Избранные сочинения - Пийо Ж-Ж.

НИ ДВОРЦОВ, НИ ХИЖИН, ИЛИ ПОЛОЖЕНИЕ СОЦИАЛЬНОГО ВОПРОСА В 1840 ГОДУ
II. Высшая социальная разумность еще на положении проблемы
III. Различие, отделяющее прошлое от настоящего
V. Невозможность для котерии сохранить власть. В равенстве нет ничего, что должно устрашать даже привилегированных
VII. Общность — единственное подлинное выражение закона равенства. Средства к ее достижению
ИСТОРИЯ РАВНЫХ, ИЛИ СРЕДСТВА УСТАНОВИТЬ БЕЗУСЛОВНОЕ РАВЕНСТВО СРЕДИ ЛЮДЕЙ
История Равных или средства установить безусловное равенство среди людей
Глава первая. Манифест к современным Равным
Глава четвертая. Хорография страны Равных
Глава пятая. Рассуждение об изменчивости климата в зависимости от различий времен года и местностей, как и от разнообразия местных производств. Последствия
ОБЩНОСТЬ БОЛЬШЕ НЕ УТОПИЯ! ПОСЛЕДСТВИЯ ПРОЦЕССА КОММУНИСТОВ
Глава вторая. Древность и постоянство применения принципов общности
Глава третья. Происхождение современного возрождения; необходимое следствие победы девяносто третьего года
Глава четвертая. Проявление последовательного развития принципов общности со времени революции 1830 года до начала процесса 1841 года
Автор: Пийо Ж-Ж.
Теги: социализм утопический социализм академия наук ссср избранные произведения французкий социализм
Год: 1961
Похожие
Абу Райхан Бируни. Избранные произведения. Том V. Часть 2. Канон Масуда
Избранные сочинения. Том 2
Избранные произведения. Воспоминания и публицистика
Избранные атеистические произведения
Текст
                    АКАДЕМИЯ НАУК СОЮЗА ССР
ПРЕДШЕСТВЕННИКИ
НАУЧНОГО
СОЦИАЛИЗМА
Под общей редакцией
академика
В. П. ВОЛГИНА
M С M LX 1
ИЗДАТЕЛЬСТВО АКАДЕМИИ НАУК СССР
Москва

АКАДЕМИЯ НАУК СОЮЗА ССР
ЖАН-ЖАК ПИИО
ИЗ Б РАННЫЕ
СОЧИ НЕНИЯ
Перевод с французского и комментарии
И. И. ЗИЛЬБЕРФАРБА
Вступительная статья
В. П. ВОЛГИНА
M С M 1 х |
ИЗДАТЕЛЬСТВО АКАДЕМИИ НАУК СССР
Москва

OEUVRES CHOISIES
De
JEAN-JACQUES PILLOT

Жан-Жак Пшю.
Портрет времен Парижской Коммуны.

В. П. ВОЛГИН
ЖАН-ЖАК ПИЙО*
(Из истории утопического коммунизма)
Среди пропагандистов идей утопического
коммунизма во Франции 40-х годов XIX в.
заметное место занимал Жан-Жак Пийо (ро-
дился в 1808 г., год смерти неизвестен).
Пийо готовился к духовному званию, но в
30-х годах порвал с католицизмом. Его рево-
люционная и литературная деятельность
началась в 1838—1839 гг. В 1839 г. Пийо
издавал журнал «La Tribune du Peuple».
В том же году он был привлечен к суду за
участие в майском заговоре «Общества вре-
мен года». В 1840 г. мы видим Пийо среди
организаторов и участников коммунистиче-
ского банкета в Бельвиле. 1840—1841 годы
были годами наиболее интенсивной пропаган-
дистской деятельности Пийо. В 1840 г. он
издал обратившую на себя внимание книгу
«Ni châteaux, ni chaumières». За ней последо-
вала «Histoire des Egaux». Приговоренный к
* Настоящая статья представляет сокращенное из-
ложение материала, опубликованного в книге автора
«Французский утопический коммунизм» (М., 1960).

В. П. Волгин
шести месяцам тюремного заключения по делу
о покушении на Луи-Филиппа, Пийо в тюрь-
ме написал брошюру «La communauté n'est
plus une utopie» (1841). В революции 1848 г.
Пийо большой роли не играл, хотя и предсе-
дательствовал в одном из революционных
клубов. Проведя при Второй империи не-
сколько лет в эмиграции, Пийо по возвраще-
нии в Париж принимал участие в револю-
ционном движении, был членом Парижской
коммуны 1871 г. В 1872 г. за участие в Ком-
муне был приговорен к пожизненной каторге.
1
В своем журнале 1839 г. Пийо высту
пает как решительный противник деспотиз-
ма и освящающей его религии, как ученик
и последователь великих просветителей
XVIII в. Он глубоко чтит имена Вольтера,
Руссо и Дидро {. Значительную часть журна-
ла Пийо отводит выдержкам из работ просве-
тителей младшего поколения: Вольнея
(«Руины») и Дюпюи («Происхождение куль-
тов»). Пийо, как и его учители, считает
невежество и деспотизм основными причина-
ми царящего в обществе зла. Наша цель,
говорит он, борьба с деспотизмом, как с са-
мой пагубной язвой человеческого общества,
борьба с неотделимыми от деспотизма неве-
жеством и фанатизмом 2. Деспотизм_поощря-
1 «La Tribune du-Peuple»," 1839, № 1, p. 174,-
2 ibid., p. vi • :

Жан-Жак Пийо 7
ет разделение общества на касты и неравен-
ство состояний, господствующий в обществе
дух индивидуализма. Пийо полагает, что,
выступая против деспотизма и фанатизма, он
защищает интересы народа, иными слова-
ми — интересы бедных. Моя руководящая
идея, говорит он,— любовь к народу и к
истине. Враги народа — те, кто богат и счаст-
лив. Они грабят народ, отнимают у него
плоды его труда. Они ставят всяческие пре-
пятствия просвещению народа, видя в нем
опасность для существующего строя. Народу
надо узнать, что его ожидает, надо понять,
где его истинные друзья. Пийо призывает
народ прислушаться к его голосу, потому что
он сам беден. Пийо утверждает, что мог бы
снискать себе благосклонность богатых, кото-
рые охотно оказали бы ее за счет бедных.
Но он предпочел пойти к бедным, чтобы
помочь им постичь всю полноту их прав и
сбросить тяготеющее над ними иго эксплуата-
ции и угнетения 3.
Все религиозные сказки, утверждает Пийо,
опираясь на Дюпюи,— злонамеренная ложь.
Они служат основанием политической и со-
циальной тирании. Все культы и церемонии
при всем их разнообразии имеют одну
цель — искажать и затемнять принципы веч-
ной истины 4. Чтобы открыть эти принципы,
человек должен свободно пользоваться своим
3 «La Tribune:du Peuple», 1839, № 1, р.ЛЬ^Ш.
4 Ibid., № 2,-р. 174, 178-179.

8 В. П. Волгин
разумом — орудием, которое дано ему для
этой цели божеством 5.
Христианская религия, по мнению Пийо,
тесно связана в своем генезисе с религиями,
ей предшествовавшими. Языческие культы
находят свое дальнейшее развитие в культе
христианском. Во времена античности чело-
вечество достигло известного уровня циви-
лизации. Восторжествовавшее в форме като-
лицизма христианство погрузило Европу во
мрак невежества и варварства, длившихся
14 столетий. Это были века феодализма, века
господства священников и знати. Духовен-
ство по своему существу принадлежит к экс-
плуататорам. Процессу освобождения челове-
ческого разума содействовала, по мнению
Пийо, Реформация. Этот процесс нашел свое
завершение в XVIII в. Философы XVIII в.
были подлинными борцами против невежест-
ва и деспотизма; «они много сделали для
искоренения привычного уважения народа к
традициям, для подготовки грядущей побе-
ды революции» 6.
Революция 1789 г. была, утверждает Пийо,
совершенно необходима: зло надо было вы-
рвать с корнем. Доверять тиранам и надеяться
на их обещания — преступно; их необходимо
устранять от власти решительно и полно-
стью. Это подтверждается всем поведением
Людовика XVI во время революции. Он не-
5 «La Tribune du Peuple», 1839, Nq 1, p. VI, 27.
6 Ibid., № 1, p. 27; № 2, p. 173-174.

Жан-Жак Пийо
однократно пытался вновь захватить в свои
руки власть, несмотря на свои уверения в
любви к свободе Франции. Он организовал
вероломный заговор против своего отечества
пытаясь предать его эмигрантам и иностран-
цам. Этого одного преступления было доста-
точно, говорит Пийо, чтобы опустить меч
правосудия на голову предателя7. Многие
полагают, что революция завершилась. Но
народ по-прежнему страдает от голода, он
по-прежнему угнетен. Миллионы сердец тре-
буют хлеба и взывают к мести. Революция
продолжается, и она неизбежно победит8.
Резко осуждая отношения, господствую-
щие в современном ему обществе, Пийо не
дает еще, однако, в своем журнале четкой
характеристики того общественного порядка,
который должен, по его мнению, прийти на
смену существующему. Не подлежит сом-
нению, что все симпатии Пийо на стороне
республики. Он превозносит Вольнея как
последовательного и стойкого республиканца.
Он выражает свое возмущение реакционной
пропагандой, изображающей республиканцев
злодеями и кровопийцами, искажающей под-
линный облик борцов революции9. Иногда
Пийо прямо объявляет себя республиканцем.
Журнал Пийо пропитан настроением глу-
бокой вражды к существующему социально-
му и политическому порядку. Здесь многое
7 «La Tribune du Peuple», Nq 2, p. 176—177.
8 Ibid., p. 175.
9 Ibid., Nq 1, p. 26.

10 В. П. Волгин
предвещает в авторе будущего борца за ком-
мунизм.
Клеймя строй неравенства и эксплуатации,
Пийо противопоставляет ему строй, основан-
ный на равенстве 10. Трудящийся, утверждает
он, ссылаясь при этом на Вольнея, имеет
больше права на владение, чем праздный,
который только потребляет. Это право тру-
дящегося— естественное право11. «Мы хо-
тим,— заявляет Пийо в другом месте,— чтобы
плоды труда принадлежали трудящемуся» 12.
Но как должно быть организовано общество,
чтобы обеспечить права трудящихся, Пийо
не указывает.
Коммунистические воззрения Пийо, по-
видимому, в это время еще не вполне оформи-
лись.
В июле 1840 г. на коммунистическом бан-
кете в Бельвиле Пийо выступает уже как ре-
шительный защитник принципа общности.
На этом банкете Пийо явно принадлежала
ведущая роль. Он открывает банкет и он же
произносит на нем заключительное слово.
Выступления Пийо проникнуты горячей уве-
ренностью в историческом значении первого
публичного и массового собрания сторонни-
ков принципа общности. Участники этого
10 «La Tribun* du Peuple», 1839, № .2, p. 195,
11 IbkL, № 1, p. 13.
12 Ibi<L, p. IV.

Жан-Жак Пийо 11
собрания совершили, говорит он, большое
дело, последствия которого неизмеримы. Те-
перь уже никто не посмеет объявлять мысль
об общности каким-то порождением больного
мозга. Вскоре вся Франция узнает, что на
большом собрании, в котором приняли уча-
стие 1200 человек, принцип общности был
открыто провозглашен и единодушно одо-
брен. Наше собрание, продолжает Пийо, пока-
зало, что общность, как средство излечения
всех зол человеческого общества, не только
желательна, но и осуществима, притом не
через тысячи лет, а немедленно. Это — вели-
чайший результат собрания. Осуществление
общности обеспечит человечеству счастье, о
котором оно и не смело мечтать, положит
конец страданию и отчаянию, которые испы-
тывало человечество в течение веков. И Пийо
призывает всех участников собрания широко
пропагандировать эту истину. Ее пропаганда
приведет к быстрому росту рядов сторонни-
ков коммунизма и приблизит день, когда то,
что считалось вчера прекрасной утопией,
станет радостной реальностью.
Во вступительных строках посвященной
банкету брошюры, несомненно составленной
Пийо, он с гордой уверенностью заявляет,
что на бельвильскрм собрании эгалитарная
школа сумела высоко поднять, славное знамя
социальной общности. В своем тосте- Пийо
призывает нанести решительный удар по фа-
натизму, сокрушить навсегда тиранию, про-
возгласить перед лицом всего мира вечные

12 В. П. Волгин
принципы абсолютного равенства, заложить
основание истинного человеческого общества.
Теоретическое обоснование защищаемой
им системы общности Пийо дает в своих
пропагандистских брошюрах 1840—1841 гг.
Исходным моментом своего социального
учения Пийо считает «науку» — познание су-
щественных свойств и законов материи.
Только наука, уничтожающая все мифы и
не признающая других санкций для человече-
ского закона, кроме «существенных свойств
материи», может открыть общий принцип,
определяющий истинные условия жизни че-
ловечества 13. Эти рассуждения Пийо с пол-
ной очевидностью выявляют уже отмеченную
нами выше связь его построений с традиция-
ми философии XVIII в. В общем он примы-
кает к материалистическому крылу этой фи-
лософии, хотя в «La Tribune du Peuple» мы и
находим еще некоторые черты деистических
представлений 14.
Еще более явственно сказывается влияние
мыслителей «века просвещения» в социальной
философии Пийо. Как и большинство просве-
тителей, Пийо считает возможным вывести
из общих закономерностей бытия конститу-
тивные принципы «нормального» человече*
ского общества. Закон природы, утверждает
он,— «неизменная основа всех законов». Го-
13 J.-J. Pillot. Histoire des Egaux (далее —
«Histoire des Égaux»). Paris, 1840, p. 20, 29.
14 «La Tribune du Peuple», 1839, JVfe 1, p. VI, 27.
Разум, говорит он, дан миру божеством.

Жан-Жак Пийо 13
лос природы всегда говорит о сердце челове-
ка 15. Подобно мыслителям XVIII в., Пийо
именует вытекающие из природы нормы че-
ловеческого общежития «естественным пра-
вом». Рационалистическому методу построе-
ния общественной «науки» у Пийо соответ-
ствуют рационалистические представления о
возникновении человеческого общества и о
законах его развития. Человек, рассуждает
Пийо, не может жить изолированно. Изоли-
рованный человек не в состоянии ни обеспе-
чить удовлетворение своих потребностей, ни
защитить себя от враждебных сил окружаю-
щей природы. Своему соприкосновению с
другими людьми человек обязан и сохране-
нием своего существования, и теми способно-
стями, которые отличают его от животного.
Человек рожден для общества, но, лишь
осознав это свое общественное предназначе-
ние, он осуществляет его путем общественно-
го договора.
Пийо, конечно, понимает, что обществен-
ный договор, заключение которого он скло-
нен считать исторической реальностью,
отнюдь не обеспечил благосостояния состав-
ляющих общество людей. Он знает, что чело-
веческому роду суждено было в течение ты-
сячелетий переживать тягчайшие и все воз-
растающие страдания. Основная причина
несчастий человечества — глупость людей, их
15 J.-J. P i 1 1 о t. Ni châteaux, ni chaumières
(далее—«Ni châteaux, ni chaumières»), Paris, 1840,
P. 32, 56.

14 В. П. Волгин
невежество. В течение длительного времени
все делалось для того, чтобы заглушить го-
лос природы в сердце человека. Человека
привели к тому, что он отвернулся от истин-
ных принципов природы и начал принимать
за них грубые подделки. Все религии имели
своей целью скрывать от народа истину.
Но не следует приходить в отчаяние. Лож-
ный путь, по которому шла история, не
является, по мнению Пийо, основанием пола-
гать, что расстояние, отделяющее нас от
счастья, непреодолимо. Прогресс человече-
ского разума, освобождение человеческого ума
от невежества и предрассудков может поло-
жить конец несчастьям общества. Пийо ре-
шительно отвергает положение Руссо о вреде
для человечества развития наук и искусств.
Наоборот, утверждает он, прогресс знания
приведет человека к счастью, к полноте жиз-
ни. И Пийо твердо убежден, что этот про-
гресс действительно совершается. Более
просвещенный разум заставляет человека
считать ложью и глупостью все то, что он
ранее без всякого доказательства почитал
священной истиной. Старая мораль, насаж-
денная лицемерием вместо знания, теряет
свое влияние. Царство глупости приходит к
концу. Господство науки начинается. С уни-
чтожением всех религий одна истина остает-
ся и восстанавливается во всем своем блеске.
Победа истины и освобождение человечества
неизбежны 16.
16 «Ni châteaux, ni chaumières», p. 31—33, 38.

<Кан-Жак tluuo 15
«Глупость народа», его невежество, его
религиозные предрассудки, пишет Пийо,—
таковы условия, сделавшие возможным су-
ществование порядка, основанного на эксплуа-
тации народа и обеспечивающего ее. Рели-
гиозные мифы служили пугалом, помогавшим
эксплуататорам грабить народ17. Народа—
производитель и хозяин всех богатств — вез-
де умирает от голода и холода, везде он раб.
Не удивительно, что с политической точки
зрения слово «народ» равнозначно слову
«беднота». Народом называют тех, кто не
владеет ничем или владеет немногим. Суще-
ствование народа ничем не обеспечено. Чело-
век из народа, потеряв работу или лишив-
шись трудоспособности, обречен на нищету
и бесчестье 18.
Говорят, будто бы христианство отменило
рабство, но на самом деле христиане обраща-
лись с народом еще хуже, чем язычники.
В течение долгих веков народ эксплуатирова-
ли знатные, их поддерживало и само прини-
мало участие в эксплуатации масс духовен-
ство. Эти два вида «каст» были тесно связаны
между собой общими интересами и оказы-
вали друг другу поддержку. Католицизм
санкционировал власть человека над чело-
веком; отрицая возможность равенства на
земле, он проповедовал идею его торжества
17 «Ni châteaux, ni chaumières», p. 32.
18 Ibid., p. 22—23.

lé fi. Я. Волгин
в мире, чисто воображаемом 19. Если народ
ставил под сомнение авторитет каст, то свя-
щенники посылали на него проклятия неба.
Это было самое действенное и самое ужасное
орудие, каким можно было угрожать «мятеж-
никам». А знатные, вооруженные мечом,
пускали этот меч в ход по первому сигналу
священников20. Всюду, куда простиралась
власть католицизма, его кровавая воля, сим-
волом которой был крест, царило молчание
смерти 21. И все-таки полностью угасить тре-
бования разума кастам не удалось. Доказа-
тельством этого служит оппозиционная про-
паганда сект. «Еретики» думали не столько
о мифах, сколько о реабилитации человече-
ства, угнетенного противоестественным режи-
мом. Люди искали истину потому, что они
чувствовали себя во власти лжи. Бессмерт-
ные гении, мечтавшие о благе человечества,
хорошо понимали, что их мечта не может
реализоваться, пока касты не будут уни-
чтожены 22.
Народ эксплуатируется не только кастами
с их привилегиями, но и государственной
властью (королевской властью, как чаще всего
говорит Пийо). Монархия — надежное сред-
ство подавления равенства, она изобретена
19 J--J- Р i 1 1 о t. La communauté n'esl plus une utopie
(лалее — «La communauté»). Paris, 1841, p. 13.
20 «Ni châteaux, ni chaumières», p. 16—17.
21 «La communauté», p. 17.
22 «Ni châteaux, ni chaumières», p. 16; «La commu-
nauté», p. 15, 17.

Жан-Жак Пийо 17
для устрашения народа, она — призрак, скры-
ваясь за которым эксплуататоры человечества
спокойно пожирают плоды народного труда 23.
Все прихвостни королевской власти любят,
говорит Пийо, сравнивать короля с пастырем,
а народ — со стадом. Это сравнение не лишено
смысла. У пастуха всегда есть большая палка,
чтобы защищать стадо от волков; но он поль-
зуется ею также, чтобы наводить порядок в
своем стаде. У короля вместо палки — ски-
петр. Говорят, что скипетр дан провидением,
чтобы защищать подданных от нападения вра-
гов. Но если в народе начнется волнение,
вызванное беспредельной эксплуатацией или
тем, что его гонят на бойню во имя личных
интересов монарха, вы увидите, восклицает
Пийо, для кого и для чего служит этот дар
провидения 24.
В истории монархической власти Пийо
различает два периода. В первый период ко-
ролевская власть, происходящая от захвата
и передающаяся по наследству, почитается
основанной на божественном праве. Она опи-
рается на позорный пакт, заключенный
с нею католицизмом. Для монарха божьей
милостью нация — его собственность. Наро-
ды этому верили: прочность этой догмы под-
держивалась всей совокупностью идейной и
материальной жизни. Король представлялся
народу существом, принадлежащим к особой
породе. Его абсолютная власть была ограни-
23 «Ni châteaux, ni chaumières»,, p. 13—14.
24 Ibid., p. 5—7.
*• Жан-Жак Пийо

18 fi. П. Волгин
чена только некоторыми обычаями. Прав ко-
роля никто не решался оспаривать. От него
исходили привилегии, в силу чего эти приви-
легии также признавались имеющими санкцию
божественного права. Второй период в истории
монархии начинается с того, что она теряет
ореол божественного права. Тем не менее ее
по-прежнему считают необходимой для под-
держания порядка. Поэтому она продолжает
свое существование. Но поскольку ее старые
права утратили свое значение, вместо них соз-
даются новые права — искусственные и услов-
ные 25.
Переход на эту вторую стадию развития
власти Пийо изображает в виде революцион-
ного переворота. Этот переворот производится
народом, и целью его является ниспроверже-
ние тирании и освобождение граждан от раб-
ства. Но во главе переворота становятся сател-
литы монарха, которые всегда питались за
счет пота и крови трудящихся. Они хотят
сохранить все, что имели при короле, пользо-
ваться всеми привилегиями, которые им дава-
ла только что уничтоженная власть. Им удает-
ся одурачить народ и обеспечить себе не
только старые привилегии, но и некоторые
новые. Но они понимают непрочность создав-
шегося положения и для его охраны восстанав-
ливают единовластие. Так возникает в резуль-
тате революции новая монархическая власть,
лишенная религиозной санкции. Старая монар-
«Ni châteaux, ni chaumières», p. 8—10, 40.

Жан-Жак Пийо 19
хия создавала привилегии каст; при условной
монархии сама королевская власть — созда-
ние и орудие привилегий 26.
После этого переворота на место каст, обла-
давших ранее богатствами, властью и почестя-
ми и обосновывавших свои притязания «боже-
ственным правом», приходят котерии, реали-
зующие свои притязания при помощи ковар-
ства и интриг27. Их девиз: «все для нас». При
режиме котерий, как и при режиме каст,
в обществе сохраняется вопиющее неравен-
ство. У привилегированных развиваются
искусственные потребности, которые они не
в состоянии удовлетворить даже при суще-
ствующем порядке. А между тем во имя их
удовлетворения все человечество оказывается
вынужденным прозябать в нищете. Боль-
шинство ходит в рубище и живет в хижинах
для того, чтобы некоторые из членов общества
могли носить ткани, украшенные золотом и
драгоценными камнями, и обитать в громад-
ных дворцах 28. Привилегированные пишут во
главе всех законов слово «равенство», обманы-
вая народ при помощи пустых форм. Но
обманщики понимают, насколько их власть
притиворечит справедливости и разуму, и они
не брезгуют никакими средствами для того,
чтобы удержать ее в своих руках 29. Все нации
переживали множество революций. Иногда их
26 «Ni châteaux, ni chaumières», p. 11 —14.
27 Ibid., p. 14—15, 17.
28 Ibid., p. 53—54.
29 Ibid., p. 15, 19-20.

20 В. П. Волгин
вожди действительно стремились к благу чело-
вечества. Но и в этих случаях, придя к власти
и почувствовав себя удовлетворенными, они
забывали о нуждах народа. Положение масс
оставалось абсолютно тем же, если не станови-
лось хуже. В стране, пережившей револю-
цию, продолжали существовать господа и
рабы, дворцы и хижины. Привилегии лишь
переходили в другие руки 30. Естественно, что
у народа возникало представление о бесполез-
ности революций 31.
4
Изложенные нами рассуждения Пийо о
революциях носят весьма абстрактный харак-
тер. Они, несомненно, представляют извест-
ный теоретический интерес. Но для револю-
ционной и коммунистической пропаганды
Пийо гораздо большее значение имели опыт
и результаты конкретной революции — фран-
цузской роволюции конца XVIII в. Именно
этот опыт позволяет ему видеть во Франции
основной очаг, из которого исходит «возрож-
дающий огонь», распространяющий жизнь во
«о
всех частях земного шара .
Революцию Пийо считал естественным
следствием зол старого порядка, пренебрегав-
шего правами народа и принимавшего все ме-
ры к тому, чтобы заставить народ о них за-
быть. Чтобы освободить народ от ига старого
30 «Ni châteaux, ni chaumières», ,p. 39—40.
31 Ibid., p. 41-42.
32 Ibid., p. 35.

Жан-Жак Пийо 21
деспотизма, необходимо было доказать наро-
ду ложность религии и разъяснить его права.
Мы уже знаем, какую роль сыграла в разре-
шении этой задачи философия XVIII в. Фи-
лософы, по мнению Пийо, установили ту исти-
ну, что все люди равны по происхождению и
по праву природы. Открытие этой истины
должно было бы привести к окончательному
решению социального вопроса. Но философия
не довела своего дела до конца, не начертала
плана социальной организации, соответству-
ющей ее принципам. Народ не смог поэтому
использовать в полной мере осознанные и за-
воеванные им права. Этим, как и в других ре-
волюциях, воспользовались испорченные лю-
ди, чтобы занять место старых господ 33.
Высшим пунктом в развитии французской
революции XVIII в. Пийо считал 93 год. Бес-
смертная революция 93 года, говорит он, ни
в чем не похожа на все ей предшествовавшие.
Дело не в непосредственных результатах для
народа, так как его положение после револю-
ции стало хуже, чем когда бы то ни было.
Заслуга деятелей 93 года в том, что они от-
крыли перед народом новый путь — путь к
счастью, с которого ничто не может его совра-
тить 34. Их миссия состояла в том, чтобы раз-
рушить старое социальное здание, его «идеи,
учреждения, предрассудки, безобразия». Не-
которые из людей 93 года понимали, что этого
33 «Ni châteaux, ni chaumières», p. 18, 46.
34 Ibid., p. 42.

22 В. П. Волгин
недостаточно, что человечество не может
жить среди развалин. К числу тех, кто пытал-
ся в 93 году работать над построением нового
мира, Пийо относит эбертистов. Но усилия
эбертистов были несвоевременны. Они первы-
ми возвестили необходимость построить пре-
граду возвращению старого общества. Этим
они заслужили вечную славу и за это запла-
ос
тили своими головами .
Французская буржуазная революция
XVIII в. не принесла окончательной победы
делу освобождения народа, и в этом смысле ее
результаты соответствовали той характери-
стике, которую Пийо давал революциям вооб-
ще. Во Франции, как и в других странах,
эксплуататоры стремились во что бы то ни
стало сохранить в свою пользу привилегии,
отнятые у старых каст. Для достижения этой
цели они использовали ложь, запугивание, ли-
цемерие, насилие. Таким позорным способом
им удалось восстановить старые прерогативы,
лишь слегка изменив их формы и названия 36.
После гибели эбертистов еще одну попытку
восстать против возвращения к строю приви-
легий сделали Бабёф и его товарищи. В бабу-
вистах Пийо, несомненно, видит своих прямых
предшественников и учителей. Бабёф указал
на опасность попыток возврата к прошлому.
Он подчеркивал, что революция была сделана
во имя человеческого достоинства и вечных
35 «La communauté», p. 22—23.
36 «Ni châteaux, ni chaumières», p. 47.

Жан-Жак Пийо 23
прав человека, что старый режим был их
преступным нарушением. Роволюция, утверж-
дал Бабёф, не может ограничиться сменой
привилегированных: привилегия преступна
всегда, новые привилегированные будут неиз-
бежно такими же несправедливыми, как преж-
ние. Смелые апостолы равенства, бабувисты,
были убеждены, что их жертва, каковы бы ни
были ее непосредственные результаты, не
будет бесполезной для человечества. Они из-
ложили свои идеи в составленном ими «Мани-
фесте Равных», который произвел громадное
впечатление. Господствующему в обществе
соперничеству они противопоставили в «Мани-
фесте» идею сотрудничества, общности труда
и наслаждений; принципам произвола и при-
нуждения — принципы убеждения и гармо-
нии. Они призывали установить порядок, обес-
печивающий достоинство и довольство всех,
вместо порядка, охраняющего гордость и из-
лишества немногих и покупаемого ценой
унижения и лишений большинства. Бабувисты
доказывали, что предлагаемая ими система
не только логически вытекает из принципов
93 года, но и намечает единственный способ
осуществления действительной ассоциации,
соответствующей природе человека и обеспе-
чивающей полное удовлетворение его истин-
ных потребностей 37.
Пийо убежден, что голос истины, звучав-
ший в пропаганде бабувистов, нашел бы очень
37 «La communauté», p. 23—24,

24 В. П. Волгин
скоро отклик в народных массах, если бы не
был вскоре подавлен привилегированными.
Новые привилегированные больше боялись
коммунистов, чем тех, кто носился с преступ-
ной мыслью вернуть родину к старому поряд-
ку, хотя бы с помощью иностранцев. Для
них революция была лишь средством устране-
ния старых привилегированных и замены их
людьми более «просвещенными». Вождей
коммунизма убили. Им отрубили головы...
Но разве убить, спрашивает Пийо, значит
опровегнуть и убедить? Их мысль не умерла.
Верный Буонарроти сохранил ее чистой и пре-
красной в течение 40 лет заключения и пресле-
довании .
После побед над Горой, над эбертистами
и коммунистами, говорит Пийо, место старой
знати окончательно заняла буржуазия. Она
правила Францией в течение всего времени,
прошедшего со дня переворота 9 термидора.
За 45 лет она создала шесть правительств,
последовательно сменявших друг друга. Все
эти правительства прилагали свои усилия
к тому, чтобы изгладить глубокие следы
93 года. Но нация не переставала проявлять
презрение к старому режиму и ко всему, что
могло к нему приблизить. Об это и разби-
вались все правительства39.
При всех изменениях правительственных
систем власть оставалась в руках привилеги-
38 «La communauté», p. 25—27.
39 Ibid., p. 29-30.

Жан-Жак Пийо 25
рованных. За власть боролись различные ко-
терии, к числу которых необходимо отнести,
по мнению Пийо, и либералов эпохи Рестав-
рации и республиканцев 30-х годов. Все они
были согласны в том, что общественное досто-
яние должно оставаться в руках небольшого
числа индивидов, что только им должны при-
надлежать исключительно все блага жизни,
все почести, все уважение. А для этого было
необходимо, чтобы массы всегда оставались в
положении пролетариата, живущего в непре-
рывном труде, и чтобы их заработка едва хва-
тало для удовлетворения самых насущных пот-
ребностей 40. Современный пролетарий, гово-
рит Пийо, работает по 18 часов в сутки и к
тому же не уверен в том, захочет ли человек,
которому он отдает свою жизнь за малую то-
лику золота, повторить завтра эту унизитель-
ную сделку. Как часто пролетарий оказывается
без заработка из-за того, что новое изобрете-
ние делает его труд ненужным, или из-за того,
что он слишком стар, или из-за того, что пред-
принимателю не нравятся его мнения41.
Иногда Пийо наряду с излюбленными им
терминами «касты» и «котерии» употребляет
также для характеристики отдельных общест-
венных групп термин «классы». Иногда, как
мы видели, он говорит о буржуазии и о про-
летариате. Но его понимание классового стро-
ения общества весьма неотчетливо. Он назы-
вает классом пролетариат; классами же он
40 «Ni châteaux, ni chaumières», p. 43—45.
41 «La communauté», p. 21—22.

26 В. П. Волгин
называет и остатки старых сословии, или, по
его обычной терминологии, каст,— попов и
знатных; наконец, классом он называет «адво-
катов» (?); с другой стороны, он никогда не
говорит о классе буржуазии. Во всяком случае,
что бы ни разуметь под классами, в современ-
ном обществе нет, по мнению Пийо, ни одного
класса людей, которым их положение и их
принципы обеспечивали бы уверенность в на-
стоящем и спокойное ожидание будущего. Все
больны жестокой болезнью сомнения. Совре-
менное общество — агломерация существ, веч-
но подозревающих друг друга и готовых по
малейшему поводу растерзать друг друга.
Все в обществе непрочно, все может быть
завтра отвергнуто: вера, власть, право, богат-
ство, мастерство, преступления и добродете-
ли42.
Общество не может оставаться долго в та-
ком состоянии, и оно не может возвратиться
к прошлому — к старому порядку каст. Ему
открыт только один путь — путь к равенству.
Необходимо полностью изменить лицо земли,
дать обитателям мира совершенно новую
жизнь, подобной которой нельзя найти при-
меров в прошлом. Для этого надо порвать
с прошлым, отвергнуть то, что уважали более
всего, искать то, что до настоящего времени
42 «La communauté», p. 20, 22.

Жан-Жак Пийо 'il
было в небрежении. Задача гигантская, вос-
клицает Пийо, но ее разрешение необходимо
для сохранения рода человеческого 43.
В достижении этих высоких целей Пийо
твердо убежден, ибо он уверен в неизбежном
торжестве истины. Когда наука, освобожден-
ная от всего, что ее стесняет и гасит, провоз-
гласит во всеуслышание истины, вытекающие
из существа вещей,— единственным возмож-
ным для человечества способом существования
будет абсолютное равенство 44. Нельзя сомне-
ваться в возможности установления на земле
царства равенства, т. е. царства справедливо-
сти и мира, царства добродетели и благосо-
стояния 45.
Абсолютное равенство — призыв подлин-
ной науки. Но абсолютное равенство может
быть достигнуто только при господстве прин-
ципа общности 46. Общность — единственный
способ осуществления равенства. Все наши
надежды, говорит Пийо, мы возлагаем на общ-
ность. Вне этой системы нет ни равенства,
ни свободы, ни братства — и потому нет сча-
стья для рода человеческого 47. Все иные по-
пытки достигнуть равенства Пийо считает
несостоятельными. Желая, очевидно, отмеже-
ваться от сторонников упрощенного уравни-
тельства, Пийо усиленно подчеркивает, что
43 «Histoire des Égaux», p. 9—10.
44 Ibid., p. 29.
40 «Ni châteaux, ni chaumières», p. 36.
46 «Histoire des Égaux», p. 29.
47 «Ni châteaux, ni chaumières», p. 59—60.

28 В. П. Волгин
общность — отнюдь не прокрустово ложе, сво-
дящее всех людей к единой мерке 48.
Равенство было всегда, с самой далекой
древности, целью стремлений человечества.
Но эти стремления были несознательными.
Потребность равенства была в состоянии чув-
ства, а не в состоянии знания. В этом была
причина ошибок и неудач человечества. В сущ-
ности уже основатели древних мистерий, го-
ворит Пийо, видели истину, но считали ее не-
доступной для массы. Дальше них пошел
Ликург, который попытался практически при-
близиться к равенству. Но ему была чужда
идея солидарности, и он построил свой соци-
альный закон не на основах общности, а на
основах индивидуализма, и поэтому не мог
создать абсолютного равенства. Провозглашая
равенство, Ликург сохранил рабство 49. Столь
же отрицательно относится Пийо и к после-
дующим уравнительным попыткам. Нечего
бросать нам обвинения в «аграрном законе»
или в «робеспьеризме», говорит он. Гракхов
и монтаньяров мы считаем славными мучени-
ками за благо человечества. Мы стремимся
подражать им в добродетели и храбрости. Но
их систему социальной организации мы не
приемлем 50.
Пийо не считает возможным заранее пред-
сказать в деталях формы общественной орга-
низации, основанной на общности. Он намеча-
48 «Ni châteaux, ni chaumières», p. 59.
49 «La communauté», p. 11—12.
50 «Ni châteaux, ni chaumières», p. 29.

Жан-Жак Пийо 29
ет лишь ее основные принципы, вытекающие,
по его мнению, из вечных и неизменных за-
конов общественного бытия. Эти принципы,
как показывает опыт, легко осуществимы.
Человечество, утверждает Пийо, состоит из
существ, равных по своей природе. В обществе
не должно быть ни первых, ни последних, ни
великих, ни малых, ни эксплуататоров, ни экс-
плуатируемых, ни господ, ни рабов. Первые
же мероприятия общества равных должны
оградить его от возможности возврата к какой
бы то ни было форме неравенства 51. Извест-
ные различия в физических и духовных каче-
ствах людей Пийо признает, но эти качества
должны вести в обществе равных лишь к раз-
личиям в выполняемых индивидами функциях.
Каждый член общества должен использовать
все свои способности .для блага всех. Право
жить имеет лишь тот, кто трудится. При строе
общности личный интерес и общественный
интерес совпадают. Отдавая обществу свой
труд, индивид тем самым получает право на
удовлетворение обществом его истинных по-
требностей. Общество равных ставит себе
целью дать каждому из своих членов возмож-
но большую сумму благополучия. Однако,
стремясь обеспечить своих членов необходи-
мым, оно отказывается от излишнего 52.
«Когда воссияет день Равенства», говорит
Пийо, в обществе не будет несчастных, стра-
51 «Histoire des Egaux», p. 21—22.
52 «Histoire des Egaux», p. 30; «Ni châteaux, ni
chaumières», p. 55—57.

30 fi. tl. Ёолгик
дающих от голода и холода; в нем не будет
ни бедных, ни богатых. Все будет принадле-
жать всем. Но ни у кого не будет индивиду-
ального права «пользоваться и злоупотреб-
лять». Все будут одинаково обеспечены жили-
щем и одеждой, все будут одинаково питаться
за общим столом53. Все дети будут получать
одинаковое общественное воспитание. Земля
не будет принадлежать никому, а ее плоды
будут принадлежать всем.
Единственным законным сувереном Пийо
признает общественное мнение, или всеобщий
разум, представляющий собой сумму индиви-
дуальных разумов. Руководителем обществен-
ного мнения при строе равенства должна быть
наука. Равенство не допускает ни мистических,
ни религиозных догм 54. Наука уничтожит все
мифы, она не признает другой санкции для
человеческого закона, кроме существенных
свойств материи 55.
Различные функции, в своей совокупности
представляющие то, что обычно именуется уп-
равлением, в республике «Равных», или ком-
муне, будут рассматриваться как обязанности
членов общества, распределяемые между ними,
подобно другим обязанностям. Отправление
этих функций не может служить основанием
или поводом для каких-либо преимуществ в
удовлетворении потребностей. Общество рав-
53 «Histoire des Egaux», p. 21; «Ni châteaux, ni chau-
mières», p. 20, 24, 58.
54 «Ni châteaux, ni chaumières», p. 57—58.
55 Ibid., p. 20.

Жан-HiaK Пийо 31
ных не знает никаких других наград, кроме
общественного уважения56. По-видимому,
Пийо полагает, что необходимость государ-
ственной организации постепенно исчезнет в
обществе равных. В соответствии со своими
идеалистическими представлениями о разви-
тии общества он, как и просветители XVIII в.,
связывает возможность исчезновения государ-
ства с ростом просвещения. Может ли, спра-
шивает он, общество достигнуть такой степени
просвещения, чтобы никакое правительство
не имело оснований к тому, чтобы заставлять
его подчиняться своей воле? Как бы для того,
чтобы не оставить никакого сомнения в смыс-
ле этого вопроса, Пийо рядом с ним ставит
другой: организованная анархия, т. е. научная
и рациональная гармония,— не есть ли это
нормальное состояние, в котором должно жить
общество? 57
Уравнительный закон, утверждает Пийо,
пригоден для всех народов вселенной, незави-
симо от внешних условий их жизни58. Но
Пийо понимает, что прогресс происходит в
различных странах неравномерно. Эта нерав-
номерность требует сохранения границ между
отдельными государствами. Пийо осуждает
национальный эгоизм, но если от националь-
ного эгоизма откажется только одно государ-
ство, рассуждает он, то оно неизбежно будет
растерзано и уничтожено другими государст-
56 «Ni châteaux, ni chaumières», p. 57—58.
57 «La communauté», p. 32.
58 «Ni châteaux, ni chaumières», p. 54.

32 В. П. Волгин
вами. Если порядок общности утвердится
только в одной стране, а в окружающих стра-
нах сохранится строй, основанный на эксплуа-
тации,— это положение создаст, по его мне-
нию, для передового общества целый ряд
трудностей. Водружая знамя равенства, пере-
довое общество неизбежно идет к разрыву уз
дружбы и торговых отношений с соседями. Но
эта изоляция не опасна для общества равных
ни в экономическом, ни в военном отношении.
Общество равных в состоянии заменить ино-
земные продукты собственными, полнее ис-
пользовав свои внутренние возможности;
может создать прочную оборону страны,
укрепив ее естественные границы. Обществу
равных нечего бояться военного нападения:
рабы не в силах бороться со свободными 59.
Пийо хотел изобразить жизнь общества
равных в форме рассказа о некоем фантасти-
ческом народе, будто бы существовавшем на
протяжении тысячелетий, «не зная ни бога,
ни дьявола, ни рая, ни ада, ни короля, ни каст,
ни богатых, ни бедных» 60. Началом осуществ-
ления этого замысла была его брошюра «His-
toire des Égaux», за которой должны были по-
следовать «многие тома». В этом труде Пийо
предполагал во всей полноте развить принци-
пы эгалитарных законов, показать социальную
структуру общества равных61. Но этот труд
Пийо остался незавершенным.
59 «Histoire des Egaux», p. 50—51, 56, 58—60.
60 Ibid., p. 35.
61 Ibid., p. I; «Ni châteaux, ni chaumières», p. 58.

Жан-Жак Пийо 33
Пийо полагает, что условия, необходимые
для установления строя общности, давно уже
созрели. Как истинный ученик просветителей
XVIII в., Пийо верит в то, что успехи достиг-
нутые человеческим разумом, неизбежно при-
ведут к осуществлению справедливого поряд-
ка 62. Этот порядок, говорит он, мог бы быть
введен две тысячи лет назад. Но умы челове-
ческие двигались тогда по ложным путям. По-
требовалось много времени и много впечатле-
ний, чтобы вывести их на истинный путь. Вот
почему истина была постигнута так поздно,
вот почему она пока еще остается в состоянии
теории 63.
Из этого рационалистического представле-
ния об историческом процессе Пийо делал
иногда наивно-идеалистические выводы в от-
ношении будущего. Все люди без исключения,
говорит он, присоединили бы свой голос к на-
шему голосу, если бы только они могли понять,
как прекрасна жизнь, которую мы им возве-
щаем! Нам нужно только провозгласить наши
принципы, указать средства их применения
в действительности и проповедовать их тотчас
и неустанно 64. Не удивительно, что мы нахо-
дим иногда у Пийо весьма наивные попытки
доказать богатым и сильным, что в конечном
итоге строй, основанный на равенстве, будет
62 «Ni châteaux, ni chaumières», p. 54.
63 «Histoire des Égaux», p. 23—24.
64 Ibid., p. 23.
Жан-Жак Пийо

34 В. tt. Волгин
выгоден и для них не в меньшей степени, чем
для бедных, что «в равенстве нет ничего пу-
гающего для привилегированных» 65. И Пийо
верит, что настанет день, когда земля ответит
на этот призыв криком любви, забвения и при-
мирения, когда короли и подданные, касты и
простой народ, буржуа и пролетарии, богатые
гордецы и нищие, судьи и преступники отбро-
сят безумие прошлого, чтобы признать прин-
ципы святого равенства, продиктованные на-
укой 66.
Однако уроки классовой борьбы конца
XVIII —начала XIX в. не прошли для Пийо
бесследно. Наряду со слащавыми картинами
всеобщего примирения и просветления мы на-
ходим у него также более трезвые, более реа-
листические представления о процессе обще-
ственного преобразования и о роли в нем раз-
личных общественных групп. Вера в возмож-
ность всеобщего единения во имя принципа
равенства оттесняется в его сознании основы-
вающимися на историческом опыте представ-
лениями о неизбежной реакции эксплуатато-
ров на всякую попытку отнять у них их дохо-
ды. Преступление и лицемерие, говорит Пийо,
не позволят без сопротивления отменить не-
честивые привилегии, которыми они пользо:
вались столь долгое время 67.
Чтобы удержать строй, основанный на не-
равенстве, в распоряжении привилегирован-
65 «Ni châteaux, ni chaumières», p. 49, 55.
66 «La communauté», p. 27—28.
67 «Ni châteaux, ni chaumières», p. 35.

Жан-Жак Пийо 35
ных есть только два средства. Они могут по-
пытаться вернуть народ к тому состоянию,
в котором он находился до 93 года, т. е. по-
грузить его вновь в мрак невежества. Этот
путь невозможен. Второй способ спасти власть
эксплуататоров— все время держать наготове
топор, сохранять строй неравенства при помо-
щи тюрьмы и эшафота. Этот второй путь мо-
жет задержать крушение существующего
строя, но лишь на очень краткий срок. Он не-
избежно приведет эксплуататоров к пропасти,
в которую они падут, покрытые кровью и бес-
честьем. Вести подобную войну с народом —
предел ослепления и жестокости 68.
Таким образом, переход к строю общности
не обходится без борьбы. В этой борьбе экс-
плуататоры являются естественными защит-
никами существующего порядка. В качестве
борца за порядок равенства столь же естест-
венно выступает у Пийо «народ». Все формы
правления, не исключая абсолютной монар-
хии, имеют своим источником народ: народ —
истинный суверен 69. Народ вправе переменить
все в своих законах, нравах и верованиях. На-
род вправе судить тех, кто считает себя егс
Господами и судьями. Это его вечное и незыб-
лемое право 70. Народ бесспорно вправе изме-
нять свою социальную организацию, как толь-
ко он найдет это необходимым и полезным 7Î.
68 «Ni châteaux, ni chaumières», p. 51—52.
69 Ibid., p. 25.
70 «La communauté», p. 4.
71 «Ni châteaux, ni chaumières», p. 25.

36 h. П. Волгин
Это рассуждение о правах народа приводит
Пийо к интересной оценке задач исторической
науки. Народ убеждают в том, будто бы
судьбы человечества совершаются без его
участия. Историки в своих трудах дают обыч-
но длинные списки счастливых разбойников,
порабощавших народ, рассказывают об их
интригах и преступлениях. О народе в истории
нет и речи. Вы не узнаете из исторических
трудов ни о происхождении того или иного
народа, ни о причинах его благосостояния или
упадка, ни о его обычаях и законах. Правиль-
ность оценки исторических фактов зависит
от интереса к ним и от той общей цели, кото-
рую ставит перед собой автор. Истинная за-
дача историков состоит, по мнению Пийо, в
том, чтобы рассказами о борьбе народа за
свободу научить народ завоевывать эту сво-
боду и побеждать нечестивую расу тиранов /А.
Только народ в состоянии обеспечить луч-
шее будущее человечества. Задача тех, кто
хочет бороться за это будущее, состоит в том,
чтобы внушить народу идею общности, объ-
единить его под этим знаменем. Говоря о су-
веренитете народа, Пийо, очевидно, имеет в
виду всю совокупность граждан. Но, призы-
вая к объединению народа под знаменем ра-
венства, он, по-видимому, незаметно переходит
к другому пониманию этого термина, исклю-
чающему из народа эксплуататоров и приви-
легированных. Народ, говорит он, не должен
72 «Histoire des Ëgaux», p. 40—43.

Жан-Жак Пийо 37
сомневаться в своей силе. «Паразиты трус-
ливы и малочисленны, вас в 200 раз больше,
чем их»73. В другом месте Пийо еще более
определенно говорит о «классе, являющемся
жертвой привилегий», как о подлинной опоре
принципа общности74.
Как мы видим, представления Пийо о путях
перехода к строю общности весьма сбивчивы.
Наиболее устойчивым и практически наибо-
лее значимым следует признать представле-
ние о революционном преобразовании, основ-
ную действующую силу которого составляют
угнетенные и эксплуатируемые. Уже в «La
Tribune du Peuple» Пийо, восхваляя револю-
цию XVIII в., заявлял, что революция не
умерла, что она продолжает бороться и что
она неизбежно победит75. В брошюре «Ni
châteaux, ni chaumières» Пийо повторяет свое
указание на неизбежность революции, подчер-
кивая на этот раз отличия грядущей револю-
ции от революций прошлого. Ее цель — раз-
решение проблемы социального строя; в соот-
ветствии с этим она пойдет иным путем, она
будет выдвигать иные принципы, прибегать
к иным средствам. Она объявит войну на-
смерть всем кастам и всем котериям, которые
пришли им на смену76. Пийо понимает, что
народ решается на революцию лишь тогда,
73 «Ni châteaux, ni chaumières», p. 24.
74 «Histoire des Egaux», p. 17.
75 «La Tribune du Peuple», 1839, N 2.
76 «Ni châteaux, ni chaumières», p. 40—41, 48—49.

3& В. П. Волгин
когда его страдания доведены до крайних пре-
делов. Но у народа сейчас нет, по мнению
Пийо, иного выхода. Великий акт преобразо-
вания не допускает полумер 77. Наконец в «His-
toire des Égaux», рассказывая историю своего
утопического народа «равных», Пийо изобра-
жает победу строя равенства как победу вели-
кой кровавой революции, как результат длин-
ного ряда кровавых бурь. Сколько пота и кро-
ви пролил народ, восклицает он, прежде чем
ему удалось прийти к организации, давшей
удовлетворение потребностям всех 78.
Как мы видели, необходимой предпосылкой
революции являются, по мнению Пийо, стра-
дания народных масс. Но для ее успеха необ-
ходимы настойчивая пропаганда истины и ор-
ганизованность ее сторонников. Молчание про-
свещенных людей недопустимо: оно может
задержать реализацию истины79. Борцы за
истину должны объединить свои усилия. Их
проповедь неизбежно найдет самый широкий
отзвук, особенно во Франции, где головы ор-
ганизованы для восприятия, а сердца — для
любви ко всему великому и благородному. Из
35 млн. жителей Франции 30 млн., утвержда-
ет Пийо, откликнутся на этот призыв 80. Под
их знамена встанут все честные люди, все,
чье сердце не испорчено неравенством, чей
77 «Ni châteaux, ni chaumières», p. 42, 46.
78 «Histoire des Egaux», p. 21, 35—37.
79 Ibid., p. 17—18, 24.
60 «Ni châteaux, ni chaumières», p. 34—35r

Жан-Жак Пийо
разум не совращен невежеством и предрассуд-
ками81.
В деле подготовки революции особое место
Пийо отводит коммунистам. Малочисленные,
изолированные коммунисты, говорит Пийо,
осмелились напасть на общество многочислен-
ное и испорченное. Коммунисты смеялись над
его презрением и не боялись его ярости. К ис-
тинным коммунистам, просвещенным и муже-
ственным, и обращается Пийо в первую оче-
редь. «Я вам несу доводы,— говорит он,—
при помощи которых вы победите, оружие для
борьбы и советы, как воспользоваться побе-
дой. Общество еще долго может сопротив-
ляться вашим изолированным усилиям, вашей
неопытности в борьбе. Для успеха нашего дела
недостаточно ненависти к тирании — необхо-
димо единение всех коммунистов, необходима
солидарность в их усилиях, согласованность
в их пропаганде» 82.
Пийо сознает, однако, что среди людей, про-
возглашающих себя сторонниками равенства,
есть лицемеры, мечтающие лишь о том, чтобы,
прикрываясь этим лозунгом, пробраться самим
к власти и богатству, чтобы удовлетворить
свою жадность за счет старых обладателей
власти. Таких людей он считает более опас-
ными врагами, чем самих привилегированных.
Этих тайных врагов, скрывающих свои пре-
ступные замыслы под яркими фанфаронадами,
81 «Histoire des Egaux», p. 18, 30.
82 Ibid., p. 31-34.

40 В. П. Волгин
необходимо разоблачать, чтобы народ знал,
откуда ему грозит опасность. Человечество по-
стоянно и предательски обманывали те люди,
которые овладевали его доверием. Пробным
камнем общественного значения пропаганды
коммунистов является та ненависть, которую
они вызывают у наших врагов. «Ничто не до-
казывает лучше,— говорит Пийо,— что мы
действительно поняли равенство и средства
его осуществления, чем ярость, которую испы-
тывают при нашем приближении» 83.
Именно на коммунистов возложено исто-
рией дело преобразования человеческого об-
щества. Народ должен понять, что все партии,
если они не принимают принцип самого абсо-
лютного равенства, соответствующего вечным
законом природы,— это только котерии. От
них народ ничего не должен ждать, кроме
роста своей нищеты84. Для коммунистов,
революция отнюдь не средство обеспечить
свое собственное благополучие. Они совсем
не похожи на прежних реформаторов. Они не
мечтают ни о тронах, ни о богатствах.
Коммунисты приносят человечеству исполне-
ние тех обетовании, которые так часто ему
давали, прикрывая ими честолюбие и жад-
ность 85.
Пийо, как мы уже знаем, не скрывает, что
возглавляемое коммунистами дело преобразо-
83 «Histoire des Égaux», p. 10—14.
84 «Ni châteaux, ni chaumières», p. 21.
85 «Histoire des Egaux», p. 10, 33; «Ni châteaux, ni
chaumières», p. 48.

Жан-Жак Пийо 41
вания потребует небывало жестоких битв, но
нет ничего прекраснее, заявляет он, чем их
результаты 8б. Конечно, многие не согласятся
терпеть страдания во имя будущих благ. Как
быть в этом случае, спрашивает Пийо и от-
вечает: а как поступают в Бисетре 87 с людьми,
отказывающимися от холодного душа? 88
В коммунистах своего времени Пийо видит
хранителей традиции Бабёфа, продолжателей
его славного дела. Может быть, и мы погибнем,
как они, восклицает Пийо,— другие возьмут
на себя нашу задачу!
Пийо сохранил верность революционным
принципам до конца своих дней. Утопический
коммунист 40-х годов, он сумел занять достой-
ное место среди борцов и мучеников Париж-
ской коммуны.
86 «Ni châteaux, ni chaumières», p. 36.
87 Имеется в виду известная больница для умали-
шенных.
88 «Ni châteaux, ni chaumières», p. 60.

НИ ДВОРЦОВ, НИ ХИЖИН,
или
ПОЛОЖЕНИЕ СОЦИАЛЬНОГО
ВОПРОСА
в 1840 году1
Сочинение Жан-Жака Пийо
Самый безрассудный замысел, какой могут
породить короли, это намерение управлять
с помощью страха и полагать, что сила
может долго противостоять общественному
мнению.
С 8 г ю р. Всеобщая история 2, том 1
ПАРИЖ
в лавках «Народной трибуны» а
Павлиний тупик, 7
(возле Школы медицины)
1840

" - :- < • - < w ~ -< -
|S Ш CHATEAUX i CHAUMIÈRES. :^
ÉTATOEl»AOtJESTlO^ SOCIALE)
ем 1840,
1<1 > :ï,uu!
;л \i \ bi ni-:\\ % о
I ''г
ï
%
.
Титульная страница брошюры
«Ни дворцов, ни хижин»

ПРЕДУВЕДОМЛЕНИЕ
ДЛЯ ЧИТАТЕЛЕЙ НАРОДНОЙ ТРИБУНЫ
Миновал год, как Народная трибуна пере-
стала появляться в свет 4. Это событие, как все
те, подлинная причина которых вовсе не дове-
дена до сведения общественности, необходи-
мым образом должна была стать предметом
многих пересудов. Поэтому я должен [дать]
своим читателям объяснение, я дам им его
сейчас в немногих словах.
Четырнадцатого мая тысяча восемьсот три-
дцать девятого года с четырех часов утра мое
жилье подверглось вторжению многочислен-
ной банды, набранной среди нахлебников
Иерусалимской улицы 5.
Эти господа объявили мне, что их патрон6
сильно заподозрил меня в том, что я принимал
весьма активное участие в событиях, которые
произошли накануне и за день до того 7. После
того как у меня все перерыли, устроили обла-
ву и произвели обыск по всем правилам, уста-
новленным в их почтенном ордене, они заяви-
ли мне, что воля их хозяина выразилась в том,
чтобы я был приведен либо притащен в по-
тайную тюрьму, где его произвол является

48 Жан-Жак Пийо
верховным и неограниченным властителем
судеб человеческих. Г-н Делессер 8 сказал себе:
«Человек, написавший такую книгу, как На-
родная трибуна, должен, по меньшей мере,
быть замешанным (это — его собственное вы-
ражение) в заговоре, имевшем целью ни-
спровержение государства». Восхитительное
рассуждение, но это не все.
Господа королевские люди9, по истечении
нескольких месяцев убедившись, что они не
могут обосновать обвинение, которым отяго-
тили меня, а в то же время ревностно желая
как можно дольше держать меня под своей
любезной опекой, сказали себе: «Книга, кото-
рая написана человеком, обвиненным в том,
что он участвовал в заговоре, по необходимо-
сти должна быть опасна и как таковая
должна навлечь на ее автора суровое осужде-
ние». Логика г-на Делессера.
Обычно, когда хотят осудить какое-либо
сочинение, сначала знакомят с инкриминируе-
мыми местами, с родом преступления и право-
нарушений, которые они вызвали или которым
дали место, а затем предают автора суду
присяжных.
Но поскольку моя книга имеет целью дока-
зать народу, что во все времена короли, знать
и священники были причиною всех зол, мож-
но было опасаться, как бы господа присяжные,
которые иногда вспоминают, что они сами из
народа, не нашли, что она вовсе не столь опас-
на, как хотели заставить их поверить. Та-
ким образом, гораздо предпочтительнее было

Ни дворцов, ни хижин 49
обойтись без их сомнительной помощи, и
это именно и сделали. Наши законы [ведь]
так удобны!
— Вот человек, который вас стесняет, гос-
пода из полиции,— так обвините его в каком-
либо крупном преступлении, и вскоре вы буде-
те от него избавлены.
— Но для [обвинения в] преступлении на-
добна какая-нибудь тень доказательств.
— Тогда сделайте лучше: припишите ему
любое нарушение закона, любой проступок,
любой пустяк,— наконец, ведь судить его
будет поручено вам же. Это не помешает вам
наговорить ему множество оскорблений, трети-
ровать его как преступника и точно так же
осудить его. Не бойтесь ничего со стороны
прессы: какова бы ни была ее окраска, ей при-
ходится соблюдать маленькую осмотритель-
ность, а к тому же, при нынешнем своем поло-
жении, она так мало занимается человеком и
делом, которые не могут дать ей ни каких-либо
подачек, ни сколько-нибудь подписчиков.
Вот это-то и объясняет моим читателям,
почему я был причтен к числу майских убийи,
1839 года, почему я был приговорен к шести
месяцам тюремного заключения и к девяти-
стам франкам штрафа за то, что дерзнул опуб-
ликовать книгу, посвященную народу, без
гербового сбора и без залога; почему, наконец,
я провел почти целый год в тюремных каме-
рах.
Пользуюсь этим случаем уведомить их, что
Народная трибуна погружена в сон, но она
т" Жан-Жак Пийо _ ,

50 Жан-Жак Пийо
отнюдь не мертва. Будем надеяться, что она
пробудится перед лицом совести тех, кому она
причинила неудобства.
Ж. -Ж. Пийо*
Семь первых выпусков Народной трибуны
продаются по цене 25 сант. каждый в лавках
по Павлиньему тупику, 7.
ЧЕТЫРЕ ОПРЕДЕЛЕНИЯ
Для понимания данного сочинения, как и
всех тех, что смогут в дальнейшем выйти из-
под моего пера, необходимо, чтобы читатель
имел правильное представление об объеме
значения, какое следует придавать четырем
следующим словам: король, каста,
котерия, народ. Поэтому я сейчас зай-
мусь один за другим каждым из этих слов,
прежде чем приступить к предмету, и сформу-
лирую определение как можно более ясно и
сжато.
I. Король
Во все времена низкие льстецы, придвор-
ные, слуги, проститутки,— одним словом, все
те подлые твари, что кишат, жужжат, волну-
ются, извиваются, пресмыкаются и гримасни-
чают на тысячу ладов вокруг королевского
трона, сравнивали короля с пастухом, а на-

Ни дворцов, ни хижин 5Ï
род — со стадом. Сама королевская власть не
пренебрегала ни одним подходящим случаем,
чтобы делать общераспространенным этот об-
раз понимания и определения ее прав. Она
охотно усваивала язык, тон, жесты, соответст-
вующие этому представлению; она покрыла
себя и окружила символами, которые, так ска-
зать, материализуют его и каждое мгновение
напоминают его нашему уму.
Я признаю, что это сравнение не лишено
всякого подобия. Действительно, посмотрите:
пастух вооружен огромной палкой под предло-
гом защиты своего стада от ярости волков, но
тем не менее сам он изо всех сил бьет ею стадо,
если ему захотелось пощипать траву на сохра-
ненном для другого назначения поле, испус-
тить самый легкий крик, когда его стригут, или
прикинуться глухим, когда его зовут на бой-
ню. Точно так же король носит скипетр, кото-
рый является не чем иным, как палкой, да еще
более тяжелой и твердой, хоть и более изящ-
ной, чем палка пастуха. Говорят, что провиде-
ние преподнесло ему этот подарок с тем, чтобы
он пользовался им для защиты своих поддан-
ных от нападений врагов. Отлично. Но пусть
только они попробуют роптать, когда он за-
бирает у них все до последнего лиара 10, когда
он или его приспешники позорят их дочерен
и жен, когда он повелевает им идти на убой
из-за ссоры, которая является чисто личным
его делом,— и они увидят, для кого в дейст-
вительности предназначен подарок провиде-
ния. Да, король в очень многих отношениях
4*

52 Жан-Жак Пийо
представляется нам в полном совершенстве
пастухом; только я отмечу, что пастух — это
человек, а его овцы — скот, тогда как явно
для всех, что король — это безусловно только
человек, как каждый из его подданных. Так
что надобно, чтобы эти последние были по-
истине дураками для того, чтобы позволять
Третировать себя, как овец11.
Я мог бы продолжить гораздо дальше эту
аллегорию, но я поспешил извлечь из нее
нравоучение, потому что чувствую себя мало
расположенным составлять мадригалы 12 в
честь королевской власти. Рассмотрим же ее с
точки зрения гораздо более философской, а
особенно гораздо более политической.
Прежде всего я должен сказать, что слово
король, как я его понимаю здесь, означает
человека, который осуществляет верховную
власть над нацией, пусть бы он назывался в
действительности королем или императором,
царем или султаном, шахом или папой, либо
как-нибудь иначе.
Отнюдь не следует смешивать короля с
диктатором, ибо один осуществляет верховную
власть в силу божественного права, или права
законности, либо в силу права завоевания,
тогда как второй осуществляет ее только в
силу права необходимости. Один смотрит на
нацию, как на собственность, которую он дол-
жен сохранить и передать своим наследникам;
другой знает, что нация — единственный вер-
ховный властелин, что она не может иметь хо-
зяина, что именно она одна держит в своих ру-

Ни дворцов, ни хижин 53
ках всю свою власть, что миссия, которую она
ему доверила, является по существу временной,
и как только его задача будет выполнена, он
должен занять свое место среди тех, которыми
сейчас управляет. Различие, как мы видим, су-
щественное; но здесь речь идет не о том, чтобы
в точности установить это различие. Мы хотим
показать необходимые следствия, какие влечет
за собой королевская власть.
Когда-то короля считали существом иной
природы, нежели остальные люди, рожденным
для того именно, чтоб управлять ими, подобно
тому как мы полагаем, что кошка рождена,
чтобы пожирать мышей. Понятно, что тогда
его власть непременно должна была быть абсо-
лютной, если только не считать того, что он
был обязан, как и все, соблюдать некоторые
обычаи; ибо это [такие] законы, которые не
принимаются кем-либо, будучи почти всегда
делом не обдумываемым, а следовательно, дик-
туются гораздо в большей мере природой, не-
жели хитроумием. Поскольку воля короля —
высший закон, королевская власть должна бы-
ла осуществляться без насилия, потому что ей
вовсе не нужно было отстаивать свои права,
которых никто у нее не оспаривал; она должна
была действовать без скрытности, ибо, будучи
ответственна за свои действия только перед
самой собой, она не имела надобности пред-
ставлять их в измененном виде с целью до-
биться, чтоб их ей простили.
Позднее королевская власть, утратив до-
стоинства своего небесного происхождения,

54 Жан-Жак Пийо
должна была существовать только на извест-
ных условиях. Признавая, что она не была
необходима, полагали, что она была бы полез-
на для поддержания порядка вещей, какой хо-
тели установить; и так как древние ее права
исчезли с тех пор, как была открыта их под-
линная природа, для нее были сотворены пра-
ва новые и чисто условные. Сейчас я дам при
посредстве следующей гипотезы правильное
представление о том, чем она стала вследствие
этого преобразования.
Я предполагаю известное число рабов, к
примеру тысячу, под неограниченной волей
одного хозяина, живущих на острове, населен-
ном только ими. Некоторые непосредственно
связаны с его особой, чтобы быть ему слугами,
соглядатаями, орудиями [действий] и предме-
том игр. Большинство предано беспрестанному
труду для того, чтобы производить вещи, не-
обходимые для существования общества, и
тысячу и одну мелочь, что должны удовлетво-
рять капризы хозяина и его любимцев. В один
[прекрасный] день все они восстают и с общего
согласия признают, что рабство противно при-
роде, свобода — самое священное из прав, а
предание тирана смерти — самая святая из
обязанностей. Он уничтожен! Откудаг думае-
те вы, последовал удар? Со стороны тех самых,
что вместе с хозяином пожирали плоды труда
работников,— вот как верно, что рабство про-
тивно природе, как они возглашали. Но теперь
дело идет о том, чтобы устроиться как сооб-
щество.

Ни дворцов, ни хижин 55
Казалось бы, так как все выходят из состо-
яния рабства и, следовательно, никто не вно-
сит больше, чем другие, поскольку никто [ни-
чем] не обладал, то новое общество должно
было быть основано на самом совершенном ра-
венстве. Это — принципы разума и справедли-
вости; но прежние привилегированные, изба-
вившись от хозяина, тем не менее сохранили
надежду жить, как в прошлом, за счет работ-
ников; только они хотели достигнуть того,
чтобы располагать по своему усмотрению бо-
гатствами и преимуществами, какие были им
розданы когда-то по капризу в качестве пода-
чек из милости, ради поощрения или как воз-
награждение за известные услуги.
Поэтому они силятся доказать, что их по-
ложение отнюдь не такое, как положение всех;
что они имеют право обладать привилегиями,
какие им пожаловала власть, которую они
только что перестали признавать и уничтожи-
ли; и что лишить их этих привилегий нельзя,
не нарушая прав справедливости. Наконец,
путем частого применения красивых речей, уг-
роз, обещаний, ухищрений и насилия им уда-
ется произвести впечатление на умы обману-
тых ими людей и заставить дать согласие на
большую часть их прежних привилегий с до-
бавлением некоторых новых, более соответст-
вующих их новым притязаниям; и они стара-
ются установить договор, который это обус-
ловливает и, следовательно, был бы целиком
к их выгоде. Так как они предвидят, что со-
глашение рано или поздно будет нарушено,

56 Жан-Жак Пийо
потому что оно несправедливо и достигнуто
только путем захвата врасплох, они добива-
ются еще того, что вручают одному из своей
среды полномочия всех и возлагают на него
миссию толковать договор и следить за его
исполнением.
Этот верховный третейский судья, столь
обманным способом избранный к выгоде неко-
торых и против всех остальных,— вот закон-
ченный образ королевской власти, лишенной
своего божественного права, и такой, какою
она вышла из рук революций. Она, таким об-
разом, является только пугалом, придуманным
для того, чтобы устрашать народ, только
пустым призраком, за спиной которою
эксплуататоры рода человеческого спокойно
пожирают плоды его трудов. Свидетельство
тому — то, что происходит в Англии. Если бы
английский народ, столь фанатический привер-
женец королевской власти, мог однажды по-
нять роль, какую она играет у него [в стране],
он скоро избавился бы от торизма 13 и от пау-
перизма 14, двух ужасных язв, которые столь
жестоко подтачивают его. Но тщетно он будет
питать надежды создать себе лучшую долю,
если он не добьется разоблачения всех гнусно^
стей, которые прикрывает королевская мантия;
напрасно он будет работать по восем-
надцать-двадцать часов в день, чтобы совер-
шенствовать свою промышленность; напрасно
он, уподобляя вьючным животным своих жен-
щин и детей, едва только отнятых от рруди,
будет рассчитывать на их силы, чтобы прило-

Ни дворцов, ни хижин 57
жить их к машинам с целью до бесконечности
приумножать свою продукцию; напрасно он,
объезжая земной шар на всем протяжении мо-
рей и континентов, будет накоплять его богат-
ства: королевская власть будет пожирать все,
а ему будет оставлять только жалкие лохмотья
в качестве одежды, несколько кореньев в каче-
стве пищи и воду в качестве напитка. Для
того-то она и была придумана, чтобы бороться
против равенства.
II. Касты
Из того, что было сказано в предыдущей
главе, видно, что при абсолютной королевской
власти, или божественном праве, привилегия
была творением и орудием королевской власти,
тогда как при обусловленной [договором] коро-
левской власти сама королевская власть — тво-
рение и орудие привилегии.
И в том, и в другом случае королевская
власть и привилегия непременно являются со-
участницами по самой [своей] природе. Подоб-
но тому как есть королевская власть по боже-
ственному праву и королевская власть обус-
ловленная, имеется привилегия по божествен-
ному праву и привилегия от хитрости и инт-
риги. Первая была уделом каст, вторая —-
удел котерий.
Я скажу о кастах то, что сказал о королев-
ской власти по божественному праву: их
власть была унижающей, она унижала и разо-
ряла народ, но она нисколько не была заинте*

58 Жан-Жак Пийо
ресована в том, чтобы мучить народ. Сеньор
и священник, видя, что человек из народа хо-
рошо питается и хорошо одет, не испытывали
бы от этого ни зависти, ни страха, потому что
хорошо знали, что он не вообразил бы себя ни
герцогом, ни священником оттого, что одет
несколько более чисто или хорошо пообедал.
Конечно, я не имею намерения сказать, что они
облегчили ему возможность это сделать; но
они обдирали его для того, чтобы давать удов-
летворение своей гордыне, своим причудам,
своим аппетитам и своему ненасытному коры-
столюбию, а отнюдь не из системы.
Касты были соединениями, члены которых
обладали — в порядке общественном — пре-
имуществами и почестями, которые другие лю-
ди должны были щадить и к которым стре-
миться им не было дозволено. У всех народов
было два главных разряда каст: священники
и дворяне. Священники и дворяне были всегда
внутренне связаны между собой, потому что
интересы их одни и те же, и, [обладая] вла-
стью, они оказывают взаимную поддержку.
Если народ отказывался признавать власть
своих законных хозяев, священник пускал в
ход против него проклятия неба, а это оружие
было обычно более действенным и более
страшным, чем все орудия смерти, какими мог-
ли бы ему угрожать; но для того, чтобы проро-
чества и авторитет священника не могли быть
подвергнуты сомнению, дворяне были воору-
жены мечом и поражали жертвы при малейшем
знаке священника.

Ни дворцов, ни хижин 59
Бессмертные гении, которые в 93 году меч-
тали о благоденствии народа, отлично пони-
мали, что их мечта никогда не осуществится,
пока эти две нечистые язвы, его разъедаю-
щие, не будут полностью уничтожены; но они
тотчас же забывали эту истину, когда возы-
мели желание установить новую религию 15.
Они, следовательно, не знали, что религия, ка-
кова бы она ни была,— это всегда зараженная
трясина, откуда испускаются заразные миаз-
мы, несущие разложение и смерть в лоно наро-
дов! Они, следовательно, не знали, что всякая
религия непременно порождает касты, а касты
живут только за счет несчастных народов.
III. Котерии
Все составители словарей определили это
слово [так]: сообщество интриганов. Вследст-
вие этого я полагал, что не мог бы употребить
наименования более ясного и в то же время
более применимого к целому роду для того,
чтобы определить различные разряды людей,
которые пришли на смену каст в обладании
богатствами, властью, почестями и всеми при-
вилегиями.
Королевская власть по божественному пра-
ву и касты, разделявшие с ней ограбленное у
народа, выводили всю свою власть из религии.
Очевидно, для того, чтобы вырвать народ
из-под этого старого деспотизма, надо было
прежде всего доказать ему ложность религии
и дополнительно побудить его познать свои

60 Жан-Жак Пийо
права, которые этот порядок вещей заставлял
его забыть и постоянно попирал. Это, дейст-
вительно, тот метод, которому следовала фи-
лософия, и ее усилия были увенчаны полным
успехом. Но большая ошибка, которую она со-
вершила, заключалась в том, что она совер-
шенно не вывела следствий из установленных
ею начал: это проявилось в том, что не был на-
мечен план общественной организации, где они
были бы применены в полном своем объеме.
Народ заплатил за эту ошибку тем, что с этого
времени оказался лишен своих прав,— лише-
ние тем более болезненное, что он знал, что
они были добыты им, и знал всю их ценность.
И вот развращенные люди, которые возы-
мели тогда надежду стать на место старых хо-
зяев, с большой радостью узнали, что имелась
возможность достигнуть в этом отношении
своих целей, хотя задача была гораздо более
трудной. Они поняли, что то, что некогда соз-
давалось невежеством народа, могло еще быть
осуществлено надувательством со стороны его
новых хозяев. Отсюда — эти бесчестные сооб-
щества, которые возымели девизом: Все —
нам, все — для нас.
С этого момента обман и правда, порок и
невинность, кривда и справедливость, преда-
тельство и верность, преступление и доброде-
тель — все было смешано.
«Народ хочет равенства,— сказали себе
подлые и лицемерные люди,— прекрасно!
Пусть это слово будет написано огромными
буквами во главе всех законов, которые мы хо-

Ии дворцов, ни Хижин 61
тим ему дать. Он будет тешиться созерцанием
заглавия и не станет обращать никакого вни-
мания на содержание, куда мы сможем таким
способом вложить нечто совсем иное, чем то,
что обещает заголовок. Он дорожит своими по-
литическими правами — предоставим их ему в
огромном количестве, но такие, осуществление
которых не может ослабить нашу власть, или,
еще лучше, постараемся смешать его права и
его обязанности — он будет полагать, что мы
расточаем ему одни, тогда как мы будем дово-
дить его до изнеможения под тяжестью других.
И если тяжелое бремя, которое мы взвалим на
него, вырвет какие-либо жалобы, они станут
настолько же доводами, которые мы с успехом
сможем ему противопоставить всякий раз, ког-
да он окажется недоволен своей долей. К тому
же никогда не забудем, что власть, которую
мы присвоили себе, будет часто оспариваема,
поскольку она противна принципам справедли-
вости, как и самому простому разуму. Поэтому
все средства, какие мы применим, чтобы со"
хранить ее, будут правильными с того момента,
когда это нам удастся; поэтому всякий ни в
чем не повинный человек будет виновным в
наших глазах с того момента, как его погибель
сможет быть нам полезной.»
Я хотел бы, чтобы пределы этого сочинения
позволили мне развить более пространно из-
вращенные учения и бесчестные средства, при
помощи которых котерии получили то, что не-
когда получили при помощи своего божест-
венного права касты. Но пусть этот легкий

62 Жан-Жак Пийо
очерк столь огромного злодейства сможет дать
хотя бы слабое представление о нем народу;
пусть он поймет, что все партии, каковы бы
они ни были, если они не приемлют принципов
и следствий самого безусловного равенства, ка-
кими они начертаны в вечном законе приро-
ды,— это только котерии, подобные той, на
какую я ему только что указал, котерии, от тор-
жества которых ему нечего ждать, разве только
роста страданий; и тогда, что бы ни случилось,
если это нужно, я умру удовлетворенным.
IV. Народ
Народ! Вот король королей, верховный
властелин, раздатчик скипетров и империй,
производитель и хозяин всех богатств Земли;
вот тот, кто умирает от голода, холода и отчая-
ния; вот тот, кто является рабом во всех угол-
ках Земли! Нет ни на каком языке иного сло-
ва, которым бы столь злоупотребляли, как
этим; постараемся же установить его подлин-
ное значение — это будет большим шагом на
деле к разрешению социального вопроса.
Слово народ как термин истории или гео-
графии означает соединение людей, занимаю-
щих земельное пространство определенной
протяженности, говорящих на одном и том же
языке, признающих одни и те же нравы или
обычаи, покровительствуемых и понуждаемых
одними и теми же законами и носящих наиме-
нование, которое является общим для всех их.
Таким-то образом и говорят: французы, анг-
личане, испанцы и т. д.

Ни дворцов, Ни хижин 63
В политическом языке слово народ имеет
совсем иное значение. Оно представляет всех
тех, кто не обладает ничем, и тех, кто обладает
лишь немногим. Эти-то люди в современном
обществе являются тем, чем были рабы в об-
ществе древнем; помимо того, они не могут
ничего требовать от своего хозяина, когда они
заморены на служении ему или как только ему
угодно по своей прихоти больше не пользо-
ваться ими. Тогда надобно, чтоб они выпра-
шивали у него жалкие средства к существова-
нию, и если он им откажет в этом, что ему
всегда позволено, им не остается никакой иной
перспективы, как бесчестность или смерть.
Вот существенные стороны, составляющие то,
что называют народом или простонародьем,
ибо с тех пор, как христианство, как говорят,
отменило рабство, нашим добрым и доброде-
тельным хозяевам, чья божественная мораль
формирует сердце и просвещает ум, стало уже
более недостаточным спокойно пожирать пло-
ды нашего труда, как то делали их предшест-
венники, знавшие только мораль чудовищного
и подлого язычества,— им понадобилось, что-
бы сверх меры увеличить наслаждение, удо-
вольствие давать нам милостыню, презритель-
но смотреть на нас и унижать нас!
Ладно! Мы, не являющиеся ни христиана-
ми, ни язычниками, ни кем-либо иным в этом
роде; мы, не желающие ни жить потом просто-
народья, ни давать ему милостыню, ни смот-
реть на него с презрением, ни унижать его, мы
скажем ему: Земля не принадлежит никому,

64 Жан-Жак Пийо
ее плоды принадлежат только тем, кто опло-
дотворяет ее. И если эти существа, живущие
в крайней нужде и столь презираемые до сих
пор, придут к тому, что усомнятся в своих
силах, мы добавим: Род паразитов, который
вас пожирает, труслив и немногочислен, вас
же больше чем двести против одного!
ПЕРВОСТЕПЕННЫЙ ВОПРОС
Имеется один основной вопрос, к которому
следует приковать сознание нации, прежде чем
призвать ее к завоеванию системы, отличной
от той, что господствует в настоящее время.
Вот основные положения этого вопроса:
Вправе ли народ изменить свою социальную
организацию, когда это ему угодно?
Предельно очевидно, что свобода или раб-
ство — конечное содержание этого вопроса.
Поэтому-то пособники тирании всегда стара-
лись запутать его и устранить поразительную
простоту, которая его отличает и делает ответ
столь легким.
Что касается нас, опирающихся на автори-
тет людей, наиболее выдающихся по глубине
своего ума и любви к человечеству, самых
добросовестных и в то же время самых смелых
социалистов, то мы отвечаем: Да, народ мо-
жет, должен изменить свою социальную орга-
низацию, как только перемена представляется
ему необходимой, даже полезной.

Ни дворцов, ни хижин 65
Странное дело! Со времени отмены божест-
венного права это — единственный принцип,
к которому взывали различные партии с целью
прийти к власти; а впоследствии ни одна из
них не хотела оставить власть, не будучи к то-
му вынуждена войной! Не тут ли кроется одно
из тех противоречий, одна из тех политиче-
ских гнусностей, какие невозможно ни
назвать, ни определить, потому что не хватает
выражений для этого?
Как! Вы согласны, что вовсе не потому, что
называете себя такими-то и такими-то, не по-
тому, что такая-то кровь течет в ваших жилах
скорее, чем какая-либо иная, но единственно
только потому, что нация вас избрала, вы
пришли к власти; а как только вы стали обле-
чены властью, которую она доверила вам
столь незаслуженно, вы имеете наглость зая-
вить ей, что эта власть — ваша собственность,
[принадлежащая] вам и вашим потомкам на-
вечно, и запретить ей под страхом самых стро-
гих наказаний помышлять когда-либо удалить
вас, ни даже подвергнуть рассмотрению ис-
пользование вами [этой власти] под тем пред-
логом, что вы неприкосновенны! Но знаете ли
вы, что это уже переполнение всякой меры
бесстыдства и злодейства!
Как! Если допустить, что нация действи-
тельно избрала вас, что она действительно
доверилась вам, что я решительно отрицаю, то
разве из этого следовало, что вам дозволено
затем обирать ее, унижать ее, терзать ее и
убивать ее, а ей не дано сказать ни слова? Так
5 Жан-Жак Пийо

66 Жан-Жак Пийо
разве есть на Земле хоть один человек, на-
столько невежественный, чтобы не чувствовать
себя возмущенным подобным притязанием?
Так выскажем в качестве общего положе-
ния: Когда нация находится под ярмом чело-
века, который притязает на право управлять
ею вопреки ее воле, она вправе в любой миг
напасть на него, взять его врасплох и уничто-
жить без формальности суда, ибо его преступ-
ление очевидно: ему нет оправдания ни в
естественном праве, ни в праве общественном.
Если, наоборот, глава государства полу-
чил свою верховную власть в силу формально-
го или молчаливого согласия нации, надо что-
бы общественное мнение постоянно было в со-
стоянии свободно объясняться на его счет,
оценивать его действия, одобрять или пори-
цать их, наконец, чтоб оно могло сказать ему
когда угодно: «Оставайся еще» или «Уходи».
Но если он навязывает общественному мнению
молчание, либо подкупая его, либо запугивая
или удушая его, он опускается до позиции
абсолютизма и должен подвергнуться всем
отсюда вытекающим последствиям.
Таким образом, неограниченная королев-
ская власть и королевская власть обусловлен-
ная не имеют никакой иной власти, кроме той,
что предоставляет или дает им народ; как
только он изъявляет желание вступить вновь
в свои права, все их права исчезают. Народ —
единственный верховный властелин. Пусть
хорошо запомнят это предупреждение: оно
имеет самое большое значение.

НИ ДВОРЦОВ, НИ ХИЖИН,
или
ПОЛОЖЕНИЕ
СОЦИАЛЬНОГО ВОПРОСА
в 1840 году
I. ИЗЛОЖЕНИЕ
В переживаемое нами время нет во всем из-
вестном мире нации, которая не пребывала бы
в волнении из-за глубокого сомнения в своем
будущем, форму которого она не может опре-
делить в точности, но которое, как она пони-
мает, не должно ни в чем походить ни на ее
настоящее, ни на ее прошлое. В глазах каждо-
го человека, посвященного в тайны человече-
ского сердца, это состояние неуверенности яв-
ляется наихудшим из условий существования,
каким только мог бы подвергнуться наш род.
Лучше было бы для него определенное зло,
от которого он мог искать и открыть средство,
нежели перспектива будущего, какого он не
осмеливается ни желать, ни бояться. Верная
и живо нарисованная картина смертных мук,
присущих такому положению вещей, была
бы, полагаю, непреодолимым доводом, какой
можно было бы противопоставить тем, кто
силится усыпить человечество, убаюкивая его
5*

68 Жан-Жак Пийо
безумной надеждой на то, что его судьбы осу-
ществятся без его [собственного] содействия,
или даже убеждая его, что оно не в состоянии
видоизменить их, какие бы ни делало попытки
в этом отношении. Однако этот труд, труд без-
мерной полезности, представлял бы помеху,
быть может, еще большую в силу того, что он
поставил бы вопрос слишком общо для того,
чтобы каждый заметил с первого же взгляда
возможность близкого решения и счел бы себя
лично обязанным взять на себя инициативу.
Думаю, что мне окажется возможным преодо-
леть это затруднение, и вот на чем я осно-
вываюсь.
Закон действительного и положительного
равенства еще не был провозглашен и даже не
испытан умозрительно где бы то ни было.
Многие философы хорошо предвидели его в
глубинах бездны своих мыслей, но то ли они
сильно опасались ярости тиранов, то ли будучи
сами под господством остатка любви к приви-
легии, они испугались при виде того, что по-
следствия непреклонного закона равенства на-
стигают их,— все они усердно старались его
отмести или же стали заботиться о том, чтобы
покрыть его длинным покрывалом притвор-
ства, когда возымели желание произвести его
на свет. Таким образом, нельзя взывать ни к
настоящему, ни к прошлому как к доказатель-
ству невозможности будущего, которое не
должно быть похоже на них ни в чем. Люди,
которые до нас трудились ради благоденствия
человечества, вовсе не понимали великого со-

Ни дворцоп, ни хижин 69
циального вопроса или же они были недобро-
совестны, проникнуты страхом. Вот какими
представляются в итоге причины, сделав-
шие их усилия бесполезными; вот почему я
чувствую смелость кричать человечеству в тот
момент, когда вижу, как оно из-за
отчаяния превращается в множество трупов,
которые блуждают без цели и без воли и со-
хранили от своего первоначального состояния
только тупую веру в рок. Еще, еще одна по-
пытка! Тысячи веков разочарований, прошед-
ших в хождении по ложному пути не могут
быть допустимым мотивом, чтобы поверить,
что пространство, отделяющее тебя от счастья,
непреодолимо!
Ты признаешь, наконец, ничтожность основ,
на которые ты соглашался до сих пор возла-
гать свои надежды на благополучие; и так как
все, что ты некогда безо всякого доказатель-
ства принимал как истинное и священное,—-
мораль, религия, божественность — при более
просвещенном взоре твоего ума является лишь
глупостью, плутней, обманом,— ты ударяешь-
ся в то, что больше не веришь в природу, о ко-
торой тебе никогда не говорили, но чей могу-
чий голос никогда не переставал раздаваться в
глубине твоего сердца; и ты отрицаешь ее веч-
ные начала, лишь отвратительной подделкой
которых были заблуждения, о каких ты нын-
че горько сожалеешь как о непостижимых
безрассудствах. Какая прискорбная непо-
следовательность! Поскольку ты уже понял,
наконец, глупость, неопытность, трусость или

70 Жан-Жак Пийо
злодейство тех, кому было поручено вести те-
бя до сегодняшнего дня, ты сомневаешься те-
перь в самом себе и говоришь: Нет, наука —
это не истина; нет, не существует смелых лю-
дей; нет, людей добродетельных не существу-
ет. Какая ослепленность! Какая жалкая
побудительная причина малодушия!
А я говорю: Мораль, которая так долго
сгибала народы под ярмом своих бессмыслен-
ных законов, своих глупых обычаев, утратила,
наконец, все до последнего обрывки личины,
которую на нее надела плутня, дабы усадить
ее на место науки; итак, господство глупости
подходит к концу; итак, начинается господство
науки. Все религии, которые сменяли одна
другую, не имели иной цели, как делать людей
беспечными и трусливыми, скрывая от них
истину, которая лишь одна внушает подлин-
ную отвагу; итак, поскольку всякая религия
уничтожена, одна лишь истина остается и по-
является снова во всем своем блеске. Различ-
ные мифы, которые весь мир обожал один за
другим, оказываются на наших глазах лишь
пустыми пугалами, при помощи которых экс-
плуататорам рода человеческого удавалось
заставлять его пренебрегать своей долей в
жизни, дабы доля этой паразитической породы
становилась тем большей; итак, разобьем
своих идолов, и пусть наши мифы перейдут от
осмеяния к самому глубокому забвению. На
смену культу химер придет культ добродетели,
и человечество, шествуя при свете факела
разума, отныне не будет признавать никакого

Ни дворцов, ни хижин 71
иного символа своего благоденствия, то есть
своих прав и своих обязанностей, кроме миро-
вого равновесия, кроме великого социетарного
уровня.
Это учение не допускает никакой иной
власти, кроме власти правды. Правда устра-
няет от провозглашенных ею прав только зло-
деев, вступивших в заговор с целью распро-
странения обмана и эксплуатации нашего рода.
Всякий, кто провозгласит это учение во все-
услышание и твердо непременно будет выслу-
шан в нашей прекрасной стране Франции, где
головы устроены для восприятия всего, что
есть великого и благородного, а сердца — для
любви к этому.
Вот уж на протяжении многих столетий
остальная часть мира привыкла получать про-
свещение от Европы, а несколькими столе-
тиями позднее остальная часть Европы
единодушно признала, что Франция — это
пылающий очаг, откуда вырывается возрож-
дающий огонь, который распространяет дви-
жение и жизнь по пяти частям нашего [земно-
го] шара.
Имеются ли еще во Франции несколько
человек, чье мужество выжило при виде ты-
сячи и одного разочарования, какие испытало
человечество? Вот весь вопрос.
Пусть эти люди добьются того, чтобы счи-
таться друг с другом, чтоб иметь доверие друг
к другу, как каждый из них имеет доверие к
самому себе; и в тот день, когда их голоса
единообразно провозгласят одну и ту же

72 Жан-Жак Пийо
истину, когда их руки будут драться за одно и
то же дело, вся Франция ответит им единым
возгласом восхищения и признательности; ибо
если в нашей стране имеется тридцать пять
миллионов жителей, по крайней мере тридцать
миллионов поймут мгновенно, что счастье —
это вовсе не химера и что злая воля некоторых
была до сих пор единственной причиной не-
счастья всех. Таким образом, возможность
установления на Земле царства равенства, то
есть справедливости и мира, им^порождаемых
добродетелей и даваемого им благосостояния,
не могла бы быть для нас предметом сомнения.
Но преступление и обман не допустят без
мести, чтоб у них вырвали бесчестные приви-
легии, которыми они пользуются со столь дав-
них пор; и поколения не знали ничего столь
страшного, как та борьба, что подготовляется,
ничего столь прекрасного, ничего столь уте-
шительного, ничего столь возвышенного, как
чудеса, которые будут ее последствием.
Доказать невозможность когда-либо вос-
становить режим, которому восемнадцатый
век нанес последние удары, продлить еще
надолго печальную и прискорбную систему, с
той поры столь жестоко тяготевшую над чело-
вечеством, и, наконец, необходимость провоз-
гласить как можно раньше принцип, который
должен положить предел всем его страданиям,
давая ему понять свое достоинство и обеспе-
чивая ему пользование своими правами,— вот,
полагаю, одна из величайших услуг, какие
только возможно оказать миру, ибо это един-

Ни дворцов, ни хижин 73
ствснное остающееся за нами средство поща-
дить свои слезы и свою кровь. Такова особая
цель настоящего сочинения.
II. ВЫСШАЯ СОЦИАЛЬНАЯ РАЗУМНОСТЬ
ЕЩЕ НА ПОЛОЖЕНИИ ПРОБЛЕМЫ
Уже три тысячи лет мы видим, как челове-
чество шествует от успехов к успехам. В об-
ласти наук оно сделало открытия столь чудес-
ные, что нередко само начинает сомневаться
в том, что они действительно являются его
делом. В области искусств 16 оно производит
столь великие улучшения, что когда разби-
раешь одно за другим последствия этого,
оказываешься перед искушением спросить
себя, как могло оно существовать, когда было
лишено бесчисленных средств, какие оно соз-
дало себе таким путем. И все же его страдания
увеличивались от века к веку, трудности
жизни становились все более и более много-
численными, смертность возрастала в ужа-
сающей прогрессии. Следует ли отсюда
заключить, что науки пагубны для рода чело-
веческого и что мастерства не могли бы суще-
ствовать, не причиняя ему большого ущерба?
Конечно, это было бы доказательством весьма
малой способности суждения и в особенности—
весьма бедной наблюдательности ума.
Нет, науки отнюдь не пагубны для челове-
ческого рода. Далеко не так, именно благодаря
им он может прийти к благоденствию, то есть
к полноте жизни, потому что при помощи их

одних он может познать добро и зло, приоб-
рести одно и предохранить себя от другого.
Нет, мастерства не могли бы быть для него
вредоносными, потому что они относятся к
науке так же, как руки человека к его уму, то
есть являются верными исполнителями единой
воли, которая вдохновляет их и дает им движе-
ние. Так что следует искать в другом месте
причину бед нашего несчастного рода или же,
скорее, следует поторопиться открыть пагуб-
ное влияние, испортившее эти источники его
блаженства и превратившее их в грязные по-
токи, откуда он длинными глотками пьет от-
раву и смерть.
С другой стороны, нет ни одной нации, ко-
торая бы не прошла через многочисленные
революции. Некоторые из этих революций бы-
ли совершены, без сомнения, имея в виду
(я не скажу единственно) благоденствие чело-
вечества, и по крайней мере людьми и для
людей, которые искренне любили человечество
и действительно желали его благополучия.
Однако как только эти революции бывали со-
вершены, как только люди, долго их замыш-
лявшие, приходили к власти, некоторые от-
дельные находили себя удовлетворенными,
многие же другие оказывались задетыми, а
доля масс оставалась безусловно все тою же
во всех случаях, когда она не могла стать хуже.
На следующий день, как и накануне, имелись
хозяева и слуги, сибариты и нищие, обман-
щики и обманутые, лицемеры и глупцы, пре-
датели и трусы, тираны и рабы. На следую-

Ни дворцов, ни хижин 75
щии день, как и накануне, имелись дворцы, где
порок и преступление замышляли свои оргии
разврата и крови, и хижины, где невинность
и добродетель испускали дух под бременем
труда, презрения и нищеты.
Таким образом, все революции, совершав-
шиеся до наших дней, имели единственным
результатом переход привилегии из рук одной
касты в руки другой касты. Таким образом,
судьба человечества должна была оставаться
все тою же, несмотря на следовавшие за
революциями перемены. Таким образом, выс-
шая социальная разумность остается еще не-
тронутой, на положении проблемы. И вот по-
скольку философии удалось, наконец, дока-
зать, что человечество не является чьей-либо
собственностью и что вследствие этого оно
должно действовать, только имея в виду свои
собственные интересы, из этого следует, что
грядущая революция, которая является неиз-
бежной, отнюдь не должна будет ни следовать
по стопам тех, что ей предшествовали, ни
опираться в чем-либо на их авторитет, разве
только для того, чтобы доказать их бесси-
лие,— она вправе следовать иным путем, при-
нять иные принципы, пользоваться совсем
новым методом.
III. РАЗЛИЧИЕ, ОТДЕЛЯЮЩЕЕ ПРОШЛОЕ
ОТ НАСТОЯЩЕГО
Некогда народ верил, что он предназначен
быть собственностью какого-то одного [чело-
века], и эта догма тем глубже укоренилась

76 Жан-Жак Пийо
13 его уме, что все другие догмы, которым его
учили, все учения, составлявшие умственную
жизнь, все действия, составлявшие жизнь
материальную, стремились удержать его в этой
убежденности. Таким образом, когда он со-
вершал революцию, у него не могло быть иной
надежды, как сменить плохого хозяина на хо-
зяина менее дурного или же избавиться от
прихотей и проявления ярости одной касты,
чтобы отдать себя другой касте, которую он
полагал менее плохой и менее свирепой. Он
подчинялся только слепой потребности мо-
мента, без какой-либо предусмотрительности
на будущее. Раз эта потребность оказывалась
удовлетворенной или почти удовлетворенной,
он полностью забывал о страданиях, которые
были ему причинены, и становился столь же
пригоден для рабства, каким бывал всегда.
И сама неизбывность его нужды была проч-
нейшей опорой могущества его новых хозяев,
ибо зачем бы ему совершать революцию, если
каждая из них оставляла его все в том же по-
ложении? Между тем история установила, что
с его стороны было много восстаний; но он
прибегал к этому средству, между прочим
единственному оставшемуся в его распоря-
жении, только в том случае, когда муки, какие
он терпел, или фанатизм, который внушала
ему мысль, что он находится в подчинении у
незаконного господина, изменяли обычное его
состояние апатии в некоего рода ярость, ко-
торую никакая сила не могла бы удержать.
Наша бессмертная революция 9.3 года ни в

Ни дворцов, ни хижин 11
чем не похожа на все революции, какие ей
предшествовали. И это не потому, что она
имела непосредственные результаты для
народа, ибо я утверждаю, что его положение
стало с того времени хуже, чем когда бы то ни
было, и это — истина, которую я готов дока-
зывать столько раз, сколько раз буду к тому
подстрекаем; но она толкнула его на новый
путь, с которого никто не может его свести до
того, как он пройдет его до конца. Она поста-
вила первые опыты, из которых он поневоле
должен извлечь выводы в более или менее
близкое время. Она говорит ему: Вот путь, ко-
торый должен привести тебя к счастью*, я раз-
била все преграды, мешавшие до сих пор до-
стичь его, тебе же надлежит сейчас пройти его
[так], как ты имел в мыслях. Мое назначение
заключалось в том, чтобы дать тебе познать
свои права; тебе же надлежит завоевать их и
обеспечить себе навсегда обладание ими.
Перед 93 годом у народа были господа, с
93 года у него есть эксплуататоры. Стоявшие
над народом господа были разделены на раз-
личные касты, которые нередко воевали между
собой по поводу своих частных прерогатив, но
все были согласны вот в чем: что народ — это
низший вид, созданный единственно для того,
чтобы удовлетворять их потребности и их при-
хоти. Эксплуататоры народа разделены на
котерии, которые завидуют друг другу и от-
носятся друг к другу с отвращением, нередко
даже с яростью, но равным образом согласны
в одном важнейшем для их существования

78 Жан-Жак Пийо
вопросе, а именно — что общественное богат-
ство должно оставаться в руках небольшого
числа людей; что уважение, почести, слава,
изобилие, одним словом,— все удобства, все
наслаждения жизни должны быть исключи-
тельно их долей.
Для этого они организовали общество таким
образом, чтобы массы всегда удерживались на
положении пролетариата; то есть чтобы боль-
шинство было обречено на непрерывный труд,
который едва дает ему чем удовлетворять са-
мые настоятельные потребности данного мо-
мента и, следовательно, не позволяет ему
никогда достигнуть обладания каким-либо из
преимуществ, которыми пользуются котерии,
присваивающие себе весь плод его труда и
приписывающие себе право управлять им.
Вот какова была неизменная основа всех си-
стем правления, которые сменялись во Фран-
ции со времени торжества котерии, прозван-
ной термидорианской, над бессмертными чле-
нами возвышенной Горы 17, все усилия кото-
рых были устремлены к установлению реаль-
ного равенства, хотя они его еще не сформули-
ровали и хорошо не поняли. Вот каков был,
несмотря на кажущееся их несходство, общий
дух всех котерии, которые с того времени об-,
ладали властью либо оспаривали ее друг у
друга. Я не исключаю из этого ни либералов
Реставрации, ни аристократических респуб-
ликанцев наших дней 18, которые являются
лишь котерией, враждебной человечеству,
как и все другие, и которые оставили бы свое

Ни дворцов, ни хижин 79
знамя с завтрашнего же дня, если 6 оно не
обеспечивало им наслаждения в настоящем и
шансов на господство в будущем. Добьемся ли
мы предохранения народа от этого последнего
бича? Мы на это надеемся.
IV. КАК КОТЕРИИ ПРИШЛИ
К ВЛАСТИ
Философия потратила невероятные усилия,
Лрежде чем достигла того, что заставила лю-
дей понять очевидную истину, доказательства
которой обновляются у них на глазах каждое
мгновение, начиная с колыбели, испускающей
неясные и нечленораздельные звуки, и до
могилы, которая пожирает свою жертву и пере-
варивает ее в вечной тишине: это — [та исти-
на,] что все первоначально равны по праву
природы, что все исходят от одного начала,
все стремятся к общему концу.
Мне кажется, что это огромное открытие
должно было иметь непосредственным следст-
вием окончательное решение социального во-
проса. Но так вовсе не случилось: оно стано-
вилось все более и более проблематичным по
мере того, как наука, которая его обосновы-
вает, оказывалась более общедоступной. От-
куда это происходит? Оттого что эксплуата-
торы рода человеческого, не располагая тем
спокойствием, какое невежество внушало
когда-то его господам, и будучи все же озабо-
чены тем, чтобы любой ценой сохранить при-
вилегии тех, кого они выжили, чтобы занять

80 Жан-Жак Пийо
их место, привилегии, которые они нынче на-
зывают приобретенными правами,— возвели
в систему обман, двуличие, плутню, запуги-
вание и насилие; и таким постыдным образом
действий они достигли того, что обеспечили
себе на неопределенное время те же преиму-
щества при помощи некоторых изменений
формы и наименования. Именно вооруженные
этими страшными обвинениями против систе-
мы социального неравенства, именно потому,
что мы в состоянии доказать, что она является
грязным источником, откуда вытекают все
бедствия, все пороки, все преступления, пре-
образующие жизненный путь, какой дано
пройти каждому на арене, беспрерывно за-
ливаемой слезами и кровью,— мы являемся
провозгласить необходимость отменить ее [эту
систему] как можно раньше.
Отменить неравенство! Но какую же маги-
ческую силу имеют эти немногие слова! Ни-
когда богохульство не производило столь
быстрого действия на самые ослепленные фа-
натизмом умы. Аишь только я их произнес, я
вижу уже, как бесчисленные орды бросаются
против нас с бешенством в сердце, с яростью
в глазах, с угрозой на устах и с ножом в руке.
Какие вы слепцы! Так вы не видите, что мы
приходим вырвать из вашего лона нечистую
язву, которая вас гложет? Так вы не видите,
что мы не имеем ничего общего с реформато-
рами, которые ниспровергали одно за другим
государства? Так вы не видите, что мы явля-
емся, чтобы принести человечеству осущест-

Ни дворцов, ни хижин 81
вление обещаний, которые ему столь часто
давали и всегда впустую, потому что это были
органы или орудия касты или котерии, чью
гордыню и жадность надо было прежде всего
удовлетворить, между тем как мы, мы явля-
емся, чтобы нанести последний удар всем
кастам, которые силятся снова ввергнуть род
человеческий в унижение, потому что они со-
хранят еще безумную надежду снова завое-
вать свое древнее господство; мы являемся,
чтобы объявить войну насмерть всем коте-
риям, которые пришли им на смену и чье иго
еще более унизительно, чем иго их предшест-
венников, потому что они, не имея возмож-
ности отрицать принципы, во имя которых
пришли к власти, стараются заставить забыть
их при помощи ложных истолкований, дабы
не оставалось никакой иной силы, кроме силы
золота, которым они владеют, и никакой иной
морали, кроме той, что велит делать все ради
золота.
V. НЕВОЗМОЖНОСТЬ ДЛЯ КОТЕРИЙ
СОХРАНИТЬ ВЛАСТЬ. В РАВЕНСТВЕ
НЕТ НИЧЕГО, ЧТО ДОЛЖНО УСТРАШАТЬ
ДАЖЕ ПРИВИЛЕГИРОВАННЫХ
То, чего вы хотите, слишком прекрасно, го-
ворят нам; человечество не способно на столь
великую добродетель! Итак, будучи не в со-
стоянии оспаривать сказанное нами о дейст-
виях тех, на кого мы указываем как на зачин-
щиков зла, всякий вменяет нам в вину свои
Q Жан-Жак Пич.;

82 Жан-Жак Пийо
собственные пороки; а нас даже не следует
выслушать единственно потому, что наши
принципы дают основания полагать, что у нас
слишком много добродетели в сердце! В какую
же низкую трясину завлекло человечество
царство порока, если оно запятнало его такой
грязью, что невозможно его очистить? Хоро-
шо ли продумали те, что так говорят, зна-
чение своих слов? Знают ли они, что их
речь равнозначна следующему: Человечество
в массе не способно отличать справедливое от
несправедливого, добро от зла, преступление
от добродетели, нищету от благосостояния.
Эта прерогатива предназначена некоторым
привилегированным умам, которые следова-
тельно, имеют право управлять им на свой лад.
А сколько будет длиться это право? До тех
нор, пока не появятся умы более тонкие, то
есть более хитрые и более лицемерные, чтобы
оспорить власть у тех, что ею обладают. И это
будет иметь место на следующий день: а не-
посредственно вслед за этими — еще новые,
до тех пор пока, наконец, не останется больше
ничего, кроме пепла и трупов.
Что! Вы видите, что престиж, которым были
окружены древние касты, разрушен, и вы хо-
тите сохранить неравенство, которое не имело
иного оплота кроме этого престижа?
Неужели вы верите, что раб повиновался бы
своему господину, если бы он не был убежден
в том, что его власть пришла к нему от некоей
силы, стоящей выше их обоих и независимой
от воли одного, как и другого? Но во имя чгго

Ни дворцов, ни хижин 83
же добьетесь вы повиновения, вы, желающие
иметь рабов или подчиненных, что сводится
совершенно к тому же, когда они будут счи-
тать себя и умнее и способнее вас? Вы добь-
етесь этого во имя тюрем, каторги, картечи и
эшафота. Вот единственные основы, на кото-
рых сможет, следовательно, покоиться система
неравенства; вот единственные средства пре-
стижа, которые 93 год оставил в распоряже-
нии тех, что хотят ее сохранить.
Итак, вы, не желающие реального равенства,
которое теснит вас со всех сторон,— поймите
же какие условия необходимы, чтобы вы мо-
гли задержать его на некоторое время. Необхо-
димо [одно из двух]: либо вы восстановите
себе на пользу то, что 93 год уничтожил,
то есть ввергнете массы обратно в состояние
невежества и придумаете божество, в которое
они верили бы так, как вы якобы верите
в него сами; либо вы должны решиться дер-
жать непрестанно топор в руке, чтобы рубить
бесчисленные головы, которые покажутся вам
поднимающимися одна за другой до вашего
уровня.
Первое из этих средств осуществить невоз-
можно; полагаю, что мне нет надобности на-
стаивать, чтоб убедить вас в этом. Второе
может принести вам успех на известное время,
но оно выроет под вашими стопами пропасть,
в которую вы неизбежно падете в свою оче-
редь, покрытые кровью и позором. Разве это
не значит довести ослепление и жестокость до
высшего предела, когда поддерживаешь подоб-
6*

84 Жан-Жак Пийо
ную войну, сознавая свою несправедливость
и будучи уверен в том, что будешь побе-
жден.
Не имея возможности убедить нас, вы ста-
раетесь нас тронуть, выставляя себя в качестве
жертв равенства, себя, у кого режим неравен-
ства создал потребности и пороки, удовлетво-
рять которые вы больше не в состоянии. По-
истине, очень мило с вашей стороны играть
подобную роль! Нельзя ли мне в ответ ото-
слать вас к бесчисленным жертвам ваших по-
роков и ваших искусственных потребностей,
так, чтобы вы сами убедились в их мнении
на этот счет? Но я предпочитаю поставить
себя в положение их передатчика при вас —
так дело будет сделано скорее.
Как! Из-за того что найдется несколько
человек, которые возымеют странные прихо-
ти, сумасбродные желания, извращенные вку-
сы,— неужели все человечество целиком дол-
жно будет заведомо осудить себя на нищету
ради того, чтобы эти прихоти, эти желания и
эти вкусы были удовлетворяемы. Надо будет,
чтоб оно согласилось укрываться в каких-ни-
будь жалких хижинах, которые не будут даже
охранять его от непогоды в разное время года,
ради того, чтобы некоторые из его членов
могли жить в огромных замках, и сотой доли
которых они занимать не будут. Надо будет,
чтобы оно покрывало себя только лохмотьями
ради того, чтобы они могли покрывать себя
дорогостоящими материями, золотом и драго-
ценными камнями. Надо будет, чтобы оно ра-

Ни дворцов, ни хижин 85
ботало день и ночь ради того, чтобы давать им
возможность никогда не работать. Надо будет,
чтобы оно почитало себя слишком счастливым
от того, что умирает с голоду либо'поддержи-
вает себя, питаясь кой-какой грубой пищей,
чаще всего отвратительной на вкус, нездоровой
и недостаточной, ради того, чтобы некоторые
могли отдаваться пресыщению блюдами, при-
готовленными с огромными затратами, блюда-
ми, один откушенный кусок которых будет
стоить больше трудов, забот, работы и пота,
чем обед двадцати семейств!
Вот уже пятьдесят лет 19, как оно вопиет о
возмездии за эту кривду, и именно когда его
суд вот-вот разразится, вы осмеливаетесь
упрекать его в несправедливости, [используя
это] как допустимый мотив, дабы отсрочить на
неопределенное время осуществление его
благоденствия! Что же есть у равенства столь
устрашающего, что страх, который оно вам
внушает, ослепляет вас в этом отношении?
Разве его закон не создан для вас так же,
как для всех? Разве он навязывает вам обя-
занности, от которых освобождает других?
Разве он не защищает ваши права так же, как
защищает права каждого? Осмельтесь же
взглянуть ему в лицо, и когда вы узнаете его
лучше, вы, быть может, окажетесь вынуждены
согласиться, что оно должно составить ваше
счастье, как и счастье других, если только вы
не чудовища. Ну, так вы знаете, что делают с
чудовищами, когда они вредят сохранению
рода [человеческого].

86 Жан-Жак Пийо
VI. АКСИОМЫ ЗАКОНА РАВЕНСТВА
Человечество, состоящее из существ безу-
словно равнозначащих, не может допустить
внутри себя ни первых и последних, ни вели-
ких и малых, ни могущественных и слабых, ни
надменных и смиренных, ни высших и низ-
ших, ни эксплуататоров и эксплуатируемых, а
чтобы сказать одним словом: ни господ и ра-
бов, какое бы ни давали наименование всем
этим несправедливым распределениям по раз-
рядам, всем этим ненавистным степеням, ко-
торые были и могли бы еще быть установле-
ны противно закону природы, неизменной
основе всех законов.
Обособленный человек отнюдь не находится
в своем нормальном состоянии, поскольку при
этом он не может ни применять в действии
способности, которыми он одарен, ни удовле-
творять свои подлинные нужды.
Общество же имеет целью давать каждому
из своих членов необходимую сумму возмож-
ного благополучия, обеспечивая ему удовлет-
ворение его подлинных потребностей; а долг
каждого обществу — взамен за получаемое им
благополучие употреблять все свои способ-
ности для благополучия всех.
Отсюда та аксиома, которая заключает в себе
весь закон равенства: кто делает то, что может,
[тем самым] делает то, что должен. Каждый
имеет право на удовлетворение своих подлин-
ных потребностей, когда все обладают необ-
ходимым.

Ни дворцов, ни хижин 87
Полезное и приятное распределяется в тех
же размерах, что и необходимое; излишнее из-
гоняется из всякого общества, основанного на
началах равенства.
Всеобщий разум слагается из наибольшей
суммы личных разумов, исходящих от умов
здравых и полностью пользующихся всеми
своими способностями.
Наука — единственный руководитель об-
щественного мнения; общественное мнение —
единственный верховный властитель.
Качества тела — такие, как здоровье и сила,
и качества ума — такие, как охват и глубина,
не устанавливают между тем, кто больше всего
обладает ими, и тем, кто ими обладает мень-
ше всего, никакого различия, кроме обязан-
ности, какую они налагают на первого, выпол-
нять свой долг большего объема, нежели долг5
лежащий на втором.
Поскольку различные функции, какие управ-
ление республикой или общиной делает необ-
ходимыми, являются лишь обязанностями,
подобными всем тем, которые каждый граж-
данин выполняет для благополучия общества;
они не могли бы стать для того, кто ими обле-
чен ни причиной, ни поводом для отличия в
удовлетворении нужд его тела или в удовлет-
ворении потребностей его ума.
Поскольку равенство не допускает никакой
мистической или религиозной догмы, оно не
обещает и не предоставляет иного вознаграж-
дения, кроме общественного уважения, тому,
кто его заслуживает. Образование в духе ра-

8S Жан-Жак Пийо
венства приведет его к пониманию того, что
это самое прекрасное вознаграждение, какое
он мог бы получить.
Начала закона равенства подходят для всех
народов мира, каково бы ни было различие
чх топографического положения и небес, под
которыми они живут.
Вот дух закона равенства. Я сейчас ограни-
чиваюсь этим кратким изложением, потому
что [его] начала будут установлены и развиты
во всем их объеме, когда мы займемся в Исто-
рии Равных 20 их общественной организацией.
VII. ОБЩНОСТЬ — ЕДИНСТВЕННОЕ
ПОДЛИННОЕ ВЫРАЖЕНИЕ
ЗАКОНА РАВЕНСТВА.
СРЕДСТВА К ЕЕ ДОСТИЖЕНИЮ
Всякий, кто хорошо поразмыслит над аксио-
мами, которые я только что установил в пред-
шествующей главе, поймет, что мы вовсе не
хотим, [подобно] новым Прокрустам21, рас-
тянуть человечество на ложе пыток до разме-
ров, каким должен точно соответствовать, под
угрозой смерти, его рост.
Пусть также не станут бросать нам в лицо
избитые слова об аграрном законе 22 и робес-
пъеризме 23. В наших глазах Гракхи 24 и мон-
ос
таньяры — это прославленные мученики за
счастье человечества, добродетелям и муже-
ству которых мы силимся подражать, но чью
систему организации общества мы все же не

Ни дворцов, ни хижин 89
приемлем, как не приемлем и систему золотой
середины 26, если таковая вообще существует.
Все наши принципы, все наши взгляды, все
наши надежды сжато выражаются в одном-
единственном слове: ОБЩНОСТЬ.
Мы докажем в дальнейшем, что вне этой
системы нет нисколько ни равенства, ни сво-
боды, ни братства, а значит нисколько нет и
счастья для человеческого рода. Позднее мы
докажем также, что этот великий акт не до-
пускает никаких полумер.
Но, скажут нам: А если человечество не
хочет этого?
Но, отвечу я: А если пансионеры Бисетры 27
не хотели душа?..

ИСТОРИЯ РАВНЫХ,
или
СРЕДСТВА УСТАНОВИТЬ
БЕЗУСЛОВНОЕ РАВЕНСТВО
СРЕДИ ЛЮДЕЙ28
Сочинение Жан-Жака Пийо,
Для того, чтоб история была полезной,
необходимо, чтобы она говорила не только
о том, что было сделано, но также и особен-
но о том, что следовало сделать...29
Том I, № 1
ПАРИЖ
в лавках «Народной трибуны»
Павлиний тупик, 7
(возле Школы медицины)
1840

HISTOIRE DES ÉGAUX,
MOYENS D'ÉTABLIR L'ÉGALITÉ ABSOLUE
PARMI LES HOMMES.
Pour que l'histoire soit utile,
il faut qu'elfe dise non seule-
ment ce qui fut fait, mais en-
core et surtout ce qu'il eût fallu
faire
Том f, 1 . №1,
PRIX : 30 CEMTUVTES.
PARIS,
AUX BUREAUX DE LA TRIBUNE VV PEUPLE,
IN FASSE DU PAON ,7.
Pc€5 de l'école de Médecine.
1840.
Титульная страница первого выпуска
«Истории Равных»

ДВА ПОЯСНЕНИЯ
I
В обращении к читателям Народной трибу-
ны, помещенном в качестве вступления к мо-
ему сочинению Ни дворцов, ни хижин, я вы-
сказал следующее: «Вот это-то и объясняет
моим читателям, почему я был зачтен в число
майских убийи, 1839 года» 30.
После слова убийи, в моей рукописи значи-
лась отсылка к примечанию, выраженному
так: Полицейский стиль.
Типограф, с которым я имел дело по
этому сочинению, подчиняясь, как я думаю,
некоему враждебному влиянию и с целью по-
вредить правильному восприятию написан-
ного, опустил это примечание, вопреки моему
вполне определенному настоянию.
Так как я не знал, к кому обратиться, чтоб
отплатить за эту мелкую злую выходку, как
она того заслуживала, и получить удовлетво-
рение по этому поводу, я легко утешился здесь
мыслью, что поскольку слово убийи, подчерк-
нуто, читатель не преминет уловить мою
мысль. Полагаю, что так оно и было.
Однако я спешу воспользоваться первым же
представляющимся случаем, чтобы положить

96 Жан-Жак Пийо
конец всем сомнениям, какие могли бы воз-
никнуть по этому поводу; ибо я предпочел бы,
чтобы полиция зачла меня стократ в число
убийц, о которых идет речь, и заставила меня
разделить их судьбу, как она и сделала, чем
если они или все прочие могли бы даже на
один только миг усомниться в моих подлин-
ных чувствах по отношению к ним.
II
Сейчас мы начнем Историю Равных.
— В скольких томах будет дано ее содер-
жание?
— На этот вопрос я вовсе не хочу отвечать;
я только прошу читателя заботливо сохранять
каждый из выпусков, которые я ему направ-
лю, и заранее сообщаю ему, что последний
выпуск каждого тома будет содержать мето-
дически подробно составленное оглавление
заключающегося в этом томе и будет иметь в
качестве приложения обложку или сшивку для
всего тома в целом.
— По каким дням будет появляться каж-
дый выпуск?
— Последний полученный выпуск будет
всегда указывать время, когда должен будет
появиться следующий.
— За сколько времени выйдет в свет все
произведение?
— В кратчайший срок по возможности.
Вот главные условия порядка обнародова-
ния, какой я принял для настоящего произве-

История Равных 97
дения. Настоятельно прошу каждого чита-
теля — коммуниста или способного стать им —
ни на один миг не упускать из виду бесчислен-
ных трудностей, с которыми мне предстоит
бороться. Пусть он учтет непрестанно вновь и
вновь возникающие препятствия, порождае-
мые обстоятельствами, при которых я пред-
принимаю подобный труд; пусть он тщательно
продумает истины, которые я постараюсь
сформулировать как можно яснее без какого-
либо иного притязания, как желание склонить
его определенными доводами; пусть он зара-
нее будет глубоко убежден в том, что я никогда
не стану ладить с обманом и чт^ я никогда но
отступлюсь от требований истины, какими бы
жесткими они ни могли показаться; пусть,
проникнувшись возвышенностью принципов,
из которых вытекает совершенное равенство,
он распространяет их с пылким рвением и
пусть всеми своими силами способствует их
осуществлению; вот единственное вознаграж-
дение, какого я жду от него за свои усилия и
за тысячи мучений, каких они, без сомнения,
будут мне стоить.
Жан-Жак Пийо

ИСТОРИЯ РАВНЫХ,
или
СРЕДСТВА УСТАНОВИТЬ
БЕЗУСЛОВНОЕ РАВЕНСТВО
СРЕДИ ЛЮДЕЙ
ВВЕДЕНИЕ
Глава первая
МАНИФЕСТ К СОВРЕМЕННЫМ РАВНЫМ
С самого начала исторических времен, то
есть со времен наиболее отдаленных, от кото-
рых у нас остаются какие-либо сведения об
образе бытия человечества, мы видим, как оно
постоянно бьется под тяжестью ряда мучений,
которые, как бы разнообразны они ни были
по своим формам и наименованиям, не явля-
ются ни менее ужасными для того, кто их ви-
дит, ни менее жестокими для того, кто их
терпит.
То оно, лишенное чувства и разума, валяет-
ся в грязи, как поганая тварь, [то] трусливо,
как опасливый красный зверь, позволяет по-
хищать свою добычу, [то] предается унизи-
тельным причудам порока либо свирепым

внушениям преступления, [то] отдает себя,
как бездеятельная материя, опытам того, кто
хочет его обрабатывать.
То, побуждаемое болью или стыдом, оно
поднимается в исступлении, вооружает свою
человекоубийственную длань, порывает со
своим собственным внутренним чувством со-
страдания и не признает законов справедли-
вости,— оно, недавно с трусливой пунктуаль-
ностью выполнявшее самые сумасбродные и
самые несправедливые повеления тирании.
Сломленное под конец своими собствен-
ными усилиями, оно опускается под тяжестью
своего позора, отвращения и малодушия,
падает обратно в грязь, из которой на мгнове-
ние вышло; оно закосневает в ней и там за-
гнивает до нового кризиса, который должен
иметь те же последствия, что и первый, если
он еще придет, чтобы придать ему на мгнове-
ние кой-какие признаки жизни.
Вот каковы достойные сожаления преврат-
ности, в которых человечество бьется на про-
тяжении тысячелетий, не умея найти выход к
лучшему положению; вот два неизменных
вида, в которых оно является перед нами
всегда в истории.
Какова причина этой приводящей в отчая-
ние бесконечной длительности неурядицы?
Отчего всегда со столь чудовищной правиль-
ностью [осуществляется] этот переход от
гордыни к низости, от самой слепой ярости к
самой унизительной трусости, от невоздержан-
ности к голоду, от жестокости к страданию, от

100 Жан-Жак Пийо
потребности осуществлять тиранию к боли
из-за подверженности тирании, наконец, от
самого худшего к дурному и от дурного к наи-
худшему?..
Должны ли мы вину за это возлагать на
несовершенство природы?
Во все века находились люди достаточно
извращенные и достаточно смелые, чтобы по-
спешить утвердительно ответить на этот во-
прос. Их зловещая самоуверенность навязы-
вала это им подобным; этот противный обман
брал верх над самыми сокровенными предо-
стережениями человеческой совести, над са-
мыми неопровержимыми доказательствами на-
уки, над самыми определенными велениями
разума. И все прошлые поколения одно за дру-
гим сошли, бросая как проклятие поколениям,
которые должны были следовать за ними,
крик боли и отчаяния. Тщетно искали мы
счастья; равенство, которое одно лишь дает
его, никогда не могло установиться среди нас;
всегда нашим омерзительным властелинам
приходили на смену властители еще более от-
вратительные; мы истратили свое существо-
вание на борьбу против позорного нера-
венства; наши последние взоры снова находят
его устойчивым!.. Итак, горе!.. Горе вам!..
Какое-то поколение должно было рано или
поздно ответить на этот вызов, брошенный
рутинным невежеством и слепым отчаянием
индивидуализма науке и самым сокровенным
инстинктам человеческого сердца... Вот оно
только что поднялось,— исполин [уже] в ко-

История Равных ICI
лыбели,— поднялось не только полное реши-
мости остановить поток несправедливостей,
угрожающий поглотить род человеческий, но
и уверенное в том, что в короткий срок оно
осушит источник этого потока и приведет
к его бесследному исчезновению. Оно сопо-
ставило свои силы со своей задачей и в
свою очередь ответило: «Будущее принадле-
жит справедливости; горе чудовищам, чьи по-
требности и вкусы ни в какой мере не будут
удовлетворены общими условиями жизни р*7
да человеческого!!!» И дело [это уже] начато.
Надо сразу же сказать, опасаясь упрека
противников и во избежание всякой игры
неожиданного случая: речь идет ни о чем
меньшем, как о полном изменении лика зем-
ного шара и, что кажется еще много более по-
разительным, о том, чтобы мгновенно заме-
нить жизнь его обитателей совершенно новой
жизнью, никакого образца которой они не
могут найти в прошлом; о том, чтобы привести
их к забвению всего, что было до сих пор
предметом самых настойчивых усилий их па-
мяти; к презрению того, что они больше всего
почитали; к тому, чтобы краснеть за обычаи,
которыми они больше всего гордились; к тому,
чтобы влачить по грязи то, что они обожали;
одним словом, к тому, чтобы почувствовать
непреодолимое отвращение ко всему, чего они
с величайшим пылом домогались, и неотрази-
мо домогаться того, чего они до сих пор не
ведали, или того, чего гнушались, к чему пи-
тали отвращение.

102 Жан-Жак Пийо
Вот самое исполинское, самое непредвиден-
ное и в то же время самое разумное и самое
необходимое для сохранения рода человеческо-
го дело из всего, что дух человеческий задумал
за тысячи лет.
Коммунисты, нам предназначено осущест-
вить это огромное дело. Не позволим отвлечь
нас от нашей цели ни пошлым и двусмыслен-
ным жаргоном близоруких политических
верховодов, которые, думая гораздо больше
брюхом, чем головой, усматривают цель своих
революционных усилий только в возможности
насытить свою наглость и свое корыстолюбие
добычей, отобранной у облеченных титулами
жуиров; ни трусливой и глупой бездеятель-
ностью не имеющих хлеба эгоистов, кото-
рые, предпочитая унизительное попрошайни-
чество деятельному и славному пользованию
своими общественными правами, решили ни-
когда не осведомляться ни о том, каковы их
хозяева, ни о том, есть ли для них возможность
обходиться без хозяев.
Вчера еще они — те и другие — были в
наших рядах и вместе с нами боролись против
гнусной привилегии. Нынче они — наши вра-
ги, и более остервенелые и более бесстыдные,
чем сами привилегированные.
Не станем печалиться из-за этого трусливо-
го отступничества: оно увеличивает ряды
наших противников, не укрепляя их; оно на
мгновение сокращает наши ряды, не ослабляя
их. Наиболее проницательные из нас давно его
предвидели, и если они не добивались того,

чтобы оно проявилось раньше, то не потому,
что они его боялись, а единственно потому,
что знали, что оно совершится само собой, в
силу вещей, и были очень довольны тем, что
из-за своей самопроизвольности оно сохра-
нило всю отвратительность. Предатели и
трусы — это опасный груз, от которого невоз-
можно избавиться лучше, чем одарив им
своих врагов.
Теперь наше положение больше не является
сомнительным; мы знаем, с кем бороться, кого
презирать, кого жалеть. Тем лучше! Наши
батареи будут лучше направлены, а выстрелы
наши — более верны.
Человечество бывало так подло и столь
предательски обманываемо всеми теми, кто до
сих пор поочередно домогался его доверия, что,
несмотря на превосходство наших принципов
и чистоту наших намерений, нам пришлось бы
приложить немало труда, чтобы убедить его,
если бы плуты всех оттенков не являлись на
помощь нашим протестам. В припадке их яро-
сти мимолетное заблуждение омрачило их рас-
судок, и они сами явились во всеуслышание
засвидетельствовать, что между ними и нами
нет ничего общего. Тем самым они сберегли
нам изрядно усилий, ибо мы не оставались в
неведении того, что это первая истина, какую
нам надобно было установить, чтобы заслу-
жить общественное доверие. Ничто не доказы-
вает лучше, что мы действительно поняли ра-
венство и разгадали условия, которые должны
сделать его совершенным и неразрушимым,

104 Жан-Жак Пийа
чем та ярость, какую они проявили при нашем
приближении.
Жалкие фигляры, которые с давних времен
пользовались исключительным правом про-
возглашать его и не сумели еще сказать нам,
ни в чем оно состоит, ни каковы те гарантии,
какими они намерены его окружить,— они во-
зымели надежду в один прекрасный день во
имя его захватить господство, подобно тому
как тираны прежнего времени господствовали
во имя неравенства. Такова тайна, которую
они силились скрыть под двойственностью
своих речей, под неопределенностью своих
учений, под наглостью своего бахвальства.
Убежденные в том, что это великолепие сло-
весности, это запутанное нагромождение не-
определенных и, следовательно, плохо пони-
маемых абстракций, оказалось бы навязан-
ным всем и было бы достаточным для того,
чтобы их почитали за людей высшей природы,
единственно способных управлять буду-
щим,— они стали выступать как законные го-
судари, заботясь только о средствах к созда-
нию обстоятельств, способных ввести их во
владение завоеванным ими.
Они даже не предполагали, чтобы кто-ни-
будь возымел мысль, прежде чем согласиться
на облечение их властью, спросить их, какую
форму они намеревались придать своему уп-
равлению и какие гарантии его превосходства
они предоставили бы,— столь разрушительно
подействовал яд гордыни на их способность
понимания.

История Равных 105
И вот вышло так, что мы, ни в какой мере
не имеющие в виду ни каких-либо расчетов, ни
спекуляций индивидуализма и вдохновляемые
только научным познанием причин при оценке
действий, мы захотели отдать себе отчет об
изменениях, которые их возможное торжество
могло бы внести в существование человечест-
ва. Мы бросили в плавильный тигель логики
всю эту путаную болтовню, которая составля-
ет политический язык их партии, и в резуль-
тате нашего испытания мы нашли обман, хит-
ростъ, плутню, жестокость, невежество, про-
тиворечивость; и всегда как цель этих плодов
кропотливых ухищрений умов, испорченных
наследственным пороком всех партий,— заб-
вение существенных нужд всех и пожертвова-
ние вещами, необходимыми для их удовлетво-
рения, в пользу искусственно вызванным, то
есть болезненным и сумасбродным аппетитам
некоторых.
Одного-единственного слова равенство, вы-
шедшего из наших уст с ударением, какого не
привыкли слышать до нас, с ударением хоро-
шо понятой правды, было достаточно, чтобы
рухнули все эти нагромождения, воздвигну-
тые при помощи столь больших затрат, интриг
и хитрости, и чтобы привилегированные по
праву ума скатились в грязь, смешанные с
привилегированными по праву рождения, и,
как и те, навсегда уличенные во вздорности.
Вот великое преступление, которое побудило
нас указать [на них] общественному мнению,
как на разбойников, присутствия и проявления

106 Жан-Жак Пийо
воли которых оно должно опасаться; вот тай-
на всех этих проявлений отравленной ненави-
сти, которые вспыхивают со всех сторон и из-
рыгают против нас едкую насмешку и брань.
Коммунисты, не станем нисколько прини-
мать к сердцу эти непристойные презритель-
ные крики. Разве проститутки и распутники не
преследуют так же своими бесстыдными реча-
ми добрых людей, чья добродетель еще боль-
ше выделяет всю мерзость их срама? Такими
же предстанут вскоре всему человечеству тяж-
кие оскорбления, которые сейчас нам расточа-
ют с безнаказанностью. Опровергнуть наши
принципы невозможно; классы, являющиеся
жертвами привилегии, уже слишком просве-
щены, чтобы можно было осмелиться открыто
нападать на них в их присутствии; вот почему
стремятся их дискредитировать, марая тех,
кто их открыто исповедует. Ругательства —
это не доводы; так придем же к твердо приня-
тому решению отвечать на ругательства, на
нас направленные, откуда бы они ни исходили,
только ростом рвения к распространению на-
ших принципов. Это — самое верное средство
обеспечить наше отмщение и уличить в лице-
мерии тех, которые хотят убедить человечест-
во, что они [эти принципы] созданы не для
него.
В нынешнем обществе, как бы испорчено оно
ни было, нет ни одной касты, ни одной коте-
рии, ни одного порока, ни одной привилегии,
чьи притязания могли бы выступать против
очевидности наших доводов, не становясь до-

История Равных 107
казательством необыкновенного безумия или
слишком заметной недобросовестности, по-
скольку мы обеспечиваем всем те же права,
что и самим себе, поскольку самим фактом
применения нашей системы организации об-
щества мы оказываемся поставленными в об-
щее положение.
Ничего меньше, ничего больше для нас, чем
для всех других! Вот наш девиз, вот знамя,
под сень которого люди придут, чтобы встать
рядом с нами, как только узнают нас, все
люди, которые нисколько не ослеплены не-
благородными внушениями гордыни, все те,
что отнюдь не совсем опустились под влия-
нием лишающих достоинства привычек к
низости.
Чего же нам опасаться со стороны общест-
ва? Разве всякий, кто захочет применить про-
тив нас язык, которым одна за другой и по
справедливости запятнали и очернили себя все
партии, не окажется с первого же слова приве-
денным в замешательство самим изложением
наших принципов?
Разве станут короли обвинять нас в том, что
мы хотим захватить их троны?
Равные вовсе не признают властителей, вся-
кое господство им противно... Так что мы
вовсе не хотим быть королями.
Разве станут придворные обвинять нас в же-
лании выжить их, чтобы занять их место и на-
пялить на себя их подлую ливрею?
Равные предпочитают смерть низости;
должное почтение к их достоинству людей —

108 ^аи-Жак Пийо
самое ценное из благ, к которым они стремятся
из честолюбия; они не могли бы ни лгать, ни
пресмыкаться перед себе подобными... Так что
мы не хотим стать придворными.
Разве станут священники обвинять нас в
желании разбить их идолов, чтобы поставить
на их место другие в нашем духе?
Одна только наука ширит для нас свой авто-
ритет, а наука уничтожает все мифы. Она не
признает никакой иной санкции для закона че-
ловечности, кроме существенных свойств мате-
рии... Так что мы вовсе не хотим быть священ-
никами.
Разве станут богачи обвинять нас в желании
отнять у них их богатства, чтобы самим ов-
ладеть ими и пользоваться ими по их при-
меру?
При строе равенства все наслаждаются всем,
никто не владеет и не злоупотребляет... Так что
мы не хотим стать на место богачей.
Разве станут трудящиеся обвинять нас в
желании жить за их счет и в свою очередь
эксплуатировать их?
Закон, который мы провозглашаем, дает
возможность жить только тому, кто ее заслу-
живает своим трудом, или тому, кто имеет не-
счастье быть освобожденным от труда из-за
своих болезней... Так что мы не стремимся к
тунеядству, так что мы хотим быть тоже тру-
дящимися.
Разве станут несчастные, страдающие от го-
лода, холода и всяких иных мук, которые на-
лагает на них отвратительное неравенство,

бояться, что мы по забывчивости или из през-
рения оставим их в их крайней нужде?
Как только воссияет великий день Равенст-
ва, они получат жилье и одежду, как мы; они
сядут за наш стол, который будет их столом;
они будут греться у нашего очага, который бу-
дет их очагом... Так что мы не хотим больше
нищих, как не хотим богачей.
Первые действия организаторской власти,
которая возникнет из великой революции, ка-
кую мы замышляем, с самого же начала поста-
вят ее в условия совершенной невозможности
обманывать и отвлекаться от цели, ради кото-
рой она будет создана; они докажут человече-
ству, что отныне ему нечего больше бояться
несчастий, столь ужасающий вид которых да-
ет прошлое, ибо они будут иметь непосредст-
венным следствием то, что сделают навсегда
невозможным возврат к неравенству, под ка-
кими бы красками, под какими бы формами
оно ни представлялось.
Мы сильны и более сильны, чем все те, кто
до нас пытался совершать или совершал рево-
люции, потому что мы знаем, что никто не мо-
жет опровергнуть наши принципы, что всякий
справедливый человек инстинктивно желает их
торжества, что каждый человек, обладающий
умственными способностями, изучив и поняв
их, признает, что их применение легко. Мы
сильны, потому что мы знаем, что все те, кото-
рые с наибольшей яростью оспаривают их, от
беднейшего рабочего до самого богатого туне-
ядца, от самого испорченного распутника до

самого чистого гражданина, от самого закоре-
нелого преступника до самого добродетельного
из людей,— все поспешили бы присоединить
свой голос к нашему и свои усилия к нашим
усилиям, если бы они могли постичь на один
только миг прелести жизни, которую мы им
возвещаем, если бы яд, подтачивающий их
сердце, или повязка, покрывающая их глаза, на
какое-нибудь мгновение перестали подавлять
их способность чувствовать или парализовать
их способность понимать.
Что же нам остается делать, нам, проникну-
тым этими истинами, нам, знающим, что никто
не может бороться против нас, не навлекая на
себя рано или поздно презрение или отвраще-
ние человечества.
Нам остается сформулировать свои принци-
пы, убедительно показать средства к их при-
менению на практике и без промедления и бес-
престанно провозглашать их. Не станем забы-
вать, что наш замысел мог быть осуществимым
и осуществленным уже две тысячи лет либо во
всякое иное время совершенно так же, как он
является и может быть осуществимым и осу-
ществленным хоть сегодня. Поскольку умы
были вовлечены на ложные пути, потребова-
лось, чтобы вернуть их на путь истинный,
большое число несчастных случаев, которые
следовали один за другим лишь с длительны-
ми промежутками; вот почему он был постиг-
нут так поздно, вот почему он пребывает еще
только на положении теории. Одно-единствен-
ное может в настоящее время не убить его.

История Равных 111
ибо он не может погибнуть с того первого мо-
мента, когда он смог появиться на свет, но ото-
двинуть его осуществление на весьма отдален-
ный срок — это только молчание с нашей сто-
роны, абсолютно ничто, кроме молчания.
Наши враги настолько убеждены в этой
истине, что большинство из них, видя, что это
действительно последнее спасительное средст-
во, какое им остается, приняло за тактику де-
лать вид, будто они понимают, любят наши
принципы и желают их осуществления так же
и даже больше, чем мы сами, с той только раз-
ницей, что кричат во весь голос, что время,
подходящее для их провозглашения, еще от-
нюдь не пришло и что следует думать о их при-
менении лишь в отдаленном будущем. А на-
шего-то голоса они боятся! Именно молчания-
то они и хотят добиться от нас путем уговоров!
Поистине, сеть эта слишком грубая, и эско-
бары 31, которые ее натянули, слишком не-
опытны, чтобы я мог заподозрить хотя бы
одного коммуниста в способности попасться в
нее. Однако я не могу противостоять испыты-
ваемой мною потребности до того, как закончу
эту главу, обратить внимание на два-три глав-
ных пункта, которые обличают у этих авторов
либо глубокую способность к плутне, либо
очень редко встречающуюся глупость, либо,
быть может, даже то и другое вместе, ибо они
вовсе не несовместимы, как многие могли бы
думать.
Хорошо бы установить с самого же начала,
что выдающиеся социалисты, рассуждающие

112 Жан-Жак Пийо
таким образом, это те же люди, которые еже-
часно, ежеминутно, по любому поводу напы-
щенно возглашают о высоких способностях,
глубокой мудрости и поразительной нравст-
венности того, кого они называют народом.
Так вот, знаете, каковы главные соображе-
ния, какие они придумывают, чтобы доказать
необходимость отложить на неопределенное
время осуществление наших идей? Вот они:
— Хотя эта организация общества и явля-
ется действительно,— говорят они,— единст-
венно справедливой и единственно разумной,
было бы невозможно добиться сейчас приня-
тия ее народом, который не понимает и, быть
может, никогда не поймет ее совершенства.
— Таким образом, народ, чью проницатель-
ность они каждодневно восхваляют в столь на-
пыщенных выражениях, слишком глуп, чтобы
предпочесть систему, обеспечивающую ему
пользование всеми его правами и удовлетворе-
ние всех его потребностей, всякой иной систе-
ме, при которой он может притязать на поль-
зование самыми необходимыми для его суще-
ствования вещами лишь постольку, поскольку
ге, что по горло излишествуют, соблаговолят
позволить ему это. Не правда ли, они искрен-
ни в назойливых восхвалениях, которыми они
одуряют его насчет его проницательности?
— Если бы все,— добавляют они,— имели
в равной степени право и возможность есть,
никто не хотел бы работать. Следовательно,
крайне необходимо, чтобы были люди, которые
обладают всем, и другие, ничего или почти,ни-

История Равных 113
чего не имеющие, для того чтобы работа вы-
полнялась!
— Вот какой поразительной нравственно-
стью, какими великими чувствами справедли-
вости отличается народ!
— Если бы не было людей,— еще говорят
они вам наставническим тоном,— если бы не
было людей, которые владеют жилищами, бо-
лее блестящими, чем жилища народа, и одеж-
дами, более ценными, чем его одежды, людей,
которые питаются блюдами, более изысканны-
ми, чем блюда, какие он может себе добыть, то
он не почитал бы никого, отказывался бы ис-
полнять свои самые справедливые обязанно-
сти и хотел бы жить только в условиях самого
ужасного распутства. Таким образом, народ не
достоин равенства.
— Вот вознаграждение, обещанное за его
столь превозносимую мудрость!
Какие они логики, эти великие публицисты,
и какие друзья народа эти логики!..
История Равных ответит, надеюсь, победи-
тельным образом на все эти бессвязные попыт-
ки спорить по пустякам, вызванные глупой
спесью, низким тщеславием и слепыми пред-
рассудками, какие с необходимостью порожда-
ет в маловозвышенных умах привычка к необ-
думанности. Цель настоящего сочинения —
доказать на основании опыта фактов следую-
щее:
1° что имеется общий принцип, из которого
вытекают истинные условия существования
человечества;
О Жан-Жак Пино

114 Жан-Жак Пийо
2° что всякое сообщество или скопление лю-
дей, живущих вне этого принципа или против-
но выводам из него,— это спутанное сборище
несоединимых частей, которые беспрестанно
борются между собой и делают друг для дру-
га существование тягостным, мучительнылг
невозможным;
3° что этот принцип представляет собой на-
уку, то есть познание существенных свойств
материи и оценку следствий, единственными
действительными причинами которых они яв-
ляются;
4° что безусловное социальное равенство яв-
ляется единственным требованием науки;
5° что без общности никак не возможно ра-
венство, а следовательно, и общество;
6° что безусловное равенство, которое пред-
ставляется неосуществимым, когда его рас-
сматривают с точки зрения, диаметрально про-
тивоположной его истинному виду, будет
единственно возможным для человечества
способом существования, как только наука,
освобожденная от пут, которые ее связыва-
ют и душат, сможет при полном свете про-
изводить истины, доказанные сущностью
вещей.
Таким образом, из всего произведения в
целом воспоследует совершенное познание за-
кона равенства, или общности,— средств, ка-
кие следует применить, чтобы перевести народ
от пагубного режима неравенства к состоянию
подлинного счастья, которое являет без-
условное равенства и условий, какие надле-

История Равных 115
жит выполнить, чтобы предохранить его ото
всякой реакции или упадка.
Я пишу эту книгу для всех людей, чье
сердце отнюдь не стало совершенно нечув-
ствительным в зараженной трясине наслаж-
дений и мук индивидуализма, порождаемых
неравенством; чей разум отнюдь не угас пол-
ностью под нечистым дуновением невежества
и предрассудков, [этих] подлых орудий гос-
подства, гнусных средств, лишь при помощи
которых человек смог стать господином и экс-
плуататором человека. Если у него остается
некоторое чувство собственного достоинства,
некоторое понятие об истинном и ложном, о
несправедливости и справедливости, я не те-
ряю надежды найти путь к его сердцу и произ-
вести определенное впечатление на его ум, ка-
ково бы ни было, впрочем, личное положение,
какое ему создал нынешний общественный
беспорядок.
Но главным образом для вас я работаю, лю-
ди разума и убеждений, для вас, искренние,
просвещенные и смелые коммунисты, с вос-
торгом воспринявшие возвышенные принципы
равенства. Малочисленные, разобщенные вна-
чале, когда каждый из вас полагает себя, так
сказать, одиноким, вы дерзнули наставлять,
нападать и бороться врукопашную с бесчис-
ленным, оскотиненным и развращенным об-
ществом. Вы посмеялись над его презрением,
вы презрели его ядовитые насмешки, вы не
сробели перед его яростью. И все же вы зна-
ли, что оно может вас покарать, разорить,
8*

116 Жан-Жак Пийо
подвергнуть пыткам н еще больше — убить
вас!..
Но убежденность, то есть приверженность
к хорошо понятому принципу,— это единст-
венная мать подлинной отваги. Память о
коммунистах останется для потомков как бле-
стящее доказательство этой истины; а нынеш-
нее общество подтвердит свое свидетельство.
Оно дрожало при вашем приближении; оно
уже признало грубыми удары, которые вы на-
носили его власти. Однако оно держится...
Оно могло бы еще долго сопротивляться ва-
шим разъединенным усилиям [благодаря]
вашей неопытности в нападении, вашему
смущению в случае вероятности успеха.
Я собираюсь дать вам услышать клич сбора,
принести вам доводы для убеждения, оружие
для боя, советы для того, чтобы извлечь поль-
зу из победы.
Я хочу, чтобы в будущем стало признанным
перед лицом всего мира, что если вы с таким
пылом бросились, чтобы встать под знамя
безусловного равенства, то это вовсе не пото-
му, что при этом должны быть соблюдены
ваши права, а потому что здесь будут соблю-
даться права всех; это вовсе не потому, что вы
при этом будете меньше работать, а потому что
никто здесь не будет работать больше вас;
это вовсе не потому, что здесь у вас больше не
будет ни хозяев, ни эксплуатируемых, а пото-
му что никто больше не будет здесь ни рабом,
ни эксплуатируемым, как и вы; это вовсе не
потому, что вам больше нечего будет бояться

Историй Равных 117
ни унижения, ни крайней нужды, а потому что
достоинство всех будет здесь почитаться, как
и ваше, потому что все будут здесь счастливы,
как вы!..
Я хочу, чтобы каждый раз, когда кто-либо
из вас станет учить общности, он был в состо-
янии без промедления и без колебания отве-
чать на все замечания, [только] не нелепые,
которые смогут быть ему сделаны, как относи-
тельно средств, так и относительно цели.
Коммунисты, пусть среди нас будут доверие
и дружба, способные выдержать любое испы-
тание; в наших сердцах — непримиримая не-
нависть к тирании, олицетворению противного
неравенства; в наших поучениях — единство;
в наших условиях — собранность; в наших на-
деждах—безусловная согласность; и скоро
мы переступим пространство, отделяющее нас
от счастливого будущего, которого мы ожида-
ем со столь большим и столь справедливым
нетерпением!
Я открыл вам только что свое сердце; я
только что сказал вам без надменности, как и
без ложной скромности, все, что я надеюсь
сделать вместе с вами для нашего прекрасного
дела. Если моим надеждам не суждено быть
обманутыми, каждый из вас будет иметь право
на долю, равную моей, в успехе, ибо ваше оду-
шевление мощным образом принесет свой
вклад в это дело. Если, наоборот, я сделаю
меньше или хуже, чем надеюсь, то это будет
из-за недостатка силы, но не рвения, но не
убежденности,— никогда!

118 Жан-Жак Лийо
Глава вторая
ИЗЛОЖЕНИЕ
Сейчас я собираюсь писать историю народа,
который существовал на протяжении пяти
тысяч лет, не зная ни бога и дьявола, ни рая
и ада, ни королей и каст, ни великих и малых,
ни богатых и бедных, ни палачей и преступни-
ков; народа, наконец, который своим опытом
доказал, что человек рожден для того, чтобы
быть счастливым в этой жизни, и что если он
и придумал другую, начинающуюся у врат
смерти, то это единственно потому, что ему
оказалось более удобным иметь извинение для
проявлений безумия и сумасбродства, для про-
тиворечий, в которых он беспрестанно делает
себя повинным, нежели искать подлинной их
причины и стараться исправить себя в этом
отношении.
Этот народ, когда-то претерпевший все фа-
зы тирании, все трансформации рабства, все
гнусности фанатизма, едва только вступал в
третье поколение после того, как окончатель-
ная революция поставила его, наконец, в ус-
ловия строя равенства, так что на шестьдесят
с лишним миллионов человек, из которых он
состоял, не нашлось бы и четырех человек, что
могли бы поверить в возможность короля,
священника, богача или нищего, если бы им
набросали верный портрет каждого из этих
положений.
Сколько потрясений, сколько схваток, сколь-
ко бесплодных попыток, сколько опасных

История Равных 119
опытов ему довелось испытать, сколько пота,
сколько слез, сколько крови он пролил,
прежде чем добился того, что нашел органи-
зацию, которая давала удовлетворение потреб-
ностям всех и подавляла дурные наклонности
каждого!
Проследить этот длинный ряд усилий в
страшной борьбе правды против обмана, спра-
ведливости против несправедливости, права
против захвата, равенства против эгоизма,
свободы против тирании, разоблачить подлые
средства, к помощи которых прибегало неболь-
шое число людей во все времена для того,
чтобы низвести остальную часть человечества
на положение вьючного животного; обрисовать
благоденствие, предназначенное каждому на-
роду, умеющему понять достоинство человека,
то есть правильный предел своих прав и своих
обязанностей; развить вечные и неизменные
начала, на которых должны быть основаны
условия существования рода человеческого;
доказать убедительной силой опыта лег-
кость их применения — такова цель, какую я
ставлю перед собой, когда пишу Историю
Равных.
Мой читатель будет, без сомнения, не раз
поражен моим образом мышления и высказы-
вания. Предвидя его смущение, я полагаю
своим долгом, прежде чем перейти к дальней-
шему, сделать ему признание, которое будет
иметь следствием то, что мы будем чувство-
вать себя нестесненными один перед другим,
и то, что будут притуплены зубы критики,

120 Жан-Жак Пиыо
чьих уколов и яда я не стану бояться, после
того как принята эта мера предосторожности.
Итак, я заявляю во всеуслышание, что у
меня никогда не было никаких притязаний ли-
тературного порядка. Я хочу, чтоб обо мне
говорили, если этим займутся когда-либо: «Он
знал истину, он ее любил превыше всего, ей он
посвятил свои вкусы, свои привязанности,
свои надежды на счастье, благосостояние, сла-
ву, честь, свою жизнь,— одним словом, все то,
на что люди смотрят как на самое ценное и
самое дорогое. Ради нее он не страшился все-
могущей ярости тиранов, мрачной и свирепой
злобы священников, мстительных действий
эксплуататоров и улюлюкания слабоумцев.»
Но мне совсем нет дела до того, станут ли или
не станут говорить: «Он был изящным и пло-
довитым писателем; он обладал талантом
нравиться своим современникам и занимать
их; его следует поставить на один уровень, не-
сколько выше или несколько ниже такого-то
либо такого-то бессмертного, который прошел
свою жизнь, льстя королям и их слугам, при-
вечая богачей, воспевая проституток, пропо-
ведуя обман и поэтизируя порок.»
Установив это, я приступаю к своему пред-
мету без какого-либо иного опасения, кроме
опасения не суметь высказаться достаточно
ясно, чтобы быть хорошо понятым всеми теми,
кто заинтересован в том, чтобы принципы,
развиваемые в этой книге, были как можно
раньше воплощены в практику.

История Равных 121
Глава третья
ПЛАН ИСТОРИИ РАВНЫХ
Обычно история какого-либо народа — это
длинный перечень удачливых разбойников,
которые над ним господствовали, отврати-
тельное сплетение их интриг, сумасбродств,
распутства и преступлений. Их прослеживают
в мельчайших подробностях их жизни, прихо-
дят в восторг по поводу их самых безразлич-
ных действий, сочиняют длинные пояснения к
их самым незначительным речам, которые в
большей своей части считались бы проявлени-
ями пошлой бестолковости в устах какого-ни-
будь пролетария. Их сумасбродство выдава-
лось за великолепие, их глупая спесь — за ве-
личие, их дух распутства — за проявление
любезности, их расточительство — за щед-
рость, их мстительность — за твердость, даже
их разнузданные кутежи были лишь высоким
покровительством, оказанным торговле. Все
гнусности, которыми они запятнали себя, были
оправдываемы как якобы необходимые следст-
вия их положения, если не превозносились
как столь многие источники славы или пре-
успеяния наций. Что же касается народа, чью
историю якобы пишут, то о нем никогда нет
и речи.
Нам не сообщают ни точных границ местно-
стей, которые он населял, ни достоверного
времени его происхождения, ни причин его
успехов или его упадка, ни о его обычаях и за-
конах, ни об усилиях, какие делала свобода,

122 Жан-Жак Пийо
чтобы добиться каждого из его завоеваний, ни
многочисленных и до бесконечности разнооб
разных препон, какие тирания беспрестанно
ему противопоставляла.
Одним словом, писатели работали так, что-
бы, давая нам очерк истории какого-либо сво-
бодного народа, не научить нас ни завоевы-
вать, ни сохранять свободу; точно так же,
давая нам очерк истории народа-раба, они не
учили нас ни побеждать, ни уничтожать гряз-
ный род тиранов. Поэтому я надеюсь, что мне
будут благодарны за то, что я не следую обыч-
ному методу и что проявляемое мною старание
не следовать по чьим-либо стопам не станут
приписывать кичливому желанию выделяться
среди других.
Я внутренне убежден в том, что степень
правильности, с какою мы оцениваем значение
фактов, открываемых нам историей угасшего
народа, а следовательно и плод, какой мы
должны извлечь из этого изучения, безуслов-
но зависят от ощущаемого нами интереса к
нему, то есть от первого представления, какое
мы создали себе о нем, прежде чем вступили в
подробности повествования, равно как и ог
цели, какую мы себе поставили до того, как
отдались этому труду.
Каким образом ученый, предпринявший
научное путешествие, выполнил бы задачу,
которую перед ним поставили, доверив ему эту
миссию, если бы цель последней ему сообщили
только по его возвращении? Вероятно, все его
наблюдения оказались бы лишенными основа-

История Равных 123
ния и ни в какой мере не были бы направлены
на решение поставленной проблемы.
Проникнутый этой истиной, я приложу свои
усилия к тому, чтобы ввести читателя в полное
знакомство с Равными, прежде чем начать
повествование об их истории.
Вот, следовательно, метод, который я счел
должным принять в качестве самого ясного,
наиболее подходящего, чтобы возбудить инте-
рес, а в то же время и в качестве наиболее разу-
много.
История Равных будет распределена по пяти
большим разделам:
Введение;
Период рабства;
Революционный период;
Правильный период, или пери-
од равенства;
Период упадка.
Введение охватит, независимо от манифеста,
изложения и плана:
1° хорографию страны Равных, то есть
описание территории, которую они занимали
на протяжении периода равенства;
2° рассуждение об изменчивости климата в
зависимости от различий времен года и мест-
ностей, равно как и о разнообразии произ-
водств по территориям;
3° ряд философских замечаний о действи-
тельном и отличительном характере жителей;
4° общий план организации общества, окон-
чательно принятый этим народом, когда он

124 Жан-Жак Пийо
оказался, наконец, поставленным в условия
строя равенства;
и 5° главу под заголовком Объяснение
невероятных явлений, направленную на то,
чтобы предохранить читателя от влияния
предубеждений, под господство которых его
поставило основанное на нелепости воспитание,
чьим следствием является то,что ему представ-
ляется невозможным все, что не соответствует
нынешнему его образу мышления и действия,
и что это заставляет его с ожесточением боро-
ться против всякого изменения, вносимого в
условия его существования, если только оно
не навязано ему властью, которой он привык
повиноваться заранее без исследования и, сле-
довательно, без разумного основания.
Я не настаиваю на превосходстве метода,
который я принял: человек, действующий
обдуманно, без сомнения, оценит его, а чело-
век, менее упражнявшийся в умственных ра-
ботах, и тот не замедлит понять все его значе-
ние благодаря вкусу к изучению, какой
привьет ему этот метод, и легкости, какую он
предоставит ему в этого рода занятиях.
Глава четвертая
ХОРОГРАФИЯ СТРАНЫ РАВНЫХ
Территорией, занимавшейся Равными, была
та самая, что сейчас известна под именем
Франции. Однако пределы ее были более об-
ширными, чем нынешние пределы нашей
страны.

История Равных 125
Она ограничивалась на севере Северным
морем и Рейном, на востоке — Рейном и Аль-
пами, на юге — Средиземным морем и Пири-
неями, на западе — Атлантическим океаном и
морем Ламанша.
Эта обширная и прекрасная часть Европы
приняла имя Фелиции в тот день, когда насе-
лявшие ее народы оказались, благодаря по-
следнему и возвышенному усилию разума и
справедливости, освобожденными от всякого
господства и всякого опасения увидеть в даль-
нейшем, чтобы новые господа появились из их
среды. Это слово означало на их языке: Зем-
ля благоденствия, или Страна счастливых л2.
Так как они были глубоко убеждены, что
своим счастьем обязаны только безусловному
равенству, которое они только что установи-
ли, наконец, между собой и могли иметь на-
дежду сохранить лишь постольку, поскольку
это равенство будет поддерживаемо во всей
своей строгости, они пожелали, чтобы в даль-
нейшем их называли только Равными, дабы
это наименование, общее для всех, как общи
между ними все вещи, непрестанно напомина-
ло каждому и о значении его прав, и о необхо-
димости его обязанностей.
Территория Фелиции представляла поверх-
ность размером приблизительно в девятна-
дцать тысяч квадратных мириаметров 33*\
Наибольшая ее протяженность в длину была
* Мириаметр составляет приблизительно два обыч-
ных французских лье 34.

126 Жан-Жак Iluiïo
от сорок второго градуса двадцати минут до
двадцать пятого и нескольких минут северной
широты — примерно сто двадцать шесть ми-
риаметров. Наибольшая ее ширина развер-
тывалась от шестого градуса трех минут
восточной долготы до седьмого градуса семи
минут западной долготы — на девяносто
восемь мириаметров. Протяженность в длину
взята от Пиренеев до устья Рейна, а шири-
на — от истоков Рейна до крайнего окончания
континента на Западе, против островов, ныне
именуемых островами Уэссан .
Фелиция, казалось, самой природой была
предназначена, преимущественно перед любой
иной страной в мире, стать прибежищем ис-
тины и колыбелью равенства.
Действительно, хотя и окруженные нация-
ми, находящимися под господством религии и
королевской власти, то есть опутанными це-
пями плутни и подчиненными силой неспра-
ведливости, Равные могли заявить перед
лицом всего мира, что ярмо религии создано
только для глупцов, а ярмо королевской
власти — только для трусов, не страшась по-
следствий той ненависти, которую фанатизм
и тирания отнюдь не преминули бы разжечь
в сердцах этих ослепленных народов. Они
могли открыто вести войну против всех тех
паразитических, наглых и жестоких существ,
чья привычка жить за счет своих братьев
и использовать их как презренные игрушки и
орудия разврата повредила ум и испортила
сердце; они могли уничтожить одних врагов

История Равных 127
и прогнать других за пределы своей террито-
рии, не опасаясь того, что им подобные, что-
бы отмстить за них, придут во главе своих
рабов запятнать почву свободы.
Этой безопасностью они были обязаны не
только уверенности, в какой они пребывали,
что рабы никогда не будут способны померять-
ся со свободными людьми, не только бесчис-
ленным ресурсам, какие им предоставляло
неисчерпаемое плодородие их страны, но так-
же — и особенно — тому, что они позаботи-
лись уже с первых мгновений своей независи-
мости овладеть естественными пределами
своей страны. Продолжение этой истории вы-
двинет все значение этой важнейшей меры.
Морские берега Фелиции как у Средизем-
ного моря, так и у Атлантического океана,
Ламанша и Северного моря представляли про-
тяженность в более чем триста мириаметров.
Рейн давал линию течения в сто пятьдесят
мириаметров, а Альпы с Пиренеями занимали
пространство в сто мириаметров. Таким
образом, в целом протяженность линии, огра-
ничивающей эту большую территорию, состав-
ляла приблизительно пятьсот пятьдесят мири-
аметров, или тысячу сто наших обычных
лье.
Вступив во владение естественными грани-
цами своей территории, Равные оказались,
таким образом, отделенными от остального
мира мощными оградами, которые им легко
было защищать, хотя они были весьма об-
ширны, и это позволяло им относиться с пре-

128 Жан-Жак Пийо
зрением к тщетным усилиям всех образовав-
ших коалицию тиранов, а также оказывать
покровительство и отмщение угнетенным
народам.
Внутренность этого огромного бассейна
была изборождена во всех направлениях бес-
численным количеством неровностей почвы,
которые в силу своей удивительно гармонич-
ной совокупности делали его местопребыва-
нием наиболее надежным, наиболее приятным
для глаза, наиболее благоприятным для раз-
вития ума, наиболее изобилующим полезными
для существования человека веществами, наи-
более подходящим, одним словом, для того
чтобы давать своим обитателям всю полноту
нужного для жизни.
Кроме двух больших горных цепей, кото-
рые я уже назвал в качестве границ, несколько
других, менее возвышенных, но более протя-
женных, вздымались в различных пунктах
этой ограниченной территории и далеко про-
стирали свои многочисленные и неравные раз-
ветвления.
Горы, как известно, играют существенную
роль в распорядке явлений природы, творя-
щемся на поверхности земли. Кажется, что те
горы, которые находились в Фелиции, были
распределены с удивительной точностью рас-
чета, по потребностям различных областей.
Бесчисленные источники, которые исходили из
них, получали от того, как они были располо-
жены, такое направление, что ни одно более
или менее значительное пространство земли

История Равных 129
не оказывалось лишенным воды,— необходи-
мейшее условие для того, чтобы страна могла
быть обитаема нашим [человеческим] родом.
Путешественник на каждом шагу, какой он
делал, проходя по этим прекрасным местно-
стям, находил новое зрелище, радующее глаз
и пробуждающее к деятельности ум. Никогда
не встречалось точки зрения, оставляющей
безразличным при рассматривании им [этого
края]. Когда же он проезжал по обширным
равнинам Севера, которые ему казались бога-
тым завоеванием, отторгнутым у моря могу-
ществом творческого ума, ему нравилось
блуждать по склонам веселых холмов, по све-
жим долинам, которые прелестно вырисовы-
вались, по всем прочим пунктам территории.
В настоящей главе моей целью было уточ-
нить положение страны, которую занимали
Равные, и дать ясное представление о ее про-
странстве, равно как и о ее общем виде. Что
же касается многочисленных вариаций, заме-
чавшихся в природе почвы, то этим я займусь
лишь в следующей главе, говоря о разнообра-
зии производств, которое было одним из след-
ствий этого.
Глава пятая
РАССУЖДЕНИЕ ОБ ИЗМЕНЧИВОСТИ КЛИМАТА
В ЗАВИСИМОСТИ ОТ РАЗЛИЧИЙ ВРЕМЕН ГОДА
И МЕСТНОСТЕЙ, КАК И О РАЗНООБРАЗИИ МЕСТНЫХ
ПРОИЗВОДСТВ. ПОСЛЕДСТВИЯ
Если бросить взгляд на то, как люди были
разбиты на категории по всей земле, если при-
нять во внимание упорство разделяющих
9 Жан-Жак Пнйо

130 Жан-Жак Пийо
народы предрассудков и вынашиваемую ими
слепую ненависть друг к другу, кажется, что
человечество состоит из бесконечного множе-
ства свирепых и людоедских видов, которые
следовало разместить раздельно и тщательно
в загонах из опасения, как бы они не дрались
непрестанно ради одного лишь удовольствия
терзать, а затем и пожирать друг друга. Сама
вероятность этого должна быть отнесена к
числу самых гибельных и наиболее трудно-
искоренимых предубеждений, которые их раз-
деляют.
Но здравомыслящий человек, человек до-
статочно смелый и достаточно просвещенный,
чтоб отважиться внимательно рассмотреть
это прискорбное и ужасающее зрелище, сразу
же распознает грязный ум, который вдохнул
это безумие в сердца, и злодейскую руку, что
поспешила воздвигнуть между ними преграды,
достаточно могущественные, чтобы поставить
их в условия невозможности понимать друг
друга, и слишком слабые для того, чтобы по-
мешать вредить друг другу. В этом ужасном
разрушительном деле повсюду встречается —
под его пристальным взглядом — печать ти-
рании.
Однако из этого вовсе не следует заключать,
что надо сразу же и не обращая внимания на
различные условия симпатии или антипатии,
какие в настоящее время существуют между
ними, призвать все народы к ниспровержению
своих границ. Национальный эгоизм — порок
стиль же отвратительный и много более пагуб-

История Равных 131
ный для рода [человеческого], чем индиви-
дуальный эгоизм, хотя во все времена один
украшали самыми красивыми наименования-
ми самых внушительных оценок, тогда как
всегда довольно общепринято было клеймить
позором другой; но когда хочешь действовать
с целью его разрушения, вовсе не следует по-
ступать по отношению к первому точно так
же, как поступали по отношению ко второму.
Интересы гражданина существенно связаны
с интересами республики. Так что он причи-
няет себе действительный вред, когда в силу
духа узкого индивидуализма стремится зани-
маться только самим собой и привыкает ни-
сколько не беспокоиться относительно упра-
вления общественным делом. Если каждый по-
следует его примеру, общественное устройство
не преминет распасться и разрушение госу-
дарства повлечет за собой и разорение его
семьи.
Если, напротив, народ потеряет чувство
своей государственности до того, как другие
народы, его окружающие и имеющие с ним
очень частые связи, прониклись его принци-
пами, он будет тотчас же разделен, поглощен
ими и в тот же миг перестанет существовать.
Далеко не выполнив миссии, полезной для
прогресса человечной науки, он своим паде-
нием окажет содействие росту дерзновения
тирании и боязливости рабов, которые будут
содрогаться при одном только воспоминании
о его несчастьях. Равные прекрасно поняли
эту истину; ни один народ не дал доказа-
9*

132 Жан-Жак Пийо
тельства большей прозорливости в этом отно-
шении.
С давних времен их частые сношения с са-
мыми отдаленным странами ввели у них кучу
потребностей, которые, казалось, должны были
навсегда лишить их мысли прервать, хотя бы
на сильно ограниченное время, торговые сноше-
ния, только при помощи которых они могли
добывать себе вещи, необходимые для удов-
летворения своих потребностей. И вот, под-
нимая знамя равенства, они одним ударом раз-
бивали связи дружбы или интереса, которые
до того соединяли их с самыми могуществен-
ными народами; они лишали себя всякой связи
с внешним миром; пользование всякой про-
дукцией, не принадлежащей их собственной
почве или их собственной промышленности,
становилось для них невозможным.
Эти соображения отнюдь не ускользнули от
них. Однако ни на один миг они не стали пре-
пятствием для завершения великого дела,
которое они задумали. Об этом позаботилась
наука: дело в том, что если тирания действует
кознями, то равенство, напротив, действует
только доводами разума. Они позаботились,
как мы уже видели, о том, чтобы завладеть
границами, какие им назначила природа.
Точно так же они с точностью рассчитали по-
требности, от которых строй равенства должен
был их освободить, равно как и ресурсы, ка-
кими они сами владели. В результате поста-
новки задачи они нашли, что могут защитить
себя и удовлетворять свои нужды без по-

История Равных 133
сторонней помощи. С тех пор этот вопрос был
разрешен.
Помимо того что эгалитарный строй зна-
чительно упрощает [вопрос о] средствах суще-
ствования нации, Фелиция обладала, благо-
даря плодородию своей почвы и разнообразию
своего климата, изобилием и многообразием
продуктов, которые давали ей возможность
нисколько не опасаться за свое будущее.
Тем временем температура, повсюду умерен-
ная, благодетельная и приятная, представляла
большое отличие одной части территории от
другой для того, чтобы известное количество
произведений [земли], собранных в... 36.

ОБЩНОСТЬ
БОЛЬШЕ НЕ УТОПИЯ!
ПОСЛЕДСТВИЯ
ПРОЦЕССА КОММУНИСТОВ
Сочинение Жан-Жака Пийо,
одного из осужденных 37
ПАРИЖ
/АВТОРА, ул. Макон, 12;
J РУАНЭ, книготорговца, ул. Верделе, 12;
| ПОЛЯ МАСГАНА, галерея Одеона, 12;
1 ПРЕВО, книготорговца, ул. Бурбон-Вильнев, 61.
1841

LA COMMUNAUTÉ
вида rais ваш штош j
DU PROCÈS DES COMMUNISTES.
P A R J E A К 4 к С Q U E S Р1 С, L О Г,
Phix r t feuilles grand m-8^ 30 *
PABIS,
Титульная страница брошюры
«Общность больше не утопия!»

Глава первая
ПРАВОВАЯ, ФИЛОСОФСКАЯ И СОЦИАЛЬНАЯ
ТОЧКА ЗРЕНИЯ
Как могла действительность появиться без
противодействия? Тень привела в ужас ти-
ранов!
Судите! Все еще судите!.. Земля вра-
щается не по вашим решениям...
Галилей38
Всякое правосудие исходит от короля. Это
изрекла Хартия sine qua non39, навязанная и
принятая Хартия тысяча восемьсот тридца-
того года 40, изрекла согласно со своей стар-
шей, пожалованной Хартией тысяча восемьсот
четырнадцатого года 41. Благо ли это, зло ли?..
Хартия, о которой идет речь, и ее детища, сен-
тябрьские законы 42, обеспечивают всем фран-
цузам свободу иметь свое мнение по этому
предмету, [но] при вполне определенном усло-
вии, под угрозой самых строгих наказаний, не
выражать его ни устно, ни письменно, ни зна-
ками, ни в обществе, ни частным образом,
ни многим, ни одному только [человеку].
Да здравствует свобода!.,

140 Жан-Жак Пийо
Я, уже много лет испытывающий тот образ
действия, какого власти решили придержи-
ваться в обращении со мной, даже в том
случае, когда они не могут доказать мне, что
я нарушил какой-либо из законов, которые они
нам дают,— я буду, конечно, остерегаться по-
ступать против этих законов, которые выра-
жаются к тому же довольно недвусмысленным
образом. Поэтому я удовлетворюсь тем, что в
качестве ответа говорю своим согражданам:
прочтите это сочинение, серьезно подумайте
над ним, а затем повинуйтесь Хартии и сен-
тябрьским законам так долго, сколько вы
сочтете благоразумным и мудрым действо-
вать в данном случае таким образом.
Но есть и другой закон, [который] не в мень-
шей мере истина, нежели сама Хартия, хотя он
не был предметом чьей-либо присяги. Я от-
крываю этот кодекс власти, изменить священ-
ную букву которого никогда не было дано ни
наиболее дерзновенно деспотичным прави-
телям, ни их самым подлым пособникам, и
там читаю: Всякая справедливость пребывает
в народе.
Справедливость является, следовательно,
самой настоятельной из обязанностей народа,
равно как и самым священным из его прав:
это — вечное его естественное наследие. Путем
различных политических или социальных ре-
волюций, которые он совершил или которым
подвергся, он мог сменить либо уничтожить
своих правителей, расширить либо уменьшить
власть, которую он дает им либо позволяет

Общность больше не утопия! 141
взять; [он мог] отвергнуть неизвестного бога
ради того, чтобы принять бога несуразного,
забыть язык, на котором говорят уже века,
ради того чтобы говорить на новом и не имею-
щем ценности языке, наконец, до основания
преобразовать свои законы верования, нравы
и обычаи; однако никогда он не мог и не хотел
отречься от неотъемлемого права судить тех,
что возомнили себя его господами и его судь-
ями, а тем более не мог изменить вечное
солнце, которое ему светит, и отказаться от
его благодеяний. Когда его возмездие обрати-
ло в прах троны, когда его презрение разбило
идолов и ниспровергло алтари, когда он уни-
чтожил все произведения прошлых поколе-
ний,— его суд устоял среди руин, нерушимый
памятник его верховной власти надо всем тем,
что не [осуществляется] через него и для него,
и его бессилия нарушить преемственную веко-
вечность начал, которые руководят его сохра-
нением.
Высшая справедливость народа нередко
меняла формулировку, [но] никогда не преры-
вала своего хода даже в те времена, когда ис-
кусство деспотизма пускало в ход все свои
хитрости, чтобы сбить его с пути, либо все
свои меры насилия, чтобы запугать его. Ко-
гда она не может заклеймить наказанием, она
клеймит осмеянием, а тот, кого она отметила
печатью своего осуждения, роковым образом
идет к позору. Поэтому она мало беспокоится
о том, чтобы телесно настигнуть виновного,
будучи убеждена, что ни расстояние в про-

142 Жан-Жак Пийо
странстве, ни отдаленность во времени, ни
даже могильное забвение не могли бы лишить
невинно осужденного благодеяния реабилита-
ции, которое она сохраняет за ним, а тем более
предохранить виноватого судью от наказания,
какое следует за подлость его совести. И ко-
гда ее решение вынесено как определенное и
законно удостоверенное, нет ни одного чело-
века сердца, который не предпочел бы судьбу
жертвы судьбе палача.
Кто в наши дни хотел бы быть одним из
судей Сократа43, Гракхов 44, Яна Гуса 45, Кам-
панеллы 46, Галилея 47, Каласа 48 и многих дру-
гих жертв, погубленных во времена свиреп-
ствования зависти, корыстолюбия, невежества,
фанатизма и тирании продажными подлецами,
состоявшими на службе у этих отвратитель-
нейших чудовищ либо подчиненных их власти.
Люди, творящие суд в каком бы то ни было
качестве, всегда ли вы вполне проникнуты
строгим сознанием того, что вы должны будете
дать отчет за свои действия, и страшной от-
ветственности, тяжесть которой ваша долж-
ность возлагает на вашу голову?.. Хорошо ли
вы представили [своему] уму, когда взвеши-
ваете основания обвинения и основания об-
виняемого, ту неоспоримую истину, что если
несправедливость гражданина к граждани-
ну —подлость, то несправедливость судьи к
гражданину — самое мерзкое из всех прояв-
лений насилия?.. Знаете ли вы, что вы совер-
шали отвратительнейшее преступление всякий
раз, когда из ненависти или ради порядка осу-

Общность больше не утопия! 143
ждали невиновного, каково бы ни было нака-
зание, какое вы ему назначили?.. Знаете ли
вы, что, пробегая длинный список пыток и на-
казаний, которые предоставлены в ваше рас-
поряжение для покарания виновного, вы не
встретили ни одного наказания, достаточно
страшного, ни одной пытки, достаточно же-
стокой для применения к вам, если вы сами
сделали себя виновными наказанием невинов-
ного?.. Знаете ли вы, что вся нация, в среде
которой вы творите суд, представлена обви-
няемым, который предстает перед вами, ибо,
поскольку справедливость является первейшей
потребностью людей, живущих в обществе,
все члены общества солидарно ответственны
за исполнение закона; и что, если вы наруша-
ете закон в ущерб Петру, Павел вправе, как и
сам Петр, отнестись к вам, как к убийцам, ибо
никто не поручится ему, что он не разделит
завтра ту участь, какую вы сегодня уготовили
Петру,— так что вы убили его спокойствие за
свою безопасность,— самое ценное из благ,
какие дает общество?.. Знаете ли вы, что,
когда вы осудили невиновного, вся нация кри-
чит вам: Вы солгали! Да, вы подло солгали,
вы, использовавшие ради торжества обмана
власть, какая была вам предоставлена ради
торжества одной только истины?.. И не взду-
майте говорить в оправдание, что ваша со-
весть видела [дело] в ином свете, чем совесть
общественности. Когда вы находитесь в крес-
лах судей, у вас нет больше совести, которая
была бы собственно вашей: ваша совесть запи-

144 Жан-Жак Пийо
сана в законе и ваше убеждение должно рож-
даться публично, подобно тому как некогда
рождались вероятные наследники короны4J,
тогда как полагали важным, как бы не постра-
дать от того, что внебрачные отпрыски взо-
шли бы на трон. Когда же доказано, что вы
действовали одновременно и против закона, и
против общественного мнения, и против соб-
ственной своей совести, то вы создали жертву,
которую рано или поздно будут жалеть и про-
славлять, а сами вы являетесь только подлы-
ми убийцами, обреченными на проклятие че-
ловечества, самые священные права которого
вы нарушили. Так того требуют вечные зако-
ны справедливости, так того требует высшее
правосудие народа, контролю которого будет
вечно подвергаться ваш суд.
Люди, которые изрекли приговор от 10
июля 1841 года 50, как вы видите, мы понимаем
все значение вашего действия: мы предстали
перед вами с сознанием своего права и вашего
долга. Сознавая свою невиновность, мы со-
храняли убеждение, что позорит одно только
преступление, а не наказание.
Вот источники, из которых мы почерпнули
спокойствие, которое мы всегда сохраняли
перед вами, несмотря на долгие предваритель-
ные пытки, которым мы были по произволу
подвергаемы, несмотря на лживый и лишен-
ный логики язык обвинения, который нам при-
ходилось выслушивать, не произнося ни
слова, [несмотря на] самое ложное приписы-
вание преступлений и бранные попреки, со-

Общность больше не утопия! 145
вершенно не связанные с делом. Я должен ска-
зать также: несмотря на то, что ваше решение
поразило нас своей неожиданностью, посколь-
ку среди нас имеются, как я докажу в этом со-
чинении, люди, против которых обвинение не
смогло в точности установить ни одного дей-
ствия, которое имело бы отношение к возбуж-
дению следствия; поскольку люди науки, при-
знанные самыми добросовестными и самыми
просвещенными, в согласии с органами всех
направлений независимого общественного мне-
ния, ознакомившись с этим странным пресле-
дованием, во всеуслышание заявили, что осуж-
дение совершенно невозможно!..
Хотя мы полагали, что ни в какой мере не
навлекли их на себя, мы далеки от того, чтобы
жаловаться на новые страдания, которые ваш
приговор добавил к тем, каким мы уже под-
вергались. Много добродетельных людей
спешат торжественно заверить нас, что они еще
больше утверждаются в своем уважении и
дружбе,— в этом отношении мы благодарим
вас за то, что вы так судили. С другой сто-
роны, когда мы предприняли взятое на себя
дело, мы были достаточно знакомы с исто-
рией, чтобы не быть в неведении того, что
пытки всякого рода неизбежно станут усло-
вием нашей апостольской деятельности, и,бу-
дучи убеждены в этом, мы бросили вызов
страданиям, еще гораздо более жестоким, не-
жели те, какие вы назначили нам. Поэтому
мы не желаем ни помилования, ни отмщения;
но происхождение вашего убеждения является
"10 Жан-Жак Ппйо

146 Жан-Жак Пийо
для нас проблемой, искать решения которой
мы считаем себя вправе.
Это исследование в соответствии с вечными
началами, формулировку которых я только что
установил, началами, которых ни один человек
добра не может не признавать, настолько же
в интересах общества, насколько оно в наших
интересах. Это всемогущее соображение нала-
гает на нас строгую обязанность отдаться та-
кому исследованию с пылом и без страсти. Мы
обещаем во имя всего, что есть у нас самого
дорогого и самого священного, точно выпол-
нить свое обязательство.
Судьи, вы не больше, как равные нам перед
лицом высочайшего суда, который сейчас
будет нас слушать! Правда будет говорить
здесь без опаски и без околичностей, потому
что мы расположены идти на всякие страдания
ради нее; но мы нисколько не забудем о вашем
положении должностных лиц и будем почитать
ваше человеческое достоинство, подобно тому
как мы хотели видеть, чтобы при иных обстоя-
тельствах почиталось наше достоинство. Ти-
шина и почтение! Вот наш верховный власте-
лин... Народ!..
Глава вторая
ДРЕВНОСТЬ И ПОСТОЯНСТВО ПРИМЕНЕНИЯ
ПРИНЦИПОВ ОБЩНОСТИ
Человек не сумел бы жить один, ибо
жить — это мыслить и действовать во всей
полноте этих двух способностей, первопораж-

Общность больше не утопия! 147
дающих действия, которые принадлежат соб-
ственно разумному существу и принадлежат
только ему. Так вот, обособленный чело-
век не размышлял бы, поскольку у него не
было бы ни воспоминания, ни предвидения;
он не действовал бы, поскольку его движения
были бы только мгновенным следствием чув-
ствований настоящего момента. Человек, не
могущий ни мыслить, ни действовать, не был
бы больше, как однородной разновидностью,
подобной скотине, или разновидностью, ли-
шенной разума и вместо того, чтобы мыслить
и действовать, он мог бы только чувствовать
и двигаться.
Человек не мог бы даже существовать в со-
стоянии обособленности, ибо если только рас-
смотреть его поближе, сразу же признаешь,
что при таком положении ему было бы невоз-
можно удовлетворять существенные потребно-
сти своего организма и предохранить себя про-
тив физических влияний, которые все направ-
лены на его сохранение, будучи видоизменяе-
мы в силу состязания; но почти все они были
бы направлены на его уничтожение, если бы не
были видоизменены надлежащим образом или
не управлялись бы разумом. Следовательно,
человек обязан своему постоянному соприкос-
новению с другими разновидностями одного
с ним рода не только приведением в действие
способностей, отличающих его от скотины, но
и сохранением собственного существования.
Эти основные положения со всеми из раз-
вивающими я изложу в Истории Равных, но
10*

148 Жан-Жак flulio
я должен был напомнить их здесь для того,
чтобы настроить ум читателя на понимание
без усилий всей неопровержимости утвержде-
ния, на коем я обосновываю истину, которую
развиваю сейчас, а именно: что солидар-
ность — это первое условие не только жизни,
но и существования человека. Ну, а солидар-
ности нет там, где нет действительной ассоци-
ации. Следовательно, человек рожден для об-
щества. Все мыслители, которые серьезно раз-
мышляли о причине, средствах и цели его
существования, единодушно признали эту ис-
тину.
Но каковы подлинные основы общества,
то есть каковы справедливые, разумные, а сле-
довательно, самые точные ограничительные
условия вечного договора, который устанавли-
вает пределы солидарности личности по отно-
шению к обществу и общества по отношению
к личности? Вот вопрос, который был пред-
метом споров человеческого ума с самых
отдаленных времен, о каких у нас остаются
какие-либо воспоминания. Между тем все со-
циалисты, все философы, поистине достойные
этого наименования и по возвышенности своей
мысли, и по обширной мощи своего ума, и
особенно по своей великой любви к человече-
ству, также единодушно признали, что власть
человека над человеком является чудовищно-
стью, порожденной только забвением осново-
полагающих начал всякого общества и со сто-
роны того, кто ее осуществляет, и со стороны
того, кто ей подвержен. Это настолько истин-

Общность больше не утопия! 149
но, что те, что не оспаривали его вполне опре-
деленно, будь то потому, что не нашли, при
каком условии общество может держаться без
нее, или же потому, что они боялись подверг-
нуться воздействиям ее ощущения и установ-
ленного могущества,— могли оправдать свою
терпимость по отношению к ней только по
соображениям некоторых преимуществ, какие
она могла бы дать как средство исправления
беспорядка, который она одна вызвала, либо
мнимой неспособности человечества самому,
то есть без принуждения, обеспечить условия
какого-либо общественного порядка.
Небольшое число менее боязливых и более
просвещенных отваживалось в различные вре-
мена, начиная с самой отдаленной древности,
непосредственно изучать этот вопрос и во все-
услышание провозглашать результаты своих
исследований. Именно им прежде всего мы
обязаны знанием того, что безусловное равен-
ство было предметом постоянных усилий че-
ловечества, хотя до нашего времени оно никог-
да не поняло его и не выразило в ясной форме.
Оно хорошо чувствовало весь объем зол, ко-
торые причиняло отсутствие его, но не видело
всего добра, которое его наличие дало бы ему.
Оно стремилось к нему неодолимым образом,
подобно тому как вода непреодолимо стремит-
ся к своему уровню. Потребность обладания
им Выла у него в состоянии чувства, но отнюдь
не в состоянии знания. Вот единственная при-
чина всех его блужданий и всех недоразуме-
ний, вот почему все его усилия и все его следо-

150 Жан-Жак Пийо
вавшие одна за другой попытки до наших дней
привели лишь к тому, чтоб установить его
непрерывное, но медленное и мучительное
шествие к знанию, которое должно было, на-
конец, показаться ему в один прекрасный день
высшим объяснением всех вещей и дать полное
удовлетворение его аппетитам и желаниям, до
того неутолимым, путем определенного вос-
приятия и безусловного применения вечных
истин, которые оно одно раскрывает и может
установить. Напомним в немногих словах о
некоторых из главных эпох, в которые челове-
чество доказало, что оно никогда не упускало
из виду цель, к какой, как мы полагаем, оно,
наконец, придет, какие бы ни делались попыт-
ки отвратить его от нее.
Основатели древних таинств поняли превос-
ходство этого; но так как они не открыли то-
го, что условия, определяющие сохранение од-
нородности, являются строго общими для
всех ее составляющих видов, они полагали,
что не все умы были способны подняться до
понимания этой высшей истины, и предназна-
чали ее для избранных. Отсюда истина для
некоторых и обман, или аллегория, для всех
прочих; отсюда счастливые и гордые касты
и простой непосвященный, предоставленный
нищете и тупению.
Ликург, более глубокий в познании челове-
чества, [еще] более обобщил применение это-
го; но так как он не имел никакого представле-
ния о человеческой солидарности и вследствие
этого не находил в природе никакой санкции

Общность больше не утопия! 151
для социального закона, он создал относи-
тельное равенство вместо равенства безуслов-
ного. Он только заставил освятить индиви-
дуализм при посредстве аграрного закона и,
провозглашая равенство, сохранил раб-
ство 51.
Гракхи, а позднее Катилина52, без сомне-
ния, хотели отменить рабство; но, будучи, как
и их предшественники, лишены всякого пред-
ставления о человеческой солидарности, они
не приметили никакого выражения равенства,
более полного, нежели аграрный закон 53.
Великая возрожденческая школа, вышед-
шая из святилища ессеев 54, подобно тому как
они сами произошли из святилища древних
избранных, гораздо ближе подошла к без-
условному равенству, ибо она отменила раб-
ство и провозгласила нераздельность челове-
чества, или социальное единство. Она насчиты-
вала много апостолов и к концу старой эры
видела свои принципы распространенными
почти во всем известном мире. Она также ис-
кала социальную санкцию вне природы, в
сущность которой она не проникла, и сохрани-
ла миф, или неизвестную и безосновательно
предположенную причину ощутимых дейст-
вий, составляющих общественную жизнь.
Таким образом, она не могла дойти до дейст-
вительности и привела только к установлению
неизмеримого продвижения вперед.
Христианство, которое было лишь одной из
многочисленных сект возрожденческой школы,
сделало еще один шаг в применении [ее взгля-

152 Жан-Жак Пийо
дов], но оно материализовало миф, и с тех пор
человечество оказалось брошенным на беспре-
дельный путь обмана, который должен был
привести его к католицизму, то есть к кощун-
ственному освящению власти человека над
человеком путем отрицания равенства на зем-
ле взамен полного его торжества в мире чисто
воображаемом и лишенном как предполагаемо-
го значения, так и значения действительного.
Все основные положения, доказательство
которых столь мучительно произвела на свет
наука, оказались, таким образом, извращен-
ными в католицизме. Социальная теория ста-
ла не больше как пустым набором слов, лишен-
ных мыслей и следствий; а практика — лишь
странным и чудовищным рядом законов, обы-
чаев, нравов и привычек, которые, казалось,
выработали безумие, жестокость, неблагора-
зумие и безрассудство по сговору как вызов
науке и как оскорбительную насмешку, бро-
шенную в лицо человечеству в знак его вечно-
го унижения и окончательно установленного
его бессилия когда-либо постигнуть прекрас-
ное, справедливое, доброе, истинное, предпо-
сылки благоденствия, подлинным и единст-
венным выражением которого является без-
условное равенство. Вот к чему привели уси-
лия и попытки древнего мира; вот как было
удушено в своей колыбели это великое воз-
рождение, обещанное столькими и столь крас-
норечивыми голосами!
Католицизму оказалось легко осуществить
это дело смуты в области умственной жизни,

Общность больше не утопия! 153
потому что истины, до его появления приобре-
тенные для дела равенства, не были основаны,
как мы только что видели, на не подлежащем
отрицанию критерии, который утвердил бы их
доказательство и строгое применение. Католи-
цизм нашел человечество в состоянии неуве-
ренности и исканий, каким оно бывает особен-
но в те великие эпохи, когда, [идя] от откры-
тий к открытиям, оно достигает познания
большей части причин, вызвавших его не-
счастье в прошлом, не отгадывая еще, на чем
оно может основать свои надежды на счастье
в грядущем. Чувство господствовало тогда над
умом,— так что искали ощущений, а не дока-
зательств. Католицизм, творение натур извра-
щенных, каким он будет оказываться всегда,
если только не применят на деле средства для
их исцеления или же для приведения их к
бездействию, скоро понял, что ему было бы
легко, благодаря этой обширной путанице от
нерешительности и необдуманности, привести
род человеческий к тому состоянию пассивно-
сти, из какого он вышел лишь после стольких
веков несчастий и усилий, которые тем самым
оказались бы проигрышем для его опыта. Он
догматизировал традицию символов, драмати-
зировал аллегорию, и человечество, побужден-
ное своей пылающей жаждой эмоций, броси-
лось в этот поток иллюзий и обмана, где оно
потеряло одновременно и память о причинах
своей вечной нужды, и чувство своих действи-
тельных потребностей, а значит — и волю к
исканию удовлетворения. Когда сердце пре-

154 Жан-Жак Пийо
сытилось, таким образом, обманными эмоция-
ми, ум, которому больше нечего было делать
в этом предприятии неопределенных чувство-
ваний, утратил привычку к деятельности,—
мысль закоснела, и великий вопрос об общем
благоденствии оказался отложен на неопреде-
ленное время!
Однако, поспешим это сказать, несмотря на
умственную летаргию, в которую человечество
впало и которую католицизм эксплуатировал
столь предательским образом, несмотря на
настоятельность суровой потребности прийти
к какому-нибудь достижению, которая тогда
господствовала над всеми чувствами сердца, —
это дело кривды совершилось отнюдь не без
противодействия. С первых же попыток даже
самые больные умы ощущали в себе известную
отталкивающую силу, которая стремилась
предохранить их от грязного соприкосновения
с новым учением, и внутренний голос, который
кричал им: Вовсе не здесь истинная цель.
Наименее сбитые не могли противостоять оче-
видности и во всеуслышание протестовали
против дурной веры и дурных намерений учи-
телей этой обманной и нечестной системы.
Бесчисленные секты, которые боролись про-
тив католической котерии на протяжении пер-
вых веков ее могущества, мощные умы, кото-
рые изводили ее своими доказательствами и
уличали ее в лицемерии,— все доказывает нам,
что ни ее наставления, ни ее учреждения ни-
когда не удовлетворяли требованиям разум-
ности, как и требованиям внутреннего чувства

Общность больше не утопия! 155
человечества. Но деспотизм, давно уже не уве-
ренный в своем будущем, не преминул заме-
тить, что эти превратные учения вели к тому,
чтоб обеспечить ему завоевание и безмятеж-
ное использование его древних привилегий при
посредстве некоторых изменений форм и наи-
менования. И подлый договор был заключен,
а католицизм получил в свое распоряжение все
средства государственной силы, а именно:
произвольное распоряжение честью и бес-
честьем, жизнью и смертью. Наука должна
была замолкнуть, а заблуждение восторжест-
вовало!
Мы установили непреодолимое и непрестан-
ное стремление к равенству, которое человече-
ство проявляло на протяжении всей древней
эры; мы отметили некоторые из главных по-
пыток, которые оно делало, чтоб осуществить
этот извечный замысел; мы сказали о напад-
ках с целью поддержать католицизм, отрица-
ние равенства, когда католицизм еще нисколь-
ко не завоевал возможности навязывать мол-
чание разуму. Теперь нам остается напомнить
в немногих словах о том, как неистребимое
чувство равенства все же не переставало еще
проявляться при всемогуществе католицизма,
несмотря на его ревнивую и неукротимую
мстительность, [напомнить] о смелых и настой-
чивых протестах, которые возобновились, как
только разум отвоевал некоторые из своих
прав, и, наконец, о трудах различных школ, за
последние века нашей эры восстановивших
учение нового времени о возрождении, провоз-

156 Жан-Жак Пийо
гласить которое мы являемся перед лицом
всего мира с уверенностью, что на этот раз оно
больше не окажется искаженным ни в силу
невежества всех, ни в силу дурных желаний
некоторых, потому что, руководствуясь опытом
минувших веков [и] будучи свободны от вся-
кого предубеждения, которое могло бы отвра-
тить нас от этой славной цели наших усилий,
мы приложили в этом возвышенном исследо-
вании все способности своего ума и, более сча-
стливые, чем наши предшественники, открыли
вечную основу, на которой покоятся его зако-
ны и его веления.
Католицизм не скрывал больше ни своей
цели, ни своих притязаний с тех пор, как он
мог поставить власть палача на место власти
логики. Вскоре безмолвие смерти господство-
вало во всех тех местах, где его спесивые и
пресмыкающиеся учителя могли распростра-
нять иго своей жестокой воли, символом кото-
рого является крест. Но он был подвергнут
проклятию и презрению повсюду, где против-
ники сочли себя достаточно многочисленными
для того, чтобы быть в состоянии не бояться
его мести. Так, некоторые секты существовали
наряду с ним и кончили даже тем, что пол-
ностью изгнали его из обширной части извест-
ного мира. И до своего полного исчезновения
с Востока, колыбели и святилища всех соци-
альных учений, он никогда не осуществлял
там свою власть, не встречая оспаривания.
Сначала греческая церковь, а позднее ислам
заставили его целиком исчезнуть из Азии, Аф-

Общность больше нс утопия! 157
рики и части Европы. Правда, все эти рево-
люции осуществлялись во имя религии, а ни-
как не во имя социальной науки в собственном
смысле слова; они имели своей кажущейся
причиной истолкование слов столь же непо-
нятных, как нелепы были идеи, которые они
представляли; но в действительности народы,
с такой отвагой потрясшие иго католицизма,
имели в виду гораздо меньше атрибуты мифа,
относительно нелепостей которого они впо-
следствии лишь в малой мере или совсем не
оговаривались, нежели восстановление чело-
вечества, которое они видели униженным этим
режимом, стоящим по ту сторону природы.
Правда и то, что они не добились ничего луч-
шего в социальном отношении; но они искали
истину, потому что чувствовали себя в цар-
стве обмана,— вот все, что нам важно устано-
вить.
Таким образом, противодействие сохраня-
лось и долго распространялось без определен-
ной формулы — настолько оно было выраже-
нием подлинной и глубоко чувствовавшейся
потребности. Но наконец явилась школа ре-
формации, основы которой заложили на самой
почве католицизма Аютер и его соревновате-
ли 55. Это учение, которое вначале не имело
иной признанной и видимой цели, как низвер-
жение католицизма, было принято всеми наро-
дами как доброе новшество, давно и тщетно
ожидавшееся; и в интересах нашего предмета
следует отметить, что с самого же начала
именно люди, наиболее выдающиеся по своим

158 Жан-Жак Пийо
знаниям и мягкости своего характера, приня-
ли его с наибольшей готовностью, и именно
наиболее спокойные и наиболее рассудитель-
ные нации присоединились к нему безвоз-
вратно.
Реформация XV века, освобождая науку от
невежественной и подозрительной опеки като-
лицизма, оживила во всем мире почти угас-
ший зародыш всякого чувства социализма и
заложила предпосылки всех революций — на-
учных, художественных, социальных и поли-
тических, какие были совершены в нашей Ев-
ропе с того времени. Она породила философию
XVIII века, которая сама по себе отважно
продолжала свою задачу до девяносто третье-
го года. Тогда появилось новое поколение, бо-
гатое идеями и опытом четырех веков исследо-
ваний и борьбы. Его дела удивили мир, ибо
перед его появлением не подозревали даже о
его существовании. Оно собрало свой научный
клад в тиши и сосредоточенности исследова-
тельской деятельности; оно приняло миссию
отомстить за человечество уничтожением от-
вратительного чудовища, которое так долго
держало его в печали и унижении. Никогда
миру не было дано более страшного примера:
победа оказалась полной, все дела, сотворен-
ные посредством обмана, были сведены на нет,
необходимость безусловного равенства была
признана навсегда.
Вот как это возвышенное учение дошло до
нас сквозь все века. То сформулированное вы-
соким философским разумом, то провозгла-

Общность больше не утопия! 159
шенное усилиями огромных и могуществен-
ных народностей, то [будучи] страшным проте-
стом совести народов против чудовищных
проявлений неравенства, оно переходило от
поколения к поколению, и когда тирания была
достаточно могучей, чтобы задушить его голос
на форуме, оно спустилось утешать людей
сердца и чистых убеждений в святилище тай-
ных обществ, прообразом и самым совершен-
ным образцом которых всегда было франкма-
сонство 5G. Вот генеалогия утешительных прин-
ципов, которые мы являемся принести миру и
которые кой-какие невежественные или испор-
ченные люди осмеливаются еще преследовать
как безумства или как преступления.
Глава третья
ПРОИСХОЖДЕНИЕ СОВРЕМЕННОГО
ВОЗРОЖДЕНИЯ; НЕОБХОДИМОЕ СЛЕДСТВИЕ
ПОБЕДЫ ДЕВЯНОСТО ТРЕТЬЕГО ГОДА
Никто еще не постиг и, следовательно, не
показал подлинного значения великого деяния
девяносто третьего года; а поскольку будущее
должно было быть его прямым следствием,
это упущение стало, бесспорно, первопричиной
неуверенности, в условиях которой мы прожи-
ли с того времени, неуверенности, порождаю-
щей все неправильности и все раздоры, жерт-
вой которых является наше несчастное обще-
ство, потому что, с одной стороны, оно
позволяет боязливым, ленивым или испор-
ченным умам сохранять притязания, приз-

160 Жан-Жак Пийо
нанные глупыми и несправедливыми; кроме
того,— потому что оно, не предоставляя ника-
кой гарантии пылким, искренним и просве-
щенным умам, раздраженным таким тяжелым
оскорблением разума и справедливости, тол-
кает их за пределы истинного, которое воз-
можно во всем своем объеме, но которое одно
только возможно сейчас. Думаю, что мне нет
надобности уточнять факты для того, чтобы
истинность этого утверждения не стала кем-
либо оспариваться. Да, именно неуверен-
ность— вот что убивает нас сегодня!.. Ну, а
кто же мог бы в этом сомневаться?.. Разве
имеется в нашем нынешнем обществе хотя бы
один-единственный класс людей, которым их
положение или их принципы обеспечивают бес-
печность в настоящем и душевный покой на
будущее?.. Разве есть среди нас хоть одно-
единственное мыслящее существо, все мгнове-
ния жизни которого не отравлены этой жесто-
кой болезнью ума, которую называют сом-
нением?..
Может быть, им был бы священник, стран-
ный вид [человека], который дерзко отверг са-
мое прекрасное назначение мужчины57 для
того, чтобы создать себе жизнь, всю [преис-
полненную] сумасбродства и порока, и кото-
рый, будучи горд покровительством своего
бога, притязает на то, чтобы навязывать земле
законы и обычаи, порожденные его воображе-
нием, опьяненным спесью и ненавистью?.. Но
лицемерие этой ненормальной жизни стало
настолько общеизвестным, что даже дети
краснеют, когда их считают простофилями на

Общность больше не утопия! 161
сей счет. Что же будут делать грядущие поко-
ления?
Может быть, этим человеком было бы су-
щество вымышленное, которое не является
по положению ни гражданином, ни чужезем-
цем,— миф, претворенный в плоть и кровь
действием конституционализма, имеющим
целью воскресить к выгоде некоей котерии
плебеев-отступников все обычаи, щедрость и
излишества, которые прикрывала мантия
древней королевской власти?.. Но народ девя-
носто третьего [года] опроверг, разбил, побе-
дил, судил и убил королевскую власть, потому
что, сказал он, ему было доказано, что впредь
они не могли бы больше жить вместе. И если
в дальнейшем он согласился слышать ее имя,
то это потому, что ему торжественно обещали,
что она никогда не будет больше тем, чем
была.
Может быть, им был бы сомнительный от-
прыск старинных дворянских каст, который
не читая историю нигде, кроме как в своих ти-
тулах и на своих гербах, не научился ни знать
прошедшее, ни понимать настоящее, ни пред-
видеть будущее?.. Но кто не знает, что его
имя и его привилегии были похоронены вместе
с трупом королевской власти? Кто не видит,
что то, что, по его представлениям, есть в нем
от надежды, на самом деле происходит от
тоски? Кто не замечает, что вместе со своими
идеями и притязаниями он может быть рас-
сматриваем только как пережиток навсегда
отмерших поколений?..
1"| Жан-Жак Пийо

162 Жан-Жак Пийо
Может быть, это был бы буржуа-эксплуа-
татор, этот верховный жрец монополии, кото-
рый убивает столько жертв во славу своего
бога — Выгоды?.. Но он отлично знает, что
никакая иная сила, кроме незнания своих под-
линных интересов, не удерживает его жертвы
под его ножом и что в тот день, когда эти
вьючные животные с человечьим обликом пой-
мут, что, для того, чтобы жить, им нет надоб-
ности в его покровительстве, его идея падет в
прах и оставит его одного перед лицом своей
бесполезности.
Может быть, это был бы работящий и бе-
режливый пролетарий, которому удается до-
быть немного хлеба и несколько жалких лох-
мотьев для своей жены и своих детей ценою
восемнадцати часов труда на двадцать четыре
[часа] существования?.. Но кто же еще так,
как он, терзаем жестокими тревогами неопре-
деленности? Разве не было у него накануне
тысячи оснований опасаться того, что откроет
завтрашний день? Захочет ли человек, кото-
рому он отдает свою жизнь за немного золота,
продолжить эту унизительную и преступную
торговлю, которая все же предпочтительнее,
чем бесчестие, нередко предшествующее голод-
ной смерти, и страшные страдания, всегда ее
сопровождающие? Не объявят ли ему скоро,
что новая политическая комбинация делает
необходимым уменьшение его заработной пла-
ты или что использование нового изобретения
позволяет упразднить его занятие, или что его
мнения способны поставить в затруднение дан-

Общность больше не утопия! 163
ное учреждение, или же что он стал слишком
стар, чтобы можно было оставлять его доль-
ше, ибо он уже изношен, хотя у него ребенок
в колыбели,— и сколько еще других подобных
предлогов?
Разве это общество то, что состоит из таких
элементов? Нет, это лишь некое спутанное
скопление существ, непрерывно находящихся
в подозрении одно у другого и всегда готовых
разодрать друг друга при малейшем предлоге
недовольства. Разве жить так значит жить?
Нет, это значит умирать в каждый час свое-
го существования. И никто из нас не может
решить себя тем, что он укрыт от ударов этой
беспрерывной смерти; ибо, как мы только что
видели, вера, власть, титулы, богатство, труд,
преступление или добродетель — все безна-
дежно, все подвержено отрицанию, все может
оказаться непризнанным завтра! Вот судьба,
какую уготовило нам поколение девяносто
третьего года! Оно не могло действовать ина-
че: миссией его было разрушать, оно понимало
только разрушение. Оно должно было расчи-
стить мир идей, учреждений, предрассудков и
всех чудовищностей, составлявших старое со-
циальное сооружение. Оно все судило, все
ниспровергло, все смело! Оно повиновалось
очевидности доказательства, подобно матема-
тику, который ставит нуль как обозначение
разницы, когда находит, что два сравниваемых
числа равны; подобно подвергшемуся нео-
жиданному нападению путешественнику, ко-
торый спускает курок своего оружия, направ-
• ^ Жан-Жак Пийо

164 Жан-Жак Пийо
ленного на грудь убийцы, когда он видит, как
блестит смертоносный булат, угрожающий его
жизни.
Среди людей, споспешествовавших совер-
шению этого дела, некоторые поняли, что че-
ловечество не может долго жить среди руин и
могил, и эбертисты, чтобы предохранить его
от верной смерти у них на глазах, сделали по-
пытку поработать над сооружением нового
мира 58. Но разрушение не было еще заверше-
но, оно сосредоточивало [на себе] все заботы
того времени, и их советы, как и их усилия,
были сочтены несвоевременными. Они запла-
тили своими головами за вечную славу [быть]
первыми, кто установил необходимость про-
тивопоставить непреодолимую преграду воз-
вращению заблуждений прошлого, торопясь
установить основы, на которых должно по-
коиться грядущее.
Несмотря на свою правильно установленную
мысль о непосредственной реорганизации, они
были не менее полны решимости стереть до
последних следов пораженный гангреной мир,
приговор которому был вынесен; и когда они
исчезли, общество, не чувствуя себя больше
под влиянием их могучего побуждения, не пре-
минуло оказаться утратившим силы в своем
движении и остановилось среди их еще по-
дергивающихся трупов. Тогда, с беспокойст-
вом оглядываясь вокруг себя, оно признало,
но* слишком поздно, мудрость их советов и
попыток; с ужасом оно заметило, что создало
лишь огромную пустыню и что людей, способ

Общность больше не утопия! 165
ных повести его по этому пути, больше нет!
Поэтому оно поспешило собрать кой-какие ос-
татки прошлого, чтобы наскоро устроить свое
настоящее, и укрылось под поверхностями
развалин, избежавшими [последствий] его не-
благоразумия.
Бабёф и его добродетельные сотоварищи 59
вскоре явились предупредить его об опасности
подобного решения; они доказали, что по-
скольку революция была совершена во имя
достоинства и вечных прав человека, преступ-
ным и постоянным нарушением которых был
старый порядок, она никак не могла свестись
к простой замене лиц, потому что привилегия
была бы преступлением и в будущем, как она
была [им] в прошлом; потому что новые приви-
легированные были бы непременно столь же
несправедливыми и более наглыми, чем ста-
рые. Было слишком поздно! Их голос возбу-
дил только ненависть большого числа [людей]:
отравленный кубок привилегии уже находился
в обращении по рядам! Однако отважные апо-
столы равенства, убежденные в том, что их
самоотвержение, каково бы ни было его след-
ствие в настоящем, вовсе не было потерянным
для человечества, решили не бояться угрожа-
ющих воплей развращенных и обнародовали
Манифест Равных60.
Эта формула равенства, наиболее разумная,
а следовательно, практически наиболее истин-
ная, несмотря на свою малую распростра-
ненность из всех тех, что были созданы до на-
стоящего времени, произвела огромное впе-
12*

66 Жан-Жак tluuo
чатление в мире. Общность трудов и наслаж-
дений, то есть соревнование вместо соперниче-
ства, доказательство вместо произвола власти,
согласие вместо принуждения,— одним словом,
достоинство и удовлетворенность всех вместо
спеси и позорящих излишеств некоторых, куп-
ленных ценою унижения и постоянных лише-
ний большинства,— [все это] было здесь дока-
зано как являющееся не только необходимым
следствием девяносто третьего [года], но и
единственным способом образования сообще-
ства, соответствующего темпераменту, какой
присущ человеческой природе, [сообщества],
единственно способного дать полное удовлет-
ворение его подлинным потребностям и подав-
лять его отступления, единственные причи-
ны всех несчастий нашего рода [человече-
ского].
Конечно, народ, весь еще полный воспоми-
наний о своем унижении и своих страданиях,
не замедлил бы понять возвышенную истин-
ность этого учения; и единожды проникнутый
доказательствами его очевидности, доступной
столь полному восприятию всеми умами, он
никогда бы не согласился подчиниться систе-
ме, из которой не вырвана коренным образом
пристрастность, если бы не поторопились
удушить мощные голоса воодушевления и
убеждения, призывавшие к благоденствию.
Новые привилегированные тем лучше зна-
ли, чего держаться в этом отношении, что,
поскольку почти все они принимали весьма
деятельное участие в делах революции, они

Общность больше не утопия! 167
были знакомы с поразительной быстротой, с
какою принципы, благоприятствующие соци-
альному уравниванию, распространялись в
массах. Поэтому они проявили себя более оже-
сточенными против коммунистов, чем против
тех несчастных, которые в своей ослепленности
питали преступную надежду вернуть отечест-
во вспять, к его прежнему низкому положе-
нию, пусть даже ценою своей крови, пролитой
рукою чужеземцев, и своей чести, проданной
своим убийцам.
Испорченные [люди] приучились говорить и
в силу частого повторения этого даже верить,
что революция была сделана только с целью
наказать старых привилегированных за их
злодеяния и поставить на их место более про-
свещенных и более справедливых в своих тре-
бованиях. Как могли они простить людям, ко-
торые, имея возможность притязать на те же
звания, что и они, на обладание привилегией,
с ужасом ее отвергали и провозглашали на-
оборот, что, так как привилегия является во-
пиющим и явным нарушением наиболее доро-
гих человечеству прав, она может быть оправ-
дана, лишь принимая во внимание невежество
тех, которые ей подчинены, и даже тех, кто ею
пользуется; но что, раз ее природа признана;
надо решиться стереть ее до малейшей види-
мости под страхом предоставления общества
ужасам беспрерывной войны, в тысячу ра?
более гибельной, чем унизительное и свирепое
оскотинение полной дикости? Им отрубили
головы, а народ позволил сделать [это]!..61 \]о

168 Жан-Жак Пийо
разве убить их значило опровергнуть и убе-
дить их?..
Поднимитесь, возвышенные духом люди,
принужденные, сходя в могилу, слушать под-
лое обличение! Стряхните позор, которым вас
покрыла клевета, и придите рассеять ее перед
лицом всего мира ныне, когда опыт доказал
вашу добродетель, как и невежество или пре-
дательство ваших судей!
Перечтите язвы и пятна, которыми ненави-
стная привилегия опозорила человечество для
того, чтобы отвратить от себя уничтожение,
на которое ваша мудрость и ваше мужество
осудили ее. Распознайте бессмысленные уче-
ния, лицемерные проявления лести, обманные
посулы, предательские действия, при помощи
которых она старалась одурачить свои жерт-
вы, когда считала себя слишком слабой для
того, чтобы прямо подавить их; посмотрите на
угнетающие дела, жестокие лишения, оскорби-
тельные притеснения, наглое презрение, кото-
рыми она их подавляла всякий раз, когда надо
было удовлетворить до пресыщения чудовищ-
ные потребности ее распутных излишеств и ее
спеси. О, пусть вы будете велики перед лицом
подобных несчастий, вы, которые предпочли
смерть бесчестности содействия этому и по-
зору подчинения! О, пусть ваши палачи будут
сокрушены, когда вы им скажете: Что! Вы с
нами обращались, как с низкими убийцами,
потому что мы хотели сделать человечество
сообществом братьев и друзей, а вот что вы
из него сделали!..

Общность больше не утопия! 169
Но что говорю я? Разве вам нужны месть и
утешения?.. Ах, простите мне, что я омрачил
спокойную и могучую убежденность, которая
с улыбкой открывала вам врата смерти и пока-
зала вам грядущее! Спите, спите в мире своим
славным сном мучеников,— ваша мысль вовсе
не мертва! Верный Буонарроти 62 скрыл ее в
своем сердце в тот миг, когда палач тащил вас
на смерть, и через сорок лет заключения, пре-
следования и тирании он сохранил ее нам чи-
стой и прекрасной, какою он любил ее вместе
с вами тогда, когда разделял ваши труды,
ваши надежды и ваши оковы.
Если он не разделил с вами смерть, то это
потому, что судьи ваши нанесли ему оскорбле-
ние: он показал себя достойным ее во все
мгновения своей жизни, и сердечными воспо-
минаниями дружбы, которые он сохранил о
вас, и пылким рвением, с каким он произносит
ваши имена и говорит о ваших добродетелях,
и своей твердой надеждой на осуществление
ваших благородных замыслов, которые благо-
даря ему стали нашими. Так что никто из вас
не нарушил своего долга! Будьте навсегда про-
славлены в нашей памяти, о бессмертные
благодетели человечества!
Мы [сейчас] в оковах 63, подобно тому как
были в них вы сами; как вы, мы страдаем за
признание вечной истины, заря которой долж-
на осушить слезы рода человеческого и
очистить его от запятнанности; как вы, мы,
быть может, также умрем преждевременно ра-
ди того, чтобы доказать миру, что наше убеж-

170 Жан-Жак Пийо
дение чисто и непоколебимо, ибо для него тре-
буются иногда подобные доказательства. Тог-
да другие будут продолжать задачу, которую
мы получили от вас; и, наученные нами, они
сохранят память о вас. Но если — о тысяче-
крат и тысячекрат счастливый день! — если
в некий день Земля откликнется на наш при-
зыв долгим криком любви, забвения и прими-
рения; если плуты и обманутые, короли и под-
данные, касты и чернь, буржуа и пролетарии,
спесивые богачи и униженные нищие, судьи и
преступники отбросят безумие прошлого ради
того, чтобы в будущем признавать только ве-
ления святого равенства, продиктованные на-
укой; если нам суждено насладиться неизъяс-
нимым зрелищем детворы, ставшей предметом
забот и самых дорогих надежд общества, зре-
лищем юной девушки, лелеемой подобно неж-
ному и чистому цветку, чье сладостное благо-
ухание должно наполнить отрадой жизнь
счастливого смертного, который окажется за-
служившим ее и принятым в ее лоно; счастли-
вой матери, прижимающей к своему сердцу,
опьяненному гордостью и радостью, плод сво-
ей подлинной любви; добродетельной и гордой
своим счастьем супруги, доверчиво склонив-
шей свою голову на сердце избранного ею
горячо любимого; сформировавшегося чело-
века, ставшего гражданином, равного всем и
друга всех, величественно несущего сознание
своего достоинства и свободы; спокойного и
счастливого старика в окружении забот, при-
знания и почитания со стороны тех, чье рожде-

Общность больше не утопия! 171
ние он видел и которыми руководил на жиз-
ненном пути, ожидающего момента, когда он,
улыбаясь, скажет им навеки прости; всего
человечества, начинающего жизнь отрады и
любви, где наслаждения будут всегда свобод-
ны от угрызений совести и от страха, а стра-
дания, неотделимые от нашей природы, [ста-
нут] сменой случаев, предназначенных каждо-
му для того, чтобы дать ему отведать все
прелести братства, будь то когда он проявляет
его в отношении к другим или же когда он
принимает приятные свидетельства [этого чув-
ства]. Если наши глаза не закроются для све-
та до того, как увидят зарю этого прекрасного
дня, рассчитывайте на наше слово, о вы, умер-
шие ради того, чтобы убедить нас: мы скажем
всем, с каким пылом вы трудились, чтобы
создать для них это благоденствие, и ваши
славные имена будут повторяться с любовью
до тех пор, пока вечное небесное светило бу-
дет озарять счастливых на Земле.
J лава четвертая
ПРОЯВЛЕНИЯ ПОСЛЕДОВАТЕЛЬНОГО
РАЗВИТИЯ ПРИНЦИПОВ ОБЩНОСТИ
СО ВРЕМЕНИ РЕВОЛЮЦИИ 1830 ГОДА
ДО НАЧАЛА ПРОЦЕССА 1841 ГОДА
Различные правительства, которые сменяли
одно другое со времени падения Конвента 64
до 1830 года, были, собственно говоря, лишь
длинным рядом опытов, при помощи которых

172 Жан-Жак Пийо
старались все с большей и большей смело-
стью стереть глубокие отпечатки девяносто
третьего года и задушить развитие начал воз-
рождения, которые последовательно появля-
лись на свет после этой великой эпохи. Благо-
разумие правителей оценивалось единственно
по более или менее тонкому искусству, с каким
они умели\ щадить восприимчивость нации,
которая никогда, каковы бы ни были ее тре-
воги момента, не переставала проявлять свою
ненависть и презрение ко всему старому ре-
жиму в целом, равно как и свой ужас перед
всем тем, что могло приблизить ее к нему.
Именно здесь тот непоколебимый подводный
камень, о который все они разбились одни за
другими; и если она вспоминает о последней из
этого длинного ряда форме правления только
с глубоким и длительным чувством подлинно-
го возмущения, тогда как по отношению к
другим она сохраняет лишь безраличие, то это
отличие следует приписать только прямому
родству этого правления с властью обезглав-
ленного короля и его признанным притязани-
ем вернуть ее к жизни в среде грядущих по-
колений.
Буржуазия, главными вожаками и первыми
наставниками которой были те подкупленные,
что последовательно убивали монтаньяров
эбертистов и коммунистов, поскольку мы рас-
сматриваем ее как политическую котерию,
окончательно заняла место дворянства в силу
этих трех побед, одержанных над представи-
телями принципа равенства. С того времени

Общность больше не утопия! 173
она одна правила Францией и правит ею еще
и поныне. Директория, временное Консульст-
во, пожизненное Консульство, Империя и Ре-
ставрация 6о— вот пять существенно различ-
ных форм правления, которые она использова-
ла в промежутке тридцати с немногим лет; и
конституционное, или парламентарное правле-
ние, принятое ею в 1830 году б6 как последнее
слово политической и социальной науки, как
последнее мастерское произведение, после
которого она должна была разбить созданную
ее творческим умом форму, по которой оно
отлито, разваливается уже со всех сторон под
удвоившимися ударами, какие она наносит ему
сама. Шесть разных форм правления за сорок
пять лет! Старая монархия, правившая тем же
народом, длилась четырнадцать столетий.
Какова истинная причина, первопричина
этой огромной разницы? Вот вопрос, верное
решение которого положило бы конец изряд-
ному числу проявлений озадаченности и не-
пременно оберегло бы нас от множества бед.
Ограниченные рамки настоящего сочинения,
невозможность собрать в моей тюремной ка-
мере материалы, необходимые для того, чтобы
разработать подобный предмет, а сверх всего
этого — малое доверие, какое я имею к своим
слабым познаниям, не позволяют мне пред-
принять этот труд сейчас. Поэтому я удовлет-
ворюсь тем, что устанавливаю некоторые ис-
тины, относящиеся к предмету, которым я
занимаюсь, с живым желанием увидеть, как
какой-нибудь талантливый и убежденный

174 Жан-Жак Пийо
человек завладеет этими данными для того,
чтобы разработать их со всей научностью и
всем развитием, какое они допускают, остав-
ляя за собой [возможность] позднее попы-
таться самому предпринять это, если не увижу,
что оно выполнено тут же другим, если мне не
предназначено провести остаток своих дней
под замком и если, наконец, у меня будет
больше веры в собственные свои силы.
Почему старая монархия держалась четыр-
надцать столетий, не подвергаясь на протяже-
нии столь долгого отрезка времени какому-
либо превращению, которое поставило бы под
опасность ее существование? Почему буржуа-
зия, полагая, что она одна способна править
миром вместо нее, не может найти форму
правления, которая обеспечила бы ей пользо-
вание завтрашним днем? Это общественное
явление вовсе не ускользнуло от наших публи-
цистов; но они, кажется, взапуски удаляются
от рассмотрения истин первого порядка, одна
только теория которых может привести к
удовлетворительному его объяснению.
Одни, принимая факт за право, заключают,
что божественное право — это основная исти-
на всякой конституции общества и что, следо-
вательно, вне этого нет никакой возможности
удерживать власть человека над человеком.
Что касается последней части этого утвержде-
ния, то я полностью согласен с их мнением.
Другие столь же плохие логики, как и пер-
вые, утверждают, с одной стороны, что бо-
жественное права — это химера или, скорее,

Общность боЛыйе не утопий! 175
нелепость; с другой стороны, что сам по себе
факт управления составляет, к выгоде обле-
ченных этой прерогативой, правоспособность,
которою они широко пользуются, как вы ri
том изрядно сомневаетесь, для того, чтобы
жить иначе, то есть в условиях гораздо боль-
шего изобилия, чем масса; и они хотят выво-
дить свою власть только из ее согласия.
Вы намного сильнее меня, а мне взбрело
на ум побить вас. Если бы мы пришли к со-
гласию на том, что я привилегированное при-
родой маленькое существо, прихотям которого,
даже самым причудливым, все вы должны под-
чиняться a priori б7, здесь не возникало бы ни-
каких затруднений. Я осуществлял бы свою
прерогативу по своему усмотрению, сколько
есть охоты, и мы, как прежде, расставались
бы добрыми друзьями. Но наступает противо-
положное; неопровержимо признано вами и
мною, что мы — два совершенно одинаковых
существа: я не могу открыто притязать на
право обращаться с вами на свой лад; вы
смогли бы наказать меня столь же очевидно
нелепым притязанием, если только оно пока-
залось вам стеснительным. Давайте же мне
розги и подставьте мне свою спину: у вас не
будет больше оснований жаловаться. Это изу-
мительно научно!
Мне кажется, что для того, чтобы действо-
вать, придерживаясь некоторого метода в изы-
скании этого решения, надлежало прежде
всего разрешить, как — неважно, следующие
вопросы:

176 Жан-Жак Пийо
Что такое, собственно говоря, правление?
Может ли общество достигнуть такой сте-
пени просвещенности, чтобы какое бы то ни
было правительство не могло найти допусти-
мых оснований для того, чтобы привести его к
подчинению своей власти?
Что такое анархия?
Какая разница между анархией и беспоряд-
ком?
Не является ли организованная анархия,
то есть научно и разумно обоснованная гармо-
ния, как раз тем существенно нормальным
состоянием, в котором человечество должно
жить?

Приложение
РЕЧИ ЖАН-ЖАКА ПИЙО
НА ПЕРВОМ КОММУНИСТИЧЕСКОМ
БАНКЕТЕ
1 июля 1840 года68

ВСТУПИТЕЛЬНАЯ РЕЧЬ
Граждане,
Мы пришли сюда с намерением поднять знамя, ко-
торое должно скоро привлечь внимание всего мира.
Мы собираемся поразмыслить вместе и возвестить
миру многообещающие идеи, которые уже с давнего
времени занимают сознание каждого из нас в тиши
нашего уединения, оттеснив все остальное. Начала, ка-
кие мы провозглашаем здесь, обещают человечеству
благоденствие, на которое оно, без сомнения, больше
не осмеливалось притязать: оно, что со столь давних
пор привыкло к зрелищу такого множества низких по-
ступков, оно, что уже столько веков знает лишь много-
образие своих страданий, лишь тоску своего отчаяния.
Граждане,
Величие нашего дела, огромные последствия, кото-
рые оно должно иметь для нас, высокопоучительные
знания, которые оно должно дать миру,— все диктует
нам поведение, какого мы должны держаться при этих
важных обстоятельствах. Достоинство, отличающее че-
ловека, способного пользоваться своими правами, спо-
койная прямота, какую внушают чувства искреннего
братства,— вот два первостепенных качества, которые
•ni на один миг не должны покидать нас.

180 Жан-Жак Пийо
Комиссия, подготовившая этот братский банкет,
имела в виду при этом только оглашение и распро-
странение наших возвышенных принципов. Ваша бла-
городная сдержанность с самого же начала наших ра-
бот представляется мне верной порукой тому, что вы
поняли ее мысль и ответите на ее призыв достойным
ее и вас образом. Таково единственно вознаграждение,
которого [комиссия] домогается.

ЗАКЛЮЧИТЕЛЬНАЯ РЕЧЬ
Граждане,
Несмотря на зложелательство, которое стремилось
посеять среди нас сомнение, опасение, разлад и — как
следствие — раздор, несмотря на это, самый изуми-
тельный порядок, превосходнейшая благопристойность,
совершеннейшее братство ни на один миг не переста-
вали царить в наших рядах.
Ваша комиссия не ожидала от вас меньшего в этом
смысле. Спасибо от ее имени! Спасибо прежде всего,
да, тысячу раз спасибо во имя наших принципов!
За несколько часов, которые мы только что про-
вели вместе, мы выполнили огромное дело, послед-
ствия которого неисчислимы. Вчера еще, когда каж-
дый из нас говорил об общности и растолковывал её
средства и результаты, любому слушавшему его чело-
веку позволено было сказать ему: это — только ваше
личное мнение, я могу поставить его под сомнение,
могу рассматривать его как плод больного мозга.
В момент, когда я говорю с вами, больше не позволе-
но кому-либо держать такие речи.
Франция скоро узнает, что в некий прекрасный
день тысяча двести граждан, взятых, так сказать, слу-
чайно, были созваны на встречу, которой каждый ока-
зался верным, в точности не зная, что ожидало его
10 Жан-Жак Пино

182 Жан-Жак Пийо
гам. Она будет знать, что на этом большом собрании
во всеуслышание, без ухищрений и без подготовки
была провозглашена общность и что здесь она была
сразу же понята, единодушно принята рукоплескания-
ми и выражением пожеланий. Какое могучее оружие
нашли мы здесь для того, чтобы на будущее сражать-
ся с нашими врагами!
Граждане,
Если бы время нам позволило, мы доказали бы вам
путем необходимого развития некоторых положений,
что общность, единственное средство к излечению че-
ловечества от всех недугов, которые мучают и уби-
вают его, не только удобопонятна и желательна, но и
бесспорно осуществима не через тысячу лет, не через
сто лет, а сегодня, даже в это мгновение. Если бы мы
доказали перед вами эту неоспоримую истину, резуль-
таты нашего собрания оказались бы еще гораздо боль-
шими; но заменим то, чего мы не могли сделать, своим
горячим желанием обратить на пользу все то, что мы
сделали. Пусть каждый из нас сообщит отсутствую-
щим впечатления, которые он только что получил
здесь, и наши ряды быстро вырастут, и еще до того,
как минует немного времени,— не сомневайтесь
в этом! — прекрасная утопия вчерашнего дня будет
желанной действительностью дня завтрашнего.
Граждане,
Наша программа исчерпана, наше дело выполнено,
наше будущее обеспечено!.. Заседание закрывается.

КОММЕНТАРИИ
13*

И. И. ЗИЛЬБЕРФАРБ
ЖАН-ЖАК ПИЙО
(Биографический очерк)
Жан-Жак Пийо родился в местечке Во-ла-Валет
(департамент Шаранты) 9 августа 1808 года (по-ви-
димому, в семье священника) и получил духовное
образование. Однако критический ум толкнул его на
«еретические» мысли, получившие выражение в по-
пытке основать новую церковь, которую он назвал
«унитарной». Порвав с католицизмом, молодой аббат
вскоре навлек на себя преследования не только ду-
ховных, но и светских властей: в 1836 году исправи-
тельный суд в Версале приговорил его к шести меся-
цам тюремного заключения. Год спустя Пийо высту-
пил с брошюрой, озаглавленной «Религиозный кодекс,
или христианский культ» ]; брошюра знаменовала но-
вый шаг на его пути к атеизму. Серьезные богослов-
ские познания позволили ему мастерски отстаивать
атеистические воззрения, что впоследствии было отме-
чено Прудоном2. От критики религии Пийо перешел
к критике существующего устройства общества. Изу-
чение им идей различных социальных мыслителей всех
1 Jean-Jacques P i 1 1 о t. Le code religieux ou le
culte chrétien. Paris, 1837. К сожалению, мы не имели
возможности ознакомиться с этим произведением, ред-
кий экземпляр которого (да и то неполный) имеется
только в Национальной библиотеке в Париже.
2 Jules С1 è г е. Les hommes de la Commune, 4e
éd. Paris, 1871, p. 139.

186 И. И. Зильберфарб
времен от Плат.она до просветителей и революционе-
ров нового времени (особенное внимание он уделил
Мабли, Бабефу и Буонарроти) содействовало формиро-
ванию его уравнительных и коммунистических взглядов.
В конце 30-х годов бывший священник Пийо зани-
мался педагогической деятельностью. Он содержал
в Париже школу, в которой, кроме него самого, было
еще двенадцать преподавателей, а число учащихся
доходило до ста. Одновременно он предпринял пе-
чатную пропаганду своих идей.
В 1839 году Пийо начал издавать под названием
«Народная Трибуна» 3 философско-исторические сбор-
ники, значительную часть которых составля-
ли извлечения из сочинений передовых мыслителей
XVIII в. (К. Ф. Вольнея и Ш. Ф. Дюпюи), сопровож-
давшиеся составленными им комментариями. Сборники
выходили в виде еженедельных выпусков-брошюр и
предназначались для широкого круга читателей.
Первый выпуск содержал предпосланное всему из-
данию «Послание — посвящение народу». Здесь соста-
витель-издатель с самого же начала заявлял: «Я не
умею ни пресмыкаться, ни льстить, ни лгать. Народ,
вот поэтому-то я посвящаю тебе плоды моих долгих
бдений.» Далее он указывал, что, приступая к этой
странице, он искал образца в посвящениях, напечатан-
ных в различных изданиях; но все они оказались обра-
щенными к какому-нибудь «величеству» или же к
«весьма высокопоставленным, весьма могущественным,
весьма превосходным, весьма прославленным, весьма
великолепным, весьма великодушным особам», перед
которыми авторы представляли себя «смиреннейшими
и послушнейшими» подданными либо слугами, слага-
ющими свои труды к стопам этих особ в надежде,
что они удостоят их своим благосклонным взглядом.
Пийо отказывался пойти по такому пути, так как это
привело бы, по его словам, к утрате авторской славы
и презрению со стороны народа, которому он хотел
бы передать «свою книгу в руки, а свои размышлс-
3 «La Tribune du Peuple». Recueil philosophique et
historique. Paris, 1839.

Жан-Жак Пийо 187
ния — в сердце», в то же время высказывая ему
свои пожелания: «Равенства! Свободы! Справедли-
вости!» В заключение он писал, что народ не может
пожаловать ему ни отличий, ни должностей, ни бо-
гатства, но может удостоить его своим уважением, и
этого-то он желает. «Дай же мне,— восклицал Пийо
в своем обращении к народу,— свою дружбу, и мое
честолюбие будет полностью удовлетворено. Прими
заверение в моей убежденности, в моей преданности,
в моей нерушимой верности.»
Это посвящение, еще не раскрывая с достаточной
полнотой социально-политических воззрений Пийо,
уже свидетельствовало об общей их направленности.
И нет ничего удивительного в том, что издание его
философско-исторических сборников вскоре (после
седьмого выпуска) прекратилось из-за преследований,
обрушившихся на составителя-издателя.
14 мая 1839 года у Пийо был произведен обыск и
сам он был арестован, будучи заподозрен в соучастии
в состоявшемся за два дня до того бланкистском вы-
ступлении (заговор «Общества времен года»). Обви-
нение не было доказано, но все же Пийо был пригово-
рен к шести месяцам тюремного заключения и к де-
нежному штрафу за нарушение законов о печати.
Полицейские и судебные преследования не только
не приостановили, но даже стимулировали пропаган-
дистскую деятельность Пийо.
Уже вскоре после своего освобождения из заключе-
ния он использовал для пропаганды своих идей оппо-
зиционные правительству Луи^Филиппа общественные
выступления, принявшие тогда форму банкетов. Так,
на демократическом банкете десятого округа Парижа,
состоявшемся в июне 1840 года, он провозгласил сле-
дующий тост:
«За отмену привилегий!
За забвение грязных каст, ими обладающих!
За уничтожение всех завладевших ими предатель-
ских котерий и всех тех, кто питает надежду завладеть
ими когда-нибудь!
За близкое и окончательное торжество безусловно-
го Равенства среди людей!

188 И. И. Зильберфарб
Пусть грядущие поколения сомневаются в возмож-
ности тирании, подобно тому как прошлые поколения
сомневались в возможности Равенства!»4
Не ограничиваясь выступлением на реформистском
банкете, Пийо принял участие в организации первого
коммунистического банкета, который состоялся в июле
того же года в парижском пригороде Бельвиле. Здесь
роль его была ведущей: им были произнесены две
основные речи — вступительная и заключительная.
Кроме того, на этом же банкете он произнес неболь-
шую речь от имени присутствующих поляков. В своей
вступительной речи Пийо говорил о провозглашении
начал, которые «обещают человечеству благоденствие»,
а в речи заключительной подчеркивал, что «общность»
(communauté), т. е. идея коммунизма, была провозгла-
шена на банкете «во всеуслышание, без ухищрений и
без подготовки... была сразу же понята, единодушно
принята...» 5
В этот период Пийо целиком отдался подготовке
сочинений, в которых идеи «равенства» и «общности»
были бы надлежащим образом обоснованы. Так как
он понимал, что это требовало длительного труда, он,
по собственным его словам, отказался от появления
в общественных местах6. Первым результатом этих
трудов была брошюра «Ни дворцов, ни хижин», в под-
заголовке которой тема уточнялась как «положение
социального вопроса в 1840 году»7. Здесь делалась
попытка путем теоретических рассуждений и истори-
ческих экскурсов обосновать «закон равенства» (la loi
égâlitaire), находящий свое выражение в «общности».
В этой брошюре автор обещал читателю дать бо-
лее основательное развитие своих идей в следующем
своем труде — «История Равных». Вскоре появился
в свет первый выпуск этого сочинения, которое было
4 «L'Egalitaire», № II, juin 1840, p. 63.
5 Premier banquet communiste, le 1er juillet 1840.
[Paris, 1840].
6 «L'Humanitaire», №1, juillet 1841, p. 7.
7 Jean-Jacques P i 1 1 о t. Ni châteaux, ni chaumières,
ou Etat de la question sociale en 1840. Paris, 1840, 60 p.

Жан-Жак Пийо 189
рассчитано на большой объем и должно было выхо-
дить по частям, отдельными выпусками. Первый
выпуск8 содержал только краткие предварительные
пояснения и часть развернутого «введения» (пять
глав, причем последняя—без окончания: текст обры-
вался с последней — 60-й — страницей выпуска на
полуслове). Но планам автора не суждено было осу-
ществиться: работа над этой книгой была прервана
неожиданными внешними обстоятельствами, и впослед-
ствии он к этому труду больше не возвращался.
В октябре 1840 года Пийо был арестован в связи
с покушением Дармеса на жизнь короля. Он был обви-
нен в том, что в своих сочинениях подстрекал к царе-
убийству. 8 июня 1841 года, после долгого предвари-
тельного заключения, он предстал — вместе с девятью
другими обвиняемыми — перед шестой палатой испра-
вительного суда города Парижа. На суде, как и на
предварительном следствии, Пийо держался спокойно,
относился вполне корректно к представителям юсти-
ции, но в то же время открыто признал себя комму-
нистом и с достоинством отстаивал свои взгляды.
«Да,— заявил он,— я коммунист, но не делаю из этого
предмета самохвальства Я имею определенное мне^
ние, я пытался его распространять...» 9. Отвергая
«шарлатанское красноречие», он подчеркнул, что при-
знает только научное изыскание и философское раз-
мышление как средства доказательства правоты ком-
мунистических идей. В подкрепление своих взглядов
он приводил высказывания ряда выдающихся мысли-
телей — от Платона до Мабли — и утверждал, что со-
циальная истина так же доказуема математически, как
и всякая научная истина.
Пийо решительно отверг предъявленное ему обви-
нение. «Кто мне скажет,— говорил он,— что Дармес
или любой иной читал только мою книгу?». Напоми-
ная об убийстве Генриха IV католическим фанатиком
8 Jean-Jacques P i 1 1 о t. Histoire des Egaux, ou
Moyens d'établir l'égalité absolue parmi les hommes,
Tome 1, № 1, Paris, 1840, 60 p.
9 «L'Humanitaire», № 1, juillet 1841, p. 7.

190 И. И. Зильберфарб
Равайяком, он добавил: «Кто мне скажет, что он не
читал библии, которая создала Равайяка?»10 И даже
допуская, что Дармес был знаком с брошюрой «Ни
дворцов, ни хижин», Пийо заключал: «Если бы мое
сочинение нашли в кармане человека вместе с писто-
летом, разве скажут, что это сочинение зарядило
пистолет?..» п
Речь Пийо произвела большое впечатление на су-
дей, и 10 июня они вынесли оправдательный приговор.
Но последний был опротестован королевским проку-
рором, а при втором рассмотрении дела 10 июля,
когда Пийо снова во всеуслышание подтвердил свои
коммунистические убеждения, он был приговорен
к шести месяцам тюремного заключения за принадлеж-
ность к «коммунистической секте», имеющей целью
«уничтожение права собственности, установление
системы эгалитарной общности, ниспровержение пра-
вительства».
В ответ на осуждение Пийо, будучи еще в тюрьме,
выступил с брошюрой, озаглавленной: «Общность
больше не утопия! Последствия процесса комму-
нистов» 12.
Сознавая свою правоту, автор считал своим долгом
перед народом представить взгляды, за которые он
был осужден королевским судом, на «высочайший
суд», суд народа как «верховного властелина». Перей-
дя к основной теме данного сочинения, Пийо рас-
сматривал корни коммунизма в природе человеческого
общества и исторические судьбы идеала общности.
Особо останавливался он на социальных тенденциях
в революционном движении народных масс Франции
конца XVIII века. Заканчивалась брошюра обсужде-
нием вопроса о том, следует ли сохранить государство
при грядущем коммунистическом строе.
10 «L'Humanitaire», № 1, juillet 1841, p. 7.
11 Ibidem.
12 Jean-Jacque,s P i 1 1 о t. La communauté n'est plus
une utopie! Conséquences du procès des communistes.
Paris, 1841, 32 p.

Жан-Жак Пийо 191
«Общность больше не утопия!» — последнее из
опубликованных сочинений Пийо. Дальнейшая его
деятельность как пропагандиста коммунизма не имела
отражений в печати. Но революция 1848 года застает
его, по свидетельству одной биографической справки,
«главой некоей секты — пийотистов, основанной на
атеизме и коммунизме» 13. Собрания этого революцион-
ного клуба были довольно многочисленными: бывали
дни, когда их посещало до 4000 человек14. В это
время кандидатура Пийо была выдвинута на выборах
в Учредительное собрание, но успеха не имела. Однако
его политическая деятельность была, по-видимому,
достаточно заметной для того, чтобы после бонапар-
тистского переворота 1851 года Пийо оказался
в числе осужденных на высылку из Франции.
Годы эмиграции Пийо провел в Бразилии, где он
после соответствующей подготовки получил диплом
врача-гомеопата. После возвращения во Францию он
поселился в Париже, занявшись врачебной практикой,
а также изготовлением зубных протезов и производ-
ством продуктов для гигиены рта.
После революции 4 сентября 1870 года Пийо во-
зобновил давно прерванную общественно-полити-
ческую деятельность, выступая в клубе Медицинской
школы против правительства «национальной обороны».
По свидетельству современников, несмотря на свой
немолодой уже возраст, далеко не импозантную внеш-
ность, блуждающий взгляд и дрожащий голос, он
вскоре стал, благодаря революционному пылу, каким
были проникнуты его речи, одним из влиятельных ора-
торов и не раз избирался председателем собраний
клуба 15.
Став участником возглавленного бланкистами
восстания 31 октября, Пийо отправился, по прика-
занию Комитета общественного спасения, на захват
мэрии первого округа, но потерпел неудачу. После
13 J. С 1ère, op. cit., p. 139.
14 Ibidem.
15 Ibid., p. 138—139.

192 И. И. Зильберфарб
поражения восстания, будучи арестован и предан воен-
ному суду, он сам выступал в качестве своего защит-
ника и добился оправдания.
23 декабря Пийо председательствовал на собрании
национальных гвардейцев, потребовавшем активизиро-
вать Центральный комитет 20 округов и «вышвырнуть
правительство за окно».
На выборах в Национальное собрание 8 февраля
1871 года кандидатура Пийо была включена в список
республиканско-социалистического блока 16, но не
собрала достаточного количества голосов. На выборах
в Коммуну 26 марта, будучи кандидатом от 1-го
округа, Пийо получил 3309 голосов, но избран не был,
так как сторонники «партии порядка» (противники
Коммуны) тогда оказались в этом буржуазном округе
более многочисленными 17. Между тем уже 24 марта
он занял по приказу Центрального комитета брошен-
ную прежним муниципалитетом мэрию 1-го округа и
приступил к исполнению обязанностей члена времен-
ной муниципальной комиссии 18. О деятельности Пийо
в качестве члена муниципалитета 1-го округа свиде-
тельствуют сохранившиеся документы, под которыми
значится его подпись: объявлеяие о призыве в на-
циональную гвардию (4 апреля), о реорганизации
12-го батальона (5 апреля), о разоружении и аресте
уклонившихся от явки (7 апреля), о формировании
16 В этот блок (Fusion républicaine et socialiste)
входили: Клуб Центрального комитета 20 округов,
Клуб монтаньяров, Федеральная палата Интернациона-
ла, рабочие делегации, Республиканский союз. Рес-
публиканское согласие, социалисты-республиканцы и
Защитники Республики (Les murailles politiques
françaises depuis le 18 juillet 1870 jusqu'au 25 mai 1871
[t. I]. Paris, 1874, p. 867).
17 Les affiches de la Commune. Paris — Versailles —
la Province. Du 18 mars au 27 mai 1871. Paris, [1871],
p. 107.
18 Mur. pol. fr., t. II. Paris, 1874, p. 167; «Journal
Officiel», 3 avril 1871.

Жан-Жак Пийо 193
артиллерийской батареи (8 апреля), о военнообязан-
ных старше 40 лет (9 апреля), об аресте незарегистри-
ровавшихся носителей оружия (14 апреля), о запре-
щении самочинных реквизиций (18 мая) и др.19
На дополнительных выборах в Коммуну, состояв-
шихся 16 апреля, Пийо, кандидатура которого была
выставлена Центральным комитетом и клубом Рес-
публиканского комитета избирателей и национальных
гвардейцев 1-го округа20, получил 1748 голосов (из
3271) и был признан избранным21. В деятельности
Коммуны он принимал достаточно активное участие,
примыкая к блаикистско-якобиискому большинству.
На заседании 22 апреля при обсуждении петиции
большой группы национальных гвардейцев, требовав-
шей использовать данные науки для усиления военной
мощи Коммуны, Пийо предложил назначить специаль-
ную комиссию или особого уполномоченного для обес-
печения использования с этой целью всех полезных
22
средств .
19 Mur. pol. fr., II, pp. 171, 190, 214, 234, 244,
282, 528.
20 Mur. pol. fr., II, p. 276; Affiches de la Commune,
p. 276.
21 В представленном Коммуне докладе о результа-
тах выборов от 16 апреля говорилось: «Принимая во
внимание, что в известных округах большое число из-
бирателей бегством уклонилось от выполнения своего
долга граждан и солдат и что при переживаемых нами
тяжелых обстоятельствах мы не можем для определе-
ния действительности выборов исходить из числа за-
писанных избирателей, мы заявляем, что долг Ком-
муны признать действительными все выборы, при ко-
торых получено абсолютное большинство голосов из-
бирателей, принимавших участие в голосовании». На
своем заседании 19 апреля Коммуна одобрила доклад
и утвердила вновь избранных членов, в числе которых
был и Пийо (Procès-verbaux de la Commune de 1871
t. I. Paris, 1924, p. 305).
22 Ibid., 373.

194 И. И. Вильберфарв
23 апреля Коммуна включила Пийо в число шести
се членов, уполномоченных побывать в казармах
национальных гвардейцев с целью поднятия мораль-
ного духа солдат 23.
30 апреля, когда обсуждалось предложение о соз-
дании Комитета общественного спасения, Пийо выска-
зался и голосовал за это предложение24. Пийо было,
очевидно, ясно своеобразие социального характера ре-
волюционного движения 1871 г., его коренное отличие
от предшествовавших революций. Очень часто, гово-
рил Пийо на том же заседании 30 апреля, декреты
Коммуны остаются мертвой буквой. В обществе фор-
мируются группы, которые стремятся, идя под флагом
республиканизма, погасить пламя Коммуны и заменить
ее чем-то вроде республики 48 года 25. 3 мая Пийо внес
предложение об ускорении работ по свержению Ван-
домской колонны 26.
Пийо был заместителем председателя на заседании
Коммуны 17 мая, когда обсуждалось предложение Юр-
бена о расстреле заложников в ответ на продолжав-
шиеся расстрелы версальцами пленных национальных
гвардейцев.
Выступая в заключение по этому вопросу, Пийо
сказал: «Не станем терять из виду то, что является
предметом обсуждения, то-есть предложение Юрбена.
В этот момент главная задача — уничтожить наших
врагов. Мы находимся в состоянии революции, и сле-
дует действовать как революционеры: надо учредить
трибунал, который судил бы и заставлял бы быстро
23 Procès-verbaux de la Commune de 1871, t. I, Paris,
1924, p. 409—410, 416.
24 Ibid., I, 585, 587; II, 21, 23.
25 Ibid., II, p. 585.
26 Ibid., II, 45.
27 «Journal Officiel de la République française sous la
Commune», 18 mai 1871; Procès-verbaux de la Commune
de 1871, t. II, p. 385. См. факсимиле протокольной за-
писи на стр. 195.

/- У ' / ^
^«^»,^^ ♦>*v
y~Ja,<U, ) /£m
Sy*y*y^ /4У^:, ...
У
s* -/y-/,i^i*>
Страница протокола заседания Парижской Коммуны
от 17 мая 1871 года с записью выступления Пийо

1% И. И. Зилъберфарб
Нет ничего удивительного в том, что после пора-
жения Коммуны этот ее член-коммунист, спасшийся от
кровавой расправы в майскую неделю, был предан
военному суду, который приговорил его 22 мая 1872
года к пожизненным каторжным работам.
Жан-Жак Пийо умер в каторжной тюрьме, когда —
неизвестно. Оправдались худшие его опасения, о ко-
торых он когда-то писал, что ему «предназначено про-
вести остаток своих дней под замком» 28. Он умер как
революционер-коммунист, как сам в свое время пред-
видел, умер преждевременно ради того, чтобы доказать
миру, что убеждение коммунара чисто и непоколе-
бимо 29.
28 J.-J. P i 11 о t. La Communauté n'est plus une
utopie, p. 31.
29 Ibid., p. 27.

ПРИМЕЧАНИЯ
1 Брошюра «Ni châteaux, ni chaumières, ou 1 Etat de
la question sociale en 1840» (60 страниц формата
8,5 X 14,5 см) вышла в 1840 году в Париже. Перевод
этого, как и других сочинений Пийо, на русский язык
дается здесь впервые; при этом мы везде стараемся
сохранить особенности литературного стиля и свое-
образный язык автора.
2 Луи-Филипп де Сегюр (1753—1830) — граф,
французский политический деятель, драматург и исто-
рик. Крупнейшее его произведение — «Abrégé de l'hi-
stoire universelle» («Краткий очерк всеобщей истории»)
в 44 томах. Установить место, из которого взята ци-
тата, нам не удалось.
3 Полное название сборников: La Tribune du
Peuple. Recueil philosophique et historique, paraissant
toutes les semaines par livraisons de 32 pages. Par Jean-
Jacques Pillot. Paris, 1839.
4 Издание прекратилось с мая 1839 года в связи
с арестом Пийо.
5 Нахлебники Иерусалимской улицы — полицейские
агенты: в то время управление парижской полиции на-
ходилось на Иерусалимской улице.
6 ...их патрон — Габриэль-Абраам-Маргерит Д е-
лсссер (1786—1858), состоявший префектом по-
лиции Парижа с 1836 года до революции 1848 года.
7 ...в событиях, которые произошли накануне и за
день до того. Речь идет о возглавлявшемся Бланки,
Барбесом и Бернаром восстании, организованном тай-
ным «Обществом времен года». Заговорщики высту-
пили 12 мая 1839 года, захватив парижскую ратушу,
где ими было провозглашено временное правительство.
Но народные массы их не поддержали, и после герои-
"J4 Жан-Жак Пийо

189 Примечания
ческого сопротивления восстание было подавлено во-
оруженной силой уже на следующей день.
8 См. прим. 6.
9 Королевские люди — общее обозначение чиновни-
ков и офицеров, состоящих на королевской службе.
10 Лиар (liard) — мелкая старинная француз-
ская медная монета.
11 Здесь в оригинале игра слов, основанных на
двояком значении слова bête: животное, скот; глупец,
дурак.
12 Мадригал (от итал. mandriale—пастух) — перво-
начально пастушеская песенка, впоследствии — коро-
тенькое стихотворение, содержащее комплимент или
изящную мысль в остроумной словесной форме.
13 Торизм (от англ. tory) — реакционное полити-
ческое направление в Англии, возникшее в XVII веке
и опиравшееся по преимуществу на крупных земле-
владельцев и высшее духовенство.
14 Пауперизм (от лат. раирег — бедный) — нищета
масс как следствие крайнего социального неравенства
п эксплуатации.
15 Бессмертные гении, которые в 1793 году мечтали
о благоденствии народа, ... возымели желание устано-
вить новую религию. Речь идет об установлении яко-
бинским Конвентом сначала (в 1793 году) культа
Разума, а затем (в мае 1794 года) культа Верховного
Существа.
16 Слово искусство (art) употребляется во фран-
цузском языке для обозначения всякого применения
знаний и умений: arts ljbéranx (свободные искусст-
ва) — для гуманитарных наук; beaux-arts (изящные
искусства) — для живописи, скульптуры, архитекту-
ры, поэзии и т. п.; arts mécaniques (механические ис-
кусства)— для производственного мастерства; arts
d'agrément (искусства удовольствия)—для пения, тан-
ца и т. п. Сказанное здесь не относится, по-видимо-
му, к искусствам механическим, т. е. мастерством.
17 Гора (La Montagne) — название наиболее реши-
тельной революционной партии, происшедшее от того,
что её депутаты занимали самые верхние места в зале
заседаний Национального Конвента.

Примечания 199
18 ...аристократических республиканцев наших дней.
Здесь Пийо имел в виду, вероятно, правое крыло рес-
публиканского движения, связанное с окружением гер-
цога Орлеанского, старшего сына короля.
19 Вот уже пятьдесят лет...— со времени революции
1789 года.
20 «История Равных»— см. прим. 28 и биографи-
ческий очерк.
21 Прокруст — в греческой мифологии разбой-
ник, укладывавший захваченных им прохожих на свое
ложе; у тех, кому оно оказывалось длинным, он вытя-
гивал ноги, а у тех, кому оно было коротко, он обру-
бал их.
22 Аграрным законом (лат. lex agraria) в
XVIII веке, особенно накануне и в годы Великой
французской революции, называли проекты земельной
реформы, направленные к справедливому переделу зе-
мельной собственности с целью уравнения состояний.
23 Робеспьеризм. Имеется в виду совокупность де-
мократических взглядов, разделявшихся вождем яко-
бинской диктатуры Робеспьером и его соратниками.
24 Гракхи — братья Тиберий (163—132 до
н. э.) и Гай, или Кай (153—121 до н. э.)—политиче-
ские деятели древнего Рима, возглавившие борьбу
против нобилитета (крупновладельческой аристокра-
тии) за проведение аграрных законов в интересах
крестьянства.
25 Монтаньяры — сторонники партии Горы (см.
прим. 17)
26 Золотая середина (лат. aurea mediocritas) —
выражение древнеримского поэта Горация (65 — 8 до
н. э.), ставшее общеупотребительным для обозначения
образа действий человека, который избегает крайно-
стей и связанного с ними риска.
27 Бисетр (Bicêtre)—пригород Парижа, известный
находящимся там домом умалишенных.
28 Первый и единственный выпуск «Истории Рав-
ных» Ж.-Ж. Пийо, полный перевод которого дается
в нашем издании, был опубликован в Париже во вто-
рой половине 1840 года под заглавием: «Histoire des
Egaux, ou Moyen d'établir l'égalité absolue parmi les
14*

200 Примечания
hommes». Объём брошюры — 60 страниц формата
9 X 13 см.
29 Откуда взято место, поставленное в качестве эпи-
графа к «Истории Равных» Пийо, установить не уда-
лось.
30 ...майских убийц 1839 года. Так в судебных до-
кументах именовали участников бланкистского восста-
ния (см. прим. 7).
31 Эскобары — люди, лицемерно прикрывающие
свои недостойные действия благообразными речами,
подобно испанскому иезуиту Антонио Эскобар-и-
M е н д о з а (1589—1669), развивавшему в своих со-
чинениях положение, что чистота намерений оправды-
вает действия, осуждаемые моралью и. законами.
32 Наименование Фелиция для обозначения Страны
счастливых образовано автором от латинского слова
felix — счастливый, благоденствующий.
33 Мириаметр — линейная мера во Франции = 10 км
(от греч. jx'3p''oçj — составляющий десять тысяч,
iaétpov —мера)
34 Лье' (lieue)—линейная мера = 4 км; француз-
ское обычное лье (lieue commune de France), или гео-
графическая миля, = 1/25 градуса меридиана, т. е.
около 4,444 км.
35 Острова Уэссан (îles d'Ouessant)—небольшой
остров и несколько мелких островов у берегов Брета-
ни у западного побережья Франции.
36 На этом обрывается первый выпуск «Истории
Равных», продолжение которого опубликовано не было.
37 «Общность больше не утопия!» — последнее из
опубликованных сочинений Пийо, написанное им з
тюрьме (см. биографический очерк). Оно вышло в
свет в Париже в 1841 году в виде брошюры размером
14,5 X 22 см под заглавием: «La Communauté n'est
plus une utopie! Conséquences du procès des communis-
tes».
38 Нам не удалось установить откуда взяты слова,
приписываемые здесь Галилео Галилею (1564—■
1642), великому итальянскому физику и астроному,
который был в 1633 году осужден судом инквизиции
за то, что он развивал учение о движении Земли.

Примечания 201
°9 ...sine qua non—(буквально лат. «без чего нет»)
обозначение на латинском языке необходимости, не-
пременности.
49 Хартия тысяча восемьсот тридцатого года —
конституционная хартия, установленная палатой де-
путатов после июльской революции 1830 года.
Её называют хартией навязанной и принятой, так
как герцог Филипп Орлеанский был призван на
французский престол и стал королем под именем
Луи-Филиппа только после того, как он принял
эту ему предложенную хартию и присягнул на вер-
ность ей.
41 Хартия года тысяча восемьсот четырнадцатого —
конституционная хартия, обнародованная королем Лю-
довиком XVIII при его восшествии на престол в связи
с реставрацией Бурбонов. Новый король отказался
предварительно принять конституцию, которую пы-
тался навязать ему сенат, и обнародовал отличную от
неё конституцию, которая в соответствующем акте на-
зывалась пожалованием (octroi), a потому её назы-
вают пожалованной Хартией.
42 Сентябрьские законы. Состоявшееся 28 июля
1835 года покушение Фиески на короля и его прибли-
женных стало поводом для новых репрессивных зако-
нов об уголовных судах, о присяжных заседателях и о
печати, которые были приняты законодательными па-
латами 9 сентября того же года.
43 Знаменитый древнегреческий философ Сократ
(ок. 469—399 до н. э.) был осужден по обвинению в
том, что он развращает юношество, не верит в призна-
ваемых государством богов и вводит новые божества.
За отказ выполнить установленное обычаем требова-
ние самому назначить себе форму наказания и за про-
явленное при этом ироническое отношение к суду он
был приговорен к смерти.
44 См. прим. 24.
4о Ян Гус (1369—1415) — выдающийся деятель
реформации (см. прим. 55) и вдохновитель патриоти-
ческого движения в Чехии. На церковном соборе в
Констанце (1414—1415) его учение было осуждено
как ересь, а затем, поскольку он отказался подчинить-

202 Примечания
ся авторитету собора и отречься от своих взглядов,
Гус был сожжен на костре как нераскаявшийся ере-
тик.
46 Томмазо Кампанелла (1568—1639) — мо-
нах-доминиканец (до пострижения — Джованни Доме-
нико), участник революционного движения в Южной
Италии, автор коммунистической утопии «Город Солн-
ца». Неоднократно привлекался к церковному и свет-
скому суду, подвергался тягчайшим пыткам, был при-
говорён к пожизненному заключению и провел в тюрь-
мах около 27 лет.
47 См. прим. 38.
48 Жан К а л а с (1698—1762) — французский тор-
говец-протестант, приговоренный к колесованию и каз-
ненный по ложному обвинению в убийстве сына за его
желание стать католиком. Дело Каласа приобрело ши-
рокое общественное значение благодаря вмешательству
Вольтера, добившегося его посмертной реабилитации.
49 ...рождаться публично, подобно тому как некогда
рождались вероятные наследники короны. В некоторых
странах Западной Европы существовал обычай, со-
гласно которому акт рождения наследного принца дол-
жен был происходить публично, дабы гарантировать
от возможной подмены новорожденного.
50 См. биографический очерк — стр. 190.
51 Ликург... только заставил освятить индивидуа-
лизм при посредстве аграрного закона и, провозгла-
шая равенство, сохранил рабство. А и к у р г у, полу-
мифическому законодателю древней Спарты, деятель-
ность которого относили к VIII веку до н. э., припи-
сывается передел земли и создание всего общественно-
государственного строя Спарты. Замечание Пийо име-
ет целью исправить взгляды представителей эгалита-
ризма и утопического коммунизма XVII—XVIII вв.,
в чьих глазах Ликург был образцом разумного зако-
нодателя.
°2 Люций Сергий Катилина (109—62 до
н. э.) — римский патриций, возглавлявший разнород-
ное по своему социальному составу движение под
лозунгом «кассации долгов», направленное против
правящей олигархии и ростовщического капитала.

Примечания 203
53 См. прим. 22.
54 Ессеи — древний еврейский орден или сообще-
ство, члены которого, соблюдая иудейский закон, стре-
мились к большей нравственной чистоте. В связи с этим
они жили отдельными земледельческими общинами, в
которых, при аскетизме, характерном для их религиоз-
но-этического коммунизма, все имущество было общим,
равно как общими были и труд и потребление (жи-
лища, одежда, трапезы и пр.).
55 ...явилась школа реформации, основы которой
заложили на самой почве католицизма Лютер и его
соревнователи. Первое широкое выступление буржуа-
зии против феодализма в то время неизбежно должно
было принять религиозную форму. Это движение но-
сило названые реформации. Мартин Лютер (1483—
1546) — самый выдающийся деятель реформации
в Германии, основатель направления, названного его
именем. Второе после него место среди деятелей этого
движения занимает Жак Кальвин (1509—1564).
француз по происхождению, деятельность которого
протекала главным образом в Швейцарии и привела
к созданию нового направления, получившего имя его
основателя. Другие вожди протестантизма, которых
имеет здесь в виду Пийо, говоря о соревнователях
Лютера, положили начало реформаторским направле-
ниям различных толков в Англии и Шотландии (пу-
ритане, пресвитериане и др.), в Швейцарии (цвингли-
анство) и других странах. Замечание Пийо, что все
деятели реформации заложили ее основы на самой
почве католицизма, обращает внимание на то, что они
первоначально были католическими богословами и что
движение возникло в странах, почитавшихся католи-
ческими.
56 ...оно спустилось... в святилище тайных обществ,
прообразом и самым совершенным образцом которых
всегда было франкмасонство. Пийо имеет в виду тай-
ные общества во Франции 30—40-х годов XIX века.
Сравнение с франкмасонством оправдано тем, что по-
следнее, возникнув в начале XVIII века как прогрес-
сивное религиозно-философское направление общест-
венной мысли, служило зачастую по своей организации

204 Примечания
образцом для корбонариев, а затем и для обществ,
проповедовавших утопический коммунизм.
57 «...священник... который дерзко отверг самые пре-
красные принадлежности мужчины...» — Пийо имеет
здесь в виду безбрачие католических священникоз.
58 ...эбертисты сделали попытку работать над соору-
жением нового мира.— Жак-Ренэ Эбер (1757—
1794), выдающийся журналист и деятель Велико\
французской революции, один из вождей Парижской
Коммуны 1793—1794 гг., выступал во главе «левых
якобинцев» с решительными революционно-демокра-
тическими требованиями. Но Эбер и его сторонники
не стремились к социальному перевороту с целью соз-
дания нового общества, основанного на началах реаль-
ного пзснства, как полагает Пийо
59 Гракх (Франсуа-Ноэль) Бабеф (1760—
1797) — вождь возникшего в период термидориан-
ской реакции во Франции «заговора во имя равенст-
ва», имевшего целью революционное преобразование
общества на коммунистических началах.
60 Манифест Равных был написан Сильвеном M а-
решалем (1750—1803), писателем и политическим
деятелем времен революции конца XVIII века, кото-
рый принимал участие в заговоре, возглавлявшемся
Бабефом. Текст этого документа в русском переводе
см. в кн. Ф. Буонарроти. Заговор во имя Равенства,
именуемый заговором Бабефа, том II. М., 1948,
стр. 140—146.
61 Им отрубили головы...— Бабеф и Огюстен-
Александр Дартэ (1769—1797) были гильотиниро-
ваны по приговору верховного суда в Вандоме 8 пре-
риаля V года (27 мая 1797).
62 Филипп Буонарроти (1761 —1837) — вы-
дающийся революционер-коммунист, участник «заго-
вора во имя равенства» и его историограф.
63 Мы [сейчас] в оковах...— эти строки Пийо писал
в тюрьме.
64 ...со времен падения Конвента...— после контр-
революционного переворота 9 термидора II года
(27 июля 1794) Конвент просуществовал еще некото-
рое время и прекратил свою деятельность 4 брюмера

П римечания 205
IV года (26 октября 1795). В последний период его
существования деятельность его носила реакционный
характер.
65 Директория — форма правления, существовав-
шая во Франции с 5 брюмера IV года (27 октября
1795) до 18 брюмера VIII года (9 ноября 1799);
временное Консульство — с 18 брюмера VIII года до
14 термидора X года (2 августа 1802); пожизненное
Консульство — с 14 термидора X года (2 августа
1802) до 28 флореаля XII года (18 мая 1804); Ял*-
перия — с 28 флореаля XII года (18 мая 1804) до
31 марта 1814 года; первая Реставрация — с 6 апреля
1814 года до 20 марта 1815 года; возвращение Импе-
рии («Сто дней»)—с 20 марта до 6 июля 1815 года;
вторая Реставрация — с 8 июля 1815 года до 29 июля
1830 года.
66 ...конституционное, или парламентарное правле-
ние, принятое ею в 1830 году...— см. прим. 40.
67 Выражение a priori — (лат. а — от и prior —
предшествующий) как философский термин означает
познание вещей на основании заранее, независимо от
опыта установленных положений; в данном случае упот-
реблено в смысле «без рассуждений».
г'8 В годы Июльской монархии (1830—1848)
одной из форм выражения общественного мнения
были политические банкеты. Коммунисты сначала
попытались использовать реформистские банкеты для
пропаганды своих идей, а 1 июля устроили в Бель-
виле, рабочем пригороде Парижа, свой самостоятель-
ный банкет. Одним из организаторов последнего и его
председателем был Жан-Жак Пийо (см. биографиче-
ский очерк).
Речи Пийо, перевод которых мы даем здесь, из-
влечены из брошюры «Premier banquet communiste. Le
1e/' juillet 1840», опубликованной r 1840 году в Па-
риже (без обозначения места и даты) редакционным
комитетом в составе Ж.-Ж. Пийо, Т. Дезами, Дуриия
и Эмбера.
На банкете, кроме Пийо, выступали: Журдэн, офи-
цер национальной гвардии, Вильям-Луи, Т. Дезами,
редактор газеты «L'Ègalitaire» («Приверженец ра-

205 Примечания
венства»), рабочий печатник Панделле, портной Вел-
ликюс, сапожник Вилли, парикмахер Дюваль, худож-
ник-историк, парикмахер Розье, парикмахер Лион, ча-
совщик Симар, профессор литературы Жюль Розье,
переплетчик Гроссель, лимонадщик Сельнэ, рабочий
Кинер и другие (всего в брошюре названы 19 орато-
ров). Основной темой выступлений были призывы к
равенству, братству и общности, к улучшению поло-
жения рабочих; но наряду с этим были также выступ-
ления в защиту Польши, обращения к армии и др.
Многим записавшимся не удалось выступить за
недостатком времени.
На коммунистическом банкете был проведен сбор
средств в пользу семей политических заключенных.
Составители отчета о банкете, комментируя его
значение, противопоставляли его политическим банке-
там, устраивавшимся в этот период буржуазными де
мократами и либералами.

ИЗДАНИЯ СОЧИНЕНИЙ Ж.-Ж. ПИЙО
Le Code religieux, ou le Culte chrétien. Paris, 1837.
La Tribune du Peuple. Recueil philosophique et histo-
rique. Paris, 1839.
Premier banqutl communiste, le 1er juillet 1840.
[Paris, 1840].
Ni châteaux, ni chaumières, ou l'Etat de la question so-
ciale en 1840. Paris, 1840.
Histoire des Egaux, ou Moyens d'établir l'égalité ab-
solue parmi les hommes. Tome I, № 1. Paris, 1840.
La Communauté n'est plus une utopie! Conséquences
du procès des communistes. Paris, 1841.

БИБЛИОГРАФИЯ
Волгин В. П. «Французский утопический комму-
низм». М. 1960 г.
Bouton V. Profils révolutionnaires par un crayon
rouge. Paris, 1848—1849.
Clère J. Les hommes de la Commune. Paris, 1871,
pp. 138—140.
Garaudy R. Les sources françaises du socialisme
scientifique. Paris, 1949.
M a Ion B. Histoire du Socialisme, v. II. Paris,
1882—1884.
Morange G. Les idées communistes dans les sociétés
secrètes. Paris, 1905.
S e n s i e r G. Le Babouvisme après Babenf. Paris,
12
S t e i n L. Der Sozialismus und Kommunismus des
! cutigc11 Frankreirhs. Leipzig, 1848.

СПИСОК ИЛЛЮСТРАЦИЙЖан-Жак Пийо [1871] (Фронтиспис).Титульная страница брошюры «Ни дворцов,ни хижин»	 45Титульная страница первого выпуска «Исто¬ рии Равных»	 93Титульная страница брошюры «Общностьбольше не утопия!»	137Страница протокола заседания Парижской Коммуны от 17 мая 1871 года с записью вы¬ ступления Пийо	195
СОДЕРЖАНИЕ
В. П. В о л г и н. Жан-Жак Пийо . . .
НИ ДВОРЦОВ, НИ ХИЖИН, ИЛИ ПОЛОЖЕНИЕ
СОЦИАЛЬНОГО ВОПРОСА В 1840 ГОДУ
Предуведомление для читателей «Народной
трибуны» 47
Четыре определения: 50
1. Король 50
II. Касты 57
III. Котерии 59
IV. Народ 62
Первостепенный вопрос 64
Ни дворцов, ни хижин, или положение социаль-
ного вопроса в 1840 году 67
I. Изложение 67
II. Высшая социальная разумность еще
на положении проблемы 73
III. Различие, отделяющее прошлое от
настоящего 75
IV. Как котерии пришли к власти ... 79
V. Невозможность для котерии сохра-
нить власть. В равенстве нет ничего,
что должно устрашать даже приви-
легированных 81
VI. Аксиомы закона равенства .... 86
VII. Общность — единственное подлинное
выражение закона равенства. Средст-
ва к ее достижению 88

Содержание 211
ИСТОРИЯ РАВНЫХ, ИЛИ СРЕДСТВА УСТАНОВИТЬ
БЕЗУСЛОВНОЕ РАВЕНСТВО СРЕДИ ЛЮДЕЙ
Два пояснения 95
История Равных или средства установить бе-
зусловное равенство среди людей .... 98
Введение 98
Глава первая. Манифест к современным Рав-
ным 98
Глава вторая. Изложение 118
Глава третья. План Истории Равных . . . 121
Глава четвертая. Хорография страны
Равных 124
Глава пятая. Рассуждение об изменчивости
климата в зависимости от различий вре-
мен года и местностей, как и от разнооб-
разия местных производств. Последствия 129
ОБЩНОСТЬ БОЛЬШЕ НЕ УТОПИЯ! ПОСЛЕДСТВИЯ
ПРОЦЕССА КОММУНИСТОВ
Глава первая. Правовая, философская и со-
циальная точка зрения 139
Глава вторая. Древность и постоянство при-
менения принципов общности .... 146
Глава третья. Происхождение современного
возрождения; необходимое следствие по-
беды девяносто третьего года .... 159
Глава четвертая. Проявление последователь-
ного развития принципов общности со
времени революции 1830 года до начала
процесса 1841 года 171
Приложение
РЕЧИ Ж.-Ж. ПИЙО
НА ПЕРВОМ КОММУНИСТИЧЕСКОМ БАНКЕТЕ
1 ИЮЛЯ 1840 ГОДА
Вступительная речь 179
Заключительная речь 181

Содержание
Комментарии
И. И. Зильбсрфарб. Жан-Жак Пийо (Био-
графический очерк) . . . ... 185
Примечания 197
Издания сочинений Ж.-Ж. Пийо 207
Литература о Ж.-Ж. Пийо 208
Список иллюстраций . . 209
Жан-Жак Пийо
ИЗБРАННЫЕ СОЧИНЕНИЯ
Утверждено к печати
Рсдакииснно-издатсльским Советом Академии наук СССР
Редактор издательства Е. Б. Зсмбе
Технический редактор Г. Н. Шевченко
РИСО АН СССР № 2-85 В. Сдано в набор 20X11 1960 г.
Подписано к печати 5/V 1961 г.
Формат 10 X 92'/з> Псч. л. 6,63'Г1 вкл. Усл. печ. л. 7,8
Уч -изд. л. 7 (6,9 + 0,1 вкл.)
Тираж 2500 экз. Изд. № 5314 Тип. зак. № 1401
Цена 50 коп.
Издательство Академии наук СССР
Москва, Б-62, Подсосенский пер., 21
2-я типография Издательства
Москва. Г-99, Шубинский пер., 10

ОПЕЧАТКИ И ИСПРАВЛЕНИЯ
Стр.
73
82
87
141
198
198
200
205
206
208
Строка
12 св.
13 сн.
10 сн.
7 св.
12 сн.
6 сн.
20 сн.
2 сн.
3—4 св.
14 св.
Напечатано
искусств
на следующий
день:
общества;
законы верования
libéranx
не относится
lieue
Вильям-Луи,
Т. Дезами,
художник-историк,
Babenf
Должно быть
мастерств
на следующий
день;
общества,
законы, верования
libéraux
относится
lieue
Т. Дезами,
художник-историк
Вильям-Луи,
Babeuf
Жан-Жак, Пийо