РУССКИЕ	"
НИЖНЕГО ПРИТОМЬЯ
Омский государственный университет Омский филиал Объединенного института истории, филологии и философии Сибирского отделения РАН Сибирский филиал Российского института культурологии
Н.А. Томилов
РУССКИЕ НИЖНЕГО ПРИТОМЬЯ (конец XIX - первая четверть XX в.)
Подготовка данного проекта была осуществлена Московским общественным фондом совместно с Министерством образования РФ, Институтом перспективных российских исследований имени Кеннана (США) за счет средств, Фонда Джона Д. и Кагрин Т. МакАртуров (США). Точка зрения, отраженная в данном документе, может нс совпадать с точкой зрения доноров и организаторов программы.
Омск 2001
Томилов Н А. Русские Нижнего Притомья (конец XIX - первая четверть XX вв.) / Отв. ред. Ф.Ф. Болонев. - Омск: Издательство Омского педагогического университета, 2001. - 198 с.
ISBN 5-8268-0534-Х
Ответственный редактор - доктор исторических наук Ф.Ф. Болонев (Новосибирск)
Рецензенты:
кандидат исторических наук Т.Н. Золотова (Омск), доцент, кандидат исторических наук Э.И. Черняк (Томск).
В данной монографии вводятся полевые материалы по этнографии разных групп русского населения Нижнего Притомья, собранные экспедиционными отрядами Томского государственною университета под руководством автора монографии в 1972 г.; с учетом сведений из опубликованных работ дается характеристика этнического состава русского населения этого региона, его хозяйства, средств передвижения, жилищ, одежды, пищи и орнамента конца XIX - первой четверти XX в.
Книга рассчитана на этнографов, историков, культурологов, а также на краеведов и всех тех, кто интересуется историей и культурой народов России.
ISBN 5-8268-0534-Х
© Н.А. Томилов, 2001
©Омский государственный педагогический университет, 2001
Посвящается светлой памяти моих незабвенных любимых родителей Аркадия Васильевича Томилова, Марии Михайловны Журавлевой-Томиловой и дорогого брата Владимира Аркадьевича Томилова
ВВЕДЕНИЕ
Данная монография по этнографии русского населения Нижнего Притомья конца XIX - первой четверти XX в. - это ввод в этнографическую науку материалов, сбор которых производился в полевых условиях в начале 1970-х гг. участниками экспедиции и студенческой практики Томского государственного университета. И актуальность такой работы связана с тем ведущим положением, которое занимали тогда русские в этнокультурной истории народов юга Западной Сибири. Надеюсь, что эта книга станет еще одним кирпичиком в важнейшем деле исследования и решения проблем этнографии русских Сибири, включая и отечественный Дальний Восток.
В этом отношении во второй половине XX в. были достигнуты существенные результаты в отечественном сибиреведении. До этого в 1930-е и вплоть до 1950-х гг. этнографические работы среди русского населения Сибири были почти прерваны. Возобновились они в более - менее значительном объеме только во второй половине 1950-х гг.1 Во второй половине 1940-х - 1950-х гг. в изучение народной культуры русских Сибири внесли свой вклад В.А. Александров, Е.А. Ащепков, Е.Э. Бломквист, И.В. Маковецкий, Г.С. Маслова, Л.М. Сабурова и др.
Вспоминаю, как на сессии отделения истории АН СССР, проходившей в Москве в конференц-зале здания научно-исследовательских институтов исторического профиля (ул. Дм. Ульянова, 19) 1 марта 1971 г. директор Института археологии АН СССР академик Б.А. Рыбаков своим громовым голосом говорил о недостаточном внимании советских ученых к изучению истории и культуры русского народа и вопрошал: "Кто-нибудь скажет мне: откуда произошли русские?" Но именно в это время отечественная наука уже повернулась лицом к этнографии русских.
Новый (по нашей периодизации2 это четвертый) период этнографического сибиреведения начальным этапом имеет 1960-е гг. и продолжается до наших дней. Именно в этот период и произошли наиболее существенные и значительные сдвиги в изучении отечественными учеными этнографии русских Сибири. Серьезный вклад в это важное научное направление внесли исследователи научных учреждений прежде всего Москвы, но и Барнаула, Владивостока, Новосибирска, Омска, Санкт-Петербурга, Томска и некоторых других городов. Об изучении этнографии русских Сибири, в основном Западной Сибири, и частично Северного Казахстана
4
учеными Омска рассказывается в статье, включенной в Приложение к данной книге, там названы и сами исследователи. А здесь нельзя не назвать фамилии хотя бы части известных ученых других научных центров, работы которых посвящены проблемам этнографии русского и шире восточнославянского населения Сибири -это исследователи 1960-х - 1990-х гг. В.А. Александров, Ю.В. Ар-гудяева, П.Е. Бардина, Ф.Ф. Болонев, И.В. Власова, М.М. Громыко, И.С. Гурвич, Г.Г. Ермак, В.В. Кобко, Д.Г. Коровушкин, А.А. Лебедеву, Н.И. Лебедева, В.А. Липинская, В.Ф. Лобанов, Г.В. Любимова, А.А. Люцидарская, А.Ю. Майничева, И.В. Маковецкий, Г.С. Маслова, Н.А. Миненко, Г.И. Охрименко, Л.М. Русакова, О.М. Рындина, Л.М. Сабурова, А.В. Сафьянова, Л.А. Скрябина, Т.В. Станюкович, В.М. Суринов, Е.Ф. Фурсова, О.Н. Шеле-гина, А.М. Шпорт, Т. К. Щеглова и др.
Некоторые работы этих ученых содержат исследования по материальной культуре и орнаменту русских Нижнего Притомья, и тогда в отдельных параграфах в примечаниях данной книги приведены ссылки на эти работы. Не могу только не сказать здесь во введении о работах Л.А. Скрябиной, посвященных этнографии русского крестьянства Притомья XVII - начала XX вв.3. Территория исследования в ее работах охватывается современными районами двух областей - Томского района Томской области, Юргин-ского, Яшкинского, Топкинского, Кемеровского, Крапивинского, Новокузнецкого, Междуреченского, частично Беловского и Прокопьевского районов Кемеровской области.
В целом исследования Л.А. Скрябиной, построенные на архивных материалах, литературных источниках и собранных в этнографических экспедициях под ее руководством сведениях, - это значительный вклад в изучение проблемы формирования русского населения Притомья, освещение основных видов хозяйственных занятий, поселений, усадеб, жилищ, хозяйственных построек, а также социальных явлений и структур и отдельных сторон духовной культуры.
Все же целый ряд явлений сфер природно-средовой, материальной, соционормативной и духовной культуры4 остался за пределами внимания Л.А. Скрябиной. Сама она об этом тоже говорит с сожалением и указывает на то, что "...ни литература, ни полевые изыскания не дают пока достаточно сведений по ряду интереснейших культурных комплексов и явлений духовной культуры, таких, как одежда, пища, семейная обрядность, традиционные верования"5.
Выражаю надежду, что приведенные в моей книге материалы по этнографии русского населения Нижнего Притомья помогут
5
Л.А. Скрябиной и другим ученым в их будущих исследованиях в области этнографии русских юга Западной Сибири и Южной Сибири. Да ведь и основной целью выпуска данной книги как раз является ввести полевые материалы по этнографии русских Нижнего Притомья и с учетом сведений из опубликованных работ дать характеристику этнического состава русского населения этого региона, их хозяйства, средств передвижения, жилищ, одежды, пищи и орнамента.
Основная часть используемых источников укладывается в хронологические рамки конца XIX в. (под этим понимаются 1890-е гг.) - первой четверти XX в. В редких случаях отдельные этнографические предметы, описываемые в монографии, имеют датировку немного более раннюю, чем 1890-е гг. И буквально единицы предметов относятся ко второй половине 1920-х гг. Научная значимость публикуемых материалов как раз и определяется тем, что все они освещают этнокультурную ситуацию в рамках 35—40 лет. А это дает возможность научной интерпретации этнокультурной ситуации у русских Нижнего Притомья как в статичности традиционности, так и в динамике в связи с относительно интенсивным характером взаимодействия здесь старожилов и разных периодов переселенцев среди русского населения, взаимодействия в рамках христианства разных конфессиональных групп, взаимодействия русских с иными этническими массивами в изучаемом регионе, а также с социально-экономическими и политическими переменами, особенно в первой четверти XX в.
В таком более-менее полном объеме собранные в 1972 г. полевые материалы публикуются впервые, за исключением публикаций двух небольших статей по этническому составу, отдельным видам хозяйственных занятий и средствам передвижения русских Нижнего Притомья6. В данной книге эти разделы по сравнению с изложением их в статьях расширены за счет введения в них почти всех собранных полевых материалах, новых источников из опубликованных материалов, в том числе музейных предметов, а также за счет увеличения числа иллюстраций.
Если вести речь относительно стержня данной работы, то он находится главным образом в изучении сфер материальной культуры и культуры жизнеобеспечения7. Что касается орнамента как явления большей частью духовной культуры, то в данной работе он тесно увязывается с орудиями труда, предметами интерьера жилищ, предметами домашней утвари, одеждой, т. е. с описываемыми в книге явлениями материальной культуры. Все это, как мне пред
6
ставляется, создает определенную задуманную мною цельность работы.
Говоря об источниках исследования, нужно прямо сказать, что можно было бы ввести в научный оборот ценнейшие материалы по этнографии русских Нижнего Притомья, хранящиеся в музеях Томской области и в первую очередь в Томском областном краеведческом музее. Была надежда во второй половине 1970-х гг., что нам, омским ученым, удастся осуществить работу в этом областном музее по научной паспортизации и научной каталогизации этнографических коллекций, как это мы делали в музеях Новосибирска, Омска и Тюмени и опубликовали 10 томов научной серии "Культура народов мира в этнографических собраниях российских музеев"8. Но за дело взялись тогда томские этнографы и благополучно провалили эту важную работу. Тем не менее в книге используются музейные источники - это материалы Музея археологии и этнографии Сибири Томского государственного университета9 и Новосибирского областного краеведческого музея10. И все же основу этой монографии составляют полевые материалы.
Сбором материалов по этнографии русских Сибири мне довелось заняться чуть ли не со школьной скамьи. Летом 1958 г. директор средней школы № 43 г. Енисейска Красноярского края (там я родился и окончил школу) С.Н. Потапов организовал небольшую экспедицию в село Маковское Енисейского района, где после перелета туда на самолете я, выпускник 9 класса с одноклассником собирал по заданию учителя материалы по истории села и народной культуре местного населения. В 1961 г. мне со своими однокурсниками - студентами Томского университета - пришлось пройти этнографическую студенческую практику в д. Козюлиной Томского района Томской области под руководством тогда доцента, а в будущем профессора Г.И. Пелих11. В 1962-1964 гг. ежегодно я выезжал с ней на этнографическую практику, которую она проводила в русских селениях Томского, Кожевниковского и Шегар-ского районов Томской области, руководил небольшими выездными группами при работе маршрутно-кустовым методом. В 1963— 1964 гг. я работал старшим лаборантом кафедры археологии и этнографии Томского университета (заведовала кафедрой видный сибирский историк З.Я. Бояршинова) и, как говорится, по долгу службы был обязан быть помощником Г.И. Пелих в проведении ею летних этнографических практик студентов историко-филологического факультета этого университета. Кстати, моя первая научная публикация "Жилища древней "чуди" юга Томской области", вышедшая в свет в 1964 г.12, во многом написана по материалам, соб
7
ранным тогда у русского населения, хотя широко использовались и данные по жилищам селькупов. Считалось, что аборигенное население южных районов Томской области было в прошлом самодийским, а современное население "...сложилось из различных этнических групп, которые смешались между собой и слились позже с
русскими"13.
Н.А. Томилов в экспедиции, начало 1970-х годов
Таким образом, в определенной степени этот своеобразный этнографический микрорайон русских сибиряков (имеется в виду Нижнее Притомье) был мне уже знаком до того, как в 1972 г. под моим руководством были организованы и проведены экспедиционные работы по этнографии русских Томского района. Тогда я завершил в основном сбор материалов по этнографии томских татар - восточной этнической группы сибирских татар -и по современным этническим процессам у всех групп татар Западной Сибири. В конце декабря 1971 г. на заседании сектора Севера Института этнографии АН
СССР была рекомендована к защите моя кандидатская диссертация "Современные этнические
культурные и бытовые процессы среди сибирских татар" (защита состоялась 6 февраля 1973 г.). Я стал готовить к печати монографию по этнографии томских татар. Но мне нужно было побывать
еще в одном селении, где томские татары жили вместе с русскими (остальные селения томских татар были уже обследованы экспедициями 1969-1971 гг.). Заодно было решено собрать материалы и по этнографии русского населения - как для сравнения с материалами по этнографии томских татар, так и для дальнейшего самостоятельного изучения. Это было село Калтай Томского района.
В Томском государственном университете была тогда Проблемная научно-исследовательская лаборатория истории, археологии и этнографии Сибири (она существует и сейчас)14, где у меня было основное место работы в качестве старшего научного сотрудника. Тогда мы принимали активное участие в работе истори-
8
ко-филологического факультета Томского университета, где научным сотрудникам лаборатории разрешали руководить курсовыми и дипломными работами, археологической и этнографической практиками студентов.
Фото 2. Гпуппа участников экспедиции 1972 г. с местными жителями: в первом ряду крайняя слева С.Н. Томилова, во втором ряду третий слева В. Б. Богомолов, д. Юрт-Оры Колыванского района Новосибирской области, 1972 г.
Этнографическая практика студентов-историков Томского университета проходила под моим руководством в с. Калтай с 3 по 17 июля 1972 г. В составе студенческой группы были Нина Авдеева, Костя Баладурин, Таня Березняк, Наташа Благонадежная, Таня Вавилова, Валя Ведута, Люся Горкальцева, Алла Готовская, Валера Гулин, Нина Дзюбенко, Геля Ерохина, Рая Камалова, Ира Карпенко, Женя Кононенко, Нина Кулешова, Рая Лобанова, Виктор Маслов, Гена Михайлович, Галя Чухнина, Гена Шупик и Коля Яковлев. Я благодарен им за добросовестный труд. В работе экс-пединии-практики принимала участие и моя дочь Света Томилова. Ей тогда было всего около 7 лет, но она помогала собирать орудия труда, одежду и образцы орнаментов для Музея археологии и эт
9
нографии Сибири Томского университета. Всего по хозяйству и культуре русских и татар было собрано и передано музею 16 предметов. А общее количество собранных материалов достигло тогда 984 карточек (листов бумаги для рисования, заполненных текстами и рисунками с одной стороны).
Большую помощь в руководстве практикой оказал мне тогда студент 4-го курса историко-филологического факультета Владимир Борисович Богомолов. Сегодня - это профессор Омского государственного института сервиса. А тогда он специализировался по этнографии и писал курсовые работы под моим руководством. Во время этой практики группа побывала в д. Юрт-Оры Колыванского района Новосибирской области, где собрала материалы по этнографии татарского населения. После моего переезда в 1974 г. на работу в Омск в местный университет все собранные материалы практик и экспедиций, проведенных под моим руководством, хранились какое-то время в Музее археологии и этнографии Сибири Томского госуниверситета, а затем были переданы на хранение Музею археологии и этнографии Омского университета,
где они сейчас и находятся.
Фото 3. Участник экспедиции В. Б. Богомолов в д. Ольго-Сапеженке Томского района Томской области, 1972 г.
С 22 по 27 сентября 1972 г. в Притомье с целью выявления истории заселения района, прилегающего к поселкам Орловка и Самуськи Томского района, и складывания его этнического состава работала Историко-этнографическая экспедиция Проблемной научно-исследовательской лаборатории истории, археологии и этнографии Сибири Томского государственного университета. Участниками экспедиции, помимо меня как ее начальника, были упоминавшийся уже В.Б. Богомолов, представитель Томского областного общества охраны памятников истории и культуры Е.В. С'лухаева и 5 студентов университета разных факультетов - активистов данного общества охраны памятников истории и культуры - это
10
В.А. Горюнов, А.Н. Падусенко, Ю.П. Пинжин, С.С. Сулашкин и А.Е. Челоков, а также проводник экспедиции - житель поселка Орловка А.Г. Раков. Моя искренняя им благодарность за самоотверженный труд в сборе материалов, за выдержанность в трудных пеших переходах на многие десятки километров и в том числе за мое спасение, когда меня освобождали из-под бревен и досок, за
валивших меня в подполе кельи.
Сохранился деловой отчет о работе этой экспедиции. Некоторые его места характеризуют в кратком виде не только собранные материалы об историческом и историко-культурном прошлом изучаемого периода, но и дают сведения о том, что было дальше с населением данного этнографического микрорайона. Мне показалось, что читателю будет интересен отрывок из этого отчета, написанного почти 30 лет назад и датированного 5 октября 1972 г. Вот его текст: "Выяснилось, что деревня Ольго-Сапеженка образовалась примерно в 1892-1894 гг. и называлась первоначально Силан-тьевка по фамилии первого жителя ее Силантьева - выходца из Белоруссии. Деревня и в дальнейшем заселялась исключительно переселенцами из Белоруссии, большей частью из д. Родошковичи Минского округа. В настоящее время в д. Ольго-Сапеженка, имевшей с периода землеустройства (1905-1907 гг.) до 1930-х годов еще название Ольговка, насчитывается 6 хозяйств. Из них лишь одна семья Смоленских состоит из второго поколения переселенцев из
Фото 4. Участница экспедиции Е.В. Слухарева вд. Ольго-Сапеженке, 1972 г.
11
Белоруссии, в 4-х хозяйствах проживают староообрядцы, переселившиеся в деревню с местных заимок в 50-60-е годы XX в., а в одном хозяйстве - недавние жители пос. Самуськи.
Население другой обследованной нами деревни (второе название ее Датовка) Гродненки складывалось также в конце XIX -начале XX вв. из переселенцев западных губерний Российской империи - одну половину населения деревни составляли поляки, вторую - русские. До революции совершенно не наблюдалось явления смешения между собой поляков, белорусов, русских - старообрядцев и "церковных" христиан. Польское население д. Гродненки было полностью ассимилировано русскими уже в советский период. В настоящее время данная деревня заброшена, в ней сохранились лишь срубы 4-х домов и общественное помещение для скота.
Экспедицией собраны сведения также о соседних деревнях -с. Троицком (Черепановке), Успенке (Подосеновке), Петропавловке (Некрасовке), Владимировке (Сапеженке), Покровке (Борисов-ке), Лилинке (Бросовке). Частично выявлены этнический состав и занятия населения этих деревень в дореволюционный и советский периоды.
Нами получены данные и о старообрядческих заимках, часть из которых сохранялась и в советское время. Удалось выявить названия этих заимок, образованные от фамилий или имен их владельцев: Устиново, Вахрушево, Ермакове, Ионово, Юрьево, Ники-това пасека, Байсово, Куржавино, Калистратово, Безносово, Ту-рашево. Первыми старообрядцами (кержаками), оставившими свои заимки и переселившимися в д. Ольго-Сапеженка, были Бай-совы и Куржавины. Группу старообрядцев XIX в. в этих местах образовали ссыльные из Среднего Поволжья и Приуралья, в основном из-под Казани и Перми.
В настоящее время заимок, населенных жителями, не существует - население переехало в деревни и рабочие поселки. Тем не менее жители д. Ольго-Сапеженка и охотники их других мест сообщили нам, что примерно десять "пустынников" - старообрядцев - проживают в лесах и болотах в своих кельях и скитах.
Участники экспедиции побывали на брошенной шесть лет назад заимке Вахрушевых, обследовали ее полностью. Были найдены обрывки двух религиозных книг - одна из них рукописная, обнаружено много орудий труда и предметов домашней утвари. Найденные остатки книг, а также 15 предметов материальной культуры старообрядцев доставлены в Музей археологии и этнографии Сибири Томского университета. В результате работы экспедиции было заснято 6 фотопленок.
12
В семьях старообрядцев д. Ольго-Сапеженки имеются металлические иконы, которые их хозяева не разрешили ни сфотографировать, ни срисовать. Сведений о наличии старых книг у местного населения получить не удалось. Все жители утверждают, что книги старообрядцев в большом количестве были сожжены работниками ' милиции в 1947 г. при переселении старообрядцев из келий и заимок в деревни.
Собранные этнографические материалы показывают, что архаические черты культуры и быта населения обследованного района довольно хорошо выявляются и что в этом плане изучение этнографии русских Западной Сибири конца XIX - начала XX в. может быть успешно продолжено и в дальнейшем. По собранным этнографическим данным (о занятиях, поселениях, жилищах, хозяйственных постройках, средствах передвижения, одежде, пище и др.) в настоящее время планируется написание для печати небольшого научного сообщения".
Высказанное в отчете пожелание написать сообщение о собранных сведениях было тогда даже перевыполнено - выше мною говорилось о двух напечатанных статьях. Все последующие годы у меня сохранялось стремление продолжить работу по сбору материалов по истории и этнографии русских Нижнего Притомья в архивах, музеях и в поле. Но другие решаемые омскими этнографами задачи и довольно немалый объем научно-организационной, учебной и общественной работы не дали мне возможности осуществить эти планы. И все же считая, что собранные в 1972 г. материалы должны быть введены в научный оборот, в 1999 г. я приступил к работе над этой книгой и решил заодно сделать себе самому подарок к предстоящему 60-летию. Кстати, когда в одном из разговоров с выдающимся отечественным историком и этнографом, глубоко уважаемым мною Вадимом Александровичем Александровым я затронул тему об экспедиционных материалах по русским Нижнего Притомья, то получил одобрение моим намерениям опубликовать их отдельной книжкой. И я благодарен ему за эту поддержку.
И еще об исполнении хотя бы отчасти одного моего намерения. Мои родители Аркадий Васильевич Томилов и Мария Михайловна Томилова (Журавлева)15 - выходцы из крестьян - жили в г. Енисейске Красноярского края, вырастили и, как говорят, поставили на ноги троих сыновей - моих братьев Владимира, Юрия и меня, дали возможность всем нам получить высшее образование. Енисейск, город детства, всегда привораживал меня своей музейной этнографичностью. Несколько раз я порывался приступить к
13
организованным экспедиционным работам по изучению этнографии населения этого небольшого городка, написать монографию о нем и посвятить ее памяти моих прекрасных родителей, но сделать этого так и ие удалось. Тогда в память о настоящих русских людях - моих отце и матери - я все же решил посвятить им хотя бы эту книгу о русских сибиряках Нижнего Притомья.
Структура данной монографии проста и хорошо видна по названиям параграфов. Небольшую часть материалов по музейным предметам, характеризующих материальную культуру русских не конкретно Нижнего Притомья, а в целом юга Западной Сибири, - предметам, территориальная атрибуция которых не поддается более точному определению, мне показалось возможным поместить в приложении. В приложение вошла и статья о работах омских ученых по изучению этнографии восточнославянского, в т. ч. русского населения Западной Сибири, которые осуществлялись в последней четверти XX в. и продолжаются сегодня. Небольшие публикации на эту тему в виде сообщений и тезисов докладов появлялись и раньше16. И все же представляется возможным поместить здесь более расширенную статью о наших работах в этом важном научном направлении как с целью способствовать углублению исследований омскими учеными этнографии русских Сибири и воссозданию закрытого в 1998 г. из-за сокращения штатов сектора истории культуры русских в Омском филиале Объединенного института истории, филологии и философии Сибирского отделения РАН, так и в связи с проводимыми нами исследованиями по проекту Российского гуманитарного научного фонда "Этнографическое сибиреведение середины XIX-XX вв.: проблемы периодизации и истории знаний об этносах Сибири, научные направления, коллективы, ученые"17.
И, конечно же, глубокую благодарность я высказываю нашим информаторам - жителям обследованных нами в 1972 г. селений Томского района, имена, отчества и фамилии многих из которых приводятся мною в текстах параграфов данной монографии.
Искренне благодарен я и старшим лаборантам-исследователям Омского филиала Объединенного института истории, филологии и философии Сибирского отделения РАН Светлане Сергеевне Родионовой за технические работы по оформлению текста, Наталье Ивановне Урусовой за такие же работы и оформление большей части рисунков, старшему лаборанту-исследователю Сибирского филиала Российского института культурологии Министерства культуры РФ Екатерине Александровне Студеновой за помощь в техническом оформлении текста рукописи данной книги.
14
Еще одна моя особая благодарность замечательному человеку, в какой-то степени меценату многих омских ученых - директору издательства Омского государственного педагогического университета Ивану Александровичу Кольцу и его коллективу. И моя благодарность также за поддержку научной деятельности омских этнографов руководству Омского государственного университета - ректору Геннадию Ивановичу Герингу, проректору по научной работе Анатолию Викторовичу Ремневу и декану исторического факультета Алексею Валерьевичу Якубу.
ПРИМЕЧАНИЯ
I.	Сабурова Л.М. Культура и быт русского населения Приангарья (конец XIX-XX вв.). - Л.: Наука, 1967. - С. 6.
2.	Томилов Н.А. Проблемы периодизации и истории знаний об этносах Сибири в трудах омских ученых последней четверти XX века // Пятые исторические чтения памяти Михаила Петровича Грязнова. - Омск, 2000. - С. 115-116.
3.	Скрябина Л.А. Основные занятия и подсобные промыслы русского населения Притомья в конце XIX - начале XX вв.// Этнические и этнокультурные процессы у народов Сибири: история и современность. - Кемерово, 1992. - С. 113-121; Она же. Русские Притомья: Историко-этнографические очерки (XVII - начало XX вв.). - Кемерово: Куэбассвузиздат, 1997. - 130 с.; Она же. Строительные традиции и жилища русских старожилов Притомья // Разыскания: Историко-краеведческий альманах. - Кемерово, 1995. - Вып. 4. - С. 28-39; Она же. Формирование русского населения Притомья в XVII - начале XX в.// Разыскания: Историко-краеведческий альманах. - Кемерово, 1993. - Вып. 3. - С. 8-15 и др.
4.	О нашем понимании дифференциации традиционнобытовой культуры на сферы прежде всего по их функциональности см., напр.: Томилов Н.А. Культура и ее структурные сферы И Культурологические исследования в Сибири. - Омск, 2000. - № I. -С. 39-43.
5.	Скрябина Л.А. Русские Притомья. - С. 7.
6.	Томилов Н.А. Некоторые материалы по этнографии русских Нижнего Притомья (этнический состав и занятия населения) // Вопросы археологии и этнографии Сибири. - Томск, 1978. -С. 113-128; Он же. О средствах передвижения русского населения Нижнего Притомья //Этнокультурная история населения Западной Сибири. - Томск, 1978.-С. 130-140.
15
7.	О культуре жизнеобеспечения и ее месте в динамике культуры см.: Арутюнов С.А. Народы и культуры: развитие и взаимодействие. - М.: Наука, 1989. - С. 200-229.
8.	О работе омских ученых по научной каталогизации этнографических предметов см.: Патрушева Г.М. Изучение и каталогизация этнографических собраний сибирских музеев // Второй международный конгресс этнографов и антропологов. - Уфа, 1997. - С. 172-173; Томилов Н.А. О научной паспортизации и каталогизации этнографических фондов музеев Западной Сибири // Ежегодник Тюменского областного краеведческого музея: 1998. - Тюмень, 1999. - С. 170-187; Томилов Н.А., Корусенко М.А., Патрушева Г.М., Рыженко В.Г., Томилова В.С. Музеи Сибири и музееведческие исследования омских ученых: издания каталогов и очерков истории музеев // Словцовские чтения-99. - Тюмень, 1999. -С. 72-74; и др.
9.	Каталог этнографических коллекций Музея археологии и этнографии Сибири Томского университета / Лукина Н.В., Сагалаев А.М., Славнин Д.П. и др. Отв. ред. Н.А. Томилов. - Томск: Изд-во Томск, ун-та, 1980. - Ч. II: Народы СССР (кроме Сибири) и зарубежных стран. - 252 с.
10.	Хозяйство русских в коллекциях Новосибирского областного краеведческого музея / Богомолов В.Б., Коровушкин Д.Г., Плахотнюк М.А. и др. Отв. ред. А.А. Лебедева, Н.А. Томилов. -Новосибирск: Изд-во Ин-та археологии и этнографии, 1996. -368 с. - (Культура народов мира в этнографических собраниях российских музеев).
II.	О вкладе в науку профессора Галины Ивановны Пелих см.: Деревянко А.П., Гемуев И.Н., Октябрьская И.В. Предисловие // Народы Сибири: история и культура: К 75-летию выдающегося этнографа и профессора Г.И. Пелих. - Новосибирск, 1997. - С. 3-4; Гемуев И.Н., Томилов Н.А., Топчий А.Т. Галина Ивановна Пелих //Этнографическое обозрение. - 2001.-№ 1.-С. 167-169.
12.	Томилов Н. Жилища древней "чуди" юга Томской области // III всесоюзная студенческая этнографическая конференция: 16-22 марта 1964 г.-Тбилиси, 1964.-С. 19-21.
13.	Томилов Н. Жилища древней "чуди"...-С. 19.
14.	Лукина Н.В., Томилов Н.А. О работе проблемной научно-исследовательской лаборатории истории, археологии и этнографии Сибири Томского университета // Советская этнография. -1971. -№ 6. - С. 167-169; Черняк Э.И. Проблемной лаборатории -30 лет // Из истории Сибири: К 30-летию лаборатории. - Томск, 1998. - С. 3-7; и др.
16
15.	Несколько данных о тех, кому посвящена эта книга: Аркадин Васильевич Томилов (1904-1985) имел медицинское образование, работал руководителем в медицинских и других учреждениях, последнее место работы - директор Енисейского межрайонного отделения по прокату кинофильмов Красноярского края, участник и инвалид Великой Отечественной войны; Мария Михайловна Томилова (Журавлева) (1914-1966) работала счетоводом, лаборантом, заведующей детскими яслями, последнее место работы - заведующая и дежурная гостиницы речного вокзала Енисейского речного порта; Владимир Аркадьевич Томилов (1934-1981) имел высшее образование, работал инженером в лесообрабатывающей промышленности в г. Енисейске. Об А.В. Томилове см. также: Томилов Н.А. Отцы-фронтовики: основные заветы // Сибирь: вклад в Победу в Великой Отечественной войне. - Омск, 2001. - С. 93-99.
16.	Томилов Н.А. Этнографическое изучение русских Западной Сибири в последней четверти XX века // Русские старожилы. -Тобольск; Омск, 2000. - С. 426-428; Он же. Этнографическое и эт-носоциологическое изучение восточных славян Западной Сибири в последней четверти XX века // Гуманитарные науки в Сибири. -2000. - № 3. - С. 48—51; Он же. Этнография и этносоциология русских Сибири в трудах омских ученых // Русский вопрос: история и современность. - Омск, 2000. - С. 117-121; и др.
17.	Томилов Н.А., Родионова С.С. Работы по проекту Российского гуманитарного научного фонда по истории этнографического сибиреведения // История и культура Сибири. - Омск, 2001. -С. 160-166.
17
§1. СОСТАВ НАСЕЛЕНИЯ
Территория Нижнего Притомья до прихода русских была населена тюркоязычными группами, которые позднее были обозначены томскими татарами как часть сибирских татар. Основную их массу составили калмаки (потомки телеутов, но не только их), чаты и эуштинцы1.
Интерес к составу русского населения Нижнего Притомья обусловлен тем, что в этом районе русские группы складывались издавна, фактически с начала XVII в.2. Процесс их формирования здесь проходил на протяжении нескольких столетий, начиная с основания Томска в 1604 г. К концу XVIII в. в Притомье насчитывалось уже 50 русских населенных пунктов3. В XVII-XVIII вв. старожильческое население русских деревень на территории современной Томской области складывалось в основном из выходцев из северных территорий европейской России, а в XVIII в. кроме того частично из крестьян центральных районов России, Верхотурского, Тобольского и некоторых других западных уездов Западной Сибири4.
В первой половине XIX в. происходило переселение в Сибирь крестьян из малоземельных губерний европейской части Российской империи (Рязанской, Псковской, Смоленской и др.)5. В сельской местности крестьяне составляли в Нижнем Притомье уже тогда основную массу населения, как и во всей Сибири, в которой уже к концу XVIII в. они имели долю в 84,06% русского населения Сибири6. Более ранних русских насельников Сибири стали обозначать старожильческим населением в отличие от более поздних пореформенных переселенцев, которые старожилов называли часто "чалдонами"7.
После реформы 1861 г. наблюдался рост крестьянских переселений из разных, но в основном центральных губерний, а с конца XIX в. из западных губерний европейской России8. В годы столыпинской реформы в начале XX в. поток переселенцев усилился. Так, в целом всех русских, по данным Первой всероссийской переписи населения 1897 г., в конце XIX в. в Нижнем Притомье проживало свыше 51 тысячи человек9, в их состав были включены также украинцы и белорусы. А уже к 1911 г. русское население возросло в этом районе почти до 85 тысяч человек10.
В научной литературе отмечалось, что в таком давно и плотно заселенном районе, "...как, например, в пригородном Томском районе, новых переселенцев не подселяли и здесь сохранялся
18
старожильческий состав населения"11. Но, возможно, в этом утверждении речь идет непосредственно о пригородах города Томска. Наши же материалы для конца XIX в. отмечают расселение на территории Притомья, в том числе и Нижнего, не только русских переселенцев, но и белорусов, поволжско-приуральских татар12, поляков, украинцев и групп или отдельных семей других этносов в основном в Нелюбинской, Ояшинской, Семилужной, Спасской и Тутальской крестьянских волостях. Все это, а также наличие в Томском Приобье разных коренных народов (сибирских татар, чулымских тюрков, селькупов, хантов, эвенков, томских карагасов и др.13) привело к тому, что Томская область стала "...одной из наиболее сложных по национальному составу территорий Севера и Сибири"14.
Часть русских, осевшая в Притомье, прибыла сюда из тех разных районов Сибири, где они сами или их предки имели места первичного заселения сибирского региона. Во второй половине XIX - начале XX в. такой процесс вторичных, уже внутрисибир-ских переселений продолжал иметь место.
Территория бассейна Нижней Томи и Томско-Чулымской тайги заселялась в разные периоды истории старообрядцами. Такие группы появлялись в XVIII в. И особенно позднее, во второй половине XIX в.15. Среди них были последователи самых разнообразных сект, из них более менее крупными были часовенные, австрийские, денежники, безденежники, брачные, статейники, тюменского согласия, турецкие. Кроме этих относительно значительных сект, Томско-Чулымскую тайгу населяли члены мелких и малоизвестных сект - дырники (или окнопоклонники), немоляки-возды-ханцы, ненашевцы (названы <ак оттого, что о всех других говорили: не наши), поморы, стариковщинские и др. Подробнее о рас-скольниках этого региона рассказывается в вышедшей в 1896 г. работе "Состояние раскола в Томской епархии и летопись происшедших в нем событий в 1894-1895 году"16. О местах расселения сектантов в Томской тайге там сказано следующим образом: "Путь в этот "земной рай"... лежит от г. Томска через густой черемошник (черемушник - Н.Т.) на деревню Белобородову и Новую... По обоим дорогам то и дело попадаются пасеки или просто отдельные жилища на расстоянии 2-3 верст одно от другого... (в тайге они -Н.Т.) могут сколько угодно пахать земли, косить сена, иметь гурты скота, заниматься ремеслами, свободно исповедовать свою старую веру, а подчас и уклоняться от гражданских повинностей... Кроме сект, хорошо известных, в Томской тайге почти каждый год возрождаются все новые и новые секты". В целом в 1912 г. раскольни
19
ки в Томской губернии составляли свыше 4% всего сельского населения17.
Материалы по отдельным населенным пунктам свидетельствуют о том, что в Притомье преобладало чересполосное и сквозное расселение разных национальных групп в основном среди русского населения. Не было ни одной волости, однородной в национальном отношении. Это приводило к установлению порой тесных хозяйственных связей. Так. рядом (фактически вплотную) с татарской деревней Юрт-Константиновкой находилась русская деревня Константиновка, а неподалеку еще одна русская деревня Усть-Сосновка. У всех трех деревень была общая поскотина, скот пас общий пастух, они совместно пользовались лесом, покосами, лугами, Татарской протокой (от р. Томи) для рыболовства и т. д. Такая же картина хозяйственных взаимоотношений русских с татарами была в томских деревнях Калтай и Кафтанчиково18.
Немало деревень, по нашим данным, имели смешанный национальный состав. Так, например, д. Силантьевка (в будущем Ольго-Сапеженка), основанная в конце XIX в.19, была населена белорусами, частично украинцами и русскими-старообрядцами. Другая деревня - Датковка (в будущем Гродненка) - была основана поляками, но половину ее занимали русские переселенцы20. В д. Юрт-Константиновка (с ней постепенно слилась д. Константиновка) проживали калмаки (потомки в основном телеутов, подко-чевавших к Томску во второй половине XVII в. и вошедших позднее в состав сибирских татар), пришлые поволжско-приуральские татары, бухарцы и русские21. Были деревни и с еще более сложным этническим составом, например, в д. Калтай жили томские татары, казанские татары, русские, украинцы, белорусы, поляки. С другой стороны, было немало и однонациональных поселений. Особенно это касается хуторских поселений. Например, около д. Ольго-Сапеженка (в источнике она названа поселком Ольгинским на участке Силантьевском) в 1911 г. располагались хутора, состоявшие каждый из одного двора: Устинов (9 чел), Крыласов (6 чел.), Полинин (6 чел.), Вахрушев (6 чел.), Щукина (5 чел.)22.
Помимо Гродненки, поляки жили еще в д. Малиновке. Информаторы сообщили нам, что "до революции русские женились лишь с русскими, а с поляками из Гродненки и Малиновки не женились"23. Фактически не было брачных связей у русских и с татарами, т. к. этому препятствовал и религиозный фактор - татары были мусульманами и браки с иноверными им, как и русским, были в те времена запрещены. Другое дело, что часть калмаков и чатов в свое время приняли христианство24, были ассимилированы
20
русскими и вошли в состав русского старожильческого населения. И позднее бывали все же единичные случаи, когда татарин или татарка переходили в христианскую веру и вступали в брак с русскими25. И во время сбора нами материалов в конце 1960-х гг. местное население помнило, что предки некоторых русских из окрестных деревень были некогда татарами, и называли конкретные фамилии таких лиц25.
Собранные генеалогические сведения говорят в свою очередь и о сложном составе самого русского населения по местам выхода их в^Сибирь. В деревнях Гродненке, Ольго-Сапеженке, Калтае, Троицком и других соседних селениях отмечены выходцы и их потомки из разных регионов (северных, западных и центральных) европейской части России, а именно из сельских местностей под Архангельском, Вологдой, Новгородом, Ярославлем, Казанью. Курском, Вяткой, Пермью и другими городами. Местами выхода русских переселенцев называли также территории Белоруссии, Польши, Украины и разных мест Сибири.
Информаторы, а это были уже потомки переселенцев второго, третьего и четвертого поколений, редко могли назвать конкретный населенный пункт, даже волость и уезд (округ), откуда прибыли их предки в Сибирь. И все же иногда такие сведения удавалось получить. Так, например, Раковы из д. Ольго-Сапеженки сообщили нам, что первым прибыл сюда в 1898 г. Алексей Раков -переселенец из Витебского округа, оттуда же прибыли и Забело-вы27. Махаловы называли место выхода Нестеярскую волость Нижегородской губернии28. И.С. Смоленский, житель и уроженец д. Ольго-Сапеженки, 1903 года рождения, сообщил нам, что его отец приехал в эту деревню из д. Родошоковичи, расположенной недалеко от г. Минска29.
На первых этапах переселений конца XIX (это 1890-е гг.) -начала XX (его первое десятилетие) веков старожильческое население здесь явно еще преобладало. Об этом А.А. Кауфман в 1894 г. писал: "...Томский район, издавна заселенный русскими, населен в настоящее время почти исключительно крестьянами-старожилами"30. Правда, это утверждение о всеобщности здесь старожильческого населения кажется слишком категоричным. Переселенцев и тогда уже было немало. В Томском округе в 1890-е гг. большинство их - 43,2% - семей составляли выходцы из приуральского региона - Вятской, Пермской, Оренбургской и Уфимской губерний; 37% - выходцы из центрально-земледельческого региона - Тамбовской, Рязанской, Курской, Пензенской, Калужской, Орловской, Воронежской, Тульской губерний; 4,8% - выходцы из поволжского
21
региона - Казанской, Симбирской и Саратовской губерний31. И все же старожилы к концу XIX в. составляли здесь по сравнению с поздними переселенцами большинство.
Но уже в первом и особенно во втором десятилетии XX в. ситуация здесь явно менялась - поток переселенцев увеличивался как из европейской части России, так и из разных районов Сибири. Об этом говорит рост дворов (хозяйств) и числа жителей большинства сел и деревень Нижнего Притомья. Например, в с. Калтай в 1893 г. было 44 двора и 199 жителей, в 1911 г. - 73 двора и 370 жителей, а в 1920 г. уже - 109 дворов н 597 жителей. Кроме того, в Калтае проживали татары, числившиеся не в Варюхинской волости, как русские с. Калтай, а в Калтайских юртах Чатской волости. У них насчитывалось в 1920 г. 74 двора и 349 человек. Таким образом, в 1920 г. в с. Калтай всего было 183 двора, в которых проживали 946 человек32. Появились поселения, в которых численность жителей превышала тысячу человек - например, д. Казанка Ново-Кусковской волости (189 дворов и 1075 чел. в 1920 г.), с. Батурине Чилийской волости (244 двора и 1481 чел. в 1920 г.)33 и др.
Часть русского населения Нижнего Притомья составляли старообрядцы. В наше время они расселились по деревням, но раньше (даже в 1950-х - 1960-х гг.) они жили на хуторах. Так, старовер Павел Лукьянович Вахрушев прибыл сюда из-под Перми и основал хутор Вахрушев. Он был женат также на староверке, прибывшей с отцом из-под Ярославля. Помимо названных выше хуторов около д. Ольго-Сапеженки по данным сведений на 1911 г., информаторы сообщили нам о старообрядческих хуторах Махалов-ском, Базмаковском (недалеко от Вахрушевского хутора), Куржа-вином, Капистратовом, Безносовой, Байсовом, Емаковом, Ионовом, Юрьевом, Никитовом (позже - Устинов)34.
Информаторы отмечали в своих воспоминаниях и тот факт, что ряд селений в начале XX в. были переименованы во время проведения землеустройства. Так, названный нами выше Иосиф Семенович Смоленский привел данные о том, что раньше Ольго-Сапе-женку именовали Силантьевкой, а потом Ольговкой, и поскольку де уже была одна деревня Ольговка в Туганском районе, то Силантьеву назвали Ольго-Сапеженкой. Он сообщил также более ранние названия у других селений: Успенка называлась ранее Подосе-новкой, Троицкое - Черепановкой, Петропавловка - Некрасовкой, Гроднинка - Датковкой, Владимировка - Сапеженкой, Покровка -Борисовкой, Малинка - Бросовкой35.
О возникновении Силантьевки (Ольго-Сапеженки), составе населения ее и еще двух селений И.С. Смолонский рассказал нам
22
тогда следующим образом: "Отец мой - Смоленский Семен Фадее-вич - приехал лет девяносто назад в эти места из-под Минска, из деревни Родошоковичи, что стояла от Минска в 18 километрах, мать - Малиновская Федора Павловна - приехала в эти места в одно время со Смолонским, тут вышла за него замуж. Отец приехал с братом, а мать приехала с отцом. Деревни тут раньше не было. Тут первый жил Силантьев, рядом заимка Байсова. Тут много было заимщиков - Куржавин, Калистратов, Безносов. Вроде они ссыльные были, старообрядцы. Наши-то предки из-за бунта против помещика были сосланы под Томск. Мой отец и брата своего сманил на это место. Двенадцать человек - ходоков из Белоруссии - приехали. Место понравилось, вот они и приехали. Ключники, Нестеровичи, Малиновские, Грудинко, Шимко, Раковы - это переселенцы из-под Минска. Некоторые воротились обратно в Белоруссию, некоторые уехали под Асино (ныне районный центр Томской области в Причулымье - Н.Т.). В деревне из кержаков жили только Байсов и Куржавин, остальные жили на заимках. Это вот Турашев. В Гродненке наполовину были польские переселенцы из Гродненской губернии или уезда, наполовину русские, тоже переселенцы. Поляки и говорили между собой по-русски, может, и языка они польского не знали. А дети их все на русских переписались. В деревне Троицкой жили русские, переселенцы они были. Населялась эта деревня почти одновременно с Ольгой-Сапеженкой. А Гродненка года на два позднее населилась"36. Из этого рассказа мы узнаем и о судьбе исчезавшей уже в 1970-е годы д. Ольги-Сапе-женки, о расселении ее жителей в разные периоды.
Из беседы с другими информаторами были почерпнуты дополнительные сведения о названных в рассказе И.С. Смоленского первых жителей. Так, А.Г. Раков, 1921 года рождения, рассказал, что до крестьянина Силантия здесь поселился сначала Устин, раскорчевал землю, но на другой год этот участок перебил у него Си-лантий. Сам Устин переселился на новый участок в 15 км от Силантьева и основал д. Устиновку. Он же сообщал, что жители заброшенной д. Гродненки большей частью переселились в поселок Орловку37. В послевоенные годы постепенно ликвидировались заимочные, т. е. хуторские поселения. И тогда старообрядцы стали переезжать в д. Ольго-Сапеженку. Так здесь стала увеличиваться прослойка старообрядческого населения. Одна из наиболее поздних оставленных заимок хуторское поселение Базмаковых. Хозяин заимки А.И. Базмаков переехал с дочерью в Ольго-Сапеженку в 1967 г., но поселился отдельно от дочери38. А.И. Махалов, 1897 года рождения, рассказал нам, что первым из-под Минска в Сибирь
23
переехал его дед, поселился на р. Чулыме в д. Калмаки, где жили местные татары (он назвал их ясашными). Затем Махаловы переехали в места близ Ольго-Сапеженки и образовали Махаловский хутор. А.И. Махалов женился на Е.Ф. Бубичевой, родом из д. Кин-дерлинка (ныне это Асиновский район), затем он с семьей долго жил в поселке Самусь, а в 1971 г. они переехали на жительство в Ольго-Сапеженку39.
По вопросам о возникновении хуторов и дальнейших судьбах их насельников характерным является рассказ Марии Алексеевны Устиновой, жительницы д. Ольго-Сапеженки, но родившейся на хуторе Устинове. Вот часть этого рассказа:
"Дядя Илья мне рассказывал, что первым здесь поселился Силантий. Но до него первым стал чистить место дедушка мой Устинов Никита Иванович. А потом на другой день занял место Силантьев - это его фамилия, а дразнили его "Чу". В детстве помню его чуть-чуть, он бабушке лапти приносил. А дед мой поселился тогда недалеко отсюда на Никитовом поселке, в честь его назвали этот хутор. Но потом ему здесь мало земли отрезали, одну десятину. Он попросил побольше земли. Ему отрезали больше - 60 десятин, но это вместе с болотом. Это в четырех километрах отсюда -хутор стал называться Устиновским. Дед мой приехал из-под Казани, они уехали оттуда. Дед приехал с двумя сыновьями, они здесь и поженились. Вот они все жили в Устиновском хуторе. Нас было у моего отца семь детей, и у дядюшки Ильи тоже было семь детей. Дед когда приехал, то сыну его Илье было десять лет, а жена его, моя бабушка, ходила в положении Алексеем, отцом моим. Отец мой умер на пятидесятом году жизни, умер в 1942 году, родился он, значит, в 1892 или в 1893 году.
Кроме наших родственников, в Устиновке никто не жил. Последними оттуда выехали я и мой брат: я в Ольго-Сапеженку, а брат в поселок Орловку. Это Паша, средний брат, 1907 года рождения. Он уехал с женой в Орловку то ли в 1961, то ли в 1962 году. В Ольго-Сапеженке я из моей родни живу одна. В прошлом году еще метлы вязала, триста штук связала. А в этом году ничем, кроме личного хозяйства, не занимаюсь.
Дед мой был старообрядческой веры. Отец мой верил тоже по старой вере, но по кельям уже не ходил. В келье собирались молиться. Тут их нигде нету, не осталось поблизости. В деревне Ольго-Сапеженке раньше жили церковные крестьяне, а старообрядцы раньше жили по заимкам. Тут келий много пожгли в 1945 году. Много и книг пожгли"40.
24
Итак, в целом картина поселения русских в районах Нижнего Притомья оказалась достаточно длительной и сложной. И здесь нами и нашими предшественниками получены следующие основные выводы.
1.	Заселение русскими территории Нижнего Притомья началось рано - через два десятка дет после похода Ермака в Сибирь, ' фактически с начала XVII в. В XVII-XVIII вв. здесь селились в основном выходцы из северных регионов европейской части Русского государства и затем Российской империи, с XVIII в. частично из центральных районов европейской России и некоторых западных уездов Западной Сибири, в XIX в. из малоземельных губерний центральных, западных и северо-западных регионов европейской России и некоторых регионов Сибири. В состав русских отчасти вошли белорусы и украинцы.
2.	Поток переселенцев усилился в пореформенное время, особенно в последние два десятилетия XIX в., и значительно возрос в первые два десятилетия XX в., что во многом было связано со столыпинской аграрной реформой. В 1901-1913 гг. в Томскую губернию ежегодно прибывало по 80 с лишним тысяч человек41. В результате переселений здесь сложились две группы русских крестьян - старожилы и переселенцы. Среди них выделялись группы старообрядцев различных толков. Если в конце XIX в. в исследуемом регионе преобладало старожильческое население, то в первые два десятилетия XX в. ситуация изменилась в сторону увеличения доли поздних переселенцев.
3.	В конце XIX - первых двух десятилетиях XX в. в Нижнем Притомье были отмечены среди сельских жителей выходцы и их потомки из разных (северных, западных, центральных и восточных) губерний европейской части Российской империи, в т. ч. из Белоруссии, Польши, Украины, а также из сибирских регионов.
4.	В Нижнем Притомье рядом с русскими и в их селениях проживали также переселенцы других национальностей - белорусы, поволжско-приуральские татары, поляки, украинцы и другие, а также давние насельники этих мест - томские татары и отчасти чулымские тюрки, что способствовало развитию здесь межэтнических хозяйственных связей и этнокультурному взаимодействию.
ПРИМЕЧАНИЯ
1.	Об этническом составе и истории томских татар см.: Томилов Н.А. Тюркоязычное население Западно-Сибирской равнины в конце XVI - первой четверти XIX в. - Томск: Изд-во Томск, ун
25
та, 1981. - С. 181-254; Он же. Этническая история тюркоязычного населения Западно-Сибирской равнины в конце XVI - начале XX в. - Новосибирск: Изд-во Новосибирск, ун-та, 1992. - 271 с.; и др.
2.	О заселении и составе русского населения в Томском Приобье см.: Емельянов Н.Ф. Население Среднего Притомья в феодальную эпоху (состав, занятия и повинности). - Томск: Изд-во Томск, ун-та, 1980. - 252 с.; и др.
3.	Очерки истории Томской области. - Томск: Изд-во Томск, ун-та, 1968. - С. 25.
4.	Очерки истории Томской области. - С. 43.
5.	Бояршинова З.Я. Заселение Сибири русскими в XVI -первой половине XIX в. // Итоги и задачи изучения истории Сибири досоветского периода. - Новосибирск, 1971. - С. 49.
6.	Очерки культурогенеза народов Западной Сибири. -Томск: Изд-во Томск, ун-та, 1994. - Т. 1: Поселения и жилища. Кн. 1.-С.57.
7.	Очерки культурогенеза народов Западной Сибири. -Т. l.-Кн. 1.-С. 57-58.
8.	Кауфман А.А. Сибирское переселение на исходе XIX в.: Историко-статистический очерк. - СПб., 1901. - С. 64, 83; Очерки истории Томской области. - С. 91.
9.	Патканов О.К. Статистические данные, показывающие племенной состав населения Сибири, язык и роды инородцев. -СПб., 1911.-Т. II.
10.	Список населенных мест Томской губернии иа 1911 год. -Томск, 1911.
11.	Очерки культурогенеза народов Западной Сибири. -Т. l.-Кн. 1.-С.58.
12.	О поволжско-приуральских татарах Западной Сибири см.: Томилов Н.А. Поволжские татары Западной Сибири в XVI -первой четверти XIX вв. // Этнокультурные процессы в Западной Сибири. - Томск, 1983. - С. 175-190; Он же. Этническая история поркоязычного населения... - С. 88-95; и др.
13.	О названных народах Томского Приобья см.; Гему-ев И.Н. Семья у селькупов (XIX - начало XX в.) - Новосибирск: Наука, 1984. - 157 с.; Кулемзин В.М., Лукина Н.В. Васюганско-ваховские ханты в конце XIX - начале XX вв.: Этнографические очерки. - Томск: Изд-во Томск, ун-та, 1977. - 225 с.; Лукина Н.В. Формирование материальной культуры хантов (Восточная группа). - Томск: Изд-во Томск ун-та, 1985. - 365 с.; Лукина Н.В., Пелих Г.И. К вопросу о "карагасах" Томской области И Труды Томского государственного университета. - Томск. 1963. - Т. 165. -
26
С. 162-173; Народы Сибири. - М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1956. -1083 с.; Пелих Г.И. Происхождение селькупов. - Томск: Изд-во Томск, ун-та, 1972. - 421 с.; Соколова З.П. Путешествие в Югру. -М.: Мысль, 1982. - 175 с.; Томилов Н.А. Очерки этнографии тюркского населения Томского Приобья (этническая история, быт и духовная культура). - Томск: Изд-во Томск, ун-та, 1983. - 216 с.; Он же. Современные этнические процессы у сибирских татар. -Томск: Изд-во Томск, ун-та, 1978. - 208 с.; Он же. Этническая история тюркоязычного населения... - 271 с.; Он же. Этнография тюркоязычного населения Томского Приобья (хозяйство и материальная культура). - Томск: Изд-во Томск, ун-та, 1980. - 200 с.; Туголу-ков В.А. Тунгусы (эвенки и эвены) Средней и Западной Сибири. -М.: Наука, 1985. - 285 с.; Тюрки таежного Причулымья / Львова Э.Л., Бирюкович Р.М., Дремов В.А. и др. - Томск: Изд-во Томск, ун-та, 1991. - 246 с.; Шаргородский Л.Т. Современные этнические процессы у селькупов. - М.: Издание Ин-та этнологии и антропологии, 1994. - 187 с.; и др.
14.	Соколова З.П. О некоторых этнических процессах, протекающих у селькупов, хантов и эвенков Томской области // Советская этнография. - 1961. - № 3.
15.	И.С. История раскола в Томской губернии в XIX веке И Исторический вестник. - 1901. - Кн. 84. - С. 1110; Очерки истории Томской области. - С. 44; Раскольники - колонизаторы // Сибирская жизнь. - 1899. - № 212.
16.	Состояние раскола в Томской епархии и летопись происшедших в нем событий в 1894-95 году. - Томск, 1896. - С. 65-74.
17.	Памятная книжка Томской губернии на 1912 год. -Томск, 1912.-С. 184.
18.	Материалы по исследованию крестьянского и инородческого хозяйства в Томском округе. - Барнаул, 1898. - Т. II. -Вып. II. - С. 50,95-96, 105, 283.
19.	Беликов Д.Н. Старообрядческий раскол в Томской губернии // Известия Томского университета. - 1895. - Кн. 7. - С. 14.
20.	МЭЭ ТГУ 1972 г. Т. 504-1. Л. 4.
21.	Томилов Н.А. Процессы сближения томских татар с русским населением // Материалы по этнографии Сибири. - Томск, 1972.-С. 127.
22.	Список населенных мест Томской губернии на 1911 год. - С. 78-79.
23.	МЭЭ ТГУ 1972 г. Т. 504-1. Л. 12.
27
24.	Ядринцев Н.М. Начало оседлости: Исследование по истории культуры угро-алтайских племен // Литературный сборник. -СПб., 1885.-С. 163.
25.	Ядринцев Н.М. Сибирские инородцы, их быт и современное положение. - СПб., 1891. - С. 46.
26.	МЭЭ ТГУ 1969 и 1970 гг. Т. 363-3. Л. 30, 31; Т. 391-13. Л. 44; Т. 391-14. Л. 4.
27.	МЭЭ ТГУ 1972 г. Т. 504-1. Л. I.
28.	МЭЭ ТГУ 1972 г. Т.504-1. Л. 13.
29.	МЭЭ ТГУ 1972 г. Т.504-1. Л. 4.
30.	Кауфман А. Общинные порядки восточных волостей Томского округа и северо-западной половины Мариинского округа. - Томск, 1894. - С. 8.
31.	Материалы по исследованию крестьянского и иногород-ческого хозяйства в Томском округе. - Барнаул, 1898. - Т. II. Вып. I. - С. 67.
32.	Список населенных мест Томской губернии за 1893 год. -Томск, 1893; Список населенных мест Томской губернии на 1911 год. - С. 18-19; Список населенных мест Томской губернии: По данным позднейших переписей (1910, 1917 и 1920 гг.) - Томск, 1923.-С. 6-22.
33.	Список населенных мест Томской губернии: по данным позднейших переписей... - С. 13, 22.
34.	МЭЭ ТГУ 1972 г. Т. 504-1. Л. 1,2, 12-14.
35.	МЭЭ ТГУ 1972 г. Т. 504-1. Л. 8.
36.	МЭЭ ТГУ 1972 г. Т. 504-1. Л. 4.
37.	МЭЭ ТГУ 1972 г. Т. 504-1. Л. 1.
38.	МЭЭ ТГУ 1972 г. Т. 504-1. Л. 14.
39.	МЭЭ ТГУ 1972 г. Т. 504-1. Л. 13.
40.	МЭЭ ТГУ 1972 г. Т. 504-1. Л. 2.
41.	Томская губерния: Исторический очерк. - Томск: Изд-во Томск, ун-та, 1994. - С. 82.
28
§2. ХОЗЯЙСТВЕННЫЕ занятия
Природно-климатические характеристики территории Нижнего Притомья определяются тем, что она находится в зоне умеренно-континентального климата. Это районы, которые входят в зону южной тайги Западно-Сибирской равнины1. Но юго-восточные части этой равнины фактически представляют собой плато -возвышенности с абсолютными отметками высоты до 250-300 метров над уровнем моря2. Левобережье р. Оби в месте впадения в нее р. Томи образует Приобское плато, правобережье занимает юго-западная часть Чулымско-Енисейского плато.
Рис. 1. Пейзаж близ заимки Вахрушеве Томского района Томской области
Территория Нижнего Притомья входит в Приобский южнотаежный болотно-пихтовый район. Здесь много березовых, кедровых, пихтовых и сосновых массивов, встречаются и ели, осины, что в целом придает живописность местности на берегах Томи и ее притоков3. И все же в южно-таежном Приобье среди темнохвойных пород деревьев преобладает пихта.
И еще одна особенность - несмотря на то, что основную часть территории составляет возвышенность, повышающаяся в высоте по направлению на юг к Салаирскому кряжу, здесь все же встречаются и заболоченные места. Как отмечают географы, "сюда
29
заходит отрогами крупнейшее в мире Васюгакское болото... Достаточная дренированность (почвы - Н.Т.) достигается лишь в речных долинах"4.
В целом природные условия Томского округа (уезда) характеризовались лесостепным характером ландшафта на юге и лесным таежным в северной части, всхолмленностью равнины, наличием большого числа рек и речек с заливными лугами, богатством леса, рыбы, птицы и зверя5. Соответственно имелись достаточно благоприятные условия для занятия здесь земледелием, животноводством, рыболовством, охотой и собирательством.
Хозяйственные занятия русского населения Нижнего Притомья были довольно разнообразны, но ведущие места здесь занимали земледелие и животноводство. Наряду с этими главными занятиями значительную (а иногда и большую) роль здесь играли неземледельческие и в целом несельскохозяйственные занятия, что было связано, несомненно, с запросами на продукцию со стороны крупного губернского города Томска, способствовавшими развитию промыслов, а порой и промышленного производства в пригородной части сельской местности. Местные жители в ряде деревень иногда даже уменьшали размеры своих посевных площадей (в Чулымском районе их было, например, в четверо больше, чем в Томском) или вообще прекращали заниматься хлебопашеством. Это связано было также, видимо, и с Относительным малоземельем6. Например, в Томском пригородном районе во второй половине XIX в. засевали всего по одной десятине пашни на двор7. Фактически весь сжатый хлеб нередко уходил на потребление самими крестьянскими семьями8.
Чем дальше от Томска, тем большую роль играло землепашество в селениях Нижнего Притомья. Проблемы доставки зерна или муки в целом не было, на продажу эти продукты увозили гужевым или речным транспортом. Спрос на зерно и муку особенно возрос со строительством железнодорожной магистрали, связавшей Сибирь с рынками европейской части России и зарубежных стран Европы. Так, рост вывоза хлеба и хлебных продуктов из Томской губернии за 1900-1914 гг. увеличился более чем в шесть раз’.
В отдельных деревнях нередко на первое место выдвигались огородничество, молочное животноводство, заготовка для продажи горожанам сена, дров, леса, производство дуг, смолокурение и порой даже сбор ягод, кедрового ореха и другие промысловые и ремесленные занятия10. Меньшая часть населения занималась охотой и рыбной ловлей. Неземледельческие работы были широко распространены среди старожилов, ими стали заниматься и недав
30
ние переселенцы". Увеличение роли промысловых и ремесленных занятий и уменьшение значения сельскохозяйственных работ было характерно и для расселенных здесь групп других народов, в том числе и для коренных томских татар и для переселенческих групп латышей, белорусов и др.12. Часть русского сельского населения работала на фабриках и заводах13.
В качестве примера о занятиях населения в д. Ольго-Сапежен-ке приведем отрывки из рассказа нашего информатора И.С. Смоленского:
"Скотину держали, но мало. Пара коней и шесть дойных коров - это самое большое. А то обычно одна лошадь и пара коров. Покосы были только еланевые, трава плохая. Поэтому и скота мало держали.
У каждого пахотные земли. И все равно зерна для себя не хватало. Пахотной земли десятин шесть было - для зерна это и для картошки. Отводили полтора гектара под картошку, полтора га под овес, полгектара под рожь яровую и озимую, а еще землю отводили под ячмень - где-то тридцать соток, просо - несколько соток, овощи. Пшеница не росла у нас, удобрения не делали, поэтому пшеница даже зерно не всегда возвращала. Пахали колесухами, а потом плуг появился.
Работали допоздна. Вставали часов в пять утра, молотили. После завтрака клепку заготовляем. Потом, после, вечером клепку делаем. А с утра снова молотьба молотилами. Корчевать приходилось еще землю. Поскотина была у нас, только на нашу деревню -под Гродненку километра три и в другую сторону километра два. Весь пихтач огорожен был. Пчеловодством не занимались наши. Кержаки в дуплянках пчел держали. Дуплянки - стояки были"14.
Земледелие
В районе Нижнего Притомья в конце XIX в. было достаточно большое количество пахотных земель. С усилением переселенческого движения прибывшим крестьянам отводили новые участки земли, которые часто были неудобными для возделывания.
В параграфе о составе населения в данной монографии нами приведен рассказ М.А. Устиновой, в котором она сообщает, что ее дед получил как переселенец 60 десятин земли. Письменные источники подтверждают достоверность этих сведений. Так, по статистическим данным на 1911 год, действительно, хутор Устинов состоял из одного двора с 9 жителями, располагался при речке Грязной и охватывал 60 десятин земли. В хуторе Крыласова (там же) было 45, в хуторе Полынин (при речке Шишкобойке) - 60 десятин,
31
в хуторе Вахрушева (там же) - 45 десятин и в хуторе Щукина (при пруде) 30 десятин земли15. По системе надельного землепользования на каждого члена крестьянской семьи мужского пола должно было выделяться 15 десятин земли16.
Переселенцы нередко испытывали большие трудности в обработке земли - нужно было поднимать целину. При расчистке земли сначала часто подрезалась кора на деревьях, отчего деревья сохли. Лишь через 2-3 года проводили чистку леса - крупные деревья валили, мелкие кустарники скашивали косами, выкорчевывали корни деревьев с помощью бревна - ваги и все это сжигали. Иногда тайгу специально жгли для чистки под пахоту17.
Несколько лет обработанный таким образом участок давал хороший урожай, а затем его включали в двух- или трехпольную систему севооборота. Такие участки пашни часто располагались недалеко от дома или возле заимки18. Поля чаше всего были елане-выми. В таежных районах имели в среднем по 5-7 десятин пахотной земли на семью, на них, кроме зерновых, садили картофель и другие овощи.
Крестьяне имели также приусадебные участки - огороды, еланевые и луговые сенокосы и общие поскотины для выпаса скота. Поскотины всегда (а нередко и поля) огораживались жердями. Часто пашни и покосы назывались по именам их прежних и новых владельцев. В отношении лесных и сенокосных угодий общинные отношения были гораздо шире и охватывали нередко несколько деревень, поскольку сами эти угодья располагались чересполосно. Переделы земель происходили в разных селениях в разные сроки, но в целом они были довольно редкими.
С целью повышения плодородия почвы в старожильческих хозяйствах применяли удобрения, устраивали пашням паровой отдых. Переселенцы же в лесных районах из-за малого количество скота навоза почти не имели и удобрения не вносили. Пшеница на таких неудобряемых пашнях росла плохо, и урожаи были чрезвычайно низкие, "пшеница даже зерна не всегда возвращала"1’. Поэтому в районе д. Ольго-Сапеженка, например, и сеяли рожь озимую и яровую, ячмень примерно по полдесятине, овес по полторы-две десятины, просо и гречиху по несколько соток. Больше садили картофеля (по полторы-две десятины) и других овощей.
В старожильческих селениях чаше на первом месте находилась яровая пшеница. По данным В. Арефьева, в Томской губернии вообще больше всего сеяли яровой пшеницы, овса, затем ржи, все русское население садило на полях много картофеля20. В Калтае и других соседних селениях до революции в большом количестве
32
специально для продажи на томском рынке выращивали в огородах огурцы, капусту и прочие овощи. Из технических культур сеяли понемногу льна и конопли, а также табак21.
Из орудий пахоты в конце XIX - начале XX вв. применялись сохи с двумя сошниками (т. н. "рогалюхи"), двухсошниковые сабаны пермского типа ("пермячки", "тюменки", "россейки", "кунгурские сабаны"), распространены были "колесухи" - сохи с колесным движением, позже всего появился плуг. Последний не получил в Нижнем Притомье до революции широкого распространения. Деревянные части сохи (рассоху, отвал, рогаль, дышло, клинья, ог-
Рис. 2. Орудия земледелия: 1 - соха; 2 - заступ; 3-4 - серпы, 5 - коса-литовка; 6 - ручная мотыга
33
лобли и др.) крестьяне делали сами, часто среди них были специальные мастера по изготовлению сох. Двухлемешные сабаны покупали так же, как и сошники, хотя последние иногда изготовлялись и местными мастерами. Для обработки земли порой использовали и мотыги, их привозили с собой переселенцы в основном из районов Поволжья (Казанской и Нижегородской губерний)22.
Один экземпляр сохи-пермянки хранится в Новосибирском областном краеведческом музее (далее НОКМ) и был описан нами. Трчное место приобретения его не известно. Указано лишь, что такая соха использовалась в хозяйствах крестьян юга Западной Сибири в XIX - первой трети XX вв. и что данный экземпляр изготовлен в первой трети XX в. в Сибири. В коллекции земледельческих орудий труда этого музея (она насчитывает 39 единиц хранения) есть предметы, приобретенные и в районах Томской области. Вот описание этой сохи-пермянки.
Соха-пермянка. Из дерева и железа. Состоит из рассохи с лемехом и отвалом, рукояти, кобяка и винта. Рассоха вырезана из цельного куска дерева. Нижний массивный край - пята - срезан параллельно земле и представляет собой зачаточный полоз. Верхний край имеет прямоугольное сечение и заканчивается шипом для крепления рукояти. Рассоха плавно расширяется книзу, образуя выступ трапециевидной формы. На передний конец пяты надет широкий треугольный лемех, левый край которого отогнут вверх. Лемех прикреплен к рассохе с помощью большой железной заклепки конической формы и небольшой обоймы, отходящей от лемеха. К лемеху сверху плотно прилегает неподвижный металлический отвал эллипсовидной формы, слегка изогнутой вовнутрь. Отвал прикреплен к рассохе с помощью 2-х металлических шпонок с гайками. Пята рассохи была обита тонкой металлической пластиной, о чем свидетельствует наличие сохранившихся остатков пластины. На шип верхнего конца рассохи надета рукоять, вырезанная из цельного куска дерева в форме цилиндра, концы которого утоньшены и представляют собой выступы-ручки. В средней части рукояти выдолблено сквозное отверстие прямоугольной формы. По краям широкой части рукояти вырезаны канавки треугольного сечения. К рукояти гвоздями прибита проволока, изогнутая в форме цифры "3". На рассоху под отвалом прибита металлическая пластина П-образной формы. В сквозное прямоугольное отверстие, выдолбленное в средней части рассохи, вставлен кобяк -дышло, изготовленное из бруса прямоугольного сечения. Кобяк оканчивается прямоугольным шипом, служащим для скрепления с рассохой. Для большей прочности в шипе выдолблено сквозное
34
отверстие прямоугольной формы, в которое вставлена трапециевидная шпонка. В средней части кобяка выдолблено сквозное отверстие прямоугольной формы, а рядом с ним округлое отверстие для винта. Винт проходит через это округлое отверстие и отверстие в рассохе и жестко крепится на пяте. Винт имеет цилиндрическую форму с резьбой на верхнем конце, на которую навернута гайка с выступающей ручкой. С помощью винта осуществлялась регулировка глубины вспашки. Под гайку подложена деревянная пластина прямоугольной формы. Общая дл. 150 см, в. 72 см; дл. рассохи 114 см, ш. 13 см, т. 4-20 см; дл. основания лемеха 50 см, ш. 49 см; дл. отвала 57 см, ш. 43 см; дл. рукояти 51 см, диам. 3,5-8 см; дл. кобяка 155 см, ш. 8,5 см, т. 8 см; дл. винта 61,5 см, диам. 2,5 см23.
Выше говорилось об использовании в земледелии мотыг. Кроме того, для вскапывания почвы в хозяйстве крестьян Западной Сибири в XVIII - начале XX в. и позднее использовали лопаты. Один экземпляр заступа, хранящийся в НОКМ, был найден в Томской области в районе Обь-Енисейского канала старшим преподавателем Новосибирского института инженеров водного транспорта Борисом Григорьевичем Америным в 1970 г. Заступ был изготовлен скорее всего в XVIII в. Ниже мы приводим описание этого уникального предмета.
Заступ. Оковка деревянной лопаты. Железная. Изготовлена способом ручной кузнечной ковки. Имеет вытянутую форму, плоская, конец лезвия округлый. Верхние края концов оковки срезаны прямо. Здесь в середине имеется вырез, линия которого повторяет форму заступа. Кромка внутреннего выреза вдоль всей ее длины немного раздвоена. В отверстии двойной кромки выреза сохранились куски от части, вкладываемой в вырез оковки заступа. Дл. 28 см, ш. 20 см; дл. выреза 13 см, ш. 10 см24.
Боронили вспаханную землю часто два раза: до посева, а затем после посева заборанивали зерно в землю. В прошлом вместо бороны, по сведениям информаторов, использовали и просто сучковатые деревья, но уже во второй половине XIX в. повсеместно распространились бороны с деревянной рамой, деревянными или металлическими зубьями. Чаще всего рама делалась подквадратной формы из 4 поперечных, 4 продольных березовых бревешек (диаметром 10 см.) и брусьев, соединенных креплением в шип, с 16-ю зубьями. Последние выковывались местными кузнецами в виде вытянутых четырехгранных призм длиной до 23-25 см и шириной до 1,4-1,5 см, рабочая часть зуба составляла 13 см. По размерам бороны были разные, нами была описана, например, борона размером 98 х 120 см. Посев семян весной в конце мая - начале июня
35
производился вручную - зерна рукой доставали из мешка и разбрасывали по пашне25. Озимые культуры высевали обычно в августе.
Рис. 3. Цеп ("молотило")
Уборка зерновых производилась серпами и косами-литовками. Обычно рожь и пшеницу жали только серпами, а остальные зерновые (ячмень, овес, просо и др.) косили литовками26. Серпами работали все - мужчины, женщины и дети-подростки, а косами только мужчины. Уборка озимых культур проходила в июле - начале августа, а яровых в августе-сентябре. Серпы чаще использовали покупные русского типа (по закалке), хотя встречались и английские серпы27. Длина зафиксированного нами в с. Калтае серпа была равна 41,5 см, длина рабочей части 27,5 см, длина рукояти 14 см.
Урожайность в конце XIX в. была низкой (сам-4 - сам-5)28. Там, где плодородие почв было лучше, собирали и более высокие урожаи. Такие урожаи в Томской губернии, т. е. сам-6 и более, были получены в конце XIX в. в 1895, 1897 и 1899 гг. Самый высокий урожай начала XX в. пришелся на 1906 г., когда с десятины в среднем было взято по 62 пуда (9 центнеров с одного гектара)29.
Сжатый или скошенный хлеб увязывали в снопы (этим занимались женщины), которые складывались суслонами для просушки, чаще на полмесяца, затем снопы для хранения перекладывали в копны (до 60 снопов в одну копну), либо в клади, т. е. длин
36
ные кучи прямо на поле, и огораживали их30. При перевозке снопов в усадьбу или на ток (гумно) их складывали в скирды. В зажиточных хозяйствах на время уборки урожая нанимали работников либо эксплуатировали зависимых односельчан посредством помочи (работа группы крестьян за угощение).
Обмолот колосьев часто производился вручную на токах. Предварительно снопы сушили в овинах и ригах в течение одного дня. При молотьбе били по колосьям цепами или, как их здесь называли, "молотилами". Молотили обычно в 4 цепа. Цеп русского типа (с кадочкой) был сделан из двух частей - длинной ручки и более короткой палки - цепца. В одном конце ручки просверливали трубку длиной до 15 см и выводили вбок отверстие. Сыромятный ремень одним концом завязывали на ручке, второй пропускали в отверстие и трубку и завязывали по желобку на цепце. Сама ручка была длиной 1,1-1,5 м и диаметром 7 см, толщина колебалась в разных местах, длина дубинки доходила до 40 см и более, а диаметр до 5-6 см. В конце XIX - начале XX в. в зажиточных семьях появились молотилки. Они сначала привозились переселенцами из европейской части России, а затем некоторые из переселенцев стали изготавливать молотилки и веялки сами, заказывая чугунные детали из Томска и Гурьевского завода31. Молотить начинали либо ночью после просушки снопов, либо рано утром32.
Рис. 4. Совок (плица) для обмолота зерна
37
После обмолота зерно провеивали лопатами, подбрасывая его против направления ветра. Отдельные выходцы из западных губерний европейской России при небольшом количестве зерна использовали совки. Большими совками с длинной ручкой веяли стоя, а небольшими сидя. Один такой совок (плица) был нами найден на заброшенной заимке Вахрушева. Плица эта деревянная. Изготовлена ручным способом. Представляет собой совок, сделанный цельно с рукоятью. Совковая часть имеет вид полукруглого в сечении желоба. Торцовые края внутри совка как бы срезаны полого к дну. Верх совка и рукояти имеет ровный срез. Рукоять удлиненная, сужается к концу. В ней со стороны совка прорезано продольное сквозное отверстие для захвата рукояти рукой. Длина всей плицы 80 см, ширина совка 20 см. Ниже приводится описание еще одной плицы - меньшего размера и несколько другого типа: "Плица. Деревянная. Изготовлена ручным способом. Представляет собой округлый желоб, вырезанный из цельного куска дерева. По1 лый конец желоба сужен и округлен, с противоположной стороны оставлена толстая стенка с выступом, который переходит в слегка изогнутую ручку овального сечения, немного расширяющуюся к концу. Конец ручки округлен. Поверхность плицы хорошо обработана, гладкая. Общая дл. 37 см, ш. 9,5-11.5 см, в. 7 см; т. стенок 0,2-0,8 см; дл. ручки 11 см, диам. 2-3,5 см"53.
Обмолоченное озимое зерно ссыпали в мешки и хранили во дворе (в прикрытой его части) во избежание пожаров. В сентябре и октябре зерно переносили в амбар. При перемалывании зерна в муку русские Нижнего Притомья повсеместно использовали ручные мельницы из двух низких деревянных чурок. В начале XX в. основную часть зерна отвозили на помол на мельницу.
Во многих русских хозяйствах сеяли лен-долгунсц и коноплю, правда, в небольших количествах. Сеяли также вручную, разбрасывая семена по полю54. Коноплю высевали в небольших количествах обычно в огородах либо на землях, расположенных рядом с усадьбой. Из стеблей выделывали волокна для ниток, а семена шли на производство масла. Сеяли коноплю в конце мая. а убирали в сентябре55.
Скотоводство
Скотоводство для целого ряда деревень Нижнего Притомья порой имело большее значение, чем земледелие. В литературе прошлого века отмечается, что Томская губерния давала для вывоза мясо, масло коровье, сало, что, например, в Спасской волости на
38
первом месте находились огородничество и молочное хозяйство, что крестьяне косили много сена, имели гурты скота36.
В районах, прилегавших к Томску, крестьяне держали в основном молочный скот. Историки отмечают, что до строительства Сибирской железнодорожной магистрали главное место в крестьянских хозяйствах Томской губернии принадлежало лошади. Крупный и мелкий рогатый скот разводился крестьянами в основ
ном для получения молочных и мясных продуктов для внутрисемейного потребления. Но с железной дорогой стало возможным вывозить масло на рынки России и европейских стран. В 1913 г. из Томской губернии было вывезено 2,9 млн. пудов сливочного масла. Крестьянские хозяйства увеличили количество крупного рогатого скота, многие заимели сепараторы, маслодельни (в том числе и артельные)37.
В домашних условиях	ЛйЯЙГЖ
масло получали, используя самодельные маслобойки. Две такие маслобойки, изготовленные еще в первой четверти XX в., были зафиксированы нами в с. Калтай. Одна была найдена в заброшенном доме. Она имеет форму усеченного конуса, сужающегося кверху. Состоит из 8 дощечек дугообразной в разрезе формы, днища. Тулово маслобойки скреплено двумя железными обручами - один находится у основания, другой - выше, на расстоянии 20 см от нижнего. Ширина обручей по 3 см каждый. Высота всей маслобойки 47 см, диаметр внизу 19,5 см. вверху 16 см38. В данной маслобойке отсутствуют крышка и мутовка. Вторая маслобойка сделана из 10 кедровых доще-
Рис. 5. Маслобойки
чек. выстроганных и покрашенных коричневой краской. Днище круглое, цельное. Маслобойка имеет также форму усеченного конуса, сужается кверху. Она скреплена двумя железными обручами. Сверху в нее вставляется круглая крышка из цельного куска дере-
39
ва, имеющая посередине сквозное круглое отверстие, в которую вставлена мутовка - круглая, необструганная палка из сосны с шестью заостренными сучками в нижней части. Высота всей маслобойки 46 см. диаметр внизу 17 см, вверху 14 см. Еще одна мутовка подобного типа хранится в МАЭС ТГУ (инвентарный № 2278). Она была сдана в музей профессором В.М. Флоринским основателем этого музея Томского университета до 1888 г. Имеет хорошую сохранность и описана в первой половине 1970-х годов Д.П. Славниным следующим образом: "Мутовка. Изготовлена из вершинки дерева. Рабочий конец представлен четырьмя полукруглыми обрезанными сучками, расположенными крестообразно. Дл. 55,0 см"’9. Здесь же Д.П. Славнин отметил, что такую мутовку использовали также для размешивания и взбивания квашни.
В маслобойку заливалась смегана, простоявшая до этого около суток в тепле, мутовкой она сбивалась в масло, при этом мутовку водили сверху вниз и наоборот, а также вращали вокруг ее оси. Отход от сбивания масла - пахту - пили сами крестьяне или поили ею скот40.
Мяса продавали мало. т. к. его в больших количествах везли в Томск из более южных районов. Скот кололи преимущественно для себя, шкуры продавали или отдавали выделывать кожевникам. Препятствием к разведению скота для переселенцев, поселившихся в южных районах Томско-Чулымской тайги, было частое отсутствие лугов и более плохая трава на небольших еланевых полосах. В конце XIX в. самые богатые крестьяне в этих местах имели по паре лошадей и по 5-6 дойных коров, наиболее характерным было соотношение одной лошади и двух коров. В селениях с хорошими луговыми пастбищами и покосами бедные семейства держали 1 корову и 1-2 лошади; средние 2- 3 коровы, 3-4 лошади; зажиточные по 10-15 и более коров, по 15 и более лошадей. Кроме того, в русских хозяйствах овец, свиней, домашнюю птицу. Продукты овцеводства продавались еще реже, они потреблялись внутри хозяйств на изготовление обуви (пимов, чулок), одежды (шуб, рукавиц, шапок) и пр.41.
Зимой скот содержали в стайках и хлевах, как утепленных бревенчатых, так и в более холодных дощатых. Коров и овец в некоторых хозяйствах держали в хорошо крьп ых дворах с дощатыми заборами (заплотами), а в более теплые дни и под открытым небом. Лошади зажиточных хозяев, как правило, находились в теплых конюшнях, бедняки держали их в открытых пригонах. По уходу за скотом женщины занимались в основном доением коров, а мужчины кормили скот и чистили помещение. При этом убиралось
40
только место, где животные лежали, в других местах навоз не трогали. Из небольших хлевов его время от времени выгребали во двор, а весной вывозили в поле. В качестве подстилки для животных использовали солому. Кормили чаще 2, реже 3 раза в день сеном, соломой, а лошадей кроме того сечкой и овсом, поили холодной водой. Лошадей гоняли на водопой к реке.
Рис. 6. Предметы скотоводства: 1, 2 - путы для лошадей; 3 кнут для пастьбы скота
41
Во многих деревнях, видимо, скот летом пасся в поскотине, в начале осени на убранных полях и покосах. В деревнях, где было много скота, применялся дневной выпас скота на пастбищах с пастухом. Все же и в этом случае молодняк и рабочих лошадей чаще держали в поскотине42.
Чтобы ограничить передвижение лошади во время ее свободного (без надзора со стороны людей) выпаса, на ее передние ноги надевали путы. Одни такие путы во время нашей полевой работы 1972 г. хранились в музее восьмилетней школы с. Калтай и были описаны студентом Г.Ф. Щупиком. Вот это описание: "Путы для коня. Железные. Видимо, местного изготовления. Общая длина 49 см. Один конец пут состоит из одного металлического прута, изогнутого в виде скобы, концы которой сделаны в виде колец,. В каждое кольцо продеты железные прутья, которые согнуты в виде овала. Эта скоба надевается на ногу коня. Она соединена с центральной частью пут железным прутом, согнутым в виде восьмерки, длиной 9 см. Центральная часть состоит из двух железных прутов. Каждый из них скручен спиралеобразно и имеет кольцевые окончания. При помощи этих колец крученые прутья соединяются друг с другом и с крайними частями. Длина каждого прута 13 см. Общая длина центральной части 26 см. С другой стороны центральной части в ее кольцо продеты два железных прута, длина каждого 15 см. Они имеют дугообразную форму, концы их загнуты в кольца. Одним кольцом эти дуги соединены с кольцом центральной части. Кольца с противоположных сторон служат для соединения дуг друг с другом".
Другие путы были подарены музею учителем истории школы с. Калтай Леонидом Андреевичем Гартунгом. Один конец представлял собой изогнутую в полукольцо скобу из железного прута длиной 28 см, концы которой согнуты кольцами. В одно кольцо вставлен прут, изогнутый в виде восьмерки длиной 14 см. В другое кольцо продет изогнутый в виде эллипса железный стержень длиной 12 см. К этому же кольцу присоединена центральная часть общей длиной 32 см. Она состоит из четных звеньев в виде цепи. Одно звено имеет вид эллипсовидного кольца, остальные три - в виде восьмерок изогнутых железных стержней. Другая крайняя часть пут сделана также из железного стержня, изогнутого в виде восьмерки и два раза перекрученного посередине вдоль оси. Она соединена с крайним эллипсовидным кольцом центральной части пут. Длина всей крайней части 12 см43.
Предметами животноводства в хозяйствах русских Нижнего Притомья, да и всей Западной Сибири, в изучаемый период были
42
также железные клейма (тавро) для клеймения крупного скота, железные чесалки для чистки коров, скребки из дерева и железа для чистки лошадей, металлические ботала для пастьбы скота, кожаные кнуты с деревянной рукоятью также для пастьбы скота, деревянные и металлические подойники (ведра) и др.
Один, хранящийся в НОКМ, экземпляр кнута, относящегося к типу достаточно широко распространенных в хозяйствах крестьян Западной Сибири в XIX - первой половине XX в. кнутов для пастьбы скота описан Г.И. Успеньевым следующим образом: "Из дерева и кожи. Состоит из рукоятки и плети. Рукоять вырезана из цельного куска дерева подцилиндрической формы. Ближе к концам вырезано по бороздке. В нижней части прорезано сквозное отверстие, через которое продет узкий сыромятный ремешок. Концы ремешка связаны, образовавшаяся петля служила для закрепления рукояти на руке. Плеть сплетена в косичку из нескольких узких сыромятных ремешков. Свободный ее конец состоит из одного ремешка, завязанного на конце. Постепенно к нему подплетены другие ремешки, и плеть плавно расширяется к противоположному концу, на котором имеется петля. Сквозь нее продет широкий сыромятный ремешок, сложенный пополам и также образующий петлю. Эта петля прикреплена к рукояти при помощи гвоздей и узкого сыромятного ремешка, который намотан на рукоять. Дл. рукояти 52 см, диам. 2,3 см; дл. плети 139 см. диам. 0,4-1.5 см"44.
Охота, рыболовство, собирательство
Часть населения Нижнего Притомья занималась охотой и раболовством. Добывали зверей и рыбу как для личного потребления, так и для продажи. Эти занятия играли подсобную роль. Да и не все жители занимались охотой и рыбной ловлей. "Специально тут охотников не было раньше, - вспоминал местный по рождению житель д. Ольго-Сапеженки И.С. Смолонский, - но для себя лишь добывали зайцев, глухаря, рябчиков. Лоси тут позже появились. Медведей били. Два волка тут появились, где-то в тридцатых годах, а так их не было тут и ни позже, и ни раньше. Рыболовством мы вообще не занимались. Ни в речке (в ней рыбы почти нет), ни на озере. Кержаки рыболовством тоже не занимались. Здесь на всю местность Гурьян Митрич рыбу ловил на озерах Мутном, Светлом, Тараканьем - это примерно в десяти километрах от заимки Мясникова, а от нее еще в сторону шесть километров. Он только карасей ловил и продавал. К нему ходили покупать карасей45.
Итак, охотников и рыбаков-промысловиков в этих местах было немного. Больше занимались рыболовством на Томи и ее
43
притоках, продавая часто рыбу перекупщикам. В Томске ее продавали рыботорговцам обычно оптом, теряя при этом значительную часть суммы. В летнее время рыботорговцы города часто не давали рыбаку даже пристать к берегу - на своих лодках одни окружали его со всех сторон, устраивали нечто вроде аукциона и оптом покупали у него всю партию рыбы46. Местные жители организовывали артели по ловле и сбыту рыбы, но такие производственные кооперативы оказались нежизненными и быстро распались.
Рис. 7. Мешочек дм дроби
Для собственного потребления охотники добывали зайцев, иногда лосей, медведей, а чаще пернатую дичь. Промысловики охотились на белку, лисицу, колонка. Помимо ловушек и петель в охоте использовали ружья. В этом случае охотник имел дополнительную амуницию - патронташ, охотничью натруску - ремень с пришитыми к нему ремешками, к которым крепились мешочки для дроби, пуль, огнива, пистоница. мерки для пороха, чистилки. Один
44
мешочек для дроби был собран нами на развалинах старообрядческой заимки Вахрушева (близ д. Ольго-Сапеженка) в хорошей сохранности и сдан в МАЭС ТГУ. Вот его описание: "Мешочек для дроби. Из кожи, в форме фляжки. Изготовлен из двух выкроенных половин, сшитых между собой при помощи накладных полос (6 штук) дратвой. Мешочек замыкается деревянной пробкой (дл. до 7.0 см), верх ее широкий (до 2,0 см) и плоский. В мешочке сохранилось несколько дробинок. Дл. 17,0 см, ш. 10,5 см"47.
Из ловушек местные охотники, по сведениям информаторов, устанавливали плашки и черканы на белку, горностая, колонка, хорька. При этом использовали разную наживку (приманку): для белки грибы, сосновые шишки, для горностая, колонка и хорька -мясо пернатой дичи с перьями (например, рябчика) или мясо белки48. На росомаху ставили кляпицу, а на медведя медвежью кулему49. И.И. Дочевский в середине 1890-х гг. описал охотничий снаряд (ловушку) на лося, который он увидел на пасеке, расположенной примерно в 50 верстах от Томска. Этот снаряд пасечник ставил, правда, не на лося, а на медведя. Сооружение было довольно массивным - оно состояло из установленных друг против друга деревянных щитов с длинными и острыми зубцами (по 3 зубца на каждом щите). Щиты крепились каждый на двух вкопанных в землю кольях. Это сооружение устанавливалось между двумя березами, отогнутыми верхушками в противоположные стороны от сооружения с помощью веревок. Вдоль всего сооружения протянута веревка, которая с двух сторон соединена с насторожками, связанными с веревками, удерживающими березы в наклонном положении. Стоит животному задеть веревку, как она сдвигает насторож-ки, березы выпрямляются и силой стволов сдвигают брусья с зубцами, которые вонзаются с двух сторон в зверя50.
На глухаря устраивали ловушку следующим образом. Вырывали яму глубиной в 1 м, шириной 30-40 см и длиной 60-70 см. Посередине длинной стороны к краям ямы устанавливались две палки, к которым по вдоль всей ямы посередине прибивалась доска таким образом, чтобы она свободно под тяжестью могла переваливаться любым концом в яму. На доску укладывалась приманка. Глухарь ступал на доску, при ее переваливании падал в яму, доска возвращалась в исходное положение и закрывала выход глухарю. На зайцев ставили петли на тропах. На рябчиков вешали петли на перекладины длиной метра два, под которыми на нитках цепляли для приманки мерзлые ягоды (калину и др.). А сверху на перекладину устанавливались волосяные или из тонкой (чаще мед
45
ной) проволоки петли. Глухарь садился на перекладину и, пытаясь достать ягоду, попадал в петлю наклоненной головой51.
В рыбной ловле местные жители использовали сети, невода, а также фитили, самоловы, верши, морды, корчажки, уды. Невода и двойные сети (рыжева) они покупали, а остальные сети и ловушки изготавливали, как правило, сами52. При плетении сетей применяли деревянные иглы разной величины (в зависимости от размера нужной ячеи) с металлическим "языком" внутри, а также плашки разных размеров (главное, разной ширины). Морды и корчажки плели из тальниковых прутьев. При изготовлении сначала плели горловину и заход, затем сам короб (тулово). При плетении тулова прутья привязывали к колу, чтобы они не расходились. Эти длинные прутья оплетались поперечными, более короткими прутьями. Для того чтобы горловина была более упругой, ее обмазывали тестом и высушивали на солнце, и затем только такие морды и корчажки применяли в рыболовстве. Длина морд была разная. Нами были зафиксированы в с. Калтай две морды в 130 и 150 см длиной. Длина корчажек доходила до 100 см.
Несколько предметов, связанных с рыболовством и достаточно широко бытовавших в XIX - первой четверти XX в. в южных районах Западной Сибири, в т. ч. и в Притомье, были описаны нами в книге, посвященной этнографической коллекции НОКМ по хозяйству русских. Ниже нами приводятся описания некоторых из них53, точные места приобретения которых по большей части неизвестны.
Острога. Железная. Изготовлена способом ручной кузнечной ковки из цельной пластины. Один конец ее расширен и загнут, образуя длинную обойму, круглую в сечении. Вилка состоит из 4-х зубцов прямоугольных в сечении. 2 средних зубца прямые, крайние выгнуты наружу. Концы зубцов заострены и имеют зарубки-шипы, обращенные внутрь. Дл. 25 см, ш. 1,2-6,7 см, т. 0,3-0,8 см; дл. зубьев 5-6 см, ш. 0,7 см, т. 0,3-0,5 см. Использовалась для ловли рыбы способом лучения. Данный экземпляр изготовлен в конце XIX в.
Крючок рыболовный в чехле. Комплект.
1) Крючок рыболовный. Изготовлен кустарным способом из тонкого, круглого в сечении стержня. Один конец расплющен, имеет стрелообразное острое окончание. В нем просверлено небольшое сквозное отверстие, в которое плотно вставлен небольшой кусок медной проволоки, служившей для привязывания крючка к уде. Стержень крючка от этого конца идет прямо, затем плавно изогнут, так что конец его расположен параллельно основной час
46
ти стержня. С внутренней стороны стержень имеет поперечную зарубку, образующую зубец. Дл. 9,5 см, ш. 3,8 см.
2) Чехол. Сшит из кожи коричневого цвета. Имеет вид мешочка, состоящего из дна эллипсовидной формы и пришитого к нему розовыми нитками куска кожи, образующего тулово чехла. Соединительный двойной шов проходит лишь до середины чехла. Верхняя часть его опоясана небольшим ремешком. Он продет в петлю, пришитую, на противоположной соединительному шву стороне и представляющую собой короткую полоску кожи. На одном конце ремешка проделано 5 круглых сквозных отверстий. На другом конце пришиты 2 петли для продергивания ремешка. Концы ремня связаны толстой ниткой. Дл. 9 см, ш. 4,5 см. Использовался такой крючок для ловли крупной рыбы в хозяйствах сельских и городских жителей Сибири в XIX-XX вв. Данный экземпляр изготовлен в конце XIX в.
Крючок с блесной. Из железа и свинца. Изготовлен кустарным способом. Крючок имеет вид круглого в сечении стержня. Один конец его вставлен в блесну. Большая часть стержня прямая, затем он плавно изогнут так, что конец его расположен почти параллельно основной части стержня. С внутренней стороны стержень имеет поперечную зарубку, образующую зубец. Блесна отлита из свинца, плоская, имеет листовидную форму, с плавно округленными краями. В конце блесны просверлено круглое отверстие, за которое привязывалась леса. Дл. 11 см, дл. крючка около 6,5 см, блесны 6,6 см, ш. 5,1 см, т. 0,7 см.
Уда с поплавком. Из дерева и ниток растительного волокна. Состоит из поплавка с веревкой. Поплавок вырезан ножом из коры дерева красно-коричневого цвета. Имеет подтреугольную форму, одна сторона плоская, другая - выпуклая, в сечении шестигранная. Верх срезан с выпуклой стороны одной гранью и на конце прямо срезан. Поплавок сужается к верхнему концу. Здесь в нем просверлено круглое сквозное отверстие, в которое продернута веревка, свитая из 3-х нитей. На небольших расстояниях от поплавка она дважды связана в узлы, а длинные конце ее свободны и служили для привязывания к леске уды. Дл. поплавка 7,1 см, ш. 2-5 см, т. 0,8-2,5 см; дл. веревочной части 95 см.
Самолов. Из железа, веревки из конопляных волокон, дерева и конского волоса. Изготовлен вручную. Представляет собой длинную бечеву, свитую из 2-х толстых пучков волокон, на которой подвешены крючки с поплавками и на большом расстоянии -грузила. Бечева на одном конце завязана петлей для прикрепления к колу. Поводки, к которым крепятся крючки, сделаны из более
47
тонких веревок, свитых из тонких пучков волокон. Конец каждого поводка продернут сквозь бечеву, и привязан крючок. Сначала уплощенный и расширенный конец крючка обмотан тальниковой корой и затем обвязан концом поводка, развитого на 2 части. Крючков на бечеве 47 штук. Изготовлены они из тонкого округлого в сечении стального стержня. Расплющенный конец слегка отогнут назад и прямо срезан. Стержень на большей части прямой, затем плавно изогнут. Другой конце крючка резко загнут под прямым углом и заострен. Поплавки (14 штук) деревянные, цельные, цилиндрические, вырезаны ножом. С одной торцевой стороны поплавка наискось с выходом на поверхность продольной стороны проделано шилом тонкое сквозное отверстие. Через него продернут пучок конских волос, один конец которого завязан узлом, а другой затянут петлей вокруг основания крючка. На сохранившейся части бечевы было 5 грузил, из которых сохранилось только 3. Каждое из них сделано из круглого галечника неправильной формы с острыми краями, обвязанного таловым лыком, конец которого имеет петлю, через которую продернута веревка бечевы. У одного грузила концы разорвавшейся полоски лыка связаны тонкой веревкой. В 2-х местах сохранились тонкие веревки от обвязки грузил. Дл. бечевы 21 и 96 см, диам. 0,7 см; дл. между поводками 42 -45 см; дл. поводков 15-20 см; диам. 0,2 см; дл. крючков 6,7-8 см. ш. 2,5 см. диам. 0,15 см: дл. поплавков 2,5-3,5 см, диам. 1 см; дл. грузил 6, и 6,5 и 8,5 см. ш. 4 см. Использовался такой самолов для ловли крупной рыбы в хозяйствах сельских и городских жителей Западной Сибири в XIX - первой половине XX в. Данный экземпляр изготовлен в конце XIX в. в местах его приобретения.
Самолов. Из железа, веревок, дерева, конского волоса и камня. Сходен с предыдущим предметом. На сохранившейся части бечевы 23 крючка, 5 поплавков и 3 грузила. Дл. бечевы 13 и 60 см, диам. 0,6 см; дл. между поводками 50-60 см; дл. поводков 32-38 см, диам. 0,3 см; дл. крючков 10-13 см, ш. 3,5-4 см, диам. 0,3 см; дл. поплавков 5-6 см, диам. 2.5 см; дл. грузил 8, 8,5 и 10,2 см, ш. 6,7 и 8 см. Данные об использовании, изготовлении аналогичны сведениям о предыдущем предмете.
Самолов. Из железа, веревок, дерева, камня и конского волоса. Изготовлен вручную. Бечева свита из 3-х пучков конопляных волокон, один коней ее завязан петлей для прикрепления к колу. Поводки свиты из 2-х более гонких пучков волокон. Конец каждого поводка привязан к бечеве простым узлом. К другому концу привязан крючок. Уплощенный конец крючка обмотан тальниковой корой и затем обвязан концом поводка, развитого на 2 части.
48
Крючков на бечеве 36 штук (было 40). Изготовлены они из тонкого. круглого в сечении стального стержня. Расплющенный конец крючка слегка отогнут назад и имеет прямой срез. Стержень от основания крючка прямой, затем изогнут посередине под углом в 137°, далее снова идет прямо и загнут к концу под углом в 35°. Поплавков 7 штук, они цельные, вырезаны из дерева, цилиндрические. С одной стороны поплавка наискось, с выходом на поверхность боковой стороны, проделано шилом тонкое сквозное отверстие. Через него продернут пучок конских волос, один конец которого завязан узлом, а другой затянут петлей вокруг основания крючка. 2 каменных грузила неправильной формы с острыми краями привязаны гонкими веревками к бечеве. Дл. бечевы 10 м 60 см, диам. 0,3 см; дл. между поводками 25-32 см; дл. поводков 13-14 см, диам. 0,2 см; дл. крючков 4 см, ш. 2 см, диам. 0,06 см; поплавков 2 см, диам. 0,8-0,9 см; дл. грузил 4,5 и 3,5 см. ш. 2 и 4,5 см. Использовался такой самолов для ловли мелкой рыбы в хозяйствах сельских и городских жителей Сибири в XIX - первой половине XX в. Данный экземпляр изготовлен в конце XIX в. в местах его приобретения.
Сеть. Из покупных хлопчатобумажных ниток, пеньковых веревок и дерева. Наготовлена вручную. Сеть одинарная, частая. Средняя широкая ее часть связана из тонких ниток, верх и низ, насаживаемый на веревки, связан из более толстых ниток на ширину 2,5 ячеек. Сеть широкая. Состоит из 2-х более узких сеток, связанных друг с другом повдоль сети за концы ячеек. Посередине сети проходит 2 ряда связок, а в одном месте продернута повдоль связок суровая нитка, закреплявшая, видимо, места более поздних порывов сети. Сеть насажена на тонкую веревку, концы нижней и верхней продольных веревок связаны по углам сети с концами коротких поперечных веревок. Поплавков 11 штук, они с помощью коротких веревок привязаны к длинной верхней наладочной веревке. Каждый поплавок деревянный, вырезан ножом, продольно вытянут, большая часть поплавка имеет полуцилиндрический вид, в сечении полукруглая. Одна продольная сторона плоская, прямоугольная, другая - округлая и скошенная к одной узкой стороне. Здесь же в месте скоса просверлено круглое сквозное отверстие для привязки веревки. Дл. 26 м 65 см, ш. 216 см; размер ячеи 2,5 см; дл. поплавков 8—10 см, ш. 33-6,5 см, т. 2,5-4,7 см. Использовалась такая сеть как ставная в озерах для ловли мелкой рыбы в хозяйствах крестьян в XIX-XX вв. Данный экземпляр изготовлен в конце XIX в. в местах его приобретения.
49
Сеть. Из покупных хлопчатобумажных ниток, конопляных веревок, бересты, глины. Изготовлена вручную. Сеть одинарная, частая, связана из тонких ниток. Она узкая, насажена с 2-х продольных сторон на суровую нитку, привязанную к веревке. Веревка свита из 3-х пучков конопляного волокна, скрутка волокон сильная. Поперечные стороны сети также нанизаны на суровую нитку, но без привязи к веревке. Грузила, 11 штук, из обожженной глины, цилиндрические, с широким сквозным отверстием внутри, края их слегка округлые. Они нанизаны на веревку сети. Поплавки, 5 штук, из свитков необработанной бересты внутренним слоем наружу, цилиндрические, нанизаны на верхнюю веревку сети. Дл. 750 см, ш. 80 см; размер ячен 2,5 см; дл. грузил 5,8 см, диам. 2,2 см; дл. поплавков 4,4-8,2 см, диам. 2,5см. Данные об использовании, изготовлении аналогичны сведениям о предыдущем предмете.
Сеть-режовка. Из покупных хлопчатобумажных ниток, конопляных веревок, бересты и глины. По способу изготовления сходна с предыдущем предметом. Основное отличие в том, что данная сеть короткая и тройная: частая сеть помещена между 2-мя редкими сетями. Последние связаны из суровых ниток и привязаны к насадочным веревкам такими же нитками. Грузил было 50 штук, поплавков 3 штуки. Дл. 330 см, ш. 57 см; размер ячеи частой сети 2,5 см; размер ячеи редкой сети 8,5 см; дл. грузил 5,5 см, диам. 2-2,5 см; дл. поплавков 4-7 см, диам. 2,5 см. Данные об использовании, изготовлении и сборе аналогичны сведениям о предыдущем предмете.
Сеть. Из покупных хлопчатобумажных ниток, конопляных веревок, сосновой коры. Изготовлена вручную. Сеть одинарная, редкая, имеет прямоугольную форму, связана из тонких ниток. Она насажена с 4-х сторон на суровую нитку, в верхней продольной стороне суровая нитка привязана к веревке. Веревка свита из 3-х пучков волокна, скрутка волокон сильная. Один поплавок привязан 2-мя суровыми нитками к веревке. Он имеет кинжаловидную форму, уплощенный, один конец заостренный, другой - расширенный и округло обрезанный. В широкой части поплавка просверлено сквозное отверстие для привязывания суровых ниток. Дл. 179 см, ш. 103 см; размер ячеи 6 см; дл. поплавка 15,3 см, макс. ш. 2,9 см, т. 0,7 см. Использовалась такая сеть, называемая в настоящее время "экраном", как ставная сеть в озерах и небольших речках для подледного лова мелкой рыбы в хозяйствах крестьян Западной Сибири в Х1Х-ХХ вв. Данные об изготовлении аналогичны сведениям о предыдущем предмете.
50
Сак. Из дерева и железа. Изготовлен вручную. Состоит из рукояти, рамы и сетки. Рукоять сделана из длинной деревянной (березовой палки), обработанной топором. Концы ее срезаны прямо, в сечении рукоять круглая, плавно расширяется к раме. С этой стороны вдоль палки вырезано удлиненное прямоугольное отверстие глубиной почти до центра палки, в котором укреплен черешок рамы. Рама сделана из толстого железного прута, в сечении круглого и загнутого в кольцо. Концы его загнуты наружу, скованы друг с другом в один стержень с прямоугольным сечением. Конец стержня заострен, загнут, проходит сквозь палку, снова загнут и вбит в рукоять с противоположной стороны. Сетка сделана из железной проволоки. Дл. 173 см; дл. рукояти 148 см, диам. 3,8-4,3 см; дл. рамы 46 см, ш. 28 см. Использовался такой сак для вынимания рыбы из сетей и запорных устройств в хозяйствах рыбаков и охотников Сибири в конце XIX - первой половине XX в. Данный экземпляр изготовлен в первой четверти XX в. в местах его приобретения. Поступил в музей с выставки охотников в 1920-е годы.
Фетиль. Из дерева и веревок. Состоит из 2-х сеток в виде мешков из веревок и обручей. Изготовлен вручную. Сетка сплетена из тонких пеньковых веревок, свитых из 3-х ниток. 2 сетки образуют 2 мешка на обручах, ячеи сетки одинаковые по всей длине. В середину каждого мешка вплетено конусовидное горло для прохода рыбы. Она проходит от обруча, около которого начинается "язык" фетиля, уменьшается к концу, имеющему вид квадратного отверстия. Углы этого отверстия 4-мя веревками привязаны к 3-му обручу и натянуты. Сквозь ячеи каждой сетки продеты 3 почти необструганные черемуховые палки-обручи, в сечении круглые, с косо срезанными и связанными друг с другом концами. Размеры обручей одинаковые. Между основаниями 2-х сеточных мешков протянут кусок сетки - "язык" со скошенными концами одинаковой ширины. Он соединяет 2 мешка между собой. Вершины конусов мешков собраны на веревке и затянуты так, чтобы выхода для рыбы с этой стороны не было. К одной вершине привязана веревочная петля. Дл. 280 см; дл. мешков 85 см; диам. обручей 36 см; дл. "языка" 110 см, ш. 34 см; дл. стороны ячейки 2,5 см. Использовался такой фетиль для ловли рыбы в хозяйствах крестьян Западной Сибири во второй половине XIX - середине XX вв. Данный экземпляр изготовлен в первой четверти XX в. в местах его приобретения.
Фетиль. Из дерева и ниток конопляного волокна. Состоит из сетки, обручей и палок в крыльях. Изготовлен вручную. Сетка сплетена из тонких веревочек, скрученных из 2-х толстых ниток. Она имеет вид мешка на обручах, ячеи сетки большие по размерам,
51
одинаковые по всей длине. В середину фитиля вплетено конусовидное горло для прохода рыбы. Оно проходит от обруча с крыльями и уменьшается к концу, который имеет вид квадратного отверстия, обтянутого веревкой. Углы этого отверстия 4-мя веревками привязаны к 3-му обручу и натянуты. Сквозь ячеи сетки продеты 3 обструганные деревянные палки-обручи, эллипсовидные в сечении, круглые, с косо срезанными и связанными друг с другом концами. Размеры обручей немного уменьшаются в направлении от крыльев к концу. От основания фетиля, его первого обруча, отходят 2 прямоугольных длинных куска сетки - "языки", или "крылья". Посредине каждого из них и в конце вдеты 2 прямоугольные палки, круглые в сечении, почти необработанные и с закругленными концами. Пазы в концах палок обвязаны веревкой, проходящей вдоль продольных сторон крыльев. Палки служили для установки крыльев фетиля. Вершина конуса фетиля собрана на веревке и затянута так, чтобы выхода для рыбы с этой стороны не было. К ней привязана веревочная петля. Общая дл. 304 см, в. 65 см; дл. обручей 64-68 см, ш. 48-50 см; дл. крыльев 180 см; дл. стороны ячеи 3 см.Данные об использовании, изготовлении аналогичны сведениям о предыдущем предмете.
Мордушка. Деревянная. Изготовлена вручную из тонких реек. образованных чаще всего срезами боков прутьев. Эти рейки образуют 39 продольных рядов. Они обвязаны 9-ю поперечными рядами сарги. Каждый ряд обвязки состоит из 2-х полос сарги. Все рейки и сарга окрашены в коричневый цвет. Основание мордушки прямоугольное, конец ее сужается - здесь сходя гея концы продольных реек. Внутри мордушки от ее основания идет горло с эллипсовидным отверстием для захода рыбы, сплетенное таким же способом из 37 продольных и 8 поперечных рядов реек и сарги. Дл. 46 см, ш. 24 см, в. 13 см; дл. горла 14 см. Данные об использовании, изготовлении аналогичны сведениям о предыдущем предмете.
Мордушка. Деревянная. Сплетена вручную из тонких реек, округлых в сечении. Продольные рейки образуют 28 рядов, поперечные - 9 рядов. Поперечные рейки обвязаны саргой, которой они соединены с продольными рейками. Последние окрашены в коричневый цвет. Основание мордушки подпрямоугольное, далее она имеет округлый вид и заканчивается кольцом, в центре которого связаны друг с другом саргой 4 угловые рейки. Внутри мордушки от ее основания идет горло с отверстием для захода рыбы, сделанное таким же способом из 22-х продольных и 6 поперечных рядов реек. Дл. 23,5 см, ш. 22,5 см. в. 15,5 см; дл. горла 13 см. Дан
52
ные об использовании, изготовлении и сборе аналогичны сведениям о предыдущем предмете.
Багор. Из железа и дерева. Рабочий конец багра и обойма цельнометаллические, сделаны способом ручной кузнечной ковки. Обойма в сечении круглая, с равномерным диаметром по всей длине. Концы ее заходят друг на друга и соединены склепкой. Обойма переходит затем в шейку, располагающуюся между обоймой и зубьями. Эта часть багра представляет собой плоскую, прямоугольную в сечении пластину, расширяющуюся и переходящую в основание зубьев. Один конец багра был острый, второй представляет собой загнутый в крюкзубец, также заостренный, прямоугольный в сечении. В этом месте пластина перекручена перпендикулярно шейке. Посередине обоймы просверлено круглое отверстие, в которое вбит железный гвоздь, проходящий в конец вставленной в обойму деревянной рукояти. Из обоймы выходит обломанный короткий кусок рукояти. Дл. 31 см, ш. 17 см; дл. железной части багра 24 см; дл. обоймы 7 см, диам. 4,5 см; дл. шейки 9 см, ш. 2,3-3 см, т. 1 см; дл. крюка 13,5 см. Использовался как орудие подледного рыболовства. Данный экземпляр изготовлен в первой четверти XX в. в местах его приобретения. Поступил в музей с выставки охотников.
Рис. 8. Сито д.т отвеивания мусора при чистке кедровых орех
53
Почти все русские семьи летом занимались сбором ягод (преимущественно смородины, черемухи, черники, клюквы), колбы, щавеля, заготовкой грибов. Часть продуктов собирательства продавали на томском рынке. Ягоду обычно продавали крынками (по 15-20 коп. за крынку). Распространен был и кедровый промысел, хотя часть кедрача была выжжена в связи с обработкой земли для хлебопашества54. Кедровую шишку в спелом состоянии сбивали с дерева, ударяя по стволу битой, сделанной из бревешка, либо залезали на дерево и срывали шишки, бросая их вниз. Здесь же на месте шишки шелушили или раздрабливали, а затем очищали от мусора в специальном сите. Одно такое сито было зафиксировано нами на остатках заброшенной старообрядческой заимки Вахрушева. Оно сделано из четырех обструганных досок прямоугольной формы, образующих раму. В краях длинных досок вырезаны прямоугольной формы сквозные пазы, в которые вставлены вырезанные выступы коротких досок размером каждый 2,0 х х 6,0 см. Общая длина сита 75 см, ширина 45 см, высота 12 см. Днище образует обработанное берестяное полотнище с рядами отверстий под размер орехов. При встряхивании орехи проходили сквозь эти отверстия, а мусор оставался в решете, и его затем отбрасывали в кучу. В продольных рядах данного сита было по 20-21 отверстию, и таких рядов насчитывалось 13. Кедровые орехи продавали как шишкой, так и очищенными.
Старожилы занимались также пчеловодством (недавние переселенцы пчел не разводили). Мед составлял одну из статей вывоза Томской губернии55. Пчел держали в ульях, но довольно широко (особенно среди кержаков) бытовали дуплянки-стояки и реже дуплянки-лежаки.
54
Промыслы, ремесла и домашние работы
Рис. 9. Местонахождения "крахмалки"в д. Ольго-Сапеженке, общий вид
Рис. 10. "Крахмалка ". вид спереди
55
Рис. 11. "Крахмалка", вид сзади
Рис. 12. "Крахмалка", деталь, вид сверху
56
Рис. 13. Верхняя часть "крахмалки"в заброшенной келье заимки Вахрушево
Рис. 14. Деталь "крахмалки"
57
Из занятий, связанных с обработкой продуктов сельского хозяйства, для населения ряда деревень большое значение имело производство картофельного крахмала. Этим занимались как старожилы, так и недавние переселенцы, в т. ч. старообрядцы56. Крахмал продавали пудами в Томске дрожжевому заводу в сыром и сухом виде и паточным заводам и д. Белобородове, Песочное и Ма-лютино. За пуд давали 3 рубля. Для переработки картофеля в крахмал сооружали "крахмалки" как с ручным, так и с конным приводом. Самые большие были величиною с комнату57. Одну такую "крахмалку" нам удалось зафиксировать, а в брошенной кержацкой келье найти части более крупной "крахмалки". По сведениям информаторов, одна семья перерабатывала до 300 мешков картофеля. С одного мешка получали по 6-8 кг сырого или по 5 кг сухого крахмала5’.
В начале XX в. около Томска более 15 тысяч человек было занято дровяным промыслом-5''. Для жителей многих деревень (например д. Калтай, Кафтанчикова, Кругликова, Батурина. Би-беева и др.) это занятие было основным60. Гак. в Кафганчиково из 35 хозяйств 33 рубили лес на дрова. А.Л. Кауфман отмечал, по данным подворного обследования 1894 г., приоритетное значение в занятиях заготовкой и продажей леса и дров у жителей всех селений Семилужской и Спасской волостей, как старожилов, гак и недавних переселенцев, наряду, правда, с заготовкой на продажу сена. выращиванием овощей, изготовлением сливочного масла также на продажу61.
В первые два десятилетия XX в. значение дровяного промысла для местных жителей не упало, а даже, видимо, возросло, г. к. ближайшие к Томску казенные лесные дачи были к этому времени истощены, в них преобладал молодой лес, поэтому они не могли уже обслуживать лесом и дровами томский рынок62. В начале XX в. о дровяном промысле писали так: "...Заготовка дров является одним из основных источников существования в большей части примыкающих к городу (Томску П.Т.) селений, как вообще весь подгородный район живет главным образом удовлетворением разных потребностей городского населения, заключающихся в дровах, сене, лесе, камнях для построек и разных сельскохозяйственных продуктах. Понятно, почему в этом районе приходится всего по 1 десятине пашни на двор: "Оно бы и можно пахать, да не для чег о - нас город кормит"6’.
Наряду со взрослыми на заготовке дров работали и дет 10 15-летнсю возраста64. Березовый, еловый и сосновый лес сплавляли в Томск по реке в плотах, сбитых в особых рамах долютьем.
58
или перевозили дровами. Часто дрова заготавливали в лесу, распиливали. кололи и складывали в поленницы. Зимой колотые дрова возили на санях в город продавать на базаре6'. Постепенно в ближайших от Томска лесных дачах лес истощился, после революции заготовкой леса и дров стали заниматься леспромхозы, поэтому дровяной промысел уменьшился, а сплав дров прекратился66.
Рис. /5. Пачка. поставленная вверх дном
59
В Ольго-Сапеженке, Гродненке, Троицком, Песочном и других деревнях крестьяне занимались бондарным производством. На производстве бочек специализировались больше жители Кижирово и соседних деревень67. Наиболее искусными бондарями считались крестьяне д. Трубачева и Керевского68. Бочки делали как для себя, так и для продажи на базаре.
Клепки (доски для бочек) изготавливали из кедра и осины. Осиновые клепки кроме того принимал от населения керосиновый завод в с. Белобородово, при котором была бондарня. Для клепок выбирали прямую осину, сдирали с нее часть коры и смотрели, как проходили волокна. Если они шли прямо, то дерево считали годным, и его спиливали. От нижней части отпиливали необходимой длины чурки, ставили их "на попа", кололи на две половины, затем на четверяки. Каждый четверяк обрубали с краев и отёсывали до получения доски, толщина которой была 2,5 см, а ширина могла быть разной. Кедровые четверяки кололи сразу на несколько досок. Затем их выстругивали стугом, потом фуганком. Обручи делали из тальника или из черемухового прута. Его кололи на две части и выстругивали, чтобы он мог загибаться. Загибали прут в обруч и соединяли его концы "в замок". Готовую бочку закаляли, для чего ее помещали в железный бак с нижним отверстием. Бак помешался сверху в кирпичной печи, и дым с огнем обволакивал бочку до почернения69.
Рис. 16. Кадки- лагуны для дегтя.
60
Крестьяне пригородных деревень также выделывали дуги, колеса, сани, которые шли на продажу в соседние татарские и русские деревни и на томский рынок. Этим занимались, например, жители в селениях Подобинском, Нелюбине, Поздняковой, Карга-лс, Кайтесе, Губине, Рыбалове и др.70. Из дерева в домашних условиях изготавливали колыбели, прялки, веретена, сырницы, маслобойки, вальки, скалки и другие предметы домашней утвари. Были мастера по производству сундуков, шкафов, стульев71. В Томском округе занимались изготовлением садовой и иной мебели77. Так, в Калтае мебель (стулья, диваны, полки, этажерки, вешалки) делали из черемуховых прутьев. Их изготавливали летом в теплую погоду, шкурили, гнули по формам для изделий и сушили дня три. Затем подгоняли концы, срезали их на скос, склеивали ("садили на клей”) и красили7’.
Рис. 17. Изделия из дерева и бересты, в т. ч. кадка и туес.
Некоторые русские жители занимались изготовлением из дерева лодок (долбленых и дощатых), лыж, саней, телег. При долблении корпуса лодки применялись металлические тесла, которые иногда называли долбилами. Тесла были различными по массивности и ширине в зависимости от вида работы. Более массивное тесло применяли .тля выдалбливания нижней части лодки. Само тесло надевалось на деревянную рукоять74. Лыжи русские научились делать частично у томских татар и в более северных районах у
61
селькупов. Недавние переселенцы учились делать лыжи у русских старожилов-охотников75.
Во многих семьях русских занимались вязанием метел (до 300 штук в год) для продажи на рынке, плетением корзин76. Для изготовления последних использовали в основном заготовленные таловые прутья кустов, которые растут на прибрежных песках. Их сначала раскалывали повдоль немного (на 5 см), затем зажимали и шкурили, сушили на солнце, а затем вымачивали в воде для получения гибкости. На небольшую корзину шло 24 стойки, на трехведерную корзину 30-40 стоек из таловых прутьев. Для изготовления небольшой корзины сначала из двух половинок заготовленных прутьев гнулся обруч. Затем производилась обвязка обруча -24 стойки шли на вертикальные ряды и три - на горизонтальные. На дно уходило 23 прута ("прутины", по местному выражению). Прутья ручки пропускались через всю корзину, ее дужка оплеталась тонкими прутьями. Концы прутьев корзины загибали через дно и укрепляли на боках.
В деревнях под Томском также занимались выделыванием ящиков для свеч, строганием спичечной соломки и приготовлением спичечных коробков, которые сбывали на мануфактуру Кухтерина в Томске77. Из других производств на продажу отметим, что крестьяне гнали деготь, изготавливали каблучки для обуви, пихтовое масло78. Жители Трубачева и Керевского разводили табак, а в д. Черниль-щикове были распространены смолокурение и углежжение79.
Рис. 18. Изделия из дерева и бересты, слева направо: кадушка, туес, корзинка, кружка и короб
А?
Из видов домашних занятий и ремесел русского населения отметим также кузнечное дело, плотницкие, столярные работы, изготовление разнообразных туесков и коробов из бересты, войлока для одеял, подстилок и ковров, прядение, ткачество, вышивание, вязание, изготовление обуви, одежды и т. д.80.
В д. Ольго-Сапеженке нами зафиксированы колодки для обуви. Они деревянные, разные по величине для разных размеров обуви - один экземпляр 27 см, другой - 18 см, третий - 16 см. В одном из них в заднике поперек колодки проходит сквозное отверстие для подвешивания колодки81. В брошенной заимке Вахрушева були найдены небольшие меха для кузнечной работы, деревянные лопаты разных размеров - для выкапывания картофеля, для использования в русской печи; валек для глажения белья, скалка для раскатывания теста.
Рис. 19. Кузнечные меха
В с. Калтай студентом Е. Кононенко был описан набор из валика и скалки для проглаживания белья. Валек был сделан из сосны, для чего был выбран кусок дерева без сучков. Имеет форму изогнутого прямоугольного параллелепипеда. Вогнутая сторона плоская, обструганная, боковые стороны тоже обструганы, плоские. На выгнутой стороне стамеской вырезаны поперечные зубья, треугольной формы в разрезе. С одной торцовой стороны валек плавно округлен, с другой имеет рукоять в виде удлиненного выступа, круглого в диаметре. Общая длина валька 55 см, длина рабочей части 47 см, длина рукояти 8 см, расстояние между вершинами соседних зубьев 2,5 см, высота валька 3,5 см, ширина его 8,5 см. Скалка имеет вид круглой в сечении деревянной палки дли-
63
ной 50 см. Белье наматывалось на такую скалку и проглаживалось вальком82.
С заимки Вахрушева в МАЭС ТГУ были доставлены два точильных бруска. Оба сделаны из песчаника. Один имеет форму лезвия с приострениым краем и укреплен в деревянной, круглого сечения ручке. Общая длина его 18,8 см. Другой брусок "закреплен в раме из соструганного до половины толщины черемухового прута. Концы прута связаны проволокой, что в целом придает жесткую рабочую конструкцию всему предмету. Размер камня 7,0 х 7,0 х х 2,5, общая дл. 20,5 см"83. Овечья шерсть использовалась не только для вязания шерстяной одежды, но и для изготовления войлока, а из него - потников. Последние укладывались на нары, применялись в качестве одеял, матрацев, напольных покрытии, конской упряжи - седел, потников и т. д. Для изготовления войлока шерсть расстилалась на холстине, положенной на пол, размером примерно 2 м на 1,5 м, хотя войлочные покрытия для пола делали больших размеров. Для потника обычно брали шерсть коричневого цвета. А чтобы каждый владелец знал свой потник, шерстью другого цвета выкладывали его имя. Затем холстину с шерстью наворачивала на деревянную палку, укладывали ее к лавке. Члены семьи садились на эту лавку и, раскатывая и скатывая этот сверток ногами, сбивали войлок. После этой длительной и достаточно трудоемкой физической работы потник был готов84. Для стрижки овец использовали специальные ножницы. Они были сделаны из железа. Один такой экземпляр ножниц, приобретенный известным сибирским исследователем С.К. Кузнецовым на толкучем рынке г. Томска, был сдан им в 1888 г. в археологический музей университета и хранится там до сих пор. Эти ножницы "...состоят из двух прямых ножевых полос, соединенных общей круговой пружиной (без шпенька). Дл. 27,0 см"83.
В прядении для изготовления шерстяных нитей использовали шерсть овечью, козью, кроличью, собачью, предварительно потеребив ее, чтобы она стала пушистой. На лопатообразную часть прялки прикрепляли нитками, куском ткани, веревками или тесьмой шерстяную кудель. Овечью шерсть пряли без дополнительной нитки, просто вытягивали шерсть из кудели и сучили ее правой рукой, наматывая полученную нитку на веретено. При этом пряха сидела на нижней части прялки, которая иногда привязывалась к скамейке или к табурету, стулу, чтобы прялка не падала, когда пряха вставала. С ниткой пряли козью, кроличью и собачью шерсть. На головку веретена в этом случае накручивалась обычная толстая нить (конопляная, льняная, хлопчатобумажная). Другой
64
конец нити привязывался к прялке/Пряха тянула кудель левой рукой, одновременно суча шерсть вокруг нити. Правой рукой она в это же время накручивала нить с шерстью на веретено. Из таких шерстяных ниток, свернутых в клубок, вязали носки, варежки, шарфы, пояса и другие теплые вещи, а также изготавливали шерстяную ткань86.
Веретена и прялки изготавливали местные жители сами. Обычно из сосновых досок либо кусков соснового дерева. "Эту прялку я сделала сама, - рассказывала нам в 1972 г. жительница с. Калтай Арина Матвеевна Карташова, 1908 г. рождения, уроженка с. Уртам Томской области, - нашла в лесу согнутое дерево и вырубила топором прялку. Сделала я ее в 1957 году"87.
Нами были зафиксированы во время экспедиции 1972 г. два типа веретен (местные жители называли их веретешками). Веретено одного типа изготовлено из цельного куска дерева. Стержень имеет конусовидную форму, круглый в сечении, с острым концом. Второй конец сужается к пряслицу-бородке, но имеет вид утолщенного стержня. Пряслице и бородка образуют одну фигуру -сначала идет утолщенный слегка круг, представляющий собой как бы пряслице, затем конусообразная с прямыми срезами бородка веретена. Длина такого веретена доходит до 30 см, максимальный диаметр (в месте пряслица) - до 3,5 см. Разновидностью этого типа является веретено, у которого утолщенная часть пряслицы-бородки имеет округлые края. Вообще-то и веретена, и прялки старались делать гладкими и нередко их шлифовали88.
Другой тип веретена - оно также изготовлено из цельного дерева, круглое в сечении, сделано вручную. Стержень имеет конусовидную фирму. Один конец его острый, другой сужается в направлении к пряслице-бородке, но в самом конце расширяется и поэтому имеет вид вытянутой шейки. Бородка начинается с вырезанного кружка, затем переходит в цилиндрическую часть (пряслице) и заканчивается конусообразным выступом с слегка вогнутыми боковыми сторонами конуса. Длина зафиксированного нами одного такого веретена в с. Калган составила 25.5 см8’.
Прялки были как корневыми, так и составными. Цельная прялка, сделанная А.М. Карташовой (см. выше), состояла из широкой удлиненной лопасти с прямо обрезанным верхним концом. Лопасть расширялась немного книзу, затем прямыми линиями с двух сторон сужалась и переходила в ножку. Сначала шла зауженная часть ножки, затем двумя уступами она как бы переходила в более широкую часть и под слегка тупым углом переходила в донце прялки. Донце представляло собой почти прямую, лишь слегка
65
расширяющуюся в конце ровную доску. Длина лопасти и ножки этой прялки была 103 см, длина донца - 55 см. ширина лопасти вверху 14 см. Другая однотипная прялка, зафиксированная в семье жителя с. Калтай Николая Семеновича Захарова, 1909 г. рождения, имела длину лопасти и ножки 111 см, длину донца 60 см, ширину лопасти 15 см90.
Рис. 20. Веретена и прялки
66
Составные прялки делались из двух досок. Одна часть такой прялки представляла собой лопасть и ножку, сделанные цельно. Другая часть - это донце. Одна такая прялка, изготовленная в 1870-х гг., досталась от матери жительнице с. Калтай Марии Ивановне Вторушиной (Пономаревой), местной уроженке, 1900 г. рождения. Эта прялка имела широкую лопасть, которая переходила в узкую, эллипсовидную в сечении ножку. Последняя с помощью вырезанного на ее нижней части шипа крепилась в донце, в котором было вырезано соответственно слегка округлое отверстие. Донце в месте соединения ее с ножкой имело вид подпрямоугольного параллелепипеда с слегка округлыми сторонами. Затем оно переходило в более тонкую в виде доски часть, служившую для сидения. Конец донца был прямо, слегка округленно обрезан. Верх и низ лопасти оформлены двумя с каждой стороны вогнутыми дугами. Вся прялка была окрашена в коричневый цвет. Место изготовления прялки осталось неизвестным. Длина лопасти с ножкой - 77 см, длина донца - 60 см91.
Еще одна такого же типа составная прялка была зафиксирована нами у жительницы с. Калтай Марии Максимовны Косенковой, 1908 г. рождения, уроженки Могилевской губернии. Отличие от предыдущей прялки состояло в том, что верх лопасти имел прямой срез, а нижняя часть имела округления в виде вогнутых дуг и плавно переходила в ножку с прямоугольными сторонами. Кроме того, конец донца в виде доски слегка расширялся в месте сидения92.
Встречались прялки, в которых ножка и донце были просто сбиты друг с другом железными гвоздями. И в одной прялке также со сбитыми ножкой и донцем в месте стыка к донцу сверху был прибит небольшой брусок дерева и поставлена соединяющая планка (под углом к донцу и ножке), концы которой прибиты к ножке и донцу. В лопастях трех таких зафиксированных нами прялок в верхнем углу проделано сквозное круглое отверстие диаметром 1,4-1,6 см для протягивания веревки, тесьмы и т. д., которыми привязывалась кудель. В прялке с прибитым бруском дерева лопасть имела почти прямоугольную форму, только ннжние края с двух сторон были слегка закруглены в направлении к ножке, которая вырезана цельно с лопастью. Ножка с лопастью и донце были сбиты друг с другом под прямым углом. Донце представляло собой плоскую ровную узкую доску, слегка расширяющуюся к концу. Длина лопасти 25 см, ширина - 19 см, длина лопасти с ножкой 76 см, ширина ножки 6 см, максимальная толщина 1,2 см; длина донца 60 см, максимальная ширина 8 см, толщина - до 2 см; длина бруска 11 см, высота 5 см; длина соединительной планки 24 см93.
67
В обследуемых деревнях были распространены и самопрялки (самопряхи), в целом не имевшие каких-то отличие от таких самопрялок русского населения других регионов Сибири, да и всей России. Эти самопрялки относятся к голландскому типу самопрялок-стояков. Зафиксированные нами в с. Калтай две самопрялки сходны друг с другом и сделаны из дерева с применением отдельных деталей из железа. Каждая из них состояла из скамейки, станка, прядильного механизма, колеса и подножки. Скамейка сделана вручную, имела вид почти квадратной доски, укрепленной на четырех деревянных ножках, поставленных под углом к доске как бы растопырено. Каждая ножка в диаметре круглая, имела утолщенные выступы в концах. Шипами они входили в несквозные отверстия нижней стороны доски. Нижние концы всех ножек были соединены между собой горизонтально расположенными деревянными планками, округлыми в сечении и с шипами на концах, входившими в несквозные отверстия ножек. Таким способом достигалась устойчивость скамейки.
Станок самопрялки состоял из двух стоек, круглых в сечении, видимо выточенных на токарном станке. Стойки были фигурными с выточенными цилиндрическими округлыми и шаровидными дисками. Стойки крепились вертикально шипами нижних концов в доске скамейки. Одна стойка более высокая, в ее верхней части вырезано несквозное отверстие для крепления прядильного механизма. Ниже было расположено еще одно отверстие для крепления горизонтальной, округлой в сечении планки, также выточенной на токарном станке и тоже фигурной. Она крепилась почти посередине к другой вертикальной стойке. На другом конце этой планки в сквозное круглое отверстие был вставлен короткий вертикальный столбик, а к нему в верхней части был вставлен конец веретена прядильного механизма.
Колесо крепилось с помощью металлического стержня между двумя вертикальными стойками. Стержень был вставлен в пазы (несквозные отверстия) этих стоек. Обод колеса был достаточно толстый и широкий, состоял из нескольких плоских дугообразных брусков, соединенных между собою при помощи деревянных стержней, забитых в высверленных в брусках отверстиях. В наружной части обода был вырезан достаточно широкий желоб для веревки, ремня или струн, соединявших колесо с прядильным механизмом. В центре колеса находился брусок дерева шаровидной формы. В его отверстия и отверстия на внутренней стороне обода были вставлены в одной самопрялке 8, а в другой - 16 спиц. Спицы были круглыми в сечении и фигурными. Такое колесо служило для
68
передачи движения веретену. Само колесо приводилось в движение с помощью подножки, педали, расположенной в нижней части скамейки. Она имела вид небольшой тонкой доски подпрямоугольной формы, которая оканчивалась удлиненным выступом трапециевидной формы. На конце этого выступа к сквозному отверстию привязывалась веревка или кожаная тесьма. Другим концом веревка привязывалась к деревянной планке - шатуну колеса. Нажимая ногой на концы педали, пряха приводила колесо в движение, и весь механизм самопрялки вступал в рабочий ритм.
В прядильном механизме главную роль играл подвижный железный стержень, на который было насажено деревянное веретено, часть которого местными жителями называлось скалкой, а другая часть рогачком. Рогачек имел вид скобы с загнутыми концами и с железными крючками для прикрепления кудели94.
Одним из занятий всего населения было изготовление нитей из конопли, а по большей части из льна и затем производство из них домашних тканей. Коноплю выращивала сами и снимали ее урожай в тот момент, когда семена созревали, становились черными - как местные жители говорили: "семена чернели". Это было обычно в сентябре. Затем коноплю высушивали, молотили цепами, либо выбивали семена руками. После отделения семян ее вымачивали, размягчая этим самым волокна стеблей. После этого стебли сушили, мяли руками в специальных деревянных корытцах, размыкали волокна. И далее с помощью деревянного трепала освобождали волокна конопли от грубых ее частей - "кострика выскакивала", как говорили местные жители. Для этой же цели могли использовать ступы, в которых волокна конопли толкли с целью размягчения их. Для завершения процесса сортировки волокон конопли и отделения от них остатков кострики использовалась специальная щель. В с. Калтай одна такая состояла из деревянной доски. На одном конце ее была расположена щетка с зубьями. На другой конец садилась пряха и расчесывала волокна этой щелью, двигая их по направлению к себе и немного в сторону. Затем наступал момент прядения. Сначала пряли нити из той части волокон, которые назывались наческами и представляли собой более грубую пряжу. Затем из остальных волокон изготавливали более тонкие нити95. Много сходного было и в использовании льна для изготовления нитей. Вот как об этом рассказала нам в 1972 г. жительница с. Калтай Марианна Федоровна Карташова (Шабунина). 1904 г. рождения: "Лен выдергивают осенью, руками, когда его головки уже позолотились, то есть покрылись коричневой коркой. Лен выдергивается двумя руками с захватыванием стеблей в пучок.
69
Небольшим количеством льняных стеблей завязывается сноп. Сноп завязывается перекручиванием и подтыканием концов в одну сторону завязки. Снопы оставляли в поле подсушить. А потом с приходом заморозков привозили в баню и сушили там. До этого баню протапливали. Потом лен мяли мялками и опять сушили. Подсушенные стебли трепали, а потом чесали специальной чесалкой. Волокна становились тонкими. Чесалка делалась из доски. На нее набивали гвозди. На специальное приспособление для устойчивости доски ставили ногу. Полученные волокна разделяли на грубые и мягкие. Грубые волокна шли на приготовление грубой ткани для рабочей одежды. Тонкие волокна шли на приготовление тонкой холстины, которую использовали для изготовления праздничной одежды. Пряжу наматывали на вьюшину95.
Из бесед с другими информаторами были выявлены некоторые подробности и варианты обработки льна для изготовления из него нитей”. О посеве льна сообщалось, что сеяли его вручную, разбрасывая семена по полю. Созревший и сорванный лен расстилали сначала по полю для того, чтобы он улежался и просушился на солнце, а уже затем связывали его в снопы. При солнечной погоде для полной просушки хватало двух недель. В бане для просушки лен раскладывали на полках. Но некоторые сельчане высушивали лен в амбарах, для чего его пучки развешивали по стенкам.
Затем начинали лен мять и теребить, делали это руками и ногами. Некоторые мяли лен в деревянных корытах руками, как это делали и с коноплей, о чем было сказано выше. Процесс этот был трудоемким, руки нередко покрывались порезами. Но во многих хозяйствах использовали мялки, состоявшие из двух плоских деревянных палок. Одна из них была установлена горизонтально на ножках, и в ней был прорезан глубокий продольный желоб. С одного конца в ней было просверлено сковозное круглое отверстие для крепления второй палки - более плоской, которая являлась билом. Било заканчивалось рукояткой на другом конце. Его поднимали, в мялку укладывали льняные пучки и мяли их билом. Результатом этого процесса было освобождение волокон от костры -грубых частей стеблей льна и размягчение волокон.
Но окончательно от костры льняные волокна отделялись способами трепания и чесания. Трепало представляло собой цельную плоскую дощечку в виде лопатки с рукоятью. Рукоять была, как правило, прямая, округлая или эллипсовидная в сечении, грубо обструганная ножом, иногда с полукруглым навершием на конце. Рабочая часть имела вид прямоугольной плоской лопасти, гладко обработанной. Лен трепали на ноге, пропуская его через колено и
70
ударяя по нему, трепали на ноге, пропуская его через колено и ударяя по нему тепалом. Все операции трепания и чесания проходили в бане, амбаре или в конюшне.
Вычесывание (чёска, по местному выражению) происходило с помощью щетей. Это были обычно доски, на которые с одной стороны набивались гвозди. Но расчесывали и гребнями, и специальными редкими и густыми щетками. Последнего вида щети делали обычно из свиной щетины и покрывали один конец достаточно длинного пучка щетины рогожей либо холстом.
Гребни делали из дерева. Это были малые вертикальные гребни. Они тщательно вырезались из цельной доски с твердой древесиной и имели вид небольшой лопатки с рукоятью. Лопаточная часть гребня была подпрямоугольной или прямоугольной формы и плавно переходила в рукоять, расширяющуюся к концу. Основная часть гребня состояла из 30-50 зубцов, вырезанных цельно с нижней стороны. Длина гребней была разная - 18-30 см, но были и большие гребни, длина которых превышала 30 см и доходила до 50-60 см.
В результате всех этих операций крестьяне получали кудель, которую делили на две части - с более грубыми и более тонкими волокнами. Затем на прялках и самопрялках прялись нити, которые наматывались на вьюшки, а с них - на одни вьюшки были цельные, выдолбленные из части ствола дерева со снятой корой, цилиндрической формы, полые внутри, с вбитыми сверху и снизу перехватами в виде дощечек для наматывания нитей с мотка пряжи. Другие вьюшки были сделаны из деревянных плашек в виде рам. На территории юга Западной Сибири во второй половине XIX - середине XX в. наиболее распространенной была деревянная вьюшка (тюрик), описанная в каталоге этнографических коллекций Новосибирского областного краеведческого музея. Вот описание этого тюрика: "Изготовлен ручным способом. Представляет собой конструкцию из 2-х вставленных одна в другую под углом 90° деревянных рам с выступающими продольными сторонами. Перехваты образуют поперечные стороны рамок. В месте пересечения перехватов и на конце одного из них имеются 2 круглых отверстия различных диаметров. В. (высота - Н.Т.) 45 см, диам. 25 см, дл. перехватов 22 см, ш. (ширина - Н.Т.) 3-4,5 см, т. (толщина - Н.Т.) 1,8 см; диам. отверстий 2 и 3,5 см"98. Таких типов вьюшки были распространены и в более западных районах Западной Сибири99.
71
Рис. 21. Деталь ткацкого станка - передний навой
Домашние конопляные и льняные ткани - холсты, крашенины, полотна, пестряди, армячины (с добавлением шерстяных нитей), ткани рельефного мелкоузорчатого ткачества, многоремизного ткачества изготавливали на ткацких станках - кроснах. В с. Калтай нам удалось видеть части ткацкого станка в семье Евдокии Андреевны Логуновой, местной уроженкой, 1908 г. рождения. Это были рама станка (станина), пришва (передний навой), навой-ка (колода, задний навой), нитченки и набилки100. Эти части ткацкого станка были зарисованы тогда студентом-практикантом ТГУ Н.И. Яковлевым.
Рама станка деревянная, прямоугольной формы состоит из двух попарных стоек и соответственно четырех ножек. Стойки прямоугольные в сечении, соединены продольными перекладинами - сколошнями. Последние скреплены шипами, входящими в полу-сквозные отверстия, на стойках. В передней части вверху двух стоек с внешней стороны сделаны выемки в виде вогнутых дуг для крепления пришвы - переднего навоя. В задней части станка такие выемки в верхней части стоек, но немного больших размеров - они служили для крепления заднего навоя - колоды. От рамы вверх отходят еще две стойки понебника для крепления на их верхних зубчатых поверхностях поперечных перекладин - вершниц. Но ни вершниц, ни берда в данном станке не сохранилось.
Пришва представляет собой цельный круглый вал, оканчивающийся с одной стороны большего размера в диаметре цилиндрической головкой. Вдоль вала проделано сквозное отверстие
72
прямоугольной формы. В цилиндрической головке вырезаны два сквозные перекрещивающиеся отверстия, к которым крепится при-тужальник. С двух противоположных сторон головки имеются продольные, треугольные в сечении вырезы.
Задний навой представляет собой также деревянный вал. С одной стороны он имеет два крупных выступа небольшой толщины. Они имеют вид узких цилиндров, оканчивающихся в направлении к середине вала полуцилиндрическими выступами. С другой стороны имеются также два цилиндрической формы выступа, но большего диаметра. На этих дисках имеются узкие продольные желобки, расположенные параллельно друг к другу.
Нитченка (по местному выражению, иченка) сделана из дерева и льняных нитей. Она состоит из двух палочек, расположенных параллельно друг к другу и соединенных рядами нитяных петель, продетых попарно одна в другую. Палочки круглые в сечении, прямые. На их концах имеются желобчатые вырезы для крепления концов системы петель и веревок, соединяющих одни нити с другим через ветошки. Нитченка была предназначена для образования зева, веревками она подвязывалась к понебнику.
Набилки сделаны в виде деревянной рамы из двух параллельно расположенных планок. Планки представляют собой дощечки. На одной сделаны дугообразные вырезы с боков, на другой - прямоугольные срезы под углом. Верхняя планка свободно передвигается в пазах, вырезанных в боковых планках. Набилки использовались как рама для берда.
Из тканей, произведенных на ткацком станке, выделывали полотенца, скатерти, занавески, шили одежду и т. д. На узких полотенцах вышивали иглой орнамент, чаще всего крестиком. Одна такая игла, привезенная нами из с. Калтай и хранящаяся в МАЭ ТГУ, сделана из алюминиевой проволоки, в утолщенном конце которой проделано ушко. В нем сохранилась нить малинового цвета. Подобные иглы служили для вышивания крупных узоров. Длина иглы - 12,6 см101. На концах полотенец навязывались кружева, выполненные крючком их хлопчатобумажных ниток. Одно такое полотенце, изготовленное жительницей с. Калтай Марфой Андреевной Кустовой, родом из Асиновского района Томской области, 1908 г. рождения, имело следующие размеры: длина - 220 см, ширина - 37 см, длина кружева - 18 см102.
Об изготовлении вязаной скатерти, которую хозяйка сделала сама, рассказала нам жительница с. Калтай Елизавета Филимоновна Буркова, родом из д. Большие Ключи Томского района, 1911 г. рождения: "Эта скатерть сделана мною в тридцатые годы.
73
Сделана она из шерстяных и холщовых ниток. Шерстяные нитки делала из овечьей шерсти, а холщовые выделывала из льна. Скатерть делала на пялах. Боковые их стороны переставлялись в зависимости от того, какого размера требовалась скатерть. Вначале в пяле - она в виде рамы, натягивались нити вдоль и поперек. Затем железным крючком, который сами делали из гвоздя - гвоздь подтачивали и загибали его конец, обвязывалась нитями скатерть. Рисунок на скатерти взят у вятских мастериц, которые приехали сюда’’. Орнамент состоял из одного ряда линий по сторонам прямоугольной скатерти зеленого цвета. Параллельно этому ряду внутри скатерти, но тоже по сторонам проходил еще ряд линий красного цвета. Все поле скатерти было занято узором из пересекающихся под углом к сторонам скатерти прямых линий зеленого и красного цветов. По сторонам скатерти из нитей этих же цветов сделана бахрома103.
Еще об одной скатерти рассказала нам мастерица, жительница с. Калтай Арина Матвеевна Карташова (Керначева), родом из с. Уртам Кожевниковского района Томской области, 1903 г. рождения: "Связала я эту скатерть в 1918 году. Так вязали скатерти моя мать и сестры. Скатерть вяжется из обыкновенных ниток, которые мы покупали в юрках. Для вязания пользовались обыкновенными большими стальными иголками, на которых наматывались нитки. Один конец нитки продевался в дырочку иголки и завязывался узелком. И затем наматывалась нитка на иголку. При помощи иглы и деревянной палочки делались петельки одна за другой, которые затем спускались. В этой скатерти 470 петель. Делались углы и стороны скатерти. Затем скатерть натягивалась на пялы - это рамка такая. Пялы при шитье лежали. Обыкновенной иголкой с ниткой наносился рисунок. Нитки для шитья были гарусные. Под такую скатерть на столе подстилали белую льняную скатерть, чтобы ярче выделялся рисунок',,м.
В хозяйстве русских Нижнего Притомья широко использовались орудия труда для обработки дерева, металла, кожи, для добывания огня - огниво, ножи, топоры, рубели - катки, коромысла, лопаты и т. д. Описания некоторых из них. имевших распространение в южных районах Западной Сибири в изучаемый нами период, но не имеющих точной территориальной привязки, приводятся в приложении к данной монографии. Что касается орудий труда и предметов, связанных с приготовлением и употреблением пиши, то они помещены в соответствующем параграфе.
74
В результате исследования хозяйственных занятий русского населения Нижнего Притомья конца XIX - первой четверти XX в. нами получены следующие наблюдения и выводы.
1.	Природные условия данного географического района были благоприятны для занятий здесь всеми основными видами трудовой деятельности - земледелием, животноводством, рыболовством, охотой и собирательством.
2.	Первоначально здесь ведущую роль играли земледелие и животноводство. Но с развитием рыночных отношений и в связи с тем, что этот район был как бы "пригородом" крупного города, губернского центра Томска, и обслуживал нужды его жителей и городского хозяйства, во многих селениях Нижнего Притомья, эту роль стали играть несельскохозяйственные занятия. Тем не менее спрос на зерно и муку был значительным и особенно возрос со строительством Сибирской железной дороги, что сохраняло основу для большого значения здесь земледелия.
3.	Культурные традиции в сельскохозяйственных, промысловых занятиях, разных видах домашней работы имели здесь разное происхождение и находились в зависимости от мест выхода ранних и поздних переселенцев. Нивелирующую роль играли покупные орудия труда. Природные условия и традиции местного, в том числе и коренного населения, также оказывали влияние на занятия русских крестьян и изготовляемые и используемые ими орудия труда, на трудовые процессы в целом. Проходил процесс адаптации пришлого населения к традициям старожильческого населения, а также процесс складывания комплекса культурных традиций в хозяйственной сфере жизнедеятельности русского населения Нижнего Притомья.
Недавно Н.В. Каменских, рассматривая русский хозяйственный уклад как объект философского анализа, высказала важную в научном плане мысль: "В определенном смысле можно говорить о хозяйственном укладе как об установившемся порядке в организации хозяйственной жизни и быта народов на национальном уровне. При этом важна не только форма организации, а само отношение человека к труду, собственности, богатству как системообразующим элементам хозяйства, то есть сама ценностная ориентация русского человека в сфере его хозяйственного бытия"105. Нам представляется, что самобытность в хозяйстве и хозяйственном укладе русских крестьян проявляется для изучаемого нами периода не только на общерусском, но и на региональном, в т. ч. и на микро-региональном уровне. Выявление этнолокальной самобытности в системе хозяйствования - в этой значимой компоненте культуры
75
жизнеобеспечения106 - на примере русского населения Нижнего Притомья - вполне реальная научная задача, которую предстоит еще решить.
ПРИМЕЧАНИЯ
1.	Горожанкина С.М., Константинов В.Д. География тайги Западной Сибири. - Новосибирск: Наука, 1978.-С. 13.
2.	Горожанкина С.М., Константинов В.Д. География тайги... -С. 35.
3.	Страны и народы: Советский Союз. Общий обзор. Российская Федерация. - М.: Мысль, 1983. - С. 427.
4.	Горожанкина С.М., Константинов В.Д. География тайги...-С. 172.
5.	Бояршинова З.Я. Население Томского уезда в первой половине XVII века И Труды Томского государственного университета.-Томск, 1950.-Т. 112. - С. 32-33; Варпаховский Н.А. Рыболовство в бассейне реки Оби: Рыбы бассейна р. Оби. - СПб., 1902. -Т. 2. - С. 204-209; Фальк И. Записки путешествия от Санкт-Петербурга до Томска// Полное собрание ученых путешествий по России. - СПб., 1824. - Т. 6. - С. 536; и др.
6.	Кауфман А. Общинные порядки восточных волостей Томского округа и северо-западной половины Мариинского округа. - Томск, 1894. - С. 9.
7.	Россия: Полное географическое описание нашего отечества. - СПб., 1907. - Т. 6. - С. 429.
8.	МЭЭТГУ 1972 г. Т.504-1. Л. 3.
9.	Томская область. Исторический очерк. - Томск: Изд-во Томск, ун-та, 1994. - С. 120.
10.	Кауфман А.А. Хозяйственное положение переселенцев водворенных на казенных землях Томской губернии: По данным проведенного в 1894 г. подворного исследования. - СПб., 1895. -Т. I - Ч. II. - С. 111; Он же. Общинные порядки восточных волостей... - С. 9; Россия... - С. 428-429.
11.	Кауфман А.А. Хозяйственное положение переселенцев... -С. 55,60,66, 72,83,84,91,98, 104, НО.
12.	Кауфман А.А. Хозяйственное положение переселенцев... - С. 112; Томилов Н.А. Направления развития хозяйства томских татар в конце XIX - начале XX в. // Из истории Сибири. - Томск, 1973. - Вып. 6. - С. 221-224; МЭЭ ОмГУ 1972 г. Т. 504-1. Л. 78.
76
13.	Кауфман Л.А. Хозяйственное положение переселенцев... - С. 55.
14.	МЭЭ ТГУ 1972 г. Т. 504-1. Я. 7, 9. 10.
15.	Список населенных мест Томской губернии на 1911 год. - Томск. 1911. - С. 78-79.
16.	Томская область: Исторический очерк.-С. 117.
17.	Состояние раскола в Томской епархии и летопись происшедших в нем событий в 1894-95 году. - Томск, 1896.
18.	МЭЭ ТГУ 1972 г. Т.504-1. Я. 3.
19.	МЭЭ ТГУ 1972 г. Т. 504-1. Я. 7, 10.
20.	Арефьев В. Описание Сибири. - Томск, 1907. - Вып. II. -С. 32-33.
21.	МЭП ТГУ 1972 г. Я. 659, 662, 711,723, 724, 885.
22.	МЭП ТГУ 1972 г. Я. 881: МЭЭ ТГУ 1972 г. Т. 504-1. Я. 7, 10, 13; Материалы по исследованию крестьянского и инородческого хозяйства в Томском округе. - Барнаул, 1900. - Т. II. Вып. II. -С. 38-41.
23.	Коровушкин Д.Г., Томилов Н.А., Успеньев Г.И. Земледелие И Хозяйство русских в коллекциях Новосибирского областного краеведческого музея. - Новосибирск, 1996. - С. 56-57.
24.	Коровушкин Д.Г., Томилов Н.Л., Успеньев Г.И. Земледелие. - С. 57.
25.	МЭП ТГУ 1972 г. Я. 881; МЭЭ ТГУ 1972 г. Т. 504-4. Я. 2.
26.	МЭП ТГУ 1972 г. Я. 659, 881,882.
27.	Русские. Историко-этнографический атлас. - М.: Наука, 1967.-С. 61.
28.	Очерки истории Томской области. - Томск: Изд-во Томск, ун-та, 1968. - С. 93.
29.	Томская область: Исторический очерк. - С. 119.
30.	МЭП ТГУ 1972 г. Я. 881.882.
31.	Томская область: Исторический очерк. - С. 118.
32.	Горкольцева Л. Орудия труда населения с. Калтай: Отчет по этнографической практике. - Рукопись хранится в архиве МАЭС ТГУ: МЭП ТГУ 1972 г. Л. 881, 885; МЭЭ ТГУ 1972 г. Т. 504-1. Л. 7. 10.
33.	Коровушкин Д.Г., Томилов Н.А., Успеньев Г.И. Земледелие. - С. 70.
34.	МЭП ТГУ 1972 г. Л. 667, 659, 724.
35.	МЭП ТГУ 1972 г. Л. 621. 650, 656, 657, 659, 661,662, 711. 723, 724.
36.	Арефьев В. Описание Сибири. - С. 34; Кауфман А.А. Хозяйственное положение переселенцев... - С. 111.
77
37.	Томская область: Исторический очерк.-С. 121-122.
38.	МЭИ ТГУ 1972 г. Л. 638.
39.	Славнин Д.П. Русские // Каталог этнографических коллекций Музея археологии и этнографии Сибири Томского университета. - Томск, 1980. - Ч. II. - С. 38, 66.
40.	МЭП ТГУ 1972 г. Л. 627,654. <
41.	Материалы по исследованию... - С. 148.
42.	МЭП ТГУ 1972 г. Л. 881,882; МЭЭ ТГУ 1972 г. Т. 504-1. Л. 3,9, 10.
43.	МЭП ТГУ 1972 г. Л. 653,679.
44.	Успеньев Г.И. Скотоводство // Хозяйство русских в коллекциях Новосибирского областного краеведческого музея. - Новосибирск, 1996. - С. 74.
45.	МЭЭ ТГУ 1972 г. Т.504-1. Л. 9, 10.
46.	Фрейдин И.Г., Гавровский И.П. Торговля и промышленность//Город Томск.-Томск, I912.-C. 31.
47.	Славнин Д.П. Русские. - С. 7.
48.	Дочевский И.И. Охота в Томской губернии И Научные очерки Томского края. - Томск, 1898. - С. 13-16.
49.	См.: Дочевский И.И. Охота в Томской губернии. - С. 21-24.
50.	Дочевский И.И. Охота в Томской губернии. - С. 28.
51.	МЭЭ ТГУ 1972 г. Т. 504-1. Л. 9, 10.
52.	Материалы по исследованию... - С. 206; МЭП ТГУ 1972 г. Л. 619,620,623,662; МЭЭ ТГУ 1972 г. Т. 504-1. Л. 9, 10.
53.	Томилов Н.А. Рыболовство И Хозяйство русских в коллекциях Новосибирского областного краеведческого музея. - Новосибирск, 1996. - С. 90-93, 9S-101.
54.	Состояние раскола в Томской епархии...; МЭЭ ТГУ 1972 г. Т. 504-1. Л. 3.
55.	Арефьев В. Описание Сибири. - С. 34.
56.	МЭП ТГУ 1972 г. Т. 504-1. Л. 10.
57.	МЭП ТГУ 1972 г. Т. 504-1. Л. 3.
58.	МЭП ТГУ 1972 г. Т. 504-1. Л. 7,8.
59.	Головачев П. Сибирь. - М., 1902. - С. 176.
60.	Россия. - С. 428.
61.	Кауфман А.А. Хозяйственное положение переселенцев... -С. 55, 111.
62.	Фрейдин И.Г., Гавровский И.П. Торговля и промышленность. -С. 33.
63.	Россия. - С. 429.
64.	МЭП ТГУ 1972 г. Л. 885.
65.	МЭЭ ТГУ 1972 г. Т. 504-1. Л. 7-9.
78
66.	Блинова О.И. Терминология заготовки и сплава дров в говорах селений по р. Томи в южной части Томской области // Ученые записки Томского государственного университета. -Томск, 1962.-№ 40.-С. 61.
67.	МЭЭТГУ 1972 г. Т. 504-1. Л. 6; Россия.-С. 428.
68.	Томская область: Исторический очерк. - С. 124.
69.	МЭЭТГУ 1972 г. Т. 504-1. Л. 7-9.
70.	Томская область: Исторический очерк. - С. 124.
71.	МЭИ ТГУ 1972 г. Л. 627, 630. 631,634, 635, 638, 641,642, 654.
72.	Томская область: Исторический очерк. - С. 124.
73.	МЭИ ТГУ 1972 г. Л. 626.
74.	МЭИ ТГУ 1972 г. Л. 624.
75.	МЭИ ТГУ 1972 г. Л. 624; МЭЭ ТГУ 1972 г. Т. 504-1. Л. 5, 13.
76.	МЭИ ТГУ 1972 г. Л. 628; МЭЭ ТГУ 1972 г. Т. 504-1. Л. 2.
77.	Очерки истории Томской области. - С. 96.
78.	МЭЭТГУ 1972г. Т. 504-1. Л. 6.
79.	Томская область: Исторический очерк. - С. 124.
80.	МЭП ТГУ 1972 г. Л. 625, 636, 637, 639, 640, 650, 651, 65S-657,660, 661,666-670, 702.
81.	МЭЭ ТГУ 1972 г. Т. 50.4-2. Л. 2.
82.	МЭП ТГУ 1972 г. Л. 678.
83.	Славнин Д.П. Русские. - С. 7.
84.	МЭП ТГУ 1972 г. Л. 702.
85.	Славнин Д.П. Русские. - С. 9.
86.	МЭП ТГУ 1972 г. Л. 625. 629, 651, 655,657, 666.
87.	МЭП ТГУ 1972 г. Л. 666.
88.	МЭП ТГУ 1972 г. Л. 625,629,669, 670.
89.	МЭП ТГУ 1972 г. Л. 636.
90.	МЭП ТГУ 1972 г. Л. 625, 666.
91.	МЭП ТГУ 1972 г. Л. 636.
92.	МЭП ТГУ 1972 г. Л. 651,670.
93.	МЭП ТГУ 1972 г. Л. 629,669,670.
94.	МЭП ТГУ 1972 г. Л. 656, 668.
95.	МЭП ТГУ 1972 г. Л. 657, 659.
96.	МЭП ТГУ 1972 г. Л. 724.
97.	МЭП ТГУ 1972 г. Л. 621,656, 661,662, 711,723. 729.
98.	Богомолов В.Б., Плахотнюк М.А. Прядение и ткачество И Хозяйство русских в коллекциях Новосибирского областного краеведческого музея. - Новосибирск, 1996 - С. 179.
79
99.	Корусенко М.А., Шаргородский Л.Т. Прядение и ткачество // Хозяйство русских в коллекциях Тюменского областного краеведческого музея. - Тюмень, 1994. - С. 170-173.
100.	МЭП ТГУ 1972 г. Л. 667.
101.	Славнин Д.П. Русские.-С. 11.
102.	МЭП ТГУ 1972 г. Л. 650.
103.	МЭП ТГУ 1972 г. Л. 640.
104.	МЭП ТГУ 1972 г. Л. 637.
105.	Каменских Н.В. Социальная самобытность хозяйственного уклада России. - Омск, 2000. - С. 10.
106.	0 культуре жизнеобеспечения см.: Арутюнов С.А. Народы и культуры: развитие и взаимодействие. - М.: Наука, 1989. -С.200-229.
80
§3. СРЕДСТВА ПЕРЕДВИЖЕНИЯ
В местах проживания данной группы русского населения вблизи губернского центра Томска проходили относительно неплохие дороги. Естественно, что основным средством передвижения здесь был гужевой транспорт. Телеги и сани делали почти в каждой деревне местные жители сами, шлею, хомуты и дуги обычно покупали в городе. Дуги на продажу сельским жителям и горожанам делали также в д. Кижирово и окружающих деревнях1. В связи с занятием старожилов извозом переселенцы называли их "гужеедами", "...а старожилы, в свою очередь, поддразнивали переселенцев, называя их "деревянные гужи", так как у них упряжь была веревочная, а не ременная, как у старожилов"2.
Рис. 22. Зимние сани около окон дома, д. Ольго-Сапеженка
Какие-либо телеги или сани русского населения изучаемого нами времени в селениях Нижнего Притомья мы не фиксировали. Некоторое представление об устройстве саней могут дать описанные Д.П. Славниным, хранящиеся в МАЭС ТГУ модели этих саней,
81
сделанные, скорее всего, томскими мастерами по заказу для музея и сданные В.М. Флоринским до 1888 г. Вот эти описания.
Сани-розвальни (модель). Деревянная, состоит из одной пары полозьев и надполозных брусков, соединенных через пазы пятью рядами копыльев. Параллельные копылья полозьев скреплены между собой лыковой обвязкой. К головкам полозьев лыковой обвязкой прикреплены верхние концы боковых разводов, нижние концы которых шпунтовым креплением соединены деревянной поперечиной. Задние концы разводов несколько загнуты кверху, что способствует лучшему креплению груза. Дл. 43,0 см3.
Кошева (модель). Из дерева и рогожи. Основание составляют розвальни (инв. № 2309), на которые укреплен кузов. Для этого с упором на головки полозьев и разводов поставлена толстая доска. В верхние края доски наполовину врезаны круглые прямые жерди, составляющие борта кузова, задними концами они в шпунт соединены со спинкой кошевы, имеющей вид обращенной вниз дуги. Бока и задок кошевы зигзагообразно переплетены ворови-ной, соединяющей верхний брус розвальней с бортовой жердью кузова, и служат основой для рогожного кузова. По сторонам передней доски выдолблены гнезда (близ головки полозьев), в кото-
Рис. 23. Ручные нарты
82
рых укреплены невысокие резные стояки. К ним примыкает поперечная доска - козлы, и за них же на остановках крепятся ("приворачиваются") вожжи. Вся внутренность кузова выстлана закрепленной рогожей. Дл. 50,0 см.
Сани-пошевни (модель). Деревянная. Два полоза пятью парами копыльев соединены с рамой саней, а между собой попарно скреплены лыковой обвязкой. Пошевни, т. е. боковые вертикальные грядки, приподняты вверх на пяти стоячках с каждой стороны. Задняя грядка отклонена наружу и скреплена тремя стояками. Передок сплошной, дощатый, с наклоном внутрь саней. Изготовил Петр Вав. Сергеев. Дл. полозьев 43,0 см, расстояние между полозьями 14,0 см4.
На ранних этапах заселения русскими Сибири дорог здесь почти не было, русские передвигались довольно часто просто "...пешком, волоча запас себе в нартах"5. Также и перевозка товаров нередко осуществлялась на нартах. Но с налаживанием дорог, увеличением в Сибири количества лошадей нарты сохранили свое значение только в охотничьем промысле и меньше в домашнем хозяйстве.
» В районе Томско-Чулымской тайги охотники использовали ручные нарты с 3-4 парами прямых копыльев, относительно широкими полозьями, с передней дугой (бараном) из черемухового или березового прута. Копылья встречались разной высоты. В некоторых нартах они были высокими, вырезанными прямоугольными основаниями вставлялись в пазы полозьев. Верхние части копыльев сужались и соединялись с нащепами. Вязки из черемуховых прутьев в этом случае проходили где-то примерно на половине высоты копыльев. Дно и реже борта выкладывались целыми либо расщепленными надвое и оструганными прутьями. Баран располагался почти горизонтально и соединялся с передними концами на-щепов (привязывался саргой либо веревкой), а те в свою очередь входили "в пазы" загнутых концов полозьев. Но встречались и такие ручные нарты, у которых высокими были копылья только задней пары, а остальные копылья по размерам были равны высоте загиба передних концов полозьев. В этом случае по бокам нарт укреплялись два бруска - они укладывались прямо на вязках, верхние концы копыльев выходили через сквозные отверстия в брусках. В середине нарт укладывалась доска. Верхние нащепы проходили в таких нартах от высоких задних копыльев к передним концам полозьев. Веревка, за которую тянули нарту, привязывалась либо к барану, либо к поперечине, соединяющей передние концы полозьев, а иногда и к передней вязке. Длина нарт в среднем
83
доходила до 1,6-2,0 м, ширина - до 38-40 см. Ручные нарты данного типа были довольно широко распространены в Западной Сибири, в том числе и у соседних по отношению к данной группе русского населения чулымских тюрков6. В домашнем хозяйстве русских Нижнего Притомья широко применялись также для разных нужд обычные санки-салазки.
Рис. 24. Ручные санки
В бытовании лодок выявляется некоторая неравномерность. Так, в районе д. Ольго-Сапеженка (первоначальное название этой деревни Силантьевка) дощатых лодок почти не делали. На озерах кержаки (старообрядцы) использовали лишь грубо выдолбленные колодообразные лодки в виде корыт. Их звали дупляшками, душевыми лодками. Обычно при плавании их скрепляли по две, в пару, и передвигались с помощью шестов7. Остроконечные долбленки использовало в основном русское население по рекам Томи и Черной для перевозки различных грузов и при рыбной ловле. В этих же местах широко применялись и дощатые лодки. На них перевозили, в частности, дрова с Оби и ее притоков8.
При изготовлении остороконечных долбленых лодок местные мастера пользовались определенным набором инструментов, в который входили топор, тесло, пила, коловорот, нож. Лодки делали из разных пород дерева - осины, кедра, тополя, сосны (предпочитали кедр). Выбирали широкое в обхвате дерево, спиливали и очищали его от коры, обрубали сучья. Толстый ствол делили по-вдоль на две равные половины, более тонкий ствол обрубали с од-
84
ной стороны для получения плоского верха, вымачивали в воде. Затем выдалбливали железным теслом середину, заостряли нос и корму, обрабатывали днище и борта. Для получения равномерной толщины дна и бортов загоняли в просверленные через каждые 20-22 см отверстия контрольные пробки длиной 2,0 см. Дно зачищали до появления внутренних концов этих пробок и выскабливали его до получения гладкой поверхности.
Рис. 25. Ручные нарты и лодки: 1 - ручные нарты;
2, 3 - долбленые лодки; 4 - дощатая лодка
85
Развод бортов долбленки производили двумя способами: либо, предварительно замочив, ее парили над огнем, либо заливали горячей водой. В носу и корме делали крепи, борта разводили руками и вставляли прямые распорки. При разводе бортов над огнем лодку устанавливали на двух баркасах, козлах (опорах), между которыми разжигали костер. Ширина развода бортов зависела и от породы дерева. После этой операции лодку просушивали, устанавливали кривые ребра и просматривали несколько раз. Житель с. Калтай Николай Семенович Захаров, местный уроженец, 1895 года рождения, рассказал нам: "Такая лодка может служить сколь угодно долго, только нужно постоянно ее обмазывать смолой и подсушивать. Весла делают из того же дерева, они приклеклются к бортам лодки".
Долбленки были разной величины в зависимости от назначения: маленькие были рассчитаны на 2-3, большие на 10 и более человек. Весла часто делали из того же дерева, что и лодку. На небольших лодках плавали с однопластным веслом длиной 140 см и более, имеющим поперечную ручку; на лодках большей грузоподъемности устанавливали по образцу дощатых лодок боковые гребные весла.
Русское население Нижнего Притомья и сейчас порой пользуется такими долбленками. Длина их достигает обычно 4-6 м, высота бортов 30-40 см, ширина доходит до 80-90 см. Нос и корма остроконечные, немного приподняты над линией бортов. В таких лодках установлены 2-4 кривых ребра, а борта нередко наращиваются досками. Особенностями другого вида долбленых лодок, встретившихся нам на р. Черной (впадает в Томь), являются более высоко приподнятые корма и нос, гораздо круче срезанная к днищу корма (по сравнению как с вышеописанными лодками, так и со срезом носовой части данного вида лодок), отсутствие дополнительных бортовых досок (набоев) и оформленные в виде узких выступов (головок) концы носа и кормы9.
Остроконечные лодки-долбленки первого вида в прошлом были довольно широко распространены в Западной Сибири среди многих народов и по предложенной В.В. Антроповой классификации образуют западносибирский вариант остроконечных долбленых лодок10. Что касается долбленок второго вида с указанными выше особенностями (в общем-то не выходящими из рамок западносибирского варианта), то ближайшие аналогии им обнаруживаются у лодок томских татар (живут здесь же в Нижнем Притомье чересполосно с русскими) и далее к северу расселенных чулымских тюрков, селькупов, восточных хантов11. Думается, что в целом эти
86
виды долбленых лодок получили распространение среди русских Нижнего Притомья именно под влиянием местного коренного населения.
Дощатые лодки, которые делались хотя и разных размеров (длина их достигала порой 10 м и более, а грузоподъемность так называемых "паузков" доходила до 12-13 г зерна, 30-40 м3 дров)12, конструктивно не отличались от лодок русского населения других районов России. Доски использовали еловые, сосновые, но лучшими считались кедровые, весла чаще делали из березы.
Вот что рассказал нам во время экспедиции житель с. Калтай Сергей Васильевич Терехин, уроженец с. Кривошеино Томской области, 1910 года рождения, об изготовлении дощатой лодки: "Берется тес сосновый, кедровый, еловый, но лучше всего кедровый, он меньше намокает. Тес нужно обработать вручную рубанком. Чтобы сколотить днище, берутся бруски. Допустим, что нам нужна лодка 10 метров длиной. Берем тес и кладем его на бруски. Затем тес сжимаем деревянными жимами. Между жимами вбиваем клинья, чтобы доски сжались друг к другу плотнее. За этой операцией следует следующая операция: нужно обойти днище по шнуру, взять отлив. Для этого очерчивается корма длиной в 1 метр, между краями которой в конце кормы в самом узком месте должно быть расстояние 20 сантиметров. Затем на расстоянии 5 метров идет прямая линия, это основная часть лодки, а на оставшиеся 4 метра делается скос, то есть очерчивается нос лодки. В носу в самой узкой части расстояние должно быть 10 сантиметров. Все это обводится на горизонтально лежащих досках по шнуру, а то, что отходит от шнура, стесывается топором. Вся эта операция и носит название "взять отлив". Следующим шагом является выгибание днища на козлах. Для этого на козлы кладется брус. В нем просверливают три дырки: одна - где должен быть нос лодки, другая - где должно быть дно лодки, еще одна - посередине. В днище лодки также соответственно по расстоянию с дырками бруса просверливаются три дырки. В эти дырки вставляются болты с гайками. Гайки начинают завинчивать, и корма начинает сдавать. Затем днищу переворачивают и начинают обходизь доску, и она начинает зарезаться. Ставится водорез лодки длиной 75 сантиметров. Чем больше угол между дном и водорезом, тем лучше пойдет по ходу лодка. А потом пришиваем отбойный брус по бокам лодки, ставим уключины. Уключины прикрепляются к боку лодки планкой из листового железа 4—5 миллиметра толщиной. Лодка готова. Щели конопатят коноплей или проконопаченным шпагатом".
87
Сколоченную лодку хорошо конопатили, а затем заливали густым варом. Для того чтобы хорошо залить и заделать лодку, ее с помощью ваг ставили на специальные подставки из чурок. Когда конопатили днище, лодку поворачивали на бок13. Такие большие лодки могли плыть только по течению, вверх по реке паузки тянули на бечевах лошади, а нередко и люди (рис. 2). На меньшего размера "дощаниках" передвигались по реке с помощью боковых гребных весел в разных направлениях без дополнительной тяги.
Модель (изготовлена до 1888 г.) одной дощатой лодки хранится в МАЭ ОмГУ. Употребление такой лодки было связано с ловлей рыбы закидными неводами и перевозками грузов от 1,0 до 3,0 тонн. Приведем краткое ее описание: "Лодка рыбачья (модель). Деревянная, из трех досок. Одна служит днищем, две другие бортами. Днище несколько вогнуто, нос приподнят над бортами. Корма косо срезана к днищу и укреплена поперечной доской. В основе корпуса заложено пять шпангоутов. Весел одна пара. Дл. 68,5 см, макс. ш. 14,8 см14.
В XVII в., а нередко и в XVIII в. сборщики ясака и податей "...ходили в волости на лыжах, завоевательные походы также совершались большею частию зимой на лыжах"15. О таких военных походах сибиряков на лыжах имеется немало документов. Например бывший якутский воевода Матвей Кровков в своей челобитной рассказывал об участии в походе на Башкирскую землю, когда он "голод терпел... и из-под лыж подволоку и барабанные кожи и о ног поршни разваривая ел..."16 Но уже в XIX в. такого разностороннего использования русскими лыж в Сибири, во всяком случае у крестьян Нижнего Притомья уже не было. Но лыжи продолжали играть роль постоянного зимнего средства передвижения у них во время охоты и проведения ряда домашних работ.
Подшитые лыжи в прошлом реже встречались в притракто-вых селах Калтай и Кафтанчиково и были почти в каждой семье старообрядцев в районах Томско-Чулымской тайги. В конце XIX в. в одной книге писалось о них: "С наступлением зимы странники на лыжах выползают из своих нор за провиантом..."17
Лыжи-подволоки в этих местах были прямые, но по другим особенностям можно выделить среди них два вида. По сведениям информаторов, относительно легкие и широкие (ширина равномерная по всей длине) лыжи были заимствованы местными жителями на севере у "остяков", видимо, у селькупов. Носок и задник одних таких зафиксированных нами лыж из ели были плавно закруглены (носок имел несколько более удлиненную форму), обшивка из лосиных камусов приклеена рыбьим клеем, крепление
88
трехпетельное из сыромятных ремешков, в месте ступательной площадки прибит гвоздиками овально вытянутый кусок кожи18.
Экземпляр второго вида подшитых лыж был доставлен нами в Музей археологии и этнографии Сибири Томского университета’9. Это также охотничьи скользящие лыжи из осины, прямые и подшитые лосиной шкурой (подшивка прибита к лыжам гвоздиками). Носок лыж острый, с длиной загиба в 23 см, задний срез прямой. Ступательная площадка представляет собой прибитую к лыжам прямоугольную дощечку длиной 55 см, шириной 12,5 см и высотой 1 см. Дощечка спереди закруглена (на другой паре лыж дощечка имела форму вытянутой ступни). Общая длина данных
Рис. 26. Подшитые лыжи
89
лыж составляет 165 см, ширина 16,7 см, толщина равномерная по всей длине лыж - 0,9 см.
В целом этот вид лыж (несмотря на несколько необычный способ подбивки шкуры лишь к нижней поверхности полоза без загиба на верхнюю) относится к саяно-алтайскому типу лыж, распространенному у разных групп алтайцев, шорцев, тофаларов, хакасов, тувинцев, а также у тюркоязычного населения Томского Приобья (у калмаков и эуштинцев)20. Русские заимствовали их, вероятнее всего, непосредственно от томских татар, на что нам указывали сами информаторы. Прибитая в месте ступательной
90
площадки дощечка не является исключением в Западной Сибири. Лыжи с увеличенной таким образом площадкой для ступни встречались в прошлом также у тюрков Томского Приобья, барабинцев, алтайцев и восточных хантов21. Русские старожилы объяснили нам, что способ поднятия площадки их предки заимствовали у местного татарского населения.
Голицы русских в Нижнем Притомье были также не однотипны. Всюду бытовали голицы с острым носком, прямо обрезанным задником, однопетельным креплением, но более широкие по сравнению с саяно-алтайскими лыжами.
На одном обломанном экземпляре таких лыж, увиденном нами в месте настила дна ручных нарт, в носке имелось отверстие для продергивания ремешка при использовании лыж при перевозке груза. Другие голицы имели иную форму при одинаковой ширине в 15-20 см - носок и задник были плавно округлыми, кроме того, носок загнут невысоко. Такие лыжи были сделаны из еловой древесины. Крепление однопетельное или двухпетельное, ремень его крепился с помощью двух пар отверстий в лыже. Длина таких лыж достигала 140-150 см, толщина в центре 1,5 см, ближе к носку и заднику 1 см22. Такой конструкции лыжи в этих местах были типичны для эуштинских татар конца XIX - начала XX вв., они близки также к тофаларским и якутским голицам, к лыжам причу-лымских и обских тюрков23.
Особенностью третьего зафиксированного нами вида голиц были бортики, выдолбленные по краям ступательной площадки. Такие лыжи делали из березы, они были довольно тяжелыми по сравнению с пихтовыми и еловыми. В бортиках были проделаны сквозные отверстия для однопетельного крепления. Носок таких лыж был острым, а задник прямо срезался24. Голицы с бортиками в прошлом были распространены в районе Приобья гораздо шире -встречались они у чатов и эуштинцев, у темерчинцев Каштаков-ских юрт, у обских татар д. Койбасово, а также у причулымских татар д. Тургай25. Нами собраны данные о распространении таких лыж (образцы их доставлены в Музей Томского университета) у барабинских и тоболо-иртышских татар26. Пара лыж (чанга) бара-бинских татар, приобретенная нами для МДЭС ТГУ в 1971 г. в д. Аул Бергуль Куйбышевского района Новосибирской области, представляет собой голицы, сделанные из сосны. Ширина полоз равномерная. Носок каждой лыжи острый, но конец его слегка срезан. Задник лыжи прямой, характерная особенность - бортики длиной 50.0 см, которые сделаны из отдельных планок. С нижней части каждая планка имеет прямоугольный вырез для продевания
91
ремня крепления. Толщина лыж равномерная и составляет 0,8 см. Длина лыж 200 см, ширина полозьев 17 см. И еще одна лыжа (чанга) ялуторовских татар (группа тюменско-туринских татар), относящихся к этому же типу лыж, была подарена нам для МАЭС ТГ’У в 1971 г. С.С. Садыковым - жителем д. Яр Ялуторовского района Тюменской области. Она сходна по конструкции с лыжами барабинских татар, но короче - длина их 168 см, ширина 18 см. Имеется также отличие в носке в том, что срезы его несколько закруглены. Кроме того, полоз имеет утолщение в центре вдоль лыжи до 2,0 см по сравнению с толщиной краев в 0,6 см. Лыжи томских татар такого типа подробно описаны в нашей монографии о материальной культуре данной группы сибирских татар-7.
Сведения о наличии в прошлом у русских лыж с выдолбленными приподнятыми краями, ограничивающими место для ноги и завязок, приводит в своей работе Д.В. Арциховокий28. Тип лыж с долблеными бортиками зафиксирован В.В. Антроповой у русского населения Сибири29. Кроме того, в устной беседе в апреле 1871 г. она сообщила, что такие лыжи видела у русских в Поволжье. Г.И. Пелих приводит данные о бытовании таких лыж среди русского старожильческого населения сел Могильники и Вороново Томской области и относит их к селькупским лыжам30. Генезис этого типа лыж не вполне ясен. Такое широкое бытование его может быть объяснено глубокой древностью происхождения. С другой стороны, не исключено, что такие лыжи в Западной Сибири распространили именно русские старожилы.
Наши некоторые выводы по результатам изучения средств передвижения русских Нижнего Притомья сводятся к следующему.
1.	На первом месте в изучаемый период у русских крестьян находился санно-тележный транспорт с запряжкой лошадей. Повсеместно, за исключением таежных районов с малыми речками и болотами, значительную роль играл водный транспорт - долбленые и особенно дощатые лодки. Меньшее значение имели лыжи и ручные нарты.
2.	Среди русских Нижнего Притомья повсеместно бытовали дощатые лодки (генетически в Сибири они и связаны с традиционно-бытовой культурой русского этноса), долбленые лодки западносибирского варианта остроконечных лодок, долбленые лодки особого подварианта названного западносибирского варианта (наличие головок в носу и корме лодки и др.) и колодообразные лодки, которые использовались только на озерах и относились к явлениям русской народной культуры. Что касается долбленых лодок, то мы сохраняем вышесказанное нами еще в 1978 г. мнение
92
о том, что "...эти виды долбленых лодок получили распространение среди русских Нижнего Притомья именно под влиянием местного коренного населения"31.
3.	Здесь же имели определенное, но не всеобщее распространение лыжи-подволоки саяно-алтайского типа, хотя и со своими особенностями. Они были заимствованы русскими у местного татарского населения. Русские использовали также лыжи-голицы трех типов. Среди них лыжи-голицы с бортиками с двух сторон ступательной площадки являются древними по происхождению, распространение их в Западной Сибири мы связываем с русскими старожилами.
4.	Используемые русскими ручные нарты относятся к широко распространенным среди народов Западной Сибири традиционным средствам передвижения, имевших давнее здесь бытование.
ПРИМЕЧАНИЯ
1.	МЭЭТГУ 1972г. Т.504-1. Л. 6.
2.	Томская область: Исторический очерк. - С. 137.
3.	Славин Д.П. Русские. - С. 21-22.
4.	Славин Д.П. Русские. - С. 22.
5.	Потанин Г. О караванной торговле с Джунгарской Буха-рией в XVIII столетии // Чтения в обществе истории и древностей российских. - М., 1868. - Кн. 2. - С. 63.
6.	Львова Э.Л. Лыжи и нарты чулымских тюрков // Материалы по этнографии Сибири. - Томск, 1972.-С. 144-145, 147-149; Тюрки таежного Причулымья. Популяция и этнос / Э.Л. Львова, В.А. Дремов, Г.А. Аксянова и др. - Томск: Изд-во Томск, ун-та, 1991.-С. 74-77.
7.	МЭЭТГУ 1972 г. Т. 504-1. Л. 6
8.	Фрейдин И.Г., Гавровский И.П. Торговля и промышленность. - С. 35.
9.	МЭП ТГУ 1972 г. Л. 622, 649, 660, 662, 673.
10.	Антропова В.В. Лодки И Историко-этнографический атлас Сибири. - М.; Л., 1961. - Л. 114.
И. Лукина Н.В. Материальная культура васюганско-вахов-ских хантов в конце XIX - начале XX вв. - Л.. 1972. - С. 9; Она же. Формирование материальной культуры хантов. - Томск: Изд-во Томск, ун-та, 1985. - С. 85-91, 330; Львова Э.Л. Предварительный отчет по этнографической экспедиции 1969 г. // Полевые работы 1969 года. - Томск, 1969. - С. 158: Пелих Г.И. Происхождение селькупов. - Томск: Изд-во Томск, ун-та, 1972. - С. 15-16; Томи
93
лов Н.А. Этнография тюркоязычного населения Тюменского Приобья. - Томск: Изд-во Томск, ун-та, 1980. - С. 65-70: Он же. У татар Томской и Новосибирской областей // Полевые работы 1969 года.-Томск, 1969.-С. 117.
12.	МЭП ТГУ 1972 г. Л. 643.
13.	МЭП ТГУ 1972 г. Л. 643-645.
14.	Славнин Д.П. Русские. - С. 20.
15.	Потанин Г. О караванной торговле... - С. 63.
16.	Оглобин Н.Н. Обозрение столбцов и книг Сибирского приказа (1592-1768). - М., 1900.-Ч. 3.-С.91.
17.	Состояние раскола в Тюменской епархии. - С. 69.
18.	МЭЭ ТГУ 1972 г. Т. 504-1. Л. 13.
19.	МЭС ТГУ, колл. № 7105-22. Лыжи были подарены экспедиции жителем д. Ольго-Сапеженки И.С. Смоленским. См. также: Славнин Д.П. Русские. - С. 19-20.
20.	Вайнштейн С.И. Историческая этнография тувинцев. -М.: Наука, 1972. - С. 152-153; Историко-этнографический атлас Сибири. - М.; Л.: Наука, 1961. - С. 83; Пелих Г.И. Происхождение селькупов. - С. 247; Томилов Н.А. Этнография тюркояаычного населения Томского Приобья. - С. 54-57.
21.	Историко-этнографический атлас Сибири. - С. 83; Лукина Н.В. Материальная культура васюганско-ваховских хантов в конце XIX - начале XX вв.: Дисс. на соиск. учен, степени канд. ист. наук - Томск, 1972. - С. 61-62; Пелих Г.И. Происхождение селькупов. - С. 247; Томилов Н.А., Богомолов В.В., Курочка Ю.И. Новые материалы по этнографии барабинских татар И Из истории Сибири. -Томск, 1975. - Вып. 16. - С. 192.
22.	МЭЭ ТГУ 1972 г. Т. 504-3. Л. 2.
23.	Историко-этнографический атлас Сибири. С. 81, 83, 91, 97; Томилов Н.А. У татар Томской и Новосибирской областей. -С. 119; и др.
24.	МЭЭ ТГУ 1972 г. Т. 504-1. Л. 5.
25.	Томилов Н.А. У татар Томской и Новосибирской областей. - С. 118-119; Он же. Этнография тюркоязычного населения Томского Приобья. - С. 65-66.
26.	МАЭС ТГУ. - Колл. № 9022-9, И; Селезнев А.Г. Бара-бинские татары: истоки этноса и культуры. - Новосибирск: Наука, 1994. - С. 94; Томилов Н.А. Сибирские татары И Каталог этнографических коллекций Музея археологии и этнографии Сибири Томского университета. -Томск, 1879. - Ч. 1. - С. 197-198.
27.	Томилов Н.А. Этнография тюркоязычного населения Томского Притомья. - С. 62-64.
94
28.	Арциховский А.В. Лыжи на Руси И Труды Института этнографии им. Н.Н. Миклухо-Маклая. - М.; Л., 1947. - Новая серия. -Т. 1.-С.56.
29.	Антропова В.В. Лыжи народов Сибири И Сборник Музея антропологии и этнографии. - М.; Л., 1953. - Т. XIV. - С. 27.
30.	Пелих Г.И. Происхождение селькупов. - С. 25-26.
31.	Томилов Н.А. О средствах передвижения русского населения Нижнего Притомья. - С. 135.
95
§4. ЖИЛИЩА
Поселения, усадьбы, жилища, хозяйственные постройки сельского населения территории сегодняшней Томской области в выбранный нами хронологический период и отраженные в них некоторые аспекты этнокультурной истории русских сибиряков - эта научная проблема, можно сказать, во многом уже решена работами П.Е. Бардиной1, а для более ранних этапов (XVII - первой половины XIX в.) - работами В.Д. Александрова, В.А. Липинской, А.В. Сафьяновой2 и особенно монографией О.Н. Шелегиной3. Кроме того, во время нашей экспедиционной работы летом и осенью 1972 г. специальная задача по изучению поселений и жилищ даже не стояла. Тем не менее при сборе этнографических материалов по другим темам мы, естествено, не могли не учитывать поселенческо-жилищные комплексы, и часть материалов по этой теме собрали. Их мы и приводим ниже с надеждой, что они могут быть использованы в дальнейшем исследователями для углубления знаний о динамике этих явлений материальной культуры русских Западной Сибири. В основном это иллюстративные материалы.
Рис. 28. Окраинная часть улицы д. Омго-Сапеженки
В Нижнем Притомье преобладал приречный тип поселения. Деревни и села, как правило, стояли вдоль Томи и ее притоков и прилегающей части Оби, где в нее впадает Томь. Кроме того, здесь достаточно широко (не единично) были распространены поселения
96
в виде отдельных постоянных хуторов, или, как они назывались у старообрядцев, скитов. П.Е. Бардина пишет: "У томских же старообрядцев сохранялись вплоть до середины XX в. тайные поселения, основанные среди непроходимых болот на высоких гривах. По описанию А. Шамаро (1959), посетившего скит "безденежных" староверов в томской тайге, к такому поселению вела потайная -"кержацкая тропа", вымощенная под болотной водой бревнами, так что при ходьбе ее выстукивали палками"4. Хуторские поселения располагались в некоторых местах по дорогам (например по дорогам от Томска к деревням Белобородова и Новая) "... на расстоянии 2-3 верст одно от другого"5.
Рис. 29. Вид на заимку Вахрушева
На обследованном нами заброшенном хуторском поселении Вахрушево тогда сохранились еще полуразрушенный дом (вскоре крыша его рухнула), три хозяйственные постройки и колодец. Дом представлял собой избу, рубленную из бревен "в чашку" (в угол), с двускатной стропильной крышей, крытой досками, достаточно глубоким (в рост человека) подполом, дощатым полом. Внутри сохранились остатки глинобитной печи. Сама печь имела нижнюю основу из отесанных брусьев, соединенных по углам "в лапу". Внизу печи было полое пространство для складывания хозяйственной утвари.
97
.’г'- f
Рис. 30. Полуразрушенный дом заимки Вахрушева
Рис. 31. Внутренний вид дома заимки Вахрушева
98
Рис. 32. Остатки глинобитной печи дома заимки Вахрушева
Рис. 33. Столбы ворот усадьбы заимки Вахрушева
99
Рис. 34. Колодец усадьбы заимки Вахрушева
В усадьбе Вахрушевых стояли также столбы, образующие основу конструкции ворот. Соединение горизонтальных перекладин вверху ворот с их вертикальными столбами - "в паз".
В одной хозяйственной постройке крыша была устроена на самцах, т. е. торцовая стенка как бы продолжалась вверх, а бревна кверху, т. е. к коньку крыши, были все короче и короче. Крыта такая крыша была сначала рядом продольных жердей, затем слоем из берестяных полотнищ, которые крепились на крыше рядами поперечных жердей. Часть крыши с одной продольной стороны как бы нависала в том месте, где была дверь (сохранились только косяки от двери). Край этой части крыши опирался на продольные слеги, установленные на трех вертикальных столбах. Косяки двери и бревна стенки были соединены "в паз", стены состояли из 10 венцов, часть из них была срублена "в собачью шею". Самцовое перекрытие с каждой стороны состояло из 18 рядов горизонтальных бревен, из 17 продольных слег-жердей, верхнего бревна-конька и примерно из трех десятков жердей с каждой стороны, уложенных на двух скатах для крепления покрытия из полотнищ. Видимо, сторона навеса крыши была огорожена дощатым забором, а затем разобрана. Сохранилась только одна дощатая дверь у торцовой стороны, которая вела в этот навес к двери хозяйственной постройки.
100
Рис. 35. Хозяйственная постройка с самцовым перекрытием заимки Вахрушева
Рис. 36. Крыша хозяйственной постройки с самцовым перекрытием заимки Вахрушева
101
Рис. 37. Вид на хозяйственные строения заимки Вахрушева
Рис. 38. Баня заимки Вахрушева
102
Две другие хозяйственные постройки были также бревенчатые, но их двухскатные крыши были стропильными. Одна из них была баней, сделанной по-белому, имела печь и железную дымовую трубу.
В д. Ольго-Сапеженка, по воспоминаниям старожилов, раньше преобладали избы, хотя строили и пятистенки. Углы рубились для соединения "в угол", крыши крыли тесом, дранкой, землей и даже соломой6. Местный житель И.С. Смолонский рассказывал нам: "Рубка домов в лапу была, собачья шея. Пятистенки и рубка углов в чашку появились в тридцатые годы. Крыша соломенная была, жерди продольные, а сверху солома аккуратно накладывалась. Наличники не украшались. Подполья делались в домах. Стены мыли, обтесаны они были гладко. И потолок тоже метлой и песком мыли. Такие дома строили в Белоруссии раньше. Фундамента не было, подруб (нижний венец) лишь в землю ложился. Печь всегда стояла от двери слева, челом к противоположной стене. А передний угол находился в противоположном правом углу от двери"7.
Рис. 39. Изба д. Ольго-Сапоженки
103
Рис. 40. Изба д. Ольго-Сапоженки
Описанная здесь планировка жилища относится скорее к среднерусскому типу планировки. И один такой одноклетный дом был зафиксирован нами в этой деревне. Фундамента в нем не было - по углам были установлены в землю подпорки в виде чурок ("бабы"), а на них уложен нижний венец бревен. Бревна были срублены в лапу. Стены состояли из 12 венцов. Длина дома составляла 7 м, ширина - 4,8 м. В центре было вырыто подполье глубиной 1,8 м размером 5,5 х 4,5 м. Крыша была стропильной. На верхний венец были уложены две балки вдоль поперечных сторон и третья балка располагалась посередине параллельно этим двум балкам. В концах балок были выдолблены углубления для установки в них отесанных нижних концов стропил. Было три пары стропил, которые верхними концами соединялись попарно друг с другом. На эти стропила были уложены вдоль дома слеги, образующие вместе со стропилами каркас двухскатной крыши. В передней продольной стене были расположены три окна и еще по одному окну в поперечных стенках. Все окна были косящатыми. Печь располагалась слева от двери в углу, она была сложена из кирпичей. Дверь открывалась наружу. Передний угол находился в противоположном от печи и входа углу в правой стороне8.
104
Другой дом, также зафиксированный нами, имел западнорусскую планировку жилища9. Фундамента в нем не было - нижний венец был уложен в землю, опирался на деревянные "бабы" в углах. Бревна были сосновые, срублены в ох-ряпку. Длина дома составляла 7 м, ширина - 4,7 м. В центре под полом находилось подполье глубиной 2 м и размером 3,5 х 2 м. Стенки подполья были укреплены досками (плахами). Крыша была двухскатная, стропильная. Устройство обрешетки двухскатной крыши было
аналогично крыше описанного выше дома. Каркас крыши был покрыт тесом и берестой. В передней продольной стене располагались три окна и еще одно окно в продольной стене, противоположной по отношению стены с дверью. Печь располагалась справа от двери в углу. Челом она была направлена к противоположной стене с окнами. Нижняя часть печи представляла собой брусчатую основу, сама она была сложена из кирпичей. Передний угол находился в противоположном от печи углу у стенок с окнами. Стены внутри были обмазаны глиной, они и потолок были побелены10.
В этой же деревне участник экспедиции А.Н. Падусенко кратко описал и составил план заброшенной избы. Ее стены состояли из 14 венцов и были соединены рубкой бревен в чашку, т. е. в угол (в обло). Длина дома равнялась 7,7 м, ширина - 4,7 м. Крыша была стропильной, двухскатной. В одной продольной стене располагались проемы для трех окон и в одной поперечной стене -еще один проем для окна. Дверь, вернее, оставшийся входной про
105
ем находился в другой продольной стене в левой ее части. Глинобитная печь располагалась слева от двери в углу11.
Рис. 42. Пятистенный дом в д. Ольго-Сапеженке
Рис. 43. Пятистенный дом в д. Ольго-Сапеженке
106
Отметим и тот факт, что в этой деревне были зафиксированы в избах двухскатные крыши с четырьмя парами стропил. Одна такая изба имела 6,5 м длины и 5 м ширины, была сложена из 12 венцов сосновых бревен. Стены соединялись способом рубки в лапу. Имелось глубокое подполье. Сама крыша была покрыта досками (тесом). Вход находился в правой стороне задней стены. Внутри изба была разделена на две половины дощатой перегородкой. Печь находилась у задней стены за этой перегородкой и челом была обращена к левой поперечной стене.
Был собран также и материал по пятистенкам12, один такой дом был сложен из сосновых бревен. Способ рубки бревен - в угол. Всего было 17 венцов. Нижний венец опирался иа врытые в землю столбы, их было шесть: четыре располагались по углам, а два служили опорой пятой стене. Крыша была двухскатная, стропильная. Основу каркаса крыши составляли пять пар стропил. Стены и потолок внутри дома были побелены. Дом был перекатан в 1952 г. Длина его составляла 9 м, а ширина -5 м.
Рис. 44. Пятистенный дом в д. Ольго-Сапеженке
Другой пятистенный дом был срублен из еловых бревен в угол. Сруб опирался на врытые по углам и посередине продольных
107
стен в землю небольшие столбы. Нижний венец был размещен в земле. Всего было 15 венцов. К дому из бревен были прирублены сени из бревен, всего было 8 венцов. Под полом каждой комнаты находились подполья. Крыша была стропильная, четырехскатная, палатой, покрыта тесом. В каждой комнате находилось по три окна. Печь внизу имела срубное основание, а сама была сложена из кирпича. Она находилась в первой комнате слева от входа в углу.
Еще один пятистенный дом, зафиксированный В.Б. Богомоловым, имел столбовую опору - четыре столба были врыты в землю по углам и еще шесть столбов - вдоль продольных стен. Стены были соединены рубкой в охряпку. Всего было 9 венцов. Длина дома составляла 11 м, ширина -6 м. Потолок держался на восьми поперечных брусах. Такое же количество брусов служило основанием для пола. Под полом находилось подполье. В меньшей половине дома имелась еще глухая перегородка из досок, отделявшая от жилой части помещение для домашнего скота. Соответственно в этом помещении был второй вход в дом. Крыша была двухскатная, на стропильном каркасе, дощатая. По сведениям информаторов, этот дом был построен в 1890-х гг.
Рис. 45. Вид на усадьбу в д. Ольго-Сапеженке
108
Рис. 46. Хозяйственная постройка в д. Ольго-Сапеженке
В усадьбах д. Ольго-Сапеженки преобладала двухрядная связь жилища с хозяйственными постройками. Относительно дороги большинство домов стояли параллельно улице, т. е. на улицу они выходили одной продольной стороной. Основная часть хозяйственных построек (сараи, амбары, бани, конюшни, хлева и др.) была построена из бревен. Колодцы были сооружены из отесанных бревен или из досок. Внутри жилищ жители Нижнего Притомья использовали для отдыха и сна верхнюю площадь печи, полати и деревянные кровати, которые изготавливали сами хозяева. Для хранения вещей использовали лари и сундуки. Сами местные жители изготовляли лари и деревянные простые сундуки, а более сложные сундуки с внутренними замками и металлической (жестяной) обивкой снаружи обычно покупали у мастеров. В составе мебели были также неподвижные лавки, скамьи, табуреты, стулья, столы, вешалки и др. Мебель нередко красили.
Некоторые предметы домашней утвари и мебели были описаны и зарисованы участниками экспедиции и студенческой практики 1972 г. в с. Калтай. Так, в доме Арины Матвеевны Карташовой, 1907 г. рождения, уроженки с. Уртам Кожевннковского рай
109.
она Томской области, находился диван, сделанный из сосновых досок. По ее сведениям, изготовлен он был в 1910-1911 гг. местным мастером,"... приехавшим откуда-то из России. Но когда он жил в Калтае, его называли хохлом. Наверное, это был украинец или просто приехавший с Украины. Этого точно сказать не могу"11.
Рис. 47. Русская печь в доме в д. Ольго-Сапеженке
ПО
Рис. 48. Мебель: 1, 2 - сундуки; 3 - этажерка; 4 - диван; 5, б - стулья
Стул, сделанный из соснового дерева, имел общую высоту 90 см, в т. ч. высоту до сиденья 45 см и высоту спинки 45 см, ширину и длину по 40 см. По данным его владельца Ивана Васильевича Бурнова, 1906 г. рождения, родом из с. Бурково Вятской области,
111
стул был сделан русским мастером Снетковым, который жил в д. Большие Ключи Томского района. При изготовлении стула были использованы рубанок, пилка, долото, нож, молоток. Отдельные части стула склеены друг с другом14. В доме местной уроженки Марии Ивановны Вторушиной (Пономаревой) находился детский стул (стульчик), сделанный из сосновых досок. Общая высота его была равна 80 см, ширина 70 см, длина 40 см, высота до подлокотника 40 см. По сведениям М.И. Вторушиной, этот стул был сделан в конце XIX - начале XX в., как она выразилась, "более 70 лет назад"15.
В параграфе, посвященном хозяйству, нами приводились сведения об изготовлении мебели из черемуховых прутьев. Такие изделия были зафиксированы нами в доме Федора Емельяновича Южанинова, 1902 г. рождения, родом из Вятской губернии, - это этажерка, небольшой диван и вешалка для полотенца. Он сообщил нам, что эти вещи он сделал сам (научился этому ремеслу у своего отца) и что это ремесло очень древнее16.
У названной уже выше А.М. Карташовой в доме находился сундук, сделанный мастером-переселенцем с Украины в начале XX в. из сосновых досок. Он использовал при изготовлении рубанок, пилу, молоток, гвозди. На крыше сундука посередине имелась металлическая щеколда с внутренним продольным сквозным отверстием для надевания на полукольцо из железного стержня, вбитое в верхней части передней стенки сундука для крепления в нем висячего замка.’Украшений на сундуке нет, но он покрашен в коричневый цвет. Длина сундука достигала 80 см17.
Другой сундук, по сведениям его владельца Ивана Васильевича Буркова, 1906 г. рождения, родом из с. Бурково Вятской губернии, был сделай в начале 1950-х гг. мастером Снетковым из д. Большие Ключи. Сундук сделан из сосновых досок, все его стороны (кроме дна) и крышка обиты пластинами жести двумя перекрестными параллельными рядами. Имелись также щеколда и полукольцо для висячего замка. Этот сундук был небольших размеров - высота 30 см, длина 65 см, ширина 36 см18.
Но были сундуки и больших размеров, полностью обитые листовой жестью и украшенные орнаментом, выполненным техникой чеканки19. В доме названной уже М.И. Вторушиной находился большой сундук, передняя сторона которого была полностью обита листами жести, а остальные три стороны были покрыты жестяными полосками в виде косой клетки20. Описание узоров сундуков помешено нами в параграфе "Орнамент".
112
В качестве домашней утвари, украшавшей жилище, русские Нижнего Притомья всюду использовали ковры, половики, салфетки, скатерти, полотенца, подзоры и т. д. Мария Савельевна Ткачук, 1915 г. рождения, родом из д. Кожевникове Кемеровской области, жительница с. Калтай, показала нам два ворсовых ковра, один из которых она изготовила сама в 1920-х гг. "на краснах" -ткацком стайке. Она же описал? студентке Н.Н. Кулешовой способ изготовления ковра следующим образом: "узор ворсовый, сделан на гладкой ткани. Делала я это с помощью мамы на краснах. На красна натягивали льняную основу. На навойку наматывалось определенное количество основы. В набилки вставлялось бердо. В бердо-семуху вставлялись нитки. В таком бердо тридцать пасм, в одной пасме тридцать ниток. Длина берда 75 см, ширина 15 см. Красна имеет подножную педаль. Когда на ножную педаль наступишь, то между нитями отразуется зев. Этот зев образуется потому, что нити опускаются через одну. В этот зев пропускают челнок с нитями и подбивают бердом. Для изготовления ворсового орнамента шерстяные нитки оставляют петлями и вставляют в эти петли палочки, чтобы они не путались. В конце работы эти петли разрезают и получается ворсовый орнамент"21. Рассказывая о втором ковре, М.С. Ткачук сообщила также, что использована была шерсть овечья, от собственных овец, она была выпрядена в нити и затем выкрашена в пурпурный цвет22.
Еще один ковер был изготовлен другим способом. Это тканый ковер. Он сшит из разных квадратных и прямоугольных кусков сатина, саржи и атласа. Его сделала сама хозяйка - Клавдия Васильевна Воронцова, 1911 г. рождения, родом из Кривошеин-ского района Томской области, жительница с. Калтай. Она научилась делать такие ковры у своей бабушки. И вот как она рассказала об изготовлении этого ковра практикантке Р.Н. Лобановой: "Сначала делаются заготовки из материи, формы заготовок -квадраты и узкие удлиненные прямоугольники. Сшивают квадраты и прямоугольники следующим образом: берется квадратный кусок и к нему пришиваются прямоугольники со всех сторон квадрата. Затем вокруг этих прямоугольников пришиваются другие прямоугольники. Сшитые из узких прямоугольников большие квадраты сшиваются между собой. Сшитые таким образом квадраты образуют одно полотнище, которое нашивается на материю, которая является подкладом ковра"23.
Орнаменты этих ковров, а также вышивок и вязаных узоров на полотенцах, скатертях и подзорах24 приводятся в этой книге в разделе "Орнамент".
113
гериалы по жи-здетельствуют о Фактически они сследовательн и->вании изучения входит и район ы: "В изучаемом мешение элемен-рных, южных и :няется, по-види-»еди старожилов IB. - выходцев из образом из цен-ием объясняется юбелка внутрен-ждения огорода, и хозяйственных я считалось, что ятие тесом. С закон печи к боко-ими жилищу ста-ние русской печи юда стене, пол -и др. Некоторые соединение стен ства крыш хозяй-,а и другое. Неко-1ня и других рай-
Томского края. -же. Строительная > района в первой -рафии Сибири. -за народов Запад-. - Т. 1: Поселения
фия русского крестьянства Сибири: XVII - середина XIX в. - М.: Наука, 1981. - С. 57-141; и др.
3.	Шелегина О.Н. Очерки материальной культуры русских крестьян Западной Сибири (XVIII - первая половина XIX в.). -Новосибирск: Наука, 1992. - 252 с.
4.	Бардина П.Е. Быт русских сибиряков... - С. 7-8.
5.	Состояние раскола в Томской епархии... - С. 65.
6.	МЭЭ ТГУ 1972 г. Т.504-1. Л. 10.
7.	МЭЭ ТГУ 1972 г. Т.504-1. Л. 5,6.
8.	МЭЭ ТГУ 1972 г. Т. 504-4. Л. 3.
9.	О планировках жилищ русских европейской части России и их типах см.: Русские: Историко-этнографический атлас. Из истории русского народного жилища и костюма (украшение крестьянских домов и одежды): середина XIX - начало XX в. - М.: Наука, 1970.-С. 65-67.
10.	МЭЭ ТГУ 1972 г. Т. 504-4. Л. 2.
11.	МЭЭ ТГУ 1972 г. Т. 504-7. Л. I об.
12.	МЭЭ ТГУ 1972 г. Т. 504-2. Л. 1,3; Т. 504-3. Л. 1; Т. 504-4. Л.З.
13.	МЭП ТГУ 1972 г. Л. 630.
14.	МЭП ТГУ 1972 г. Л. 632.
15.	МЭП ТГУ 1972 г. Л. 635.
16.	МЭП ТГУ 1972 г. Л. 626.
17.	МЭП ТГУ 1972 г. Л. 634.
18.	МЭП ТГУ 1972 г. Л. 631.
19.	МЭП ТГУ 1972 г. Л. 457, 524, 530.
20.	МЭП ТГУ 1972 г. Л. 529.
21.	МЭП ТГУ 1972 г. Л. 463-464.
22.	МЭП ТГУ 1972 г. Л. 465.
23.	МЭП ТГУ 1972 г. Л. 481-482.
24.	МЭП ТГУ 1972 г. Л. 461-462, 471-472, 495, 533, 543-545, 565-566, 581-584,674-677.
25.	Бардина П.Е. Строительная техника и жилище русского населения Томского района..." - С. 149-150.
>ири конца XIX в. носибирского кре-143-187; Этногра-
115
Приведенные здесь в небольшом объеме материалы по жилищам, их планировке и внутреннему убранству свидетельствуют о распространении здесь разных их видов и типов. Фактически они дополнительно подтверждают выводы томской исследовательницы П.Е. Бардиной, которые она получила на основании изучения жилищ русского населения Томского района, куда входит и район Нижнего Притомья. Приведем ее основные выводы: "В изучаемом районе можно отметить большое разнообразие и смешение элементов жилища, присущих русскому населению северных, южных и западных губерний европейской России. Это объясняется, по-видимому, сложным составом населения, наличием среди старожилов переселенцев второй половины XIX - начала XX вв. - выходцев из различных районов европейской России, главным образом из центральных и западных губерний. Южным влиянием объясняется широкое распространение обмазки стен глиной, побелка внутренних стен жилища, использование плетня для ограждения огорода, применение соломы для покрытия крыш жилых и хозяйственных построек. Причем некоторыми слоями населения считалось, что покрытие соломой красивее и прочнее, чем покрытие тесом. С западным влиянием связано направление чела русской печи к боковой стене. Но наиболее старыми чертами, присущими жилищу старожилов, являются северовеликорусские: положение русской печн и направление ее чела к противоположной от входа стене, пол -"мостовик" во дворе усадьбы, наличие подклета и др. Некоторые черты составляют особенность данного района: соединение стен дома на "шканты", разнообразие способов устройства крыш хозяйственных построек, большая подвижность жилища и другое. Некоторые из них присущи жилищу русского населения и других районов Сибири"25.
ПРИМЕЧАНИЯ
1.	Бардина П.Е. Быт русских сибиряков Томского края. -Томск: Изд-во Томск, уи-та, 1995. - 224 с.; Она же. Строительная техника и жилище русского населения Томского района в первой половине XX в. // Вопросы археологии и этнографии Сибири. -Томск, 1978. - С. 129-150; Очерки культурогенеза народов Западной Сибири. - Томск: Изд-во Томск, ун-та, 1994. -Т. 1: Поселения и жилища. - Кн. П. - С. 101-164; и др.
2.	Липинская В.А. Заимки Западной Сибири конца XIX в. как сезонные поселения // Хозяйство и быт западносибирского крестьянства XVII - начала XX в. - М., 1979. - С. 143-187; Этногра
114
фия русского крестьянства Сибири: XVII - середина XIX в. - М.: Наука, 1981.-С. 57-141; и лр.
3.	Шелегина О.Н. Очерки материально» культуры русских крестьян Западной Сибири (XVIII - первая половина XIX в.). -Новосибирск. Наука. 1992. - 252 с.
4.	Бардина П.Е. Быт русских сибиряков... - С. 7-8.
5.	Состояние раскола в Томской епархии... - С. 65.
6.	МЭЭ ТГУ 1972 г. Т. 504- 1. Л. 10.
7.	МЭЭ ТГУ 1972 г. Т. 504-1. Л. 5, 6.
8.	МЭЭ ТГУ 1972 г. Т. 504-4. Л. 3.
9.	О планировках жилищ русских европейской части России и их типах см.: Русские; Историко-этнографический атлас. Из истории русского народного жилища и костюма (украшение крестьянских домов и одежды): середина XIX - начало XX в. - М.: Наука, 1970. - С. 65-67.
10.	МЭЭ ТГУ 1972 г. Т. 504-4. Л. 2.
И. МЭЭ ТГУ 1972 г. Т. 504-7. Л. 1 об.
12.	МЭЭ ТГУ 1972 г. Т. 504-2. Л. 1.3; Т. 504-3. Л. 1; Т. 504-4. Л. 3.
13.	МЭП ТГУ 1972 г. Л. 630.
14.	МЭП ТГУ 1972 г. Л. 632.
15.	МЭП ТГУ 1972 г. Л. 635.
16.	МЭП ТГУ 1972 г. Л. 626.
17.	МЭП ТГУ 1972 г. Л. 634.
18.	МЭП ТГУ 1972 г. Л. 631.
19.	МЭП ТГУ 1972 г. Л. 457. 524. 530.
20.	МЭП ТГУ 1972 г. Л. 529.
21.	МЭП ТГУ 1972 г. Л. 463-464.
22.	МЭП ТГУ 1972 г. Л. 465.
23.	МЭП ТГУ 1972 г. Л. 481-482.
24.	МЭП ТГУ 1972 г. Л. 461-462, 471-472, 495, 533, 543-545. 565-566,581-584,674-677.
25.	Бардина П.Е. Строительная техника и жилище русского населения Томского района..." -С. 149-150.
115
§5. ПИЩА И СВЯЗАННЫЕ С НЕЙ ПРЕДМЕТЫ УТВАРИ
Растительные и мясные продукты составляли основу питания русских Нижнего Притомья в изучаемый период. В ряде селений большую роль играли и рыбные продукты. Такое соотношение продуктов питания было характерно для южных районов Сибири с благоприятными условиями для занятий земледелием и животноводством и в ранний период. Так, В.А. Липинская в 1981 г. пришла к выводу, что "успехи полеводства в земледельческой зоне в XVIII - начале XX в. позволили воссоздать традиционную основу русской народной кулинарии с привычным соотношением растительных и животных продуктов, хотя мясные продукты были в Сибири дешевле и доступнее и доля их в питании населения - выше"1.
При появлении здесь большого количества новопереселен-цев у их части в первый год обоснования на новом месте жительства этот баланс в питании нередко нарушался. Урожай зерна еще не был получен, поэтому значительно возрастала временно роль продуктов собирательства, рыболовства. Но затем привычное соотношение продуктов восстанавливалось.
Зерновые продукты местные жители перемалывали в муку и крупы. При этом не только отвозили зерно на мельницу для перемола, но использовали и ручные мельницы. Последние были двух видов - деревянные и каменные в основе, но с одинаковым механизмом действия. Одна такая ручная мельница, которая использовалась для размола зерна в хозяйствах крестьян юга Западной Сибири в XIX - первой четверти XX в., хранящаяся в Новосибирском областном краеведческом музее, описана нами следующим образом.
Мельница ручная. Деревянная. Состоит из 2-х массивных срезанных кусков ствола дерева круглой формы. В верхнем куске проделано широкое воронкообразное сквозное отверстие для засыпки зерна. Сбоку данного куска имеется вырезанная рукоятка в виде невысокой, круглой в сечении палки с округлым верхом. Снизу верхней половины жерновов в центре к отверстию прибита прямоугольная железная пластина с круглым сквозным отверстием в ней для надевания на железный штырь, вбитый в нижний древесный кусок мельницы и имеющий круглое сечение. На соприкасающиеся поверхности верхнего и нижнего куска мельницы набиты частыми круговыми рядами узкие железные пластинки, поставлен
116
ные на ребро, с помощью которых при вращении верхнего куска и перемалывалось зерно. В. 40 см, диам. 34 см; дл. ручки 14 см.
Этот экземпляр ручной мельницы был изготовлен в конце XIX - начале XX в.2.
Приведем теперь описания отдельных частей двух каменных ручных мельниц, изготовленных в южных районах Западной Сибири также в конце XIX - начале XX в. и хранящихся в названном выше музее3.
Жернов. Составляет верхнюю часть ручной мельницы. Каменный. Имеет округлую форму. Рабочая поверхность выпуклая (коническая), слегка наклонная, шероховатая. С боков сточено 2 небольших сегментовидных углубления для удаления готовой муки. В центре имеется сквозное отверстие большого диаметра для надевания на штырь и засыпки зерна. На боковой поверхности имеется 3 округлых углубления. В. 8,3 см, диам. 30 см; диам. отверстия 6 см.
Жернов. Составляет нижнюю часть ручной мельницы. Каменный. Имеет округлую форму. Основание плоское. Рабочая поверхность вогнузая, слегка наклонная, шероховатая. С боков сточено 2 небольших сегментовидных углубления для удаления готовой муки. В центре имеется сквозное круглое отверстие, в которое вставлена круглая деревянная втулка, полая в середине. Ближе к рабочей поверхности цилиндрическое отверстие переходит в конусовидное. В 8 см, диам. 34,5 см; диам. отверстия 3-5,5 см.
Для выпечки хлеба замешивали и заквашивали тесто в специальной квашне - достаточно широком бочонке. Для мешания теста использовали мутовки или хорошо обструганные палки или лопатки. Заквашивали тесто дрожжами. Из поднявшегося и хорошо вымешенного теста делали округлой формы ковриги (буханки) хлеба и запекали их в русской печи. Для этого печь вытапливали, с помощью кочерги разбивали горящие поленья на угли, разгребали угли, чисто подметали под печи и с помощью лопаты укладывали хлебные ковриги, закрывали чело печи заслонкой и выпекали хлеб. Выпекали и пшеничный, и ржаной хлеб. Объемом каждая буханка была в основном небольшой, но выпекались и большие караваи также круглой формы. Последние шли чаще в употребление на праздничных застольях.
На муку перемалывали также ячмень, гречиху, овес, иногда горох. Но из этих видов муки чаще всего готовили жидкие болтушки, затирухи, из овсяной муки - кисель и т. д. Из муки пекли также лепешки, делали клецки и галушки для заправки супов, домашнюю лапшу - и для супов, и как для отдельного блюда. Овся
117
ную и ячменную муку использовали для изготовления толокна -разводили ее водой или молоком и хлебали. В с. Калтай это блюдо называли, как и местные татары, талкан4.
Для выпечки готовили как кислое, так и пресное тесто. Выпекали блины, калачи, шаньги - лепешки круглой формы с верхней помазкой из густой сметаны или начинкой из другого теста, оладьи, пироги, сочни, ватрушки, печенье5. Пироги были двух видов -печенные в русской печи на поду на железных листах, больших размеров и с разной начинкой (мясной, рыбной, ягодной, овощной и т. д.), с открытым или закрытым тестом верхом; жаренные на жиру пирожки небольших размеров также с разной начинкой, в т. ч. с творогом, яйцами и т. д. Изысканной выпечкой считались вафли, которые выпекались в специальных металлических формах, называемых вафельницами. Еще одним видом мучных блюд-сладостей был "хворост", сделанный из соединенных узких лент теста, прожаренных в масле и иногда обсыпанных сахарной пудрой. Начинали понемногу выпекать в сельской местности и торты.
Русские, проживавшие совместно с местными томскими татарами (в Калтае, Константиновке и др.), заимствовали от последних некоторые блюда - суп-шурпу (шурму), плов из риса, моркови и баранины и др. Среди заимствованных блюд были и мучные изделия - баурсаки, санса, чакчак. Для сансы тесто делали на дрожжах, добавляя яйца, сметану, мед, соль, раскатывали его и резали на ленты, которые наматывали на конец деревянной лопатки, опускали в кипящее растительное масло и там разворачивали ленты с лопатки. Иногда в тесто добавляли молоко (вместо сметаны) и сахар (вместо меда). Чакчак делали из пресного теста, приготовленного с добавлением яиц, соли. Замешенное тесто раскатывали скалкой на столе, разрезали на прямоугольные кусочки, надрезая им концы, и жарили в топленом масле. Одновременно варили сироп из сахара и меда с добавлением небольшого количества воды. Этим сиропом смазывали блюдо, на которое горкой укладывали пожаренные маленькие кусочки теста рядами и заливали эти ряды сиропом6.
• Из круп варили похлебки, каши, затирухи7. Используя ячмень, ржаной солод или куски ржаного хлеба, готовили хлебный квас. Варили также хмельные напитки - пиво, брагу, использовали при этом дрожжи, хмель. В квас для крепости добавляли мед, получался крепкий медовый квас8.
Из мясных продуктов употребляли в пищу говядину, свинину (кроме отдельных групп старообрядцев), баранину, козлятину, мясо домашних птиц - кур, уток, реже гусей. Местные жители за
118
готавливали мясо впрок - морозили, солили, вялили. Свиное сало хранили в соленом виде либо в перетопленном, говяжий жир также перетапливали. Употребляли в пищу сливочное и топленое масло, изготовленное из коровьего молока. Небольшую долю в пищевом рационе занимали блюда, изготовленные из мяса диких животных, добытых охотниками. Охота поставляла, хотя и нерегулярно, зайчатину, медвежатину, лосятину, мясо диких гусей, уток, куропаток, глухарей, тетеревов.
На мясе готовили супы, ели его в отварном, тушеном и жареном виде, варили студень (холодец), делали пельмени (в больших количествах их замораживали), в ходу были окорока из свинины. Наш информатор И.С. Смоленский из д. Ольго-Сапеженки так сказал об употреблении мяса: "Мяса много ели. Сало ели свиное. Щи варили с мясом, капустой и картошкой"9. Одним из любимых мясных блюд местного населения было жаркое - нарезанные куски мяса и картофеля укладывались в чугун, заправлялись и ставились в чугуне с помощью специального ухвата в русскую печь.
В с. Калтай было описано коптильное устройство, а также способ копчения10. Сначала рылась траншея - в зафиксированном нами виде она была длиной 400 см, шириной 70 см и глубиной 40 см. С одной стороны над ней ставился как бы ящик, сбитый из досок, но без дна и верха - длина каждой стенки 100 см, высота 150 см. Внутри на металлических стержнях подвешивались куски приготовленного для копчения свиного мяса или сала с прослойками мяса. Сверху коптильня прикрывалась листом железа, при его отсутствии досками. В траншее с другой стороны разводился огонь, для чего использовались березовые опилки, черемуховые палки и т. д. Чтобы дым шел в коптильню, траншея сверху также прикрывалась листами железа. Само сало или мясо подвергалось до копчения специальной обработке - сначала солилось и усаливалось в течение двух месяцев, затем в течение суток вымачивалось в воде, после чего подвешивалось и высушивалось на солнце до момента появления на поверхности выступившей соли. Само копчение продолжалось три дня - в первый день разводился небольшой огонь, на второй - посильнее, на третий - самый жаркий огонь. При этом следили, чтобы не вытекало сало - если это начинало происходить, огонь уменьшали. Закопченные куски вывешивали в прохладном помещении на высоте 50-70 см от пола так, чтобы куски не соприкасались друг с другом. Приготовленные таким способом окорока хранились долгое время и считались местными жителями деликатесом.
119
Рис. 49. Предметы утвари, связанные с обработкой пищевых продуктов и приготовлением блюд: 1, 2, 3, 4 - сырница и ее детали: 5. 6. 7 - корыта: 8 - лопата для использования в выпечке хлеба
Некоторые жители из мяса и субпродуктов изготавливали домашние колбасы. Мясопродукты иссекались в специальных корыт-
120
цах или прокручивались в мясорубках, которые, правда, в исследуемый период были еще редким явлением в крестьянских семьях.
Скот (коровы, козы) давал еще один постоянный продукт -молоко. Его пили в свежем виде, чаще всего с хлебом, иногда с ягодами, но больше употребляли сквашенное молоко - простоквашу. Местные жители умели варить варенец, изготавливать творог, масло. Из молочных продуктов ели сливки, сметану. На молоке варили каши, использовали его для приготовления мучных изделий. Зимой молоко замораживали в чашках, затем слегка подогрев низ металлической чашки, замороженный круглый кусок молока вынимали из нее и хранили на морозе. В таком виде молока заготавливали большое количество, хранили его в ящиках, мешках и использовали по мере надобности вплоть до наступления весеннего тепла.
Из творога с добавлением яиц и муки делали сырники, которые ели обычно со сметаной. Делали и сыр, по широкого распространения это явление в крестьянских семьях здесь не получило. Другое дело, что повсюду готовили сыры дэя пасхи. Для этого использовали особые деревянные формы, которые назывались местными жителями сырницами.
Одна такая сырница была подарена нам для передачи в МАЭС Л ГУ11 жительницей с. Кал гай Марией Ивановной Втору-шиной (Пономаревой), местной уроженкой. 1900 г. рождения. Сделана она из сосновых дощечек трапециевидной формы с углубленными вырезами на внутренних сторонах крестообразных фигур. Четыре дощечки соединялись друг с другом с помощью зажимов. Масса для сыра готовилась из отжатого творога, смешанного с сахаром, изюмом, яйцами. Она укладывалась в сырницу, зажимы скрепляли дощечки, и этим самым был обеспечен пресс. В таком спрессованном виде сырная масса находилась двое суток. Затем зажимы вынимались, форма разбиралась, а сыр был готов к употреблению'2.
Там, где имело место рыболовство (см. §2 данной работы), употребляли в пищу рыбу - щук, карасей, окуней, стерлядок, осетров и др., а также производные из них продукты - икру и рыбий жир15. Рыбу заготавливали и впрок. Для этого ее очищали от внутренностей. но не снимали чешую с чешуйчатых рыб, а затем вялили на солнце или сушили в жаркие дни в затемненном и хорошо продуваемом воздухом месте. Мелкую рыбу сушили и невычищенной. Стерлядь, осетрину и некоторые другие виды рыбы засаливали. Из рыбы варили первое блюдо - уху, ели ее в отварном виде и без ухи, жарили па растительном масле, варили рыбный холодец, делали из
121
нее и жарили котлеты, рыба часто шла на приготовление пирогов. И еще в Томской губернии, как и во всех других сибирских губерниях, рыбу ели и в мороженом виде. Обычно мясо замороженной рыбы строгали, укладывали на блюдо, в чашку, подсаливали и сразу же ели. Такая строганина из рыбы называлась чушь.
Из овощей в пищу шли выращенные самими жителями картофель, капуста, морковь, редька, репа, хрен, свекла, брюква, лук, укроп, чеснок, горох, бобы, огурцы, тыква. Выращивали коноплю и из ее семечек выжимали растительное масло. В огородах росли также мак и некоторые травы для заваривания кипятком отдельных или для добавки в чай, а также для лечения - шалфей, мяту и т. д. Выращивали и табак для получения так называемого самосада. Картофель добавляли в супы, как и другие овощи, но его ели и отварным, и жареным, и печеным, начиняли им, как и капустой, морковью, пироги. Из зеленого лука с добавлением сваренных вкрутую и размельченных яиц также пекли пирожки. Капусту готовили впрок, для чего ее шинковали ножом или секли в деревянных корытах сечкой. На зиму солили также огурцы. Широко распространенным блюдом была пареная репа. Из нее варили также кашу, чаще всего с добавлением пшенной крупы. Но многие овощи ели и в сыром виде - ту же репу, брюкву, капусту, морковь, редьку и т. д. В большом количестве овощи употреблялись в дни поста -из них делали салаты, жаркое, похлебки, жарили на растительном (называли его постным) масле.
В пищу шли куриные яйца. Их ели сырыми - либо просто пили, либо делали так называемую тюрю, когда разбитые сырые яйца смешивались и сбивались с водой либо с молоком (либо с водой и молоком), а затем перемешивались с кусочками хлеба. Ели яйца вареными - чаще вкрутую. К пасхальному празднику такие яйца красили, чаще всего прокипятив их достаточно долгое время в чешуйках лука, в результате чего скорлупа приобретала краснокоричневые цвета, либо применяли иные красящие вещества, в т. ч. и покупные краски. Из яиц готовили и жареные блюда - яичницу-глазунью, омлет.
В достаточно большом количестве жители данного региона употребляли мед. С ним пили чай, который постепенно становился главным напитком, правда, наряду с квасом (старообрядцы предпочитали пить квас). Кстати, чай употребляли чаще плиточный, называя его кирпичным, реже листовой, байховый. Мед использовали в сладких пирогах и тортах. В частности, широко распространены были медовые коврижки, пряники. Из меда делали крепленые напитки, например медовуху, либо добавляли его для крепо
122
сти л вкуса в брагу. Мед разбавляли также в воде и пили такой сладкий напиток от жажды сразу.
Значительную долю занимали и продукты собирательства. Кедровый орех не только как промысловый продукт шел на продажу, но и употреблялся в пищу, прежде всего как лакомство, как добавки в сладкие мучные блюда. Из кедровых орехов выжимали также масло.
Все жители занимались сбором грибов, которые затем обрабатывались. По сведениям информаторов, "грибов было полно, их солили, жарили, сушили"14. Весной собирали и пили березовый сок15. Из трав собирали и ели колбу (черемшу), лук-бодун, дикий чеснок, кипрей, ревень, а также собирали и использовали лекарственные растения. Все жители летом и осенью занимались сбором ягод. В пищу шли земляника, клубника, малина, смородина, черемуха, черника, клюква, брусника, голубика. Землянику и черемуху сушили. Сушеную черемуху толкли, и в порошкообразном виде она шла на пироги. Смородину и малину в некоторых хозяйствах (не во всех) перетирали, подсушивали, сбивали в плоские листы под гнетом и делали таким образом так называемую пастилу, которая хорошо хранилась долгое время. Бруснику и клюкву хранили в замороженном виде. А вот варенье из ягод, по данным информаторов, варили немногие хозяйки16, это явление распространилось шире уже в годы советской власти.
В качестве предметов для собирательства русские данного региона повсюду использовали берестяные лукошки, туеса, сумки, а также корзины, сплетенные из прутьев. Некоторые предметы такого рода были доставлены нами в МАЭС ТГУ. Позднее они были описаны Д.П. Славниным1". Приведем его описание туеса, приобретенного для университетского музея в с. Калтай: "Туес. Берестяной, цилиндрической формы, без крышки. Стенки сделаны из двух слоев, их вертикальные края скреплены между собой полукруглыми выступами в замок. Низ сосуда укреплен берестяным ободом. Наружные стенки украшены штампованным геометрическим орнаментом. По закраине оттиснута линия ромбов, ниже расположено три ряда прямых вертикальных линий, причем в среднем ряду они длиннее. Под ними оттиснуты короткие прямые линии, наклонные справа налево. Выше гладкого берестяного обода распространяется тот же орнамент, но в обратном порядке. Между этими линиями орнамента проходит пояс из тисненых ромбов, расположенных крестом, внутри заполненных розетками. Дно деревянное. В. 24,0 см, диам. 15,5 см".
123
Некоторые туеса были укреплены в нижней части дополнительным ободом. Дно таких туесов было сделано в виде деревянного круга. Также и вставные крышки были тоже круглые, сделанные из дерева. В такой крышке имелась ручка в виде скобы или дужки из деревянной пластины, концы которых проходили в два сквозных прямоугольных отверстия в крышке и были скреплены под крышкой стержнем. Размеры трех такого вида туесов, собранных на заимке Вахрушево (близ д. Ольго-Сапеженка) Томского района, были разные: 1) высота 17,4 см, диаметр 9,0 см, ширина обода 6,0 см; 2) высота 23,0 см, диаметр 15,5 см, ширина обода 6,5 см; 3) высота 40,5 см, диаметр 24,5 см, ширина обода 11,5 см.
Берестяная сумка с заимки Вахрушево сделана в форме прямоугольника, сплетена из двойных полос шириной 1,7-1,8 см. Одна из боковых ее сторон "...выступает углом над другой на 5,0 см"18. Длина сумки 24,5 см, ширина 11 см.
Лукошко, также с заимки Вахрушево, сделано из берестяных полос шириною 2,7 и 3,3 см, переплетенных крест-накрест и образует вид шахматной доски. Дно у лукошка "... квадратное, верх округлой формы и держится на черемуховом пруте, вокруг которого и закреплено плетение"19. Высота лукошка 27,0 см, размер дна 27,0 х 27,0 см.
С поселения Вахрушево были привезены в МАЭС ТГУ и некоторые другие предметы, связанные с пищей, ее хранением и употреблением - это солонка, чашка и три ложки20. Солонка Д.П. Славниным была описана следующим образом: " Солонка. Деревянная, круглая, с поддоном. Боковые стороны солонки округлые, крышечка также круглая. В ней имеется отверстие (0,8 см), в которое вставлена палочка, оканчивающаяся деревянным шариком. Солонка выкрашена в кирпичный цвет. В. 7,5 см, наиб. диам. 6,5 см".
Деревянная чашка имеет полусферическую форму и сделана из цельного куска дерева с круглым поддоном. Высота ее 5,0 см, максимальный диаметр 11,3 см. ложки также деревянные, вырезаны каждая из одного куска дерева, цельные, с округлой черпателыюй частью, с круглым в диаметре черенком с концевидным утолщением на конце в виде шишки. Длина этих ложек от 18,0 до 18,7 см.
Д.П. Славниным было выполнено описание жбана, собранного в Томской губернии до 1888 г. и подаренного МАЭС ТГУ основателем музея В.М. Флоринским. Вот описание этого предмета21: "Жбан. Деревянный, с ручкой и крышкой. Сделан из двенадцати клепок, скрепленных по верху четырьмя, а по низу тремя деревянными обручами, выкрашенными в кирпично-красный цвет.
124
Днище цельное, врезано в клепки. Крышка из цельной дощечки, выступает над стенками сосуда, спереди имеет носик. Крышка соединена с фигурной ручкой жбана при помощи деревянного стержня и легко откидывается. С внешней стороны жбан раскрашен лаковой краской. Основной фон раскраски - травянистозеленый, по этому фону на стенках и крышке нарисованы веточки роз: листья - черного цвета, цветы - алого. Изделия местных сибирских кустарей. В. 24.5 см, диам. дна 22,0 см, диам. горловины 17,0 см".
Некоторые выводы, к которым мы пришли при изучении пищи русских Нижнего Притомья, сводятся к следующим моментам.
1.	В изучаемом регионе у русского населения в целом сложилось достаточно оптимальное соотношение, хотя и с разными вариантами, молочных, мясных и растительных продуктов питания с добавлением в ряде мест, особенно у старожильческой части русских, рыбных продуктов.
2.	Имевшее место нарушение баланса питания у недавних переселенцев, выражавшееся в том, что сначала меньше потреблялось зерновых и соответственно мучных продуктов, носило временный характер. С освоением земель и получением урожаев зерна, разведением домашнего скота и птицы этот баланс молочных, мясных и растительных продуктов через определенное время приобретал характер оптимального для населения данного региона варианта.
3.	Некоторые особенности питания отдельных групп русского населения здесь были связаны с достаточно значительной ролью продуктов рыболовства и собирательства, а также с заимствованием ряда пищевых блюд у местных татар.
ПРИМЕЧАНИЯ
1.	Этнография русского крестьянства Сибири: XVII - середина XIX в. - М.: Наука. 1981. -С. 199.
2.	Коровушкин Д.Г., Томилов Н.А., Успеньев Г.И. Домашнее хозяйство // Хозяйство русских в коллекциях Новосибирского областного краеведческого музея. - Новосибирск, 1996. - С. 291.
3.	Коровушкин Д.Г., Томилов Н.А., Успеньев Г.И. Домашнее хозяйство. - С. 292-293.
4.	Томилов Н.А. Этнография тюркоязычного населения Томского Приобья. - Томск: Изд-во Томск, ун-та. 1980. - С. 185.
5.	Томская область: Исторический очерк. - Томск: Изд-во Томск, ун-та, 1994.-С. 131; МЭЭ ТГУ 1972 г. Т. 504-1. Л. 12.
125
6.	МЭП ТГУ 1972 г. Л. 229, 230, 234.
7.	Томская область... - С. 131.
8.	Состояние раскола в Томской епархии и легопись происшедших в нем событий в 1894-1895 году. - Томск. 1896. - С. 67.
9.	МЭЭ ТГУ 1972 г. Т.504-1. Л. 12.
10.	МЭП ТГУ 1972 г. Л. 664-665.
11.	Славнин Д.П. Русские // Каталог этнографических коллекций Музея археологии и этнографии Сибири Томского университета. - Томск, 1980. - Ч. II. - С. 39.
12.	МЭП ТГУ 1972 г. Л. 239. 641,642.
13.	Томская область... -С. 131.
14.	МЭЭ ТГУ 1972 г. Т.504-1. Л. 12.
15.	Томская область... - С. 131.
16.	МЭЭ ТГУ 1972 г. Т. 504-1. Л. 12.
17.	Славнин Д.П. Русские. - С. 35-37.
18.	Славнин Д.П. Русские. - С. 36.
19.	Славнин Д.П. Русские. - С. 36-37.
20.	Славнин Д.П. Русские. - С. 40, 45, 46.
21.	Славнин Д.П. Русские. - С. 33.
126
§6. ОДЕЖДА
Материалов по одежде русских Нижнего Притомья было собрано в 1972 г. немного, тем не менее мы публикуем их Они даже в небольшом количестве все же отражают процессы, которые приводили к изменениям комплекса одежды и его отдельных явлений, особенно в первой четверти XX в.
Эти изменения в районах будущей Томской области в самом общем виде проявлялись следующим образом: "Женщины носили сарафаны с рубахами, шерстяные домотканые юбки, головные уборы в виде шапочек, полностью закрывавших волосы, так как. по обычаю, замужним женщинам нельзя было ходить "простоволосыми". Мужчины надевали рубахи-косоворотки, штаны с клиньями в шагу, понитки. шабуры, азямы, подвязывались ткаными поясами (пониток - верхняя одежда из полушерстяной ткани домашнего изготовления. Шабур - верхняя рабочая одежда из полушерстяной или холщовой ткани домашнего изготовления. Азям -верхняя мужская одежда из верблюжьего сукна). Но с конца XIX века эта традиционная одежда стала вытесняться городским костюмом из покупных тканей: у женщин парочка из юбки с кофтой, у мужчин "пипжаком" (пиджаком - U.T.), жилетом, брюками"’.
В Сибири и в т. ч. в Западной Сибири процессы складывания комплексов одежды, сохранение общероссийских традиций в народной одежде, формирование ее локальных вариантов, заимствования явлений одежды русскими у коренных народов, различия в одежде разных социальных групп сельского населения, изменения в одежде в связи с действием меняющихся социально-экономических условий жизни и другие изменения достаточно подробно изучены разными исследователями для периодов XVII - середины XIX в.-. Особое внимание к такому роду явлений и процессов у русских переселенцев и старожилов Томского края конца XIX - первой четверти XX в., уделила в своих исследованиях материальной культуры томская исследовательница П.Е. Бардина'’. Выявив и охарактеризовав различия в одеждах переселенцев, увеличивавшихся постепенно по численности начиная со второй половины XIX в., местных старожилов и других групп переселенцев, она отмечает: "Отличия в одежде старожилов и переселенцев постепенно нивелировались. Это отражало общероссийский процесс того времени - распространение городского костюма, покупных тканей и готовых изделий. Более устойчиво у переселенцев сохранялась своя верхняя одежда, соответствующая климату и трудоемкая в изго-
127
товлении. Одновременно они усваивали от старожилов местную меховую одежду (собачьи дохи) и кожаную обувь. Более яркий костюм переселенцев оказал, в свою очередь, влияние на старожилов в распространении вышивки, съемных украшений, символике цвета. На протяжении рассмотренного, сравнительно небольшого, отрезка времени одни покрои и виды одежды (сарафаны, домотканые рубахи, повойники и пр.) сменялись другими (парочками, юбками с кофтами, покупной верхней одеждой и обувью)"4.
Рис. 50. Мужская рубаха и ее раскрой
А вот что о наборе мужской и женской одежды изучаемого нами периода сообщил нам в 1972 г. упоминавшийся уже не раз в этой книге житель д. Ольго-Сапеженка И.С. Смоленский:
"Лен сеяли, из него делали холст для рубашек. Рубашка прямая была, стоячий воротник, разрез спереди. На праздничную рубаху ситца или сатина покупали. Носили навыпуск, ремнем подпоясывались или носили тканные из шерстяных ниток пояса. Штаны были типа шаровар. Верхние штаны шили из клетчатой ткани. Пиджаки были - суконники. Шапки-ушанки носили. Полушубки овчинные, борчатки были. Шубы-тулупы, а дох не было. Пимы -
128
они украшенные были, боярковые, покупали их в Томске. Носили лапти. Сами из кожи сшивали поршень, а выше его портянка, обвязанная веревкой. В нашей деревне сапожники были, в деревне Вилленке (Бросовка) кожи выделывали. Кожу нм сдавали на выделку за плату. Для себя сапоги каждый почти шил. Унты не шили здесь. А вот бродни у нас шили - подошва мягкая, кожаная, без каблука, голяшки длинные.
Женщины носили юбки и кофты, на праздник ремень надевали на пояс. Женщины штаиы не носили. Белье оии сами шили из домотканины. Платьев и сарафанов Не было у нас. Платки на голову надевали. Шапок женских не было. Шали были, полушалки. Завязывали по-разиому: под подбородок, на затылок. Женские сапоги и пимы лишь размерами от мужских отличались. Босиком ходили почти все лето. Зимой - пиджаки из самодельного сукна носили, прослеженные полушубки у некоторых были. Телогреек и ватных брюк тогда совсем не было. Мужчины шили штаны из шкуры теленка-сосунка, шерстью наружу"5.
Одна мужская рубаха домашнего изготовления была зафиксирована нами в с. Калтай Томского района. Сшила эту рубаху Марфа Андреевна Перменова (Кустова), 1908 года рождения, родом из Асиновского района Томской области, для своего отца в середине 1960-х гг., но утверждала, что и раньше шили рубахи таким же образом. Рубаха из покупного сатина темно-синего цвета. Сшита иа машинке. По сведениям М.А. Перменовой, сначала кроились части рубахи - нижняя: из одного куска ткаии спереди и одного куска сзади, оба слегка сужены кверху; верхняя: из одного куска ткани спинка и двух кусков ткани передняя часть; два рукава; воротник; планка-нашивка на грудной разрез для застегивания иа 4 пуговицы. Затем сшивались части рубахи по кокетке спереди и сзади. Далее рубашка прошивалась по бокам и по плечам. В последнюю очередь пришивались планка-иашивка, рукава и стоячий мягкий воротник. Общая длина данной рубахи - 60 см, ширина внизу - 50 см, в кокетке - 45 см, длина плечевых швов - 16 см каждого, длина каждого рукава - 55 см, длина проймы - 13 см, ширина рукава у запястья - 10 см. В кокетке нижняя часть рубахи слегка присборена6.
По одной фотографии, подаренной иам Григорием Петровичем Вергушем, 1906 года рождения, родом из с. Турчиицы Городонского района Хмельницкой области, с помощью жителей с. Калтай были получены сведения о раскрое двух детских пиджаков мальчиков и четырех платьев девочек. Сама фотография зафиксировала группу мальчиков и девочек со взрослой женщиной,
129
Рис. 51. Группа детей с учительницей, 1916-1917 гг.
заснятых примерное 1916 г. или в 1917 г. вс. Турчинцы. Затем они переехали на местожительство в с. Калтай и одежду, по сведениям наших информаторов, взяли с собой. Каждый пиджак был сшит из одной цельной спинки, двух полок, двух рукавов. К одному пиджаку был пришит отложной воротник, к другому - узкий воротник-стойка. К пиджаку с отложным воротником на груди был вшит внутренний карман с наружным клапаном. Пиджаки шила из покупной ткани местная мастерица. Обоим мальчикам было тогда по 10-11 лет. Под пиджаками у четырех из пяти сфотографированных мальчиков надеты рубашки, а у крайнего слева - светлый свитер. Штаны были запущены в кожаные сапоги7.
Рассмотрение собранного материала по женской одежде начнем с нижней одежды. Один экземпляр нижней рубахи был зафиксирован у жительницы с. Калтай Лукерьи Николаевны Вершининой, 1893 года рождения, уроженки с. Коларово Томского района. Рубашка была сшита в 1910 г., и ее владелица утверждала, что такие рубахи шили и носили тогда все женщины. Данная рубаха сшита из тонкого льняного холста на кокетке спереди и сзади. Такую рубаху называли станушкой. Нижняя часть сшита из двух
130
слегка расширяющихся кусков ткани, швы проходят по бокам. Кокетка сшита из одного куска ткани, образующего спинную часть, и из двух кусков ткани спереди. Все три куска сшиты с нижним станом и в плечах друг с другом внутренним швом. Спереди образовывался грудной разрез, вверху которого пришивались завязки. Оба рукава пришивались в проймах к рубахе бельевым швом стежками, похожими на среднюю машинную строчку. Каждый рукав книзу слегка заужен. Внизу рубаха по подолу украшена пришитой кружевной оборкой. Ворот рубахи имеет округлый вид. Ворот и пола по краям слегка загнуты вовнутрь рубахи и прошиты швом через край8.
2
3
Рис. 52. Женская нижняя одежда: 1, 2 - рубахи; 3 - лиф; 4 - юбка
131
Еще одна рубаха была описана и зарисована студенткой А.И. Ерохиной в с. Калтай у Марианны Федоровны Карташовой (Шабулиной), 1904 года рождения, уроженки с. Кафтанчиково Томского района. Вот краткий вариант этого описания: "Нижняя рубашка. Она шилась из простой хлопчатобумажной ткани. Шьется такая рубашка очень длинной. Ворот рубахи делается круглым. Впереди она имеет грудной разрез, который завязывается на тесемочках. Пройма делается свободной. Рукав втачной. Шили такую рубаху обычными нитками и иглой на руках. Ворот и пола шьются швом через край"9. Стан этой рубахи был цельным и сшитым из двух кусков ткани по бокам и в плечах.
М.Ф. Карташова рассказала о другом виде нижней одежды, которая состояла из верхней части - лифа - и юбки. Верхнюю часть она описала следующим образом: "Лиф - это нижняя плечевая одежда. Шилась из простого хлопчатобумажного материала. Вырезался глубокий округлый вырез ворота и проймы. Они шились швом через край. Впереди лиф был распашным, застегивался на шесть пуговиц. Внизу полок имелись небольшие вытачки. Спинка лифа была из одного куска ткани, а перед лифа состоял из двух пол. Лиф делался очень коротким и облегающим фигуру".
О нижней юбке она дала следующие сведения: "Нижнюю юбку шили обычно из толстой хлопчатобумажной ткани. Шилась она из двух полос, была немного клешеная. На левом боку был небольшой разрез, здесь юбка завязывалась на тесемочки. Сверху на юбку нашивали насборенные воланы - ряда три или четыре. Они нашивались для того, чтобы придать пышность юбке. Подол юбки обшивался кружевами, чтобы придать ей красоту. Поверх такой юбки одевали другую, верхнюю юбку или легкое платье"10.
По верхней женской одежде нами были собраны материалы о трех кофтах, юбке и одном костюме. Одна кофта была сшита в 1910-х гг. А.М. Карташовой, 1903 года рождения, родом из с. Ур-там Кожевниковского района Томской области. Сшита она из купленной в Томске ткани, которую местные жители называли "крученой тканью". Сначала она была сшита на руках, а затем основные швы прострочены на швейной машинке. Стан кофты прямой, выкроен из двух цельных частей. Спинка и передняя часть кофты сначала сшивались в плечах, а затем в боках. К стану пришивались рукава и в последнюю очередь отложной воротник и отделка. В рукава вставлены по одной ластовице из другой ткани, и, как объяснила хозяйка, сделано это было из-за нехватки купленной ткани. Кофта на рукавах и по воротнику украшена растительным орнаментом, выполненным вышивкой из разноцветных ниток. Длина
132
кофты 57 см, ширина внизу 58 см, в проймах - 40 см, длина проймы 23 см, ширина в плече - 14,5 см, длина рукава 41 см, ширина его у запястья 9 см, длина воротника 45 см, ширина его 5 см"".
Рис. 53. Женская верхняя одежда: 1, 2, 3 - кофты, 4 - юбка
Две праздничные кофты показала нам упомянутая выше Л.Н. Вершинина. Сшиты они были ею самой в начале 1910-х гг. на швейной машинке строчным швом. Одна кофта (блузка) близка по раскрою к вышеописанной, но имеет некоторые особенности. Сшита она из шерстяной ткани (шерстянки, по местному выражению) синего цвета. Стан кофты прямой, выкроен из кусков ткани.
133
Спинка сверху донизу застегивается на кнопки. Передняя часть пропускная в боках и заходит продольными краями на спинку.
В передней же части вверху в месте треугольного выреза имеется вставка из гипюра на синем атласе, украшенная растительным орнаментом из цветов и листьев. Воротник у кофты стоячий. Вставка и воротник покрыты кисеей. Рукав длинный, с высокой головкой в крупную сборку и пышными барами (буфами) вверху. Манжеты рукавов отделаны полоской синего атласа. Рукав втачной, задняя половина пропускная, поэтому шов рукава проходит по локтю. Спереди кофта украшена также четырьмя строчками-складками, застроченными не до конца. Длина кофты 50 см, ширина в нижней части 55 см, ширина от проймы до проймы 34 см, ширина плеча 12 см, длина проймы 20 см, длина рукава 50 см, ширина запястья 12 см, ширина обшлага 7 см, длина воротника 40 см, ширина его 5 см12.
Вторая кофта сшита из шерстянки зеленого цвета. Основное ее отличие от описанных выше то, что она распашная. Стан кофты приталенный. Спинка цельная, а переднюю часть составляют две полки, правая из которых шире левой. Потайная застежка находится на левом боку. В передней части вверху в месте треугольного выреза имеется вставка из такой же зеленого цвета ткани, которая покрыта гипюром белого цвета. Воротник кофты - стойка, украшен кружевной оторочкой. Рукава втачные, с высокими головками и пышными барами (буфами) в верхней части. Манжеты рукавов украшены полосами бархата зеленого цвета. Узкая полоска такого же бархата - беечка - окаймляет вставку. Полы в середине каждой украшены тремя продольными складками, прошитыми строчками. Такие же три продольные складки и строчки проходят по спине с каждой стороны ближе к бокам. На спине вверху имеется застежка. Длина кофты 50 см, ширина в подоле всей кофты 97 см, ширина спинки между проймами 34 см, ширина полки в плечах 12 см, длина рукава 50 см, ширина рукава в пройме 20 см, у запястья 12 см, ширина обшлага 5 см, ширина беечки 0,5 см, длина воротника 40 см, ширина его 5 см13. Данная кофта хранится в Музее археологии и этнографии Сибири Томского государственного университета (МАЭС ТГУ) и была описана Д.П. Славниным14.
Постепенно в сельский быт, особенно с 1920-х гг., входили и женские костюмы. Один такой костюм на фотографии показала нам жетельница с. Калтай Марфа Андреевна Кустова, 1908 года рождения, родом из Асиновского района Томской области, и рассказала нам о нем следующее: "Этот костюм на фотографии, которая сделана в 1920 или в 1921 году, носила Евдокия Мартемьянов-
134
на Кустова. Она его сама и сшила на швейной машинке. Костюм был сшит из купленной шерстяной ткани светлого цвета, какого, точно не помню. Вставка и отделка ворота, краев полок и низа рукавов сделаны из шерстяного материала темного цвета. Костюм состоит из двух частей - юбки и жакета. Юбка прямая с пришивным поясом, сшита из двух кусков ткани. Жакет короткий и прямой. Спинка из одного куска ткани, ровная, прямая. Обе полки одинакового размера. Левая полка запахивалась слегка на правую и застегивалась на три пуговицы. Рукава втачные, сужаются к кистям рук"15.
Одно платье было доставлено нами из с. Калтай в МАЭС ТГУ. Оно было сшито в 1940-х гг. дарительницей Л.И. Антроповой, 1921 года рождения, местной уроженкой, на швейной машинке. Она носила его как праздничное. Вот описание этого платья, сделанное Д.П. Славниным16: "Платье женское. Шерстяное, синего цвета, с вплетением белых нитей, отрезное по талии. Спереди платье на кокетке, от которой к поясу идут застроченные складки. Юбка состоит из четырех клиньев со сборкой у пояса. Воротник
остроконечный, отложной. Рукава втачные, обшлага застегиваются на пуговицы и пришивные петли. Подол и рукава украшены поперечной вставкой из светло-голубой хлопчатобумажной ткани. Дл. 110,0 см".
Еще одно платье было описано также в доме Л.И. Антроповой. Оно сшито, по словам хозяйки, "по старинке", из полушерстяной ткани синего цвета и было также праздничным. Платье отрезное по талии. Спннка верхней части платья выкроена их прямоугольного куска ткани. Внизу в спинке имеются два узких выреза треугольной формы. Края их сшиты друг с другом, благодаря чему верхняя часть платья имеет приталенный вид. Ее передняя часть также выкроена из одного куска ткани. Сверху пришит отложной воротник. Рукава втачные. В ниж
Рис. 54. Женский костюм
135
Рис. 55. Женская верхняя одежда: 1 - платье; 2-11 - раскрой первого платья (2- перед; 3 - спинка; 4 - воротник; 5 - полотнище юбки; 6 - кайма снизу юбки; 7 - подол юбки; 8 - рукав; 9, 10 - пришитые к рукаву в нижней его части полосы; 11 -манжет); 12 - платье
136
ней части каждого рукава вшита светло-голубого цвета полоска ткани. Затем идет продолжение рукава из темно-синей ткани, который заканчивается манжетом, застегивающимся на четыре пуговицы. Нижняя, юбочная, часть сшита в основе из одного прямоугольного куска ткани с четырьмя вытачками в верхней части. Внизу пришита светло-голубого цвета полоска ткани - кайма, а к ней еще одна полоса основной ткани синего цвета. Общая длина платья 115 см, длина верхней части 43 см, нижней части 72 см, ширина спинки 45 см и переда 46 см, длина полотнища юбки по горизонтали 100 см и по вертикали 50 см, ширина каймы в подоле 10 см, ширина нижней части подола 12 см, длина рукава с манжетом 50 см, ширина вшитой в рукав каймы 4 см, ширина манжета 8 см, длина воротника 45 см, ширина его 9 см17.
В некоторых явлениях одежды русских Нижнего Притомья заметно было влияние местного томско-татарского населения. Так, жительница с. Калтай Н.Ф. Малашенко, 1913 года рождения, родом из Томска, показала нам платье, сшитое ею, как она выразилась, по татарскому покрою. Сама владелица платья воспитывалась в татарской среде и вышла замуж за татарина. Платье широкое, свободное, сшито на швейной манишке из покупного материала. Покрой платья прост - цельные спинка, передняя часть, рукава и воротник. Сначала сшивали спинку и переднюю часть платья в плечах, затем в боках, к стану пришивали втачные рукава, отложной воротник и два кармана в передней части на уровне бедер. Далее проходила отделка швами, подрубка. Па груди имеется продольный разрез в верхней части и застежка на четыре пуговицы. Начиная от краев воротника на передней части платья, охватывая полукругом всю часть с разрезом и застежкой, проходит декоративный шов. Н.Ф. Малашенко утверждала тогда, что выкройка этого платья сделана ею по старому платью18. И, действительно, подобного рода платья близки по конструкции с платьями-рубахами томских татар, хотя местные татарки в конце XIX - начале XX вв. носили разные платья, в том числе и разрезные по талии19.
Детская женская одежда была зафиксирована в с. Калтай только по названной выше фотографии, о раскрое одного комплекта блузки и юбки и трех платьев рассказали тогда местные жители, разглядывая фотографию, подаренную нам Г.П. Вергу-шем. Блузка белого цвета, надетая на девочку, стоящую на фотографии справа, была сшита из покупной ткани. Она выкроена из цельных спинки и передней части. К стану пришиты рукава, которые немного не доходили до кистей рук. Кстати, эта особенность наблюдается и в пластьях трех остальных девочек, снятых на фото
137
графин. К вороту пришит воротник-стойка. На передней части на платье нашита полоска ткани П-образной формы, обшитая с двух сторон по краям цветными нитками для украшения. Юбка из темного цвета ткани типа плотного сукна. На девочке надеты сапожки. Волосы заплетены косичками с бантиками на концах. На шею надета нить бус.
Платье, надетое на девочке, стоящей рядом, было сшито также из покупной ткани местной деревенской мастерицей - "модисткой". Сшито оно из цельных спинки и переда, рукавов. Воротник отсутствует. Вокруг ворота на платье нашиты кружева. Кружевами украшены и рукава платья, вернее, их концы у запястья. Платье подпоясано узким пояском. Такой же крой имеет и платье девочки, стоящей на фотографии 3-ей справа. Верх платья также украшен кружевами, но рукава таких украшений не имеют.
Иной крой имеет платье, надетое на девочке, стоящей на фотографии крайней слева. Оно отрезное по талии. Верхняя часть состоит из цельной спинки и двух полок переда, соединенных спереди застежкой на 4-х пуговицах. Сверху пришит достаточно широкий отложной воротник. Нижняя, юбочная, часть сшита из одного куска ткани, и к ней пришита сверху узкая полоска ткани -поясок, к которому уже пришита верхняя часть платья. Нижняя часть платья внизу имеет пришитую кайму, которая присборена с целью украсить платье. На голове этой девочки повязан небольшой платок, концы которого завязаны на затылке. Такой же платок повязан на голову женщины, находящейся во втором ряду на фотоснимке. Возраст всех детей на фотографии примерно одинаков, и скорее всего это фотоснимок учительницы с учениками. Все информаторы, интерпретировавшие нам этот фотоснимок, утверждали, что такую одежду, в которой сфотографированы люди на снимке, носили тогда в Калтае и соседних селениях20.
Платки шили в этих местах сами хозяйки. Поверх белого головного платка, повязанного узлом на макушке или на затылке, в прохладное время на голову надевали полушалок: в праздничное время - кашемировый, в будние дни - шерстяной, собственного изготовления. К полушалку пришивали кисти. Концы полушалка, шали или большого платья свешивали спереди, накидывая их друг на друга, иногда скрепляя под подбородком булавкой. Носили и покупные платки, в том числе и шелковые с кистями-'.
Зимой женщины носили также головные уборы в виде шапок. Один такой головной убор - чебак - второй половины XIX в., приобретенный томским исследователем С.К. Кузнецовым до 1888 г. в с. Богородском Томского уезда, хранится в МАЭС ТГУ.
138
Он описан Д.П. Славниным следующим образом: "Чебак - зимний женский головной убор. Покрой близок капору. Состоит из задней полуовального покроя части и боковой полосы, обрамляющей лицо. В основе чебака проклеенный холст, подбитый беличьим мехом, а верх покрыт зеленым шелком, расшитым серебряной нитью рельефной гладью. На теменной стороне вышит вазон с цветами и листьями, а на боковой - горизонтальные ветки. Приобретен у крестьян. В. 27,8 см”.
Приведем описание еще одного головного убора, приобретенного для музея Томского университета основателем этого музея В.М. Флоринским до 1888 г. в г. Томске: "Шамшура (самшура, сашмура) - женский головной убор. Состоит из полуовального верха и околыша. Верх покрыт красным рисунчатым атласом. Для сохранения формы под него подведен слой пакли в чехле из синего полотна, обложенный валиком из той же пакли. Околыш мягкий,
сшит из двух полос: зеленой ткани сверху и синего полотна снизу, с вязками на концах. Атлас верха расшит волнистыми рядами рельефной гладью, сканой нитью (свитой из коричневых, серебряных и золотой нитей). Околыш не расшит, так как он обвязывается платком. Носили в 30-40-е годы XIX в. в Пермской, Тобольской и Томской губерниях. Макс. дз. 20,8 см, ш. 10,8 см22.
Данных об обуви было собрано нами немного. Видимо, какое-то время переселенцы Нижнего Притомья носили все-таки лапти. Так, жительница д. Ольго-Сапеженки М.А. Устинова вспо
минала, что первый поселенец этих мест Силантьев приносил ее
бабушке лапти23. Исследователи также отмечают, что, хотя лаптей в отличие от европейской части России здесь не носили, все же”... в годы первой мировой войны они получили некоторое распространение из-за дороговизны кожи"24.
Жительница с. Калтай названная уже нами выше Л.Н. Вершинина рассказала об изготовлении чирков: "Чирки -это рабочая обувь, не праздничная. Изготавливались они из мягкой кожи. Состояли из подошвы без каблука. Подошва была твердая. К ней пришивалась суровыми нитками цельно выкроенная верхняя часть чирка. Носки были круглые. Чирки охватывали носком и гояш-кой только ступни. Вырез сверху был
Рис. 56. Узорные валенки (пимы)
139
округлый, обшивался иногда материей для того, чтобы не натиралась нога". Л.Н. Вершинина сообщила нам также об одном виде зимней обуви - валенках: "Носили пимы с украшением. Катали такие пимы в пимокатной, которая чаще всего устраивалась в бане. В Калтае пимы катали ссыльные, которые ходили по деревням". С ее слов было ясно, что на белых валенках были красным цветом нанесены криволинейные узоры, в основном завитки25.
Известно, что при изучении одежды, головных уборов, обуви помимо предметов-подлинников и фотоснимков могут быть использованы одежда на куклах и других игрушках, а также изображения одежды в художественных произведениях "... при условии правильной передачи этнографической специфики"26. В МАЭС ТГУ хранятся гипсовые модели чирка, бродней и валенка. Изготовлены они были в мастерской художника П.М. Кошарова в Томске и приобретены до 1888 г. Вот краткие их описания, выполненные Д.П. Славниным.
"Чирок... Имеет вид кожаной калоши. Носят мужчины и женщины... Дл. 9,5 см.
Бродни (модель). Из гипса, окрашенная под кожу. Головки (черные) подобны чиркам, голенища мягкие (желтые, дубленые), посередине верхних краев головок ушки для удерживания вязок. Бродни носили крестьяне, рыбаки, охотники и т. д. ... В. 9,0 см, дл. подошвы 8,0 см.
Пим - валенок (модель). Из гипса, окрашенная под цвет темной овечьей шерсти... В. 10,5 см, дл. подошвы 7,5 см.
Пим - валенок (модель). Из гипса, окрашена под белую шерсть с красной и синей крапиной... В. 11,0 см, дл. подошвы 7,5 см"27.
В целом материалы по одежде русских Нижнего Притомья подтверждают основные выводы, сделанные исследователями при изучении народной одежды русских равнинных районов Западной Сибири умеренной зоны. С одной стороны, в изучаемый период здесь сохранялась традиционная одежда русских старожилов и переселенцев. С другой стороны, шло проникновение новых видов так называемой городской одежды. Наконец, то, что русские в Нижнем Притомье активно контактировали с местными томскими татарами, привело к взаимовлиянию и в сфере одежды. Почти все русские информаторы могли рассказать нам об особенностях традиционной одежды томских татар, дать местные названия разных видов одежды. Некоторые русские женщины носили платья "татарского покроя", имели у себя татарские украшения (цепочка из монет "чаг-тулун", вплеталась в косы, нагрудное украшение из монет28), иногда (девушки) прикрывали лицо платком при встрече
140
с незнакомыми мужчинами. Но эти явления в тот период все же не были ведущими процессами в изменении комплекса одежды русского населения. В XX в. традиционная одежда, вернее, отдельные ее виды стали выходить постепенно из употребления, заменяться разными видами городского костюма. Но этот процесс растянулся все же на несколько десятков лет.
ПРИМЕЧАНИЯ
1.	Томская область; Исторический очерк. - С. 130.
2.	Лебедева А.А. Крестьянская одежда русского населения Сибири // Этнография русского крестьянства Сибири: XVII - середина XIX в. - М., 1981. - С. 142-182; Она же. Мужская одежда русского населения Западной Сибири (XIX - начало XX в.) // Проблемы изучения материальной культуры русского населения Сибири. - М., 1974. - С. 202-222; Она же. Одежда русского населения Сибири И Проблемы изучения материальной культуры... - С. 76-109; Липинская В.А. Поселения, жилища и одежда русского населения Алтайского края И Этнография русского населения Сибири и Средней Азии. - М., 1969. - С. 9-79; Она же. Русское население Алтайского края; Народные традиции в материальной культуре (XVIII-XX вв.). - М.: Наука, 1987. - 224 с.; Русакова Л.М., Фурсова Е.Ф. Одежда бухтарминских крестьянок (XIX - начало XX в.) // Общественный быт и культура русского населения Сибири (XVIII - начало XX в.). - Новосибирск, 1983. - С. 68-105; Фурсова Е.Ф. Женская погребальная одежда у русского населения Алтая // Традиции и инновации в быту и культуре народов Сибири. - Новосибирск, 1983. - С. 73-87; Она же. Традиционная одежда русских крестьян-старожилов Верхнего Приобья (конец XIX - начало XX вв.). - Новосибирск: Изд-во Ин-та археологии и этнографии, 1997. -152 с.; Шелегина О.Н. Женская одежда русских крестьян Западной Сибири в XVIII - первой половине XIX вв. // Общественный быт и культура русского населения Сибири... - С. 57-67: Она же. Очерки материальной культуры русских крестьян Западной Сибири (XVIII -первая половина XIX вв.). - Новосибирск: Наука, 1992. - 252 с.; и др.
3.	Бардина П.Е. Быт русских сибиряков Томского края. -Томск: Изд-во Томск, ун-та, 1995. - 224 с.; Она же. Женская одежда русского населения Среднего Приобья в конце XIX - первой четверти XX вв. И Культурно-бытовые процессы у русских Сибири XVIII - начала XX вв. - Новосибирск, 1985. - С. 204-216; Она же. Одежда русского населения Среднего Приобья в конце XIX - пер
141
вой четверти XX в. (в свете этнокультурных контактов. - Л.. 1987. - 19 с.; и др.
4.	Бардина П.Е. Быт русских сибиряков Томского края. -С.207-208.
5.	МЭЭ ТГУ 1972 г. Т. 504-1. Л. 10-12.
6.	МЭП ТГУ 1972 г. Л. 701.
7.	МЭП ТГУ 1972 г. Л. 718,720.
8.	МЭП ТГУ 1972 г. Л. 694.
9.	МЭП ТГУ 1972 г. Л. 698.
10.	МЭП ТГУ 1972 г. Л. 697.
11.	МЭП ТГУ 1972 г. Л. 713.
12.	МЭП ТГУ 1972 г. Л. 695-696.
13.	МЭП ТГУ 1972 г. Л. 691-692.
14.	Славнин Д.П. Русские. - С. 24.
15.	МЭП ТГУ 1972 г. Л. 699.
16.	Славнин Д.П. Русские. - С. 24-25.
17.	МЭП ТГУ 1972 г. Л. 686-687.
18.	МЭП ТГУ 1972 г. Л. 715.
19.	Томилов Н.А. Этнография тюркоязычного населения Томского Приобья. - С. 138-143.
20.	МЭП ТГУ 1972 г. Л. 716, 717, 719, 721.
21.	МЭП ТГУ 1972 г. Л. 680, 693.
22.	Славнин Д.П. Русские. - С. 26.
23.	МЭЭ ТГУ 1972 г. Т. 504-1. Л. 2.
24.	Томская область: Исторический очерк.-С. 130-131.
25.	МЭП ТГУ 1972 г. Л. 694.
26.	Прыткова Н.Ф. Программа по изучению одежды народов Сибири//Одежда народов Сибири.-Л., 1970. - С. 209.
27.	Славнин Д.П. - С. 31-32.
28.	МЭП ТГУ 1972 г. Л. 722.
142
§7. ОРНАМЕНТ
В этом параграфе книги нами не ставится задача дать полноценную характеристику орнаментальных композиций и мотивов и тем более их интерпретацию и семантику. Здесь приводятся в основном иллюстративные материалы, собранные в поле, данные по орнаментам и некоторые описания их изготовления на различных вещах и из разных материалов, приведенные исключительно со слов наших информаторов. Отметим, что в целом характеристика орнамента русских Западной Сибири дана томской исследовательницей О.М. Рындиной1, много материалов по этой теме и их интерпретация содержатся также в трудах Е.А. Ащепкова, П.Е. Бардиной, В.Б. Богомолова, Л.М. Русаковой, Е.Ф. Фурсовой2 и некоторых других ученых, а также в публикациях этнографических предметов русских из коллекций ряда музеев Новосибирска, Омска, Томска и Тюмени3, к которым мы и отсылаем наших читателей.
В собранных полевых материалах 1972 г. отложилось немало сведений и иллюстраций по орнаменту в украшениях наличников окон и карнизов домов. Одну группу орнаментов составляют в основном прямолинейные геометрические узоры, вторую - растительные узоры, как правило в сочетании с геометрическими прямолинейными и криволинейными фигурами.
Подавляющее большинство узоров на наличниках окон и на карнизах домов были изготовлены мастерами, местными по рождению, т. е. родились в этом же селении. Некоторые узоры делали мастера из других деревень, в частности были названы мастера из с. Покровки, которые делали узоры для жителей Ольги-Сапеженки, и из с. Смокотино. которые поставляли украшения для жителей Калтая4. В нескольких случаях мастера были названы нашими информаторами из с. Калтай вятскими, а в двух информациях имелась и фамилия одного вятского мастера - Бородулин5. Из местных мастеров в этом же селе были названы несколько человек, изготавливавших свои изделия в первой четверти XX в., - это Василий Глызин, Истомин, Федор Борисович Сливко, Федор Иванович Шабунин6. В большинстве случаев мастеров того времени местные жители не смогли назвать.
Для изготовления украшений домов использовались кедр или сосна возрастом от 15 до 40 (чаще от 15 до 20) лет. А названный мастер Бородулин основной контур орнамента наличника дома выполнял из кедрача, а верхние и боковые узоры - из сосны7.
143
Рис. 57. Украшения наличников окон
144
Рис. 58. Украшения наличников окон
145
Рис. 59. Украшения наличников окон
146
Рис. 60. Украшения наличников окон
147
Рис. 61. Украшения наличников окон
148
S3 <Л\йУЙ-л>
Рис. 62. Украшения наличников окон и карниза дома
149
SSZSBSSZ
Рис. 63. Украшения наличников окон и карниза дома
В первой группе простых геометрических узоров преобладали такие способы изготовления, как долбление и вырезание, во второй группе более сложных геометрических и растительных орнаментов использовались вырезание и выпиливание. Приведем в
150
качестве примера характеристику изготовления орнамента во второй группе узоров, записанную Н.Н. Кулешовой в с. Калтай: "Орнамент изготовлен русскими мастерами, возможно, его делал Василий Глызин. Изготовлен из 30-летнего кедрача. Для изготовления орнамента пользовались рубанком, фуганком, стамеской, долотом, ножом, пилкой, самодельным метром, карандашом. Для изготовления распиливали кедр на доски и окромляли их по размерам окна. Затем шла разметка узора, пользовались для этого трафаретом и карандашом. Затем выпиливали узоры. Дырочки в боковых досках проделывали сверлом. Большое значение при изготовлении орнамента имело склеивание разных частей. Надоконная часть орнамента накладная"8.
В начале 1970-х гг. в с. Калтай были мастера по изготовлению наружных украшений домов. Один из них - Федор Васильевич Южанин. 70 лет от роду, был уроженцем Томска. Он был плотником, сам сделал мебель в своем доме, но в основном занимался изготовлением наличников окон и их украшений. Вот запись его рассказа, сделанная Р.М. Лобановой: "Наличники делают из сосны и кедра, когда они достигнут 30-40-летнего возраста. Возраст определяют по дереву, по слоям в разрезе. Дерево распиливается на доски, которые затем окромляют по размеру окна, затем их строгают, делают разметку узора. Иногда при разметке употребляют трафарет, особенно если узор предыдущего наличника был красив. Затем идет долбежка, сборка и наклейка рисунка. Чаще всего узоры с боков - это ромбы, в верхней части наличника - полуовалы. Рисунок делается обычно по размерам окна. Вязь в узоре делается покрасивее - большую роль здесь играет художественное воображение. После наклейки узор наличника красят"9.
Среди приемов изготовления орнамента на наличниках и карнизах местные жители называли нить - для разметки прямолинейных узоров10. Нередко в узоре наличника встречалось сочетание простых прямолинейных и сложных криволинейных и растительных орнаментов. В этих случаях использовали иногда все виды изготовления - долбление, вырезание и выпиливание.
В качестве примеров приведем два описания узоров на наличниках окон. Т.Г. Березняк описала орнамент с заброшенного дома в с. Калтай следующим образом: "Дом, по рассказам соседей, был привезен из Константиновки (деревня в соседней Кемеровской области в Яшкинском районе - Н.Т.). Дом принадлежал русским. Других сведений получить не удалось. Центральное место на верхней доске занимает "занавес". Шапку окаймляет бордюр в виде сердцевидных фигур. В верхней части боковой доски - геометриче
151
ская фигура, состоящая из 3-х прямоугольников, полукруглых в сечении, и плоского прямоугольника с 5-ю круглыми отверстиями. Ниже - прямоугольник, в котором находятся 2 круглые розетки с круглыми отверстиями посередине, соединенные с вытянутым прямоугольником, на котором расположены 3 ряда круглых сквозных отверстий. В нижней части боковой доски с каждой стороны - четырехгранная пирамида с прямоугольным основанием, соединенная нижним концом с плоской ромбовидной фигурой, на которой высверлены отверстия, расположенные двумя рядами крестообразной формы. По оба конца боковой продольной доски прибиты дощечки в виде розеток неопределенной формы с круглыми сквозными отверстиями. В нижней части наличника - криволинейный геометрический узор"11.
Та же собирательница Т.Г. Березняк выполнила описание более сложного орнамента с наличника окна дома, принадлежавшего в то время Нине Дмитриевне Чистяковой: "Узор сделал местный русский житель Истомин. Он умер давно. Изготовил он его примерно в 1915 году. Сделан из соснового дерева. Сам орнамент выкрашен в белый цвет, расположен на досках, покрашенных зеленой краской.
На верхней доске изображен сложный растительный мотив, состоящий из переплетения стеблей и растительных отростков. По обе стороны (вверху и внизу) боковой продольной доски -геометрическая розетка S-образной формы, На нижней части на доске изображен прерывистый геометрический бордюр, состоящий из 3-х пирамид с четырехугольным квадратным основанием и 2-х длинных прямоугольников, треугольных в сечении. К центру нижней доски прикреплена круглая розетка с вырезанным в центре крестом"12.
Орнамент по дереву встречался в прошлом достаточно часто на шкатул-
Рис. 64. Намогильный крест на кладбище д. Ольго-Сапеженки
152
ках, навесных настенных полках, реже на жестких диванах, стульях. Иногда кресты на могилах в верхней части и на боковых концах имели узорные фигуры в виде ромбов, кругов, полукругов, овальных усеченных конусов. Конструкция этих крестов то же образовывала своеобразный орнамент. Несколько крестов на кладбище д. Ольго-Сапеженки были зарисованы участником экспедиции А.Е. Чеглоковым13. Они приводятся в этой книге в отдельной таблице.
Рис. 65. Могила с намогильным крестом на кладбище д. Ольго-Сапеженки
сундука неместного производства - один был куплен в Томске в 1912 г., два куплены еще в конце XIX в. и еще один в начале XX в. в д. Константиновке. Данные вещи отражают культуру русского населения Нижнего Притомья - и городского, и сельского. Некоторые мотивы явно имеют сходство с украшениями наличников окон. Возможно, что местные мастера по изготовлению деревянных изделий заимствовали узоры с сундуков.
На одном сундуке передняя
В с. Калтай участниками этнографической практики были зафиксированы узоры со старинных сундуков - всего 4 композиции14. Все сундуки были деревянные, покрыты со всех сторон (кроме дна), в том числе и крышка, жестью. На жесть способом чеканки были нанесены узоры. Все четыре
Рис. 66. Узоры на намогильных крестах на кладбище д. Ольго-Сапеженки
153
стенка была оббита листовым железом, украшенным узором, который композиционно разделен на три части квадратной формы. В каждом квадрате центральное место занимают розетки цветочного вида. По бокам их расположены вертикально вытянутые прямоугольники с косо срезанными углами. Основные элементы - цветы, листья, полукружия, волнистые переплетенные линии.
Рис. 67. Узоры лицевых сторон сундуков
На двух сундуках узоры на передней стенке также очень четко разделены на три части. Еще на одном сундуке деление композиции на три части присутствует, но разделительных линий нет. Элементы мотивов те же самые, что и на описанных кратко узорах первого 154
сундука, но добавляются и другие фигуры - ромбы, кружки, полукруглой формы скобки, треугольники и т. д. Крышки, боковые и задние стенки сундуков покрыты жестяными полосками в виде косой клетки.
Рис. 68. Узоры лицевых сторон сундуков
Приведем описание узоров привезенного из д. Константиновки сундука (верхний рисунок на рис. 68), выполненное Т.Г. Березняк: "Орнаментальный комплекс представляет собой сочетание геометрических и растительных мотивов. Вдоль сторон передней
155
стенки расположен геометрический бордюр в виде ромбов со вписанными в них меньшего размера ромбами и небольшими кружками в местах соединений ромбов друг с другом. В композиционном построении орнаментальный комплекс в центральной плоскости делится на 3 части, две из которых (боковые) одинаковые по размерам. В центре расположен подквадратной формы прямоугольник, вдоль сторон которого расположен бордюр, состоящий из соединенных друг с другом колец (имеет вид цепи - Н.Т.). В верхней части прямоугольника - розетка растительного характера в виде сегментов треугольной формы с выпуклым треугольным основанием. Во впадинах расположены круги. Два верхних угла соединены с розеткой двумя вытянутыми листьями. В нижней части центрального прямоугольника - садовый мотив. На боковых квадратах композиции орнамент одинаковый. В центре изображен круг, соединяющийся с углами цветочными розетками. В центре круга - слоеный растительный мотив из цветов и листьев"15.
Рис. 69. Орнамент ковра - ворсовый на гладкой фактуре, рисунок Н.Н. Кулешовой
Участниками этнографической практики в с. Калтай были зафиксированы 3 ковра, украшенные орнаментом. Эти ковры самодельные. Два из них были изготовлены во второй половине 1920-х гг. их хозяйкой еще в девическом возрасте - Марией Савельевной Ткачук. Рисунки и описания этих ковров были выполнены студенткой Н.Н. Кулешовой.
Описание первого ковра, его орнамента и изготовления: "Орнамент ворсовый на гладкой фактуре. Фактура изготовлялась самой хозяйкой с помощью матери. Этот ковер темного фона не отличается ясностью рисунка. Орнамент растительный с сочетанием геометрических фигур. Основные тона красный, желтый с про
156
Рис. 70. Орнамент ковра - ворсовый на гладкой фактуре, рисунок И.Н. Кулешовой
Рис. 71. Орнамент ковра, изготовленный сшивной мозаикой, рисунок Н. И. Кулешовой
блеском зеленых цветов в виде зеленых стеблей. Изготавливался на краснах. На красны натягивалась льняная основа. На навойку наматывалось определенное количество основы. В набилки вставлялось бердо. В бердо - семуху вставлялись нитки. В таком берде 30 пасм, в одной пасме 30 ниток. Размеры такого берда - 75 см длиной, 15 см шириной. Красны имеют подножную педаль. Когда на педаль наступишь, то между нитями образуется зев. Этот зев образуется благодаря тому, что через одно передвижение нити опускаются, образуется зев. В этот зев пропускают челнок с нитями и прибивают бердом. Для изготовления ворсового орнамента шерстяные нитки (уток) оставляют петлями и вставляют в эти петли
157
палочки, чтобы они не путались. В конечном процессе эти петли разрезают и получается ворсовой орнамент"16.
Описание второго ковра: "Этот орнамент - растительный, нанесен ткачихой из шерстяного ворса на ковер с гладкой самотканкой шерстяной фактурой. Ковер изготовлен Ткачук Марией Савельевной. Этот ковер ткали на краснах, используя основой льняные нити, а для утка шерсть. Шерсть получена от овец из собственного хозяйства родителей хозяйки, выпрядена и выкрашена самой хозяйкой. Преобладает пурпурный цвет, который является фоном ковра. В орнаментальный комплекс входит 3 цветка, изображающие стилизованные розы, окаймленные зеленью (листьями - Н.Т.). Ведущее место принадлежит центральному цветку, отличающемуся большей стилизацией. Мотив изобретен русскими умельцами".
Рис. 72. Орнамент вязаной скатерти, Рис. 73. Орнамент вязаной ска-рисунок И.С. Карпенко	терти, рисунок А.М. Готовской
Еще один ковер, изготовленный методом сшивной мозаики из кусков тканей Клавдией Васильевной Воронцовой (родом из Кривошеинского района Томской области, 1911 года рождения), был описан и зарисован практиканткой Р.Н. Лобановой следующим образом: "Техника изготовления. Сначала делают заготовки из материи. Формы заготовок - квадраты и узкие, удлиненные прямоугольники. Сшивают квадраты и прямоугольники следующим образом: берется квадрат и к нему пришиваются прямоугольники. Затем вокруг этих прямоугольников пришиваются другие прямоугольники. Сшитые из узких прямоугольников квадраты 158
Рис. 74. Орнамент, вышитый на женской кофте, рисунок И. С. Карпенко
сшиваются между собой. Сшитые таким образом квадраты нашиваются на материю, которая образует подклад для прочности. Орнамент ковра: при сшивании полосок образуются 2 вида орнамента. 1-ый вид геометрический (см. рисунок ковра слева). Композиционно орнамент состоит из квадратов, образуемых из чередующихся разных цветов полосок. Полоски чередуются между собой параллельно. Второй вид орнамента - геометрический (см. рисунок ковра справа). Композиционно образуются квадраты, образованные из полосок, сшитых в виде угла. В орнаменте преобладают яркие цвета. Клавдия Васильевна говорит, что материал для ковров берется ярких цветов, однотонных и цветных. Материал: сатин, саржа, атлас. Все полоски сшиваются на руках. Историчность этого ремесла - Клавдия Васильевна говорит, что такие ковры делала ее бабушка. Л она делает до сих пор"17.
Орнаментальные мотивы были зафиксированы нами еще на двух вязаных скатертях, которые сделаны одной мастерицей -Ариной Матвеевной Карташовой, уроженкой с. Уртам Томской области, 1903 года рождения18. Одну скатерть она связала и украсила вышивкой в 1918 г. Обучали ее этому искусству мать и сестры. Над изготовлением ска-'терти и ее вышивкой она работала всю зиму. Вторая скатерть была изготовлена ею в 1920 г. А.М. Карташова рассказала также, что скатерти и другие предметы обихода: полотенца, одежда -платья, кофты - часто украшались вышивкой. И действительно, нами были зафиксированы орнаменты, вышитые гладью или крестом на двух льняных полотенцах, салфетке и женской кофте, изготовленных в 1920-1924 гг.19. Этот вид домашней работы в начале 1970-х гг. сохранялся - например, нам показали орнаментированную гладью вязаную скатерть, изготовленную в 1971 г.20.
159
Еще один вид украшений составляли кружева, которые пришивались к концам полотенца, к подзору (украшение заправленной постели). Были и кружевные скатерти. Участниками этнографической практики 1972 г. в с. Калтай были взяты материалы по кружевам одного полотенца, изготовленного в начале XX в., и двух подзоров, изготовленных, по словам их владелицы Гульфари-зы Арсентевиы Рамазановой (русская, 1901 года рождения), еще в XIX в. ее бабушкой Авдотьей, подарившей их затем своей дочери Просеиье21. Образцы этих подзоров были взяты у хозяйки студенткой Н.М. Авдеевой и приложены к их описаниям. Вязание производилось крючком. В первый ряд, по сведениям Г.А. Рамазановой, набиралась косичка, вывязывались 8 столбиков с накидом и 2 воздушные петли. Второй ряд составляли 6 столбиков с накидом, воздушная петля, 4 столбика с накидом. И третий ряд - это 7 столбиков с накидом, 2 перекрестные воздушные петли и 4 столбика с накидом. Затем все три ряда дважды повторялись в той же последовательности, образуя всего 9 рядов.
Таковы материалы, собранные нами в поле, по орнаменту русских Нижнего Притомья конца XIX - 20-х гг. XX в. Конечно, они не охватывают всей политры украшений и эстетических вкусов и воззрений местных жителей. Эта политра выражалась ”... в украшении резьбой и росписью предметов домашнего обихода и орудий труда, в узорном ткачестве и вышивке. На деревянных прялках, трепалах и рубелях кончиком ножа наносили древний трехгранно-выямчатый орнамент, выражая свое представление о мире, о солнце - источнике жизни. Для более поздней по происхождению росписи употребляли растительные и масляные краски. Расписывали все:
стены и перегородки в доме, посуду, прялки, кошевы и дуги. Славились расписные дуги из с. Спасского под Томском"22.
Рис. 75. Орнамент на домотканом льняном полотенце
160
Приведем некоторые дополнительные материалы, взятые из опубликованных каталогов коллекций этнографических предметов двух западносибирских музеев.
Повсюду в южных районах Западной Сибири, как и в Нижнем Притомье, украшались веретена в виде поперечных кольцевых линий. Такие круговые полоски наносились чаще всего на стержни веретен, но и на бородки и на шейки. Они либо вырезались в том числе позже и на токарном станке, либо выжигались. Такие линии были либо одиночными, либо группировались по несколько штук рядом. Некоторые линии наносились цветными карандашами либо красками, чаще всего красного цвета. Иногда полосы были достаточно широкими. Несколько таких веретен и их украшения описаны в каталоге музейных предметов Новосибирского областного краеведческого музея. Место сбора их указано как "Юг Западной Сибири"23, что, может быть, дает возможность отнести часть этих предметов к району Томского Приобья и даже Притомья либо утверждать распространение в Нижнем Притомье таковых предметов. В Музее археологии и этнографии Сибири Томского государственного университета хранятся 2 веретена, имеющие такие же украшения. Одно раскрашено чередующимися полосками сиреневого и голубовато-зеленого цвета и вырезанными кольцевыми полосками, окрашенными в светло-коричневый цвет. Другое веретено имеет также украшение в виде круговых резных полосок по стержню и восьмигранных резных полосок на бородке соответственно ее восьмигранному сечению24. Правда, места сбора и этих веретен осталось неизвестным - одно поступило в музей в 1888 г. (даритель - В.М. Флоринский), другое - до 1940 г.
В коллекции хозяйства русских в Новосибирском областном краеведческом музее с общим указанием на юг Западной Сибири как место сбора хранятся украшенные резьбой деревянные набилки (часть ткацкого станка). Планшетки этих набилок украшены желобчатой резьбой солярными знаками - один знак находится посередине нижней планшетки, 5 знаков - на верхней планшетке, а окаймляют орнамент зигзагообразные линии25. В этом же музее хранится в серии рубелей, использовавшихся для глажения белья в хозяйствах крестьян Западной Сибири, один экземпляр рубеля, который мог быть собран и в Томском Приобье и который имеет орнаментированное украшение. Оно было описано нами следующим образом: "...верхняя сторона рабочей части украшена плоскорельефной резьбой. Орнамент геометрический. По трем сторонам проходит бордюр из треугольников, а вдоль четвертой - второй бордюр из трех квадратов с крестообразно расположенными тре
161
угольниками посередине. 3 подобных бордюра делят плоскость на 4 части. В нижней вырезаны инициалы "И.Ф.О.", а в остальных по розетке с лепестками посередине, за исключением одной, расположенной за инициалами. В ней вырезано 2 совмещенных розетки"26.
Несмотря на приведенные в этом параграфе разнообразные материалы по орнаменту русского населения Нижнего Притомья, мы не можем считать, что они полностью раскрывают эту тему, которая, безусловно, требует продолжения скрупулезного исследования этой эстетической сферы жизнедеятельности русских сибиряков.
ПРИМЕЧАНИЯ
1.	Очерки культурогенеза народов Западной Сибири. -Томск: Изд-во Томск, ун-та, 1995. - Т. 3: Рындина О.М. Орнамент. - С.480-636.
2.	Ащепков Е.А. Русское народное зодчество в Западной Сибири. - М.: Изд-во Акад, архитектуры, 1950. - 139 с.; Бардина П.Е. Женская одежда русского населения Среднего Приобья в конце XIX - первой четверти XX в. // Культурно-бытовые процессы у русских Сибири XVIII - начала XX в. - Новосибирск, 1985. -С. 204-216; Она же. Узорные ткачество и ковроделие русского населения Томской области // Искусство и фольклор народов Западной Сибири. - Томск, 1984. - С. 67-79 и др.; Богомолов В.Б. Женские рукоделия городского населения Западной Сибири в конце XIX - первой четверти XX в. // Урбанизация и культурная жизнь Сибири. - Омск, 1995. - С. 231-234; Он же. Деревянная архитектура русских Среднего Прииртышья // Русский вопрос: история и современность. - Омск, 1992. - Ч. II. - С. 39-41 и др.; Русакова Л.М. Традиционное изобразительное искусство русских крестьян Сибири. - Новосибирск: Наука, 1989. - 173 с. и др.; Фурсова Е.Ф. Орнаментация женского рукоделия у русских Южной Сибири // Орнамент народов Западной Сибири. - Томск, 1992. - С. 127-147; Она же. Традиционная одежда русских крестьян-старожилов Верхнего Приобья (конец XIX - начало XX в.). Новосибирск: изд-во ин-та археологии и этнографии, 1997. - 152 с.; и др.
3.	Каталог этнографических коллекций Музея археологии и этнографии Сибири Томского университета. - Ч. II. - С. 3-67; Культура русских в коллекциях Омского государственного историко-краеведческого музея. - Томск: Изд-во Томск, ун-та, 1994. -276 с.; Культура русских в коллекциях Тюменского областного краеведческого музея. - Новосибирск: Наука, 1997. - 189 с.; Хозяй
162
ство русских в коллекциях Новосибирского областного краеведческого музея. - 368 с.; Хозяйство русских в коллекциях Омского государственного исторического и литературного музея. - Томск: Изд-во Томск, ун-та, 1993. - 396 с.; Хозяйство русских в коллекциях Тюменского областного краеведческого музея. - Тюмень: Вектор Бук Лтд, 1994. - 264 с.
4.	МЭП ТГУ 1972 г. Л. 580, 592; МЭЭ ТГУ 1972 г. Т. 504-3. л.з.
5.	МЭП ТГУ 1972 г. Л. 484, 540, 559, 561,575.
6.	МЭП ТГУ 1972 г. Л. 454, 466, 468, 469, 486, 528.
7.	МЭП ТГУ 1972 г. Л. 484.
8.	МЭП ТГУ 1972 г. Л. 466.
9.	МЭП ТГУ 1972 г. Л. 618.
10.	МЭП ТГУ 1972 г. Л. 467.
11.	МЭП ТГУ 1972 г. Л. 531.
12.	МЭП ТГУ 1972 г. Л. 528.
13.	МЭП ТГУ 1972 г. Т. 504-6. Л. 1-2.
14.	МЭП ТГУ 1972 г. Л. 457, 524, 529, 530.
15.	МЭП ТГУ 1972 г. Л. 530.
16.	МЭП ТГУ 1972 г. Л. 463-464.
17.	МЭП ТГУ 1972 г. Л. 481-482.
18.	МЭП ТГУ 1972 г. Л. 543-545, 583-584.
19.	МЭП ТГУ 1972 г. Л. 495, 533, 567-568, 581-582.
20.	МЭП ТГУ 1972 г. Л. 471-472.
21.	МЭП ТГУ 1972 г. Л. 565-566; 674-677,
22.	Томская область: Исторический очерк. - С. 131-132.
23.	Богомолов В.Б., Плахотнюк М.А. Прядение и ткачество. -С. 152-156,321-322.
24.	Славнин Д.П. Русские. - С. 10.
25.	Богомолов В.Б., Плахотнюк М.А. Прядение и ткачество. -С. 198,329.
26.	Коровушкин Д.Г., Томилов Н.А., Успеньев Г.И. Домашнее хозяйство // Хозяйство русских в коллекциях Новосибирского областного краеведческого музея. - Новосибирск, 1996. - С. 287, 331.
163
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Приведенные в данной монографии материалы по отдельным видам традиционно-бытовой культуры русских Нижнего Притомья конца XIX - первой четверти XX в. раскрывают неоднозначную картину состояния и динамики этой культуры в указанный период. Это связано с действием разных факторов - относительно интенсивным социально-экономическим развитием этого района, взаимодействием разных групп русского населения друг с другом, а среди них особенно старожилов и новопоселенцев, культурными контактами русских с группами других национальностей, влиянием культуры населения губернского города Томска, действием разных религиозных течений и т. д.
Основные выводы и положения исследования приведены автором монографии в конце каждого параграфа, и нет нужды их повторять. Отметим еще и тот факт, что русские, составившие здесь большинство населения, оказали значительное влияние на другие национальные группы населения и в культурном плане стали как бы определять дальнейшее развитие всего сельского населения Нижнего Притомья и соседних территорий.
И в заключение еще раз выскажу надежду, что эта книга будет способствовать дальнейшему изучению русского населения разных регионов Сибири и что придет время, когда появятся обобщающие научные труды по этнической истории и народной культуре русских Сибири.
164
ПРИЛОЖЕНИЕ I
ОПИСАНИЯ ЭТНОГРАФИЧЕСКИХ МУЗЕЙНЫХ ПРЕДМЕТОВ РУССКИХ ЗАПАДНОЙ СИБИРИ
Д.Г. Коровушкин, Н.А. Томилов, Г.И. Успеньев ЗЕМЛЕДЕЛИЕ
(Хозяйство русских в коллекциях Новосибирского областного краеведческого музея. - Новосибирск, 1996. - С. 54-70).
1.	Плуг. Из дерева и железа. Состоит из полоза с лемехом, стойкой и отвалом, а также дышла со скрепкой для крепления ножа. Полоз плуга чугунный, литой, с узкой подошвой. С внутренней стороны полоза имеются 2 косых поперечных ребра, доля крепления левой рукояти, служившей одновременно задней стойкой плуга. Полоз 2-мя болтами прикреплен к передней стойке. Передняя стойка плуга выкована из толстой железной полосы в виде остроугольного, плавно изогнутого кзади уголка. На верхнем конце стойки сделана площадка с бортиком с одном стороны, на которой длинным болтом укреплено дышло. Под гайку болта подложена большая круглая шайба. Дышло представляет собой длинный деревянный брус прямоугольного сечения, передний конец его обломан. На заднем конце дышла сделан косой вырез наполовину его толщины для крепления левой рукояти-стойки. Стойка крепилась к дышлу длинным железным болтом с квадратной гайкой и 2-мя шайбами. Рядом с вырезом дышло стянуто таким же болтом для предохранения его от растрескивания. В средней части дышла на него надета кованая железная скрепа для крепления ножа. Скрепа прямоугольной в плане формы, в сечении круглая, на концах ее нарезана резьба под квадратные гайки, крепящие на скрепе толстую железную пластину-замок. Скрепа изогнута таким образом, что при ее вертикальном расположении на дышле можно крепить вертикально стоящий нож для подрезки земли перед лемехом. Лемех прикреплен к передней стойке 2-мя болтами с квадратными гайками, он узкий, трапециевидной формы. К стойке 2-мя болтами прикреплен овал пятиугольной формы, значительно изогнутый. Отвал и лемех скреплены между собой железной пластиной. Отвал связан с полозом железной скобой, которую скрепляет длинный железный болт, крепивший левую рукоять-стойку. К отвалу скоба
165
крепится болтом, прижимая конец изогнутой железной пластины, к которой 2-мя болтами крепилась правая рукоять.
Дл. полоза 42 см, ш. 12 см, т. 3,5 см; в. стойки 36 см, ш. 7 см; дл. лемеха 34 см, ш.8-12 см, т. 0,5 см; дл. отвала 59 см, ш. 11—23 см, т. 0,5 см; дл. дышла 123 см, ш. 7 см, т. 6 см; диам. скобы 1 см, в. 9 см, ш. 12 см. Сохр. плох.: обломан конец дышла, утрачены рукояти, нож, скоба-регулятор глубины запашки, имеется значительная коррозия металла.
Использовался такой плуг для пахотных работ в хозяйствах русских крестьян Западной Сибири в конце XIX - первой трети XX вв. Изготовлен в местах его приобретения в первой трети XX в.
Западная Сибирь	До 1950 г.
20667
2.	Плуг. Из дерева и железа. Сходен с предыдущим предметом. Полоз плуга кованый, составной. К полозу 2-мя болтами привинчена подошва. Лемех широкий, круче изогнутый. Отвал широкий, незначительно вытянутый, задний конец его закруглен. Отвал и лемех не скреплены между собой. На переднем конце дышла укреплена скоба-регулятор глубины запашки. Скоба выкована из неширокой железной полосы в виде прямоугольника с 3-мя отверстиями на передней планке.
Дл. 41 см, ш. 11 см, т. 0,5 см; в. стойки 35 см, ш. 5 см; дл. лемеха 36 см, ш. 7-25 см, т. 0,5 см; дл. отвала 46 см, ш. 19-25 см, т. 0,5 см; дл. дышла 142 см, ш. 7 см, т. 5,5 см; дл. скобы-регулятора 15 см, ш. 9,5 см. Сохр. плох.: утрачена скоба для крепления ножа, нож, рукояти, имеется значительная коррозия металла.
Данные об использовании, изготовлении и сборе аналогичны сведениям о предыдущем предмете.
20666
3.	Соха (рис. I, 1.). Из дерева и железа. Состоит из 2-х рассох с лемехами и рукояти. Рассохи изготовлены из брусков подпрямоугольного сечения, их верхние концы слегка заужены стесами, а нижние треугольно стесаны. Рассохи слегка изогнуты вперед. К нижним концам рассохи прикреплены металлические сошники. Они выкованы из железных пластин средней толщины. Имеют форму вытянутых треугольников. Сошники немного отогнуты вперед, прикреплены к рассохам с помощью металлических болтов с гайками и шайбами прямоугольной формы. Между рассохами в верхней части вставлен брусок прямоугольного сечения. В его верхней части имеются сквозные отверстия округлой формы. Сбо
166
ку в рассохах и бруске имеется сквозное отверстие подобной формы. в которое вставлен кованый болт с гайкой, скреплявшей рассохи и брусок. К ним гвоздями прибита рукоять. Она представляег из себя округлый деревянный брусок, концы которого слегка стесаны. В средней части рукояти выбран неглубокий паз прямоугольного сечения, в который вставлены рассохи с бруском. Общая пл. 121 см; дл. рассох 110 см, ш. 5,5 см; дл. сошников 29,5 см. ш. 5.5 см. т. 0,7 см; дл. брусков 28 см, ш. 6 см, т. 5 см: дл. рукояти 41 см. диам. 6 с. Сохр. хор.
Использовалась такая соха как орудие для обработки почвы в хозяйствах крестьян юга Западной Сибири в XIX - первой трети XX вв. Данный экземпляр изготовлен в первой трети XX в. в местах его приобретения.
Юг Западной Сибири	До 1950 г.
19439-125
6. Борона (рис. I, 4). Из дерева и железа. Рамочная. Состоит из четырехугольной рамы, сбитой из четырехгранных брусков. Крепление осуществлено в шип. для прочности в места соединения вбиты кованые гвозди. В раму вставлены на ровном расстоянии друг от друга 2 четырехгранных бруска, укрепленных в раме с помощью шипов. В выступающих передних концах продольных брусьев рамы сделано по 1 круглому отверстию. В этих отверстиях закреплен поперечный брус. На него надето металлическое кольцо, служившее для крепления бороны к вальку. В бруски вбиты вертикально 16 зубьев, по 4 в брус. Зубья кованые, представляют собой вытянутые четырехгранные призмы, установлены перпендикулярно брусам.
Дл. 126 см, ш. 108 см; дл. зубьев 16 см. Сохр. удовл.: утеряно 3 зуба.
Использовалась такая борона для разравнивания вспаханной почвы в хозяйствах крестьян юга Западной Сибири во второй половине XIX - первой трети XX вв. Данный экземпляр изготовлен в конце XIX в. в местах его приобретения.
Юг Западной Сибири	До 1950 г.
19439-126
8.	Серп. Нож серпа железный, фабричного изготовления. Сходен с предыдущим. Лезвие зубчатое, зубцы имеют вид лопаток, расположены с одной стороны лезвия. Часть ножа у его основания расположена к черешку под углом в 135°. На поверхности основа-
167
ния ножа нанесен фабричный штамп (надпись неясна) и проштампована цифра "29".
Дл. 43 см; дл. ножа 44 см, макс. ш. 2,3 см; дл. черешка 15 см, ш. 0,8 см, т. 0,3 см. Сохр. плох.: отломан конец ножа, утрачена рукоять.
Использовался такой серп в хозяйствах крестьян юга Западной Сибири во второй половине XIX - первой трети XX вв. Данный экземпляр изготовлен в конце XIX - первой четверти XX вв.
Юг Западной Сибири	До 1950 г.
19439-111
9.	Серп. Состоит из железного ножа и деревянной рукояти. Нож изготовлен способом ручной кузнечной ковки. Тонкий, дугообразный, более круто изогнутый близ рукоятки, к концу более узкий и заостренный. Лезвие зубчатое, зубцы имеют вид лопаток (возможно, ранее были игловидные), заточены с одной стороны лезвия. Черешок цельный с ножом, имеет вид прямого стержня, нижний конец его выходит из торца рукоятки и загнут. Цилиндрическая рукоятка серпа вырезана ножом, сверху обмотана хлопчатобумажной тканью синего цвета и обвязана веревкой. Часть ножа у его основания расположена к рукоятке под углом в 125°.
Дл. 41 см; дл. ножа 43 см, макс. ш. 2 см; дл. рукоятки 12 см, диам. 3 см. Сохр. удовл.: раскрошилась часть рукоятки.
Данные об использовании, изготовлении и сборе аналогичны сведениям о предыдущем предмете.
19439-109
10.	Серп. Состоит из железного ножа и деревянной рукоятки. Сходен с предыдущим, но рукоять не обмотана тканью и веревкой. Основание ножа расположено по отношению к рукоятке под углом 115°.
Дл. 42 см; дл. ножа 42 см, макс. ш. 3 см; дл. рукоятки 11 см, диам. 3,2 см. Сохр. хор.: затуплено лезвие.
Данные об использовании, изготовлении и сборе аналогичны сведениям о предыдущем предмете.
19439-106
13.	Серп (рис. II, 4). Состоит из железного ножа и деревянной рукоятки. Нож сходен с предыдущим. В месте перехода его в черешок имеется слегка округлый выступ. На поверхности одной стороны начала черешка выбиты 3 небольшие круглые ямки. Конец черешка не виден, он не выходит из рукоятки. Рукоятка цилин-168
дрическая, вырезана ножом, концы ее прямо обрезаны и расширены, середина утолщена. Основание ножа расположено под углом в 115° по отношению к рукоятке. На поверхность ножа со стороны незаточенной части лезвия нанесен орнамент в виде 2-х дугообразных бордюров - один состоит из мелких звездочек, а другой - из эллипсов.
Дл. 48 см; дл. ножа 46 см, макс. ш. 3 см; дл. рукоятки 16 см, диам. 2-3,2 см. Сохр. хор.
Данные об использовании аналогичны сведениям о предыдущем предмете. Данный экземпляр изготовлен в первой четверти XX в. в местах его приобретения.
Юг Западной Сибири	До 1950 г.
19439-108
14.	Серп. Состоит из железного (стального) ножа и деревянной рукоятки. Фабричного изготовления. Нож тонкий, по форме дугообразный, вытянутый, более круто изогнутый близ рукоятки, к концу сужен и заострен, белый, шлифованный. Лезвие заточено с одной стороны, зубчатое. В месте перехода ножа в черешок имеется округлый выступ. Черешок цельный с ножом, имеет вид прямого стержня, на который насажена рукоятка. Конец стержня выходит из рукоятки и загнут. Рукоятка точенная на токарном станке, цилиндрическая, слегка сужена в направлении к ножу, конец ее расширен в месте стыка с ножом, другой конец плавно округлен. Основание ножа расположено по отношению к рукоятке под углом в 115°. на ноже проштампованы буквы, образующие сочетание "Арти". С одной стороны рукоятки видны следы среза ножом и вырезаны буквы "П" и "Ф".
Дл. 41 см;дл. ножа 44 см, макс. ш. 2,5 см; дл. рукоятки 13 см, диам. 2,3-3 см. Сохр. хор.
Данные об использовании, изготовлении и сборе аналогичны сведениям о предыдущем предмете.
19439-104
18.	Серп. Состоит из стального ножа и деревянной рукоятки. По способу изготовления и конструкции аналогичен предыдущему. Основание ножа расположено по отношению к рукоятке под углом в 130°.
Дл. 43 см; дл. ножа 41 см, макс. ш. 2,8 см; дл. рукоятки 13 см, диам. 2,4-3,4 см. Сохр. удовл.: отломан конец ножа.
Данные об использовании и изготовлении аналогичны сведениям о предыдущем предмете.
169
Юг Западной Сибири	До 1950 г.
6999
19.	Серп. Состоит из стального ножа и деревянной рукоятки. По способу изготовления и конструкции аналогичен предыдущему. Основание ножа расположено по отношению к рукоятке под углом в 110°.
Дл. 43 см; дл. ножа 43 см, макс. ш. 2,8 см; дл. рукоятки 13,5 см, диам. 2,8—3,4 см. Сохр. хор.
Данные об использовании, изготовлении и сборе аналогичны сведениям о предыдущем предмете.
194439-127
20.	Серп. Состоит из стального ножа и деревянной рукоятки. По способу изготовления и конструкции аналогичен предыдущему. Основание ножа расположено по отношению к рукоятке под углом в 115°.
Дл. 41 см;дл. ножа 41 см, макс. ш. 2,6 см; дл. рукоятки 13 см, диам. 2,5-3,5 см. Сохр. плох.: разломана рукоятка, отломан конец ножа. Данные об использовании, изготовлении и сборе аналогичны сведениям о предыдущем предмете.
19449-3
21.	Серп (рис. II, 5). Состоит из стального ножа и деревянной рукоятки. Фабричного изготовления. Нож тонкий и узкий, по форме дугообразный, с острым концом. Лезвие заточено с одной стороны. Черешок цельный с ножом, имеет вид прямого плоского стержня, на который насажена рукоятка. Лезвие ножа посередине было сломано и затем соединено кузнечной ковкой с помощью узкой железной накладки. Рукоятка точенная на токарном станке, цилиндрическая, слегка сужена к концам, которые обрезаны прямо. Основание ножа расположено по отношению к рукоятке под углом в 120°.
Дл. 42 см; дл. ножа 44 см, макс. ш. 2,1 см; дл. рукоятки 14 см, диам. 1,8-2,6 см. Сохр. хор.
Данные об использовании, изготовлении и сборе аналогичны сведениям о предыдущем предмете.
19439-105
22.	Серп (рис. II, 6). Состоит из стального ножа и деревянной рукоятки. Фабричного изготовления. Нож белый, шлифованный, тонкий, по форме почти полукруглый, так как сильно изогнут, к
170
концу более вытянут и заострен. Лезвие заточено с одной стороны, гладкое. Черешок цельный с ножом, имеет вид прямого плоского стержня, на который насажена рукоятка. Рукоятка точенная на токарном станке, цилиндрическая, в середине и в направлении к ножу сужена, затем слегка расширена и обрезана прямо. На ее конец у основания ножа надето широкое медное кольцо. Противоположный конец рукоятки округлый, на нем прорезано 3 кольцевидные канавки. Рукоятка окрашена в коричневый цвет. Основание ножа расположено по отношению к рукоятке под углом в 110°.
Дл. 42 см; дл. ножа 50 см, макс. ш. 3 см; дл. рукоятки 12 см, диам. 2,1-3 см. Сохр. хор.
Данные об использовании, изготовлении и сборе аналогичны сведениям о предыдущем предмете.
19439-107
24. Коса-горбуша. Нож. Железный. Изготовлен способом ручной кузнечной ковки. Вытянут, слегка выгнут, узкий, внутри заточен, с острым концом. Лезвие гладкое. Черешок имеет вид плоского утолщенного стержня с загнутым под прямым углом концом, цельный с ножом.
Дл. 78 см; макс. ш. 2,7 см. Сохр. удовл.: острие лезвия согнуто, металл корродирован.
Использовался такой нож для изготовления косы-горбуши в хозяйствах крестьян Западной Сибири в XIX - первой трети XX вв. Данный экземпляр изготовлен во второй половине XIX в.
Юг Западной Сибири	До 1950 г.
19439-4
26.	Коса-литовка (рис. II, 8). Нож. Железный. Кустарной работы. Спинка слегка вытянутая, утолщенная. Лезвие изогнутое, тонкое. Носок острый, удлиненный. Пятка прикреплена к полотну ножа 3-мя железными заклепками, ее бородка имеет вид стержня, прямоугольного в сечении и с выступом-загибом на конце, который вбивается в конец рукоятки и соединяет с нею нож косы.
Дл. 76 см, макс. ш. лезвия 5,5 см. Сохр. хор. Использовалась такая коса для кошения травы в хозяйствах крестьян Западной Сибири в XIX-XX вв. Данный экземпляр изготовлен в первой половине XX вв.
Западная Сибирь	До 1950 г.
19439-102
171
27.	Коса-литовка (рис. II, 9). Нож. Железный. Кустарного изготовления. Сходен с предыдущим, но носок загнут более круто.
Дл. 72 см, макс. ш. лезвия 5,4 см. Сохр. хор. Данные об использовании, изготовлении и сборе аналогичны сведениям о предыдущем предмете.
19439-103
28.	Коса-литовка. Нож. Фабричного изготовления. Сходен с предыдущим. Отличие в том, что пятка и полотно ножа скреплены друг с другом 4-мя заклепками. На стержне пятки проштампована в одном кружке цифра "7", а в другом надпись "5 р.”, означающая цену косы в 5 руб.
Дл. 90 см, макс. ш. лезвия 6 см. Сохр. хор. Данные об использовании, изготовлении и сборе аналогичны сведениям о предыдущем предмете.
19439-101
30.	Ручка-огибка рукоятки косы-литовки. Деревянная. Вырезана ножом из согнутой почти пополам короткой палки, круглой в сечении. В месте сгиба в палке вырезано полукруглое отверстие. Концы ручки срезаны прямо, на них вырезаны полукруглые желобки для связывания концов ручки веревкой при ее креплении на рукоятке.
Дл. 17,5 см, ш. 12 см; диам. 2,3-2,7 см. Сохр. удовл.: имеются на концах ручки.
Данные об использовании аналогичны сведениям о предыдущем предмете. Данный экземпляр изготовлен в первой половине XX в.
Юг Западной Сибири	До 1950 г.
19439-6
31.	Коса-литовка с грабками (рис. II, 10). Из железа и дерева. Состоит из железного ножа, деревянных рукоятки и грабок. Нож литовки длинный, слегка изогнутый, заточен с одной стороны, с острым концом и круглой обоймой на другом конце, надетой на рукоять. Рукоять имеет вид длинной палки, в сечении круглой, с равномерным диаметром по всей длине. На середине ее имеется ручка-огибка для захвата рукой, сделанная из согнутой почти пополам короткой палки со связанными веревкой концами. К основанию ножа литовки с помощью согнутой пополам железной пластины прикреплена колодка грабок - прямоугольной формы брусок. В колодку вставлены 5 длинных зубьев, скрепленных друг с
172
другом поперечной планкой с вырезанными пазами. Грабки привязаны к основанию рукояти веревкой.
Дл. ножа 66 см, макс. ш. 7 см; дл. рукояти 175 см, диам. 4 см, дл. грабок 61 см, ш. 51 см. Сохр. хор.
Использовалась такая коса как орудие уборки зерновых в хозяйствах крестьян Юго-Западной Сибири в XIX - первой четверти XX вв. Данный экземпляр изготовлен в конце XIX - начале XX вв. в местах его приобретения.
Юг Западной Сибири	До 1950 г.
19439-128
32.	Грабки для косы-литовки (рис. II, 11). Деревянные. Изготовлены ручным способом. Колодка представляет собой прямоугольной формы брусок с немного оструганными концами. На одном конце колодки насажена и прибита гвоздем железная обойма цилиндрической формы, сделанная из одной пластины, концы которой наложены друг на друга и скреплены заклепкой. С одной стороны обоймы под прямым углом отходит от нее изогнутая пластина для прикрепления колодки к основанию ножа косы. В пластине просверлено одно отверстие. В колодке прорезаны 4 прямоугольные сквозные отверстия, в которые вставлены и закреплены деревянными клиньями 4 длинных зуба, вырезанные из черемуховых палок, прямоугольные в сечении и заостренные на конце. На расстоянии ширины ладони от колодки они скреплены друг с другом поперечной планкой с вырезанными прямоугольными пазами и прибитой к зубьям железными гвоздями.
Дл. 63 см, ш. 48 см. Сохр. хор. Данные об использовании, изготовлении и сборе аналогичны сведениям о предыдущем предмете.
19439-5
34.	Цеп-кичига (рис. Ill, 1). Деревянный. Сделан топором и ножом, имеются следы грубой обработки дерева. Представляет собой изогнутую палку с корневым утолщением на конце. Рукоять цепа в середине круглая. Конец ее обрезан прямо, а конец утолщенной части обработан 4-мя косыми срезами. Поверхность цепа имеет черный цвет.
Дл. 116 см; дл. рабочей части 58 см, ш. 8 см. т. 6,3 см; дл. рукояти 58 см, диам. 3-3,5 см. Сохр. хор.
Использовался такой цеп для ручной молотьбы ячменя в хозяйствах русских юга Западной Сибири в XIX - начале XX вв. Данный экземпляр изготовлен во второй половине XIX в. в местах его приобретения.
173
Юг Западной Сибири	До 1948 г.
1835
35.	Цеп-молотило (рис. III, 2). Деревянный. Изготовлен вручную. Состоит из 2-х частей - ручки и била, скрепленных сыромятным ремнем-путцем. Ручка имеет вид прямой палки, в сечении круглая, немного утолщенная в направлении путца. Концы ее обрезаны прямо, на поверхности имеются следы срезов и остатки нижнего слоя коры. Било сделано в виде более короткой палки, в сечении круглое, с равномерным диаметром по всей длине, с прямо обрезанными концами. На одном конце имеется круговой желобчатый вырез, на который намотан конец ремня. В толстом конце ручки просверлен канал, а сбоку под прямым углом к нему прорезано небольшое отверстие. Конец ремня, пропущенный через этот канал, прибит к ручке железным гвоздем.
Дл. ручки 140 см. диам. 3-5 см; дл. била 75 см, диам. 3,7 см; дл. ремня 43 см. Сохр. удовл.: отломана часть била.
Использовался такой цеп как орудие обмолота хлеба во всех хозяйствах русских юга Западной Сибири в XIX - начале XX вв. Данный экземпляр изготовлен в конце XIX - начале XX вв. в местах его приобретения.
Юг Западной Сибири	До 1950 г.
19439-129
36.	Цеп. Деревянный. По способу изготовления и конструкции аналогичен предыдущему. Небольшое отличие заключается в том, что на круговой желобчатый вырез била привязана веревка, другим концом продернутая в петельный вырез кожаного путца.
Дл. ручки 168 см, диам. 2,8-4 см; дл. била 68 см, диам. 3,2 см: дл. путца 43 см. Сохр. плох.: имеется глубокий раскол била.
Данные об использовании, изготовлении и сборе аналогичны сведениям о предыдущем предмете.
19439-2
37.	Цеп (рис. III, 3). Деревянный. Изготовлен вручную. Состоит из ручки и била, скрепленных ремнем-путцем. Ручка имеет вид прямой палки с хорошо обработанной поверхностью, в сечении круглая, утолщенная в направлении путца. Концы ее обрезаны прямо, на тонком конце ручки имеется шишковидное утолщение. Било сделано в виде более короткой палки, в сечении оно 8-гранное, сужается в направлении к путцу. Узкий конец била обрезан наискось, а расширенный - короткими срезами немного округлый.
174
На узком конце имеется круговой желобчатый вырез, к которому привязана скрученная вдвое веревка. Она охватывает и конец путца, сделанного из сыромятной кожи. Он удерживается с помощью вставленной в петельный разрез ремня круглой деревянной палочки. В толстом конце ручки просверлен канал, выходящий в бок утолщенной части ручки. Ременный путец продернут сквозь канал ручки и крепится у выхода с помощью вставленной в петельный разрез ремня деревянной прямоугольной в сечении палочки с пазовым вырезом прямоугольной же формы посередине. Конец путца у ручки свободен и не имеет больше никаких следов крепления.
Дл. ручки 111 см, диам. 2,5-5 см; дл. била 42 см, диам. 2,3-5 см; дл. путца 45 см. Сохр. удовл.: отломан конец палочки-держателя путца у била, имеются неглубокие трещины в ручке.
Данные об использовании, изготовлении и сборе аналогичны сведениям о предыдущем предмете.
19439-1
38.	Грохот (рис. III, 4). Из дерева и железа. Представляет собой проволочное решето с деревянной обечайкой, веревками и железной треногой-крюком. Обечайка сделана из тонкой оструганной доски, согнутой в кольцо, концы ее наложены друг на друга и сбиты железными гвоздями. Внутри к верхнему краю обечайки прибит гвоздями и скреплен железными скобами и деревянными планками еще один более узкий обруч. Такой же обруч прибит с наружной стороны к нижнему краю обечайки. Между ними прибиты прямоугольные вытянутые куски сыромятной кожи, к краям которых веревками пришито решето из покупной проволочной сетки. Разрывы сетки в решете зашиты кусками сыромятной кожи. В верхнем крае обруча имеются 3 круглые сквозные отверстия, сквозь которые пропущены толстые веревки. Концы веревок продеты сквозь кольцеобразные окончания железной треноги, выкованной вручную, и завязаны петлями. Верхний конец треноги загнут в круглый крюк, служивший для подвешивания на шесте.
Диам. 88 см, в. обечайки 11,5 см, дл. треноги 12,5 см. Сохр. плох.: имеются разрывы сетки, трещины в обечайке и обручах, разрывы веревок.
Использовался такой грохот для очистки зерна после провеивания в хозяйствах зажиточных крестьян Западной Сибири во второй половине XIX - начале XX вв. Данные об изготовлении и сборе аналогичны сведениям о предыдущем предмете.
19439-130
175
Н.А. Томилов
СОБИРАТЕЛЬСТВО
(Хозяйство русских в коллекциях Новосибирского областного краеведческого музея. - Новосибирск, 1996. - С. 76-77)
1. Бралочка. Деревянная. Цельная. Сделана в виде совка, выдолбленного теслом и обработанного ножом. Совок имеет вид прямоугольной коробки с 3-мя стенками и слегка выгнутым дном. Боковые стенки тонкие, поперечная - утолщенная. Концы боковых стенок сужаются и заострены. На конце дна вырезано 10 удлиненных зубьев, уплощенных и сужающихся к концам. Ручка отходит от верхней части поперечной утолщенной стенки, имеет вид прямой короткой палки, в сечении эллипсовидная, с гладкой поверхностью, с прямо обрезанным концом.
Ближе к концу в ручке просверлено сверху вниз сквозное отверстие, в которое продернут сыромятный ремень с завязанными концами через петельный разрез в одном из концов ремня. На одной боковой стороне ножом вырезана надпись "АВГУСТ 30 ДНИ".
Дл. 30 см, ш. 11,5 см, макс. в. 6 см; макс. дл. зубьев 7,2 см; дл. ручки 9,5 см, ш. 3 см, т. 2,6 см; диам. отверстия 1,5 см. Сохр. плох.: отломаны почти все зубья и верхняя часть одной боковой стенки.
Использовалась такая бралочка для сбора ягод в хозяйствах крестьян Западной Сибири в конце XIX - первой половине XX вв. Данный экземпляр изготовлен в начале XX в.
Западная Сибирь	До 1948 г.
6900
Н.А. Томилов, Г.И. Успеньев
ПОШИВ ОДЕЖДЫ И ОБУВИ
(Хозяйство русских в коллекциях Новосибирского областного краеведческого музея. - Новосибирск, 1996. - С. 277-280)
6.	Колодка. Деревянная. Деталь. Перед. Вырезана из цельного куска дерева каплевидной формы. Носок вытянут и заострен. Стопа изогнута. В верхней части вытесана небольшая площадка. Один край прямо спилен.
Дл. 12,5 см, ш. 3-6 см, в. 5-6 см. Сохр. хор. Использовалась такая колодка для изготовления валенок в хозяйствах крестьян-старожилов Западной Сибири в XIX - первой половине XX вв.
176
Данный экземпляр изготовлен в первой четверти XX в. в местах его приобретения.
Западная Сибирь	До 1950 г.
19439-10/1
7.	Колодка. Деревянная. Аналогична предыдущему предмету. Дл. 19,5 см. ш. 5,5-8,5 см. Сохр. удовл.: имеются трещины. Данные об использовании, изготовлении и сборе аналогичны сведениям о предыдущем предмете.
19439-10/2
8.	Колодка. Деревянная. Аналогична предыдущему предмету. Дл. 18 см, ш. 5-8,5 см. Сохр. хор. Данные об использовании, изготовлении и сборе аналогичны сведениям о предыдущем предмете.
19439-10/3
Д.Г. Коровушкин, Н.А. Томилов, С.Г. Успеньев
ДОМАШНЕЕ ХОЗЯЙСТВО
(Хозяйство русских в коллекциях Новосибирского областного краеведческого музея. - Новосибирск, 1996. - С. 281-301)
1.	Огниво с мешочком. Из металла и кожи. Огниво представляет собой толстую металлическую пластину в форме вытянутого эллипса, в сечении прямоугольную. Изготовлена способом кузнечной ковки, о чем свидетельствует поковочный шов, хорошо прослеживающийся на боковых гранях, которые обработаны напильником. Концы пластины загнуты в виде крючков и служат для крепления к мешочку. Мешочек имеет прямоугольную форму. Вырезан из цельного куска сыромятной кожи коричневого цвета в форме длинного прямоугольника, один конец которого срезан в форме треугольника. Прямоугольная часть перегнута пополам и прошита на руках нитками из растительного волокна строчевым швом. В нижнюю часть швов вставлены крючки огнива, а в остальную - прямоугольные кожаные прокладки. Треугольная часть мешочка отогнута и образует клапан. К концу клапана пришит тонкий сыромятный ремешок. Свободный конец его продет между мешочком и огнивом и завязан узлом. С помощью ремешка мешочек плотно закрывался и подвешивался к поясу.
Дл. огнива 6 см, в. 0,5 см, ш. 0,5-0,9 см; дл. мешочка 5,5 см, ш. 4 см; в. клапана 3 см; дл. ремешка 11,5 см. Сохр. удовл.: кожа
177
пересохла, на клапане имеется небольшая дыра, огниво фрагментарно поржавело. В работе практически не побывало, т. к. на огниве отсутствуют следы ударов кремня.
Использовалось такое огниво для добывания огня в хозяйствах крестьян Западной Сибири в XIX - первой четверти XX вв. Огнивом с помощью кремня зажигали трут. Обычно огниво с принадлежностями хранилось за поясом в кожаном мешочке. Данный экземпляр изготовлен в первой четверти XX в. в местах его приобретения.
Западная Сибирь	1920-е гг.
2561
2.	Огниво с мешочком. Из металла и кожи. Состоит из огнива, мешочка и ремня. Огниво представляет собой толстую металлическую пластину трапециевидной формы, в сечении также трапециевидную. Она изготовлена способом ручной кузнечной ковки. В тонкой части пластины вдоль длинной стороны пробито три круглых отверстия для крепления огнива к мешочку. Мешочек составной прямоугольной формы. Изготовлен из сыромятной кожи коричневого цвета. Состоит из узкого куска кожи, являющегося передней стенкой, и широкого куска, перегнутого пополам и образующего заднюю стенку и клапан. В днище мешочка вставлено огниво, на кожу наложены 2 прямоугольные бронзовые пластины и все это стянуто вместе металлическими заклепками. В бока мешочка вставлены прямоугольные кожаные прокладки, соединение осуществлено с помощью бронзовых заклепок. К мешочку с помощью 2 каплевидных металлических петель и кольца прикреплен ремень, вырезанный из сыромятной кожи. Он представляет собой 2 прямоугольные прокладки, вставленные в отверстие петли (закрепленные с ней бронзовой заклепкой), к верхней части которых нитками из растительного волокна пришита прямоугольная кожаная полоса, оборванная на конце. Поверхность клапана украшена фигурными бронзовыми накладками. В нижней части по бокам расположены 2 накладки подтреугольной формы с основаниями, срезанными в виде волны. По контуру они украшены чеканкой в виде ряда точек с завитками. В центре клапана расположена накладка в форме цветка с шестью лепестками, а над ней 2 круглых накладки. Все накладки закреплены медными заклепками.
Дл. огнива 13,5-14 см, ш. 0,2-0,6 см; дл. мешочка 13,6 см, ш. 5,3 см; дл. ремня 8,4 см. Сохр. плох.: кожа ссохлась, имеются порывы, отсутствует одна круглая накладка, ремень порван, име
178
ются следы ржавчины и окисления бронзы, на огниве вмятины от ударов по кремню.
Данные об использовании, изготовлении и сборе аналогичны сведениям о предыдущем предмете.
1498
4.	Огниво с мешочком. Из металла и кожи. Сходно с предыдущим. В средней части огниво сломано. В этом месте оно скреплено металлической пластиной прямоугольной формы. Тиснение отсутствует. К мешочку растительной ниткой пришит ремень, вырезанный из сыромятной кожи. Он представляет собой узкую прямоугольную полосу, свободный конец которой образует петлю. Мешочек украшен бронзовыми накладками. В нижней части клапана по бокам расположены 2 накладки подтреугольиой формы с фигурно срезанным основанием. Они украшены насечкой в виде точек, прямоугольников, звездочек и ломаной линии. В средней части клапана имеется накладка в виде круга с 4 ромбовидными лучами, украшенная треугольной насечкой. Задняя стенка мешочка украшена 4 накладками в форме шестилепестковых цветков с круглой насечкой. Все накладки закреплены металлическими заклепками.
Дл. огнива 12,9-14,2 см, в. 2,2 см, ш. 0,2-0,7 см; дл. мешочка 13-13,8 см, ш. 5,5 см; дл. ремня 33 см. Сохр. плох.: кожа ссохлась, имеются порывы, огниво сломано, часть накладок утрачена. Данные об использовании, изготовлении и сборе аналогичны сведениям о предыдущем предмете.
Западная Сибирь	Вторая треть XX в.
2269
5.	Рубель-каток. Деревянный. Вырезан из цельного куска дерева с рукояткой. Рабочая часть рубеля имеет в сечении форму прямоугольника с одинаковой шириной и высотой по длине. На нижней стороне по всей длине сделано 19 поперечных неглубоких пропилов, и дерево между ними стесано так, что образовано 18 треугольных зубьев, вершины которых стерты от работы. На верхней части вырезаны буквы "К.В.П.",т. е. инициалы хозяйки.
Дл. рабочей части 49 см, ш. 9 см, в. 2,5 см; дл. рукоятки 12 см, диам. 2,5-3,5 см. Сохр. удовл.: рукоять сколота, дерево пересохло, крошится, зубцы сильно стерты.
Использовался такой рубель для глажения белья в хозяйствах крестьян Западной Сибири в XIX - 70-е гг. XX вв. Данный экземпляр изготовлен в конце XIX в. Приобретен у Веры Григорьевны Дорониной, ранее принадлежал ее бабушке Вассе Павловне
179
Комаровой, переселившейся в Сибирь в 1900 г. из Тамбовской губернии.
Д. Амба Колыванского района	1975 г., Л.А. Исаева
Новосибирской области	16201-22
6.	Рубель. Деревянный. Сходен с предыдущим. Отличия заключаются в следующем: на верхней стороне рабочей части имеется дугообразный вырез по всей длине, пропилов 29, зубьев 29, буквы отсутствуют.
Общая дл. 54 см, дл. рабочей части 45 см, ш. 7,8 см, в. 2-2,5 см; дл. рукоятки 9 см, диам. 1,8-2,8 см. Сохр. удовл.: имеются трещины, сколы зубьев.
Данные об использовании аналогичны сведениям о предыдущем предмете. Данный экземпляр изготовлен в первой трети XX в. в местах его приобретения.
Западная Сибирь	Середина XX в.
19439-16
7.	Рубель. Деревянный. Сходен с предыдущим. Отличия заключаются в следующем: рабочая часть имеет трапециевидную форму, сужающуюся к рукояти, пропилов 26, зубьев 26.
Общая дл. 63 см, дл. рабочей части 50,5 см, ш. 6,5-8 см, в. 2,3-3,8 см; дл. рукоятки 12,5 см, диам. 2,6-3,2 см. Сохр. удовл.: имеются трещины, сколы.
Данные об использовании, изготовлении и сборе аналогичны сведениям о предыдущем предмете.
19439-14
8.	Рубель. Деревянный. Вырезан из цельного куска дерева с рукояткой. Рабочая часть рубеля имеет в сечении форму сегмента, сужающегося по ширине и высоте к противоположному от рукояти концу. На нижней стороне по всей длине сделано 16 поперечных неглубоких пропилов, и дерево между ними стесано так, что образовалось 17 треугольных зубьев, вершины которых стерты от работы. От одной из поперечных сторон отходит рукоятка круглого сечения с равномерным диаметром по всей длине, с гладкой поверхностью. Конец ее срезан прямо и округлен.
Общая дл. 55 см, дл. рабочей части 42 см, ш. 9-10 см, в. 2,8-4,2 см; дл. рукоятки 13 см, диам. 2,4 см. Сохр. удовл.: имеются трещины, сколы зубьев.
180
Данные об использовании аналогичны сведениям о предыдущем предмете. Данный экземпляр изготовлен в конце XIX в. в местах его приобретения.
Западная Сибирь	1982 г.
19070
11.	Рубель. Деревянный. Сходен с предыдущим. Отличия заключаются в следующем: прямоугольная площадка отсутствует. Пропилов 18, зубьев 18, рукоятка имеет одинаковый диаметр по всей длине.
Общая дл. 57,5 см; дл. рабочей части 45 см, ш. 7,8 см, в. 3 см; дл. рукоятки 12,5 см, диам. 3,3 см. Сохр. хор.
Данные об использовании аналогичны сведениям о предыдущем предмете. Данный экземпляр изготовлен в первой трети XX в. в местах его приобретения.
Западная Сибирь	1930-е гг.
19439-19
12.	Рубель. Деревянный. Вырезан из цельного куска с рукояткой. Рабочая часть рубеля имеет в сечении форму прямоугольника с одинаковой шириной и высотой по всей длине. На верхней стороне, на конце, противоположном рукоятке, вырезана выступающая прямоугольная площадка для удобства захвата рукой. На нижней стороне на обоих концах имеются прямоугольные ровные площадки, между которыми сделано 33 поперечных неглубоких пропила, и дерево между ними стесано так, что образовано 32 треугольных зубца, вершины которых стерты от работы. Одна из поперечных сторон округлая, а от другой отходит рукоятка прямоугольного сечения, расширяющаяся к концу, со скругленными гранями.
Общая дл. 64 см; дл. рабочей части 53 см, ш. 7,8 см, в. 3 см; дл. рукоятки 11 см, ш. 2,5-3,3 см. Сохр. удовл.: имеются трещины, сколы, дерево крошится.
Данные об использовании, изготовлении и сборе аналогичны сведениям о предыдущем предмете.
19439-15
13.	Рубель (рис. XXVIII, 1). Деревянный. Вырезан из цельного куска с рукояткой. Рабочая часть рубеля имеет в сечении форму прямоугольника с одинаковой шириной и высотой по всей длине. Грани ее скруглены. На верхней стороне рабочей части имеется 4 стеса треугольной формы, расположенных по углам. От одной из
181
поперечных сторон отходит рукоятка круглого сечения с плоским каплеобразным выступом на конце. Свободный конец рабочей части плавно отогнут кверху так, что рубель имеет дугообразную форму.
Общая дл. 42,5 см; дл. рабочей части 25,5 см, ш. 11 см, в. 3 см; дл. рукоятки 17 см, диам. 3 см; ш. выступа 6 см, в. 3-1,5 см. Сохр. удовл.: имеются незначительные сколы.
Использовался такой рубель при глажении белья в хозяйствах крестьян Западной Сибири в XIX - первой половине XX вв. Данные об изготовлении и сборе аналогичны сведениям о предыдущем предмете.
19439-17
14.	Рубель (рис. XXVIII, 2). Деревянный. Сходен с предыдущим. Отличия заключаются в следующем: на нижней стороне рабочей части имеются 29 неглубоких пропилов, дерево между ними стесано так, что образовано 29 треугольных зубьев, вершины которых стерты от работы; выступ на рукоятке круглый; верхняя сторона рабочей части украшена плоскорельефной резьбой. Орнамент геометрический. По трем сторонам проходит бордюр из треугольников, а вдоль четвертой - второй бордюр из трех квадратов с крестообразно расположенными треугольниками посередине. 3 подобных бордюра делят плоскость на 4 части. В нижней вырезаны инициалы "И.Ф.О.", а в остальных по розетке с лепестками посередине, за исключением одной, расположенной за инициалами. В ней вырезано 2 совмещенных розетки.
Общая дл. 67 см; дл. рабочей части 51 см, ш. 8,5 см, в. 4 см; дл. рукоятки 16 см, диам. 3,5 см, диам. выступа 7,5 см, в. выступа 2,6 см. Сохр. удовл.: имеются трещины и сколы.
Использовался такой рубель для глажения белья в хозяйствах крестьян Западной Сибири в XIX - 70-х гг. XX вв. Данные об изготовлении и сборе аналогичны сведениям о предыдущем предмете.
-Л 9439-20
15.	Рубель. Деревянный. Вырезан из цельного куска с рукояткой. Рабочая часть рубеля дугообразно отогнута кверху. Верхняя сторона рабочей части полукруглая, а на нижней имеется 15 неглубоких пропилов. Дерево между ними стесано так, что образовано 16 треугольных зубьев, вершины которых стерты от работы. На верхней стороне вырезан выступ в форме подтрапециевидной пирамиды. Одна из поперечных сторон скруглена, и на ней вырезано
182
5 овальных желобков для удобства захвата рукой, а на другой вырезаны фигурные плечики, переходящие в рукоятку крулого сечения, расширяющуюся к концу. В узком месте на рукоятке прорезано 2 треугольных желобка. На верхней стороне рабочей части сделана разметка под резьбу в виде 3-х больших кругов с малыми кругами посередине.
Общая дл. 62 см; дл. рабочей части 52 см, ш. 11.5 см, в. 2 см; дл. выступа 6,5 см, ш. 4 см, в. 1,5 см; дл. рукоятки 10 см, диам. 3-4 см. Сохр. удовл.: имеются сколы.
Данные об использовании, изготовлении и сборе аналогичны сведениям о предыдущем предмете.
19439-18
19. Скалка (рис. XXVIII, 5). Деревянная. Выполнена на токарном станке из цельного куска дерева в форме длинного цилиндра с равным диаметром по всей длине. Рабочая поверхность гладкая. Концы срезаны прямо и скруглены.
Дл. 58 см, диам. 2,8 см. Сохр. удовл.: имеется большая трещина. Данные об использовании и изготовлении аналогичны сведениям о предыдущем предмете. На скалку "накатывали" предмет при катании рубелем.
Западная Сибирь	До 1950 г.
19439-26
21. Скалка. Деревянная. Выточена на токарном станке из цельного куска в форме длинного цилиндра, сужающегося к концам. Рабочая поверхность гладкая. Концы срезаны прямо и слегка скруглены.
Дл. 43 см, диам. 3,8-4,5 см. Сохр. удовл.: имеются трещины. Данные об использовании аналогичны сведениям о предыдущем предмете. Данный экземпляр изготовлен в первой трети XX в. в местах его приобретения.
Западная Сибирь	До 1950 г.
19439-21
26.	Мельница ручная. Каменная. Состоит из 2-х жерновов. Нижний жернов округлой формы, имеет сквозное отверстие в центре. Основание плоское. Рабочая поверхность выпуклая (коническая), слегка наклонная, шероховатая. С боков сточено 2 небольших сегментовидных углубления для удаления готовой муки. В отверстие вбит деревянный штырь круглого сечения. Верхний жернов изготовлен из камня той же породы, округлый. Рабочая поверх
183
ность вогнутая, слегка наклонная. В центре имеется сквозное отверстие большого диаметра для надевания на штырь и засыпки зерна. На боковой поверхности имеется 3 округлых углубления.
Общая дл. 13,5 см; диам. нижнего жернова 27 см, в. 5,5 см; в. штыря 12 см, диам. 2 см; диам. верхнего жернова 27 см, в. 8 см; диам. отверстия 5,5 см. Сохр. хор.
Данные об использовании и изготовлении аналогичны сведениям о предыдущем предмете.
Юг Западной Сибири	До 1950 г.
1810
44.	Маслобойка. Из дерева и железа. Сходна с предыдущей. Кадка изготовлена из 18 дощечек. Днище вырезано из 2-х дощечек, составляющих круг. Обруча 3. Внешняя поверхность была окрашена масляной краской зеленого цвета. Ручки на крышке отсутствуют. На верхней стороне вокруг отверстия вырезано круговое углубление. Концы рукояти круглые. На один конец насажена рабочая часть, вырезанная из цельного куска дерева в форме круга. В центре ее прорезано сквозное круглое отверстие для рукояти. С боков на рабочей части вырублено 4 треугольных углубления. В месте соединения рукояти с рабочей частью вбит гвоздь.
В. кадки 37 см, диам. 17,5-24 см; в. обруча 2-4 см, т. 0,3 см; диам. крышки 21 см; диам. основания 15,5 см, т. 4,5 см; диам. отверстия 3 см; дл. мутовки 59,5 см; диам. рукоятки 2,5 см; диам. рабочей части 16 см, т. рабочей части 1,6 см; в. углублений 3 см. Сохр. плох.: кадка ссохлась, рабочая часть мутовки сколота.
Данные об использовании аналогичны сведениям о предыдущем предмете. Данный экземпляр изготовлен в первой четверти XX в. в местах его приобретения.
Юг Западной Сибири	До 1950 г.
19439-47
45.	Лопата (рис. XXIX, 6). Деревянная. Состоит из рукояти и рабочей лопасти с заостренным краем. Рукоять лопаты составлена из 2-х частей, наложенных друг на друга уплощенными концами и сбитых между собой 3-мя гвоздями. Лопасть лопаты подпрямоугольной формы, несколько сужающаяся к концу. Переход от рукояти к лопасти плавный. Лопасть лопаты слегка выгнута в одну сторону, к концу сильно уплощена.
Общая дл. 140 см; дл. лопасти 31 см, ш. 14-16 см, т. 0,5-1,5 см; дл. рукояти 109 см, ш. 3-3,5 см, т. 3-4 см. Сохр. хор.
184
Использовалась такая лопата для перемещения сыпучих грузов при полевых и хозяйственных работах в хозяйствах русских крестьян во второй половине XIX - начале XX вв. Данный экземпляр поступил с выставки охотников.
Западная Сибирь	1949 г.
6866
185
ПРИЛОЖЕНИЕ И
Н.А. Томилов
ИЗУЧЕНИЕ ЭТНОГРАФИИ ВОСТОЧНЫХ СЛАВЯН ЗАПАДНОЙ СИБИРИ ОМСКИМИ УЧЕНЫМИ
В ПОСЛЕДНЕЙ ЧЕТВЕРТИ XX ВЕКА*
Социальная значимость изучения этнографии и этносоциологии белорусов, русских и украинцев Западной Сибири связана с тем, что они на протяжении нескольких столетий составляют здесь большинство населения, а значит, играли и играют ведущую роль в этноисторических, современных этнических и, главным образом, этнокультурных процессах, в гармонизации межнациональных отношений в этом полиэтническом регионе. Отметим, что существенный вклад в изучение этнографии прежде всего русских Западной Сибири внесли в последние десятилетия ученые научных учреждений Москвы, Барнаула, Новосибирска, Томска.
Но целью данной статьи является осветить некоторые итоги работы омских этнографов и этносоциологов по изучению восточнославянского населения в последней четверти XX в. В своих статьях об этнографии в трудах Западно-Сибирского отдела Русского географического общества омская исследовательница И.В. Захарова писала о вкладе членов этого общества и в изучение этнографии русских Сибири1. Но систематические экспедиционные работы среди восточнославянского населения Западной Сибири и затем Северного Казахстана стали проводиться омскими учеными с середины 1970-х гг.
В 1974 г. был создан Омский государственный университет (ОмГУ) и в нем сразу же Музей археологии и этнографии ОмГУ, в экспозиции которого была представлена этнография русских и украинцев. Возникшая здесь группа этнографов уже в 1976 г. провела первые полевые работы среди украинцев - этносоциологическое исследование современных этнических процессов и сбор предметов культуры и быта для коллекции университетского музея2. В 1978 г. автором данной статьи были опубликованы две статьи по этническому составу, хозяйственным занятиям и средствам передвижения русского населения Нижнего Притомья3. В 1980-х - 1990-х гг. были развернуты полномасштабные этнографические и этносоциологи-ческие исследования русских Западной Сибири и Северного Казах
* Работа подготовлена при поддержке РГНФ, i-рант № 00-01-00349а
186
стана. Во второй половине 1990-х гг. сборы материалов стали осуществляться среди белорусского населения Омской области. В 1985 г. в ОмГУ была открыта кафедра этнографии и музееведения (современное название), в 1991 г. в Омске - Омский филиал Объединенного института истории, филологии и философии СО РАН и в нем сектор этнографии и сектор истории культуры русских (закрытый. к сожалению, в 1998 г. из-за сокращения штатов в Сибирском отделении РАН), в 1993 г. - Сибирский филиал Российского института культурологии Министерства культуры РФ и в нем сектор национальных культур. Эти три учреждения Омска и сегодня проводят основные исследовательские работы по этнографии и этносоциологии восточных славян Западной Сибири.
Среди омских ученых, занимающихся этими исследованиями, следует прежде всего назвать кандидатов исторических наук М.Л. Бережнову, завершившую тему "Ткани и производство одежды из них у русских юга Западно-Сибирской равнины последней трети XIX - 30-х годов XX в."4, и Т.Н. Золотову, выполнившую тему "Календарные праздники русских Тоболо-Иртышского региона в конце XIX-XX вв."5.
М.Л. Бережновой удалось выявить основные виды используемых русскими тканей, основные особенности одежды русского населения юга Западно-Сибирской равнины, технологии ее использования, направления ее развития в последней трети XIX -30-хх гг. XX вв., влиявшие на динамику ткацкого производства и изготовления одежды социально-экономические, демографические и этнические факторы. Она показала также, что в сибирской русской общине благодаря особенностям ее культуры появилась такая одежда, которая, с одной стороны, объединяла все группы русского населения в этническом плане, а с другой стороны, могла выражать социальный статус потребителя.
Т.Н. Золотова завершила исследование традиционных календарных праздников русских Тоболо-Иртышского региона, выявила их локальные особенности и место в общерусской традиции, дала на основе нового подхода структурно-функциональную характеристику этих праздников, раскрыла семантику календарной обрядности, выявила ее циклы в основном на период конца XIX -первой трети XX вв. Кроме того, она изучила основные тенденции и причины структурно-функциональных изменений календарных праздников русских названного региона с начала 1930-х гг. до середины 1990-х гг. и доказала, что основную роль в этих изменениях играли экономический, социально-политический, нравственно-психологический, этнический и религиозный факторы.
187
На данном этапе М.А. Жигунова (Плахотнюк) завершает работу по теме "Современные этнокультурные процессы у русских Среднего Прииртышья"6, а переехавший в г. Краснодар В.В. Ремм-лер - по теме "Современные этнические процессы у украинцев Западной Сибири"7 и проживающая там же в Краснодаре бывшая аспирантка Омского госуниверситета Т.П. Шаргородская - по теме "Традиционные верования русских юга Западной Сибири и Северного Казахстана (демонология и представления о животных) конца XIX-XX в."8. Аспирантка О.Н. Артемьева приступила к выполнению работы по изучению рациональных и иррациональных народных знаний русских о человеческом теле, а аспирантка Л.Б. Герасимова работает над темой "Этническая и этносоциальная история русских крестьян Тарского Прииртышья последней трети XVIII-XX вв.".
Кроме того, М.Л. Бережнова имеет публикации по этнографии белорусов, разных переселенческих групп русских в Среднем Прииртышье, по культуре кержаков, по проблемам тугумов (групп родственных семей), хозяйства, погребального обряда русских, традиционной культуры народов Западной Сибири в годы Великой Отечественной войны (совместно с В.Б. Богомоловым), установок на межнациональное общение жителей малого сибирского города. Она входит также в группу омских этноархеологов и работает в ней над проблемой информативности материалов из археологических памятников русского населения нового времени9. Сегодня она работает над докторской диссертацией "Этнический состав и этнокультурная дифференциация русских в юго-западной части Западно-Сибирской равнины во второй половине XVIII-XX в."
Т.Н. Золотова, помимо календарных праздников, изучает также семейную обрядность русских, имеет работы по культуре старообрядцев Курганской области, по проблеме трансформационных явлений в культуре русского населения (совместно с М.А. Плахотнюк).
Среди работ М.А. Жигуновой (Плахотнюк) есть публикации по традиционной духовной культуре сибирских казаков (совместно с Т.Н. Золотовой), по фольклору и семейной обрядности русских сибиряков, по изменениям в религиозном сознании русского населения Омской области, о роли женщины в сохранении народных традиций и др.
У В.В. Реммлера имеются публикации о семейной обрядности русских и украинцев, о рукопашных состязаниях и боевых единоборствах русских, образах лося и оленя в верованиях русских Западной Сибири. Им же были изданы две программы сбора мате
188
риалов по родильно-крестильной и свадебной обрядности русских Западной Сибири, а также написан раздел "Русские" и "Украинцы" для книги "Музей археологии и этнографии Омского государственного университета"10.
Ряд омских этнографов, занимающихся изучением других (неславянских) народов Сибири, опубликовали результаты своих исследований процессов взаимодействия этих народов и национальных групп с русскими - это публикации Ш.К. Ахметовой по казахам, А.Р. Бетхера, С.А. Рублевской, Т.В. Савраниной и Т.Б. Смирновой - по немцам, Д.Г. Коровушкина - по чувашам, М.А. Корусенко и Е.Ю. Смирновой - по татарам, И.В. Лоткина -по латышам и эстонцам, Г.М. Патрушевой - по шорцам.
Определенный вклад в изучение истории народной культуры русских Западной Сибири и шире России вносит В.Б. Богомолов, написавший ряд работ о деревянной архитектуре, декоративно-прикладном искусстве русских, о женских рукоделиях городского населения, реконструкции изделий из кожи и бересты русских XV1I-XVIII вв., о зрадициях Западной Европы и Ближнего Востока в развитии костюма русских XIV-XVII вв. и др. Д.Г. Коровушкин (сегодня это новосибирский ученый) обратился к проблеме этнических контактов как адаптогенного фактора в этнокультурной адаптации русских Западной Сибири и подготовил программу сбора материалов по орудиям пассивной охоты коренного и русского населения Западной Сибири. М.А. Корусенко посвятил несколько своих работ этнографическим коллекциям по материальной культуре русских, хранящимся в Тюменском областном краеведческом музее. Большим достижением омских этнографов является публикация в многотомной научной серии "Культура народов мира в этнографических собраниях российских музеев" (главный редактор серии Н.А. Томилов) пяти коллективных монографий о хозяйстве и культуре русских по коллекциям музеев Новосибирска, Омска и Тюмени11. Авторами этих томов стали М..Т Бережнова, Г.Г. Беляева, В.Б. Богомолов, С.А. Герасимова, Д.Г. Коровушкин, М.А. Корусенко, С.Ю. Первых, М.А. Плахотнюк, Т.В. Раскевич, В.В. Рсммлер, Н.А. Томилов, Г.И. Успеньев, Л.Т. Шаргородский.
Т.Л. Царегородцева (Зверева) опубликовала ряд работ по народной ветеринарии русских и украинцев Западной Сибири. Сегодня этой темой занимается Ю.А. Богдан. А.Д. Калашников, С.Ю. Первых, О.М. Проваторова подготовили наиболее раннюю публикацию статьи о современных этнических процессах у украинцев Западной Сибири. Г.И. Успеньев посвятил несколько своих публикаций этническому составу и материальной культуре сибир-
189
ских казаков XIX - первой четверти XX в., а А.Л. Чередников -традиционной пище русских и украинцев. Определенный вклад в изучение хозяйства, культуры и этнических процессов у русских и украинцев своими публикациями внесли студенты - члены этнографического кружка ОмГУ Н.А. Артамонова, И.С. Бреус, В.В. Герасимов, Е.Е. Гунько, Ю.Н. Деркач, О.Н. Жидик, Н.В. Кокошкина, Н.С. Кряжева, И.В. Лазарева, В.В. Милищенко, Е.А. Мордик, А.А. Новоселова, Н.Я. Отт, Д.В. Сорокоумов, Е.С. Харитонова, А.П. Черташ, С.Н. Шилов, Л.Н. Юшкевич и др.
С 1995 г. омскими учеными издается многотомная научная серия "Культура народов России" (главные редакторы В.Т. Пуляев (Санкт-Петербург) и Н.А. Томилов), публикуемая издательством "Наука" (Новосибирск). Сегодня в эту серию сдана коллективная монография "Традиционная культура русских Западной Сибири XIX-XX вв." Помимо этнографов Омска и Новосибирска в состав ее авторского коллектива вошли омские историки и культурологи Д.А. Алисов, А.Г. Быкова, А.А. Жиров и фольклористы Н.К. Козлова и И.К. Феоктистова.
Особое направление в трудах омских ученых - это историография изучения этнографии восточнославянского населения Сибири в XIX-XX вв., выявление проблем и перспектив данного этнографического направления на современном этапе. В написании такого рода историографических и теоретических работ приняли участие М.Л. Бережнова, И.В. Захарова, Д.Г. Коровушкин, М.А. Плахотнюк, В.В. Реммлер, Н.А. Томилов12.
Работы омских этнографов и сотрудничающих с ними культурологов направлены и в сферу практической работы возрождения и развития национальных культур народов Западной Сибири -это разработки программ возрождения народных праздников, церковных ремесел, декоративно-прикладного искусства, создания костюмов для фольклорных ансамблей, рекомендации по проблеме влияния административно-территориального деления на развитие культурных процессов. Заметное участие здесь приняли ученые М.Л. Бережнова, В.Б. Богомолов, Г.Г. Волошенко, М.А. Корусен-ко, Т.Н. Паренчук, В.В. Реммлер, С.Ф. Татауров, Н.А. Томилов. Наибольшим достижением прикладных исследований омских ученых стал разработанный в 1994 г. проект "Решение национально-культурных проблем Омской области". Разделы по проблемам развития культуры русских подготовили тогда Т.Н. Золотова, М.А. Плахотнюк, В.В. Реммлер, Н.А. Хвостов13.
Возникновение в Омске коллектива этнографов, а еще ранее коллектива фольклористов (действует на базе Омского государст-
во
венного педагогического университета под руководством Т.Г. Леоновой), изучающих культуру (в т. ч. и фольклор) русского населения Сибири, позволило им провести ряд научных мероприятий. Так, в 1992, 1994, 1996 и 1999 гг. в Омске прошли 4 Всероссийские научные конференции "Русский вопрос: история и современность", в рамках который традиционно работали секции "Народная культура и хозяйственно-бытовые традиции русского народа", "Русский язык и литература в духовной жизни России", "Религия в жизни русских и российского общества". В 1992 г. в Омске по предложению фольклорной комиссии вузов России был создан Сибирский (до 1995 г. - Западносибирский) региональный вузовский центр по фольклору (руководитель центра - Т.Г. Леонова). Ежегодно в октябре он проводит всероссийского уровня научно-практический семинар "Народная культура Сибири", всего проведено 9 семинаров (7 - в Омске, 1 - в Новосибирске). Материалы названных конференций и семинаров, как правило, публикуются в виде сборников научных трудов14. В начале февраля 2000 г. в Омске прошла Международная научная конференция "Славянское единство", посвященная 2000-летней годовщине Рождества Христова, в которой приняли участие ученые Белоруссии, России и Украины15.
Последняя достаточно крупная работа омских ученых по истории и культуре русских - это изданная в Москве коллективная монография "Народная культура Муромцевского района"16. Население Муромцевского района Омской области включает в себя две наиболее многочисленные группы - русских и татар. Они и стали объектом монографического изучения. Особенность этой работы в том, что в ее создании принимали участие археологи, фольклористы и этнографы. Подготовкой разделов о русском населении были заняты этноархеолог Л.В. Татаурова, этнографы М.Л. Береж-нова, В.Б. Богомолов, В.В. Герасимов, Т.Н. Золотова, Т.Н. Парен-чук, М.А. Плахотнюк (Жигунова), фолоклористы Е.А. Аркин, Л.А. Кучегура, Т.Г. Леонова, В.А. Москвина и И.К. Феоктистова. Руководили подготовкой данной монографии Т.Г. Леонова, С.С. Тихонов и Н.А. Томилов.
Таким образом, в настоящее время в Омске имеется группа ученых, способных проводить серьезные научные исследования по этнографии и этносоциологии восточнославянского населения Сибири и Северного Казахстана. Заметим, что белых пятен здесь неимоверно большое количество - не созданы обобщающие труды по этнической истории, не исследованы многие явления традиционнобытовой культуры, социальных отношений и т. д. Возможно, с омской группой этнографов также будут связаны ближайшие пер
191
спективы расширения исследований по этнографии, этносоциологии и этноархеологии восточных славян Сибири. На определенном этапе исследований усилиями ученых Москвы, Барнаула, Владивостока, Новосибирска, Омска, Томска и других городов России можно было бы приступить к подготовке обобщающего издания "Русские Сибири" или "Восточно-славянские группы Сибири".
ПРИМЕЧАНИЯ
1.	Захарова И.В. Работы Западно-Сибирского отдела Русского географического общества в области этнографии И Народы Южной Сибири в коллекциях Омского государственного объединенного исторического и литературного музея. - Томск, 1990. -С. 26-41; Оиа же. Этнография в трудах Западно-Сибирского отдела Русского географического общества (1877-1917) // Ученые записки Омского государственного педагогического института. -Омск, 1970. - Вып. 45: Вопросы истории Западной Сибири. -С. 100-124. См. также: Захарова И.В., Томилов Н.А. Этнографическая наука в Омске: истоки, история и современное состояние // Народы Сибири и сопредельных территорий. - Томск, 1995. - С. 5-36.
2.	Томилов Н.А. Коротко об экспедициях И Советская этнография. - 1977. - № 4. - С. 153-154; Он же. Основные итоги работы Западно-Сибирской историко-этнографической экспедиции Омского университета в 1975-1976 гг. // Материалы Третьей отчетной научно-методической конференции Омского университета. -Омск, 1977.-С. 190-192.
3.	Томилов Н.А. Некоторые материалы по этнографии русских Нижнего Притомья (этнический состав и занятия населения) // Вопросы археологии и этнографии Сибири. - Томск, 1978. -С. 113-128; Он же. О средствах передвижения русского населения Нижнего Притомья //Этнокультурная история населения Западной Сибири. - Томск. 1978. -С. 130-140.
4.	Бережнова М.Л. Коллекции одежды музеев г. Омска как источник по этнокультурной истории русского населения Среднего Прииртышья последней трети XIX - 30-х годов XX в. // Проблемы культуры народов и изучения культуры по музейным коллекциям. - Омск, 1987. - С. 90-91; Она же. К характеристике техники-ткачества русских крестьян Западно-Сибирской равнины в конце XIX -начале XX вв. // Проблемы культурогенеза и культурного наследия. - СПб., 1993. - Ч. III. - С. 26-31; Она же. Тенденции развития народного костюма русских юга Западно-Сибирской равнины в последней трети XIX - 30-х гг. XX вв. // История и культура Сиби
192
ри. - Омск, 1996. - С. 13-15; Она же. Ткачество русских крестьян юга Западно-Сибирской равнины в конце XIX - первой трети XX в. И Народы Сибири и сопредельных территорий. - Томск, 1995.-С. 186-200; и др.
5.	Золотова Т.Н. Святочный цикл календарных обрядов русских юга Западной Сибири и Северного Казахстана в конце XIX - первой трети XX веков И Антропология и историческая этнография Сибири. - Омск, 1990. - С. 162-173; Она же. Современное состояние календарной обрядности русского населения Среднего Прииртышья И Современная духовная культура народов Сибири и Севера. - Омск, 1989. - С. 130-138; Она же. Социально-экономические и религиозно-магические элементы календарных обрядов русских юга Западной Сибири и Северного Казахстана в конце XIX -первой трети XX в. // Народы Сибири и сопредельных территорий. - Томск, 1995. - С. 246-253; Она же. Традиции святок у русского населения Среднего Прииртышья и возможности их использования в современной обрядовой культуре // Проблемы культурогенеза и культурного наследия. - СПб., 1993. - Ч. III. - С. 26-31; и др.
6.	Жигунова М.А. Динамика численности и размещения русского населения Омской области (1926-1979 годы) // Роль этнографии в идеологической работе и в ускорении социально-экономического развития общества. - Омск, 1987. - С. 120-122; Она же. Этнические процессы в сфере духовной культуры русских Среднего Прииртышья И Современная духовная культура народов Сибири и Севера. - Омск, 1989. - С. 123-130; Плахотнюк М.А. Этнические процессы в материальной культуре русских Среднего Прииртышья И Народы Сибири и сопредельных территорий. - Томск, 1995. -С.177-185; и др.
7.	Реммлер В.В. Динамика изменений в культуре украинского населения Западной Сибири в XX веке И Проблемы развития культуры народов и изучения культуры по музейным коллекциям. - Омск, 1987. - С. 53-54; Он же. Некоторые аспекты межэтнических контактов немцев и украинцев в Омской области И Немцы Сибири: история и культура. - Омск, 1993. - С. 94-98; Он же. Этническое самосознание украинцев Западной Сибири и прогнозирование национальных процессов И Народы Сибири и сопредельных территорий. - Томск, 1995. - С. 124-131; и др.
8.	Шаргородская Т.Н. Образ домового в верованиях русских Западной Сибири И Этническая история и культура народов Советской страны. - Омск, 1991. - С. 153-155; Она же. О демонологических персонажах в восточнославянской мифологии (конец XIX
193
- начало XX в.) // Народы Сибири и сопредельных территорий. -Томск, 1995. - С. 273-277; и др.
9.	Библиография трудов по этнографии и этносоциологии восточных славян М.Л. Бережновой, Т.Н. Золотовой и других названных в этой статье омских ученых частично помещена в следующих изданиях: Бережнова М.Л. Ткани и производство одежды из них у русских юга Западно-Сибирской равнины последней трети XIX - 30-х годов XX в. - Новосибирск, 1997. - С. 16-17; Золотова Т.Н. Календарные праздники русских Тоболо-Иртышского региона в конце XIX-XX вв. - Новосибирск, 1997. - С. 16-19; Научные издания Сибирского филиала Российского института культурологии 1993-1997 гг. И Культурологические исследования в Сибири. - Омск, 1999. - Вып. 1. - С. 138-141; Смирнова Е.Ю. Список научных работ омских этнографов (1974-1993) И Народы Сибири и сопредельных территорий. - Томск, 1995. - С. 282-314; и др.
10.	Музей археологии и этнографии Омского государственного университета: Этнографическая экспозиция. - Омск: Издание Омск, ун-та, 1994. - 60 с.
11.	Культура русских в коллекциях Омского государственного историко-краеведческого музея. - Томск; Изд-во Томск, унта, 1994. - 276 с.; Культура русских в коллекциях Тюменского областного краеведческого музея. - Новосибирск: Наука, 1997. -189 с.; Хозяйство русских в коллекциях Новосибирского областного краеведческого музея. - Новосибирск: Изд-во Ин-та археологии и этнографии, 1996. - 368 с.; Хозяйство русских в коллекциях Омского государственного исторического и литературного музея. -Томск: Изд-во Томск, ун-та, 1993. - 396 с.; Хозяйство русских в коллекциях Тюменского областного краеведческого музея. - Тюмень: Вектор Бук Лтд, 1994. - 264 с.
12.	См., напр.: Бережнова М.Л., Плахотнюк М.Л., Томилов Н.А. Некоторые проблемы изучения культуры русских на современном этапе И Аборигены Сибири: проблемы изучения исчезающих языков и культур. - Новосибирск, 1995. - Г. II. - С. 83-87; Томилов Н.Л. Проблемы народной культуры в трудах сибирских ученых середины Х1Х-ХХ вв. // Культура и интеллигенция России. - Омск, 1998. - Т.П. - С. 172-175; Томилов Н./\., Коровуш-кин Д.Г., Реммлер В.В. Народная культура восточнославянского населения Сибири и ее изучение И Славянские чтения. - Омск, 1992. - Вып. 1. - С. 36-39; и др.
13.	Решение национально-культурных проблем Омской области: Научно-исследовательский проект. - Омск, 1994. - 71 с.
194
'4. См.: Материалы Третьего научно-практического семинара Западно-Сибирского регионального вузовского центра по народной культуре. - Омск, 1996. - 139 с.; Народная культура: Материалы IV научно-практическ. семинара. - Омск, 1997. - 91 с.; Народная культура: Материалы V научно-практическ. семинара по фольклору. - Омск, 1997. - 109 с.; Народная культура Сибири и Дальнего Востока: Материалы VI научно-практического семинара... - Новосибирск, 1997. - 196 с.; Народная культура Сибири: Материалы VII научно-практического семинара... - Омск, 1998. -240 с.; Народная культура Сибири: Материалы VIII научно-практического семинара... - Омск. 1999. - 268 с.; Народная культура Сибири: Материалы IX научно-практического семинара... - Омск, 2000. - 232 с.; Русский вопрос: история и современность. - Омск, 1992. - Ч. 1. - 119 с.; Ч. II. - 95 с.; Омск, 1993. - 120 с.; Омск, 1994. -Ч. I. - 304 с.; Ч. II. - 170 с.; Омск, 1998. - 344 с.; Омск, 2000. - 295 с.; и др.
15. Славянское единство. - Омск: Издание Омск, ун-та, 1999. - 144 с.
16. Народная культура Муромцевского района. - М.: Фонд им. И.Д. Сытина, 2000. - 336 с.
195
СОКРАЩЕНИЯ
Л - Лист
МАЭС ТГУ - Музей археологии и этнографии Сибири Томского государственного университета
МЭП ТГУ - Материалы этнографической практики Томского государственного университета
МЭЭ ТГУ - Материалы этнографической экспедиции Томского государственного университета
НОКМ - Новосибирский областной краеведческий музей
Т - Тетрадь
196
СОДЕРЖАНИЕ
Введение...............................................4
§1	. Состав населения.................................18
§2	. Хозяйственные занятия............................29
§3	. Средства передвижения............................81
§4	. Жилища...........................................96
§5	. Пища и связанные с ней предметы утвари..........116
§6	. Одежда..........................................127
§7	. Орнамент........................................143
Заключение............................................164
Приложение I. Описания этнографических музейных предметов русских Западной Сибири..............................165
Приложение II. Н.А. Томилов Изучение этнографии восточных
славян Западной Сибири омскими учеными в последней четверти XX века.....................................186
Сокращения............................................196
197