П.Н.Мамонов
Дураков нет
Петр Николаевич Мамонов
Дураков нет

yneSAWe
V\V4>^to
НПэфрАИе-
L>KE.crn
‘УНН^
[ps'crSTA
о^^сЖ®
^ДА0**^
ПШВсЛЛЬИЕ
л^оспомиНМие
Русская неделя
Тюмень
2011
Петр Николаевич Мамонов — поэт, музыкант,
актер. Родился 14 апреля 1951 года. В 1979 году
окончил Московский полиграфический техникум. В
1979-1982 годах учился на редакторском факульте-
те Московского полиграфического института. В 1984-
1990 годах — руководитель и фронтмен легендар-
ной рок-группы «Звуки МУ», лидер московского
андеграунда 80-х. В совершенстве владеет английс-
ким и норвежским языками, его переводы публико-
вались во многих поэтических антологиях. С 1991
года выступает сольно. Автор, режиссер и главный
актер спектаклей: «Есть ли жизнь на Марсе?», «Шо-
коладный Пушкин», «Мыши, мальчик Кай и Снеж-
ная королева». Снимался в фильмах: «Игла», «Такси-
блюз», «Нога», «Анна Карамазофф», «Терра инког-
нита», «Время печали еще не пришло», «Клара, Дора.
Бешеные бабки», «Пыль», «Случайный взгляд», «Ос-
тров», «Царь».
©П.Н.Мамонов
© Издательство «Русская неделя», 2011
Дураков нет '	и ;
— Очень легко прожить жизнь нёза-
метно для себя: к восьми встал, чайку попил,
чего-то поделал... Раз, и день прошел. Раз — про-
шли неделя, месяц. Оп-па! И уже — гроб, и ле-
жишь. Вот в фильме «Остров» я в гробик ложусь,
видели, наверное... А я во время съемок выскаки-
вал из него три раза. По часу ходил, переживал, ‘
еле-еле потом эту сцену сняли. Лежать в гробу —
это серьезное дело даже в кино, где все понарош-
ку. Стеночки четыре, лежишь в ящичке, ничего нет
и не будет, все, что успел собрать за жизнь, — тут.
У нас в деревне иногда отключают свет, и это
очень полезная вещь. Вот я приезжаю из Москвы,
думаю: сейчас за компьютер сяду или фильм по-
смотрю, а тут бац! — и света нет. Лежишь в темно-
те на диванчике один. И что? С чем лежать в тем-
ноте? Попробуйте вот так выключить свет и часик,
ничего не делая, полежать. Митрополит Сурожс-
кий Антоний пишет, что мы живем, перекатыва-
ясь из прошлого в будущее, мы не живем насто-
ящим моментом А именно та секунда, когда можешь
жить сейчас, когда весь собираешься под кожу в этот
самый миг, по сути дела и есть молитва. Вот ты, а
вот этот Божественный пламень горит перед тобой.
И ты — как искорка этого огня, ты сейчас счастлив.
Внешнее все ни к чему, в нем можно запутаться.
Внешнее место вообще мало что
‘* г-*' значит. Вот старичок афонский в пе-
щерке сидел, и у него из окна был вид замечатель-
ный, а он взял да это окно изнутри дощечкой зако-
лотил. Ему говорят:
— Старче, ты что? Это же Божий мир, Божий
свет!
А он отвечает:
— Если бы вы знали, какой у меня свет внутри!
Внешнее от меня загораживает внутреннее как
помеха. Это по немощи нашей Господь дал красоту,
чтобы мы хоть глазками своими отдыхали. Или вот
встаньте перед зеркалом со спокойным и чистым
лицом и посмотрите, какие мы все хорошенькие и
красивенькие:
— Ух ты, какой я!
Надо суметь себя полюбить не с точки зрения
«мне отдай мое», а возлюбить в себе Божие творе-
ние. Вот этими чистыми кусочками души мы и свя-
заны друг с другом, эта красота в нас вся вместе и
есть Церковь. Связаны мы тем, что в нас осталось от
Бога, в ком-то этого больше, в ком-то меньше, но в
каждом есть. Солнце светит и дождик льет на пра-
ведника и на грешника, для всех одинаково.
— Петр Николаевич, а где же тонкая грань се-
бялюбия?
— Она никакая не тонкая. В нас Господь вложил
дар любви, а мы его извратили тем, что обратили на
себя. А надо встать с головы на ноги и начать лю-
бить другого. Гнев нам дан? Дан. Но гневаться надо
не на супругу, которая поставила еду не подогре-
тую, а гневаться надо на себя: ну что во мне эта
мысль бьется и не отпускает меня, что я хочу опять
напиться водки, как скотина? Вот для чего гнев ну-
жен. Что ты гневаешься на жену, что она ходит дома
лохматая и в халате? Купи ей бриллианты, одень ее,
будешь глядеть и радоваться.
Поэтому грань себялюбия не тонкая, каждый
знает, где его корячит. Я поэтому и записки свои
назвал «Закорючки», потому что по жизни нас ко-
рячит и на мелком, и на крупном, по сто раз в день.
Попробуйте себя в гневе увидеть в зеркале — испу-
гаетесь, не узнаете лица своего. Это, кстати, хоро-
ший метод для родителей: показать ребенку его лицо
в зеркале, когда он будет реветь, требовать чего-то.
Он отшатнется в ужасе, потому что увидит там беса.
А он хочет в зеркале видеть образ Бога, мы же все
— иконы. Встаньте перед зеркалом и посмотрите
на себя как на икону, как на создание Божие. И вы
увидите, что произойдет в вашей душе: вам не захо-
чется ругаться, отнимать, отталкивать, вам захочет-
ся отдавать. Потому что отдать — это высочайший
кайф, это гораздо круче, чем «дай!».
Но сначала нужно наработать навык. Навык так
приобретается: мне не хочется, а я — отдаю. А по-
чему? Потому что это правильно. Есть, слава Богу,
Закон Божий, где все расписано. Ведь когда ты на-
ходишься в каком-то грехе, то становится страшно
жить. Потому что живешь против Закона, мучаешь
себя и не знаешь, что дальше делать. Если же жи-
вешь вроде спокойно и делаешь все правильно, но
вот начинает тебя колбасить, то нужно смотреть
Закон Божий, там все прописано, каждый шаг. И
все это постигается опытным путем, этому тебя дядя-
профессор не научит. Начинаешь все делать пра-
вильно и опытно видишь — получается. Помолил-
ся слезно полчаса: «Господи, помоги, не могу, пропа-
даю!». И удивляешься, куда делись все эти чувства:
ненависти и злобы как не бывало. Чудеса реальны
для каждого человека, который старается хотя бы
вектор иметь, чтобы по вере жить. Чудеса по трид-
цать-сорок раз за день случаются.
Так как же распознать: где себялюбие, а где лю-
бовь к образу Бога в себе? Есть много, конечно, гра-
ней тонких между смирением, человекоугодием и
просто малодушием... Я вот про Закон-то Божий
сказал, что вроде как по учебникам жить легко. Но
христианство это не только то, что написано или
что духовный отец сказал... Это надо сильно голо-
вушкой своей суропить, на то и ум дан. В каждом
конкретном случае, по сто раз на день.
У меня многие вещи накатаны, поэтому я тут
сижу и вам сообщаю. А утром сам встаю и вроде
все в порядке, а жить неохота! В чем дело, в чем
причина? Начинаешь суропить головой, думать. Что
я сейчас: себя люблю или ближнему добро делаю?
Все это можно понять.
Вот приходит на исповедь взрослый мужик:
— Не могу курить бросить, батюшка.
— Не можешь, тогда отдыхай. Впереди-то гроб
будет? Вот там и закурим.
Надо жить радостно и весело, но серьезно. Бегот-
ня за сто долларов — туфта. Мы же все это прекрас-
но понимаем, все мы видим богатых людей в их
6
особняках. Элвис Пресли лежал на кожаном чер-
ном диване и помирал бедный, одинокий.
— Сейчас же такие времена, что надо зара-
батывать, крутиться?
— Да чепуха все это. Голову включи, открыты
все возможности. Почему у вашего покорного слу-
ги нет проблем? Да потому что я работаю все
время. Я все время что-то суроплю, я все время
открыт для впечатлений. Но не потому, что «я»
да «я», а потому что через все мои ужасы к Богу
пришел. Работа настоящая — это не сгребать, а
отдавать. И не надо думать, сколько тебе за это
заплатят, денежки приходят потом сами. То, что
надо, что требуется, все будет, ребята! И «мерсе-
дес» будет, не надо только в него упираться. А
если упрешься: пять лет работал, купил «мерсе-
дес», об дерево его трах и все — человек готов.
Если у тебя что-то, чем ты дорожишь, отнять, то
все — ты готов. А у монаха какого-нибудь все
отняли, а он только смеется — ему-то без разни-
цы. Евангельский богач — это не обязательно тот,
у кого денег много, а тот, кто привязан к богат-
ству. И последний нищий тоже может быть бо-
гачом, если он так привязан к своей последней
рубашке, что отними ее у него, и он пропал. Вот
ведь в чем история-то вся. И это же не значит,
что если у тебя денег много, то ты в Царство
Небесное не проскочишь, да ерунда все это, че-
пуха. Главное, как ты относишься к этому.
Вот, например, машина моя не заводится, не
могу понять почему, стою, молюсь, а думаю о ней,
а не о Боге. И так пять раз на день. Что делать?
Стараться надо Бога просить:
— Помоги, Господи, убери всю дрянь эту из моей
головы!
И вот на пятый день смотришь — в голове чисто.
Но пять дней пришлось покочевряжиться! И сразу
какой-то товарищ позвонил: это у тебя там насос в
машине надо почистить. Почистил — сразу зарабо-
тала. Только из головы эту печаль выкинул и сразу
проблема решилась.^ <- - „	7	.	,
Бог может из ниче- ' "/'х
го сделать «ферра-*
ри», да что «ферра-	>
ри» — Вселенную еде- ~	,
лать. Поэтому весь вопрос веры:
насколько мы верим, не в то, что Бог есть, а в то, что
Он сказал, насколько верим Ему.
— Это зависит от того, что будет стоять в
центре внимания — материальное благополу-
чие или Бог?
— Сказано: «Где сокровище ваше, там будет и
сердце ваше» (Мф. 6, 21). Если мое сокровище —
«мерседес», то я в нем — по уши. А если для меня
это всего лишь удобное и красивое средство пере-
движения, то я свободен.
— Как вы считаете, где легче спасаться: в
городе или деревне?
— Мы приехали с женой в Оптину пустынь, нас
там встретил молодой монах, видный такой. Мы его
начали спрашивать:
— Как вы считаете...
8
Он говорит:	• -	' • •
— Я ничего не считаю!
И весь такой гордый ушел.
Поэтому я ничего не считаю и ничего не знаю.
Как сказал один отшельник: «Я все свои скорби и
немощи возложил на Бога». Вот бы и нам так по-
ступать: возложить все свои скорби и немощи на
Бога и жить. А все эти «я думаю», «я считаю» отло-
жить от себя.
Тебе кушать хочется? Ты сам еду приготовь и
накорми тех, кто с тобой рядом Видишь, что посу-
да грязная осталась от обеда, возьми и вымой. Хри-
стианство — это не то что за веру голову отрубили
или руку, а вот — посуду грязную помыть. Чтобы
не кто-то тебя упрашивал или заставлял, а сам взял
и сделал. Спасаться надо.
— Но вы же чувствуете...
— Я чувствую, что я по уши в своих грехах, мое
недостоинство сплошь и во всем Слава Богу, что я чи-
таю книжечки, знаю, что это правильное устроение,
когда видишь, что ты нигде и ничего не можешь. Тогда
нужен Спаситель. А если ты все можешь сам, то зачем
тебе Спаситель? Может, лучше заняться аутотренин-
гом рука теплая, я спокоен... Тогда зачем тебе Бог? Вот
некоторые скажут: «А что, результаты же есть и у ауто-
тренинга, и у медитации, и у йоги?». Поверьте на слово,
что со всей этой медитацией и йогой окажешься в
тупике не через час, так через пять лет. Упрешься сво-
им щенячьим носом в стену. Нужно же понять: кто
мне помогает, если не Бог? Разве есть «боги главные» и
«не очень главные»? Нет, ребятки, помогает или Бог,
или бес Вот говорят: «К бабке иди, и она грыжу тебе
А$> • _ л» ‘ э:
заговорит». Конечно, колдовство же есть. Оно работает
и понятно, с чьей помощью. И мы возвращаемся опять
к той же точке — когда мы ляжем в ящичек, мы пой-
мем, кто нам помогал. Средств-то много, но нужно вы-
бирать верное Если будешь глотать все время снотвор-
ные таблетки, то будешь спать, но таблеток со време-
нем нужно все больше и больше, и ты все равно при-
дешь к тому, что таблетки уже не помогают, а ты от
них уже зависим Вот они — неверные пути.
Поэтому что долго думать и рассусоливать? Да-
вайте не любопытствовать о непостижимых пред-
метах, а жить каждый день по совести. Не суще-
ствует особой жизни в Церкви с Богом и другой
жизни, когда я еду на автомобиле мимо гаишника.
Есть жизнь — это когда с Богом И есть смерть,
когда живые трупы могут ходить и действовать. И
это не какая-то поляризация, надо себе твердо усво-
ить, что вариантов нет.
— Но есть стереотип поведения в храме и
поведения вне храма? Раздвоение получается:
какую-то часть мы живем с Богом, а какую-то
без Бога?
— Не надо притворяться. У тебя пост, а твой
ближний сыр или мясо ест, и ты уже переполнен
негодованием: вот где ты весь. Но не в этом же дело!
Неужели Христос взошел на крест для того, чтобы
мы йогурта не ели? Отец Димитрий Смирнов гово-
рил в своей проповеди про прихожанина, который
пришел на исповедь:	f
— Каюсь, что я съел банку йогурта в среду.
— Целую банку?	f мт
— Целую...	t
10
— Удивительно, у вас высшее образование, вам
62 года, а вы на исповедь Богу банку йогурта при-
несли.
Вот какие мы православные, ребята. Но у нас хоть
какая-то надежда есть, а на Западе дело глухо. Пусть
человек споткнулся, упал, встал, снова упал — на-
жрался. Протрезвел, говорит: «Господи, помоги! Не
могу никак справиться!». Здесь хоть вектор какой-
то есть. Знаем праведную сторону, в которую надо
нос свой поворотить, это я о себе. Сколько за меня,
за Петеньку, и Матерь Божья, и Ангел-хранитель, и
Николай Угодник, и все святые день и ночь молят-
ся. А один маленький бес поманит: «Пойдем, Петр!»,
и Петр уже с ним. Сколько чудес совершается, сон-
мы святых за нас стоят, а мелкий бес поманит и мы
падаем, вот насколько мы удобопреклонны ко гре-
ху. Почему нас не тянет учиться, что-то новое по-
знавать, а тянет покурить на чердаке? Почему нас
привлекает все запретное? Потому что еще Адам
повернулся в ту сторону, послушал врага, и мы с тех
пор все это в себе несем. Это вам не «хи-хи», это
борьба кровавая. Только решил про себя: «Раздра-
жения не будет!», и сразу начинается кровавая вой-
на. Если хочешь быть крутым, попробуй, загни свое
раздражение, свой гнев. Вот у соседа на участке це-
лый день радио орет, можно, конечно, палку взять и
пойти на разборку, но так каждый может. А ты
будь крутым и ни слова, ни полслова, живи, как буд-
то нет этого раздражения. Вот это крутизна! Тогда
ничего не страшно — ни радио, ни шмадио. Вот ты
спрашивал про город, про деревню. Да тебе все рав-
но будет, хоть в яму тебя кинь, потому что с тобой
И
будет Бог. А Бог все может, Он — Всемогущий. И
это слово меня вставляет очень сильно. Все может
Господь реально. Понимаете?
В автобусе еду, садятся два пьяных дембеля пере-
до мной, разговоры их ясные, матерятся. Ну, думаю,
попал ты, Петр, на два часа уши береги. А с другой
стороны, дай-ка я о них подумаю с христианской
точки зрения: кто эти ребятки, откуда они взялись,
чего они видели? А выросли они в деревне, отец
пьет, мать орет вечно. В школе — драки, курево,
пьянка, портвейн... Потом армия, сначала их били,
потом они били, сейчас они назад едут. Чего я от
них хочу? Гляжу, приехали мы, два часа прошли как
одна минута. Я не услышал ни одного матерного
слова. Кто помог? Господь Бог. Потому что я пра-
вильно устроился, я их пожалел, не осудил, а влез в
их шкуру, насколько смог. А Бог помог.
Поэтому просто прагматически выгодно быть с
Богом, это всегда с тобой и всегда работает. Все рав-
но что у мамочки на руках.
Мы же еще путаем смысл слова «любить», для
нас оно означает душевное влечение. А это не так.
Любить — значит терпеть. Терпеть вот этого несча-
стного человека, которого обуяла злоба и ненависть,
как он мучается, бедненький, когда кричит, напира-
ет, отталкивает. Надо понять, что ему тяжело. Это
есть любовь, этого от нас Бог хочет, а не того, чтобы
мы кричащего обняли, чтобы он нам стал родным,
нет.
— А как же деятельная любовь?
— А она и есть деятельная. Вы знаете, как пишут
святые наши старички: «Терпеть прекословного брата
12
вменяется в мученичество». Есть такие люди, что им
ни скажешь, они всегда наперекор.
— А как же терпеть хама, откровенного на-
сильника?
— Суропить головой. И здесь есть лакмусовая
бумажка: обижают тебя или другого? Если другого,
слабого — вступись, драться надо, воевать. Родину
защищаешь, ради этого убивать приходится. Но надо
все время суропить: «Что я делаю? Во имя чего? Во
имя чего я прощаю?». Потому что мир дороже, чем
ссора, если даже я поступился своими принципами.
Вот обратимся к авве Агафону, египетскому пустын-
нику. Молодые монахи решили его испытать:
— Отец, а ты — блудник и гордец, которого не
видывал свет.
Он говорит:
— Да, братья, блудник.
— А ты же ворюга, только и смотришь, что бы
стибрить.
— Да, каюсь, ворюга.
— Так ты же еще и еретик.
— А вот этого нет.
Братия удивляются:
— Отчего ты все эти несправедливые обвинения
терпел, а последнего слова не перенес?
Он говорит:
— А потому что нахожу в себе кусочки и кончи-
ки всех этих страстей, хоть и не делаю дел. А при-
знание себя еретиком значит отлучение от Бога, а я
не хочу быть отлученным от Бога моего.
Вот так и нам в каждом поступке надо соотно-
сить: где мое, а где — Божье. Это очень сложно,
13
потому что можем вместо миротворства заняться
человекоугодием. Я сплошь и рядом так делаю. Но
все-таки лучше ошибиться в человекоугодии, чем
скандал раздуть. И никаких готовых рецептов нет.
Не знаешь как, а делать надо! Все в душе кипит,
битва идет. Как же быть, как жить?
Жить надо, как живет ребеночек девять меся-
цев в утробе маминой. Для чего? Чтобы выйти по-
том на свет Божий. Вот и нашу жизнь надо вос-
принимать как временную, чтобы потом выйти в
вечность. Человек подобен лучу: он имеет начало,
но не имеет конца. Это же приятная мысль, поче-
му мы ее все время отталкиваем? Это великолеп-
ная мысль, что мы родились раз и навсегда, что мы
будем жить всегда. И эту жизнь воспринимать как
утробу, как подготовку, а ТАМ уже будет ништяк
полный!
— Но ведь отличие наше от ребенка в утро-
бе в том, что ему там трудиться не надо.
— Как это не надо? Откуда мы знаем? Мы этого
не помним. Как и в вечности: когда мы выйдем
туда, у нас памяти об этой жизни не будет. Это не
то, что мы будем смотреть за какой-то краешек на
живущих на Земле — они там, а я — здесь. Нет!
Дух Святой так зальет каждого в свою меру, что
мы не будем видеть этой разницы: кто хуже, кто
лучше. Этого не будет, мы будем опьянены. Как
пишет святой Исаак, Божественная любовь зали-
вает всего человека и он уже не понимает, где он.
Как пьяный напивается и уже не помнит горя.
— Ну, это же предположительно? t
14	'	6
14 . ° . ®®. о-Зеьэ-
— А быть пьяным — не всегда отрицательно.
Можно и пить, и есть, главное — помнить меру. И
с женой любимой можно спать на одном ложе, но
не с пятью же бабами сразу, правда? Можно, но в
меру. Был такой Блез Паскаль, который говорил,
что человек неверующий и здесь проигрывает, и
ТАМ, а верующий и здесь ничего не теряет, а ТАМ
— выигрывает. Человек верующий ЗДЕСЬ ничего
не теряет. Жизнь — это не мука, а Бог не дядька,
наказывающий палкой, нет. Бог говорит мне: «Ми-
ленький, не делай греха, а то тебе будет плохо, по-
верь». Но я не поверил Ему, сделал, и мне очень
плохо — вот что такое грех.
— Вы вспомнили преподобного Исаака Си-
рина, а сейчас, в наши дни, может быть такой
уровень духовного подъема, прозрения, как у
него?
— Я думаю, да. Мера разная у людей, но Дух
Святой — Тот же, Евангелие — то же. Мы часто и
не знаем, что с нами происходит, но у каждого
бывает на душе хорошо, мирно, тихо, спокойно.
Сказано, что Царствие Небесное не приходит при-
метным образом. Я вот по себе скажу. Поехали мы
как-то с ребятами на Афон, мне так там было хо-
рошо, я весь горел, был еще новоначальным. Меня
посетило одно удивительное чувство. Там ходит
паром, на котором много греков — и мирян, и
монахов. А греки — шумный народ, крестиками,
иконками торгуют, шум, суета. Стало меня это раз-
дражать. Я все-таки актер, могу по внешним дви-
жениям определить человека: дай-ка, думаю, найду
человека хуже меня. Но на Афоне было так хоро-
:1Ло - V- ’
J

f.W ..
шо, здорово и светло, что я поглядел вокруг и уви-
дел: а ведь я — хуже всех. Спрашиваю товарища:
— Как же это, Саша, что я вижу себя хуже всех?
А он мне отвечает:
— Это хорошо, значит, доброе начало положено.
Так я увидел себя, впервые осознал свою немощь,
что ничего я не могу сам, а с Богом все могу.
Когда такое понимаешь, то все эти разговоры,
что есть мусульманство, есть буддизм.. Да куда мне?
Зачем? Я человек русский, здесь вырос. Здесь все
родное. Хотя вот и в деревне спрашивают:
— Петро, а чего это ты в церковь ходишь?
Я говорю:
— Тебе нравится жене сказать, что на рыбалку
пошел, а самому все воскресенье в пивной с мужи-
ками простоять, пробазарить?
— Это самый праздник.
— Мне вот так же в церкви простоять — кайф.
— А, ну если в кайф, тогда ясно.
Лично мне, Пете Мамонову, там хорошо, очень
эрошо, я это чувствую всем своим существом. Мне
з надо ничего доказывать и объяснять. Я все делаю
большим удовольствием, у меня и опыт уже есть.
Пока САМ не попробуешь, пока опыт не появится,
7let как ты различишь горькое, кислое, соленое, сладкое?
Ты будешь помнить, как лежал на диване, было пло-
; хо, подыхал, попросил Бога и через час свет загорел-
. ся. Как вот опять сейчас так же попрошу. А не то,
! что вот все — безнадега.
— Вы человек довольно начитанный.
<	— Чего еще делать, читаю.
16
— Кто вам наиболее близок из святых?
— Святых Отцов очень много и они такие раз-
ные, чтобы нам, разным, по сердцу быть. Мне по
сердцу святой Исаак Сирин. Он, конечно, слож-
нейший, его уровней я не достигаю, но у него все
исходит от любви. Он даже такую высказывает
мысль, что геенна — это не вечные муки, это оче-
редное покаяние, но не дай Бог каждому. Это та-
кой ужас, но все равно ад будет существовать до
тех пор, пока останется хоть один грешник. Бого-
хульно думать, что Господь забудет хоть одно Свое
творение. Он спасет всех, кто хочет. Не дай нам
Бог те муки, которые названы вечными, потому что
они кажутся ужасными и нескончаемыми.
Тысячу раз лучше сказать: «Здравствуй, мой го-
лубчик, здравствуй, мой дорогой!», чем: «А, опять
пришел!». Ну что нас мучают все эти глупости: у
одного это есть, а у другого нет? Нет никакого ра-
венства, нет никакой справедливости. Преп. Исаак
Сирин пишет: «Справедливость относится к облас-
ти зла, милосердие — область добра». Нужно ока-
зать человеку милость, снисхождение, простить. А
то — толкнул человек, злюсь и думаю: «Да как он
мог?! Да что он говорит? Козел!». В голове все вре-
мя бьется: «Не прав, не прав, не прав...». День бьет-
ся, второй, третий. Думаешь: «Ну что я буду дура-
ком сидеть три дня? Можно ведь и неделю оби-
жаться, и что будет? Результат какой?».
Давайте будем умными людьми и думать о ре-
зультате. Зачем завидовать, жечь себе душу? Так
себя загнешь, а от себя никуда не спрятаться. За-
2 П.Н. Мамонов
17
литься вином? Но похмелье-то все равно будет! Нет
чтобы скрутить себя и выкинуть злобу и зависть из
головы к чертям собачьим и сказать: «Господи, по-
моги! Не хочу, не хочу, не хочу этой дряни в себе!».
На другой день встал, смотришь: засияло все вок-
руг. На улице дождь и слякоть, а ты прямо весь
сияешь. А то кругом солнце и лето, а ты ходишь
весь сморщенный. Почему? Потому что кто-то где-то
о тебе что-то сказал Глупость! Давайте уже будем все
умными. Вы же умные, ребята. Дураков нет. Дураков
нет вообще. Так можем этот разговор и озаглавить:
«Дураков нет!».
— Петр Николаевич, вы долго занимались му-
зыкой и театром, а к вере пришли не так давно.
Как православие повлияло на Ваше творчество?
— Вспоминаю слова митрополита Сурожского
Антония, который говорил для всех творческих лю-
дей, что когда художник начинает делать из своего
творчества иллюстрацию своей веры, это, как прави-
ло, становится халтурой. Не бойся, художник, твоя
вера и твое состояние будет в том, что ты делаешь. И
еще сказано короче: «Дух творит себе формы». Что
такое духовная жизнь? Это твое внутреннее состоя-
ние, то с чем ты лежишь, когда отключили свет. Как
у тебя внутри, так будет и внешне. Поэтому писате-
лям, художникам, артистам и всем прочим не сове-
тую думать: «Что делать и как?», а думать о том, как
мы живем И увидите, что вдруг появятся новые фор-
мы и засияет все по-доброму, хотя внешне может
быть по-всякому. Чепуха все это: «жизнь ради искус-
ства», ошибка. Жить надо ответственно. Вы же знае-
те, что нет ничего дороже, чем отношения между
18
людьми. Никакая пьеса и никакое стихотворение.. А
то вдруг между людьми: «Не мешай мне, я работаю!».
Да чепуха у тебя получится, потому что несовмести-
мы эти вещи. Дух творит себе формы, какой дух,
такая будет и форма. И хоть ты там обслюнявься, а
будет гнусная вещь, противная, сопливая, похотливая.
— В истории про двух дембелей вы расска-
зали, что можно человеку помочь, никак при
этом не проявляясь, то есть просто изменить к
нему отношение. Важно сначала полюбить, а
потом действовать. Когда человек начинает
действовать, не имея любви внутри, он может
ранить другого.
—• Я согласен с Вами, но я проще отношусь к
этому. Мы не очень правильно понимаем, что такое
труд, нам кажется, что надо что-то делать руками.
Любовь — это потрудиться ради другого. Можно
ему помочь поднести чемодан, а можно изменить к
нему отношение. И то, и другое труд, только внут-
ренний — тяжелее.
И святые говорят, что если нет в тебе любви, то
ты поступай, как будто она в тебе есть. Преп. Исаак
Сирин говорит, что внешние движения запечатлева-
ются на сердце. Он пишет, как надо встречать чело-
века, всегда говорить выше его заслуг и достоинства,
и это не будет человекоугодием. Тогда человек будет
стремиться подняться до того уровня, который ты
ему устанавливаешь. Он пишет удивительные вещи:
например, встречая друг друга, налагайте его руки
на глаза свои. Вот у меня теперь маленький внучок
родился, и мне хочется его ручки на свои глазки
положить, это жест чрезвычайной нежности. По-
2*
19
этому давайте друг за другом ухаживать, давайте
выше заслуг говорить, пусть наши уста будут слад-
коречивы. Хватит, наругались уже, набрызгались слю-
ной.
И еще о методах. Как применить в наше время
то, о чем святой Исаак пишет в шестом веке? Он
пишет, что когда кто-нибудь в твоем присутствии
начнет кого-то осуждать, сделай печальным лицо твое.
А у меня жена работает в шоу-бизнесе, она — мой
директор. Я ей это прочитал. Она мне говорит:
— Надо же, какое чудо! Я терпеть не могу все эти
актерские сплетни, и как только они начинаются, я
делаю грустное лицо — пять минут и все прекраща-
ется.
Смотрите, не надо бросаться на человека и гово-
рить:
— Как ты можешь осуждать человека, да он же
хороший!
Тут такое начнется! Нет. Лучше сделать печаль-
ным лицо свое. Здесь есть всякие штучки, фокусы,
как и в любом деле, в любом ремесле, в любом ис-
кусстве. Вот почему я перестал читать художествен-
ную литературу, а читаю Святых Отцов. Например,
как молиться? Преп. Исаак Сирин пишет, что чело-
веку самое полезное верить, что Бог его слышит и
поддержит, Он — источник благодати. Какой бы ты
ни был сопливый, зевающий, плохо о другом дума-
ющий, верь, что Бог неизменен в своей благодати. И
вы знаете, одна эта мысль меня греет. Учиться и
поучаться — так интересно жить.
— Расскажите о своих планах, о своей работе.
— Я вот стишки короткие пишу. Например:
20
Мудрец
Все вниз меня швыряет,
понять я не могу,
глазенки закрываю
и в ужасе бегу.
Ч
Вроде шуточки — хи-хи, ха-ха А Святые^
Отцы пишут, что когда ты начинаешь на кого-
то гневаться, раздражаться, то нужно бежать,
сломя голову, от источника гнева. Поэтому —
«глазенки закрываю и в ужасе бегу».
— А что стало происходить после филь
ма «Остров»?
— Идолопоклонство. На улице останавлива-
ют, говорят всякие приятные слова, мне нелов-
ко, неудобно. Потому что мой талант — это же
дар Божий, а не я, Петя. И вот человек меня
останавливает, руку жмет, я ему говорю про дар
Божий. Смотрю, человек расстраивается, он хо-'
тел похвалить, а я говорю: «Да нет, это не мое».
И стал я думать, что неправильно я делаю. Ока-
зывается, это та же самая гордыня — ложная
скромность. Теперь мне руку жмут, я слушаю,
потом говорю: «Спасибо Вам за добрые сло-
ва» и человек довольный уходит. Он все ска-
зал, все выразил и доволен, что с Мамоновым !
встретился. А я что? Я-то все про себя знаю,
откуда этот талант, откуда все. Вот она, ду-
ховная работа, каждый раз суропить надо. *
Вроде раньше все я правильно делал, скром- ''
но говорил, отнекивался, ан нет — и людей О
21
обижал, и гордыню свою питал — вот какой я
скромный. Тщеславие — это жуткая стоглавая змея.
Хорошо сделал — тут же начинаешь себя хвалить,
плохо сделал — оправдываешь, просто ужас.
— На Ваш взгляд, фильм «Остров» полу-
чился?
— Получился, я очень доволен. Обычно смот-
ришь через годик и все понятно. Сейчас мне все
пока нравится. И всех я очень люблю: и Витечку,
и Димочку... Мы так дружно там работали, было
трудно и тяжело, но удивительно здорово.
Пишу всякие стишки, книжки на разные темы.
Вот такая тема: «Смерть». Я пишу: «Смерти нет».
А почему я так пишу? Потому что смерти нет для
верующего человека. Это просто сон, уснем и про-
снемся в новом качестве. Сейчас вот фильм про
Ивана Грозного снимать будем. Тоже был чело-
век, метался. Кто-то думает: «выпить или не вы-
пить», а он думал: «убить или не убить», та же
самая проблема, масштабы только разные. Все мы
каждый день живем, как Иван Васильевич жил:
страсти борют нас, проваливаемся. Но нужно вста-
вать, опять идти. Дерево познается по плодам.
Можно листья иметь — как вот я перед вами бол-
таю сейчас, будто я все знаю. Это все веточки и
листья. А ты плоды, Петечка, давай плоды: поми-
рись со старым другом, с которым уже пять лет
не разговариваешь.
Кое-что имеем с помощью Божией, кое в чем
стало легче жить. В чем-то еще — непроходимая
стена, но хотя бы устремления есть, значит, нор-
мально. Стишочек у меня такой есть:
22
Тончайший
Неверно сказанное слово меня так ранит,
Колбасит, шваркает и тараканит.
Надо с юморком, легко, потихонечку, но и серь-
езно. Все нужно в жизни: и с друзьями пообщаться,
и одному побыть, и в город поехать. Говорят: «Мос-
ква — ужас! Невозможно пройти, все рекламами
завешено». А я подъезжаю, смотрю: город — краса-
вец. Столько интересного, столько открытий. Моло-
дежь, все одеты хорошо, красиво. Всякие разные
ходят, у кого два карандаша в ухе, и он думает, что
он главный, на голове что-то написано. Да пускай!
Подумаешь, не в этом дело. Главное то, что на серд-
це написано. Надо, чтобы, если нас разорвут на час-
ти, у нас, как у Игнатия Богоносца, на сердце золо-
тая была надпись — «Иисус Христос». А с осталь-
ным — справимся.
23

Г о пл
Святой Дух
«Ограбление по-итальянски». Кино, где все так
слаженно и великолепно действует. Веселое, простое,
ритмичное — всюду «хай-тек».
А Бог? Апостол Филипп переместился в одну се-
кунду на тысячи верст. Духом Святым Мария Еги-
петская ходила по водам. Сам Господь оживил че-
тырехдневного покойника. И это все правда. В Веч-
ности мы все обретем новую плоть.
Я сейчас не говорю про любовь, радость духов-
ную и о прочих запредельных вещах. Ты хочешь
«феррари»? Стяжи Духа Святаго и увидишь, что уже
не хочешь «феррари». Потому что за одно мгнове-
ние жизни в Духе, по слову Серафима Саровского,
любой человек согласился бы, чтоб его тысячу лет
грызли черви. Я больше верю святому Серафиму,
чем механизаторам из Италии. Впрочем, всем мое
почтение.
Божий мир
Есть такое выражение. Что же оно значит? Для
меня — это мир Бога. Все, что отражает величие и
красоту Его. Иногда это моя душа, иногда автомо-
биль, иногда деревья или трава. Или когда в сентяб-
ре, ясным утром, солнце и луна видны вместе по
обе стороны неба. Тогда можно сказать, что Бог всю-
ду? Кроме тех мест, откуда мы его прогнали. Так
страшно становится, когда, например, уродливый дом
или матом ругаются.
Как-то раз пришло само, а может, кто объяснил,
не помню, что Господь не просто создал мир и ушел,
а «держит» его в Своих ладонях. Поэтому вот этот
ужасный угол и нелепый балкончик отзываются эхом
по всей Вселенной, даже шире. И каждый наш пло-
хой поступок — тоже так. Меня такое объяснение
сразу захватывает. Я весь соглашаюсь. А какое слово
— Вселенная. Это же от слова «вселиться».
Причастие
«..Яко огня мене бежит
всяк злодей, всяка страсть»
(Благодарственная молитва
по причащении).
Причастился, приехал и, по немощи, стала раз-
дражать жена, все делает не так, как я хочу. Немно-
го потерпел, почитал Псалтирь, глядь — нет никого,
пошла к подруге.
Целое утро у соседа ребята-рабочие ругались ма-
том Помолился, смотрю, что-то тихо. Ушли? Нет,
притихли сами, молча работают.
Только написал, жена идет и ребята затарабани-
ли. Но это уже другая тема.
P.S. Сразу после этого:
Я обыватель.
Широко раскрыв глаза,
Я созерцаю.
25
За днями дни
Проходят
В памяти моей.
Картин, картинок
Тысячами тыщ,
Не счесть.
А кажется — вчера родился,
Но навсегда.
Чистота
Как человек живет, можно судить по урне у него
в комнате. Сегодня стал выгребать содержимое в
печку и так порадовался — только мятая бумага
(ненужные стихи и пометки), инструкция от како-
го-то лекарства и сломанный карандаш. Хорошо!
P.S.
Сердце чистое, чистое
высоко, высоко.
Мысли быстрые, быстрые,
и снега далеко
простираются внешние,
а внутри по песку
скачут пташечки вешние,
позабыв про тоску.
Скачут крошечки-мушечки,
берега, берега...
Я сижу на опушечке,
за спиною пурга.
Я стою у березоньки,
потихоньку пою.
Кто-то маленький розовый
26
слышит песню мою.
Хорошо мне по краюшку
проходить босиком
Если это не рай еще,
то я с ним не знаком
Я не ведаю Вечности,
да и как я могу
посреди бесконечности
устоять на бегу?
Обида
Не прощать обидчику — все равно как сердиться
на какую-то вещь, что об нее стукнулся. Виноват
всегда ты, но бывает так больно, что бьешь вещь
или швыряешь ее об пол. Ну и что? Только руку
зашиб или отскочила от пола и — по лбу! Обида —
это адское состояние: нигде нет покоя.
Сижу один в деревне, шарю по полкам может,
кто сейчас на меня обижается? Не виделись пять
лет, случайно встретились. Думаю, почему он на меня
так косо смотрит? Оказывается, пять лет назад я
сказал: «У меня, мол, сейчас совсем другой образ
жизни», а он до сих пор обиду держит. Быстренько
все загладил: «Миленький, хорошенький, прости ду-
рака старого». Вечером сижу — что такое? почему
так хорошо? Бог все замечает.
Легко сказать — трудно сделать. Трудно. Но если
постараться сильно, понять, что другого способа жить
просто нет, тогда получается.
Господь шел по морю в бурю к апостолам Он не
сразу к ним пришел — «...и хотел миновать их» (Мк.
6,48). Чтобы потерпели и потрудились сами. Потом
27
вверг их в еще больший страх, стал приближаться
среди волн, они «...подумали, что это призрак, и
вскричали». Но Он тут же их успокоил: «...ободри-
тесь; это Я, не бойтесь» (Мк. 6, 50).
Кажется, все, нету больше моих сил. Тогда при-
ходит Господь. 100%. «И вошел к ним в лодку, и
ветер утих» (Мк. 6, 51).
Боже, милостив буди мне, грешному!
Взял, нагрубил жене.
Ехали-ехали — лопнуло колесо!
Встал на коленки, заверещал —
все хорошо.
P.S. И еще: «Тогда снимай крест и клади его на
фортепьяно» (о. Димитрий Смирнов. Проповеди).
Христос
Мне очень нравится, когда ученики-апостолы го-
ворят: «Это Господь» (Ин. 21, 7). В этом есть какая-
то чрезвычайная интонация. Я сразу верю всему, что
случилось. Становится понятно и просто жить. Все,
что нам. надо было услышать, Бог сказал.
И еще: «Вечером лодка была посреди моря, а Он
один на земле» (Мк. 6, 47). Это я знаю.
P.S. И это: «...повелел рассадить всех
отделениями на зеленой траве.
И сели рядами, по сто и пятидесяти»
(Мк. 6. 39-40).
Плоть
Мне почему-то кажется, что зубы — это лишнее
у человека Что Господь сделал их в самую после-
28
днюю очередь и по его, человека, убедительной
просьбе. Именно этим «инструментом» Адам и
надкусил яблоко. Представляете, если б у Адама
не было зубов?
Но я хотел не об этом, а серьезно. Зачем нам
дано такое прекрасное тело, удивительный мозг?
Церковь относится к телу как к святыне, а я? По-
чему я думаю, что это все мое?
Хотя бывают и другие минуты: смотрю на свои
руки, сколько ж они умеют делать, как замеча-
тельно все устроено. Порезал палец, через несколь-
ко дней прошло. Молоток держат совсем не так,
как пилу или вилку. Моментально на все реагиру-
ют, могут терпеть и холод, и жару, и боль.
Однажды св. Симеон Новый Богослов после при-
чащения Святых Таин написал: «Я сижу на дере-
вянной скамейке, гляжу на эти дряхлые руки, на
это стареющее тело и вижу с ужасом, что это руки
Божии, потому что причащением это стали уды
Христовы; и взираю вокруг себя на убогую келью
— смотри: она больше небес, потому что небеса
не содержат Бога, а она содержит Бога, Который
плотью, через меня, находится здесь... И моя ке-
лья раздвигается. И она шире Вселенной».
И папиросу, и стакан водки я тоже держу эти-
ми руками.	<-
Восторг
Хороший осенний денек. Кошка идет по доро-
ге спокойно, бабочку увидела — бросилась, не
поймала, метнулась на дерево, по стволу, обрат-
но, и опять пошла как ни в чем не бывало. /СГх
Так и со мной случается, когда чисто. Делаешь
что-нибудь, «занимаешься», вдруг мысль хорошая
бабочкой, ты ее — хвать, взметнется вверх сердце и
снова — гаечку прикручиваешь. Спокойнейшим об-
разом.
Слава Господу Богу!
Я смотрю на дорогу.
Там всего понемногу.
Слава Господу Богу!
Курево
•’ Потрудись запастись свежайшими и именно того
сорта, который любишь больше всего, яблоками.
' >	Когда задумаешь выкурить сигарету, возьми яб-
’’ лочко, сядь в то место, где всегда куришь, и начинай
. ' есть. Каждый укус — затяжка. Не спеши глотать,
‘ • тщательно разжуй яблоко и начинай прижимать не-
•' жную мякоть языком к гортани, к небу, к деснам.
. Всем своим существом постарайся впитать сок уди-
, вительного плода. Вспоминай, как растет яблоня, как
••• сила земли течет по стволу и превращается в шарик.
Как солнышко греет его то с одной, то с другой
' стороны, взваривая яблочный нектар.
Это тоже страсть, будь уверен. Называется
гортанобесие. По духовному закону одна
страсть быстро вытесняет другую. Победить
гортанобесие тебе уже будет гораздо легче,
чем застарелую и невкусную привычку курить.
Даже просто слово это написал, и стало
противно, так я люблю яблоки.
P.S. И вообще пора нам сбавлять темп.
30
Труд
«Бог труды любит». Один ходит, наклеивает объяв-
ления, другие сдирают и моют стены. И те, и другие
получают деньги. Деньги становятся бумагой, а труд
— издевательством
Часто обижаются: почему «раб Божий»? И всюду
— «раб», «раб». Это от слова работать. А бесполез-
ный труд? Стоит только поменять «д» на «т», тогда
будет от слова «трутень». Обижайся тогда сам на
себя.
Иногда целый день бегаешь, хлопочешь, по теле-
фону разговариваешь — а ничего не сделал. А быва-
ет, помолился коротко, но постарался от всей души
с Богом пообщаться, сильно-сильно. Остальное вре-
мя пролежал у речки, все на воду смотрел, и пони-
маешь неожиданно: а ведь сегодня не зря прожил,
потрудился.
Надо книжечку купить
новую.
И на ветку наступить
на сосновую.
И костерчик запалить
красный.
И денек еще прожить
не напрасно.
Скорби
«Человек рождается
на страдание, чтобы,
как искры, сгорая,
устремляться вверх»
(из Книги Иова).
31
Возлюби же страдания временной жизни, ибо это
есть вернейший признак и упование будущего упо-
коения.
А бывает короче — по слабым нашим силам за
скорбью следует утешение. По десятку раз на день.
Чем сильнее тебе выпало страдание, тем, значит,
сильнее твоя душа, потому что Бог хочет всем спас-
тись и попускает по силам. Так что учусь терпеть с
радостью — недалеко Царство и Вечность ждет. Веч-
ность, а не 30—40 лет. Пшик!!!
Благодать
У меня есть один знакомый (ситуация с мамой).
Как только бросил все, все принял; постарался при-
нять несовершенства брата, его жены, матери как
свои и простить — пришла благодать и все управи-
лось. Как только согласился платить хотя бы за не-
делю сиделке, купил мир. За 6000 руб. в месяц мож-
но купить мир души.
Новый глушитель для машины 24 000 руб. 24
делим на 6, получается 4 месяца счастья.
А на расстроенном инструменте сыграть нельзя.
Радость
«Войдите в радость Мою»
(слова Христа Спасителя).
Всю жизнь будет мотать. Это нормально. Я про-
ще стал относиться. Я грешен, а Бог мой — благ. Вот
и тянись к Нему всей своей тощей шейкой, как
птенец из гнезда тянется к червяку в клюве матери.
32
Пташечки-голубушки,
ситцевые платьица,
пропоют мне песенку,
солнышко закатится.
Распахну я руки на своем «бегу».
Не могу не прыгать, просто не могу!
Вера — это когда некуда идти.
«Без Тебя не могу творити ничесоже»
(т.е. «ничего»).
«Вера есть непытливое согласие»
(свт. Григорий Богослов).
Смирение
Иногда такое чувство, что Господь есть и не надо
ничего говорить, и Он совсем рядом: сидит со мной
за письменным столом, смотрит, как я пишу; в авто-
мобиле тоже.
Ехали с женой из Москвы в деревню. Вечером
(уже подъезжали к дому) пришлось остановиться —
великолепный закат справа по всем окнам. Жена
осталась в машине, а я вышел, облокотился о кры-
3 П.Н. Мамонов
33
шу кабины и смотрел. Солнце село за груду клу-
бящихся облаков, освещало их снизу, и лучи били
во все стороны неба. Долго такое невозможно:
хочется посторониться.
Так же в сердце. К каждому лично хоть раз в
жизни приходил Бог. Высшая добродетель хрис-
тианская — смирение. Ее никто, даже Святые
Отцы, точно определить не может. Когда смот-
рел на закат, вдруг подумалось: вот так надо в
сердце дать место Богу, посторониться.
Прекрасен был небосвод в ту минуту! Цели-
ком заполнил меня. Стою с краюшку, чуть не
падаю, облокотился и смотрю.
...И про парус очень хорошо есть где-то: чтобы
привлечь Духа Утешителя, должна быть бешеная
жажда, «алчба». Как повисший парус в штиль каж-
дой складкой ждет ветра. Это и есть «...являет
силу Свою в немощи». Не когда валяешься пья-
ный, а когда пустой весь, губы пересохли и пульс
в висках частый-частый. И весь, как парус, всей
грудью ждешь-ждешь-ждешь.
«Смирение — это риза Божества»
(преподобный Исаак Сирин).
Жизнь и смерть
Ива у реки большая, сгорбленная и старая. Уз-
ловатый, весь в жилах и черных дуплах ствол. Он
окружен сетчатым ореолом веток, веточек и со-
всем крошечных прутиков и листков. Похоже на
жизнь, полную суетливых, не всегда нужных дви-
34
жений. Иногда очень важное — крупная ветка и
хорошие, сочные листья. Все присоединено и со-
единяется смертью. Это ствол. Он уже умер, вы-
кормил зеленую жизнь. Нижняя часть растет в
землю. Я не вижу корней, но знаю о них; они
напитаны соком и никогда не перестанут, пото-
му что питает их Бог.
Смотрю на иву и уже меньше боюсь смерти,
не так сильно начинаю ценить жизнь. Как ива
всем своим деревом глядит в плавно и быстро
текущую реку, так и меня все больше интересу-
ют бесконечность и небеса.
pS.
ДОЛГО жужжит	V
электробритва
прикасаясь к моему лицу
надел очки смотрюсь	*
в зеркальце	<
только глаза не изменились
я много лет жизни прожил
скоро придется умирать	, х
электробритва жужжит	* *
и кивает в ответ.	' *.
Празднословие
«Храни себя от многоглаголания, ?
ибо оно угашает в сердце мысленные
движения, бывающие от Бога»
(преподобный Исаак Сирин).
з*
35
Грех
Не помню, когда и где видел,
но до сих пор стоит перед глаза-
ми: мужчина из ревности или
еще по какой дурацкой причи-
не схватил нож, вонзил в грудь
любимой и тут же вытащил об-
ратно. Как бы ой, нет-нет, изви-
ни, я не хотел И поразило, что
хотел — не хотел, а все, поздно.
Так и грех, даже мелкий, оставляет на моей душе
неизгладимый шрам. Вроде все хорошо: не пьешь, не
куришь, а все равно — утром встал, и тоска. За что? Да
потому, что живого места нет. Ничего почти не оставил
себе, чем жить, чем любить. Одни шрамы. И становит-
ся очень страшно и как-то досадно: своей рукой все
сделал
Как жив остался, известно только Богу. Эго Он за-
чем-то спас, и веру Он дал, и теперь на меня такого
надеется. У Него других нету. Блудница, мытарь и раз-
бойник
Один умный человек сказал, что грех — это то,
что отделяет нас от Бога. Когда успеваю задуматься:
а меня вот это сейчас отделяет? Тогда получается,
если попросишь.
И потом: всегда страдает невинный. Из-за меня. Из-
за того, что я сделал или не сделал Из-за того, что в
моем сердце: злоба или любовь.
Иконы
Тут даже не о чем говорить, просто повторю,
что слышал от «старших» интересное.
36
Во-первых, зачем мы их целуем? А зачем мы
целуем фотографии детей, жены или любимой де-
вушки? Давай, вот твои детишки на глянцевой
бумажке глазенками смотрят, — разорви, растоп-
чи и плюнь. На дощечках нарисованы Бог, Его
Мать Пречистая, всякие святые, добрые и заме-
чательные люди. Мне нравится им кланяться,
целовать изображение, просить о помощи.
Давно не получалось бросить курить хотя бы на
один день. Пришло на ум: если Господь везде, то я
Ему в лицо дымлю. А ну-ка попробую встать перед
иконой и в лик Христа буду дым пускать. Только
подумал — и то страшно стало.
Во-вторых, обратная перспектива. На старых ико-
нах всегда обратная перспектива: «рельсы» не убега-
ют вдаль, а надвигаются на нас. Получается, что че-
ловек находится в центре: перед ним икона, предла-
гающая путь в бесконечно расширяющуюся Вечность;
за ним такой же широкий путь к сластям этого
мира. «Сласти» всегда завернуты в очень привлека-
тельную бумажку. Развернул — а там виселица.
P.S. Легкомыслие
Я предпочитаю
в курточке ходить!
Любоначалие
Хорошо, когда чудо приходит ночью. Накануне
праздника Воздвижения Креста получился счастли-
вый денек. Просто и без злобы разговаривал с же-
ной, потерпел сколько мог головную боль (вечером
принял таблетку, и все прошло). Настроились кин-
37
цо посмотреть хорошее и вдруг бац — машина с
дровами. Раньше договорились меж собой, что
будем брать у лесника — вдвое дешев-
ле, а тут на тебе!	<
Как с горки покатилась вся гадость,
«как она могла без меня», «я хозяин»,
«меня тут ни в грош не ставят» и тд. Выско-
чил как ошпаренный под луну в поле, включил ум,
попросил у Бога отогнать мерзость. И главное, помо-
лился горячо Кресту Господню.
В дом пошел — все бурлит, но потише. Нажи-
маю телевизор, и наш любимый священник расска-
зывает, как позавчера человека невинного осудили
на 12 лет тюрьмы. Моментально стыдно стало, и вся
гадкая накипь командирства соскочила. Подошел к
жене, поцеловал в лоб, вместе досмотрели передачу.
А поздно ночью светила луна, горел фонарик на
терраске и пронеслось ветерком:
Ночное
Как удивительно мне это все ночное:
Луна, дорожка ломкая на крыше жестяной.
Все непонятное и все-таки родное
Живет, и спит, и царствует со мной.
Храм
Как же это случилось? Да так и случилось —
бегал, бегал по улице Горького, а меня за шиворот
и поставили на зеленый бугор: река внизу, птицы
поют, здесь я и лягу.
Тогда, в 45 лет, ничего не понял Переехали в дерев-
ню всей семьей, построили дом и начали жить. Сначала
38
интересно было, потом две зимы подряд выпало скуч-
ных, один сидел среди снегов и тишины, и морозов. В
пять вечера уже темно, делать особо нечего, в комнатке
на столе весь твой «пасьянс»: зачем жил? для чего соби-
раешься жить дальше? Все у меня было: жена хорошая,
работа любимая, дети, деньги — а жить незачем
Начал искать. Чего, думаю, они там стоят, кланяют-
ся, просят, поют? Купил на рынке молитвослов, открыл
— все, что мне надо, все, о чем мечтал смутно. Как
утром, встаешь, а на кухне на столе лежит яйцо. Оно
даже не лежит, а висит в воздухе. Слова молитвы удари-
ли прямо по глазам
Дальше, как у всех: сперва — «Господи, помилуй», а
потом потихоньку. Но недаром у меня фамилия Мамо-
нов — «ненасытный», хочу все и сразу. Говорю священ-
нику: «Мне весь текст службы давайте, все слова пе-
ния», а он «Господи, помилуй» твердит, даже обозлился
я. Слава Тебе, Господи! Так я первый раз вошел в храм
39
Крест
Так хочется начать жить без страха. Это и есть
— взять крест. Принять все, что случается: хоро-
шее и плохое.
Крест — это бесстрашие, незащищенность и
риск. Я хочу так. Мне это понятно. Я уже забыл
про выдумки, разговоры. Хочу серьезно. Помоги,
Господи!
Любовь
Жить очень сложно. Очень мало любви и много
одиночества. Долгих трудных часов, когда никого
нет или вообще никто не нужен. Еще хуже в ком-
пании: или говоришь без умолку, или молчишь и
всех ненавидишь. Тогда протягивает руку Бог. Ког-
да уже не ждешь и не можешь просить.
Фамилия, имя, отчество
«По имени и житие»
(не помню, кто сказал).
Недавно прочитал в журнале, что самая распро-
страненная русская фамилия — Смирнов. Как ин-
тересно. Смирнов — от «смирение». Главное каче-
ство нашего народа. Сколько горя, и все перенесли.
Пришло в голову: какая лестница получается.
Ленин — от «лень». Небольшая кучка террорис-
тов взяла власть почти без единого выстрела. Власть
просто «валялась». Лень, обеспеченная жизнь и са-
моуспокоенность обернулись Гражданской войной.
Сталин — сразу слышу «сталь», стальное лезвие
ножа Кровь.
40
Хрущев — «оттепель», кукуруза вместо хлеба, ни-
кому не нужный космос — трескотня и хруст.
Брежнев — безбрежное болото. Казалось, никог-
да не кончится.
Андропов — что-то от антропологии. Мертвечи-
на и гробовая тишина.
Горбачев — горбатого могила исправит. Только
сломать и заново.
Ельцин — сплошные «елки-палки».
Путин — путь. Но куда?
Вот так и живем Ивановы, Петровы, Смирновы.
P.S. Даже Мао-Дзе-Дун. «Мое», мол, «дзе», мол!
А «дунь» — и нету.
Второе пришествие
«Старшие» не советуют представлять Бога, анге-
лов, Матерь Божию в лицах. Но однажды было так.
После смерти отца мы поехали в то место, где он
долго жил с мамой, моей бабушкой. Большое, рань-
ше, село в Калужской области. Теперь село малень-
кое и почти брошенное. Все детские места я увидел
взрослыми глазами и пожалел, что приехал. Боль-
шую липу перед домом спилили на дрова
Пообедав на травке, пошли с женой и детьми
гулять за деревню. В поля, желтые, бескрайние поля
ржи в июле. Горячий воздух плавился, взгляд упи-
рался в горизонт. Необычная тишина раскаленного
дня. Слева, далеко, сосновый бор на бугре; внизу (я
знал) узкая, глубокая и очень холодная от родников
река
По краю поля идет Христос. Колышется одежда,
ноги чуть касаются земли. Он все ближе и ближе. Я
41
не различаю лица, только мысль: сейчас придется
смотреть в глаза Богу.
Дальше — провал
«...избави нас от лукавого»
«Лукавый», то есть «врун», — имя диавола. Все
мечтания и помышления — обман. Правда только
сегодняшний день и трезвая жизнь как она есть.
Там и ищи, и надейся твердо на Бога, и будешь по-
настоящему счастлив среди скорбей и гонений.
Молитва
Иной раз шепчешь, а кажется, что орешь изо
всех сил
Если очень надо, то просишь, ожидающий. И сто-
ишь то очень маленький, как пигалица, то очень
большой, такой большой, что все звезды и Млечный
Путь осенней ночью — меньше.
Покров
Ну, если этот плохой и тот, надо и его прогнать,
и другого, и вон того — тоже. Погоди, а как же?
Останешься один? А Царствие Небесное? Там все
должны быть вместе и в любви.
Заперся. Сижу один. Три дня, четыре. Дурак ду-
раком.
Пресвятая Богородица, спаси нас!
Вот оно: тот хороший и этого жалко. А лучше
всего под ручку, и она такая миленькая и веселень-
кая, и в платочке, который я люблю.
А вечером выключили свет. И потом, ночью.
42
Гнев
Однажды все мне было не так.
Приезжаю домой, а там новый кот лохматый,
жена пустила. Вот, думаю, бестолочь, — своих де-
вять человек, а она еще тащит. Кот прыг. На стол.
Это уж слишком! Хлоп его. Сразу жалко стало. На-
гнулся погладить — кожа да кости, наверное, дач-
ники пц-шули, изголодался. Чуть не заплакал.

«Авва Аммон сказал:
я препроводил 14 лет в скиту,
моля Бога денно-нощно, чтобы
Он даровал мне победить гнев»
(Отечник).
Церковь
Если есть в сердце чистое место, туда приходит
благодать. Именно этим живым кусочком мы друг с
другом и соединены.
«Церковь — школа любви»
(о. Димитрий Смирнов. Проповеди).
Возлюби ближнего
Пока что самые хорошие отношения у меня ус-
тановились с кошкой.
Круто
Что же круто? А если радио целый день у соседа по
даче и ни слова, а потерпеть, пока стройка кончится!
Вот это действительно будет круто. Пошел пробовать.
43
PS. He сразу, но через полтора часа стало тихо.
Себялюбие
«Когда ты выбрасываешь из себя свое «я», в
тебя бросается Христос» (старец Паисий Свято-
горец. Слова).
Мера
Не пребывать там, где тебя нет.
«Умеренному и с притрудностью совершаемому
деланию нет цены» (преподобный Исаак Сирин).
Покаяние
(«Покаяние» — точный перевод:
«изменение мыслей»).
«..мзду наемничу удержуеши» — сколько раз чи-
тал эту молитву и только недавно понял, о чем это.
Если нанял работника за одну цену, а потом даешь
меньше.
Договаривался с девочкой, чтобы посидеть с боль-
ной мамой. Сначала сказал 300 руб., показалось мно-
го, говорю: «Давай за 200?». Опомнился и дал 300.
Господи, сохрани нас!
Воздержание
Есть надо поменьше.
Добрые дела
«Малая скорбь ради Бога лучше великого дела со-
вершаемого без скорби» (преподобный Исаак Сирин).
44
Если делаешь доброе и раскрываешь это перед людь-
ми, то добро становится не случившимся.
Утешение
Смешно подумать, что ты сам сможешь органи-
зовать себе утешение.
Искушения
Духовная жизнь — как шахматы: надо видеть на
много ходов вперед. Противнику 6000 лет, он очень
хитрый. Но мы можем выиграть «партию», потому
что с нами Бог.
«...ходит, аки лев рыкающий
и ищет, кого поглотить».
Смысл
А я кому-то нужен?
Да, я нужен маме, своей семье, друзьям-товари-
щам, но самое главное — я нужен Богу.
Вознесение
Господь называл апостолов: «Други, братья»» Он
вознесся на небо пред ними. Медленно стал подни-
маться вверх, превратился в точку и исчез. Творец
Вселенной соединился с человеческим телом, стал
одним из нас, прожил человеческую жизнь и челове-
ческой плотью пребывает в тайне любви Святой Тро-
ицы, а меня это мало волнует, я еще могу о чем-то
другом думать. Это очень странно. Чистое безумие.
45
Промысл
Мой сын, Ваня, как-то забыл телогрейку в лесу.
Пришел весной на то место, а там ежики в рукаве
устроились жить. Телогрейку пришлось так и оста-
вить. Не будешь же отнимать!
Невидимая брань
Было мне четыре года. Меня водили по соседям,
ставили на табуретку, и я мог часами читать стихи,
пересказывать страницы текста, сочинять и петь.
Интересовал весь мир сразу: бежал от бабушки прямо
под трамвай; почти не умея плавать, бросался в не-
ведомое море на юге и тд.
В четыре с половиной я замолчал. Остался безза-
щитный, один, как мама бросила.
Вот так и без Бога.
Китайцы
В Китае есть такое место, где живут православ-
ные китайцы. Они очень мало едят и много работа-
ют: копают мотыгами, сажают-выращивают. Иног-
да работает небольшой трактор. Их все обижают,
хотят прогнать, а они не обижаются.
Другие китайцы тоже трудолюбивый народ, лю-
бят порядок, любят хорошо зарабатывать.
46
А китайцы, которых прогоняют, больше всего лю-
бят Бога, поэтому у них приятно бывать и никогда
не скучно.
Общение
Человек пристально следит за собой. А я слежу за
ним.
«Господи, помилуй!»
Прости, окажи милость, и Сам, Господи, — ми-
лый, любимый. Мне друг рассказал. Он так понима-
ет.
С тех пор это все время со мной.
Спасение
«К концу жизни стать бы
нормальным человеком»
(о. Димитрий Смирнов. Проповеди).
Комфорт
Или всюду хорошо, или всюду плохо.
Деньги
Пишешь, пишешь, а денег все нет.
Счастье
Сегодня много было всего. Хорошо жилось толь-
ко два момента. Когда лежал на диване в чисто
убранной комнате и в полутьме слушал лекцию о
христианской жизни. И потом пару раз, когда хо-
дил за чаем и видел ночь, крупные низкие звезды.
47
Небо
Я смотрю в окно. Передо мной куча желтых
листьев, нападавших с вишни. Каким-то образом
в них отражается весь небосвод.
Инок
Инок — это тот, кто достиг любви.
Дерзновение
Одно дело дерзость, другое — дерзновение.
Выхожу от мамы, стою в переулке и вижу Са-
довое кольцо: множество машин, все несутся. Не-
ужели и я сейчас там поеду? Сажусь за руль, за-
вожу мотор — вот он я среди всех.
Одно дело «дерзость», другое — «дер-зно-ве-
ние». Бросаешься, очертя голову, к Непостижи-
мому, — Он сразу рядом. Любит, жалеет, смот-
рит.
И если выпил — за руль не садись!
Брак
Сижу. Смотрю в окно. Жена идет по тропин-
ке. Думаю: куда это я пошел?
Умиление
Умиление — это когда начинаешь проливать
слезы, осознавая великую милость Бога к себе и
ко всему, что творится в мире. Всегда внезапно.
Как снег.
48
Подставь другую щеку
Если бьют наотмашь, уворачиваться поздно.
Утром жена взяла нож, который я подарил сыну
на 16-летие, и отдала рабочему. А я в 16 лет продал
за водку альбом для марок — подарок отца.
Господи, прости нас!
P.S. Отец мне ни слова не сказал
Молодежь
Спокойно одетые двое молодых людей. Чистые,
добротные, не сковырнешь.
— Нет, лучше стали делать. Последний «Ферра-
ри» — это очень сильно. Такая форма. Линия прямо
из земли и снова в землю. Наверху — раз, горбик.
— Я видел горбик. «Прыг» — и нету!
Именно, думаю, «прыг» и нету. Но я уже взрос-
лый и понимаю, как хорошо, что этот «прыг» был
Я лизнул талую капельку
на ветке яблони —
она оказалась соленой на вкус.
Творчество
Нельзя подменять настоящее
ловко сказанным; времени нет.
Благая весть
(«Евангелие» в переводе
с греческого — «благая весть»).
Хорошо бы, конечно, исполнять все условия и пра-
вила, и подвиг нести. Но на то и Бог! Он может и
даром, просто так.
4 П.Н. Мамонов
49
«И, подойдя, прикоснулся к одру несшие остано-
вились, и Он сказал: юноша! Тебе говорю, встань!
Мертвый, поднявшись, сел и стал говорить; и отдал
его Иисус матери его» (Лк. 7,14-15).
Т о вл JL
Богатство
У меня три лопаты.
Новая жизнь
Новая жизнь — это не просто по-новому. Это
нечто совершенно другое. Как будто никогда и не
жил на земле.
«...и самая надежда, как бы перстом,
в мгновение указует им отдаленное
и невидимое» (преподобный Исаак Сирин).
Отпечаток
На заборе тень от дерева. Будто кто рукой шлеп-
нул по кирпичам.
Смерть
Смерти нет.
Пост
Не надо притворяться.
Цель
Мишень. Круги. 5.6.7. Считается только в «десятку».
4*
51
Свет
«...ходящие во свете не могут заблуждаться»
(святой Исаак Сирин).
Сам
Долго не мог открыть железную коробочку баль-
зама «Звездочка». Задумался о другом — сразу полу-
чилось.
Сокрушение
Это не горечь, не печаль, не уныние. Сокрушение
— плач о том, что не достиг еще удивительных да-
ров от Бога.
Лень
Завтра.
Планы
Вот и прошла жизнь.
Ложе
От слова «лежать». Пойду-ка воды наберу!
Движение
Я видел, как ночью кусками падал снег с верхних
веток деревьев.
Скука
Чайку тресь!
P.S. С малиновым вареньем.
52
Чужой
Вот он, я. Кто это?
Пошел, окунулся головой в прорубь.
Облака как рыбий скелет.
Неживое
У меня в комнате все вещи излучают свет.
Гости
Очень вкусное мясо с картошкой.
Чем хуже условия, тем лучше коты. .
Луна
Сначала шел, думал, ветка загораживает, а это у
нее краешек такой отрубленный.
Смущение
«Смущение — колесница диавола» (святой Иса-
ак Сирин).
Помилуй
К святому Антонию пришел монах, упал в
^цоги и говорит: «Помилуй меня, святой отец,
v грешен». А тот ответил: «Ни я, ни Бог
тебя не помилуют, если ты сам себя не
помилуешь».
Целую неделю с машиной ковырял-
ся: то карбюратор, то свечи, руки тря-
сутся. Бросил. Наутро завелась.
P.S. Смотрю в окно, опять заглохла.
Мшелоимство
Это значит — накопительство ненужного. Какие-
то обломочки, палочки, пустые коробки — чего толь-
ко нет. Если бы хоть пирамиду сложить, внутрь, ког-
да помрешь. Нет же, протираю, перекладываю с ме-
ста на место, чищу и доволен. Тьфу!
Жест
Вечером птица промчалась за окном в свете фо-
нарей.	е '
Пустяки
Здоровье, работа, деньги, погода. ’-'к
"
Надежда
«Бог венчает надеющихся так же, как и того, кто
трудится, бедствует, переносит бесчисленные напас-
ти» (свт. Иоанн Златоуст (годы жизни 347—407).
Дом
Снаружи похож на неказистую постройку.
Сострадание
Жена болеет, лежит, спину простудила. Никакой
жалости. Помолился.
Смотрю, по голове глажу, и она в ответ что-то
пищит.
Удовольствия
Удовольствия — это совсем не то, что мы думаем
54
Упрямство
Почему же «нет», когда «да»?!
Недостоинство
Еду на машине, краем глаза: леса, закат, небо по-
лосатое. Остановился — все пропало. Видно, я здесь
еще ни при чем
Нерадение
Вот сижу, вспоминаю сегодняшний день: баня,
ел, смотрел кино. Все — мираж, кроме того, что я
присутствовал на земле в обществе Христа.
Гроб
Четыре невысоких стеночки, сверху крышка.
Мученичество
— Саня, Саня... Я никогда, между прочим «сса-
ней» не был. Не выеживайся! Пока ты там своему
Богу молишься, я для новорожденных... у меня 6
цехов днем и ночью шьют. Я работаю. Не прикалы-
вай, мы с детства Ты порыбачить хочешь?!! Меня
обворовали, ворота унесли. Я всю жизнь в спецслуж-
бах. Не стесняюсь, машину прямо перед оградой
ставлю. У меня три «борзых», за 300 километров
ездил лечить. Двоих вылечили, «мама» сдохла. Мы
же с тобой в одном классе, в одном доме... Ты чего в
меня впился глазами, смотришь, а? Помнишь, как я
тебе на палец наступил? Маме поклонись от меня.
Простота
Сентябрьский будний день в Москве. Иду мимо
старого цирка, мимо памятника Юрию Никулину.
Бронзовый человек-клоун, бронзовый клоунский ав-
томобиль. Внутри сидит молодой мужчина в сером
костюме, пьет пиво и читает газету.
«Где просто, там ангелов со сто;
где мудрено — ни одного»
(св. Амвросий Оптинский).


День
Ехал на лошади, а мимо шел
поезд.
Память смертная
Это жить, зная, что в каждую
минуту всего и всех можешь ли-
шиться.

Нет, это невозможно, что это все
мне, что я имею какое-то отношение.
56
И сразу: да, именно, не только для меня, а вооб-
ще это — я. И плакать. И знаю всех, и они меня,
и со всеми рядом. Что это?
Совесть
«Если можешь оправдаться в душе своей, не
ищи другого оправдания»
(преподобный Исаак Сирин).
За облаками
Таксист в полдень принял вызов, уснул, через
час проснулся — поехал. Приезжает, стучит в во-
рота, те тоже спят. Хорошо, спят, а не бегают
друг за другом с палками.
Пусть!
Все равно, Бог — это свет и радость. ^**7
Тщеславие
«Жить надо так, как будто тебя нет»
(святой Марк Саровский).
Удивление
«И дивились Ему» (Мк. 12,17).
Начальники
«Подчиняющийся начальству повинуется Богу»
(свт. Иоанн Златоуст).
57
Гонения
Никто не понимает, что ты говоришь. И никак
невозможно этому помочь. Ветер. Метель. Завтра
ехать за запчастями.
Волосы
У жены, как у ежа, вверх стоят. А у меня совсем
мягкие, почти все выпали. Живем вместе 27 лет.
Мышь
«Тихо, как мышь» — совсем невер-
ное выражение. Целый вечер скреблась,
пока кошку не пустил.
Сияние
К ночи подморозило. Вышел, звезды лежат прямо
на ветках.
Тяжело
Каждый раз кажется, что никогда не было, как
сейчас. Пишу уже на следующий день. Вчера даже
писать не мог.
Солнце
Солнце осветило комнату, и сразу стала видна вся
грязь и пыль, которая накопилась за зиму. Придется
убираться.
** .
Слабость
Это от того, что головой ударился.
*4' у;-
£ У- -л
58
Упование
Сначала думаешь: хорошо бы, машина завелась;
потом — «чаю воскресения мертвых».
Весна
Съел два соленых огурца и сы;т.
Хороший человек
Лампочку включили — народ вокруг собирается:
кто книжку читает, кто покушать. А в темноте все
по своим углам сидят.
Снежинка
Внимательно отнестись, каждое дело — снежин-
ка: веточки, лучи, таинственный смысл.
Власть
Одиночество.
Сигарета
Сигарету взял, закурил. Смотришь, не закурил.
Чайку попил, опять... Полчаса прошло, нет, не за-
курил. Поел, думаешь: а, закурю. Поспал — не ку-
рил. Уж вечером обязательно, нет — спать. Целый
день не курил.
А утром встал и сразу закурил.
Польза
От того, что я живу, есть ли кому-то польза?
59
Собачка. ЗачДм ^к^ так удивительно завернут чер-
ный хвостик и на конце белое пятнышко?
Радость
Прибирался на кухне, попался под руку коробок
спичек: не долго думая, раз, метнул его в банку. Два
очка!
Смирение
Падающая тишина, лай собак, и я сижу на стуле.
Совесть
— Сам себя не объедешь
(из разговора).
Форточка
В форточном проеме можно увидеть всю свою
жизнь.
Помыслы
А если бы женщина была треугольная?
Друг
Г Друг не тот, кто вместе пьет, а кто вместе не пьет.
Воспоминания
Нету чистой памяти. Всегда все завернуто в это
мгновение.
60
Крик
Крик — это по краям. В центре — молчание.
Кино
Еду сниматься, а там люди живут.
Результат
Как это в детстве я мог в поезде часами смотреть
в окно? Теперь 30 минут — и все.
Подшипник кардана, краны печки, задний суп-
порт, крыло правое, провод трамблера, решетка ра-
диатора, проварить глушитель, поменять антифриз.
«В то время, как мы бываем
в омрачении, не будем смущаться,
особенно если причина этому не в нас»
(авва Исаак Сирин).
61
Путь
— Может, лучше направо пойдем, чем налево? —
говорит мне жена.
***
«Паче всякой молитвы и жертвы
драгоценны пред Господом
скорби за Него и ради Него,
и паче всех благоуханий — запах пота их»
(авва Исаак Сирин).
Красота
Солнце, казалось, не хотело садиться — все сто-
яло за деревней желто-розовое и круглое так долго,
что ночью звезды никак не могли раскочегариться и
светили тускло, как в жару.

Т о м m
Ненависть
Разве можно ненавидеть пустыню за то, что в
ней нет воды?
Христианство
«Сначала умом, потом полюбить сердцем,
потом выбрать эту жизнь и
пройти по ней до конца»
(о. Димитрий Смирнов. Проповеди).
Слепень
Не хочешь улетать, будешь убит.
Секунда
Сегодня совсем не то, что вчера. И меняется свет
каждую секунду. По краю глаза плывет полукруг.
Линии вещей пересекают комнату. Радостные пят-
на и прямоугольники желтого, темно-коричневого,
красного.
Сластолюбие
Утром попил кофе, лег на диван.
63
Отчаяние
Туда-сюда, шланг, пакли кусок, кошек накормить
— потерял очки. Только не злиться. Через 20 минут
Толя-рабочий кричит: «Николаич, твои очки?!»
Оскорбление
Назвали даже не помню кем
Духовный отец
Отец Владимир освящал машину, глянул на небо
и вдруг раз, головой мотнул Что он там увидел?
Дом
«Не всякого человека вводи в дом свой»
(Сир. И, 29).
Поднятие тяжестей
|''л0Л= «Лк-’блю блатную жизнь, а воровать боюсь»
(пословица).
Неверие
Мы верим в любовь и правду.
Счет
— По большому счету, мне вообще уже больше
ничего не надо, — и заплакал
Доверие
Я иду к тебе.
64
Бескорыстный
Чистый. Без коры.
Искушение
Не пришли рабочие. Обиделись непонятно на что.
Сижу, перебираю в уме вчерашний разговор, не на-
хожу ничего особенного. Ладно, постараюсь забыть.
— Колька, я тебя убью!
— Счас, идем.
Раздражение
Лучше побыть одному, ни на кого не свалишь.
«Если всегда и во всем будем
обвинять себя, то везде найдем покой»
(Пимен Великий).
Помощь
Одному Богу известно, как бывает тяжело. Но Богу
известно.
Счастье
А за высоким забором молодой мужик ходит по
зеленой траве.
Злость
В электричке камнем разбили стекло вдребезги.
***
«Никогда человек, не удостоившись прежде усла-
дительной и опьяняющей любви к Богу, не бывает
5 П.Н. Мамонов
65
способен приблизиться к просветленной любви к
людям» (святой Исаак Сирин).
Случай
Поехал в магазин DVD, подкупить кино. Узнали,
дал автограф. Хвать! очки оставил. Через неделю за-
шел — лежат.
Товарищ
У меня товарищ, когда слушает мою болтовню,
один глаз крепко зажмуривает, зато другой откры-
вает широко.
Я тебя люблю
В Крыму рано утром спустился к морю, на пля-
же из камней выложено крупно: «Я ТЕБЯ ЛЮБ-
ЛЮ».
Дружба
— Вчера кино твое смотрел..
— Ну как?!
— Заснул
Шелест
Люди приходят к воде. Первые полчаса шум, кап-
ризы детей, окрики. Потихоньку все становится по-
хожим на шелест волн.
Знание
Тишина.
66
fb\. И мл. И fA_
67
Малыши
o' 0
* > о
Маленький малыш идет, грызет початок ва-
реной кукурузы.
— Какая у тебя вкусная кукуруза.
— Это мне друг приобрел...
Отцы и дети
Дед разговаривает с внуком. У деда нормаль-
ное лицо, и внук правильно показывает рукой
вдаль.
Еда
Встал утром, прямо на участке собрал пол-
корзины лисичек, на огороде — пять огурцов
(сделал малосольные), два куста картошки, мор-
ковочки, луку репчатого, зелень: петрушку, ук-
роп, сельдерей.
Потом ягоды: черную смородину (чай), кры-
жовник, вишню, черешню.
Красную смородину рвать не стал.
P.S. Забыл про малину, землянику, белые груз-
ди, шпинат и салат. На репку и свеклу не оста-
лось времени. Срезал и поставил в стакан с во-
дой красную розу, нарвал ромашек и травы: по-
лынь, зверобой, иван-чай, колокольчики. Хрен
натру завтра.

Вечные муки
Иногда бывает так больно, что, кажется, имен-
но эту минуту и невозможно прожить.
68
Слава
— Вон он, вон он!
— Кто?
— Мамонов.
Шишки
Люди в воде, как маленькие шишечки.
Дети
Мамы, папы, бабушки, де-
душки.
Вечность
Если вечно, как сегодня утром, — хоть сей час!
Святые
Стою мертвый.
Зависть
В бильярд играю лучше товарища, а проиграл 0:5.
Жажда
Если жажду, получаю.
Месть
Иду по горной тропке. Задумался. Напротив Дом
отдыха Шлеп! Об землю стакан йогурта и юношес-
кий смех.
Надежда
Солнце. Тихий день.
69
Муха
«...зимой ремонтирую туалет, тихо, нет никого.
Муха. Проснулась и летает, мешает. Отмахнулся,
видно, стукнул ее, затихла...»	z-x
Божии коровки
Мужчина разговаривает с женой:
— Помнишь, как-то заплыли далеко, видим, в воде
стая божиих коровок?
— Ага, мы их собрали, на голову посадили и на
берег отвезли.
— Точно.
Тон
Мужичок на пляже поговорил спокойным тоном
по телефону минут двадцать про какие-то трубки
тормозные.
Страсти
Только завидишь какую-нибудь скамеечку, сразу
хочется выпить.
Отец
Теперь начинаю понимать, почему отец всегда
ходил по улице, глядя вниз.
Высота
Бывает, целый день думаешь о высоком, а поднял
два «бычка», отнес клочок газеты в урну — и тоже
хорошо.
70
Бог
«Господь, возвышенный превыше всякой
привходящей идеи» (святой Исаак Сирин).

Вещи
«Дети, храните себя от идолов!»
(Апостол Иоанн).
Персики
— Саш, не покупай ты мне больше эти персики
гибридные. Я не люблю.
— Давай назад.
— ...я съел.
Слова
Одно только слово и полезно в жизни: «Господи,
помилуй».
Медузы
Медузы после шторма подплывают к берегу, по-
едают весь мусор и муть, и исчезают до следующего
раза
Гонения
Ветер гонит пыль.
Закон
Александр. Бывший партиец, начальник милиции
города Теперь держит пансион в Крыму, зарабаты-
71
вает на отдыхающих. Разговорились. Рассказал ему,
что приехал сниматься в кино, играть роль отца,
который через десять лет разлуки встретил сына. На
другой день подходит и говорит:
— Знаешь, я решил снизить цену.
Хлопоты
«Без освобождения от забот
не ищите света в душе своей»
(преподобный Исаак Сирин).
Что-то еще скажет, что-то сделает, а в общем и
целом, уже мертвый.
Зрелость
Когда становится интересным только одно: быть
с Богом.
Прогулка
Пошел в винный магазин (довольно далеко), от-
стоял очередь, купил бутылку хорошего вина. Долго
разглядывал этикетку.
Кризис
Будильник китайский (два года будет служить)
— 70 рублей; веник для бани — восемьдесят.
72
Память
Два обструганных сосновых столба стоят рядом,
прислоненные к забору.
Искусство
Луна. Звезды. Мороз и светло.
Осень
— Слушай, говорят, что земля сейчас сильно по-
дорожала
— Тебе-то что?!
Старик
Я его видел
Перочинный нож
Мнение
Утром вышел снег, в поле охотник и собака пры-
гает. Присмотрелся... — две елочки.
Гостиница
«Все сие, по образу путешественника, встречать
мимоходом и вскоре оставлять позади себя...»
(свт. Игнатий Брянчанинов).
Сокровенное
Если самое главное будем скрывать, станет со-
кровищем
73
Столбики
Вроде чисто: пыль вытер, посуду помыл, вещи по
местам.
Простота
«Великая простота прекрасна»
(авва Исаак Сирин).
Отрава
— Яблоко помой.
— Какая разница! (Все-таки пошел, помыл).
Христос
«Христианство — это не других заставлять что-то
делать, а себя заставлять все делать для других»
(о. Димитрий Смирнов. Проповеди).
***
«Ни на небе, ни на земле я не встречал ничего
более прекрасного, чем душа человеческая»
(св. Макарий Египетский).
Конец и Богу слава!
74

Где сокровище ваше, там будет и сердце ваше
(Мф. 5, 21). Если наше сокровище в достижении
комфорта или в устройстве правового государства,
либеральных ценностях (никому не ясно, что это
такое), то и сердце наше будет в сосисках, автомо-
билях новых. Но это убого для человека. Мелко. По-
думаешь, яхта, «роллс-ройс» — вот тоже счастье...
Мы не можем даже представить себе, что такое
вечность, неизъяснимое блаженство. Раз уж ты жад-
ный такой, давай, вот этого добейся! Даже если есть
один шанс из ста. Люди-то оставили свидетельства.
Миллионы людей этим путем прошли. Кто такие
святые? Это обычные люди, такие же, как мы, кото-
рые решили: я хочу туда. Очень хочу, очень сильно.
Все остальное мне неважно. Вот это жадность, на-
стоящая алчба!
Почему человек может оставить помышление о
мире? Потому что он весь устремлен в вечность. Если
просто ему в этой вере тихо, спокойно, хорошо —
это не то. Исаак Сирин пишет: настоящая молитва,
с которой приходит безмолвие чувств, — это когда
человек просто стоит пред Богом в изумлении и
ничего не просит. В изумлении пребывает перед
Богом. И говорит только одно: Господи, твори со
мной волю Твою.
Материал подготовлен Екатериной Ткачевой
для журнала «OrpoK.UA» http://otrok-ua.ru
75
У каждого свой путь. У всех людей разная по-
требность в Боге. Спящего не буди, а проснувшегося
накорми. Кто спит, кто проснулся — кто как! Каж-
дый по-своему, всем не объяснишь. Бог каждому
хочет спастись и в разум истины прийти, просто у
каждого свой путь.
У меня вот в сорок пять лет ухнуло. До этого я
бегал, водку пил. И то вот, ухнуло — а я продолжал
все свои грехи творить. И до сих пор бывает всякое.
Но я твердо знаю, что я не прав, что это просто
«старый и лукавый мой обычай препятствием быва-
ет». Очень глубоко это все сидит. А вырывать надо с
корнем, потому что если будешь веточки обрезать,
то корень рано или поздно все равно прорастет...
Ну, могу поделиться, как быть, когда налетает
очень сильно какое-нибудь «хочу» скверное, от ко-
торого точно знаешь, что потом будет плохо. А ведь
бывает так, что просто невозможно, как хочется
выпить... «Уклонись от зла» — этого мало. «И сотво-
ри благо». Хватайся что-нибудь делать хорошее. Зем-
лю копать, посуду мыть, в доме убирать — что угод-
но. Пройдет. Если будешь просто лежать и терпеть
— рано или поздно треснешь. День протерпишь,
два, на третий — ах, надоело! Надо обязательно в
какое-нибудь другое дело уйти. Через силу начина-
ешь в комнате подметать...
Мне легче — я в деревне: там или дрова рубить,
или пилить что-нибудь, чтобы устать, устать, устать!
К этому себя понудить достаточно легко. Проходит.
Не сразу, но проходит.
Потом, не надо брезговать медициной. Уныние,
депрессия — это, может быть, никакие не искуше-
76
ния, а просто болезнь. Врачи — от Бога, ле-
карства — от Бога, поэтому надо идти к вра-
чу, к психиатру, он выпишет какие-то анти-
депрессанты, успокоительные. Потому что
если ты болен и просто терпишь, — это глу-
по. Болезнь души — да, надо прибегать к Богу.
А может, у тебя центральная нервная систе-
ма нарушена. Мы не святые люди, чтобы упо-
вать на Бога полностью. У нас таких сил пока
нет. Поэтому надо и к докторам ходить, а то
мы с любой мелочью — к батюшке:
— Батюшка, у меня нарыв на пальце, что
делать, какую молитву читать?
— Что делать? К врачу иди!
— Бессонница у меня, батюшка, сколько
акафистов читать?
— Сто сорок пять! К врачу иди, пусть таб-
летки пропишет, будешь спать. Потихоньку
снизит дозу, все пройдет. Устал, трясешься
весь, изнервничался — прими успокоитель-
ную таблетку, которую тебе врач порекомен-
довал. Не бойся ты. Не думай, что ты на Бога
не надеешься, если пьешь таблетки... Но и
увлекаться тоже не стоит. Потому что тогда
закалки не будет. Закаляться надо — потер-
пел часик-второй, но если до трех не спишь,
ну уж тогда принимай. Потерпи, но в меру
сил — не надо подвигов сверх меры. Трес-
нешь. Скатишься в еще худшее. Лучше таб-
леточку прими, раз уж так.
Хочется. Хочется часто. Концертик отыг-
рал, хочется награды — ложной. Вот он тебе
77
начинает нашептывать: «Ну ты же поработал, лю-
дям отдал... ничего, один косячок травки не страш-
но, во всем мире курят, расслабься». Десять раз ото-
бьешь, а один раз и свалишься. Потом опять идешь:
— Батюшка, я вот опять.
— Петя, ну что мне вам сказать, вы же все сами
знаете.
Господи, помилуй. И все заново приходится —
все так называемые достижения.
Единственное, что хорошо, — накапливается опыт.
Если борешься своими слабыми силами хоть чуть-
чуть, то накапливается опыт. Из десяти поражений
одна все-таки бывает победа. Вот вспоминая опыт
этой победы, можно дальше карабкаться. То есть
все время надо думать, что с тобой происходит, что
и как ты делаешь. Ну, вот ты курнул Вот ты опять
лежишь на диване, слушаешь эту музыку бесконеч-
ную, уже скучно, ничего нового не будет. А у Бога
все новое: новое стихотворение, новое ощущение,
новые люди, новые встречи. Сразу Он окружает,
помогает сразу, сразу! И думаешь: ну что, опять туда?
Можно таблетками обожраться успокоительными,
и будешь в коме такой пребывать. Это не то, когда
первый раз курнул — взлетел., в двадцать лет. Дума-
ешь: «О! какие ощущения!». Сейчас уже нету такого,
только дурь. А алкоголь — вообще смерть. Сразу
безумие, агрессия, сразу куда-то бежать... Пятьдесят
пять лет, а ты бежишь куда-то... Чума!
Силен враг. Шесть тысяч лет воюет. Поэтому па-
дай, проси: Господи, помоги, помоги, Боже, пропа-
даю! Знаете, как древние христиане псалмы орали в
небо: «Блажен муж...» Орали! «Господи, помилуй!» —
78
орать надо Богу. Кричать изо всех сил. Когда нельзя
больше — вот она, смерть души твоей, вот она, на-
яву, помираешь! Тогда даст. Поэтому Бог и попуска-
ет такие страшные искушения, чтоб до дна, чтобы
щенячьим носом., но каждому в свою меру, по си-
лам Потому что, как сказал, уж не помню, кто, если
ты на самом дне, то у тебя на самом деле хорошее
положение: тебе дальше некуда, кроме как вверх.
Это не означает, что давайте сейчас все на самое
дно. Там очень страшно. Лучше до этого не дохо-
дить. Речь о том, что и со дна ада восставали и ста-
новились святыми. Мария Египетская тому пример.
Женщина, которая блудила не из-за денег, а из-за
любви к этому делу. Любила блудить, любила быть
проституткой. Страшно ей это нравилось. И в один
прекрасный день решила: все, никогда больше, ни
разу, хоть подохну! И по водам стала ходить. Очень
немногие святые удостаивались... Андрей Юродивый,
она, еще кто-то — и все. Поэтому очень глупо счи-
тать, что это все сказки.
Старец Паисий пишет: на сберкнижку давайте
откладывать, а не тратить. На будущее. Грешник,
который делает что-нибудь доброе, — он долги
отдает. А человек, который живет относитель-
но чистой жизнью, — он в банк откладывает,
да не в сбербанки, которые завтра лопнут, и мы
окажемся у разбитого корыта. Там твердо, сто про-
центов.
Почему подвижники не ели по четыре дня? Да
чтоб убить это, чтобы не думать об этом, чтобы на-
конец-то освободиться от этих цепей. Хочу помягче,
хочу послаще, да леденец еще, да подоткни: дует...
79
Вот это все цепи. А если холодно, если в лесу, один,
вот топор у тебя, спички, соль, двадцать градусов
мороза и лес. Где там «подоткни»? А ты всю жизнь
«помягче». Пропадешь. А если одиннадцатилетним
ходил ты в школу три километра через лес по моро-
зу — мужик! В шестнадцать лет ты уже не только
веселиться можешь, но уже и что-то сделать. Пре-
одолевать трудности — это самое интересное, по-
том себя чувствуешь человеком. Думаешь: ух, побе-
дили! Надо твердо помнить: не ты, а с Богом только.
Мужчинам знакомо это чувство: тяжелая физичес-
кая работа... Я грузчиком работал. Конец дня уже,
полчаса осталось до конца, и вдруг машина прихо-
дит с мясом, надо разгружать. И вот корячимся до
одиннадцати вечера. Но зато потом — разгрузили,
сели, стаканы налили — другое дело. Чувствуешь,
что ты поработал.
Конечно, много в этом ложного, но трудности —
хорошее дело. Когда все удобно, легко — ну скучно,
потому что хочется еще помягче, и чувствуешь, что
совсем тебя прямо не тронь, ты ничего уже не мо-
жешь вообще. Потому надо воспринимать трудно-
сти как лекарство, как спасительное дело, как благо.
«Почему на меня все сыплется? Вроде как все живу...»
— да хорошо, значит, тебя Бог любит, значит, тебя
Бог закаляет, готовит к чему-то лучшему, тренирует.
Как в спорте: чтобы штангу двести килограммов
поднять, надо два года гантелями потихоньку на-
бавлять... Зато какая радость потом — двести — ба!
Весь стадион встал. Так же и тут: сделал что-то — у
ангелов на небесах радость какая... Вот грешил, гре-
шил человек — и встал’ На небесах радость, праздник.
80
Только надо не бродить умом, а просто верить,
что это так. Ну а как еще иначе? Старец Паисий
пишет, что, еще будучи мальчиком, он любил мо-
литься, уходить в лес Ему один старший товарищ
по школе сказал: «Что ты молишься, ты от обезьяны
произошел», — и рассказал всю эту теорию Дарви-
на. И у Паисия такой облом наступил, что он в лес
пошел и целый день у Бога просил: «Господи, если
Ты есть, то появись, пожалуйста». И Господь ему
явился. Мальчишке маленькому — Бог!.. Только он
просил до его смерти никому об этом не рассказы-
вать, и мы узнали об этом после его смерти. Вот как
Бог любит. Что, Паисий врет? Человек, который
стольким людям помог реально, к которому очередь
стояла... Ну давайте будем думать, что Паисий врет,
а Карл Маркс прав. Давайте дальше будем убивать
детей своих. Как может быть счастлива мать-убий-
ца, когда за убийство по канонам на двадцать лет от
причастия отлучают? Сейчас мягче, потому что люди
немощные. А почему? Потому что не объясняет
никто. Что в три месяца он такой же живой, как в
год. Двести ребятишек в Беслане убили — вся стра-
на рыдала. А четыре миллиона в год — все спокойно
ходят. Чего мы ждем, какого правового государства,
если мы — страна убийц? Я в том числе. Но я не
знал, что это так! Мне никто не объяснил, не расска-
зал. Что ты даешь добро, чтобы жена твоя убила
живого. Нам заплели мозги, что это — как прививка
от дифтерии. Вот и все.
Важно различать добро и зло. Да, Пушкин гений,
но какая бы мама хотела, чтоб ее ребенок прожил
жизнь Пушкина? Подымите руку. Дуэли, пьянства,
6 П.Н. Мамонов
81
бабы сплошные. В тридцать семь лет помер из-за
ерунды: кто-то там его обидел... Да прости ему, не
обращай внимания. Не в этом честь. Честь в том,
чтоб простить, чтоб стать выше зла. Митрополит
Сурожский Антоний отлично об этом писал, что зло
прежде всего недостойно человека. Делать злые по-
ступки, чувства злые питать — это нечеловеческое,
это ниже нашего уровня. И вот мне это очень по-
нятно. Когда я начинаю раздражаться, устал, злить-
ся начинаю, — думаю: эй, ты же все-таки Мамонов
Петр Николаевич. Тогда давай... Я не о славе говорю,
это чепуха, а о личном достоинстве. И опять ты,
Мамонов Петр Николаевич, лежишь в поле пьяный
в доску и друга своего обидел, нахамил, и думаешь:
что ты, с ума сошел совсем?
Первое дело — прийти в себя. Вот я тридцать лет
пил, пил, пил — пора прийти в себя. Это же не я
вовсе, когда пьяный на диване лежу и на жену ору:
то не так, это не так. Надо прийти в себя. Я насто-
ящий — это тот, кто вставал утром четырехлетний,
и солнышко, и ничего не надо, и бежал по травке
босиком... Куда я это дел? Почему я каждое утро
вставал и радовался дню? Просто, без причины.
Вспомни, человек, как ты был маленьким. Эго было
вчера. Как было все хорошо, все интересно, все ра-
достно: «Ой, снег пошел! Ой, дождик!». Улыбнись
себе. А потом о Боге поговорим. Вот так.
82
— Петр Николаевич, «простому» человеку
ваше творчество — то ли театр, то ли рок-му-
зыка — понять непросто. Поэтому у нас не-
сколько вопросов относительно вашего твор-
чества...
— Нам надо помнить знаете что? Такую исто-
рию: когда Господь наш Иисус Христос в Иеруса-
лим входил, на ослице ехал, и люди бросали пальмо-
вые ветви, цветы, кричали: «Осанна!», ослица была в
полной уверенности, что это кричат ей, но кричали-
то Господу. Вот, к вопросу о творчестве, нам надо
помнить, что мы всего лишь вот такие ослицы... Слава
Богу, что Господь такое понимание дает. Поэтому я
говорю совершенно серьезно, без всякой иронии, что
для меня вообще неясно, что такое «я». Куда мне,
грешному, свой ум прикладывать? Какое бы то ни
было творчество возможно только в том случае, если
Господь своей безудержной и совершенно непости-
жимой любовью, которой Он залил весь мир, про-
никнет в мое сердце. Знаете, как древние считали,
как образуется жемчуг в устрице? Устрица раскры-
вает раковину, и туда попадает луч солнца или удар
молнии — и так образуется жемчужина. Так пишет
об этом преподобный Исаак Сирин — это мой лю-
бимый святой. И наше дело — только створки от-
крыть и ожидать. Если луч попадет — слава Господу,
Интервью подготовил корреспондент журнала «Нескуч-
ный сад» диакон Феодор Котрелев.
83
тогда жемчужина образуется, и ее уже не отдашь ни
за какие коврижки! Вот вы ко мне приехали, чтобы я
вам врать начал, что я творческий человек, я так заду-
мал, придумал, да вот так ножку поставил, эдак поста-
вил? А я не могу врать. Я — это вон, пиджак в шкафу.
Никакого меня негу и никакого моего творчества тоже
нету, слава Тебе, Господи!
— А что есть?
— Господь.
— Как-то раз моя бабушка увидела — в записи
— ваше выступление и говорит: «Что это он поет,
как больной, дергается?».
— А я кто? Я разве здоровый? Или вы здоровый?
Да мы все рождаемся больными от Адама до наших
дней! Мы рождаемся поврежденными грехом А мне
вот Бог дал такой дар, что я все, что происходит в моей
душе, заключаю в какие-то реальные формы и пока-
зываю. Представьте себе, что будет, если сейчас все
мысли и чувства, которые в вас, взять и облечь в фор-
му? Будет безумие, да? Вот я перед вами такой и есть
— больной. И бабушка ваша права. Здоровых вообще
нет, здоров один Бог.
— Ну, хорошо, а как же культура, законы ис-
кусства и все такое?
— Да нет никакого искусства и никакого служения
искусству. Вся ваша культура рушится как карточный
домик!
Все, что делается в так называемом искусстве, дела-
ется чувственным образом, эмоциями. А все, что есть
дух, — безмолвно. Лично я понял это, столкнулся с
этим противоречием и все отдам, если того потребует
84
Бог, за это молчание Трудно идти по выбранному пути,
преграды постоянные! Там пропал, здесь пропал, тут
опять пропал. Еще слава Богу, Господь иногда дает ви-
деть свои немощи, которых как песка морского. А
ведь как пишет Симеон Новый Богослов? Тщательное
исполнение евангельских заповедей научает нас по-
знать свои немощи! Потрясающе! Встаешь утром,
думаешь: «Сегодня буду жить по Евангелию!». Пять
минут прошло — готов! Приехали! А поначалу ка-
жется: все чисто, не пью, не курю, чистяк, взлетел...
А ты начни по Евангелию смотреть — сразу будешь
глубоко, видеть: «А-а-а, Петр Николаич, вот ты где
находишься на самом-то деле, дружочек! Курить ты
бросил и пить — подумаешь! Во-о-от ты где нахо-
дишься, вот ты какой тщеславный да самолюбивый!».
— Но, согласитесь, есть бесконечно большая
система условностей, которая и называется куль-
турой, искусством... И мы все — да-да, и вы тоже
— в этой системе существуем. Взять хоть такую
условную вещь, как нормы приличия: мы же не
ходим по улицам без штанов...
— Ну, что касается штанов, то это не культура,
это благочестие. Вслушайтесь: «право-славие», «бла-
го-честие» — да это же одно и то же! Но благоче-
стие — это не культура. Так же как нравствен-
ность — это еще не христианство. Христианство
— это сколько ты крови можешь отдать за Хрис-
та: всю, часть или вообще ничего. Насколько мно-
го можешь отдать — настолько ты христианин. А
эта готовность отдать кровь напрямую связана с
любовью к людям. Нет любви — значит, нет и
христианства, хоть ты весь обставься свечками.
85
— Так что же, значит, никакой культуры не
надо?
— Да, конечно, не надо! Конечно, мой дружочек,
вся эта ваша культура — это путаница одна!
— Ладно, а ваши пляски на сцене — это бла-
гочестиво?
— Да, потому что там есть любовь к людям Да и
как ей не быть, когда я говорю: «Ребята, я такой же,
как и вы, у меня такое же дерьмо в душе! Ты, кото-
рый сидишь и думаешь: «Я один такой дурак», —
ты не один! Смотри, Петр Николаевич так же муча-
ется и так же его корежит и крючит». И вот в этот
момент мы со зрителями соединяемся в любви на
полтора часа, делаем благое дело во славу Божию. А
если происходит не так, если рогатый полез, если
началось самолюбование, все пропало. Как только я
выхожу на сцену в состоянии слабости духа, я начи-
наю агрессию. Потому что больше делать нечего,
чем-то ведь надо одарять зал. Вот вам, Феденька, и
вся культура. Дух творит себе форму и все. Формула
строгая на всю жизнь, на все времена. А главное —
это чтобы все время с нами рядом был Господь. Ведь
Он слушает, Он слышит, Он всю душу мою знает и
видит. Где я правду говорю, где я лгу, где я озлобил-
ся на кого-то, прости, Господи! Все дела всегда перед
Ним «Дай мне, Господи, стоять перед Тобой все-
гда» — такие слова постоянно звучат в моем сердце.
Потому что нет другого пути, потому что Он мне
говорит: Петенька, твоя душа, созданная Богом по
Его образу и подобию, так широка, бездонна и глу-
бока, что ничем ты ее не заполнишь: ни искусством,
86
ни культурой, ни детьми, ни женой, ни любимой
работой, ни кайфом, ни удовольствиями — ничем!
Откуда тоска? Потому что заполнить эту бездон-
ность может только тот, кто ее создал, то есть Бог.
Своей любовью, вот и все. Когда я на сцене — пуб-
лика, не публика, какая мне разница! Если между
нами возникает любовь, единение — значит, пра-
вильно все. И неважно, что я сказал, как я спел,
сфальшивил, не сфальшивил, ножкой в ту сторону
дернул или в другую, если любовь есть — значит, то,
что я делаю, богоугодно.
— Как вы оцениваете прошлое свое твор-
чество?
— Со знаком «минус». Но при этом я абсолютно
твердо знаю, что в каждый момент своей жизни я
старался делать, как говорят англичане, «all the best».
Как можно лучше, я всегда был очень требователен к
тому, что из меня выходит с точки зрения ремесла
Есть ведь законы в каждой работе: у каменщика, у
столяра, у пишущего стихи. Есть приемы, которым
можно научиться. А вот чему никак нельзя научиться
— это научиться жить. Как вы прекрасно знаете, это
может с нами сделать только благодать Божия. Так
вот, вся моя задача — это стяжание благодати Свята-
го Духа Мелкими моими силами, малыми моими
возможностями, греховным моим существом, проды-
рявленной моей душой, истрепанными моими не-
рвами, скотскими моими привычками! Вот при всем
этом хоть как-то открыться Господу нашему! И ког-
да Он обезоружит меня Своей любовью — вот тогда
я стою в изумлении и ошеломлении от Его милости.
Это бывает. Очень редко, но бывает.
87
— У вас был какой-то рубеж, когда вы поня-
ли все то, о чем вы говорите, когда вы пришли
к Богу?
— У меня не было такого момента, я все время
хотел жить по-настоящему, всю свою жизнь хотел,
но у меня никак не получалось. Да и сейчас не полу-
чается... Вот взять хоть мой новый фильм, в котором
я недавно снялся, я там играю старца одного. Во
время озвучивания посмотрел, мне показалось, хо-
рошо. Месяц прошел, смотрю снова: какой ужас,
как я плохо все сделал! Какие-то сопли, сколько там
гордости и бесовского самолюбования! А ведь я ста-
рался делать все, что мог, молился каждый день по
нескольку часов, просил у Бога помощи, старался на
тот момент вести как можно более чистый образ
жизни по моим слабым силам. И такой результат! А
о чем это говорит? Значит, на тот момент я был
таким. И слава Богу, что я хоть сейчас вижу, что это
плохо. Значит, я куда-то двинулся. Было бы хуже,
если бы не видел и был бы доволен — вот где опас-
ность! Как говорит святой Исаак Сирин: когда твой
корабль идет плавно и дуют ветры — берегись, что-
то не так! А у меня сплошной спотыкач. Значит,
еще не все так плохо.
— И все-таки как вы пришли к Богу?
— Я искал, думал много. И все никак не мог
преодолеть одно препятствие. Меня смущала та схе-
ма, которую используют католики: искупил — зара-
ботал — сверхдолжные заслуги и все такое. Вот я
думал: что-то здесь не так. Ну не может так быть,
чтобы Господь просто так пришел, распялся на Кре-
сте за нас, искупил, вознесся — и все хорошо, мы
88
теперь спасены. Ведь это же самое радостное собы-
тие во всей мировой истории — Бог пришел на зем-
лю. Неужели это было нужно лишь для того, чтобы
осуществить эту схему? Неужели Господь Всемогу-
щий не мог придумать чего-нибудь другого, чтобы
искупить нас? Нет, что-то здесь не так! И вдруг от-
крываю авву Исаака — ну конечно! Конечно! Цель и
воплощения, и распятия одна — явить миру ЛЮ-
БОВЬ. И вот тогда в сердце мое хлынул луч света И
лукавство мое пропало, и я понял: да, вот с Этим
Богом я вместе! Да, вот с этой Любовью я вместе!
Перед этой Любовью мне стыдно грешить. Если меня
так любят — тогда мне стыдно! Тогда я плачу, и
падаю, и говорю: «Господи, прости меня!!!». И когда
Господь так меня осеняет, так проливает на меня
Свою любовь, несмотря на то, что я Ему постоянно
делаю против, постоянно против, против, а Он меня
любит, и любит, и любит — вот тогда да! Тогда я
говорю от всей своей души: «Господи, Боже мой,
слава Тебе!». Вот о чем я говорю, Федор! Какое тут
искусство, какая тут культура, какие тут прыжки на
сцене?
— Но сцены не оставляете, прыгаете...
— Таланты же нельзя в землю зарывать, по запо-
ведям надо жить, а не от своего ума помраченного!
Господь сказал: «Не зарывай в землю!» — значит, я
обязан, и нечего тут копаться. Раз Бог дает — иди,
служи! Я к батюшке иду. «Батюшка! У меня такая
роль — святого старца, а я грешный такой!». А он
говорит: «Что-о? Идите работать!». У нас отец Вла-
димир — во!!! Он говорит: «Вы что это — сачкануть?
Гордынька!». Враг, он ведь тут как тут. Он же ото-
89
всюду лезет, ему же шесть тысяч лет, как учат нас
Отцы, он исхитрился так, что не успеешь оглянуться, а
ты уже летишь. Помню, тем постом — у меня и слезы,
и то, и это, и я прямо воспаряю... В такую попал пре-
лесть! Слава Господу, Он меня стукнул. Так что отно-
сительно творчества — никаких иллюзий. Сейчас пря-
мо в ладошках несу эту драгоценность — не дай Бог
расплескать, не дай Бог этот малюсенький дар уте-
рять!
— Петр Николаевич, ваше творчество — хоти-
те вы или нет — все же «на любителя», не для
всех. А как вы оцениваете современную масс-
культуру?
— Эго страшно. Не потому, что там кто-то плохо
играет или там такой Олег Газманов или сякой Кир-
корок А потому, что это не из пустоты растет, это
общество заказывает такое кино, таких певцов. Эти
бесконечные «Смехопанорамы» и весь этот парад уро-
дов потому, что все наше существование заполонил
дух уныния. И уж если кого-нибудь не изрубили на
шестьдесят семь кусков, то никто и смотреть не будет.
И если не показали голую задницу, то никто уже и не
заметит! А все из-за духа уныния: дай мне, развлеки
меня как-нибудь! А лукавый тут как тут, старается: и
тебе «9-я рота», и тебе «Штрафбат», и «Хромой-3», и
«Слепой-4». Правильно говорит отец Димитрий Смир-
нов, мой любимый проповедник: «Ну что лукавый
выдумал нового за шесть тысяч лет? Наркотики —
было, секс — было, насилие, грабежи, убийства — было.
Что-нибудь новое он придумал? А Господь, — говорит,
— это всегда новое стихотворение, новая песня, новая
музыка». Вот не было никогда этого стихотворения —
90
и вдруг оно появилось. Вот где интересно, вот где твор-
чество! А не то, что они показывают чернуху. Ну что
ты поймаешь в героине нового? Что ты поймаешь в
водке нового?
— То, что вы живете в деревне, в уединении,
связано с изменениями в вашей духовной жиз-
ни, с вашим приходом к вере?
— Скорее наоборот: то, что я пришел к Богу, было
следствием того, что я переехал сюда. Жил-жил, и вдруг
в 45 лет этот участок мне — бах! — на голову свалился.
Ну, долго рассказывать подробности... В общем, при-
ехал, встал вон там, где столик в саду стоит, и думаю:
вот здесь я буду жить! И мы сюда всей семьей пересе-
лились: с женой, с тремя детьми. Года три-четыре ти-
шина была. А потом какого так получилось, что я пару
зим прожил здесь один. И каждый день у меня одно и
то же занятие: пасьянс. И ничто мне не интересно: ни
дети мои любимые, ни жена моя любимая, ни работа
моя любимая, ни кайфы мои любимые. Сел я и уви-
дел, что ничто мне неинтересно, хоть в петлю! Я ду-
маю: «Как же быть, ради чего жить вообще?». Так
пусто стало! Потом думаю: дай-ка посмотрю, чего ради
они там в церковь ходят, что-то читают, молятся? Я
все^гаки русский человек, дай-ка гляну. Купил молит-
вословчик... и вдруг нашел в нем все, что мне надо! Я
думаю: ой-ой-ой! Ну а потом, знаете, в храм зашел,
постоял И вот я уже десять лет в Церкви. Но я сам
считаю, что только-только в нулевой класс поступаю,
только-только наконец-то первые шаги делаю.
— Если вы идете в высь духовную, зачем вам
тогда этот огромный двухэтажный домина, что
высится на вашем участке?
91
— A-а, это — расплата за гордыню! Я ж приехал
сюда королем, я же заложил цоколь 15 на 13! Двад-
цать тыщ долларов сразу — х-хап — туда! А теперь
что, бросать, что ли? Строй! Я так решил: надо будет не
только достроить, но и поделиться с кем-нибудь. По-
тому что не по Сеньке шапка-то.
— Ну, у вас детей много...
— Нет! Дети — это все я. С детьми нельзя поде-
литься. А вот если удастся по грешным моим силам
помочь хотя бы одному человеку — какого-нибудь друга
спившегося или наркомана сюда поселить и как-ни-
будь поднять, или брата, или хотя бы мать-старуху
больную сюда привезти — вот тогда уже будет неда-
ром все это. А мне лично не надо, и детям моим не
надо такого дворца. Понты все это, мавзолей! Памят-
ник ветхому Мамонову, вот что это такое. Вот вам и
весь мой сказ.
Сегодня утром шел из храма домой, написал сти-
хотворение. Прочитать? Называется «Молчание»:
Семнадцатого марта в полдень \
Светило солнце, блестел наст.	\
Редкие прошлогодние травинки	t
Венчиками, легкими штрихами теней /
Касались снега
За нас пострадал Христос	/
Я шел по дороге,	/
Погруженный в любовь Бога
Квадрат красной крыши горел впереди.
Не очень большая птица, кажется, щегол,
Вспорхнула и пронеслась. Молчаливо
Склоняли головы бугры. Молчание.
92
йсКЙТьЕ
Разделение на «православие» и «все остальное»
— это все от врага, одно из имен его — разделяю-
щий. Как бы нам так сделать, чтобы православие
было общим?
Не надо обязательно тянуть людей в храм, чтобы
креститься. Ну, окрестился. Так и Ленин был кре-
щен, и Гитлер, ну и что толку-то? Это же не магия,
это помощь нам, костыли. Это надо четко понять
всем нам и не тянуть никого: иди за мной в право-
славие... Надо явить пример — собой. Помните, про
апостолов как говорили: посмотрите, как они любят
друг друга! Народ удивлялся: почему? Потому, что
они веруют в единого Бога! И я так хочу! А то у
меня одна злость в сердце, одна раздражительность,
одно любоначалие: я хочу, чтобы все, как я. А чтоб
полюбить, надо человека принять таким, какой он
есть, никуда его не тащить, а принять его таким,
какой он есть. Для этого в себе надо очень много
перекопать, перелопатить. В себе, а не в нем! Ведь
написано: Вынь прежде бревно из твоего глаза и тогда
увидишь — (не вынешь, а увидишь!) — как вынуть
сучок из глаза брата твоего (Мф. 7, 5).
Это же не пустые слова, это правда. Почему я так
раздражаюсь, злюсь, осуждаю?.. Да потому что во
Материал подготовлен Екатериной Ткачевой для жур-
нала «Отрок.UA» http://otrok-ua.ru
93
мне это есть, и я вижу это в другом. Если бы во мне
этого не было, я бы не видел этого в другом. Когда мне
хорошо, мне все милы. Когда мне плохо, мне все не то.
Как-то об этом поговорить бы друг с другом. А не с
высоты какого-то там православия что-то вниз вещать.
Иди в детский дом и сиди у постели инвалида-ребен-
ка, организуй дежурство в хосписе. Люди увидят вот
христиане какие. Они свою жизнь отдают, смотри,
они какие. Сутки просиди-ка у постели умирающего
— очень трудно.
Конечно, каждому в меру сил, необязательно всем
идти в хоспис.. Подними пачку сигарет на улице и
брось в урну. Христианский поступок? Христианский,
если ради Бога делаешь. Если помнишь о том, что
Богу угодно, чтобы был порядок, а не хаос, чтобы
было чисто, а не грязно. Совесть надо хранить по
отношению к Богу, к людям и к вещам. И если ты
человек богатый, ничего в этом зазорного нет, только
делись. Свое богатство, которое ты честным трудом
заработал, отдай — и увидишь, как тебе будет хоро-
шо на душе. И потом, Господь дает больше в сто раз,
а не «дашь — на дашь».
Вот если бы мы это как-то объясняли людям... Ре-
бята, мы сами слабые и немощные, но мы просто
нашли! Это как разговор двух пьяниц. Один говорит:
«Я нашел пивную, там такое пиво наливают! Там чи-
стенько, хорошо, креветки вкусные...». Другой гово-
рит: «Так чего мы здесь эту дрянь пьем — тут же
разбавляют. Конечно, идем туда!». Вот так и надо
людям объяснять, что я вот туда! Что я рыпался-ры-
пался, пил, туда-сюда™ Но ты знаешь, что я нашел?
Ты знаешь, что я нашел? Вот у меня все изменилось!..
94
Если мы будет говорить так, а не «с высоты» —
люди поймут. Люди поймут! Потому что у человека
есть шестое чувство — религиозное. Думает он об
этом или не думает, но у него такой же, простите,
как орган деторождения есть орган, который Бога
хочет. И если это не удовлетворено, он ничем не
насытится. Душа не заполнится ничем, кроме Того,
Кто ее создал.
Не веришь, что тебя Бог создал? Почитай ученых
серьезных, которые писали о Туринской Плащани-
це, и прочее. Если тебе факты нужны — их полно.
Покопайся в своем сердце, неужели ты думаешь,
что от обезьяны произошел? Это какое-то пещер-
ное мышление. Мы же умные люди все, развитые...
Митрополит Сурожский Антоний всю жизнь
положил, чтобы человеку объяснить, что он человек,
что это очень высокое звание. Он пишет, что мы
измельчали до звания рабов, а из Бога сделали идола.
Как же мы тогда можем быть соработниками Бога,
если мы муравьи поганые? Смирение не в том со-
стоит, чтобы себя втоптать в грязь. Бог силу Свою за
немощью являет — не за той немощью, когда ты
лежишь, сам себя втоптав в грязь, и думаешь, что
смирился, а в той немощи, когда ты — как повис-
ший парус, весь открылся Богу, ждешь ветра и гово-
ришь: Господи, приди ко мне!
Вот что такое немощь — это ожидание Боже-
ства. Это алчба. Это — не пил семь дней воды, так
хочется пить. Так невозможно жить дальше без Него.
И что будет — внучок там поправится или еще что
— это все чепуха: мне надо лично, я задыхаюсь без
любви! Человек не может жить без любви, он задыха-
95
ется. От этого происходит все остальное: наркотики,
водка, прочее, прочее. Я это знаю по себе. Без любви
человек умирает заживо — живой труп. Ходит, дела-
ет свои дела, исполняет свой долг, но задыхается.
Поэтому давайте помнить, ребята, всегда, что «Иго
Мое благо и заповеди Мои лежи», что никакого дядь-
ки с палкой и с бородой нет, что есть любящий
Сущий, Который всех нас примет в любой день и
час, как разбойника принял, и блудницу, и мытаря.
Ну почему в раскрытые объятия мы не идем, поче-
му все мы хромые, слепые, прокаженные, несчаст-
ные, запутавшиеся? Я о себе в первую очередь...
Посмотрите, что такое Крест — это объятия, рас-
крытые объятия. Вот я все понимаю, но выходит по
апостолу Павлу, что хочу, то не делаю, что не хочу,
то делаю (Рим. 7, 15). Потому что — битва, потому
что обманщик все время шепчет:
— Выпей, будет хорошо.
— Не будет хорошо!
— Курни, будет хорошо.
— Не будет хорошо! Пробовал все до самого дна.
Нету там ничего... пустота!
Почему мы унываем, печалимся? Мы не задума-
ны унывающими, это не наше чувство. Уныние -
это что такое? Результат греха. Грех — это поле
смерти. Зачем мы туда идем, на поля смерти? Чего
мы ждем оттуда? Там смерть, там уныние, там пу-
стота, там ничего нет.
Дорога спасения — трудная и длинная, пото-
му что, как пишет Исаак Сирин, если бы каж-
дый ныряльщик за жемчугом в каждый свой
нырок доставал жемчужину, жемчуг бы обесце-
96
нился. Поэтому того, что с трудом дается, — уже
не отдашь.
Не бывает ведь шесть правд. Правда одна.
— Попробуй, человек, попробуй.
— Невкусно, я не буду.
— Да ты попробуй сначала, а потом говори, вкус-
но или нет.
— Выглядит отвратительно как-то, не буду.
— Попробуй!
Попроси у Бога. Не удачи, не здоровья. А попроси у
него, чтобы дальше жить твоей душе помоги, Господи,
не знаю, как жить, не знаю, зачем я живу. Помоги,
умоляю! Только от всего сердца, и сразу увидишь, что
будет. Отец выбежал навстречу сыну, расточившему
все имение, и не для хорошего устроил пир, а для
такого вот, как я, который замучился, который не мо-
жет больше так жить. Он не дает сыну договорить,
что, мол, отец, я у тебя наемником буду — он даже не
дал ему возможности сказать эту фразу, он хочет, чтоб
сын был сыном, а не рабом А раб Божий — это не
раб Божий, это работник Богу. Эго просто старое та-
кое слово славянское, которое означает работника,
который добровольно работает. Вот в чем дело-то.
Рутина вот эта, постоянная суета, постоянное «надо»,
постоянно «к восьми утра». Вот у меня товарищ не
пил, не курил, сидел в кресле на даче» 50 лет — хлоп,
и умер. Вот она, смерть, она завтра. А может, и через
час. И что мы успели?
Почему Господь сказал: «Я меч принес на землю, а не
мир» (Мф. 10, 34)? Да потому, что Бог должен быть на
первом месте в сердце Не должен быть, а так получает-
ся, что Он самый-самый Тогда и кругом все получится»
7 П.Н. Мамонов
97
Ну, а эти все пути к Богу и прочее — это дол-
жен быть личный опыт, никому ничего не объяс-
нишь, никого ни в чем не убедишь, это сто про-
центов. Воспитание все идет до четырехлетнего
возраста, потом можно только что-то подправить;
это факт, установленный учеными. Человек дол-
жен тебе позавидовать: смотри, ничего у него нет,
а он все улыбается, все ему хорошо, всем он до-
волен. Вера — это радость, это всем быть доволь-
ным. И смирение — это быть всем довольным.
Не подклоняться под любую палку, а всем быть
довольным. И воевать надо, и защищать слабых,
и убивать надо врага, когда он напал на родину
твою. Священник шел впереди войска с крестом,
безоружный — с нами Бог! — и вел войска. Ложь,
что люди кричали «за Родину, за Сталина!». Все
были люди крещеные, православные, верующие.
У кого образок, у кого крест. Все с Богом шли в
бой, а не за советскую власть. Почему? Потому
что воевали тридцатилетние мужики, которые
родились еще до этой ленинско-сталинской бан-
ды. Вот кто выиграл войну.
Когда мы работали в этом фильме, на Солов-
ках, бывало всякое: падаешь с ног, нет сил. Хо-
чется и выпить, и курнуть, и то, и се. Там с нами
был отец Симеон, москвич... Я говорю: «Отец
Симеон, ну что ж так долбит?». А он мне: «Петр,
молитесь, молитесь, не можете — ну хоть «Гос-
поди, помилуй»». Я говорю: «Сто процентов по-
может?» Он: «Сто процентов!».
Вот и надо вдолбить себе одно — что Бог сто
процентов поможет. Он не предаст, не изменит, Он
98
всегда Тот же, Который был две тысячи лет назад и
есть сейчас, это Тот же Христос, это все то же са-
мое, все без изменений, и сто процентов будет по-
мощь. Кажется, невозможно терпеть, все. Но потер-
пи еще десять минут — увидишь! Все нам всегда по
силам дается. Бывает, проваливаешься, думаешь: «Гос-
поди, прости» — наливаешь, пьешь. Думаешь: ну,
дурак! Но стоит пятнадцать минут переждать самое
страшное — смотришь: отпустило. Потому что раз
болезнь долгая, трудная, то и лекарства горькие.
Аппендицит резать надо, манипуляциями какими-
то не вылечишь. Надо разрезать брюхо и отрезать
кишку. Так и тут. Бывает больно очень, но что де-
лать.
Тяжело, тяжело... Жизнь вообще не курорт. У меня
есть один знакомый диакон. Я у него спрашивал: а
вот тебе не хочется там... выпить, с девушкой... то-
се.... А он говорит: «Я с десяти лет в Бога впился, как
клещ, мне ничего не страшно».
Хорошо он сказал: впился, как клещ, в Бога. Вот
как надо!
т
99
Бежать надо за крестом
В этот день было много дождя. Мокрая трава,
сочащееся влагой небо, неспешный разговор с Пет-
ром Николаевичем — как стук капель по жестяной
крыше. У Мамонова в деревне Ефаново, что под Ве-
реей, — деревянный дом, в котором он живет уже
десять лет. Тут же он принимает многочисленных
журналистов, почти никому не отказывая. Наша
беседа начинается с принесенного мной в подарок
чая, на который хозяин смотрит с подозрением: «Я,
знаете, пью мате — мужской напиток, горький и
терпкий; или воду — вкусную, из нашей ефановс-
кой скважины».
Здесь, вдали от городов, все иначе: вечная тишина
и вид за окном не меняется — только времена года
красят его каждое по-своему.
— Петр Николаевич, что для Вас жизнь в
деревне?
— В раю живешь — а все мало, все время хочется
чего-то... Знаете, я уверен, что те обстоятельства, в
которые нас помещает Господь, всегда благо. Я ни-
куда не убегал и не прятался, как некоторые гово-
рят! И жить в глуши никогда не планировал — родил-
Для журнала «Фома» интервью подготовила
Елизавета Киктенко
100
ся и вырос в центре Москвы, на Большом Каретном.
А очутился здесь. Но раз Он меня сюда поселил,
значит, тут мое место.
— Говорят, место меняет человека. Вас по-
меняло?
— Да вроде место осталось прежним, а вот все,
что раньше нравилось, стало мне скучно. И навер-
няка по промыслу Божьему! Ну, привезли мне дру-
зья каких-то великолепных головок травы из Ин-
дии, я накопил огромную коллекцию современной
музыки, я, наконец, остался один, мне никто и нич-
то здесь не мешает... Казалось бы: курнул, прилег,
слушай музыку и лови кайф. Не могу. Через час ду-
маю: «Боже мой! Как же было хорошо, когда я был
с Тобой! Как я летал!». Я ведь написал сто двадцать
прекрасных стихотворений за три летних месяца —
да я за всю свою жизнь столько не написал! Вот
какие дары сразу — бери! И я все это опять втоптал
в грязь. А ведь если я гнию, то и Церковь, тело Хри-
стово, с моего бока гнилая... Я и плачу по этому
поводу, но, видно, плачу неискренне, оставляю себе
щелочки лукавые... А Господь все это видит.
— Последнее время Ваш дом — место па-
ломничества журналистов. А каким должен
быть православный журнал, чтобы быть инте-
ресным именно Вам?
— Мне не нужна православная обложка, право-
славная, скажем так, «фишка». Как и куда поехал
владыка, как детишки с благостными лицами полу-
чили по вафельке от богатого дяди и как это все поп
святой водой окропил. У меня, Пети Мамонова, на-
сущные вопросы: как мне сегодня жить, как спра-
101
виться со своим греховным, насквозь пропитанным
пороком существом Это мне важно! Вот тут недав-
но приезжал молодой человек из можайской газеты.
Говорит: «Петр Николаевич, возьмите лопату — по-
позируйте для нашей рубрики «Звезды с лопатой».
Отвечаю: «Постойте, Вы сначала дайте мне номер
газеты, тогда я решу, стоит ли». Посмотрел: а там
ура-патриотизм, русофильство и все такое прочее...
Нет уж, я по другой части. Я хочу по-честному.
— А то, что Вы раз за разом повторяете в
каждом интервью, может кому-то помочь?
— Конечно! Потому и говорю. Как мне сейчас
жить, почему я не могу справиться со своей раздра-
жительностью, почему не могу побороть свои вред-
ные привычки, в чем дело? Вот журнал «Нескучный
сад» написал про меня: шут, арлекин, христианин.
Ну, какой я христианин? Я десять лет в Церкви, но
не считаю себя христианином Я не могу возлюбить
Бога больше всего на свете, у меня не получается.
Знаю правду слова Его, и что все счастье у Него, и
лучи — все там.. Но делаю по-своему. Вот позвонил
человек, попросил помочь — не хочется ехать, но
все бросаешь и едешь. Вот христианство! А если го-
воришь: «Жень, я так занят, давай на следующей
недельке», — это уже не христианство, а обычная
вежливая жизнь. Ведь можно быть приличным че-
ловеком и без веры, так?
Вот и рвет меня на части! Но пути назад нет.
Иногда думаешь: куда же я попал?.. Греховная мысль,
конечно, но это не ропот на Бога. Это другое: я не
готов, я побежал за радостью, за восторгом, а бе-
жать-то надо за крестом и за Христом
102
— А как же «всегда радуйтесь»?
— Всегда радуйтесь — это другая радость, ра-
дость о Духе Святом, о мире душевном, а не такая
дурацкая: выпил — и радуйся. А если любишь толь-
ко себя, какая тут радость? Проверьте каждый себя,
умеете ли вы любить — так, чтобы забыть все, что-
бы думать только о любимом, как в молодости. Вот
есть любимая девушка, и думаешь только о том, как
бы ей услужить, как бы она не обиделась. Посмот-
рела косо — не спишь всю ночь. О себе не думаешь
совсем! Даже в плотской, человеческой любви и то
забываешь себя, а тут... Вот как такую веру обрести
и такую рьяную целеустремленность, чтобы забыть
свои «хочу» постоянные? Ради Господа нашего, Ко-
торый жив и с нами рядом здесь сидит и слушает
меня, грешного, окаянного. Я столько дурного Ему
сделал, так Его оскорблял, а Он все прощает: я все
еще жив...
Трудно переломить свое сердце, обратить его к
Богу. Как только это получается, все остальное легко
и просто. По опыту знаю, потому что Господь, по
благости Своей, подавал мне такие минуты, когда
включается что-то, и думаешь: как же я живу?! Что
же я так стремился к греху, что нашел в нем? А
потом все сначала...
— То, что Вы делаете на сцене, то, что Вы
пишете, помогает бороться с грехом?
— Это дар Божий, он не помогает. Это служение,
наверно. Слава Богу, что Он дал мне такой дар, бла-
годаря которому я могу большому количеству лю-
дей послужить. Надеюсь, что здесь, в моей работе, я
честен. Я ведь имею очень маленькое отношение к
103
тем дарам, которые через меня сыплет Бог. Тем
ответственнее я должен жить: кому больше дано,
с того больше спросится.
Мы не врачи, мы — боль
Мамонов говорит эмоционально, но размеренно,
не замолкая в ожидании вопросов, а будто пережи-
дая, когда можно будет снова говорить. Конечно, вовсе
не так, как на сцене в спектакле, истово, на грани
игры и сумасшествия, совсем иначе: тихо, но с бес-
конечным внутренним напряжением и болью. Улы-
бается: «Со мной журналистам легко, я часами, даже
днями могу разговаривать не смолкая... А почему?
Потому что это моя главная боль, я об этом думаю
все время». Но и в театре, и здесь, в полутьме избы,
это один и тот же человек — нет-нет, да и про-
скользнет в нем по-хорошему безумная, шутовская
нотка: «Это счастье — когда над вами смеются! Кло-
ун — самое почетное звание. Кто такой клоун? Это
человек не от мира сего. Я не хочу жить ценностя-
ми этого мира, они, скажу на жаргоне, просто пере-
стали меня «тащить».
— Ав споре о том, совместимы ли рок и
православие, Вы на чьей стороне?
— Вопрос всегда ставят как? Что творчество как
таковое, особенно «рок-н-ролльные пляски» — это
все бесовское дело? Я с этим принципиально не со-
гласен. Если есть дар, значит, как-то надо нести его
людям, потому что талант в землю зарывать — не
дело. А что касается формы... Почему обязательно
104
должно быть так: с гитаркой, под свечечкой, поти-
хонечку? На самом деле это все халтура! Вот читаю
у митрополита Антония Сурожского: «В момент,
когда художник старается сделать из своего дела,
мастерства иллюстрацию своей веры, это большей
частью становится именно халтурой». Пример иеро-
монаха Романа, Жанны Бичевской и прочих только
отвращает от христианства. У людей нормальных,
которые имеют вкус и ум, просто не может быть
другой реакции. А таких большинство: дураков нет.
Как же быть? Снова митрополит Антоний: «Если
художник пропитан своей верой, ему не нужно сли-
чать с ней свое вдохновение, потому что они не толь-
ко переплетены — они составляют одно». То есть
делай, что хочешь: веруй, молись, грехи свои истреб-
ляй, но твори, как тебе сердце велит! Насколько ты
вырос духовно, настолько ты и выдашь. А если избе-
решь тему «Милый Боженька, слава Тебе», а сам —
гнилой, это двусторонний грех: ты и людей путаешь,
и себе врешь.
— Наверное, можно судить и по тому, каки-
ми люди уходят после Ваших выступлений?
— К сожалению, мой друг, искусство — и это
совершенно четко доказано — людей не меняет. Если
бы меняло, то мы давно бы в раю жили! Сколько
написано прекрасного: и Шекспир, и Пушкин, и
Байрон, и Гоголь — все, что хочешь! Ан нет...
— Но хоть что-то оно двигает в душе?
— На те полтора часа, что я на сцене, да. Но
только на эти полтора часа. И то, если я искренне
говорю, в художественной форме, а не просто ору
105
как сумасшедший. Я стараюсь передать людям то,
что в данный момент происходит в моей душе, не
играю, не создаю никаких образов. Вот увидит меня
один, другой, третий и подумает: я-то думал, я один
такой, а вот дядька-артист, знаменитый, на сцене
поет, а у него то же самое, так же болит. Болит ведь!
Герцен еще давным-давно сказал: «Мы не врачи, мы
— боль». Мы не исцеляем, не помогаем, а делимся
своей болью, потому что нам тоже страшно, жутко,
одиноко жить в этом мире. Мы можем только со-
страдать, если кому дано, — и это уже проявление
любви.
— Тогда может ли вообще человек помочь
человеку?
— Я так скажу: не имею человека. Как тот еван-
гельский расслабленный, что тридцать восемь лет
лежал у общей купели и ждал чуда, но никто не
готов был сидеть рядом до тех пор, пока не возму-
тится вода, чтобы бросить его в купель. У всех свои
заботы, а кто знает, когда это случится: через день,
через год?.. Людей, готовых на такое, почти не сыс-
кать! Вот, к примеру, когда человек в запой впадает,
его можно вытащить двумя способами: или в боль-
ницу, или так... Но так — это значит, что с ним надо
пару недель сидеть. Постоянно. Был бы такой друг,
который приедет и скажет: «Петь, вижу, ты маешь-
ся, давай я с тобой дней десять поживу, помолимся
вместе, побеседуем, как-нибудь да справимся вдво-
ем!».
Был у меня такой человек — мой самый близкий
друг Евгений Федорович Казанцев, знаменитый бас-
гитарист московский. Он ушел два с лишним года
106
назад от туберкулеза. Как половину меня вырвали...
Это ведь очень важно: когда что-то болит, чего-то не
можешь, есть к кому пойти и рассказать. Кроме
духовного отца, конечно... Ведь к духовному отцу
идешь как к отцу, спросить совет, а тут — как к
соседу по палате, такому же больному. Если у него
ноги нет, а у меня глаза, мы что, будем смеяться и
тыкать пальцем друг в друга «А у тебя ноги нет?»,
«А у тебя, дурак, глаза нет!».
— Петр Николаевич, а слава Вам мешает?
— Слава.. Я взрослый человек, и человек, к счас-
тью или несчастью, неглупый, поэтому я спокойно к
ней отношусь... Так я о себе думал долгое время. Но
вспоминаю: сидим на Соловках, снимаем «Остров»
и в минуту отдыха включаю я телевизор, а там —
самый конец интервью со мной: я буквально пару
слов сказал, и все. И мне так стало плохо: как же это
я не посмотрел передачу с собой целиком?! Говорю
себе: стоп, это что же? Тщеславие в чистом виде. А
я-то думаю и вам говорю, что я к славе равнодушен.
Неизвестно! Так, от внешнего отгребаюсь, но если
меня хвалят, я это люблю, конечно. Ругают — стара-
юсь не обижаться, но уж если по-настоящему, хлес-
тко, да в цель, да точно — обижаюсь и к этому
человеку начинаю относиться плохо. У нас, как го-
ворит Осипов Алексей Ильич, «куда ни тронь, всю-
ду вонь». Мы люди приличные, хорошие лишь до
того момента, пока нас за живое не заденут.
— Вот Вы говорите, что все совершается по
промыслу Божьему. Значит, для чего-то были
эти «сорок лет в дыму» — вся Ваша жизнь до
прихода в Церковь?
107
— Да, Господь их дал мне, но дал и свободу выбо-
ра. И что я выбрал? Давайте по-честному: я выбрал
грех, выбрал левую сторону, праздник каждый день.
Да, я могу работать, ворочать, копать, но вечером
дай праздничек! Если вечером праздничка нет —
долбит так, будто палкой тебя колотят!
А представляете, если бы я выбрал добро? Сколь-
ко бы я успел, сколько бы написал стихов... Ну, а
чтобы горя хлебнуть, не надо специально идти на
темную сторону, а потом от дна оттолкнуться и —
наверх... Чепуха все это! У каждого свой крест и
каждому по его мере отмерит Господь: кому бо-
лезнь, у кого близких заберет — каждому свое.
Но удивительно, как все-таки милостив Бог: я ведь
мог пятьсот тысяч раз умереть! Сейчас пожинаю
плоды: каждое утро тоскливо, жить не хочется, а
приходится вставать. Но не ропщу, потому что дос-
тойное получаю по делам своим. Никогда не отчаи-
ваюсь. Вот, кажется, все, погибаю — Бога оскорбил:
причастился и сразу же вечером напился. Но и тут
нельзя отчаиваться. Как говорит наш батюшка в
храме, куда я хожу: «Встал — попробуй прожить
один день, никаких планов не строй».
Комариными шажками
в Царствие Небесное
Петр Николаевич срывается с места и со слова-
ми: «Простите, мне надо баньку топить», — уходит
по тропинке в морось и зелень, наискосок, к срубу
на другой стороне участка. За окном бегают бесчис-
ленные коты и котята, шныряют в мокрых кустах,
108
порскают в разные стороны каждый раз, как мы
открываем дверь и выходим во двор. Все больше
кажется, что именно здесь и надо беседовать с Пет-
ром Мамоновым — в привычной ему тишине, будто
подслушивая его мысли: «Богу наши добрые поступ-
ки не нужны, они нужны нам, чтобы сердце наше
научилось любить! Надо приложить все свои силы,
всю веру, все остатки души, еще живые, кровоточа-
щие, еще не сгнившие, не истоптанные... вот кусо-
чек найдем и им прильнем к Спасителю! Понимае-
те, все это должно повернуться, как в игрушке, ко-
торую ребенок собирает: и так пробует, и этак —
никак не может попасть, чтобы защелкнулось и вста-
ло на место. И плачет, и капризничает, но вот... раз!
Чудо! Так и наше сердце».
— Как Вы думаете, почему многие так нега-
тивно относятся к Церкви?
— Потому что не просвещены. Лесков еще писал:
Россия крещена, но не просвещена. Надо объяснять
самые азы: Христос — кто это вообще такой? Ведь
люди в темноте ходят, в суевериях. Я скажу больше:
и причастие Святых Таин может быть совсем не
благодатью, а магией. Вот сейчас дуну-плюну, при-
чащусь, поставлю сто свечей, закажу сорокоуст — и
дело сделано. А перейди ему дорогу: «Куда прешь!».
Если триста причастников, отпихивая друг друга,
рвутся к Чаше, какое это причастие?..
Вот если обо всем этом будут писать честно, тог-
да я пойму, где находится моя страна на самом деле.
У нас в стране 4 миллионов абортов в год — так
давайте поставим перед вами 4 миллионов годова-
лых детей и дадим вам в руки автомат Калашнико-
109
ва. Вперед, стреляйте! Подымется рука? Нет. По-
тому что с виду мы все нормальные вроде люди,
не садисты. У отца Димитрия Смирнова спраши-
ваю: «Вот как вы относитесь ко всем этим страш-
ным рекламам, что по всему городу развешаны?».
Он говорит: «Я их не вижу». Но это он не видит.
Вот написали бы мне, грешному, как научиться
не видеть этих плакатов, этих голых тел?
Я люблю свой народ, я здесь, я никуда не уехал,
поэтому я падаю от этого навзничь. Как загоро-
диться от этого? Или, может, не надо загоражи-
ваться? Почему кругом водка, наркотики? Пото-
му что никто не объяснил нам, что есть другое,
что есть любящий Отец. А когда объяснили —
уже нет сил, нет внутреннего, искреннего жела-
ния. Идешь только потому, что знаешь: путь толь-
ко там. И правда, и любовь...
В наше время даже попы говорят, что сегодня
достаточно быть просто порядочным человеком:
время подвижничества прошло. Сейчас же основ-
ные прихожане храмов — неофиты. Восемьдесят
процентов заново в веру обращенных. Они ниче-
го не знают, им просто некуда больше идти: и
там плохо, и тут... Куда? Или в петлю, или к Богу!
А хорошо было бы, если бы шли по любви, если
бы человек с детства видел, как мама, папа и бра-
тишки-сестренки друг другу помогают и в цер-
ковь ходят. Детям ведь в храме очень нравится,
им там все интересно: свечечки горят, какие-то
иконки. У детей души — чистые, светлые, а мы
стоим в храме — все мимо, потому что души у
нас окаменелые.
110
— Может ли вырасти что-то доброе на та-
кой выжженной почве?..
— А вот это наше дело — растить. Но только в
себе, а не других поучать. Спроси с себя — и хва-
тит с тебя. Все беды потому, что люди, которые на-
читались книг всяких (и я, в том числе, грешил этим)
начинают считать себя мудрыми, толкают речи о Боге,
поучают. А вечером глядишь: с бутылкой пива сидит! Я
считаю: не лезь к другим, не тащи никого в храм кре-
ститься, не обращай никого в свою веру. Сиди и мол-
чи. Если надо будет, они увидят... Как батюшка Сера-
фим говорил: стяжи в себе дух мирен, и вокруг тебя
тысячи спасутся. Скажу проще: вот семья, четверо. Муж
с работы к телевизору, пивка, и все — никакой, мут-
ный лежит; жена целый день орет: «Опять нажрался!»;
дети совершенно безумные растут в таком аду. Но
вдруг одна четвертая часть этой семьи, к примеру, муж,
пришел в себя, бросил пить, из раздражительного стал
кротким, из злого добрым. Что случилось? На одну
четвертую улучшилось состояние этой семьи. Это уже
шаг, пусть и маленький! Вот такими комариными
шажками можно и в Царствие Небесное дойти.
Самое страшное — спокойная совесть, это — сон.
«У меня все в порядке». Не бывает! Первый признак,
что ты на правильном пути — когда видишь грехи
свои. Значит, ты идешь к свету, а свет, как известно,
темную комнату озаряет все больше и больше, и то,
что не было видно в прежнем полумраке, выходит
наружу. Оказывается, что ты и завистлив, и денежек
хочешь побольше, да и детей своих любишь только
потому, что они твои-. Больше того — ты вообще ни-
кого не любишь, только себя. А вид делаешь лишь из
111
воспитания. Приходит гость: здравствуйте, проходите,
чаю? А на самом деле тебе начхать, напьются ли люди
чаю, уйдут они голодные или нет. Сидишь, вежливо
разговариваешь, а думаешь: скорее бы ушли или, на-
оборот, остались бы подольше, уходят — снова обида.
И так постоянно!
— Как Вы думаете, можно ли передать свой
опыт веры детям? Какие слова нужны, чтобы
рассказать о своем страдании, о поиске Бога?
— Научить можно только своим примером: сло-
вами никого не убедишь. А ведь человек воспитыва-
ется до четырех лет, дальше можно только что-то
подправить, но научить заново — никак. И если этот
возраст упустишь, будет очень тяжело. Я, конечно,
не в претензии на своих родителей, у меня прекрас-
ная семья, мама — переводчик, отец ученым был,
все было хорошо. Но, к сожалению, мне никто не
рассказал о Боге, никто в церковь маленького не
повел — теперь у меня этого просто нет в природе.
Пусть я убежал бы оттуда в тринадцать лет, но что-
то важное было бы заложено. А как с моими деть-
ми?.. Я не знаю ничего о других, даже о своей жене
и детях — настолько мы все разные. Внешне мы все
похожи, а если серьезно копнуть, такие глубины в
каждом открываются, какие только Бог может из-
мерить.
— Петр Николаевич, очень непросто слова-
ми выразить то, что значат для меня, зрителя,
Ваши концерты... А что они дают Вам?
— С одной стороны, концерты, спектакли помо-
гают мне жить, но с другой — очень изматывают.
112
Здесь палка о двух концах. Если всерьез бороться с
грехом — что у меня не получается, как хотелось
бы, — то это отнимает все силы: и духовные, и фи-
зические. Но надо служить людям! Я знаю, что зани-
маюсь независимым искусством, странным, неудо-
бопонятным, что меня любят от силы тысяч десять
человек — но зато это люди, которым мое творче-
ство действительно необходимо. Вот для них я и
работаю. Я не культмассовый работник, но это мне
и не нужно. Я делаю то, что хочу, _ __
то, что в душе моей рвется на-
ружу. Я предпочитаю мол-
чать год, чем делать что-то
быстро, лишь бы денег за-
работать. И благодарю Бога
за то, что как-то могу
свой дар отдать лю-
дям. Вот еще
один день на
земле... Про-
жить бы мне I
его достойно.
113
8 П.Н. Мамонов
Получив премию «Золотой орел» за лучшую
мужскую роль в фильме «Остров», Петр Ма-
монов сказал со сцены нечто такое, что его
речь вырезали из телевизионной версии цере-
монии. Вопрос «Что сказал Мамонов?» настоль-
ко взбудоражил общественность, что актер
выразил готовность собрать специальную
пресс-конференцию и повторить свое выступ-
ление. В распоряжении «Эксперта Online» ока-
залась полная расшифровка речи Мамонова:
— Вообще не столько приятно получать, сколько
благодарить, на самом деле. Ну, я как всегда не-
множко мимо, так сказать. Ну, не туда я попал. Я
ведь, например, не молился здесь, я обычно дома
молюсь. Хочу поблагодарить Господа Бога за то, что
подал нам идею снять такой фильм. Второе: хочу
поблагодарить свой народ, который меня вырастил,
воспитал, кормит, одевает, обувает и так далее. И,
конечно, хочу поблагодарить академию, академиков
за столь высокое признание нашего труда. Потому
что я к этому фильму отношусь спокойно, несмотря
на этот некоторый нездоровый уже ажиотаж. Мне
кажется, что мы просто сняли хорошее, простое,
честное, чистое кино. И просто на общем фоне, да
извинят меня присутствующие, это так вот выгля-
дит. Почему я это говорю? Не из хвастовства, ни в
114
коем случае, а потому, что умер Андрюша Жегалов.
Вот нашей стране такие люди что, не нужны, что
ли? Конечно, нужны, очень сильно. А почему мы так
беспечно живем? Почему в киногруппе нет врача?
Почему полчаса человек мучился, его можно было
спасти, он бы сейчас рядом с нами здесь стоял Все
это очень просто. И вот эта беспечная жизнь, она
кончится тем, что все будем учить китайский язык,
ребята (аплодисменты).
Почему какое-то кинцо наше, извините, Павел
Семеныч, извини, ради Бога (смех в зале), — по всей
стране люди рыдают. А в любом продуктовом мага-
зине стоит игровой автомат, и у нас в Верее есть, я
в провинции живу, человек проиграл зарплату, по-
том взял в банке аванс, потом дом проиграл и пове-
сился. И сплошь и рядом, и все спокойно, это ка-
кой-то Путин должен делать. А Путин — он ма-
ленький, худенький, чего он может? Он... он развед-
чик. Он там... (аплодисменты). Где мы-то с вами,
где?
Почему мы четыре миллиона Суворовых, Ушако-
вых, Лермонтовых, Пушкиных в год убиваем? Что
за беспечность такая? Переходящая уже в преступ-
ление. Что это, вообще, за, извините, «аборт по со-
циальным показателям»? Дескать, у тебя нет опре-
деленного чего-то, а ребенок может через пять ми-
нут родиться, ну все знают... Четыре миллиона в год
— на аборты. Ну и так далее, все знают, каждый-
Вот я не то что здесь какую-то обидку там, а просто
сердце болит, правда Вот... И у меня сын вот млад-
ший, ему двадцать пять лет. Его внук знаете кем
будет, если так будет продолжаться? Он будет под-
115
собным рабочим на нефтяной скважине у хозяина
китайца... И они нам покажут религию. У них ее не
было никогда. Они нам порядок наведут тут сразу,
строго. И не надо нас будет ни завоевывать, ничего,
пусть мы тут такие все прекрасные сидим, добрые,
все друг друга любим... Вот так, спасибо вам всем
большое (аплодисменты). Товарищи мужчины, по-
звольте к вам обратиться, давайте уже не заходить
на порносайты, а делом заниматься реальным (ап-
лодисменты). Я тут был на премии Владимира Се-
меновича Высоцкого лауреатом Я говорю: девушки,
ну давайте рожайте нам.. И как возрадовался. Вста-
ют вдруг три девки сзади, и с пузом, и говорят: «Вот,
Петр Николаевич, не волнуйся, у нас все во...» Я
говорю: «Хорошо!» Пока, пока... (аплодисменты).
116
Денис Иоффе: Расскажите, пожалуйста, это ведь
ваш первый визит?
Петр Мамонов: В Израиль — да.
ДИ; Ну и как вы ощущаете себя тут у нас?
Терра сакра, иллманентно присутствующий абсо-
лют... Ваша конфессиональность чувствует здесь
обретение божества?
ПМ; Не понимаю, о чем вы. Имманентный абсо-
лют- Я так не ругаюсь.
ДИ.: В плане вашего отношения к Богу.
ПМ; К Богу? Я — верующий. Православный христи-
анин. Восточная Церковь.
ДИ: Имеет ли ваша вера отношение к визиту
сюда?
ПМ; Нет.
ДИ; Никак вообще не связано?
ПМ; Ну что значит — «никак не связано», конкрет-
но — нет. Но на самом деле всем, конечно, управляет
Господь.
ДИ; Но вы чувствуете некий особый импульс
здесь?
ПМ; А мне чувствовать зачем? Это мне не нужно.
М.К; Эго могли бы быть импульсы, которые..
ДИ; Может, это происходит как-то помимо
вашей собственной воли?
ПМ; Моя задача — призывать Бога в себя. Чтобы Он
был во мне. А дальше-
Интервью в Израиле. Интервьюеры — Денис Иоффе,
Павел Клебанов. Публикуется с сокращениями.
117
Д.И.: В обители Божьей — Иерусалиме —
побывали уже?
П.М.: Нет еще. Но я не думаю, о чем вы спра-
шиваете. У меня на это ответов готовых нет. Я
думаю только о том, как бы мою жизнь почис-
тить, чтобы Бог пробыл подольше во мне. Чтобы
Он не погнушался этого мерзкого сосуда, кото-
рым я являюсь.
Д.И.: Но Бог, выходит, не имеет особого от-
ношения...
П.М.: Бог имеет отношение ко всему.
Д.И.: Конечно. Но к чему-то больше, к чему-
то меньше?
П.М.: Вот, скажем, пропали очки: попросите у
Господа — тут же найдутся. И так далее. И голос
Он имеет всюду, во всем и всегда, вечно. А мы —
ложь... Вот... Мы с вами — это ложь.
Д.И.: Однако, мы вообще лишь пассивно
снимся Будде...
П.М.: Мы ложь, ложь. Правда одна — Бог. А мы
— ложь. Поэтому нам нашим разумом решать не-
чего, надо на Господа уповать.
Д.И.: А ваши взаимоотношения с религией
как таковой?
П.М.: Я же вам уже сказал. Я — верующий.
Д.И.: Эксклюзивно христианский?
П.М.: Православный, христианский. Восточная
Церковь.
Д.И.: А ваше отношение к, скажем, буддиз-
му? Исламу?
П.М.: Никакого.
Д.И.: Тогда что? Это все о шибки?
118
П.М. Это все ересь.
М.К.: Просто дело в том, что многие артис-
ты, которые приезжали сюда на гастроли, все-
гда очень любили акцентировать тот факт, что
они приезжают именно в Палестину и чув-
ствуют некое присутствие Бога. Определенное
сближение с тем, с чем это место ассоции-
ровалось на протяжении времен...
П.М.: Ну, святые места, конечно, есть.
М.К.: Я никогда не знал, насколько серьезно
к этому можно относиться. Но у вас нет ни-
какого своего отношения к этому. Как вы в
целом относитесь к подобным вещам?
П.М.: С благоговением.
М.К.: То есть у вас наблюдается ощущение
некоторой зависимости...
П.М.: А как же иначе, повсюду, где святые места..
Вот мы были в Киеве — это очень намоленный, свя-
той город.
Д.И.: Но вы себя не ощущаете в ро...
П.М.: Я себя не ощущаю. Нет.
Д.И.: Как интересно. То есть в вас нет палом-
нического аспекта?
ПМ.: Тут вообще не о том речь. Что об этом гово-
рить? Я же вам ответил На все воля Господа И раз
я тут, значит, так надо. А мое дело вообще не в этом
Мое дело — чистить собственную грязь.
Д.И.: В плане корней?
П.М.: Не в плане, а чистить. Вот я — говно, надо
чистить. Вы — тоже. Тогда Бог будет чаще вам...
М.К.: Но и ваш визит в этой связи тоже не-
случаен.
119
П.М.: Наверное. Наверное. Я об этом не думаю,
и думать мне об этом не надо. Мне следовать надо
законам, по которым я стараюсь жить. Вот вся моя
задача. Остальное все — мысли, ложь.
М.К.: Вы действительно решили приехать,
потому что...
ПМ.: Не решал я ничего.
М.К.: Потому что почувствовали некую...
П.М.: Я не чувствую. Не решал. Мне сказали:
«Едем в Израиль». Едем У меня есть директор,
менеджер. Вот, ребята (показывает рукой на сидя-
щих ВАевина и Л.Улицкого) — устроили. Я ничего
не решал.
Д.И.: Но вы знаете, что русский классик Го-
голь здесь бывал до вас и чувствовал некий
зов этой топографии, необходимость как бы
приобщиться...
П.М.: О других ничего не могу сказать.
ДИ.: То есть их опыт и ваш совершенно изо-
лированы? Не тождественны, не связаны ни-
как?
П.М.: О себе только могу сказать.
Д.И.: Ваше отношение к русскому канону, к
русским классикам от Гоголя до графа Тол-
стого?
ПМ.: Я же их не знаю. Я с ними не был знаком
Как же мне относиться...
Д.И.: Их творчество?
П.М.: Китайский язык.
Д.И.: Граф Толстой вас чем-то привлекает?
П.М.: Китайский.
Д.И.: Его дневники?
120
П.М.: Китайский. Читаю и не понимаю, о чем
идет речь. Скажем, открываю Толстого книжку...
ДИ.: Какую?
ПМ; Ну, практически любую — уже сейчас... Рань-
ше я это любил, а сейчас открываю и с ужасом вижу,
что мне там ничего не понятно, о чем это. А вот
открываю Святых Отцов, сразу речь идет о том, что
мне очень сильно нужно. И вот он — ответ, и вот он
— путь. И все ясно, как и что.
ДИ.: И кто из этих Отцов конкретно?
ПМ.: Многие. Многие. Все интересны.
Д.И.: А именно, кто? Августин, Ориген?
ПМ.: Нет, нет, зачем? Я что — католик, что ли?
ДИ.: Так выходит — Григорий Богослов?
ПМ.: Все. Исаак Сирин, Феофан Затворник... Я
все читаю, это все от Господа нам дано, чтобы сле-
довать...
ДИ.: А каково ваше отношение к другим кон-
фессиям?
ПМ.: Ересь.
ДИ.: Что же значит — ересь?
ПМ.: Ересь — значит ересь. Неправильно.
ДИ.: Ересь — значит искоренять, вырубать?
ПМ.: Ну, не знаю. Искоренять — не мое дело.
ДИ.: Ну, а ваша позиция?
ПМ.: У меня нет позиции.
ДИ.: Хорошо, ваша непозиция?
ПМ.: У верующего человека нет позиции. У него
позиция одна — близость к Господу.
ДИ.: Ну, а как вы артикулируете вашу веру?
ПМ.: Гм., «артикулируете»... Это вообще что? Вы
будьте попроще, и народ к вам потянется...
121
Д.И.: Возможно, я не особо жажду такого
сценария...
П.М.: Тогда зачем вы сюда ко мне пришли?
ДИ.: А вы сами ходите в какие-то обители
Господни?	•
П.М.: Я хожу в храм, да Я — прихожанин. (|’ у)
ал тар ст жмшг vnvcv сгя cavwFhct
Там, где я живу, хожу на службы.
Д.И.: Храм является тем местом, где...
П.М.: Дух Святой.
ДИ.: Дух Божий обретается...
ПМ.: Не «Божий», но «Святой».
ДИ.: Он всегда сакрален...
ПМ.: Не врубился...
ДИ.: Он может имманентно присутство-
вать в разных местах...
П.М.: Дух Святой. Отец, Сын и Дух Святой. Три
ипостаси Господа Может, конечно, быть всюду. В
каждой утренней молитве мы его призываем в себя.
Ну, а есть места — что-то вроде бензоколонок —
где вы можете как бы подзаправиться. В миру —
растрачиваете. А в воскресенье идете в храм и вновь
заряжаетесь.
ДИ.: Ну, хорошо. А интересно, как проявля-
лись ваши отношения с Духом Святым во вре-
мя контактов с небезызвестным музыкантом
Брайаном Ино, весьма проблематичным хрис-
тианином? Он, например, завзятый эротоман...
ПМ.: С Брайаном? Ничего, нормально.
ДИ.: Он был вам интересен как музыкант
или же как некий интердисциплинарный пер-
сонаж, поддерживающий определенную музы-
кальную субкультуру?
ПМ.: Все, что вокруг нас происходит — можно
лишь с большой натяжкой назвать «реальностью».
122
Вот меня вчера девушка одна спрашивала: «Ну как
вам в Израиле?»... Я говорю: «Всюду одно и то же».
ДИ.: Ну, а Ино?
П.М.: Брайан — такой же человек, как вы, как я.
ДИ.: Вот он ценил вас как поэта. А за что?
Как он узнавал...
ПМ.: Не знаю — это вы у него спросите.
М.К.: А как вы друг друга нашли? Это про-
изошло изначально в России?
П.М.: Ну, он такой — ищущий парень, поэтому
приехал в Москву, смотрел кое-что. Был и на наших
концертах.
М.К.: После этого он сам...
ПМ.: Мы подружились.
М.К.: То есть он по своей инициативе при-
гласил вас?
ПМ.: Он — хороший, хороший. Но, вообще, Брай-
ан — не Брайан, кто-то еще — все хорошие.
ДИ.: Известно высказывание, что он де вас
ценил не как рок-н-роллыцика, но как поэта...
П.М.: Он так говорил
ДИ.: Очень интересно — на основании чего.
То есть, какие конкретно тексты он...
П.М.: Я не знаю. Ну, вот он так говорил В интер-
вью таким же, как вы, людям Дескать, это не рок-
н-ролл в привычном западном виде, а просто по-
эзия.
ДИ.: Вы были знакомы с его младшим бра-
том?
П.М.: С Роджером? Мы у него все вино выпили.
Он коллекционировал вино. Уехал, на гастроли в
Португалию. А нас сдуру поселили у него дома
123
М.К.: Почему сдуру?
П.М.: Почему сдуру, выяснили уже потом Мы
смотрим — в холодильнике стоят джин, виски, все
такое... Ну, думаем, это, наверное, дорого, это нельзя
трогать. А вот в шкафу бутылок сорок вина. Валяют-
ся. Сейчас-то я понимаю — они на боку лежали
специально. А тогда — смотрим: бутылки в пыли,
какие-то грязные. И мы все выпили. А оказывается,
Роджер привозил из каждой страны по бутылочке
двадцатилетней давности — специальный сток... То
есть это была коллекция безумного англичанина. Ну,
а мы его как бы поставили на место: типа «кончай
ты это все — «я это люблю», собственность, все дела...»
Д.И.: Он человек рафинированный...
ПЛ1.: Не знаю, какой он человек, но он все понял
и никаких обид особенных не возникло.
М.К.: Он человек с юмором.
ПЛ1.: Сначала, конечно, он побелел. Но по-
том сказал, что в Лондоне подобного еще не
происходило, поэтому это останется навсегда.

ДИ.: Ну что вы бы сказали о ваших отноше-
ниях с другими музыкантами? Например, Джо-
ном Кейлом или Харольдом Баддом?
।	П.М.: А их я слушаю на пластиночках. Харольда
Бадда я очень люблю. Очень. Это настоящий ком-
позитор высочайшего класса. Я счастлив, что так
случилось, что я был с ним лично знаком.
М.К.: А как он как человек — Бадда имею в
виду?
П.М.: Не знаю, мы встретились на одной вече-
ринке, очень скромный дядечка
М.К.: Мы слышали, что Бадд м-м-м....
124
Д.И.: Понурый немного...
П.М.: Он замкнутый. Как истинный композитор...
Как все мы... Кем бы мы ни работали, это становит-
ся нашим образом жизни. Единственный способ
преуспеть в своем деле по-настоящему — это его
любить, чтобы оно стало образом жизни, чтобы было
всегда с тобой. И в туалете, и за завтраком. Как Блок
еще сказал удачно, что литература — это образ жиз-
ни. Так и музыка — это образ жизни. А замкнутый
он или незамкнутый... Он такой вот. Он все время
Живет, все время Слышит. И я так же живу.
ДИ.: Как вам Майкл Брук?
ПМ.: Майкл Брук — хороший парень. Выпивали...
М.К.: Вы его слушаете?
П.М.: Нет, слушать — нет.
ДИ.: А из русских концептуальных джазов
— типа Г.Т.Ч.?
ПМ.: Не...
ДИ.: Так значит Г.Т.Ч. вас не вдохновля-
ет. А как же ваши отношения с Чекаси-
ным?
ПМ.: Чекасин? Володя?
Д.И.: У вас были как бы две ипостаси
взаимоконтактов с ним... Один — в кине-
матографе...
П.М.: А какие, собственно, отношения? Здо-
роваемся.
Д.И.: Нет, в плане творческом?
П.М.: В каком это плане?
Д.И.: Вот он участвовал в вашей работе...
ПМ.: Ну участвовал, ну и что?
125
ДИ.: Вам было приятно? Ему было против-
но? Наоборот?
П.М.: Вам все хочется на полочки поставить. Про-
сто встретились, поработали. Он хороший человек.
Он — такой, я — такой. А взаимоотношения... Как у
нас говорят, надо пуд соли съесть вместе, чтобы чего-
то там получилось.
Д.И.: А с кем съели?
П.М.: Если бы мы с ним в одной камере лет эдак
семь просидели... Вот тогда бы имели представление
друг о друге. А так — откуда я знаю, как он живет?
И он не представляет, как я живу.
Д.И.: Так выходит, что в плане творчества он
вам не особо интересен?
П.М.: Что значит...
ДИ.: Ну вот вы «исполняли», в общем-то, его
музыку, да? Вы миметически, так сказать, по-
казывали его?
g. ПМ.: Я об этом не думаю.
у Д.И.: Снимая фильм «Такси Блюз»...
’	П.М.: Я мимо пролетаю. И все. Я мимо пролетаю.
ДИ.: Но как же так, вы же должны были
что-то представлять и нарабатывать некий про-
дукт — гибрид Чекасина и ... ?
ПМ.: Я просто живу. Если из этого получается
что-то, какая-то фиксация, то она идет. Никакого
ни образа, ни еще чего не создаю. Я существую в
этом всем и нахожусь до смерти. Помрем, обратно
на небо или в ад. Чекасин, кто-то еще, их пробле-
мы... Меня не касается. Я о других не думаю совсем,
я думаю о себе.
Д.И.: Вы не общались с Курехиным?
126
П.М.: Общался.
ДИ.: Каким образом?
П.М.: Таким... «Здорово, Серега, как дела?» — «Ни-
чего, нормально...»
Д.И.: Вам он был интересен? Ц,
П.М.: В том, что он играл?
ДИ.: Конечно.
П.М.: Нет.
М.К.: А ведь он был достаточно широк...
ДИ.: Да, уж.
П.М.: Ну что поделать, значит, я узкий. Вы, ребя-
та, поймите, я вообще не этим занят — ни с кем
нигде не играю. Я вот прожил год-два, чувствую —
надо об этом как-то рассказать. Я говорю только о
том, что в моей душе несчастной происходит. Так
ли она мечется или вот так она мечется. Так было
все время, и будет дальше. Поэтому, если я стою на
месте, то у меня выходит одно и то же, если я раз-
виваюсь — у меня выходит «разное». Так и у всех
остальных. Если мы видим, что человек поет одни и
те же песни, то это не потому, что он денег хочет
побольше заработать или еще что-то. Это происхо-
дит потому, что он как личность стоит на месте. Но
особо стоять не получается. Сразу лифт вниз идет,
вот и все. Джими Хендрикс еще говорил: «Я кажусь
свободным потому, что все время бегу». Бегу...
Д.И.: Он, добежал, в общем-то...
П.М.: Нет, не добежал. Это слабость.
ДИ.: Слабость физическая — организма, его
оболочки?
П.М.: Слабость духа. То, что он сделал, — это от
Бога, а все остальное, довесок тела — это и есть
127
Джими Хендрикс сам лично. Но в нем звучал Бог.
Вот здесь мы и приходим к самому главному. Что
нам надо — тем, через которых «идет» — во-пер-
вых, чистить себя как можно чаще.
ДИ.: С помощью чего чистить?
П.М.: С помощью чего? Есть техника,
ДИ.: Какая? У вас какая-то своя имеется?
П.М.: Религиозная техника, опыт, как изживать
свой грех, — каяться, как избежать искушения.
Д.И.: Для того чтобы каяться, необходимо
целенаправленно грешить. А не познав иску-
шения истинного, как же его искупить во Хри-
сте?.
ПМ.: Мой друг — так можно все вывернуть...
ДИ.: Но подумайте, как можно покаяться,
сперва не согрешив? Всласть не испив грехов-
ности...
ПМ.: Как можно не согрешить?
Д.И.: Как можно, не согрешив, покаяться?
П.М.: Вы понимаете, если вы человек неверую-
щий, то с вами совершенно бессмысленно об этом
говорить.
ДИ.: Отчего же?
ПМ.: Ну, вы только головой об этом понимаете.
А если вы истинно верующий, то вы не станете это-
го всего спрашивать. Потому что дело не в вопросах.
Вы понимаете, что Бог — Христос пришел в мир
для грешников, а не для праведников. Если вы не
грешите, совсем не грешите, то вам и Бог не нужен.
Д.И.: Хотелось бы уяснить ваше отношение к
филармонической современной музыке. К пер-
сонажам типа Шенберга, Кейджа...
128
ПМ; Я слушаю все, что мне нравится Вот я лег на
диванчик — у меня побольше, пошире будет (показы-
вает на плюшевую подушку, на которой сидит) и очень
мягкий, хороший. Деревянный дом. Ставлю свой род-
ной винил — хорошо мне_
ДИ; А что же ставите?
ПМ У меня много музыки.
ДИ; Шенберга ставите? Миссиана, Кейджа —
ставите?
ПМ Нет, не ставлю, не знаю. Кейджа не ставлю,
нет.
ДИ; Русских разных хороших ставите: Слоним-
ского, Денисова, Губайдуллину, Шнитке, Карама-
нова?
ПМ Не ставлю ничего этого. И с любимыми писа-
телями похожее происходит.
ДИ; Но что за субстанция касается ваших ушей,
помимо названного?
ПМ Духовную музыку слушаю сейчас только. В ос-
новном. Хотя иногда и джаз, но_
ДИ; А какой джаз?
ПМ Ли Морган. Apr Блейки- Но, чтоб вы поняли —
я люблю то состояние в музыке, когда голова как бы не
работает, а человек настроен только на то, чтобы при-
нять и отдать. Служить музыке. А не себе Не себе, не
собственным амбициям: «Я, Рихтер, я сейчас буду вот
та-ак Баха играть! А я вот такой, буду вот так-».
ДИ; Ну, Святослав Теофилыч был человек ар-
хискромный.
ПМ; Скромный в жизни, но не-
скромный в игре Эго всегда был Рих- '
тер, а не Бах.
9 П.Н. Мамонов	129
М.К.: Не Бах?
ПЛ4.: Да. Вот вы так думаете, а я так. Кто у кого
интервью берет? Я у вас или вы у меня?
Д.И.: То есть вы настаиваете, что Рихтер свое
эго в музыке не прятал, а наоборот выставлял?
П.М.: А как же? Конечно. Единственный из этих
людей — Ойстрах. Никакого «ячества», никакого «а
я это вот так прочитал». Замечательный музыкант,
великолепный человек. Надо смириться и задавить
собственную гордыню — это христианский путь.
Только Бог. Чтобы только Бог шел через тебя, в тебе
был. Во всей остальной музыке я люблю то же са-
мое. Когда тебе девятнадцать лет, и никаких мыс-
лей ни о чем, через такие мелодии — весь этот све-
жий ветер пошел.. А «Битлз», как ни крутились, как
ни старались, у них этого уже не было.
М.К.: Они уже были как бы вторичными?
П.М.: Они не были вторичными, а они были от
головы, от башки, от «я»: «я сейчас заработаю ба-
бок».
М.К.: А «Лед Цеппелин», «Доре» — от башки?
П.М.: Башка — это «я» — ложный разум наш.
Это Я решил, это Я сейчас сделал А через пять лет
видишь, ЧТО ты действительно сделал, ЧТО ты ре-
шил.. Ужас. Лучше бы ты не решал Так и тут —
когда начались «решения»: арт-рок, вот эта вся «ис-
тория», сейчас мы вам расскажем, как мы умеем,
что там Фрипп какой-то да Дженесиз...
М.К.: Фриппа вы всерьез не держите?
П.М.: Я никого не оцениваю. А вообще, давайте
— поговорите сами между собой... Давайте, продол-
жайте, говорите сами.
130
ДИ.: Отчего же. Именно ваше отношение к
Фриппу чрезвычайно важно и интересно.
ПМ.: Я вам говорю об одном, а вы совершенно о
другом.
ДИ.: Между тем именно вы, а не мы, помя-
нули Роберта Фриппа, так и отношение к нему
должно быть вашим, а не эксклюзивно нашим.
ПМ.: Дело в том, что с самого начала, как только
начинаются самые первые собственные идеи, пус-
кай творческие, душевные — любовь к маме, жене,
детям и так далее — все это ложно. Вот о чем речь.
А когда ты — только глиняная бутылочка, а в ней
Бог, то это правда. Нужно понять, почему одни идеи
вечные, а другие — временные. Новая волна, панк
— все это ушло, потому что все от головы. «Мы
сейчас вот так», «мы будем протестовать» или «мы
все вывернем», да? Заповеди ветхозаветные нужны,
чтобы просто быть нормальным человеком, а вот
чтобы получить Небо — нужны уже евангельские
блаженства, заповеди Нового Завета. И там первое
— «блаженны нищие духом», то есть те, которые
никто.
Д.И.: Почему они блаженны? Царство Божие
внутри них?
ПМ: Они будут счастливы. Обретут, будут призваны.
ДИ.: Стало быть, вы считаете, что во Фрип-
пе нету Царства Божия?
ПМ.: Я ничего не считаю насчет него. Я могу вам
только рассказать, как я слышу и вижу. А слышу я,
что там только одна голова. Хорошая, умная, все в
порядке. Брайан с ним дружит...
М.К.: Но у Брайана, по-вашему, есть и другое.
131
П.М.:
^Фриппа я
развитую,
A A
У Брайана есть «другое», а у
не вижу этого. У Фриппа я вижу
интеллектуально одаренную, со-
временную личность. Но мне это не интерес-
но. Мне интереснее наскальный рисунок. Вот что
я ищу. В музыке, в жизни, в людях, в женщинах. В
Господе. И в Господе этого больше всего. Я это
вижу по собственной жизни, не обсуждая жизнь
вашу, других людей. Я вижу, где этот «след», где
зачерпнуто из того самого источника. Кончается
все это ваше деление на этно, на симфо, на то, на
это... Правда-то одна.
Д.И.: Как и женщина одна, только лиц у
нее много — не счесть...
П.М.: Где этого нет — там и так нет, и этак нет.
Не может быть «чуть-чуть нет, чуть-чуть да». Нет
уж. Где да — там да; где нет — там нет. Если «да»,
то все — прет меня.
Д.И.: И что такое «прет»?
П.М.: Что такое «прет»? Двинулся по вене и
прет. Не двигался, нет? Двинься. Узнаешь...
Д.И.: Нда... Как Вы приветливы... Вы лучше
рассказали бы нам, как вы относитесь к ми-
нимализму. Смешное такое направление: ми-
нимализм.
П.М.: К минималистам я отношусь точно так
же, как я описал только что.
Д.И.: Нормальный ход.
П.М.: Вот, как будто мимо я говорю. Повторю
— ценю все истинное, неважно, где оно находит-
ся ... в минималистах... Зачем делить на полочки?
Можно разделить весь мир на полочки: иди туда,
132
а туда не ходи, это бери, это глотай, а это Д/-С
отравлено... Так мы и находимся в ауте. -Дезвь.
Все вместе — Израиль, Россия, Америкаугк
— все вместе. Земля. Надо что-то делать. I
Дух нужен.
Д.И.: А Штокхаузен — нужен?
П.М.: Дух. Дух.
Д.И.: А у него — Духа нет?
П.М.: Не знаю я ничего про него, что есть, чего
нет. Я ставлю пластиночку, а как он там дома жи-
вет, как он там ходит в туалет, не знаю.
Д.И.: Но ведь и вопрос мой был явно не об
этом.
П.М. Подглядывать за ним не буду. Пускай он
так, я — так. А когда я ставлю себе какой-нибудь
тысяча девятьсот сорок пятый год, и чувствую, что
точно так же, как у меня звучит сердце мое. Лад-
но, сорок пятый, а тысяча шестьсот восемьдесят
пятый — Бах родился. И просто — как будто ба-
бахх! Значит, что-то получилось. И зачем искусст-
во вообще? Чтобы люди стали лучше? Так уже
давно бы стали, а нет: те же страсти, та же рев-
ность, убийства, как и в древности. Значит, зачем
нужно искусство? Только чтобы друг друга полю-
бить. Стать ты-я, я-ты, и не ясно, где я, а где ты.
Вот на полтора часа в зале, на время прослушива-
ния альбома, если это чудо происходит. Через вре-
мена, через эти черные канавки пластинки. Зна-
чит, там Бог. В музыке я ищу братьев. Не по уров-
ню — «как я», а Дух, по пониманию Господа. Не
в плане, что они были верующие люди: ходили,
молились, не в этом дело. А в том, что людей объе-
133
диняет нечто истинное, подлинное. И неважно —
Чекасин это или еще кто. Может, это и несколько
грубо, но раздражает непонимание.
Д.И.: Непонимание чего?
ПМ.: Непонимание меня.
Д.И.: В смысле как Духа Божия?
ПМ.: Желание только сказать свою собственную
мысль.
Д.И.: Главное, чтоб она была — эта мысль.
М.К.: Неужели не наблюдалось никакого вли-
яния на вас?
ПМ.: Влияние все оказывает, вы понимаете. И
жизнь, и обстановка, и где я родился, и как у меня
детство проходило, и как дальше пошло — все важ-
но, так нас Бог ведет. Вот, бывало, на жизнь оглядыва-
ешься и видишь — какие Он чудеса творил, как тебя
забирало туда-сюда, помимо твоих решений, помимо
твоей воли этой вшивой. Просто Господь брал за
шиворот, тыкал куда надо и ставил куда надо. Вот и
думаешь, и вспоминаешь эту огромную кучу гадос-
тей, сделанных по жизни. У каждого это есть, ведь
правда? И соображаешь, как жить. Надо же скиды-
вать плохое хоть чуть-чуть. А вместо того, чтобы ски-
нуть, опять нагружаешь. Так жизнь проходит. А му-
зыканты, писатели — такие же сомневающиеся, как
и я. Более одаренные, но и у них нет ответа. А все
ответы — в одной Книге. А я уже ответов хочу. Хочу,
чтоб был старший — Отец, беспрекословный. Вот Он
сказал «спать», идешь спать. Как в три года, идешь
спать. Я хочу, чтобы, когда говорится, делать без об-
суждений. Если, конечно, Бог в тебе, если удалось
Святого Духа призвать и ты чист, нету помыслов гад-
134
ких. Так не бывает, что «вот сейчас Святой Дух, а
вечером мы тут разопьем...». Нет. Вот и выбирай.
Приходится оставлять все старое — и музыку в том
числе, любимейшую. Может, и сцену оставить при-
дется. Но пока Бог дает такую возможность, значит,
я обязан делать. У меня сейчас вообще очень важный
в жизни момент. Приходится выбирать: в спектаклях
моих — танцы, а танцы в принципе — это грех. И я
у батюшки спрашиваю, говорю, что танцы — это как
бы работа моя. Он говорит: «Ну, не знаю...». Хотя у
нас сельский батюшка очень добрый. Вот я записы-
ваю спектакль на видео, отнесу ему кассету. Как он
скажет, так и будем делать. Если он скажет, что нет,
то значит, — нет. Строго. Святой отец. Это ж ведь
мой святой отец, который перед Богом за меня пред-
стоит. Может, не сразу скажет, может, через рамки
какие-то. Но в принципе — вот ответ. Без обсужде-
ний должен слушаться. И это благо. Потому что если
у человека отнимется что-либо, что ему по значимос-
ти «так себе» — это одно, а если отнимется самое
любимое, отнимется от тебя насовсем, и ты с этим
справишься, это будет на пользу твоей душе. То, что я
сейчас рассказываю, случилось со мной пару лет на-
зад. Поэтому вы застали меня в некотором недоуме-
нии. Пару лет назад я бы ответил совершенно четко
по всем вашим Штокхаузенам. Эта статья была бы
просто ништяк. А сейчас я не знаю ничего сам Пой-
мите, без обид. Не знаю, в недоумении полном Знаю
лишь одно, что вот она — правда, и вот он я — сла-
бый и не могу никак улучшиться. Бывают, конечно,
просветления, иногда меньше злюсь, меньше курю,
меньше то, се...
135
ДИ.: Скажите, пожалуйста, очень интересно
— как вы относитесь ко всей популяции со-
временных русских критиков?
П.М.: Никак не отношусь к ним. Понимаете, на-
чинается отношение — начинается оценка — начи-
нается суд, а судить...
Д.И.: То есть вы не в состоянии их всех ка-
ким-то образом дифференцировать?
ПМ По-старому — можно их оценить. Но по
новой памяти — нет.
ДИ. Так скажите по старой памяти...
ПЛ4. Вы знаете, честно, неинтересно мне это все.
Пока в самолете летел, дали мне прочитать статью
для энциклопедии про нашу группу. Опросили чле-
нов нашей группы, как это начиналось, написали и
дали это мне, чтобы получить мое «добро». По фак-
там все искажено, все не так, не те концерты. Начи-
наю злиться, а потом вдруг понимаю, что мне со-
вершенно безразлично, что напишут обо мне — ка-
ким я был Все эти вещи все дальше и дальше ухо-
дят от меня. Все ближе собственная гадость, соб-
ственная борьба, жизнь, не сразу оно так выходит,
но в принципе, вот он — путь. Вся эта шелуха, она
отпадает.
ДИ.: Да уж — не до критиков.
П.М.: Вы представляете, беру «Обломова», люби-
мую книжку, читаю. Там, где про деревню, еще лад-
но, а вот дальше в сон клонит. Перестаю вообще
понимать, о чем это, отчего люди так волнуются, по
какому поводу. Что такое? В чем дело?
М.К.: А раньше было понятно?
136
П.М.: Да, раньше любил очень, было понятно. Я
на этом вырос. Почему я сейчас с такой увереннос-
тью об этом говорю? Потому что это меня воспита-
ло: Достоевский, Толстой... Ну, как и всякого поря-
дочного, нормального русского человека. Пушкин и
Гоголь и все прочие, Трифонов и Платонов... А те-
перь ужас какой-то: беру с полки любую книгу, ста-
раюсь читать и не могу понять. Как будто на китай-
ском языке все. Совершенно мне это ни к чему.
Хотя я ясно вижу, насколько это все здорово, класс-
но написано. А с «Дневников» Толстого началось
мое движение — в эту сегодняшнюю сторону. Стал
читать дальше, глубже и увидел, что, к сожалению,
Лев Николаевич был еретик. Хотя раньше спорил с
пеною у рта, что он несчастный человек. Как он
любил, как мучился, боролся с собой! Какая жизнь,
какой подвиг! А сейчас я думаю не так.
Д.И.: Так, стало быть, отлучен...
П.М.: Не просто так отлучен: за ересь. Его замучил
собственный мозг. А мозг собственный — это гор-
дость. У меня та же история. У меня очень гордыня
сильная. Я всю жизнь лидером быть привык. Тем более
на сцене — кураж обязан быть. Вот ты вышел туда,
ты сейчас дашь — ну это — как обычно, да?
Как с этим быть в моем нынешнем состоянии, я
не совсем знаю. Это очень сложно. На старом — не
получается, нового твердо нету. Поэтому шатко все,
зыбко — очень тяжелый период сейчас. И счастли-
вейший и очень тяжелый.
Д.И.: Ну, а если финалить, ваше обращение к
израильским читателям вашим?
П.М.: К израильским? Шалом.
137
ДИ; (вздыхает) Эго лаконичнейшее обращение..
П.М.: Ну почему? У нас на службе есть несколько
моментов, когда священник всем прихожанам про-
износит — «Мир вам». И люди так складывают ла-
дошки и уносят это с собой. Мир дому сему. Вон
смотрите, в мире войны идут, в Индии сколько ты-
сяч погибло...
Д.И.: Это не война — сейсмичество сплош-
ное...
ПМ.: Нет, это война! Это что-то значит, не про-
сто так. За что-то. Я просто хочу, чтобы вы меня
поняли, что я не выпендриваюсь, не строю из себя
авангардиста. Я действительно начинающий ученик,
которому вдруг засветило какое-то огромное солн-
це, и я не знаю, как с этим быть. А вот если мне
говорит кто-то искренне «Шалом», как мне сегодня
сказал в пластиночном один старичок-еврей, то мне
приятно, радостно. Вот ради этого я, может быть, и
приехал сюда — чтобы мне абсолютно чужой, не-
знакомый старец улыбнулся, заглянул бы в глаза и
сказал: «Мир тебе, незнакомец!».
138
В разговоре «о духовном» Петр Мамонов лег-
ко переходит к делу — он говорит о себе. Не о
себе в духовной жизни, а о духовной жизни —
в себе. Перед вами фрагмент беседы с Петром
Николаевичем, записанной после киевской
премьеры фильма «Остров».
— Слава может и не мешать духовной жизни.
Смотря как к ней относиться. Если понимать, что
это все дар Божий, это все не ты делаешь, Петя
Мамонов, не ты такую песню придумал, которая у
тебя в голове вспыхнула, а ты только записал и от-
дал другим, тогда все в порядке. Попроще надо! Ну,
дал Бог, очень хорошо. Я к батюшке своему прибе-
гаю, говорю: «Отец Владимир, не знаю, как жить,
боюсь очень. Все хвалят, руки целуют... Как же быть?».
Он говорит: «Ну и что? Бог дал, что вышло, — очень
хорошо. Не вышло — так не вышло. Спокойно, чего
вы на это обращаете внимание?»
Он у нас такой, 30 лет служит. Человек мудрый,
простой. А не то что там: ох, как я послужил! Это
может парень в 20 лет... Да и то уже пора понимать.
Хотя, конечно, приятно, когда хвалят. Но я помню:
что от людей получил — от Бога не получишь. Спра-
ведливо: или — или. Поэтому лучше как-нибудь схо-
рониться, а если не получается схорониться, что де-
Интервью: Екатерина Ткачева «Отрок.иА» 4(28)/2007
139
дать: вызвали на сцену — стой, кланяйся. Только
внутри спокойно думай: людям приятно, ну и слава
Богу. И не надо потом три дня стоять в позе, как на
календарь... да православный еще...
Как там пишут в вашем же журнале обо мне?
Все наврали: что такой-то, такой-то грузчиком рабо-
тал, а теперь — православный отшельник. То есть
поработал грузчиком, а в данное время — святой.
Завтра будет другая работа. Ну, хоть думайте, что
вы пишете. Живу там себе, в ус не дую, все есть,
земли гектар, лес на участке, дом прекрасный, все
растет, жена любит эту землю, понасажала груш,
яблонь, все есть, все свое, живи, радуйся... Право-
славный отшельник!
Да что мне в городе делать, в этих 50 метрах,
когда у меня там гектар. В деревне ведь живешь
восемь месяцев в году на улице. Дома только спишь.
Кайф один — баня, бассейн: прыг каждое утро в
холодною водичку, кофейку потом — тресь... На
молитвочку встаю, никто не дергает, спокойно. Кра-
сота. Но, конечно, и опасно, потому что такие усло-
вия: греши — не хочу. И здоровье пока еще не все
пропил, и все условия — никакой милиции, делай
все, что хочешь. И денежки есть.
Кто-то писал: здоровье — опасная вещь, это усло-
вие для греха Потому что когда тело здоровое, оно
сразу начинает всего хотеть. Хочу поесть вкусно, хочу
девку красивую, хочу, хочу. А когда болен — да какую
там девку, лишь бы не болела нога эта! Поэтому бо-
лезнь Бог посылает, когда видит: ну никак его не ис-
правишь, пошлю ему болезнь, чтобы он не мог этого
делать просто физически. Может, хоть так спасу его.
140
Вот меня спрашивают, общаюсь ли я с молоде-
жью и какое оно, это новое поколение. У меня ж
дети: 23 младшему, среднему 25, старшему 30. И
потом, я же на сцене все время танцую, туда-сюда.
Меня молодые люди любят, хлопают. Поэтому я знаю
ребят. Хорошие они. Чепуха это, что все хамы... Пиво
там «Клинское»... Это все пена. Молодые люди стре-
мятся к чистоте, к образованию, никакая порнуха
им не нужна. Хотят жить наполненной жизнью,
отвергают то, что им предлагают. А вокруг — зом-
бирование, на кока-колу даже подсаживают. Там есть
такой ингредиент, месяц попил — и не оторвешься,
как наркотик. Точно. Вот что делают эти все дядьки,
которые на мешках сидят со своими деньгами. А
молодые — нет, не поддаются!
«Мне страшно за тех, которые идут за мной», —
поет «Московский освободительный оркестр». Им
по 23-24 года Крутую играют музыку, современ-
ную. Вот им страшно за тех, кто за ними, и они
правы. Потому что если будем столько абортов де-
лать, через 50 лет вымрем — и никаких войн не
надо. Будет здесь Китай. Поэтому давайте, рожайте,
девчата По четверо, пятеро, шестеро. Мусульмане,
смотрите, по десять, двенадцать рожают. Конечно,
они все рынки заняли в Москве. Их много. Они креп-
кие. Потом, когда у тебя десять человек, ты не бу-
дешь его облизывать одного: ножка болит... Да не до
тебя! Один, два, три, четыре, пять, шесть, семь, во-
семь... девятого нет, где он? В грядке спит. Некогда
будет сюсюкать. Давай быстрей, мать устала... А если
двое или один — они все вокруг него, не знают, что
с ним делать. И вырастает чудовище в 15 лет. Чудо-
141
вище! С которым потом уже ничего не сделаешь.
Потому что в 15 лет воспитывать поздно. На цепь
только сажать от этой улицы.
Отец Димитрий Смирнов рассказывал: извините,
на службу опоздал, беседовал полтора часа с 16-лет-
ней девой. Говорит фразами из телевидения — не
пробиться к ней никак. Ну что я могу отцу посове-
товать, если там героин? На ключ только, под замок,
и все. Никакого другого средства Ничего человек не
слышит, не понимает — глухой, слепой. Не говоря
уже об этих сектах, где технологии разработаны
целые, чтобы ты был полностью подвластен, делал
все, что твой гуру скажет. Что делать? Отец Димит-
рий говорит — менять место жительства, продавать
квартиру, переезжать в какую-нибудь Пермь, вы-
таскивать силой, потому что человек уже полностью
там, ничего ему не объяснишь, уже все, поздно!
А мы все стонем: что-то нам скучно... Дети-сиро-
ты вон сидят на Казанском вокзале. Если тебе скуч-
но, возьми одного в дом, сразу весело станет, сразу
он будет у тебя деньги тырить, то-се. И всякую ску-
ку забудешь. Будешь думать только, как бы его на-
учить хоть чему-нибудь, хоть доску распилить.
Если начинаешь за себя Бога просить, и Он ка-
кую-то чистую жизнь подает, то не успеваешь все
делать, и никакой скуки. Дня не хватает! То одно, то
другое, смотришь — уже 9 часов, ты еще не помо-
лился, Евангелие не почитал, целый день пробегал:
там надо, там надо, там грядку вскопать, чтобы не
копала лопатой женщина, — все на пользу. Только
надо вкус почувствовать к этому, любить, не из-под
палки, а почувствовать — сколько это дает тебе спо-
142
койствия, уверенности, добра в душу. А чтобы вкус
поиметь, надо попробовать, начать. В тюрьме сидит
товарищ, напиши ему письмо — что, рука отсох-
нет? Ему радость, знаешь, будет какая? Завтра, завт-
ра. Нет, ты сегодня сядь и напиши. Ни о чем: как у
тебя жизнь, как тут дела, какое тут кино показыва-
ют... Он тебе напишет, как у него, — и вот пошло
дело, ему полегче. Сейчас мы с вами тут сидим, а
где-нибудь в такой же комнате человек 30 набито,
вонь, смрад, мат... А мы тут рассуждаем о Боге. Вот
если об этом себе напоминать почаще, то будет про-
ще жить. Сейчас кто-то умирает, кто-то мучается,
кто-то без ноги, в аварию попал в эту минуту и от
боли орет, лежит на дороге... Какое тут «скучно»?
Слава Богу, что руки-ноги есть и хватит.
Довольным надо быть всегда, благодарить Бога,
потому что люди и не такое терпят... А не хотели
бы, как митрополит Крутицкий Петр? Ни одного
дня жизни не выдалось хорошего — сплошные лаге-
ря, пытки... Все стерпел человек и не озлобился, не
возненавидел жизнь. Вообще ни дня вот так не по-
сидеть, как мы, ни минутки. Такой же человек, с
руками, с ногами, с нервами — все то, что и у нас.
Это себе на память приводить — и полегче будет.
Смотришь — и силы появятся. Подумаешь: что я
сижу, хоть помолюсь за кого-нибудь, кто болеет.
Давай-ка прочту «Всецарице» акафист. Всего двад-
цать минут, подумаешь... Смотришь — самому стало
теплей и приятней. Даже если механически.
Потому что молитва — это ведь целая история.
Как нас учат старшие, Господь молитву дает моля-
щемуся. Молись, молись и увидишь: придет. Не надо
143
умствовать об умной молитве... Встань и говори эти
слова. Сначала будешь механически, потом почув-
ствуешь на языке прямо сладость. Все придет, все
придет. Произноси хотя бы эти слова. Слова-то хо-
рошие. Я как: не идет молитва, не хочется; ну, ду-
маю, хотя бы механически прочитаю. Смотришь —
прочитал, в конце губы не ватные, голова чуть-чуть
прочистилась. Читаешь механически, когда мысли
парят, бегают. Ничего, читай, читай. Потом привык-
нешь — без этого не сможешь уже. Как бы ни ус-
тал, а без этого не ляжешь. Вчера устал, наговорился,
думаю: ну какая уж молитва. Пришел, спать ложусь,
ну не могу: дай, думаю, хоть начну. Начал — раз и
все, и прочитал, и все хорошо, и лег, и не заметил... А
вроде и устал, и весь трясся, на нервах. И ничего,
пошло. А почему? Потому что привык уже, десять
лет. Если б первый раз — лег бы так спать. И не
смущайся, что не все сердце вкладываешь. Куда там.
Это только по милости Божией. Вечером особенно
трудно, потому что устал. Я себе все время говорю:
прочитай хотя бы. Не жди никаких озарений, про-
светлений, никаких эмоций, просто прочитай: ну ведь
текст же хороший, не матом написан. Прочитаешь
— смотришь, и какая-то крупиночка попала, какая-
то пара слов осталась в сердце, ну и хватит — зна-
чит, на сегодняшний день так обстоят дела. А все
это рвение-
Надо потихоньку. Так же и с пороками — не
надо рваться: все, с понедельника начну. Мы не свя-
тые. Мы очень слабые и немощные. Если пьешь или
куришь, потихонечку снижай хотя бы дозу. Расша-
тывай хотя бы дерево, потому что вырвать надо с
144
корнем. Не веточки обрезать, а вырвать надо с
корнем. Для этого надо расшатывать, и ничего,
если долго приходится... Год пил по бутылке, а сей-
час начал по двести грамм пить — уже дело, по-
том — через день постарайся. А мысль «Что, ни-
когда, ни рюмки всю жизнь? Да нет, не смогу...»
— от лукавого: не надо так! Вот скажи: сегодня —
не буду. А завтра — посмотрим, как Бог даст.
Может, и буду завтра, посмотрим. Сегодня — не
буду. Твердо решил, что сегодня — нет, не буду,
что бы ни случилось. Вот и хватит. Наутро встал и
думаешь: что так хорошо? А, вчера-то я не пил!
Получилось. Ну, давай и на сегодня загадаю: не
буду. Может, завтра и буду. Смотришь — еще день.
Каждый день нас приближает к Страшному суду.
А Страшный суд — это что такое? Встреча с Гос-
подом. Это на самом деле счастливейший момент
нашей жизни. Еще один день прошел — ты бли-
же, ты чисто прожил (относительно, конечно: гре-
хи всякие, я уж не говорю о душевных сквернах).
Хотя бы телесную чистоту... Потом станешь перед
Ним — и Бог Сам скажет: «Вот, пятницу, субботу
молодец был. Хвалю. А чего ж в воскресенье и
понедельник опять? Нехорошо. Ну ладно, старал-
ся, ладно уж. Самым последним, но иди...»
Насколько научился любить — настолько и бу-
дешь ближе к Нему. И себя надо любить, но того
себя, чистого, маленького, в четыре года, который
вставал и солнышку был рад. Тогда и в других смо-
жешь это увидеть. А если в себе видишь один мрак,
то и в другом увидишь один мрак.
10 П.Н. Мамонов
145
Ведь как все нынче извращено. Критики тут не-
давно фильм «Остров» Павла Лунгина разбирали, о
Церкви говорили как о чем-то ветхожитийном, типа
Ильи Муромца. Как жить дальше, если ни во что не
веришь? Будешь пихаться налево-направо. А если
вера есть, как ни хочется сесть, все уступишь стару-
хе место. Вот тебе и все христианство. Посуду по-
мой вне очереди. Христианский поступок? Христи-
анский. Ведро вынеси. Не настаивай на своем Не
ори: «Не разогрето!». Потерпи минуты две. Она, бед-
ная, сейчас разогреет. Тоже устала. Ее по-своему
мутит-крутит. Что ты все «жена должна», «муж дол-
жен». Любовь — это не сю-сю, му-сю. Не Асадов.
Это тяготы друг друга нести.
Лежит человек рожей в снегу. Почему думаем,
что пьяный, может, у него сердце? А если и пьяный.
Посади его на парапет, чтоб не замерз. Бежим мимо.
Мимо себя. Сделаешь что-то такое... Лежишь вече-
ром и думаешь: «Чо тебе так хорошо? Чо тебя та-
щит так? Вроде и не пил Почему комфортно на
душе? А... Сегодня бабке сумку помог — три сту-
пеньки...». Он же нам сторицей...
Мне одна девушка говорит: «Не люблю своих
родителей». Обожди. А ты им помогаешь? В мага-
зин ходишь? «Да, — отвечает, — все, что нужно,
делаю». Значит, любишь, что там в чувствах копать-
Записала Анна Малюкова, обозреватель «Новой»
24.06.2007
146
ся. Плюнь ты на это. Нельзя по чувствам жить. Се-
годня — солнышко. Завтра — дождичек пошел. Упал,
ногу сломал — третье чувство. Жить надо по закону:
не «дай», а «на». Как это так, недоумевают, снимут
верхнюю одежду — отдай и рубашку? Привыкли
жить навыворот. У нас на голове, если пощупать,
образовалось плоское местечко, на котором удобно
стоять. Так и живем — вверх ногами. Все, что Богу
угодно, презираем Сильный, помоги слабому. У нас
— задави. Богатый, отдай. У нас — хапани да охрану
поставь, чтоб не украли.
У нас извращенный взгляд на христианство. А
это просто. Сколько крови можешь отдать за друго-
го. Потому что написано: «Что сделал одному из
малых сих, то ты сделал Мне». Сколько можешь
просидеть у постели матери, которая одурела от ста-
рости и болезней? Вот где приходится умирать каж-
дый день. Как в Чечне ребятишки стоят. Чеку вы-
дернул один придурок, сейчас будет взрыв, подпол-
ковник, не думая, бросается. Его в куски. Восемь
человек живы. Коммунист, некрещеный, никогда в
церковь не ходил, о Боге вообще не думал, но он
христианин. В рай — ракетой. А то в храм пришел,
поклоны бьет, свечек наставил. А сердце — пусто.
Христианский поступок? Мимо. Хоть обмолись весь,
объезди все Афоны, облобызай мощи. Ничего не
будет. Смотришь на нищего: «А... это все обманщи-
ки. По телевизору показывали эту мафию». Да дай
ему 50 копеек. Что, у тебя убудет? Ошибись в эту
сторону. Что ты веришь ящику? Настоящая мафия
— кто у джойстика сидит, пять человек — манипу-
лируют всеми нами. Шиш им с маслом Не выйдет.
ю*
147
Я 11 лет в провинции живу. Так же народ тру-
дится. Так же встает до зари. Так же девушка в
троллейбусе в 30-градусный мороз, попробуйте-ка
десять часов: «Ваши билетики, ваши билетики». За
пять тысяч в месяц. Вот я — от этих депутат. Для
них работаю. Хоть и трудно, стараюсь по закону
жить. Из десяти два раза удается. Зажать свой рот
окаянный, чтоб не выскочило обидное слово. Не
отпихнуть человека. Не перебить. Выслушать. Пи-
шут же Отцы: надо друг перед другом стоять, как
перед древней иконой.
Что значит, не осуждать? Не выносить приговора.
А мнение иметь мы обязаны. Господь пытался вра-
зумить фарисеев, и гнев его был праведный. Правед-
ный, когда гневаешься на себя. Что, опять, дурак,
напился вчера? Когда свой грех возненавидишь.
Привычку мерзкую, въевшуюся в тебя. Никак не
можешь с ней справиться. Только возненавидя ее,
начнешь побеждать.
Все зависит от нас: как мы слышим? Замылены
ли глаза? Забиты ли уши? Затерта ли душа? Обло-
жена ли совесть ватой? Вот чем надо заниматься.
Святые учат: спаси себя и хватит с тебя. Сейчас кри-
чат: «Правовое государство», «Закон превыше все-
го»! Все равно кучка людей все проплатила. Пока-
жут тебя с ребеночком. Потом как ты бабушке да-
ешь пенсию... Так пятьсот раз на день. И выберут
именно тебя. Не надо даже никого назначать.
Способ действия? Себя делай. Эту маленькую
точечку. И на эту маленькую точечку светлее станет.
А если только указывать: это не так, да пенсии мало,
да правительство козлиное, да американцы поганые,
148
да Бен Ладен, будь неладен, ничего не сдвинется.
Только умножится злоба, которой и так хватает. Да-
вайте злобу уменьшать. Об этом мы и хотели снять
свое робкое кино «Остров».
Да, я согласен с критиками. Фактической путани-
цы в картине много. Постарался объяснить, почему
это произошло. Мы пребывали все в каком-то недо-
умении, старались из последних сил. Как дети ма-
лые, пытались не понять, а зафиксировать. Что про-
исходит с человеком, который поверил и устремил-
ся к Богу, как мой герой? Как тягостен и ответстве-
нен грех! Все время забываем, что тьма — отсут-
ствие света. Не имеет сущности. Зла как такового
нет. Мы его овеществляем. Своим раздражением.
Неуважением друг к другу...
Древние евреи — в первую голову скотоводы,
пастухи. Что самое ценное? Стадо. В стаде кто са-
мый любимый, дорогой? Только что родившийся
ягненочек. Нес его на плечах, спасал от холода, голо-
да, лечил. Именно его требуется принести в жертву.
Зачем? Чтобы народ, уже уверовавший в единого
Бога, увидел собственными глазами последствие гре-
ха Грех всегда падает на невинного. Едешь пьяный
на автомобиле. Сбил человека Твой грех на невин-
ного пал. Это закон, если внимательно посмотреть.
Сильный, толстокожий, нахальный, надменный не
пострадает. Пострадает тонкий, чуткий, невинный.
Вот кто погибает. Как среди кинематографистов в
90-е — Надя Кожушаная, Петр Луцик.
Как только все это осознал, меня оторопь взяла..
Как же я живу? Что ж я творю, подлец поганый?.
Мой герой в фильме — отшельник — это осознает.
149
Что нет малого греха. Если даже в мелком не мо-
жешь справиться, в большом будешь неверен.
Туфта это собачья: государства, границы, нацио-
нальность. Какая сейчас национальность — вавилон-
ское пленение. «Я чистокровный еврей». Да какой
ты чистокровный, если даже не знаешь, из какого
колена, не знаешь, что было двенадцать колен Изра-
илевых. Какой я русский? Когда у меня поляки, та-
тары, кого только не было в роду! Язык вбирает куль-
турный слой, традиции. Вот и вся национальность.
Наше человеческое призвание — быть сынами
Божьими. Не рабами, не наемниками, даже не дру-
зьями. Понимаете, шесть лет идет свет от ближай-
шей звезды. Сейчас видим свет звезд двухтысячного
года. Это что, для кошки? Вот наши масштабы. Наши
глубины. А мы пытаемся заполнить их в лучшем
случае добротным фильмом. Общением с друзьями.
В худшем — водочкой, порнухой. Дух уныния цар-
ствует повсеместно. Поэтому гремит музыка, хле-
щет с экранов кровь, эвересты голых тел. Поэтому
«Все и сразу», «Все будет кока-кола», «Уступи со-
блазну», «Не дай себе засохнуть», «Египет круглый
год». Почему толстые дядьки бесконечно на экране
строят рожи? Это что, нам диктуют? Нет, мы зака-
зываем эту гадость.
Я ничего не вещаю. Делюсь собственным опы-
том. Такой же я — слабый, немощный. Такой же
всякий. Но у меня появилась алчба. Мне надо поза-
рез, аж в горле пересыхает, Истину. А одно из имен
Христа — Солнце правды. К этому солнцу я всеми
своими комариными силенками стремлюсь. Читаю:
«Мы не живем настоящей минутой. Мы даже вот
150
когда сидим за столом, наша мысль — то в огурцах,
то в квасе, то в супе. Попробуйте хотя бы минуту в
день, когда вы ничего не делаете... собраться под
кожу и жить сейчас. В данную минуту. Это очень
трудно. И следствием такого внешнего усилия будет
то, что вы ощутите присутствие Бога».
Все мои таланты разночисленные — не моя зас-
луга. Щедрой рукой сыпанули... С этим живу. Ста-
раюсь не продать. Не проституировать. Не тащить-
ся от своего «я». Понимаю, что я, Петя Мамонов,
тут ни при чем. Я пропил, скажем, пятьсот песен,
которые людям, может, помогли бы. Втоптал в вод-
ку, в грязь. Кичиться этим, что ли? Мол, мы, поэта, и
из грязи можем истину вещать. Чепуха. Нам как раз и
положено, которым дано, как можно чище, аккурат-
нее жить. Потому что все так хрупко, незащищенно.
Вы же видите, как сорняки на грядке так и прут...
151
Легендарный актер и музыкант Петр Мамонов
выбрался в Москву из своей деревни Ефаново на
премьеру фильма Павла Лунгина «Царь», где он
сыграл главную роль — Ивана Грозного. Необщи-
тельный с прессой, Петр Николаевич на премьере
был в хорошем настроении, и его удалось вызвать
на короткий, но откровенный разговор.
— В каждой картине Павла Лунгина, и «Царь»
не исключение, всегда есть обращение к моло-
дежи, какой-то важный, зачастую зашифрован-
ный посыл. Как Вы думаете, после этого филь-
ма у школьников и студентов появится инте-
рес к русской истории?
— Появится, если появится. Это произойдет толь-
ко в том случае, если каждый молодой человек вклю-
чит свою голову и будет думать не о том, какую бы
еще забаву найти в Интернете, а как прожить день
с пользой, какое доброе дело сделать. У стариков
уже нет сил, чтобы созидать, взрослые стали потре-
бителями, если не сказать паразитами, так что на
молодую смену главная надежда. Все актеры, и я в
том числе, очень старались, чтобы направить имен-
но молодежь на правильную дорожку. Уверяю вас,
Олег Иванович Янковский играл роль митрополита
Интервью подготовила Анжелика Заозерская,
корреспондент газеты «Труд»
152
Филиппа, думая о своих внуках, и все свои немного-
численные реплики адресовал им.
— Поймут ли, услышат? Кому, как не Вам,
властителю дум многих поколений, лидеру
группы «Звуки Му», которая и по сей день вы-
ступает в музыкальных клубах, известно, ка-
кая она, наша смена. На вид вроде ребята нор-
мальные — деловые, мобильные, трезвомыс-
лящие...
— Да какие же они нормальные?! Если спросить
у каждого второго парня, есть ли у него девушка, то
получите исчерпывающий ответ: «Да, у меня есть с
кем трахаться». При этом им не нужны ни любовь,
ни семья, а нужна только подружка для секса. Вот
Ваня Охлобыстин, с которым мы вместе снимались
в фильме «Царь», — нормальный мужик. Родили со
своей матушкой шестерых детей, сейчас седьмого
ждут, и я ему по-хорошему завидую. Жалею, что
упустил свое время и зря растратил силы. А так бы
у меня тоже было семеро детей, а может, и больше.
— Но у Вас замечательный сын — оператор
Иван Мамонов. Кажется, вы вместе работали в
новом фильме, кстати, молодежного формата,
это так?
— В фильме Сергея Лобана «Шапито» я играю
отца, а мой сын Иван — один из операторов карти-
ны. Как в жизни я — отец, так и в кино — отец.
Картина, действительно, молодежная, авангардная и
боевая. Впрочем, не все же Вам рассказывать! Съем-
ки скоро заканчиваются, так что, даст Бог, увидим!
Что же касается детей, то их у меня крайне мало,
153
но в этом моя вина. Сейчас я уже пожилой человек, а
раньше был обычным «совком». Тоже отпускал свою
жену на аборты, думая, что это невинная процедура
или даже прививка. В совковую башку не приходило,
что моего ребенка рубят на куски и я участвую в его
убийстве.
— Эго мужчины должны действовать, а для
женской любви, кажется, применим другой гла-
гол, не так ли?
— У любви есть один глагол — отдавать. Вот когда
мы, русские мужчины и женщины, научимся отдавать
свое время, силы, нежность, денежки, а не хапать и
орать: «Эго мое!», только тогда мы спасемся. А если
будем такими же мелкими захватчиками, то уже в
скором времени отдадим свою страну корейцам и
китайцам, которые много работают и рожают много
детей. Лично я не хочу, чтобы мои внуки жили в Ки-
тае, и во многом по этой причине посчитал необходи-
мым сняться в фильме «Царь».
— Премьера «Царя» состоялась накануне Дня
согласия и примирения, как это было два года
назад с фильмом Владимира Хотиненко «1612»
— тоже историческим о переломном времени в
России. На примирение кого с кем в первую
очередь нацелен «Царь»? Раздора между влас-
тью и Церковью у нас нет, правители не зло-
употребляют своим положением, так кого лич-
но Вы, Петр Мамонов, хотели соединить?
— Надо соединять и создавать семьи. А для этого
не мешает научиться прощать, не обращать внимания
на мелочи и отдавать себя целиком своим ближним
154
Держитесь друг за дружку — это говорю я, Петр Ма-
монов. Не будьте эгоистами и потребителями. Кстати,
в старославянском языке глагол «потреблять» означает
то же самое, что «истреблять». И большинство совре-
менных людей заняты только тем, что используют и
истребляют своих детей, стариков и друг друга В наше
время никакие объединения политических сил ничего
не значат и ни к чему не приведут. Только он, она и
ваша деточка-крошечка — ив этом сила Прижми-
тесь друг к дружке, держитесь. Мужики, к вам отдель-
ное мое обращение: вместо того чтобы ходить к про-
ституткам, любите своих жен и рожайте детей. Ки-
тайцы, которым запрещают много рожать, прячутся в
деревнях и все равно плодятся. Поэтому, по неофици-
альным данным, сегодня в мире каждый третий чело-
век — китаец, и за ними — будущее. А наши мужики
все силы тратят на проституток, и нация вымирает.
— Думаете, императоры Поднебесной мень-
ше были склонны убивать своих сыновей, чем
Ваш герой Иван Грозный и Петр Первый?
— Бог с ним, с Иваном Грозным! Ежегодно в Рос-
сии делают более миллионы абортов, а это то же са-
мое убийство! Факты говорят о том, что китайцы хо-
тят иметь детей, как бы им ни запрещали, и растят их
сами, а не отдают в детские дома В моем понимании,
это и означает умение любить своих детей. На мой
взгляд, святой отличается от грешного тем, что научил-
ся любить.
— Не боязно ли было Вам, человеку верующе-
му, играть такого далекого от ореола святости
Ивана Грозного?
155
— С Богом в душе ничего не страшно. Если бы я
играл Грозного ради денег, тогда было бы скверно.
Хотя я считаю, что каждый труд должен достойно
оплачиваться, и уважаю мужиков, умеющих зараба-
тывать, но сам за деньги не снимаюсь. Работая над
образом Ивана Грозного, хотел угодить Богу, а по-
том и России.
— Русские цари — Божьи избранники и у
них особая миссия. Есть ли смысл жизни для
нас, простых смертных, или мы марионетки в
руках истории?
— Вопрос смысла жизни обсудим завтра, когда
будем трезвыми. А сейчас праздник, премьера, надо
веселиться.
156
Слава Богу за все!
157
СОДЕРЖАНИЕ
Дураков нет...........................3
Закорючки. Том I_____________________24
11 ••**..**••*••••**.**••*•••**••••••*••>••• M.W........W..M.W..N........I
Закорючки. Том III___________________63
Из десяти поражений
все-таки бывает одна победа._________75
Кому нужна ваша культура?____________83
Крест — это раскрытые объятия________93
Меня рвет на части__________________100
Откровение Петра.114
Приглашение к действию____________117
Страшный суд —
счастливейший момент в жизни_______139
Тьма — это отсутствие света._____________146
У любви один глагол — отдавать-----------152
158
Верстка М.Костолындин
Художники Е.Андреев, А.Петухова
Корректор Т.Федорова
Расшифровка: www.russned.ru
Гарнитура Lazurski
Формат 60 х 84/16. 9,33 усл.-печ. л.
Тираж 1000.
Г- Петр Николаевич Мамонов
— поэт, музыкант, актер. Родился 14
апреля 1951 года. В 1979 году окончил
Московский полиграфический техникум.
В 1979-1982 годах учился на редактор-
ском факультете Московского полигра-
фического института. В 1984-1990 годах
— руководитель и фронтмен легендарной
рок-группы «Звуки МУ», лидер москов-
ского андеграунда 80-х. С 1991 года
выступает сольно. Автор, режиссер и
главный актер спектаклей: «Есть ли
жизнь на Марсе?», «Шоколадный Пуш-
кин», «Мыши, мальчик Кай и Снежная
королева». Снимался в фильмах: «Игла»,
«Такси-блюз», «Нога», «Анна Карама-
зофф», «Терра инкогнита», «Время печа-
ли еще не пришло», «Клара, Дора. Бе-
шеные бабки», «Пыль», «Случайный
взгляд», «Остров», «Царь».