаты, вавилонские янычары, новые властители — коссэи, или касситы123; захватив власть, они надолго и прочно удержали ее в своих руках. Вавилонское владычество Гамурраби и власть касситов была концом блестящего развития Сумера и Аккада. Культура стала однообразной и серой, штамп заменил творчество, повторение стало правилом, копия сменила оригинал. Второе тысячелетие было слабым и бледным повторением великого творческого периода в истории Месопотамии, которым было суме- ро-аккадское время.
Таковы основные линии. Не забудем, однако, что развитие Сумера и Аккада имеет не только местное значение, оно — не эпизод и не курьез. Саргонская империя перебросила культуру Сумера далеко на север и на запад. Вавилонское ее повторение стало «культурой» по преимуществу всего Ближнего Востока. Мы находим ее в том или другом преломлении везде: и в Палестине, Финикии и Сирии, смешанную с египетской, и в М[алой] Азии, и Сев[верной] Сирии, и на Кавказе. Ее восприняли великие империи Ассирии и Персии. Из М[алой] Азии и Финикии ее достижения стали доступными и знакомыми Греции и легли в основу ее великой культуры, ставшей нашей.
Как в истории всех культур, культура Передней Азии имела одну могучую творческую эпоху, создавшую основу и ряд ренессансов и местных творческих переработок этой основы. Изучение этих последних имеет огромное значение и важность. Но еще важнее иметь ясное представление об основе, о базе, о том, чем была и как создалась культура сумерийского III тысячел- тия. Знаем мы ее плохо. Во всех ее аспектах лакуны занимают больше места, чем островки твердой почвы. Проблем больше, чем фактов. Мы знаем кое-что о жизни Сумера в III тысячелетии, но мы хотели бы знать больше. Нам нужна связная политическая история Сумера и Аккада, все еще знакомая нам только в обрывках. Мы желаем глубже проникнуть в религию сумерийцев и аккадцев, иметь более ясное представление о их государственной, правовой, экономической и социальной жизни, о их быте и нравах, о их характере и мыслях, о мелочах их ежедневного обихода. Мы стремимся быстро, но систематично, без лишних гипотез заполнить лакуны в нашем знании III тысячелетия.
Но это только часть проблем. Еще важнее и еще труднее другой ряд вопросов. В III тысячелетии культура лежит перед нами готовой, высокой и творческой. Где ее начало? Каково ее развитие? Создалась ли она на месте или пришла извне? Если она пришла извне, то в какой стадии развития? Если нет, то из каких основ и под каким влиянием расцвела она так пышно в долине Двуречья? Гипотетических ответов на все эти вопросы мы имеем более чем нужно. Но мы хотим фактов. Эти факты нам дают раскопки. Трудная, медленная, грязная работа археолога, работа кирки и лопаты, соединенная с уменьем систематически и остро наблюдать и комбинировать, выдвигают ряд новых и новых фактов, разрешающих частично наши проблемы, частью ставящих новые. Для истории


М.И. Ростовцев. Письма с Ближнего Востока
461
ранней, досумерийской или протосумерийской цивилизации решающими являются раскопки Тель Эль Обеида12"* около Ура, Киша и Варки. Тель Эль Обеид впервые познакомил нас с наиболее ранней стадией культурного развития Месопотамии. Раскопки бедного селения тростниковых хижин дали нам наиболее раннюю, очень изящную крашеную керамику Месопотамии, близкую к ранней керамике Элама и современную ей. Она принадлежит к поздненеолитическому, так назыв[аемому] халколитическому, или медно-новока- менному периоду. Этот ранний период глубоко поучителен. Он связывает развитие Месопотамии с ранним развитием Азии вообще и, может быть, с М[алой] Азией, Балканским полуостровом и Югом России, где сходная керамика типична для того же периода культурного развития. Со времени находок Тель Эль Обеида расписная халколитическая керамика найдена была во многих местностях Месопотамии в глубоких слоях.
Но эта керамика не есть керамика сумерийцев. Ее носители — люди, не знающие письма. Сумерийцы же обладали письмом, почти вполне развитой клинописью уже в 111 тысячелетии. Уже давно мы подозревали, что письмо это развилось из пиктографического письма, родственного иероглифам. Эта гипотеза теперь факт. В Джемдет Насре125, около Киша, найдены были в глубоких слоях таблетки с полупиктографи- ческой клинописью (вместе с новой глубоко интересной керамикой), а в Варке (Уруке) археологическая кампания последних двух лет дала нам в еще более глубоких слоях настоящие пиктографы, таблетки, на которых имеются только иероглифы, только идеограммы в форме рисунка предмета или части его.
Я был в Варке и с руководителем раскопок доктором Йорданом целый день бродил по раскопкам126. Интересная и романтическая поездка. Со станции Хидр железной дороги из Багдада в Басру переезжаешь сначала Евфрат на лодке. Смотришь на его мутные воды, на серые берега, покрытые группами зеленых пальм, на широко раскинувшееся красно-серое селение, на рыбаков, вытаскивающих неводами чудищ Евфрата, огромных рыб, весом и величиною равных нашей белуге. Река тихо катит свои коричневые воды, лодка медленно двигается вверх по течению. На том берегу нас ждут автомобили-грузовики экспедиции. Вся деревня глазеет. Наш гений-хранитель, араб, управляющий хозяйством экспедиции, ругается и гонит детей, собирающихся не то стянуть наш багаж, не то прокатиться на задке грузовика. Час езды в пустыне. Наконец, вдали показывается группа серых низких полукруглых холмов, пыльных и унылых, и среди них один, самый высокий, уже превращенный раскопками в свой настоящий вид — один из трех зиггуратов Урука.
Подъезжаем к глинобитному лагерю экспедиции: большой двор и кругом комнаты. Роскоши никакой нет, как в раскопочных дворцах Чикагского Восточного Института, рассеянных по всему Ближнему Востоку, но комфортабельная и приятная, какая-то искусственная, нервная и напряженная жизнь археологической экспедиции, так хорошо знакомая нам, археоло¬
гам-раскопщикам. Живешь ожиданием, ждешь неизвестного: что даст раскопка, оправдает ли мечты или принесет разочарование, подтвердит или опровергнет? Выйдет ли из недр земли чудная каменная или медная статуя, интересная ваза, серия табличек, или только грязные и скучные черепки, назойливые стены из необожженных кирпичей, которые так трудно отличить от обволакивающей их земли, да мелкие куски сплошь проржавевшего металла. Кругом пустыня, кучка европейцев в море арабов-рабочих, язык которых понимают только немногие раскопщики. Все полутаинствен- но и покрыто какою-то дымкой полуреальности. Из руин встают тени древних царей с такими странными именами: Лугалкагубнадуду, Урнина, Энтемена и т.д., и т.д. С кирпичей и таблеток эти имена переходят в историю, из имен становятся людьми, одеваются плотью и кровью, живут.
Раскопки последних лет в Варке для туриста — пустое место: ямы, остатки разрушенных стен с кусочками примитивной мозаики из глиняных гвоздей с крашеными головками, бесформенные массы зиггура- та, серые стены, полузанесенные песком, храма эллинистического времени. Даже для любителя древности они — разочарование. Никакой сенсации, ни золота, ни серебра, ни первостепенных предметов искусства они не дали. Не то что в Уре! Но для историка это, пожалуй, самое важное достижение последних лет в области ранней истории Месопотамии: засыпан гиат — зияющая пустота — между Эль Обеидом и Сумером. Вместо него — ряд ясно очерченных эпох: частью эволюция, частью накаты культурных волн извне. Вопроса о происхождении сумерийцев раскопки Йордана не разрешили: эволюция местных культурных основ или новая цивилизация, пришедшая извне? Кто знает! Но во мраке ночи уже засверкала утренняя звезда.
Одно из важнейших открытий Иордана — это выяснение вопроса о происхождении зиггурата. Внутри одного из трех зиггуратов Урука интуиция археолога и кирка рабочих нашли древнейшее ядро: не ступенчатая, столь знакомая нам пирамида из кирпичей с голубым храмом поверху, а бесформенная огромная масса глины в форме искусственной горы и на верхушке семидверный храм для бога Луны: не божий дом, а божий хан, постоялый двор. Здесь останавливается на пути на землю, к дому-храму своему у подножия горы житель неба, и здесь шлют ему туда, на небо, мольбы жители земли.
Недалеко от Урука, дальше к югу, знаменитый Ур, прославленная родина царицы Шубад, конкурентки жены Эхнатона Нефертити и Тутанхамона с его подругой. Несколько лет именем ее пестрили газеты, и в интеллектуальных сферах неприлично было не знать или переврать ее звучное прозвище. Ур халдеев, Ур Авраама! В Варку редко забредет профессионал археолог, в Ур ездят десятки, если не сотни туристов. Не потому только, что слава Ура разнеслась по всему миру, но потому главным образом, что Ур — узловая станция железной дороги, которая построила здесь для любопытных туристов приличный rest-house (дом отдыха), где


462
Часть 3. Путешествия М.И. Ростовцева в Северную Африку, Египет и на Ближний Восток
можно проспать ночь на пути в Басру и получить недурные обед и ужин. Содержателю гостиницы нетрудно кормить гостей: за рупию (70 коп.) ресторатор приобретает 72 яйца, а за цыпленка платит 30 коп.!
Руины Ура уже давно привлекали внимание археологов. Они были одними из первых, за раскопку которых взялись европейцы. Но воскрес Ур благодаря энтузиазму, знанию, системе и — last but not least — счастью английского археолога Woolley, одного из тех археологов, которые подарили нам одну из хеттских столиц Кархемиш127. Имя Woolley известно теперь всем, и эта слава не пришла ему даром. Счастье помогло ему открыть богатейшие гробницы, уменье воскресило для нас Ур, этот город седой старины, во все периоды его развития. А жил он долго: от доисторических времен вплоть до времени владычества Ахеме- нидов. В более позднее время он был уже руиной: в его истории нет ни эллинистического, ни парфянского периода, как в истории Урука, нет и еще более позднего периода расцвета Месопотамии — сасанидского, как, напр[имер], в истории Киша.
Со станции железной дороги уже виден зиггурат Ура — медно-коричневый, подымается он уступами над пустыней. Двадцать минут приятной прогулки по пустыне — и мы в стенах Ура, на платформе зиггура- та и окружающих его храмов. С верхушки зиггурата хорошо виден и ход стен города, и расположение его гаваней (Ур был долгое время большим торговым городом недалеко от устья Евфрата), и планы окружающих зиггурат храмов, и ямы, из которых торчат там и сям жалкие остатки богатых гробниц города, и улицы, и дома жилых частей города. С помощью самого Woolley, не отказывающего в своей помощи посетителям, или его интереснейшей книги «Ur of the Chaldees»128, имеющей большой и заслуженный успех, нетрудно разобраться в многотысячелетней истории города. Глубокая яма в мусоре города, где так ясно видны культурные слои, так же убедительно восстанавливает для археолога историю жизни города, как кольца срезанного ствола дерева открывают ботанику историю его многовекового существования. Свидетельство слоев мусора дополняют раскопки зданий с их наслоениями стен разной постройки, с их постепенным нарастанием уровня полов, с находками в каждом слое битой и целой посуды, кирпичей с именами царей, клинописных глиняных таблеток, обыкновенно датированных. И, наконец, гробницы (в Месопотамии обыкновенных смертных хоронили в их домах, а царей — в особых гробницах внутри города) дополняют свидетельства храмов, дворцов и частных домов.
Одна за другой проходят перед нами эпохи: хижины времени энеолита, или халколита, с крашеной посудой, затем глубокий слой осадка страшного наводнения, разрушившего эти хижины, и новая эпоха в жизни тех, кто спасся от наводнения. В свое время открытие «потопного» слоя в У ре и «допотопного» периода в его истории возбудили сенсацию. Вот, наконец, потоп Библии! С Авраамом память об этом страшном бедствии пришла в Палестину вместе с вос¬
поминанием о колоссальной «вавилонской» башне. Но археология создает, и она же разбивает иллюзии. После Ура «потопный» слой нашелся в Кише, но дата его оказалась гораздо более поздней. И спорят раскопщики двух седовласых зиггуратов: чей потоп лучше. А Йордан ядовито им докладывает: у меня в Уруке не один, а целая серия разновременных потопных слоев. Ясно: как теперь холера и энтерит, потопы были эндемичны в Месопотамии и оставили глубокий след в памяти сумерийцев. Но один библейский общий потоп — не исторический факт, а обобщающая и преувеличивающая легенда.
За потопом в У ре последовал период расцвета и богатства, период правления «купавшихся» в золоте царей, имена которых не отметила писаная история Сумера, но которые более знакомы нам теперь, чем имена тех царей первой Урской династии, которые правили в Уре несколько столетий после их прединас- тических предшественников. Эту эпоху открыл нам знаменитый некрополь Ура с его сказочными богатствами и с его рядом наслоений, дающих нам возможность датировать древнейшие послепотопные гробницы. Не стану повторять того, что читатели знают из повторных описаний открытий Woolley в газетах и о чем они могут прочесть увлекательный рассказ самого Woolley в его статьях и книгах. Позволю себе сказать только два слова.
Жесток был ритуал и богаты были похороны древнейших могучих царей Ура. Об этом так красноречиво говорят нетронутые гробницы царя Адарги и царицы Шубад. На колеснице, запряженной быками или ослами, везли тело покойника к месту его упокоения, глубокому подземному его дому. В полном уборе, со всем, что ему нужно было при жизни и что ему понадобится в домашнем обиходе его подземного существования, медленно везли тело покойника к погребальному колодцу и ведущему в него коридору. Ряды слуг, солдат и наложниц царя в их парадном уборе ждали покойника или шли в его процессии. Каждый в своем парадном костюме занимал свое место и без судорог и предсмертной борьбы засыпал в тумане наркотика во время погребальной церемонии.
Нас, русских, эта новая черта в погребальных обрядах Ближнего Востока особенно близко интересует. Нам она хорошо знакома. Гекатомбы людей и животных поразили воображение Геродота, писавшего о жизни и нравах скифов, и рассказ Геродота подтвердили десятки пышных гробниц — курганов скифских царей. Но на Ближнем Востоке ничего подобного не существовало в более поздние времена и вне Южной Месопотамии. Было ли это только эпизодом в истории погребальных обрядов Ура? Была ли династия Ура с кровавым обрядом погребения династией пришельцев из недр Азии? Кто знает!
Гекатомбы людей и животных в древних гробницах Ура рассказали нам много о их жизни. И покойники, в честь которых убивали людей и животных, и эти люди и животные легли в фоб со всем, что они имели лучшего. Благодаря им нам известны высоты


М.И. Ростовцев. Письма с Ближнего Востока
463
артистических достижений этой эпохи, а не средний уровень артистического ремесленного уменья. Качество этих достижений поразило мир. Такой высоты, такой силы реализма и мастерства стилизации мы не ожидали. Век живи — век учись! Вазы и лампы рафинированно изящных форм, поразительной красоты и чудных очертаний оружие, тончайшая работа по дереву: мозаика и инторсия129, совершенные по форме музыкальные инструменты, фигуры животных и людей в пластике, рельефе и мозаике, полные жизни и уже становящиеся трафаретом сцены из жизни царей и, может быть, богов, — все это надо видеть, чтобы понять их интерес и почувствовать их прелесть. Кто не может видеть эти чудеса в залах Британского музея, музея университета в Филадельфии или Иракского музея в Багдаде или не имеет возможности внимательно всмотреться в находки де Сарзека и Cros’a, сделанные в Лагаше, в залах Лувра, тому остается только взять одну из многочисленных новых книг о Сумере или перелистать первый том моей истории древности130, чтобы получить бледное представление о том, что дали миру сумерийцы.
На протодинастической стадии история Ура не остановилась. С первой династией началась писаная традиция. Имена царей Ура нам знакомы. Знакомы и их деяния. Особенно пышен был расцвет в эпоху третьей династии, когда Ур был гегемоном Сумера, преемником родины Саргона — Аккада. Особенно близко знаком нам Ур-Намму, строитель зиггурата, стела которого рассказывает и показывает нам, как бог Месяц приказал царю взяться за постройку зиггурата, как он исполнил это поручение и что еще он сделал для родного города. А сделал он много, и следы его деятельности мы встречаем в Уре на каждом шагу.
Из его преемников самая реальная фигура — это его сын Дунги. Не стану говорить о нем подробно. Упомяну только, что в последнюю раскопочную кампанию Woolley открыл его гробницу и его погребальный храм. Подземный склеп интересен, но особенно поучителен погребальный храм. Настоящий типичный жилой дом построил себе Дунги для своей жизни после смерти. В доме этом жили его статуи. Этим статуям несли дары и пищу те, кто жили после него. Долго ли? Для истории «царского» культа, которую мы привыкли начинать с Александра Великого и связывать с культом фараонов в Египте, открытия Woolley имеют немалое значение. Мы уже знали, что Дунги почитался как бог при жизни. В дополнение к текстам Woolley открыл место его культа, его прижизненный храм. Теперь это почитание при жизни дополнено новыми данными о культе царя после смерти, культе прозаическом и материалистическом, но глубоко поучительном.
Великая третья династия Ура погибла под ударами горцев-эламитов, разрушивших Ур и положивших конец его гегемонии. После ухода эламитов гегемонами Сумера были последовательно сумерийские города Исин и JIapca. Цари Ларсы восстановили наиболее видные памятники Ура и много сделали для него. Под
их скипетром Ур опять процвел. Жизнь его в это время нам хорошо известна, жизнь не царей или не только царей, но и простых смертных. Два квартала частных домов раскопал Woolley, и оба они относятся к этой эпохе — концу второго тысячелетия.
Woolley — первый археолог в истории раскопок в Месопотамии, который позволил себе заняться раскопкой не только храмов и дворцов, но и частных домов. Результаты получились блестящие. Картина, которую дают раскопки Woolley, такова: кривые узкие улицы-коридоры с домами по обе стороны, маленькие храмики и алтари на перекрестках, крупные и комфортабельные дома с большим двором в центре, каждый с диваном131 — приемной комнатой за двором, с рядом комнат вокруг двора, с верхним этажом, окруженным галереей. Все это мало напоминает облик любого современного месопотамского города, большого или маленького. Нет сомнения, что жизнь в Уре мало чем разнилась от жизни городов современных столиц Месопотамии — Багдада, Кербелы1*2, Мосула — или жизни мелких городов и деревень на Евфрате, как, напр[имер], наших соседей (пишу это в Дуре на Евфрате, где веду раскопки133) Абукемаль, Мейадин или Дейр эс Зор13л Любопытно, что таковы же были внешний облик и жизнь того города, который раскапывал я и о котором читатель не раз слышал от меня, — Дуры.
Имеется, впрочем, и разница. В домах своих сумерийские их владельцы жили не только при жизни, но и после смерти. Каждый дом в древнемесопотамских городах — это в то же время кладбище. Над землей суетились живые, под землей покоились мертвые. Возможно, что этим отчасти объясняется величина месопотамских городов и быстрый рост городской территории вверх. Большое количество покойников под землею заставляло не раз владельцев дома либо перекочевывать в другой дом, либо разрушать глинобитные стены старого дома, сравнивать их с землею и строить новый дом на более высоком уровне, защищавшем живых от «духа» мертвых.
Как жили и чем занимались люди в домах Ура времени царей Ларсы, об этом мы знаем от них самих. Во многих домах найдены домашние архивы, клинописные таблички. В школах круглые таблички — тетради учеников, где на одной стороне стоит урок учителя, а на обороте — ответ ученика. Тут все: много математики, теоретической и практической, грамота и грамматика, религия, т.е. священное писание, история и т.д. В частных домах — переписка обитателей, из которой мы узнаем их имена и их семейные и деловые отношения, и их деловые архивы, контракты, договоры, расписки и т.д., и т.д. Когда все это будет издано, мы в состоянии будем точно знать подробности жизни не одного из соседей Авраама. А может быть, судьба даст нам раскопать и дом самого Авраама, из которого он ушел с кланом своим, со своими соседями в Палестину.
В повседневном обиходе жизнь мало менялась в Месопотамии. В этом году мы раскопали дом некоего Александра Македонянина в Дуре. Его гороскопы, ко¬


464
Часть 3. Путешествия М.И. Ростовцева в Северную Африку, Египет и на Ближний Восток
торыми он усеял стены своей конторы (с полками, шкапами для документов и т.д.), рассказали нам, что родился он в 218 г. по Р.Х., во времена Северовой династии, и жил, следовательно, во времена трудного и опасного третьего столетия, времена крови, грабежа и разрушения. Документы его конторы исчезли. Но он жалел бумагу и свой деловой дневник, записи ежедневные, деловые эфемериды вел на белых стенах дома. Эти записи мы нашли в том виде, в каком владелец дома их оставил, когда вынужден он был эвакуироваться из города и сделаться беженцем. Читаешь эти записи и вспоминаешь таблички времени Авраама: не меняется жизнь, покупают и продают, продают и покупают, создают компании для одного дела или многих, берут в аренду землю и т.д., и т.д. И то же делают потомки Александра в Дейр эс Зоре anno Domini 1931.
Но прошли мирные времена царей Ларсы, и опять настало время великих бед. Вавилон показался на горизонте. Цари его строили великую вавилонскую державу, империю Гаммураби. С империей создалась и имперская культура: однообразная, штампованная, подражательная. Блестящие очаги сумеро-аккадского творчества растворились в этой массе. Попытки противиться насильственному объединению подавлялись беспощадно. Пытался противиться и Ур. Его «восстание» повело к жестокому разрушению города. Огнем и мечом подавлено было оно. В нем погибли и те кварталы, о которых речь шла выше. В связи с ним стоит, вероятно, и выселение Авраама.
Таков был конец Сумера и Аккада. Творческий период истории Нижнего Двуречья кончился. Осталась традиция и стандартный уклад жизни, мышления, искусства. Он, однако, сделался ферментом пышного развития других кулыур: митаннийской, халдейской (около Вана в Армении), ассирийской, арамейской, финикийской, хеттской и через нее фригийской, лидийской, ликийской. Не умерла культурная жизнь и в Вавилонии. Но трафарета вавилоняне никогда сломить не могли. Ни тогда, когда при касситах они были самостоятельны, ни тогда, когда они подчинились Ассирии, ни в эпоху пышного нового расцвета их империи, в эпоху неовавилонских монархов, жадно восстанавливавших старое величие и оставивших нам столько руин прежде всего в Вавилоне. Пойдите в новый Берлинский музей и вы найдете там типичный продукт их реставраторского творчества: ворота Иштар и рельефы из эмалированных кирпичей по обе стороны священной дороги, ведшей к воротам. На месте, в самом Вавилоне, кроме хаоса стен вы найдете то, что оставили там немецкие раскопщики: часть тех же ворот с фантастическими животными на них (из эмалированных кирпичей), охраняющими вход. Но не сумели эти демоны охранить Неовавилонского царства от беды и падения. Под ударами персов пал Вавилон, чтобы восстать из мертвых, только теперь — под именем Ирака.
Между этой эпохой последнего расцвета и нашим временем прошло много лет. Все они были для Месопотамии годами чужого владычества, как и в Египте. После персов — Александр и македонские Селевкиды,
после них — парфяне, затем персы с их царями саса- нидской династии, наконец, арабы и турки. Все они вобрали в себя часть вавилонской кулыуры. Но эта частица растворилась в той культуре, которую завоеватели принесли с собою и создавали заново. Для понимания и этих кулыур археология сделала много: раскапывается пышное создание Селевкидов — богатая Селевкия с ее более чем полумиллионным населением, начали исследовать парфянскую столицу Ктеси- фон с ее романтической руиной — остатками дворца ранних Сасанидов; Хатра в пустыне около Мосула и Самарра135 стоят еще свидетелями парфянского и ранне-арабского расцвета, и их руины измерены, сфотографированы и изданы. Ждут еще своих исследователей мечети священных шиитских городов Ирака: Кербелы, Неджефа, Куфы, Багдада.
Но все это уже другой мир, о котором я говорить не собирался. Сумер и Аккад в его достижениях чувствуется, но живет он своей жизнью. Предметом этой статьи были Сумер и Аккад и то новое, что рассказали нам археологи о них. О их наследниках, может быть, поговорю отдельно.
1 Впервые опубликовано: Руль. Берлин. 8 июля 1928 г. № 2314. С. 2—3; Возрождение. Vozrojdenie — La Renaissance. Paris. 8 июля 1928 г. С. 2.
2 Скорее всего имеется в виду поездка Ростовцева в Египет зимой 1907—1908 гг., о которой см. выше очерк «Египетские путешествия М.И. Ростовцева».
3 После окончания первой мировой войны Египет перестал быть частью Османской империи, стал английским протекторатом, а с 1922 г. — независимой монархией (с королем Фуадом во главе). Это обстоятельство способствовало росту национального самосознания и усилению националистических настроений в стране, что использовала в своих интересах местная верхушка.
4 Rostovtzeff M.I. A History of the Ancient World. I—II. Oxf., 1926—1927.
5 В межвоенный период в исследовании памятников Египта, как и до первой мировой войны, когда египетскую Службу древностей возглавлял Г. Масперо, важную роль играли зарубежные археологические миссии. В отдельные годы в долине Нила работало одновременно свыше 20 экспедиций. Интерес к египетской тематике особенно возрос после сенсационного открытия в 1922 г. гробницы Тутанхамона. Именно в эти годы основоположник американской школы египтологии Дж.Г. Брэстед выступил с призывом к «новому крестовому походу» на Восток ради спасения древневосточных памятников (Breasted J.H. The New Crusade. Annual Address of the President of the American Historical Association, Delivered at Indianapolis, December 28, 1928 // AHR. 1929. 34. 2. P. 215 ff.). Поездка Ростовцева в Египет, таким образом, совпала с археологическим «бумом» в этой стране. Однако с 1930-х гг. египетская администрация начала чинить препятствия иностранным археологам, заменяя их местными кадрами (к 1939 г. египтяне полностью заправляли Службой древностей), и западные ученые были вынуждены переориентироваться на соседние с Египтом территории, в частности на Судан (первые признаки неблагоприятных для египетской археологии перемен Ростовцев замечает уже в 1928 г.); об истории археологического изучения Египта в


М.И. Ростовцев. Письма с Ближнего Востока
465
1920-е годы см.: Montet P. Isis, ou a la recherche de PEgypte ensevelte. P., 1956. P. 13—14, 171—255; ср.: Hor- nung E. Einfllhrung in die Agyptologie. Stand, Methoden, Aufgaben. Darmstadt, 1967. S. 10—14, 154—157; Excavating in Egypt. The Egypt Exploration Society 1882—1982 / Ed. T.G.H. James. L., 1982; The Oxford Encyclopaedia of Ancient Egypt / Ed. D.B. Redford. Vol. I. Oxf., 2001. P. 99—109.
6 Служба древностей Египта (Service des Antiquit£s de PEgypte, Egyptian Antiquities Service) была учреждена в конце 1850-х гг. «отцом» французской археологии в Египте О. Мариеттом, который тогда же основал и первый на Ближнем Востоке музей в Каире. Служба древностей, контролировавшая раскопки на всей территории Египта и следившая за сохранностью его памятников и музейных коллекций, окончательно сформировалась при преемнике О. Мариетта выдающемся французском египтологе Г. Масперо, возглавлявшем Службу древностей (с перерывами) с 1881 по 1914 г. Первоначально в нее входили французские и английские ученые, позже к ним примкнули и египетские археологи. В 1920-е гг. директором Службы был француз П. Лако. См.: Donadoni S., Curto S., Donadoni Roveri A.M. Egypt from Myth to Egyptology. Milano, 1990. P. 165—168.
7 В середине 1920-х гг. Дж.Д. Рокфеллер предложил правительству Египта 10 млн долларов на строительство нового здания Каирского египетского музея и на содержание его научного персонала. Для выделения этой огромной суммы (к тому времени самой крупной в истории подобного рода пожертвований) требовалась гарантия властей, что музей будет полностью укомплектован компетентными в научном плане сотрудниками. Не получив такой гарантии, Дж.Д. Рокфеллер отозвал свое предложение; см.: Breasted J.H. The New Crusade P. 215 ff.; ср.: JEA. 1926. 12. P. 121—122, 312 ff.
8 Созданный Дж.Г. Брэстедом в 1919 г. на деньги Дж.Д. Рокфеллера Чикагский восточный институт, впоследствии ставший самым крупным центром американской египтологии, в начале 1920-х гг. приступил к реализации нескольких масштабных проектов по изучению и спасению ряда древневосточных памятников. В 1924 г. институт начал работы по копированию и изданию древнеегипетских текстов и надписей. Дж.Г. Брэстедом была организована эпиграфическая экспедиция в расположенный на левом берегу Нила напротив Луксора храм Рамзе- са III в Мединет Абу, стены которого почти сплошь покрыты надписями и изображениями, повествующими о внешней политике Египта эпохи Рамессидов. В Мединет Абу был построен так называемый «Чикагский дом» с первой в Верхнем Египте научной библиотекой. Группа эпиграфистов, рисовальщиков и фотографов, возглавляемая Г. Нельсоном, занималась копированием храмовых изображений и надписей; одновременно храм изучался с архитектурной и археологической точек зрения. Результаты этой большой работы Чикагский институт публиковал в течение 40 лет, см.: Epigraphic Survey. Medinet Habu. I—VIII. Chicago, 1930—1970; всего к настоящему времени издано 18 томов надписей и рельефов храмов Мединет Абу, Карнака и Луксора.
9 В 1920-е гг. сотрудники Чикагского восточного института вели под руководством А.Г. Гардинера и А. де Бака работу по копированию и подготовке к изданию одного из самых значительных собраний древнеегипетских религиозных текстов — надписей на стенках деревянных саркофагов, хранящихся в Египетском музее Каира; см.: The
Egyptian Coffin Texts. I—VII / Ed. J.H. Breasted, Th.G. Allen, A. de Buck, A.H. Gardiner. Chicago, 1935— 1961.
10 По всей видимости, подразумеваются археологические и геологические разведки, проводившиеся в 1924—1928 гг. на севере Фаюмского оазиса английскими археологами Г. Катон-Томпсон и Э. Гарднер. В ходе этих исследований здесь было обнаружено несколько доисторических поселений, датируемых VI-V тысячелетиями до н.э.
11 Первые раскопки заупокойного храма Хатшепсут в Дейр эль-Бахри (левый берег Нила напротив Луксора) были проведены в 1893—1896 гг. выдающимся английским археологом (швейцарцем по происхождению) Э. Навиллем; см.: Naville Ё. The Temple of Deir el-Bahari. I—VII. L., 1894—1898. В 1912—1913 гт. и затем с 1920 по 1931 г. в Дейр эль-Бахри работала американская экспедиция Метрополитен музея под руководством Г.Ю. Уинлока. Он проводил раскопки в храме-гробнице Ментухотепа II, храме Хатшепсут и на территории расположенного рядом фиванского некрополя; их методы и интерпретация полученных результатов до сих пор считаются образцовыми; см.: Winlock Н.Е. Excavations at Deir el-Bahari 1911—1931. N.Y., 1942.
12 Дэвис Норман де Гарис (1865—1941) — английский египтолог, вместе со своей женой Анной (1881—1965), профессиональным художником, посвятивший себя работе по копированию росписей и надписей фиванских гробниц, которую они выполняли с 1907 по 1939 г. в рамках проекта английского Egypt Exploration Society, предусматривавшего зачистку, зарисовку, реставрацию, регистрацию и идентификацию фиванских гробниц. С 1915 по 1933 г. Дэвисами было опубликовано несколько томов с полным изданием 9 гробниц вельмож XII и XVIII династий, а также рисунки подземных сооружений Амарны и Бени-Хассана. Их копии гробничных росписей по- прежнему считаются непревзойденными, а публикация Дэвисом гробницы визира Рамосе (эпоха Аменхотепов III и IV) — одна из лучших работ в истории египтологии, см.: Davies N. de G. The Tomb of the Vizier Ramose. L., 1941. Эта гробница, наряду с другими погребениями расположенного в Долине царей фиванского некрополя знати Шейх Абд эль-Гурна (Эль-Курна), была раскопана в 1920-е годы английскими археологами Р. Мондом и
В.Б. Эмери.
13 Имеются в виду исследования царского некрополя в Гизе (пирамиды IV династии), проводившиеся Гарвардским университетом и Бостонским музеем с 1902 по 1914 г., а затем в 1920—1930-е гг. Руководил раскопками выдающийся американский египтолог Дж. Рейснер, которому мы обязаны открытием в 1925 г. гробницы Хетепхерес — матери Хеопса. Его блестящие интерпретации раскопок Гизы заложили основу современных знаний по истории и культуре Египта эпохи Древнего царства; см.: Reisner G. Mycerinus. The Temples of the Third Pyramid at Giza. Cambr. (Mass.), 1931; idem. A History of the Giza Necropolis. I—II. Cambr. (Mass.), 1942—1955.
14 Экспедиция Венского университета, возглавляемая X. Юнкером, крупнейшим специалистом по культуре Египта эпохи Древнего царства, работала в Гизе в 1912— 1914 и 1925—1929 гг.
15 Систематические раскопки греко-римского поселения Ка- ранис (совр. Ком-Аушим) на севере Фаюма Мичиганский университет проводил в 1924—1935 гг.; директорами экспедиции были Дж.Л. Старки, И.Э. Петерсон, а научным руководителем — А.Э.Р. Боук.
32 - 7794


466
Часть 3. Путешествия М.И. Ростовцева в Северную Африку, Египет и на Ближний Восток
16 Пьер Жуге (1869—1949) — крупный французский эллинист и пап и рол о г, в конце XIX — начале XX в. вел раскопки в Фаюме, с 1928 по 1939 г. был директором Французского института восточной археологии (IFAO), учрежденного в 1880—1881 гг. В дьюкском архиве Ростовцева сохранилось несколько писем к нему от П. Жуге; об их переписке см. ниже очерк «Ростовцев и Французская Академия надписей и изящной словесности». Раскопки IFAO (его директором с 1915 по 1928 г. был Ж. Фукар) в долине Дейр эль-Медины (левый берег Нила, район фиванского некрополя) были начаты в 1915 г., ас 1921 по 1941 г. здешние некрополь и поселение мастеров — строителей гробниц, датируемые XVIII династией, исследовал французский археолог Б. Брюйер. В межвоен- ный период раскопки птолемеевских храмов Гора в Эдфу и Монту в Медамуте (Верхний Египет), а также царского некрополя Абу Роаш, расположенного к северу от пирамид Гизы, проводили экспедиции IFAO и Лувра под руководством Э. Шассина и Ф. Биссон де ля Рока.
17 Памятники некрополя Саккары в районе Мемфиса были первым объектом систематических раскопок французских археологов в Египте в 1850—1852 гг. О. Мариетт расчистил от песка знаменитый мемфисский Серапеум. В конце XIX — начале XX в. директор Службы древностей Египта французский археолог и геолог Ж. де Морган раскопал ряд памятников (гробницы-мастабы, пирамиды и дворцы Древнего и Среднего царств) Саккары и расположенного к югу от нее Дахшура и составил археологическую карту региона. С 1905 г. по поручению Службы древностей раскопки некрополя Саккары (в том числе ступенчатой пирамиды фараона III династии Джосера) проводили английские археологи Дж.Э. Квибелл и С.М. Фирт, а с 1920-х гт. к ним присоединился француз Ж.-Ф. Лоэр; с 1925 г. исследование пирамид фараонов XII династии Аменемхета III и Сенусерта III в Дахшуре вел швейцарский археолог Г. Жекье. Об истории изучения египетских пирамид см.: Lehner М. The Complete Pyramids: Solving the Ancient Mysteries. L.—N.Y., 1997. В 1920-е годы реставрационные работы, археологическое и архитектурное исследования храмов Карнака и Луксора, начатые еще О. Мариеттом и Г. Масперо, продолжили французские археологи М. Пилле (позже он возглавил экспедицию в Дура-Европос), П. Лако и А. Шеврие. Первым, кто предпринял масштабные раскопки храмов и раннединастического царского некрополя Абидоса, одного из древнейших центров Египта, был О. Мариетт (своими раскопками он фактически предопределил «географию» французской археологии в Египте: Саккара, Танис, Абидос, Карнак, Девдера, Эдфу). В конце XIX в. здесь работали француз Э. Амелино и англичане Ф. Питри и Э. Навилль. Во время путешествия Ростовцева раскопки храмов-кенотафов Сети I и Рамзеса II (XIX династия) в Абидосе вели английские археологи Г.Франк- форт и А.М. Кэлверли.
18 B.C. Голенищев (1856—1947) — русский египтолог, специалист по ономастике и литературе; после революции 1917 г. проживал в Ницце, в 1924—1929 гг. заведовал кафедрой древнеегипетской филологии в Каирском университете.
19 Впервые опубликовано: Руль. 13 июля 1928 г. № 2318. С. 2—3; Возрождение. 13 июля 1928 г. С. 2—3.
20 Ж. Капар (1877—1947) — бельгийский египтолог, хранитель Королевских музеев в Брюсселе, способствовал созданию Фонда королевы Елизаветы, поддерживающего египтологические и папирологические исследования (в
1923 г. Ж. Капар сопровождал бельгийскую королеву во время ее путешествия к гробнице Тутанхамона); в 1930-е годы руководил раскопками в Эль-Кабе (Верхний Египет).
21 Сегодня эта точка зрения Ж. Капара (см.: Capart J. Les debuts de Part en Egypte. Bruxelle, 1904) признана неверной, и большинство исследователей датирует знаменитую палетку Нармера, найденную в 1897—1898 гг. Дж.Э. Квибеллом в Гиераконполе (Верхний Египет), до- династической эпохой (примерно 3200—3100 гг. до н.э.).
22 В ходе раскопок французского археолога П. Монтэ в Библе в 1921—1924 гг. были обнаружены храм и царские гробницы, материал которых свидетельствует о контактах этого финикийского города с Египтом Древнего и Среднего царств; см.: Montet P. Byblos et PEgypte. I—II. P., 1927.
23 Имеется в виду гробница визира Рамосе.
24 Речь идет о так называемой гробнице строителя Хабехне- та, который жил, вероятно, в эпоху Рамзеса II. На одной из ее стен изображен Анубис, бальзамирующий священную рыбу, чей культ отмечался в Латополе (Эсна, Верхний Египет). По всей видимости, Хабехнет был приверженцем этого культа.
25 Вероятно, П. Лако.
26 Имеются в виду раскопки шумерских царских погребений в Уре, проводившиеся английским археологом Л. Вулли в 1922—1934 гг.
27 См. выше прим. 13.
28 Г. Картер (1874—1939) — английский египтолог и художник, ученик Ф. Питри, начинавший карьеру в его экспедиции в Амарне в 1892 г. Впоследствии Г. Картер познакомился с лордом Дж.Г. Карнарвоном (1866—1923), коллекционером египетских древностей, который на собственные средства копал в Египте с 1907 г. В 1917 г. они получили концессию на раскопки гробниц в Долине царей, и после долгих поисков нетронутого царского погребения Г Картер обнаружил в ноябре 1922 г. гробницу Тутанхамона. Это открытие стало одним из самых сенсационных и выдающихся событий в истории египетской археологии. О раскопках гробницы, которые продолжались до 1932 г., см.: Carter Н., Mace A.C. TTie Tomb of Tut Ankh Amen, Discovered by the Late Earl of Carnarvon and Howard Carter. I—III. L., 1933.
29 Библиография о гробнице Тутанхамона обширна; помимо вышеупомянутого труда Г. Картера и Э. Мэйса (остался незаконченным), назовем несколько более новых работ: Edwards /. Е. S. Tutankhamun. N.Y., 1977; Reeves N. Ancient Egypt: The Great Discoveries. L.—N.Y., 2000; Weeks K.R. Valley of the Kings. L., 2001.
30 См. выше прим. 8.
31 Дворцово-храмовый комплекс Рамзеса II в Фивах.
32 Эль-Амарна, или древнеегипетский Ахетатон, — столица Эхнатона. Раскопки города начались в конце XIX в.: в 1891—1892 гг. здесь работал Ф. Питри, в 1907—1914 гг. — немецкая экспедиция под руководством основателя Немецкого института в Каире Л. Борхардта, открывшего мастерскую Тутмоса. В 1920-е гг. концессия на раскопки Амарны перешла к Egypt Exploration Society, и ее исследования вели Э. Пит, У. Ньютон, Ф.Л. Гриффит, Г. Франкфорт и Дж.Д.С. Пендлбэрри.
33 Впервые опубликовано: Руль. 15 июля 1928 г. № 2320. С. 2—3; Возрождение. 17 июля 1928 г. С. 3—4.
34 М. Нахман (1868—1948) — каирский антиквар, торговец папирусами.


М.И. Ростовцев. Письма с Ближнего Востока
467
35 Состояние археологической изученности греко-римского Египта и сегодня оставляет желать лучшего; о современных проблемах археологии греко-римского Египта см.: Bagnall R.S. Archaeology and Papyrology I I JRA. 1988. 1. P. 197—202.
36 Видимо, опечатка; правильно: «дековилек» — от французского d£cauville — «узкоколейка, узкоколейная железная дорога».
37 Сокнопаю Несос (совр. Диме) — поселение греко-римского времени, расположенное на севере Фаюма на границе оазиса с Ливийской пустыней. Первые раскопки этого поселения проводились немецким археологом Ф. Дукером в 1909 г. В 1931—1932 гг. здесь работал отряд археологов Мичиганского университета, однако, в отличие от соседнего Караниса, исследования не дали существенных результатов; см.: Soknopaiou Nesos. The University of Michigan Excavation at Оипё: 1931—1932. Ann Arbor, 1935.
38 Крокодилополь (егип. Шедет, греко-римск. Арсиноя, совр. Ком-Фарес) — метрополия Арсиноитского нома. Интерес к этому месту возрос после того, как в 1877— 1878 гг. феллахами, копавшими «себах», здесь было обнаружено около 1000 папирусов, впоследствии оказавшихся на рынке антиквариата. В 1887 г. руины Крокоди- лополя были исследованы Г. Швайнфюртом, в 1889 г. здесь копал Ф. Питри, а в 1927 г. американский ученый Ф. Келси зафиксировал полное исчезновение руин городища вследствие хищнической деятельности искателей папирусов и «себахинов». См.: Bernand Ё. Recueil des inscriptions grecques du Fayoum. I. La «m6ris» d’H£rakleides. Leiden, 1975.
39 Об истории открытия так называемого архива Зенона, насчитывающего около 2000 датируемых серединой 111 в. до н.э. папирусов (найдены египетскими феллахами приблизительно в 1914—1915 гг.), о птолемеевской Филадельфии (совр. Дарб эль-Герза), о поместье диойкета Аполлония и о Зеноне, управляющем этим поместьем, см.: Rostovtzeff М. /. A Large Estate in Egypt in the Third Century B.C. Madison, 1922. Первые раскопки Филадельфии проводились немецкими археологами Ф. Дукером и П. Фиреком в 1908—1909 гг. В 1924 г. здесь побывал с разведками J1. Борхардт. О плачевном состоянии руин Филадельфии, разоренных феллахами уже после раскопок археологов, Ростовцев писал в рецензии на книгу: Viereck P., Zucker F. Papyri, Ostraka und Wachstafeln aus Philadelphia im Fayum. B., 1926 // Gnomon. 1929. 5. S. 437.
40 Французский египтолог Э. Шассина (1868—1948), участвовавший в раскопках Эдфу, Дендеры, Абу Роаша; в межвоенный период опубликовал 13 томов надписей из храма Гора в Эдфу; см. также выше прим. 16.
41 О религиозной политике Птолемеев и храмовом строительстве в Египте см.: Holbl G. Geschichte des Ptolemaerreiches. Politik, Ideologie und religiose Kultur von Alexander dem Grossen bis zur rOmischen Eroberung. Darmstadt, 1994.
42 Здесь Ростовцев повторяет один из главных тезисов своей главы о птолемеевском Египте для «Кембриджской древней истории» — тезис о неприятии египетским населением политики эллинизации, проводимой Птолемеями; подробнее см. выше «Птолемеевский Египет Ростовцева».
43 Раскопки Караниса (см. выше прим. 15), который называют «египетскими Помпеями», дали огромное количество находок — керамики, стекла, изделий из органических материалов, хорошо сохранившихся в сухом песке пустыни (кожа, ткань, дерево, папирус и т.д.); в ходе иссле¬
дования были получены ценные сведения об архитектуре, планировке и повседневной жизни поселения в римскую эпоху. См.: Geremek Н. Karanis: communautd rurale de Г Egypte romaine au He—Ille siecle de notre ere. Warsaw, 1969; Husselman E M. Karanis. Excavations of The University of Michigan in Eygpt, 1928—1935. Topography and Architecture. Ann Arbor, 1979.
44 Следует отметить, что и сегодня нет обобщающих исследований по искусству птолемеевского Египта. Из общих работ по эллинистическому искусству назовем: Schneider С. Kulturgeschichte des Hellenismus. I—II. Milnchen, 1967—1969; Pollitt J.J. Art in the Hellenistic Age. Cambr., 1986.
45 Гробница египетского жреца Петосириса, жившего во время Александра Македонского и Птолемея Сотера (конец IV в. до н.э.), в Туна эль-Джебеле (Средний Египет) была исследована в начале 1920-х годов французским египтологом Г. Лефебвром; см.: Lefebvre G. Le tom- beau de Pdtosiris. I—III. Le Caire, 1923—1924.
46 Впервые опубликовано: Руль. 22 июля 1928 г. № 2326. С. 2—4.
47 Джераш (в древности Гераса) — один из великолепно сохранившихся городов римско-византийского Востока. Наиболее известными памятниками античного Джераша являются: широкая центральная улица с колоннадой, два театра, храмы Зевса и Артемиды, форум, арка Адриана и нимфей. В городе также насчитывается 14 христианских церквей (последняя из них построена в 611 г.) с мозаиками византийского времени. Джераш находится в 48 км к северу от иорданской столицы Аммана. Это место было заселено уже в эпоху неолита. В Джераше нет проблем с водой, город расположен на высоте 500 м над уровнем моря, что делает летнюю температуру здесь более прохладной, а также позволяет контролировать соседнюю округу. «Золотой век» Джераша относится к тому периоду, который наступил после завоевания региона римским полководцем Гнеем Помпеем в 63 г. до н.э. Город был включен в состав провинции Сирия и являлся частью римского «десятиградия». Основой процветания города были торговля и земледелие. После включения Набатей- ского царства в состав Римской империи Джераш как одно из римских пограничных укреплений пережил период строительной активности. В частности здесь были перестроены многие древние храмы. В начале III в. н.э. город находился на пике своего процветания. В это время его население достигало 20000 человек, и это был крупный административный, торговый и культурный центр римской Сирии. С упадком караванной торговли, наступившим после разрушения Пальмиры римлянами в 273 г. н.э., и подъемом красноморской торговли в начале IV в. н.э. значение Джераша стало падать. Город пережил кратковременный расцвет в VI в. при императоре Юстиниане. В 614 г. Джераш был захвачен персами, в 635 г. — арабами; после землетрясения 747 г. его население сократилось до 4000 человек, а в начале IX в. Джераш превратился в деревню, впоследствии окончательно разрушенную крестоносцами. Руины Джераша были впервые открыты и описаны европейскими путешествениками У. Зеетценом, Й. Буркхардтом и Дж. Бакингемом в начале XIX в. Систематические раскопки города начались в 1925 г. под руководством англичанина Дж. Хорсфильда, а с 1928 по 1934 г. исследования были продолжены совместной англо-американской экспедицией при участии Британской археологической школы в Иерусалиме, Йельского университета и Американской школы восточ¬
32*


468
Часть 3. Путешествия М.И. Ростовцева в Северную Африку, Египет и на Ближний Восток
ных исследований (руководители раскопок — Дж. Кроу- фут и К. Фишер). Об этих раскопках, одним из инициаторов которых был Ростовцев, см.: Gerasa. City of the De- capolis / Ed. C.H. Kraeling. New Haven, 1938; Browning /. Jerash and the Decapolis. L., 1982.
48 Территория современной Иордании до 1918 г. входила в состав Османской империи. Во время первой мировой войны значительная часть Иордании была освобождена от турецких войск арабскими повстанческими отрядами и в 1918 г. перешла под управление эмира Фейсала; после окончания войны Иордания попала под британский протекторат. В марте 1921 г. на Каирской конференции было решено выделить часть территории к востоку от р. Иордан в отдельный эмират Трансиордания во главе с эмиром Абдуллой из династии Хашимитов, однако в 1920-е гг. управление Трансиорданией фактически осуществлялось британскими мандатными властями Палестины.
49 Салахийе — поселение в долине Среднего Евфрата; в его окрестностях находятся руины Дура-Европос, раскопки которой были начаты Йельским университетом и парижской Академией надписей в апреле 1928 г. под научным руководством М.И. Ростовцева и Ф. Кюмона.
50 Первым итогом этих поездок и исследований стала книга Ростовцева о «караванных городах» (Rostovtzeff МЛ. Caravan Cities. Oxf., 1932), экономика, общество и культура которых, по мнению автора, были целиком основаны на караванной торговле. В дальнейшем Ростовцев неоднократно обращался к этой теме в своих работах, включая «Социальную и экономическую историю эллинистического мира». В современной литературе нет единого мнения о том, что собой представляли «караванная экономика» и «караванные города» древности. Споря о сути этих явлений, одни историки считают, что ростов- цевская концепция «караванных городов» не потеряла своей актуальности и находит подтверждение в новых исследованиях (The Oxford Encyclopaedia of Archaeology of the Near East / Ed. E.M. Meyers. Vol. IV. N.Y. — Oxf.,
1997. P. 242—243), другие же говорят о ее слишком общем и расплывчатом характере (см., например: Millar F. Caravan Cities: The Roman Near East and Long-Distance Trade by Land // Modus Operandi: Essays in Honour of Geoffrey Rickman / Ed. M. Austin, J. Harries, C. Smith.
1998. P. 121 ff.).
51 Столица Набатейского царства, расположенного на территории Южной Иордании (находится в 24 км к югу от Мертвого моря ив 100 км к северу от Акабского залива), один из крупнейших центров торговли специями и благовониями. Свое греческое имя (Петра — «скалистая») город получил от древнееврейского «s£la» — «скала», «камень». Причинами основания Петры в столь суровом месте — посреди скал и ущелий — послужили следующие обстоятельства: безопасность, наличие воды, контроль над основными путями караванной торговли. Петра расположена на пересечении двух древних торговых маршрутов: с юга на север (красноморский бассейн — Сирия) и с востока на запад (Индия — Персидский залив — Средиземное море). До IV в. до н.э. Петра находилась под контролем эдомитян, затем, до 106 г. н.э., — в руках набатейцев, а после — римлян, которые включили Набатею в провинцию Аравия со столицей в Боере. Наиболее впечатляющие памятники Петры датируются временем Антонинов. Ее храмы, царские гробницы, римский театр, рассчитанный на 3000 зрителей, и ныне поражают воображение туристов и исследователей.
Петра была открыта европейцами в начале XIX в.: в 1812 г. ее руины посетил швейцарец Й. Буркхард, путешествовавший в Мекку под именем Шейха Ибрахима. В 1818 г. в Петре побывали английские офицеры Ирби и Манглези, в 1828 г. — французы JI. де Лаборд и А. Лилан де Белльфон, в 1864 г. — граф де Люн и др. Основные этапы археологического изучения Петры, которое началось лишь в 1929 г. (раскопки англичанина Дж. Хорс- фильда), связаны с деятельностью Британской археологической школы в Иерусалиме и Американской школы восточных исследований и Библейской школы. Об истории Петры см.: Starcky J. P6tra et la Nabatde // Supplement au dictionnaire de la Bible. VII. P., 1964; McKenzie J. The Architecture of Petra. Oxf., 1990.
52 Пальмира расположена в одном из оазисов Сирийской пустыни на пересечении древних караванных путей из Сирии в Месопотамию и из Аравии в Восточное Средиземноморье. Здесь имелись большие запасы питьевой воды, в округе было возможно разведение рогатого скота, так что пальмирский оазис был населен с глубокой древности. В начале II тысячелетия до н.э. он назывался Тадмор. В I тысячелетии до н.э. Тадмор сохранял статус независимого арабского княжества и был важным торговым центром, получившим название Palmyra, производное от греческого palma («пальма»). Пальмира потеряла независимость в начале I в. н.э., попав под контроль Рима. Время наивысшего расцвета оазиса приходится на эпоху Антонинов, чему способствовало устранение в 106 г. основного торгового конкурента Пальмиры — Петры. При императоре Адриане Пальмире был дарован статус свободного города. После римско-парфянской войны 161—168 гг. влияние Рима в Пальмире возросло, однако с падением династии Северов произошло усиление местных правителей, и в 267 г. представительница сирийской династии Оденатов Зенобия объявила себя царицей независимого Пальмирского царства. В 273 г. император Аврелиан осадил и сжег Пальмиру, положив конец ее блестящей истории. В позднеримскую и византийскую эпохи Пальмира была лишь частью пограничных укреплений империи. В 634 г. город захватили арабы, и он пережил новый расцвет, продолжавшийся до турецкого владычества, когда Пальмира пришла в окончательный упадок. Руины города были открыты англичанином Р. Вудом 14 марта 1751 г. (см.: WoodR. The Ruins of Palmyra otherwise Tedmor in the Desert. L., 1753). Первые систематические раскопки Пальмиры проводились с 1902 г. немцем Т. Ви- гандом. В межвоенный период здесь работали датские и французские археологи Г. Ингхольт, А. Сейриг и др. Городские постройки и некрополь относятся в основном к II—III вв. н.э., когда Пальмира играла доминирующую военно-политическую и торговую роль на востоке Римской империи. Об истории города и его памятниках см.: Fevrier J.-G. Essai sur l’histoire politique et 6conomique de Palmyre. P., 1931; Starcky J. Palmyre. P., 1952; Seyrig H., Will E. Le temple de Bel a Palmyre. I—II. P., 1968—1975; Will E. Les Palmyrdniens. P., 1982.
53 У нас нет информации о том, чтобы сказать с уверенностью, на территории какого государства располагалась в древности так называемая Счастливая Аравия. Возможно, до середины I в. до н.э., она принадлежала Катабану. По данным «Перипла Эритрейского моря» (26. 8. 23— 24), Счастливая Аравия относится к царству Харибаила, т.е. правителя сабейцев и химъяритов. Топоним известен античным авторам начиная с Аристофана (Птицы. 144— 145), для которого он — символ беззаботной жизни, и


М.И. Ростовцев. Письма с Ближнего Востока
469
Еврипида (Вакханки. 16), согласно которому Счастливую Аравию посетил во время своих странствий Дионис. Агатархид Книдский упоминает Счастливые острова, к которым пристают корабли из Паталы, где Александр Македонский основал гавань (Agath. 103 = Diod. III. 47. 9). Современные исследователи, как правило, локализуют Счастливую Аравию на месте Адена в Южном Йемене.
54 Караванные дороги из Южной Аравии шли двумя основными путями: одна — в средиземноморскую Газу, другая — через Герры — в Двуречье. Главным товаром был ладан, вывозившийся из Хадрамаута. Корни караванной торговли на Аравийском полуострове уходят в древнейшую эпоху: ассирийские тексты IX—VIII вв. до н.э. упоминают сабейцев и сабейские товары. Их появление, видимо, связано с доместикацией в Аравии верблюда, завершившейся к XII—XI вв. до н.э. Приблизительно с этого времени начинает функционировать торговый путь через Западную Аравию из Йемена, а караванный маршрут через Хеджаз и Асир открылся около VII в. до н.э. Приблизительно с 755 г. до н.э. выходцы из Аравии появляются в городских общинах Ниппура, Сиппара и У рука. При Набониде (556—539 гг. до н.э.) между аравийской Теймой и Вавилонией существовали более или менее регулярные связи. Путь в Герры, по которому доставляли ладан, занимал около 40 дней (Strabo. XVI. 4. 4). Маршрут в Восточное Средиземноморье начинался в Эйла- не (совр. Эйлат), до столицы Майна Карнау караван доходил за 70 дней. Изначально этот путь контролировался сабейцами, а с V в. до н.э. — жителями Майна (Plin. NH. 12. 30, 54). Через Катабан и Сабу караваны с хадрамаут- ским ладаном достигали оазиса в Эль-Джоуфе. Здесь, видимо, оплачивались таможенные пошлины и проводники. Этот путь лежал вдоль западной границы пустыни Сайхад. Другой, более короткий и опасный путь вел из Шабвы через Сайхад в северо-западном направлении. От оазиса Эль-Абр он выводил к Наджрану, крупнейшему торговому центру Юго-Западной Аравии, лежавшему на пересечении главных караванных дорог. С IV в. до н.э. Хадрамаут начал искать свой собственный путь на международный рынок благовоний. В лице Майна он нашел себе партнера в этом начинании. Благодаря такому партнерству караваны с ладаном получили возможность не огибать пустыню Сайхад, а идти через нее. При этом купцы Хадрамаута могли пользоваться и северо-восточным путем через Герры.
55 Так, современная процедура сбора и транспортировки ладана в Йемене практически не изменилась с глубокой древности. Вкратце опишем ее. Подготовительные надрезы на деревьях делаются в конце мая — начале июня, когда небольшая группа сборщиков выходит в район произрастания ладана, чтобы определить степень готовности деревьев. Обычно, деревья начинают «течь» через две недели. Как только деревья «потекли», их владельцу или арендатору сообщается об этом, и начинается собственно сбор урожая, на который посылается основная масса сборщиков с мешками из козьей кожи для ладана. Каждый сборщик работает на отведенных ему деревьях и не может покинуть ладаноносную территорию без специального разрешения. Он перемещается от одного дерева к другому, собирая все, что вытекло из надрезов, и раскрывая затягивающиеся надрезы. Хозяин плантации, получив соответствующее сообщение, должен подготовить караван — по верблюду на каждого сборщика. При приближении к побережью караван с грузом выстраивается в
торжественную процессию, в которой сборщики ладана, шествуя за верблюдами, танцуют и поют.
56 Ростовцев использует английскую транскрипцию слова «муссон» — monsoon. В историографии открытие муссонного мореплавания, как правило, связано с именем Гиппала, который, по данным «Перипла Эритрейского моря», первым совершил переход по открытому морю от Аравии до Индии, не следуя береговой линии. Среди современных исследователей истории международной торговли в древности преобладает точка зрения, согласно которой Гиппал — мифический персонаж, олицетворение такого природного явления, как муссонные ветры. О знакомстве финикийских, аравийских, восточноафриканских и индийских мореходов с муссонами задолго до «открытия» Гиппала исследователи писали еще в XIX в. Известно, что информация о периодичности океанских ветров, дававших возможность использовать как весла, так и парус, была получена от индийцев флотоводцами Александра Македонского (Агг. Anab. 6. 21. 2). Можно предполагать, что в III—II вв. до н.э. греки пытались достичь западного побережья Индии. Об их проникновении в Юго-Западную Индию говорит то, что в одном только районе Карура найдено несколько селевкидских монет, четыре финикийские монеты, две родосские, одна критская и одна фракийская (Krishnamurthy R. Coin Circulation in Ancient Tamil Region, c. 400 B.C. — c. 600 A.D. I I JNSI. 1996. 56. 1—2. P. 8—9). В то же время нельзя с абсолютной уверенностью утверждать, что во второй половине II в. до н.э. греко-египетские мореходы освоили океанский маршрут до Индии, хотя нельзя не признать и того, что уже в III в. до н.э. для подобных переходов созрели предпосылки. В спорах о возможности или невозможности использования муссонных ветров для трансокеанского плавания исследователи забывают о факторе, о котором говорится в самом цитируемом источнике по данной теме — «Перипле Эритрейского моря». Его автор недвусмысленно указывает на главную причину, которая позволяла мореходам отправляться в дальнее плавание: наличие крупных кораблей. С XII по VI—V вв. до н.э. обычно плавали на кораблях водоизмещением около 150 т. Суда же водоизмещением в 300—500 т были редкостью. Несмотря на значительный пробел в корабельной иконографии VI—I вв. до н.э., можно утверждать, что именно к I в. до н.э. уровень водоизмещения средиземноморских судов возрос до 1300 т, хотя уже имелись и более внушительные корабли водоизмещением до 1700 т. Вопрос о времени, когда Гиппал мог совершить свое «открытие», давно является предметом дискуссий. Его установление неразрывно связано с попыткой датировать начало использования греками юго-западных муссонов в торговых целях. Одни исследователи настаивают на ранней дате — конце II в. до н.э., другие полагают, что такого рода «открытие» могло состояться только в период Юлиев-Клавдиев и Флавиев. Скорее всего открытие прямого морского пути в Индию состоялось в самом начале правления Августа, что привело к росту торговли между Египтом и Индией (ср.: Strabo. XVII. 1. 13). На рубеже нашей эры римские купцы активно бороздили маршруты от Египта до Индии: известны греческие и латинские надписи Гая Нумидия Эроса, возвращавшегося из Индии и сделавшего наскальную надпись между 25 февраля и 26 марта 2 г. до н.э., и отпущенника Публия Анния Плокама, собиравшего подати вдоль Эритрейского моря, оставившего такого же рода сообщение 5 июля 6 г. н.э. (см.: Cuvigny Н., Biilow-Jacobsen A. Inscriptions


470
Часть 3. Путешествия М.И. Ростовцева в Северную Африку, Египет и на Ближний Восток
rupestres vues et revues dans le desert de B6r6nice // BIFAO.
1999. 	99. P. 137—140).
57 Аммонитяне — арамейское племя, обосновавшееся около XII в. до н.э. в Заиорданье. Их древнейшая история описана в Ветхом Завете (Быт. 19. 30—38). Свое название они получили от Бен Аммона — инцестуального сына Лота и его младшей дочери.
58 Древний Раббат Бене Аммон, столица племени аммони- тян, был переименован при Птолемее Филадельфе в Филадельфию и носил это название до византийской эпохи. Во второй половине XIX в. здесь возникло черкесское поселение, ставшее в 1922 г. резиденцией принца Абдуллы; с 1946 г. Амман — столица королевства Иордании.
59 Селевкия на Тигре — один из крупнейших городов эллинистическо-римского Востока. Раскопки Селевкии, руины которой находятся в 18 км к югу от современного Багдада, проводились экспедицией Мичиганского университета под руководством Л. Уотермана в 1927— 1937 гг.
60 Ктесифон расположен на левом берегу Тигра напротив Селевкии, чьим пригородом он являлся в III в. до н.э. Завоевав территорию к востоку от Евфрата в 129 г. до н.э., Аршакиды сделали Ктесифон своей зимней столицей. После арабского завоевания Месопотамии город пришел в упадок и со временем превратился в деревню.
61 Город, расположенный на юго-западе Сирии в 30 км от иорданской границы. Боера была важным центром Наба- тейского царства, но ее настоящий подъем начался после создания в 106 г. н.э. римской провинции Аравия, столицей которой она стала. Римская Боера — крупный центр караванной торговли, связанный караванными тропами с Дамаском, Персидским заливом и Филадельфией. Процветание города продолжалось в византийскую и арабскую эпохи вплоть до 1261 г., когда Боера была разорена монголами.
62 Лаодикея и Селевкия на Оронте.
63 Город в центральной части Сирии, возможно, одна из колоний Селевка Никатора. Расцвет Эмессы приходится на эпоху Септимия Севера (193—211 гг.), который женился на дочери местного жреца Юлии Домне и, таким образом, положил начало «сирийской династии» римских императоров (Каракалла и Элагабал). Об этом городе и его памятниках см.: Dussaud R. Topographie historique de la Syrie antique et mddievale. P., 1927. P. 103—115.
64 Бельгийский иезуит А. Ламманс, специалист по истории раннего ислама; см.: Lammens Н. Islam: Belief and Institutions. L., 1929.
65 Р.П. Блэйк — специалист по византийской культуре и религии.
66 Впервые опубликовано: Возрождение. 28 июля 1928 г. С. 2.
67 Ираде (араб.) — указ султана визирю, в отличие от хатта, обращенного непосредственно к народу. В данном случае Ростовцев имеет в виду разрешение на проезд.
68 Турецкая охрана, сопровождавшая иностранного путешественника.
69 От английского ticket — билет. Вероятно, имеются в виду «дорожные чеки» (traveler’s checks) компании «Томас Кук», услугами которой Ростовцев часто пользовался во время своих заграничных путешествий.
70 Палестинское общество (Императорское Православное Палестинское общество) — научно-благотворительная организация, основанная в 1882 г. в Санкт-Петербурге (с 1918 г. Российское Палестинское общество при Россий¬
ской Академии Наук) для поддержки православия на Ближнем Востоке, содействия паломничеству в Святую Землю. Эта организация строила в Палестине и Сирии православные церкви, школы, больницы, организовывала археологические экспедиции, издавала научные труды. Так, летом — осенью 1891 г. Палестинское общество снарядило экспедицию Н.П. Кондакова по памятникам Сирии, Палестины и Заиорданья. Во время своей первой поездки в Палестину в 1912 г. Ростовцев писал: «Если в Египте никаких следов участия русской науки в деле исследования страны путем раскопок не замечается, то в Палестине, как известно, мы вынуждены играть в жизни страны видную роль, мы должны быть авторитетны и должны вступать в конкуренцию с другими нациями» (Ростовцев М. И. Русская археология в Палестине // Христианский Восток. 1912.1. 3. С. 256).
71 Библейский Бет-Шеан, античный Скифополь, арабский Бейсан находится на холме Телль эль-Хусна в долине р. Иордан в 30 км к югу от Галилейского моря. Холм, расположенный в стратегически важном месте, был заселен с V—IV тысячелетий до н.э., а в эпоху бронзы здесь существовало крупное поселение, ставшее административным центром Ханаана во времена походов египетских фараонов Нового царства. В эллинистическую эпоху этот город-крепость получил название Скифополя (возможно, из-за постоя здесь скифских наемников), а после римской оккупации 63 г. до н.э. стал центром провинции Иудея и самым крупным городом римского Декаполиса. Расцвет Скифополя продолжался до византийского времени; в 635 г. город был захвачен арабами и переименован в Бейсан; в 749 г. разрушен землетрясением и с тех пор существовал в виде небольшой деревни. В 1921— 1933 гг. здесь проводили раскопки американские археологи К. Фишер, Э. Роу и Дж. Фицджеральд из Пеннсиль- ванского университета.
72 Одно из древнейших поселений Ханаана, возникшее еще в VII тысячелетии до н.э., важный стратегический пункт, место крупнейших сражений древности, административный центр Северной Иудеи при Соломоне, новозаветный Армагеддон. Первые раскопки Мегиддо были проведены в 1903—1905 гт. Г Шумахером по инициативе Германского общества восточных исследований. В 1925— 1939 гг. здесь работала экспедиция Чикагского восточного института, возглавляемая К. Фишером, П. Гаем и Г Лудом. В результате исследований была выявлена сложная стратиграфия памятника, насчитывающая 20 культурных слоев.
73 Об истории археологического изучения Палестины см.: Мерперт Н.Я. Очерки археологии библейских стран. М.,
2000.
74 Лазаревы (Лазарян) — армянская дворянская семья, сыгравшая большую роль в присоединении Восточной Армении к России. Родоначальником этой династии был Лазарь Назарович, переселившийся в 1747 г. из Ирана, где он и его предки занимали высокие государственные должности. Его сын Ованес (Иван) содействовал переселению армян в Россию, а другой сын, Иоаким (Еким), основал армянское училище в Москве, преобразованное в 1827 г. в Лазаревский институт восточных языков. Потомком последнего был князь Семен Семенович Абаме- лек-Лазарев (1857—1916 пг.) — меценат, известный ученый, автор работ по экономике России и истории горного дела, археолог-любитель. Он пожертвовал Эрмитажу так называемый «Пальмирский тариф» — большую надпись на греческом и арамейском языках, обнаруженную им в


М.И. Ростовцев. Письма с Ближнего Востока
471
1881 г. в Пальмире. Отметим, что это самый большой текст о торговле и торговых пошлинах, дошедший до нас от древности (датируется 137 г. н.э.). Издание этого памятника см.: Пальмирский пошлинный тариф / Введ., пер. и коммент. И.Ш. Шифмана. М., 1980.
75 Р.Х. Лепер (1865—1918) — русский археолог и эпиграфист, член Императорской археологической комиссии, один из секретарей Русского археологического института в Константинополе (РАИК), в начале XX столетия организовавшего экспедицию в Пальмиру.
76 Амман тянется вдоль сухого русла вади Амман.
77 Впервые напечатано в: Возрождение. 3 августа 1928 г. С. 2—3.
78 Имеется в виду туристическое агентство «Томас Кук».
79 Дж. Гарстанг (1876—1956) — английский археолог, ученик Ф. Питри, основатель Британской археологической школы (1920 г.) и Палестинского музея в Иерусалиме (ныне — Рокфеллер музей); известен раскопками в Иерихоне, проводившимися под его руководством в 1930— 1936 гг. Основным результатом этих раскопок явилось открытие докерамической неолитической культуры.
80 Дж. Хорсфильд (1882—?) — английский археолог, в 1920-е годы руководил Департаментом древностей Трансиордании, проводил раскопки Джераша и Петры.
81 Б.У Бэкон (1860—1932) — директор Американской школы восточных исследований в Иерусалиме, профессор Йельского университета, один из инициаторов и первых руководителей раскопок Джераша, начатых в 1928 г.
82 Дж. У. Кроуфут (1873—1959) — английский археолог, свои первые раскопки начинал в Египте и Судане; в 1926 г. сменил Дж. Гарстанга на посту директора Британской археологической школы в Иерусалиме, в 1928— 1930 гг. проводил раскопки Джераша совместно с Йельским университетом.
83 Этот сирийский город (Гелиополь античных авторов), расположенный на западном склоне Анти-Ливана, известен своими тремя храмами (Юпитера, Солнца и Венеры), датируемыми II в. н.э.
84 Фонтан, построенный Септимием Севером на склоне Палатинского холма со стороны Аппиевой дороги (ср.: Script. Hist. Aug. X. 19. 5). До наших дней не сохранился, поскольку был разрушен в XVI в.; см.: Htilsen С. Das Sep- tizonium des Septimius Severus. B., 1886; Coarelli F. Guida archeologica di Roma. Milano, 1989. P. 159 (благодарим E.B. Ляпустину за эту информацию).
85 Эпифаний (315—402) — епископ Саламина на Кипре, один из отцов церкви, выступавший с критикой учения Оригена и его последователей.
86 Современный город Сплит (по-итальянски — Spalato) в Хорватии, возникший рядом с огромным дворцом, в котором после своего отречения в 305 г. проводил жизнь римский император Диоклетиан вплоть до своей смерти в 313 г.
87 Б.В. Фармаковский (1870—1928) — русский археолог, профессор Санкт-Петербургского университета, член- корреспондент Российской Академии наук с 1917 г., автор фундаментальных трудов по античной археологии и искусству. В данном случае речь идет об издании: Фармаковский Б.В. Живопись в Пальмире // Известия РАИК. 1903. VIII. 3. С. 172—198.
88 Русский археологический институт в Константинополе (РАИК) был создан в 1894 г. по инициативе российского посла в Турции А.И. Нелидова. Институт просуществовал до 1914 г. и провел ряд исследований в области антич¬
ной археологии, славяноведения и византиноведения, включая археологические, эпиграфические и палеографические экспедиции на Балканы, в Грецию, Малую Азию и Восточное Средиземноморье. Руководителем РАИК был выдающийся византинист Ф.И. Успенский. В 1903 г. членом РАИК был избран Ростовцев, сотрудничавший с институтом с момента его открытия. Об истории этого учреждения см.: Басаргина ЕЮ. Русский археологический институт в Константинополе. Очерки истории. СПб., 1999.
89 См.: Абамелек-Лазарев С.С. Пальмира: археологическое исследование. СПб., 1884. Попутно отметим, что перу этого же автора принадлежит одна из немногих в русской историографии работ о памятниках Джераша: Абамелек-Лазарев С.С. Джераш. СПб., 1897.
90 Впервые опубликовано: Современные записки. 1932. Кн. 49. С. 271—288.
91 Багдад — столица Ираха, расположенная на берегах Тигра; город был основан в 762 г. халифом Мансуром, сделавшим его столицей Аббасидского халифата. Кер- кук — современный город Карка. Мосул — поселение на восточном берегу Тигра, в 30 км от которого расположены развалины Калху (древнего Нимруда). Басра — город в Южном Ираке, основанный в 638 г. Утба бен Газваном в местности, ныне именуемой аль-Зубайр, для контроля над путями через Персидский залив и в качестве плацдарма для новых военных кампаний арабов.
92 В 1920 г. Ирак стал подмандатной территорией Англии. На эти годы приходится активная деятельность учрежденной англичанами Иракской службы древностей, которую возглавляла Г Белл. Сотрудники службы контролируют раскопки, основывают Иракский музей, развивают туризм. В межвоенный период наиболее важные открытия были сделаны в Южной Месопотамии, где проводились раскопки протошумерских поселений и шумерских городов. Именно в эти годы была окончательно выработана периодизация памятников Южной Месопотамии: Убейд — Урук — Джемдет-Наср — первые три династии. Не случайно, основное внимание Ростовцева привлекают эти памятники, их история и археология, тогда как открытые в XIX в. ассирийские дворцы и города его интересуют в меньшей степени.
93 Руины этого древнемесопотамского города находятся в 13 км к востоку от Вавилона. Киш возник еще в допись- менный период, а в III—II тысячелетиях до н.э. это был один из культурных и религиозных центров Месопотамии. Уроженцем этого города был Саргон I, построивший здесь большой дворец. Раскопки Киша проводились английскими и французскими археологами. Большую ценность для исследователей имеет коллекция местной керамики, представленная всеми периодами древнемесопотамской истории от шумерского времени до эпохи Поздневавилонского царства; см.: Mackay Е. A Sumerian Palace and the «А» Cemetery at Kish, Mesopotamia. Chicago, 1929; Waterlin L.C., Langdon S. Excavations at Kish. L., 1930—1934.
94 Легендарный «Ур халдеев», открытый сэром Л.Ч. Вулли в
1922 г., покоится под холмом между Эреду и нынешним руслом Евфрата. Наиболее значимым результатом была находка знаменитых царских могил. Обнаружено также огромное количество письменных документов самого различного назначения: хозяйственных, административных, учебных, исторических. История Ура охватывает все известные нам периоды истории Месопотамии.


472
Часть 3. Путешествия М.И. Ростовцева в Северную Африку, Египет и на Ближний Восток
95 У рук (библ. Эрех, совр. Варка) — город-государство в Южном Двуречье, один из древнейших городов мира. Холм Варка расположен к северо-западу от Ура, в 56 км выше по течению Евфрата. Памятник исследовался начиная с 1911 г. рядом немецких экспедиций. Ранние слои поселения дали имя археологической кулыуре Варки (вторая половина IV тысячелети до н.э.), сменившей предшествующую ей убейдскую культуру. Культура Варки характеризуется рядом выдающихся достижений в истории становления цивилизации Шумера. В эту эпоху появился гончарный круг и первые гончарные мастерские, производившие нерасписную керамику различных типов. Для периода Варки характерно распространение резных цилиндрических печатей с изображениями животных, культовыми сценами и геральдическими композициями. К началу III тысячелетия до н.э. относятся самые ранние памятники письменности — пиктографические глиняные таблички, отражающие хозяйственную деятельность жителей У рука: списки товаров, подсчет поголовья скота, расходные записи. В начале III тысячелетия до н.э. У рук являлся крупнейшим из земледельческих поселений Двуречья, центром культа почитаемых шумерами богини Инанны и бога неба Ану. Территорию У рука ограждала стена из кирпичей длиной 9 км, воздвигнутая, по преданию, эпическим царем Гильгамешем. Строительство стены свидетельствует о войнах, которые У рук вел с соседними городами-государствами Двуречья. Эпическое сказание «Гильгамеш и Ага» повествует о борьбе У рука с городом Кишем, правитель которого предпринял его осаду. Победа Гильгамеша принесла У руку господство над Южным Двуречьем, сохранявшееся на протяжении правления I династии У рука (ок. 2615—2500 гг. до н.э.). В середине III тысячелетия до н.э. ее сменяет I династия Ура, к которому переходит контроль над ирригационными системами в низовьях Евфрата. В конце раннединастического периода У рук входит в союз городов Двуречья, созданный в результате военных завоеваний Лугальзагеси (середина XXIV в. до н.э.), именовавшего себя царем У рука и царем Страны. В конце XXIV в. до н.э. У рук был завоеван Саргоном Великим, который разрушил стены города и включил его в образованное им государство Аккад. В последующие эпохи истории Месопотамии У рук вплоть до парфянского времени сохранял свое значение крупного торгово-ремесленного и религиозного центра.
96 Ниневия (совр. холмы Куюнджик и Телль-Неби-Юнус) — древнее ассирийское поселение на Верхнем Тигре, возникшее еще в V тысячелетии до н.э.; в конце VIII— VII вв. до н.э. столица Ассирийской державы.
97 Хатра — арамейский город в Верхней Месопотамии, игравший важнейшую роль в караванной торговле и, возможно, находившийся под властью парфян. Город многократно и успешно защищался от нападений римлян (Траян), но позже был захвачен и разрушен сасанидским царем Шапуром I. На территории Хатры сохранились стена, окружавшая город, и развалины большого дворца.
98 В конце XIX в. в Мосуле были открыты богатые нефтяные месторождения; борьба за контроль над ними между Англией и Германией, обострившаяся накануне первой мировой войны, закончилась победой Англии, оккупировавшей Ирак в 1917 г. В 1926 г. территория Мосульского вилайета была включена в состав подконтрольного Англии Ирака.
99 Религиозно-политическая идеология, в основе которой лежат представления о «единстве» мусульман всего мира
и необходимости их сплочения в одном мусульманском государстве. Основы панисламизма зиждутся на идее халифата — огромного исламского государства, образовавшегося после смерти пророка Мухаммеда. Особую роль в развитии панисламизма сыграл турецкий султан Абдул Хамид II (1876—1909 гг.). Позиции панисламистов начали серьезно ослабевать после революции младотюрков в 1908 г.
100 Фейсал I (1885—1933) — король Ирака (представитель династии Хашимитов) с 1921 по 1933 г. В годы первой мировой войны Фейсал (тогда эмир) возглавлял антиту- рецкое восстание арабов на Ближнем Востоке. При нем Ирак получил независимость в 1932 г.
101 Сэр Г. Лейард (1817—1894) — английский археолог, в 1845—1857 гг. проводивший археологические исследования в Нимруде, Ашшуре и Ниневии, где им была обнаружена знаменитая библиотека Ашшурбанипала. В 1850 г. Г. Лейард опубликовал книгу «Nineveh and its Remains», которая вызвала огромный интерес европейцев к культуре древней Месопотамии. При посредничестве британского посла в Турции С. Кэннинга и своего ассистента О. Рассама Г. Лейард сумел вывезти множество найденных им памятников в Британский музей.
102 В. Плас (1815—1875) — французский археолог; будучи преемником П.-Э. Ботта — пионера французской археологии в Месопотамии и первооткрывателя ассирийской цивилизации, проводил раскопки Хорсабада и Ниневии. См.: Place V. Ninive et 1’Assyrie, avec des essaies de re- stauration par F£lix Thomas. P., 1867—1870. О соперничестве французских и английских археологов, участвовавших в первых раскопках ассирийских памятников, и их погоне за сенсационными находками см.: Ллойд С. Археология Месопотамии. М., 1984.
103 У.К. Лофтус — английский археолог, продолжил работы Г Лейарда и Г Роулинсона в Нимруде и был первым, кто приступил к раскопкам Урука-Варки в 1849— 1853 гг. См.: Loftus W. К. Travels and Researches in Chaldaea and Susiana. L., 1857.
104 Дж. Тейлор — английский консул в Басре (середина XIX в.), был первым, кто обнаружил и идентифицировал как библейский Ур холм Телль-Мукайир, расположенный в 160 км к западу от Басры.
105 Первые исследования руин Вавилона были предприняты в XIX в. англичанином К.Дж. Ричем, а полномасштабные раскопки города начались на рубеже XIX—XX вв., когда немецкий археолог Р. Кольдевей приступил к систематическим раскопкам Вавилона, продолжавшимся до первой мировой войны. Эти раскопки до сих пор считаются образцовыми в истории археологии Месопотамии.
106 Раскопки Телло (столица шумерского государства Лагаш) проводились французским археологом и вице- консулом в Басре Э. де Сарзеком в 1877—1881 и 1888— 1900 гг. Это были первые систематические раскопки шумерского города, в их ходе было обнаружено большое количество раннешумерских клинописных табличек. См.: Sarzec Е. de, Heuzey L. Ddcouvertes en Chaldde. P., 1884—1912.
107 Американские раскопки Ниппура (совр. Ниффер) начались в 1887 г. Одним из их первых руководителей был профессор Пеннсильванского университета Г.Ф. Хиль- прехт (1859—1925), немец по происхождению, самый крупный американский ассириолог XIX — начала XX в.
108 К дешифровке древнемесопотамской клинописи ученые приступили в середине XIX в. (Г. Роулинсон, Э. Хинкс и


М.И. Ростовцев. Письма с Ближнего Востока
473
др.). Значительные успехи в этом направлении были сделаны в конце XIX в., когда появились грамматика и словарь аккадского языка (Ф. Делич и др.). С открытием и введением в оборот шумерских архивов в начале XX в. стала развиваться шумерология, представленная именами П. Хаупта, Ф. Делича, Ф. Тюро-Данжена, А. Даймеля и др.
109 Г. Крое (?—1915) — французский офицер и археолог, копавший Телло в 1903—1909 гг. См.: Nouvelles fouilles de Tello / Ed. G. Cros, L. Heuzey, F. Thureau-Dangin. P., 1910.
1,0 Сэр JI. Вулли (1880—1960) — английский археолог, чьи раскопки шумерских памятников Ура существенно пополнили знания о древнейшей цивилизации Месопотамии. В 1907—1912 гг. Л. Вулли работал в составе археологической экспедиции в Судане, в 1912—1914 гг. он вместе с Т. Лоуренсом (знаменитым Лоуренсом Аравийским) провел раскопки хеттского города Каркемиша в Северной Сирии, а в 1921—1922 гг. — Амарны в Египте. В 1922—1934 гг. Л. Вулли руководил совместной англо-американской экспедицией Британского музея и университета Пеннсильвании в У ре. Л. Вулли начал с того, что прорыл в холме траншею. Слой золы, битого кирпича, глиняных обломков, щебня и мусора достигал 12 м. Именно здесь находились знаменитые захоронения царей Ура, которые Л. Вулли первоначально отнес к IV тысячелетию до н.э. (на самом деле они датируются серединой III тысячелетия до н.э.). Вскрыв гробницы, он нашел там богатейшие сокровища, свидетельствующие о высоком развитии металлопластики и других видов художественного ремесла. Кроме гробниц им был обнаружен зиккурат, при исследовании которого английский археолог проявил блестящие способности интерпретатора. Еще одним шагом на пути изучения этой древнейшей цивилизации была находка в 1929 г. на глубине 20 м под слоем глины с остатками гробниц более чем двухметрового наносного аллювиального слоя, свидетельствующего о произошедшем здесь когда-то потопе. Обнаруженный слой JI. Вулли соотнес с библейским потопом и показал, что у сказания могла быть реальная основа. Это открытие было сопоставлено с древнейшей версией рассказа о потопе в «Эпосе о Гильгамеше», обнаруженном на клинописных табличках в 1872 г. Мастерство и тщательность, с которыми J1. Вулли исследовал Ур и другие древневосточные памятники, сделали его одним из выдающихся археологов XX в. Отчет о раскопках Ура публиковался на протяжении нескольких десятилетий (с 1923 по 1965 г. вышло 6 томов); общий обзор см.: Woolley L. Excavations at Ur: A Record of Twelve Years Work. N.Y., 1955.
111 В межвоенный период Урук исследовался немецкими археологами в 1928—1939 гг. Bjjto время директором немецкой экспедиции был Ю. Йордан, в прошлом ассистент Р. Кольдевея по Вавилону.
112 Rostovtzeff M.I. A History of the Ancient World.
113 Из современных отечественных работ, в которых подробно освещается история Месопотамии IV—II тысячелетий до н.э., отметим: История древнего Востока. Ч. I. Месопотамия. М., 1983.
114 Эриду (совр. Абу-Шахрайн) — пожалуй, древнейший шумерский город, самые ранние слои которого датируются началом V тысячелетия до н.э. Некогда Эриду находился на берегу моря или внутреннего озера (не случайно, здешний храм был посвящен Эа — богу водной стихии), а затем — с изменением русла Евфрата — оказался в стороне от реки на территории болота и пустыни.
115 Имеется в виду Иссин. Возвышение Иссина, расположенного в Центральной Месопотамии к западу от Евфрата, началось после падения III династии Ура. В самом конце III тысячелетия до н.э. Иссин распространил свою власть на Ниппур и Элам, однако под давлением усилившихся царей Ларсы влияние Иссина быстро уменьшилось, и, в конце концов, город был захвачен царем Ларсы Рим- Сином.
116 Шумерский город в Южной Вавилонии. Династия Ларсы была основана «чужеземцем» Напланумом (2025— 2005 гг. до н.э.). После победы над У ром значение Ларсы резко возросло. После покорения Иссина наступил период наивысшего расцвета Ларсы, связанный с длительным правлением ее последнего царя Рим-Сина (1822—1773 гг. до н.э.). Завоевание Ларсы вавилонским царем Хаммурапи положило конец существованию шумерских городов-государств в Нижней Месопотамии.
117 Ниппур никогда не был крупным центром политической жизни древней Месопотамии, но до середины II тысячелетия до н.э. оставался главным религиозным центром Шумеро-Аккадского и Вавилонского царств. В ниппур- ском храме Экур почитался верховный бог древних жителей Месопотамии — Энлиль. Документы, найденные в Ниппуре, охватывают все периоды истории страны — вплоть до парфянского.
118 Этот город-государство в Нижней Месопотамии известен прежде всего благодаря правителю Гудеа и обширному хозяйственному архиву. Лагаш погребен под целым комплексом холмов в Телло и вокруг него. Нижние слои поселений датируются периодом убейдской культуры. Письменные документы упоминают Лагаш вплоть до эпохи правления наследника Хаммурапи Самсуилуны.
119 Опис (Упи) — город на Тигре.
120 Шуруппак (совр. Фара) — город-государство, расположенный на левом берегу Евфрата между Уруком и Нип- пуром. Наиболее значительные находки (частные и храмовые архивы первой половины III тысячелетия до н.э.) здесь были сделаны Р. Кольдевеем.
121 Имеется в виду город Эшнуна (Телль-Асмар) — столица области Варум, расположенной в плодородном районе между Тигром и горами Загроса; город процветал в старовавилонский и предшествующий периоды. Могуществу Эшнуны положили конец Иссин и Вавилон Хаммурапи. Основная масса клинописных табличек, обнаруженных в Эшнуне, пока еще не опубликована. Исследования города проводились Чикагским восточным институтом.
122 Хаммурапи (1792—1750 гг. до н.э.) — царь Вавилона, выходец из аморейской династии, в его царствование был составлен первый известный письменный свод законов — так называемый «Кодекс Хаммурапи».
123 Ко времени написания данного текста археологические исследования касситских памятников еще не были начаты. Раскопки столицы касситов Дур-Курильгазу, расположенной к западу от современного Багдада, были проведены Иракской государственной экспедицией в 1942—1945 гг.
124 В 6 км к западу от Ура Л. Вулли открыл в 1923—1924 гг. доисторическое поселение, скрытое под небольшим холмом Эль-Убейд. По этому поселению получила название убейдская культура, зародившаяся еще в конце V тысячелетия до н. э. Ее следы обнаружены археологами практически во всех городах Шумера. В Убейде были также найдены остатки храма времен I династии Ура (2600 г. до н.э.) с медными статуями и рельефами, мозаичными


474
Часть 3. Путешествия М.И. Ростовцева в Северную Африку, Египет и на Ближний Восток
фризами, изображениями быков, коров, оленей и огромного орла с львиной головой. В надписи на золотом украшении было указано имя строителя храма А-анни- падда, сына Мес-анни-падды, царя I династии Ура.
125 Джемдет-Наср (древний Пуш?) — город, расположенный в 20 км северо-восточнее Киша, центр безымянного «нома» на канале Ирнина. В 1925—1926 гг. здесь были обнаружены весьма архаичные надписи, характерная (по форме и орнаменту) керамика и необычайно тонкие строительные кирпичи. Изучение городища связано с именем американского археолога Э. Маккея; см.: Маскау E.J. Н. Report on Excavations at Jemdet Nasr, Iraq. Chicago, 1931.
126 Ростовцев проявлял особый интерес к этому памятнику, который он первоначально планировал раскапывать одновременно с Дура-Европос. Подробнее см. выше переписку Ростовцева с Ф. Кюмоном.
127 Каркемиш (совр. Джераблус) — бывшая столица Хетт- ского царства, город, расположенный на сирийско-турецкой границе. Подъему Каркемиша в древности способствовало его исключительно выгодное географическое положение между Северной Месопотамией, побережьем Средиземноморья и Малой Азией. Каркемиш был важным торговым центром уже в III тысячелетии до н.э., но письменные источники говорят о нем только начиная со II тысячелетия до н.э. В первой половине XIV в. до н.э. город был завоеван хеттким царем Суппилулиумой I и оставался под властью хеттов вплоть до вторжения «народов моря» в начале XII в. до н.э. При Тиглатпала- саре I (1117—1077 гг. до н.э.) Каркемиш восстановил свою независимость, став в X—VIII вв. до н.э. столицей Новохетгского царства. В конце VIII в. до н.э. город был захвачен ассирийским царем Саргоном II и окончатель¬
но разрушен вавилонским правителем Навуходоносором II (604—562 гг. до н.э.). Исследования Каркемиша проводились английскими археологами в 1878—1881, 1911—1914 и 1920 гг. Об истории этих раскопок см.: Hogarth В., Wooley L., Barnett R. D. Carchemish. Excavations of the British Museum. I—III. L., 1914—1952.
128 Wooley L. Ur of the Chaldees. L., 1930.
129 Барельефные изображения.
130 Rostovtzeff MI. A History of the Ancient World.
131 Диван (перс, канцелярия, присутственное место) — в мусульманских странах в средние века налогово-финансовое ведомство. В Османской империи совет при султане. В некоторых современных государствах Ближнего и Среднего Востока правительственные учреждения по административным и судебным делам.
132 Город в 100 км к юго-западу от Багдада. Здесь находится мавзолей шиитского имама Хусейна (VII в.), ныне являющийся местом паломничества всех шиитов.
133 Ростовцев посетил раскопки Дура-Европос весной 1931 г.
134 Абу Кемаль, Мейадин, Дейр эз-Зор — современные сирийские города на правом берегу Верхнего Евфрата.
135 Город в Ираке, расположенный на левом берегу Тигра в 140 км к северо-западу от Багдада. Возникновение здесь раннеземледельческого поселения относится к VI тысячелетию до н.э.; в последующем значение Самарры долго не выходило за локальные рамки. В 836 г. халиф Мутасин оставил Багдад и перенес в Самарру свою столицу, переименовав ее в Сурра Ман Раа («Счастлив тот, кто ее видит»). С 836 по 892 г. город оставался столицей Аббасидов. После возвращения халифов в Багдад значение Самарры быстро сошло на нет.


Часть 4
М.И. РОСТОВЦЕВ И ПРОБЛЕМЫ СКИФО-САРМАТСКОЙ
АРХЕОЛОГИИ


СКИФСКИЙ МИР М.И. РОСТОВЦЕВА И Э.Х. МИННЗА
Публикация переписки М.И. Ростовцева с английским археологом и историком-славистом сэром Эллисом Ховеллом Миннзом освещает контакты двух крупнейших ученых почти за 40 лет, с 1913 по 1952 г., хотя знакомы они были с конца 1900 г. Эти документы были уже использованы Г.М. Бонгард-Левиным1. И все же полная публикация дошедего до нас эпистолярного наследия археологов, своего рода летопись жизни двух ученых, представляется крайне важной. Она демонстрирует эволюцию их отношений, переросших небольшой период соперничества2, к искренней дружбе, взаимопомощи и сотрудничеству, особенно в годы вынужденной эмиграции Ростовцева.
Сэр Эллис Ховелл Миннз (1874—1953)3, сын сельского священника — члена Общества антикваров, с 1893 г. учился в старейшем (основан в 1347 г.) Пемб- рок колледже (Pembroke College) Кембриджского университета, специализировался в области классической филологии и древностей и закончил его с дипломом первого класса в 1897 г. Профессор арабского языка Э. Браун еще в годы студенчества подвиг молодого ученого к необходимости изучить русский язык. В том же году Миннз уехал в Париж, где под руководством известного французского слависта профессора Поля Буайе получил возможность учиться русскому языку в Школе восточных языков и Школе хартий. Карьере Миннза в области классической археологии и славистики положила начало его поездка в Россию (1898— 1899), пребывание в которой было продолжено в 1900—1901 гг. за счет стипендии, предоставленной одним из научных фондов (the Craven Fund). Молодой ученый стал первым серьезным исследователем из Великобритании, получившим возможность изучить в подлинниках, «из первых рук» русские археологические, этнографические и исторические материалы на огромном пространстве между Карпатами, Кавказом и Уралом, ранее известные западным исследователям лишь по переложениям и переводам4. Миннз побывал в Петербурге, Москве, Казани, Киеве, Одессе, Николаеве, Херсоне, Севастополе, Керчи, лично познакомился со многими историками и археологами России, в том числе с патриархом русской археологии академиком Н.П. Кондаковым, товарищем председателя Императорской археологической комиссии академиком В.В. Латышевым, 30-летним приват-доцентом Петербургского университета М.И. Ростовцевым и его друзьями — Я.И. Смирновым, С.А. Жебелёвым, Б.В. Фармаковским, Г.Ф. Церетели и др. Со многими учеными он впоследствии поддерживал дружескую переписку в течение ряда десятилетий — ее не смогли прервать ни войны, ни революции в России. Большое
влияние на молодого человека оказал востоковед-арабист, создатель новой школы востоковедения в России, академик В.Р. Розен, содействовавший его занятиям в Петербурге. Миннз работал в Археологической комиссии, Эрмитаже, университете в Петербурге, Историческом музее в Москве, археологических музеях и университетах юга России, посетил места важнейших раскопок. За годы пребывания в России он довел уровень владения русским языком до совершенства и даже изучил церковно-славянский язык. Свой краткий отчет о поездках по стране Миннз направил руководству колледжа в начале 1901 г. (см. ниже письмо № 1). 8 ноября 1901 г. Миннз стал действительным членом Русского археологического общества. Впоследствии английский ученый был удостоен степени почетного доктора греческой филологии Университета св. Владимира в Киеве, был избран действительным членом Одесского общества истории и древностей, а после революции — членом-корреспондентом Российской академии истории материальной культуры и Болгарского археологического института, почетным членом Археологического института им. Н.П. Кондакова в Праге.
Вернувшись на родину, Миннз, однако, не смог получить работу по древней истории и археологии. Его последующую академическую карьеру и судьбу предопределило свободное знание русского языка, искренняя любовь к России, к русской науке и культуре. С 1901 г. Миннз начал преподавательскую деятельность как учитель (lecturer) русского языка и библиотекарь Пемброк колледжа; с 1906 по 1927 г. вел также курс греческой и латинской палеографии на факультете классических древностей (Faculty of Classics). Он стал членом (fellow, с 1901 г.), президентом (1928— 1947), а позднее старшим членом (senior fellow, 1947—1953) своего вуза. В 1920 г. Миннзу была присуждена почетная степень доктора Кембриджского университета. Только в 1927 г. ученый впервые был избран на полную ставку профессора археологии (Disney Professorship of Archaeology) по факультету археологии и антропологии (а не по кафедре классической археологии на факультете классической филологии и древностей). Миннз способствовал формированию кембриджской школы археологии и антропологии, был создателем факультета славистики (и его первым профессором) Кембриджского университета. Его собрание славянских книг поступило в Кембриджскую университетскую библиотку и в библиотеку факультета славистики, его иконы и книги по искусству — в Музей Фицвильяма.
В мировом научном сообществе Миннз являлся наиболее известным и авторитетным британским ела-


478
Часть 4. М.И. Ростовцев и проблемы скифо-сарматской археологии
вистом, а также археологом-классиком, специалистом- палеографом не только по греческим и латинским, но и по славянским рукописям, историком искусства и специалистом по древнерусской и византийской иконографии, создателем англоязычной терминологии в этой области. Этот опыт он приобрел по время перевода на английский язык классического труда академика Н.П. Кондакова «Русская икона», которого Миннз считал одним из своих учителей5. Один из выпусков печатного органа Финского археологического общества «Eurasia Septentrionalis Antiqua» (ESA. 1934. Т. 9), изданный под редакцией А. Тальгрена, был посвящен 60-летнему юбилею английского ученого. Несмотря на опасность репрессий со стороны советских властей в сборнике в честь Э. Миннза наряду с М.И. Ростовцевым0 и Н.П. Толлем приняли участие и некоторые советские ученые, в частности В.В. Арендт,
А.А. Захаров, Н.Е. Макаренко (всего 32 автора из 17 стран мира).
В годы Первой мировой войны Миннз привлекался к работе в британской цензуре (Uncommon Languages Department), а в годы второй мировой войны — как советник Адмиралтейства. Именно Миннз предложил текст русской надписи на мече, подаренном от имени короля Георга VI защитникам Сталинграда и ныне находящемся в Музее обороны города. В 1945 г. ученый был возведен в рыцарское достоинство (дворянство) и получил право именоваться сэром Минн- зом. К концу жизни Миннз стал членом Британской Академии, дважды избирался Президентом British Antiquarians and Sanders Reader in Bibliography.
После возращения из России на протяжении 13 лет Миннз изучал собранные там материалы, и обобщил их в своем фундаментальном труде «Скифы и греки» (1913)7, на многие годы ставшем классическим в области древней истории и археологии Северного Причерноморья. Занятия археологией России он продолжил и в следующие годы. Контакты с Ростовцевым, Фармаковским и Штерном Миннз возобновил весной 1913 г. на Международном историческом конгрессе в Лондоне. С тех пор восстановилась его переписка с рядом русских ученых, в том числе с Ростовцевым, который вскоре издал доброжелательную, но стогую рецензию на книгу Миннза.
В годы эмиграции Ростовцева Миннз стал связующим звеном между эмигрантом и учеными, оставшимися в Советской России. Их обоих волновала судьба друзей и коллег, перспективы научных занятий археологией в новых условиях советской действительности. Миннз регулярно получал из России археологическую периодику, антиковедческие издания, фотографии новых находок и часто высылал их Ростовцеву в США для изучения. В центре переписки с Миннзом — научные вопросы и проблемы, связанные с публикацией книг, подготовкой научных работ, исследований в области скифского искусства, прежде всего звериного стиля, поиск его истоков и параллелей в искусстве древних народов Центральной Азии и Дальнего Востока. Миннз взял на себя обязанность правки англий¬
ских переводов трудов Ростовцева, давал много ценных научных советов для улучшения текстов.
Помимо книги 1913 г. Миннзу принадлежат серия публикаций по археологии и древней истории России, в том числе очерк в «Кембриджской древней истории» о скифах и северных номадах8, академическая лекция «Искусство северных кочевников» (1942)9, статьи для 11-го издания «Британской энциклопедии» (Scythia; Alani; Cimmerii; Sarmatae; Iazyges), ряд статей о коллекциях археологических памятников, происходящих с территории Евразии, и обзорные рецензии на труды советских археологов10.
Миннз скончался год спустя после Ростовцева, так и не успев закончить некролог другу. Их переписка позволяет восстановить этапы творческого сотрудничества, события нелегкой и трагической жизни ученых, переживших исторические катаклизмы первой половины XX столетия.
Письма Ростовцева к Миннзу хранятся в составе личного архива адресата, входящего в фонд Западных рукописей Библиотеки Кембриджского университета (Великобритания)11. В том же архиве хранятся письма к Миннзу В.М. Алексеева, П.П. Ефименко, В.А. Город- цова, Б.Д. Грекова, И.Э. Грабаря, Н.П. Кондакова, Н.П. Лихачева, В.Ф. Минорского, А.В. Орешникова, С.П. Толстова, А.Н. Зографа и др.12 Ответные письма Миннза Ростовцеву хранятся в фондах Ростовцева в библиотеках Дьюкского и Йельского университетов13.
Мы постарались сохранить авторские стиль, синтаксис и орфографию (особенно в письмах Э. Миннза). Подчеркивания в тексте писем выделены курсивом. Сокращенные слова, имеющие однозначное толкование, раскрываются без квадратных скобок. Слова в угловых скобках в оригинале зачеркнуты.
* * *
№ 1
Миннз — [Э.Г. Брауну]
Санкт-Петербург, Большая Итальянская, дом 3, кв. 78. 27 декабря 1900 г. / 9 января 1901 г.
Дорогой сэр!
Мой последний доклад был послан из Керчи в начале октября. В этом городе я оставался до 12 октября. В это время я сам ознакомился с основными развалинами в окрестностях Керчи. Я вернулся в Севастополь, где я остановился до 27 октября. В течение этого времени я был занят сбором непосредственной информации о раскопках, проводящихся Косцюшко-Валю- жиничем14 на месте Геракл ейского Херсонеса; он предоставил мне для использования свою библиотеку и дал ознакомиться со своими рукописными отчетами о раскопках за каждый год.
Затем я вернулся обратно в Одессу и здесь и провел три недели до 20 ноября. Там профессор Новороссийского университета фон Штерн15^ предоставил в мое распоряжение библиотеку Одесского общества


Скифский мир М.И. Ростовцева и Э.Х. Миннза
479
истории и древностей16 и помог мне большим количеством информации о коллекциях общества, относящихся к Ольвии, хранителем которых он является. Здесь я также приобрел полный набор публикаций общества, сожержащих важнейший местный вклад в наше знание об истории греческих колоний в Скифии. <Также профессор Павловский17 показал мне менее важные коллекции университетах
В Киеве профессор Кулаковский18 показал мне коллекции университета и город, важные для информации о скифских племенах и влиянии греческой культуры на них.
В Москве я провел месяц до 27 декабря. Здесь я проштудировал коллекции греческих древностей, особенно в Императорском историческом музее и приобрел основные книги, опубликованные по моей специальности в этом городе. А.В. Орешников19 был особенно полезен мне здесь. Я прибыл в Санкт-Петербург как раз вовремя для того, чтобы получить разрешение от господина Г.Е. фон Кизерицкого20 для работы в Эрмитаже и от профессора В.В. Латышева*1 на использование библиотеки Императорской археологической комиссии. Когда эти учреждения откроются после рождественских каникул, я смогу начать самую важную часть своей работы. Так как в Санкт-Петербурге находятся все самые важные предметы, найденные во всех частях Империи, и опубликована самая важная часть литературы, я уже согласовал основную археологию здесь. <Мой план состоит в том, чтобы собрать настолько полную коллекцию последней, насколько в моих силах и сделать от руки ее резюме, следуя моим собственным исследованиям этих предметов. Так что наилучшие результаты русских исследований будут доступны английским ученым>. Я собираюсь провести здесь около трех месяцев, после чего я собираюсь отправиться на юг.
Преданный Вам Эллиз Миннз.
№2
С.М. Ростовцева — Миннзу
4 Victoria Street, London, S. W.
20 апреля 1913 г.
Dear Mr. Minns!
Надеялись попасть к Вам еще раз в Кембридж и поблагодарить лично за Ваше милое и любезное отношение к нам, но, увы, это не удается. Мой муж едет в Кардифф дня на два на этой неделе, а я со знакомыми думаю побывать в Кентербери, а уже в будущее воскресенье собираемся в Париж, а затем и домой в Петербург. На этой неделе были в Оксфорде, я раз, а Михаил Иванович два раза, так как он очень много нашел для себя интересного в музее. Очень рады, что Mrs. Minns22 скоро поправилась от нездоровья, я тоже не страдала вовсе в дороге, и мы с большим удовольствием провели время в Bath23, а об очаровательном времени, проведенном в Кембридже, сохранили наилуч¬
шее воспоминание. Михаил Иванович и я просим передать наше приветствие и глубокую благодарность Mrs. Minns, передайте, пожалуйста, мой поклон и благодарность Miss Gardner24 за ее гостеприимство и заботливость. Жму Вашу руку.
Искренне преданная
С. 	Ростовцева.
№3
Миннз — Ростовцеву
28 июня — 11 июля 1913 г.25
Многоуважаемый Михаил Иванович!
Это письмо будет одним рядом извинений перед Вами: есть же в чем извиняться.
Первая и главная вина. Простите, что не могу прислать Вам экземпляр моей книги «Scythians and Greeks», которая, наконец, выпускается. Никто почти не имеет большего права на получение ее, но до времени съезда мы как-то потеряли друг друга из виду, и уже в то время, как мы с таким взаимным (надеюсь) удовольствием опять сблизились, список лиц, которые должны были ее получить, был давно составлен. А при значительной стоимости книги и больших расходах, которых мне стоило ее издание, добавочных экземпляров я не мог высылать. Зато University Press выслал экземпляры для критики в редакции «Нового времени», «Гермеса» и ЖМНП, и могу себе представить, чтобы один из этих журналов наложил на Вас задачу разнести меня в пух. Если так, попрошу Вас прочесть предисловие, чтобы моя точка зрения и затруднения, с которыми я должен был бороться, стали Вам пояснее. Орешников мне пишет, что Вы готовите аналогичный труд. Если так, очень сожалею, что не подождал и потом с Вашего позволения сделал перевод или переделку, рассчитанную на нашу публику [...]
Третья вина, что не благодарил за очень интересную статью о съезде. Большое спасибо.
Простите великодушно [...]
№4
Ростовцев — Миннзу
5/18 июля 1913 г.
Крым, Кореиз, имение Мисхор, дача Кульчицкого
Дорогой коллега!
Я нисколько не в претензии на то, что Вы не можете мне послать дарового экземпляра Вашей книги26. Я знаю, как трудно иметь дело с издателями. Тем не менее я очень хотел бы получить Вашу книгу еще во время каникул, чтобы прочесть и переработать ее. Я постараюсь добыть себе один из экземпляров, посланных Вами для рецензий, но это все проблематично. Я же хотел бы действовать наверняка. Поэтому я очень просил бы Вас попросить Вашего издателя немедленно отправить Вашу книгу со счетом на имя Музея древностей при Императорском Санкт-Петербургском


480
Часть 4. М.И. Ростовцев и проблемы скифо-сарматской археологии
университете в Петербург, Библиотека Санкт-Петербургского Императорского университета. Васильевский остров, Университетская набережная, 9. Это будет скорее, чем посылать книгу на мое имя, так как не будет цензурной задержки. Я действительно собираюсь написать ряд очерков по истории Боспорского царства и сарматских царств и думаю сделать это в ближайшем будущем27. Но эта работа не будет носить систематического характера, а будет представлять ряд очерков. Написана она будет, вероятно, по-немецки. Я очень рад, что при окончательном редактировании моей книги буду уже иметь в руках Ваш капитальный труд. Я очень рад был, что удалось возобновить знакомство с Вами; доволен я этим с чисто личной точки зрения, даже помимо Вашего ближайшего интереса к России и ее древностям. Надеюсь, что Ваша книга сослужит Вам добрую службу и позволит Вам упрочить Ваше положение в Кембридже.
Очень прошу Вас не забыть моей просьбы относительно немедленной высылки книги в Библиотеку университета (не в Музей древностей, только счет на имя Музея!). Книга Ваша как раз в данный момент мне очень нужна.
Преданный Вам М. Ростовцев.
P.S. Большое спасибо за фотографию. Передайте привет от меня и моей жены Вашей супруге28.
№5
Ростовцев — Миннзу
10/23 ноября 1913 г.
Многоуважаемый коллега!
Большое спасибо за присылку глубоко интересных документов29. Для их понимания, конечно, надо было бы тщательно сравнить с клинописными контрактами того же содержания у Schrader’a30 и Ungnad’a31, мы ведь имеем документы этого характера и персидского, и более позднего времени. Удивительно сходство терминологии и строения документа с египетскими греческими папирусами. Как только немного освобожусь, займусь этим удивительным материалом подробнее. Для экономической истории эллинизма он чрезвычайно важен. Посылаю Вам мою рецензию на Вашу книгу32. Искренне сказал то, что думаю. Не обессудьте! Привет Вашей супруге.
Преданный Вам М. Ростовцев.
№6
Ростовцев — Миннзу
8/21 декабря 1913 г.
Дорогой коллега!
Я послал Вам больше месяца тому назад несколько моих статей, среди них и рецензию на Вашу книгу33. На этих днях я получил всю мою посылку обратно с указанием, что Вы в Кембридже неизвестны. Боясь посылать оттиски опять по тому же адресу,
прошу сообщить мне Ваш точный адрес, а также получили ли Вы мое письмо, где я благодарил Вас за присылку интереснейших и глубоко важных документов из Месопотамии34. Привет Вашей супруге!
Преданный Вам М. Ростовцев.
№7
Ростовцев — Миннзу
С Новым годом!
17 декабря 1913 г.
Дорогой коллега!
Именно по этому адресу я Вам посылал пакет, вернувшийся обратно в истерзанном виде. Боюсь, что Вы останетесь недовольны моей рецензией35. Размышляя теперь о ней, я думаю, что, может быть, не надо бы предъявлять к Вам требований, которых Вы сами себе не ставили. Но на всякую свою рецензию я смотрю не только как на оценку данной книги, а как и на программу той книги, которая мне представляется нужной по данному вопросу. Не думаю, чтобы такой способ был неправильным. При всем том я надеюсь, что не сказал ничего такого, что бы могло обидеть Вас. Я глубоко уважаю ту массу труда, которую Вы затратили на составление Вашей книги, и уверен, что она должна принести огромную пользу. Впрочем, по части рецензий Вы будете скоро в состоянии дать мне реванш. В ближайшем будущем Вы получите «Античную декоративную живопись»36, а к весне, может быть, выйдут Studien zur Geschichte des Bosporischen Reiches37.
Преданный Вам М. Ростовцев.
№8
Ростовцев — Миннзу
6/19 января 1914 г.
Многоуважаемый Илья Егорович!
Спасибо Вам за Ваше обстоятельное и интересное письмо. Духовное общение с Вами я поддерживаю ежедневно, постоянно заглядывая в Вашу книгу и постоянно ссылаясь на нее. Каждый день собираюсь начать писать свою книгу «Studien zur Geschichte des Bosporischen Reiches»38, которую обязался выпустить к лету, но все не могу решиться на это — то то не делаю, то там нужно справиться. Больше всего работы было над главой Quellen, где я хочу дать систематический обзор источников. Думаю, что в этой области можно сказать кое-что новое и важное.
Пока пробавляюсь статьями, которых написал целую кучу и которые Вы все, конечно, получите. Статьи о самых разнообразных предметах, и все по истории и археологии юга России39. Особенно часто обращался я к Вашим картам40: я не знаю, насколько они точны: не имею сведений, чтобы их проверить, но так как они есть, они дают важнейший материал для культурной истории Южной России.
Мой интерес к Вашим картам идет так далеко, что я хотел бы совершить плагиат и переиздать Ваши


Скифский мир М.И. Ростовцева и Э.Х. Миннза
481
карты на последней странице для своей работы. Но разрешит ли это Ваш издатель? Или Вы с ним в этом отношении не связаны? Тогда разрешите ли это Вы? Наша жизнь здесь идет обычным образом. Злобу дня составляют находки в Солохе41, которые (horrible dictu42) будут изданы раньше, чем в России, в Revue archeologique и при том таким компетентным лицом, как С.А. Половцева43.
Имеете ли Вы с них фотографии? Если нет, то сообщите, и, если желаете их получить, я Вам вышлю немедленно весь комплект (Чистяков44 продает их по 30 копеек за штуку). Вы бы могли написать о находке в Journal of Hellenic Studies. Для культурной истории новые находки дают немного, почти все было и раньше известно. Для истории греческого искусства очень характерны и важны, особенно горит. К сожалению, находка опять не датирована. Не найдено ни монет, ни ваз. Но время все то же: конец IV — начало III века до Рождества Христова45.
Я увлекаюсь теперь культурой Прикубанья, которая гораздо старше римского времени и принадлежит эпохе позднего эллинизма. Все продолжаю спорить с Фармаковским46 о датах. Постараюсь в своей книге дать сводку некоторых курганов по их датам. Ну, однако, разболтался, пора и за дело. Поклон Вашей супруге от меня и моей жены.
Преданный Вам М. Ростовцев.
№9
Ростовцев — Миннзу
16/29 января 1916 г.
Морская 34, 10
Многоуважаемый коллега!
Я не помню, отвечал ли я Вам на Ваше последнее письмо и поблагодарил ли я Вас за Вашу в высокой степени компетентную и интересную рецензию47. Очень Вам благодарен и за Вашу интереснейшую статью о парфяно-греческих документах, дающую образцовую обработку документов первостепенной важности, настоящих уников48.
Посылаю Вам несколько последних своих статеек, частью археологического, частью исторического, частью публицистического содержания. Не знаю, дошла ли до Вас книга Э. Мейера49, о которой я пишу в «Речи». Надеюсь, что она нашла себе надлежащую оценку и в вашей печати. Может быть, Вам и вообще английской публике интересно будет знать, как отнеслись к ней в России. Мне бы лично очень хотелось, чтобы моя характеристика этой книги была известна и в Англии. Я был бы очень рад, если бы Вы об этой моей оценке написали два слова в какой-либо из английских газет и послали бы мою статейку в одну из редакций с передачей ее содержания. Я сам слишком плохо владею английским языком, чтобы это сделать. Между тем, только через английскую печать, за которой в Германии следят, мои слова могли бы сделаться известными Э. Мейеру, чему я придавал бы некоторое значение.
Впрочем, как Вы это найдете сами, мне книга Э. Мейера, с которым я был в большой дружбе, была очень неприятна. Но я не считал себя в праве не дать ей надлежащей оценки.
Укреплению нашей дружбы с Англией я придаю очень большое значение и потому, между прочим, несмотря на свою далекость от политики очень рад, что могу содействовать делу сближения, работая в русском комитете Английского флага в качестве одного из товарищей председателя Исполнительного бюро (председателем состоит М.М. Ковалевский50, председателем всего общества — председатель Государственной думы Родзянко51).
Научные дела идут ни шатко, ни валко. Много работать не приходится, но все-таки двигаю понемногу свою книгу о Скифии и Боспоре. Второй том у меня был написан по-немецки и находится в Германии, но, конечно, он никогда после того, что случилось, на немецком языке не появится, и я хотел бы только так или иначе получить свою рукопись обратно. Как это сделать, не знаю, но надежды еще не потерял. Она находится у В. Вебера52, который до войны был профессором в Гронингене в Голландии. Что с ним теперь и где он, не знаю. В этом томе я изложил политическую историю. Работаю теперь над первым томом, где будет дан разбор источников. Бьюсь над последней частью — источниками археологическими, с которыми далеко еще не покончил. Трудность классификации огромна, а без нее ничего путного не получается.
Желаю Вам всяческих благ, а нашим народам скорейшего поворота счастья, на который продолжаю твердо надеяться.
Преданный Вам М. Ростовцев.
№ 10
Ростовцев — Миннзу
Oxford 12 января 1919 г.
4 Beaumont street
Дорогой коллега!
Я.И.53 действительно умер и умер не прямо от голода, а истощения, вызванного постоянным недоеданием. Я думаю, что надо было бы, чтобы кто-нибудь из англичан написал некролог. Русским ведь не верите, считая их «эмигрантами», которые лгут на большевиков и желают восстановления абсолютной монархии и завоевания Англии: жадные волки, старающиеся съесть кротких овец-большевиков. Поэтому я лично от всяких писаний, кроме чисто научных, воздерживаюсь. Но думаю, что Вам следовало бы отметить смерть такого крупного ученого некрологом. Думаю, что и Dalton54, которому, как и Вам, хорошо известна научная физиономия покойного, должны были бы отозваться.
Очень вам благодарен за Ваше письмо. Очень хотелось бы повидаться, но думаю, что это так же трудно, как если бы я жил в Питере, а Вы — в Кембридже.
33 - 7794


482
Часть 4. М.И. Ростовцев и проблемы скифо-сарматской археологии
Боюсь, что судьба Я.И. грозит и многим другим из наших общих друзей и знакомых. Очень тревожусь за старика Латышева55; думаю, что и Фармаковскому нелегко. Но, конечно, гибель русского ученого сословия и интеллигенции менее важна, чем возможность для Вильсона побеседовать с большевиками на Принкипо56.
Преданный Вам М. Ростовцев.
P.S. Если будете писать о Я.И., то не забудьте, что он был избран в 1917 году членом Академии наук, кроме того, он читал лекции на Восточном факультете Университета и в реформированном Археологическом институте.
№11
Ростовцев — Миннзу
14 января 1919 г.
Oxford 4 Beaumont street
Дорогой коллега!
Большое Вам спасибо за отчеты57, известия и статью Тальгрена58. Всего не запомнишь, и я совсем упустил из виду, что как раз в Майкопе имеется ближайшая аналогия тем астеробадским вещам, которыми я теперь занимаюсь59 и которые с 1844 г. лежат никем не понятые и не оцененные. Находка — одновременная Майкопскому кургану60 и в то же время чисто суме- рийская по стилю и характеру изображения. Очень был бы Вам благодарен, если бы Вы мне прислали Вашу книгу. Мне она постоянно нужна, и в Bodleian61 она все время лежит на моем столе. Вы напрасно думаете, что я недостаточно ценю Вашу книгу. Я ее и ценю, и люблю. Она — такая трезвая и полная62. Я же сам торопыга и фантаст и хочу знать, что подчас знать нельзя.
Еще раз большое спасибо. Очень бы хотелось свидеться, но когда и где, решительно не знаю. Попасть в Кембридж не так просто. Книги, конечно, верну, и очень скоро. Я человек аккуратный. Но мне очень нужны для лекций и статьи о Майкопе.
Преданный Вам М. Ростовцев.
№12
Ростовцев — Миннзу
27 января 1919 г.
Оксфорд, 4 Beaumont street
Дорогой коллега!
Большое Вам спасибо за присылку Вашей книги. Посылаю Вам как маленькое avii5copov63, несколько последних моих статей. К сожалению, это далеко не все, что я написал64, но увезти с собой из России я мог только очень ограниченное количество вещей.
Очень хотелось бы увидеться, но решительно не знаю, удастся ли когда-либо попасть к Вам в Кембридж. Не попадете ли Вы в Оксфорд? Привет Вашей супруге и Вам от меня и моей жены.
Преданный Вам
М. Ростовцев.
№13
Ростовцев — Миннзу
4 марта 1919 г.
Оксфорд 4 Beaumont street
Дорогой коллега!
Простите, что отвечаю так поздно на Ваше любезное письмо. Позвольте, прежде всего, высказать Вам мое глубокое соболезнование по поводу смерти Вашего отца65. Это тяжелая утрата для Вас. Я знаю по Вашей книге, какое близкое участие он принимал в Вашей научной жизни. Я сам недавно потерял отца66. Но у меня есть утешение, что отец мой не дожил до крушения России и русского просвещения, служению которому он посвятил всю свою жизнь.
Задержался я с ответом, так как надеялся найти в словаре Брокгауза точные данные о Смирнове. К сожалению, в старом издании нет его биографии, а новое до буквы С не дошло. Приходится восстанов- лять по памяти. Поэтому не посетуйте на то, что могут быть неточности. Яков Иванович Смирнов родился в 1868 г. в Сибири, в Томске. Его отец был директором гимназии, мать — рожденная Менделеева, сестра знаменитого химика67. Гимназию и Университет он кончил в Петербурге. В Университете познакомился с Кондаковым68 и сделался его любимым учеником. Еще в Университете он принимал близкое участие в работах Кондакова и по его указанию ближайшим образом занялся сасанидским искусством69 и в связи с ним — византийским и русским. Частью им написан был третий том Русских древностей Толстого и Кондакова70. По окончании Университета он был три года за границей, где собирал материал для своей большой работы о сасанидских блюдах. Он долго жил в Константинополе и Греции, сделал большую поездку по Малой Азии (главным образом по Киликии, Фригии и Галатии с центром в Конии), был в Палестине и долго работал в Италии, Париже, Лондоне, Вене и Испании71. Результатом огромной работы, которую он проделал за время этой поездки, была масса материала, часть которого была им обработана. Первая его работа была «Культ бога Мена» (в Записках Археологического общества 1890(?))72 — большая археологическая и религиозно-историческая штудия, частью использованная Perdrizet7-* в его работе в «Bulletin de correspondance hellenique» и Roscher’oM в статье о Мене в словаре Рошера74.
Результатом поездки по Кипру было открытие нескольких интереснейших христианских мозаик, первых, которые сделались известными на Кипре. Его исследование о мозаиках напечатано в Записках Археологического общества 1894 г. — под заглавием «Кипрские мозаики». Большая и хорошая работа, очень ценимая специалистами. В Малой Азии он первый заинтересовался малоазийскими пещерными церквями75, сделал массу снимков и планов. Весь свой материал он передал Стржиговскому76, который положил его в основу своей известной книги «Kleinasien, ein Neuland der Kunstgeschichte»77. Один из первых он


Скифский мир М.И. Ростовцева и Э.Х. Миннза
483
обратил внимание на хеттские памятники Малой Азии и издал некоторые из них в заметке, напечатанной в тех же Записках Археологического общества. Массу списанных им надписей он передал мне, но я, к стыду своему, их до сих пор не опубликовал. Вернувшись в Россию, он сделался хранителем Средневекового отделения Эрмитажа, где сделал огромную работу, приведя в порядок и выставив достойным образом богатейшие коллекции памятников христианского и средневекового искусства. Ближайшее участие он принял в издании коллекции коптских вещей, привезенных Боком78 из Египта, и в издании знаменитых фресок коптского монастыря Бавит тем же Боком79 (в сущности вся работа сделана Смирновым). Наряду с работой в Эрмитаже Смирнов деятельно подготовлял свое издание сасанидских блюд80. К сожалению, совершенно готовый текст с выпущенными к юбилею комиссии таблицами он так и не решился сдать в печать. Отсутствие точных критериев для датировки многих предметов, опубликованных в этом издании, его пугало. Он любил точное знание и избегал гипотез.
Работа в Эрмитаже не была очень полезна для Смирнова. Механический труд в музее, где у него почти не было помощников, отвлек его от литературного труда, а с годами его научный скептицизм стал все расти и расти.
Поэтому работы его делаются все более редкими. Больших работ я припоминаю две: Памятники Киева и Москвы (1905?) — исследование о рисунках польско-голландского художника XVI века, зарисовавшего ряд наиболее важных архитектурных памятников Киева, чрезвычайно важная работа по русско-византийской архитектуре81, и «Георгий Победоносец» в сборнике в честь графини Уваровой, вышедшем в 1914 году в Москве8*, чрезвычайно интересная иконографическая штудия в области русского и византийского искусства. Неопубликованными остались его наблюдения и штудии по поводу римского храма в Гарни83 (около Эревани), который он раскопал, промерил и восстановил вместе с К.К.Романовым84. Не- опубликованы и его поразительные наблюдения над «вишапами» — огромными камнями-столбами в виде рыб с геометрическими и животными орнаментами, вероятно, доисторического периода, которых так много на горах южной русской и турецкой Армении и которые он полностью собрал во время своих поездок на Кавказ в 1913 и 1914 ггР В* одном из заседаний Археологического общества во время войны он читал поразительно интересный доклад о ранних рельефных стелах Армении86, которые он сравнивал с памятниками северной Франции и древнейшими памятниками Англии и Голландии. В последние годы он сделался профессором Восточного факультета Петербургского университета, а в 1918 г., избран был членом Российской Академии наук87. Вот все, что я могу восстановить по памяти о работах Смирнова. Это был человек поразительных знаний, огромной трудоспособности и необычайно острого взгляда. В любом памятнике он усматривал то, что другие не видели и начинали видеть только после
того, как им это показывал Смирнов. Меня удивляет, как мало о нем знает Dalton, историк византийского искусства. Я думаю, что, если бы о нем спросить
G. 	Millet88, Diehl’B89, Стржиговского, они бы не стали говорить о том, как он иногда опаздывал на службу в Эрмитаж или как он запаздывал с доставкой фотографий. Думаю, что и я мог бы рассказать немало анекдотов того же характера о хранителе Британского музея.
Моя специальность далека от специальности Смирнова, как и Ваша, но я думаю, что мы с Вами больше знаем о нем, чем Dalton. Выходит так, что работают люди всю жизнь, а ближайшие коллеги по работе о всей их работе знают только понаслышке.
Простите, что сержусь. Но, право, не удивляйтесь этому. Вы думаете, сладка жизнь эмигранта, висящего в воздухе, ютящегося в меблированных комнатах etc., etc. Все это бы ничего, но главное, больно видеть, как надвигается мировая катастрофа, которую можно предотвратить, а люди попрятались по своим углам, спрятали головы, как страусы, и думают, что отсидятся. А оттуда наступают черные массы, разрушая и громя, новое меньшинство грозит задавить — и задавить робкое большинство, в котором много страха и нет энергии. Тяжело видеть крушение того, над чем работал всю жизнь, тяжело и невозможно mutare solum90 во всех смыслах в 50 лет.
Преданный Вам М. Ростовцев.
№ 14
Ростовцев — Миннзу
Оксфорд, 12 марта 1919 г.
Дорогой коллега!
К сожалению, биография Лаппо-Данилевского91 в старом издании Брокгауза-Ефрона отвратительна92, а нового в Оксфорде нет. Может быть, удастся достать его на этих днях, но не хочу задерживать. Лаппо-Данилевскому (Александр Сергеевич) было около 60 лет (родился он, вероятно, в 1861 или 1862 г.). Начал он работать по двум направлениям: скифские древности (Скифские древности. СПб., 188793, и Древности кургана Карагодеуашха. СПб., 1893. Мат. 13)94 и экономическая история России (Организация прямого обложения в Московском государстве. СПб., 1890)95. К первому он после 1893 г. не возвращался, впрочем, с присоединением древней геральдики, занимался все время, главным образом редактируя большие предприятия Академии в области публикации документов. Очень интересна серия документов, касающихся торговых отношений России к иностранным державам, особенно к Англии. Кроме того, он занимался в последнее время историей политических идей в России в XVII и XVIII в., следя за эволюцией историко-философской мысли в России. Об этом он читал доклад на Лондонском съезде в 1913 г.96 В связи с этим стоит и его работа по эволюции историографии в России. В кратком виде она напечатана в издаваемом Академией
33*


484
Часть 4. М.И. Ростовцев и проблемы скифо-сарматской археологии
сборнике «Наука в России»97, в полном он предполагал ее печатать отдельной книгой (ср. его кембриджскую лекцию, изданную в Англии9®). Но главным его занятием в последнее время была «Методология истории»99. Свой курс под этим заглавием он издал дважды и по этому поводу написал ряд статей в Журнале Министерства народного просвещения100, Известиях Академии наук и других журналах101. Он был членом Академии наук с 1898 г., председателем секций русской истории в Историческом обществе при Петербургском университете, очень деятельным членом Археологической комиссии, в последнее время председателем союза архивных деятелей.
Из больших предприятий Академии, руководимых [Лаппо-Данилевским]102, отмечу: 1) документы по истории Петра Великого, 2) документы по истории Екатерины II, 3) бумаги М. Сперанского, 4) сборник грамот Московского царства. В последних книгах Известий Академии печаталась серия его статей (переиздание его Методологии) по истории исторической и политической мысли начиная с классической эпохи. Думаю, что этого материала Вам будет достаточно.
Преданный Вам М. Ростовцев.
№ 15
Ростовцев — Миннзу
21 июля 1919 г.
Оксфорд 4, Beaumont street.
Oxford
Дорогой Илья Егорович!
Только что написал Вам открытку, но вижу, что в открытке всего, что я хочу Вам сказать, не уместить. Поэтому пишу целое письмо. Мы только что вернулись с Софьей Михайловной из Франции. Я приглашен был туда, чтобы объездить университеты юга Франции, читать в них о положении в России и напомнить французским коллегам о том, что русская наука и русские ученые еще существуют. Объездил 7 университетов и исполнил это задание. Будет ли из этого толк, не знаю. Дела наши очень плохи, большевики торжествуют, и не нашими словами их побороть. Пробыл больше двух недель в Париже, видел много народу, между прочим всех russisants — P. Boyer103, Denis104, L. Leger105, Omont106. Все очень милы и все хотят спасти Россию, но каждый — по своему рецепту. Boyer думает, что если Сазонов107 заявит, что Россия должна быть федеративной республикой и все жиды произведены в генералы и министры, то Россия спасена; L. Leger упорно настаивает, что Россия спасется только тогда, когда все жиды будут перебиты. Вот тут и разговаривай. А я думаю, что Россия спасется только тогда, когда все наше поколение никчемных людей сдохнет с голоду и с тоски по родине, а на наше место сядет другое поколение, искупившее наши и наших предков грехи в кровавой бане. Кто они будут, социалисты или монархисты, я не знаю, но, вероятно, будут и воссоздадут Россию. А пока что боль¬
шевизм перетреплет весь мир, одну страну за другой. Идет антихрист, предстоит испытание огнем. Кто выдержит?
Завтра уезжаю на месяц на север Англии проверять латинские надписи с Haverfield’oM108 и Anderson’ом109. К сожалению, Софью Михайловну они не берут, и она остается пока в Оксфорде, а затем, может быть, уедет на две-три недели на море. Еду, так как надо же что-нибудь делать! Иначе и до петли недалеко.
В будущем терме буду читать здесь курс по экономической истории эллинизма и Римской империи. В шесть лекций надо все это уложить, да еще по-английски. Тяжка жизнь эмигранта! Navigare necesse est, vi- vere non est necesse110.
С изданием моей книги о юге России по-английски ничего не вышло. Chatto and Windus111 нашли после заключения какого-то мне неизвестного специалиста на основании резюме какого-то мне неизвестного знатока русского языка, что раз имеется Ваша книга112 и Древности Толстого и Кондакова113, моей печатать не стоит. К другим издателям я не обращался, все равно ответ будет один. S. Reinach114 предложил напечатать книгу в виде статей в Revue archeologique. Patouillet115 предложил ее перевести. Послал книжонку во Францию. Выйдет ли что, не знаю. Во всяком случае, Вашему синему карандашу пока что работы не будет. Жалко, что не дал Вам моей книги на просмотр. Хотелось бы знать Ваше мнение. Но теперь уже поздно, послал ее во Францию, а другого экземпляра нет и не предвидится.
Тяжко жить, Илья Егорович! Мечешься, несешься, а все одна мысль гложет: увижу ли когда-нибудь Россию, не большевистскую, а какую-то хорошую, которая, может быть, существует только в моей мечте.
Желаю Вам всего хорошего. Софья Михайловна шлет привет Вам и Вашей супруге. Кланяйтесь ей и от меня. Привет Грину116 от нас обоих. Не построит ли он аэроплана, на котором можно было бы жить так, как жили два афинянина в комедиях Аристофана117. Земля больно стала гадка.
Преданный Вам М. Ростовцев.
№ 16
Ростовцев — Миннзу
22 июля 1919 г.
Дорогой Илья Егорович!
Только что вернулся из Франции, куда ездил читать о большевизме в университетах юга Франции. Сейчас уезжаю в поездку по северу Англии с Haverfield’oM и Anderson’oM118. Спасибо за письмо! К сожалению, Chatto and Windus119 нашли, что при существовании Вашей книги моей печатать не стоит. Других издателей здесь не знаю. Думаю напечатать ее во Франции. P. Boyer просил Софье Михайловне кланяться. Софья Михайловна и я шлем привет Вашей супруге, Вам и Green’y.
Ваш М. Ростовцев.


Скифский мир М.И. Ростовцева и Э.Х. Миннза
485
№17
Ростовцев — Миннзу
11 декабря 1919 г.
Оксфорд 4 Beaumont street.
Дорогой Илья Егорович!
Давно уже не писал Вам, да, по правде сказать, и не хочется писать, когда приходится все время говорить о тяжелых и неприятных вещах. Положение, если меняется, то только к худшему, и выхода я никакого не вижу ни для России, ни для себя. Служить большевикам я не могу и не хочу, а скоро, кажется, вся Россия окажется в их руках.
Но не об этом я хотел писать Вам. Сегодня я имел беседу с представителем Clarendon Press. Я там буду печатать те лекции по экономической истории древности, которые я читал в этом терме в Оксфорде120. По этому поводу я заговорил о своих «Иранцах и греках на юге России»121. Должен сказать, что мне не очень хочется печатать их в Revue archeologique, как это мне было предложено. Мне бы хотелось их печатать отдельной книжкой и по преимуществу — в Англии. Johnson’y (секретарь С.Р.)122 очень улыбается идея напечатать мою книгу, и он надеется, что с ним согласятся и члены комиссии. Но он думает, что было бы очень хорошо, если бы Вы высказались по этому поводу в письме на имя С.Р. и рекомендовали бы мою книгу. Это, он думает, решит вопрос сразу и окончательно. Так как Вы отнеслись сочувственно к идее напечатания моей книги в Англии и даже, помните, предложили мне помочь в издании ее, то я надеюсь, что Вы не откажетесь сделать это. К сожалению, я не могу послать Вам экземпляра моей русской книги, так как единственный ее экземпляр сейчас в Париже, и пока его пришлют сюда, пройдет очень много времени.
Но, может быть, можно обойтись и без этого. Книжку я Вам показывал, и общий план ее Вы знаете. Видели Вы и иллюстрации. Моя идея, как я Вам говорил, дать общий очерк развития в рамках общей истории того времени, очерк как политический, так и культурный, и экономический.
Если Вы согласитесь написать письмо, не имея в руках книги, сделайте это. Если Вам нужна все-таки книга, напишите. Я постараюсь добыть ее поскорее из Парижа. Дело спешное, так как заседание комитета будет в январе.
Кстати, не дал ли я Вам моей второй книги «Рождение Римской империи»123? Единственный экземпляр ее у меня куда-то исчез, и я почему-то думаю, что я его дал Вам. Как поживаете? Очень хотелось бы повидаться. Не будете ли Вы в Оксфорде? Мне в Кембридж выбраться и трудно, и, главное, дорого. Отчего Вы не захотели примкнуть к нашему кружку лиц, интересующихся Near East124? Все-таки от времени и до времени встречались бы. Еще не поздно примкнуть. Ближайший обед у нас 16 декабря в Queen’s125 в 6.30.
Передайте, пожалуйста, мой привет Вашей супруге. Жена моя кланяется Вам обоим и Грину.
Преданный Вам М. Ростовцев.
№18
Ростовцев — Миннзу
20 декабря 1919 г.
Оксфорд 4 Beaumont street
Дорогой Илья Егорович!
Ужасно жалеем, что Вы не могли приехать. Но почему Вы не хотите возобновить попытку? Обед в Queen’s — не такая уж attraction126, чтобы Вы не могли приехать в Оксфорд и без него. Соберитесь! Посидим, поболтаем, пообедаем не в Queen’s, а 4 Beaumont street. Комнату я Вам всегда найду, а если не найдется, то поселитесь у меня. Это всегда возможно. Никаких долгов за Вами не числится. Комнату я отменил, и за нее с меня денег не спросили, а за обед все расходы взял на себя Cowley127, так что никто ничего не платил. Очень Вам благодарен за Ваше обещание помогать мне с моей книгой. Действительно, я Вам ее не показывал, так как она была в Париже, т.е. не в Париже еще тогда, а в Лондоне. Моя книжка рассчитана не на специалистов, но и не на так называемую «широкую публику», которую я не очень долюб- ливаю и для которой я вообще ничего не делал и не делаю. Моя основная идея — поставить историю юга России в связь с историей остального классического и доклассического мира, показать зависимость юга России от остальных очагов цивилизации на Востоке и на Западе и указать на влияние, которое юг России в свою очередь оказывал на европейские цивилизации, включая и культурное развитие России. Так как материал мой главным образом археологический, то я даю довольно много иллюстраций, около десяти — двенадцати таблиц. В иллюстрациях я избегаю давать повторение того, что уже есть в Вашей книге. У меня найдется достаточное количество свежего материала. Но для карты и для некоторых планов я хотел бы иметь разрешение воспользоваться некоторыми из Ваших цинков. Но это музыка будущего.
Моя книга разбита на следующие главы: 1) Южная Россия до скифов и киммерийцев, главным образом, Триполье и Сев[ерный] Кавказ, включая Закавказье, 2) киммерийцы и скифы, 3) греческие колонии до Митридата, 4) синды, мэоты и сарматы, 5) греческие колонии в римское время до готов.
Иллюстрации таковы: 1) для первой главы — керамика Триполья и некоторых погребений со скорченными костяками, с одной стороны, Майкоп, Старомышас- товская станица и Царская станица, с другой, кроме того Кавказ бронзового века; 2) для второй — Келермес, Кубанские курганы последних раскопок Веселовского128 (Елисаветинская станица), подбор вещей из Киевских и Полтавских курганов с так называемой скифской керамикой, Солоха, некоторые памятники для иллюстрации скифской религии и быта; 3) для третьей — склепы Пантикапея, живопись гробницы IV в., лучшие греческие вещи Пантикапея и Тамани, включающие монеты; 4) для четвертой — набор вещей Кубани римского времени, Новочеркасский клад, сибирские золотые вещи; 5) для пятой — живопись, монеты и некоторое количество так называемых готских вещей.


486
Часть 4. М.И. Ростовцев и проблемы скифо-сарматской археологии
Кроме того, в тексте планы отдельных городов и погребений.
Такова программа. Фотографий у меня достаточно, кое-где прибегну к Вашей любезности.
Инициалы Johnson’a (Clarendon Press, Oxford): J. de M. Хотите, пошлите ему письмо прямо, хотите — через меня.
По всей вероятности, мне придется остаток зимы (с середины января) уехать в Париж. Мне сообщили мои друзья, что меня зовут прочесть курс в College de France129 и за это заплатят. Там тоже мне бы хотелось повидать Вас. Выбирайтесь. Ведь недалеко. А мы Вам здесь заболеть не дадим.
Жена присоединяется к моей просьбе и шлет Вам и Вашей супруге сердечный привет, что делаю и я.
Преданный Вам М. Ростовцев.
P.S. Разрешите задержать еще на несколько дней Ваши книги, так как я как раз пишу статью, для которой собственно и взял их.
№ 19
Ростовцев — Миннзу
31 декабря 1919 г.
Дорогой Илья Егорович!
Большое Вам спасибо за Ваше милое письмо и за письмо к Джонсону. Да, я хочу карту, которая у Вас напечатана в конце книги, т. е. карту Скифии, Сарма- тии и т.д. Вероятно, цинк имеется в C[larendon] P[ress], и они не откажутся напечатать 200 экземпляров при условии, что я за это заплачу. Хотелось бы все-таки знать, сколько это будет стоить. Не можете ли сообщить? Очень жаль, что Вы все болеете. И как жалко Ваших маленьких! Мы эту зиму пока держимся. Во Францию я уезжаю, потому что за лекции в College de France мне платят. А здесь устроиться надежды мало. Наш брат ученый мало кому нужен. То, что мы знаем, так неважно для демократического государства, что оно даже не знает, стоит ли кормить своих ученых, а где уж тут думать о чужих. Пусть дохнут с голоду, если не могут делать чего-нибудь более «полезного». Времена, когда носились с Эразмом130, прошли. Теперь и Einstein131 невысоко котируется, а уж нашему брату — адепту «чистой» науки — грош цена.
Ну, да что об этом говорить. Всегда так было и всегда будет. Словами не поможешь. Будем вести жизнь странствующего лектора, пока еще кто-то за это платит. В Оксфорд вернусь в апреле — мае печатать свои лекции по экономической истории, а если Oxford Press возьмет Скифию, то подготовлять и ее. Не хочется помирать, не сказав хотя бы части того, к чему пришел.
С Новым годом! Мало верю этим рождающимся младенцам. С первых же дней оказываются разбойниками и большевиками. Так будет и с 1920 г. Надежд у меня мало.
Софья Михайловна шлет привет.
Ваш М. Ростовцев.
№20
Ростовцев — Миннзу
С Новым годом! [31 декабря 1919 г.]
Oxford 4 Beaumont street Дорогой Илья Егорович!
Могу я Вас просить сделать мне еще одно одолжение? У меня нет здесь оттиска моей статьи «Представление о царской власти в Скифии и Боспоре»1*2, а мне нужно кое-что репродуцировать из таблиц этой статьи. Не можете ли Вы мне прислать или, еще лучше, лично привезти ее? Второй вопрос. В C.U.P.1*3, конечно, имеется цинк, с которого сделана карта внутри переплета Вашей книги. Я приглашен прочесть курс по истории юга России во Франции в College de France, куда уезжаю в начале февраля. Мне бы хотелось, чтобы каждый из моих слушателей имел в руках карту. Не может ли University Press напечатать для меня 200 экземпляров Вашей карты? Расходы я, конечно, покрою. На это у меня есть «казенные» средства. Как Вы поживаете? Увидим мы Вас в Оксфорде?
Так бы хотелось!
Привет Вашей супруге.
Преданный Вам М. Ростовцев.
№21
Ростовцев — Миннзу
[не ранее 6 января, не позднее 27 января 1920 г.]134
Дорогой Илья Егорович!
Большое Вам спасибо за присланные карты. Это как раз то, что мне нужно. Надеюсь воспользоваться ими и для Оксфорда, если придется читать здесь об юге России нынешней весной. Но я не получил счета. Распорядитесь, чтобы его прислали. Еще раз очень и очень признателен за хлопоты.
В моей жизни наступает большая перемена. Университет Wisconsin в Америке пригласил меня на год в Madison читать лекции по древней и русской (sic!) истории. Так как жить чем-нибудь надо, а здесь пока ничего не устраивается, то я решил ехать в Новый Свет. Не без тяжкого чувства, так как сам я человек Старого Света. Но делать нечего. Надо брать, что дают, а не то, что нравится.
Посылаю Вам несколько своих статей, частью переделки старых, частью совсем новые.
Желаю Вам всего хорошего и всяческих благ. Жена кланяется.
В Америку уезжаю в августе, а в Париж — 27 января.
Преданный Вам М. Ростовцев.
№22
Ростовцев — Миннзу
[весна 1920 г.]135 Дорогой Илья Егорович!
Отправил на этих днях свою записку Lau- гепсе’у1 • Надеюсь, что она убедит его и комиссию,


Скифский мир М.И. Ростовцева и Э.Х. Миннза
487
сколько в Вашей книге самостоятельной работы и интересных результатов. Чем более я работаю с Вашей книгой, тем более я в этом убеждаюсь.
Мои лекции здесь прошли с большим успехом. Аудитория все время была достаточно многочисленна, очень внимательна и очень симпатична. Очень много ходило здешних коллег, некоторые не пропускают ни одной лекции. В общем я доволен. К удивлению, выяснилось, что сам предмет для них совершенно нов. Очевидно, не только Rossica, но и книги, написанные по-английски, non leguntur137.
Послезавтра уезжаем с женой в Тунис и Алжир: хочется хоть немного жить вне большевизма, спарта- кизма, стачек, революций и созерцания глупости всех тех, кто не большевики. Надвигается мировая катастрофа, а люди затевают торговлю с Россией, посылают комиссии Лиги Наций для «преследования» (чего?), над которой большевики издеваются, спорят о будущем Константинополя и т.д. и т.д. А туча все надвигается, и блещут молнии все ближе и ближе. Quern vult perdere dementet138. Истинно, руководящие классы показали, что ничем они руководиться не могут и дальше носа и кармана своего не видят.
Есть у меня к Вам маленькая просьба. Университет Wisconsin просит меня составить для библиотеки список книг на английском языке по русской истории и вообще о России; но, конечно, не публицистика, а наука. Не можете ли помочь мне? Я здесь, как без рук, а у Вас все это, наверное, есть. Количеством не стесняйтесь. Денег у американцев много. Боюсь только, что хорошего найдется не так много. Очень был бы благодарен, если бы Вы прислали мне этот список сюда, в Париж. Я бы его отсюда отправил в Америку, и они бы успели еще выписать книги до моего приезда.
Желаю Вам всего хорошего. Софья Михайловна кланяется.
Преданный вам М. Ростовцев.
№23
Ростовцев — Миннзу
[не ранее 19 апреля 1920 г.]139 Oxford 4 Beaumont street
Дорогой Илья Егорович!
Простите, что так долго молчал и не поблагодарил Вас за список английских книг о России. Дело в том, что стачка меня задержала в Алжире, и я попал в Англию очень поздно, только на этих днях. Поездка по Африке была очень интересна, но теперь это уже прошлое, которое, однако, можно помянуть добром. Приехав сюда, я был атакован Johnson’oM, который хочет немедленно пустить мою книгу о юге России140. Текст я дать могу, он у меня написан для парижских лекций, но с иллюстрациями дело обстоит хуже, особенно для первых глав. Мне ужасно хотелось бы иметь трипольский горшок, опубликованный у Вас на странице 14, с рисунком 34 по фотографии. Сохранилась ли у вас эта фотография? Затем, нет ли у Вас Древностей Придне¬
стровья Ханенки141? Если нет, не знаете ли, где их можно было бы достать? Наконец, нет ли у Вас трудов археологических съездов, специально Харьковского, где напечатаны отчеты о раскопках Городцова142 в Бахмачском и Изюмском уездах? А, может быть, он послал Вам отдельный оттиск?
Если у Вас нет, то не знаете ли, где здесь эти труды можно было бы достать? В библиотеке Society of Hellenic Studies143? Простите, что затрудняю Вас всеми этими вопросами и просьбами, но хотелось бы в своей книге дать приличную иллюстрацию.
Мне помнится, что Вы разрешили мне воспользоваться Вашей картой для воспроизведения ее в моей книге в уменьшенном размере. Повторяю эту просьбу, чтобы не было недоразумений. Другими Вашими клише я пользоваться не буду. Как я Вам говорил, я хочу дать иллюстрацию, не покрывавшуюся с иллюстрацией Вашей книги.
Еще раз большое спасибо за список книг, который уже отослал в Америку. Желаю Вам и Вашим всяческих благ. Софья Михайловна кланяется.
Кстати, Louvre купил большую коллекцию южно- русских вещей Мессаксуди144, бывшую коллекцию Терлецкого, которую, как кажется, Вы в свое время видели. Я очень этому рад.
Преданный Вам М. Ростовцев.
№24
Ростовцев — Миннзу
около июля 1920 г.145
Oxford 4 Beaumont street
Дорогой Илья Егорович!
Опять к Вам пристаю с просьбами. Мне нужно репродуцировать несколько рисунков из Известий и Отчетов. Не можете ли Вы прислать мне на короткое время: Известия, выпуск 1 и 29, а также Отчеты за 1899, 1900 и 1901 годы146. Кроме того — если у Вас есть — Карагодеуашх147. Очень был бы Вам признателен. Книга моя почти готова. Переводить же будет Beazley148 (с французского). Тороплюсь приготовить иллюстрации. Особенно трудно с кубанскими вещами римского периода. Материал огромной важности, почти не опубликован, а у меня очень мало фотографий. У Вас кое-что воспроизведено. С фотографий?
Как Ваше докторство149? Что будете делать летом? Мы уезжаем 18 августа.
Преданный Вам М. Ростовцев.
№25
Ростовцев — Миннзу
[31 июля 1920 г.]150
Дорогой Илья Егорович!
Поздравляю с докторатом! Читал в «Times». Очень радуюсь, хотя это давно должно было быть сделано. Спасибо за присылку книг. Без Вас ничего бы из моей


488
Часть 4. М.И. Ростовцев и проблемы скифо-сарматской археологии
книги не вышло. «Clarendon Press» берется дать 36 таблиц. Все имена я пишу так, как Вы делаете, и сокращения журналов те же. Нахожу, что должно быть единство. Желаю Вам добрых праздников, а мне пожелайте найти где-нибудь покой усталым моим телу и душе.
Преданный Вам М. Ростовцев.
№26
Ростовцев — Миннзу
University of Wisconsin Department of History Madison (Wisconsin)
11 января 1921 г.
Дорогой Илья Егорович!
Простите, что я до сих пор не написал Вам. Вы сами правильно указали причину: не было времени. Спасибо за Ваше письмо и за память. Мы здесь устроились неплохо, хотя все это так больно и обидно. В России стелется мрак невежества, а я здесь обучаю американскую молодежь. Я все думал, что можно было бы найти такое положение, которое позволило бы мне заниматься наукой и вместе с тем давало бы мне возможность существовать. Но за науку гроша медного никто не дает, а за обучение в Америке все- таки еще могут заплатить, конечно, только в исключительных случаях. Но что об этом говорить! Я очень благодарен американцам, которые приютили меня, несмотря на мой плохой английский язык, т.е. сделали то, чего не захотели сделать для меня в Оксфорде. Могли, но не захотели. Я об этом не очень жалею, хотя, конечно, в Оксфорде гораздо удобнее было работать. Здесь библиотека очень плоха, но все-таки Ваша книга есть. Думаю, что она есть и в Париже, во всяком случае она имеется в библиотеке Академии151. Я ею там пользовался.
Как мы здесь живем? Работать приходится очень много. Главное, трудно бороться с Вашим милым языком. Здесь пришлось переучиваться еще раз, на американский лад. Читаю два курса: один по древней истории (freshmen152 — 200 человек) и другой — по русской (35 человек). Русская история была только для начала: в будущем году ее больше не будет. Вместо нее будет специальный курс по древней истории (история Римской империи). Люди здесь очень милые, и хотя город маленький и затхлый, но живется здесь нам — эмигрантам — тепло, климат русский. Сейчас идет снег и порядочный мороз. Это я люблю. Не беспокойтесь о Ваших книгах. Они все в Clarendon Press, и как только иллюстрации к моей книге будут готовы, Clarendon Press немедленно пришлет Вам. Сейчас иллюстрации еще делаются, но скоро будут готовы. Хочу еще прибавить одну главу. О начале русской истории, т.е. о Киевской Руси и о ее связи с Россией скифо-сарматско-гот- ской. Думаю, что без этого русской истории не понять.
Относительно Кембриджской древней истории я в переписке с Бьюри153. Убедил его включить Боспор- ское царство. Не знал, что они ограничивают историю
Скифии архаической эпохой. Это бессмысленно — историки Греции никогда не поймут экспедиции Дария. Для этого надо знать историю Скифии. И делить историю Скифии и ее археологию нельзя. Думаю, что Вы должны были бы это сказать Бьюри. Он добрых советов слушается. Я ему недавно еще писал, что надо включить историю Ванского царства и историю Фракии, не в связи с Македонией, а отдельно.
Кстати, имеете ли Вы брошюру Смолина154, напечатанную в Казани, о скифах Малой Азии? Он недурно реабилитирует точность показаний Геродота. Вышла она, кажется, в 1912 или 1913 г. в Записках Казанского университета. Может быть, в British Museum есть. Надеюсь, что там есть Архаический период Фар- маковского155, но не уверен в этом. Из Питера имею от времени и до времени известия. Молодые люди в Эрмитаже работают, но трудно им приходится. Фар- маковский жив. Марр156 сейчас в Лейпциге.
Всего Вам хорошего, пишите. Софья Михайловна кланяется, а писать письма не способна.
Ваш М. Р.
№27
Ростовцев — Миннзу
The University of Wisconsin Madison Department of History
13 сентября 1921 г.
Дорогой Илья Егорович!
Давно уже не имел от Вас никаких вестей. Последние мне сообщил Prof. Rose157, которого здесь видел в Мэдисоне и который, я надеюсь, передал Вам от меня поклон и рассказал вам о своих мэдисоновских впечатлениях. Живу я по-прежнему и ничего нового о себе сообщить не могу кроме того, что скучаю основательно, и не будь утешения в работе, давно повесился бы. Но работать трудновато, так как нет книг. Материал, собранный в России и Оксфорде, иссякает и стареет, а пополнить его неоткуда. Все-таки хотел бы еще, прежде чем заключить главу моих работ о юге России158, написать одну статью, для обоснования нескольких страниц в моей оксфордской книге, о раннем сарматском искусстве. Но для этого мне не хватает одной основной книги — это Известия комиссии, выпуск 29 со статьей Спицына159 о фаларах. Здесь в Америке ни одна библиотека не имеет Известий, и одна у меня надежда на Вас. Мне писали из Clarendon Press, что они Вам эту книгу уже вернули. Пришлите ее мне. Почта ходит аккуратно, и я ее не задержу и верну Вам в полной сохранности. Во всяком случае, если что и случится, всегда можно будет добыть экземпляр из России, с которой так или иначе скоро подобные сношения будут возможны.
Как Вы поживаете и что поделываете? Софья Михайловна шлет Вам привет. Книга моя скоро выйдет, получаю на днях последнюю корректуру.
Преданный Вам М. Ростовцев.


Скифский мир М.И. Ростовцева и Э.Х. Миннза
489
№28
Ростовцев — Миннзу
The University of Wisconsin Madison Department of History
около 1 октября 1921 г.160
Дорогой Илья Егорович!
Спасибо за Ваше письмо. Я очень рад, что Вы читали корректуры. Не стесняйтесь исправлять, за каждое исправление глубоко Вам признателен. Я написал Джонсону, чтобы он Вам послал таблицы. Спасибо за Известия161! В обмен посылаю Вам два оттиска статей моего ученика Боровки162. В статье о головном уборе он развил дальше мою идею163 о них. Статейка об олене правильна и интересна для датировки ульских курганов. Киммерийцы — вопрос темный, и я сам не знаю, куда их пристроить. Если бы только знать, когда они появились на юге России. Но ведь этого-то мы как раз и не знаем. Если они пришли в Россию немногим раньше 1000 г. до Рождества Христова, что вероятно, то согласитесь сами, как это совпадает с движением фракийских племен в Малую Азию. Но, конечно, и иранская идея не исключена: я ведь в своей книге на фракийской не настаиваю. Но против иранских собственных имен есть такие, которые говорят за монголов, на чем настаивают Vambery1^4 и О. Schrader165. Вообще это почва скользкая. Но ясно одно: с фракийцами в древнейший период надо считаться. Но были ли они киммерийцами или им родственны меотийские племена — савроматы etc., этого я не знаю. Возможно и то, и другое. Посмотрите на двух юношей солохинского горита. Настоящие индоевропейцы не персидского типа, а скорее кельтского. Относительно савроматов не упирайтесь. Спасти их идентификации с сарматами при всем желании нельзя. Ведь нет ни одного намека на то, что сарматские женщины сражались наряду с мужчинами, а для мэотийцев и савроматов об этом говорят все согласно. Созвучие — не резон, тем более, что имя сарматов могло быть создано греками и не быть именем всего племени, а именем только донских сарматов, смешавшихся с савроматами. Я не вижу никаких оснований для различения савроматов и скифов Геродотом, если и те, и другие были иранцами; и вижу полную возможность иранизации части мео- тов, как другая часть — на Тамани — была эллинизирована. Впрочем, я сказал в книге почти все, что имел. Ради Христа, пользуйтесь книгой, цитируйте, ругайте, полемизируйте. Для того только она и написана. Ее заглавие: The Iranians and the Greeks in South Russia. Я об этом усердно Вас прошу. Книга ведь выйдет месяца через три. В первый раз слышу от Вас, что я обязался написать для Bury166 о поздних скифах и сарматах, хотя и ничего не имел бы против этого. Я взялся писать историю Боспор- ского царства167 — это так, но и то для меня неясно: только Спартокидов или и более позднее время, т.е. в эпоху римской гегемонии. Если Боспор будет разбит на две части, причем кто-то у меня слизал Митридата,
то во вторую часть войдут, конечно, крымские скифы и сарматы. Вообще я очень хотел бы точно знать, что я взялся написать и в какие сроки. Не может ли Bury мне это совсем точно сообщить: времени у меня мало и надо его заранее распределить поточнее.
Теперь о России. Я не вижу, чтобы жизнь в России становилась более сносна. Последние письма от моих учеников говорят, что она становится все более несносной и с каждым днем все более голодной. Уж на что были бодры — слишком бодры — мои молодые люди в Эрмитаже, но и их последние письма — сплошной крик отчаяния. Поэтому им надо посылать еду. Посылать можно. Мой большой приятель, кузен Форбса (Forbes168) (Оксфорд; я его, кстати, очень недолюбливаю, т.е. Форбса, а не Каррика, и за его глупейшую историю России, и за его глупую самоуверенность вообще, и за его симпатии к большевикам) Валерий Каррик169 сообщил мне, что он берется переслать лицам, приписанным к Дому ученых, индивидуальные посылки. Я ему немедленно послал денег, и он мне сообщил, что уже отправил семь посылок со всякими хорошими вещами Карееву170, Гревсу171, Жебелёву172, Васильеву173, Фармаковскому и еще двум другим, сейчас не помню. Если Вы пошлете ему несколько фунтов, скажете, что послать (можете и не говорить, он сам знает), укажете, кому послать, то он все это сделает и Вам потом, когда получит ответ, сообщит или даже пришлет в ответ полученные письма. Это первая организация, которой я доверяю, так как она идет от человека к человеку, и от человека, который абсолютно честен и всех наших коллег хорошо знает. Если мои посылки пропадут, то он других посылать не станет и Вам деньги вернет. Адрес его: Valery Carrick, Hvalstadt-Halmenbusten, Norway. Деньги можно посылать чеком на любой банк в Христиании. Как только узнаю, что посылки дошли, пошлю еще. Надо их спасать от голодной смерти, которая сейчас надвигается, как еще никогда раньше. Но посылать через организации — чешскую или финляндскую — я боюсь: большевики съедят и раскрадут, и об этом никто не узнает.
Итак, посылаю Вам: Материалы 34174 (в ужасном виде, но я ими очень много пользовался; для экономии только статью Фармаковского, некоторых таблиц не хватает, они в Clarendon Press, но это не так важно, они воспроизведены в моей книге), две статьи Боровки175 и мою статью из Revue des fitudes grecques176. Первые три прошу вернуть. Прилагаю и оттиски своих последних русских статей в Современных записках177. Имейте в виду для вашей библиографии, что по сведениям, сообщенным мне моими учениками, первый том моей книги «Исследования по истории Скифии и Боспорского царства» — «Источники» — уже отпечатан и ждет только моего imprimatur178.
Желаю Вам всего хорошего, кланяйтесь супруге и детям от нас обоих, а также Rose’y и Вигу.
Преданный Вам
М. Ростовцев.


490
Часть 4. М.И. Ростовцев и проблемы скифо-сарматской археологии
№29
Ростовцев — Миннзу
The University of Wisconsin Madison Department of History
[получено 2 мая 1922 г.
Тимошевская]179
Дорогой Илья Егорович!
Простите, что снова затрудняю Вас просьбой. Но я здесь совершенно беспомощен. Вообразите, что здесь нет ни одной приличной карты России! West180 мне прислал прилагаемый проект карты, снятой с Вашей. Я считаю такую карту приемлемой. Чем проще, тем лучше! Но, посылая мне карту, он в то же время прислал мне список упоминаемых мною мест, которые он просит по возможности поместить на карте. Черную долину я нашел на старой карте Польши. Солоха находится около Знаменки. Но остальных имен, особенно кубанских и донских, я не нахожу ни на одной из карт, здесь имеющихся. Моя просьба. Если у Вас есть под рукой хорошая карта, нанесите с нее на прилагаемую кальку те имена, которые найдете. Если же не найдете ничего, отошлите карту как она есть L.G.West’y, Clarendon Press, Oxford. Я ему об этом пишу. Особой важности помещение этих имен не представляет, но, если бы Вам удалось найти часть их, это было бы мне приятно, а читателям полезно. Что написать Вам о себе? Сижу здесь и плесневею. Настоящей наукой здесь заниматься почти невозможно. Приходится пробавляться медленным и частичным накоплением материала для моих работ по экономической истории и писанием популярных статей. Мечты о дальнейшей работе над южно-русским материалом приходится совсем бросить. Здесь этим заниматься абсолютно невозможно. Написал статью для Monuments Piot о находке, попавшей в коллекцию Мессаксуди181, но столетье Шам- польона182 задержит ее выход до 1923 г. Подождем, над нами не каплет. Давно уже написал статью о зверином стиле в Китае и на юге России183. Предполагалось, что в Париже будет печататься журнал L’Art Russe. Но журнал лопнул, не появившись, а статья моя со всеми иллюстрациями лежит у Лукомского184. Жалко. Тема интересная, хотя и очень скользкая. Впрочем, это мои последние exploits185 в области археологии. Пора бы и вообще на покой, на окончательный. Не сдаюсь, необычайно скучно стало жить. Жена кланяется.
Преданный Вам М. Ростовцев.
P.S. Книга так долго лежит в типографии, что я теряю терпение. Теперь опять задержка с картой. Могу я просить Johnson’а послать корректуру карты Вам для ускорения? Иначе вся эта история опять затянется на месяцы. Это у Вас отнимет ровно полчаса времени, только просмотреть правильно ли набрали имена.
№30
Ростовцев — Миннзу
The University of Wisconsin Madison Department of History
18 октября 1922 г.
Дорогой Илья Егорович!
Всегда бываю необычайно рад получать от Вас от времени и до времени весточки. Конечно, письмо не то, что личная беседа. Но я надеюсь, что судьба сведет нас в ближайшем будущем. В январе я получаю полугодовой отпуск и после месячного пребывания в Бостоне, где я приглашен Lowell Institute186 прочесть курс лекций, собираюсь с Софьей Михайловной уехать в Европу. Она поедет прямо в Париж, я же хочу немного поработать в Оксфорде, так — с месяц. Это первая возможность. Я очень хотел бы побывать и в Кембридже, повидаться с Вами и с Bury. После этого я собираюсь в Париж и на исторический конгресс в Брюссель187, откуда думаю съездить в Италию, посмотреть, что там сделано. После этого конец каникул проведу опять в Оксфорде. Хочется двинуть свою книгу об экономической истории эллинизма. Назад в Америку — в сентябре. Таковы мои планы. Осуществятся ли, не знаю, вперед очень далеко не заглядываю. Но надеюсь, что осуществятся и что мы повидаемся и поговорим. Вы спрашиваете о Heitland’e188. Его книгу Agri- cola189 я читал и не нашел в ней ничего нового. Утомительный пересказ некоторых литературных источников, давно уже использованных. От надписей и папирусов он открещивается под довольно комичными предлогами. Литературы предмета не знает или не желает знать. Его новой книги The Roman Fate: an Essay in Interpretation (Cambridge University Press)190 я еще не видел. Очень ею интересуюсь. Не можете ли для ускорения послать ее мне немедленно. Деньги верну при свидании. Я как раз об этом же написал статью для Русской мысли191, половина которой напечатана. Когда получу оттиски, пошлю Вам. Очень обязали бы, если бы сию брошюру прислали. Надеюсь, до свидания. Софья Михайловна кланяется. Очень счастлив, что Вы согласились помочь Кондакову192. Жалко видеть, как такой человек бьется и не может опубликовать своих во всяком случае интересных, хотя подчас и очень сумбурных книг.
Преданный Вам М. Ростовцев.
№31
Ростовцев — Миннзу
[24 июля 1923 г.]193
Дорогой Илья Егорович!
Можете ли Вы представить себе, чтобы я побывал в Оксфорде и не попросил бы у Вас чего. Пишу статью для Revue des Arts Asiatiques194. Конечно, о южной России и Китае. Мне нужно для этой статьи Придика195, Ставропольский клад. Там есть torques196 с головами дракона на концах. Можете ли Вы мне


Скифский мир М.И. Ростовцева и Э.Х. Миннза
491
прислать сию статью или фотографию с соответствующей таблицы? Верну, как только возьму, что нужно. Итак не приедете? Разрешите мне в статье воспроизвести кое-что из Вашей книги?
Ваш М. Ростовцев.
№32
Ростовцев — Миннзу
The University of Wisconsin Madison Department of History
28 октября 1923 г.
Дорогой Илья Егорович!
Давно собирался Вам написать, но все недосуг. Лекций у меня здесь не очень много, но они меня очень утомляют. Кроме того, я пишу очень трудную и сложную книгу о Римской империи197, которая отнимает все мое время. Спасибо Вам большое за Вашу открытку и за рецензию на мою книгу198. Последняя была мне тем особенно дорога, что это единственная, написанная человеком, который по собственному опыту знает всю сложность проблем, сложность и трудность их решения. Я знаю также, как и Вы, что все мои решения временны и многие гипотетичны. Но мне приятно было услышать от Вас, что путь, взятый мной, к их разрешению правилен и что он способен в будущем привести к более правильным решениям. Очень рад, что петербуржцы раскачались послать Вам свои новейшие публикации. Большая часть этих публикаций у меня есть, и все, что было опубликовано до 1918 г. включительно, я использовал и для своей книги, и для моего очерка в Journal des Savants199. О позднейших я написал маленькую статью в Современных записках, оттиск которой посылаю200. Конечно, очень хорошо было бы, если бы Вы об этом написали статью в Hellenic Journal. Не мешает напоминать об этом материале почаще. Но нельзя ли было бы, чтобы статья была с иллюстрациями. Хорошо было бы воспроизвести Боровкину и мою реставрацию женского головного убора201, новые вазы издания Тревер202 и кое-что другое. Это даст возможность воспользоваться новыми публикациями, которые иначе так и останутся полудо- слупными для западноевропейских археологов. Хорошо было бы также получить побольше оттисков и разослать их особенно по Германии, а то им и английские публикации недоступны. Известий Академии истории материальной культуры II и Материалы по археологии России 36 и 37 я не имею203. Странно, не правда ли? Ведь 37 — это моя статья об оренбургских находках? Почему она без таблиц? Таблицы были полностью готовы и напечатаны уже при мне! Не можете ли Вы это узнать? Я боюсь им писать по разным причинам. Попросите у них еще два экземпляра и тогда, может быть, один уступите мне. Все-таки хотелось бы и самому иметь экземпляр своего собственного произведения. Что я делаю? Как всегда пишу денно и нощно и не вижу этому конца. На ближайшие месяцы я всецело захвачен книгой о Римской империи. В Оксфорде написал шесть глав, которые здесь привожу в окончательный
вид. Затем надо еще написать четыре главы. Когда удастся сделать это, не берусь и гадать. Ужасно трудно, сложно и ответственно. Об этом столько писали и такую массу чепухи. Как только кончу книгу эту, возьмусь за статью о сарматском и китайском искусстве, обещанную мной новому журналу Arethuse204 в Париже. Она меня очень занимает, но сейчас времени у меня нет. Кстати, Вы мне показывали китайские пуговицы. Я видел десятки таких в Париже, но, к сожалению, не попросил у владельцев фотографий. Пуговицы эти интересны как последнее звено цепи. Если вы не очень дорожите ими и не собираетесь их сами издавать, не дадите ли Вы мне фотографию? Жизнь здесь идет своим чередом: не очень bright*05, и уж совсем не exciting206. Когда удастся опять попасть в Европу, не знаю. А пока позвольте Вам пожелать всего лучшего. Привет Вашей супруге и Бабочке207.
Ваш М. Ростовцев.
№33
Ростовцев — Миннзу
The University of Wisconsin Madison Department of History
5 января 1924 г. (ответ 26 февраля 1924 г.208)
Дорогой Илья Егорович!
Большое Вам спасибо за Ваше письмо, за «пуговицы». Книгу моего друга Гизас’а209 я купил в Париже за 200 франков й привез с собою. Книга интересная. Все, что касается сходства с сибирскими вещами, изложено Гизас’ом в особой статье в Revue de Part an- cien et modeme за 1922 или 1923 год, не помню. (Заглавие: Existe-t-il un art touranien?)210. В моей статье, которая появится в «Arethuse» (новый журнал, издаваемый Jean Babelon211 в Париже)212, я на нее ссылаюсь. Pelliot213 тоже набрал кучу параллелей. Vanieck214 недавно привез с собой ящики китайско- сарматских вещей. Съездите в Париж, сходите в Musde Cemuschi и познакомьтесь с Гизас’ом. Прекрасный человек и очень, может быть, Вам полезен (знает все парижские частные коллекции). Весьма возможно, что этим летом я опять поеду в Европу. Скажите мне, если бы я в июле или августе приехал в Cambridge дней на десять, мог ли бы я воспользоваться Вашими скифскими книгами, т.е. поработать в Ваших комнатах в College’e? Меня просят написать краткую историю скифо-сарматского искусства, и я согласился условно. Второе, что я хотел просить Вас, это не можете ли Вы попросить для себя некоторые фотографии у Вальдгауэра215. Эрмитаж это сделал бы для меня, но убоится большевиков. Для Вас же затруднений не встретится. Напишите ему, что фотографии будут оплачены. Нужны мне следующие фотографии: 1) все вещи Солохи, особенно гребень, меч, горит, золотая патера и вещи конского убора, 2) все вещи Александ- ропольского кургана, особенно золотая бляха со зверями, ажурные золотые украшения и бляхи в виде зверей (особенно нужен мне кабан), 3) олень Костром-


492
Часть 4. М.И. Ростовцев и проблемы скифо-сарматской археологии
ской станицы и олень Куль-Обы, 4) фотографии сибирских вещей, сколько возможно, фотографии фалар, поскольку фалары находятся в Эрмитаже. Сделайте это, Илья Егорович. Фотографии мне очень нужны, а обращаясь за ними лично, я боюсь подвести своих друзей и учеников. Лучше написать Вальдгауэру, а не Фармаковскому, так как Вальдгауэр — человек дела, а Фармаковский будет тянуть. Все эти фотографии могут быть полезны и Вам и всегда будут в Вашем распоряжении. Раз писать о скифо-сарматском искусстве, надо бы дать хорошие иллюстрации. Повторять все одни и те же вещи не хочется. Хотелось бы добраться до Киевского музея, но не знаю, как это сделать. Кажется, там Макаренко216, но я опять-таки боюсь его подвести. Попробую действовать через Краков. Из Москвы тоже хотелось бы получить кое-какие вещи, но не знаю, к кому обращаться. Выпустили ли они Орешникова из тюрьмы? Если да, и Вы с ним в переписке, не попросите ли его прислать фотографии фалар, опубликованных Спицыным217, и тех вещей, которые найдены с ними, особенно стеклянных сосудов в золотой оправе. Ужасно трудно работать над югом России в этих идиотских условиях, а бросать не хочется. На просьбу Фармаковского смотрите, как на просьбу. Пошлите ему одну—две книги. Ведь все, что Вы получили, и десяти фунтов не стоит. Когда откроются сношения с Россией, можно будет получить это отсюда задаром. Привет Вам и Вашим от нас обоих. Желаю Вам счастливого Нового года. Даст Бог, потом увидимся.
Преданный Вам М. Ростовцев.
№34
Ростовцев — Миннзу
[1924 г.]218
Дорогой Илья Егорович!
Большая просьба к Вам. Пишу здесь статью об одной бляхе из собрания Jly для Artibus Asiae219. Для публикации мне абсолютно необходимо иметь фотографию с той сибирской бляхи, на которой изображена идиллическая сцена спящего на коленях жены под деревом кочевника. Не можете ли помочь мне и попросить Боровку немедленно выслать ее Вам? Хорошо бы иметь и оттиски с тех фотогоафий бляхи со сценой охоты, что Боровка послал Millet^20. Прошу Вас, сделайте это.
Ваш М. Р.
№35
Ростовцев — Миннзу
[1924 г.]221
Дорогой Илья Егорович!
Написал, и не было места прибавить следующее: кроме фотографий сибирских блях с жанровыми сценами мне бы очень хотелось иметь фотографии с тех золотых бляшек в Эрмитаже, на которых изображены два борющихся скифа. По возможности, все вариации. Сделать это будет нетрудно. Поторопите Боровку. На
всякий случай, если Боровки нет, напишите М.И. Максимовой2^2, или Тревер, или еще кому-нибудь.
Ваш М. Р.
№36
Ростовцев — Миннзу
The University of Wisconsin Madison Department of History
27 марта 1924 г.
Дорогой Илья Егорович!
Спасибо Вам большое за Ваши два письма. К сожалению, моя история скифского искусства провалилась. Ко мне с предложением написать ее для Benu and Со обратился один из хранителей British Museum Waley*3, которого я лично не знаю. Я согласился, но потом спохватился, что Clarendon Press может быть недовольно этим и запросил Johnson’а. Он уперся и руками и ногами: говорит, что это подорвет продажу книги. Пришлось отказаться. Тогда Waley обратился к Орбели2^4 и Боровке225. Они согласились. Я об этом очень жалею. Альбом мог бы выйти очень хороший. А конкуренция все равно будет. Ни Орбели, ни Боровка не имеют надлежащей подготовки, ни полного знания материала, ни правильной точки зрения. Одно утешение, что они у источника, и им легче будет дать хорошую серию материалов. Вальдгауэр хвастун и всегда был таковым. Как и все в Большевизии, эти каталоги и corpus tumulorum226 — на бумаге. Откуда они возьмут деньги? Вряд ли большевики будут тратить на это свое золото. Книга Штерна227 выйдет, так как таблицы к ней были готовы еще до войны. Таблицы хорошие, а текст будет, как все, что делает Штерн: ученая болтовня без настоящего содержания. Бросьте все это дело. Они теперь знают, что мне нужно и, если захотят, пошлют. А будут жадничать, Бог с ними. Выкормил, можно сказать, змеенышей! Ведь все они (за исключением Вальдгауэра, с которым я никогда не находил общего языка) — мои ученики. Отпадает, таким образом, и необходимость для меня поработать в Кембридже, но желание повидать Вас остается. К сожалению, и тут дела осложнились. У меня уже и визы готовы, и билеты были заказаны. Но недавно вдруг, как с неба, свалилось предложение перейти в Yale. Так что веду переговоры. Чем они кончатся, не знаю. Если соглашусь ехать в Yale, придется отказаться от поездки в Европу. Трудно прямо с корабля на бал. Не успеешь ничего ни подготовить, ни устроить на новом месте. А досадно! Мне очень нужно быть в Оксфорде, чтобы подготовить к печати две книги: одну — общую историю древнего мира, другую — по социальной и экономической истории Римской империи228. Главное в обеих — иллюстрации. Заочно это сделать очень трудно. Вот такие мои дела. Главное, устал я очень. Книга о Римской империи необычайно трудна и сложна. Я над нею бьюсь уже больше года. Теперь кончаю. Но мог бы с успехом переписать все главы заново. Ругать меня будут за нее основательно, особенно Ваши Reid229 и Heitland230. Им обоим порядком достается.


Скифский мир М.И. Ростовцева и Э.Х. Миннза
493
Но не все же собирать похвалы. Надо и на ругань идти. Всего хорошего. Большое спасибо за Ваши хлопоты. Софья Михайловна, если мы все-таки поедем, уедет раньше, но только во Францию, не заезжая в Англию. Привет Вашей супруге и Бабочке.
Ваш М. Ростовцев.
№37
Ростовцев — Миннзу
Corpus Christi College Oxford
[не ранее 25 июня 1924 г.]231
Дорогой Илья Егорович!
Да, я попал в Европу. По дороге был в «Ели»232 и решил перейти туда. Условия слишком соблазнительные. В Cambridge я, к сожалению, не поеду: нет времени. Еще в конце августа это было бы возможно, но теперь я всецело занят работой по иллюстрации моих двух книг и не могу уехать даже на два-три дня. Жалко, что Вы не можете выбраться. Очень бы хотелось повидаться и поговорить. В Париже я нашел залежи материалов для иллюстраций связи между югом России и Китаем. Там выставка вещей Сирена233 и вещей, которые Ваньек привез из Китая. Я обещал об этих вещах статью для Revue des Arts Asiatiques234, но, к сожалению, Arethuse235, где я написал подобную статью, затеряла оригиналы, с которых деланы рисунки, а без них я ничего не могу сделать. Возможно, что придется отложить статью до возвращения в Америку. Вы ничего не пишите о себе. Что поделываете и как поживаете? Что Ваша супруга и Бабочка? Передайте им мой сердечный привет. Софья Михайловна в Париже и останется там до второй половины августа, затем поедет в Лондон на неделю, а потом уедет в Бретань на две недели.
Ваш М. Ростовцев.
№38
Ростовцев — Миннзу
[август 1924 г.]236
Дорогой Илья Егорович!
Вы знаете Duffa237? Clarendon Press хочет, чтобы он переводил мою историю238, а не Набоков239. Milford24® в восторге от его Аксакова241. Если Вы его знаете и думаете, что он действительно мастер, убедите его взять этот перевод. Мне надо это дело выяснить до отъезда. Неужели Вы так и не приедете сюда, и мы не увидимся? Я решительно не могу добраться до Кембриджа. Всего хорошего.
Ваш М. Ростовцев.
№39
Ростовцев — Миннзу
[лето 1924 г.]242
Дорогой Илья Егорович!
Как поджариваетесь в Кембридже? Мы здесь жаримся на славу. Вполне одобряю Ваш список, хотя, конечно, лучше раньше узнать от Толля243, кому они послали в Россию. Мои планы таковы. Выезжаю из Парижа 6-го во
вторник прямо в Cambridge, куда приеду поздно вечером (еду Dieppe — New Haven). Надеюсь сообщить точнее из New Haven. Софья Михайловна кланяется.
Ваш М. Р.
№40
Ростовцев — Миннзу
5 октября 1924 г.
Madison (Wisconsin)
Дорогой Илья Егорович!
Спасибо за письмо. Рад, что Вы хорошо отдохнули. Большое спасибо за Вашу готовность помочь DufFy в его борьбе с intricacies244 моего «научного» стиля. Жалею об одном, что моя книга не стоит усилий таких двух больших людей как Вы и Duff. С этой же почтой я отправляю DufFy маленькое добавление к началу третьей главы. Пришлось его сделать, так как выяснилось, что отдел о доисторическом периоде был слишком краток и потому невразумителен. Помогите DufFy прочесть мою рукопись. У меня здесь нет под руками русской машинки. Мы благополучно добрались до Мэдисона. Но здесь нас застала большая неприятность. Мой тесть245 (ему 80 лет) как раз перед нашим возвращением умудрился упасть на улицр, получил сотрясение мозга и был увезен в больницу. Сотрясение мозга прошло, но он никак не может оправиться. Лежит в постели и нуждается в постоянном уходе. Это большой удар для меня, так как больницы и санатории здесь ужасно дороги. Надежды на скорое его поправление ничтожны. Может быть, пребывание в санатории будет затяжным.
Кондакову я уже написал и написал статейку для сборника в его честь246. Надеюсь, что он сохранит физические и умственные силы надолго. А что, если и ему грядет судьба моего тестя? Страшно думать. Да не будет. Чур, чур!
Последний год здесь будет трудным. Огромный класс freshmen (435!), большой класс в advanced course (25!Я47 и два семинария. Вряд ли в этих условиях удастся сделать что-либо путное. Из России ни слуху, ни духу. Тальгрен побывал там и вынес самые удручающие впечатления. Наши друзья работают, как могут. Но молодого поколения нет (за исключением наших учеников, из которых, по мнению Тальгрена248, лучший — Боровка). Да, печально. Желаю Вам всего хорошего и еще раз спасибо.
Преданный Вам М. Ростовцев.
№41
Ростовцев — Миннзу
[не позднее 10 ноября 1924 г.]249
The University of Wisconsin Madison Department of Histoiy Дорогой Илья Егорович!
Спасибо за карточку. Не будьте ленивы, пишите письма. Возвращение мое в Мэдисон не было радостным. Мы нашли отца Софьи Михайловны больным.


494
Часть 4. М.И. Ростовцев и проблемы скифо-сарматской археологии
После П/2 месяцев в госпитале он скончался неделю тому назад. Странная вещь жизнь. Человек всю жизнь прожил в России, работал, сколотил маленькое состояние и... умер нищим в Madison’е (Wisconsin) 6 или 12 тысяч верст от Нижнего, где он провел всю свою жизнь. Сам я уже не in good shape250. Мой хронический аппендицит под влиянием переезда опять мучает меня, и я не знаю, резаться ли мне или нет.
Спасибо за помощь Duffy. Он меня смертельно обидел, заявив Johnson’y, что я «а bad writer). А я-то воображал, что пишу хорошо! Всякие бывают разочарования! Впрочем, Duff в полном согласии с Софьей Михайловной, которая меня ругает ежедневно за мой стиль. Переживем и этот shock251. Авось мой appendix252 от этого не пострадает. Всего хорошего.
Преданный Вам М. Ростовцев.
№42
Ростовцев — Миннзу
The University of Wisconsin Madison Department of History
11 ноября 1924 г.
Дорогой Илья Егорович!
Cambridge University Press выпустило книгу M.P. Charlesworth, Trade Routes and Commerce of the Roman Empire. Journal of Roman Studies просит меня написать рецензию253. Но у меня нет книги, a Journal of Roman Studies не посылает рецензионных экземпляров. Можете ли Вы попросить Вашу Press послать мне экземпляр? Денег на приобретение книг у меня нет, особенно теперь. Я написал Duffy два письма. Боюсь, что он мог обидеться на первое или мог подумать, что я обиделся на него за его мнение о моем стиле. Скажите ему, при случае, что я совершенно с ним согласен, что я a bad writer254. Мы все русские ученые — bad writers; я еще лучше других. И скажите ему, что я ему очень благодарен за его внимательное отношение к переводу и за исправление моего стиля. Жизнь так коротка и так много хочется написать, что не хватает времени следить внимательно за стилем. Да этому нас в России и не обучали. Привет Вашей супруге и Бабочке от нас обоих.
Ваш М. Ростовцев.
№43
Ростовцев — Миннзу
The University of Wisconsin Madison Department of History
17 декабря 1924 г.
Дорогой Илья Егорович!
Ради Христа, скажите Duffy, что я ни на йоту не обиделся. Я знаю, что он вполне прав. После переделок, как и всегда, и без того неважный язык мой стал еще хуже и еще труднее для переводчика. Я ему буду глубоко благодарен за всякое устранение, даже ради¬
кальное, повторений и за всякое улучшение моего стиля. Видите, что я очень низкого мнения о самом себе, отнюдь не страдаю манией величия и, если пишу такие книги «с претензиями», то только потому, что имею зуд к писательству и настоящей научной работой здесь заниматься не могу. Я очень боюсь за эту мою книгу. Нельзя объять необъятное, и я не H.G.Wells2*5, чтобы думать, что необъятное есть предрассудок и что его ум объять может все. Если я чему научился в жизни, то это тому, что мы и теперь знаем чрезвычайно мало и что наши претензии несоизмеримы с истинными размерами нашей осведомленности. А что касается до стиля, то какой же у меня может быть стиль. Человек, который пытается говорить и писать на пяти языках, неминуемо должен забыть даже тот единственной язык, который природа дала ему и которым он мог бы владеть. Я им никогда не владел, а теперь менее, чем когда-либо. Поздравляем Вас и всех Ваших с праздником и желаем Вам всяческих благ. А новую Солоху256 хорошо бы публиковать, если это действительно Солоха. Я бы на Вашем месте предварительно попросил о присылке некоторых фотографий для составления суждения.
Ваш М. Ростовцев
№44
Ростовцев — Миннзу
The University of Wisconsin Madison Department of History
27 апреля 1925 г.
Дорогой Илья Егорович!
Не считайте меня варваром, не отвечающим на письма. Я не хотел писать, пока не узнаю чего-либо положительного о коллекции Терлецкого257. Я написал о ней разным лицам, и все направили меня к Newell258 в Нью-Йорк (президент Нумизматического общества). Я ему написал длинное письмо недели две тому назад, но до сих пор не получил ответа. В Европе он что ли? Ужасно жалко, что ничего не мог сделать. Но без Newell’a я бессилен. Я решительно не знаю, кто здесь мог бы заинтересоваться коллекцией. Надеюсь, что все-таки когда-нибудь получу ответ. Как только получу, сообщу Вам. Как Вы поживаете и что поделываете? Я занят своей книжкой о Римской империи по горло259. Пишу описания таблиц и мучусь отсутствием книг. Проверять цитату здесь берет недели, так как приходится писать в десяток библиотек, пока найдешь одну, в которой книга имеется. Вы не можете себе представить, как бедны библиотеки Америки в сравнении с европейскими. Денег тратится масса, но хорошая библиотека — дело многих поколений, а не только денег. В каждой библиотеке нужно нечто большее, чем деньги, т.е. знание и специальный интерес, а этого тоже не хватает. Ведь и мучишься, и задерживаешь корректуры. Пока дело шло об истории, еще так сяк. Как дошло до археологии, тут мне и крышка. Что поделывает наш друг Duff? Я о нем не слыхал целую


Скифский мир М.И. Ростовцева и Э.Х. Миннза
495
вечность. Передайте мой, или лучше наш, привет Вашей супруге и Бабочке.
Преданный Вам М. Ростовцев.
№45
Ростовцев — Миннзу
The University of Wisconsin Madison Department of History
12 мая 1925 г.
Дорогой Илья Егорович!
Большое Вам спасибо за присылку книги и за выписку из письма Сергея Александровича260. К сожалению, я лишен возможности написать ему, не подвергая его обычному в Советской России риску. Поэтому позвольте Вас просить, когда Вы будете ему писать, передать ему от меня следующее. Я глубоко тронут тем дружеским вниманием и тою любовью, которые я читаю между строк в его предисловии261, и я глубоко благодарен Сергею Александровичу за то, что он сделал для моей книги. Ведь книга превосходна, и я надеюсь, что она будет полезна, когда югом России вновь начнут заниматься систематически и научно, что, надо надеяться, сделает молодое поколение наших учеников. Я все еще не потерял надежды, если не вернуться в Россию — что для меня делается все более невозможным с каждым годом — то когда-нибудь и где-нибудь свидеться с Сергеем Александровичем, поблагодарить его лично и поговорить о прошлом. Софья Михайловна шлет ему самый сердечный привет и разделяет мои надежды. Это — для Сергея Александровича. Что касается коллекции Терлецкого262, то я так и не получил никакого ответа от Newmann’a263 и не знаю, к кому обратиться. Либо Newell на меня за что- либо сердится, либо он уехал в Европу. Кончаю книгу о Римской империи2^4. Вышла огромина. Устал страшно и чувствую себя неважно. Надеюсь летом отдохнуть. Первый год в Yale предстоит тяжелый и ответственный. Привет Вашим и Duffy.
Ваш М. Ростовцев.
№46
Ростовцев — Миннзу
The University of Wisconsin Madison Department of History
[лето 1925 г.]265
Дорогой Илья Егорович!
Наконец-то Newell отозвался. Прилагаю его письмо. Напишите ему и сообщите, какую цену госпожа Терлецкая хотела бы получить. Много он не даст. Занимаюсь подготовкой к переезду в Yale, т.е. прощальными визитами, прощальными обедами и moving266. Квалифицированное безделье. Начинаю тосковать по письменному столу, а впереди еще недели той же сутолоки, пока не устроишься на новом месте. Часто думаю: стоило ли менять. Одно ясно, что здесь я при¬
шелся ко двору, а придусь ли ко двору в Yale, это надо еще посмотреть. Но alea jacta est26', и надо нести consequences268. Надеюсь, что у Вас все благополучно, и Вы отдыхаете от трудов праведных, хотя палаты каменные у Вас уже есть.
Преданный Вам М. Ростовцев.
№47
Ростовцев — Миннзу
М. Rostovtzeff
Professor of Ancient History Yale University
New Haven, Connecticut
[осень 1925 г.]269
Дорогой Илья Егорович!
Посылаю Вам рукопись птолемеевского Египта270, написанную согласно желанию Adcock’a271 по-русски. Magni sudoris opus272! Сирию еще не начал писать. Начну во время экзаменационного recess, через месяц. Статья будет у Вас в руках в феврале. Так как я думал, что моя рукопись может представить трудности (пишу я все неразборчивее), я послал ее брату моему273 в Париж, прося настукать ее на машинке и переслать Вам и копию, и оригинал, так как в оригинале имеются слова по-гречески. Если Вы не хотите настуканной копии, напишите об этом брату немедленно: Th. Rostovtzeff, Duplex Hotel, 9 rue Hamblot, Paris, 15®me. Лучше всего черкните ему немедленно по поучении этого письма, хотите ли Вы type written сору*74 или нет. Мой брат английского языка не знает.
По моему подсчету, моя рукопись, теперь напечатанная по-русски, заняла бы 30 страниц Cambridge Ancient History. В английском переводе это, думаю, будет меньше. Спросите Adcock’a, нужно ли в тексте цитировать источник там, где я даю выдержки или пересказ. Сделать это будет нетрудно. Можно и в корректуре. Библиографии не прилагаю, так как жду библиографии TamV7^. Имею намерение дать ее в следующем виде: источники (литературные, надписи, папирусы), современные работы по рубрикам.
Преданный Вам М. Ростовцев
№48
Ростовцев — Миннзу
Pays pres de Dieppe. Hotel des Greves Пятница [осень 1925 г.]276
Дорогой Илья Егорович!
Большое Вам спасибо за весточку и за письма Уме- хары277 к Йеттсу278. Ваша критика моей книги правильна279. Хотя я все-таки думаю, что провести анализ литературных источников надо было, хотя бы и с результатом негативным. Возможно, и я даже уверен в этом, что этот анализ можно сделать лучше, но ultra posse nemo obligatur280. Что касается до археологии, то идея книги была: классификация и атлас2*11. Уже 50000


496
Часть 4. М.И. Ростовцев и проблемы скифо-сарматской археологии
были ассигнованы на атлас. Но, Вы знаете, старая песня. При чтении книги Вы, вероятно, сделали себе кое-какие заметки по существу, может быть, кое-какие новые книги и т.п., уловили ошибки и недоразумения. Будьте добры, если не лень, сообщите мне все Ваши замечания. Я буду редактировать этой зимой немецкий перевод книги и все Ваши замечания для меня на вес золота. То же относится и к моей английской книге: Iranians and Greeks282. Думаю, что в ближайшем будущем придется готовить французский перевод283.
Теперь вот что. Не ругайтесь и не сердитесь. Я пишу по заказу торговца С.Т. Loo монографию о четырех китайских бронзовых предметах с инкрустациями золотом и серебром284. К ним я присоединяю два предмета из коллекции Eumorpopoulos285. Так вот, не согласитесь ли Вы проредактировать эту брошюру с точки зрения английского языка, а также, конечно, по существу? Смотрите на это как на business proposition286. Сообщите мне Ваши условия. Я их передам Loo. Брошюрка будет невелика, страниц 50 моих [...]: Вы ведь разбираете мой почерк! Переписывать на машинке здесь некому. Jly очень торопится, и дело это потому срочное. Знаю, что с точки зрения business287 для Вас все это более или менее безразлично. Но это также большая услуга мне и, может быть, некоторая польза для науки, так как вещи перворазрядные. Если согласитесь, Jly Вам сейчас же пошлет фотографии, а я — текст. Кстати, у меня здесь нет книг, а это единственные дни, когда я могу этим заниматься: что написано о происхождении и развитии cloud-scroll. Помнится, что об этом писал Chavannes288. Ну а после него? Далее. Есть ли что-нибудь об инкрустации металлами в Китае? Знаете ли Вы, когда она началась? До эпохи Хань я примеров не знаю. Всего хорошего.
Преданный Вам М. Ростовцев.
Ответьте сюда. Я еще здесь до вторника будущей недели.
№49
Ростовцев — Миннзу
Yale University Department of the Classics
Kozlov sent 23. 1. 26289 14 января 1926 г.
Дорогой Илья Егорович!
Спасибо за письмо. Заждался весточки от Вас. Будьте добры, немедленно290 пошлите мне first class mail (second class291 очень медленно идет) брошюру о козловских находках. Я сдаю в печать книгу о скифосарматском и китайском зверином стиле, и мне эта находка в Монголии чрезвычайно важна292. Как только прочту, вышлю Вам брошюру обратно. Очень прошу также не отказать дать мне оттиск Вашей статьи из Cambridge Ancient History293. Мне очень нужно иметь его, так как я не могу afford?94 роскошь иметь это дорогое издание, а сотрудникам даровых экземпляров не полагается. В кондаковском сборнике295 будет моя
статья о связи между Индо-Скифией и югом России. Для С.А. Жебелбва296 напишу об одной чрезвычайно интересной индо-скифской статуэтке, которую нашел у антиквара Loo в New York297. Васильев доволен своим пребыванием в Madison. Но его пригласили на год ... а дальше? Он поставил свою кандидатуру на кафедру византиноведения в Лондоне (King’s College)^98. Не можете ли Вы ему помочь? Ведь он — лучший византинист, которого Лондон может получить. В моей жизни опять excitement299. Меня зовут обратно в Wisconsin, предлагают шикарные условия. Я колеблюсь. Йель не Бог весть что, если присмотреться поближе, но все-таки это Йель. Как по-Вашему? Лучше звучит для европейца Yale professor, чем Wisconsin? Сообщите немедленно, пока я еще колеблюсь.
Ваш М. Ростовцев.
№50
Ростовцев — Миннзу
Yale University
Department of the Classics
5 февраля 1926 г.
Дорогой Илья Егорович!
Что это значит: вернуть немедленно? Могу я задержать брошюрку300, которую мне нужно проштудировать и на основании которой я должен написать Appendix для моей книги, хотя бы на несколько дней? Я думаю, что Вы это имели в виду. Хочу я также репродуцировать кое-какие из предметов в моей книге301. Для этого я должен переснять таблицы. Вы видите, все это возьмет несколько дней. Но через неделю или десять дней я брошюру Вам верну. Материал поразительный и подтверждает все мои теории. Возможно, что влияние шло в Монголию прямо с юга России, но я склонен думать, что эллинистическая струя шла в Монголию из Бактрии, а волна новозвериного стиля вышла из Центральной Азии, создавшись там под двойным влиянием позднеперсидского и греко-скиф- ского искусства. Впрочем, обо всем этом Вы прочтете в моей книге, которая уже печатается. Большое, большое спасибо! Без Вас я ничего бы не знал об этой брошюре. Не видел я до Вашего письма и Illustrated London News. Теперь посмотрел.
Преданный Вам М. Ростовцев.
№51
Ростовцев — Миннзу
27 февраля 1926 г.
Дорогой Илья Егорович!
Спасибо за Ваши две открытки. Cambridge Ancient History я получил302. Очень Вам благодарен. Прошу передать мою благодарность Эдкоку303 или кому надлежит. Вы, вероятно, видите Эдкока часто. Он превосходный издатель и держит среди сотрудников строгую дисциплину. Его последнее распоряжение было, чтобы статьи для первого тома эллинизма были доставлены к 15 июля. Тут, однако, со мной выходит Verdruss304.


Скифский мир М.И. Ростовцева и Э.Х. Миннза
497
В первый год пребывания здесь у меня было так много работы и волнений... что я чувствую себя чрезвычайно утомленным и неспособным на настоящую работу. Боюсь, что, если в таком состоянии я возьмусь за статьи для Cambridge Ancient History, то выйдет poor job305, а мне этого бы не хотелось. Хотелось бы не повторяться, а сказать что-нибудь новое. А это требует нового пересмотра всего материала, чем я теперь и занимаюсь, но не могу делать этого быстро. Если бы я оставался на лето здесь, то это была бы не беда. Но дело в том, что 15 мая я уезжаю с женой в Европу и пробуду там до конца сентября. В Европе я имею определенную и другую задачу. Эллинизм, но эллинизм в Италии. Все это заставляет меня сделать попытку пробить брешь в дисциплине Эдкока и попросить его отсрочить представление моих статей до Рождества, т.е. на полгода. Не думаю, чтобы это очень задержало печатание тома. Ведь четвертый только печатается, а затем еще пятый. Не можете ли Вы повидать Эдкока и узнать, что он на это скажет. Мне не хотелось бы писать ему об этом прямо. Как-то неловко. Я привык быть аккуратным. Для ускорения я мог бы представить статьи по-английски, а не по-русски. Я думаю, все-таки легче пройтись по плохому английскому, чем переводить русский. Легче и дешевле. Простите за это поручение. Если не хотите, не исполняйте его, я прямо напишу Эдкоку.
Теперь вторая повинная. Я послал Вашу книгу в Princeton для фотографирования. Как на зло, их фотограф заболел, и вся история задержалась на неделю. Но не беспокойтесь, книга будет в Ваших руках в ближайшем будущем.
Всего хорошего.
Преданный Вам М. Ростовцев.
№52
Ростовцев — Миннзу
М. Rostovtzeff Professor of Ancient History Yale University New Haven, Connecticut
21 июня 1926 г.
Париж
151 bis, rue de Rennes
Дорогой Илья Егорович!
Спасибо за письмо, которое мне только что переслали из Лондона, и спасибо большое за участие к моим предполагаемым болезням. К счастью, все это оказалось созданием в большой мере моего воображения, чем моей физики. Здесь много видел интересных вещей в интересующей нас области и читал доклад об одной забавной статуэтке «скифо-китайского» дела в Академии306. Надеюсь, в ближайшем будущем этот доклад напечатать в Monuments Piot307. Париж очарователен как всегда, хотя погода и не очень приятная: «то холодно, то слишком жарко; то солнце спрячется, то светит слишком ярко». Вспоминаю с большим удовольствием день, проведенный с Вашей супругой и с
Вами, и надеемся повидать Вас опять в будущем году. Передайте наш сердечный привет Вашей супруге и кланяйтесь от меня Duffy, Adcock’y и Bury.
Преданный Вам М. Ростовцев.
№53
Ростовцев — Миннзу
Les Greves
Pension de Famille
Hotel-Restaurant
6 сентября 1926 г.
Дорогой Илья Егорович!
Имеете ли Вы представление о том, где сейчас находится Umehara? Когда Вы мне сообщили его адрес, я сейчас же написал ему, но ответа не получил. Ответ его мне, в общем, безразличен, но я хотел бы иметь от него две фотографии, которые мне очень важны для моей принстоновской книжки308. Это — таблица XI его статьи в Revue des Arts Asiatiques: медведи и золотая пряжка. Репродукция второй очень невразумительна. Хотелось бы иметь оригинальную фотографию. Не можете ли Вы помочь мне? Дело к спеху, так как, как только вернусь в Америку, книгу надо выпускать. Очень был бы благодарен, если бы Вы ответили мне или сюда (остаюсь здесь до 15 сентября), или в Париж: 151 bis, rue de Rennes, Hotel Unic (от 15 до 25 сентября). Пишу теперь статью о ряде бронз с инкрустациями из золота и серебра эпохи Хань309. Очень занятно: ряд вопросов, частью для меня неразрешимых. Yetts’y тоже писал, но он тоже не удостоил меня ответом. Удивляюсь, куда исчезла старая вежливость, которая требовала, чтобы люди, даже когда они не желают сделать того, о чем их просят, хотя бы отвечали на письма коллегам почтенного возраста, поработавшим более их в интересующей их области. Yetts’a310 я просил ссудить мне на время фотографии монгольских находок, которые он воспроизвел в Burlington Magazine. Ни я, ни Pelliot фотографий из Питера давать не можем. А между тем репродуцировать с клише всегда неприятно. Репродукции получаются отвратительные. Как Вы поживаете и что поделываете? Сижу здесь с
Н. 	Williams311 и занимаюсь китайщиной. В Италии провел два месяца с большой пользой. Вы тоже где- нибудь купаетесь?
Преданный Вам М. Ростовцев.
№54
Миннз — Ростовцеву
7 сентября 1926 г.
Дорогой Михаил Иванович!
Сделал, что мог. Написал сейчас Умехаре и Етцу! Но, по-моему, можно сделать удовлетворительные клише с репродукций в Burlington Magazine. Yetts болен: может быть, поэтому не отвечал. Статьи Umehara я не видал, но фотографию пряжки видел. Очень интересная вещь.Читаю корректуры Кондакова. Сум-
34 - 7794


498
Часть 4. М.И. Ростовцев и проблемы скифо-сарматской археологии
бурно писал покойный. Месяц провел в Falmonth на берегу моря: полезно, но климат не очень освежает. Брал с собою Скифы и Боспор. Ваш анализ источников очень интересен, но остаюсь при своем мнении, что наши познания древней литературы не оправдывают его детальности. Обзор находок очень ценный. Только надо читать с полсотнею книг кругом.
Крепко жму Вашу руку и целую ручку у Софьи Михайловны.
Ваш Ellias Н. Minns.
№55
Ростовцев — Миннзу
М. Rostovtzeff Professor of Ancient History Yale University New Haven, Connecticut
12 октября 1926 г.
Дорогой Илья Егорович!
Не знаю, как и благодарить Вас. Не только за то, что Вы согласились исправить мою рукопись312, но и за Ваш превосходный анализ моего английского языка. Настоящий реалистический портрет полупри- личного уродца. Смягчающим обстоятельством служит то, что писал я после 4 месяцев болтовни по- французски и итальянски и стольких же месяцев попыток писать на этих языках. О своей статье могу сказать только одно: предмет заслуживает хорошего издания, и думаю, что таблицы будут хороши. А текст мой для того написан, чтобы указать на проблемы, которых китаисты не видят или не хотят видеть.
Запрягся в лямку опять. Тащу два преподавания — в Yale и Columbia313. Авось вытащу! Из России сведений не имею. Спасибо за жебелбвский сборник314. Стары мы становимся, друг мой!
Что до корректуры, то, если я еще Вам не надоел до смерти, я буду счастлив послать Вам по прочтении ее мною. У меня после изучения шести томов коллекции Сумитомо315 набралось немало дополнений, особенно по части моих крылатых золотистых чертиков или ангелов, кто их разберет.
Печально было слышать, что Ваша супруга была больна. Поганая это вещь — болезнь. Передайте ей нашу сердечную симпатию и пожелание невозвращения этой гадости.
Что до кафедры археологии, то я решительно не вижу, чем Gordon Child316 более подходит, чем Вы. Его книга не Бог весть что, во всяком случае, не может равняться с Вашей. Если бы я был кембриджцем, я бы голосовал бы за Вас, не только по дружбе.
Бедный Duff! Я давно подозревал, что у него не ладно с blood-pressure317, т.е. говоря по-русски, что он небезопасен по части удара. Авось пронесет, но возраст для людей, склонных к удару, критический.
Всего Вам доброго, Софья Михайловна шлет привет. Еще раз спасибо!
Преданный Вам
М. Ростовцев.
№56
Ростовцев — Миннзу
М. Rostovtzeff
Professor of Ancient History Yale University
New Haven, Connecticut
14 ноября 1926 г.
Дорогой Илья Егорович!
Посылаю Вам первую часть корректуры. Принужден был сделать кое-какие вставки, так как имел возможность увидеть некоторые книги, которых у меня не было в Париже. Вторую часть пошлю, как только получу корректуры рисунков в тексте, которые надо вставить в соответствующие места текста. Adcock писал мне, что Duff очень болен и что Вам, несчастному, придется переводить мои статьи для Cambridge Ancient History. Скажите. Мне теперь абсолютно все равно, писать ли по-русски или на моем так называемом английском языке. Что Вам легче — переводить с русского или исправлять английский? Удобство последнего то, что мне легче вложить содержание в соответствующее количество страниц.
Yetts мне прислал свою статью в Burlington Magazine318. Очень интересно. Прочтя эту статью, я нашел, что jade319 для портупеи на ножнах меча изображен на сибирской золотой пластине с изображением охоты. Через эту jade проходит ремень, на котором висит сарматский меч всадника. К тому же ремню на другой стороне при посредстве другой такой же пластинки привешен горит. Это давало возможность всаднику придать мечу какое-угодно положение. Об этом моем открытии я говорю в Princeton’oBCKott книге320. Любопытно, не правда ли?
Всего хорошего, поклон Вашим, Duffy и Adcock’y.
Преданный Вам М. Ростовцев.
№57
Ростовцев — Миннзу
12 декабря 1926 г.
Дорогой Илья Егорович!
Посылаю Вам:
1. Корректуру конца книги с кое-какими добавлениями.
2. Contents321 и списки таблиц и рисунков в тексте.
3. Оригиналы иллюстраций в тексте.
Будьте добры, отправьте все это как можно скорее Лу. Он страшно торопится, а между тем, все это задержалось тем, что я не получил фотографий для текста, когда они были посланы, и только вчера получил второй их комплект. Ужасно мне совестно Вас затруднять, но «на бедного Макара все шишки валятся». Зачтется это Вам, как у нас говорится, на том свете.
Я все время страшно занят и страшно устал. Читаю здесь и в Columbia, и это отнимает почти все время. Хотелось бы отдохнуть на Рождество, но не придется. Надо немедленно садиться и писать главы для Cambridge Ancient History, для которых материал собран, но к писанию еще не приступил. Впрочем, в контракте


Скифский мир М.И. Ростовцева и Э.Х. Миннза
499
сказано, что я обязан доставить главы к марту месяцу. Так что пока все благополучно, если не свалюсь перед Рождеством. Как здоровье Вашей супруги? Передайте ей наш сердечный привет. Merry Christmas and Happy New Year^22.
Преданный Вам М. Ростовцев.
№58
Ростовцев — Миннзу
[начало 1927 г.]323
М. Rostovtzeff Professor of Ancient History Yale University New Haven, Connecticut
Дорогой Илья Егорович!
Посылаю Вам корректуру в отдельном конверте и в этом — коротенькое предисловие. Переправьте все это Loo324. Вторая половина корректуры будет послана, как только я получу корректуру иллюстраций текста.
Ваш М. Ростовцев.
№59
Ростовцев — Миннзу
М. Rostovtzeff Professor of Ancient History Yale University New Haven, Connecticut
2 февраля 1927 г.
Дорогой Илья Егорович!
Скоро (вероятно, завтра) начну писать Сирию325. Несчастный Вы человек, еще 25 страниц переводить. Впрочем, я не об этом хотел писать, а вот о чем. У нас в университете не хватает преподавателей латинского языка (freshmen Latin)326. Не хотят американцы этого делать. Работать нужно много, а денег платят мало. Вот мы и страдаем. А как у Вас? Нет ли у Вас молодых людей, которые согласны были бы преподавать в Америке. Шансы здесь хороши. Не хватает не только инструкторов, но и профессоров. Соберите справки и сообщите. Вы многих молодых людей знаете и можете спросить в других колледжах. Пока хотелось бы иметь сведения только общего характера. Что же путаться, если вообще у Вас людей не хватает.
Преданный Вам М. Ростовцев.
№60
Ростовцев — Миннзу
М. Rostovtzeff Professor of Ancient History Yale University New Haven, Connecticut
28 февраля 1927 г. Дорогой Илья Егорович!
Только что отослал брату Сирию для переписки327. Библиографию еще не составил: жду дополнительных сведений от Adcock’a. Надеюсь, что при
переводе Вы сократите и эту мою статью. Если найдете повторения, вычеркивайте безжалостно. Мне кажется, что, если повторения имеются, то только необратимые, всего хорошего.
Преданный Вам М. Ростовцев.
№61
Ростовцев — Миннзу
[9 марта 1928 г.]328
Дорогой Илья Егорович!
Привет Вам из Луксора329. Хорошее место. Собираю материал для моей будущей истории эллинизма. Много нового, даже для птолемеевской эпохи. Книги Боровки330 я еще не видал. Надеюсь, что он, как мой «ученик», пришлет мне экземпляр. В июле буду в Англии, в Оксфорде. Но надеюсь побывать и у Вас. Надо повидать Эдкока и поговорить о следующих главах. Передайте ему привет. Привет от нас обоих Вашей супруге и Вам. В конце марта — Палестина и Сирия.
№62
Ростовцев — Миннзу
Victoria Hotel Oslo
25 августа 1928 г.
Дорогой Илья Егорович!
Приближается время моих лекций, а Вы все еще не прислали мне фотографии той вещи, которую Вы показали мне в издании Уваровской коллекции331. Если это — я сейчас не помню, что это было — секира из Пинеги с головой дракона, то тогда не тратьтесь на фотографию. Она воспроизведена у Боровки. Но мне помнится, что это — что-то другое, еще более интересное. И будьте добры, сообщите, откуда это, и ссылку на каталог. Сейчас здесь дождь и холодно, и у меня зверский насморк. Съезд был ничего332 и экскурсия интересная, но атмосфера была отравлена большевиками. Впрочем, Adcock Вам уже рассказал. Привет Вашим от меня и Софьи Михайловны.
Ваш М. Ростовцев.
№63
Ростовцев — Миннзу
28 августа 1928 г.
Дорогой Илья Егорович!
Большое спасибо за фотографию и таблицы коллекции Уварова. Получил ее в тот же день, когда отправил Вам письмо. Теперь вот еще что. Здесь ни в Oslo, ни в Bergen’e почти никаких русских публикаций нет. Случайные тома Отчета333, вот и все. Между тем, для моих соображений мне очень нужно было бы иметь репродукцию одной статуэтки, если не ошибаюсь, из гагата334 (или из янтаря), которая найдена была Веселовским на Кубани в одном из сарматских курганов335. Я просмотрел Отчеты с 1888 до 1904 г.; там этой статуэтки нет. Нет ли ее в Известиях (выпуск I)
34*


500
Часть 4. М.И. Ростовцев и проблемы скифо-сарматской археологии
или в Отчетах за 1905 или 1906 годы? Я имею в виду статуэтку льва совершенно китайского типа. Может быть, она опубликована Веселовским в его сводке о Кубанских курганах в Трудах XII археологического съезда. У Вас все это под руками. Не можете ли справиться, если удосужитесь? Мне очень бы хотелось ее показать здесь, так как странным образом подобные статуэтки из гагата и янтаря имеются в Берлине и Осло и интересны для понимания звериного стиля эпохи викингов. Вы помните этого льва? Мы еще с Вами о нем говорили: «...свою китайскую морду выставил и зубы оскалил...».
Очень простите за беспокойство. Но хочется показать моим норвежским друзьям, что не мешало бы смотреть не только на Запад, но и на Восток. Они ужасно боятся, как бы в их искусстве не оказалось чего-нибудь негерманского и некаролингского. Вы напрасно так скоро сдались Shetelig’y336. Он не прав, т.е. смотрит только в одну сторону, косит все на запад, а на восточный глаз слеп. И не мудрено. Во всей Норвегии нельзя найти ни одной русской археологической публикации. Даже за Смирновым («Восточное серебро») пришлось бежать в музей Kunstindustrie337.
Всего хорошего. Здесь холодно и сыро, я простудился, но предпочитаю это море. Мой адрес:
Vetta Kollen Turistenhotel.
Vetta Kollen рг Olso Norway.
Софья Михайловна кланяется.
Преданный Вам М. Ростовцев.
№64
Ростовцев — Миннзу
М. Rostovtzeff Professor of Ancient History Yale University New Haven, Connecticut
4 ноября 1928 г. Дорогой Илья Егорович!
Vous me comblez338! Большое, большое спасибо за те фотографии, которые я получил от Вас и через Вас. Надеюсь, что в конце года в состоянии буду приступить к переделке моей еще не вышедшей книги: The Animal Style, к дополнению ее новыми главами и к напечатанию на немецком языке в Норвегии339. Сейчас я занят по горло лекциями и подготовкой немецкого издания моей Social and Economic History340. Работа собачья. Не знаю, почему после войны начался настоящий поток и новых открытий, и новых работ. Боюсь, что это к худу. Так было и в России перед большевизмом. Впрочем, придут большевики и живо положат этому конец. Nock341 мне очень нравится. У него ясная голова и критический ум. Впрочем, его последняя работа в Journal of Roman Studies342, entre nous343, мне менее нравится. В ней напущено порядком тумана. Перед Adcock’ом мне смертельно стыдно. Предал его, как толстовский злодей: вонзил кинжал убийца нечестивый и т.д. A Adcock ведет себя, как perfect gentleman344, хотя я этого не заслуживаю. Выбирают
президента345! Развели грязь такую, что, если бы я не был иностранцем, мне было бы совестно. Smith’a346 боюсь. Он reformer347 и начнет эксперименты. Впрочем, если начнет здесь живо, осадят. Ну, а у Вас? Скоро опять Macdonald348? А дальше что? Еще раз большое спасибо. Софья Михайловна шлет привет. Не забывайте.
Ваш М. Ростовцев.
№65
Ростовцев — Миннзу
М. Rostovtzeff Yale University
Department of the Classics
Box 1916, Yale Station
New Haven, Connecticut
23 декабря 1928 г.
Дорогой Илья Егорович!
Спасибо за весточку! Доброго Вам и всем Вашим Нового года от нас обоих. Да, тяжко было читать все, что происходит в России349. Сколько таких затравленных, униженных, забитых коммунистическим кулаком. Один из них нам близок, и мы больнее ощущаем его трагедию. Но имя им в теперешней России легион. Мне путаться в это было невозможно. Хуже будет! Единственные, кто мог бы помочь, это немцы. Они не любят Сергея Александровича и не очень склонны вмешиваться; но все же они одни могли бы что-либо сделать. К ним советские прислушиваются. Заявление Виганда350 и Becker’а (министра)351, например, а также Rodenwaldt’a352 и Sane353 частным образом, в письмах Луначарскому354 (но не Марру355; этот безумный еще больше распалится) могут сыграть известную роль. Одно указание на то, что дело не прошло без известной реакции в Европе, может много помочь. Я совсем забросил юг России после Норвегии. Приготовляю новое издание Social + Economic History — сумасшедшая работа356! А затем Adcock, перед которым я так виноват. Но в дне 24 часа, а учить надо и надо сбывать с рук текущие дела. А материала для юга России я накопил кучу. Новости сыпятся отовсюду. Рад, что и другие за это взялись. Венгры работают здорово. Австрийцы заражены Стржиговским357 и, боюсь, за пределы эстетических благоглупостей не пойдут. Всего хорошего! Не забывайте.
Ваш М. Ростовцев.
№66
Ростовцев — Миннзу
18 августа 1929 г.
Дорогой Илья Егорович!
Только что был у Baddeley358. Это, впрочем, мало интересно. Но он мне показал книжку (цитату прилагаю), в которой стоит буквально то же, что в книге, которую Вы мне показали. Забавно сличить. Упомянута эта книга у Радлова359? Если нет, отчего бы не черкнуть об этом заметку? Спасибо за рисунок из Отчета360. Боюсь, это наконечник ремня татарский, т.е.


Скифский мир М.И. Ростовцева и Э.Х. Миннза
501
очень поздний. Я его помню, и он мне мало пригоден. Впрочем, наверное не знаю. Спасибо за письмо. Мой fit361 пока прошел. До возобновления. Работаю, как каторжный.
Преданный Вам М. Ростовцев.
№67
Ростовцев — Миннзу
М. Rostovtzeff Yale University Department of the Classics Box 1916, Yale Station New Haven, Connecticut
12 октября 1929 г.
Дорогой Илья Егорович!
Давно не писал Вам. Как только вернулся, попал в водоворот лекций, заседаний и т.д. Кроме того, маляры (painters) наводнили мой дом и выселили меня из моей собственной квартиры. 1001 несчастье! Конечно, как только сажусь за письмо к Вам, напрашиваются сами собой просьбы. Не можете ли помочь мне получить кое-какие фотогоафии из России? Я охочусь за пряжками с крючком^62 того типа, что я Вам показывал. Нашел их в Берлине, Гамбурге, Оксфорде (из Антверпена и в Metropolitan Museum)363. Стал искать их в Отчетах и нашел парочку. Несомненно, ^йдено их больше, но не опубликовано. Хотелось бы с опубликованных иметь фотографии, а именно: Известий Археологической комиссии 20 (1906), 31, рисунок 10, и Отчеты Археологической комиссии 1893, 60, рисунок 38, ср. 9, 1875, страница XXVIII, и Отчет 1880, с. 102, примечание 2. Но при этом нельзя ли спросить Боровку*64 в Петербурге, Захарова365 в Москве и Гри- невича*66 в Керчи, нет ли в их музеях подобных пряжек, и, если есть, то не могут ли они прислать фотографии и короткое описание с размерами. Вопрос интересный и овчинка стоит выделки.
Если будете писать Захарову, попросите его также прислать Вам фотографии с золотой курджипской во- рворки для кисти36' (два экземпляра, один в Москве, другой в Кубанском областном музее) с изображением двух сарматов около копья, с мечом один, с головой убитого врага другой. Сравнение с китайскими бляхами показало мне, что обе ворворки подлинны и относятся к эпохе поздних вещей Курджипа, т.е. I—II в. по Рождеству Христову368. Мне бы очень, очень нужна была фотография одной из ворворок или обеих. Без нее печатать статью об иранском герое трудновато369. Что, ответа на Ваше первое письмо о сибирских бляхах нет? Повторите просьбу в том письме, которое прошу Вас послать Боровке. Не можете ли в этом же письме попросить его прислать еще и фотографии с парфянских костяных пластинок (Известия Археологической комиссии 33 (1909), страница 134 и рисунок 60—65) и с пряжки-крючка, найденной в Ольвии (Известия Археологической комиссии 8 (1903), страница 62, рисунок 70).
Наконец, еще очень хотелось бы получить от Комиссии фотографии двух пряжек из Енисейской области, необыкновенно близких к китайским. Опубликованы: Отчеты Археологической комиссии, 1897, 53, рисунок 146 и 148; а также 149 — птица с головой на груди, как на чудских бронзах. Простите, что затрудняю Вас. Но только через Вас есть надежда что-либо добыть. Вопросы же, связанные с этими предметами, меня очень интересуют, и, думаю, не без интереса для всех, кто занимается югом России.
Как поживаете, что поделываете? Посылаю Вам по этому случаю таблицы Оренбурга370. У меня есть экземпляр с таблицами. Большое спасибо заранее. Отнимаю у Вас время, не посетуйте.
Преданный Вам М. Ростовцев.
№68
Миннз — Ростовцеву
25 октября 1929 г.
Дорогой Михаил Иванович!
Не могу Вам описать, с каким любопытством я разглядывал таблицы МАР 37, на которые я знаю ссылки за последние 10 с лишком лет. Конечно, самые важные вещи воспроизведены в других книгах, но я очень рад иметь целый комплект. Я Вам за это очень благодарен. Вчера я написал Боровке новую просьбу: повторил прежнюю — о двух пластинках (спящего и охотящегося сармата и борющихся скифов) и прибавил Ваши новые требования. Не знаю, какой ответ будет. О Вас я ничего не сказал. Пускай догадается, что все это для Вас. Очень жаль, что жизнь у Вас была такой неудобной. У меня в St. Deiniols был удивитль- ный покой на 2^2 недели. Потом я был в Falmonth’e, где климат мне не подходит. Вернувшись сюда, не знаю, что сделать: вдруг настал, как Вы говорите, круговорот заседаний и лекций, чтобы пусто не было.
Я еще имею дело с выставкой икон в Лондоне. Это часть культурного фасада большевиков, но сама по себе интересует меня.
Как поживает София Михайловна? Жаль, что не видел летом. Целую ее ручку и низко кланяюсь.
Еще ]раз благодарю за таблицы.
Крепко жму Вашу руку.
Преданный Вам Ellis Н. Minns.
№69
Ростовцев — Миннзу
М. Rostovtzeff Professor of Ancient History Yale University
New Haven, Connecticut
8 декабря 1929 г.
Дорогой Илья Егорович!
Я забыл вернуть Вам открытку Жебелёва. Очень скорблю за него. Жизнь их несладка. Как я и предвидел, приходится теперь расплачиваться за «непротивление злу». Впрочем, расплачивается весь русский


502
Часть 4. М.И. Ростовцев и проблемы скифо-сарматской археологии
народ, не только они. Конечно, Вы никаких фотографий не получили и, несомненно, не получите. Не все такие храбрецы, как Рау371, который послал мне свою книгу3^ с надписью: «Академику», а не «Бывшему академику»373. Давно не имею известий от Вас. Как Вы поживаете? Это письмо придет до Рождества, но на случай, если не удастся написать позднее, позвольте пожелать Вам доброго Рождества и счастливого Нового года. О себе сообщить нечего. Работаю над корректурами «Скифии и Боспора»374. Придик оказался никуда не годным переводчиком. Кроме того, книга моя не наполняет моего сердца энтузиазмом. Думаю, однако, что она может быть полезна лицам, плохо осведомленным о России, и юному поколению археологов в России. Их, как это ни странно, много — нейтральная область! — и работают они хорошо. Вижу это, подновляя свою Скифию и Боспор. Одно только плохо, что классическая их подготовка слаба и археологическая школа односторонняя. Привет Вашим.
Преданный Вам М. Ростовцев.
№70
Ростовцев — Миннзу
М. Rostovtzeff Professor of Ancient History Yale University New Haven, Connecticut
5 января 1930 г.
Дорогой Илья Егорович!
Откуда это Вы достали такую чудесную картинку для поздравительной карточки? Очень интересно было бы узнать. Давно уже не имею от Вас вестей. Много занимался Вашей статьей о пергаментах из Аврома- на375 по поводу издания нашего дурского пергамента376, очень интересная была работа. Пришел к выводу, что, может быть, Ваши пергаменты датированы не селевкидской, а арзакидской эрой. Что, нет известий из России о фотографиях? Я все задерживал статью об иранском герое, надеясь на фотографии. Не попробуете ли написать еще раз? Что мне нужно главным образом, это сибирскую бляху с идиллией (отдыхающий герой377), которую не хотелось бы воспроизводить с Вашего или кондаковского рисунка, и курджипскую во- рворку. Конечно, очень хотелось бы иметь и бляшки с борющимися скифами378, но, если это невозможно, удовлетворился бы и двумя вышеназванными предметами. Может быть, лучше было бы написать не Боровке, а прямо в Эрмитаж или Археологическую комиссию, вроде официальной бумаги. Мне в свое время говорили, что так легче получить фотографии. Попробуйте, авось удастся. Подожду еще со статьей до Вашего ответа. Всего хорошего, привет Вашим! Познакомился с Seltman’oM379 и его женой. К сожалению, они ко мне не попали, так как Seltman как раз в этот день заболел в Нью-Йорке плевритом. Софья Михайловна кланяется.
Преданный Вам
М. Ростовцев.
№71
Ростовцев — Миннзу
10 августа 1930 г 380
Дорогой Илья Егорович!
Давно о Вас ничего не слышал. Как поживаете? Мы пробыли пять недель на Badersee, теперь на десять дней в Мюнхен (Hotel Wolff, gegeniiber dem Hauptbahnhoff). Я занят сейчас персидскими бронзами звериного стиля. Подготовляю монографию для персидской выставки381 в Лондоне по просьбе Роре’а382. Не можете ли Вы добавить для меня те фотографии, что Вы опубликовали в Ancient Journal38'? Мне они очень были бы нужны. Их можно будет послать в Париж, Hotel Unic, 151 bis, rue de Rennes, где мы будем с 1 сентября. Привет от Софьи Михайловны.
Ваш М. Ростовцев.
№72
Ростовцев — Миннзу
[август 1930 г.]384
Дорогой Илья Егорович!
Если я правильно понял Вас в Вашей статье, бронзы находятся (имею в виду таблицы III и IV — китай- щина), в British Museum. Думаю, что у них сохранились негативы. Значит, дело не затянется. Но до Парижа я вряд ли буду ими заниматься. Очень нужно было бы иметь и эти, и те фотографии, которые я опубликовал в Iranians and Greeks38*. Черкните в Мюнхен. Здесь дождь и ненастье.
№73
Миннз — Ростовцеву
12 августа 1930 г.
Дорогой Михаил Иванович!
Очень рад иметь от Вас весточку. Недавно вернулся с Скандинавского. Видел Арне, Тальгрена и много интересных вещей, особнно в Гельсингфорсе. Не знаю, куда пропали мои фотографии, с которых сделаны таблицы III и IV с моих Small Bronzes. Завтра еду в British Museum и закажу для Вас. Но за последнее время нахлынуло много такого труда (см. Herzfeld в Illustrated London News) из Луристана. Кое-что купил в Лондоне. Что Вы пишите? Не могу себе представить, чтобы Вы ничего не писали все это время, но оно ко мне не дошло. Имеют вертикальную дыру для булавки, а в новые экземпляры булавки также сохранились. Жена будет в Cornell, а я у Dalton’a отшельника. Очень кланяюсь Софье Михайловне. Крепко жму Вашу руку.
Ваш Ellis Н. Minns.
№74
Миннз — Ростовцеву
27 октября 1930 г.
Дорогой Михаил Иванович!
Давно не имею известий от Вас. Что Вы делаете? Что пишете? Я уверен, что пишете и пишете важные


Скифский мир М.И. Ростовцева и Э.Х. Миннза
503
вещи, но не видел Ваших творений за полтора года. Как удалась Ваша поездка в Европу? Как Ваше здоровье? Как себя чувствует София Михайловна? Откликнитесь, прошу!
Посылаю заметку Гриневича386. Он сам — довольно подозрительная личность, но дело интересное и подкрепляет свидетельство Страбона. Какими помо- щами не пользовался: то археология, то аэропланами, то водолазами! Adcock видел сегодня. Ему ничего. Мне вообще неважно. По-видимому, вредят зубы. Выпадают один за другим, на время помогает, но только временно, пока остается один. Вам известны, я думаю, новые открытия в Казахстане, в Туве и Пазалуке387. Я думаю, что оттуда прольется немало света на скифское дело.
Кондаковцам дело плохо388. Калитинскому389 сделался удар: едва ли поправится. Остальным жизнь, должно быть, очень трудна. Rau повесился390 в Покровском на Волге. Все боюсь, что Захаров391 последует за примером. Мне из Петрограда перестали писать. Нашим друзьям очень опасно.
Простите за неутешительное письмо. Крепко жму руки у Вас и у Софии Михайловны.
Ваш преданный Ellis Minns.
№75
Ростовцев — Миннзу
М. Rostovtzeff Professor of Ancient History Yale University New Haven, Connecticut
10 ноября 1930 г. (сегодня мне 60 (!!) лет)
Дорогой Илья Егорович!
Спасибо за весточку и за статейку Гриневича392. Надо быть таким жуликом, как Гриневич, чтобы решиться послать мне книги и статьи. Порядочные люди делать этого не решаются. Очень опечалило меня известие о Рау. Несомненно, талантливый был юноша. Такова уж судьба всех талантов в стране «уравнения». Я ничего не знаю о новых открытиях в Казахстане (это Туркестан что ли?). Не можете ли сообщить что- либо более точное? Где Вы об этом читали? Я сейчас занят Луристаном393. Трудная штука! Не посылал Вам оттисков, так как все жду накопления. Поодиночке посылать — требует много времени, а у меня его очень мало. Скоро получите груз! На самые разнообразные темы.
Вот уже 10 дней лежу в постели и Вам пишу, сидя в постели. Бронхит злой и ворчливый. Надеюсь, что к декабрю поправлюсь настолько, что в состоянии буду побывать в Англии, посмотреть персидскую выставку394. Если же не поправлюсь, придется ехать прямо на юг.
Напишите же немедленно о Казахстане. Может быть, буду в состоянии еще всадить это в немецкую книгу395, которая двигается черепашьим шагом.
Привет Вашей супруге и всем Вашим. Включите в это число и Эдкока.
Преданный Вам М. Ростовцев.
№76
Ростовцев — Миннзу
М. Rostovtzeff
Professor of Ancient History Yale University
New Haven, Connecticut
16 декабря 1930 г.
Дорогой Илья Егорович!
Большое спасибо за письмо и оттиски. Очень интересно! Надеюсь, что здоровье позволит побывать в Лондоне хотя бы на несколько дней. Schdtz396 мне написал, что он с Придиком сфабриковали какой-то проспект моей книги и опубликовали его «без моего ведома», и что там упомянуто Ваше имя не так, как я его многократно упоминаю в моей немецкой книге. Мне это очень-очень досадно, но изменить я этого не могу. Надеюсь на одно, что этих проспектов никто не читает, а в книге Вы найдете нечто совершено иное по своему адресу. Итак, надеюсь, до скорого свидания! Луристанские бронзы не так интересны, как я думал. Персидского в них мало. Все пережитки. Буду говорить об этом на съезде397. Всего хорошего! Не сердитесь на меня за проспект, я тут не при чем. Впрочем, помнится, я Вам уже об этом писал.
Преданный Вам М. Ростовцев.
№77
Ростовцев — Миннзу
Orient Line England Australia
s.s.Oronsay 27 января 1931 г.
Дорогой Илья Егорович!
Хорошо мы провели время на выставке398. Может быть, удастся опять увидеться в июле или августе. В этом, впрочем, я не уверен. Сейчас двигаемся в Египет. Приближаемся к Порт-Саиду. Два дня солнца на Средиземном море несколько подняли мой упавший интерес к жизни. Здесь, на пароходе, прочел статью Astton’a в Burlington Magazine, January 1931 о бронзах Луристана и статейку в Illustrated London News, January 17, 1931 с рядом бронзовых ваз оттуда же399. Так как, может быть, я займусь Луристаном, когда вернусь в Париж, и так как к этому времени хотел бы иметь все печатное о бронзах, хотел Вас просить, не можете ли Вы приобрести для меня Burlington Magazine и Illustrated News и не можете ли подержать их у себя до моего возвращения в Европу? Боюсь, что они могут целиком разойтись, и затем их не достанешь.
Если удосужитесь, черкните два слова: Fouilles de Doura-Europos sur Euphrate, Syrie. Я попаду туда, веро¬


504
Часть 4. М.И. Ростовцев и проблемы скифо-сарматской археологии
ятно, к концу февраля. Софья Михайловна шлет привет. Она меня все ругает за малодушие, а я бессилен справиться со своей depression.
Всего хорошего,
Ваш М. Ростовцев.
№78
Ростовцев — Миннзу
25 марта 1931 г.400
Дорогой Илья Егорович!
Спасибо за весточку и за готовность помочь с Illustrated London News. В июне увидимся. Очень горд был Вашим коллегой по degree401. Сейчас трясу кишки на автомобилях из одной руины к другой. По старости лет тяжеленько. Но все еще надеемся. Привет всем, кто мил Вам (новая формула из папирусов)402. Насчет даты пергаментов не требую surrender403. Сам не знаю. Но пока думаю, что прав я. Время покажет. В Дура находки поразительные.
Ваш М. Ростовцев.
№79
Ростовцев — Миннзу
30 июня 1931 г.
Париж
Дорогой Илья Егорович!
Жалко, что не будете в Париже. Но Вы только отдыхайте. Мы отдыхаем тоже. Виделся только что с Ариадной Владимировной Тырковой404 — женой покойного Harold Williams405 из Times. Она и Михаил Михайлович Федоров406, которому русская учащаяся молодежь за границей должна поставить памятник, устраивают комитет в Англии для помощи русским студентам. Помогите этому делу Вашим советом. Ариадна Владимировна Вам напишет. Софья Михайловна кланяется.
Ваш М. Ростовцев.
№80
Миннз — Ростовцеву
23 ноября 1931 г.
Дорогой Михаил Иванович!
Upham Pope меня просил сделать нечто вроде библиографии отношений иранского и скифского искусства для его survey407. Я уверен, что в нее должны войти разные труды Ваши из последних годов, которые я не знаю. Мне кажется, что Вы давно мне говорили, что у Вас лежит пачка разных статей, которых Вы не успели послать на мой адрес. Так как я ничего не пишу и как будто бы ничего не делаю (хотя целый день бываю занят), я не имею никакого права на то, чтобы Вы мне прислали Ваших вещей; но как самый верный и покорный из Ваших поклонников все-таки пишу Вам сие челобитье о высылке их. Еще мне хотелось бы выяснить вопрос о большой немецкой книге. Я готов был подписаться, но Вы не велели, я так и пропустил время. А обойтись без нее я не могу. Я теперь и готов подпи¬
саться, только хотел бы знать наверно. Мне очень неловко писать Вам об этом, но хочу, чтобы Вы поняли, что я совершенно готов подписаться, как только знаю, как обстоит дело. Я вовсе не ждал от Вас такого ценного подарка. Но Вы сказали, что вышлете. Не хочу to hold you to that rush promise408: это не оттиск какой-нибудь, который рассылают. Только дайте мне знать. И, если можете, высылайте оттиски. Очень кланяюсь Софии Михайловне и крепко жму Вашу руку.
Преданный Вам Ellis Н. Minns.
№81
Ростовцев — Миннзу
М. Rostovtzeff Professor of Ancient History Yale University New Haven, Connecticut
5 декабря 1931 г.
Дорогой Илья Егорович!
Я был уверен, что Schoetz409 послал Вам давно экземпляр моей книги, как у нас было условлено. К сожалению, с Schoetz’ом иметь дело очень трудно. Он обещает и не исполняет, особенно, когда дело идет о деньгах. Впрочем, я не жалуюсь. Он затратил на книгу много денег и труда. Ни того, ни другого она не стоила. К счастью, у меня оказался лишний экземпляр, который я Вам сегодня и отправил. К сожалению, забыл сделать соответственную надпись, которую препровождаю в этом письме на отдельном листке. Если хотите, наклейте на книгу.
С книгой было много возни и муки. Е.М. При- дик410 оказался из рук вон плохим переводчиком. Пришлось все переделывать. Все добавления пришлось делать к этому отвратительному переводу, полному ошибок. Печатание длилось три года. И к довершению всего указатель, за который я заплатил из своих средств Придику, желая ему помочь, оказался сделанным так небрежно, что пришлось мне в Швейцарии переделывать его второпях, что тоже к хорошим результатам не привело.
Рад, что этот кошмар кончился. Книга кое-кому кое-какую пользу, может быть, принесет. Материал собран большой и ссылки на издания материалов доброкачественны (все были проверены Вернадским411). Конечно, делай я эту книгу теперь, я бы многое в ее структуре изменил (например, дал бы обзор сибирских, среднеазиатских и китайских находок), приспособив ее не для русских, а для иностранцев (написана она как помощь русским археологам), но обо всем этом говорить теперь поздно.
Статей новых, которых у Вас нет, у меня не имеется. Многое в печати, но это Вам помочь не может. На всякий случай, пишу, что: 1. The Iranian Него в Artibus Asiae412 (статья более двух лет у Salmony413). Доказываю, что сибирские и китайские бляхи со сценами из жизни людей иллюстрируют миф или эпос, деяния азиатского героя. 2. Луристанские бронзы (выйдет


Скифский мир М.И. Ростовцева и Э.Х. Миннза
505
скоро в ближайшем № Ipek)414. Приблизительно (со многими изменениями) то, что читал в Лондоне. 3. О конских пряжках из Керчи появится вскоре в Prehis- torische Zeitschrift415. Редкий тип пряжек из Керчи, который считаю сарматскими (очень близки сибирским и китайским). 4. L’art greco-iranien в Revue des Arts Asiatiques416: о греко-персидском искусстве в Малой Азии и на юге России (не звериный стиль!) и о парфянском искусстве417. 5. Только что приготовил две статьи для Syria: Passe-guides и Agrafes418, которые прямого отношения к югу России не имеют. Статьи из сборника Успенского419 и из Syria (Dieux et chevaux)420 посылаю. Имеются еще в печати статьи в сборнике в честь Griffith (The Treasure of Astrabad again) и в Jomal of Roman Studies в честь Macdonald (Caravan Gods of Palmyra)421. О том, что вне археологии, не говорю. Желаю Вам доброго Рождества и всяческих благ на Новый год.
Преданный Вам М. Ростовцев.
№82
Миннз — Ростовцеву
22 декабря 1931 г.
Дорогой Михаил Иванович!
В субботу получил ваше письмо и книгу422 — вчера. Тот час же вклеил этикет с остроумной дедикацией, которой я очень тронут, так же, как тем, что Вы говорите обо мне во введении к книге. За книгу я Вам очень благодарен, это очень ценный дар. У меня есть совесть брать у Вас так много и давать так мало, но Вы знаете, что, если могу чем-нибудь Вам помочь, я всегда готов.
О самой книге не знаю, что Вам сказать. Столько материала в такой совершенной обработке будет прочным сокровищем для науки в продолжение целого поколения. Не мудрено, что долго печаталась. Моя брошюра печаталась пять лет. А я был поблизости к типографии. Я считаю, что у меня указатель брал чуть не год, а Вы Ваш переделали второпях на чужой стране. Не очень удивляюсь, что дело перевода было слишком тяжелым для Е.М.П423. Я помню, сколько труда мне стоили эти небольшие главы Cambridge Ancient History424. Вы когда-то говорили, что я только один раз оплошал. Это недурно. Traduttori425 делают нелегкое дело. Добавления Fettich’a426 и Кацарова427 так и округляют работу, и карты делают то, что нужно. Об атласе нельзя не пожалеть428, но он бы стоил ужасно много возни, и цена должна бы была быть такой высокой, что в эти времена покупатели испугались бы. Теперь приходится взяться за книгу и переделать разные места в моих лекциях для будущего семестра. Меуа Sfyro PipXiov!429
№83
Миннз — Ростовцеву
23 декабря 1931 г.
Послал Вам вчера Херсонесский сборник III430, вот карточку Гриневича431 с его прошениями. Он —
порядочный нахал вроде моего. А Жебелёв мне говорит, что его подводный город — чистая фантазия. Кстати, С.А 432 в восторге от немецкой книги. «Какой прекрасный том вышел, куда лучше нашего издания, и сколько дополнений, особенно в первой части. Автор из молодцов молодец. И как он быстро и хорошо умеет работать. Со смертью Эдуарда Мейера435 он, несомненно, princeps historicorum434 в области древнего, греко-римского мира. Когда ему будете писать, напишите ему это мое суждение, и пусть не подумает, что это комплимент или лесть. Ни на то, ни на другое я не мастер. Сказал то, что думаю, и думаю давно. Я с удовольствием пошел бы к нему в подручные, лишь бы взял. А теперь я — один, и мало толку из моих занятий выходит — не с кем посоветоваться по ученой части». Бедный С.А., ему должно быть очень тяжело. Но его все-таки не сослали в Нарымский край435. Говорит, что многого, что печатается в ГАИМК, он не понимает и даже не просматривает. Я тоже не понимаю. Марразина для меня совершенно непостижима436. Не знаю, видели ли Вы это произведение Равдоникаса437 (литовец что ли он?). Книгу его о Старой Ладоге438 я только увидел мимоходом. А эта История русской археологии439 имеет некоторый интерес. Ее прислал мне Захаров440, от которого много получаю, а теперь дошел второй экземпляр из самой ГАИМК. Кое-что у него метко сказано, кое-что — чушь небывалая, но все-таки понятнее лингвистики сумасбродной. Большое спасибо за список печатающихся или почти готовых статей. Ведь об азиатском герое Вы писали, когда были у меня в Пемброке два года с лишком тому назад. Теперь знаю, где искать. Кое-что касается отношений Скифии и Ирана, и вставлю отметки в библиографию. Upham Pope441 мне писал на днях, что Orbeli44* на своем месте и никогда не был в тюрьме, а когда Hobson443 туда съездил в июне месяце, его не видно было в Эрмитаже. Я думаю, что сидел444. Захаров мне часто пишет, а каждое письмо на меня делает впечатление, что, может быть, это последнее. По характеру и по обстоятельствам он стал так одинок, что в один прекрасный день возьмет да покончит с собою. В Лондоне августа 1— 6-го будет съезд des Sciences Prehistoriques et Protohis- toriques445. В последний отдел входит и период Великих переселений. Будете ли Вы? Думаю, что не стоит. От 6-го до 9-го члены могут приезжать или в Oxford, или Cambridge. На меня выпала ответственность все устроить, а никакого представления не имею, сколько этих гг. на нас нагрянут. Очень жаль, что мы не могли принимать Вас с Софиею Михайловной, когда Вы приехали получить степень Litt. D446. Но отказаться на прямую просьбу G.F.Hill’a447 я не мог. А все-таки досадно. А 16 июля, день моего ангела, будет Nearer East Dinner в Cambridge’e448. Нельзя на это пожаловать. Это будет последним. Baynes449 велел, что с тех пор все обеды будут в Лондоне.
Очень жаль, что не смог съездить на собрание, на которое меня звала Ариадна (отчества не знаю) Williams450.


506
Часть 4. М.И. Ростовцев и проблемы скифо-сарматской археологии
Ну, жена очень кланяется Вам обоим; я целую ручку у Софии Михайловны. И с благодарностью жму Вашу руку.
Преданный Вам Ellis Н. Minns.
Надеюсь, что здоровье идет получше.
Всего хорошего на 1931 г.451
Передайте привет Вернадскому452.
№84
Миннз — Ростовцеву
12 ноября 1932 г.
Дорогой Михаил Иванович!
Прошло, должно быть, не меньше месяца, а я Вас не успел поблагодорить за присланные оттиски. Изо дня в день мелкие задачи идут одна за другой; надо с ними покончить «сегодня», а для дружественных писем некогда! А это не значит, что я забываю о Вас: итак, Ваша посылка не особенно вызвала предо мною Ваш облик. Вещи очень интересны. Caravan Gods я уже прочел в J[oumal] of R[oman] S[tudies]453, но я очень рад иметь для себя, так как по старому обычаю J[oumal] of R[oman] S[tudies] в библиотеку РетЬгоске’скую. Иметь дело с Tessera’MH это должно было перевести Вас в далекое прошлое Вашей ученой жизни. A Bullae ’Opx©v переводят меня в день, когда я развернул авроманские свитки: лестно мне встретить у Вас с выписками из этой старой моей работы. Она мне дала прочный интерес к месопотамскому еллинст- ву. Но ближе к сегодняшним интересам. Статья о лу- ристанских бронзах454. Отношения между ними и скифскими455 — очень непростая вещь. Удивительно, что я никогда не заметил, как превратный крючок на херсонесской пряжке роднит ее с нашими возлюбленными сибирскими ардосскими. Кстати, Andersson456 бросил свое название Skythian и называет эти вещи опять ардосскими, что удобнее для западного языка. Послал ли он Вам свою статью Hunting Magic in the Animal Style457? Она выйдет в Bulletin ostasiatska Sam- luzama. В ней есть своя доля истины; но один ключ всего не откроет.
Я очень рад иметь дополнение к Astrabad458: я как- то случайно нашел первую часть. В сегодняшнем Illustrated London News есть глиняный сосуд из Дамгана. Тепе Хиссара около 2000 до Р[ождества] Х[ристова]. Новостей много из Персии. Интересно, что там найдет Ате459. Я его видел летом. Он мне показался не таким филобольшевиком, как был.
Вышла ли Ваша статья об иранском эпосе на произведениях «скифского» искусства460, над которой Вы работали у нас в Pembrock’e 2V2 года тому назад? Очень хотелось бы читать. Но, если появилась, не знаю где, то сообщите, пожалуйста, ссылку. А если еще не появилась, не упрекаю. Знаю, что Вы столько пишете, как никто из археологов, разве только Strzvgowski461, у кого текут новые книги по Mogul portraits462 — а это совсем иная статья. А я ничего не пишу, чем занимаюсь, не знаю. Маюсь, маюсь, а не выходит ничего.
Из России мало известий. Старые корреспонденты падают. Новые не то. 27. X умер Смолин463. Не крупный ученый, но старался. Прогнали его из Херсонеса, и умер он от порока сердца в Пятигорске.
С Воровкой464 несчастье. Кажется, совсем пропал. Вы скажете, может быть, поделом: но теперешние хуже. Какие-то Арциховские465 и Равдоникасы466. Полемизируют между собою об ортодоксии марксистской. Получил мелочи от Зографа467 недавно. От Макаренки468 давно ничего. Собирался было на лондонский съезд469, но не попал. Коковцову470 очень плохо, он мне дал знать через общего знакомого. Алексеев471 занимается применением латиницы к китайской словестности как орудие большевистской пропаганды. Это проституция научных знаний. С Захаровым (опять все-таки женился) очень плохо. Я бы не удивился, если бы он покончил с собою. Орешников472 жив, но уж очень постарел и одряхлел.
Боюсь, что кондаковцы473 не долго продержатся. Денег не получают. Толль474 почти один. Дело плохо. Он питается заработком жены-врача475. У нас на днях был Takacs476. Я должен был ему предложить читать лекцию. То была его статья в Revue des Arts asia- tiques477. Большею частью вздор, и притом не понятно слушателям. Скоро приедет Nordman478 с женой из Гельсингфорса. Хороший человек. Будут гоститься у нас — в тесноте, а не в обиде, надеюсь. Не знаю, когда выйдет Survey Роре’а479. Вот смесь будет. Но человек он энергичный очень.
Вот четвертый лист. ГАИМК мне давно ничего не высылает. Не знаю, но, думаю, что самые ярые марксистские археологи до некоторой степени в опале. А об иконах, об Айналове480, Анисимове481 и т.п. давно ни слова. Их деятельность, я думаю, совсем прекратилась.
Я очень рад, что Вы будете читать перед Британской Академией482 в июле месяце. Я, конечно, приеду для этого в Лондон. Да, я — кто ne me deplace jamais483. Летом я был в Harrogah в Yorkshire для здоровья жены и потом в Falmorth’e, ее родине. Все это с съездом очень мешало работе. Видели книгу A. Mahr о древностях ирландских484? Хорошие таблицы. В них есть звериный стиль, но, конечно, очень мало, и из вторых рук. Но, если Вам угодно, то пришлю. Эдкок485, насколько знаю, процветает. Да, я его видел на лекции Beazley486 в понедельник. Был очень веселым.
А все не спрашиваю про Софию Михайловну. Надеюсь, что ей все идет хорошо. Очень кланяюсь, шлю привет и целую ее ручку! Жена шлет привет. А Вы будете у нас здесь летом? А последнее и самое важное: как Ваше здоровье? Когда я Вас видел в последний раз, он было совсем не так. Крепко жму вашу руку.
Всегда Ваш преданный Ellis Н. Minns.
№85
Миннз — Ростовцеву
28 мая 1933 г.487
Дорогой Михаил Иванович!
Вы меня не забыли: послали одну большую книгу, итальянский перевод Economic and Social History of


Скифский мир М.И. Ростовцева и Э.Х. Миннза
507
the Roman Empire, и три статьи: L’Hellenisme en Mesopotamie, Graffiti from Dura, Hadad and Atargatis at Palmyra488. За все это я Вам очень благодарен. Заметку о первой я и поместил в Classical Revue489. Статьи очень интересны, особенно graffiti с фигурами парфян. Я Вас тоже не забыл: но ничего не посылал и ничего серьезно не писал. Вот я для Вас все-таки кое-что выдумал. Вы, небось, получили от Umehara490 оттиск его статьи о зеркале Hosugada из Bijutsu Kaukyu XIII. January 1933491. Вещь замечательна с разных точек зрения: но текст по-японски. Yetts492 велел сделать перевод, с которого я и суть пометил на полях. Так как у меня вся серия Bijutsu Kaukyu, я переписал свои заметки, туда и пересылаю Вам оттиск, который мне прислал Umehara. Но, признаться, существенного в нем мало. Все-таки это, мне кажется, первое воспроизведение стремени, какое я знаю. Жду с нетерпением Вашей лекции о парфянском искусстве перед нашей Академией 12-го июля493. Представьте себе, я никогда не был на лекции Академии, но на эту непременно приеду. Еще мне пишут, что Вы будете на съезде в Стокгольме494. Я собираюсь туда же, но не решил еще вопроса, будут ли на это время и деньги. Было бы отлично там еще встречаться.
В Slavonic Review IX. 33 April интересные сведения об обращении с научными деятелями в СССР495
В.В. Чернавина по парижским «Последним новостям». Список четырех ссыльных. Между прочим, Н.П. Лихачев496: Уфа?; Егоров497: умер; Тарле: Верный, Алма-Ата498; Бахрушин: Минусинск499; Боровка — на далекий Север500; Ернштедт: Печора501; А.П. Смирнов: Соловки5*32 и т.д.
Как Ваше здоровье? Как поживает дорогая София Михайловна? Приедет ли она в Лондон и в Стокгольм или останется в возлюбленном ей Париже? Очень надеюсь ее видеть.
У нас студентом есть молодой Сологуб503, внук, кажется, поэта. С ним иногда болтаю по-русски, но вообще — разрусею.
Недавно получил от Н. Бауэра504 в Эрмитаже список штата его. «Служащих» у нас теперь чрезвычайно много, но вряд ли все (как неученые) Вас заинтересуют. Доисторическим отделом — В.И. Равдоникас (вот молодец!); скифскими древностями — Л. А. Мацуле- вич505; греческими колониями — Т.Н. Книпович506. Востоком занимается И.А. Орбели507. Средней Азией — С.Ф. Ольденбург508, а надзор у А.Ю. Якубовского509. Еще служат К.В. Тревер510, В.В. Струве511, Н.Д. Фигнер512, античным миром — О.Ф. Вальдгауэр513, еще М.В. Доброклонский514, нумизматики — Зог- раф515 и Бауэр. Вы, я думаю, узнали о кончине дорогого А.В. Орешникова516... Я его очень любил. Это было 4-го апреля. А.А. Захарова517 дела очень плохи. Он мне пишет довольно часто. О С.А. Жебелёве новых известий нет. Duff процветает. Я прогулялся с ним на днях. Кончает Loeb518 перевод Silius Italicus519. Собирается издать частные письма Edward Fitzgerald520. На эти дни выбираем двух профессоров: А.С. Moule — китайщик521, С.А. Story, Librarian of the Indian Office,
арабского языка522. Moule’a очень люблю, другого не знаю. Никогда не забуду двух профессоров арабского языка: E.G. Brown’a523 (который заставил меня заниматься русским языком, краеугольный камень моей жизни) и В.Р. Розен524 в Санкт-Петербурге. Ad- cock’a525 видел на днях. Ему хорошо. Ну, откланяюсь Софье Михайловне. Жена шлет привет. Крепко жму Вашу руку и радуюсь, что увидимся летом.
Преданный Вам Ellis Н. Minns.
№86
Ростовцев — Миннзу
М. Rostovtzeff Professor of Ancient History Yale University
New Haven, Connecticut
9 июня 1933 г.
Дорогой Илья Егорович!
Спасибо за весточку! Очень рад буду с Вами увидеться в Лондоне. Софья Михайловна будет со мной. Если ничего не будет обязательного в день моего чтения и чтение будет днем, а не вечером526, надеюсь, что Вы с нами пообедаете вечером 12 июля где-нибудь в ресторане. Читать, впрочем, я буду не о парфянском искусстве, а жидовском. Наша последняя новость в Дура — это открытие жидовской синагоги с поразительными фресками — иллюстрациями к Ветхому Завету. Читайте Библию и готовьтесь. Я Вам покажу картинки, а Вы их сами себе объясните. После лекции я собираюсь дня через два-три побывать у Вас в Кембридже и в Вашем помещении написать статью об одной новой скифской находке527. Здесь у меня на это времени нет, а статья сложная. В Вашем же помещении в Pembrock’e я найду лучшую в мире библиотеку, и, надеюсь, Вы мне не откажете в разрешении воспользоваться Вашими книгами и советами. Кстати, мне надо повидать Adcock’a, так как у меня для него готова глава528: Сарматы и Парфяне; по моему мнению, слишком короткая, а по его — слишком длинная. Придется торговаться. Напишите мне по адресу: с/о Brown, Shipley + Со, 123 Pall Mall, будете ли Вы в Кембридже и разрешите ли Вы мне воспользоваться Вашими книгами. Софья Михайловна шлет привет.
Преданный Вам М. Ростовцев.
№87
Миннз — Ростовцеву
26 июля 1934 г.
Дорогой Михаил Иванович!
Вы, кажется, первый разоблачили мне тайну о будущем сборнике. Потом от разных лиц я получил неясные намеки, на которые я не хотел обращать внимания. Около первого июля дело стало совершенно ясным и, кроме того, я узнал, что Pembrock College устроит некоторое торжество. Что случилось, Вы уз¬


508
Часть 4. М.И. Ростовцев и проблемы скифо-сарматской археологии
наете по этой вырезке. Прошло очень удачно, главное дело погода отлична: ни жарко, ни прохладно. Спасибо за Вашу статью. Суть ее, конечно, мне уже знакома: год тому назад Вы мне и показали. Что Вы весь этот год делали? К нам не пожаловали? Толль мне недавно писал. Остался очень довольным своим временем у Вас в Дура. Он славный человек, но, несмотря на его усилия, я думаю, что Kondakov Institute*29 скоро рухнет. Но по последним новостям немало развалин скоро будет по Европе.
Антон у меня был месяца три в Америке. Для него очень интересно. Теперь он нашел место как consulting water engineer530. Фирма хорошая. Мы с женой были с неделю в Ирландии. Вещи интересные, но людей не очень люблю.
Недавно получил письмо от С.А.Ж.531 Ему 67 лет. Посылает свою фотографию. Живет сносно, по-види- мому. В будущем году съезд иранистов в Санкт-Петербурге. Представитель — Орбели. Не нам, не нам, а имени твоему. Выпустили что ли?
Крепко жму Вашу руку и целую ручку у Софьи Михайловны.
Всегда преданный Вам обоим Ellis Н. Minns.
№88
Ростовцев — Миннзу
М. Rostovtzeff Yale University Department of the Classics Box 1916, Yale Station New Haven, Connecticut
9 января 1935 г.532
Дорогой Илья Егорович!
Рад был услышать, что Вы совсем поправились и отправляетесь на отдых. Слышал, что Вы были больны, что пережили операцию, много раз справлялся. Но что с Вами было, так и не знаю. Слава Богу, что издание кончилось533, и дай Вам и Вашей супруге Бог много лет счастливой и безболезненной жизни. О себе не пишу. Все по-старому. Софья Михайловна шлет сердечный привет.
Всего хорошего, М. Ростовцев.
№89
Миннз — Ростовцеву
22 января 1935 г.
Дорогой Михаил Иванович!
Большое спасибо за сочувствие. Дело было плохо. У меня вылез prostate gland — не знаю, как по-русски. Он стал загорождать выход пузыря.
АГА0Н TYXH АПОАЛПМ ПРОЕТАТН EAAII MINNI YT1EP THI EAYTON YTIEIAZ534
Я так и сделал свою жертву.
Это было 3 ноября. В следующую неделю чуть не умер раза два. Много потерял крови. Антон оказался из той же группы и дал, тем и спас. Потом были осложнения, как только встал с постели.
Благодарю за разные присылки. Они, понятно, остались в Кембридже.
Берегите свое здоровье, но не слишком. Судьба нами распоряжается. 5 января сюда приехал для хорошего воздуха. Но опять, неделю тому назад, слег — это только предостережение — помешает. Хотелось вернуться домой около 6 февраля. Вообще новость: excepti excipientis постепенно бодреет, дух же, т.е. ум немощен. Сосредоточиться очень трудно. Писать меня сейчас утомляет. Простите за каракули. Что пережила жена, не могу Вам сказать. Ведь она все знала. А от меня скрыли опасности.
В день, в который я покинул клинику, ту же операцию совершили над Lowson’oM, tutor of Pembrock, он же и от нее и умер. Очень серьезная потеря. Жена шлет Вам обоим теплый привет. Подхожу к ручке Софьи Михайловны.
Ваш Ellis Н. Minns.
№90
Миннз — Ростовцеву
21 декабря 1935 г.
Дорогой Михаил Иванович!
Я не знаю, когда я Вам писал в последний раз. Если буду рассказывать уже знакомое, простите. Вы помните, что я чуть не умер в ноябре месяце 1934 г. Как я выходил из больницы, входил Lowson, наш tutor, что более важное место, чем в Оксфорде, он заведует всей дисциплиной в колледже. Он же там и умер. А Master тем так потряснулся, что очень серьезно заметно. Как я вернулся в феврале от Hove около Brighton’a, сейчас я должен был исполнять некоторые части его деятельности. Потом умер Attwater из-за раны, полученной на войне и давно будто бы зажившей. На него полагались как на главного деятеля коллегии на 20 лет. К концу августа я отправился с женой и с Марианной на Будапешт как представитель сего университета на торжествах тамошнего. В Праге увидел Толля и остальных в институте Кондакова. Еле-еле он держится, и как теперь вышел Masaryk в отставку, я думаю, ему конец. В Вене много видел для меня интересного и нового. Там не был 35 лет и тогда только на короткое время. Оттуда в Венгрию. Сначала в деревню, где жизнь до сих пор держится на имениях совсем вроде описанного у Тургенева. У Fet- tich’a очень хорошая выставка номадической культуры: собрал вещи изо всех захолустных музеев. Зато там получил известия о кончине Comber’а казначея и на все руки мастера. Что мы бы сделали, если бы не выздоровел Master в сентябре, не знаю. Выбираем новых членов и должностных лиц коллегии и надеемся, что образуется. Зато в Археолого-антропологическом факультете ушел лектор по физической антропологии и материальной культуре, и 2 ноября заболел профессор антропологии. Не мудрено, что за этот год ничего не делал и почти ничего не читал. На выставку в Санкт-


Скифский мир М.И. Ростовцева и Э.Х. Миннза
509
Петербург не ездил. Очень просили даже телеграммой, но не мог скрепить сердце. Тальгрен был и ездил по России. Рассказывает ужасы. Застрелили А.А. Миллера535 и Теплоухова536. Сослали Захарова (Алма-Ата), Грязнова (Вятка), Рудинского (Обдорск), Макаренко (Казань) и прогнали других. С большим интересом прочел Вашу защиту парфянского искусства и беседовал с Нег- zfeld, которого, по-видимому, прогнали. Очень Вам спасибо. Ну, когда увидимся? А пока всего хорошего Вам и Софье Михайловне в 1936 г.
Преданный Вам Ellis Н. Minns.
Китайская выставка в Лондоне — один восторг.
№91
Ростовцев — Миннзу
[август 1936 г. (?)]537
Дорогой Илья Егорович!
Спасибо за весточку. Мы на лето перебрались на дачу, в горы и лес на берегу ручья. Wildness and silence538. Пишу экономическую историю эллинизма539. Знаю, что делаю глупость. Пора перестать! Мозги работают плохо. Что Вы имеете в виду, говоря о Романове540: Гарни? Если Гарни, то я видел эту книгу в Риме, но ее не имею. Очень хотел бы иметь*11.
Ваш М. Ростовцев.
№92
Ростовцев — Миннзу
9 января 1936 г.542
М. Rostovtzeff Yale University
Department of the Classics
Box 1916, Yale Station
New Haven, Connecticut
Дорогой Илья Егорович!
Большое удовольствие доставили Вы мне Вашим письмом. Так долго не было весточки от Вас. Да, в нашем возрасте (а я старше Вас) только и делаешь, что печалишься об ушедших. Такова жизнь! Но жить надо, пока Бог грехам терпит.
Очень огорчен был я известием о гибели Теплоухова543, которого я не знал лично, и А.А. Миллера5*4, которого я знал очень хорошо. Что они им сделали? Кротчайшие люди, которые никогда никакого участия в политике не принимали. Добивают последних. А новое поколение работает плохо и проявляет ужасающую невежественность. Я кое-что получаю из России и могу об этом судить. Да и мои ученики плесневеют в атмосфере большевизма и работают мало и плохо. От С.А. Жебелйва получил недавно его фотографию. Не узнал бы, если бы встретил на улице.
О себе писать нечего. Югом России, скифами и т.д. заниматься не могу за отсутствием нового материала и времени. Пришлось отклонить предложение КгоИ’я545 написать статью Siidrussland для Pauly- Wissowa. Да и думаю, что такая статья не нужна. Почему Siidrussland только, а не Centralasien, Sibirien и
т.д.? Все существенное сказано в отдельных статьях Pauly-Wissowa. Если эти статьи плохи, то надо их переписать, а не валить все в одну кучу в статье величиной с книгу. Занят я сейчас «Экономической и социальной историей эпохи эллинизма». Работа двигается медленно. Задача необычайно трудная, труднее Римской империи и более неблагодарна. А времени мало. Дура отнимает массу времени. А делать два дела сразу я не умею. Конечно, для Дура у меня есть хорошие сотрудники. Но надо их направлять, руководить ими, следить за их работой. И иногда кажется, что, пожалуй, лучше было бы самому присесть и написать.
Очень жалко, что не попал на китайскую выставку. Не можете ли Вы достать мне ее иллюстрированный каталог, если такой был? Хоть по каталогу составлю себе некоторое представление о вещах. О том, что не видел иранской выставки в Париже, не жалею. Не думаю, чтобы кроме скифских вещей и сасанид- ских блюд там было что-нибудь, и эти серии я знаю, и они не разрослись.
Не знаю, попаду ли в Европу в этом году. Хотел остаться в Америке. Но приглашают в Париж прочесть четыре лекции в College de France5™ Просил Millet547 отложить. Жду ответа. Если придется поехать, может быть, поеду в Англию, а может быть, и нет.
Привет Вашей супруге, Бабочке и Вам от нас обоих.
Преданный Вам М. Ростовцев.
№93
Ростовцев — Миннзу
8 февраля 1937 г.
Бенарес
Дорогой Илья Егорович!
Удивлены? Я сам удивлен, но ведь уже месяц, как я в Индии. Интересно и поучительно. Был в Taxila548. Поразительно важно для парфянской проблемы. Особенно поразительна идентичность драгоценностей (браслеты, ожерелья и т.д.) с сарматскими. Надеюсь, увидимся в мае в Лондоне и поговорим. Пока до свидания и привет from house to house5'*9.
Ваш М. Ростовцев.
№94
Ростовцев — Миннзу
3 апреля 1937 г.
Garoet (Java) в горах Дорогой Илья Егорович!
Привет с одного из последних этапов нашего путешествия. Сиам, Ангкор, Бали, Ява были очень поучительны и не так уже чужды для нас, скифо-сарматов. Но жарко и потно. А я этого не люблю. До свидания в Лондоне в мае. Не знаю, где найду себе пристанище в Лондоне. Коронование — не шутка550. Если нет места в Лондоне, придется переселиться в Оксфорд или Кембридж.
Ваш М. Ростовцев.


510
Часть 4. М.И. Ростовцев и проблемы скифо-сарматской археологии
№95
Ростовцев — Миннзу
М. Rostovtzeff Yale University
Department of the Classics Box 1916, Yale Station
New Haven, Connecticut
29 ноября 1937 г.
Дорогой Илья Егорович!
Большое Вам спасибо за Афрасиаб. Я не думал, что Вам удастся получить эту книгу551. Мне она будет очень полезна. Простите, что так долго не писал Вам. По возвращении из Оксфорда попал в сутолоку семестра и из нее все не могу выбраться. Остальное время посвящал чтению бесконечного количества новых книг по эллинизму и использованию их для моей ill- fated552 книги. Ничего нового и интересного сообщить о себе не могу. Живем изо дня в день, от лекции до лекции и от семинара и до семинара. От времени и до времени (не очень часто) видим друзей. В Нью-Йорк я не езжу. Предоставляю это жене. Театром я никогда не увлекался и к старости становлюсь к нему почти равнодушным. Из России имею только неприятные новости. Перед выборами там идет основательная чистка553. Мы читаем в газетах о верхах. Из писем родственников я знаю, что делается внизу. Дочь моей сестры554 — единственная ее опора — арестована. Никогда никакой политикой не занималась. Опять посадили в тюрьму моего брата555 — семидесятилетнего старика. Туда же отправили и брата его жены. Словом, картина знакомая, но чем далее, тем более глупая. Ну-с, еще раз спасибо. Привет Вашей супруге и Бабочке от нас обоих, а также Adcock’y, если увидите его.
Преданный Вам М. Ростовцев.
№96
Ростовцев — Миннзу
Oxford Bardwell Ct.
Bardwell Rd. 22 29 августа 1938 г.
Дорогой Илья Егорович!
Вот уже месяц, как мы в Оксфорде. Не писал Вам об этом, так как все равно не мог бы приехать в Кембридж. Работаю над книгой и не вижу ей конца края556. Для иллюстрации этой книги хотел бы иметь сибирского орла5^\ Он у Вас воспроизведен с отличной фотографии. Имеется ли он еще у Вас? Если да, нельзя ли ее переснять? Сослужит службу не только мне, но и другим. Достать новую фотографию безнадежно, по крайней мере для меня. Разве что Вы попросите для себя. Вас они слушаются. Пришел Афрасиаб558. Как поживаете? Где Вы? На даче, на море? Мы остаемся в Оксфорде еще 10 дней. Затем неделя в Лондоне и отплываем (на немецком пароходе!) в Америку. Я сделался рабом своей книги. Сижу за столом, никого не
вижу и — никуда, ни на один из концертов не еду. Привет Вашей супруге, Бабочке и Вам от нас обоих.
Ваш М. Ростовцев.
№97
Ростовцев — Миннзу
М. Rostovtzeff Yale University Department of the Classics Box 1916, Yale Station New Haven, Connecticut
25 июля 1939 г.
Дорогой Илья Егорович!
Спасибо большое за Ваше письмо. Глупо организована наша жизнь. Почему Вам, только потому что Вам 65 лет, надо бросать дело, которое Вы делали с таким успехом и пользой? Я сам теперь emeritus559, но наш Университет (после того, как я приглашен был в Harvard на остаток дней моих) просил меня продолжать мою деятельность на неопределенное время, на что я согласился, правда, не без колебаний. Посмотрим, что из этого выйдет. Посылаю Вам два оттиска. Если я уже послал их Вам, будьте добры, передайте их Soltmann’y560. Но мне кажется, что я их Вам не послал. Работаю, как вол, над моей эллинистической книгой. Боюсь, что задача была непосильна. Но alea jacta est561. «Wer a gesagt hat, muss b sagen»562 — говорят немцы. Я слишком стар для такой творческой работы и все более и более сомневаюсь в своих силах и в нашем знании вообще. В Берлин я не поеду, но, может быть, удастся съездить в Алжир в виде отдыха563. Отчего бы Вам не поехать на этот конгресс? Увидите много друзей.
Наш привет Вашей супруге, Бабочке и Вам.
Ваш М. Ростовцев.
№98
Ростовцев — Миннзу
М. Rostovtzeff Yale University Department of the Classics Box 1916, Yale Station New Haven, Connecticut
13 августа 1939 г.
Дорогой Илья Егорович!
Поздравляю Вас, Вашу супругу и прежде всего Бабочку с предстоящим большим событием в Вашей жизни. Желаю Всего хорошего и надеюсь, что ничто не омрачит в ближайшее время наш общий горизонт. Софья Михайловна присоединяется к моим пожеланиям. Мы сидим крепко в Say brook на устье Connecticut river у самого моря. Удалился я сюда под сень струй, чтобы кончить свою книгу и в конце концов освободиться от добровольного рабства: сам господин и сам раб, и pileus5®4 получу от самого себя. Редкий случай!
Итак, еще раз всего хорошего.
Ваш М. Ростовцев.


Скифский мир М.И. Ростовцева и Э.Х. Миннза
511
№99
Ростовцев — Миннзу
Yale University Department of the Classics
17 октября 1939 г.
Дорогой Илья Егорович!
Получил извещение о свадьбе Бабочки три дня после того, как она состоялась565. Спешу поздравить Вас и Вашу супругу и прежде всего «молодых» с этим счастливым событием, конечно, от моей жены и от меня лично. Дай Бог им счастливую и долгую совместную жизнь на радость им и на утешение Вам. Ни один Hitler и Сталин в мире не остановят жизни. Они могут убить много людей и разрушить семьи, но они не в силах разрушить любовь и внутреннее счастье. Еще раз дружеский привет и лучшие пожелания. Пишу по-русски, так как привык говорить с Вами на этом языке. Вы, конечно, передадите содержание письма молодым, если они еще с Вами и не основались своим собственным домом.
Искренне преданный Вам М. Ростовцев.
№100 Миннз — Ростовцеву
21 октября 1940 г.
Дорогой Михаил Иванович!
Давно Вам не писал: давно не имею от Вас известий.
Вы знаете по Вашим газетам, пожалуй, лучше, чем мы, что происходит в Европе. Но мы не унываем. Народ там скрепился и готов на все. Американцы во многом помогают, за что мы благодарны. А на материке удивляются ходу дела.
Здесь в Cambridge’e пока мало страдали, не знаем, что будет. У нас в саду убежище, но трудно судить, стоит ли в данном случае укрываться в нем.
Три месяца летом я провел в Woking’e верст 40 к South West566 от Лондона у Марианы (Бабочки), которая, как Вы помните, вышла замуж за Hamphrey Mynors’a, секретаря Bank of England. Он там проводит две—три ночи в неделю, Мариане одиноко, а ее поддержала жена в ожидани родов: родила дочь Елизавету два месяца тому назад. Все идет благополучно, и немного спустя мы вернулись сюда. Здесь мало делаю. У меня два ученика по русскому языку, наконец, делаю то, к чему приготовился 40 лет тому назад. Кое- какие рецензии пишу, иногда лекции читаю, время так и проходит.
Сын работает в Лондоне: у него серьезная ответственность по снабжению Лондона углем. Еще ему не забрили лоб.
Британский музей пока почти не тронут. Конечно, важные вещи все спрятаны. Из-за гарницы писем почти нет. Получил от Тальгрена, который очень польщен тем, что выбрали почетным членом British Academy. Ему и сестрам все пока благополучно. Из России давно ничего, но есть новый том «Советской
археологии». Опасаюсь за Balodis’a. Не знаю, каково будет отношение к нему Советской власти.
От института Кондакова давно ничего не слышно. Толлю хорошо благодаря Вашей помощи. Передайте ему привет от меня.
У меня к Вам великая просьба.
Павел Иванович Муратов, известный знаток икон и византийского искусства, жил в Париже по нансе- новскому паспорту. Несколько месяцев тому назад приехал на короткий срок в Лондон, чтобы помочь некоему W.E.D. Allen, автору «Истории Грузии», в приготовлении «Истории Украины». Allen теперь служит в Palestine567, и мы с П.И.М. издаем книгу в Cambridge University Press. Выйдет через месяц. А Муратов застрял в Лондоне без дела. Хочет переселиться в USA. Ему нужно найти влиятельное лицо, которое бы гарантировало его личность. Васильева хорошо знает, но он думает, что более беспомощен в делах мира сего. Он просит от меня Вашего адреса, и я ему посылаю. Если он Вам будет писать, прошу Вас благосклонно отнестись к его просьбе и Вас предупреждаю.
Жена шлет Вам обоим сердечный привет. Я крепко жму Вашу руку и целую ручку у дорогой Софьи Михайловны.
Ваш преданный Ellis Н. Minns.
№ 101 Ростовцев — Миннзу
М. Rostovtzeff Yale University Department of the Classics Box 1916, Yale Station New Haven, Connecticut
12 мая 1941 г.
Дорогой Илья Егорович!
Давно не имел от Вас вестей. Не спрашиваю, как живете. Представляю это себе совершенно ясно. И не зачем говорить, как часто мы о Вас думаем, и какие тревожные дни мы переживаем с Вами. О нас писать нечего. Живем изо дня в день обычной рутинной жизнью. Жалею, что академический год кончился и начинаются вакации. Лучше было бы читать лекции изо дня в день, готовиться к ним и забывать на время, в мыслях о прошлом, гнетущее настоящее. Работа научная не спорится. Ничего важного не делаю, но по мелочам собираю материал и складываю его в статьи. Занимаюсь глазированной чашкой из одной частной коллекции в Нью-Йорке с изображением боя между греком и парфянином (Parthian shot)568. Напал на аналогичную более раннюю группу подобных мотивов на вазах из Канозы (III в. до Рождества Христова) — бой между всадниками и всадниками и пехотинцами. Две фигуры этой серии мне показались особенно важными. Одна (в Лувре) опубликована P. Bienkowski, Les Celtes dans des arts mineures graeco-romains, 1928, p. 80, fig. 131569, другая — в Victoria and Albert Museum (когда-то музей дал мне ее фотографию). Вторая изображает варвара, скачущего в карьер и повернувшего


512
Часть 4. М.И. Ростовцев и проблемы скифо-сарматской археологии
голову назад. По-моему, он изображает нумидийца из войска Ганнибала, что могу доказать. Одна беда — не знаю, издана ли была когда-либо глиняная плакетка Victoria and Albert Museum. He хотелось бы ломиться в открытую дверь. Конечно, сейчас справиться нельзя. Но, может быть, Wace570 помнит эту плакетку из Ка- нозы и мог бы по памяти сказать, была ли она опубликована. Вот какими мы пустяками занимаемся. Но без этого и жить было бы не в силу. Привет Вашей супруге и Вам от Софьи Михайловы и от меня.
Преданный Вам
М. Ростовцев.
№ 102 Миннз — Ростовцеву
31 мая 1941 г.
Дорогой Михаил Иванович!
Вы можете себе представить, какое удовольствие нам доставило Ваше письмо. Я был уверен, что Вы нас не забыли, но давно не имел вестей от Вас. Вообще вместо постоянных писем и разных присылок от заграничных ученых теперь такие сообщения стали редкостью. Для нас Европа почти не существует. На днях получил от Alfoldy пожелания для Нового года! Вот кому плохо придется! И недавно — такие же из Стокгольма. Каким путем, не могу себе представить. Из России получаю Краткие сообщения ИИМК, но не Советской археологии: оттиск оттуда от Киселева имел через Salmony в New York! Довольно интересная вещь о киргизах VII—VIII вв. в Минусинской котловине. От Жебелбва — ни слова за два года. Читали Вы его часть больших советских историй древнего мира и СССР? Я их мельком видел, но не читал. Его статья о Савмаке была ударом: она была так ясно заказной от советской власти. Тальгрен мне писал осенью. Что стало с кондаковцами в Праге и Белграде, конечно, не знаю. Если Толль кое-что знает, очень бы хотелось иметь какие-нибудь известия. Передайте ему mes amities571.
Жизнь у нас идет почти нормально. Как долго это будет продолжаться, Бог весть. Вам завидую, что еще читаете лекции. У меня серьезных дел нет, а сосредоточиться на пустячной работе не могу, меня все-таки пригласила Британская академия (словесности) читать лекцию Aspects of Art об искусстве северных народов. Помните, Вы почти что выбрали этот предмет, но предпочли дать нам новости из Дура? Если у Вас есть какие-нибудь новые фотографии по этому предмету, которые могли мне одолжить, был бы чрезмерно благодарен. Опубликованые фотографии Пазырыка довольно удовлетворительны, а эта находка в Шибе очень важна. С русскими редко видаюсь. Здесь живет
В.Ф. Минорский, профессор персидского языка, с женой, очень приятные люди, и приезжает иногда П.И. Муратов. Последний состряпал для W.E.D. Allen Историю Украины, а я корректуры поправил; вещь полезная (забыл сказать, что на днях получил том о раскопках Ольвии из Киева, первое из Киева за последние несколько лет).
Я написал о Вашей плакетке Sir Eric Maclagan’y, он отвечает, что о такой плакетке у них ничего неизвестно, и что нет следа фотографии, присланной Вам. Спрашивает, не будет ли в другом каком музее. Возможно, что не издана. Валяйте.
Библиотека British Museum серьезно пострадала, но вещи, по-видимому, целы. В Cambridge’e серьезных опустошений не было — пока у нас живут два Мартин и Йонатан с няней. Антоний работает в Лондоне. Мариана с дочкой Елизаветой живет около Woknig 25 миль на юг от Лондона. Wace были в [...] с лета 1939 г. Где он теперь, неизвестно. На Крите ли, в Египте?
Целую ручку у Софьи Михайловны и благодарю за память. Жена шлет поклон. Крепко жму Вашу руку.
Весь Ваш Ellis Н. Minns.
№103 Ростовцев — Миннзу
М. Rostovtzeff Yale University Department of the Classics Box 1916, Yale Station New Haven, Connecticut
14 июля 1941 г.
West Chop, Martha’s Vineyard, Massachusetts
Дорогой Илья Егорович!
Большое Вам спасибо за Ваше обстоятельное и милое письмо. Спасибо за справку, которую вы навели в Victoria and Albert Museum относительно терракотовой таблички с фигурой нумидийца на лошади, скачущего аллюром и повернувшего бородатую и волосатую голову свою назад. Не умею рисовать, но это приблизительно общий облик таблички572. Инвентарный номер на табличке и на обороте фотографии 484-70. На обороте фотографии кроме номера еще помечено карандашом «Found at Canosa, S. Italy» и моей рукой «Victoria and Albert Museum». Когда я получил фотографии, не помню. На ней даты нет. Вряд ли я ошибся относительно места хранения, но может быть. Возможно, что таблички в British Museum, хотя странно, что Ргусе573 в Corpus Vasorum Antiquorum, Great Britain 10, British Museum 7, group IV Da, pi. 19, 1—3 and p. 12 (1933) ее не упоминает и не описывает в своем каталоге подобных фигур. Может быть, с этими точными данными в руках Вы в состоянии будете сказать мне, где находится эта табличка и издана ли она, ее размеры, а также нет ли в том же месте других подобных. Не хотелось бы ограничиться указанием общего характера.
Из России имею только сведения от родственников, которые без моей поддержки жить не могут. Через Васильева574 знаю, что Жебелбв здоров и очень горд юбилеем, который ему устроили575. В брошюрах576 по поводу этого юбилея особенно восхищаются его статьей о последнем Перисаде577. Мы сейчас в West Chop, Martha’s Vineyard, Massachusetts. У нас


Скифский мир М.И. Ростовцева и Э.Х. Миннза
513
гостит Толль578. Вести из Сербии печальные. Вы знаете, что часть кондаковского Института переехала из Чехии в Београд, с частью библиотеки579. Во время бомбардировки Београда дом института был разрушен, и Расовский580 с молодой женой (дочь Окунева) были убиты. Острогорские581 живы и спасли часть библиотеки. Толль работает со мной, занимается Дура. Жена его582 все еще не может получить докторской license583. Ученых книг из России не получаю. Только Киевская академия прислала мне том об Ольвии и о трипольской культуре584. Думаю, что они на это решились в ожидании самостоятельности. О политике не пишу, чтобы не раздражать цензора. Что знаю, знаю из газет, т.е. то же, что и Вы. Софья Михайловна шлет привет. Всего хорошего. Спасибо. Не задержите ответом, так как статья уже в корректуре.
Ваш М. Р.
№ 104 Миннз — Ростовцеву
1 августа 1941 г.
Дорогой Михаил Иванович!
Насчет плакетки Вы оказались совершенно правы: включаю письмо от Maclagan’a. Если он прибавит что- нибудь из старой книги, Вам пришлю, но это невероятно.
Интересно, что Вы говорите о Жебелбве. Ему состряпали нечто вроде Festschrift лет 10 тому назад. Думаю, что это юбилей по поводу его 70 года. Ведь ему около этого возраста. И Вам тоже, я думаю. Мне 67 лет две недели тому назад. Я послал С.А. Ж. телеграмму с поздравлением с юбилеем и с подвигами русских воинов: не знаю, дойдет ли. Послали телеграмму от университета Cambridge в Академию наук с подписью [...], но видно, что это устроили фило-боль- шевики, и мне не дали возможности подписаться. Характерно! Меня очень огорчают вести о том, что случилось в Белграде. У меня не очень ясное представление Расовского, но его статьи о команах интересны, и его письма были всегда очень дружелюбны. Но это, я думаю, конец института.
Сейчас мы в гостях у Марианы, возвращаемся в Cambridge на той неделе. Потом что будет, не знаю. Пока жизнь идет своей колеей.
Очень кланяюсь Софье Михайловне. Жена и Мариана шлют привет.
Попрошу Вас передать письмо Толлю.
Преданный Вам Ellis Н. Minns.
P.S. Я тоже получил из Киева Ольвию и Триполье. Еще только Краткие сообщения ИИМК. Получил на днях письмо от Т. I. Ате от 6.IV.41. Послал каталог выставки древнего Ирана, но без рисунков. Говорит о книге «Памятники греко-бактрийского искусства» К. Тревер в «Трудах Отдела истории культуры и искусства Востока Эрмитажа» и изданиях иранской выставки 1935 г. Ничего этого я не видел. Не видел еще новой книги Herzfeld «История Ирана». Ходит слух в Швеции, что Вы умерли: я с удовольствием мог ска¬
зать, что получил от Вас свежее письмо; сообщил это Арне Ф.А. Браун. Не знаю, где он живет.
№ 105 Ростовцев — Миннзу
М. Rostovtzeff Yale University Department of the Classics Box 1916, Yale Station New Haven, Connecticut
18 декабря 1941 г.
Дорогой Илья Егорович!
Желаем Вам, Вашей супруге, Вашим детям и внукам радостного Рождества, несмотря на все беды, и счастливого Нового года. Дай Бог, чтобы Новый год вел себя лучше, чем его папаша и дедушка. Annum novum faustum felicem tibi et tuis585: такова надпись на многих глиняных лампах римского времени. Символ пророческий: да будет свет после тьмы! Недаром эти лампы дарили друг другу на Новый год. О нас многого сообщить не могу. Тяжко на старости лет переживать вновь японскую войну 1904 г.586, которая была началом великих бед для России (comparaison n’est pas raison587), которые не похожи друг на друга. Это я знаю твердо.
После окончания книги не могу приспособиться к тому, что не приходится все время думать только о ней и писать, писать и писать, без отдыха и срока. Никак не могу взяться за что-либо другое. Сейчас пишу рецензию на Тревер588, «Памятники греко-бакт- рийского искусства». Книга полезная, но самовлюбленная, самонадеянная, подчас [...] и в общем очень поверхностная. Панориентализм в его худшей форме! Но все-таки от времени и до времени есть интересные соображения и толкования. Таблицы превосходны, и зачем было переиздавать все, что уже было прекрасно издано Смирновым589, а не воспроизвести то, что хотя бы и не в Эрмитаже590, но прилично издано не было. Хотелось бы от этой рецензии отделаться поскорее. Писать ее противно: книга — истинный продукт большевизма.
Читаю студентам в утешение себе курс о юге России. Переживаю и вспоминаю детское прошлое. И приятно, и больно.
Ну, желаю всем Вам всего хорошего. Не забывайте. Авось Бог даст увидеться.
Ваш М. Ростовцев.
№ 106 Ростовцев — Миннзу М. Rostovtzeff Yale University
Department of the Classics Box 1916, Yale Station New Haven, Connecticut
26 апреля 1942 г.
Дорогой Илья Егорович!
Большое спасибо за Ваше письмо от 27 февраля 1942 года, которое пришло сравнительно поздно. В
35 _ 7794


514
Часть 4. М.И. Ростовцев и проблемы скифо-сарматской археологии
ответ я послал Вам cable591, прося Вас свободно пользоваться иллюстрациями к моим книгам. Кроме Iranians and Greeks я воспроизвел кое-что новое в моей книге об эллинистической эпохе592. Как жалко, что не мог слышать Вашу лекцию593 и видеть Ваши диапозитивы. Откуда Вы взяли красочные репродукции Пазы- рыка594? Из Illustrated London News или из иных источников? Очень хотел бы поговорить с Вами о проблемах звериного стиля, которые вынырнули опять в моей научной жизни в связи с моим курсом о юге России, который благополучно кончаю на будущей неделе. Единственный человек здесь, с которым беседую об этих вопросах, это Н.П. Толль, который ходит на мои лекции. Кроме курса о юге России и семинария о Дура преподаю мало. Написал две статьи: одну для American Journal of Archaeology, другую для Journal of Roman Studies595, да рецензию (длинную) на книгу Тревер о бактрийском искусстве596. Произведение легковесное и самонадеянное, в котором нового почти ничего нет.
Жизнь наша идет обычной чередой. Война пока мало отразилась на моей жизни: у меня нет автомобиля, и сахар я потребляю в очень умеренном количестве. У нас после долгой смеси ранней весны и запоздавшей зимы настало сразу лето. Здесь это всегда так. А с летом надвинулся вопрос о том, куда ехать на лето. Оставаться в городе в нашей квартире почти невозможно — удручающе жарко и сыро. В летнем семестре я не обучаю (у меня теперь черезсеместровый академический год). Куда-нибудь выберемся. Беда в том, что я не умею отдыхать, I don’t know how to play597. Принудительный отдых меня утомляет больше работы. Очень рады были узнать, что Ваши тревоги в связи со здоровьем Вашей супруги прошли. Привет ей от нас обоих. Не забывайте.
Ваш М. Ростовцев.
№ 107 Ростовцев — Миннзу
Hotel Franconia Woodstock New Hampshire 3 сентября 1942 г.
Дорогой Илья Егорович!
Давно не писал Вам. Ничего нового со мной не случилось, и сообщить поэтому было не о чем. Известия из России случайны. Вы, вероятно, лучше осведомлены. Последнее печальное известие — С.А. Жебелёв598 умер в Петербурге. Когда и как, не знаю. Может быть, Вы знаете больше. С ним ушел последний из оставшихся в России член нашего маленького кружка классиков и археологов. Смирнов599 и Фармаковский600 ушли раньше. О Церетели601 (он в Тифлисе) сведений не имею. Остались только двое: Васильев602 и я, оба в Америке. В том же письме, что о Жебелёве, академик Вернадский603 пишет о смерти Щербатского604, санскритиста, и о других смертях.
Вы, вероятно, побывали в Оксфорде на собрании классиков и археологов. Надеюсь, что съезд прошел успешно. Я со своей стороны послал приветствие и сообщил многим коллегам в Америке о том, что такое собрание состоится. Могу я Вас просить об одной услуге? Когда-то я получил от Вас одну фотографию ажурного (open work) бронзового диска (немного поврежден слева наверху) с изображением охоты на лань, вероятно, III—IV вв. по Рождеству Христову в Fitzwilliam Museum. Я надеюсь опубликовать группу схожих предметов, найденных в Сирии. Не можете ли Вы мне сообщить, издан ли этот диск, и если да, то кем и когда. Может быть, случайно Вы можете мне сказать, существует ли какая-нибудь работа о последних дисках, очень типичных для поздней Римской империи. Я помню статью Blemket в Bulletin или Memoires de la Societe des Antiquaires (около 1926 г.?), но, думаю, что об этом писано после. Статью Zahn’a об ажурных медальонах или медальонах в ажурных рамках^05 я знаю. Очень буду Вам благодарен за помощь. Из моего намерения опубликовать апулейские терракоты из Канозы в Victoria and Albert Museum оказалось, что моя фотография репродуцирует одну группу или скорее фигуру из целой серии. Я получил выписку из инвентаря с кратким описанием остальных фигур, но с этим далеко не уедешь. На мою просьбу прислать мне, возможно, фотографии тех из фигур, которые не упакованы, я ответа не получил. Понимаю прекрасно, что теперь не до апулейских терракот. Пришлось похерить уже собранные заметки об апу- лейском нумидийце, т.е. отложить ее опубликование ad calendas graecas606. В конце концов не все ли равно! Всего хорошего, привет вашей супруге и Вам от Софьи Михайловны, желаю Вам quietudo и furtitudo animi607. Хотелось бы обладать ими. Мы сейчас в White Mountains. Приятное место для каникул. Надо пользоваться, а кто знает, будут ли отели функционировать в будущем году.
Преданный Вам М. Ростовцев.
№ 108 Ростовцев — Миннзу
М. Rostovtzeff Yale University Department of the Classics Box 1916, Yale Station New Haven, Connecticut
27 июля 1944 г.
Дорогой Илья Егорович!
Спасибо за Ваше обстоятельное и дружеское письмо и, особенно, за трогательное посвящение мне, Вашему старому другу и почитателю Вашей чудной лекции об искусстве кочевников608. Самой лекции я еще не получил. Думаю, что получу ее не раньше конца года вместе с остальными номерами серии. Глубоко об этом сожалею, так как как раз теперь она была бы мне очень нужна. Передо мной лежит диссертация


Скифский мир М.И. Ростовцева и Э.Х. Миннза
515
моей ученицы miss Frish609 о зверином стиле. Впрочем, лекцию Вашу я прочел — Толль дал мне ненадолго свой экземпляр.
Ваша лекция — поразительное произведение. Я прочел ее с восторгом. Ваша глубокая и реальная, ясная и точная характеристика искусства кочевников активирует (простите, и «делает устарелым») все, что было об этом написано. На многие годы Ваша компактная и предметная брошюра сделается классической книгой. Так велика Ваша эрудиция, так точно Ваше знание, так прозрачно построение Вашего изложения, так ясно обоснована и убедительна Ваша хронология, так точны Ваши классификации и анализ отдельных мотивов и т.д. Всего не перечтешь! Великое Вы сделали дело и для русских, и для всех тех иностранцев, кто интересуется прошлым России. Хотелось бы быть еще более красноречивым, но мозги не работают, и рука дрожит, как Вы видите сами, что-то не наладилось или разладилось в моей нервной системе за последние два года. Сдал! Может быть, поправлюсь. Доктора обещают. Будем надеяться. С 1 июля нынешнего года я emeritus6*0. Думаю, что больше лекций читать не смогу. Не опечален этим. Работы много. Хватило только бы мозгов.
Ваше генеалогическое дерево все растет. Радуемся этому — мое и Софьи Михайловны древа усохли. Ничего не поделаешь. Как бы хотелось повидать Вас опять в Вашем чудном доме, поговорить о прошлом, о настоящем, о будущем. Мечтал я после отставки пожить некоторое время в Европе. Все это мечты. Война кончается славной победой духа, выдержки, упорства над грубой силой. Но скоро ли наступит время, когда двум бесполезным старикам будет место в Европе? Будем надеяться, скоро. Пока же спасибо опять за чудный подарок, желаю Вам сил, здоровья и благополучия. Привет Вашей супруге и той части генеалогического дерева Вашего, которая меня более или менее помнит. Софья Михайловна ко всем этим пожеланиям присоединяется от всей души.
Спасибо за обстоятельные сведения о русских археологах и о наших общих друзьях в Англии.
Преданный Вам М. Ростовцев.
№ 109
С.М. Ростовцева — Миннзу
470 Whitney Avenue New Haven 11, Connecticut 21 декабря 1951 г.
Дорогой Илья Егорович!
Была очень рада получить Ваше письмо, давно не было о Вас сведений, прямых сведений, окружным путем я знала, что Вы благополучны. Была очень рада узнать от Вас, что жизнь Ваша течет спокойно, хотя одиноко, привычным образом среди друзей в старом Кембридже.
У нас не жизнь, а жалкое подобие жизни, ужасно смотреть, как постепенно, медленно, день за днем,
разлагается умственная и физическая жизнь когда-то крупного человека, полного творческих сил. Это кошмар.
Михаил Иванович вот уже почти восемь лет психически болен, и восемь лет я наблюдаю постепенный упадок не только умственных и душевных сил, но теперь и физических, ведь ему минуло 81 год в ноябре.
Вы, может быть, слышали, что ему сделали модную теперь операцию: лоботомию; это было 4х/г года тому назад. Сначала было много надежд, если и не на полное выздоровление, то на значительное улучшение, но эти надежды держались недолго: года три ему как будто было лучше, он много читал, пытался даже писать, но последние полтора года положение быстро ухудшается. Раньше он видел своих друзей часто, радовался им и любил разговаривать о своих любимых предметах, но теперь разговоры его неясны, мысли смутны, он плохо слышит и не может сосредоточиваться, иногда не узнает самых близких людей. Он часто спрашивает о Вас и ждет Вас здесь у себя и не понимает, когда я говорю ему, что Вы в Англии, а он в Америке. Он много читает, но сейчас же забывает и читает ту же книгу недели через две. Все-таки операция дала ему возможность жить дома, но надолго ли? Я старею и очень устала, не знаю, на сколько времени хватит сил. У нас постоянная «nurse»611 на обычные восемь часов, остальное время я одна с Михаилом Ивановичем, вечер и ночь, 16 часов, разговаривать с ним трудно, так как он на вопросы не отвечает, а говорит свое или совсем смутное, или вдруг вроде лекции об Дура или об Александре Великом, сначала связно, и даже мысль бывает интересна, но затем все запутывается и превращается в бессмысленное.
Физически он здоров, хотя его «Parkinson de- sease»612, конечно, идет вперед, но пока он еще может ходить с некоторой лишь помощью.
Это лето было очень тяжело: в июне у Михаила Ивановича сделался «coronary thrombosis»613, и он был месяц в больнице, затем ему делали две операции мочевого пузыря, вынули также и «prostate»614, одну операцию делали в больнице в июле, а другую — дома в сентябре; оказалось какое-то осложнение, теперь, надеемся, все прошло, и Михаил Иванович поправился, но эта болезнь и операции очень отразились на его умственных способностях, которые прямо покатились под гору после больницы, где в общем он провел два месяца.
Как видите, пишу Вам печальное письмо. Безнадежное письмо. Иногда я спрашиваю себя, к чему наша жизнь длится, кому она нужна, но вопросы праздные, и ответа на них нет, кроме «так суждено».
Вас судьба охранила от ужаса видеть разрушение личности любимого человека, Вы всегда помните и будете помнить Вашу супругу светлой и радостной, и это большой дар судьбы, пользуйтесь им больше и чаще.
Наши друзья сейчас из-за войны разбросаны: кто в Европе, кто в Вашингтоне; Толль здесь, я ему передала Ваш привет. О России ничего не слышим, там все друзья исчезли. Михаила Ивановича много цитируют, предварительно изрыгая проклятия на буржуазную
35*


516
Часть 4. М.И. Ростовцев и проблемы скифо-сарматской археологии
науку. Мне пришлось прочесть кое-что из советской литературы по археологии для Prof. Welles615. Забавно. Счастливого Нового года. Главное — здоровья.
Сердечно преданная
С. 	Ростовцева.
№110
Миннз — С.М. Ростовцевой
25 октября 1952 г.
Дорогая София Михайловна!
После долгих страданий освободилась великая душа. Царствие ему небесное. Целый день я живу с ним. Перелистываю, привожу в порядок оттисков пятьдесят его статей от Pinnirapus Juvenum (1900)616 до The Foundation of Dura-Europos on the Euphrates (1939)617, просматриваю его письма от 1916 г.618 до грустных строк от 16 сентября 1949 г.619, в которых сказал «симпатии не передать словами», и видно было, как трудна ему была попытка.
Если кто-нибудь знает, как с Вами есть теперь, это я. Кто остался, который его знал уже в 1900 г., кроме меня? Как он мне писал, «знаю по себе, как на моей было жизни иметь жену-друга». А каждый из нас потерял своего друга620. Простите, что так интимно говорю с Вами. Но так я чувствую.
Живу себе потихоньку. Очень помогает коллегия. Там всегда могу застать компанию, большей частью молодую, но есть более зрелые. Читаю, но мало пишу. Еще катаюсь на bycicle621: мне 78 лет, но бояться начинаю. У Антония 3 сына. У Марианы 4 дочери и 1 сын. Я у них бываю во время вакаций. Простите, что я о том говорю, когда Вы одиноки. Но в сущности и я один.
Дай Вам Бог, чтобы жизнь не была для Вас слишком тяжела. И не забывайте, что, хоть далеко, у Вас остался верный старый друг.
Преданный Ellis Н. Minns.
Привет Н.П. Толлю.
1 Бонгард-Левин Г.М. М.И. Ростовцев и Э.Х. Миннз: от Скифии до Китая и Японии // Скифский роман / Под общей ред. акад. РАН Г.М. Бонгард-Левина. М., 1997. 305—328.
2 Скифский роман. С. 28.
3 О нем см.: Clark Gr. Ellis Hovell Minns, 1874—1953 // Proceedings of the British Academy. 1985. L., 1986. Vol. 71. P. 597—602; Phillips E.D. In memoriam Ellis Hovell Minns // Artibus Asiae. 1954. Vol. 17. № 2. P. 168—173; Hill E. Sir Ellis Hovell Minns (1874—1953) // The Slavonic and East European Review. 1953. Vol. 32. № 78. P. 236— 238.
4 См., например: Antiques du Bosphore Cimm6rien (1854) / Ed. par Salomon Reinach. P., 1892; Kondakov N., Tolstoy J., Reinach S. Antiquites de la Russie meridionale. I—III. P., 1891—1893.
5 Сокращенный текст «Русской иконы» был издан в английском переводе Эллиса Миннза в оксфордском издательстве «Clarendon Press» уже после смерти автора при финансовой поддержке Джона Крэна. См.: The Russian
Icon by Nikodim Pavlovich Kondakov, Fellow of the Russian Academy of Sciences / Transl. by Ellis H. Minns, Litt.
D. 	F. B. A., Fellow of Pembroke College, Cambridge, Corresponding Fellow of the Russian State Academy for the History of Material Culture. Oxf., 1927. См. рецензию
H.M. Беляева: SK. 1928. T. 2. C. 361—364. Издание в Праге в 1928—1932 гг. полного текста «Русской иконы» (два тома текста и два тома иллюстраций) на русском и французском языках Семинару Кондакова удалось осуществить благодаря финансовой помощи канцелярии президента ЧСР Т. Масарика и Чарльза Крэна.
6 См. статью М.И. Ростовцева «А Gold Necklace and a Gold Armlet from South Russia» (ESA. 1934. T. 9. P. 215—220), подписана автором 14 июля 1933 г. в Кембридже.
7 Minns Е.Н. Scythians and Greeks. A Survey of Ancient History and Archaeology on the North Coast of the Euxine from Danube to the Caucasus. Cambr., 1913.
8 Idem. The Scythians and Northern Nomads // С AH. 1925. Vol. 3. Ch. 9. P. 187—205.
9 Idem. The Art of the Northern Nomads // Proceedings of the British Academy. 1942. Vol. 28. P. 48—99.
10 Minns E.H. The Baron de Baye’s Antiquities from North East Russia and Siberia // Antiquaries Journal. 1923. Vol. 3. № 1; idem. Small Bronzes from Northern Asia // Ibid. 1930. Vol. 10. № 1; idem. Recent Work on the Old Stone Age in European Russia // Proceedings of the First International Congress of Prehistoric and Protohistoric Sciences. 1932; idem. Thirty Years of Work at Olbia. Note on Olbia (ed. S.A. Zhebelev), and Sovetskaya Arheologiya. Vol. 7 // JHS. 1945. Vol. 65. P. 109—112; idem. Archaeology in Soviet Russia // Man. 1940. Vol. 47. P. 119—28; idem. Notes on Russian Archaeological Literature // Antiquaries Journal. 1945. Vol. 25. № 3/4; idem. The Tiflis Museum // Royal Archaeological Institute of Great Britain and Ireland. 1947; idem. Archaeology in the USSR // Antiquity. 1947. № 101; idem. A Bunch of Ja- ponica // Ibid. 1953. № 107; idem. Review of S. Harmatta «Studies in the History of Sarmatians» // JHS. 1952. Vol. 72. P. 142—143; idem. Reviev of К. V. Trever «Monuments of Graeco-Bactrian Ait» // JHS. 1943. Vol. 63. P. 123—125 и др.
11 Cambridge University Library. Mss. Department. Sir Ellis
H. 	Minns Correspondence. Add. 7722. Картон 2. Ед. xp. P(R).
12 О русских материалах этого собрания см.: Hartley J. М. Guide to Documents and Manuscripts in the United Kingdom Relating to Russia and the Soviet Union. L.—N.Y., 1987. P. 30.
13 M. Rostovtzeff Papers. Special Collections Department. William R. Perkins Library. Duke University; Mikhail I. Rostovtzeff Papers, Manuscripts and Archives. Yale University Library.
14 Косцюшко-Валюжинич Карл Казимирович (1847— 1907) — археолог, коллекционер древностей; действительный член Одесского общества истории и древностей и Таврической ученой архивной комиссии, член-сотрудник РАО. По национальности поляк, учился в Горном корпусе, но его не закончил, служил конторщиком и счетоводом на железных дорогах, товарищ директора Севастопольского городского банка, в 1881 г. принял участие в организации местного кружка любителей истории и археологии, проводил раскопки Императорской археологической комиссии (1888—1907 гг., с 1895 г. в штате комиссии) в Херсонесе и на его хоре на Гераклейском


Скифский мир М.И. Ростовцева и Э.Х. Миннза
517
полуострове, заведовал складом древностей в Херсонесе. Похоронен на территории Херсонеса.
15 Штерн Эрнест Романович, фон (1859—1924) — филолог- классик, историк античности, археолог, эпиграфист, создатель школы археологов в Одессе; магистр (1883), доктор (1884) классической филологии; действительный член РАО (1900). Уроженец Лифляцдской губернии, учился в Дерптском университете (1877) и Филологическом семинарии Лейпцигского университета (1877— 1880); приват-доцент (1884—1886), экстраординарный (1886—1888), ординарный (1888—1910) профессор кафедры классической филологии, декан историко-филологического факультета Новороссийского университета, ректор Высших женских курсов в Одессе; действительный (1891) и почетный член, казначей (1895—1899), член и председатель Совета (1899—1910) общества, директор музея (1896—1910) ООИД. Еще в 1899 г. первым использовал археологические источники для выяснения общих особенностей греческой колонизации и построил первую в европейской науке ее теоретическую модель, основанную на археологических данных: плавания — эм- порий — полис. Вплоть до начала первой мировой войны руководил раскопками древнейшего ионийского поселения на острове Березань (1904—1914), исследованиями в 1900, 1903 и 1912 гг. античной Тиры (ныне г. Белгород- Днестровский) и памятников эпохи энеолита (селище трипольской культуры Петрены в Молдавии), выявил взаимосвязь между носителями трипольской культуры и энеолитическими племенами Греции. Впервые опубликовал важнейший комплекс позднебронзового века (XV— XIII вв. до н. э.) — Бородинский клад из Бессарабии (МАР № 34. 1914), для изучения котрого предпринял специальную поездку в Россию (1912). С 1910 г. занял кафедру древней истории философского факультета, затем стал ректором (1921—1923) университета в Галле (Германия).
16 Одесское общество истории и древностей (ООИД) было создано в 1839 г. группой любителей истории и археологии при содействии графа М. С. Воронцова. Усилиями членов общества Одесса стала крупным археологическим центром дореволюционной России. Общество располагало музеем с первоклассным собранием памятников не только Северного Причерноморья, но и древнего Египта, Греции, Италии, Малой Азии, издавало «Записки ООИД» (33 тома, 1844—1919). Одесский археологический музей (ныне О AM Национальной Академии наук Украины) был создан в 1825 г. как Одесский городской музей древностей и в 1858 г. слит с Музеем Одесского общества истории и древностей. О музее и обществе см.: Тунки- на И.В. Русская наука о классических древностях Юга России (XVIII — середина XIX в.). СПб., 2002.
17 Павловский Алексей Андреевич (1856—1913) — историк искусства; магистр (1891), доктор (1896) теории и истории искусств; член-сотрудник РАО (4.05.1889); действительный член, член Совета и секретарь (1895—1899) Одесского общества истории и древностей. Член Союза русского народа. Выпускник историко-филологического факультета Петербургского университета (1880), ученик
А.Н. Бестужева-Рюмина, был оставлен для приготовления к профессорскому званию по кафедре русской истории; в 1887 г. совершенствовал знания в облати истории искусств в университетах Германии. С 1880 г. преподаватель истории и истории быта в Центральном училище технического рисования барона Штиглица, с 1888 по 1891 гг. приват-доцент по кафедре теории и истории ис¬
кусств Петербургского университета, где на него сильное влияние оказал Н.П. Кондаков. С 1891 г. экстраординарный, с 1896 г. ординарный профессор, декан историко- филологического факультета Новороссийского университета в Одессе. Читал также лекции в Одесской рисовальной школе, на Театральных и Высших женских курсах, одним из учредителей которых он был и где являлся деканом.
18 Кулаковский Юлиан Андреевич (1855—1919) — историк, специалист по истории древнего Рима и Византии; доктор римской словесности; член-корреспондент Петербургской АН (1906); действительный член РАО (18.05.1890). Выпускник Петербургского университета, ученик В.Г. Васильевского, совершенствовал образование в университетах Германии, слушал лекции Т. Моммзена. С 1881 г. доцент, с 1884 г. профессор римской словесности Университета св. Владимира в Киеве.
19 Орешников Алексей Васильевич (1855—1933) — нумизмат, специалист по сфрагистике; член-корреспондент АН СССР (1928), действительный член РАО (1886), действительный член, секретарь (1886—1887), член Редакционного комитета и редактор трудов МАО, член Московского нумизматического общества и редактор его трудов. Учился в Практической академии коммерческих наук (с 1867 г.), но курса не закончил, занимался самообразованием. В 1875 г. путешествовал по Франции и Италии, увлекся античной нумизматикой и стал собирать коллекцию античных монет. С момента открытия в 1883 г. до конца жизни работал в Российском историческом музее сначала хранителем, затем старшим хранителем, заведующим отделом нумизматики и отделом быта. Основные труды посвящены античной и древнерусской нумизматике, истории медальерного искусства.
20 Кизерицкий Гангольф Егорович (1847—1903) — историк искусства, специалист по античной пластике; действительный член РАО (11.02.1886). Начальник I Отделения Эрмитажа, помощник директора музея с 1888 г.; один из авторов известного труда: Kieseritzki G., Watzinger С. Griechische Grabreliefs aus Sddrussland. В., 1909.
21 Латышев Василий Васильевич (1855—1921) — филолог- классик и византинист, историк античности, эпиграфист, специалист по византийской агиографии; магистр (1883), доктор (1887) греческой словесности; член-сотрудник (1883), действительный член (1886), секретарь Классического отделения РАО (1886—1891) и член его редакционного комитета; действительный член, член Совета (с 1902 г.) и председательствующий в Отделении ученых изданий, председатель (1918—1921) Императорского Православного Палестинского общества; председатель Петербургского общества классической филологии и педагогики (с 1896 г.); член-корреспондент (1890), ординарный академик (1893) Петербургской АН, член-корреспондент Берлинской АН (1891), действительный член Германского археологического института. Выпускник Петербургского историко-филологического института
(1876), ученик Ф.Ф. Соколова; преподаватель древних языков в Виленской гимназии (1876—1879), совершенствовал знания в Греции (1880—1882), в 1882 и 1883 гг. по поручению РАО ездил по югу России для копирования и сличения античных надписей. Преподаватель (с 1883 г.) греческой словесности в Петербургском историко-филологическом институте, приват-доцент Петербургского университета по кафедре классической филологии (1884—1890), читал также древнюю историю на ВЖК (1883—1886), был заведующим гимназией при Петер¬


518
Часть 4. М.И. Ростовцев и проблемы скифо-сарматской археологии
бургском историко-филологическом институте (1887— 1890). Затем помощник попечителя Казанского учебного округа (1890—1893), вице-директор (1893—1896), директор (1896—1898) Департамента народного просвещения, член Совета министра народного просвещения (с 1898 г.), почетный член Ученого комитета МНП (с 1909 г.), товарищ председателя Императорской археологической комиссии (1900—1918), директор Петербургского историко-филологического института (1903—
1918), действительный член и заведующий разрядом Эллады и Рима РАИМК (1919—1921).
22 Имеется в виду жена Э. Миннза.
23 Баня (англ.).
24 Возможно, имеется в виду дочь Д.Д. Гарднера — профессора Петроградского технологического института императора Николая II.
25 ПФА РАН. Ф. 1054. On. 1. Д. 38. Л. 43-^4об.
26 Здесь и далее речь идет о кн.: Minns Е. Н. Scythians and Greeks. М. И. Ростовцев возобновил свои контакты с Э. Миннзом на Лондонском историческом конгрессе (апрель 1913 г.). Узнав о выходе книги, М.И. Ростовцев, находившийся на летнем отдыхе в Крыму, сразу же написал письма С.А. Жебелбву в Петербург с просьбой выслать ему немедленно экземпляр издания для рецензии, заметив при этом, что книгу Э. Миннза придется купить, так как «для ближайшего времени она мне необходима» (см.: Скифский роман. С. 408).
27 Речь идет о монографии М.И. Ростовцева «Исследования по истории Скифии и Боспорского царства», известной как «Скифия и Боспор» (Л., 1925).
28 В поездке на Лондонский исторический конгресс (1913) М.И. Ростовцева сопровождала его жена Софья Михайловна. Письмо С.М. Ростовцевой к Э. Миннзу от 20 апреля 1913 г. из Лондона см. выше.
29 Речь идет о двух пергаменах парфянской эпохи из Британского музея. При подготовке их к изданию Э. Миннз обращался за консультациями к многим специалистам, в том числе и к М.И. Ростовцеву. См.: Minns Е.Н. Parchments of the Parthian Period from Avroman in Kurdistan // JHS. 1915. 35. P. 22—65.
30 Вероятно, имеется в виду Эберхард Шредер (Е. Schraeder; ум. в 1908 г.) — главный редактор серии «Клинописная библиотека», издававшейся в Берлине.
31 Унгнад Артур (Arthur F. Ungnad, 1879—1947) — немецкий востоковед-ассириолог.
32 Рецензия М.И. Ростовцева на монографию Миннза опубликована: ЖМНП. 1913. № 10—11. Отд. 2. С. 173—194.
33 См. комм. 7.
34 См. комм. 29.
35 См. комм. 32.
36 Речь идет о монографии Ростовцева «Античная декоративная живопись на юге России» (ИАК. Т. 1. СПб., 1914; Атлас. СПб., 1913).
37 Имеется в виду подготовка части монографии «Исследования по истории Скифии и Боспорского царства» («Скифия и Боспор»), второй том которой автор собирался первоначально написать на немецком языке.
38 См. комм. 37.
39 См. перечень трудов Ростовцева за 1913—1914 гг. в: Скифский роман. С. 200—232.
40 Речь идет о картах, опубликованных в монографии Минн¬
за.
41 Скифский «царский» курган Солоха близ с. Большая Знаменка (ныне Запорожская область Украины) был исследован Н.И. Веселовским в 1912—1913 гг. Раскопками открыты два «царских» погребения — центральное было ограблено еще в древности, боковое впускное оказалось нетронутым. Вместе с «царем» были погребены его виночерпий и оруженосец. Погребальный инвентарь включал наборы оружия, бронзовую булаву, золотую гривну, браслеты, бляшки от одежды, серебряные сосуды и пр. Особую ценность представляют знаменитые золотой гребень с фигурками сражающихся скифов и серебряная обкладка горита с изображением битвы пеших и конных воинов. К западу от центральной гробницы открыты захоронение пяти лошадей с остатками уздечек с бронзовыми бляхами и могила конюха. О значении находки см. ст.: Ростовцев М.И. Курган «Солоха» // Ежемесячный журнал. 1914. № 4. С. 66—77.
42 Horribile dictu — страшно сказать (лат.).
43 Половцева Софья Александровна — историк античного искусства, автор статей о скифских древностях. См.: PolovtzeffS. Une tombe de roi Scythe (Tumulus de Solokha, Russie m£ridionale) // Revue arcl^ologique. 1914. T. 23. P. 164—190; Половцева С.А. Курган «Солоха» близ с. Б. Знаменка Мелитопольского уезда Таврической губернии // Гермес. 1914. № 6. С. 186—193; № 7—8. С. 220—230. См. также: Svoronos В. II Journal International d’Archeologie Numismatique. 1915. Т. 17. P. 3—51; Половцева С.А. Объяснение изображений на драгоценных вещах из Солохи проф. Свороносом // ИАК. 1918. Вып. 65. С. 25—44 (изложение статьи греческого проф. Свороноса, считавшего греческие вещи из Солохи принадлежавшими боспорским царям Спартоку и Периса- ду); Ростовцев М.И. Ученые фантазии // ИАК. 1918. Вып. 65. С. 72—78 (возражения проф. Свороносу).
44 Чистяков Иван Федорович (1865—1935) — постоянный фотограф Императорской археологической комиссии (1896—1918) и РАИМК—ГАИМК—ИИМК АН СССР (1919—1935).
45 Современная датировка погребального комплекса кургана Солоха отличается от предложенной М. И. Ростовцевым. Из сохранившегося инвентаря хронологически точно определимых вещей до нас дошло мало. Первичная, центральная могила, как и захоронение лошадей, относится к последним десятилетиям V в. до н. э., боковое впускное погребение — к периоду ок. 400—370 гг. до н. э. См.: Алексеев А.Ю. Скифская хроника. Скифы в VII—IV вв. до н. э. Историко-археологический очерк. СПб., 1992. С. 146—148.
46 Фармаковский Борис Владимирович (1870—1928) — историк античности, историк искусства, археолог; магистр истории искусств (1902); член-корреспондент (1905) и действительный член (1911) Германского археологического института, член-корреспондент Петербургской АН (1914); член-сотрудник (12.03.1896), действительный член (16.12.1897) РАО, секретарь общества (29.04.1906 — 3.01.1919), управляющий Классическим отделением общества с 1919 г. Выпускник Новороссийского университета (1892), ученый секретарь Русского археологического института в Константинополе (1898—
1901), член Археологической комиссии (1901—1918), по заданию которой проводил систематические раскопки в Ольвии (1896, 1901—1915, 1924—1926); преподаватель, затем профессор Петербургского историко-филологического института (с 1904 г.) и Высших женских (Бестужевских) курсов (с 1905 г.), приват-доцент (с 1905 г.) кафед¬


Скифский мир М.И. Ростовцева и Э.Х. Миннза
519
ры истории и теории искусств Петербургского-Петро- градского университета. После Октябрьской революции — один из создателей, действительный член (1918) и ученый секретарь (1921—1928) РАИМК—ГАИМК, хранитель Эрмитажа (1924—1928), профессор Петроградского-Ленинградского университета, Института истории искусств и Педагогического института им. А.И. Герцена.
47 См. рецензию Э. Миннза (подпись: Е.Н.М.) на «Античную декоративную живопись на юге России» (СПб., 1914) Ростовцева: JHS. 1915. 35. Р. 143—147.
48 См. комм. 29.
49 Мейер Эдуард (1855—1930) — выдающийся немецкий историк-антиковед, профессор университетов в Лейпциге (с 1884 г.), Бреслау (с 1885 г.), Галле (с 1889 г.) и Берлине (1902—1923), представитель модернизаторского направления в немецкой историографии античности.
Речь идет о резкой статье Ростовцева «Историк древности об Англии и Великой войне», ставшую откликом на книгу Мейера «England. Seine staatliche und politische Entwicklung und der Kxieg gegen Deutschland» (Stuttgart— Berlin, 1915) в органе кадетской партии газете «Речь» (11 января 1916 г. № 10 (3393). С. 2). Ростовцев посчитал книгу «грубым, обиженным и злобным памфлетом на Англию, не отличающимся ни настоящим знанием, ни широтой взгляда». По мнению рецензента, книга Мейера продемострировала также «абсолютное незнание и непонимание... России», тенденциозное освещение предыстории Первой мировой войны.
50 Ковалевский Максим Максимович (1851—1916) — правовед, историк, социолог, этнограф; магистр (1877), доктор (1880) государственного права; член-корреспоцдент (1899), действительный член (1914) Петербургской АН; член-корреспондент Академии нравственных и политических наук в Париже. Доцент (с 1877 г.), профессор юридического факультета Московского университета; в 1887 г. отстранен от преподавания и уехал за границу, читал лекции в университетах Стокгольма, Оксфорда, Брюсселя, Чикаго. В 1901 г. открыл в Париже Русскую высшую школу общественных наук. Вернулся в Россию в 1905 г., возглавил первую кафедру социологии в Петербургском психоневрологическом институте, был сверхштатным ординарным профессором по кафедре государственного права юридического факультета Петербургского университета (1906—1916). Один из основателей конституционно-монархической Партии демократических реформ (1906), депутат Первой государственной думы (1906), с 1907 г. член Государственного совета (от академической курии); с 1909 г. владелец и член редакции журнала «Вестник Европы».
51 Родзянко Михаил Владимирович (1859—1924) — помещик, общественно-политический деятель, камергер императорского двора. Один из основателей (1905) и лидеров «Союза 17 октября» (партия октябристов). Член Государственного совета (1906—1917), депутат и председатель 3-й (с 1911 г.) и 4-й (с 1912 г.) Государственной думы. В 1920 г. эмигрировал в Югославию.
52 Вебер Вильгельм — немецкий историк-антиковед, историк римского права, специалист по истории эллинизма и древнего Рима, до Первой мировой войны профессор Берлинского и Гронингенского (Нидерланды) университетов, в 1920-х гг. ординарный профессор философского факультета университета в Тюбингене (Германия).
53 Смирнов Яков Иванович (1869—1918) — историк древнехристианского и византийского искусства, археолог; член-корреспондент (1907), ординарный академик (1917)
РАН, член-сотрудник (1893), действительный член РАО (1897), управляющий Русским отделением Общества (1898—1912). Выпускник Петербургского университета (1891), любимый ученик Н.П. Кондакова, по настоянию которого сдал экзамен на степень магистра, но диссертации не защитил. Приват-доцент кафедры теории и истории изящных искуств историко-филологического факультета (1898—1899) и кафедры истории Востока факультета восточных языков (1913—1918) Петербургско- го-Петрогр адского университета; хранитель (1899—
1909), старший хранитель (1909—1918) Отдела средних веков и эпохи Возрождения Императорского Эрмитажа.
«Я.И. Смирнов — первая жертва большевистского голодного режима, академик Российской Академии наук и хранитель Эрмитажа, — писал о нем М.И. Ростовцев в статье "Поминки" — Немногие его знали, но кто знал, тот свято хранит этот образ. Я не видел человека, который был бы столь равнодушным к себе и столь предан своей науке, сразу видевший то, чего не видели другие, "острый взгляд" которого известен был всем археологам Европы, он соединял бесконечное знание вещей с огромной начитанностью и с необычайно острым критическим умом, слишком острым, может быть, мешавшим ему обобщать и строить. Помню его в Эрмитаже, помню в Археологическом обществе. Помню его перегруженные материалами, остроумными открытиями, неожиданными комбинациями длинные и иногда сумбурные, но всегда живые и захватывающие доклады. Помню его в археологических поездках и музеях, где он забывал и об еде, и об усталости, изучая памятники, измеряя, зарисовывая и комбинируя. Помню в Эрмитаже, куда длинной вереницей тянулись к нему коллеги и ученики за справками, за помощью, за разрешением недоумений. Не знаю, для кого Смирнов работал больше, для себя или для других. А погиб он потому, что ему противно было думать о себе, стоять в хвостах, терять время научной работы на заботу о своем больном теле. Он жил, как подвижник, и умер, как аскет. Мир праху его!». См.: Ростовцев М.И. Поминки (памяти загубленных друзей и коллег) // СЗ. 1920. Т. 2. С. 237.
54 Дальтон Ормонд Меддок (1866—1945) — английский археолог, историк античного и византийского искусства; член-сотрудник РАО (1909). Ассистент хранителя, затем хранитель Отдела британских и средневековых древностей и этнографии Британского музея. Предпринял первую публикацию каталога вещей Амударьинского клада («сокровище Окса») с детальным описанием каждого памятника, предваряемую обширным исследовательским введением (The Treasure of the Oxus with other Objects from Ancient Persia and India Bequeathed to the Trustees of the British Museum by Sir Augustus Wollaston Franks. L., 1905; The Treasure of the Oxus with other Examples of Early Oriental Metal-work. 2 ed. L., 1926; 3 ed. L., 1964). Автор «Каталога раннехристианских древностей» Британского музея (1901) и монографии «Byzantine Art and Archaeology» (Oxf., 1911).
55 О нем см. комм. 21.
56 На Парижской мирной конференция (16 января 1919 г. — 21 января 1920 г., с перерывами), созванной для выработки и подписания мирного договора после завершения первой мировой войны, поднимался вопрос о судьбе России. 22 января 1919 г. в ходе общей дискуссии в Совете десяти (главы правительств и министры иностранных дел Франции, Великобритании, США, Италии, два специальных представителя Японии) президент США В. Вильсон


520
Часть 4. М.И. Ростовцев и проблемы скифо-сарматской археологии
внес на обсуждение пункт о созыве конференции представителей всех борющихся в России группировок на основе сохранения занимаемых к этому времени территорий, при условии заключения между ними перемирия. Члены Совета десяти выдвинули идею о проведении конференции на Принцевых островах (о-в Принкипо) с 15 февраля 1919 г. с целью выработки соглашения или примирения между противниками. 4 февраля правительство РСФСР, а 6 февраля Временное рабоче-крестьянское правительство Украины согласились принять участие в конференции, однако правительства А.И. Деникина и А.В. Колчака, а также Русское политическое совещание в Париже в своем заявлении от 12 февраля 1919 г. отказались вести переговоры с большевиками, осудив «вероломное» предложение союзников, и конференция не состоялась.
57 Речь идет о присланных Миннзом Ростовцеву томах «Отчетов» и «Известий» Императорской археологической комиссии.
58 Тапьгрен (Tallgren) Арне Михаэль (Михаил Маркович; 1885—-1945) — финский историк и археолог, специалист по археологии бронзового и раннего железного века Восточной Европы. Подробнее о нем см. предисловие к письмам Ростовцева Тальгрену: Скифский Роман. С. 501—516. Возможно, речь идет о статье Тальгрена «Bronzezeitliches im Uralgebirge» (Suomalais-Ugrilaisen Seuran Aikakauskiria. 1918. T. 30. Fasc. 23).
59 См. ст.: Rostovtzeff M.I. The Sumerian Treasure of Astra- bad // JEA. 1920. 6. P. 4—28.
60 Майкопский курган (современная датировка: конец III тысячелетия до н.э.) был исследован Н.И. Веселовским (1897). Богатый погребальный инвентарь захоронения племенного вождя и его двух жен, ныне хранящийся в Эрмитаже, включал золотые, серебряные и медные сосуды, фигурки бычков, украшения, бронзовые орудия труда и характерную керамику. Археологические материалы майкопской культуры свидетельствуют о тесных контактах между племенами Северного Кавказа и цивилизациями древнего Востока, проявившихся в частности в высоком уровне металлообработки.
61 Библиотека Оксфордского университета, основанная в 1598 г.; к началу 1920-х годов ее фонд насчитывал ок. 900 тыс. томов.
62 Речь идет о монографии Миннза «Scythians and Greeks».
63 Ответный дар (греч.).
64 См. перечень трудов Ростовцева за 1919 г. в: Скифский роман. С. 200—232.
65 Отец Миннза — Revd George William Walter Minns, викарий в Уэстоне, недалеко от Саутгемптона.
66 Иван Яковлевич Ростовцев — отец М.И. Ростовцева, деятель народного просвещения, одно время попечитель Оренбургского учебного округа. Подробнее о нем см.: Скифский роман. С. 50—83.
67 Здесь Ростовцев ошибается: с семьей знаменитого химика Д.И. Менделеева Я.И. Смирнов был связан родственными узами по отцовской, а не по материнской линии. Младший брат его отца, Ивана Кузьмича Смирнова, Александр Кузьмич Смирнов был женат на О.Я. Капустиной, племяннице Д.И. Менделеева. Более точные сведения о Я.И. Смирнове см.: Tschubinaschwili G.N. Iakov Smimow (1869—1918) // Bulletin de I’Universit6 de Tiflis. 1922. № 2. S. 178—196; Жебелёв С.А. Яков Иванович Смирнов // Seminarium Kondakovianum. Prague, 1928. Т. 2. С. 1—16; Грабар А.Н. Несколько воспоминаний о
Я.И.Смирнове // Художественные памятники и проблемы культуры Востока. JI., 1985. С. 7—8; Белениц- кийА.М., Зеймаль Е.В. Рукописное наследие Я.И.Смир- нова // Там же. С. 9—14; Опубликованные работы Я.И. Смирнова // Там же. С. 209—210.
68 Кондаков Никодим Павлович (1844—1925) — историк византийского и древнерусского искусства, византинист, археолог; магистр (1873), доктор (1877) истории и теории искусства; ординарный академик (1898) Петербургской АН; действительный член Академии художеств (1893). Подробнее о нем см.: Скифский роман. С. 431— 460.
69 Раздел о сасанидских вещах, написанный Я.И. Смирновым еще в студенческие годы, опубликован не в третьем, а во втором выпуске упомянутой книги. См.: Толстой И.И., Кондаков Н.П. Русские древности в памятниках искусства. Вып. 2. СПб., 1889; Minns Е.Н. Область южно- русских и скифских древностей // Никодим Павлович Кондаков. 1844—1924. К 80-летию со дня рождения. Прага, 1924. С. 17.
70 В 1893 г. Императорская археологическая комиссия поручила Я.И. Смирнову составление атласа «Приуральских древностей», требовавшего научной обработки крупнейшего в мире эрмитажного собрания восточной (главным образом сасанидской) серебряной торевтики, происходящей из Поволжья, Приуралья, Западной Сибири, а также памятников, найденных на территории России, но хранящихся в музеях других стран. Результатом явился монументальный труд Смирнова, принесший его создателю европейскую известность — «Восточное серебро». На 130 таблицах воспроизведено свыше 300 предметов, причем хронологические рамки, в которые укладываются памятники, обнимают почти два тысячелетия, вплоть до XVIII в. В небольшой пояснительной брошюре, сопровождающей издание, Я.И. Смирнов выделяет шесть групп памятников: 1) древнейшая VIII—VI вв., где сказывается влияние Месопотамии, 2) группа, принадлежащая ахеменвдской Персии, 3) эллинистическая, 4) греко- бактрийская, 5) индо-скифская III—VII вв. по Р.Хр.,
6) 	сасанидская. Брошюра включает предисловие Я.И. Смирнова (с. 3—8), «Карты с показанием мест, где найдены были издаваемые предметы», «Алфавитный указатель мест находки и хранения воспроизводимых в Атласе вещей» (с. 9—12), описание таблиц атласа на франц. яз. (с. 13—18). См.: Восточное серебро. Атлас древней серебряной и золотой посуды восточного происхождения, найденной преимущественно в пределах Российской империи. Издание Императорской археологической комисии ко дню пятидесятилетия ее деятельности. СПб., 1909. Дополнением к записке служит краткая заметка: Смирнов Я.И. О новом издании Археологической комиссии «Восточное серебро» // ЗВОРАО. 1909. Т. 19. С. XXVIII—XXXIII.
71 В 1891 г. Я.И. Смирнов принял участие в экспедиции Православного Палестинского общества по Сирии и Палестине под руководством Н.П.Коцдакова; в 1894— 1897 гг. во время заграничной командировки для подготовки к профессорскому званию объехал музеи и археологические памятники Греции, Турции, Югославии, Египта, Кипра, Малой Азии, Испании, Италии, Швейцарии, Германии, Англии и Франции. Он путешествовал также по России (1886), Крыму (1889) и Кавказу (1889, 1909, 1910, 1915), участвовал в археологических раскопках в Армении (Ани, Гарни) и открытии древнейших культовых сооружений Закавказья — вишапов, собирал


Скифский мир М.И. Ростовцева и Э.Х. Миннза
521
эпиграфический материал, осуществил обследование Дербентской стены.
72 Статья, опубликованная Смирновым не в записках РАО, а в сборнике в честь Ф.Ф. Соколова, посвящена культу фригийского лунного бога Мена, почитавшегося в Анатолии, а также в Греции и Риме, где он отождествлялся с Аттисом. Поводом к ее написанию послужили два рельефа Афинского центрального музея с изображениями Мена. См.: Смирнов Я.И. О фригийском боге Месяце // Ex£<pavo<;. Сборник статей в честь Ф.Ф. Соколова. СПб.,
1895. 	С. 81—135.
73 См.: Perdrizet P. Men // ВСН. 1896. Vol. 20. Р. 55—106.
74 Drexler W. Men, der frigische Mondgott // Roscher W.H. Ausfilhrliches Lexikon der griechischen und rdmischen My- thologie. Lpz., 1897. Bd. 2. Sp. 2687—2770.
75 В 1895 г. Я.И. Смирнов открыл на Кипре ранее неизвестные мозаики в двух церквях: navayia ’АууеХбкпатсх; и navayia Kavaicapia. См.: Смирнов Я.И. Христианские мозаики Кипра // ВВ. 1897. Т. 4. С. 1—93. Позднее первую из упомянутых церквей подверг подробному изучению Ф.И. Шмит (navayia ’АууеАл5кт1сгто<; // HPAJ4K. 1911. Т. 15. С. 206—239).
76 Стржиговский (Strzygowski J., Стриговский, Стшигов- ский, Стжиговский) Йозеф (1862—1941) — австрийский историк искусства, востоковед, византинист; иностранный член-сотрудник РАО (1907); профессор университетов в Граце (1887—1892) и Вене (1909—1933), основатель института по истории искусства при Венском университете. Главные работы посвящены истории средневекового искусства Европы и Азии, выявлению роли искусства Востока и Севера в сложении позднеантичной и средневековой культуры Европы. Автор монографии «Восток или Рим?» (Orient oder Rom? Lpz., 1900), где выдвинута гипотеза о восточном происхождении христианской иконографии. Ранее та же мысль была разработана в трудах русских ученых — Н.П. Кондакова и его учеников — Я.И. Смирнова, Д.В. Айналова, впоследствии развита в трудах М.И. Ростовцева. Общеизвестен факт, что все богатейшие материалы, собранные Я.И. Смирновым во время поездки по Малой Азии (1895), в том числе ринки памятников, были отданы им в пользование Стржиговского, который опубликовал их в ряде своих
трудов. См. воспоминания о Я.И. Смирнове: Историографические этюды С.А. Жебелёва. Три неизданных мемуа- ра С.А. Жебелёва / Публ. И.В. Тункиной и Э.Д. Фролова // ВДИ. 1993. № 3. С. 183—184, 188; Грабар А.Н. Несколько слов воспоминаний о Якове Ивановиче Смирнове // Художественные памятники и проблемы культуры Востока. JL, 1985. С. 7—8.
77 См.: Strzygowski J. Kleinasien. Ein Neuland der Kunstgeschichte. Lpz., 1903. Как позднее вспоминал С.А. Жебелёв, «позже, конечно, Яков Иванович не преминул "облаять" Стржиговского за то, что тот не сумел, как должно, использовать отданные ему материалы, обещал поправить дело тем, что он напишет на "Kleinasien" Стржиговского "обстоятельную критику", которой он, впрочем, так и не написал». Цит. по: Жебелёв С.А. Из воспоминаний о Я.И. Смирнове / Публ. И.В. Тункиной и Э.Д. Фролова // ВДИ. 1993. № 3. С. 184.
78 Бок Владимир Георгиевич (1851—1899) — искусствовед, специалист по коптскому искусству и прикладному искусству Византии; действительный член (1890) и хранитель музея РАО (1891—1899). Выпускник естественного факультета Петербургского университета, изучал горнозаводскую промышленность в Бельгии, на протяжении 9
лет был директором Петергофской гранильной фабрики. После создания Отдела средних веков и эпохи Возрождения с 1886 г. стал хранителем, с 1893 г. главным хранителем Эрмитажа, где работал до конца своих дней. В 1888—1889 гг. ездил в Египет и привез в музей значительное число памятников древнехристианского восточного искусства, в том числе 2 тысячи коптских узорчатых тканей. В 1897—1898 гг. предпринял вторую поездку в Египет, проводил раскопки древнехристианских монастырей и некрополей, а их материалы также передал Эрмитажу, что сделало музей крупнейшим обладателем памятников коптского искусства в Европе. В 1898 г. в Лоджиях Рафаэля Эрмитажа организовал выставку коптских и арабских древностей, привезенных им из Египта.
79 Во время экспедиции в Египет в L897—1898 гг. В.Г. Бок предпринял раскопки некоторых древнехристианских монастырей и некрополей, в том числе знаменитого коптского некрополя IV—VI в. в оазисе Харга на юге Египта (Эль-Багауат). Результаты второй экспедиции
В.Г. Бока были изданы уже после его смерти на русском и французском языках под редакцией Я.И. Смирнова и
B.C. Голенищева. См.: Бок В.Г. Материалы по археологии христианского Египта. СПб., 1901.
80 См. выше комм. 69—70.
81 Точнее: Смирнов Я.И. Рисунки Киева 1651 года по копиям конца XVIII века // Труды XIII Археологического съезда. М., 1908. Т. 2. С. 197—512. См. также:'Смирнов Я.И. Описание одного польского сборника портретов XVII в. // Труды XIV Археологического съезда. М., 1911. Т. 3. С. 387—469.
82 См.: Смирнов Я.И. Устюжское изваяние св. Георгия московского Большого Успенского собора // Древности. Труды МАО. М., 1*915. Т. 25. С. 1—118; он же. Мнимый портрет племянницы Грозного // Сборник статей в честь графини П.С. Уваровой. М., 1916. С. 357—464.
По воспоминаниям Г.Н. Чубинашвили, Я.И. Смирнов планировал издать в сборнике в честь П.С. Уваровой
(1916) 	статью о мозаиках Цромского храма в Грузии, но к выходу сборника она запоздала и была опубликована посмертно (Тифлис, 1935). См.: Чубинашвили Н.Г. Материалы к биографии // Вестник Государственного музея Грузии им. акад. С.Н. Джанашиа. Тбилиси, 1978. Т. 33.
C. 190.
83 Храм римского времени (вторая половина 1 в. н. э.) в с. Гарни (в 28 км от Еревана) был исследован в 1909— 1910 гг. экспедицией РАО под руководством Н.Я. Марра, Я.И. Смирнова и К.К. Романова. Архитектор К.К. Романов предложил реконструкцию храма. Отчет о реижопках в то время издан не был, хотя члены экспедиции сделали ряд докладов об этом памятнике на заседаниях РАО. См.: Романов К.К. Развалины храма римского типа в Баш- Гарни // ИГАИМК. 1933. Вып. 100. С. 635—654; Буниа- тов Н.Г. Языческий храм при дворце Трдата в крепости Гарни. Ереван, 1933.
М.И. Ростовцев наряду с С.А. Жебелёвым, Н.Я. Мар- ром, К.К. Романовым, Я.И. Смирновым, Б.В. Фармаков- ским входил в комиссию Классического отделения РАО, созданную в феврале 1911 г. по выработке мер охраны развалин Гарни.
84 Романов Константин Константинович (1882—1940) — историк искусства, архитектор, художник; действительный член (1910), секретарь Русского отделения РАО (с 1912 г.), член-корреспондент Археологической комиссии, художник-архитектор, затем хранитель Этнографического отдела Русского музея. После октября 1917 г. за¬


522
Часть 4. М.И. Ростовцев и проблемы скифо-сарматской археологии
ведующий разрядом древнерусского зодчества Художественно-исторического отделения РАИМК—ГАИМК, профессор, декан археологического факультета Петроградского археологического института, действительный член и профессор Института истории искусств, профессор факультета языкознания и материальной культуры ЛГУ.
85 Речь идет о каменных изваяниях культового назначения в виде рыб-стел (современная датировка — середина II — начало I тысячелетия до н. э.), впервые открытых
Н.Я. Марром и Я.И. Смирновым в Гегамских горах во время работ Гарнийской экспедиции в 1909 г. Подобные изваяния до того не были известны науке, и в 1910 г. петербургские ученые предприняли вторую экспедицию для поиска вишапов (как они назывались в армянской фольклорной традиции), в ходе которой было обнаружено еще несколько памятников. В том же году Марр и Смирнов выступили с докладами в РАО, которые впоследствии легли в основу книги, изданной уже после смерти Я.И. Смирнова. См.: Марр Н.Я., Смирнов Я.И. Вишапы // Труды ГАИМК. Л., 1931. Т. 1.
Подробнее об истории открытия и изучения вишапов см.: Мурадян П.М. Обращенные в хачкары вишапы- стелы из Елегнадзора // Художественные памятники и проблемы культуры Востока. Л., 1985. С. 20—26.
86 В 1916 г. на заседании Классического отделения РАО Я.И. Смирнов выступил с докладом «Древнейшие христианские рельефы Закавказья».
87 Ростовцев ошибается — Я.И. Смирнов был избран ординарным академиком по Отделению русского языка и словесности РАН 13 мая 1917 г.
88 Мийе (Millet) Габриель (1867—1953) — французский археолог, историк искусства, византинист; член-сотрудник РАО (1918), член-корреспондент РАН (1924). Профессор College de France.
89 Диль (Diehl) Шарль (1859—1944) — французский византинист, историк искусства и археолог; член Французской Академии надписей и изящной словесности (1910), иностранный член-корреспондент АН СССР (1925), почетный член РАО (1911). Профессор Сорбонны (1899— 1934).
90 Изменить все (лат.).
91 Лаппо-Данилевский Александр Сергеевич (1863—
1919) 	— историк России, археограф, археолог; магистр русской истории (1890); адъюнкт (1899), экстраординарный (1902), ординарный (1905) академик Петербургской АН; член-сотрудник (1888), действительный член (1889), секретарь Русского отделения РАО (1890—1896). Выпускник историко-филологического факультета Петербургского университета (1886), где был оставлен для подготовки к профессорскому званию; приват-доцент (1890—1919) по кафедре русской истории Петербургско- го-Петроградского университета, экстраординарный, затем ординарный профессор (1891—1899) Петербургского историко-филологического института. Член Археографической комиссии (1894), секретарь Исторического общества при Петербургском университете, председатель секции русской истории Русского исторического общества, председатель кружка историков при Петербургском университете. Член Г осударственного совета
(1906). Автор работ по социально-экономической и политической истории России, по методологии истории. Создатель школы историков в области источниковедения и дипломатики. О нем см.: Материалы для биографии
А.С. Лаппо-Данилевского. Л., 1929. (Очерки по истории
знаний. Вып. 6; здесь же список печатных трудов Лаппо- Данилевского: С. 9—37).
М.И. Ростовцев писал о А.С. Лаппо-Данилевском: «Знал я его давно, но мы никогда не были друзьями. Слишком разны были наши темпераменты. Замкнутый, гордый, самолюбивый, вечно ищущий и всегда недовольный своими исканиями, он был видной фигурой и на Западе, языки и науку которого он знал в совершенстве, и в России. Крупный историк, автор ряда глубоких книг и статей по экономической истории России, редактор многих изданий документов... он больше всего тяготел не к этой работе исследователя, а к широким, обобщающим построениям в области философии истории. Его лекции по философии истории — глубокие и тяжелые — были и наслаждением, и мучением ряда начинающих историков, его учеников. Он умер гордый и замкнутый, в глубокой тоске по гибнущей родине». См.: Ростовцев М. И. Поминки... С. 237.
92 См. статью о Лаппо-Данилевском в первом издании «Энциклопедического словаря» Брокгауза-Ефрона (СПб.,
1896. 	Т. 17. С. 348).
93 Сверху над строкой рукой Миннза написано: «ЗВОРАО. IV. Русское Отделение». Имеется в виду издание: Лаппо- Данилевский А.С. Скифские древности // Записки Отделения русской и славянской археологии Императорского русского археологического общества. СПб., 1887. Т. 4. С. 352—543.
94 Лаппо-Данилевский А.С. Древности кургана Карагодеу- ашх как материал для бытовой истории Прикубанского края в IV-III вв. до Р. Хр.: Исследование // МАР. № 13: Древности Южной России. Курган Карагодеуашх. Исследование А. Лаппо-Данилевского и В. Мальмберга. СПб., 1894. С. 1—120.
95 См.: Лаппо-Данилевский А.С. Организация прямого обложения в Московском государстве со времен смуты до эпохи преобразований: Исследование // Записки Историко-филологического факультета С.-Петербургского университета. СПб., 1890. Т. 23. Отд. изд.: СПб., 1890 (магистерская диссертация, удостоенная Уваровской премии Петербургской АН).
96 См.: Lappo-Danilevsky A. L’idde de l’Etat et son evolution en Russie depuis les troubles du XVII siecle jusqu’aux r^formes du XVII siecle // Essays in Legal History Read before the International Congress of Historical Studies held in London / Ed. P. Vinogradoff. Oxf., 1913. P. 356—383.
97 Здесь Ростовцев путает названия двух академических комиссий, созданных в 1916 г. и 1917 г. — «Наука в России» и «Русская наука». Первая собирала сведения об ученых и о научных учреждениях страны по всем отраслям знаний, вторая готовила к изданию сборник «Русская наука», где в кратких очерках планировалось подвести итоги развития отечественной науки за два века. Из-за революционных событий и хозяйственной разрухи во время гражданской войны сборник «Русская наука» так и не был издан, хотя ряд статей все же увидел свет в других изданиях, некоторые очерки были расширены авторами и изданы в качестве монографий в трудах Комиссии по истории знаний АН СССР, работавшей под руководством В.И. Вернадского. Очерк А.С. Лаппо-Данилевского был напечатан уже после его смерти. См.: Лаппо- Данилевский А.С. Очерк развития русской историографии. Введение. Главы первая и отрывок второй // Русский исторический журнал. 1920. Кн. 6. С. 5—29.
98 Летом 1916 г. А.С. Лаппо-Данилевский по приглашению Кембриджского университета посетил Великобританию


Скифский мир М.И. Ростовцева и Э.Х. Миннза
523
и прочел несколько лекций по истории научной мысли в России. Он был удостоен университетом звания почетного доктора права. См.: Lappo-Danilevsky A. The Development of Science and Learning in Russia // Russian Realities and Problems / Ed. J.D. Duff. Cambr., 1917. P. 153—229.
99 Лаппо-Данилевский A.C. Методология истории. Ч. 1: Теория исторического знания. Пособие к лекциям, читанным студентам С.-Петербургского университета в 1909— 1910 гг. СПб., 1910; он же. То же. Вып. 2. СПб., 1913; он же. То же. Ч. 2. Методы исторического изучения. Отд. 2: Методология исторического построения. Лекции, читанные студентам С.-Петербургского университета в 1908— 1909 акад. году.
100 См.: Он же. Главнейшие направления в развитии номо- тетического построения исторического знания. Отд. 1. Гл. 1: Возникновение номотетического понимания истории в древнее время // ЖМНП. 1917. № 11—12. Отд. 2. С. 79—111.
101 Он же. Методология истории. 1. Принципы и методы исторического знания. II. Главнейшие направления в теории исторического знания // ИРАН. 6 серия. 1918. Т. 12. № 5. С. 239—260; он же. Основные принципы исторического знания в главнейших его направлениях: номоте- тическом и идеографическом //Там же. № 6. С. 445— 474; № 7. С. 651—678; № 9. С. 843—872; № 11. С. 1059—1088; № 13. С. 1291—1296; он же. Методология истории. Вып. 1. Пг., 1923.
102 Под руководством или при участии А.С. Лаппо-Данилевского были изданы, подготовлены и сданы в печать тома следующих изданий Историко-филологического отделения Петербургской АН: Письма и бумаги императора Петра Великого. СПб., 1907—1918. Т. 5—6, 7. Вып. 1; Памятники русского законодательства 1649—1832 гг.: Наказ императрицы Екатерины 11, данный комиссии о сочинении проекта Нового уложения / Под ред. Н.Д. Чечулина. СПб., 1907; Россия и Италия: Сборник исторических материалов и исследований, касающихся сношений России с Италией. Т. 1—4. СПб.-Л., 1907—1927; Опись бумаг М.М. Сперанского 1812 года // Труды Комиссии по изданию сочинений, бумаг и писем М.М. Сперанского. Пг., 1916. Вып. 1. После смерти
А.С. Лаппо-Данилевского РАН—АН СССР был опубликован сборник грамот бывшей Коллегии экономии, издание которого было предпринято по его инициативе и под его руководством: Сборник грамот Коллегии экономии. Т. 1—3. Пг.-Л., 1922—1931.
103 Буайе Поль (Boyer Paul, 1864—1949) — французский славист, директор Института восточных языков (Париж), основавший в нем русское отделение.
104 Дени (Denis) Морис (1870—1925) — французский живописец-монументалист, рисовальщик, теоретик искусства.
105 Леже Луи (Leger Louis; 1843—1923) — французский филолог-славист, профессор славянских языков и литературы в Коллеж де Франс; иностранный член-корреспондент Петербургской АН (1884).
106 Омон Анри (Omont Henri, 1857—1940) — французский ученый-палеограф, директор кабинета рукописей Французской национальной библиотеки, член Французской Академии надписей и изящной словесности, Королевской Баварской академии наук.
107 Сазонов Сергей Дмитриевич (1860—1927) — дипломат, государственный деятель. Учился в Александровском лицее, с 1883 г. на дипломатической службе как секре¬
тарь и советник в посольствах в Великобритании и США, посланник в Ватикане; товарищ министра (1909—
1910), министр (1910—1916) иностранных дел; член Государственного совета (1913). В январе 1917 г. был назначен послом в Великобританию, но пост принять не успел. В 1918 г. начальник управления иностранных дел в Особом совещании при генерале А.И. Деникине, с января 1919 г. министр иностранных дел Всероссийского правительства адмирала А.В. Колчака, был их представителем на мирной конференции и Русском политическом совещании в Париже.
108 Хэверфильд (Haverfield) Фрэнсис Джон (1860—1919) — английский археолог-классик, исследователь римских поселений в Великобритании.
109 Андерсон (Anderson) Джон Джордж Кларк (1870—
1952) 	— английский антиковед, профессор Corpus Church College Оксфордского университета.
110 «Плыть по морю необходимо, жить не столь уж необходимо» (лат.).
111 Английские издатели.
112 Речь идет о кн.: Minns Е. Н. Scythians and Greeks.
113 См.: Antiquit6s de la Russie M£ridionale. Edition fran^aise des Rousskija Drevnosti par le Prof. N. Kondakof, le Comte
I. 	Tolstoi et S. Reinach. Livr. 1—3. P., 1891—1892.
114 Рейнак (Reinach) Саломон (1858—1932) — французский энциклопедист — археолог, историк искусства, историк религии; член Французской академии надписей и изящной словесности, иностранный член-сотрудник РАО
(1907). Из семьи еврейских банкиров, брат Т. Рейнака, учился в Нормальной школе в Париже, стажировался во Французской археологической школе в Афинах. Принимал участие во всех крупных французских раскопках конца XIX в., в том числе на Делосе и в Карфагене; вместе Э. Потье проводил раскопки некрополя Мирины близ Смирны (1880—1882), участвовал в экспедициях в Тунисе с Э. Бабелоном и Р. Канья. С 1886 г. сотрудник, с 1893 г. заместитель хранителя, с 1902 г. директор Музея национальных древностей в замке Сен-Жермен-ан-Лэ, который привел в образцовый порядок (опубликовал его «Каталог важнейших произведений» (1887), «Иллюстрированный путеводитель» (1899), «Иллюстрированный каталог» (1917) со снимками всех без исключения памятников). Читал лекции в Школе музейных работников при Лувре (1890—1892, 1895—1918): курсы так называемых «органических лекций», на основе которых выпустил учебник «Аполлон», по истории национальных древностей, по живописи и гравюре, а также факультативный курс по всеобщей истории искусств. Автор свыше 6 тысяч научных трудов (в том числе около сотни монографий) в области классической филологии, эпиграфики, археологии, музееведения, истории искусств, истории религии, составитель сводов произведений античного искусства, автор общей истории пластических искусств.
1,5 	Патуйе (Patouillet) Жюль (Юлий Клавдиевич; 1862— 1942) — французский славист; почетный доктор Лионского университета. Директор Французского института в Петербурге-Петрограде (1913—1919), читал там курс истории французской литературы. В 1919 г. вернулся во Францию.
116 Установить, о ком идет речь, не удалось.
117 Ростовцев имеет в виду комедию Аристофана «Птицы» (414 г. до н. э.): два пожилых афинянина, Писфетер и Эвелпид, которым наскучила беспокойная жизнь на родине, отправились на поиски блаженной страны. Не


524
Часть 4. М.И. Ростовцев и проблемы скифо-сарматской археологии
найдя ее, Писфетер пришел к мысли основать между небом и землей птичий полис, чтобы птицы смогли властвовать и над людьми, и над богами. Доказав птицам, что они некогда владели миром, афиняне воздвигли птичий город, причем люди с восторгом приняли власть пернатых, с которой смирились и боги.
118 О них см. комм. 108 и 109.
119 О них см. комм. 111.
120 В октябре-ноябре 1919 г. Ростовцев прочел в Оксфордском университете 8 лекций по экономической истории эллинистической и римской эпох. См.: Бонгард- Левин Г.М. Отчет М.И. Ростовцева о зарубежной научной командировке в 1918—1919 гг. // ВДИ. 1994. № 3. С. 230—231.
121 См.: Ростовцев М. И. Эллинство и иранство на юге России. СПб., 1918. Английское переработанное издание: Iranians and Greeks in South Russia. Oxf., 1922.
122 Джонсон Джон (1882—1956) — заместитель секретаря издательства «Кларендон Пресс» в Оксфорде.
123 См.: Ростовцев М. И. Рождение Римской империи. Пг., 1918.
124 Кружок «Near East» («Ближний Восток») — неформальное (?) объединение английских востоковедов, византинистов, археологов, историков искусства, регулярно собиравшихся в Кембридже или Лондоне за обеденным столом.
125 Т.е. в Queens College в Оксфорде.
126 Привлекательность (англ.).
127 Cowley Artur Ernest — английский востоковед, папиро- лог, доктор литературы, преподаватель факультета восточных языков Vagdalen College и библиотекарь Бодле- анской библиотеки в Оксфордском университете.
128 Веселовский Николай Иванович (1848—1918) — историк-востоковед, археолог, тюрколог, специалист по истории и древностям Крыма, Кавказа, Золотой Орды, Средней Азии, Персии, Китая; магистр истории Востока
(1877); член-корреспондент Петербургской АН (1914); член-корреспондент (1886), действительный член Археологической комиссии; член-сотрудник (1881), действительный член (1889), управляющий Восточным отделением РАО (1908—1918); председатель разряда археологии и археографии Военно-исторического общества (1908—1918); член РГО по отделу этнографии и редактор его записок. Учился на арабско-турецком отделении факультета восточных языков Петербургского университета (1869—1873), был оставлен при университете для подготовки к профессорскому званию по кафедре истории Востока (1873—1876); доцент (1878—1884), экстраординарный (1884—1890), исполняющий должность ординарного (1890—1903), заслуженного ординарного (1903—1918) профессора по кафедре истории Востока факультета восточных языков Петербургского-Петро- градского университета; профессор первобытной археологии в Петербургском археологическом институте (1891—1918). Ежегодно командировался Археологической комиссией для производства раскопок в Туркестане (1884—1885, исследовал городище Афрасиаб к северу от Самарканда; 1895—1896, 1898—1899 — организовал две экспедиции в Самарканд), и на юго-востоке европейской России (1889—1917) для исследования разновременных памятников от энеолита вплоть до средневековья. Проводил раскопки в Таврической губ., Донской обл., Ставропольской губ., Кубанской обл. (1894—1917), исследовал Недвиговское (античный Танаис, 1908—
1909) и Цимлянское (1887) городища в Донской обл., Елисаветинское городище на Кубани; раскопал курганы Огуз (1891—1894), Деев (1897), Чмырев, Острый (1887), Майкопский (1897), Костромской, Ульский, Келермес- ские, Солоха (1912—1913) и др.
129 М.И. Ростовцев был приглашен прочесть курсы лекций в College de France в феврале—марте 1920 г.
130 Эразм Роттердамский (1469—1536) — нидердландский ученый-гуманист, писатель, филолог, богослов, виднейший представитель Северного Возрождения.
131 Эйнштейн Альберт (1879—1955) — физик, один из создателей квантовой теории и статистической физики, создатель теории относительности, лауреат Нобелевской премии (1921).
132 Точнее: Ростовцев М.И. Представление о монархической власти в Скифии и на Боспоре // ИАК. 1913. Вып. 49. С. 1—62, 133—140.
133 Имеется в виду Cambridge University Press.
134 Датируется по содержанию.
135 Датируется по содержанию. Отправлено из Парижа, где Ростовцев читал лекции в Коллеж де Франс.
136 Laurence R.V. — английский историк, преподаватель Тринити колледжа Кембриджского университета.
137 Non leguntur — «не читаются» (лат.)
138 Quem vult perdere dementat — «кого бог хочет погубить, того он делает безумным» (лат.).
139 Датируется по содержанию.
140 См. комм. 121.
141 Ханенко Богдан Иванович (1850—1917) — сахарозаводчик, камергер, член Государственного совета. Археолог- любитель, коллекционер древностей и произведений искусства, один из основателей Музея западного и восточного искусства в Киеве. Речь идет о кн.: Ханенко Б.Н., Ханенко В.Н. Древности Приднепровья. Киев, 1899— 1907. Вып. 1—3, 6.
142 Городцов Василий Алексеевич (1860—1945) — археолог, создатель школы археологов в Москве; доктор археологии (без защиты); заслуженный деятель науки (1929); член-сотрудник РАО (1908). Из семьи сельского дьячка. Специального исторического образования не получил. Учился в Рязанской духовной семинарии и Московском пехотном училище (с 1880 г.), в годы военной службы усиленно занимался самообразованием. В тесной связи с Рязанской и Ярославской учеными архивными комиссиями, МАО и Историческим музеем в Москве занялся изучением археологических памятников на территории Центральной России и Украины: неолитических стоянок в Рязанской губ. (1888), курганов эпохи бронзы на Северском Донце (1901—1903), скифского Бельского городища под Полтавой (1908), финно-угорского Подболо- тьевского могильника у г. Муром (1910) и др. Младший (1903—1906), затем старший хранитель, заведующий созданного им археологического отдела (после 1917 г. — 1 Отделения; 1906—1929) Исторического музея в Москве, где изучал и систематизировал археологические коллекции, разработал принципы научного хранения и экспозиции археологического материала. Читал в Московском археологическом институте (1907—1915) и Народном университете им. Шанявского (1915—1918) курс лекций по первобытной археологии. После Октября 1917 г. — профессор и заведующий кафедрой археологии этнологического факультета I МГУ (1918—1930), заведующий просветотделом Главмузея, председатель археологического отделения Института археологии и ис¬


Скифский мир М.И. Ростовцева и Э.Х. Миннза
525
кусствознания РАНИОН (1920—1929). С 1934 г. профессор МИФ ЛИ. Разработал оригинальную методику полевых исследований, классификацию по типологии орудий труда и способам их производства, установил периодизацию культур эпохи бронзы (ямной, катакомбной, срубной), выделил фатьяновскую культуру, разработал хронологию дьяковской культуры и открыл жилища на дьяковских городищах. Автор свыше 200 научных трудов. См.: Городцов В.А. Результаты археологических исследований в Изюмском уезде Харьковской губернии 1901 года // Труды XII Археологического съезда в Харькове 1902 г. М., 1905. Т. 1. С. 174—225 (о раскопках 1901 г. курганных могильников катакомбной и срубной культур Мечебеловка, Николаевка, Шпаковка, Селимов- ка, Стратилатовка, Черногоровка, Черевков хутор, Михайловское); он же. Результаты археологических исследований в Бахмутском уезде Екатеринославской губернии 1903 года // Труды XIII Археологического съезда в Екатеринославе 1905 г. М., 1907. Т. 1. С. 211—297.
143 Общество поощрения исследований Греции (Society for the Promotion of Hellenic Studies) было создано в Лондоне в 1879 г. Общество издает ежегодник «The Journal of Hellenic Studies». К началу 1920-х гг. оно насчитывало 1370 членов. Президентом состоял Ф. Кеньон, секретарем и библиотекарем — John Репоуге. Библиотека общества насчитывала порядка 12 тыс. томов. Э. Миннз являлся членом совета общества.
144 Собрание керченского табачного фабриканта Петра Константиновича Месаксуди (1875—1952), включившее часть коллекции местного врача Игнатия Андреевича Терлецкого (1860—1916), состояло из керченских древностей (стекло, бронза, золото, керамика), в том числе ювелирных украшений так называемого «готского» стиля. В 1918 г. в состав коллекции вошел богатый погребальный инвентарь кургана, раскопанного на усадьбе Месаксуди на южном склоне горы Митрцдат в Керчи (вторая половина III в. н.э.). Семья Месаксуди в 1919 г. эмигрировала и обосновалась во Франции, а коллекцию 19 апреля 1920 г. приобрел Лувр (инвентарные номера: MD 1111—1354; СА 2251—2314). Часть вещей поступила в Национальный музей Сен-Жермен-ан-Лэ (21 предмет из золота и серебра). О коллекциях Терлецкого и семьи Месаксуди см.: Боровкова В.Н. Коллекционеры и торговцы керченскими древностями. Керчь, 1999. С. 83—94, 107—116. Инвентарь кургана 1918 г. полностью опубликован М.И. Ростовцевым в статье: Une trouvaille de l’6poque gr6co-sarmate de Kertch au Louvre et au Mus6e de Saint-Germain // Monuments Piot. 1923. T. 26. P. 99—163.
145 Подписано рукой Миннза. Скорее всего июль — начало августа 1920 г., так как 18 августа Ростовцевы покинули Великобританию и отплыли в США.
146 Точнее: Известия Императорской археологической комиссии. СПб., 1901. Вып. 1; то же. СПб., 1908. Вып. 29; Отчет Императорской археологической комиссии за 1899 г. СПб., 1902; Отчет Императорской археологической комиссии за 1900 г. СПб., 1902; Отчет Императорской археологической комиссии за 1901 г. СПб., 1903.
147 Речь идет о: Древности Южной России. Курган Караго- деуашх. Исследования А. Лаппо-Данилевского и
В. 	Мальмберга // МАР. 1894. № 13.
148 Бизли (Beazley) Джон Дэвцдсон (1885—1970) — английский археолог, историк античного искусства. Выпускник Оксфордского университета, совершенствовал образование в Британских археологических школах в Афинах и
Риме; преподаватель Christ Church College, профессор классической археологии (1925—1956) Оксфордского университета, член совета Общества поддержки исследований Греции. Автор классических трудов по истории античной вазописи, в которых были впервые идентифицированы имена отдельных мастеров и их мастерские.
149 Речь идет о присуждении Миннзу степени доктора литературы Кембриджского университета.
150 Датируется по почтовому штемпелю. Отправлено из Оксфорда в Кембридж.
151 Имеется в виду библиотека Французской Академии надписей и изящной словесности.
152 Freshmen — студенты-первокурсники (англ.).
153 Бьюри Джон (Bury John, 1861—1927) — английский антиковед и византинист, профессор всеобщей истории (с 1893 г.), ординарный профессор греческого языка и словесности (с 1898 г.) в Тринити колледже в Дублине, с 1902 г. ординарный профессор истории в Кембриджском университете. Автор трудов по истории Греции эпохи эллинизма, античной историографии, истории Римской империи и Византии, инициатор издания и руководитель серии «The Cambridge Ancient History», «The Cambridge Medieval History».
154 Смолин Виктор Федорович (1890—1932) — археолог, специалист по скифской археологии, археологии Камско-Волжского края, Волжской Болгарии; в 1920-х годах профессор Восточного педагогического института и Казанского университета, член совета Общества археологии, истории и этнографии при Казанском университете, член Общества татароведения. В конце жизни работал в Пятигорском музее и, по словам А.А. Формозова, «пытался изучать колхозы». См.: Смолин В.Ф. О передвижении геродотовских скифов Передней Азии // Ученые записки Казанского университета. 1915. № 5. С. 1—26.
155 См.: Фармаковский Б.В. Архаический период в России // МАР. 1914. №34. С. 15—78.
156 Марр Николай Яковлевич (1864—1934) — востоковед, лингвист, археолог, кавказовед; академик (1909) РАН по истории и литературе азиатских народов. Профессор, декан факультета восточных языков (1911—1918) Пе- тербургского-Петроградского университета, председатель РГАК (1918—1919), с 1919 г. (с перерывами) председатель РАИМК—ГАИМК, создатель и директор Яфетического института (1921—1934), директор Государственной публичной библиотеки (1924—1930), вице-президент АН СССР (1930—1934).
Осенью 1920—весной 1921 г. Н.Я. Марр находился в заграничной командировке для изучения «яфетических» языков (басков, этрусков, пеласгов). С середины октября до начала декабря 1920 г. он жил в Лейпциге у профессора-эмигранта, бывшего декана историко-филологического факультета (1908—1910, 1912—1920) и проректора (1906—1908) Петербургского университета Федора Александровича Брауна (1862—1942). Последний в марте 1920 г. уехал в заграничную командировку, приняв предложение Лейпцигского университета прочесть курс лекций по германским древностям, но в Россию не вернулся.
157 Rose J. Н. — английский историк, доктор литературы, специалист по морской истории, профессор Christy College Кембриджского университета.
158 См. монографию Ростовцева «Iranians and Greeks in South Russia» (Oxf., 1922).


526
Часть 4. М.И. Ростовцев и проблемы скифо-сарматской археологии
159 Спицын Александр Андреевич (1858—1931) — археолог; член-сотрудник (1891), действительный член (1907) РАО, хранитель Музея общества (с 1907 г.); член-корреспондент АН СССР (1927). Выпускник Петербургского университета (1882). В 1882—1892 гг. жил в Вятке, преподавал в гимназии, занимался историческим краеведением, в том числе археологией. С 1892 г. — член Императорской археологической комиссии, с 1909 г. — приват-доцент по кафедре русской истории Петербургского университета и создатель Археологического кабинета при ней (1910); с 1914 г. преподаватель кафедры исторической географии Петроградского археологического института, после Октябрьской революции — профессор Петроградского-Ленинградского университета (1918—1927), с 1919 по 1929 г. —действительный член, заведующий разрядом русской археологии Этнологического отделения, член комиссии по раскопкам РАИМК- ГАИМК. Проводил полевые исследования в Прикамье; как классификатор и систематизатор коллекций занимался изучением памятников различных исторических эпох — от палеолита до позднего средневековья, но основные труды посвящены славяно-русским древностям. См.: Спицын А. А. Фалары Южной России // ИАК. 1908. Вып. 29. С. 18—53.
160 Помечено Э. Миннзом: «Отвечено 8 января 1922 г.».
161 Речь идет об «Известиях Императорской археологической комиссии».
162 Боровка Григорий Иосифович (1894—1941) — археолог, историк античного и скифского искусства; член-корреспондент Германского археологического института
(1927). Учился у М.И. Ростовцева, С.А. Жебелёва, Б.В. Фармаковского, О.В. Вальдгауэра на историко-филологическом факультете Петроградского университета (1912—1917), где до 1919 г. был оставлен для подготовки к профессорскому званию. С 1912—1913 гг. на общественных началах принимал участие в инвентаризации античных памятников Эрмитажа; работал в Ольвийской экспедиции по руководством Б.В. Фармаковского
(1914). Научный сотрудник разряда археологии Скифии и Сарматии Археологического отделения РАИМК- ГАИМК (1919—1930), ученый секретарь II Отделения ГАИМК (с 1928 г.), член Комиссии по раскопкам ГАИМК; ассистент за штатом (1917—1918), помощник хранителя (1919—1921), затем хранитель (1921—1930) эллино-скифского отделения Эрмитажа; профессор Петроградского археологического института (до 1922 г.) и ЛГУ (1924—1929), Института истории искусств (1920—
1923). В 1924—1929 гг. принимал участие в Монголо- Тибетской экспедиции П.К. Козлова; член Комиссии по организации исследований Монголии, Танну-Тувы и Бурят-Монгольской АССР (1925—1929). В 1927— 1929 гг. был командирован в Германию, в 1928 г. — в Великобританию, где вел переговоры о совместных исследованиях готских памятников в Крыму. Арестован в сентябре 1930 г. по обвинению в шпионаже в пользу германской разведки по сфабрикованному ОГПУ делу о контрреволюционной монархической организации «Всенародный союз борьбы за возрождение Свободной России» (дело акад. С.Ф. Платонова, или «академическое дело»), осужден осенью 1931 г. к 10 годам лагерей, был отправлен Ухтпечлаг, куда прибыл в 1932 г. и работал палеонтологом, зав. геологическим музеем, преподавателем геологических дисциплин на курсах горного профиля, в геологических партиях (1936—1939), преподавал немецкий язык в техникуме, собирал археологические
коллекции. Освобожден в 1940 г. без права выезда за пределы Коми АССР, вновь арестован в ноябре 1941 г. и в том же году расстрелян. Реабилитирован в 1989 г. Первую научную биографию Г.И. Боровки см.: Зуев В.Ю. Материалы к биографии Григория Иосифовича Боровки (1894—1941) // Санкт-Петербург и отечественная археология. Историографические очерки. Труды семинара «Проблемы истории и историографии археологической науки». СПб., 1995. Вып. 1. С. 145—156. См. также: Боровка Г.И. Женские головные уборы Чертомлыцкого кургана // ИРАИМК. 1921. Т. 1. С. 169—192; он же. Бронзовый олень из Ульского кургана // Там же. 1922. Т. 2. С. 193—203.
163 См.: Ростовцев М.И., Степанов П.К. Эллино-скифский головной убор // ИАК. 1917. Вып. 63. С. 69—101.
164 Вамбери Армии (Vambery Annin, 1832—1913) — венгр по национальности, знаменитый английский путешественник, шпион, лигвист. Под видом бродячего дервиша обошел значительную часть Центральной Азии и Среднего Востока. Составил словарь чагатайского языка.
165 Речь идет о немецком востоковеде О. Шрадере.
166 О нем см. комм. 153.
167 См. статьи Ростовцева: The Bosporian Kingdom // САН.
1930. 	Vol. 8. Ch. 18. P. 561—589; русский перевод: Бос- порское царство // ПАВ. 1993. № 5. С. 76—87; Pontus and its Neighbours: the First Mithridatic War // CAH. 1932. Vol. 9. Ch. 5, 1—4. P. 211—238; неполный перевод: Завоевание побережья Черного моря // ПАВ. 1993. № 5. С. 88—90; The Sarmatae and Parthians // САН. 1936. Vol. 11. Ch. 3. P. 90—130; неполный перевод: Сарматы // ПАВ. 1993. № 5. С. 91—97.
168 Форбс (Forbes) Невилл (1883—1929) — английский славист, профессор русского и славянских языков факультета средневековых и современных языков в Balliol College Оксфордского университета. Речь идет о коллективной монографии: Beazley R., Forbes N., Birkett G. A. Russia from the Varangians to the Bolsheviks. Oxf., 1918.
169 Каррик (Carrick) Валерий В. — филолог, литературовед, художник-карикатурист, публиковался в петербургских изданиях, в 1910-х годах посещал журфиксы в салоне
А.М. Бутягиной, падчерицы В.В. Розанова; после революции в эмиграции в Норвегии, создатель монархической группы, редактор детского листка «Связь» (Норвегия), автор статей в газете «Руль».
170 Кареев Николай Иванович (1850—1931) — историк, философ, социолог, общественный деятель; доктор всеобщей истории (1891); член-корреспондент Петербургской АН (1910), почетный член АН СССР (1929). Выпускник Московского университета (1873), профессор Варшавского (1879—1884) и Петербургского-Ленинградского (1890—1899, 1906—1931) университетов.
171 Гревс Иван Михайлович (1860—1941) — историк, специалист по истории Рима и средневековой Европы, педагог, краевед, общественный деятель, один из основателей культурологической школы в русской историографии, основоположник семинарской системы и экскурсионного метода в русском университетском образовании, видный деятель женского образования в России; магистр всеобщей истории (1900). Выпускник Петербургского университета (1883), ученик акад. В.Г. Васильевского. В 1881—1883 гг. был членом студенческих народовольческих кружков, в 1884 г. подвергался аресту, в 1896— 1903 гг. состоял под негласным надзором полиции. Один из основателей студенческого научно-литератур¬


Скифский мир М.И. Ростовцева и Э.Х. Миннза
527
ного общества при Петербургском университете (1882— 1887). С 1886 г. преподавал в средних учебных заведениях Петербурга, совершенствовал знания во время заграничной командировки (1889), приват-доцент (1889— 1899, уволен за политическую неблагонадежность в
1902), с 1903 г. экстраординарный, с 1907 г. ординарный профессор Петербургского-Петроградского-Ленинград- ского университета (до 1923 г. и с 1934 по 1941 гг.), профессор (1892—1918) и декан историко-филологического факультета Высших женских (Бестужевских) курсов, в 1921—1924 гг. возглавлял Гуманитарный отдел Петроградского экскурсионного института, с 1925 г. сотрудничал с Центральным бюро краеведения, занимался краеведением и литературной деятельностью. В 1930 г. ненадолго арестован в связи с «академическим делом».
172 Жебелёв Сергей Александрович (1867—1941) — историк античности, филолог-классик; действительный член АН СССР (1927); товарищ председателя РАИМК-ГАИМК (1923—1928). Подробнее о нем см.: Скифский роман. С. 396—416. После смерти акад. В.В. Латышева (1921) он руководил подготовкой к изданию монографии М.И. Ростовцева «Скифия и Боспор» (Л., 1925).
173 Васильев Александр Александрович (1867—1953) — историк средневековья, византинист, основатель американской школы византиноведения; магистр (1901), доктор (1902) всеобщей истории; член-корреспондент Российской АН (1923 г., исключен в 1935 г., восстановлен в 1990 г.). Подробнее см.: Бонгард-Левин Г.М., Тунки- на И. В. М.И. Ростовцев и А.А. Васильев (новые архивные материалы) // ВДИ. 1996. № 4. С. 168-—188.
174 См.: Доклады, читанные на Лондонском международном конгрессе историков в марте 1913 г. гр. А.А. Бобринским, Е.М. Прндиком, М.И. Ростовцевым, Б.В. Фарма- ковским и Э.Р. фон Штерном // МАР. 1914. № 34.
175 См. выше комм. 162.
176 См. статью Ростовцева «Le culte de la Grande D6esse dans la Russie Mdridionale // Revue des Etudes grecques. 1921. T. 32. P. 462-481.
177 См.: Ростовцев М.И. Происхождение Киевской Руси // СЗ. 1921. Т. 3. С. 142—149; он же. Международные отношения в древнем мире // СЗ. 1921. Т. 4. С. 128—159; он же. Идея прогресса и ее историческое обоснование // СЗ. 1921. Т. 6. С. 146—166.
178 Букв.: «Пусть печатается» (лат.) — формула цензурного разрешения на публикацию книги.
179 Подписано рукой Миннза.
180 West G. — сотрудник издательства Clarendonn Press.
181 См. комм. 144.
182 Шампольон Жан-Франсуа (1790—1832) — французский ученый, основатель египтологии; член Академии надписей (1830), почетный член Петербургской АН (1826). Возглавлял созданную для него кафедру египтологии в Коллеж де Франс (с 1831 г.). Разработал принципы дешифровки (1822) и установил последовательность развития египетского иероглифического письма.
183 См. исследования М. И. Ростовцева: «Срединная Азия, Россия, Китай и звериный стиль» (EKY0IKA. Прага, 1929; статья переиздана: ПАВ. № 5. С. 57—75) и «The Animal Style in South Russia and China» (Princeton, 1929). «Я много раз собирался опубликовать имеющийся в моих руках материал, — писал Ростовцев в первой работе, — опубликовать и сопоставить его со "скифскими" и "сарматскими" вещами юга России и Срединной Азии. В 1922 г. по предложению Лукомского я написал об этом
большую статью для журнала "L’Art Russe"... Журнал, как известно, не родился, и статья и по сей день лежит в моем столе. Статья эта была переработана мною для курса лекций в Princeton в 1925 г., и переработанная рукопись, а также материал для 35 таблиц сданы в печать в начале 1926 г. Книга эта под заглавием "The Animal Style in South Russia and China" давно уже напечатана, но до сих пор не появилась» (цит. по: ПАВ. 1993. № 5. С. 58).
184 Лукомский Георгий Крескентьевич (1884—1952) — график, акварелист, художественный критик, историк архитектуры, близкий к мастерам «Мира искусства». Учился на архитектурном отделении Академии художеств (1903—1915, с перерывами). В 1907—1909 гг. жил в Москве; неоднократно путешествовал по Европе (1904, 1905, 1907, 1909) и России (1909—1914) для изучения старой и новой архитектуры. С 1909 г. участвовал в художественных выставках в России и за рубежом. Автор статей и монографий (обзоров-путеводителей по городам) по истории европейской архитектуры и изобразительного искусства, публиковался в журналах «Старые годы», «Аполлон», «Зодчий», «Столица и усадьба» и др. В 1914—1915 гг. на фронте в Галиции участвовал в окопных работах. В феврале 1917 г. вошел в Особое совещание по делам искусств, возглавил работы по описанию памятников Царского Села. В ноябре 1918 г. уехал на Украину, в Киеве на базе коллекции Б.И. Ханенко организовал и возглавил Музей восточного и западного искусства. С декабря 1919 г. жил в Ялте, весной 1920 г. эмигрировал в Константинополь, жил в Берлине (1921—
1924), с 1925 г. в Париже, в 1940 г. поселился в Англии. В 1920-е годы сотрудничал в эмигрантских журналах «Сполохи» и «Жар-птица», был иностранным корреспондентом советских периодических изданий «Среди коллекционеров», «Жизнь искусства», «Красная панорама», публиковал книги, а также статьи во многих художественных журналах мира.
185 Подвиги (англ.).
186 В июле 1922 г. Ростовцев добился решения регентов Висконскинского университета о предоставлении ему отпуска на второй семестр 1922—1923 учебного года, а 11 октября 1922 г. был назначен официальным делегатом университета на V Международный конгресс по историческим исследованиям (Брюссель, апрель 1923). В начале 1923 г. перед отъездом в Европу Ростовцев прочел курс лекций в Lowell Institute в Бостоне.
187 Речь идет об участии Ростовцева в V Международном историческом конгрессе (Брюссель, апрель 1923 г.).
188 Heitland William Emerton (1847—1935) — английский антиковед.
189 Heitland W. Е. Agricola: A Study of Agriculture and Rustic Life in the Graeco-Roman World from the Point of View of Labour. Cambr., 1921.
190 Idem. The Roman Fate: an Essay in Interpretation. Cambr., 1922.
191 См.: Ростовцев М. И. Закат античной цивилизации // Русская мысль. 1922. № 6—7. С. 190—214; № 8—12. С. 3—
36.
192 Речь идет о подготовке сокращенного английского издания фундаментального труда Н.П. Кондакова «Русская икона» в оксфордском издательстве «Clarendon Press». Английский перевод согласился сделать Эллис Миннз при финансовой поддержке Джона Крэна. Книга вышла в свет уже после смерти автора (см. выше комм. 5).
193 Датируется по почтовому штемпелю.


528
Часть 4. М.И. Ростовцев и проблемы скифо-сарматской археологии
194 См. статью Ростовцева L’art chinois de l’£poque des Han // Revue des arts asiatiques. 1924. T. 1. P. 10—20.
195 Придик Евгений Мартынович (1865—1936) — филолог- классик, эпиграфист, археолог, нумизмат; магистр древнеклассической филологии (1893 г.); действительный член РАО (1899), действительный член Германского археологического института. Выпускник историко-филологического факультета Дерптского университета (1888), в 1888—1890, 1894—1897 гг. был командирован Министерством народного просвещения в Германию, Грецию и Италию для совершенствования образования. В 1888—1889 гг. в Берлинском университете занимался у У. Келера, О. Гиршфельда, А. Эрмана, Г. Дильса, К. Роберта. В Афинах слушал лекции проф. Дёрпфельда, Вольтсрса, участвовал в раскопках Германского археологического института в Афинах, объехал всю Грецию, острова Архипелага и Малую Азию. В 1896 г. в Италии слушал лекции A. May в Помпеях, в Риме занимался у X. Хюльзена. В 1897 г. причислен к Министерству народного просвещения для сбора материалов к третьему тому IOSPE, подготовка которого была ему поручена РАО по представлению В.В. Латышева (сбором материала занимался также в музеях Москвы (1918) и юга России [1897, 1900]). С 1899 г. приват-доцент, после Октябрьской революции профессор кафедры греческой словесности Петербургского-Петроградского университета и Педагогического института при нем; с 1909 г. преподаватель в Петербургском историко-филологическом институте, с 1914 г. преподаватель древних языков при гимназии св. Анны, ассистент Монетного отделения (1898—1899), хранитель и заведующий отделением классических монет (1899—1904, 1919—1930) Монетного отделения—Отдела нумизматики и глиптики, старший хранитель Отделения древностей (1904—1918) Эрмитажа, научный сотрудник РГАК—РАИМК—ГАИМК (с февраля 1919 г.). Представитель Эрмитажа на международных археологических и исторических конгрессах (Афины, 1905; Каир, 1909; Рим, 1912; Лондон, 1913). См.: Придик Е.М. Новые кавказские клады // МАР. 1914. №34. С. 94—110.
196 Torque (франц.) — украшение в виде шейной гривны, состоящее из согнутой в кольцо металлической проволоки. См.: Придик Е. М. Новые кавказские клады. Табл. VII* 8.
197 Речь идет о монографии М.И. Ростовцева «The Social and Economic History of the Roman Empire» (Oxf., 1926).
198 См. рецензию Миннза на монографию Ростовцева «Iranians and Greeks in South Russia» (Oxf., 1922) в: JHS. 1923. 43. P. 84—86.
199 См. статью Ростовцева: L’exploration arch£ologique de la Russie M^ridionale de 1912 a 1917 // Journal des Savants. 1920. T. 18. P. 49—61, 109—122.
200 См.: Ростовцев М.И. Новости археологической литературы в России // СЗ. 1922. Т. 11. С. 397-402.
201 Речь идет о статьях: Ростовцев М.И., Степанов П.К. Эл- лино-скифский головной убор. С. 69—101; Боровка Г.И. Женские головные уборы Чертомлыцкого кургана. С. 169—192.
202 Тревер Камилла Васильевна (1892—1974) — историк искусства античности и древнего Востока, член-корреспондент АН СССР (1943), заслуженный деятель науки Узбекской ССР. Училась в Петербургском женском педагогическом институте и на Высших женских (Бестужевских) курсах, сдала экстерном экзамены за курс историко-филологического факультета и получила диплом Петербургского университета, занималась в семинарах
Ф.Ф. Зелинского, М.И. Ростовцева, Б.В. Фармаковского, посещала занятия на факультете восточных языков у С.Ф. Ольденбурга и А.А. Фреймана. С 1913 г. сотрудничала с Археологической комиссией, где занималась изучением и научным описанием ольвийских древностей; с 1915 г. сотрудник кафедры античного искусства ВЖК, с 1918 г. научный сотрудник по отделению античных и древнехристианских древностей Российской государственной археологической комиссии, с 1919 г. — ассистент по разряду археологии Скифии и сарматов, научный сотрудник РАИМК—ГАИМК—ИИМК—ЛО
ИИМК—ЛОИА АН СССР; помощник хранителя по эл- лино-скифскому отделению Отдела древностей (1919— 1928), с 1928 г. хранитель Отделения Кавказа, Ирана и Средней Азии Отдела Востока Эрмитажа; с 1929 г. участвовала в археологических экспедициях Эрмитажа и ГАИМК в Дагестане и Армении. В годы второй мировой войны работала в Институте языка, литературы и искусства Узбекского филиала АН СССР (1941—1943).
203 См.: ИРАИМК. Пг., 1922. Т. 2; Тревер К.В. Ольвийская полихромная амфора 1901 г. // МАР. 1918. 36; Ростовцев М.И. Курганные находки Оренбургской области эпохи раннего и позднего эллинизма. С приложениями академика П.К. Коковцова и С.И. Руденко // МАР. 1918. № 37. 107 с., 10 табл., 45 рис. в тексте. Подробнее об этом см. ниже очерк «Сарматская концепция М.И. Ростовцева и Прохоровские курганы».
204 См. статью Ростовцева L’art grdco-sarmate et Part chinois de l’6poque des Han // Ar&huse. 1924. T. 1. P. 81—93.
205 Блестящий (англ.).
206 Возбужденный (англ.).
207 Здесь и ниже под «Бабочкой» подразумевается дочь Э. Миннза Марианна, вышедшая замуж за Hamphrey Mynors’a, секретаря Bank of England.
208 Помечено рукой Э. Миннза.
209 Имеется в виду сотрудник Музея Сернуши — частного музея дальневосточного искусства в Париже.
210 Установить, о какой публикации идет речь, не удалось.
211 Бабелон Жан (Babelon Jean, 1889—1978) — французский архивист, палеограф, искусствовед, главный хранитель (до 1962 г.) Кабинета медалей Национальной библиотеки, профессор Школы Лувра; издатель журнала «Ar6thuse».
212 См. комм. 235.
213 Пелльо (Pelliot) Поль (1878—1945) — французский востоковед-китаист, член Французской Академии надписей и изящной словесности (1921), иностранный член-корреспондент РАН (1922). С 1911 г. профессор Коллеж де Франс, читал лекции по языкам, истории и археологии Центральной Азии. С 1935 г. президент Азиатского общества. Известен своими раскопками в Центральной Азии.
214 Vanieck — скорее всего имеется в виду парижский коллекционер Wannieck, в собрании которого хранились памятники скифского звериного стиля, в том числе бронзовые поясная пряжка и бляха, изданные М. И. Ростовцевым (см.: Срединная Азия, Россия, Китай и зверйный стиль // ПАВ. 1993. № 5. С. 64. Табл. VII, 35; XI, 55).
215 Вальдгауэр Оскар Фердинандович (1883—1935) — архе-' олог, историк античного искусства, член Академии наук в Геттингене; член-сотрудник РАО (1908 г.). Высшее образование получил в Париже и Мюнхене, где в 1903 г. был удостоен степени доктора философии, в России имел ученую степень магистранта. С 1904 г. кандидат на


Скифский мир М.И. Ростовцева и Э.Х. Миннза
529
классную должность без сохранения содержания в I Отделении Императорского Эрмитажа, с 1913 г. приват-доцент по кафедре теории и истории искусств Петербургского университета. После Октябрьской революции хранитель и заведующий Отделом древностей (1918— 1931), член правления и исполняющий обязанности директора (1927—1928) Государственного Эрмитажа, профессор ЛГУ—ЛГИЛИ и I МГУ, ученый сотрудник разряда греко-римского искусства ГАИМК, профессор и действительный член Государственного института истории искусств, профессор факультета скульптуры в Академии художеств.
216 Макаренко Николай Емельянович (1877—1938) — украинский археолог, историк искусства, художник, реставратор; член-сотрудник (1907), действительный член
(1910) 	РАО, почетный член Псковского археологического общества, действительный член Украинского научного общества, Полтавской, Черниговской, Владимирской, Тверской, Оренбургской ученых архивных комиссий, член-сотрудник МАО и Петербургского археологического института. Закончил Центральное училище технического рисования барона Штиглица и Петербургский археологический институт, ученик А.А. Спицына. С 1902 по 1919 г. неоднократно командировался ИАК, МАО и другими учреждениями для исследования архитектурных памятников старины и проведения раскопок в Новгородской, Черниговской, Полтавской, Екатеринославской, Воронежской, Тверской, Ярославской, Тамбовской, Владимирской, Харьковской, Херсонской, Таврической губерний и в области Войска Донского; в 1910 г. вместе с Н.К. Рерихом проводил раскопки в Новгороде Великом. В 1914 г. командирован Обществом поощрения художеств в Германию для изучения фондов и коллекций музеев. В 1917 г. командирован РАН в составе военно-археологической экспедиции под руководством Ф.И. Успенского в Трапезунт для изучения памятников византийской эпохи. До 1919 г. жил в Петрограде: внештатный член, кандидат, ассистент, помощник хранителя Отделения средних веков и эпохи Возрождения Императорского Эрмитажа, преподаватель истории искусств на Высших женских архитектурных курсах и в школе Общества поощрения художеств, член РГАК—РАИМК, член Комиссии по устройству выставки «Ломоносов и Елизаветинское время» в РАН. Автор публикаций в журналах «Аполлон», «Столица и усадьба», «Искусство и художественная промышленость», «Старые годы», «Искусство в Южной России», книг «Художественные сокровища Императорского Эрмитажа» (Пг., 1916), «Древности Соли Вычегодской» и др. С весны 1919 г. жил в Киеве, исследовал архитектурные остатки Десятинной церкви, содействовал реставрации и организовал фотофиксацию архитектурных памятников Киева. В 1920— 1924 гг. директор Музея искусств им. Б.И. Ханенко (ныне Киевский музей западного и восточного искусства), профессор Киевского университета; председатель секции искусств Украинского научного общества, член Комитета охраны памятников старины и искусства; с 1924 г. действительный член Археологического комитета ВУАН и его Реставрационной комиссии. Впервые арестован в 1925 г., но ВУАН удалось «взять его на поруки». Исследовал Роменское городище и поля погребальных урн, памятники трипольской культуры, участвовал в раскопках Ольвии, исследовал археологические объекты на Полтавщине, Днепропетровщине и других областях Украины. В 1930—1931 гг. раскопал позднене¬
олитический Мариупольский могильник (III тысячелетие до н. э.) в Донецкой обл., которому посвящена его монография «Марношльський могильник» (Кшв, 1933). Единственный член комиссии, который не поставил свою подпись под решением о сносе Михайловского- Златоверхого собора в Киеве, что стало главным основанием для репрессий против него со стороны властей. В начале 1934 г. арестован «за контрреволюционную деятельность, выразившуюся в противопоставлении проводимым мероприятиям» и выслан в Казань на три года. В Казани работал консультантом центрального музея, преподавателем Казанского художественного техникума, принимал участие в работах по реставрации Петропавловского собора. В 1936 г. вновь арестован и осужден на 3 года лагерей в Томской исправительно-трудовой колонии № 2. В 1937 г. арестован как «участник кадетско-монархической контрреволюционной повстанческой организации "Союз спасения России"» и в 1938 г. расстрелян. Реабилитирован посмертно.
217 См.: Спицын А.А. Фалары Южной России.
218 Датируется по содержанию.
219 См. брошюру Ростовцева «Inlaid Bronzes of the Han Dynasty in the Collection of Т. C. Loo» (P., 1927).
220 О Мийе см. выше комм. 88.
221 Датируется по содержанию.
222 Максимова Мария Ивановна (1885—1973) — историк- антиковед, историк искусства, археолог, переводчик с классических языков; магистр теории и истории искусства (1918), доктор исторических наук (1945); член-сотрудник РАО (1916). Выпускница историко-филологического факультета Высших женских (Бестужевских) курсов (1909), с 1914 г. хранитель глиптики в Отделе нумизматики и глиптики, с 1919 г. хранитель Отделения глиптики, научный сотрудник Эрмитажа; с 1918 г. преподаватель, затем профессор Петроградского археологического института, Института истории искусств, ЛГУ; с 1925 до 1967 г. (с перерывами) научный сотрудник, с 1941 г. зав. сектором Древнего Причерноморья ГАИМК— ИИМК—ЛОИА АН СССР; в 1945—1947 гг. зав. кафедрой искусства древнего мира в Институте живописи, скульптуры и архитектуры им. И.Е. Репина Академии художеств СССР.
223 Уэйли Артур Дэвид (Waley Arthur David, 1889—1966), английский востоковед-китаист, переводчик с китайского и японского языков; почетный доктор литературы. Выпускник Королевского колледжа Оксфордского университета, ассистент-хранитель Отдела гравюр и рисунков Британского музея.
224 Орбели Иосиф Абгарович (1887—1961) — востоковед, кавказовед, доктор по археологии (1934, без защиты); член-сотрудник (1912), действительный член (1914), секретарь Восточного отделения (1914—1918), секретарь РАО (1919—1922); член-корреспондент (1924), академик (1935) АН СССР, действительный член Академии архитектуры (1941), председатель Президиума Армянского филиала АН СССР (1938—1943), академик (1943) и первый президент АН Армянской ССР (1943—1947), действительный член Германского археологического института (1940), почетный член Иранской Академии языка и литературы (1945). Одновременно учился на отделении классической филологии историко-филологического факультета (1904—1909) и на армяно-грузинско-персидском разряде факультета восточных языков (1907—1911) Петербургского университета, совершенствовал знания в Турции. Приват-доцент (1914—1919),
36 - 7794


530
Часть 4. М.И. Ростовцев и проблемы скифо-сарматской археологии
профессор (1919—1931), декан восточного факультета (1955—1960) Петроградского-Ленинградского университета, преподаватель Петроградского археологического института (1919—1922), профессор Института истории искусств (1919—1920) и Лазаревского института (1918—1921), ученый секретарь Коллегии по делам музеев (1918—1920); с 1918 г. член совета Российской государственной археологической комиссии, один из организаторов, научный сотрудник и действительный член (1919—1931), директор (1937—1939) РАИМК— ГАИМК—ИИМК; хранитель Отделения мусульманского средневековья (1920—1926), организатор и заведующий Отделом Востока (1926—1933), директор (1934— 1951) Государственного Эрмитажа; старший научный сотрудник Института языкознания АН СССР (1953— 1956), заведующий Ленинградским отделением Института востоковедения АН СССР (1956—1961).
225 Книга о скифском искусстве была написана Боровкой и издана в Великобритании в переводе Гордона Чайлда. См.: Borovka G. Scythian Art / Transl. by V.G. Childe. L., 1928.
226 Corpus tumulorum — корпус погребений (лат.), в данном случае курганов. Одной из важнейших задач русской археологической науки М.И. Ростовцев считал «систематическое издание отдельных крупных находок, особенно отдельных больших курганов и групп курганов, сопровождаемое их тщательным доследованием» (цит. по: ПАВ. 1993. № 5. С. 29), т. е. полноценное издание археологических комплексов в виде сводов источников. К сожалению, эта задача во многом не решена до сих пор.
227 О нем см. комм. 15. Еще до революции Штерн, покинувший Россию в 1910 г., опубликовал важнейший комплекс позднебронзового века (XV—XIII вв. до н. э.) — Бородинский клад из Бессарабии, для изучения котрого предпринял специальную поездку в Россию (1912). См.: Штерн Э.Р. Бессарабская находка древностей 1912 года // Материалы по археологии России, издаваемые Имп. археологической комиссией. № 34: Доклады, читанные на Лондонском международном конгрессе историков в марте 1913 г. Пг., 1914. С. 1—14. О какой его неизданной работе пишет Ростовцев, установить не удалось.
228 См. книги Ростовцева «А History of the Ancient World» (Oxf., 1926—1927. Vol. 1—2) и «The Social and Economic History of the Roman Empire» (Oxf., 1926).
229 Reid J. С.— почетный профессор древней истории в Caius College Кембриджского университета.
230 О нем см. комм. 188.
231 Датируется по содержанию.
232 Т. е. в Йельском университете (США).
233 Сирен (Siren) Освальд — шведский историк искусства, профессор и директор института истории искусств Стокгольмского университета.
234 См. статью Ростовцева «L’art chinois de l’Spoque des Han» // Revue des arts asiatiques. 1924. T. 1. P. 10—20.
235 См. статью Ростовцева «L’art gtfco-sarmate et l’art chinois de l’dpoque des Han» (Ar6thuse.l924. T. 1. P. 81—93).
236 Датируется по почтовому штемпелю.
237 Duff J.D. (1866—1944) — английский филолог-славист, знаток русского языка, профессор Пемброк колледжа Оксфордского университета.
238 Речь идет об английском переводе книг Ростовцева «А History of the Ancient World» и «The Social and Economic History of the Roman Empire».
239 Набоков Константин Дмитриевич (1872—1927) — дипломат. Родной брат В.Д. Набокова, дядя В.В. Набокова (Сирина). В 1915 г. камер-юнкер, генеральный консул России в Калькутте, затем советник, после смерти в 1916 г. посла в Великобритании графа А.К. Бенкендорфа — поверенный в делах (январь 1917 г. — сентябрь 1919 г.) русского посольства в Лондоне. Представлял интересы русской эмиграции.
240 Milford Н. — лондонский издатель. В его издательстве опубликована книга: Vernadsky G. A History of Russia. New Haven—London—Oxford, 1929 (с предисловием Ростовцева, P. IX—XI).
241 Речь идет о переводе произведений С.Т. Аксакова Даффом. Подробнее см.: Скифский роман. С. 313—314.
242 Датируется по содержанию.
243 Толль Николай Петрович (1894—1985) — археолог, историк искусства; доктор философии Карлова университета в Праге. Уроженец Лодзи (Польша). В годы гражданской войны воевал на стороне Белой армии, был ранен. После эмиграции жил в Праге, сблизился с
Н.П. Кондаковым, а после смерти учителя стал одним из организаторов и активным членом семинария его имени, впоследствии сотрудник и директор Института
Н.П. Кондакова (после отъезда в Париж А.П. Калитин- ского в начале 1930-х годов). В 1934—1937 гг. участвовал в экспедициях М.И. Ростовцева в Дура-Европос, содействовал изданию отчетов и обработке материалов экспедиции в Сирию. В сентябре 1938 г. (по другим данным, в феврале 1939 г.) покинул Прагу, через Белград переехал в США, с 1939 г. работал в Йельском университете, но от научной деятельности отошел. Оставался номинальным директором Археологического института им. Н.П. Кондакова вплоть до 1948 г. С 1950-х годов, после выхода на пенсию, жил в Мидлтауне, занимался разведением птиц на собственной птицеферме.
244 Сложности (англ.).
245 Кульчицкий Михаил Францевич (1844—1924), уроженец Польши. Учился в Московском кадетском корпусе, в чине капитана вышел в отставку. Служил нотариусом, затем переводчиком в Нижнем Новгороде, впоследствии жил с Ростовцевыми в Петрограде. После гражданской войны переехал в Польшу, в 1920-х годах уехал к дочери в США, где и скончался.
246 Речь идет о статье для юбилейного сборника в честь 80-летия Н.П. Кондакова, который был собран по инициативе JI. Нидерле. См.: Ростовцев М.И. Странички воспоминаний // Никодим Павлович Кондаков. 1844—
1924. 	Прага, 1924. С. 23—29.
247 Продолжающий класс (англ.).
248 О Тальгрене см. комм. 58. А.М. Талырен в очередной раз побывал в СССР в 1924 г.
249 Датируется по содержанию.
250 «Не в хорошей форме» (англ.).
251 Потрясение, шок (англ.).
252 Отросток, аппендикс (англ.).
253 См. рецензию Ростовцева на монографию: Charles- worth М. P. Trade Routs and Commerce of the Roman Empire. Cambr., 1924 // The Journal of Roman Studies. 1924. 14. P. 268—270.
254 Плохой писатель (англ.).
255 Уэллс (Welles) Герберт Джордж (1866—1946) — английский писатель. Трижды посетил Росиию (1914, 1920, 1934), 6 октября 1920 г. беседовал с Лениным. Свои впе¬


Скифский мир М.И. Ростовцева и Э.Х. Миннза
531
чатления об увиденном в Советской России опубликовал в книге «Россия во мгле» (1920).
256 Установить, о раскопках какого памятника идет речь, не удалось.
257 Речь идет о коллекции древностей Терлецкого-Месаксу- ди, включавшей и античные монеты Северного Причерноморья. См. выше комм. 144.
258 Ньюэлл (Newell) Эдвард Теодор (1886—1941) — американский нумизмат и археолог, специалист по античной нумизматике, президент Американского нумизматического общества в Нью-Йорке (основано в 1858 г.), которое располагало собственным нумизматическим собранием. Автор книг «The Coinage of the Eastern Seleucid Mints. From Seleucus I to Antiochus III» (N. Y., 1938), «The Coinage of the Western Seleucid Mints» (N. Y., 1941).
259 Речь идет о монографии Ростовцева «The Social and Economic History of the Roman Empire».
260 C.A. Жебелёв.
261 Имеется в виду предисловие Жебелёва к книге Ростовцева «Скифия и Боспор» (Л., 1925).
262 См. комм. 144 и 257.
263 Так в документе. Скорее всего описка автора, имеется в виду Newell.
264 Речь идет о монгографии Ростовцева «The Social and Economic History of the Roman Empire».
265 Датируется по содержанию.
266 Фуршетами (англ.).
267 Alea jacta est — «жребий брошен» (лат.).
268 Последствия (англ.).
269 Датируется по содержанию.
270 Речь идет о главах Ростовцева для «Cambridge Ancient History»: «Ptolemaic Egypt» (САН. 1928. Vol. 7. Ch. 4. P. 109—154), «Syria and the East» (Ibid. 1928. Vol. 7. Ch. 5. P. 155—196).
271 Эдкок Франк Эзра (1886—1968) — английский антиковед, преподаватель классической филологии в Королевском колледже Кембриджского университета, один из главных редакторов «Кембриджской древней истории».
272 Многотрудное творение (лат.).
273 Ростовцев Федор Иванович (ум. в 1933 г.) — генерал, педагог, музыкант. После революции и гражданской войны эмигрировал, жил в Польше, с сердины 1920-х годов в Париже, преподавал в гимназиях для русских детей. Автор трудов по теории и практике военного дела.
274 Машинописная копия (англ.).
275 Тарн Уильям Вудторп (1869—1957) — английский исто- рик-антиковед, специалист по истории эллинизма, автор монографий «Эллинистическая цивилизация» (1926), «Греки в Бактрии и Индии» (1938), «Александр Великий» (1948).
276 Датируется по содержанию.
277 Умехара (Umehara) Суеджи (1893—1983) — японский востоковед, специалист по искусству Дальнего Востока, сотрудник Академии восточной культуры (Киото), преподаватель в университетах Киото, Лондона, Берлина.
278 Йеттс (Yetts) Вальтер Персиваль (1878—1957) — английский историк восточного искусства, профессор китайского искусства и археологии (Лондонский университет).
279 Рецензия Миннза на «Скифию и Боспор» Ростовцева не была опубликована.
280 «Никого нельзя обязать сверх его возможностей» (лат.).
281 Издание текста монографии «Исследования по истории Скифии и Боспорского царства» должен был сопровождать атлас, таблицы к которому печатались в типографии Голике и Вильборга. На его издание РАН выделила даже определенную сумму. К сожалению, атлас остался неопубликован, хотя часть таблиц к нему сохранилась в Рукописном архиве ИИМК РАН.
282 См. монографию Ростовцева «Iranians and Greeks in South Russia».
283 См. немецкий перевод — «Skythien und der Bosporus» (B., 1931. Bd. 1). Французский перевод издан не был.
284 См. брошюру Ростовцева «Inlaid Bronzes of the Han Dynasty in the Collection of Т. C. Loo».
285 Юморфопулос Джордж (Eumorfopoulos George) (1863— 1939) — грек по происхождению, уроженец Ливерпуля, вице-президент компании «Братья Ралли», член Общества древностей, коллекционер китайской живописи, керамики, фарфора, бронзы, лаковых и нефритовых изделий, произведений корейского, персидского, сиамского искусства. Наиболее ценная часть его богатейшей коллекции ныне находится в Британском музее.
286 Деловое предложение (англ.).
287 Дела (англ.).
288 Шаванн (Chavannes) Эдуар (1865—1918) — французский востоковед-китаист, археолог; член (1903) и президент
(1915) 	Французской Академии надписей и изящной словесности; член-корреспондент Петербургской АН (1913). Преподаватель китайского языка в Коллеж де Франс; путешествовал по Туркестану, руководил раскопками в Китае. Основные труды по истории, археологии и культуре Китая. Внес большой вклад в дешифровку и перевод надписей и документов I тысячелетия н. э., найденных в Китае и Центральной Азии.
289 Подписано Миннзом.
290 Подчеркнуто Ростовцевым.
291 Почтой первого (второго) класса (англ.).
292 Козлов Петр Кузьмич (1863—1935) — путешественник, исследователь Центральной Азии, академик АН УССР (1928). Окончил военное училище (1887), участник экспедиций Н.М. Пржевальского, М.В. Певцова, В.И. Робо- ровского; руководил монголо-тибетской (1899—1901) и монголо-сычуанской (1907—1909) экспедициями (последняя открыла в пустыне Гоби мертвый город Хара- Хото). В 1923—1926 гг. возглавлял монголо-тибетскую экспедицию, открывшую в горах Хэнтэй курганный могильник гуннской знати Ноин-Ула рубежа нашей эры (раскопки 1924—1925 гг.). В руки ученых попали прекрасные образцы искусства и строительного мастерства.
Речь идет о кн.: Краткие отчеты экспедиций по исследованию Северной Монголии в связи с Монголо-Тибетской экспедицией П.К. Козлова АН СССР. JL, 1925. В сборнике опубликованы статьи П.К. Козлова «Северная Монголия. — Ноин-Улинские памятники» (С. 1—12; 4 л. илл.), С.А. Теплоухова «Раскопка кургана в горах Ноин-Ула» (С. 13—22; 3 л. илл.), Г.И. Боровки «Культурно-историческое значение археологических находок экспедиции» (С. 23—40; 5 л. илл.).
293 Речь идет о главе, написанной Миннзом, «The Scythians and Northern Nomads» для 3-го тома «Cambridge Ancient History» (1925. Vol. 3. Ch. 9. P. 187—205).
294 Позволить себе (англ.).
295 Возможно, речь идет о статье М.И. Ростовцева: Сарматские и индо-скифские древности // Сборник статей, по¬
36*


532
Часть 4. М.И. Ростовцев и проблемы скифо-сарматской археологии
священных памяти Н.П. Кондакова / Seminarium Коп- dakovianum. Прага, 1926. С. 239—258.
296 О нем см. комм. 172.
297 М.И. Ростовцев опубликовал статью с посвящением С.А. Жебелйву в трудах пражского Семинария
Н.П. Кондакова. См.: Ростовцев М.И. Бог-всадник на юге России, в Индо-Скифии и в Китае // Сборник статей, посвященных памяти Н.П. Кондакова / Seminarium Коп- dakovianum. Praha, 1927. Т. 1. С. 141—146.
298 О нем см. комм. 173. В 1926 г. переход А.А. Васильева в Лондонский королевский колледж не состоялся.
299 Возбуждение (англ.).
300 Речь идет о следующем издании: Краткие отчеты экспедиций по исследованию Северной Монголии в связи с Монголо-Тибетской экспедицией П.К. Козлова АН СССР. Л., 1925.61 с., 19 л. илл.
301 Речь идет о книге М.И. Ростовцева «The Animal Style in South Russia and China», сданной в печать в начале 1926 г.
302 Речь идет о статьях Ростовцева по эллинизму для «Кембриджской древней истории»: Ptolemaic Egypt // САН. 1928. Vol. 7. Ch. 4. P. 109—154; Syria and the East // Ibid. Ch. 5. P. 155—196
303 См о нем комм. 271.
304 Досада, неудовольствие (нем.).
305 Жалкая работа (англ.).
306 Речь идет о докладе Ростовцева во Французской Академии надписей и изящной словесности.
307 См.: Rostovtzeff М. Statuette d’un cavalier de la collection de Mme John D. Rockfeller I I Monuments Piot. 1927. T. 28. P. 155—174.
308 Cm.: Rostovtzeff M. The Animal Style in South Russia and China.
309 Cm.: Rostovtzeff M. Inlaid Bronzes of the Han Dynasty in the Collection of C.T. Loo.
310 Cm.: Yetts W.P. A Chinese Scabbord-Jade // The Burlington Magazine. L., 1926. Vol. 49. № 43.
311 Вильямс Гарольд Васильевич (Williams Harold Whitmore, 1876—1928) — новозеландско-английский журналист, полиглот (знал около 50 языков), филолог, этнограф; муж близкого друга М.И. Ростовцева, члена ЦК кадетской партии и лидера феминистского движения в России
А.В. Тырковой.
312 Речь идет о рукописи англоязычной книги Ростовцева «Звериный стиль в Южной России и Китае». См. комм. 183.
313 В осеннем семестре 1926 г. Ростовцев читал лекции не только в Йельском, но и в Колумбийском университете в Нью-Йорке вместо уехавшего на год Вестерманна.
314 В 1926 г. тиражом 600 экземляров С.А. Жебелёв издал бесплатную брошюру на французском языке с перечнем авторов, названий и кратких аннотаций статей рукописного сборника в свою честь. См.: Recueil Geb61ev: Expos6 sommaire. Leningrad, 1926 (Издание ГАИМК).
315 Сумитомо Китидзаэмон — японский финансист, создал в 1895 г. банкирский дом «Сумитомо банк» с капиталом 1 млрд. иен — один из крупнейших коммерческих банков Японии. Положил начало коллекции дальневосточных древностей финансовой группы Сумитомо, изданной в 6 томах. Коллекция Сумитомо составила самостоятельный художественный музей, находящийся в Киото.
3,6 	Чайлд (Childe) Вир Гордон (1892—1957) — английский археолог, специалист по доисторическим культурам;
член Британской Академии (1940). Профессор археологии в Эдинбурге, затем в Лондоне, директор Института археологии при Лондонском университете (1946—1956). Проводил раскопки в Шотландии, Северной Ирландии, на Оркнейских островах (Скара-Брей). После выхода в отставку уехал на родину в Австралию, погиб в горах близ Сиднея. Автор работ по первобытной истории и археологии Европы и Востока, методологии археологических исследований.
Ростовцев скорее всего имеет в виду монографию «На заре европейской цивилизации» (The Dawn of European Civilization. L., 1925). В 1926 г. вышла вторая книга Чайлда «The Aryans: A Study of Indo-European Origins» (L., 1926).
317 Кровяное давление (англ.).
318 См. комм. 310.
319 Нефрит (англ.; франц.). Ростовцев имеет в виду «жадеи- товые» (нефритовые) продолговатые плоские бруски, приделывавшиеся к верхней наружной части ножен сарматских и китайских всадников, через которые продевалась портупея. См.: Ростовцев М.И. Срединная Азия, Россия, Китай и звериный стиль; Rostovtzeff M.I. Le Centre de l’Asie, la Russie, la Chine et le Style Animal / Traduit par S. Murat. Prague: Seminarium Kondakovianum, 1929 (IKY0IKA: une s6rie de monographies sur rarch6ologie et Phistoire des nomades. Vol. 1).
320 См. komm. 308.
321 Содержание (англ.).
322 Веселого Рождества и счастливого Нового года (англ.).
323 Датируется по содержанию.
324 Речь идет о корректуре брошюры Ростовцева «Inlaid Bronzes of the Han Dynasty in the Collection of Т. C. Loo».
325 Речь идет об очерке Ростовцева для «Кембриджской древней истории»: Syria and the East // САН. 1928. Vol. 7. Ch. 5. P. 155—196.
326 Латинский язык для первокурсников (англ.).
327 Брат Ростовцева Федор Иванович подрабатывал, помогая М.И. Ростовцеву при переписывании набело или перепечатке его рукописей для «Кембриджской древней истории».
328 Датируется по содержанию.
329 О поездке Ростовцева в Египет см.: Литвиненко Ю.Н. Египетские путешествия М.И.Ростовцева // ВДИ. 2001. № 3. С. 140—149.
330 Имеется в виду монография Г.И. Боровки: Scythian Art / Transl. by V.G. Childe (L. 1928).
331 См.: Каталог собрания древностей графа А.С. Уварова. М., 1897—1908.
332 В августе 1928 г. в Осло проходил VI Международный конгресс историков, в котором М.И. Ростовцев принял участие как делегат от США. В интервью гезете «Афтен- пост» М.И. Ростовцев высказал недоумение по поводу избрания главы советской делегации М.Н. Покровского в члены президиума конгресса и высказывался против участия советской делегации в его деятельности. Подробнее об этом см.: Скифский роман. С. 84—123.
333 Имеются в виду «Отчеты» и «Известия» Императорской археологической комиссии.
334 Всерху рукой Миннза приписка по-английски: «agate».
335 См.: Веселовский НИ. Курганы Кубанской области в период римского владычества на Северном Кавказе // Труды XII АС. М., 1905. Т. 1. С. 341—373.


Скифский мир М.И. Ростовцева и Э.Х. Миннза
533
336 Хокон Шетели ( Haakon Shetelig; 1877—1955) — норвежский археолог, специалист по археологии эпохи викингов.
337 См.: Смирнов Я.И. Восточное серебро. Атлас древней серебряной и золотой посуды восточного происхождения, найденной преимущественно в пределах Российской империи.
338 Vous me comblez — «вь: мне льстите» (франц.).
339 The Animal Style in South Russia and China. На немецком языке книга не вышла.
340 Речь идет о немецком переводе монографии Ростовцева «The Social and Economic History of the Roman Empire» — Gesellschaft und Wirtschaft im rOmischen Kaiser- reich. Bd. I-Il. Lpz., 1931.
341 Nock Arthur Darby (1902—1963) — англо-американский историк-антиковед, специалист по истории религии, преподавал классическую филологию (lecturer) в Кембридже (Clare College), затем переехал в США, работал в Гарвардском университете.
342 Установить, о какой статье идет речь, не удалось.
343 Между нами (франц.).
344 Совершенный господин (англ.).
345 В 1928 г. проходили президентские выборы в США, победу в которых одержала республиканская партия, и ее лидер Г Гувер стал президентом.
346 Возможно, имеется в виду Г. Смит (Н. Smith) — американский политический деятель, член Палаты представителей Конгресса США.
347 Реформатор (англ.).
348 Макдональд Джеймс Рамсей (1866—1937) — английский политический и государственный деятель, лидер лейбористской партии Великобритании, в 1924, 1929— 1931 гг. премьер-министр лейбористских правительств.
349 Здесь и далее речь идет об акад. С.А. Жебелёве и его пресловутом «деле». См.: Тункина И.В. «Дело» академика С.А. Жебелёва // Древний мир и мы: Классическое наследие в Европе и России: Альманах. Вып. 2. СПб., 2000. С. 116—161.
350 Виганд (Wiegand) Теодор (1864—1936) — немецкий археолог, директор Галереи древней скульптуры и Анти- квариума Берлинских музеев; действительный член и генеральный секретарь (с 1932 г.) Германского археологического института; член-корреспондент ГАИМК (1927).
351 Беккер (Becker) Карл Генрих (1876—1933) — немецкий государственный деятель, исламовед, представитель социально-экономического направления в немецком востоковедении; основатель (1910) и главный редактор журнала «Der Islam»; либеральный министр культуры Пруссии (1921, 1925—1930); основатель Педагогической академии. Один из инициаторов и организаторов проведения «недели русских ученых» по естественным и техническим наукам (1927) и «недели русских историков» (1928) в Берлине.
352 Роденвальдт (Rodenwaldt) Герхарт (1886—1945) — немецкий археолог, заслуженный (почетный) профессор археологии Берлинского университета, генеральный секретарь Германского археологического института (1922—1932); член-корреспондент ГАИМК (1927).
353 Зарре (Sarre) Фридрих (1865—1945) — немецкий историк искусства народов Востока, родоначальник изучения исламского искусства в Германии, основатель Исламского отделения в Берлинских музеях; член-корреспондент ГАИМК (1927).
354 Луначарский Анатолий Васильевич (1875—1933) — советский государственный деятель, партийный пропагандист, писатель, критик, искусствовед; первый нарком просвещения советского правительства (1917—1929); академик АН СССР (1930).
355 О нем см. комм. 156.
356 См. комм. 340.
357 Об И. Стржиговском см. комм. 76.
358 Установить, о ком идет речь, не удалось.
359 Радлов (Radloff) Василий Васильевич (Фридрих Вильгельм) (1837—1918) — востоковед-тюрколог, этнограф, музеевед; доктор философии Йенского университета (1858); ординарный академик по истории и древностям азиатских народов ПАН (1884); действительный (1889), почетный (1912) член РАО. Родился в Берлине в семье полицейского комиссара. Учился на философском факультете Берлинского университета (1854), специализировался в области языкознания, изучал монгольский, татарский, манчжурский, китайский, русский языки. Увлекшись урало-алтайскими языками, переехал в Россию, с 1858 г. жил в Петербурге, зарабатывал частными уроками, в свободное время занимался в Азиатском музее ПАН. В 1859 г. сдал в Петербургском университете экзамен на звание учителя немецкого языка в гимназиях и принял русское подданство. Учитель немецкого языка в Барнаульском окружном училище (1859—1871), на средства Кабинета Е. И. В. совершал ежегодные поездки по Алтайскому округу (1860), Восточно-Киргизской степи (1862), Хакасии (1863), Семиречью (1868—1869) с целью исторических, лингвистических, фольклорных и этнографических исследований, отчеты о которых он отправлял в Петербургскую АН; в 1863—1869 гт. раскопал 150 курганов, в том числе Большой Катандинский. В 1872—1884 гг. жил в Казани, занял пост инспектора татарских, башкирских и киргизских школ Казанского учебного округа, сотрудничал с Обществом любителей естествознания, антропологии и этнографии при Казанском университете, изучал языки поволжских тюркских народов. С 1884 г., став действительным членом АН, до своей смерти жил в Петербурге: являлся директором Азиатского музея (1885—1890), Музея антропологии и этнографии (1894—1918), председателем Русского комитета для изучения Средней и Восточной Азии в историческом, археологическом, лингвистическом и этнографическом отношении (1903—1918), председателем правления Общества изучения Сибири и улучшения ее быта (1908—1918), был деятельным членом РГО и других научных обществ; являлся инициатором создания Этнографического отдела Русского музея императора Александра III. В 1891 г. возглавил Орхонскую экспедицию ПАН для поиска памятников рунической письменности в Северной Монголии, занялся их дешифровкой и публикацией (1894—1895); в 1898 г. организовал Турфанскую экспедицию во главе с Д.А. Клеменцем, пополнившую археологические и этнографические коллекции МАЭ. С 1890-х годов заинтересовался изучением памятников уйгурской письменности и истории, занимался изданием рукописей и ксилографов Азиатского музея. Автор «Образцов народной литературы тюркских племен», «Опыта словаря тюркских наречий» (1888—1911), трудов по этногенезу, исторической диалектологии и классификации тюркских языков, шаманизму и т. п. Речь идет о монографии В.В. Радлова «Сибирские древности» (Т. 1. Вып. 1—2. Т. 2. Вып. 1. СПб., 1888—1891, 1902. МАР. № 3, 5, 27).


534
Часть 4. М.И. Ростовцев и проблемы скифо-сарматской археологии
360 Имеется в виду один из томов «Отчетов» Императорской археологической комиссии (СПб., Пг., 1862—1918).
361 Приступ (англ.).
362 Речь идет о пряжках в виде крючка, крепившихся к поясу сарматских всадников. Подробнее о пряжках-крючках см.: Ростовцев М, И. Срединная Азия, Россия, Китай и звериный стиль. С. 59—61.
363 Здесь в тексте письма приведен рисунок пряжки с аннотацией Ростовцева.
364 О Боровке см. комм. 162.
365 Захаров Алексей Алексеевич (1884—1947) — историк древнего мира, археолог, специалист по древним культурам Передней Азии, Средиземноморья, Кавказа и юга СССР; член-корреспондент Германского археологического института; действительный член Российского Палестинского общества, Общества истории, археологии и этнографии при Казанском университете, Таврического общества истории, археологии и этнографии. Выпускник историко-филологического факультета Московского университета, магистрант Петроградского университета. С 1912 г. публиковал статьи в журналах «Гермес», ЖМНП, «Жизнь и право» и пр. Постоянный сотрудник издательства М. и С. Сабашниковых: переводчик пяти томов книги Г. Ферреро «Величие и падение Рима» (1915—1923), автор монографии «Эгейский мир в свете новейших исследований» (Пг., 1924). После 1917 г. приват-доцент по кафедре всеобщей истории историко-филологического факультета, затем профессор этнологического факультета 1 МГУ, действительный член Института археологии и искусствознания РАНИОН, действительный член Московской секции ГАИМК, действительный член Научной ассоциации востоковедения при ЦИК СССР, хранитель Отделения раннеисторической археологии ГИМ, член Бюро съездов Госплана СССР по секции «Человек» (см. его анкету: ПФА РАН. Ф. 155. Оп. 2. Д. 272. Л. 5). В начале 1930-х годов арестован, сослан в Алма-Ату; последние годы жизни был парализован и передвигался в инвалидном кресле.
366 Гриневич Константин Эдуардович (1891—1970) — архе- олог-антиковед, историк искусства, музеевед; доктор исторических наук (1944); член-сотрудник РАО (1916); действительный член Института археологии РАНИОН
(1928). Уроженец Вологды. После окончания гимназии учился на историко-филологическом факультете Харьковского университета (1910—1915), при котором был оставлен для подготовки к профессорскому званию. В 1913 г. путешествовал по Греции; с 1914 г. участвовал в археологических экспедициях в Ольвии, Херсонесе, на Боспоре. Позднее прикомандирован к Петроградскому университету, занимался под руководством С.А. Жебелёва, М.И. Ростовцева, Б.В. Фармаковского, с 1918 г. приват-доцент, затем доцент университета. Директор Керченского (1919—1921) и Херсонесского (1924-—1927) музеев, с 1920-х годов начал самостоятельные археологические исследования на Керченском и Таманском полуострове; в 1925—1930 гг. исследовал Хер- сонес и памятники Гераклейского полуострова, проводил подводные работы у Херсонесского городища. В 1927 г. переехал в Москву, работал заместителем заведующего музейным отделом Наркомпроса РСФСР, заведующим отделом скульптуры Музея изобразительных искусств, ученым секретарем Всесоюзного общества культурной связи с заграницей (ВОКС). В 1932 г. репрессирован. После реабилитации жил в Сибири, заведовал кафедрой древней истории Томского университета, препо¬
давал в Томском пединституте. В 1948 г. переехал в Нальчик, стал профессором Кабардинского пединститута, провел широкие исследования археологических памятников Кабарды. Позднее по состоянию здоровья переехал в Нежин, а в 1953 г. — в Харьков, где стал заведующим кафедрой древней истории и археологии Харьковского университета (1953—1966). В 1956—1960 гг. проводил раскопки в Ольвии.
367 Речь идет о золотых колпачках неизвестного назначения, найденных в Курджипском кургане (Курджипе), богатейшем погребальном комплексе в бассейне р. Кубани, в 22 км к югу от Майкопа. Курган был ограблен еще в древности, в конце XIX в. потревожен кладоискатель- скими раскопками жителей станицы Курджипской, в 1895—1896 гг. без должной фиксации доследован крае- ведом-любителем В.М. Сысоевым. М.И. Ростовцев первоначально относил курган к III—II вв. до н.э. (см.: Курганные находки Оренбургской области эпохи раннего и позднего эллинизма. Пг., 1918. С. 32, 79). Разновременность находок в кургане, в начале столетия датировавшихся в пределах от IV в. до н.э. вплоть до III в. н.э., привела М.И. Ростовцева к мысли, впоследствии подтвердившейся исследованиями J1.K. Галаниной, о вероятности наличия в кургане двух погребальных комплексов. Первый он датировал III в. до н.э., другой, значительно более поздний, относил к началу следующего тысячелетия. Однако из-за неясности общей картины Ростовцев не исключал возможности наличия только позднего варварского захоронения с комплексом более древних сокровищ (см.: Скифия и Боспор. С. 278—279, 328—329).
Золотые колпачки, которые Ростовцев считал наконечниками кистей, были найдены в различных частях кургана, но не in situ. Наибольший интерес вызвали колпачки с парными чеканными изображениями сцены «братания у копья двух скифов», один из которых держит за волосы отрубленную мужскую голову, другой — меч. В их подлинности ученый первоначально усомнился (Скифия и Боспор. С. 328. Прим. 1). Упомянутые Ростовцевым колпачки — «один в Москве, другой в Кубанском областном музее» — представлены ныне лишь одним экземпляром из Государственного Эрмитажа (Петербург); второй колпачок, хранившийся в Екатеринодарском музее (ныне Краснодар) до наших дней не сохранился. Современная датировка основной могилы Курджипского кургана, принадлежность к которой упомянутых колпачков доказана Л.К. Галаниной, — последняя четверть IV в. до н.э., впускного погребения — первая половина — середина I в. н.э. Подробнее см.: Галанина Л.К. Курджипский курган: Памятник культуры прикубанских племен IV в. до н.э. JL, 1980.
368 Сверху рукой Миннза помечено: 12. 10. 29.
369 См. статью Ростовцева: The Great Него of Middle Asia and his Exploits // Artibus Asiae. 1932. 4. P. 99—117. PI. 1
370 Речь идет о книге Ростовцева: Курганные находки Оренбургской области эпохи раннего и позднего эллинизма.
371 Pay (Rau) Павел (Пауль) Давидович (1897—1930) — археолог. Из семьи немецких колонистов. После окончания школы Гримма работал учителем. В 1920 г. в Зеель- мане (Ровное) создал «Общество исследования местных древностей», начал самостоятельные раскопки курганов. С 1922 г. учился на гуманитарном отделении педагогического факультета Саратовского университета, с 1925 г. — на кафедре археологии под руководством П.С. Рыкова, но учебу не закончил. Жил в г. Покровске


Скифский мир М.И. Ростовцева и Э.Х. Миннза
535
(ныне г. Энгельс), с лета 1925 г. руководил археологическим отделом в Центральном музее Республики немцев Поволжья. Автор работ по археологии Поволжья эпохи бронзы и железного века. Покончил жизнь самоубийством.
372 Возможно, речь идет об одной из монографий П.Д. Рау: Rau P. Die Htigelgraber rflmischer Zeit an der Unteren Wolga. (Ergebnisse der Graberforschung in der Wolgadeut- schen Republik). Pokrowsk, 1927; idem. Prahistorische Aus- grabungen auf der Steppenseite des deutschen Wolgagebiets im Jahre 1926. Pokrowsk, 1927; idem. Die Graber der frtihen Eisenzeit im Unteren Wolgagebiet. Studien zur Chro- nologie der skythischen Pfeilspitze. Pokrowsk, 1929.
373 В ходе «дела Жебелйва» М.И. Ростовцев, как и другие эмигранты, был исключен из АН СССР постановлением общего собрания 15 декабря 1928 г. См.: ПФА РАН. Ф. 1. Оп. 1—1928. Д. 250. Л. 99—100. ОС. § 245.
374 Речь идет о немецком издании книги Ростовцева «Skythien und der Bosporus» (В., 1931. Bd. 1). Перевод «Скифии и Боспора» на немецкий язык выполнил Е.М. Придик (о нем см. комм. 195).
375 См. комм. 29.
376 См.: Rostovtzeff М., Welles С.В. Parchment Contract of Loan from Dura-Europas on the Euphrates // YCS. 1931. 2. P. 1— 78.
377 Имеется в виду знаменитая бляха из сибирской коллекции Петра I, хранящаяся в Эрмитаже.
378 Имеются в виду вещи из сибирской коллекции Петра I, хранящиеся в Эрмитаже.
379 Установить, о ком идет речь, не удалось.
380 Отправлено из Обергрейнау.
381 Речь вдет о II Международном конгрессе по иранскому искуству и археологии (Лондон, 5—10 января 1931 г.), в котором приняли участие М.И. Ростовцев, Ф. Зарре, Д. Тальбот Райс, И. Стржиговский, В.Ф. Минорский и др., а также советские ученые — И.А. Орбели (Эрмитаж) и Ф.В. Кипарисов (ГАИМК). 7 января состоялось открытие выставки памятников иранского искусства — три тысячи предметов из 27 стран, в том числе золотые, бронзовые и серебряные изделия «сасанидского круга» из советских музеев (Государственный Эрмитаж, Музей восточных культур, Исторический музей, Азиатский музей), ткани из раскопок и пр. Подробнее см.: Кипарисов Ф.В. Международная выставка по персидскому искусству в Лондоне // СГАИМК. 1931. № 6. С. 5—7; он же. СССР на Международной выставке персидского искусства в Лондоне // Советский музей. 1931. № 3. С. 20—31.
382 Поуп Артур Апем (Pope Arthur Upham, 1881—1969) — английский востоковед-иранист, директор Американского института иранского искусства.
383 См.: Minns Е.Н. Small Bronzes from Northern Asia // Antiquaries Journal. 1930. Vol. 10. № 1.
384 Датируется по почтовому штемпелю. Отправлено из Обергрейнау.
385 См. монографию Ростовцева: Iranians and Greeks in South Russia.
386 Имеется в виду статья К.Э. Гриневича с кратким предварительным отчетом об изучении «подводного Херсоне- са» в газете «Вечерняя Москва» (1930. 22 октября. № 247). По убеждению Гриневича, «остатки... древнегреческого города, о котором говорит Страбон, необходимо искать к западу от маяка, в морской пучине». См.: Гриневич К.Э. Город на дне моря // Хочу все знать. 1930.
№ 24. С. 704—706; он же. Страбоновский Херсонес в свете новейших археологических открытий // Известия Таврического общества истории, археологии и этнографии. Симферополь, 1928. Т. 2 (59). С. 86—92.
Еще А.Л. Бертье-Делагард выдвинул гипотезу о локализации «старого» Херсонеса, упомянутого только Страбоном, в окрестностях Херсонесского маяка. По мнению Ростовцева, эта гипотеза подтвердилась подводными исследованиями К.Э. Гриневича, обнаружившими «крупные, хорошо сохранившиеся постройки ниже уровня моря напротив маяка. Этот город окружают мощные стены, отчетливо распознается агора. Пересеченный дорогами мыс, на котором стоял город, защищен открытой несколько лет назад двойной стеной, идущей от моря к заливу» (цит. по: ПАВ. 1993. № 5. С. 90. Прим. 10). У современных исследователей сложились две точки зрения о местоположении, времени возникновения и характере поселения. Согласно первой, «старый» Херсонес занимал весь Маячный полуостров и представлял собой сельское поселение из изолированных усадеб с земельными участками при них (Г.Д. Белов, В.Ф. Гайдукевич); согласно второй, он локализуется на перешейке у Казачьей бухты между двумя линиями оборонительных стен, причем территорию Маячного полуострова занимала его сельская округа (С.Ф. Стржелецкий, А.Н. Щеглов). Городище «старого» Херсонеса датируется в пределах второй четверти — середины IV — конца II в. до н.э. и ныне интерпретируется как «первое херсонесское военно-хозяйственное укрепленное поселение, основанное с целью освоения западной оконечности Гераклейского полуострова, тогда еще, возможно, не принадлежавшей Херсоне- су». См.: Щеглов А.Н. «Старый» Херсонес и его округа // Античные государства Северного Причерноморья. М., 1984. С. 54—55. Ср. заметку Миннза о «старом» Херсо- несе (к Strabo. VII. 4. 2): Minns Е. Н. Chersonesus Taurica // The Classical Review. 1930. 44. 6. P. 226.
387 Так в письме. Правильно: Пазырык. В конце 1920-х годов советскими археологами были начаты целенаправленные исследования могильников кочевых племен Казахстана, Средней Азии и Сибири. Раскопками М.В. Воеводского и М.П. Грязнова (1928—1929) были исследованы первые «усуньские» могильники (Буранинско- Каракольские и Чильпекские курганы) в Семиречье и на северном берегу Иссык-Куля, датируемые в пределах
III в. до н.э. — I в. н.э. по находкам золотых перстней и бляшек, фрагментам китайских лаковых изделий, мелких нашивных золотых фигурных бляшек, сравниваемых, с одной стороны, с сарматскими и алтайскими памятниками, с другой — с изделиями греко-бактрийских мастеров. В 1926—1927, 1929 гг. С.А. Теплоухов проводил раскопки курганов ранних кочевников в Туве. На Алтае и в окрестностях Бийска под руководством С.И. Руденко была исследована серия малых курганов и могильников: М.П. Грязное раскопал «царский» курган Шибе (1927). Изучение Пазырыкских курганов (V—
IV вв. до н.э.) в Горном Алтае было начато С.И. Руденко и М.П. Грязновым в 1929 г. (Пазырык I), продолжено СИ. Руденко в 1947—1949 гг. При раскопках были открыты великолепно сохранившиеся в вечной мерзлоте погребения племенных вождей «скифской» эпохи — бальзамированные тела погребенных, предметы домашнего обихода, одежды, изделия из меха, кожи, войлока, ткани китайского и иранского происхождения и др., средства передвижения из дерева и др. Произведения искусства выполнены в своеобразном зверином стиле. По¬


536
Часть 4. М.И. Ростовцев и проблемы скифо-сарматской археологии
дробнее см.: Степная полоса азиатской части СССР в скифо-сарматское время. М., 1992 .
388 Речь идет о Семинарии Кондакова в Праге.
389 Калитинский Александр Петрович (1879—1946) — византинист, историк искусства и археолог, до революции жил в Москве, был преподавателем, затем профессором первобытной археологии в Московском археологическом институте, в 1920-х годах эмигрировал в Прагу, где стал одним из создателей и научным руководителем Семинария Коцдакова. В начале 1930-х годов по болезни отошел от дел Археологического института им. Н.П. Кондакова, переехал в Париж, где и скончался.
390 О Рау см. комм. 371.
391 О Захарове см. комм. 365.
392 См. комм. 386.
393 Речь идет о знаменитых луристанских бронзах (современная датировка: VIII—VI вв. до н.э.) — бронзовых кинжалах, топорах, булавках, украшениях одежды, конской сбруи и т. п., выполненных в ирано-кавказском зверином стиле, открытых при хищнических раскопках древних могильников в Луристане на западе Ирана. Им посвящена работа Ростовцева «Some Remarks on the Luristan Bronzes» (Jahrbuch ftlr prahistorische und etnog- raphische Kunst. 1931. Bd. 7. S. 45—56).
394 О персидской выставке в Лондоне см. комм. 381.
395 Имеется в виду немецкое издание «Скифии и Боспора» (1931).
396 Sch6tz — издатель немецкого перевода «Скифии и Боспора».
397 Речь идет о II Международном конгрессе по иранскому искуству и археологии (Лондон, 5—10 января 1931 г.).
398 Имеется в виду выставка иранского искусства в Лондоне, начавшая свою работу во время проведения II Международного конгрессе по иранскому искуству и археологии.
399 Установить, о каких статьях идет речь, не удалось. Ростовцев написал работу о луристанских бронзах: Rostovtzeff M.I. Some Remarks on the Luristan Bronzes.
400 Датируется по почтовому штемпелю. Почтовая карточка, отправленная из Бейрута.
401 (Ученой) степени (англ.).
402 Речь идет о датировке пергаменов и папирусов из раскопок Дура-Европос. См.: Un contrat de pret de Pan 121 apr. J.-C. trouv6 a Doura // CRAI. 1930. P. 158—180 (в соавторстве с C.B. Welles); A Parchment Contract of Loan from Dura-Europos on the Euphrates // YCS. 1931. 2. P. 1—78 (в соавторстве с C.B. Welles).
403 Сдача, уступка (англ.).
404 Тыркова-Вильямс Ариадна Владимировна (1869— 1962) — писательница, публицистка; член ЦК кадетской партии (1906—1917). Весной 1918 г. с Г. Вильямсом уехала в Лондон, вела активную агитацию в поддержку интервенции. В начале 1919 г. вошла в Комитет освобождения России наряду с П.Н. Милюковым, П.Б. Струве, Г. Вильямсом, вела пропаганду с целью склонить общественное мнение к необходимости борьбы с больше- визом как мировым злом. В конце лета 1919 г. возглавляла у Деникина отдел зарубежной пропаганды.
405 О нем см. комм. 311.
406 Федоров Михаил Михайлович (1858—1946 или 1949) — российский государственный и общественный деятель, член ЦК кадетской партии. Владелец петербургской газеты «Слово», где до революции публиковались статьи
А.В. Тырковой-Вильямс, товарищ министра торговли и
промышленности в кабинете С.Ю. Витте, член Торгово- промышленного союза. В годы первой мировой войны стоял во главе комитета Союза городов и Земско-городского союза, был членом Центрального военно-промышленного комитета. В ноябре 1917 г. как представитель московской организации кадетов был направлен в Новочеркасск для оказания помощи Белому движению, вошел в состав Донского гражданского совета, в апреле 1918 г. вернулся в Москву, организовал Национальный центр и стал председателем его правления. С осени 1918 г. член Особого совещания при генерале А.И. Деникине. В начале 1920 г. эмигрировал, жил в Париже, являлся председателем Центрального комитета по обеспечению высшего образования русскому юношеству за границей (Ассоциации помощи русским студентам-эми- грантам). Умер во Франции.
407 Обзор (англ.).
408 Ловить Вас на этом поспешном обещании (англ.).
409 О нем см. комм. 396.
410 О Придике см. комм. 195.
4,1 	Вернадский Георгий Владимирович (1887—1973) — историк Византии и России, историк русского права, исто- риософ; магистр русской истории (1917). Сын акад.
B.И. Вернадского. Выпускник Московского университета (1910), с 1 июля 1913 г. по сентябрь 1917 г. приват- доцент по кафедре русской истории Петроградского университета. Был избран на кафедру русской истории Омского политехнического института и в сентябре 1917 г. выехал из Петрограда, но из-за забастовки железнодорожников до Омска добраться не сумел и осел в Перми, где принял предложение местного университета, созданного летом 1916 г. как отделение Петроградского университета, которое через год получило статус самостоятельного вуза. 22 октября 1917 г. в Петроградском университете защитил магистерскую диссертацию «Русское масонство при Екатерине II» (Пг., 1917), его официальными оппонентами выступили С.Ф. Платонов,
C.В. Рождественский и И.А. Шляпкин. Исполняющий должность экстраординарного профессора университета в Перми (1917—1918), затем профессор Таврического университета в Симферополе (1918—1920). В 1920 г. в правительстве Врангеля занимал пост начальника Главного управления по делам печати. Покинул Крым вместе с остатками Белой армии. С 1920 г. в эмиграции — через Константинополь уехал в Афины, где работал библиотекарем в Русском студенческом союзе. Преподаватель истории русского права в Русской юридической школе в Праге (1922—1927), слушатель и ученик Н.П. Кондакова, один из создателей Семинария Кондакова. В Праге сблизился с евразийцами, испытал влияние П.Н. Савицкого. В 1927 г. с помощью М.И. Ростовцева перебрался в США и стал преподавателем (1927—1947), затем профессором русской истории (1948—1956), с 1956 г. — заслуженный профессор (emeritus professor) в Йельском университете. Читал лекции в Гарвардском (1931—1932) и Колумбийском (1949) университетах. Член Американской ассоциации славистических исследований (почетный президент с 1965 г.), Американской исторической ассоциации, Американской средневековой академии и пр.
412 Rostovtzeff М. The Great Него of Middle Asia and his Exploits.
413 Салмони Альфред (Salmony Alfred, 1890—?) — немецкий историк и археолог, специалист по древним культурам Восточной Азии, позднее профессор в Нью-Йорке.


Скифский мир М.И. Ростовцева и Э.Х. Миннза
537
Основные труды посвящены истории древнего Китая; в 1930-е годы работал в Париже над коллекцией Jly (С.Т. Loo), которую изучал и Ростовцев. См.: Salmo- пуА. Sino-Siberian Art in the Collection of C.T. Loo. P., 1933 (рецензия A.M. Тальгрена: ESA. 1936. 10. P. 267— 268).
4,4 	Имеется в виду статья Ростовцева: Some Remarks on the Luristan Bronzes // IPEK: Jahrbuch fur prahistorische und etnographische Kunst. 1931. Bd. 7. S. 45—56.
415 См. статью Ростовецва: Bronzeschnallen aus SUdrussland // Prahistorische Zeitschrift. 1931. Bd. 22. S. 46—55.
416 L’art gr£co-iranien // Revue des arts asiatiques. 1932. 7. P. 202—222.
417 О какой статье идет речь, установить не удалось.
418 Notes d’arch£ologie orientale: 1. Les passe-guides; 2. Les agrafes de ceintures // Syria. 1932. 13. P. 321—333.
419 Le porte-ёрёе des Iraniens et des Chinois // L’Art byzantin chez les Slaves des Balkans, Orient et Byzance. 1930. 4. P. 337—346.
420 Dieux et chevaux. A propos de quelques bronzes d’Anatolie, de Syrie et d’Armdnie // Syria. 1931. 12. P. 48—57.
421 Cm.: Rostovtzeff M. The Sumerian Treasure of Astrabad Again // Studies presented to F. L. Griffith. 1932. P. 341— 345. PI. 54—56; idem. The Caravan Gods of Palmyra// JRS. 1932. Vol. 22. P. 107—116.
422 Речь идет о немецком издании «Скифии и Боспора» (1931).
423 Имеется в виду Е. М. Придик.
424 Minns Е. Н. The Scythians and Northern Nomads // САН.
1925. 	Vol. 3. Ch. 9. P. 187—205.
425 Переводчики (итал.).
426 Феттих Нандор (Fettich Nandor; 1900—1971) — венгерский археолог, хранитель Будапештского музея древностей. В немецком издании книги Ростовцева «Скифия и Боспор» (1931) в главе X опубликован раздел «Венгрия», написанный Н. Феттихом. См.: Fettich N. Ungam. Bestand der skythischen Altertumer Ungams // Rostow- zew M. Skythien und der Bosporus. Bd. 1: Kritische Ubersicht der schriftlichen und arch&ologischen Quellen. Allein berichtigte Ubersetzung aus dem Russischen neu bearbeitet fur Deutschland und mit neuem Kartenmaterial versehen. II. Teil. Die archftologischen Denkmaler. 4. Kapitel. II. J. 2. B., 1931. S. 494—529.
427 Кацаров Гаврил Илиев (1878—1958) — болгарский историк, археолог, этнограф, действительный член Болгарской АН (1909), профессор древней истории Софийского университета (1910—1943, с перерывами). Судя по письмам, Ростовцев еще в 1928 г. просил Кацарова выслать карту для немецкого издания «Скифии и Боспора» с «указанием мест находки скифских вещей и наиболее крупных городов Болгарии», которая была опубликована. См.: Въжарова Ж.Н. Руските учени и българските старини: Изследване, материали и документа. София, 1960. С. 380 (документы № 265—266).
428 Атлас к немецкому изданию «Скифии и Боспора» (1931), как и к русскому (1925), издан не был.
429 Грандиозна же книга! (греч.).
430 См.: Гриневич К.Э. Северо-восточные кварталы Херсоне- са Таврического по данным раскопок Р.Х. Лепера // Хер- сонесский сборник. Вып. 3. Севастополь, 1930 [на обл. 1931]; Белова-Кудь Л.Н. Описание монет, найденных при раскопках северо-восточной части Херсонеса в 1908—1912 гг.//Там же.
431 О Гриневиче см. комм. 366.
432 Имеется в виду Сергей Александрович Жебелёв.
433 Об Э. Мейере см. комм. 49.
434 Первый среди историков (лат.).
435 Речь идет о ложных слухах в эмигрантской прессе, появившихся в ходе «дела Жебелёва» (ноябрь 1928 г. — январь 1929 г.) об аресте и высылке Сергея Александровича в Нарымский край.
436 Негативно-скептическую оценку Миннзом господствовавшего в гуманитарной науке СССР «нового учения о языке» Н. Я. Марра («марризма») разделял и М. И. Ростовцев.
437 Равдоникас Владислав Иосифович (1894—1976) — археолог, историк первобытного общества; доктор археологии (1935, без защиты); член-корреспондент АН СССР (1946), действительный член Норвежской Академии наук и словесности (1946). Выпускник Петроградского университета (1923), ученик А. А. Спицына и Н. Я. Марра; организатор, преподаватель и заведующий Тихвинским педагогическим техникумом (1921—1927), председатель Комиссии по изучению Тихвинского края (1923—1928) и директор Тихвинского краеведческого музея. Еще в 1914—1915 г. провел первые раскопки на р. Сяси, в 1920-е годы обследовал район Тихвина, изучал курганы Приладожья. С 1927 г. до конца жизни жил в Ленинграде; аспирант Института языка и мышления АН СССР (1927—1930); доцент (1929—1931), профессор (1931—1945), с 1936 по 1948 г. заведующий кафедрой археологии ЛГУ; научный сотрудник Музея этнографии и антропологии АН СССР (1931—1937), заведующий Отделом доклассового общества (1932—1935) и сектором (1931—1936) Государственного Эрмитажа; научный сотрудник 1 разряда—старший научный сотрудник, заведующий сектором (1937—1947), заместитель директора (1944, 1946—1952) ИИМК АН СССР, основатель и редактор сборника «Советская археология». Проводил раскопки древнерусских памятников (в том числе Старой Ладоги), неолитического Оленеостровского могильника, изучал наскальные изображения Карелии. В конце 1920-х — начале 1930-х гт. стал лидером марксистской историко-материалистической («советской») археологии, хотя в то время формально членом партии не являлся. Как свидетельствует протокол общего партсобрания ИИМК АН СССР от 29 ноября 1938 г.,
В. 	И. Равдоникас впервые был выдвинут кандидатом от института на выборах членов-корреспондентов АН СССР, но тогда избран не был (стал чл.-корр. 8 лет спустя). См.: ЦГАИПД СПб. Ф. 2019. On. 1. В. 14. Д. 168. Л. 60.
438 См.: Raudonikas W. J. Die Normannen der Wikingerzeit und das Ladogagebiet // K. Vitterhets historie och antikvitets Akademiens handlingar. Stockholm, 1930.
439 Имеется в виду программная брошюра В. И. Равдоникаса «За марксистскую историю материальной культуры» (ИГАИМК. 1930. Т. 7. Вып. 3—4) с уничижительной критикой дореволюционной русской археологии.
440 См. комм. 365.
441 О нем см. комм. 382.
442 Об Орбели см. комм. 224.
443 Хобсон Роберт Локкарт (Hobson Robert Lockhart, 1872— 1941) — английский востоковед, археолог, специалист по древним культурам Центральной Азии, хранитель Отдела керамики и этнографии Британского музея.
444 Слухи об аресте и заключении И.А. Орбели были необоснованными.


538
Часть 4. М.И. Ростовцев и проблемы скифо-сарматской археологии
445 Речь идет о I Международном конрессе доисторических и протоисторических наук (Лондон, 1—6 августа 1932 г.). См.: Богаевский Б.Л. I Международный конгресс доисторических и протоисторических наук в Лондоне 1—6 августа 1932 г. // Советская этнография. 1932. №5—6. С. 164—177.
446 В 1931 г. Ростовцев был удостоен степени доктора литературы Кембриджского университета.
447 Хилл (Hill) Джордж Фрэнсис (1867—1948) — английский нумизмат. С 1893 г. ассистент хранителя, с 1912 г. хранитель Кабинета монет и медалей, впоследствии директор Британского музея, автор ряда опубликованных каталогов монет музея.
448 Речь идет об обеде членов английского ближневосточного кружка («Near East»).
449 Бэйнес Н. (Baynes N.H) — преподаватель (reader) истории Римской империи в Лондонском университете.
450 О Тырковой-Вильямс см. комм. 404.
451 Описка в документе. Должно быть 1932 г.
452 О Г.В. Вернадском см. комм. 411.
453 См.: Rostovtzeff M.I. The Caravan Gods of Palmyra // JRS. 1932. 22. l.P. 107—116.
454 См. статью Ростовцева: Some Remarks on the Luristan Bronzes.
455 См. статью Ростовцева: Bronzeschnallen aus SQdrussland // PrShistorische Zeitschrift. 1931. Bd. 22. S. 46—55.
456 Андерсон Юхан Гуннар (1874—1969) — шведский геолог и археолог, исследователь Китая, первооткрыватель доисторических памятников на его территории.
457 Andersson I.G. Hunting Magic in the Animal Style I I Bulletin ostasiatska Samluzama. 1934. № 4.
458 См. статью Ростовцева: The Sumerian Treasure of Astrabad // JEA. 1920. 6. P. 4—28.
459 Арне Type (Arne Ture Algot Johnson, 1879—1965) — шведский археолог, иностранный член-сотрудник РАО
(1911). Работал в Историческом музее Стокгольма. Был тесно связан с русскими учеными, неоднократно участвовал в раскопках и проводил самостоятельные исследования в России.
460 См. статью Ростовцева «The Great Него of Middle Asia and His Exploits».
461 О нем см. комм. 76.
462 Возможно, речь идет о монографии: Strzygowski J.RTh. Die indischen Miniaturen im Schlosse Schflnbrunn, heraus- gegeben von Josef Strzygowski. Wien, 1923.
463 О нем см. комм. 154.
464 О нем см. комм. 162.
465 Арциховский Артемий Владимирович (1902—1978) — археолог, специалист по славяно-русской археологии; член-корреспондент АН СССР (1960). Родился в Петербурге в семье ботаника, учился в Новочеркасской гимназии и в Политехническом институте, в 1922 г. перевелся в Московский университет на факультет общественных наук, где под влиянием профессоров Ю.В. Готье и
В.А. Городцова увлекся археологией (в 1925 г. окончил археологическое отделение факультета общественных наук), поступил в аспирантуру научно-исследовательского института археологии и искусствознания РАНИОН; одновременно стал сотрудником Исторического музея (до 1938 г.); с 1927 г. ассистент, с 1937 г. профессор, с 1939 г. заведующий кафедрой арохеолоии МГУ, с 1956 г. главный редактор журнала «Советская археология». Более 30 лет Арциховский руководил раскопками
в Новгороде, где были открыты берестяные грамоты XI—XV вв.
466 О нем см. примечание 437.
467 Зограф Александр Николаевич (1889—1942) — нумизмат, создатель советской школы нумизматов-антични- ков; доктор исторических наук (1939). Сын профессора зоологии Московского университета. Выпускник классического отделения Московского университета (1912), преподавал классические языки в гимназиях и вузах Москвы; одновременно сначала как вольный сотрудник, ас 1918 г. как заведующий нумизматическим подотделом Античного отдела работал в Музее изящных искусств при университете. В 1920—1921 гг. сдал магистерские экзамены по искусствознанию и археологии на историко-филологическом факультете МГУ. В 1922 г. переехал в Петроград. Научный сотрудник (с 1922 г.), заведующий (1935—1942) Отделом нумизматики ГЭ, с 1933 г. доцент по кафедре классической филологии ЛИФЛИ—филфака ЛГУ. Погиб в 1942 г. в блокадном Ленинграде. Автор фундаментального труда «Античные монеты» (посмертное издание 1959 г., английский перевод 1977 г.).
468 О нем см. комм. 216.
469 См. комм. 381.
470 Коковцов Павел Константинович (1861—1942) — востоковед-семитолог, эпиграфист. Действительный член Петербургской и Российской АН СССР.
471 Алексеев Василий Михайлович (1881—1951) — фило- лог-китаист, исследователь культуры Китая, глава советской синологической школы; магистр восточной словесности (1916); член-корреспондент (1923), академик
(1929) 	АН СССР, член-сотрудник РАО (1910); член Американской Академии политических и социальных наук (1931), Американского общества ориенталистов (1937), Нью-Йоркского географического общества (1946). Выпускник факультета восточных языков Петербургского университета (1902), с 1902 г. сотрудничал в Азиатском музее Петербургской АН, с 1903 г. посещал заседания РАО. В 1906—1909, 1912 и 1926 гг. совершил поездки в Китай, в 1910 г. посетил европейские центры китаеведения, с 1912 г. ученый хранитель, с 1918 г. старший ученый хранитель Китайского отдела Азиатского музея, куда пожертвовал собранные им в экспедициях материалы. С 1918 г. профессор Петроградского-Ленинградского университета, ЛГИЛИ-Географического института, Ленинградского восточного института им. Ену- кидзе, Института истории искусств. С 1930 г. до конца жизни возглавлял Китайско-Тангутский кабинет — Сектор восточных рукописей Института востоковедения АН СССР.
472 О нем см. комм. 19.
473 Речь идет об Археологическом институте им. Н.П.Кондакова в Праге.
474 О нем см. комм. 243.
475 Толль (урожд. Вернадская) Нина Владимировна (1898— 1986) — врач-психиатр, дочь акад. В.И. Вернадского, младшая сестра Г.В. Вернадского. Закончила гимназию в 1914 г. в Петербурге, собиралась поступить на ВЖК. В 1918—1919 гг. вместе с родителями жила в Полтаве и Киеве, увлеклась рисованием, училась в Украинской Академии художеств в мастерской проф. Жука. В 1922 г. выехала вместе с родителями в Париж, вскоре переехала в Прагу, училась на медицинском факультете Карлова университета. Здесь познакомилась со студентом-архео-


Скифский мир М.И. Ростовцева и Э.Х. Миннза
539
логом Н.П. Толлем и в 1926 г. вышла за него замуж. По окончании университета работала как врач-психиатр у проф. Трошина. В 1939 г. семья Толлей, списавшись с Г.В. Вернадским, переехала в США. Н.В. Толль работала в психиатрической больнице под Бостоном (1940—
1953). Выйдя на пенсию, устроила частную лечебницу для приходящих больных в Мидлтауне. Подробнее см.:
Н.В. Вернадская-Толль: Штрихи к портрету / Публ.
В. 	Неаполитанской // Прометей: Историко-биографический альманах серии «Жизнь замечательных людей». М., 1988.
476 Установить, о ком идет речь, не удалось.
477 Установить, о какой статье идет речь, не удалось.
478 Возможно, имеется в виду Н.Н. Нордман, русский экономист-эмигрант, тесно сотрудничавший с Комитетом освобождения России.
479 О нем см. комм. 382. См.: Survey of Persian Art from Prehistoric Times to the Present / Ed. A.U. Pope. Oxf.—L.—N. Y., 1938. Vol. 1. Всего за 1938—1977 гг. вышло 15 томов этого серийного издания.
480 Айналов Дмитрий Власьевич (1862—1939) — историк искусства, специалист по раннехристианскому, византийскому и древнерусскому искусству, член-корреспондент АН СССР.
481 Анисимов Александр Иванович (1877—1937) — историк древнерусского искусства, реставратор. Неоднократно подвергался арестам (1919, 1921), осужден на принудительные работы в Екатеринбурге, освобожден досрочно в 1922 г. С 1919 г. преподавал в Ярославском университете (бывш. Демидовском лицее). С 1920 г. научный сотрудник Реставрационной комиссии Отдела по делам музеев и охране памятников искусства и старины Нарком проса, возглавил в ГИМ реставрационную мастерскую (1921—1929), сотрудник Центральных государственных реставрационных мастерских (1924—1930); действительный внештатный член Научно-исследовательского института археологии и искусствознания (НИИАиЭ) Р АНИОН. Арестован в 1930 г. по обвинению в шпионаже, приговорен к 10 годам лагерей, отправлен в Кемь и на Соловки, вновь арестован на Соловках в августе 1937 г. и в сентябре того же года расстрелян. Автор опубликованной на английском и русском языках книги: Anisimov A.J. Our Lady of Vladimir / Translated by Princess N.G. Yaschwill and T.N. Rodzianko. Prague, 1928; Анисимов А.И. Владимирская икона Божьей Матери. Прага, 1928.
482 Речь идет о лекции М.И. Ростовцева 12 июля 1933 г. перед членами Британской Академии исторических, философских и филологических наук в Лондоне о раннехристианском и древнееврейском искусстве по материалам последних открытий при раскопках Дура-Европос, в числе которых упомянута и знаменитая синагога с фресками (Early Christian and Judean Art in Mesopotamia. Recent Discoveries at Dura-Europos // Proceedings of the British Academy. 1933. 19. 319—321). См. ниже письмо Ростовцева Миннзу от 9 июня 1933 г.
483 Из тех, кто никогда не ездит (франц.).
484 Имеется в виду книга: Mahr A. Ancient Irish handicraft. Limerick, 1939.
485 О нем см. комм. 271.
486 О нем см. комм. 148.
487 Yale University Library. Rostovtzeff s Papers.
488 Речь идет о трудах Ростовцева: Storia economica е sociale deirimperio Romano. Florence, 1933; L’heltenisme en
Мё5оро1апне // Scientia. 1933. 53. P. 1—15; Graffiti // The Excavations at Dura-Europos. Conducted by Yale University and the French Academy of Inscriptions and Letters. Preliminary Report. Fourth Season. October 1930 — March
1931. 	New Haven, 1933. P. 207—222; Haddad and Atarga- tis at Palmyra // AJA. 1933. 37. P. 58—63.
489 См. рецензию Э. Миннза: The Classical Review. 1933. 47. 2. P. 90.
490 О нем см. комм. 277.
491 Установить, о какой статье идет речь, не удалось.
492 О нем см. комм. 278.
493 См. комм. 482.
494 О каком съезде идет речь, установить не удалось.
495 См.: The Treatment of Scholars in USSR // The Slavonic Review. 1933. Vol. 9. P. 710—714.
496 Лихачев Николай Петрович (1862—1936) — историк, археограф, палеограф, академик РАН (1925; исключен общим собранием АН СССР в 1931 г.), директор Музея палеографии АН СССР. Арестован в 1930 г. по «академическому делу» (1929—1931), в 1931 г. выслан на 5 лет в Астрахань. Вернулся в Ленинград в 1933 г.
497 Егоров Дмитрий Николаевич (1878—1931) — историк- медиевист, библиотековед, член-корреспондент АН СССР (1928). Арестован в августе 1930 г. как участник «московской группы заговорщиков» по «академическому делу» (1929—1931), в 1931 г. приговорен к 5-летней ссылке, отправлен в Ташкент, где скончался в ноябре 1931 г.
498 Тарле Евгений (Григорий) Викторович (1874—1955) — историк, специалист по экономической и социальной истории Франции конца XVIII — начала XIX в., дипломатической и военной истории России XVIII—XIX вв.; академик АН СССР (1927; исключен общим собранием в 1931 г., восстановлен в числе действительных членов в 1938 г.). В 1930 г. арестован по «академическому делу» (1929—1931), в 1931 г. выслан сроком на 5 лет в Алма- Ату (судимость снята в 1937 г., реабилитирован в 1967 г.), был избран профессором Казахстанского университета. В 1932 г. помилован, вернулся в Ленинград и был восстановлен в должности профессора ЛГУ.
499 Бахрушин Сергей Владимирович (1882—1950) — историк, специалист по истории Московской Руси и Сибири, источниковед. Арестован в 1930 г. как член «московской секции Всенародного союза борьбы за возрождение свободной России» по «академическому делу» (1929— 1931), в 1931 г. приговорен к ссылке на 3 года, которую отбывал в Семипалатинске, в 1933 г. вернулся в Москву.
500 О Боровке см. комм. 162.
501 Ернштедт Елена Викторовна (1890—1942) — историк античного искусства, археолог. Дочь акад. В.К. Ерн- штедта, сестра П.В. Ернштедта. Выпускница ВЖК по группе всеобщей истории (1913), ученица М.И. Ростовцева и И.М. Гревса, была оставлена при курсах для подготовки к профессорскому званию. После октября 1917 г. — научный сотрудник РАИМК и Института истории искусств, помощница хранителя греко-римского отделения, затем эллино-скифского отделения Отдела древностей Государственного Эрмитажа. Арестована в 1930 г., сослана на 10 лет в Печорские лагеря, через 5 лет вернулась в Ленинград. Умерла во время блокады.
502 Скорее всего описка автора в инициалах, имеется в виду Смирнов Алексей Петрович (1889—1929 или 1930) — историк византийского искусства и искусства христианского Востока. В 1913 г. оставлен для подготовки к про¬


540
Часть 4. М.И. Ростовцев и проблемы скифо-сарматской археологии
фессорскому званию по кафедре истории церкви Петроградского университета, ученик И.Д. Андреева и И.М. Гревса. Научный сотрудник разряда археологии и древнехристианского и византийского искусства РАИМК—ГАИМК (с 1919 г.), хранитель отдела иконописи Русского музея (с 1919 г.), доцент ЛГУ (с 1924 г.). В 1925 г. ненадолго выслан в Сибирь. В первой половине 1928 г. командирован в Грецию и Италию. Вновь арестован в 1928 г., приговорен к трем годам лагерей в Соловках, где и умер.
503 Точных сведений о нем найти не удалось.
504 Бауэр Николай Павлович (1888—1942) — нумизмат, специалист по западноевропейской нумизматике. Выпускник историко-филологического факультета Петербургского университета (1910), при котором был оставлен для подготовки к профессорскому званию (1911—1913). В 1913 г. сдал экзамены на степень магистра всеобщей истории; был преподавателем истории в Аннинском училище (1912—1918). С 1912 по 1918 г. занимался инвентаризацией нумизматических коллекций в Эрмитаже; ассистент (1918), помощник хранителя Нумизматического отдела (1919—1924), хранитель западноевропейского отделения (1924—1930), заведующий Отделом нумизматики (1930—1935), с 1935 по 1938 г. —действительный член и профессор Государственного Эрмитажа (22 августа 1938 г. уволен). В 1920 г. временно работал ученым специалистом в художественном музее в Харькове. С августа 1920 г. по август 1923 г. как профессор занимал кафедру нумизматики в Петроградском археологическом институте, а после присоединения его к ЛГУ стал доцентом (1923—1927), читал лекции по нумизматике. С сентября 1920 г. научный сотрудник РАИМК- ГАИМК, где работал в качестве члена Нумизматической секции до ее расформирования в 1929 г. С декабря 1931 г. одновременно с работой в ГЭ преподавал на различных курсах немецкий язык, с июня 1938 г. по июнь 1939 г. был преподавателем немецкого языка на договорных началах в Институте механической обработки металлов. С 1 декабря 1939 г. зачислен и. о. старшего научного сотрудника ИИМК РАН на половину оклада «впредь до утверждения президиумом АН СССР», с 1 ноября 1940 г. зачислен на полный месячный оклад с. н. с., в июле 1942 г. арестован, с 10 сентября 1942 г. отчислен из ИИМК «в виду истечения двухмесячного срока его пребывания в органах НКВД». Умер в блокадном Ленинграде. В автобиографии Бауэра от 21 сентября 1939 г. сказано, что после Февральской революции 1917 г. вплоть до конца года он состоял членом кадетской партии. См.: РА ИИМК РАН. Ф. 35. Оп. 5. Д. 19 (личное дело Н. П. Бауэра). Бауэр заложил основы нумизматики иностранных монет, имевших хождение на русской территории, создав новую топографию кладов западноевропейских монет на территории Древней Руси.
505 Мацулевич Леонид Антонович (1886—1959) — археолог, историк древнерусского, грузинского и византийского искусства; доктор искусствоведения (1939), профессор (с 1939 г.); действительный член РАО (1913), член-корреспондент АН Грузинской СССР (1946). Выпускник историко-филологического факультета Петербургского университета, ученик Д.В. Айналова, был оставлен при университете для подготовки к профессорскому званию. Вместе с П.Н. Сычевым, Н.Л. Окуневым и В.К. Мясое- довым изучал монументальную живопись Новгорода и Пскова. В годы первой мировой войны служил в армии (1914—1918). С 1918 г. сотрудник Русского музея, с
1919 г. — Государственного Эрмитажа (1919—1949): ученый хранитель отделения византийских древностей Отдела древностей (1919—1931), заместитель директора (1920), заведующий сармато-готской секцией Отдела доклассового общества (1934—1949) Государственного Эрмитажа; старший научный сотрудник ГАИМК— ИИМК (1928—1941, с перерывами), преподаватель Института истории искусств (1918—1922), профессор ЛГУ (1939—1952, с перерывом во время войны).
506 Книпович Татьяна Николаевна (1896—1975) — историк—антиковед, археолог, эпиграфист, историк античного искусства, кандидат (1938), доктор (1939) исторических наук (по совокупности трудов). Дочь известного зоолога акад. Н.М. Книповича, лично знакомого с Лениным (семья Н.М. Книповича была еще до революции связана с русской социал—демократией). Выпускница Высших женских (Бестужевских) курсов и Петроградского университета (1920), при котором была оставлена для подготовки к профессорскому званию, с 1920 г. регистратор, научный сотрудник Разряда греко-римского искусства Художественно-исторического отделения ГАИМК—ИИМК—ЛОИИМК АН СССР; одновременно с 1924 г. ассистент эллинской секции, затем заведующая отделением Отдела древностей Государственного Эрмитажа; профессор ЛГУ. Принимала участие в раскопках на Нижнем Дону, на Боспоре, Березани и главным образом в Ольвии. В годы войны в эвакуации в Узбекистане участвовала в археологических исследованиях. Ею заложены основы систематики и датировки краснолаковой керамики, изучалась художественная керамика и керамика местного производства из Ольвии, отдельные группы архаических расписных ваз, а также северопричерноморские надписи. Остальные труды — в области изучения греческой колонизации и греко-варварских контактов, археологии Танаиса («Танаис: Историко-археологическое исследование» М.—Л., 1949), причерноморской греческой палеографии. Принимала участие в составлении «Корпуса боспорских надписей» (М.—Л., 1965) и свода «Надписи Ольвии (1917—1965)» (Л., 1968), где ей принадлежит чтение, перевод, эпиграфический, филологический и исторический комментарии значительного числа памятников.
507 О нем см. комм. 224.
508 Ольденбург Сергей Федорович (1863—1934) — востоковед-индолог, организатор науки, общественно-политический деятель; магистр санскритской словесности; адъюнкт (1900), непременный секретарь Петербургской АН — АН СССР (1904—1929), директор Института востоковедения АН СССР (1930—1934).
509 Якубовский Александр Юрьевич (1886—1953) — востоковед, историк, археолог, специалист по средневековой истории Кавказа, Передней и Средней Азии, Золотой Орды; член-корреспондент АН СССР (1943), академик АН Таджикской ССР, заслуженный деятель науки Узбекской ССР и Таджикской ССР, лауреат Государственной премии СССР (1952). Выпускник историко-филологического и восточного (1924) факультетов Петроград- ского-Ленинградского университетов, ученик В.В. Бартольда. С 1925 г. регистратор разряда археологии Средней Азии Археологического отделения, затем научный сотрудник и действительный член, заведующий сектором Средней Азии (1933—1953) ГАИМК—ИИМК АН СССР. С 1928 г. хранитель, создатель и заведующий Отделением Средней Азии Отдела Востока Государственного Эрмитажа, доцент Ленинградского государственно¬


Скифский мир М.И. Ростовцева и Э.Х. Миннза
541
го историко-лингвистического института, с 1935 г. профессор ЛГУ, преподавал на кафедре археологии. Полевые работы в Средней Азии начал в 1926 г. В 1934— 1940 гг. руководил Зеравшанской экспедицией, с 1945 по 1952 г. — Согдийско-Таджикской (позднее Таджикской) археологической экспедицией ГЭ, с 1947 г. исследовавшей раннесредневековый город Пенджикент. Автор монографий «Золотая Орда» (JL, 1933), «Золотая Орда и ее падение» (М.—Л., 1958; в соавторстве с Б.Д. Грековым) и др.
510 О ней см. комм. 202.
511 Струве Василий Васильевич (Вильгельм Вильгельмович) (1889—1965) — востоковед; доктор исторических наук (1934, без защиты), академик АН СССР (1935), заслуженный деятель науки Узбекской ССР (1943). Выпускник историко-филологического факультета Петербургского университета (1911), ученик акад. Б.А. Тураева и акад. П.К. Коковцова, оставлен при университете для подготовки к профессорскому званию; совершенствовал знания в Берлине под руководством А. Эрмана. С 1916 г. приват-доцент кафедры всеобщей истории Петроградского университета, после Октябрьской революции 1917 г. профессор ЛГУ, Государственного института истории искусств, Первого педагогического института (впоследствии ЛГПИ им. А.И. Герцена), Географического института и др. В 1930-х годах, во время дискуссии об «азиатском способе производства», обосновал и утвердил характеристику общества древнего Востока как рабовлачельческого. Научный сотрудник Яфетического института — Ленинградского отделения Института языка и мышления АН СССР (1934—1941), разряда археологии и искусства древнего Востока Археологического отделения ГАИМК, с 1918 г. — ассистент Отделения древностей, затем хранитель и зав. Отделением классического Востока (до 1933 г.) Государственного Эрмитажа, в 1937—1940 г. директор Института этнографии АН СССР, научный сотрудник Института истории АН СССР (1946, 1950—1958), в 1941—1950 г. директор Института востоковедения АН СССР, с 1958 по 1965 г. заведующий Отделом древнего Востока того же института.
512 В тексте ошибка. Имеется в виду Флиттнер Наталья Давыдовна (1879—1957) — историк-востоковед, искусствовед, специалист по искусству древнего Египта и Передней Азии. Магистр истории икусств (1917), кандидат (1938, без защиты), затем доктор исторических наук (1940, по совокупности работ), профессор (с 1940 г.). Выпускница ВЖК (1904), училась на историко-филологическом факультете Петербургского университета (1905—1909) у А.В. Прахова, М.И. Ростовцева, Б.А. Тураева, совершенствовала знания в Берлине (1909, 1912— 1914) у Э. Мейера, Г. Шефера, А. Эрмана. Преподавала в Академии художеств (1919—1956), ЛГУ (с 1921 г.). Научный сотрудник Эрмитажа (1919—1950). Автор монографии «Культура и искусство Двуречья и соседних стран» (Л.—М., 1958).
513 О нем см. комм. 215.
514 Доброклонский Михаил Васильевич (1886—1964) — искусствовед, специалист по западноевропейской графике; доктор искусствоведения; член-корреспоцдент АН СССР (1943). Правовед по образованию. С 1919 г. помощник хранителя, старший помощник хранителя, заведующий Отделением рисунков Картинной галереи (1930—1939), Отделом графики (1930—1948), главный хранитель и исполняющий обязанности директора
(1942—1944) Государственого Эрмитажа. Преподавал в Институте истории искусств (1922 — конец 1920-х годов), Академии художеств (с 1923 г., с 1960 г.), ЛГУ (1944—1951).
515 См. комм. 467.
516 О нем см. комм. 19.
517 О нем см. комм. 365.
518 Речь идет о переводе в серии Loeb: английский перевод сочинений Силия Италика вышел в 1934 г. под редакцией Дж. Даффа.
5,9 	Силий Италик (ок. 25—101 н. э.) — эпический римский поэт, консул 68 г., автор эпоса «Пуническая война» в 17 книгах.
520 Фицджеральд (Fitzgerald) Эдуард (1809—1883) — английский поэт, переводчик произведений древнегреческих драматургов (Софокл, Эсхил), а также Кальдерона, Джами. Прославился переводом на английский язык стихов Омара Хайяма.
521 Имеется в виду А.С. Moule — английский востоковед- тюрколог.
522 Имеется в виду Стори (Storey С.А., ум. в 1967 г.) — английский востоковед-иранист, библиограф, в 1920-х годах ассистент библиотекаря, затем библиотекарь India Office Library в Лондоне, с 1933 г. профессор Кембриджского университета (?). Составил наиболее полную библиографию исторических источников и литературных произведений на языке фарси.
523 Браун (Browne) Эдуард Гренвилл (1862—1926) — английский востоковед, специалист по культуре и литературе народов Ближнего Востока, переводчик с персидского и арабского языков. Изучал медицину и восточные языки. Путешествовал по Ирацу (1887—1888). Читал курс персидского и арабского языков в Кембриджском университете (1888—1925). Автор четырехтомной «Истории персидской литературы» (1902—1924) и многих других трудов.
524 Розен Виктор Романович (1849—1908) — барон, востоковед-арабист, создатель новой школы востоковедения в России; доктор (1883) арабской словесности; экстраординарный (1890), ординарный (1901) академик Петербургской АН. Доцент (1872—1883), экстраординарный (1883—1885), ординарный (1885—1897), заслуженный (1897—1908, с 1902 г. сверх штата) профессор по кафедре арабской словесности, декан факультета восточных языков (1893—1902) Петербургского университета. Основатель и редактор «Записок Восточного отделения» РАО (1886—1907. Т. 1—18). Основные труды — по истории духовной культуры народов арабских стран, описанию и изданию арабских и персидских рукописей.
525 О нем см. комм. 271.
526 См. комм. 482.
527 Возможно, речь идет о статье для сборника в честь Миннза: A Gold Necklace and a Gold Armlet from South Russia // Melanges E.H.Minns. 1934 (ESA. T. 9). P. 215— 220.
528 The Sarmatae and Parthians // CAH. Vol. 11. Ch. 3. 1936. P. 90—130.
529 Археологический институт им. Н.П. Кондакова в Праге.
530 Водный инженер-советник (англ.).
531 Имеется в виду С.А. Жебелёв.
532 Помечено рукой Миннза: «Отвечено 22. 1. 35».


542
Часть 4. М.И. Ростовцев и проблемы скифо-сарматской археологии
533 Возможно, речь идет о «Кембриджской древней истории» (1923—1939, 17 томов). 11-й том вышел в 1936 г., последний том — в 1939 г.
534 С добрым счастьем!
Аполлону Простату
Эллис Миннз
За собственное здоровье! (греч.).
535 Миллер Александр Александрович (1875—1935) — археолог, этнограф, музейный деятель; член-сотрудник (1909), действительный член (1914) РАО, действительный член Русского антропологического общества при Петербургском университете, РГО, Французского общества изучения древней истории и пр. Учился в Донском кадетском корпусе в Новочеркасске и Николаевском инженерном училище (окончил в 1896 г.), в 1896 г. начал службу подпоручиком в 4-м железнодорожном батальоне сначала в Варшаве, затем в Барановичах. В 1901 г. получил долгосрочный отпуск и уехал в Париж для совершенствования образования. До 1905 г. обучался в Антропологической школе и Школе социальных наук при Сорбонне (окончил в 1904 г.) под руководством Ф.К. Волкова (Вовка) и А. де Мортилье, завязал близкое знакомство с Г. Обермайером и А. Брейлем; одновременно учился рисунку. В каникулярное время организовал в Таганроге местный музей (1902—1903), провел первые раскопки. По возвращении на родину вышел в отставку с военной службы (1906), в 1907 г. принят нештатным, с 1908 г. штатным сотрудником в Этнографический отдел Русского музея, где проработал хранителем, затем заведующим отделом до 1933 г. С 1902 г. начал самостоятельные археологические исследования, вплоть до 1914 г. ежегодно проводил археологические, а с 1907 г. и этнографические экспедиции на Северном Кавказе, Нижнем Дону, Черноморском побережье и в Крыму на средства Археологической комиссии. В 1908 г. разработал основные положения по устройству и оборудованию Этнографического отдела в новом здании (с 1934 г. Государственный музей этнографии народов СССР, ныне Российский этнографический музей). В 1910 и 1913 г. был командирован в Стокгольм, Копенгаген, Берлин, Брюссель, Париж, Лондон, Вену для изучения методов обработки и систематизации музейных коллекций, организации экспозиции и пр. Осенью 1917 г. руководил эвакуацией коллекций Русского музея в Москву. С 1917 г. — член Комиссии по организации музейного дела и охраны памятников искусства и старины при Институте истории искусств. Сотрудничал с Археологической комиссией, в 1918 г. избран членом РГАК. С 1918 г. — член Коллегии по делам музеев и охране памятников искусства и старины при Наркомпросе РСФСР, в 1918—1921 гг. первый демократически избранный директор ГРМ, в 1919 г. — председатель Всероссийской музейной конференции. С 1918 г. преподавал как доцент, с 1920 г. профессор в Петроградском археологическом институте. С 1922 г. заведовал археологическим отделением ЛГУ, читал курсы по общей археологии, палеолиту, неолиту, эпохе бронзы, первобытному искусству. В 1918 г. избран членом, заведующим 1 отделом и членом Совета Российской государственной археологической комиссии. В начале 1919 г. принимал участие в разработке устава РАИМК, избран ее действительным членом (1919); до 1929 г. заведовал ее Этнологическим отделением. Возглавлял созданные им Северо-Кавказскую (1923—1932) и Таманскую (1930—1931) экспедиции ГАИМК, ставшие школой полевой археологии
для Б.Б. Пиотровского, М.И. Артамонова, С.Н. Замятни- на, А.А. Иессена, Т.Н. Книпович, А.П. Круглова, Т.С. Пассек, Г.В. Подгаецкого, С.А. Теплоухова и др. Арестован 9 сентября 1933 г. по делу «Российской национальной партии» («дело славистов»), осужден на 5 лет лагерей с заменой ссылкой в Казахстан. Умер в Карлаге (по официальным документам — от порока сердца) 12 января 1935 г. Подробнее см.: Паромов Я.М. К биографии А.А. Миллера // Проблемы истории отечественной археологии. СПб., 1993. С. 30—31; он же. А.А. Миллер // Музейная энциклопедия. М., 2000; Ашнин Ф.Д., Алпатов А.М. «Дело славистов»: 1930-е годы. М., 1994. С. 39, 44, 86, 130, 204, 230, 238, 240.
536 Теплоухов Сергей Александрович (1888—1934) — археолог, антрополог. Выпускник естественно-исторического отделения Казанского университета (1914), продолжил образование в Петроградском университете у Ф.К. Волкова (Вовка). Преподаватель в Казанском, Пермском и Томском университетах (1918—1922). С начала 1920-х годов жил в Ленинграде — помощник хранителя, хранитель, действительный член, заведующий Сибирским отделением Этнографического отдела Русского музея (1922—1933); до 1929 г. доцент этнографического отделения географического факультета ЛГУ, действительный член ГАММК. С 1920 г. вел систематические археологические исследования в Минусинской котловине и на основе результатов раскопок разработал первую классификацию и периодизацию местных памятников от неолита до средневековья из 12 последовательных культур (ступеней). В 1924 г. участвовал в раскопках могильника Ноин-Ула в Монголии, с 1913 г. и в конце 1920-х — начале 1930-х гг. проводил антропологические и археологические исследования в Туве. В ноябре 1933 г. арестован по «делу славистов», в марте 1934 г. покончил жизнь самоубийством в следственном изоляторе Ленинградского ГПУ.
537 Датируется по содержанию.
538 Дикость и безмолвие (англ.).
539 Здесь и ниже речь идет о книге М.И. Ростовцева: The Social and Economic History of the Hellenistic World. Vol. 1—3. Oxf., 1941.
540 О нем см. комм. 84.
541 Речь идет о работе: Романов К.К. Развалины храма римского типа в Баш-Гарни // ИГАИМК. 1933. Вып. 100. С. 635—654.
542 Датируется по содержанию.
543 О нем см. комм 536.
544 О нем см. комм. 535.
545 Кролл Вильгельм (Kroll Wilhelm) — немецкий антико- вед, специалист по культуре и праву древнего Рима, ординарный профессор классической филологии философского факультета, руководитель филологического семинария и ректор университета в Бреслау; руководил подготовкой переработанного издания «Реальной энциклопедии классической древности Паули».
546 Лекции в Коллеж де Франс и Университетском колледже в Лондоне Ростовцев читал в 1937 г. (публикацию этих лекций см. выше в этом томе).
547 О Милле см. комм. 88.
548 Таксила (др.-инд. Такхасила или Такшашила) — древний город (VI в. до н.э.— VII в. н.э.) в 35 км от современного Равалпинди (Пакистан), центр области Гандхара, в III— II вв. до н.э. административный центр империи Маурья. Археологические раскопки здесь начаты в 1913 г.


Скифский мир М.И. Ростовцева и Э.Х. Миннза
543
549 От дома — дому (англ.).
550 Речь идет о коронации английского короля Георга VI (правил с 1936 по 1952 г.).
551 Речь идет о книге: Trever С. Terracotas from Afrasiab / Bulletin of the State Academy for History of Material Culture [ИГАИМК]. Fasc. 93. Moscow—Leningrad, 1934. В этом издании были опубликованы красочные литографированные таблицы для оставшегося неизданным труда Н.И. Веселовского о раскопках Афрасиаба, напечатанные еще до революции на средства Императорской археологической комиссии.
552 Злосчастный (англ.).
553 В 1937 г. на фоне массовых политических репрессий в СССР проходили выборы в Верховный Совет после принятия конституции 1936 г.
554 Одна из сестер Ростовцева жила в Москве, другая — в Киеве (в замужестве Рождественская). О какой из них идет речь, неизвестно.
555 Ростовцев Борис Иванович (1868—?) — родной брат М.И. Ростовцева, был в 1903 г. товарищем управляющего Одесской таможни, затем служил в Москве; в 1919 г. эвакуировался из Одессы незадолго до прихода Красной армии, затем жил в Грузии (Батуми). Впервые арестован в конце 1920-х годов.
556 См. комм. 539.
557 Речь идет о бляхе с изображением орла, держащего в когтях козерога, из Сибирской коллекции Петра Великого, хранящейся в Эрмитаже.
558 См. комм. 551.
559 Почетный, заслуженный (лат.).
560 Установить, кто имеется в виду, не удалось.
561 Жребий брошен (лат.).
562 «Кто сказал А, должен сказать Б» (нем.).
563 Установить, о каких конгрессах идет речь, не удалось.
564 Круглая войлочная шапка, которую надевали на рабов как знак знак свободы при даровании им воли.
565 Речь идет о свадьбе дочери Миннза, в замужестве
H.C.B. Mynors.
566 Юго-запад (англ.).
567 Палестина (англ.).
568 Речь идет о скифосе из так называемого «свинцового глазированного фаянса» с накладными рельефными фигурами двух пар сражающихся всадников — варвара и грека, датированном Ростовцевым предположительно I в. до н.э.— I в. н.э. Чаша была наЯдена в Северной Сирии, поступила в коллекцию госпожи Уильям X. Мор из Нью-Йорка и впервые была продемонстрирована публике на выставке искусства времени Августа в музее Метрополитен в Нью-Йорке (1939). Анализу изображений посвящена статья Ростовцева: The Parthian Shot // AJA. 1943. 47. P. 174—187.
?69 Cm.: Bienkowski P. R. Les Celtes dans les arts mineurs gr£co- romains avec des recherches iconographiques sur quelques autres peuples barbares. Cracovie, 1928.
570 Wace Alan John Bayard (1879—1957) — английский археолог и историк искусства, заместитель главного хранителя в музее Виктории и Альберта.
571 Мои дружеские приветы (франц.).
572 Здесь приведен рисунок.
573 См. Corpus Vasorum Antiquorum. Great Britain, British Museum / Ed. by F.N. Pryce. L., 1925.
574 О Васильеве см. комм. 173.
575 Речь идет о праздновании 50-летия научно-исследовательской и педагогической деятельности акад. С.А. Жебелёва (1940).
576 См., например: Академику Сергею Александровичу Жебелёву // КСИИМК. 1940. № 8. С. 3; К 50-летнему юбилею научно-исследовательской и общественно-педагогической деятельности акад. С.А. Жебелёва. Приветствие юбиляру // ВДИ. 1940. № 1. С. 160—162; Каллистов Д.П. Роль академика С.А. Жебелёва в исследовании Северного Причерноморья античного времени //Там же. С. 168—173; Толстой И. И. Академик Сергей Александрович Жебелёв и развитие русской историографии по античности // Там же. С. 162—168.
577 Речь идет о статье С.А. Жебелёва «Последний Перисад и скифское восстание на Боспоре» (ИГАИМК. 1933. Вып. 70).
578 О нем см. комм. 243.
579 В 1938 г. часть Археологического института им. Н.П. Кондакова была переведена из Праги в Белград, так как институт получил патронат князя Павла, регента Югославии. В 1941 г. при бомбардировке Белграда здание института было разрушено, часть архива и библиотеки сгорела, остатки были вывезены в Прагу.
580 Расовский Дмитрий Александрович (1902—1941) — историк, специалист по истории Древней Руси и кочевников средневековья; доктор философии Карлова университета в Праге. Уроженец Москвы, выпускник философского факультета Карлова университета. Сотрудник, затем секретарь Археологического института им. Н.П. Кондакова; в 1938 г. уехал в Белград для открытия отделения института в Югославии. Погиб при бомбардировке Белграда вместе с женой Ириной Николаевной Окуневой, дочерью известного искусствоведа Николая Львовича Окунева (1886—1949).
581 Острогорский Георгий Александрович (1902—1976) — историк Древней Руси и Византии. Уроженец Петербурга, закончил Гейдельбергский университет, после революции был в эмиграции, до 1933 г. приват-доцент университета в Бреслау (Вроцлав) (по другим сведениям, доцент университета в Братиславе), профессор и заведующий кафедрой византинистики Белградского университета.
582 О ней см. комм. 475.
583 Удостоверение (англ.).
584 См. сборники статей с грифом Института археологии АН УССР: Тришльська культура. КиТв, 1940; Ольвия. Ки’1в, 1940.
585 «Счастливого и благоприятного Нового года тебе и твоим» (лат.).
586 Русско-японская война 1904—1905 гг., закончившаяся поражением для России, стала прологом для первой русской революции 1905 г. и последующих потрясений, изменивших судьбу страны.
587 Сравнение — не доказательство (франц.).
588 О ней см. комм. 202. См.: Тревер К.В. Памятники греко- бактрийского искусства. М.—Л., 1940 (Памятники культуры и искусства в собраниях Эрмитажа. Вып. 1). Рецензия М.И. Ростовцева опубликована: AJA. 1942. Р. 295— 301. Год спустя на эту книгу вышла рецензия Э. Миннза, см.: The Journal of Hellenic Studies. 1943. 63. P. 123—125.
589 О нем см. комм. 53.
590 См.: Смирнов Я.И. Восточное серебро. Атлас древней серебряной и золотой посуды восточного происхождения...


544
Часть 4. М.И. Ростовцев и проблемы скифо-сарматской археологии
591 Телеграмма (англ.).
592 The Social and Economic History of the Hellenistic World.
593 Речь идет о посвященной Ростовцеву лекции Э. Миннза 25 февраля 1942 г. в Британской Академии, см.: The Art of the Northern Nomads // Proceedings of the British Academy. 1942. 28. P. 47—99.
594 О Пазырыкских курганах см. комм. 387.
595 См. статьи Ростовцева: Vexillum and Victory // JRS. 1942. 32. P. 92—106; The Parthian Shot // AJA. 1943. 47. P. 174—187.
596 См. komm. 588.
597 Я не знаю, как развлечься (англ.).
598 О нем см. комм. 172.
599 О нем см. комм. 53.
600 О нем см. комм. 46.
601 Церетели Григорий Филимонович (1870—1939?) — филолог-классик, папиролог, палеограф; магистр древнеклассической филологии (1904), доктор греческой словесности (1914); член-корреспондент Российской АН
(1917) 	и Германского археологического института; член- сотрудник РАО (1895). Выпускник Петербургского университета (1893), ученик акад. В.К. Ернштедта. Приват- доцент (1902—1904) Петербургского университета, с 1905 г. экстраординарный, с 1914 г. ординарный профессор кафедры классической филологии, греческих и римских древностей Юрьевского (Дерптского) университета, ординарный профессор по кафедре классической филологии Петроградского (1914—1920) и Тифлисского (1920—1938) университетов. Арестовывался в 1918, 1931 и в мае 1938 г., погиб в заключении.
602 О Васильеве см. комм. 173.
603 Вернадский Владимир Иванович (1863—1945) — естествоиспытатель, минералог, кристаллограф, основоположник геохимии, биогеохимии, радиобиологии, общественный деятель, выдающийся мыслитель; магистр (1891), доктор (1897) минералогии; адъюнкт (1906), экстраординарный (1908), ординарный (1912) академик Петербургской АН—АН СССР.
604 Щербатской Федор Ипполитович (1866—1942) — востоковед-индолог, тибетолог, буддолог, основатель русской школы буддологии; магистр (1904)» доктор (1909) санскритской словесности; академик РАН (1918). Ординарный (1912—1918, 1923—1930) профессор по кафедре санскритской словесности факультета восточных языков Петербургского-Петроградского-Ленинградского университета. С 1927 по 1930 г. возглавлял созданный им Институт буддийской культуры, вскоре преобразованный в Индо-Тибетский кабинет Института востоковедения АН СССР (1930—1942).
605 Установить, о какой статье идет речь, не удалось.
606 До греческих календ (лат.), или на неопределенно долгий срок.
607 Покоя и силы душе (лат.).
608 См. комм. 593.
609 Ученица Ростовцева. Более подробных сведений о диссертации Фриш найти не удалось.
610 Заслуженный, почетный (профессор).
611 Медицинская сестра, сиделка (англ.).
612 Болезнь Паркинсона (англ.).
613 Коронарный тромбоз.
614 Простата.
615 Уэллс Чарльз Брэдфорд (1901—1969) — американский антиковед, археолог, папиролог, эпиграфист, ассистент профессора, затем профессор по отделению классической древности Йельского университета, ученик М.И. Ростовцева. Принимал участие в экспедициях в Дура-Европос. См. о нем: Скифский роман. С. 548—568.
616 Mitteilungen des Deutschen Archaologischen Instituts (ROmische Abteilung). 1900. Bd. 15. S. 223—228.
617 Seminarium Kondakovianum. T. 10. 1938. P. 99—106.
618 В архиве Миннза хранятся письма Ростовцева с 1913 г.
619 Это письмо в архиве отсутствует.
620 Жена Миннза умерла за несколько лет до смерти Ростовцева.
621 Велосипед (англ.).


М.И. РОСТОВЦЕВ. ЮГ РОССИИ И КИТАЙ — ДВА ЦЕНТРА РАЗВИТИЯ ЗВЕРИНОГО СТИЛЯ
Наряду с С. Рейнаком и Э. Миннзом М.И. Ростовцев был одним из тех, кто первым в мировой науке детально разрабатывал проблему скифо-сарматского звериного стиля. Эта тематика привлекала его пристальное внимание при изучении истории и археологии Причерноморской Скифии, хотя, возможно, с декоративно-прикладным искусством кочевников юга России и Сибири Ростовцев познакомился еще в студенческие годы, занимаясь в семинаре известного историка искусства Н.П. Кондакова — автора капитального труда «Русские древности»1. Постепенно расширяя хронологические и географические рамки изучаемой проблемы, Ростовцев стал широко привлекать материал Переднего Востока, Сибири и Китая. В рецензии на книгу Э. Миннза «Скифы и греки»2 он выступил против точки зрения английского ученого о связи скифского звериного стиля с Сибирью3. «Само происхождение звериного стиля ни в коем случае не может быть связано с Сибирью, — писал Ростовцев, — основные элементы его почти целиком наблюдаются в малоазийском и персидском искусстве эпохи персидской и доперсидской; стиль степей юга России связан отнюдь не с урало-алтайским Севером, а с общим культурным развитием побережья Черного моря, где восточные элементы, переработанные греческой культурой, сохранились в своем архаическом аспекте и получили дальнейшее развитие в духе, свойственном всякой варваризации»4.
К проблеме звериного стиля Ростовцев обращается и в своих книгах, написанных до отъезда в научную командировку в июне 1918 г.: «Эллинство и иранство на юге России» (Пг., 1918) и «Скифия и Боспор» (рукопись была закончена в начале 1918 г., издана в Ленинграде в 1925 г.).
Но особенно подробно эта проблема стала разрабатываться Михаилом Ивановичем в первый период его пребывания за границей, хотя, по его собственному признанию, он не имел возможности видеть новые археологические материалы из музеев России и лично знакомиться с находками русских археологов5.
В написанной в Англии и во Франции (частично по-английски и по-французски) и изданной в Оксфорде в 1922 г.6 книге «Иранцы и греки в Южной России», где тематика, связанная со звериным стилем, изложена весьма обстоятельно, автор специально отмечал: «Готовя книгу, я не мог постоянно обращаться к оригинальным объектам русских музеев, как это я должен был бы делать, если бы был в России. Л не мог также консультироваться с русскими коллегами по многим вопросам, когда была необходимость получить их помощь. К сожалению, Россия закрыта для
меня на долгое время. Это объясняет, почему я был вынужден по памяти цитировать многие книги и статьи, которые остались в моей личной библиотеке в Петрограде»7.
Но с помощью Э. Миннза и своих друзей, работающих в России, Ростовцев старается получать новые русские издания, специальное внимание все больше уделяет китайско-скифским параллелям, знакомится с китайскими коллекциями в музеях Европы, пишет серию статей по этой тематике, изучает частную коллекцию китайских вещей антиквара С.Т. Loo.
В статье «Срединная Азия, Россия, Китай и звериный стиль», опубликованной в Праге в 1929 г., Ростовцев, высоко оценивая значимость этой частной коллекции, писал: «Я много раз собирался опубликовать имеющийся в моих руках материал, опубликовать и сопоставить его со "скифскими" и "сарматскими" вещами юга России и Средней Азии. В 1922 г. по предложению Лукомского^ я написал об этом большую статью для журнала "L’Art Russe", о чем и оповестил ученый мир в одном примечании своей книги "Iranians and Greeks in South Russia", Oxf., 19229. Журнал, как известно, не родился, и статья и по сей день лежит в моем столе» ^
В фонде Ростовцева в архиве Йельского университета одному из авторов этой вступительной заметки посчастливилось обнаружить текст этой статьи11 (напечатан на машинке, к тексту приложен список иллюстраций, однако в настоящем томе они не публикуются и указания на них сняты). В архивном деле проставлена дата — 1922 г., но сам Ростовцев называл другую дату написания статьи — 1921 г.12 В это время он находился в Мэдисоне, где с осени 1920 г. преподавал в Вис- консинском университете; на последнем листе рукописи напечатано: «Madison (Wis.)». На основании этой статьи Ростовцев подготовил курс лекций, которые он прочитал в августе 1925 г. в Принстонском университете под патронажем Гарвардско-Принстонского клуба изящных искусств (Harvard-Princeton Fine Arts Club). Вот как сам Ростовцев соотносит текст статьи с лекциями и книгой на английском языке, увидевшей свет лишь в 1929 г.: «Статья эта была переработана мною для курса лекций в Princeton в 1925 году, и переработанная рукопись, а также материал для 35 таблиц сданы в печать в начале 1926 года»13.
Ростовцев также писал об этом и в предисловии к книге на английском языке: «Концепция, изложенная в этих лекциях, была сформулирована и подготовлена к публикации (по-русски) еще в 1921 г. На это предполагаемое издание я сослался в библиографии к моей книге «Iranians and Greeks in South Russia» (Oxford,
37 - 7794


546
Часть 4. М.И. Ростовцев и проблемы скифо-сарматской археологии
1922), но статья так и не была напечатана: журнал, для которого она была подготовлена, не появился»14. Издание книги задерживалось, и для сборника «ZKY0IKA», печатавшегося в Праге, Ростовцев написал специальную статью «Срединная Азия, Россия, Китай и звериный стиль» (статья была издана в 1929 г. с параллельным французским текстом). Ученый сам объяснил причины написания статьи для Seminarium Kondakovianum: «Так как я надеюсь, что книга эта (речь идет о книге "The Animal Style in South Russia and China". — Г.Б.-JI., А.И.) все-таки когда-нибудь появится, я в этой статье не буду производить там воспроизведенный материал. За три года, однако, набралось столько нового и чрезвычайно важного материала, который должен был бы войти в книгу, что я счел полезным поговорить о нем теперь же, отсылая читателя к вышеупомянутой книге за библиографией и научным аппаратом. Эта статья — как бы "Supplemen- tum prodromi corporis monumentorum Asiae Mediae"»15.
Итак, обнаруженная в архиве Йельского университета статья Ростовцева нигде раньше не публиковалась. Более того, на основных ее идеях базировалась книга ученого, изданная в Принстоне в 1929 г. По словам Ростовцева, «эта русская работа появляется теперь по-английски в расширенном и переделанном виде, поскольку со времени написания этой первоначальной статьи я имел возможность ознакомиться с многочисленным новым материалом, что изменило некоторые из моих взглядов на эволюцию звериного стиля»16.
Сопоставление статьи 1921 г. с английской книгой, сданной в печать в 1926 г., показывает, что при содержательной преемственности оба текста весьма разнятся друг от друга: значительно увеличен объем (почти в три раза) и количество иллюстраций, введен новый археологический материал, в том числе и из музеев Западной Европы и США, уточнены и более аргументированно доказаны концепции 1921 г., упорядочена и изменена структура книги (вместо 3 глав в книге 4 главы). Однако значимость публикации, обнаруженной в архиве статьи, безусловно, сохраняется — русский текст никогда не был издан, и именно теперь можно проследить эволюцию взглядов Ростовцева на проблему происхождения и развития скифского звериного стиля.
* * *
В публикуемой здесь статье в очень ясной и компактной форме изложены взгляды М.И. Ростовцева на проблему происхождения и развития скифского звериного стиля, у истоков изучения которого он стоял и которому посвятил ряд своих важных работ. Эти работы были написаны в 20-е гг. XX в., и с тех пор как скифология в целом, так и изучение скифского звериного стиля в частности не стояли на месте. Неудивительно поэтому, что некоторые выводы Ростовцева выглядят сейчас устаревшими, хотя в целом поставленные им проблемы и некоторые достигнутые им результаты сохраняют свое научное значение и теперь.
В особенности это касается проблемы происхождения скифского звериного стиля. В ее изучении в последние десятилетия достигнуты важные результаты, однако общепринятого решения проблемы до сих пор не существует, и она по-прежнему остается дискуссионной. По-видимому, все согласны с тем, что звериный стиль — явление сложное и включающее в себя элементы различного происхождения. Набор возможных центров их просхождения в целом тот же, о котором писал Ростовцев — Месопотамия, Малая Азия, Иония, Центральная Азия, Сибирь, Китай. Однако оценка вклада этих районов в развитие скифского искусства существенно различается у разных ученых.
Разумеется, для решения вопроса о происхождении звериного стиля особое значение имеют вопросы хронологии. Пожалуй, именно в изучении проблем раннескифской хронологии со времен Ростовцева достигнут наиболее существенный прогресс. Это касается как хронологии относительной, так и абсолютной. Так, Ростовцев относил к одному и тому же периоду курганы Келермеса, Ульского аула, Костромской станицы, Литой, Золотой симферопольский. В настоящее время наиболее древними из них считаются Келермес- ские и Литой курганы, тогда как остальные датируются значительно более поздним временем. Что касается абсолютных датировок, Ростовцев датировал все перечисленные памятники VI в. до н.э. В настоящее время древнейшие Келермесские курганы и современный им Литой датируются не позже середины VII в. до н.э., а ряд исследователей считают необходимым относить их к первой половине столетия. Такое изменение датировки имеет существенное значение для определения соотношения раннескифской культуры с культурами Передней Азии. При новой датировке эти памятники оказываются одновременными с эпохой вторжений киммерийцев и скифов в Переднюю Азию, и содержащиеся в них предметы, следовательно, позволяют судить о скифской культуре эпохи интенсивных контактов между степняками и цивилизациями Малой Азии и Месопотамии. Напротив, если датировать эти памятники VI в. до н.э., как это делал Ростовцев и его современники, то они окажутся принадлежащими к периоду, когда переднеазиатские походы давно завершились и прямые контакты с древневосточными цивилизациями прервались. Это различие, разумеется, весьма существенно для оценки объема и характера передневосточного влияния на скифское искусство. Так, поздняя датировка наиболее ранних скифских памятников приводила некоторых исследователей к мысли о том, что скифский звериный стиль сформировался в эпоху переднеазиатских походов степняков под влиянием восточных цивилизаций или даже был целиком заимствован скифами с Востока17. При датировке этих памятников VII в. до н.э. такое предположение исключается по чисто хронологическим соображениям — вторгавшиеся в Переднюю Азию кочевники уже были носителями культуры, для которой было характерно изготовление предметов в зверином стиле. Некоторые новые находки в Передней Азии подтверждают это


М.И. Ростовцев. Юг России и Китай — два центра развития звериного стиля
547
предположение — среди предметов VII в. до н.э., связанных с набегами кочевников, в самом деле встречаются предметы, исполненные в достаточно развитом зверином стиле18. Таким образом, вторгавшиеся в Переднюю Азию кочевники уже знали звериный стиль и у них не было необходимости его заимствовать. Сам Ростовцев, впрочем, исключал предположение о происхождении скифского звериного стиля из Передней Азии по совершенно иным соображениям.
Что касается древнейших предметов скифского звериного стиля, в том числе происходящих из Келер- месских курганов, то в свете недавних исследований они также предстают несколько в ином виде, чем во времена Ростовцева. В своей статье Ростовцев упоминает келермесскую секиру в числе трех предметов, наиболее характерных, с его точки зрения, для «развитого звериного стиля VI в. до н.э.» Ростовцев справедливо отмечает наличие на секире элементов ассирийского происхождения, однако считает, что в данном случае скифские элементы не сливаются, а лишь механически сочетаются с ассирийскими, причем ассирийское влияние видит только в орнаментации обуха и лезвия секиры, тогда как ручка, по его мнению, «украшена в чистом скифском зверином стиле». Вряд ли кто-нибудь из современных специалистов согласится с такой оценкой. В последнее время келермесской секире были посвящены специальные исследования19, и, вероятно, можно считать окончательно установленным, что она была изготовлена по заказу скифского царя или вождя и с учетом его вкуса переднеазиатским ремесленником, работавшим в традициях ассирийского или урартского искусства. Ряд мотивов секиры (например, человеческая фигура и изображение древа жизни на обухе, некоторые звери на ручке, в том числе напоминающие слонов) совершенно чужды степному искусству, трактовка других гораздо ближе переднеазиатским образцам. Таким образом, келер- месская секира вообще не может считаться образцом скифского искусства. Ее интерес состоит в другом — она, как и некоторые другие предметы из Келермеса и близких ему памятников (мечи из Келермеса и Литого кургана, обивка колесничного дышла из Красного Знамени и др.) является ценнейшим свидетельством взаимодействия передневосточного и степного искусства, происходившего в ходе передневосточных походов киммерийцев и скифов. При этом влияние передневосточного искусства на скифский звериный стиль, хотя и может быть прослежено в некоторых элементах, все же было ограничено достаточно кратким периодом и не определяло его формирование и развитие. По всей видимости, Ростовцев несколько преувеличил роль месопотамского искусства в формировании скифского звериного стиля, хотя, в отличие от ряда ученых более позднего времени, он никогда не выводил этот стиль из Передней Азии, правда, считая, что район его формирования с древнейших времен находился в тесном контакте с Месопотамией.
Среди других задач, которые Ростовцев ставит в своей статье, особенно важна задача определения того
района, где сложился скифский зверинный стиль. Сам Ростовцев считает, что это произошло в Центральной Азии, хотя и оговаривается, что источник его происхождения еще предстоит установить. Такая осторожность вполне понятна — в его время Центральная Азия была очень слабо изучена с археологической точки зрения, и никаких памятников, которые могли бы свидетельствовать о сложении здесь скифского искусства, не было известно. Впрочем, и сейчас археология Центральной Азии известна далеко не достаточно. Тем не менее, одно важное открытие, сделанное на этой территории, позволило пролить новый свет на происхождение скифского звериного стиля. Речь идет о богатом кургане Аржан, раскопанном на территории Тувы20. Среди материалов этого кургана, весьма архаичных по своему облику (так, элементы конской упряжи близки предметам предскифской эпохи из степей Восточной Европы), обнаружены предметы, исполненные в зверином стиле, достаточно близком ранним образцам скифского звериного стиля, в частности большая бляха в виде свернувшейся в кольцо пантеры. Решающее значение имеет датировка кургана Аржан: по данным дендрохронологии, она определяется как 745 г. до н.э. ± 40 лет, а по результатам корреляции ра- диокарбонных и дендрохронологических датировок — 820 — 740 гг. до н.э.*1 Столь ранняя датировка делает курган Аржан самым ранним известным памятником, содержащим предметы, выполненные в скифском зверином стиле, а его открытие является сильным аргументом в пользу предположения о происхождении этого стиля из Центральной Азии. Правда, до сих пор на близких территориях не обнаружено других памятников, сравнимых с Аржаном.
В контексте проблемы происхождения скифского звериного стиля особый интерес представляют материалы раннесакских могильников Приаралья (Уйга- рак, Южный Тигискен, Сакар-чага б)^2, в которых обнаружено достаточно большое количество предметов, выполненных в кочевническом зверином стиле. К сожалению, независимые основания для абсолютной датировки этих могильников отсутствуют. Их даты определяются лишь на основании синхронизации с близкими памятниками других регионов. Весьма убедительной представляется синхронизация этих памятников с Аржаном23. Если признать справедливость этого предположения, приаральские могильники оказываются древнее самых ранних скифских памятников Восточной Европы, и предположение о центральноазиатском происхождении звериного стиля получает дополнительное подтверждение. Таким образом, новые находки подтверждают гипотезу Ростовцева о происхождении скифского звериного стиля из Центральной Азии, высказанную им фактически интуитивно и на основании лишь общих соображений.
Одной из важных заслуг Ростовцева является постановка вопроса о взаимодействии скифского звериного стиля с искусством Китая. В искусстве эпохи Чжоу он отметил ряд элементов, весьма близких степному звериному стилю. Это родство он объяснил ги¬
37*


548
Часть 4. М.И. Ростовцев и проблемы скифо-сарматской археологии
потезой о заимствовании звериного стиля в Китай из населенной иранцами Центральной Азии. Это предположение в значительной мере также было интуитивным, поскольку сам Ростовцев отмечал почти полную неизученность китайской археологии в его время и отсутствие у него достоверных данных по этому вопросу. Это особенно заметно в принятой им системе датировок — все известные ему китайские вещи Ростовцев делит лишь на две группы с крайне широкими хронологическими границами: период династии Чжоу, который он относит к 1122—250 гг. до н.э., и период династии Хань, относимый к 206 г. до н.э. — 220 г. н.э. Степень исследованности китайской археологии не давала Ростовцеву возможности хоть сколько-нибудь уточнить эти недопустимо широкие датировки.
Со времен Ростовцева ситуация существенно улучшилась, что позволяет в некоторой мере пересмотреть его выводы, касающиеся китайского материала. Прежде всего, уточнение китайской хронологии позволило датировать некоторые предметы эпохи Чжоу, выполненные в зверином стиле, значительно раньше, чем представлялось во времена Ростовцева. Так, выяснилось, что в древностях эпохи Западного Чжоу (1027—771 гг. до н.э.) имеются прототипы изображений свернувшегося в кольцо хищника, которые представляют собой один из наиболее характерных и оригинальных элементов скифского звериного стиля24. Поскольку нам неизвестно ни одного изображения свернувшегося хищника более раннего времени, напрашивается предположение о его происхождении из Китая. Несколько позже этот мотив распространяется в центральноазиатском регионе (Аржан, приаральские раннесакские некрополи), а затем становится одним из основных элементов скифского звериного стиля. Разумеется, это вовсе не означает, что весь скифский звериный стиль следует выводить из Китая, однако отношения между искусством центральноазиатских иранцев и Китая оказываются далеко не столь однозначными, как это представлялось Ростовцеву. По-видимому, речь не может идти об одностороннем влиянии иранского звериного стиля на Китай. Правильнее было бы предполагать, что звериный стиль сформировался в Центральной Азии в тесном контакте с Китаем и впитал в себя элементы различного, в том числе и китайского, происхождения.
Завершая рассмотрение взглядов Ростовцева на проблему формирования скифского звериного стиля на фоне более поздних достижений скифологии, можно заметить, что основной его вывод о рождении этого стиля в Центральной Азии получил подтверждение в более поздних археологических находках и в настоящее время может считаться наиболее обоснованным. Это тем более удивительно, что Ростовцев формулировал его интуитивно, не располагая никакими серьезными данными для обоснования этой гипотезы. В то же время представления Ростовцева о формировании и ранних этапах развития скифского звериного стиля должны быть уточнены в деталях. Это касается в первую очередь хронологии, а также и характера
взаимодействия с соседними цивилизациями. Исследования и открытия последних десятилетий позволяют считать, что в формировании звериного стиля Китай, вероятно, играл большую, а Месопотамия и Передняя Азия — меньшую роль, чем представлялось Ростовцеву25.
* * *
I. 	ЮГ РОССИИ
Одной из самых характерных особенностей, или, лучше, господствующей особенностью развития орнаментального искусства на юге России среди населявших ее сначала скифских, а затем сарматских племен является звериный стиль в орнаментике, имевший здесь свои законы и свою эволюцию.
На юг России звериный стиль пришел окончательно сформированным, с большинством своих отличительных особенностей. Насколько можно судить по предметам, добытым более чем вековыми раскопками в курганах юга России, прецедентов звериного стиля в том виде, в каком мы его застаем на юге России, надо искать не в степях юга России, а где-то вне их. Где — это вопрос до сих пор не разрешенный, ответ на который я попытаюсь дать в этой статье.
Установим сначала хронологию. Древнейшие памятники звериного стиля на юге России, если отвлечься от находок Кубанской области медного века, от которых нет эволюционного перехода к памятникам эпохи господства скифов на юге России, относятся к VI веку до Р.Хр. Найдены они в царских гробницах этого времени, сосредоточенных главным образом в долине реки Кубани, но разбросанных также по всему пространству степей юга России. Отдельные находки заходят и дальше на запад, вплоть до Лужицкой области и степей Венгрии. Инвентарь этих гробниц сложный и богатый. Он состоит преимущественно из различного рода сосудов, предметов мужского, женского и конского убора, оружия и некоторых предметов обихода. Среди вещей этого инвентаря легко выделить предметы, ввезенные из греко-восточной М[алой] Азии, и предметы, сработанные в господствовавшем тогда на Ближнем Востоке позднеассирийском стиле. Но рядом с этими предметами, особенно в составе металлических частей конского убора и среди богато украшенных золотом и серебром предметов вооружения, имеются вещи, орнаментованные в ином стиле и по иным декоративным принципам, по большей части чуждым как позднеассирийскому, так и греко-малоазийскому искусству. Стиль этот давно уже наблюден и давно уже назван звериным, так как основным элементом, можно сказать единственным, являются фигуры зверей, частью изображенных натуралистически, частью в большей или меньшей мере стилизованных. Наряду с целыми фигурами зверей элементами орнаментации являются и части их: головы и ноги, но чаще всего головы(?). Стилизация иногда заходит так далеко, что головы зверей сводятся к наиболее основным их частям, наиболее характерным и бро¬


М.И. Ростовцев. Юг России и Китай — два центра развития звериного стиля
549
сающимся в глаза. У птиц — к клюву и глазу, у хищников — к глазам, ушам и зубам и т.п.
Существование этого стиля, как я уже сказал, давно уже замечено, но анализа его и его истории на юге России до сих пор никто не дал. Остановимся на древнейшем периоде этого стиля, на его памятниках, относящихся к VI веку до Р.Хр. Главные находки этого времени сделаны в курганах Кубанской области, а именно в станице Келермешской, Ульском ауле, Костромской станице и др. Почти все открытия сделаны покойным Н.И. Веселовским, знания которого в истории русской археологии далеко еще не оценены по заслугам. Тому же времени принадлежат также некоторые находки в западной части степей юга России; я имею в виду находку ген[ерала] Мельгунова в 18 вер[стах] около Елизаветграда (Литой Курган), дающую поразительные аналогии Келермешским вещам; инвентарь погребения Золотого Кургана около Симферополя в Крыму (раскопка Н.И. Веселовского 1896 г.); вещи, найденные в курганах около хутора Шумейко Полтавской губ[ернии] (около Ромен). Несколько более позднему времени принадлежит находка в Феттерсфельде в Лужицкой области (восточ|ная] Пруссия) и несколько одновременных этой находке находок на Кубани и в днепровских степях (глав[ным] обр[азом] в Семибратних курганах на Кубани и в курганах около древнего Нимфея — Эль-Теген в Крыму).
Основными элементами звериного стиля этой эпохи являются: 1) придание известному предмету формы зверя или части зверя; 2) украшение предмета фигурами зверей почти сплошь; 3) группировка этих зверей примитивным способом — рядами, не группами; 4) стремление заполнить фигурой или фигурами зверя все орнаментируемое пространство; 5) придание для этой цели зверям положений, хотя в основе своей и наблюденных, т.е. натуралистических, но утрированных; таково, например, антиномическое положение зверя: голова в одну сторону, тело в другую, или даже передняя часть тела в одном направлении, задняя в другом, вплоть до придания передней половине естественного положения, задней обратного; к той же области относится изображение животных в позе прыжка с подогнутыми ногами или свернувшимися клубком, когда надо заполнить круглое пространство, причем зверю придается положение как бы кусающего свой собственный хвост; звери в этом положении часто удваиваются; 6) стремление заполнить фигурами или частями фигур зверей не только орнаментируемый предмет, но и сами фигуры зверей, т.е. изображение зверей или частей их на зверях или частях зверей; 7) трактовка оконечностей зверей — лап, хвостов, ушей — как целых зверей или как частей зверей, причем особо любимыми мотивами являются клюв и глаз грифона или птицы и фигура льва.
Сочетание всех этих особенностей и дает специальный звериный стиль. Из этих особенностей некоторые мы находим и в позднеассирийском искусстве, например, особенности 3—5. Но от этого искусства древнейшее скифское отличается тем, что оно все
свои мотивы развивает до крайних пределов, удерживает в фуппировке зверей древний доисторический принцип несочетания зверей в группы, не воспринимает, например, геральдической группировки зверей или групп зверей борющихся, не сочетает, наконец, зверей с людьми и, главное, орнаментирует зверей до последних пределов. Особо любимым орнаментом являются клюв и глаз птицы, из которых создаются целые орнаментальные симфонии чрезвычайно причудливого характера, а также свернувшаяся клубком фигура хищника. Наиболее благородным орнаментальным мотивом этого периода являются клюв и глаз птицы; этот мотив сильно геометризируется и имеет тенденцию превратиться в спираль: тот же процесс, который мы наблюдаем в наиболее ранних памятниках орнаментального искусства — керамике некрополя Сус в Персии, принадлежащей еще неолитическому периоду (около 4000 лет до Р.Хр.), где ту же роль играют рога козла.
Типичными примерами развитого звериного стиля VI века до Р.Хр. могут служить следующие предметы (выбираю наиболее характерные; число их можно было бы увеличить до бесконечности):
1. Бронзовое навершие шеста из Ульского аула в Кубанской области (два экземпляра). Шесты с такими навершиями обычно служили подпорками рамы погребального балдахина. Навершия этих шестов почти всегда имеют либо форму огромного бубенчика, увенчанного головой зверя, либо форму головы зверя или целого зверя. Они были в ходу в Скифии вплоть до последних времен скифского государства. Бронзовое навершие из Ульского аула имеет форму огромной головы хищной птицы, сведенной до большого глаза, имеющего форму человеческого глаза, и до клюва, завитого в спираль. Борт этой головы украшен рядом постепенно уменьшающихся таких же глаз и клювов (несколько концентрических кругов — глаз и ряд линий, сгруппированных по принципу среднего между меандром и спиралью). Центр занят таким же сочетанием глаза и клюва, но с присоединением уха, что указывает на голову грифона как на прототип этого орнамента. Наконец, нижняя часть площади предмета занята фигурой лежащего горного козла: туловище влево, голова вправо, с огромными рогами.
2. Железная боевая секира, обложенная золотым листом (за исключением лезвия) из Келермеша. Этот предмет интересен и как типичный образчик скифского звериного стиля, и как один из примеров сочетания этого стиля с мотивами несомненно ассирийского происхождения. Ручка секиры украшена в чистом скифском зверином стиле, обух и нож ручки — ассирийскими мотивами. Это указывает на то, что скифский звериный стиль в III и VI вв. до Р.Хр. пришел в тесное соприкосновение с неоассирийским искусством, но не слился с ним, а только механически сочетался. Вся ручка секиры украшена длинными рядами зверей, частью лежащих, частью стоящих. Эти звери трех типов: олени и антилопы разных пород, дикие кабаны и какие-то хищники, больше всего напоминающие мед¬


550
Часть 4. М.И. Ростовцев и проблемы скифо-сарматской археологии
ведей. В трактовке этих зверей мы наблюдаем интересное, уже знакомое нам сочетание натурализма и орнаментализма. Тип зверей превосходно наблюден, но тела и головы их трактованы чисто орнаментально, например, рога оленей и антилоп, сочленения, копыта, грива и мех кабанов и т.д. Обращу особое внимание на двух зверей — кабана и медведя. Копытам кабана придана форма двух орлиных клювов с одним глазом или головы грифона (ухо, глаз, клюв). Лапы медведя трактованы как орлиные головы. В келермешской секире интересно то, что выбор зверей иной, чем в остальных памятниках того же стиля. Нет того ограничения, которое мы наблюдаем обычно. Львы, орлы, грифоны, козлы. Фауна богата и типична; я бы сказал — фауна южных частей Средней Азии или Персии. Но принципы орнаментации те же, что и везде.
3. 	Опишу еще один характерный предмет, типичный для западной части архаической Скифии. Это наконечник ремня из бронзы, покрытый золотым листом, найденный в с. Деревки на р. Ворскле (Харьковской губ.). Подобные наконечники ремней обычны в бассейне Днепра и степях между Доном и Днепром. Отсюда они распространились и по средней и восточной России (могильники Ананьевский и Зуевский), на которые скифский звериный стиль имел огромное влияние, идя туда и по Дону из Кубанской области, и по Днепру и Бугу из западной Скифии. Наконечники эти имеют крестообразную форму. Концы креста обычно имеют форму кружков. На экземпляре из с. Деревки все кружки заполнены свернувшейся фигурой льва, держащего в лапах и в пасти другое животное, вероятно, дикого осла или онагра, очень популярного зверя в скифской звериной архаике. Прямая ручка креста заполнена четырьмя фигурами лежащих стилизованных львов.
В более позднее время — в V, IV и III вв. до Р.Хр. принципы звериного стиля на юге России остаются те же и отдельные его мотивы повторяются в разнообразных сочетаниях. Но замечаются и новшества. Принципы остаются теми же, но часто звери изображаются не в восточном стиле, а в стиле ионийских греков: явный признак того, что на скифов начали работать ионийские греки. Они же и рядом с ними другие более или менее эллинизованные малоазийские мастера вводят и другие новшества. Появляется и завоевывает все большую и большую популярность геральдическая группа зверей, изобретенная шумерско-вавилонской Месопотамией и нашедшая себе широкое распространение в М[алой] Азии, Эгейском мире и Греции. Звери сочетаются в группы двух или трех борющихся зверей разных пород. Из этих групп подчас создается пышная звериная вязь: также изобретение шумерийско-вави- лонской Месопотамии. Огромной популярностью начинают пользоваться вышеперечисленные фантастические звери — грифоны и дракон. Успехом пользуется и восточный мотив развернутого зверя: с одной головой и двумя туловищами в геральдической группировке. Звериный орнамент начинает соединяться с растительным — восточно-греческим и чисто гречес¬
ким, причем создаются причудливые сочетания. В духе растительного орнамента перерабатывается и звериный: из зверей создаются пальметки; птичьи головы превращаются в завитки; хвосты зверей — в побеги. Наблюдается тенденция и к геометризации звериного орнамента. Наконец, создаются и новые причудливые звери-драконы с оленьими рогами, причудливые сочетания птичьих голов и т.п. Но человеческая фигура из всей этой богатейшей гаммы новых мотивов исключена совершенно. Единственным исключением является фигура полузвериной богини — матери зверей.
Количество памятников этой эпохи, хранящихся в русских и иностранных музеях, огромно. Погребения, в которых находятся подобного рода памятники, надо считать сотнями. Они рассеяны по всему югу России и северной части Балканского полуострова, покрывая собой пространство могучего скифского царства V и IV в. до Р.Хр. Перечислять отдельные погребения было бы долго и бесполезно. Наиболее важные из них описаны в моей печатающейся книге: «Исследования по истории Скифии и Боспора», т. 1-й.
Характерно, однако, что ионийское влияние, как раньше ассирийское, проникает преимущественно в вещи, изготовленные из драгоценных металлов — золота и серебра. Но на поделках из бронзы, преимущественно на украшениях конских уздечек, это влияние сказывается мало или, во всяком случае, перерабатывается и стилистически в духе южнорусского звериного стиля в духе основных его принципов. Таковы, например, богатейшие бронзовые украшения уздечек из Семибратних курганов (V и IV вв. до Р. Хр.) и особенно разнообразнейшие украшения уздечек из курганов Елизаветинской станицы IV в. до Р.Хр., добытые раскопками И.И. Веселовского во время войны (1915 и 1916 гг.). В них мы имеем необычайно разнообразную симфонию мотивов звериного стиля, частью заимствованных у ассиро-иранского, частью у ионийского искусства, но переработанных в совершенно новом неионийском и неассирийском духе, очевидно, местными, а не греческими и даже не персидскими мастерами. Я обращаю особое внимание читателя на некоторые части конского убора из уже упомянутых Семибратних, Нимфейских и Елизаветинских курганов, частью опубликованных мною в моей английской книге, частью публикуемых здесь впервые. Интересны оригинальное сочетание пальметки с головою лося; пальметки — навершия псалиев, составленные из двух геральдически сопоставленных оленей, львов или драконов; пальметки-псалии, развивающиеся то из рогов лося, то из рогов северного оленя; такие же пальметки из трех голов львов на длинных шеях; причудливое сочетание в солнечный круг голов козлов и других животных; фантастический, чисто орнаментальный грифон, иногда с вывернутым туловищем и с рогами оленя.
Все эти мотивы — прямой дериват скифского звериного стиля VI в. до Р.Хр.; они, конечно, могли быть созданы только теми, кто чувствовал оригинальность и своеобразную прелесть этого стиля, т.е. ни в коем случае не греческими мастерами. В этих вещах слиш¬


М.И. Ростовцев. Юг России и Китай — два центра развития звериного стиля
551
ком много своей, не греческой и не ассирийско-мало- азийской концепции, какая-то своя особая сила в сочетании и трактовке отдельных мотивов, свой, уже утонченный вкус, свой оригинальный и рафинированный ритм, свои особенные взгляды на красоту. Не забудем и то, что и фауна этого звериного стиля своя, не классическая: наряду с фантастическими животными мы видим таких специфических зверей севера, как лось и северный олень, кабан, волк.
Этот звериный стиль распространился на широком пространстве. Мы застаем его не только на Кубани и в Крыму, но и во всех степях юга России между Уралом и Бугом или даже Днестром и далее на запад на Дунае — в Румынии и Болгарии. Но надо заметить, что чем далее на запад и чем ближе к III в. до Р.Хр., чем дальше от животворящей силы Центральной Азии, тем мотивы этого стиля делаются все более и более трафаретными, сухими, безжизненными, простыми повторениями того, что живет и, очевидно, создается дольше на Востоке. Интересно сравнить вышеразо- бранные конские украшения Кубани с уздечными металлическими наборами курганов Приднепровья IV и III вв. до Р.Хр. Мы их имеем бесконечное количество. В них нет ни выдумки, ни стиля: это повторение, а не творчество.
И интересно, что памятники этого района и этого времени повторяются в деталях во всех подробностях и в последних находках, сделанных на Дунае.
Ясно, что на Днепре и еще больше на Дунае стиль оторвался от своей базы, попал в чужую среду племен иного происхождения, последовал за немногими завоевателями и постепенно выродился. Не понимаю, как можно говорить о вещах звериного стиля, найденных на Дунае, как о памятниках фракийского искусства. С фракийцами они не имеют ничего общего и принесены к ним скифскими завоевателями с Востока. Здесь, как и на Днепре, в чужой среде населения, не знавшего и не чувствовавшего этого стиля, звериный стиль захирел. Не забудем, что на Днепре и на Дунае скифы были горстью завоевателей в море чуждого им населения, и там и здесь, может быть, фракийского происхождения. Этой одинаковой базой, вероятно, объясняется и одинаковый ход вырождения звериного стиля и на Днепре, и на Дунае. Ту же судьбу испытало в тех же местностях и греческое ионийское искусство, выродившееся в руках местных мастеров.
Не таков настоящий восточный звериный стиль. Он груб и резок, но в нем есть сила и сила заражающая. В истории орнаментального искусства, это новое слово, иное, чем то, которое было сказано греками с их нежным и тонким растительным орнаментом, резко отклоняющим всякие орнаментальные звериные мотивы, во всяком случае для развития орнамента как такового. На юге России в зверином стиле этой части культурного мира задача художника — именно создать орнамент или систему орнамента из звериных мотивов, из целых зверей или частей зверей и именно этим звериный стиль юга России разнится от обычая пользоваться более или менее натуралистическими
фигурами зверей для украшения того или другого предмета, обычая, бывшего в ходу и в архаической Греции, в ее ориентализирующем искусстве, и позднее в Греции классической и эллинистической, и в грекоримском мире. Прошу помнить, что, когда я говорю о зверином стиле, я говорю именно о художественной попытке использовать зверя так же, как египетское искусство использовало лотос и папирус, а греческий аканф — каллу, плющ, виноградные ветви и т.п.
Отмечу еще один характерный для скифского звериного стиля факт. В раннем развитии скифский звериный стиль не чужд тенденции к полихромии, но позднее он о полихромии забывает и разрешает исключительно ритмические задачи. Его, как и современное ему греческое искусство, интересуют главным образом вопросы формы, органического сочетания мотивов, а не богатство и разнообразие тонов и красок. Некоторый намек на полихромную тенденцию можно видеть только в ажурной технике, преобладающей в предметах конского убора. С постепенным вытеснением скифов из степей Южной России в Крым и Добруджу начиная с III в. до Р.Хр. звериный стиль не перестал быть господствующим в памятниках искусства, изготовленных на юге России и для юга России. Преемники скифов сарматы, занявшие южнорусские степи в IV, III и II вв. до Р.Хр., несомненно, принадлежали, как, вероятно, и скифы, к иранскому племени. Они усиленно культивировали и распространяли звериный стиль во всех тех местностях, которые они занимали: от границ Китая через Сибирь и Среднюю Азию до берегов Евфрата на юге и до берегов Дуная на севере. Особенно пышно развился звериный стиль в северной части этой огромной области: в Западной Сибири, на Алтае, вероятно, в Туркестане и вплоть до Дона. На юге искусство и художественное ремесло парфян и индо- скифов поддались сильному влиянию греческого эллинистического искусства, а также пережитков древнего ассиро-персидского искусства и создали особую ветвь восточногреческого искусства — парфянскую и североиндийскую, где звериный стиль не играл главной роли и появляется только на втором плане, субсидиарно. Отдельную область иранского сарматского искусства составляет и долина реки Кубани, заселенная аланами. Она стояла в теснейшей связи с полугречес- ким Боспорским царством, издавна бывшим проводником эллинизма среди североиранских племен и сильно влиявшим в течение веков на Скифию. В этой области звериный стиль почти всецело вытеснен был в торевтике и ювелирном деле стилем полихромным. Этот стиль поставил себе задачи преимущественно колористические, разрешение которых достигалось при помощи сочетания золота и серебра с разнообразными цветными драгоценными и полудрагоценными камнями в технике позднейшей перегородчатой эмали. Вместо эмали стиль этот пользуется разноцветными камнями и отчасти стеклом. Эта полихромная тенденция, эта любовь к колористическим эффектам исконна в восточном искусстве вообще и в североиранском в частности, как раз в этой ее специфической форме. Об


552
Часть 4. М.И. Ростовцев и проблемы скифо-сарматской археологии
этом так ярко свидетельствуют вышеуказанные памятники II и I вв. до Р.Хр., найденные на юге России. Полихромный стиль торевтики и ювелирного дела на юге России имеет огромное значение для средневековой Европы, так как он именно через посредство аланов, заразивших им готов и гуннов, сделался господствующим стилем в ювелирном искусстве Западной Европы эпохи так называемого переселения народов и раннего средневековья.
Но полихромный геометрический и геометризи- рующий стиль аланов и Боспорского царства не убил звериного стиля в степях юга России. Сарматские племена, в противоположность скифским, никогда не представляли из себя ни политического, ни культурного, ни художественного единства. Их разбросанные группы, часть которых уже во II в. до Р.Хр., дошла до границ Римской империи и заняла часть придунайских областей, часть же составляла господствующий класс населения в Средней Азии, Туркестане и Зап[адной] Сибири, имели каждая свою историю, подверглись каждая влиянию соседей и создали каждая свою вариацию основных элементов среднеазиатской культуры эпохи эллинизма и Ранней Римской империи.
Ряд памятников, найденных в степях между Доном и Днепром и далее на запад, в бассейне Дуная, в Румынии и Болгарии, памятников, относящихся к III—I вв. до Р.Хр., характеризует одну из ветвей этой культуры первых сарматских племен, пришедших на юг России, — языгов и роксоланов. Этим памятникам, до сих пор не выделенным в особую группу и не исследованным, я посвящаю особую статью. Основною особенностью искусства этой группы сарматских племен является прежде всего унаследование наиболее поздней фазы скифского искусства, той фазы, в которой мы застаем это искусство в III в. до Р.Хр. на Днепре и на Дунае. Но рядом с этим мы имеем и новшества, о некоторых из которых, ближайшим образом связанных с темой этой статьи, я скажу несколько слов. Характерными образчиками этих новшеств являются некоторые предметы, найденные в богатых погребениях Алек- сандропольского кургана.
Обращу особое внимание на четыре золотые круглые бляхи из Александропольского кургана, дату которого я установил, надеюсь, окончательно. Это III в. до Р.Хр., вероятно, самое его начало. Все четыре бляхи украшены фигурами зверей: одна — фигурой орла, другая — льва со змеей в пасти и птицей перед ним, третья — Пегаса с рыбьим хвостом, крылатого гиппокампа и рыбы, четвертая — быка. Помимо негреческого стиля трактовки всех этих животных, хотя и не чуждого влияния ионийской, т.е. малоазиатской архаики, негреческая отделка оперения орла [sic!], в этих бляхах особенно интересен орнамент, окружающий зверей. Это либо спирали в виде восьмерки, либо сочетание спиралей этого же типа с так называемым киматием, или волнами и пальметками, образующими род сплошного фона, напоминающими облака.
Мы увидим ниже, как прочно привились эти орнаментальные мотивы в искусстве сарматских племен,
но особенно важно и интересно, что как раз эту спираль-облако мы найдем как одну из наиболее характерных особенностей китайского искусства эпохи династии Хань. Вещи Александропольского кургана составляют мост между скифскими и сарматскими периодами в жизни юга России. В них мы замечаем уже и свойственную более поздним западносарматским вещам тенденцию наряду со звериным стилем широко пользоваться достижениями неоиранского искусства Парфии, о котором уже была речь, искусства, стоящего под сильнейшим влиянием греко-восточного искусства Понта, Армении и Месопотамии эпохи эллинизма.
Это сказывается и в оживлении стремления пользоваться для орнаментальных целей натуралистическими фигурами зверей, и в создании антропоморфических фигур для богов позднеиранского пантеона, и, наконец, в попытках изобразить в живописи и в скульптуре сцены из военно-политической и религиозной жизни позднескифских, раннесарматских и фракийских племен. Наряду с ирано-греческим и греческим влиянием это искусство испытало и влияние кельтских племен М[алой] Азии и Дуная, с которыми скифы и позднее сарматы пришли в тесное соприкосновение.
В результате создался своеобразный, очень грубый и примитивный стиль, представителями которого для сарматской эпохи более поздней, чем время Александропольского кургана, являются многочисленные предметы конского убранства, преимущественно из серебра, найденные и. на юге России (Ахтанизовский, Си- верский, Таганрогский и Федуловский клады), и в Понте (бляхи Cabinet des Medailles в Париже), и в Болгарии (несколько недавних находок, о которых я буду говорить в особой статье), и в Румынии (находка в Па- роине и часть знаменитого клада из Петроассы), и даже в Германии (знаменитый котел из Гундеструпа). Эта ветвь скифо-сарматского искусства нуждается, однако, в специальном и подробном исследовании, которого я здесь дать не могу. Она влияла, и влияла сильно, наряду с полихромным стилем аланов и Боспора того же времени, на позднеантичное и раннесредневековое искусство Европы.
Иной была судьба звериного стиля в восточных и северных областях сарматской культуры, где он остался господствующим и имел свою органическую эволюцию. Наиболее ранние находки этого стиля сделаны на Кубани (великолепный пояс, найденный в Майкопе, о котором речь будет идти ниже) и на Дону (знаменитый Новочеркасский клад). Но главный центр его не здесь, а в Зап[адной] Сибири, может быть на Алтае, и в восточной России — на Урале и по течению р. Камы. Что он развился из тех же основ, из которых развился и полихромный аланский стиль, ясно из того, что и он в ранних своих стадиях имеет определенный вкус к полихромии. Но на Кубани и в Керчи полихромия убила звериный стиль, здесь же она с ним органически слилась и постепенно была им вытеснена почти совершенно.
Этот северо- и восточносарматский стиль немногим разнится от скифского и, очевидно, покоится на


М.И. Ростовцев. Юг России и Китай — два центра развития звериного стиля
553
тех же основаниях. Главная его отличительная черта та, что он оперирует почти исключительно с группами животных, причем нередко оживляет эти группы и пейзажными элементами. Мы видели, что это, за исключением нейтральных элементов, уже было характерной особенностью и позднейшего скифского звериного стиля. Другой его особенностью является внесение пафоса в группы борющихся животных. Блестящим образцом этого реалистического пафоса с чисто орнаментальными заданиями является недавно найденный в Майкопе серебряный золоченый и украшенный разноцветными камнями пояс с пряжкой, изображающей грифона, убивающего лошадь. Pendant к этой группе составляет такая же золотая пряжка, найденная в XVIII в. в Зап[адной] Сибири, где грифон-орел заменен фифоном-львом. Сила пафоса этих вещей поразительна. Смерть лошади изображена с таким потрясающим реализмом, до которого даже не дошли великие анималисты Нового Ассирийского царства. Не менее экспрессивны и фигуры хищников с их могучим напряжением всех мускулов тела, настоящие шедевры в области изображения могучего хищничества. Не может быть сомнения, что перед нами последние произведения той школы реалистических анималистов, художников пафоса и движения, которые ифают такую видную роль в истории новоассирийского искусства. Но при том оба памятника чисто декоративны и трактованы всецело в орнаментальном духе скифосарматского звериного стиля. Художник не постеснялся подчинить фигуру лошади орнаментальному заданию, вывернув наизнанку задние ноги лошади. Он, не колеблясь, посадил всюду, где только можно было, самоцветные камни в технике перегородчатой эмали. Он, наконец, в майкопском поясе умело соединил центральную реалистическую фуппу с серией крыльев, составляющих оправу пояса. В сибирской пряжке он присоединил ряд стилизованных деревьев — дань увлечения художников его школы пейзажными элементами.
Майкопский пояс — настоящий шедевр и притом уник среди предметов древнего искусства. Датировать мне его пришлось гадательно, так как параллелей ему, кроме сибирских блях и китайских вещей (о которых ниже), я не знал; сибирские и китайские бляхи сами должны еще были быть датированы (мнения о их дате различных ученых расходятся). Тем более приятно мне было найти в Британском музее почти двойник майкопского пояса, купленный Британским музеем в 1910 г. и найденный, по словам продавца, в Болгарии, что я считаю весьма вероятным. Вместе с поясом (бронзовым) найдена была типичная (также бронзовая) бляшка конского убора звериного стиля, предоставленная и в других находках Болгарии позднескифского периода, о которых речь была выше. Ее особенностью, однако, является то, что и она, как и пояс, полихромна. Как и пояс, она украшена вставками из красного стекла (?) в технике перегородчатой эмали. И на поясе из Болгарии мы имеем пряжку, составленную из фуппы ажурных зверей, стилизованных в духе
скифского звериного стиля. Сопоставление здесь орнаментальное и механическое, а не художественное и эстетическое, как на майкопском поясе. Афафу пряжки придана форма орла, клюв которого входит в паз пряжки, которым служит голова большого дикого кабана, движущегося влево. Над задней частью тела кабана видна голова оленя с ветвистыми рогами.
Вся площадь самого пояса покрыта, как и на майкопском поясе, орнаментом из области мотивов звериного стиля. Вместо крыльев — на поясе из Болгарии головы орла, расположенные так же, как крылья майкопского пояса (веером). Базой им служит полихром- ная геометрическая фигура в технике перегородчатой эмали.
В художественном отношении болгарский пояс, хотя и восходит к тому же прототипу, что и майкопский, стоит, однако, гораздо ниже его. Я уже говорил о зверях пряжки. Орнаментальный мотив голов орлов также значительно менее удачен и красив, чем мотив крыльев майкопского пояса. Но болгарский пояс драгоценен тем, что позволяет нам удачно датировать всю ту серию предметов, которой мы занимаемся. Фигуры зверей пряжки являются как бы сколком с фигур зверей Александропольского кургана. Найденная с поясом бляшка конского убора встречается бесконечное число раз в Приднестровье и придунайских странах в III в. до Р.Хр. Наконец, фигура орла почти повторяет знаменитую фигуру орла сибирских находок, хорошо известную всем интересующимся историей искусства. Не может быть, таким образом, сомнений, что пояса майкопский и болгарский тесно примыкают по времени своему к позднескифскому звериному стилю, открывая, однако, собой новую эпоху в развитии звериного стиля вообще. Это последние звенья старой и первые новой цепи памятников.
Восточный и северный сарматский звериный стиль в ранней его стадии нам известен главным образом по находкам, сделанным на Дону (Новочеркасский клад), в Зап[адной] Сибири (упомянутые находки XVIII в., ныне в Эрмитаже, часть где-то в Голландии), на Алтае (находки В. Радлова) и в Сибири же около Минусинска (основа в музее г. Минусинска, часть в Гельсингфорсе). Принципы звериного стиля во всех этих вещах, как уже сказано, те же, что и в позднем скифском зверином стиле. Повторять эти принципы, конечно, излишне.
Излишне также приводить и изображать здесь отдельные памятники большой сибирской находки: лучшие представители северо-восточной ветви сарматского звериного стиля. Они достаточно хорошо известны по «Русским древностям» Толстого и Кондакова, по публикациям Радлова в «Материалах по археологии России» и по книге De Linas о перегородчатой эмали. Кое-что из этой находки переиздано и в книге Миннза. Новое издание всех этих памятников настоятельно необходимо.
Считаю, однако, необходимым указать на то, что, как в свое время звериный стиль VI и V вв. до Р.Хр., сарматский звериный стиль III и последующих веков


554
Часть 4. М.И. Ростовцев и проблемы скифо-сарматской археологии
до и после Р.Хр. имел огромное влияние на развитие орнаментального искусства доисторической России, а через нее и Северной Европы эпохи Римской империи и раннего средневековья. Одна ветвь сибирского сарматского звериного стиля прочно укрепилась на берегах Камы, Средней и Верхней Волги и имела там свое богатое развитие. Через финнов и скандинавских моряков эта ветвь дошла до берегов Белого и Понтийско- го морей, с берегов Балтики попала и в Скандинавию, где несомненно повлияла на развитие хорошо известного, особенно по поделкам из дерева, скандинавского звериного стиля, в свою очередь так сильно отразившегося на стиле и орнаментах искусства остальной Зап[адной] Европы. Надо, однако, помнить, что одновременно на искусство Зап[адной] Европы эпохи переселения народов и раннего средневековья влияла и другая, южная волна того же сарматского звериного стиля, вошедшая в состав парфянского и сасанидско- го, а через них и византийского искусства. Кое-какие элементы звериного стиля попали, наконец, в Зап[адную] Европу и с аланами и готами, носителями того великого полихромного стиля, который сделался стилем ювелирного дела раннесредневековой Европы на многие столетия.
Такова история звериного стиля в Южной России и Сибири. Возникает вопрос, где его родина, т.е. родина того звериного стиля, который типичен для юга России? Мы видели, что многие, часто основные элементы его свойственны уже шумерийско-вавилонско- му и ассирийскому искусству. Мы видели, что на юг России влияла и М[алая] Азия, и ионийская Греция. Но нигде мы не находили самого звериного стиля, не элементов его, а звериного стиля со всеми его специфическими особенностями. Ясно, что происхождение этого стиля в пределах Месопотамии искать не приходится. Только элементы его, правда, в большем количестве, имеются и в персидском искусстве. К сожалению, это искусство известно нам главным образом по памятникам V—IV вв. до Р.Хр., когда это искусство почти всецело подчинилось общевосточному искусству Передней Азии этого времени с сильным влиянием М[алой] Азии и Ионии. Но, судя по памятникам юга России, по предметам, найденным в России в скифских гробницах VI в., персидское искусство когда-то стояло гораздо ближе к источникам скифского звериного стиля. На это указывают памятники вроде мечей Келермеша и мельгуновской находки, вроде топора келермешской находки и подобных вещей, где элементы звериного стиля скифского типа сочетаются с элементами позднеассирийского искусства. Иранские памятники даже более позднего времени, IV в. до Р.Хр., найденные не в Персии, а на периферии Персидского государства — в Туркестане (клад, найденный в Аму-Дарье, ныне в Британском музее), в Белуджистане и Бактрии (несколько топоров Британского музея), также сохраняют элементы скифского звериного стиля в большей мере, чем памятники чисто персидского искусства. Это особенно ясно в вещах Аму-Дарьинского клада. Важно,
что в пределах Персидского царства огромную роль в фундаментальном искусстве играют грифоны: так называемый персидский фифон с головою льва и рогами и обычный фифон с головою орла, ушами и султаном. Насколько я могу судить, популярны были в персидском искусстве и фигуры драконов.
Уже эти наблюдения позволяют думать, что звериный стиль близок был художественным вкусам иранцев. Не забудем, что носителями этого стиля в Европе были две ветви иранского племени — скифы и сарматы. Не забудем также, что многие элементы этого стиля сохранились и продолжают культивироваться как в Парфии, об искусстве которой мы так мало знаем, так и в сасанидской Персии. Из Парфии, вероятно, эти элементы проникли и в Сев[ерную] Индию, в Бактрию и в царство Ашоки. Наконец, характерно, что звериный стиль находим мы и в Зап[адной] Сибири не в таком богатом разнообразии, как у скифов и сарматов, но все же в основных и главных его чертах.
Не надо, однако, предаваться иллюзиям, что в Зап[адной] Сибири мы нашли родину звериного стиля. Мы не знаем, какова дата господства бронзовых вещей в Зап[адной] Сибири, в орнаментации которых имеются элементы звериного стиля. Я бы очень предостерегал от слишком ранней датировки этих вещей. В восточной России бронзовый век существовал до VI— V вв. до Р.Хр., несмотря на то что на Урале имеются богатейшие залежи железа. То же надо предполагать и для Зап[адной] Сибири. Ряд мотивов звериного стиля здесь заимствован с месопотамского Востока. Таковы фигура орлиного фифона, таков эфес меча лунообразной формы, концы которого имеют форму птичьих или фифоньих голов, обычный и для мечей гольштад- ского периода в Европе как Западной, так и особенно Восточной, но отличающийся от европейских образцов своими звериными навершиями, одним из любимых мотивов ассирийской орнаментики; такова фигура дракона, таковы, наконец, фигуры козлов на наверши- ях в форме полуяйца, в характерной позе горных козлов, стоящих на скале и готовых к прыжку; такие же фигуры, например, украшают верх столбов палатки Ашшурбанипала; отсюда эти фигуры попали и в М[алую] Азию на навершия бубенчиков-знамен, типичных для древностей Каппадокии, их прототип скорее надо искать в подобных же фигурах бронзового века на Кавказе (Кубань) и в Закавказье; одновременность бронзового века здесь с бронзовым веком в Месопотамии не подлежит сомнению. Из этого следует то, что и Зап[адную] Сибирь нельзя считать родиной и ценфом развития звериного стиля. Сибирь есть одна из периферий звериного стиля, причем звериный стиль, может быть, и возник здесь самостоятельно, но развивался под постоянными влияниями с юга, где сильны были месопотамские влияния; такая же периферия, которою была и восточная Россия, зависимость которой именно от скифского звериного стиля Приднепровья, Придонья и Прикуба- нья так ярко бросается в глаза.


М.И. Ростовцев. Юг России и Китай — два центра развития звериного стиля
555
И. КИТАЙ. АРХАИЧЕСКИЙ ПЕРИОД
До сих пор мало обращено внимания на один интереснейший факт в древнейшей истории китайского искусства. Я имею в виду тот факт, что в истории этого искусства, особенно в период династии Чжоу (1122—250 гг. до Р.Хр.) и Хань (206 г. до Р.Хр. — 220 г. по Р.Хр.) звериный стиль играл решающую, господствующую роль, и притом звериный стиль в мотивах и основах своих чрезвычайно близкий к звериному стилю иранского мира.
Мы очень мало знаем о ранней истории китайского искусства. Работа китайских археологов, чрезвычайно почтенная сама по себе, редко выходит за пределы комментирования вещей текстами без должной критической переработки как первых, так и вторых. Современные работы по истории китайского искусства, за очень немногими исключениями (например, работы Chavannes и Laufer’a), основаны всецело на работах китайских археологов и принимают на веру и их датировки, и их толкование предметов. Результатом этого являются такие произвольные конструкции, как история китайского орнамента Гершельмана и Мута.
Для разрешения вопроса о происхождении и раннем развитии китайского искусства сделано очень мало. Научных и систематических раскопок в Китае не производится; доисторическое прошлое Китая нам поэтому почти совершенно не известно. Датировки вещей династиями более ранними, чем династия Чжоу, произвольны и вряд ли могут [быть] приняты на веру. Остается группа памятников, которая легко выделяется как архаическая по сравнению с памятниками эпохи династии Хань и относится в большинстве несомненно к эпохе династии Чжоу, хотя как возможность изготовления вещей этого стиля по старым моделям в эпоху династии Хань, так и возможность изготовления некоторых аналогичных по стилю, но более примитивных вещей ранее эпохи династии Чжоу не исключена.
Но даже принимая за доказанное существование ряда предметов более ранних, чем династия Чжоу, мы в орнаментике этих предметов не замечаем никакого принципиального различия от более поздних вещей. Система не слагается на наших глазах, как, например, в неолитической керамике Сус, впервые открытой de Morgan и его сотрудниками, где на наших глазах из орнаментации сосуда рядами козлов, птиц и т.п., типичной для наиболее древнего звериного стиля, развивается интересная, хотя и не очень сложная геометрическая орнаментика. В Китае сочетание геометрического орнамента со звериным мы застаем совершенно готовым уже в наиболее ранних вещах, и поэтому вопрос о приоритете того или другого приходится оставить открытым. Но важно отметить тут же, что звериные мотивы, хотя и не господствуют количественно, но в огромной массе вещей составляют базу орнаментики, между тем как геометрические только составляют фон, служат для заполнения свободного пространства и для связывания отдельных звериных мотивов между собою и почти всегда подчинены, если не раз¬
виваются из мотивов звериного происхождения. Но я должен сознаться, что эволюция всех геометрических орнаментов из звериных доказана быть не может. Напрашивается мысль об их совместном существовании искони и о постепенном, все более и более художественном примирении и сочетании их между собой. Но тут я забегаю вперед.
Наш материал по истории раннего китайского искусства (я говорю сейчас исключительно об архаическом, доханьском периоде) нельзя назвать малочисленным по количеству вещей, но он очень однообразен как по формами вещей, так и по мотивам и системе орнаментации. Мне много пришлось видеть коллекций китайских вещей, особенно в Америке. В каждом имеется большее или меньшее количество архаических вещей. Это по преимуществу различного типа бронзовые сосуды, отчасти бронзовые колокола. Сосудов каменных из жадеита (jade) в европейских музеях вообще нет. Редкие экземпляры имеются в коллекциях китайских. Это наш главный материал. Оружия, предметов обихода и украшения, бронзовых амулетов эта эпоха оставила нам очень мало.
Принцип орнаментации везде один и тот же. Это, как я уже сказал, сочетание животного и геометрического орнамента, причем животный орнамент является базой. Геометрический орнамент, рельефный, как и животный, состоит из лент, скрещивающихся и переплетающихся, обычно дающий либо очень примитивный меандр или очень мало развитую спираль. Очень часто концам лент придана форма головы зверя. Но базу орнамента составляют, как я уже сказал, звериные мотивы. Тщательное изучение доступного мне материала показало мне: 1) что зверей натуралистических китайская архаическая орнаментика почти не знает; редко попадаются целые фигуры полустилизо- ванных тигров и еще реже рыб — главным образом для заполнения пустых пространств; 2) что целые фигуры зверей употребляются реже, чем части их, главным образом — головы; 3) что в общем употреблении только очень небольшое количество мотивов звериной орнаментики, включая и отдельных зверей, причем звери, за исключением тигра, все фантастические, а именно: а) грифон с львиной головой и рогами;
б) 	грифон с птичьей (орлиной) головой, ушами и султаном-завитком между ушами и вдоль шеи; в) дракон или грифон — змея с рогами (козла или антилопы, как и лев) и г) дракон без рог. Все эти четыре типа, как известно, некитайского происхождения. Все они принадлежат к сфере месопотамского искусства и перешли оттуда в иранское, между прочим и в скифо-сармат- ский звериный стиль. Вряд ли можно серьезно думать о том, что образы этих фантастических зверей, таких причудливых и необычных, могли возникнуть в одинаковом во всех деталях виде одновременно и в Месопотамии, и в Китае. Между тем характерно, и до сих пор, как мне кажется, никем не отмечено, что только эти звери и наряду с ними только тигр употребляются древними китайскими художниками для целей орнаментации целиком или только в виде головы.


556
Часть 4. М.И. Ростовцев и проблемы скифо-сарматской археологии
Характерно, что головы и целые фигуры упомянутых зверей уже в очень ранних памятниках употребляются одинаково часто и в натуралистическом изображении, со всеми деталями, и в схематизованном виде, сведенном только до основных, наиболее характерных частей. Голова рогатого льва сводится до рогов, бровей, глаз и носа, причем особенно подчеркиваются глаза и рога; голова орлиного грифона сводится к глазу и клюву, причем клюв постепенно приобретает, как и глаз, форму спирали. Типично, что мотив клюва и глаза особенно охотно употребляется как завершение какой-нибудь конечности зверя. Все эти особенности, как читатель помнит, мы нашли и в скифском зверином стиле (сравнить особенно навершие из Ульского аула в форме клюва и глаза орла). Позволю себе для подкрепления моей схемы доказательствами описать несколько наиболее характерных и типичных китайских сосудов эпохи династии Чжоу с особенно богатой орнаментикой.
1. В Art Gallery Чикаго выставлены два превосходных бронзовых сосуда, пожертвованных Miss Buckingham, несомненно принадлежащих еще эпохе династии Чжоу. Я обязан любезности дирекции Музея и Miss Buckingham позволением опубликовать здесь один из сосудов этой поры. Сосуд формы кувшина на высокой ножке и с длинной шейкой. К шейке прикреплены два кольца в скобах, имеющих форму головы льва с витыми рогами. Орнаментация туловища сосуда очень проста, гармонична и ясна. В центре каждой из четырех сторон на широких сторонах посередине, на узких внизу имеется голова или шкура головы рогатого льва. Из этой головы вырастают на широких сторонах два туловища дракона, геометризованные, как две ленты; они загибаются вниз и вверх и кончаются очень схематизованными головами, поставленными друг против друга антитетично и образующими треугольник. Верх туловищ этих драконов перекрещивается короткими лентами-туловищами еще двух драконов, поставленных вертикально и кончающихся такими же головами. Почти та же орнаментация на узких сторонах. Головы драконов стилизованы. Уши некоторых из них имеют форму геометризованного клюва и глаза орла — орнамент, постоянно применяемый на описываемом сосуде. Низ сосуда охвачен тоже туловищем дракона, кончающимся на двух сторонах такими же головами. Почти тождественный сосуд имеется в Париже в музее Cemuschi (издан: Mtinsterberg, Geschichte der chinesischen Kunst II, 129, fig. 192).
2. Более богата орнаментация одного великолепного сосуда из частной коллекции Mrs. Eugene Meyer в Нью-Йорке, выставляемого в Metropolitan Museum. Я обязан любезности владелицы позволением опубликовать этот сосуд. Сосуд имеет форму стилизованного сочетания четырех или шести фантастических животных. Верхняя передняя часть сосуда имеет форму головы и шеи рогатого льва; рога завитые, как у баранов; нижняя часть фасада сосуда дает стилизованное изображение головы, груди и передних лап грифона- орла с огромными круглыми стилизованными глаза¬
ми, принявшими уже форму спирали; большие уши не оставляют места сомнению, что мы имеем дело не с орлом, а с грифоном, птичьи лапы грифона изображены в низком рельефе на передних ножках сосуда. Не забыт и султан или гребень над клювом грифона. Брюшко сосуда покрыто изображениями трех драконов с большими ушами и с телом в виде ленты, образующей род примитивного меандра. Под клювом на груди грифона мы находим изображение стилизованного крыла и одной лапы грифона, — мотив, к которому мы еще вернемся. Свободное пространство крышки сосуда, т.е. спины рогатого льва, сплошь заполнено изображением тигра в профиль, тело влево, голова вправо, рыбы и змеи, по одному экземпляру на каждой стороне. Задняя сторона сосуда также состоит из двух фантастических нагроможденных одно на другое животных. Верхняя часть есть голова рогатого льва, но рога его имеют форму двух геральдически сопоставленных рыб с поднятыми симметрично туловищами. Под этой головой вторая такая же, но более стилизованная, с двумя огромными глазами, рогами и мордой, подвергшимися почти полной геометрической стилизации. Задние ножки сосуда покрыты изображениями человеческой как бы сидящей на корточках фигуры с руками, сложенными накрест на животе. Верхняя голова рогатого льва держит в пасти верх ручки сосуда, прикрепленной к сосуду сзади. Ручка эта имеет форму головы тигра с огромными ушами. В пасти у этой головы — нижняя половина ручки в виде головки и туловища дракона, покоящегося на двух ножках, имеющих вид человеческих ног и над ними — огромных круглых глаз с человеческой маской в центре. Это составное чудовище — поистине странная и богатейшая симфония мотивов звериного стиля. Прибавлю, что все поле сосуда между изображениями, описанными выше и сделанными рельефом, покрыто пунцовыми или нарезными геометрическим орнаментами, повторяющими все тот же мотив меандра-спирали.
Почти полный pendant к этому сосуду находится в одной частной коллекции в Японии. Аналогичный, необычайно эффектный составляет украшение коллекции Cemuschi в Париже и был неоднократно издан.
3. 	По идее к этим сосудам чрезвычайно близки сосуды в форме дракона с орлиной головой, обычные и для эпохи династии Чжоу и переходящие затем в эпоху династии Хань. Не стану их описывать и удовольствуюсь изображением одного из них. Эти сосуды особенно важны для нас потому, что из них легко вывести орнамент крыльев в сочетании или без сочетания с головой орла, который играет видную роль в орнаментике поясных пряжек династии Хань и который мы нашли на юге России на великолепном поясе из Майкопа, описанном выше.
Приведенных примеров, количество которых можно было бы увеличить по желанию, достаточно, чтобы уловить основные принципы китайского звериного стиля и понять его генезис. Стиль этот неместного происхождения. Его мотивы все заимствованы, заимствованы откуда-то, где искусство находилось в


М.И. Ростовцев. Юг России и Китай — два центра развития звериного стиля
557
тесной связи с вавилоно-ассирийским искусством. Оттуда же пришли в Китай и основные принципы звериного стиля: 1) тенденция трактовать зверей как чисто орнаментальный мотив; 2) стремление заполнить все орнаментируемое пространство целыми животными и частями их, особенно головами; 3) сведение голов животных к наиболее бросающимся в глаза частям — глазам, клюву, рогам, усам, при особом подчеркивании глаз; 4) придание животным разнообразных поз с целью заполнить фигурой животного орнаментируемое пространство; 5) трактование конечностей как клюв и глаз птицы или грифона; 6) стремление гео- метризировать и флораризировать тело животного и комбинировать животных в группы, но чисто орнаментально, а не реалистически; геральдические груп^ пы обычны, но не изображение борющихся животных;
7) 	придание сосуду, части сосуда (ручке) или другим предметам формы животного или головы животного и орнаментация этих вещей по телу животного другими мотивами звериного стиля.
Принципы эти как раз те, которые характеризуют звериный стиль на юге России, за немногими исключениями. Имеется тождество принципов, но отнюдь не тождество всех деталей и особенно форм. Так, например, Китай не знает рядов натуралистических или полунатуралистических животных. Он в большей мере геометризует звериную орнаментацию, хотя и выводит из звериных мотивов только самые примитивные орнаменты: спираль и меандр. Но, за этими исключениями, сходство поразительное, которое не может быть случайным. Для этого сходства я имею только одно объяснение. Мы видели, что и на юге России, и в Китае звериный стиль орнаментации пришел извне. Мы видели, что родиной этого стиля не были ни Месопотамия, ни Сибирь, а какая-то местность, которая находилась под сильным влиянием Месопотамии, но имела свое искусство и свою культуру. Единственной местностью, которая удовлетворяет этим условиям, является Центральная Азия, которая, как известно, в значительной степени заселена была племенами великой иранской расы.
Я не колеблюсь поэтому признать звериный стиль особенностью архаического искусства Центральной Азии и, может быть, иранской расы. От иранцев, соседей и Китая, и юга России, и Индии, и Сибири этот стиль попал во все упомянутые местности и в каждой из них имел свое местное, своеобразное развитие, особенно богатое и своеобразное в Китае и на юге России, в последней — среди иранских племен, удержавших свое архаическое искусство более цепко, несмотря на сильное греческое и малоазийское влияние, чем их южные сородичи — персы. Эти последние, наслоив свою государственность на старую государственность Месопотамии, усвоили себе и эту государственность, и всю высокую месопотамскую культуру, которая издавна влияла на них еще задолго до завоевания иранцами Месопотамии; усвоили себе южные иранцы и месопотамское искусство, которое почти окончательно поглотило здесь и местный иранский звериный стиль.
Но скифы этот звериный стиль сохранили, и надо думать, что сохранился он и на родине иранцев, в Центральной Азии, среди скифских и сарматских племен, где он продолжал развиваться, конечно, не без сильного влияния со стороны высококультурной Персии. Этим объясняется тот факт, что сарматы явились в Скифию все с тем же старым звериным стилем, но обогащенным новыми мотивами, специально мотивом группы борющихся животных, иногда на пейзажном фоне.
В Китае иранский звериный стиль попал в специальную среду и подвергся особой переработке в духе всей китайской культуры архаического периода, проявляющей так мало индивидуализма, знающей и любящей только орнамент, воспроизводящей не индивидуальную, а этническую массовую психологию, полной прежде всего чувства ритма и чуждой почти всякой эмоции.
III. КИТАЙ. ИСКУССТВО эпохи ДИНАСТИИ ХАНЬ
Китайское искусство за все время правления династии Чжоу почти не подвергалось влиянию извне и только варьировало мотивы, раз им воспринятые и усвоенные. В своем развитии оно совершенно самостоятельно, и его достижения, во всяком случае, не ниже тех достижений, которыми гордятся Ближний Восток и Греция архаического периода, по крайней мере в области орнаментального прикладного искусства. Памятники большого искусства от этого периода до нас не дошли.
Совершенно иное направление господствовало в Китае в эпоху династии Хань. Не забудем, что время династии Чжоу совпадает с эпохой создания Персидского и Скифского царства в иранском мире, когда все азиатское иранство было поглощено персидской монархией, а значительная часть североиранских, скифских элементов твердо обосновалась в европейской России и, насколько можно судить, потеряла политические и культурные связи (за исключением торговых) с Центральной Азией. Экспансивность обоих государств была направлена на запад не только в эпоху Персидских войн, но и раньше, и позже. Скифы и в VI, и в V, и в IV вв. стремились утвердиться на Балканском полуострове; Персия никогда не теряла надежды тем или иным путем восстановить свой престиж в Малой Азии, вернуть себе выход в Эгейское море через греческие колонии и распространить если не свое владычество, то свое влияние на греческие острова и греческий материк. Как известно, на некоторое время, как раз в IV в. до Р.Хр., когда Греция была в апогее своей культуры, но в состоянии почти полной политической анархии, иранскому миру вновь удалось стать руководящей силой на греческом и полугречес- ком западе: скифам — во Фракии и персам — в М[алой] Азии и Греции по Анталкидову миру 386 г. Известно, что решительный удар иранству нанесен был Македонией на севере и на юге. Филипп подорвал власть скифов во Фракии и оттеснил их за Дунай;


558
Часть 4. М.И. Ростовцев и проблемы скифо-сарматской археологии
Александр разрушил Персидское царство и наложил свою руку на великую Иранскую империю вплоть до Туркестана и Индии.
Ориентация иранских держав на запад в IV в. и удары, нанесенные им во второй половине того же века македонцами, изменили соотношение сил в Центральной Азии. Крупные иранские государства разложились. Отдельные иранские племена вновь стали самостоятельными политическими единицами. Но и они проявляют сильную тенденцию к завоеваниям, ориентированным и на Запад, и на Восток. Рядом с ними, заразившись их культурой, племена монгольские и тюркские также стремятся к политическим объединениям, и завоеваниям и направляют свои усилия главным образом на Китай. Конечно, наиболее легка была для иранских племен не дорога на юго- запад к Евфрату и Тигру, где на их пути стояло сильное царство Селевкидов, а дорога на юг к Индии и особенно на север — в Западную Сибирь и степи юга России, откуда им нетрудно было вытеснить ослабевших в борьбе с Западом — македонцами, кельтами, фракийцами, германцами — скифов и занять их место. На юге России греки стали называть эти новые вливавшиеся [в] степи юга России племена общим именем сарматов, может быть, по имени первого из этих племен, появившегося на Дону в IV в., может быть, также не без влияния привычки называть соседей скифов на берегах Азовского моря савроматами.
В данной связи нам важно установить сам факт движения среди иранских племен, движения, направленного во все стороны, но остановленного на юго-западе сначала Селевкидами, а затем их преемниками римлянами, а на востоке не столько китайцами, сколько воспринявшими военную технику, культуру и привычку к государственному существованию иранцев монголами и турками, специально гуннами, ближайшей целью которых сделалось не движение на Запад, где твердой стеной стояли иранцы, а на Восток, в богатый и культурный Китай.
Иранцы основали в Азии за это время, насколько нам известно, два крупных государства: Парфянское — в западной части и Индо-Скифское — на развалинах полугреческого Бактрийского царства. Каковы были формы их политического объединения в Центральной Азии и Зап[адной] Сибири, мы не знаем. На юге России они не составляли, как прежде скифы, одного государства.
Важно, однако, отметить, что все новые иранские государственные образования ни в коем случае не были варварскими. Племена, бывшие их носителями, жили далеко не примитивным социальным и политическим укладом. Они обладали своими собственными культурными навыками, были носителями своей собственной своеобразной культуры. Их многовековая связь с Персидским царством с его богатой культурой, их постоянные сношения с греками и полугреками различных частей монархии Александра, их контакт с теми же греками и скифами на юге России создали среди иранских племен высокую культуру, постоянно
пополняемую и изменяемую культурными влияниями, шедшими с Запада. Правда, большинство иранских племен были кочевниками, но этот их образ жизни обусловлен был географическими и экономическими условиями тех стран, где они жили, и не препятствовал им, как, например, парфянам и индо-скифам, быстро усваивать нормы оседлого существования.
С культурой иранцев этого времени мы довольно плохо знакомы. В самой Парфии она была затем заслонена от нашего внимания блестящей культурой Новоперсидского царства Сасанидов, оставшейся на поверхности. Раскопки, производившиеся в Персии за последнее время, этим периодом мало интересовались, отдав все свое внимание архаическому доперсидскому периоду, с одной стороны, и великой Персидской державе Кира, Дария и Ксеркса — с другой. В последнее время раскопки в Месопотамии и Северной Индии (Таксила) стали с большим вниманием относиться и к парфянскому периоду, но до сих пор сделано все-таки очень мало.
Во всяком случае, уже теперь можно сказать, что парфяне, сохраняя основы иранской культуры, подверглись сильнейшему влиянию греко-восточной культуры, культуры Селевкидского царства и отчасти культуры птолемеевского Египта, а затем культуры сирийских провинций Римской империи. В свою очередь, как я показал в своей книге об античной декоративной живописи на юге России, эта смешанная греко-иранская культура нашла себе широкий доступ в пределы сильно иранизованного Боспорского царства и отразилась на искусстве Боспорского царства I и особенно II в. по Р.Хр.
Эти краткие замечания об иранской культуре были необходимы для понимания истории звериного стиля в Китае в эпоху ранней и поздней династии Хань, время которой как раз совпадает с эпохой позднего эллинизма и Ранней Римской империи на Западе и с наибольшим расцветом Парфянского царства. В достаточной мере известно, что деятельность династии Хань в Китае была направлена между прочим, если не главным образом, на защиту Китая от вторжений иранцев и монголов, главным образом гуннов, и что для этой цели китайцы совершенно реформировали свой военный строй и свое вооружение, введя в свои армию тяжело- и легковооруженную кавалерию. В. Laufer в своей работе о китайских глиняных статуэтках показал, как велика была предпринятая реформа и в какой мере она проведена была под сильнейшим иранским влиянием, К сожалению, Laufer не мог собрать всего относящегося к этому вопросу хматериала и главным образом материала южнорусского сарматского периода. Если бы он заглянул в мою книгу о декоративной живописи на юге России, то он увидел бы, что параллели идут дальше и глубже и что почти все подробности китайского вооружения и костюма эпохи династии Хань находят себе параллели в сарматских древностях юга России.


М.И. Ростовцев. Юг России и Китай — два центра развития звериного стиля
559
Вообще Китай эпохи династии Хань иногда в своей богатой индивидуалистической культуре, столь отличной от строго ритуальной, тяжелой и однообразной культуры архаической эпохи, обязан разнообразной и живой, не умиравшей и не застаивавшейся культуре иранских племен. Скрывается это и в искусстве эпохи династии Хань в Китае.
Я не могу здесь дать исчерпывающей характеристики искусства эпохи династии Хань, создавшего столько поразительных шедевров. Мы имеем их и в области монументальной скульптуры, украшавшей стены погребений этой эпохи и составляющей отражение большого искусства, главным образом живописи, этого периода. Находятся они и среди поделок из бронзы, и среди продуктов богатейшей и разнообразной керамики, и, наконец, особенно среди различных поделок из жадеита (jade). В художественной промышленности эпохи династии Хань жизнь бьет ключом. Вкус художников достигает поразительной утонченности как в области формы, так и в области колорита, что особенно ярко сказывается на поделках из жадеита: религиозных символах, подвесках на поясах, обделках мечей и ножен мечей, предметах женского туалета, вазах и т.д.
При всем колоссальном подъеме творчества этой эпохи нельзя сказать, чтобы китайское искусство этого времени было вполне самостоятельно. Я не вижу в нем никаких заметных следов влияния греческого и тем менее римского искусства, как не вижу я его и для последующего периода раннего китайского средневековья; но тем сильнее влияние иранского искусства, сказывающееся везде и повсюду и принесшее с собой и те явления, которые обычно считались указанием на классическое греко-римское влияние. Искусство династии Хань, как и одновременное искусство юга России, есть одна из ветвей великого иранского искусства эпохи позднего эллинизма и Ранней Римской империи. Чтобы понять и оценить это искусство, надо внимательно и подробно изучить как принципы искусства китайского во II в. до Р.Хр. — до II в. по Р.Хр., так и основные тенденции искусства того же времени на юге России.
Я не хочу этим сказать, что Китай был рабски зависим от иранского мира. Бесконечные возможности художественного развития, таившиеся в гении китайских художников, показали себя уже в это время. Но импульс их свободному развитию дан был Ираном. Этот факт не может быть подвергнут ни малейшему сомнению. Стоит только взглянуть на фризы, украшающие глиняные поливные сосуды эпохи династии Хань. Я не говорю о заимствовании самой техники производства поливных сосудов. Не могу, однако, не отметить того факта, что как раз в эпоху эллинизма и в эпоху Ранней Римской империи и в Китае, и в грекоримском мире начинают воспроизводить металлические сосуды с рельефами в глине и впервые и там, и здесь покрывают их поливой желтоватого, зеленоватого и голубоватого тонов. Но вопрос о поливной посуде — вопрос столько же технический, сколько худо¬
жественно-исторический, и я лично этим вопросом с технической точки зрения не занимался.
Достаточно, однако, одного взгляда на распределение орнаментики на поливных сосудах, на эти фризы с изображением охот и боев, достаточно присмотреться к сюжетам и к их трактовке, к обилию в них пейзажных элементов, к иллюзионистическому стилю трактовки, чтобы сказать, что перед нами не эволюция искусства династии Чжоу, а настоящая революция. Новые сюжеты и новая манера трактовки были внесены извне. Откуда — это ясно и из сопоставлений Laufer’a, указывающего на иранскую манеру сражаться и охотиться, на иранское вооружение, на среднеазиатский мотив galop volant, и из стиля изображений, так живо напоминающего не памятники юга России IV— III в. до Р.Хр., которые делались греческими мастерами по афинским, а затем малоазийским образцам, а некоторые предметы из Аму-Дарьинского клада (особенно ножны меча и блюда со сценами охоты), парфянский рельеф царя Готарза, некоторые фрески гробниц Пантикапея I и II вв. по Р.Хр. со сценами боев, некоторые золотые бляхи Западной Сибири и особенно рельефы и блюда сасанидской Персии, особенно наиболее ранние. То же надо сказать и о скульптуре гробниц династии Хань, столь превосходно объясненных покойным Chavannes.
В области чисто орнаментального искусства мы замечаем в эпоху династии Хань две основные тенденции. Одна — архаическая, подражательная. Художники этого времени бесконечное количество раз повторяют формы и орнаментальные мотивы предметов предыдущей эпохи. Но новый дух сказывается и здесь. Рядом с архаизмом растет и развивается новаторство, новые, модерные [sic!] тенденции — частью результат влияния иранского искусства, частью самостоятельное творение художественного гения артистов эпохи династии Хань.
Позволю себе иллюстрировать эти две тенденции, постоянно наблюдаемые в одних и тех же предметах, несколькими примерами. Возьмем диск из жадеита (Kra pi) с круглым отверстием посредине, изданный Лауфером. Диск этот весь покрыт зерновым орнаментом. По окружности он охвачен сплошной ажурной рамкой, изображающей трех животных. В центре — орлиный грифон с крыльями, ушами, султаном и телом льва влево, голова повернута вправо. Хвост этого фантастического зверя разработан как побег растения, то же и продолжение султана вниз; орнаментальная идея — дать центральный треугольник декорации, выдвинуть фигуру грифона как центр композиции; идея чуждая художественному восприятию китайского архаизма. Вряд ли, однако, побеги, кажущиеся растительным орнаментом, таковы на самом деле. Тот факт, что концы части этих побегов трактованы как птичьи клювы и глаза, говорит за то, что здесь мы имеем эволюцию, родственную скифо-сарматскому стилю, где в том же духе с приближением к растительному орнаменту трактованы рога оленей, с той же стилизацией оконечностей в виде голов птиц, т.е. вер¬


560
Часть 4. М.И. Ростовцев и проблемы скифо-сарматской археологии
нее клювов и глаз. Этот последний мотив не чужд, как мы знаем, и архаическому китайско-иранскому искусству. Но в нашем памятнике он трактован иначе, вероятно, не без повторного влияния со стороны иранского искусства. К грифону с двух сторон подползают рогатые драконы, части туловищ которых обломаны. Они парны и во всех деталях одинаковы. Оба — несомненно, как показывает их львиное тело, их рога и уши, дериваты льва-грифона, столь обычного в искусстве династии Чжоу. Но и здесь новшество: и голова, и тело трактованы условно в применении к орнаментальному заданию — украшать край диска. Размеры головы увеличены; верхней части морды придана спиральная форма и, может быть, сознательно — форма клюва птицы. Тело сужено до гибкой ленты, но массивные лапы льва остались. Все тело производит впечатление растительного побега и трактовано как таковое с тем же превращением конечностей в клювы и глаза птиц, причем глаз птицы — уже просто конец спирали. Концы тел обоих грифонов-львов связаны низким орнаментальным мотивом того же типа побега. Вся композиция художественна и жизненна, несмотря на исключительную орнаментальность. Но сама идея скомпоновать трех зверей в одну сцену нова и чужда китайскому архаизму. Мы увидим, что и она навеяна иранским искусством в его позднейшей эволюции.
Мы видели, что основные орнаментальные мотивы описанного диска, как ни много имеется нового в их трактовке, принадлежат еще к репертуару искусства династии Чжоу. То же надо сказать и о ряде других подобных предметов. Но в искусстве эпохи династии Хань мотивы и композиция, взятые из старого запаса династии Чжоу, постепенно вымирают. На первый план выдвигается совершенно новый мотив, мотив целого животного, брошенного на декоративный предмет в одиночку или в группе и декоративно подчеркивающего назначение предмета. Я имею в виду художественный мотив и, конечно, не касаюсь религиозной символики, так мастерски в некоторых случаях выясненной Laufer’oM.
Животные, украшающие самые разнообразные предметы, принадлежат, правда, все к тем же условным типам, вошедшим в обиход орнаментики в эпоху династии Чжоу: это либо фигура тигра, постепенно вытеснившего фигуру рогатого льва, либо фигура грифона с головой орла, превращающаяся постепенно в сказочную птицу феникс, но сохраняющая типичные особенности грифона — уши и султан. Наряду с этими основными типами популярны и фигуры драконов, о которых речь шла выше. Напомню, что в археологической литературе принято фигуру тигра называть почему-то гидрой, хотя никакого отношения к водяным существам эта фигура не имеет и явно удерживает и тип головы тигра, и тип его гибкого тела, и характерные лапы этого хищника.
Новым с художественной точки зрения является, однако, не выбор типов зверей и их эволюция, а их орнаментальное использование и их орнаментальная трактовка. Фигура зверя не механически сочетается, а
органически сливается с декорируемым предметом. Она и декорируемый предмет составляют одно целое, воспроизводят одну художественную идею. То же, что мы видели во многих предметах декоративного искусства юга России сарматской эпохи. Орнаментальная трактовка зверей поразительна в своем сочетании реализма и орнаментализма. Тело тигра является послушным инструментом в руках художника, не забывающего, однако, что он имеет дело с животным и притом с определенным животным. Гибкость тела тигра используется до последних пределов, и тигру придаются позы, хотя и наблюденные, но сближающие его тело с телом змеи. Для орнаментации круглых предметов тело тигра свертывается в кольцо. Зверь изображается как бы кусающим или ловящим свой собственный хвост.
Фигура животного сближается с растительным побегом, причем для этой цели используется стилизация конечностей, где мотив побега сочетается с мотивом спирали и особенно часто — с мотивом головы птицы, сведенной к клюву и глазу, образуемому завитком спирали. Все указанные приемы нам так хорошо знакомы в сарматском искусстве, хотя там приемы художников менее изысканы и утонченны, чем в Китае. Наконец, любимым мотивом китайских художников этого времени является сочетание упомянутых животных в декоративные группы без слияния их, однако, в одно целое, как это было в обычае в сарматском зверином стиле, где для этой цели охотно пользовались мотивом борьбы двух или трех животных. Вполне обычно также пользоваться фигурой животного, как навершием того или иного предмета, — мотив, столь обычный в скифо-сарматском зверином стиле.
Позволю себе и здесь привести и воспроизвести один образчик описанной орнаментальной системы эпохи династии Хань. Великолепная поясная подвеска из Естественно-исторического музея в Чикаго охвачена сверху и снизу двумя фигурами грифонов, как бы сражающихся один с другим. Верхняя фигура крупнее; ее тело обращено вправо, голова — влево, крылья распущены; тело кончается как бы растительным мотивом, но конец этого побега стилизован в виде клюва и глаза птицы.
Стилизованы в виде такого же побега для орнаментальных целей и передние ноги грифона. Второй грифон — нижний — изображен вправо, голова в профиль, тело видно со спины, хвост стилизован в виде побега; одна из задних лап кончается головою птицы. Фон подвески покрыт нацарапанными спиралями; то же — на обороте подвески. Аналогичных подвесок имеется не мало в богатых коллекциях Китая, Японии, Зап[адной] Европы и Америки.
Те же типичные фигуры грифонов и тигров и их всегда одинаковую трактовку мы находим везде и всюду и на туалетных принадлежностях, и на украшениях мечей и на вазах. В монументальной скульптуре преобладают, конечно, другие, по большей части реалистические мотивы. Но кое-где имеются и мотивы чисто орнаментальные. И в этих случа¬


М.И. Ростовцев. Юг России и Китай — два центра развития звериного стиля
561
ях принципы их трактовки те же, что и в чисто декоративном искусстве.
Все эти особенности так близки скифо-сарматско- му звериному стилю, что трудно было бы предположить совершенно независимое их возникновение в обеих областях художественного развития. Но еще интереснее особенности пластической трактовки тел и голов животных династии Хань, столь отличные от схематизма и геометризма династии Чжоу. Экспрессия хищных голов и извивающихся напряженных тел находит себе аналогии только в лучших образцах сарматского звериного стиля. Не забудем, что эта именно особенность отличает древнейшие памятники сарматского звериного стиля от засыхающего орнаментализма скифского периода. В теле грифона майкопского пояса мы находим ту же силу экспрессии, в голове ту же энергию и кровожадность хищника, что и в хань- ских фигурах грифонов и декоративных тигров. Надо отметить, что согласно мирному темпераменту китайцев в их декоративных фигурах больше изящества, но меньше силы.
Несомненно, связь между Китаем и иранцами юга России подмечена была уже давно. Первый обратил на нее внимание Reinecke. Его сближения повторяются затем регулярно в работах о Скифии и в книгах о Китае. Уже Laufer указал на поверхностный и неубедительный характер большинства этих сближений.
Тем не менее, идея Рейнеке была правильна. Связь между Китаем и иранским югом России имеется и в области чистой археологии, и в области истории искусства. Но надо различать эпохи. Эпоха династии Чжоу связана со Скифией развитием того же звериного стиля, заимствованного из того же источника, откуда он, может быть, пришел и в Вавилонию. Быт династии Чжоу ничем не связан с иранством; он самобытен и глубоко оригинален. Иначе в эпоху династии Хань. Здесь и в быте, и в искусстве мы имеем прямое и сильное влияние иранства. Для быта — это вне сомнения.
Но более, чем эти аналогии в быте, говорят аналогии в области художественного развития, особенно в области развития звериного стиля. Уже указанные совпадения в области выбора животных, их орнаментальной трактовки (сближение с растениями, оконечности в виде голов птиц и т.п.), стили трактовки фигур, перехода от одиночной фигуры к группе достаточно показательны. Их можно было бы считать случайностью, если бы не было прямых указаний на проникновение мотивов сарматского стиля в Китай и на воспроизведение их там вместе с теми предметами, которые они украшали. Уже давно было указано, что китайские археологи воспроизводят в своих атласах бронзовые пластинки, которые можно было бы считать репродукцией тех сибирских и алтайских частей конской сбруи и поясов, которые являются одним из наиболее характерных памятников сарматского звериного стиля. Мне удалось недавно сопоставить серию памятников, которые иллюстрируют не только самый факт популярности сарматских пластинок в Китае, но
освещают и самый характер художественного влияния иранцев эпохи эллинизма на Китай.
Я уже говорил в первой главе о великолепном серебряном с позолотой и с самоцветными камнями поясе из Майкопа, который я не могу датировать более поздним временем, чем II и I вв. до Р.Хр. Его пряжку составляет группа грифона, убивающего лошадь. Там же я указал на то, что эта группа в несколько измененном виде репродуцирована была в золоте для конской сбруи одного из сибирских сарматов. Дата этой пластинки I в. до Р.Хр. — I в. по Р.Хр. В Metropolitan Museum в Нью-Йорке имеется три пластинки: одна из серебра, две другие из меди; все три — из погребений эпохи династии Хань. Первая из этих пластинок репродуцирует умирающую лошадь майкопской поясной пряжки и сибирской пластинки со всеми особенностями ее позы, т.е. с антиномическим положением передней и задней части тела. Как на многих сибирских бляхах, для заполнения пространства над головой лошади развертывается ряд спиралей, может быть, стилизация рогов оленя, которыми художник так же, как и его сибирские собратья, украсил голову лошади. Такие же спирали совершенно так же, как на декоративных скульптурах династии Хань, заполняют свободное пространство между и под задними ногами лошади. В пластинке эпохи Хань лошадь потеряла свой raison d’etre, утратила пафос и служит исключительно декоративным мотивом.
Еще интереснее две бронзовые пластинки, на каждой из которых изображена та же сцена, но на одной ориентировка сцены вправо, на другой влево. Приставшие к пластинкам куски материи и скобы на задней стороне свидетельствуют о том, что мы имеем дело с поясной пряжкой, как и в Майкопе. Вся пластинка заполнена изображением умирающей лошади, во всех деталях аналогичной вышеописанным из Майкопа, Сибири и Китая. Эту лошадь терзают два хищника: по всей вероятности, тигр и тигрица, хотя последняя очень похожа на медведя. Тигр впился в загривок, второй зверь — в круп лошади. Свободные углы и свободное пространство на краю пластинки заполнены рядами голов грифонов-орлов, причем в углах с ними скомбинированы спирали, имеющие характер лиственного орнамента, совершенно как на вышеописанной вазе из жадеита. В группе еще много пафоса и силы, особенно в головах зверей, но вся трактовка чисто орнаментальна и значительно ниже по художественной экспрессии, чем упомянутые памятники Кавказа и Сибири.
К этой же группе примыкает великолепная бронзовая пластинка из Китая, ныне в Стокгольмском национальном музее. Два грифона-орла с распущенными крыльями и поднятым хвостом — абсолютно того же характера, что грифон на вышеописанной поясной подвеске из нефрита, — в геральдической позе терзают горного козла с головою впрямь и собранным в комок корпусом. Лапами грифоны впились в двух умирающих упавших на колени зверей, порода которых неясна. Звери сопоставлены гербообразно, задами. Видно, что пластинка скопирована была с ориги¬
38 - 7794


562
Часть 4. М.И. Ростовцев и проблемы скифо-сарматской археологии
нала, украшенного самоцветными камнями. Гнезда на крыльях, на рогах козла, на сочленениях, на нижней части рамки остались, но камней в них, конечно, никогда не было.
Что все эти пластинки — произведения китайской, а не сарматской торевтики, это несомненно. За это говорит прежде всего то, что в гробнице, где найдены были пластинки Метрополитенского музея, остальные предметы типичны для Китая и не находят себе аналогии вне его. Кроме того, не надо забывать, что мотивы указанных пластинок — далеко не редкость на предметах эпохи династии Хань. Мы их видим везде и повсюду: на круглых бронзовых массивных дисках и на бронзовых пуговицах, украшавших пояса, и на медных и бронзовых пряжках. И характерно то, что мотив хищника, убивающего другого зверя, не репродуцируется механически, сокращается, сводится до основных элементов, орнаментизуется до последних пределов.
Прихожу к концу своего длинного и подчас сухого и скучного изложения. Жалею, что не имею возможности быть еще более длинным и скучным. Только таким путем, путем строгого анализа деталей двигается вперед история искусства. Результатом этой моей статьи я считаю то, что в ней я дал первое научное доказательство тесной связи китайского и иранского искусства в древнейшей стадии их развития. Обе эти ветви художественного творчества питались из общего источника, который предстоит еще установить, но который несомненно связан был с древнейшим искусством Месопотамии. Каждая из них разработала это наследие по-своему: Китай — чисто схематически и с геометрическими тенденциями, Иран — более натуралистически, более живо, но и более грубо, под постоянным влиянием вавилоно-ассирийского, малоазий- ского и греческого искусства. Развитие это шло параллельно и в области северных иранцев — скифов, и в Персии. В IV—III вв. до Р.Хр. иранцы вторично понесли свой звериный стиль и на Запад, и на Восток. Западная ветвь укрепилась надолго на юге России и оттуда прошла в Центральную Европу и в Северную Европу, в Скандинавию. Восточная пришла вторично в тесное соприкосновение с Китаем эпохи династии Хань. Она воспринята была здесь старой художественной школой с вековыми навыками и высоким уровнем художественного вкуса. Новые мотивы использованы были китайскими художниками, освободившимися от гнета традиции и искавшими новых путей проявления своей художественной индивидуальности, переработаны были ими, облагорожены, утончены и создали в их руках новый пышный расцвет звериного стиля, аналогичный, но не тождественный европейскому расцвету. Стоит сравнить поздние дериваты этого художественного течения в Европе и в Азии, чтобы в этом убедиться. Скандинавские симфонии звериных мотивов, как мы их знаем по деревянной резьбе Норвегии эпохи викингов, скандинавская звериная вязь Узебергского погребального корабля восточна во всех своих элементах, но как глубоко она отлична от таких же симфоний
эпохи династии Хань и Tiang в Китае! Не надо, однако, забывать, что источники и здесь, и там одни и что
они созданы были иранским художественным гением.
1 Кондаков Н.П., Толстой И. И. Русские древности в памятниках искусства. Вып. 1—6. СПб., 1889—1897.
2 Minns Е.Н. Scythians and Greeks. A Survey of Ancient History and Archaeology on the North Coast of the Euxine from the Danube to the Caucasus. Cambr., 1913.
3 Журнал Министерства народного просвещения. 1913. Октябрь — ноябрь. Отд. 2. С. 173—194.
4 Там же. С. 178.
5 См.: Скифский роман / Под общей ред. акад. РАН Г.М. Бонгард-Левина. М., 1997. С. 312 слл.
6 Судя по переписке с Э. Миннзом, Ростовцев завершил написание книги в конце 1919 г., будучи еще в Англии (см.: Скифский роман. С. 312—313).
7 Rostovtzeff М. Iranians and Greeks in South Russia. Oxf., 1922. P. IX.
8 Г.К. Лукомский (1884—1953) — художник, деятель культуры, в Париже организовывались выставки его картин и рисунков.
9 Rostovtzeff М. Iranians and Greeks... P. 237. Not. 16.
10 См.: Ростовцев М.И. Срединная Азия, Россия, Китай и звериный стиль // LKY0IKA. I. Seminarium Kondakovi- anum. Прага, 1929. Статья была перепечатана в 1993 г. в сборнике под тем же названием — LKY0IKA. Избранные работы академика М.И. Ростовцева. СПб., 1993. С. 57—75.
11 M.I. RostovtzefTs Papers, Manuscripts and Archives. Yale University Library. № 1113. Series 13. Box 13. Folder 135. Текст напечатан по правилам старой орфографии.
12 См.: Rostovtzeff М. The Animal Style in South Russia and China. Princeton, 1929. P. IX.
13 См.: Ростовцев М.И. Срединная Азия... С. 9.
14 См.: Rostovtzeff М. The Animal Style... P. IX.
15 См.: Ростовцев М. И. Срединная Азия... С. 9.
16 Rostovtzeff М. The Animal Style... P. IX.
17 Godard A. Le trdsor de Ziwiye (Kurdistan). Haarlem, 1950; Артамонов М.И. Происхождение скифского искусства // СА. 1968. № 4; он же. Скифо-сибирское искусство звериного стиля // Проблемы скифской археологии. М., 1971. С. 24—35; Блэк В.Б. К вопросу об истоках скифосарматского звериного стиля // Скифо-сибирский звериный стиль в искусстве народов Евразии. М., 1976.
С. 	30—39; Погребова М.Н., Раевский Д.С. Ранние скифы и древний Восток. М., 1992. С. 74—163, с литературой.
18 Иванчик А.И. Киммерийцы и скифы. Культурно-исторические и хронологические проблемы археологии восточноевропейских степей и Кавказа пред- и раннескифского времени. М., 2001. С. 21—97.
19 Галанина Л.К. Келермесские курганы. «Царские» погребения раннескифской эпохи. М., 1997. С. 98—102, с предшествующей литературой; Кисель В.А. Келермесская секира. СПб., 1998.
20 Грязное М.П. Аржан. Царский курган раннескифского времени. Л., 1980.
21 Марсадолов J1.С. Дендрохронология больших курганов Саяно-Алтая I тыс. до н.э. // АСГЭ. 29. 1988. С. 65—81; Марсадолов Л.С., Зайцева Г.И., Лебедева Л.М. Корреляция дендрохронологических и радиоуглеродных определений для больших курганов Саяно-Алтая // Элитные


М.И. Ростовцев. Юг России и Китай — два центра развития звериного стиля
563
курганы степей Евразии в скифо-сарматскую эпоху. СПб., 1994. С. 141—156. Эти датировки, однако, недавно были оспорены, хотя и без достаточных оснований: Членова Н.Л. Центральная Азия и скифы. I. Дата кургана Аржан и его место в системе культур скифского мира. М., 1997.
22 Вишневская О.А. Культура сакских племен низовьев Сырдарьи в VII—V вв. до н.э. по материалам Уйгарака. М., 1973; Яблонский J1. Т. Саки Южного Приаралья (археология и антропология могильников). М., 1996; Итина М.А., Яблонский Л. Т. Саки Нижней Сырдарьи (по материалам могильника Южный Тагискен). М., 1997.
23 Грязное МП. Аржан... С. 61; ср.: рец. В.В. Кузьминой на книгу: Вишневская О.А. Культура сакских племен... // СА. 1975. № 2. С. 287; Яблонский Л.Т. Саки Южного Приаралья... С. 51.
24 Jettmar К. Die zentralasiatische Entstehung des Tierstils // BAVA. 1. 1979. S. 155; Huttel H.-G. Zur westlichen Kompo- nente des chinesischen Pferd-Wagen-Komplexes der Shang- und frUhen Chou-Zeit // BAVA. 1. 1979. S. 11—12. Abb. 1, 4—6; Kossack G. Von den Anf&ngen des skytho-iranischen Tierstils I I Skythika. Abhandlungen der Bayerischen Akademie der Wissenschaften. Phil.-hist. Klasse N.F. 98. Munchen, 1987. S. 27—30. Abb. 2—3; Курочкин Г.Н. Свернувшийся в кольцо хищник и «летящий» олень // Античная цивилизация и варварский мир. Новочеркасск, 1993. С. 96—98.
25 Пользуясь случаем, мы бы хотели выразить признательность за помощь в подготовке публикации Д.С. Раевскому, В.Ю. Зуеву и А.А. Немировскому. В статье сохранены по возможности авторские стиль, орфография и пунктуация.
38*


ДОНСКАЯ АРХЕОЛОГИЯ, ОБЩЕСКИФСКИЕ ПРОБЛЕМЫ И НАУЧНОЕ НАСЛЕДИЕ М.И. РОСТОВЦЕВА
Первые раскопки скифских курганов начались еще в XVIII в. (Мельгуновский, или Литой курган в Приднепровье, 1763 г.), и возраст скифской археологии насчитывает уже почти 240 лет, но в отечественном скифоведении по сей день остается еще очень много нерешенных проблем. К их числу относятся и такие важные вопросы, как социальный строй скифского общества и характер (а также время появления) государства у скифов.
Одни исследователи полагали, что скифские племена Северного Причерноморья так и не создали подлинного государства, а их территориально-политическое объединение («скифское царство») представляло собой одну из форм военной демократии1. Другие решительно выступали за то, что могущественная держава существовала у скифов еще с VII в. до н.э., т.е. с момента их первого появления на исторической арене Евразии2. Наконец, довольно много сторонников есть и у той точки зрения, что государственного уровня скифы достигли лишь в конце V — начале IV в. до н.э., в период правления царя Атея3.
Помимо большого числа статей этой теме была посвящена и целая монография4. Однако основные ее выводы подверглись жесткой, но вполне оправданной критике со стороны некоторых отечественных специалистов5.
В последнее время ряд исследователей, как российских6, так и украинских7, вновь занялись тщательным изучением материалов из богатейших курганов высшей скифской знати (так называемых «царских»), пытаясь связать каждый такой погребальный комплекс с конкретным историческим персонажем из числа правителей Скифии, упоминаемых Геродотом и другими античными авторами. Пока к подлинно царским эти ученые относят лишь четыре наиболее грандиозных кургана из степного Приднепровья: Солоху, Чертомлык, Огуз и Александрополь.
Отнюдь не претендуя на окончательное решение столь сложной и спорной темы, предлагаем несколько новых подходов к старой проблеме, подходов, во многом основанных на материалах скифской эпохи с территории Среднего и Нижнего Дона. Последние (речь идет здесь и о результатах старых дореволюционных раскопок, и о находках последних лет) часто служат своеобразным «оселком», на котором можно проверить достоверность ряда выводов и гипотез, касающихся важнейших сторон жизни Скифии.
Еще в первые десятилетия XX в. М.И. Ростовцев впервые четко сформулировал общее представление о характере скифского государства и о времени его существования. «Скифы же, — писал он, — остались на
юге России преимущественно кочевниками, и государство их — типичным государством конных кочевых наездников с сильною конною дружиною под управлением неограниченного державного владыки- царя. Их державу надо представлять себе организованной в духе позднейшего Хазарского царства или татарской Золотой Орды... Части скифской державы искони имели оседлое земледельческое население. Такими частями надо считать Прикубанье, может быть, часть Придонья и Приднепровья...»8
Позднее, во втором томе «Скифии и Боспора», М.И. Ростовцев признает, что «задача выяснения государственности и уровня культурной жизни скифов и сарматов очень трудна и неблагодарна...»9 Тем не менее ученый был твердо уверен в том, что «мы имеем дело на протяжении, вероятно, части VI в. до Р.Хр., всего V в. и, возможно, IV с частью третьего, с большой политической единицей, выступающей по отношению к внешнему миру... как одно политическое целое... Геродот знал единую скифскую державу, в сведениях об Атее мы встречаемся с таковой же...»10
«Вопрос о границах Скифии, — пишет далее М.И. Ростовцев, — т.е. о пределах власти скифских царей, вряд ли может быть разрешен с точностью. Он, конечно, не совпадает с вопросом о величине той области, которую заселяли скифы. Подчинение или зависимость тех или других местностей могли не сопровождаться поселением на этой местности значительных масс скифов Мне кажется, однако, что сфера распространения курганных погребений с вещами, где смешиваются элементы иранской восточной культуры с греческими и местными, при том постоянстве, которым в общем отличается, несмотря на разнообразие во времени и месте, скифский тип курганного погребения, может считаться и сферой государства скифов, как руководящего государственного элемента. Одним культурным влиянием этого постоянства не объяснишь (курсив мой. — В. Г.). Если это так, то в рамки древнейшего скифского царства придется включить не только значительную часть Прикубанья с зависимостью от него Тамани и племен по Азовскому морю, но и всю Киевщину и Полтавщину...»11
Весьма ценные соображения высказал М.И. Ростовцев и относительно структуры или внутреннего устройства скифского государства в VI—III вв. до н.э. «Скифское царство, — отмечает он, — разделено было на три части с отдельным царем во главе каждой. Питающим центром для всех этих частей были степи между Днепром и Донцом, населенные так называемыми царскими скифами; с ними одно целое составлял степной Крым Несомненно, однако, что, наряду с


Донская археология, общескифские проблемы и научное наследие М.И. Ростовцева
565
этими большими делениями, имелись и более мелкие подразделения на округа (Геродот называет их, как в Египте, номами). Отношения правителей этих номов к царям надо представлять себе, вероятно, как отношения вассалов к сюзерену...»12
И в дальнейшем, при работе над вторым томом «Скифии и Боспора», ученый придерживался своих прежних взглядов на эту проблему, лишь уточняя и углубляя их: «Государственная организация скифов, — подчеркивает М.И. Ростовцев, — предполагает существование особого военного класса населения, т.е. особой военно-организованной аристократии, тесно связанной со всем административным строем государства. Известно свидетельство Геродота о делении государства на "архэ", каждой "архэ"13 — на номы с центральным святилищем Лрея в каждом номе... Уже это святилище Арея предполагает чисто военную организацию указанных делений... Картина, рисующаяся нам на основании этих разрозненных и случайных свидетельств, прежде всего укладывается в представление о государстве, организованном на чисто военный лад. Господствующим классом являются организованные в дружину скифы-завоеватели, группирующиеся около отдельных представителей знати в мелкие дружины, которые в свою очередь соединяются в группы по номам и "архэ" и руководятся в больших мероприятиях главным царем, по указанию которого действуют монархи и правители трех частей царства. Такой характер организации государства совместим и с земледельческим и со скотоводческим бытом подвластного населения. Роль господ сводится к собиранию дани, подавлению восстаний, борьбе с соседними племенами и организации отпора от нападений извне. Он напоминает также только в общих чертах (курсив мой. — В. Г.), известных нам, организацию отдельных, сменивших скифскую, кочевых держав, особенно наиболее прочных из них — державы хазар или татарской Золотой Орды»14.
Таким образом, четко определив свою позицию по поводу характера скифского государства и времени его существования, М.И. Ростовцев столь же осознанно предложил установить границы Скифии не столько на основе толкований свидетельств Геродота, сколько на анализе вещевых комплексов из курганов и на их распространении. В итоге в состав скифской державы были включены территории степи и лесостепи между Доном и Дунаем (для конца VI—III в. до н.э.), а для эпохи архаики — еще и Северный Кавказ с Прикуба- ньем.
Не менее важное значение имели и выводы этого выдающегося ученого относительно характера элитарной скифской культуры — «культуры верхов» — единой на всей территории Скифии — от широты Киева — Полтавы — Воронежа и до причерноморско- приазовских степей15.
И, наконец, еще одно очень важное высказывание М.И. Ростовцева: «Покойников погребали в полном вооружении и богатой ритуальной (здесь и ниже курсив мой. — В. Г.) одежде... Но такое вооружение пред¬
полагает профессиональных бойцов-рыцарей, занятых исключительно тренировкой и боевой жизнью. Оно вполне соответствует данной выше картине социального строя Скифии с господствующим классом военной конной аристократии, выносившей на своих плечах всю тяжесть завоеваний и защиты государства...»16
Очень показательно и то, что другой выдающийся российский скифолог А.И. Тереножкин, в прошлом наиболее последовательный критик концепции М.И. Ростовцева, пришел затем практически к тем же самым выводам по важнейшим вопросам, касающимся общества и государства скифов. «В нашем представлении, — пишет он, — Скифия являлась обширной страной, ограниченной на западе Нижним Дунаем и Карпатами, на востоке — Доном, на юге — побережьем Черного и Азовского морей, а на севере — началом лесной зоны. Ее населяли этнически неоднородные племена и народы, различавшиеся также хозяйственным укладом и самим образом жизни...»17 Этот исследователь также относил время появления государства у скифов к VII в. до н.э. Как и М.И. Ростовцев (правда, считая скифскую державу рабовладельческой, а не феодальной), А.И. Тереножкин признавал, что наилучшей этноисторической аналогией для скифского общества и государства могут служить сведения о татаро-монгольских кочевьях XIII в. в Северном Причерноморье, ссылаясь при этом на данные В. Рубрука.
Вероятно, и скифы — считает А.И. Тереножкин — кочевали подобными же крупными родо-племенными объединениями (или «ордами»), что было необходимо прежде всего для обеспечения охраны стад и имущества на случай военных нападений18. У них отсутствовала «первичная неограниченность пастбищ». Все пастбищные угодья были определенным образом поделены между кочевыми группами. «В прямой зависимости от климата и топографии... скифы должны были кочевать преимущественно в меридиональном направлении с соблюдением годового цикла выпаса скота по сезонам: имея зимники на юге, они, очевидно, доходили в период весенних и летних кочевок вплоть до зоны леса, а осенью возвращались назад»19.
Ничем принципиально не отличается от «ростов- цевского» и общий взгляд А.И. Тереножкина на военизированный характер скифского государства. «Скифское государство, — пишет он, — могло... просуществовать в течение нескольких веков лишь при единственном условии, что стоявшие во главе его скифы-царские ... представляли собой прочно спаянный дисциплиной кочевой военный лагерь всегда готовый к ведению наступательных и оборонительных действий... Община, организованная по военному образцу, позволяла скифам господствовать над многими племенами и народностями и собирать с них более или менее регулярную дань»20.
Дальнейшее развитие взгляды М.И. Ростовцева и
А.И. Тереножкина о значительном сходстве ряда черт общества и государства скифов с татаро-монгольской Золотой Ордой получили в монографии А.М. Хазано- ва «Социальная история скифов». Речь идет прежде


566
Часть 4. М.И. Ростовцев и проблемы скифо-сарматской археологии
всего о наличии «улусного», или удельного, принципа в организации кочевнического государства.
«Принцип родового наследования верховной власти у кочевников, — отмечает указанный исследователь, — связан с представлением о ее принадлежности всему правящему ("царскому". — ВТ.) роду. Отсюда следовал удельный, или "улусный", если пользоваться тюрко-монгольской терминологией, принцип ее распределения. Теоретически он заключался в том, что каждый член правящего рода имел право на управление определенной территорией кочевий, а также на завоеванные земледельческие области. У монголов, например, власть "Золотого рода", рода Чингизхана, выражалась в том, что один из его членов становился императором, кааном, избираемым на совете родичей, другие же члены рода, главным образом его мужские отпрыски, имели право на то, чтобы получить в наследственное пользование "улус-удел". Можно предположить, что и у скифов улусный принцип получил известное распространение. Скифская этногоническая легенда свидетельствует о том, что управление всеми тремя басилеями, на которые делилось скифское царство, находилось в руках представителей одного и того же царского рода...»21
Чрезвычайно важной представляется в этой связи и проблема этнокультурной принадлежности населения степной и лесостепной зон Северного Причерноморья. Сторонники идеи о наличии двух культур в данном регионе — степной, собственно скифской, и лесостепной, нескифской, но «скифоидной» — тем самым ограничивают пределы Скифии только степными районами, ссылаясь на различия в погребальном обряде (катакомбы и ямы с деревом), керамике, украшениях, характере поселений и т.д.22
После Первой всесоюзной конференции по вопросам скифо-сарматской археологии (Москва, 1952 г.), когда данная гипотеза была впервые обнародована Б.Н. Граковым и А.И. Мелюковой, значительная часть скифологов поддержала ее, хотя если следовать ей до конца, то по логике вещей мы должны исключить из архаической Скифии области Прикубанья и Северного Кавказа. Я не говорю уже о всех территориях лесостепи между Днестром и Средним Доном. Сторонников этой концепции остается довольно много и в наши дни. Противники ее (их признанным лидером много лет был А.И. Тереножкин), напротив, считают, что Скифии присуща единая культура, объединяющая этнически разнородные степные и лесостепные племена в пределах одного общего государства23. И хотя дискуссии по этой проблеме еще продолжаются, чаша весов все более склоняется в пользу сторонников единой Скифии, включающей в свои пределы и степные, и лесостепные области.
Обратимся теперь к материалам донской археологии (Средний и Нижний Дон). Их значение, достаточно хорошо осознаваемое и ранее, особенно возросло в последние годы. Во-первых, после распада СССР и появления на политической карте мира суверенной Украины большая часть скифских древностей оста¬
лась на украинской территории. У нас же, в России, памятники европейских скифов представлены лишь в Подонье, хотя скифская архаика (VII—VI вв. до н.э.) есть в Краснодарском и Ставропольском краях. Во- вторых, несмотря на огромные финансовые трудности, археологи Москвы, Воронежа и Ростова-на-Дону сумели не только сохранить прежние добрые традиции по изучению скифских курганов и поселений, но и значительно преумножили их. Таким образом, есть все основания считать, что материалы с территории Дона могут существенно помочь в решении многих общих проблем скифской археологии.
Несколько слов об истории археологического изучения памятников скифского периода на Среднем и Нижнем Дону.
Археологические исследования древностей скифской эпохи начались на Среднем Дону более 100 лет назад. В 1900 г. в г. Воронеже создается Воронежская ученая архивная комиссия (ВУАК), которая начала вести раскопки курганов, учет находок древних предметов и пополнять сведения об археологических памятниках губернии. В 1905—1906 гг., после получения сведений о массовом грабеже курганов близ с. Мас- тюгино (60 км к югу от Воронежа) местными крестьянами, ИАК командировала туда археолога А.А. Спи- цына. Он доследовал два кургана и собрал ряд вещей из разоренных могил среди жителей села24. В 1908 г. здесь же по поручению ИАК Н.Е. Макаренко раскопал еще пять курганов скифского периода. Усилия этих двух ученых дали великолепные результаты. Напомню здесь лишь о некоторых интересных находках: бронзовые с позолотой поножи с греческой надписью «Лев», «фракийский» античный шлем, золотые серьги с фигурой богини Кибелы, сидящей на львах и др.25
В 1910—1915 гг. усилиями сотрудников ВУАК были проведены раскопки могильника V—IV вв. до н.э. Частые Курганы на северной окраине Воронежа. Всего удалось исследовать 13 насыпей, и хотя все они были ограблены еще в древности, полученные материалы были просто великолепны: упомяну лишь один самый яркий погребальный комплекс — курган № 3 со знаменитым серебряным шаровидным кубком с изображениями скифов и мечом с золотой рукояткой26. Таким образом, до 1917 г. на территории Среднего Дона (как, впрочем, и в остальных областях Скифии) раскопкам подвергались только погребальные комплексы. Всего было исследовано в нескольких могильниках более 25 курганов.
Тем не менее воронежская группа древностей удостоилась особого внимания со стороны двух крупнейших археологов — М.И. Ростовцева и А.А. Спи- цына. Для них скифская принадлежность воронежских курганов представлялась совершенно очевидной. А.А. Спицын включил памятники Среднего Дона в полтавскую группу, приписываемую им скифам-пахарям27. М.И. Ростовцев несколько раз обращался к среднедонским курганным материалам как в своих общих работах, так и в частных публикациях по скифской археологии. Так, в своем фундаментальном исследовании


Донская археология, общескифские проблемы и научное наследие М.И. Ростовцева
567
«Скифия и Боспор» он писал: «Здесь укажу только на то, что по инвентарю группа воронежских курганов всецело принадлежит к той группе скифских погребений эпохи расцвета, к которой принадлежит и большинство курганов степной приднепровской группы»28.
Революция и гражданская война в России надолго приостановили исследования скифских памятников на Среднем Дону. Лишь в 1927 г. В.А. Городцов раскопал пять курганов в уже упоминавшемся урочище Частые Курганы29, которые дали весьма скудный материал (это прямой результат их ограбления в древности).
Подлинный прорыв в изучении древностей скифского периода на Среднем Дону наступил лишь в 1954 г., когда в этом регионе начала свои многолетние работы Воронежская скифская лесостепная экспедиция ИИМК (ИА) АН СССР, возглавляемая П.Д. Либе- ровым. Получив сначала от дирекции ИИМК довольно скромное по масштабам задание — доследовать оставшиеся курганы группы «Частых» на северной окраине Воронежа (в связи с угрозой их полного уничтожения при строительстве нового гражданского аэродрома), П.Д. Либеров сумел очень быстро осознать и слабую изученность, и необычайное богатство археологического прошлого Среднего Дона. Общие результаты более чем пятнадцатилетних интенсивных полевых исследований экспедиции (1954—1969) выглядят весьма внушительно: свыше 100 раскопанных курганов скифского времени в нескольких могильниках, как ранее известных (у с. Мастюгино и Частые Курганы), так и вновь открытых (у с. Русская Тростянка и у с. Дуровка), а также открытие 20 городищ и 39 селищ той же эпохи (часть из них была раскопана, другие подверглись шурфовке и внешнему обследованию)30.
После столь масштабных археологических работ настало время подводить итоги. И вот, в конце 1960-х — начале 1970-х годов П.Д. Либеров, на основе новых значительных по объему материалов, заключил, что на Среднем Дону в VII—III вв. до н.э. существовала «скифоидная» по облику, но нескифская по этносу особая среднедонская культура оседлых земледельцев и скотоводов. Изолировав ее от соседей на западе (украинская левобережная лесостепь), на востоке (кочев- ники-савроматы) и на юге (скифы и меоты низовьев Дона), этот исследователь отождествил культуру курганов и городищ Воронежщины с будинами Геродота, приписав им к тому же финно-угорскую этническую принадлежность31.
После появления публикаций П.Д. Либерова преемственность с прежней традицией среднедонской археологии скифского периода явно нарушилась. Ранее все известные археологи — А.А. Спицын, Н.Е. Макаренко, М.И. Ростовцев, В.А. Городцов, С.Н. Замятнин, Б.Н. Граков до 1952 г. и др. — относили территорию Среднего Дона с ее богатейшими курганными могильниками типа «Частых» и Мастюгинских некрополей к Скифии. Теперь Средний Дон отошел к нескифским племенам будинов.
Естественно, что «будинская гипотеза» П.Д. Либерова для среднедонской культуры была сразу поддержана Б.Н. Граковым и рядом других исследователей, разделявших его взгляды на скифскую степь и «нескифскую» лесостепь32.
Однако с начала 70-х годов XX в. Воронежская скифская лесостепная экспедиция по разным причинам сворачивает свои работы на территории Среднего Дона, и поэтому в изучении памятников скифской эпохи наблюдается определенный спад.
Некоторое оживление деятельности археологов (имеется в виду только скифская тематика) в регионе началось только в 1980-х — 1990-х годах. Скифо-сар- матский отряд ВГУ (руководитель А.П. Медведев) раскопал на значительной площади многослойное Пекшевское городище, существовавшее с рубежа VIII—VII вв. до н.э. по первые века нашей эры33. С 1995 по 1999 г. скифо-сарматский отряд ВГУ провел спасательные работы разрушаемого грабителями курганного могильника скифской эпохи у с. Староживотинное Рамонского района Воронежской области. На сегодняшний день это пока самая северная из известных курганных групп VI—IV вв. до н.э. на Среднем Дону. За четыре полевых сезона было исследовано 12 насыпей, но почти все они были опустошены грабителями (и древними, и современными). Предварительные результаты работ в краткой форме опубликованы в 1999 г 34
В 1983—1986 гг. отряд археологической экспедиции Воронежского государственного педагогического института (ВГПИ) под руководством В.И. Погорелова произвел охранные раскопки курганного могильника у с. Ближнее Стояново Острогожского района. Всего в группе насчитывалось более 30 насыпей. Исследованию подверглись 12 курганов, из которых 7 относились к скифскому времени и 5 — к эпохе бронзы. Все погребения оказались ограбленными в древности, но дали тем не менее интересный материал, типичный для среднедонской культуры V—IV вв. до н.э 35 В период с 1984 по 1993 г. экспедиция этого же вуза (руководитель — проф. А.Т. Синюк) осуществила широкомасштабные раскопки городища у хут. Мостище — двухслойном памятнике (эпоха бронзы и скифское время). В общей сложности было вскрыто около всей площади городища (его размеры — 1,6 га), выявлены система оборонительных сооружений, жилые и хозяйственные постройки, многочисленные хозяйственные ямы и несколько погребений V—IV вв. до н.э. Материалы этого важного поселенческого комплекса скифской эпохи, как можно надеяться, будут вскоре опубликованы в виде отдельной монографии36.
Следует упомянуть и о работах экспедиции ВГУ во главе с А.Д. Пряхиным на многослойном Семилук- ском городище к югу от Воронежа. Там обнаружен довольно значительный материал, относящийся к позднескифскому периоду (IV—III вв. до н.э.) и свыше 70 необычных грунтовых погребений. Несмотря на горячие дебаты по поводу характера этих захоронений и причин их появления на территории городища (эпи¬


568
Часть 4. М.И. Ростовцев и проблемы скифо-сарматской археологии
демия, голод, нападение врага?), уже сам факт наличия столь большого числа человеческих останков раннежелезного века значительно расширяет наши представления об антропологических особенностях местного населения в скифскую эпоху37.
В этот период (80-е — 90-е гг. XX в.) вновь проявляют свою активность в изучении памятников скифского времени на Среднем Дону и московские археологи. В 1985—1987 гг. А.И. Пузикова (Институт археологии АН СССР) доследовала курганный могильник у с. Дуровка (Белгородская обл.), раскопав в общей сложности еще 13 насыпей. А всего с 1964 по 1987 г. ею было исследовано здесь 23 кургана из 30 первоначально выявленных в данной группе. Особенно следует отметить великолепный комплекс из кургана № 14, где был найден серебряный шаровидный кубок, украшенный сложной композицией из растительных и зооморфных мотивов38. Материалы старых * раскопок
A.И. Пузиковой в Дуровке были частично изданы39, а новые находки появились в печати только сейчас40.
Потуданская археологическая экспедиция Института археологии АН СССР (РАН) — руководитель
B.И. Гуляев — начала свои исследования на Среднем Дону в 1989 г. За прошедшие годы (если не считать разведок) были раскопаны скифское городище у с. Солдатское и 47 курганов (из них 45 — скифского времени) в могильнике у сел Терновое и Колбино на стыке Острогожского и Репьевского районов Воронежской области41.
Таким образом, к настоящему времени, благодаря совместным многолетним усилиям археологов Москвы, Петербурга и Воронежа, мы располагаем для изучения культуры скифского периода на Среднем Дону следующими материалами: раскопанных курганов — свыше 180, более или менее полно исследованных городищ — 12. Если учесть, что эти исследования в основном проводились в последние несколько десятилетий с соблюдением всех требований научной полевой методики раскопок и поэтому хорошо документированы (а во многом уже и изданы), то среднедонская группа памятников V—IV вв. до н.э. выглядит отнюдь не хуже, а в ряде случаев и лучше, чем другие области лесостепи, входившие в состав Скифии (Посульская, Ворсклинская, Северодонецкая и др.).
Археологические исследования на территории Нижнего Дона начались в 50-х гг. XIX в., но они были связаны главным образом с античной тематикой. Можно напомнить о работах П.М. Леонтьева на Не- двиговском городище (древний Танаис) и др.42 Если не считать довольно дилетантских раскопок Пятибратних курганов близ ст. Елизаветовской в устье Дона П.И. Хицуновым (1871 г.) и И.И. Ушаковым (1901 г.), то первые серьезные научные работы на обширном курганном могильнике близ ст. Елизаветовской осуществил в 1908, 1909 и 1911 гг. А.А. Миллер, вскрывший более 60 насыпей и получивший разнообразный и интересный материал скифского времени43.
Елизаветовский курганный могильник (и расположенная рядом с ним группа Пять братьев, состоявшая
из высоких, 7—12 м, насыпей), а также близлежащее Елизаветовское городище вплоть до наших дней оставались главными объектами исследований археологов из Ленинграда (В.П. Шилов, И.Б. Брашинский, К.К. Марченко и др.) и Ростова-на-Дону (В.П. Копылов, В.Г. Житников и др.). Результаты многолетних и плодотворных работ на Елизаветовском городище были недавно опубликованы44. Однако еще больший интерес представляют для наших сопоставлений курганные комплексы нижнедонского региона. Упомянутый выше большой Елизаветовский могильник V— IV вв. до н.э. к настоящему времени уже в значительной степени раскопан. Мы располагаем сейчас надежно документированными материалами более чем из 200 исследованных погребений45. Среди погребенных — большой процент женщин с оружием, или «амазонок»46.
И все же наиболее выдающимся археологическим открытием в данном комплексе памятников (городище и курганы) явилась находка Донской археологической экспедицией во главе с В.П. Шиловым в 1959 г. неограбленной гробницы скифского «царя» в кургане № 8 группы Пять братьев47. Здесь в каменном склепе с дро- мосом найдены останки молодого мужчины в сопровождении богатейших предметов, среди которых выделяются золотые пластины обкладки горита со сценами из жизни древнегреческого героя Ахилла (абсолютная аналогия таким же пластинам из богатых курганов Скифии: Чертомдыцкого, Мелитопольского и из м. Ильинцы в Побужье), меч в золотых ножнах и с обтянутой золотом рукоятью, серебряный шаровидный кубок, золотая гривна и масса других украшений из золота. Предметы вооружения были представлены бронзовыми поножами, наконечниками срел из бронзы, железа и кости, железными наконечниками копий и дротиков, мечом48. Надо сказать, что по пышности обряда и богатству погребального инвентаря это захоронение одного из высших представителей скифской знати не имеет себе аналогов во всем Подонье, поскольку все остальные гробницы подобного ранга подверглись частичному или полному ограблению еще в древности.
Главные исследователи Елизаветовского городища и могильника в 60-е—70-е гг. XX в. — И.Б. Брашинский и К.К. Марченко — на основе всестороннего анализа полученного богатейшего материала пришли к заключению, что «в дельте Дона в скифское время существовала компактная и, по всей видимости, родственная группа населения... Как показывают исследования форм и типов украшений, оружия и, что особенно важно, лепной керамики, обнаруженной в погребениях, перед нами изделия, находящие прямые аналогии прежде всего в материалах степной и лесостепной зон Северного Причерноморья, т.е. районов обитания скифов Геродота»49.
Между тем, не меньший интерес представляют для нас и курганные древности правого берега Нижнего Дона и междуречья Дона и Северского Донца. Именно здесь погребальные комплексы демонстрируют наибольшую степень близости к среднедонским захороне¬


Донская археология, общескифские проблемы и научное наследие М.И. Ростовцева
569
ниям и по обряду, и по вещам. Отмечу прежде всего комплекс находок из кургана близ хут. Карнауховско- го на правом берегу р. Котлубанки50.
В 1976 г. в кургане близ поселка Шолоховского Белокалитвинского района была раскопана большая могила размером 6x6 м с дромосом и следами огня. Несмотря на то что погребение оказалось ограбленным еще в древности, оно содержало множество разнообразных и интересных находок. В могиле обнаружено большое количество всевозможного оружия — железные массивные наконечники копий и рюмкообразные подтоки, несколько колчанных наборов с бронзовыми и железными наконечниками стрел, железные боевые топоры (изображения скифов с такими топорами есть на воронежском серебряном кубке из Частых Курганов), чешуйчатый железный панцирь, железный меч скифского типа. Конские уборы (имитация захоронения коня — как и в среднедонских курганах, состояли из железных удил, железных и бронзовых псали- ев, бляшек в скифском зверином стиле, пронизок и ворво- рок). Дата кургана: конец V — начало IV в. до н.э.51
Очень интересны (в плане сопоставления со Средним Доном) и могилы из кургана № 25 Сладковского могильника на р. Быстрой (раскопки В.Е. Максименко в 1980 г.). В центральной могильной яме (частично ограбленной в древности) были найдены несколько железных мечей, кинжалы, наконечники копий и дротиков с рюмкообразными подтоками, несколько колчанов стрел с железными и бронзовыми наконечниками, бронзовый крючок в виде фантастического клыкастого зверя (таких крючков с фигурой «фантастического хищника» особенно много в курганах Воронежщины). Кроме того, в могиле и нишах-тайниках удалось обнаружить несколько лепных глиняных сосудов, сероглиняную греческую амфору, деревянные чаши с золотыми обкладками (в одном случае такие обкладки полностью повторяют золотые пластины деревянного сосуда из кургана № 29/21 у с. Мастюгино). Время сооружения кургана — V в. до н.э.52
Захоронение, близкое по типу кургану у поселка Шолоховское, было найдено в кургане № 4 того же Сладковского могильника. Большая квадратная яма размерами 5 х 5 м имела перекрытие из деревянных плах или досок, далеко выходящих за ее пределы. В дромосе-коридоре лежали останки коня с бронзовыми бляхами от сбруи и обломки лепного сосуда. В самой могиле было погребено не менее семи человек: мужчин, женщин и детей. Скелеты лежали вытянуто на спине, головой на юг и на запад. Напутственная пища состояла из частей разрубленных туш барана и лошади, а погребальный инвентарь — из железных наконечников копий и стрел, мечей, двух раннеэллинистических амфор, большого лепного глиняного горшка, бронзовых и костяных бляшек, а также деревянного кубка, украшенного золотыми оковками и круглыми серебряными бляхами. Судя по греческим амфорам, погребение было совершено в IV в. до н.э.
В том же могильнике есть и другие захоронения IV—III вв. до н.э., в которых умершие положены голо¬
вой на юг и сопровождаются колчанными наборами стрел с железными (аналогичными среднедонским) и бронзовыми наконечниками, копьями с подтоками и напутственной пищей в виде костей барана.
В 1977 г. у хут. Кащеевка Тацинского района Ростовской области был исследован курган IV в. до н.э. Под насыпью находилась квадратная могильная яма размером 5x5 м с коротким коридором-дромосом. В ней лежало несколько мужских и женских скелетов, все ориентированы головой на юг. Погребенные сопровождались напутственной пищей в виде разрубленных туш баранов и быков. Среди других находок особый интерес представляют два бронзовых поясных крючка-застежки с изображением медведей (полная аналогия воронежским крючкам), железные и бронзовые наконечники стрел, остатки железного чешуйчатого панциря, бронзовое зеркало, золотой перстень, пастовые бусы и т.д.53
Таким образом, в V—IV вв. до н.э. в пределах всего Подонья (от Воронежа до Ростова) существовала единая культура, совпадающая во многих своих важнейших компонентах: керамика, погребальный обряд, основные типы вооружения, конского убора и предметов в зверином стиле. Правда, В.Е. Максименко видит за этим единством савроматский этнос. Однако ленинградские (петербургские) археологи — И.Б. Брашин- ский и К.К. Марченко, много лет работавшие в низовьях Дона, считают Елизаветовские городище и могильник скифскими. А ростовский археолог В.П. Копылов, также признающий за Елизаветовским комплексом скифскую принадлежность, отмечает к тому же и глубокое сходство нижнедонских и среднедонских памятников V—IV вв. до н.э.54
Если посмотреть на запад от Среднего Дона — в сторону украинской лесостепи, то сопоставление характера поселений погребального обряда и основных категорий вещей (вооружение, конская сбруя, предметы искусства, керамика и т.д.) показывает, что вся огромная территория лесостепи между Днепром и Доном была в скифскую эпоху населена родственными по культуре племенами, основу хозяйственной жизни которых составляли скотоводство и земледелие. При таком сравнительном анализе выясняется, что среднедонская культура V—IV вв. до н.э. по всем своим внешним показателям — неотъемлемая часть культуры лесостепного Левобережья: от Сулы и до Дона (включая бассейны Ворсклы, Пела, Оскола и Северского Донца). Этот факт признают многие исследователи55. В.П. Копылов высказал предположение, что группа людей, обосновавшаяся в устье Дона в начале V в. до н.э. (Елизаветовское городище и могильник), является пришлой и, возможно, пришла откуда-то из Лесобережной приднепровской лесостепи. Он же обратил внимание и на то, что примерно тогда же возникает и феномен «Воронежских курганов», и это, по его мнению, может свидетельствовать о заселении Среднего и Нижнего Дона родственными племенами56.
Примирить все эти вновь выявленные реалии донской археологии можно лишь в том случае, если мы


570
Часть 4. М.И. Ростовцев и проблемы скифо-сарматской археологии
вернемся к концепции М.И. Ростовцева. Суть ее состоит в том, что в степной и лесостепной зонах Северного Причерноморья, между Дунаем и Доном, в VI— IV вв. до н.э. существовало единое военно-политическое объединение — Скифия, где скифы-иранцы занимали господствующее положение и не только контролировали окраинные области (такие, как Подонье) этого объединения, но и населяли их.
Для того, чтобы дополнить нарисованную выше картину единства Скифии (и степи, и лесостепи), остановимся еще на одном важном моменте, о котором неоднократно говорил в своих работах М.И. Ростовцев, а именно: о наличии в пределах всего скифского «царства», по крайней мере в V—IV вв. до н.э., единой элитарной культуры военно-аристократических кругов. «Более богатые погребения, — подчеркивает он, — принадлежат обыкновенно конным воинам, погребенным в полном характерном скифо-сарматском вооружении: шлеме, чешуйчатом панцире, сапогах, с луком и стрелами, копьем, длинным железным мечом и кинжалом, боевым топором и нагайкой...»57 И затем, со свойственной ему проницательностью, он отмечает глубокое родство аристократических погребений скифской эпохи в степной и лесостепной (включая Средний Дон) частях Скифии58.
Нельзя сказать, что шедевры торевтики греческих и скифских мастеров, найденные в курганах высшей скифской знати, так же как и сами эти курганные комплексы в целом были обделены вниманием исследователей в советскую эпоху. Напомню здесь работы
А.П. Манцевич59, В.Д. Блаватского60, Н.А. Онайко61, посвященные наиболее выдающимся произведениям греко-скифского искусства Северного Причерноморья, которые доказывают наличие постоянного интереса к данной теме в отечественной науке.
Однако с тех пор прошло уже достаточно много времени, археологами были сделаны новые важные находки, появились новые подходы и новые гипотезы относительно этой, казалось бы, хорошо изученной проблемы. Поэтому есть все основания вновь вернуться к данной теме.
Фантастическое богатство многих курганов скифской знати сыграло с ними злую шутку: сделало их желанной добычей для грабителей всех эпох. Большинство могил было ограблено еще в древности, часто спустя очень короткое время после захоронения, когда еще не рухнуло перекрытие гробницы, а в ряде случаев, когда даже труп погребенного еще не разложился.
Поэтому совершенно целых, нетронутых могил высшей скифской знати достались на долю археологов в XIX и XX вв. буквально считанные единицы (Соло- ха — боковое погребение, Пятибратний № 8 — северное захоронение и др.). Немного больше дошло до нас богатых курганов, ограбленных по каким-либо причинам лишь частично (Чертомлык, Мелитопольский курган, Бердянский и др.). Наконец, иногда даже в почти полностью опустошенных кладоискателями курганах часть драгоценных предметов уцелела благодаря тому, что они были спрятаны в тайниках (Гайманова моги¬
ла, Толстая могила, золотой горит из Мелитопольского кургана и др.).
Исследователи должны помнить, что свои выводы и реконструкции относительно структуры скифского общества они строят на заведомо неполной, а иногда и просто минимальной фактической основе. Тот же стандартный набор «престижных» вещей — показатель высокого социального статуса погребенного — представлен (в силу ограбления и разрушения) далеко не во всех, даже явно выдающихся погребениях высшей скифской знати. Тем не менее, собрав всю имеющуюся информацию, можно предложить следующий набор «престижных» предметов, характерных для элитарной культуры скифских верхов:
1) золотые обивки горитов с изображениями сцен из жизни Ахилла (так называемая «Троянская серия» — по А.Ю. Алексееву): Чертомлык, Ильинцы, Мелитополь, Елизаветовка (Пятибратний № 8);
2) серебряные обивки горитов с иным сюжетом «Троянской серии»: Солоха, Карагодеуашх;
3) золотые ножны мечей со сценой битвы эллинов с варварами: Чертомлык, Пятибратний № 8, Никополь;
4) мечи с рукоятками, обтянутыми золотом и со штампованными изображениями животных — все аналогичны одному из мечей Чертомлыка: Нижний Дон (Пятибратний № 8), Средний Дон (Колбино, курган № 7), Харьковщина (Старый Мерчик, курган № 11);
5) близкие по типу и оформлению мечи с золотыми рукоятками: Средний Дон (Частые Курганы, курган № 3), Среднее Приднепровье (курган № 487, б. Чигиринского уезда Киевской губернии), Рыжановка (главное мужское погребение) на южной окраине Правобережной днепровской лесостепи; Толстая могила, Бердянский курган и др.;
6) серебряные с позолотой ритоны: Карагодеуашх, Великая Знаменка, Семь Братьев (курган № 4), Куль- Оба, Толстая могила, Гайманова могила, Средний Дон (с. Мастюгино, курган № 29/21; с. Дуровка, курган № 1);
7) серебряные и золотые сосуды с изображением сцен из скифского эпоса: Куль-Оба, Чертомлык, Частые Курганы (курган № 3), Гайманова могила;
8) круглодонные ритуальные серебряные кубки с изображениями и без них: в степной и лесостепной Скифии — многие экземпляры, на Нижнем Дону (Пятибратний № 8), на Среднем Дону (с. Дуровка, курган № 14; с. Колбино, курган № 18);
9) деревянные чаши с золотыми оковками: представлены во многих экземплярах и практически во всех областях Скифии;
10) нагайки с золотой спиральной оплеткой: Куль- Оба, Толстая могила, Средний Дон (с. Колбино, курган № 7);
И) золотые массивные гривны, чаще — с изображениями животных (львов, барсов и др.) на концах: многократно (на Нижнем Дону — в Пятибратнем № 8; на Среднем Дону — курган № 23 группы «Частых»);
12) 	богатые украшения конской узды из золота, серебра и бронзы, либо вместе с захоронениями коней,


Донская археология, общескифские проблемы и научное наследие М.И. Ростовцева
571
либо отдельно положенные в гробницу: многократные находки по всей территории Скифии; среди них в последней трети IV в. до н.э. особо модны серебряные украшения во «фракийском» стиле;
13) 	стандартный набор тяжелого защитного вооружения (частично импортного, греческого): бронзовые античные шлемы и поножи, железные чешуйчатые панциры (иногда с выложенными золотом чешуйками на груди), кожаные панциры с фигурными металлическими бляхами по центру, боевые пояса с металлическим набором; либо целиком, либо частично весь этот набор встречается практически во всех исследованных погребениях высшей скифской знати (Толстая могила, Мастюгино, курган № 11/16 и др.).
Прежде всего следует обратиться к группе золотых обивок горитов, четырежды найденных в богатейших курганах Скифии от Побужья до устья Дона: м. Ильинцы (лесостепное правобережное Приднепровье)62, Чертомлык (степное Приднепровье)63 Мелитополь (степное Приазовье)64, Пятибратний курган № 8 (Нижний Дон)65.
Эти находки привлекли к себе пристальное внимание исследователей, и к настоящему времени существует обширная литература по данной теме. Правда, и разногласий относительно места производства, способа попадания в руки скифов и особенно причин такого пристрастия скифских «царей» к произведениям искусства, посвященным подвигам греческого героя Ахилла, остается в научных кругах еще немало. И вообще, сами обстоятельства, при которых могла появиться эта «серия», — сплошная загадка.
То, что перед нами произведение эллинских мастеров, сделанное по мотивам эллинской мифологии, сомнения ни у кого не вызывает. Существует полное согласие и относительно того, что горит (как чехол для лука со стрелами) являлся чисто варварским (скифским) предметом и не имел хождения у греков. Больше споров вызывает место производства золотых обкладок горитов. Б.В. Фармаковский считал, что они были изготовлены в Милете (Малая Азия), доставлены в милетскую северопричерноморскую колонию Оль- вию, а уже оттуда — во владения скифов66. А.П. Ман- цевич упорно отстаивал фракийское происхождение не только горитов, но и многих других шедевров торевтики из курганов скифской знати67. Однако явное большинство исследователей высказывалось и высказывается в пользу боспорского происхождения этих предметов — в пользу мастерских Пантикапея —
В.Д. Блаватский, А.Ю. Алексеев, Е.А. Савостина и особенно Н.А. Онайко68.
Почти нет сомнений и в том, что изображения на золотых пластинах (ввиду их полного сходства) были оттиснуты с одной матрицы, хотя с какой именно — с деревянной (Б.В. Фармаковский, В.Д. Блаватский, Н.А. Онайко и др.) или с бронзовой (В.П. Шилов) — ясности опять-таки нет.
Но самые значительные дебаты вызывают вопросы обстоятельств создания данной серии вещей и появления их в курганах скифских «царей». Наиболее ориги¬
нальную и сложную версию предложили наши петербургские коллеги. Они постарались тесно увязать факт появления золотых горитов в Северном Причерноморье с военно-политической ситуацией, сложившейся в Евразии в ходе завоевательных кампаний Александра Македонского. М.Б. Щукин и Д.А. Мачинский считают, что вся серия была изготовлена по заказу именно Александра, находившегося в 328 (327) г. до н.э. в Бактрии и принимавшего там посольство от правителей Скифии. Таким образом, это дипломатические дары великого полководца скифскому «царю»69.
А.Ю. Алексеев считает, что гориты были изготовлены в мастерских Боспора (Пантикапей) в 334—325 гг. до н.э.70 и рассматривает их как подарок боспорского правителя Перисада I «царям» и вождям различных (видимо, полунезависимых) территорий Скифии.
Нет сомнений в том, что Боспорское государство во второй половине IV в. до н.э. проводило самую активную политику как по расширению и укреплению своих владений, так и по установлению более прочных связей с соседними варварскими племенами. Для этой цели использовались, видимо, все доступные средства — экономические выгоды от взаимной торговли, военная сила и дорогие («дипломатические») подарки варварским властителям. Но тогда остаются без ответа два вопроса. Почему один золотой горит был направлен в лесостепное Побужье (Ильинцы), которое не входило в сферу экономических и политических интересов Боспора, а напротив, находилось в сфере интересов Ольвии — заклятого врага Боспора? И во-вторых, если в Скифии IV в. до н.э. был один «царь», то тогда боспорцам хватило бы и одного подарка; если же сохранялась «троичная» иранская система — верховный «царь» и два «царя»-соправителя, то потребовалось бы три, а не четыре предмета. Это, конечно, не исключает, что в дальнейшем, при раскопках больших курганов скифской знати будут найдены и другие, аналогичные экземпляры «троянской» серии.
Более убедительной выглядит позиция В.Д. Бла- ватского, который считал, что данные произведения торевтики «исполнялись по заказу скифских царей»71. С этим согласен и Д.С. Раевский'2.
К такому же выводу, но для более раннего, архаического периода скифской истории на материалах Ке- лермесских курганов пришла J1.K. Галанина73. Таким образом, выполняя полученный заказ, иноземный мастер должен был всегда учитывать запросы и вкусы потребителя. Как считал В.Д. Блаватский, произведения торевтики, заказанные скифскими «царями» у эллинов, «не могли быть украшены сюжетами, непонятными или чуждыми их владельцам»74. Но ведь на пластинах горитов изображен чисто греческий миф об Ахилле!
И здесь очень подходит к «заказной» версии происхождения золотых обивок горитов гипотеза Д.С. Раевского по поводу высокой популярности этих произведений среди высшей скифской аристократии.
«На горите, — пишет он, — оказывается запечатленным лишь тот набор связанных с Ахиллом эпизо¬


572
Часть 4. М.И. Ростовцев и проблемы скифо-сарматской археологии
дов и в такой изобразительной трактовке, что они находят прямые соответствия в скифском мире о первом царе Колаксае и легко могли быть "прочитаны" как воплощение этого мифа...» (обучение Ахилла стрельбе из лука или вручение лука герою из рук более старшего персонажа). И далее: «Все сказанное склоняет нас к выводу, что рассмотренные памятники трактовались скифами не как иллюстрации к мифу об Ахилле, содержание которого было для них безразлично, а воспринимались сквозь призму собственной мифологии, т.е. как воплощение мифа о первом царе Колаксае. Важная роль, которую играл этот миф в системе скифских социальных и политических воззрений хорошо объясняет, почему именно его персонажи были "узнаны" скифами в героях греческих изобразительных композиций»75.
Таким образом, и по семантике изображений (см. гипотезу Д.С. Раевского)76, и по местам находок (богатейшие курганы Северного Причерноморья от По- бужья до устья Дона) можно говорить о том, что погребения с «золотыми горитами» были тесно связаны с «царями» Скифии, царской властью, а сами эти го- риты, по крайней мере для второй половины IV в. до н.э., могли быть атрибутами царской власти (этного- нический миф о первом царе Колаксае и его роль для легитимизации царской власти у скифов). Следовательно, и все четыре кургана, в которых были найдены совершенно одинаковые гориты, можно предположительно считать местами захоронений скифских «царей». Но каких именно царей? Мы знаем из «Истории» Геродота, что у скифов в конце VI в. до н.э. существовало тройственное деление страны и что во главе каждой такой части стоял свой «царь», хотя один из них считался верховным правителем Скифии, а два других «царя» были его соправителями и происходили из той же «царской» семьи или рода. Не говорит ли фиксируемое на сегодняшний день территориальное распределение «золотых горитов» о том, что они вручались от имени верховного (главного) «царя» своим родственникам-соправителям для доказательства легитимности их власти?
Не исключая вероятности данного варианта, необходимо отметить явные нестыковки с реальными фактами. Геродот свидетельствует, что царские скифы владели степными землями Приднепровья и Приазовья, вплоть до Дона-Танаиса. И если посмотреть на географическую карту Северного Причерноморья, то три находки «золотых горитов» приходятся как раз на владения скифов царских и лишь одна — на лесостепь Побужья (Ильинцы). Гораздо лучше согласуется с «географией находок» интересующих нас предметов торевтики удельный, или «улусный», принцип организации государства, когда члены «царского» рода (своеобразные скифские «чингизиды») получали по праву своего родства (скорее мифического, нежели кровного) с первопредком-царем Колаксаем «для кормления» свой отдельный удел (улус). И именно им верховный правитель Скифии вручал соответствую¬
щие атрибуты власти — «престижные вещи» — для поддержания их высокого социального статуса.
Этот вывод получает подтверждение и при рассмотрении других «престижных» предметов элитной культуры Скифии. Прежде всего это относится к другой серии — парадным мечам «чертомлыцкого» типа, точнее к трем из них — не только с золотыми рукоятками, но и с почти одинаковыми золотыми ножнами, на которых изображена битва эллинов с варварами: Чертомпык, Пятибратний курган № 8 и меч из района Никополя в собрании Метрополитен музея в Нью- Йорке77. А.Ю. Алексеев вслед за Д.С. Раевским считает, что в действительности на этих ножнах представлены эпизоды Троянской войны и поэтому предлагает включить их в уже упоминавшуюся выше группу из четырех золотых горитов с Ахиллом плюс два серебряных горита из Солохи и Карагодеуашха, назвав все эти предметы «троянской» серией78.
Однако есть и другая, более многочисленная, группа парадных мечей с золотыми рукоятками, которую тоже можно назвать «чертомлыцкой». На рукоятях данных предметов вооружения по золотой обкладке оттиснуты изображения зверей, абсолютно аналогичные на всех представленных экземплярах. Это прежде всего шесть мечей из Чертомлыка7^; меч из Никополя, хранящийся в Метрополитен музее80; меч из Пятибратнего кургана № 881; меч из кургана № 7 у с. Колбино на Среднем Дону82 и меч из кургана № 11 в Старом Мерчике на Харьковщине83. Для всех рукоятей данных мечей характерны овальная форма навер- шия и сильно вытянутое сердцевидное перекрестье. На навершиях изображена бегущая лань с повернутой назад головой, на рукоятях — лежащий олень с огромными ветвистыми рогами, а на перекрестьях — два орлиноголовых грифона, сидящих друг напротив друга в геральдической позе. Поразительно, но точно такое оформление имеет золотая рукоять бронзового зеркала из кургана Куль-Оба84. Схожесть всех этих сюжетов на золотых рукоятках рассмотренных выше мечей (а их уже 10 экземпляров) настолько велика, что Н.А.Онайко при анализе только четырех из них пришла к заключению, что они оформлялись в каких- то определенных мастерских Боспора85. Но и на этом данная «серия» не заканчивается: к ней непосредственно примыкает еще одна группа мечей с золотыми рукоятками, сюжеты изображений на которых, хотя частично и отличаются от приведенных выше, все же в целом очень им близки и по форме, и по отдельным деталям оформления (например, мечи из кургана № 3, урочище Частые Курганы под Воронежем8®, и из кургана Карагодеуашх на Таманском полуострове87 имеют на перекрестьях тех же орлиноголовых грифонов в геральдической позе, а мотив лежащего оленя с большими, устремленными вперед ветвистыми рогами представлен на золотой рукояти меча из кургана Мирзы Кекуватского на Тамани88; в 1996 г. в «Золотом» Рыжановском кургане № 4 на правобережной лесостепной стороне Днепра в 150 км к югу от Киева украинско-польская археологическая экспедиция об¬


Донская археология, общескифские проблемы и научное наследие М.И. Ростовцева
573
наружила в катакомбе нетронутое грабителями пышное погребение скифского «царя». Среди сопровождавших его вещей — железный меч, рукоять которого была обложена тонким золотым листом со штампованными изображениями в стиле «чертомлыцких» мечей89. Схожий мотив есть и на золотой рукояти меча из Куль-Обы90.
«Все эти рукояти мечей, — подчеркивает Н.А.Онайко, — объединяет сюжетный и художественный стиль их оформления, в котором скрещиваются традиции скифского и античного искусства... Сочетание элементов греко-варварского искусства в украшениях обивок рукояток мечей рассматриваемого типа, а также находки подобных мечей на территории Боспора (Куль-Оба, Карагодеуашх, курган Мирзы Кекуват- ского) могут свидетельствовать об их принадлежности мастерским этого государства»91. А если прибавить сюда еще меч из Солохи с отделанными золотом ножнами и рукоятью92, парадный меч с обтянутой тонкой золотой лентой ручкой из центральной могилы Бер- дянского кургана в Приазовье93, меч в золотых ножнах и с золотой ручкой из Толстой могилы в степном Правобережном Приднепровье94, то общее количество таких «престижных» оправленных в золото мечей достигнет весьма внушительной цифры — 17 экземпляров. И это лишь то, что уцелело после опустошительных набегов грабителей!
Следует добавить сюда и еще одну важную деталь, отмеченную в свое время Е.В. Черненко. Дело в том, что некоторые экземпляры данной группы «парадных» мечей имеют в верхней своей части ажурные клинки95, т.е. на оси их имеются узкие клиновидные вырезы. «Мечей с такими клинками известно сравнительно немного. Это серия из четырех мечей Чертомпы- ка, меч из Солохи, меч из кургана № 2 Бобовича, раскопанного Н.И. Веселовским в Центральном Крыму в 1895 г.... меч из кургана у пос. Горняцкого Ворошилов- градской области, из Пятибратнего кургана... и в одном из курганов у с. Капуловка Никопольского района Днепропетровской области... Из 11 известных двулезвийных мечей с ажурными клинками 7 имели рукояти, обтянутые золотой пластиной...»96 Можно добавить к этому списку еще два меча с ажурными клинками и рукоятями, обтянутыми тонким золотом, — из кургана № 7 у с. Колбино (Воронежская обл.) и из кургана № 11 в Старом Мерчике (Харьковская область). Думаю, что и найденные уже после выхода в свет статьи Е.В. Черненко «парадные» мечи в Рыжановском и Бердянском курганах также имели ажурные клинки. Таким образом, не приходится сомневаться, что, подобно горитам «троянской» серии, выпуск «парадных» мечей для скифской высшей знати (или только их «золотое» оформление) был (по заказам скифских «царей») поставлен в боспорских мастерских на поток.
Необходимо отметить и еще один важный момент: в ряде случаев, когда погребение не было потревожено грабителями или же его разрушили лишь частично, рядом с мечом знатного покойника лежала длинная золотая спирально закрученная лента. По мнению ис¬
следователей, это украшение ручки или кожаных ремней нагайки — конского кнута — непременного атрибута любого мужчины-всадника и одновременно, как известно, символ власти у скифов. Такие золотые ленты-оплетки найдены в Куль-Обе97, Чертомлыке98, Толстой могиле99 и, наконец, совсем недавно в кургане № 7 у с. Колбино на Среднем Дону рядом с «парадным» мечом «чертомлыцкого» типа100
То, что нагайки выступали у скифов и как символ власти, отчетливо видно из сообщения Геродота по поводу победы вернувшихся из Передней Азии скифов над своими восставшими рабами с помощью одних лишь нагаек101. На серебряном круглодонном кубке из Частых Курганов (курган № 3) и на серебряной с позолотой чаше из Гаймановой могилы изображены знатные скифы (возможно, цари-первопредки) без лошадей, но с нагайками в руках102. Изображения нагайки встречаются на скифских антропоморфных изваяниях (стелах) периода архаики103.
Среди непременных атрибутов высшей скифской знати на изображениях в культовых сценах нередко показан сосуд для возлияний и вина — ритон, изготовлявшийся, как правило, из драгоценных металлов. О ритуальном назначении ритонов и круглодонных серебряных кубков и о тесной связи тех и других с царем и царской властью в иранском мире подробно писал М.И. Ростовцев104. Довольно часто (несмотря на ограбления) встречаются такие ритоны и кубки в погребениях скифской аристократии. Назову лишь некоторые из подобных находок. Ритоны (серебряные с позолотой): Куль-Оба, Толстая могила, Гайманова могила, Великая Знаменка, Мордвиновский курган; а на Среднем Дону — с. Мастюгино, курган № 29/21105 и с. Дуровка, курган № I106. Круглотелые серебряные кубки: их (без изображений и с ними) известно из скифских курганов много десятков. Подробный анализ этого вида металлической посуды содержится в работах В.А. Рябовой107. Она, как и большинство других исследователей, считает круглотелые кубки культовыми сосудами, которые часто встречаются вместе с ритонами, фиалами, двуручными чашами и деревянными чашами с золотой обивкой — теми сосудами, ритуальное назначение которых бесспорно108. На Среднем Дону они найдены в кургане № 14 у с. Дуровка и кургане № 18 у с. Колбино.
Из письменных источников (Геродот), изобразительного искусства (каменная скифская скульптура) и археологических материалов хорошо известно, какую важную роль играли разного рода чаши в ритуалах и повседневной жизни скифов. По свидетельству Геродота, правители округов Скифии — «номархи» — ежегодно устраивали специальные пиршества, на которых чествовали и поили вином воинов, особо отличившихся на поле битвы: воин, убивший врага, получал чашу вина, а тот, кто уничтожил нескольких противников, получал сразу две чаши, наполненные вином. Из скифских этнографических легенд известно, что золотая чаша выступает в качестве одного из атрибутов верховной (царской) власти у скифов. «Как символ


574
Часть 4. М.И. Ростовцев и проблемы скифо-сарматской археологии
определенного воинского ранга чаша изображалась на каменных изваяниях и помещалась в погребения. Имеются в виду деревянные чаши с золотыми обкладками...»109. Об особо бережном к ним отношении и почитании говорит то, что во многих случаях старые и треснувшие деревянные сосуды чинили, скрепляя золотой, серебряной или бронзовой проволокой. В Бердянском «царском» кургане деревянная с золотыми оковками чаша лежала возле боевого пояса с набором бронзовых пластин, что вновь подтверждает слова Геродота о ношении скифами чаши на поясе.
Особого внимания заслуживают и два круглодонных кубка со сценами из скифского эпоса: серебряный сосуд из Частых Курганов и электровый из Куль-Обы. Они неоднократно становились объектом пристального интереса исследователей110, но наиболее развернутое и убедительное истолкование сюжетов, запечатленных на указанных сосудах, дал Д.С. Раевский111. По его мнению, здесь более предпочтительна точка зрения Б.Н. Гракова, согласно которой «мы имеем здесь иллюстрации к скифскому эпосу или, точнее, к скифской мифологии». И далее, исследователь приводит доводы в пользу того, что на сосудах из Воронежа и Куль-Обы отражены сцены из этногонических скифских легенд о первопредке Геракле-Таргитае и испытании его сыновей, в результате чего верховную власть в Скифии получил выигравший младший сын. Подобные сюжеты играли в жизни скифского общества эпохи Атея очень важную идеологическую роль. «Именно такое доказательство богоданности царской власти и призвано было выполнить рассмотренное предание в молодой державе Атея. При этом иллюстрация к подобному мифу нигде не была более уместна, чем на сосудах, являвшихся, как показал еще М.И. Ростовцев, атрибутом царской власти»112.
Несомненно, признаком высокого социального статуса считалась у скифов и массивная золотая гривна, часто украшенная на несомкнутых концах фигурками барсов, львов или даже (как в Куль-Обе) всадников. Помимо степной части Скифии, золотые гривны обнаружены в Правобережной днепровской лесостепи (Рыжановский курган № 4), на Нижнем Дону (Пятибратний курган № 8) и на Среднем Дону (курган № 23 в Частых Курганах).
Тем не менее, все представители высшей скифской знати, если судить по их захоронениям в курганах степного и лесостепного Северного Причерноморья, выступают прежде всего как воины-всадники, полностью оснащенные как защитным, так и наступательным оружием.
Достаточно хотя бы бегло ознакомиться с содержимым богатых скифских могил (правда, ограбленных полностью или частично), чтобы убедиться в этом.
Таким образом, отчетливо видно, что богатые курганные погребения в степной и лесостепной Скифии содержат поразительно похожий (можно сказать, одинаковый) набор как предметов вооружения, так и «престижных» вещей. И все погребенные там предста¬
вители знати были, безусловно, и конными, тяжеловооруженными рыцарями.
В этой связи вполне уместно будет вновь поднять вопрос о войске и военной тактике скифов. Вопрос о военном характере скифского государства и об особой (решающей) роли в нем воинов-аристократов и во- инов-дружинников уже неоднократно обсуждался в отечественной историографии (М.И. Ростовцев, А.И. Тереножкин В.Д. Блаватский, А.И. Мелюкова, Е.В. Черненко и др.). Однако кроме последнего из названных авторов никто не сумел доказать на конкретном археологическом материале реальное существование таких тяжеловооруженных и конных воинов-про- фессионалов и тем самым изменить общие представления о скифском войске и его тактике. Ведь до недавнего времени, исходя из свидетельств античных авторов и разрозненности наших сведений о находках защитных доспехов и наступательных видов оружия в скифских курганных захоронениях, в науке преобладала точка зрения, что основу войска скифов во все времена составляла легкая кавалерия, а точнее — конные лучники113. Делались попытки доказать, что у скифов отсутствовало эффективное оружие ближнего конного боя. Короткие скифские мечи-акинаки явно не годились для конной рубки, а длинных мечей было известно еще немного. Недооценивалась роль коротких копий в конной схватке, а наличие длинных копий у конницы вообще отрицалось114. Отсюда делался вывод, что скифская легкая кавалерия всячески избегала ближнего боя (пример — тактика скифов в войне с Дарием I) и предпочитала наскоки на врага лавой и обстреливание его из луков на дальнем расстоянии. Е.В. Черненко постарался собрать всю информацию о наличии в скифских могилах защитного вооружения — панцирей, шлемов, поножей, щитов, боевых поясов и посвятил данной теме специальную монографию115.
Всего на 1968 г. Е.В.Черненко удалось получить данные о 126 железных чешуйчатых панцирях из курганных погребений Северного Причерноморья и прилегающих областей. Территориально они распределялись следующим образом:
Степная Украина и Крым — 55 экз.
Лесостепное Правобережье — 48 экз.
Лесостепное Левобережье — 28 экз.
Нижний Дон — 12 экз.
Средний Дон — 19 экз.
Северный Кавказ — 24 экз.116
Хотя приведенные сведения и несут определенную позитивную нагрузку, они не совсем точно отражают реальное наличие этих защитных доспехов по областям. Во-первых, как уже неоднократно отмечалось выше, многие погребения скифских курганов были ограблены и притом катастрофически, что, естественно, вело к частичной или полной утрате многих предметов сопровождающего покойника инвентаря. А во-вторых, процент насыщенности панцирями той или иной территории Скифии надо вычислять не по абсолютному количеству таких находок, а в соотношении их с числом раскопанных в данной области курганов. И


Донская археология, общескифские проблемы и научное наследие М.И. Ростовцева
575
тогда Правобережная лесостепь (48 панцирей) не будет на втором месте, поскольку там (преимущественно в дореволюционное время) было раскопано более 500 погребений, а в Левобережной лесостепи (28 панцирей) — 300 курганов.
Средний Дон уже к 1970 г. дал 22 железных чешуйчатых панциря на 118 исследованных погребений, что составляет почти 20% от общего числа вскрытых здесь скифских могил. Это весьма высокий процент использования тяжелого защитного доспеха местным населением, притом что панцири в среднедонских курганах никогда не надевались на покойника: их или клали рядом, или вешали на железных крюках, вбитых в стены гробницы. Так что при ограблении их могли сильно разрушить или даже вынести целиком. Кроме того существовали и не менее надежные доспехи из толстой кожи, на которую нашивались спереди большие металлические бляхи и пластины (как в кургане № 2 у с. Мастюгино, раскопки Н.Е. Макаренко). Но такие кожаные панцири за редким исключением до наших дней не сохранились.
В целом панцири Среднего Дона имеют полное сходство с панцирями из других областей Скифии117, где насыщенность погребенных оборонительными доспехами сильно варьируется от одной территории к другой в зависимости от характера изучаемых памятников и общей степени их изученности. Тем не менее, все равно процент «панцирников» везде будет достаточно высок, чтобы его можно было отнести лишь на долю скифской знати. Видимо, права А.И. Мелюкова, которая предполагала, что помимо основной массы войска — всеобщего ополчения в Скифии, по крайней мере уже с V в. до н.э., существовали и специальные военные дружины из профессиональных воинов118. «На вооружении дружинников было наиболее совершенное наступательное и оборонительное оружие. Наличие хорошо вооруженных опытных воинов значительно укрепляло общественное положение того, в чьем подчинении находилась дружина — царя или вождя. Особенно возрастает роль дружины в Скифии в IV в. до н.э.»119
Кроме железных и кожаных панцирей дружинники и представители знати широко использовали боевые пояса с металлическим набором, щиты (кожаные, из дерева и с покрытием из железных панцирных чешуек), а также греческие доспехи в виде шлемов и особенно поножей120.
Учитывая, что почти все погребения с тяжелым защитным вооружением сопровождаются, как правило, захоронением коней в полной сбруе (как в степной зоне) или только уздечными наборами, имитирующими захоронение коня (как в лесостепи), можно заключить, что упомянутые выше доспехи использовались всадниками, а не пехотинцами, и что, следовательно, у скифов не позже конца V—IV в. до н.э. была тяжелая кавалерия. Но чем же могла она сокрушить врага, в частности тяжеловооруженную пехоту (типа греческих гоплитов, да еще стоящих в сомкнутом строю фаланги)?
Е.В. Черненко впервые поставил вопрос о наличии у скифских всадников на вооружении не только коротких (до 2 м), но и длинных копий-пик (от 2,5 м и больше). Подобные длинные копья были обнаружены в степи и лесостепи, вплоть до устья Дона, на самом востоке Скифии: у ст. Елизаветовской в курганах № 62 (2,55 м) и № 64 (2,7 м); в Хоминой могиле (3,2 м); в Нагорье, курган № 11 (более 3 м); в Страшной могиле, курган № 4, погребение № 2 (3,1 м). Все эти длинные копья относятся к IV в. до н.э.121
Со своей стороны, я могу дополнить этот список новыми данными со Среднего Дона. В кургане № 12 могильника у с. Терновое в погребении воина-дружинника были in situ обнаружены железный наконечник копья и подток, лежавшие вдоль могильной стенки. Общая длина копья составляла 3,32 м. Рядом лежал наконечник дротика с подтоком общей длиной 2,04 м122. Погребение относится к IV в. до н.э.
Вопреки прежним представлениям, у скифов среди оружия ближнего боя «заметное место занимали длинные мечи, позволявшие эффективно действовать как против конного, так и против пешего противника»123. По данным А.И. Мелюковой, такие мечи составляют не менее 15% от общего известного их числа на 1964 год124.
Таким образом, сам факт существования у скифов всадников в тяжелых защитных доспехах, с длинными мечами и особенно с длинными копьями-пиками совершенно меняет и общее представление как о вооружении, так и о тактике конного боя скифского войска. В сочетании все эти элементы дают нам образ типичного «катафрактария» — воина на коне, кстати, также, видимо, защищенном доспехами125, в железном чешуйчатом панцире, шлеме, поножах и с длинным копьем в руках.
Безусловно, тяжелая кавалерия скифов широко применяла и другие виды оружия: для дальнего боя — лук и стрелы, для средней дистанции — дротики и метательные копья, а для ближнего боя — длинные и короткие копья, длинные мечи.
Только тяжелая и хорошо обученная конница могла побеждать в открытом бою фалангу греческих гоплитов или македонскую кавалерию. Именно это и произошло в битве при Фате (309 г. до н.э.), где отряд отборных скифских воинов — тяжеловооруженных всадников, находясь в центре боевого порядка своих войск, успешной атакой разбил противостоящую ему неприятельскую кавалерию, а затем, после недолгого преследования деморализованного врага, совершив фланговый маневр, довершил разгром вражеской армии. Провести столь сложную атаку с перестроениями могли тогда лишь очень немногие конные войска126.
Не менее очевидна роль тяжелой кавалерии скифов и в разгроме известного полководца Александра Македонского — Зопириона. После неудачной осады Ольвии он при отступлении на запад был уничтожен скифами вместе с 30-тысячной армией в степях Приднестровья.


576
Часть 4. М.И. Ростовцев и проблемы скифо-сарматской археологии
Если учесть, что эта армия состояла из профессиональных тяжеловооруженных пехотинцев и всадников, то скифы могли сокрушить ее строй только с помощью ударного кулака «панцирной» конницы. Поэтому прав Е.В. Черненко, который давно высказывал мысль о том, что тяжелая кавалерия (типа сарматских катафрактариев или парфянской «панцирной» конницы) появилась впервые на территории Северного Причерноморья у скифов не позднее VI в. до н.э.127
Подведем некоторые итоги. Совершенно очевидно, что курганы скифской знати — один из главных источников для суждений о градациях внутри скифской элиты и о характере скифского государства. Что же дает нам в этом отношении археологический материал? «Разработанная в нашей науке методика социальной атрибуции погребальных памятников, — пишет JI.K. Галанина, — рекомендует учитывать в качестве наиболее значимых показателей особенности и размеры надмогильных и могильных сооружений, присутствие и количество сопроводительных конских и человеческих жертвоприношений, состав и богатство инвентаря (курсив мой. — В. Л)128... Большинство исследователей, занимавшихся атрибуцией аристократических и царских могил, считают наиболее важными диагностическими признаками набор погребальных приношений и высоту курганной насыпи. Однако первый признак во многом определяется степенью сохранности комплекса, а второй в своем конкретном выражении варьирует в зависимости от географического и хронологического фактора...»129.
Были и другие попытки выделить из общей массы скифских курганов те, что могли бы считаться усыпальницами представителей высшей знати — так называемыми «царскими» курганами. Так, Б.Н. Мозо- левский в конце 70-х гг. XX в. выделял до 15—20 «царских» курганов конца V—IV вв. до н.э. в пределах степного Приднепровья130.
В 1990-х годах почти одновременно в России (А.Ю. Алексеев) и на Украине (Ю.В. Болтрик и
Е.Е. Фиалко) была сделана попытка не только выделить с большой долей вероятности истинно царские скифские погребения, но и отождествить похороненных в них лиц с конкретными правителями Скифии, упомянутыми Геродотом и другими античными авторами. Эти исследователи намеренно сузили до предела круг рассматриваемых археологических памятников и отнесли к царским только курганы Солоха, Чертомлык, Александрополь и Огуз1*1. При этом они опять исходили прежде всего из высоты насыпей изучаемых курганов — от 20 м и выше — и частично из состава сохранившегося погребального инвентаря.
Однако величина насыпи кургана — понятие относительное, и ее значение в качестве маркирующего признака погребений высшей скифской аристократии, безусловно, менялось132 в зависимости от времени и места. Например, в эпоху скифской архаики курганы Келермесского и Ульского могильников, где были явно погребены лица высокого социального ранга, редко превышали в высоту 5—6 м. Свои особые кри¬
терии «царского» статуса погребенных существовали в разные хронологические периоды и в инвентаре. К тому же, почти повсеместная ограбленность богатых скифских могил оставляет нам лишь незначительную часть былого великолепия. Таким образом, если судить по погребальному инвентарю, то для эпохи архаики (VII—VI вв. до н.э.) существуют свои признаки «царскости», для V в. до н.э. — другие, а для эпохи расцвета Скифии (IV в. до н.э.) третьи. Остановимся на последней группе.
Почему курган Толстая могила с его великолепной (и пока уникальной) золотой пекторалью и парадным мечом в золотых ножнах и с золотой рукоятью не считать тоже «царским»? Только потому, что его высота чуть более 8 м и он «не дотягивает» по данному признаку до гигантов типа Чертомлыка и Огуза?
Почему следует исключать из списка претендентов на место в высшей скифской элите людей, погребенных в Приднепровской лесостепи — курганах в м. Ильинцы и у с. Рыжановки? В первом кургане, несмотря на опустошительную работу грабителей, найдена золотая обивка горита, сделанная с той же матрицы, что и обивка горита явного фаворита в претензиях на «царский» ранг — Чертомлыка. Во втором обнаружены (причем в чисто степных по форме катакомбах) нетронутые богатейшие женское и мужское погребения явно «царского» уровня, скромно названные украинскими и польскими археологами «могилой номарха и его супруги»133. А как же быть с четырехметровым Мелитопольским курганом в Приазовье, где тоже был найден золотой горит того же «чертомлыцкого» типа? А почему не считать «царским» пышное захоронение в каменном склепе Пятибратнего кургана № 8 в дельте Дона у станицы Елизаветовской? Здесь есть все те же самые «престижные» вещи и атрибуты, что и в Чер- томлыке: горит с золотой оковкой — полная аналогия чертомлыцкому, ильинецкому и мелитопольскому; парадный меч в таких же золотых ножнах и того же типа и оформления, что и чертомлыцкий меч в ножнах «троянской» серии (явно работа одного греческого мастера); серебряный круглодонный культовый кубок; серебряный килик и, поскольку это погребение было абсолютно целым, масса золотых украшений, включая золотую гривну. Однако включить Пятибратний курган в число «царских» ни российские, ни украинские археологи не спешат.
Этот список можно было бы продолжить и дальше, распространив его и на памятники IV в. до н.э. на Среднем Дону (Частые Курганы, Мастюгинские, курган № 1 у с. Дуровка, курган № 7 у с. Колбино и др.).
Обращает на себя внимание полная идентичность всего «престижного» набора вещей (включая и предметы вооружения и конской сбруи) как в степной, так и лесостепной зонах Северного Причерноморья; а это в свою очередь доказывает однотипность «культуры верхов» (о чем писал в свое время М.И. Ростовцев) по всей огромной территории Северного Причерноморья от Дуная на западе и до Дона на востоке, от границы


Донская археология, общескифские проблемы и научное наследие М.И. Ростовцева
577
леса и лесостепи по широте Киев — Полтава — Воронеж на севере и до берегов Черного и Азовского морей на юге. Но это и есть вполне весомое, «материальное» доказательство существования политически и культурно единой Скифии, по крайней мере в конце V—IV в. до н.э.
Анализ вещевых комплексов из курганов скифской знати убедительно демонстрирует тот очевидный факт, что в этих могилах были погребены не просто лица высокого социального ранга, а конные воины- рыцари в полном вооружении — оборонительном и наступательном. Тем самым, полностью подтверждается тезис М.И. Ростовцева о военном характере скифского государства и об особой роли военной аристократии и военной дружины в нем.
1 Артамонов М.И. Скифское царство // СА. 1971. № 3.
С. 	66.
2 Ростовцев М.И. Эллинство и иранство на юге России. Пг., 1918; Тереножкин А.И. Общественный строй скифов // Скифы и сарматы. Киев, 1977.
3 Граков Б.Н. Скифский Геракл // КСИИМК. 1950. Вып. XXXIV. С. 10—11.
4 Хазанов А.М. Социальная история скифов. М., 1975.
5 Грантовский Э.А. Проблемы изучения общественного строя скифов // Древние цивилизации. Греция. Эллинизм. Причерноморье. М., 1997.
6 Алексеев А.Ю. Большие «царские» курганы V—IV вв. до н.э. в европейской Скифии: хронология и толкования // Элитные курганы степей Евразии в скифо-сарматскую эпоху. СПб., 1994. С. 12 — 17; о// же. Скифские цари и «царские» курганы V—IV вв. до н.э. // ВДИ. 1996. № 3.
7 Болтрик Ю.В., Фиалко Е.Е. Курганы царей Скифии IV в. до н.э. // Тезисы докладов Международной конференции «Проблемы скифо-сарматской археологии Северного Причерноморья». II. Запорожье, 1994.
8 Ростовцев М.И. Эллинство... С. 38.
9 Он же. Глава V. Государство, религия и культура скифов и сарматов И ВДИ. 1989. № 1. С. 192.
10 Там же. С. 200.
11 Там же. С. 201.
12 Ростовцев М.И. Эллинство... С. 40.
13 «Архэ» — в типологическом плане более крупная территориально-политическая и административная единица, нежели ном, и более мелкая, чем «царство». А.М. Хазанов называет «архэ» провинциями (Хазанов А.М. Социальная история скифов. С. 122).
14 Ростовцев М.И. Глава V. Государство... С. 203—204.
15 Ростовцев М.И. Эллинство... С. 50, 53; он же. Представление о монархической власти в Скифии и на Боспоре // ИАК. 1917. Вып. 49. С. 6; Ростовцев М.И, Степанов ПК. Эллино-скифский головной убор // ИАК. 1917. Вып. 63. С. 71.
16 Ростовцев М.И. Эллинство... С. 67—68, 71.
17 Тереножкин А.И. Общественный строй скифов // Скифы и сарматы. Киев, 1977. С. 4.
18 Там же. С. 6—8.
19 Там же. С. 8.
20 Там же. С. 24.
21 Хазанов А.И. Социальная история скифов. С. 196—197.
22 Граков Б.Н., Мелюкова А.И. Об этнических и культурных различиях в степных и лесостепных областях европейской части СССР в скифское время // ВССА. М., 1954.
23 Тереножкин А.И. Скифская культура // Проблемы скифосарматской археологии. М., 1976. С. 17 и сл.
24 ОАК за 1905 и 1906 гг. (СПб., 1906, 1907).
25 Макаренко Н.Е. Археологические исследования 1907— 1909 гг. // ИАК. 1911. Вып. 43.
26 Ростовцев М.И. Воронежский серебряный сосуд // МАР.
1914. Вып. 34; Замятин С.Н. Скифский могильник «Частые Курганы» под Воронежем (раскопки ВУАК 1910— 1915 гг.)//СА. 1946. Т. VIII.
27 Спицын А.А. Курганы скифов-пахарей // ИАК. 1918. Вып. 65. С. 121.
28 Ростовцев М.И. Скифия и Боспор. JI., 1925. С. 538.
29 Городцов В.А. Раскопки «Частых Курганов» близ Воронежа в 1927 г.//СА. 1947. Т. IX.
30 Лидеров П.Д. Памятники скифского времени на Среднем Дону // САИ. Вып. Д1—31. М., 1965. С. 6; Пузикова А.И. Поселения Среднего Дона // МИА. 1969. № 151. С. 41— 81.
31 Ливеров П.Д. Проблема будинов и гелонов в свете новых археологических данных // МИА. 1969. № 151. С. 5—26; он же. Этническая принадлежность населения Среднего Дона в скифское время // МИА. 1973. № 177. С. ИЗ— 115.
32 Граков Б.Н. Скифы. М., 1971. С. 151—164; Шрамко Б.А. Крепость скифской эпохи у с. Бельск — город Гелон // Скифский мир. Киев, 1975. С. 119—128.
33 Медведев А.П. Ранний железный век лесостепного Подо- нья. М., 1999. С. 11.
34 Он же. Староживотинный могильник скифского времени на р. Воронеж // Археология Черноземного центра России: история исследований, историография. Воронеж, 1999. С. 73-76.
35 Безруцкий В Д. Курганы скифского времени у села Ближнее Стояново // Археологические исследования высшей педагогической школы. Сборник научных трудов (к 25-летию археологической экспедиции Воронежского пединстиута). Воронеж, 1996. С. 162—180.
36 Безруцкий В.Д. Изучение памятников раннего железного века в Воронежском педагогическом университете // Археология Черноземного центра России... С. 72.
37 Пряхин АД., Разуваев ЮД. К интерпретации захоронений на Семилукском городище скифского времени // Скифы и сарматы в VII—III вв. до н.э. М., 2000. С. 249— 257.
38 Пузикова А.И. Уникальный комплекс из могильника скифского времени у с. Дуровка (Среднее Подонье) // РА. 1997. № 2.
39 Она же. Новые курганы скифского времени в Белгородской области // КСИА. 1966. Вып. 107; она же. Поселения Среднего Дона.
40 Она же. Курганные могильники скифского времени Среднего Подонья. М., 2001.
41 Археология Среднего Дона в скифскую эпоху. Труды По- туданской археологической экспедиции ИА РАН, 1993— 2000 гг. М., 2001.
42 Археологические раскопки на Дону. Ростов-на Дону, 1962. С. 5—8.
43 Миллер А.А. Раскопки в районе древнего Танаиса // ИАК.
1910. Вып. 35; он же. Раскопки у ст. Елизаветовской в 1911 г.//ИАК. 1911. Вып. 56.
39 - 7794


578
Часть 4. М.И. Ростовцев и проблемы скифо-сарматской археологии
44 Марченко К.К., Житников В.Г., Копылов В.П. Елизаветов- ское городище на Дону // Pontus Septentrionalis II, Tanais
2. 	М., 2000.
45 Копылов В.П. Елизаветовский могильник // Международные отношения в бассейне Черного моря в древности и средние века. Ростов-на-Дону, 1993.
46 Брашинский И.Б., Демченко А.И. Исследования Елизаве- товского могильника в 1966 г. // КСИА. 1969. Вып. 116.
С. 	111—117; Брашинский И.Б. Раскопки скифских курганов на Нижнем Дону // КСИА. 1973. Вып. 133. С. 54—61.
47 Шилов В.П. Раскопки Елизаветовского могильника в 1959 г.//СА. 1960. № 1.С. 150—168.
48 Он же. Золотой клад скифского кургана // Археологические раскопки на Дону. Ростов-на-Дону, 1962. С. 52—70.
49 Брашинский И.Б., Марченко К.К. Елизаветовское городище на Дону — поселение городского типа // СА. 1980. № 1.
50 Ляпушкин ИИ. Курганный могильник близ Карнаухов- ского поселения // МИА. 1958. № 62. С. 320—322.
51 Максименко В.Е. Савроматы и сарматы на Нижнем Дону. Ростов-на-Дону, 1983. С. 29—30.
52 Там же. С. 31—32.
53 Там же. С. 32.
54 Копылов В.П. Население дельты Дона в V—IV вв. до н.э. // Скифы и сарматы в VII—III вв. до н.э. Палеоэкология, антропология и археология. М., 2000. С. 164—165.
55 Граков Б.Н. Скифы; Медведев А.П. Ранний железный век...
56 Копылов В.П. Население дельты Дона...
57 Ростовцев М.И. Воронежский серебряный сосуд. С. 82.
58 Он же. Эллинство... С. 50—53.
59 Манцевич А.П. Гребень и фиала из кургана Солоха // СА.
1950. Т. XIII; он же. Горит из кургана Солоха // Труды ГЭ. Т. VII. 1962; он же. Парадный меч из кургана Солоха // МИА. 1969. № 150; он же. Курган Солоха. Л., 1987.
60 Блаватский В.Д. Воздействие античной культуры на стра¬
ны Северного Причерноморья (в VII—V вв. до н.э.) // СА. 1964. № 2.
61 Онайко Н.А. Античный импорт в Приднепровье и Побу- жье в IV—II вв. до н.э. // САИ. Д. 1—27. М., 1970.
62 Фармаковский Б.В. Золотые обивки налучий (горитов) из Чертомлыцкого кургана и из кургана в м. Ильинцах // Сборник археологических статей, поднесенных графу А.А. Бобринскому. СПб., 1911. С. 51—54.
63 Алексеев А.Ю., Мурзин В.Ю., Ролле Р. Чертомлык. Скифский царский курган IV в. до н.э. Киев, 1991.
64 Тереножкин А.И., Мозолевский Б.Н. Мелитопольский курган. Киев, 1979.
65 Шилов В.П. Раскопки Елизаветовского могильника.
66 Фармаковский Б.В. Золотые обивки налучий... С. 114.
67 Манцевич А.П. Горит из кургана Солоха.
68 Онайко Н.А. Античный импорт... С. 7.
69 Алексеев А.Ю. Хронография Скифии второй половины IV в. до н.э. // АСГЭ. Вып. 28. Л., 1987. С. 44.
70 Там же. С. 43.
71 Блаватский В.Д. Воздействие античной культуры... С. 19.
72 Раевский ДС. Эллинские боги в Скифии (к семантической характеристике греко-скифского искусства) // Древние цивилизации. Греция. Эллинизм. Причерноморье. М., 1997. С. 54.
73 Галанина Л.К. О критериях выделения «царских» курганов раннескифской эпохи // Элитные курганы степей Евразии в скифо-сарматскую эпоху. СПб., 1994. С. 79.
74 Блаватский В.Д. Воздействие античной культуры... С. 19.
75 Раевский ДС. Эллинские боги в Скифии... С. 57.
76 Там же.
77 Онайко Н.А. Античный импорт... Табл. XXII, 424.
78 Алексеев А.Ю. Хронография Скифии... С. 43—44.
79 Ростовцев М.И. Воронежский серебряный сосуд. Табл. V; Онайко Н.А. Античный импорт... Табл. XXII, 423.
80 Онайко Н.А. Античный импорт... Табл. XXII, 424.
81 Шилов В.П. Раскопки Елизаветинского могильника...
С. 	161. Рис. 11.
82 Гуляев В.И. Общие проблемы... С. 42. Рис. 11,3.
83 Бандуровский А.В., Буйнов Ю.В. Исследование курганов скифского периода в Харьковской области // Архео- лопчш вщкриття в Украшу 1998—1999. Ки1в, 1999.
С. 	64—65.
84 Ростовцев М.И. Воронежский серебряный сосуд. Табл. V, 5.
85 Онайко Н.А. Античный импорт... С. 31.
86 Замятин С.Н. Скифский могильник «Частые Курганы».
С. 	26. Рис. 11.
87 Мальмберг В.К. Курган Карагодеуашх // МАР. Вып. 15. 1894. С. 128. Рис. 8.
88 Ростовцев М.И. Воронежский серебряный сосуд. Табл. V, 3.
89 Скорий С.А., XoxopoecbKiЯ., Григор'ев В.П., Ридзевсьм Я. Центральна могила великого Рижашвского кургану // Ар- хеолопя. Кш'в, 1999. № 1.
90 Древности Боспора Киммерийского. Т. 1. СПб., 1854. Табл. XXVII, 3.
91 Онайко Н.А. Античный импорт... С. 31.
92 Манцевич А.П. Парадный меч из кургана Солоха.
93 Болтрик Ю.В., Фиалко Е.Е., Чередниченко Н.Н. Бердян- ский курган // РА. 1994. № 3. С. 143.
94 Черненко ЕВ. Оружие из Толстой Могилы // Скифский мир. Киев, 1975. С. 157—161.
95 Там же. С. 158.
96 Там же. С. 163.
97 Ростовцев М.И. Скифия и Боспор. С. 378.
98 Артамонов М.И. Сокровища скифов. Ленинград — Прага,
1966. С. 47.
99 Мозолевский Б.Н. Товста Могила. Khib, 1979. С. 53.
100 Гуляев В.И. Об этнокультурной принадлежности населения Среднего Дона в V—IV вв. до н.э. // Скифы и сарматы в VII—III вв. до н.э. Палеоэкология, антропология и археология. М., 2000.
101 Отсылки даются по: Геродот. История в девяти книгах / Пер. и прим. Г.А. Стратановского. JL, 1972. С. 188.
102 Ростовцев М.И. Воронежский серебряный сосуд; Золото степу. Археолопя Украши. Киев—Шлезвиг, 1991.
С. 	373, 375.
103 Елагина Н.Г. Скифские антропоморфные стелы Николаевского музея // СА. 1959. № 2. С. 195.
104 Ростовцев М.И. Воронежский серебряный сосуд; он же. Представление о монархической власти...
105 Лидеров П.Д. Памятники скифского времени... Табл. 30, 5.
106 Пузикова А.И. Скифы Среднего Дона... С. 27.


Донская археология, общескифские проблемы и научное наследие М.И. Ростовцева
579
107 Рябова В.А. Металлические кубки из скифских курганов // Исследования по археологии Северо-Западного Причерноморья. Киев, 1986.
108 Там же. С. 147.
109 Бессонова С.С. «Мужское» и «женское» в сакральной сфере у скифов // Духовная культура древних обществ на территории Украины. Киев, 1991. С. 88.
110 См., например: Ростовцев М.И. Воронежский серебряный сосуд.
111 Раевский ДС. Скифский мифологический сюжет в искусстве и идеологии царства Атея // СА. 1970. № 3. С. 92.
1.2 Там же. С. 98.
1.3 Блаватский В.Д. Очерки военного дела в античных государствах Северного Причерноморья. М., 1954. С. 22; Мелюкова А.И. Вооружение скифов // САИ. 1964. Вып. Д1-4. М., 1964. С. 84.
114 Сокольский НИ. Боспорские мечи // МИА. 1954. № 33.
С. 	146.
1.5 Черненко Е.В. Скифский доспех.
1.6 Там же. С. 22.
117 Либеров П.Д. Древняя история населения Подонья. Рукопись докт. дисс. М., 1971. С. 152, 193.
118 Мелюкова А.И. Вооружение скифов. С. 82.
1,9 	Черненко Е.В. Скифский доспех. С. 167.
120 Там же. С. 83—113.
121 Черненко Е.В. Длинные копья скифов // Древности Евразии в скифо-сарматское время. М., 1984. С. 233—234.
122 Гуляев В.И., Савченко Е.И. Новый могильник скифского времени на Среднем Дону (итоги исследований 1996— 1997 гг.) // РА. 1998. № 4. С. 121—122.
123 Черненко Е.В. О времени и месте... С. 36.
124 Мелюкова А.И. Вооружение скифов. С. 46—47.
125 Мурзин В.Ю., Черненко Е.В. О средствах защиты боевого коня в скифское время // Скифия и Кавказ. Киев, 1980.
С. 	162—167.
126 Черненко Е.В. Длинные копья скифов. С. 72.
127 Он же. О времени и месте появления тяжелой конницы в степях Евразии // МИА. 1971. № 177. С. 38.
128 Бунятян Е.П. Методика социальных реконструкций в археологии. Киев, 1985. С. 91—101; Мозолевский Б.Н. Товста Могила. С. 152. Табл. 4.
129 Галанина Л.К. О критериях выделения... С. 76—77.
130 Мозолевский Б.Н. Товста Могила. С. 152. Табл. 3—4.
131 Алексеев А.Ю. Хронология Скифии...; он же. Скифская хроника (скифы в VII—IV вв. до н.э.: историко-археологический очерк). СПб., 1992; он же. Скифские цари; Болтрик Ю.В., Фиалко Е.Е. Курганы царей Скифии...; они же. Могили сюфських uapie друпм половини IV ст. до н.е. (пошук 1сторичних реалШ) // Археолопя. Ки1*в, 1995. №2.
132 Галанина Л.К. О критериях выделения... С. 77—78.
133 Скорий С.А., Хохоровсью Я., Григорев В.П., Ридзевсь- ас/ Я. Центральна могила...
39*


САРМАТСКАЯ КОНЦЕПЦИЯ М.И. РОСТОВЦЕВА И ПРОХОРОВСКИЕ КУРГАНЫ
1. 	ИСТОРИЯ ИЗУЧЕНИЯ М.И. РОСТОВЦЕВЫМ САРМАТСКОЙ КУЛЬТУРЫ
В концепции древней истории юга России М.И. Ростовцева проблемы, связанные с изучением сарматской культуры, занимают особое место. Эпоха раннего эллинизма, которой Ростовцев интересовался прежде всего, была тем временем, когда на берегах Черного моря мир иранских народов в очередной раз пришел в состояние активного движения. Скифия на своих западных рубежах оказалась втянутой в борьбу с кельтами, фракийцами и македонянами, а на ее восточных границах появились и начали господствовать пришедшие из глубин Азии сарматы, принесшие с собой хоть и близкую скифам по духу, но все же очень самобытную новую «иранскую» культуру. Взаимоотношение пришедшего в движение иранского мира степной Евразии и стремящегося сохранить свои позиции на северных берегах Понта мира эллинства было для М.И. Ростовцева главным творческим интересом в его историческом подходе к древностям Южной России.
В самом начале своего «Исследования по истории Скифии и Боспорского царства» Ростовцев следующим образом формулировал главные задачи своих занятий историей и археологией скифов, сарматов и жителей Боспорского царства: «Главное внимание я обратил на те части нашего предания, которые характеризуют государство, культуру и быт скифов и других племен, соседивших со скифами и с греческими городами северного побережья Черного моря. Много внимания я уделяю вопросам истории Боспорского царства. В высшей степени важно было также для меня разобраться в историческом предании о нашем юге, установить, откуда идут отдельные известия об истории скифов, сарматов и греков, живших около Черного моря... Мое исследование направлено главным образом на изучение судеб Боспорского царства, Крыма и части северного побережья Черного моря, тесно связанной с Боспором, и притом не на всем протяжении исторического существования этих местностей, а за период их самостоятельной политической роли, т.е. приблизительно до III в. по Р.Хр. Я и не пытаюсь поэтому входить в рассмотрение тех сложных и трудных проблем, которые связаны с изучением этнографии и истории прилегавших к Боспорскому царству племен и народов. Меня интересует Боспор, тесно связанная с ним Скифия как политическая и культурная единица, некоторые сарматские племена, стоявшие в теснейшей связи с Боспором и Скифией (курсив мой. —
В. 	3.), остальное же — лишь постольку, поскольку оно
стояло в тесной связи с главной, поставленной мною себе задачей»1.
К изучению истории сарматов в контексте истории эллинства и иранства на юге России М.И. Ростовцев приступил в 1913 г., когда, завершив большой труд «Античная декоративная живопись на юге России»2, он начал писать новую книгу на немецком языке о древней истории Северного Причерноморья3.
К сожалению, мы чрезвычайно мало знаем о судьбе этого произведения. Известно лишь, что свою работу ученый начал в 1913 г. по предложению немецкого издателя Вигеля и что она должна была называться «Studien zur Geschichte des Bosporanischen Reichs»4. М.И. Ростовцев предполагал поначалу, что данная книга станет вторым томом «Античной декоративной живописи на юге России», но в процессе работы его намерения кардинально изменились. Вот что писал он в письме своему московскому коллеге А.В. Орешни- кову 6 апреля 1914 г.: «Все время занят теперь своей большой немецкой работой. Думал, что все это так легко сделать, а оказалось, что двигаюсь вперед очень медленно. Уголок мира маленький, а количество сложных и трудных вопросов бесконечно. В работе моей надеюсь дать и очерк культурной истории скифов, сарматов и боспорцев. К этому еще не приступал. Все сидел над источниками и политической историей Скифии и Боспорского царства»5.
Работу над книгой Ростовцев завершил в последних числах июля 1914 г. и сразу же отвез ее в Берлин. Там ученого и застала первая мировая война. Спешно покинув Германию через Данию и Швецию, Ростовцев вернулся в Россию, оставив текст рукописи на попечение профессора из Гронингена В. Вебера. За годы первой мировой войны текст книги Ростовцева затерялся и сейчас трудно представить, что именно писал в нем ученый об истории и культуре боспорцев, скифов и сарматов. Мне удалось лишь выяснить, что на основе черновиков текста книги «Studien zur Geschichte des Bosporanischen Reichs» Ростовцев написал в 1916 г. три статьи для «Нового энциклопедического словаря», издававшегося товариществом «Издательское дело бывшее Брокгауз-Ефрон». Назывались эти статьи: «Пантикапей», «Сарматы» и «Скифы». Ни одна из них по причине революции не появилась в печати, а до наших дней сохранилась в виде корректуры лишь первая из них, содержащая изложение политической истории Боспорского царства6.
После возвращения в Россию в августе 1914 г. Ростовцев жил и работал в очень напряженном ритме. Последний — петроградский (1914—1918 гг.) — период жизни ученого в России был насыщен удиви¬


Сарматская концепция М.И. Ростовцева и Прохоровские курганы
581
тельным количеством дел в научной, общественно-политической и культурной сферах7. Сарматская проблематика стала одной из тем, которыми ученый занимался в эти годы особенно интенсивно. Обстоятельный разбор и критика античной литературной традиции о Северном Причерноморье позволили Ростовцеву наметить основные черты истории сарматских племен в степях Южной России. В рамках задуманной им программы написания большой новой книги «Исследование по истории Скифии и Боспорского царства»8 Ростовцев подробно знакомился с материалами археологических раскопок на юге России в Архиве Императорской археологической комиссии. Особое внимание ученого привлекли новейшие материалы раскопок
Н.И. Веселовского в Прикубанье, среди которых большую часть составляли погребения сарматской эпохи.
Материал, как говорится, сам шел навстречу Ростовцеву. Летом 1915 г. он совершенно случайно познакомился с результатами раскопок курганов сарматского времени в Южном Приуралье, изучение которых сделало Ростовцева одним из основоположников отечественной сарматской археологии.
Получив в конце 1916 г. сведения о раскопках курганов у деревни Прохоровка, М.И. Ростовцев сразу же занялся их изучением, сопоставляя новые находки не только со всеми известными к тому времени археологическими комплексами из Приурапья и Поволжья, но и с памятниками районов Прикубанья и Поднепровья. В самом начале 1917 г. Ростовцев пришел к новым выводам относительно общего облика материальной культуры сарматов, и если бы не большая загруженность общественной работой, то он смог бы прочесть доклад о находках в Прохоровке в Общем собрании Императорского московского археологического общества уже в середине февраля 1917 г., когда планировалось вручение ему золотой медали имени графа
А.С. Уварова. Об этом свидетельствует письмо, которое написал Ростовцев графине П.С. Уваровой в первых числах февраля: «Я с радостью готов был бы выступить с докладом в Вашем Обществе, но, к сожалению, связать себя обещанием на определенное число я не могу. Дело в том, что доклад, который я имел бы сделать (об одной замечательной оренбургской находке II—I вв. до Р.Хр.), у меня еще не готов, хотя материал для него собран... При том, что 18—30 февраля должен состояться сбор в пользу увечных, которым я руковожу, я никак не могу с уверенностью сказать, что закончу свою работу»9.
Говоря о том, как понимал находки в Прохоровке Ростовцев в период 1917—1922 гг. и какие даты он предлагал для этих курганов, необходимо иметь четкое представление о характере и судьбах тех книг, в которых ученый писал об этом вопросе.
В книге «Эллинство и иранство на юге России», опубликованной издательством «Огни» в 1918 г.10, Ростовцев ничего не говорил об археологических материалах Южного Урала и не посвятил сарматам отдельной главы. Текст этой книги Ростовцев писал, видимо, еще до того, как он получил фотографии с мате¬
риалами из Оренбурга. Следует отметить, что «Эллинство и иранство...» вообще по своей конструкции ближе всего стоит к тем задачам, которые Ростовцев намеревался реализовать в своей пропавшей книге 1914 г. Такое наблюдение объясняет в полной мере отсутствие в ней интересующих нас разделов. Вместе с тем нельзя отрицать и того факта, что, когда в 1917 г. издательство «Огни» обратилось к ученому с предложением издать научно-популярный очерк о древней истории юга России, он рассматривал эту работу уже как анонс своего второго тома «Исследования по истории Скифии и Боспорского царства», о чем он писал в предисловии к книге11. Вероятнее всего, только отсутствие времени помешало ученому ввести в популярный очерк об эллинстве и иранстве на юге России тот материал, над которым он работал в этот период.
Свое первое впечатление об археологических материалах из Покровки и Прохоровки Ростовцев ввел в виде отдельной главы в текст первого тома «Исследования по истории Скифии и Боспорского царства», работу над которым он продолжал в условиях Февральской революции, последующих агонии либерально-демократической власти Временного правительства и диктатуры большевиков.
Помимо сугубо историографического значения приведенные выше письма ученого 1916—1917 гг. важны и той датой, которой Ростовцев определял возраст находок в Прохоровке. Эти документы дают возможность уточнить не только исходные взгляды ученого на хронологическую позицию Прохоровских курганов, но и косвенно датируют время написания соответствующего раздела «Исследования по истории Скифии и Боспорского царства»12. Эпистолярные источники красноречиво свидетельствуют, что первоначальный анализ прохоровских находок привел Ростовцева к убеждению в том, что они должны быть отнесены ко времени рубежа II—I вв. до Р.Хр. С этой датой был согласен, судя по всему, и Я.И. Смирнов, готовивший для публикации разбор двух надписей с прохоровских блюд13.
Из пояснений С.А. Жебелёва мы знаем, что текст первого тома «Исследования по истории Скифии и Боспорского царства» Ростовцев подготовил и сдал в Государственную археологическую комиссию весной 1918 г. В феврале того же года он закончил и текст книги о прохоровских находках, в которой развернуто изложил те положения, которые в конспективной форме вошли в соответствующую главу первого тома «Исследования...». Поскольку Я.И. Смирнов в начале 1918 г. все еще задерживался с написанием своей части, Ростовцев, с согласия своего соавтора, обратился за консультацией о чтении и датировке надписей к известному востоковеду-семитологу и эпиграфисту академику П.К. Коковцову14. Его прочтение одной из надписей и соображения о датировке были изложены им в небольшом частном письме к Ростовцеву15. Вероятнее всего, осторожные выводы Коковцова о возможности датировки надписей временем от рубежа


582
Часть 4. М.И. Ростовцев и проблемы скифо-сарматской археологии
IV—III до конца II в. до н.э. повлияли на первоначальное мнение Ростовцева о дате Прохоровских курганов. Они соответствовали некоторым наблюдениям самого ученого о том, что часть находок из третьего и четвертого курганов в Прохоровке перекликаются с более ранними материалами из Оренбуржья, полученными при раскопках И.А. Кастанье в курганах у дер. Покровки. Поэтому в новой книге появилась более широкая дата Прохоровских курганов, предполагавшая в качестве ее нижнего предела III в. до н.э.
В самом конце февраля 1918 г. Ростовцев сдал рукописный текст книги «Курганные находки...»
В.В. Латышеву. Показательно в этом отношении, что описание серебряных блюд и вопрос о датировке надписей Ростовцев оставил все же на усмотрение Я.И. Смирнова, к тексту которого в книге отсылается читатель16.
Сохранившиеся в архиве Я.И. Смирнова корректурные листы книги «Курганные находки...», содержащие, к сожалению, лишь незначительные его карандашные пометы, позволяют точно восстановить хронологию работы над книгой уже после сдачи рукописи в типографию. Корректурные штампы, имеющие точные даты, позволяют уверенно утверждать, что еще до отъезда Ростовцевых в Швецию ученый успел прочитать корректурные листы до 56 страницы будущей книги. После отъезда лишь благодаря помощи
В.В. Латышева Ростовцев из-за границы продолжал следить за работой по изданию книги. Так, в первых числах октября, надеясь на то, что Я.И. Смирнов уже завершил написание своего раздела, Ростовцев послал в Петроград из Осло текст предисловия к книге. Посылая его, он еще не знал о том, что случилось в Петрограде. В трудных условиях начавшейся гражданской войны, голода и разрухи Я.И. Смирнов, продолжавший упорно работать над прочтением и толкованием надписей, все же не смог найти времени и сил для написания своей главы. 10 октября 1918 г. после скоропостижной болезни из-за сильного переутомления, моральной подавленности и истощения организма в возрасте 49 лет академик Я.И. Смирнов скончался. Спустя полтора месяца после его смерти отвечавший за издания Государственной археологической комиссии академик В.В. Латышев выпустил в свет книгу Ростовцева, опубликовав вместо заявленной главы Я.И. Смирнова срочно присланную Ростовцевым из заграницы копию личного письма П.К. Коковцова о прочтении и датировке надписей на прохоровских серебряных блюдах. В таких невероятно тяжелых условиях, находясь в чужой стране, потеряв многих близких друзей и коллег и окончательно поняв, что возвращение в Россию для него невозможно, Ростовцев завершил свою работу по изданию прохоровских курганных находок.
Оказавшись в эмиграции, Ростовцев еще несколько лет продолжал активно работать над скифо-сармат- ской проблематикой. В 1922 г. в Оксфорде вышла его книга, в которой он решил познакомить западных читателей с основными итогами изучения археологичес¬
ких памятников юга России17. В главе, посвященной сарматским племенам, говоря о всех курганах Поволжья и Приуралья, Ростовцев, с целью создания картины непрерывного культурного развития древнейших сарматских племен на восточных границах Скифии, следующим образом определил возраст Прохоровки: «Невозможно дать точную датировку этой группы погребений. Настолько, насколько можно судить по импорту, древнейшие погребения относятся к шестому, группа у Покровки к пятому, а Прохоровка к четвертому и третьему векам до Р.Хр. Другие совершенно определенно более поздние»18.
После выхода в свет в 1925 г. первого тома «Исследования по истории Скифии и Боспорского царства», которому С.А. Жебелёв дал новое название — «Скифия и Боспор», перед Ростовцевым вновь встала проблема датировки Прохоровки. Готовя переиздание книги на немецком языке, Ростовцев, уже вплотную занимавшийся проблематикой парфянской истории и культуры, вновь вернулся к своей первоначальной дате этих курганов (II—I вв. до н.э.), отмечая при этом близость находок в первом кургане Прохоровки к позднеэллинистическим памятникам Прикубанья из раскопок Н.И. Веселовского. Однако, познакомившись с работами Б.Н. Гракова 1927—1929 гг., уже введшего понятие прохоровской культуры для всех памятников Приуралья и Поволжья IV—I вв. до н.э., Ростовцев сделал противоречивую оговорку своей даты: «Для Оренбургской группы весьма характерным является не отмеченное мной до сих пор относительно большое число предметов, импортированных из персидского Ирана. К ним относятся серебряные блюда с арамейскими надписями из находок в Прохоровке. Эти блюда дают также определенную основу для датировки. Прохоровские блюда, судя по надписям, западноперсидской работы II—I вв. до Р.Хр. (если не более раннего времени — IV в. до н.э.)»19.
Причину этой нерешительности в определении датировки прохоровских находок Ростовцев объяснил еще раньше, обращаясь к читателям своей книги в октябре 1918 г.: «Издание свое я считаю предварительным и не исчерпывающим, прежде всего потому, что делается оно не на основании тщательного изучения ... оригиналов самой находки... а на основании фотографий и частью публикаций. Я бы, конечно, никогда не позволил себе этого, если бы не был вынужден обстоятельствами переживаемого времени. При первом знакомстве с вещами Оренбургского музея у меня не было времени изучить их подробно, что я рассчитывал сделать или при повторном посещении музея, или в Петрограде, куда, конечно, по моей просьбе вещи были бы высланы. Но судьба судила иначе. Затянувшаяся война, а затем и революция не позволили мне предпринять вторичную поездку в Оренбург... Кто знает, скоро ли настанет такое время, когда вновь возможно будет выпускать в свет все дорожающие публикации археологического характера? Не уверен я и в том, возможно ли будет мне лично продолжать свои работы в области археологии юга России. При этих ус¬


Сарматская концепция М.И. Ростовцева и Прохоровские курганы
583
ловиях я решаюсь выпустить в свет далеко не совершенное описание и исследование археологического материала первостепенной важности, главным образом с целью выяснить его хронологию и его отношение к аналогичному и современному материалу степей юга России. Последующее изучение и исследование покажет, в какой мере правильны мои сопоставления и выводы. Скоро ли, однако, настанет время, когда такое изучение будет возможно, я не знаю, как не знаю и того, удастся ли мне лично вновь проверить и пополнить весь подлежащий материал и сделанные из него выводы. Дай Бог, чтобы я оказался пессимистом»20.
К глубокому сожалению, Ростовцев в своем предвидении будущего оказался не пессимистом, а реалистом. После гражданской войны и разрухи изучение археологических памятников Южного Урала ненадолго возобновилось в СССР лишь во второй половине 1920-х годов и было прервано вновь в самом начале 1930-х почти еще на двадцать лет. Общие контуры этого трагического периода в развитии отечественной археологии верно намечены в книге А.А. Формозова21. Послереволюционная судьба находок в Прохоровских курганах лишь подтверждает своими деталями такой вывод.
В 1920—1930-е годы главными в изучении археологии Евразии для Ростовцева стали вопросы генезиса художественной культуры кочевников скифо-сармат- ского мира. В работах ученого этих лет в полной мере раскрылся тот творческий метод анализа произведений древнего искусства, который Ростовцев воспринял от своего учителя Н.П. Кондакова22. Обобщающие работы ученого в этой области, такие, как «Срединная Азия, Россия, Китай и звериный стиль», «The Animal Style in South Russia and China» и др.23, явились своего рода прелюдией исследований Ростовцева по проблемам парфянской истории и культуры . Сближение этих тем в научном творчестве ученого хорошо фиксирует одна из последних его работ, в которой подробно разбирались вопросы истории и культуры сарматов, — «The Sarmatae and Parthians»24.
Историографические данные позволяют, таким образом, констатировать, что различные аспекты истории культуры сарматов изучались Ростовцевым на протяжении почти 30 лет. Ученый посвятил им 8 книг и более 20 научных статей. Особо важное место занимают в этих исследованиях материалы Прохоровских курганов, которые стали эталонным памятником археологической сарматской культуры25. Изучение именно этих древностей позволило Ростовцеву создать на основе данных античной литературной традиции, археологии и истории декоративного искусства единую картину истории сарматских племен на протяжении восьми веков (с IV в. до н.э. по IV в. н.э.). Без преувеличения, можно сказать, что Ростовцев стал одним из основоположников отечественной сарматологии, хотя далеко не все положения его концепции были впоследствии приняты наукой советского периода.
2. 	ОСНОВНЫЕ ПОЛОЖЕНИЯ РОСТОВЦЕВСКОЙ КОНЦЕПЦИИ ИСТОРИИ САВРОМАТОВ И РАННИХ САРМАТОВ
Особенностью ростовцевского концептуального анализа истории сарматской культуры следует признать очень последовательное стремление ее автора рассматривать все вопросы интересующей его темы на основе метода синтетической герменевтики, выработанного историко-филологической наукой26. Из большого числа проблем, изучавшихся Ростовцевым, в контексте поставленной темы отметим только те, которые относятся к раннему периоду сарматской истории. Это прежде всего вопросы, связанные с общей характеристикой сарматов. Из них в первую очередь необходимо назвать проблемы происхождения сарматских народов, генезиса их культуры а также проблемы истории миграций сарматов в степях Евразии. Поскольку сарматские племена интересовали Ростовцева как одни из многих участников культурных процессов, протекавших в Северном Причерноморье, его внимание к проблемам их появления в этом регионе было особенно велико. На уровне критики античной литературной традиции Ростовцевым были рассмотрены вопросы о времени появления данного этнонима в письменных источниках, о взаимоотношении понятий савроматы и сарматы, о характере отношений пришельцев со скифами и населением греческих центров Северо-Восточного Причерноморья. Археологический аспект данной проблемы был связан с решением вопросов о характере материальной культуры сарматов, хронологии основных групп памятников, о центрах формирования и распространения этой культуры, а также о ее специфике по сравнению с памятниками скифской культуры. В качестве характерной особенности ростовцевского подхода к изучению проблем истории древних культур следует назвать повышенное внимание ученого к произведениям декоративно-прикладного искусства, которые он всегда стремился превратить во вполне самостоятельный источник исторической информации. Ставя вопросы стилистической специфики сарматского декоративного искусства, прослеживая разнообразные процессы художественных влияний и заимствований в нем, Ростовцев последовательно стремился подчинять свои искусствоведческие наблюдения решению главных проблем исторического порядка.
Говоря о ростовцевской концепции истории сарматской культуры, следует прежде всего сравнить его взгляды на историю культур скифов и сарматов. При этом нельзя не заметить той большой разницы, которая кроется в трактовках ученым характера этих культур. Образ скифской культуры у Ростовцева значительно более статичен, нежели образ сарматской культуры. По его представлениям, пришедшие в Причерноморье скифы в VII в. до н.э. непрерывно существовали затем в степях и лесостепях Северного Причерноморья на протяжении целого тысячелетия, частью изгнав, частью ассимилировав другие местные народы. Единственная сила, противостоявшая скифам в


584
Часть 4. М.И. Ростовцев и проблемы скифо-сарматской археологии
Причерноморье — греческие колонии, которые либо мирно сосуществовали со скифами на основе взаимовыгодных торговых связей, либо с оружием в руках отстаивали свою независимость, опираясь на помощь извне. Без каких-либо серьезных катаклизмов на протяжении всего периода их истории у скифов существовало государство в виде военно-теократической державы с феодальным характером социально-экономических отношений. Ее территория с течением времени постепенно сужалась, пока не замкнулась во II в. до н.э. в пределах Крымского полуострова под воздействием военных неудач скифских предводителей на западе и удара сарматов с востока. Кулыура скифов в Причерноморье, согласно Ростовцеву, развивалась стадиально и эволюционно. Огромное количество памятников, оставленных в этом регионе скифами, Ростовцев разделял лишь на географически локальные группы, выявляя в каждом районе единую линию их эволюции27. После вторжения сарматов в Причерноморье скифская культура, по мнению ученого, не прекратила своего существования. Она лишь была локализована в рамках Тавриды и существовала там на всем протяжении сарматской эпохи.
Совершенно иначе ученый трактовал характер сарматской истории и культуры. В отличие от скифского, он был предельно динамичен. Пульсирующий ритм развития сарматской культуры определялся большой подвижностью ее носителей, чьи волны различными путями стремительно прокатывались по степной Евразии на всем протяжении сарматской эпохи.
Указанное различие в ростовцевских трактовках скифской и сарматской культур будет иметь большое значение для судьбы его концептуальных построений в последующий период развития скифо-сарматской археологии.
Остановимся подробнее на основных положениях ростовцевской концепции, упомянутых выше.
«Сарматы, как и скифы, — писал М.И. Ростовцев в 1922 г., — принадлежали к иранской группе азиатских народов. Они могли быть очень похожи на скифов и, возможно, принадлежали, как и они, к тем иранским народностям, которых обычно называли саками, чтобы отличать их от другой ветви иранцев, представленных мидийцами и персами, бывшими страшными врагами саков... Нам неизвестно происхождение общего понятия слова "сарматы", которым греки и римляне называли вереницу племен, постепенно вытеснивших скифов из степей Южной России... Откуда накатила эта неоиранская волна, изменившая историю киммерийцев и скифов? У нас мало информации об истории Центральной Азии в запутанный и сложный период эллинизма. Китайские источники говорят о значительном перемещении во времена цинь- ской и ханьской династий, когда племена, жившие в современной Монголии, были отброшены на запад благодаря жесткой обороне китайских границ и сооружению лимеса, известного как Великая китайская стена... То несомненное, что мы уже можем сейчас утверждать, сводится к тому, что поток сарматских пле¬
мен в русские степи происходил из-за политического и экономического положения в Центральной Азии между четвертым и вторым веками до Р.Хр.»28
Рассматривая в целом концепцию истории сарматской культуры Ростовцева, нельзя не заметить, что основное внимание ученого постоянно было приковано к событиям, протекавшим в евразийских степях начиная со II в. до н.э. Во многом это обстоятельство объясняется хронологией основных видов источников по сарматской истории. Как в письменной традиции, так и в археологическом материале надежные сведения о сарматах действительно появляются лишь в это время.
«Создается впечатление, — писал М.И. Ростовцев, — что II в. до Р.Хр. был критическим пиком сарматской экспансии в Южную Россию, хотя археологические данные и несколько исторических событий показывают, что племена сарматов медленно продвигались на запад задолго до этого времени»29.
Задавшись целью выяснить вопрос о том, когда же действительно в античной литературной традиции появляются упоминания о сарматах, Ростовцев на страницах первого тома своего «Исследования по истории Скифии и Боспорского царства» создал на основе тщательного анализа всех известных в то время письменных источников очень убедительную реконструкцию раннего греческого литературного предания о савро- матах и сарматах как двух разных народах, чьи имена и судьбы тесно переплелись в сведениях древних писателей о Скифии и Сарматии.
«Впервые сарматы упоминаются греческими писателями как народ, продвинувшийся к Среднему Дону во второй половине IV в. до Р.Хр. Поскольку в то время мало было известно о вновь прибывших и поскольку их название очень напоминало савроматов, которые длительное время проживали на Нижнем Дону в Приазовье, греческие историки и географы были сбиты с толку сходством имен двух народов. Так появилась путаница, которая дала повод для бесконечных недоразумений... Мы должны согласиться с тем, что савро- маты ничего общего не имеют с сарматами, что савро- маты были, вероятно, завоеваны сарматами, а затем исчезли из истории, сохранившись только в исторической традиции (например, у таких писателей, как Ам- миан Марцеллин), пытавшихся соединить художественные по своей образности упоминания савроматов с более поздними сообщениями о воинственных сарматах»30.
Взявшись доказать нетождество савроматов и сарматов, Ростовцев проделал в «Исследовании...» скрупулезный анализ тех авторов, которые путали и подменяли имена этих двух народов. Рассмотрим этот вопрос чуть более подробно, так как он напрямую связан с последующей критикой ростовцевской концепции истории сарматов, выдвинутой в нашей археологической литературе советского периода.
Важно отметить, что вопрос о соотношении понятий савроматы и сарматы Ростовцев решал в контексте более общей проблемы реальности исторических сведений об этих народах в трудах древних авторов. Главный вывод этого исследования сводился к тому,


Сарматская концепция М.И. Ростовцева и Прохоровские курганы
585
что сведения этнографического характера о саврома- тах от Геродота до Эфора были вполне реальны, за исключением их легендарного происхождения от амазонок. Черты идеализации савроматов, правда, перенесенные уже на сарматов, встречаются впервые лишь у писателя второй половины II в. н.э. — Полнена в его новелле о сарматке Амаге, в основе которой просматриваются события II в. до н.э.31 Намечая тенденцию идеализации образа савроматов в эллинистической и римской традиции, появившейся со времени после Эфора, Ростовцев подчеркивал, что на примере изучения источников Диодора ранние сведения о сарматах (Diod. XX. 20 слл.) «стоят на чисто реальной почве и совершенно независимы от ионийцев с Геродотом и от Эфора»32. К этому новому реалистическому направлению, сообщавшему сведения о сарматах (в противовес идеализированным савроматам), по мнению Ростовцева, относились «все писатели, сообщившие нам свои наблюдения над теми сарматами, которые были реальным фактором в историческом развитии Боспорского царства и юга России вообще в эллинистическое и римское время. Я имею в виду сведения и наблюдения над сарматами вообще или отдельными их племенами, сообщаемые Страбоном, Тацитом, Овидием, Валерием Флакком, Павсанием и др.»33
Разительный контраст между старыми образами савроматов и более современными сведениями о сарматах Ростовцев усматривал, как это уже было отмечено, в вопросе устройства их общественной жизни. «Интересно и важно отметить, — писал он, — что во всех наблюдениях над бытом, государственным и военным строем сарматских племен нигде нет и намека на особую роль женщин в жизни сарматов. Это, конечно, не может быть случайностью, тем более, что такое перенесение обычая савроматов на исторических сарматов было очень заманчиво; против этого соблазна не устоял, например, Мела, чисто книжным путем перенесший на сарматов III книги, т.е. современных ему кочевников Азии и Европы, то, что его старые источники сообщили ему о старых савроматах, живших по Меотийскому озеру. Тем не менее, сведения, полученные названными выше писателями о сарматских племенах, были, очевидно, настолько категоричны, что ни один из них примеру Мелы не последовал»34.
Ростовцев пришел к выводу о том, что отмеченная характеристика является весьма важным фактом для решения вопроса о происхождении и этнической принадлежности савроматов и сарматов. Тщательно проработав римскую этнографическую литературу, Ростовцев убедительно показал, что для всей линии авторов, путающих или подменяющих сарматов саврома- тами (Дионисия Периегета, Помпония Мелы, Плиния и Аммиана Марцеллина), характерна тенденция заимствовать сведения о племенах, живших на северо-восточной окраине Понта, из ранних, доэллинистических источников. В качестве примера Ростовцев подробно разобрал разновременные напластования сведений о народах Понта у Аммиана Марцеллина. Акцентируя внимание на его характеристике положения женщин у
алан (Res Gestae. XXX. 20: omnis igitur aetas et sexus im bellis cicra venicula ipsa versatur muniisque distringi- tur mollibus), Ростовцев писал: «Очевидно, Аммиан не думал о возможности отождествить своих алан с сав- роматами своих старых источников»35.
Тщательность, с какой Ростовцев рассматривал в «Исследовании... » вопрос о савроматах и сарматах, анализируя труды Геродота, Псевдо-Гиппократа, Эфора, Псевдо-Скилака, Дионисия, Евдокса, Нимфо- дора, Посидония, Лукиана, Агриппы, Страбона, Овидия, Плиния, Помпония Мелы, Валерия Флакка, Полнена и Аммиана Марцеллина36, показывает, что вопрос о савроматах и сарматах в античной литературной традиции был для него далеко не второстепенным в концепции сарматской истории. Наоборот, разрешение этого вопроса в пользу нетождества исторических савроматов и сарматов имело значение одного из фундаментальных положений всех исторических построений Ростовцева. Основываясь именно на подробном и обстоятельном разборе вопроса о савроматах и сарматах, он с уверенностью утверждал идею о пришлом характере сарматской культуры Северного Причерноморья, о перманентном движении сарматских племен из глубин Азии на протяжении ряда веков, последовавших за событиями конца IV в. до н.э.
Значение этого вывода впоследствии хорошо понимали и противники ростовцевской концепции сарматской истории. Поэтому далеко не случаен тот факт, что опровержение его выводов о миграционном характере феномена сарматской культуры они строили именно на доказательстве тезиса о тождестве и эволюционной преемственности савроматских и сарматских племен, перечеркивая тем самым все то, что сделал М.И. Ростовцев для правильного понимания античной литературной традиции о савроматах и сарматах.
Вернемся к ростовцевской картине сарматского вторжения в Северное Причерноморье. Отметив, что первые сведения о продвижении сарматов на Дон засвидетельствованы в античной литературе писателями IV в. до н.э. Евдоксом из Книда и Псевдо-Скилаком37, Ростовцев подчеркивал, что только «со времен Полибия, который упоминает сарматов в 179 г. до Р.Хр. как врагов крымских скифов, название сарматы стало обычным для греков и римлян при обозначении тех иранцев, которые в III и особенно во II в. до Р.Хр. продвигались с востока на запад к Дунаю и в Западную Европу».
«Когда мы впервые встречаем их, — пишет Ростовцев, — сарматы представляют собой множество отдельных племен, движущихся на запад непрерывным потоком. С подробностями мы знакомы, но мало, поскольку сведений о них у историков Римской империи немного и иногда они до умопомрачения коротки. Эти упоминания, тем не менее, позволяют нам восстановить общую картину завоевания сарматами степей Южной России»*8.
Занимаясь проблемами сарматского вторжения в Скифию, Ростовцев отмечал ошибочность распространенного мнения об уничтожении скифов сарматами.


586
Часть 4. М.И. Ростовцев и проблемы скифо-сарматской археологии
Ссылаясь на данные боспорской эпиграфики, он указывал на то, что скифы продолжали существовать в Причерноморье, населяя Крым вплоть до эпохи Великого переселения народов. «Скифы были завоеваны сарматами и были вынуждены отступить перед ними. Но сарматам так и не удалось изгнать их из их последнего прибежища — Крыма — на востоке и из Добруд- жи на западе»39.
Опираясь при характеристике сарматов на греческих и римских авторов, Ростовцев писал: «Сарматы не очень-то отличались от скифов. Они были иранцами возможно, более чистых кровей, чем скифы, включившие, впрочем, некоторые монгольские племена в свою политическую и военную организацию». Подчеркивая много сходных черт в этнографическом облике скифов и сарматов, он указывал: «Более интересно отличие между этими двумя народами, которое показывает, что у сарматов не было регулярных сношений со скифами, что они развивались независимо от скифов где-то в Срединной Азии и что они пришли в степи Южной России как завоеватели, принесшие с собой массу особых традиций и материальную культуру, свойственную только им»40.
Говоря о вторжении сарматов в Скифию, Ростовцев подчеркивал особый характер этого завоевания, отразившего специфику сарматской культуры, которая, на взгляд ученого, по сравнению со скифской, выглядела более открытой для различных инноваций и влияний. «Не разрушителями-варварами, а свежей волной иранцев-завоевателей пришли сарматы в Европу, — писал он, — принеся с собой новые достижения иранской культуры с родины их народов. Как и их предшественники, скифы, сарматы не стремились к уничтожению центров греческой цивилизации. Они боролись с греками, но не из-за того, чтобы разрушить или покорить греческие города. Даже отдаленный Та- наис и незащищенная Ольвия продолжали оставаться торговыми посредниками для сарматов — такими же, какими они были для скифов. Но, в отличие от скифов, сарматы показали большую силу проникновения. Они ухитрились по-своему проникнуть в греческие города и почти полностью иранизировать их»41.
Таковы общие контуры ростовцевской концепции ранней сарматской истории, воссозданной ученым главным образом по данным письменных источников.
Касаясь вопросов истории материальной культуры сарматов, Ростовцев отмечал для своего времени довольно слабую разработанность археологических материалов. «Такой материал имеется, — писал он в 1922 г., — и если он до сих пор еще не классифицирован, то только потому, что никто не позаботился о том, чтобы его систематизировать в хронологическом порядке, чтобы точно датировать отдельные находки и чтобы провести исторический анализ открытых групп памятников»42.
Большой вклад Ростовцева в развитие сарматоло- гии заключался в том, что он был одним из первых, кто разработал относительную периодизацию археоло¬
гических памятников сарматской культуры и обосновал ряд абсолютных датировок.
Работа по систематизации археологических памятников сарматской эпохи, начатая в 1914—1916 гг., проводилась Ростовцевым очень успешно благодаря удачному стечению обстоятельств. Регулярные раскопки на Кубани Н.И. Веселовского дали русской археологии в те годы массовый материал, на основе которого были получены серии хорошо датированных комплексов сарматской эпохи. Имея доступ к неопубликованному материалу, Ростовцев составил к концу 1917 г. для издания своего «Исследования... » достаточно подробный обзор памятников Прикубанья и По- донья, значение которого трудно переоценить, учитывая, что из-за скоропостижной смерти весной 1918 г.
Н.И. Веселовский так и не успел издать раскопанные им курганы43.
В то же самое время упомянутая выше поездка Ростовцева в Оренбург и исследования Н.Е. Макаренко, И.А. Кастанье и С.И. Руденко выявили на Южном Урале археологические материалы чрезвычайно близкие прикубанским по своему облику, что заставило ученого внимательно проработать весь известный науке того времени археологический материал из районов Поволжья и Приуралья. Работа по сопоставлению археологических памятников Подонья, Прикубанья, Поволжья и Приуралья велась Ростовцевым целенаправленно, ибо он полагал, что именно на Востоке могут быть найдены наиболее ранние памятники сарматской эпохи. Ставя перед собой такую задачу, Ростовцев писал: «Сарматы населяли русские степи более, чем пять веков, а их восточная ветвь веками до этого населяла степи между Аральским и Каспийским морями и степи, прилегающие к Сибири. Они должны были оставить много следов своего пребывания в Азии»44. Находясь в эмиграции и будучи лишен возможности полноценно работать над продолжением своих сарматских штудий, Ростовцев писал в 1922 г. о своем глубоком интересе к степным просторам к востоку от Северного Причерноморья и о степени их изученности: «Я бы хотел обратить внимание читателей на феномен, который никогда еще не рассматривался и, тем более, не объяснялся, но который представляет большой интерес. Конечно, имеющиеся в наличии данные никоим образом нельзя считать полными, да и не столь обширными, но они образуют непрерывные серии, поддающиеся, как мне кажется, историческому объяснению. Дело в том, что в обширных районах долины реки Урал никогда не проводились методичные раскопки. Регион этот охватывает окрестности Уфы и Оренбурга, земли уральских казаков, Тургайскую область и район Самары. Ограниченный с севера Уральскими горами, а с юга — Каспийским морем, этот ареал открыт с Востока и Запада. Его пересекает большая река Урал, судоходная и богатая рыбой. Грабительские раскопки, иногда проводимые компетентными лицами, и исследования любителей предоставили большое количество ценного материала, собранного мною в специальной работе. Погребения "Оренбург¬


Сарматская концепция М.И. Ростовцева и Прохоровские курганы
587
ской области", как я назваю весь этот регион, были совершены в курганах, таких же, как в Скифии. Кроме нескольких доисторических захоронений, принадлежащих неолиту и бронзовому веку, они датируются временем, соответствующим эпохе пребывания скифов в Южной России, т. е. VI в. до Р.Хр. и позже»45.
Свои первые выводы и наблюдения, сделанные в процессе работы по созданию относительной и абсолютной хронологии памятников Южного Урала, Ростовцев опубликовал в 1918 г.46, затем в обощенном виде они были повторены им в 1922 г.47 и, наконец, с учетом новых открытий советских археологов, Ростовцев изложил их вновь в 1931 г.48, взяв за основу текст своего «Исследования по истории Скифии и Боспор- ского царства», написанного в 1918 г. и изданного в 1925 г. Российской Академией истории материальной культуры49. В этой книге Ростовцев изложил свое видение соотношения памятников Приуралья, Поволжья, Прикубанья и Подонья, а также их относительную и абсолютную хронологию. К этим выводам ученый шел медленно, преодолевая собственные ошибки и неверные взгляды.
Эволюция выводов Ростовцева о датировке Прохоровских курганов представляет особый интерес для рассматриваемой темы. На ее основе можно составить представление об изменении позиций Ростовцева, неоднократно на протяжении пятнадцати лет обращавшегося к одному и тому же археологическому материалу и постоянно учитывавшего работы своих коллег, занимавшихся этой проблематикой в СССР. Эти изменения дают возможность проследить за работой самого Ростовцева по построению первой в истории отечественной археологии периодизации памятников Поволжья и Приуралья скифо-сарматского времени от стадии сбора материала до стадии окончательной корректировки их соотношения.
Для этой работы в 1918 г. Ростовцев привлек 20 памятников с территории Поволжья и Приуралья, из которых 8 представляли случайные находки. Показательно, что в своих первых хронологических построениях Ростовцев анализировал аналогии и сопоставления для Покровских и Прохоровских курганов одновременно, хотя и был убежден еще до начала этой работы в том, что эти курганные группы далеко не совпадают по времени. Такой подход оправдывался стремлением Ростовцева к воссозданию общего культурно-хронологического контекста, в котором существовали на Южном Урале интересующие его памятники. Но это стремление неизбежно приводило ученого на первых порах и к большому количеству неточностей, поскольку он ставил перед собой предельно сложную задачу многомерного анализа разнородных археологических комплексов.
Сопоставляя находки в Покровских и Прохоровских курганах по времени и по их отношению к другим памятникам, Ростовцев писал в 1918 г.: «Если вопрос о дате Покровских курганов выясняется довольно определенно и общая физиология инвентаря оказывается очень близкой к типичному инвентарю скиф¬
ских погребений юга России, правда, с некоторыми характерными особенностями и с подчеркнутым восточным характером, то вопрос о дате и характере Прохоровских курганов и их погребений далеко не так прост и ясен... Без тщательного анализа всего инвентаря и без широкого сравнительного материала высказаться о дате Прохоровских погребений и характере всего культурного уклада их невозможно. К счастью, на помощь нам приходит обильный археологический материал из тех же местностей. Если Покровские курганы среди погребений Оренбургской области стоят, как будто, особняком, то Прохоровские входят в определенную группу, представители которой были находимы в Оренбургском крае не раз и бывали неоднократно описаны. До сих пор, однако, никто не пытался сопоставить весь материал и никто не указывал на ближайшее родство отдельных находок, частью случайных, частью явившихся результатом более или менее научных раскопок»50.
Останавливаясь на системе аналогий и параллелей, созданной Ростовцевым в 1918 г. специально для Прохоровских курганов, следует отметить, что за исключением Красногорского кургана и находок Н.Е. Макаренко на Бердинской горе, практически все привлеченные ученым памятники Поволжья и Приуралья относились по своему возрасту к значительно более древней группе курганов, чем прохоровские комплексы. Поэтому многие прямые сопоставления (например, изображения головы медведя с костяной ложки из Бишь-Убы и изображения головы хищника с золотой гривны из кургана № 1 в Прохоровке) нередко выглядят надуманными51. Неудачу многих своих сопоставлений Ростовцев осознал уже в 1922 г., когда пришел к выводу о том, что в общей массе курганных древностей Поволжья и Приуралья следует выделять памятники эпохи архаики (VI в. до н.э.), типологически близкие к находкам в Покровке (V в. до н.э.) и соответствующие Прохоровским курганам, которые следует датировать временем после IV в. до н.э.5*
По этому пути Ростовцев пошел при переиздании книги «Скифия и Боспор» в Германии, когда он не только учел материалы раскопок археологов СССР в Поволжье и Приуралье вплоть до 1929 г., но и разделил по главам разбор памятников архаики и классики из этих регионов и приуральских и поволжских памятников эпохи эллинизма.
Поиск аналогий находкам в Прохоровке за пределами Волжско-Уральского региона привел Ростовцева еще в 1918 г. к убеждению о хронологической и культурной близости анализируемых курганов к кубанской группе погребений эллинистического времени. Помимо этой группы Ростовцев в 1918 г. стремился сблизить прохоровские находки с памятниками выделенной им так называемой «переходной каневской группы» курганов Поднепровья. Однако после публикаций Б.Н. Гракова53, указавшего на ошибки Ростовцева в датировке некоторых архаических погребений лесостепного Поднепровья периодом эллинизма, он к 1931 г. полностью пересмотрел свои позиции по


588
Часть 4. М.И. Ростовцев и проблемы скифо-сарматской археологии
этому вопросу и, признав ошибку, отказался от этой линии сопоставлений.
Находки в курганах Прикубанья дали Ростовцеву серию интересных аналогий для Прохоровских курганов (преимущественно вещам из курганов № 1 и 2). Привлеченные материалы54 убеждали Ростовцева в том, что анализируемые им находки из Прохоровки должны относиться по времени к периоду II—I вв. до н.э. Детальный разбор параллелей между материалами Прохоровки и прикубанских курганов, проделанный ученым вновь для издания немецкой книги 1931 г., убедил его в необходимости вновь вернуться, хотя и с оговорками, к своей первоначальной дате для этого могильника (II—I вв. до н.э.). Помимо разбора материалов из Прикубанья в справедливости своего выбора Ростовцева убеждал еще и тот факт, что большинство привлекаемых им погребений из Поволжья и Приура- лья действительно оказались памятниками более древними, о которых он теперь писал совершенно в ином контексте.
Однако ряд сопоставлений Ростовцева, относящихся к материалам из курганов № 3 и 4 в Прохоровне (например, между костяными наконечниками из Тамар-Уткуля и Абрамовки с костяной рукояткой из кургана № 3 в Прохоровке, каменных блюд из курганов у пос. Черниговского, Елги и Берлинской горы с каменным блюдом из кургана № 4 в Прохоровке), все же верно указывали на связь этих курганов с памятниками более раннего времени. Это обстоятельство заставляло Ростовцева, ни на минуту не сомневавшегося в хронологической однородности Прохоровского могильника, удревнять совокупную датировку всех Прохоровских курганов, что приводило к противоречию, объяснить которое он, однако, не мог.
Созданная к 1931 г. Ростовцевым относительная и абсолютная периодизация памятников Волго-Ураль- ского региона во многом учитывала достижения советских археологов П.С. Рыкова (1884—1942), П.Д. Рау (1897—1930), Т.М. Минаевой (1896—1973) и Б.Н. Гракова (1899—1970), проведших в 1925—1930 гг. серию археологических экспедиций на Волге и в Приуралье. Особенно много внимания он уделил работам Рыкова, Рау и Гракова, разработавших свои хронологические построения в области сарматской археологии55.
Вопрос о деталях хронологических построений П.С. Рыкова, П.Д. Рау и Б.Н. Гракова, а также об отношении к ним М.И. Ростовцева подробно рассматривался А.С. Скрипкиным, что избавляет от необходимости останавливаться на нем56. Подчеркнем лишь главный вывод ученого. Намеченная Ростовцевым по археологическим материалам картина смены культур была тесно увязана у него с идеей перманентной миграции кочевников степной Евразии. Критикуя хронологические периодизации советских археологов, Ростовцев резко подчеркивал опасность увлечения идеей эволюционного развития археологических культур, которая отчетливо просматривалась, при всей разнице конкретных моментов, в построениях П.С. Рыкова,
П.Д. Рау и Б.Н. Гракова. Ростовцев справедливо уловил в этой характеристике влияние школы В.А. Город- цова, учениками которого были все перечисленные выше исследователи. Нормальному течению научной дискуссии по проблемам хронологии сарматских культур (при всей сложности общения ученого-эми- гранта со своими коллегами из СССР) помешали репрессии той эпохи. В 1930 г. покончил жизнь самоубийством П.Д. Рау. В 1936 г. был арестован и позднее погиб в лагере П.С. Рыков. В 1929 г. во время кампании, направленной против В.А. Городцова, из Государственного Исторического музея был вынужден уйти Б.Н. Граков, отказавшийся отречься от изгнанного со всех мест работы учителя. Какое-то время он, как и Городцов, жил в Ленинграде, где под руководством С.А. Жебелбва и Е.М. Придика продолжил свои успешные занятия греческой эпиграфикой. В 1933 г. Граков провел последний полевой сезон на Южном Урале, возглавляя новостроечную экспедицию в зоне строительства южноуральских электростанций. По результатам этих работ он смог опубликовать в 1935 г. лишь небольшую заметку, после чего полностью переключился на изучение другой проблематики. Во второй половине 30-х годов в СССР не вышло ни одной сколь-нибудь значимой работы по сарматской археологии. Разразившаяся вскоре вторая мировая война положила предел этому периоду, после которого развитие сарматской археологии в СССР пошло совершенно по другому направлению.
3. 	ИСТОРИЯ ФОРМИРОВАНИЯ И РАЗВИТИЯ КОНЦЕПЦИИ ЕДИНОЙ
САВРОМАТО-САРМАТСКОЙ КУЛЬТУРЫ
С конца 1940-х годов в советской археологической литературе ростовцевская концепция истории сарматской культуры практически полностью отрицалась, и лишь со второй половины 1970-х годов советские археологи стали постепенно и со многими оговорками склоняться к признанию основных ее положений57. К числу наиболее дискуссионных идей, споры вокруг которых не утихают и по сей день, относятся следующие выводы Ростовцева: 1) об отсутствии генетической преемственности между историческими саврома- тами и сарматами; 2) о том, что каждая новая археологическая культура в сарматском мире принадлежит разным по своему происхождению объединениям кочевников; 3) о том, что источником каждой новой волны кочевников и каждой новой их культуры является история народов Срединной Азии (по терминологии М.И. Ростовцева).
Первым, кто развернуто выступил с критикой сарматской концепции Ростовцева, был Б.Н. Граков58. В своей единственной статье, направленной против рос- товцевских взглядов на историю культуры сарматов, Граков критиковал Ростовцева главным образом за то, что тот «решительно выставил положение о том, что савроматы не есть исторические сарматы позднего эллинизма и римского времени»59. Справедливости ради


Сарматская концепция М.И. Ростовцева и Прохоровские курганы
589
следует отметить, что критика Гракова не имела того гипертрофированного характера, который был присущ многим высказываниям советских ученых 1940-х — 1950-х годов в адрес эмигранта и «космополита» Ростовцева. Б.Н. Граков полностью соглашался с датировками памятников, предложенными Ростовцевым и с его идеей о том, что эти памятники на Южном Урале были оставлены «древнейшими сарматами». Однако, опираясь на материалы раскопок 1920—1930-х гг. в Поволжье и Приуралье и приняв совершенно априорное суждение П.Д. Рау о принадлежности памятников Поволжья VII—IV вв. до н.э. савроматам Геродота60, Граков выдвинул тезис о том, что от Подонья до Приуралья «лежит одна археологическая культура, тождественная на всем протяжении». «С VI в. до н.э. до конца IV в. н.э., — писал он, — т.е. в течение целой тысячи лет на этом пространстве бытовала и развивалась одна культура»61. Поскольку выделяемая им культура покрывала пространство, на котором помещались и архаические савроматские памятники (по П.Д. Рау), и памятники «исторических» сарматов (по М.И. Ростовцеву), Граков предлагал отказаться от категоричного отрицания Ростовцевым тождества савроматов и сарматов и от его поисков истоков сарматской культуры на Востоке. «Единство савроматов и сарматов всем этим окончательно доказано», — постулировал свой главный вывод Б.Н. Граков, и эта его фраза вошла даже в «Большую советскую энциклопедию»62.
Остановимся подробнее на разборе статьи Б. Н. Гракова, которую и сторонники, и противники концепции единой савромато-сарматской культуры относят к числу классических работ, определивших в нашей стране перспективы развития сарматологии на многие десятилетия63.
Вся статья Б.Н. Гракова делится на несколько самостоятельных частей, композиция которых непринужденно ведет читателя к намеченным автором целям.
Статья о женоуправляемых савроматах начинается с непрямого ввода читателей в проблематику, породившую эту работу. Останавливаясь на сведениях поздних античных писателей, для которых названия савроматов и сарматов были почти что тождественными, и зная о позиции М.И. Ростовцева по этому поводу (о чем речь была выше), Б.Н. Граков задается вопросом: «Есть ли достаточное основание для того, чтобы опровергнуть историческое единство геродотовских савроматов и сарматов Полибия — Плиния — Аммиа- на? Не значит ли это отказать во всяком историческом развитии савроматам — сарматам?»64 В нескольких самостоятельных филологических экскурсах Б.Н. Граков предельно лаконично подводит своих читателей к мысли о том, что название савроматов должно было выражать какую-то характерную черту их социальной жизни. Поскольку поздние античные авторы называют савроматов народом женоуправляемым, суть своей гипотезы Б.Н. Граков свел к четырем основным тезисам:
1. 	Термин oiopjiaxa, упомянутый Геродотом при характеристике амазонок (легендарных прародитель¬
ниц савроматов) без его прямого перевода, есть скорее всего имя савроматов у скифов.
2. Попытка Геродота перевести скифский термин oi6p7taxa на греческий язык как avSpoKxovoi («мужеубийцы») неверна.
3. В иранских языках термин oiopnaxa скорее переводится как «госпожи мужчин».
4. Термин yuvaiKOKpaxoupevoi применительно к савроматам есть «антитеза-перевод» иранского oiop7iaxa.
Каких-либо доводов в подтверждение категорично65 выдвинутых положений своей гипотезы Б.Н. Граков в статье не приводит. Все перечисленные выше положения аксиоматично высказаны им в первом абзаце статьи, и больше он к ним не возвращается. Любопытно отметить, что никто из последователей Гракова не обращался к анализу этих допущений. Между тем именно эти тезисы ученого заложили краеугольный камень его последующих историко-археологических построений, и поэтому принципиально важно проанализировать состоятельность этой посылки.
1. Геродот ни разу в своем повествовании не назвал савроматов народом женоуправляемым, что весьма важно, так как его сведения в общем контексте античной литературной традиции о Скифии являются максимально приближенными к эпохе исторических савроматов. В этом отношении показателен и тот факт, что Диодор Сицилийский, источники которого восходят в целом к доэллинистическому времени и в описании Скифии независимы от Геродота, упоминая савроматов, также нигде не характеризует их как женоуправляемых и даже не считает этот народ как-либо связанным с преданием об амазонках.
2. Само слово oiopTtaxa относится Геродотом вовсе не к савроматам и их чересчур эмансипированным женщинам, а к амазонкам (xaq 8s ’Apa^ovaq KaXeouai 1к60ш OiopTiaxa). Распространить это определение на савроматских женщин возможно лишь в случае полной уверенности в том, что савроматы произошли от амазонок тем самым способом, о котором столь красноречиво поведал нам Геродот.
3. Вопреки мнению Б.Н. Гракова о том, что «лингвистические соображения (какие? — В. 3.) убедительно показывают» ясные иранские корни слова oiopTiaxa, следует заметить, что напрямую это слово из иранских языков не этимологизируется вовсе66, и Б.Н. Граков в своем вступлении это никак не комментирует.
4. Наконец, то обстоятельство, что понятие yovaiKOKpaxoupevoi вообще было неизвестно ни Геродоту, ни Псевдо-Гиппократу, ни даже Платону. Оно появляется в более поздней литературе и если и связывается с савроматами, то только как с символом их варварства, а не как с реальным народом.
Но вернемся к статье, где после разобранных допущений Б.Н. Граков разбирает сообщение Псевдо- Гиппократа о жертвоприношениях савроматских девушек перед свадьбой, из которого, по мнению автора, следует, что девы эти были жрицами и имели, как ми¬


590
Часть 4. М.И. Ростовцев и проблемы скифо-сарматской археологии
нимум, право на сакральную власть в савроматском обществе®7. Это положение женщин, по мнению Гракова, хорошо отразилось в памятниках савроматской материальной культуры. Используя большое количество женских погребений эпохи архаики из Южного Приуралья, инвентарь которых он связывал с религиозными атрибутами, Граков делал вывод о том, что погребенные в них женщины являлись жрицами, из чего следовало объяснение слов античных авторов об особом положении савроматок в их обществе.
Поскольку в трудах М.И. Ростовцева была четко намечена разница между савроматами и сарматами именно в том, что касается положения женщин в их обществе (разница, опровергавшая идею непрерывной истории единой савромато-сарматской культуры), Б.Н. Граков взялся на основе археологического материала доказать постепенное угасание савроматских матрилинейных традиций в социальной жизни более поздних сарматов. Он старался выявить следы особого положения женщин по археологическим материалам культур более позднего времени, что, по его мнению, свидетельствовало о родстве савроматов и сарматов. Слабая выразительность этих следов указывала на глубокие социальные изменения, имевшие место в сарматском обществе.
Литературное мастерство, которое Б.Н. Граков продемонстрировал, доказывая главную идею своей статьи, не может не вызвать у современных читателей чувства восхищения и... улыбки. И в самом деле: в изложении Гракова власть женщин в савромато-сармат- ском обществе слабеет от периода к периоду их истории, приобретая все больший драматизм. Век от века мужчины у сарматов становились все более деспотичными, а женщины — бесправными. Следы этих эволюционных изменений социального строя сарматов Б.Н. Граков виртуозно находил в деталях археологического материала. В его изложении богатые инвентарем погребения женщин с оружием, сопровождаемые портативными алтарями, воссоздают образ воинственных жриц савроматской эпохи. Их сменяют на следующей ступени культурной эволюции бедные погребения женщин в отдельном кургане. «Значение этой покойницы ясно. Она — мать, глава большой семьи... В этом продолжение традиций блюменфельдской ступени. Правда, с ней нет оружия... Нет и явных черт ее жреческого достоинства; может быть, их отголосок — в сакральной торжественности погребального сооружения над нею»68. Со временем положение женщин становится еще хуже. В следующую эпоху в одной из могил «лежали рядом ... мужчина и женщина. Мужчина был вооружен мечом и стрелами, при женщине бусы и алебастровый флакон. Она была погребена лицом вниз. Не первый ли это случай насильственного сопровождения мужа в потусторонний мир?... В то же самое время женщина была обставлена сосудами и украшена дорогим ожерельем из скарабеев... Она сохранила черты жрицы — носительницы старого культа, может быть, уже страшного для современников прежнего чародейства. Не потому ли она положена на
живот? Но лицо ее все же обращено к мужу»69. Наконец — безрадостный финал былого женовластия: «Вот перед нами два богатых погребения... Они под разными курганами... Здесь похоронены муж и жена. Пола кургана жены властно покрыта полой мужниной насыпи». В другом кургане «мужчина спокойно лежит в могиле. Рядом брошен женский костяк. На его черепе следы насильственной смерти... Сначала нанесен надрез и сильный удар мечом по темени... Удар этот лишь оглушил тяжело раненную женщину. Тогда уже лежащей ей был нанесен удар мечом, снесший ей прочь весь правый висок и бывший смертельным. Она не была чужеземкой: ее череп также деформирован, как и у ее повелителя. Таким жестоким актом закончилось сарматское столетиями жившее женовластие»70.
Именно в контексте этого сюжета Б.Н. Граков и построил свою археологическую периодизацию единой истории савромато-сарматских племен, которая стала антитезой рассмотренной выше ростовцевской концепции. Основанная на хорошем знании археологических материалов периодизация Б.Н. Гракова удачно подкрепила его стадиально-автохтонную концепцию истории савромато-сарматского мира. Она была составлена из четырех ступеней (по существу — стадий) развития единой савромато-сарматской культуры Поволжья и Приуралья. Однако следует особо подчеркнуть, что в самой работе о савроматском жено- властии необходимые доказательства непрерывной эволюции материальной культуры отсутствуют. Они заменены в повествовании Гракова перипетиями драматично нарисованного сюжета о пережитках матриархата у сарматов. В тексте этой работы автор в соответствии с выделенными им стадиями дал лишь предельно краткие описания разновременных инвентарных наборов из погребений ранних кочевников Южного Приуралья и Поволжья.
Одну из ступеней намеченной им культурной эволюции, переходную стадию, связывающую в одно неразрывное целое савроматов и сарматов, Граков назвал «савромато-сарматской, или прохоровской культурой IV—II вв. до н.э.»71. Рассматривая материалы из четырех раскопанных курганов у деревни Прохоровки, он исходил из твердого убеждения в том, что все эти курганы составляют единый по культуре могильник, содержавший «почти одновременные погребения», которые вслед за Ростовцевым были датированы им III—II вв. до н.э.72
Оценивая сегодня статью «Гтчпкократоореуог», концептуально определившую основное направление развития сарматологии более чем на полвека, следует остановиться подробнее на ее характере и условиях ее появления. По духу эта работа Б.Н. Гракова точно соответствует своей эпохе. Конец 1940-х гг. во многом определялся тесным переплетением и противоборством двух основных тенденций в жизни советских людей. Одна из них вселяла чувство радости и оптимизма. Она была порождена победой в Великой отечественной войне и являлась созидательной по своему духу. Тенденция эта нашла свое выражение в удиви¬


Сарматская концепция М.И. Ростовцева и Прохоровские курганы
591
тельном творческом подъеме, который был характерен для советской культуры того времени. Но наряду с этой тенденцией существовала и другая, которая вселяла страх в души людей. В научной жизни того времени одна за другой проводились реакционные по своей сути кампании (дискуссия в биологии, борьба с космополитизмом). В области археологии государственный официоз конца 1940-х гг. определялся так называемым «новым учением о языке Н.Я. Марра», в основе которого лежали идеи автохтонного стадиального развития общества и его культуры. Печать этой доктрины, безусловно, лежит и на рассматриваемой работе Б.Н. Гракова73. Но большой талант и оригинальность научного мышления позволили автору в рамках официально признанных научных положений мужественно выразить74 свои новые идеи, основанные на живой игре ума, острой наблюдательности и большой эрудиции. Эти черты работы Б.Н. Гракова делают ее классической, и без нее невозможно представить сегодня историю развития сарматской археологии.
Наметив в статье о пережитках матриархата у сарматов основные контуры автохтонной концепции эволюционного развития единой савромато-сарматской культуры Поволжья — Приуралья, Б.Н. Граков в последующие годы отошел от дальнейшей разработки предложенной им стадиальной схемы. К концу жизни он, правда, подготовил к изданию курс лекций по сарматской археологии, который читал в Московском университете. Но эти записки так и остались неопубликованными. В своих лекциях Б.Н. Граков ставил перед слушателями задачу совершенствования предложенной им периодизации археологических материалов ранних кочевников Поволжья и Приуралья. Прекрасный педагог, внимательный и отзывчивый человек, Б.Н. Граков смог сплотить вокруг себя целую плеяду талантливых учеников, которые взяли эту работу на себя75.
В отличие от Б.Н. Гракова, его последователи сразу же заговорили не о стадиях развития единой культуры, а о разных культурах, сохраняя лишь неизменным тезис Гракова о генетической и хронологической преемственности этих культур между собой. В своей детальной работе сторонники граковской концепции существенно откорректировали хронологические границы предложенных им периодов. Например, К.Ф. Смирнов изменил временные рамки сусловской (среднесарматской) и шиповской (позднесарматской) культур™, а М.Г. Мошкова, занимаясь прохоровской культурой, отказалась называть ее савромато-сарматской. Вместо этого она ввела в литературу термин раннесарматская прохоровская культура, выделив в ней три этапа развития (IV, IV—III и III—II вв. до н.э.). Кроме того, она предложила понизить датировку собственно Прохоровских курганов до рубежа IV— III вв. до н.э.7'
Дальнейшие исследования в области сарматологии постепенно размывали классическую концепцию Б.Н, Гракова. После публикаций И.П. Засецкой стало очевидно, что Шиповские курганы являются вовсе не
сарматскими, а гуннскими и связаны с эпохой Великого переселения народов78. Постепенно К.Ф. Смирнов пришел к выводу о том, что неправомочно распространять область расселения исторических савроматов на регион Южного Приуралья, хотя и предложил оставить название «савроматская археологическая культура» как чисто условный рабочий термин79. Анализируя в своих последних работах процессы сложения раннесарматской культуры Приуралья, он практически вернулся к идеям Ростовцева о ее зарождении под влиянием кочевых народов Средней Азии, что поначалу было критически встречено М.Г. Мошковой80, которая чуть позже сама пришла к таким же выводам81. Единственно в чем неизменными остались взгляды К.Ф. Смирнова, так это в его убежденности о плавном перерастании одной культуры, выделенной Граковым в качестве ступени, в другую. Занимаясь вопросами преемственности между условно называемой «савро- матской» и раннесарматской прохоровской археологическими культурами, К.Ф. Смирнов нашел ряд доводов в пользу неразрывной связи самых ранних памятников прохоровской культуры IV в. до н.э. с предшествующими им по времени комплексами. Этим самым исследователь поставил вопрос об удревнении нижней датировки прохоровской культуры до V в. до н.э.82
В настоящее время определение хронологических границ раннесарматской (прохоровской) археологической культуры является одной из наиболее актуальных проблем в сарматологии83. Обзор литературы последнего десятилетия дает удивительно пеструю картину мнений по этому вопросу. Практически каждый исследователь по-своему предлагает датировать памятники прохоровского типа в различных регионах евразийской степи.
М.Г. Мошкова, полностью согласная с наблюдениями К.Ф. Смирнова о понижении ранней даты этой культуры, отнесла все погребения, обнаруженные в Прохоровских курганах, ко второму этапу прохоровской культуры, назвав III в. до н.э. временем расцвета этой культуры84. Рассматривая вопросы ее происхождения, она так же последовательно, как и ее предшественники, отстаивает тезис об эволюционном характере перерастания так называемой «савроматской» археологической культуры кочевников VII—IV вв. до н.э. Южного Приуралья в раннесарматскую (прохоров- скую). Но, будучи готовой признать понижение ранней даты всей культуры, она не считает возможным удревнение собственно «классических» Прохоровских курганов ранее рубежа IV—III вв. до н.э.8*
Опираясь на предпосылки, заложенные в работах К.Ф. Смирнова и М.Г. Мошковой, челябинские археологи А.Д. Таиров и А.Г. Гаврилюк в 1988 г. выдвинули гипотезу о том, что начало формирования раннесарматской культуры происходит на особом «древнепро- хоровском» этапе, который следует датировать временем второй половины VI — началом V в. до н.э.86
Близкую позицию в выяснении вопроса зарождения и расцвета прохоровской культуры занимал и Б.Ф. Железчиков, определявший до этого время ее


592
Часть 4. М.И. Ростовцев и проблемы скифо-сарматской археологии
сложения второй половиной — концом V—IV в. до н.э.87 Он следующим образом изложил свою новую точку зрения: «Считаем, что в IV—III вв. до н.э. в Южном Приуралье не появляется новая культура, а ... на протяжении второй половины VI—V в. до н.э. — III в. до н.э. была распространена единая культура кочевников, подвергшаяся в своем развитии некоторым эволюционным изменениям»88.
Для всех перечисленных выше исследователей характерна тенденция к удревнению начального момента формирования прохоровской культуры. Исходным тезисом является обретшее силу научной традиции положение об эволюционном характере вызревания этой культуры в недрах предшествующей, условно называемой «савроматской», археологической культуры Южного Приуралья. Однако такой подход к изучению прохоровской культуры (в основе которого хорошо прослеживается приверженность исследователей к автохтонной концепции развития савромато-сармат- ской культуры Б.Н. Гракова) не может не влиять на датировку «классических» прохоровских памятников. Между тем, судя по литературе последнего десятилетия, курганы у Прохоровки и типологически близкие им памятники многие исследователи продолжают относить к рубежу IV—III вв. до н.э., не распространяя на них тенденцию удревнения всей культуры.
Но наряду с исследователями, стремящимися при изучении прохоровской культуры удревнять ее ранний этап существования, есть специалисты, которые приводят в своих работах доводы в пользу резкого омоложения «классических» прохоровских памятников IV— III и III—II вв. до н.э. (второго и третьего этапов раннесарматской культуры по М.Г. Мошковой).
Вопрос о значительном омоложении «классических» прохоровских памятников Нижнего Поволжья был поставлен А.С. Скрипкиным, хронологические разработки которого в этом направлении были поддержаны киевскими археологами А.В. Симоненко и С.В. Полиным.
Исследования А.С. Скрипкина касаются главным образом датировки конца раннесарматской прохоровской культуры. Опираясь на большую серию исследованных им хорошо датированных памятников Нижнего Поволжья, ученый выступил с гипотезой о том, что начало следующего, так называемого среднесарматского периода в истории кочевников Поволжья и Приуралья наступает не на рубеже II—I вв. до н.э., а в I в. н.э. Говоря о памятниках окончательно сформировавшейся в Поволжье и Подонье прохоровской культуры,
А.С. Скрипкин датирует их периодом III—I вв. до н.э., отмечая при этом, что старая схема развития и смены культур, предложенная Б.Н. Граковым главным образом для памятников Южного Приуралья, перестала «работать» и вошла в противоречие с огромным массивом новых материалов, объяснить которые она не в состоянии. Анализируя неестественное растягивание (в обе стороны) хронологии раннесарматской прохоровской культуры относительно эталонных и эпоним- ных для этой культуры памятников, А.С. Скрипкин
первым из сарматологов предложил отказаться от употребления термина прохоровская культура, как слишком неконкретного с археологической точки зрения. Более того, в книге «Этюды по истории и культуре сарматов» он решительно возвращается к основным положениям ростовцевской концепции истории сарматской культуры. Отказываясь от основополагающей идеи непрерывной генетической преемственности в развитии савромато—сарматских культур, Скрипкин пишет: «Поскольку античная литературная традиция помещает собственно савроматов в районах Приазовья и междуречья Волги и Дона, то выходит, что становление первой сарматской культуры — прохоровской — происходило не на савроматской основе»89. В вопросе о происхождении прохоровской культуры А.С. Скрипкин занимает в настоящее время внутренне противоречивую позицию, которая, впрочем, развивается по линии устранения этого противоречия. Говоря об автохтонном происхождении раннесарматской культуры в духе идей А.Д. Таирова и АГ. Гаврилюка, он отмечает: «На визуальном уровне памятники раннесарматской культуры подразделяются на две группы, которые условно можно назвать ранней и поздней90. Первая еще сохраняет традиции савромато—скифского времени и в погребальном обряде, и в материальной культуре. Вторая по основным своим характеристикам уже во многом отличается как от савроматской культуры, так и по некоторым чертам и от ранней группы раннесарматских памятников (курсив мой. —
В. 	З.)»9*. При этом, анализируя особенности формирования сарматских культур в целом, он категорично высказывается в пользу огромной роли, которую играли миграции в их становлении92.
Близкую к разработкам А.С. Скрипкина периодизацию сарматских культур предлагает в своих работах и А.В. Симоненко. Раннесарматский (прохоровский) период он ограничивает пределами III—I вв. до н.э., выделяя в нем два этапа: ранний (III — середина II в. до н.э.) и поздний (середина II в. до н.э. — середина I в. н.э.), называя при этом среднесарматскую сусловскую культуру II—I вв. до н.э. историографическим мифом9*
Несколько особую позицию в вопросе определения даты прохоровской культуры занимает С.В. Полин. Проанализировав основные тенденции в развитии отечественной сарматологии, он подошел к решению этого вопроса с позиций своей собственной концепции хронологического несовпадения скифской культуры степного Причерноморья и сарматской культуры донских, поволжских и приуральских степей94. Внимательно изучив хронологию памятников прохоровской культуры Приуралья, он первым из исследователей наметил для памятников Приуралья существование хронологического разрыва между памятниками
V—IV и II—I вв. до н.э., что хорошо соотносится с аналогичной ситуацией в Северном Причерноморье. В своей книге он пишет по этому поводу: «Учитывая уд - ревнение скифских памятников Северного Причерноморья, следует предполагать аналогичный сдвиг и в хронологии памятников Поволжско—Уральского ре¬


Сарматская концепция М.И. Ростовцева и Прохоровские курганы
593
гиона, традиционно датируемых IV—III вв. до н.э. Тезис К.Ф. Смирнова о зарождении прохоровской культуры в V в. до н.э. сегодня получил дальнейшее развитие. Сейчас возникновение прохоровских традиций относится ко второй половине VI — началу V в. до н.э. В III—II вв. до н.э. существование прохоровской культуры не вызывает сомнения, однако фактических оснований для выделения комплексов этого времени у нас нет... Насколько плохо выделяется или, точнее, практически не выделяется эта хронологическая группа памятников в Северном Причерноморье, настолько же нет надежных оснований для ее выделения и в сарматском регионе. В свете этих данных не получает подтверждения тезис М.Г. Мошковой о расцвете прохоровской культуры в III—II вв. до н.э. и резком возрастании количества населения в Поволжье именно в этот период. По-видимому, это происходит позднее, во II—I вв. до н.э., теперь надежно включенных в диапазон прохоровской культуры»95.
С.В. Полин оказался, пожалуй, единственным за последние несколько десятилетий исследователем, который постарался детально разобраться с проблемами датировки собственно Прохоровских курганов, указав на то, что у этой деревни могли существовать две разновременные курганные группы.
Касаясь вопроса о том, как сосуществуют указанные выше противоположные направления в современной археологической литературе о сарматах, следует отметить, что сторонники граковской периодизации сарматской истории категорично отрицают любые попытки пересмотра эволюционной концепции перерастания «савроматской» культуры в раннесарматскую (прохоровскую). Описывая историю археологического изучения памятников раннесарматской культуры IV— III вв. до н.э. Б.Ф. Железчиков категорично заявляет: «Ряд исследователей, отвергая универсальную хронологическую схему Б. Н. Гракова, К.Ф. Смирнова, М.Г. Мошковой, пытаются противопоставить ей свою. Согласно ей, раннесарматскую культуру датируют в пределах IV в. до н.э. — рубежа новой эры... В самой раннесарматской культуре они исключают III в. до н.э., считая, что погребений, датируемых этим веком, практически нет... Мнение С.В. Полина и А.В. Симоненко некоторыми исследователями принимается как истинное. Но это ошибочно, так как в основе его лежат спорные посылки. Это прежде всего попытка на смену одной универсальной хронологической схеме создать другую, без серьезного учета особенностей памятников трех больших регионов: Южное Приуралье, Нижнее Поволжье — Подонье и Северное Причерноморье. Если и можно согласиться с тем, что западнее Дона в Северном Причерноморье нет сарматских комплексов, надежно датированных начиная со второй четверти III в. до н.э., то для территорий восточнее Дона, особенно для Южного Приуралья, это утверждение не соответствует действительности. Можно с полной уверенностью утверждать, что в Нижнем Поволжье и Южном Приуралье нет перерыва в развитии раннесарматской культуры, и независимо от того, как мы ее
будем датировать — IV—II или IV—I вв. до н.э. — памятники III в. до н.э., несомненно, присутствуют на всей территории. Весь вопрос заключается в том, что мы пока не можем выделять памятники только III в. до н.э. и бесспорно датировать более поздние погребения III—II или III—I вв. до н.э.»96
Резюмируя обзор мнений о хронологии раннесарматской прохоровской кулыуры, надо отметить как характерную особенность следующий факт. Практически все перечисленные выше исследователи, используя в своих работах вновь открытые археологические комплексы, относимые ими к памятникам про- хоровского типа, не уделяют внимания находкам, сделанным непосредственно в курганах у дер. Прохоров- ка. Положение это стало настолько характерным для сарматологии, что не будет большим преувеличением сказать, что курганный могильник у Прохоровки, став «классическим» памятником археологической культуры сарматов и дав ей свое имя, оказался на деле практически забытым или, в лучшем случае, приобрел репутацию досконально изученного памятника, о существовании которого исследователи вспоминают лишь при составлении историографических обзоров развития сарматологии.
Именно такое положение дел объясняет, на мой взгляд, ту ситуацию, при которой сарматологи, все дальше уходя в сопоставлениях новых археологических комплексов (даты которых охватывают теперь период от конца VI по I в. до н.э.), продолжают называть эти памятники типичными для прохоровской культуры. Многие из них не слишком смущаются тем обстоятельством, что к находкам в собственно Прохоровских курганах вновь открытые и публикуемые «ранне-», «типично-» и т.п. «прохоровские» комплексы, зачастую не имеют никакого отношения — такова уж сила научной традиции или, лучше сказать, инерция научного мышления.
Поэтому следует обратиться к первоисточникам научной традиции и вновь рассмотреть материалы, происходящие из курганов у дер. Прохоровка, как в аспекте взглядов первого исследователя этих курганов — М.И. Ростовцева, так и в свете современных данных археологической и исторической наук.
4. 	ИСТОРИЯ ИЗУЧЕНИЯ ПРОХОРОВСКИХ КУРГАНОВ
История изучения курганов у Прохоровки достаточно подробно освещена М.И. Ростовцевым и С.И. Руденко97. К ней следует добавить несколько новых страниц, проливающих свет на некоторые неясные моменты, которые уже были отмечены в литературе о прохоровских находках98.
Раскопки курганов у Прохоровки в 1911 г. трижды описывались в литературе99 с различными вариантами, но их следует свести воедино для реконструкции этих работ. Большое значение при этом имеют архивные материалы Оренбургской ученой архивной комиссии, хранящиеся ныне в Оренбургском краеведческом
40- 7794


594
Часть 4. М.И. Ростовцев и проблемы скифо-сарматской археологии
музее. К сожалению, эти сведения введены в научный оборот еще не в полной мере100.
Первым все сведения о раскопках курганов, об обстоятельствах передачи материалов в музей Оренбургской ученой архивной комиссии и об их обработке ее сотрудниками кратко записал и изложил в отчете 1916 г. С.И. Руденко. Его очерк был положен в основу популярного текста книги оренбургского краеведа С.А. Попова, дополнившего записки Руденко рядом деталей (он уточнил полное имя крестьянина, начавшего раскопки курганов, привел часть дореволюционных фотографий прохоровских вещей, которые остались неизвестными Руденко и Ростовцеву). При этом С.А. Попов допустил ошибку, написав, что фиал с надписью «чаша Атромитра» хранится ныне в фондах Оренбургского краеведческого музея. В действительности это не так, и в Оренбурге ныне хранится второй фиал, надпись на котором содержит цифровые обозначения веса сосуда.
Очерк Попова в свою очередь еще более «упростили» М.Ф. Обыденов и Е.А. Круглов101.
Сравним для иллюстрации сказанного три цитаты:
Руденко (с. 2)
Попов (с. 65)
Обыденов, Круглов (с. 44)
Незадолго перед тем Олифер[енко] был на родине в Полтавской губернии и видел там, как один профессор копал курганы. Снявши насыпь или выкопавши колодец в центре кургана и добравшись до погребения, профессор отсылал рабочих на другой курган, а сам, оставшись с одним- двумя помощниками, забирал деньги и золото, находящиеся в кургане.
Недавно Логин Платонович [Олиференко] побывал на своей родине в Полтавской губернии и видел там, как один профессор копал курганы.
Он снимал насыпь кургана или копал колодец в его центре, а затем, как говорили, забирал со своими помощниками деньги и золото, лежащие в кургане.
Сам Л.П. Олиференко снимал насыпи кургана или копал колодец в его центре, а затем, как говорили, забирал со своими помощниками деньги, золото, лежащие в кургане.
Следует при этом отметить, что М.Ф. Обыденов и Е.А. Круглов дополнили свой текст рядом сведений, почерпнутых из Оренбургских архивов и существенно пополнили информацию об истории Прохоровских курганов.
Ознакомление со всеми имеющимися в моем распоряжении источниками дает возможность реконструировать ход событий следующим образом.
В ночь с 25 на 26 июля 1911 г. крестьянин дер. Прохоровка Логин Платонович Олиференко вместе с сыновьями приступил к раскопкам одного из курганов, располагавшегося в окрестностях деревни. Односельчане, заметившие их работы, пытались напугать старателей в следующую ночь, однако днем 27 июля несколько любопытных крестьян в отсутст¬
вие Олиференко нашли в его раскопе два серебряных фиала. Пришедший позднее Олиференко по отпечаткам в грунте заметил сделанные односельчанами находки. Он в тот же день написал заявление приставу второго стана Оренбургского уезда, требуя возвращения украденных в «его кургане» предметов. К тому моменту конкуренты по кладоискательству Олиференко стали раскапывать соседний курган. 29 июля пристав И.П. Филатов прислал в Прохоровку урядника, который прекратил все раскопки крестьян и отобрал найденные ими вещи, составив подробный протокол о том, что, кем и где было найдено. 7 августа Филатов отправил в Оренбургскую ученую архивную комиссию краткое донесение о прекращении самовольных раскопок у дер. Прохоровка, приложив краткую опись сделанных крестьянами находок.
В те же дни Филатов сообщил о раскопках земскому начальнику седьмого участка Оренбургского уезда
Н.Я. Катину, который не только организовал доставку находок в Оренбург, за что получил от председателя Архивной комиссии А.В. Попова деньги на премирование кладоискателей, но и попытался организовать в первых числах августа доследование курганов у Прохоровки. Как писал в своем отчете С.И. Руденко «г. Катин нанял рабочих и начал снова перекапывать уже разрытые курганы и один еще нетронутый, но, по словам прохоровцев, не найдя ничего, через несколько дней уехал. Позднее прохоровцы раскопали еще три кургана из той же группы. В двух из них (малых) ничего, кроме костей, не нашли, а предметы, добытые из третьего кургана, добровольно передали становому приставу Филатову, надеясь получить за них вознаграждение»102. 6 сентября в Оренбурге состоялось очередное заседание Ученой архивной комиссии, на котором Н.Я. Катин был избран в ее действительные члены. На следующем заседании он выступил с кратким сообщением о раскопках курганов у Прохоровки, пообещав составить подробный отчет о своих исследованиях. 10 сентября становой пристав Филатов прислал в комиссию новое донесение, составленное уже после событий, упомянутых в отчете С.И. Руденко. Вместе с новыми вещами он прислал в Оренбург две описи, одна из которых сводила воедино все находки, сделанные у дер. Прохоровка, а вторая была составлена самими крестьянами и описывала только те находки, которые были сделаны в новом кургане. Чуть позже Н.Я. Катин подготовил свой отчет о раскопках у дер. Прохоровка, рукописный текст которого передал хранителю музея Архивной комиссии И.А. Каста- нье. Ввиду невозможности присутствовать на следующем заседании, Н.Я. Катин попросил Кастанье самого подготовить и прочитать доклад о раскопках в Прохоровке. И.А. Кастанье, завершивший этим же летом доследование курганов у с. Покровка, выступил в заседании Комиссии 18 октября с докладом о находках у дер. Прохоровка. В основу своего текста он положил подробные донесения станового пристава Филатова и отчет Катина, которые Кастанье переработал, допустив при этом ряд неточностей в распределении пред¬


Сарматская концепция М.И. Ростовцева и Прохоровские курганы
595
метов по комплексам. Дело в том, что все находки из Прохоровки Кастанье описал не по комплексам, как старались это сделать Филатов и Катин, а сгруппировав их по материалам, из которых эти древние предметы были сделаны, упомянув, правда, их музейные инвентарные номера. В заключении своего доклада он писал: «Судя по найденным предметам, эти курганы можно приписать финскому народу мордве, черемисам и т.п., обитавшим в Оренбургском уезде в XI, XII вв., но не раньше десятого столетия»103. Несколько лет материалы из Прохоровки пролежали в запасниках музея Комиссии, будучи атрибутированы вышеназванным образом, пока летом 1915 г. председатель Комиссии А.В. Попов не узнал о приезде в город профессора Петроградского университета, члена-коррес- пондента Императорской Академии наук археолога М.И. Ростовцева, которому он решил лично показать все коллекции древностей, собранные Комиссией за многие годы.
М.И. Ростовцев, посетивший Оренбург во время поездки к родителям, несколько часов подряд знакомился в музее губернской Ученой архивной комиссии с коллекциями находок из различных курганов Оренбуржья, включая и материалы из Прохоровки. Осмотрев вещи и увидев на серебряных блюдах надписи, М.И. Ростовцев попросил А.В. Попова изготовить для него за счет Императорской археологической комиссии качественные фотографии находок в Прохоровке и прислать их в Петроград. Получив в начале 1916 г. эти фотографии, Ростовцев для доследования курганов обратился за финансовой поддержкой в Оренбург, предложив организовать раскопки. Поскольку в условиях войны государственных средств на финансирование работы культурных учреждений отпускалось мало и все они уже были распределены, А.В. Попов ответил Ростовцеву, что сделать это представляется затруднительным. Однако, когда Ростовцев получил ответ из Оренбурга, он уже знал, что на Южный Урал отправляется топографическая экспедиция, в состав которой вошел его ученик С.И. Руденко. 12 мая 1916 г., предварительно переговорив с Руденко, Ростовцев обратился в Императорскую археологическую комиссию с официальным письмом следующего содержания:
«В бытность мою в Оренбурге летом 1915 г. мне удалось, благодаря любезности председателя] тамошней Архивной комиссии А.В. Попова, познакомиться с весьма интересными вещами, добытыми хищнической раскопкой около дер[евни] Прохоровки Оренбургского у[езда]. Вещи эти относятся ко II—I вв. до Р.Хр., дают интереснейшие аналогии к вещам прику- банских курганов, исследованных Н.И. Веселовским, и к некоторым вещам степной приднепровской группы курганов. Намереваясь издать всю эту находку, я собирался летом нынешнего года познакомиться на месте с этой группой курганов и произвести там дополнительные раскопки. К сожалению, многие обстоятельства не позволяют мне осуществить это намерение. Между тем, согласно сообщению А.В. Попова, у него имеются сведения, что крестьяне Покровки104 со¬
бираются и в нынешнем году продолжить расхищение означенной группы курганов, чему вряд ли в состоянии будут воспрепятствовать местные власти. Архивная же комиссия Оренбурга не имеет ни средств, ни людей для производства своими силами нужной съемки местности и доследования курганов. Мне сделалось, однако, известным, что на этих днях выезжает в Оренбург в составе партии инженеров, имеющей целью съемку как раз Оренбургского уезда, этнограф и археолог Серг[ей] Ив[анович] Руденко, секретарь Антропологического общ[ества] при Петроградском университете, сотр[удник] Этнографического] музея имени Имп[ератора] Александра III в Петрограде. Я с ним имел беседу, и он высказал готовность произвести съемку местности и сделать нужные доследования курганов совместно с одним из членов Оренбургской ученой архивной комиссии.
К сожалению, Оренбургская архивная комиссия средств на раскопки г-ну Руденко предоставить не может. Известно, насколько ничтожны средства губернских архивных комиссий. Между тем, в высокой степени важно было бы, чтобы доследование произведено было теперь же, так как только этим путем можно было бы научно издать уже имеющийся материал. Поэтому я позволяю себе покорнейше просить Императорскую археологическую] комиссию ассигновать Оренбургской ученой арх[ивно] комиссии и С.И. Руденко 600 (шестьсот) рублей на производство раскопок и доследование, с тем чтобы найденные вещи после обработки их мною и издания в публикациях Императорской] археологической] комиссии поступили в музей Оренбургской ученой архивной комиссии, где уже имеется весь остальной материал из деревни] Прохоровки.
Готов был бы дать нужные объяснения в заседании Комиссии, где будет разбираться этот вопрос, и демонстрировать фотографии ранее найденных вещей...»105
С.И. Руденко прибыл в Оренбург в августе 1916 г. К этому моменту председатель Архивной комиссии
А.В. Попов смог получить из канцелярии губернатора для работы экспедиции еще 400 рублей. В Прохоровку Руденко прибыл 25 августа. Два дня он подробно расспрашивал участников грабительских раскопок об обстоятельствах находок вещей в курганах и вместе с топографами занимался составлением плана курганов, располагавшихся цепочкой, ориентированной с севера на юг, к юго-востоку от Прохоровки по направлению к деревне Кузьминовка. 27 августа, наняв 15 человек для производства земляных работ, Руденко за шесть дней доисследовал в южной части могильника два раскопанных крестьянами в 1911 г. кургана (№ 1 и 2 по его нумерации) и раскопал к северу от них на расстоянии полукилометра и километра еще два кургана (№ 3 и 4)106. Доисследование и раскопку курганов Руденко производил двумя перекрещивающимися траншеями шириной по 6 м, ориентированными по странам света. «Таким образом курган разбивался на пять квадратов, один центральный и четыре обозначаемых по странам света. Раскопка велась, начиная от краев
40*


596
Часть 4. М.И. Ростовцев и проблемы скифо-сарматской археологии
кургана, причем сначала снималась насыпь с крайних квадратов (северного и южного), а потом с центрального, и выносилась на носилках. Траншея в североюжном направлении прокапывалась до грунта (известкового рухляка), причем вся земля из нее выносилась, западный же и восточный квадраты копались перевалом. При раскопке погребальной ямы земля выбрасывалась из нее в траншею, а при зарывании кургана скапывалась оставшаяся нетронутой часть насыпи, и этим материалом засыпался курган»107.
2 сентября 1916 г., завершив раскопки и рассчитавшись с крестьянами, С.И. Руденко отбыл в Оренбург, увезя с собой все находки. Разбор коллекции производился в Оренбурге местными сотрудниками уже в отсутствии С.И. Руденко под наблюдением А.В. Попова, который пользовался при раскладке находок по комплексам, составленным на скорую руку описанием С.И. Руденко. Новые и старые вещи из раскопок в Прохоровке были заново укреплены при помощи ниток на планшетах в музее Архивной комиссии, после чего их сфотографировал владелец городской фотографической лаборатории «Мария». Эти фотографии с описанием вещей, сделанным А.В. Поповым так, как расположились вещи на планшетах, были высланы в конце 1916 г. М.И. Ростовцеву. Возвращаясь в Петроград, С.И. Руденко взял с собой коллекцию археологических материалов, которые он добыл при раскопках четвертого кургана, а также все антропологические и остеологические материалы для проведения их дальнейшего изучения. Привезенные материалы раскопок в Прохоровке он передал на хранение в Императорскую археологическую комиссию, фонды которой после революции 1917 г. хранились на складе Государственной Академии истории материальной культуры.
Исследования материалов Прохоровских курганов Ростовцевым в Петрограде остались неизвестными деятелям Оренбургской ученой архивной комиссии, которые, продолжая до конца 1917 г. свои собственные работы по приведению археологической коллекции в порядок, сделали еще ряд фотографических снимков имевшихся у них предметов. Познакомить М.И. Ростовцева с новыми результатами этой работы они, однако, так и не смогли из-за разразившейся революции октября 1917 г. Крушение в 1918 г. попытки атамана А.И. Дутова восстановить и удержать в Оренбурге прежнюю власть, положило конец существованию практически всех культурных учреждений этого города. В 1919 г. советская власть передала на баланс губернского Отдела народного образования библиотеки и музеи Оренбурга. В августе 1920 г. Оренбургская губерния вошла в состав провозглашенной Киргизской (Казахской) автономной советской социалистической республики, а ее столицей стал Оренбург. Созданное в ноябре того же года столичное «Общество изучения Киргизского края» получило, согласно своему уставу, все библиотеки и музеи города, которыми оно могло пользоваться впредь до возобновления деятельности закрытых научных обществ108. После про¬
ведения в 1924 г. национального размежевания в Средней Азии к Киргизской республике были присоединены обширные южные степные земли и столицу было решено перевести в бывший город Перовск, получивший в советское время новое имя — Кзыл-Орда. Переезд столицы и перевод в Кзыл-Орду всех государственных и общественных учреждений означал превращение Оренбурга в захолустный город на краю нового государства. Городские и губернские органы власти приложили немало усилий к тому, чтобы в 1925 г. Оренбуржье было выведено из состава Киргизской республики и вошло в состав Российской республики. Но если для административных структур это разделение прошло безболезненно, то национально-государственное размежевание оказалось фатальным для культурных учреждений города и области. Переезжавшие в Кзыл-Орду органы управления Киргизской АССР стремились вывезти с собой максимальное количество культурных ценностей Оренбурга. В обход созданных комиссий по разделу культурного наследия Оренбургского края из города тайно и варварски были вывезены в Кзыл-Орду 20000 книг из библиотеки Оренбургского отдела Русского географического общества (уже восстановленного к 1925 г.), 15000 книг библиотеки бывшей Ученой архивной комиссии и 5000 книг Оренбургского отделения Московского археологического института. Книги при вывозе из-за спешки просто сваливались в рогожи и кули и мешками грузились на машины, которые сразу уходили в степь109. Все попытки оренбуржцев и ВЦИК СССР вернуть библиотеки были проигнорированы властями Киргизской АССР, а в дальнейшем, при переезде столицы из Кзыл-Орды в Алма-Ату эти книжные собрания были окончательно раздроблены и большей частью уничтожены при идеологических чистках.
В начале 1927 г. власти Киргизской республики отдали приказ о переброске музейных собраний Оренбурга, складированных и закрытых для доступа в здании бывшей Ученой архивной комиссии110. Но вывезти музейные собрания тайно от властей Оренбурга деятелям «Общества изучения Киргизского края» на этот раз не удалось. В результате конфликта в городе в июле 1927 г. была создана специальная комиссия по разделу коллекций музея. По требованию казахской стороны в ведении Оренбургского музея должны были остаться только те вещи, которые были найдены и приобретены на территории губернии в ее границах 1927 г. При этом вещи, найденные до революции на территории существовавших на тот момент Троицкой и Челябинской областей и автономной Башкирской республики, должны были тоже отойти в пользу музея Кзыл-Орды для демонстрации исторических связей народов Азии, находившихся под гнетом русского колониализма. Кроме того, в Оренбурге могли остаться только те коллекции, которые имели документальное подтверждение, что они найдены в Оренбуржье. Вводя последнее условие, представители казахской стороны организовали похищение всех музейных описей, которые пропали в первые же дни работы спор¬


Сарматская концепция М.И. Ростовцева и Прохоровские курганы
597
ной комиссии. Но даже в таких условиях комиссия по разделу музейного имущества пришла к выводу о том, что Оренбург имеет право претендовать на 80—90 % всех коллекций111.
Начавшийся в январе 1928 г. процесс передачи коллекций в Кзыл-Орду сопровождался постоянным обсуждением спорных вещей, от которых претендующая сторона «не могла отказаться в силу того, что некоторые из них имеют громадное научное значение, что особенно важно для только что открывшегося Казахского университета в Алма-Ате». Число этих спорных экспонатов постепенно сокращалось. Большая часть уходила в Кзыл-Орду, что-то оставалось в Оренбурге. Финальный спор велся по поводу следующих экспонатов: двух сасанидских блюд из Прохоровки, скелета мамонта, окаменелого папоротника и одной из первых реплик посмертной маски А.С. Пушкина. Документ об итоговом споре свидетельствует: «В заключительной части прений представители Оренбурга нашли возможным пойти на следующее соглашение: Казахстану оставить одно сасанидское блюдо, скелет мамонта, окаменелый папоротник. Оренбургу — второе сасанидское блюдо и маску Пушкина. К каждому блюду прилагается фотография отходящего блюда»112. По архивным данным, собранным и проанализированным Д.А. Сафоновым, из Оренбурга в 1928 г. все же было вывезено 9/ю музейных собраний. Из числа оставшихся в Оренбурге 2594 экспонатов местные власти и руководство музея тут же уничтожили по идеологическим соображениям еще 1149 вещей — в том числе 640 икон и 239 фотографий офицерства казачьих войск113. Наступившие 1930-е годы стали для оренбургских краеведов временем тяжелых испытаний. Многие из них подверглись репрессиям, как и тысячи других научных и культурных деятелей страны. И только с приходом в Оренбургский областной краеведческий музей в 1948 г. С.А. Попова (1905—1986), репрессированного в 1933 г. с высылкой в Казахстан (а с 1946 г. в Оренбург), период лихолетья и невозможности вести плановую научную и музейную деятельность закончился. Оставшиеся в Оренбурге вещи из раскопок в Прохоровке попали в экспозицию Оренбургского краеведческого музея.
Уже после смерти С.А. Попова часть музейной экспозиции, разместившаяся в здании бывшей городской гауптвахты на берегу р. Урал, была реорганизована в Музей города. В витринах сохраненного в этом новом музее зала археологии выставлена часть находок в Прохоровке — из кургана № 1: серебряное блюдо, рукоять кинжала с золотыми накладками на ножны, браслет, длинный железный меч и все сохранившиеся обломки железной кирасы; из кургана № 2: обложенная золотым листом медная шейная гривна, железный кинжал, железный наконечник копья, ожерелье бус114. Другая часть вещей из Прохоровки ныне находится в экспозиции собственно Оренбургского областного краеведческого музея. Это главным образом зеркала, бусы и наконечники стрел из курганов № 1,3 и 4113.
Иная судьба сложилась у прохоровских вещей, увезенных в Кзыл-Орду в 1928 г. Выставлялись ли вещи из этой коллекции когда-либо в Центральном музее Казахстана, неизвестно. После его переезда в новую столицу республики вещи из Прохоровки постоянно находились в фондах и не выставлялись на экспозицию. Во время моей поездки в Алма-Ату в 1987 г. я, к сожалению, не смог получить разрешения у руководства музея для ознакомления с ними. В настоящее время, после произведенной инвентаризации музейного собрания, выяснилось, что часть вещей из фондов музея была похищена неизвестно кем и когда и что в числе этих вещей пропала и серебряная чаша с надписью, которую в 1918 г. академик П.К. Коковцов прочитал как «чаша Атромитра»116.
После 1931 г., когда в Германии М.И. Ростовцев повторно издал свое исследование о Скифии и Боспо- ре, материалы из Прохоровских курганов становились предметом специального изучения лишь эпизодически. Причем практически во всех случаях, даже при составлении Свода археологических источников по памятникам прохоровской культуры, в основе переизданий лежала ростовцевская публикация материалов 1918 г.117 Лишь С.А. Попов, занимаясь краеведческими исследованиями Оренбургского края, издал в 1982 г. несколько неопубликованных данных о раскопках в Прохоровке.
В 1987 г. на основе публикаций прохоровских находок 1918 г. С.В. Полин сделал первые предположения о возможных ошибках в распределении вещей по комплексам, исходя из констатации резкого контраста хронологии ряда предметов, заключенных в один инвентарный набор прохоровских погребений. Он обратил также внимание на чисто топографическое разделение курганов у дер. Прохоровка на две группы118. Работавший лишь с публикациями прохоровских материалов С.В. Полин сделал еще ряд интересных наблюдений планиграфического характера, из которых следует отметить констатацию катакомбного типа погребения в кургане № 2.
В 1996 г. В.И. Мордвинцева, отмечая по фотографиям издания 1918 г. наличие трех пар отверстий на серебряных чашах из Прохоровки, пришла к совершенно верному заключению о том, что при вторичном использовании эти чаши украшали перекрестия ремней упряжи на плечах коня119. Сделав это интересное наблюдение, В.И. Мордвинцева в вопросе о датировке Прохоровских курганов осталась на позициях традиционной периодизации и даже решительно выступила против наблюдений С.В. Полина.
Получив возможность осенью 1997 г. совершить научную командировку в Оренбург, я решил познакомиться с материалами местного музея, где когда-то хранилась коллекция прохоровских находок. К своему удивлению, я обнаружил, что значительная часть коллекции сохранилась в Оренбургском краеведческом музее и в Музее города и что на протяжении более чем восьмидесяти лет ни один специалист в области сарматской археологии не работал de visu в фондах и


598
Часть 4. М.И. Ростовцев и проблемы скифо-сарматской археологии
архивах оренбургских музеев с материалами из Прохоровки, всецело полагаясь на их издание, выполненное еще М.И. Ростовцевым.
Собранные материалы привели к установлению ряда новых фактов, касающихся не только курганов у дер. Прохоровка, но и всей системы хронологии сарматских культур Евразии120. Особенно важным среди них следует признать атрибуцию, прочтение и датировку парфянских надписей на фиалах из кургана 1, выполненную В.А. Лившицем121. В 2001 г. при поддержке Комитета по культуре и искусству при администрации Оренбургской области мне удалось произвести разведку могильников у дер. Прохоровка и составить новый инструментальный план этих памятников, наметив при этом перспективы и возможности их нового исследования122. Изучение археологических материалов данного памятника позволило сделать вывод о том, что в окрестностях дер. Прохоровка крестьянами в 1911 г. были открыты две курганные группы, отстоящие ближайшими курганами друг от друга на расстоянии 0,5 км. Эти группы курганов, в каждой из которых было раскопано по две насыпи, были условно объединены С.И. Руденко в один памятник, причем основанием для этого служила лишь необходимость доследования раскопанных крестьянами курганов. Эти две разновременные курганные группы условно названы мною северной и южной. Раскопки в северной группе дали однотипные коллективные захоронения, совершенные в широких прямоугольных ямах с дромосами. Инвентарь этих погребений (с учетом приведенных выше корректировок) хорошо датируется временем второй половины V — рубежа V— IV вв. до н.э. Южная группа курганов дала индивидуальные погребения, совершенные в катакомбах продольного типа. Инвентарь обоих погребений датируется временем рубежа II—I вв. до н.э. с возможным омоложением даты до середины I в. до н.э.
Таким образом, выяснилось, что названная по эталонному памятнику — Прохоровским курганам — раннесарматская культура изначально объединяла в себе памятники двух хронологически разных этапов истории ранних кочевников Южного Урала. Симптоматичное отсутствие среди этих курганов памятников, убедительно датируемых III в. до н.э., поставило на повестку дня новые вопросы хронологии прохоровской культуры. Хронологический хиатус (III — первая половина II в. до н.э.), намечающийся по прохоровским материалам, которые лежали в основе всей системы периодизации сарматских памятников, разработанной как Ростовцевым, так и представителями школы Б.Н. Гракова, целиком соответствует эпохе, когда степное население восточной части Евразии вновь пришло в движение, а на западе прекратила свое существование скифская культура Приднепровья. Именно в это время греческая литературная традиция, данные эпиграфики и археологические материалы Прикубанья и Подонья начинают фиксировать культуру новых кочевых народов, за которыми впоследствии прочно закрепилось собирательное имя сарматы. Вы¬
деленные в Прохоровке две группы курганов хронологически лишь окаймляют эту сложную и во многом «темную» эпоху, демонстрируя нам предтечу и финал культурных трансформаций, происходивших в степях Евразии в III — первой половине II в. до н.э.
Итак, изучение творческого наследия М.И. Ростовцева позволяет восстановить основные черты концепции истории сарматской культуры, которая была разработана им в первой трети XX в. На основе анализа концептуальной системы доказательств в разновременных работах Ростовцева была подробно восстанов- ленана эволюция его концепции истории и археологии сарматского мира, основные положения которой следует признать вполне обоснованными с точки зрения современной науки. Тезисы Ростовцева о нетождестве савроматов и сарматов, о миграционном характере формирования сарматских культур и об их «срединноазиатских» истоках, вопреки научной традиции советской эпохи, представляются верными и чрезвычайно перспективными для дальнейшего развития сарма- тологии.
Анализ альтернативной концепции единой «савро- мато-сарматской» культурной общности, создателем которой был Б.Н. Граков, показывает, что гипотеза эволюционного развития культур единого «савромато- сарматского» мира не может быть принята. По сути своей концепция единой «савромато-сарматской» культурно-исторической общности существовала в нашей литературе лишь благодаря силе научной традиции, определяемой многолетними трудами последователей идеи Б.Н. Гракова. Сейчас необходимы поиски новых решений исторической интерпретации археологического материала, соотносимого с эпохой ранних сарматов, и в этом плане следует вернуться к основным положениям концепции сарматской истории М.И. Ростовцева.
1 Ростовцев М.И. Скифия и Боспор. Критическое обозрение памятников литературных и археологических. [Б. м.]. РАИМК. 1925. Т. I. С. 14—15.
2 Он же. Античная декоративная живопись на юге России. СПб., 1913—1914.
3 Общий очерк основных этапов работы Ростовцева над концепцией истории Скифии и Боспора намечены мной в ряде работ. См.: Зуев В.Ю. Творческий путь М.И. Ростовцева. К созданию «Исследования по истории Скифии и Боспорского царства» // ВДИ. 1990. № 4. С. 148—153; ВДИ. 1991. № 4. С. 166—176 (переиздано на немецком: Der schaffensweg M.l. Rostovtseff. Zur entstehung der «Un- tersuchung zur Geschichte Skythiens und des Bosporischen Reiches» // Historia Einzelschriften. Heft 83. Stuttgart, 1993. S. 169—187); он же. М.И. Ростовцев и Императорское Московское археологическое общество // Тезисы докладов отчетной сессии Государственного исторического музея по итогам полевых археологических исследований и новых поступлений в 1991—1995 гт. М., 1996. С. 8— 10; он же. М.И. Ростовцев. Годы в России. Биографическая хроника // Скифский роман / Под общей ред. акад. РАН Г.М. Бонгард-Левина. М., 1997. С. 50—83. В настоящее время мной готовится специальная работа о кон¬


Сарматская концепция М.И. Ростовцева и Прохоровские курганы
599
цепции истории скифской культуры М.И. Ростовцева для переиздания его книги «Скифия и Боспор».
4 О первых упоминаниях этой книги см. в письмах М.И. Ростовцева к Э.Х. Миннзу от 17 декабря 1913 г. и 6 января 1914 г. См.: Бонгард-Левин Г.М. М.И. Ростовцев и Э.Х. Миннз: от Скифии до Китая и Японии // Скифский роман. С. 308.
5 ГИМ. ОГ1И. Ф. 136. А.В. Орешников. On. 1. Ед. хр. 41. Л. 167—168.
6 См. об этом: Зуев В.Ю. Неизвестный очерк истории Бос- порского царства М.И. Ростовцева // Боспорский феномен: греческая культура на периферии античного мира. Материалы международной конференции. Декабрь 1999. СПб., 1999. С. 57—59. Текст статьи Ростовцева «Панти- капей» опубликован там же (с. 59—73).
7 В эти годы Ростовцев написал шесть книг, четыре из которых были изданы им в этот же период, одна — «Скифия и Боспор» — была опубликована в 1925 г., и лишь одна — «Каталог монет Боспорского царства» — так и не вышла, а ее рукопись погибла. Помимо этих книг он написал около пятидесяти научных статей по различным вопросам древней истории и археологии. О других занятиях Ростовцева в этот период см.: Зуев В.Ю. М.И. Ростовцев. Годы в России... С. 68—75.
8 Об этой программе см.: Зуев В.Ю. Творческий путь М.И. Ростовцева... С. 166—176; Тункина И.В. Документы М.И. Ростовцева в Санкт-Петербургском архиве Российской Академии наук // Скифский роман. С. 27.
9 Зуев В.Ю. М.И. Ростовцев. Годы в России... С. 70.
10 Ростовцев М.И. Эллинство и иранство на юге России. Пг., 1918. Книга вышла в свет в июле—августе 1918 г., когда Ростовцев уже находился в Швеции. См. об этом подробнее: Зуев В.Ю. Письма М.И. Ростовцева И.В. Помяловскому, С.Ф. Платонову и Б.В. Фармаковскому // Скифский роман. С. 416—430.
11 Ростовцев М.И. Эллинство и иранство... С. VI.
12 Он же. Скифия и Боспор... С. 611.
13 Заметки Я.И. Смирнова о находках в Прохоровке см. в его личном фонде. Архив ИИМК РАН. Ф. 11. On. 1. № 325. Корректура книги «Курганные находки...» с пометками Я.И. Смирнова. 81 л.
14 О Павле Константиновиче Коковцове (1861—1942) см.: Крачковский И.Ю. П.К. Коковцов в истории русского востоковедения (1861—1942) // Известия АН СССР. Отделение литературы и языка. Л., 1944. Т. 3. Вып. 6. С. 274—279; Струве В.В. П.К. Коковцов как ассириолог// Эпиграфика Востока. М.- Л., 1953. С. 3—9.
15 П.К. Коковцов, прочитавший одну из надписей как «чаша Атромитра», датировал ее III—II вв. до н.э. Текст второй надписи в полном объеме остался ему неизвестен, так как на имевшейся у него фотографии были видны лишь несколько заключительных ее знаков. Это не дало Коковцову возможности вынести какое-либо определенное суждение как о содержании надписи, так и о ее датировке. См.: Коковцов ПК. О надписях на серебряных блюдах // Ростовцев М.И. Курганные находки Оренбургской области эпохи раннего и позднего эллинизма. С приложениями академика П.К. Коковцова и С.И. Руденко. С 10 табл., картой и 45 рисунками в тексте. Пг., 1918. С. 82—83.
16 См.: Ростовцев М.И. Курганные находки... С. 16.
17 Rostovtzeff М. Iranians and Greeks in South Russia. Oxf., 1922.
18 Ibid. P. 124.
19 Rostowzew M. Skythien und der Bosporus. Bd. I. B., 1931. S. 612.
20 Ростовцев М.И. Курганные находки... С. 11.
21 Формозов А.А. Русские археологи до и после революции. М., 1995. Данная книга не по вине автора издана очень малым тиражом (около 100 экземпляров) и в полном смысле слова является библиографической редкостью. Переиздание ее является насущной потребностью текущего момента развития науки, поскольку без понимания трагических коллизий в ее истории невозможно подлинное восприятие научных традиций прошлого, что очень хорошо иллюстрируется примером судьбы идейного наследия академика М.И. Ростовцева в советской археологии.
22 См. подробнее об этом в предисловии к публикации: Бонгард-Левин Г.М., Зуев В.Ю., Кызласова И.Л., Тункина И.В. Письма М.И. и С.М. Ростовцевых Н.П. и С.Н. Кондаковым // Скифский роман. С. 431—460.
23 Ростовцев М.И. Амаго и Тиргатао // ЗООИД. 1915. Т. XXXII. С. 58—77; Rostovtzeff М. South Russia in the Prehistoric and Classical Period // AHR. 1921. Vol. 26. P. 203—224; idem. Bronze Belt Claps and Pendants from the Northern Caucasus // Bulletin of the Metropolitan Museum of Art. 1922. Vol. 17. P. 36-^0; idem. La Russie meridionale et la Chine. Contributions a Phistoire de Part a l’6poque des migrations // V-e Congres International des Sciences historiques. Bruxelles. 1923. P. 47—48; idem. Une trouvaille de I’6poque sarmate de Kertch au Louvre et au mus6e de Saint-Germain // Monuments Piot. 1923. T. 26. P. 99—163; idem. L’art chinois de l’6poque des Han // Revue des arts asiatiques. 1924. T. 1. P. 10—20; idem. L’art grdco-sarmate et Part chinois de I’dpoque des Han // Ar6thuse. 1924. T. 1. P. 81—93; Ростовцев М. И. Иранский конный Бог и юг России // Сборник в честь С.А. Жебелёва. Машинописный вариант. J1., 1926. С. 533—545; он же. Сарматские и индо-скифские древности // Recueil d’£tudes d6di£es a la m6moire de N.P. Kondakov. Прага, 1926. С. 239—258; Rostovtzeff M. Inlaid Bronzes of the Han Dynasty in the Collection of С. T. Loo. P., 1927; Ростовцев М.И. Бог-всадник на юге России, в Индо-Скифии и в Китае // SK. 1927. Т. I. С. 141—146; Rostovtzeff М. Statuette d’un cavalier de la collection de Mme John D. Rockefeller // Monuments Piot. 1927. T. 28. P. 155—174; Ростовцев М.И. «Скифский» роман // Сборник статей в честь Я.И. Смирнова. Прага, 1928. С. 195— 198; он же. Срединная Азия, Россия, Китай и звериный стиль // ZKYOIKA. I. Прага, 1929; Rostovtzeff M.I. The Animal Style in South Russia and China. Princeton, 1929; idem. Le porte-ёрёе des Iraniens et des Chinois // L’Art byzantin chez les Slaves des Balkans, Orient et Byzance. 1930. T. 4. P. 337—346; idem. South Russia and China. The Animal Style // The Cleveland Museum of Art. 7 March 1930; idem. The Bosporan Kingdom // CAH. 1930. Vol. 8. P. 561—589; idem. L’art gr6co-iranien // Revue des arts asiatiques. 1932. T. 7. P. 202—222; idem. Some New Aspects of Iranian Art//SK. 1933. T.6. C. 161—186.
24 Rostovtzeff M. The Sarmatae and Parthians // CAH. 1936. Vol. 11. P. 90—130.
25 В последних публикациях М.Г Мошкова и некоторые ее сторонники отрицают такое значение Прохоровских курганов для сарматской археологии. «Хоть этот памятник и эпонимный, он никак не может быть не только эталонным и решающим в дискуссии о хронологии прохоровской культуры, но и участвовать в ней» (Мошкова М.Г О наболевших проблемах сарматской археологии //


600
Часть 4. М.И. Ростовцев и проблемы скифо-сарматской археологии
йяоОёоац. На акад. Дмитри Сергеевич Раевски. София,
2001. 	С. 246). Такая ревизия одного из наиболее важных памятников сарматской археологии, сформировавшейся через восприятие именно прохоровских находок как подлинно сарматских, представляется бесперспективной, поскольку противоречит самой истории формирования этой археологической отрасли знаний.
26 О методическом подходе М.И. Ростовцева к изучению древней истории см.: Зуев В.Ю. Творческий путь М.И. Ростовцева... 1991. С. 168 слл.
27 Только на периферии распространения единой скифской культуры Северного Причерноморья Ростовцев выделял локальные области, где скифское присутствие было кратковременным. На востоке это были степи Приуралья и Поволжья, Закавказье и Предкавказье, на западе — территории Трансильвании и Центральной Европы, куда скифы проникли лишь в период их максимальной экспансии.
28 Rostovtzeff М. Iranians and Greeks... P. 113—115.
29 Ibid. P. 115.
30 Ibid. P. 113.
31 Ростовцев М.И. Скифия и Боспор... С. 198.
32 Там же. С. 112.
33 Там же.
34 Там же. С. 113.
35 Там же. С. 114. Ростовцев подробно разбирает здесь переплетенные воедино сведения Аммиана об амазонках, аримаспах, галактофагах, неврах, будинах, гелонах, антропофагах, савроматах, аланах и гуннах.
36 См. разбор данных древних писателей о савроматах и сарматах: Ростовцев М.И. Скифия и Боспор... С. 46, 112, 115 (Геродот); С. 22 (Псевдо-Гиппократ); С. 25, 46, 91, 99, 103, 112 (Эфор); С. 25 (Псевдо-Скилак); С. 79, 80, 113 (Дионисий); С. 23, 26 (Евдокс); С. 91 (Нимфодор); С. 39, 115 (Посидоний); С. 57, 106—108 (Лукиан); С. 10, 44, 50 (Агриппа); С. 39, 112 (Страбон); С. 11, 94, 109 (Овидий); С. 50, 54, 55, 111, 113 (Плиний); С. 46, 99, 110, 111, 113 (Мела); С. 60, 61 (Валерий Флакк); С. 112, 128, 131, 137, 138 (Полиен); С. 43, 114 (Аммиан Марцеллин).
37 Ростовцев допускал также упоминание сарматского племени сираков у Диодора (XX. 20) в его рассказе о событиях на Боспоре в последней трети IV в. до н.э.
38 Rostovtzeff М. Iranians and Greeks... P. 114.
39 Ibid. P. 117.
40 Ibid. P. 120—121.
41 Ibid. P. 146.
42 Ibid. P. 121.
43 Эта работа, начатая еще коллегами Н.И. Веселовкого (см.: Латышев В.В. Раскопки Н.И. Веселовского в 1916 и 1917 гг. (составлено по черновым отчетам Н.И. Веселовского) // Сообщения. [Б.м.]. РАИМК. 1926. Т. 1. С. 200— 206), продолжается и в наши дни. Многое для издания материалов раскопок Н.И. Веселовского на Кубани сделал в свое время К.Ф. Смирнов. Его дело продолжили И.И. Гущина и И.П. Засецкая, издавшие ряд больших статей и книгу о «Золотом кладбище», где приведена вся литература по этому вопросу. См.: Гущина И.И., Засецкая И. П. «Золотое кладбище» римской эпохи в Прикуба- нье. СПб., 1994. Должен особо отметить, что основная часть иллюстраций для этой книги была выполнена К.Ф. Смирновым.
44 Rostovtzeff М. Iranians and Greeks... P. 121. Необходимо отметить, что эта концептуальная установка косвенно влия¬
ла на датировку Ростовцевым южноуральских памятников более ранним временем в тех случаях, когда он колебался в своих хронологических выводах.
45 Rostovtzeff М. Iranians and Greeks... P. 122.
46 Ростовцев М.И. Курганные находки...
47 Rostovtzeff М. Iranians and Greeks...
48 Rostowzew M. Skythien und der Bosporus.
49 Ростовцев М.И. Скифия и Боспор...
50 Ростовцев М.И. Курганные находки... С. 24—25.
51 Там же. С. 27.
52 Rostovtzeff М. Iranians and Greeks... P. 124.
53 Граков Б.Н. Древности Яблоновской курганной группы из собрания Д.Я. Самоквасова // Труды секции археологии Российской ассоциации научных институтов общественных наук. М., 1928. Т. 2. С. 69—80.
54 Ростовцев М.И. Курганные находки... С. 31—75.
55 Приведу здесь основные работы этих исследователей в 1920-е—1930-е годы: Рыков П.С. Археологические исследования в Саратовском крае // Новый Восток. 1923. № 3. С. 584—585; он же. Археологические разведки в Саратовском крае // Новый Восток. 1923. № 4. С. 505— 507; Rykov P. Die Offnung eines Grabes der rflmisch-sarma- tischen Epoche bei Pokrowsk im Sommer 1923 // Unsere Wirtschaft. Pokrowsk, 1923. № 23. S. 682—683; Рыков П.С. Античный мир и Нижнее Поволжье // Нижнее Поволжье. Саратов, 1924. № 6. С. 68—72; он же. Археологические работы в Саратовском крае // Новый Восток. 1924. № 6. С. 521—523; он же. Археологические раскопки // Нижнее Поволжье. Саратов, 1924. № 4—5. С. 126; он же. Археологическая экспедиция // Нижнее Поволжье. Саратов, 1924. № 3. С. 83; он же. Древние культуры Нижнего Поволжья // Нижнее Поволжье. Саратов, 1924. № 2. С. 44—51; он же. Научная экспедиция в Казакскую республику // Новый Восток. 1925. № 10—И. С. 375—376; он же. Результаты археологических исследований в Нижнем Поволжье летом 1923 г. // Ученые записки Саратовского гос. университета. 1925. Т. 3. Вып. 3. С 35—51; он же. Сусловский курганный могильник // Ученые записки Саратовского гос. университета. 1925. Т. 4. Вып. 3. С. 28—102; он же. Археологические раскопки и разведки в Нижнем Поволжье и Уральском крае летом 1925 г. (Предварительный отчет) // Известия Краеведческого института изучения Южно-Волжской области при Саратовском гос. университете. 1926. Т. 1. С. 89— 134; он же. Итоги изучения Нижне-Волжской области в археологическом отношении // Саратовская областная музейная конференция. 1926 г. Саратов, 1926. С. 11—13; он же. Археологические и этнографические работы в Нижнем Поволжье в 1927 г. // Человек. М., 1928. № 2—4. С. 278—279; он же. Культурно-исторические (археологические) экскурсии по Нижне-Волжскому краю. Сост. при участии Н.К. Артюзова и Т.М. Минаевой. Саратов, 1928; он же. Археологические разведки и раскопки в Нижне-Волжском крае, произведенные в 1928 г. // Известия Нижне-Волжского института краеведения. Саратов, 1929. Т. 3. С. 129—155; он же. Нижнее Поволжье по археологическим данным 1926—1927 гг. Москва — Саратов, 1929; он же. Позднесарматское погребение в кургане близ с. Зиновьевки, Саратовской губернии. Покровск, 1929; он же. Археологическая экспедиция в Нижне- Волжском крае // Советское краеведение. 1930. № 9. С. 22—23; он же. Изучение скифо-сарматской культуры в СССР // Известия Саратовского Нижне-Волжского института краеведения. 1931. Т. 4. С. 38—47; он же. Отчет


Сарматская концепция М.И. Ростовцева и Прохорове кие курганы
601
об археологических работах, произведенных в Нижнем Поволжье летом 1929 г. // Известия Саратовского... 1931. Т. 4. С. 49—79; он же. Археологические работы в Среднем и Нижнем Поволжье в 1917—1932 гг. (К 15-летию Октябрьской революции) // Известия Саратовского... 1932. Т. 5. С. 7—16; он же. Археологическая экспедиция в Нижнем Поволжье // СА. 1936. Т. I. С. 274; он же. Очерки по истории Нижнего Поволжья по археологическим материалам. Саратов, 1936; Rau P. Uber die Gestalt der Grabhtlgcl in den Steppen des unteren deutschen Wol- gagebiets // Unsere Wirtschaft. Pokrowsk, 1923. № 18. S. 521—523; № 21. S. 619—621; № 22. S. 652—654; idem. Archaologische Ausgrabungen in der Republik der Wol- gadeutschen // Unsere Wirtschaft. Pokrowsk, 1924. № 19. S. 571—573; Pay П.Д. Раскопки в Республике немцев Поволжья // Новый Восток. 1926. № 15. С. 368—369; он же. Типы древних погребений в Нижнем Поволжье. Тезисы доклада // Бюллетень Конференции археологов СССР в Керчи. 1926. № 6. С. 1—2; Rau P. Die Htlgelgraber rttmischer Zeit an der Unteren Wolga. Ergebnisse der Graberforschung in der Wolgadeutschen Republik. Pokrowsk, 1927; idem. Prahistorische Ausgrabungen auf der Steppenseite des Deutschen Wolgagebiets im Jahre 1926. Pokrowsk, 1927; Pay П.Д. Исследование древних культур Нижнего Поволжья // Нижнее Поволжье. Саратов, 1928. № 10. С. 151—157; Rau P. Die Hockergraber der Wolga Steppe. Ausgrabungsmaterial des Zentralmuseums der Wolgadeutschen Republik. Pokrowsk, 1928; idem. Die Graber der frtihen Eisenzeit im Unteren Wolgagebeit. Studien zur Chronologie der Skythischen Pfeilspitze. Pokrowsk, 1929; idem. Neue Funde aus Hockergrabem des Wolgadeutschen Gebietes // ESA. 1929. T. 4. P. 41—57; Граков Б.Н. Курганы в окрестностях поселка Нежинского Оренбургского уезда по раскопкам 1927 г. // ТСА РАНИОН. 1928. Т. 4. С. 145—155; Grakov В.N. Monuments de la culture scythique entre la Volga et les monts Oural // ESA. 1928. T. 3. P. 25—62; idem. Deux tombeaux de l’6poque scythique aux environs de la ville d’Orenbourg // ESA. 1929. T. 4. P. 169—182; Граков Б.Н. Ближайшие задачи археологического изучения Казахстана // Вестник Центрального музея Казахстана. Кзыл-Орда, 1930. № 1. С. 59—76; он же. Техника изготовления металлических наконечников стрел у скифов и сарматов // ТСА РАНИОН. 1930. Т. 5. С. 70—90; он же. Работы в районе проектируемых южноуральских гидроэлектростанций // ИГАИМК. 1935. Вып. 110. С. 91—119.
56 Скрипкин А.С. Нижнее Поволжье в первые века нашей эры. Саратов, 1984. С. И—12. Подробно хронологическая периодизация П.Д. Рау также разобрана в статье: Малышев А.А., Семенова И.В. Павел Давидович Рау // СА.
1992. 	№ 1. С. 264—277.
57 Например, еще в 1974 г. М.Г. Мошкова писала о взглядах Ростовцева: «Полностью отрицая генетическую связь ге- родотовых савроматов и сарматов позднего эллинизма, М.И. Ростовцев связывал приуральские памятники с древними сарматами и подчеркивал пришлый, "иранский", а точнее персидский характер их культуры (печати, блюда, ожерелья, вооружение). Выделенные в приуральском материале хронологические группы он объяснял последовательными волнами сарматских переселений. Несмотря на ошибочность основной концепции о том, что геродотовы савроматы не есть исторические сарматы позднего эллинизма и римского времени, и чрезмерное увлечение миграционными теориями (курсив мой — В. 3.), в построениях М.И. Ростовцева было
очень много интересных и верных наблюдений. Оперируя столь небольшим материалом, он сумел подметить, с одной стороны, несомненную генетическую связь между памятниками типа Покровки и Прохоровки, а с другой — глубокое своеобразие последних. Причину этого своеобразия М.И. Ростовцев видел не только и не столько в эволюционном развитии более ранних (V—IV вв. до н.э.) памятников, сколько в непрекращающемся движении все новых и новых пришельцев — "иранцев" — с востока... Следовательно, уже в работах М.И. Ростовцева была намечена проблема происхождения памятников прохоров- ского типа» (Мошкова М.Г Происхождение раннесарматской (прохоровской) культуры. М., 1974. С. 3—4).
58 Граков Б.Н. ГuvaiKOKpaxoupEvoi (Пережитки матриархата у сарматов) // ВДИ. 1947. № 3. С. 101—121.
59 Там же. С. 101.
60 В книге П. Рау ( Rau P. Die Graber...) все рассуждения о территории обитания савроматов сведены лишь к одной фразе, которой полностью исчерпываются рассуждения этого ученого о савроматах вообще: «es sind die Ostlichen Nachbam der Skythen die jenseits des Don in Asien wohnen- den Skythen ahnlichen Sauromaten des Herodot» (S. 60). Благодаря высказыванию самого Гракова о работе П.Д. Рау, который, сопоставив область и время распространения культуры «с засвидетельствованной древними территорией савроматов... определил их географическую область археологически как зону нижневолжских и приуральских степей», в историографии утвердилось мнение о «савроматской» гипотезе П.Д. Рау, оказавшей большое влияние на Б.Н. Гракова. См.: Мошкова М.Г., Смирнов К. Ф. Проблемы сарматской археологии в работах Б. Н. Гракова // Граков Б.Н. Ранний железный век. (Культура Западной и Юго-Восточной Европы). М., 1977. С. 223. Следует здесь также отметить, что М.И. Ростовцев еще в 1930 г. скептично отнесся как к хронологическим построениям П.Д. Рау, так и к его высказыванию об автохтонности савроматов в Поволжье. «Имеем ли мы право вместе с П. Рау видеть в восточнорусских степях родину скифов, — писал М.И. Ростовцев, — и объявлять насельников этой области савроматам и Г еродота, остается спорным. Это, впрочем, не совсем невозможно. Об этом может говорить своеобразная форма звериного стиля, которую мы здесь находим... Но и тогда я должен настаивать, в соответствии с теперешним положением дел, что носители звериного стиля — скифы или савроматы — переселились в Россию (из глубин Азии. —
B. З.)у а не составляли ее автохтонное население, как утверждает Рау» (Rostowzew М. Skythien und der Bosporus. S. 482—483).
61 Граков Б.Н. ГuvaiKOKpaioopBvoi... С. 103.
62 «Тождество савроматов и сарматов ныне доказано окончательно» (Граков Б.Н. Савроматы // БСЭ. Т. 37. 1955.
C. 576—577). Возможно также, что эта категоричность объясняется существованием в предшествующем издании «Большой советской энциклопедии» прямо противоположной точки зрения: «Вопрос о тождестве савроматов и сарматов не может считаться окончательно разрешенным» (Косвен М.О. Савроматы // БСЭ. Т. 50. 1944. С. 96).
63 Моя оценка этой статьи (Зуев В.Ю. К вопросу о «савроматской» культуре. СПб., 1997. С. 8) встретила возражения со стороны Д.С. Раевского из-за той критики, которой я подвергаю граковскую концепцию единой савро- мато-сарматской культуры. В сочетании высокой оценки историографического значения этой работы Б.Н. Гракова


602
Часть 4. М.И. Ростовцев и проблемы скифо-сарматской археологии
и критики основных ее положений Д.С. Раевский видит с моей стороны иронию по отношению к истории нашей науки (РаевскийД.С. Отзыв на рукопись В.Ю. Зуева «К вопросу о «савроматской» культуре» // Зуев В.Ю. К вопросу... С. 31). Это обвинение я никак принять не могу.
64 Граков Б.Н. ГuvaiKOKpaioujiEvoi... С. 101.
65 «Лингвистические соображения убедительно показывают, что oiop- переведено [Геродотом] неправильно... Иранские корни этого слова ясны: оно значит «госпожи мужчин» (Граков Б.Н. ГuvaiKOKpaxoDpevoi... С. 100).
66 См. об этом: Миллер В.Ф. Осетинские этюды. М., 1887. Вып. III. С. 132.
67 Критику этих допущений см.: Зуев В.Ю. Научный миф о «савроматских жрицах» // Жречество и шаманизм в скифскую эпоху. СПб., 1996. С. 54—68.
68 Граков Б.Н. ГovaiKOKpaioujiEvoi... С. 113.
69 Там же. С. 120.
70 Там же. С. 121.
71 О прохоровской культуре Б.Н. Граков впервые писал в своей статье 1928 г., определяя ее датировку периодом IV—I вв. до н.э. Уже тогда он распространял ее территорию на все пространство Приуралья и Поволжья. Таким образом, работа 1947 г. лишь корректировала его первоначальный взгляд на эту культуру. Ср.: Граков Б.Н. Курганы в окрестностях поселка Нежинского... С. 145—155; он же. TuvaiKOKpaioupevoi... С. 104—105, 112—119.
72 Граков Б.Н. ГuvaiKOKpaxoupEvoi... С. 118.
73 Это вовсе не означает, что Б.Н. Граков был последователем учения Н.Я. Марра. Аморфное по своей структуре и чисто формальное по своим основным положениям, это учение, тем не менее, выражало мировоззрение многих деятелей науки того времени. Отмененное в приказном порядке после весьма драматичной «дискуссии» о языке, стадиальное мировоззрение фактически осталось присущим многим советским ученым, особенно специалистам в области археологии. Отрицание этого факта в значительной степени определялось тем страхом, который был порожден вмешательством политики в научную жизнь, превратившим «марризм» в оружие политиканствующей публицистики. Подробнее о феномене «марризма» см.: Формозов А.А. Русские археологи...; Алпатов М.В. История одного мифа. Марр и марризм. М., 1991.
74 Мужество Б.Н. Гракова проявилось не только в корректных формах научного спора с идеями М.И. Ростовцева, имя которого в те годы было поистине одиозным в советской исторической науке, но и в той смелости, с какой он в 1947 г. ссылался на работы и личную переписку (!) с репрессированным еще до войны саратовским археологом П.С. Рыковым, труды которого как «врага народа» были изъяты из государственных библиотек страны.
75 Мошкова М.Г., Смирнов К.Ф. Проблемы сарматской археологии... С. 226.
76 Смирнов К.Ф. Сарматские курганные погребения в степях Поволжья и Южного Приуралья // Доклады и сообщения Исторического факультета МГУ. Вып. 5. 1947. С. 75—82.
77 Мошкова М.Г Памятники прохоровской культуры. М., 1963. С. 8.
78 Засецкая И.П. О хронологии погребений «эпохи переселения народов» Нижнего Поволжья // СА. 1968. № 2. С. 52—62.
79 Смирнов К.Ф. Сарматы на Илеке. М., 1975. Позднее, после исследований М.А. Очир-Горяевой, стала очевидной невозможность связывать с историческими саврома-
тами и памятники Нижнего Поволжья. Подробнее об этом см.: Зуев В.Ю. Научный миф... С. 54—68; он же. К вопросу...
80 Смирнов К.Ф. Сарматы и утверждение их политического господства в Скифии. М., 1984. С. 115 слл. Полемизируя с К.Ф. Смирновым, М.Г. Мошкова писала: «Говоря о формировании прохоровской культуры в Приуралье, К.Ф. Смирнов неоднократно упоминает об участии в этом процессе каких-то приаральских племен скифского времени. В заключении он вновь повторяет, что в сарматскую культуру были включены существенные элементы из Зауралья, Казахстана и Северного Приарапья. Остается непонятным, что же автор имел в виду, говоря о Приаралье. Никакими археологическими источниками, подтверждающими это положение, как и данными письменной традиции, мы пока не располагаем» (Мошкова М.Г Предисловие // Смирнов К.Ф. Сарматы и утверждение... С. 8).
81 Мошкова М.Г Пути и особенности развития савромато- сарматской культурно-исторической общности. М., 1989.
82 Смирнов КФ. Прохоровская раннесарматская культура IV—II вв. до н.э. // Степи Европейской части СССР в скифо-сарматское время. М., 1989. С. 169—177.
83 См. об этом подробнее: Мошкова М.Г. Предисловие // Статистическая обработка погребальных памятников Азиатской Сарматии. Вып. I. Савроматская эпоха. М.,
1994. 	С. 9—10.
84 Она же. Памятники прохоровской культуры. С. 8.
85 Она же. Происхождение раннесарматской... С. 47—51.
86 Таиров А.Д., ГаврилюкА.Г. К вопросу о формировании раннесарматской (прохоровской) культуры // Проблемы археологии Урало-Казахстанских степей. Челябинск, 1988. С. 151—152; Таиров АД. Ранние кочевники Южного Зауралья в VII—II вв. до н.э. Автореф. дисс. к.и.н. М., 1991.
87 Железчиков Б.Ф. Савроматы и ранние сарматы (некоторые итоги исследования) // Древняя и средневековая история Нижнего Поволжья. Саратов, 1986. С. 62—63; он же. Южное Приуралье V—IV вв. до н.э. // Проблемы археологии степной Евразии. Кемерово, 1987. Ч. 2. С. 39— 40.
88 Он же. Ранние кочевники Южного Приуралья и Нижнего Поволжья в VI—II вв. до н.э. М., 1997. С. 40; ср.: Железчиков Б.Ф., Пшеничнюк А.Х. Племена Южного Приуралья в VI—III вв. до н.э. // Проблемы истории и культуры сарматов. Волгоград, 1994. С. 5—8.
89 Скрипкин А.С. Этюды по истории и культуре сарматов. Учебное пособие. Волгоград, 1997. С. 6.
90 Следует отметить, что этот вывод А.С. Скрипкина полностью опровергает периодизацию раннесарматской (прохоровской) культуры, которая была разработана М.Г. Мошковой, предложившей в 1963 г. выделять три хронологических этапа. Ср.: Мошкова М.Г. Памятники прохоровской культуры. С. 8; она же. Происхождение раннесарматской... С. 11.
91 Скрипкин А.С. История археологического изучения раннесарматской культуры. 2. Памятники III—I вв. до н.э. // Статистическая обработка погребальных памятников Азиатской Сарматии. Вып. II. Раннесарматская культура. М., 1997. С. 45. Ср.: Скрипкин А.С. Этюды... С. 8.
92 См. об этом в главе «Роль миграций в становлении сарматских культур Дона и Нижнего Поволжья» (Скрипкин А.С. Этюды... С. 96—101).


Сарматская концепция М.И. Ростовцева и Прохоровские курганы
603
93 Симоненко А.В. О периодизации сарматской культуры // Скифия и Боспор. Археологические материалы к конференции в память академика М.И. Ростовцева. Новочеркасск, 1989. С. 117—120; он же. О контактах сарматов Прикубанья и Северного Причерноморья // Международные отношения в бассейне Черного моря в древности и средние века. Старочеркасская — Ростов-на-Дону, 1990. С. 24—25; Симоненко А.В. Ранньосарматський перюд у П1вшчному Причерномор1 // Археолопя. 1994. № 1. С. 32—48; он же. Северное Причерноморье в системе сарматской культурно-исторической общности // Проблемы истории и культуры сарматов. Волгоград, 1994. С. 15—17; Simonenko А. V. The Problem of the North Pontic Area according to Archaeological Data // II Mar Nero. 1994. T. 1. P. 99—134; Симоненко А.В. Сармати // Давня icropifl Украши. Учбовий поабник. Кн. 1. Кшв, 1995. С. 137— 156; он же. Сарматские памятники Побужья // Новые страницы древней истории Южной Украины. Николаев,
1997. 	С. 13—14; он же. Сармати // Смфо-антична доба. Кшв, 1998. С. 154—176; он же. Сармати П1вшчного Причорномор’я. Хронолопя, перюдизащя та етно-по- лггична icropia. Автореф. дисс. докт. icropH4. наук. Кшв, 1999; он же. Особенности раннесарматской культуры Северного Причерноморья // Раннесарматская культура: Формирование, развитие, культура. Вып. 1. Самара, 2000. С. 158-—164; он же. Соотношние ранне- и среднесарматской культур в Северном Причерноморье // Раннесарматская культура... Вып. 2. С. 187—204.
94 Полин С.В. Время и характер смены скифского населения сарматским в Северном Причерноморье // Актуальные проблемы археологических исследований в УССР. Киев, 1981. С. 69-—70; Полм С.В. Про сарматське завоювання П1вшчного Причорномор’я // Археолопя. 1984. № 45. С. 24—34; он же. Появление сарматов в Северном Причерноморье по археологическим данным // Хозяйство и культура доклассовых и раннеклассовых обществ. М., 1986. С. 116—118; он же. Хронология раннесарматской прохоровской культуры // Актуальные проблемы историко-археологических исследований. Киев, 1987. С. 132— 133; он же. М.И. Ростовцев о сарматском завоевании Северного Причерноморья и современное состояние проблемы // Скифия и Боспор. Археологические материалы к конференции в память академика М.И. Ростовцева. Новочеркасск, 1989. С. 121—123; он же. Население северопричерноморских степей в III—II вв. до н.э. (этнополити- ческий аспект). Автореф. дисс. к.и.н. Киев, 1989; Полин С В., Симоненко А.В. «Раннесарматские» погребения Северного Причерноморья // Исследования по археологии Поднепровья. Днепропетровск, 1990. С. 76-—95; Полин С.В. От Скифии к Сарматии. Киев, 1992; он же. По поводу рецензии И.В. Бруяко // РА. 1997. № 4. С. 207—215; Полин С.В., Симоненко А.В. Скифия и сарматы // Сарматы и Скифия. Сборник научных трудов III международной конференции «Проблемы сарматской археологии и истории», посвященной памяти Константина Федоровича Смирнова. Азов, 1997. С. 87—98.
95 Полин С.В. От Скифии к Сарматии. С. 79—80. Комментируя это высказывание Полина, М.Г Мошкова называет его одновременно «достаточно противоречивым» и «осторожным» (Мошкова М.Г О наболевших проблемах... С. 244).
96 Железчиков Б. Ф. Памятники IV—III вв. до н.э. // Статистическая обработка... Вып. II. М., 1997. С. 43.
97 См.: предисловие М.И. Ростовцева и отчет о раскопках Прохоровских курганов С.И. Руденко в кн.: Ростов¬
цев М.И. Курганные находки... О некоторых обстоятельствах изучения находок в Прохоровке см. также: Зуев В.Ю. М.И. Ростовцев. Годы в России... С. 70—72; он же. М.И. Ростовцев и Императорское Московское... С. 8—10.
98 Например, А.А. Иессен при изучении серебряных блюд из Прохоровки обратил внимание на разницу в датах, которыми Ростовцев определял возраст этих курганов. (1918 г.: Ill—II вв. до н.э. — Ростовцев М.И. Курганные находки... С. 79; 1922 г.: IV—III вв. до н.э. — Rostovtzeff М. Iranians and Greeks... P. 124; 1925 г.: II—I вв. до н.э. — Ростовцев М.И. Скифия и Боспор... С. 611). Не давая этому наблюдению никакого объяснения,
А.А. Иессен вывел усредненную дату для первого Про- хоровского кургана — III в. до н.э. См.: Иессен А.А. Ранние связи Приуралья с Ираном // СА. 1956. Т. XVI. С. 206—231.
99 Руденко С.И. Отчет о раскопках Прохоровских курганов // Ростовцев М.И. Курганные находки... С. 1—12; Попов С.А. Тайны Пятимаров. Челябинск, 1982. С. 64— 70; Обыденов М.Ф., Круглов Е.А. Сокровища и клады Восточной России. Книга для чтения. Уфа, 1998. С. 43— 45.
100 В этом очерке я использую пока лишь ту часть архивных материалов, которая была опубликована еще до революции. См.: Приложение к протоколу заседания комиссии № 9 от 18 октября 1911 г. // Труды Оренбургской ученой архивной комиссии. Вып. XXIX. Оренбург, 1913. С. 59—64. Другие документы, как то: донесения полицейских чиновников, переписка М.И. Ростовцева и
А.В. Попова, письма П.К. Коковцова к М.И. Ростовцеву и его материалы по чтению надписей на фиалах, в настоящее время готовятся мной к изданию.
101 Обыденов М.Ф., Круглов Е.А Сокровища и клады... С. 43—44.
102 Руденко С.И. Отчет... С. 3.
103 См.: Приложение к протоколу... С. 64.
104 Случайная описка, поскольку в письме к Ростовцеву из Оренбурга, речь шла и о материалах раскопок И.А. Кастанье у Покровки.
105 Архив ИИМК РАН. Ф. 1. On. 1. 1916. № 119. Л. 4—5. На письме имеются следующие пометки. На первом листе штамп Императорской археологической комиссии и резолюция: «13 мая 16 г. А.А. [Спицыну]. К докладу. Нужное. Б[обринской]». На последнем листе письма две резолюции: «Раскопки признать желательными с ассигнованием до 200 р. Гр. Бобринской, А. Спицын, Б. Фармаковский» и «К исполнению]. Бобринской».
106 См.: Архив ИИМК РАН. Ф. 1. On. 1. 1916. № 119. Л. 10—
12.
107 Руденко С.И. Отчет... С. 1—12.
108 Госархив Оренбургской области. Р. 1. On. 1. № 730. Л. 1. В пользование нового Общества были переданы библиотеки Оренбургского отдела Русского географического общества и Ученой архивной комиссии, а также музеи Ученой архивной комиссии, Губернского земства и Казачьего войска.
109 Трагические подробности разрушения культурного наследия Оренбуржья в 1925—1928 гг. обстоятельно изложены в статье: Сафонов Д.А. Возвращение в Россию: судьба научных и культурных ценностей края // Оренбургский край. Альманах Оренбургского областного краеведческого музея. Вып. 1/2. Оренбург, 1994. С. 18—24.


604
Часть 4. М.И. Ростовцев и проблемы скифо-сарматской археологии
110 Об этом с глубоким сожалением сообщает в своих отчетах за 1920-е годы Б.Н. Граков, которому так и не удалось осуществить своего желания познакомиться с археологическими коллекциями Оренбургского музея, в частности с коллекциями находок в Прохоровке. См. об этом: Архив ИИМК РАН. Ф. 2. On. 1. 1927. № 167. Л. 3.
1,1 Госархив Оренбургской области. Ф. 2554. On. 1. № 4. Л. 58.
112 Архив Оренбургского областного краеведческого музея. Д. 217/47. Л. 186.
1,3 	Сафонов Д А. Возвращение в Россию... С. 27.
114 Приношу свою искреннюю благодарность сотрудникам Музея города, организовавшим максимально благоприя- ные условия для работы с археологическими коллекциями во время моей командировки в Оренбург в сентябре 1997 г.
115 Выражаю столь же искреннюю благодарность бывшему заведующему отделом археологии Оренбургского областного музея С.В. Богданову, сообщившему мне о возможности познакомиться с коллекциями из Прохоровки, а также предоставившему мне архивную информацию, необходимую для написания данного очерка.
1.6 Эта информация получена у нового главного хранителя Центрального музея Казахстана старшим научным сотрудником Института археологии Национальной академии наук Республики Казахстан Р.Б. Исмагиловым, работавшим в этой должности до своего отъезда из Алма- Аты осенью 1996 г. Пользуясь случаем, выражаю Р.Б. Исмагилову благодарность за помощь в получении этой информации.
1.7 Детальное ознакомление со Сводом археологических памятников прохоровской культуры (Серия Д 1—10), составленным в 1963 г. М.Г. Мошковой, приводит к выводу о том, что она не работала в Оренбургском краеведческом музее с находками из курганов у дер. Прохоровка и воспроизвела их в своей работе в основном по прорисовкам с иллюстраций к книге М.И. Ростовцева. Ср. соответственно: Мошкова М.Г. Памятники... Курган 1.
С. 	9. Рис. 2 (серебряные блюда); С. 34. Рис. 10, 1 (навер- шие кинжала и золотые обкладки ножен); С. 43. Рис. 12 (золотая гривна и изображение хищника на одном из ее концов); Табл. 17, 11—15 (железные черешковые наконечники стрел); Табл. 24, 5 (бронзовый браслет); Табл.
27, 20 (бронзовое зеркало); Курган 2. Табл. 18, 19 (железный кинжал); Табл. 27, 21 (бронзовое зеркало); Курган 3. С. 36. Рис. 11, 4 (костяная рукоять); Табл. 14, 175—184; Табл. 15, 50—68; Табл. 16, 57 (бронзовые втульчатые наконечники стрел); Табл. 18, 18 (железный меч); Табл. 23, 1 (каменная подвеска); Табл. 27, 19; Табл.
28, 7 (бронзовые зеркала); Курган 4. С. 46. Рис. 13 (фрагмент каменного блюда); Табл. 24, 14, 16 (пряслица); Табл. 29, 6 (бронзовая височная подвеска); Табл. 30, 29—30 (пастовые бусины); Ростовцев М И. Курганные находки... Курган 1. Табл. 1 (серебряные блюда); Табл. HI, 1 (навершие кинжала и золотые обкладки
ножен); Табл. И, 1, а-б (золотая гривна и изображение хищника на одном из ее концов); Табл. II, 2 (бронзовый браслет); Табл. II, 3 (бронзовое зеркало); Курган 2. Табл. IV, 10 (железный кинжал); Табл. IV, 9 (бронзовое зеркало). Курган 3. Табл. V, 8 (костяная рукоять); Табл. V, 10 (бронзовые втульчатые наконечники стрел); Табл. V, 11 (железный меч); Табл. V, 1 (каменная подвеска); Табл. V, 4—5 (бронзовые зеркала); Курган 4.
С. 	18. Рис. 17 (фрагмент каменного блюда): Табл. V, 12 (пастовые бусины); Табл. IV, 3 (золотая серьга).
1,8 	Полин С.В. От Скифии к Сарматии. С. 74. Следует отметить как существенную неточность высказывание М.Г. Мошковой, А.С. Скрипкина и В.М. Клепикова о том, что Полин не придает хронологического значения разделению Прохоровских курганов на разные группы (Скрипкин А.С., Клепиков В.М., Мошкова М.Г Об одной попытке модернизации сарматской периодизации // РА. 2002. № 1. С. 102).
119 Мордвинцева В. И. О вторичном использовании ахеме- нидских блюд из Прохоровского кургана // РА. 1996. №2. С. 155—160.
120 Зуев В.Ю. К истории сарматской паноплии. Мечи и кинжалы прохоровского типа // Военная археология. Оружие и военное дело в исторической и социальной перспективе. СПб., 1998. С. 143—150; он же. Прохоровские курганы в контексте проблем хронологии раннесарматской (прохоровской) культуры // Эрмитажные чтения памяти Б.Б. Пиотровского (14.11.1908—15.Х.1990). К 90-летию со дня рождения. Тезисы докладов. СПб.,
1998. 	С. 26—29; он же. Раннесарматская культура...; он же. Периодизация археологических памятников центральной части Евразийского пояса степей I тыс. до н.э. // Скифы. Хазары. Славяне. Древняя Русь. СПб., 1998.
С. 	45—50; он же. Прохоровские курганы в Южном При- уралье и проблема хронологии раннесарматской культуры. Автореф. дисс. к.и.н. СПб., 1999; он же. Сарматский вотивный кинжал из первого кургана у дер. Прохоровка // Изучение культурного наследия Востока. Культурные традиции и преемственность в развитии древних культур и цивилизаций. СПб., 1999. С. 111—115. Особенно подробно материалы прохоровских курганов разобраны в статье: Зуев В.Ю. Проблемы хронологии прохоровской культуры и курганы у дер. Прохоровка // IYI- IITIA. Памяти Юрия Викторовича Андреева. СПб., 2000. С. 304—330.
121 Лившиц В.А. О датировке надписей на серебряных сосудах из кургана 1 у дер. Прохоровка // Боспорский феномен. Колонизация региона. Формирование полисов. Образование государства. Ч. 2. СПб., 2001. С. 160—170.
122 Зуев В.Ю. Возобновление исследований курганов у дер. Прохоровка в Оренбуржье // Государственный Эрмитаж. Отчетная археологическая сессия за 2001 год. СПб.,
2002. 	С. 41—47.


Часть 5
НОВЫЕ МАТЕРИАЛЫ К БИОГРАФИИ И ТВОРЧЕСТВУ М.И. РОСТОВЦЕВА


М.И. РОСТОВЦЕВ И НЕМЕЦКИЕ АНТИКОВЕДЫ (НОВЫЕ ЭПИСТОЛЯРНЫЕ МАТЕРИАЛЫ)
Творческим достижениям М.И. Ростовцева немало способствовали дружба, сотрудничество и научные дискуссии с представителями немецкой науки о древнем мире. Много нового об этом сотрудничестве, продолжавшемся в течение практически всей жизни Ростовцева, мы узнаем из его переписки с немецкими учеными, которая попала в наше распоряжение благодаря знакомству с архивными фондами русского историка (прежде всего с его личным фондом, который хранится в специальной коллекции Дьюкского университета, Дарем, Северная Каролина, США)1. В этом очерке предпринимается попытка в хронологическом порядке проследить основные этапы творческой дружбы Ростовцева с немецкими антиковедами — историками, папирологами, археологами, филологами; при этом новые эпистолярные сведения сопоставляются с уже ранее известными материалами2.
ПЕРИОД ДО ПЕРВОЙ МИРОВОЙ войны
Первые личные знакомства Ростовцева с представителями немецкой (и австрийской) науки о древнем мире завязались во время его трехлетней зарубежной стажировки (1895—1898 гг.), когда молодой русский ученый знакомился с Европой и ее научными центрами (он посетил также Северную Африку и Ближний Восток)3. И хотя в Германии ему тогда не удалось побывать, Германский археологический институт в Риме, где Ростовцев задержался осенью 1895 г. и который он посещал позднее, предоставил ему возможность познакомиться и установить сотрудничество как с уже известными немецкими исследователями, так и с теми, кто только начинал научную карьеру4. Со вторым секретарем института Христианом Хюльзеном (1858—
1935)5 Ростовцев начал переписываться из России еще за год до этого, а в последующие десятилетия их знакомство переросло в прочную творческую дружбу6.
Во время длительной командировки молодой ученый установил научные связи, которые позволили ему публиковать свои исследования в иностранных журналах и сериях. В этот период Ростовцев печатался во французских, итальянских, английских, австрийских и особенно немецких изданиях7. Его необыкновенный творческий потенциал был рано признан немецкой наукой об античности. Она щедро предоставила ему место для публикаций, что сделало его действительно известным в научном мире за пределами России. Уже в 1901 г. (3 декабря) Ульрих фон Виламовиц-Мёллен- дорф (1848—1931)8, ссылаясь на журнал «Клио», где в двух первых томах появились статьи Ростовцева9,
писал Фридриху Альтхоффу (1839—1908)10: «Молодой русский Ростовцев, которого я считаю исследователем первого ранга, без "Клио" не смог бы ни писать по-немецки, ни публиковаться в подходящих изданиях»11. Десятилетия спустя в письме, адресованном непосредственно Ростовцеву, Виламовиц-Мёллендорф подтвердил свои давние слова: «Я должен выразить Вам чрезвычайную признательность и сказать, что придаю огромное значение нашим отношениям, которые длятся вот уже более 30 лет. Когда я познакомился с Вами в Риме, то безошибочно почувствовал, что Вы призваны к чему-то великому»12.
И действительно, отношения Ростовцева с немецкой наукой и ее представителями до первой мировой войны становились все более тесными. Начиная с 1900 г. появляются рецензии русского историка на труды немецких исследователей, среди которых Ульрих Вилькен (1862—1944)13, Вальтер Отто (1878— 1941)14, Михаил Шнебель15, Феликс Якоби (1876— 1959)16 и (позже) Фриц Хайхельхайм (1901—1968)17. Они печатаются главным образом в немецких журналах18. В начале XX в. Ростовцева пригласили к сотрудничеству в «Realenzyklopadie»19, а до этого, в 1898 г., он был избран членом-корреспондентом Германского археологического института20.
К немецким и немецкоязычным коллегам, много помогавшим ему, Ростовцев испытывал особое уважение. Монографию «История государственного откупа в римское время до Диоклетиана»21, вышедшую в Германии в 1902 г., он посвятил Евгению Борману (1831—19 1 7)22 и с благодарностью отозвался о Христиане Хюльзене и Эрнсте Корнеманне (1868—1946)23, которого называл своим другом. «Римские свинцовые тессеры» (1905 г.)24 Ростовцев посвятил «римским друзьям» Вальтеру Амелунгу (1865—1927)25, Гансу Гревену (1866—1905)26, Эрнсту Корнеманну, Фридриху Мюнцеру (1868—1942)27, Максу Зибургу (1863—
1936)28, Иоганну Зивекингу (1869—1942)29 и Рихарду Вюншу (1869—1915)30 и, кроме того, выразил благодарность Отто Хиршфельду (1843—1922)31. С Петерсеном, Амелунгом, Вюншем и Зибургом он праздновал в 1896 г. Рождество в Риме32. С Хюльзеном, Корнеманном и Мюнцером переписка Ростовцева продолжалась и в дальнейшем33.
То же самое следует сказать и в отношении Отто Хиршфельда, хотя до сих пор ничего не известно об их переписке: Ростовцев поддержал второе издание книги Хиршфельда «Императорская администрация»34 и принял участие в вышедшем в 1903 г. юбилейном сборнике своего немецкого коллеги35.


608
Часть 5. Новые материалы к биографии и творчеству М.И. Ростовцева
Еще теснее были его связи с Ульрихом Вильке- ном; в архивах Ростовцева сохранилось много писем Вилькена, датируемых периодом 1905—1933 гг., из них 23 относятся ко времени до начала первой мировой войны (см. Приложение 1. № 57—79). Большая часть корреспонденции относится к 1910 г.; в ней обсуждается корректура труда Ростовцева «Исследования по истории римского колоната», которую Вилькен опубликовал в первом томе приложения к «Архиву папирологических исследований»36. Готовность Вилькена оказывать поддержку коллегам была столь известной, что о ней даже специально упоминалось в рекомендации его в члены Прусской Академии наук: «Почти не было работ, причем не только в Германии, которые бы он не исправлял и которым бы не помогал советом и делом»37. Вилькен способствовал росту авторитета Ростовцева еще и тем, что, комментируя (вместе с Л. Миттайсом) свою знаменитую «Хрестоматию»38, он не раз поднимал проблемы, связанные с трудом русского коллеги39.
Вилькен правил работу Ростовцева столь скрупулезно, что в некоторые дни отправлял автору несколько почтовых открыток со своими предложениями по исправлению текста «Исследований по истории римского колоната»40. Даже во время своих поездок он не забывал писать41, делал новые замечания, обсуждал некоторые проблемы и исправлял опечатки. Приведем несколько отрывков из его писем Ростовцеву.
«Дорогой коллега! Сегодня утром я получил первую корректуру Вашей работы. Итак, ее издание началось! Вы увидите, что в соответствии с Вашим желанием я повсюду делал пометки на полях. Давайте договоримся: все то, что Вам покажется в моих замечаниях неверным, Вы будете сразу же отправлять под стол. Находясь в страшном цейтноте из-за учебного процесса, я, к сожалению, мог только бегло прочитать корректуру и поэтому не уверен, что в состоянии что- либо исправить в Вашем хорошо продуманном изложении. Вся Ваша часть по Египту — большой труд, благодаря которому наука сделает огромный шаг вперед» (12.02.1910; № 59). «Дорогой коллега! Вчера и позавчера я основательно прошелся по Вашей корректуре — исправлял красными чернилами опечатки и прочее и, кроме того, сделал для Вас необходимые замечания карандашом на полях» (17.03.1910; № 64).
Из многочисленных исправлений Вилькена процитируем лишь одно — из письма, отправленного Ростовцеву 21 февраля 1910 г. (№ 61): «Сегодня у меня немного [замечаний] к следующим листам. К [л.] 42 мне пришло на ум предположение, что в Rev. L. 43. II42 ксорси, возможно, нужно связать с ev Scopeai, а yf] — с ev ouvraJfei43. К [л.] 47: я уже отмечал на полях, что не могу согласиться с Вашим отождествлением арендного договора с xeipoypa(piai. В лондонском папирусе, который я Вам цитировал, хеФ° относится к получению олеррата, и сейчас я понимаю, что и в ТеЬ. 66. 56 ff.44 — то же самое, поэтому илер a>v нужно связывать со олеррата, что и грамматически единственно возможно45. Сразу после этого Вы тол¬
куете attoteircouocov лара тсц илоотаоец хоО ф как "земельные участки, свободные от арендных договоров". Я бы скорее перевел: "земельные участки, которые (в 23 г.) оставались (обрабатываемыми) независимо от того, что было установлено или обещано во время блоотаоец 12 г." Подтверждение Вашей точки зрения о бессрочности такой аренды см.: Col. 5046. К [л.] 51 и ниже: если x^poypaqnai ограничить только олеррата, то следует все же принять, что существовали договорные отношения между арендаторами и царем».
Здесь, как и в других до сих пор неопубликованных письмах, видно, сколь высоко следует оценивать помощь Вилькена Ростовцеву в области папирологии, одним из основателей которой Вилькен справедливо считается. Это, однако, ни в коей мере не говорит об ученических отношениях. Вилькен считал Ростовцева равноправным коллегой и охотно признавался, что Ростовцев тоже помог ему: «Я должен Вас только благодарить за многочисленные уроки и стимулы, которые я получил, читая Вашу корректуру» (17.03.1910; № 64). Впрочем, к этому следует добавить, что частое совпадение обсуждаемых в письмах Вилькена рукописных отрывков с вышедшим в печати текстом свидетельствует о том, что работа Ростовцева не нуждалась в существенной правке.
Великодушную поддержку Вилькена, которая помимо научного редактирования состояла и в предоставлении первоклассных возможностей для публикации, Ростовцев оценил, посвятив ему свою книгу. Вот что он написал в предисловии к ней: «Если говорить о личностях, то публикацией этой работы, родившейся из доклада, прочитанного мною на историческом конгрессе в Берлине47, я обязан У. Вилькену, который предоставил в мое распоряжение первый том приложения к своему "Архиву" и обещал помочь при написании первой главы. То, что он сделал потом, далеко превзошло его обещания. Вообще, перелистывая эту книгу, читатель увидит, как часто мне приходило на помощь перо Вилькена»48.
Однако в письмах Вилькена (ответные письма Ростовцева, по-видимому, не сохранились49) затрагивались не только научные вопросы. Темой обсуждения становились и события личной жизни, что указывает на дружеские отношения. Во многих письмах Вилькен рассказывает о своих семейных делах, особенно часто пишет он о болезни дочери, которая должна была пройти длительный курс лечения в Швейцарии. И все же в довоенной корреспонденции ненаучные темы занимают незначительное место50.
По вопросам, возникавшим во время работы над «Исследованиями по истории римского колоната», Ростовцев переписывался и с археологом Теодором Вигандом (1864—1936)51. Сохранилось 4 неопубликованных письма русского ученого, датируемых 1910 г. (№ 51—54). В предисловии к своему труду Ростовцев, наряду с Вилькеном, благодарит Вильгельма Шубарта (1873—1960)52, с которым он впоследствии переписывался (№ 44—46), и Фридриха Хиллера фон Гертрин- гена (1864—1947)53. Что касается довоенной перепис¬


М.И. Ростовцев и немецкие антиковеды (новые эпистолярные материалы)
609
ки Ростовцева с Виламовицем-Мёллендорфом, то некоторые из ее писем уже были опубликованы54.
Как высоко работа Ростовцева была оценена его немецкими коллегами, показывает его избрание в Берлинскую Академию наук, состоявшееся в канун первой мировой войны. Предложение об избрании (от 30 апреля 1914 г.) подписали среди прочих Эдуард Мейер (1855—1930)55, Ульрих фон Виламовиц- Мёллендорф и Отто Хиршфельд56. Ростовцев, таким образом, был принят в Академию раньше Ульриха Вилькена57. В июне 1914 г. Виламовиц-Мёллендорф написал русскому историку: «Я буду очень рад, глубокоуважаемый коллега, если Вы согласитесь работать в тесном контакте с нашей Академией, и мне будет еще приятнее, если мы сможем Вас вновь напечатать. Я всегда внимательно следил за тем, чтобы иметь за границей своих корреспондентов. К счастью, Академия придерживается того же мнения, и мы с удовольствием делаем Вам предложение»58.
СОТРУДНИЧЕСТВО В МЕЖВОЕННЫЙ ПЕРИОД
Ростовцев был подлинным патриотом России. В Первой мировой войне Германия была в числе противников его родины. Часть его немецких друзей и коллег была призвана в армию, а некоторые из них, как Рихард Вюнш59, даже пали в сражениях против русской армии. Ростовцев-публицист начал страстную борьбу против Германии и очень резко выступил против позиции Эдуарда Мейера60, несмотря на то что последний был непререкаемым научным авторитетом и рекомендовал Ростовцева в члены-корреспонденты Берлинской Академии61. Ростовцев гневно обрушился на мэтра мирового антиковедения. В письме Э. Миннзу (от 16 января 1916 г.) он писал: «Книга Э. Мейера62, с которым я находился в большой дружбе, была мне очень неприятна, и я посчитал себя не вправе не дать ей надлежащей оценки». В газете «Речь» он опубликовал статью «Историк древности об Англии и Великой войне»63, в которой писал: «Книга Э. Мейера глубоко разочаровывает. Перед нами тяжеловесный и довольно грубый, обиженный и злобный памфлет на Англию, не отличающийся ни настоящим знанием, ни широтой взгляда. Англия — в глазах автора — отсталая в культурном и государственном отношении нация, запоздавшая в своем развитии, далеко опереженная Германией и не имеющая никаких прав на борьбу с этим единственно прогрессивным, единственно настоящим государством... Поучителен в книге Э. Мейера не этот памфлет на Англию, а та бедность политической идеологии, которую так ярко раскрыл автор, говоря о Германии, об ее безупречном совершенстве... Его бог и кумир — государство, все поглощающее и самодовлеющее, подчиняющее личность, идеал государственности — германская, точнее, прусская монархия, единственная на земле монархия Божией милостью... Еще более печально то абсолютное незнание и непонимание третьего участника великой совершающейся
драмы, России, которое проявляет автор книги и которое, очевидно, характерно и для всей нынешней Германии... Для Э. Мейера, как и для большинства его соотечественников, Россия — пугало, губительница кулыуры, не принадлежащая к семье европейских народов...»64. После этих заявлений, после столкновения с главой германского антиковедения ехать в Германию было невозможно, несмотря на то что научный авторитет Ростовцева в этой стране был очень высок. В итоге Ростовцев, хотевший «подраться с немцами хотя и не прямо, но косвенно»65, выбрал Англию.
Пробыв почти два года в Англии и не найдя постоянной работы, Ростовцев отправился в США, где прожил всю оставшуюся жизнь6°.
Как же в будущем должны были складываться отношения эмигрировавшего ученого с немецкими и австрийскими коллегами? После войны Германии пришлось выплачивать репарацию, поэтому немецким ученым для научной работы были предоставлены скудные средства, к тому же уменьшившиеся из-за сильной инфляции67. Иностранные публикации стали недоступны, и их получали только от зарубежных друзей и коллег. Во многих случаях Ростовцев возобновил старые контакты с немецкими и австрийскими учеными, особенно с теми, кто до войны входил в круг его друзей. О том, как быстро были возобновлены эти контакты, мы узнаем из предисловия к его работе «Социальная и экономическая история Римской империи», которая появилась в 1926 г.: «В конце предисловия автор, обычно, имеет удовольствие упомянуть тех, кто оказал ему любезность и помог в работе. Мой список очень велик. Это показывает, сколь усердно я стремился за новой информацией и как мало бедствия войны и революции повлияли на интернациональную солидарность ученых»68.
Ростовцев считал важным возобновление старых контактов, и об этом идет речь в имеющихся в нашем распоряжении письмах. 14 июня 1930 г. Фридрих Мюнцер писал Ростовцеву (№ 28): «Я действительно тебе благодарен за то, что ты выступил инициатором нашей встречи, точно так же, как своими бесценными письмами ты положил начало восстановлению старых связей, разорванных в годы войны».
Многочисленными были и голоса тех, кто благодарил Ростовцева за присылку им его новых публикаций. К этим корреспондентам относится Роберт Цан (1870—1945)69, активно переписывавшийся с Ростовцевым в межвоенный период. «Уже давно хочу Вам написать еще раз и сердечно поблагодарить за Ваши так порадовавшие меня послания. Но последние месяцы, особенно последние недели, были для меня столь насыщенными работой, волнениями и тревогами, что я абсолютно не мог заняться корреспонденцией. Я нахожу превосходной Вашу трактовку серебряного бокала Ротшильда70 и буду штудировать эту работу, чтобы глубже в нее вникнуть. Также меня порадовала Ваша статья из юбилейного сборника Кондакова, вернее, сборника его памяти»71 (16.05.1926; № 86). «Ваши труды составляют у меня уже целую библиотеку»
41 — 7794


610
Часть 5. Новые материалы к биографии и творчеству М.И. Ростовцева
(21.09.1932; № 90). «В эти дни Вы порадовали меня новой работой "Dura and the Problem of Parthian Art"72. Это даже не статья, а настоящая книга»73 (11.12.1935; № 92).
А вот что писал Ростовцеву 26 апреля 1931 г. (№ 96) Виламовиц-Мёллендорф, очевидно, получивший немецкий перевод книги «Социальная и экономическая история Римской империи»: «Глубокоуважаемый коллега! Давно уже хотел я поблагодарить Вас за Вашу немецкую книгу, и вот сейчас посылаю Вам дружеское приветствие из Кирены, последней греческой земли, на которую ступила моя нога... Ваша великая работа выглядит внушительно и в новом оформлении, хотя я предпочитаю оригинал, возможно, потому, что он остается мне более близким...».
Можно привести выдержки из писем других исследователей. Вальтер Отто писал 26.07.1932 (№ 36): «Вы любезно подарили мне множество Ваших замечательных публикаций, за которые я Вам чрезвычайно признателен. Прежде всего меня порадовала возможность получить, наконец, Ваши "Буллы селевкидской Вавилонии"74 — за появлением этой работы я следил здесь, в Мюнхене». «Вам как ответственному за раскопки Дура я очень благодарен за дружескую пересылку отчета о шестом сезоне в Дура»75 (26.11.1936; № 38). Фридрих Мюнцер: «Несколько дней назад я получил итальянскую переработку твоего труда по экономической и социальной истории императорского времени76... Сердечно благодарю тебя за этот прекрасный дар и желаю тебе удачи в достижении блестящих успехов» (21. 02. 1933; № 31). Армии фон Геркан (1884—1969)77: «Когда я вернулся в Рим, то с радостью обнаружил седьмой-восьмой тома отчета о раскопках в Дура и оттиски моего сообщения78. Спешу Вас поблагодарить за это» (12.09.1939; № 9). Эрнст Корнеманн: «Дорогой друг! Только что получил итальянский перевод столь высоко ценимого мной труда. Сердечно благодарю тебя за это» (20.05.1933; № 23). Подобные строки имеются в письмах Леопольда Венгера (1874—1953)79, Отто Керна (1863—1942)80, Михаила Шнебеля, Ульриха Карштедта81 и других корреспондентов Ростовцева82. Заметим, впрочем, что широта натуры русского историка прослеживается в его переписке не только с немецкими исследователями83.
Со своей стороны, немецкие корреспонденты были тоже готовы оказать Ростовцеву всяческую поддержку. Здесь следует назвать, например, Роберта Цана: «Последние недели были у меня напряженными, и теперь я немного нуждаюсь в отдыхе. Завтра на 4 недели еду в Карлсбад, затем на 2 недели — на мою родину в Штуттгарт, а в конце июня вновь буду здесь, охотно готовый к Вашим услугам, если это потребуется» (16.05.1926; № 86). «Большое спасибо за Ваше дружеское письмо от 29 ноября, из которого я с радостью узнал, что Вам будут полезны фотографии. Вы знаете, что я всегда к Вашим услугам... С этой открыткой посылаю Вам иллюстрированный каталог собрания Графа, фотографии мумий84, которые сейчас остаются у нас. Я думаю, Вам будет приятно иметь у себя
неплохие фотографии» (21.12.1927; № 89). «Друг Баур по моему поручению передаст Вам от меня небольшую работу о замечательном галльском черепке terra- sigillata» (15.12.1938; № 93). «Если у Вас будут какие- либо профессиональные вопросы, я всегда с удовольствием по возможности готов Вам помочь» (17.11.1939; № 94)85. А вот несколько цитат из писем других корреспондентов Ростовцева: «Само собой разумеется, я охотно смогу выполнить твою просьбу относительно фотографий, а так как мои дочери фотографируют — Грете даже разбирается в рентгенографии — это не трудно сделать» (Ф. Мюнцер; 14.06.1930; № 28)86. «Для меня составляет особую радость оказать Вам услугу. Латинский папирус Д 6866 должен быть сначала сфотографирован, потому что до сих пор имеются только небольшие и некачественные фотографии. Но я тотчас выполню Вашу просьбу и надеюсь вскоре выслать Вам фото. Сегодня же я посылаю Вам копию, которая заимствована из труда скончавшегося Герхарда Плаумана; надеюсь, она будет Вам полезна» (Вильгельм Шубарт; 9.12.32; № 45). К тем, кто присылал Ростовцеву свои работы, относятся также Вальтер Отто87 и Фриц Хайхельхайм88.
Немецкие исследователи, лично с Ростовцевым незнакомые, тоже посылали ему свои работы, чтобы представиться и заявить о себе. К ним относится, например, Вернер Йегер (1888—1961 )89, который писал 26 января 1934 г. (№ 18): «Так как я не знаю, пересекутся ли когда-либо мои пути с Вашими и смогу ли я лично познакомиться с Вами, я решил использовать появление моей' "Истории греческого воспитания"90 в качестве повода, чтобы представиться Вам».
Ростовцев, как показывает его письмо к Теодору Виганду от 29.09.1928 (№ 56), непременно требовал откликов от своих старых друзей: «По прибытии я должен был немедленно заняться различными делами, которыми я пренебрег во время моего путешествия. Одно из важнейших — глава об эллинистическом Пергаме для "Кембриджской древней истории"91. Я хотел бы усовершенствовать эту главу, насколько это возможно. И Вы должны мне помочь. В последнее время я так был занят моей историей кризисного времени, что боюсь, не все прочитал и увидел, что написано о Пергаме. Нет ли каких-нибудь новых общих работ о Пергаме эллинистического времени или все сведения нужно добывать только из сообщений о раскопках? Как обстоят дела с материалом по этой проблеме? Не располагаете ли Вы какой-нибудь новой, еще не опубликованной информацией об эллинистическом городе? Как обстоят дела с крупными публикациями? В моей библиографии мне хотелось бы использовать не только уже вышедшие труды, но и то, что еще готовится к печати... Не забывайте, что Вы мне обещали высылать в оттисках новые сообщения о Пергаме. Это очень облегчит работу. Вы, разумеется, хорошо информированы о том, пишется ли сейчас что-то новое по истории Пергама. Я бы очень хотел об этом узнать. Последний раз все, что мне было известно, я опубликовал в своей статье о Пергаме в юбилей¬


М.И. Ростовцев и немецкие антиковеды (новые эпистолярные материалы)
611
ном сборнике в честь Рамзея92. По прибытии я вышлю Вам оттиск этой статьи, если я почему-то не сделал этого ранее. Не могли бы Вы поделиться своими замечаниями об этом сочинении?»93
Прерванный войной нормальный научный обмен вскоре был восстановлен. Это видно не только из выборочно представленной корреспонденции, но и из предисловий книг Ростовцева 1920—1930-х гг.. В своем труде «Социально-экономическая история Римской империи» он благодарит немецких коллег Герхарда Роденвальдта (1886—1945)94, Карла Шумахера (1860—1934)95 и Роберта Цана, австрийских исследователей Рудольфа Эггера (1882—1969)96, Йозефа Кайля (1878—1963)97 и Эмиля Райша (1863—1933)98. В предисловии к своей «Истории древнего мира» Ростовцев пишет: «Мои просьбы, которые часто были не очень простыми, ни разу не получали отказа из Европы или от какого-либо учреждения в Соединенных Штатах. Это еще одно доказательство быстрого восстановления интернациональных связей, которые, как одно время казалось, война безвозвратно уничтожила»99.
Другие свидетельства мы находим в работе «Звериный стиль на юге России и в Китае», где Ростовцев благодарит Берлинский музей за содействие100, и в «Предварительном отчете» о раскопках седьмого и восьмого сезонов в Дура-Европос, где по достоинству оценен вклад Армина фон Геркана в исследование этого города101. В последнем крупном труде Ростовцева «Социальная и экономическая история эллинистического мира», изданном в 1941 г., мы найдем слова благодарности в адрес того же Геркана, а также Йозефа Кайля и Фрица Кришена (1881—1949)102 Там же высказывалась признательность и другим немецким исследователям и учреждениям за поддержку103.
Контакты с немецкими коллегами Ростовцев поддерживал не только с помощью писем и своих трудов. Поскольку он много путешествовал, то при случае охотно наносил визиты своим друзьям. О многих таких визитах упоминается в неопубликованных письмах. Бернард Кюблер (1859—1940)104 писал Ростовцеву 25.08.1927 (№ 24): «Своим посещением Вы и Ваша супруга доставили мне и моим детям громадную радость, и я очень благодарен Вам за то, что Вы пожертвовали для меня своим временем». Ульрих Вилькен: «Я вспоминаю с теплыми чувствами ту неделю, когда Вы посетили Берлин и порадовали меня встречей с Вами» (5.08.1929; № 80). «Для меня было чрезвычайной радостью, что мы смогли встретиться в Мюнхене и побыть вдвоем пару дней. Я с большим удовольствием вспоминаю об этой встрече и надеюсь, что по возвращении из Дура Вы вновь посетите Берлин» (11.11.1933; № 83). Фридрих Мюнцер: «Помимо сообщения о том, что твоя открытка, посланная с парохода "Дрезден" в среду после обеда, спустя 2 часа после вашего отъезда была уже у меня, мой ответ не имеет иной цели, как только поблагодарить тебя и твою милую жену за визит» (14.06.1930; № 28). Роберт Цан: «Прекрасно, что мы вновь встретились здесь10* Наде¬
юсь, что и в следующем году Ваш путь приведет Вас сюда» (15.12.1938; №93).
Нам известно и о других приглашениях. Так, Виктор Эренберг (1881—1976)106 писал 20.04.1933 (№ 8) из Праги: «Прага, вероятно, будет на Вашем пути в Варшаву или из Варшавы. Возможно, Вы и без того думали сделать здесь остановку. Могу ли я надеяться, что благосклонный случай позволит мне Вас здесь встретить?». Эрнст Корнеманн также приглашал Ростовцева к себе в гости во время его поездки в Варшаву (20.05.1933; № 23): «Не хотел бы ты в случае, если поедешь в Варшаву, вначале посетить меня в Бреслау?».
Наряду с визитами Ростовцева в письмах имеются свидетельства об ответных визитах — например, упоминается поездка, которую Леопольд Венгер предпринял в США (письмо от 12.10.1936; № 49): «Хочу еще раз сердечно поблагодарить Вас и Вашу глубокоуважаемую супругу за дружелюбный прием... Прекрасным и памятным для меня пребыванием в Йельском университете я обязан Вашей инициативе и инициативе Уэллса107. Я должен признаться, что внутренне рассчитывал на это приглашение не для того, чтобы предложить Вам в моем докладе что-нибудь новенькое, но потому, что я очень хотел (по-человечески и по-дружески) посмотреть Ваш дом и, конечно, желал, как Вы прекрасно понимаете, увидеть результаты раскопок Дура-Европос и получить Ваши профессиональные разъяснения». Также Эдуард Норден (1869—1941)108 с восторгом пишет в письме от 30.10.1936 г. (№ 34) о своем визите в США109.
Еще одним свидетельством тесных контактов Ростовцева с немецкой наукой является его участие в вышедшем в 1928 г. юбилейном сборнике в честь Вальтера Амелунга110
Особенно теплые отношения складывались с Фридрихом Мюнцером, который называл своего коллегу «старинным милым другом». Это чувствуется при описании частной жизни Мюнцера, о которой он рассказывает в своих письмах: «Перед Рождеством у моей дочери Грете было столь тяжелое воспаление легких, что многие дни она находилась между жизнью и смертью. Потом вышел новый закон о том, что пенсионный возраст снизился для нас с 68 до 65 лет, так что я в свои без малого 67 должен был ожидать увольнения на пенсию. И в то время, когда эти и другие события еще окончательно не прояснились, мою жену неожиданно разбил паралич... Через 6 дней, в течение которых еще теплилась надежда, все было кончено, и единственным утешением явилось то, что она избежала длительных страданий, которые испытал несколько лет назад ее брат. Я прожил со своей первой женой больше 21 года, а со второй (после шестилетнего одиночества) — 10 с половиной лет, и на пороге старости я вновь одинок. Увольнение на пенсию между тем состоялось, и несущественно, буду ли я в следующем семестре "замещать самого себя" (что бывает довольно часто) или нет. Моя дочь Грете теперь, после четверти года, проведенной в больнице, достаточно поправи¬
41*


612
Часть 5. Новые материалы к биографии и творчеству М.И. Ростовцева
лась и хочет вести у меня домашнее хозяйство до тех пор, пока, возможно, не выйдет замуж. Я хотел бы остаться жить в Мюнстере, может быть, даже в меньшей квартире. Очень хочу и дальше заниматься наукой, а это лучше всего я могу делать именно здесь; кроме того, у меня здесь есть несколько знакомых, с которыми я охотно дружу. Тем самым я ответил на твой вопрос, как я думаю организовать свою жизнь, ответил подробно и обстоятельно, насколько это возможно в настоящий момент. Для меня было бы большой радостью, если бы мы как-нибудь смогли увидеться; но не знаю, как это можно осуществить — разве что ты вновь, как много лет назад, придумаешь какой-нибудь способ» (20.03.1935; № 32)111.
С каждым годом научный авторитет Ростовцева возрастал, и немецкие коллеги все более восторженно оценивали публикации ученого112. Весьма положительным был отклик на его труд «Социально-экономическая история Римской империи». Его друг Мюн- цер написал рецензию в «Восточную литературную газету» и высказал в письме от 17 августа 1926 г. (№ 26) свои поздравления: «У меня есть потребность сказать тебе лично, что никогда еще я не рецензировал ни одну книгу с такими удовольствием и восторгом, как эту, и могу поздравить тебя с грандиозным достижением. Ты всех нас, твоих коллег-ученых, оставил далеко позади... В ближайшее время ты должен поместить в одном из немецких изданий свою автобиографию113; уже сейчас я жду этого с нетерпением». Также и Вильгельм Шубарт в письме от 7.03.1927 (№ 44) хвалебно отозвался об этом труде Ростовцева.
В новых эпистолярных материалах мы найдем интересные сообщения немецких и австрийских исследователей. Так, Адольф Вильгельм писал Ростовцеву
31.05.1932 	(№ 84) об избрании последнего в Австрийскую Академию наук: «Я с особой радостью и удовлетворением могу сообщить Вам, что Венская Академия наук на сегодняшнем заседании избрала Вас членом- корреспондентом по разделу философско-исторических дисциплин. Мое ходатайство было охотно поддержано не только нашими археологами, историками и филологами, но и всеми прочими коллегами».
О продолжавшихся доверительных отношениях между Ростовцевым и Вилькеном свидетельствует письмо последнего от 30 ноября 1930 г. (№ 82). Автор письма сообщает о том, что в следующем году он должен уйти в отставку, и предлагает на освобождающееся место кандидатуру Ростовцева. Из-за особой значимости этого письма процитируем его полностью:
«Глубокоуважаемый господин коллега!
Сегодня я должен, весьма конфиденциально и доверительно, сделать Вам личное предложение. Я должен уйти в отставку 1 апреля 1931 г., и мое место на кафедре Моммзена и Хиршфельда должно быть занято. Мне абсолютно ясно, что в интересах моего.университета более достойной кандидатуры на этот пост, чем Ваша, не может быть найдено. Я хотел бы спросить Вас о желании занять кафедру в Берлине, если Вы получите такое приглашение. Так как Вы знаете
Берлин, мне не нужно Вам лишний раз говорить, какие тут могут открыться возможности для работы в музеях и т.д. Возможно, Вы уже так прижились в Йельском университете, что и не помышляете о перемене мест. Как отнесутся комиссия и факультет к этому моему необычному предложению (Вы — иностранец), я не знаю, как в равной степени не знаю и то, пойдет ли на это министерство. Сегодня я могу только сказать, что если Вы мне напишете, что Вы в принципе не отрицаете такой возможности, то при условии, что министерство удовлетворит Ваши материальные условия, я поставлю Вашу кандидатуру во главе списка. Разумеется, Ваш ответ не должен Вас обязывать. Я только не хотел бы выступать с предложением, которое с самого начала безнадежно. Не могу выразить, дорогой коллега, какую большую радость Вы бы мне доставили, если бы приехали в Берлин с Вашей уважаемой супругой. За быстрый ответ я был бы Вам вдвойне признателен.
С наилучшими пожеланиями
преданный Вам Ульрих Вилькен.
NB. Профессура Мейера закончилась несколько лет тому назад»114.
УСИЛЕНИЕ НАЦИОНАЛ-СОЦИАЛИЗМА И ПОМОЩЬ ПРЕСЛЕДУЕМЫМ КОЛЛЕГАМ
Если в первый период смены власти в Германии число публикуемых Ростовцевым рецензий на немецкие сочинения не сократилось, то вскоре положение изменилось. В 1935 г. вышли его последние рецензии на работы немецких антиковедов115. Самые поздние его публикации в Германии датируются 1937 и 1938 гг.116 Это можно объяснить прежде всего тем, что основное внимание Ростовцева было сконцентрировано на публикации результатов раскопок Дура и на работе по социально-экономической истории эллинизма.
Первые сведения о том, что можно было ждать от захвата власти фашистами, Ростовцев получал от своих друзей и коллег из Италии, где уже в начале 1930-х годов неугодные расистам ученые должны были думать о своем трудоустройстве117. О том, какое влияние тяжелое экономическое положение оказывало на ученых в Германии и Австрии, можно узнать из письма Адольфа Вильгельма (1864—1950)118 от 31 мая 1932 г. (№ 84): «Наше положение делается все печальнее и неопределеннее; некоторые, потеряв надежду вследствие нищеты и безработицы, перешли в лагерь экстремистов».
О переменах в Германии Ростовцев был хорошо осведомлен119, хотя первые просьбы о помощи поступали в виде скрытых намеков. Например, Фриц Хай- хельхайм, будучи «неарийцем», пытался найти выход в участии в раскопках за границей «в эти трудные времена» (9.03.1933; № 11). В том же году Хайхельхайм был вынужден эмигрировать в Англию. Латинист Эдуард Норден, который сам, будучи евреем, нахо¬


М.И. Ростовцев и немецкие антиковеды (новые эпистолярные материалы)
613
дился в тяжелейшем положении, в письме от 26.06.1936 (№ 33) просил за лингвиста Неринга (1890—1967)120. «Особой целью моего письма является состояние дел у профессора Альфонса Неринга из Вюрцбурга. Я написал вчера о нем Ноку121. Я и Вас хотел бы просить проявить к нему интерес и был бы искренне признателен, если бы Вы использовали свое громадное влияние для оказания помощи. Мне известно, что шансы дальнейших приглашений немецких ученых в университеты мира становятся тем меньше, чем больше их в последнее время уехало, среди последних были Йегер и Латте*2...». Во время поездки по США Норден разговаривал с различными людьми по поводу судьбы своего коллеги. Должность тот получил только в 1938 г. в Милуоки.
Дело эмигрировавшего в Англию Хайхельхайма также коснулось Ростовцева. Письмо Эрнста Мейера (1898—1975)123 от 14 сентября 1940 г. (№ 25) информирует его о том, что Хайхельхайм был интернирован как представитель враждебной стороны: «Господин Хайхельхайм как немецкий гражданин длительное время находится в английском лагере для интернированных и все попытки освободить его оттуда до сих пор оказывались неудачными. Теперь госпожа Оппен- хаймер124 просит меня обратиться к Вам: не могли бы Вы при Ваших широких связях помочь найти для господина Хайхельхайма подобающее место в американском университете? Госпожа Оппенхаймер добавляет, что сам господин Х[айхельхайм] не осведомлен об этом, так как письменное общение уже невозможно. Несколько дней назад я написал об этой просьбе господину Уэллсу, чей адрес был мне известен, и просил установить с Вами контакт, но по настоянию госпожи Оппенхаймер пишу Вам лично. Уверен, что Вы, если у Вас есть такая возможность, поможете совершить это гуманное и полезное для науки дело». Остается, однако, неясным, явилось ли последовавшее в том же году освобождение Хайхельхайма итогом вмешательства Ростовцева. Известно о дальнейшей переписке между ними125. Интересна параллель в судьбе Хайхельхайма и его итальянского коллеги Арнальдо Мо- мильяно, который после эмиграции в 1938 г. в Оксфорд был интернирован в 1940 г. и позже тоже освобожден126. Ростовцев также помог Элиасу Бикерману (1897—1981) перебраться в США и тем самым спас жизнь этого ученого127.
ПОСЛЕ ОКОНЧАНИЯ ВТОРОЙ МИРОВОЙ войны
Связь с находившимися в Германии и Австрии коллегами с началом войны прервалась. Когда занавес приподнялся, положение немецкого антиковедения уже нельзя было сопоставить с 1918 г. К гибели на войне многих ученых добавились инфляция, разрушение материальной базы науки, потеря коллекций, библиотек и зданий и, не в последнюю очередь, потеря уважения в научном мире. Большая часть старых друзей Ростовцева погибла во время войны и последую¬
щего голодного времени, некоторые в — эмиграции или концентрационных лагерях. В 1940 г. умер Бернард Юоблер, в 1941 г. скончались Вальтер Отто и Эдуард Норден, в 1942 — Фридрих Мюнцер, Отто Керн и Иоганн Зивекинг, в 1944 г. — Ульрих Вилькен, в 1945 — Роберт Цан и Герхард Роденвальдт, в 1946 г. — Эрнст Корнеманн, в 1947 — Фридрих Хиллер фон Гертринген. Научной Германии предвоенного времени больше не существовало.
Только четыре письма немецких исследователей послевоенного времени имеются в нашем собрании. Они рисуют двусмысленную картину. Два из них — письма Франца Альтхайма, с которым Ростовцев переписывался еще до войны. Из их довоенной переписки сохранилось письмо от 21 марта 1936 г. (№ 1). В нем Альтхайм в деликатной форме просит Ростовцева внести свою лепту во вновь созданный журнал по античной истории «Мир как история»: «Вы не представляете, как счастлива была бы редакция хотя бы раз увидеть Вас своим автором». Письмо заканчивается словами «выражения глубочайшего почтения». И, действительно, Ростовцев написал для журнала статью, которая появилась в 1938 г.128 Во время национал-социалистического режима Альтхайм активно печатался и для опубликования своих трудов пользовался помощью «Исследовательского и образовательного общества германского наследия предков»129. После войны он очень осторожно просил Ростовцева о возобновлении переписки, полагая, что тот, возможно, вообще не будет восстанавливать контакты со своими немецкими коллегами (15.04.1946; № 2): «Глубокоуважаемый господин профессор Ростовцев! Я прошу Вашего позволения обратиться к Вам после восстановления почтовой связи с зарубежными странами. Мы однажды встречались с Вами много лет назад в Риме и договорились, что будем извещать друг друга о ходе раскопок в Дура и обмениваться оттисками. Я был бы очень рад узнать, что Вы хорошо перенесли военное время». Альтхайм сообщал о своих научных трудах за прошедшие годы и просил о присылке работ Ростовцева, особенно книги «Социально-экономическая история эллинистического мира». «Вы были перед войной столь любезны, что обещали присылать мне Ваши публикации в обмен на мои. Позвольте мне сделать Вам сейчас подобное предложение. Я был бы Вам чрезвычайно признателен, если бы смог получить Ваш труд по социально-экономической истории эллинизма в обмен на мою "Италию и Рим" (тт. I—II)130, а также "Кризис древнего мира III в. н. э."131 Я готов добавить и свои многочисленные небольшие статьи (те, которые еще у меня имеются). Я бы просил Вас, если у Вас будет возможность, сделать то же самое... Надеюсь, моя просьба не невозможна? Вы бы оказали мне очень большую услугу».
И в другом письме — от 12 августа 1947 г. (№ 3) — содержалась просьба Альтхайма об обмене книгами1*: «С помощью моего коллеги О. Айсфельда133, который читал лекции в Англии, я узнал, что в числе


614
Часть 5. Новые материалы к биографии и творчеству М.И. Ростовцева
публикаций о Ваших раскопках в Дура-Европос во время войны появились два предварительных сообщения и, кроме того, два тома "Окончательного отчета" ("стекло" и "ткани"). К сожалению, я не в состоянии получать публикации для себя или для моего Института до тех пор, пока границы закрыты... Поэтому я предлагаю Вам обмен книгами».
Уважительным и очень искренним тоном пронизаны два послания молодого в те годы исследователя Германа Бенгтсона (1909—1989)134 от 27 сентября 1947 г. (№ 4) и от 4 февраля 1948 г. (№ 5). В противоположность Альтхайму, Бенгтсон, который в 1933— 1945 гг. не присоединился к фашистскому движению, несмотря на все материальные потери, не просил о какой-либо помощи (в том числе и с публикациями), но детально сообщал о последних годах и смерти Эрнста Корнеманна, известие о кончине которого тронуло Ростовцева, бывшего на протяжении десятилетий его другом. Он также информировал о бедственном состоянии Германии и немецкой науки и рассказывал о своей судьбе во время войны и после нее. «То, что война нанесла нашей несчастной стране много глубоких ран, известно. Что сказал бы Вальтер Отто, если бы увидел свой разрушенный Институт папирологии в Мюнхене! Вообще папирология пострадала больше всего. Вилькен умер, Кортенбойтель пропал без вести135, Шубарт — в русской зоне, нет больше "Архива"136 и т. д. Хотелось бы только пожелать, чтобы международные научные связи возобновились вновь. Мы в Германии с 1945 г. не имеем больше ни журналов, ни публикаций. Иностранные книги редки, все это — свидетельство раздробленности сегодняшнего мира. Что делать? Мы должны и дальше работать и писать после войны, которая правит всем» (27 сентября 1947 г.).
В письме от 4 февраля 1948 г. Бенгтсон писал: «Общее состояние немецкого антиковедения остается тяжелым — никакого сравнения с тем, что было после первой мировой войны. Так много разрушено — мы в Мюнхене пережили полную гибель Института папирологии и некоторых других научных учреждений. Времена ненадежные, нельзя планировать что-либо большое. Ни один научный журнал не выходит, а Баварская Академия, которая с 1947 г. вновь начала печатать свои труды, не имеет бумаги. Все, кажется, вот- вот остановится... Моя собственная библиотека еще находится в Йене (русская зона)137, и если бы я не пользовался домашней библиотекой Корнеманна, то любая работа была бы невозможна... Тем ценнее для нас помощь зарубежья: так, благодаря контактам с профессором Луи Робером из Парижа я получаю хотя бы представление о новых публикациях по эпиграфике».
Смог ли Ростовцев в последние годы своей жизни возобновить контакты с немецкими антиковедами (а это зависело не только от его желания, но и от состояния здоровья), нельзя утверждать определенно исходя из имеющегося в нашем распоряжении материала. Но следует ожидать новой информации, появление кото¬
рой вполне возможно. Так, например, уцелели архивы Франца Апьтхайма и Германа Бенгтсона. Сохранились ли в них письма Ростовцева, пока еще не установлено.
Приложение 1
Письма из переписки немецких антиковедов и М.И. Ростовцева
Письма Франца Апьтхайма: 3 № 1.21.03.1936 №2. 15.04.1946 №3. 12.08.1947 Письма Германа Бенгтсона: 2 №4. 27.09.1947 №5.4.02.1948 Письма Бернарда Брелера: 2 №6. 29.09.1927 №7. 2.06.1928 Письмо Виктора Эренберга: 1 № 8. 20.04.1933
Письмо Армина фон Геркана: 1 №9. 12.09.1939
Письма Фрица Хайхельхайма: 7 № 10. 24.01.1933 № 11.9.03.1933 № 12. 17.09.1937 № 13.21.06.1939 № 14. 17.09.1939 № 15. 6.07.1941 № 16. 4.09.1942
Копия письма Ростовцева к Хаихелъхайму: 1 № 17. 1.10.1937 _
Письмо Вернера Йегера: 1 № 18. 26.01.1934 Письма Ульриха Карштедта: 3 № 19. 13.05.1929 №20. 13.10.1929 №21. 16.11.1929 Письмо Отто Керна: 1 №22. 19.05.1921 Письмо Эрнста Корнеманна: 1 №23.20.05.1933 Письмо Бернарда Кюблера: 1 №24. 25.08.1927 Письмо Эрнста Мейера: 1 №25. 14.09.1940 Письма Фридриха Мюнцера: 7 №26. 17.08.1926 №27. 12.12.1926 №28. 14.06.1930 №29. 19.10.1930 №30.31.03.1931 №31.21.02.1933 №32. 20.03.1935 Письма Эдуарда Нордена: 2 №33.26.06.1936 №34. 30.10.1936 Письмо Ганса Петера Лоранжа: 1 №35.21.10.1935


М.И. Ростовцев и немецкие антиковеды (новые эпистолярные материалы)
615
Письма Вальтера Отто: 5 № 36. 26.07.1932 №37. 11.12.1935 №38.26.11.1936 №39.21.10.1939 №40. 13.09.1941
Письмо из издательства Quelle & Meyer: 1 №41.20.12.1928
Письмо Герхарда Роденвальдта: 1 №42.21.10.1939 Письмо Михаила Шнебеля: 1 №43. 17.06.1927 Письма Вильгельма Шубарта: 3 №44. 7.03.1927 №45.9.12.1932 №46. 6.01.1933 Письма Леопольда Венгера: 3 №47. 6.05.1930 №48.31.08.1932 №49. 12.10.1936 Письмо Теодора Виганда: 1 №50. 9.01.1934
Письма Ростовцева к Виганду: 6 №51. 10.02.1910 №52. 20.04.1910 №53.27.04.1910 №54. 9.05.1910 № 55. 4.03.1926 № 56. 29.09.1928 Письма Ульриха Вилькена: 27 №57. 16.11.1905 №58.4.11.1908 №59. 12.02.1910 №60. 17.02.1910 №61.21.02.1910 №62. 23.02.1910 №63.9.03.1910 №64. 17.03.1910 №65. 19.03.1910 №66.20.03.1910 №67.22.03.1910 №68.22.03.1910 №69. 25.03.1910 №70. 25.03.1910 №71.28.03.1910 №72. 6.04.1910 №73. 13.04.1910 №74. 23.04.1910 №75. 29.04.1910 №76. 8.05.1910 №77.26.05.1910 №78.26.05.1910 №79. 25.09.1910 № 80. 5.08.1929 № 81. 11.08.1930 №82. 30.11.1930 №83. 11.11.1933 Письмо Адольфа Вильгельма: 1 №84.31.05.1932
Письмо Гюнтера Волльхайма: 1 № 85. 4.04.1933
Письма Роберта Цана: 10 № 86. 16.05.1926 №87. 16.08.1926 №88. 25.09.1927 №89.21.12.1927 №90.21.09.1932 №91.22.10.1932 №92. 11.12.1935 №93. 15.12.1938 №94. 17.11.1939
№ 95. Дата неизвестна, 1920-е годы
Письмо Ульриха фон Виламовица-Мбллендорфа: 1 №96. 26.04.1931
Приложение 2
М.И. Ростовцев Историк древности об Англии и Великой войне
С тех пор как началась Великая война, перед всеми историками, в какой бы области они ни работали, встал мучительный вопрос о том, чем вызвана война, кто ее виновник и еще более тяжелый вопрос о том, куда она ведет человечество, что изменится в нашей жизни после войны, по какой колее пойдет эволюция, какие перспективы ожидают нашу культуру и наш бытовой уклад.
На первый вопрос — о причинах и виновниках — у историков и политиков ответ готов: почти объективный по первому пункту, субъективный и частью искренне субъективный по второму. Союзники обвиняют Германию, немцы по большей части — Англию. Милитаризм Германии и ее стремление к мировой гегемонии, столь ясные для всех, даже не очень дальновидных людей, резко отрицаются германскими учеными и публицистами, выставляющими другую формулу, прямо противоположную: германский милитаризм есть великое общеевропейское дело Германии, которым она обеспечивала мир в Европе и сохранила бы его и сейчас, если бы не явная тенденция Англии и России к мировому владычеству и к превращению в вассалов всех европейских и неевропейских наций и государств.
Обе воюющие стороны выставляют, таким образом, один лозунг и одну конечную цель войны — лозунг, который должен оправдать ту беспримерную гекатомбу, которая совершается на наших глазах. Лозунг этот — право на самоопределение и спокойное существование сильных и слабых национальных государств, осуществление политической справедливости, обеспечение культурного развития, и, в конце концов, обеспечение мира. Solitudinem faciant, pacem appellant.
Этот лозунг сделался символом веры воюющих. Слабость или сила объективных данных, которыми он защищается, ясно показывают, какая из воюющих сторон имеет фактическое право сделать этот лозунг своим и отстаивать свое право на искреннюю его защиту. В этом отношении книга Э. Мейера «England»


616
Часть 5. Новые материалы к биографии и творчеству М.И. Ростовцева
(Stuttgart und Berlin, 1915) высоко интересна и поучительна. Э. Мейера мы привыкли уважать, как одного из самых видных историков древнего мира, имя которого ставилось наряду с именами Гиббона, Нибура, Фюстель де Куланжа и Моммзена. Его история древности по общей концепции (единство античного мира) и по тщательности обработки, по глубокому знанию первоисточников, по ясности изложения и строгой научности обработки, несомненно, является крупным приобретением современной научной литературы о древности.
Тем важнее было услышать голос этого крупного историка, в работах которого не слышалось того резкого чисто германского субъективизма, которым отличались наиболее гениальные творения Моммзена, в критический момент европейской истории. Казалось, что ему, привыкшему видеть целое и улавливать общее, естественно было бы взглянуть и на совершающееся объективно и исторично.
В этом отношении книга Э. Мейера глубоко разочаровывает. Перед нами тяжеловесный и довольно грубый, обиженный и злобный памфлет на Англию, не отличающийся ни настоящим знанием, ни широтой взгляда. Англия в глазах автора — отсталая в культурном и государственном отношении нация, запоздавшая в своем развитии, далеко опереженная Германией и не имеющая никаких прав на борьбу с этим единственно прогрессивным, единственно настоящим государством. Англия прежде всего не государство, так как в ней монархия — ответственная перед Богом и нацией — фикция; английский парламент — образец классового режима — ни перед кем не ответственен и потому политика его классовая и узко-партийная.
Фикция и английская свобода, недоразумение — роль Англии в развитии идей и осуществлении политической свободы. Поучителен в книге Э. Мейера не этот памфлет на Англию, а та бедность политической идеологии, которую так ярко раскрыл автор, говоря о Германии и о ее безупречном совершенстве. В этом вопросе крупный историк оказался рядовым немцем, ничем не отличающимся от массы немецкого бюргерства, выросшим в общих всей Германии идеях и верящим в них как в единственную непреложную истину. Его бог и кумир — государство, всепоглощающее и самодовлеющее, подчиняющее личность; идеал государственности — германская, точнее, прусская монархия, единственная на земле монархия Божией милостью.
Такое поглощение крупного историка и мыслителя политическим германским трафаретом знаменательно и страшно. Если так захвачены этой идеей верхи интеллигенции, если для них миссия германства — непреложная истина, то как же должны верить этой упрощенной формуле остальные слои германского общества? Здесь, несомненно, корень их сплоченности и их добровольного подчинения железной дисциплине, их растворения в государственности. Страшно это в особенности потому, что подчинение крупного ума трафарету, зажатие индивидуального мышления в тиски
сравнительно убогого шаблона свидетельствует о большом падении творчества и самостоятельности мысли, о милитаризации интеллекта, самостоятельная и творческая работа которого создала в свое время ту Германию, которая, казалось, окончательно заняла первое место в ряду творящих науку наций.
Еще более печально то абсолютное незнание и непонимание третьего участника великой совершающейся драмы, России, которое проявляет автор книги и которое, очевидно, характерно и для всей нынешней Германии. Десятилетия научного, культурного и экономического общения с Россией прошли для Германии бесследно. Взгляд на Россию остался тот же, который создался столетие тому назад. Все достижения русской исторической науки, выяснившей движение России по тому же пути, по которому прошли и западноевропейские нации, остались вне поля зрения германских историков, германской высшей и средней школы, откуда выносят знакомство с Россией рядовые интеллигенты и даже ученые-специалисты, не занимающиеся славянством ex professo. Голоса таких людей, как Крум- бахер, остались, очевидно, гласом вопиющего в пустыни. Для Э. Мейера, как и для большинства его соотечественников, Россия — пугало, губительница культуры, не принадлежащая к семье европейских народов. «Если же все-таки Англия и ее союзники, — говорит Э. Мейер (с. 212), — одержат полную победу, то результат будет хотя и иным, но для культуры еще более гибельным. В этом случае Европа и Азия будут отданы под власть России. Между тем русский народ не принадлежит к европейскому культурному миру, несмотря на весь внешний лак европейской культуры, как это всегда признавали ее вожаки, и не желает знать ее; она видит свою историческую миссию в том, чтобы бороться с ней... Нет никакого сомнения в том, что куда бы ни ступила русская нога, там гибнет всякая настоящая культура и уничтожается всякая народная свобода».
Такова оценка Э. Мейера главных противников Германии — Англии и России. О Франции он почти не говорит; для него она — вассал России, и не больше.
Менее интересна и поучительна та часть книги, где говорится о виновниках войны и истории ее возникновения. Это точка зрения официальной Германии, принимающаяся на полную веру, без критики всего того, что германское правительство сочло нужным сделать своей официальной версией.
От историка древности мы вправе были бы ожидать, наконец, попыток всмотреться в будущее на основании прошлого и определить свое отношение к тем сближениям современности и античности, которые сделались теперь обычными в ученой и quasi-ученой исторической и политической литературе. Нечто подобное Э. Мейер дает в последней главе своей книги, наиболее интересной и содержательной из всех глав его брошюры.
Не нова мысль — правда, недоказуемая — о том, что мы переживаем момент, аналогичный тому, который пережила античность в момент рождения мировой Римской империи в эпоху первой пунической и


М.И. Ростовцев и немецкие антиковеды (новые эпистолярные материалы)
617
Ганнибаловой войн. Возможно, что по своему значению оба момента аналогичны, то есть что и тут и там мы стоим на какой-то грани исторического развития. Но на этом параллель и кончается. Все то, что выписывает Мейер из Ливия и Полибия о Риме и Карфагене, о их военной силе и о их государственности, имеет только внешнее, совсем неубедительное сходство с современностью. Карфаген действительно был по преимуществу морской и торговой державой, Рим — сухопутной и земледельческой; Карфаген сражался наемными войсками и контингентами вассалов, Рим — гражданским войском и войском своих италийских союзников; Карфаген обладал старым флотом, Рим — флотом своих греческих союзников и ad hoc созданным своим собственным. Но где же тут внутреннее сходство, где тут хоть капля настоящей исторической параллели? Что общего между колонией финикиян на африканском побережье, горстью семитов-купцов, подчинивших себе некоторую часть берберов и ливийцев, не имевших ни настоящей литературы, ни своего искусства, ни ассимилирующей силы, и великой английской нацией с ее мировой, глубокой и значительной государственностью, с ее гениальной литературой и творческой наукой, с ее колоссальной ассимилирующей силой, с ее мировым языком? Что общего между разбросанными факториями Карфагена, не выходившими за пределы сицилийского и испанского побережий, затерянными в массе туземного населения, и мировой Британской империей с ее колониями-государствами, насквозь пропитанными английским духом, английской культурой и государственностью? Что общего между наемными африканскими и испанскими дружинами Карфагена и войском волонтеров-англичан, способным в минуту грозной необходимости превратиться в грозную вооруженную многомиллионную армию? Если уж сравнивать, то скорее войско и флот Англии напоминают войска волонтеров ранней Римской империи.
Что общего между старой, органически развивающейся и приспосабливающейся к конкретностям и запросам времени английской государственностью и почти неподвижным строем города-государства карфагенян? Тут так же мало аналогий, как между строем Рима и строем современной Германии. Гораздо ближе и значительнее старая и справедливая аналогия между неписаной великой конституцией Рима и такой же конституцией Англии.
Аналогия между Римом и Германией, может быть, правда, проведена, но не в этом пункте, а в том беспредельном милитаризме, который развил Рим, правда, на совсем иной почве, чем Германия, и в той прямолинейной грубости и жестокости, неуважении к противнику и почти обожествлении себя, с которыми Рим вел борьбу с своими слабейшими и разрозненными противниками. Но и тут аналогия чисто внешняя и не имеет внутренней убедительности.
Интереснее другая мысль Э. Мейера. Пунические войны эмансипировали, по его мнению, Восток и были началом ориентализации греко-римского мира, что повело к торжеству восточной государственности
и строя над свободной городской государственностью Греции и Рима.
По мнению Э. Мейера, и мы накануне того же процесса. Прибавим, что этот процесс, если о нем действительно можно говорить, есть в значительной мере дело рук Германии, натравливающей весь мусульманский и китайский мир на европейские государства.
Но и эта мысль призрачна, и эта аналогия внешняя. Процесс античной эволюции глубже и сложнее, чем это представляется Э. Мейеру. Восток в свое время оплодотворил Элладу и дал ей основу ее культурного развития. Разве мы вправе утверждать, что все восточное — минус, все эллино-римское — плюс? Кумир Э. Мейера — монархия Божией милостью — разве не дар иранского Востока? Бюрократическая чиновничья государственность Германии с подчинением индивидуальности государству — второй кумир германской идеологии — разве не родилась на абсолю- тистическом Востоке? И разве гражданственность Англии и Франции не коренится в античной гражданственности Греции и Рима ?
Но оставим это. Вернемся к современности. Где настоящая параллель между возвращением античности к восточному строю и мировому государству и современностью ? В своей статье «Мировое и национальное государство» в «Русской мысли» я показал, как принципиально разны в этом пункте эволюция античности и современности. Где аналогия в античности к могучему развитию национальности в современности, параллельному росту культуры и политической свободы?
Я не знаю, конечно, и вряд ли кто-нибудь знает это, не достигли ли мы здесь уже вершины и не пойдем ли мы теперь назад, если очутимся вассалами Германии, которая постарается окончательно заглушить в себе и в нас те ростки гражданственности и свободы, которые сама Германия получила от античности через посредство Франции и Англии. Но я верю в то, что чаша эта минует нас, верю, что наш союз с носителями античной государственности не случаен и что нам суждено в союзе с Англией и Францией двинуть нашу страну еще дальше по пути свободы и гражданственности, чем это было возможно для нас до сих пор, заставив идти с нами и Германию, и, может быть, весь восточный мир, мостом между которым и Европой мы были до сих пор.
При этих условиях, и только при этих, возможно дальнейшее движение вперед и дальнейший рост общеевропейской, ныне мировой, культуры. Победа Германии и ее гегемония действительно будут началом остановки поступательного движения, а затем и началом регресса; победа союзников и наше внутреннее развитие обещают Европе и миру возможность еще одного могучего и твердого шага вперед под знаком нового славянского и романского Возрождения.
1 См.: Rostovtzeff Papers. Special Collection Department. William Perkins Library. Duke University. Большая часть писем немецких ученых к Ростовцеву хранится именно в этом фонде; ряд писем — в фонде Ростовцева в архиве


618
Часть 5. Новые материалы к биографии и творчеству М.И. Ростовцева
Йельского университета (Mikhail I. Rostovtzeff Papers, Manuscripts and Archives. Yale University Library. 1133); несколько, в том числе письмо У. фон Виламовица- Мёллендорфа (см. ниже № 96), — в архиве экспедиции в Дура в Йельской галерее искусств (Yale Art Gallery). Письма Ростовцева к Т. Виганду находятся в архиве Гер- манского археологического института в Берлине, письма Ростовцева к Э. Мейеру — в архиве Берлинской Академии наук. Все письма немецких корреспондентов Ростовцева (В. Амелунга, М. Вебера, У. фон Виламовица- Мёллендорфа, У. Вилькена, Г. Виссовы, Ф. Хиллера фон Гертрингена, О. Хиршфельда, Э. Мейера, Р. Цана и др.), относящиеся к доэмигрантскому периоду жизни ученого, хранятся в его фонде (№ 1041) в Российском государственном историческом архиве в Санкт-Петербурге (пользуясь случаем, благодарим В.Ю. Зуева, предоставившего в наше распоряжение фотокопии 23 писем У Вилькена). Имеющаяся в нашем досье корреспонденция приведена в Приложении 1 в списке; на него делаются ссылки при упоминании номеров писем.
2 Несколько слов об авторском коллективе. Впервые с письмами из фонда Ростовцева в Дареме познакомился в 1993 г. Г.М. Бонгард-Левин; он работал в этом фонде в 1995 и 1996 гг., а в 1998 г. Г.М. Бонгард-Левин и Ю.Н. Литвиненко, находясь в Дареме, окончательно отобрали для публикации письма немецких корреспондентов (первоначальный перевод этих писем был сделан в Москве в 1999 г. Ю.Г Виноградовым и Е.М. Михиной) и впоследствии передали их X. Хайнену (совместную работу над статьей Г.М. Бонгард-Левин и X. Хайнен начали в Трире еще в 1996 г.). В 2000 г. к работе был привлечен Г Кройхер, который составил конкорданс всех писем, окончательно прочитал и проверил текст оригиналов и подготовил на немецком языке статью, положенную в основу этой публикации. Значительные изменения, уточнения и дополнения к статье были сделаны Г.М. Бон- гард-Левиным, Ю.Н. Литвиненко и X. Хайненом. Перевод статьи на русский язык выполнила B.C. Ленская, которой авторы выражают искреннюю признательность. Авторы также благодарят А.В. Подосинова за помощь в работе.
3 Frolov E.D. Schicksal eines Gelehrten: M.I. Rostovtzeff und sein Platz in der russischen Altertumswissenschaft // Rostow- zew M. Skythien und der Bosporus . Bd. II. Wiederentdeckte Kapitel und Verwandtes / Ubersetzt und herausgegeben von
H. 	Heinen in Verbindung mit G.M. Bongard-Levin und Yu.G. Vinogradov. Stuttgart, 1993. S. 198—222; Heinen H. G. Vernadskys Notiz zum 60. Geburtstag von M.I. Rostovtzeff (10. 11. 1930) // Studien zur Alten Geschichte. Siegfried Lauffer zum 70. Geburtstag am 4. August 1981 darge- bracht von Freunden, Kollegen und Schtllem / Hrsg. H. Kal- cyk, B. Gullath, A. Graeber. Bd. II. Rom, 1986. S. 381—395; Скифский роман / Под общей ред. акад. РАН Г.М. Бон- гард-Левина. М., 1997.
4 Marcone A. Michele Rostovtzeff е Г Istituto Archeologico Germaniсо di Roma: la corrispondenza con Christian HUlsen (1894—1927) // CS. 1988. 25. P. 340: «Он начал работать здесь систематически осенью 1895 г. и возвращался сюда много раз, особенно в течение большого трехгодичного периода поездок и учебы 1895—1898 гг., постоянно находясь в контакте с Институтом и нуждаясь в поддержке своих исследований». Об истории Института тех лет см.: Wickert L. Beitrage zur Geschichte des Deutschen Archaologischen Instituts 1879 bis 1929. Mainz, 1979. Cm. также: Бонгард-Левин Г.М. «Я поехал к немцам за насто¬
ящею наукой». I. Вяч. Иванов в Риме: Германский археологический институт; II. Вяч. Иванов и Т. Моммзен) // ВДИ. 2001. №3. С. 150—185.
5 См.: KUrschners Gelehrtenkalender. 1931. S. 1271—1272; 1935. S. 594; Robinson D.M. Christian Huelsen // AJA. 1935. 39. P. 254.
6 Сохранились 24 письма этой переписки 1894—1927 гг., содержание которых изложено А. Марконе (Rostovtzeff е Г Istituto... Р. 342—350). Кроме того, известно о двух письмах Ростовцева Евгению Петерсену (1836—1919), первому секретарю Института, относящихся к 1898 и 1902 гг. О Е. Петерсене см.: Studniczka F. Eugen Petersen // Biographisches Jahrbuch fllr Altertumskunde. 1928. 48. S. 86—148.
7 См. библиографию трудов Ростовцева: Welles С.В. Bibliography — M. Rostovtzeff // Historia. 1956. 5. P. 358—381; Скифский роман. С. 200—230.
8 О жизни и творчестве Виламовица-Мёллендорфа см.: Fowler RL. Ulrich von Wilamowitz-Moellendorff // Classical Scholarship. A Biographical Encyclopaedia / Ed. W.W. Briggs, W.M. Calder III. N.Y.—L., 1990. P. 489— 522.
9 Der Ursprung des Kolonates // Klio. 1901. 1. S. 295—299; ROmische Besatzungen in der Krim und das Kastell Charax // Klio. 1902. 2. S. 80—95.
10 Основополагающим все еще остается: Sachse A. Friedrich Althoff und sein Werk. B., 1928.
11 Опубликовано: Berufimgspolitik innerhalb der Altertumswissenschaft im wilhelminischen PreuBen. Die Briefe Ulrich von Wilamowitz-Moellendorffs an Friedrich Althoff (1883— 1908) / Hrsg. W.M. Calder III, A. Kosenina. Frankfurt, 1989. S. 148. Cm.: Heinen H. G. Vemadskys Notiz... S. 389: «Отто Хиршфельд и Ульрих Виламовиц-Мёллендорф были первыми, кто распознал огромный научный потенциал Ростовцева».
12 Написано 31 июля 1930 г., опубликовано: Calder III. W.M. The Later Letters of Ulrich von Wilamowitz-Moellendorff to Michael I. Rostovzev // Philologus. 1990. 134. S. 248—253 (перепечатано: Further Letters of Ulrich von Wilamowitz- Moellendorff / Ed. Calder III. W.M. Hildesheim, 1994. S. 200—205). Ученица Ростовцева Т. Варшер, многие годы работавшая в Риме в Германском археологическом институте, писала о том, что Виламовиц предсказывал, что «со временем Ростовцев станет первым историком мира». Великий старец гордился впоследствии, что оказался пророком, и за полгода до своей смерти печатно заявил: «в настоящее время первый историк в мире — Ростовцев» (цит. по: Варшер Т. 40-летие научной деятельности проф. М.И. Ростовцева//Сегодня. 1934. № 34).
13 О Ульрихе Вилькене см.: Wenger L. Ulrich Wilcken // Al- manach d. 6st. Akad. d. Wiss. 1945. 95. S. 199—228 (со списком трудов); Schubart W. Ulrich Wilcken // Gnomon.
1949. 21. P. 88—90; Ргёаих С. Ulrich Wilcken // CdE. 1948. 23. P. 250—256; Gelzer M. Gedachnisrede auf Ulrich Wilcken // Jahrb. d. dt. Akad. d. Wiss. Berlin 1946—1949. B.,
1950. S. 244—251.
14 Cm.: Bengtson H. Walter Otto // Jahresbericht Uber die Fort- schritte der klassischen Altertumswissenschaft. 1943. 284. S. 22—48 (перепечатано: Bengtson H. Kleine Schriften zur Alten Geschichte. MUnchen, 1974. S. 599—638); Berve H. Walter Otto//Gnomon. 1942. 18. P. 125—128; idem. Robert von POhlmann und Walter Otto // Geist und Gestalt. Biog- raphische Beitrage zur Geschichte der Bayerischen Akademie der Wissenschaften vomehmlich im zweiten Ja-


М.И. Ростовцев и немецкие антиковеды (новые эпистолярные материалы)
619
hrhundert ihres Bestehens. I. Geisteswissenschaften. Mllnchen, 1959. S. 190—195; Wenger L. Walter Otto // Al- manach d. Ost. Akad. d. Wiss. 1942. 92. S. 286—313 (со списком трудов).
15 Михаил Шнебель родился в 1867 г. Дата смерти не установлена, однако в 1933 г. Шнебель еще публиковался. Выражаем благодарность Архиву Мюнхенского университета Людвига-Максимилиана за предоставление сведений.
16 См.: Chambers М. Felix Jacoby // Classical Scholarship... P. 205—210; Theiler W. Felix Jacoby // Gnomon. 1960. 32. P. 387—-391.
17 Cm.: Gundel H.G. Fritz M. Heichelheim // Gnomon. 1969. 41. P. 221—224; Christ K. ROmische Geschichte und deutsche Geschichtswissenschaft. Mtinchen, 1982. S. 193—195; Шоу Б. Два историка в изгнании: переписка М.И. Ростовцева и Ф.М. Хайхельхайма // ВДИ. 1994. № 4. С. 171— 183.
18 Список рецензий Ростовцева см.: Welles С.В. Bibliography... Р. 377—379, дополненный: Gilliam J.F. Addenda to the Bibliography of M.l. Rostovtzeff // Historia. 1987. 36. P. 1—8.
19 В 1901 г. появились его статьи «Congiarium», «Commea- tus», «А crystallinis» и «А cubiculo, cubicularius»; в 1907 г. — «АЬ epistulis»; в 1909 г. — «Exactor», «Fiscus» и «Fo- ricularium»; в 1910 г. — «Frumentum»; см.: Welles С.В. Bibliography; Gilliam J.F. Addenda...; Скифский роман. С. 202, 205—206.
20 Jahrbuch des DAI. 1898. 13. S. 240; Funck B. Michael Rostovtzeff und die Berliner Akademie // Klio. 1992. 74. S. 456—473; Функ Б. М.И. Ростовцев и Берлинская Академия наук // ВДИ. 1996. № 2. С. 196—210.
21 Rostowzew М. Geschichte der Staatspacht in der rdmischen Kaiserzeit bis Diokletian. B.—Lpz., 1902. Работа появилась сперва в 1899 г. в Санкт-Петербурге: Ростовцев М. История государственного откупа в Римской империи (от Августа до Диоклетиана). СПб., 1899;
22 С Е. Борманом он познакомился зимой 1895/6 г. в Вене; см.: Heinen Н. G. Vemadskys Notiz... S. 388, а также: Скифский роман. С. 56, 380, 381, 418, 420. Об этом путешествии Ростовцева см.: Frolov E.D. Schicksal eines Gele- hrten... S. 202—203. О жизни E. Бормана см.: Kubit- schek W. Eugen Bormann // Almanach d. 6st. Akad. d. Wiss. 1917. 67. S. 454—466.
23 Bengtson H. Gedenkblatt ftlr Ernst Komemann / Bengtson H. Kleine Schriften... S. 639—642; Heufi A. Ernst Komemann // Gnomon. 1951. 23. P. 290—292; Christ K. Rflmische Geschichte... S. 133—144.
24 Rostowzew M. ROmische Bleitesserae: ein Beitrag zur Sozial- und Wirtschaftsgeschichte der rOmischen Kaiserzeit // Klio. Beiheft III. Lpz., 1905 (см.: Скифский роман. С. 204. № 98).
25 См.: Bulle Н. Walther Amelung // Jahresbericht Uber die Fort- schritte der klassischen Altertumswissenschaft. 1930. 56. S. 69—100 (со списком трудов).
26 См.: Preger Т. Hans Graeven // Biographisches Jahrbuch ftlr die Altertumswissenschaft. 1907. 30. S. 73—82 (с библиографией).
27 О его жизни и творчестве см.: Кперре A., Wiesehofer J. Friedrich Mtinzer. Ein Althistoriker zwischen Kaiserreich und Nationalsozialismus. Zum 20. Oktober 1982. Bonn, 1983.
28 Cm.: Kttrschners Gelehrtenkalender. 1928/9. S. 2269.
29 Cm.: Weickert C. Johannes Sieveking // Jahrbuch des DAI. 1943. 58. S. 445—449.
30 Cm.: Kroll W. Richard Wllnsch // Biographisches Jahrbuch ftlr die Altertumswissenschaft 1916/1918. 38. S. 1—11 (с библиографией).
31 Kubitschek W. Otto Hirschfeld // Almanach d. Ost. Akad. d. Wiss. 1922. 72. S. 292—300.
32 Cm.: Wickert L. Beitrftge... S. 60.
33 Опубликована: Marcone A. Michele Rostovtzeff e PIstituto... P. 339—350; Виноградов Ю.Г. Переписка М.И. Ростовцева с X. Хюльзеном, Э. Петерсеном и Р. Дельбрюком // ВДИ. 1995. 2. С. 204—211.
34 Hirschfeld О. Die kaiserlichen Verwaltungsbeamten bis auf Diokletian. В., 19052. (cm.: Heinen H. G. Vemadskys Notiz... S. 389). Хотя в 1905 г. Ростовцев и Хиршфельд еще не знали друг друга лично; см.: Marcone A. Michele Rostovtzeff е l’lstituto... P. 349. Not. 55.
35 Ростовцев написал статью «Augustus und Athen» для этого сборника (Beitr&ge zur alten Geschichte und griechisch- rdmischen Altertumskunde. Festschrift ftlr Otto Hirschfeld zum sechzigsten Geburtstage. B., 1903. S. 303—311).
36 Rostowzew M. Studien zur Geschichte des rdmischen Kolona- tes. B. — Lpz., 1910 (Archiv fllr Papyrusforschung. Beiheft I).
37 Cm.: Die Altertumswissenschaften an der Berliner Akademie. Wahlvorschlage zur Aufnahme von Mitgliedem von F.A.Wolf bis G. Rodenwaldt 1799—1931 / Hrsg. E. Kirsten.
B., 1985. S. 169 (Dokument 63).
38 Wilcken U., Mitteis L. Grundzilge und Chrestomathie der Papyruskunde. Bd. 1—4. Lpz.—B., 1912.
39 Вилькен упоминает работу над «Хрестоматией» в письмах к Ростовцеву от 9. 03. 1910 (№ 63): «Сейчас сижу над "Хрестоматией", хочу использовать пасхальные праздники, чтобы по возможности закончить ее — будет напечатана в этом году. Каторжный труд»; от 25.03.1910 (№ 69): «Не удивляйтесь моим многочисленным открыткам: пользуюсь случаем, чтобы написать главу о земельном хозяйстве для "Хрестоматии"»; от 6.04.1910 (№ 72): «Работаю над моей "Хрестоматией". Выяснилось, что наблюдение по различению ё6а<рт| и yrj прояснило некоторые моменты, которые раньше вызывали трудности»; от 13.04.1910 (№ 73): «На днях я перерабатывал тексты для моей "Хрестоматии"»; от 8.05.1910 (№ 76): «Я заказал гранки не только конца второй, но и третьей главы. К третьей главе не имею почти никаких замечаний, к тому же я полностью занят учебным семестром и "Хрестоматией"»; от 26.05.1910 (№. 77): «Набор "Хрестоматии" должен начаться в августе»; от 25.09.1910 (№ 79): «Я уже сейчас думаю над первой главой Grundztige der Papyruskunde с Chrestomathie. Работа доставляет мне большое удовольствие. Это же прекрасно — разом опубликовать то, над чем я работал в течение 30 лет. Однако работа предстоит колоссальная — ежедневно 12—14 часов напряженного труда».
40 Например, 22 марта 1910 г. (№ 67—68).
41 Например, 13 апреля 1910 г. он написал из швейцарского курорта Ароза, где навещал свою заболевшую дочь (№ 73).
42 См.: Grenfell В.Р. Revenue Laws of Ptolemy Philadelphus. Oxf., 1896.
43 Cm.: Rostovtzeff M. Studien zur Geschichte ... S. 42.
44 Grenfell B.P., Hunt AS. The Tebtunis Papyri I. Oxf.—N.Y. 1902.


620
Часть 5. Новые материалы к биографии и творчеству М.И. Ростовцева
45 См.: Rostovtzeff М. Studien zur Geschichte S. 50. Anm.l (со ссылкой на письмо Вилькена).
46 Почти дословно принято: Rostovtzeff М. Studien zur Geschichte S. 48.
47 Ha III Международном конгрессе исторических наук в августе 1908 г. Ростовцев прочитал доклад «К истории римского колоната».
48 Rostovtzeff М. Studien zur Geschichte... S. VII.
49 О существовании этих писем, однако, можно с уверенностью говорить на основании частых ссылок Вилькена на полученные им письма Ростовцева.
50 Семейные дела, в том числе болезнь дочери, Вилькен обсуждает в письмах от 6.04.1910 (№ 72), 13.04.1910 (№ 73), 26.05.1910 (№ 78) и 25.09.1910 (№ 79).
51 О его жизни и творчестве см.: Watzinger С. Theodor Wiegand. Ein deutscher Archaologe. 1864—1936. MUnchen, 1944; ср. заметки самого Виганда: Wiegand Th. Halbmond im letzten Viertel. ArchUologische Reiseberichte // Kultur- geschichte der Antiken Welt. 29. Mainz, 1985.
52 Cm.: Schdnbauer E. Wilhelm Schubart // Almanach d. 6st. Akad. d. Wiss. 1960. 110. S. 390—399.
53 Cm.: Keil J. Friedrich Freiherr Hiller von Gaertringen // Almanach d. Ost. Akad. d. Wiss. 1948. 98. S. 214—218; Hiller von Gaertringen F. Erinnerungen und Betrachtungen eines alten Epigraphikers // Neue JahrbUcher Filr antike und deut- sche Bildung. 1942. 5. S. 108—112; HaloffK. Bibliographie Friedrich Freiherr Hiller von Gaertringen // Klio. 1987. 69. S. 573—598.
54 Об избрании Ростовцева членом Академии говорится в некоторых письмах, см.: Gavrilov А.К. Drei Briefe von Ulrich von Wilamowitz-MoellendorfF an Michail I. Rostovzev aus dem Jahre 1914 // Philologus. 1990. 134. S. 238—247 (перепечатаны: Further Letters of Ulrich von Wilamowitz- Moellendorff... P. 191—199); Funck B. Michael Rostovtzeff... (включены также два письма Эдуарда Мейера и одно — Теодора Виганда). В письме Виламовица- Мёллендорфа от 30.09.1910 подтверждается получение книги Ростовцева, см.: Funck В. Рец. на: Reinhold Bichler. Hellenismus // Klio. 1991. 73. S. 315—324: «И вновь следует поблагодарить Вас за толстую книгу...».
55 Из многочисленной литературы см.: Christ К. Von Gibbon zu Rostovtzeff. Leben und Werk fllhrender Althistoriker der Neuzeit. Darmstadt, 19893. S. 286—333; Hoffmann C. Eduard Meyer // Classical Scholarship... P. 264—276; Eduard Meyer. Leben und Leistung eines Universalhistori- kers / Hrsg. W.M. Calder III, A. Demandt. Leiden, 1990.
56 Опубликовано: Die Altertumswissenschaften an der Berliner Akademie... S. 158—159.
57 Вилькен был принят только в 1920 г. См. предложение об его избрании от 16 октября 1920 г.: Die Altertumswissen- schaften an der Berliner Akademie... S. 169.
58 Опубликовано: Gavrilov A.K. Drei Briefe... S. 197—198; Funck B. Michael Rostovtzeff... S. 470.
59 Kroll W Richard WUnsch. S. 8—10.
60 Cm.: Bongard-Levin G.M. M.I. Rostovtzeff in England: A Personal Experience of West and East // Ancient Greeks in West and East / Ed. G.R. Tsetskhladze. Leiden, 1999. P. I— 45. В письмах к Виктору Эренбергу Мейер говорит о своем участии в общественной жизни, что, например, выражалось в его речах перед немецкими солдатами (опубликовано: Eduard Meyer — Victor Ehrenberg. Ein Brief- wechsel 1914—1930 / Hrsg. G. Audring, C. Hoffmann, J. von Ungem-Stemberg. Berlin—Stuttgart, 1990).
61 Подробнее см.: Скифский роман. С. 127—128.
62 Meyer Е. England. Seine staatliche und politische Entwick- lung und der Krieg gegen Deutschland. Stuttgart — Berlin, 1915.
63 Речь. Петроград. Понедельник. 11 (24) января 1916 г. № 10 (3393). С. 2.; см. также: Скифский роман. С. 127— 128.
64 Полный текст статьи Ростовцева см. в Приложении 2 к этому очерку.
65 Подробнее см.: Bongard-Levin G.M. M.I. Rostovtzeff in England...
66 Подробнее см.: Бонгард-Левин Г.М. Изгнание в вечность. Великий русский историк М.И. Ростовцев в США. Lewiston (N.Y.), 1999.
67 Фридрих Мюнцер в письме от 12 декабря 1926 г. (№ 27) сообщает: «Внешнее давление, оказываемое на нас, очень тяжелое. Среднее сословие исчезает, и каждый из нас это чувствует. Прежде я помимо содержания имел еще половину дохода с капитала. С инфляцией все это полностью пропало, профессиональный доход такой же, как прежде, но цены поднялись по меньшей мере наполовину».
68 Rostovtzeff М. The Social and Economic History of the Roman Empire. Oxf., 1926.
69 Weickert C. Robert Zahn // Gnomon. 1950. 22. S. 90—92; Schubart W. Nachruf auf Robert Zahn // Jahrb. d. dt. Akad. d. Wiss. Berlin 1950—1951. B., 1951. S. 185—187.
70 Rostovtzeff M. Le gobelet d’argent du trdsor de Boscoreale de la collection de M. le Baron E. de Rothschild // MAIBL. 1925. 13. 2. P. 469—483.
71 Ростовцев М.И. Сарматские и индо-скифские древности // Recueil d’&udes d&itees a la mdmoire de N.P. Kondakov. Прага, 1926. С. 239—258.
72 Rostovtzeff M. Dura and the Problem of Parthian Art // YCS.
1935. 5. P. 157—307.
73 Цан благодарит Ростовцева за многочисленные послания и в других своих письмах, например, от 25. 09. 1927 (№ 88) и 22. 10. 1932 (№ 91).
74 Rostovtzeff М. Seleucid Babylonia. Bullae and Seals of Clay with Greek Inscriptions // YCS. 1932. 3. P. 1—114.
75 См.: Скифский роман. С. 216. № 548.
76 Там же. С. 215. № 496.
77 См.: Naumann R. Annin von Gerkan // Gnomon. 1971. 43. S. 841—842.
78 См.: Скифский роман. С. 217. № 584.
79 См.: Kreller Н. Leopold Wenger // Almanach d. 6st. Akad. d. Wiss. 1953. 103. P. 320—345 (со списком трудов); Kunkel W. Leopold Wenger // Geist und Gestalt. Biographis- che Beitr&ge zur Geschichte der Bayerischen Akademie dcr Wissenschaften vomehmlich im zweiten Jahrhundert ihres Bestehens. I. Geisteswissenschaften. MUnchen, 1959. S. 255—259; Zucker F. Nachruf auf Leopold Wenger // Jahrb. d. dt. Akad. d. Wiss. Berlin, 1954. B., 1956. S. 405— 407.
80 Cm.: Hiller von Gaertringen F. Otto Kern // Jahrbuch der GOttinger Akademie der Wissenschaften. 1941/2. S. 96— 103; idem. Otto Kern // Gnomon. 1942. 18. S. 124—125.
81 Leopold Wenger — от 31.08.1932 (№ 48), Otto Kern — от 19.05.1921 (№ 22), Michael Schnebel — от 17.06.1927 (№ 43); Ulrich Kahrstedt — от 13.05.1929 (№ 19).
82 Например, письма Виламовица-Мёллендорфа от 9.05. 1926: «Представители Clarendon Press были столь дружелюбны, что прислали мне Вашу "Социальную и экономическую историю"; от 23.10.1927: «Прекрасная книга, за


М.И. Ростовцев и немецкие антиковеды (новые эпистолярные материалы)
621
которую я очень благодарен... ведет нас даже в Китай»; от 4.06.1929: «Вы вновь так обрадовали меня прекрасными презентами и к тому же великолепной публикацией "Звериного стиля"; я смущен, поскольку у меня нет ничего такого, что я мог бы предложить взамен»; эти письма опубликованы: Calder III W.M. The Later Letters of Ulrich von Wilamowitz-Moellendorff... P. 248—253. Иоганнес Xa- зебрек писал 17.05.1930: «Глубокоуважаемый профессор Ростовцев, позвольте мне выразить Вам глубокую признательность за любезную пересылку Вашей работы об античной экономике в Economic History Review, January 1930»; письмо опубликовано: Pack Е. Una lettera di Johannes Hasebroek a M.I. Rostovtzeff // Athenaeum. 1987. 65. S. 542—547.
83 В качестве примера сошлемся только на одно письмо — Франца Кюмона от 11.03.1933: «По возвращении в Рим я обнаружил прекрасный том, который Вы мне отправили, и сердечно Вас благодарю. Я счастлив иметь благодаря Вашему великодушию этот фундаментальный труд»; см.: Bongard-Levin G., Litivinenko Yu., Bonnet С., Marcone A. Aper^u pr61iminaire de la correspondance entre Franz Cumont et Mikhail Rostovtzeff // BIBR. 2000. 70. P. 349—412.
84 Cm.: Buberl P. Die griechisch-Ugyptischen Mumienbilder der Sammlung Th. Graf. Wien, 1922.
85 Подобные строки можно привести из писем Цана от 16.08.1926 (№ 87), 25.09.1927 (№ 88), 21.09.1932 (№ 90) и
22.10.1932 	(№91).
86 Мюнцер отослал желаемые фото вместе с письмом от 19.10.1930 (№29).
87 Письмо от 26.07.1932 (№ 36).
88 Письмо от 17.09.1939 (№ 12).
89 См.: Calder 111 W.M. Werner Jaeger // Classical Scholarship... P. 211—226 (с указанием на последующую литературу); Langerbeck Н. Werner Jaeger // Gnomon. 1962. 34. S. 101— 105.
90 Jaeger W. Paideia. Die Formung des griechischen Menschen. Bd. 1. B., 1934.
91 Rostovtzeff M.I. Pergamon / САН. VIII. 1930. P. 590—618; cm.: Welles C.B. Bibliography... № 229.
92 Rostovtzeff M l. Notes on the Economic Policy of the Per- gamene Kings / Anatolian Studies Presented to Sir William Michael Ramsay. Manchester, 1923. P. 359—389 .
93 О другой — менее настоятельной — просьбе Ростовцева к Виганду мы читаем в его письме от 4. 03. 1926 (№ 55).
94 См.: Weickert С. Gerhard Rodenwaldt // Gnomon. 1949. 21. P. 82—87; Luce S.B. Gerhard Rodenwaldt // AJA. 1946. 50. P. 405—406.
95 Cm.: KUrschners Gelehrtenkalender. 1931. S. 2714—2715; 1935. S. 1709.
96 Wlach G. Rudolf Egger (1882—1969) // 100 Jahre
Osterreichisches Arch&ologisches Institut 1898—1998.
Wien, 1998. S. 108—110.
97 Cm.: Schachermeyr F. Josef Keil // Almanach d. 6st. Akad. d. Wiss. 1964. 114. S. 241—261 (со списком трудов);
Wlach G. Josef Keil (1878—1963) // 100 Jahre
Osterreichisches ArchUologisches Institut 1898—1998.
S. Ill—112; Braun E. Josef Keil // Gnomon. 1964. 36. S. 521—524.
98 Wlach G. Emil Reisch (1863—1933) // 100 Jahre
Osterreichisches Arch&ologisches Institut 1898—1998.
S. 104—105.
99 Rostovtzeff M. A History of the Ancient World. I—II. Oxf., 1926—1928.
100 Idem. The Animal Style in South Russia and China. Princeton, 1929.
101 The Excavations at Dura-Europos Conducted by Yale University and the French Academy of Inscriptions and Letters. Preliminary Report. Seventh and Eighth Seasons. 1933— 1934 and 1934—1935 / Ed. M.I. Rostovtzeff, F.E. Brown,
C.B. Welles. New Haven—London—Leipzig—Prague, 1939. P. 4—61.
102 Cm.: Gerkan A. von. Fritz Krischen // Gnomon. 1949. 21. S. 371—373.
103 Rostovtzeff M. The Social and Economic History of the Hellenistic World. I-III. Oxf., 1941.
104 См.: Bernecker E. Bernhard Kilbler // Jahresbericht ttber die Fortschritte der klassischen Altertumswissenschaft. 1943. 284. S. 49—57.
105 В Берлине.
106 См.: Vogt J. Victor Ehrenberg // Gnomon. 1976. 48. S. 423— 426.
107 Ч.Б. Уэллс (1901—1969) — американский папиролог, ученик Ростовцева. Подробнее о нем см.: Uebel F. Charles Bradford Welles //APF. 1971. 21. P. 216; SwiderekA. In memoriam Charles Bradford Welles // JJP. 1974. 18. P. 7— 8; Скифский роман. С. 548—568.
108 См.: Kytzler В.Р. Eduard Norden // Classical Scholarship... P. 341—345; Schrdder W.A. Der Altertumswissenschaftler Eduard Norden (1868—1941). Das Schicksal eines deut- schen Gelehrten jtldischer Herkunft. Hildesheim—Zurich— New York, 1999; Menschings E. Nugae zur Philolo- giegeschichte (I. Ober Eduard Norden, Walther Kranz u. a.
B., 1987; II. Uber Ed. Norden, F. Jacoby, W. Jaeger, R. Pfeiffer. G. Rhode u.a. B., 1989; IV. Uber U. von Wilamowitz-Moellendorff, W. Kranz, W. Jaeger u. a. B., 1991; V. Eduard Norden zum 50. Todestag. B., 1992; VI. Erinnerungen an Eduard Norden und andere Beitrage. B., 1993).
109 Об эмиграции Нордена (в 1939 г.) речь пока не шла, хотя его сын и дочь уже отбыли в США. Поездка 1936 г. была приурочена к 300-летнему юбилею университета в Гарварде. См.: Mensching Е. Nugae... II. S. 10; Schrdder W.A. Der Altertumswissenschaftler... S. 43.
110 Rostovtzeff M. Ein spatetruskischer Meierhof / Antike Plastik. Walter Amelung zum sechzigsten Geburtstag. B.—Lpz., 1928. S. 213—217.
111 Интересные сведения содержатся также в письмах Мюн- цера от 12. 12. 1926 (№ 27) и 31. 03. 1931 (№ 30).
112 Одновременно увеличивались и просьбы о влиятельной поддержке. Ганс Петер Лоранж (1903—1983) просил в письме от 21 октября 1935 г. (№ 35) о рецензии на свою работу: «Я бы не позволил себе вновь обратиться к Вам, если бы не то обстоятельство, что написанное Вами имеет для меня и всей моей научной деятельности решающее значение. Дело в том, что в норвежском университете все еще нет настоящей кафедры по классической археологии. Я со своими исследованиями нахожусь в полной изоляции...».
113 Пожелание не было осуществлено.
114 Попутно обратим внимание на сопоставление Ф. Мюнце- ром Ростовцева с умершим Эдуардом Мейером в письме от 19.10.1930 (№. 29): «Некоторое время назад я прочитал в одной из рецензий, что ты вскоре станешь первым историком античности вслед за Эдуардом Мейером. Я разделяю эту точку зрения, и так как теперь Мейер ушел в прошлое, вывод напрашивается сам за себя!».
1,5 См.: Скифский роман. С. 216. № 543.


622
Часть 5. Новые материалы к биографии и творчеству М.И. Ростовцева
116 Там же. С. 217. № 568, 578, 580.
1.7 См., например: Bongard-Levin G., Litvinenko Yu., Bonnet С., Marcone A. Aper^u... P. 374—377, где приводится письмо Кюмона Ростовцеву от 1931 г., повествующее об увольнении неугодных режиму ученых в Италии.
1.8 См.: Keil J. Adolf Wilhelm // Almanach d. 6st. Akad. d. Wiss. 1951. 101. P. 307—327 (со списком трудов); Klaf- fenbach G. Adolf Wilhelm // Gnomon. 1950. 22. P. 415— 418.
119 См., например: Geremek H. Deux lettres adressles a M. Rostovtzeff en 1933 // DHA. 1992. 18. P. 15—25, 23— 25; Скифский роман. С. 329—345, где см., например, письмо Э. Бикермана Ростовцеву от 23 марта 1933 г.: «Движение направлено против социалистов, потому что они были хозяевами дома 14 лет и потому что другие своевременно примкнули к движению. Против евреев, которых никто не убивает, но которых со всех мест вытесняют, потому что они в своем безумии (сколько раз я им это говорил, их предупреждал) снова, и на этот раз здесь же, совсем без всякой причины и оправдания, все поголовно ставили 14 лет только на rouge. И проиграли, когда рулетка показала noir».
120 См.: KUrschners Gelehrtenkalender. 1966. S. 1708; 1970. S. 3429.
121 Норден должен был встретить Артура Нока (1902—1963) в США, о чем упомянул в следующем письме. Нок посещал его в Берлине в 1939 г. и приглашал в США; см.: Mensching Е. Nugae... V. S. 130—132, 157. О Ноке см.: Nilsson М.Р. Arthur Darby Nock // Gnomon. 1963. 35. S. 318—319.
122 Курт Латте (1891—1964), о нем см.: Stark R. Kurt Latte // Gnomon. 1965. 37. S. 215—219.
123 См.: Maier F.G. Ernst Meyer // Gnomon. 1976. 48. S. 635— 637.
124 Теща Ф. Хайхельхайма.
125 См. до сих пор не опубликованные письма от 6. 07. 1941 (№ 15) и 4. 09. 1942 (№ 16).
126 Соответствующие письма опубликованы: Bongard- Levin G.M., Marcone A. Ora devo cercare di vivere. Una richiesta di aiuto di Momigliano a Rostovtzeff // Athenaeum.
1995. 	73. P. 510—512. В письме от 14 августа 1940 г. Паоло Рава писал Ростовцеву: «Я осмелился написать Вам о моем друге Момильяно, которого я оставил в Оксфорде пару месяцев назад. Он — и Вы, может быть, знаете — был интернирован, как все итальянцы. До сих пор я не смог ничего сделать, чтобы привезти его сюда...».
27 Подробнее см.: Скифский роман. С. 329—345.
28 Rostovtzeff М. Die hellenistische Welt und ihre wirt- schaftliche Entwicklung // Die Welt als Geschichte. 1938. 4.
S. 	48—78.
29 Cm.: Christ K. ROmische Geschichte... S. 246—254.
30 Altheim F. Italien und Rom. Bd. 1. Die Grundlagen; Bd. 2. Bis zum Latiner Frieden 338 v. Zw. Amsterdam — Leipzig, 1943.
31 Idem. Die Krise der alten Welt im 3. Jahrhundert n. Zw. und ihre Ursachen. Bd. 1—3. B., 1943.
32 По-видимому, Ростовцев в ответе на первое письмо Альтхайма не указал на свои труды, появившиеся во время войны.
33 Отто Айсфельд (1887—1973); о нем см.: Zobel H.J. EiBfeldt Otto // TRE. 1982. 9. S. 482-^86.
34 См.: Bengtson H. Kleine Schriften zur Alten Geschichte. MUnchen, 1974. S. 647; Heinen H. Hermann Bengtson // HZ. 1990. 251. S. 484—487.
35 О папирологе Хайнце Кортенбойтеле (1907—1945?), без вести пропавшем в годы войны, см.: APF. 1953. 15.
S. 	223.
36 Имеется в виду издававшийся Вилькеном и Шубартом журнал «Архив папирологических исследований».
37 Герман Бенгтсон — профессор в Йене с 1942 г. — перед приходом советских войск в 1945 г. покинул город и перебрался в Мюнхен.


РОСТОВЦЕВ И ИТАЛИЯ1
Михаил Ростовцев много путешествовал. Речь идет не о второстепенной детали биографии, но о моменте, во многих отношениях определяющем для его интеллектуального опыта и направленности его исследований. Поездки Ростовцева по Европе и Средиземноморью имели решающее значение по двум основным причинам: во-первых, они дали ему возможность непосредственного знакомства с объектами, памятниками, материалом, в том числе и массовым, с которым мы столько раз встречаемся в его трудах; во-вторых, позволили завязать прямые или опосредованные связи, сыгравшие впоследствии такую важную роль в его карьере ученого2.
Интерес к России, открывавшейся Западу на рубеже XIX и XX вв., позволяет понять доброжелательный прием, который встречали молодые русские ученые во время своего пребывания за границей. С точки зрения последующего развития науки об античности в России, особо следует выделить одно решение и одну дату: я имею в виду учреждение правительственных стипендий, благодаря которым начиная с 1880 г. определенное число студентов смогли воспользоваться археологическими поездками в Италию и Грецию. Не случайно инициатор этого важного начинания — Ф.Ф. Соколов — был создателем русской эпиграфической школы в Петербурге3. В годы учебы Ростовцева в Петербургском университете (1890—1892, после двух лет в Киевском) установление связей с университетской наукой других европейских стран было уже устоявшейся практикой. Некоторые преподаватели были известны и за рубежом: как раз один из учителей Ростовцева, филолог Ф.Ф. Зелинский, к примеру, стал членом-корреспондентом Германского археологического института в Риме4.
Немалая заслуга ряда недавних работ по послереволюционной русской историографии состоит в подчеркивании того, как именно под воздействием сталинизма, а не прямо с установлением власти большевиков произошел насильственный и радикальный разрыв между научными направлениями, существовавшими до и после 1917 г.5 Темы аграрной истории, в том числе и как отражение самых животрепещущих политических вопросов, живо обсуждались в научном мире, в частности в зарождавшейся византинистике и — косвенно — в антиковедении6.
Наряду с этим была и другая область, игравшая центральную роль для Ростовцева и столь же важная в общем контексте науки того времени. Речь идет об археологии, об интересе к находкам, изобразительным или документальным, не важно — первоклассным или заурядным, что легко объяснимо в стране, которая со¬
прикоснулась с античной цивилизацией лишь в немногих окраинных районах и о которой в письменных источниках сохранились разве что незначительные и путаные упоминания. Отечественная история всегда сопряжена с толикой патриотизма, и нигде это не было столь оправданно, как в той России, которая стремилась в культурном отношении открыться Западу. Сам интерес к эллинизму в сущности находит объяснение в осознании его роли как передаточного звена, проводника классического мира даже в самые удаленные регионы. И эллинизм главным образом означает удачный сплав культур: в случае юга России речь шла о встрече скифо-сарматского мира с греко-римском.
Однако следует подчеркнуть отличительные особенности той позиции, с которой Ростовцев подходил к изучению археологии своей собственной страны, а также то, каким способам прочтения подвергал он любой источник. То, что писалось о юге России прежде, сводилось к рассуждениям о греческих городах, комментариям к IV книге Геродота или исследованиям, посвященным отдельным предметам. В свою очередь своды материала, даже лучшие из них, носили лишь справочный характер, причем скифы в них противопоставлялись грекам с точки зрения обычной для эллиниста, для которого мир местного населения обладал лишь относительной ценностью. Напротив, у Ростовцева подход иной. Он исходит из априорной идеи о единстве регионов юга России и о встрече в этих краях различных влияний с последующим формированием цивилизаций смешанного характера: то, что он стремился выявить — это взаимообогащение юга России и классического мира7.
Историческое чутье, с которым Ростовцев обращался с археологическим материалом, было присуще ему изначально. Его дебютом в научном мире стала работа на археологическую тему: «Помпеи в свете новых раскопок». И первая зарубежная поездка привела такого неутомимого путешественника, каким был Ростовцев, именно в Помпеи: результаты этого посещения нашли отражение в расширенной публикации университетского сочинения в «Журнале Министерства народного просвещения»8.
Но главное, решающее время странствий наступило несколько позже, когда предоставленная стипендия, подкрепленная материнской помощью, позволила молодому Ростовцеву в течение трех лет, с 1895 по 1898 г., путешествовать по Средиземноморью и подол-гу жить в Риме, Вене, Париже и Лондоне, занимаясь научной работой. Едва ли можно переоценить важность этого факта биографии для понимания дальнейшего творческого пути русского историка. Тесная


624
Часть 5. Новые материалы к биографии и творчеству М.И. Ростовцева
связь между археологией и историей, которая кажется нам столь естественной и составляет одно из самых ярких достижений ростовцевских шедевров, германской научной традиции была тогда еще чуждой.
Путешествия не только помогали Ростовцеву оттачивать присущую ему способность улавливать в античных находках биение конкретной жизни, но и предоставляли превосходную возможность познакомиться с рядом лучших европейских специалистов в этой области знаний.
В Германском археологическом институте в Риме у Ростовцева завязались плодотворные дружеские отношения с Христианом Хюльзеном, археологом и эпиграфистом, учеником Моммзена, исследователем топографии античного и средневекового Рима, который свыше двадцати лет, в 1897—1908 гг., был вторым секретарем Института, пока несостоявшееся повышение не вынудило его преждевременно уйти в отставку9. Нетрудно представить себе, насколько личность этого ученого, «итальянизированного» как в стиле жизни, так и в типе научного творчества (Джорджо Паску ал и посвятил этому флорентийцу «по усыновлению» странички, проникнутые человеческой симпатией10), оказалась конгениальной характеру русского, который был моложе его на 12 лет. Хюльзен стал для Ростовцева постоянным ориентиром — на него он оглядывался, к нему обращался за справками, спрашивал его мнение или просил об услугах для себя или своих коллег из Петербурга или из любого другого места, где бы он ни находился во время своих странствий11. Благодаря пребыванию в Риме Ростовцеву удалось с помощью личного или заочного знакомства снискать уважение Виламовица, Хиршфельда (тот послал ему корректуру своих «Kaiserliche Verwal- tungsbeamte», не будучи знаком с ним лично!)12 и Ульриха Вилькена, отношениям с которым суждено было стать особенно плодотворными.
Итак, дружба с Хюльзеном сыграла решающую роль в развитии связей Ростовцева как с немецкими, так и с итальянскими научными кругами. Причем речь идет о дружбе, которой суждено было продлиться всю жизнь. Переписка, хранящаяся в архиве Германского археологического института, свидетельствует об очень тесных отношениях, которые продолжались и тогда, когда к ним добавились еще и профессиональные интересы. Конечно, после 1898 г. Ростовцев, связанный преподавательской деятельностью и не имевший возможности когда угодно выезжать из Петербурга, часто прибегал к помощи своего римского друга, обращаясь за всякого рода информацией или советом. Так было, когда речь шла о приезде в Рим для участия во II Международном конгрессе исторических наук в апреле 1903 г. Подготовка к этому конгрессу была осложнена бурными спорами внутри Италии, в результате которых от председательства был отстранен Э. Пайс, обвиненный в чрезмерном германофильстве13. Так же было, и когда Ростовцев думал приехать в Италию летом 1906 г. для работы в Помпеях. Случившееся в апреле того же года извержение Везувия вызывало у
него сомнения в наличии там необходимых условий для занятий, к тому же он хотел разузнать и о возможности поработать в Неаполитанском музее. Напомним, что в своих помпейских изысканиях Ростовцев мог также рассчитывать и на помощь еще одного ученого, работавшего в Германском археологическом институте, — Августа May, человека, совершенно не похожего по характеру на него самого14.
Известно, с другой стороны, что Ростовцев умел заслужить уважение и доверие коллег, которые находили возможности общаться с ним и работать вместе. Опять же в Риме началась еще одна дружба, сыгравшая важнейшую роль в научной биографии Ростовцева — дружба с Францем Кюмоном15.
Среди многих возможных примеров есть один, который мог бы оказаться еще более ярким при условии тщательных архивных изысканий: я имею в виду очень тесное сотрудничество, связывавшее Ростовцева с Морисом Пру, вместе с которым он опубликовал серию работ по одной из наиболее важных для него в этот период тем — о свинцовых тессерах16. Вполне возможно, если бы удалось изучить хранящуюся в муниципальной библиотеке Санса переписку этого замечательного палеографа, да к тому же еще и друга Жака Пиренна, там нашлись бы ценные документы о совместной работе служившего в ту пору в Кабинете медалей ученого и молодого русского историка17.
Если обратиться к Италии, подобное можно сказать и об отношениях, установившихся в годы пребывания в Риме у Ростовцева с Данте Вальери, в то время директором Музея терм — вместе с Вальери Ростовцев опубликовал в «Notizie degli Scavi di Antiquita» (1900. 2. P. 255—268) заметку о новых находках свинцовых тессер, Вальери же был в числе тех, кого Михаил Иванович сердечно благодарил в предисловии к «Tesse- rarum Urbis Romae et Suburbi Plumbearum Sylloge», вышедшему в Петербурге в 1903 г.18 С другой стороны, немецкое издание дополняющего упомянутый свод исследования («ROmische Bleitesserae») знаменательным образом носит посвящение римским друзьям, тяготевшим к Германскому археологическому институту: В. Амелунгу, Г Гревену, Э. Корнеманну, Ф. Мюн- церу, М. Сибургу, И. Зивекингу, Р. Вюншу19.
Итак, перед нами поистине европейский масштаб Ростовцева, умеющего устанавливать действительно важные связи. Именно к этому периоду путешествий и встреч восходит его знакомство с Гаэтано Де Санкти- сом. Как рассказал в книге своих воспоминаний сам Де Санктис, они — кстати, оба родившиеся в 1870 г. — по счастливому стечению обстоятельств встретились в Афинах в 1895 г., когда итальянский ученый также находился там в научной командировке20. Ростовцев сразу же вызвал у молодого коллеги чувство уважения и симпатии: именно благодаря прежде всего Де Сан- ктису его имя и в Италии вскоре прочно вошло в избранный круг авторитетных ученых-антиковедов21. Особенно привлекательным в глазах итальянского ученого наверняка выглядело очень широкое использование Ростовцевым не только эпиграфических, но и


Ростовцев и Италия
625
папирологических источников. Как ученик Белоха, умевшего больше и лучше кого бы то ни было комбинировать максимально возможное количество разнородных источников, Де Санктис, конечно же, оказался способен оценить новаторский характер исследований русского коллеги22.
Подтверждением такой позиции служит то, что Де Санктис писал вместе со своим учеником JI. Паре- ти в 1914 г. в программном заявлении, предварявшем новую серию «Studi italiani ed italioti» (Firenze, 1914): «Будучи открыта также и для работ преимущественно филологического и археологического характера, наша серия будет принимать, однако, прежде всего сочинения характера исторического, впрочем, всегда основанные на тщательном и непосредственном археологическом и филологическом исследовании, без коего писать об истории, на наш взгляд, труд напрасный». Полагаю, что в свете подобных высказываний становится более понятной безоговорочно положительная реакция Де Санктиса на идеи Ростовцева по поводу происхождения римского колоната23.
Напомню, что в 1901 г. в первом номере журнала «Клио» Ростовцев опубликовал небольшую заметку, категоричную не только по названию, но и по содержанию. Коротко говоря, мысль его сводилась к тому, что колонат, понимаемый как прикрепление мелкого арендатора к земле, сложился в обширных африканских поместьях в форме обычая и лишь затем получил юридическое признание. Тем не менее ростки колоната следует усматривать в способах управления земельными владениями на Востоке, откуда они были с незначительными изменениями пересажены на Запад римскими императорами. К формулировке этого тезиса Ростовцев пришел на основе анализа опубликованной незадолго до того Б. Оссулье надписи, относящейся к приобретению в 256 г. до н.э. Лаодикой, женой Антиоха II, деревни Паннос с округой. Из этой надписи следовал важный вывод, что объектом покупки была не только земля, но и все, что на ней находилось, включая и крестьян, так называемых laoi basilikoi, проживавших там со всем своим имуществом. Речь идет о людях, которые, не будучи рабами, прикреплены к земле и не могут ее покинуть. Значит, в том, что касалось экономического и административного прикрепления крестьян к земле, Восток предоставлял довольно точные ориентиры. Таким образом, речь шла о возрождении колоната, который в действительности никогда и не умирал24.
Ростовцеву хватило пяти страниц, чтобы совершенно уверенно интерпретировать надпись и развернуть столь далеко идущую аргументацию. Де Санктис сразу же принял его гипотезу эллинистического происхождения колоната. Вслед за Ростовцевым итальянский ученый увидел в надписи Лаодики решающее подтверждение тезиса о том, что если причины развития колоната и должны были носить экономический характер, то уж по крайней мере истоки его можно усматривать в распространении норм, издавна действовавших на землях, унаследованных римским государ¬
ством от Селевкидов, на императорские владения на Западе, а затем — и на частные имения. В частности, поразительно то, что Де Санктис писал в 1907 г. в «Rivista Storica Italiana», рецензируя диссертацию Г. Болкенштейна «De colonatu romano eiusque origine». Признавая неоспоримые достоинства этой работы, он, тем не менее, опять недвусмысленно высказался о том, как, по его мнению, следует интерпретировать надпись Лаодики: «Точка зрения (т.е. идея об эллинистическом происхождении колоната), которую Ростовцев и я отстаивали, основываясь на недавно открытой милетской надписи, ничуть не кажется мне опровергнутой теми немногими фразами, которые ей уделяет автор на с. 160 в прим. 2, где он, вщючем, предлагает ошибочное чтение этой надписи»25^
На главный труд Ростовцева о колонате — «Studien zur Geschichte des rttaischen Kolonates», который вышел в свет в 1910 г. в качестве первого приложения к журналу «Archiv ftlr Papyrusforschung» и в свою очередь стал своеобразным памятником духу деятельного сотрудничества и дружбы с русским историком крупнейшего немецкого папиролога У. Вилькена, — Де Санктис не откликнулся. Объясняется это тем, что «Studien» были опубликованы в тот единственный период, когда неутомимая деятельность Де Санктиса как рецензента пошла на убыль, вероятно, из-за работы над его собственной «Историей римлян» (1910— 1922 гг.)26.
В Италии «Studien» получили только одну серьезную рецензию, и той мы обязаны юристу, Витторио Аранджо-Руису, который подробно разобрал книгу Ростовцева в «Bullettino dell’Istituto di diritto romano» за 1911 г.27 Речь идет о весьма обстоятельном изложении содержания работы, в отношении которого рецензент, по всей видимости, не питает никаких серьезных сомнений. Следует заметить — и это кажется мне немаловажным, — что Аранджо не видит никакой необходимости представлять Ростовцева читателям журнала (рецензия включена в обзор работ по юридической папирологии), а ограничивается замечанием о том, что данное исследование во многих пунктах перекликается со статьей «Frumentum» в энциклопедии Паули — Виссовы28. Аранджо-Руис прямо говорит о «блестящем и скрупулезном исследовании, в случае Египта проведенном главным образом на основе папирусов птолемеевского и римского времени», о «новаторском и проницательном анализе недавно открытых эпиграфических источников», а затем еще и о впечатляющем изложениии аграрной эволюции империи и о «ценнейшей книге».
Да и неудивительно, что в 1911 г., после публикации многих значительных работ Ростовцева, его имя в Италии было хорошо известно. Однако стоит, пожалуй, отступить чуть назад, чтобы обнаружить пример того, как в самом начале своей карьеры Ростовцев принял участие в одном итальянском предприятии, по сей день остающемся наиболее важным, хотя, к сожалению, так и не доведенным до конца коллективным начинанием в области античной истории в Италии. Ра¬
42 - 7794


626
Часть 5. Новые материалы к биографии и творчеству М.И. Ростовцева
зумеется, я имею в виду «Эпиграфический словарь римских древностей» (Dizionario epigrafico di Antichita romane), издание которого началось в 1886 г. по инициативе Этторе Де Руджеро. (Напомню, что Де Руджеро в свою очередь занимался у Моммзена в Берлине, где и жил в 1861—1866 гг.). Первый том, охватывавший буквы А—В, был завершен в 1895 г.; интересующий нас здесь второй (С—Е) выходил тремя частями с интервалом в несколько лет. В первой из них, появившейся в 1900 г., имелась статья Ростовцева «Conductor»29.
«Словарь» Де Руджеро был открыт для сотрудничества иностранных ученых, можно даже сказать, что это предприятие демонстрировало большую готовность к международному сотрудничеству, чем сама энциклопедия Паули—Виссовы. Достаточно упомянуть статьи на историко-религиозные темы, порученные Ф. Кюмону, статьи об агрименсорах и их деятельности, доверенные Шультену, статьи о римских трибах, выполненные Кубичеком, и т.д. К сожалению, изыскания в архивах, предпринятые мною лично, а также через римских коллег, ожидаемых результатов не дали, и на сегодня я не могу подтвердить документами предположения, представляющиеся вполне правдоподобными. Возможно, имя Ростовцева было известно самому Де Руджеро (а не было подсказано ему кем-то из коллег), учитывая отношения молодого русского ученого с Германским институтом, а также работы по административно-хозяйственной истории, публиковавшиеся им в те годы. Вполне вероятно также, что словарная статья была заказана Ростовцеву во время одного из его зимних пребываний в Риме.
Ограничусь двумя соображениями общего порядка: одно сводится к тому, что сотрудничество Ростовцева с «Эпиграфическим словарем» и с энциклопедией Паули—Виссовы развивалось параллельно, по близким темам, но в виде статей, посвященных разным терминам: достаточно заметить, что статья «Congiarium», составленная Ростовцевым для «Real- Encyclopadie», относится к 1901 г.30, а статья на ту же тему для «Словаря» принадлежит перу Эсперандье. Более серьезно замечание, которое, как мне кажется, можно сделать по поводу того, как построена статья «Conductor». В вводной ее части Ростовцев уделяет особое внимание вопросам юридического характера, рассуждая о природе сделки locatio-conductio: следует ли искать ее истоки в сфере публичного или частного права. То, что автор стал разбирать современную литературу вопроса с тщательностью, казалось бы, далеко превосходящей требования такого рода издания, по-видимому, объясняется как общими принципами, установленными Де Руджеро, так и влиянием на Ростовцева моммзеновской школы (через Хиршфельда). И действительно, единственная другая выполненная им для «Словаря» статья («Fiscus», 1922 г.) скроена иначе: манера изложения оказывается более быстрой, более личностной, иными словами, более близкой безоговорочно решительному стилю, хорошо знакомому по его главным трудам.
Но у Ростовцева и Де Руджеро наверняка были и другие возможности встретиться. Итальянский ученый мог оценить археологический кругозор русского коллеги с полным знанием дела: в прошлом он был профессором археологии и директором археологической школы в Помпеях, а в 1874 г. был назначен директором Кирхерова музея в Риме, где впоследствии как раз и занимался Ростовцев31.
Слава Ростовцева в Италии в начале века постоянно росла, и это подтверждается разными данными. Здесь я хочу сослаться только на то, что можно вывести из свидетельства историка-антиковеда, одного из авторитетов в этой области в Италии начала 1900-х годов, — Этторе Пайса. В докладе, с которым тот выступил в Риме на собрании Итальянского общества содействия прогрессу наук, на тему «История античности за последние 50 лет, особенно в Италии», он именно Ростовцева упоминал как одного из тех ученых, кто своими работами прокладывает путь к большому труду общего характера о Римской империи. Пайс не мог тогда и вообразить, что когда-нибудь, в совершенно иных обстоятельствах, подобным трудом станет книга самого Ростовцева. Надо сказать, что доклад Пайса был частью дискуссии по поводу зависимости итальянских исследований по филологии и античной истории от работ немецких ученых, и Пайс, естественно, рассматривал Ростовцева как еще один плод немецкой науки, выросший за пределами Германии32.
Во всяком случае, пусть и с опозданием, итальянское антиковедение — возможно, также и из-за усилий, которые делались тогда, чтобы освободиться от влияния немецких мэтров, — начинало присматриваться в том числе и к работам русских коллег. А с этой точки зрения Ростовцев должен был казаться даже еще слишком «немецким», и путь знакомства с русским антиковедением пролегал через фигуру его учителя, ницшеанца Зелинского, научно-популярная работа которого «Античность и мы» была издана в 1911 г. во Флоренции. Правда, речь идет о переводе не с русского, а с немецкого языка, на котором очерк появился уже в 1903 г. И перевод этот, судя по предисловию издателя, вынашивался очень долго. Несколькими годами позже, в 1916 г., в журнале «Atene е Roma» вышла небольшая статья Т. Савченко под названием «Заметки о классических исследованиях в России». Еще интереснее то, что публикация родилась из текста доклада, прочитанного в семинаре Н. Фесты. Но не стану скрывать, что речь идет о работе, не заслуживающей особого внимания. Чтобы иметь о ней некоторое представление, достаточно убедиться, какие неточности допущены автором в нескольких строчках, посвященных Ростовцеву33
В личном плане Ростовцев и в дальнейшем старался поддерживать давние дружеские связи: проезжая вместе с женой по Тоскане, он не преминул разыскать во Флоренции Христиана Хюльзена, ставшего теперь, после пережитых им в Германском археологическом институте разочарований, «приемным сыном Флоренции»34.


Ростовцев и Италия
627
Каким верным другом был Ростовцев, мы узнаем и из его переписки с Вестерманном. Из Лидо Камайоре, куда Ростовцев приехал в августе 1932 г. после поездки по Южной Италии и шести недель, проведенных за работой в Риме, он ходатайствует о помощи Де Сан- ктису, с которым только что виделся во Флоренции, где тот перенес операцию на глазах. Ростовцев напоминает американскому другу, что Де Санктис, оказавшись в числе 11 итальянских университетских преподавателей, отказавшихся присягнуть на верность фашизму, жил только на нищенскую пенсию, и просит Вестерманна организовать для того приглашение от Итальянского культурного центра в США, ежегодно принимавшего по одному итальянцу для чтения лекций. Было бы куда лучше пригласить Де Санктиса, а не какое-нибудь «ничтожество», как это часто бывало, или ренегата, которому больше нечего сказать, вроде Пайса. Продолжения это дело не имело, так как, по словам Вестерманна, приглашение Де Санктиса могло создать трудности для директора центра Преццолини, который был не в ладах с фашистским режимом и старался избегать излишнего вмешательства политики в деятельность своего учреждения35.
По мере рассмотрения отдельных этапов знакомства Италии с творчеством Ростовцева перед нами открывается интереснейшая страница, связанная с культурной политикой известного издательства «Латерца», продукция которого в годы фашистской диктатуры заслуживает интереса не только в силу неизменно высокого качества предлагаемых изданий, но также и из-за той роли, какую его директор играл в кругах либеральной оппозиции фашизму. В частности, архивные документы, связанные с изданием первой из двух книг Ростовцева, переведенных в Бари в 1930-е годы, «Citta carovaniere»36, 1934 г. (другая, «Ricostruzioni storiche greco-romane. Da scavi e monumenti», вышла в 1935 г.), позволяет познакомиться ближе с обстоятельствами и людьми, с помощью которых Джованни Латерца в очередной раз смог оперативно и быстро выступить в роли культурного посредника, познакомившего Италию с автором, блиставшим на международной научной сцене. Представляет интерес и личность переводчицы, Чэрис Кортезе де Босис: сохранившиеся письма показывают нам ее в водовороте эмоционально захватывающей семейной истории, не лишенной к тому же историко-политического значения37.
В архиве издательства «Латерца», богатом важными документами, относящимися к культурной политике издательства, содержатся материалы переписки между Джованни Латерцей, хозяином издательства, и Ростовцевым. Издателю из Бари, хотя он и не получил классического образования, почти всегда удавалось достигать хорошего взаимопонимания с авторами, в том числе и в личном плане. Так было и в случае с Ростовцевым. Первое письмо, где говорилось о Ростовцеве в связи с предложением опубликовать его работы, Латерца получил от Чэрис Кортезе де Босис, знакомой философа Гвидо Де Руджеро, которая неза¬
долго до того сотрудничала с издательством, переводя трудную научно-популярную книгу по астрономии.
Наконец, следует упомянуть о показательном факте участия Ростовцева в культурном проекте, который определенно был самым значительным из всех осуществленных в Италии в годы фашизма, — речь идет об «Итальянской энциклопедии». Необходимо учесть два момента: во-первых, разделом античной истории там ведал Де Санктис; во-вторых, именно этот раздел считался в энциклопедии одним из самых «итальянских», поскольку статьи по древнему миру поручались почти исключительно итальянским ученым. Это «почти» объясняется тем, что исключение составили несколько статей, относящихся к провинциям Римской империи, и среди них выделяются статьи о Херсонесе Фракийском, Ольвии, Пантикапее, Понте и Дура-Европос, написание которых было доверено как раз Ростовцеву38.
Среди связей Ростовцева с итальянскими антико- ведами я хотел бы указать еще на одну, о которой пока известно довольно мало: это его знакомство с Эваристо Бреччей. Началось оно в 1905 г., сперва заочно, по инициативе Ростовцева, написавшего письмо из Петербурга, а в 1908 г. в связи с путешествием Ростовцева в Египет отношения между двумя учеными упрочились. В то время Бречча уже стал директором Александрийского музея. В Риме он был учеником Ю. Белоха, а в 1904 г., когда ему было всего 27 лет, по итогам международного конкурса получил должность директора Греко-римского музея в Александрии, которым руководил почти 29 лет (впоследствии он стал профессором древней истории в университете Пизы)39.
Переписка Ростовцева и Бреччи свидетельствует о внимании русского историка к завязыванию любых отношений, которые могли быть полезны для получения оперативной информации о новых археологических и эпиграфических открытиях. Первые письма Ростовцева к Бречче содержат запросы о тессерах, хранящихся в Александрийском музее40. Полное издание этой переписки будет осуществлено Розарио Пинтау- ди, которому эти материалы достались в наследство от недавно скончавшегося Донато Морелли, бывшего когда-то учеником Бреччи в Пизе41. Бречча был приглашен занять кафедру классических древностей и эпиграфики в университете этого города с 1 декабря 1931 г. (но фактически с 1 декабря 1932 г.) «из-за известного имени». Однако по ясно выраженному желанию короля Фуада за ним была сохранена должность почетного директора Александрийского музея с обязанностью вести каждый год в течение четырех месяцев раскопки42.
Впрочем значение Ростовцева для итальянского антиковедения связано главным образом с «Social and Economic History of the Roman Empire» — с английским изданием 1926 г. и особенно с итальянским переводом43. Автором самой основательной рецензии, появившейся сразу после выхода книги в свет, был Де Санктис44. Он же принял участие в опубликован¬
42*


628
Часть 5. Новые материалы к биографии и творчеству М.И. Ростовцева
ном в 1933 г. итальянском издании работы, предварив перевод своим кратким, но емким вступлением. В том же 1933 г. появилась еще одна весьма глубокая рецензия на итальянский перевод, с которой в газете «Коррьере делла сера» за 22 ноября выступил выдающийся филолог-классик Джорджо Паскуали45.
Паскуали постарался представить читателям книгу Ростовцева, главным образом указывая на различные моменты, близкие интересам образованной итальянской публики. Сначала сообщается, что Джованни Санна, которому мы обязаны «правильным, ясным и точным» переводом книги, недавно предложил «дельный план библиографии империи»; затем упоминаются работы по истории империи, написанные Колум- бой, Парибени, Момильяно. Отмечено и то, что в итальянском издании книги Ростовцева число иллюстраций возросло благодаря фотографиям, предоставленным «руководителями наших раскопок в Геркулануме, Остии, Лептис Магне» (всякий, кто хоть немного знаком со стилем Паскуали, расслышит здесь неподражаемый тон смиренного националистического удовлетворения, к которому он прибегал, желая тронуть за живое «правящие круги»). Художественное оформление книги рецензент превозносил с просто-таки наивным энтузиазмом, который сквозит в упоминании о прогрессе, связанном с распространением современных технических средств, и о возможности («удерживая цену в пределах допустимого») рассчитывать на более широкий круг образованных и интересующихся научно-популярной литературой читателей.
Строго говоря, итальянский перевод Дж. Санны следует рассматривать как третье издание ростовцев- ского труда (после английского издания 1926 г. и немецкого перевода J1. Викерта, вышедшего в 1931 г., но законченного еще в 1929 г.) и последнее «просмотренное и дополненное автором». Кстати Ростовцев в своем предисловии (с. IX—X) сам выделил то новое, что было внесено в итальянское издание. В числе дополнений упомянуты новый параграф о Триполита- нии, а также переработка другого, посвященного Ки- ренаике, что было определенно связано с предпринятым Ростовцевым в 1931 г. путешествием в этот регион. К тому же Ростовцев и сам высказывался в подобном духе, когда писал У. Вестерманну из Лидо Ка- майоре, где занимался сверкой перевода. Письмо датировано 14 августа 1932 г.: «Итальянский перевод фактически станет новым изданием книги, куда я добавил несколько новых параграфов и иллюстраций, а также заново внимательно перечитал текст и примечания»46. Испанское издание 1937 г. было переводом с английского, также как и вышедший в 1988 г. французский перевод
О. 	Деманж, ценность которому придает превосходное введение Жана Андро, которому мы обязаны и одной из самых полных на сегодня библиографий работ Ростовцева. Появление в 1957 г. второго английского издания, подготовленного П. Фрэзером (работа, проделанная им над примечаниями, хотя и заслуживает высокой оценки, в целом все же преувеличивается), не сделало итальянское издание устаревшим.
Издание 1933 г. вышло в серии «Историческая мысль», издававшейся под покровительством государственного управления культуры, которое в те годы (с 1929 г.) возглавлял Эрнесто Кодиньола47.
Санна, весьма примечательная фигура в культурной панораме того времени, был замечательным переводчиком48. Трудоемкий перевод книги Ростовцева, с огромным объемом примечаний и иллюстративного материала, сразу же принес ему всеобщее признание. Автор свое удовлетворение итальянским изданием высказал в письме Кодиньоле от 10 марта 1933 г. О переводчике Ростовцев выразился так: «Санна проделал изумительную работу. Его указатель великолепен. Несомненно, он гений в том, что касается библиографии и указателей»49.
В кругах, связанных с издательством «Новая Италия», возник также и замысел основательной рецензии, которую посвятил изданию Арнальдо Момильяно: ее заказал лично Кодиньола для своего одноименного и, так сказать, параллельного издательству журнала. Приведу только проницательное суждение Момильяно о «Социально-экономической истории Римской империи»: «Экономическая история Ростовцева не только является, но и объявляет, что является пересмотром ценностей римской цивилизации эпохи Империи»50.
Следует также отметить компетентность Санны в области экономичекой истории и несколько его рецензий и работ библиографического характера. Незадолго до рецензии Паскуали, в которой об этом упоминается, он опубликовал в «Новой Италии» — ежемесячном критическом обозрении итальянской и зарубежной культуры, в редколлегию которого входили в частности все тот же Кодиньола и Сапеньо, — список работ, озаглавленный «К библиографии периода Римской империи».
Позже, в 1946 г. итальянский перевод SEHRE был переиздан при обстоятельствах, вызвавших недовольство Санны51.
С 1933 г. мы имеем дело фактически с двумя изданиями одной и той же книги, каждому из которых была уготована своя судьба: с английским оригиналом и итальянским переводом.
Вопрос о переиздании английского оригинала 1926 г. встал почти сразу же. Над подготовкой нового английского издания в течение недолгого времени около 1941 г. активно работал Арнальдо Момильяно, вскоре после того как из-за введенных в Италии расовых законов эмигрировал в Англию. В связи с этой работой Момильяно составил для секретаря «Oxford University Press» Кеннета Сайсэма внушительный рукописный меморандум. Данный текст на четырех листах, состоящий из двух частей, хранится в архиве оксфордского издательства52. Соображения Момильяно по поводу SEHRE в целом носят скорее критический характер и, кажется, даже делают переиздание не слишком желательным. Между прочим он пишет, что основные положения Ростовцева в книге о Римской империи влекут за собой некоторые недостатки техни¬


Ростовцев и Италия
629
ческого порядка («technical shortcomings»). По его мнению, книга снабжена множеством примечаний к тому, что в доказательствах не нуждается, но когда речь идет о том, чтобы обосновать какой-либо тезис, изложение становится более беглым53.
Последнее высказывание Ростовцева по поводу SEHRE, сделанное в письме Сайсэму (см. ниже Приложение /), относится к 22 октября 1942 г. Ростовцев считает проблему нового издания SEHRE крайне трудной, поскольку после 1931 г. на свет появилось очень много нового материала. Ограничиться воспро- зводением по-английски итальянского издания 1931 г. (sic!) невозможно. Он пишет: «Я не изменил своих общих идей и также не считаю, что следует менять структуру работы в целом. Но в отдельных случаях новый материал и новые, хорошо обоснованные точки зрения моих коллег заставляют меня отказаться от некоторых моих утверждений. А это означает, что нужно переписать несколько мест в тексте. Еще большую трудность представляет переработка примечаний. Я не могу игнорировать новые работы и оставить библиографию в том состоянии, в каком она была опубликована в 1931 г. В моем экземпляре ит[алъян- ского] издания я уже где-то сделал, а где-то наметил некоторые необходимые изменения (здесь и ниже курсив мой. —А. М.). Но эта работа по пересмотру и внесению исправлений была проделана довольно случайным образом, а не систематически. Когда дело дойдет до окончательной переработки примечаний, потребуется тщательное исследование и длительная работа. Я уже стар. Могу прожить еще несколько лет, но могу и скоро умереть. Пока мое здоровье в порядке, но Вы знаете, как это бывает. На случай моей смерти, я попросил жену послать Вам мой экземпляр ит[альян- ского] изд[ания] со сделанными мною исправлениями и добавлениями к нему и два конверта с кое-какими заметками по современной библиографии. Вы можете поступить с этим так, как сочтете нужным».
Итак, Ростовцев недвусмысленным образом подчеркивает значение итальянского перевода как основы для переиздания своего труда (на любом языке). В конце концов, новое английское издание выпустил П. Фрэзер: он ограничился минимальными исправлениями оригинала 1926 г. и учел только те добавления, которые были сделаны в итальянском и немецком переводах54.
Для Ростовцева итальянский перевод 1933 г. был действительно важен55. Полагаю, что могу доказать это, приведя следующий факт. В марте 1997 г. в Институте древней истории в Трире, где я находился по приглашению Хайнца Хайнена, мне удалось просмотреть материалы Ростовцева из фонда Гиллиама. Среди них оказался и хранившийся в красивом чехле экземпляр итальянского перевода «Социально-экономической истории» 1933 г. Книга сохранилась в удовлетворительном состоянии, хотя ясно было, что ее давно не открывали. Неожиданности начались, когда я стал листать ее. Почти повсюду на страницах оказались пометы, сделанные Ростовцевым то карандашом, то авторуч¬
кой, обычно по-английски, но иногда на итальянском языке (по правде сказать, не всегда правильном). И — что еще более важно — во многих местах были вложены листки, все написанные по-английски, содержащие пассажи, которые предполагалось вставить в те или иные места. Одно поразило сразу: хотя о систематической работе говорить не приходится, эти заметки вовсе не выглядят случайными, эпизодическими, они явно предназначались для следующего издания.
Теперь, особенно после того как я смог познакомиться с материалами из архива «Oxford University Press», ясно, что речь идет о личном экземпляре Ростовцева, о котором он упоминал в письме 1942 г.56 История отношений Ростовцева с итальянским анти- коведением принимает, таким образом, неожиданный оборот. О важности перевода, изданного «Новой Италией», было известно. Но эта моя случайная находка проливает новый свет на связи Ростовцева с Италией в последующие годы, а также подтверждает истинность того, о чем вспоминал М.А. Леви в изящной заметке, написанной несколько лет назад для журнала «Dialogues d’Histoire Ancienne»57. Воспоминания его наверняка слегка приукрашены, но в основе своей правдивы. Леви упоминает о собрании материала, главным образом связанного с новыми археологическими находками, надписями и т. п., постоянное обновление которого было поручено Татьяне Варшер, личному секретарю Ростовцева в Германском археологическом институте.
Среди обнаруженных рукописных вставок особый интерес представляют четыре листка с замечаниями Ростовцева по поводу его интерпретации кризиса Римской империи, вложенные между страницами 578— 579 итальянского издания (в главе XI: «Римская империя в период военной анархии»)58.
В книге имеются краткие замечания на полях текста, порой просто библиографические ссылки на новые работы (в том числе и в комментариях к таблицам иллюстраций: Ростовцева обвиняли, даже сравнительно недавно, в том, что ему так и не удалось добиться единства текста и иллюстраций — по-моему, напрасно), сделанные карандашом или ручкой; карточки и листки (в некоторых случаях писчая бумага, сложенная вчетверо) в тех местах, куда их предполагалось вставить. Хотя я и не пытался с помощью точных подсчетов установить, какие именно главы переделывались сильнее всего, несомненно, наиболее значительные (по количеству и качеству) изменения сосредоточены в главе V: «Империя в эпоху Флавиев и Антонинов. Города: торговля и промышленность». В частности, там есть блок из десятка листков на тему о Пальмире и караванной торговле вообще — факт легко объяснимый, если учесть, чем занимался Ростовцев в последние годы59. Другая глава, где имеется много вставок и изменений, — IX-я, повествующая о периоде военной анархии. Если принять степень переработки в главе V за 100%, то весьма приблизительно можно сказать, что для главы IX она будет на уровне 40—50%, а, например, для главы I: «Италия и граж¬


630
Часть 5. Новые материалы к биографии и творчеству М.И. Ростовцева
данская война», менее всего подвергшейся изменениям, — 5%. Предпоследняя глава с рассуждениями о причинах экономического упадка Римской империи окажется на уровне 20—30%. Последнее добавление в этом томе, поддающееся датировке, относится к 1944 г., что объясняется болезнью, которая практически лишила Ростовцева возможности работать. И последнее соображение общего порядка: впечатляют неизменно демонстрируемые Ростовцевым интерес и уважение к итальянской научной литературе начиная с незамедлительного признания ранних работ Момильяно (избитый пример) или Франческо Де Мартино60.
Приложение I Письма Ростовцева по поводу SEHRE
1. 	Об итальянском переводе SEHRE
Ростовцев получил итальянское издание в начале марта 1933 г., как следует из благодарственного письма Кодиньоле, отправленного 10 марта61:
«Огромное спасибо за экземпляр моей книги, который я, наконец, получил. Это внушительный том, поистине роскошная книга. Бумага отличная, печать первоклассная, и таблицы с иллюстрациями вышли превосходно. Примите мою благодарность и поздравления. Единственное, что не удалось при изготовлении книги, — это переплет. Он красивый и твердый, но недостаточно прочный, чтобы удержать тяжелый том. У меня в руках он развалился и выпало много страниц. По-моему, я был прав, когда пытался уговорить Вас сделать не один том, а два. В одном томе книга слишком тяжела, чтобы взять ее одной рукой, читая в удобном кресле. Но это мелочи. Мне отовсюду поступают письма с благодарностями, которые говорят о "прекрасной” книге. Последнее пришло от Канья, секр[етаря] Французской Ак[адемии]. Он говорит: "великолепное итальянское переиздание"62.
Я получил один экземпляр книги. Будут ли другие? Мне нужно иметь по меньшей мере еще два. Разве мы не договаривались, что у меня будет пять экземпляров?
Санна проделал изумительную работу. Его указатель великолепен. Несомненно, он гений в том, что касается библиографии и указателей. Еще раз огромное спасибо».
2. 	Об английском переиздании
а) 	Письмо Ростовцева К. Сайсэму, сеюэетарю «Oxford University Press», от 12 июня 1939 г.6*:
«Я узнал от Вашего отделения в Нью-Йорке, что Вы планируете переиздать мою "Римскую империю". Будет ли это просто репринт со всеми ошибками и опечатками, которые давно уже были исправлены в немецком и итальянском изданиях? Если так, то было бы очень жаль, да и несправедливо по отношению к английским и американским читателям книги. Вы знаете, что как раз сейчас я не в состоянии заниматься новым изданием. Но не мог бы кто-нибудь сверить
репринт по итальянскому изданию и исправить явные ошибки и опечатки первого издания? И нельзя ли весь материал, вошедший в итальянское издание, использовать для перепечатки? В любом случае ситуация кажется мне несколько неловкой».
б) Последнее высказывание Ростовцева по поводу SEHRE в послании Сайсэму, датированном 22 октября 1942 г.64:
«Проблема нового издания моей книги по Риму очень сложная. Так много было написано после 1931 г. по вопросам, которые разбираются в книге, и так много нового материала появилось на свет, что в новом английском издании невозможно довольствоваться воспроизведением итальянского издания 1931 г.65 Я не изменил своих общих идей и также не считаю, что следует менять структуру работы в целом. Но в отдельных случаях новый материал и новые, хорошо обоснованные точки зрения моих коллег заставляют меня отказаться от некоторых моих утверждений. А это означает, что нужно переписать несколько мест в тексте. Еще большую трудность представляет переработка примечаний. Я не могу игнорировать новые работы и оставить библиографию в том состоянии, в каком она была опубликована в 1931 г. В моем экземпляре итальянского] издания я уже где-то сделал, а где-то наметил некоторые необходимые изменения. Но эта работа по пересмотру и внесению исправлений была проделана довольно случайным образом, а не систематически. Когда дело дойдет до окончательной переработки примечаний, потребуются тщательное исследование и длительная работа. Я уже стар. Могу прожить еще несколько лет, но могу и скоро умереть. Пока мое здоровье в порядке, но Вы знаете, как это бывает. На случай моей смерти, я попросил жену послать Вам мой экземпляр итальянского] изд[ания] со сделанными мною исправлениями и добавлениями к нему и два конверта с кое-какими заметками по современной библиографии. Вы можете поступить с этим так, как сочтете нужным. Если Бог даст мне прожить еще несколько лет, я сделаю все возможное, чтобы моя книга была более или менее на уровне современных требований. В таком случае мне понадобятся карточки Момильяно, вставленные в надлежащие места моего первого английского издания, так чтобы текст и дополнения к нему, по возможности, составляли сплошной текст, а каждая страница была наклеена на листы бумаги с достаточно широкими полями для незначительных изменений и исправлений. Если потребуются более существенные изменения, я заменю изъятые страницы новыми, напечатанными на машинке. Это единственный путь для исправлений, который я вижу. Для этого необходимо, чтобы у меня имелся экземпляр Ростовцева—Момильяно. Как это сделать? Ненадежность почтового сообщения в эти трудные времена заставляет нас в обязательном порядке иметь два экземпляра исправленного текста английской книги: один у меня, другой в Оксфорде. Для меня лучше всего было бы поехать в Оксфорд и поработать там несколько месяцев без перерывов. Однако


Ростовцев и Италия
631
в данный момент это невозможно и будет невозможно в течение некоторого времени даже после войны. В этом-то и заключается проблема. Если Вы можете предоставить мне экземпляр моей книги в таком виде, как описано выше, я смогу приступить к систематической переработке немедленно. Если же нет, нам придется ждать до конца войны, и я должен буду продолжать работу, внося изменения и сноски в мой экземпляр итальянского издания».
Приложение II Арнальдо Момильяно и М.И. Ростовцевf66
/. Письма Момильяно Ростовцеву67:
а) «Турин, 17 октября 1938 г.
Многоуважаемый профессор!
Быть может, Вы уже знаете, что я как еврей лишился кафедры римской истории в Турине, которую получил, одержав победу в конкурсе, два года назад, после того, как был внештатным профессором греческой истории в Риме. Теперь я должен искать, на что жить. Обращаюсь и к Вам, на случай если вдруг Вы увидели бы какие-то возможности в Америке. Мои работы знакомы Вам достаточно хорошо, чтобы посылать Вам их список. Если вдруг Вам понадобится мой cursus, я его Вам вышлю. Сейчас добавлю только, что я родился в 1909 г., а в Турине преподавал не только римскую историю, но (внештатно) и греческую. Трудности я себе представляю — они всегда одни и те же. И все же мой долг — сделать все возможное, чтобы продолжать работать и жить. У меня еще есть жена и дочь.
С глубоким почтением
преданный Вам Арнальдо Момильяно».
б) «Турин, 10 декабря 1938 г.
Многоуважаемый дорогой профессор!
Глубоко признателен Вам за письмо. Последую Вашему совету и стану систематически писать всем американским профессорам. Quod bonum sit...68 Позволю себе при перечислении возможных рекомендаций всегда указывать Ваше имя в первой строке.
Хотел бы спросить Вас еще об одном. Я убежден, что мог бы закончить какую-нибудь вещь, если бы мне удалось уехать в Америку — из такого далека вероятность этого, и прежде невеликая, поневоле становится минимальной. Но я не имею экономической возможости проживать в Америке: у меня нет даже пособия. Вот я и задаюсь вопросом, нельзя ли получить научную стипендию, пусть даже только на шесть месяцев пребывания в Америке, с обязательством завершить какую-то работу.
Должен добавить, что хотя в настоящее время я далек от хорошего знания разговорного английского (которым я сейчас снова стал заниматься), я способен понимать этот язык и говорить на нем достаточно правильно.
Соблаговолите простить меня за то, что я осмелился снова написать Вам.
С благодарностью и наилучшими поздравлениями и пожеланиями Вам здоровья
Арнальдо Момильяно».
2. 	Письмо Паоло Рава Ростовцеву69:
«71-50 Austin St. Forest Hills Long Islands, N.Y.
14 августа 1940 г.
Уважаемый профессор Ростовцев!
Я осмеливаюсь писать Вам о моем друге Момильяно, с которым я расстался в Оксфорде пару месяцев назад. Позже, как Вы, вероятно, знаете, он был интернирован наряду с остальными итальянцами.
До сих пор мне не удавалось ничего найти, чтобы вызволить его сюда, но только что представился удобный случай. Новая Школа социальных исследований получила от рокфеллеровского Фонда помощи европейским ученым специальный грант для приема на работу сроком на два года. В Школе берутся уладить дело с визой и разрешением от британских властей на выезд. Я немедленно представил curriculum Момильяно и рекомендации. Но мне сообщили, что такое обращение может иметь больше шансов на успех, если будет подкреплено рекомендательными письмами хорошо известных здесь ученых на имя д-ра Олвина Джонсона, директора Школы.
Поскольку я знаю, что Вы хорошего мнения о Момильяно, то смею спросить, не будете ли Вы столь любезны оказать помощь в этом деле.
Я сделал все, что мог, и мне нечем больше пожертвовать, кроме своей работы и времени. Профессор Леви Делла Вида также посоветовал мне связаться напрямую с Вами. Надеюсь, Вы простите меня за то, что я Вас побеспокоил, не будучи даже представленным Вам.
С наилучшими пожеланиями
преданный Вам Паоло Рава».
Приложение III Знаки признания, которыми Ростовцев был отмечен в Италии70
/. Диплом Института этрусских исследований:
«Istututo di Studi Etruschi Диплом действительного члена выдан г-ну Михаилу Ростовцеву по решению управляющего совета.
Флоренция, 21 апреля 1934 г.
Президент Антонио Минто».
2. 	Диплом Папской археологической академии Рима:
«Pontificia Accademia Romana di Archeologia Рим, 10 июля 1935 г.
Глубокоуважаемый коллега!
Я рад направить Вам вместе с этим письмом диплом почетного члена и по этому случаю еще раз выра¬


632
Часть 5. Новые материалы к биографии и творчеству М.И. Ростовцева
зить Вам мое искреннее удовлетворение этим присуждением как знаком уважения и восхищения, коим Академия решила отметить Ваши большие заслуги в области исторических и археологических исследований.
С наилучшими пожеланиями
Президент
Г. Де Санктис».
3. 	Приглашение войти в члены Почетного комитета
Конгресса христианской археологии (1937 г. ?):
«Pontificio Istituto di Archeologia cristiana Рим, (28) Via Napoleone III
Многоуважаемый синьор!
Папский институт христианской археологии в соответствии с решениями, принятыми на последнем Международном конгрессе христианской археологии, состоявшемся в Равенне в 1932 г., взял на себя инициативу по проведению в Риме в октябре 1938 г. IV Конгресса христианской археологии.
Его Святейшество папа Пий XI одобрил это начинание и соблаговолил предоставить в качестве места проведения нового конгресса Латеранский дворец.
Подготовительный комитет будет весьма рад, если Вашей милости будет угодно согласиться на включение Вашего имени в число членов Почетного комитета.
В надежде получить положительный ответ
Председатель Почетного комитета
Г.П. Кирш».
4. 	Избрание Ростовцева иностранным членом Академии Линчеи
а) 	Письмо Гвидо Кастельнуово М.И. Ростовцеву:
«Accademia Nazionale dei Lincei Президент
Рим, 8 октября 1947 г.
Многоуважаемый профессор!
Национальная академия Линчеи, упраздненная в 1939 г. фашистским правительством и теперь восстановленная, в ходе выборов, прошедших минувшим летом, избрала Вашу светлейшую милость иностранным членом и приписала Вас к классу моральных наук, категория IV (история, историческая география и антропогеография).
Имея честь сообщить Вашей светлейшей милости о состоявшемся избрании, вместе с искренним удовлетворением всех членов Академии и моим собственным выражаю пожелание, чтобы тесные культурные и научные связи между нациями могли все более и более содействовать делу цивилизации и мира между народами.
Кроме того, прошу Вашу светлейшую милость оказать любезность и сообщить Ваш точный адрес, на который можно отправлять корреспонденцию и публикации Академии.
Заранее благодаря Вашу светлейшую милость за драгоценное сотрудничество с нашей Академией, рад случаю выразить Вам мое почтение.
Президент (Проф. Гвидо Кастельнуово)».
б) 	Письмо Ростовцева Гвидо Кастельнуово71:
«2 декабря 1947 г.
Professor Guido Castelnuovo Accademia Nazionale dei Lincei
Уважаемый сэр и президент!
Ваше письмо от 8 октября 1947 г. с сообщением об избрании меня иностранным членом Академии Линчеи по классу моральных наук у меня под рукой.
Я с удовольствием выражаю признательность за оказанную мне вашим возрожденным сообществом ученых честь и настоящим удостоверяю, что принимаю это избрание. Надеюсь, что в меру своих сил буду сотрудничать с коллегами по Академии в развитии тех культурных связей между нациями, которые Вы так точно охарактеризовали как долг науки и ученых перед делом мира и мировой цивилизации.
Прошу передать Вашим коллегам мою искреннюю благодарность за признание, которое они оказали мне, и примите уверения в глубоком уважении.
Михаил И. Ростовцев. P.S. Мой домашний и почтовый адрес:
470 Whitney Avenue
New Haven 11, Connecticut»72.
1 Подробнее см.: Rostovtzeff e Г Italia / A cura di A. Marcone. Napoli, 1999.
2 Cm.: Marcone A. Pietroburgo — Roma — Berlino: l’incontro di M.l. Rostovtzeff con Г Altertumswissenschaft tedesca // Historia. 1992. 41. P. 1—13; Марконе А. Петербург— Рим—Берлин: встреча М.И. Ростовцева с немецким анти- коведением // ВДИ. 1992. № 1. С. 213—224.
3 Ср.: Raskolnikoff М. La recherche sovidtique et 1’histoire 6conomique et sociale du monde hel№nistique et romain. Strasbourg, 1975. P. 21; Фролов Э.Д- Ф Ф- Соколов и начало историко-филологического направления в русском антиковедении // ВДИ. 1977. №1. Р. 213—225.
4 Как следует из списка членов Института («Verzeichniss der Mitglieder»): ROmische Mitteilungen. 1895. 10. S. 12.
5 Об античной истории см.: Heinen Н. Einleitung // Die Geschichte des Altertums im Spiegel der sowjetischen For- schung / Hrsg. von H. Heinen. Darmstadt, 1980. S. 1—18; для историографии в целом см. важную работу: Venturi F. II populismo russo. 2а ed. Torino, 1977. P. VII—CXII (Introduzione).
6 Cm.: Gorecki D M. The Slavic Theory in Russian Prerevolutionary Historiography of the Byzantine Farmer Community // Byzantion. 1986. 56. P. 77—107.
7 Ср.: RostovtzeffM. Iranians and Greeks in South Russia. Oxf.,
1922. P. 7—14.
8 Ростовцев М. О новейших раскопках в Помпеях // ЖМНП. 1894. Январь—февраль. Отд. V. С. 45—101 (с этой работы начинается список научных трудов Ростовцева).


Ростовцев и Италия
633
9 См.: Wickert L. Beitrage zur Geschichte des deutschen arch&ologischen Instituts von 1879 bis 1929. Mainz, 1979. S. 59—75.
10 Pasquali G. Ricordo di Christian Hillsen I I Pan. 1935. 3. P. 437—441; idem. Terze pagine stravaganti. 2a ed. Firenze, 1968. P. 230—235.
11 Ср.: Marcone A. Michele Rostovtzeff e l’lstituto Archeologico Germanico di Roma: la corrispondenza con Christian HUlsen (1894—1927) // CS. 1988. 25. P. 339—350.
12 См.: Вернадский Г.В. М.И. Ростовцев (к шестидесятилетию его) // SK. 1931. Т. 4. С. 239—252; Heinen Н. Vemad- skys Notiz zum 60. Geburtstag von M.I. Rostovtseff (10.11.1930) // Studien zur Alten Geschichte Siegfried Lauf- fer zum 70. Geburtstag dargebracht. Bd. II. Roma, 1986. S. 389.
13 Cm.: Erdmann K. Die Okumene der Historiker. Geschichte der Intemationalen Historikerkongresse und des Соткё International des Sciences Historiques. Gottingen, 1987. S. 38—63.
14 Cm.: Marcone A. Michele Rostovtzeff e l’lstituto... P. 346.
15 Ср.: Bongard-Levin G., Litvinenko Yu., Bonnet C., Marcone A. Aper$u pr61iminaire de la correspondance entre Franz Cumont et Mikhail Rostovtzeff // BIBR. 2000. 70. P. 349— 412.
16 Rostowzew М., Prou M. Etudes sur les plombs antiques. Catalogue des plombs de l’Antiquit6 // Revue numismatique. Strie 4. 1897. T. 1. P. 462-^93; 1898. T. 2. P. 77—102, 251—286, 457—477; 1899. T. 3. P. 22—61, 199—219, 278—337, 417—460; 1900. T. 4. P. 52—73, 152—185, 313—354; iidem. Catalogue des plombs de l’Antiquit6, du Moyen Age et des Temps modemes, conserv6s au dёpartement des M£dailles et Antiques de la Bibliotheque national, ргёс&1ё d’une 6tude sur les plombs antiques. P., 1900 (rist. Bologna, 1979).
17 Об этом я узнал из письма М. Деграв, директора муниципальной библиотеки Санса, направленного мне 20 июля 1993 г.
18 Этот том посвящен Ф.Ф. Зелинскому, «magistro et amico». Переизд.: Bologna, 1979.
19 Rostowzew M. ROmische Bleitesserae. Ein Beitrag zur Sozial- und Wirtschaftsgeschichte der rdmischen Kaiserzeit. Lpz., 1905 (Klio. Beiheft III). Значительный материал об этих связях собран учеником X. Хайнена Г. Кройхером (Kreucher G. Neue Briefe Uber das Verhaltnis Michael Ros- tovtzeffs und der deutschen Wissenschaft — я благодарен Хайнцу Хайнену, показавшему мне этот еще не изданный текст).
20 De Sanctis G. Ricordi della mia vita. Firenze, 1970. P. 74 sg.
21 Cm.: Polverini L. Rostovzev e De Sanctis // Rostovtzeff e 1*1- talia. P. 97—113.
22 О Белохе см.: Momigliano A. II Dizionario Biografico degli Italiani. Vol. 8. Roma, 1966. P. 32—45 (s.v. Beloch, Karl Julius); idem. Terzo Contributo alia storia degli studi classici e del mondo antico. Roma, 1966. P. 239—265 (Giulio Beloch), а также в целом: Aspetti della storiografia di Giulio Beloch / A cura di L. Polverini. Napoli, 1990; в частности: Foraboschi D. Beloch e la papirologia // Ibid. P. 53—60.
23 Cm.: Marcone A. Rostovtzeff e l’ltalia I I ASNSP. 1994. Ser. III. 24. 4. P. 923—938; Марконе А. Ростовцев в Италии // ВДИ. 1994. № 4. С. 183—189.
24 Ростовцев М.И. Происхождение колоната // ФО. 1900. Т. XIX. С. 105—109; Rostowzew М. Der Ursprung des Kolonats I I Klio. 1901. Bd. 1. S. 295—299. Ср.: Marcone A. II colonato tardoantico nella storiografia modema (da Fustel
de Coulanges ai nostri giomi). Como, 1988. P. 58—61; idem. Rostovtzeff e il colonato romano // CS. 1989. 26. P. 75— 114; idem. Le Studien zur Geschichte des rOmischen Kolon- ates di Michele Rostovtzeff II Ostraka. 1993. Vol. 2. P. 177— 186; idem. Introduzione I I Rostovtzeff M. Per la storia del colonato romano. Brescia, 1994.
25 RSI. 1907. 24. P. 417—418; De Sanctis G. Scritti Minori. Vol. VI. Roma, 1972. P. 160—161.
26 Polverini L. Gaetano De Sanctis recensore // ASNSP. 1973.
S. 	III. Vol. III. 4. P. 1063.
27 Arangio-Ruiz V II Bullettino delFIstituto di diritto romano. 1911.24. P. 251—256.
28 Rostowzew M. Frumentum // PWRE. Bd. 7. 1912. Sp. 126— 187.
29 Idem. Conductor // Dizionario Epigrafico di Antichita Ro- mane di E. De Ruggiero. Vol. II. 1900. P. 578—597.
30 Idem. Congiarium // PWRE. Bd. 4. 1901. Sp. 875—880.
31 Cm.: Elefante М. II Dizionario Biografico degli Italiani. Vol. 39. 1991. Col. 244—248 (s. v. Ettore De Ruggiero).
32 Pais E. La storia antica negli ultimi cinquanf anni con speciale riguardo all’Italia // Rivista dTtalia. 1911. 14. P. 699. Личности Этторе Пайса был посвящен симпозиум в Аква- спарте в мае 1992 г.
33 Savcenko Т. Cenni sugli studi classici in Russia // A&R. 1916.
19. P. 243—252.
34 Ср.: Wickert L. Beitrage zur Geschichte... S. 59—75. О Хюльзене стоит прочесть воспоминания Дж. Паскуали (см. выше прим. 10).
35 См.: Wes М.A. The Correspondence between Rostovtzeff and Westermann. A Note on Gaetano De Sanctis // Historia.
1993. 	42. P. 125—128; русский перевод письма Ростовцева см.: Бонгард-Левин Г.М., Литвиненко Ю.Н. М.И. Ростовцев и У.Л. Вестерманн: диалог историков // Скифский роман / Под ред. Г.М. Бонгард-Левина. М., 1997. С. 351.
36 Новое издание этой книги под редакцией А. Де Виты с предисловием Дж. Пульезе Каррателли вышло снова в издательстве «Латерца» в Бари в 1971 г. «Storia del mondo antico» была опубликована издательством «Сансо- ни» во Флоренции в 1965 г.: перевод с английского (Rostovtzeff М. A History of the Ancient World. 2nd ed. Vol. I—
II. 	Oxf., 1928—1930) был выполнен М.Л. Парадизи, введение написал А. Момильяно, над примечаниями и приложениями работали М.С. Драуэр, Дж. Ненчи, Дж. Тиби- летти; второе издание вышло там же в 1975 г.; новое издание— Milano: Bompiani, 1999.
37 Ср.: Cagnetta М. Rostovtzeff in Italia: mediazioni culturali e vicende editoriali // Rostovtzeff e Г Italia. P. 161—186; Ka- ньетта М. М.И. Ростовцев в Италии: культурные взаимосвязи и издательские дела // ВДИ. 1997. № 3. С. 158— 172.
38 Ср.: Cagnetta М. Antichita classiche nell’Enciclopedia italiana. Bari, 1990. P. 104—105.
39 Основные данные о жизни и карьере Бреччи можно найти в двухтомнике: Cinquant’anni di papirologia in Italia. Carteggi Breccia—Comparetti—Norsa—Vitelli / A cura di
D. 	Morelli e R. Pintaudi. Vol. I—II. Napoli, 1983.
40 Эти просьбы (касающиеся фотографий интересующих предметов и информации о них) Ростовцев в первом своем письме, отправленном из Петербурга 6/19 июня 1905 г., оправдывает ссылкой на «Вашу широко известную любезность, а также на мою старинную дружбу с проф. Де Санктисом и недавнюю с проф. Белохом».


634
Часть 5. Новые материалы к биографии и творчеству М.И. Ростовцева
41 Благодарю Розарио Пинтауди за то, что он показал мне это досье. О личности Д. Морелли см.: Ricordando Donato Morelli. Firenze, 2000.
42 Ростовцев продолжал и в дальнейшем, когда это требовалось для его исследований, обращаться к Бречче, который его очень уважал. Приведу отрывок из письма, отправленного Ростовцевым 16 июля 1935 г. из Бад Хом- бурга: «Здесь я работаю над книгой, которую собирался опубликовать еще много лет назад, — "Социально-экономической историей эллинистического мира". Хотел бы получить Вашу помощь. Где бы мне найти хорошую статью о находках керамики эллинистического периода в Александрии и в Египте вообще?». Далее следует порядочное число весьма конкретных вопросов.
43 Более подробно об этой истории я рассказываю в статье: Marcone A. La storia di una riedizione difficile: la Social and Economic History of the Roman Empire di M. Rostovtzeff // Historia. 2001. Bd. 50. P. 357 sgg.
44 De Sanctis G. // RFIC. 1926. 54. P. 537—554; idem. Scritti Minori. Vol. VI. 1. Roma, 1972. P. 295—313.
45 Эта рецензия Джорджо Паскуали не так давно была напечатана вновь: Saitta A. Un articolo di Giorgio Pasquali su Michajil Rostovzev // CS. 1987. 24. P. 379—384.
46 Cm.: Wes M.A. The Correspondence...; Бонгард-Левин Г.М., Литвиненко Ю.Н. М.И. Ростовцев и У.Л. Вестерманн...
С. 	351.
47 Ср.: Cagnetta М. Rostovtzeff in Italia...; Giusti S. La Nuova Italia. Una casa editrice negli anni del fascismo (1926— 1943). Firenze, 1983. P. 186—190 (о переводе книги Ростовцева). Эрнесто Кодиньола — приверженец Джентиле, директор Флорентийского педагогического института, приобретя опыт в издательстве Валлекки, обращался к авторам с предложениями о публикациях, которым суждено было пользоваться авторитетом (например, дополненное издание «Философии греков в ее историческом развитии» Целлера под редакцией Моцдольфо), причем как раз от имени упомянутого государственного управления культуры — «органа по борьбе с неграмотностью [...], занимавшегося вопросами развития народного просвещения, увеличения строительства школ, образовательных структур, воспитания и переподготовки учителей начальной школы».
48 Незадолго до рассматриваемого времени Санна вместе с
Э. 	Кодиньолой выпустил в том же издательстве перевод «Лекций по истории философии» Гегеля; он также переводил Песталоцци и Дильтея. Он был преподавателем, интересовался древней историей, в совершенстве знал немецкий. Старинная дружба связывала его с Кодиньолой, через которого он стал сотрудничать с «Новой Италией». Санна был видным деятелем коммунистической партии, в которую вступил в 1921 г. (до произошедшего в Ливорно раскола был членом социалистической партии). Он был арестован в 1923 г., затем неоднократно отстранялся от преподавния, пока совсем не оставил политическую деятельность, никогда, однако, не отказываясь от взглядов, которых придерживался прежде. Ср.: Вап- delli G. Un momento della fortuna di Rostovzev in Italia. II dibattito su «Economia antica e modema» // Rostovtzeff e Г Italia. P. 131—160.
49 Это письмо опубликовано, см.: Una Casa Editrice tra Societa, Cultura e Scuola. La Nuova Italia 1926—1986 / A cura di A. Piccioni. Scandicci, 1986. P. 219. См. также «Приложение I». Нужно сказать, что судьба итальянского издания сложилась удачно благодаря счастливой встрече двух совершенно разных, но взаимодополняю¬
щих характеров: вулканического, гениального, но неизбежно не склонного к точности Ростовцева и прилежного и аккуратного Санны.
50 Momigliano A. Aspetti di Michele Rostovtzeff // La Nuova Italia. 1933. 4. P. 160—164; idem. Contribute alia storia degli studi classici e del mondo antico. Roma, 1955. P. 327— 335.
51 В архиве «Новой Италии» в Скандиччи имеются документы судебного дела, начатого Санной против издательства в связи с этим переизданием.
52 Благодарю Г. Бонгард-Левина, который дружески передал в мое распоряжение этот материал.
53 Этот меморандум опубликован целиком, см.: Momigliano е la riedizione inglese della Social and Economic History of the Roman Empire di Rostovtzeff // Athenaeum. 2000. 88. P. 604—607.
54 Это издание вышло в Оксфорде в 1957 г. и было напечатано вновь в 1998 г.
55 Подробнее см.: Marcone A. La storia di una riedizione difficile...
56 Об этой привычке Ростовцева продолжать делать примечания прямо на полях своих уже опубликованных книг сказано в замечаниях, предпосланных итальянскому переводу SEHHW М. Либераноме и Дж. Санны: «Материал, собранный в "Addenda et Corrigenda" английских изданий 1941 и 1953 гг., включен в текст в квадратных скобках. Прочие добавления и изменения, которые Ростовцев отмечал в своем личном экземпляре этой книги, нам передал профессор Ч. Брэдфорд Уэллс, и они в тексте настоящего издания помещены в квадратных скобках со звездочкой»; см.: Rostovtzeff М. Storia economica е sociale del mondo ellenistico. Vol. I. Firenze: La Nuova Italia, 1966.
57 Levi M.A. Ricordo di un Maestro // DHA. 1992. 18. P. 11—14 (статья переиздана в: Rostovtzeff e Г Italia. P. 39—43).
58 Cm.: Marcone A. Un inedito di Rostovtzeff sulle cause della caduta dell’Impero romano // Historia. 1999. Bd. 48. P. 254—256. Надеюсь, что мне удастся включить эти неизданные примечания в новое издание итальянского перевода SEHRE.
59 Один из этих текстов я привел в приложении к своему докладу на международной конференции в Париже в мае 2000 г., организованной Ж. Андро (материалы в печати).
60 Принимая сказанное во внимание, не приходится удивляться тому, что творчество Ростовцева оказало столь сильное влияние на итальянскую историографию, особенно по истории Рима периода Империи и поздней античности. Возможно, нельзя было бы и подумать о таких значительных работах, как книги С. Мадзарино, не будь прецедента SEHRE. Леллия Кракко Руджини в предисловии к новому изданию своей книги (Cracco Rug- gini L. Economia e societa neir«Italia annonaria». Bari, 1995) вспоминает, как ее учитель Плинио Фраккаро весной 1952 г. указал ей на SEHRE как на пример, которому нужно следовать при работе над дипломом, послужившим основой ее книги.
61 Пер. с итал. Это письмо опубликовано: Una Casa Editrice tra Societa, Cultura e Scuola... P. 219. Ср. также: Giusti S. La Nuova Italia... P. 186—190.
62 Ростовцев приводит эти слова по-французски.
63 Пер. с англ. (здесь и далее перевод с английского выполнен Е.И. Соломатиной).
64 Пер. с англ.


Ростовцев и Италия
635
65 Вероятно, Ростовцев имеет в виду не дату публикации —
1933 г., а время окончания работы над итальянским изданием.
66 Письма Момильяно и Паоло Рава опубликованы: Marcone A., Bongard-Levin G. «Ога devo сегсаге di vivere». Una richiesta di aiuto di Momigmiano a Rostovtzeff // Athenaeum. 1995. Vol. 83 . 2. P. 510—512.
67 Пер. с итал.
68 «Да сопутствует удача...» (лат.).
69 Пер. с англ.
70 Пер. с итал. (кроме письма Ростовцева). Эти документы первоначально опубликованы: Bongard-Levin G., Marcone A. Testi е documenti // Rostovtzeff е Г Italia. P. 34—37.
71 Пер. с англ.
72 Перевод Е.В. Ляпустиной.


ИТАЛИЯ 1923: ШЕСТЬ ПИСЕМ РОСТОВЦЕВА В ГАЗЕТУ «ЗВЕНО»1
Под номером 339 в «Библиографии» Ростовцева, которую в далеком уже 1956 г. составил Ч. Брэдфорд Уэллс, значится рукопись «L’ltalia fa da sё», датированная «около 1923 г.» — «подготовленная для публикации и... вероятно, опубликованная»2. Хотя у меня не было возможности разыскать этот текст, я уверен, что не далек от истины, утверждая, что даже если его и не следует прямо отождествлять с приводимыми здесь статьями Ростовцева, в нем наверняка воспроизводится основная концепция, которой отмечены шесть «Писем из Италии», написанных Ростовцевым для газеты «Звено»3 в конце весны — начале лета 1923 г.: точнее, между 13 мая4 («Письмо первое», из Флоренции) и 1 июля («Письмо шестое», из Венеции).
Письма в «Звено», лежащие в русле «путевого антиковедения» (ср. прямое упоминание Буассье5), в свою очередь в той или иной степени восходящего к традиционным, зачастую избитым штампам «больших путешествий» (Grand Tour6) — с приличествующим жанру смешением воспоминаний о древности, сопоставлений (и соответствующих сравнений) античности и современности, описаний классических памятников и «жанровых зарисовок», — содержат множество моментов, весьма интересных не только с точки зрения политики (достаточно одной только оценки Муссолини и фашизма), но и с точки зрения археологии и истории, — благодаря целому ряду замечаний, в которых, с одной стороны, раскрываются взгляды Ростовцева на последние значительные археологические находки в Риме, Остии и Помпеях, с другой стороны, отражается ход того теоретического осмысления причин и проявлений «метаморфозы» античной цивилизации, которое вырисовывалось в его научных и популяризаторских работах 1922—1923 гг.7, предвосхищая темы и интерпретации, характерные в последующем для «Социально-экономической истории Римской империи» (далее — SEHRE) и, на другом направлении, для «Мистической Италии».
После более чем десяти лет, проведенных вдали друг от друга8, Ростовцев и Италия снова встретились: и один и другая сильно изменились, перенесенные муки и страдания оставили на них свои отметины, и теперь они направлялись к горизонтам, о которых в довоенный период никто не думал, да и помыслить не мог: как кривая жизни и творчества Ростовцева, так и историческая судьба Италии XX в. в начале 20-х гг. подошли к решающему и необратимому «поворотному пункту».
Ростовцев после драматического отъезда из большевистской России и двух лет не слишком счастливо сложившегося пребывания в Англии9 обосновался в
Мэдисоне, где, как известно, «с титанической энергией набросился на свою научную работу»10. Хотя Ростовцев уже вполне освоился в Мэдисоне и вписался в его мир, он с подачи Вестерманна вступил в переговоры о возможном переходе в Корнель как раз во время своего пребывания в Италии весной 1923 г., которое стало возможным благодаря первому отпуску для научных занятий, предоставленному ему Вискон- синским университетом во втором семестре 1922/23 учебного года1*. В эмоциональном письме Фредерику Л. Паксону, главе департамента истории Висконсин- ского университета, написанном из Рима в конце мая 1923 г., Ростовцев, подтверждая свою признательность Мэдисону, повторял, насколько регулярные отпуска (возможность которых Мэдисон тогда вроде бы не мог гарантировать) и частые поездки в Европу необходимы для его работы: «После событий в России в этом и состоит смысл моей жизни»12. Через несколько дней, 10 июня, после осмотра памятников in situ и знакомства с новинками специальной литературы (ставших возможными как раз с приездом в Италию), Ростовцев отправил в «Звено» текст своего второго письма, «Мистический Рим». А 18 июня должно было последовать и «Письмо третье», на ту же тему.
На выборе этой темы сказалось несколько причин. Прежде всего, «мистический Рим» был тогда поистине «обязательным маршрутом», по крайней мере для археологов и историков религии, что было следствием ряда недавних исключительных по важности открытий, которые явно обогащали имевшиеся представления о живописи и религиозной эволюции Римской империи II—III вв. н.э. и в то же самое время вызывали споры. Заметим попутно, что в отличие от находок в Остии и Помпеях, о которых Ростовцев писал в четвертом и пятом письмах, поразительные римские открытия носили случайный характер: за исключением раскопок под базиликой св. Себастьяна, все они были результатом не целенаправленного и планомерного археологического исследования, а случайного обнаружения древних памятников, иной раз из-за строительной лихорадки, с небывалой силой охватившей столицу в годы, когда мэром Рима был Эрнесто Натан (1907— 1913 гг.)13, и сразу после войны. Случайно были открыты не только подземная гробница (гипогей) Требия Юста в 1910—1911 гг.14, но и так называемая базилика близ Порта Маджоре в 1917 г. и гробница Аврелиев в 1919 г.; несколько ранее, в 1906 г., на склонах Янику- ла было обнаружено святилище сирийских богов15.
В общем, новые находки давали пищу для тогда уже довольно бурных дискуссий по поводу распространения раннего христианства и его отношений с


Италия 1923: шесть писем Ростовцева в газету «Звено»
637
иудаизмом, с множеством разнообразных восточных религий и с учениями «гностических» сект или философско-религиозных кружков, в разной мере вдохновлявшихся дионисийскими, орфическими либо неопи- фагорейскими идеями, а в понимании Ростовцева они складывались в единый сценарий интерпретации истории, который, как обычно, исходил из междисциплинарного подхода к проблемам, поставленным памятниками классической древности16. С точки зрения археологии и истории искусства, новые открытия укрепляли в Ростовцеве, глубоком знатоке античной — помпейской и не только — живописи, убежденность (решительно высказанную им в обобщающей статье 1919 г.17) в необходимости систематического изучения послепомпейской живописи не только для реконструкции системы росписи христианских церквей на Западе и на Востоке, но и, следовательно, для установления преемственности в этом отношении между эпохами античности, средневековья и Возрождения18. Тем самым Ростовцев совершенно оригинально и по- своему преодолевал распространенное безразличие классической археологии по отношению к археологии христианской и определенный разрыв, образовавшийся между этими двумя разделами археологии19. Помимо эпистемологических и методологических аспектов этот разрыв, очевидно, имел под собой, особенно в Италии, более значительные расхождения культурного, религиозного, а то и политического плана. Выразителем их стал, например, Гоффредо Бендинелли в публикации гипогея Аврелиев20, где критика пренебрежительного отношения к погребальной живописи и отстаивание «римского» характера раннехристианского искусства сопровождались яростными выпадами против лютеран и немцев с атаками по всему фронту, целью которых оказались не только Стржиговский и его школа, но и «Введение» Герке и Нордена21.
Разумеется, интерес Ростовцева к последним открытиям не ограничивался исключительно сферой археологии: привычка наблюдать и умение «расшифровывать» значение того или иного памятника побуждали его предлагать интерпретации, выдвигать, пусть и с осторожностью, предположения и «варианты прочтения». Ростовцев не начинал ex nihilo: со времени открытия прошло совсем немного лет, а новые находки уже могли похвалиться значительной библиографией22, отчасти выражавшейся в более или менее язвительных полемических выступлениях, в которых на научный спор накладывались противоречия между школами, а то и личная неприязнь и соперничество.
Останавливаясь на цикле изображений базилики близ Порта Маджоре, Ростовцев намеренно воздерживается от определенных выводов, подчеркивая, что, каково бы ни было в точности значение отдельных сцен, какая бы секта или группа ни собиралась в этом сооружении, и в конечном счете каким бы ни было особое назначение этого памятника, «все же всепоглощающий интерес к потусторонней жизни сказался и здесь»23. Однако это не помешало ему ни выразить свое скептическое отношение как к орфико-пифаго-
рейскому прочтению Кюмона (точность которого вскоре была «окончательно» доказана Каркопино24), так и к странным идеям Юбо относительно «последователей Котито»25, ни повторить, правда, довольно странным образом, свою первоначальную мысль (разделявшуюся либо подсказанную Христианом Хюльзеном26, но, впрочем, самим Ростовцевым в статье «Август» 1922 г.*7 на время оставленную), что этот «прохладный летний зал» мог использоваться «для музыкальных концертов, поэтических и риторических аго- нов»28. Предложение «радостной» и, так сказать, «светской» интерпретации базилики приводило не только к несогласию даже с «погребальным толкованием», которое — еще до Бендинелли — предлагал тот же Хюльзен29 (и на которое Ростовцев указывал в обеих статьях об Августе), но и к апории*0, которая поспешно разрешалась с помощью утверждения о несомненно мистическом, но не обязательно религиозном характере этого здания.
При ближайшем рассмотрении такой же неопределенностью отличается описание в «Письме третьем» подземной гробницы Аврелиев, которая, как и погребения под базиликой св.Себастьяна, рассматривается в самом общем виде как выражение «неканонического христианства»31, согласно уклончивому по существу определению, к которому Ростовцев прибегал и позднее, на заключительных страницах «Мистической Италии»32. В отношении подземной гробницы Аврелиев Ростовцев прямо заявлял в «Письме третьем», что в своем толковании близок к «гностической» интерпретации монсиньора Вильперта33, к будущему исследованию которого (упомянутому впоследствии в «Мистической Италии»34) и отсылал читателей за более полным описанием памятника. В действительности же, как в «Письме третьем», так и впоследствии в «Мистической Италии» Ростовцев, наскоро отделываясь определением гностицизма как некой формы «неканонического христианства», обходил — не знаю, насколько намеренно — основную историко-религиозную проблему, вокруг которой вращались споры по поводу этого памятника35, а именно: следует ли приписывать изображения гробницы кругу язычников, или особой гностической секте, или группе правоверных христиан, или каким-то иным христианам-еретикам.
«Гностическая» гипотеза, теперь уже не являющаяся общепринятой36, в то время, несмотря на возражения и несогласия, представляла собой communis opinio специалистов, которые почти все, пусть и в неодинаковой степени, находились под влиянием авторитета Вильперта37. И все-таки следует подчеркнуть, что Ростовцев и в «Письме третьем», и в «Мистической Италии» не стал следовать за Вильпертом в его наиболее рискованных отождествлениях и самых смелых построениях38, возможно, чувствуя, что «гностическое толкование», к которому он все же примыкал, не могло объяснить удовлетворительным и непротиворечивым образом загадочный цикл росписей гробницы, как, впрочем, явствовало из постоянных ссылок на «гностическую эклектичность» и более всего из глубо¬


638
Часть 5. Новые материалы к биографии и творчеству М.И. Ростовцева
ких расхождений, присущих интерпретациям, предлагавшимся сторонниками гностического характера фресок39. Тем же разнобоем в толкованиях отличался, однако, и упомянутый выше лагерь «возражения и несогласия»: в то время как Бендинелли, с самого начала враждебно относившийся и к «гностической» или «еретической» гипотезе, и к «правоверной христианской», «свой» компромисс нашел в конечном счете в атрибуции росписей язычникам, «недавно обращенным в иудейскую и христианскую веру»40, были и те, кто рассуждал о формах еретического (не гностического) христианства4*, и те, кто, наоборот, стремился, продемонстрировать христианскую «правоверность» памятника4*.
Избегая углубляться в споры, возникшие по поводу гипогея Аврелиев и погребений под базиликой св. Себастьяна43, Ростовцев на уровне интерпретации сторонился радикальных точек зрения и скорее примыкал к высказанной Парибени в 1920 г. идее о «взаимном смешении догматических, литературных и изобразительных элементов... разных религиозных учений, наводнивших Рим в конце классической античности»44. Позиция Ростовцева была обусловлена главным образом двумя причинами: во-первых, он не считал себя достаточно подготовленным для того, чтобы браться на теоретическом уровне за проблемы из области истории религий со всеми их тонкостями45; во-вторых, делая упор на «общий язык», на котором — по крайней мере со II в. н.э. — говорили «все мистические религии», он старался в рамки единого мистического «койне», включающего — во «взаимном проникновении»46 — также и христианство, вместить во всей его полноте духовный кризис (отражение кризиса социально-экономического) «века тревоги»47, который бежал от клонящегося к упадку мира, чтобы обрести в эсхатологии горизонт надежды, новое «евангелие». В этой психологической перемене, в ходе которой осуществлялась метаморфоза античной цивилизации, присутствовали Восток и подлежавшие культурно-религиозной «колонизации» высшие слои общества Римской империи48. Прелюдией такого рода «регрессивной аккультурации» были состояние прострации, недостаток творческих сил у правящих классов, присущее представителям элиты уже во II в. н.э.49 ощущение того, что они — эпигоны50, а также обеспокоенность и тревога «интеллигенции» (и по этому поводу Ростовцев не упускал случая сопоставить древность с современностью51), осознававшей себя в шатком равновесии на грани, на пороге двери, неумолимо затворявшейся за спиной и оставлявшей открытым путь в неведомое. Отсюда начало того процесса «психологического перерождения»52, который Ростовцев, неизменно отвергавший экономическую этиологию «упадка»53, всегда считал центральной осью, а то и первопричиной заката античного мира. Это «психологическое перерождение», по мнению Ростовцева, находило свой контрапункт в портретном искусстве54, отражавшем — в нарастании напряженности и омертвения — переход от изнеможения и отвращения к ре¬
альности земного мира к нервному возбуждению и неврастении (ср. «нервный срыв» Мэррея) и находившем выход в пластическом изображении, с одной стороны, больного человечества («лица психически больных»), а с другой стороны, совсем иных персонажей («новые лица: грубые, скуластые, хищные, с резким взглядом, с волевыми губами. Настоящие Муссолини античности»). Оставляя в стороне сопоставления с Муссолини — в выражениях, которые, следуя все более распространенному клише, предвосхищали ставший вскоре «каноническим» образ дуче, созданный Сарфатти55, — следует скорее заметить, что в противопоставлении двух физических типов, характерных для «крайнего упадка», сквозило то схематичное и искусственное двухчастное деление (рабы/господа), к которому, с точки зрения Ростовцева, сводилось устройство общества при «восточном деспотизме». «Жизнь в государстве и ради государства ушла теперь и из западной половины цивилизованного мира, как раньше она ушла из восточной»: так писал Ростовцев в заключительной части «Заката античной цивилизации» — важного очерка
1922 г., посвященного «перерождению» классической цивилизации, от которого — в куда большей степени, чем от «А History of the Ancient World» — одно ответвление пути вело через «La crise sociale et politique»
1923 г. к SEHRE (где религиозная тематика осталась на заднем плане, в качестве своего рода предпосылки), а другое через публикуемые здесь «Письма из Италии» — к «Mystic Italy», где роль такого заднего плана выполняла социально-экономическая тематика. По правде говоря, только во втором и третьем из «Писем» можно видеть incunabula «Мистической Италии», в частности ее третьей части («Мистический Рим»), потому что ни в описании Остии в четвертом, ни Помпей в пятом из «Писем» религиозная тематика не занимает центрального места. Не случайно, в «Письме пятом» Ростовцев даже не упоминал о грандиозных росписях Виллы Мистерий и вызванных ими историко-религиозных спорах^6.
«Письмо четвертое» и «Письмо пятое» были написаны с целью вкратце ознакомить читателей «Звена» с историей раскопок и исследований Остии и Помпей (отсюда и упоминание в них Буассье, Каркопино, Ва- льери в связи с Остией и Фьорелли, May, Пайса и Сольяно в связи с Помпеями) и в то же время сообщить им о последних открытиях, связанных с именами соответственно Кальцы и Спинаццолы. Особенно притягивали Ростовцева две темы: городская и жилая застройка Остии, которая, как подчеркивал Валье- ри»*7, а затем не раз повторял Кальца58, коренным образом отличалась от застройки Помпей и воссоздавала живой облик большого «торгового» города империи (от Рима до Александрии, Карфагена и Кадикса), а в случае Помпей — уникальные «мелочи повседневной жизни» и духовная атмосфера, воссоздаваемые на основе раскопок на улице Изобилия (Via dell’Abbondanza), и в частности фресок и стуковых релеьфов Дома Криптопортика, для которых Ростовцев, однако, не предлагал еще «мистического» объяснения, характерного впос¬


Италия 1923: шесть писем Ростовцева в газету «Звено»
639
ледствии для второго очерка «Mystic Italy» («Mystic Pompeii»). Напротив, следует заметить, что содержащаяся в «Письме пятом», так сказать, «светско-литературная» интерпретация Дома Криптопортика в точности соответствовала «светско-литературному» толкованию базилики близ Порта Маджоре в «Письме втором». Только в «Mystic Italy» Ростовцев включил уже базилику близ Порта Маджоре и, не без натяжек, Дом Криптопортика в число памятников, свидетельствующих о разных проявлениях духа мистицизма, распространившегося в эпоху Империи59.
Бурная деятельность на раскопках Остии и Помпей, открытие и переустройство музеев60, оживившийся интерес самих итальянцев к их прошлому казались Ростовцеву61 проявлениями более общей жажды обновления и стремления к самоутверждению итальянской культуры в послевоенные годы: в кипевшей повсюду работе можно было заметить признаки трудолюбивого, созидательного «здорового национализма», который не мог не вызывать одобрения у «националиста» Ростовцева62. Естественно, в стране все еще оставались некоторые более или менее неприятные пережитки «потуг нездорового шовинизма довоенного времени», провинциализма и безволия Италии времен короля Умберто и Джолитти, которой теперь постепенно завладевала поднимающаяся культура фашизма: от стиля «ампир» («несуществующего Empire новой великой Италии», иронизировал Ростовцев63) до вызывающего куда большее беспокойство мифа о «Риме — владыке мира», пришедшего на смену бывшему в ходу после объединения Италии мифу о «третьем» Риме, благодаря которому новый Рим связывал себя с древним, высокопарно и риторически перенимая ритуалы и символы («римское» приветствие, фаски)64, которые Ростовцев, судя по намекам, считал неуклюжими, но в конечном счете безвредными. К этому добавлялась «гордость победой» (пресловутой «ущербной победой»!), которую Ростовцев — в духе Вильсона — считал «довольно неосновательной»65.
И все же Италия, которая, погрузившись в маразм своих «иллюзий», по-прежнему оставалась «одной из десятков одинаково бедных и одинаково несчастных стран Европы»66, впервые казалась Ростовцеву способной fare da s6, т.е. поступать самостоятельно. «L’ltalia fara da s6!» — это был лозунг из прошлого, и не только потому что придумал его король Пьемонта Карл Альберт Савойский в далеком уже 1846 г., в момент серьезных трений между Пьемонтом и империей Габсбургов67. Это выражение, бережно извлекаемое на свет всякий раз при вспышках итальянского шовинизма, было в ходу, между прочим, и в конце XIX в., во время ожесточенной ксенофобской — прежде всего антигерманской — кампании, вспыхнувшей из-за полемики Хельбига и Барнабеи, в которой второстепенное, но показательное участие принял и молодой Ростовцев. Здесь ни к чему приводить подробности этой истории, во всем богатстве деталей представленной в великолепной книге, изданной Маргеритой Барнабеи и Филиппо Дельпино68. Однако необходимо упомя¬
нуть, резюмируя выводы Дельпино, что «протекционистская» политика Барнабеи и министра народного просвещения Баччелли®9 в последнее десятилетие XIX в. не раз приводила к конфликтам с иностранными учеными и научными институтами: тенденция передоверять итальянским инстанциям (Главному управлению древностей, до 1891 г. возглавлявшемуся Фьорел- ли, а затем другим учреждениям, которыми руководил Барнабеи70) ответственность за раскопки, изучение и хранение находок ущемляла научные и, так сказать, «практические»71 интересы сообщества обосновавшихся в Риме иностранных исследователей римских и италийских древностей.
Удаление американской экспедиции с раскопок Нормы (древней Норбы)72, трения с Французской школой в Риме, возникшие тогда же, в 1896 г., из-за приостановки раскопок Грайо в Сатрике73 (в которых был заинтересован также и Хельбиг74, деливший свое внимание между наукой и антикварным рынком75), отстранение немцев, и в частности Хюльзена76, с первых же шагов раскопок на месте lapis niger77, подняли во всей Европе и в США волну негодования против шовинизма политики Барнабеи — Баччелли. На позицию, занятую в ходе всей этой истории итальянскими антиковедами, влияли не столько соображения научного порядка, сколько разводившие их по разные стороны личные привязанности (а больше всего обиды) и соперничество: судя по той картине, которая вырисовывается из богатого материала, приведенного Дельпино, широкий спектр оппозиции Барнабеи включал в себя ученых от Компаретти до Пайса, от Спинаццолы до германофилов Де Руджеро, Вителли и Вальери.
Полемика, которая вызвала немалый отклик в прессе и в которую втянулись не только несколько академий (от Германского института Петерсена78 до Французской школы Дюшена79), но и посольства и министерства иностранных дел заинтересованных стран80, вылилась во взаимные обвинения и в беспощадную борьбу между Хельбигом и Барнабеи: первого обвиняли в похищении предметов искусства из Италии, второго — в «фальсификации» находок из раскопок Нарче, выставленных в то время в музее Виллы Джулия. Конец этой «распре» не смогло положить даже решение, правда, довольно двусмысленное, специальной министерской комиссии, учрежденной весной 1899 г.81 Дальнейшему осложнению «дела» способствовали многие обстоятельства: «смена караула» в Министерстве народного просвещения, ожесточенная полемика по поводу найденной под lapis niger стелы (которая, затрагивая самую сердцевину проблемы «происхождения» Рима, неизбежно приобретала политическую окраску, не говоря уже о «методологических» вопросах, т. е. оспаривании гиперкритицизма немецкого образца82), трудная подготовка (первоначально доверенная Пайсу в расчете на его оппозиционность Барнабеи и Баччелли) Международного конгресса исторических наук, которую после переносов, междоусобиц и горячих споров благополучно завершил Паскуале Виллари 2—9 апреля 1903 г.83 Пока


640
Часть 5. Новые материалы к биографии и творчеству М.И. Ростовцева
лингвист Луиджи Чечи84 — в пылу громогласного национализма, охотно выражавшегося в настойчивом повторении лозунга «L’ltalia fara da s6> — ополчался на всех противников Баччелли и Барнабеи, особенно на Христиана Хюльзена85, и на всю германофильскую академическую Италию, Хельбиг собрал в одной книжке86 наиболее показательные (по его мнению) отклики зарубежной прессы по поводу так называемых подделок Барнабеи, «разоблачению» которых способствовали опубликованные в 1900 г. воспоминания археолога Фаусто Бенедетти87. Ограничиваясь упоминанием близких знакомых Ростовцева, отметим, что на инициативу Хельбига, наверняка с сочувствием встреченную Хюльзеном и Вальери, откликнулся Саломон Рейнак. Но более важно то, что Ростовцев сам принял непосредственное участие в этом сборнике, прислав опубликованную им предварительно в «Северном курьере» за 12 августа 1900 г. статью, озаглавленную «Археологический шовинизм в Италии»88. Заклеймив пагубное вмешательство политики в археологию вообще, Ростовцев не скупился на резкие слова по адресу и Баччелли, и Барнабеи, и членов следственной комиссии, ответ которой «был уклончив», и сетовал на то, что «внешний блеск» итальянской археологии «первых годов абиссинской кампании» в действительности возвещал расцвет злосчастного шовинизма, из-за которого иностранные ученые лишены доступа к археологическому материалу из «самостоятельных» раскопок, мертвым грузом лежащему в музеях в ожидании маловероятной (и во всяком случае спорной в научном отношении) публикации. «Автору этих строк пришлось не раз испытать это на себе, и говорит он об этом еп pleine connaissance de cause89», — продолжал Ростовцев; а по поводу вызвавшего столько пересудов музея Виллы Джулия иронизировал: «В этом музее мы должны были учиться новому методу раскопок и их утилизации»90. Очевидна прямая перекличка с тем, как Ростовцев, всегда близкий к «немецким друзьям» из Германского археологического института в Риме (и в особенности к Хюльзену и Амелунгу), вспоминал впоследствии в первом и пятом из писем в «Звено» о «нездоровом шовинизме довоенного времени».
На протяжении приблизительно четверти века после «дела» Барнабеи антигерманская полемика в Италии не то что не пошла на убыль, а скорее даже расширилась и обострилась, захватив круги филологов и историков91: здесь достаточно упомянуть известные резкие выпады против «немецкого метода» вообще и Виламовица в частности. Уже в 1909—1911 гг. эти обличения подогревались всякими Фраккароли и Ро- маньоли, а в накаленной обстановке первой мировой войны и в отравленной атмосфере первых послевоенных лет им суждено было обогатиться новым драматическим смыслом. История с Белохом92, конфликт Романьоли—Вителли93, несдержанные антигерманские высказывания, публикуемые на страницах основанного в 1917 г. Коррадо Барбагалло журнала «Nuova Rivista Storica»94, при всем их своеобразии были достаточно показательны для обстановки ожесточенных
споров, которые в 1923 г. далеко еще не иссякли. Однако Ростовцев в письмах в «Звено» не стал клеймить возродившийся послевоенный шовинизм, ограничившись критикой отдельных элементов его истинного или мнимого наследия, например, политики закрытого протекционизма и «культурного обскурантизма», которую проводил Спинаццола во время своего руководства в Помпеях; этот бездумный обскурантизм мешал научному сообществу объединить усилия по обработке, тщательному изучению и публикации исключительно важных результатов раскопок улицы Изобилия95. Впрочем, и в Италии Спинаццола своей позицией вызывал резкую критику, которая — возможно, в сочетании с серьезными политическими причинами — немало способствовала его смещению с должности96.
Общая оценка, которую Ростовцев давал (если оставить в стороне случай Спинаццолы) расцвету археологии и музейного дела в Италии, соединялась — в качестве своего рода культурного контрапункта — с позитивной оценкой политической ситуации в Италии и начального этапа фашизма.
В фашизме, будущее которого Ростовцев предусмотрительно предсказывать не рисковал, он, во-первых, видел по существу единственную силу, способную сдержать и одолеть опасность большевизма в Италии, которая во всей своей надвигающейся неизбежности проявилась во время «красного двухлетия» 1919—1920 гг.97 и вызывала у русского изгнанника сильное беспокойство, как явствует из писем, адресованных друзьям Францу Кюмону и Гаэтано Де Сан- ктису — соответственно 17 июля98 и 7 ноября 1920 г." Во-вторых, Ростовцеву казалось, что фашизм был в состоянии вобрать в себя и направить в нужное русло самые крайние требования итальянского национализма всевозможных оттенков (не случайно, в марте 1923 г. в Национальную фашистскую партию влилась Националистическая партия федераций) и в частности тех фракций футуристов и сторонников Д’Аннунцио, которые во время Фиумской авантюры100 (окончательно разрешившейся только в январе 1924 г.) с симпатией поглядывали в сторону большевистской России. «Я вполне могу представить себе, что следующим шагом Д’Аннунцио будет соглашение с большевиками», — прямо писал Ростовцев в 1921 г.101, опасаясь образовании оси Фиуме—Москва, которой действительно открыто желал Марио Карли, основатель Национальной ассоциации «отважных» (Arditi)102. В-тре- тьих, Ростовцев ценил в фашизме (который, правда, в ноябре 1921 г. оформился в Национальную фашистскую партию) антипартийное и «надпартийное» движение, способное, по крайней мере на время103, сплотить вокруг себя разлитое в итальянском обществе недовольство и растущее неприятие традиционных партий и парламентской жизни, целиком определявшейся внутрипартийными дрязгами (и Ростовцев в «Письме шестом» справедливо отмечал, что социализм погубили дрязги в Социалистической партии) и невозможностью сформировать устойчивое большинство (для


Италия 1923: шесть писем Ростовцева в газету «Звено»
641
примера достаточно упомянуть пресловутое «вето Стурцо» в отношении Джолитти). Наконец, в «молодой», «здоровой» и «энергичной» Италии фашистов — в исполнении их боевых отрядов «доза касторки и легкий массаж палкой» воспринимались с доброжелательной снисходительностью («Письмо первое» и «Письмо шестое») — восхищение Ростовцева, безусловно, вызывал dux, «энергичный, честолюбивый и умный вождь». Муссолини спас Италию от большевизма и гражданской войны, восстановил порядок и в конечном счете мир. К счастью, Ростовцев не дошел до сопоставления Муссолини с Августом, к образу которого как спасителя отечества Михаил Иванович не раз возвращался в 1918—1923 гг., всегда рассматривая его — более или менее подчеркнуто — сквозь призму опыта недавней истории России104. Однако Муссолини преуспел там, где провалились Корниловы и Деникины, где потерпел (и продолжал терпеть) поражение — особенно после перехода к «новой тактике» — Милюков105.
Разумеется, Ростовцев не отрицал, что существовала и оппозиция фашизму, состоявшая главным образом из «скептиков», «материалистов» и «идеалистов»; однако то была вялая оппозиция «старых сенаторов и профессоров», с иными из которых его связывали узы дружбы. В том же 1923 г., когда Ростовцев делился с читателями «Звена» благоприятным впечатлением, произведенным на него фашистской Италией, его друг профессор Гаэтано Де Санктис106, близкий к Народной партии, отправил в печать первую часть IV тома своей «Storia dei Romani», снабдив ее знаменитым посвящением: «Тем немногим, для кого в равной степени отвратительно сносить угнетение и быть угнетателями»107.
1 Не только по велению долга, но и с чувством искренней радости я благодарю проф. Г Бонгард-Левина, а также Е. Ляпустину и Ю. Литвиненко за их любезность и неизменную готовность помочь: если проф. Бонгард-Левину я признателен за честь публиковаться в этом авторитетном издании, Елене и Юрию я обязан массой полезной информации. Им я и посвящаю данные заметки.
2 Welles B.C. Bibliography — М. Rostovtzeff // Historia. 1956. Bd. 5. P. 358—381, особенно 376.
3 «Звено» появилось 5 февраля 1923 г. как литературно-политическое приложение к «Последним новостям» — «ведущей газете эмиграции» (.Rosenberg W.G. Liberals in the Russian Revolution. The Constitutional Democratic Party, 1917—1921. Princeton, 1974. P. 453). Газета издавалась в Париже с 27 апреля 1920 г. по И июня 1940 г. (всего вышло 7015 номеров), с 1 марта 1921 г. — под редакцией П.Н. Милюкова и М.М. Винавера (Burbank J. Intelligentsia and Revolution. Russian Views of Bolshevism, 1917—
1922. 	Oxf., 1986. P. 160 ff.), которые, естественно, проводили в ней принципы «новой тактики» левоцентристского крыла кадетов. Как и берлинская газета «Руль», «Последние новости» одно время, в 1921 г., распространялись также и в Италии через русский книжный магазин «Слово» на Пьяцца дель Пополо (о его кратковременном существовании см.: Venturi A. Rivoluzionari russi in Italia 1917—1921. Milano, 1979. P. 193 sgg.). «Звено» — сперва
выпускавшееся как еженедельная газета на четырех страницах (до декабря 1925 г.), превратившееся затем в еженедельный тонкий журнал на 16 страницах (с января 1926 г. по июнь 1927 г.), потом ставший ежемесячным (с июля 1927 г. по июнь 1928 г.), — ставило своей задачей, занимая «западническую» позицию, поддерживать непрерывность русской культурной традиции, сочетая «академизм» с «общедоступностью». Лучшим временем для «Звена» оказались 1926—1927 гг. — последние месяцы жизни М.М. Винавера, первого главного редактора, и начало «правления» его преемника М. Кантора, когда с журналом стали сотрудничать П. Муратов, П. Бицилли, чаще стала печататься 3. Гиппиус. См.: Литературная энциклопедия Русского Зарубежья. 1918—1940. Т. 2. Периодика и литературные центры. М., 2000. С. 157—162 (ст. «Звено»).
4 «Письмо первое», хотя и не датировано, почти наверняка относится к 13 мая 1923 г., поскольку Ростовцев в нем прямо упоминает («я сегодня видел выборы во Флоренции») о выборах местной администрации — коммунальных и провинциальных — состоявшихся во Флоренции 13 мая 1923 г.; ср. также «Письмо второе».
5 Ср.: «Письмо четвертое» и Boissier G. Promenades archeologiques. Rome et Pomp£i. P., 1880. P. V suiv.: о намерении информировать читателей о последних археологических открытиях в Италии.
6 О традиции «Grand Tour» ср.: Vidotto V Roma contempora- nea. Roma—Bari, 2001. P. 3 sgg.; Giardina A., Vauchez A. II mito di Roma. Da Carlo Magno a Mussolini. Roma—Bari, 2000. P. 164 sgg.; а также: De Seta C. L’ltalia nello specchio del «Grand Tour» // Storia d’ltalia. Annali. Vol. 5: II paesag- gio / A cura di C. De Seta. Torino, 1982. P. 127 sgg.; Di Mauro L. L’ltalia e le guide turistiche dall’Unita ad oggi // Ibid. P. 367 sgg. и в особенности: Garms E., Garms J. Mito e realta di Roma nella cultura europea. Viaggio e idea, im- magine e immaginazione // Ibid. P. 561 sgg.
7 В частности, я имею в виду: A History of the Ancient World. Oxf., 1926—1927 (русское издание: Очерки истории древнего мира. Восток — Греция — Рим. Берлин, 1924; итальянский перевод: Storia del mondo antico. 2a ed. Firenze, 1975). В предисловии (A History... P. VII; Storia... P. 3) Ростовцев писал: «Эта книга была задумана и написана в 1921—1923 гг. в Мэдисоне». См. также следующие его работы: Augustus // University of Wisconsin Studies in Language and Literature. 1922. Ser. II. Classical Studies. 15. P. 134—147 (переизд. с добавлениями и изменениями в: MDAI(R). 1923—1924. Bd. 38—39. S. 281— 299); Закат античной цивилизации // Русская мысль.
1922. 	№ 6—7. С. 190—214; № 8—12. С. 3—36 (итальянский перевод: Rostovtzeff Ml. Per la storia economica e so- ciale del mondo ellenistico-romano. Saggi scelti / A cura di T. Gnoli e J. Thornton. Roma, 1995. P. 89—155); La Crise sociale et politique de l’Empire romain au IIIе siecle apres J.-C. // Le Musde beige. 1923. T. 27. P. 233—242 (итальянский перевод: Rostovtzeff M.L Per la storia... P. 157—165; переизд.: Rostovtzeff M.L Scripta varia / A cura di A. Marcone. Bari, 1995. P. 163—169).
8 Ср. начало «Письма первого». Об отношениях Ростовцева с Италией см.: Rostovtzeff е l’ltalia / A cura di A. Marcone. Napoli, 1999; Marcone A. Rostovtzeff in Italia // ASNSP.
1994. 	Ser. III. 24. 4. P. 923—938.
9 Bongard-Levin G. Rostovtzeff in England: a Personal Experience of West and East // Ancient Greeks. West and East / Ed. by G.R. Tsetskhladze. Leiden, 1999. P. 1—45.
43 — 7794


642
Часть 5. Новые материалы к биографии и творчеству М.И. Ростовцева
10 Bowersock G.W. Rostovtzeff in Madison // The American Scholar. 1986. 55. P. 391-^*00, особенно 396.
11 О датах и о маршруте своей длительной европейской поездки 1923 г. Ростовцев заранее сообщал Кюмону в письме от 15 октября 1922 г., на что мне любезно указала Ко- ринн Бонне, которая совместно с Г Бонгард-Левиным, Ю. Литвиненко и А. Марконе готовит издание переписки Ростовцева и Кюмона; предварительно см.: Bongard- Levin G., Litvinenko Yu., Bonnet C., Marcone A. Aper^u pr&iminaire de la correspondance entre Franz Cumont et Mikhail Rostovtzeff// BIBR. 2000. 70. P. 349—412.
12 Об этом письме и долгих переговорах с Корнелльским университетом, которым не суждено было увенчаться успехом, подробно рассказывает Бауэрсок (Bowersock G. W. Rostovtzeff in Madison. P. 397 f.). Ср.: Бонгард-Левин Г.М. М.И. Ростовцев в Америке. Висконсин и Иель // Скифский роман / Под ред. Г.М. Бонгард-Л евина. М., 1997.
С. 	160—163, где приводится и данное письмо в переводе на русский язык.
13 Vidotto V Roma contemporanea. P. 126 sgg.
14 Pergola Ph. Le catacombe romane. Storia e topografia (con «Catalogo» a cura di P.M. Barbini. 1997). 2a rist. Roma,
1999. 	P. 169; ср.: Petrassi M. Toma alia luce Pipogeo di Tre- bio Giusto // Capitolium. 1976. 51. 2—3. P. 17 sgg.
15 Об этих открытиях см. комментарии к «Письму второму» и «Письму третьему».
16 Michelotto P.G. Osservazioni intomo a «Mystic Italy» (доклад на конференции «М.И. Ростовцев», состоявшейся в Париже в 2000 г.; в печати).
17 Rostovtzeff М. Ancient Decorative Wall-Painting // JHS. 1919. 39. P. 144—163, особенно 146. В примечаниях нас. 157 упоминались гробница Назониев, колумбарии под базиликой св. Себастьяна и базилика близ Порта Маджо- ре. Значение подземной гробницы Аврелиев Ростовцев подчеркивал в рецензии на: Springer A. Die Kunst des Al- tertums. 12. Ausg. hrsg. von P. Wolters. Lpz., 1923 // JRS.
1923. 	13. P. 199. Позднее он снова скажет по поводу росписей гробницы Аврелиев: «Жаль, что никто еще не пытался изучить эти росписи с художественной точки зрения... Мне известно немного памятников, заключающих в себе столько нового с точки зрения истории искусства» (Rostovtzeff М. Mystic Italy. The Colver Lectures in Brown University. N. Y., 1927. P. 151).
18 Об этом ощущении преемственности в искусстве, и особенно в итальянском искусстве, ср. фразу в «Письме первом»: «Историку древности видится в современной Италии старая, никогда не умиравшая, та, что сумела образы старого италийского искусства и религии претворить и приспособить к новому христианскому миросозерцанию, от греко-италийского на старых Clusium и Volsinii перейти без скачков к богатой красочной фантазии Сиенцев, Флорентийцев».
19 Г. Бендинелли писал о Ростовцеве: «Об этом достойном сожаления безразличии к гробничной живописи недавно высказался один из самых ученых и добросовестных историков античной живописи М. Ростовцев» (Bendinelli G. II monumento sepolcrale degli Aureli al Viale Manzoni in Roma // MonAL. 1922. 28. Roma, 1923. Col. 482 sg. = Col. 198 sg. отдельного оттиска — далее ссылки даются на страницы именно этого оттиска).
20 Bendinelli G. II monumento sepolcrale...
21 Ibid. Col. 198. Nt. 1: «...одно из этих неописуемых немецких книжных творений, печатающихся к вящей славе того гибридного фетиша, каковым является история
культуры (Kulturgeschichte)». Впрочем, немало стрел приберег Бендинелли и для Вильперта (Ibid. Col. 200 sgg.). О проблеме «первородства» немецкой классической археологии вообще ср.: Settis S. Da centro a periferia: Parcheologia degli Italiani nel secolo XIX // Lo studio storico del mondo antico nella cultura italiana deH’Ottocento (Incon- tri Perugini di Storia della Storiografia antica e sul mondo antico. III. Acquasparta, 30 maggio — 1 giugno 1988) / A cura di L. Polverini. Napoli, 1993. P. 299—334.
22 О базилике близ Порта Маджоре ср.: Strong Е., Jolliffe N. The Stuccoes of the Underground Basilica near the Porta Maggiore // JHS. 1924. 44. P. 65—111, особенно 66. Not. 2.
23 «Письмо второе».
24 Именно так выразился Ростовцев (Mystic Italy... P. 40), решительно отказываясь от «светской» и «радостной» интерпретации базилики: «Никто не думает, как я был склонен думать совсем недавно, что это здание было залом для представлений или концертов» (Ibid. Р. 131). Каркопино, который уже в 1923 г. (Carcopino J. Encore la Basilique de la «Porta Maggiore» // RA. 1923. Ser. V. 18. P. 1—23) сформулировал теорию, получившую полное развитие в 1927 г. (idem. La Basilique pythagoricienne de la Porte Majeure. 10^‘mc ёd. P., 1943; на обложке этого издания, в отличие от титульного листа, указан 1944 г.), неизменно решительно оспаривал как «светскую» гипотезу Ростовцева и Хюльзена, так и, более всего, «погребальную» гипотезу Бендинелли. Каркопино еще раз вернулся к подробному рассмотрению базилики (idem. De Pythagore aux Apotres. Etudes sur la conversion du monde romain. 2*me £d. P., 1968. P. 2 suiv.), не добавив, однако, ничего нового и оригинального.
25 Hubaux J. Le plongeon rituel // Le Musde Beige. 1923. 27. P. 5—81, особенно 59 suiv.
26 Hulsen Ch. Die Ausgrabungen in Rom // XX Jahrhundert.
1921.111.3 	(29 Jan.). S. 48—52.
27 Rostovtzeff M. Augustus // University of Wisconsin... P. 137; ср.: idem. Augustus // MDAI(R). S. 284 (с заметными разночтениями).
28 Это объяснение Ростовцев повторил в статье в «Таймс» 28 августа 1923 г., где снова сопоставлял базилику близ Порта Маджоре с домом Криптопортика в Помпеях. Колебания Ростовцева при интерпретации базилики близ Порта Маджоре я проследил в упомянутой работе (Michelotto P.G. Osservazioni...).
29 Hulsen Ch. Das Grab des Antinous? // Berliner Philologische Wochenschrift. 1919. 39. Sp. 259—264 (эта статья была подписана в печать в октябре 1918 г.).
30 Действительно, в «Письме втором» Ростовцев писал: «В религиозном и мистическом назначении ее сомнений не было. Здесь совершался какой-то таинственный культ»; а чуть дальше: «Для меня не ясно даже, религиозный ли памятник перед нами».
31 Ср.: «Письмо второе» и «Письмо третье». В «Письме третьем» Ростовцев все же признавал, что единственными «определенно» христианскими элементами декора в гробнице Аврелиев были крест и четыре небольших фигурки Добрых Пастырей. Как мы увидим ниже, в комментариях, отождествление креста не надежно, а символ Доброго Пастыря не обязательно следует связывать с христианской средой.
32 Rostovtzeff М. Mystic Italy... P. 145 ff. Стоит отметить, что в упомянутой выше (см. прим. 17) рецензии Ростовцев не только утверждал, что «эта гробница, конечно, христианская» (разве что смягчив чуть дальше эту категоричность


Италия 1923: шесть писем Ростовцева в газету «Звено»
643
вопросительным знаком), но и дал общее толкование цикла изображений гробницы, которое было довольно близко к тому, что предлагали Бендинелли и Вильперт: «драматическая история обращения обитателя гробницы в христианскую (?) веру» (JRS. 1923. 13. Р. 199).
33 Ср. выше, прим. 31 и 32.
34 Wilpert G. Le pitture dell’Ipogeo di Aurelio Felicissimo presso il Viale Manzoni in Roma // Memorie PARA. I. 2. Roma, 1924. P. 1—43; ср.: Rostovtzeff M. Mystic Italy... P. 175. Nt. 15.
35 Таким же образом позднее поступила и Дж. Тойнби (Toynbee J.M.C. Death and Burial in the Roman World. London—Southampton, 1971. P. 199 ff.).
36 Судя по всему, ныне опять входит в моду «языческая гипотеза», первоначально выдвинутая Бендинелли: см. ниже, комментарий к «Письму третьему». Ср.: Bisconti F. L’lpogeo degli Aureli in Viale Manzoni: un esempio di sin- cresi privata // Augustinianum. 1985. 25. P. 889—903; Him- melmann N. Das Hypog&um der Aurelier am Viale Manzoni. Ikonographische Beobachtungen // AAWM. 1975. 7. S. 7— 28.
37 В действительности, как напоминал Чеккелли в книге, представляющей ценность прежде всего своей pars destruens (Cecchelli С. Monumenti cristiano-eretici di Roma. Roma, 1944. P. 21; в этом томе он отчасти возвращался к работам, относящимся к более раннему времени, начиная с 1926 г.), гностический «путь» был предложен О. Ма- рукки (Marucchi О. Scoperta di un ipogeo sepolcrale con pitture singolarissime, in parte cristiane, presso il Viale Manzoni //NBAC. 1920. 26. P. 53—55), вероятно, под воздействием его собственной интерпретации росписей подземной гробницы Требия Юста, а потом в этом направлении последовали, развивая его, такие разные по своему авторитету ученые, как Гросси Гонди, Ахелис и как раз Вильперт.
38 Достаточно привести несколько примеров: 1) гностическая Троица — «Первый человек», «Второй человек», «Первая женщина» — в образе двух мужчин и женщины в покрывале в центре свода нижней камеры В (в соответствии с обозначениями Бендинелли: Bendinelli G. II monumento sepolcrale... Col. 104 sgg.). Эту реконструкцию Вильперта (Wilpert G. Le pitture delPIpogeo... P. 19 f.) впоследствии в основном принял Каркопино (Carcopino J. De Pythagore... P. 83 suiv.); Гросси Гонди видел в этих фигурах библейский эпизод с Сусанной и тремя старцами (Grossi Gondi F. I monumenti cristiani iconografici ed architettonici dei primi sei secoli. Roma, 1923. P. 37); Бендинелли полагал, что речь идет о вступлении души в чертоги блаженных (Bendinelli G. II monumento sepolcrale... Col. 188); Чеккелли склонялся в пользу сцены посвящения (Cecchelli С. Monumenti cristiano-eretici... P. 89); 2) Иалдабаот, демиург и Змий, открывающий знание- гносис — в сцене с Адамом и Евой (Wilpert G. Le pitture dell’Ipogeo... P. 9 sgg., 20; против: Bendinelli G. II monumento sepolcrale... Col. 152 sg.); 3) триумфальное вступление в Саму Эпифана, сына Карпократа — в изображении всадника (Wilpert G. Le pitture dell’Ipogeo... P. 36 sgg.). Даже в «Мистической Италии», еще решительнее присоединяясь к христианско-гностической интерпретации, Ростовцев прямо указывал на возможность построений в духе Вильперта (о Карпократе, Змие и т.п.), обставляя, однако, оговорками свою близость к наиболее рискованным его тезисам, например, о знании, открываемом Змием (Rostovtzeff М. Mystic Italy... P. 148 ff.) Подробнее см. ниже, в комментарии к «Письму третьему».
39 И Гросси Гонди (Grossi Gondi F. I monumenti cristiani P. 34 sgg.), который следом за Марукки (Marucchi О. L’lpogeo del Viale Manzoni // NBAC. 1921. 27. P. 44—47) указывал на последователей Валентина (валентиниан), и Ахелис (Achelis Я. Die gnostiche Katakombe am Viale Manzoni in Rom // Kunst und Kirche-Zeitschrift ftlr religiose Kunst in den evangelischen Kirche. 1926. II. Jahrg. Marz. Ht.
V. 	S. 65—71), и тот же Вильперт, порой упоминавший «умеренных» последователей Карпократа и офитов — почитателей Змия (с. 42), прибегали, пусть и с разных позиций, к понятию «синкретизма», чтобы оправдать все то, что не укладывалось в рамки стройной и непротиворечивой схемы. Как известно, с кругом наассенов связывал позднее этот цикл росписей и Каркопино (Carcopino J. De Pythagore... P. 83 suiv.).
40 Bendinelli G. II monumento sepolcrale... Col. 192.
41 Такую точку зрения с полемическим задором отстаивал Чеккелли, приверженец гипотезы о еретиках-монтанис- тах (Cecchelli С. Monumenti cristiano-eretici... P. 87 sgg.); на эту интерпретацию с оговорками ссылался также Борда (Borda М. La pittura romana. Milano, 1958. P. 319). Коарелли, в одной работе указывая на «христианскую еретическую секту» (Coarelli F. Guida archeologica di Roma. 2a ed. Milano, 1975. P. 210 sg.), в другой кажется менее категоричным: «Этот склеп интерпретировался по- разному: как подземная гробница язычников, правоверных христиан, христиан-еретиков. Во всяком случае изображения грехопадения и креста надежно свидетельствуют о принадлежности гробницы христианам» (idem. Roma. 2а ed. Roma—Bari, 1985. P. 221 sgg., особенно 224); та же мысль повторяется и в следующем издании: «Гипогей Аврелиев наверняка был выстроен христианами...» (idem. Roma. За ed. Milano, 1997. P. 235).
42 Новые аргументы в пользу теории о «правоверном христианстве» попытался привести (правда, не слишком удачно) Мингадзини (Mingazzini P. Sul presunto carattere eretico del Sepolcro degli Aureli // Rendiconti PARA. 1942—1943. 19. P. 355—369). С точки зрения того, насколько неуверенно продвигались вперед первые толкователи памятника, показательна крайне осторожная и нерешительная позиция Парибени, который писал так: «Эта атрибуция правоверному христианству не кажется совершенно надежной» (Paribeni R. Culti е religioni in Roma imperiale secondo recenti scoperte archeologiche // A&R. 1920. 1. P. 169—183, особенно 180); а в другом месте уточнял: «Не исключено, что в Риме могут быть обнаружены памятники, в которых изображения из самого привычного и правильного христианского репертуара окажутся перемешаны с другими, необычными и едва ли согласующимися с этим идейным наследием» (idem. Ап- tichissime pitture cristiane a Roma // Bollettino d’Arte del Ministero della Pubblica Istruzione. 1921. Anno I. Fasc. 3. Settembre. P. 97—104, особенно 103). Такая позиция, хотя бы в силу своего примирительного и обобщенного характера, не могла не импонировать Ростовцеву.
43 Как известно, по поводу атрибуции погребений под базиликой св. Себастьяна язычникам либо христианам все еще ведутся оживленные споры; ср.: Jastrzebowska Е. Un- tersuchungen zum christlichen Totenmahl aufgrund der Monumente des 3. und 4. Jahrs. unter der Basilika des HI. Sebastian in Rom. Frankfurt a. М., 1981; Carletti C. Pagani e cristiani nel sepolcreto della «Piazzola» sotto la Basilica Apostolorum a Roma // VetChr. 1981. 18. P. 287—307; основную библиографию см. также: Pergola Ph. Le cata- combe romane... P. 185. В целом сегодня, очевидно, в от¬
43*


644
Часть 5. Новые материалы к биографии и творчеству М.И. Ростовцева
ношении мавзолея М. Клодия Гермеса преобладает «языческая» гипотеза, восходящая к Стигеру (Styger Р. II monumento apostolico della Via Appia // Dissertazioni PARA. 1918. Ser. II. Vol. 13. P. 3—115) и Чеккелли, который, в чем-то предвосхищая идеи Марру, подчеркивал «синкретический» характер памятника (Cecchelli С. Monumenti cristiano-eretici... P. 185 sgg.); ср.: Coarelli F. Dintomi di Roma. Roma—Bari, 1981. P. 29 sg., хотя Koa- релли и не сомневается, что по крайней мере изображение на аттике мавзолея М. Клодия Гермеса — если там действительно представлена притча об одержимых бесами свиньях в Гадаре (Мф. 8: 28—34) или Герасе (Мк. 5: 1—13; Лк. 8: 26—34) — относится к кругу христиан; ср. также: Ferrua A. S. Sebastiano f. 1. m. е la sua catacomba. 3a ed. Roma, 1968. P. 10; idem. La Basilica e la Catacomba di S. Sebastiano. 2a ed. Citta del Vaticano, 1990. P. 12 (против Стигера); Pergola Ph. Le catacombe romane... P. 181; Tolotti F. Sguardo d’insieme al monumento sotto S. Sebastiano e nuovo tentativo di interpretarlo // RACr. 1984. 60. P. 123—161, особенно 156 sgg. По-прежнему совершенно особняком стоит толкование Каркопино, который пытался найти общее у погребений под базиликой св. Себастьяна и гипогея Аврелиев, исходя при этом из «паннаас- сенской» точки зрения (Carcopino J. De Pythagore... P. 224 suiv., 371 suiv.).
44 Paribeni R. Culti e religioni... P. 179.
45 Подробное рассмотрение этой темы, включая соответствующие цитаты из работ Ростовцева, см.: Michelotto P.G. Osservazioni...
46 Rostovtzeff М. Mystic Italy... P. 146.
47 Разумеется, это выражение позаимствовано мною из названия известной книги: Dodds E.R. Pagan and Christian in an Age of Anxiety. Cambr., 1965.
48 Rostovtzeff М. II tramonto della civilta antica // Rostovtzeff M.I. Per la storia... P. 126 sgg. Заметим, что в «Письме третьем» Ростовцев подчеркивал социальное и этногеографическое происхождение как Аврелия Фели- циссима, дедиканта гробницы Аврелиев («бывший раб, выходец с Востока»), так и верующих, похороненных под базиликой св. Себастьяна («Это опять восточные отпущенники»; и чуть ниже: «Все они — дети Востока, римские граждане того же типа, что апостол Павел»). Далее в подтверждение «восточного» в основе своей характера мистического «койне» упомянуты были адепты Сабазия, приверженцы сирийских культов на Яникуле и митраисты в Остии.
49 Определяя хронологические рамки этих культурных феноменов, Ростовцев колебался между концом века Августа и эпохой Антонинов: на этой апории я останавливаюсь подробнее во «Введении» к издающемуся сейчас итальянскому переводу «Рождения Римской империи» (Пг., 1918). Не случайно Ростовцев умалчивал о возможности датировать базилику Порта Маджоре (первой?) половиной I в. н. э.: подобная датировка этого памятника плохо согласовывалась с предлагавшейся в «Письмах из Италии» хронологией «перерождения» (конец II — III в.).
50 Rostovtzeff М. II tramonto... Р. 139.
51 «Но уже в это время мы встречаемся с глубоко впавшими глазами... с лицами типичных интеллигентов современной Европы...» («Письмо второе»).
52 Rostovtzeff М. II tramonto... Р. 135 sgg.; подробнее на эту тему см.: Michelotto P.G. La riflessione storico-economica di M.I. Rostovtzeff: il «caso» dell’Egitto ellenistico-romano. Milano, 1999. P. 78 sgg.
53 Michelotto P.G. La riflessione storico-economica...; idem. La History di Rostovtzeff dal 1926 al 1933: intomo ad alcune varianti // Rostovtzeff e Г Italia. P. 189—209.
54 Ср.: «Письмо второе».
55 Sarfatti Grassini M. Dux. Milano, 1926. Отмечу здесь один любопытный момент: если не ошибаюсь, первое из известных выступлений Муссолини с балкона на piazza Venezia состоялось 24 июня 1923 г. — во время пребывания в Риме Ростовцева.
56 Виллу Мистерий, открытую в 1909 г. (De Petra G. // NS. 1910. P. 139 sgg.) Ростовцев рассматривал в «Mystic Italy» (P. 40 ff.). Здесь я не останавливаюсь на предложенной им интерпретации, так как дал подробный ее разбор в упомянутой статье (Michelotto P.G. Osservazioni...).
57 Vaglieri D. Presentazione // Paschetto L. Ostia Colonia Ro- mana. Storia e monumenti. Roma, 1912 (Dissertazioni PARA. Ser. II. 10. Parte И). P. XXI—XXVII, особенно XXV.
58 И сам Ростовцев: ср. ниже комментарий к «Письму четвертому».
59 Как известно, предложенная Ростовцевым «мистическая» интерпретация росписей Дома Криптопортика была отвергнута Спинаццолой (Spinazzola V. Pompei alia luce degli scavi nuovi di Via dell’Abbondanza (anni 1910— 1923). Roma, 1953. P. 576, passim).
60 Ср.: «Письмо шестое», по поводу музея в Венеции.
61 Ср.: «Письмо первое» и «Письмо шестое».
62 В том смысле, какой явствует из дневниковой записи Вес- терманна (29 июня 1919 г.): «Он (т.е. Ростовцев) сказал, что во всей своей научной работе был ярым националистом» (Wes М.A. Michael Rostovtzeff. Historian in Exile. Russian Roots in an American Context. Stuttgart, 1990. P. 40).
63 См.: «Письмо второе» и «Письмо шестое».
64 См.: «Письмо шестое»; ср.: GiardinaA., Vauchez А. II mito di Roma... P. 213 sgg. О культе Рима и сложившейся после Рисорджименто мифологии итальянского национализма, постепенно усвоенной фашизмом, см.: Gentile Е. Le origini dell’ideologia fascista (1918—1925). Bologna, 1996. P. Ill sgg.; Woolf S.J. Risorgimento e fascismo: il senso della continuita nella storiografia italiana // Belfagor. 1965. 20. P. 71—91. О дофашистских мифах римского духа в итальянской археологии, получивших освящение на выставке 1911 г., см.: Quilici L. Romanita е civilta го- mana // Roma Capitale 1870—1911. Dalla mostra al museo. Dalla mostra archeologica del 1911 al Museo della Civilta Romana. Venezia, 1983. P. 17—25; Pisani Sartorio G. Dalla Mostra al Museo // Ibid. P. 11—16. В археологии вполне утвердилась имперская мистика в духе Ланчани и Джи- льоли, которую впоследствии вобрал в себя фашизм; ср.: Manacorda D., Tamassia R. И piccone del regime. Roma,
1985. 	Об антиковедении в целом см.: Natale F. Contributo alia storia della storiografia italiana sul mondo antico // NRS. 1958. 42. P. 1—49; 257—291; 353—392; а также поверхностную, но все же в чем-то полезную работу: Valen- sise M.R Gli antichisti e la prima guerra mondiale // Rivista di storia della storiografia modema. 1984. 5. P. 5—33; 39— 65; 1985. 6. P. 91—109. Попутно замечу, что когда в 1929 г. был открыт Музей Римской империи, Ростовцев приложил усилия для того, чтобы отправить в новый римский музей «копию хранящейся в Йеле фрески, изображающей жертвоприношение римских солдат гарнизона Дура-Европос» (см.: Liberati Silverio A.M. II Museo


Италия 1923: шесть писем Ростовцева в газету «Звено»
645
dell’Impero Romano // Roma Capitale 1870—1911. Dalla mostra ... P. 68—73; особенно 73. Not. 2.
65 См.: «Письмо шестое». Отзвук исполненной горечи «гордости победой» слышится в письме Де Санктиса Ростовцеву от 1 июля 1919 г., опубликованном в статье: Polver- ini L. Rostovzev e De Sanctis // Rostovtzeff e PItalia. P. 97— 113, особенно 106 sg.
66 См.: «Письмо четвертое».
67 См. ниже комментарий к «Письму первому».
68 Le «Memorie di un Archeologo» di Felice Bamabei / A cura di M. Bamabei e F. Delpino. Roma, 1991, где биография Барнабеи (1842—1922) и в частности полемика с Хельби- гом изложены Ф. Дельпино (Р. 13 sgg.).
69 Гвидо Баччелли (1830— 1916) был министром народного просвещения в правительствах Каироли и Депретиса (1881—1884 гг.), Криспи (1893—1896 гг.) и Пеллу (1898—1900 гг.). В 1901—1903 гг. был министром земледелия, промышленности и торговли в правительстве Дза- нарделли—Джоллити; см.: Crespi М. II Dizionario Bio- grafico degli Italiani. Vol. 5. Roma, 1963. P. 13—15 (s.v. Baccelli, Guido).
70 О разных должностях, которые занимал Барнабеи до того, как в 1897 г. возглавил Главное управление древностей и изящных искусств, см.: Le «Memorie di un Archeologo»... P. 30 sg. «Эпохальной» датой для Барнабеи, а также для всего хода событий, завершившихся полемикой с Хель- бигом, стал 1889 г., когда был создан Римский национальный музей, разделившийся затем на Музей терм Диоклетиана и Музей виллы Джулия; см.: Bruni S. Museo Nazionale Romano // Roma Capitale 1870—1911. Dagli Scavi al Museo. Come da ritrovamenti archeologici si cos- truisce il Museo. Venezia, 1984. P. 117—125.
71 Едва ли стоит упоминать о масштабах более или менее легального «экспорта» из Италии первоклассных предметов искусства. Для примера достаточно назвать «дело» Боскореале. Обо всей этой истории, которая привела к увольнению Де Петры с поста директора Неаполитанского национального музея, см.: Le «Memorie di un Archeologo»... P. 236. Not. 10; 239 sg. Not. 55, а также: De Petra G. Intomo al Museo Nazionale di Napoli. Autodifesa. Napoli, 1901. Ср.: Scatozza Horicht LA. Gli studi archeologici: dall’antiquaria alia storia // La cultura classica a Napoli nell’Ottocento. Vol. I. 2. Napoli, 1987. P. 815—902, особенно 896 sgg.; в то время как в других работах этому делу особого внимания не уделяется: Cerasuolo S. Gli studi classici a Napoli nell’Ottocento // Momenti della storia degli studi classici fra Ottocento e Novecento. Napoli, 1987. P. 7—67, особенно 65.
72 Le «Memorie di un Archeologo»... P. 451. Not. 12. Экспедицией руководил A.JI. Фротингэм (A.L. Frothingham Jr.), секретарь Американской школы классических исследований, которая после слияния в 1910 г. с Американской школой архитектуры дала начало Американской академии в Риме, с 1913 г. разместившейся на Яникуле. См.: Bull-Simonsen Einaudi К. Esther Boise Van Deman: un’archeologa americana // Roma Capitale. L’archeologia in Roma capitale tra sterro e scavo. Venezia, 1983. P. 41—47. Особый интерес представляют два документа, относящиеся к февралю 1896 г. (см.: Le «Memorie di un Archeologo»... P. 435); в бумагах Барнабеи (Ibid. P. 463, 471, 476, 478) Фротингэм часто упоминается наряду с Ланчани и Хельбигом, главными врагами Барнабеи.
73 Le «Memorie di un Archeologo»... P. 236. Not. 7; спор этот вызвал широкий резонанс, попав на страницы массовой печати, см.: D6sinvolture italienne // Figaro. 14 Mars 1896.
74 Вольфганг Хельбиг (1839 — 1915) был вторым секретарем Германского археологического института в Риме в 1865—1887 гг.; его сменил Христиан Хюльзен (1858 — 1935), который оставался на этому посту с 1887 по 1908 г.; см.: Wickert L. Beitrftge zur Geschichte des Deutschen Archaologischen Instituts von 1879 bis 1929. Mainz, 1979. S. 177, 179, passim; Kolbe H.-G. L’istituto Archeologico sul Campidoglio // Roma Capitale. L’archeologia... P. 30—33. О Хюльзене см.: Borker Ch. II Neue Deutsche Biographie. Bd. 9. B., 1972. S. 736; Curtius L. Christian HUlsen I I MDAI(R). 1935. 50. S. 355—357, а в особенности: Pasquali G. Ricordo di Christian Httlsen // Pan. 1935. 3. P. 437—441; idem. Terze pagine stravaganti. Firenze, 1942; idem. Pagine stravaganti di un filologo. Vol. II. Terze pagine stravaganti. Stravaganze quarte e supreme / A cura di C.F. Russo. Firenze, 1994. P. 230—235. См. также «Письмо второе».
75 Le «Memorie di un Archeologo»... P. 23. Как известно, на Хельбиге лежит подозрение в том, что именно он изготовил пренестинскую фибулу; см.: Guarducci М. La cosid- detta Fibula Prenestina. Antiquari, eruditi e falsari nella Roma dell’Ottocento // MAL. 1980. Ser. VIII. 24. P. 411— 574, особенно 486 sgg. (убедительное изображение Хель- бига); eadem. La cosiddetta Fibula Prenestina: elementi nuovi // MAL. 1984—1986. Ser. VIII. 28. P. 125—177. Перикле Дукати писал в 1929 г.: «Обладая мощным и в то же время довольно блестящим умом, Хельбиг до самой смерти, наступившейг в октябре 1915 г., непрерывно продолжал научную работу в Италии, которую считал своей второй родиной, но из которой тем не менее умудрился вывезти столько сокровищ искусства, обогативших Берлинский музей и Ню-Карлсберг Глиптотеку близ Копенгагена» (курсив мой. — П.Дж. М.); см.: Ducati Р. Dali о «Istituto di corrispondenza archeologica» all’«Istituto archeologico germanico» (1829—1929) // Nuova Antologia.
1929. 	342. Ser. VII. 264. P. 487—506, особенно 498. A. Сольяно, произнося 9 ноября 1915 г. в Королевской Академии археологии, словесности и изящных искусств в Неаполе памятное слово о Хельбиге, сокрушенно вспоминал, как враждебно вел себя по отношению к нему в связи со скацдалом вокруг Виллы Джулия (Sogliano А. II RAAN. 1915. 29. Р. 3—7 отдельного оттиска, особенно 7).
76 См.: Hulsen Chr. II Philol. Wochenschrift. 1899. S. 1005. Из работ Хюльзена здесь следует упомянуть путеводитель (Hulsen Chr. II Foro romano. Storia e documenti. Roma, 1905; немецкое издание: 1904), в предисловии к которому (с. VII) автор советовал посетителям форума «оставить в стороне памятники архаической эпохи и эпохи упадка». Эта работа Хюльзена была переиздана в Риме в 1982 г. с предисловием Филиппо Коарелли.
77 De Santis A. Gli scavi di Giacomo Boni al Foro Romano // Roma Capitale 1870—1911. Dagli Scavi... P. 76—83. Ср.: Le «Memorie di un Archeologo»... P. 285 sgg., 300 sg. Not. 71 sgg., 440 sgg. (публикация важных документов); De Mauro Т. I I Dizionario Biografico degli Italiani. Vol. 23. Roma, 1979. P. 297—302, особенно 299 sg. (s.v. Ceci, Luigi).
78 Евгений Петерсен (1836—1919 ) был в 1887—1905 гг. первым секретарем Германского археологического института в Риме; см.: Wickert L. Beitrflge zur Geschichte... S. 190; passim; Kolbe H.-G. L’istituto Archeologico... P. 33.


646
Часть 5. Новые материалы к биографии и творчеству М.И. Ростовцева
79 Луи-Мари-Оливье Дюшен (1843 — 1922 ) был в 1895— 1922 гг. директором Французской школы в Риме. После пребывания в Риме, в ходе которого он подружился с Дж.Б. Де Росси (став впоследствии его постоянным сотрудником), он был в 1867 г. рукоположен в сан священника. Затем он продолжил свое образование во Франции, посещая Школу высших исследований и только что основанную Археологическую школу, а получив в 1877 г. в Париже степень доктора, на протяжении десятилетия преподавал историю древней церкви в Католическом институте. Став в 1887 г. профессором Школы высших исследований, он был принят в 1888 г. в Академию надписей и изящной словесности и стал академиком Франции в 1910 г. Его «Histoire ancienne de l’Eglise» была осуждена церковными властями и попала в перечень запрещенных книг. Среди прочего он изучал Liber Pontificalis и Liber censuum, подготовив их критическое издание, а также Martyrologium Hieronymianum; см.: Brice С., Gras М. La Scuola Francese di Roma // Roma Capitale. L’archeologia... P. 34—36; Le «Memorie di un Archeologo»... P. 296. Not. 15 и прежде всего: Frutaz P I I Enciclopedia Cattolica. Vol. 4. Citta del Vaticano, 1950. Col. 1960—1965 (s.v. Duchesne, Louis-Marie-Olivier).
80 В связи с этой темой Дельпино опубликовал письмо Баччелли фон Бюлову; см.: Le «Memorie di un Archeologo»... P. 437 sg.
81 Le «Memorie di un Archeologo»... P. 23 sg., 218 sgg.: комиссия состояла из трех членов — сенатора Адеодато Бонази (председателя) и археологов Герардо Герардини и Луиджи Пигорини. О действиях комиссии, которая оправдала Барнабеи, не поскупившись вместе с тем на суровую критику в его адрес, см. ниже резкое суждение Ростовцева.
82 Отголоски выпадов против «гиперкритиков», к которым Чечи причислял даже Де Санктиса и Белоха, см.: Maiuri А. Vita d’archeologo. Cronache del Г archeologia pom- peiana. 2a ed. Milano, 1992. P. 9—42, особенно 11.
83 См.: Erdmann K.D. II contributo della storiografia italiana ai Congressi Intemazionali di Scienze storiche nella prima eta del XX secolo // Federico Chabod e la «Nuova storiografia» italiana dal primo al secondo dopoguerra (1919—1950) / A cura di B. Vigezzi. Milano, 1984. P. 535 sgg.
84 О личности и творчестве Луиджи Чечи (1859—1927) см.: De Маиго Т. II Dizionario Biografico...(s.v. Ceci, Luigi).
85 Ср. статьи Чечи, публиковавшиеся им в «II popolo Romano» в феврале—марте 1902 г. и воспроизведенные Дельпино (Le «Memorie di un Archeologo»... P. 440 sgg.); о знаменитой актовой лекции 1900—1901 учебного года, прочитанной Чечи в Римском университете (Per la storia della civilta italica. Discorso inaugurate dell’anno acca- demico 1900—1901 nella R. Universita di Roma. Roma, 1901), cm.: De Маиго Т. II Dizionario Biografico (s.v. Ceci, Luigi). P. 300.
86 Le rivelazioni di Fausto Benedetti sopra il Museo di Villa Giulia e la stampa estera / [A cura di W. Helbig]. Roma, 1901. На титульном листе имени нет, но из предисловия, датированного 28 января 1901 г., ясно, что редактором сборника был именно Хельбиг. Включенные в это досье статьи из «зарубежной печати», которые перечисляются здесь для того, чтобы показать «мобилизационный потенциал» Хельбига в Германии и за ее пределами, были опубликованы: в приложении к мюнхенской «Allgemeine Zeitung» (19 июля 1899 г., 8 июня 1900 г., 11 июня 1900 г.; перевод первой из этих статей на французский язык появился в «Revue arch^ologique» (1899. 35. P. 333
suiv.) с предисловием С. Рейнака); в приложении к берлинской «Neue Preussische (Kreuz-) Zeitung» (23 июля
1899 г.); в лондонской «The Times» (14 августа 1899 г.); в берлинской «Vossische Zeitung» (19 мая 1900 г.); в «Frankfurter Zeitung» (17 июня 1900 г.); в «KOlnische Zeitung» (19 июля 1900 г.); в петербургском «Северном курьере» (12 августа 1900 г.); в «San Francisco Chronicle» (29 августа 1900 г.); в копенгагенской «Politiken» (21 августа 1900 г.); в «Schwabischer Merkur» (19 сентября
1900 г.); в «Berliner Philologische Wochenschrift» (22 сентября 1900 г.); в парижском «Revue archdologique» (1900. 37. P. 322 suiv., 329 suiv.); в приложении к «Leipziger neuesten Nachrichten» (15 октября 1900 г.); в «Literarisches Centralblatt filr Deutschland» (24 ноября 1900 г.); в нью- йоркской «The Nation» (27 декабря 1900 г.); в «Preussische JahrbUcher» (1901. 103. 1); в «Bibliotheque universelle et Revue suisse» (февраль 1901 г.).
87 Benedetti F. Gli scavi di Narce ed il Museo di Villa Giulia. London—Torino, 1900.
88 Rostovtzeff M. Lo chauvinisme archeologico in Italia // Le rivelazioni... P. 36—38.
89 С полным знанием дела (франц.).
90 Rostovtzeff М. Lo chauvinisme archeologico P. 37.
91 Из огромной литературы вопроса ограничусь упоминанием одной работы: Canfora L. Ideologie del classicismo. Torino, 1980. P. 39 sgg.
92 De Sanctis G. Giulio Beloch // RFIC. 1929. N.S. 7. P. 141—
151; idem. Scritti vari. Vol. IV. Roma, 1976. P. 365—375 (переизд. с комментариями: Treves P. Lo studio delfanti- chita classica nell’Ottocento. 2a ed. Torino, 1979. P. 1231— 1246; Momigliano A. // Dizionario Biografico degli Italiani. Vol. 8. Roma, 1966. P. 32-^5 (s.v. Beloch, Karl Julius); idem. Terzo Contributo alia storia degli studi classici e del mondo antico. Roma, 1966. P. 239—265 (Giulio Beloch); Christ K. Von Gibbon zu Rostovtzeff. 3. Aufl. Darmstadt,
1989. 	S. 248 ff; Aspetti della storiografia di Giulio Beloch (Incontri Perugini di Storia della Storiografia antica e sul mondo antico. Acquasparta, 19—21 maggio 1986) / A cura di L. Polverini. Napoli, 1990.
93 Ср.: Vitelli G. Filologia classica ...e romantica. Scritto inedito (1917) / A cura di T. Lodi con una premessa di U.E. Paoli. Firenze, 1962. Т. Лоди восстановил основные этапы эскалации этого конфликта (Ibid. Р. 133 sgg.). О Фраккароли см.: Degani Е. II Fraccaroli nella storia della filologia classica // Studi sulla tradizione classica per Mariella Cagnetta / A cura di L. Canfora. Roma—Bari, 1999. P. 213—222.
95 Casali A. Storici italiani fra le due guerre. La «Nuova Rivista Storica» 1917—1943. Napoli, 1980; характеристику общего контекста см.: Momigliano A. Gli studi italiani di storia greca e romana dal 1895 al 1939 // Cinquant’anni di vita in- tellettuale italiana, 1896—1946. Scritti in onore di B. Croce. Vol. I. 1950. P. 84—106; idem. Contributo alia storia degli studi classici. Roma, 1979. P. 275—297.
95 См.: «Письмо пятое». Кроме того, Спинаццола постоянно откладывал полную публикацию своих раскопок. Ростовцев раз за разом выражал обеспокоенность этим в примечаниях: Rostovtzeff М. The Social and Economic History of the Roman Empire. Oxf., 1926. P. 514. Not. 19; idem. Storia economica e sociale delPImpero Romano. Firenze, 1933. P. 111. Not. 19; idem. Mystic Italy... P. 55 f.
96 Cm.: Maiuri A. Gli scavi di Pompei dal 1879 al 1948 I I Pom- peiana. Raccolta di studi per il secondo centenario degli scavi di Pompei. Napoli, 1950. P. 9—40, особенно 24; Etienne R. La vita quotidiana a Pompei / Trad. ital. Milano, 1973. P. 71 sg.


Италия 1923: шесть писем Ростовцева в газету «Звено»
647
Для примера ср.: Colin J. Les nouvelles fouilles de Pomp# et les ddcouvertes du Monte Mario // RA. 1923. S6r. V. 17. P. 290—302, особенно 290, 296 sg. «Атмосферу тайны, которая до сих пор окутывала новые раскопки», обличал П. Беккарини, отправляя в октябре 1921 г. в печать скромный томик, явно нацеленный против Спинац- цолы (Beccarini Р Un decennio di Nuovi Scavi in Pom- pei. Milano, 1922. P. 7 sg., 55). О «политических соображениях», которые могли содействовать увольнению Спинаццолы, см. ниже комментарий к «Письму пятому».
97 Известно, что заведомо антибольшевистская позиция лежала в основе фашистской пропаганды того времени, как показывает выпущенный в 1921 г. «трактат» Пьетро Гор- голини, который Муссолини назвал «лучшей публикацией о фашизме с марта 1919 г. по сей день» (Gor- golini P. И fascismo nella vita italiana (con prefazione di
B. 	Mussolini). VI ed. Torino, 1923). Внятное описание «двухлетия» можно найти в ставшей классической работе: Amendola G. Intervista sull’antifascismo. Bari, 1976; также см.: Spriano P. L’occupazione delle fabbriche: set- tembre 1920. 5aed. Torino, 1977.
98 Благодарю Коринн Бонне за информацию об этом письме.
99 Polverini L. Rostovzev е De Sanctis. P. 109.
100 Имеется в виду Фиумский конфликт между Италией и Королевством сербов, хорватов и словенцев (1919— 1924 гг.), в ходе которого отряды Г. Д’Аннунцио захватили г. Фиуме (Риека), после чего там была провозглашена «Независимая республика Фиуме» (1919— 1920 гг.).
101 Rostovtzeff М Bolshevist Russia and Civilized Mankind // Journal of International Relations. 1921. 11. № 4. April. P. 517—538, особенно 526.
102 Carli M. Con D’Annunzio a Fiume. Milano, 1920. P. 105 sgg.
103 В «Письме шестом» Ростовцев предостерегал от опасности возможного в будущем упадка фашизма — в результате его эволюции в «партийном» духе.
104 Я касался этой темы (Michelotto P.G. La riflessione storico- economica... P. 60), разбирая идеи, высказанные в следующих работах: Wes М.A. Michael Rostovtzeff... P. 42 ff.; 62; Shaw B.D. Under Russian Eyes // JRS. 1992. 82. P. 216—228, особенно 223; Ногsfall N. M.I. Rostovtzeff, storico, filologo, russo, politico... // QdS. 1992. 32. P. 117— 123, особенно 122; Andreau J. Antique, modeme et temps present: la carriere et l’oeuvre de Michel IvanoviC Rostovtseff (1870—1952) // Rostovtseff M.I. Histoire 6conomique et sociale de l’Empire romain. P., 1988. P. LXI1.
105 Rostovtzeff M. A Russian Statesman, rec.: P.N. Miliukov. Russia To-day and Tomorrow // The Yale Review. 1923. 12. P. 425—428; ср.: Michelotto P.G. La riflessione storico- economica... P. 146 sgg.
106 Об отношениях Ростовцева и Де Санктиса см.: Polverini L. Rostovzev е De Sanctis. P. 99 sgg. Крайне интересны суждения Де Санктиса о большевизме и капитализме, высказанные им в письме Ростовцеву от 1 июля 1919 г. (Ibid. Р. 106 sg.).
107 Перевод Е.В. Ляпустиной.


М.И. РОСТОВЦЕВ. ПИСЬМА ИЗ ИТАЛИИ
ПИСЬМО ПЕРВОЕ1
В старые, прошлые времена приходилось бывать в Италии часто и живать в ней подолгу. В студенческие времена — годами, в профессорские — месяцами2. Исколесил я Италию вдоль и поперек. Бывал и в больших городах, и в маленьких местечках, и даже в итальянской деревне. Встречался и беседовал с людьми самых разнообразных занятий, от колонов и до маркизов. После более чем десятилетнего промежутка судьбе угодно было привести меня опять в Италию, в те места, в которых бывал так часто и которые знаю так хорошо. Думаю, что мои впечатления могут иметь некоторую ценность для читателей «Звена», интересующихся Италией и ее жизнью.
Внешне Италия не изменилась. Та же благословенная страна, те же горы и виноградники, то же сияющее солнце, то же лучистое море, те же голубые туманы, те же города—музеи, тот же блеск высокого художественного творчества, те же Giotto, Ghirlandaio, Botticelli, Brunelleschi, те же церкви, те же музеи, те же картины. Но изменился ли я сам, или изменилась Италия, но мне чуется повсюду много нового, неожиданного, несколько странного и чуждого. Потому ли, что я попал в Италию после войны и революции, годов эмигрантской жизни, долгого пребывания в Америке? Или просто потому что Италия изменилась, начала жить по новому? Не знаю. Пока я побывал только в Генуе и Флоренции. Как никогда раньше я наслаждался Генуей. Не только памятниками и морем. Они остались теми же, что были и раньше. Но никогда раньше я не ощущал так остро, что те, кто хочет понять и увидеть жизнь большого античного города времен Римской империи, должны основательно побродить по уличкам и закоулкам старой Генуи. Высокие дома в несколько этажей по склонам холмов. Узкие темные улицы. Шум и гам. Разносчики, ослы с фруктами и овощами, белье, живописно висящее от балкона к балкону на веревках и жердях. Площади и площадки со старыми церквами, с красочными пестрыми фасадами, царящими3 над домами. Лавки и мастерские, fiascheteria4 с ресторанами, где главное не пища, а хорошее вино. Туши быков в мясных, ряды фиасок в остериях. Живая чеканная речь женщин и мужчин. Не брань и сквернословие, а настоящая античная allicatio5 и argumentatio. Толпы играющих детей. Все это — то же, что видели Марциал и Ювенал в Риме времен Флавия6.
Это все мысли антиквара и историка. Более глубокое умение, созданное годами углубленного изучения древней жизни. Нечто индивидуальное и личное. Историку древности видится в современной Италии ста¬
рая, никогда не умиравшая, та, что сумела образы старого италийского искусства и религии претворить и приспособить к новому христианскому миросозерцанию, от греко-италийского на старых Clusium и Volsinii перейти без скачков к богатой красочной фантазии Сиенцев, Флорентийцев. Рядом с этим, однако, везде и повсюду выдвигается какая-то новая, незнакомая Италия, Италия послевоенная, Италия не коммунистов и фашистов — эта Италия так же стара, как Франциск Ассизский, Савонарола, Медичи и Макиавелли, — а Италия, многое пережившая и многое осознавшая, многому научившаяся и стремящаяся эти уроки превратить в жизнь, модернизировать Италию, не разрушая ее очарования и ее прелести.
На первый взгляд туристу, не знающему Италии прошлого, мои слова покажутся преувеличениями. Все, как будто, осталось по старому. Те же грабительские отели, те же назойливые гиды, те же стада ошалелых туристов, вызывавших улыбку сожаления у тех итальянцев, которые не могут ими попользоваться. К слову сказать, легенды о необычайной дороговизне жизни в Италии после войны чрезвычайно преувеличены7. Жизнь здесь дорога, как и везде в Европе. Туристов заставляют оплатить часть этой дороговизны. Но жизнь в Италии не дороже, а пожалуй несколько дешевле, чем во Франции. Значительно дешевле, чем в Англии, не говоря уже об Америке. Если знать Италию и уметь приспособляться, то жить можно и совсем дешево. По сравнению с прежним, жизнь туриста стала дороже раза в три для умных туристов, раза в четыре или пять — для глупых.
Но не об этом я хотел говорить. Мне трудно еще сейчас формулировать то новое, что я нашел в Италии. Но кое-что мне ясно. Италия после потуг нездорового шовинизма довоенного времени как будто нашла себя, приблизилась к здоровому национализму, поняла необходимость серьезной и напряженной работы для того, чтобы иметь право сказать то, что она так часто говорила в порыве хвастовства: Италия fara da se8. Как будто она начинает показывать, что она действительно умеет fare da se. Посмотрите — это точка зрения посетителя музеев — какая огромная работа сделана в музеях. Какой чудесный вид имеют теперь музеи Флоренции. Какая масса знания и художественного вкуса. То же новое уменье, находчивость и остроумие вижу я и в деловой жизни и в политике.
О политике мне не хотелось бы говорить. Но я сегодня видел выборы во Флоренции9. Видел фашистов за работой. Кто они, эти фашисты, я не знаю. Молодые, здоровые люди10 в черных рубашках и черных беретах с палочками в руках, полные энергии и созна¬


М.И. Ростовцев. Письма из Италии
649
ния, что они делают какое-то нужное дело. Их много и усердно ругают. Говорят о тирании и насилии. Пусть так. Но ведь нужно много энергии и решимости, умения и силы воли, чтобы заставить кровавых коммунистов, для которых второе слово есть: на веревку или к стенке, спрятаться и стушеваться не перед угрозой виселицы и расстрела, а перед дозой касторки и легкого массажа палкой. Жалко, что у нас до этого не додумались и не поняли, какие жалкие трусы коммунисты, и что большой порции касторки было достаточно, чтобы избавить Россию от Лениных и Троцких. Фашисты в Италии это поняли. Не думаю, чтобы русские коммунисты многим по трусости отличались от итальянских.
Повторяю, фашизм для меня еще не ясен. Но я вижу в нем здоровый задор, крепкое национальное чувство, любовь к родине, стремление к порядку и работе. А это много. Вообразите себе Италию, в которой поезда не опаздывают, в которой нет стачек, в которой еще много запасов касторки.
ПИСЬМО ВТОРОЕ
Мистический Рим11
Вот уже две недели, как я в Риме. Не видел я Рима более десяти лет. До этого времени, т.е. до войны и революции, я бывал здесь каждые два—три года и живал подолгу12. Мои здешние друзья, особенно немцы13, уверяют меня, что Рим изменился до неузнаваемости. Я этого не нахожу. Рим, конечно, не тот, чем он был двадцать пять лет тому назад. Шума в Риме было много. Проезжала тяжело нагруженная двуколка, криком кричали разносчики, звенели колокольчики стада коз, несших молоко в Рим, ночью полупьяные giovanotti14 пели то, что им казалось музыкой. Теперь шум стал другой: шум большого города, стесненного узкими улицами, без тротуаров и с населением, которое все живет на улице. Безудержно звонят звонки трамваев, гудят рожки автомобилей, нагоняют ужас и отчаяние мотоциклетки. И при всем этом остались и двуколки, и разносчики, и giovanotti. Нет только коз.
Рим изменился внешне. Растут, как грибы, новые дома, застраиваются окрестности города, возникают так называемые] города-сады, где есть дома, но садов пока не видно15. В центре города крикливо закрывает нежную грацию Капитолия псевдо-римский, сухарный16, колоссально-игрушечный17 памятник Виктору Эммануилу18. Рядом с piazza Colonna против золотой колонны М. Аврелия с ее густым тоном томно-желтого19 мрамора выросли ряды из белого мрамора с магазинами и кафе20. Старая третья комната в Cafe Aragno — приют журналистов и художников — превращается в dancing для американских танцев, где существо дела заключается в том, как бы из двух тел танцующих создать одно. Все это так. И все новое строится в псевдо-националистическом, так называемом римском стиле, стиле Empire (несуществующего Empire новой великой Италии), одном из тех против¬
ных стилей, где современность пыжится превзойти настоящую мировую империю Рима. Все это так.
Но все же жив и старый Рима. Живы прежде всего Римляне, эти вечные Римляне, которых не изведет никто и никогда, пока существует Италия, пока в Риме живет Ватикан рядом с Квириналом, пока течет желтый Тибр и холмы Альбанского предгорья рождают золотое вино. Они все те же. Муссолини они ругают, издеваются над ним так же, как ругали и издевались над большими и малыми папами и большими и малыми королями. Они кипят и ерепенятся, но это все слова и все шум. В глубине души они довольны. Денег много, иностранцы вновь наполняют улицы Рима. Рим вновь большой город, где есть что посмотреть и от чего поживиться. Остался у них и их старый Рим, Рим узких улиц, где так приятно толкаться днем и вечером. Остался Палатин и форум, где можно побродить хотя бы в воскресенье, не платя пяти франков за вход. Остались остерии, где за стаканом вина можно покричать о чем угодно, не исключая Муссолини, короля, папы, своей собственной жены и чужих любовниц. Старый Рим жив, он только перекрасился. Как часто перекрашивался Вечный город!
Но не об этом я хотел говорить в этом письме. Новая жизнь пошла на пользу и старому городу. Городу римских императоров, столице мира. Лихорадка строительства, как при Наполеоне и затем после Гарибальди21, приводит к открытию новых и новых памятников императорского Рима и научает нас глубже проникнуть в душу этого города, тогда, когда уже ясен был его закат, но когда жизнь была еще так шумна и блестяща, поскольку речь шла о внешности. Рим эпохи Антонинов и Северов. Рим второй половины Ш-го века. Рим, сначала живущий славой прошлого и старающийся в этом прошлом укрепить свою колеблющуюся веру в будущее вечного города. Рим, затем запуганный, истерзанный, измученный ужасами глубокой социальной революции, которую ни остановить, ни понять было невозможно, но которая неудержимо влекла к падению великой античной цивилизации, к закату античных богов.
Я много бродил по музеям Рима и всматривался в сотни портретов римлян этого периода. Их много, и все они говорят нам о тяжкой муке этого печального времени. Второй век полон портретами изящных, степенных, корректных, высоко цивилизованных римлян, господ тогдашнего мира. Но уже в это время мы встречаемся с глубоко впавшими глазами, сосредоточенным, сконцентрированным в себе настроением, с лицами типичных интеллигентов современной Европы, где чувствуется отвращение к действительности и сосредоточение на чем-то, что далеко от нее, — чем дальше, тем лучше. Чем ближе к концу века, тем больше таких лиц. Но появляются и новые. Мыслители и интеллигенты все более нервные, почти неврастеники. Рядом с ними настоящие продукты вырождения, лица психически больных. Но эти лица не одни. Рядом с ними все в больших массах идут какие-то новые лица:


650
Часть 5. Новые материалы к биографии и творчеству М.И. Ростовцева
грубые, скуластые, хищные, с резким взглядом, с волевыми губами. Настоящие Муссолини античности22.
Но они — только верхний слой. Под ними масса больная и страдающая, со взглядом, смотрящим поверх действительности в тайну потустороннего мира, где ждала найти отдых и спасение от угнетавшего безвременья и от давившей душу мысли, что пришел конец великому Риму и великой античной цивилизации23. Для этих людей все интересы сосредоточивались не на злобе дня, а на том, что будет там, за гробом, в той жизни, которую хотели мыслить себе вечною. Надежды и чаяния этих людей так ярко освещены теперь новейшими открытиями не в области надземного, а в области подземного Рима. Три памятника являются теперь археологическими злобами дня Рима: подземная базилика около Porta Maggiore, большая гробница на Viale Manzoni и комплекс гробниц под церковью St Sebastiano. Последние две связаны, несомненно, с христианством, с зарей римской церкви, с апостолами Петром и Павлом.
Но начнем с так называемой базилики Porta Maggiore24. Пологая лестница25 ведет с поверхности земли в просторный зал, разделенный на три нефа. В глубине абсида. На стенах, своде и пилястрах изящные сту- ковые рельефы. На самом видном месте — в абсиде — большая композиция: Сапфо26, великая поэтесса Греции, на скале, готовая броситься в воду, бурлящую около скалы. Ее нежно подталкивает Амур2'. В воде тритоны, готовые принять ее в свое лоно28. Против нее, на другой скале, прямая фигура Аполлона29. Под абсидой две женщины и рядом с одной крылатая Победа30. На боковых стенах, чередуясь, статуи и роскошные вазы на пьедесталах; на короткой стороне, против абсиды, стол с агонистическими призами31. Ниже — ряд декоративных ландшафтов. В своде ряд отдельных картинок однообразного, частью чисто декоративного, но главным образом мифологического и религиозного содержания32.
Ни один памятник Рима не возбудил столько споров и пересудов, не дал материала для стольких статей, сколько описанная подземная базилика. В религиозном и мистическом назначении ее сомнений не было. Здесь совершался какой-то таинственный культ. Но какой? Орфики, неопифагорейцы33, последователи мистических оргий Котито34 ? Признаюсь, я довольно скептически отношусь ко всем этим гипотезам. Для меня не ясно даже, религиозный ли памятник перед нами. Не проще ли видеть в подземной зале прохладный летний зал для музыкальных концертов, поэтических и риторических агонов, бывших в такой моде в Риме? Но если даже так, то все же всепоглощающий интерес к потусторонней жизни сказался и здесь. В картинках свода почти все взято из мистического обихода наиболее распространенных культов того времени35. И тут все исследователи правы. Тут есть и орфики, и неопифагорейцы, и, может быть, даже мисты Котито. Есть и мисты египетских богов36, есть и многое другое. Религией, и религией потусторонней, веет от этих рельефов, — глубокой, таинственной мистикой.
Я еще не кончил о мистическом Риме. В следующем письме о двух памятниках раннего мистического христианства, так далекого от христианства канонического.
10 июня 1923 г.
Рим.
ПИСЬМО ТРЕТЬЕ
Мистический Рим37
Еще более таинственное, глубокое мистическое впечатление производит большая и богато расписанная гробница на Viale Manzoni38, где идет лихорадочная строительная деятельность, и новые огромные (по римскому, не по американскому масштабу) дома растут, как грибы. Один раз в неделю открыт доступ в эту гробницу. Через кучи мусора входим в сырой и холодный погреб, хорошо освещенный электричеством. На полу площадки, выложенной мозаикою, читается имя погребенного и его семьи39. Один из тысяч Аврелиев конца Il-го или Ш-го века40, бывший раб, выходец с Востока. С площадки входим в погребальные камеры. Было бы долго описывать богатую роспись камеры: картина за картиной, фигура за фигурой покрывают потолок, стены, ниши. Единственные христианские символы, знакомые нам по саркофагам и катакомбам, это четыре маленькие, не бросающиеся в глаза фигурки Добрых Пастырей и где-то в уголку маленькая фигурка, указывающая рукой на крест41.
Остальная роспись, богатая, изящная и оригинальная, сделанная то в стиле большого портретного искусства Ш-го в., то в иллюзионистическом стиле реалистических фресок Делоса, Помпей, воспринятом в Риме для гробничной живописи как язычниками, так и христианами42, дает одну картину за другой, из которых каждая на первый взгляд кажется простой и ясной, но чем больше в нее всматриваешься, тем представляется она более и более загадочной. Не стану описывать детали картин. Скажу только, что чем дольше я изучал изображения, тем яснее для меня становилось, что передо мной цельный, законченный цикл изображений, иллюстрирующий верования и чаяния одной из гностических сект Ill-го века, где философия гнозиса и учение пророка главы секты совершенно заслонили собой внешнюю связь секты с христианством43. Во всех картинах играет решающую роль число двенадцать, несомненно, число апостолов, думается, не Христа, а апостолов — провозвестников нового гностического учения44. Во весь рост мастерски изображены их портреты со всей тонкостью портретного искусства Ill-го века на стенах одной из двух камер, наиболее богато расписанной45. В одном из этих портретов хотят видеть наиболее раннее изображение апостола Петра, на другом — апостола Павла. В это я не верю46. Я мог бы привести десятки бюстов III века, где изображены люди того же типа, те новые люди, искатели откровения, вышедшие из рабов, о которых я говорил в прошлом письме.


М.И. Ростовцев. Письма из Италии
651
Число двенадцать повторяется регулярно и в других сюжетах, иногда мужчины и женщины вместе. В учении секты женщинам, очевидно, отводилась немаловажная роль47. Ряд сцен иллюстрируют учение секты. На одной из них перед нами фигура основателя секты в виде античного лучезарного конного героя на фоне воздвигнутого им или в честь него храма. По одну сторону его верные, по другую — к его статуе приближаются вышедшие из ворот большого города новые верные, числом девять. Стремятся к нему и другие, но их властно останавливает вставшая в воротах города фигура одного из верных. Это город живых, город земной48. Дальше изображен град вышний, город верных. В большом портике собрались верные, они слушают проповедь пророка, главы церкви. Тут же женщина, глаголящая в экстазе народу и пророку49. От города с портиком врата между двух стен ведут к райскому саду, где сидят, стоят и лежат верующие, среди них та же женщина-пророчица50. Еще дальше большая превосходная сцена. В горной местности сидит пастырь со свитком в руках. У ног его на скале двенадцать овец. В сцене этой хотели видеть образ нагорной проповеди51. Не отрицаю, что этот образ стоял перед художником. Но думается все-таки, что учитель, провозглашающий откровение, не Христос, а тот же пророк, глава гностической церкви52. Еще дальше под прелестной картиной, изображающей два сельских домика, за которыми высятся громады города с большими воротами, сцена посвящения новых адептов в мистерии секты53. Нагими, держась за руки, вышла толпа мужчин из палатки, где они оставили свои старые одежды, весь свой старый уклад жизни и направляются к сидящему пророку, научающему их новому откровению54. Рядом с ним женщина, слушающая его около ткацкого станка, символа нового откровения, вечной работы Пенелопы над самопознанием и самоуглублением55. Не описываю других картин. В ближайшем будущем один из лучших знатоков древнего христианства, монсиньор Вильперт56, даст исчерпывающую публикацию гробницы с превосходными репродукциями в красках57. Радуюсь тому, что мое понимание гробницы в основном совпадает с интерпретацией этого достойного преемника великого аррегета58 христианской археологии.
Перенесемся из шумного города на тихую via Appia к церкви S. Sebastiano59: старая легенда искони утверждала, что под S. Sebastiano были похоронены (временно) апостолы Петр и Павел60. В последнее время монахи (францисканцы) стали копать под церковью. Во время войны их место заступило итальянское правительство61. Раскопки дали поразительные результаты. Рядом с остатками древней виллы, рядом с серией колумбариев62, открыт был большой атрий почти на поверхности земли63. Рядом с этим атрием небольшая комната с лежанками, хорошо расписанная: внизу красный высокий цоколь, наверху за нарисованной решеткой цветы и птицы64. Весь красный цоколь густо покрыт нацарапанными надписями, которые все начинаются с призыва благословить вошедшего апос¬
толами Петром и Павлом65. Нет, таким образом, сомнения, что уже во втором и третьем веке по Р.Х., когда выстроены были атрий и прилегающие комнаты, верующие были убеждены, что S. Sebastiano тесно связан с великими апостолами66.
Под атрием, глубоко под землей, в узкой галерее высятся три изящных портала, ведущих в погребальные камеры с нишами67. Мы знаем имена некоторых погребенных. Это опять восточные отпущенники68. Одна из камер помимо обычной декорации в цветном стиле украшена рядом картинок, в том же стиле что и viale Manzoni. И опять-таки здесь мы имеем роспись эпохи раннего христианства, отнюдь не каноническую69. Над входом трапеза верующих и ряд других сцен70. В камере сцены поразительного интереса. Вынос покойника, сопровождаемого женами общины71, сцена последнего суда, где роль судьи играет лицо в одежде римского верховного военного магистрата72, наконец, в центре свода парящая фигура, на которую смотрит толпа верующих73.
И здесь, таким образом, какая-то группа ранних христиан, вся пропитанная чаяниями будущей светлой жизни, живущая мыслью о ней и о ней только. И все эти люди не римляне, не итальянцы по меньшей мере. Все они дети Востока, римские граждане того же типа, что апостол Павел.
Поистине широкие возможности открываются для познания того, что было символом грядущего и что поглощало мысли людей третьего века. Если вспомнить, что одновременно по соседству адепты бога Са- батия в своей катакомбе рисуют сцену последнего суда над умершей и загробной трапезы блаженных74, что в Остии жители большого дома с наемными квартирами75 строят для себя в том же доме капеллу Митре76, что на Gianicolo строится храм сирийским богам77, что на Дунае святилища полны иконами особой секты митриатистов и т.д. и т.д., придется сказать: старый Рим умер, на смену ему идет что-то новое, интересы которого не здесь, на земле, а там, в горных надземных высях.
Рим, 18 июня 1923 г.
ПИСЬМО ЧЕТВЕРТОЕ Остия — морской пригород Рима78
Прошу прощения у читателей, что занимаю их внимание далеким прошлым Италии, а не событиями последних дней: не эволюцией фашизма и новым избирательным законом79, и даже не страшным извержением Этны80, во время которого я гостил у ног ее старого, теперь безголового соседа и соперника — Везувия. О фашизме как о социально-политическом явлении огромного интереса я поговорю с читателями «Звена» позднее, о великих же катастрофах русскому говорить тяжело: ни одна Этна в десятки дней извержения не в состоянии причинить и миллионной доли того вреда стране, который ей принесут несколько часов большевизма. Итак, я говорю о прошлом, о далеком прошлом. О том времени, когда Италия была


652
Часть 5. Новые материалы к биографии и творчеству М.И. Ростовцева
центром политической и культурной жизни средиземноморских стран, а не одной из десятков одинаково бедных и одинаково несчастных стран Европы.
Каждый римлянин, прошедший курс школы в Риме или в одном из городов Италии в последних двух веках до P. X. и в первых (включая в это время и провинции) после Р. Хр., точно знал, что Остия — город у устьев Тибра, населенный римскими гражданами и бывший морским пригородом Вечного города, — была первой колонией Рима, основанной одним из первых царей его — Анком Марцием лет за шестьсот пятьдесят или около того до Р. Хр.81 Об этом можно было прочесть у Ливия и во всех учебниках, которые были сухими и плохими сокращениями Ливия82. Об этом же гласила надпись под бюстами первого плебейского царя83, бюстами, украшавшими форум Августа в Риме и форумы других городов Италии, включая Остию84. Десятки лет работы над источниками, говорящими нам о первых временах жизни Рима, показали нам, что никакого Анка Марция не было и что, если даже какое- либо лицо с именем Анк проживало в бедной латинской деревушке на берегах Тибра в VII в. до Р. Хр., этот правитель или царь и не помышлял о морской торговле и о необходимости для Рима иметь морскую гавань. В крайнем случае, Рим в это время получал свою соль от маленького поселения где-либо на берегах Тибра, недалеко от моря85.
Но в одном римское предание было право. И это в том, что Остия действительно была первой колонией Рима, первым поселением для первого роя из того улья, которому суждено было этими роями завоевать Италию, а затем и весь культурный мир Средиземноморья. Это несомненный вывод как из анализа литературного предания, так и из археологического расследования руин Остии86. Остия, как и Рим, никогда не переставала существовать. Ушли люди из Остии, вымерли, были истреблены; заросли тростником руины величественного города; малярия сделала Остию необитаемой87; но остатки зданий и величественных гробниц продолжали говорить о былой славе и былом процветании города. Когда Рим при папах, при Наполеоне и затем после Гарибальди сделался вновь большим городом и стал интересоваться своим прошлым, Остию начали раскапывать. Сотни памятников архитектуры, скульптуры и живописи из Остии попали в это время в папские музеи Латерана и Ватикана, в галереи знатных римлян (Альбани, Боргезе и т. д.) и, наконец, в государственные музеи объединенной Италии88. Здания Остии одни за другими освобождены были от покрывавшего их мусора. И Остия постепенно стала одним из тех мест, куда туристы ездили из Рима набираться археологических впечатлений. То было время, когда великий французский ученый и литератор Гастон Буасье89 нарисовал нам картину воскресавшего города.
То, что видел Буасье, была Остия времен римских императоров. Остия — порт имперского Рима, Остия — гавань, Остия — город складов и магазинов, Остия коллегий портовых рабочих и коммерсантов.
Но уже для Буасье эта Остия была не так построена, как Остия ранняя, Остия — первая римская колония, Остия романтическая, стоявшая перед глазами Вергилия90. Воскресить эту Остию было делом XIX-го и ХХ-го века. Мое первое посещение Остии современно книге Буасье91. Во второй раз я попал туда, когда мой покойный друг Данте Вальери впервые задался целью воскресить старую, республиканскую Остию92. В 1912 году я уже видел остатки этой древней Остии. И теперь я застал скелет этой Остии освобожденным от вековых наслоений благодаря трудам энергичного нынешнего директора остийских раскопок — Кальцы93, легшим в основание и последней книги об Остии94 теперешнего директора французской школы в Риме — Carcopino95.
Легенда о царской Остии исчезла навсегда. Первая историческая Остия была лагерем римских солдат-колонистов, посылаемых к устью Тибра Римом, только что освободившимся от постоянного страха перед Этрурией, только что укрепившим свою национальную латинскую физиономию, только что разрушившим стены своих этрусских соперников — Фиден и Вей96. Из камней разрушенных Фиден выросли стены первого римского лагеря вне Рима, лагеря постоянного, а не временного97. До сих пор нам известны были лагери значительно более позднего времени. Старейший — лагерь великого Сципиона около испанской Нуман- ции98. Легенда царской Остии погребена, на ее место стала суровая солдатская и мужицкая колония солдатского и мужицкого сурового Рима.
Но не это одно дали нам раскопки последних лет в Остии. Воскресла не только Остия IV в. до Р. Хр., воскресла и Остия — порт Рима, Остия — морской пригород Рима, Остия — торговый и морской город, Остия купцов, банкиров, импортеров, императорских чиновников. Рядом с форумом города с его величественными храмами, рядом с курией, где собирались отцы города, рядом с базиликой, где бился пульс деловой его жизни, у подножия театра, около Тибра из недр земли восстало единственное в своем роде здание: огромный портик с десятками торговых контор, каждая принадлежавшая той или другой компании импортеров зерна, леса, оливкового масла, вина и т. д., и т. д. из морских городов западных провинций Рима (восточные почти отсутствуют). Перед каждой конторой над портиком указано имя компании и ее герб. А направо и налево от этой биржи идут огромные склады товаров, связанные с Тибром, как правительственные, так и частные99.
Это одно уже было бы откровением. Но терпеливая, систематическая работа исследователей дала больше. Она открыла перед нами завесу, скрывавшую от нас повседневную жизнь большого, торгового города, где так живо бился пульс деловой жизни. Мы знали Помпеи — этот город рентьеров и помещиков, о котором — в следующем письме. Но физиономия большого портового города, части одной из столиц мира оставалась для нас загадкой. Мы привыкли мыслить себе все города Римской империи подобными Помпеям или Тимгаду, т.е. тем городам Востока, которые и сейчас


М.И. Ростовцев. Письма из Италии
653
еще сохраняют патриархальный облик Помпей. Мне всегда трудно было представлять себе Рим, Александрию, Карфаген или Кадикс, как огромные Помпеи. Мне всегда казалось, что эти города ближе к современной Генуе или Неаполю, чем к современной Кордове. Раскопки Остии показали мне, что я был прав100.
Пройдитесь по улицам воскресшей Остии. Почти ни одного тихого помпеянского дома с его садами и перистилями. Зато все типы домов современного большого портового города. И огромный многоэтажный дом с маленькими квартирками, в одной из которых в Риме жили Марциал и Ювенал, с крутыми лестницами, с большими окнами, с балконами на улицу101, с удобствами в верхних этажах и даже с домовой церковью, посвященной великому богу Митре — одному из соперников Христа102. И большие многоэтажные дома с превосходными светлыми барскими квартирами, с массой света и воздуха. Во всех этих домах, к слову сказать, весь первый этаж на улицу занят лавками, мастерскими и магазинами. И, наконец, last and not least настоящий palazzo Ренессанса, которого не постыдился бы Палладио, с могучим парадным порталом, стройным cortile и великолепными залами в трех или четырех этажах. Характерно, что палаццо этот не был частным домом. Это были конторы двух банкиров греческого происхождения, банк и monte di pieta103. Не забудем, что и в наше время частные люди перестали жить в палаццо, и дворцы XX в. принадлежат банкам, страховым обществам и торговым конторам.
Равенна, 25 июня 1923 г.
ПИСЬМО ПЯТОЕ104 Помпеи105
В Помпеях я бывал часто и живал там подолгу: неделями и часто месяцами. Знаю этот город так же хорошо, если не лучше, чем те современные города, где приходилось живать годами. Знаю его улицы, переулки, площади, дома, лавки. По именам знаю видных граждан города перед катастрофой; многих, портреты которых сохранились, узнал бы при встрече... в другом, лучшем мире. Немало приходилось и писать о Помпеях и по-русски, и на других языках106. Немудрено, что при каждом посещении Италии меня влечет в это тихое место, где вне сезона нет более толп туристов, и где мне хорошо знакомы интересы местных жителей, живущих эксплуатацией туристов и паломников к итальянскому Лурду107, valle di Pompei, резиденции чудотворной Помпеянской Мадонны, наследницы языческой покровительницы Помпей — Помпеянской Венеры, владычицы этого богатого и спокойного города, так величественно едущей на триумфальной колеснице, запряженной четверкой слонов, на одной из вновь открытых фресок Помпей108.
Не всегда Помпеи радушно встречали меня. Когда- то там доминировал дух немецкой, точной и сухой науки109, представленной незабвенным Августом May110, которому поколения обязаны были тем, что
они знали о Помпеях. Его уж нет, но бюст его в садах перед входом в руины и сейчас еще встречает посетителя, как вечный genius huiusce loci111. Рядом с точным знанием May терялись фигуры итальянских руководителей раскопок112. Затем настала полоса воинственного итальянского национализма, длящаяся и посейчас. Italia fara da её!113 Это был лозунг. Не иностранцам нас учить, мы сами их научим, говорили и молодые, и старые итальянцы. И иностранцам, не исключая и May, нелегко было работать в Помпеях114.
Хорошо было, однако, то, что идеи, давно уже проповедовавшиеся иностранцами, постепенно стали воплощаться в жизнь. Мы всегда, и первый среди нас May, настаивали на более медленных, но более тщательных раскопках, на раскопках-реставрациях115. В Помпеях это так легко. Все, что было деревянного в постройках и обстановке, сохранилось. Дерево истлело, но оно оставило свои отпечатки в пепле и пемзе, которыми засыпаны были Помпеи. Металл же сохранился почти в том виде, как он существовал, когда Помпеи погибли. Заливая пустые места в пепловом покрове Помпей гипсом, так легко получить негатив или позитив предмета. Эти оттиски делались давно, со времен Фьорелли116. Но до последнего времени только для получения гипсовых слепков тел погибших людей, животных и некоторых частей утвари117. Теперь, с легкой руки May, этот способ широко применяется для реставрации зданий Помпей, главным образом верхних этажей118. Начал это делать уже So- gliano119, за ним следующий директор раскопок — знаменитый историк Италии Е. Pais120, а теперь Spi- nazzola121. Благодаря этому мы в состоянии видеть и ходить по верхним этажам и балконам помпеянских домов, и легенда о слепых фасадах Помпей испарилась122: слепыми были только первые этажи, да и эта слепота была относительная, так как стены широко открывались на улицу дверьми домов и входами в лавки123. Внедрился постепенно и хороший обычай оставлять на месте найденное, а не увозить его в Неаполь124. Вся роспись домов, тщательно восстановленная из фрагментов, оставляется теперь на месте и покрывается крышей, восстановленной точно на основании слепков балок и досок крыши и сохранившихся черепиц125. Нельзя не приветствовать и того, что вос- становляются не только дома, но и сады. Пни деревьев оставили пустые места в пепле: их легко отлить и на месте старого посадить новое дерево. Декоративные кустарники и цветы легко восстанавливают по фрескам домов126. С легкой руки одного из инспекторов раскопок восстановлено было этим способом 44 античных домовых сада127, и можно было бы восстановить больше. Помпеи вновь полны зелени и цветов. Вода, проведенная недавно в город, дает возможность оживить и сохранившиеся фонтаны и нимфы128.
Все это огромный прогресс, и всему этому можно только радоваться. Радоваться надо и тому, что более тщательное изучение избирательных программ, которыми полны стены помпеянских домов, воскресило их владельцев129: мы знаем не только дома, но знаем и их


654
Часть 5. Новые материалы к биографии и творчеству М.И. Ростовцева
владельцев, иногда в мелочах их повседневной жизни. Но рядом с этим все-таки ученый и иностранный, и итальянский чувствует себя в итальянизированных Помпеях неважно. Неважно чувствуют себя и более культурные туристы. Лозунг «Italia fara da se» в бур- бонском Неаполе превратился в другой: Помпеи — личная собственность директора помпеянских раскопок. Так как нынешний директор не имеет ни времени, ни охоты, ни знаний, чтобы своевременно опубликовывать найденные сокровища, и так как он боится, что эту привилегию у него вырвут другие — итальянцы или иностранцы, он попросту закрыл двери новых раскопок для всех130: и ученых, и туристов, скупо давая разрешение на их посещение и не давая вовсе разрешений на их изучение. Результат получился печальный. За десять лет во время и после войны сделано много, но все это неизвестно и недоступно ученому миру.
В силу разных случайностей мне удалось пробыть полных два дня в новых раскопках. Изучить их не удалось, но видел я многое. Не рискуя быть нескромным, скажу о виденном несколько слов. Новые раскопки не коснулись общественных зданий Помпей: храмов, базилик, бань, рынков. Они сосредоточились в одной улице, называемой Strada dell’Abbondanza131, и собираются раскрыть эту улицу с прилегающими домами всю: от форума до ворот города132. Улица эта когда-то была улицей больших и богатых барских домов. Постепенно, однако, барские дома перешли в собственность лавочников и владельцев мастерских, и улица стала торговой и промышленной. Барские дома ушли в кварталы близкие к Геркулановским и Везув- ским воротам города. На Strada dell’Abbondanza в последнее время помещались главным образом лавки и мастерские суконщиков, валяльщиков, красильщиков, всех тех, для кого богатая владелица фуллоник Евма- хия133 выстроила специальные ряды на форуме в начале улицы. Для мелкого люда, занятого в мастерских, появились десятки съестных лавочек, кабачков и тратторий, владелицы и владельцы которых вместе с их постоянными клиентками-проститутками играли немалую роль в избирательной жизни Помпей. Одна из них — Азеллина, кабачок которой найден был в полной неприкосновенности, в ряде объявлений рекомендует своих кандидатов своим клиентам и клиентам своих клиенток134. Улица «Изобилия» полна поэтому самых интересных и подчас забавных объявлений и вывесок, среди которых религиозные щиты коллегий перекрестков с их четырьмя магистрами135 так ярко говорят нам о верованиях этих маленьких людей, обслуживающих нужды богатой помпеянской буржуазии. На одном из таких щитов, например, совершенно современная сценка, столь характерная для Италии. К алтарю у дома одного из видных членов религиозного сообщества перекрестка члены корпорации несут статую великой Помпеянской Венеры13®. Статуя остановилась, паланкин поставлен на землю, и хозяин гостеприимного дома совершает жертву богине137. За день до того, как я увидел эту фреску, с балкона своего отеля в Неаполе я видел такую же корпорацию, такой
же паланкин, такое же служение, слышал такую же шумную музыку, но не в честь Венеры, а в честь Антония Падуанского.
Вид улицы необычайно живописен: на улицу открываются одна за другой лавки, мастерские и кабачки, между ними монументальные входы в дома. Стены полны объявлений и избирательных программ, блестящих красками138. Над входами балкончики, лоджии, навесы, защищавшие тротуар от солнца и дождя. На них смотрят широкие окна верхних этажей. А там за стенами домов тихие уютные садики, спокойные триклинии, мирные спальни владельцев домов, живших доходами с лавок и со своих загородных ферм. В садиках масса зелени, цветов и воды. Кто побогаче, украсил свои садики бронзовыми и мраморными скульптурами. Все по мере сил своих и по своему вкусу расписали cteHbi своих домов причудливыми архитектурными проспектами139. Кое-кто внес в эту роспись свою индивидуальность. Один владелец довольно большого дома в своей столовой каждое из трех лож украсил изречением морального характера: для мужчин предписания гигиены и умеренности в жизни и наживе, для женщин — не засматриваться и не кокетничать с чужими мужьями140.
Но знала улица «Изобилия» и более славное время. О нем говорит один из больших барских домов, впоследствии разбитый на два141. В начале империи в нем жил богатый любитель и поклонник Гомера. Около атрия он выстроил маленький уютный шкапик — святилище для великого поэта. По стенам этого шкапика шли полки с произведениями Гомера142. Свод богато украшен местным стуком, а на фризе развертываются знаменитые сцены Илиады: бой и смерть Гектора, выкуп его тела Приамом143. Владельцу дома мало было иметь обычный надземный дом с большим роскошным садом. Как его младшие современники в далекой Африке144 и как богатый владелец так называемой базилики около Porta Maggiore в Риме, он для летнего времени для своих бесед и встреч с литературными друзьями создал себе большой и прохладный подземный дом. Из коридора — криптопортика, украшенного росписью, гости входили в залы и кабинеты, одна из которых была, несомненно, залой для литературных собраний, для рецитации Гомера145. Уже входя, гости знали, куда они попали. По стенам криптопортика развертывается сплошной фриз, где сцена за сценой проходят перед глазами зрителей наиболее знакомые эпизоды из Илиады, Одиссеи и из эпического цикла. Настоящий иллюстрированный развернутый свиток гомеровских поэм. Чтобы не было недоразумений, по обычаю лицевых свитков при каждом герое читается его имя по-гречески146. Этот культ Гомера так типичен и характерен для того времени. Владелец нашего дома знал своего Гомера. Но мода захватывала и людей ниже его, типичных парвеню, pesciani147, которыми так богата была ранняя римская история148. Вспомним Петрониева Тримальхиона с его забавными цитатами из воспоминаний о том, что когда-то было Гомером. Достойным коллегой Тримальхиона был


М.И. Ростовцев. Письма из Италии
655
владелец другого дома на той же улице, последних времен Помпей. И у него в доме гомеровский фриз, но надписи латинские и не без недоразумений149.
И в новых раскопках Помпеи остаются тем же, чем мы их знали: городом италийского юга, болтливым, мелочным, шумным, крикливым, где мало работали и много праздновали, где зажиточная буржуазия наслаждалась жизнью в праздности и покое, а на нее лениво работали рабы, отпущенники и свободные пролетарии в домах, лавках и мастерских. Не вся римская империя была такой. Остия, Рим, Карфаген, Александрия жили другой жизнью150. Но жизнь Помпей все же типична для великой державы Рима, проклятием которой была праздность и наслаждение жизнью... на счет других.
ПИСЬМО ШЕСТОЕ О современной Италии151
Заглавие этого последнего письма может показаться претенциозным. Как можно говорить о современной Италии в одном кратком письме. Но я и не собираюсь исчерпывать вопроса, ни говорить о многом, как еле затронул я в своих предыдущих письмах древнюю античную Италию. Я хочу говорить о том, что мне бросилось в глаза, о том, что я мог уяснить сам себе в новой послевоенной Италии. Это будет немного и, может быть, не так важно. Но за мной свежесть непосредственного впечатления, долгие годы знакомства с Италией и итальянцами.
Я уже много раз обещал поговорить о фашизме. Исполняю свое обещание. Фашистов я видел везде: и во Флоренции в день муниципальных и провинциальных выборов152, и в маленьком городке Умбрии во время церемонии по поводу дня объявления войны153, и в Риме в обычные дни в кафе и ресторанах, на площадях и улицах, и в день праздника «участников войны» (combattenti), день внушительных торжеств154, и в Салерно в день проезда155 Муссолини и короля и т.д. и т.д. Видел и больших, и малых, и лидеров, и рядовых. Со многими говорил. Говорил и о них с их друзьями и врагами разных возрастов и разных типов: со старыми сенаторами и профессорами, идеалистами, скептиками, равнодушными, и с обычными обывателями тех же типов155.
Вот мое впечатление. Огромное большинство фашистов — молодые люди.
Как это ни странно, в болтливой риторической Италии с ее материалистическим обывателем, говорящим и сейчас почти исключительно о еде и женщинах (с метафизической точки зрения, как о еде), фашисты произвели на меня впечатление людей дела, а не слова, и в большинстве не словесных идеалистов. Останутся ли они такими надолго, я не знаю. Но сейчас это так. В фашизм их толкнуло многое и отрицательное, и положительное: повышенный послевоенный национализм, гордость победой, вправду сказать, довольно неосновательная157, желание сказать свое слово и после войны (огромное большинство фашистов — участники войны), но главное — страх за Италию, за ее будущее,
когда на их глазах кучка довольно трусливых большевиков при попустительстве и бессилии не желавшего бороться правительства грозила бросить Италию в ту же пропасть разорения и убийств, куда она загнала Россию. Чисто стихийное стремление к порядку и спокойствию после тяжких лет войны и бурных эксцессов большевизма. Сложилось так, что у этих страхов и стремлений нашелся недюжинный, энергичный, честолюбивый и умный вождь — il duce158, как его зовут, Муссолини. За ним пошли, ему поверили и продолжают верить и сейчас. Не будь Муссолини, Италия корчилась бы теперь в судорогах большевизма и гражданской войны. Каково будущее фашизма в Италии, я не знаю. Недовольных много, но они не деятельный, а брюзжащий элемент. Они фашизму не опасны. Главный враг — большевизм, а с ним и весь социализм — обессилены и потеряли всякий кредит. Их собственные дрязги погубили их и погубили надолго. У фашизма есть один враг — это возможность стать одной из партий в политической жизни, возможность утонуть в риторике и партийных дрязгах, в мелких вопросах политических будней. Если фашизм в глазах масс перестанет быть надстройкой, стоящей вне партий, если он окажется таким же гнилым и тряпочным, как правительства прошлого, недовольство масс проснется вновь, вновь приобретут популярность лозунги большевизма и социализма, стихийное стремление к перераспределению, уравнению. Пока Муссолини жив, это вряд ли случится. Но его могут убить в каждый данный момент. А найдется ли второй Муссолини, не знаю. Вряд ли159.
Пока же Италия живет весело и беззаботно, хотя материала для забот не оберешься. Главная и сила и опасность Италии — это колоссальное увеличение населения без такого же быстрого подъема экономической жизни. Ресурсы те же, эмиграция затруднена, а население растет без удержу. Нигде я не видел такого огромного количества детей в семьях всех классов, как в Италии. Кого ни возьмешь, кого ни спросишь, у всякого носильщика, извозчика, конторского служащего, чиновника, профессора — шесть, восемь или даже десять человек детей. К детям и отцы, и матери относятся с поразительной, трогательной нежностью: балуют их, нянчатся с ними, даже в огромных семьях. Улицы, скверы, сады полны детей, шумных, красивых, очень забавных, — совсем маленькие взрослые люди, только еще живые и непосредственные. Как объяснить этот рост населения, я не знаю150. Климат, солнце, возможность жить на воздухе, сравнительная дешевизна жизни. Все это так. А вместе с тем, в головах многих, это — залог будущего величия Италии, может быть, будущего мирового владычества. Идея Рима — владыки мира в Италии не умерла151. Недаром цветет в Италии имперский стиль, недаром фашисты приветствуют друг друга жестом «римского» приветствия в псевдоклассических драмах и на картинах Семирадского, недаром везде растут классические театры под открытым небом, недаром символ фашизма — римские fasces152 с топором. Это, конечно, иллюзия, но как часто люди,


656
Часть 5. Новые материалы к биографии и творчеству М.И. Ростовцева
и в особенности на юге, жили иллюзией, и как часто иллюзия была сильнее сухой действительности!
Пока же в Италии живется шумно и весело. Только что в Венеции, где пишу это письмо, тысячи людей устремились на Лидо купаться, болтать, ухаживать. Вот еще одна черта современной Италии. Италия движется не из города на дачу, как раньше, а «туризиру- ет» — с гидом в руках, с тем же маршрутом, как и иностранные туристы. Италия хочет знать свою страну и действительно учится познавать ее. Сегодня в музее венецианских древностей, в бывшем palazzo Reale163, подаренном городу, меня удивил маленький мальчик, довольно бедно одетый, показывавший музей другому мальчику: какую массу превосходной осведомленности в истории и древностях своего города проявил этот юный гид. Знал он о том, о чем говорил, куда больше меня, старого профессора.
Очень интересное поле для наблюдений в современной Италии — это иностранные туристы. Я их знаю и наблюдаю давно. Летний сезон — это был всегда сезон среднего, небогатого туриста. Этот турист исчез. Исчезли русские интеллигенты, жившие духом и красотой, имевшие мало денег, немного знаний, но массу энтузиазма. Исчезли жены немецких бюргеров — экономных, расчетливых, но с достатком, основательно осматривавших каждую достопримечательность и все старавшихся показаться возможно более итальянцами, посетители кафе, тратторий, кабачков. Изредка появится пара полуголодных художников, пришедших пешком из Германии, в грубых сапогах, с походной фляжкой и сумой.
«Бархатный» сезон унес с собой волну богатых англичан и американцев, живущих в шикарных отелях, платящих сумасшедшие деньги и видящих страну из своего отеля, из окна вагона первого класса, а еще чаще из автомобиля, экипажа или гондолы. Знают они о стране то, что им скажет гид. Всему верят, так как к большинству того, что видят, глубоко равнодушны. Но все-таки туристов и сейчас много. И это и есть новый тип туриста. Много и немцев, и австрийцев, очень много чехов. Это все новая богатая буржуазия, лица, нажившиеся на войне и послевоенной спекуляции, те, кого в Италии зовут акулами — pesci cani164. Они еще не приобрели лоска богатых людей — американцев и англичан. Не привыкли тратить, не считая. Но постепенно входят во вкус. Тип глубоко противный. Наглые, невежественные, грубые, без каких-либо интеллектуальных интересов. Венецию они заполонили почти сплошь.
Пора кончить эту серию писем. Бог даст — когда- нибудь попаду опять в Италию, может быть, из России и тогда продолжу беседы с читателями «Звена», которое благодарю за гостеприимство и которому желаю долгих лет жизни в новой России.
Венеция, 1 июля 1923 г.
1 Звено. Париж, 1923. 21 мая. № 16. С. 2. Письма печатаются здесь по нормам современной орфографии. Поскольку
редакция «Звена» получала письма Ростовцева скорее
всего в рукописном виде, в напечатанном тексте попадается немало ошибок, главным образом в иностранных словах и именах собственных. Такого рода исправления оговариваются только в редких случаях, когда они не вполне очевидны. Комментарий ни в малой степени не претендует на полноту, особенно в случае, когда специальная литература, которой может похвастаться та или иная тема (например, Помпеи), просто безгранична. Здесь и далее перевод комментариев Е.В. Ляпустиной.
2 См.: Marcone A. Introduzione // Rostovtzeff е Г Italia / А сига di A. Marcone. Napoli, 1999. P. 9 sgg.
3 Возможно, это опечатка, и следует читать: «парящими».
4 Fiaschetteria — винная лавка (итал.).
5 Такого слова в латинском языке нет. Возможно, Ростовцев имел в виду elocutio («речь», «слог») либо, более вероятно, allocutio («обращение с речью»), хотя нельзя исключать и altercatio («спор», «прения»).
6 Отметив попутно, что временам Флавиев в большей степени соответствует упоминание Марциала, нежели Ювенала, напомню, что Ростовцев возвращается к этой теме и в «Письме четвертом». О жилой застройке и литературной традиции (с особым упором на Марциала, Ювенала и Петрония) см.: De Albentiis Е. La casa dei Romani. Milano, 1990. P. 244 sgg.
7 Проблемы инфляции и дороговизны стали предметом парламентских дебатов, которые занимали первые страницы газет во время пребывания Ростовцева в Италии. 22 июня в Риме состоялась конференция на тему дороговизны (о ней сообщалось на первой странице «Corriere della Sera» 23 июня). Масштаб цен, указанный Ростовцевым, в основном правилен; см.: Cipolla С.М. Le avventure della lira. Bologna, 1975 [rist. 2001]. P. 130 sgg.; II parla- mento italiano 1861—1988. Vol. XI. 1923—1928. Milano,
1990. 	P. 296. Благодарю за эту информацию моего друга проф. Адриано Савио.
8 Это выражение, явно отмеченное духом Рисорджименто и затем приобретавшее важное значение при каждом следующем приливе национализма и лжепатриотизма, восходит к королю Карлу Альберту, который произнес его — кажется, первый раз — в начале мая 1846 г., когда между Пьемонтом и Австрией возникли трения по «соляному вопросу». Австрийское правительство, не получив от Пьемонта достаточных заверений по поводу прямого транзита соли в кантон Тичино, объявило — через «Миланскую газету» от 20 апреля 1846 г. — об ужесточении таможенных пошлин на пьемонтские вина с 9.10 до 21.45 австрийских лир за 100 литров. На волне антиавстрий- ских настороений, вылившихся затем в огромную демонстрацию 7 мая, «Пьемонтская газета» 2 мая явно в полном согласии с мнением Карла Альберта описывала австрийское решение как отвратительную репрессивную акцию. Именно в связи с этим Карл Альберт будто бы и ответил графу Делла Торре, выражавшему королю политическую озабоченность проавстрийских кругов: «Если Пьемонт потеряет Австрию, он приобретет Италию, а Италия сможет fare da st». Это высказывание очень скоро разошлось по всему полуострову, став одним из самых удачных лозунгов Рисорджименто. Карл Альберт снова повторил его в знаменитом «Воззвании к народам Ломбардии и Венеций», составленном Федерико Скло- писом 23 марта 1848 г. и обнародованном на следующий день. Тем самым Карл Альберт помещал себя во главе широкого освободительного движения, приведшего к «первой войне за независимость». См.: Bersezio V II Regno di Vittorio Emanuele II. Trent’anni di vita italiana.


М.И. Ростовцев. Письма из Италии
657
Vol. II. 2а ed. Torino, 1895. P. 3 sgg.; Vol. III. 2a ed. Torino, 1896. P. 453 sg.; Cappelletti L. Storia di Carlo Alberto e del suo regno. Roma, 1891. P. 263 sgg., 284 sgg., 348 sg.; Sole- ro S. La Casa di Savoia. Da Umberto Biancamano a Vittorio Emanuele III. Torino, 1930. P. 176; в целом: Rodolico N. Carlo Alberto negli anni 1843—1849. Firenze, 1943; idem. Storia degli Italiani. DalPItalia del Mille all’Italia del Piave. Firenze, 1964. P. 712. Конечно, лозунг Карла Альберта не был выражением единодушной позиции итальянских, и в частности миланских, патриотов — суровой критике аль- бертовское fare da se подвергли, например, Каттанео и его друг Макки; см: Cattaneo С. Dell’insurrezione di Milano del 1848 e della successiva guerra, 1849 [rist. Milano, 2001 / A cura di L. Ambrosoli, con prefazione di G. Rumi]. P. 94 sg.; Macchi M. Studi politici. Genova, 1854. P. 235.
9 Как дружески сообщил мне, приведя массу подробностей, проф. Арнальдо Марконе, которого я искренне благодарю, известия об этих выборах можно найти в частности в выпусках ежедневной флорентийской газеты «La Na- zione» за 10—19 мая. Как и почти повсюду во время местных административных выборов 1923 г., во Флоренции 13 мая 1923 г. речь шла о выборах «по брони», по сути дела предвосхищавших утверждение списков (lis- toni), которые стали отличительной чертой и общенациональных парламентских выборов после принятия нового избирательного закона (закона Ачербо). А в тот момент закон этот был предметом яростных политических споров и дело шло к его одобрению: Ростовцев упоминает об этом в «Письме четвертом». На выборах во Флоренции на 60 мест претендовали 76 кандидатов, которые — за исключением немногих инвалидов войны — входили в единый список фашистов и либералов. Активность избирателей, не слишком высокая, ненамного превысила 67%, а «список» получил 77,65% голосов: такой результат, очевидно, не удовлетворял в полной мере фашистское правительство. Среди избранных кандидатов (на десятом месте) фигурировал также известный антиковед Луиджи Парети.
10 Ср.: Ostenc М. La mystique du chef et la jeunesse fasciste de
1919 a 1926 // MEFRM. 1978. 90. P. 275—290. О феномене фашистских боевых организаций (squadrismo), его эволюции и проявлениях см.: De Felice R Mussolini il rivoluzionario (1883—1920). Torino, 1995 [la ed. 1965]. P. 419 sgg.; idem. Mussolini il fascista. La conquista del po- tere (1921—1925). Torino, 1995 [la ed. 1966]. P. 202 sgg.; Tasca A. Nascita e avvento del fascismo. Vol. I. L’ltalia dal 1918 al 1922. Bari, 1965. Об особо взрывоопасной обстановке во Флоренции, которую Ростовцев наблюдал своими глазами, см.: Cantagalli R Storia del fascismo fiorentino 1919—1925. Firenze, 1972. P. 326 sgg., 343 sgg., 369 sgg.; Spini G., Casali A. Firenze. Roma—Bari, 1986. P. 114 sgg.
11 Звено. Париж, 1923. 25 июня. № 21. С. 2.
12 О первом пребывании Ростовцева в Италии см.: Marcone A. Introduzione. Р. 14; Heinen Н. Synoptische Tafel. Le- bensdaten und Publikationen M.L Rostovtzeffs // Rostovtzeff e Г Italia. P. 465.
13 Речь идет, конечно, о друзьях из Германского археологического института (DAI), членом-корреспондентом которого Ростовцев был с 1898 г.; как известно, особенно близко Ростовцев сошелся с Хюльзеном и Амелунгом. Ср.: Marcone A. Michele Rostovtzeff е l’istituto
Archeologico Germanico di Roma: la corrispondenza con Christian Hulsen (1894—1927) // CS. 1988. 25. P. 339— 350; idem. Pietroburgo—Roma—Berlino: Fincontro di Rostovtzeff con Г Altertumswissenschaft tedesca // Historia.
1992. 41. P. 1—13, особенно 5; Andreau J. Antique, mo- deme et temps pr£sent: la carriere et Poeuvre de Michel IvanoviC Rostovtseff (1870—1952) // Rostovtseff M.l. Histoire 6conomique et sociale de l’Empire romain. P., 1988 P. VIII suiv. О DAI cm.: Wickert L. Beitr&ge zur Geschichte des Deutschen Archaologischen Instituts von 1879 bis 1929. Mainz, 1979; Andreae B. Kurze Geschichte des Deutschen Archaologischen Instituts in Rom darstellt im Wirken seiner leitenden Gelehrten // MDAI(R). 1993. 100. S. 5—41; Du- cati P. Dallo «Istituto di corrispondenza archeologica» aH’«Istituto archeologico germanico» (1829—1929) //Nuova Antologia. 1929. 342. Ser. VII. 264. P. 487—506 (представляет интерес как выражение точки зрения определенной части итальянских археологов на процесс «онемечивания» института); Blanck Н. Die Bibliothek des D.A.I. in Rom. Mainz, 1979; а также: Kolbe H.-G. L’Istituto Archeologico sul Campidoglio // Roma Capitale. L’archeolo- gia in Roma capitale tra sterro e scavo. Venezia, 1983. P. 30—33.
14 Giovanotti — парни (итал.).
15 Ср.: Vidotto V. Roma contemporanea. Roma—Bari, 2001. P. 126 sgg.; там же бибилиография.
16 Возможно, это опечатка и следует читать: «сахарный».
17 В газете «II Selvaggio» за 15 мая 1931 г. Лео Лонганези назвал этот памятник «il baraccone bianco del mai defunto Sacconi» («белый балаган вечно живого Саккони»). Цит. по: ТоЫа В. L’Altare della Patria. Bologna, 1998. P. 97.
18 Возведение памятника по проекту Джузеппе Саккони (1854—1905) началось в 1885 г. (22 марта состоялась закладка первого камня) и было завершено в 1911 г.; после смерти Саккони работами руководили Г. Кох, М. Ман- фреди, Пио Пьячентини. В первоначальный замысел «Витториано», задуманного как мемориал Виктора Эммануила II, по ходу работ несколько раз вносились изменения (в частности в 1890 и 1900 гг.), до тех пор пока все новые добавления и пристройки не привели к глубокому изменению смысла всей громады: в окончательном виде композиция оказалось сфокусирована уже не на прославлении первого короля объединенной Италии, а на превознесении самого единства страны. Эта эволюция «от памятника Виктору Эммануилу к алтарю отечества» хорошо обрисована в книге: Tobia В. L’Altare della Patria. P. 39 sgg. Очевидно, такой смысл памятника был усилен и захоронением праха «неизвестного солдата» 4 ноября 1921 г. Ср.: Brice С. Monumentalit£ publique et politique a Rome. Le Vittoriano. Roma, 1998; D'Amicone E. Scavi per la costruzione del monumento a Vittorio Emanuele // Roma Capitale 1870—1911. Dagli Scavi al Museo. Come da ritrovamenti archeologici si costruisce il Museo. Venezia, 1984. P. 54—63. Упомяну и представляющий ценность как документ эпохи путеводитель: Ricci С., Colini A.M., Mariani V. Via dell’Impero. Roma, 1933. P. 24 sgg.
19 Здесь возможна опечатка, и следует читать: «темно-желтого».
20 Ростовцев имеет в виду «Галерею Колонна», построенную в 1915—1922 гг. на месте палаццо Бонкомпаньи Пьомбино (XVI в.) по проекту Дарио Карбоне (1910 г.). См.: Accasto G., Fraticelli V., Nicolini R L’architettura di Roma capitale 1870—1970. Roma, 1971. P. 162 sgg.; Vidotto V. Roma contemporanea. P. 126 sgg.
21 Vidotto V. Roma contemporanea. P. 63 sgg. (там же библиография); Settis S. Da centro a periferia: l’archeologia degli Italiani nel secolo XIX // Lo studio storico del mondo antico nella cultura italiana dell’Ottocento (Incontri Perugini di Storia della Storiografia antica e sul mondo antico. III. Ac-
44 — 7794


658
Часть 5. Новые материалы к биографии и творчеству М.И. Ростовцева
quasparta, 30 maggio — 1 giugno 1988) / A cura di L. Polverini. Napoli, 1993. P. 299—334. О спорах в Италии и за ее пределами по поводу сноса и разрушения домов в Риме см.: Quilici L. La tutela archeologica nei piani regola- tori e nella legislazione // Roma Capitale. L’archeologia... P. 48—72, где упоминается и об ответственности за это, лежавшей на Ланчани.
22 Ср. выше очерк «Италия 1923: шесть писем М.И. Ростовцева в газету "Звено"». Сходные соображения о портретном искусстве эпохи «упадка» как проявлении «психологического вырождения» см.: Rostovtzeff М. Storia del mondo antico. 2a ed. Firenze, 1975. P. 676 sg., 708 sg., 711 sgg.; idem. II tramonto della civilta antica // Rostovtzeff M.I. Per la storia economica e sociale del mondo ellenistico-ro- mano. Saggi scelti / A cura di T. Gnoli e J. Thornton. Roma,
1995. 	P. 91 sgg., 119, 126 sgg., 135 sgg.; следует заметить, что интерпретация Ростовцева, сколь бы схематичной и во многом неточной она ни была, наложила некоторый отпечаток даже на работы Бьянки Бандинелли; ср.: Bian- chi Bandinelli R. Roma. La fine delParte antica. 3a ed. Milano, 1981. P. 1 sgg.
23 Это центральная тема книги: Rostovtzeff М. Mystic Italy. The Colver Lectures in Brown University. N. Y., 1927.
24 В данном комментарии особое внимание, естественно, уделяется библиографии, современной (или почти современной) работам Ростовцева, чтобы стали ясны ее отличительные черты, значение и влияние на ход рассмотрения отдельных вопросов. О колебаниях, которые были характерны для ростовцевской интерпретации базилики близ Порта Маджоре, пока она не сложилась окончательно в «Mystic Italy» (P. 130 ff.), см. выше «Италия 1923...» (текст и прим. 22 слл.), а также: Michelotto P.G. Osservazioni intomo a Mystic Italy (доклад на конференции «М.И. Ростовцев», состоявшейся в Париже в 2000 г.; в печати).
Об открытии базилики на via Prenestina, которое произошло случайно в результате провала земли под путями железной дороги Рим — Неаполь, Главная инспекция древностей Рима была извещена 23 апреля 1917 г. Сообщение об этом вместе с предварительным кратким описанием находки опубликовал Э. Гатти (NS. 1918. Р. 30— 39); а Ф. Форнари в том же томе «Notizie degli scavi» (P. 39—52) предложил первую, весьма примечательную попытку интерпретации: во многих отношениях она открывала путь тому толкованию, которое впоследствии благодаря работам Кюмона и Каркопино стало «каноническим». Основными ее моментами были: 1) датировка I в. н.э. (на основе сходства стукового декора базилики с убранством дома близ виллы Фарнезина); 2) атрибуция — гениальная — памятника Статилиям Таврам (Тас. Ann. XII. 59); 3) сакральный и мистический (или мисте- риальный) характер памятника; 4) толкование композиции в абсиде как «намека на путешествие души к островам Блаженных». Как видно, недоставало лишь более точного определения мистов, собиравшихся в этом сооружении (Форнари ограничился замечанием о «дионисийском» характере некоторых изображений), и сцены, помещенной в абсиде. В то время как Ланчани незамедлительно и, как обычно, неприязненно принялся оспаривать разумные предложения Форнари (Lanciani R. II san- tuario sotterraneo recentemente scoperto ad Spem Veterem // BCAR. 1918. 46. P. 69—84), выдвинув впридачу абсурдную датировку временем Адриана и в определенной мере оказав влияние на других (ср.: Wadsworth E.L. Stucco Reliefs of the First and Second Centuries still extant in Rome //
MAAR. 1924. 4. P. 9—102, особенно 79 ff., 87), Кюмон стал развивать «мистическую» гипотезу, связывая подземное сооружение с сектой неопифагорейцев (Cumont F La Basilique souterraine de la Porta Maggiore // RA. 1918. 8. P. 52—75 = P. 1—23 отд. оттиска), но пока еще не доходя до отождествления с Сапфо женщины, изготовившейся упасть или броситься со скалы: заслуга этой догадки принадлежит Кертис (Curtis C D. Sappho and the Leu- cadian Leap // AJA. 1920. 24. P. 146—150; в остальном эта статья, где доказывается литературное происхождение изображений, достойна забвения). Оставляя до поры в стороне малоубедительную попытку Ростовцева и Хюль- зена, скажем, что направление Форнари—Кюмона—Кертис («направление» в том смысле, как его определял сам Кюмон к 1921 г., а затем Каркопино) вызвало разные по характеру и по значимости отклики: Баньяни (Bagnani G. The Subterranean Basilica at Porta Maggiore // JRS. 1919. 9. P. 78—85) взялся без особого успеха опровергать и нео- пифагорейскую гипотезу Кюмона — впрочем, та не убеждала полностью и Леопольда (Leopold H.M.R. La Basilique souterraine de la Porta Maggiore // MEFRA. 1921—1922. 39. P. 165—192), «синкретические» идеи которого отдавали панорфизмом Витторио Маккьоро, — и датировку Гатти и Форнари (предлагая при этом невозможный «конец первого века»: Р. 84), и предположение Форнари о связи базилики со Статилиями Таврами (ради этого присоединяясь к не слишком авторитетным доводам Ланчани). Решительное несогласие с Кюмоном высказал и молодой тогда Нок (Nock A.D. The Historical Importance of Cult-Associations // CR. 1924. 38. P. 105—109, особенно 106), не сумев, однако, выдержать затем внятную и связную интерпретацию (см.: Michelotto P.G. Osservazioni...). Со своей стороны Р. Парибени не принял отождествления женщины с Сапфо, зато аргументы Форнари и Кюмона произвели на него впечатление (Pari- beni R. Culti e religioni in Roma imperiale secondo recenti scoperte archeologiche // A&R. 1920. 1. P. 172 sgg.). Ho наиболее последовательную и значимую оппозицию «направлению» Форнари—Кюмона—(Кертис)—Каркопино составил Гоффредо Бендинелли, непоколебимо отстаивавший погребальное назначение памятника: это толкование, которому в разное время были не чужды и Хюль- зен (см. выше «Италия 1923...», прим. 29), и в определенной мере сам Ростовцев (см.: Rostovtzeff М. Augustus // University of Wisconsin Studies in Language and Literature.
1922. 	Ser. II. Classical Studies. 15. P. 137, а особенно: idem. Augustus // MDAI(R). 1923—1924. Bd. 38—39. S. 284; cp. также: idem. La storia del mondo antico. Tav. CLXXXIV, I: «Подземное святилище или, может быть, заупокойный храм кого-то входившего в общину орфиков или пифагорейцев»), повлияло и на «компромиссную» интерпретацию Лульи (Lugli G. Due recenti studi sulla basilica sotter- ranea della Via Prenestina in Roma // Rivista di Architettura e Arti decorative. 1921. 1. P. 209). В значительных работах (Bendinelli G. II mausoleo sotterraneo altrimenti detto basilica di Porta Maggiore // BCAR. 1922. 50. P. 85—126, a главным образом: idem. II monumento sotterraneo di Porta Maggiore in Roma (contributo alia storia dell’arte decorativa augustea) // MonAL. 1926. 31. Col. 602—859), где удачные догадки соседствовали, увы, с досадными промахами, Бендинелли, пусть и принимая иной раз с оговорками наиболее привлекательные идеи противников (например, отождествление с Сапфо или «возможность» связи памятника со Статилиями — ср.: Bendinelli G. II monumento sotterraneo... Col. 651 sg., 839 sgg.), упорно отвергал


М.И. Ростовцев. Письма из Италии
659
любую гипотезу (например, о наличии трона в абсиде), которая могла бы противоречить не только погребальной теории — ср. замечания в адрес Форнари (Bendinelli G. И mausoleo sotterraneo... P. 124 sgg.) и резкую критику Юбо (idem. II monumento sotterraneo... Col. 602 sgg.), — но и датировке памятника ок. 14 г. н.э.; поэтому он обоснованно оспаривал выводы работы Вадсворт (ibid. Col. 808 sgg., 819 sgg.). Напомню, что как гипотеза о погребальном назначении памятника, так и «ранняя» его хронология относительно недавно снова стали популярны (ср. работы Баете, Шефолда, Андреэ и Коарелли; подробнее об этом см.: Michelotto P.G. Osservazioni...).
25 Речь идет о современной лестнице (ср.: Rostovtzeff М. Mystic Italy... P. 133), соединяющей подземелье с via Prenestina. В древности в атрий базилики попадали по галерее в форме буквы «L» (см.: Gatti Е. IINS. 1918. Р. 36).
26 Здесь, как и в статье в «Таймс» 28 августа 1923 г., Ростовцев (подобно Хюльзену: ср. выше «Италия 1923...», прим. 26) следовал тезису о литературном происхождении композиции абсиды, присоединяясь в этом к Кертис (Curtis CD. Sappho... P. 146 sgg.). Содержащееся в «Письме втором» описание (но, конечно, не интерпретацию!) Ростовцев в основном воспроизвел в «Mystic Italy» (P. 140 sgg.).
27 Мысль о «подталкивании» присутствует у Кюмона (Cumont F. La Basilique souterraine... P. 15; 18 отд. оттиска). Противоположного мнения, разумеется, придерживался Юбо (HubauxJ. Le plongeon rituel // Le Musde Beige. 1923. 27. P. 16 sg.).
28 Carcopino J. La Basilique pythagoricienne de la Porte Ma- jeure. 10*me ed. P., 1943. P. 372 suiv.
29 Strong E., Jolliffe N. The Stuccoes of the Underground Basilica near the Porta Maggiore I I JHS. 1924. 44. P. 103 ff.
30 Ibid. P. 72, 102 ff. Напомню, что «ритуальная» гипотеза Стронг была в какой-то мере близка как идее Юбо о «прыжке в воду», хотя реализм последнего в ней и отвергался (ср. ниже), так и орфико-пифагорейской теории Леопольда.
31 Ср.: Carcopino J. La Basilique pythagoricienne... P. 87 suiv. Следует заметить, что здесь Ростовцев ничего не говорит об «алтаре», на который, напротив, указывал позднее (Rostovtzeff М. Mystic Italy... P. 133), «обратившись» в «мистическую» теорию, принятую Каркопино (см.: Carcopino J. La Basilique pythagoricienne... P. 79. Not. 1). Относительно алтаря Каркопино (Ibid. P. 90) соглашался с интерпретацией, предложенной другими («древний алтарь»: Strong Е., Jolliffe N. The Stuccoes... P. 69). Попутно упомяну, что благодаря посредничеству Стронг базиликой заинтересовался даже сэр Артур Эванс, посетивший ее в феврале 1921 г. (см.: Leopold H.M.R. La Basilique souterraine... P. 167 suiv.).
32 Их описание см.: Rostovtzeff M. Mystic Italy... P. 133 ff.
33 Согласно «синкретической» гипотезе (ср.: Leopold H.M.R. La Basilique souterraine... P. 169 suiv.).
34 О распространении в Риме оргиастического и мистери- ального культа фракийской богини Котито (греч. Kotyto, Kotys, Kotto; лат. Cottyto) практически ничего не известно. Даже в самое последнее время обращавшиеся к этому вопросу ученые — ср.: Gordon R.L. Н Der Neue Pauly. Bd. 6. Stuttgart, 1999. Sp. 785 f. (s.v. Kotyto); Gandeva R. II Enciclopedia oraziana. Roma, 1997. Sez. 10. P. 343 sg. (s.v. Cotytia) — в конечном счете не слишком далеко отходя от идей Р. Петтаццони (Pettazzoni R. I misteri. Bologna,
1924. 	P. 24, 82), склонны связывать соответствующие
упоминания источников ([PergJ.Catalepton. 13. 19; Ног. Epod. 17. 56) с «чисто литературной традицией», следуя скептической точке зрения, которой придерживались еще Виссова (Wissowa G. Religion und Kultus der RUmer.
2. 	Aufl. MUnchen, 1912. S. 376. Anm. 12) и Каркопино (Carcopino J. Vergiliana. A propos du «Catalepton» //RPh.
1922. 	46. P. 156—184, особенно 171; ср.: idem. La Basilique pythagoricienne... P. 377, где французский ученый, полемизируя с Юбо (Hubaux J. Le plongeon rituel. P. 59 suiv.) подчеркивает эту мысль с особенной силой). Как напоминает Р. Тюркан, «нечистую Котито» в 1856 г. упомянул Р. Гарруччи, распознав ее в образе отвернувшейся Венеры в гипогее Вибии (Тигсап Я Les cultes ori- entaux dans le monde romain. 2®me 6d. P., 1992. P. 320, 371. Not. 81; об этой гробнице см. ниже). Юбо попытался, не без экстравагантности в духе Маккьоро (см., например: Hubaux J. Le plongeon rituel. P. 53 suiv.), доказать связь цикла изображений базилики близ Порта Маджоре с культом Котито, которая в начале эпохи Империи «сближалась с Великой Матерью» (Ibid. Р. 66) в рамках одной из бесчисленных разновидностей «синтеза», свойственного культу Кибелы (ср.: Graillot Н. Le Culte de Cybele, Mere des dieux a Rome et dans l’Empire romain. P., 1912. P. 495 suiv.). Гипотеза Юбо, незамедлительно и единодушно отвергнутая как «почти невероятная» (Strong Е, Jolliffe N. The Stuccoes... P. 70) и «безрассудная» (Noc/cA.D. The Historical Importance... P. 107. Not. 5; cp. также: Bendinelli G. 11 monumento sotterraneo... P. 602 sg.; Carcopino J. De Pythagore aux Apotres. Etudes sur la conversion du monde romain. 2*me 6d. P., 1968. P. 16 suiv.), не убеждала и Ростовцева, который, однако, во время составления писем в «Звено» еще не примыкал к «неопифа- горейской» теории Кюмона, получившей вскоре решающее подтверждение в работах Каркопино (Carcopino J. La Basilique pythagoricienne...; idem. Encore la Basilique de la «Porta Maggiore» // RA. 1923. Ser. V. 18. P. 1—23). Благодарю проф. Джанпьеру Арригони за рекомедации по поводу литературы вопроса.
35 Более подробное описание этих сцен см.: Rostovtzeff М. Mystic Italy... P. 136 ff.
36 Вероятно, такое заключение Ростовцев делал на основании имевшихся в базилике «египетских сцен» (ср.: Strong Е., Jolliffe N. The Stuccoes... P. 85 f.) и многократного повторенния мотива с масками Амона (см.: Carcopino J. La Basilique pythagoricienne... P. 301 suiv.).
37 Звено. Париж, 1923. 2 июля. № 22. С. 2.
38 Ср. выше «Италия 1923...», текст и прим. 13. Подземная гробница Аврелиев была открыта в декабре 1919 г. во время строительства «гаража муниципального автотранспорта Рима на участке между via di Porta Maggiore и viale Manzoni» (Paribeni R. Antichissime pitture cristiane a Roma // Bollettino d’Arte del Ministero della Pubblica Istru- zione. 1921. Anno I. Fasc. 3. Settembre. P. 97—104; а до этого: Bendinelli G. Ipogeo con pitture, scoperto presso il Viale Manzoni // NS. 1920. P. 123—141), и уже могла похвастаться немалым числом посвященных ей работ, когда на нее обратил внимание Ростовцев, а Бендинелли (еще в апреле 1920 г. выступавший с сообщением о ней в Папской археологической академии Рима) примерно тогда же опубликовал исследование, ставшее в известном смысле editio princeps этого памятника (Bendinelli G. II monumento sepolcrale degli Aureli al Viale Manzoni in Roma // MonAL. 1922. 28. Roma, 1923. Col. 482 sg. = Col. 198 sg. отдельного оттиска — далее ссылки даются на страницы именно этого оттиска). В специальных издани¬
44*


660
Часть 5. Новые материалы к биографии и творчеству М.И. Ростовцева
ях, в различных газетах и журналах (от «Civilta Cattolica» до «Osservatore Romano») появилось множество сообщений и комментариев, в которых со своей точкой зрения на находку «по горячим следам» выступали ученые, изучавшие римские древности (например, Парибени и Эшби) и прежде всего занимавшиеся древностями христианскими (О. Марукки, Ф. Гросси Гонди, Й. Вильперт). Вильперт и Марукки выступили с докладами в Папской академии соответственно 28 февраля и 26 апреля 1922 г. Затем Главная инспекция раскопок поручила Вильперту изучение памятника и его публикацию с большим числом фотографий; результатом стала работа (Wilpert G. Le pitture dell’Ipogeo di Aurelio Felicissimo presso il Viale Manzoni in Roma // Memorie PARA. I. 2. Roma, 1924. P. 1—43), о подготовке которой Ростовцев говорит в настоящем письме.
Немедленно разгорелась дискуссия (в некотором отношении ставшая возобновлением той, что возникла в 1911 г. после открытия более позднего гипогея Требия Юста на via Latina; ср.: Coarelli F. Dintomi di Roma. Roma—Bari, 1981. P. 132 sg.), так как загадочный характер изображений не позволял разрешить дилемму, указывали ли сцены и мотивы на гностические, христианские (правоверные либо еретические) верования или представляли собой цикл языческих изображений, отмеченный (либо нет) влиянием иудейских или христианских верований (ср.: Pergola Ph. Le catacombe romane. Storia e topografia (con «Catalogo» a cura di P.M. Barbini. 1997). 2a rist. Roma, 1999. P. 69). См. выше «Италия 1923...». Напомню, что «языческой гипотезы», снова теперь вошедшей в моду после работы Химмельмана: Himmelmann N. Das Hypog&um der Aurelier am Viale Manzoni. Ikonogra- phische Beobachtungen // AAWM. 1975. 7. S. 7—28; a затем: Bisconti F. L’Ipogeo degli Aureli in Viale Manzoni: un esempio di sincresi privata // Augustinianum. 1985. 25. P. 889—903), придерживался уже Бендинелли, который всегда, сколь бы ни впечатляли его впоследствии «открытия» Вильперта, упрямо и последовательно отвергал «гностическую» теорию: пока я ограничусь упоминанием о том, что, например, в гностической «триаде» (карпо- крато-офитской у Вильперта, валентиниано-наассенской у Каркопино) Бендинелли усматривал «просто» аллегорию души, ведомой апостолами или учителями в вечность.
39 Aurelio Onesimo / Aurelio Papirio / Aureliae Prim(a)e virg(ini) / Aurelius Felicissimus / fratris (sic!) et col(l)ibertis b(ene) m(erentibus) f(ecit). Неоднозначность понятия frater давала возможность интерпретировать принадлежность памятника двумя разными способами: Ростовцев принял точку зрения о «семейной гробнице», которой придерживались также Вильперт и Марукки, — так что Аврелии должны были быть братьями в буквальном смысле слова. Напротив, Парибени во fratres усматривал «членов какого-то братства» (Paribeni R. Antichissime pitture cristiane... P. 97; следом за ним: Cecchelli С. Monumenti cristiano- eretici di Roma. Roma, 1944. P. 4; Toynbee J.M.C. Death and Burial in the Roman World. London—Southampton,
1971. 	P. 200). Позднее Ростовцев прибег к «соломонову» решению: «...гробница, возможно, использовалась не только семьей, но и более широкой по составу общиной, члены которой пожелали покоиться рядом с погребальными камерами, первоначально принадлежавшими Аврелиям» (RostovtzeffМ. Mystic Italy. P. 150).
40 Гробницу принято датировать 230—250 гг. (Pergola Ph. Le catacombe romane... P. 159).
41 Кажется, что один из персонажей, изображенных в передней комнате, указывает пальцем на крест зеленого цвета: это открытие Вильперта (Wilpert G. Le pitture del Г Ipogeo... P. 2) сыграло определяющую роль в том, что толкование изображений двинулось в направлении христианства (в разных его вариантах), а языческая интерпретация, которую с самого начала предлагал Бендинелли, исключалась. В действительности — как понимал еще Бендинелли, а последующие исследования подтвердили — то, что кажется крестом, представляет собой просто конец гирлянды (см.: Himmelmann N. Das Hypog&um der Aurelier... S. 24).
42 Сходные мысли Ростовцев развивал в упоминавшейся (см. выше «Италия 1923...», прим. 17) рецензии (JRS.
1923. 	13. Р. 199).
43 По существу подобным же образом Ростовцев высказывался в «Mystic Italy» (P. 145 ff.), несмотря на то что присоединялся к communis opinio о христианском характере изображений креста и Доброго Пастыря, который появляется четыре раза в нижней погребальной камере А. Сомнения в «общепринятости» идеи Вильперта и Марукки высказывал Бендинелли (Bendinelli G. Ipogeo con pitture... P. 140; idem. II monumento sepolcrale... Col. 149 sgg.). О мотиве — не обязательно христианском — Доброго Пастыря см.: Himmelmann N. Sarcofagi romani a rilievo (problemi di cronologia e iconografia // ASN(S)P. 1974. Ser. III. Vol. IV. 1. P. 163 sgg.; Bisconti F. L’Ipogeo degli Aureli... P. 893 sgg.
44 О значении числа 12 (и 24) в учениях гностиков, особенно валентиниан см.: Marucchi О. L’Ipogeo del Viale Manzoni // NBAC. 1921. 27. P. 47; Grossi Gondi F. I monumenti cristiani iconografici ed architettonici dei primi sei secoli. Roma, 1923. P. 37 sg.; Wilpert G. Le pitture dell’Ipogeo... P. 20 sgg.
45 Также и в «Mystic Italy» (P. 152) — причем в еще более осторожной и обобщенной манере, чем в настоящем письме — Ростовцев не соглашался с предположением о христианских апостолах, предпочитая избегать крайних точек зрения: «учителя, пророки, апостолы — кто знает?». Сходным образом он выражался и в подписях к таблицам: «пророки или апостолы новой секты» (Rostovtzeff М. Storia del mondo antico. Tav. CLXXXV, /; 3). В этом Ростовцев заметно отходил от интерпретации, которую отстаивали Марукки (Marucchi О. L’Ipogeo del Viale Manzoni. P. 46), Вильперт (Wilpert G. Le pitture dell’Ipogeo... P. 4), тот же Парибени в статье 1921 г. (Paribeni R. Antichissime pitture cristiane... P. 101; но годом раньше он в самой общей форме указывал на «философов и ораторов» — idem. Culti е religioni... P. 179 sg.), следуя той линии толкования, которую каждый по-своему потом восприняли Чеккелли (Cecchelli С. Monumenti cristiano- eretici... P. 74 sgg.), Каркопино (Carcopino J. De Pythagore... P. 137 suiv.: он даже отмечал — пожалуй, даже слишком оригинально — «неправильное» расположение апостолов) и, в конце концов, Тойнби (Toynbee J. М. С. Death and Burial... P. 209). В определенном смысле Ростовцев, сам того не ведая, предвосхищал не столько идеи сбитого с толку Бендинелли (Bendinelli G. II monumento sepolcrale... Col. 184 sgg.), сколько современные толкования Химмельмана и Бисконти в «мирском» духе (Himmelmann N. Das Hypog&um der Aurelier... S. 10 ff.; Bisconti F. L’Ipogeo degli Aureli... P. 891).
46 В этом Ростовцев также оказывается ближе к Бендинелли (Bendinelli G. II monumento sepolcrale... Col. 184), чем к communis opinio (Wilpert G. Le pitture dell’Ipogeo... P. 33;


М.И. Ростовцев. Письма из Италии
661
Paribeni Я Antichissime pitture cristiane... P. 101; Cec- chelli C. Monumenti cristiano-eretici... P. 76).
47 Вероятно, Ростовцеву довелось беседовать на эту тему с Вильпертом (см.: Wilpert G. Le pitture dell’Ipogeo... P. 22; ср. также: Bendinelli G. II monumento sepolcrale... Col. 191).
48 Если я не ошибаюсь, в «Mystic Italy» (P. 154) Ростовцев не повторяет явно «вильпертианскую» гипотезу, согласно которой в «конном герое» следует усматривать «основателя секты»: см. выше «Италия 1923...», прим. 38. Заметим, что Ростовцев все же, относясь, очевидно, скептически к интерпретации Вильперта, предпочел говорить о «статуе» основателя.
Конная фигура остается одной из наиболее спорных в этом цикле изображений: помимо странной идеи Вильперта о триумфальном вступлении Эпифана, сына Кар- пократа, в Саму (Wilpert G. Le pitture dell’Ipogeo... P. 36), справедливо расцененной как «фантазии» (Carcopino J. De Pythagore... P. 158; 167 suiv.), в этом всаднике предлагалось видеть то Христа (Ibid. Р. 171; Grossi Gondi F. I monumenti cristiani... P. 37), то Антихриста (Cecchelli C. Monumenti cristiano-eretici... P. 26), то полководца или самого императора, вступающего в Рим и получающего ovatio (Bendinelli G. II monumento sepolcrale... Col. 69; 166; прежде Бендинелли думал даже об Афине Прома- хос), то самого покойного, символически (Коарелли) или реалистически (Мингадзини) изображенного в момент входа в небесный Иерусалим (Coarelli F. Roma. Roma— Bari, 1985. P. 223; Mingazzini P. Sul presunto carattere eretico del Sepolcro degli Aureli // Rendiconti PARA. 1942—1943. 19. P. 357 sgg., где выдвигается безумная теория, согласно которой Аврелий Фелициссим был изображен на коне, потому что при жизни исполнял должность посыльного-табеллария; Bisconti F. L’Ipogeo degli Aureli... P. 895). Марукки с 1921 г. без особого успеха пытался однозначно истолковать цикл росписей (а значит, и сцену с всадником) как намек на историю Иова (Marucchi О. Un singolare gruppo di antiche pitture nell’Ipo- geo del Viale Manzoni, le quali possono spiegarsi con il libro di Giobbe // NBAC. 1921. 27. P. 83—93; idem. Nota all’arti- colo del precedente fascicolo... // NBAC. 1922. 28. P. 128— 131).
49 Позже (Mystic Italy... P. 154) Ростовцев опустил эту рискованную деталь, относящуюся к женщине-пророчице, предложив видеть в центральной мужской фигуре «проповедника», а в ближайших к нему верных (включая женщину) — новообращенных Аврелиев: это новое толкование Ростовцева означало сближение с идеями Бендинелли (Bendinelli G. II monumento sepolcrale... Col. 174 sgg.) и молчаливый отход от точки зрения Вильперта (Wilpert G. Le pitture dell’Ipogeo... P. 40 sg.), который интерпретировал мужскую фигуру как «мага», безмолвного «предводителя секты» в окружении поющей толпы. Не присоединяясь ни к мудреным построениям Вильперта, ни к преобладающей (от Гросси Гонди до Каркопино и Коарелли) точке зрения, рассматривающей мужскую фигуру как мессию или Христа, Ростовцев опять-таки предвосхитил более современное толкование фигуры «учителя» (ср.: Bisconti F. L’Ipogeo degli Aureli... P. 895).
50 В связи с изменившейся интерпретацией этого изображения — как «портика» или «форума» — в «Mystic Italy» (P. 154 f.) Ростовцев предпочел видеть в этой сцене блаженство Аврелиев в загробной жизни (ср. также: Саг- copinoJ. De Pythagore... P. 157). И в этом пункте Ростовцев был близок Бендинелли, хотя и отвергал его реализм
(Bendinelli G. II monumento sepolcrale... Col. 178 sg.), и в то же время даже не учитывал безрассудную гипотезу Вильперта, будто женщина в райском саду могла быть Александрией, матерью Эпифании (Wilpert G. Le pitture dell’Ipogeo... P. 41 sg.). Во всяком случае, изображений «лежащих» фигур, как пишет Ростовцев, в этой сцене нет.
51 Естественно, возможность интерпретировать эту сцену как Нагорную проповедь связана с вопросом о том, следует ли видеть в данной фигуре Христа или нет, но это не один и тот же вопрос. У идеи Вильперта о Нагорной проповеди (Wilpert G. Le pitture dell’Ipogeo... P. 24 sg.), не принятой Ростовцевым, нашлось совсем немного последователей (например, см.: Paribeni Я Antichissime pitture cristiane... P. 100); однако, возникает вопрос, не проглядывала ли у Парибени за утомительным обилием риторических вопросов не столько высокопарная самоуверенность, сколько неуверенность в главном. Во всяком случае, в других работах он высказывался гораздо более осторожно (Paribeni Я. Culti е religioni... Р. 179).
52 И все же Ростовцев не был уверен в этом, коль скоро в комментарии к этой сцене написал: «Возможно, сцена изображает Христа и его апостолов» (Rostovtzeff М. Storia del mondo antico. Tav. CLXXXV, 4).
Отождествление данного персонажа сразу же поставило целый ряд важных вопросов, особенно потому, что Марукки вынес на обсуждение проблему связи изображения в гробнице Аврелиев с образом пастыря—учителя жизни в надписи епископа Аверкия (Marucchi О. Scoperta di un ipogeo sepolcrale con pitture singolarissime, in parte cristiane, presso il Viale Manzoni // NBAC. 1920. 26. P. 55; idem. //NS. 1920. P. 132; idem. L’ipogeo del Viale Manzoni. P. 45 sg.; idem. Un singolare gruppo... P. 83). Присоедив- шись к Марукки, Вильперт без колебаний стал утверждать, что в человеке на холме, которого обступили 12 (?) овец, следует видеть Иисуса, и даже что это изображение в гипогее Аврелиев — вообще первый портрет Иисуса (Wilpert G. Le pitture dell’Ipogeo... P. 32; passim). Авторитет этого ученого и красота гипотезы не только привлекли Парибени (Paribeni Я. Antichissime pitture cristiane... P. 100), но оказали влияние также и на Чеккелли (Cecchelli С. Monumenti cristiano-eretici... P. 23 sgg.; впрочем, для его теории гипотеза Вильперта могла предоставить доказательства) и даже на Бендинелли. В 1920 г. тот в самой общей форме говорил о «проповеднике какого-то религиозного учения» (Bendinelli G. Ipogeo con pitture... P. 131 sg.), а в фундаментальной работе 1923 г. признал в изображении фигуру Христа, а именно Христа, вершащего суд (Bendinelli G. II monumento sepolcrale... Col. 156 sgg.). Так что Ростовцев следовал первоначальной интуитивной точке зрения Бендинелли, предвосхищая Каркопино, который в «человеке на холме» увидел «учителя- наассена» (Carcopino J. De Pythagore... P. 150 suiv.). Более современную библиографию о homo spiritualis, изображенном в гробнице, см.: Bisconti F. L’ipogeo degli Aureli... P. 894. Not. 30.
53 Ср.: RostovtzeffM. Mystic Italy... P. 154 f.
54 В статье того же года Ростовцев возвращался к теме наготы, связанной с мистикой инициаций, указывая на аналогии между тремя обнаженными мужчинами в росписи гробницы Аврелиев и изображениями посвящения Солнца в мистерии Митры (Rostovtzeff М. Une tablette votive thraco-mithriaque du Louvre // MAI. 1923. Т. XIII. 2. P. 394 suiv. PI. VI, 1).


662
Часть 5. Новые материалы к биографии и творчеству М.И. Ростовцева
55 Первые толкователи были сбиты с толку присутствием в казалось бы христианском контексте сцены из мира античного язычества: отсюда тщетная попытка отрицать, что в ней представлен эпизод гомеровского эпоса. На самом деле проблема была ложной, поскольку — как напомнили Чеккелли и Каркопино (Cecchelli С. Monumenti cristiano-eretici... P. 72; Carcopino J. De Pythagore... P. 179) — еще Де Росси и Кюмон подчеркивали, насколько миф об Одиссее и его образ были, так сказать, «гибкими» и пригодными для использования и в христианской символике и аллегории. Как бы то ни было, за исключением Марукки, который и в данном случае хотел вцдеть эпизоды жизни Иова (Marucchi О. Un singolare gruppo... P. 83 sgg.), Парибени и Вильперта, который, явив чудеса учености, распознал здесь иллюстрацию наставления vestire nudos — «прикрыть наготу» (Paribeni Я Antichissime pitture cristiane... P. 102; Wilpert G. Le pitture delPIpogeo... P. 26 sgg.), почти все исследователи были согласны в определении действующих лиц этой сцены, усматривая в них женихов (трое обнаженных мужчин), Одиссея и Пенелопу (из-за ткацкого станка рядом с ней). Насколько мне известно, лишь немногие ученые (Тиг- сап Я Les cultes orientaux... P. 256; Himmelmann N. Das HypogUum der Aurelier... S. 22) считали, что в женщине следует видеть скорее не Пенелопу, а Цирцею. Естественно, присутствие образов классической мифологии и предполагаемое отсутствие связи между ними и циклом росписей в целом толкали на путь поиска символических или аллегорических толкований мифа об Одиссее — от «метемпсихоза» Тюркана до «парусин» Чеккелли и от «воскресения как возвращения» Бендинелли и Каркопино до «посвящения-возрождения» Ростовцева.
В другом месте фотография этой сцены приведена Ростовцевым с общей (и несколько странной) подписью: «Итальянская деревня. Роспись раннехристианской гробницы на Viale Manzoni в Риме» (Rostovtzeff М. Storia del mondo antico. Tav. CLIII, /); правда, в примечании к другой таблице он ссылается на «одиссеевскую» по характеру таблицу CLIII, где «изображена сцена посвящения трех обнаженных в присутствии пророка и пророчицы» (Ibid. Tav. CLXXXV).
56 Йозеф Вильперт (1857—1944), капеллан немецкого кладбища в Риме, под влиянием Де Росси обратившийся к христианской археологии. С 1926 г. был профессором Папского института христианской археологии. Среди основных его работ: «Principienfragen der christlichen Arch&ologie» (1889), «Le pitture delle catacombe romane» в двух томах, изданные на итальянском и немецком языках (1903), «Die rdmischen Mosaiken und Malereien» в четырех томах (1916), «I sarcofagi cristiani antichi» в пяти томах (1929—1936), «Erlebnisse und Ergebnisse im Dienste der christlichen Archaologie» (1930). Cm.: Deutsche Bio- graphische Enzyclop&die. Bd. 10. MUnchen, 1999. S. 516 (s.v. Wilpert, Josef) ; Josi E. // Enciclopedia Cattolica. Vol. 12. Citta del Vaticano, 1954 (s.v. Wilpert, Josef); Ferrua A. Al servizio della scienza e della fede, Mons. Wilpert nel suo ottantesimo // Civilta Cattolica. 1938. 2. P. 510—521.
57 Действительно, издание Вильперта (Wilpert G. Le pitture dell’Ipogeo... ) вышло в свет с приложением 23 внушительных таблиц.
58 Здесь явная опечатка. Вместо несуществующего слова «аррегет» следует читать либо «экзегет» (наставник, толкователь), либо «архегет» (родоначальник). Как бы то ни было, здесь имеется в виду Джованни Баттиста Де Росси (1822—1894), крупнейший представитель христианской
археологии XIX в. Он учился у Дж. Марки и А. Нибби, по приглашению А. Маи стал работать в Ватиканской библиотеке. Вел раскопки, в том числе в катакомбах Кал- ликста, Претекстата, Ипполита и Присциллы. Его публикации: «inscriptiones christianae urbis Romae septimo saeculo antiquiores» (Vol. I. 1857—1861; Vol. II. 1888), «Roma sotterranea cristiana descritta e illustrata» (Vol. I. 1864; Vol. II. 1867; Vol. III. 1877), «Mosaici cristiani e saggi di pavimenti delle chiese di Roma anteriori al secolo XV» (c 1872 г.), «Bullettino di archeologia cristiana» (c 1863 no 1894 г.). Де Росси, которого глубоко уважал Моммзен, участвовал в работе над VI томом «Corpus Inscriptionum Latinarum». Вместе с Дюшеном руководил изданием «Martyrologium Hieronymianum» (1894). Био- библиографические сведения о Де России см.: Рarise N. II Dizionario Biografico degli Italiani. Vol. 39. Roma, 1991. P. 201—205 (s.v. De Rossi, Giovanni Battista); Giordani Я Lo studio dell antichita cristiana nell’Ottocento // Lo studio storico del mondo antico nella cultura italiana dell’Ottocento (Incontri Perugini di Storia della Storiografia antica e sul mondo antico. III. Acquasparta, 30 maggio — 1 giugno 1988) / A cura di L. Polverini. Napoli, 1993. P. 335—358, особенно 349 sgg.; Pergola Ph. Le catacombe romane... P. 40 sgg.
59 Краткое упоминание о погребениях под базиликой св. Себастьяна см.: Rostovtzeff М. Mystic Italy... P. 148. Ср.: Ferrua A. S. Sebastiano f. 1. m. e la sua catacomba. 3a ed. Roma, 1968; idem. La Basilica e la Catacomba di S. Sebastiano. 2a ed. Citta del Vaticano, 1990; Coarelli F. Dintomi di Roma. P. 24 sgg.
60 Базилика св. Себастьяна, возникшая как Basilica Apostolo- rum, была возведена в середине IV в. в местности под названием Catacumbas, в районе кладбища, где устойчивое старинное предание помещало memoria Petri et Pauli. Ростовцев показывает хорошее знание данных этой традиции, которые незадолго до того были приведены и изложены в статье: Marucchi О. Nota sulle memorie cristiane esplorate nello scavo di s. Sebastiano dalla Commissione di Archeologia Sacra // NS. 1923. P. 80—103. Тот же Марукки ранее уже обращался к этой проблеме; см.: Marucchi О. Ulteriore studio storico е monumentale sulla Memoria Apostolica presso le Catacombe della Via Appia I I NBAC. 1917. 23. P. 47—87. И Марукки, и Ростовцев приняли объяснение Дюшена (в окончательном виде см.: Duchesne L. La «Memoria Apostolorum» de la Via Appia // Memorie PARA. 1923. 1. P. 1—22), соглано которому останки Петра и Павла были перенесены на погост на Ап- пиевой дороге в 258 г. н.э., во время гонений Валериана, а в эпоху Константина вернулись в Ватикан и на via Ostiense. Ср.: Ferrua A. S. Sebastiano f. 1. m... P. 13 sgg.; Coarelli F. Dintomi di Roma. P. 26 sg.; однако см.: Tolot- ti F. Sguardo d’insieme al monumento sotto S. Sebastiano e nuovo tentativo di interpretarlo // RACr. 1984. 60. P. 123— 161.
61 Об истории раскопок с 1892 г. до первых послевоенных лет см.: Mancini G. Scavi sotto la Basilica di S. Sebastiano sull’Appia Antica // NS. 1923. P. 3—79; о последующих раскопках см.: Ferrua A. S. Sebastiano f. 1. m... P. 6 sgg. С самого начала раскопок монсиньора Де Вааля, сосредоточившего свои усилия на так называемой «Плато- нии», исследователи пытались — неизменно впустую — обнаружить место, где хранились останки апостолов. То и дело закладывались шурфы, и работы прекращались всякий раз, как вспыхивал спор о точном месте, в котором следует копать в поисках memoria (т. е. близ «Плато-


М.И. Ростовцев. Письма из Италии
663
нии» или в центре базилики св. Себастьяна). В 1915 г. на средства монсиньора Де Вааля и с разрешения Папской комиссии по священной археологии (Mancini G. Scavi... P. 4 sgg.) к раскопкам приступил П. Стигер, ученик Де Вааля (Styger Р. 11 monumento apostolico della Via Appia // Dissertazioni PARA. 1918. Ser. II. Vol. 13. P. 3—115; idem. Die Rdmischen Katakomben. Archaologische Forschungen Uber den Ursprung und die Bedeutung der altchristlichen Grabstatten. B., 1933. S. 331 ff.; idem. Rdmische
MartyrergrUfle. Bd. I. B., 1935. S. 15 ff.), открывший «виллы» и колумбарии (Styger P. II monumento apostolico... P. 99 sgg.) и прежде всего — «атрий» и triclia (от испорченного trichila — «беседка») с знаменитыми граффити (Ibid. Р. 48 sgg). В 1916 г. раскопки велись под эгидой Главной инспекции раскопок в Риме, и они продолжались до 10 ноября 1917 г. После приостановки работ в 1918 г. они были возобновлены с 19 мая 1919 г. Главной инспекцией (теперь ею руководил Парибени) внутри базилики, в то время как за ее пределами Папская комиссия священной археологии проводила разведочные раскопки под руководством Марукки. В научном плане ведение двух археологических кампаний одновременно объяснялось глубокими разногласиями по поводу локализации memoria. Раскопки Главной инспекции привели к открытию очень важных погребений «площадки», о которых см. ниже.
62 См. предыдущее примечание. Колумбарии и «большая вилла» (с великолепной росписью на тему «морского порта») датируются I — первой половиной II в. н.э.; так называемая «малая вилла», вероятно, относится к III в. Учитывая расположение обеих построек, между ними и кладбищем, должно быть, существовала тесная связь: возможно, это были помещения погребальных коллегий (collegia funeraticia); ср.: Styger P. II monumento apostolico... P. 99 sgg., 106 sgg.; Mancini G. Scavi... P. 28 sgg., 35 sgg.; Coarelli F. Dintomi di Roma. P. 28.
63 Речь идет о помещении трапециевидной формы, построенном после середины III в. н.э., одновременно с прилегающей triclia, вместе с которой оно составляет единое целое. Атрий находится на глубине примерно 2,50 м от нынешнего уровня пола базилики; ср.: Styger P. II monumento apostolico... P. 49, 91 sgg.; Coarelli F. Dintomi di Roma. P. 24 sgg.
64 Это скорее не «комната», а портик, окружавший так называемый атрий с северо-восточной стороны. Пространство, неудачно названное Стигером triclia, открывалось наподобие лоджии в «атрий». К восточной стене triclia были приделаны каменная скамья и «темно-красный сту- ковый» цоколь в виде шпалеры (Mancini G. Scavi... P. 44), над которым стена была покрыта фресковой живописью — как здесь и упоминает Ростовцев — с узором в виде решетки из тростника, словно бы закрывающей цветущий сад, в котором изображены ягненок, голубка и другие птицы. В triclia справлялись refrigeria в память о Петре и Павле.
65 Первое исследование см.: Styger P. II monumento apostolico... P. 57 sgg.; ср. также: Marucchi О. La memoria sepolcrale degli Apostoli sulla Via Appia secondo il risultato delle ultime ricerche//NBAC. 1920. 26. P. 5—31, особенно 14 sgg.; idem. L’ipogeo con i graffiti degli Apostoli Pietro e Paolo scoperto sotto la Basilica di S. Sebastiano // NBAC. 1921.27. P. 3—14.
66 Датировка, предлагаемая здесь Ростовцевым, весьма приблизительна: terminus post следует считать 258 г. н.э.
67 Здесь Ростовцев имеет в виду «площадку», на которую выходило три мавзолея (в свою очередь состоявших из разнообразных погребальные камер): гробница М. Клодия Гермеса, гробница Innocentiores (или IX0YL), гробница с ascia. Описание этих мавзолеев см.: Ferrua A. S. Sebastiano f. 1. m... P. 48 sgg. «Площадка» находится на 9,20 м ниже нынешнего уровня пола церкви и, следовательно, на 6,70 м ниже «атрия»; весь этот погребальный комплекс, восходящий к II в. н. э., был засыпан, чтобы возвести над ним «атрий» с triclia: см. Mancini G. Scavi... P. 46 sgg.; Pergola Ph. Le catacombe romane... P. 181 sgg. По поводу мавзолея М. Клодия Гермеса не все исследователи согласны датировать все его росписи второй половиной II в.: например, Толотти относит к первой четверти III в. или «чуть позже» роспись аттика (Tolotti F. Sguardo d’insieme... P. 142); Коарелли относит к III в. фрески дальней камеры, на которых останавливается Ростовцев в настоящем письме (Coarelli F. Dintomi di Roma. P. 30).
68 Ростовцев проводит связь между М. Клодием Гермесом и Аврелием Фелициссимом из подземной гробницы на viale Manzoni. Об особом внимании Ростовцева к этой теме см. выше «Италия 1923...».
69 См. выше «Италия 1923...», текст и прим. 43. Ср.: Rostovtzeff М. Storia del mondo antico. Tav. CLXXX1V, 2, где в подписи к иллюстрации Ростовцев отнес росписи к «эпохе раннего христианства», но об их «неканоничнос- ти» не упомянул. Вопрос о христианской атрибуции росписей мавзолея М. Клодия Гермеса, бывший предметом значительных дискуссий начиная с 20-х годов XX в., все еще нельзя считать решенным окончательно, поскольку от Стигера и до Коарелли накапливались признаки, свидетельствующие в пользу «языческой гипотезы»; в целом об этом см. сводную работу: Jastrzebowska Е. Unter- suchungen zum christlichen Totenmahl aufgrund der Monu- mente des 3. und 4. Jahrs. unter der Basilika des HI. Sebastian in Rom. Frankfurt a. М., 1981; иного мнения придерживается Карлетти (Carletti С. Pagani е cristiani nel se- polcreto della «Piazzola» sotto la Basilica Apostolorum a Roma//VetChr. 1981. 18. P. 287 sgg.).
70 Над тимпаном мавзолея М. Клодия Гермеса расположен аттик, «каменная надстройка» (Mancini G. Scavi... P. 52 sg.) высотой примерно 1 м, которая завершается своего рода балконом с каменными скамьями, куда с уровня гробниц вели лестницы. Этот балкон единодушно рассматривается как solarium, где друзья и родственники покойного собирались для refrigeria. Стены надстройки покрыты росписью (к сожалению, очень плохо сохранившейся), представляющей немалый интерес: слева — пасторальная сцена (с пастухом-криофором), в центре — группа из по меньшей мере шести человек, одетых в туники и паллии, справа — четыре stibadia, т. е. четыре стола в форме сигмы, за каждым из которых сидят по пять человек. Перед stibadia изображены по крайней мере семь слуг, несущих корзины с хлебом. Еще правее — какие-то люди, видимо, заправляющие трапезой (Mancini G. Scavi... P. 53; Ferrua A. S. Sebastiano f. 1. m... P. 52). Удивительно, что Ростовцев не стал связывать эту картину со сценами трапезы, представленными в гипогее Аврелиев. Фреска продолжается на правой стороне аттика, где изображены свиньи, спускающиеся, как кажется, на водопой к ручью. Эта сцена, если в ней действительно представлена притча об одержимых бесами свиньях из Герасы (ср. выше «Италия 1923...», прим. 43), могла бы служить доводом в пользу тезиса о присутствии христиан в мавзо¬


664
Часть 5. Новые материалы к биографии и творчеству М.И. Ростовцева
лее М. Клодия Гермеса; ср.: Carletti С. Pagani е cristiani... Р. 288 sgg.; Fasola U.M. Lavori nelle catacombe // RACr. 1978. 54. P. 7 sgg.; не столь однозначную интерпретацию см.: Ferrua A. S. Sebastiano f. 1. m... P. 52 sg.; idem. La Basilica e la Catacomba... P. 12; Tolotti F. Sguardo d’insieme... P. 161; Cecchelli C. Monumenti cristiano-eretici... P. 184 sgg. Чеккелли писал об обстановке синкретизма, питавшегося сотериологическими идеями и, следовательно, близкого христианству; сходные гипотезы выдвигал Каркопино (Carcopino J. De Pythagore... P. 225 suiv.; 361 suiv.).
71 Упоминаемые здесь Ростовцевым росписи расположены на своде дальнего проема верхней камеры гробницы М. Клодия Гермеса. От первоначальной композиции остались центральный восьмиугольник и два медальона- clipei: в левом представлена сцена prothesis умершего, или скорее умершей, тело которой одето в зеленую тунику. Церемонией, видимо, руководит персонаж, облаченный в красную мантию с белой каймой; см.: Mancini G. Scavi... P. 58 sg.; Ferrua A. S. Sebastiano f. 1. m... P. 62 sg.; idem. La Basilica e la Catacomba... P. 72; Cecchelli C. Monumenti cristiano-eretici... P. 189; Carcopino J. De Pythagore... P. 364. Относительно датировки мне кажется, что к истине ближе скорее Коарелли (III в.), а не Ферруа (II в.).
72 Речь идет о сцене, изображенной в правом из медальонов: персонаж, одетый в красное (как в левом медальоне), сидит в окружении четырех фигур и, кажется, пожимает руку женщине в зеленом одеянии (усопшей?). Сюжет интерпретировался по-разному: Манчини полагал, что это «сцена посвящения», где Плутон, окруженный Эриниями, принимает душу в Аиде (Mancini G. Scavi... P. 59; ср. также: Carcopino J. De Pythagore... P. 364 suiv.); другие предпочитали видеть здесь прощальный жест dexterarum iunctio, указывающий на расставание умершей с миром живых (Ferrua A. S. Sebastiano f. 1. m... P. 62; idem. La Basilica e la Catacomba... P. 73; Coarelli F. Dintomi di Roma. P. 30). Напомню, что Ростовцев и впоследствии определял эту сцену как суд над умершим (Rostovtzeff М. Mystic Italy. P. 148).
73 В «Mystic Italy» (P. 148) Ростовцев интерпретировал сцену, расположенную в центральном восьмиугольнике свода, как апофеоз усопшего в присутствии группы друзей, отчасти повторяя то, что было им сказано в подписи к соответствующей иллюстрации (Rostovtzeff М. Storia del mondo antico. Tav. CLXXXV, 2). Ростовцевскую интерпретацию в основных чертах воспроизводит Коарелли, который упоминает об отождествлении персонажа с Христом как об ошибочном (Coarelli F. Dintomi di Roma. P. 30). Выдвинутая еще Манчини идея о «небесном покровителе» (Mancini G. Scavi... P. 58) была принята Чеккелли (Cecchelli С. Monumenti cristiano-eretici... P. 188 sg.; не случайно, он разделял и «синкретическую» гипотезу Манчини), а также Каркопино (Carcopino J. De Pythagore... P. 365). Неубедительной оказалась точка зрения Ферруа, согласно которой в этой сцене следовало видеть прославление усопшего — laudatio funebris (Ferrua
A. 	S. Sebastiano f. 1. m... P. 60; idem. La Basilica e la Catacomba... P. 71).
74 Имеются в виду известные изображения подземной гробницы Вибии, в числе которых была и сцена суда над Ви- бией перед Диспатером и Эракурой. Ростовцев приводил в качестве иллюстрации фотографию детали фрески гипогея Вибии — inductio Vibies на трапезе блаженных (Rostovtzeff М. Storia dei mondo antico. Tav. CLXXXIII).
Росписи этой гробницы он считал «блестящим примером мистического койне» (idem. Mystic Italy... P. 145 ff.).
В «синкретическом» гипогее Вибии порой напрасно желали разглядеть некий «христианизирующий колорит» (например, см.: Cecchelli С. Monumenti cristiano-eretici... P. 167 sgg). Наиболее исчерпывающими остаются посвященные ему работы Ферруа (Ferrua A. La catacomba di Vibia // RACr. 1971. 47. P. 1—62; idem. La catacomba di Vibia, II // RACr. 1973. 49. P. 131—161. О том, как эту гробницу в середине XVIII в. открыл Боттари, а в 1847 г. заново открыл Марки, и о последовавших за этим публикациях Гарруччи в 1852 и 1854 гг. см.: Lane E.N. The Other Monuments and Literary Evidence // Corpus Cultus Iovis Sabazii (CCIS). Vol. II. Leiden, 1985 (EPRO. 100. 2). P. 31 f. № 65; Cecchelli C. Monumenti cristiano-eretici... P. 176. О датировке ее концом III в. н.э. см.: Coarelli F. Dintomi di Roma. P. 16 sgg.; о топографии и разных фазах расширения гипогея см.: Pergola Ph. Le catacombe romane... P. 91 sg., (существенно для понимания явно искаженной Кюмоном связи между гробницей Вибии и катакомбами Претекстата). О надписях и росписи аркосолия Вибии и ее мужа Винцентия, жреца Сабазия, и о загадочных изображениях стоящего напротив аркосолия отвернувшейся (aversa) Венеры, помимо работы Коарелли, см.: Borda М. La pittura romana. Milano, 1958. P. 347; Cumont F. Textes et monuments figures rdlatifs aux mysteres de Mithra. Vol. II. Bruxelles, 1896. P. 412 suiv.; idem. After life in Roman Paganism. N. Y., 1959 [1st ed. Yale Univ. Press, 1922]. P. 202 ff., где Кюмон отказывается считать известную надпись, приглашающую насладиться пиршеством, просто выражением жизнерадостного эпикурейства (ср.: Maass Е. Orpheus. MUnchen, 1895. P. 207 ff.; но см.: Cumont F. Lux perpetua. P., 1949. P. 257; обсуждение: Turcan R. Les cultes orientaux... P. 321). В рамках вырисовывающейся в гипогее Вибии синкретической перспективы открытым остается вопрос о вероятных связях с иудаизмом; эту проблему поставил Кюмон (Cumont F. Les mysteres de Sabazius et le JudaYsme // CRAI. 1906. P. 63— 79; ср. также: idem. Le religioni orientali nel paganesimo ro- mano / Trad. ital. [1913]. Bari, 1967. P. 91 sg.). О проблеме (и о точке зрения Кюмона) см.: Giuffre Scibona С. Aspetti soteriologici del culto di Sabazio // La soteriologia dei culti orientali nell’impero romano / A cura di U. Bianchi e M.J. Vermaseren. Leiden, 1982 (EPRO. 92). P. 552—561; Johnson S.E. The Present State of Sabazios Research // ANRW. II. 17. 3. B. — N.Y., 1984. P. 1583—1613, особенно 1602 ff. Естественно, эту тему затрагивали и другие, см.: Reitzenstein R Die Hellenistischen Mysterienreligionen nach ihren Grundgedanken und Wirkungen. 3. Aufl. Lpz. —
B., 1927. S. 150 f.; Wendland P. La cultura ellenistico-ro- mana nei suoi rapporti con giudaismo e cristianesimo / Trad, ital. di G. Firpo condotta sulla IV edizione curata da
H. 	DOrrie (Tilbingen, 1972). Brescia, 1986. P. 253 sg. Not. 15.
75 Согласно гипотезе Кальцы (NS. 1914. P. 244 sgg., особенно 251). Ср. «Письмо четвертое».
76 О митреуме в доме Дианы см.: Calza G. IINS. 1915. Р. 324 sgg.; ср.: Becatti G. Scavi di Ostia. II. I Mitrei. Roma, 1954. P. 9 sgg.; Meiggs R. Roman Ostia. 2nd ed. Oxf., 1973. P. 372. См. коммент. к «Письму четвертому».
77 Святилищем сирийских богов на Яникуле, открытым в 1906 г. (см.: Gatti G. II NS. 1906. P. 248 sg., 433 sg.; BCAR. 1906. 34. P. 332; Vaglieri D. II NS. 1907. P. 88 sg.; NS. 1908. P. 262 sg.), сразу же заинтересовался Христиан Хюльзен, который 19 апреля 1907 г. выступил в DAI с сообщением «Der Hain der Furrina am Janiculum», вскоре


М.И. Ростовцев. Письма из Италии
665
опубликованным (MDAIR. 1907. 22. S. 225—254). Из первых работ стоит упомянуть следующие: Gauckler Р. Le bois sacrl de la Nymphe Furrina et le Sanctuaire des Dieux Syriens au Janicule // BCAR. 1907. 35. P. 45 suiv.; idem. Le sanctuaire syrien du Janicule. P., 1912 (посмертное издание, поскольку Гоклер умер в 1911 г.); Nicole G., Darier G. Le sanctuaire des dieux orientaux au Janicule // MEFRA. 1909. 29. P. 1—86. Полную библиографию (на 1975 г.) см.: Goodhue N. The Lucus Furrinae and the Syrian Sanctuary on the Janiculum. Amsterdam, 1975. P. 145 ff.; затем: Hajjar Y. La triade d’Hdiopolis-Baalbek. 1. Leiden, 1977 (EPRO. 59). P. 357 suiv. Краткий обзор: Coarelli F. Roma. Roma—Bari, 1985. P. 357 sg.; показателное упоминание (также и о гипогее Вибии) см.: MacMullen Я Paganism in the Roman Empire. New Haven—London, 1981. P. 54.
78 Звено. Париж, 1923. 9 июля. № 23. С. 2.
79 Законом Ачербо, нормы которого носили во многом жульнический характер, в избирательную систему вносились изменения, означавшие переход к мажоритарной системе, что отвечало желаниям фашистского руководства. Разработка законопроекта весной 1923 г. была поручена Дж. Ачербо, секретарю председателя совета министров. Длительные споры внутри фашистской партии (в которой хватало несогласных, например, в лице Фари- наччи) и резкие выступления против законопроекта представителей демократических сил (от либералов Амендолы до популяров Стурцо) сделали невозможным применение согласительных процедур при обсуждении законопроекта, который по существу включал в себя предложения, выдвинутые Микеле Бьянки сразу после марша на Рим. По сути дела законом предусматривалось две трети мест в парламенте предоставить партии большинства, получившей на выборах по крайней мере 25% голосов, а оставшуюся треть распределить пропорционально между остальными партийными списками. Отвергнув поправки Де Гаспери, Муссолини развязал ожесточенную кампанию против партии популяров, секретарь которой — дон Луиджи Стурцо — подал в отставку
10 июля 1923 г., как раз в тот момент, когда в Палате депутатов начались дебаты по закону Ачербо. Раздробленность демократических сил и отсутствие массовой реакции народа содействовали тому, что процедура утверждения закона прошла относительно спокойно. В июле закон был одобрен Палатой, а в ноябре — Сенатом. В январе 1924 г. королевским указом обе палаты были распущены для проведения новых выборов, которые состоялись 15 апреля 1924 г. и завершились явной победой «списка», выдвинутого фашистами (и их временными союзниками, среди которых были Орландо и Саландра) и «списков bis» их сторонников. См.: De Felice Я Mussolini
11 fascista... P. 518 sgg.; Ragionieri E. II fascismo // Storia d’lta- lia. Vol. IV. 3. Dall’unita a oggi. Torino, 1976. P. 2121 sgg. (с некоторыми расхождениями относительно данных и процентов); а также мнение современника событий: Gobetti P. Dopo le elezioni // La Rivoluzione Liberate. 1924. III. P. 61; idem. Scritti politici. Torino, 1960. P. 635—639.
О личности Джакомо Ачербо (1888 — 1969), ветерана первой мировой войны, организатора боевых фашей, фашиста с самого первого дня, заместителя председателя Палаты депутатов (1926—1929), министра сельского и лесного хозяйства (1929—1935), министра финансов с февраля 1943 г., см.: Parisella A. Dizionario Biografico degli Italiani. Vol. 34. Suppl. 1. Roma, 1988. P. 10—14 (s.v. Acerbo, Giacomo).
80 Подробные сообщения об извержении Этны печатались в то время на первых страницах газет: грандиозное извержение 1923 г. началось 3 мая. Серия подземных толчков 16—17 июня придала ситуации еще более драматичный характер. И король, и Муссолини отправились на Сицилию: король прибыл 20 июня в Лингваглоссу, а Муссолини в тот же день готовился к отъезду на остров (см.: Сог- riere della Sera. 1923. 21 giugno. P. 1). Замедление потока лавы в последующие дни сделало возможным нормальное проведение 24 июня в Риме парада ветеранов войны (combattenti).
81 По преданию, Анк Марций царствовал в 641—617 гг. до н.э.
82 Исчерпывающий разбор данных источников см.: Calza G., Becatti G., Gismondi /., De Angelis d'Ossat G., Bloch H. Scavi di Ostia. Topografia generale. Vol. I. Roma, 1953. P. 11 sgg. За словами о «сухих и плохих сокращениях Ливия» нетрудно угадать: Flor. 1. 4; De vir. illustr. 5. 3; Eutrop. 1. 5.
83 Richard J.-C. Les origines de la plebe romaine. Essai sur la formation du dualisme patricio-pl6b£ien. Rome, 1978. P. 223; Martin P.M. L’id6e de royaut6 a Rome. 1. De la Rome royale au consensus rdpublicain. Clermont-Ferrand, 1982. P. 253 suiv.; Cornell T.J. The Beginnings of Rome. Italy and Rome from the Bronze Age to the Punic Wars (c. 1000—264 BC). L.—N. Y., 1995. P. 142; Monaco G. Bonus Ancus // GIF. 1972. N.S. III. 24. P. 244—250 (не слишком полезная статья).
84 ParibeniЯ. //NS. 1916. P. 329 (ср.: NS. 1918. P. 137 об Ap- реции, Лавинии и Помпеях); CIL XIV. Suppl. I. 4338 (ср.: Meiggs Я Roman Ostia. P. 16); CIL II. P. 186 sqq.; Degrassi A. Inscriptions Italiae. XIII. 3. Elogia. P. 1 sqq. Ср.: Suet. Aug. 31. 5 ; SHA. Sev. Alex. 28. См. также: Lugli G. II EAA. VI. Roma, 1965. P. 820—821 (s.v. Roma); idem. Roma antica. II centro monumentale. Roma, 1946. P. 258 sgg.; о художественной программе форума Августа см.: Zanker P. Forum Augustum. Das Bildprogramm. Tubingen, 1970. S. 14 ff.; Eck W. Senatorial Self-Representation: Developments in the Augustan Period // Caesar Augustus. Seven Aspects / Ed. by F. Millar and E. Segal. Oxf., 1984. P. 129—167, особенно 142 f.; idem. Augusto e il suo tempo / Trad. ital. Bologna, 2000. P. 110; о сохранившихся фрагментах мраморных статуй см.: Rinaldi Tufi S. Fram- menti delle statue dei summi viri nel Foro di Augusto // Dia- loghi di Archeologia. 1981. 3. P. 69—84; о политических мотивах в общем см.: Braccesi L. Introduzione // De viris illustribus. Bologna, 1973. P. 1 sgg.; idem. Epigrafiae storiografia. Napoli, 1981. P. 30 sgg.; и прежде всего об элогиях summi viri и их копиях, установленных в муниципиях, см.: Cresci Marrone G. Ecumene augustea. Una politica per il consenso. Roma, 1993. P. 175 sgg.
85 Проблема основания Остии в царский период сегодня, разумеется, предстает совершенно по-иному, чем во времена Ростовцева, Пайса и Де Санктиса, который, однако, утверждал: «Несомненно, традиция также права, относя основание Остии к весьма древней эпохе» (De Sanctis G. Storia dei Romani. 3a ed. Vol. I. Firenze, 1980. P. 386).
Закат гиперкритицизма, а главным образом значительный прогресс в археологических исследованиях Рима и Лация (достаточно привести примеры Фиканы и Кастель ди Дечима) требуют по крайней мере определенной осторожности при оценке (или, лучше сказать, отрицании ценности) данных традиции (Pallottino М. Origini е storia primitiva di Roma. Milano, 1993. P. 185; Brizzi G. Storia di Roma. Vol. I. Dalle origini ad Azio. Bologna, 1997.


666
Часть 5. Новые материалы к биографии и творчеству М.И. Ростовцева
Р. 20. Not. 27; Ogilvie R.M. Le origini di Roma / Trad. ital. Bologna, 1984. P. 69; idem. A Commentary on Livy. Books 1—5. Oxf., 1965. P. 139 f.; Humbert M. Municipium et civitas sine suffragio. L’organisation de la conquete jusqu’a la guerre sociale. Rome, 1978. P. 407. Not. 19; Richard J.-C. Les origines... P. 275 suiv.; Pavolini C. La vita quotidiana a Ostia. 2 ed. Roma—Bari, 1991. P. 3 sgg. Недавно Ф. Коарелли блестяще показал, что существование «царской» Остии не только возможно, но и вполне вероятно (Coarelli F. I santuari, il fiume, gli empori // Storia di Roma. Vol. 1. Roma in Italia / A cura di A. Momigliano, A. Schiavone. Torino, 1988. P. 127—151, особенно 135 sgg.). По мнению Коарелли, который оригинально развил догадку Белоха (ср. также: Meiggs R. Roman Ostia. P. 19, 479 ff., 578 ff), это поселение возникло на месте, отличном от того, куда впоследствии была выведена колония (см.: Salmon Е.Т. Roman Colonization under the Republic. London—Southampton, 1969. P. 71, 177 f. Not. 109), а точнее — на правом берегу Тибра. Это может объяснить, между прочим, почему Остия Анка Марция до сих пор не найдена; ср. также: Bartoloni G. I Latini е il Tevere // II Tevere e le altre vie d’acqua del Lazio antico (Settimo in- contro di studio del Comitato per l’Archeologia laziale. Roma 1986) // QuadAEI. 1986. 12. P. 98—110, особенно 107 sgg. Превосходный обзор состояния исследований (доведенный до 1995 г.) см.: Bandelli G. Colonie е mu- nicipi dalPeta monarchica alle guerre sannitiche // Atti del Convegno Intemazionale «Nomen Latinum. Latini e Romani prima di Annibale». Roma, 24—26 ottobre 1995. Vol. II. Genesi e struttura del Lazio antico (Eutopia. 1995. 4. 2). P. 143—197, особенно 147 sgg.; следует указать также: Grandazzi A. La fondazione di Roma. Riflessione sulla storia / Trad. ital. Roma—Bari, 1993 (оригинальное французское издание — 1991). P. 90 sgg., 258 sgg.
86 Ростовцев не принимал идею «двойного основания» в духе Де Санктиса и, подобно Пайсу, отказывал в доверии письменным источникам об Остии в царский период, снова и снова настаивая на своем гиперкритицизме: «Даже такие факты, как даты основания ранних колоний (например, Остии) в свете последних открытий предстают чистым вымыслом» (Rostovtzeff М. The Social and Economic History of Roman Empire. P. 490. Not. 8). Это суждение было оставлено в немецком (idem. Gesellschaft und Wirtschaft im rdmischen Kaiserreich. Bd. 1. Lpz., 1931. S. 241. Anm. 8) и итальянском (idem. Storia economica e sociale dell’Impero Romano. Firenze, 1933. P. 10. Not. 8) изданиях книги, хотя Ростовцев и вносил в это примечание некоторые изменения (например, о книге Пайса). Напомню, что я все время ссылаюсь на первое английское издание 1926 г. (далее — SEHRE), поскольку второе издание Фрэзера (1957) представляет собой не всегда точное воспроизведение итальянского издания 1933 г. (далее — SESIR).
87 Ростовцев заимствовал эту тему у служившего ему «литературным образцом» Буассье (Boissier G. Promenades archeologiques. Rome et Pomp6i. P., 1880. P. 249 suiv.; ср. в 5-м изд. 1895 г.: P. 274 suiv).
88 Краткие сведения и последнюю библиографию см.: Kockel V. II Der Neue Pauly. Bd. 15.1. Stuttgart, 2001. Sp. 1246 ff. (s.v. Ostia und Porto). Ср.: Paschetto L. Ostia Colonia Romana. Storia e monumenti // Dissertazioni PARA. 1912. Ser. II. X. Pt. II. P. 485 sgg.; Calza G. et al. Scavi di Ostia. I. P. 27 sgg.; Meiggs R Roman Ostia. P. 108; 431; 452; Bruni S. I musei archeologici di Roma capitale // RIASA. 1991—1992. 14—15. P. 379—392; Ashby T. Recent
Discoveries at Ostia // JRS. 1912. 2. P. 153—194, особенно 161 ff Данте Вальери также не раз обращался к истории раскопок; см., например: Vaglieri D. Gli scavi recenti a Ostia // Nuova Antologia. 1912. 245. Ser. V. 161. P. 529— 546; idem. Ostia. Cenni storici e guida. Roma, 1914. P. 33 sgg.
89 Гастон Буассье (1823 — 1908), защитив в 1857 г. в Париже две диссертации (о Плавте и об Акции), связал свое имя с Коллеж де Франс, где он с 1869 г. почти сорок лет преподавал латинскую поэзию. С 1886 г. — член Академии надписей и изящной словесности, с 1876 г. — Французской Академии, непременным секретарем которой он стал в 1895 г. Подробнее о нем см.: Pichon R. La vie et l’oeuvre de M. Gaston Boissier // Revue des Deux Mondes.
1908. 	46. P. 284—321. Ростовцев, очевидно, имеет в виду: Boissier G. Promenades arch6ologiques. Rome et Pomp6i. P. 249 suiv. (эта книга стала результатом путешествий автора в Италию в 1874 и 1879 гг.); а также: idem. Nouvelles promenades arch6ologiques. Horace et Virgile. P., 1886. P. 125 suiv., 253 suiv.
90 Boissier G. Nouvelles promenades... P. 253 suiv.
91 Вероятно, здесь какой-то lapsus, поскольку никакие книги Буассье (за исключением переизданий) не выходили, когда Ростовцев был в Остии.
92 Данте Вальери (1865—1913), учился в Риме у Де Руджеро и в Вене у Борманна и Хиршфельда (Degrassi A. L’epi- grafia latina in Italia nell’ultimo ventennio e i criteri del nuovo insegnamento (Prolusione al Corso di epigrfia nelFUniversita di Roma. 29 novembre 1956) // idem. Scritti vari di antichita. I. Roma, 1962. P. 651—661, особенно 653; De Gubernatis A. Dictionnaire international des dcrivains du monde latin. Vol. II. Roma—Firenze, 1905. P. 1429 (s.v. Vaglieri, Dante), затем преподавал в Римском университете римские древности и латинскую эпиграфику, пройдя путь от приват-доцента в 1893 г. до полного профессора в апреле 1910 г. (см.: Barbanera М. L’archeologia degli italiani. Storia, metodi e orientamenti dell’archeologia clas- sica in Italia. Roma, 1998. P. 117, 220. Not. 95). С 1889 г. Вальери поступил на государственную службу и получил в 1897 г. чин инспектора. В декабре 1898 г. он был в числе подписавших докладную записку против Спинац- цолы, о чем см. ниже, «Письмо пятое». В январе 1901 г. его назначили вместо Гатти, сторонника Барнабеи, директором Римского национального музея, в котором он и раньше служил заместителем при Де Руджеро и том же Гатти. После двух лет, проведенных в Министерстве народного просвещения в должности помощника министра, он в 1903 г. вернулся в музей, которым руководил до 1906 г., когда был переведен в Службу раскопок и находок древностей, получив затем должность директора раскопок Остии. См.: Tambroni F. Dante Vaglieri I/ Bollet- tino dell’Associazione Archeologica Romana. 1914. 4. 1. P. 1—9; в этом же номере «Bollettino» помещены материалы, посвященные памяти Вальери (Р. 1—32), в том числе библиография его работ (Р. 25—27). Член-корреспондент (с 1890 г.) и член (с 1902 г.) Германского археологического института, член-корреспондент Австрийского археологического института (с 1901 г.), в апреле 1911 г. он стал президентом Археологической ассоциации Рима. В 1899 г. он вместе с Джакомо Бони был среди первых, кто распознал в открытой на Форуме вымостке из черных камней niger lapis Феста (Р. 184 L) — эту заслугу признал за ним Г. Де Санктис (см.: De Sanctis G. II Lapis niger e la iscrizione arcaica del Foro romano // RFIC. 1900. 28. P. 406—446, особенно 410; idem. Scritti minori.


М.И. Ростовцев. Письма из Италии
667
II. Roma, 1970. Р. 175—211, особенно 179). До того как ему были поручены раскопки Остии (сначала в 1907 г., а потом на регулярной основе в 1909—1913 гг.; см.: Calza G. et al. Scavi di Ostia. I. P. 34), Вальери отвечал за раскопки на Палатине, откуда был удален в 1907 г. (его сменил Дж. Бони) из-за глубоких разногласий с Пигорини (см., например, очень резкую заметку: Vaglieri D. А рго- posito degli scavi del Palatino // RAL. 1908. 27. P. 201—210 (заседание 16 февраля 1908 г.); об этой полемике упоминает Дельпино (Le «Memorie di un Archeologo» di Felice Bamabei / A cura di M. Bamabei e F. Delpino. Roma, 1991. P. 239. Not. 50). О его работе в Остии с 1907 г. кроме многочисленных статей, выходивших одна за одной в «Notizie degli scavi» и не только (важные статьи были опубликованы и в других журналах; см.: BCAR. 1911. Р. 225—245; NBACr. 1910. Р. 57—62), свидетельствует изданный посмертно небольшой том (Vaglieri D. Ostia...). О раскопках Вальери неоднократно писал Ж. Каркопино, о котором см. ниже; также см.: Ashby Т. Recent Discoveries... P. 165 ff. В Остии, где им был построен первый Ап- tiquarium, его преемником (в 1914—1922 гг.) стал Р. Парибени, который, однако, практически передал руководство работами Кальце (ср.: Calza G. е.а. Scavi di Ostia. I. P. 36). Вальери весьма активно сотрудничал с «Эпиграфическим словарем» Э. Де Руджеро, написав для него в частности статью «Consules», которая снискала одобрение Де Санктиса (De Sanctis G. Scritti minori. VI. 1. Roma,
1972. 	P. 231).
Начало дружбы между Ростовцевым и Вальери восходит ко времени первых приездов Ростовцева в Италию: они вместе опубликовали статью о новых находках свинцовых тессер (NS. 1900. 2. Р. 255—268; см.: Marcone А. Introduzione. Р. 17). Хотя в полемике Хельбига и Барнабеи (о ней см. выше очерк «Италия 1923...») Вальери принял сторону противников Барнабеи, в действительности ему не были чужды националистические (и колониалистские) нотки, которые соединялись с сильным ирредентистским настроем: отмечу его предисловие к итальянскому переводу книги А. Шультена (Schulten А. L’Africa romana. Roma—Milano, 1904. P. IX—XII) и заключительные слова упоминавшейся выше статьи: «Здесь (т.е. в Остии) все говорит об Африке, и мы это тем более ощущаем сегодня, когда Рим спокойно возвращается к своему морю, когда наша Италия снова закрепляется в своей Африке» (Vaglieri D. Gli scavi recenti... P. 546). Упомяну кстати, что книгу Шультена, изданную в 1899 г., рецензировал Ростовцев (Deutsche Literaturzei- tung. XXI. Jahrgang. 1900. № 48. Sp. 3126—3128). О Вальери см. также: Bandelli G. Per una storia del mito di Roma al confine orientale. Istri e Romani nell’eta dell’irre- dentismo // Quademi Giuliani di Storia. 1994. 1. P. 163— 175, особенно 166 sg. (с библиографией); я признателен автору статьи за предоставленные мне сведения об ученом, происходившем из Триеста.
93 Гвидо Кальца (1888—1946), пройдя выучку у Э. Лёви, К.Ю. Белоха, О. Марукки и Д. Вальери, с 1912 г. посвятил свою жизнь почти исключительно Остии (с некоторыми перерывами в первые годы после первой мировой войны, связанными с его работой в Поле, о которой он написал «путеводитель», и на Востоке), сначала как инспектор, а затем как главный инспектор (soprintendente). Незадолго до смерти он стал также директором раскопок Форума и Палатина. В особенности следует упомянуть некоторые его раскопки (и публикации), о которых Ростовцев более или менее прямо говорит в настоящем
письме: раскопки на площади коллегий (Calza G. II Piaz- zale delle Corporazioni e la funzione commerciale di Ostia // BCAR. 1915. 43. P. 178—206; idem. Expressions of Art in a Roman Commercial City: Ostia II JRS. 1915. 5. P. 165— 172), в районе дома Дианы (NS. 1914. P. 224 sgg.; NS. 1915. P. 27 sgg.; 324 sgg.; NS. 1917. P. 312 sgg.) и к западу от Капитолия (NS. 1923. P. 177 sgg.), а также horrea к северу от decumanus (NS. 1921. P. 360 sgg.). Кальца не раз возвращался к теме жилой застройки Остии (Calza G. II MonAL. 1915. 23. P. 541 sgg.; idem. // MonAL. 1920. 26. P. 321 sgg.; idem. Le origini latine dell’abitazione modema // Architettura e Arti decorative. 1923/1924. 3. P. 3—18; 49— 63; idem. Ostia//RE. Bd. XXXVI. 1. Sp. 1654—1664), подчеркивая — как прежде Вальери (Vaglieri D. Gli scavi recenti... P. 540 sgg.; idem. Ostia P. 14 sg.), а впоследствии и Ростовцев — отличия «остийской модели» от «помпейской». Как член-корреспондент Папской археологической академии (с 1933 г., академик — с 1942 г.), Кальца был зачинщиком гигантских (и, как водится, отвратительных) раскопок в Остии в 1938—1942 гг., в ходе которых «перерыли 18 гектаров города... и... вывезли 600000 кубометров археологического слоя» (Manacorda D. Per un’indagine sull’archeolgia italiana durante il ventennio fas- cista I I Archeologia Medievale. 1982. 9. P. 443—470, особенно 448 sg.; idem. Cento anni di ricerche archeologiche italiane: il dibattito sul metodo I I QdS. 1982. 16. P. 85—119, особенно 93 sg.; 102 sgg.); эти раскопки должны были стать одним из украшений намечавшейся на 1942 г. Всемирной выставки; см.: Barbanera М. L’archeologia... Р. 152 sgg.; Zevi F. Aspetti dell*archeologia pompeiana nel Novecento: gli scavi del Maiuri a Pompei // Pompei. 250 An- niversario degli Scavi di Pompei (Convegno Intemazionale. Napoli, 25—27 novembre 1998) / A cura di P.G. Guzzo. Milano, 2001. P. 78 sg. (с более сдержанной оценкой); Pa- volini С. La vita quotidiana... P. VII. Библиографию см.: Rocchetti L. // Dizionario Biografico degli Italiani. Vol. 17. Roma, 1974. P. 45—47 (s.v. Calza, Guido).
Кальца фигурирует в ряду итальянских ученых, которых Ростовцев благодарил в предисловии к своей «Социально-экономической истории» (SEHRE. P. XVI) и, в более развернутой форме, в предисловии к ее итальянскому изданию (SESIR. P. IX): он предоставил Ростовцеву «прекрасные фотографии» и «описания таблиц», включенные в книгу (см., например: SESIR. Tav. XXIII; XXX; XXXI). Ростовцев написал рецензию на книгу Кальцы, охарактеризовав того как «хорошо известного и выдающегося ученого» (Rostovtzeff М. Rec.: Calza G. La necropoli del porto di Roma nell’Isola Sacra. Roma, 1940 // AJPh. 1943. 64. P. 99^—102).
94 Очевидно, имеется в виду книга: Carcopino J. Virgile et les origines d’Ostie. P., 1919. Каркопино начал публиковать работы об Остии с 1907 г. (idem. La mosaique de la caserne des Vigiles a Ostie // MEFRA. 1907. 27. P. 227—241) и постоянно с 1909 по 1913 г. (в 1909—1911 гг. выходили его знаменитые «Ostiensia»). Между прочим, Каркопино сообщал о раскопках Вальери (CRAI. 1911. Р. 434—435) и подробно их разбирал (idem. Les ^centes fouilles d’Ostie (1907—1911)//JS. 1911. P. 448-468). В 1913 г. Каркопино опубликовал рецензии на книгу Паскетто (RA. 1913.1. Р. 389—405) и на монографию J1. Росс Тэйлор о культах Остии (RH. 1913. ИЗ. Р. 159—160).
95 Жером Каркопино (1881—1970 г.), получив подготовку в Ecole Normale Sup£rieure (1900—1904) и Французской школе в Риме (1904—1907), руководимой тогда мон- синьором Дюшеном, в 1912 г. сменил С. Гзелля на посту


668
Часть 5. Новые материалы к биографии и творчеству М.И. Ростовцева
преподавателя африканских древностей в Алжирском университете. После защиты в 1919 г. докторской диссертации в 1920 г. был приглашен в Сорбонну, где преподавал римскую историю в течение семнадцати лет с перерывом на один учебный год, когда после смерти Дю- шена в апреле 1922 г. Каркопино был назначен временным директором Французской школы в Риме и оставался им до назначения Э. Маля в ноябре 1923 г. Именно об этом временном директорстве и упоминает Ростовцев в письме в «Звено». Постоянным же директором этой Школы он был в 1937—1940 гг. В 1940 г. Каркопино стал директором Ёсо1е Normale Superieure, в 1940— 1941 гг. три месяца был ректором Парижского учебного округа, с февраля 1941 г. по апрель 1942 г. возглавлял Министерство народного образования в правительстве Петэна. После войны подвергался преследованиям, но затем был реабилитирован ив 1951 г. стал почетным директором Французской школы в Риме. Член Академии надписей и изящной словесности (с 1930 г.), Французской Академии (с ноября 1955 г.) и ряда научных обществ других стран.
О жизни и творчестве Каркопино см.: Hommage а 1а mdmoire de .1ёг6те Carcopino. P., 1977 (где в частности в статьях Гаже, Эргона, Ле Галя речь идет о Каркопино и Остии, а у Дюрри и Валле — о Французской школе в Риме); Grimal P., Carcopino Cl., Ourliac P. Jerome Carcopino. Un historien au service de 1’Humanisme. P., 1981. P. 164 suiv. (о Каркопино и Остии). Ср. также: Bonnet С. La correspondance scientifique de Franz Cumont conserve a Г Academia Belgica de Rome. Bruxelles—Roma, 1997. P. 134.
96 О Вейях, Фиденах и Риме см.: Cornell T.J. The Beginnings of Rome... P. 309 ff. Фидены был разрушены в 435 (Liv. 4. 22. 2) или 426 г. до н.э. (ibid. 4. 33—34): о возможном удвоении события у Ливия см.: Ogilvie RM. A Commentary on Livy... P. 569 ff. О Фиденах см.: Quilici L. II EAA. Suppl. Secondo. 1971—1994. Vol. II. Roma, 1994. P 642 sg. (s.v. Fidene); Quilici L., Quilici Gigli S. Fidenae. Roma,
1986. 	P. 19 sgg.; Quilici Gigli S. Fidenae // La grande Roma dei Tarquini / A cura di M. Cristofani. Roma, 1990. P. 155— 158.
97 Об использовании при постройке castrum, а значит и колонии в Остии, фиденского туфа см.: Coarelli F. I santu- ari... P. 137, со ссылкой на: Calza G. et al. Scavi di Ostia. I. P. 63—67. После взятия Вей использование этого камня прекратилось в связи с разработкой карьеров Гротга Ос- кура. Наряду с другими находками это дает Коарелли основание относить строительство castrum к концу V — началу IV в. до н.э. (Coarelli F. I santuari... P. 138). Конечно, замечание Коарелли при всей его тонкости и обоснованности не позволяет считать окончательно разрешенным вопрос о дате основания колонии, которое, согласно communis opinio ученых, в общем относится целиком к IV в.; ср., например: Meiggs R Roman Ostia. P. 18 ff.; Salmon E.T. Roman Colonization... P. 75, 177 f. Not. 108 ff.
98 См. классические работы: Schulten A. N urn anti a. Die Er- gebnisse der Ausgrabungen 1905—1912. MUnchen, 1914— 1931, особенно Bd. III. MUnchen, 1927; Bd. IV. MUnchen, 1929; idem. Numantia I I RE. Bd. XVII. 1. Stuttgart, 1935. Sp. 1254—1270; а также: idem. Ausgrabungen in Numantia // AA. 1913. 27. S. 1—14; idem. I Romani in Spagna // CAH / Trad. ital. Milano, 1971. Vol. VIII. 1. P. 387-^109, особенно 400 sgg. Ср.: Garcia у Bellido A. // EAA. Vol. 5. Roma,* 1963. P. 583 sg. (s.v. Numantia); Barcelo P. II Der
Neue Pauly. Bd. 8. Stuttgart, 2000. Sp. 1046—1047 (s.v. Numantia), где приводится библиография последних лет.
99 Vaglieri D. Le corporazioni professionali in un grande porto commerciale dell’antichita I I Miscellanea di studi in onore di Attilio Hortis. Vol. II. Trieste, 1910. P. 531—543; Calza G. II Piazzale delle Corporazioni... P. 178—206; Calza G. e.a. Scavi di Ostia. I. P. 116 sgg.
В известном вопросе о государственном вмешательстве и контроле за жизнью и деятельностью располагавшихся на этой площади коллегий Ростовцев всегда (SEHRE. Р. 149 ff., 532 f. Not. 22; SESIR. P. 186 sg. Not. 22, 190) следовал точке зрения Кальцы (см.: Meiggs R. Roman Ostia. P. 283 ff.), а тот в свою очередь ссылался на Вальери (Vaglieri D. Le corporazioni professionali... P. 533). Ср.: Pavolini С. La vita quotidiana P. 83 sgg.
100 Как отмечалось не раз, Ростовцев полностью разделял убежденность Вальери и Кальцы в том, что между домами Остии и Помпей существовали несомненные глубокие различия, и постоянно подчеркивал те черты жилой застройки, которые должны были объединять Остию с такими городами, как Рим и Александрия (ср. также заключительные фразы «Письма пятого»); см. например: SEHRE. Р. 72 ff., 506. Not. 34; SESIR. P. 80 sgg. Not. 34. Подробно об этом см.: Meiggs R. Roman Ostia. P. 235 ff. Естественно, постановка вопроса у Ростовцева была весьма далека от современной; см.: Laurence R Roman Pompeii. Space and Society. L.—N.Y., 1994. P. 95 f.; Wal- lace-Hadrill A. Houses and Society in Pompeii and Herculaneum. Princeton, 1994; idem. Case e societa // Pompei. 250 Anniversario... P. 113—117. Ср.: Pavolini C. La vita quotidiana... P. 23 sg., 167 sgg.
101 Pavolini C. La vita quotidiana... P. 198 sg.
102 Ростовцев здесь имеет в виду дом Дианы и устроенный в нем митреум. Об «осуждаемой... на страницах Марциала и Ювенала» модели «интенсивного градостроительства», представленной домом Дианы, см.: De Albentiis Е. La casa... P. 269; Pavolini С. La vita quotidiana... P. 177, 187 sg., 210. Ср. выше «Письмо первое». О доме Дианы см.: Calza G. II NS. 1914. P. 244 sgg. (где появляется полюбившаяся Ростовцеву идея о сдаваемых внаем «маленьких квартирках» — р. 251); 1915. Р. 27 sgg., 324 sgg. (о «балконах» — ср. уже Вальери: NS. 1908. Р. 330 — и о митреуме); 1917. Р. 312 sgg.; Calza G. et al. Scavi di Ostia. I. P. 142 sgg.; Calza G. Ostia. Guida storico-monu- mentale. 2a ed. Milano — Roma, 1929. P. 63 (с реконструкцией, выполненной архитектором Джисмонди); 133 sgg. (библиография). Ростовцев приводил фотографию и план дома Дианы в своих книгах: Rostovtzeff М. Storia del mondo antico. Tav. CXLII; SEHRE. PI. XIX; SESIR. Tav. XXIII. Ср.: Meiggs R. Roman Ostia. P. 240 ff., 249; Calza R., Nash E. Ostia. Firenze, 1959. P. 28 sgg.; Calza R. Ostia. Roma, 1965. P. 209 sgg.; Pavolini C. Ostia. 2a ed. Roma—Bari, 1988. P. 79 sgg.
О митреуме дома Дианы см.: Becatti G. Scavi di Ostia. II. I Mitrei. P. 9 sgg. Митреум был раскопан в 1914— 1915 гг. (Calza G. И NS. 1915. P. 324 sgg.); ср.: Meiggs R. Roman Ostia. P. 370 ff.; Floriani Squarciapino М. I culti ori- entali ad Ostia. Leiden, 1962 (EPRO. 3). P. 38 sg., а также см.: Mysteria Mithrae / A cura di U. Bianchi. Roma, 1979 (EPRO. 80). P. 81 (карта распространения митраизма в Остии).
103 Monte di pieta — ломбард (итал.). Архитектуру Ноггеа Epagathiana et Epaphroditiana, раскопанных в 1922— 1923 гг. (Calza R. Ostia. P. 179; Calza R, Nash E. Ostia. P. 26), но опубликованных сколь-нибудь полно только в


М.И. Ростовцев. Письма из Италии
669
1940 г. (Becatti G. Ноггеа Epagathiana et Epaphroditiana е horrea adiacenti // NS. 1940. P. 32—40) сразу же стали сравнивать с архитектурными формами «палаццо Ренессанса»; это сопоставление, принятое и Ростовцевым, превратилось в общее место; ср.: Calza G. et al. Scavi di Ostia. I. P. 142; Calza G. Ostia. Guida... P. 145 sgg.; Becatti G. Horrea... P. 32, 48 sg.; Calza R. Ostia. P. 178; Meiggs R. Roman Ostia. P. 76; Pavolini C. Ostia. P. 111 sg. О характере и назначении этого сооружения см.: Meiggs R. Roman Ostia. P. 277; ср. также: Rickman G. Roman Granaries and Store Buildings. Cambr., 1971. P. 30 sgg. Любопытное предположение о существовании «monte di pieta» Ростовцев выводил из наличия «второй внутренней двери, очевидно, добавленной по соображениям особой безопасности» (.Pavolini С. La vita quotidi- ana... P. 103), которая закрывала вход из коридора. По сей день (Ibid. Р. 104) имеет хождение «гипотеза, что речь шла о месте хранения ценных вещей (например, драгоценных металлов или специй)».
104 Звено. Париж, 1923. 23 июля. № 25. С. 2.
105 Лучшая, насколько мне известно, библиографическая сводка о Помпеях: Garcia у Garcia L. Nova Biblioteca Pompeiana. 250 anni di bibliografia archeologica. Vol. 1—II. Roma, 1998. Помимо цитируемых от случая к случаю отдельных статей я использовал в основном следующие работы по истории раскопок Помпей: Maiuri A. Gli scavi di Pompei dal 1869 al 1948 // Pompeiana. Raccolta di studi per il secondo centenario degli scavi di Pompei. Napoli, 1950. P. 9—40; Zevi F. La storia degli scavi e della docu- mentazione // Pompei 1748—1980. I tempi della documen- tazione. Roma, 1981. P. 11—21; idem. Introduzione // Pompei 79 / A cura di F. Zevi. Napoli, 1979 . P. 5—9; Pompei. 250 Anniversario... (особенно статьи Мушеттолы, Дель- пино, Зайлера и Дзеви).
106 Помимо рецензий и постоянных ссылок на Помпеи в работах об искусстве юга России, необходимо упомянуть по крайней мере следующие работы Ростовцева, относящиеся к Помпеям и изданные до 1923 г. (для краткости указываю только их номера в соответствующих библиографиях): Welles B.C. Bibliography — М. Rostovtzeff // Historia. 1956. Bd. 5. P. 360 fT. № 1, 2, 110, 113, 115, 119, 233, 397, 398; Gilliam J.F. Addenda to the Bibliography of M.I. Rostovtzeff// Historia. 1987. 36. P. 1—8. № 2, 4, 113, 115, 118a, 161a, 218b, 350a. О Ростовцеве и Помпеях см.: Andreau J. Antique, modeme et temps present... P. VIII suiv.
107 Lourdes — место паломничества в Юго-Западной Франции.
108 фреска, которую имеет в виду Ростовцев, была открыта в мае 1912 г. (сообщение об этом см.: Della Corte М. IINS. 1912. Р. 176 sgg.); очертания стоящей фигуры Помпейской Венеры стали угадываться в марте, а полностью она увидела свет в апреле (NS. 1912. Р. 111, 137 sg.). О Помпейской Венере см.: Maiuri A. Pompei ed Ercolano fra case e abitanti. 2a ed. Milano, 1964. P. 131—145 (гл. 18. Venere Pompeiana) = Mestiere di archeologo. Antologia di scritti di A. Maiuri / A cura di C. Belli. Milano, 1978. P. 129 sgg.; Spinazzola V. Pompei alia luce degli scavi nuovi di Via delPAbbondanza (anni 1910—1923). Roma, 1953. P. 215 sgg., 218 sgg.; Gigante M. Civilta delle forme letterarie nell’antica Pompei. Napoli, 1979. P. 203 sgg.; Della Corte M. Dipinti pompeiani. II. Venus Pompeiana // Ausonia.
1921. 	10. P. 68—87 (с каталогом); Della Valle G. La Venere di Lucrezio e la Venere Fisica Pompeiana // RIGI. 1934. 18. P. 127—149 (= Fasc. Ill—IV. P. 1—23), особен¬
но 135; Etienne R. La vita quotidiana a Pompei / Trad. ital. Milano, 1973. P. 64 sgg., 242 sgg.; Schilling R. La religion romaine de V£nus depuis les origines jusqu’au temps d’Auguste. P., 1954. P. 283 suiv. (о предполагаемом «синкретическом» характере Venus Fisica Pompeiana: ibid. P. 383 sgg.); здравые соображения см.: Frohlich Th. Lararien- und Fassadenbilder in den Vesuvstadten. Unter- suchungen zur «volkstUmlichen» pompejanischen Malerei. Mainz am Rhein, 1991. S. 52, 63, 148 ff., 156 f., 173, 182 sgg., 191, 194, 332.
О храме Venus Fisica Pompeiana cm.: Maiuri A. II EAA.
VI. 	Roma, 1965. P. 308—356 (s.v. Pompei), особенно 320 sg.; La Rocca E., de Vos M. e A., Coarelli F. [далее — Coarelli F. et al.J Guida archeologica di Pompei. Milano, 1976. P. 95 sg.; Etienne R. La vita... P. 244. О «рекламной» росписи с Венерой на повозке (?), запряженной слонами, на внешней стене мастерской М. Вецилия Верекунда см.: Della Corte М. Н NS. 1912. Р. 176 sgg.; idem. И RIGI.
1923. 	7. P. 271 sgg.; idem. Case ed abitanti di Pompei. 3a ed. / A cura di P. Soprano. Napoli, 1965. P. 278 sgg. (далее ссылки даются именно на это издание). Ростовцев во многом руководствовался работами Делла Корте в комментарии к соответствующей таблице (SEHRE. PI. XV; SESIR. Tav. XVI), не принимая во внимание гипотезу Пайса (Pais Е. Venere Pompeiana trionfante su di un cocchio tirato da elefanti e le gesta di Gneo Pompeio Magno // AAN. 1910. N.S. II. P. 255—266; мне эта статья оказалась доступна в виде отдельного оттиска 1913 г. с самостоятельной нумерацией страниц: Р. 3—14), согласно которой слоны могли служить намеком на африканский триумф Помпея в 79 г. до н.э. Ср.: Spinazzola V. Pompei alia luce... P. 189 sgg., 627. Not. 168 (где гипотеза Пайса названа «абсурдной»); Colin J. Les nouvelles fouilles de Pomp6i et les d£couvertes du Monte Mario // RA. 1923. S6r. V. 17. P. 295; Beccarini P. Un decennio di Nuovi Scavi in Pompei. Milano,
1922. 	P. 24; Maiuri A. Pompei. I nuovi scavi e la Villa dei Misteri. Roma, 1931. P. 62; idem. I I EAA (s.v. Pompei). P. 345; Borda M. La pittura romana. P. 254; Schilling R. La religion... P. 285 suiv.; Coarelli F. et al. Guida... P. 205 sg.; Etienne R. La vita... P. 72, 242 sg.; Frohlich Th. Lararien- und Fassadenbilder... S. 172 ff., 333 ff.; Sampaolo V. II Pompei. Pitture e mosaicL Vol. IX. Roma, 1999. P. 768—774.
Отмечу кстати, что Делла Корте всегда проявлял по отношению к Ростовцеву глубокое почтение, как явствует из того, что приводя в предисловии к своей книге длинный список «давних почитателей моих скромных усилий», он указал: «более всех М. Ростовцев» (Della Corte М. Case ed abitanti... P. XVII).
109 Ср. «Италия 1923...» и «Письмо второе». См. также: Seiler F. К. Lehmann-Hartleben е la «nuova» ricerca su Pompei // Pompei. 250 Anniversario... P. 63—71 (особенно 68: точная историческая оценка подхода Ростовцева к изучению жилой застройки Помпей — Р. 68); о проблеме «помпейской специфики», появляющейся у Ростовцева в связи с социально-экономическим развитием Римской империи, см.: Torelli М. Conclusioni // Ibid. P. 147— 150; Andreau J. Sull’economia di Pompei // Ibid. P. 109— 110; о «модернизаторской» позиции Ростовцева см.: Andreau J. Les affaires de Monsieur Jucundus. Rome, 1974. Passim; а также: Laurence R. Roman Pompeii P. 8 ff.; Varone A. La struttura insediativa di Pompei: l’avvio di un’indagine computerizzata per la conoscenza della realta economica e sociale di una citta campana della prima eta im- periale // Pompei. L’informatica al servizio di una citta antica. Analisi delle funzioni urbane. Roma, 1988. P. 25—48.


670
Часть 5. Новые материалы к биографии и творчеству М.И. Ростовцева
Упомяну и важную статью Сетгиса: Settis S. Da centro а periferia... P. 307 sgg. He слишком полезна работа: Becat- ti G. Archeologia I I Cinquant} anni di vita intellettuale itali- ana (1896—1946). Scritti in onore di B. Croce per il suo ot- tantesimo anniversario. Vol. II. Napoli, 1950. P. 193—221.
110 Август May (1840—1909), получив образование филоло- га-классика под руководством О. Риббека, в 1873 г. (на следующий год после своего приезда в Рим) стал секретарем В. Хенцена, а позднее библиотекарем DAI. Как известно, все свои ученые занятия он посвятил Помпеям, особенно помпейской живописи, «четыре стиля» которой он и выделил. После «Pompejanische Beitrage» May написал классический труд «Geschichte der dekorativen Wandmalerei in Pompeji» (Berlin, 1882), выпустил исправленное и дополненное четвертое издание книги Овербека, предыдущие издания которой выходили соответственно в 1856, 1865 и 1875 гг. (Overbeck J., Маи А. Pompeji in seinen Gebauden, Alterthiimem und Kunstwerken. Lpz., 1884 [rist. Roma 1968]), в 1886 г. подготовил второе издание книги Марквардта «Das Privatle- ben der ROmer», сам написал «Pompeji in Leben und Kunst» (Lpz., 1900); эта его книга сначала появилась в английском переводе Ф.У Келси — «Pompeii. Its Life and Art» (1899; 2-е изд. 1902). Сведения о May см.: So- gliano A. Augusto Mau (Discorso commemorativo letto alia «Reale Accademia di Napoli» il 16 marzo 1909) // RAAN. 1909. N.S. 23. P. 43—53; Wickert L. Beitrage zur Geschichte S. 187; Dohl H. II Neue Deutsche Biographie. Bd. 16. B., 1990. S. 421 f. (s.v. Mau, August); Blanck H. Documentazione di pittura pompeiana nell’archivio dell*Istituto Archeologico Germanico di Roma // Italienische Reise. Pompejanische Bilder in den deutschen archaologischen Sammlungen. Napoli, 1989. P. 95—112 (также и по-немецки); Andreae В. Lo stile nella pittura parietale pompeiana // Ibid. P. 41—52, особенно 47 sgg.; Schefold K. La peinture pomp6ienne. Essai sur Involution de sa signification / Trad. fran9. Bruxelles, 1972 (Collection Latomus. 108). P. 26 sgg.; Beyen H.G. II EAA. VI. Roma, 1965. P. 356—366 (s.v. Pompeiani, Stili); De Carolis E. Dei ed eroi nella pittura pompeiana. Roma, 2000. P. 8 sgg.; Gigante M. Civilta delle forme letterarie... P. 33; Etienne R. La vita... P. 326 sgg. Ростовцев почтил память May двумя некрологами (ЖМНП.
1909. 	Май. Отд. II. С. 30—34; Гермес. 1909. № 7. С. 279—282); ср.: Andreau J. Antique, modeme et temps pr£sent... P. IX.
111 В настоящее время бюст May находится в экседре исследователей Помпей (Esedra dei Pompeianisti) возле Porta Marina. См.: Bicentenario degli scavi di Pompei. L’inaugu- razione dell’Antiquarium. XIII giugno MCMXLVIII. Pianta di Pompei e Larario dei Pompeianisti. P. 35.
112 Для отношения Ростовцева весьма показательно одно его замечание (Rostovtzeff М. Mystic Italy... P. 164. Not. 4), в котором — в связи с самыми последними (sic!) находками помпейской настенной живописи — «отчетам» в «Notizie degli Scavi» противопоставляются «более полные и добротные отчеты»... A. May в «Rflmischen Mittei- lungen».
113 См. выше очерк «Италия 1923...».
114 Ф. Дельпино цитирует пару характерных неприязненных по отношению к May фраз из письма Патрони к Барнабеи от 17 июля 1896 г.: May, «привыкший считать себя хозяином Помпей... рисует и снимает планы домов, находящихся в процессе раскопок, что запрещается правилами» (Le «Memorie di un Archeologo»... P. 357. Not. 67).
115 Об этом упоминал также и Сольяно (Sogliano A. Augusto Mau. Р. 50 sg.).
116 Среди теперь уже весьма обширной библиографии работ о жизни и творчестве Джузеппе Фьорелли (1823—1896) я ограничусь выбором лишь некоторых, к ним и отсылаю за дальнейшими сведениями: A Giuseppe Fiorelli nel primo centenario della morte (Atti del Convegno. Napoli, 19—20 marzo 1997) / A cura di S. De Caro e P.G. Guzzo. Napoli, 1999; Le «Memorie di un Archeologo»... P. 84 sgg., 99 sgg., 139 sgg., 403 sgg.; Fiorelli G. Appunti autobi- ografici / A cura del nipote A. Avena. Roma, 1939 [2a ed. Sorrento, 1994; с предисловием С. Де Каро (Р. 5—37) и библиографией (Р. 39—41): я работал только с этим вторым изданием]; Genovese R.A. Giuseppe Fiorelli е la tutela dei beni culturali dopo l’unita d’Italia // Restauro. Napoli, 1992. 119: очень полезны библиография трудов Фьорелли (Р. 89—92) и работ о нем (Р. 92 sgg.); Scatozza Horicht LA. Gli studi archeologici: dall’antiquaria alia storia I I La cultura classica a Napoli nelFOttocento. Vol. I. 2. Napoli,
1987. 	P. 865—880; Kannes G. II Dizionario Biografico degli Italiani. Vol. 48. Roma, 1997. P. 137—142 (s.v. Fiorelli, Giuseppe). Кроме того, см.: Guzzo P.G. Antico e archeologia. Scienza e politica delle diverse antichita. Bologna, 1993. P. 53 sgg.; Settis S. Da centro a periferia... P. 299 sgg. (исторический контекст).
Выйдя в 1841 г. из университета с дипломом юриста, в науке Фьорелли дебютировал как специалист по нумизматике — см. свидетельство Ф. Барнабеи (1921), опубликованное в приложении к: Fiorelli G. Appunti autobi- ografici. P. 151 sgg. —двумя работами (1843 и 1845 гг., в год, когда по его инициативе увидел свет первый том «Annali di Numismatica»), которые получили высокую оценку со стороны Каведони и Брауна и принесли автору в частности членство в Королевской Геркуланской академии (Reale Accademia Ercolanense) и в Институте археологической корреспонденции (Institute di Corrispondenza Archeologica), будущем Германском археологическом институте (DAI), директором которого с 1840 г. был Браун (Wickert L. Beitrage zur Geschichte... S. 166), и назначение на должность инспектора сначала в Неаполитанский музей (1844), а затем, из-за разногласий с главным инспектором Франческо Мария Авеллино, на раскопки Помпей (1847). В обстановке надежд Рисорджи- менто накануне 1848 г. он, как и Франческо Де Санктис, был поборником педагогической и патриотической роли наук вообще и археологии в частности — в русле великой неаполитанской либеральной традиции, которая, усвоив идеи Вико, теперь переживала обновление под влиянием Куоко и Джоберти (De Caro S. Premessa // Fiorelli G. Appunti autobiografici. P. 9 sg.; Scatozza Horicht L A. Gli studi archeologici... P. 869 sg.). Фьорелли участвовал в VII и VIII съездах итальянских ученых соответственно в Неаполе в 1845 г. и в Генуе в 1846 г., где он был избран вице-президентом археологической секции (Fiorelli G. Appunti autobiografici. P. 67 sg.). Во время инспекторства в Помпеях Фьорелли пришлось столкнуться с беззакониями, привилегиями и нарушениями порядка, с которыми мирился (а то и потакал им) главный архитектор Карло Бонуччи (см.: Scatozza Horicht L.A. Gli studi archeologici... P. 866 sg.; De Caro S. Giuseppe Fiorelli e gli scavi di Pompei // A Giuseppe Fiorelli... P. 5—23; Adamo Muscettola S. Problemi di tutela a Pompei nelFOttocento: il fallimento del progetto di esproprio murattiano // Pompei. 250 Anniversario... P. 29—49, особенно 34 sgg.). Оказавшись уже в 1847 г. под обвинением в политической не-


М.И. Ростовцев. Письма из Италии
671
благонадежности после дарования Фердинандом II Конституции 9 февраля 1848 г., Фьорелли, открыто заявлявший 10 марта в принадлежавшей ему газете «II Tempo» о своих революционных симпатиях (Scatozza Hdricht LA. Gli studi archeologici... P. 867), вошел в качестве секретаря и уполномоченного археологической секции в состав комиссии по реформированию и переустройству Бурбон- ского музея и античных раскопок королевства, которой было поручено составление закона об охране и организации хранения археологического, художественного и музейного наследия. Закон, который среди прочего затрагивал проблему отношений между академическим миром и учреждениями, отвечавшими за археологические исследования «в поле» и хранение культурного наследия, в силу не вступил из-за августовской «реставрации» 1849 г., которая привела к роспуску комиссии. За арестованным еще 24 апреля Фьорелли захлопнулись двери тюрьмы Санта Мария Аппаренте, где ученый оставался в заключении десять месяцев. О работе комиссии и законопроекте см.: De Caro S. Giuseppe Fiorelli... P. 11 sgg.; Milanese A. L’attivita giovanile di Giuseppe Fiorelli e l’espe- rienza nella Commissione per le riforme del Museo Bor- bonico: nascita di un protagonista della storia della tutela in Italia // A Giuseppe Fiorelli... P. 69—100.
Политическая опала Фьорелли (после 1853 г. смягчившаяся в результате покровительства со стороны Леопольда Бурбона, графа Сиракузского, брата Фердинанда II; см.: Le «Memorie di un Archeologo»... P. 58. Not. 20, 140 sgg., 403 sgg.) привела между прочим и к резкому прекращению (1850) издания «Giomale degli Scavi di Pompei», замысел которого смог осуществиться только после 1860 г. в трехтомной «Pompeianarum Antiquitatum Historia». В 1860 г. ученый был восстановлен в своих должностях и обязанностях (в том числе инспектора по Помпеям), затем был принят в несколько самых авторитетных академий: с 1861 г. — член Королевской Неаполитанской археологической академии, секретарем которой он был почти постоянно в 1861—1888 гг.; с 2 июля 1875 г. — член Национальной академии Линчеи, вицесекретарем которой он стал в 1885 г.; почетный член дирекции Института археологической корреспонденции, в том числе и благодаря прекрасным личным отношениям с Хельбигом, Хенценом, Герхардом и Моммзеном, с которым он тесно сотрудничал (Pirson F. Giuseppe Fiorelli е gli studiosi tedeschi // A Giuseppe Fiorelli... P. 25—36). Постепенно Фьорелли стал самой крупной фигурой в Управлении древностей и изящных искусств (в 1861 г. он — член Совета по изящным искусствам, в 1866 г. — председатель комиссии по разработке закона об охране наследия), оказав глубокое влияние также и на университетскую среду (Adamo Muscettola S. Giuseppe Fiorelli e la nuova universita // A Giuseppe Fiorelli... P. 145—171), которая в конечном счете не была близка ему — непосредственно к обучению студентов его привлекли только в 1860—1863 гг., когда он преподавал археологию в Неаполе, а в 1861 г. даже был деканом факультета словесности: см. свидетельство Де Петры (Fiorelli G. Appunti autobiografici. P. 143 sgg.).
Удалившись в 1863 г. из университета, чтобы возглавить Национальный музей Неаполя (где он также основал музей Сан Мартино: Ibid. Р. 147) и главную инспекцию раскопок (Sogliano A. La scuola archeologica di Pompei // RAL. 1939. S. VI. Vol. 15. P. 324), в 1866 г. — спустя год после назначения сенатором Итальянского королевства — Фьорелли основал Помпейскую археологическую
школу, из которой вышли, например, Э. Брицио и А. Сольяно (см.: Sagu M.L. La scuola archeologica di Pompei nelle carte delParchivio della Direzione Generale delle Antichita e Belle Arti // A Giuseppe Fiorelli... P. 173—194; a также: Sogliano A. La scuola archeologica... P. 323—342). Школа просуществовала одно десятилетие, до королевского указа 28 марта 1875 г., которым не только учреждалось Центральное управление (см. ниже), но и предусматривалось открытие Итальянской школы археологии, нормативные документы о которой были опубликованы в марте 1876 г. (в действительности в Итальянской школе археологии дела пошли только с 1887 г.: Le «Memorie di un Archeologo»... P. 188. Not. 23; Settis S. Da centro a peri- feria... P. 302). Параллельно — и соответственно этому — «Giomale degli Scavi di Pompei» (возобновленный в 1861—1865 и 1868—1878 гт.) уступил место «Notizie degli Scavi di Antichita» (1876).
Будучи прагматиком, склонным к систематизации, с 1860 г. Фьорелли (опубликовавший в 1858 г. карту Помпей и статью «Sulle regioni pompeiane е sulla loro antica distribuzione»: как известно, именно ему мы обязаны ставшим теперь каноническим делением — с соответствующей нумерацией — древнего города на regiones и in- sulae) принялся проводить в Помеях реформу, намеченную еще до его увольнения: по точному замечанию Де Каро, «главная заслуга Фьорелли» состояла не в нововведениях в управлении раскопками и защите художественного наследия Помпей (в действительности многие из них были опробованы прежде: Pirson F. Giuseppe Fiorelli е gli studiosi tedeschi. P. 26), а в том, что он осуществлял все свои новации «согласно общему плану и прежде всего заново поставил проблему политики раскопок и управления городом».фе Caro S. Giuseppe Fiorelli... P. 21). По существу, Фьорелли перенес на проблему раскопок Помпей, естественно, mutatis mutandis, те же требования системности, тот же педантизм, то же мышление «менеджера» (и ту же решительность в противостоянии частным интересам), какими отличалась его деятельность по классификации, инвентаризации, каталогизации и хранению художественного и музейного наследия, о которой свидетельствуют не только организованная им каталогизация некоторых отделов Неаполитанского музея (см.: Pozzi Paolini Е. II Museo Archeologico Nazionale di Napoli in due secoli di vita // Da Palazzo degli Studi a Museo Archeologico. Mostra storico-documentaria del Museo Nazionale di Napoli (giugno-dicembre 1975). Napoli, 1977. P. 1—27, особенно 13 sg.; Scatozza Hdricht L.A. Gli studi archeologici... P. 874 sgg.), но и четыре тома «Documenti inediti per servire alia storia dei Musei d’ltalia», опубликованные в 1878—1880 гт. (Gasparri С. Fiorelli e i documenti per servire alia storia dei Musei d’ltalia // A Giuseppe Fiorelli... P. 135—143). В целом эти взаимосвязанные идеи, помыслы и убеждения, полностью разделявшиеся Р. Бонги (Gli scavi е gli oggetti d’arte in Italia. Lettera di Ruggiero Bonghi al Conte Gian Carlo Conestabile // Nuova Antologia. 1874. XXVI. 6. P. 322—332) и высоко ценимые Моммзеном (см.: Le «Memorie di un Archeologo»... P. 135) коренились в представлении об историческом и педагогическом значении памятников прошлого (Ibid. Р. 19), и они нашли свое выражение в том «повороте» 1875 г., когда по воле Р. Бонги, министра народного просвещения в последнем правительстве Мингетги (10 июля 1873 г. — 18 марта 1876 г.), было учреждено — и сразу же вверено Фьорелли — Центральное управление музеев и античных раскопок (свидетельство Барнабеи см.: Le


672
Часть 5. Новые материалы к биографии и творчеству М.И. Ростовцева
«Memorie di un Archeologo»... P. 127 sgg.; Emiliani A. Nella battaglia tra pubblico e privato: l’istituzione della Di- rezione Generale e Giuseppe Fiorelli // A Giuseppe Fiorelli... P. 101—134; о культурно-политическом климате тех лет см. также: Le «Memorie di un Archeologo»... P. 127 sgg.), на смену которому в 1881 г. пришло Главное управление древностей и изящных искусств {Kannes G. II Dizionario... (s.v. Fiorelli). P. 141). О деятельности Фьорелли в этом управлении свидетельствуют два его известных доклада — «Relazioni sull’ordinamento del Servizio Archeo- logico» — соответственно 1883 и 1885 гг. (Guzzo P.G. Le Relazioni al Ministro per Flstruzione Pubblica del 1883 e 1885 I I A Giuseppe Fiorelli... P. 195—199; ср.: Le «Memorie di un Archeologo»... P. 188. Not. 28—29). Его активность ослабевает постепенно начиная с 1887 г. (свидетельство Барнабеи: Ibid. Р. 183) и до ухода в отставку из-за резкого ухудшения здоровья в июне 1891 г.
В числе «помпейских» заслуг Фьорелли — кроме уже упомянутых выше в настоящем примечании и помимо работы по переустройству и введению нового порядка руководства и управления раскопками (несомненно, составляющих самый значительный и оригинальный его вклад) — следует по крайней мере упомянуть основание местного музея и издание «Giomale degli Scavi di Pompei», а также его книги «Descrizione di Pompei» (1875), новое издание которой вскоре выпустит Умберто Паппа- лардо. На уровне, так сказать, «практики» среди нововведений Фьорелли (их перечисление см.: Kannes G. II Dizionario... (s.v. Fiorelli). P. 139; Scatozza Horicht L.A. Gli studi archeologici... P. 872 sgg.; ср.: Sogliano A. La Scuola Archeologica... P. 325) обычно упоминаются: техника раскопок горизонтальными слоями, начиная сверху (что, конечно, не означало «стратиграфических раскопок»; ср.: Manacorda D. Cento anni di ricerche... P. 94 sgg.; Delpino F. Vittorio Spinazzola. Tra Napoli e Pompei, fra scandali e scavi // Pompei. 250 Anniversario... P. 51—61, особенно 55); ведение раскопок по инсулам; меры предосторожности, направленные на сохранение стен и предотвращение обрушений; приемы выявления системы перекрытий; метод — упоминаемый здесь Ростовцевым — получения гипсовых слепков «отпечатков, оставленных в вулканическом фунте материалами, подверженными гибели» (.Kannes G. II Dizionario... (s.v. Fiorelli). P. 139; ср.: Pagano M. Metodologia dei restauri borbonici a Pompei ed Ercolano // RStPomp. 1991—1992. 5. P. 169—191, особенно 189; Maiuri A. L’antiquarium // Bicentenario degli scavi di Pompei... P. 11; Genovese R.A. Giuseppe Fiorelli... P. 20; Etienne R. La vita... P. 40 sg.; о нем упоминается и в интересной статье: Moormann Е.М. Una citta mummificata: qualche aspetto della fortuna di Pompei nella letteratura europea ed ameri- cana // Pompei. 250 Anniversario... P. 9—17). Этот метод, который М. Руджеро приписал «изумительной изобретательности» Фьорелли {Ruggiero М. Pompei е la regione sotterrata dal Vesuvio nell’anno LXXIX. Napoli, 1879. P. 31), еще раньше, с 1856 г. использовал Доменико Спи- нелли, principe di S. Giorgio, для получения гипсовой копии двери; для заполнения пустот, оставленных человеческими телами, Фьорелли впервые применил его 5 февраля 1863 г. {De Carolis Е., Patricelli G., Ciarallo A. Rinvenimenti di соф1 umani nell’area urbana di Pompei 11 RStPomp. 1998. 9. P. 75—123, особенно 75 sg., на основании: Palumbo A. Catalogo ragionato delle pubblicazioni archeologiche e politiche di Giuseppe Fiorelli. Citta di Cas- tello, 1913. P. 48 sgg., а также письма Луиджи Сеттембри- ни от 18 февраля 1863 г.). Упоминание о слепках см.:
Fiorelli G. Gli Scavi di Pompei dal 1861 al 1872. Relazione al Ministro della Pubblica Istruzione. Napoli, 1873. P. 172. По поводу полемики (отчасти подофевавшейся Адольфо Вентури) относительно авторства «метода гипсовых слепков» см.: Le «Memorie di un Archeologo»... P. 405 (свидетельство Барнабеи), 415. Not. 3.
117 См.: Sogliano A. La Scuola archeologica... P. 325 sg.
118 Spinazzola V. Pompei alia luce... P. 22 sgg.; Maiuri A. Gli scavi... P. 15; Zevi F. La storia degli scavi... P. 18 sg. Хотя Ростовцев не так уж подчеркивает оригинальность раскопок Via dell’Abbondanza, стоит напомнить, что в последнее время в специальной литературе существует тенденция — следуя в основном «переоценке», начатой Майюри, — действительно считать заслугой Спинаццо- лы то, что он придал новое и в определенных отношениях революционное направление ведению раскопок и сохранению памятников Помпей; см.: Maiuri A. Gli scavi... P. 22 sgg.; Manacorda D. Cento anni di ricerche... P. 95 sgg.; Delpino F. Vittorio Spinazzola... P. 54 sg. Представляет интерес хвалебная статья о работах Спинаццолы в Помпеях с немалым числом фотофафий (на восьми из них представлен стуковый фриз Троянского святилища — sacello Iliaco), опубликованная на следующий год после увольнения Спинаццолы {Sarfatti Grassini М. Pompei risorta I I Dedalo. 1924. IV. 11. P. 663—689). He говоря о присущей Сарфатти «лакировке» (которая в значительной степени повторяла то, что еще 28 апреля 1912 г. писал А. Конти в газете «II Marzocco»), темы статьи наверняка были подсказаны самим Спинаццолой или кем- то весьма близким ему (возможно, Ауриджеммой, ставшим в 1919 г. зятем Спинаццолы; см.: Gabucci А. И Dizionario Biografico degli Italiani. Vol. XXXIV. Suppl. I. Roma, 1988. P. 205—207 (s.v. Aurigemma, Salvatore): выпячивание «новых» интерпретаций, предложенных по поводу балконов, лоджий, террас, выступающих вперед навесов и козырьков, «вифин» лавок (с живописными деталями на примере Азеллины), фасадов, крытых галерей с колоннами, садов; упоминание о том, что «задуманные Спинаццолой» раскопки ведутся «не вглубь, а горизонтальными слоями» (с. 686), а также сообщения о наиболее фомких находках — Помпейской Венере, запряженных слонами квадригах, троянском цикле Sacello Iliaco (называвшегося тогда домом Философа), нравоучительных изречениях из дома Г. Аррия Кресцента — наводят на мысль о «свите» бедного Спинаццолы, которого между прочим обвиняли и в том, что он почти ничего не «изобрел» и не желает предавать гласности результаты своих открытий. Не только Ауриджемма (в своем предисловии к книге тестя), но и Майюри упоминал о заслугах Спинаццолы в сходных выражениях {Maiuri A. Vita d’archeologo. Cronache dell’archeolgia pompeiana. 2a ed. Milano, 1992. P. 174 sgg.). См. ниже, прим. 18.
119 Антонио Сольяно (1854—1942) посвятил себя почти целиком раскопкам и изучению Помпей. Он учился у Фе- личе Бернабеи (еще во время обучения в лицее), а затем у Фьорелли и Де Петры в Помпейской археологической школе (с 1873 г.; см. его ностальгические воспоминания: Sogliano A. La scuola archeologica... P. 323 sgg.); сразу после окончания университета (1878) приступил к работе в Помпеях в чине вице-секретаря III класса (с 1885 г. — инспектора) под началом сперва Микеле Руджеро, потом Де Пефы, которые руководили раскопками соответственно в 1875—1893 и 1893—1900 гг. Не считая пребывания в Сиракузах, он оставался в Помпеях до 1901 г.,


М.И. Ростовцев. Письма из Италии
673
когда с назначением Пайса оказался обманут в своих законных ожиданиях сменить на посту директора раскопок Де Петру, вынужденного в 1900 г. уйти в отставку (см. враждебную по отношению к Пайсу статью: So- gliano A. I rimutamenti nel Museo Nazionale di Napoli // RAAN. 1904. 18. P. 3—25 отд. оттиска). После недолгого времени службы в музее Палермо и музее Виллы Джулия в Риме (1904—1906) — эти даты указывает Дельпино (Le «Memorie di un Archeologo»... P. 157. Not. 42) следуя заметке о Сольяно в «Enciclopedia Italiana» — с весны 1905 г. до конца 1910 г. (в связи с реабилитацией Де Петры, призванного в 1906 г. к руководству Главной инспекцией) заведовал раскопками в Помпеях (о чем свидетельствуют ежегодно направлявшиеся министру народного просвещения аккуратные доклады), до тех пор пока его не убрали оттуда (невзирая на прошение, отклоненное государственным советом 17 марта 1911 г.), чтобы освободить место для Спинаццолы (подробности этой истории см.: Delpino F. Vittorio Spinaz- zola... P. 53 sgg., 56. Not. 19; ср. также: Adamo Muscettola S. Problemi di tutela... P. 40, 43. Not. 72). В 1906 г. Сольяно получил как раз тогда учрежденную министром народного просвещения Бозелли кафедру помпейских древностей в Неаполитанском университете (см.: So- gliano A. L’insegnamento universitario delle Antichita Ponri- peiane // A&R. 1916. XIX. P. 238—242), которую занимал до 1926 г., когда перешел на кафедру археологии. В 1929 г. по достижении установленного возрастного предела был отправлен на заслуженный отдых. Был членом Королевского Неаполитанского общества (с 1888 г.) и членом-корреспондентом (с 1897 г.) и полным членом (с 1920 г.) Академии Линчеи. Как явствует из намека Ростовцева (это подверждается и другими авторами; см: Maiuri A. Gli scavi... P. 22; Etienne R. La vita... P. 68 sg.) «главной проблемой, беспокоившей Сольяно, было сохранение Помпей», чем он лихорадочно занимался с помощью архитектора Сальваторе Коцци. Результат нередко оказывался неудачным с точки зрения исторической реконструкции: хорошо известно, с каким упрямством он верил в существование Помпей, отстроенных после 79 г. н.э. (см., например: Sogliano A. Di un nuovo orien- tamento da dare agli scavi di Pompei // RAL. 1902. X (заседание 17 ноября 1901 г.). P. 375—390 = P. 1—18 отд. оттиска; idem. La rinascita di Pompei // RAL. 1915. XXIV. Fasc. 9—10. P. 483—514 = P. 1—34 отд. оттиска: Roma, 1916; Maiuri A. Gli scavi... P. 2), в «этрусское» происхождение Помпей и ритуальный характер городской планировки (limitatio) — эту идею Фьорелли, которую, впрочем, разделяли May и Патрони, Сольяно повторял еще в работе 1937 г. «Pompei nel suo sviluppo storico. Pompei рге-romana» (кстати, на этом Патрони построил свою посвященную памяти Сольяно статью, которая цитируется ниже в настоящем примечании); ср.: Maiuri A. Greci ed Etruschi a Pompei // Saggi di varia antichita. Venezia, 1954. P. 241—274. Однако Сольяно оказался вслед за Руджеро и Де Петрой {Maiuri A. Gli scavi... P. 14 sgg., 21 sg.; Sogliano A. Di un nuovo ordinamento... P. 380 sgg. = 8 sgg. отд. оттиска) рачительным хранителем археологического наследия кам панского города, связав свое имя с работами по реставрации и обустройству ряда наиболее известных помпейских жилых домов — дома Саллюстия, дома позолоченных Амуров, дома Серебряной свадьбы и самого знаменитого дома Веттиев (о котором см.: Sogliano A. La Casa dei Vettii in Pompei. Napoli, 1898; ср.: MonAL. 1898. VII. P. 233—388); cm.: Delpino F. Vittorio
Spinazzola... P. 55. О Сольяно см.: Onoranze ad Antonio Sogliano. Napoli, 1931 (с библиографией работ этого исследователя Помпей, составленной Э. Магальди); некрологи: Patroni G. II RAAN. 1946—1948. N.S. 23. P. 65—86 (где Патрони весьма сочувственно упоминал о борьбе, которую Сольяно вел против «догмы фон Дуна»); Du- cati Р II Atti della R. Accademia d’Italia — Rendiconti. 1943. S. VII. Vol. 4. P. 84 sgg. (выступление в бывшей Академии Линчеи 20 ноября 1942 г.; с дополнениями к библиографии Сольяно за 1931—1937 гг.: Р. 89 sg.); а также: Barbanera М L’archeologia... Р.117, 220. Not. 97.
120 Этторе Пайс (1856 — 1939), ученик Компаретти, Вител- ли и Ваннуччи (об отношениях с этими учителями — и с Моммзеном — см.: Treves P. Lo studio dell’antichita clas- sica nelFOttocento. 2a ed. Torino, 1979. P. 1151—1164; Natale F. Contributo alia storia della storiografia italiana sul mondo antico // NRS. 1958. 42. P. 1—49; 257—291; 353— 392, особенно 11 sgg.; Сапера L.L. Ettore Pais // ASSard. 1939. 21. P. 227—261, особенно 228 sgg.); закончив в 1878 г. университет во Флоренции, в 1881—1883 гг. углублял свои знания в Берлине, в школе Моммзена (см. некролог: Cardinali G. Н Nuova Antologia. 1939. 402. P. 472—474), для которого работал над дополнениями к V тому CIL: Pais Е. Supplementa Italica. I. Roma, 1884 = MAL. 1888. Ser. IV. Vol. 5 (Сапера L.L. Ettore Pais. P. 232 sgg.). Был профессором древней истории (внештатным с 1886 г., полным — с 1890 г.: Ibid. Р. 235; Ridley R.T. Ettore Pais // Helikon. 1975—1976. 15—16. P. 500—533, особенно 506) в Палермо (с 1886 г.), Пизе (с 1888 г.), Неаполе (с 1899 г.). После 1906 г. работал одновременно в Неаполе и Риме, где в 1911 г. взял на себя руководство эпиграфикой и папирологией на юридическом факультете, а с 1914 г. — преподавание латинской эпиграфики в Римском университете. Немало поспособствовав университетскому провалу Белоха, в июне 1918 г. Пайс получил в Римском университете должность штатного профессора древней истории, а с 1923 г. — истории Рима, которую и занимал до выхода на пенсию в 1931 г.; став emeritus, продолжал работать до 1935 г. (Сапера L.L. Ettore Pais. P. 250. Not. 10). Известны непростые и довольно «мутные» истории, о которых преданные биографы Пайса охотно умалчивают, — «дело Ферреро» в 1911 г. (Natale F. Contributo... P. 257 sgg.), приход Пайса на смену Белоху в Римском университете в 1918 г., что было не на пользу Де Санктису; см.: De Sanctis G. Ri- cordi della mia vita. Firenze, 1970. P. 122 sgg., 140 sg.; idem. Giulio Beloch // RFIC. 1929. N.S. 7. P. 141—151; idem. Scritti vari. Vol. IV. Roma, 1976. P. 365—375; Ac- came S. Gaetano De Sanctis // Commemorazione di Gaetano De Sanctis nel primo centenario della nascita. Torino, 1970. P. 7—25, особенно 12 sg.; Momigliano A. II Dizionario Bi- ografico degli Italiani. Vol. 8. Roma, 1966. P. 32—45 (s.v. Beloch, Karl Julius); idem. Terzo Contributo alia storia degli studi classici e del mondo antico. Roma, 1966. P. 239—265 (Giulio Beloch); Ghisalberti A.M. Uomini e cose del Risor- gimento e dopo. La successione di Giulio Beloch // Studi ri- sorgimentali. 1978. 13. P. 199—222. О жизненном пути Пайса см. также: Breccia Е. Ettore Pais (in memoria di un maestro) // RSI. 1939. S. V. Vol. 4. P. 285—301 (некролог, у которого была своя небольшая история); Nenci G. J. Beloch, G. Oberziner, E. Ciaceri e C. Vitelli in alcune let- tere di Ettore Pais ad Alessandro D’Ancona // ASNSP. 1981. S. III. Vol. XI. 4. P. 1083—1095, особенно 1083. Not. 2. Новый свет на карьеру, научную и политическую деятельность Пайса (который между прочим стал сенато-
45 - 7794


674
Часть 5. Новые материалы к биографии и творчеству М.И. Ростовцева
ром 16 октября 1922 г.: Сапера L.L. Ettore Pais. P. 259), на особенности его национализма и сближение с фашизмом наверняка прольет свет теперь уже скорая публикация сборника докладов посвященного ему симпозиума в Перудже, которую готовит Леандро Польверини.
Как член многих научных обществ в Италии (например, Академии Линчеи: член-корреспондент с 20 июля 1898 г., полный академик — с 31 августа 1910 г.; академий Болоньи, Палермо и Мессины; многочисленных краеведческих обществ: Сапера L.L. Ettore Pais. P. 261) и за ее пределами (например, Баварской академии с июля 1902 г., Мадридской и Румынской академий, парижского Institut de France, который привлек его к участию в работе над весьма престижной «Histoire Сёпёга1е»: Ibid. Р. 241), почетный доктор многих университетов (например, в Чикаго 20 декабря 1904 г., в Оксфорде 24 октября 1922 г., в Париже 28 ноября 1925 г.), Пайс был поразительно плодовитым автором: список его работ включает «почти 200 публикаций размером с книжный том или монографию»: Solari А. Н RAIB. 1938/39. S. IV. Vol. 2. Р. 176—187, особенно 176; ср.: Ridley R.T. Ettore Pais. P. 500. В числе наиболее известных его трудов, упоминаемых в вышеуказанных статьях, посвященных этому ученому, необходимо отметить по меньшей мере три последовательных издания — вернее, переработки — «Римской истории» (1898—1899: «Storia di Roma» в одном томе из двух книг; 1913—1920: в четырех томах — пяти книгах — под названием «Storia critica di Roma durante i primi cinque secoli»; 1926—1928: «Storia di Roma dalle origini all’inizio delle guerre puniche» — в пяти томах, в обновленном издании 1935 г.). Среди прочего он интересовался историей Сардинии и Сицилии в древности, историей колонизации, исторической географией, но прежде всего — римской историей архаической эпохи (разумеется, участвуя в спорах вокруг стелы, найденной возле lapis niger) и начала Республики, к изучению которой он подходил, пусть и не без колебаний и непоследовательности, с известным «гиперкритическим» методом немецкого образца (эффективным в части «разрушения»), который то и дело вступал в противоречие (см.: Mazzari- noS. Ettore Pais (1856—1939) // ASCL. 1939. 9. P. 349— 354) с амбициозной задачей реконструкции великого прошлого римской Италии в духе глубокого национального чувства, нередко выливавшегося у него в крайние формы крикливого национализма (ср.: Cagnetta М. Pais е il nazionalismo // QdS. 1994. 39 (gennaio—giugno). P. 209—225; а также см.: Valensise M.R. Gli antichisti e la prima guerra mondiale // Rivista di storia della storiografia modema. 1984. 5. P. 18 sgg., в дополнение к суждениям Кроче). После неудачи в Неаполитанском музее Пайс провел два года в Соединенных Штатах (между прочим в 1905 г. был приглашен в Висконсинский университет), читая отдельные лекции и целые лекционные курсы, собранные затем в два тома: «Ancient Legends of Roman History» (N. Y., 1905; 2 ed. L., 1906) и «Ancient Italy. Historical and geographical investigations» (Chicago, 1908); об этом путешествии напоминает интересный отчет: Rap- porto del prof. Ettore Pais a S.E. il Ministro della Pubblica Istruzione intomo alle Universita degli Stati Uniti d’America. Roma, 1906.
Академическую карьеру Пайс совмещал со службой на многих должностях: был директором университетского музея в Сассари (1878—1883) и музея в Кальяри (1883—1885: Сапера L.L. Ettore Pais. P. 234; Ridley RT. Ettore Pais. P. 504; Breccia E. Ettore Pais... P. 286), времен¬
ным директором (назначен 24 февраля 1901 г.) Неаполитанского музея и раскопок Помпей с 1 апреля 1901 по 5 июня 1904 г., когда — через два дня после награждения орденом Прусской Короны — его снял с должности министр народного просвещения Орландо (см. ниже, настоящее примечание). Сам Пайс изложил свою, так сказать, «окончательную» версию всех обстоятельств этой истории особо (Pais Е. Perche fui esonerato dalla Direzione del Museo Nazionale? Napoli, 1905), после того как опубликовал в свою защиту множество статей (idem. II riordina- mento del Museo Nazionale di Napoli. Parte prima: II memoriale della R. Accademia di Archeologia, Lettere e Belle Arti di Napoli. Napoli, 1902; Parte prima, 2: Le in- sinuazioni e le calunnie dei denigratori. Napoli, 1903; Ap- pendice alia Parte prima: Elenco dei principali lavori scienti- fici, edilizi ed amministrativi eseguiti nel Museo Nazionale e negli Scavi di Pompei dall’Aprile del 1901 al Novembre del 1903. Napoli, 1903: о Помпеях: P. 14 sgg.). Поддержку Пайсу оказал его ученик Э. Чачери, который принимал участие в переустройстве музея, в частности отдела нумизматики (Ciaceri Е. II riordinamento del Museo Nazionale di Napoli e la buona fede dei suoi critici. Napoli 1903). Назначение Пайса, его «бурное, но отмеченное смелыми нововведениями директорство» (Maiuri A. Vita d’archeologo P. 191; ср.: Pozzi Paolini E. II Museo... P. 16 sg.) и не заставившее себя долго ждать увольнение нужно рассматривать в целом в контексте нездоровой политической и культурной атмосферы, сложившейся на рубеже XIX и XX вв., с частой сменой караула в Министерстве народного просвещения (где на место Баччелли, бывшего министром в правительстве Пеллу, заступил в 1900 г. Никколо Галло в правительстве Саракко, а в 1901— 1903 гт. — Нунцио Нази в правительстве Дзанарделли— Джолитти) и в Главном управлении древностей, в котором в 1900 г. Карло Фьорилли пришел на смену Барнабеи. Будучи заклятым врагом Барнабеи (и Чечи: см. «Италия 1923...»), Пайс получил должность директора в Неаполе и Помпеях вслед за «скандалом Боскореале», который привел к отставке Де Петры и Сольяно (см. выше прим. 119 и «Италия 1923...»). Очень скоро деятельность Пайса на этом посту — конечно, не свободная от огрехов (например, все еще остаются невыясненными до конца причины удаления Э. Габричи, Р. Парибени, Дж. Пеллегрини и Дж.Е. Риццо; см.: Scatozza Hdricht L.A. Gli studi archeologici... P. 899), но отличавшаяся крайней решительностью и смелостью в ситуациях, связанных с льготами и привилегиями (см. сбалансированное суждение: Maiuri A. Gli scavi... P. 18 sgg.), — вызвала недовольство и протесты, во главе которых встали Антонио Сольяно (см. выше прим. 119), Луиджи Пигорини (Ciaceri Е. II riordinamento... Р. 4 sgg.) и прежде всего Бенедетто Кроче (сначала тот благоволил Пайсу, если только не изменил свое мнение, столкнувшись с ним в связи с организацией конгресса исторических наук; см.: Ibid. Р. 4; а также выступления Кроче в печати (Napoli Nobilissima. 1903. 12), упомянутые Майюри, а потом и другими: Maiuri A. Vita d’archeologo... P. 176, 197 sg.; Scatozza Hdricht L.A. Gli studi archeologici... P. 899 sg. (с библиографией); Delpino F. Vittorio Spinazzola... P. 53, 56. Not. 16). Все это привело к созданию в 1902 и 1903 гт. одной за другой двух комиссий по расследованию. Если первая из них (Брицио, Мариани, Кальдерини) завершила свою работу, так и не высказавшись по существу дела, то вторая (Феррари, Саккони, Базиле), хотя и выявила ряд неточностей административного характера, признала по-


М.И. Ростовцев. Письма из Италии
675
рядочность Пайса и, в конце концов, 20 марта 1903 г. утвердила меры, принятые им в Неаполитанском музее и в Помпеях (см.: Relazione della Commissione d’inchiesta (Ferrari, Sacconi, Basile) a S.E. il Ministro della Pubblica Is- truzione sul riordinamento del Museo Nazionale di Napoli del Prof. Ettore Pais. Roma, 1917. P. 3—16, о Помпеях: 11 sgg.; кстати, по меньшей мере странно, что Пайсу удалось раздобыть текст этого документа лишь 27 января 1917 г.). Несмотря на это, с падением правительства Дза- нарделли-Джолитти в июне 1903 г. и формированием правительства Джолитти в Министерстве народного просвещения на место Нази (который, попав под следствие, в 1908 г. был осужден за хищение, и это дело грозило свалить и Пайса) заступил Витторио Эмануэле Орландо, представивший 5 июня 1904 г. на подпись королю указ, которым Пайс «был отстранен от руководства Неаполитанским музеем и раскопками Помпей» (Pais Е. РегсЬё fui esonerato... P. 4). Работа Пайса в Помпеях, связанная главным образом с раскопками Везувианских ворот и дома Позолоченных амуров, оценивалась по-разному. В частности, всеобщую критику вызвало решение Пайса порвать с линией, начатой Руджеро, и отказаться от надстройки стен домов, необходимых для сооружения защитных перекрытий; см.: Maiuri A. Gli scavi... P. 19 sg.; Etienne Я La vita... P. 66 sgg. (где по существу повторяются упреки Майюри). Так что abolitio memoriae Пайса в юбилейном издании (Bicentenario degli scavi di Pompei... P. 40, 49 sgg.) не кажется случайным. Кстати отмечу, что в связи с двухсотлетием раскопок (отмечавшимся при власти Бенедетто Кроче) Министерство народного просвещения Итальянской Республики наградило Ростовцева медалью за заслуги в изучении Помпей со следующей мотивировкой: «В своей мастерски написанной "Storia economica dell’impero romano" (sic!) должным образом выделил те свидетельства, которые предоставляют Помпеи в экономике Империи I века. В работе "HellenistischrOmische Architekturlandschaft" (1911) впервые дал целостное рассмотрение пейзажных видов в помпейской и римской живописи» (Ibid. Р. 57).
Ростовцев в письме Вестерманну от 14 августа 1932 г. крайне резко высказался о Пайсе, назвав его «ренегатом, которому больше нечего сказать» (Wes М.А. The Correspondence between Rostovtzeff and Westermann. A Note on Gaetano De Sanctis // Historia. 1993. 42. P. 125— 128, особенно 126; русский перевод письма см.: Бонгард- Левин Г.М., Литвиненко Ю.Н. М.И. Ростовцев и У.Л. Вестерманн: диалог историков // Скифский роман. С. 351), что, вероятно, перекликалось с мнением Де Санктиса; ср. письмо Де Санктиса к Ростовцеву от 1 июля 1919 г. (Polverini L. Rostovzev е De Sanctis // Rostovtzeff e Tltalia. P. 107) и его воспоминания (De Sanctis G. Ri- cordi... P. 125 sgg.).
121 О перипетиях жизни Спинаццолы см. сведения, приведенные его зятем в вышеупомянутом предисловии (Aurigemma S. Premessa // Spinazzola V. Pompei alia luce... P. VII—XXXI), к которым стоит добавить те, что содержатся в уже не раз цитировавшейся статье Ф. Дельпино. Кроме того, см.: Maiuri A. Vita d’archeologo... P. 7 sgg. (Cronaca di me stesso), 174 sgg. (Don Vittorio), 191 sgg. (Piccola cronaca di un grande museo); Le «Memorie di un Archeologo»... P. 238. Not. 37—38; passim; Manacorda D. Cento anni di ricerche... P. 95 sgg.; ЁИеппе R. La vita... P. 70 sgg.; Barbanera M. L’archeologia... P. 255. Not. 113. Нижеследующие сведения почерпнуты мною из этих текстов.
Уроженец Матеры (как и Джустино Фортунато и Франческо Саверио Нитти: Maiuri A. Vita d’archeologo... P. 175), Витторио Спинаццола (1863 — 1943) окончил университет по кафедре романской филологии, защитив под руководством Д’Овидио диплом об итальянском трубадуре Сорделло (Aurigemma S. Premessa. P. X). После пяти лет (1885—1889), отданных преподавательской работе, в 1889 г. был принят в Итальянскую арехологичес- кую школу, из которой, однако, вышел без диплома, в том числе и по причине хронических пропусков занятий (см. докладную записку, которую Барнабеи направил 2 ноября 1897 г. министру народного просвещения Код- ронки: Delpino F. Vittorio Spinazzola... P. 56 sg.). Одаренный разнообразными талантами, вхожий в «лучшие гостиные» неаполитанской культуры, водивший знакомства с художниками (например, с Доменико Морелли и Джоакино Тома), Спинаццола в 1886—1902 гг. был секретарем правления общества поощрения изящных искусств Неаполя (Aurigemma S. Premessa. P. X). Благодаря покровительству Фердинандо Мартини, министра народного просвещения в первом правительстве Джолитти, в феврале 1893 г. был приглашен на «специально созданное» для него место инспектора (Delpino F. Vittorio Spinazzola... P. 52; вывод сделан на основании вышеупомянутой докладной записки Барнабеи: Ibid. Р. 57). Его деятельность в Неаполитанском музее стала предметом расследования, которое привело к его увольнению. Проведя некоторое время в Риме «в безопасности» благодаря благосклонности депутата Костантини (Ibid. Р. 57), Спинаццола, сумев уклониться от предписания вернуться в Неаполь (сделанного ему Баччелли, министром народного просвещения в правительстве Криспи), в октябре 1895 г. был переведен в Болонью (где, однако, прожил лишь два месяца), а в марте 1896 г. — в музей Таранто. Март 1896 г. оказался судьбоносным и для Италии, и для Спинаццолы, но по-разному: с падением правительства Криспи после поражения при Адуе (в Эфиопии) во вновь сформированном правительстве Ди Рудини Министерство народного просвещения досталось Эмануэле Грантурко, который в феврале 1897 г. (Aurigemma S. Premessa. P. XI. Not. 1) пригласил Спинаццолу в министерство помощником, а в марте создал должность старшего инспектора (Ispettore Capo), которая должна была предназначаться Спинаццоле. Подобная операция до некоторой степени облегчалась тем, что место руководителя Главного управления древностей было вакантно, а удрученный состоянием неопределенности основной претендент на наследство Фьорелли поддавался на «шантаж»: это был тот самый Феличе Барнабеи, который открыто ставил палки в колеса Спинаццоле, — он и встал во главе управления в мае 1897 г. Из-за должности, созданной ad hoc для Спинаццолы, поднялась волна протестов и возмущения, свидетельством которой осталась докладная записка, направленная в декабре 1898 г. на имя Баччелли (вернувшегося в Министерство народного просвещения в первом правительстве Пеллу) теми (например, Сольяно, Патрони, Вальери), кто с полным основанием чувствовал себя обойденными «не имеющим заслуг» интриганом Спинаццолой (этот документ опубликован: Delpino F. Vittorio Spinazzola... P. 60 sg.). Кроме того, новая должность ставила Спинаццолу, который между прочим стремился протянуть руки к «Notizie degli Scavi», в относительно самостоятельное положение внутри Главного управления (вроде первого заместителя). После того как безрезультатными оказались попытки убрать его с оси
45*


676
Часть 5. Новые материалы к биографии и творчеству М.И. Ростовцева
Рим—Неаполь (путем назначений в Таранто в 1896 г. и в Кальяри в 1897 г.), в начале 1898 г. благодаря заинтересованности министра народного просвещения Никколо Галло было решено назначить Спинаццолу директором музея Сан Мартино, ставшего независимым от дирекции Неаполитанского национального музея (Ibid. Р. 52). В 1901 г. другой видный покровитель Спинаццолы — Нун- цио Нази, министр народного просвещения в правительстве Дзанарделли—Джолитти — передал в ведение директора музея Сан Мартино раскопки в Базиликате, Калабрии и в провинции Салерно, в которой — в частности в Пестуме — Спинаццола в 1907 г. предпринял раскопки, результаты которых, также как и итоги его работы в Реджо, Кальяри и Таранто, были сочтены неудовлетворительными: таково было решение комиссии, провалившей Спинаццолу в 1908 г. во время конкурса на все еще не занятую должность директора Неаполитанского музея. Комиссия под председательством А. Салинаса, состоявшая из J1. Милани, Г. Гирардини, Дж. Бони и Э. Леви, оставила престижное место в Неаполе вакантным, по поводу Спинаццолы высказавшись следующим образом: «Спинаццоле было поручено привести в порядок музеи Реджо, Таранто и Кальяри, но ни критериев, ни результатов этой работы нет. Также комиссия в рамках настоящего конкурса не может признать существенную ценность проводимых под его руководством раскопок, поскольку раскопки эти не имеют отношения к данному учреждению (т.е. дирекции Неаполитанского национального музея), а в единственном случае значительных раскопок (в Пестуме) нет ничего, кроме графического изображения найденного материала и нескольких кратких отчетов административного характера» (Bollettino Ufficiale della Istruzione Pubblica 1908 (1 ottobrc). XXXV. II. 40. P. 3769 sg.). He более восторженными были суждения, сформулированные комиссией 1910 г. (о которой см. ниже), в частности по поводу раскопок Пестума, результаты которых Ауриджемма, напротив, преувеличивал (с. XI). Хотя ожидания его пока что не оправдывались, Спинаццола в том же 1908 г. все-таки получил по конкурсу должность директора музея Сан Мартино, невзирая на то, что комиссия постановила, что не может не признать «полное отсутствие у него какой бы то ни было пригодности к административным делам» (Bollettino Ufficiale... 1908. P. 3775; большой отрывок из этого документа см.: Delpino F. Vittorio Spinazzola... P. 52 sg.). Наконец, в 1910 г. Спинаццола добрался до места директора Неаполитанского национального музея благодаря конкурсу, в ходе которого позади него остались Дж. Культрера,
Э. 	Габричи, JI. Пернье и Кв. Квальяти. Решение конкурсной комиссии, составленной из Ф. Барнабеи (председателя), Дж. Бони, Дж. Гатги, Г. Гирардини, Дж. Пеллегрини, не было единодушным: Гирардини и Пеллегрини голосовали против, представив в письменном виде исключительно суровое особое мнение меньшинства (Bollettino Ufficiale della Istruzione Pubblica. 1910 (22 settembre). XXXVII. II. 39. P. 2655 sg.), в котором повторялись негативные отзывы (в том числе и о раскопках Пестума) комиссии 1908 г., возглавлявшейся Салинасом, и действительным или предполагаемым упущениям Спинаццолы противопоставлялись заслуги Э. Габричи. В числе первых неизбежных следствий победы Спинаццолы было снятие Сольяно с должности директора раскопок Помпей (Delpino F. Vittorio Spinazzola P. 53 sg., 56. Not. 19). 11 июля 1911 г. (Aurigemma S. Premessa. P. XI) Спинаццола принял на себя руководство Главной инспекцией
(Soprintendenza) раскопок и музеев Неаполя, Казерты, Авеллино, Салерно, Беневенто, Кампобассо (а с 1 июля 1920 г. и Главной инспекцией памятников тех же провинций). Был снят с должности директора раскопок Помпей 4 сентября 1923 г. (с прекращением службы начиная с 1 июня 1924 г.). С. Ауриджемма и недавно М. Торелли подчеркивали политические мотивы увольнения Спинаццолы, будто бы вызванного его близостью к либеральным антифашистским кругам и в частности Франческо Саверио Нитти (Aurigemma S. Premessa. P. XI. Not. 1; Torelli M. Conclusioni // Pompei. 250 Anniversario... P. 148).
Деятельность Спинаццолы в Помпеях, подвергаемую сегодня серьезной переоценке (см. выше прим. 118) после длительного периода, когда суждения научного порядка отягощались личными симпатиями или антипатиями, в 1950 г. обобщил Майюри (Maiuri A. Gli scavi... P. 24; ср.: idem. Vita d’archeologo... P. 17, 176), который между прочим упоминал об «энтузиазме, который ни закрытие доступа публики, ни запреты на публикацию сообщений в научной периодике, ни пресечение журналистской бесцеремонности не могли сдержать и только еще более подогревали, вызывая шумное одобрение со стороны немногих допущенных в запретную зону находок и протесты со стороны тех многих, кому в этом разрешении было отказано». Превосходное описание обстановки, которую застал в Помпеях Ростовцев.
Главный труд Спинаццолы — «Pompei alia luce degli scavi nuovi di Via dell’Abbondanza (anni 1910—1923)» — был издан в 1953 г., после смерти автора, при содействии Бенедетто Кроче (Aurigemma S. Premessa. P. XIX) в двух больших томах (в третьем были таблицы с иллюстрациями) под редакцией С. Ауриджеммы с участием Альды Леви (вдовы Спинаццолы) и Д. Фачченны. Ауриджемма и Дельпино упоминают, что к задержке с публикацией привела череда бед и несчастий — от смерти Спинаццолы до уничтожения значительной части работы, лежавшей уже в готовом виде в издательстве Casa Editrice Ное- pli, во время бомбардировок Милана 12, 14 и 15 августа 1943 г. (Aurigemma S. Premessa. P. IX, XV sgg.; Maiuri A. Vita d’archeologo... P. 196 sg.). По трагическому совпадению, в августе—сентябре 1943 г. в результате бомбардировок Помпей серьезные повреждения получили дом Требия Валента, дом Моралиста (или Г. Аррия Кресцен- та), дом Д. Октавия Квартиона, дом Криптопортика и примыкающая фуллоника (Aurigemma S. Premessa. P. XIX sgg.).
122 См.: Zevi F. La storia degli scavi... P. 18. Спинаццола не упускал случая поспорить по этому поводу с выводами Овербека—May, а особенно Сольяно: Spinazzola V. Pompei alia luce... P. 10 sgg., 81 sgg., 113 sgg., 821 sgg.; ср.: Май A. Pompeji in Leben und Kunst. Lpz., 1900. S. 262; Sogliano A. Guida di Pompei. 2a ed. Milano, 1901. P. XX sg. (с третьим изданием 1923 г. я не имел возможности ознакомиться).
123 Spinazzola V. Pompei alia luce... P. 9 sgg., 65 sgg., 189 sgg.
124 Cm.: Zevi F. La storia degli scavi... P. 18. Решающее значение в этом смысле имела деятельность Руджеро, директора раскопок в 1875—1893 гг. (Sogliano A. Michele Ruggiero е gli scavi di Pompei // Atti R. Accad. Archeol. di Napoli. 1893. 15. P. 125—134 = P. 1—10 отд. оттиска; Maiuri A. Gli scavi... P. 10 sgg., 17, 21, Etienne R. La vita... P. 62 sg., 69), Сольяно (Barbanera M. L’archeologia... P. 117) и Сальваторе Коцци (1849—1933), архитектора, работавшего в Помпеях в 1885—1924 гг.; см. посвящен¬


М.И. Ростовцев. Письма из Италии
677
ное его памяти выступление Сольяно, состоявшееся 14 ноября 1933 г. (AAN. 1933—1934. N.S. XIII. Р. 135—
146 =Р. 1—12 отд. оттиска); Delpino F. Vittorio Spinaz- zola... P. 55 sg. Not. 24, 27 (где вслед за Майюри весьма кстати упоминаются рекомендации министра Баччелли относительно сохранения in situ «декора и предметов обстановки»).
125 Maiuri A. Gli scavi... P. 15, 17 (о Руджеро и особенно о Де Петре). Шагом назад, по крайней мере в этом отношении, было правление Пайса (ibid. Р. 20). Попутно упомяну очень ценную монументальную работу Руджеро: Degli scavi di antichita nelle provincie di terraferma del Г antico Regno di Napoli. Dal 1743 al 1876. Documenti raccolti e pubblicati da Michele Ruggiero. Napoli, 1888.
126 См. ставшие уже «классическими» два тома: Jashem- ski W.F. The Gardens of Pompeii, Herculaneum and the Villas Destroyed by Vesuvius. Vol. I—II. New Rochelle (NY), 1979, 1993; eadem. The Gardens of Pompeii: an Interim Report //CPomp. 1975. 1. P. 48—81; eadem. Giardini e vigneti in citta // Pompei 79. P. 119—129; Ciarallo A.M. La ricos- truzione dei giardini // Domus — Viridaria — Horti picti (Catalogo della Mostra. L’Aquila — Napoli, 5 luglio — 12 settembre 1992). Napoli, 1992. P. 97—100; ср.: Spinaz- zola V. Pompei alia luce P. 651 sg. Not. 320, 759.
127 Возможно, имеется в виду Джузеппе Спано, ученик и сотрудник Сольяно и его преемник на кафедре помпейских древностей в Неаполе (см., например: NS. 1910. Р. 437 sgg.). Ср.: /асопо L. Osservazioni su i viridarii pompeiani. Torre Annunziata, 1910. P. 6 sgg.; Etienne R. La vita... P. 310 sgg. «Восстановление цветочного убранства садов, изучаемого по остаткам обуглившихся корней» (Barbanera М. L’archeologia... Р. 117), было одной из заслуг Сольяно и Де Петры (Maiuri A. Gli scavi... P. 18); а Спано был главным зачинщиком в этом деле. В докладе Сольяно, прочитанном 20 июня 1922 г. (Sogliano A. Sulla facciata della Villa antica di lusso e sulla villa detta di Diomede in Pompei // RAAN. 1920. N.S. Vol. 8. P. 125—
147 = P. 3—25, особенно 20 отд. оттиска), упоминалось, что в бытность Сольяно инспектором (а директором тогда был Руджеро) была получена первая гипсовая копия дерева (лавра). Кроме того, Сольяно вспоминал, что когда директором был он, в распоряжении Спано имелся слепок корня (потом пропавший).
128 Maiuri A. Pozzi е condutture d’acqua nel Г antica Pompei // NS. 1931. P. 546—576; idem. // EAA (s.v. Pompei). P. 316; Etienne R. La vita... P. 352 sgg.; Eschebach H. Die Ge- brauchswassersorgung des antiken Pompeji // AW. 1979. 10.
2. 	P. 2—24; idem. Probleme der Wasserversorgung Pompej- is // CPomp. 1979. 5. P. 24—60. Ср.: Rediscovering Pompeii (Catalogo della Mostra). Roma, 1990. P. 162 (A. Varone).
129 Речь идет не об изданиях надписей (Diehl Е. Pompeiani- sche Wandinschriften und Verwandtes. В., 1910 [2. Aufl. 1930]; CIL IV. Suppl. II / Ed. А. Май. B., 1909), а о работе М. Делла Корте «Case ed abitanti a Pompei», которую тот публиковал в виде отдельных статей в «RIGI» в 1919— 1925 гг., после того как вернулся с первой мировой войны, до которой успел напечатать первые две «серии» в журнале Витторио Маккьоро (Neapolis. 1914. 2. Р. 153—201; 305—341). Впоследствии Делла Корте собрал плоды своих усилий в одном томе: Della Corte М. Case ed abitanti di Pompei. 2a ed. Napoli, 1954 [3a ed. 1965]. Об ограниченном характере работы Делла Корте см.: Gigante М. Civilta delle forme letterarie... P. 25, passim. См. также рецензию: Sogliano A. Anagrafe e catasto
nell’antica Pompei (a proposito di una indagine del Dott. Matteo Della Corte // NRS. 1921. 5. P. 410—433, особенно 417 sgg. (об избирательных программах). В целом на эту тему см.: Mouritsen Н. Elections, Magistrates and Municipal Elite. Studies in Pompeian Epigraphy. Roma, 1988. P. 18 sgg.; Franklin J.L. (Jr.) Pompei: the Electoral Programmata, Campaigns and Politics, A.D. 71-79. Rome, 1980 (Papers and Monographs of the American Academy in Rome. XXVIII); Staccioli RA. Pompei. Vita pubblica di un’antica citta. Roma, 1979; Etienne R. La vita... P. 117 sgg.
130 О полемике вокруг позиции Спинаццолы, вызывавшей тогда широкий отклик в прессе, упоминает и Р. Этьен (La vita... P. 71). Явная неприязнь Ростовцева к Спинац- цоле, возможно, была вызвана хорошо известными обстоятельствами, способствовавшими его карьерному росту, в частности увольнением Сольяно и историей уже покойного друга Данте Вальери; не исключено также, что Ростовцев принял точку зрения Кальцы, оспаривавшего у Спинаццолы первенство в «открытии» балконов и устройства верхних этажей римских жилых домов в Остии и Помпеях (см. отрывок из письма Спинаццолы от 31 мая 1917 г.: Delpino F. Vittorio Spinazzola... P. 56. Not. 21). Ср.: Colin J. Les nouvelles fouilles de Pomp6i... P. 290.
131 Это часть decumanus, ведущая от форума к воротам Сарно. Раскопки на via delFAbbondanza начались в октябре 1911 г.: N.S. 1911. Р. 376 sg.; Etienne R La vita... P. 70 sgg.; Maiuri A. II EAA (s.v. Pompei). P. 60 sgg.; Adamo Muscettola S. Problemi di tutela... P. 40; Delpino F. Vittorio Spinazzola... P. 54 (где указан сентябрь). Естественно, исключительные находки на Strada dell’Abbon- danza стали для Ростовцева доказательством «промышленного» развития Помпей в течение I в. н.э.: SEHRE. Р. 93 f., 513 ff. Not. 19; SESIR. P. 111 sg. Not. 19; ср.: Andreau J. Histoire des s6ismes et histoire £conomique: le tremblement de terre de Pomp6i (62 ap. J.-C.) // Ajnnales ESC. 1973. 28. P. 369—395.
132 Об отказе Спинаццолы от метода Фьорелли — ведения раскопок по районам и инсулам — см.: Maiuri А. II ЕАА (s.v. Pompei). P. 60.
133 О здании Евмахии, ткацком производстве и торговле тканями см.: Маи A. Pompeii. Its Life and Art / Transl. by F.W. Kelsey. P. 110 ff.; Spano G. L’edificio di Eumachia in Pompei // RAAN. 1961. N.S. 36. P. 5—35; Maiuri A. Mestiere di archeologo... P. 207 sgg.; Coarelli F. et al. Guida... P. 114 sgg., 194 sgg.; Moeller W.O. The Building of Eumachia: a Reconsideration I I AJA. 1972. 76. P. 323—327; idem. The Date of Dedication of the Building of Eumachia // CPomp. 1975.1. P. 232—236; idem. The Woolen Industry at Pompeii. Diss. Univ. Maryland. 1962; Richardson L. (Jr.) Concordia and Concordia Augusta: Rome and Pompeii // PdP. 1978. 181. P. 267—270; Gigante M. Civilta delle forme letterarie P. 170 sgg.; Andreau J. Les affaires... P. 293 suiv.; Etienne R La vita... P. 159 sgg., 178 sgg.; Jong- man W. The Economy and Society of Pompeii. Amsterdam,
1988. 	P. 155 ff., 179 ff.; La Torre G.F. Gli impianti com- merciali e artigianali nel tessuto urbano di Pompei // Pompei. L’informatica al servizio... P. 73—102, особенно 82 sgg. Дальнейшую библиографию см.: Eschebach L., Eschebach H. Gebaudeverzeichnis und Stadtplan der antiken Stadt Pompeji. Kflln—Weimar—Wien, 1993. S. 307 f. He стану подчеркивать то центральное место, какое в ростовцевской реконструкции ремесленного производства, предпринимательства и торговли в Помпеях занимали профессии fullones, coactiliarii, infectores, что подтвержда¬


678
Часть 5. Новые материалы к биографии и творчеству М.И. Ростовцева
лось последними раскопками (достаточно упомянуть об открытии так называемой фуллоники Стефана; см.: Spinazzola V. Pompei alia luce... P. 763 sgg.; Carrington R.C. Pomp6i / Trad. fran^. P., 1937. P. 139 suiv.; Sampaolo V. H Pompei. Pitture... Vol. I. Roma, 1990. P. 332 sgg.; библиографию см.: Eschebach L., Esc he bach H. Gebtludever- zeichnis... S. 34 f.).
134 Кабачок Азеллины был обнаружен в 1911 г.; см.: Della Corte М. //NS. 1911. P. 431. № 68, 455 sgg.; idem. Case ed abitanti... P. 307 sg.; Spano G. II NS. 1912. P. Ill sgg. Ср.: Scalera A. La donna nelle elezioni municipal i a Pompei I I RAL. 1919. Ser. V. 28. P. 387—405; Bernstein F. Pompeian Women and the «Programmata» // Studia Pompeiana & Classica in Honor of Wilhelmina F. Jashemski / Ed. by R.I. Curtis. Vol. I. New Rochelle (N. Y.), 1988. P. 1—18, особенно 12 f.; Maiuri A. II EAA (s.v. Pompei). P. 69; Etienne Я La vita... P. 72, 139 sgg.; Coarelli F. et al. Guida... P. 208.
135 SEHRE. P. 517. Not. 30; SES1R. P. 121. Not. 30. Cm.: Della Corte М. II NS. 1911. P. 417 sgg. (первое сообщение); idem. Case ed abitanti... P. 306 sg.; Spinazzola V Pompei alia luce... P. 163 sgg., 169 sgg., 178 sgg.; Maiuri A. I I EAA (s.v. Pompei). P. 314 sg. Ср.: Castren P. Ordo populusque Pompeianus. Polity and Society in Roman Pompeii. 2nd ed. Rome, 1983. P. 72 ff., 79 ff.; idem. L’amministrazione municipale // Pompei 79. P. 45—55, особенно 50 sg.; Amodio G. Sui vici e le circoscrizioni elettorali a Pompei // Athenaeum. 1996. 84. P. 457—478; Laurence R. Roman Pompeii P. 38 ff.; Tran Tam Tinh. La vita religiosa// Pompei 79. P. 59; Etienne R. La vita... P. 131 sgg., 262 sg., 362 sg.; Fraschetti A. Roma e il principe. Roma—Bari, 1990. P. 272 sg.; а также: Rediscovering Pompeii... P. 141 sg. (C. Cicirelli).
136 Della Corte М. II NS. 1911. P. 417 sgg.
137 Фреска была открыта в марте 1912 г. В сообщении о находке (NS. 1912. Р. 102 sgg., особенно 108 sgg.) Дж. Спано сразу же указал на поставленную на носилки (ferculum) богиню как на Кибелу; ср.: Spinazzola V. Pompei alia luce... P. 223 sgg.; Vermaseren M.J. Corpus Cultus Cybelae Attidisque (CCCA). IV. Italia — Aliae Provinciae. Leiden, 1978 (EPRO. 50). P. 17 sqq. № 42 (библиография); Sfameni Gasparro G. Soteriology and Mystic Aspects in the Cult of Cybele and Attis. Leiden, 1985 (EPRO. 103). P. 12. Not. 24; Coarelli F. et al. Guida... P. 206 sgg.; Frohlich Th. Lararien- und Fassadenbilder... S. 156 f., 182 ff., 332 f. (также и в связи с Venus Pompeiana); Tran Tam Tinh. La vita religiosa. P. 56—64, особенно 59 sgg. Ростовцев отождествлял «богиню в паланкине» с Помпейской Венерой, а не с Кибелой, очевидно, под влиянием Делла Корте, который гордо возражал против здравой гипотезы Спано (Della Corte М. Venus Pompeiana. P. 68 sgg.; ср. также: idem. Case ed abitanti... P. 282). Однако уже в добавлениях, имеющихся во втором издании книги (с. 392), Делла Корте не казался столь уж уверенным в своей гипотезе 1921 г.; примирительную позицию занимал и Майюри (Maiuri A. Gli scavi... P. 15). См.: Воуапсё P. Cybele aux M6gal6sies // Latomus. 1954. 13. P. 338. Not. 1 «Делла Корте хотел — довольно произвольным образом — видеть в этой Кибеле Венеру более или менее синкретического характера».
138 Spinazzola V. Pompei alia luce... P. 129 sgg.
139 Cm.: Ling Я Studius and the Beginnings of Roman Landscape Painting // JRS. 1977. 67. P. 1—16, особенно 2: о капитальном значении, которое по-прежнему имеют работы Ростовцева на эту тему (Rostowzew М. Pompeianische
Landschaften und rOmische Villen // JDAI. 1904. 19. S. 103—126; idem. Die hellenistisch-rdmische Architektur- landschaft I I MDAI(R). 1911. Bd. 26. S. 1 — 185; Ростовцев М.И. Эллинистическо-римский архитектурный пейзаж. СПб., 1908), из которых сам автор впоследствии черпал иллюстрации и комментарии к ним (см.: SEHRE. PI. VIII, IX). Рассматривая вопрос о фасадах с портиками, Сольяно напоминал о том, чем наука о Помпеях обязана Ростовцеву как исследователю помпейских пейзажей (Sogliano A. Sulla facciata della Villa antica... P. 7 sgg.; ср. также: Beyen H.G. II EAA. (s.v. Pompeiani, Stili). P. 356 sgg.).
140 Речь идет о доме Моралиста, или Г Аррия Кресцента и М. Эпидия Гименея: NS. 1916. Р. 155 sgg.; 1917. Р. 247 sgg.; 1919. Р. 238 sgg.; 1927. Р. 93 sgg. (о дистихах). Ср.: Della Corte М. Case ed abitanti... P. 358 sgg.; Bragantini I. II Pompei. Pitture... Vol. III. Roma, 1991. P. 406 sgg. (P. 407: библиография); Spinazzola V. Pompei alia luce... P. 725 sgg., 750 sgg. (о дистихах: Aurigemma F. II Ibid. P. 1014. Not. 487); Maiuri A. II EAA (s.v. Pompei). P. 71 sg.; idem. La cena di Trimalchione di Petronio Arbitro. Napoli, 1945. P. 241 sgg.; Gigante M. Civilta delle forme letterarie... P. 39, 225 sgg.; idem. La cultura letteraria a Pompei // Pompeiana... P. 139 sg.; idem. Cultura in Pompei antica // CPomp. 1975. 1. P. 25—47, особенно 43 sg.; Coarelli F. et al. Guida... P. 236 sgg.; Eschebach L, Eschebach H. Geb&udeverzeich- nis... S. 105 sg. (библиография). О метрических надписях дома Моралиста, на его взгляд, напоминающих Овидия, Ростовцев упомянул в комментарии к табл. VII в SEHRE.
141 Имеется в виду комплекс, включавший в себя дом Sacello Iliaco (также называемый домом Ларария), дом Криптопортика (также называемый Гомеровским домом) и фул- лонику Стефана, устроенную после землетрясения 62 г. н.э., когда и произошло разделение целого на отдельные части; см.: Spinazzola V. Pompei alia luce... P. 437 sgg., 763 sgg.; Carrington R.C. Ротрёг P. 216; Coarelli F. et al. Guida... P. 197 sgg.; Maiuri A. II EAA (s.v. Pompei). P. 63 sgg.; Della Corte M. Case ed abitanti... P. 287 sgg.; Bragantini I. II Pompei. Pitture Vol. I. Roma, 1990. P. 193 sgg. (дом Криптопортика), 280 sgg. (дом Sacello Iliaco), 195 (библиография).
142 Полагаю, что здесь Ростовцев имеет в виду шкафы, о которых шла речь в сообщении: NS. 1913. Р. 28 sgg.; ср.: Spinazzola V. Pompei alia luce... P. 446. О домах, в которых встречаются изображения, навеянные Гомером и поэмами троянского цикла, см.: Schefold К. Die Troiasage in Pompeji // Nederlands Kunsthistorisch Jaarboek. 1954. 5. P. 211—224; Sadurska A. Les Tables Iliaques. Warszawa, 1964. P. 96 suiv., passim; Etienne Я La vita... P. 346; Maiuri A. // EAA (s.v. Pompei). P. 338. Из наиболее известных таких домов упомяну дом Трагического поэта, дом Ки- фариста, дом Диоскуров, дом Сирика, дом Столетнего юбилея и прежде всего дом Менандра. Об изображениях троянского цикла на via dell’Abbondanza см.: Aurigemma F. И Spinazzola V. Pompei alia luce... P. 865 sgg.; Gury F. La forge du destin. A propos d’une s6rie de peintures pompdiennes di IVe style // MEFRA. 1986. 98. 2. P. 427—489 (там и дальнейшая библиография). О библиотеках в помпейских домах см.: Gigante М. Civilta delle forme letterarie... P. 36 sgg., 49 sgg.
143 Первые сообщения о доме Sacello Iliaco и доме Криптопортика см.: NS. 1912. Р. 182, 353 (об открытии святилища со стуковыми украшениями), 401 sgg., 445 sgg.; далее: NS. 1913. P. 28 sgg., 58 sgg., 250 sgg. (открытие


М.И. Ростовцев. Письма из Италии
679
летнего триклиния и криптопортика в июле 1913 г.), 308 sg„ 356 sgg. (помещение с росписью в доме Криптопортика), 411 sgg., 476 sgg.; 1914. P. 74 sgg., 104 sg., 108, 151 sgg. (раскопки криптопортика), 178 sgg. (план криптопортика), 182 sg., 197 sg. (сообщение о картинах на темы троянского цикла в доме Криптопортика), 201 sgg. (снова об этих картинах), 204 sgg., 227 sgg., 256 sgg. (о группе спасающихся бегством), 364 sgg., 399 sgg.; 1915. P. 286 sgg. См. также: Gigante М. La cultura letteraria... P. 111 sgg.; idem. Civilta delle forme letterarie... P. 54 sgg.; Spinazzola V Pompei alia luce... P. 435 sgg., 446 sgg. (описание дома Sacello Iliaco), 544 sgg. (описание стуковых рельефов Sacello Iliaco), 871 sgg.; ср.: Coarelli F. et al Guida... P. 197 sgg.; Maiuri A. II EAA (s.v. Pompei). P. 63 sg.; idem. L’ultima fase edilizia di Pompei. Spoleto, 1942. P. 147 sgg.; Eschebach L., Eschebach H. Gebfludeverzeich- nis... S. 34 (библиография о доме Sacello Iliaco).
На знаменитых стуковых рельефах Sacello Iliaco представлено пять сцен: Гектор выступает из ворот Трои; смерть Гектора от руки Ахилла; тело Гектора волокут по земле; Приам выкупает тело Гектора; возвращение Приама в город с телом сына (Gigante М. Civilta delle forme letterarie... P. 58 sgg.; Aurigemma F. I I Spinazzola V. Pompei alia luce... P. 869 sgg.).
144 Здесь Ростовцев определенно имеет в виду знаменитую «инсулу Охоты» в Булле Регии (когда писались письма в «Звено», там продолжались раскопки Картона) с подземными помещениями и частной «базиликой»; см.: Beschaouch А., Hanoune R, Thebert Y. Les ruines de Bulla Regia. (Coll. EFR. 28). Rome, 1977. P. 54 suiv.; Thebert Y. Vita privata e architettura domestica nell’Africa romana // La vita privata dall’impero romano all’anno mille / Trad. ital. Roma—Bari, 1986 (оригинальное французское изд.: 1985). P. 233—309, особенно 248 sgg., 254 sgg., 260 sgg., 271, 282, 286 (краткое вступление П. Вейна: P. 233— 235).
145 Об этапах раскопок см. выше прим. 40. На доме Криптопортика усилия рабочих бригад были сосредоточены в июне 1914 г. Об изображениях троянского цикла на картинах криптопортика см.: Aurigemma F. И Spinazzola V. Pompei alia luce P. 903 sgg. С публикацией дома Криптопортика Спинаццолу — из-за непомерного затягивания тем этой работы, раздражавшего Ростовцева (Mystic Italy... P. 167. Not. 10) — в некотором отношении опередил Майюри; см.: Maiuri A. Studi е ricerche intomo alia «Casa del Criptoportico» sulla Via dell’Abbondanza // NS. 1933. P. 252—276 (P. 253. Not. 2: суровая критика предложенной Ростовцевым в «Mystic Italy» попытки мистического толкования изображений, которая «претендует на гениальность, но не убедительна»). См.: Spinazzola V Pompei alia luce... P. 434 sgg.; нелишне упомянуть, что по свидетельству внучки Франчески {Aurigemma F. II Spinazzola V. Pompei alia luce... P. 867), Спинаццола собирался писать о «Гомере в Помпеях». В том, что касается характера и назначения oecus tricliniaris в доме Криптопортика (который Майюри, споря с Ростовцевым, определял как «альков» или «диэту»: Maiuri A. Studi е ricerche... Р. 265 sg.), интерпретация, предложенная впоследствии Спинаццолой {Spinazzola V. Pompei alia luce... P. 491 sgg., 503 sgg., 572 sgg., 665. Not. 367), существенно отличалась от той в высшей степени мистической, которую выдвинул Ростовцев (Mystic Italy... P. 55 ff.; совершенно иначе, чем в настоящем письме) и которая поссорила того с Майюри; см. выше, «Италия 1923...», а также: Michelotto P.G. Osservazioni... Описание:
Coarelli F. et al. Guida... P. 199 sgg. О росписи и фризе дома Криптопортика см.: Borda М. La pittura romana. P. 42 sg., 167 sgg., 177 sg. (o pinakes). Библиографию см.: Eschebach L., Eschebach H. Gebaudeverzeichnis... S.33.
146 Maiuri A. I I EAA (s.v. Pompei). P. 336.
147 Стоящее в тексте слово «pesciani» лишено смысла. Возможно, это опечатка вместо «pesci cani» (ср: «Письмо шестое»). Помпейские «pesci cani» или «тримальхионы», очевидно, были для Ростовцева наиболее характерным продуктом «интенсивной индустриализации» города; см.: SEHRE. Р. 58 ff. (где легко угадывается портрет Д. Октавия Квартиона), 495. Not. 25; PI. VII; SESIR. Р. 32. Not. 25, 66 sg.; Tav. VII.
148 Возможно, здесь опечатка, и следует читать: «империя».
149 Речь идет о доме Д. Октавия Квартиона, также некстати называемом (с легкой руки Делла Корте — ср.: Spinazzola V Pompei alia luce... P. 421 sgg., 646 sg. Not. 301) домом Лорея Тибуртина. См.: NS. 1919. P. 233 sgg.; 1927. P. 109 sgg.; 1936. P. 305 sgg. Дом расписал некий Луций (Lucius pinxit — cp: Borda M. La pittura romana. P. 241; De Carolis E. Dei ed eroi... P. 32). Упоминаемые здесь Ростовцевым надписи находятся в oecus tricliniaris, украшенном росписью в два ряда: в больших изображениях верхнего ряда представлена «Гераклеида», а в нижнем, меньшем по высоте, место отведено сценам из «Илиады». См.: Spinazzola V. Pompei alia luce... P. 367 sgg., 387 sgg., 579 (о надписях), 646 sgg., 576 sgg.; Aurigemma F. II Ibid. P. 971 sgg., 1006 sg. (о надписях); Maiuri A. L’ultima fase... P. 152 sgg.; idem. II EAA (s.v. Pompei). P. 336, 338; Maiuri A., Pane R La Casa di Loreio Tiburtino e la Villa di Diomede in Pompei. Roma, 1947; Della Corte M. Case ed abitanti... P. 370 sgg.; Borda M. La pittura romana. P. 247 sgg.; Coarelli F. et al. Guida... P. 240 sgg.; Gigante M. Civilta delle forme letterarie... P. 60 sgg.; Frohlich Th. Lararien- und Fassadenbilder... S. 66, 95, 139; библиографию см.: Eschebach L., Eschebach H. Gebaudeverzeichnis... S. 88 f.; De Vos М. H Pompei. Pitture... Vol. III. Roma, 1991. P. 42 sgg.
150 См. выше «Письмо четвертое».
151 Звено. Париж, 1923. 6 августа. № 27. С. 2.
152 См. выше «Италия 1923...» и «Письмо первое».
153 Разумеется, из-за отсутствия других подробностей и документов почти невозможно определить наверняка, какой именно городок и какую церемонию имел в виду Ростовцев, поскольку подобные торжества весной и летом 1923 г. проходили почти повсюду. Например, «Согпеге della Sera» 19 июня сообщала об открытии монумента павшим и мемориального парка, состоявшемся в Амелии (Перуджа) в присутствии министра и депутата Лиссы. Несколько дней спустя памятные церемонии в честь битвы у реки Пьяве прошли — если говорить только об Умбрии — в Орвьето, Гуальдо Тадино, Пассинья- но, Стронконе.
154 Определенно речь идет о большом сборе в Риме 24 июня 1923 г., в ходе которого Муссолини произнес речь с балкона Палаццо Венеция; см.: Opera omnia di Benito Mussolini / A cura di E. e D. Susmel. Vol. XIX. Dalla marcia su Roma al viaggio negli Abruzzi (31 ottobre 1922 — 22 agosto 1923). Firenze, 1956 [4a rist. 1972]. P. 286—287.
155 На обратном пути из краткой поездки на Сицилию для посещения селений (в частности Лингваглоссы), которым в ходе извержения Этны грозил поток лавы (см. выше «Письмо четвертое»), Муссолини останавливался в Катанье и Мессине. На станции Салерно он сделал ос¬


680
Часть 5. Новые материалы к биографии и творчеству М.И. Ростовцева
тановку 23 июня 1923 г. в 9.30 и произнес из окна вагона краткую речь, вызвавшую энтузиазм присутствовавшей толпы (Ibid. Р. 285—286).
156 См. выше «Италия 1923...».
157 Оценивая таким образом (по правде говоря, невеликодушно) победу, одержанную Италией в первой мировой войне, Ростовцев явно не разделял мнение своего друга Гаэтано Де Санктиса, высказанное в письме от 1 июля 1919 г.: обличая экономическое подчинение послевоенной Италии «иностранному капитализму», Де Санктис упоминал победу на Пьяве в июне 1918 г. как «самую крупную и решающую победу, что была одержана западными державами» (Polverini L. Rostovzev е De Sanctis. P. 107).
158 Ср.: Giardina A., Vauchez A. 11 mito di Roma. Da Carlo Magno a Mussolini. Roma—Bari, 2000. P. 212 sgg. (там же библиография).
159 О взгляде Ростовцева на фашизм в целом см. выше очерк «Италия 1923...».
160 Повторяя здесь расхожее общее место в «мальтузианском» духе (хотя бы и только чтобы подчеркнуть соотношение между населением и ресурсами), Ростовцев был не слишком далек, по крайней мере в этом отношении, от идей Кейнса (Keynes J.M. Le conseguenze economiche della pace / Trad. ital. Milano, 1920. P. 19 sgg.; ср.: Treves A. Le nascite e la politica nelFItalia del Nove- cento. Milano, 2001. P. 29 sgg., passim). В действительности кривая рождаемости в Италии (за исключением очевидного краткосрочного пика сразу после войны) демонстрировала постоянное снижение, пусть и не столь выраженное, как в других европейских странах; см.: Gal- vani L. L’evoluzione demografica italiana negli ultimi cento anni // Cento anni di vita italiana / A cura di C. Barbagallo. 2a ed. Vol. I. Milano, 1950. P. 433 sgg. О препятствовании эмиграции из Италии после первой мировой войны, см.: Sori Е. Emigrazione all’estero е migrazioni interne in Italia fra le due guerre // Quademi storici. 1974. 10. 29—30. P. 579—605; Treves A. Le nascite... P. 119 sgg.; Galvani L. L’evoluzione... P. 479 sgg.
161 Cm.: Carocci G. Appunti su 1Г imperial ismo fascista degli anni ’20 // Studi storici. 1967. 7. 1. P. 113—137; idem. La
politica estera fascista (1925—1928). Bari, 1969 (Cap. I); Treves A. Le nascite... P. 128 sgg. О «несуществующем Empire новой великой Италии» см.: «Италия 1923...» и «Письмо второе».
162 О дикторских фасках ср.: Giardina A., Vauchez А. II mito di Roma... P. 224 sgg.
163 Венецианский музей складывался, последовательно прирастая завещанными коллекциями, начиная с собраний, оставленных в XVI в. Венецианской республике кардиналами Доменико и Джованни Гримани и размещенных первоначально во Дворце дожей. Впоследствии эти коллекции были перемещены в вестибюль библиотеки Сан- совини, рядом с Biblioteca Marciana, а в 1912 г. их вместе с библиотекой вернули во Дворец дожей. После реорганизации, проведенной в 1895 г. под руководством Адольфо Вентури и Лючио Мариани, в первые годы XX в. новым размещением музейных собраний во Дворце дожей занимались Герардо Гирардини, возглавивший созданную в 1900 г. Главную инспекцию музеев и раскопок области Венето, и сменивший его в 1909 г. Джузеппе Пеллегрини. В 1917 г. по соображениям безопасности скульптуры из музея были перевезены во Флоренцию и возвратились в Венецию только в 1919—1920 гг. Поскольку во Дворце дожей существовали серьезные проблемы с устойчивостью, Главный инспектор (soprinten- dente) Джино Фоголари отвел для музейной коллекции несколько залов Королевского дворца, примыкавших к библиотеке Marciana. Лишь в 1922 г. министерство, согласившись с предложениями П. Дукати и Ч. Анти, одобрило разделение музея на отдел средневековья и нового времени (распределенный между Дворцом дожей, Академией, музеем Коррер и Ка’ д’Оро) и греко-римский отдел, оставшийся в Королевском дворце, что и привело к новому переустройству этой части под руководством Ч. Анти в 1923—1926 гг.; см.: Anti С. II Regio Museo Archeologico nel Palazzo Reale di Venezia. Roma,
1930.
164 Слово «pescecane», т. e. «акула», в то время широко использовалось для обозначения напористых парвеню, бессовестных выскочек «а 1а Тримальхион».


РОСТОВЦЕВ И ФРАНЦУЗСКАЯ АКАДЕМИЯ НАДПИСЕЙ И ИЗЯЩНОЙ СЛОВЕСНОСТИ
Научные заслуги Михаила Ивановича Ростовцева были оценены довольно рано2. Блестящая карьера петербургского профессора вызывала у его современников восхищение, а ее стремительность — иной раз даже некоторую зависть3. Быстро пришло и международное признание, выразившееся как в лестных предложениях об участии в крупнейших изданиях энциклопедического характера и других проектах4, так и в избрании русского ученого членом многих научных обществ. Что это означало для Ростовцева? На сей счет имеются противоречивые указания. С одной стороны, в 1941 г. в письме издателю «Биографического словаря американских ученых» Дж. Каттелю он писал: «Я получил биографический очерк. Удивлен, почему Вы перечислили все научные общества, к которым я принадлежу, — факт, не представляющий большого значения (курсив наш. — Г Б.-Л., Е. JI.% — и упомянули только три из моих книг, и при этом — не самые важные. Я не могу дать мое согласие на публикацию такого биографического очерка и потому предпочел бы вообще не иметь о себе очерка»5. С другой стороны, в автобиографическом очерке 1940 г. он писал: «За время своей работы в России, Англии и Америке я был удостоен нескольких почетных докторских дипломов и избран членом ряда национальных академий и различных ученых обществ в Европе и Америке», а последний набросок автобиографии, сделанный ученым собственноручно позже 1947 г., завершается (после перечисления основных работ) такой фразой: «Признанием ценности этих изысканий стало избрание меня почетным, иностранным членом и членом-корреспон- дентом многих научных обществ Америки и зарубежных стран К настоящему времени я состою членом следующих обществ: (...) кроме того, действительным членом Французской Академии надписей и изящной словесности»6. Так что едва ли это и вправду не представляло большого значения для Ростовцева. Другое дело, что двигало им не просто тщеславие, а глубокое понимание своей миссии ученого и профессора, для успешного выполнения которой соответствующие его положению почетные звания были вполне естественны. Все это ярко проявилось в отношениях с французскими учеными, принадлежавшими к Академии надписей и изящной словесности7.
Впервые Ростовцев приехал во Францию летом 1896 г. во время своей трехлетней заграничной стажировки (1895—1898 гг.), в ходе которой ему удалось посетить с научными целями ряд стран Европы и Северной Африки8. 7 июля 1896 г. он писал в Петербург
«Идея взаимного сближения Франции и России не может умереть»1.
С.А. Жебелёву: «Парижские впечатления мои очень хороши. Как город Париж чудесен, сокровищ для разработки в нем непочатый край»9. Здесь молодой ученый не только работал над диссертацией по истории государственного откупа в Римской империи, но и знакомился с редкими изданиями по археологии Африки — эта тема интересовала Ростовцева на протяжении всей его научной деятельности. Он также занимался в музейных собраниях Лувра («должен сознаться, что из старых музеев он лучший») и Сен-Жермена («там, говорят, богатство вещей изумительно»)10. Приступил Ростовцев и к серьезному изучению античных пломб11. В Кабинете медалей Национальной библиотеки, директором которого был Эрнест Бабелон12, он познакомился с Морисом Пру13, и они вместе стали готовить публикацию пломб, хранящихся в Кабинете медалей. Результатом их совместной работы стала серия статей в Revue numismatique в 1897—1900 гг.14 и вышедшая отдельным изданием книга15. Этот труд, содержащий каталог парижского собрания и исследование с классификацией наиболее важных типов античных пломб, получил высокую оценку, и оба автора были удостоены премии Академии надписей и изящной словесности по нумизматике (prix Allier de Hau- teroche)16.
Сам Ростовцев неоднократно повторял, что именно во время своего длительного европейского путешествия он приобрел «всех своих лучших друзей»17, в числе которых называл французов Пру18 и Бабелона19 (ко времени написания им этих строк уже умерших).
Познакомился в это время Ростовцев и с Саломоном Рейнаком20, и их творческое сотрудничество продолжалось до конца жизни выдающегося французского ученого, глубоко интересовавшегося археологией юга России. Об их дружбе ярко рассказывают письма Ростовцева, которые хранятся в архиве Рейнака в Музее национальных древностей в Сен-Жермен-ан- Лэ21.
После довольно долгого, наполненного интенсивной работой пребывания в Париже в 1896 и 1897 гг. этот город стал для Ростовцева одним из основных центров притяжения. Собираясь летом 1900 г. из Лондона в Париж, он писал в Петербург С.А. Жебелёву: «Несмотря на то что Лондоном я не обижен, я все-таки рад, что уезжаю! Париж все-таки родной город»22. И хотя в первый же свой приезд Ростовцев столкнулся с обычными трудностями научной работы в Париже23, со временем и эта проблема разрешилась: 2 июля 1904 г. он писал Жебелёву: «Сам я, слава Богу, нашел


682
Часть 5. Новые материалы к биографии и творчеству М.И. Ростовцева
себе пристанище в библиотеке здешней Академии; в Национальной совершенно немыслимо заниматься: шумят, книг по часу не дают etc., etc»24. Вероятно, не случайно в этом же письме Ростовцев упоминает, что он «говорил здесь с Cagnat25, Babelon, Saglio26»: возможно, как раз академики помогли ученому найти пристанище для занятий. Спустя многие годы он вспоминал, что во время своей длительной стажировки обучался «в музеях и научных институтах, подобных Германскому археологическому институту в Риме и Академии надписей и изящной словесности в Париже»27. Приведем также и советы Ростовцева по поводу работы в парижских библиотеках, которые тот давал своему ученику Ч.Б. Уэллсу в 1930 г.: «Что касается библиотеки Лувра, она не столь удобна, и Вам придется воспользоваться библиотеками Сорбонны или Академии надписей и изящной словесности. Обе они не могут считаться первоклассными. Удобнее работать в Академии... P.S. Национальная библиотека, конечно, самая богатая»28.
Научные интересы Ростовцева в пору его профессорства в Петербурге были весьма широки: социально- экономическая история Римской империи, античная декоративная живопись, египетско-эллинистическое искусство, археология юга России. Э. Бабелон в письме от 5 января 1909 г. благодарил Ростовцева за присланное тем «превосходное издание по помпейской и другой живописи»29, напомнившее ему об уже довольно давней их встрече в Помпеях, и сообщал об отправке в ответ двух выпусков «Описания монет Малой Азии»30. В 1911 г., получив от Ростовцева еще одну книгу31, Бабелон писал ему:
«Весьма важный труд, который Вы недавно написали и дружески мне прислали, доставляет мне двойное удовольствие. Я рад поставить в свой книжный шкаф эту ценную с археологической точки зрения книгу, а с другой стороны, она напоминает мне о нашей, уже далекой, встрече как раз на руинах Помпей. Какое восхитительное воспоминание! Вы были заняты собиранием материала для написания своей работы, а я просто прогуливался подобно праздношатающемуся туристу. Вы работали, а я лодырничал!
Вы продолжаете работать и издавать добротные и солидные ученые труды, а я по-прежнему мало что делаю, будучи в то же время постоянно занят каталогами, описями, административными отчетами и т.п., не считая каждодневных визитов, которые всегда некстати! Поскольку Вы пересекаете Европу из конца в конец с той же легкостью, с какой я отправляюсь в Сен-Жермен или Сен-Клу, я очень надеюсь иметь вскоре удовольствие и честь вновь увидеть Вас на берегах Сены. Мы в Кабинете медалей часто говорим о Вас, а мне посчастливилось в прошлом месяце передать Вам дружеский привет через одного из хранителей Эрмитажа, приезжавшего сюда посмотреть наши армянские коллекции. Постарайтесь же приехать, чтобы продолжить чересчур мимолетную беседу о Помпеях; Вас здесь примут с распростертыми объятьями»32.
Важным событием в научной биографии Ростовцева стало издание в начале 1914 г. в Петербурге двухтомного капитального труда «Античная декоративная живопись на юге России». Эта книга была с огромным вниманием встречена во многих странах, в том числе и во Франции33. Архивные собрания сохранили отзывы французских ученых об этой книге. Получив ее экземпляр, Эдмон Потье в своем письме Ростовцеву в Петербург 21 апреля 1914 г. писал:
«Я глубоко признателен Вам за любезную мысль послать мне два Ваших чудесных тома. Хотя мое незнание русского языка, увы, не дает мне возможности прочесть весь труд целиком, — о чем я искренне сожалею, зная, насколько точны и полны Ваши сведения, — я все же могу судить о значительности проделанной Вами работы, а глядя на Ваши прекрасные иллюстрации, могу пользоваться Вашими открытиями. Мы рады видеть, что благодаря Вам и некоторым Вашим коллегам в русской науке наступает период изысканий и изданий по археологии, ставящих ее в один ряд с государствами, для которых историческая наука является одной из самых важных отраслей знания, и что Ваша страна, столь богатая всевозможными памятниками, столь важная для изучения проблем, объединяющих Восток и Запад, будет исследоваться и изучаться весьма компетентными учеными. Это замечательное поле для исследования, и беседы, которые я имел удовольствие вести с Вами в Париже, оставили у меня впечатление, что никто не сможет лучше Вас открыть этот путь и повести за собой остальных. Я бы очень хотел продолжить эти столь приятно начавшиеся отношения и посетить вместе с Вами музеи Санкт- Петербурга. К сожалению, болезнь распорядилась иначе. Но я храню драгоценное воспоминание обо всем, что Вы мне говорили о древнейшем иранском искусстве в России, и мы будем ждать прекрасных публикаций на эту тему...»34. Высочайшую оценку книге дал и Эрнест Бабелон, писавший Ростовцеву 23 апреля 1914 г.:
«Два дня назад я получил великолепный труд вместе с альбомом иллюстраций, коими одарила меня Ваша дружба. Я смущен Вашей великой щедростью и, по правде сказать, не знаю, как Вас благодарить. Во всяком случае, прошу Вас выразить Императорскому археологическому обществу мою глубокую признательность. К сожалению, не могу в ответ преподнести Вам что-нибудь достойное. Если я и сумел издать какую-то книгу, из которой Вам могли бы пригодиться хотя бы иллюстрации, условия публикаций таковы, что в моем распоряжении нет ни одного экземпляра. Исключение составляет только Общий свод греческих монет Малой Азии, и уж насчет этого труда можете быть уверены, что Вы включены в мой узкий список рассылки. Продолжение этого свода, над которым я работал вместе с Т. Рейнаком на Ваших глазах во время Вашего последнего приезда в Париж, находится у издателя, и я надеюсь, что к концу года смогу его Вам послать. Нас задерживает только изготовление ил¬


Ростовцев и Французская Академия надписей и изящной словесности
683
люстраций из-за трудностей с заказом оттисков во всех шкафах коллекции.
Вижу, что Вы работаете с жаром и что административные заботы, отнимающие у нас здесь большую часть времени, не подрезали крылья Вашей столь уверенной эрудиции. Я просто завидую Вашей судьбе, поздравляя при этом Вас от всего сердца.
Некоторое время назад мне пришла в голову мысль, которой я с Вами конфиденциально поделюсь. Может быть, Вам известно, что Коллеж де Франс каждый год приглашает из-за границы какого-нибудь знаменитого профессора и просит его прочитать десять лекций по основному предмету исследований данного профессора. Не хотели бы Вы приехать в Париж прочитать десять лекций по Вашему выбору? Вы были бы избавлены почти от всех расходов благодаря компенсации расходов, предоставляемой таким профессорам; я уже не помню размера этих выплат, но могу Вам сказать, что они покрывают расходы на дорогу и проживание. Если эта идея Вам по вкусу, будьте любезны сообщить мне об этом и указать в самой общей форме, какой могла бы быть тема Ваших десяти лекций. Я бы проследил за тем, чтобы Вас назначили на один из ближайших годов. Все строго между нами, прежде всего чтобы не вызвать конкуренции со стороны Германии или Англии или еще откуда-нибудь, поскольку эта командировка считается у профессоров из этих стран довольно завидной»35.
Впрочем, этому замыслу суждено было осуществиться лишь в 1920 г., когда Ростовцев прочитал в Коллеж де Франс курс лекций по древней истории и археологии юга России.
Первая мировая война, заставшая Ростовцева в Берлине, куда он отправился для получения диплома члена-корреспондента Берлинской Академии наук, внесла серьезные коррективы в жизнь ученого. Вернувшись на родину, он активно включился в общественную жизнь, выступал с публицистическими статьями в пользу сближения России с Францией и Англией, резко осуждая политику Германии и позицию немецких ученых. Он занял резко антигерманскую позицию, хотя долгие годы был связан с немецким антиковеде- нием36, к нему с глубоким уважением относились У. Вилькен, Э. Мейер, У. Виламовиц-Мёллендорф, О. Хиршфельд, а приступая в 1913 г. к написанию ряда очерков по «истории Боспорского царства и сарматских царств», он предполагал, что эта работа будет написана по-немецки37. Когда в 1915 г. Эдуард Мейер выпустил книгу, направленную против Англии и других союзнических держав и написанную с явно про- прусских позиций, Ростовцев обрушился на мэтра ми- рового-антиковедения, рекомендовавшего его в члены- корреспонденты Берлинской Академии наук, на ученого, о котором всегда отзывался с величайшим почтением и имя которого ставил рядом с именами Гиббона, Нибура, Моммзена и Фюстель де Куланжа. Гражданская позиция оказалась выше личных и научных отношений. Ростовцев писал о бедности политической идеологии Мейера, о том, что крупный ученый оказал¬
ся рядовым немцем, ничем не отличающимся от массы немецкого бюргерства. «Такое поглощение крупного историка и мыслителя политическим германским трафаретом знаменательно и страшно... Победа Германии и ее гегемония, — завершал статью Ростовцев, — будет началом остановки поступательного движения, а затем и началом регресса, победа же союзников обещает Европе и миру возможность еще одного могучего и твердого шага вперед под знаком нового славянского и романского возрождения»38.
Из материалов архива Российской Академии наук, изученных И.В. Тункиной, известно об активной организационной деятельности Ростовцева на ниве международного научного сотрудничества, о его роли в укреплении связей между академиями стран-союзниц в первой мировой войне. В знак признания научных заслуг в 1917 г. М.И. Ростовцев был избран членом- корреспондентом Британской Академии, а Французское правительство в июне 1917 г. наградило его орденом Почетного легиона «за работу по научному сближению России и Франции»3^.
Ростовцев был связан с Французским институтом, созданным в Петербурге в 1911 г., подружился с его директором, известным славистом Жюлем Патуйе40, с которым поддерживал добрые отношения в течение многих лет41. В академических кругах Петрограда и Парижа с 1916 г. разрабатывались проекты реформирования Французского института и учреждения Русского института в Париже: в соответствии с решением Российской Академии наук, принятым в октябре 1917 г., во Францию для переговоров должны были выехать несколько членов Академии, в том числе и Ростовцев42. Намерение это не осуществилось из-за октябрьских событий 1917 г., хотя еще в июле 1919 г. Ростовцев в своем отчете, направленном в Российскую Академию наук, писал о своих стараниях «для подготовки почвы для деятельности Русского института в Париже»43.
Покинув Россию в 1918 г., Ростовцев решил обосноваться в Англии. Там были и коллеги, и друзья по кадетской партии; в Оксфорде с его превосходной Бодпеанской библиотекой, где уже раньше занимался Ростовцев, жил и работал его старший друг, знаменитый историк и правовед П.Г. Виноградов, который обещал ему помочь получить оплачиваемую работу, а в Кембридже — Э. Миннз, исследователь древностей юга России. В Париже Ростовцев оказался в июне 1919 г. (во время Парижской мирной конференции44) и пробыл во Франции до 15 июля. Вскоре после приезда он писал А.В. Тырковой-Вильямис: «Мои дела академические здешние идут прекрасно. Я не ждал такого сердечного и дружеского приема»45.
В личном фонде Ростовцева в Дьюкском университете хранится копия его научного отчета, направленного из Парижа 6 июля 1919 г. в Российскую Академию наук46. Оригинал отчета в России не сохранился. В этом документе ученый рассказывает о своем пребывании в Европе, в том числе и во Франции. Приведем соответствующий раздел данного отчета: «В конце июня


684
Часть 5. Новые материалы к биографии и творчеству М.И. Ростовцева
1919 г. я был вызван директором Французского института в Петрограде профессором Ж. Патуе в Париж. Парижский комитет "La France et l’Effort des Alli6s" организовал совместно с профессором Патуе объезд университетов юга Франции для осведомления как широкой публики, так и университетских преподавателей о том, что делается в России. Одновременно целью этого объезда было установление контакта с университетами Франции для организации в широком масштабе дела научного сближения и для подготовки почвы для деятельности Русского института в Париже.
Указанный комитет просил меня принять участие в этом объезде, что я и сделал. Я только что вернулся из этой поездки, во время которой мы посетили: Lyon, Aix, Marseille, Montpellier, Toulouse, Bordeaux et Poitiers, и должен сказать, что мои речи о России и о научном с нею сближении везде встречены с полным сочувствием и горячими симпатиями по адресу России и русской науки. Думаю, что при желании и энергичной работе и здесь дело можно будет наладить и двинуть. Во время моего пребывания в Англии я узнал, что Парижская Академия взяла на себя инициативу создания нового Союза академий, в который должны войти, прежде всего, академии союзных держав. Союз этот распадается на две секции: так называемых точных наук и так называемых гуманитарных (lettres, sciences morales et politiques). Подготовительный съезд первой секции состоялся еще зимой, второй — в июле месяце. Ни на один из них Россия приглашена не была. Узнав это, я в Париже навел справки у непременного секретаря Парижского института R. Cagnat и убедился в том, что неприглашение России объясняется простым недоразумением. Переговорив затем с секретарем съезда академий директором Bibliotheque Nationale, Th. Homolle47, я получил от него официальное письмо, приглашающее меня на следующий съезд академий в Брюсселе в октябре 1919 г. Это приглашение я принял, думая, что действую в духе нашей академии. Представлять Российскую Академию я буду, конечно, не официально, а официозно (...).
Надеюсь, что моя работа, несмотря на тяжелые материальные и моральные условия, была полезна и шла в духе предначертаний академии. Одно могу сказать с уверенностью: никакой враждебности к здоровой России я здесь не встретил, напротив, полное сочувствие и симпатии. Российская Академия может быть уверена, что все ее начинания найдут во Франции и, вероятно, Италии самый горячий отклик».
Второй съезд Союза академий состоялся в октябре 1919 г. в Париже, заседания его проходили в помещении Национальной библиотеки. Ростовцев, хотя и не был уполномочен представлять на съезде Российскую Академию наук, воспринимался его делегатами как ее официальный представитель48. Делегацию США (Бостонскую Академию) возглавлял специалист по истории древней Малой Азии У. Баклер, которого Ростовцев встречал за несколько месяцев до этого на Парижской мирной конференции, Англию представлял президент Британской Академии сэр Ф.-Дж. Кеньон,
Францию — известный индолог Эмиль Сенар и Т. Омоль, Бельгию — историк-медиевист А. Пиренн, в состав итальянской делегации входил давний друг Ростовцева Г. Де Санктис. Ростовцеву, наряду с Баклером, Пиренном и Омолем, было предоставлено право выступить на закрытии съезда49.
В фонде Ростовцева в архиве Йельского университета сохранился текст (на французском языке) небольшого выступления на данном съезде. Называлось оно: «Организация научных связей между союзными государствами в будущем»50. Особое внимание Ростовцев уделил развитию культурных и научных связей России с Францией. Приведем несколько строк из этого документа: «Научные и культурные связи между Францией и Россией гораздо более давние, и союз Франции и России никогда не был исключительно политическим. Знание французского языка всегда отличало человека образованного, интеллигентного; в России неизменно интересовались французской литературой, музыкой и искусством и высоко их ценили (.*.)• Вспомните, сколько наших ученых писали по-французски и сколь многие из них прославились не только в России, но и во Франции (...). Идея взаимного сближения Франции и России не может умереть»51.
Очевидно, именно во время поездки Ростовцева в Париж летом 1919 г. возникли проекты издания на французском языке его книги «Эллинство и иранство на юге России» (Пг., 1918). 21 июля 1919 г. он писал
Э. 	Миннзу: «S. Reinach предложил напечатать книгу в виде статей в Revue arch6ologique... Patouillet предложил ее перевести»52. В том же году он получил приглашение приехать прочесть курс в Сорбонне, от которого пришлось отказаться из-за финансовых затруднений университета53, но зато в 1920 г. читал уже упоминавшиеся лекции в Коллеж де Франс, в ежегоднике которого сообщалось: «Г-н Ростовцев из Петроградской Академии, профессор университета этого города по приглашению собрания профессоров54 прочел восемь лекций об иранцах и греках на юге России в феврале и марте 1920 г.»55. Из Франции Ростовцев писал Миннзу: «Мои лекции здесь прошли с большим успехом. Аудитория все время была достаточно многочисленна, очень внимательна и очень симпатична. Очень много ходило здешних коллег, которые не пропускают ни одной лекции. В общем я доволен. К удивлению, выяснилось, что сам предмет для них совершенно нов»56.
Ростовцев не стал издавать свою книгу отдельными очерками в журнале «Revue arcl^ologique», как предлагал С. Рейнак, но опубликовал в этом журнале статью о медном веке на Северном Кавказе, а также статью об археологическом изучении юга России с 1912 по 1917 г. в «Journal des savants»57. Предваряя резюме лекций Ростовцева в «Revue arch6ologique», С. Рейнак дал и краткие выдержки из этой его статьи, снабдив своим комментарием: «Можно только настоятельно рекомендовать чтение этой важнейшей работы, затрагивающей факты, оставшиеся почти неизвестными на Западе»58.


Ростовцев и Французская Академия надписей и изящной словесности
685
В апреле 1920 г. Лувр приобрел у керченского фабриканта и археолога-любителя Месаксуди значительное собрание античных предметов, происходящих с юга России, в том числе пополнивший его в 1918 г. богатый погребальный инвентарь кургана второй половины III в. н.э., раскопанного на усадьбе Месаксуди на южном склоне горы Митридат в Керчи. Часть коллекции, содержащая раннеготские вещи, попала в музей Сен-Жермен-ан-Лэ. Благодаря содействию Э. Потье и С. Рейнака59 Ростовцев, считавшийся лучшим знатоком древней истории, археологии и искусства юга России, познакомился с приобретенной коллекцией и опубликовал о ней специальную статью60. Он показал влияние скифского и иранского искусства на провинциальное римское искусство и проследил аналогии и даже связи с ханьским Китаем. «Там я говорю о сарматском полихромном стиле, который резко отделился от звериного»6*, — писал он Н.П. Кондакову в конце 1922 г. Эта проблематика стала особенно занимать Ростовцева, и в 1920 г. в Париже он нередко посещал музей Cemuschi, обсуждал с его директором Морисом Д’Ардан де Тизаком (D’Arden de Tizac) сибирские и китайские находки.
Закономерным признанием не только научных заслуг Ростовцева, но и его деятельности на поприще международного сотрудничества стало избрание русского ученого иностранным членом-корреспондентом Академии надписей и изящной словесности. В архиве Академии в библиотеке Institut de France сохранилась рукопись выступления Эдмона Потье62, рекомендовавшего в ноябре 1919 г. кандидатуру русского ученого:
«Мы предлагаем включить в список наших кандидатов это новое имя. Оно с честью будет представлять там Россию, а в настоящий момент, конечно, не так-то легко найти ученого, взгляды которого были бы нам известны с такой определенностью и который мог бы занять место среди преданных друзей французской науки. Г-н Ростовцев, профессор Петроградского университета, еще молод, но тем не менее уже сделал карьеру в науке и издал столько книг и статей, что их вполне хватило бы на целую жизнь. Это человек редкостного ума, он досконально знает музеи, а способности полиглота позволяют ему без устали использовать научные достижения всех стран. Он говорит и пишет по-французски, по-английски и по-немецки почти так же хорошо, как по-русски. Он может сотрудничать на всех языках со всеми научными журналами всего мира. Его научный путь легко проследить по его работам...
Он задумал большую книгу о российских древностях, связывающих скифский и иранский мир с миром азиатским, и мы можем рассчитывать на то, что это будет творение мощного и методичного ума.
Г-н Ростовцев прибыл в Париж во время собрания делегатов академий и научных обществ, чтобы представлять на нем, по крайней мере неофициально, Россию. Он привнес туда свои собственные взгляды; он оставил нам записку о способах укрепления союза научных учреждений международной Антанты. Уехав из России под угрозой большевистского режима, он в не¬
многих словах сдержанно и убедительно рассказал нам, что несет науке и цивилизации почин русского коммунизма. Сам он тем времени укрылся в Оксфорде, где английские ученые приняли его по-братски и предоставили ему возможность работать и преподавать. Франция тоже может продемонстрировать свою симпатию к этому энергичному труженику, предоставив ему в скором времени место иностранного кандидата. Для нее это будет способом указать на различие, которое она проводит между русской наукой, наукой прежней, наукой вечной, и тем бедственным состоянием общества, в которое временно оказалась ввергнута великая страна»63. На полях текста этого выступления сделана также приписка с сообщением о том, что Ростовцеву только что поручено чтение лекций в Коллеж де Франс (по фонду Мишони), — речь идет об уже упоминавшемся курсе, прочитанном в феврале-марте 1920 г. А на заседании 10 декабря 1920 г. Академия надписей и изящной словесности под председательством президента Шарля Диля64 избрала своим correspondant etranger М.И. Ростовцева, получившего в ходе голосования 21 голос из 3265.
Впрочем, к этому времени Ростовцева уже не было ни во Франции, ни вообще в Европе. В августе 1920 г. он уехал в Америку по приглашению Висконсинского университета66. Из Мэдисона он писал друзьям 16 декабря 1920 г.: «Вчера я получил телеграмму, извещающую меня о том, что я избран членом-корреспондентом Парижской Академии (Institut de France), и в тот же день (post hoc ergo propter hoc?) меня пригласили остаться здесь постоянным профессором древней истории. Подумал, подумал — и согласился...»67. Так начался американский период жизни ученого.
Устраивая заново свою профессиональную жизнь в Америке, Ростовцев последовательно настаивал на необходимости регулярных длительных поездок в Европу для работы в музеях и библиотеках, для посещения древних памятников культуры, — ив конце концов добился своего68. Так что начиная с 1923 г. он регулярно бывал в основных центрах антиковедения (включая Париж), работал в музеях, встречался с коллегами, несколько раз и отдыхал во Франции. К этому периоду относится переписка Ростовцева с многими французскими учеными. Разумеется, имеющимся в нашем распоряжении материалам далеко до желаемой полноты. Во многих случаях нам известны только письма, адресованные Ростовцеву и хранящиеся в его фонде в Дьюкском университете, тогда как его письма соответствующим корреспондентам найти в архивных собраниях Франции не удалось. Но даже если имеются письма с обеих сторон, лишь очень редко они относятся к одному промежутку времени и являют собой подлинную переписку. Кроме того, нет никаких оснований рассчитывать на то, что в фонде Ростовцева полученные им письма сохранились полностью, как и на то, что сам ученый хранил всю поступавшую ему корреспонденцию. И все же переписка Михаила Ивановича с французскими академиками, несмотря на существенные лакуны, позволяет достаточно убедительно ре¬


686
Часть 5. Новые материалы к биографии и творчеству М.И. Ростовцева
конструировать некоторые формы международного научного общения первой половины XX в., опосредованные принадлежностью участников к тем или иным научным обществам, и понять их место в деятельности каждого ученого на разных этапах его жизненного пути.
В 1920-е годы Ростовцев вынужден был постепенно свернуть свои занятия югом России69 и сосредоточиться главным образом на начатой еще во время пребывания в Англии работе над общими трудами, которые были изданы в Оксфорде в 1926—1927 гг.70 и переведены впоследствии на многие языки. Поездки в Европу давали ему возможность заниматься в библиотеках и музейных собраниях, посещать памятники, встречаться с коллегами и друзьями. Именно в это время он становится фигурой в полном смысле слова международного масштаба, получает многочисленные знаки признания71.
Первая большая, на восемь месяцев, поездка в Европу состоялась в 1923 г. Больше всего времени Ростовцев провел в Англии, где главным образом работал в Оксфорде над своими книгами (июль—сентябрь). А до того он, приехав в Лондон в феврале, отправился на континент, где побывал в Бельгии, Франции и Италии72. Сначала он через Париж поехал в Брюссель на V Международный исторический конгресс наук. Ученый принимал деятельное участие в его подготовке73, представлял на нем Висконсинский университет, сделал два доклада: один — о китайских параллелях звериному стилю74, другой (на пленарном заседании 13 апреля) — о кризисе III в.75 В последнем были высказаны идеи, получившие затем развитие в SEHRE. Уже после выхода книги Ростовцев послал в сборник трудов в честь Анри Пиренна76 отдельную статью о сельских и городских классах в Римской империи, посвященную этой «кардинальной проблеме истории Римской империи»77. В фонде Ростовцева в Дьюкском университете сохранилось два письма от Пиренна. В первом как раз содержится благодарность за участие в упомянутом сборнике: «Великолепный сжатый очерк социальной эволюции Римской империи, написанный Вами, останется одной из жемчужин этого издания»78. Во втором (1933 г.) гентский историк сообщает Ростовцеву о его избрании в Бельгийскую Королевскую Академию наук: «Я только что с заседания нашей Академии, где имел удовольствие принять участие в голосовании, в результате которого Вас избрали членом (membre associe). Вот и еще одна связь, соединяющая Вас с бельгийскими друзьями. Вы слишком привыкли к отличиям такого рода, чтобы придавать им большое значение. Но нам не хотелось, чтобы нашей Академии не было в списке всех тех, которые гордятся, что располагают Вами. Я постоянно издали слежу с восхищением за Вашими трудами и открытиями. Сколько откровений в Дура! История отвлекает от настоящего. Это уже немало... Собираетесь ли Вы ехать на конгресс в Варшаву? Для меня это было бы резоном, чтобы решиться на поездку, которая не слишком меня прельщает...»79.
Когда в 1926 г. в Оксфорде вышла SEHRE, этот труд Ростовцева получил высокую оценку и во Франции. Архивные досье хранят некоторые отклики. Непременный секретарь Академии надписей и изящной словесности Р. Канья писал в открытке от 29 мая 1926 г.: «Рад поздравить Вас с Вашей новой книгой, которую наша Академия недавно получила. Это труд мастера, полный фактов и идей, который делает Вам большую честь»86. Ему вторил Жером Кар&опино: «Ваша книга станет классической и в Новом, и в Старом Свете, а непринужденность изложения сделает ее особенно привлекательной для французской публики»81.
Приведем еще одну интересную оценку SEHRE. Пьер Жуге82, директор Французского института восточной археологии в Каире, во время своего летнего отпуска во Франции в 1931 г. штудировал немецкое издание книги Ростовцева и, прочитав оба тома83, писал автору: «Какое изобилие идей и фактов! Я добросовестно заимствую их у Вас для своего учебника8^, где Вы будете часто цитироваться. В самом деле, я думаю, что Вы приблизились к истине настолько, насколько это позволено историку. Ваша интерпретация кризиса III в. — единственная, которая удовлетворяет. И уж я-то не стану осуждать Вас (как это делали иные из Ваших критиков) за извлечение уроков из современных событий — что за странный упрек! Будто не наблюдение за человеком и нынешней жизнью только и может дать нам возможность интерпретировать древние источники. Ветхие грамоты мертвы, и оживить их под силу только тем, кто чувствует жизнь. Когда Тэн написал «Происхождение современной Франции», он подвергался таким же нападкам. Его обвиняли в том, что в своей оценке террора он поддался впечатлениям от Парижской коммуны 1871 г. Написал бы он столь отчетливый портрет якобинца, не познакомься он с живыми якобинцами наяву? Но критика эта исходила от простаков (а их немало во французских университетах), хранящих мистическую веру в революцию, либо от робких выучеников Школы хартий, умеющих выверить и издать какой-нибудь текст, но ничего не понимающих в реалиях, которые тот выражает, потому как сами они ничего не знают об окружающей их действительности»85.
Почти сразу возникла идея перевода книги на французский язык: за это дело готов был с энтузиазмом приняться тот же Каркопино (см. ниже), а Жуге предлагал в качестве переводчицы (не с английского, а с более нового немецкого издания) свою старшую дочь86.
Успех SEHRE принес Ростовцеву новые завидные предложения сотрудничества и знаки признания. В Дьюкском архиве хранятся два письма Гюстава Глот- ца87, в которых речь шла о предложении Ростовцеву написать том по истории Рима со смерти Цезаря до конца эпохи Антонинов для престижной серии «Histoire Generate». Глотц был расстроен, когда пришлось отказаться от этой идеи, так как Ростовцева не устраи¬


Ростовцев и Французская Академия надписей и изящной словесности
687
вали очень сжатые сроки, предложенные издательством88.
18 ноября 1927 г. Михаил Иванович был избран иностранным членом Академии надписей и изящной словесности; на этом заседании председательствовал С. Рейнак, и Ростовцев был избран в первом туре, получив 22 голоса89. В архиве Академии хранится текст выступления Э. Потье от 9 ноября 1927 г., в котором он представлял для избрания кандидатуру историка из Йеля, перечисляя его научные заслуги90. В архиве хранится и подписанный Президентом Французской республики Эдуардом Эррио 24 ноября 1927 г. декрет, утверждающий состоявшееся избрание Ростовцева в Академию. В письме ее непременному секретарю Р. Канья Ростовцев писал:
«Дорогой учитель и друг!
Для меня было большим сюрпризом получить Ваше письмо с сообщением о моем избрании. Вы прекрасно знаете — и нет нужды это повторять — что я считаю эту честь самой высокой и ценной из всех, что были мне оказаны. Чувства эти вызывает у меня не только слава Института, а прежде всего мое благоговение перед великой страной, которую представляет Академия, узы дружбы, давно связывающие меня со многими ее членами, и уважение, испытываемое мной к каждому из членов Академии. Я горд тем, что в следующий раз смогу занять место не на скамье трибунов, а в курульном кресле сенаторов. Примите, дорогой учитель и друг, выражение глубокой благодарности и соблаговолите передать эти мои чувства Академии.
Преданный Вам
М. Ростовцев»91.
Свидетельством упомянутой Ростовцевым дружбы, связывавшей его со многими французскими академиками, являются многочисленные письма, сохранившиеся в разных архивах. В данной работе мы ограничимся характеристикой лишь наиболее обширных досье — переписки с М. Олло, Ж. Каркопино и Р. Дюссо.
Морис Олло (Maurice Holleaux, 1861—1932) — эпиграфист и археолог. В 1904 — 1912 гг. был директором Французской школы в Афинах, впоследствии — профессором эллинистической истории в Сорбонне (с 1923 г.) и греческой эпиграфики в Коллеж де Франс (с 1927 г.), много занимался историей международных отношений в эллинистическую эпоху92. Действительным членом Академии надписей и изящной словесности он был избран 15 мая 1928 г. В нашем досье имеется два письма и карточка Ростовцева93 (причем первое его письмо относится еще к петербургскому периоду — октябрю 1907 г. — и целиком посвящено впечатлениям от путешествия в Афины и на Делос). Писем Олло гораздо больше — их десять. В основном они написаны в 1929—1930 гг. и связаны с обсуждением готовившихся обоими учеными публикаций греческих надписей. Но есть в этих письмах и личные интонации, и особенно нужно отметить последнее письмо Мориса Олло, написанное незадолго до смерти, 20 сентября 1932 г. Поведав об одолевающих его все¬
возможных болезнях, он продолжает: «В таких условиях я затрудняюсь сказать Вам, когда появится мой доклад о надписи из Селевкии. Этот вопрос надо было бы задать оракулу в Эпидавре. Я работаю, насколько могу, но я завишу прежде всего от бога Асклепия, а потом уж от наборщиков... Но, впрочем, я не хочу быть причиной задержки или осложнения для кого бы то ни было. Пусть никто меня не ждет; пусть делают так, будто я не существую, — что, думаю, очень скоро станет реальностью».
Карьера Жерома Каркопино Цёготе Carcopino, 1881—1970) пролегла через профессуру в Сорбонне, директорство во Французской школе в Риме (1937— 1939) и в Эколь Нормаль (в годы немецкой оккупации). Самую широкую известность получила его книга «Повседневная жизнь в Риме I в. н.э. Апогей империи», вышедшая в 1939 г. Он много работал и в Северной Африке. Наше досье включает 9 писем и одну открытку Ростовцева и 3 письма и 3 открытки Каркопино (в фонде Каркопино во Французской Академии хранится также письмо Ростовцева, адресованное не ему, а кому-то другому, скорее всего Францу Кюмону).
Открывается это досье письмом Ростовцева на бланке департамента истории Висконсинского университета (27 марта 1925 г.).
«Дорогой коллега и друг!
Я с интересом прочел Ваш прекрасный доклад о Капитолийской волчице94. В столь темном предмете Вы с потрясающей логикой устранили ошибочные мнения и показали, что мы почти ничего не знаем о волчице. Что же касается Ваших гипотез, мне представляется вероятным, что волчица происходит с Капитолия и что именно о ней упоминает Цицерон95. Хотя здесь столь же хорошо подкованный критик, как Вы, мог бы принять Вашу методу и сказать, что Вам недостает двух важных пунктов: а была ли волчица найдена на Капитолии и почему Цицерон ни слова не говорит о древности волчицы: signum venerendae anti- quitatis; Вы вычитываете эти слова между строк, может быть, и зря. Но главное — Ваша историческая интерпретация римлян и сабинян. Не знаю, могу ли я принять такую интерпретацию. Если было сабинское завоевание и в дальнейшем римское государство стало самнито- или сабино-римским, с сабинянами-победи- телями, как в Кампании, то почему же этот факт не привел к таким же результатам, как в Капуе? Почему традиция старалась его элиминировать, насколько возможно, и настаивала на латинской природе римлян? К этрускам она была гораздо благосклоннее. В Риме был сабинский элемент, и довольно сильный, возможно, дважды. Но я не думаю, что было сабинское завоевание. Один или два auvoiKiapoi, либо скорее оиц7соАлт(ш, но не завоевание. Кроме того, я нигде не нахожу аналогии двум мужским фигурам, сосущим молоко животного. Подобная идея недурна для Египта, но должна была казаться довольно смешной греческому художнику и даже римлянам V в. после великой этрусской эпохи. Так что же, я сдаюсь и говорю "igno¬


688
Часть 5. Новые материалы к биографии и творчеству М.И. Ростовцева
ramus"? Волчица остается великой загадкой. Кто знает, не была ли это просто вещь этрусского происхождения, которая в период зарождения Ромуловой легенды была соединена с этой легендой. Не думаю, что статуя Огульниев96 была выполнена по образцу Капитолийской волчицы. Но идею какому-то почти эллинистическому художнику могла подать Капитолийская статуя. Я не смог подавить эти сомнения. Но должен сказать, что из всего сказанного о волчице Ваша статья — вещь самая блестящая, наиболее историческая и строго логическая. Мне бы очень хотелось суметь присоединиться к Вашим выводам. Ваша фотография волчицы — лучшая из тех, что я видел. Она еще у Вас? Не могли бы Вы мне ее одолжить или дать копию, чтобы воспроизвести ее в моей "Истории древнего мира", которая скоро будет опубликована? Если это фотография, которая есть в продаже, не могли бы Вы ради ускорения дела (время поджимает) написать пару слов продавцу, чтобы мне прислали экземпляр в Мэдисон. Я вышлю ему деньги, как только получу фотографию. Не обходите меня своими благодеяниями. Я с большим интересом читаю все, что Вы пишете, и хотел бы вскоре прочесть написанную Вами римскую историю. Что Вы думаете об этом? Позвольте, дорогой коллега, выразить Вам мои уважение и восхищение.
Преданный Вам
М. Ростовцев».
Совершенно очевидно, что наше досье далеко не полное. Следующий по времени документ — открытка, которую Каркопино отправил из Марокко (дата на штемпеле не читается, другой рукой сверху надписано: «Около 20 апреля 1928 г.»). Адресована она была профессору и академику (Membre Associ6 de Г Institut de France) М. Ростовцеву в Сирию:
«Дорогой коллега!
Накануне отплытия в Марокко я получил вашу "Мистическую Италию"97. Что за прелестное название! Какая живая и бодрая книга! Благодарю Вас за все, что Вы сказали о моей работе. Также я аплодирую обеими руками по поводу Вашего вывода о виале Мандзони98. Удачных Вам раскопок! С благодарностью вспоминаю Вас.
Преданный Вам
Ж. Каркопино».
В книге, о которой идет речь, Ростовцев рассматривал сюжеты, очень близкие интересам Каркопино: последние археологические открытия в Риме, связанные с историей религиозных культов и в том числе раннего христианства. Ростовцев упоминал работы Каркопино в «Письмах из Италии»99, а позже писал на них рецензии100.
Другим связавшим их в это время делом была «Социально-экономическая история Римской империи» Ростовцева. По письмам можно проследить, как этот труд был встречен, а также обстоятельства так и не состоявшегося перевода этой книги на французский язык101.
Итак, Ростовцев пишет:
«4 Baumont Str. Оксфорд 18 июля 1928 г.
Дорогой коллега и друг!
Мне очень жаль, что во время моего весьма краткого пребывания в Париже не было случая повидать Вас, хотя мы много говорили о Вас с нашим другом Олло и даже обсуждали вместе с С. и Т. Рейнаками Вашу последнюю статью о подкинутых детях. Надеюсь, Вы пришлете мне ее оттиск.
Примерно год назад Вы говорили мне о статье для Revue Historique. Сейчас я редактирую свой комментарий к папирусу P. Tebt. 703, который вскоре будет опубликован в III томе P. Tebt.102 Это очень важный документ: инструкции диойкета эпохи Эвергета I экономам Арсиноитского нома, затрагивающие жизненно важные сферы экономической жизни нома (земледелие, ремесло, транспорт и т.д.). Мой комментарий будет, как и все комментарии в оксфордских изданиях, кратким и лаконичным. Но мне хотелось бы показать значение этого документа для истории, дав последовательный и связный комментарий отдельных положений этих инструкций. К сожалению, Хант не желает, чтобы я воспроизводил греческий текст документа до появления Tebt. III. А это будет весьма нескоро. Но он не против печатания перевода текста с приведением в скобках некоторых греческих терминов. Не знаю, будет ли у меня время, чтобы написать такую статью здесь, в Оксфорде. Во всяком случае я хотел бы знать, интересует ли Вас статья такого рода. Посылая Вам статью, я отправлю лично Вам греческий текст для проверки моего перевода.
Только что я виделся с господами из Clarendon Press. Недавно они уступили Quelle и Meyer права на перевод моей книги по социально-экономической истории Римской империи на немецкий язык. Г-н Сай- сэм103 сказал, что, учитывая эту уступку, он более не станет возражать и против французского перевода, если ему сделают, как он выразился, разумное предложение. Я считаю нужным Вам это сказать, так как весьма сожалею о том, что Сайсэм не захотел принять Ваше предложение двухлетней давности о переводе этой книги104. Я оставил за собой право вносить изменения в примечания и увеличивать их количество, не касаясь в принципе текста. Но и там нужно будет сделать несколько изменений.
Позвольте, дорогой коллега, выразить Вам мое дружеское расположение (простите, если я укоротил эту формулу вежливости).
Преданный Вам
М. Ростовцев».
Через две недели, накануне отъезда в Норвегию, Ростовцев пишет еще одно письмо:
«Оксфорд 2 августа 1928 г.
Дорогой коллега и друг!
Спасибо за Ваше письмо и оттиск, который я получил и даже прочел, хотя и занят своим папирусом. Я


Ростовцев и Французская Академия надписей и изящной словесности
689
нахожу Вашу аргументацию вполне убедительной и полагаю, что ее значение для некоторых социальных вопросов довольно велико. Что же до моей статьи, она еще не написана, и я не знаю, когда она будет написана. Это к тому, чтобы сказать Вам, что я ничуть не спешу. Я Вам сообщу, удастся ли мне написать ее за время моего пребывания в Осло в августе и сентябре. Я поговорил с Сайсэмом относительно перевода моей книги. Вот письмо, которое он написал в ответ на это предложение. Не знаю, сочтете ли Вы его условия разумными. В самом деле он просит у Вас (в конце концов, это будет Ваш издатель) половину того, что получил от Quelle und Meyer из Берлина. Я прочел и оценил рецензию Байе105. Не мог бы он прислать мне оттиск? Я хотел бы его иметь, чтобы использовать для немецкого издания, а может быть, и для французского. Еще раз благодарю, отдыхайте хорошенько и не забывайте
преданного Вам
М. Ростовцева».
В письме из Нью-Хейвена (15 февраля 1929 г., на личном бланке Ростовцева) затрагиваются сразу несколько тем. Сначала речь идет о подготовке статьи для Revue historique (правда, теперь уже она должна быть посвящена не папирусу, а надписи): «Моя статья о надписи из Гитиона почти закончена. Но беда именно в этом "почти". Чтобы окончательно написать статью, мне нужна неделя, чтобы сосредоточиться и писать. И вот этой-то недели у меня нет и, боюсь, не будет до конца этого семестра. Надеюсь, что смогу это сделать, когда приеду в Париж в июне. Но не уверен в этом. Повседневные дела — вот что меня убивает. В свободные моменты я могу читать гранки, вносить добавления и исправления в мою "Экономическую] историю" для немецкого издания, готовить лекции, но для того чтобы писать, мне нужно иметь несколько дней, и когда время от времени они появляются, v меня их отбирает наш друг Эдкок со своей САН10®. Кроме того, я знаю, что Rev. Hist, не испытывает недостатка в превосходных статьях, и это заставляет меня откладывать со дня на день работу для него (т.е. журнала)».
Затем возникает «дело Глозель», которое завершится только в марте 1932 г.107 «Продолжается ли еще дело Глозель? Странно! Париж никогда не интересуется одним и тем же больше одного сезона».
Сообщает Ростовцев и о работах в Дура: «В Дура находят интересные вещи: святилище на участке военного квартала города, баню, еще двое новых ворот, а также святилище Тюхе Дура в одной из башен главных ворот — с росписью (по дереву!) и несколькими фрагментами пергаменов. Это очень интересно. Но объяснять и истолковывать должен я один. Остальные копают».
В конце письма Ростовцев вдруг переходит на шутливый тон: «Не думаете ли Вы, что истинная причина как падения Римской империи, так и надвигающегося упадка нашей цивилизации кроется в ежедневном "купании" (а не пропитании)108? Ведь римляне и
американцы сооружают ванную еще до начала строительства дома?
Преданный Вам
М. Ростовцев».
Итак, в одном этом письме присутствуют все темы, где пересекались интересы Ростовцева и Каркопино: парижский журнал, куда обещал дать статью Ростовцев (скорее всего, из расположения к Каркопино); упоминание о «деле Глозеля» (своего рода светско-крими- нальная хроника); раскопки в Дура-Европос (живо интересовавшие Каркопино, который вскоре чуть не отправился туда в роли инспектора от Французской Академии); наконец, причина падения империи — центральная проблема «Социально-экономической истории Римской империи» Ростовцева, перевод которой намеревался издавать Каркопино.
Летом того же 1929 г. Ростовцев почти полностью завершил статью для Revue historique и в письме 1 сентября сообщил о том, что высылает ее в редакцию с просьбой сделать небольшие дополнения и уточнения в сносках, которые сам он сделать уже не успевал, так как отправлялся в Швецию.
Тогда же возник и еще один вопрос, связавший наших двух корреспондентов: Ростовцев был бы рад увидеть Каркопино на раскопках в Дура в качестве представителя Академии. 29 ноября 1929 г. он писал (вероятно, Ф. Юомону, но письмо это хранится в фонде Каркопино): «Вы знаете, как я восхищаюсь Каркопино. Но 1) сможет ли он оставить Париж по крайней мере на два месяца в середине академического года? 2) захочет ли он это делать? и 3) согласится ли он остаться в Дура по крайней мере на месяц — скажем, февраль — март, после отъезда Беллинджера? Вот это последнее условие очень важно. Для того, кто приезжает в Сирию впервые и никогда не был в Дура, один месяц в Дура — минимум, чтобы составить себе представление о развалинах и общем расположении. Если Каркопино согласен остаться в Дура на месяц, я с энтузиазмом приму его кандидатуру, так как он работал в Африке в подобных же условиях, и его помощь для исследования Дура была бы для нас ценной. Если бы он смог остаться на полтора месяца — еще лучше. С присущей ему ясностью ума ученого, он мог бы дать нам ценные советы относительно раскопок будущего года. Но думаю, что и месяца хватило бы. Могли бы Вы связаться с ним и дать мне знать, согласен ли он отправиться на месяц в Дура. В этом случае Вы могли бы добиться его назначения уполномоченным Академии, к которой он, несомненно, очень скоро будет принадлежать сам».
Судя по письму Ростовцева от 3 января 1930 г., в котором он ссылается на письмо Каркопино от 19 декабря 1929 г. (его в нашем досье нет), тот был вынужден отказаться от этой важной и интересной миссии на описанных Ростовцевым условиях и в Сирию так и не поехал. Но второе desideratum Ростовцева исполнилось: Каркопино был избран действительным членом Академии. После этого тон писем неуловимо меняется: если вначале это, бесспорно, диалог двух равных,
46 — 7794


690
Часть 5. Новые материалы к биографии и творчеству М.И. Ростовцева
то после отказа Каркопино поехать в Сирию и на раскопки Дура в письмах Ростовцева начинает сквозить некоторое отчуждение, а в письмах Каркопино — напротив, чуть ли не заискивание. Разумеется, это не более чем едва ощутимые акценты, но все же... Вот характерное письмо из Нью-Хейвена (22 февраля 1930 г., на личном бланке Ростовцева):
«Мой дорогой собрат и друг!
Я очень рад, что могу так обратиться к Вам. Собратьями мы были всегда, но теперь мы ими стали еще больше, чем в прошлом, ибо будем встречаться — надеюсь, довольно часто — в строгом зале Института как собратья в узком смысле этого слова. Мои поздравления и наилучшие пожелания! И снова я обязан Вам книгой, на сей раз о IV эклоге. Любите Вы великие споры! И в споры эти всегда вносите что-то совершенно новое и оригинальное. Вашу книгу я только просмотрел. Прочел несколько страниц с величайшим интересом.
Мое мнение? Я его еще не составил. Оно появится, когда волею обстоятельств я вплотную займусь этим вопросом. Во всяком случае, Вы опять произвели на свет книгу, которая займет внимание ученых по крайней мере на несколько лет.
С наилучшими воспоминаниями
весьма преданный Вам
М. Ростовцев».
В сотрудничестве с французскими коллегами особое место занимали дела^ совместной экспедиции Французской Академии и Йельского университета в Дура-Европос. Само собой разумеется, что сообщения о работах этой экспедиции очень часто появлялись в «Сообщениях Академии надписей и изящной словесности» (CRAI), причем их делали не только сам Ростовцев, но и его сотрудники и ученики. Поскольку в настоящем томе есть несколько глав, посвященных именно раскопкам в Дура, мы приведем только некоторые сведения, содержащиеся в переписке Ростовцева с Рене Дюссо.
Рене Дюссо (Яепё Dussaud, 1868—1958) — известный специалист по истории и археологии Ближнего Востока, основатель журнала «Syria». Долгое время он был главным хранителем восточных древностей в Лувре, в 1923 г. был избран действительным членом Французской Академии надписей и изящной словесности. В 1937 — 1948 гг. он — непременный секретарь этой Академии. Дюссо был представителем Французской Академии в Дура-Европос во время второго сезона раскопок (1928—1929).
Письма Дюссо к Ростовцеву (всего их десять) относятся к 1932 — 1938 гг. и связаны главным образом с работами в Дура. Первое же из известных нам писем (от 1 марта 1932 г., на бланке хранителя Лувра) после характерного обращения академика к академику («Дорогой собрат и друг») начинается поздравлением по поводу превосходных находок Хопкинса*09, которыми увенчались усилия исследователей древнего города, где всегда можно ожидать сенсационных находок110.
Дюссо полагает, что теперь Ростовцеву обеспечено продолжение финансирования работ, и поддерживает его настойчивость в этом деле. Радость за коллег даже позволяет ему забыть на время о предстоящем через неделю судебном процессе по делу Глозель111.
Именно этому процессу посвящено следующее письмо, написанное 10 марта того же года, но не на бланке Лувра, а из дома (3, rue du Boccador). В начале письма Дюссо сообщает, что получил от известного палеографа Анри Омона его соображения по поводу папируса, исписанного красными чернилами, и передает это письмо Ростовцеву (оно также сохранилось в Дьюкском архиве). Однако большая часть письма Дюссо посвящена совсем другому: в нем описывается, как разворачивался процесс: «Мы только что закончили дело Глозель, и Морис Гарсон был громоподобен и говорил, будто археолог. Мы выступали по существу дела, но судьи должны выносить решение только о клевете. Приговор будет через две недели. В суд явился Саломон Рейнак сказать, что "он нередко грубо ошибался, но на этот раз ошибся я". Он обвинил меня в "слепоте". Адвокаты вывели меня фальшивомонетчиком и прочие глупости. Из-за того, что Вайзон де Праденн хотел купить некоторые вещи, чтобы получше их изучить, его превратили в торговца. Перевернув все роли и извратив все намерения, они в конце концов смешали карты, и товарищ прокурора объявил, что ничего в этом не понимает. Он предложил оправдать "Матэн" за большие заслуги [здесь возмущенный Дюссо вставляет целых три вопросительных знака — Г. Б.-Л., Е. JI.]9 и осудить меня на 1 франк в возмещение убытков. Однако это больше не имеет значения». Как мы еще увидим, Дюссо сообщал Ростовцеву об этой «судебной хронике», зная, что того это живо интересует.
Но, конечно, гораздо чаще в переписке ученых обсуждались новые издания и находки. Так, 21 ноября 1932 г. Дюссо писал Ростовцеву, сообщая о получении «Караванных городов» и давая оценку этой книге: «Вы поместили Дура в ее среду и тем самым наверняка сделаете более известными открытия в этом городе. Репродукции по качеству превосходны, а особенно рисовальщик отличился в том, что касается пальмирских тессер». Далее следует замечание относительно изображения корабля на с. 213 (рис. 6). Дюссо предлагает сравнивать его с аналогичным, по его мнению, кораблем на саркофаге из Сирлана (у того, правда, совсем другой руль). Здесь перед нами просто образец этого рода писем: сообщается о получении посланной книги, дается ее общая высокая оценка и делается замечание, призванное свидетельствовать о заинтересованном прочтении.
Последовавшее вскоре (4 декабря 1932 г.) большое письмо вновь посвящено новостям с раскопок: «Шлю Вам свои поздравления с прекрасным открытием в Дура. О полученной телеграмме я сообщил в Академии. Отовсюду стекаются известия об открытиях. В Апамее бельгийцы раскопали большую (200 кв.м) мозаику со сценами охоты. В окрестностях Антиохии —


Ростовцев и Французская Академия надписей и изящной словесности
691
еще одна мозаика с изображением главных сооружений Антиохии на полях, вместе с их названиями. К сожалению, мозаика, открытая крестьянами, с большими выбоинами. С нетерпением жду, когда же узнаю сюжет фресок. Судя по последнему письму Дюмениля112, это возле Пальмирских ворот и симметрично христианской часовне.
Поскольку Академия получила Ваш том напрямую, я не смог выручить его из рук непременного секретаря, для того чтобы его представить. Но г-н Канья изволил взять это на себя, и Вы от этого не проиграете. Это будет сделано в пятницу.
Нам раздали Ваш доклад о "Доме фресок в Дура Европос"113. Помимо важных замечаний, которые сделали Вы, была там (на рис. 4), если я не ошибаюсь, одна существенная деталь. Нижняя часть картины с декором в форме /\Л/\ и изображениями Солнца между зигзагами, очень похожа на декор Месхатты с такими же зигзагами и розетками. Мне кажется, что здесь получает блестящее подтверждение тезис о сасанидской традиции в архитектурном декоре стены Месхатты.
Помимо Стржиговского114, который, по-моему, относит эту стену Месхатты к слишком раннему времени (эпохе Константина), я — единственный, кто утверждает, что декор Месхатты датируется доисламским периодом. Крессвелл вновь возвращается к этому вопросу: видите ли, он там нашел михраб115! Но михраб ли это? С другой стороны, есть михраб в Резофе, тем не менее вполне христианской. Ясно, что его добавили позже.
Самый существенный аргумент, который я приводил (Les Arabes en Syrie avant Г Islam, p. 54), заключается в наличии графитто с изображением какого-то сасанидского царя (то, что Стржиговский принял за нож, на самом деле — ниспадающая часть головного убора). Граффито представляет всегда дела текущего момента, не так ли? Я обращаюсь к Вашему авторитету, основанному на стольких открытиях этого рода в Дура.
Никто пока не опубликовал обнаженных женщин, найденных во дворце Месхатты (Les Arabes en Syrie, p. 52). По-моему, только я все еще твержу об этом. Они выставлены в Берлине, впрочем, довольно некрасиво.
Декор из треугольников в Дура — один из самых ходовых, распространенных как раз в вещах местной работы.
Депеша, полученная из Дура, извещала о трех папирусах. Кажется, один из них (тот, который развернул Дюмениль) представляет собой брачный контракт.
Эти блестящие находки должны наполнить рвением сердца исследователей Дура. Думаю, они прекрасно ладят друг с другом, и за общим столом стало веселее».
В постскриптуме Дюссо замечает: «Теперь Вы можете все меньше и меньше покидать Дура».
Получив сообщение об открытии синагоги с превосходными фресками, Дюссо сразу же принимается за еще одно длинное письмо:
«17 декабря 1932 г.
Дорогой друг!
Что за прекрасное открытие! И как кстати, чтобы тронуть сердце Ваших меценатов! Весь Ветхий завет в росписях уже в начале III в. н.э.!
Вчера вечером я получил краткое описание различных картин, составленное Дюменилем. К сожалению, он не дал мне — а между тем это основное — надписи (на древнееврейском??), которыми сопровождаются некоторые фигуры. Не видя ни фотографий, ни надписей, трудно высказывать свое мнение с полным знанием дела. Все же, в порядке предложения, я той же почтой отправляю некоторые гипотезы Хопкинсу. Он сделает исправления или дополнения.
Вопреки первоначальным указаниям, здесь еще нет никакой христианской сцены. Это искаженный иудаизм, если угодно, который в конечном счете может привести нас к какой-то христианской секте, но не обязательно. Для выяснения этого пункта давайте подождем окончания работ по расчистке.
Вот, вкратце, ряд возможных сюжетов:
1) Переход через Красное море (распознанный сотрудниками миссии).
2) Неопалимая купина (то же).
3 — 6) Цикл об Иосифе в Египте. Здесь нам должны помочь определиться надписи. Представляет ли (сцена 5) Иосифа и Потифара или даже Иосифа и фараона (в этом случае позади последнего стоят не три женщины, а три мага).
Стена в глубине, 2-й ярус:
1) Низвержение золотого тельца (?) и языческих богов с торжеством Ковчега.
2) (Читать раньше предыдущего): храм золотого тельца, бог которого, естественно, уподоблен Хададу.
Правая (северная) стена, вверху:
Женщина с двумя танцорами (согласно присланному описанию). В действительности — блудница Раав в Иерихоне и два соглядатая, направленных Иисусом Навином. Эта роспись должна Вас заинтересовать особенно, ибо Раав изображена в виде восточной Венеры, по крайней мере в позе (деталей костюма у меня нет) парфянских алебастровых и терракотовых Венер, которых Вы изучали в Лувре.
Внизу:
1) Переправа через Иордан (имеется в виду сражение, упоминаемое в книге Иисуса Навина, III, 10) с Ковчегом.
2) Белая стена с зубцами = стены Иерихона.
Левая (южная) стена:
Святотатство Ахана (Иисус Навин, VII). Видно, как Ахан несет слиток золота, который он стащил (Иисус Навин, VII, 21).
Почтительный поклон г-же Ростовцевой и, дорогой друг, сердечные поздравления и наилучшие пожелания к Рождеству.
Р. Дюссо.
P.S. Хопкинс пишет мне, что очарован Дюменилем. Вот так дела!
46*


692
Часть 5. Новые материалы к биографии и творчеству М.И. Ростовцева
Я пропустил продолжение:
3) Моисей, дающий закон народу (не скрижали закона, а второзаконие). Дюмениль правильно распознал прямоугольный нимб, по египетской моде.
4) Орфей (распознанный сотрудниками миссии). Но здесь есть и другие персонажи, в частности двое лежащих. Нужно бы посмотреть, не два ли это царя. Тогда мы имели бы Давида, изображенного, как Орфей, Савла и Соломона (женщина протягивает ему двух детей. Конечно, лучше были бы две женщины и один ребенок!).
5) «Ветхий днями», или Бог-отец.
6) Большие развалины скинии в пустыне, изображенные в соответствии со вкусами времени (как делали художники эпохи Возрождения).
Присоединить к предыдущему: чан Скинии, но представленный в соответствии с чудом Моисея, заставившего воду бить струей в пустыне и напоившего 12 колен досыта».
Мы видим, как быстро рождаются интерпретации. Дюссо предлагает толкования изображений на фресках, еще не дождавшись ни фотографий, ни прорисовки особенно интересовавших его надписей.
Следующее письмо Ростовцеву датировано 11 января 1933 г. и не случайно написано на бланке хранителя Лувра. В этом письме Дюссо сообщает, что навел интересовавшие Ростовцева справки:
«Вот сведения, о которых Вы просили.
Относительно бронзовой статуэтки, в которой Вы усматриваете бога, вот что значится в каталоге "Восточных древностей”:
АО. 1760. Бронза: статуэтка воина в шлеме, с латными поножами и наручами. Парфянская эпоха.
Эта бронзовая статуэтка была приобретена 14 июня 1888 г.
Все эти поздние вещи, происходящие из Месопотамии, были отложены в сторонку, тем более что публикацию их зарезервировал за собой г-н Потье. Когда я приступил к составлению каталога бронзовых статуэток Сирии и Финикии, г-н Потье попросил меня не посягать на эти поздние месопотамские бронзы.
Я спросил у него, не помнит ли он, опубликованы ли интересующие Вас алебастровые статуэтки. Он думает, что нет.
Кажется, Ьёоп Heuzey говорил о фигурках из алебастра в Лувре в тексте его "Figurines antiques de terre cuite de Louvre" ( p. 3, plahche 3, fig. 1, 2, 3, 4. Однако примеры на этой 3-й таблице все из глины. Он относит их к категории поздних греко-вавилонских терракот. Он сопоставляет данный тип Венеры с Милиттой и Анаитис персидской и вавилонской эпох.
Я получил письмо от Баке116, в котором говорится, что для описания всех открытых фресок понадобится несколько сезонов. Здесь есть вопрос, который меня беспокоит. Не считаете ли Вы нужным выделить им помощь? С другой стороны, чтобы обезопасить себя от всегда возможного несчастья или намеренной порчи в отсутствие экспедиции, не стоит ли сделать цветные фотографии и цветную копию акварелью? Хопкинс
очень удачно соорудил навес. Все это, конечно, влечет за собой расходы, но это так важно!
Я говорил Вам, что язык семитских надписей на фресках — арамейский.
Сердечно Ваш
Р. Дюссо».
Письма такого рода как нельзя лучше показывают реальную значимость связей с коллегами в ходе работы Ростовцева с материалами, найденными при раскопках Дура. Оперативная консультация хранителя Лувра стоила многих каталогов. Конечно, такой способ едва ли годился для окончательной публикации находок, однако, как известно, Ростовцева интересовало не это. Его стихией было море данных, из которого рождались смелые интерпретации, а не кропотливая работа над музейными коллекциями, которой посвятил себя Эдмон Потье.
Через месяц, в следующем письме (16 февраля 1933 г.), Дюссо сообщил, что Ростовцев может публиковать интересующие его вещи так, как сочтет нужным. Г-н Потье более не собирается издавать их, так как у него множество других дел. Из этого же письма мы узнаем, что акварельные копии фресок уже готовы, и теперь Дюссо снова настаивает на необходимости контролировать их с помощью цветных фотографий.
В этом письме возникает и еще один очень важный вопрос, связанный с работами в Дура: «Вопрос раздела (находок) должен быть урегулирован в данный момент. Конечно, было бы весьма интересно сохранить ансамбль таким, какой он сейчас, но будет ли такая возможность? Наиболее практичным было бы передать половину в Йель, а половину — в Дамаск».
9 августа 1934 г. Ростовцев писал по этому поводу Уэллсу: «Я вовсе не переживаю из-за росписей синагоги. Я постарался сделать все, чтобы Йель мог получить их, но если это невозможно, и сирийское правительство желает оставить их у себя, я тут ничего не могу поделать. Во всяком случае нам отдают митреум, ряд великолепных скульптур и образцы росписей из синагоги. Было б лучше иметь синагогу, но даже без нее я не знаю, как мы будем выставлять то, что получили»117.
К обсуждению проблем, связанных с этим спором, Дюссо вновь возвращается в письме от 25 января 1935 г.: «В принципе, я считаю весьма опасным выдвигать идею о том, что отдельные части, относящиеся к одному и тому же памятнику, нужно оставлять вместе. Научный интерес состоит не в том, чтобы войти в синагогу или храм Митры и сказать себе: "Все настоящее". Мне кажется более важным распространять знания об искусстве, пробуждать интерес к ним у наибольшего числа людей и давать студентам возможность с помощью какого-нибудь одного подлинного документа судить о всех прочих частях.
Придет ли в голову кому-нибудь мечтать о том, чтобы собрать в одном единственном музее все картины Рафаэля или Рембрандта на том основании, что только благодаря такому собранию можно составить точное представление об их творчестве? Из двух зол


Ростовцев и Французская Академия надписей и изящной словесности
693
нужно выбирать меньшее, я имею в виду то, в котором будет больше практической пользы.
Вот поэтому я всегда при разделе выступаю за то, чтобы делить. Так мы распределяем риски; да, конечно, нас никогда не наделяют щедро, но и никогда нам не приходится нести одни убытки.
Вы скажете мне, что в Вашем случае раздел оказался особенно трудным. Впрочем, если бы не широкая известность синагоги среди публики, ваша доля не была бы пренебрежительно малой»118.
Видимо, Ростовцев просил о фотографии с фресок Дура. Дюссо отвечал все в том же письме, что столкнулся с трудностями при их изготовлении — не хватало удаления. Кроме того, он говорит и о лаке, который нанесли перед снятием фресок поверх красочного слоя — в лаке этом содержался красный цвет, и это также мешало фотографированию119.
Переписка продолжалась еще несколько лет, хотя уже и не с той интенсивностью. В письме от 23 декабря 1935 г. Дюссо благодарит за присылку новой печатной работы120, которую собирается изучить на досуге, но спешит поздравить автора. «Довольны ли Вы раскопками этого года в Дура? Мне кажется, что пока еще недостает удачливости Хопкинса121, но все может измениться со дня на день». Далее он сообщает о том, кто и где копает и что находит, интересуется, кто заменит Брэстеда в Чикаго, шлет поздравления с Рождеством и Новым годом. В общем, перед нами опять образчик письма, написанного «по поводу», с большей или меньшей непринужденностью, но не ради решения неотложных вопросов, связанных с текущей работой. Не случайно и то, что на полях первой страницы письма сделана довольно большая приписка весьма общего характера: «P.S. Почтовую карточку, которую Вы мне прислали (место рождения Шекспира), несомненно, нужно показать Лефранку. Он оставляет пост президента. Его заменит Ковиль, а Мерлэн поднимется до вице-президентства. Хорошие известия от Кюмона, несмотря на враждебность, которую итальянцы выказывают в отношении бельгийцев, поставляющих эфиопам оружие и боеприпасы. Санкции — это лишь огромная дымовая завеса: верить в них способен лишь английский народ. Все вооружают Эфиопию и Италию: Вы в Америке об этом кое-что знаете».
В следующем письме (28 марта 1936 г., на бланке хранителя Лувра) Дюссо выражает надежду на то, что Ростовцев получил посланные ему фотографии и «Ирак», а затем продолжает, переходя к своим впечатлениям от его большой статьи, о получении которой сообщал тремя месяцами ранее: «Ваше парфянское искусство меня крайне заинтересовало, да и какое обилие материала! Только Вы могли бы разработать этот сюжет с такой полнотой и ринуться в такую неизвестность. Как Вы говорите, нужны раскопки, чтобы все это уточнить и чтобы выяснить, например, насколько можно смешивать парфянское искусство с иранским».
В этом же письме Дюссо обращается и к более общим проблемам международной политики и организации исследований на Ближнем Востоке: «Обращаю
Ваше внимание на готовящийся здесь договор с Сирией. Мы рискуем многое потерять в этой игре, я имею в виду с точки зрения археологии. Я предупредил наших английских и бельгийских друзей и напишу Мори. Нужно, чтобы еще до заключения договора вмешались разные правительства, чтобы с нами не проделали то же самое, что и в случае с Ираком.
Старушка Европа не в блестящем положении, и все это дела не поправит. Несмотря на то что говорят многие газеты, позицию министра Идена здесь очень ценят».
Последнее письмо на бланке хранителя Лувра Дюссо написал Ростовцеву 16 ноября 1936 г. в ответ на его просьбу выслать некоему г-ну Т. фотографии, а также гарантировать, что от того не станут требовать платы за право их воспроизведения. Дюссо исполнил просьбу «дорогого друга и собрата» и фотографии послал, но явно был раздосадован тем, что г-н Т. «совершенно напрасно поднимает сложный вопрос» о правах, прося о том, что выходит за пределы компетенции хранителя Лувра. Тем не менее он предложил решение, посоветовав Ростовцеву написать г-ну Т., чтобы он использовал фотографии, ни о чем не беспокоясь, а если архив фотографий потребует платы за право воспроизведения, Ростовцев заплатит эту не слишком разорительную сумму.
Впрочем, это была последняя услуга, которую он смог оказать на посту хранителя музейной коллекции. Письмо завершается так: «Несомненно, наш возрастной предел был слишком высок, но, понизив его на 10 лет, явно переборщили. Так что я совсем скоро покину Лувр. Впредь Вы будете обращаться к Контено122».
Теперь Дюссо, став непременным секретарем Академии надписей и изящной словесности, сосредоточился на академических делах: им и посвящено последнее из известных нам десяти писем Ростовцеву, написанное 28 января 1938 г. на соответствующем бланке:
«Дорогой собрат и друг!
Я рад предоставить Вам экземпляр "Inscriptions de D61os"123. Я попросил Ф. Ренье изучить вопрос отправки. Второй том124 (содержащий в частности посвящения сирийским богам) появится через несколько недель. Его я Вам также отправлю. Вам придется только оплатить служащему, который возьмет это на себя, счет за пересылку. Это не условие, но я буду очень рад, если Вы анонсируете оба делосских тома в Syria: две-три колонки библиографии, особенно с точки зрения Востока. Но если у Вас нет времени, я не настаиваю.
Увидим ли мы Вас в этом году? В таком случае для нас это будет удачный год».
И приписка на полях: последние известия об общих знакомых по Академии, по большей части невеселые — «бессмертные» старели и болели.
Ростовцев счел своим долгом принять участие в сборнике в честь Р. Дюссо, опубликовав в нем статью на тему, близкую им обоим125.


694
Часть 5. Новые материалы к биографии и творчеству М.И. Ростовцева
В завершение нашего очерка приведем последнее письмо Ростовцева Дюссо. Рукописный оригинал на французском языке хранится в фонде Ростовцева в Дьюкском университете. Вполне возможно, письмо это так и не было отправлено (или было перепечатано и осталось в черновиках). По содержанию оно датируется весной 1948 г., когда Дюссо стал почетным непременным секретарем Академии.
«New Haven Conn.
420 Whitney Av.
Дорогой коллега и друг!
Давно я Вам не писал. Возможно, Вы знаете, что после ухода на пенсию два года назад я заболел и почти два года провел по больницам в окрестностях Нью-Хейвена. Сейчас я поправился и снова живу в своей ньюхейвенской квартире, работая по мере сил над отчетами Дура. Много раз в этих больницах я думал, что куда разумнее было бы вместо того, чтобы дожидаться, пока какая-нибудь...126 не вернет мою прошедшую молодость, поехать доживать мою гигиеническую жизнь где-нибудь поблизости от руин античного мира. Я даже подумывал — с улыбкой — вернуться в Помпеи и закончить свою научную жизнь там, где я ее начинал.
Простите мне эти сентенции человека, который стал стариком, но не чувствует себя еще вне игры. Впрочем, мне нечего добавить к этим воспоминаниям- размышлениям. Я много читаю. Все время провожу в оранжерее с книгами. Это занятно, потому что, во-первых, видишь, как их много и есть те, что я цитировал, но никогда не читал целиком. Это не к тому, чтобы упрекать себя. Я вижу, что действительно нужно либо читать и впитывать, либо писать и публиковать...
Теперь опять о Вас, что гораздо интереснее. Вы — "почетный секретарь"127. Скажу совершенно по-дружески, что это не более чем титул. Вы всегда им были. Но боюсь, что с Вашим характером и образом жизни, т.е. работать даже на отдыхе, Вы теперь не более свободны, чем прежде. Это так трудно — быть консультантом и руководителем либо почетным членом...
Во время своей болезни я много...128, не концентрируя полностью свое внимание. Был ли в жизни Академии период разлада с правительством или реформы, равноценной такому действию? Я этого не знаю, а это меня сильно интересует. Нечто подобное случилось с римской Академией Линчеи. При монархии Муссолини она была лишена той роли, что играла прежде как Национальная академии Италии. Теперь она распущена, и я стал членом этого Института129.
Вынужден заканчивать. Я быстро утомляюсь, когда пишу, и должен дать отдых своим глазам. С наилучшими пожеланиями г-же Дюссо и Вам.
Преданный Вам
М. Ростовцев».
Поиски новых материалов о связях Ростовцева с французскими коллегами продолжаются, необходимы дальнейшие архивные разыскания в государственных, частных и личных собраниях французских ученых. И
такая перспектива впереди. Тогда и можно будет составить более подробный очерк о творческой дружбе М. И. Ростовцева с французскими историками, археологами, филологами, искусствоведами. Кстати, до сих пор еще живы некоторые из учеников Михаила Ивановича, и их устные воспоминания могли бы дополнить текст новыми фактами и личными впечатлениями.
1 Из выступления М.И. Ростовцева на Втором съезде Союза академий (Париж, 16—18 октября 1919 г.), см. ниже.
2 См.: Бороздин И.Н. Ученые заслуги М.И. Ростовцева. М., 1915; Никитин П.В., Латышев В.В. М.И. Ростовцев II Известия ИАН. СПб., 1909. Серия 6. Т. 3. № 2. С. 115— 117.
3 См., например, отзывы о нем С.А. Жебелбва и Б.В. Фар- маковского (оба в 1899 г.), которые приводит В.Ю. Зуев (Скифский роман / Под общей ред. акад. РАН Г.М. Бон- гард-Левина. М., 1997. С. 58).
4 См. в настоящем томе очерк «Ростовцев и Италия».
5 Бонгард-Левин Г.М. Автобиографические материалы М.И. Ростовцева // Скифский роман. С. 44.
6 Там же. С. 46, 48.
7 Bongard-Levin G. Un Scythe russe sur les rives de la Seine // CRAI. 1997. P. 863—880.
8 О том, с какими целями Ростовцев собирался в Париж, он сам писал 16 марта 1896 г. из Вены в Петербург И.В. Помяловскому: «Мне необходимо для моей работы побывать в рейнских городах и Берлине, а также посетить Париж и, главное, Лион... В Париже хочу обстоятельно подготовиться к предполагаемому путешествию по римской Африке, где меня особенно занимают многочисленные руины римских вилл. В Лионе, как я слыхал, имеется большая коллекция римских таможенных пломб, еще неизданных» (ОР ГПБ. Ф. 608. Помяловский И.В. On. 1. № 1209. Л. 11—12; цит. по: Скифский роман. С. 420).
9 ПФА РАН. Ф. 729. Оп. 2. Д. 109. Л. 31—32 об.; цит. по: Скифский роман. С. 385.
10 Там же. С. 386.
11 Эти свинцовые бляшки стали темой второй, докторской диссертации М.И. Ростовцева, которая была опубликована в 1903 г. (Римские свинцовые тессеры. СПб., 1903) и переведена на немецкий язык (Rttmische Bleitesserae: Ein Beitrag zur Sozial- und Wirtschaftsgeschichte der rflmischen Kaiserzeit. Lpz., 1905). Издание было дополнено опубликованным Российской Академией наук томом (Tesse- rarum Urbis Romae et Suburbi Plumbearum Sylloge. St.-Pdtersbourg, 1903; Tesserarum Supplementum I. St.-Pdtersbourg, 1905).
12 Эрнест Бабелон (Ernest Babelon, 1854—1924) — нумизмат и археолог, главный хранитель отдела медалей и древностей Национальной библиотеки (1892—1922), профессор Коллеж де Франс, действительный член Академии надписей и изящной словесности (с 1897 г.).
13 Морис Пру (Maurice Prou, 1861—1930) — нумизмат, палеограф, хранитель Кабинета медалей Национальной библиотеки, затем профессор и директор Школы хартий.
14 Rostovtzeff М., Prou М. Etudes sur les plombs antiques. Catalogue des plombs de l’Antiquitd // Revue numismatique. Sdr. 4. 1897. T. 1. P. 462—493; 1898. T. 2. P. 77—102, 251—286, 457—477; 1899. T. 3. P. 22—61, 199—219, 278—337, 417—460; 1900. T. 4. P. 52—73, 152—185, 313—354.


Ростовцев и Французская Академия надписей и изящной словесности
695
15 Rostovtzeff М., Prou М. Catalogue des plombs de Г Antiquity du Moyen Age et des Temps modemes, consents au dlpartement des M&iailles et Antiques de la Bibliotheque na- tionale, pr£c£d6 d’une ёп^е sur les plombs antiques. P., 1900.
16 См. письмо М.И. Ростовцева С.А. Жебелёву из Италии от 7/20 мая 1901 г. (ПФА РАН. Ф. 729. Оп. 2. Д. 109. Л. 71— 72 об.; цит. по: Скифский роман. С. 398); об этой награде упоминается и в наброске автобиографии Ростовцева (Скифский роман. С. 47).
17 См., например, письмо Г.В. Вернадскому от 5 февраля 1931 г. (Скифский роман. С. 45).
18 В фонде Ростовцева в Дьюкском университете (В 2. Lang. Fr. 1926 May — 1929 Dec.) хранится письмо Мориса Пру от 21 октября 1926 г.: он рад тому, что отныне Ростовцев сможет каждый год видеться со своими французскими друзьями, а также благодарит за полученный им первый том только что вышедшей в Оксфорде «Истории древнего мира» и высказывает свою высокую оценку этого труда Ростовцева. Сохранилась также открытка, посланная М. Пру Ростовцеву из Провена (Provins, в Шампани) в Париж 21 сентября 1927 г.: ему и его жене доставило радость посещение четы Ростовцевых, заехавших к ним в Провен, благодарен он и за книгу о происхождении китайского искусства (очевидно, имеется в виду: Rostovtzeff М. Inlaid Bronzes of the Han Dynasty in the Collection of C.T. Loo. P., 1927). Кроме того, в архиве имеются два письма Маргерит Пру: С.М. Ростовцевой от 21 декабря 1928 г. (с новогодними поздравлениями и сообщением о плохом состоянии здоровья мужа) и М.И. Ростовцеву от 15 ноября 1930 г. (признательность за участие, проявленное к ней супругами Ростовцевыми в связи со смертью Мориса Пру, и воспоминания о давней и верной дружбе, связывавшей его и Ростовцева).
19 В фонде М.И. Ростовцева в Российском государственном историческом архиве находятся три письма от Э. Бабело- на: от 5 января 1909 г., от 19 октября 1911 г. и от 23 апреля 1914 г. (РГИА. Ф. 1041. On. 1. № 127. Л. 5—8). В данной работе использованы переводы С.В. Кулланды (письма Э. Бабелона, Э. Потье), которому авторы считают своим долгом выразить глубокую благодарность.
20 С. Рейнак (Salomon Reinach, 1858—1932) — археолог, историк античного искусства и религии; член Академии надписей и изящной словесности, иностранный член-сотрудник Русского археологического общества (1907). Принимал участие во всех крупных французских раскопках конца XIX в., в том числе на Делосе и в Карфагене, вместе с Э. Потье проводил раскопки некрополя Мирины близ Смирны (1880—1882), участвовал в экспедициях в Тунис с Э. Бабелоном и Р. Канья.
21 Там имеется 5 писем Ростовцева С. Рейнаку (31 июля 1920 г., 27 мая 1921 г., 20 ноября 1921 г., 29 июля (?) 1923 г., 30 июля 1925 г.), в которых по большей части содержатся просьбы о помощи в предоставлении информации о вещах из музея Сен-Жермен и фотографий для иллюстраций в книгах и статьях Ростовцева. Так, в последнем из упоминаемых писем он просит Рейнака прислать фотофафии нескольких памятников, наиболее характерных для иллюстрации возрождения кельтских культов в римской Галлии, и замечает при этом: «Это все, что мне нужно, но я не знаю, где и как раздобыть фотофафии без обращения к Вашей неисчерпаемой любезности. Не могли бы Вы указать на обороте каждой фотофафии место происхождения памятника и музей».
22 ПФА РАН. Ф. 729. Оп. 2. Д. 109. Л. 69—70 об.; цит. по: Скифский роман. С. 397.
23 Цитированный в прим. 9 восторженный отзыв о Париже продолжается так: «но условия работы плохи. О Лувре Вам, вероятно, писал А.Н. Щукарев, не лучше и в Национальной библиотеке. Книги выдают туги, в офаничен- ном количестве, резервировать их нельзя, сторожа фубы, постоянного места нет, словом я, привыкши к Риму и Вене, в полном отчаянии» (Скифский роман. С. 385).
24 ПФА РАН. Ф. 729. Оп. 2. Д. 109. Л. 88—89; цит. по: Скифский роман. С. 401.
25 Рене Канья (Rene Cagnat, 1852—1937) — крупнейший эпифафист, археолог, специалист по римским древностям, работал в Тунисе и Алжире, где занимал должность главного инспектора научных и археологических музеев. Его перу принадлежит рецензия на работы Ростовцева о свинцовых тессерах (Revue critique. 37 аппёе. 1903. № 29. Р. 44—46). В 1888 г. Канья основал «Аппёе ёpigraphique», с 1887 по 1931 г. возглавлял кафедру эпи- фафики и римских древностей в Коллеж де Франс. В 1895 г. в возрасте 43 лет был избран в Академию надписей и изящной словесности, президентом которой был в 1906 г., а непременным секретарем — с 1916 по 1937 г. См.: Leclant J. Une tradition: l’6pigraphie a ГAcadёmie des Inscriptions et Belles-Lettres. Lecture faite dans la зёапсе publique annuelle du 18 novembre 1988 // CRAI. 1988. Fase.
4. 	P. 8—9 отд. оттиска.
26 Эдмон Сальо (Edmond Saglio, 1828—1911) — французский археолог, хранитель Лувра, директор Музея Клюни в Париже (1893—1903 гг.), действительный член Академии надписей и изящной словесности (1887).
27 Скифский роман. С. 47.
28 Письмо Ростовцева Уэллсу от 2 сентября 1930 г. цит. по: Скифский роман. С. 550.
29 Имеется в виду: Ростовцев М.И. Эллинистическо-римский архитектурный пейзаж. СПб., 1908.
30 РГИА. Ф. 1041. On. 1. № 127. Л. 5; 6 об.
31 Представляется более вероятным, что речь идет скорее о немецком (Rostowzew M.L Die hellenistisch-rtjmische Arch itekturlandschaft // MDAI (R). 1911. Bd. 26. S. 1—185), a не о втором русском издании данной работы (ЗКОИРАО. Т. VI. 1910).
32 РГИА. Ф. 1041. On. 1. № 127. Л. 6; 5 об.
33 В настоящее время Алике Барбе подготовлен к изданию французский перевод этой книги Ростовцева.
34 РГИА. Ф. 1041. On. 1. № 132. Л. 7; 7 об.
35 РГИА. Ф. 1041. On. 1. № 127. Л. 7; 8 об.
36 Марконе А. Петербург — Рим — Берлин: встреча М.И. Ростовцева с немецким антиковедением // ВДИ. 1992. № 1. С. 213—224; Функ Б. Михаил Иванович Ростовцев и Берлинская Академия наук // ВДИ. 1996. № 2. С. 196—210.
37 Ср. в настоящем томе главу «Скифский мир М.И. Ростовцева и Э.Х. Миннза», письмо № 4.
38 Ростовцев М.И. Историк древности об Англии и Великой войне // Речь. Пг., 1916. 11 (24) января. № 10 (3393). С. 2. О том, как Ростовцев старался сделать достоянием европейской общественности свое резко отрицательное отношение к появившейся в 1915 г. книге Э. Мейера, см. его письмо к Э. Миннзу в январе 1916 г. (Скифский роман.
С. 	309).
39 Скифский роман. С. 89; ср.: Там же. С. 70.
40 Жюль Патуйе (Jules Patouillet, 1862—1942) — французский славист, почетный доктор Лионского университета.


696
Часть 5. Новые материалы к биографии и творчеству М.И. Ростовцева
В 1913 г. был назначен директором Французского института в Петербурге и сохранял этот пост до 1919 г.
41 В архиве Коллеж де Франс есть упоминание о том, что в 1923 г. Ростовцев поддержал Ж. Патуйе как кандидата на кафедру славянских языков и литературы (College de France. Archives. Dossier M. Rostovtzeff).
42 Скифский роман. С. 89. Сам Ростовцев упоминал об этих планах в октябре 1918 г. в «Меморандуме» о международном научном общении союзных стран, сохранившемся в архивном фонде Г. Вильямса (Там же. С. 465). Говорил он об этом и в 1919 г. в своем выступлении на Втором съезде академий стран-союзниц: Ростовцев М.И. Организация будущих научных отношений между странам и-союзницами // Ростовцев М.И. Избранные публицистические статьи / Подгот. текста, предисл., коммент. и биогр. словарь И.В. Тункиной. М., 2002. С. 68. Прим. 50, 51.
43 Скифский роман. С. 125, 139. прим. 27; об этом он тогда же упоминал и в письмах А.В. Тырковой-Вильямс (Там же. С. 473, 475).
44 См.: Wes M.A. Michael Rostovtzeff, Historian in Exile. Russian Roots in an American Context. Stuttgart, 1990. Гл. IV
45 Скифский роман. С. 472 (20 июня 1919 г.).
46 М. Rostovtzeff Papers. Special Collections Department. William R. Perkins Library. Duke University. Картон 3. Автобиографические заметки. Далее при указании на фонд отмечается только номер картона и единица хранения. Полностью текст отчета см.: Скифский роман. С. 124— 125.
47 Теофиль Омоль (Th6ophile Homolle, 1848—1925) — археолог и эпиграфист; после окончания Эколь Нормаль работал во Французской школе в Афинах (директором которой был в 1891—1903 и 1912—1913 гг.) и получил известность благодаря раскопкам на острове Делос. С его именем связано начало широкомасштабных французских раскопок в Дельфах. В апреле 1892 г., в возрасте 44 лет, Омоль был избран действительным членом Академии надписей и изящной словесности. В 1913—1923 гг. — директор Национальной библиотеки. В конце своей жизни он был президентом Международного союза академий (1923—1925). См.: Leclant J. L’Ecole Normale Sup6rieure et l’Acad&nie des Inscription et Belles-Lettres: pass£, present et futur // C616bration du bicentenaire de i’Ecole Normale Sup6rieure. Stance publique annuelle 25 novembre 1994. P., 1994. P. 41.
48 Это явствует из опубликованного отчета (Compte rendu de la seconde Conference Academique tenue a Paris les 16— 18 octobre 1919. P., 1919. P. 2). В своем выступлении Ростовцев, передавая добрые пожелания от Российской Ака- деми наук, заявил, что, поскольку он не имел возможности лично связаться с руководством Академии, не является официальным представителем, но оставляет за Академией право в будущем официально заявить о вступлении в Союз (Ibid. Р. 3).
49 См.: Скифский роман. С. 133—134.
50 «L’organisation de futures relations scientifiques entre les pays allies». Только что опубликован русский перевод см.: Ростовцев М.И. Избранные публицистические статьи... С. 65—72.
51 Bongard-Levin G. Un Scythe russe... P. 869—870.
52 Цит. по: Скифский роман. С. 130. Как известно, в конце концов эта книга была издана по-английски: Rostovtzeff М. Iranians and Greeks in South Russia. Oxf., 1922.
53 «У меня наладились сношения с Францией. Приглашают приехать прочесть курс в Сорбонне. Но денег на этот год у них уже нет. Приходится от этого отказаться, а, между тем, это имеет большое значение. Ведь я был бы первым русским, приглашенным прочесть курс на Facultd des Let- tres в Сорбонне. И это теперь! И притом не о России, а о моей специальности» (из письма А.В. Тырковой-Вильямс, цит. по: Скифский роман. С. 477; по содержанию письмо датируется ноябрем—декабрем 1919 г.).
54 В архиве Коллеж де Франс хранятся учетные карточки Ростовцева (содержащие точные отсылки к протоколам и иной текущей документации, где упоминается его имя). Из них следует, что предложение пригласить Ростовцева исходило от Р. Канья, а решение о его назначении для чтения лекций было принято собранием 18 ноября 1919 г., причем ему было отдано предпочтение перед румынским историком Н. Йоргой (который, впрочем, тоже читал лекции в том учебном году). Отметим также, что в списке ученых, приглашенных в Коллеж де Франс, тремя строчками выше Ростовцева, названного профессором Ленинградского (sic!) университета, под 1918—1919 гг. фигурирует «Пиренн, профессор истории Гентского университета», а двумя строчками ниже, под 1922 г., значится «Эйнштейн, профессор физики Лейденского университета» (College de France. Archives).
55 Conf6rences Michonis. Conferences de M. Rostovtzeff // An- nuaire du College de France. 1920. P. 99—101. Там приводится и краткое резюме всех восьми лекций (ср. также: Sommaire des Conferences du Professeur M. Rostovtzev au College de France sur les Iraniens et les Grecs dans la Russie m£ridionale // Revue archdologique. S6rie 5. 1920. Т. XII (juillet—d£cembre). P. 113 — 114). Русский перевод этого резюме см.: Скифский роман. С. 132—133. В учетной карточке Ростовцева в Коллеж де Франс есть запись от июня 1920 г. о проекте публикации его лекций Музеем Гиме.
56 Скифский роман. С. 133; см. в настоящем томе: «Скифский мир М.И. Ростовцева и Э.Х. Миннза» (письмо № 22).
57 Rostovtzeff M.I. L’age de cuivre dans le Caucase septentrion- ale // RA. S6r. 5. 1920. Т. XII. P. 1—37; idem. L’exploration arch6ologique de la Russie m6ridionale de 1912 a 1917 // Journal des Savants. 1920. T. 18. P. 49—61; 109—122; cm. также: idem. La Russie n^ridionale et le monde classique // Revue bleue. 1920. T. 58 (24 avril). P. 225—230.
58 Revue arch6ologique. S6rie 5. 1920. Т. XII. 112—113.
59 Вопросы, связанные с вещами из этой коллекции, занимают важное место в письмах Ростовцева к С. Рейнаку в 1921—1923 гг. (см. выше прим. 21).
60 Rostovtzeff M.I. Une trouvaille de l^poque sarmate de Kertch au Louvre et au musde de Saint-Germain // Monuments Piot.
1923. 	T. 26. P. 99—163. В издаваемых под патронатом Академии надписей и изящной словесности «Monuments et Mdmoires de la Fondation Eugene Piot» публикуются прежде всего памятники искусства и археологии. Весной
1922 г. Ростовцев писал Миннзу: «Написал статью для Monuments Piot о находке, попавшей в коллекцию Мес- саксуди, но столетье Шампольона задержит ее выход до
1923 г. (см. в настоящем томе главу «Скифский мир М.И. Ростовцева и Э.Х. Миннза», № 23, 29. прим. 144).
61 Цит. по: Скифский роман. С. 455.
62 Э. Потье (Edmond Pottier, 1855—1934) — археолог и искусствовед, специалист по керамике и вазописи, инициатор издания Corpus Vasorum Antiquorum и (совместно с


Ростовцев и Французская Академия надписей и изящной словесности
697
Ш. Дарамбером и Э. Сальо) знаменитого «Словаря греческих и римских древностей»; действительный член Академии надписей и изящной словесности с 1899 г. С 1884 г. работал в Лувре, в Отделе восточных древностей и античной керамики.
63 AIBL. Dossier Michael Rostovtzeff. Note d’Edmond Pottier sur M. Rostovtzeff (Novembre 1919). Ср.: Bongard-Levin G. Un Scythe russe... P. 863 (где цитируется французский оригинал этого документа).
64 Ш. Диль (Charles М. Diehl, 1859—1944) — византинист, историк искусства и археолог; профессор Сорбонны (1899—1934); член Академии надписей и изящной словесности с 1910 г.
65 Bongard-Levin G. Un Scythe russe... P. 863. Сохранилось письмо Ростовцева непременному секретарю Академии надписей и изящной словесности Р. Канья от 2 января 1921 г., в котором говорится, что он горд тем, что вступил в «великую и славную корпорацию», и благодарит Канья за содействие своему избранию.
66 Этим приглашением и последующим назначением на должность профессора Ростовцев был обязан У. Вестер- манну, с которым познакомился во время конференции в Париже в июне 1919 г. (Wes М. A. Michael Rostovtzeff... P. 33; 39—40). Уходя из Висконсинского университета в Корнелльский, Вестерманн настоятельно рекомендовал пригласить Ростовцева (Скифский роман. С. 145—149).
67 Скифский роман. С. 482 (письмо А.В. Тырковой-Вильямс и Г. Вильямсу).
68 Там же. С. 159 слл.
69 Ср. письмо Н.П. Кондакову из Мэдисона (конец 1922 г.): «К сожалению, мои занятия югом России пришлось ликвидировать. Нет книг здесь. Перешел всецело на экономическую историю» (Скифский роман. С. 455).
70 Rostovtzeff М. The Social and Economic History of the Roman Empire. Oxf., 1926 (далее — SEHRE); idem. A History of the Ancient World. Vol. I: The Orient and Greece. Oxf., 1926; Vol. II. Rome. Oxf., 1927.
71 Ср.: Andreau J. Antique, modeme et temps present: la carriere et Гoeuvre de Michel Ivanovid Rostovtseff (1870— 1952) // Rostovtseff M.I. Histoire £conomique et sociale de l’Empire romain. P., 1988. P. XXVI suiv.
72 См. в настоящем томе «Письма из Италии» М.И. Ростовцева и вступительный очерк к ним: «Италия 1923: шесть писем Ростовцева в газету "Звено"».
73 В конце 1922 г. Ростовцев писал Н.П. Кондакову: «Об этом конгрессе я давно уже в переписке с Pirenne’oM, председателем организационного комитета. На днях жду его сюда. Ему я сообщил фамилии тех русских ученых, которых следовало бы пригласить на конгресс» (Скифский роман. С. 455).
74 Rostovtzeff М. La Russie тёпбюпа1е et la Chine. Contribution a Phistoire de Part a Pdpoque des migrations // V-e Congres Internationale des Sciences historiques. Bruxelles,
1923. 	P. 47—48.
75 Idem. La crise sociale et politique de PEmpire romain au IHe s. apres J.-C. // Le Mus6e beige. 1923. 27. P. 233—242.
76 Анри Пиренн (Henri Pirenne, 1862—1935) — бельгийский медиевист, профессор Гентского университета, член многих академий, признанный авторитет в области социально-экономической истории средневековой Европы и особенно городов.
77 Rostovtzeff М. Les classes rurales et les classes citadines dans le Haut-Empire romain // Melanges d’histoire offerts a Henri Pirenne. Bruxelles, 1926. P. 419—434.
78 В 2. Lang. Fr. 1926 May — 1929 Dec. Письмо из Гента, 23 декабря 1926 г.
79 В 2. Lang. Fr. 1930 Jan — 1933 Nov. Письмо из Гента,
1 мая 1933 г.
80 В. 2. Lang. Fr. 1926 May — 1929 Dec.
81 Ibid. Письмо из Парижа от 8 июня 1926 г.
82 Пьер Жуге (Pierre Jouguet, 1869—1949) — историк и па- пиролог, специалист по греко-римскому Египту; профессор папирологии в Сорбонне (1920—1933), директор Французского института восточной археологии в Каире (1928—1940). Избран действительным членом Академии надписей и изящной словесности 18 ноября 1927 г. (с 1919 г. был ее членом-корреспондентом). В фонде Ростовцева в Дьюкском университете имеется шестнадцать писем Жуге, первое из которых датировано 7 февраля
1930 г., а последнее — 21 июля 1948 г. Письма эти весьма обстоятельны, в них сообщается немало интересных сведений о деятельности французских археологов в Египте и проблемах, с которыми они сталкивались. К сожалению, ни одного ответного письма Ростовцева пока найти не удалось, поэтому представляется разумным оставить более подробное описание, а может быть, и публикацию писем Жуге к Ростовцеву до другого раза.
83 Rostovtzeff М. Gesellschaft und Wirtschaft im rdmischen Kaiserreich. Bd. I—II. Lpz., 1931.
84 Jouguet P. Pr6cis de Phistoire de l’figypte. P., 1933.
85 В 2. Lang. Fr. 1930 Jan. — 1933 Nov. Письмо от 26 августа
1931 г. из Птит-Даль (деп. Нижняя Сена).
86 Ibid. Письмо из Дейр эль-Медины от 28 января 1932 г.
87 Гюстав Глотц (Gustave Glotz, 1862—1935) — историк древней Греции, профессор Сорбонны. Действительный член Академии надписей и изящной словесности (избран 12 ноября 1920 г.), президент этой Академии и Института Франции (в 1928 г.).
88 В. 2. Lang. Fr. 1926 May — 1929 Dec. Письма из Парижа на бланке «Histoire Generate» от 3 декабря 1926 г. и
2 марта 1927 г.
89 Bongard-Levin G. Un Scythe russe... P. 872—873.
90 Note de M. Pottier sur M. Michel Rostovtzeff (9 nov. 1927) // AIBL. Dossier Michel Rostovtzeff.
91 Письмо на бланке профессора Йельского университета от 29 ноября 1927 г.
92 См.: Holleaux М. Rome, la Grece et les monarchies heltenistiques au IHe siecle avant J.-C. (273—205). P., 1921.
93 Эти письма хранятся в библиотеке Невшательского университета в Швейцарии. Благодарим за информацию о них Татьяну Соколову.
94 Carcopino J. La Louve du Capitole. P., 1925. Посвящение: A M. Holleaux et P. Mazon
95 Cm.: Cic. Cat. III. 19; De div. II. 47; I. 19; Dio Cass. 37. 9.
96 Liv. 10. 23. 12 (296 a. C.)
97 Rostovtzeff M. Mystic Italy. The Colver Lectures in Brown University / Ed. H. Holt. N.Y., 1927.
98 См. в настоящем томе очерк «Италия 1923: шесть писем Ростовцева в газету "Звено"».
99 См. их публикацию в настоящем томе.
100 Rostovtzeff М. Rez.: Carcopino J. La basilique pytha- goricienne de la Porte Majeure. P., 1926 // Art and Archaeology. 1927. Vol. 22. P. 287—288.
101 Такой перевод был издан лишь в 1988 г. вместе с глубокой и содержательной вступительной статьей Ж. Андро, которая начинается с замечания о том, что SEHRE ни¬


698
Часть 5. Новые материалы к биографии и творчеству М.И. Ростовцева
когда не была переведена на французский язык (Andreau J. Antique, moderne et temps present... P. I—LXXXIV).
102 Rostovtzeff M. Papyrus N. 703. Instructions of a Dioecetes to a Subordinate // Hunt A.S., Smyly J.G. The Tebtunis Papyri. Vol. III. Pt.l. N.Y. — L., 1933. P. 66—102.
103 Кеннет Сайсэм (Kenneth Sisam) — сотрудник оксфордского издательства «The Clarendon Press».
104 20 марта 1927 г. Ростовцев писал Г Де Санктису, опубликовавшему рецензию на SEHRE: «Спасибо за добрые слова и Ваши соображения, которыми я воспользуюсь, если мне случится публиковать книгу в другом издании. Во Франции и Германии хотели издать перевод книги, но Clarendon Press не желает давать на это разрешение» (цит по: Polverini L. Rostovzev е De Sanctis // Rostovtzeff e l’ltalia / A cura di A. Marcone. Napoli, 1999. P. 110. Not. 41).
105 Ни в одной из библиографий Ростовцева эту рецензию Ж. Байе (J. Bayet) нам найти не удалось.
106 Ростовцев написал несколько глав для «Кембриджской древней истории» (см., например, т. 7, 1928 — главы об эллинистических Египте и Сирии).
107 См. ниже письмо Р. Дюссо от 10 марта 1932 г.
108 Игра слов: bain (non le pain) quotidien.
109 Кларк Хопкинс (Clark Hopkins, 1895—1976) — американский археолог, ученик Ростовцева; начиная со второго сезона раскопок был постоянным участником Йельской экспедиции в Дура-Европос, а в 1931—1935 гг. — ее полевым директором. Его перу принадлежит обобщающая книга по истории раскопок этого города (The Discovery of Dura-Europos. New Haven, 1979).
110 Поздравления Дюссо связаны с сенсационной находкой в начале 1932 г. большого числа папирусов (см.: Скифский роман. С. 552. Прим. 4).
111 Речь идет о нашумевшем деле о находках из деревеньки Глозель в Вогезах, подлинность которых оспаривалась авторитетными учеными.
1.2 Дюмениль (Robert Du Mesnil du Buisson, 1895—1980) — французский археолог, принимавший участие в раскопках Дура.
1.3 Речь идет о докладе художника и архитектора экспедиции А. Литтла, который Ростовцев читал в Академии 10 июля 1931 г. (см. письмо Уэллсу: Скифский роман.
С. 	553). Очевидно, Дюссо говорит об уже опубликованном тексте: Rostovtzeff M.L, Little A. La «Maison des Fresques» de Doura-Europos // Memoires de Г Academie des Inscriptions et Belles-Lettres. 1932. 43. P. 167 — 180.
1.4 Йозеф Стржиговский (J. Strzygowski, 1862—1941) — австрийский историк искусства, востоковед. Главные его работы посвящены истории средневекового искусства
Европы и Азии, выявлению роли искусства Востока и Севера в сложении позднеантичной и средневековой культуры Европы.
115 Ниша внутри мечети.
116 Эмиль Баке (Emile Bacquet) — эксперт по живописи из Лувра и Музея Гиме в Париже, который был командирован для работ в Дура-Европос, где особенно пригодился его опыт специалиста по снятию фресок со стен и их консервации.
117 Скифский роман. С. 556.
1,8 Спор велся главным образом из-за фресок Дура-Европос. Сирийское правительство приняло решение оставить большую часть росписей синагоги (около 25 сцен на сюжеты Ветхого Завета) в Сирии. В настоящее время часть их выставлена в Дамасском историческом музее (Скифский роман. С. 543. Прим. 3; С. 556. Прим. 1).
119 Среди писем Р. Дюссо находится письмо М. Дюнана из Бейрута, датированное 3 февраля 1930 г. и посвященное описанию всех деталей проведения операции по снятию фресок и покрытию их лаком.
120 Речь идет о работе Ростовцева: Dura and the Problem of Parthian Art // YCS. 1935. Vol. 5. P. 157—307.
121 В те же дни (29 декабря 1935 г.) Дюссо писал самому Хопкинсу, перебравшемуся в Анн Арбор (Мичиган): «Кажется, без Вас в Дура больше ничего не находят, или по крайней мере ничего сравнимого с Вашими прекрасными находками» (эта открытка также находится среди писем Дюссо, адресованных Ростовцеву).
122 Жорж Контено (Georges Contenau, 1877—1964) — археолог, специалист по Ближнему Востоку, вел раскопки в Сузах, Сидоне. С 1927 г. — главный хранитель восточных древностей в Лувре.
123 Имеется в виду: Inscriptions de Delos. Vol. 6 / Ed. P. Roussel, M. Launey. P., 1937.
124 Inscriptions de Delos. Vol. 7 / Ed. P. Roussel, M. Launey. P., 1937.
125 Rostovtzeff M. Le Gad de Doura et Seleucus Nicator // Melanges syriens offerts a M. R. Dussaud. P., 1939. P. 281—295.
126 Написано неразборчиво (возможно, «вода»?).
127 Рене Дюссо был избран непременным секретарем Академии надписей и изящной словесности 23 апреля 1937 г. и ушел в отставку с этого поста 20 февраля 1948 г. 16 апреля 1948 г. он стал почетным непременным секретарем (secretaire perpdtuel honoraire).
128 Написано неразборчиво.
129 Документы об избрании Ростовцева членом Национальной академии Линчеи в 1947 г. публикуются в настоящем томе, см. выше очерк «Ростовцев и Италия».


М.И. РОСТОВЦЕВ В ШВЕЦИИ И НОРВЕГИИ (НОВЫЕ АРХИВНЫЕ МАТЕРИАЛЫ)
В жизненной и творческой биографии М.И. Ростовцева отъезд из Петрограда летом 1918 г. явился переломным моментом в его нелегкой судьбе: больше в Россию ученому вернуться было уже не суждено.
К сожалению, вопрос о времени пересечения Ростовцевым русской границы и первых месяцах пребывания за границей остается до сих пор нерешенным. Голландский ученый Маринус Вес в своей книге о русском ученом подробно разбирает имеющиеся материалы о дате отъезда, но отсутствие в его распоряжении достаточно точных свидетельств не позволило ему дать на этот вопрос ответ1. Столь же неясным остался для Веса и маршрут Ростовцева после отъезда из Петрограда.
За последнее время в архивах России, Швеции и Норвегии удалось обнаружить ряд новых материалов, позволяющих уточнить некоторые моменты, связанные с отъездом Ростовцева из России и пребыванием в Норвегии и Швеции.
Судя по личному делу академика М.И. Ростовцева, вопрос о его научной зарубежной командировке был официально поставлен еще в декабре 1917 г?
Первоначально срок командировки устанавливался с 1 апреля 1918 г. на 6 месяцев для научных занятий в музеях и библиотеках Швеции и Англии3. Думая о скором отъезде, Ростовцев получил официальное удостоверение (текст по-французски) от Академии наук, датированное 22 марта (4 апреля) 1918 г., в котором говорилось о его командировке в Англию и Швецию для научной работы в библиотеках и музеях этих стран (позднее в текст удостоверения, которое он получил перед отъездом, были включены Норвегия и Дания).
16 апреля 1918 г. Ростовцев направил письмо известному шведскому ученому О. Монтелиусу (1843— 1921), в котором просил помочь ускорить выдачу визы для него и его жены для отъезда в Швецию.
Вот строки из этого письма Ростовцева, которые непосредственно касаются времени и целей его предполагаемого отъезда в научную командировку: «В настоящее время я готовлю большую работу, посвященную истории древностей России К сожалению, положение моей страны сейчас таково, что благополучно завершить это дело не представляется возможным. По библиографическим указателям я знаю о множестве работ, которые мне необходимы для справок, но не могу их вовремя ни получить, ни купить. Поэтому я хотел бы провести нынешним летом несколько недель в Швеции и позаниматься в библиотеках Стокгольма и Уппсалы... Мне хотелось бы также сопоставить несколько предметов из наших коллекций с сокровищами Вашего музея, которые мне знакомы только по пуб¬
ликациям. К сожалению, мне не удалось получить требуемую для поездки визу. Ссылаясь на голод, от которого страдает в настоящее время Швеция, посольство в Петрограде отказалось выдать мне разрешение... Все это и позволяет мне обратиться к Вам с просьбой в получении разрешения на шестинедельное пребывание в Швеции...
Я обладаю официальными документами Российской Академии, членом которой являюсь, и университета в Петрограде»4.
Согласно записи на полях письма, Монтелиус получил письмо Ростовцева лишь 26 мая и на следующий день отправил положительный ответ.
17 апреля Ростовцев, судя по материалам его фонда (Петербургский филиал Архива РАН), передал в посольство Норвегии письмо с просьбой выдать ему (и его супруге Ростовцевой Софье Михайловне) визы сроком на два месяца для работы в музеях и библиотеках Норвегии по проблемам древнейшей истории и истории скифов на территории России5. В тот же день — 17 апреля — через норвежское посольство он послал из Петрограда в Норвегию письмо известному норвежскому ученому-слависту, профессору университета Улафу Броку6 (1867—1961) (письмо хранится в фонде Улафа Брока в Отделе рукописей Национальной библиотеки Норвегии)7.
«Глубокоуважаемый коллега!
Простите, что беспокою Вас этим письмом по личному делу. Мои научные занятия, специальная работа по истории юга России8, которую я уже начал печатать, совершенно приостановилась за невозможностью получить необходимые для работы книги и журналы. Выписать теперь что-либо сюда представляется совершенно невозможным. Я мечтал поэтому этим летом провести несколько недель в одной из нейтральных стран и двинуть мою работу. Наиболее удобным и симпатичным казалось мне прожить это время в Христиании, где легче всего получить книги и из Англии, и из Франции, и из Германии, и откуда удобнее всего списаться со многими специалистами, от которых я мечтал бы получить некоторые сведения. Многое я найду, конечно, и в Ваших библиотеках, которые не прерывали научной жизни, как это пришлось сделать нам. Я знаю, однако, что продовольственные затруднения заставили Норвегию с большой осторожностью давать разрешения на въезд в Норвегию. Поэтому я не решился прямо обращаться в Норвежское посольство в Петрограде с просьбой о визе и позволяю себе предварительно просить Вас исходатайствовать мне разрешение на въезд в Норвегию и известить о нем, буде Вам


700
Часть 5. Новые материалы к биографии и творчеству М.И. Ростовцева
удастся его получить, Норвежское посольство в Петрограде и меня лично.
Прибавлю, что я командирован Академией и Университетом и что со мной поедет жена моя Софья Мих[айловна] Ростовцева, которую я не могу оставить одну в России при тех обстоятельствах, которые теперь в России создались.
Очень прошу извинить за беспокойство и очень прошу помочь мне.
Преданный Вам
М. Ростовцев.
P.S. Пользуюсь любезностью Норвежского посольства, чтобы отправить это письмо не по почте. По совету атташе посольства Христенсена подал одновременно заявление в посольство с просьбой о разрешении. И письмо, и запрос посольства пойдут одновременно, и я очень просил бы Вас постараться в надлежащих инстанциях добиться положительного, а не отрицательного ответа на мою просьбу. К этой просьбе моей присоединяется и друг мой и коллега А.А. Шахматов9. Что касается до снабжения книгами военнопленных, то оно двигается кое-как, несмотря на тяжелые условия работы10.
Простите, что беспокою Вас, но невозможность уехать равносильна для меня временному прекращению научной деятельности вообще.
Преданный Вам М. Ростовцев, член Акад[емии] наук».
Норвегия как страна, куда он стремился выехать в научную командировку, впервые появляется в официальных бумагах: надеясь на быструю выдачу виз, Ростовцев получает в университете удостоверение, датируемое 18 апреля, о командировании его в Норвегию, Швецию и Англию.
В документе за № 861 от 18 апреля говорится о том, что «господин Михаил Ростовцев, член Российской Академии и ординарный профессор классической филологии Петроградского университета, направляется в Норвегию, Швецию и Англию с целью сбора необходимых материалов для завершения научного исследования...»11.
Получение виз, однако, затягивалось. Ростовцев обратился к академику А.А. Шахматову — старшему другу и учителю У. Брока (последний учился у русского филолога в Петрограде еще в конце XIX в.).
Письмо А.А. Шахматова от 15 мая 1918 г. хранится в фонде У. Брока в Отделе рукописей Национального архива Норвегии. Приведем ту часть письма, которая касается Ростовцева.
«Дорогой Олаф Иванович!
Мы совсем потеряли связь между собой. Говорят, письма не доходят, приходится прибегнуть к посредничеству посольства.
У меня к Вам большая просьба. Пишу Вам вследствие ходатайства нашего академика Мих[аила] Ивановича] Ростовцева — выдающегося ученого, археолога и классика. Он собирается в Норвегию и хочет провести там лето; здесь работать почти невозможно.
Ему надо иметь хоть какого-нибудь одного знакомого, который помог бы ему осмотреться на первых порах и облегчил бы в частности получение денег по аккредитиву. Напишите мне, сможете ли Вы помочь нашему знаменитому ученому? Может ли он по приезде обратиться к Вам?»12.
6 июня на заседании Отделения исторических наук и филологии Ростовцев выступил с заявлением о том, что до сих пор не смог выехать в научную командировку за границу и обратился к Конференции РАН с просьбой считать срок командировки с того дня, когда он фактически выедет за границу13. Просьба ученого была удовлетворена.
9 июня Брок из Норвегии отправил письмо Шахматову, в котором писал: «Дорогое Ваше письмо — самое большое событие в течение долгого времени... И, конечно, М. Ростовцеву поставил себя с сердечной радостью в распоряжение; выхлопотал ему разрешение приехать и остаться хоть до конца сентября — а там уж посмотрим. Из-за библиотек посоветовал ему остаться некоторое время в Швеции. Об этом уже написал ему в ответ на письмо от него самого, полученного до Вашего... И просьба: не унывайте! Конечно, трудно не падать духом при данных ужасных обстоятельствах; однако прошу: не падайте! От людей, как Вы, зависит в конце концов вся будущность России»14.
Получил ли Ростовцев письмо от Брока до дня отъезда, неизвестно, но приезд его в Норвегию и пребывание там были, конечно, облегчены.
К 15 июня визы, очевидно, были Ростовцевым получены, ибо этим числом датируется новое удостоверение, которое он получил от Академии наук за подписью непременного секретаря академика С.Ф. Ольденбурга.
«Российская Академия наук непременный секретарь 15/2 июня 1918 г.
№584
Удостоверение
Российская Академия наук настоящим удостоверяет, что господин Михаил Ростовцев, член Академии, направляется в Норвегию, Англию, Данию и Швецию сроком на шесть месяцев (начиная с 15 июня 1918 г.) для научной работы в библиотеках и музеях поименованных стран.
Академия наук России обращается ко всем правительственным и научным учреждениям, а также и представителям власти, и частным лицам с просьбой оказать свою просвещенную помощь для успешного завершения научной миссии, возложенной Академией на господина М.И. Ростовцева»15.
Судя по удостоверению, Ростовцев предполагал посетить также Данию, но туда, однако, не поехал (см. ниже его письмо акад. Н.А. Котляревскому)16.
Какого числа Ростовцевы покинули Петроград, сказать трудно. Сам Михаил Иванович в письме к Н.П. Кондакову писал: «Я лично, собрав кое-какие


М.И. Ростовцев в Швеции и Норвегии (новые архивные материалы)
701
крохи, с Софьей Михайловной уехал в конце июня 1918 г. из России»17.
В фонде Ростовцева в библиотеке особых коллекций Дьюкского университета сохранилась (на английском языке) статья «Приключения университетского профессора», написанная им уже в Америке18. Повествуя о своей петербургской жизни в первый послереволюционный период, Ростовцев писал: «Мое решение созрело. Я не хотел видеть, как разрушается труд всей моей жизни и, более того, оказаться вынужденным участвовать в этом разрушении. Я отчаянно старался выбраться из страны. Между тем голод, который начался давно, еще с первых подвигов большевиков, усиливался и усиливался. Я проводил дни в поисках пропитания, а по ночам писал книги и сторожил с револьвером в кармане наш дом от грабителей и воров. Ждал, что большевики придут и арестуют меня. После того, как я отклонил предложение сотрудничать с ними, мой арест был лишь делом времени. И последнее видение. Яркий июньский день 1918 г. Я сажусь на пароход, уходящий в Швецию. Последние испытание — досмотр багажа и личный обыск. На пристани несколько друзей, пришедших проводить меня. Последний гудок. Я покинул свою страну, чтобы больше никогда ее не увидеть».
Видимо, в последнюю декаду июня Ростовцевы уплыли на пароходе из Петрограда, пересекли границу и вскоре прибыли в Швецию.
3 июля датируется первое письмо давней знакомой, известной журналистке и общественной деятельнице Ариадне Тырковой-Вильямс, которое Ростовцев направил в Лондон из Стокгольма: «После долгих мытарств я попал, наконец, на этих днях в Швецию, где пока сижу в Стокгольме»19.
В архиве Н.А. Котляревского20 находятся два письма Ростовцева, посланные им из Швеции. Первое — из Стокгольма — к сожалению, не датировано, но рукой Котляревского на первой странице написано: «июль 1918 г., около \5^>>.
«Пользуюсь случаем, чтобы отправить тебе весточку о нас. Не знаю, дойдет ли она, но надеюсь. Прямых способов общения нет никаких, приходится пользоваться любезными услугами разных полусомнитель- ных людей. Улетучение из пределов досягаемости милейших большевиков было, конечно, для нас явлением приятным... Относятся к нам в массе равнодушно — ни худо, ни хорошо. Коллеги и знакомые скорее проявляют большое сочувствие и даже некоторое радушие. Впрочем, таковых у меня здесь немного, так что в этой области наблюдений много делать не приходится. В общем, однако, все, с кем имел дело, радушны и любезны. Помогают охотно, если нужна помощь. Но спокойствие духа я и здесь, конечно, не обрел... Привет всем коллегам. Дальнейшая судьба моя еще темна»21.
I августа из Боренсберга (Швеция) Ростовцев посылает письмо своему другу и коллеге, члену-коррес- понденту АН Б.В. Фармаковскому в Петербург через Министерство иностранных дел Швеции и шведское посольство в Петербурге. «Возможность эту, — пишет
он, — дает мне д-р Арне22, чрезвычайно любезный человек, оказавший мне большое содействие. В данный момент мы с ним находимся в одном и том же пансионе в Боренсберге на gata Kanal, где я отдыхаю немножко от всех треволнений путешествия и первого времени в Стокгольме... Так как вопрос о поездке в Англию решается, как будто, в положительную сторону, то я охотно свез бы туда те книги, которые Вы хотели зимой послать в Англию»23.
Второе письмо Ростовцева Котляревскому датируется 6 августа 1918 г. (послано из Боренсберга).
«Дорогой Нестор!
Писал тебе один раз через одного сомнительного господина, который должен был уехать из Стокгольма недели две тому назад, но не знаю, уехал ли он или нет; пожалуй, испугался холеры и остался. Пробую теперь другой путь... Мы очень стосковались, не имея вот уже полтора месяца никаких сведений о друзьях. О себе писать нечего. Живу здесь в шведской деревне, где море и несколько дешевле, чем в Стокгольме, гуляю, ловлю рыбу, почитываю новые книги... Вначале это было очень приятно. Но теперь становится угнетающим. Поэтому я почти оставил мысль о том, чтобы перебраться в еще более сытое и спокойное место — в Копенгаген. Предпочитаю опять броситься с головою в путину и уехать в Англию. Жду только письма от Виноградова24, от которого успел только получить телеграмму с приглашением приехать в Оксфорд»25.
Уже в первом письме к А.В. Тырковой-Вильямс от 3 июля Ростовцев признавался: «Сейчас я на перепутье, передо мною две возможности: остаться в нейтральной стране и работать в области своей науки или ехать в Англию делать то же и вместе с тем попытаться быть полезным для общего дела (речь идет о политической деятельности. — Г. Б.-Л.)»26. 15 августа Ростовцев посылает ей новое письмо из Бергена (Швеция):
«Большое спасибо Вам и Вашему супругу за Ваши милые письма. Дела с моим отъездом налаживаются, и дней через 10 мы думаем выехать из Бергена. Очень Вам благодарен за Ваше разрешение просить Вас об устройстве нам приюта дня на два в Лондоне. П.Г. Виноградов настойчиво просит нас немедленно по приезде приехать к нему в Оксфорд недели на две, до приискания квартиры или пансиона в Оксфорде, где я предполагаю устроиться»27.
17 августа из Стокгольма Ростовцев посылает письмо известному финскому археологу А.М. Тальгре- ну (1885—1945): «Я нахожусь в данный момент в Швеции, собираюсь ехать далее. В данное время я печатаю книгу о Скифии и Боспорском царстве и здесь обрабатываю главу о зверином стиле... Очень просил бы не задержать с ответом, так как через неделю я уезжаю»28.
Из Швеции (приблизительно в последнюю декаду августа) Ростовцев направился в Норвегию — об этом он сообщает в своих письмах (например, в письме к Н.П. Кондакову из Оксфорда 2 марта 1919 г.)29. О пребывании Ростовцева в Норвегии мы узнаем и из его


702
Часть 5. Новые материалы к биографии и творчеству М.И. Ростовцева
письма Броку и письма Брока Шахматову. Первое письмо (к сожалению, без даты) написано на бланке лондонского отеля (Cranston’s Kenilworth Hotel — рядом с Британским музеем, Great Russel Street. — Г. Б.-JI.\ где русский ученый поселился, прибыв в Лондон (перед отъездом в Оксфорд)30.
«Дорогой Олаф Иванович!
Прибыв благополучно в Лондон, считаю своей обязанностью прежде всего вновь поблагодарить Вас за Ваше дружеское участие и за сердечный прием. На этих днях мы уезжаем в Оксфорд, где первое время будем жить у П.Г. Виноградова (Linton Road, 19). Надеюсь получить там от Вас весточку. Пребывание в Христиании всегда буду вспоминать как один из светлых промежутков в земном царстве моей теперешней жизни. Особенно ценна для меня связь с Вами, которая, надеюсь, не прервется. Ехали мы благополучно, и все, включая Денисовых31, добрались в полной сохранности. Здесь я Денисовых временно потерял, но думаю, что вскоре вновь встречусь с ними. Он, она и дети — очень милые люди. Привет Вашей супруге от нас обоих. Поклонитесь Ольсенам старым32 и Ольсену коллеге33. М.И. Терещенко34 передайте, что поручения его я исполнил и надеюсь с ним увидаться в Лондоне.
Преданный Вам
М.И. Ростовцев».
3 сентября из Христиании Брок писал Шахматову: «Только вернулся из деревни, где пробыл ровно два месяца... Там же и получил письма от Вас и Ольденбурга... Ростовцева с супругой только что видел, да буду еще. Мы расстаемся друзьями на жизнь. Он нам, впрочем, будет и прямо полезным человеком, научным. Но о том в другой раз. Здесь он останется только несколько дней, на пути в Oxford; он прожил в Швеции несколько недель и остался очень довольным»35.
В фонде Ростовцева в библиотеке особых коллекций Дьюкского университета хранится копия отчета, направленного в Российскую Академию наук, о зарубежной научной командировке с июля 1918 г. по июль 1919 г. (отчет был послан 6 июля 1919 г. из Парижа в Петроград). Вот что ученый писал о своем пребывании в Швеции и Норвегии: «В Швеции, где я пробыл около двух месяцев, ожидая возможности выехать в Англию, я находился в постоянных сношениях с тамошними учеными, преимущественно археологами и историками, главным образом О. Montelius и Т. Аше. Прием я встретил в Швеции самый сердечный. Моя личная работа в Королевской библиотеке и музее была мне всячески облегчена... И в Швеции, и в Норвегии в беседах с коллегами я настаивал на необходимости создания особого комитета из нескольких лиц»36.
Судя по письмам и отчету, в Швеции Ростовцев работал в Королевском музее, директором которого был в то время Монтелиус. Встречался он и с Арне, также работавшим в этом музее. Очевидно, Ростовцев обсуждал с ними научные проблемы, тем более что и Монтелиус, и особенно Арне были тесно связаны с учеными России и глубоко интересовались работами русских
археологов37. К сожалению, в фонде Монтелиуса и Арне писем Ростовцева нет. В июле 1918 г. вместе с Арне он был в Боренсберге, о чем мы знаем из его писем к Фармаковскому38 и У. Броку39. Письмо к Броку не датировано, но оно послано из отеля в Стокгольме, где Ростовцев поселился, приехав из Боренс- берга. Судя по письму, из Швеции он намеревался перед поездкой в Англию пробыть некоторое время в Норвегии и просил У. Брока о встрече.
«Многоуважаемый Олаф Иванович!
К.Н. Гулькевич40 сообщил мне, что Вы мне писали в Стокгольм. К сожалению, я Вашего письма не получил. М[ожет] б[ыть], оно лежит и сейчас в Норвежском консульстве, где я до сих пор еще не был, так как занят был рядом спешных научных и личных дел, а затем уехал к Арне в Боренсберг, где и пробыл все это время.
Я Вам бесконечно благодарен за Вашу постоянно дружескую помощь и за Ваши заботы. Надеюсь, что когда-либо в лучшие времена в состоянии буду быть Вам чем-либо полезен.
В данный момент я собираюсь в ближайшем будущем (вероятно, во вторник или четверг 27 или 29 августа) ехать в Англию, причем надеюсь иметь возможность остаться несколько дней в Христиании. Застану ли я Вас в эти дни? Мне хотелось лично поблагодарить Вас за Ваши хлопоты. Сообщите мне об этом открыткой. Не укажете ли Вы мне вместе с тем, где бы я мог остановиться в Христиании и когда Вам удобнее всего было бы меня принять.
Еду сейчас в Оксфорд на несколько месяцев. Что дальше будет, не знаю. Положение дел в России не меняется и вряд ли изменится в ближайшем будущем. Сидеть теперь в России — мука и, притом, мука бесполезная.
Преданный Вам
М. Ростовцев».
В фонде Ростовцева (архив Йельского университета) сохранились лекции и заметки, которые подготовил ученый для чтения в Висконсинском университете, где он начал преподавать в 1920 г. Одна из заметок посвящена знаменитой находке норвежских ученых в начале XX в. — «Усебергскому кораблю»41. Ростовцев упоминает о том, что, будучи в Норвегии в 1918 г., он изучал в музеях найденные ладьи. Приведем текст заметки, который показывает круг научных занятий Ростовцева в Норвегии.
«Усебергский корабль
Одно из самых важных открытий в северной части Европы. Мой интерес к этой находке продиктован тесными контактами между Норвегией и Скандинавией в целом и Россией, имевшими место в то время, когда строился корабль (начало IX в.), некоторые существовали и раньше и были, вероятно, самыми ранними прямыми контактами Скандинавии с южным миром и цивилизациями Юга — я имею в виду Южную Россию, Центральную Азию и Византию. Путь из Балтийского моря в Черное море и в Каспийское по Днепру и Волге


М.И. Ростовцев в Швеции и Норвегии (новые архивные материалы)
703
был известен с незапамятных времен. Сначала готы установили германское господство на одной части этого пути, а затем по следам готов пошли скандинавы и шведы. Присутствие скандинавов на Днепре в IX в. и та роль, которую они сыграли в формировании русской истории, — это всего лишь эпизод в многовековых отношениях между Скандинавией и Русью, как южной Русью, так и восточной (территория по р. Кама и р. Волга).
Мое изучение корабля в 1918 г. Сама ладья была выставлена в отдельном здании около музея в Христиании, остальные находки — в самом музее. Захоронения в ладьях в Норвегии и Швеции являются особенностью эпохи викингов не древнее VII в., но обычай захоронения в кораблях является общим для многих народов и цивилизаций, связанных с морем и судоходными реками. Древний Египет, позднее кельты, славяне и т.д. Однако размер ладьи, использование настоящих больших кораблей, обычай хоронить умерших со всей корабельной мебелью и конем — отличительные особенности Скандинавии и эпохи викингов. Два типа погребений в ладьях. Первый тип, часто и очень тщательно описываемый Ибн Фадланом, это сожжение корабля с телами умершего и его жены, как практиковалось на Волге, и второй — захоронение (ингумация) корабля с телом.
Самые богатые захоронения в ладьях, относящиеся ко второму типу, расположены около Христиании, на Христиания-фьорде. Корабль из Борре (The Вогге ship) (1852), корабль из Туне (The Tune ship) (1867), корабль из Гокстеда (The Gokstad ship) (1880).
Корабль из Туне. История открытия. Деревня Усе- берг. Доклад владельца профессору Густафсону (1903)4* Систематические раскопки в 1904 г. Курган расположен около русла реки на расстоянии 5 км от моря. Огромные залежи торфа, дно глинистое. Герметичность. Корабль залегает по оси север-юг, носовой частью на юг. Погребальная камера в центре. Открытый корабль, 20 м в длину до киля, 24 м от кормы до кормы. Ширина 5 м, плоское дно, по 15 весел с каждой стороны. Палуба. Руль по правому борту. Корабль ограблен вскоре после захоронения. Взяты только драгоценности, остальное — внутри камеры или палатки — поломано и повреждено. В камере 2 женщины на лежанках с одеялами, подушками и постельным бельем. Одной 30 лет, другой около 50. Предметы личного характера. 3 сундука, один, содержащий плоды, зерно, в другом — 2 железных светильника. В третьем — домашние инструменты, главным образом для прядения и плетения. Несколько ковшей, ведер и бадьи. Пух и перо для подушек и одеял. Деревянные столбы с на- вершиями в виде львиноголовых грифонов. Корма. Полная кухонная обстановка и утварь (горшки, тарелки, катрюли, ножи, ручная мельница, кухонная скамеечка и т.д.). Нос. Транспортные средства. Оборудование корабля — весла, трап, бочки для воды, паруса, якоря и т.д. Повозка, 4 саней, 3 кровати, 2 палатки, стул и т.д. Останки 15 коней, 4 собак и овцы. Доставка корабля в Христианию происходила по частям, ко¬
рабль был разобран на 2000 частей. Реставрационные работы. Вопрос о королеве Усеберга — Асе, матери Хальвдана Черного, бабушке Харальда Прекрасноволосого.
Важность находки для истории искусства. Украшение деревянных частей. 2 системы. Геометрическая система определенно местная. Богатая полихромия. Звериный стиль. Звери использованы для сплошного украшения различного рода предметов и форм. Звериные ковры. Звериные пальметты. Звериные фризы. Звери. Мужские особи. Главным образом фантастические звери: грифоны, драконы, сфинксы. Вопрос о происхождении. Какая-то форма звериного стиля в Центральной Азии, испытав влияние Китая, через Южную Россию приходит в Константинополь. Памятники этого стиля Северной Руси».
Встреча с Броком стала продолжением знакомства и укрепила их дружбу, продолжавшуюся затем долгие годы. Переписка Ростовцева и Брока, которая сохранилась в архивах Норвегии и США, невелика по объему, но она свидетельствует о тесных связях этих двух выдающихся ученых. Кроме письма из Лондона, которое приведено выше, в фонде Брока имеется также письмо Ростовцева из Парижа (от 5 июля 1919 г.), 3 письма из Мэдисона, где Ростовцев был профессором истории Висконсинского университета, и одно из Нью-Хейвена (от 8 декабря 1927 г.): в это время русский ученый преподавал, как известно, древнюю историю в Йельском университете. В письме из Парижа (на бланке отеля Vemet) Ростовцев рассказывает о своем преподавании в Англии и о временной поездке по университетам Франции, где русский ученый выступает и как общественный деятель; затрагивает он и вопрос о связях с Норвегией.
«Дорогой Олаф Иванович!
Леди Виноградова говорила мне, что Вы удивляетесь, не получая от меня писем. Между тем, я писал Вам неоднократно, частью по почте, частью с оказиями. Как Вы поживаете?
Я нахожусь сейчас во Франции. Приехал сюда по вызову французов для объезда университетов Франции с целью осведомить их о том, что делается в России, и положить базы для более тесного научного сближения. И то, и другое удалось сделать. Почва готова, надо ждать только возможности приступить к действиям. Скоро ли она представится?
Не знаю, помните ли Вы о наших разговорах с Вами и Ольсеном43 об организации научного сближения с Норвегией? Удалось ли Вам что-либо сделать? Хорошо было бы, если бы ячейка была готова к тому времени, когда возобновятся отношения с Россией. Надо было бы иметь небольшой комитет, который мог бы немедленно начать действия и небольшие средства для этого начала. Первое дело должно было бы быть создание библиотеки русских научных книг, хотя бы при Вашей кафедре, как библиотеки Вашего семинария. Затем можно бы подумать об обмене профессорами или на первое время о приглашении лиц, которые могли бы прочесть несколько лекций о России — ее


704
Часть 5. Новые материалы к биографии и творчеству М.И. Ростовцева
истории, ее экономике, ее искусстве и т.д. Наконец, можно было бы подумать об организации обмена рефератами о том, что сделано за последнее время по отдельным научным дисциплинам, для помещения в специальных научных журналах. Не надо терять времени. Чем больше мы будем медлить, тем труднее будет начинать.
Я работаю над этим здесь и в Англии. Может быть, удастся наладить маленький русский институт в Париже, который затем разовьется в большой. Это дело важное и нужное. Ячейка, из которой вырастет большое дело. Живем все время в лихорадке. Не знаешь, что будет завтра. Большевизм растет с каждым днем, а мы сидим и ничего не делаем.
Мы когда-то делали культуру; теперь пришло время ее защищать. Звери защищают своих детей, неужели мы настолько слабы и трусливы, что не сумеем отстоять единственное, что мы создали.
Привет всем друзьям и всем Вашим от нас обоих.
Преданный Вам
М. Ростовцев».
Следующее письмо пришло Броку уже из Мэдисона. Судя по содержанию, оно было написано в 1922 г., когда Ростовцев впервые предпринял попытку выдвинуть на Нобелевскую премию по литературе И.А. Бунина44. Он обратился к Броку с просьбой помочь Бунину, используя его авторитет в Шведской Академии. Упомянул Ростовцев и об Арне. «Я не писал об этом деле Арне, так как боюсь, что его симпатии на стороне Горького, да и не думаю, чтобы он пользовался большим вниманием в Стокгольме». В следующем письме из Мэдисона Ростовцев просит Брока выдвинуть на премию Бунина: «Я готов это сделать, но лучше, чтобы это сделал не я один. Говорят, что все профессора литературы и истории имеют на это право. Не предложите ли и Вы его? Это было бы очень хорошо и могло бы иметь значение».
Последнее из писем Ростовцева в фонде Брока было послано, как уже отмечалось, из Нью-Хейвена 8 декабря 1927 г., и оно непосредственно связано с готовящимся им новым визитом в Норвегию.
«Дорогой Олаф Иванович!
Что же, будет конгресс историков в Осло? Мы здесь никаких приглашений не получали: ни Университет, ни я лично. М[ежду] т[ем] из разных мест слышу, что конгресс будет. Сообщите. Весьма возможно, что мне удастся попасть на этот конгресс, так как я буду в Европе с февраля по сентябрь. Очень хотелось бы повидаться и побеседовать о России и немногих еще живых русских друзьях. Во всяком случае, хотелось бы знать, что и как.
Преданный Вам
М. Ростовцев».
И действительно, весной 1928 г. Ростовцев отправился в Египет и Сирию, оттуда — в Париж, а затем в августе 1928 г. принял участие в работе VI Международного исторического конгресса в Осло. Перед поезд¬
кой в Норвегию Ростовцев интересовался составом делегации из СССР, специально обратившись с письмом к своей бывшей ученице М.И. Максимовой45.
На конгресс приехала официальная делегация советских ученых во главе с М.Н. Покровским. В составе делегации были также В.П. Волгин, В.В. Адоратский,
Н.М. Лукин, Б.Л. Богаевский, В.И. Пичета, Е.А. Кос- минский, П.Ф. Преображенский, И.И. Минц.
Ростовцев выступил со специальным интервью, в котором осуждал приглашение на конгресс историков- марксистов и избрание М.Н. Покровского в Президиум конгресса46. Взаимоотношения Ростовцева с советскими делегатами были весьма напряженными. О встрече, например, с Б.Л. Богаевским он так писал А.А. Васильеву 10 декабря 1928 г.: «Это тот самый Богаевский, который на съезде в Осло подошел ко мне и сказал: "Вы меня презираете, М.И.?" Я ему ответил: "Не будем употреблять громких слов. Удивляюсь, как Вы говорите такие марксистские глупости в ваших докладах". А на это он: "Верьте, Михаил Иванович, что мы все Вас любим по-прежнему" и, кажется, прибавил: "Навеки". Хорош?»47.
Примерно так же разговор с Богаевским Ростовцев описал в своем письме к известному норвежскому историку X. Куту, ставшему позднее (в 1935—1941 гг.) министром иностранных дел Норвегии48. Письмо отправлено Ростовцевым из Нью-Хейвена и датировано 7 декабря 1928 г.49
«Дорогой профессор Кут!
В конверте Вы найдете прекрасную иллюстрацию того, что мистер Покровский говорил Вам о свободе научных исследований в России. Это также и иллюстрация тех делегатов советской России, которые были посланы на конгресс. Мистер Богаевский, который осуждал такого замечательного ученого и человека, как проф. С. Жебелёв, и который, к сожалению, должен признать, является моим учеником, встретил меня на конгрессе и спросил меня: "Вы питаете ко мне неприязнь". Я сказал ему: "Не надо громких слов. Я удивляюсь, как может человек, считающийся моим учеником, проповедовать такие взгляды, как это делаете Вы". "Ну, ладно", — сказал он. "Будьте уверены, что я люблю50 Вас, как и прежде, и буду любить всег- да"51. И теперь этот же человек, который набросился на моего друга Жебелёва из-за того, что тот похвалил нашего общего, ныне покойного, друга Смирнова52 в книге, куда и я представил свою статью53. Это иллюстрация того, о чем я и профессор Брок говорили Вам много раз. Для Жебелёва — это просто гибель. Пожалуйста, простите меня, что беспокою Вас этим письмом. Для меня было большим удовольствием встретить Вас в Осло. Передайте мои наилучшие приветы Вашей жене и всем, кто меня еще помнит.
Искренне Ваш
М. Ростовцев».
В архиве сохранилась и вырезка из газеты «Красная звезда» от 22 ноября 1928 г., о которой упоминает Ростовцев в письме: здесь была напечатана заметка под названием «Исключение акад. С.А. Жебелёва»


М.И. Ростовцев в Швеции и Норвегии (новые архивные материалы)
705
(рукой Ростовцева приписано: «по инициативе Богаевского»).
В Осло Ростовцев познакомился с папирологичес- кой коллекцией университета и установил тесные научные контакты с норвежскими папирологами, прежде всего с известным папирологом и филологом профессором С. Айтремом54. В архиве университета Осло сохранилась копия письма Айтрема, направленного Ростовцеву 12 ноября 1928 г., в котором норвежский ученый выражает удовлетворение встречей в Осло и предлагает программу будущих совместных папирологических работ55. В фонде Айтрема (Норвежский национальный архив) имеется два письма Ростовцева, датированных апрелем 1935 г.56 Одно из писем посвящено изданию книги немецкого историка Ф. Хайхельхайма и не содержит каких-либо важных сведений о связях Ростовцева с норвежскими учеными. Второе же письмо заслуживает публикации.
«Дорогой профессор Айтрем!
Я прочитал в программе папирологического конгресса во Флоренции — к сожалению, я сам не смогу на нем присутствовать, так как это самый напряженный период года в нашей преподавательской работе — и узнал, что Вы подготовили доклад ’’Религиозные представления об императорском культе по данным одного папируса из коллекции Осло". Я очень интересуюсь этим папирусом, так как готовлю дня публикации "Feriale Duranum"57, который фактически является "календарем имперского культа". Не будет ли слишком настойчивой моя просьба — прислать мне текст Вашего "календаря"? Он, возможно, содержит некоторые даты, например, дни рождения императоров, которые мы тоже встречаем в нашем тексте. Поскольку мы не намерены публиковать наш текст, пока Ваш доклад не будет опубликован, даже если бы мы хотели использовать публикации и замечания. Я бы послал Вам наш текст, если бы не тот факт, что нам еще не удалось полностью его прочитать. Но я обещаю Вам после получения Вашего текста послать Вам те части нашего "календаря", которые имеют отношение к Вашему.
Очень жаль, что я не могу встретиться со всеми нашими общими друзьями в Осло. Передайте им мои самые наилучшие приветы.
Искренне Ваш
М. Ростовцев».
После конгресса Ростовцев прочитал в университете Осло лекции, посвященные проблеме «Звериного стиля». Судя по тезисам (текст на английском языке), которые сохранились в фонде Ростовцева в архиве Йельского университета58, русский ученый выступил с лекциями, на которых присутствовали крупные норвежские историки и археологи.
Публикация этих тезисов, несомненно, представляет интерес для специалистов и тех, кто изучает творческое наследие Ростовцева59.
«Для меня большая честь и огромная привилегия — говорить в Осло перед этой аудиторией о предмете, который интересовал меня много лет и который
все еще остается для меня увлекательным и захватывающим. У меня есть две причины для того, чтобы избрать эту тему как сюжет для моих лекций в Осло. Эта тема хорошо вписывается в программу Института, по приглашению которого я выступаю перед вами. Мы шаг за шагом учимся понимать постепенное развитие античной цивилизации при учете действия двух основных факторов — наследия и дальнейшего развития великих достижений ближневосточных цивилизаций, какого бы аспекта это ни касалось, — шумерской, вавилонской, хеттской, египетской, минойской и т.д., и творческого гения тех, кто с незапамятных времен населял Северную, Центральную и Южную Европу, будь они доиндоевропейцами или индоевропейцами. Но мы все еще учимся — и учимся медленно — уяснять себе, понимать и ценить вклад Центральной Азии и Ближнего Востока в цивилизацию и искусство Восточной, Центральной и Западной Европы в куда более поздний период — в эпоху Великого переселения народов и в тот все еще темный период так называемого раннего средневековья.
Вторая встреча Востока и Запада включает те же самые аспекты, что и первая. Европа, наследница и продолжательница Греции и Рима, со свежими и энергичными усилиями осваивает вклад Востока почти без всякой остановки, преобразует этот вклад на совершенно новых началах и создает новую цивилизацию, столь отличную от греко-римской цивилизации прошлого. Конечно, новые черты европейской цивилизации обязаны своим существованием главным образом творческой силе старых народов, населявших Европу с незапамятных времен и усвоивших в той или иной степени так называемую классическую цивилизацию. Этим народам было суждено получить новый творческий импульс в то время, когда классическая цивилизация постепенно утратила свою силу синтеза и ассимиляции. Однако это было не все. В творческих усилиях Европе помогли не только наследие Греции и Рима и ее собственная творческая сила. Во многих отношениях Европа — так же, как это было на заре классических времен, — стала учеником Востока, как Ближнего, так и Дальнего. Я имею в виду византийцев, арабов, Сасанидов Ирана, с одной стороны, и Центральную Азию, посылавшую в Европу свои народы орда за ордой, с другой.
Один частный момент этого важного процесса, который я и хотел бы разъяснить, — история и ход распространения той специфической формы искусства, которую Центральная Азия выработала с незапамятных времен, — звериный стиль. И здесь я подхожу ко второй причине, по которой я избрал эту тему для моих лекций. Звериный стиль, как мы еще увидим, принимал на протяжении своей истории и развития различные виды и формы. Одна из них — это звериный стиль Центральной Азии. Мы мало-помалу изучаем его становление, расцвет и упадок. Когда этот звериный стиль на одном из этапов своего развития достиг Центральной и Западной Европы, в тевтонской Европе получил свое начало новый и ярко выражен¬
'/,47 - 7794


706
Часть 5. Новые материалы к биографии и творчеству М.И. Ростовцева
ный звериный стиль. Это звериный стиль, столь знакомый вам, ваш собственный звериный стиль эпохи Великого переселения народов, викингов и их преемников в Норвегии и скандинавских странах в целом. Простое ли это совпадение? Как бы то ни было, совпадение как разгадка всей проблемы не может быть просто отброшено. Вопрос должен быть изучен, и изучен тщательно и внимательно. После этого мы вправе отвергнуть идею влияния извне. Но мы должны сделать это лишь после изучения двух этих одновременных и параллельных явлений истории искусства и цивилизации. А чтобы сделать это, мы должны быть осведомлены не только в истории тевтонского звериного стиля, но также в истории его центральноазиатского аналога.
Ознакомление вас с происхождением, развитием и распространением звериного стиля Центральной Азии и является целью моих лекций. Я располагаю некоторым новым материалом и некоторыми новыми идеями по этой проблеме, которые еще не имел случая представить в письменном виде. И я считаю своим долгом познакомить вас с этим материалом и этими идеями. Темой моих лекций является центральноазиатский, а не только тевтонский звериный стиль. В присутствии таких ученых, как проф. Шетели60, проф. Брёггер61 и др., для которых глубокое изучение тевтонского звериного стиля стало делом всей их жизни, я вообще не осмелился бы говорить о последнем, если бы это не было необходимо для того, чтобы привлечь ваше внимание к некоторым элементам центральноазиатского звериного стиля, которые я считаю близкими к соответствующим элементам тевтонского и которые они могли бы учесть или отвергнуть в своих дальнейших исследованиях этой проблемы.
in
Звериный стиль. Его ранняя история. Скромное начало в палеолите и неолите, особенно в субарктических областях. Декоративный стиль доисторической Европы — не звериный, а геометрический стиль. Подлинный звериный стиль, декоративный стиль со своими законами и характерными чертами впервые развился где-то в Азии. Наиболее замечательные проявления он получил в шумерской Вавилонии. Египет оставался холоден и равнодушен к нему. Его основные черты таковы: реальные и фантастические звери, смешения различных животных и животных и людей; две формы фифона — орел и львиноподобный фифон, так называемые дракон-змея и дракон-волк, сфинкс. Соединение в единую орнаментальную симфонию зверей и растений. Развитие растительного орнамента. Первое и самое главное — изображение зверей фуппами. Антитетические (геральдические) и синтетические фуппы. Звериная символика. Бесконечные ряды синтетических звериных фупп. Периодическое использование изображений животных и их частей (исключительно голов) для украшения верхней части различных предметов — рукоятей, посохов, скипетров и т.д. Распространение этого прекрасного звериного стиля на запад и север. Звериный стиль в Сирии и Египте. Хеттский и
кавказский звериный стиль. Малая Азия. Минойский мир. Архаическая Греция. Италия этрусской эпохи. Упадок звериного стиля в период расцвета феческой цивилизации. Египетский и вавилонский орнаментальный стиль, основанный на стилизованном изображении растений и цветов с некоторыми геометрическими мотивами, стал основным декоративным стилем классической Греции. Краткое возрождение звериного стиля в эпоху эллинизма. Некоторые отдельные мотивы, унаследованные римским искусством и в Италии, и в провинциях. Способ изображения, однако, остается одним и тем же. Звери — даже фантастические — изображаются реалистически. Они никогда не становятся стилизованными деталями орнаментальной системы, никогда не сводятся к нескольким основным линиям и элементам. Животные и их части лишь вводятся как таковые в растительный или геометрический орнамент классического мира.
Шумерский звериный стиль в Азии. Несмотря на сильное греческое влияние, он остался главным стилем ахеменидского Ирана. Позднее мы замечаем в странах, унаследовавших персидскую цивилизацию, следы этого шумерского стиля и иного звериного стиля Азии — центральноазиатского.
Центральноазиатский звериный стиль. Он оставался неизвестным и неисследованным в течение долгого времени. Он и сейчас малоизвестен и недостаточно изучен. Первые памятники этого стиля были открыты на юге России в царских курганах скифов. Скифы и юг России. Скифская империя как главная особенность истории России, по крайней мере в течение четырех столетий (VIII—IV вв. до н.э.). Скифы — правящая аристократия завоевателей. Колоссальное богатство царских курганов юга России. Внимание ученых было привлечено прежде всего к произведениям феческого искусства. Особое, негреческое происхождение не изучается из-за пренебрежения к произведениям варваров. Царские курганы. Изделия из драгоценных металлов — золота и серебра. Люди, их одежда, оружие и доспехи, их драгоценности. Священные сосуды и различная утварь. Конская сбруя. Пофебальные колесницы и массовое конское жертвоприношение.
Специфика скифского орнаментального стиля была впервые замечена двумя русскими учеными — Забелиным62 и Кондаковым63. Ценная работа, выполненная Миннзом64. Новые свидетельства из Ирана. Клад Окса. Новые свидетельства из Центральной Азии. Алтай и открытия Радлова65. Минусинск и его сокровища. Монголия и Китай. Мои собственные достижения. Труды моих учеников. Книга Боровки66.
Изучение звериного стиля, представленного в южнорусских, сибирских и центральноазиатских памятниках, постепенно привело к различению прежде всего между ранним, скифским, и поздним, сарматским, звериным стилем. Было показано также, что звериный стиль не происходил с юга России, но был занесен туда извне. Было показано также, что этот стиль был создан не кочевниками и не для кочевников. Его происхождение ведет в горы и леса, а не в степи. И приме¬


М.И. Ростовцев в Швеции и Норвегии (новые архивные материалы)
707
няли его сначала к деревянным и костяным, а не к металлическим изделиям. И мы научились также различать собственно звериный стиль, представленный в основном на конской сбруе, и его гибридные формы, созданные под влиянием ассирийского, персидского и греко-ионийского искусства.
Основные черты скифского звериного стиля. Натурализм в изображении животных. Почти нет фантастических зверей. Никаких групп зверей, будь то антитетических или синтетических. Отдельное животное — главный элемент стиля. Изучение движения. Остановка движения. Специфическая стилизация натуралистически изображенных животных. Сочленения, конечности, хвосты, рога, лапы, украшения, подвергнувшиеся специальной стилизации. Положение тела. Преобладает орнаментальная точка зрения. Стилизация тел животных и частей их тела. Основные линии, основной ритм. Развитие синтетических орнаментов, основанных на изображении животных. Звериная пальметка, солярное колесо, украшенный рогами нимб. Исключение растительных и геометрических мотивов в орнаменте. Прежде всего — животное и только оно.
II
Скифия и скифский звериный стиль. Скифская империя. Открытость для влияний с запада, юга и востока. Смешанный характер изделий, найденных в могилах. Привозная керамика ассирийского, иранского и греческого типа. И все же скифы ревностно сохраняли свой собственный стиль, особенно при изготовлении изделий, связанных с их религиозными представлениями и особенностями их образа жизни — конской сбруи, оружия и доспехов. Три периода развития звериного стиля на юге России. Собственно звериный стиль VI—V вв. Эволюция в V в. Новые формы и новые сочетания под влиянием иранского и греко-ионийского искусства. Постепенная схематизация в искусстве в IV и III вв. Вырождение мотивов и комбинаций, представляющихся для неопытного глаза настоящей загадкой.
Диапозитивы. Заключение. Вопрос о происхождении скифского стиля. Кем были изобретатели этого стиля? Теория Стржиговского67 и других об искусстве кочевников. Венгерские ученые и их туранская и пан- туранская теории. Звериный стиль на юге России не может быть приписан какому-либо одному конкретному народу. Он был создан вне юга России под определенным, хотя и незначительным, влиянием иранского искусства где-то в лесах и горах азиатских стран. Использование дерева и кости. Впоследствии металлы замещают дерево и кость. Звериный стиль перенимают кочевники и разносят его по различным регионам, где мы обнаруживаем этот стиль в раннем и позднем железном веке. На юге России его частично применяли специально обученные этому стилю местные ремесленники, частью его имитировали греческие мастера, и таким образом он был эллинизирован. Вместе со скифами он далеко распространился в Центральную и Се¬
'/2 47*
верную Россию и в некоторые районы Центральной и Южной Европы.
III
Движение скифов на север и запад. На западе они никогда не заходили дальше Трансильванских гор и долины Тиссы. Рейды в Пруссию. Движение на юго- запад. Занятие южного берега Дуная до самого Пловдива в южной Болгарии. Два этапа этого движения. Первый — в VIII и VII вв. Занятие румынских равнин и Трансильванских гор. Трансильванская изоляция. Второй период экспансии. IV в. до н.э. Занятие территорий Болгарии. Добруджа и Крым стали последними прибежищами скифов и так продолжалось столетиями, пока Крым не был завоеван германцами, а Добруджа не стала римской провинцией — Нижней Мезией. Скифское искусство в дунайских землях. На первом этапе в Трансильвании. Отсутствие больших царских погребений. Не потому ли, что скифы перешли к кремации вместо захоронения? Скифские находки широко распространены на территории Венгрии и частично Румынии в могилах с обрядом кремации. Чисто скифское содержание этих захоронений. Очень слабое влияние на местное население. Основной характер инвентаря в могилах остается тем же самым, что до скифского завоевания. Постепенное смешение скифов с местным населением. Иная картина в Болгарии в поздний период (IV в. до н.э.). Скифские завоеватели приняли погребальный обряд местного населения. Множество могил князей и вождей, вероятно, смешение скифов и фракийцев. Изделия, найденные в этих могилах. В значительной степени греческий импорт. Кроме того, местная имитация греческого искусства в изделиях скифского по существу характера. Использование скифского звериного стиля для конской сбруи и некоторых сакральных объектов. Находка в Крайове.
IV
Дезинтеграция скифской империи. Извне и изнутри. Кельты продвигаются с севера. Македонцы, а позднее и фракийцы (царство Буребисты). Так называемые сарматы пересекают Урал и Волгу постепенно, одно племя за другим. Различные причины давления сарматов на скифские границы. Самая ранняя, возможно, — поход Александра Великого в Среднюю Азию. Саки. Одна из их ветвей, возможно, мигрирует к северу и западу от империй Ирана и Индии. Это сакское движение, возможно, многократно повторялось в течение III и II вв. до н.э. Вторая волна должна бьггь связана с историей Китая и его борьбой с гуннами и юэчжами (последние были иранцами). Возможно, именно одна из ветвей юэчжей и появилась сначала в Западной Сибири, а позднее в степях юга России около I в. н.э.
Отражение этих движений в археологии. Полная перемена в археологическом облике юга России в III в. до н.э. и позднее. Новый тип погребений, новое оружие и доспехи, новый тип конской упряжи, новые художественные вкусы, новые технические навыки. Ку¬


708
Часть 5. Новые материалы к биографии и творчеству М.И. Ростовцева
банские могильники. Первая волна. Новое издание позднеперсидского искусства на юге России. Золотые и серебряные произведения специфического искусства, соотносящегося с древнейшим искусством Индии. Полихромный стиль. Вставки из камня. Эмаль. То и другое в технике «клуазонне». Широкий разброс цветов. Звериный стиль. Пренебрежение им, но, тем не менее, некоторые новые мотивы. Распространение на запад. Сарматизация греческих городов. Вторая волна. Не найдено ни одного нетронутого погребения. Находки в Западной Сибири. Клад Новочеркасска. Случайные находки в степях юга России к западу от Дона. Великолепная находка, размещающаяся сейчас в Гааге (Бактзитц). Никогда не было особенного распространения далеко на запад. Значительное влияние на север России и Китай. Основные особенности. Новый тип звериного стиля. Новые особенности. Полихромия. Вставки из камня. Синтетические и антитетические группы. Дальнейшее развитие всех особенностей скифского звериного стиля. Бурное и размашистое построение синтетической группы. Сплетения животных. Странное смешение иранского и скифского искусства.
V
Распространение скифского звериного стиля на восток. Известные «островки» звериного стиля на востоке. Степи Оренбуржья, горы Алтая. Хронология. Кость и дерево. Погребения Минусинской котловины. Бронзовый век, переходный период, железный век. Невозможность датировать эти три периода. Третий соответствует сарматской эпохе. Находки в Монголии. Группа царских погребений под Ургой. Открытия Козлова в 192768. Смесь китайского, греческого, сарматского. Шерстяной ковер с многоцветной аппликацией пурпурного, коричневого и белого цветов. Контуры подчеркнуты шнуром. Вышивка с различными сюжетами. Пластина с изображением яка на горной вершине.
Китай. Древнешие образцы эпохи Чжоу. Маски, грифоны, геометрические узоры. Возможное влияние скифского искусства в более поздний период. Сосуды, сосуды с крыльями. Орнамент «звериных лент». Период позднего Чжоу и ранней Хань. Гунны и юэчжи. Отчаянная борьба. Гунны селятся в Китае. Уход юэчжей. Новые черты в китайском искусстве, связанные в основном с частями конского доспеха. Поясные пластины. Кони и дикие животные. Другие сюжеты. Повторения некоторых пластин. Имитация других. Заколки. Постепенное создание китайского звериного стиля вне древних мотивов и сарматское влияние.
VI
Сарматы на юге России. Часть племен постоянно смещается к западу. Отражены римлянами. Язигский анклав в Венгрии поглощен классической цивилизацией. Дунай — римская река. Завоевание Дакии. Борьба с сарматами, продвигающимися с востока. Римский протекторат над греческими городами Черного моря. Северный Кавказ. Аланы. Аланские курганы. Сильное
персидское влияние. Оседлость. Проникновение в греческие города. То же самое в Ольвии и Тире (Овидий). Начало письменности. Греко-сарматский период в жизни греческих городов. Фрако-сарматские цари Бос- пора — вассалы римлян.
Движение германцев. Готы, гепиды, вандалы. Постепенное занятие долины Днепра в I—II вв. н.э. Катастрофа III в. Усилия германцев. Разрушение Ольвии, оккупация Пантикапея. Германарих и его империя (сер. IV в.). Походы на римские провинции. Морские набеги. Визиготы («мудрые готы») и остроготы («сверкающие готы»). Визиготы на Дунае, остроготы без потрясений обитают в Причерноморье в близком контакте с сарматами, особенно с аланами. Гунны. Их продвижение с востока. Остроготы завоеваны в 375 г. Движение визиготов на запад. Соответствующие передвижения вандалов и аланов. Аланы и сарматы в целом на западе. Сарматы как воины, поселенные в Галлии (откуда Sermaise, Saumaise, Sermiselles). Их движение, более раннее, чем визиготское, на запад. Орлеан — центр аланов. Испания. Африка. Объединение аланов и вандалов: reges Alanorum et Vandalorum.
Распространение греко-сарматской цивилизации. Ее типические черты. Полихромия. Элементы звериного стиля. Финальная стадия псевдо-гранулированной керамики. Резьба по плоским камням, в основном гранитам, для нанесения рисунка на плоскую поверхность. Техника «клуазонне». Фибулы, подвески, круглые броши, золотые пластины на одеждах, амулеты в форме животных из янтаря и гагата. Персидское происхождение, греческое и скифо-сарматское влияние. Специфические формы, приданные этой смеси полу- греками Пантикапея. Германцы восприняли этот стиль почти без изменений. В России история этого стиля никогда не изучалась. Крым. Аланы и германцы несут его на запад. Более ранние стадии: Петроасса (пер- сидск.), Жилаги-Сонелио (гепиды, 405 н.э.?), Унтерзи- хенкройсен, Бирау, Испания, Африка (Карфаген и Ту- бурбо Майюс). Франки. Возрождение звериного стиля. Дракон и орел. Круглые броши и подвески. Фибулы звериного стиля в Испании. Франция, Германия, Англия, Италия, Норвегия.
VII
Эволюция центральноазиатского звериного стиля. Основные тенденции. Отправной пункт: стилизованный натурализм. Развитие: 1) расчленение фигуры животного — головы и ноги, особенно головы оленей, птиц (и грифонов), драконов; 2) стилизация конечностей: завитки, волюты и спирали; рога, хвосты, ноги; 3) трансформация туловища «в полоски»; 4) покрытие поверхностей изображениями животных, групп животных и частей животных, «хороводов» животных, животных, переплетающихся хвостами; по два и по три соединенных животных, образующих один круг; пальметки с животными в антитетической позиции; сочетания животных с удлиненными телами, связанных хвостами; плетеный узор из животных, развившийся из антитетического расположения их тел.


М.И. Ростовцев в Швеции и Норвегии (новые архивные материалы)
709
Сармато-готе кий стиль. Доминируют части животных. Сочетания животных замещены колористическими эффектами на геометрические темы. В этом облике сармато-готский стиль «завоевывает» Центральную и Западную Европу.
Что стало со звериным стилем в других его проявлениях? Россия. Контраст между западной и восточной Россией. Западная Россия под сармато-готским влиянием, позднее сменившимся византийским влиянием. Славяне на западе России. Занятие ими долины Днепра. Отношения со скандинавским севером. Новгород и Киев, служащие образцом отношений с Византийской империей. Центральная, восточная и северная Россия. Финское население. Неолитический звериный стиль (Боровка, рис. 68): A-В, рог лося, Красноярск; С, рог, район Урала; D, кость, бронзовый век Минусинска; рис. 69, неолит: В — боевой топор, камень, медвежья кость, Карелия; С, голова лося, Финляндия; А — ложка с медвежьей головой, Финляндия. Развитие. Фатьяновская культура. Ранний бронзовый век. Ананьино. IV в. до н.э. Зуево несколько позже. Отметим боевой топор из Пинеги, Архангельская губерния. Сарматское влияние. Гладиново. Пьяноборский период. Ханьская эпоха в Китае. Круги из медвежьих голов. Ломоватовский период и древности Чуди. Саса- нидский и постсасанидский периоды.
Звериный стиль в бассейне Дуная. Сарматы на Дунае. Сарматское влияние на римскую армию. Армия Гаперия и Грациана. Кавалерия. Драконы на воинских штандартах. Сарматское влияние на искусство романских областей, включая Бельгию. Кельтская керамика и ее полихромия. Резьба выстругиванием. Горы и долины. Поясные пластины. Животные. Романизированный сарматский стиль. Дракон, грифон, лев. Сарматские кабаньи головы. Так называемые сарматские древности Хампеля. Приписаны гуннам Альфёльди69 и Феттихом70. Последние пришельцы — арабы и булгары. Византийское влияние.
VIII
Тевтонский звериный стиль. С. Мюллер71, Салин72, Оберг73, Шетели, Брёггер. Общепринятая теория. Ранний звериный стиль III—IV вв. н.э. принесен в тевтонские страны из России и является сарматским. Ряды животных. Другие влияния. Позднее римское. Позвольте мне прибавить к этому сильное кельтское и сармато-кельтское влияние, на которые не обращают внимание скандинавские ученые. Позднее под влиянием позднеримского искусства готские фибулы развиваются в «звериные фибулы». Погребения. Струганая резьба. Геометрические элементы и завитки. Животные древнего сарматского типа на границах. VI в. Новый звериный стиль развивается в Скандинавии. Склинский стиль II. Основные новшества: орнамент в стиле «звериной ленты», заполнение поверхности сплетениями животных, вытянутых «в полоску». Вен- дельский стиль. Возрождение в эпоху викингов. Судно из Усеберга. Новая жизнь под влиянием Каролингов. Подготовительный период, на мой взгляд, — правиль¬
но. Звериные фибулы из Скандинавии. Сармато-рим- ские поясные пластины и русские фибулы. Два зверя несомненного сармато-готского происхождения: дракон и орел или грифон. Орлы и грифоны в ранний период тевтонского стиля. Резьба по поверхности. Те же самые животные. Эволюция соответственно законам звериного стиля. Влияние естественного развития. Голова льва-грифона.
Усебергское судно. Великое искусство, стоящее за двумя фибулами. Новые элементы. Головы львов на магических шестах. Их каролингское происхождение. Голова льва и ее сибирские параллели. Звериная сфера. Ее происхождение. Усебергская колесница. Мифы и сочетания драконов. Движение и пафос. Северные русские параллели. Сочетания драконов из Ур- неса и сасанидские параллели.
Выводы. Происхождение и развитие тевтонского стиля. Проблема северо-каролингского искусства. Проблема Урнеса».
Сколько времени Ростовцев пробыл в Норвегии — сказать трудно, но известно, что 14 сентября он выступил в Осло на заседании Норвежской Академии наук с докладом об одном из папирусов из птолемеевского Египта (P. Tebt. 703)74. На заседании, где председательствовал Хольвдан Кут, присутствовали многие крупнейшие норвежские ученые, в том числе, фило- лог-славист У. Брок, известный норвежский востоковед С. Конов, археологи и историки Брёггер, Ульсен, Шетели. Перед отъездом из Норвегии Ростовцев отправил Куту 20 сентября небольшое письмо:
«Дорогой профессор Кут!
Перед тем, как покинуть Норвегию, я хотел бы сказать Вам, что моя супруга и я были очень рады встретить Вас и мадам Кут и искренне благодарим за Ваше исключительное гостеприимство. Наше пребывание в Норвегии было подобно замечательному сновидению. Я чувствовал себя избалованным и озорным ребенком, а это очень приятно, когда тебе около шестидесяти лет.
Наши самые теплые приветы и до новых встреч в Америке, Норвегии или где-нибудь еще.
Искренне Ваш
М. Ростовцев»75.
1 Wes М.А. Michael Rostovtzeff. Historian in Exile. Russian Roots in an American Context. Stuttgart, 1990. Ch. 5. P. 17— 18.
2 Отчет о состоянии и деятельности Петроградского университета за 1917 г. Пг., 1918. Протоколы. № 64.
3 Петербургский филиал архива РАН (далее — ПФА). Ф. 1054. On. 1. Д. 30. JI. 50 об. ИОФ (Отделение исторических наук и филологии). — Заседание, 17 января 1918. JI. 362. На сертификате на французском языке, подписанном непременным секретарем Академии акад. С.Ф. Ольденбургом, поставлен № 584.
4 Это письмо приводит Вес (оригинал по-французски). См.: Wes М.А. Michael Rostovtzeff... P. 93—94.
5 ПФА РАН. Ф. 1054. On. 1. Д. 30. Л. 12.
47 - 7794


710
Часть 5. Новые материалы к биофафии и творчеству М.И. Ростовцева
6 В ноябре 1916 г. Брок был избран иностранным членом- корреспондентом Императорской академии наук по Отделению русского языка и словесности (ПФА РАН. Ф. 1. On. 1а. 1916. Д. 163. Л. 341). С Броком Ростовцев поддерживал дружеские отношения и позднее. В архиве Брока сохранились письма русского ученого, а в фонде Ростовцева (Дьюкский университет) — 2 письма (13. X. 1931 г. и 6. I. 1933 г.) и одна почтовая открытка (6. XII. 1933 г.) Брока. Судя по статье Ростовцева «Поминки», он обращался к Броку в 1918 г. с просьбой написать о вкладе Шахматова в развитие русской филологии и лингвистики (см.: Ростовцев М.И. Поминки (Памяти загубленных друзей и коллег) // Современные записки. 1920. Т. 2. С. 238—239).
7 Department of Manuscripts, National Library of Norway, Oslo Division. Brevs. № 337.
8 Имеется в виду двухтомный труд Ростовцева «Исследование по истории Скифии и Боспорского царства»; первый том был отдан в печать в апреле—мае 1918 г.
9 А.А. Шахматов (1864—1920) — русский филолог, славист, историк древнерусской культуры.
10 Еще в марте 1917 г. (дата по штемпелю на почтовой открытке, посланной Броку из Петрофада) Ростовцев писал: «Просьбы военнопленных, о которых Вы сообщаете в последнем письме, будут по возможности удовлетворены». Ростовцев уделял большое внимание помощи воинам, пострадавшим во время войны 1914 г. Подробнее см.: Скифский роман / Под общей ред. акад. РАН Г.М. Бонгард-Левина. М., 1997. С. 69—70.
11 Текст на французском языке. В ПФА РАН хранится копия документа (Ф.1054. On. 1. Д. 30. Л. 14.), оригинал — в фонде Ростовцева Библиотеки особых коллекций Дьюк- ского университета (Box 3, f. Awards). На бланке чернилами зачеркнуто «Imp^riale» (Императорский). За ректора университета А. Иванова подписал декан историко- филологического факультета Ф.А. Браун.
12 Фонд Брока. Brevs. № 337.
13 ИОФ (Отделение исторических наук и филологии). IX заседание, 6 июня 1918 г. Л. 429 об.
14 ПФА РАН. Ф. 134. Оп. 3. Д. 186. Л. 441—441 об.
15 Оригинал на французском языке скреплен печатью. Фонд Ростовцева. Библиотека особых коллекций Дьюкского университета. Box 3, f. Awards. Копия хранится в ПФА РАН.
16 Если в оригинале, который увез с собой Ростовцев (Фонд Ростовцева), Дания уже перечислена вместе с Норвегией, Англией и Швецией, то на копии (ПФА) «Дания» внесена рукой Ольденбурга или заведующего канцелярией в текст прежнего сертификата от 1 апреля 1918 г. Там же «1 апреля» изменено на «15/2 июня». Видимо, окончательный текст удостоверения Ростовцев получил перед отъездом, либо в ПФА хранится документ, который являлся основой для перепечатки перед вручением Ростовцеву.
17 См.: Скифский роман. С. 434.
18 Adventures of the College Professor. Box 3. Autobiographical Notes. Возможно, что статья была напечатана в одной из местных газет в Нью-Хейвене, но отыскать ее не удалось.
19 См.: Скифский роман. С. 126.
20 Н.А. Котляревский (1863—1925) — русский литературовед, академик (с 1909 г.).
21 РО ИРЛИ. Ф. 135. Письма Ростовцева. Ед. хр. 207. Л. 15—15 об.
22 Т. Арне (Т. Arne, 1879—1965) — шведский археолог и историк.
23 См.: Скифский роман. С. 428.
24 П.Г Винофадов (1854—1925) — медиевист, историк права; он сыфал большую роль в научной карьере Ростовцева.
25 РО ИРЛИ. Ф. 135. Ед. хр. 207. Письма Ростовцева. Л. 17—18 об.
26 См.: Скифский роман. С. 126.
27 Там же. С. 126—127.
28 Там же. С. 504.
29 Там же. С. 434.
30 Фонд Брока. Brevs. N 337.
31 Н.Х. Денисов — финансист, меценат; в конце 1918 г. — начале 1919 г. он пожертвовал деньги на организацию в Англии «Комитета освобождения России», который возглавил Ростовцев. Его жена С.В. Денисова входила в состав комитета на правах полноправного члена.
32 Hans [Andreas Nikolai] Olsen — норвежский предприниматель и общественный деятель; очень интересовался Россией; в фонде Брока хранится его письмо Броку (1916 г.), в котором высказывается желание пригласить в Норвегию П.Н. Милюкова.
33 Magnus [Bernhard] Olsen (1878—1963) — норвежский филолог, профессор исландского языка и литературы университета в Осло.
34 М.И. Терещенко (1886—1956) — крупный финансист и промышленник; министр финансов Временного правительства, весной 1918 г. бежал в Норвегию, затем переехал во Францию, активно поддерживал борьбу против большевиков.
35 ПФА РАН. Ф. 134. Оп. 3. Д. 186. Л. 442.
36 См.: Скифский роман. С. 124.
37 И Монтелиус, и Арне проявляли глубокий интерес к археологическим древностям на территории России, в своих работах они неоднократно обращались к публикациям русских археологов
38 См.: Скифский роман. С.428.
39 Фонд Брока. В. № 337. Текст по-русски.
40 К.Н. Гулькевич — дипломат, был советником Второго политического отдела Министерства иностранных дел, затем чрезвычайным послом России в Норвегии (апрель 1916—1917 г.).
41 Mikhail I. Rostovtzeff Papers. Yale University. Sterling Memorial Library, Manuscripts and Archives. № 1133, series III. Box 28. Folder 165 (текст по-английски, автофаф). См. также «Корабль викингов из Усеберга. Ок. 800 г.», приведенный в: История Европы. Т.2. Средневековая Европа. М., 1992. С. 180.
42 Габриэль Густафсон (Gabriel Gustafson, 1853—1915) — норвежский археолог, руководитель раскопок в Усе- берге.
43 См. прим. 33.
44 Подробнее см. очерк «Академик М.И. Ростовцев и Нобелевская премия И.А. Бунина» в этом томе.
45 Подробнее см.: Скифский роман. С. 100.
46 Подробнее см.: Минц И.И. Марксисты на исторической неделе в Берлине и VI Международном конфессе историков в Норвегии // Историк-марксист. 1928. Т. 9. С. 90—92.
47 См.: Скифский роман. С. 270.
48 Halvdan Koht (1873—1965) — профессор истории университета Осло.


М.И. Ростовцев в Швеции и Норвегии (новые архивные материалы)
711
49 Национальный архив Норвегии. Brevs. № 386.
50 Подчеркнуто Ростовцевым.
51 Подчеркнуто Ростовцевым.
52 Речь идет об историке Я.И. Смирнове.
53 Речь вдет о втором томе трудов Семинария имени Я.И. Смирнова, где был напечатан некролог С.А. Жебе- лбва о Смирнове. Подробнее см.: Скифский роман. С. 102.
54 Samson Eitrem (1872—1966) — норвежский папиролог, инициатор создания папирологической коллекции в университете Осло, собиратель греческих папирусов.
55 Архив библиотеки университета в Осло. В 2 Lang. Engl. 1928 Jan. — 1929 Dec.
56 Национальный архив Норвегии. Brevs. № 448.
57 Папирус, датируемый 225—235 гг., был наЯден при раскопках Дура-Европос в 1931—1932 гг., представляет собой список праздничных дней и дат. Впервые был опубликован в 1940 г. См.: Fink R.O., Hoey A.S., Snyder W.F. The Feriale Duranum // YCS. 1940. Vol. 7. P.l— 222.
58 Yale University, Sterling Memorial Library. Manuscripts and Archives. M. Rostovtzeff Papers (№ 1133).
59 Пользуюсь случаем, чтобы выразить признательность за помощь в переводе этого текста А.А. Немировскому.
60 Хокон Шетели (Haakon Shetelig, 1877—1955) — норвежский археолог, хранитель отдела древностей в Историческом музее Бергена; с 1915 г. по 1942 г. профессор археологии в Бергене. Еще в 1904 г. он принял участие в раскопках Усеберга и в публикации находок.
61 Антон Вильгельм Бр£ггер (Anton Wilhelm Broegger, 1884—1951) — норвежский археолог, профессор археологии в университете Осло в 1915—1949 гг. Один из активных участников раскопок в Усеберге.
62 И.Е. Забелин (1820—1908) — русский археолог и историк, член-корреспондент АН (1884), почетный член АН (1907).
63 Н.П. Кондаков (1844—1925) — русский историк, историк искусства, учитель Ростовцева.
64 Эллис Ховелл Миннз (Ellis Hovell Minns, 1874—1953) — английский историк и археолог, многолетний друг Ростовцева.
65 В.В. Радлов (1837—1918) — русский историк и археолог.
66 Г.И. Боровка (1894—1941) — археолог, историк античности; в 1924-—1929 гг. принимал участие в Монголо- Тибетской экспедиции под руководством П.К. Козлова.
67 Й. Стржиговский (J. Strzygowski, 1862—1941) — австрийский востоковед и историк искусств.
68 П.К. Козлов (1863—1935) — исследователь Центральной Азии, путешественник.
69 А. Альфёльди (A. Alftldi, 1895—1981) — историк-классик, венгр по происхождению, долго жил и работал в Германии, затем в США.
70 Н. Феттих (Nandor Fettih, 1900—1971) — венгерский историк и археолог.
71 Софус Мюллер ( Sophus Mtiller, 1946—1934) — датский археолог.
72 Бернхард Салин (Bernhard Salin, 1861—1931) — шведский археолог, работал в Национальном музее в Стокгольме.
73 Нильс Оберг (Nils Aberg, Aaberg, 1888—1957) — шведский археолог, профессор университета в Стокгольме.
74 См.: Det Norske Videnskaps-Akademi i Oslo, Arbok, 1928, Oslo, 1929. C. 24.
75 Норвежский Национальный архив. Отдел рукописей. Brevs. № 386.
47*


АКАДЕМИК М.И. РОСТОВЦЕВ И НОБЕЛЕВСКАЯ ПРЕМИЯ И.А. БУНИНА
Впервые на Нобелевскую премию выдающийся русский писатель Иван Алексеевич Бунин наряду с М. Горьким и К.Д. Бальмонтом был выдвинут в начале 1923 г. Роменом Ролланом1, но должно было пройти десятилетие прежде, чем он был удостоен столь высокой награды. Это событие уже не раз подробно освещалось в различных публикациях — и научных, и публицистических, о «нобелевских днях» рассказывал и сам писатель в своих «Воспоминаниях»2.
Ознакомление с архивными материалами в Швеции (Нобелевский комитет Шведской Академии, Стокгольм) и Норвегии (Национальный архив Норвегии, Осло)3 позволяет прояснить и уточнить многие этапы этого долгого и трудного пути к всемирному признанию литературного творчества Бунина, в том числе и ту роль, которую сыграл академик Михаил Иванович Ростовцев.
Об участии Ростовцева в поддержке кандидатуры Бунина на Нобелевскую премию 1923 г. мы узнаем из двух его писем известному норвежскому ученому-сла- висту Улафу Броку (1867—1961 )4, который еще в 1916 г. был избран иностранным членом Российской Академии наук. К сожалению, эти письма не датированы, но, судя по их содержанию, они были написаны из Мэдисона до обращения самого Ростовцева в Нобелевский комитет5.
«Дорогой Олаф Иванович!
Давно уже не писал Вам и не имел от Вас вестей. Писать мне не о чем, так как моя жизнь ни для кого ни малейшего интереса не представляет, еще меньше мое мнение о том, что сейчас делается в Европе и России. Для меня ясно одно: надежды на возвращение в Россию теперь нет никакой; придется остаток дней своих скоротать за научной работой в Америке. Хорошо еще, что она дала мне приют и средства к существованию. России, какова она сейчас, ее ученые не нужны. Счастлив тот, кто, как Шахматов, вовремя умер. Для живых есть только два выхода: унизительное и гнусное рабство дома или тоска в изгнании. Но не об этом я хотел с Вами говорить. Для этого не стоило бы писать. Дело вот в чем. За границей собралось несколько обломков великой русской литературы, и среди них, во всяком случае, три светила первой величины. Я имею в виду Бунина, Мережковского и Куприна. К ним можно было бы присоединить и Бальмонта. Вы знаете, что все они живут в большой нищете. На днях Бунин, мой старый друг, написал мне, сообщая, что его вещи переведены на французский язык и имели во Франции большой успех. В связи с этим у французских литераторов возникла мысль, нельзя ли было бы названным трем беллетристам дать очередную Нобелевскую премию6. Они обратились к шведскому посланнику в Париже,
но тот нашел, что можно было бы дать... Горькому, а тот бы поделился с остальными. Вы знаете, каково отношение к Горькому среди честных русских людей. Не смыть позора славословия Ленина и чека запоздалой критикой большевизма из-за рубежа. От Горького, конечно, ни один настоящий русский писатель не возьмет ни копейки. Сообщая мне все это, Бунин думал, что я имею друзей в Швеции среди шведских академиков. Я член Парижской7, Лондонской8 и Берлинской Академий9, но Швеция меня этой чести не удостоила, так что прямым путем я действовать не могу. Среди шведских академиков я хорошо знал Montelius’a16. Но он умер. Мне остается только одно: передать дело в Ваши руки, в руки человека, которому так близки интересы России и ее литературы. Горькому Нобелевская премия не нужна. Он вывез достаточно денег и драгоценностей из России. К тому же премия Горькому была бы открытым признанием торжества большевизма. Лучше уж тогда дать премию «мира» — Ленину, казнившему официально 1/2 миллиона лучших российских людей, чему Горький открыто сочувствовал. Но дать премию Бунину, Куприну и Мережковскому за их литературные достижения, насквозь пропитанные идеей мира, было бы и справедливо, и целесообразно. Это дало бы им возможность прожить и проработать еще несколько лет, так как и им, как и мне, дорога в Россию еще надолго закрыта. Вот я и думал бы, Олаф Иванович, что Вы в этом деле многое можете сделать. Если Вы сами не член Шведской Академии (этого я не знаю; очень удивился бы, если бы узнал, что Вы еще не член ее), то Вы имеете массу знакомых среди членов Академии и знаете хорошо Нобеля. Не надо забывать, что деньги Нобеля приобретены им в России. Вы могли бы правильно и целесообразно повести это дело и лучше чем кто-либо другой оценить и выяснить удельный вес названных трех писателей. Великое бы Вы дело сделали и еще лишний раз заслужили бы великую благодарность всех честных русских людей. Напишите, как живете и что делаете. Очень рад был бы иметь от Вас весточку. Я не писал об этом деле Арне1 *, так как боюсь, что его симпатии скорее на стороне Горького, да и не думаю, чтобы он пользовался большим влиянием в Стокгольме.
Преданный Вам
М. Ростовцев».
Видимо, вскоре Ростовцев написал Броку второе письмо:
«Дорогой Олаф Иванович!
Опять получил письмо от Бунина, где он пишет о своих шансах получить Нобелевскую премию. Он


Академик М.И. Ростовцев и Нобелевская премия И.А. Бунина
713
пишет, что хочет попытать счастья. Но нужно, чтобы кто-нибудь его предложил. Я готов это сделать, но лучше, чтобы это сделал не я один. Говорят, что все профессора литературы и истории имеют это право. Не предложите ли Вы его? Это было бы очень хорошо и могло бы иметь значение.
Преданный Вам
М. Ростовцев».
Выдвинул ли Брок Бунина на премию 1923 г., неизвестно — в архиве Нобелевского комитета его официального письма нет (позднее норвежский ученый принял очень живое участие в «бунинской премии»). Ростовцев же Бунина выдвинул, направив письмо в Нобелевский комитет12 (к сожалению, на письме даты нет, но оно также написано на официальном бланке департамента истории Висконсинского университета):
«В Нобелевский комитет Шведской Академии Дорогие господа!
Позвольте мне как профессору истории Висконсинского университета и члену нескольких Академий рекомендовать на Нобелевскую премию по литературе за 1923 год Ивана Алексеевича Бунина — одного из наиболее известных русских новеллистов и поэтов, члена Российской Академии.
Преданный Вам
М. Ростовцев,
профессор Висконсинского университета, Ph. D, Hon. D. Ph., D. Litt.13, член Российской Академии наук, член-корреспондент Шведской14, Французской и Прусской академий».
Хотя Ростовцев не был писателем, но он имел все основания, чтобы предлагать Бунина на Нобелевскую премию. Согласно официальному положению, право выдвижения кандидатов на Нобелевскую премию по литературе имели и имеют «члены Шведской Академии, а также других академий, институтов и обществ, сходных ей по членству и целям, профессора по литературе и лингвистике университетов и университетских колледжей, лауреаты Нобелевской премии по литературе, президенты авторских организаций, которые представляют литературную деятельность в своих странах».
В 1923 г. никто из трех выдвинутых русских писателей премию не получил, и после обсуждений и острых дискуссий по главным претендентам — Т. Харди (Англия) и У.Б. Йитсу (Ирландия) — премия была присуждена ирландскому писателю.
Кандидатура Бунина выставлялась затем в 1930, 1931, 1932 и 1933 гг., причем из русских писателей его констрентами были Д.С. Мережковский, И.С. Шмелевой М. Горький.
Ростовцев, судя по его письмам в Нобелевский комитет, всячески старался помочь именно Бунину, с которым он дружил еще до своей эмиграции16.
21 марта 1931 г. Бунин из Грасса отправил М.И. и С.М. Ростовцевым письмо, в котором просил представить его на премию17. Вот текст этого письма:
«Дорогие друзья!
Прибегаю к Вам за помощью. Нобелевский комитет, наконец, серьезно подумал о русской литературе. В [19]29 г. совсем было дал премию Горькому. Люди, более осведомленные в русских делах, вовремя разъяснили положение оных, да и Горький своей чрезмерной подлостью сам доказал, что он такое. В декабре прошлого года в "Последних новостях” напечатана была стокгольмская корреспонденция И. Троцкого18, из коей нам стало известно, что на премию 1930 г. лундский профессор Агрелль19 выставляет меня и Мережковского и что его очень поддерживает копенгагенский профессор Антон Калгрен20, читавший мою "Жизнь Арсеньева" по-русски и заявивший, что "это самое замечательное художественное произведение последних десятилетий". Дело все-таки провалилось — члены Комитета не знали, кого из нас двоих выбрать, а "Жизнь Арсеньева" не могли прочитать, ибо на иностранных языках эта "Жизнь" еще не имеется (только на итальянском). Теперь на премию 1931 г. я снова выставлен следующими профессорами (что сообщаю Вам секретной11: Агреллем, Олафом Броком, пражским Францевым22, итальянским Lo Gatto23, калифорнийским Александром Кауном (Berkeley)24 и лондонским Pares’oM25. Однако всем этим лицам нужна поддержка. Русские писатели после корреспонденции И. Троцкого чуть не все кинулись выставлять свои кандидатуры и при посредничестве своих почитателей выставили их. Думаю, что члены Нобелевского комитета и теперь в некотором смущении: все-таки полного26 представления о современной русской литературе они не имеют, рангов27 точно не знают, читали нас мало (один Мережковский известен всей Европе), пресерьезно думают, что даже, например, Шмелев28 — замечательный писатель... Словом, надо, чтобы некоторые знатные русские и иностранные люди написали (совершенно частно29 и так, чтобы это не имело ни чуточки антисоветской демонстрации) свои соображения, мнения: "Мол, есть слухи, что речь идет о русской литературе на премию 1931 г. Так позвольте сказать, что русским людям это очень приятно и что, если бы Нобелевский комитет остановился на каком-то русском30 писателе, то это было бы весьма справедливо". Дорогой Михаил Иванович, если можете, если считаете меня наиболее достойным, помогите, пожалуйста! Все это мне, конечно, очень тяжело, неловко говорить, да что же делать? Устал я от нужды, от вечной муки душевной за завтрашний день и от всяких лишений, связанных с нищетой, до последней степени, а работаю и до сих пор не покладая рук, и еще бы поработал, будь спокойствие телесное и душевное...
Если напишете, то думаю, надо послать к членам Нобелевского комитета через Олафа Ивановича Брока (Негг Professor Olaf Broch, Dybwad Sagate, 8, Oslo, Norvege).
He виделись мы с Вами тысячу лет, ни единым словом даже не перекинулись! Были Вы в Европе, да нас о том не известили... Все это нам весьма грустно, ведь так мало всегда было близких людей на свете, а


714
Часть 5. Новые материалы к биографии и творчеству М.И. Ростовцева
теперь осталось еще меньше! Грустно мне очень и то, что вот пишу Вам впервые за многие годы разлуки, а предмет письма деловой, очень неловкий, повторяю, для меня.
Напишите хоть совсем вкратце, как Вас Бог милует. Мы пока сравнительно благополучны, дай Бог не сглазить. Вера*1 после операции очень поправилась. Я теперь частенько во грустях: годы уже не малые...
Целую Ваши руки, милая Софья Михайловна, обнимаю Вас, дорогой Михаил, сердечно. Вера очень кланяется.
Ваш Иван Бунин.
Villa Векёёёге Grasse, А-М.
P.S. Мережковский работает за себя насчет премии, конечно, яростнее всех».
Следующее письмо Бунина датируется 1 мая того же года3*:
«Дорогие друзья!
21 марта я послал Вам в Америку письмо, которое Вы, вероятно, не получили, несмотря на то что оно было заказное. Письмо это было деловое, но преследовало и другую цель — хоть на минуту связаться с Вами после пятилетнего полного разобщения. Вчера неожиданно узнал от Фондаминского33, что Вы в Италии и намереваетесь летом быть во Франции. Если Вы еще не совсем забыли нас, подайте голос и скажите: не будете ли Вы останавливаться по пути в Париж на Ривьере и есть ли у Вас желание повидаться с нами? Очень, очень обрадовали бы!
Кланяемся и ждем ответа.
Иван Бунин.
Villa Ве1уёбёге Grasse, А-М».
Судя по письму, посланному Ростовцевым в Нобелевский комитет из Палермо, он эти письма Бунина успел получить до отъезда в Европу — 2 мая 1931 г. Ростовцев отправил свою новую рекомендацию в Стокгольм34:
«Несколько лет назад я, профессор Йельского университета и член нескольких Академий, решился рекомендовать на Нобелевскую премию наиболее видного из ныне живущих русских писателей-романистов и поэтов Ивана Алексеевича Бунина35. Поскольку я узнал, что Нобелевский комитет рассматривает среди возможных кандидатов на следующую Нобелевскую премию представителей и русской литературы, то имею основания повторить рекомендацию, с которой выступил несколько лет назад. По моему мнению, Бунин — наиболее выдающийся36 писатель-новеллист наших дней. Под этим я имею в виду как русских писателей, живущих вне России, так и тех, кто живет в России. В своем творчестве он соединяет все37 качества, которые делают крупного писателя великим38: превосходный стиль — музыкальный, содержательно богатый и в то же время сдержанный (я не преувеличиваю, говоря, что Бунин — единственный достойный наследник великих мастеров русского стиля, его бли¬
жайшими предшественниками были Тургенев и Чехов), стиль, который свойственен только Бунину, если мы сравним со стилем всех современных ему писателей; мастерство в выборе и воплощении сюжета; глубокий психологический анализ; столь точное отображение жизни, что будто его острый глаз никогда не пропускает детали. Каждый, кто читал Бунина, не забудет нарисованной им картины. Я не являюсь литературным критиком, я — лишь поклонник литературы, но для меня, русского по рождению и образованию, русский язык остается главным, особенно язык русской литературы. И вот должен признаться: никто из современных писателей ни своими прошлыми или последующими произведениями не оказал на меня столь глубокого воздействия, как Бунин.
Мне очень нравятся некоторые из книг Мережковского, я теоретически высоко ценю некоторые ранние произведения Горького. Но я должен открыто заявить, что ни один из них, не говоря уже о других современных русских писателях, не обладает таким синтезом дарований, который характерен для Бунина.
Никто не владеет таким стилем, как Бунин, и только русские могут по достоинству оценить его мастерское искусство владения русским языком.
Однако моей задачей не является занятие таким сравнением или литературоведческим разбором, хотя мое изучение классической греческой и латинской литературы дает некоторое право иметь свое мнение. Моя цель состоит в том, чтобы передать Комитету по Нобелевским премиям впечатление человека, который питает живой интерес к русской литературе и имеет четкое мнение о творчестве ныне живущих русских писателей.
М. Ростовцев,
профессор древней истории и археологии Йельского университета».
В письме Бунина Ростовцеву от 21 марта 1931 г. упоминаются те, кто поддерживал его кандидатуру: А. Калгрен, С. Агрелл, У. Брок, В.А. Францев, JIo Гатто, А. Каун и Б. Пэрес. И действительно, в архиве Нобелевского комитета, за исключением письма Пэре- са, сохранились и подробный отзыв Кал грена, и официальные письма упомянутых ученых о выдвижении и поддержке кандидатуры Бунина на премии 1931, 1932 и 1933 гг. Премия 1931 г. была, как известно, присуждена шведскому поэту и писателю Э.А. Карлфельду, а премия 1932 г. — английскому писателю Дж. Голсуорси.
Ростовцев внимательно следил за происходившими событиями, был в постоянном контакте с У. Броком. Так, в письме к Ростовцеву от 13 октября 1931 г. Брок писал:
«К сожалению, для Бунина нет надежды в этом году; премия уже на днях определена недавно умершему шведскому лирику Karlfeldt. Можно ли поддержать кандидатуру Б[унина] на следующий год, еще не знаю»39.
15 ноября 1932 г. Бунин снова обратился к Ростовцеву с просьбой выдвинуть его кандидатуру на премию 1933 г.40:


Академик М.И. Ростовцев и Нобелевская премия И.А. Бунина
715
«Мои милые, дорогие друзья!
Да простит Вас Бог — за что столь забыли Вы меня.
И ни словечка никогда!
Тем совестнее мне писать, а необходимо: сделайте милость, помогите опять — выставьте мою кандидатуру еще один раз, напишите в Швецию!
Может быть, и напишете когда-нибудь нам? Как бы обрадовали!
Целую Вас обоих с неизменной любовью и грустью.
Живем бедно, тихо. Но слава Богу и за то!
Ваш Иван Бунин».
Ростовцев немедленно откликнулся на новую просьбу писателя. В архиве Нобелевского комитета сохранилось письмо Ростовцева, написанное на личном бланке и посланное президенту Нобелевского комитета из Нью-Хейвена 8 декабря 1932 г.:
«Дорогой сэр!
Как профессор Йельского университета и иностранный член-корреспондент Шведской Академии я позволяю себе еще раз предложить кандидатуру на Нобелевскую премию на следующий год. Это вновь кандидатура Ивана А. Бунина, которого я уже до этого два раза выдвигал. Я должен вновь подчеркнуть — для каждого русского было очень больно, что русская литература никогда не рассматривалась Комитетом как равная литературам других народов, и это печальная несправедливость, проявленная в отношении и прошлого, и настоящего. Это мнение разделяют многие известные люди в этой стране, которые, подобно мне, рассматривают пренебрежение к России как пристрастное и несправедливое.
Однако независимо от того, что Бунин представляет русскую литературу, должен подчеркнуть — я рассматриваю его как одного из величайших из живущих новеллистов, не уступающих по мастерству ни одному из тех, кто получил Нобелевскую премию в прошлые годы. Я изложил свои взгляды на творчество Бунина как первого в том трио, где наряду с ним есть Мережковский и Горький, особенно в отношении стиля и композиции. Он — один из немногих, кто следует славным традициям и красоте русского литературного языка, созданного Пушкиным, Тургеневым, Чеховым.
С глубоким уважением
М. Ростовцев».
Ростовцев мог бы упомянуть, что в это время он уже являлся иностранным членом Королевской Шведской академии истории и древностей (он был избран, как уже говорилось, 1 декабря 1931 г.).
Упоминание Мережковского и Горького не было случайным — оба они также были выдвинуты на премию 1933 г. Наряду с Ростовцевым кандидатуру Бунина вновь поддержали Брок, Францев и известный историк и филолог Ф.А. Браун (1862—1942). В пользу именно Бунина высказались Агрелл, хотя раньше он не исключал имена его русских соперников Мережковского и Горького41, и Калгрен42.
18 января 1933 г., обращаясь в Нобелевский комитет Шведской Академии, Брок писал: «Нижеподписавшийся предлагает принять предложение, чтобы Нобелевская премия по литературе за 1933 г. была присуждена Ивану Бунину. Я хотел бы сослаться на мои прежние письма и присланные материалы, но смог бы их дополнить, если это будет необходимо»43.
25 января 1933 г. Францев отправил из Праги в Нобелевский комитет по литературе следующее письмо: «Милостивые господа!
Настоящим письмом имею честь внести на рассмотрение высокочтимого Нобелевского комитета по литературе предложение о присуждении премии за 1933 г. Ивану Бунину. Характеристика литературного творчества русского поэта и романиста была уже мною дана в подобном же представлении»44.
Федор (Фридрих) Александрович Браун, ординарный профессор Петербургского и Лейпцигского университетов и иностранный член-корреспондент Королевской Шведской Академии истории и древностей, обратился 6 января 1933 г. в Нобелевский комитет с пространным письмом о выдвижении Бунина45. Вот текст этого письма:
«Два года назад я решился выдвинуть кандидатуру русского лирика и прозаика Ивана Алексеевича Бунина на Нобелевскую премию по литературе.
Если отрицательная позиция, которой до сих пор придерживался Нобелевский комитет по отношению к русским поэтам, не основана на принципиальных соображениях (их я сейчас не вправе обсуждать), я бы хотел вернуться к своему предложению и еще раз выдвинуть кандидатуру Ивана Бунина на премию текущего года.
Из ныне живущих русских писателей Бунин, безусловно, самый значительный как художник. Если лишь немногие из его произведений пока переведены на европейские языки, и потому широким кругам он, можно сказать, остался неизвестен, то это объясняется прежде всего тем, что в русской литературе он стоит особняком и идет собственным путем, оставаясь в стороне не только от литературной, но и от политической борьбы нашего времени. При этом в своем отношении к ней он, в отличие от всех остальных поэтов современности, выступает не как односторонний представитель определенного социального слоя. Его волнуют иные — вечные, вневременные вопросы, ответ на которые он ищет в реальности окружающего его мира и особенно своего народа. В этом смысле он самый разносторонний и, можно сказать, самый русский из всех ныне живущих русских поэтов. Никому лучше него не удавалось со сдержанностью чувств изобразить характер и своеобразие всего народа в его безутешном горе и упадке, никто не смог так, как он на такой высоте художественной выразительности, передать тоску, витающую над русской народной жизнью.
Какое наследство оставил Бунин миру помимо своей национальной укорененности как мыслитель и поэт, я могу здесь не говорить. Я хотел бы только подчеркнуть, что он — последний русский поэт дорево¬


716
Часть 5. Новые материалы к биографии и творчеству М.И. Ростовцева
люционной России, притом в мужественной зрелости его искусства формы и в совершенстве поэтического языка его стихов и прозы он являет себя последним классиком России. Недаром в свое время Российская Академия — тогда еще в прежнем составе — оказала ему высшую честь, которую она может оказать поэту, и избрала его почетным академиком "секции изящной словесности".
Теперь уже шестидесятидвухлетний поэт с несломленной творческой силой, как показывают его последние произведения, ведет в эмиграции тяжкую борьбу за существование. Признание и оценка присуждением Нобелевской премии могли бы послужить ему утешением за то, что он потерял на родине, и наградой за его непреходящие заслуги перед искусством».
Трудно сказать, какую роль сыграли письма Ростовцева и других ученых — его коллег и друзей, но Комитет, как зафиксировано в официальных документах, должен был основываться и на «сложившемся русском мнении как среди эмигрантов, так и на родине»46.
После долгих и острых обсуждений Нобелевский комитет принял, как известно, решение о присуждении премии в области литературы за 1933 г. Ивану Алексеевичу Бунину — впервые русскому писателю и впервые, как говорил сам Бунин в своей Нобелевской речи, — изгнаннику47. Для многих русских, в том числе, конечно, и для Ростовцева, это решение Нобелевского комитета было радостным событием. В письме к Ростовцеву от 6 декабря 1933 г. Брок писал: «Великую радость причинила, несомненно, Вам, как и мне, весть о Ноб[елевской] премии Бунину. Петр Струве48 написал мне в восторге»49.
Послал ли счастливый лауреат письмо благодарности своему старинному другу в Америку, неизвестно (таких писем в личном фонде Ростовцева нет), но к русскому ученому Бунин вновь обратился за помощью много позднее — уже в 1940 г., когда встал вопрос о переезде писателя в США50.
Сам того и не подозревая, Бунин в число «изгнанников» включил не только себя, но и тех ученых-эми- грантов, которые так помогали ему: Ростовцева, Францева и Брауна51.
1 Выдвижение Р. Роллана от 3 января 1923 г. хранится в архиве Нобелевского комитета Шведской Академии.
2 См.: Бунин И. А. Воспоминания. Париж, 1950.
3 Пользуюсь случаем, чтобы выразить признательность Шведской Академии за предоставленную возможность в феврале 2001 г. ознакомиться с архивными материалами Нобелевского комитета по литературе.
4 Подробнее о У. Броке см.: The Olaf Broch Symposium. A Centenary of Slavic Studies in Norway. Oslo, 1998.
5 Национальный архив Норвегии. Brevs. №. 337. Ед. xp.: Письма Ростовцева к Броку. На русский манер Брока звали Олафом Ивановичем его русские коллеги, писатели и друзья. Брок стажировался в Петербургском университете у выдающегося русского слависта академика
А.А. Шахматова (1864—1920), блестяще знал русский язык; ряд его работ был опубликован по-русски.
6 Возможно, Бунин сообщил Ростовцеву о предполагаемом выдвижении его наряду с Горьким и Бальмонтом на Нобелевскую премию.
7 Ростовцев был избран 10 декабря 1920 г. иностранным членом-корреспондентом Французской Академии надписей и изящной словесности (см.: L’Acad6mie des Inscriptions et Belles-Lettres. P., 1988. P. 113).
8 Ростовцев был избран членом-корреспондентом Британской Академии в 1917 г. (см.: The British Academy. Directory. 1995—1996. L., 1996. P. 163).
9 Ростовцев был избран иностранным членом-корреспондентом Берлинской Академии наук в 1914 г. (см.: Функ Б. Михаил Иванович Ростовцев и Берлинская Академия наук // ВДИ. 1996. № 2. С. 196—210.
10 О. Монтелиус (1843—1921) — крупнейший шведский историк и антиковед, член Шведской Академии; к нему Ростовцев обратился в апреле 1918 г., когда возникли трудности получения визы в Швецию, Норвегию и Англию. Подробнее см.: Скифский роман / Под общей ред. акад. РАН Г М. Бонгард-Левина. М., 1997. С. 125—126.
11 Т. Арне (Т. Ате, 1879—1965) — шведский археолог и историк, был директором исторического музея в Стокгольме, с ним в Швеции встречался Ростовцев в 1918 г.
12 Письмо хранится в архиве Нобелевского комитета Шведской Академии.
13 Под Ph. D. подразумевалась, очевидно, защита диссертации в 1903 г. в Петербургском университете; под Hon. D. Ph. — присуждение этого почетного звания в 1910 г. Лейпцигским университетом; под D. Litt — присуждение в 1919 г. почетной степени доктора (Honorary Degree of D. Litt) Оксфордским университетом.
14 Судя по биографии Михаила Ивановича, составленной его женой, он был избран в Королевскую Шведскую Академию наук, но точная дата в тексте не указана (Библиотека особых коллекций Дьюкского университета. Фонд Ростовцева. Картон 3. Библиографические материалы). Позднее, в 1931 г. Ростовцев был избран иностранным членом Королевской Шведской Академии истории и древностей (см.: Hildebrand В. Matrikel over LedamOter. Lund, 1954. S. 108).
15 Подробнее см.: Бонгард-Левин Г.М. Кто вправе увенчивать? // Наше наследие. 2001. № 59—60. С. 141—149.
16 Подробнее см.: Скифский роман. С. 300. В фонде И.А. Бунина хранятся 10 писем и почтовых открыток Ростовцева (три из них совместно с С.М. Ростовцевой), относящихся к 1921—1937 (?) гт. См.: HeywoodA.J. Catalogue of the I.A. Bunin, V.N. Bunina, L.F. Zurov and E.M. Lopatina Collections / Ed. by R.D. Davies with the Assistance of Daniel Riniker. Leeds, 2000. P. 112. К сожалению, эти письма остались для автора недоступными. Возможно, они содержат более подробные сведения о дружбе двух выдающихся деятелей русской культуры.
17 Библиотека особых коллекций Дьюкского университета. Фонд Ростовцева. Картон 2. Переписка. Ученые-беженцы. Ед. xp. Slavic. 1929—1943.
18 Троцкий И. Среди нобелевских лауреатов (письмо из Стокгольма) // Последние новости. 21. XII. 1930. С. 2.
19 С. Агрелл (Sigurd Agrell, 1881—1937) — шведский ученый-славист и поэт, профессор Лундского университета, переводил на шведский язык Л.Н. Толстого и И.А. Бунина. В архиве Агрелла сохранилось 6 писем Бунина, относящихся к 1923—1933 гг., и нобелевская тема непосредственно присутствует лишь в письме от 20 ноября 1933 г., когда Бунин уже знал о решении Нобелевского


Академик М.И. Ростовцев и Нобелевская премия И.А. Бунина
717
комитета. Письма Бунина опубликованы (ротапринтное издание) в записках кафедры славянских языков Лундского университета. См.: Arsbok 1965—1966. Lund, 1967. P. 3—24. Выражаю признательность шведскому востоковеду госпоже М.Ю. Янтунен за помощь в получении этого редкого и малотиражного издания.
20 А. Калгрен (Anton Kalgren, 1882—1973) — шведский ученый, профессор славянской литературы в Копенгагенском университете в 1921—1953 гг., автор многих трудов о России.
21 Подчеркнуто Буниным.
22 В.А. Францев (1867—1942) — академик, славист, профессор Киевского университета и Карлова университета в Праге.
23 Ettore Lo Gatto (1890—1983) — итальянский ученый-славист, о его встречах с Буниным см.: JIo Гатто Э. Мои встречи с Россией. М., 1992. С. 106—109.
24 Alexander Kaun (Александр Соломонович Каун, 1889— 1944) — американский ученый-славист, основатель кафедры славянских языков и литературы в Беркли (Калифорния), переводил Бунина, наиболее известны его книги о М. Горьком.
25 Bernard Pares (1867—1943) — английский славист, хорошо знал Ростовцева, был в дружбе со многими русскими писателями.
26 Подчеркнуто Буниным.
27 Подчеркнуто Буниным.
28 И.С. Шмелев (1873—1950) — русский писатель, с 1920 г. в эмиграции, несколько раз выставлялся на Нобелевскую премию.
29 Подчеркнуто Буниным.
30 Подчеркнуто Буниным.
31 Вера Николаевна Муромцева-Бунина — жена И.А. Бунина.
32 Текст написан черными чернилами. Автограф. Хранится в архиве Нобелевского комитета Шведской Академии.
33 И.И. Фондаминский (1880—1942) — публицист, деятель эсеровской партии; с 1919 г. жил в Париже, погиб в немецком концлагере.
34 Письмо (автограф) хранится в архиве Нобелевского комитета Шведской Академии.
35 Подчеркнуто Ростовцевым.
36 Подчеркнуто Ростовцевым.
37 Подчеркнуто Ростовцевым.
38 Подчеркнуто Ростовцевым.
39 Библиотека особых коллекций Дьюкского университета. Фонд Ростовцева. Картон 3. Переписка. Язык русский. Ед. хр. 1930—1939.
40 Там же. Картон 2. Переписка. Ученые-беженцы. Ед. хр. Slavic. 1929—1943.
41 Вот текст обращения Агрелла, которое хранится в архиве Нобелевского комитета Шведской Академии (оригинал
по-шведски, перевод А.А. Комарова, которому приношу признательность):
«Ссылаясь на ранее представленное им мнение, нижеподписавшийся предлагает в качестве кандидата на Нобелевскую премию, каковая будет присуждаться в этом году, русского писателя Ивана Алексеевича Бунина, при условии, что награда не будет разделена между двумя. Если это случится, то мне кажется, две следующие комбинации могут быть возможными: Мережковский — Бунин или Максим Горький — Бунин. По политическим мотивам я считаю Максима Горького неподходящим в качестве единственного лауреата премии. Имея в виду возраст и убывающую производительность труда Мережковского, мне представляется, что он не является желательным претендентом на получение полной Нобелевской премии как единственный кандидат. Следует, очевидно, считаться с тем, что если русский сейчас получит премию, то премия на протяжении десятилетнего периода или более будет присуждаться представителям других стран. Активная и живущая в большой нужде русская эмигрантская литература, таким образом, не получит ту помощь, которая столь нужна для ее дальнейшего развития.
Лунд, 29 января 1933 г.
С уважением
Сигурд Агрелл».
42 Калгрен написал несколько подробных отзывов в поддержку кандидатуры Бунина, в том числе и в 1933 г. Все отзывы хранятся в архиве Нобелевского комитета.
43 Письмо У. Брока хранится в архиве Нобелевского комитета.
44 Письмо Францева хранится в архиве Нобелевского комитета.
45 Письмо Брауна хранится в архиве Нобелевского комитета.
46 См.: Esmark К. The Nobel Prize in Literature. A Study of the Criteria behind the Choices. Boston, 1991. P. 63.
47 Cm.: Les Prix Nobel en 1933. Stockholm, 1935. P. 75.
48 Петр Бернгардович Струве (1870—1944) — историк, политический деятель, экономист.
49 Библиотека особых коллекций Дьюкского университета. Фонд Ростовцева. Картон 3. Переписка. Язык русский. Ед. хр. 1930—1939.
50 См.: Скифский роман. С. 301—302.
51 См. также: Марченко Г.В. Неизвестные страницы Бунинской Нобелианы (по материалам архива Шведской Академии) // Известия АН. Серия литературы и языка. 1997. Т. 56. № 6. С. 23—25; она же. Нобелевский эксперт: русские писатели в оценке Антона Карлгрена (1920-е — 1930-е гг.) // Scando-Slavica. 2000. Т. 46. С. 33—44; Юнг- грен М. Русские писатели в борьбе за Нобелевскую премию // На рубеже веков. Российско-скандинавский литературный диалог. М., 2001. С. 5—15.


ПРИЛОЖЕНИЕ


МАТЕРИАЛЫ К БИОБИБЛИОГРАФИИ М.И. РОСТОВЦЕВА: ADDENDA ET CORRIGENDA
За пять лет, прошедших с момента публикации материалов к биобиблиографии М.И. Ростовцева1, была проделана работа по уточнению и сбору новой информации. В частности, И.В. Тункина во время научной командировки в г. Трир составила подробное описание личной библиотеки Ростовцева2, что существенно расширило список публикаций ученого, которые не вошли в описание 1997 г. Кроме того, вышел ряд новых работ, посвященных жизни и творчеству историка. В публикуемых здесь дополнениях материал распределен по двум разделам. Первый из них содержит перечисление трудов Ростовцева, составленное в хронологическом и алфавитном порядке, а второй — personalia — заключает в себе в том же порядке названия книг, статей и рецензий, посвященных Ростовцеву и его трудам. В кратких примечаниях, выделенных курсивом, дается отсылка к номерам, под которыми работы Ростовцева упоминались в издании 1997 г. Звездочкой отмечены издания, которые не удалось просмотреть de visu.
I. 	РАБОТЫ М.И. РОСТОВЦЕВА
1897
|Note on Latin Inscription Published by Clermont- Ganneau (RA. 1897. Mai—Juin. P. 299» // RA. 1897. 3rd ser. Vol. 31. P. 297—298.
A propos d’une inscription publite en 1895 par M. Papier // RA. 1897. 3rd ser. Vol. 31. P. 453.
1900
Археологический шовинизм в Италии // Северный курьер. 30 июля (12 августа) 1900. № 252. С. 3.
1901
Lo chauvinisme archeologico in Italia // Le rivelazioni di Fausto Benedetti sopra il Museo di Villa Giulia e la stampa estera / A cura di W. Helbig. Roma, 1901. P. 36—38.
1903
В списке рецензий к № 75 вместо Netuil следует читать: NetuSil.
1906
Kornerhebung und Transport im griechisch-rOmischen Agypten // Archiv Юг Papyrusforschung. 1906. Bd. 3. S. 201—224.
В № 95 ошибочно указан 1904 г. издания.
1909
По6оАао<; // Arhiv ftlr Papyrusforschung. 1909. Bd. 5. S. 181.
В № 148 ошибочно указано заглавие: МовоХаск;.
1913
Гладиаторы // НЭС. Т. 13. [1913]. Ст. 654—655. С табл. (В соавторстве с А. Н. Щукаревым)
1915
Марсово поле // НЭС. Т. 25. [1915]. Ст. 801—802.
1918
Synteleia Tirondn // JRS. 1918. Vol. 8. P. 26—33.
В № 285 опечатка: Tironon.
1919
La «culture proletarienne» dans la Russie bolchtviste. P.,
1919. 18 p.
Французское издание № 288.
Russia’s Contribution to the World’s Science // Struggling Russia. 1919. Vol. I. December. P. 250—252.
Более точное описание № 295 с правильным указанием страниц.
1920
The Contribution of Russia to Learning // The Quarterly Review. 1920. № 463. April. P. 272—287.
Более точное описание названия №311. Memorandum // The New Russia. 1920. Vol. I. № 12. October 28. P. 283—285.
Более точное описание названия № 306.
’ETcupavEiai// Klio. 1920. Bd. 16. S. 203—206.
1921
Рецензия: Hindus M. G. The Russian Peasant and Revolution. New York, 1920 // AHR. 1921. Vol. 26. (October 1920—July 1921). P. 364—365.
Более точное описание названия № 326.
1923
В № 341—346 вместо Берлин следует читать: Париж.
1926
Рецензия: Dalton О. М. East Christian Art. A Survey of Monuments. Oxford: The Clarendon Press, 1925. XV, 369 p., 69 illustrations // Art and Archaeology. An Illustrated Monthly Magazine. Published by the Archaeologi¬


722
Приложение
cal Society of Washington. Affiliated with the Archaeological Institute of America. Washington: The Art and Archaeology Press, 1926. Vol. 21. X® 4. (April—May). P. 249—250.
1928
Письма с Ближнего Востока. I. Египет. Письмо первое // Возрождение. Vozrojdenie — La Renaissance. Paris, 1928. 8 июля. С. 2; Руль. Русская ежедневная демократическая газета. Берлин, 1928. 8 июля. № 28 (2314). С. 2—3.
Точное описание №411.
Письма с Ближнего Востока. I. Египет. Письмо второе // Возрождение. Vozrojdenie — La Renaissance. Paris, 1928. 13 июля. С. 2—3; Руль. Русская ежедневная демократическая газета. Берлин, 1928. 13 июля. № 32 (2318). С. 2—3.
Точное описание № 411.
Письма с Ближнего Востока. I. Египет. Письмо третье // Руль. Русская ежедневная демократическая газета. Берлин, 1928. 15 июля. № 34 (2320). С. 2—3; Возрождение. Vozrojdenie — La Renaissance. Paris, 1928. 17 июля. С. 3—4.
Точное описание № 411.
Письма с Ближнего Востока. II. Караванные города Аравии и Сирии. Письмо четвертое // Руль. Русская ежедневная демократическая газета. Берлин, 1928. 22 июля. № 40 (2326). С. 2—4.
Точное описание №411.
Письма с Ближнего Востока. II. Караванные города Аравии и Сирии. Письмо пятое // Возрождение. Vozrojdenie — La Renaissance. Paris, 1928. 28 июля. С. 2.
Точное описание № 411.
Письма из Ближнего Востока. II. Караванные города Аравии и Сирии. Письмо шестое // Возрождение. Vozrojdenie — La Renaissance. Paris, 1928. 3 августа. С. 2—3.
Точное описание № 411.
1930
О Ближнем Востоке. Караванные города Аравии, Заиорданья и Сирии. I. Караванная торговля. Исторический очерк. II. Петра // СЗ. 1930. Т. 41. С. 372—
393.
Точное описание № 436.
О Ближнем Востоке. Караванные города Аравии, Заиорданья и Сирии. III. Джераш (Гераса) // СЗ. 1930. Т. 42. С. 292—308. Табл. V—VI.
Точное описание № 436.
О Ближнем Востоке. Караванные города Аравии, Заиорданья и Сирии. IV. Пальмира и Дура. Исторический очерк. V. Пальмира и Дура. Руины // СЗ. 1930. Т. 43. С. 353—375.
Точное описание № 436.
О Ближнем Востоке. Караванные города Аравии, Заиорданья и Сирии. V. Пальмира и Дура. VI. Послесловие и СЗ. 1930. Т. 44. С. 300—320.
Точное описание № 436.
Un d6cret de Thtangtla (Carte) // CRAI. 1930. P. 72, 142—143.
Более точное указание страниц № 447.
1932
В № 477 вместо Шумер следует читать: Су мер.
A Visit to Сугепе and Cyrenaica I I Twenty-Seventh Annual Bulletin of the Classical Association of New England. 1932. P. 17-19.
В № 478 опечатка: Kyrenaica.
1934
Международни отношения и международно право в древностьта / Пер. от руски под учредничеството на проф. Гавриил И. Кацаров. София: Книгоиздателство Казанлъшка долина, 1934. 35 с.
Точное описание на болгарском языке № 515. Итальянская Африка. II. Мечта императора: Великая Лептис // СЗ. 1934. Кн. 55. С. 290—307.
Более точное описание № 518.
1936
Економски живот Балкана у староме веку // Книге о Балкану. Београд: LllTaMnapja Глобус, 1936. Т. 1. С. 42—51.
Точное описание № 550.
1963
Vasi di vetro dipinto del periodo tardo ellenistico e la storia della pittura decorative // Archeologia Classica. 1963. Vol. 15. P. 151—179. Tav. LII—LXI.
Переиздание № 214.
1966
Roms Historic. <?>, J. Paludans Forlag, 1966. 251 p. 2 maps. (Filolbiblioteket. T. 9).
Переиздание № 637.
1973
The Animal Style in South Russia and China. New York: Hacker Art Books, 1973. XVI. 112 p.
Переиздание № 423.
1974
Курганные находки Оренбургской области эпохи раннего и позднего эллинизма. С приложениями академика П. К. Коковцова и С. И. Руденко. С 10 таблицами, картой и 45 рисунками в тексте. Fotomechan- ischer Neudruck der Originalausgabe 1918 nach dem Exemplar der Universitatsbibliothek Berlin. Zentralanti- quariat der Deutschen Demokratischen Republik. Leipzig: Druckwerke Zwickau, 1974. [VIII]. 102 S.
Переиздание № 273.
1997
Второй отчет о командировке магистранта М. И. Ростовцева. Италия и Австрия (июнь 1895 — январь 1896 г.) // Скифский роман / Под общей ред. акад.


Материалы к биобиблиографии М.И. Ростовцева: addenda et corrigenda
723
РАН Г.М. Бонгард-Левина. М.: РОССПЭН, 1997. С. 425—427.
Древний мир и современность // ВДИ. 1997. № 2.
С. 199—216; Скифский роман. С. 586—597.
Заметки об Индии и ее древнем искусстве // Скифский роман. С. 581—585.
Основные вопросы римской истории // Скифский роман. С. 573—577.
Основные тенденции в развитии историографии античности от эпохи Возрождения до начала XX в. // Скифский роман. С. 577—579.
Фасад России // Скифский роман. С. 75—76. Переиздание № 283.
1999
Меморандум // Бонгард-Левин Г.М. Изгнание в вечность. Великий русский историк М.И. Ростовцев в США. Нью-Йорк, 1999. С. 423^126.
Меморандум. Йельские раскопки в Дуре // Бонгард- Левин Г.М. Изгнание в вечность... С. 427—432. Пантикапей // Боспорский феномен: греческая культура на периферии античного мира. Материалы международной конференции. Декабрь 1999. СПб., 1999. С. 59—73.
Птолемеевский Египет // ВДИ. 1999. № 4. С. 189—196. Русский текст начальной части №416.
2000
Общество и хозяйство в Римской империи. СПб.: Наука, 2000. Т. I. 399 с.
Издание на русском языке № 380 по немецкому изданию № 452.
Сирия и Восток // ВДИ. 2000. № 4. С. 164—180.
Русский текст начальной части №417.
2001
Общество и хозяйство в Римской империи. СПб.: Наука, 2001. Т. 11.411 с.
Издание на русском языке № 380 по немецкому изданию № 452.
Юг России и Китай — два центра развития звериного стиля // ВДИ. 2001. № 2. С. 180—199; йяовёооц. На акад. Дмитрии Сергеевич Раевски. София, 2001. С. 268—308.
2002
Амнистия Н Ростовцев М.И. Политические статьи.
СПб.: Наука, 2002. С. 190—193.
Большевизм в Тунисе и Алжире // Ростовцев М.И. Политические статьи. С. 89—93.
Большевики и интеллигенция // Ростовцев М.И. Политические статьи. С. 144—153.
Большевики как педагоги // Ростовцев М.И. Политические статьи. С. 81—88.
Большевистская Россия и культурное человечество // Ростовцев М.И. Избранные публицистические статьи. М.: РОССПЭН, 2002. С. 75—86.
Русский перевод № 321.
Большевистская Россия и цивилизованное человечество // Ростовцев М.И. Политические статьи. С. 166—179.
Русский перевод № 321.
Вера в успех // Ростовцев М.И. Политические статьи. С. 154—158.
Вклад России в мировую науку // Ростовцев М.И. Политические статьи. С. 48—61.
Вклад России в науку Н Ростовцев М.И. Политические статьи. С. 62—80.
Во времена царей // Ростовцев М.И. Политические статьи. С. 180—186.
Должны ли ученые вернуться в Россию: Ответ профессору Бехтереву // Ростовцев М.И. Политические статьи. С. 116—121.
Еще один ответ профессору Бехтереву // Ростовцев М.И. Политические статьи. С. 122—125.
Еще раз Веллз — Горький и Россия // Ростовцев М.И. Избранные публицистические статьи. С. 73—75.
Интервенция и «laissez-aller» // Ростовцев М.И. Избранные публицистические статьи. С. 49—54.
Кошмар // Ростовцев М.И. Избранные публицистические статьи. С. 61—65.
Меморандум // Ростовцев М.И. Политические статьи. С. 126—131.
Мировой большевизм // Ростовцев М.И. Избранные публицистические статьи. С. 55—61.
Русский текст № 286.
Музеи Петрограда // Ростовцев М.И. Политические статьи. С. 202—206.
Мученики науки в Советской России. В память об умерших друзьях и коллегах // Ростовцев М.И. Политические статьи. С. 94—115.
Наука в большевистской России // Ростовцев М.И. Избранные публицистические статьи. С. 86—94.
Наука и революция // Ростовцев М.И. Избранные публицистические статьи. С. 20—40.
Переиздание № 261.
Нынешний статус российских университетов // Ростовцев М.И. Политические статьи. С. 159—165.
Организация будущих научных отношений между странами-союзницами // Ростовцев М.И. Избранные публицистические статьи. С. 65—72.
Поминки (памяти загубленных друзей и коллег) // Ростовцев М.И. Политические статьи. С. 105—111.
Практика и цели большевизма Н Ростовцев М. И. Избранные публицистические статьи. С. 41—48.
«Пролетарская культура» в большевистской России // Ростовцев М.И. Политические статьи. С. 22—47.
Профессора и Государственна Дума // Ростовцев М.И. Избранные публицистические статьи. С. 17—20.
Русская наука в изгнании // Ростовцев М.И. Избранные публицистические статьи. С. 99—105.
Русское искусство и большевики // Ростовцев М.И. Политические статьи. С. 194—201.
Русское крестьянство и революция // Ростовцев М.И. Политические статьи. С. 187—189.


724
Приложение
Странички воспоминаний // Кондаков Н.П. Воспоминания и думы. М.: Индрик, 2002. С. 211—216. Переиздание № 365.
Университеты и большевики И Ростовцев М.И. Избранные публицистические статьи. С. 95—98.
Школа и образование в большевистской России // Ростовцев М.И. Политические статьи. С. 132—146. Рецензии^ Милюков П.Н. Россия сегодня и завтра. Нью-Йорк: Макмиллан компани, 1922); Барон Корф С.А. (доктор гражданского права). Зарубежные связи России в течение последней половины века. (Институт политических публикаций^ Вильямс колледжа. Виллинойстаун). Нью-Йорк: Макмиллан компани, 1922 II Ростовцев М.И. Избранные публицистические статьи. С. 106—111.
Расширенное и дополненное издание по автографу № 360.
II. 	PERSONALIA
1897
Revue des publicationes ёpigгaphiques relatives a I’antiquitl romaine. Juillet—D6cembre. 1. Рёпоб!- ques // Revue arch6ologique. Paris, 1897. Vol. 2. P. 436—437.
Обзор публикации № 12 с конъектурами латинских текстов.
1904
<?> М.И. Ростовцев // Портретная галерея редакторов и сотрудников «Энциклопедического словаря». СПб.: Тип. Акц. О-ва Брокгауз — Ефрон, 1904. Т. 41 А. (Яйцепровод — V). С. 48—49.
1926
Kramer, Casper J., Jr. II CW. 1926. 8 October. Vol. 20. P. 219—222.
Рецензия на издание № 379.
1928
Kramer C. J., Jr. II CW. 1928. 8 October. Vol. 22. № 2 (586). P. 13—15.
Рецензия на издание № 380.
1929
Kramer C. J., Jr. I/ CW. 1929. 8 October. Vol. 22. № 17 (601). P. 132—135.
Рецензия на издание № 398.
1945
Bikerman E. L’europeanisation de l’Orient Classique: A propos du livre de Michel Rostovtzeff I I Renaissance. Revue trimestrielle publiee par l’Ecole Libre des Hautes Etudes de New York. New York, 1945. Vol. 2—3. P. 381—392.
Рецензия на издание № 606.
1953
D[ussaud]. R. Michel Rostovtzeff (1870—1952) // Syria. 1953. Vol. 30. P. 183—185.
1954
Ргёаих С. Michel Rostovtzeff // Chronique d’Egypte. 1954. Vol. 29. P. 183—190.
Точное описание публикации.
1960
<?> Michael Ivanovich Rostovtzeff // Who Was Who in America. Chicago, 1960. Vol. 3. P. 744.
<?> Michael I. Rostovtzeff// Who Was Who 1951—1960. A Companion to Who’s Who Containing the Biographies of Those Who Died During the Decade 1951—1960. London, 1960. Vol. 5. P. 949.
1977
Gilliam J. F. Michael Ivanovich Rostovtzeff // Dictionary of American Biography. New York, 1977. Supplement V. 1951—1955. P. 594—596.
Van der Poel, B. Halsted. <RostovtzefFs books and arti- cles>// Bibliography. Rome, 1977. P. XXII, 78, 134, 135, 229, 242, 264.
1993
Marcone A. Gli «Studi per la Storia del Colonato romano» di Michele Rostovtzeff // Ostraka. 1993. Т. II. P. 177— 186.
Wes M. The Correspondance between Rostovtzeff and Westermann. A Note on Gaetano De Sanctis // Historia. 1993. Bd. XLII. S. 125—128.
1996
Cagnetta M. Rostovtzeff in Italia: mediazioni culturali e vicende editoriali // Storia della storiografia. 1996. T. 29. P. 3—20.
1997
Скифский роман / Под общей ред. акад. РАН Г.М. Бон- гард-Левина. М.: РОССПЭН, 1997. 623 с.
Рец.\ Айрапетов О.Р. Н Вопросы истории. 1999. № 3. С. 162—164; Виноградов Ю Г Возвращение М.И. Ростовцева России (К выходу книги «Скифский роман» / Под общей ред. Г М. Бонгард-Левина. М., 1997) // ВДИ. 1999. № 2. С. 229—232; Каганович Б.С. // Вестник Российской Академии наук. М., 1999. Т. 69. Ne 9 (сентябрь). С.849—850; Литвин- ский Б.А. Читая «Скифский роман» // ВДИ. 1999. № 1. С. 213—215; Скржиньска М.В. «Скифський роман» M.I. Ростовцева // КиГвська старовина. Кшв, 2000. № 2. С. 172—175; Marcone А. II Rivista Storica Italiana. Napoli, 1999. P. 1143—1146; W&owski М. II Archeolo- gia. Warszawa, 1999. T. L. P. 107—108.
Бадер А Н., Бонгард-Левин Г.М. Письма М.И. Ростовцева А. Стейну // Скифский роман. С. 569—570. Бадер А.Н., Бонгард-Левин Г.М., Мэтесон С. Письма М.И. Ростовцева К. Хопкинсу, Дж. Энджелу и
В. 	Кроссу // Скифский роман. С. 530—547.


Материалы к биобиблиографии М.И. Ростовцева: addenda et corrigenda
725
Бауэрсок Г.у Бонгард-Левин Г.М. М.И. Ростовцев и Гарвард // Скифский роман. С. 192—199.
Бонгард-Левин Г.М. Автобиографические материалы М.И. Ростовцева // Скифский роман. С. 43—49.
Бонгард-Левин Г.М. Архивы США и Европы // Скифский роман. С. 35—39.
Бонгард-Левин Г.М. Индийское путешествие М.И. Ростовцева // Скифский роман. С. 185—191.
Бонгард-Левин Г.М. М.И. Ростовцев в Америке. Висконсин и Йель // Скифский роман. С. 145—184.
Бонгард-Левин Г.М. М.И. Ростовцев и Владимир Набоков // Скифский роман. С. 290—299.
Бонгард-Левин Г.М. М.И. Ростовцев и И.И. Бикерман: учитель и ученик. Новые архивные материалы //
Скифский роман. С. 329—345.
Бонгард-Левин Г.М. М.И. Ростовцев и Э.Х. Миннз: от Скифии до Китая и Японии // Скифский роман. 1997. С. 305—328.
Бонгард-Левин Г.М. Научная командировка или эмиграция? Два года в Англии // Скифский роман. С. 124—144.
Бонгард-Левин Г.М. Портрет М.И. Ростовцева кисти К.А. Сомова // Скифский роман. С. 287—289.
Бонгард-Левин Г.М. Предисловие // Скифский роман. С. 7—10.
Бонгард-Левин Г.М. Четыре письма И.А. Бунина М.И. Ростовцеву // Скифский роман. С. 300—304.
Бонгард-Левин Г.М., Вахтель М., Зуев В.Ю. М.И. Ростовцев и Вяч.И. Иванов // Скифский роман. С. 248— 258.
Бонгард-Левин Г.М., Зуев В.Ю., Кызласова И.Л., Тункина И.В. Письма М.И. и С.М. Ростовцевых Н.П. и С.Н. Кондаковым // Скифский роман. С. 431—460.
Бонгард-Левин Г.М., Литвиненко Ю.Н. М.И. Ростовцев и УЛ. Вестерманн: диалог историков // Скифский роман. С. 346—365.
Бонгард-Левин Г.М., Литвиненко Ю.Н. «Navigare пе- cesse est»: Письма М.И. Ростовцева Ч.Б. Уэллсу // Скифский роман. С. 548—568.
Бонгард-Левин Г.М., Тункина И.В. М.И. Ростовцев и А.А. Васильев: шесть десятилетий дружбы и творческого сотрудничества // Скифский роман. С. 259— 286.
Бонгард-Левин Г.М., Тункина И.В. Письма М.И. Ростовцева Г.В. Вернадскому // Скифский роман. С. 516— 529.
Бонгард-Левин Г.М., Тункина ИВ., Письма М.И. Ростовцева А.М. Талльгрену // Скифский роман. С. 501—515.
Бонгард-Левин Г.М., Тункина И.В. Письма М.И. Ростовцева А.В. Тырковой-Вильямс и Г. Вильямсу // Скифский роман. С. 461—500.
Зуев В.Ю. М.И. Ростовцев. Годы в России. Биографическая хроника // Скифский роман. С. 50—83.
Зуев В.Ю. Письма М.И. Ростовцева И.В. Помяловскому, С.Ф. Платонову и Б.В. Фармаковскому // Скифский роман. С. 416—430.
Зуев В.Ю. М.И. Ростовцев и великий князь Константин Константинович // Скифский роман. С. 233— 247.
Зуев В.Ю. Материалы к биобиблиографии М.И. Ростовцева // Скифский роман. С. 200—230.
Зуев В.Ю. Рукописное наследие М.И. Ростовцева в архивах России. Краткий обзор // Скифский роман. С. 17—23.
Зуев В.Ю., Ляпустина Е.В. Две лекции М. И. Ростовцева // Скифский роман. С. 573—580.
Каньетта М. М.И. Ростовцев в Италии: культурные взаимосвязи и издательские дела // ВДИ. 1997. № 3. С. 158—172.
Литвиненко Ю.Н. М.И. Ростовцев. «Древний мир и современность» (Публичная лекция, прочитанная в Йельском университете 25 января 1944 г.) // Скифский роман. С. 586—597.
Павловская А. И. О роли М.И. Ростовцева в развитии папирологических исследований в России // ВДИ. 1997. № 1.С. 169—183.
Тункина ИВ. Документы М.И. Ростовцева в Санкт- Петербургском Архиве Российской Академии наук // Скифский роман. С. 24—34.
Тункина И.В. М.И. Ростовцев и Российская Академия наук // Скифский роман. С. 84—123.
Тункина И.В. Письма М.И. Ростовцева С.А. Жебелёву, Ф.И. Успенскому и НЛ. Марру // Скифский роман. С. 369—415.
Bongard-Levin G. Un Scythe russe sur les rives de la Seine // CRAI. 1997. P. 863—879.
1998
Куклина И.В. К портрету М.И. Ростовцева (из переписки А.А. Васильева и С.А. Жебелёва) // Античный мир. Проблемы истории и культуры. Сборник научных статей к 65-летию со дня рождения проф. Э.Д. Фролова. СПб.: СПбГУ, 1998. С. 433-440.
1999
Бонгард-Левин Г.М. Изгнание в вечность. Великий русский историк М.И. Ростовцев в США. Нью- Йорк: The Edvin Mellen Press, 1999. XIX, 432 с. Избранные статьи Г.М. Бонгард-Левина из книги: «Скифский роман». М., 1997.
Бонгард-Левин Г.М., Зуев В.Ю., Литвиненко Ю.Н., Тункина И.В. Коллективная монография «Скифский роман / Под общей ред. акад. РАН Г.М. Бонгард- Левина. М.: РОССПЭН, 1997». М.: ИВИ РАН, [1999]. 9 с.
Зуев В.Ю. Еще раз об эпиграмме из Эль-Тегеня (Ответ М.И. Ростовцева В.В. Латышеву) // Боспорский город Нимфей: новые исследования и материалы и вопросы изучения античных городов Северного Причерноморья. Международная научная конференция, посвященная 60-летию Нимфейской археологической экспедиции и 70-летию со дня рождения Н.Л. Грач. Тезисы докладов. СПб., 1999. С. 34—37.
Зуев В.Ю. Неизвестный очерк истории Боспорского царства М.И. Ростовцева // Боспорский феномен:


726
Приложение
греческая культура на периферии античного мира. Материалы международной конференции. Декабрь 1999. СПб., 1999. С. 57—59.
Литвиненко Ю.Н. Птолемеевский Египет Ростовцева (К публикации русского оригинала главы М.И. Ростовцева для «Кембриджской древней истории») // ВДИ. 1999. № 4. С. 180—188.
Фролов. Э.Д. Социально-экономическое направление на рубеже XIX—XX вв. И.М. Гревс. М.И. Ростовцев. М.М. Хвостов // Фролов Э.Д. Русская наука об античности. Историографические очерки. СПб.: СПбГУ, 1999. С. 349—379.
Bandelli G. Un momenta della fortune di Rostovzev in Italia. II dibattito su «Economia antica e moderna» // Rostovtzeff e l’ltalia / A cura di A. Marcone. Napoli, 1999. P. 131—159.
Bongard-Levin G. M.I. Rostovtzeff in England: a Personal Experience of West and East // Ancient Greeks: West and East / Ed. by G. Tsetskladze. Leiden, 1999. P. 1—45.
Bongard-Levin G., Marcone A. Testi e documenti // Rostovtzeff e l’ltalia. P. 23—37.
Buonocore M. Rostovzev e l’epigrafia // Rostovtzeff e Г Italia. P. 419—437.
Cagnetta M. Rostovtzeff in Italia: mediazioni culturali e vicende editoriali // Rostovtzeff e l’ltalia. P. 161—185.
Capasso M. Rostovtzeff e la papirologia // Rostovtzeff e l’ltalia. P. 367—418.
Fantasia U. Ellenismo e mondo ellenistico in Rostovtzeff //
Rostovtzeff e Г Italia. P. 257—305.
Giardina M. Mazzarino e Rostovtzeff // Rostovtzeff e l’ltalia. P. 115—129.
Heinen H. Rostovtzeff et la Russie ntaridionale // Rostovtzeff e l’ltalia. P. 47—61.
Heinen H. Synoptische Tafel. Lebensdaten und Publika- tionen M.I. Rostovtzeffs (in Auswahl) // Rostovtzeff e Г Italia. P. 465-468.
Levi M.A. Ricordo di un Maestro // Rostovtzeff e l’ltalia. P. 39—43.
Loreto L. Rostovtzeff e la storia del sistema internazionale antico // Rostovtzeff e l’ltalia. P. 343—366.
Marcone A. Introduzione // Rostovtzeff e Г Italia. P. 7.
Marcone A. Un inedito di M. Rostovtzeff sulle cause della cadutta dell’ Impero romano // Historia. 1999. Bd. XLVIII. S. 254—256.
Mazza M. M.I. Rostovtzeff e 1’economia antica // Rostovtzeff e l’ltalia. P. 211—256.
Michelotto P.G. La riflessione storico-economica di M.I. Rostovtzeff: il «caso» dell’ Egitto ellenistico-romano. Milano, 1999.
Michellotto P.G. La History di Rostovtzeff dal 1926 al 1933: intorno ad alcune varianti // Rostovtzeff e l’ltalia. P. 187—209.
Polverini L. Rostovzev e De Sanctis // Rostovtzeff e l’ltalia. P. 97—113.
Rychtecky A. Traduire Rostovtseff. A propos de la paru- tion en fran^ais de «Античная декоративная живо¬
пись на юге России» // Le th&tre russe entre reve et гёа!кё. Le bicentenaire de Pouchkine. Inalco, 1999. P. 315—334. (Slovo. Vol. 22—23).
Salmeri G. Per una lettura dei capitoli V—VII della Storia economica e sociale dell’impero romano II Rostovtzeff e l’ltalia. P. 307—341.
Von Staden H. Rostovtzeff a Yale // Rostovtzeff e 1’Italia. P. 63—95.
Traina G. Rostovcev e l’epigrafia greco-latina delPArmenia antica // Rostovtzeff e l’ltalia. P. 439—448.
2000
Бонгард-Левин Г.М., Бонне К., Литвиненко Ю.Н., Марконе А. «Монгол приветствует сирийца»: переписка М.И. Ростовцева и Ф. Кюмона // ВДИ. 2000. № 4. С. 142—158.
Гаибов В.А., Кошеленко Г.А. [Предисловие к публикации русского варианта главы М.И. Ростовцева «Сирия и Восток» для «Кембриджской древней истории»] // ВДИ. 2000. № 4. С. 159—163.
Тыжов А.Я. Михаил Иванович Ростовцев // Ростовцев М.И. Общество и хозяйство в Римской империи. СПб.: Наука, 2000. Т. I. С. 5—12.
Фролов Э.Д. Михаил Иванович Ростовцев (1870— 1952) // Портреты историков. Время и судьбы. Т. 2. Всеобщая история. Москва — Иерусалим, 2000. С. 28—40.
Bongard-Levin G., Bonnet С., Litvinenko Yu., Marcone A. Aper^u pr61iminaire de la correspondance entre Franz Cumont et Mikhail Rostovtzeff // Bulletin de l’Institut historique beige de Rome. 2000. T. 70. P. 349—412.
2001
Бонгард-Левин Г.М. Неопубликованная статья М.И. Ростовцева о зверином стиле // ВДИ. 2001. №2. С. 178—180.
Бонгард-Левин Г.М. Новая статья М.И. Ростовцева о зверином стиле // аяобгоок;. На акад. Дмитрии Сергеевич Раевски. София, 2001. С. 264—267.
Бонгард-Левин Г.М. Скифский роман, или Жизнь Михаила Ивановича Ростовцева // Российская научная эмиграция. Двадцать портретов. М.: УРСС, 2001.
С. 	293—313.
Бонгард-Левин Г.М., Бонне К, Литвиненко Ю.Н., Марконе А. Научная переписка М.И. Ростовцева и Ф. Кюмона // ВДИ. 2001. № 4. С. 175—187.
Литвиненко Ю.Н. Египетские путешествия М.И. Ростовцева // ВДИ. 2001. № 3. С. 140—149.
Marcone A. La storia di una riedizione difficile: La Social and Economic History of the Roman Empire di M.I. Rostovtzeff // Historia. 2001. Bd. L. Heft 3. S. 357—373.
2002
Аветисян К.А. Вместо предисловия // Ростовцев М.И. Политические статьи. СПб.: Наука, 2002. С. 5—14.


Материалы к биобиблиографии М.И. Ростовцева: addenda et corrigenda
727
Аветисян К.А. Политические статьи М.И. Ростовцева
// Ростовцев М.И. Политические статьи. СПб.: Наука, 2002. С. 15—21.
Тункина И.В. М.И. Ростовцев как политический публицист // Ростовцев М.И. Избранные публицистические статьи / Подготовка текста, предисловие, комментарии и биографический словарь И.В. Тункиной. М.: РОССПЭН, 2002. С. 3—14, 115—189.
1 Зуев В.Ю. Материалы к биобиблиографии М.И. Ростовцева // Скифский роман / Под общей ред. акад. РАН Г.М. Бонгард-Левина. М., 1997. С. 200—230.
2 См. об этом: Тункина И.В. М.И. Ростовцев как политический публицист // Ростовцев М.И. Избранные публицистические статьи / Подготовка текста, предисловие, комментарии и биографический словарь И.В. Тункиной. М., 2002. С. 5 слл.


УКАЗАТЕЛИ


Указатель имен*
А
Аарон (библ.) — 118, 120, 121, 133, 143, 159, 276
Абамелек-Лазарев С.С. — 455, 458, 470-471
Абгар (V), царь Осроены — 403
Абгар IX, царь Осроены — 397
Абдагас, индо-парфянский правитель — 392
Абдель Азиз Г. — 306
Абдул Массих Ж. — 295, 298, 300, 305, 306
Абдул Хамид II, турецкий султан — 472
Абдулла, эмир — 453, 468
Абу Джам эль-Балави, сподвижник пророка Мухаммеда — 430
Авга (миф.) — 429
Август (Г. Юлий Октавиан), римский император — 225, 228, 230, 235, 250, 255-257, 263, 309, 311, 322, 376, 426, 427, 432-434, 637, 641, 652, 665 Авеллино Ф. — 670
Авндий Кассий, римский военачальник — 288, 303
Авраам (библ.) — 124, 143,275, 458, 461-464
Аврелиан, римский император — 79, 200, 253, 453, 468
Аврелий Гелиодор Т., пальмирский купец — 228
Аврелий Фелициссим — 644, 661, 663
Ага (миф.) — 472
Агатархид Книдский — 469
Агафокл, сиракузский тиран — 355, 428
Аглибол (миф.) — 22, 187, 269
Агрелл С. —713,714, 716,717
Агриппа — 585, 600
Адад, Хадад (миф.) — 66, 67, 71, 89, 91, 95, 106, 230, 266, 269, 270, 305, 691 Адам (библ.) — 99, 113, 114, 278 эль-Аджи Э. — 305, 306
Адонис (миф.) — 140, 154, 156, 157, 159, 160, 162, 182, 266, 269-272, 305, 340, 341, 381 Адоратский В.В. —704
Адриан, римский император — 256, 416, 430, 434, 467, 468 Азеллина — 672, 678 Азес I, индо-скифский правитель — 392 Азес II, ицдо-скифский правитель — 392 Аззанаткона (миф.) (см. также Артемида) — 98, 138, 144, 155, 158, 164, 203, 269, 290, 292, 303 Азилес, индо-скифский правитель — 392 Айналов Д.В. — 506, 521, 539, 540 Айсфельд О. — 613, 622 Айтрем С. —705, 711 Аксаков С.Т. — 493, 530
Акэн Ж. — 65, 236, 256, 391 Алаб Ф. — 297
Александр Балас, сирийский царь — 363, 379 Александр Македонский (Великий), царь Македонии — 25, 27, 69, 79, 261, 265, 266, 272, 273, 283, 296, 309-311, 314, 316, 317, 319, 321-325, 327, 330, 337, 339-341, 348, 349, 357-361, 363, 365, 366, 374, 375, 380, 381, 389, 390, 393, 403, 449, 450, 452, 463, 464, 467, 469, 515, 558, 571, 575, 707
Александр Македонянин, житель Дура-Европос — 79, 463
Александр Север, римский император — 53, 264, 288, 289
Алексеев А.Ю. — 571, 572, 576
Алексеев В.М. — 478, 506, 538
Алетти Ж.-Н. —250
Аллара А. — 293
Аллен П.С. — 59
Алпатов М.В. — 602
Альберт, король Бельгии — 252
Альбертини Э. — 231, 251
Альтхайм Ф. — 613, 614, 622
Альтхофф Ф. — 607
Альфйльди А. — 512, 709, 711
Амага, сарматская царица — 585
Аман (библ.) — 276
Амвросий, св. — 394
Амелино Э. — 466
Амелунг В. — 241, 607, 611, 618, 624, 640, 657 Аменемхет III, египетский фараон — 466 Аменхотеп III, египетский фараон — 465 Аменхотеп IV (Эхнатон), египетский фараон — 341, 447, 461, 465, 466 АмессЖ. —241
Амитрохата, индийский царь — 370 Аммиан Марцеллин — 220, 226, 237, 256, 257, 294, 584, 585, 589, 600 Ана (миф.) — 78 Анаитис (миф.) — 692 Анахарсис — 7, 11, 221 Анпос К.Ф. — 382
Андерсон Дж.Дж.К. — 52, 346, 484, 523
Андерсон Ю.Г. — 506, 538
Андре В. — 155, 173
Андреа, полковник — 22
Андреев И.Д. — 540
Андреев Ю.В. — 604
Андро Ж. — 9, 13, 319, 358, 424, 628, 634, 697
* Составители: И.С. Архипов, Н.В. Баринова, Ю.Н. Литвиненко. Жирным шрифтом указаны страницы, где приводятся биографические сведения об упоминаемых персонажах.
48*


732
Указатель имен
Андрэ, реставратор— 178, 185 Анисимов А.И. — 506, 539 Анк Марций, римский царь — 652, 665 Анна, сестра Дидоны (миф.) — 414 Аното А.О.Г. — 236, 255 Анти Ч. — 680
Антигон (1 Одноглазый), полководец Александра Македонского, диадох, основатель династии Антигонидов — 360, 361,372, 375, 384 Антигон (II) Гонат, царь Македонии — 363 Антиох I Сотер, сирийский царь — 361-363, 366, 369-378 Антиох II (Теос), сирийский царь — 362, 363, 366, 369, 372, 374, 375, 625
Антиох III Великий, сирийский царь — 160, 263, 360, 362- 364, 367-370, 372-374, 378-380, 384 Антиох IV Эпифан, сирийский царь — 263, 266, 362-364, 368, 374, 376-381, 453 Антиох VII Сидет, сирийский царь — 302, 362, 385 Антиох VIII Грип, сирийский царь — 376 Антиох (IX) Кизикенец, сирийский царь — 365 Антиох, сын Дрианта, скульптор — 257 Антипатр, племянник Кассандра — 340 Антоний (Марк), римский политический деятель и полководец—238, 257, 263 Антоний Падуанский — 654 Антонин Пий, римский император — 421, 431, 434 Ану (миф.) — 78, 472 Анубис (миф.) — 447, 466
Апион, внебрачный сын Птолемея VII Неоса Филопатора — 244
Аполлодот II, греко-бактрийский царь — 392 Аполлон (миф.) — 71, 86, 208, 230, 266, 281, 363, 365, 370, 371,420
Аполлоний, брат Птолемея затворника мемфисского Сера- пеума — 330
Аполлоний, диойкет, министр финансов при Птолемее II Филадельфе — 320, 326, 328, 333, 335, 336, 339-341, 467 Аполлоний (Родосский) — 341 Аполлоний Тианский — 394, 396, 403 Аполлофан, архонт — 379 Аполлофан, греко-бактрийский царь — 392 Аппиан — 356, 366 Аранджо-Руис В. — 625 Ардашир (I), сасанидский царь — 264 Арей (миф.) — 565 Арендт В.В. — 478 Арий Кресцент Г. — 672, 676, 678 Аристофан — 484, 523, 524 Арне Т. — 502, 506, 513, 538, 701-703, 710, 712, 716 Арно П. — 290 Арриан — 224, 232, 393 Арригони Дж. — 659
Арсиноя, жена Птолемея II Филадельфа — 337, 341 Арсиноя, жена Птолемея IV Филопатора — 325 Арсу (миф.) — 196-198, 233, 253, 263, 269, 270, 283 Артабан II, парфянский царь — 395 Артабан III, парфянский царь — 132, 231, 232 Артаксеркс, персидский царь — 276
Артамонов М.И. — 542
Артемида, Артемида-Аззанаткона, Артемида-Нанайя (миф.) (см. также Диана, Аззанаткона) — 22, 31, 33, 47, 48, 56, 58, 66-68, 71, 86, 96, 98, 115, 130, 133, 139, 158, 163, 181, 183, 208, 229, 230, 248, 266, 268, 269, 272, 281, 285, 289, 290, 299, 302, 303, 377, 456, 467 Архипов И.С. — 9, 13 Арциховский А.В. — 506, 538 Асклепий (миф.) (см. также Эскулап) — 341, 687 Аскрен Д.Л. — 439
Аспаварма, сын Индовармы, индо-парфянский правитель — 392
Астарта (миф.) — 228, 456
Атаргатис (миф.) — 66, 67, 71, 91, 98, 103, 106, 155, 194, 203, 230, 247, 266, 269-272, 289, 290, 305 Атей, царь скифов — 564, 574 Аттал (I Сотер), царь Пергама — 373 Аттис (миф.) — 521
Аурамазда, Ахурамазда (миф.) — 165, 269, 360 Афина (миф.) (см. также Минерва) — 281, 429, 446, 661 Афиней — 370, 374
Афлад (миф.) — 71, 95, 96, 106, 112, 115, 138, 144, 154, 157, 159, 160, 179, 269, 270, 272 Афродита (миф.) (см. также Венера) — 22, 281 Ахав (библ.) — 691 Ахан (библ.) — 691
Ахилл, администратор экспедиционного дома в Дура-Европос— 133, 137, 139, 154, 176, 177 Ахилл (миф.) — 568, 571, 572, 679 Ачербо Дж. — 657, 665 Ашока, индийский царь — 262, 272, 396, 554 Ашшурбанипал, ассирийский царь — 273, 472
Б
Баал, Баал-Сатурн, Баал-Хаммон (миф.) — 250, 428, 456 Баалшамин (миф.) — 181, 269 Бабелон Ж. — 491, 528
Бабелон Э. — 21, 24, 424, 523, 681, 682, 694,695 Бадер А.Н. —249, 402 Байе Ж. — 698 Бак А. де — 465
Баке Э. — 64, 72, 73, 78-81, 83, 84, 88, 90, 93, 94, 96, 100, 102-104, 110-112, 117, 119, 120, 123-129, 131, 133, 134,
136-138, 140, 146, 147, 153, 162, 172, 232, 252,692, 698 Бакингем Дж. — 467 Баклер У. —238, 684 Баллу А. — 409, 424, 433, 434 Балти Ж. — 247 Бальмонт К. Д. — 712, 716 Баратт Ф. — 431
Бар Дайсан, Бардесан — 397, 398 Бар Эбреус — 394 Барбе А. — 695 Баринова Н.В. — 9, 13
Барнабеи М. — 639, 640, 645, 646, 667, 670-672, 675, 676 Бартольд В.В. — 540
Баур П.В.К. — 66, 72, 88, 102, 106, 110, 112, 113, 125, 141, 146, 152, 153, 222,243,610


Указатель имен
733
Бауэр Н.П. — 507, 540
Бауэрсок Г — 9, 13, 26, 221, 241, 438
Бахрушин С.В. — 507, 539
Баччелли Г. — 339, 640, 645, 646, 674, 675, 677
Баюн Л.С. — 10, 13, 207, 245
Беккарини П. — 647
Беккер К.Г — 500, 533
Бел (миф.) — 22, 65, 174, 186, 194, 249, 263, 269, 283, 287, 289, 292, 299, 301, 360, 364, 456 Белл Г.И. — 439, 443, 471 Белл Г.Л. — 20, 24
Беллинджер А.Р. — 61, 64, 66, 67, 77, 90, 110, 125, 141, 151, 175, 177, 283, 689 Беллона (миф.) — 237, 256 Белов Г.Д. — 535
Белох К.Ю. — 625, 627, 633, 640, 646, 667, 673 Бенгтсон Г. — 614, 622
Бендинелли Г. — 637, 638, 642, 643, 658, 660, 661 Бенедетги Ф. — 640 Берелович В. — 9, 13
Береника, жена Птолемея III Эвергета — 325
Бернан А. — 348
Бернан Э. — 348
Бернар П. — 114, 385, 389
Берс В. — 9, 13
Бертолино Р. — 305
Бертье-Делагард А. Л. — 535
Берхем Д. ван — 193
Берхем М. ван — 193
Бесвильвальд Э. — 434
Бессак Ж.-К. — 291, 297, 300, 305, 306
Бестужев-Рюмин А. Н. — 517
Бивен Э. — 357
Биго дю Гранрю, полковник — 22 Биде Ж. — 236, 242, 252, 255 Бизли Дж.Д. — 506, 525 Бийог, генерал — 22
Бикерман Э. — 205, 207, 235, 255, 358, 613, 622
Бинген Ж. — 320, 348, 353
Биссон де ля Рок Ф. — 112, 116, 232, 252, 466
Бицилли П. — 641
Блаватский В.Д. — 570, 571, 574
Бланк X. —9, 13, 241,411
Блок А. — 11
Блэйк Р.П. —454, 470
Бобринский А.А. — 527, 603
Богаевский Б.Л. — 704
Богданов С.В. — 604
Бок В.Г. —483,521
Болазей — 272, 273
Болкенштейн Г. — 625
Болтрик Ю.В. — 576
Бонази А. — 646
Бонга Р. — 671
Бонгард-Левин Г.М. — 9, 13, 220-222, 241, 242, 249, 318, 345, 382, 438, 442, 477, 598, 618, 634, 641 Бони Дж. — 666, 667, 676 Бонне К. — 220, 221, 249, 647
Бонно Д. — 351 Бонуччи К. — 670 Борман Е. — 607, 619
Боровка Г.И. — 489, 492, 493, 499, 501, 502, 506, 507, 526, 530, 706, 711 Борхардт Л. — 466, 467 Боткин В.П. — 410 Ботга П.-Э. — 190, 472 Боук А.Э.Р. — 249, 443, 465 Боурдмэн Дж. — 345 Боэтос, эпистратег Фиваиды — 349 Браиловский Л.М. — 424 Браун Ф.А. — 513, 525, 710, 715-717 Браун Ф.Э. — 93, 103, 107, 108, 110, 112, 117, 119, 120, 122, 124-127, 130, 131, 133, 134, 136-138, 140, 146-148, 151, 153-157, 159, 160, 162, 168, 172, 174-176, 178-182, 184- 187, 190-198, 201-203, 206, 222, 232-234, 242, 253, 254, 261, 263, 266, 291, 302, 304 Браун Э.Г. — 477, 478, 507, 541 Брашинский И.Б. — 568, 569 Брейль А. — 542 Брелер Б. — 614 Бречча Э. — 441, 627, 633, 634 Брёггер А.В. — 706, 709, 711 Бриан П. — 383 Брицио Э. — 671, 674
Брок У. — 9, 12, 699, 700, 702-704, 709, 710, 712-717 Броссе Л. — 21-23
Брэстед Дж.Г. — 20-24, 25-27, 30, 44, 59, 62, 68, 78, 79, 95, 96, 102, 171, 243, 261, 270, 283, 304, 445, 464, 465, 693 Брюйер Б. — 447, 466 Буайанс П. — 258 Буайе П. —477, 484, 523 Буассье Г. — 407, 408, 638, 666 Будда —271,275 Бузескул В.П. — 438 Булл Л.С. — 61, 65,442 Бунин И.А. — 9, 12, 704, 712-717 Буркхардт Й. (Шейх Ибрахим) — 467, 468 Бусыгин А.В. — 10, 13, 207 Бутягина А.М. — 526
Бухарин М.Д. — 9, 207, 245, 311, 345, 411, 441
Буше-Леклерк А. — 309-311, 355, 357
Бьюри Дж.Д. — 345, 488, 489, 497, 525
Бэбкок Р. — 443
Бэгнолл Р.С. — 348
Бэйнес Н. — 505, 538
Бэкон Б. — 68, 70, 455
Бэрстейн С.М. — 310
Бютор М. — 440, 441
Бюхер К. — 436
В
Ваал (миф.) —98, 276,413 Вайнрайх О. — 257 Вайншток Ш. — 238, 257 Вакх (миф.) (см. также Дионис) — 414 Валент, римский император — 423


734
Указатель имен
Валентиниан (I), римский император — 423
Валериан, римский император — 56, 79, 264, 283, 662
Валерий Флакк — 585, 600
Вальдгауэр О.Ф. — 491, 492, 507, 526, 528, 529
Вальери Д. — 624, 638-640, 652, 667, 668, 677
Вальтер А. — 66, 70, 82, 83, 88, 89, 106, 107, 110
Вамбери А. — 489, 526
Ван’т Дак Э. — 351
Вардан, парфянский царь — 395, 396
Варшер Т. — 86, 618, 629
Васильев А.А. — 45, 54, 64, 241, 345, 355, 424, 489, 496, 511, 512,514, 527, 532, 704 Васильевский В.Г — 517, 527 Вебер В. —481,519, 580 Вебер М. — 346, 618 Вейган, верховный комиссар — 22 Вейнберг И. — 349 Венгер Л. — 610, 611, 615
Венера (миф.) (см. также Афродита) — 155-158, 553, 554, 664, 678, 691, 692 Вениамин, отшельник — 304 Вентури А. — 672, 680
Вергилий — 7, 11, 175, 228, 256, 411, 414, 429
Вернадская-Толль Н.В. — 172, 539
Вернадский В.И. — 514, 536, 544
Вернадский Г.В. — 146, 172, 504, 506, 536, 539, 695
Вес М. —221,438, 699, 709
Веселовский Н.И. — 499, 500, 518, 520, 524, 543, 549, 550, 573, 581, 582, 586, 595, 600 Веспасиан, римский император — 431 Вест Л. —490, 527
Вестерманн У.Л. — 105, 251, 253, 255, 532, 627, 628, , 636, 675, 697 Вециллий Верекунда М. — 669 Вибия — 664
Виганд Т. — 249, 468, 500, 533, 608, 610, 615, 618, 621 Вигель Г — 580
Викрама (Викрамадитья), индийский царь — 392 Виктор Эммануил, король Италии — 649, 657 Виктория (миф.) (см. также Ника) — 141, 421, 434 Викхофф Ф. — 276, 277, 280
Виламовиц-МСллендорф У. фон — 345, 607, 609, 610, 615, 618, 620, 683 Виллари П. — 639 Вилль Э. — 311, 383
Вильгельм II, император Германии — 112, 116, 232 Вильгельм А. — 612, 615
Вилькен У — 9, 12, 87, 95, 115, 321, 346, 348, 436, 607-609,
611-615, 618-620, 622, 625, 683 Вильманнс Й. — 434
Вильперт Й. — 637, 642, 643, 651, 660, 661
Вильсон В. — 519, 639
Вильямс Г. — 497, 504, 532, 536, 696
Вима Такту, кушанский правитель — 392
Винавер М.М. — 641
Виноградов П.Г. — 683, 701, 702, 710
Виноградов Ю.Г. — 618
Винцентий, жрец Сабазия — 664
Виролло Ш. — 21, 24, 27-33, 61, 147, 227, 230, 246, 250, 260
Виссова Г. — 618
Вителли Дж. — 436, 639, 640, 673
Витте С.Ю. — 536
Витфогель К. — 319, 346
Воеводский М.В. — 535
Волгин В.П. — 704
Волков О. — 437
Волков Ф.К. (Вовк) — 542
Волльхайм Г. — 615
Вольский Й. — 385
Вольфф Х.-Ю. — 352
Вольяно А. — 231, 232, 251
Вонон — 273
Воронцов М.С. — 517
Врангель П.Н. — 536
Вуд Р. —457,468
Вулли Л. — 24, 462, 463, 466, 471, 473 Вюнш Р. — 241, 607, 609, 624
Г
Габори Ж. —295, 305
Габричи Э. — 674, 676
Гаврилюк А.Г. — 591, 592, 602
Гад, брат индо-парфянского царя Гондофара — 394
Гадде (миф.) — 174, 193, 196, 197, 203, 283, 285, 299
Гаже Ж. — 668
Гаибов В.А. — 9, 242, 305, 383
Гай Нумидий Эрос, римский купец — 469
Гай П.— 470
Гайдукевич В.Ф. — 535
Галанина Л.К. — 534, 571, 576
Галерий, римский император — 709
Галлиен, римский император — 283
Гамелен, генерал — 32, 33
Ганнибал, карфагенский военачальник — 512
Гарден Ж.-К. — 386
Г ардинер А.Г. — 465
Гарднер Д.Д. — 518
Гарднер Э. — 465
Гарибальди Дж. — 649, 652
Гарпократ (миф.) — 341
Гарруччи Р. — 659, 664
Гарсон М. — 690
Гарстанг Дж. — 455, 471
Гатти Дж. — 676
Гатти Э. — 658
Гауденция, раннехристианская мученица — 433 Гегель — 317, 634 Гекатомн, карийский династ — 375 Гектор (миф.) — 654, 679 Гелиодор, житель Дура-Европос — 131, 283 Гера (миф.) (см. также Юнона) — 341 Геракл, Геркулес (миф.) — 46, 97, 122, 196-198, 233, 253, 281, 370, 403, 429, 574 Герардини Дж. — 646
Геркан А. фон — 146, 151, 156, 162, 172, 181, 184-186, 189, 286, 288, 289, 298, 302, 610, 611, 614


Указатель имен
735
Германарих, готский король — 708 Гермес (миф.) (см. также Меркурий) — 187 Геродот — 283, 396, 437, 462, 488, 564, 565, 568, 572, 573, 576, 585, 589, 600, 601, 623 Геронда — 340 Герцфельд Э. — 19, 509, 513 Гершери, полковник — 32 Гзелль С. — 52, 55, 70, 409, 433, 667 Гиббон Э. — 683 Гиллиам Дж.Ф. — 253, 259, 629 Гильгамеш (миф.) — 472 Г иппал — 469 Гиппиус 3. — 641 Гиршман Р. — 357 Гитлер А. — 225, 258, 511 Гишар И. — 306 Глотц Г. — 686, 697 Гоклер П. —409, 425-431 Голенищев B.C. — 439, 442, 443, 445, 466, 521 Голиаф (библ.) — 99, 101, 113-115, 124, 278 Голль Ш. де — 207 Головина В.А. — 441 Голсуорси Дж. — 714 Гомер — 436, 654
Гондофар (I), индо-парфянский правитель — 392, 394
Гондофар II, индо-парфянский правитель — 392
Гор (миф.) — 341, 351, 466, 467
Гораций — 7, 11,251
Горголини П. — 647
Горгона (миф.)— 130, 131, 133, 146
Гордиан III, римский император — 31
Городцов В.А. — 478, 487, 524-525, 538, 567, 588
Горький А.М. — 704, 712-717
Готарз И, парфянский царь — 273, 391, 395
Готье Ю.В. — 538
Грабарь И.Э. — 478
Граков Б.Н. — 566, 567, 574, 582, 587-593, 598, 600-602, 604
Грациан, римский император — 709
Г ревен Г. — 607, 624
Гревс И.М. — 489, 526, 527, 540
Греков Б.Д. —478, 541
Грене Ф. — 411
Гренфелл Б.П. — 252, 320, 440
Григорий Назианзин — 394
Гримани Дж. — 680
Гриневич К.Э. — 501, 503, 505, 534, 535
Г риффит Ф. JI. — 466
Гросси Гонди Ф. — 660, 661
Грюнведель А. — 132
Грязное М.П. — 509, 535, 536
Гуве Э — 414, 429
Гувер Г. — 533
Гудеа, царь Лагаша — 473
Гудинаф Э.Р. — 142, 275
Гулькевич К.Н. — 702, 710
Гуляев В.И. — 9, 568
Гуро, генерал — 20-22, 24
Густафсон Г. — 703, 710
Гуте Г — 113, 146, 151-156, 158-160, 162, 166-168, 174-177, 179, 181, 183, 185-187, 198, 199, 233, 254 Гущина И.И. — 600
Д
Давид (библ.) —99, 101, 113-115, 121, 124, 129, 275-277, 692
Дагон (библ.) — 121
Дагрон Ж. —9, 13
Даимах, посол в Индию — 370
Даймель А. — 473
Дальтон О.М. — 481, 519
Дамид, спутник Аполлония Тианского — 395, 396, 400, 402
Данбэбин К. — 426
Дандро А. — 306
Д’Аннунцио Г — 640, 647
Дарамбер Ш. — 697
Д’Ардан де Тизак М. — 685
Дарий I, персидский царь — 336, 488, 558, 574
Дауни С. — 290, 291
Дафф Дж.Д. — 318, 345, 493-495, 497, 498, 530
Де Каро С. — 670, 671
Де Косей С. — 424, 432
Де Ламотт, генерал — 22
Де Мартино Ф. — 630
Де Петра Дж. — 645, 671-673, 677
Де Росси Дж.Б. — 646, 662
Де Руджеро Г — 627
Де Руджеро Э. — 626, 639, 667
Де Санктис Г. — 231, 251, 252, 624, 625, 627, 632, 633, 640, 641, 666, 667, 673, 680, 684, 698 Де Санктис Ф. — 670
Дейгерт Р.Д. — 82, 87-90, 93, 102, 104, 106, 111, 128, 140
Делапар, аббат — 409, 420, 432
Делаплант, лейтенант — 47, 48, 54
Делаттр А.-Л. — 409, 424, 426, 427
Делич Ф. — 473
Делла Корте М. — 669, 677-679
Дельпино Ф. — 639, 646, 667, 670, 675, 676
Деметрий (I Полиоркет), македонский царь — 379
Деметрий I, греко-бактрийский царь — 391
Деметрий I Сотер, сирийский царь — 364
Дени М. —484,523
Деникин А.И. — 520, 523, 536
Денисов Н.Х. — 702, 710
Дйрпфельд В. — 87, 528
Детвайлер А.Г. — 193, 201, 222, 243, 253
Деций, римский император — 129
Джами — 541
Джафар, эмир — 154, 167, 168, 175, 176, 188
Джеймс С.Т. — 222, 282, 284, 297
Джильоли Дж. — 185, 236, 255, 644
Джильска М. — 395
Джолитти Дж. — 639, 641, 674, 675
Джонсон Джон — 485-487, 489, 490, 494, 524
Джонсон Джотан — 50-52, 54-58, 62-66, 70, 82, 229, 248, 249
Джосер, египетский фараон — 466
Диана (миф.) (см. также Артемида) — 456, 667, 668
Дадона (миф.) — 414, 429


736
Указатель имен
Диль Ш.М. — 483, 522,685, 697 Дильс Г. — 528 Дильтей Ф.Г. — 634
Динамия, боспорская царица — 239, 258 Диодор Сицилийский — 585, 589, 600 Диоклетиан, римский император — 151, 431, 432, 453, 457, 471
Дион Хрисостом — 340
Дионис, Дионис-Загрей (миф.) (см. также Вакх) — 341, 426, 469
Дионисий, греко-бактрийский царь — 392 Дионисий Периегет — 585, 600 Диспатер (миф.) (см. также Плутон) — 664 Диттенбергер В. — 356 Доброклонский М.В. — 507, 541 Доменико, кардинал — 680 Домициан, римский император — 237 Домиций Помпейян, начальник береговой стражи в Дура-Европос — 195, 198, 200, 233, 253 Дройзен И. — 310, 316, 319, 357 Дугерти Р.Ф. — 61, 65, 68, 110, 147, 149, 150 Дудин С.М. — 132 Дукати П. — 680
Дунги, сын шумерского царя Ур-Намму — 463
Дутов А.И. — 596
Дэвис А. (Нина) — 445, 465
Дэвис Норман де Гарис — 445, 447, 465
Дэрэн С. — 55
Дюваль Н. — 432
Дюмениль дю Бюиссон Р. — 21, 117-122, 124-127, 130, 131, 133-135, 137, 138, 140, 142, 146, 148, 153-156, 160-162, 164, 165, 168, 172, 174-177, 180-186, 190-199, 203, 233, 244, 253, 254, 260, 261, 265, 272, 274, 304, 690-692, 698 Дюнан М. —79, 87, 153, 698 Дюпон, капитан — 79, 429
Дюссо Р. — 9, 12, 27-32, 36, 42, 48, 51, 52, 58, 59, 61, 65-67, 69, 71, 76, 78, 80, 83-85, 105, 126, 129, 132, 138, 139, 141, 153, 155, 169, 172, 180, 191, 192, 199, 204-206, 225-227, 229-231, 233, 238, 241, 243, 244-248, 250, 256, 687, 690- 694, 698
Дюшен Л.-М.-О. — 639, 646, 662, 668
Е
Ева (библ.) — 99, 113, 114, 278 Евдокс Книдский — 585, 600
Евмен, секретарь Александра Македонского — 369, 370, 374 Евмен (II Сотер), царь Пергама — 373 Евсевий Кесарийский — 250, 394, 403 Егоров Д.Н. — 507, 539
Езекииль, Иезекииль (библ.) — 171, 176, 177, 182, 276
Екатерина II, российская императрица — 484
Елизавета, королева Бельгии — 252
Елисеев А.В. — 410
Елисей (миф.) — 138, 160
Елохин К.А. — 441
Ернштедт В.К. — 438, 539, 544
Ернштедт Е.В. — 507, 539
Ернштедт П.В. — 438
Ефименко П.П. — 478 Ефрем Низибинский — 394
Ж
Жебелёв С.А. — 407-409, 424, 425, 442. 477, 489, 495, 496, 500, 501, 505, 507-509, 512-514, 518, 521, 526, 527, 531- 534, 543, 581, 582, 588, 681, 694, 695, 704, 711 Жекье Г. — 466
Железчиков Б.Ф. — 591, 593, 602, 603 Желен М. — 292, 305, 306 Женуйяк А. — 227, 245 Жерфаньон Г. де — 238, 257 Житников В.Г. — 568 Жуге П. — 185, 190, 445, 466, 686, 697
3
Забелин И.Е. — 706, 711 Зайдль Э. — 352 Замятнин С.Н. — 542, 567 Зарре Ф. — 19, 500, 533, 535 Засецкая И.П. — 591, 600, 602 Захаров А.А. — 478, 501, 503, 506, 507, 534 Зевс, Зевс-Баал, Зевс Величайший, Зевс Кириос, Зевс Ника- тор, Зевс Олимпийский, Зевс Сотер, Зевс Теос (миф.) (см. также Юпитер, Юпитер Долихен) — 106, 115, 146, 162, 174, 178, 179, 187, 193, 196, 198, 203, 233, 249, 253, 266, 269-272, 281, 285, 290, 292, 299, 302, 341, 363, 374, 376, 446, 467 Зеетцен У. — 467
Зелинский Ф.Ф. — 240, 258, 259, 438, 442, 528, 623, 626, 633 Зельин К.К. — 383
Зенобия, царица Пальмиры — 63, 200, 253, 274, 457, 468 Зенон, агент диойкета Аполлония — 320, 328, 332-335, 339- 341, 344, 347, 349, 353, 354, 378, 438, 449, 467 Зенон, философ-стоик — 381 Зибург М. — 607 Зивекинг И. — 607, 613, 624 Зограф А. Н. — 478, 506, 507, 538 Зоил II, греко-бактрийский царь — 392 Зопирион, полководец Александра Македонского — 575 Зороастр — 199, 236, 237, 256 Зуев В.Ю. — 9, 13, 241, 242, 563, 598-604, 618, 694
И
Иаков (библ.) — 133, 139, 276 Ибн Фадлан — 703 Ибшер Г. —95,115
Иван III, великий московский князь — 437
Иванчик А.И. — 9
Иегова (библ.) — 360
Иероним, св. — 198, 200, 233, 253, 394
Иессен А.А. — 542, 603
Изида, Исида (миф.) — 341, 351, 437
Иисус Навин (библ.) — 276, 691
Иисус Христос — 99-101, 114, 115, 142, 165, 171, 225, 250, 278, 283, 403, 421, 432, 653, 661, 664 Икарий, царь Аттики (миф.) — 426


Указатель имен
737
Иласамос, художник — 22 Илия (библ.)—171,276 Имхотеп — 446
Инанна (миф.) (см. также Иштар) — 472
Ингхольт X. — 146, 155, 172,173, 176, 468
Иоав (библ.) — 276
Иов (библ.) — 662
Ионафан (библ.) — 121
Иосиф (библ.) — 171,691
Иосиф Флавий — 250, 333, 356, 366, 373, 379
Исаак (библ.) — 124, 131
Исидор Севильский — 394, 402
Исидор Харакский — 20, 56, 67, 70, 230, 250, 392, 393, 400
Исмагилов Р.Б. — 604
Иштар (миф.) (см. также Инанна) — 464
Й
Йарибол, Ярибол (миф.) — 22, 60, 65, 112, 131, 155, 174, 185, 186, 229, 249, 269 Йегер В. —610,613,614 Йеггс В.П. — 495, 497, 498, 507, 531 ЙитсУ. — 713 Йойотт Ж. — 9, 13,443 Йорг Н—696
Йордан Ю. — 78, 87, 245, 461, 462, 473
К
Кавафис К. — 437
КавроМЛ. — 117, 133, 138-140, 151 Кайль Й. — 611 Калгрен А. — 713-715, 717 Калитинский А.П. — 503, 536 Каллимах — 340, 341
Кальца Г. — 237, 238, 256, 638, 664, 667, 668 Канишка, кушанский царь — 392 Каннингем, генерал — 20 Кантор М. — 641
Канья Р. — 52, 55, 103, 228, 245, 247, 408, 409, 418,426,430- 432, 434, 523, 630, 682, 684, 686, 687, 690, 695-697 Капар Ж. — 252, 466 Капассо М. — 438 Каппс Э. — 230,250
Каракалла, римский император — 46, 67, 126, 136, 264, 470 Кареев Н.И. — 489, 526
Каркопино Ж. — 9, 12, 67, 68, 70, 230, 236, 246, 250, 251, 258, 637, 638, 658-660, 662, 664, 667, 668, 686-690 Карл Альберт Савойский, король Пьемонта — 639, 656, 657 Карли М. — 640 Карлфельд Э.А. — 714 Карнарвон Дж.Г. — 447, 466 Карнеги Э. — 231, 251 Карпократ (миф.) — 643, 661 Каррик В. — 489, 526 Картер Г. — 447, 466 Картон Л. — 408, 409, 413, 426-428 Карштедт У. — 610, 614 Кассандр — 340
Кастанье И.А. — 582, 586, 594, 595, 603
Кастельнуово Г. — 257, 632
Катилина, римский политический деятель — 256
Кетин Н.Я. — 594
Катон-Томпсон Г. — 465
Каттель Дж. — 681
Катулл — 8, 12
Каун А.С. —713, 714, 717
Каутилья — 381, 382
Каутский К. — 319
Кацаров Г.И. — 505, 537
Квибелл Дж.Э. — 466
Келер У. — 528
Келси Ф.У. — 249, 438, 439, 467, 670 Кемаль М. — 319 Кемпбелл Томпсон Р. — 24 Кениге В. — 249
Кеней, царь лапифов (миф.) — 350
Кеньон Ф. — 525, 684
Керн 0.-610,613,614
КСхлин Р. — 55, 58, 229, 248
Кибела (миф.) — 420, 421, 566, 678
Кизерицкий Г.Е. фон — 479, 517
Кикоть Д.П. — 9, 13
Кипарисов Ф.В. — 535
Кир, персидский царь — 314, 365, 558
Кириеляйс Г. — 9, 13, 411
Кирико Дж. де — 8, 11
Кирш Г.П. — 632
Кирш Й,—108, 115
Кларисс В. — 351-353
Кларк Д. — 82, 88, 89, 98, 106, 111,131
Клей А.Т. — 26, 27, 68, 70, 78
Клемансо Ж. — 24
Клеменец Д.А. — 533
Клепиков В.М. — 604
Клеопатра И, жена Птолемея VIII Эвергета II — 354
Клеопатра VII, царица Египта — 317
Климент Александрийский — 340
Клодий Гермес М. — 663, 664
Кнабе Г.С. — 395
Книпович Н.М. — 540
Книпович Т.Н. — 507, 540, 542
Коарелли Ф. — 645, 659, 661, 663, 664, 668
Ковалевский М.М. — 481, 519
Кодиньола Э. — 628, 630, 634
Козлов П.К. — 193, 526, 531, 532, 708, 711
Коковцов М.Г. — 410
Коковцов П.К. — 410, 506, 528, 538, 541, 581, 582, 597, 599, 603
Колаксай (миф.) — 572 Колини А.М. — 237, 256 Колчак А.В. — 520, 523 Кольдевей Р. — 87, 173, 472, 473 Кольпар С. — 9, 13, 241 Комаров А.А. — 717
Коммод, римский император — 46, 52, 56, 264


738
Указатель имен
Комсток Ф.Б. — 146, 151, 153-155, 157, 168, 174, 176, 182, 193
Кондаков Н.П. — 254, 437, 441, 442, 470, 477, 478, 484, 490, 497, 517, 519, 520, 521, 527, 530, 532, 536, 545, 583, 599, 685, 697, 700, 701, 706, 711 Кондаков С.Н. — 599 Конкордия (миф.) — 423 Конов С. — 709
Конон, македонский аристократ — 58, 65, 97, 101, 268, 270- 272
Константин (1), римский император — 113, 151, 455, 662, 691
Контено Ж—693,698 Конти А. — 672 Копылов В.П. — 568, 569 Корбье М. —411
Корнелия Валентина, жена Марка Плотия Фавста Сергия, римского всадника — 423, 435 Корнель П. — 440, 441 Корнеманн Э. — 607, 610, 611, 613, 614, 624 Корраг, стратег Геллеспонта — 373 Кортенбойтель X. — 614, 622 Косвен М.О.— 601 Косминский Е.А. — 704 Костенко Л.Ф. — 410 Косцюшко-Валюжинич К.К. — 478, 516 Котито (миф.) — 650, 659 Котляревский Н.А. — 700, 701, 710 Коули А.Э. — 485, 524 Кох Г. — 657 КоццаС. —673, 676 Кошеленко Г.А. — 9, 242, 305, 383 Крамер Б. — 349
Красе (Марк Лициний), римский политический деятель и полководец — 62, 263 Крауфорд (Томпсон) Д. — 351, 353 Крели, генерал — 435 Криспина, св. — 433 Кристи А. — 224 Кришен Ф. — 611 Кройхер Г. — 633 Кролл В. — 238, 257, 509, 542 Кронос (миф.) (см. также Сатурн) — 428 Крое Г. —459, 463, 473
Кросби М. — 102, 103, 106, 107, 110, 115, 117, 120, 122, 125, 126, 129-131, 133, 135, 136, 138-140, 147, 148, 151, 175, 178-180, 182, 185, 194 Кросс В.Л. — 61, 65, 242, 249 Кроуфут Дж.У. — 51, 52, 55, 456, 468, 471 Кроче Б. —674, 675 Крстич О.В. — 9, 13, 424 Круглов А.П. — 542 Круглов Е.А. — 594, 603
Крэлинг К.Г. — 129, 141-143, 146, 151, 160, 173, 174, 178, 182, 186, 187, 207, 282, 289 Крэн Дж. — 516, 527 Крюгер О.О. —438 Ксеркс, персидский царь — 558
Куджула Кадфиз, кушанский царь — 392 Кук С.А. — 345
Кулаковский Ю.А. — 226, 479, 517
Кулланда С.В. — 9, 13, 245, 284, 306, 695
Кульчицкий М.Ф. — 479, 530
Купидон (миф.) (см. также Эрос, Эрот) — 156
Куприн А.И. — 712
Куропаткин А.Н. — 410
Курций Руф — 396
Кут X. — 704, 709, 710
Кэгебер Я. —349
Кэлверли А. М. — 466
КэннингС. —472
Кэри М. —318
Кюблер Б. — 611,613,614
Кюмон Ж.-Ф. де — 241
Кюмон Фернан — 258
Кюмон Франц — 8, 12, 21-23, 25-33, 36-38, 41-49, 51-63, 65- 71, 73, 74, 76, 78, 79, 86, 88, 94-96, 98, 100-102, 105, 106, 108, 110, 112, 113, 116, 124, 130-133, 135, 139, 141, 144,
146, 153, 160, 164, 167-173, 178, 180, 181, 191, 192, 197-
199, 202, 203, 205, 206, 210, 220-228, 230-233, 236, 238- 259, 261, 262, 265, 270, 273, 279, 285, 289-290, 292, 295,
301, 302, 304, 356, 384, 424, 436, 443, 468, 474, 621, 622,
624, 626, 637, 640, 658, 659, 662, 664, 687, 689, 693
Л
Ла Бланшер Р. — 425, 428
Лаборд Л. де — 468
Лавижери, архиепископ — 424-425, 427
Лакенбилл Д. — 20
Лако П. —465, 466
Лакост А. — 247, 252
Ламберг-Карловски К. — 9, 13, 241
Ламманс А. — 454, 470
Ланчани Р. — 644, 645, 658
Лаодика, жена Антиоха II Теоса — 369, 370, 374, 375, 625 Лаппо-Данилевский А.С. — 483, 484, 522, 523 Латерца Дж. — 627 ЛаггеК. —613, 622
Латышев В.В. — 438, 477, 479, 482, 517, 528, 582, 600
Лауфер Б. — 555, 558-561
ЛеПалю М. — 117, 138-140, 144, 151-153, 194
Леви Д. — 169,174
Леви М.А. — 629
Леви С. — 86
Леви Делла Вида Дж. — 231, 235, 236, 251, 631
Леже Л. — 484, 523
Лейард Г. — 459, 472
Леклан Ж. — 9, 13
Лемм О.Э. — 442
Ленин В.И. — 319, 530, 540, 712
Ленская B.C. — 9, 13, 618
Ленуар М. — 305
Леонтьев П.М. — 568
Леопольд III, король Бельгии — 259
Лепер Р.Х. —455, 471
Лериш П. — 8, 9, 12, 13, 64, 222, 242, 253, 292, 305


Указатель имен
739
ЛефебврГ —467 Л£ви Э. — 667 Либеров П.Д. — 567 Ливий (Тит) — 356, 381, 617, 652, 668 Лившиц В.А. — 598, 604 Ликопп К. — 305, 306 Лилан де Белльфон А. — 468 Линкольн Дж. — 53, 228, 231-233, 235, 236, 238-240 Лисий, эпистат Дура-Европос — 196 Лисимах, диадох, впоследствии царь Фракии — 360, 372, 373, 375
Литвиненко Ю.Н. — 9, 13, 241, 242, 245, 355, 618, 641 Литтл А.М.Н.Г — 70, 73, 79, 86, 89, 90, 93, 94, 115, 698
Лихачев Н.П. — 478, 507, 539
Личман Дж. — 20
Ло ГаттоЭ. — 713,714, 717
Лоди Т. — 646
Лозакмер Э. — 9, 13, 279
Лоне М. — 349
Лоранж Т.П. — 614, 621
Лоренс Р.В. — 486, 524
Лоуренс Т. — 473
Лофтус У.К. — 459, 472
Лохман К. — 192, 200
Лоэр Ж.-Ф. — 466
Лу Т. — 492, 496, 498, 499, 537
Лугальзагеси, шумерский царь — 472
Луд Г. —470
Луи-Филипп, король Франции — 427 Лукиан — 585, 600 Лукин Н.М. — 704 Лукомский Т.К. — 490, 527, 545 Луначарский А.В. — 500, 533
Луций Вер, римский император — 61, 63, 248, 263, 264, 286, 428, 431,434 Льюис Н. —181,353
Людовик (IX) Святой, король Франции — 426, 427 Людовик XV, король Франции — 236 Ляпустина Е.В. — 245, 471, 641, 656
М
Мавсол, правитель Карии — 375 Магальди Э. — 673 Мадзарино С. — 634 Маи А. — 662
Майенс Ф. — 230, 232, 247, 250, 252 Майюри А. — 240, 259, 672, 674-679 Макаренко Н.Е. — 478, 492, 506, 509, 529, 566, 567, 575, 586, 587
Макдональд Дж. — 52, 55 Макдональд Дж.Р. — 500, 533 Маккей Э. — 474 Маккьоро В. — 658, 659, 677 Максим Эгийский — 400, 402 Максименко В.Е. — 569 Максимова М.И. — 193, 200,492, 529, 704 Малакбел (миф.) — 269
Малышев А.А. — 601
Маль Э. — 668
Манефон — 341
Манфреди М. — 657
Манцевич А.П. — 570, 571
Мар Соломон, митрополит Басры — 394
Мардохей (библ.) — 276
Мардук (миф.) — 78, 360
Мариани Л. — 680
Мариетт О. — 465, 466
Мария (библ.) — 114
Марк, апостол — 141, 142, 144
Марк Аврелий, римский император — 61, 69, 179, 263, 264, 415, 422, 428, 431, 434, 435, 649 Марконе А. — 12, 618, 642, 657 Маркс Ж. — 32, 43
Марр Н.Я. — 488, 500, 521, 522, 525, 537, 591, 602
Марри В. — 204
Марти, генерал — 32
Марукки О. — 660, 661-663, 667
Марцелл, племянник и зять Августа — 228
Марциал — 648, 653, 656, 668
Марченко К.К. — 568, 569
Масарик Т. — 508, 516
Масинисса, царь Нумидии — 428
Масперо Г. — 437, 442, 464, 465
Массон В.М. — 400
May А. — 528, 624, 638, 653, 670, 673
Мауес, предводитель саков — 391
ал-Махмуд А. — 305
Мацулевич Л.А. — 507, 540
Мачинский Д. А. — 571
Мегалофан — 332
Мегасфен — 370, 382
Медведев А.П. — 567
Мейер Е. — 556
Мейер Э. — 345, 346, 357, 395, 436, 481, 505, 519, 541, 609,
612-618, 621,683, 695 Мейс Э. — 466 Мейсон М. — 80, 88, 126 Мекнем Р. де — 231, 251 Мелез-Моджеевский Ж. — 352 Мельпомена (миф.) — 411 Мелюкова А.И. — 566, 574, 575 Мен (миф.) — 521 Менделеев Д.И. — 520 Менделл К.У. — 61, 65, 103, 107, 151 Ментухотеп II, египетский фараон — 465 Менхес, писец — 351, 352 Мережковский Д.С. — 712-715, 717 Меритт Б.Д. — 51, 54, 146, 173 Меркурий (миф.) (см. также Гермес) — 281 Месаксуди П.К. — 487, 490, 525, 685, 696 Мийе Г. — 483, 492, 509, 522, 529 Микелотто П.Дж. — 9, 12, 245, 436 Микон из Афин, скульптор — 244 Микс Э.В. — 72, 78-80, 86, 94, 102, 103, 105, 156, 188, 207 Милитта (миф.) — 692


740
Указатель имен
Миллар Ф. — 85, 222 Миллер А.А. — 509, 542, 568 Миллер И. — 395 Милфорд X. — 493, 530 Милюков П.Н. — 536, 641, 710 Минаева Т.М. — 588,600 Мингадзини П. — 661
Минерва (миф.) (см. также Афина) — 420, 429, 431, 432 Миннз А. — 516
Миннз М. — 491, 509-513, 516, 528 Миннз Дж.У.В. — 520
Миннз Э.Х. (Илья Егорович) — 9, 12, 142, 207, 318, 345, 346, 353, 355, 382, 399, 424, 477-516, 518, 520, 522, 525-528, 531, 532, 543-545, 553, 562, 599, 609, 683, 684, 695, 696, 706
Минорский В.Ф. — 478, 512, 535 Минто А. — 631 Минц И.И. — 704 Мириам (библ.) — 276
Митра (миф.) —92, 146, 164-167, 169, 171-174, 177, 179, 180, 198, 208, 209, 233, 235, 238, 244, 251, 253, 255, 257, 264, 268, 273, 283, 341, 381, 651, 653, 661, 692 Митридат I, парфянский царь — 362 Митридат II, парфянский царь — 391 Митридат (VI Евпатор), царь Понта — 489 Миттайс J1. — 608 Михаил, архангел — 240 Михина Е.М. — 10, 13,618 Мищенко Ф.Г. — 438 Мнемозина (миф.) — 432
Мнесимах (из Сард) — 358, 366, 369, 370, 374, 375 Моагет, правитель Писидии — 375 Мозолевский Б.Н. — 576
Моисей (библ.)— 118, 121, 129, 133, 134, 137, 139, 159, 182, 189, 275, 277, 437, 692 Мойраген — 400
Момильяно А. — 10, 13, 613, 622, 628, 630, 631, 633, 635 Моммзен Т. — 346, 517, 612, 616, 624, 626, 662, 671, 683 Моцд Р. — 465
Монтелиус О. — 699, 702, 710, 712, 716
Монтескье Ш. — 221
Монту (миф.) — 466
Монтэ П. — 239, 244, 258, 466
Мор У.Х. —7, 11,543
Морган Ж. де — 28, 42, 63, 227, 245, 378, 466, 555 Мордвинцева В.И. — 597, 604 Морелл и Д. — 627, 675 Моретги J1. — 247 Моррис Дж.С. — 9, 13, 241 Мортилье А. де — 542 Мохаммед эс-Садок, бей Туниса — 409, 425 Мошкова М.Г. — 591-593, 599, 601-604 Муза, парфянская царица — 239, 257, 258 Муратов П.И. —511,512,641 Муромцева-Бунина В.Н. — 714, 717 Муссолини Б. — 225, 258, 636, 638, 641, 647, 649, 650, 655, 694
Мусти Д. — 358, 359, 383
Мутасин, халиф — 474 Мутерд Р. — 59, 65, 69, 108 Мухаммед — 69, 430, 472 Мэйс Э. — 466
Мэрфи М.К. — 19, 20, 171, 261, 265, 270 Мэтесон С.Б. — 8, 9, 12, 13, 222, 241, 243 Мюллер С. — 709, 711
Мюнцер Ф. — 607, 609, 610, 613, 614, 620, 621, 624 Мясоедов В.К. — 540
Н
Набоков В.В. (Сирин) — 530 Набоков В.Д. — 530 Набоков К.Д. — 493, 530 Набонид, царь Вавилонии — 469 Наварро Ж.Д. де — 382 Навилль Э. — 465, 466 Навуходоносор II, царь Вавилонии — 474 Нанайа, Нанайя (миф.) — 67, 78, 86, 203, 230, 269, 364, 377, 381
Напланум, царь Ларсы — 473
Наполеон (Бонапарт) — 22, 409, 448, 649
Нарамсин, Нарам-Суэн, аккадский царь — 460
Нармер, египетский фараон — 466
Нарцисс (миф.) — 254
Насралла Г. — 306
Натан Э. — 636
Нахман М. —440, 448,466
Небухел, житель Дура-Европос — 71
Нелидов А.И. — 471
Нельсон Г. — 465
Немезида (миф.) — 51-53, 246, 247, 413
Немировский А.А. — 563
Нерваль Ж. де — 440, 441
Неринг А. — 613
Нефертити, жена Эхнатона — 461
Нибур Б. — 683
Нидерле Л. — 530
Ника (миф.) (см. также Виктория) — 56, 92, 117, 118, 120, 126
Никанор, основатель колонии Дура-Европос — 262, 263, 302, 368 Нимфодор — 585, 600 Ницше Ф. — 258 Нобель А.Б. —712
Ноди А. — 66, 70, 81-84, 88, 89, 104-108, 110, 111, 131, 138, 153, 176, 252
Нок А.Д. — 113, 146, 152, 173, 239, 257, 500, 533, 613, 622
Нокс В. — 110, 117, 122, 126, 129, 131, 136, 140
Норден Э. — 611, 613, 614, 621, 622, 637
Нордман Н.Н. — 539
Норринггон А. — 108,115
Норса М. — 436
Носовский Г.В. — 441
Ньоли Г. — 9, 13, 241
Ньютон У. — 466
Ньюэлл Э.Т. — 494, 495, 531


Указатель имен
741
О
Оберг Н. — 709, 711
Обермайср Г — 542
ОбертМ — 188, 190
Обыденов М.Ф. — 594, 603
Овидий — 7, 11, 51, 251, 585, 600, 678
Оденат (Септимий), правитель Пальмиры — 63
Одиссей (миф.) — 662
Окба бен-Нафи (Амир), арабский военачальник — 430
Октавий Квартион Д. — 676, 679
Октавия, сестра Августа — 228
Окунев Н.Л. — 540, 543
Окунева И.Н. — 543
Олбрайт В. — 178, 189
Олиференко Л.П. — 594
Олло М. — 228, 246, 318, 687, 688
Ольденбург С.Ф. — 507, 528, 540, 700, 709
Омар Хайям — 541
Омо J1. — 318
Омоль Т. — 684, 696
Омон А. — 105,115,484, 523, 690
Онайко Н.А. — 570-573
Орбели И.А. — 492, 505, 507, 508, 529, 530, 535, 537 Орешников А.В. — 479, 492, 506, 507, 517, 580, 599 Орландо В.Э. — 665, 675
Ород И, парфянский царь — 62, 198, 200, 233, 254, 391
Ортанг, индо-парфянский правитель — 392
Орфей (миф.) — 118, 121, 129, 420, 433, 692
Орье К. — 349
Осирис (миф.) — 437
Оссулье Б. — 252, 356, 625
Остан, халдейский маг— 199
Осграндер Х.Дж. — 61, 65, 78, 83, 87, 93, 96, 104, 106, 107, 201
Острогорский Г.А. — 513, 543 Отто В. — 610,613,614 Оутс Дж. — 9, 13, 241 Очир-Г оряева М. А. — 602
П
Павел, апостол — 650, 651, 662, 663 Павловская А.И. — 345 Павловский А.А. — 479, 517 Павсаний — 585
Пайс Э. — 624, 626, 627, 638, 653, 669, 673-675, 677
Пакор, индо-парфянский правитель — 392
Паксон Ф.Л. — 636
Пальяро А. — 199
Панайот-Харун Н. — 305
Парети Л. — 625, 657
Парибени Р. — 228, 247, 628, 638, 643, 660, 661, 663, 667, 674
Парро А. — 173, 180, 183, 184, 189,239, 244, 258
Парцингер Г. — 9, 13
Паскуали Дж. — 624, 628, 634
Пассек Т.С. — 542
Патрокл — 370
Патуйе Ж. — 484, 523, 683, 684, 696
Пачелли Э., кардинал, впоследствии римский папа Пий XII — 112,116, 224, 232, 252 Певцов М.В. — 531 Пеллегрини Дж. — 674, 676, 680 Пелльо П. — 78, 87, 491, 497, 528 Пендлбэрри Дж.Д.С. — 466 Пенелопа (миф.) — 651, 662 Пердризе П. — 172, 482 Переманс В. — 349, 351-353 Перисад (V), боспорский царь — 512, 518 Перкинс Э. — 253, 254 Песталоцци — 634 Пестман П. — 349, 352, 353 Петерсен Е. — 607, 618, 639 Петерсон И.Э. — 465 Петосирис, жрец — 467
Петр, апостол — 100, 114, 278, 650, 651, 662, 663
Петр 1 Великий, российский император — 484, 535, 543
Петров-Водкин К.С. — 410
Петроний — 654
Петтаццони Р. — 659
Петэн А.Ф. — 70, 207, 668
Пигорини Л. — 646, 667, 674
Пий XI, римский папа — 632
Пико Ж. — 19
Пилат (Понтий) — 230
Пилле М. — 28-32, 35-42, 43-59, 63-85, 87-89, 93, 94, 104, 107-111, 124, 162, 164, 178, 223, 227-230, 243, 245, 248, 249, 261, 292, 304 Пиндар — 154 Пинтауди Р. — 627, 634 Пиотровский Б.Б. — 542, 604 Пиренн А. — 247, 252, 684, 686, 696, 697 Пиренн Ж. — 624 Пирр, царь Эпира — 355
Пирсон Г. — 82, 87-89, 93, 102, 106, 111, 116, 119, 127, 128, 131, 133, 134, 137, 139, 140, 146, 147, 151-156, 158-160, 162, 165-169, 172, 174-183, 186-187, 190, 193, 194, 197- 201, 203, 210, 233, 253, 254, 266, 274-276 Пит Э. —466 Питерсон Э.Э. — 249 Питри Ф. —352, 466, 467 Пичета В.И. — 704 Пла, капитан — 32 ПласВ. —459, 472 Платон — 437, 589 Платонов С.Ф. — 526, 536, 599 Плауман В. — 610
Плиний Старший — 393, 585, 589, 600 Плутарх — 356, 369
Плутон (миф.) (см. также Диспатер) — 341, 664
Погорелов В.И. — 567
Подгаецкий Г.В. — 542
Подосинов А.В. — 618
Покровский М.Н. — 532, 704
Полибий — 332, 356, 365, 375, 589, 617
Полнен — 585, 600


742
Указатель имен
Полин С.В. — 592, 593, 597, 603, 604 Половцева С.А. — 481, 518 Польверини J1. — 251, 674
Помпей (Гней), римский полководец и политический деятель — 467 Помпоний Мела — 585, 600 Помяловский И.В. — 407-410, 424, 599, 694 Понсо А. — 25, 32, 33 Попеску М. — 254 Попов А.В. — 594-596, 603 Попов С.А. — 594, 597 Посейдон (миф.) — 341 Посидоний — 381, 585, 600 Потифар (библ.) — 691
Потье Э. — 246, 523, 682, 685, 687, 692, 695, 696 Поуп А.А. — 238, 257, 504-506, 535 Праденн В. де — 690 Прахов А.В. — 541
Прео К. — 235, 255, 311, 320, 347-349, 353
Преображенский П.Ф. — 704
Пржевальский Н.М. — 531
Приам (миф.) — 654, 679
Придик Е.М. — 442, 490, 502-505, 528, 588
Прокопий Кесарийский — 432
Прометей (миф.) — 403
Пру Маргерит — 695
Пру Морис — 228, 246, 624, 681, 694, 695
Пряхин А.Д. — 567
Псевдо-Аристей — 325, 326
Псевдо-Гиппократ — 585, 589, 600
Псевдо-Дорофей — 394
Псевдо-Климент — 394
Псевдо-Скилак — 585, 600
Пта, Птах (миф.) — 449
Птолемей Лаг, сатрап, впоследствии Птолемей 1 Сотер, царь Египта, основатель династии Птолемеев — 322-325, 329, 337, 341,352, 363, 449, 467 Птолемей И Филадельф, царь Египта — 320, 322, 323, 325- 327, 329-331, 334, 337, 340, 341, 344, 352, 362, 379, 449, 470
Птолемей III Эвергет I, царь Египта — 320, 323, 325-327, 331, 333, 344, 351, 362, 366, 449, 688 Птолемей IV Филопатор, царь Египта — 325-327, 340, 341, 344
Птолемей V Эпифан, царь Египта — 325, 366 Птолемей VIII Эвергет II Фискон, царь Египта — 244, 323, 354
Пуадбар А. — 64, 78, 87, 137, 144
Публий Анний Плокам, римский отпущенник — 469, 470
Пузикова А.И. — 568
Пульезе Каррателли Дж. — 633
Пушкин А.С. — 11, 597, 715
Пьячентини П. — 657
Пэрес Б. —713, 714, 717
Р
Раав (библ.) — 691 Рава П. —622, 631,635
Равдоникас В.И. — 505-507, 537 Раджувула, сакский правитель — 392 Радлов В.В. — 500, 533, 553, 706, 711 Раевский Д. С. — 563, 571, 572, 574, 600-602 Райш Э. — 611 Рамзей У — 24, 611
Рамзее II, египетский фараон — 447, 466
Рамзее III, египетский фараон — 465
Рамос, визир — 465, 466
Ранович А.Б. — 358, 359
Расовский Д.А. — 202, 207, 513, 543
Рассам О. — 472
Ратенау В. — 319, 347
Рау П.Д. — 502, 503, 535, 588, 589, 601
Рафалович А.А. — 410
Раццола Д. — 9, 13, 241
Ревекка (библ.) — 124
Рейнак С. — 132, 144, 221, 242, 484, 523, 545, 640, 681, 685, 687, 688, 690, 695 Рейнак Т. — 682, 688 Рейснер Дж. — 447, 465 Ренар, капитан — 22 Ренье Л. —434, 435 Ренье Ф. — 693 Рерих Н.К. — 529 Риббек О. —670 Рид Дж. — 492, 530 Рид К. — 165, 175 Рим-Син, царь Ларсы — 473 Рипер, подполковник — 32 Рихтер Г. —232, 251,252 Риццо Дж.Е. — 674 Рич К.Дж. — 472 Ришелье, маршал — 236 Робер Л. — 235, 241, 255, 614 Робертсон Дж.Б. — 51, 52, 55, 456 Робинсон А. — 146, 182 Робинсон Д. — 266 Роборовский В.И. — 531 Роденвальдт Г — 53, 55, 247, 500, 533, 611 Родзянко М.В. — 481, 519 Рождественский С.В. — 536 Розанов В.В. — 526 Розен В.Р. — 477, 507, 541 Рокфеллер Дж.Д. — 251, 445, 454, 465, 471 Роллан Р. —712, 716 Романов К.К. — 483, 509, 521, 522, 542 Росс Тэйлор Л. — 667 Ростовцев Б.И. — 543 Ростовцев И.Я. — 520
Ростовцев М.И. — 7-13, 17, 19, 25-45, 48-64, 66-89, 93-95, 102-106, 108, 109, 111-115, 117-120, 123, 125-144, 146- 156, 159-161, 163-170, 172-194, 197-210, 220-226, 228, 229, 232-235, 237, 238, 240-260, 279, 280, 285, 291, 292, 301, 302, 304, 306, 309, 310, 318, 320-322, 345-351, 353- 360, 382, 383, 388-390, 397, 399, 407-411, 424-434, 463, 466-468, 470, 471, 474, 477-518, 520, 522, 524, 526-535, 537-539, 541, 543-545, 547, 548, 562, 564-566, 570, 573,


Указатель имен
743
574, 576, 577, 580-591, 593-604, 607-615, 617-621, 623- 647, 656-679, 681-683, 685-690, 692-697, 699-702, 704, 709-711,713-717, 721 Ростовцев Ф.И. — 531, 532
Ростовцева С.М. — 36, 45, 57, 106, 137, 151-154, 156, 157, 160, 179-181, 183, 187, 188, 227, 228, 230-233, 236, 238- 240, 251, 437, 439, 440, 484-488, 490, 493, 495, 498-504,
506-516, 518, 691, 695, 699-701, 713-716 Ротшильд Э. де — 132, 609 Роу Э. — 470 Роуз Д. — 9, 13, 241 Роуз Дж. —488, 489, 525 Роулинсон Г. — 472, 473 Роуэлл Г.Т. — 61, 65-67, 69-72, 80, 146, 153 Рошетт Б. — 256 Ргвеладзе Э.В. — 400 Рубрук В. — 565
Руденко С.И. — 528, 535, 586, 593-596, 598, 599, 603
Руджеро М. — 672, 673, 675, 677
Рудич В. — 9, 13
Рузвельт Ф. — 240, 347
Руфин (из Аквилеи) — 394
Рыков П.С. — 534, 588, 600, 602
Рябова В.А. — 573
С
Сабазий (миф.) — 341, 644, 664 Сабатай (миф.) — 651 Савицкий П.Н. — 536 Савл (библ.) — 692 Савмак — 512 Савостина Е.А. — 571 Савская царица (библ.) — 275 Савченко Т. — 626 Садек, сержант — 70 Сазонов С.Д. — 484, 523 Сайкс М. — 19
Сайсэм К. — 628-630, 688, 689, 698 Саккони Дж. — 657, 674 Саладен А. — 408, 418, 430-432 Салин Б. — 709, 711 Салиу К. — 293, 306 Саллюстий — 431, 673 Сапмони А. — 504, 512, 536, 537 Сальо Э. — 682,695, 697 Самсуилуна, царь Вавилонии — 473 Самуил (библ.) — 122, 142, 275-277
Самуил, коген синагоги в Дура-Европос — 120, 142, 143, 276
Санабар, индо-парфянский правитель — 392
Санна Дж. — 628, 630, 634
Сапфо — 650, 658
Сарапис (миф.) — 325, 341
Саргон (Древний), аккадский царь — 460, 463, 471, 472 Саргон II, ассирийский царь — 474 Сарзек Э. де — 459, 472 Сарианиди В.И. — 390
Сарпедан, индо-парфянский правитель — 392 Сарфатти М. — 638, 644
Сасан, индо-парфянский правитель — 392 Сатавастр, индо-парфянский правитель — 392 Сатурн, Баал-Сатурн (миф.) (см. также Кронос) — 130, 413, 414, 420, 421, 428, 433 Саул (библ.)—121,276 Сафонов Д.А. — 597, 603, 604 Себастьян, св. — 638, 642, 662, 663 Сеймур Ч. — 51, 54, 205-207
Сейриг А. — 28, 42, 45, 66, 67, 70-73, 75, 78, 87, 88, 105, 106, 117, 124, 128, 130-135, 138-140, 146, 148-151, 153-155, 159, 161, 164, 166-170, 172, 175, 176, 180-184, 186, 188, 193, 194, 197, 200, 202, 205, 206, 225, 227, 238, 241, 244, 246, 250, 261, 281, 304, 468 Селевк I Никатор, диадох, впоследствии сирийский царь, основатель династии Селевкидов — 56, 62, 68, 174, 262, 263, 266, 323, 324, 360-363, 366, 368-371, 375-379, 384, 470
Селевк II (Каллиник), сирийский царь — 363, 376, 377 Селевк Неарх, художник — 97
Селевк, сын Лисия, стратег Дура-Европос — 65, 144, 196, 249
Селевк, сын Никанора — 68
Селена-Танит (миф.) (см. также Танит) — 421
Сенар Э. — 684
Сенусерт III, египетский фараон — 466 Септимий Аврелий Лисий, стратег и эпистат Дура-Европос — 60, 65, 229, 249, 291 Септимий Север, римский император — 155, 158, 249, 264, 395, 422, 428, 434, 470, 471 Сертий Марк Плотий Фавст, римский всадник — 423, 435 Сети I, египетский фараон — 466 Сеттембрини Л. — 672 Сибург М. — 624 Силий Италик — 507, 541 Симоненко А.В. — 592, 593, 603 Синатрук, парфянский царь — 391 Синюк А.Т. — 567 Сирен О. — 493, 530 Скит Т. — 347
Скрибоний Мукиан, хилиарх — 249 Скрипкин А.С. — 588, 592, 601, 602 Смирнов А.П. — 507, 539, 540 Смирнов К.Ф. — 591, 593, 600 Смирнов М.П. — 507
Смирнов Я.И. — 477, 482, 483, 500, 513, 514, 519-522, 581, 582, 599, 704,711 Смит Г. — 533 Смолин В.Ф. — 488, 506, 525 Сокнопей (миф.) — 449 Соколов Ф.Ф. — 438, 517, 521, 623 Соколова Т. — 697 Сократ Схоластик — 394 Соломатина Е.И. — 9, 13, 207, 634 Соломон (библ.) — 275, 276, 470, 692 Солон — 256
Сольяно А. — 638, 670-672, 673, 676, 678 Сонерон С. — 437 Софокл — 541


744
Указатель имен
Спано Дж. — 677, 678
Спарток (II), боспорский царь — 518
Сперанский М.М. — 484
Спинаццола В. — 638, 640, 646, 653, 672, 673, 675-679 Спинелли Д. — 672, 673
Спицын А.А. — 488, 492, 526, 529, 537, 566, 567, 603
Сталин И.В. —240, 511
Старки Дж.Л. — 249, 465
Стаут Дж. — 128, 143
Стейн А. — 56, 59, 60, 65, 229, 249, 250
Степанцов С.А. — 10, 13, 207
Стефан Византийский — 376
Стивенс Д.Х. — 175, 178, 191, 205
Стигер П. — 663
Стори К.А. — 507, 541
Страбон — 340, 356, 376, 436, 535, 585, 600
Стратон II, греко-бактрийский царь — 392
Стратон III, греко-бактрийский царь — 392
Стржелецкий С.Ф. — 535
Стржиговский Й. — 193, 200, 277, 482, 500, 506, 521, 533, 535, 691, 698, 707 Стронг Е. — 112, 116, 232, 252 Стронг Т.В. — 659 Струве В.В. — 507, 541, 599 Струве П.Б. —536,716,717 Стурцо J1. — 641, 665 Сукеник Э. — 139, 144 Сульпиций Феликс, римский всадник — 432 Сумитомо К. — 498, 532 Суппилулиума I, хеттский царь — 474 Сципион Великий — 652 Сысоев В.М. — 534 Сычев П.Н. — 540 Сэмюэль А. — 349
Т
Таджеддин аль-Хассани — 76 Таиров А.Д. — 591, 592, 602 Тальбот Райс Д. — 535
Тальгрен А.М. — 478, 482, 493, 502, 511,512, 520, 530, 701 Танит (миф.) (см. также Селена-Танит) — 413, 428 Тарле Е.В. — 507, 539
Тарн У.В. — 235, 255, 318, 348, 351, 355, 356, 382, 383, 389, 495, 531
Татиан — 117, 141, 142, 144, 171, 244, 283
Тахарка, египетский фараон — 449
Тацит —395, 585
Тейе Г. — 184, 190
Тейлор Дж. — 459, 472
Телеф (миф.) — 429
Теплоухов С.А. — 509, 535, 542
Тереножкин А.И. — 565, 566, 574
Теренций, трибун — 270
Терещенко М.И. — 702, 710
Терлецкий И.А. — 494, 495, 525, 531
Тиберий, римский император — 230, 244, 250, 431
Тиглатпаласар I, царь Ассирии — 474
Тимофей, жрец элевсинских мистерий — 341
Тиссо Ш. — 408
Тит Флавий, римский император — 274 Тойнби Дж. — 660 Толль Н.В. — 506, 539
Толль Н.П. — 146, 151-154, 156, 160, 162, 167-169, 172-174, 179, 181, 184-187, 189, 190, 193-197, 201, 233, 254, 267, 296, 478, 493, 506, 508, 512, 513, 515, 530 Толотти Ф. — 663 Толстое С.П. — 478 Толстой И. — 484 Толстой JI.H. — 716 Томпсон Д.В. — 128, 136, 138,143, 353 Томпсон Р. — 9, 13, 241
Торри Ч.К. — 28, 29, 32, 33, 42, 53, 64, 129, 141, 172, 175, 182, 228, 231, 247 Траян, римский император — 63, 66, 185, 263, 295,425, 429, 434, 453, 457, 472 Требий Валент — 676 Требий Юст — 636, 660 Тревер К.В. — 491, 492, 507, 513, 528 Троцкий И. — 713 Тудор Д. — 235, 254
Тункина И.В. — 9, 13, 242, 424, 425, 441, 442, 599,683, 721 Тураев Б.А. — 438, 541 Тургенев И.С. — 508, 714, 715 Турнер А. — 306
Тутанхамон, египетский фараон — 446, 447, 461,464,466 Тутен Ж. — 426
Тутмос III, египетский фараон — 466 Тыркова-Вильямс А.В. — 347, 504, 505, 532, 536, 683, 696, 701
Тэнни Ф. — 51, 54 Тэрнер Э. — 322, 348-350 Тюро-Данжен Ф. — 28, 29, 42, 223, 227, 243, 473 Тюхе (миф.) (см. также Фортуна) — 20, 52, 58, 62, 92, 120, 143, 156, 158, 174, 180, 187, 188, 225, 229, 239, 248, 283, 689
У
Убузан, индо-парфянский правитель — 392
Уваров А.С. — 499, 581
Уварова П.С. — 258, 483, 521, 581
Уинлок Г. —439, 442, 465
Уиссон Ж —438
Ульсен М. — 702, 703, 710
Ульсен X. — 702, 710
Умберто I, король Италии — 639
Умехара С. — 495, 497, 507, 531
Унгнад А.Ф. — 480,518
Уолбэнк Ф. — 350
Уотерман JI. — 470
Ур-Намму, шумерский царь — 463
Успенский Ф.И. — 471, 505, 529
Утба бен Газван — 471
Ушаков И.И. — 568
Уэйли А.Д. — 492, 529
Уэйс А.Дж.Б. — 512,543
Уэллс Г.Дж. — 494, 530, 531


Указатель имен
745
Уэллс Ч.Б. — 64, 70, 77, 79, 86, 93-95, 102, 104, 115, 119, 124, 132, 143, 164, 172, 202, 203, 232, 238-240, 242, 243, 247, 252-255, 260, 279, 280, 283, 346, 347, 349, 358, 383, 440, 443, 516, 544, 611, 613, 621, 634, 682, 692, 695, 698
Ф
Фалес — 256
Фармаковский Б.В. — 442, 458, 471, 477, 481, 482, 488, 489, 492, 514, 518-519, 526, 528, 534, 571, 599, 603, 694, 701, 702
Фарнэм Т.У. — 37, 76, 201 Федоров М.М. — 504, 536
Фейсап I, эмир, впоследствии король Ирака — 20, 23, 24, 468, 472 Феодор Стратилат — 456 Феокрит — 325, 340, 341 Феофраст — 350 Фергюсон У.С. — 318, 350, 382 Ферреро Г — 534, 673 Ферруа А. — 664 Ферхоогт А. — 351 Феста Н. — 626 Фестюжьер А.-Ж. — 239, 257 Феттих Н. — 505, 508, 537, 709, 711 Фиапко Е.Е. — 576 Филатов И.П. — 594 Филипп II, царь Македонии — 309 Филокл, адмирал Птолемея II Филадельфа — 379 Филон (из Библа) — 230, 250 Филострат Флавий — 395, 396, 403 Финк Р. — 259 Финкбайнер У. — 245 Финли М. — 359 Фирек П. — 467 Фирт С.М. — 466 Фицджеральд Дж. — 470 Фицджеральд Э. — 507, 541 Фишер К. — 468, 470 Флитгнер Н.Д. — 541 Фоголари Д. — 680 Фома, апостол — 394-396, 400 Фоменко А.Т. — 441 Фон Штаден X. — 9, 13, 221, 438 Фондаминский И.И. — 714, 717 Форбс Н. — 489, 526 Форд Г —251
Формозов А.А. — 583, 599, 602 Форнари Ф. — 658, 659 Форрер Р. — 233, 254
Фортуна (миф.) (см. также Тюхе) — 52, 270, 433
Фосийон А. — 235, 255
Фраат, житель Дура-Европос — 396
Фраат II, парфянский царь — 362
Фраат III, парфянский царь — 391
Фраат IV, парфянский царь — 183, 257, 391
Фраатак, парфянский царь — 391
Франкфорт Г. — 190, 466
Францев В.А. — 713-717
Фрезе Б.Н. — 438 Фрейм ан А.А. — 528 Фрекслер В. — 30, 42 Фриш Т. — 254 Фротингэм A.JI. — 645 Фрэзер П. — 628, 629 Фрэнк Т. —318,410 Фрэнсис Э.Д. — 174 Фуад, король Египта — 464, 627 Фукар Ж. — 466 Фуше А. — 72, 86, 389, 400 Фуше JI. — 429
Фьорелли Дж. — 639, 653, 670-672 Фьорилли К. — 674 Фэрнисс, декан — 151, 201, 207 Фюстель де Куланж Н.Д. — 683
X
Хабехнет — 466 Хадли А.Т. — 245
Хадсон, врач больницы в Дейр-эз-Зоре — 155, 156, 163, 164, 176, 178 Хазанов А.И. — 565, 577 Хазебрек И. — 621 Хайнен X. — 349, 618, 629, 633 Хайхельхайм Ф. — 607, 610, 612-614, 705 Хаммурапи, царь Вавилонии — 251, 460, 464, 473 Ханенко Б.И. — 487, 524, 529 Хант А.С. — 252, 440, 688 Харди Т. —713
Харибаил, правитель сабейцев и химъяритов — 468, 469 Хармон О.М. — 95, 104, 115, 151, 230, 250, 440, 443 Хасан бен-Номан, халиф — 430 Хасмос, художник — 74 Хатшепсут, египетская царица — 445, 446, 465 Хаупт П. — 473 Хвостов М.М. — 438 Хельбиг В. — 639, 640, 645, 646, 667, 671 Хендриксон Дж.Л. — 36, 41, 43, 48-51, 54, 81, 228, 232, 233, 246, 251, 440 Хенцен В. — 670, 671 Хеопс, египетский фараон — 447, 465 Хетепхерес, мать Хеопса — 465 Хиель (библ.) — 276 Хилл Дж.Ф. — 505, 538 Хиллер фон Гертринген Ф. Ф. — 608, 613, 618 Хильпрехт Г.Ф. — 459, 472 Химмельман Н. — 660 Хинкс Э.— 472
Хиршфельд О. — 528, 607, 609, 612, 618, 626, 683
Хит Т. —318
Хитлэнд У.Э. — 490, 527
Хицунов П.И. — 568
Хнум (миф.) — 326
Хобсон Р.Л. — 505, 537
Хойсс А. — 235, 255
Хопкинс К. — 25, 36, 37, 41-45, 49-51, 53-58, 61, 63-65, 74, 76, 78, 80-85, 88-90, 93-96, 102-108, 110-113, 117-120,
49 - 7794


746
Указатель имен
123, 125-129, 131-144, 146-157, 159-164, 166-169, 174- 193, 199, 201-203, 210, 223, 224, 229, 231-233, 242, 244, 248, 252, 261, 304, 318, 690-693, 698 Хопкинс С. — 54-57, 61, 64, 65, 81-83, 94, 104, 106, 108, 112, 117, 122, 131, 137, 140, 146, 151, 153, 154, 157, 168, 174, 176, 177
Хорсфильд Дж. — 52, 55, 455-457, 467, 471 Хуманн К. — 249 Хусейн, дей Алжира — 409 Хусейн, шиитский имам — 474 Хуссейн Шериф, правитель Мекки — 19, 20 Хэверфильд Ф.Дж. — 484, 523 Хэммонд Н.Дж.Л. — 345
Хюльзен X. — 528, 607, 624, 626, 637, 639, 640, 645, 657, 659,664
ц
Цан Р. — 237, 239, 256, 258, 609-611, 618, 621 Цанкер П. — 9, 13, 241
Цезарь (Гай Юлий), римский политический деятель и полководец — 263, 429, 686 Церетели Г.Ф. — 438, 477, 514, 544 Цирцея (миф.) — 662 Цицерон — 220, 238, 256, 687 Цукер Ф. — 467
Ч
Чайлд В.Г — 498, 530, 532
Чандрагупта, индийский царь — 262, 354
Чарльсворт М.П. — 345, 494
Чачери Э. — 674
Чеккелли К. — 660-662, 664
Чемберлен Н. — 238
Чернавин В.В. — 507
Черненко Е.В. — 573, 574, 576
Чехов А.П. — 714,715
Чечи Л. —640, 646
Чистяков И.Ф — 481,518
Чихачев П.А. — 410
Чубинашвили Н.Г. — 521
Ш
Шабака, египетский фараон — 449
ШабоЖ.Б — 117, 143, 147
Шаванн Э. — 496, 531, 555
Шамаш (миф.) — 290, 305
Шамонар Ж. — 21, 24
Шампольон Ж.-Ф. — 490, 527, 696
Шапур I, сасанидский царь — 79, 264, 273, 472
Шапур II, сасанидский царь — 10, 13, 304
Шассина Э. — 449, 466, 467
Шатобриан Ф.Р. — 440, 441
Шауэрман Г. — 231, 251
Шахматов А.А. — 700, 702, 710, 712, 716
ШвайнфюртГ —467
Шеврие А. — 466
Шейль В. —231,251
Шервинский С. — 256 Шетели X. — 500, 533, 706, 711 Шефер Г. — 541 Шеффер К. —239, 244, 258 Шилов В.П. — 568, 571 Шкунаев С.В — 10, 13, 207 Шлюмберже Г — 279
Шлюмберже Д. — 88, 114, 154, 172, 176, 177, 182, 184, 188, 279
Шляпкин И.А. — 536 Шмелев И.С. —713, 717 Шнебель М. — 607, 610, 615, 619 Шрадер О. —489, 526 Шредер Э.—480,518 Шрбтер Ф. — 232
Штерн Э.Р. фон — 478, 492, 517, 530 Шубад —461,462
Шубарт В. — 321, 608, 612, 614, 615, 622 Шультен А. — 407, 408, 424, 626, 667 Шульц Б. — 19 Шумахер Г. — 470
щ
Щеглов А.Н. — 535 Щербатской Ф.И. — 514, 544 Щукин М.Б. — 571
Э
Эа (миф.) —473
Эберхардт Р.Дж. — 128, 143, 147, 173
Эванс А. — 659
Эггер Р. —611
Эдвардс А.Э.С. — 345
Эдгар К. — 347, 352
Эдкок Ф.Э. — 318, 345, 347, 382, 495-500, 503, 506, 507, 510, 531, 689
Эйнджелл Дж.Р. — 27-29, 36-38, 40, 41, 43-45, 48-54, 58, 59, 62, 66, 68, 73-81, 83-90, 93, 95, 96, 102-105, 108, 109, 111, 112, 118, 120, 123, 126-129, 133, 135, 148-150, 152, 157, 160, 161, 163, 165-169, 173, 174, 178, 184, 187, 188, 190- 196, 199, 201-205, 209, 223. 228, 242, 243, 247, 248, 389, 439, 442, 443 Эйнштейн А. — 486, 524, 696 Эйслер Р. — 230, 250 Эйхвальд Э.И. — 410 Экдел — 332
Элагабал, римский император — 228, 293, 397, 470
Эльпидефор из Византия, актер — 195
Эмар М. —9, 13, 241
Эмбер М. —411
Эмери В.Б. — 465
Энбер Ж. — 305
Эндрюс Ч. — 442
Эней (миф.) — 414, 429
Энлиль (миф.) — 473
Эпидий Гименей М. — 678
Эпифан, сын Карпократа (миф.) — 661


Указатель имен
747
Эпифаний, епископ Саламина — 457, 471
Эразм Роттердамский — 486, 524
Эракура (миф.) — 664
Эренберг В. — 611, 614
Эрман А. — 528, 541
Эро Ш., лейтенант — 24
Эрос, Эрот (миф.) (см. также Купидон) — 155, 272, 282 Эррио Э. — 687
Эскулап (миф.) (см. также Асклепий) — 434
Эсфирь (библ.) — 171, 276
Эсхил — 541
Этьен Р. — 677
Эфор —585,600
Эшмуназар, царь Сидона — 379
Эшмун-Мелькарт (миф.) — 428
Ю
ЮбоЖ. —659
Ювенал — 648, 653, 656, 668
Югурта, царь Нумидии — 419,421
Юлиан Отступник, римский император — 220, 226, 237, 239, 241, 256, 257, 265, 421 Юлий Аврелий Малохас, пальмирский купец — 228, 247 Юлий Теренций, римский трибун — 20,65, 74, 237, 238, 256, 270, 283 Юлий Юлиан — 197
Юлия Домна, жена Септимия Севера — 395, 470 Юморфопулос Дж. — 496, 531 Юнкер X. —465
Юнона (миф.) (см. также Гера) — 413, 428, 431 Юпитер, Юпитер Долихен (миф.) (см. также Зевс) — 95, 193, 197-200, 233, 234, 237, 253, 256, 264, 268, 428, 431 Юстин — 356
Юстиниан, византийский император — 419, 431, 433, 467
Я
Якоби В.И. — 410 Якоби Ф. — 607
Якубовский А.Ю. — 507, 540, 541 Янтунен М.Ю. — 717 Янус (миф.) — 413, 428
49*


Указатель географических названий*
А
Абидос — 445, 446, 466 Абила — 379
Абу Кемаль — 20, 21, 24, 28, 32, 45, 47, 73, 117, 119, 125, 155, 227, 463, 474 Абу Роаш — 252, 445, 466, 467 Абу Симбел — 437, 449 Авроман — 366-369, 377, 502 Австралия — 532 Австрия — 62, 306, 612, 613 Австро-Венгрия — 19 Агригент — 225, 237 Аден — 469 Аджанта — 235, 262
Азия — 22, 60, 312, 324, 397, 461, 462, 521, 558, 562, 580, 585, 586, 596, 601, 616, 698, 706
— Восточная — 533, 537
— Центральная — 13, 60, 86, 249, 285, 303, 336, 370, 371, 400, 478, 4%, 526, 528, 531, 537, 546-548, 551, 557, 558, 584, 702, 703, 705, 706, 711
— Юго-Восточная — 207, 224, 254, 260 Азовское море — 558, 564, 565, 577 Айн-Бейда (Алжир) — 421, 433 Айн-Бейда, Айн эль-Бида (Тунис) — 416, 430 Айн-Тунга (Тигника) — 413, 427
Айртам — 391
Ай-Ханум — 114, 285, 291, 292, 303, 357, 385, 386, 389
Акабский залив — 468
Аквилея — 394
Аквы Регии — 430
Аккад — 377, 459, 460, 463, 464, 472
Алауитов государство — 29, 32, 35, 42
Албания — 397
Александретта — 32, 34
Александрия (Египетская) — 33, 60, 174, 277, 278, 315, 319, 323, 324, 326-330, 332-336, 338, 340-342, 344, 349, 352, 353, 365, 371, 376, 379, 380, 437, 439, 440, 442, 450, 452, 627, 634
Александрия Ариана (см. также Герат) — 370 Александрия в Арахосии (см. также Кандагар) — 370 Александрия на Этимандре — 370 Александрия на Яксарте — 370
Алеппо — 22, 32, 34, 35, 44, 45, 48, 54, 62, 66, 71, 72, 78, 81, 83, 104, 119, 123, 125, 126, 128, 133, 138, 140, 146, 165, 168, 176, 184, 187, 227, 260, 265, 376, 439, 456, 458
Алжир — 8, 9, 12, 55, 245, 252, 407-411, 419, 424, 425, 429- 432, 435, 487,510, 695 Алжир, г. — 425
Алма-Ата — 507, 534, 539, 596, 597, 604 Алтай — 193, 535, 551, 552, 553, 706, 708 Альпы, горы — 259 Амаравати — 277
Америка (см. также США) — 27-30, 35, 49, 52, 60, 88, 107, 108, 131, 133, 135, 159, 168, 171, 202, 206, 220, 221, 224-
227, 229, 231, 236, 238, 241, 245, 251, 254, 318, 320, 347,
439, 445, 455, 457, 459, 460, 487, 488, 490, 494, 497, 499,
508-510, 514, 515, 555, 560, 631, 681, 685, 693, 701, 709,
712.716
Амман — 439, 453-456, 470, 471 Аму-Дарья, р. (см. также Оке) — 554 Амьен — 259
Анатолия (см. также Малая Азия) — 272, 521 Анатх —95, 96, 115 Анауон — 393 Анвер — 259
Ангкор, Ангкор Ват — 235, 509
Англия (см. также Британия, Великобритания) — 19, 20, 52, 69, 76, 146, 220, 238, 257, 306, 318, 323, 347, 425, 459, 471, 472, 481, 483-485, 487, 493, 499, 503, 504, 509, 515, 520, 545, 562, 609, 612-617, 628, 681, 683, 686, 699-704,
708.710.713.716 Андалусия — 427 Ани — 520 Аннаба — 408
Анн Арбор — 698 Антверпен — 501 Антедон — 379 Анти-Ливан, хр. — 471 Антиохия в Скифии — 370 Антиохия Маргиана (Мерв) — 393
Антиохия (на Оронте) — 25, 60, 69, 95, 131, 140, 187, 264, 277, 278, 302, 315, 329, 341, 356, 361, 364-366, 368, 376, 379, 381, 384, 456, 690, 691 Анти-Тавр, хр. — 360
Апамея (на Оронте) — 61, 67, 223, 228, 230, 232, 243, 244, 246, 247, 250, 252, 285, 286, 304, 361, 368, 371, 376, 384, 397, 456, 690 Апамея Киботос (Келены) — 361 Аполлония — 379 Апон, р. — 245 Аравийский п-ов — 19, 469
Ф Составители: И.С. Архипов, Н.В. Баринова, Ю.Н. Литвиненко.


Указатель географических названий
749
Аравия — 9, 13, 262, 279, 335, 336, 370, 381, 450-453, 468- 470
— Южная — 272, 451,469 Арад —378, 387 Аральское море — 586 Арахосия — 392-394, 396 Арейя, Ария — 362, 370, 393
Армения — 64, 87, 257, 381, 464, 470, 483, 520, 528, 552
Армянское плато — 360
Арсиноя (в долине Массия) — 379
Арсиноя (в Фаюме) (см. также Крокодилополь) — 467
Арслан Таш — 42, 129
Асир — 469
Аскалон — 379, 380
Ассирия — 68, 313, 360, 396, 459, 464
Астрахань — 539
Атарней — 375
Атропатена — 257, 397
Аттика — 341, 426
Афганистан — 58, 65, 78, 86, 114, 120, 125, 134, 138, 146, 153, 236, 256, 291, 356, 357, 389, 391 Афины — 24, 37, 41, 42, 45, 49-51, 54, 67, 72, 87, 106-109, 111, 115, 136, 138, 144, 174, 182, 227, 239, 244-246, 281, 315, 329, 336, 376, 378, 379, 399, 443, 523, 525, 528, 624, 687, 689
Афрасиаб (см. также Маракацда, Самарканд) — 510, 524, 543
Африка — 55, 67, 70, 226, 241, 245, 324, 407-410, 424-426, 428, 430, 432, 434, 451, 452, 487, 681, 694, 708
— Северная — 7, 8, 11, 12, 55, 336, 407,409-411, 424-426, 428, 430-434, 455, 607, 681, 687
— Центральная — 328, 335, 336, 451, 452 Ашдод — 275, 277
Ашшур — 64, 92, 106, 173, 267, 291, 472
Б
Баальбек — 25, 32, 42, 60, 225, 376, 456 Бавария — 88
Багдад — 19, 20, 24, 27, 62, 78, 106, 140, 260, 443, 458, 459, 461, 463, 464, 470, 474 Багуз (см. также Ирзи) — 196-198, 233, 254 Бактрия — 359, 361, 362, 370, 378, 381, 385, 389-391, 396, 397, 399, 496, 554 Бактры — 356 Бали, о-в — 509
Балканский п-ов, Балканы — 27, 241, 312, 439, 461, 471
Балтийское море — 702
Балтимор — 65, 69
Балх —391
Бамбике — 378
Барановичи — 542
Бари — 627, 633
Басра — 59, 394, 458, 461, 462, 471, 472
Батна —421,433-435
Батуми — 543
Бахрейн, о-в — 393
Беграм — 391
Безешана — 67, 230
Бейрут (Берит) — 29, 31-37, 39, 42-45, 48, 49, 51, 54, 55, 58, 59, 65, 67, 69, 71-73, 76, 78, 80, 84, 87, 88, 94, 102, 104-107, 110-112, 114, 115, 117, 128, 133-135,
137-140, 149, 152, 153, 157, 162, 165, 167-170, 173, 175-177, 180, 186-189, 193, 194, 205, 378, 379, 439, 446, 458, 536, 698 Бейсан, Бет-Шеан (Скифополь, Телль эль-Хусна) — 454, 470
Белград — 207, 512, 513, 543
Белое море — 554
Белуджистан — 390, 554
Бельгия — 221, 239, 240, 259, 306, 684, 686, 709
Бенарес — 203
Бени-Хассан — 442, 465
Берген — 701
Березань, о-в — 517, 540
Береника (Пелла в Трансиордании) — 379
Беркли — 713, 717
Берлин — 53, 55, 62, 66, 74, 115, 168, 173, 176, 228, 237, 239, 247, 439, 441, 500, 501, 510, 518, 519, 527, 531, 533, 542, 580, 608, 611, 612, 626, 689, 694 Берхтесгаден — 225 Бессарабия, Молдавия — 517, 530 Бетокаке — 375
Библ — 21, 25, 29, 79, 87, 140, 153, 225, 230, 244, 250, 258, 378, 446, 466 Бизерта — 408 Бийск — 535
Ближний Восток (см. также Передний Восток, Передняя Азия) — 7-9, И, 12, 29, 68, 122, 168, 222, 244-246, 261, 262, 265, 271, 272, 274, 276, 277, 288, 298, 300, 304, 353, 437, 439, 441, 443, 444, 452, 458, 460-462, 465, 470, 472, 474, 548, 607, 693, 698, 705 Богазкёй (Хаттуса) — 62, 249 Болгария — 551-553, 707 Болонья — 251 Бомбей — 234, 267 Бордо — 239, 258, 684 Боренсберг — 701, 702 Борре — 703 Борсиппа — 377 Боскореале — 424
Боспор, Боспорское царство — 220, 481, 488, 489, 498, 534, 540, 552, 558, 571-573, 580, 598, 600, 701, 708 Боера — 453, 454, 456, 468, 470 Бостон — 152, 177
Бреслау (Вроцлав) — 257, 519, 543, 611 Бретань — 493
Британия (см. также Англия, Великобритания) — 165, 269, 336
Брюссель — 221, 252, 257, 466, 519, 542, 686
Буг, р. —550, 551
Будапешт — 508
Бухарест — 51, 254
Бхархут — 272, 277
Быстрая, р. — 569


750
Указатель географических названий
В
Вавилон — 98, 356, 360, 364, 366, 371, 377, 378, 393, 395, 396, 458, 459, 464, 471-473 Вавилония — 28, 29, 68, 263, 313, 356, 359-362, 264, 367, 369, 371, 373, 377, 378, 380, 381, 451, 459, 460, 464, 469, 610, 706
Ван, оз. — 464
Варка (см. также Урук) — 28, 29, 41, 78, 87, 223, 227, 245, 459, 461,472 Варум — 473
Варшава — 148, 240, 258, 542, 611, 686 Ватикан — 115, 238, 251,252 Вашингтон — 95, 204, 251, 515 Везувий, влк. — 624
Великобритания (см. также Англия, Британия) — 19, 20, 143, 519, 523, 525 Вена — 66, 200, 202, 482, 508, 542, 623 Венгрия — 707, 708 Венесуэла — 234 Венеция — 51 Версаль — 236
Верхняя Савойя, департамент — 259 Вест-Индия — 234 Виареджо — 232
Византий (см. также Константинополь, Стамбул) — 195 Византия, Византийская империя — 27, 151, 273, 309, 517, 525, 543, 702 Висбаден — 98
Висконсин, шт. — 175, 438, 486-495
Вифиния — 362, 372
Волга, р. — 503, 554, 592 702, 703, 707
Волжская Болгария — 525
Вологезокерт — 393
Волюбилис — 409
Воронеж — 565, 566, 568, 569, 574, 577 Ворскла, р. — 550, 569
Восток — 7, 8, 11, 12, 23-26, 30, 34, 38, 42, 48, 62, 74, 84, 91, 102, 109, 114, 116, 143, 151, 165, 189, 200, 208, 209, 223, 227, 236, 241, 243, 244, 251, 253, 261, 268, 272, 277, 278, 281, 282, 293, 301, 309-314, 316, 319, 322, 324, 335,
347, 355, 357, 358, 361, 363, 368, 372, 377, 378, 381,
388, 397, 437, 444, 452, 453, 455, 464, 470, 485, 500,
507, 521, 524, 546, 551, 558, 562, 586, 617, 623, 625,
681, 693, 698, 705 Восточное Средиземноморье (см. также Средиземноморье) — 247, 281,321,468, 469, 471 Восточный Туркестан (см. также Туркестан) — 65, 87, 132 Вульчи — 55 Вятка — 509, 526
Г
Гаага — 708 Гавана — 198, 233, 234 Гадара — 379, 381
Г адрумет (Юстинианополь) — 429-432 Газа — 363, 371, 378, 379, 452, 453, 469 Гаити, о-в — 234
Галатия — 482
Галикарнасе — 332, 334, 352, 375
Галилейское море — 470
Галле —55,517,519
Галлия — 336, 695, 708
Гам ала — 378
Гамбург— 192, 501
Ганг, р. — 203, 360
Гандхара — 8, 262, 271, 381, 389, 390, 392
Гарни — 483, 509, 521, 522
Гебал — 446
Гегамские горы — 522
Гейдельберг — 55
Геллеспонт, пр. — 373
Гельсингфорс (Хельсинки) — 502, 506, 553
Гент — 259
Генуя — 203
Гераклейский п-ов — 516, 534
Гераса (см. также Джераш) — 68, 143, 246, 379, 453, 467 Герат (см. также Александрия Ариана) — 391 Гератский оазис — 393
Геркуланум — 170, 171, 225, 237, 259, 281, 388, 628 Германия — 19, 61, 62, 69, 88, 106, 108, 116, 119, 141, 148, 151, 173, 206, 207, 239, 257, 259, 319, 322, 425, 459, 472, 481, 491, 517, 519, 520, 526-528, 533, 552, 580, 607, 609, 612, 617, 626, 683, 698, 699, 708 Гермополь — 340 Герры — 469 Гессен — 55 Геттинген — 528 Г иераконполь — 466 Гиераполь — 67, 376 Гиза — 116, 252, 334, 445, 465 Г илян — 397 Гималаи, горы — 396 Гиндукуш, горы — 391 Г иркания — 393 Глозель — 689, 690, 698 Гоби, пустыня — 531 Гокстед — 703 Голи — 277
Голландия (см. также Нидерланды) — 481, 483, 553 Грасс — 713 Грац — 200
Греко-Бактрия, Греко-Бактрийское царство — 389, 391 Греция (см. также Эллада) — 9, 13,42-44, 49-51,62,106,112, 130, 144, 239, 309-315, 323, 324, 335, 338, 341, 349, 359, 361, 371, 378, 389, 397, 445, 446, 451, 459, 471, 517, 521, 525, 528, 534, 540, 550, 551, 554, 557, 617, 623, 697, 705, 706
Гронинген — 481, 580 Грузия — 87, 521
д
Дагестан — 528 Дакия — 708 Далмация — 457


Указатель географических названий
751
Дальний Восток — 86, 273, 370, 371, 381, 478, 531 Дамаск — 27, 34, 35, 42, 58, 72, 76, 81, 114, 129, 131, 133, 136, 140, 148-150, 154, 157, 159-162, 166, 170, 176, 177, 182, 186-188, 194, 202, 206, 209, 254, 262, 265, 274, 371, 376, 452, 453, 456, 457, 470, 692 Дания —580, 699,700,710 Дарданеллы, пролив — 19 Дарем —9, 13, 220,618 Дафны — 365, 369, 374 Дахшур, Дашур — 445, 466
Двуречье (см. также Месопотамия) — 267, 269, 469, 472 Дейр эз-Зор — 20-22, 24, 28, 32, 34, 44, 45, 55,62, 88,90, 120, 122, 131, 133-138, 140, 153, 154, 156, 157, 160, 163, 164, 173, 178, 181-183, 189, 202, 227, 463, 464, 474 Дейр эль-Бахри — 445, 465 Дейр эль-Медина — 445, 447, 449, 466, 697 Делос, о-в — 62, 124, 249, 266, 341, 362, 371, 379, 523, 687, 695, 696
Дельфы — 62, 239, 244, 249, 258, 379, 696 Дендера — 449, 466, 467 Джебель-Друз — 29, 35, 42 Джебель-Куиф, горы — 420, 432 Джебель-Мрила, горы — 430 Джебель-Сбейтла, горы — 416, 430 Джебель-Синджар, горы — 60 Джебель-Т роцца, горы — 416,430 Джебель-Халед — 304 Джемила — 232, 252, 409 Джемдет-Наср — 461, 471, 474 Джераблуз — 32
Джераш (см. также Гераса) — 28, 51, 52, 55, 62, 70, 80, 82, 111, 143, 147, 167, 246, 439, 450, 453-457, 471 Джерса — 47 Джильма — 417, 431 Дидимы — 371 Дильберджин — 391 Дион — 379
Днепр, р. — 550-552, 564, 569, 572, 702, 703, 708 Днестр, р. — 551, 566 Добруджа — 551, 586, 707 Доломиты, горы — 232
Дон, р. — 550-553, 558, 565-572, 574-576, 584, 592, 708
— Нижний — 540, 542, 564, 566, 568, 574, 584
— Средний — 564, 566-570, 574-576, 584 Дора — 379
Дрангиана (Зарангиана) — 392, 393 Дублин — 525
Дугга (Тугга) — 226, 408, 413, 422, 424, 427-429 Дунай, р. — 165, 235, 269, 389, 551, 552, 565, 570, 576, 585, 707-709
Дура-Европос, Дура, Европос — 7-9, 11-13, 19-99, 102, 103, 105-115, 117-123, 126-133, 137-144, 146-154, 156-158, 160-184, 187-193, 195-210, 220, 222-235, 237-239, 241- 254, 258-305, 312, 355, 361, 367, 368, 376, 377, 381, 384, 385, 388, 389, 396, 399, 438-440, 443, 463, 466, 468, 474, 504, 507-509, 512-514, 516, 530, 536, 539, 544, 562, 610- 614, 618, 627, 686, 689-694, 698, 705, 711
Дур-Куригальзу — 473 Дуровка, с. — 568, 573, 576 Дьепп — 493, 495
Е
Евразия — 389, 564, 583, 584, 588, 598 Европа — 7, 8, 11, 12, 26, 29, 34, 35, 38, 43, 71, 85, 95, 108, 127, 132, 141, 142, 152, 169, 200, 220, 221, 239, 240, 246, 258, 260, 309, 359, 377, 410, 445, 457, 459, 490-492, 495, 497, 503, 508, 509, 511, 512, 515, 519, 521, 546,
585, 615-617, 623, 681-683, 685, 686, 693, 697, 702, 704, 706, 713
— Восточная — 273, 520, 547
— Западная — 241, 554, 560, 585, 705, 709
— Северная — 705
— Центральная — 163, 273, 562, 600, 705, 707, 709 Евфрэт, р. — 9, 11, 13, 20, 23, 24, 27-29, 32, 33, 35, 39, 44,
47-49, 62, 63, 67, 95, 113, 118, 150, 157, 162, 165, 170, 187, 206, 208, 222, 227, 230, 239, 244, 245, 249, 258, 262-265, 268, 286, 293, 294, 296, 302, 361, 370, 371, 376, 378, 381, 393, 395, 396, 450-453, 458, 461-463, 468, 471-474, 551, 558
— Верхний — 28, 349, 453, 474
— Средний — 19, 20, 22, 24, 41, 69, 170, 173, 250, 254, 260, 262-264, 468
Египет — 7-9, 11, 12, 19, 20, 26, 28-30, 36, 42-44, 62, 63, 77,
80, 81, 87, 94, 109, 111, 116, 121, 127, 134, 139, 169,
171, 185, 186, 221, 223, 225, 235, 236, 239, 244, 245,
250, 252, 255, 261, 265, 274, 275, 277, 282, 309, 311,
312, 315, 316, 318-355, 360-362, 364, 365, 367, 370, 375, 376, 380-382, 389, 392, 397, 409, 430, 436-446, 448-454, 458, 459, 464-467, 469, 471, 473, 483, 495, 503, 517, 521, 558, 608, 625, 627, 634, 687, 691, 697, 698, 703, 704, 706, 709,711
— Верхний — 44, 466
— Нижний — 44 Екатеринбург — 539 Елизаветинская, ст. — 485, 550 Елизаветовская, ст. — 568, 575 Енисей, р. — 273
3
Загрос, горы — 473 Загуан — 425
Заиорданье (см. также Трансиордания) — 45, 142, 362, 378, 380, 450, 452-455, 470 Закавказье — 87, 554, 600
Запад — 7, И, 25, 60, 114, 165, 221, 261, 281, 309, 310, 314, 319-321, 372, 440, 452, 453, 455, 485, 500, 522, 558, 562,
586, 625, 682, 684, 705 Зевгмы —20, 304, 393, 396 Зелея — 375
И
Иерихон —276, 471,691
Иерусалим — 21, 121, 128, 139, 176, 178, 187, 250, 274, 379, 380, 394, 439, 454, 456, 458, 468, 471


752
Указатель географических названий
Израиль — 274-276 Илион (см. также Троя) — 363 Иллирия — 355 Инд, р. — 360, 396 Индийский океан — 392, 393
Индия — 8, 12, 20, 65, 86, 202, 203, 207, 224, 235, 254, 260- 262, 270-272, 276, 277, 328, 335, 336, 354, 357, 362, 370, 371, 381, 382, 389-396, 399, 400, 451, 452, 468, 469, 509, 554, 557, 558, 707, 708
— Северная — 381
— Северо-Западная — 389-391
— Центральная — 234, 236
— Южная — 234, 235 Инсбрук — 257
Иония — 331, 332, 359, 546, 554 Иоппа (см. также Яффа) — 379 Иордан, р. — 451, 468, 470, 691 Иордания — 55, 246, 300, 439, 468, 470 Ипс —318, 363
Ирак — 20, 23, 24, 78, 87, 106, 168, 225, 227, 392, 393, 458, 459, 464, 471, 472, 474, 693 Иран — 42, 65, 79, 257, 261, 356, 357, 392, 395, 399, 451, 470, 505, 536, 541, 559, 562, 582, 705-707
— Северо-Восточный — 370 Иранское плато — 360, 451, 452
Ирзи (см. также Багуз) — 165, 174, 177, 183, 184, 186, 191- 193, 200 Ирландия — 532, 713 Исаврия — 375
Испания — 233, 451, 482, 520, 708 Иссин — 460, 463, 473 Иссык-Куль, оз. — 535
Италия — 9, 12, 51, 54, 60, 108, 111, 149, 207, 225, 226, 238- 241, 245, 247, 255, 257, 258, 261, 306, 315, 342, 379, 425, 433, 439, 451, 459, 482, 497, 517, 520, 528, 540, 612, 622- 629, 686, 693, 695, 706, 708, 714
— Южная —259, 281
Иудея — 230, 364, 378-380, 385, 470 Ихны —371
й
Йемен — 469 Йена —614, 622
К
Кабарда — 534
Кавказ — 42, 360, 370, 460, 477, 483, 520, 524, 534, 542, 554, 561
— Северный — 520, 542, 565, 566, 684, 708 Кавн — 334, 352
Казань —477, 509, 529, 533 Казахстан — 503, 535, 542, 602, 604 Каир — 44, 60, 77, 78, 109, 116, 146, 190, 437, 439, 440, 443, 448, 458, 465, 466, 686 Кайруан — 408, 410, 415, 416, 424, 429-432 Каламин — 400 Калинда — 333, 334
Кальяри — 174, 251 Кама, р. — 552, 554, 703 Камайоре — 626, 628 Кампания — 259 Кампыр-тепе — 391
Кандагар (см. также Александрия в Арахосии) — 393, 396
Капернаум — 114 Каппадокия — 231, 362, 554 Капри, о-в — 259
Капуя — 198, 225, 233, 254, 259, 687 Каракас — 234
Каранис (Ком-Аушим) — 60, 62, 223, 229, 249, 340, 353, 439, 440, 443, 450, 465, 467 Кардифф — 479 Карелия — 537, 709
Кария — 331, 332, 334, 352, 366, 373, 375 Каркемиш — 462, 474
Карнак — 28, 29, 34, 37, 42, 63, 227, 243, 445-447, 449, 465, 466
Карнау — 469 Карпаты, горы — 477, 565 Карры — 106 Картахена — 234 Карур — 469
Карфаген — 144, 318, 378, 407-409, 413, 420, 424-429, 432, 434, 523, 617, 695, 708 Касианы — 376
Каспийское море — 370, 586, 702 Каср эль-Хейр — 262 Катабан — 469 Катар — 393
Катна (см. также Мишрифе) — 117 Келермес, Келермесская, ст. — 485, 524, 547, 549 Келесирия — 334, 362, 366, 370, 380 Кембридж — 66, 480-482, 485, 490, 492, 505, 507-509, 515, 524, 525, 533, 683 Кемь —539 Кентербери — 479 Кербела —463, 464 Керкеосирис — 352 Керкук — 458
Керчь — 477, 478, 501, 505, 552, 685 Кесария — 58 Кзыл-Орда — 596, 597 Кибир — 375
Киев — 477, 479, 483, 512, 513, 524, 527, 529, 565, 572, 577, 709
Киликия — 20, 375, 378, 482 Киото —531,532
Кипр, о-в — 51, 331-333, 335, 337, 367, 439, 443, 471, 521 Кирена —244, 331,332 Киренаика — 225, 244, 331, 332, 424, 628 Китай — 8, 12, 60, 86, 273, 282, 336, 370, 371, 382, 388, 389, 490, 493, 496, 524, 531, 537, 538, 545-548, 551, 555, 557- 562, 621, 685, 703, 706-709 Киш — 227, 245, 458-461, 471, 472, 474


Указатель географических названий
753
Кливленд — 82
Колбино, с. — 568, 570, 572, 573, 576 Коломбо — 203, 234 Колумбия — 234 Коммагена — 98, 253, 272 Ком-Омбо —341,449
Коннектикут, шт. — 35, 39, 40, 113, 150, 206, 220, 498-504,
507-515
Константина (Цирта) — 408, 423, 432-435 Константинополь (см. также Византий, Стамбул) — 51, 471, 518, 703 Констанца — 51 Копенгаген — 62, 173, 542, 701 Копет-Даг, хр. — 393 Кордова — 415
Коринф — 51, 62, 249, 329, 378, 456 Корсика, о-в — 238 Кос, о-в — 341 Косайр — 32
Костромская, ст. — 491, 546 Крайова — 707 Краков — 148, 492 Краснодар — 534
Красное море (см. также Эритрейское море) — 118, 121, 133, 335, 336, 392, 451,452, 691 Крит, о-в — 62, 331
Крокодилополь (см. также Арсиноя в Фаюме) — 440, 449, 467
Крым, Крымский (Таврический) п-ов — 518, 520, 524, 542, 549, 573, 580, 584, 586, 707, 708 Ктесифон — 453, 458, 464, 470 Куба, о-в — 234
Кубань, р. — 534, 548, 551, 554, 586, 600
Кувейт — 393
Кумы — 259
Кундуз — 391
Куробер — 421, 434
Кут аль-Амар — 19
Кутах — 377
Куфа — 464
Кюрасао, о-в — 234
Л
Лагаш — 460, 463, 472 Лакаония — 375
Ламбезис — 408, 421, 423, 432, 434
Лаодикея Приморская — 356, 361, 376, 379, 452, 470
Лариса — 376
Ларса— 189, 460, 463, 473
Латакия — 32, 265
Латополь (Эсна) — 466
Лаций — 247
Лашкари-Базар — 114
Левант — 32, 33
Лейден — 351
Лейпциг— 149, 488, 525
Лемнос, о-в — 363
Ленинград (см. также Петроград, Санкт-Петербург) — 193, 200, 220, 537-540, 542, 568 Лептис Магна — 628
Ливан — 19, 20, 29, 32, 35, 42, 43, 70, 87, 106, 114, 115, 143, 150, 173, 174, 176, 190, 200, 204-207, 225, 244, 246, 300, 304, 306, 378, 451 Ливерпуль — 531 Ливийская пустыня — 467 Ливия — 225, 397, 424 Ливорно — 634 Лидия — 364, 373 Ликия —273, 331-333, 375 Лион — 684, 694 Лисиада (в Ливане) — 378 Лисимахия (во Фракии) — 369, 373 Лисиада (во Фригии) — 375 Лишт — 442
Лондон — 42, 52, 76, 80, 85, 257, 260, 407, 460, 478, 482, 493, 496, 497, 501-503, 505-507, 509-511, 518, 524, 530-532, 536, 538, 539, 541, 542, 623, 681, 686, 701 Лувен —51,52, 240, 259 Лувен-ла-Нёв — 250
Луксор — 43, 44, 77, 439, 440, 445, 447, 449, 465, 499 Лунд —62, 717 Луристан — 502, 503, 536
М
Маан — 454
Мааррат-эн-Нууман, Маарет-ен-Номан — 32 Мавретания, Мавритания — 397, 410 Магнесия (на Меандре) — 62, 249, 375, 378 Магнесия (на Сипиле) — 368, 369, 373 Магриб — 409-410, 425, 427, 429, 430, 433, 436 Мадрас — 234, 436 Мадрид — 407 Мазари-Шариф — 391 Майн — 469
Майкоп — 482, 485, 534, 552, 556, 561 Маймоне — 391
Македония — 314, 340, 355, 360, 361, 376, 452, 488, 557 Малая Азия (см. также Анатолия) — 140, 165, 235, 238, 241, 249, 265, 273, 311, 313-315, 335, 337, 341, 358-362, 364, 366-371, 373, 375, 376, 379-382, 384, 396, 451, 460, 461, 471, 474, 483, 488, 489, 505, 517, 521, 546, 548, 550, 554, 557, 571, 682, 684, 706 Малая Армения — 231
Мараканда (см. также Афрасиаб, Самарканд) — 357
Маргеллиль, вади — 430
Маргиана — 390, 393, 396, 399
Мари — 173, 189, 190, 225, 258
Мариса — 379
Марокко — 688
Марсель — 21, 33, 43, 152, 153, 188, 439, 684
Мартиника, о-в — 234
Мастюгино, с. — 566, 567, 569, 573, 575
Матрия — 429
Матхура — 391, 392


754
Указатель географических названий
Маячный п-ов — 535
Меандр, р. — 249, 373
Мегара Аполлония — 376
Мегиддо — 454, 470
Медамут — 439, 445, 449, 466
Меджез эль-Баб — 427
Меджерда, р. — 413, 427
Мединет Абу, Мединет Габу — 447-449, 465
Мейадин — 32, 181,.463, 474
Мекка—19, 457
Мемфис — 324, 326, 330, 336, 340, 341, 344, 437, 466 Мендес — 336 Мертвое море — 468 Мескена, Мескене — 32, 45
Месопотамия (см. также Двуречье) — 8, 19, 27, 29, 42, 56, 60, 62, 68, 69, 105, 117, 141, 142, 173, 208, 222, 225, 227, 231, 243, 244, 249, 262, 267, 268, 271, 272, 274, 276-278, 356, 361, 362, 364, 367, 369, 373-377, 380, 381, 390, 393, 395, 396, 399, 451-453, 458-462, 464, 468, 470-474, 480, 520, 546-548, 550, 552, 554, 555, 557, 558, 562, 692
— Верхняя — 262
— Нижняя — 68, 69, 91, 262, 473
— Средняя — 68, 69, 249, 262, 267 Мидия — 356, 362, 367-370, 377, 396, 397 Мидлтаун — 539
Милан —9, 13, 251 Миласа — 375
Милет — 62, 170, 249, 265, 315, 331, 341, 356, 363, 372, 374, 456, 571 Минусинск — 507, 553, 706 Минусинская котловина — 542, 708 Мирзабек-кала — 391 Митанни — 68, 459
Мичиган, штат — 60, 146, 147, 152, 168, 173, 184, 190, 191, 223, 229, 698 Мишрифе (см. также Катна) — 117, 146, 176, 177 Монголия — 193, 200, 370, 371, 496, 526, 533, 542, 584, 706, 708
Монпелье — 684 Монтрбй — 259
Москва — 9, 13, 220, 240, 470, 477, 479, 483, 501, 524, 528, 534, 536, 538, 539, 543, 566, 568 Мосул — 60, 106, 182, 190, 458, 463, 464, 471, 472 Муром — 524
Мэдисон — 26, 88, 151, 245, 486, 488-495, 545, 685, 688, 697, 703, 704, 712 Мэн, штат — 202
Мюнхен — 71, 88, 148, 149, 502, 528, 610, 611, 614, 622
Н
Набатея, Набатейское царство — 467, 468
Навкратис — 324, 340
Наджран — 469
Назарет —230, 250,350
Неаполь — 108, 139, 232, 236, 247, 259, 430
Неджеф — 464
Нежин — 534
Нидерланды (см. также Голландия) — 519
Нижний Новгород — 530
Нижняя Мезия — 707
Низа-Скифополь — 379
Низибис, Нисибис, Нисибин — 262, 371, 378
Никифорий — 371
Николаев — 477
Нил, р. — 8, 12, 309, 311, 336, 338, 437, 439, 444, 445, 464
Ним —420, 432
Нимруд (Калху) — 471, 472
Нимруд-Даг — 272
Нимфей (в Крыму) — 549
Ниневия (Куюнджик, Телль-Неби-Юнус) — 24, 356, 458, 472
Ниппур (Ниффер) — 356, 377, 459, 460, 469, 473
Ниса (на Меандре) — 373
Новгород —529, 538, 540
Новочеркасск — 536, 542, 708
Норвегия — 500, 699-704, 706, 708-710, 712, 716
Ноцера — 430
Нубия — 449
Нумндия — 397, 410, 433, 434 Нью-Арк — 51
Нью-Йорк — 9,13.105,106,111,140,141,177,205,229,241, 245, 446, 494, 496, 502, 510, 511, 531, 532, 536, 543, 561, 572, 630
Нью-Хейвен — 8, 9, 12, 13, 26, 31, 35, 38-40, 44, 49-53, 61, 66, 71, 72, 76, 81-83, 88, 93, 106, 113, 120, 135, 140, 141, 150-153, 158, 166, 168, 173, 176, 178, 186, 187, 191, 192, 205, 206, 220, 221, 225, 228, 229, 233, 235, 240, 245, 253, 280, 318, 493, 498-504, 507-515, 689, 690, 694, 703, 704,
710,715
О
Обераммергау — 88 Обергрейнау — 535
Объединенные Арабские Эмираты — 393 Одесса —477, 478,517, 543 Оке, р. (см. также Аму-Дарья) — 519, 706 Оксиринх — 224, 252, 340
Оксфорд — 24, 51, 52, 59, 60, 66, 108, 169, 226, 237, 320, 382, 479, 482-486, 488-491, 499, 501, 508-510, 514, 519, 524, 525, 582, 622, 630, 631, 634, 685, 686, 688, 695, 701, 702 Олимпия — 62, 249 Олинф — 64, 266 Ольба — 375
Ольвия — 266, 479, 501, 512, 513, 518, 534, 540, 571, 575, 586, 627, 708 Оман — 393 Омск — 536
Опис (Упи) — 25, 460, 473 Оренбург — 581, 582, 586, 594-597 Орес, горы — 434 Оркнейские о-ва — 532 Орлеан — 708
Оронт, р. — 247, 361, 451, 453


Указатель географических названий
755
Оскол, р. — 569
Осло (см. также Христиания) — 9, 13, 51, 499, 500, 582, 689, 704, 705, 709 Осроена (Урфа) — 106, 397 Остия — 237, 244, 256, 628
П
Падуя — 245
Пазырык, урочище — 503, 512, 514, 535 Палемагнесия — 369 Палермо — 407, 427, 433
Палестина — 19-21, 43, 45, 55, 111, 131, 142, 144, 151, 160, 246, 254, 274, 324, 331, 333-337, 352, 360-362, 366, 367, 370, 371, 378-381, 439, 450-455, 460, 470, 482, 499 Пальмира — 19, 21, 22, 25, 27, 32, 33, 42, 53, 55, 59, 60, 63, 65, 66, 81, 97, 112, 114, 117, 120, 131, 143, 154, 157,
160, 162, 168, 173, 176-178, 180, 182, 187, 188, 198,
206, 225, 228, 233, 238, 248, 249, 253, 263, 264, 266,
267, 269, 271, 272, 274, 283, 304, 393, 399, 450, 453-
458, 467, 468, 471 Памфилия — 375 Панама — 234 Пантеллерия, о-в — 238, 257 Пантикапей — 485, 559, 571, 708 Парапотамия — 56, 262, 263, 266, 279 Паретоний — 324
Париж — 8, 9, 12, 13, 21, 24, 27, 29-33, 35-41, 43, 45, 48-53, 58, 61, 66, 68, 70-72, 76-78, 80-86, 94, 95, 100, 103, 105, 112, 114, 119, 120, 123, 129, 133, 135, 136, 138-142, 151-
153, 168, 169, 174, 180, 185, 189, 190, 192, 198, 204, 205,
220, 221, 225-227, 229, 231-233, 235, 237, 239, 240, 251, 252, 258-260, 270, 319, 407, 411, 424, 439, 441, 460, 479, 484, 485, 487, 488, 490, 491, 497, 498, 502, 503, 507, 509,
511, 519, 523, 524, 528, 530, 536, 542, 552, 556, 614, 623,
634, 681-686, 688, 689, 694, 695, 697, 698, 702-704, 712,
714,716 Паропамисады — 392 Парфиена — 399
Парфия, Парфянское царство — 7, 27, 69, 165, 181, 208, 262- 264, 269, 272, 273, 359, 362, 370, 371, 378, 390, 393, 395, 397, 452, 458, 554, 558 Патала — 469 Пелусий — 335,338 Пенджаб — 391, 392 Пенджикент — 541
Пергам — 62, 181, 249, 315, 332, 342, 356, 362, 375, 610, 611 Передний Восток, Передняя Азия (см. также Ближний Восток) — 19, 25, 26, 60, 64, 309, 311,312, 534, 545-548, 554, 573
Пермь — 536 Персеполь — 292 Персида — 96, 356, 362
Персидский залив — 370, 371, 377, 392, 393, 451, 468, 470, 471
Персия, Персидское царство — 29, 60, 62, 63, 225, 264, 273, 314, 362, 369, 395, 452, 453, 458, 460, 506, 520, 524, 549, 550, 554, 557, 558, 562
Петра — 371, 439, 450, 452-457, 468, 471 Петроград (см. также Ленинград, Санкт-Петербург) — 221, 260, 488, 530, 536, 538, 545, 568, 683, 699-702, 710 Печора — 507 Пиза — 627 Писидия — 375 Пловдив — 707 Побужье —568, 571,572 Поволжье — 535, 581, 586-590, 592, 593, 600 Поднепровье — 554, 581, 587, 588 Подонье — 568, 569, 586, 587, 589, 592, 593, 598 Подунавье — 254 Покровск (Энгельс) — 503, 535 Полтава — 524, 577 Польша — 148, 240, 490, 530, 531
Помпеи — 7, 11, 25, 63, 108, 170, 225, 237, 238, 252,259, 261, 262, 266, 283, 342, 388, 398, 415, 430, 434, 455, 528, 623, 624, 626, 681, 694 Понт — 257, 362, 372, 552, 585, 627 Порт-Саид — 503
Прага — 146, 151-153, 163, 172, 173, 190, 202, 207, 254, 257, 477, 508, 512, 530, 536, 538, 543, 546, 715, 717 Предкавказье — 600 Приазовье — 572, 573, 576, 584, 592 Приаралье — 547, 602 Приднепровье — 554, 564, 573, 576, 598 Приднестровье — 575 Придонье — 554, 564
Приена — 60, 62; 170, 223, 229, 249, 265, 356 Прикубанье — 554, 564-566, 581, 582, 586-588, 598 Принстон — 173, 241, 497, 546 Приуралье — 581, 582, 587-593, 600 Причерноморье — 478, 583, 584, 586, 708
— Северное — 9, 13, 25, 517, 531, 564-566, 568, 571, 572, 574, 576, 581, 583, 585, 586, 592, 593 Прохоровка, дер. — 581, 582, 587, 588, 592, 594, 595, 597, 598, 601, 604 Пруссия — 533, 549 Псков — 540
Птолеманда (в Верхнем Египте) — 324, 329, 330, 332, 340
Птолемаида Аке — 378, 379
Пуатье — 684
Путеолы —371
Пушкалавати — 391
Пятигорск — 506
Р
Раббат-Аммон (см. также Филадельфия) — 453 Равалпинди — 542 Равенна— 108, 112, 151,632 Ракка — 32, 34, 54
Рас-Шамра (см. также Угарит) — 140, 169, 230, 239,244,258
Рафия —318, 379
Рах, Эр-Pax — 155
Рейн, р. — 165, 269
Ресафа, Эр-Ресафе — 32, 155


756
Указатель географических названий
Рим, Римская империя — 7,9, 11,13,25,27,36, 52-55,61,65, 69, 70, 76, 83-86, 93, 102, 105, 106, 108-114, 116, 117, 127, 136, 139, 143, 147, 149, 151, 152, 160-162, 164, 165, 169, 178, 181, 193, 199, 208, 209, 220-222, 224-228, 230-232, 235-245, 247, 250-257, 259, 261-264, 269, 273, 277, 284, 309, 311, 314, 318, 334, 341, 342, 355, 360, 362, 364, 370,
372, 373, 376, 388, 393, 397, 399, 410, 411, 424, 428, 453,
456, 459, 468, 491, 492, 494, 495, 509, 517, 519, 521, 525,
526, 528, 538, 558, 607, 610, 617, 618, 623, 624, 626, 627,
630-634, 681, 682, 686, 687, 689, 695, 701 Родос, о-в — 49, 51, 54, 75, 140, 141, 315, 362, 371, 378, 439, 443
Россия — 7-9, 11, 12, 19, 26, 64, 207, 220, 221, 240, 258, 260,
306, 318, 319, 321, 322, 336, 346, 356, 388, 433, 438, 440,
444, 454, 461, 470, 471, 477, 478, 480, 481, 483-485, 487-
492, 494-496, 498, 500-502, 505, 509, 510, 513-515, 517,
519-523, 526-528, 530-532, 538, 544, 545, 548, 550, 552, 554, 556-561, 566, 576, 580, 582-585, 587, 601, 616, 623, 681-686, 696, 697, 699-704, 706-710, 715-717 — Южная — 13, 157, 209, 273, 388, 458, 480, 551, 580, 581, 584, 586, 587 Ростов-на-Дону — 566, 568 Румыния — 257, 551, 552, 707
С
Саба —469 Сайхад, пуст. — 469 Сакастана — 393 Саккара — 445, 446, 466
Салахийе — 19-21, 24, 27, 28, 31-36, 39, 44, 45, 55-58, 68, 70, 73, 74, 84, 88, 150, 206, 227, 230 Салоники — 42 Самара — 586 Самария — 378, 379
Самарканд (см. также Афрасиаб, Мараканда) — 524 Самарра — 464, 474 Самос, о-в — 62, 249, 375 Самофракия, о-в — 331, 332
Санкт-Петербург, Петербург (см. также Ленинград, Петроград) — 9, 13, 220, 221, 309, 388, 407, 409, 427, 458, 471, 477, 481, 488, 497, 501, 507-509, 514, 518, 533, 539, 681 Сан-Ремо — 20 Санчи — 235, 272, 277 Саразм — 390 Сардиния, о-в — 174 Сарды — 361, 366, 368, 369, 374, 375, 384 Сарепта — 276 Сарматия — 397, 486, 584 Сарсина — 237
Сбейтла (Суфезула) — 408, 410, 424, 425, 430, 431
Сбейтла, р. — 431
Сбиба (Суфес) — 431
Севастополь — 477, 478
Северная Ирландия — 532
Северная Каролина, штат — 220, 607
Северский Донец, р. — 524, 564, 568
Сегеста — 407, 427 Седан — 259 Селевкия на Евлее — 367
Селевкия в Пиерии, Селевкия Пиерийская — 361, 363, 371, 376, 377, 452
Селевкия на Тигре — 19, 25, 41, 147, 173, 193, 199, 201, 203, 248, 276, 302, 329, 356, 361, 365, 371, 376, 377, 384, 386, 393, 452, 453, 464, 470 Селинунт — 225, 237, 407, 427 Семипалатинск — 539 Семиречье — 533, 535 Сена, р. — 682
Сен-Жермен-ан-Лэ — 242, 258, 523, 681, 682, 685
Сен-Клу — 682
Сербия — 207, 513
Сиалкот — 392
Сиам — 509
Сибирь — 273, 482, 533, 535, 539, 540, 545, 553, 557, 558, 561, 586, 707
— Западная — 520, 551-553, 558, 559, 708 Сигал — 393
Сидней — 532
Сидон — 21, 87, 378, 379, 698 Сиена — 340 Симферополь — 536, 549 Сиппар — 251, 469 Сиракузы — 225, 315, 329
Сирийская пустыня — 62, 68, 260, 261, 263, 267, 393, 468 Сирия — 8, 9, 12, 13, 19-36, 38, 39, 41-43, 45, 49, 51-53, 55, 58-63, 65, 68-72, 75-79, 83, 87, 101, 106, 113-115, 117, 122, 127, 128, 131-133, 135, 137, 139, 143, 147-150, 153, 159, 161, 162, 164-170, 172-177, 181, 182, 188, 190, 192-194, 197, 200, 202-207, 209, 210, 223-225, 227, 229, 231, 235, 238, 243, 244, 246, 248, 252, 254, 261, 262, 264, 265, 268, 272, 274, 276, 280, 285, 286, 299, 300, 303, 304, 306, 316, 318, 335-337, 340, 341, 345, 352, 356, 360-362, 364, 367, 369, 370, 374-376, 381, 382, 439-441, 450-453, 456, 458, 460, 467, 468, 470, 499, 514, 530, 688-690, 692, 704, 706
— Северная — 45, 60, 247, 272, 359, 372, 375, 543 Сихем — 379
Сицилия, о-в — 236-238, 257, 259, 315, 411 Скандинавия — 554, 562, 702, 703, 709 Скифия — 220, 479, 481, 485, 488, 498, 505, 549-551, 557, 561, 564-568, 570-578, 580-582, 584-587, 589, 598, 600, 701
Смирна — 369, 372, 523, 695 Согд, Согдиана — 361, 362, 390 Сокнопаю Несос (Диме) — 440, 449, 467 Соловецкие о-ва, Соловки — 539, 540 Спасину Харакс — 393 Спелло — 237 Сплит — 457, 471 Сполетго — 237
Средиземное море — 19, 207, 257, 309-312, 335, 362, 371, 435, 503


Указатель географических названий
757
Средиземноморье (см. также Восточное Средиземноморье) — 207, 238, 297, 309, 321, 353, 370, 392, 394, 437, 468, 474, 534, 623
Средний Восток — 222, 225, 474, 526 Средняя Азия — 9, 242, 356, 357, 390, 391, 507, 524, 533, 535, 541, 550-552, 707 СССР —440, 507, 512, 531, 534, 543, 566, 583, 587, 704 Сталинград — 478
Стамбул (см. также Византий, Константинополь) — 42, 168, 169
Старая Ладога — 505, 537 Старая Ниса — 357 Старомышастовская, ст. — 485 Старый Термез — 391
Стокгольм — 9, 13, 62, 507, 512, 519, 538, 699, 701, 702, 711,
712,716 Страсбург — 114, 254, 258 Судан — 464, 473 Сузиана — 361, 362, 366, 367, 380
Сузы — 28, 29, 34, 37, 42, 63, 64, 225, 227, 231, 232, 239, 243- 245, 251, 252, 356, 370, 549, 555, 698 Сурх-Котал — 114
Сус — 408-410, 414, 425, 426, 429, 430 Сфакс — 409
США (см. также Америка) — 8, 12, 39, 42, 71, 93, 111, 127, 136, 143, 161, 172, 173, 176, 184, 188, 190, 207, 220, 238, 241, 245, 251, 255, 260, 306, 356, 478, 519, 525, 530, 533, 537, 546, 607, 609, 611, 613, 622, 627
Т
Табарка (Табрака) — 408, 412, 426, 430 Тавр, хр. — 360, 451 Таганрог— 542 Тадмор, оазис — 468
Таксила — 203, 235, 236, 262, 357, 381, 391, 509, 542, 558 Тала — 408, 410, 418, 430-432 Талукан — 390
Таманский п-ов, Тамань — 485, 489, 534, 564, 572
Танаис — 524, 540
Танис — 225, 239, 244, 258, 466
Тартус — 32
Тасос, Фасос, о-в — 62, 249 Тахти Сангин — 357, 391 Ташкент — 539 Теадельфия — 340, 353
Тебесса (Тевесте) — 408-410, 419, 420, 424, 425, 427, 430- 434
Тебтюнис — 251
Тебурсук (Тубурсику Буре) — 413, 424, 427, 428 Тейма — 469
Телло — 189, 190, 244, 459, 472, 473 Телль-Ахмар— 153-155, 157, 173 Телль-Брак — 64 Телль-Кала — 32 Телль-Халаф— 140
Телль-Харири (см. также Мари) — 155, 173, 183, 185,189, 258
Телль эль-Амарна, Амарна, Эль-Амарна (Ахетатон) — 448, 466, 473 Телмесс — 333 Термез — 303
Тестур (Тичилла) — 413, 425, 427 Тиатира— 369 Тибр, р.—247,413 Тиволи — 430
Тигр, р. — 20, 69, 173, 199, 201, 248, 361, 370, 371, 378, 393, 451,458, 470, 471-474, 558 Тилля-тепе — 391 Тиль-Барсиб — 42
Тимгад (Тамугади) — 408, 410, 422, 434
Тина — 409
Типаса — 409, 425
Тир — 87, 378, 379, 708
Тира —517, 708
Тисса, р. — 707
Тифлис — 514
Тихвин — 537
Томы — 51
Торонто — 147, 151
Торре-Нова — 232, 252
Тоскана — 626
Трансильвания — 600, 707
Трансильванские горы — 707
Трансиордания (см. также Заиорданье) — 68, 274, 468
Трапани — 407, 425
Трапезунт — 529
Триест — 152, 153
Триполи — 32
Триполитания — 424, 628
Триполье — 513
Трир —9, 13, 629, 721
Троада — 372
Троя (см. также Илион) — 282 Тубурбо Май юс — 708 Тува —503, 535, 542, 547 Тулуза — 684 Туна эль-Джебел — 467
Тунис — 8, 9, 12, 238, 245, 407-411, 414, 424, 425, 428, 430- 433, 487, 695 Тунис, г. — 427-429 Турин — 631
Туркестан (см. также Восточный Туркестан) — 71, 86, 273, 315, 503, 524, 551,552, 554 Турция — 19, 20, 24, 144, 257, 319, 347, 397, 458, 471, 472, 521
Тускул —232, 252
У
Убейд —461,471
Угарит (см. также Рас-Шамра) — 225, 244, 250, 258 Удна (Утина) — 410, 425, 430 Узбекистан — 306, 540
Украина — 238, 512, 517, 518, 520, 527, 529, 576 Ульский (Уляп), аул — 546, 549, 556


758
Указатель географических названий
Умбрия —237 У писала — 62, 699
Ур (Телль-Мукайир) — 24, 78, 447, 458, 459, 461-463, 466, 472, 473
Урал — 551, 552, 554, 581, 583, 586-589, 598, 707 Урал, р. — 597 Урга —708 Урмия, оз. — 257
У рук, Эрех (см. также Варка) — 41, 78, 87, 223, 245, 276, 367, 377, 378, 458-462, 469, 471, 472 Усеберг—703, 709-711 Уфа —507, 586
Ф
Файлака, о-в — 356, 393
Фаюм, Фаюмский оазис — 26, 44, 62, 249, 320, 323, 330, 335, 338, 340, 342, 343, 353, 439, 440, 443, 445, 449, 450, 465- 467
Фаюмское озеро — 449 Фера (Тира), о-в — 331 Фиваида — 349
Фивы — 324, 330, 340, 344, 437 Филадельфия (США) — 463
Филадельфия (Фаюм) — 319, 335, 340, 353, 440, 449, 455, 463, 467
Филадельфия (см. также Раббат-Аммон) — 379, 380, 470 Филе, Филы, о-в — 341 Филиппвилль (Тапс, Русикада) — 408, 423 Филомелии — 375
Филотерия на Генисаретском озере — 379 Финикия — 27, 331, 334-337, 360-362, 366, 367, 370, 371, 378-380, 450-453, 460, 692 Финляндия — 709
Флоренция — 9, 13, 220, 626, 627, 631, 633, 705 Флорида, штат — 104 Фрааспа — 238, 257 Фракия — 331, 332, 341, 373, 373, 557 Франция — 8, 12, 19-21, 25, 28, 29, 31, 32, 35-37, 39, 40, 42, 43, 52, 61, 65, 69, 70, 76, 87, 94, 106, 114, 143, 149, 150, 173, 174, 176, 184, 190, 194, 200, 204, 206, 207, 210, 225, 239, 240, 242, 244, 246, 251, 255, 258, 259, 306, 407-410, 425, 431, 459, 483, 484, 486, 487, 493, 517, 520, 520, 536, 545, 616, 617, 681-686, 696-699, 703, 708, 710, 712, 714 Фраскати — 108 Фригия — 24, 366, 372-375, 482
X
Хабур, р. — 20, 60, 361, 451 Хаджеб эль-Айюн — 417, 430 Хаджеб, р. — 431 Хадрамаут — 469 Хайдра (Аммедара) — 425, 432 Хайдра (Ардалиус), р. — 432 Хакасия — 533 Хама —32, 140, 456 Хаммамет, зал. — 429 Ханаан — 470
Харакена (Месена, Майшан) — 393 Хараппа — 390 Харг, о-в — 393 Харга, оазис — 442, 521 Харьков — 534, 540
Хетра — 92, 106, 173, 238, 267,290,291, 304, 397,458,464,472 Хеджаз — 452, 469
Херсонес (Таврический) — 506, 516, 517, 534, 535 Херсонес (Фракийский) — 331, 627 Хомс (см. также Эмесса) — 32, 33, 45, 125, 162, 173, 456 Хорезм — 357
Хорсабад — 106, 182, 190, 472 Христиания (см. также Осло) — 699, 702, 703
Ц
Царское Село — 527 Цезарея — 229 Цейлон, о-в — 86, 234 Церцезиум — 20 Цюрих —235, 255
Ч
Черное море — 22, 27, 335, 370, 545, 565, 577, 580, 702, 708
Чехия —207, 513
Чехословакия — 172
Чикаго — 30, 342, 519, 556, 560, 693
Ш
Шабва —469
Швейцария — 504, 520, 608, 697
Швеция — 513, 580, 689, 699-703, 710, 712, 715, 716
Шейх Абд эль-Гурна (Эль-Курна) — 447, 465
Шершель — 409, 425
Шорту гай — 390
Шотландия — 251, 532
Штуттгарт— 173, 610
Шумер — 459-461, 463, 464, 472, 473
Шуруппак (Фара) — 459, 460, 473
Э
Эвергетида — 349
Эгейское море — 331, 335, 337, 371, 550, 557 Эги — 400, 402
Эдесса— 113, 171, 262, 264, 274, 371, 378, 394, 397, 403 Эдинбург — 532
Эдфу — 341, 351, 439, 445, 449, 466, 467
Эйлан, Эйлат — 469
Экбатаны — 378, 395, 396
Экс-ан-Прованс — 242, 684
Элам, Элимаида — 245, 364, 369
Элефантина, о-в — 437
Эллада (см. также Греция) — 314
Эллора — 235
Эль-Абр — 469
Эль-Джем — 409, 425
Эль-Джоуф — 469


Указатель географических названий
759
Эль-Каб —466
Эмеса, Эмесса (см. также Хомс) — 453, 456, 470 Эолида — 367, 375
Эреду, Эриду (Абу-Шахрайн) — 460, 471, 473 Эриза — 366
Эритрейское море (см. также Красное море) — 470
Эритры — 372, 373
Эфес — 62, 170, 249, 315, 331, 375
Эфиопия — 692
Эшнуна (Телль-Асмар) — 459, 460, 473
Ю
Югославия — 172* 519, 520, 543
Я
Ява, о-в — 235, 509 Ялта — 527 Ямайка, о-в — 234 Япония —519, 532, 556, 560 Яссы — 254


ПАРФЯНСКИЙ ВЫСТРЕЛ
Художественное оформление А. Сорокин Техническое редактирование и компьютерная верстка В. Юрченко
ЛР № 066009 от 22.07.1998. Подписано в печать 21.03.2003. Формат 84xl08!/i6. Бумага офсетная № 1. Печать офсетная. Уел. печ. л. 61,27 + 3,55 вкл. Уч.-изд. л. 124, 0. Тираж 700 экз. Заказ № 7794
Издательство «Российская политическая энциклопедия» (РОССПЭН)
117393, Москва, ул. Профсоюзная, д. 82. Тел. 334-81-87 (дирекция) Тел./Факс 334-81-62 (отдел реализации).
Отпечатано в полном соответствии с качеством предоставленного оригинал-макета в ППП «Типография «Наука»
121099, Москва, Шубинский пер., 6