ПАМЯТНИКИ
АЛАНСКОГО
ЯЗЫКА
И ПИСЬМА
МОСКВА НАУКА 2016

УДК 81+003
ББК 83.3(0)9
П15
Рецензенты:
доктор филологических наук О.А. Мудрак,
кандидат филологических наук П.Б. Лурье
Составитель и ответственный редактор
Ю.А. Дзиццойты
Памятники аланского языка и письма / Ин-т истории и
археологии Республики Северная Осетия-Алания / под ред. Ю.А.
Дзиццойты. - М. : Наука, 2016. - 192 с. - ISBN 978-5-02-039237-3.
В сборник включены исследования об аланском (средневековом осетинском)
языке и письме, изданные в разное время за рубежом. Работы Л. Згусты, A.M. Лу-
боцкого, Ю. Немета, а также комментарии В.И. Абаева и Ф. Тордарсона посвящены
письменным памятникам аланского языка, в числе которых надпись на Зелен-
чукской стеле XI или XII в., аланские фразы в «Теогонии» Иоанна Цеца (XII в.),
«ясский глоссарий» начала XV столетия из Венгрии и аланские маргиналии в
греческом манускрипте XIII или XIV в.
Для лингвистов, историков, этнографов, археологов, а также всех, кто
интересуется историей иранских языков, средневековой историей Кавказа, языком
и культурой алан-осетин.
ISBN 978-5-02-039237-3 © Дзиццойты Ю.А., составление,
2016
© ФГУП Издательство «Наука»,
редакционно-издательское
оформление, 2016

ПРЕДИСЛОВИЕ
XIX и XX века оказались исключительно благоприятными для
иранских языков. Сначала были дешифрованы и введены в
научный обиход древнеперсидские клинообразные надписи, затем
было осуществлено историко-лингвистическое толкование языка
Авесты, позволившее доказать его ближайшее родство с
санскритом, было обнаружено множество текстов на других иранских
языках. Особенно богатым на открытия оказался XX век. Не
говоря уже о пополнении фонда письменных памятников древне-
и среднеперсидского, а также парфянского языка, впервые были
обнаружены и успешно интерпретированы тексты на согдийском,
хотаносакском, хорезмийском и бактрийском языках.
В числе языков, письменные памятники которых были открыты в
этот же период, оказался и аланский - предок современного
осетинского языка. В 1888 году на берегу реки Зеленчук была обнаружена
намогильная стела с надписью на аланском языке (XI или XII век), а
уже в XX веке наука обогатилась тремя другими памятниками - алан-
скими фразами Иоанна Цеца (XII век), «ясским глоссарием» (начало
XV века) и «аланскими маргиналиями» (XIII или XIV век). Именно
этими четырьмя памятниками и ограничивается на сегодняшний
день весь круг материалов аланского, или среднеосетинского языка.
Никакие другие памятники, не считая, разумеется, аланской
эпиграфики и аланской топонимии Карачая и Балкарии, а также аланских
заимствований в кавказских и венгерском языках, не могут считаться
достоверно установленными памятниками аланского языка.
Перечисленным четырем памятникам посвящены исследования
таких выдающихся ученых, как В.Ф. Миллер, В.И. Абаев, Б.А. Ал-
боров, Л. Згуста, Ю. Немет, Р. Бильмайер, A.M. Лубоцкий и
других. В плане изученности Зеленчукской надписи повезло гораздо
больше остальных, поэтому она по праву может считаться самым
известным памятником аланского языка. И хотя темные места
остаются как в этом, так и в трех других памятниках, можно с
уверенностью констатировать, что аланский язык надежно документирован.
3

Рассмотрим эти памятники в порядке их обнаружения и
попытаемся коротко охарактеризовать каждую из представленных в
настоящем сборнике работ.
Зеленчукская надпись. Заслуга Ладислава Згусты -
американского ученого-ираниста с мировым именем,
заключается в тщательном изучении копий и оттиска Зеленчукской
стелы, а также литературы вокруг этого памятника (Zgusta L. The
Old Ossetic Inscription from the River Zelencuk // Veroffentlichungen
der Iranischen komission herausgegeben von Manfred Mayrhofer.
Nr. 21. Osterreichische Akademie der Wissenschaften philosophisch-
historische klasse sitzungberichte. 486, Band. Verlag der Osterreichische
Akademie der Wissenschaften. Wien, 1987). Скрупулезному анализу
подвергнуты все существовавшие на тот период варианты и версии
чтения надписи - как с позиций осетинского языка, так и с
позиций адыгских, тюркских и вайнахских языков. Результаты анализа
Л. Згусты не оказались неожиданными: они подтвердили вывод об
осетинском характере языка Зеленчукского памятника1.
Зеленчукская надпись состоит всего из 21 строки, две из
которых (8-9) считаются наиболее трудными для анализа. Напомним,
что В.Ф. Миллер и В.И. Абаев отметили их отточиями [Миллер
1893: 116; Абаев 1949: 263]. Довольно трудной для прочтения
оказывается и 3-я строка, а строки 19-21 допускают одинаково
приемлемые разночтения.
Блестящий анализ, проведенный американским ученым,
подтвердил чтение 3-й строки как греческого о ayi(oq) «святой». Это,
в свою очередь, подтвердило интерпретацию имени,
размещенного в строках 4-5, как теонима, Щг)кдХаод, как это предполагали
В.Ф. Миллер и В.И. Абаев. Следовательно, в тексте речь идет не о
пяти разных личностях, как считал Б.А. Алборов, а о четырех.
Зеленчукская надпись содержит несколько личных имен,
этимология которых не всегда очевидна. В связи с этим обращает
на себя внимание попытка Л. Згусты связать антропоним Сахир
(в тексте надписи - в форме родительного падежа - Еахцрц) с
древнегрузинским фамильным именем Sayiri. Данная
интерпретация, подсказанная автору его немецким коллегой Р. Бильмай-
ером (3.2.6.3) и принятая Ф. Тордарсоном [Thordarson 1988: 93],
не представляется нам удачной. Имя Сагъир и фамильное имя
Сагъирашвили, действительно, встречаются на грузинской почве
[Майсурадзе 1981: 144-145; Бедошвили 1980: 168]. Однако
мужское личное имя Сагъыр \\ Сагъир, а также производное от него
1 На несостоятельность попыток чтения Зеленчукской надписи на адыгских,
тюркских и вайнахских языках неоднократно указывалось и другими
исследователями [Абаев, Кузнецов 1965; Абаев 1986: 207; Кузнецов, Чеченов 2000: 80-84].
4

фамильное имя Сагъиратæ встречаются и на осетинской почве, а
именно - в топонимии Осетии [Цагаева 1975: 252; ТЮО, I: 35-37,
379; ТЮО, II: 355, 371]2, что делает излишним обращение к
грузинскому материалу. Этимологически имя Сагъир может быть как
арабским [ТЮО, I: 37], так и персидским [ТЮО, II: 371].
Как бы то ни было, это имя уже нельзя рассматривать в качестве
производного от осетинского сочетания сахъ up «бравые осетины»
или подобного, как это предполагали некоторые исследователи.
Много внимания Л. Згуста уделил интерпретации наиболее
трудных строк 8-9. Из четырех возможных вариантов чтения -Xofiq
Нохорц или Xofi Ецохорц или, что менее вероятно, XojSg Haxspr/ или
Xofi Ецотерг} - автор останавливается на первом. По признанию
самого Л. Згусты, любая из данных интерпретаций разрушает
высказывавшееся ранее мнение о том, что в надписи перечислены имена
и отчества членов одной семьи, расположенных по нисходящей
линии родства. Это действительно так. Однако, судя по
окончательному чтению самого Л. Згусты, из «зеленчукской» генеалогии следует
исключить лишь одно - первое - звено («сын Сахира Ховс»), а в
остальном она (генеалогия) повторяет с незначительными
изменениями схему В.И. Абаева - «Истора сын Пакатар, Паката(р)а сын
Анпалан, А(н)палана сын Лак / Лакан». Но если так, то вновь встает
вопрос о количестве захоронений под стелой.
Следует сразу же оговорить, что мы исключаем возможность
захоронения под стелой четырех человек, принадлежащих к разным
поколениям: деда, отца и сына, соответственно - Пакатара, Анпала-
на и Лак(ан)а. Противоположное допущение порождает несколько
вопросов, ответа на которые не предвидится. Во-первых, неясно,
как с этой семьей связан четвертый персонаж, имя которого
значится первым. Во-вторых, неясно, погибли ли дед, отец и сын
одновременно, что было бы логичнее допустить, или они скончались в
разное время.
В то же время ясно, что от правильности чтения строк 8-9
зависит интерпретация последних трех строк (19-21). Если имена
надписи действительно принадлежат членам одной семьи,
расположенным по нисходящей линии родства, то памятник поставлен
одному лицу, именно тому, имя которого значится в надписи
последним. В этом случае строки 19-21, не считая четырех последних
знаков 21-й строки, следует читать так: «Лакани цирт[æ]», т.е.
«памятник Лакана»3. Но если между носителями перечисленных имен
Мужское имя Сагъи, зафиксированное в справочнике по современной осетинской
антропонимии [ИНД: 50], может быть уменьшительной формой к имени Сагъир.
Ср. также топоним Сагъиты хуымтсе «Пашни Сагиевых» [ТЮО, I: 247].
Так переводит, вслед за В.И. Абаевым, например, А. Кристоль [Christol 1989: 72].
5

нет указанного родства, то в надписи перечислены четыре разных
человека, что требует иной интерпретации трех последних строк:
«Лак - ани цирт[æ]», т.е. «Лак - их памятник».
К сожалению, состояние указанных строк не дает оснований
для окончательного вывода. Л. Згуста прав, утверждая, что
данный вопрос можно было бы решить по результатам раскопок на
месте находки стелы. Но мы лишены и этой возможности, так как
стела исчезла, а о локализации захоронения не осталось точных
сведений.
И все же логичнее, на наш взгляд, ожидать перечисления
членов одной семьи. Это соответствует генеалогическим преданиям
современных осетин, насчитывающим несколько поколений
«славных» предков, начиная с родоначальника фамилии и кончая живым
представителем старшего поколения. Особой щепетильностью в
этом деле отличались представители аристократических фамилий,
сохранивших в памяти наибольшее количество имен своих
предков - от 15 до 20 и более. Генеалогическая легенда была предметом
их особой гордости, символом аристократического достоинства, их
своеобразным титулом4. Точно так же и цари из династии Ахеме-
нидов с гордостью высекали на камне имена своих предков, и этот
список являлся частью их титула.
Приведем в качестве примера генеалогию осетинской
фамилии Плитæ (патронимия Есетæ), записанную нами в селении Рук:
Есейæн йæ фырт Сырхлæг, уый фырт - Турсе, уый фыртп - Песе,
Песейы фырт - Ростъом, Ростъомы фырт - Уасил æмæ Уасилы
фырт та - сез [«Ф» 1994, № 4: 104], т.е. «Сыном Есе [был] Сирхлаг,
его сын - Тура, его сын - Песе, сын Песе - Ростом, сын Ростома -
Василий, а сын Василия - я [= Хаджумар]».
Думается, не будет большой ошибкой предположить, что
аристократические семьи средневековой Осетии могли наносить
собственные генеалогии на памятные стелы. Это предположение
можно подкрепить сообщением известного этнографа-кавказоведа
Л.А. Лаврова, относящимся, правда, к другой эпохе и к другому
региону: «Лакский лингвист Муркилинский Гаджи рассказал мне, что
на памятнике его деда было перечислено 13 поколений предков»
[Лавров 1982: 127].
Исходя из сказанного, мы полагаем, что интерпретация
надписи на Зеленчукской стеле должна быть ориентирована на
семейное родство перечисленных там персон, имена которых
расположены по нисходящей линии. Такую возможность дают две
4 Исходя из других соображений, на наш взгляд ошибочных, мысль о том, что в
Зеленчукской надписи отражены титулы персонажа, значащегося в списке
последним, высказал каталонский ученый А. Алемань [Alemany 2002: 80].
6

работы - Ф. Тордарсона и Г. Чеджемты, - появившиеся в печати уже
после выхода в свет книги Л. Згусты.
Согласно остроумной догадке Ф. Тордарсона, Xofig и Натор
могут быть не именами собственными, как считалось ранее, а
почетными званиями Сахира. В этом случае связь между ними
следует трактовать как изафетную конструкцию со связкой -/у,
материально совпавшей с флексией родительного падежа, хотя
изафетная связка восходит к древнеиранской *-уа-9 а флексия
родительного падежа {-ы \\ -и) - к древнеиранской флексии *-ah.
Соответствующее место в надписи Ф. Тордарсон читает так:
«Saxiri furt, xovs- (или xows-)i sturi furt, Baeyataer...», т.е. «Сахира
сын, великого xovs'a сын, Baeyataer...» [Thordarson 1988: 93-94].
На наш взгляд, толкование Ф. Тордарсона можно принять в том
случае, если будут выяснены значение и происхождение слова
xovs (xows).
Другая интерпретация принадлежит Г. Чеджемты, который
читает строки 6-12 так: «Сахири фурт Хоре, Хореи фурт Пакатар»
и далее, как у В.И. Абаева [Чеджемты 1993]. Если палеография не
противоречит данной интерпретации, то это вполне удачное
решение. Единственное возражение касается формы имени «Хоре».
Это имя надежно зафиксировано на аланской почве
китайскими, латинскими и другими источниками [Абаев 1949: 254; Абаев
1989: 219; ср. Алемань 2003: 553]. Но если оно является
производным от осетинского хорз «хороший, добрый», как полагает
В.И. Абаев, то это противоречит дигорскому характеру текста
надписи, так как апеллятив хорз является иронским, а в дигор-
ском ему отвечает форма хуарз. Следовательно, придется
допустить одно из двух: либо имя Хоре не связано с апеллятивом хорз,
либо в том говоре дигорского диалекта, который отражает язык
надписи, существовал переход уа > о, характерный в настоящее
время только для иронского.
Еще одно возражение против интерпретации Г. Чеджемты
выдвинул Т.Т. Камболов, по мнению которого в случае, если в тексте
речь идет об одном погребенном, то следовало «ожидать другого
согласования между именами: Saxiri furt Xorsi, Xorsi furt Pakatari»
и т.д. [Камболов 2006: 175]. Такое предположение совершенно
необязательно. В. И. Абаев убедительно объяснил согласование
между именами надписи явлением групповой флексии, весьма
обычной для осетинского языка [Абаев 1949: 267]. Подобное
явление особенно часто встречается в языке осетинского
фольклора. Ср.: Тæгиатæ æмæ Куырттаты фыдæлтæ [ИТ: 369], т.е.
«Предки Тагиаевых и Куртаевых», букв. «Тагиаевы и Куртаевых
предки»; Тиб æмæ Нары быцсеу [ИТ: 444], т.е. «Противостояние
7

(между) тибцами (= жителями села Тиб) и нарцами (= жителями
села Нар)», букв, «тибцы и нарцев противостояние» и т.п.5
Отказывая языку Зеленчукской надписи в возможности
использования данного типа согласования, Т.Т. Камболов
преследует определенную цель. Он стремится доказать гипотезу о
захоронении в могиле четырех членов одной семьи,
свидетельством чему, якобы, может служить форма xtj\p6e «памятник»,
конечная -г которой не находит поддержки ни в современном
осетинском цырт || циртп, ни в заимствованиях из осетинского -
сванском чирт и чеченском чурт. Ладислав Згу ста (3.2.6.2) цитирует
Р. Бильмайера, по мнению которого в элементе -е можно видеть
осетинский (дигорский) глагол-связку сей «есть, является».
Однако отсутствие конечного -й ставит трудности, для преодоления
которых Т.Т. Камболов выдвинул гипотезу о наличии в форме
zCrip&s показателя множественности -таг, что приводит к чтению
соответствующих знаков в строках 20-21 как ани чирттсе - «их
могилы» [Камболов 2006: 177-178]. Однако данное решение
порождает закономерный вопрос, ответить на который трудно: а
почему в слове T^rjp&s всего одно 9, если оно действительно связано
с чирттсе! Неужели резчик пропустил второе &? Нам кажется,
что в попытке устранить одну трудность Т.Т. Камболов невольно
создает другую.
Убедительное объяснение конечной s находим в помещенных
в настоящем сборнике статьях A.M. Лубоцкого (10.3; 10.6),
обнаружившего написание е для аланского cej также и в аланских глоссах и
в аланских фразах Цеца6.
Однако вернемся к исследованию Л. Згусты. Убедительная
интерпретация последних четырех символов 21-й строки как аббревиатуры
обычной для византийских надписей фразы о 0(е6)д [v](iko) «Бог
побеждает» лишает Зеленчукскую надпись датировки. Интерпретация
Л. Згусты не вызывает сомнений [Thordarson 1988: 92]. Зеленчукская
надпись начинается и заканчивается стандартными греческими
фразами, обрамляющими осетинский текст. Что касается датировки, то
5 Разумеется, групповая флексия характерна не только для родительного падежа
[Кулаев 1977]. Ср.: Нар æмæ Тибæн [ИТ: 444], т.е. «Нарцам и тибцам», где -æн -
флексия дательного падежа.
6 Абсолютно неприемлемым является и другое предположение Т.Т. Камболова,
вытекающее из первого: «плита была установлена после первого захоронения и
тогда же на него было нанесено начало надписи; впоследствии, по мере
захоронения по соседству потомков сына Сахира, уже другие резчики добавляли имена
новых усопших» [Камболов 2006: 176]. Следует иметь в виду, что Зеленчукский
памятник - не плита, а стела, т.е. она стояла вертикально. Чтобы наносить на стелу
новые имена, ее каждый раз нужно было снимать с могилы и укладывать на землю.
Существует ли где-либо еще столь странная практика?
8

Л. Згуста, вслед за В.Ф. Миллером, полагает (2.3) что, судя по
письму, надпись сделана в XI или XII веке.
Остается добавить, что рецензенты7 и историки осетинского
языка8 высоко оценили исследование Л. Згусты.
Аланские фразы Цеца. Следующий памятник аланского
языка обнаружен в начале 30-х годов прошлого столетия. Подробно
изложив историю обнаружения и интерпретации данного
памятника, в котором всего две аланских строки, A.M. Лубоцкий
остановился на толковании содержащихся в них темных, или трудных
мест. При этом автор опирается на рукопись текста Цеца,
обнаруженную и опубликованную лишь в середине прошлого столетия.
Эта рукопись лучше сохранилась и позволила более точно
прочитать аланские фразы.
В новом чтении нас сразу же убеждает толкование отрезка
корЭг Kavxa в первой аланской строке как Kop&irav та, т.е. *kordigan
dee, букв, «из какой местности ты происходишь?» (в современном
осетинском - ксердыгон dcel). К сожалению, толкование остальных
фрагментов по-прежнему ставит трудности. Это касается и
трактовки фрагмента /летрйг, считавшегося до сих пор передачей
осетинского me'fsin (< тæ cefsiri) 'моя госпожа'. Однако тщательный
филологический анализ показал9, что такое толкование
неприемлемо. Приняв догадку Р. Вирда о наличии здесь аланского слова *isfili
'господин' (< *ispar(i)ya- < протоиран. *isuuariya-), не оставившего
следов в осетинском языке, равно как и в других иранских языках
(кроме авестийского), A.M. Лубоцкий вынужден сделать
следующее допущение: «В осетинском, группа *-sf- всегда в
результате метатезы дает -fs- (jcefs I cefsce 'кобыла' < *asfd- < протоиран.
*asuud-, cefsceryn I cefscerun 'попирать, наступать ногой' <
протоиран. *spar-, и т.д.), так что приходится допускать, что эта метатеза
произошла после XII века, что вполне возможно, но что не
поддается проверке».
К счастью, на этот раз мы располагаем материалом скифо-сар-
матских наречий, который позволяет установить, что, например,
метатеза &г > г9 произошла, как минимум, в сарматское время.
Именно эта метатеза, наряду с некоторыми другими особенностями,
и позволила В.Ф. Миллеру сблизить сарматский язык с осетинским
[Миллер 1963: 20]. Последующие исследования подтвердили этот
7 См. [Thordarson 1988; Кузнецов, Черчесова 1990].
8 Ср. [Christol 1989: 71-72; Alemany 2002: 79-80, 83; Алемань 2003: 551; Чёнг
2008: 2].
Из известных нам работ, посвященных толкованию данного отрезка, не учтена
лишь работа французского слависта Ф. Корнильё [Cornillot 1994: 157 ff.], которая,
впрочем, не вносит в рассматриваемый вопрос особой ясности.
9

вывод [Абаев 1949: 213; Zgusta 1955: 233 ff.; Thordarson 1988: 94;
Christol 1989: 10-12]. А В.И. Абаев добавил к ним еще и метатезу
sp >fs [Абаев 1949: 213] и эта позиция также нашла подтверждение
в последующем исследовании венгерского ираниста Я. Харматты
[Harmatta 1970: 86, 87]. Это означает, что аланское ркощХг требует
другого объяснения.
Для сохранения этимологии Р. Вирда, на наш взгляд,
следует исходить из возможности синкопы -и- в сочетании -suf-9
спровоцированной прибавлением к слову *isufil(i) притяжательного
местоимения тог и последовавшего стяжения æ + i- > -е-. То есть
в свободном употреблении могла существовать форма *isufil(i)
«господин», но в определенных сочетаниях происходила синкопа
срединной -и-. Типологически близкую картину находим в
современном осетинском языке. Так, топоним Сæгъырындз «тропа
косуль» в Северной Осетии в настоящее время употребляется только
в синкопированном виде Сæгърындз [Цагаева 1975: 123], хотя
метатеза *gr (*yr) > ргъ в осетинском свершилась в сарматское время
[Harmatta 1970: 93]. Точно так же ойконим Сагърат в топонимии
Южной Осетии восходит к фамильному имени Сагъыратæ [ТЮО,
I: 36, 379], и эти факты указывают на то, что интересующая нас
метатеза свершилась настолько давно, что перестала захватывать в
свою орбиту вновь образовывающиеся сочетания -гър-. По
аналогии с этим мы можем предположить, что и в аланское время
метатеза sp >fs была давно свершившимся фактом и не распространялась
на вновь образовавшиеся сочетания sf.
Столь же дискуссионной оказалась фраза то (pdpvszC kivzCi
psacpiXi, с которой начинается вторая строка. Прежнее чтение
давало на конце слова (pdpvszC еще одну букву - v, которую новая
рукопись позволяет трактовать как запятую. Возможно, это так,
но прежнее чтение дает, как нам кажется, более приемлемое
толкование фразы то (pdpvezCv, предложенное В.И. Абаевым, однако
не учтенное другими исследователями, а именно: du о farnzen
«ты будь наделена фарном (благодатью, счастьем)» [Абаев
1959: 33]10. Спустя 30 лет В.И. Абаев объяснил аланское (pdpvszCv
как *farncedzin < из фарнæ «благодать» + суффикс -дзин [Абаев
1989: 161]. Хотелось бы знать мнение коллег относительно
данной интерпретации.
Что касается чтения остальных слов второй строки, то A.M. Jly-
боцкий высказал весьма интересные соображения.
10 Данная работа перепечатана в «Очерки истории Юго-Осетинской автономной
области» (Т. I. Тбилиси: Мецниереба. 1985. С. 57). Удивительно, что эта работа
не указана ни в одом из известных нам библиографических справочников трудов
В.И. Абаева.
10

Ясский глоссарий. Следующей по времени находкой стал
список слов на аланском (ясском) языке, обнаруженный в
Венгрии и опубликованный в конце 50-х годов прошлого столетия
Ю. Неметом (Nemeth J. Eine Worteliste der Jassen, ungarlandischen
Alanen // Abhandlungen der Deutschen Akademie der Wissenschaften
zu Berlin, Klasse fur Sprachen, Literatur und Kunst, Jahrgang 1958.
№ 4. S. 1-36). Это наиболее богатое на сегодняшний день
собрание аланской лексики (свыше 40 слов), не оставившее никаких
сомнений о языковой принадлежности средневековых алан. В то же
время материал, представленный в глоссарии, является наиболее
легким для анализа, так как каждое слово в нем снабжено
переводом на латинский или венгерский язык. Элементарное сравнение
этой лексики с лексикой современного осетинского языка
показывает, что ясский (аланский) язык - ближайший предшественник
осетинского11.
Эту картину не меняют два-три слова, оставшиеся необъяснен-
ными. Совершенно ясно, что в аланском языке или его диалектах
могли быть такие слова, которые в современном осетинском
языке либо утрачены, либо не существовали изначально. Мы
остановимся на двух из них, допускающих вполне надежные иранские
этимологии.
Ясское sabar 'овёс' В.И. Абаев отнес к числу скифо-европей-
ских изоглосс, связав с немецким Haber || Hafer «овёс» и пр. [Немет
1960: 18; Абаев 1965: 26, 131; Абаев 1989: 306; принято: Christol
1989: 57; Маковский 2004: 199]. Этимологию на иранской почве
(*siapara-) предложила Д.И. Эдельман, связав аланское sabar еще и
с язгулямским sebar 'вид осоки' [Эдельман 1986: 83]. Таким
образом, перед нами исконно иранское слово, не представленное в
осетинском языке.
Ясское gist 'сыр' признано формой прошедшего причастия от
*qizyn || *yezun 'становиться острым на вкус', сохранившимся в
осетинском языке только с превербом - æн-хъизын : æн-хъызт
«бродить» [Gershevitch 1960: 595].
В целом же, согласно убедительному мнению И. Гершеви-
ча, опубликовавшего рецензию на работу Ю. Немета, ясский
глоссарий представляет интерес не только с точки зрения
истории аланского языка, но и с точки зрения его диалектологии
[Ibid.: 596].
Остается добавить, что венгерский ученый Д. Дьёрфи
обосновал мнение, согласно которому ясский глоссарий является
копией более раннего, несохранившегося автографа [Gyorffy
1990:316-318].
О ясском глоссарии см. также [Christol 1989: 56-59].
11

Аланские маргиналии. Четвертый по счету памятник алан-
ского языка обнаружен сравнительно недавно. В нем содержится
свыше 20 аланских глосс, блестяще интерпретированных A.M. Лу-
боцким (Lubotsky A. Alanic Marginal Notes in a Greek Liturgical
Manuscript // Veroffentlichungen zur Iranistik herausgegeben von Bert
G. Fragner und Florian Schwarz. Nr. 76. Osterreichische Akademie der
Wissenschaften philosophisch-historische klasse sitzungberichte. 859,
Band. Verlag der Osterreichische Akademie der Wissenschaften. Verlag
der Osterreichischen Akademie der Wissenschaften. Wien, 2015).
Некоторые слова пока не поддаются объяснению, а еще какая-то часть
нуждается в дополнительной аргументации. Позволим себе
остановиться на трех из них.
Аланское f|<xci7rav убедительно сопоставлено с осетинскими ис-
тбон «праздник», а по первой части также и с (ы)стæн \\ истæн
«*клятва» в формулах хуыцауы стæн «клянусь богом» и т.п.12 К этим
сопоставлениям следует добавить надежно зафиксированное ист-
лсег «жрец» [ИÆД, II: 374], букв, <шсга-человек / мужчина». Что
касается анаптиктического -г-, то его следует сопоставить с
аналогичным явлением в ясском глоссарии: сап/'масло' при осет. царе,
кагак 'курица' при осет. карк, docega 'корова' при осет. доцгæ.
Знак /? в аланском языке передавал звуки v и w. Но если
допустить, что в отдельных случаях этот знак передавал еще и звук 6, то
мы можем объяснить две оставшиеся без объяснения глоссы.
Слово otipriaypavai содержит отЗрг|ау- /uriag-/ - праформу осет.
wirag || ujrag 'иудей'. Конечное -ai может отражать окончание
аблатива -cej. Однако компонент -pav- остается неясным.
Попытка распознать в нем осетинский суффикс -on не кажется нам
удачной. Но если допустить, что здесь скрывается аланское ban (лесу)
«день; праздник», то фразу можно прочитать как «от иудейского
праздника».
Неясной считается и первая часть фразы сфг|уатг| 7iavr|. Если
допустить, что и тут (3 = Ь, то фразу легко можно осмыслить как
d-pf|vaxf| 7iavr| = а-binati bani = осет. а-бынаты боны «праздника
данной местности» или «праздника домового». Ср. осет. бынаты
хицау «домовой», букв, «владыка места» [Абаев 1958: 279]. Ср.
также бынатæхсæв «ночь ангела очага, дома» [ИÆД, II: 151] из
бынаты сехесев «ночь, посвященная (данному) месту».
В передаче аланского *Ь через греч. (3 необязательно видеть
фонетическое явление. Возможно, автор маргиналий знал еще и
латинский язык и был в курсе того, что в греческих заимствованиях в
латыни на месте греческого р часто появляется смычная Ь, ср. греч.
flifiXiov > лат. biblia «Библия», греч. /ЗфХюбщг} > лат. bibliotheca
Ср. афганское худай шта «клянусь богом».
12

«библиотека» и т.п. Это и могло привести к тому, что в некоторых
случаях автор маргиналий передал греческим знаком Р смычный
звук, невольно отступив от привычных линий соответствий между
греческими буквами и их значениями в аланском языке. Иными
словами, мы имеем дело с механической ошибкой.
В целом трудно переоценить значение аланских маргиналий для
осетинского языкознания и осетинской культуры. Во-первых, мы
получили убедительное подтверждение наличия у алан своей
письменности на основе греческой графики. Во-вторых, в распоряжении
исследователей впервые оказалось собрание сакральной аланской
лексики, позволяющее судить о путях становления христианства у
предков осетин.
Заключение. Оценивая все четыре памятника с точки зрения
истории осетинского языка, мы можем сделать несколько важных
выводов.
1. Лексика памятников аланского языка в своей существенной
части тождественна лексике осетинского языка и может
рассматриваться в качестве ее стадиального предшественника. Она состоит из
исконно иранской основы и тюркских и кавказских заимствований.
Следовательно, лексика современного осетинского языка
сформировалась в аланское время. В диалектах аланского языка
существовала исконно иранская лексика, не представленная в современном
осетинском языке.
2. До сих пор в распоряжении исследователей находились
сведения о двух падежах аланского языка - именительном и
родительном. Данные аланских маргиналий в интерпретации
A.M. Лубоцкого позволяют добавить к ним еще два падежа -
местный внутренний (инессив) и отложительный (аблатив). Это
означает, что современный тип именной парадигматики осетинского
языка сформировался уже в аланское время, т.е. наряду с
грамматическими падежами (именительным и родительным, а возможно,
также и дательным и винительным), несомненно, очень древними,
в парадигме склонения появились и локальные падежи -
местный внутренний и отложительный. Вероятно, локальных падежей
было больше, а вся парадигма склонения аланского языка мало
отличалась от современной осетинской. Хотя нет сомнений в очень
позднем происхождении союзного падежа, отсутствующего в ди-
горском диалекте.
3. Все что нам известно о синтаксисе аланского языка, говорит
о его преемственности с синтаксисом современного осетинского
языка. Особенно показательно наличие в обоих языках групповой
флексии.
4. Таким образом, аланский язык - это хронологический
предшественник современного осетинского языка.
13

Наконец, нам хотелось бы отметить превосходную работу
переводчиков помещенных здесь статей. Работа Ю. Немета переведена
корифеем иранистики В. И. Абаевым еще в конце 50-х годов прошлого
века. С тех пор она не переиздавалась. Две работы A.M. Лубоцкого,
а также работа Л. Згусты переведены Т.К. Салбиевым - известным
ученым и опытным переводчиком. Рецензия Ф. Тордарсона
переведена З.А. Мардановой.
Ю.А. Дзиццойты
ЛИТЕРАТУРА
Абаев В.И. Осетинский язык и фольклор. Т. I. M.; Л.: Изд-во АН
СССР, 1949.
Абаев В.И. Историко-этимологический словарь осетинского
языка. Т. I. M.; Л.: Изд-во АН СССР, 1958.
Абаев В.И. Этногенез осетин. Нартский эпос // История Севе-
ро-Осетинской АССР. М.: Изд-во АН СССР, 1959. С. 31-37.
Абаев В.И. Скифо-европейские изоглоссы. На стыке Востока и
Запада. М.: Наука, 1965.
Абаев В.И. Блеск и нищета золотого тиснения (по поводу
книги: М.А. Кумахов, З.Ю. Кумахова. Язык адыгского фольклора.
Нартский эпос. М., 1985) // Изв. Юго-Осетинского НИИ АН ГССР.
Вып. XXX. Тбилиси: Мецниереба, 1986. С. 193-207.
Абаев В.И. Историко-этимологический словарь осетинского
языка. Т. IV. Л.: Наука, 1989.
Абаев В.И. Избранные труды. Т. П. Владикавказ, 1995.
Абаев В.И, Кузнецов В.А. [рец. на кн.:] А. Ж. Кафоев. Адыгские
памятники//Вопросы истории. 1965. № 12. С. 151-154.
Алеманъ А. Аланы в древних и средневековых письменных
источниках / Пер. с англ. М.: Менеджер, 2003.
Бедошвылы Г.В. Ерцъо-Тианетис тъопъонимиа [Топонимия Эр-
цо-Тианетии (на груз. яз.)]. Тбилиси: Мецниереба, 1980.
Ирон æвзаджы æмбарынгæнæн дзырдуат II Толковый словарь
осетинского языка. Т. П. М.: Наука, 2010.
Ирон нæмтты дзырдуат I Сост. В.Г. Цогоев. Орджоникидзе:
Ир, 1990.
Ирон таурæгътæ. Орджоникидзе: Ир, 1989.
Камболов Т.Т. Очерк истории осетинского языка. Владикавказ:
Ир, 2006.
Кузнецов В.А., Черчесова М.Д. [рец. на кн.] Л. Згуста. Староосегин-
ская надпись из долины реки Зеленчук // Советская археология. 1990. № 1.
14

Кузнецов В.А., Чеченов ИМ. История и национальное
самосознание (проблемы современной историографии Северного
Кавказа). 2-е изд. Владикавказ, 2000.
Кулаев Н.Х. О групповой флексии в осетинском языке //
Вопросы иранской и общей филологии. Тбилиси: Мецниереба, 1977.
С. 177-183.
Лавров Л.И. Этнография Кавказа. Л.: Наука, 1982.
Майсурадзе И.Л. Картули гварсахелеби [Грузинские фамильные
имена (на груз. яз.)]. Тбилиси: Мецниереба, 1981.
Маковский ММ. Этимологический словарь современного
немецкого языка. М.: Азбуковник, 2004.
Миллер В. Ф. Древнеосетинский памятник из Кубанской области //
Материалы по археологии Кавказа. Т. III. M., 1893. С. 110-118.
Миллер В. Ф. Язык осетин / Пер. с нем. М.: Изд-во АН СССР, 1963.
Немет Ю. Список слов на языке ясов, венгерских алан / Пер. с
нем., примеч. В.И. Абаева. Орджоникидзе, 1960.
Цховребова З.Д., Дзиццойты Ю.А. Топонимия Южной Осетии.
Т. I (2013). Т. II (2015). М.: Наука.
«Ф» - журнал «Фидиуæг» (на осет. яз.). Цхинвал.
Цагаева АД. Топонимия Северной Осетии. Ч. II: Словарь
географических названий. Орджоникидзе: Ир, 1975.
Чеджемты Г. Аллоны цырт // Газета «Рæстдзинад». 24 апр.
1993 г.
ЧёнгДж. Очерки исторического развития осетинского
вокализма / Пер. с англ. Владикавказ; Цхинвал, 2008.
Эделъман Д.И. Сравнительная грамматика восточноиранских
языков. Фонология. М.: Наука, 1986.
AlemanyA. The "Alanic" Title *Bayatar//Nartamongae. 2002. Vol. I.
№1. P. 77-86.
ChristolA. Des Scythes aux Ossetes. Rouenlac, 1989.
Cornillot F L'aube scythique du monde slave // "Slovo". Revue
du Centre d'etudes Russes, Eurasiennes et Siberiennes. (Paris) 1994.
Vol. 14. Paris. P. 77-259.
Gershevitch I. [рец. на кн.] J. Nemeth: Eine Worterliste der
Jassen, der ungarlandischen Alanen // BSOAS. 1960. XXIII.
P. 595-596.
Gyorffy Gy. Amagyarsag keleti elemei. Budapest, 1990.
Harmatta J. Studies in the History and Language of the Sarmatians.
Szeged, 1970.
Thordarson F [рец. на кн.] Zgusta Ladislav: The Old Ossetic
Inscription from the River Zelencuk // Kratylos. 1988. 33. Wiesbaden.
S. 91-95.
15

Zgusta L. Die Personennamen griechischer Stadte der nordlichen
Schwarzmeerkuste. Praha, 1955.
Zgusta L.The old ossetic inscription from the river Zelencuk. Verlag
der Osterreichische Akademie der Wissenschaften. Wien, 1987.

Л. ЗГУСТА
ДРЕВНЕОСЕТИНСКАЯ
ЗЕЛЕНЧУКСКАЯ НАДПИСЬ

ДРЕВНЕОСЕТИНСКАЯ
ЗЕЛЕНЧУКСКАЯ НАДПИСЬ
1. ОБНАРУЖЕНИЕ ПЛИТЫ
1. Являющаяся главным объектом настоящего исследования
стела, или надгробная плита, с надписью1, была обнаружена в
1888 году2 Дмитрием Михайловичем Струковым. Последний был
в свое время (ум. в 1899 году) достаточно известным графиком
и чертежником, интересовавшимся античностью и в особенности
церквами Крыма и Кавказа. Не будучи профессиональным
археологом и специалистом в эпиграфике, он состоял, тем не менее,
членом Императорского Московского археологического общества.
По поручению Общества он совершал поездки, различные отчеты
1 Собирая материалы для настоящего исследования и подводя его
предварительные итоги, я имел счастливую возможность воспользоваться помощью и
советами многих моих коллег и друзей. В их числе, в частности, были Роланд
Бильмайер (Бонн), Йост Гипперт и Соня Гипперт-Фриц (Берлин), Джордж
Хьюитт (Халл), Герберт Хунгер (Вена), Мирослав Маркович (Урбана), Ман-
фред Майерхофер (Вена), а также Джоанна Николе (Беркли). Всем им я
выражаю свою благодарность. Мне также следует особо поблагодарить Славянский
отдел Библиотеки Университета Хельсинки, Финляндия, собрание русских
дореволюционных изданий которого, благодаря прекрасной академической
осведомленности работающих там сотрудников, само по себе не только выше
всяческих похвал, но также и легко доступно читателям. Столь же полезной
была уникальная коллекция карт библиотеки картографии и географии
университетской библиотеки Урбана. Наконец, последним по порядку, но не по
значимости следует Исследовательский совет Иллинойского университета Урбана,
которому я выражаю свою сердечную благодарность за внимание и поддержку
данного проекта.
Кузнецов (1968, 193) приводит другую дату - 1886; указание на 1888 год
сделано мною согласно Миллеру (1893, ПО) и всем последующим источникам.
Я придерживаюсь такой датировки, поскольку Миллер жил ближе к тому
времени, а также принимая во внимание несколько других бесспорных опечаток,
которые содержатся в тексте Кузнецова (1968).
19

Л. Згуста
и сообщения о которых бывали официально
приняты тогдашней Императорской
Археологической комиссией. С благодарностью за
предоставленные им материалы они
публиковались в Бюллетене Комиссии. Летом
1888 года Д.М. Струков предпринял
поездку в верховья реки Большой Зеленчук. На
правом берегу ее, напротив поселения
(расположено несколько ниже на другом берегу),
называвшегося тогда Старое Жилище, или
Старое место (а с 1920 года именуемое
Архызом3), ему было суждено обнаружить
Рис. 1. Д.М. Струков стелу с греческой надписью. С нее им была
снята копия.
1.1. Прежде чем сообщить дальнейшие подробности о стеле и
месте ее обнаружения, следует сделать обзор некоторых важных
событий, последовавших за данным открытием. Они сводятся к
следующим этапам.
(1) Струков предоставил Императорской Археологической
комиссии дело, содержащее рисунки «различных археологических
памятников, увиденных им в долине реки Б. Зеленчук в Кубанской
области». Это было надлежащим образом отражено в Бюллетене
Археологической комиссии за 1890 год (Санкт-Петербург 1893),
с. 125-1264. Вряд ли могут быть сомнения в том, что это дело
содержало также и копию надписи.
(2) Тогда же Струковым была передана копия этой же самой
надписи члену Императорской Академии наук Всеволоду Федоровичу
Миллеру, одному из выдающихся профессоров Санкт-Петербургского
университета, которого по праву следует считать основоположником
современного осетиноведения. Вряд ли представляется возможным
настаивать на том, что Миллеру была вручена именно та копия, что и
Археологической комиссии. Могли существовать две копии, одна из
которых хранилась в комиссии, Миллер же обладал еще одной.
Последнее предположение все же представляется наиболее вероятным,
если принимать во внимание следующее обстоятельство: Алборов
(1956, 230, примеч. 2) сообщает, что в 1938 году сын Всеволода
Федоровича Миллера - Борис Всеволодович Миллер - сообщил ему,
что среди бумаг покойного отца был литографский оттиск плана
3 Согласно Е.Г. Пчелиной в передаче Алборова (1956, 229); так же Кузнецов (1968,
194).
4 Кузнецов (1968, 193, сноска 4).
20

Древнеосетинская Зеленчукская надпись
местности Зеленчука, сделанный Струковым, но надписи среди них
не оказалось. Если план местности Струкова был размножен
литографическим способом, тогда есть основания предполагать, что
подобным же образом копировалась и сама надпись.
(3) Летом 1892 года еще один антиковед, Г.И. Куликовский,
посетил эти места и видел ту же самую Зеленчуке кую стелу5. Им был
сделан оттиск надписи6, который он по прибытии в
Санкт-Петербург также вручил Миллеру. Следует особо подчеркнуть, что это
был именно эстампаж, т. е. рельефный оттиск, а не рисунок7.
(4) Используя как рисунок Струкова, так и оттиск Куликовского,
Миллер публикует надпись в 1893 году8. Это editio princepes (главное
издание. -Примеч. переводчика) содержит репродукцию надписи,
которая до недавнего времени являлась основополагающей при ее
изучении. Согласно самому Миллеру (с. 114), рисунок, опубликованный
им (с. 111), «точно передает копию, переданную ему Д.М.
Струковым». Он также сообщает, что оттиск Куликовского требует внесения
ряда изменений, на которые будет указано в комментарии.
(5) Экспедиции, возглавляемой Е.Г. Пчелиной и посетившей
данный район в 1946 году, уже не удалось найти саму стелу.
Относительно ее возможной судьбы приняты две взаимоисключающие
5 Куликовский 1900, 199.
6 Куликовский 1900, 200.
7 Миллер (1893, 114) ясно осознает это различие, потому что, ссылаясь на
Куликовского, он говорит об «оттиске», а копию Струкова называет «рисунком». Это
разграничение Миллер проводит уже в своем первом исследовании надписи,
предпринятом, согласно Куликовскому, 6 октября 1892 года (см.: Куликовский 1900,
200). О надписи говорится, что она была «снята» Куликовским, а до этого
«описана» Струковым, т. е. Куликовский сделал оттиск, а Струков скопировал.
Специалистам в эпиграфике хорошо известно, что такое оттиск (называемый по-английски
cast или impression, по-французски estampage, по-немецки Abklatsch, по-латински
ectypum - то есть влажный, плотный лист особой, неклеющейся бумаги или же, в
наши дни, прорезиненный лист особого изготовления, плотно прижимаемый к
поверхности плиты, содержащей надпись, с помощью щетки, с тем чтобы, затвердев
в ее бороздках, в итоге был бы получен ее негатив). Вот почему оттиск имеет такое
значение, позволяя избежать человеческих ошибок, невольно предвосхищающих
последующие интерпретации. Эти особенности следует подчеркивать тем больше,
чем меньше они принимаются в расчет. Так, например, Бязырты (1968) в своей
статье, написанной по-осетински, говорит о «Куликовскийы копи», или «ныв»,
которая в действительности не является ни копией, ни рисунком. Существование
оттиска настолько важно, что, вне всяких сомнений, заслуживает согласованных
усилий по его поиску в архивах Археологической комиссии с последующей
публикацией фотографии оттиска.
8 Древне-осетинские памятники из Кубанской области // Материалы по археологии
Кавказа. 111(1893). С. 110-118.
21

Л. Згуста
точки зрения: либо она была разрушена около 1940 года, когда в этой
местности строился санаторий для больных туберкулезом, либо она
по-прежнему находится на своем исконном месте, скрытая от глаз
плотным слоем палой листвы и грязи9. Вторая точка зрения
представляется более вероятной, потому что Пчелиной не был известен
план местности, составленный Струковым (подробнее см. ниже).
Поэтому ее поиски носили излишне общий характер, без привязки
к конкретной местности. Так, Кузнецов (1968) не отмечает никаких
новых построек или сооружений, которые бы находились
непосредственно в районе предполагаемого поиска.
(6) В апреле 1964 года известный археолог В.А. Кузнецов
ознакомился с документами бывшей Императорской
Археологической комиссии, хранящимися в архивах Ленинградского отделения
Академии наук СССР. В деле с различными рисунками Струкова
им были обнаружены: (а) черновой план места на Зеленчуке, где
была найдена стела - это, несомненно, тот самый план, который
видел среди бумаг своего отца В.Ф. Миллера его сын, Б.В. Миллер;
(Ь) схема могильника, где была найдена опрокинутая стела; (с)
выполненная Струковым копия самой надписи.
(7) В мае 1964 года Кузнецов в сопровождении еще двух
археологов сам посетил данное место. Он уже знал из своих предыдущих
посещений места, указанные Куликовским (цитируемые Миллером,
1893), а также отмеченные в плане Струкова, так что в итоге не
возникало никаких сомнений относительно достоверности и точности
сведений, изложенных Струковым. Как описание Куликовского, так и
план Струкова позволяли уверенно идентифицировать участок леса,
расположенный на правом берегу Зеленчука между ручьем Второй
Ревунок и речкой Ропачащ как место, где Струковым было сделано
его открытие. Однако, несмотря на то, что участок этот имеет не более
двух с половиной километров в длину и от полукилометра до
километра в ширину (между рекой и подножием гряды Морг-Сырты), а
также вопреки тщательному прочесыванию леса членами экспедиции,
стела так и не была найдена. Кузнецов полагает, что плита
по-прежнему находится там, укрытая толстым слоем мха, валежника и палой
листвы в девственном лесу10. Кузнецов не отмечает каких-либо
новых построек или недавних сооружений в пределах этой местности.
9 Пчелина Е.Г. Греко-славянские памятники на Северном Кавказе //
Археологический ежегодник АН СССР (за 1959 год). 1960. С. 298-300. Согласно Кузнецову
(1968, 193, примеч. 3) полный отчет об этой поездке хранится в архиве Северо-
Осетинского научно-исследовательского института в Дзауджикау (Владикавказе).
10 Кузнецов 1968, 196.
22

Древнеосетинская Зеленчукская надпись
(8) В 1968 году Кузнецов опубликовал сделанную Струковым
копию надписи наряду с другими эскизами, обнаруженными им в
папке11. Эта копия отличается в некоторых моментах от той,
которую обнародовал Миллер в 1893 году. Различия эти не велики, но
ощутимы. Одной из задач настоящего исследования и будет
разъяснение этих расхождений12.
Приведенные восемь этапов исчерпывают историю
обнаружения надписи и обзор источников для ее изучения. Теперь же мы
переходим к более подробному рассмотрению отдельных вопросов.
1.2. Не может возникать никаких сомнений относительно места,
где была обнаружена стела. Река Большой Зеленчук (прежде также
известная как Зеленджик, или Инджик13) берет свое начало на
Западном Кавказе в ущелье, образуемом горами Уруп (высота 3220 м)
и Пшиш (высота 3789 м). В верховьях эту реку так же, по-видимому,
называют Пшиш. Поначалу она течет на восток, однако ниже Архы-
за поворачивает на север. Сам этот городок, имеющий координаты
43°35' северной широты и 41°20' восточной долготы, занимает
стратегически важное место поблизости от самого узкого места
длинного узкого ущелья. Приблизительно в десяти километрах севернее
Архыза река Зеленчук выходит из гор на равнину и течет на север,
впадая в реку Кубань у Невинномысска. Таким образом, область
Архыза была одним из тех стратегических пунктов, который
защищал единственный вход в ущелье, тянущееся высоко в горы.
Рисунки 2 и 3 представляют выполненные Струковым
изображения могильника, где была обнаружена плита. Там находилось
несколько могил, из которых та, на которой найдена знаменитая
стела, являлась самой большой. На рисунке Струкова № 3
представлены и другие стелы, однако ни одна из них не содержала надписи -
они имели лишь изображение креста. Эти стелы были выполнены
11 Кузнецов (1968, 195). Бязырты (1968) называет копию Струкова «Струковы ды-
ккаг ныв», т. е. «вторым рисунком Струкова»; в действительности же она является
единственной копией, когда-либо сделанной с надписи.
12 Копия Миллера была вторично опубликована в: Абаев (1944; 1949, 260); Албо-
ров (1956, 231); Zgusta (1987, 409-415). У Турчанинова (1958: 50) опубликована
удивительно четкая новая прорисовка копии Миллера: изменения незначительны и
включают лишь угол наклона букв, никоим образом не претендуя на особую
интерпретацию чтения или изображения. Копия Струкова была также повторно издана
Вагаповым (1980, 103); Бязырты (1981, 85). См. также примеч. 26, посвященное
перерисовке копии Струкова, которая сделана Кафоевым и отражает его
собственную интерпретацию надписи.
Помяловский И.В. Сборник греческих и латинских надписей Кавказа. СПб., 1881.
С. 6. Коммент. к № 8. Ср. Алборов (1956, 235).
23

Л. Згуста
более грубо, чем та, на которой сделана надпись. Стела с надписью
обнаружена в центре прямоугольника, стороны которого были
обозначены с помощью каменной ограды. Стороны прямоугольника
Условные оьодилчения:
V руины древни* построек
♦ руины церкви
о°0 „курганы"
Зеленчукская плита
с надписью x века
Рис.2
24

Древнеосетинская Зеленчукская надпись
имели 6,40 м в ширину и 5,80 м в длину, соответственно. Из чего
Кузнецов (1968, 198) делает вывод о том, что это была «часть
могильника, принадлежавшего местной феодальной семье». На
особый характер захоронения ясно указывают значительный размер
огороженной территории и добротность обработки надмогильной
плиты. Даже если не может быть полной уверенности в том, что
захоронение принадлежало лишь одной семье, подобное допущение
вполне обоснованно с учетом существующих на Кавказе традиций.
Рисунок 4 (из Материалов по археологии Кавказа 7: 140)
представляет копию Куликовского, выполненную им со стелы, найденной на
одном из берегов реки Зеленчук (без указания более точного
месторасположения). Куликовский отмечает, что она схожа с плитой,
содержащей надпись. На стеле виден большой крест без какой-либо
надписи. На рисунке 5 представлены тщательно изготовленные
надгробные плиты, которые были сфотографированы мной в Дигории.
Датируются же они, однако, XIX веком.
Рис. 2 - это план Струкова ущелья реки Псыти (совр. Пшиш, или
Псыж). Он воспроизводится по Кузнецову 1968. Стрелка в левом
верхнем углу рисунка Струкова указывает на север. Главную реку
Струков называет как Псыть; притоки правобережья - Софья и Ир-
киз (=Ирхиз). (На современной карте река Софья является
правобережным притоком; тогда как местоположение двух действительно
^^ш^^^^^т^^^т^ шт&тЛ
Рис.3
25

Л. Згуста
значимых притоков, Иркиза и Кызгича, совпадает с данными
современной карты.)
Условные обозначения, приводимые Струковым в нижнем
правом углу, содержат четыре следующих пункта: руины древних
построек, руины церкви, «курганы», Зеленчукская плита с надписью
X века, расположенная направо от точки 48, между последним и
предпоследним правобережным притоком, являющимся, вероятно,
Вторым Ревунком или Ропачаем. Струков также отмечает, что
рисунок сделан без учета реального масштаба.
Рис. 3 представляет собой план Струкова могильника и плиты.
Он воспроизводится по Кузнецову 1968. Масштаб рисунка задан в
аршинах (аршин равен приблизительно 71 см). Следует обратить
особое внимание на соседнее захоронение с еще четырьмя стелами,
отмеченными крестами.
1.3. Единственная интерпретация,
которую допускают кресты из Зеленчука,
состоит в признании их обычными
христианскими символами. Вагапов (1980: 102)
безусловно прав, когда он отвергает идею
Кафоева (1963: 8 и ел.) о языческом
характере Зеленчукской надписи. Ниже
будет показано, что интерпретация надписи
делает подобное предположение
безосновательным, даже несмотря на возможный
синкретизм некоторых языческих
элементов с христианством на Кавказе в целом
и, напротив, проникновение христианских
элементов в основу языческих верований
(см. в этой связи 3.3.2.). В этой же
местности были обнаружены также и другие
христианские надписи. Кузнецов (1968: 198 и
след.) сообщает о двух из них. Они были
обнаружены в 1946 году экспедицией
Карачаевского педагогического института на
реку Пшиш выше Архыза, возглавляемой
К.М. Петролевичем. Обе находки содержат
изображение креста и надпись греческими
буквами, тип которых, по моему мнению,
значительно более поздний, чем
Зеленчукской надписи. На одной из них можно
скорее предположить, чем прочесть
греческое tt|v v|n)%r|v tod 8ot3^od gov - 'душа Рис. 4
26

Древнеосетинская Зеленчукская надпись
слуги Твоего' (согласно догадке В.И. Абаева ) и? вероятно, Kupie
P6r|9i - 'Господи, помилуй' - в начале. Обе фразы являются хорошо
известными христианскими формулами. Естественно, нет никакой
лингвистической связи между этими двумя стелами с греческим
надписями и той, которую обнаружил Струков. Однако все вместе
эти памятники свидетельствуют о том, что надгробные плиты с
христианской символикой и надписями были широко представлены в
данной местности15.
Рис. 4 представляет собой изображение найденной на берегу
реки Большой Зеленчук стелы и выполнен Г. И. Куликовским.
Исследователь сообщает, что она
аналогична надгробной плите
с надписью.
(Воспроизводится по: Куликовский 1898: 140,
рис. 34; ср. также с. 142, п. 25.)
На рис. 5 представлены
современные (возможно, XIX века)
стелы, сфотографированные
автором в 1956 году в Осетии [в
оригинале ошибочно: в Диго-
рии; правильно: в Куртатинском
ущелье. - Примеч. ответ, ред.].
1.4. Согласно струковскому
плану могильника, описываемая
стела лежала в центре
прямоугольной площадки, обнесенной
забором. Стела была вырезана
из белого известняка.
Относительно ее размеров Миллер
(1893, ПО) сообщает
следующее: «Согласно Д.М. Струкову р 5
14 См.: Кузнецов В.А. Археологические разведки в Зеленчукском районе
Ставропольского края в 1953 году // Матер, по изучению Ставропольского края. Вып. 6.
Ставрополь, 1954. С. 351.
15 Относительно источников, свидетельствующих о раннем христианстве у племен
алан (являющихся этническим связующим звеном между скифами и сарматами, с
одной стороны, и осетинами, с другой) или же исследующих его, см. ссылки Zgusta
1987 (особенно 411). О раннем христианстве (распространяемом Грузинской
церковью, начиная с IX века и далее) на Центральном Кавказе (в частности в
Ингушетии) см.: Далгат Б. Первобытная религия чеченцев // Терский сб. Вып. III. Кн. 2.
(1893). С. 41-132; Генко А.Н. Из культурного прошлого ингушей // Зап. коллегии
востоковедов при Азиатском музее. Т. 5. Л., 1930. С. 681-762 (J. Nichols).
27

Л. Згуста
высота стелы была 2 аршина и два вершка, ее толщина 2ХЛ вершка».
Непросто разобраться в этих данных. В старой русской системе мер
аршин, как уже говорилось, равен приблизительно 71 см, а вершок -
4,4 см. Следовательно, высота стелы составляла около 1,5 м, что
предполагает размер каждой из уместившихся на ней строк в 6 см.
«Толщина» же ее была около 11 см, что также является вполне
допустимым. Вызывает удивление то, что Струков не стал измерять
ширину плиты, однако какими бы ни были его мотивы, с этим уже
нельзя ничего поделать. Судя по пропорциям рисунка, средняя
ширина стелы могла составлять 25 см.
В.Ф. Миллер (1893, ПО) сообщает, что буквы были достаточно
глубоко вырезаны (о чем он мог судить по оттиску Куликовского) и
«весьма явственны». Последнее замечание, как будет видно ниже,
следует относить хотя и к большинству букв надписи, но все же не
ко всем. Нет никаких указаний на размер букв, однако, исходя из
пропорций плиты, можно предполагать, что они были высотой
около 5-6 см, а их ширина составляла 3-3,5 см.
На рис. 6 воспроизведены две копии надписи: слева
оригинальная копия Струкова (публикация Кузнецова 1968, 194), а справа
репродукция копии Струкова, опубликованная Миллером (1893, ПО и
след., см. также примеч. 12).
2. ПРОЧТЕНИЯ НАДПИСИ
2.1. Следующей нашей задачей будет сопоставление двух
существующих копий. Прежде всего надлежит рассмотреть те сведения,
которые сообщает Миллер в своем комментарии по различным
вопросам. Особую важность приобретает его прочтение надписи,
основанное на оттиске Куликовского. Мы будем следовать строка
за строкой.
Строка 1-я: последняя буква поглощена выбоиной на плите.
Строка 7-я: в конце строки в копии Струкова видим
перпендикулярную черту с небольшим наклоном налево, которая в передаче
Миллера расположена строго вертикально. В своем комментарии
Миллер пишет ФОУрт, отмечая, что оттиск Куликовского ясно
указывает на две буквы РТ, написанные поверх OY, однако значительно
меньшего размера. Это может быть легко объяснено: по-видимому,
резчик поначалу забыл об этих буквах и затем уже исправил
допущенную оплошность именно таким образом. Подобные добавления
являются хорошо известной для эпиграфики практикой. Последняя
28

Древнеосетинская Зеленчукская надпись
9
10
11
12
13
14
15
16
17
18
19
20
21
СО
ICM и
Фоуря
Akrunt)
Оур~
NHTb HP
££ 0§СК
4
5
9
10
11
12
13
14
15
16
17
19
20
21
сдхн
'(/ ИФО I
ХФ
OLD J
[едрл^
|Ф0/р т!
K^XNH Ф
оург
^нтэнр
Рис. 6

Л. Згуста
же хаста, или черта на рисунке должна быть остатком буквы Y,
имевшей, видимо, форму V подобно строке 14-й (копии Струкова). Вот
почему можно писать сроирт строчными буквами: согласно
современным стандартным правилам скобки не требуются, поскольку буквы рт
действительно представлены в оттиске. Будучи меньшего размера и
занимая неестественное положение, эти буквы ускользнули от
внимания Струкова. К большому сожалению, комментарии Миллера
относительно букв рт в оттиске Куликовского остались незамеченными
большинством последующих исследователей надписи; исключение
составляют лишь Алборов (1956) и Бязырты (1968).
В конце строки 7-й копия Струкова содержит точку,
отсутствующую у Миллера; вполне возможно, что это всего лишь царапина
на камне. Вместе с тем в ней можно видеть часть буквы ипсилон,
если допустить, что форма этой буквы была той же, что и у третьей
буквы строки 14-й. Но такая вероятность весьма низка, поскольку
точка расположена дальше направо от перпендикулярной полосы,
чем можно было бы ожидать в том случае, если бы она оказалась
такой же, как в строке 14-й. [Данный пассаж целиком основан на
недоразумении: точки нет ни в архивной копии Струкова, ни в
публикации Кузнецова (1968). -Примеч. ответ, ред.].
Строки 8-я, 9-я. Миллер замечает (114): «Буквы двух строк
одинаково неясны как в оттиске Куликовского, так и на рисунке Струкова».
Строка 21-я: последняя буква неясна на копии Струкова и
отсутствует на оттиске Куликовского. Над предпоследней буквой есть
горизонтальная черта, видимая на оттиске Куликовского, но
отсутствующая на копии Струкова. Миллер (116) описывает ее как нечто
«вроде титла».
2.2. Другие различия, распознаваемые между копией Струкова и
ее воспроизведением у Миллера, являются незначительными и
достаточно понятными, за единственным исключением,
содержащимся, если быть точным, в строке 3-й.
Строка 3-я: копия Миллера содержит в конце полукруглый
штрих, тогда как у Струкова в дополнение справа от полукруга есть
небольшой кружок. Это различие не поддается объяснению.
Можно предполагать, что оттиск Куликовского не захватил последнего
знака; но в этом случае оттиск не содержал бы последней буквы
строки 21-й, и Миллер, таким образом, внес ее в свою копию из
рисунка Струкова. Заслуживает большого сожаления, что Миллер
ничего не сообщает о своих соображениях; он лишь сообщает, что
строка имеет около пяти букв, не поддающихся убедительному
прочтению. Между тем копия Струкова содержит, как представляется,
шесть букв; очевидно, что последняя из них по форме совпадает с
30

Древнеосетинская Зеленчукская надпись
первой буквой строки, так что она не могла быть простой
царапиной на камне, опущенной Миллером.
°дМ°\ |о^1АС
В строке 7-й поперечная планка второй буквы в копии Струкова
гораздо менее диагональная, чем в передаче Миллера; у Струкова
вторая буква имеет практически то же самое начертание, что и
последняя буква строки 13-й.
сдхн
§ИФ0
В строке 8-й первая буква X имеет петлю на крайней справа
черте; эта петля, можно быть уверенным, не представляет еще одну
букву, образующую лигатуру с X, но является орнаментальным
элементом письма подобно шрифту с засечками: нижние концы обоих
перекладин X в строке 2-й вполне сопоставимы. Вероятно, Струков
выписал эти засечки, или петли, более искусно.
8 jr^W
В строке 9-й первая часть того, что, как мы увидим далее,
представляет собой лигатуру, является полной у Миллера: полукруглый
штрих на горизонтальной черте первого символа образует
полный полукруг в копии Струкова. Миллер, по-видимому, разглядел
больше благодаря оттиску Куликовского. Следует подчеркнуть, что
Миллер не смог разобрать ни одну из частей первого символа, так
что полукруг его копии не был следствием предлагаемой им
интерпретации. Поскольку Миллер не смог понять прочтения, следует
заключить, что его копия содержит не то, что он предполагал, а то,
что он видел.
Строка 9-я, вторая буква и последняя буква: расхождениями
между двумя копиями можно пренебречь, лишь форма букв
представляется слегка видоизмененной.
31

Л. Згуста
Строка 11-я, третья буква: расхождения несущественные; в
обеих копиях буква вне всяких сомнений представляет собой К.
11
12
'лб, к А
!едРЛА
едрпд
Строка 14-я, третья буква: несущественные расхождения
сводятся лишь к форме. В обеих копиях буква, несомненно, представляет
собой ипсилон; в копии Струкова она имеет более специфичную
византийскую форму.
14 \Фоур\т\ \Фоур т
Строка 14-я: в копии Струкова между последней и
предпоследней буквами различима диагональная черточка,
отсутствующая в воспроизведении Миллера. Нет буквы, частью которой
эта черточка могла бы быть, равно как и сама она не поддается
какому-либо прочтению. Она могла бы быть царапиной на
поверхности камня; возможно старой, уже существовавшей к тому
времени, когда резчик делал надпись. По крайней мере, таковой
она представляется, поскольку и в копии Миллера расстояние
между последней и предпоследней буквами больше, чем между
другими буквами.
15
16
AkiNkno
Строка 16-я, последняя буква: в обоих случаях буква
представляет собой византийскую, более изогнутую альфу. Оттиск
Куликовского должен был показать Миллеру протяженность диагональной
черты в нижнем правом углу.
17
18
оур~
ANN<P
[ОГРГ
Строка 17-я, четвертая буква: неперпендикулярная черта между
двумя вертикальными у Миллера выглядит более горизонтальной,
32

Древнеосетинская Зеленчукская надпись
а в копии Струкова - более диагональной. В обоих случаях буква
представляет собой Н (эту).
Строка 18-я, последняя буква: копия Миллера содержит
вертикальную черту, отсутствующую в рисунке Струкова. Прочтение
Миллера, безусловно, верно: оно должно было быть основано на
оттиске Куликовского.
Строка 20-я, последняя буква: лишь форма буквы слегка
видоизменена, в обоих случаях это Р (ро).
19 |А& К&
NHTb HP
всоъск
20
]
NHT3HP
ве-овсА
I
Строка 21-я, в копии Миллера между второй и третьей буквами
встречается точка, отсутствующая у Струкова; ее источником вновь
можно считать оттиск Куликовского.
Все эти наблюдения ведут к заключению, что приведенное
выше утверждение Миллера о точности его воспроизведения
копии Струкова должно быть верно понято. Не должно быть никаких
сомнений в том, что его репродукция не является лишь копией
рисунка Струкова. Миллер наверняка перерисовал его, при этом он
неизбежно слегка видоизменил начертание некоторых букв и
наклоны некоторых черточек; изредка он добавлял к буквам Струкова
полоску (Т строки 18-й); он опускал то, что ему представлялось
излишним, как некоторые засечки и петли, изображенные Струко-
вым. Тем не менее Миллер придерживался рисунка Струкова до
такой степени, что не стал добавлять к тексту Струкова ни одной
буквы из тех, которые различимы лишь на оттиске Куликовского
(как конечное рт строки 7-й). В целом существует только одна
проблема, а именно нельзя объяснить, почему он опустил конечный
кружок, содержащийся в строке 3-й рисунка Струкова.
2.3. Этот обзор различных прочтений также показывает, что,
несмотря на достаточно хорошую сохранность самой надписи,
наибольшему разрушению подвергся правый край каменной плиты.
Не может быть никаких сомнений в том, что надпись сделана
греческим письмом, главным образом поздним унциальным
шрифтом, а также изредка курсивом. Техника резьбы на камне и сами
бороздки не отличаются выдающейся точностью исполнения, но и
не являются небрежными. Как будет показано ниже, надпись
содержит одну бесспорную орфографическую ошибку, когда пропущена
33

Л. Згуста
буква. Встречается также несколько аббревиатур обычного
византийского типа, а также, вопреки мнению Б.А. Алборова (1956, 237),
по крайней мере, одна лигатура (строка 9-я; см. ниже параграф 3.2.4).
Судя по шрифту, надпись могла быть сделана в XI или XII веке.
3. ИНТЕРПРЕТАЦИИ НАДПИСИ
3.1. Прежде чем перейти к обсуждению интерпретаций самой
надписи, дадим краткий обзор главных «школ мысли»,
предлагающих свои решения проблемы. Большинство ученых, изучавших
надпись, обнаружило, что она написана на осетинском языке.
Таково было мнение первого издателя В.Ф. Миллера (1893) и его
последователей, которые вносили дополнения в его интерпретацию
или меняли некоторые из ее частей. К ним относятся прежде
всего В.И. Абаев (1944; 1949), Б.А. Алборов (1956), Г.Ф. Турчанинов
(1958; 1971), А. Бязырты (1981) и я сам (Zgusta, 1987).
Вместе с тем существуют также интерпретации,
предлагающие прочтение надписи, исходя из того, что ее языком является не
осетинский, а какой-либо иной, к примеру, либо адыгский (Кафо-
ев 1963), либо балкарский (Кудаев 1965), либо один из вайнахских
языков, т. е. чеченский или ингушский (Вагапов 1980). Л.И.
Лавров (1966), не высказывая какого-либо особого мнения
относительно надписи в целом, тем не менее, читает один из ее пассажей как
арабский и ставит ее в один ряд с другими арабскими, персидскими
и тюркскими памятниками, обнаруженными на северных склонах
Кавказа (см. об этом: Кузнецов 1963 и Лавров 1966).
3.2. Теперь мы рассмотрим все интерпретации в отдельности.
В первую очередь будет рассмотрена «осетинская школа мысли»,
т. е. интерпретации Миллера (1983) и других ученых - его
последователей. Начнем с наиболее легких прочтений и интерпретаций.
■1с5| Щ
2|ЛС I |?^|
3.2.1. Никогда не было никаких сомнений (за одним
единственным исключением) в том, что первые две строки содержат
аббревиатуру имени T(r|aoi3)(; Х(р1ат6)<;; это было бы абсолютно очевидно
34

Древнеосетинская Зеленчукская надпись
и без горизонтальной черты, указывающей в византийском письме
на аббревиатуры обычно агиографического или священного
свойства. Подобное начало хорошо согласуется со знаком креста и часто
встречается на христианских надписях.
<£>*£*- /=> l~t -^.
It^^i & <^\ Ь—I
/^» ^’ /’Т ^34- -^ \
- «о~ I—» и
Отложив на время строку 3-ю, обратимся к строкам 4-й и 5-й.
Вновь, в рамках греческого письма, нет никаких сомнений в том,
что первой буквой строки 4-й является N и что камнерез опустил
букву I между N и К. Таким образом, эти две строки содержат имя
N(i)KoA-ao<;. Сомнения, однако, возникают относительно того,
следует ли понимать его в качестве собственного имени или же имени
св. Николая. Об этом см. ниже.
3.2.2. Со времен Миллера (1893) не возникало никаких
сомнений в том, что, по крайней мере, до строки 18-й следует
перечисление собственных имен. Миллер выдвинул это положение в силу
7
8
9
10
11
12
13
14
15
16
17
18
0 4} Т
хдеди
A&vfNknO
лА/NH <р
оур-
§ИФ0!
\°^о j
'0ДРПА
ФОур j
[AdXNN Ф
0YPT
слова сроирт, ясно различимого в строках 14-й и 18-й; в строках
9-10 буква Y повреждена, однако прочтение сроирт вполне
надежно. Поскольку мы знаем из комментария Миллера, что строка 7-я
35

Л. Згуста
заканчивалась строчными буквами рт, написанными над строкой,
6 чем свидетельствует оттиск Куликовского, постольку легко
допустить, что буква Y была повреждена, что ведет к чтению (роирт
также и в строке 7-й.
Обратите внимание на то, что подобное прочтение оттиска
Куликовского сводит на нет предположение Вагапова (1980, ПО),
полагавшего, что последняя буква строки 7-й является йотой I и что
содержащееся на плите Ф01 (см. Вагапов 1980, 103) следует
понимать как (p(ot>pT)oi, о чем см. ниже.
В этом слове (роирт Миллер видел осетинское fyrt (дигорское
furt), что означает «сын». В этом заключался один из основных
доводов Миллера в пользу осетинского языка рассматриваемой надписи.
Другим аргументом в пользу подобного предположения было
то, что он распознавал некоторые из имен как осетинские, в
особенности Avnak (строки 14-я, 15-я), осетинское ÆтЪсЛ.
Кроме того, Миллер отмечал, что половина этих имен
оканчивается на -г). Поскольку в поздневизантийском греческом буква Н,
эта, произносилась как [i], Миллер предположил это же самое
качество для данной буквы и в том случае и увидел в ней осетинское
окончание родительного падежа, передаваемое в современной
орфографии как -ы и произносимое как -у. Из чего следует логический
вывод о том, что имена без -г| имеют форму именительного падежа.
Возникает также еще одно логическое допущение, что имена в
родительном падеже принадлежат отцам, тогда как имена в
именительном падеже - сыновьям.
3.2.3. Теперь надлежит вернуться к третьей строке. В данном
случае Миллер предложил две альтернативы. Прежде всего ему
представлялось возможным видеть в закругленной линии,
следующей за а, выписанное сильным курсивом сочетание yi, за которым
следовало, конечно, С. Из этого предположения вытекало
прочтение 6 ayi(o)c; «святой», хорошо согласующееся с последующим
N(i)k6A,(X0(;. Слабым местом данной трактовки является то
обстоятельство, что из нее с необходимостью вытекает либо допущение
того, что о было опущено по ошибке, когда надпись вырезали на
камне, либо того, что это византийское написание, где вместо -юс;
пишут -ic; (так же как и в случае написания -iv вместо -iov)16.
|o4b£o| (о^Тлс
16 Demetrios J. Georgacas. Classical Philology. 43 (1948). P. 243-260.
36

Древнеосетинская Зеленчукская надпись
Однако в отличие от других слов, в столь часто
встречающихся и столь сакральных словах, как аукх;, редукция в написании
обычно не наблюдается. Кроме того, если резчик пропустил йоту в
следующей строке, где мы читаем N(i)k6A,(xoc;, то он мог допустить
подобную оплошность и здесь. Другой альтернативой,
рассматриваемой Миллером, было считать изогнутую линию курсивом плохо
выписанной Т. Это предположение привело его к прочтению oaxq,
которое он объяснял как «святой» - wac. Эта интерпретация
исходила из того, что некоторые христианские святые, такие как св. Илья
('EXiaq), св. Николай и св. Георгий, были включены в осетинский
пантеон как Wac-Illa или Wacilla; Wac-Nikkola или Wacnikkola; Was-
Kergi или Waskergi в дигорском, Wastyrdzi в иронском. Вот почему.
Миллер (114) допускал возможность идентификации оатс; как wac.
То обстоятельство, что культ Wacnikkola был очень силен в Западной
Дигории, т. е. той части Осетии, которая была ближе всего к
району Зеленчука, служит дополнительным аргументом в пользу
предлагаемой интерпретации. Все же, даже если мы будем основывать
наши суждения на копии Миллера, прочтение oaxq является крайне
маловероятным, поскольку невозможно прочесть третью букву этой
строки как Т.
Еще одно прочтение третьей строки было предложено Б.А. Ал-
боровым (1956, 233). Он читает изогнутую линию как две
выписанные курсивом сигмы, а полукруглую черту в конце как курсивную
йоту. Этим путем он приходит к прочтению oaaai, которое он
интерпретирует как Oaaai, произносимое как Wasi или Wasi и
обозначающее название осетин. Существует целый ряд аргументов против
принятия данной интерпретации. Во-первых, подобное прочтение
невозможно с точки зрения палеографии. Нет никакой возможности
видеть в данной форме две сигмы, и, напротив, полукруг в конце не
может быть не чем иным, кроме как сигмой. Нельзя обойти и то
обстоятельство, что древним именем осетин было не Wasi, а Asi. Равно
как не существует и простого способа объяснения начального О. Ал-
боров принимает О за графическое отображение w- и настаивает на
том, что появление протетического w- перед начальной а- -
распространенный случай в югоосетинском диалекте. Однако особенности
этого современного диалекта имеют весьма отдаленное отношение
к надписи, язык которой из всех современных осетинских
диалектов, если и проводить такое сравнение, ближе всего к дигорскому.
Не может служить объяснением для прочтения начального омикрон
так же и то, что в абхазском языке осетины называются Awaps
(единственное число), и именем Ovsi в древне- или Osi в современном
грузинском (откуда европейское Ossetes, а также русское осетины).
37

Л. Згуста
Для объяснения начального w- Алборов (1956,245 и след.)
пытается привлечь еще один аргумент, намереваясь показать, что первая
морфема в именах осетинских мифологических персонажей, таких
как Wastyrdzi, дигорское Waskergi, или Wacilla, идентична
этническому имени осетин. Тем самым имена участников осетинского
пантеона изначально имели определение «осетинский»: так Wastyrdzi
должно означать 'осетинский Георгий', Wacilla - «осетинский
Илия», Wacnikkola - «осетинский Николай», Wastutyr -
«осетинский Теодор». Он сопоставляет это явление с тенденцией различать
определенных святых и божеств в зависимости от места, с которым
связан их культ. Подобная тенденция имеет, конечно, всеобщий
характер и может быть прослежена, начиная от Ближнего
Востока античной эпохи и заканчивая Римской католической церковью.
Примерами, которые приводит Алборов, служат К'оЪу Wastyrdzi
«Уастырджи Коба», Nary Wastyrdzi «Уастырджи Нара» и пр. (где
К'оЪ и Nar являются названиями населенных пунктов Осетии).
Однако в данном случае имеется отличие: имя типа «осетинский
Георгий» или «осетинский Николай» могло быть дано представителем,
не принадлежащим к осетинскому народу, с тем чтобы отличить
осетинский культ или осетинского святого (или полубога, или
кого-либо еще) от подобного, но неосетинского. Если осетины освоили и со
временем преобразовали св. Николая в Wacnikkola, то не ясно, когда
и почему они стали называть его «осетинским Николаем».
Предлагаемое Миллером объяснение Was-, Wac- как
эквивалента для определения аую<; «святой» во всех отношениях гораздо
лучше, поскольку оно находит поддержку также и в этимологии Абаева,
возводящего его к праиранскому *vac- «слово, говорить».
В качестве альтернативы этому прочтению Алборов (1956, 234)
предлагает чтение 6 ooioq «святой», что практически невозможно: нет
никаких оснований читать вторую букву строки 3-й как О, омикрон.
Все до сих пор упомянутые прочтения и интерпретации
базируются на копии надписи, принадлежащей Миллеру. Однако копия
Струкова имеет отличия: в конце строки она содержит небольшой
кружок, омикрон, из чего следует чтение ОАПСО. Самым легким
толкованием будет предположение, что резчик камня допустил
ошибку и вырезал последние буквы в обратном порядке: в этом
случае мы получаем 6 dyi(oq). Вытекающее из этого прочтение 6 ayi(oq)
N(i)k6A,(xo<; превосходно сочетается с предшествующим 'I(r|croi))c;
Х(рют6)д.
Еще одно прочтение строки 3-й, также основанное на копии
Струкова, было предложено Я.С. Вагаповым (1980, 105). Ему
представляется, что чтение ayioq, хотя и возможно, но сомнительно; его
38

Древнеосетинская Зеленчукская надпись
идея состоит в том, чтобы рассматривать конечное go как нахское
слово so «год». Далее он читает предшествующие буквы как
омикрон, альфу, ипсилон, а также то, что он называет обратной сигмой
(имеется в виду концевая сигма). Этим буквам он приписывает
числовое значение, обычное для греческого письма, а именно 70,1,400,
600017. Таким образом, в сочетании с последующим
предполагаемым нахским so Вагапов пытается установить датировку надписи,
а именно 6471 год от сотворения мира (= a creations mundi), что
соответствует 963 году н.э.18
Нет необходимости говорить, что эта интерпретация
невозможна: (1) когда мы рассматриваем две изогнутые линии между ОА и
СО, даже если мы согласны с тем, что первая кривая, идущая вниз,
является курсивным ипсилоном, нет никакой возможности видеть
во второй черте обратную конечную сигму (или обратную дигамму
(ЗадЗ вместо нее); (2) буквы, имеющие цифровое значение, никогда
не пишутся в виде сильного курсива и в форме лигатуры и к тому
же в небрежной обратной форме одной из них. (Читателю следует
осознавать, что греческие буквы действительно имеют различные
цифровые значения: а' = 1, тогда как а = 1000; а' (в конечной
позиции <;') = 200, но о (в конечной позиции ,<;) = 200,000; q'($av) = 6, но
,q = 6000: для подобной системы лигатуры оказываются
чрезвычайно опасными и редкими исключениями.)
В дополнение к этому нельзя согласиться с числовой
последовательностью, в которой за десятками сначала следуют единицы,
затем сотни и далее тысячи. Идея Вагапова состоит в том, что
последовательность 70 и 1, обозначающая 71, может быть
осмыслена как рефлекс языка с двадцатичной системой счета, в которой 71
раскладывается не на 70 + 1, а на 60 + 11: колебания, вызванные
этой системой, могли бы (убеждают нас) побудить автора надписи к
совершению ошибки и к написанию 70, 1 и т. д. Очевидно, что это
слишком далеко идущее допущение.
7 Здесь Вагапов допускает ошибку, имеющую, однако, абсолютно несущественный
характер. Все же исключительно ради точности замечу: в византийском письме
числовые значения 6 и 6000 передавались не формой сигмы в конечной позиции, а
с помощью буквы, называемой Раи, старой дигаммой. Однако форма дигаммы
настолько схожа с концевой сигмой (£ и q, соответственно), что эта ошибка не имеет
важного значения для аргументации как таковой; т. е. идея Вагапова не может быть
отклонена на основании лишь этой оплошности.
Поскольку эра, называемая сотворением мира (a creations mundi) начинается
не первого января, как это принято в отношении годов новой эры, следует писать
963/964 н.э. Во всех хронологических разночтениях, обсуждаемых в этой и
последующих секциях, ради простоты изложения это различие игнорируется.
39

Л. Згуста
Вместе с тем имеется еще одна причина, в силу которой не
следует рассматривать строку 3-ю в качестве датировки. Независимо
от того, как мы читаем строку 3-ю, имя N(i)k6A,(xoc; в строке 4/5
должно принадлежать святому. Независимым аргументом в
пользу чего служит то, что только имена 'I(r|aoi3)(; X(piax6)c; и NiK6A,ao<;
обнаруживают греческое окончание именительного падежа, тогда
как следующие затем имена местного происхождения не имеют его,
подобно современному осетинскому имени Nikkolce. Вот почему
N(i)k6A,(xo<; принадлежит к сфере священного греческого языка и
является священным именем. Если это так, то вполне логично, если за
священным именем 1(t|(jod)c; X(piaxo)q будет следовать имя святого,
которому предшествует его обычный титул 6 dyi(oc;) N(i)KoXao<;, и
все это на фоне священного символа креста. Предположение того,
что мы имеем последовательность: (1) священного имени, (2)
датировки, (3) имени святого представляется недопустимым.
3.2.4. Теперь же перейдем к чтению следующих строк.
Существует общее согласие относительно того, что строку 6/7
следует читать как ЕахлРЛ- Единственное возражение было
озвучено Л.И. Лавровым (1968, 220): ему кажется более
предпочтительным прочтение здесь В вместо Р. Затем он трактует это прочтение
как содержащее арабское слово sahib «господин». Однако эта
интерпретация основана на предположении, что последующие строки
не могут быть прочтены и осмыслены и что в силу этого они могут
содержать арабскую предваряющую формулу, в которой sahib
является первым словом. Между тем последующие строки могут быть
прочтены без обращения к арабскому контексту, так что
интерпретация Лаврова оказывается лишена каких-либо оснований.
Строка 1-я содержит слово сроирт, чтение которого мы
обсуждали выше.
'СДХН
16 ИФОI
Строки 8-я и 9-я порождают множество трудностей. Как
Миллер (1893), так и Абаев (1944; 1949) оставили их практически без
40

Древнеосетинская Зеленчукская надпись
прочтения. Алборов (1956, 237) читает Хо Ваг|терг|; Турчанинов
(1958, 49) - Op? r|GTopr|; Ваганов (1980, 103 и послед.) - Хор(а)
Ег|<зт£рг|. Мы подробно рассмотрим каждую из интерпретаций
позднее. Относительно же прочтения замечу, что первая буква в строке
это, несомненно, X, а третья - В. Что касается остающихся букв,
вряд ли могут быть сомнения в том, что вторая буква представляет
собой поврежденный О, омикрон. Четвертая буква этой же строки,
очевидно, малая округлая сигма той же формы, что и в строке 9-й.
Последняя буква несколько поврежденная, но ясно распознаваемая
Н, эта. Первой буквой строки 9-й является, вопреки суждению Ал-
борова (1956,237), лигатура, что уже было признано Турчаниновым.
Эта лигатура значит ато, согласно списку в Gardthausen, Griechische
Palaeographies 2nd ed., таблица 7, колонка для 1059 года; однако для
нее допустимо и значение ате. Предпоследняя буква строки 9-ой
представляет собой слегка поврежденную Н, эту. Таким образом,
исходя из палеографии, мы получаем два возможных прочтения, а
именно Хо(3<; Ноторг| или Хор Ег|<хсорг|; или, что менее вероятно,
ХоР<; Нотерг| или Хор Ег|отерг|.
Последняя буква строки 9-й и вся строка 10-я целиком вновь
содержат слово (роирт, с поврежденной Т.
8 \Го&\
°^9 т
I I
О U
о j
Строка 11/12 содержит имя Пакабар, строка 12/13 - имя
Пака0аг|. Это последнее из имен имеет форму родительного
падежа. Здесь возникает лишь одна проблема, стоит или нет, вслед за
Абаевым (1949), вносить поправку И<жа0а(р)г|, получая тем самым
имя, идентичное предыдущему. Об этом позже.
11
12
13
хлади
ВЛРЛЛ
Мели
Буквы строк 15-й, 16-й, 17-й и 18-й сомнений не вызывают:
ANnAAANAnA-AANHOOYPT. Слово (роирт в конце
представляется бесспорным; предшествующие имена могут быть разделены
41

Л.Згуста
несколькими способами. Либо мы читаем Avnak AvowiaXavri, либо
мы делим на Av7raA,av A7iaA,avr|; в обоих случаях можно вносить
поправки, чтобы получить схожие пары имен; AviwX Av(a)jtaXavr| или
AvTtalav A(v)jraA.avr|.
15
16
17
18
льгнпо
(оурт
3.2.5. Прежде чем перейти к интерпретации этих строк,
необходимо рассмотреть строки с 19-й по 21-ю.
С точки зрения палеографии они не создают никаких особых
затруднений, поскольку греческие буквы ясны и не повреждены.
Некоторые сложности связаны с третьей буквой строки 20-й,
представляющую собой малораспространенную лигатуру, состоящую
либо из Т и обратного округлого Е, либо, что более вероятно с
палеографической точки зрения, из Т и Z, дающих в итоге т£.
Последующие Н, Р и (строка 21-я) О, Е не вызывают никаких
затруднений.
19 |ЛЬ К<\
NHB HP
осоьск
в&овсА
3.2.5.1. Действительная проблема возникает лишь
относительно четырех последних букв строки 21 -й, которым в копии Миллера
предшествует точка, прочитанная совершенно правильно. С этими
четырьмя буквами сопряжено много спекуляций. Миллер обратил
внимание на то, что последняя буква отсутствует в оттиске
Куликовского (1893, 116). Он также заметил над сигмой горизонтальную
черту, что ему представлялось аббревиатурой греческого 0(e6)q
«бог»; но он сам же заметил, что этот путь никуда не ведет. Он
также пытался вывести из этих букв датировку, поскольку
горизонтальная черта может быть понята как знак, указывающий на
цифровое значение букв. Но, даже допуская различные поправки, он
получил, как предварительное, число 6200 год от сотворения мира,
42

Древнеосетинская Зеленчукская надпись
который будет соответствовать 692 году н.э. (1893, 116). Подобная
датировка, однако, не соответствует палеографическому
характеру письма, на что уже обращал внимание Алборов (1956, 240).
В конце концов Миллер решил, что буквы следует считать
неподдающимися для прочтения. Без прочтения их оставляет также и
Абаев(1944и 1949).
Следующая попытка интерпретации этих четырех букв была
сделана Г.Ф. Турчаниновым (1948 и послед.; также 1971, 105). Ему
представляется, что буква О обозначает округлый символ с точкой
в центре, ©. Это следует понимать как символ солнца, что должно
сообщать читателю: датировка дана в рамках солнечной эры.
Наиболее полные сведения о солнечной эре содержатся в тексте,
называемом современными редакторами «Хронологическими статьями»
и написанном в XII веке монахом Свято-Андреевского монастыря
в Новгороде по имени Кирик19. Из текста мы узнаем, что солярный
круг, или цикл, составляет 28 лет. В одном из отрывков Кирик
говорит, что во время, когда он вел свои записи, изшло от Адама s 7 z', а
последнег круга идет осьмое лето, т. е. «минуло со времен Адама»
(= a creatione mundi) sTz* [ц.-слав. циклов], «а последнего цикла
идет восьмое лето» (117 строка у Кирика). sTz' означает, в
соответствии с цифровым значением греческих букв и букв старой
кириллицы, 237. Таким образом, 237 х 28 = 6636, а вместе с восемью
годами последнего цикла получим 6644.
Эта датировка совпадает с еще одним отрывком из
«Хронологических статей», в котором Кирик сообщает, используя обычное
исчисление, что он пишет в год 6644 «со времен Адама», т.е. по
сотворении мира. Турчанинов полагает, что именно эта запутанная
система датировки была использована в нашей надписи. Цифровым
значением греческих букв 0, Е, А являются 9, 200, 30. С тем, чтобы
получить разумную датировку, Турчанинов предполагает, что два
последних числа, 230, представляют число уже прошедших
солнечных циклов, тогда как 9 соответствует году текущего цикла. Таким
образом, он получает 230 х 28 = 6440, а с еще 9 истекшими годами
6449 год от сотворения мира, соответствующий 941 году н.э.
Не составит труда найти аргументы, в силу которых эта
интерпретация должна быть отвергнута: (1) странное использование О
вместо ©, к тому же в качестве символа солнца либо солнечного
летоисчисления; (2) иногда, хотя и достаточно редко, солнечное
19 Одно из изданий староцерковнославянского текста «Хронологические статьи»,
написанного древней кириллицей, содержится в: [Обнорский СП., Бархударов СТ.
Хрестоматия по истории русского языка. 2-е изд. М., 1952. С. 265 и послед.].
43

Л. Згуста
летоисчисление действительно используется, но не в таком
странном виде, как оно описано Кириком; (3) последнее по порядку, но
не по значению, на каком основании первая группа числительных
должна считаться числом лет внутри цикла, тогда как два
последующих числа должны быть присовокуплены и рассматриваться как
число циклов?
Алборов (1956, 241) предложил еще одну интерпретацию.
Согласно его версии, последняя буква строки 21-й является не Л,
лямбдой, а А, альфой. (Очевидно, той же самой формы, что и в
конце строки 12-й и т.д., когда отсутствует горизонтальная черта.)
Предполагается, что эта альфа должна обозначать осетинское слово
anz (дигорский диалект), az (иронский диалект) «год» и быть
переводом обычного греческого формульного выражения e(xox>q) «в
год...». Другой возможностью, рассматриваемой Алборовым,
является признание того, что альфа имеет числовое значение,
обычное для греческих букв, т.е. 1. Алборов может затем предполагать,
что три предшествующие буквы следует понимать в их числовом
значении; однако в этом случае буквы следовало бы читать справа
налево. В качестве основания для подобного необычного
предположения Алборов не исключает вероятность того, что либо резчик
плиты был иудеем, который ненароком внес обратную
последовательность, свойственную для иврита (или какого-либо другого
семитского языка), в рассматриваемую надпись, либо датировка
написана в качестве криптограммы. Выяснение того, какое же из двух
предположений менее вероятно, представляется напрасным трудом,
поскольку то, что следует, в любом случае ошибочно: читая справа
налево, Алборов рассчитывает получить числовые значения 6000,
500, 70, дающие дату 6570 (или, если последующая А=1, то 6571)
год от сотворения мира; соответствующий 1062 или 1063 году н.э.
Но если о = 6000 ио' = 70, то 0' = 9, а не 500; 500 обозначается
с помощью (р’. Таким образом, для того, чтобы оправдать расчеты,
придется прибавить ко всем маловероятным предположениям еще и
необходимое допущение, что резчик вырезал 0 вместо Ф.
Очевидно, что эта интерпретация невозможна.
Существует, однако, еще одна интерпретация последних
четырех букв. Вагапов (1980, 114) также рассматривает их в виде
криптограммы. Он ссылается на примеры из византийских текстов,
встречающихся лишь в книгах и на печатях, тогда как для
эпиграфических текстов криптограммы не свойственны. Он решает, что в
последних четырех буквах зашифровано ЛАДО. Поскольку имя
резчика иногда встречается в конце надписи, он полагает, что это и есть
имя Лабо, которое он отождествляет с современным вайнахским
44

Древнеосетинская Зеленчукская надпись
собственным именем Lada или Lat'a (в кириллице - Лада, Лат1а,
Lat'a - в транскрипции). Вновь интерпретация в значительной
степени вдохновлена желанием автора обнаружить в данном случае
вайнахское имя. Когда в надписи упоминается имя резчика (что
случается крайне редко), то оно стоит особняком, вне контекста самой
надписи. Кроме того, прежде чем принять такое прочтение, следует
глубже вникнуть в проблему использования шифра; помимо
отдельного вопроса о том, зачем собственно резчику вообще
понадобилось использовать криптограмму.
В действительности прочтение и интерпретация
рассматриваемых четырех букв просты. Мы помним, что последняя буква
настолько слаба, что оттиск Куликовского ее не содержит (позвольте
напомнить, что это последняя буква в самом нижнем углу: том
самом месте, где и следует ожидать, что давление щетки будет
меньше, чем где-либо еще, что с легкостью приведет к тому, что буква не
проявится на оттиске), а также и то, что правый край плиты
выглядит достаточно поврежденным. Поэтому можно предполагать, что
последняя буква утратила правую перпендикулярную черту в
результате разрушения или что Струков не заметил ее. В этом случае
Струков приводит в этом месте Л вместо N - чрезвычайно
распространенная ошибка в эпиграфике. Если предполагать
последовательность O0Z[N] и помнить, что там есть горизонтальная черта
(как в первой строке) над Е, получаем прочтение о' 0(г6)с; [v](iKa)
«Господь побеждает», являющееся достаточно распространенной
византийской формулой. 9(го)с; является обычным сокращением
(уже Миллер осознавал возможность подобного прочтения), как и
у(гка). Формула целиком хорошо вписывается в общий контекст:
надпись начинается с обращения к Иисусу Христу и святому
Николаю, затем перечисляет имена усопших и завершается
христианской формулой, выражающей веру в победу над смертью20.
3.2.5.2. Для остающихся букв строк 19-21 Миллер предложил
два варианта прочтения, в зависимости от того, считать ли Т в
центре строки 20-й в составе лигатуры с Z либо обратным,
закругленным Е.
В первом случае получаем прочтение taxKavr| т^г|р0е, что может
обозначать нечто вроде lakany cirta, выводимое либо из осетинского
Столь же частой формулой является Tr|aoi)c; Xpiaxoc; viKd «Иисус Христос
побеждает», которую изображают в виде различных аббревиатур и лигатур; эта формула
встречается неоднократно в позднегреческих (византийских) надписях,
обнаруженных Гюльденштедтом в Кабарде, см.: Guldenstadt J. A. Reisen durch Rusland und
im Caucasischen Gebirge / Ed. by RS. Pallas. St. Petersburg (Kayserl. Akademie der
Wissenschaften, 1787). P. 502 ff., p. XXIIIff., и таблицу XIII (Dr. Gippert).
45

Л. Згуста
Iceg «мужчина», «муж», «человек», либо из осетинского Iceqwcen
«юноша», «мальчик», «сын» (< lag-qwd буквально «мужчина-дитя»
(см.: Абаев [1973] т. 2, с. 20 и 32), а также cyrt «памятник».
Помимо прочего слабым местом данной интерпретации является то, что
первая форма должна быть в родительном падеже единственного
числа, тогда как значение вроде «памятник юноши» плохо
согласуется с рядом предшествующих имен. Однако, как показывает
Алборов (1956, 239), и небезосновательно, форма единственного
числа могла иметь и множественное, собирательное значение:
см. ниже, 3.2.7.3.
Существует вторая возможность прочтения как Аякауг|те r|p0s,
что может соответствовать осетинскому lceqwan(i)tce irtce «юноши
осетины». Затруднение, связанное с таким прочтением, связано с
избыточным г|, которое следует считать ошибочным в А,акш/(г|)те;
в осетинском языке окончание множественного числа tee пишется
то как -те, а то как -0s; а также, что хорошо осознавалось Албо-
ровым (1956, 239), в том обстоятельстве, что по крайней мере в
современном осетинском языке форма *Irtce не употребляется; Ir
«осетины» является множественным собирательным
существительным, Iron «осетин» - единственным числом, а от этого
прилагательного уже образуется другое множественное число Ironta или
Ircettce «осетины».
Ни одно из прочтений самого Миллера не устраивало.
3.2.6.1. Однако действительные трудности интерпретации
Миллера заключаются в другом.
Центральная часть надписи (начиная со строки 6-й и далее)
состоит из нескольких рядов имен. Оставляя в стороне
незначительные сложности, связанные с конкретным прочтением этих имен
(см. выше, 3.2.6.2), получаем следующий приблизительный перевод:
Сахира сына Ховса
Истора сына Пакатара
Паката(р)а сына Анпала
Анпала сына
Молодых людей памятник
(или: Молодых людей, осетин)
Каким бы ни было прочтение имен в строках 6-17, остается
фактом то, что никакой сын Анпалана не назван после слова (роирт
в строке 17/18, если строка 19-я содержит общее существительное,
такое как Аяк, т. е. «юноша», «мальчик» или нечто подобное.
Было сделано несколько попыток преодолеть это затруднение.
46

Древнеосетинская Зеленчукская надпись
Алборов (1956), который, как мы помним, допускает, что
третья строка содержит предполагаемое имя осетин, Oaoai, трактует
Nikolaos как имя одного из усопших. Таким образом, он получает
следующую интерпретацию: «Никола (ос) Сахира сын; Ко Бзитери
[об этом ниже] сын; Багатар Багатайа сын; Анбал Анабалана сын;
юношей памятник». Однако подобная интерпретация невозможна:
нам известно, что в силу греческого окончания Nikolaos должно
быть именем святого.
Другая попытка выхода из этого затруднительного положения
была сделана Баталовым (1980, 105 и след.), который, как будет
видно в параграфе 3.3.1, в строке 7-й читает ф(ог>рт)о1 и
интерпретирует это как вайнахскую форму множественного числа. В итоге
он получает следующую интерпретацию: «Сахира сыновья: Хов(а)
Ситера сын; Пакатар Паката сын; Анпалан(а) Апалана сын». В этой
интерпретации множественное число «сыновья» следует
понимать в широком смысле (что-то вроде «потомство», «потомки») и
Сахир выступает как предок, скажем, клана или рода, а не просто
как отец семейства. Представляется, что это хорошо согласуется
с осетинскими собственными именами, имеющими собственную
структуру и интерпретацию. То, что представляется - особенно
в русифицированном виде - фамильным именем, является в
действительности, ссылкой на подобный клан предков. Так,
например, имя известного ученого Василия Ивановича Абаева должно
значить «Василий сын Ивана Абаев». Однако в осетинском языке
имя имеет форму - в одной из возможных последовательностей -
Abaity Ivanyfyrt Vasso. Здесь Ivany имеет форму родительного
падежа единственного числа, тогда как Abaity - форму родительного
падежа множественного числа, производную от Abaitce, потомство
предка Aba, Abaetids: таким образом, имеем «Вассо, сын Ивана, из
gens Abaetidarum».
Вместе с тем интерпретация Вагапова неприемлема, поскольку
соответствующее действительности прочтение строки 7-й
предполагает сроирт (с рт читаемом на оттиске Куликовского) в обычной
форме единственного числа. Выход из этого тупика был найден
В.И. Абаевым (1944; 1949). Он осознавал, что в осетинском
языке одной из возможных последовательностей имен при передаче
имен собственных может быть такая, при которой сначала идет
имя отца в родительном падеже, за которым следует fyrt «сын», а
затем собственное имя самого сына, например, Accetyfyrt Accemcez.
Алборов (1956, 243) пытается показать, что собственные имена в
осетинском могут иметь самые различные формы: так, возможно
сочетание Accety Accemcez, Borcety Xcemyc или Accety fyrt Accemcez.
47

Л. Згуста
Но в той же степени, в какой можно сказать Kodzyrty Taimuraz
(родительный падеж + именительный падеж), можно говорить и
Kodzyron Taimuraz (прилагательное, производное от имени отца).
Однако не менее часто встречается и Taimuraz Kodzyry fyrt.
Также возможно и другое сочетание -Xadyqaty Temyr Aslcenbedzy fyrt
«Темур сын Асланбека из потомков (рода) Хадыхъа». Все это в
целом верно, но остается фактом и то, что последовательность,
использованная в качестве примера В.И. Абаевым (Ivany fyrt Vasso),
является очень распространенной. Более того, как говорит сам Ал-
боров, эта последовательность засвидетельствована в нартовском
эпосе, что свидетельствует о ее древности: Xizy fyrt Celcexscertceg,
Хæтусу fyrt Batyradz и т. д.
Вагапов (1980, 105) утверждает, что имена в греческих
надписях из Северного Причерноморья имеют обычную греческую
структуру, когда имя отца в форме родительного падежа стоит на
втором месте, Фаруакг|с; OapvdtKOD. Это верно, из чего, однако, не
вытекает, что данный аргумент имеет силу при решении
рассматриваемой проблемы. Поскольку главная часть Зеленчукской
надписи сделана не по-гречески, нет необходимости предполагать, что
греческая традиция была сама по себе настолько сильна, чтобы
сохранять или навязывать греческий порядок слов.
3.2.6.2. Необходимость наличия имени сына после последнего
(роирт строки 18-й вынудила Абаева делить строки 19-20 на три
слова: Лак. avr| т£г|р9е.
19
20
21
NHT5 HP
осоьск
д&ОвСА
Лак понимается Абаевым как имя сына. Согласно его
интерпретации, оно родственно осетинскому teg «мужчина»,
«человек». Абаев объясняет содержащийся в надписи глухой к, вместо
ожидаемого звонкого согласного g, осетинским правилом
оглушения конечных: автор надписи предпочитал учитывать особенности
произношения. По этой же причине Абаев отвергает выделение в
тексте некоего слова Лакау, подразумевающего осетинскую форму
Lazgcen: в данном случае не было бы оглушения и потому ожидали
бы, что автор напишет греческую гамму, у. Первое предположение
более правдоподобно, чем второе: в тот период греческая гамма
произносилась либо как палатальный скользящий призвук (глайд),
48

Древнеосетинская Зеленчукская надпись
либо как велярный фрикативный, в зависимости от
фонологического окружения. Таким образом, соответствующий глухой смычный
греческого алфавита мог быть оптимальным выбором для передачи
осетинского звонкого смычного.
Согласно этой же интерпретации, avr| представляет собой
родительный падеж множественного числа личного местоимения,
осетинское ani «их». Слово т£пр9е интерпретируется как осетинское
cirt «памятник». Приведенная интерпретация имеет одно слабое
место, заключающееся в том, что в современном осетинском языке
это слово не имеет конечного -се. В чеченском и ингушском слово
также имеет форму curt (Вагапов 1980, 112), что свидетельствует
о том, что уже во время заимствования оно не имело конечного -се
(независимо от того, шло ли заимствование из осетинского в вай-
нахский или наоборот, или даже если и тот и другой
позаимствовали из третьего, неустановленного источника). Поскольку надпись
и современный язык разделяют несколько веков и поскольку
конечное -се является весьма распространенным элементом многих
слов дигорского диалекта, можно допустить, что диалект, на
котором была сделана надпись, имел слово, обладавшее подобной
формой. Не думаю, что есть необходимость отклонять последнюю
букву как ошибочную и писать т£г|р9(е).
Имеется, однако, еще одна возможность толкования
конечного -8. Роланд Бильмайер (в частной беседе от 13 января 1986 года)
выдвигает предварительную возможность видеть здесь дигор-
скую форму вспомогательного глагола cei «есть». Это
предположение очень хорошо до тех пор, пока речь идет о синтаксисе и
семантике: avr| xtJnpGe тождественно ani cirt cei «(это) их стела
есть». Трудность заключается в допущении того, что s = cei.
Верно, что греческий дифтонг [ау], изначально писавшийся как ai,
в позднегреческом развился в монофтонг [е]. Появившееся
таким образом [е] < [ау] продолжало писаться как ai (и
по-прежнему пишется таким образом и сегодня в новогреческом языке),
однако фонетические «описки» с г (например, сргргте = (ргргтси)
достаточно часты в надписях, рукописях и т. д. Тем не менее
в нашем случае придется допустить, что автор надписи был
знаком с колебаниями ai и s в греческих текстах и что он поэтому
в рассматриваемой надписи воспроизвел форму с «инверсией»,
где для обозначения [ai] вместо ai пишется г. Подобное
допущение возможно, но маловероятно.
3.2.6.3. Прервем на время дальнейшее обсуждение
интерпретации Абаева с тем, чтобы более подробно рассмотреть имена в
строке 6-й и последующих.
49

Л. Згуста
Строка 6-я, ЕахлРЛ? т- е- патронимическое Saxir-i в родительном
падеже. Роланд Бильмайер (в частной беседе) видит два возможных
объяснения для этого имени: либо это сложное образование из
осетинского (дигорского) sax «сильный, интенсивный, обильный» и Ir
«осетин», либо оно может быть сопоставлено с древнегрузинской
фамилией Sayiri, происходящей от грузинского yir «драгоценный».
Обе возможности легко допустимы.
Строки 8-я и 9-я, оставшиеся практически без прочтения
Миллером и Абаевым, были прочтены Алборовым (1956, 237) как Хо
Всг|т8рг|, полагавшим, однако, что фонетически за этим написанием
следует понимать Ко Bziteri. Основанием для прочтения Ко
является наличие осетинского собственного имени Ко, как, например,
Ко Mirzoity; однако признается и существование осетинского
имени Хо. Допуская фонетическое прочтение Bziter, это имя
сближается на основании внешнего сходства с осетинским bzi, budzi, bydzy,
bdzy «честь». Вместе с тем буква В в позднегреческом языке
обозначала фрикативный; а для звонкого [z] использовалась буква Z: в
любом случае вряд ли благоразумно допускать аномальные
прочтения для букв на основании предвзятой этимологии, являющейся к
тому же малоубедительной. (В довершение всего имена различного
происхождения получили такое широкое распространение на
Кавказе, что ни одно имя не может быть убедительным свидетельством
этнической принадлежности его носителя или использоваться при
определении языка того текста, в котором оно встречается.)
8
В действительности первым символом строки 9-й является
византийская лигатура из букв ото; другая возможность
прочтения, ате, менее вероятна. Таким образом, мы получаем в данном
случае последовательность букв ХОВ2Н2ТОРН или ЕРН, что
допускает, по крайней мере, четыре различных прочтения: либо
Хор 1г|аторг|, либо Хоре; Ноторг|; или Хор £г|атерг|, или ХоР<;
Нотгрг|. Возможно все же и другое деление Хо Вог|ото/ерг|; и хотя
Хо действительно существует как собственное имя, начальное
сочетание Во- не просто будет объяснить. Хотя все эти
прочтения вполне возможны, я предпочитаю второе из них, потому что
оно позволяет получить вполне вразумительное имя: Натор, т. е.
[istor], которое может быть объяснено как осетинское (дигорское)
50

Древнеосетинская Зеленчукская надпись
stur «большой, великий», с обычным протетическим гласным21;
иранское stur a- 'grofT (ведический sthurd-)
засвидетельствовано как один из элементов в иранских собственных именах:
авестийский Pairi-stura- и др. (см.: М. Mayrhofer, Zum Namengut des
Avesta [Sitzungsberichte der Osterreichischen Akademie der Wiss.
308, 5. Abhandlung] Wien 1977, 28 [с дальнейшими ссылками]).
Вот почему, тогда как имя сына Saxir'a может быть Xov или Xovs, я
предпочитаю Xovs; и тогда как имя отца Pakathar'a (строки 12/13)
может быть Sistor или Istor, я предпочитаю Istor, в силу иранской
антпропонимии. Таким образом, наиболее вероятным прочтением
оказывается ХоРс; Ноторг|.
Это понимание отрывка более предпочтительно, чем
интерпретация, где г| = [i] как дигорский артикль (так предлагает Роланд
Бильмайер в частной беседе), поскольку протеза представляет
собой регулярное явление в осетинском, тогда как предположение, что
мы имеем дело с артиклем, не способствует пониманию
синтаксической структуры отрывка.
Турчанинов (1958, 49) близко подошел к пониманию данного
отрывка, когда признавал лигатуру в начале строки 9-й. Все же он
считал, что Хо(3<; обозначает 'Ovs: достаточно отчаянная попытка
получить предполагаемое имя осетин Ovs, в котором допускается
имя предков осетин ввиду древнегрузинского Ovsi 'осетин'22. Он,
однако, понимает istori как прилагательное и переводит отрывок
так: «Сын Сахира, великих овсов сын [т. е. "потомок"], Пакатар».
Ничем не обоснованное опущение X вследствие неясности
этимологии неприемлемо; еще менее убедительна интерпретация
греческой буквы хи (X) как знака, обозначающего смычно-гортанный,
если это подразумевалось автором. (Не говоря уже о том, что
смычно-гортанный не засвидетельствован ни в одном из осетинских или
сарматских памятников либо тексте какой бы то ни было эпохи.)
Сын Истора имеет имя и зовется Пакабар, слово,
несомненно, тюркского происхождения (ср. турецкое bahadir 'герой'). В
современном осетинском языке известна форма Bcegatyr I bcegatcer и
схожие фонетические варианты. Но оно имеет общеареальное
распространение, включая Чечню и Ингушетию, в самых различных
вариантах, поэтому трудно выработать окончательное мнение
относительно того, какая именно фонетическая реальность отражена
21 Роланд Бильмайер (в частной беседе) предлагает видеть параллель для О в ирон-
ском widyg, дигорском wedug 'ложка', встречающемся в списке слов Ясского
глоссария как odok.
22 Об этом см. выше 3.2.3 об Алборове.
51

Л. Згуста
греческими буквами. Достаточно странно, что самой простой и
лёгкой для интерпретации является начальное П, поскольку
греческая буква В имела значение звонкого губного фрикативного,
а Ф - глухого губного фрикативного, постольку лишь П остается
возможной буквой для передачи либо глухого, либо звонкого
губного смычного.
л&к Д
13 "<Л6ДИ
елрпл
Следующее имя, строки 12/13, имеет форму родительного
падежа Пакабат]. И Миллер, и Абаев исправляют его на Пака9а(р)г|,
так что в итоге они получают то же самое имя, что и
предшествующее. Эта поправка не вызывает никаких затруднений: напротив,
неправ Алборов, когда он говорит (1956, 238), что резчик по
камню не допустил больше в надписи ни одной подобной ошибки: в
строке 4/5, если не говорить о других случаях, есть, по крайней
мере, подобная ошибка в слове NKOAA02. Однако обратите
внимание, что Пакабар в строке 11/12 является сыном Истора строки
8/9, таким образом, отсутствует фамильное родство (которое бы
делало идентичность имен более вероятной) между этим Паката-
ром и нашим Пакатом или Паката(р)ом строки 12/13,
являющимся отцом AvnaX или Avnakav, строка 15/16. Алборов (1956, 238)
принимает как доказанное, исходя из оставленного без поправок
родительного падежа, что ПакаОаг| - осетинское имя
монголо-татарского происхождения Bagataj (Багъатай в кириллице; g
представляет фрикативный = [bayatai]). Это возможно, но вряд ли более
вероятно, чем поправка Миллера, особенно с учетом буквы -К-;
поскольку именно греческая Г в позиции перед [а, о, и]
обозначала звонкий фрикативный, трудно понять, почему резчик по камню
стал бы писать К вместо Г.
Следующая группа букв (строки 15-17) ANITAAANAIIAAANH
может быть разделена на части четырьмя различными
способами. Прежде чем перечислить их, полезно заметить, что каким бы
ни были эти деление и интерпретация, два имени не указывают на
сына и его отца, поэтому отсутствует причина, чтобы считать их
идентичными; тем более что обычно сыновья никоим образом не
упоминались вслед за своими отцами. В любом случае в рамках
интерпретации этой последовательности имен Абаевым первое имя
52

Древнеосетинская Зеленчукская надпись
принадлежит сыну Пака0а(р)'а, а второе - отцу Лак'а. Миллер и
Алборов читают два имени как Avnak Avanakavr\; Абаев
отклоняет чтение Avnak Av(a)nakavr\; Вагапов (ПО и след.) делит имена на
Av7ccAav A7raXavr|; Бязырты (1968; см. ниже, 3.2.7) делит иначе и
исправляет на Av7caA,av A(v)7ia^avr|.
Прочтение Avnak имеет то преимущество, что оно находит
поддержку в действительно существующем осетинском
существительном и собственном имени, а именно cembal 'товарищ', 'спутник' и
ÆтЪа\\ сочетание согласных -vtc- в поздне- и византийско-грече-
ском уже претерпело озвончение, как и в современном греческом,
поэтому в связи с данным отождествлением не возникает никаких
затруднений, несмотря на сомнения Вагапова (1980, 111). При
сопоставлении с предшествующим деление на Avnakav предстает
как вполне вероятное, однако не находит поддержки в
существующем слове или имени; и в силу этого же самого признака
исправление на A(y)nakavy\ должно быть более неопределенным. Однако
должно быть признано то, что оба предполагаемых имени должны
выводиться из тех известных нам процессов, которые являются
продуктивными в осетинском.
Нет ясных критериев для выбора между прочтением Ava7ra^avr|
и Av(a)nakavr\. Оба возможны; имя Anapalan (в форме
именительного падежа) имеет то преимущество, что оно действительно
встречается на плите, тогда шкАпра1ап (в форме именительного падежа)
находит поддержку в Avnak, производным от которого оно
должно быть; a A(v)7caXavr| (родительный падеж) находит поддержку
в Avnakav, если принимать деление Вагапова. Также невозможно
определить, представляет ли интервокальное -тс- при вероятном
прочтении AvarcaXavri глухой или звонкий смычный, поскольку, как
мы уже знаем, В обозначает звонкий фрикативный.
3.2.7. В рамках «осетинской школы мысли», предполагающей,
что большая часть надписи сделана по-осетински, против
интерпретации Абаева (когда Лак = имя собственное, a avr| местоимение
'их') возражал Ал. Бязырты23 (главным образом 1968, частично
повторил 1981).
Бязырты приводит три древних памятника (датируемых,
соответственно, 1550, 1688 и 1752 годами), в которых последовательность
имен относится к типу Accetyfyrt Accemcez. Все же он придерживается
В русской передаче Бязыров, хотя обе его соответствующие статьи написаны
по-осетински и подписаны на осетинский манер. После того, что было сказано
выше (см.: 3.2.6.1), само собой разумеется, что фамилия Bjazyrty представляет
собой обозначение потомства в форме родительного падежа множественного числа.
53

Л. Згуста
точки зрения, что имя лежащего в могиле покойника - Ьаэдæп; Лакауг]
т£пр0е = Laeqaeny cirt значит 'стела Лакана'. Между тем как в
предшествующих интерпретациях упоминались несколько человек,
которым была посвящена стела (а именно все сыновья, чьи имена
приведены в именительном падеже), в последней интерпретации
оказывается лишь один бенефициарий, собственно сам Лакан; из
чего следует, что все предшествующие имена принадлежат его
предкам. При написании статьи Бязырты были известны лишь прочтения
Миллера и Абаева, оставивших без прочтения строки 8-9. Это дало
ему возможность выдвинуть следующую генеалогию:
ЕахлРЛ (gen0 фоирт...
... фоа)рт Пакабарпот,
Пака9а(р)г| gen. фоирт AvTrouav nom.
A(v)7caXavr| gen. фоирт Amcav
Предполагается, что каждое из имен повторяется сначала в
именительном падеже как имя сына, а затем в родительном в качестве
имени отца следующего поколения24. Генеалогия завершается Ла-
каном, имя которого, однако, имеет форму родительного падежа,
как владельца плиты, так что последнее генеалогическое указание
имеет форму A(v)7raAxxvr| (родительный падеж) фоирт Aaicavr|
(родительный падеж) т^прбе.
Однако новые прочтения строк 8-й и 9-й лишают оснований
интерпретацию Бязырты, потому что собственное имя в
именительном падеже (ХахЛРЛ фог>рт) Хо(Зд, а также собственное имя в
родительном падеже Наторг| (фоирт Пакабар) не идентичны, и тем
самым генеалогическая цепочка прерывается.
3.2.7.1. Роланд Бильмайер (в частной беседе от 19 января 1984
года) видел следующую возможность для сохранения
жизнеспособности интерпретации Бязырты с учетом новых прочтений. Его идея
заключалась в том, чтобы понимать недавно прочитанные слова как
приложение, уточняющее или добавляющее титул Сахира и лишь
косвенно относящееся к генеалогическому перечислению:
Еахпрг| фоирт - хоРаг|
аторг| фоирт - Пакабар,
Пака0а(р)г| фоирт AvnaXav и т. д.
2 Нет недостатка в параллелях для подобных генеалогических структур в
различных культурах и языках; один из таких многочисленных примеров содержит
Библия, Евангелия от Матфея, гл. 1, стих 2 и последующие: Авраам родил Исаака;
Исаак родил Иакова; Иаков родил Иуду и т. д.
54

Древнеосетинская Зеленчукская надпись
Эта интерпретация сходна с предложенной Турчаниновым
(см. 3.2.6.2); главное отличие заключается в том, что Бильмайер
уделяет больше внимания синтаксической структуре предложения.
Основная сложность, однако, остается неизменной, и состоит в
слове Хо(3ог|. Либо это имя, но в этом случае Saxir должно содержать
два имени, что трудно представить. Либо Xovs должно значить,
согласно Турчанинову, «осетин», но в таком случае без объяснения
остается начальное %. Либо %o(3q представляет собой нарицательное
существительное, значение которого, хотя и не может быть точно
определено, однако должно выступать в роли хвалебного
приложения к имени высокочтимого предка и быть в состоянии иметь
определение отор 'великий': решение возможное, но во многом на
данный случай ad hoc25. В дополнение к приведенным
соображениям мне представляется слишком труднообъяснимым повторение
ф01)рт в приведенном приложении: я бы скорее ожидал, например,
£а%ЛРЛ хо(Зог| аторг| сроирт Пакабар или ХоР<тп аторт] 2ахлРЛ сроирт
Пакабар. Можно даже подумать, что если этот предок, Saxir, был
столь исключительно выдающимся, его бы тогда считали
основателем рода, «gens», и в этом случае скорее следовало бы ожидать некую
формулировку с этим именем в родительном падеже
множественного числа {*Saxirty ...). Но это возражение не может быть
категоричным, поскольку «gentilicia», т.е. определенное родовое имя, могло к
тому времени уже не быть актуальным или, однажды появившись,
оказаться жестко ограниченным по числу носителей. Предложение
понимать г|> т. е. [i], в %о$(; г\ оторг| фоа)рт как определенный артикль
(см. выше 3.2.6.3) также никак не помогает: два однородных
существительных, или существительное + прилагательное, или что бы то
ни было будут иметь несовпадающие падежные формы.
3.2.7.2. Естественно, решающее значение могло бы иметь
выяснение того, сколько человек, один или несколько, находятся в
самой могиле; а это, к сожалению, не может быть установлено (до тех
пор, пока, может быть в отдаленном будущем, не будут проведены
успешные раскопки самого могильника). К большому сожалению,
приходится ограничиваться общими размышлениями.
Из плана местности, составленного Струковым (см.: 1.2), нам
известно, что участок захоронения, на котором была обнаружена
плита, был особенно большим; у опытного археолога Кузнецова
сложилось впечатление, что он принадлежал выдающейся семье.
Естественно, это не исключает возможность того, что в могиле была
Относительно постпозиции прилагательного и сопутствующих ему
синтаксических явлений см.: Bielmeir R. Indogermanische Forshungen. 87 (1982). S. 67.
55

Л. Згуста
похоронена лишь одна важная персона, хотя во многих культурах
обычно надмогильные камни большого размера и большие могилы
предполагают наличие более чем одного захоронения. Совместные
семейные захоронения всегда были обычными для Осетии; так,
например, на рисунках 7а, b и с изображен «Городок мертвых»,
расположенный рядом с североосетинским селением Даргавс, где в
семейные захоронения в форме небольших склепов помещали без
каких-либо различий тела членов одной большой семьи.
Рис. 1а
Даргавское склеловое кладбище - семейные захоронения
«Городка мертвых» в селении Даргавс Северной Осетии,
сфотографированы автором в 1956 году. Отдельные склепы принадлежат отдельным
семьям; тела усопших (многие скелеты до сих пор частично
сохранились) не предавались земле, а помещались внутрь камеры без
каких-либо различий, как уже говорилось. Никаких надписей нет. Этот
тип захоронений (не практикуемый в наши дни) был особенно
распространен, согласно сообщениям, во время чумы, когда люди,
пораженные болезнью, отправлялись в склеп еще живыми и там ожидали
прихода смерти, с тем чтобы это место стало их могилой.
Еще одна группа общесемейных склепов (рис. lb) расположена
недалеко от первого места. На фотографии виден открытый вход в
склеп (ни на одном из захоронений нет следов дверей или решеток).
О размерах склепа можно судить, глядя на овцу на переднем плане.
На рис. 1с представлен общий вид «Городка мертвых».
Рассматриваемая нами надпись, как могут возразить, не
упоминает о каких-либо семейных связях между отдельными отцами
усопших, однако все они могли быть членами одной большой семьи
56

Древнеосетинская Зеленчукская надпись
Рис. lb
«Grossfamilie» или «клана», или зарождающегося рода «gens».
Нельзя считать странным и то, что нескольким людям посвящена
одна стела, а не несколько отдельных, что предполагает
одновременную смерть. Одна из распространенных причин такой смерти
(и появления общих могил) - чума на Кавказе и в других местах.
Нельзя также оставлять без внимания и иные возможности: эти
люди могли не быть родственниками, по крайней мере в
отношении их непосредственных семей; они могли быть убиты и во время
похода bale, набега ради добычи (до XIX века считавшегося на
Кавказе благородным занятием), и стела может быть даже кенотафом.
Короче говоря, существует столько возможностей, даже чисто
спекулятивного характера, не подтверждающего ни одну из
интерпретаций. (См. также конец параграфа 3.2.7.3)
Рис. 1с
57

Л. Згуста
3.2.7.3. Иная интерпретация была предложена Йостом Гиппер-
том и Соней Гипперт-Фриц (частная беседа от 3 марта 1986 года).
Они развивают две основные идеи: прежде всего они предполагают,
что серия имен принадлежит членам одной семьи, когда сын одного
поколения упоминается второй раз, но уже как отец для
следующего поколения. Поэтому исследователи принимают исправления
Пака9а(р)г| в строке 13-й и A(v)7iataxvr| в строке 16-й. В дополнение
к этому они рассматривают ХоРог|аторг| как одно имя, а именно в
родительном падеже. В этом случае имя сына Сахира должно быть
идентично имени отца Пакатара, т. е. Ховсистора. В итоге они
получают следующее прочтение:
Сахира сын (Ховсистор) (и)
Ховсистора сын Пакатар (и)
Паката(р)а сын Анпалан (и)
А(н)палана сына Лакана стела.
Предполагается, что первое упоминание Ховсистора (в
именительном падеже) было ошибочно пропущено автором надписи
в результате гаплографии (по той причине, что за ним следовало
то же самое слово в родительном падеже). Естественно,
предположение о гаплографическом пропуске девяти букв не может
быть с легкостью принято. Особенно с учетом того, что из
строки 7-й мы узнаем о том, что наш автор, стремившийся быть
лапидарным, перечитал свой текст и добавил в надлежащем месте
две первоначально пропущенные буквы рт. Однако это не
главное, можно возразить, что он не исправил пропуски и в словах
Пака6а(р)г| (строка 13-я) и A(v)7iaA,avr| (строка 16-я) -
конечно, при условии, что там действительно есть таковые. В любом
случае он, бесспорно, не внес исправлений в слово N(i)Ko2uxog
(строка 4). Как бы то ни было, гаплографический пропуск целого
имени принять трудно.
Интерпретация Йоста Гипперта и Сони Гипперт-Фриц имеет то
преимущество, что Iceqwcen 'юноша, мальчик' также
засвидетельствовано в числе осетинских собственных имен, тогда как в случае с
Iceg 'мужчина, человек' подобное использование в качестве личного
имени не засвидетельствовано.
Относительно синтаксиса оба названных ученых развивают
свою вторую базовую идею, совпадающую с положением Албо-
рова (см. выше 3.2.5.2: «форма единственного числа со
значением множественности, собирательности»). Однако они, в отличие
от Алборова, считавшего >.aKavr| формой родительного падежа
58

Древнеосетинская Зеленчукская надпись
единственного числа со значением родительного падежа
множественного числа имени нарицательного («юноши»>) «юношей»,
предполагают, что Aaicavr| является именем одного из умерших и
для синтаксической структуры этого отрывка характерна
групповая флексия «Gruppenflexion». Таким образом, стела, т£г|р9г,
принадлежит четырем людям, упомянутым в качестве сыновей, т. е.
ХоРог|отор (опущено в силу гаплографии), ПакаВар, Avnakav и
Лакау-т], при этом лишь последнее из имен имеет форму
родительного падежа, по своей синтаксической функции являющегося
общим для всех четырех.
Эта интерпретация вполне допустима: согласованные,
симметричные узлы (или синтаксически связанные группы слов) могут
быть оформлены с помощью групповой флексии. Всё же конечная
конструкция кажется мне слишком громоздкой: в тексте должно
было бы быть пять раз выражено значение родительного падежа и
три значения (одно из которых, однако, опущено) именительного
падежа; из этих пяти значений родительного падежа одно должно
пониматься в качестве параллели не к другим родительным, а к
именительному падежу. Подобная конструкция мне
представляется слишком сложной, хотя, и это необходимо признать, в
принципе возможной.
Вместе с тем есть еще одно возражение против того, что имена
принадлежат четырем поколениям одной и той же семьи. Исходя
из обычного периода смены поколений, между смертью Ховсисто-
ра и Лакана должно было пройти около 100 лет. Придется
допустить одно из двух. Когда Ховсистор, Пакатар и Анпалан умерли,
их могилы были также увековечены надписями,
предположительно, на стеле, подобно могиле Лакана. В этом случае следует
думать, что эти три предыдущие стелы не сохранились до появления
в тех местах Струкова. Однако если у представителей старшего
поколения были свои стелы, то почему собственно их
последовательность должна была быть перечислена в надписи на стеле
Лакана? Логическая необходимость для предположения совместного
захоронения четырех поколений возникает лишь в том случае,
если три предшествующих поколения не имели собственных
надписей, и только возможность, представившаяся благодаря
четвертому захоронению, позволила перечислить все поколения вместе.
Но каким образом в таком положении могла оказаться безусловно
состоятельная семья, тем более что подобные обобщающие
перечисления не являются общепринятыми на кавказских эпитафиях?
Впрочем, если начать принимать во внимание такого рода
подробности, мы покинем область познаваемого.
59

Л. Згуста
In sum: тот факт, что Lceqcen является засвидетельствованным
собственным именем, представляет собой положительный,
благоприятный аргумент; предположение групповой флексии
допустимо, однако возникающая в результате структура кажется слишком
громоздкой; предположение гаплографического пропуска целого
имени не так легко принять; идея же того, что могила
принадлежит четырем поколениям членов одной семьи также сопряжена с
трудностями.
В целом, полагаю, трудность, присущая интерпретации Абае-
ва, состоящая в том, что (Хак =) teg 'мужчина, человек', сторицей
компенсируется простотой, получаемой благодаря ей
синтаксической структуры и меньшим числом сложностей в понимании
захоронения.
3.3. Было сделано несколько попыток интерпретации
рассматриваемой надписи, исходя из языка, не являющегося осетинским:
они будут проанализированы в следующем разделе.
3.3.1. Начнем с вайнахской (т. е. чеченской и ингушской)
интерпретации надписи, предложенной Я.С. Вагаповым (1980). Начать
следует со строк 19-21, которые Вагапов делит на следующие
слова: Ад кауг|те26 Г|р0е; предполагается и совершенно правильно,
что фонетическим значением этих букв является la kanite irthe.
Согласно Вагапову (113), эти слова следует понимать как вайнахское
la k'anitie irte (в кириллице - ла к1анитие ирте).
О форме la говорится, что она представляет собой глагол
«умирать» в прошедшем времени: «они умерли». Вагапов признает, что
в современном языке эта глагольная основа употребляется с
обязательным классифицирующим префиксом, однако он указывает на
устойчивые выражения типа щх 1>а 'люди умирают' и потому
допускает, что на более ранних этапах развития языка могла
использоваться чистая основа.
В вайнахском языке есть слово k'anat- (к1анат-) 'сын',
производной от которого предполагается форма множественного числа
k'anitie, образованная с помощью нерегулярного окончания; первое
-/-, само уже также являющееся нерегулярным, объясняется как
результат ассимилятивного подъема k'anatie > k'anitie; и поскольку
сроирт понимается Вагаповым как вайнахское слово со значением
'сын', предполагается, что k'anitie значит 'герои' < 'смелые
юноши' (значение, присущее слову 'сын' в чеченском и ингушском
языках). Таким образом, семантическая интерпретация этой формы
Мы уже видели (3.2.5), что четвертая буква строки 20-й может быть прочитана
либо как закругленная Z, либо, что менее вероятно, как оборотная закругленная Е.
60

Древнеосетинская Зеленчукская надпись
допустима, однако возникают, как представляется, сложные
проблемы относительно ее морфологии и фонологии; кроме того, вторая
-/- должна быть добавлена либо каким-то образом допущена,
поскольку она не имеет графического обозначения.
Последнее слово объясняется как состоящее из аг 'равнина,
плоскость' и послелога -te 'на'; предполагается, что первый
гласный в arte вновь в силу ассимиляционного подъема перешел в
irte. Однако послелоги типа -t'ye (такова их современная форма)
присоединяются к существительным, тогда как а: г- является
корнем. Кроме того, возникают трудности с признанием подъема (или
умлаута) действие которого выходит за границы слова, поскольку
-t'ye - не суффикс, а энклитика (частная беседа с J. Nichols от
6 января 1986 года).
Возможно, значение всего последнего предложения следующее:
«они умерли, герои, в степях»; а поскольку в вайнахских языках,
носители которых живут высоко в горах, на 'равнине' часто значит
'за рубежом, на чужбине', то эти мужчины, или герои,
предположительно умерли во время похода.
Предшествующий текст понимается следующим образом.
После вступительного призыва к Иисусу Христу и святому
Николаю (об этом см. 3.2.1 и 3.2.3) следует перечисление умерших. Их
имена (в вайнахской форме, в которой их приводит Вагапов) суть
следующие:
Хов(а) Ситхери фурт
Багатар Багатай фурт
Анбалан(а) Абалани фурт
У этих трех мужчин общий предок - Сахир. Сочетание букв,
следующих за этим именем, берется Вагаповым из копии Струкова
как Ф01; это он исправляет на (po(upxo)i (предполагая, что резчик
пропустил четыре буквы); полученная в результате форма
трактуется как вайнахское множественное число 'сыновья', которому здесь
придается значение 'потомки' или нечто подобное.
Существует целый ряд возражений, делающих подобную
интерпретацию невозможной.
(1) Для того, чтобы вывести формы двух существительных,
приходится допускать два случая нерегулярного подъема.
(2) Словообразование формы *arte (= *а: г + t'ye) является
аномальным.
(3) Приходится допускать, что слово furt должно было иметь два
значения, употребляемые в надписи, - 'сын' и 'потомок'. Примеры
61

Л. Згуста
подобного многозначного употребления действительно
встречаются, но крайне редко в коротких текстах на каком бы то ни было
языке.
(4) Развитие значения 'на равнине' > 'за рубежом, на чужбине'
могло иметь место лишь в недавнее время, когда северокавказские
народы были вытеснены с равнины и жили преимущественно в
горных долинах Кавказа. (То есть вплоть до недавних перемещений
нашего века, что, однако, не имеет никакого отношения к
рассматриваемой проблеме.) Но не только это, весь указанный путь целиком,
в соответствии с которым многие носители различных кавказских
языков, даже когда они говорят по-русски, используют выражения
вроде на плоскости, мог сформироваться только в последние века,
в то время, когда народы Кавказа жили главным образом в горах:
только в такой ситуации выражение «на равнине» (и даже в
гораздо большей степени его семантическое развитие «за рубежом»)
обретает указанное значение, противопоставляемое обычному месту
обитания в горах. Однако наша надпись была сделана во времена,
когда, напротив, большинство предков нынешних северокавказских
народов (или, по крайней мере, многие из них) жили в основном на
равнине: об этом свидетельствует вся топонимия и гидронимия
области на север от Главного Кавказского хребта. То, что прежде местом
расселения осетин (и их предков, аланов и сарматов) были
равнины на север от Западного Кавказа, сегодня общеизвестно (см.: Аба-
ев В.И. Осетинский язык и фольклор. Т. I. M.; Л., 1949, 147 ff. и в
других местах; Zgusta, 1955; а также Festschrift Hoenigswald, 1987,
409-415). Что касается чеченцев и ингушей, то Джоанне Николе
удалось показать (J. Nichols, 1985, 525), что место их
доисторического расселения было на север от Кавказа и что они оказались в
горах несколько позднее, чем осетины.
(5) Территория распространения вайнахских языков
простирается на восток от осетин; Архыз же расположен на запад от
сегодняшней Осетии. Если представить, что некие ингушские или чеченские
воины были убиты во время похода за рубеж, кто станет хоронить
их на чужой территории, в богатом захоронении? Или же, если мы
имеем дело с кенотафом, почему бы не соорудить его на родине?
И кто бы позволил возводить кенотаф участникам чужой
захватнической экспедиции на собственном кладбище?
(6) Строка 7-я содержит не форму множественного числа
(po(Dpxo)i, а (роирт (что видно на оттиске), а это делает
невозможной трактовку «потомки» (с их последующими именами). Имя
сына должно было бы предшествовать форме родительного падежа
Saxiri, что невозможно ввиду окончания N(i)k6Axxoc; (cm. 3.2.1).
62

Древнеосетинская Зеленчукская надпись
(7) Возникает вопрос о том, как Вагапов пытается
интерпретировать надпись на вайнахском, когда она четырежды повторяет
осетинское слово^г^ (дигорское/игг) 'сын'. Ответ на это заключается в
том, что Вагапов пытается объяснить это слово как исконно вайнах-
ское, которое было заимствовано в осетинский. Его аргументация
следующая: чеченскому hu- соответствует ингушское^-; например,
чеченское hun (х1ун), ингушское fu (фу) 'что'; чеченское hu (xly),
ингушское/w (фу) 'семя', 'семья'; чеченское husam (х1усам),
ингушское fusam (фусам) 'жилище'. В чеченской народной песне
встречается форма hurt (х1урт); поэтому, в соответствии с обычными
звуковыми соответствиями, можно предполагать ингушскую форму
furt (фурт): и это именно та форма, которая, согласно Вагапову, была
заимствована в осетинский. Идея вайнахского происхождения
данного слова подкрепляется этимологией: чеченское hurt, ингушское
(предполагаемое) furt может быть разделено на hu-, что в чеченском
значит 'семя, зародыш, эмбрион, поколение', и на
распространенные формальные элементы -г- и -d, например, Ъа 'губа', bord 'губа',
hart 'рот'; кио 'круг, возвышение', kuorta 'круглая голова'.
Не стоит даже оспаривать это мнение: вайнахская этимология
furt далека от убедительности. Если мы сопоставим ее с иранской
этимологией, то увидим, что слово ривга- 'сын' хорошо известно в
языке Авесты; оно засвидетельствовано в иранских именах от
Северного Причерноморья (относительно которых ни у кого нет
сомнений, что они принадлежат предкам осетин) как в более старой,
скифской форме 7iox)p0a, так и в более новой, сарматской форме
(роирта27. В таком случае зачем ставить под сомнение, что слово
относится к числу тех в осетинском языке, которые были
унаследованы от иранских предков? Зачем искать сложную этимологию, когда
существует простая?
В этом случае осетинское слово (как и многие другие
лексические элементы) было заимствовано в ингушский; откуда оно
попало в чеченский, с фонологической адаптацией начальной
фонемы обычному соответствию ингушского/- :: чеченского А-, как
в большом числе других, несомненных заимствований из
осетинского. Примером может служить осетинское fysym (диг. fusuri)
'хозяин' < 'владелец хозяйства' (ср. авестийское^штши^-,
санскритское pasumant- 'хозяин скота, богатый скотом'), заимствованное в
ингушский как fuscem, в чеченский как - husam 'пристанище, дом
Засвидетельствованные скифские и сарматские формы лишь содержат
метатезу р: Поирбац, Поирбаих;, ПоирЭакгц;, Zgusta (1955, § 185); (все имена из Ольвии):
Фоиртш;, Zgusta (1955, § 249) (из Танаиса).
63

Л. Згуста
хозяина' (Абаев [1958] Т. 1, 502); осетинское (иронское) jurd, (ди-
горскоо) ford 'большая река', 'море', ингушское^Ь/г/, чеченское hord
'море' (ibid. 486).
(8) Вагапов (1980, 107) также доказывает, что то самое -/,
которое является указателем родительного падежа и которое со времен
Миллера считалось еще одним свидетельством характера надписи,
может быть элементом, относящимся к вайнахским языкам. Он
обнаруживает его в некоторых именах фольклорных героев, как,
например, Ади(") Сурхо «Адин(а) (сын) Сурхо», Мади(н) Жаьммир-
за «Мад(а) (сын) Жамирза». Однако это доказательство
неубедительно, поскольку до сих пор нет ясности в том, является ли это
-/ в перечисленных именах действительно отдельной морфемой,
формальным элементом языка. Фольклорные имена кочуют и
заимствуются (никому не придет в голову утверждать, что Жамирза -
исконно кавказское имя). В то время, когда данная попытка анализа
приведенных имен является совершенно неубедительной, остается
фактом то, что окончание родительного падежа -у (-ы) представляет
собой обычный элемент осетинской грамматики.
(9) Теперь, по-видимому, уместно упомянуть, что Вагапов
пытается интерпретировать некоторые имена как имеющие вайнах-
ское происхождение. Так, например, Saxir (Еовдр) отождествляется
(с. 109 и след.) с вайнахским именем Саг1ари. Говорится, что это
имя производно от слова sa 'обретать, получать пользу' с
суффиксами ~ха- и -г/-. Появление во втором слоге -i- вновь происходит в
силу умлаута. Однако если в отношении -ri утверждается, что это
суффикс, то конечное -i в составе эпиграфического имени Еа%г|р-г],
даже в интерпретации самого Вагапова, представляет собой
окончание родительного падежа, следовательно, оно не может
принадлежать какому-либо словообразовательному суффиксу.
'UAH | (Сдхн
§H<poi
1
$ИФ0
Кроме того, независимо от подобных единичных наблюдений,
следует сказать, что в общем этимологии имен не имеют
совершенно никакого значения для решения вопроса о том, какой язык
использован в надписи. В каждой из существующих
интерпретаций имена, что совершенно естественно, оказываются
различного происхождения: как и на любой плотно заселенной и в то
же самое время разнородной по составу населения территории,
64

Древнеосетинская Зеленчукская надпись
4
5
б
7
в
9
10
1!
12
13
14
15
16
17
18
19
20
21
имена собственные легко преодолевают лингвистические
границы. Вопрос о том, восходит ли имя типа АутсоЛ,. или Avnakav к
осетинскому cembal (см. 3.2.2) или же оно нахского происхождения,
как доказывает Вагапов (111), не является столь уж и важным, по
крайней мере, для наших рассуждений, поскольку оно могло
перемещаться в любом направлении.
В силу всех этих доводов вайнахская
интерпретация не может быть признана
убедительной.
3.3.2. Еще одна интерпретация была
предложена А.З. Кафоевым (1963, 8-23),
предполагавшим, что текст написан на
адыгском. [В силу географического
расположения Архыза этим предполагаемым языком
надписи, скорее всего, мог быть один из
восточноадыгских языков или диалектов, а
именно кабардинский. Однако заглавие книги
Кафоева, в которую включено исследование
надписи, указывает на адыгейский язык, то
есть западно-черкесский, или, что ближе к
принятому в России использованию этого
термина, на общеадыгский язык памятников;
поскольку предполагаемые Кафоевым формы
не позволяют дать более точную
интерпретацию, будет надежнее использовать общий
термин «адыгские».]
Кафоев публикует видоизмененную
версию копии надписи Миллера28; на рис. 8
представлена репродукция с рисунка Кафоева.
Сопоставление этого рисунка с
репродукцией Миллера обнаруживает несколько
важных изменений в форме букв.
Строка 5-я, вторая буква: теперь сигма
закруглена.
Строка 8-я, вторая буква: омикрон теперь
завершен.
Строка 10-я, вторая буква: черта теперь
лишена верхнего поворота направо и нижнего
Рис.8
ОС
(?ИФо|
°Scp т
е&рпд
клеАи
Фоур т
A&NH9
0YPT
NHT3HP
06,09 <;Л
Публикация Кафоева представляет собой не репродукцию Миллера, а
перерисовку, как показано в тексте. Эту перерисовку не следует использовать при
дальнейших интерпретациях, поскольку она отходит от оригинала и видоизменяет его.
65

Л. Згуста
поворота налево, таким образом становясь схожей с римской S или,
возможно, с концевой сигмой.
Строка 21-я, предпоследняя буква: схожие изменения со
строкой 10-й; сходство с концевой сигмой еще более выраженное.
На основании этих (сомнительно измененных) прочтений Ка-
фоев (с. 17) делит слова надписи, как показано на рисунке 8. (Он
опускает первые три строки надписи; однако его адыгский перевод
содержит их.)
Следующий рисунок (№ 9) содержит репродукцию текста Ка-
фоева (с. 20), все еще написанные по-гречески (хотя и сильно
«излеченные») буквы, но разделенные на предполагаемые адыгские
формы.
...’иком о; с&хнр ифо i xobq искри
фосрт гш& е&р плкл в& ифо vpt
АШЛМЛПА ЛЬЫНФО VPT Л& ШЖТЭР
еео есл."
Рис. 9. Разбивка текста Кафоевым (репродукция по: Кафоев, 1963)
В качестве следующего шага Кафоев (с. 21) приводит два
варианта предполагаемого адыгского текста, написанного адыгским
письмом, то есть русской кириллицей (рис. 10а и Ь).
Ищхьэщ уаджэщ якъуэ л1э
уэс. Сахыр ифу. Хъубс иус-
ри фэусырт. Пакъэ тхьэр.
Пакъэ тхьэ ифу уэрат анэ-
па.тьэнапэ л1эныф1у уэрат
л1а къантазыр хейуэ шылъ
Рис. 10а. Первый вариант интерпретации Кафоева.
(Приводится по: Кафоев 1963)
Итхьэщ уаджэщ. Якъуэ л1а
уэс сахыр ифу. Хъубс иусри
фэусырт Пакъэ тхьэр. Пакъэ
тхьэ ифу уэрат, анэпалъэна-
пэ л1эныф1у уэрат л1а
къантазыр хейуэ щылъ
Рис. 10&. Второй вариант интерпретации Кафоева.
(Приводится по: Кафоев 1963)
66

Древнеосетинская Зеленчукская надпись
Ниже следует транслитерация адыгского текста на латиницу29.
Версия 1: Ishx'esh uadjesh уак’’ие Ihe ues. Saxyr ifu. X"ubs iusri
feusyrt. Pak"e tx'er. Pak"e tx'e ifu uerat апераГ’епаре Ihenyfhu uerat
lha к"antazyr xeyue shyl".
Версия 2: Ishx'es uadjesh. Yak"ue lha ues saxyr ifu. X"ubs ... и т.д.,
тот же самый текст, что и в версии 1-й.
Перевод, предложенный Кафоевым, следующий:
Транслитерация следует тому же принципу, что и мои осетинские
транслитерации: соотношение один к одному между кириллицей и латиницей. Буква э
транслитерируется как ё, мягкий знак «ь» как ', твердый знак «ъ» как ", I как h, x
как %. Я использую здесь транслитерацию для того, чтобы передать текст Кафоева в
латинице как можно точнее. Поскольку нельзя всегда быть уверенным, какие
формы и какое произношение подразумевает Кафоев, единственным способом точной
передачи его текста будет его транслитерация по принципу «буква к букве». Говоря
в общем, подобные транслитерации имеют тот недостаток, что они переносят все
противоречия из орфографии оригинала (в данном случае кириллицы).
Воспользуемся осетинским примером: буква «ъ» в диграфах къ, чъ, тъ и пр. указывает
на то, что эти диграфы представляют глоттализованные абруптивы, однако та же
самая буква в диграфе гъ указывает на то, что диграф обозначает фрикативный.
Буквальная транслитерация, такая, как к", с", i", g", настолько же асимметрична,
как и их оригиналы. Поэтому возникает соблазн не транслитерировать, а
транскрибировать таким образом, чтобы обозначать фонологический или фонетический
(оставим за скобками ловушку, которая возникает при подобном разделении)
характер передаваемой фонемы. Например, возникает соблазн не транслитерировать
осетинское гъ как g'\ а транскрибировать его как /у/ или [у]. Преимущества этого
очевидны; однако имеется, по крайней мере, и два недостатка. Во-первых, то, что
другие ученые не будут передавать фонемы тем же самым способом. Во-вторых,
это служит препятствием для любого, кто не является непосредственным
специалистом в соответствующей области. Он не сможет уяснить для себя дальнейшую
информацию или, по крайней мере, найти подтверждение в книгах, на которые
даются ссылки, потому что он не всегда может перевести транскрипцию в
орфографию. (Тогда как любая грамматика и многие словари будут содержать советы
по «произношению».) Общепризнано, что различия «значений» одного и того же
символа в различных языках и даже в одном и том же языке создает неудобства.
Однако, в конце концов, мы принимает тот факт, что диграф ch передает [tsh] в
испанском, [sh] - во французском, [к] - в итальянском, [%] - в немецком и т. д.; или,
что с передает [dj] в турецком, но [к] или [tsh] - в итальянском, и т. д. Разница в том,
эти языки общеизвестны, чего не скажешь о кавказских. Кроме того, следует иметь
в виду обстоятельство, что одна графическая форма (в кириллице) переводится в
другую автоматически или безоговорочно предлагает возможность приблизиться к
акустической форме. Исходя из этого, я отступил от своей обычной практики и
использовал в приведенном тексте некоторые транскрипции, когда писал lat 'а вместо
latha (лат1а) или Zammirza вместо Za 'mmirza (Жаьммирза). Я полагаю, что любое
недопонимание будет устранено благодаря орфографической форме в кириллице,
которая также приводится. Однако в следующем отрывке я строжайше
придерживался транслитерации с тем, чтобы не допустить ни малейшего искажения
оригинального текста Кафоева.
67

Л. Згуста
Вариант 1: «Изголовье ... их сына умершего светлого.
Изваяние ему как памятник. Хубс, сложив (стих), воспевала
(оплакивала) Пако бога. Пако богом был ты, умер ты, кантазыр, славно
(достойно), не опозорив честь кормилицы. Лежи, не грешен ты».
Вариант 2: «Изголовье... Сыну их, умершему снеэюное изваяние как
след (память). Хубс...» и т. д., тот же текст, что и в варианте 1-м.
Теперь же представим буквы надписи в их последовательности
и посмотрим, какие значения придает им Кафоев.
Латинское
значение
i
s
и
а
dze
k"
ue
lh
\31
Номер
буквы
1 (1-ая строка)
2
3
4
5 (3-я строка)
6
7
8зо
9
10 (4-я строка)
11
12
13
14
15
16
17 (6-я строка)
18
19
20
21 (7-я строка)
22
30 Не предлагается
черту буквой.
Греческая
форма
I
С
X
= 2
О
А
Г
-
= 2
N
К
О
Л
А
= 12
С
= 16
= 6
X
н
р
н
никакая транскр
31 В скобках - второй вариант.
Адыгская
кириллица
и
ш
хьэ
У
а
ДЖЭ
-
я
къ
уэ
л1
э(а)
с
X
ы
р
и
ипция. По-вид*
e(a)J
X
У
г
i
68

Древнеосетинская Зеленчукская надпись
Номер
буквы
23
24
25
26 (8-я строка)
27
28
29
30
31 (9-я строка)
32
33
34
35
36
37 (10-я строка)
38
39
40
41 (11-я строка)
42
43
44
45 (12-я строка)
46
47
48
49
50 (13-я строка)
Продолжение таблицы
Греческая
форма
Ф
= 5
I
X
= 5
В
= 16
= 22
= 5
опущена
= 16
= 21
= 22
Ф
= 5
Y
= 21
Т
П
= 6
= 11
А
0
= 44
= 21
= 41
= 6
= 11
Адыгская
кириллица
Ф
как знак, разделяющий
хъ
б
фэ
сы
т
п
э
тхь
Латинское
значение
f
линии (с. 18, #8)
X"
b
fe
sy32
t
P
ё
tx'
См. выше о форме этой буквы, на рисунке Кафоева изменена. Вполне возможно,
что Кафоев принимает ее за сочетание сигмы с гласной.
69

Л. Згуста
Номер
буквы
51
52
53
54
55 (14-я строка)
56
57
58
59
60(1.15)
61
62
63
64 (16-я строка)
65
66
67
68
69
70 (17-я строка)
71
72
73
74
75 (18-я строка)
76
77
78
79 (19-я строка)
80
Продолжение таблицы
Греческая
форма
= 44
= 45
= 44
= 22
= 23
= 5
Y
Р
= 40
= 6
N
= 41
= 6
Л
= 44
N
= 6
= 41
= 44
= 13
= 44
= 66
= 20
Ф
= 5
= 57
= 58
= 40
= 13
= 6
Адыгская
кириллица
уэ
ра
нэ
лъ
н
ф!
Латинское
значение
иё
га
пё
1"
п
fh
70

Древнеосетинская Зеленчукская надпись
Номер
буквы
81
82
83 (20-я строка)
84
85
86
87
88
89 (21-я строка)
90
91
92
93
94
Окончание таблицы
Греческая
форма
= 11
= 6
= 66
пропуск
Т
Z
= 20
= 21
0
Е
= 5
0
I
= 13
Адыгская
кириллица
та
3
X
ей
пропуск
ы(?)
Латинское
значение
ta
z
X
ej
Sy(?)
Приведенная таблица ясно отображает непоследовательность
прочтений. Не так и важно то, что, например, одна и та же
буква С иногда предположительно представляет s, а иногда §; X может
обозначать %, %', и %": эти и подобные примеры могут быть более
приемлемы, если принять во внимание то обстоятельство, что
греческий алфавит не содержал достаточного списка букв. Серьезное
беспокойство вызывают следующие моменты: буква 3-я, X
трактуется как х'ё, но буквы 19-я и 26-я трактуют X как % и %" без
гласного; буквы 12-я и 15-я представляют О как иё, но буквы 5, 31, 37,
56 представляют О как и; однако предполагается, что значение иё
выражается через Y (буквы 57 и 76); буква 36, Ф =fe, однако буквы
23 и 55 трактуют Ф =/; буквы 58 и 77, Р = га, но буква 21 дает Р = г;
буква 85, Т = ta, но буквы 40 и 59 дают T = t. Таким образом наличие
или отсутствие гласного представляется спорными, также как нет
ясности относительно того, какой гласный подразумевается, ё или
а; однако предполагается иу, по-видимому, в случае 93, где 2, = $уи,
вероятно, в случае 38, когда Y= sy (если греческая буква понимается
как поврежденная сигма; если же она понимается как
поврежденный ипсилон, то нет никаких оснований для s).
71

Л. Згуста
Дальнейшие противоречия: буква 45 0 = tx\ однако буква 89
0 = х и буква 92 опущено 0; буквы 6, 18, 42, 49, 60, 63, 67, 80
и 82 А = а, но 44, 46, 69 и 71 А = е, и 14 А = е в варианте 1, но в
варианте 2 А= а.
Сомнительными представляются следующие решения: буква
10 N (здесь не достает нижней части правой черты) =ja; в
греческом алфавите эта буква не находит поддержки. (Я подозреваю, что
эта трактовка обязана своим происхождением букве Я =ja русской
кириллицы, которая, однако, возникла лишь недавно и
никогда не использовалась в греческом алфавите.) Буква 32 Т
опущена в лигатуре. Буква 84 Н опущена, хотя иначе она принимается
за i или у. Буква 90 Е имеет, как предполагается, значение ej: это
предположение не находит поддержки в греческом алфавите, равно
как и в другом предположении в рамках адыгской интерпретации.
Есть ряд других возражений, например, полностью
игнорируется связка, горизонтальная частично закругленная черта над
строкой 1-й, которая не может быть ничем иным, нежели указанием на
сокращение. Допущение того, что I в конце строки 7-й (буква 25)
является знаком разделения, невозможно.
Размышляя над всеми эти расхождениями, не остается ничего
другого, как признать, что эти прочтения - произвольные,
обусловленные лишь желанием добиться приемлемой адыгской
интерпретации. То, что фонетические значения приписываются буквам
с этой целью, находит ясное подтверждение в следующем. Третья
строка читается как wadzes; о слове говорится, что оно имеет
неясную этимологию (на что указывает лакуна в переводе), при этом
говорится, что оно содержит негативный суффикс dz (Кафоев, с. 18,
пункт 2). Однако византийско-греческая буква Г имела значение
звонкого велярного спиранта или палатального глайда (в
зависимости от последующей гласной). Выходит, что фонетическое значение
приписывается лишь для того, чтобы получить элемент, сходный с
адыгским. Таким образом, метод, посредством которого была
выработана трактовка, а также и частные сопоставления и
отождествления, не являются удовлетворительными. Однако в целом и саму
интерпретацию нельзя считать удовлетворительной.
Выше было замечено (см. 1.3), что Вагапов возражает против
того, чтобы Кафоев придавал надписи языческое содержание. Это
возражение, несомненно, верное, несмотря на то обстоятельство,
что позднее христианство синкретически срослось с язычеством.
Кавказ всегда был и остается местом сильного синкретизма. На
рис. 11 представлен современный осетинский памятник, который
по-прежнему сохраняет форму старых стел, или, по крайней мере,
72

Древнеосетинская Зеленчукская надпись
предполагает ее, хотя он и не состоит из больших каменных плит.
Кенотаф, посвященный местным жителям, погибшим во время
Великой Отечественной войны, увенчан символом, объединяющим
языческий солярный знак с коммунистической звездой.
Рис. \\a-b
Современный памятник, сфотографированный автором в 1956
году поблизости от Лескена на Дигорской плоскости; мемориал
павшим в Великой Отечественной войне. Некоторые памятники
сложены из кирпича как единый блок, представляющий форму
стелы, с разнородными религиозными знаками на его вершине. На
рис. 11с дан общий вид кенотафов Лескена.
Рис. 11с
73

Л. Згуста
Рис. 12
На рис. 12 показано святилище (dzuar), снятое автором в
1956 году, недалеко от Мацуты в Дигории. Это святилище состоит
из шеста с примыкающим к нему открытым ящиком, окруженным
пустыми бутылками. Это святое место посвящено местному
божеству или, по крайней мере, сверхъестественному духу (dzuar)33:
бутылки были опорожнены от своего алкогольного
содержимого в честь dzuar'a и оставлены там как знак успешного
исполнения обряда; ящик полон денег, которые пойдут на устройство
пира, чтобы ублажить как само божество, так и его почитателей.
(Ящик не заперт, только крышка полуприкрыта камнем,
уберегающим множество банкнот от того, чтобы их не «сдуло ветром».)
Естественно, трудно увидеть во всем этом проявления особого
языческого благоговения; тут мы имеем дело с устойчивыми
пережитками (полу-)религиозной традиции, но все это указывает на
возможность одновременного использования креста и
покойника, считающегося богом, на одном и том же памятнике. Слияние
христианства и язычества было столь сильно, что даже осетин»-
ское слово для языческого божества, dzuar, само является
заимствованием из грузинского dzvari, которое, однако, значит 'крест'
(Абаев [1958] т. 1, 401). Все же подобные процессы слияния
требуют много времени. Ранние христианские памятники являются
33 Обычно место, на которое распространяется компетенция дзуар 'а, представляет
собой долину; святилище будет расположено у входа в долину, как правило,
прикрытого со всех других сторон.
74

Древнеосетинская Зеленчукская надпись
православными, без следов синкретизма (см. выше 1.3), и потому
вероятность наличия проявлений подобного синкретизма в нашей
надписи достаточно низка.
В любом случае еще одно непреодолимое возражение
против интерпретации Кафоева заключается в абсолютно
аномальном содержании и структуре предполагаемого текста надписи.
Трудно найти схожую эпитафию где-либо на Ближнем Востоке
или в Европе. Крайне неудачной оказывается сама общая
композиция текста. Предполагается, что первое слово должно вести
к сопоставлению захоронения с местом, где кладут свою
голову в постель; говорится, что она принадлежит их «дорогому
усопшему сыну». Однако, как может целая эпитафия
открываться с анафорического местоимения, лишенного соотносимого с
ним предшествующего ему элемента, т.е. говоря «их», нельзя
не разъяснить читателю, кто эти «они», каковы имена
родителей? Одного этого отрывка было бы достаточно, чтобы
отвергнуть всю интерпретацию. В последующем тексте стела вновь
посвящается усопшему сыну, а затем приходит очередь
решающего отрывка: говорится, что женщина по имени Хубс сложила
погребальную песню, оплакивая Пако, который описывается как
«kantazyr». (Обратите внимание, что для обретения этого слова
приходится использовать особенно изощренный трюк,
основанный на спорных прочтениях и пропусках.) Речь идет о старинном
кавказском институте: даже в Осетии qan (хъан) - это ребенок,
обычно мальчик, отданный на воспитание приемным родителям;
qantazyr относится к ситуации обретения, когда кто-то был убит,
и с тем, чтобы избежать кровной мести, семья убийцы похищает
мальчика, дает ему воспитание и затем, как только он достигает
зрелости, возвращает его с большим почетом в семью убитого в
качестве компенсации за него. Вновь интерпретация не
приносит надежных результатов: если Пако действительно совершил
такие героические поступки, чтобы зваться святым, он должен
быть взрослым и жить со своей новой семьей; если, однако, Пако
был все еще ребенком, живущим с приемными родителями, когда
смерть настигла его, он вряд ли бы удостоился лучшего места
для погребения на всем кладбище.
Объяснение частных случаев словообразования и их
интерпретация не менее спорны. Достаточно привести несколько примеров.
Строка 5-я: ОС, фонетическое значение ues, образовано из иё
'природа' + 5, корня со значением '(падающий) снег'; ues 'снежное
время, заснеженный ландшафт'; интерпретация - либо 'светлый', как
определение усопшего, либо 'снежный', как определение стелы.
75

Л. Згуста
Строки 6-7: ЕАХНРНФО (рт у Куликовского оставлено без
внимания, вертикальной чертой пренебрегли) фонетическое
значение - sexyr; слово образовано из sex + ~г (окончание именительного
падежа) 'памятник'; ifu, образовано из i его, fe - диалектная форма
'память, лик, образ' + аффикс иё 'его память'; перевод всего
отрывка: «скульптура для него как памятник».
Нет никакой необходимости продвигаться дальше; эта
интерпретация не может быть принята34.
3.3.3. 14 февраля 1965 года в Нальчике в балкарской ежедневной
газете Коммунизмге жол (№ 31 [6571]) М. Кудаев опубликовал свою
интерпретацию нашей надписи, основанной на предположении, что
ее текст читается на малкарском диалекте балкарского языка, одного
из тюркских языков, на котором говорят в районе Нальчика. Мне не
удалось достать копию статьи; не видел я сколько-нибудь подробного
сообщения о ней либо ее анализ или критический разбор, только
случайную ссылку на нее. Наиболее развернутый и подробный отрывок,
посвященный ей, был написан Вагаповым (1980, 102). Вот
содержание этого отрывка: «...что касается палеографической стороны
прочтения М. Кудаева, то она немедленно вызывает самые решительные
возражения. Например, его прочтение строки 3-ей принимает во
внимание только три буквы из шести; букву Н строки 7-ой он
интерпретирует как N; буквы ТЕРНФ строки 9-ой он читает как orsi, букву Ф
строк 13-ой и 21-ой как - о». Все это не внушает особого доверия; а
то немногое, что мне известно о балкарском языке, вызывает
удивление, каким образом может быть дана интерпретация на этом языке.
В случае, если это суждение не является полностью обоснованным,
не остается ничего другого, как попросить автора опубликовать
результаты его исследования таким образом, чтобы они стали доступны
другим ученым, пытающимся решить данную проблему.
34 В приведенном выше обсуждении я старался быть как можно более
непредвзятым. Так, например, я не останавливаюсь подробно на том факте, что
по-кабардински 'изголовье' будет не isx'es, a nuesx'eg" (см.: Абаев, Кузнецов, Вопросы
истории, 1965, № 12, 154), потому что всегда можно допустить изменение,
происшедшее за время, минувшее со дня создания надписи. Не останавливался я и на
таких несуразностях, как предположение Кафоева (1963, 61 ff.) о том, что кресты,
изображенные на стеле, на самом деле якобы представляют собой дохристианские
трехзубчатые фетиши; напротив, я с готовностью принимаю культурный
синкретизм там, где он действительно проявлен или где есть хотя бы его признаки. Однако
следует сказать, что в случае с Кафоевым «Wunsch ist der Vater des Gedankens».
Так, например, он смог так реинтерпретировать (1963, 26) надпись, обнаруженную
в церкви, что вместо святого Петра (Петров) мы получаем имя Batraz, одного из
главных персонажей нартовского эпоса, делая тем самым Кабарду родиной этого
высокочтимого героя.
76

Древнеосетинская Зеленчукская надпись
4. ОКОНЧАТЕЛЬНЫЕ ПРОЧТЕНИЯ
И ИНТЕРПРЕТАЦИИ
4. Результатом всего проведенного анализа является следующее.
4.1. Когда надпись увидели Струков и Куликовский, она
содержала следующий текст:
1С
хс
ОАПСО
NKOAA
ОС
САХН
РТ
РНФОУ
ХОВСН
СТОРНФ
OYPT
ПАКА
0АРПА
КА0АН
OOYPT
ANIIA
AANAnA
AANHO
OYPT
ЛАКА
NHTZHP
@EO0C[N]
4.2. Наиболее вероятным прочтением этого текста мне
представляется следующее:
(1) 1(паог)Х (2) Х(рют6)£
(3) 6 &yi(o<;) (4) N(i)K6X,a (5) oq.
(6) £axn(7)pri сроррт (8) Xofiq
77

Л. Згуста
Н(9)оторг| (р(Ю)оррт (11) Пака(12)9ар
Па(13)ка8а(р)г| (14) сроирт (15) Av7ca(16)Xav
A(v)7ra(17)?uxvr| ф(18)ог)рт (19) Лак.
а(20)ул<ЛР(21)0е.
6 0(ео)<; [у](гка).
4.3. Подведу краткий итог. После всего того, что было сказано выше,
интерпретация данного текста представляется достаточно ясной.
Надпись открывает упоминание Иисуса Христа и святого
Николая (на фоне крестообразного знака), а завершает ее формула,
содержащая веру в победу Господа над смертью. Эта священная часть,
содержащаяся в строках 1-5 и в последних четырех буквах строки 21,
написана по-гречески; она сугубо христианская, и нет никаких
признаков, указывающих на синкретизм с язычеством, которые могли
бы быть установлены. Остальная, а точнее, главная часть
надписи написана по-осетински; она содержит имена четырех человек.
Если принять во внимание обычные значения греческих букв в XI и
XII веках (т. е. того периода, на который указывает графика), этими
именами были: Ховс, сын Сахира; Пакатар, сын Истора; Амбалан,
сын Пакатара; Лак, сын Амбалана. (Другие вероятные
возможности их прочтения, а также различные попытки интерпретации этих
имен обсуждались выше.) В тексте содержится утверждение, что
стела является их мемориальным памятником: «Их стела».
Главная часть надписи может быть переписана по-осетински, с
использованием фонетической транскрипции (не путать с
транслитерацией с кириллицы [см. сноску 28]):
Saxiryfurt Xovs,
Ysturyfurt Bazqaztar,
Bceqcztary furt ÆтЬа1ап,
ÆтЬаШпу furt Lceg;
ani cyrtce35.
Другие (почти столь же) возможные формы пятого, шестого и
седьмого имен представлены в обсуждениях, делавшихся выше.
Только раскопки позволят установить, был ли это кенотаф или же
настоящее захоронение; однако тот факт, что стела была обнаружена
5 Эта версия осетинского текста слегка отличается от той, которая была
предложена несколько лет тому назад в сборнике в честь Генри Хёнигсвальда.
Представляется более разумным писать не иронскую формуfyrt, а сохранить исходную форму
furt, стоящую ближе к надписи, в особенности с учетом того, что она находит
поддержку в дигорском.
78

Древнеосетинская Зеленчукская надпись
среди других мемориальных памятников, явно связанных с
похоронным обрядом, делает последнее предположение более
вероятным: будь это кенотафом, его бы, вероятно, установили в
более приметном месте за пределами кладбища. Независимо от
того, кенотаф это или надгробная плита, стела свидетельствует
о том, что во времена, когда делалась надпись, долина Архыза
была заселена осетинами, поскольку местное население едва ли
могло позволить чужакам воздвигнуть на своей территории одно
или другое. Это заключение находит убедительную поддержку
в тех сведениях, которые указывают на проживание в эпоху
античности скифов и сарматов (т. е. предков осетин) на великих
равнинах Кавказа и вдоль Северного Причерноморья (Абаев,
Осетинский язык и фольклор, том I, М.-Л., 1949, passim; Zgusta
1955, passim), равно как и в топонимии и гидронимии этой же
территории, указывающих на то же положение вещей (Абаев,
loco laud.).
Четверо мужчин, упомянутых в надписи, имеют разных
отцов, поэтому они не могут быть членами одной семьи в узком
смысле слова. Однако разумно предполагать, что они
принадлежали к одному роду, или gens: если нам приходится иметь
дело с общей могилой, такое предположение самоочевидно.
Но даже если это кенотаф, посвященный убитым во время
немирного предприятия, единство их происхождения из общего
рода весьма вероятно, поскольку обычно подобные
предприятия затевались именно родственниками. В этом случае надпись
представляет собой не только старейший памятник
осетинского языка, если не исключить неподдающиеся точной датировке
устные мифологические тексты, но также один из старейших
памятников или текстов с относительной датировкой,
указывающих на существование подобных родов, gentes, на Северном
Кавказе.
Надпись также свидетельствует о том, что в XI и XII веках
осетинский язык обладал, по крайней мере, некоторыми
своими известными сегодня характерными чертами:
унаследованные иранские элементы уже имеют свои современные формы
(например, местоимение ani), в которых распознается близость
к дигорскому диалекту (furt)\ имена собственные уже
обладают характерной структурой современных осетинских имен; а
отдельные собственные имена сами по себе показывают в силу
различий своего происхождения, что еще до создания надписи
на территории Кавказа должны были иметь место процессы
значительной языковой и культурной конвергенции.
79

Л. Згуста
ПРИМЕЧАНИЕ
В работе в эпиграфических целях используется так называемая
французская система скобок. В этой системе следующие знаки
имеют следующие значения:
[] - буквы, изначально написанные на плите, но утраченные в
результате повреждений;
() - исправление, то есть изменение прочтения на плите, в
особенности, изменение буквы или добавление того, что никогда не
было написано.
о - атетеза, то есть стирание буквы;
. - (точка под буквой): буква повреждена, но различима.
В самой работе во время разбора специальных источников,
квадратные скобки [] обычно обозначают атетезу, то есть устранение.
В лингвистических разборах квадратные скобки [] содержат
предполагаемое произношение, а наклонные // - фонематическую
транскрипцию.
ЛИТЕРАТУРА
Абаев В.И. Поправки к чтению древне-осетинской Зеленчукской
надписи // Сообщ. Академии наук Грузинской ССР. 1944. 5. № 2.
С. 217-227.
Абаев В.И. Древне-осетинская Зеленчукская надпись //
Осетинский язык и фольклор. Т. I. M.; Л., 1949. С. 260-270.
Абаев В.К Историко-этимологический словарь осетинского
языка. Т. I. M.; Л., 1958.
Абаев В.И. Историко-этимологический словарь осетинского
языка. Т. II. М.; Л., 1973.
Абаев В.К Историко-этимологический словарь осетинского
языка. Т. III. M.; Л., 1979.
Абаев В.К, Кузнецов В А. Рецензия на работу Кафоева (1963) //
Вопросы истории. 1965. № 12. С. 151-154.
Алборов Б.А. Новое чтение надписи на Зеленчукской надгробной
плите // Уч. Зап. Северо-Осетинского гос. пед. ин-та им. К.Л. Хета-
гурова. 1956. 21. № 2. С. 229-253.
Алексеева Е.П. Памятники меотской и сармато-аланской
культуры Карачаево-Черкесии // Тр. Карачаево-Черкесского науч.-исслед.
ин-та истории, языка и литературы. Вып. 5. Ставрополь, 1966. С. 230.
Бязырты А. Дæсæм æнусы иронау фыст // Советон Ирыстон.
№231.21ноябр. 1968.
80

Древнеосетинская Зеленчукская надпись
Бязырты А. Нарты эпосы истори // Фидиуæг. 1981. № 3.
С 80-85.
Вагапов Я.С. О языке Зеленчукской надписи // Вопросы вай-
нахской лексики. (Чечено-Ингушский ордена «Знак почета»
институт истории, социологии и филологии при Совете министров
Чечено-Ингушской АССР). Грозный, 1980. С. 100-117.
Кафоев A3. Чтение и датировка Зеленчукской надписи //
Адыгские памятники. Нальчик, 1963. С. 8-23.
Кудаев М. Коммунизмге жол, от 14 февраля 1965 (газета на
балкарском языке). Интерпретация Зеленчукской надписи,
исходящая из ее балкарского прочтения (поп vidi).
Кузнецов В.А. Археологические исследования в верховьях
Кубани (1960-1961 годы) // Краткие сообщ. Ин-та археологии. 1963.
Вып. 96.
Кузнецов В.А. Новые данные о Зеленчукской надписи X века //
Изв. Северо-Осетинского науч.-исслед. ин-та. Вып. 27.
Языкознание. Орджоникидзе, 1968. С. 193-199.
Куликовский Г.И. Материалы по археологии Кавказа
собранные экспедициями Императорского Московского
Археологического Общества. Вып. VII / Под ред. графини Уваровой. М.,
1898. С. 138-142 (сопровождаемые таблицами XXI-XXIII).
Содержат отчет о находках (главным образом крестах, стелах и
человеческих фигурах), сделанных на Кавказе двумя археологами:
Е.Д. Фелициным и Г.И. Куликовским.
Куликовский Г.И. Древности. Труды Императорского
Московского Археологического Общества / Под редакцией В.К. Тру-
товского. Т. 16. М., 1900. С. 199-200. Содержат протокол
заседания, проведенного 6 октября 1892 года, на котором
Г.И. Куликовским было сделано сообщение об его
экспедиции на Кавказ, а также Вс.Ф. Миллер участвовал в обсуждении
Зеленчукской надписи.
Лавров Л.И. Эпиграфические памятники Северного Кавказа
на арабском, персидском и турецком языках. Ч. I. M., 1966.
Миллер Вс.Ф. Древне-осетинский памятник из Кубанской
области//Материалы по археологии Кавказа. 3. М., 1893. С. 110-118.
Турчанинов Г Ф. Эпиграфические заметки V: к датировке древ-
неосетинской Зеленчукской надписи // Изв. Академии наук СССР.
Отд. литературы и языка. 7. № 1, 1948. С. 80-81.
Турчанинов Г.Ф. Еще раз о древнеосетинской Зеленчукской
надписи // Эпиграфика Востока. 12. 1958. С. 48-51.
Турчанинов Г. Ф. Памятники письма и языка народов Кавказа и
Восточной Европы. Л., 1971.
81

Л. Згуста
Nichols J. How conifers became oaks in the Caucasus // International
journal of American linguistics. 51. № 4 (Festschrift Eric Pratt Hamp)
1985. P. 523-525.
Zgusta L. Die Personennamen griechischer Stadte der nordlichen
Schwarzmeerkuste. Prag, 1955.
Zgusta L. Inscriptionis palaeo-osseticae ad ripam fluminis Zelencuk
repertae lections aliquot novae proponuntur // Festschrift for Henry
Hoenigswald on the occasion of his 70-th birthday / Ed. George Cardona
and Norman H. Zide. Tubimgen: GunterNarr, 1987. P. 409-415.

ПРИЛОЖЕНИЕ
Ф. ТОРДАРСОН
Рецензия на книгу:
Zgusta Ladislav: The Old Ossetic Inscription from the River Zelencuk.
Wien, Verlag der Osterreichischen Akademie der Wissenschaften, 1987,
68 S., 2 Taf. (SbOAW, 486; Veroffentlichungen der Iranischen Komission,
21) // Kratylos, № 33, 1988. S. 91-95.
В 1888 году в верховьях реки Большой Зеленчук на
северозападном Кавказе была найдена стела с надписью, выполненной
буквами греческого алфавита. Место находки располагается на
территории, которая в новое время была заселена черкесскими и
тюркоязычными (карачаевцы) племенами, но вплоть до позднего
средневековья находилась под аланским (осетинским)
владычеством. В 1893 году надпись была опубликована Вс. Ф. Миллером,
основоположником осетинского языкознания (ср.
библиографические указания у Згусты ко всему комплексу). При
расшифровке и толковании текста Миллер пользовался копией, которую
Д.М. Струков, обнаруживший эту надпись, сделал на месте своей
находки, а также оттиском, снятым русским археологом Г.И.
Куликовским, который также исследовал эту надпись. Оттиск, по
всей вероятности, был утерян. Предпринятые впоследствии
попытки вновь обнаружить стелу также оказались безуспешными.
В 1964 году струковскую копию заново обнаружили в архиве
Ленинградского Отделения Института археологии Академии наук
СССР, а позднее она была опубликована В. А. Кузнецовым. Вряд
ли теперь можно установить, какой из двух копий пользовался
Миллер, первой или второй, списанной с первой. В некоторых
местах надпись в издании Миллера отходит от оригинального
рисунка надписи Струкова. Путем сопоставления этих двух версий
автор исследования стремится откорректировать прежние
толкования надписи.
83

Ф. Тордарсон
Миллер предположил, что надпись составлена на осетинском
языке. Это мнение основывается на буквенной
последовательности <DOYPT, четырежды встречающейся в надписи, в которой,
однако, границы слов никак не обозначены, и отождествляющейся
с современным осетинским словом (иронским) fyrt, (дигорским)
furt - «сын» (ср. авестийское ри&га-). Следующее
подтверждение эта интерпретация находит в букве Н (византийско-греч. /),
которая каждый раз предшествует слову OOYPT и которая, по
утверждению Миллера, является окончанием генитива; ср. осет.
(иронский) -у, (дигорский) -/ ( < др.-иран. *-ай). Это
соответствует современной осетинской фразеологии, согласно которой имени
собственному предшествует имя отца в генитиве, продолжая тем
самым древнеиранскую (индоевропейскую?) традицию.
Последующие попытки толковать надпись как черкесскую, нахскую или
балкарскую, то есть тюркскую, основаны на произвольных
прочтениях и, судя по всему, считаются неудачными. К сожалению,
эти толкования известны мне лишь по тексту автора исследования,
в то же время, подробное изложение аргументов не вызывает
никаких сомнений.
Миллеровская трактовка надписи была расширена и
откорректирована в 1944 году В.И. Абаевым. Третья попытка толкования
надписи была предпринята в 1968 и 1981 годах Бязырты Александром.
Вслед за обоими своими предшественниками вышеупомянутый
осетинский исследователь предполагает, что надпись составлена на
осетинском языке, но расходится с ними в своей трактовке.
Толкования надписи как Абаевым, так и Бязырты Александром строятся
на издании Миллера.
Согласно прочтению Згусты (59), дословный текст надписи
выглядит следующим образом:
(1) T(HIOY)E
(2) Х(Р1ЕТб)£
(3) 'О АП(ОЕ)
(4) N((I)KOAA
(5)01.
(6) 2АХН
(7) РН OOYPT
(8) XOBZ Н
(9)ЕТ0РНФ
(10)OYPT
(11) ПАКА
84

Рецензия на книгу: Згуста Л. Древнеосетинская Зеленчукская надпись
(12) ©АР ПА
(13)КА0А(Р)Н
(14)ФОУРТ
(15)ANnA
(16)AANA(N)nA
(17)AANH<D
(18)OYPT
(19) ЛАКА
(20) NH TZHP
(21) 0E 'О 0(E6)Z [N](IKA).
Надпись начинается со стандартной греческой формулы, при
этом знаки ударения греческих слов были проставлены самим
автором исследования. Это толкование вполне достоверно, однако, в
строке 3 в действительности стоит ОАГЕЕО. Последние четыре
буквы (стр. 21), которые Миллер и Абаев не смогли истолковать, а
другие интерпретаторы восприняли как обозначение чисел (датировку),
автор исследования читает как 6 0(б6)<; [v(](iku), «Бог побеждает»,
представляющие собой византийское формульное выражение;
подобная формула 'Ir|aoi)(; Хрютос; viku встречается на территории
Кавказа и в написанных на греческом византийских надписях.
Основная часть надписи (стр. 6-21), по мнению автора
исследования, состоит из четырех имен собственных в номинативе, которым
предшествует имя собственное в генитиве (-л = генитив осет. -у/ч)
и апеллятив (роирт (= осет. fyrt I furt): Ха%г|рг| сроирт Xofiq, Наторг|
фоа)рт Пака&ар, Пака9а(р)г| сроирт Avnoiav, AvrcaXavri (роирт Лак.
Avr| т£г|р&е, то есть «X., сын С, П., сын И., А., сын П., Л., сын А.
Этих [мужчин] памятник».
Это толкование, в принципе, совпадает с тем, что было
предложено еще в 1944 году Абаевым, и оно полностью
соответствует осетинской фразеологии. За последним именем следуют буквы
ANHTZHP0E, которые следует понимать как осет. (дигорский) апг
сЫ(æ?) «этих (т. е. вышеназванных мужчин) памятник» (по
утверждению еще Абаева); аги соответствует генитиву указательного
местоимения во множественном числе в дигорском а- «этот» (мн.ч.
a-te, корень косвенных падежей an-); cirt(ce?) можно естественным
образом сопоставить с осет. cyrtlcirt, «памятник» (ср. авестийское
ci&ra- «видимый, очевидный» и т.д.). Можно было бы возразить,
что дигорское слово не является основой на -се (старая основа
на *-а), если только не допускать возможное его происхождение
из диалекта (диалект Зеленчукской надписи вряд ли идентичен
85

Ф. Тордарсон
предшественнику современных диалектов), в котором слово
изменялось по типу склонения основ на -æ\ в дигорском разделение
существительных на два класса склонения (одно с-жв номинативе
ед.ч., другое - без него) произвольно.
Сложности в какой-то степени возникают и в случае с восемью
(шестью) именами. Еахлр (СТР- 6-7) напоминает средневековое
грузинское имя Sayir, греч. % лучше передало бы звонкий увулярный
спирант грузинского языка, чем греч. у, который, вероятно,
следовало бы читать как Ц].
ПакаОар (стр. 11-12, по всей вероятности и стр. 12-13)
сопоставимо с современным именем Bceyatyr, Bceyatcer, Batyr, которое
в разных вариантах распространено по всей территории
Кавказа (см. Fritz 1983, 38), слово встречается и в качестве апеллятива
(«герой») и заимствовано, собственно, из тюркского. Греч, к для
передачи звонкого увулярного спиранта все же необычно, глухой
увулярный взрывной согласный [q], который в дигорском
встречается почти исключительно в заимствованных словах, был, по всей
видимости, чуждым средневековому аланскому языку, в ранних
заимствованиях тюрк, [q] передается через осет. [к] (см. Абаев
1958, 614; Thordarson 1986, 285). В имени легендарного
средневекового героя Os-Bceyatyr «герой-осетин» заключено то же слово
(ср. груз. [«Картлис цховреба»] Os-Baqatari).
Avizalav : Anbah (= осет. aembal «товарищ») в качестве
ясского (аланского) имени собственного встречается в средневековых
русских источниках (ср. Абаев 1958, 135). Парные имена на -on и
без -on (ранняя форма -an < *-апа-) тоже нередко встречаются, ср.
сарм. Гсоаакод наряду с осет. Quscegon (один из трех сыновей Os-
Bceyatyr'di)\ см. Абаев 1949, 266.
Толкование последнего имени как идентичного teg «мужчина»
опирается на параллели с груз. K'aci (как апеллятива «мужчина»)
К'асоЪа «мужественность» (Важа Пшавела); ср. также др.-перс,
имя собственное Martiya- наряду с martiya- «мужчина».
Хоре; (Xovs, Xows?) в стр. 8, по всей видимости, не поддается
толкованию; прочтение его тоже недостоверно. Имя *Istur = осет.
styr/stur, cestur, istur, ustur «большой», насколько мне известно,
нигде не встречается. При передаче сарматских имен собственных
греч. о замещает Иран, и (к примеру, Етоааракос; = *Етораарако(;
«большеголовый», ср. осет. scerystyr «заносчивый» (обратный ба-
хуврихи, см. Zgusta 1955, 149).
Это толкование предполагает, что мы имеем дело с
могилой (кенотафом?) четырех разных умерших. Иная
интерпретация была предложена (к сожалению, в труднодоступных
86

Рецензия на книгу: Згуста Л. Древнеосетинская Зеленчукская надпись
публикациях) осетинским этнологом Бязырты Александром.
Он полагает, что надпись на могильной плите сделана в
память об одном единственном умершем, чье имя упоминается в
стр. 19-20. В соответствии с этим он читает Lakani cirtce как
«могила Лакана» (ср. диг. Icequcen «юноша» ?). Другие имена,
по мнению Бязырты, относятся к трем поколением его предков
(Saxir, Bcegatyr, ÆпЬа1ап, согласно А.Бязырты), при этом второе
и третье имя повторяются дважды. Непонятные слова из стр. 8-9
остаются без внимания, что, к сожалению, снижает ценность
этого толкования. Оно было бы тем не менее оправдано, если
стр. 8-9 понимать как титул или прозвище Сахира (Sayir)
(исходя из предположения, что чтение Згусты верно) и читать их как
Saxirifurt, xovs- (xows-?)i sturifurt, Bceyatcer ..., т.е. «сын Сахира,
великого xovs (xocos)-di сын, Вæуагæг ...». Мы имели бы здесь,
следовательно, типичную для современного языка изафетную
конструкцию (по типу mcefyd-y zcerond «мой старый отец»;
старое относительное местоимение -уа- отождествляется с
окончанием генитива). К сожалению, нам неизвестно значение xovs
(xows). Кроме того, эта интерпретация предполагает довольно
непоследовательный анаколуфический синтаксис.
Подобные прочтения автором исследования были кратко
изложены (на стр. 36 и далее), но в результате продолжительного
критического рассмотрения отвергнуты. Ведь до тех пор, пока строки 8-9
не получат убедительного толкования, окончательная
интерпретация надписи не может быть дана.
Результат лингвистического рассмотрения надписи, на
основании эпиграфического анализа памятника, относимого к 11-12 веку,
незначителен. В генитиве на -/ не было ничего неожиданного,
метатеза -Sr- > -rt- уже представлена в более древних сарматских
именах собственных (см. Zgusta 1955, с. 233 и далее) и в какой-то
степени является общей чертой осетинского и согдийского языков.
В строке 19-20 встречается указательное местоимение -а («этот») в
форме генитива мн. ч.; тот факт, что эта форма (ani) соответствует
дигорскому (ср. ирон. adon(y)), не означает, что язык надписи особо
близок 'древнедигорскому' диалекту, поскольку дигорский в целом
представляет всего лишь более позднюю форму современного
осетинского языка; иронский, по-видимому, является вторичным
явлением. Изменение -an > -on еще не состоялось, оно осуществится
только в 14-15 веке. В современном языке не встречается ни
одного из перечисленных имен (см. Fritz, там же). Одно имя
свидетельствует о тюркском влиянии. Если стр. 19 читать как Lak = Laeg
(«мужчина»), то это значит, что данное слово, заимствованное, по
87

Ф. Тордарсон
всей видимости, из какого-то восточнокавказского языка, вошло в
словарный состав осетинского языка уже в 11-12 веке.
При чтении надписи неизбежно встает романтический вопрос,
действительно ли она является уникальным явлением или в средние
века существовали и другие попытки использования греческого
алфавита для записи осетинского языка.
ЛИТЕРАТУРА
Абаев В.И. Осетинский язык и фольклор. Т. I. M.-JI. 1949.
Абаев В.И. Историко-этимологический словарь осетинского
языка. Т. I. М.-Л. 1958.
Fritz S. Die ossetischen Personennamen. Dissertation. Wien. 1983.
Thordarson F An Ossetic Miscellany. Lexical Marginalia //
Kalyanamitraraganam. Essays in honour of Nils Simonsson. Oslo. 1986.
P. 277-286.
Zgusta L. Die Personennamen griechischer Stadte der nordlichen
Schwarzmeerkuste. Praha. 1955.

А.М. ЛУБОЦКИЙ
I. АЛАНСКИЕ МАРГИНАЛЬНЫЕ
ЗАМЕТКИ В ГРЕЧЕСКОМ
ЛИТУРГИЧЕСКОМ МАНУСКРИПТЕ
П. АЛАНСКИЙ ТЕКСТ В «ТЕОГОНИИ»
ИОАННА ЦЕЦА

I. АЛАНСКИЕ МАРГИНАЛЬНЫЕ
ЗАМЕТКИ В ГРЕЧЕСКОМ
ЛИТУРГИЧЕСКОМ МАНУСКРИПТЕ
1. ПРЕДИСЛОВИЕ
«На примере Зеленчукской надписи видно, что аланы-осетины
прибегали в отдельных случаях к греческому письму для составления
эпитафий на своем языке, быть может и для других целей... Новые
находки такого же порядка вполне вероятны» [Абаев 1949: 43].
В 1992 году, во время работы над византийскими
литургическими рукописями в Библиотеке Академии наук в
Санкт-Петербурге, профессор Копенгагенского университета Сюссе Энгберг
обнаружила манускрипт, содержащий приблизительно 30
маргиналий, т.е. заметок, сделанных на полях. Заметки эти
написаны греческими буквами, однако язык большинства из них не
был греческим. Вернувшись в Копенгаген, Сюссе Энгберг
показала эти маргиналии своим коллегам, высказавшим
предположение, что они написаны на одном из иранских языков, скорее
всего на осетинском или на его более древней стадии. Однако
специалисты по осетинскому языку выразили серьезные
сомнения относительно подобной атрибуции, что побудило Сюссе
Энгберг разместить некоторые из этих маргиналий в Интернете
на странице «Linguist list» с просьбой к языковедам мира
помочь определить их язык1. Так я впервые узнал о
существовании этих заметок. Я списался с Сюссе Энгберг и подтвердил
ей аланское, т.е. праосетинское, происхождение маргиналий.
1 Всех интересующихся отсылаю к странице во всемирной сети по следующему
адресу: http://linguistlist.Org/issues/3/3-596.html, где это обращение до сих пор
размещено. В 2007 году свой разбор маргиналий, представленных на «Linguistlist»,
опубликовал СМ. Перевалов.
91

A.M. Лубоцкий
Еще в 1949 году В.И. Абаев высказал предположение (слова эти
приводятся выше в эпиграфе), что аланы пользовались
греческим алфавитом, чтобы делать записи на своем языке для разных
целей. Находка маргиналий стала блестящим подтверждением
этой догадки.
Поначалу мы вместе с Сюссе Энгберг предполагали
подготовить совместное издание аланских маргинальных заметок: в
1993 и в 1994 годах мы провели две рабочих встречи - одну в
Лейдене, а другую в Копенгагене, на которых обсудили
главные принципы этого издания и начали составлять комментарий.
Сюссе Энгберг перевела большинство греческих заголовков,
расшифровала аббревиатуры, принялась за подготовку описания
рукописи. Мне же предстояло сделать лингвистический анализ.
Вскоре после этого, в связи с личными обстоятельствами, ей
пришлось прекратить работу над подготовкой издания, которую
я продолжил уже один.
В 2002 году ныне покойный Виталий Михайлович Гусалов
обратился ко мне с просьбой написать статью об этих маргинальных
заметках для журнала Nartamongce, главным редактором
которого он тогда был. На основании материалов, готовившихся к
изданию, я составил тогда предварительный доклад, увидевший свет
в 2004 году [Engberg, Lubotsky 2003 (2004)]. В 2011 году мной
совместно с моим московским коллегой С.А. Ивановым была
опубликована еще одна маргиналия [Ivanov, Lubotsky 2011].
Целью настоящего издания является введение в научный
оборот полного собрания алацских маргинальных заметок с тем,
чтобы сделать их, наконец, доступными для научного
сообщества. Предлагаемые ниже интерпретации заметок, конечно же,
не являются окончательными и, вне всяких сомнений, в будущем
будут уточнены.
Настоящее издание многим обязано Сюссе Энгберг, чьи
глубокие познания в области византийских рукописей и литургии
сыграли очень важную роль на начальных этапах работы. Кроме
того, я благодарен Р. Шмитту, В. Садовскому и М. Янде за
критические замечания, а также С.А. Иванову, любезно
предоставившему мне имевшиеся у него фотографии манускрипта Q12.
В завершение мне хотелось бы выразить благодарность
Библиотеке Академии наук в Санкт-Петербурге за
разрешение публикации маргинальных заметок, а также
поблагодарить профессора Р.С. Бзарова и Институт истории и археологии
Республики Северная Осетия-Алания, сделавших возможным
настоящее издание.
92

Аланские маргинальные заметки в греческом литургическом манускрипте
2. ОПИСАНИЕ РУКОПИСИ
2.1. Манускрипт Q12 из Библиотеки Академии наук в Санкт-
Петербурге представляет собой греческий ветхозаветный лекцио-
нарий, или профитологий. Профитологий - это книга, содержащая
отрывки из Ветхого Завета, расположенные в том порядке, в
каком происходит их чтение во время литургического года. Перед
составителями всегда вставала проблема, в какой
последовательности по отношению друг к другу расположить неподвижные
праздники, т. е. праздники с фиксированной датой, и подвижные,
без фиксированной даты. В разных профитологиях эта проблема
решалась по-разному, и поэтому те, кто ими пользовался,
сталкивались с затруднениями при ориентации в своем экземпляре
рукописи. Обычное расположение чтений, встречающееся во многих
рукописях профитология, начинается с Рождества (25 декабря) и
Крещения (6 января), за ними следуют подвижные праздники -
чтения для будних дней Великого поста, начиная от среды перед
Масленицей до кануна Пасхи включительно, и чтения для вечерен
периода Триодиона, т. е. до воскресенья после Троицы (киршкг]
icov Ayicov n&vxcov) - и, наконец, неподвижные праздники от
сентября до августа.
Каждый литургический день имеет заголовок, который
указывает на то, когда отмечается данный праздник в течение года с
подвижной или неподвижной датой. В великопостный период в
заголовке должны упоминаться и день недели, и неделя
Великого поста, например: «Пятница третьей недели Великого Поста»
(xfj 7iapaoK8Dfj xfjc; epSojLidSoc; x&v vriaxeuov). Каждый из праздников
периода Триодиона имеет особое наименование, например,
«Воскресенье Святых Отцов» (киргакг] xcov Ayicov Пахерсоу).
Заголовки фиксированных праздников обычно включают в себя и дату, и
имя святого данного праздника, например: «13 ноября, Св. Иоанн
Златоуст» (jlxt|a/1 voeuj3picp iy' xfj 7iapaux>vfj тогЗ ayiou icoawoi) тог)
ХР’оаосхбцог)).
Именно такой порядок мы находим в манускрипте из
Санкт-Петербурга, большая часть которого была переписана в
1275 году н.э. неким 'Icoavvnc; ауаууæахо-бшкоуос; (Иоанном,
дьяконом, ответственным за чтение Священного писания в
церкви; относительно других почерков см. § 3). Он переписал
манускрипт не для себя, а для священника по имени Xpvaoq по
заказу последнего. К сожалению, это все, что мы о них знаем из
приписки на последнем листе рукописи; переписчик не добавил
93

A.M. Лубоцкий
никаких подробностей ни о своем географическом месте
пребывания, ни о самом себе, ни о предполагаемом владельце.
Мы также не располагаем никакой информацией о
происхождении манускрипта: инвентарное описание [Index s. a.: f. 4] лишь
указывает на дату его приобретения библиотекой в 1862 году2. Сам
манускрипт не дает нам никакого ключа для ответа на вопрос о
том, где он был составлен. Манускрипт написан на бумаге, в два
столбца на странице, и образец, с которого он был скопирован,
относился к константинопольской традиции, отличной от так
называемой монастырской. Он мог быть переписан почти в любом
месте, входившем в сферу влияния Византии, за исключением
Италии.
Рукопись содержит 138 листов, часть из которых серьезно
повреждена: лист 7-й имеет лишь одну колонку, на листах 126-138
утеряны некоторые поля и часть текста. В 1964 году рукопись была
полностью отреставрирована.
В какой-то период этим манускриптом владел и пользовался
не грек, а кто-то, выучившийся читать и писать по-гречески и
живший в греко-православном обществе, где греческий служил
языком литургии. У этого владельца возникла потребность
подписать названия праздников на полях своего манускрипта,
поскольку он не мог с легкостью определить при беглом просмотре
текста, о каком празднике идет речь, как это делал бы человек,
для которого греческий язык родной3. Можно предположить,
что этому человеку вменялось в обязанность читать вслух
Священное писание в церкви и он достаточно хорошо владел
греческим языком, чтобы зачитывать нужные места после того, как
они им были найдены в рукописи. С этой целью он приписал
собственные сокращенные заголовки на полях сразу после
полных заголовков, имевшихся в манускрипте. Его заметки всегда
предваряются крестом. Некоторые заметки сделаны по-гречески,
другие - на его родном языке греческими буквами. Почти все
праздники периода Триодиона и фиксированного года снабжены
маргиналиями, а в великопостный период отмечены лишь
понедельники каждой недели.
2 В статье [Ivanov, Lubotsky 2011: 7, сноска 3] сделано предположение, что
рукопись была продана библиотеке российским офицером (или кем-то из членов его
семьи), участвовавшим в Кавказской войне и привезшим ее с собой в качестве
трофей. О других подобных примерах см. [Малахов 1997: 35-36].
3 Сходный феномен наблюдается в профитологиях, использовавшихся в арабого-
ворящих странах.
94

Аланские маргинальные заметки в греческом литургическом манускрипте
Глоссатор, т. е. тот, кто делал эти заметки, обладал хорошим
пассивным знанием греческого языка и православной
литургии. Он правильно распознавал греческие сокращения, такие как
%P(dgogt6|uod), a7co(xo)|Li(r|v) и пр., часто свободно транскрибировал
греческие заголовки, а иногда даже сокращал их. Кроме того,
очевидно и то, что автор заметок не имел обширных познаний в
области греческой морфологии и синтаксиса.
2.2. Родной язык глоссатора может быть с уверенностью
идентифицирован как аланский, предшественник осетинского, для чего
достаточно упомянуть содержащиеся в заметках названия дней
недели xoDT^aoi) 7E&V 'воскресенье' (~ осет. xwycawbon /xucawbon 'id.')
или аг)тгот|р 'понедельник' (~ осет. диг. avdiscer 'id.'). Вместо того
чтобы называть язык маргинальных заметок древнеосетинским, я
решил обозначать его как аланский, тем именем, под которым он
был известен византийцам (ср. [Абаев 1949: 4141 ff., passim]; о Цеце
см. след. главу).
То обстоятельство, что заметки на аланском языке были
обнаружены в греческом профитологии, подкрепляет свидетельство
фламандского монаха-францисканца Гильома де Рубрука,
отправленного французским королем Людовиком IX послом в
Монгольскую империю. Рубрук сообщает, что, когда он находился в городе
Орна на Дону в 1253 году н.э., группа алан (которых здесь зовут
Аас) пришла к нему на Троицу с визитом; а также, что они
христиане греческого толка, пользуются греческим алфавитом и что у них
греческие священники4.
2.3. Определить точную дату маргинальных заметок не
представляется возможным. Поскольку глоссатор копировал почерк
греческого писца (см. § 3), датировка, основанная на палеографии, едва
ли осуществима. Однако, исходя из исторических данных,
маловероятно, чтобы аланы вели богослужение на греческом языке после
1453 года, т.е. после падения Константинополя. Таким образом,
маргинальные заметки должны были быть сделаны между 1275
годом н.э., соответствующим датировке рукописи, и 1453 годом н.э.
Наиболее вероятной представляется датировка XIII или XIV веком,
до истребления алан армией Тамерлана5.
4 "In vigilia pentecostes venerunt ad nos quidam Alani qui ibi dicuntur Aas, christiani
secundum ritum Grecorum et habentes litteras graecas et sacerdotes graecos" [Alemany
2000: 154].
5 О латинских и византийских источниках, связанных с христианизацией алан,
см. [Alemany 2000].
95

A.M. Лубоцкий
3. ПАЛЕОГРАФИЯ
3.1. Рукопись написана рукой четырех разных переписчиков
(см. [Лебедева 1973: 49]): первый переписал листы l-35v; второй -
листы 36-42v; третий - листы 43-45v. Оставшаяся часть (листы
45v-138) была переписана вышеупомянутым Иоанном, который
также снабдил ее колофоном (см. § 2.1). При написании заголовков
и заглавных букв, как правило (за исключением листов 36-42, рука
второго переписчика), применялась киноварь.
Форма букв аланских заметок и палеографические особенности
глоссатора сильно напоминают почерк греческого писца по имени
Иоанн, который переписал большую часть рукописи. В следующей
ниже таблице отдельные буквы и лигатуры, используемые в
заметках, сопоставляются с теми, которые встречаются в основном
тексте. За одним-единственным исключением (up на л. 120г), все буквы
греческого текста взяты с листа 107г.
96

Аланские маргинальные заметки в греческом литургическом манускрипте
Очевидно, что обе системы весьма схожи, и мне остается лишь
рассмотреть различия между ними.
97

A.M. Лубоцкий
(1) В обеих системах альфа в связной и в свободной позиции
пишется по-разному, но характерная для аланских заметок альфа с
длинной наклонной чертой не встречается в греческом тексте практически
нигде6. Эта альфа, которую в дальнейшем я буду называть «аланской
альфой» и обозначать посредством подчеркивания (а), появляется в
различных позициях и сочетаниях, а также в начале слова.
Единственным ограничением представляется позиция перед носовыми, в которой
мы встречаем исключительно аланскую альфу. Сочетания av и ац
почти всегда пишутся через лигатуру, вероятно, с единственным
возможным исключением в случае с листом 126v, однако там буквы стерты и
плохо читаются. Важно, что сочетание av также пишется с аланской
альфой в греческих словах (101v f| av6Xv\\f\q, 121r f| vnonavxi).
В нескольких словах (например, napaq Юг и аатёцак 107г) оба вида
альфы используются в одном и том же слове, и, поскольку отсутствуют
какие-либо палеографические причины, которые могли бы объяснить
их распределение, можно предположить, что переписчик пытался
таким образом передать два различных звука аланского языка.
Т.Т. Камболов [Камболов 2006: 207] предложил читать аланскую
альфу как омикрон (nav ~ осет. Ьоп, кац ~ осет. кот, о чем см. ниже,
s.w. ЮОг, 116v), что маловероятно, поскольку а встречается также в
неназализованной позиции, где она не соответствует осетинскому о, на
что уже было указано СМ. Переваловым [Перевалов 2007: 21].
Скорее всего, аланская альфа передает звук /а/, тогда как
обычная альфа обозначает /æ/. Так, например, аотёцак соответствует
осетинскому (в обоих диалектах) ^ste/raag- 'восьмой', и только
вторая альфа в этом слове аланская. Случай с 7iapa<; менее
очевидный, но если это слово действительно сопоставимо с
осетинским barysc'i / barcesk'ce 'пост', то мы вновь видим, что первая
альфа - аланская и соответствует осетинскому а, тогда как вторая,
обычная альфа, соответствует осетинскому се. Также в словах типа
XODi^aoi) (ЮОг) - осет. xwycaw / xucaw 'Господь', пасцк ~ basyl /
basil, cpr|Ti(3avr| -fydywani /fidiwane, шгоатоХ, ~ диг. Amistol
наблюдаем совпадение аланской альфы и осетинского а. К этому вопросу
мы еще вернемся, когда ниже будем рассматривать отдельные
маргинальные заметки, а также в § 10.3.
(2) Форма беты и форма дзеты в аланском и греческом текстах
слегка различны. Сочетание т£, в силу объективных причин,
встречается только в аланских заметках и пишется в виде лигатуры.
6 Единственным обнаруженным мной исключением стала альфа в заголовке на
листе 134v, что свидетельствует о том, что греческий переписчик Иоанн имел в
своем арсенале эту букву, но крайне редко использовал ее.
98

Аланские маргинальные заметки в греческом литургическом манускрипте
(3) И в греческом, и в аланском используются без какого-либо
разграничения два вида пи: они много раз встречаются недалеко
друг от друга на одной и той же странице, в одной и той же строке и
даже в одном и том же слове. Это замечание верно и применительно
к букве гамма, которая, однако, чрезвычайно редка в аланском.
(4) Две разновидности буквы тау также используются как в
греческом7, так и в аланском. Однако в аланских маргиналиях
«заглавную» тау находим только в сочетании тг|, которое встречается
четыре раза и всегда пишется с заглавной тау. В греческих же
заметках глоссатор использует заглавную тау чаще, см. 105v и 119г.
3.2. Как греческий переписчик, так и аланский глоссатор не
используют переноса слов, однако в конце строки глоссатор
определенно пытался окончить слово, и в случае, когда это ему не
удавалось, он, как правило, разделял слова для переноса после гласных.
В двух случаях глоссатор проставил буквы поверх строки. В одном
случае (128v) он так поступил для того, чтобы втиснуть последнюю
букву слова. В другом случае (137г) ситуация не вполне ясна.
4. ДИАЛЕКТЫ ОСЕТИНСКОГО ЯЗЫКА
4.0. В современном осетинском языке различают два основных
диалекта: иронский (восточноосетинский) и дигорский (западно-
осетинский). Иронский диалект, легший в основу литературного
языка, исторически более продвинутый. Если обозначить стадию
осетинского языка, предшествующую разделению на диалекты,
как общеосетинскую (общеосет.), то можно описать основные
расхождения между этими двумя диалектами с точки зрения звуковых
изменений, ведущих от общеосетинского к иронскому (подробный
обзор см. [Абаев 1949: 357 ff., Cheung 2002: 12 ff.])8.
7 В непосредственной близости друг от друга находим их на листе 107г,
и
8 В дальнейшем осетинские слова пишутся согласно транскрипции, используемой
В.И. Абаевым в «Историко-этимологическом словаре осетинского языка».
Исключение составляют лабиализованные согласные kw, k'w, xw, gw, q\ gw, для которых
В.И. Абаев использует к0, g0 и т. д., а также иронские палатализованные аффрикаты с,
с', j, которые он записывает как к, к\ g. Если приводятся две осетинские формы, то
первая из них соответствует иронскому диалекту, а вторая - дигорскому.
Использование астериска перед приводимой формой указывает на то, что эта форма, не будучи
засвидетельствованной, является результатом реконструкции. Формы, заключенные
в косые скобки (/ааа/), представляют собой фонологическую интерпретацию, а те
из них, которые помещены в квадратные скобки ([ааа]), - фонетическая реализация.
99

A.M. Лубоцкий
4.1. Осетинский сдвиг гласных. Неначальные общеосет. */ и *и
слились в ирон. у, например, ирон. Jyd 'отец' (при диг. fidce), ирон.
fyrt 'сын' (при лит./иП). Это звуковое изменение послужило
толчком к еще нескольким фонетическим изменениям. Поскольку в
языке более не оставалось i и и, общеосет. *е и *<э дали соответственно
ирон. i и и, заполнив таким образом образовавшуюся пустоту в
системе вокализма, например, ирон. mig 'облако' (при диг. megce),
ирон. urs 'белый' (при диг. ors).
4.2. Начальное *и- стало ирон. *wy-, например, ирон. wyrd
'выдра' (диг. urdce). После перехода *i>y, начальное у- исчезает в ирон-
ском. Как следствие, в иронском утрачивается артикль, ударение же
становится контрастным (см. ниже, § 4.7).
4.3. Дальнейшим следствием перехода */, и > у стало
возникновение в иронском новых консонантных фонем. В позиции перед
общеосет. */ и *е, велярные согласные были палатализованы, что
привело к возникновению ирон. с, с', j, ср. ирон. cyzg 'девочка'
(диг. kizgce). В позиции перед общеосет. *w, велярные были
лабиализованы, так что иронский получил полные ряды лабиализованных
велярных и увулярных, а именно kw км xw gw qw gw, например, ирон.
kwyrd 'кузнец' (диг. kurd), sk'wynyn 'рвать' (диг. sk'unun), xwyssyn
'спать' (диг. xussuri) и т. д.
4.4. Утрата в иронском конечного гласного -се. Наряду с
примерами, приведенными в предшествующих параграфах, ср. также
ирон. kwyroj 'мельница' (диг. kurojnce), cexsin 'госпожа' (диг. cexsijnce)
и т. д.
4.5. Развитие общеосет. *Cwa (главным образом *xwa) в ирон. Со,
например, ирон. xorz 'хороший' (диг. xwarz), xos 'сено' (диг. xwasce)
и общеосет. *Cwce в ирон. Ссг, ср. хсегуп 'есть' (диг. xwceruri), ugces
'сноп' (диг. igwces).
4.6. Общеосет. awce > ирон. wa, например, ирон. nwar 'вена,
жила' (диг. nawcer), ирон. bwar 'тело' (диг. bawcer), ирон. cwan
'охота' (диг. cawcen). Дополнительные примеры см. [Абаев I: 318].
4.7. Ударение в двух диалектах различно. В иронском ударение
контрастное и во многом предсказуемое. Место ударения
определяется следующим простым правилом: ударение в слове падает на
первый слог, если гласная этого слога не является æ или у. В
противном случае ударение получает второй слог слова. Это правило
оставалось в силе до утраты начального у- (см. 4.2 выше), так что
иронские формы, прежде имевшие определенный артикль,
сохраняют ударение на первом слоге.
Правила ударения в дигорском не вполне ясны (обзор
литературы см. [Cheung 2002: 119 f.]). В любом случае ударение в этом
100

Аланские маргинальные заметки в греческом литургическом манускрипте
диалекте очень слабое и трудноразличимое. Ни [М./Ф.], ни [Таказов
2003], ни [Абаев I-IV] в своем этимологическом словаре не
приводят ударение в дигорских словах. Скорее всего надо предполагать
вслед за [Cheung 2002: 121], что выбор места ударения в иронском
является инновацией, а дигорская система более архаичная и ближе
к исходному общеосетинскому состоянию.
4.8. Здесь важно подчеркнуть, что вышеупомянутые изменения,
имевшие место в иронском диалекте, произошли относительно
недавно. Это значит, что все или почти все они относятся к посталан-
скому периоду. На первый взгляд, аланские слова сильно схожи с
дигорскими, однако это впечатление может быть обманчивым,
поскольку на том этапе между двумя диалектами было гораздо меньше
различий. Иначе говоря, для того чтобы определить возможную
диалектную соотнесенность глоссатора, следует искать не архаизмы,
а инновации.
5.АЛАНСКИЙЯЗЫК
И ГРЕЧЕСКИЙ АЛФАВИТ
Нам известны еще два случая, когда греческий алфавит
использовался для записи аланского языка: аланская надпись XI-XII вв.,
обнаруженная в 1888 году в верховьях реки Зеленчук (ср.
[Абаев 1949: 260 ff., Zgusta 1987]), а также несколько аланских фраз,
цитируемых византийским автором Цецем (XII в. н.э.) в своей
«Теогонии» (см. след. главу).
В греческом алфавите византийской эпохи отсутствуют
средства для передачи целого ряда звуков осетинского языка, например,
с [tsL J [dz], q, g, Ъ, d, g, се. Более того, отсутствует возможность
передачи глоттализации. Если судить по двум названным выше
текстам, звуки b, d, g передавались соответственно через греческие
буквы я, т, к, поскольку в то время греческие р, 5, у были звонкими
спирантами (см. [Абаев 1949: 255 f.]), ср. у Цеца тпаухас, ~ осет.
(диг.) dee Ъоп xwarz 'добрый день' (приветствие) или Зеленчукское
яака&ар, соответствующее осет. Bceqatcer, и т. д.
Звуки с и j передаются сочетанием т£ в обоих памятниках,
ср. Цец kivt^i 'невеста' = осет. cynj / kinjee 'id.' [Абаев 1949: 258],
Зеленчукское т^рЭе = осет. cyrt / cirt 'памятник' (относительно -s
см. § 10.3). В аланские времена эти аффрикаты были, скорее всего,
палатальными (см. § 10.3). Прочие проблемы, относящиеся к
орфографии, обсуждаются ниже, § 10.
101

A.M. Лубоцкий
6. ПОЛНЫЙ СПИСОК МАРГИНАЛЬНЫХ
ЗАМЕТОК
В левой колонке приведенной ниже таблицы дается
транскрипция всех маргинальных заметок; встречающиеся в тексте лакуны
обозначаются через квадратные скобки ([...]), тогда как косая
черта (/) указывает на смену строки. В правой колонке даются полные
заголовки из текста самой рукописи и, поскольку заголовки в
большинстве своем сильно сокращены, опущенные буквы добавлены в
круглых скобках. Греческие заголовки представляют собой
стандартные формулировки, встречающиеся практически в таком же
виде и в других рукописных профитологиях.
В общей сложности рукопись содержит 34 заметки. Из них 24
заметки являются аланскими, 9 заметок - греческими, а одна
заметка - смешанной по языку.
Лист
Маргинальные
заметки
Греческие заголовки
J Великий пост:
10г
21г
ЗОг
37v
45v
55v
69r
79v
83r
91v
(piGTT|viK Tuapaq
auxeaf|p P'
ai)xsar|p y'
ai)i8ar|p 5'
СШТ8<ХГ)р 8'
aDTsafjp q
auxeafjp axotip
f| |И8/ш/|Я0р/фС0ОЦ
daf|p
T[k\0\)
xfj 5' xfjq тиросрауои
xfj P' xfjc; P' 8p8(o(id8oq)
xfi P' xfjc; Y £p5(ojud5oc;)
xfj P' xfjq jne(cyr|<;) 8p8(ojnd8o^)
xfj P' xfjc; e' 8p5(ojnd5o(;)
xfj P' xcov Paicov
xfj dyia Kai ji(e)y(d)X(r|) P' rcpan
—
хф dy(iw) ка1 ц(е)у(а)А,(ф) оа(РРахф) 8<зя(ёра<;)
—
Период Триодиона:
lOOr
lOlv
102v
7ir|T^ivdK /
XODT^aou / Tidv
f| avaA,*u/\|/ig
x(cov) dyi(cov)
7u(axs)pcov
xfj 7iapajLio(vfj) xfjc; це(ао) v' (т.е.
JISG07T8VXr|KOOXfjC;)
xfi 7iapa(i(ovfi) xfjc; dvaAri(\|/8C0c;)
xfi 7iapa|Li(ovfi) x(cov) dy(icov) tit]' dy(io)v)
7i(axs)pcov
102

Аланские маргинальные заметки в греческом литургическом манускрипте
Продолжение таблицы
Лист
104г
105v
105v
Маргинальные
заметки
aapa/(3apav /
fiaxurgv
x(cov) a
if] кг)(ргакт]) P'
Греческие заголовки
тф шх(Рратсо) xfjc; v' (т.е. 7revxr|KOGxfjc;)
san(epaq)
xrj Tiapaja(ovfj) x(cov) dy(icov) 7rdvTC0v
idem
Неподвижные праздники:
107г
108v
109v
110v
lllv
113v
116v
119r
120r
121r
124v
126v
128v
daxe/цак Ttavf]
г£(7гат^1кр6[. ..]/kov
Kavi
x^oi)Pdp
oi)priay/|3avai
xoi)§e6X6yoqico'
7iav
TT|jiiTf|pi 7iav
jiiXaf)^ rcdv
^ipfjv / koc|ll ttocv
8Ц та dyia x(cgv)
dyicov
тгао’п^ / 7iav
f| i)7i;67ravTi
dpf|va/xf| 7iavf|
фг|т{/рауг| / яауг)
шгоахо^ / 7iav
jLirj(vi) аетгл^е^рргф) ц’ ец x(f|v) yewrjaiv xfjg
bn(epayiaq) $(sox6)koi)
^m(vi) a87ix(8jLiPpi«) iy' 8Ц x(fiv) |ivf)|i(r|v) xcov
8yKaivi(cov) x(fjc;) dy(ia<;) dvac(xdaecoc;) |
jir|(vi) as7ix(8|nppicp) i5 eiq x(f]v) ihf/coaiv xoi)
xijiioa) ax(m))poi) |
jir|(vi) GS7rx(e|uPpicp) K.q x(o)a3 dy(ioi)) ico(dwoi))
XOi) SsO^OyOD |
jir)(vi) 6кх(соРр(ф) кд’ jivfijLi(r|) xoi) ji(8)y(d) X(ou)
a(8)ioji(oi)) |
jir](vi) vosjLippiw г]' 8Ц x(f|v) awa^iv x(o)i)
dpx(i)o"xpaxf)yoi) jiix(af|A,)
jirjvi vosjiPpi© iy' xfj 7iapa|i(ovfj) x(o)i) dy(ioi))
гсо(аууо’о) x(o)i) хр(иаоах6|юи)
jir|vi У08|арр!ф ка’ x(fj)c; wr(ep)ay(tac;)
$(sox6)kod 6x8 eiae^&rj) eiq x(d) dy(ia) x(oov)
dyicov |
jir|(vi) iavcoapiw eiq x(f]v) a' xfj 7uapa(jiovfj) if\q
7i8pixojLi(f]g) xoi) к(’орю)г) тщ(соу) i(r|ao)\)
Х(ршхо)г). к(а1) xoi) оочои 7i(ax)p(6)(; r)|Li(cbv)
pa(ai)^(sio\)) |
jir|(vi) ф81)рог)ар!ф P' f\ vnanavxi] xoi) K(upio)i)
fjji(cbv) i(r|ao)i) x(pKrxo)i) |
|xr|(v0 юг)у(ф 8' eiq x(f|v) 87i8^ei)aiv x(cov)
sx^pcov. Kai ev xfj ftapa|i(ovfj) xfjc; yevojjivr)*;. ev
хф кацлф A,ixfjjg
(ir|(vi) югмф кб’ ец х(6) yewsoiov <sic!> xoi)
dy(iou) ico(dwoa)) xoi) 7тро5(р6цог)) |
jxn(vi) хф аг)х(ф) к$' xcov dy(icov) ка1
7фсохокорг)(рсасоу d^o(ax6A,cov) яехрои ка!
7icn3A,(ou) |
103

A.M. Лубоцкий
Окончание таблицы
Лист
130г
134v
135v
137r
138r
Маргинальные
заметки
ц\ж 7tav
[...]ФС0/[...]
[...](3a/[...]e/[...]i
ШтЩ/[..]а/
[.]г|рког)ра/[...]а[?
ypriyopi 7tavr|
Греческие заголовки
jjj|(vi) тф аг)т(ф) к' той ау(юг)) ярофГ|т(ог))
r\k\ov
jir|(vi) тф аг)т(ф) qr ец t(tjv) цетацбрфсосяу тог)
к(г)рю)г) f]ja(cov) 1(г|ао)гЗ %(ргато)г)
jnr|(vi) тф аг)т(ф) ец т(ас;) is' ek; t(t|v)
Koiji(r|aiv) xf[q гт(ерау(ас;) О(еотб)ког)
jnr|(vi) тф аг)т(ф) к$' ец t(tjv) шю(то)]и(г|у) тог)
яробрбц(ог))
jir|(vi) гаууошргæ ке' той ev ay(ioi<;) 7т(ат)р(б)с;
tIjli(g)v) ург|уорюг)
7. КОММЕНТАРИИ К МАРГИНАЛЬНЫМ
ЗАМЕТКАМ
В следующих ниже комментариях маргинальные заметки
рассматриваются с различных точек зрения: литургической,
палеографической и лингвистической. После каждой заметки следуют
греческий заголовок, к которому она относится, ее перевод, а также
ее черно-белая фотография. Затем там, где необходимо, дается
краткий обзор литургического контекста (Л), призванный объяснить
связь между заметкой и греческим текстом, за которым следуют
палеографические комментарии (П), а также анализ смысла заметки и
ее языковой структуры (Я).
Сначала мною рассматриваются аланские заметки (а также
смешанная заметка) в § 8, а потом следуют греческие заметки в § 9.
8. АЛАНСКИЕ МАРГИНАЛЬНЫЕ ЗАМЕТКИ
При анализе и интерпретации аланских заметок я стараюсь быть
очень осторожным, поскольку приходится иметь дело сразу с тремя
неизвестными.
(1) Хотя и ясно, что язык глоссатора представляет собой один из
предшествующих этапов развития осетинского языка, мы не знаем
точно, насколько он архаичен.
104

Аланские маргинальные заметки в греческом литургическом манускрипте
(2) Нам неизвестны орфографические правила, которым
следовал глоссатор, и, более того, нам даже неизвестно, существовали ли
они вообще.
(3) Маргинальные заметки не всегда являются переводом
греческих заголовков, и поэтому зачастую об их содержании
приходится лишь гадать. Вполне допустимо, конечно, что глоссатор делал
и ошибки: ведь он не составлял официальный документ, а делал
заметки для собственного пользования, так что теоретически они
могут нести следы некоторой небрежности. Тем не менее исходить
следует из предположения, что текст составлен правильно, и по
возможности воздерживаться от исправления заметок.
Юг (purnyviK napaq
Греческий заголовок: ifj 5' xfjq торосрауои 'Среда Сырной
седмицы'
Л: Среда Сырной седмицы является началом Великого поста.
П: Форма буквы к оказывается в ряде случаев близкой к г| в
аланских маргинальных заметках. Поскольку после йоты
прочтение -г| вряд ли возможно, в данном контексте может
подразумеваться только к. О двух различных формах альфы в одном и том же
слове, а также об особенностях формы тау, когда за ней следует эта,
см. выше § 3. Заметка является полной и вполне разборчивой.
Аланское napaq обозначает, по-видимому, /baraes/. Поскольку
древнеиранское *р регулярно дает осет. f9 в аланском, вероятно,
не было фонемы /р/, так что аланское п должно передавать /Ь/. Как
было указано в § 3, «аланская» альфа обозначает звук /а/, а обычная
альфа - звук /æ/.
Я: Очевидно, что аланская маргинальная заметка не
является буквальным переводом греческого заголовка, так что ее анализ
может быть только предположительным. Поскольку среда Сырной
седмицы - первый день Великого поста, представляется
вероятным, что заметка должна значить что-то вроде «начало Великого
поста» и что второе слово, napaq /baraes/, родственно осет. barysc'i /
barcesk'ce 'пост, траур'. Осетинское слово заимствовано из
греческого 7Шраакеиг| в значении '(день) подготовки; пятница, день,
предшествующий субботе', вероятно, через грузинское посредство
105

A.M. Лубоцкий
(ср. грузинское p'arask'evi 'пятница') ввиду глоттального
согласного в этом слове. Для христиан пятница является днем поста и
траура, потому что в этот день был распят Иисус. В современном
осетинском barysc'i /' barozsk'ce относится главным образом к
годовому посту и трауру по умершим, который держат женщины,
однако вполне возможно, что исходное значение было шире и включало
также и Великий пост.
Хотя мне и кажется вероятным, что ларец связано с осет.
barysc'i/barcesk'се, я не в состоянии объяснить отсутствие
конечного слога. После конечной сигмы достаточно места, однако там нет
следа каких-либо букв9.
В качестве другого варианта можно рассматривать связь алан-
ского napaq с тюркским perhiz 'воздержание, диета, христианский
или иудейский пост', являющимся заимствованием из персидского
parhez /parhiz 'воздержанность, сдержанность, праведность' (сред-
неперсидское pahrez 'защита, забота') и засвидетельствованного во
многих тюркских языках, например, в хорезмско-тюркском (XIV век
н.э.)perhiz 'воздержание', в кумыкскомparz 'религиозные
предписания, обязательства, диета', в карачаево-балкарскомpariz
'обязательства' и т. д.10 Теоретически допустимо, что на определенном этапе
аланы позаимствовали слово для обозначения 'поста' из какого-то
тюркского языка (многие слова из персидского и арабского,
относящиеся к религиозной сфере, попали в осетинский через тюркское
посредство). Однако это слово не засвидетельствовано в осетинском
языке, что делает данное предположение сугубо гипотетическим.
Первое слово заметки может быть отождествлено с осет.
festinag / festujnag 'предстоящий, грядущий', причастие будущего
времени (герундив) от глагола^е^я /festun 'вставать, становиться'.
Относительно -к-, используемого вместо -g-, см. выше § 5. Гласный
-е в ирояском festinag является результатом недавнего стяжения пре-
вербауйе- и начального i- общеосет. глагола (= диг.) istun 'стоять'11.
Обычно общеосет. (= диг.) е соответствует иронскому / (ср. § 4.1), из
чего следует, что стяжение *-cei- в -е- еще не имело место в
общеосетинском. В обоих диалектах это стяжение является продуктивным и
регулярным, ср. диг. те 'xces 'мой долг' < mce ixces [Исаев 1966: 20],
9 Кроме того, соотношение гласных в конечном слоге диалектных вариантов
(-/ / -се) не является регулярным, что делает реконструкцию общеосетинской
формы невозможной.
10 Выражаю благодарность моему коллеге Уве Блэзингу за помощь в анализе этих
форм.
11 В иронском начальный /- регулярно утрачивается, поэтому имеем styn.
106

Аланские маргинальные заметки в греческом литургическом манускрипте
ирон. we 'znag 'ваш враг' < wceyznag [Абаев 1964: § 7, Багаев 1965: 32].
Таким образом, для осетинского festinag / festujnag следует
реконструировать общеосет. *fce-istujnag.
Передача /ай/ и /uj/ через, соответственно, -i- и -г|- вполне
понятна. Однако то, что /а/ в последнем слоге передается через -1-, не
представляется столь очевидным. В аланских заметках /æ/ предстает
на письме как т\ или i в положении после предшествующего
палатального звука (аотгалр / auTeofjp /asvdaejsaer/, ofjp /saer/, ^iprjv /zaerin/,
ср. § 10.3), потому что окрашивается в [i]. Конечно, и /j/ в
предыдущем слоге могло оказать то же воздействие, тем не менее кажется
странным, что /а/, как более долгая и более открытая гласная,
получила ту же окраску, хотя нет и примеров, противоречащих этому12.
Если наш анализ верен, то эту заметку можно перевести как
'грядущий Великий пост, начинающийся Великий пост'.
21r at)T£ai]p P'
Греческий заголовок: xfj р' xf\q Р' ер8(о|ш8ос;) 'Понедельник
второй недели (Великого поста)'
Я: Эта заметка будет рассматриваться вместе с четырьмя
последующими.
ЗОг бттЕацр у'
Греческий заголовок: xfj P' xfjq у' гР8(о|ия8ос;) 'Понедельник
третьей недели (Великого поста)'
12 Следует, однако, обратить внимание на то, что множественное число причастий
будущего времени образуется с огласовкой на -се- (-ceg-tce).
107

A.M. Лубоцкий
37V Ut)T£GT|p S'
Греческий заголовок: xfj Р' тщ 8' ёр8(оца8о<;) 'Понедельник
средней (= четвертой) недели (Великого поста)'13
45v UDTcaiip г
Греческий заголовок: xfj Р' xfjg е' ёр8(оца8о<;) 'Понедельник
пятой недели (Великого поста)'
55v (h)T£GTJp qr
Греческий заголовок: xfj P' xcov Paicov 'Понедельник Вербной
недели (Великого поста)'
Л: О системе ссылок см. § 2.1.
П: Слово avxearip трижды записано с двумя ударениями и
дважды с одним ударением, см. ниже. Примечательно, что глоссатор
использовал в этом слове различные формы эты, тогда как все прочие
буквы пишутся одинаково.
13 Сам заголовок находится на предыдущем листе рукописи.
108

Аланские маргинальные заметки в греческом литургическом манускрипте
Я: Слово сштгот|р, вне всяких сомнений, идентично с
диг. avdiscer 'понедельник' [М./Ф. I: 5, Таказов 2003: 15], которое
представляет собой первоначальное словосочетание, состоящее из
avdi 'семь (род. пад. ед. ч.)' и seer 'голова', что буквально значит
'голова/начало семи'. Когда глоссатор пишет т)теот|р с двумя
ударениями, он рассматривает его как два слова, тогда как начальное
ударение в avrceorjp отражает, по-видимому, ударение сложного
слова.
В иронском вместо этого слова используется другое - k'wyriscer,
где слово kmyri обозначает 'неделю' и является заимствованием
из грузинского k'vira, которое само заимствовано из греческого
киргакг]. Тем не менее на основании этой заметки нельзя делать
каких-либо выводов о диалектной принадлежности глоссатора: судя
по всему, avdiscer - общеосетинское слово, которое позднее было
замещено в иронском.
Написание г| [i] для передачи *се обусловлено, скорее всего,
палатальным произношением предшествующего *s- (см. ниже § 10).
В греческом языке этого периода v в сочетании аит / аи5 уже
произносилось, соответственно, как [f] / [v], что и объясняет
написание бсо(т)- для передачи *av(d)-, где и соответствует *v.
Представляется важным, что бготеапр последовательно
пишется с -е-. Эпсилон редко встречается в аланских заметках, и
единственным другим случаем, помимо оотгот|р, является 107г
аатгцак 'восьмой', передающий /aestaejmag/ (осет. cestcejmag), с
е = /aej/. Поэтому весьма вероятно, что и в сштестпр эпсилон
передавал /aej/ (то же самое значение эпсилона встречаем в Зеленчук-
ской надписи и у Цеца, см. § 10.3). Если это так, то данное слово
может стать важным аргументом при решении вопроса о
происхождении осетинского окончания родительного падежа -у I -/.
Несколько поколений исследователей отклоняли наиболее простую
возможность выводить его непосредственно из древнеиранского
окончания *-ahya, поскольку они полагали, что в осетинском
языке древнеиранское *-ahya должно было скорее дать -cej
(рассмотрение известных точек зрения приводит [Cheung 2008: 89 f.]).
Здесь же мы, наконец, имеем «ожидаемое» -cej, из чего следует,
что осетинское окончание -у I -i возникает в результате особого
развития *-cej в конце слова. Замечу, что [Cheung 2008: 90 f.]
также склоняется к этому развитию, хотя и в рамках несколько иного
сценария.
Написание бизтгегпр с обычной альфой (см. § 3 по поводу двух
типов альфы в аланских глоссах) указывает, по-видимому,
скорее на начальное *cevd-, чем на avd, представленное в дигорском
109

A.M. Лубоцкий
avdiscer14. В осетинском слове, обозначающем 'семь', встречаются
обе основы: в простых числительных обычно используется avd,
тогда как czvd- встречается в сложных словах (к примеру, cevddces
'семнадцать') и в производных (например, cevdcem, cevdcejrnag
'седьмой', диг. cevdaj 'семьдесят'). Это чередование возникло в силу
доосетинского перехода æ в а перед двумя конечными
согласными. Изначально числительное 'семь' должно было, таким образом,
иметь а- только в форме именительного падежа единственного
числа (т. е. именительный падеж *avd, дательный падеж *cevdcen и т. д.),
однако гласный из именительного падежа, в конечном счете,
распространился на всю парадигму.
Иначе говоря, если относиться к этому написанию всерьез, то
аг)Т8ог|р должно означать /aevdasjsaer/.
69Г UDTEOfjp OTOtip
Греческий заголовок: xfj ауш ка1 ц(е)у(а)^(г|) Р' тгрсог 'Великий
понедельник Страстной недели, утреня'
Л: Великий понедельник соответствует понедельнику перед
Пасхой, понедельнику Вербной недели.
П: Относительно лигатур от и х>р см. § 3.
Я: Аланское атоир передает /star/ и соответствует осет. styr I
(ce)stur 'великий, большой'. Порядок слов отличен от нынешнего
осетинского. В современном осетинском языке определение
предшествует определяемому слову, тогда как в данном случае порядок
обратный приведенному. Тем не менее порядок следования
компонентов в таких сложных словах, как ирон. scerystyr (seer + (у)styr)
'гордый, надменный, высокомерный', буквально '(имеющий) гордо
поднятую голову', scergwybyr I scergubur 'понурив, свесив голову' и
т. д., указывает на то, что на предшествующих этапах развития
языка порядок слов мог быть и другим. Иные примеры подобного рода
приводятся в [Абаев 1949: 231 ff., 1964: § 204].
14 Нельзя, однако, исключать и того, что это проблема орфографии. В маргинальных
заметках не встречаем ни одного примера ах> (с аланской альфой), так что
сохраняется теоретическая вероятность того, что аланский глоссатор не различал оси и аи.
ПО

Аланские маргинальные заметки в греческом литургическом манускрипте
83r йсцр
Греческий заголовок: тф ay(icp) ка1 |1(е)у(аЖф) aa(PPdxcp)
EGKEpaq 'Великая суббота страстной недели, вечерня'
Л: Это Пасхальная вечерня.
Я: На первый взгляд, соблазнительно связать aafjp с осетинским
словом для 'вечера', в обоих диалектах представленного как izcer.
Согласно [Абаеву I: 561], в югоосетинских говорах встречаем также
форму cezcer, которая лучше согласуется с начальной гласной а- в
слове aaf)p. Однако в связи с этим отождествлением возникают две
проблемы. Во-первых, если аланское слово соответствует
греческому гаяграс;, то следует ожидать наречие 'вечером'. В этом случае
можно бы думать, что daf|p является эквивалентом осетинского
наречия a izcer 'этим вечером', однако подобной интерпретации
противоречат ударение на втором слоге, а также малая вероятность
написания а- в значении *ш-. Далее, написание -а- для обозначения
-z- выглядит странным (ср. 116v £ipf|v в значении *zcerince),
особенно с учетом последовательной передачи на письме согласных звуков
(см. ниже, § 10).
Поэтому более плодотворным представляется предположение,
что aafjp соответствует осетинскому (диг.) се seer 'его глава, его
начало'. Очевидно, что глоссатору было трудно найти начало службы
в манускрипте (см. § 2): это и послужило в первую очередь
причиной того, что он сделал заметку на полях. В связи с этим становится
понятным, что он хотел отметить начало Пасхальной вечерни. На
листе 83г видим два изображения креста, но за одним из них нет
никакой записи. Весьма вероятно, что глоссатор изначально думал,
что служба начинается ниже на странице, однако затем обнаружил
ошибку и сделал заметку «начало» там, где служба действительно
должна была начаться.
В осетинском языке притяжательное местоимение третьего
лица единственного числа представляет собой cej (jce) в иронском
диалекте и се в дигорском. Хотя происхождение этого местоимения
111

A.M. Лубоцкий
вызывает споры (см. [Miller 1903: § 61]), высока вероятность того,
что дигорское æ представляет собой более старую форму.
Относительно еще одного примера с d ar\p 'его голова', см. под заголовком 137г.
100г ятрт^пЧхк / /odt^uod / nav
Греческий заголовок: ifj rcapa|io(vfj) xfjc; цг(ао) v' (т.е.
|ieaorcevrr|KOGTfjc;) 'Канун Преполовения Пятидесятницы'
Л: Преполовение, или середина Святой Пятидесятницы,
празднуется в середине между Пасхой и Пятидесятницей. Праздник
начинается в четвертую среду Пасхи и продолжается неделю.
П: Относительно лигатуры т и £, а также относительно аланской
альфы см. § 3.
Я: xoDT^aoi) nav передает /xucaw ban/ и соответствует
осетинскому xwycawbon I xucawbon 'воскресенье', буквально 'Божий день',
являющемуся калькой греческого К1)ршкг| (тциера), ср. [Абаев IV: 256].
Переход *а > о перед носовым произошел в осетинском довольно
поздно, наверняка не раньше XIII века (см. [Абаев 1949: 256]),
возможно, даже позднее, так что в то время, когда делались
маргинальные заметки, слово, означавшее 'день', по-прежнему звучало
в аланском как *Ьап. Это же слово встречается в аланских
приветствиях, приводимых Цецем, а именно mnayxaq = осет. (диг.)
dee Ъоп xwarz 'доброго тебе дня', о чем см. главу о Цеце § 4.1.
В так называемом «Ясском глоссарии» XV века [Nemeth 1959: 14 f.]
встречаем это приветствие в форме daban horz. Относительно
написания аланского /Ь/ через п, см. § 5.
Вместе с тем Преполовение приходится не на воскресенье, а на
среду. Для греческого календаря это вполне нормальное явление,
что праздник отмечается не в тот день недели, на который он
приходится, а в предшествующее ему или последующее воскресенье.
Все же в данном случае это несколько странно, поскольку raison
d'etre Преполовения как раз в том и состоит, что оно отмечает собой
112

Аланские маргинальные заметки в греческом литургическом манускрипте
25-й день после Пасхи (равно как и 25-й день перед
Пятидесятницей). В случае же передвижения даты праздника некоторым образом
утрачивается его главный смысл. Кроме того, Преполовение
представляет собой второстепенный праздник, и потому глоссатор мог
пытаться отождествить его с каким-либо другим более значимым
событием, отмечаемым приблизительно в то же время15. Какой же
это мог быть праздник?
Первое слово яг|т^1Уак должно передавать нечто вроде аланско-
го /bicinag/, которое напоминает название печенегов, кочевого
народа, упоминаемого в среднегреческих источниках как Щт^л/акш,
Пет^л/ако1 (относительно различных написаний и вариантов этого
этнонима см. [Moravcsik 1983 b: 247 f.]), в древнерусском - как
pecenegb, мн. ч. -z/, в среднелатинском - как Pizenaci, Bisseni,
Bysseni, Bessi (согласно Моравчику) или Pacinaci, Pacinacae,
Pacinacitae (cp. [Vasmer 1951: 351]), в арабском - Расапак,
армянском - Pacinnak [Bang 1918: 436]; в грузинском - P'ac'anigi,
P'ac'anik'i. Начальное п- в слове щтСр^ак должно в любом случае
обозначать /Ь-/, поскольку на том этапе в аланском языке вряд ли
существовало какое бы то ни было/? (старое *р перешло в/задолго
до этого), что находит дополнительную поддержку в венгерском
besenyo [Bang 1918], являющемся, вполне вероятно, аланским
заимствованием] 6.
Хотя мы и не располагаем какими-либо иными независимыми
источниками, подтверждающими подобную передачу в аланском
языке наименования этого народа17, мне представляется весьма
вероятным, что nr\xfyvaK указывает на печенегов и что аланская
маргинальная заметка щтйр/ак xodtQxod nav должна означать
'Печенежское Воскресенье'. В статье [Ivanov, Lubotsky 2011] мы
выдвинули гипотезу, что «Печенежское Воскресенье» - это аланское
15 Во время Триодиона праздники с подвижной датой получали неоспоримое
превосходство над праздниками неподвижными. Так, празднование годовщины
«Шестого Вселенского Собора» происходило в воскресенье перед Троицей [Mateos
1963: 130] и изначально было привязано к точной дате церковного Собора 536 года;
то же самое случилось и с праздником Поклонения Кресту, который теперь
отмечается в середине Великого поста, хотя изначально он был посвящен празднованию
победы императора Гераклия над персами в 628 году. Другие примеры подобного
рода приводятся в [Ivanov, Lubotsky 2011: 600-601].
16 Любопытно, что место ударения совпадает с ударением в греческом non^ivdKoi,
risx^ivaKOi и в русском печенег, и может быть древним.
См., однако, ниже по поводу осетинского выражения byc'ynceg sk'wynyn. [Аба-
ев 1990: 251] трактует имя нартовского героя Be3enaeg как этноним «печенег», что
допустимо, но не поддается проверке. В дигорском этот герой зовется Dedenaeg
(букв, 'цветок'), вероятно, вследствие народной этимологии.
113

A.M. Лубоцкий
название «Праздника печенегов», учрежденного византийским
императором Иоанном II Комнином в начале XII века в ознаменование
победы над печенегами. Решающая битва этой кампании произошла
у Верии весной 1122 или 1123 года. Подробные сведения о
сражении, а также аргументы, позволяющие определить его более точную
дату, можно найти в упомянутой выше статье.
Аланы, вероятно, узнали о «Празднике печенегов» уже в XII веке
благодаря византийским миссионерам. Это был «золотой век»
православия на Северном Кавказе, ср. [Ivanov 2008: 329], когда
греческий алфавит начал использоваться для записи текстов на местных
языках, наглядным примером чему может служить аланская Зелен-
чукская надпись [Zgusta 1987: 59]. Мы не знаем, как долго победа над
печенегами праздновалась в самой Византии, но в таких отдаленных
областях, как Алания, праздник мог сохраняться долгие века.
В осетинском языке есть выражение bye 'ynceg sk,wynyn I Ыс 'inceg
sk'unun (bic'inczgtonuYi), означающее 'порываться, страстно
стремиться, стараться'18. Глагол sk'wynyn I sk'unun значит 'рвать, уничтожать'
{tonyn I tonun - его синоним), тогда как значение и происхождение
bye 'ynceg I bic 'inceg неизвестно. Если допустить, что изначально это
слово служило для обозначения печенегов19, то само выражение
могло бы буквально значить нечто вроде 'перебить печенегов'. Данная
идиома свидетельствует о том, что в прошлом этот степной народ
серьезно досаждал аланам, в связи с чем становится понятным, почему
они продолжали праздновать победу над печенегами долгое время
после того, как сами печенеги уже давно пропали из их поля зрения.
104r aapa/papav / f|<TTurav
Греческий заголовок: тф саф^ащ) xf\q v' (т.е. яеутг|коатг|с;)
ёо7г(ёрас;) 'Суббота Пятидесятницы, вечерня'
18 Так его переводит [М./Ф. I: 373] 'порываться, страстно стремиться, стараться;
sich reissen, - sehnen, - bemtihen'.
19 Обсуждение -ceg versus -ак (скорее следует ожидать -ag) см. § 10.
114

Аланские маргинальные заметки в греческом литургическом манускрипте
Л: Литургическая ситуация ясна: это канун Пятидесятницы.
П: Крючок над сигмой в f|axi7iav, вне всяких сомнений,
предназначался для эты и обозначал придыхание. Следует заметить, что
здесь, в отличие от всех остальных заметок, буквенное сочетание от
не сведено в лигатуру (см. § 3); это может быть следствием старой
складки на бумаге, которая пересекает маргинальную заметку.
Я: Слово aapa(3apav вряд ли может быть чем-то иным,
нежели аналогом одинакового в обоих диалектах осетинского
слова scercevcercen 'основание, основа, сущность', образованного
от глагола scer-cevceryn I scer-cevcerun 'закладывать основание'20,
словосложения из seer 'голова' + cevceryn I cevcerun 'класть,
ставить'. Пятидесятница, или Троица, зачастую рассматривается как
основание, как начало Церкви, поскольку в этот день Святой Дух
снизошел на апостолов.
На первый вгляд, использование в данном слове двух
разновидностей альфы вступает в противоречие с установленным
распределением, заключающимся в том, что аланская альфа (а) обозначает /а/,
тогда как обычная альфа - /æ/ (см. § 3), однако это отклонение можно
объяснить. В осетинском в составе сложных образований слово,
обозначающее 'голову', часто имеет вид sar. В.И. Абаев приводит
пример bcegcem-sar 'с непокрытой головой' [Абаев III: 33]; в дигорском
встречаем zcerin-sar 'уж', букв, 'златоглавый' [Таказов 2003: 279].
Есть еще одна причина предполагать, почему /а/ в оар- является
правильной огласовкой: слово 'голова' в составе аг)тгот|р и в
других случаях пишется через эту, что свидетельствует о том, что /æ/
произносилось как [i] после палатального согласного (см. § 10.3).
Поскольку здесь мы имеем aap- без окраски, оно должно содержать
другой гласный. Что же касается написания -av, надо отметить, что
в числе заметок нет ни единого примера av с обычной альфой, так
что подобное написание может быть следствием палеографической
привычки.
Два ударения в oapa(3apav следует, по-видимому, объяснять
теми же причинами, что и два ударения в аггсеот|р: глоссатор
поставил ударение на втором слоге, что верно для сложных слов, а затем
также добавил ударение на конечном слоге, которое является
ударением второго элемента в словосложении.
Как уже было указано СМ. Переваловым [Перевалов 2007: 20],
слово fjaxmav не может быть отделено от диг. istbon 'праздник,
праздничный день', отмеченного лишь в одном словаре [Таказов
[М./Ф. II: 1061] переводят как 'класть начало, основание, давать повод; Grund,
Veranlassung, Gelegenheit zu etwas geben'.
115

A.M. Лубоцкий
2003: 305] и не известного другим лексикографам21. Не совсем ясно,
как следует анализировать -/- в аланском слове, отсутствующее в
дигорском. Проще всего его считать эпентетическим гласным,
возникшим в сочетании согласных -stb- в идиолекте глоссатора.
Возможную параллель находим в заметке 108v f^imxT^iK, если ее
трактовать как /isbad3yg/.
Маргинальная заметка аарсфарау т^атшау может быть, таким
образом, интерпретирована как /saraevaeraen ist(i)ban/ и переведена
как 'праздник Основания'.
107r ugts/jicxk па\ц
Греческий заголовок: |ir|(vi) агтгфцРргср) r\' eiq x(f|v) yewriciv
тщ ^(epaytaq) &(eoto)kod '8-е сентября, Рождество Пресвятой
Богородицы'
П: В предварительном сообщении [Engberg-Lubotsky 2003]
текст этой заметки приводился как аатё/цак tnxv, но более
тщательное изучение рукописи и фотографий позволило установить, что в
конце второй строки есть дополнительное -f|.
Я: Маргинальная заметка должна обозначать дату церковного
праздника, а именно восьмое сентября, где <штецак соответствует
осетинскому (оба диалекта) cestcejmag' восьмой' < древнеиран. *astamayaka-
[Cheung 2002: 114,165]. Заметка означает 'на восьмой день'.
21 Здесь не место всесторонне анализировать этимологию ist-. Хотелось бы
только отметить, что это слово несомненно следует связывать с осет. (y)stcen / istcen,
представленным в клятвенных формулах, ср. следующие примеры, приводимые
В.И. Абаевым: ирон.xwycawystcen 'клянусь Богом!', Wastyrgistcen 'клянусь Св.
Георгием!', qwyranystcen 'клянусь Кораном! (у мусульман)', mce jydystcen 'клянусь моим
отцом!', dee jam, dee jam, de 'zcedystcen 'клянусь твоим фарном, твоим фарном,
твоим божеством!'; диг. те 'rvadistcen 'клянусь моим братом!', таз madistcen 'клянусь
моей матерью!', dcefarn, dcefarn, de 'zcedistcen 'клянусь твоим фарном, твоим
фарном, твоим божеством!' [Абаев III: 148].
116

Аланские маргинальные заметки в греческом литургическом манускрипте
Форма 7iavf| представляет собой инессив, или местный
внутренний падеж, единственного числа от слова со значением
'день', соответствующий осет. bony I boni. Глоссатор практически
всегда передает инессивом греческую конструкцию ец +
аккузатив, во всех прочих случаях прибегая к именительному падежу.
Единственным исключением является заметка 113v, где вместо
инессива используется номинатив. Примечательно, что ударение
в форме инессива дважды приходится на второй слог (7cavf| здесь,
а также в заметке 124v) и дважды - на первый (7iavr| в заметках
126vh 138г).
108v f|£ircaT£iKpo[...]/KOUKavi
Греческий заголовок: щ(у\) аг7гт(ецРр(ср) 17' щ T(fjv) |ivr)|n(r)v)
xcov 67Kaiv((cov) i(fj(;) by(ia$ &vao(Taaecoc;) '13-е сентября, Память
Освящения Храма Воскресения (в Иерусалиме)'
Л: 13-го сентября отмечают годовщину Освящения, или
Основания, Храма Гроба Господня в Иерусалиме. Это один из
второстепенных церковных праздников; в других традициях отмечают
Поклонение Животворящему Древу Креста Господня [см. Mateos
1962: 27].
П: Форма второй буквы очень своеобразна, однако более всего
она походит на искаженную дзету. Конец первой строки
практически нечитаем. Буква омикрон по размеру больше обычного, потому
что на бумаге оказалась дырка прямо в центре написания буквы.
Следом за ней видны следы трех букв, однако они слишком стерты,
чтобы можно было с уверенностью определить их чтение. Две
последние буквы, по-видимому, представляют собой av;
предшествующая буква выглядит как ипсилон, однако соединительная черта
ставит это предположение под сомнение, поскольку обычно при
написании ог) соединение не используется. К тому же /wa/ передается
-ог)Ра- в слове т^оир&р (см. заметку 109v).
Я: В осетинском языке сочетания -кг- и -gr- не встречаются в
словах исконного происхождения. Уже в древнеиранский период
117

A.M. Лубоцкий
*kr- перешло в *-хг-. На более позднем этапе *-gr- дало *-уг-, и
все группы, образуемые фрикативным или смычным с сонорным,
подверглись метатезе, в результате чего *-хг- и *-уг- перешли,
соответственно, в -гх- и rg-\ так, например, осет. syrx I surx 'красный'
происходит из древнеиранского *suxra-, осет. cyrg I cirg 'острый' -
из древнеиранского *tigra-, и т. д. [ср. Miller 1903: 36]. Из этого
следует, что -кр- не может входить в состав одного слова, если это
слово не является недавним заимствованием (адаптации
подверглось даже имя Христа, давшее в осетинском Cyrysti / Kiriste).
Таким образом, единственно возможное разделение на слова - это
г|^1яат^1К p6[...]KODKavi.
Я не могу предложить сколько-нибудь убедительного
толкования этой заметки. Возможно, т^глат^гк значит 'основание' или
'освящение', и в этом случае можно сопоставить его с осетинским
глаголом (s)badyn I (is)badun 'садиться' и предположить, что это
словообразование сходно с осетинским baddzcegtce (мн. ч.)
'осадки', нечто вроде /isbad3yg/. Несколько неожиданным кажется
ударение на эпентетическом гласном (о котором см. заметку 104г
f|crci7rav /istban/), однако оно находит поддержку в тгциигфг /dimidiri/
(греч. Дгциг|трю<;), см. заметку lllv.
109v T^rupap ойртщу/рауа!
Греческий заголовок: |nr|(vi) oe7rc(e|i(3p(cp) i5' гщ x(f)v) i)\|/coaiv
тоб Tijiioi) ai(ai))poi) '14-е сентября, Воздвижение Честного Креста
Господня'
Л: Праздник, называемый на латыни Exaltatio Sanctae Crucis,
посвящен обретению Честного Древа Креста Господня, на
котором был распят Иисус. Согласно преданию, этот крест был
обнаружен в 326 году н.э. Еленой, матерью римского императора
Константина. Дата праздника соответствует освящению храма
Воскресения Христова в Иерусалиме в 335 году н.э.
П: Последний символ первой строки представляет собой
аланскую альфу (о которой см. § 3) с добавлением элемента,
118

Аланские маргинальные заметки в греческом литургическом манускрипте
который в аланских заметках нигде более не засвидетельствован.
Вероятнее всего, это лигатура, состоящая из аланской альфы и
гаммы, которая в подобном виде встречается в греческом тексте
манускрипта. Как отмечалось выше (§ 3), греческий переписчик
не различал два варианта гаммы (Г и у), впрочем, по-видимому,
как и сам глоссатор.
Знак придыхания над v указывает на то, что ог> начинает новое
слово, но поскольку далее в строке отсутствует ударение, фраза
ог>ргщу(Зсп>а1 представляет собой, скорее всего, одно слово.
Предпоследняя буква во второй строке может теоретически
быть либо альфой, либо омикроном, поскольку горизонтальная
черта с правой стороны круга попросту недостаточно велика для альфы
и слишком велика для омикрона. Альфа более вероятна, потому что
черта, хотя и короткая, все же очень четкая.
Я: Слово т^л)Р&р соответствует осетинскому слову,
означающему 'крест, святилище, божество', jwar I jiwarce,
являющееся заимствованием из грузинского jvan. Общеосетинской была,
по-видимому, форма ^juwarce. В дигорском часто наблюдается
диссимиляция *-ww- в -iw-, ср. осет. sy I siwce 'рог' < *suwa- <
*sruwa-, cwan I ciwan 'чайник' < *cuwan. Любопытная параллель
к написанию -оир- обнаруживается в «Ясском глоссарии» XV века
[Nemeth 1959: 31], ср. ясское huvaz 'сено', идентичное осет. xos I
xwasce, и ясское huvar 'просо', идентичное осет. xor I xwar.
Ввиду -а- в осет. jwar / jiwarce, мы бы ожидали, что т^ои(3&р
будет писаться с аланской альфой, но это не так. Остается
только гадать относительно причины; возможно, это всего лишь
описка. Отсутствие конечного гласного в t^odP&p является
важным указанием на то, что глоссатор был носителем восточного
(иронского) диалекта, ср. также под заголовком 116v в связи с
&pf|v.
Слово ouprjayPavai должно содержать ойргщу- /uriag-/, пра-
форму осет. wirag I ujrag 'иудей', являющегося
заимствованием из грузинского uria 'id.'. Вероятно, глоссатор хотел уточнить
значение слова /3uwarae/, которое в осетинском языке имеет
несколько значений, называя его «иудейским крестом», «крестом
из страны иудеев» (ср. 'Честной Крест' греческой рукописи,
иногда также называемый 'Животворящим Крестом'). Написание /g/
через гамму не имеет прецедентов, но объяснимо.
Окончание -ai может отражать окончание аблатива -cej, так
сказать, «из страны иудеев», однако вся конструкция, к сожалению, в
целом остается неясной (-Pav- ~ осет. суффикс -on ?).
119

A.M. Лубоцкий
11 Ov тог) ^гб’коуо^ ко' rcav
Греческий заголовок: (j,r|(vi) оел:т(е|1рр1ср) кд' x(oi>) ay(ioi))
ico(awoD) тог) &гоА,6уог) '26-е сентября, (праздник) св. Иоанна
Евангелиста'
П: Акут над ico' труднообъясним. Может быть, он
предназначался для rcav, которое вроде бы лишено ударения?
Я: Эта заметка, содержащая достаточно своеобразную смесь
греческого и аланского, наглядно демонстрирует лингвистические
затруднения глоссатора. С одной стороны, на аланском языке 'день
св. Иоанна' обычно передается сложным словом, ср. |ii%af|X rcav
'день Михаила', ^tpfjv кац rcav 'день Златоуста' и т. д., где первый
элемент неотличим от номинатива. С другой стороны, он не хотел
переводить 'св. Иоанн Евангелист' на аланский, потому что там,
по-видимому, не существовало общепринятого эквивалента. Это
может объяснить примечательную форму номинатива &е6А,6уо<;,
которая к тому же имеет неправильное ударение (вместо ЭеоХоуо^)
и ошибочно поставленное придыхание. Также неверно ударение
на тог).
lllv ТЦЦ1Т1]р1 П&\
Греческий заголовок: |ыг|(vi) 6кт(сорр(ф) кд’ цугци(г|) тоС
|i(e)y(a)X(oi)) аею|и(ог>) '26-е октября, Воспоминание Великого
Землетрясения'
Л: Аланская заметка указывает на тот факт, что этот день
обычно считается днем св. Дмитрия (Дтци^трю^).
120

Аланские маргинальные заметки в греческом литургическом манускрипте
Я: Это один из примеров того, когда переписчик не
воспользовался именем в его греческой форме, но использовал готовый
аланский вариант. Китайская хроника 'Юань ши' (1369 года н. э.)
упоминает нескольких аланских военных предводителей,
состоявших на службе в монгольской армии. Имя одного из них было
Di-mi-di-er [Ivanov 1914: 295 f, Alemany 2000: 430], которое, за
исключением конечного -i, является точным соответствием к
ir||LUTfjpi /dimidiri/. Относительно разделения группы -tr-, которая
тогда отсутствовала и была, по-видимому, невозможна в аланском,
ср. осет. Bettyr из Штрос;. Современные осетинские имена Димитр
и Дмитри представляют собой более поздние заимствования из
русского [Fritz 2006: 67, 68].
113v Ц1/ат]>1 nav
Греческий заголовок: |д.г|(vi) voejippico ц' eiq x(fiv) oova^iv x(o)6
арх(1)атратг|уог) |ui%(af|^) '8-е ноября, Празднование в честь
архангела Михаила'
Я: Подобно многим другим именам христианских святых,
имя архангела Михаила также было включено в аланский
пантеон. Одним из популярных осетинских святых был Mykalgabyrtae
/ Mikalgaburtae, чье имя объединяет имена архангелов Михаила и
Гавриила (см. [Абаев s.v.]; о культе этих святых см. также [Кало-
ев 1971: 258 f., Чибиров 1979: 145 f.]). В греческой традиции это
празднование часто включает, наряду с упоминанием Михаила и
Гавриила, также и других архангелов. Возникает вопрос,
почему глоссатор использовал его не в аланской, а в греческой форме.
Возможно, в то время, когда составлялись маргинальные заметки,
праздник Mykalgabyrtas / Mikalgaburtas уже более не ассоциировался
с архангелом Михаилом. Другое объяснение может состоять в том,
что глоссатор не хотел использовать местное название праздника и
осознанно предпочел греческое имя.
Это единственный случай, когда греческая конструкция sic, +
аккузатив передается в аланском не через инессив, а через номинатив.
См. под заголовком 107г.
121

A.M. Лубоцкий
116v £ipf|v / КЩ1 nay
Греческий заголовок: jnr|vi voeuppico vy' xfj rcapajio(vfj) т(о)тЗ
ay(ioa)) ia>(awou) т(о)г> хрСоаоотбцои) '13-е ноября, канун св.
Иоанна Хризостома'
Я: Имя св. Иоанна Хризостома часто переводилось на
местные языки, ср. старославянское Zlatoustb, армянское Oskeberan,
грузинское Okrop 'iri. Можно предполагать, что миссионеры,
работавшие в аланской среде, поступили сходным образом,
переведя хриаоатоцо^ как *zcerijnce кат 'Злато-уст', представленное
здесь в виде ^ipfjv кац. В современном осетинском его
соответствием будет zcerin кот I zcerijnce (zcerince)21kom. Гласный -а- в кац
обязан своим существованием тому обстоятельству, что переход а
в о перед носовыми произошел не ранее XIII-XIV веков (см. под
заголовком 100г о 7iav). Старая форма с -а- отражается в
балкарских топонимах Sau-kam, Mssta-kam, Ullu-kam и т. д. (см. [Аба-
ев 1949: 284]). Отсутствие конечного гласного в ^ipf)v важно для
решения вопроса о происхождении глоссатора23, хотя и в дигор-
ском засвидетельствованы формы без конечного -се, особенно в
сложных словах24. Наряду с x^oDpap (109v) это обстоятельство
может служить указанием на восточное (иронское) происхождение
глоссатора.
Написание i для передачи *-се- в £Jipf|v может, по-видимому,
объясняться палатальным произношением *z- (см. ниже § 10.3).
22 Из древнеиранского *zarania-. О развитии сочетания -ni- в осетинском см. [Cheung
2002: 103-104].
23 О конечном -се в этом слове, являющемся парагогическим и, возможно,
вторичным в дигорском, см. [Cheung 2002: 51, 55 £].
24 См. дигорские примеры, приводимые в [Абаев IV: 303] и [Таказов 2003: 279].
Последний автор упоминает восемь дигорских сложных слов с zcerin- в качестве
первого элемента (например, zcerinbid 'золотое кружево', zcerindag 'золотая нить',
zcerinsar 'уж').
122

Аланские маргинальные заметки в греческом литургическом манускрипте
120г паацк / nay
Греческий заголовок: nr|(vi) iavcoapico ец x(f)v) a' xfj 7iapa(|iovfj)
xfjc; 7iepixou(fj<;) хоб ici)(pio)D t|jlx(cov) 1(г)ао)г) %(piGxo)v3. к(а1) той oaioi)
7г(ах)р(6)д ri|i(cov) fia(oi)X(eiov) '1-е января, канун Дня Обрезания
Господня и (канун) св. Василия Великого)'
П: Не вполне ясно, что именно случилось, когда глоссатор делал
эту заметку, т. е. что собственно побудило его вычеркнуть первое
слово и принять решение записать первую строку заново.
Я: Праздник Василия Великого очень популярен в Осетии.
Новогодние празднования по-прежнему называются по-дигорски
basiltce, а зимний месяц между серединой декабря и серединой
января называется basilti mcejce 'месяц праздника basiltce \ Особая
выпечка, которую едят на Новогодний праздник, называется basyl I basil
[Абаев I: 239 f, Миллер 1882: 266 £].
124v upi]va/Tf| rcavf|
Греческий заголовок: |ir|(vi) iouvico e' eiq x(f|v) eneksvaiv x(cov)
sx&p&v. Kai sv xfj 7tapau(ovfj) xfjc; уеуоцгуг^. ev хф кантгср Хицс,
'5-е июня, (Память) Нападения врагов и канун Шествия на равнину'
Л: Под «Нападением врагов» имеется в виду неожиданное
нападение аваров на Константинополь 5 июня 617 года н.э. (относительно
123

A.M. Лубоцкий
датировки см. [Mateos 1962: 307 со ссылками]), также известное как
«Внезапное вторжение аваров».
П: Знак тяжелого ударения на if] второй строки неясен. Этот
знак гораздо короче, чем обычно и может быть просто случайной
черточкой.
Я: Как было указано под заголовком 107г, падежная форма
инессива Ttavf] передает греческую конструкцию ец + аккузатив,
так что маргинальная заметка представляется напрямую связанной
с греческим заголовком. К сожалению, мои поиски убедительной
трактовки apfjva/if) не увенчались успехом. Это слово может
соответствовать аланскому /aevinati/, /aevinadi/, /aswinati/ или /aswinadi/.
Первое из двух -f|- может также быть эпентетическим (см. под
заголовком 104г).
Первое, что приходит на ум, - считать конечное -т| в бфг|уатг]
окончанием родительного падежа в названии праздника, хотя
среди заметок и не находится надежных параллелей для этой
конструкции (обычной моделью является сложное слово типа
116v ^ipfiv Kot|i Tiav, букв. «Златоуст день», без окончания
родительного падежа). Принимая во внимание природу праздника,
можно допустить, что vax- передает осет. nad 'побои,
наказание'. Известно несколько осетинских сложных слов, имеющих
в своем составе nad в качестве второго элемента [Абаев II: 146],
ср. fyd-nad 'жестокие побои', saw-nad 'черные побои (т. е.
«до синяков, но без крови»)', однако мне не удалось найти в
осетинском сколько-нибудь приемлемое соответствие для
первой части25. Преверб cev- в сочетании с этим глаголом не
засвидетельствован.
Можно, конечно, искать и в другом направлении. Так, например,
можно было бы подыскивать слово со значением «внезапность»,
подобно наречию cevippajdy I ceveppajdi 'внезапно, неожиданно'
(буквально «незамеченное», производное от fippajyn I feppajun
'замечать'), или же рассматривать apfivaxfi род. пад. ед. ч. от
абстрактного существительного на -ad I adce, но и здесь не удается
обнаружить приемлемых кандидатов.
25 Также маловероятно, чтобы dpfj соответствовало осетинскому союзу cevi
'или'. Несмотря на то обстоятельство, что в наши дни этот союз обычно
используется в вопросительных предложениях, в эмоционально отмеченной или
разговорной речи, возможны также и другие конструкции, ср. пример,
приводимый в [Ахвледиани 1969: 309]: Card mcencej xynjylceg кæпу, cevi cez cardcej
'Жизнь надо мной насмехается, или я (насмехаюсь) над жизнью'. Тем не менее
остается неясным, зачем глоссатору надо бы было начинать маргинальную
заметку с союза 'или'.
124

Аланские маргинальные заметки в греческом литургическом манускрипте
126v (pHTi/pavi] пауц
Греческий заголовок: |ir|(vi) ioDvicp к5' ziq т(6) yeweaiov <sic!>
тог) ау(юг)) ico(awou) тог) яро8(р6|юг)) '24-е июня, День рождения
св. Иоанна Предтечи'
П: Во второй строке написание сочетания av не похоже
на лигатуру, что идет вразрез с общепринятым
употреблением, однако буквы здесь сильно стерты. Первые две буквы
третьей строки также слабо различимы, но без труда поддаются
прочтению.
Я: Св. Иоанн Предтеча известен в осетинском как fydywani I
fidiwane [ср. Абаев II: 226], букв. 'Отец Иуани/Иуане'. Сходное
образование находим в абхазском Dad-Iuana, где слово, значащее
'отец', предшествует имени, ср. [Абаев 1949: 316]. В дигорских
версиях нартовского эпоса Иоанн Предтеча предстает как Ойнон
(см. [Абаев I: 225 f, 1972: 329 f.]), имя которого, несомненно, идет
из более раннего этапа христианизации.
То обстоятельство, что имя Иоанна Предтечи пишется с
конечным -г|, которое должно было бы передавать звук /i/, может
служить указанием на восточное происхождение глоссатора.
В наши дни праздник Fydywani / Fidiwane, о котором см. [Чи-
биров 1976: 198 f.], отмечается в августе. Как сообщает Л.А. Чи-
биров, в центральной Осетии он отмечается две недели после
majrcemy kwadzcen 'Успения Пресвятой Богородицы'26 и
приходится на 15 августа. Другими словами, праздник Fydywani / Fidiwane
приходится на 29 августа, Усекновение Главы Иоанна Предтечи,
ср. 137г.
Относительно окончания в яауг) см. под заголовком 107г.
26 У дигорцев этот праздник отмечается раньше, в начале августа.
125

A.M. Лубоцкий
128v (тосто’к i nay
Греческий заголовок: |Lir|(vi) тф аит(ф) к&’ xcov ay(icov) ка1
тгрæтокорифоасоу a7ro(cx6taov) гсехрои ка1 na\)X(ov) '29-е июня, День
святых и первоверховных апостолов Петра и Павла'
П: Лямбда наложена сверху, что, вероятно, объясняется тем, что
она была последней буквой в слове и находившееся в распоряжении
пространство было ограничено.
Я: Слово шгоохб^ скорее похоже на аланское, нежели на
адаптацию греческого xcov апостоХш, поскольку в этом случае
глоссатор, по-видимому, использовал бы артикль (ср. под заголовком
110v). Более того, в греческих лекционариях этот праздник
называется праздником Петра и Павла, и никогда - просто праздником
апостолов.
Доказательством того, что аланам было известно слово
*apostol служит дигорское название одного из летних месяцев
(июнь-июль) Amistol [Миллер 1882: 263], которое следует
считать заимствованием греческого алостоХос, [ср. Абаев I: 51, Аба-
ев 1972: 326 f.], получившим название от греческого праздника
Петра и Павла. Согласно В.И. Абаеву [указ. соч.], название этого
месяца в балкарском, а именно Abdstol, является осетинским
заимствованием и представляет собой более старую форму Amistol.
Редукция серединного слога в балкарском и осетинском
указывает на то, что ударение не приходилось на этот слог. Это
подтверждает конечную акцентуацию аяоохо^, которая расходится с
греческой anocToXoq.
130r i\kia nay
Греческий заголовок: jxr|(vi) тф (гбх(ф) к' тог) ау(юг)) ярофг)т(ог))
цкхоь '20-е июля, святой Пророк Илия'
126

Аланские маргинальные заметки в греческом литургическом манускрипте
П: Возможно, что на слове nav есть ударение, но в этом месте
буквы сильно стерты.
Я: Пророк Илия был включен в пантеон аланских языческих
богов под именем Wacilla / Wacelia, Wacella 'святой Илия' и стал богом
грозы и урожая. О празднике Wacilla см. [Чибиров 1976: 159 ff.].
Это имя также встречается в китайской хронике 'Юань Ши' в
форме Ye-li-ya I Ye-lie, см. [Иванов 1914: 288, 293; Alemany 2000:
433] и принадлежит двум аланским военным предводителям XIII
и начала XIV века. Тем не менее представляется, что глоссатор
использовал греческую форму этого имени, принимая во внимание
знак густого придыхания над начальным гласным.
135v [...]pa/[...]e/[...]i
Греческий заголовок: \щ(у\) щ а’бт(ф) к' ец т(ас;) is' щ x(f|v)
Ko(|i(r|Giv) ttjc; г)7г(ерау(ас;) &(еото)ког) '15-е августа, Успение
Пресвятой Богородицы'
П: Пространная заметка на полях с левой
стороны почти полностью пропала, поскольку
кусок бумаги (размером 2-2,5 см) оторван.
Похоже, что изначально заметка состояла из семи
строк (если следы не носят случайного
характера), но сейчас поддается прочтению лишь
часть трех строк: Ра в конце первой строки,
8 (м. б., те) в конце третьей строки, а также i
(м. б., i) в конце шестой. Невозможно
определить число букв, утраченных на левой стороне
заметки, хотя обычно заметки на левой стороне
полей имеют от четырех до пяти букв в строке.
Конечно же, невозможно установить и то, были
ли они сделаны на греческом или на аланском,
однако с учетом того, как слабо глоссатор
владел греческим языком, практически немыслимо,
127

A.M. Лубоцкий
чтобы он составил пространную заметку на этом языке. По этой
причине я включил ее в число аланских заметок.
Я: Успение Пресвятой Богородицы до сих пор является
важным осетинским праздником, называемым по-иронски Majrcemy
kwadzcen и по-дигорски Majroznti kornwadzcen (komwadzcen), что
буквально значит «конец Богородичного (Успенского) поста». В силу
плохой сохранности глоссы бесполезно строить какие-либо
предположения относительно того, является ли ]Ра[ частью аланского
слова, соответствующего общеосетинскому *(kom)wadzcen.
137r [.]iyripa/[..] & / [.]f|pKoi)pa/[...]a[?
Греческий заголовок: |ir|(vi) щ аг>т(ф) кЭ' гц x(f|v) атто(то)|1(г|у)
той яро5р6(1(ог)) '29-е августа, Усекновение главы св. Иоанна
Предтечи'
П: На месте заметки бумага потерта, так что утрачено
несколько букв с левой стороны. Первая строка содержит начало имени
фТ]Т1рауг|, и если строки были равной длины, то в этом случае
недостает лишь одной буквы в начале третьей строки, и (самое большее)
двух букв в начале второй строки.
Строка первая. Прекрасно различимому xtpa предшествуют
некоторые следы ф (виден только вертикальный штрих) и вполне
различимое Г|.
Строка вторая. Крайняя слева часть бумаги оторвана.
Единственная видимая буква - а, без каких-либо различимых следов
перед ней. Следом за а также нет никаких следов других букв, так что
а составляло, по-видимому, законченное слово.
Строка третья. После оторванной части первая буква,
несомненно, т) (знак ударения едва различим), за которым следует ркоир и
написанное сверху а (ударение над альфой не вполне различимо). То
обстоятельство, что буква а написана поверх р, может указывать на
128

Аланские маргинальные заметки в греческом литургическом манускрипте
конец слова (точно так же, как в случае с А, в 128v штоотбХ), или на
конец слога (см. § 3.2). Мне представляется маловероятным, чтобы
это было исправлением в кошр, поскольку сочетание /wa/ пишется
как -ODpa- в 109v TCpvfiap.
Строка четвертая. Следы от буквы сопоставимы с довольно
наклоненной аланской альфой, подобно первой букве в 128v акоотоХ.
Я: Несмотря на то, что заметка затерта, ясно, что она
представляет собой аланский перевод греческого заголовка eic; x(fiv) d7r6(xo(i(r|v)
той 7tpo8p6|i(oD) 'Усекновение Главы (св. Иоанна) Предтечи'.
Нет сомнений в том, что первое слово маргинальной заметки
содержит имя (pr)TiPavr| (так же, как в 126v), последние две буквы которого
должны были находиться в начале второй строки и оказались
утрачены. Единственным другим словом второй строки является а, которое
должно передавать /æ/ и представлять собой притяжательное
энклитическое местоимение 3-го лица единственного числа 'его, ее',
соответствующее осет. jce, cej I æ (об этих формах см. под заголовком 83г).
Далее, похоже, что [.]fjp представляет собой of)p, слово со
значением 'голова', осет. seer, которое также последовательно пишется
с этой в сложном слове аотгот|р 'понедельник', буквально «глава
семи» (ср. заметку 21г и последующие). В осетинском языке
словосочетание типа 'Глава св. Иоанна' передается через имя
собственное в дательном падеже, за которым будет следовать местоимение
'его' и существительное. Таким образом, перед a [o~]f)p 'его голова'
следует ожидать имя собственное fydywani I fidiwane в дательном
падеже единственного числа. В обоих диалектах современного
осетинского языка дательный падеж единственного числа от основ на
гласную образуется с помощью -у- между основой и окончанием,
в данном конкретном случае fydywanijeen I fidiwanejeen, однако для
такого количества букв места явно недостаточно. Даже если
допустить, что в тот период при образовании формы дательного
падежа не требовалось -j- (нечто вроде *fidiwaneri), то и в этом случае
в начале строки едва ли найдется достаточно места для трех букв.
Кроме того, вполне возможно, что в приведенной конструкции
чужеродные имена еще не получали падежных окончаний.
Сочетание коира/ (за которым следует ...]а[ на следующей
строке) должно быть производным от глагола 'отсекать', осет. k'wyryn I
k'weerun. В осетинском этот глагол значит 'толкать, ударять', но
также и более конкретно 'отсекать (голову)', ср. примеры, приводимые
в историко-этимологическом словаре [Абаев I: 654]: ирон. jce seer yn
ak'wyrdta 'отсек ему голову', диг. cirgfeereeteej in се saw jikko seer ku
rak'weeruncce 'острым топором отсекают его чернокудрую голову'.
К сожалению, остается неясным, какая форма глагола использовалась
129

A.M. Лубоцкий
в данном случае. Из именных образований от этого корня словари
отмечают в современном осетинском языке только диг. к'игсс 'стук,
удар', nix-k'urcc 'отпор, сопротивление' [Таказов 2003: 349,401] и
второй элемент сложного слова ирон. nyx-k'wyrd 'отпор' («удар по лбу»),
'пришибленный' («получивший удар по лбу») [Абаев II: 218]27, диг. nix-
k'wcerd 'сопротивление, отпор; спорт, контратака' [Таказов 2003: 401].
В любом случае форма ког)ра/[], являющаяся прямой
предшественницей иронского k,wyr-, служит важным указанием на
диалектное происхождение аланского глоссатора.
138r ypt]y6pi / пдуц
Греческий заголовок: nr|(vi) iawouapico ке' тог) ev ау(юг))
7т(ат)р(6)с; тщ(сбу) уртууорюи '25-е января, святой отец наш Григорий'
П: Похоже, что первая гамма была исправлена из ро. Следует
думать, что глоссатор начал с буквы ро, а затем исправил ее.
Я: Мы не знаем, существовал ли аланский вариант этого
греческого имени. В любом случае орфография заметки повторяет
греческое урщорюс; (включая ударение). Относительно пауц см. под
заголовком 107г.
9. ГРЕЧЕСКИЕ МАРГИНАЛЬНЫЕ ЗАМЕТКИ
Сами по себе греческие маргинальные заметки не столь
важны. Они могут лишь пролить некоторый свет на понимание причин
того, почему глоссатор стал вносить свои пометы. В связи с этим я
ограничусь краткими комментариями.
79v f| цс/та/цор/фшок;
Греческий заголовок отсутствует.
27 Я приношу благодарность Т.К. Салбиеву, который указал мне на эту форму.
130

Аланские маргинальные заметки в греческом литургическом манускрипте
П: Обращает на себя внимание
использование аланской альфы в греческой заметке и
месторасположение та.
Л: На странице отсутствует заголовок,
и не вполне ясно, почему глоссатор сделал
здесь маргинальную заметку ц цетацорсрсоац;,
которая должна относиться к Преображению
Господнему (= 6-е августа, о чем см. под
заголовком 134v).
91 v цкюх)
Греческий заголовок отсутствует.
Я: На странице отсутствует заголовок, а заметка просто
повторяет слово, присутствующее в тексте семью строками выше (eyevexo
Xoyoq Ku(puyi)) npoq f[kiox>). Причина, по которой сделана заметка,
остается неясной.
101v f| dyaXv/\\fiq
Греческий заголовок: xfj 7rapa|io(vf|) ifjc; dvaA,fj(\|/ecGc;) 'Канун
Вознесения Господня'
Я: В греческой заметке с ошибкой написано слово avakr\\\fiq.
Обращает на себя внимание аланская альфа перед ню, а также
отсутствие ударения.
131

A.M. Лубоцкий
102v t((dv) uyi((ov) я(атс)рсоу
Греческий заголовок: ifj 7iapa|Lio(vfi) x(cov) ay(icov) w|' ay(icov)
7r(ai8)pcov 'Канун (Дня памяти) 318 святых отцов (Никейского
собора)'
Я: Заметка повторяет часть заголовка, чтобы облегчить поиск
праздника в тексте манускрипта.
105v t(u)v u + тт| кг)(ршкт|) Р'
Греческий заголовок: xfj 7iapa|ii(ovf|) t(cov) dy(icov) 7cdvx(cov)
'Канун всех святых'
Я: Первая заметка просто
повторяет начало заголовка для облегчения
ориентации в тексте, тогда как вторая
с трудом поддается объяснению. Она
не только никак не связана с
заголовком рукописи и, по сути, чужда этой
литургической книге, но это к тому
же еще и искаженный греческий.
Правильным было бы ю)(ршкт]) (3\
без артикля, что значило бы 'второе
воскресенье (после Троицы)', но
подобная терминология не присуща
профитологию, а уместна для иной
литургической книги, а именно для
Евангельского лекционария.
119r ziq та йуш t(uv) uyicov
Греческий заголовок: |ir|(vi) voe|LxPpico ка' T(fj)<; i)7i(ep)ay(ia<;)
9(80t6)koi) бт8 eta8^(9r|) ец т(а) fry(ia) x(cov) ayicov '21-е ноября,
Введение во Храм Пресвятой Богородицы'
132

Аланские маргинальные заметки в греческом литургическом манускрипте
П: Единственной примечательной особенностью этой заметки
является то, что глоссатор использовал неправильный знак
придыхания. Далее обращает на себя внимание «заглавная» тау.
121r f| ЪпЬпдуп
Греческий заголовок: |Lir|(vt) (peupompico fT f) Ъкалаущ. той
к(г)рю)г) f||i(cov) i(r|ao)f) %(pioro)0 '2-е февраля, Сретение Господне'
П: Как уже отмечалось в § 3, глоссатор всегда использует алан-
скую альфу при написании -av-, даже в греческих словах.
Я: Показательно, что глоссатор пишет греч. ima7iavTf| 'встреча'
как шопами. Это свидетельствует о том, что для него эта и йота
имели одно и то же значение и что его мало заботила правильная
постановка ударений.
134v [...]фсо/[...]
Греческий заголовок: |Lir|(vi) щ оа)т(ф) q eic; T(f)v) цетацорфсоогу xoi)
K(i)pio)D fi|i(cov) i(r|oo)i> х(ргато)г) '6-е августа, Преображение Господне'
П: Поля этого листа рукописи очень
сильно повреждены, сохранились лишь две
буквы. Под этими двумя буквами какие-то
следы, что позволяет думать, что заметка
включала еще две строки.
Я: Несмотря на фрагментарный
характер заметки, очевидно, что
глоссатор записал на поле нечто вроде
[у\ цетацор]фсо[с1с;].
133

A.M. Лубоцкий
10. ПРАВИЛА ОРФОГРАФИИ
И ЯЗЫК ЗАМЕТОК
10.1. В результате проведенного в § 8 разбора маргинальных
заметок в нашем распоряжении оказалось определенное число
аланских слов, в анализе которых мы можем быть более или менее
уверены. Эти слова могут послужить источником сведений о
правилах орфографии, которых придерживался глоссатор, и о его языке.
Ниже приводится список этих слов:
Аланские слова
а 'его, это'
шсоатбХ 'апостол'
аатёцак 'восьмой'
аотгалр / т)теот|р
'понедельник'
^ipfjv 'золотой'
т|атшау 'праздник'
Kaji 'уста, рот'
ког)ра[...] 'обезглавить'
oi>pr|ay-Pavai 'иудео-'
nay 'день'
яссуг) 'в день'
ларш; 'пост'
кдхщк 'Василий Великий'
яг)т^1Уак 'печенежский'
aapa(3apav 'основание'
ar|p 'голова'
ототЗр 'великий'
т^ог)Рар 'крест'
Tr|jmf|pi 'Св. Димитрий'
фг|т{рауг| 'Св. Иоанн'
Интерпретации
/æ/
/abostol/
/aestasjmag/
/asvdaejsaer/
/zasrin/
/ist(i)ban/
/kam/
/k'ur-/
/uriag-/
/ban/
/bani/
/baras(k')/
/basil/
/bic'inaeg/ (или /-ag/)
/saraevaerasn/
/sser/
/stur/
/3uwar/
/dimidiri/
/fidiwani/
Осетинские соответствия
диг. æ
—
cestcejmag
диг. avdiscer
zcerin 1 zcerijnce
диг. istbon
кот
k>wyr-1 k'wcer-
wirag 1 ujrag
bon
bony 1 boni
barysc 7 / barcesk 'ce
basyl 1 basil
bye 'ynceg I bic 'inceg
scercevcercen
seer
styr / (ce)stur
jwar 1 jiwarce
— 1
fydywani / fidiwane
134

Аланские маргинальные заметки в греческом литургическом манускрипте
Окончание таблицы
Аланские слова
фютпугк 'грядущий'
%ODx£aoi) rcctv
'воскресенье'
Интерпретации
/fae-istinag/ (или
/-aeg/)
/xucawban/
Осетинские соответствия
festinag I festujnag
xwycawbon 1 xucawbon
10.2. Согласные. Передача на письме согласных звуков очень
последовательна:
/ь/
/t/
/d/
/k/
/k7
/g/
/с/
/с’/
/3/
/f/
/v/
/s/
/z/
/w/
/x/
/r/
/1/
/n/
/m/
я
T
T
к
к
к
У
^
<
ъ
ф
р
г)
а
с
р
01)
X
Р
X
V
И
(7rctv /ban/, кааг\Х /basil/, щт^хуак /bic'inaeg/)
после /s/ (фютг|У1К /fae-istinag/, атотЗр /stur/, аатёишс /aestaejmag/,
fjaiuiav /ist(i)ban/, атсоато^ /abostol/)
(аг)Т8аг|р /aevdaejsaer/, ф^тфсш! /fidiwani/, тгцитрг /dimidiri/)
(kccjli /kam/)
(коира[...]/к'иг-/)
(аатецак /aestaejmag/, тслт^гуак /bic'inaeg/, фгатг^гк /fae-istinag/)
(ouprjay-Pavai /uriag-/)
(XODT^aoi) 7iav /xucawban/)
(яг|т^1Уак /bic' inaeg/)
(x^oi)(3dp /3uwar/)
(фптграул /fidiwani/, фштпугк /fae-istinag/)
(oapdpapdv /saraevaeraen/)
перед согласным (сштеолр /aevdaejsaer/)
(aapdpapav /saraevaeraen/, afjp /saer/, rcaaf|^ /basil/, axotip /stur/)
(£ipf|v /zaerin/) |
(флтСРауг) /fidiwani/, x^oupdp /3uwar/)
в дифтонге /aw/ (%omC&ov 7iav /xucawban/)
(XOUT^aoi) rcdv /xucawban/)
(атоир /stur/, auiearip /aevdaejsaer/)
(naar\k /basil/)
(rcdv /ban/, aapdpapav /saraevaeraen/)
(аатёцак /aestaejmag/, кац /kam/)
135

A.M. Лубоцкий
В действительности есть всего лишь одно отклонение от общего
правила - это написание у вместо к в форме oupr|ay-pavai /uriag-/,
если, конечно, данное слово правильно прочтено и
идентифицировано. Поскольку я не могу дать объяснение второй части слова,
анализ его остается предположительным.
10.3. Гласные. Написание гласных обнаруживает больше
колебаний:
|/æ/
/а/
7i/
/и/
/о/
/ад/
а
Л
i
а
а
i
а
i
Л
01)
0
8
(а /æ/, аатеияк /aestaejmag/, бштеаг|р /aevdaejsaer/,
ларец /baraes(k')/, aapapapav /saraevaeraen/)
(оотгог|р /aevdaejsaer/, of|p /saer/)
(^ipfjv /zaerin/)
(7irjx^ivctK /bic'inæg/, aapapapav /saraevaeraen/)
(шгоотбА- /abostol/, аатёцак /æstæjmag/, k&ji /kam/,
ог>рг|ау- /uriag-/, Ttav /ban/, тгарас; /baraes(k')/,
лаапД /basil/, флтСраул /fidiwani/)
(фгатлук /fae-istinag/)
(т^оиР&р /3uwar/)
(rcnx^ivctK /bic'inæg/, ir|urcf]pi /dimidiri/, флтСраул /fidiwani/)
(^ipfjv /zaerin/, f|axi7iav /ist(i)ban/, ог>рг|ау- /uriag-/, navr\ /bani/,
лааиЛ /basil/, яг|т^1уак /bic,inæg/, xr|jLiiTf|pi /dimidiri/,
фг|т(рауг| /fidiwani/)
(ойрлду- /uriag-/, атоир /stur/, т^оорар /3uwar/,
XOUT^ctou Ttav /xucawban/) |
(алоато^ /abostol/)
(аатгияк /aestaejmag/, сштеаг|р /aevdaejsaer/)
Предложенные выше (§ 3) правила распределения аланской и
обычной альфы (а именно а /а/, а /æ/) действуют в большинстве
случаев. Количество исключений невелико.
(1) Написание -av в aapapapav /saeraevaeraen/ может объясняться
палеографической привычкой использовать а перед носовыми,
которая в заметках не знает исключений; аланский глоссатор пишет av
даже в своих греческих заметках.
(2) Конечное -ак в пг\тСр^ак /bic'inaeg/ может
свидетельствовать о варьировании в осетинском двух суффиксов -ceg и -ag
136

Аланские маргинальные заметки в греческом литургическом манускрипте
(мн. ч. -cegtazf*. Ввиду окрашивания (см. ниже) мне представляется
более предпочтительным рассматривать суффикс -(к в фштттугк как
/-aeg/, нежели чем /-ag/.
(3) Единственное исключение, которому я не вижу объяснения,
состоит в использовании обычной альфы в слове x^orjpap /3uwar/.
Фонема /æ/ передается через г) или i в положении после /s/ и
/z/, ср. ai)TSGr|p /aevdjassaer/, afjp /saer/, £ipf]v /zasrin/. Это написание
может быть обусловлено палатальным характером сибилянтов /s/ и
/z/, которые до сих пор произносятся в большинстве диалектов как
/s/ /z/ или /s/ /z/ [Абаев 1964: § 8, Исаев 1966: 16]. Какой бы ни была
интерпретация заметки 108v ^(тсат^гк, суффикс -гк там, вероятнее
всего, передает /-aeg/ или /-ag/ и обнаруживает, таким образом, такое
же окрашивание в положении после аффрикат /с/ или /3/, которые
также должны были произноситься с палатализацией. Подобное же
окрашивание засвидетельствовано у Цеца в слове kivt^i, которое,
скорее всего, передает Мщæ/ (см. § 11.5.3).
Примечательно распределение ц и г. Как уже указывалось в
комментариях к греческой заметке 121 г, написание xmbnavci
вместо греческого хтаксмщ свидетельствует о том, что обе буквы
были для глоссатора равнозначны. На первый взгляд может
показаться, что г) и i используются в заметках беспорядочно, однако
такое представление не вяжется с последовательным написанием
бо)теот|р (шесть раз), от|р (два раза) и формой местного
внутреннего падежа 7iavr| (четыре раза). При более пристальном
изучении выясняется, что в случае, когда в слове только одно [i], оно
передается через г): кроме упомянутых выше слов встречаются
еще ойргщу- и паат\к. Йота появляется лишь в тех словах, которые
содержат более одной [i], и тогда йоты и эты используются
поочередно, следуя либо модели r|-i-r|-i (тщт^хуак /bic'inasg/, xr|paTfjpi
/dimidiri/, фГ)т{рал/г| /fidiwani/, f|CTUiav /ist(i)ban/), либо i-r|-i-r| в
^ipf|v /zaerin/ и фштг|У1к /fae-istinag/. Особо эффектное зрелище
представляет собой имя Triuixfjpi /dimidiri/ (~ греч. Атци^трюд): в
эту модель вписывается даже эпентетический гласный /i/ между
буквами т и р29. Данная модель, конечно же, имеет чисто
графическое, орнаментальное происхождение.
8 Только, разумеется, в том случае, если верно мое предположение (см. под
заголовком 100г), что осетинская идиома bye 'ynceg sk'wynyn /bic 'inceg sk 'unun
первоначально значила 'истребить печенегов'.
Единственным исключением из этого поочередного расположения букв йота
и эта является заметка 108v г^шат^гк, однако она не поддается какой-либо
интерпретации.
137

A.M. Лубоцкий
В аатёцак /aestaejmag/ 'восьмой' аланское 8 означает /sej/.
Принимая во внимание высокий уровень последовательности аланско-
го письма, я предполагаю (см. выше под заголовком 55v), что и в
æитеаг|р 'понедельник' е имеет то же значение. Из этого следует,
что аланское сложное слово бп)теаг|р /aevdaejsasr/ содержит
исконное окончание родительного падежа единственного числа, которое
позднее было замещено -/ (диг. avdiscer), закономерным рефлексом
*cej в конце слова. Относительно первого -i- в (pioir|viK /fas-istinag/,
см. под заголовком Юг. Представляется важным, что написание
е в значении /aej/ также встречается у Цеца в осюйууе /sawasngaej/
'постоянно' (см. Цец § 5.7), а также в Зеленчукской надписи, где
avr| т£г|рЭг, согласно убедительному предположению Р. Бильмайера
(см. [Zgusta 1987: 32]), означает *ani cirt-cej 'их памятник (это) есть'.
10.4. Правила ударения. В противоположность написанию
согласных и гласных, которое является достаточно последовательным,
постановка ударения в аланских заметках производит хаотичное
впечатление. Начать с того, что инессив от слова 7rav 'день'
дважды имеет ударение на первом слоге (7г<хуг|) и дважды - на втором
слоге (rcavfi), без какой-либо очевидной причины. Сходным образом
слово fruxearip 'понедельник' трижды пишется с двумя ударениями
(&итеат|р) и дважды - с одним ударением (оа)теог|р). В ряде слов
вообще нет никакого ударения (104r f|oxi7cav, 110v 7iav), а
некоторые имеют сразу два (aapapapav)30. Так же и в греческих заметках
встречаем слова без какого-либо ударения (avah)\\fiq) и слова с
неправильным ударением (в заметке 121г штолаутг вместо tmowiavTri, в
заметке 110v тог) вместо тог) и &е6А,6уо<; вместо 9г6А,оуо<;).
Это положение вещей наводит на мысль, что в родном языке
глоссатора отсутствовало контрастное словесное ударение. Таким
образом, правила ударения в его родном диалекте были ближе к тем,
которые имеем в дигорском, см. § 4.7.
10.5. Язык маргинальных заметок. Представляется, что язык
аланского глоссатора обнаруживает черты иронского диалекта.
(1) В т^о’оРар (< *3uwarce) и £ipf|v (< *zcerijnce) отсутствует
конечное -æ, см. § 4.4.
(2) Имя св. Иоанна пишется как фГ|т(рауг| /fidiwani/, с конечным
/i/, как в иронском fydywani, в отличие от дигорского fidiwane, но
Мне не вполне ясно, когда глоссатор использует знаки тяжелого ударения,
которые встречаются довольно редко. Похоже, таким образом он отмечает ударение,
падающее на последнюю гласную (7ravfj, dpfivaxfi), хотя также встречаем и ^ip-qv
кац, ларец, aapa/papav.
138

Аланские маргинальные заметки в греческом литургическом манускрипте
не вполне ясно, как объяснить этот факт. С одной стороны,
соблазнительно предположить, что фг)т1(3ауг| свидетельствует об иронском
звуковом переходе *е > /. С другой стороны, это звуковое изменение
должно было иметь место после перехода */, и >у (§ 4.1), тогда как
мы видим, что и еще остается без изменений (ототЗр ~ осет. styr I
stur). Однако вполне допустимо, что весь сдвиг гласных в иронском
начался с перехода */ > у и *е > z, и лишь (немного) позднее за этим
последовал переход *и>уи *о> и.
(3) Глагол коир- /k'ur-/ 'обезглавить' ближе к иронскому
ктуг- (будучи его непосредственной праформой), чем к дигор-
скому k'wcer-, хотя в дигорском есть и основа к'иг- в
производном к'игсс 'стук, удар'. К сожалению, этимология глагола
неясна. В.И. Абаев предполагает заимствование из картвельских
языков (грузинского или мегрельского k'vra 'бить, ударять,
толкать') [Абаев I: 654], из чего следует, что иронский ближе к
оригинальной форме. В любом случае ирон. ктуг- едва ли мог быть
развитием из *k'wcer-, поскольку общеосет. *Cwce дает иронское
Ссе, ср. § 4.5.
(4) Наконец, передача исконного *-uj- через -г|- в фштт|У1к
(значащего *fceistujnag) 'грядущий' может указывать на то, что
переписчик произносил его как [ij], что является закономерным
иронским рефлексом этого сочетания.
Хотя многие детали все еще остаются неясными, можно
утверждать, что язык глоссатора близок к иронскому диалекту на первом
этапе его развития. Из этого следует, что диалектные различия в
осетинском должны были возникнуть уже в XIV веке. Далее может
быть уточнена хронология нескольких фонетических процессов в
иронском диалекте: апокопа, упоминаемая выше (1), должна была
предшествовать иронскому сдвигу гласных; развитие а в о перед
носовыми, хотя и представлено в обоих диалектах современного
осетинского языка, должно было иметь место после первых
диалектных звуковых переходов31.
10.6. Заключительные замечания. Устойчивая орфография
маргинальных заметок поразительна, в особенности принимая во
внимание то, что они были предназначены для личного
пользования их составителя. Эта устойчивость, наряду со специфическими
орфографическими особенностями (две альфы для разграничения
/а/ и /æ/, чередование в написании г| и i), однозначно указывает на
31 Эта хронология в любом случае является вполне правдоподобной в силу того,
что о, отражающее *aN, в иронском не перешло в и.
139

A.M. Лубоцкий
то, что глоссатор был хорошо обучен аланскому письму на основе
греческого алфавита.
Наличие старой аланской письменной традиции также
вытекает из бросающихся в глаза орфографических соответствий в Зелен-
чукской надписи и у Цеца (см. Цец § 9), таких как использование
греческих букв к т к для передачи аланских Ъ d g, а также
написание г для передачи дифтонга /aej/. Написание /с/, /dz/ и других
аффрикат через т^ может быть, само по себе, менее значимым, однако
использование лигатуры и в Зеленчукской надписи, и в
маргиналиях представляется серьезным аргументом в пользу существования
аланской письменной традиции. Я убежден, что в будущем будут
обнаружены и другие памятники аланского языка, сделанные
греческим письмом.

П. АЛАНСКИИ ТЕКСТ В «ТЕОГОНИИ»
ИОАННА ЦЕЦА
1. «Теогония» представляет собой относительно небольшое
произведение, состоящее из 850 стихов и принадлежащее перу
византийского автора Иоанна Цеца (ок. 1110-1180), написанное им в
середине XII века для своей покровительницы, севастократориссы
Ирины, свояченицы императора Мануила Комнина. В эпилоге Цец
пишет, что образованный человек должен уметь приветствовать
каждого на его родном языке: как женщину на рынке, так и
чужестранца. Чтобы продемонстрировать собственные познания, Цец
приводит приветствия и некоторые другие выражения на
нескольких языках (куманском, турко-сельджукском, латинском, аланском,
арабском, русском и иврите). Большинство переписчиков опускали
этот эпилог, состоящий из 133 стихов, в результате чего в нашем
распоряжении находится всего лишь две рукописи с более или менее
полной его передачей. Венгерский византинист Дьюла Моравчик
обнаружил эпилог в рукописи XV века, находящейся в Библиотеке
Ватикана (Cod. Vat. Barberin. gr. 30) и опубликовал 35 стихов,
содержащих выражения на иностранных языках [Moravcsik 1930].
К сожалению, лист с этими стихами был сильно поврежден.
Позднее Герберт Хунгер нашел в Вене еще одну рукопись (Cod. Vindob.
phil. gr. 118) с полной версией эпилога [Hunger 1953]1. Эта рукопись
XIV века сохранилась гораздо лучше и, наконец, сделала
возможным окончательное прочтение текста Цеца.
Рукописи эпилога содержат межстрочные записи, дающие
перевод иностранных выражений и несколько глосс. Оба издателя
эпилога, как впоследствии и все другие исследователи, исходят из
1 Мне хотелось бы выразить свою благодарность д-ру А. Фингернагелю,
директору отдела рукописей Австрийской Национальной библиотеки, за предоставленное
разрешение воспроизвести здесь фотографию листа 161 v этой рукописи с текстом
эпилога, а также И. Форманн за помощь в изготовлении фотографии.
141

A.M. Лубоцкий
допущения, что межстрочные записи принадлежат самому Цецу,
хотя в подтверждение подобного взгляда практически не
приводится никаких аргументов2. Мне представляется
сомнительным, что Цец - автор межстрочных записей. Прежде всего сам
текст написан размером versus politicus (строками по 15 слогов)
при том, что переводы и глоссы не имеют какого-либо размера и
написаны на вульгарном греческом [Hunger 1953: 302]. В Codex
Vindobonensis межстрочные записи написаны красными
чернилами и со всей очевидностью были добавлены после составления
самого текста (ср. [Bielmeier 1993: 3]). Еще одним аргументом
против авторства Цеца является тот факт, что названия народов
SKi3&r|v и Пёрсак; сопровождаются глоссами Ko^avov и тотЗркоц,
соответственно (в Codex Barberinus глоссы отсутствуют). Для
чего Цецу понадобилось добавлять в текст Пераац, если он
подразумевал тотЗркогс;, имеющее такое же количество слогов?
Наконец, мне кажется, что не может быть и речи о том, чтобы сам Цец
мог включить скабрезные предложения в поэму, создаваемую им
по повелению севастократориссы. Это гораздо больше походит на
низкопробную шутку переписчика. Ниже мы еще вернемся к
этому вопросу.
Первые исследования аланского текста Цеца были проведены
только на основе рукописи Codex Barberinus (В). Это относится к
работам В.И. Абаева [Абаев 1935], на репринт которой, сделанный
в 1949 году с незначительными изменениями, я буду ссылаться в
дальнейшем ([Абаев 1949: 248-259]), Б. Мункачи [Munkacsi 1939],
Д. Герхардта [Gerhardt 1939] и Г. Бейли [Bailey 1982-1985: 803)].
После публикации рукописи Codex Vindobonensis (V) были
предприняты попытки изучения вновь обнаружившихся фактов со
стороны Р. Бильмайера [Bielmeier 1993], СМ. Перевалова
[Перевалов 1998], Р. Вирда [Viredaz 2003] и Т.Т. Камболова [Камболов
2006: 179-202]. Тем не менее многие проблемы этого текста до
сих пор остаются нераскрытыми, что оправдывает новое
обращение к нему.
2 Так, Д. Моравчик пишет только: «Wenn wir Tzetzes' Leidenschaft fur Kommentare
in Betrachtziehen - er schrieb z.B. auch zu seinem eigenen Werk einen Kommentar -,
diirfen wir annehmen, dass auch diese griechischen Erlauterungen von ihm selbst
stamen» [Moravcsik 1930: 355-6]. («Если принять во внимание страсть Цеца к
комментариям - а он, к примеру, писал комментарии и к собственным трудам, - то мы
можем допустить, что и эти греческие пояснения исходят от него самого»). Следует
признать, однако, что в то время Д. Моравчику еще не было известно скабрезное
содержание некоторых частей межстрочных записей.
142

Аланский текст в «Теогонии» Иоанна Цеца
2. Содержащийся в Codex Vindobonensis (V) «аланский» текст
приводится Г. Хунгером [Hunger 1953: 305] в следующем виде
(межстрочные записи даются курсивом):
тоТс; ААтюТс; яроаф&еууоцаг ката tt|v toutcov y^coooav
каХц r/juspa gov, avdsvza p,ov, dpxovziGGa, noQev siaai;
талаухок; (leacpiAa %civa корЭ1 Kavxa, ка1 тсШлх*
av б’ёхц A^dviaaa 7ia7iav (pRov, акотЗаац таитсг
ovk aiaxvvsaai aiSsvzpid juov, va yajufj zo juovviv gov nanag;
то фарует^ kivt^i цёссргХг кшт£ срош аао-uyys3.
«Я приветствую алан на их языке: "тапаухсм; цёасргАл %Giva кор01
\cavm Добрый день, господин мой, госпожа (моя), откуда ты?".
Или же: Если аланка имеет любовником (святого) отца, услышишь
такое: "то фарует^, kvvt^i jieaqnAa кагт^ (рогхх ааогЗуув И не стыдно
тебе, госпожа моя, что с тобой имеет связь святой отец?"»
Соответствующий раздел в Barberinus (В), в издании Д. Морав-
чика, гласит:
тоц AtaxvoT? 7гроофЭ8ууо|Ш1 ката tt]v toutcov yAxoaoav.
каХц fjfispa gov, avdsvza juov, dpxovziGGa, no&ev siGai;
mnay%aq цёасргАг xoiva Kop9iv[ ].
ovk aiGxvveGai ai&svzpid /uov
то (papveT£(v) kivt^i цёосргАа кштерфо’оа [--]огЗууг,
Что касается аланской части, разночтений между рукописями
В и V практически нет. Если сейчас, когда мы знаем правильный
текст благодаря рукописи V, посмотреть на фотокопии рукописи В
[Moravcsik 1930: 355], ясно видно, что там надо читать %a\va (ср. уже
в [Абаев 1949: 257]), кор91к[ и кшт£. Единственным значимым
расхождением является конечное -v в (papv&xCy рукописи В, имеющее
необычную форму и, скорее всего, представляющее собой
искаженную запятую, которая находится на том же месте в рукописи V.
Строка, касающаяся отношений аланской женщины и
священника, а также часть перевода последней аланской фразы в
рукописи В отсутствуют. Конечно же, переписчик мог ее опустить в
силу скабрезного характера текста. Однако важно, что
вступительная строка об аланской женщине содержит 16 слогов вместо 15,
на что никогда прежде еще не обращали внимания. А это весомое
Р. Бильмайер указывает на то, что в рукописи V после cp&pvex^ стоит запятая
[Bielmeier 1993: 3].
143

A.M. Лубоцкий
свидетельство в пользу того, что сама строка является поздней
интерполяцией. Более того, это предложение не имеет смысла в
отрывке, где Цец сообщает о том, как он обращается к людям на
разных языках.
3. Прежде чем приступить к разбору аланских фраз, позволю
себе два замечания методологического характера. Во-первых, я
полностью согласен с Р. Бильмайером в том, что «[n]attirlich ware
es methodisch optimal, wenn der Text mit Hilfe nur einer ostiranischen
Sprachform in konsistenter Weise umfassend gedeutet werden konnte»
[Bielmeier 1993: 3] («Конечно, было бы оптимально с точки зрения
методологии, если бы этот текст мог быть последовательно
разъяснен посредством языковых форм лишь одного восточноиранского
языка»). Предшествующие исследования позволили установить,
что аланский Цеца представляет собой более древнюю стадию
развития осетинского (xanayxaq ~ осет. dee bon xorz Idee bon xwarz\
Xcnva ~ осет. (ce)xsin I (eejxsinee; kivt^i ~ осет. кущ I kinjee), и
поэтому чем больше удастся объяснить в рамках этого языка, тем
лучше. Надо по возможности избегать реконструкции аланских форм
на основе иных восточноиранских языков. Во-вторых, принимая
во внимание то, что Цец был достаточно точен при передаче
приветствий на других языках, следует исходить из предположения,
что передаваемый им текст правильно отражает аланские формы,
и потому по возможности избегать исправлений.
4. Первая строка (таяаухок; цгосрШ /oiva корд! Kavxa)
4.1. Первая строка аланского текста начинается с фразы таяаухо^,
в которой все исследователи распознают осетинское приветствие
dee bon xorz I dee bon xwarz, букв. '(да будет) твой день добрый'. Это
же самое приветствие обнаружено в «Ясском глоссарии» XV века,
где оно пишется как daban horz [Nemeth 1959: 14 f.]. Фраза тсигаухск;
соответствует аланскому /dae ban xwarz/. Переход *а > о перед
носовыми произошел в осетинском достаточно поздно, не раньше
XIII века (см. [Абаев 1949: 256]). Даже в аланских маргинальных
глоссах, которые, вероятно, датируются XIV веком, этот языковой
переход еще не действовал (см. Маргиналии, под заголовком ЮОг),
и в них слово, значащее 'день', пишется как 7iav. Относительно
написания аланского /Ь/ через я, см. § 9. Отсутствие -г- в %aq может
быть следствием ошибочного восприятия. Слабость -г- хорошо
видна в сравнительной степени этого осетинского
прилагательного xwyzdeer I xwcezdeer, где -г- утрачено в результате диссимиляции
(ср. [Gerhardt 1939:40]).
144

Аланский текст в «Теогонии» Иоанна Цеца
4.2. Трактовка \i£G<piki затруднительна. Б. Мункачи сопоставлял
его с осет. me'fsin (< mce cefsin) 'моя госпожа' [Munkacsi 1939: 270],
что встретило поддержку В.И. Абаева [Абаев 1949: 257] и Д. Гер-
хардта [Gerhardt 1939: 41f.]. Тем не менее это сопоставление
связано с очень серьезными проблемами и поэтому маловероятно.
Можно, конечно, предполагать, что использование -аср- для
передачи -fs- обусловлено тем, что Цец плохо расслышал саму фразу (или
же что это обусловлено диалектной метатезой). Также можно
допустить, что -8- является результатом сандхи -се се- уже в аланские
времена. Однако никакого убедительного объяснения не получило
аланское -Х- вместо -л-,4 -i вместо -се (ср. диг. cefsince), а также
значение oniQevia цои 'мой господин'. Объяснение [isapiki из me'fsin
сопряжено с фонетическими трудностями и никак не подходит по
значению, поэтому его нужно отвергнуть (ср. дальнейшее
обсуждение [Bielmeier 1993: 5-Ю])5.
Лучшим на сегодня представляется предложение Р. Вирда,
который анализирует (neacpili как *гпсе 'мой' + *isfili 'господин' <*ispar(i)
уа- < протоиран. *isuuariya- (староавест. isuuan- м. р. 'правитель',
санскрит Tsvard- м. р. 'господин, правитель') [Viredaz 2003]. Хотя
семантика здесь безупречна и морфологическая часть этимологии
тоже убедительна6, все же некоторые проблемы остаются. Само это
слово не засвидетельствовано ни в осетинском, ни в каком-либо
ином иранском языке, за исключением староавестийского (форма
с -г- встречается только в санскрите). Первое -i- в цеасрЛг Р. Вирда
объясняет звуковым переходом протоиран. *а > осет. y/i, для
которого нет никаких параллелей в этом фонетическом окружении7.
4 Приводимое В.И. Абаевым в качестве параллели осет. lamaz 'мусульманская
молитва, намаз' < *namaz неубедительно, поскольку оно обусловлено
диссимиляцией носовых; другие примеры подобной диссимиляции приводятся
в [Абаев II: 13].
5 Собственное решение Р. Бильмайера столь же малоправдоподобно [Bielmeier
1993: 10-13]. Он предполагает сложное слово цёо- + cpiAi. Второй член этого
образования, который должен соответствовать *fceli < протоиран. *par(w)ya- 'первый',
не засвидетельствован в осетинском и обнаруживает незакономерную утрату -w-.
На место же первого элемента и вовсе не удается найти достойного кандидата
(Р. Бильмайер рассматривает несколько возможных решений, ни одно из которых
не представляется убедительным).
6 Дополнительным аргументом в пользу этой этимологии может служить тот факт,
что е в аланских текстах, насколько нам известно, всегда передает /asj/, ср. ниже по
поводу ааоиууе.
7 Единственные надежные примеры этого перехода встречаются в
непосредственной близости с носовыми согласными [Cheung 2002: 13], ср. tynjyn I itinjun
'расстилать' < *m-3anja-, пух I nix 'ноготь' < *паха~.
145

A.M. Лубоцкий
В осетинском группа *-sf- всегда в результате метатезы дает -fs- (jcefs I
cefsce 'кобыла' < *asfa- < протоиран. *asuud-, cefsceryn I cefscerun
'попирать, наступать ногой' < протоиран. *spar- и т. д.), так что
приходится допускать, что эта метатеза произошла после XII века, что
вполне возможно, но не поддается проверке.
4.3. Слово /cnva, которое должно значить dpxovnaaa '(моя)
госпожа', конечно же, идентично осетинскому (ce)xsin I (ce)xsince
'госпожа, барыня' (< протоиран. *xsai3nT~). Хотя Д. Моравчик в своем
издании читает xoiva [Moravcsik 1930], В.И. Абаев уже дал
правильное прочтение и интерпретацию этого слова [Абаев 1949: 257].
4.4. Согласно переводу межстрочной записи, корЭ1 каута
должно значить 7CO&8V elcai 'откуда ты?'. В.И. Абаев, в распоряжении
которого было только Kop9iv[ рукописи В, предложил чтение кор9гу[,
начало фразы, соответствующей осетинскому ku'rdigcej ccewis(ce)
[Абаев 1949: 257 f.] 'откуда (с какой стороны) идешь?'. Думаю,
В.И. Абаев был прав в том, что кор£й, должно быть как-то
связано с наречиями места, представляющими собой словосложения с
cerd(yg) I cerd(ig) 'сторона' в качестве второго элемента, ср. ardcem I
ardcemce 'сюда, в эту сторону' (местоименная основа а- 'этот' +
направит, пад. ед. ч. от *cerd), wyrdcem I wordcemce 'туда, в ту сторону'
(местоим. wy-1 wo- 'тот' + id.), ardygcej I ardigcej 'отсюда' (а- 'этот'
+ отложительный пад. ед. ч. от cerdyg I cerdig), wyrdygcej I wordigcej
'оттуда' (местоим. wy- I wo- 'тот' + id.), диг. kurdcemce 'куда, в
каком направлении?'. Каково же в таком случае окончание в кор&1?
Маловероятно, чтобы оно соответствовало аланскому /kurdaej/
(< *kucerdcej). Во-первых, вряд ли можно ожидать написание -i для
передачи аланского /-asj/8. Во-вторых, как мы уже видели, наречия в
отложительном падеже образуются от расширенной основы cerdyg I
cerdig. Более того, в осетинском не удается найти глагол, который бы
соответствовал кш/т&.
Мне кажется, проще всего предположить, что в рукописи
допущена ошибка в словоделении. В греческих манускриптах
пробелы между словами часто бывают минимальными, и для того, кто не
владеет языком, очень затруднительно определить границу между
словами. Вот почему вполне вероятно, что переписчик рукописи V
разделил слова неправильно. Важно также отметить, что в рукописи В
отсутствует ударение на йоте и слова пишутся слитно.
Если вместо кор91 каута мы разделим кор&1кау та, то
грамматическая структура предложения сразу становится очевидной.
8 Скорее -8, ср. ниже по поводу аасоууЕ.
146

Аланский текст в «Теогонии» Иоанна Цеца
Слово та - это 2-е лицо ед. ч. наст. вр. глагола 'быть', осет. dee
(в обоих диалектах)9, тогда как Kop&iicav оказывается
прилагательным, сопоставимым с ardygon I ardigon 'местный, отсюда,
с этой стороны', wyrdygon I wordigon 'оттуда, с той стороны'10.
Эти прилагательные очень продуктивны в современном
осетинском языке, так что -rdygon I -rdigon может добавляться к любой
местоименной основе11. Хорошей иллюстрацией использования
прилагательных на -rdygon является иронское выражение,
приводимое в [М./Ф. II: 687] (я немного изменил транскрипцию):
Ксесоп dee? mce us keecon u, wycy'rdygon 'Откуда ты? откуда моя
жена, оттуда'.
Показательно, что если прилагательные со значением
'отсюда' и 'оттуда' в обоих диалектах этимологически идентичны,
то вопросительное прилагательное 'откуда, с какой стороны'
образовано от различных местоименных основ. В обоих
диалектах в это прилагательное была введена продуктивная
основа вопросительного местоимения 'что' или 'который', ср. ирон.
keecyrdygon (keecy 'который', keeccej 'откуда'), cerdygon (ci 'кто'),
ирон. cyrdygon I диг. cirdigon {суlei 'что'). В связи с этим KopSteav
должно обозначать аланское прилагательное /kurdigan/ или
/kordigan/ 'откуда' и содержать местоименную основу *ки- 'где'
(элизия начального ее во втором элементе сложных слов хорошо
засвидетельствована в осетинском, ср. [Abaev 1964: § 7; Исаев
1966: 21]). Основу *ки- находим в диг. китее, kurdeemee 'куда, в
каком направлении', в ирон. iskwy 'где-нибудь', nikwy 'нигде' и в
их производных (ср. [Абаев I: 605]), а также в диг. kuccej наречие
'откуда', кисоп прилагательное 'откуда' (ср. [М./Ф. II: 710; Абаев
1949: 474])12.
Относительно фонологии надо отметить, что -а- в KopSixav
является закономерным, поскольку переход *ап > on тогда еще не
произошел в аланском (см. выше в связи с mnayxaq). Звук -о- мог быть
9 Такое объяснение та уже предлагалось Р. Бильмайером [Bielmeier 1993: 15-16],
однако его анализ предшествующих слов почти наверняка ошибочен. Он
рассматривает и кор$1, и Kav- как наречия со значением 'где', сопоставляя первое с согд.
будд, kwrS, а второе - с авест. капа 'который'. Пытаясь спасти интерпретацию
В.И. Абаева, Т.Т. Камболов допускает, что написание KopSixav является ошибкой
переписчика и читает *кор$1кои та = осет. ки 'rdigcej dee [Камболов 2006: 199].
10 Относительно подобного типа прилагательных ср. русское (просторечное)
тутошний, тамошний, немецкое hiesig и т. д.
1' Даже к innce 'другой', ср. inncerdygon I inncerdigon' с другой стороны, иностранный'.
12 В.И. Абаев [Абаев I: 574] и М.И. Исаев [Исаев 1966: 68] приводят дигорскую
форму как keeccej, однако ее, по-видимому, следует считать иронизмом.
147

A.M. Лубоцкий
взят из аланского *wordugon (~ диг. wordigori) 'оттуда'13. Поскольку
в рукописи В йота безударна, знак ударения над кор$1 может быть
более поздним добавлением, так что место ударения в этом алан-
ском слове остается неизвестным.
Таким образом, первая строка состоит из двух предложений:
талаухас; piaqnAx %aiva /ёæЬап xwa(r)z mesfili xsinse/ 'да будет добрым
твой день, мой господин, моя госпожа' и Kop&irav та /kordigan dae/
'откуда ты?'. Обращает на себя внимание то, что греческий
перевод межстрочных записей очень точен, а передача аланского текста
представляется довольно близкой к оригиналу.
5. Вторая строка (то <papv£T^ kivt^i [izcipiki кагг^ <pot>a aaoByyc)
Как отмечалось выше, вводная строка об аланской женщине и
святом отце, равно как и скабрезный греческий межстрочный
«перевод» аланского предложения, являются, со всей очевидностью,
более поздней интерполяцией, которую можно расценивать как шутку
переписчика. Ниже мы к тому же увидим, что греческий и аланский
текст не соответствуют друг другу. Из этого следует, что все
предыдущие интерпретации аланского предложения, которые вынуждены
прибегать к серьезным изменениям в тексте для того, чтобы
согласовать между собой аланский и греческий, в большей своей части
ошибочны. В то же время мы сталкиваемся с ситуацией, когда для
выяснения значения аланской фразы не остается иного пути, как
прибегнуть к разбору текста самого по себе. Можно лишь высказать
догадку, что фраза представляет собой некое приветствие. Ключом
для интерпретации аланского текста может послужить то
обстоятельство, что он содержит три слова (фару-, kivt^i, kcutQ, которые
соотносятся с осетинскими понятиями, имеющими прямое или
косвенное отношение к свадебной церемонии: farn I farnce
'благословение, процветание (обычно ассоциируемое со свадьбой)', сущ I
kinjce 'невеста, невестка', kajys, kais I kajes 'тесть'. Это
соображение наводит на мысль, что аланский текст представляет собой некое
свадебное приветствие или благопожелание.
5.1. Слово то может соответствовать диг. dcew 'твой' или его
более распространенному варианту do. Б. Мункачи допускал, что
это слово является номинативом *du 'ты' (осет. dy I du) [Munkacsi
1939: 273], однако подобное толкование не подходит с точки зрения
13 В качестве альтернативы можно также допустить, что это о обязано своим
появлением фонетическому понижению и перед г, ср. аналогичное положение в имени
Ноторг), засвидетельствованном в Зеленчукской надписи, которое, вероятно,
соответствует *(i)sturi [Zgusta 1987: 33].
148

Аланский текст в «Теогонии» Иоанна Цеца
синтаксиса. СМ. Перевалов [Перевалов 1998: 120], вслед за Г. Хун-
гером [Hunger 1953: 307], предлагает считать то просто греческим
артиклем с учетом того, как его использует Цец, предваряя
предложения на русском языке14, но используемый там синтаксис иной.
5.2. Во фразе qxxpvET^ безошибочно распознается осетинское
слово farn I farnce 'благословение, процветание, удача' (так уже в
[Абаев 1949: 258]), но что же тогда представляет собой -ет£? В
современном осетинском нет ни такого суффикса, ни окончания, и
поскольку оно безударно, весьма вероятно, что это клитика. Как
мне кажется, это 3-е лицо ед. ч. глагола-связки, аланское /-esc/,
праформа осетинского is I (j)es < общеосет. *es. Последняя форма
отражает протоиран. *asti (ср. авест. asti-, др.-перс, astiy). Можно
реконструировать следующие промежуточные этапы: *asti > *aisti
(i-эпентеза) > *aisci (ассибиляция) > *aisc (апокопа) > *esc
(монофтонгизация) > *est (упрощение) > *(j)es (утрата конечного -t). Все
эти переходы хорошо известны и могут быть проиллюстрированы
на многочисленных примерах. Ниже я привожу лишь по одному
примеру для каждого из них:
г-эпентеза: осет. mid-1 med- 'внутри' (в составе сложных слов)
< *maidya- < протоиран. *madya-;
ассибиляция: осет. cyry I dry 'острый' < протоиран. *tigra-\
апокопа: осет. ysscej I inscej 'двадцать' < протоиран. *winsati-;
монофтонгизация: осет. miy I теуæ 'облако' < протоиран.
*maiga-;
упрощение: ocqt. fcestce 'после, за' < протоиран. *pascd;
утрата конечного -t: осет. cengas I cengas(t) 'взгляд' < протоиран.
*ham-kasta-.
Вероятно, -гт£ представляет собой этап *esc (или *aisc), где
конечное сочетание пишется как -т£. Утрата конечного -t, приведшая
к засвидетельствованной форме es, произошла совсем недавно, что
следует из вариантной формы cengast, представленной в дигорском,
а также из формы множественного числа ustytce I ostitce слова us I
osce '(замужняя) женщина', которая все еще содержит это t.
Дополнительный аргумент в пользу данной интерпретации можно найти
ниже, под заголовком ка1т^.
Конечный гласный дигорского^гиде должен быть обязан своим
происхождением недавней парагоге [Cheung 2002: 57, 68], потому
что осетинское -а- в этом слове может объясняться только
звуковым законом перехода протоиран. *аСС# > осет. аСС (обычно,
14 koXw тоц 'Рш<; щ ёхо-oaiv e&oq лроаауоргтЗсо / то a5pa<axe>, Ppdxe, aeaxpix^a, ка!
Soppa 5svr) ?i8ycov (рукопись В лрахг, Х-еусо) [Hunger 1953: 305].
149

A.M. Лубоцкий
протоиран. *а развивается в осетинское се), из чего следует, что в
протоосетинском это слово оканчивалось на *-ги.
Очевидно, что то (pdpvex^, которое должно значить 'твой фарн
(благополучие) есть...' едва ли совместимо с греческим переводом
отж aic%\)VEoai 'не стыдно ли тебе'. Попытки Б. Мункачи [Munkacsi
1939:272 f.], В.И. Абаева [Абаев 1949:258] и Р. Бильмайера [Bielmeier
1993: 16-17] найти какое-либо соответствие между текстом и
переводом были безуспешны. Более того, перевод auQevxpia jiod не
согласуется с переводом [isapux в первой строке как omQevTCt цои15.
5.3. Слово kivt^i уже было идентифицировано В.И. Абаевым как
осет. cynj I kinjce 'невеста, невестка'. Для того чтобы объяснить его
греческую передачу как ati&svipia цог), В.И. Абаев предполагает, что
здесь это слово значит 'молодая женщина' и используется в
качестве детерминатива к последующему цеасрйг, которое переводится
в первой строке как ati&evia jiod. Как мне кажется, следует строго
придерживаться значения 'невеста' не только потому, что это
значение глубоко укоренено в обоих диалектах, но также и потому, что
в этой же строке встречаем слово кшт£, которое, по-видимому,
соответствует осетинскому kajys, kais I kajes 'тесть'. В любом случае
греческий перевод второй строки представляется неадекватным.
Если -г передает *-/, то kivt^i может быть формой
родительного или местного внутреннего падежа (осет. cynjy I kinji), что плохо
вписывается в контекст фразы с синтаксической точки зрения.
Поэтому кажется более вероятным, что -г является всего лишь передачей
на письме звука /-æ/, обусловленным предшествующей аффрикатой
(обычно, /æ/ передается на письме через букву а, ср. та- /dae/, %oiva /
xsinae/, та /dae/). Как известно, переход с> c,j>j имел место совсем
недавно (ср. [Bielmeier 1989: 242]), и поэтому -т£- в kivt^i должно
отражать палатальную аффрикату j [dz]. Примечательную
параллель этому написанию находим в аланских маргинальных заметках,
где звук /æ/ передается через буквы г| или i после /s/, /z/, ср.
Маргиналии § 10.3.
5.4. Поскольку в первой строке, перевод которой оказался
вполне надежным, \izG<piki значит 'omSevia цог)', нет никаких причин
ставить под сомнение это значение во второй строке. В любом
случае перевод второй строки, скорее всего, является ошибочным.
15 Дальнейший анализ аланской фразы показывает, что скабрезное греческое
предложение v& уацА то uoiMv gov nanaq не находит никаких параллелей в аланском
тексте. К примеру, для цогм 'vulva' (ср. [Hunger 1953: 307]) ожидали бы в качестве
дополнения осет. bygkl bugkce [М./Ф. I: 365], ирон. byzyl [М./Ф. I: 367] или диг. k'cew
[М./Ф. II: 728].
150

Аланский текст в «Теогонии» Иоанна Цеца
5.5. Слово ка1т£ может быть сопоставлено с осет. kajys, kais I
kajes 'тесть (отец жены)'. Согласно В.И. Абаеву, kajys, kais I kajes
представляет собой ка 'кто' + is I (j)es 3-е лицо ед. ч. глагола
связки [Абаев I: 568]. Это - эвфемизм, основанный на речевом табу,
запрещавшем обращаться к некоторым членам семьи по имени.
Например, муж и жена в присутствии посторонних никогда не будут
называть друг друга по имени. Жена будет именовать своего мужа
псе Iceg 'наш мужчина', jce wyj kcem i 'где тот самый', муж же
называет жену псе us 'наша женщина', о, wcertce us 'эй, та женщина',
псе qusys 'не слышишь меня?' [Калоев 1971: 215]. Соответственно,
муж называет отца своей жены, т. е. тестя, kajys, kais I kajes '(тот)
кто есть', т. е. 'некто'. Во множественном числе это же слово
служит для обозначения всей семьи жены. Аланское кшт^
существенно подкрепляет этимологию В.И. Абаева. Как было видно выше,
3-е лицо ед. ч. глагола-связки (осет. is I (j)es) представляет собой
аланское -ет£, а слово кагт£, которое может передавать /ka(j)esc/,
показывает, что это слово действительно имеет в своем составе связку.
Кроме того, двусложное скандирование данного слова необходимо,
чтобы получить правильную метрическую строку из 15 слогов.
Р. Бильмайер трактует кшт^ как абстрактное существительное от
глагола qcejyn I qcejun 'futuere' [М./Ф. I: 438] в предикативной
функции вместе с последующим 3-м лицом ед. ч. сослагат. накл. буд. вр.
срош [Bielmeier 1993: 18-19]. Хотя эта интерпретация и не
подразумевалась самим Цецем, она, вероятно, сыграла ключевую роль в
придании скабрезного смысла межстрочной записи (см. ниже).
5.6. Слово (poDa было убедительно объяснено Р. Бильмайером
[Bielmeier 1993: 18-19] как 3-е лицо ед. ч. буд. вр. сослагат. накл.
(если пользоваться терминологией В.И. Абаева) от maron&fcewyn I
fcewun 'быть, становиться, заканчиваться, завершаться' и передает,
таким образом, /faewa/. Третье лицо сослагательного наклонения
будущего времени в главном предложении обычно выражает
пожелание [Abaev 1964: 60], так что срош должно значить 'пусть /да ...
будет, станет'.
5.7. Исходя из греческого перевода сшоСууг как 'лаяйс;', Р.
Бильмайер связал его с осетинскимsawgyn /sawgin 'священник' [Bielmeier
1989: 241 и сноска 13, 1993: 20-21]. Поскольку перевод является
ошибочным, не следует придерживаться этого толкования, которое
влечет за собой непреодолимые фонологические трудности. Исходя
из той высокой точности, с которой Цец передает аланские слова,
представляется разумным принять caouyys как оно есть и связать
его с осетинским swang I sawcengce. Подобно написанию -аи- в
значении /-aew-/ в сроож здесь мы обнаруживаем -ой- в значении /was/.
151

A.M. Лубоцкий
Общеосетинская форма идентична дигорской, а именно *sawcengce.
В йронском диалекте общеосет. *-awce- в позиции между
согласными дает -wa-9 ср. ирон. nwar 'вена, жила' (диг. nawcer), ирон. bwar
'тело' (диг. bawcer), ирон. cwan 'охота' (диг. cawceri). Прочие
примеры см. [Абаев I: 318].
Для swang I sawcengce В.И. Абаев приводит следующие
значения: «1. вплоть до, даже; 2. (диг.) всегда, постоянно, сквозной (?);
3. (ирон.) горный гребень, кряж, хребет, горный склон» [Абаев III: 178].
Общим семантическим стержнем представляется значение
'постоянный, сплошной, продолжающийся'. В йронском сложном слове
swangfars, swangvars 'боковая часть', swang- имеет значение
'целый, сплошной' (fars значит 'сторона')16.
Однако конечное -е в саойууе едва ли может означать /-æ/. Как
было видно выше, обычно (-)æ пишется через а, ср. та- /dae/, xoiva
/xsinae/, та /dae/. Поэтому можно предположить, что -г передает алан-
ское /-asj/, а ааогЗууе будет в этом случае наречием в отложительном
падеже. В.И. Абаев приводит идиому sceryswangcej 'с самого начала'
[Абаев I: 178], где swangcej должно значить что-то вроде 'целиком'
(scery имеет форму род. пад. ед. ч. от слова со значением 'голова,
начало'). Важно отметить, что написание г для передачи /-aej/ также
встречается и в маргинальных глоссах, и в Зеленчукской надписи,
см. Маргиналии § 10.3.
6. Если все слова второй строки сами по себе достаточно ясны,
то ее синтаксис оказывается неоднозначным и допускает
различные комбинации составляющих. Два последних слова, а именно
(роож ааойууе, выражают пожелание: 'да будет он (фарн) долгим,
длящимся вечно!'17, а вот начало может быть интерпретировано
различными способами. Если всерьез принимать в расчет запятую
после cpapvex^ в рукописи V (см. сноску 3), то первое
предложение будет то cpapvex^ 'фарн тебе', а за ним, предположительно,
будут следовать формы звательного падежа kivx^i jaeocpita ка1т^
'невеста, мой господин, тесть'. В этом случае звательная
падежная форма (usaquta 'мой господин' будет относиться к жениху. Если
же рассматривать то cpapvsx^ kivx^i совместно, то значение будет
'невеста является твоим фарном (благодатью)'18, и цёасрЛг кшт£
16 Элемент swa- I sawce- имеет, вероятно, то же значение в осетинском swadon I
sawcedon '(минеральный) источник', т. е. 'постоянно (текущая) вода' {don 'вода').
17 Ср. характерное осетинское приветствие/ягя wee nyxasyl 'фарн да будет на вашем
собрании!' [Абаев I: 421].
18 Если допустить, что kivt^i имеет форму местного внутреннего падежа, то
предложение должно будет значить 'твой фарн в невесте', что маловероятно.
152

Аланский текст в «Теогонии» Иоанна Цеца
относится либо к двум мужчинам (жениху и тестю), либо только
к тестю ('мой господин тесть'). Как бы мы ни интерпретировали
эти фразы, очевидно, что мы имеем дело с пожеланием или
поздравлением, который гость произносит на свадьбе.
Предположительно Цец узнал его, когда присутствовал на аланской свадьбе.
В Осетии фарн устойчиво ассоциируется со свадьбой и невестой.
В числе примеров, приводимых В.И. Абаевым в словарной статье,
посвященной фарну, находим два следующих предложения: farn
fceccewy! 'фарн шествует! (возглас шаферов при вводе невесты в
дом жениха)' и adczmfarny zargytce kodtoj 'народ пел (свадебные)
песни фарна' [Абаев I: 421]. Ср. далее примеры, приводимые в
словаре Миллера/Фреймана: xorz us и farnxcessceg «хорошая
женщина приносит счастие (с собою); eine gute Frau bringt Gltick mit
sich» [М./Ф. I: 1340].
Предлагаемое прочтение этой строки обеспечивает
правильную метрическую структуру. Если допустить, что то cpapvex^ kivt^i
\&щйх каиС, (poua аоюгЗууе передает /dsew farn-esc ктзæ mesfili
kajesc faewa sawaengaej/, to получим правильную строку из
пятнадцати слогов.
7. Теперь можно вернуться к вопросу о странной и скабрезной
передаче аланских приветствий. Поскольку межстрочная запись не
могла быть сделана самим Цецем, она была добавлена
переписчиком, возможно, по просьбе заказчика, который хотел знать, что все
эти фразы означают. В этой ситуации вполне возможно
предположить, что переписчик спросил знакомого алана, каков может быть
смысл предложения то (papvex^ kivt^i цёасргАл кагт^ срогж оаоггууе. На
это алан мог ответить: «Я не понимаю всего предложения целиком,
но я могу более или менее догадаться, о чем оно, потому что
некоторые слова вполне ясны: kivt^i должно быть kinjce 'невеста', (аёафЛг
это 'мой господин'; осюгЗууг может быть sawgin 'священник', кшт£
же будет значить qcejis 'ты сношаешься'. Выражение со словом farn
мы употребляем в приветствиях, но также как извинение перед
тем, как упоминают что-то не очень приличное. Например,
можно сказать в такой ситуации: fcerngun ajtce 'да будете вы наделены
фарном!'»19. Можно только себе представить, как забавлялся
переписчик, когда делал запись перевода, а затем добавлял
пояснительную строку, разъясняющую ситуацию, в которой это выражение
могло использоваться.
19 Дигорское выражение, соответствующее иронскому fcernjyn ut. Таким путем
В.И. Абаев [Абаев 1949: 258] пытался примирить аланский текст с греческой
передачей 01Ж aia%i)vecai 'не стыдно ли тебе?'.
153

A.M. Лубоцкий
8. Обобщим полученные результаты. Нам удалось
идентифицировать следующие слова и выражения:
Цец
каиС,
KlVT^l
KopSi Kav
aaouyye
та
татгаух&с;
то
фарует^
фоиа
Xaiva
Интерпретации
/kajesc/
/ктзæ/
/kordigan/
/sawaengaej/
/dae/
/dae ban xwa(r)z/
/do/ или /daew/
/farn-esc/
/faewa/
/xsinae/
Осетинские соответствия
foz/ys, Ьй / kajes
cynj/kinjee
*kyrdygon / *kordigon
swangcej / sawcengcej
dee
dee bon xorz / dee bon xwarz
диг. deew или do
farn is /farnee (j)es
feewa
(ce)xsin / (ce)xsinee
Передача Цецем аланского языка точна, и орфография вполне
последовательна20:
/i/
/и/
/е/
/je/
/о/
/а/
/æ/
/ад/
/aew/
/aew/,
/wae/
/k/
i (кор&1 Kav /kordigan/, x^iva /xsinae/, kivt^i /kin3ae/)
о (KopSixav /kordigan/)
£ (cpdpvsT^ /farn-esc/)
i (ка1т^/kajesc/)
о? (то/do/или/daew/)
а (тал;ау%ас; /dae ban xwa(r)z/, Kop^kav /kordigan/,
фаругт^ /farn-esc/, кагс^ /kajesc/, фоиа /faewa/,
ааойуув /sawaengaej/)
а (татгаухас; /dae ban xwa(r)z/, xaiva /xsinae/, та /dae/)
i (kivt^i /kin3ae/)
0 (фоиа *faewa, ааойууг /sawaengaej/), ср. то /do/ или /daew/
e (ааотЗууг /sawaengaej/)
о? (то/do/или/daew/)
od (фо’оа /faewa/, ааойууе /sawaengaej/)
к (корМкау /kordigan/, kivt^i /kin3ae/, кшт^ /kajesc/) |
20 Отклонения чрезвычайно редки: -%а<^ в значении /xwarz/, -т£ в значении /-sc/, od в
значении /aew/, /wae/ (вероятно, [uw] / [wu] фонетически).
154

Аланский текст в «Теогонии» Иоанна Цеца
Окончание таблицы
/g/
/d/
/b/
/f/
/x/
/x7
/3/Ш
/s/
/-SC/
l-zl
Ы
III
к
Y
T
9
л
<P
X
X
<
a
<
a
V
У
P
0
(Kop^irav /kordigan/)
(oxxouyye /sawaengasj/)
(mnay%a<; /das ban xwa(r)z/, та /dae/,x6 /do/ или /dasw/)
(корЭакау /kordigan/)
(талаухок; /das ban xwa(r)z/)
((pdpvex^ /farn-esc/, (рогж /faswa/)
(%aiva/ xsinas/)
(zanayxaq /das ban xwa(r)z/)
(kivt^i /ктзæ/)
(xaiva /xsinas/, ааогЗууе /sawasngasj/)
(фссрует^ /farn-esc/, кагт^ /kajesc/)
(шяаухас; /das ban xwa(r)z/)
(кор&1кау /kordigan/, xciva /xsinas/, kivt^i /kin3ae/)
(+y,X) (xa7iayxa(;/das ban xwa(r)z/, oaouyye/sawaengaej/)
(tcop&iKav /kordigan/, (pdpvex^/farn-esc/)
(mnayxaq /das ban xwa(r)z/)
9. В общем орфография довольно точно следует правилам
греческого языка. Так, например, -у%- и -уу- пишутся вместо -пх- и -ng.
Кроме того, написание смычных явно указывает на особую алан-
скую орфографическую традицию.
Как было отмечено В.И. Абаевым, тс и к употребляются для
передачи как звонких, так и глухих смычных, потому что греческие
р и у были в то время звонкими спирантами [Абаев 1949: 255 f.].
Что касается т, то тут ситуация более запутана. В первой
публикации В.И. Абаев придерживался мнения, что в xanayxaq /dae ban
xwarz/ т также передает звук /d/ [Абаев 1935]. Однако после
критики Д. Герхардта [Gerhardt 1939: 39] он изменил свое мнение и
предположил, что та- 'твой' может соответствовать аланскому /tae/
(ср. авест. tauua 'твой' и т. д.) и что начальное осетинское d-
обязано своим возникновением посталанскому озвончению [Абаев 1949:
256, сноска 1]. Исходя из ограниченного материала,
содержащегося у Цеца, трудно принять какое-либо решение. Использование
буквы т со значением /d/ наблюдается только в слове со значением
'твой' (таяау%ас; /dae ban xwarz/ и то /do/ или /daew/), где она отражает
протоиран. *t. Кроме того, она встречается также в форме 2-го лица
ед. ч. глагола-связки (та/dae/), где происхождение V неясно. Однако
155

A.M. Лубоцкий
нельзя исключать возможность того, что и это *dтакже восходит к *t
(ср. [Weber 1983: 90 f.] с более ранней литературой). Остается еще
кор$1 Kav (/kordigan/) с 9 в значении /d/ (из протоиран. *</). Поэтому
представляется вполне вероятным, что т используется для передачи
аланского % тогда как $ передает аланское *d.
Приведенная дистрибуция отличается от той, которая
реконструируется для Зеленчукской надписи, где и т, и 9 передают алан-
ский звук /t/: при этом т встречается в конце слова (сроирт /furt/),
тогда как 9 - в середине слова (Пака&ар /Baeqatasr/, т^тр&е /cirtaej/),
ср. [Абаев 1949: 269].
В аланских маргинальных заметках (см. Маргиналии § 10.2),
х передает /d/ как в начале слова, так и в срединной позиции
(агяеаг|р /asvdaejsaer/, срг|тфауг| /fidiwani/, тгцштрг /dimidiri/), a звук
/t/ она выражает в сочетании /st/ (фгаттуугк, ототЗр, аатгцак, г|атщху,
алоатоА,). К сожалению, отсутствуют примеры, когда Itl встречалось
бы в иной позиции, так что это написание остается неизвестным.
Буква тета используется только в слове Эго^оуо^, являющемся,
скорее всего, греческим.
Поучительно также сопоставить эти правила с орфографией
других языков у Цеца (ср. [Gerhardt 1939: 38 f.]). В латинском он
использовал 5 для передачи d (S6|iiv8, оотбг, бгкотЗоЛг, коцобо,
rceSove), т для t (фратгр, т^фгтатгц), Р для передачи как b (Peve), так и
v (Peveaxi, 7ipopivx^ta, каРсЛХарюгх;, piq), л для/? (ягр-царг). Также и
в русском тексте р используется для Ь, ср. рратг (хотя в рукописи В
находим ярате) для передачи *brate (aSetape), ббрра 8svr| для *dobrb
denb (или, что менее вероятно, *dbtib).
Из этого следует, что Цец последовательно использовал
глухие смычные для передачи звуков Ъ и g только в аланском тексте.
Поскольку и в Зеленчукской надписи, и в Маргиналиях мы
сталкиваемся с одними и теми же орфографическими правилами,
представляется несомненным, что существовала независимая аланская
письменная традиция, основанная на греческом алфавите. Более
того, принимая во внимание точность в передаче аланского языка
у Цеца (ср. также написание 8 для передачи /aej/), можно
предполагать, что он позаимствовал свои выражения из какого-то
письменного источника, или же, по крайней мере, эти фразы были
записаны для него неким аланом, знакомым с аланскими
правилами орфографии.
10. Мало что известно о происхождении информанта, услугами
которого пользовался Цец. Нам не встречаются следы иронских
инноваций. Однако из этого не следует, что информант был носителем
156

Аланский текст в «Теогонии» Иоанна Цеца
дигорского диалекта. Как уже было показано в Маргиналиях § 10.5,
диалектная дифференциация началась в осетинском,
по-видимому, в XIV веке, так что в XII веке, когда Цец написал свою
«Теогонию», вряд ли существовало какое-либо диалектное расхождение
между иронским и дигорским. Схожее мнение уже высказывалось
В.И. Абаевым [Абаев 1949: 269].

A.M. Лубоцкий
БИБЛИОГРАФИЯ
Словари и справочники
Абаев В.К Историко-этимологический словарь осетинского
языка. Т. I-IV. М.; Л, 1958-1989.
Миллер Вс. Ф. Осетинско-русско-немецкий словарь / Под
редакцией и с дополнениями А.А. Фреймана. Т. I: A-Z, 1927. Т. II: I-S,
1929. Т. Ill: T-f), 1934. Ленинград.
Index systematicus manuscriptorum in Bibliotheca Imperiali
Academiae Scientiarum Petropolitanae. Sancta Petropolis.
Литература
Абаев В.И. Alanica. Известия Академии наук. 1935. № 9. С. 881-894.
Абаев В.И. Осетинский язык и фольклор. Т. I. M.; Л., 1949.
Абаев В.И. Как апостол Петр стал Нептуном // Этимология,
1970. С. 322-333.
Абаев В.И. Избр. труды. Т. I. Религия. Фольклор. Литература.
Владикавказ, 1990.
Грамматика осетинского языка. Т. П. Синтаксис / Под ред.
Г.С. Ахвледиани. Орджоникидзе, 1969.
Багаев Н.К. Современный осетинский язык. Т. I. Орджоникидзе,
1965.
Иванов А.И. История монголовъ (Juan'-si) объ асахъ-аланахъ //
Христианский Востокъ. 1914. П. С. 281-300.
Исаев М.И Дигорский диалект осетинского языка. М., 1966.
Калоев Б.А. Осетины (историко-этнографические
исследования). 2-е изд. М., 1971.
Камболов Т.Т. Очерк истории осетинского языка. Учеб. пособие
для вузов. Владикавказ, 2006.
Лебедева КН. Греческие рукописи (Описание рукописного
отдела Библиотеки Академии Наук СССР. Т. 5). Л., 1973.
Малахов С.Н О греческой письменной традиции у народов
Северного Кавказа в X-XVII вв. // Мир Православия. Вып. 1.
Волгоград, 1997. С. 32-39.
Миллер Вс.Ф. Осетинские этюды. Ч. 2. Исследования. М., 1882.
Перевалов СМ. Еще раз о «варварских» фразах в «Теогонии»
Иоанна Цеца // Проблемы истории, филологии, культуры. Вып. 5.
М., Магнитогорск. 1998. С. 116-122.
158

Библиография
Перевалов СМ. Из истории открытия Петербургской рукописи
БАН Q 12 с аланскими глоссами // Вести. Владикавказского науч.
центра. 2007. Т. 7. № 1. С. 17-22.
Перевалов СМ. Заметки к чтению «старых и новых»
памятников аланского имени и аланского языка // Вестн. Владикавказского
науч. центра. 2012. Т. 12, № 4. С. 2-10.
Таказов ФМ. Дигорско-русский словарь. Владикавказ, 2003.
Чибиров Л.А. Народный земледельческий календарь осетин.
Цхинвал, 1976.
Abaev V.I. A grammatical sketch of Ossetic. Bloomington-The
Hague, 1964.
Alemany A. Sources on the Alans: A critical compilation. Leiden,
etc., 2000.
Bailey К W. L'accento in osseto digoron // Ricerche linguistiche.
1950. LLP. 58-66.
Bailey H. W. Alans (Additional notes) // Encyclopcedia Iranica / Ed.
by Ehsan Yarshater. Vol. 1. L., 1982-1985.
Bang W. Uber den Volksnamen besenyo. Turan,1918. S. 436-437.
Bielmeier R. Sarmatisch, Alanisch, Jassisch und Altossetisch //
Compendium Linguarum Iranicarum. Herausg. v. R. Schmitt. Wiesbaden,
1989. S. 236-245.
Bielmeier R. Das Alanische bei Tzetzes // Medioiranica. Proceedings
of the International Colloquium organized by the Katholieke Universiteit
Leuven from the 21st to the 23rd of May 1990 / Eds. W. Skalmowski,
A. van Tongerloo. Leuven, 1993. P. 1-27.
Cheung J. Studies in the historical development of the Ossetic
vocalism.Wiesbaden, 2002.
Cheung J. The Ossetic case system revisited // Evidence and Counter-
Evidence. Essays in honour of Frederik Kortlandt / Eds. A. Lubotsky,
J. Schaeken, J. Wiedenhof. Vol. 1: Balto-Slavic and Indo-European
Linguistics. Amsterdam; New York, 2008. P. 87-106.
Engberg S., Lubotsky A. Alanic marginal notes in a Byzantine
manuscript: a preliminary report // Nartamongoe: the Journal of Alano-
Ossetic Studies. 2 (2003 [2004]). P. 41-46.
Fritz S. Die ossetischen Personennamen (Iranisches Personen-
namenbuch. Vol. Ill, fasc. 3). Wien, 2006.
GerhardtD. Alanen und Osseten // ZDMG. 1939. 93. S. 33-51.
Hunger H. Zum Epilog der Theogonie des Johannes Tzetzes //
Byzantinische Zeitschrift. 1953. 46. S. 302-307.
Ivanov S.A. Religious missions // The Cambridge History of the
Byzantine Empire / Ed. J. Shepard. Cambridge, 2008. P. 305-332.
159

A.M. Лубоцкий
Ivanov S.A., Lubotsky A. An Alanic marginal note and the exact date
of John IPs battle with the Pechenegs // Byzantinische Zeitschrift. 2011.
103. P. 595-603.
Mateos J. Le Typicon de la Grande Eglise. T. I: Le cycle des douze
mois / Ed. J. Mateos [Orientalia Christiana Analecta 165]. Roma, 1962.
Mateos J. Le Typicon de la Grande Eglise. T. II: Le cycle des fetes
mobiles / Ed. J. Mateos [Orientalia Christiana Analecta 166]. Roma,
1963.
Miller V.E Die Sprache der Osseten // Grundriss der iranischen
Philologie, Anhang zum ersten Band. Strassburg, 1903.
MoravcsikJ. Barbarische Sprachreste in der Theogonie des Johannes
Tzetzes // Byzantinisch-Neugriechische Jahrbucher 7. (Jahrgang 1928/
1929). 1930. S. 352-365.
Moravcsik Gy Byzantinoturcica I. Die byzantinischen Quellen der
Geschichte der Turkvolker. 3., unveranderte Auflage. Berlin, 1983a.
Moravcsik Gy, Byzantinoturcica II. Sprachreste der Turkvolker in
den byzantinischen Quellen. 3., unveranderte Auflage. Berlin, 1983b.
Munkdcsi B. Beitrage zur Erklarung der "barbarischen" Sprachreste in
der Theogonie des J. Tzetzes // Korosi Csoma-Archivum. Supplementary
Vol.1. 1935-1939. S. 267-281.
Nemeth J. Eine Worterliste der Jassen, der ungarlandischen Alanen.
Abhandlungen der deutschen Akademie der Wissenschaften zu Berlin.
Klasse fur Sprachen, Literatur und Kunst. Jahrgang 1958. Nr. 4. Berlin,
1959.
Vasmer M. Russisches etymologisches Worterbuch II. Heidelberg,
1951.
Viredaz R. Alain jjiacpui // Studia Iranica. 2003. 32. P. 35-46.
Weber D. Beitrage zur historischen Grammatik des Ossetischen //
Indogermanische Forschungen. 1983. 88. S. 84-91.
Zgusta L. The Old Ossetic inscription from the river Zelencuk. Wien,
1987.

Ю. НЕМЕТ
СПИСОК СЛОВ НА ЯЗЫКЕ ЯСОВ,
ВЕНГЕРСКИХ АЛАН
Перевод с немецкого и примечания
В.И. Абаева

СПИСОК СЛОВ НА ЯЗЫКЕ ЯСОВ,
ВЕНГЕРСКИХ АЛАН
ПРЕДИСЛОВИЕ ПЕРЕВОДЧИКА
Известный венгерский востоковед - профессор Ю. Немет
(J. Nemeth) опубликовал в Abhandlungen der Deutschen Akademie
der Wissenschaften zu Berlin, Klasse fur Sprachen, Literatur und Kunst,
Jahrgang 1958, № 4, стр. 1-36, исследование, посвященное списку
ясских слов, найденному на документе XV века, и озаглавленное
«Eine Worteliste der Jassen, ungarlandischen Alanen»1.
Как известно, дошедшие до нас памятники аланского языка
чрезвычайно скудны: несколько фраз, записанных византийским
автором Иоанном Цецом (XII век), короткая Зеленчукская надпись
(X век), рассеянные в разных источниках собственные имена и
топонимические названия.
В этих условиях новооткрытый лексический материал на языке
венгерских алан XV века представляет значительный научный
интерес. Он заключает около 40 аланских слов с латинским или
венгерским переводом. Ю. Немет подверг этот материал обстоятельному и
глубокому рассмотрению.
Исследование профессора Немета не может не привлечь
внимания всех, кто интересуется языком и историей осетинского
народа.
Нам доставило истинное удовольствие перевести его на русский
язык и тем расширить круг читателей этого прекрасного труда.
В переводе опущена глава «Jassische Personennamen», в которой
трактуется уже ранее известный материал. Сделаны также
некоторые другие сокращения, главным образом в научном аппарате.
1 Несколько ранее исследование Ю. Немета появилось на венгерском языке в
издании Венгерской Академии наук.
163

Ю. Немет
I. ЯСЫ В ВЕНГРИИ
Ветви большого иранского народа, древних алан, под названием
алан, асов, ясов играли еще в первой половине II тысячелетия
немалую роль. Основная часть осетин жила, как и теперь, на Кавказе, но
значительные остатки их находим на Северном Кавказе, от
Дербента до устьев Волги, в кипчакских степях и на запад от этой области
до Балканского полуострова.
Были аланы и в Венгрии. Когда и как пришли сюда аланы,
называемые по-венгерски jasz-ok, т. е. ясы, по-латински Jazones,
Jazyges, мы не знаем. Здесь надо принять во внимание следующие
обстоятельства.
1. Ясы в Венгрии вплоть до XIX века образуют одну
административную единицу с куманами (кипчаками,
половцами); оба народа носят обычно общее наименование jasz-kunok,
т. е. «ясы-куманы». Это можно объяснить только как результат
старого тесного сообщества между двумя народами. Куманы же
пришли в Венгрию в 1239 году, убегая от нашествия монголов.
Можно поэтому думать, что аланы появились в Венгрии
преимущественно в составе куманского племенного союза. В пользу
этого говорит и совместная жизнь куманов и алан в Южной
России, на Кавказе и в Молдавии2.
2. Известны другие поселения алан по соседству с Венгрией:
в Молдавии {Яссы, венг. Jasz-vasar «ясский рынок», и др.-рус.
Ясский торг), а также в пограничных с Византией областях.
В 1365 году король Людвиг I передает правителю Венгрии
Николаю Конту взятых в плен алан с их семьями и имуществом с
разрешением поселить их в Венгрии. Мы можем, стало быть,
предполагать, что отдельные группы алан могли попадать в
Венгрию независимо от куманов.
3. Ясы упоминаются в Венгрии впервые в 1318 году в
архивном документе: «...ancille sue empticie nacione Jazonice Elysabeth
nominate»3. 1323-м годом датируется известный документ
венгерского короля из фамилии Анжу Карла Роберта «Освободительное
письмо ясов» со многими ясскими собственными именами.
4. В Венгрии известны семь местностей под
названием Eszlar, Oszlar (из Aslar «асы»). Предполагают, что в этих
2 См. В. Миллер. Осетинские этюды III 66 ел; Б.Д. Греков, А.Ю. Якубовский. Золотая
орда. 3 изд.; 1950; D.A. Rosovskij, Annales de Г Institut Kondakov XV 1939, стр. 99.
3 Georg Gyorfey. Die Feudalisation der Kumanen в сборнике Studien sur Geschichte des
Bauerntums in Ungarn im XIV Jahrhundert, Budapest, 1953, стр. 249.
164

Список слов на языке ясов, венгерских алан
названиях скрывается имя ясов: as - это тюркское название алан,
а -1аг - тюркский показатель множественности; очевидно, так
называли ясов куманы. Однако следует отметить, что название
Eszlar в комитате Somogy (на юг от озера Платтен)
засвидетельствовано уже в 1229 году, т. е. до вторжения куманов, и притом в
форме Azalar.
Где именно поселились ясы в Венгрии?
Куманы и ясы имели в Венгрии определенные области
поселения, точнее, административные районы, которые назывались
Jaszsag, т. е. «Ясия» и Kunsag, т. е. «Кумания». В более позднее
время различали «Великую Куманию», т. е. первоначальную область
поселения куман, включающую город Карцаг и другие местечки, и
«Малую Куманию» между Тиссой и Дунаем.
Основная область ясов располагалась на запад от Великой
Кумании, на запад от Тиссы с городом Jasz-bereny и рядом
местностей, в названиях которых находим определитель Jasz-. Но везде,
где имеются куманские поселения, мы можем встретить также
ясские поселения.
Местности под названием Eszlar «Ясы» имеются: 1) в комитате
Szabolcs у Титты, около 10 км южнее Токая, стало быть, в
нынешней северной Венгрии; 2) в комитате Borsod, около 50 км на
юго-запад от вышеназванной местности; 3) в комитате Pest (Пешт) между
Тиссой и Дунаем; 4) и 5) в комитате Somogy на юг от озера
Платтен; 6) в старой Южной Венгрии, около 30 км южнее Темешбурга;
7) в комитате Nograd в северной Венгрии.
Местностей с названием Jasz-falu «ясское селение» мы знаем
две: 1) в комитате Komarom, около 18 км на восток от Ersek-uj-var;
2) в комитате Pilis, в 20 км от Будапешта в северо-западном
направлении. Местностью с ясским населением был Удол (Wdol 1347/1364)
в комитате Bars, недалеко от Селица.
Есть в Венгрии и другие названия местностей, которые можно
было бы поставить в связь с именем jasz, но они требуют еще
критического анализа и для нас сейчас не имеют значения.
И. ВОПРОС О ЯЗЫКЕ ВЕНГЕРСКИХ ЯСОВ
Куманы и ясы - разного происхождения. Куманы - большой
тюрский народ, который, как было сказано, в 1239 году пришел в
Венгрию и играл значительную роль в ее истории в древний
период. По языку куманы относятся к кипчакской группе тюркских
языков.
165

Ю. Немет
Ясы же - народ иранского происхождения, ветвь аланов,
близкородственная осетинам.
Георгий Вернер (Georgius Wernherus) в своем труде 1543 года
«De admirandis Hungariae aquis hypomnemation» пишет: «Porro extat
nunc quoque Iazygum natio inter Hungaros, quos ipsi voce decurtate
J a z vocant, ac retinent iidem etiamnum linguam suam avitam et
peculiarem, Hungaricae dissimillimam». Примерно от этого же
времени мы имеем о языке ясов схожее свидетельство архиепископа
Грана (Эстергома) Николая Олаха (Nikolaus Olah): «Totius hujus
Hungariae regnum continet in se nostra hoc tempore diversae nationes,
Hungaros, Alemanos, Bohemos, Sclavos, Croacos, Saxones, Siculos (!),
Valachos, Rascianos, Cumanos, Jaziges, Ruthenos et jam postremo
Turcas, quae omnes differenti inter se utuntur lingua...»
В эпоху турецкого владычества (1541-1699), когда произошли
большие перемены в этнической картине, ясы утратили свой
язык. Нельзя считать обоснованным, когда Гомбоц (Gombocz),
Streitberg-Festgabe, стр. 107, подвергает сомнению сообщение
Вернера и утверждает, что ясы утратили свой язык раньше.
Вместе с тем когда Франц Форис Отрокочи (Franz Foris Otrokocsi) в
1693 году в труде «Origines Hungaricae» I, стр. 19, сообщает, что
ясы говорят по-венгерски, то у нас нет оснований усомниться в
верности его утверждения.
Поэтому в первой половине XIX века, когда и в Венгрии
пробудился интерес к языковедческим исследованиям, не было уже
материала для познания ясского языка, так как не осталось в
Венгрии говорящих на этом языке. Считалось, что ясы - как и их
«собратья» куманы - всегда говорили по-венгерски.
Правильную теорию происхождения венгерских ясов и в связи
с этим правильную этимологию названия яс предложил впервые в
1899 году петербургский профессор В.И. Ламанский. В этом году
он выступил на XI археологическом конгрессе в Киеве с докладом,
в котором установил, что ясы, которых мы находим в Венгрии в
сообществе с куманами, тождественны с ясами-аланами, которых
мы встречаем и в других местах в содружестве с куманами, и что
венгерское название jasz не может быть не чем другим, как
хорошо известным русским (resp. славянским) названием алан: ясы.
Последнее, в свою очередь, следует выводить из старого названия
алан: ас.
Положения Ламанского представляются совершенно
убедительными. Я. Мелих (J. Melich) в 1912 году в журнале «Magyar
Nyelv» методически обосновал происхождение названия jasz из
«арабско-тюрского» as. Начальный j- возник, по его мнению, в
166

Список слов на языке ясов, венгерских алан
славянском, и название проникло в венгерский через
южнославянское посредство. На основе этих данных Золтан Гомбоц написал в
1924 году свое исследование «Osseten-Spuren in Ungarn» («Следы
осетин в Венгрии»)4.
Стало быть, вопрос о происхождении этнического названия jasz
и об этнической принадлежности ясов можно считать в основном
разъясненным. Однако кроме ясских собственных имен в
венгерских документах, не очень успешно интерпретированных Ламан-
ским и Гомбоцем, мы не имели до сих пор никакого материала для
познания языка венгерских ясов.
#**
В начале марта 1957 года мой друг Антон Фекете Надь (Fekete
Nage), научный сотрудник нашего государственного архива,
сообщил мне, что он обнаружил на оборотной стороне одного документа
1422 года список слов, которые кажутся ему тюркскими. Так как в
документе речь идет об имениях, расположенных вблизи
печенежских поселений, то он полагал, что имеет дело с памятником
печенежского языка. Дней через десять он прислал мне два отличных
фотоснимка списка слов. В нем действительно оказалось несколько
тюркских слов, но в целом это не был список тюркских слов.
Наряду с такими данными, как tabak «scutela» («тарелка»), caz «auca»
(«гусь»), мне бросилось в глаза хорошо разбираемое латинское aqua
«вода», возле которого стояло не тюркское su, suw, а явно
индоиранское dan. 25 марта я получил от Антона Фекете Надя две
превосходные транскрипции текста, представлявшего для меня в некоторых
местах трудности для чтения. Одна транскрипция выполнена самим
А. Фекете Надем, другая - венгерским палеографом Л.Б. Куморови-
цем (L.B. Kumorovitz).
На основе этих транскрипций я мог в течение часа установить,
что передо мной список ясских слов, содержащий также
несколько тюркских заимствований. Список представляет нечто вроде
маленького разговорного справочника, содержащего формулу
приветствия, названия пищи и напитков, названия предметов, нужных
для приготовления и принятия пищи, и названия животных, чье
мясо идет в пищу.
Документ имеет шифр О. L. D1. 103. 489 и происходит из Кёр-
менда (Kormend) из архива фамилии Баттяни (Batthyany). Дата:
12 января 1422 года. Содержание: судебный процесс госпожи Ан-
дреас Чапи (Csapi), прежней вдовы Георга Баттяни, против Иоанна
4 Streitberg Festgabe, Leipzig, стр. 105-110.
167

Ю. Немет
и Стефана Шафаров (Safar) из Чева (Csev) по поводу
принадлежавших фамилии Баттяни имений. Документ поврежден,
сохранилась только левая сторона.
Селение Чев (Csev), упоминаемое в документе, граничило с Яс-
фалу (Jaszfalu) «ясским селением», которое было разорено во время
турок. Ясы из Ясфалу упоминаются впервые в 1325 году и позднее
в документах 1333, 1414, 1455, 1477 годов.
При каких обстоятельствах мог появиться в свет список ясских
слов? Об этом я могу высказать только личную догадку. Можно
полагать, что комиссии, выполнившей судебное решение,
предстояло пробыть некоторое время также в ясском селении -
скорее всего, в упомянутом выше Ясфалу. Но было известно, что в
этом ясском селении говорят по-ясски, и поэтому нашли
целесообразным захватить с собой маленький ясский «разговорный
справочник». Для этого могли привлечь какого-нибудь грамотного яса
из духовных, который и записал на оборотной стороне
документа свой скромный лексический «справочник». Возможно также,
что список ясских слов вызван к жизни какими-нибудь другими
обстоятельствами.
Человек, записавший ясские слова, не был очень искусным
писцом. Его работа стоит ниже среднего уровня документов того
времени, выполненных в Венгрии. В его познаниях также были
пробелы. Он не всегда знает латинское название некоторых
обиходных предметов и тогда вставляет вместо латинского
венгерский перевод ясского слова. Латинские слова этот человек пишет
не всегда грамотно. Венгерский же, видимо, знал хорошо, хотя в
орфографии испытывал трудности. Зато он отлично знал ясский
язык. И здесь допускает лишь несущественные ошибки. То, что
кое-какие неясности имеются, вытекает из существа дела. Его
список ясских слов представляет бесспорно надежный памятник
языка венгерских ясов.
Нет оснований думать, что список слов записан не в одно
время с основным документом, а позднее, скажем в XVI веке. Скорее
всего они написаны одновременно, и дату документа (1422) можно
принять и как дату списка слов.
Глоссарии такого типа были весьма распространены в
монастырях того времени. Многие из них дошли до нас; в частности,
мы имеем ряд венгерско-латинских глоссариев. Поставленный
в этот ряд наш ясский глоссарий может быть лучше понят как
культурно-исторический памятник, и я в моих разъяснениях
отдельных данных буду привлекать для лучшего обоснования эти
источники.
168

Список слов на языке ясов, венгерских алан
ш. список ясских слов
На основе транскрипций А. Фекете Надя и Л.Б. Куморовица я
читаю памятник следующим образом5:
1. daban horz nahechsa Sose fz?J
2. panis carnis brodiu(m)
3. kheveffit baza zana wi(u)um
4. Jayca (v? w? m?) oua karcen [?]pises fo?J
5. dan aqua manaona furme(n)tum
6. Zabar auena huwaz fenu(nt)
7. Karbach arpa huvar kovu (?)les
8. casa (fo [e] tc) coda Orae boza tabak
9. scutela Chugan olla odok coif?Jar
10. Gistfomagium Charif
11. vay karakpulltis
12. Caz auca kuraynu molen???
13. lapi(de)s Bah ecus achafuv
14. Gal Bosfvs oves
15. Erefo[a?]ca(n) khvnge ad (ev?)fsuporc(us)
16. saca capar vas bidellu(m)
17. docega vacca Gu(?)za doctillu[?i?]s
18. Bucha pacta
Рассмотрим теперь материал, который нам дает список слов.
Он заключает ясскую формулу приветствия без перевода и ясские
слова, обычно с латинским, иногда с венгерским переводом, всего
около 40 ясских слов.
1-я строка, daban horz -читай: da ban xorz известная осетинская
формула приветствия - da bon xorz «твой день добрый»; в аланских
записях Цеца: tapanxas. Отдельные части этой формулы: da «твой»,
ban «день», ирон. xorz диг. xwarz «добрый».
Дальше в этой строке следует: па т. е. осет. па «наш» и hechsa -
читай heca - осет. диг. хесаи, ирон. xicau «хозяин».
5 Когда я в основном закончил филологическую обработку текста, я еще раз
обсудил сомнительные места с моими экспертами - А. Фекете Над ем и Л. Б. Куморо-
вицем - и одновременно с другими знатоками среднелатинского письма и языка,
Joh. Horvath и Lad. Mezey. - Наши иранисты L. Gaal, J. Harmatta и S. Telegdi
прочитали мою работу в рукописи. Всем им я много благодарен.
169

Ю. Немет
Следующее слово загадочно. По согласному мнению
палеографов первую букву следует читать как s; затем следует ose.
В целом первую строку следует переводить так: «Добрый день,
наш хозяин, - ?»
2-3. Во второй строке составитель начинает сперва
собственный список слов по образцу большинства глоссариев своего
времени: сверху стоит латинское слово, внизу - ясское.
Мы видим здесь три латинских cnoBapanis carnis brodliu(m), т. е.
«хлеб», «мясо» (род. пад.), «похлебка». В третьей строке мы читаем
ясские переводы этих трех слов: kheveffit baza.
Слова khevef я не нашел в доступных мне источниках. Тем
не менее я думаю, что оно поддается осмыслению. В осетинском
есть слово k'abar «ломоть», «кусок хлеба» (ирон. и диг.),
кавказское слово с кавказским к', отвечающее кабардинскому гъавэхер
(Шогенцуков А.О. Русско-кабардинско-черкесский словарь 1955,
Москва; ср. также гъавэ). Мы можем допустить форму k'avar.
У Вс. Миллера, Sprache der Osseten, стр. 34, читаем: «Между
сонорными могут чередоваться b и v, напр. robas и rovas "лиса"...
bahanbad и bahanvad "босой"...». Не должно нас смущать, что в
другом слове этого же текста мы имеем противоположное
соответствие: ясское karbac «ячмень» - осет. karvadz (см. строку 7):
одна и та же фонетическая тенденция в разных случаях выявляется
по-разному. Что касается конечного f в khevef (вместо г), то оно
легко может быть объяснено как описка под влиянием начального f
следующего слова fit. Я реконструирую, стало быть, ясское k'ever
«ломоть хлеба» (J. Harmatta выдвигает против этой реконструкции
серьезные возражения).
fit - хорошо известное осетинское слово: ирон. fyd, диг. fid
«мясо».
Написание baza по нормам венгерской графики XV века следует
читать basa: перед нами, конечно, осетинское bas basa «похлебка»,
«суп».
Начиная с последнего слова третьей строки составитель меняет
способ подачи материала; отсюда и до конца он дает сперва ясское
слово, а потом его перевод на латинский или венгерский язык; при
этом объяснение ясского слова нередко переносится на начало
новой строки.
В конце третьей строки стоит sana wi (n) um. С трудом
разбираемое слово wi(n)um было впервые прочитано А. Фекете Надем.
Ясское sana есть не что иное, как осетинское san sana «вино».
170

Список слов на языке ясов, венгерских алан
A.jayca - читай jaika - есть осетинское ajk ajka «яйцо», как это
видно и из латинского перевода: ova (oua) множ. число от лат. ovum
«яйцо». Перед словом oua стоит какая-то зачеркнутая буква,
которая может быть v, w или т. Если это т, то, возможно, составитель
хотел сперва написать венгерское топу «яйцо» (J. Horvath).
Оставшаяся часть этой строки kapcen? pises? неясна. Ясское
слово можно читать как карсеп, а латинское представляет,
вероятно, ошибочное написание латинского piscium или piscea, piscaria
«рыбный» (стало быть ova piscaria «рыбьи яйца»; отнесение к
предыдущему слову встречается и в других случаях). Если так, то в
каре (с, dz) en можно было бы усмотреть осетинское qapdzyn «со
многими ядрами - яичками», что могло означать «икра» (ср. средне-
латинское polygranum = oua piseium = венг. halikr «икра» в словаре
Szikszai Fabricium, стр. 46 а). Вряд ли можно связать pises с
латинским pisum «горох». Согласно А. Фекете Надю, написание
бесспорно pises; ошибка вместо oua piscis?
5. Здесь стоит сперва dan aqua; ср. осет. don «вода» и лат. aqua
«вода».
Второе слово в этой строке - manauona furme(n)tum\ ср. осет.
manaw manawa «пшеница» плюс суффикс -on; стало быть,
manauona «пшеницеподобный». Написание furmentum неточное,
вместо латинского frumentum «пшеница» (J. Harmatta считает мое
объяснение manauon неправдоподобным; см. ниже).
6. В шестой строке стоит сперва слово для «овса»: Zabar auena
(латинское avena «овес»). Но я не нахожу в осетинском
соответствия для ясского zabar (sabar); правда, в венгерском есть zab (но
не zabar) «овес».
Дальше идет слово для «сена»: huvazfenu(m); huvaz следует
читать как huwas и сопоставить с осетинским xos xwasa «сено» (лат.
fenum «сено»).
7. В седьмой строке мы находим сперва karbach arpa (венг. агра
«ячмень», заимствование из тюркского). Опираясь на значение
«ячмень», можно сблизить ясское karbach (karbac, karbadz) с
осетинским karvadz «четырехрядный ячмень, шестирядный ячмень».
Следующее ясское слово в этой строке - huvar. Оно (поясняется
не вполне четко написанным словом, в котором однако с
уверенностью можно распознать венгерское koles «просо»; (старые формы
написания: cules-, kules-, kewles, keles, kwles, koles keoles). Ясское
huvar идентично осетинскому xor xwar «просо, хлеб в зерне».
171

Ю. Немет
8-9. Восьмая строка: casa (fo [?e ?] tc) coda. Латинское cocta
означает «вареная». Это значение надо отнести к предшествующему
слову для «проса». Речь идет, стало быть, о вареном просе, и ясское
casa соответствует осетинскому kas kasa «каша».
Зачеркнутое fotc (fete) L. Mezey объясняет следующим
образом. Составитель написал было венгерское fot (fet) «вареный», но
затем вспомнил латинский эквивалент cocta и начал его писать;
однако начальное с в cocta слилось у него с предыдущим fot и тогда
он все зачеркнул и написал снова cocta; иначе говоря, конечное с в
fotc «перескочило» сюда из последующего cocta. «Вареное»
(подразумевается «просо») служит, таким образом, переводом ясского
kasa «каша».
Далее в восьмой строке следует: oras boza, boza - тюркское и
венгерское название известного напитка, изготовляемого из проса
и т. п., к которому куманы и, вероятно, также их друзья ясы
имели большое пристрастие. В упомянутом выше труде «Hungaria»
N. Olah пишет: Iu campis Cumanicis praeter vina advectitia usum
habent Cumani cuius dam liquoris ex milio et aqua suo more expressi,
quam b о z a m vocant». Название boza было - как мы отметили -
известно и в венгерском. Что касается ясского названия этого напитка
oras, то мы находим его в дигорском в форме waras.
В конце восьмой строки стоит ясское слово tabak, которое
переводится в начале девятой строки латинским scutela. Латинское
scutella означает «миска». Ясское tabak отвечает осетинскому
(иронскому) tabagh «тарелка» (заимствовано из тюркского или
персидского).
Далее в девятой строке следует Chugan olla. Латинское olla
означает «кастрюля». Ясское chugan (читай: cugan) сопоставимо с осет.
диг. ciwan «чугун», диг. cigon «чугунный котелок, кастрюля», ирон.
cwajnag «чугунная кастрюля».
odok col[?]ar я долго не мог разъяснить, и мое разъяснение и
сейчас не свободно от некоторых недоумений. Но все же не
подлежит сомнению, что в odok мы имеем ясское соответствие
осетинскому widyg wedug «ложка», а в col [?] аг - латинское coclear,
cochlear «ложка».
10-11. Gist fomagi(n)um; fomagi(n)um есть, очевидно,
латинское formagium, т. е. «вид сыра», тем более что за ним
следует слово для «масла». Но сыр зовется по-осетински cyxt cighd.
Может быть, следует считаться с тем, что речь здесь идет не об
обычном сыре, который в венгерско-латинских словарях того
времени зовется по-латыни caseus, но по-венгерски sajt. Formagium же,
172

Список слов на языке ясов, венгерских алан
по этим источникам, переводится венгерским turo «творог». Ясское
gist должно, стало быть, означать «творог». Но осет. qyst ghist
значит не «сыр» и не «творог», а «мороз», «морозный».
В конце десятой строки стоит ясское Charif- читай: carif,
которое переводится (в начале одиннадцатой строки) венгерским vay
(современное vaj) «масло». Garif соответствует осетинскому carv
«масло». По написанию буквы г для этого слова не исключено и
чтение carf.
karakpullus лат. pullus «курица, курочка»; ясское karak = осет.
kark «курица».
12-13. Gaz auca лат. аиса «гусь», осет. qaz «гусь»; слово
тюркского происхождения.
В 12 и 13-й строках стоит kuraynu molen??? lapi (d?e?) s.
Чтение lapi-des исходит от J. Horvath. Первое латинское слово L. Mezey
читает molendini? или molendinarius. J. Horvath предполагает:
molendinarii lapides. J. Harmatta читает второе слово lapi (s) s.
У Szikszai Fabricius стоит: lapis molaris. Как бы то ни было, речь
идет о «жерновах», «мельнице». Ясское kuraynu отвечает
дилерскому kurojna (ирон. kuyroj) «мельница». Конечное и в кигаупи, как
справедливо замечает J. Harmatta, непонятно. Bah ecus: лат. equus
«лошадь», ос. bax «лошадь».
аса fuv: fu - старое венгерское слово, которое теперь в
общенациональном языке неизвестно и мало употребительно также в
народной речи; его обычное значение «дикая утка» («anas silvestris, vel
lacustris»). Ясское слово следует читать асса и сопоставить с
осетинским асе асса «дикая утка».
14. Gal Bos: лат. bos «бык», осет. gal «бык».
fus oves: лат. ovis «овца», осет. fys fus «овца».
15. В пятнадцатой строке идет Ere foca(n?) [facan?].
Непосредственно предшествует слово для «овцы», и можно было бы в Ere
видеть осетинское war (также warykk warikka) «ягненок». Но тут
возникают большие трудности. В ясском мы ожидали бы формы or
(J. Harmatta); к тому же дигорская форма war не имеет конечного -а.
И, наконец, я не нахожу в латинском слова focan (facan) со
значением «ягненок» (венгерское facan означает «фазан»).
Следующее за этим место khvnge ad ef(\f7) suporc (us) для меня
неясно. Suporcus - видимо, название свиньи, вместо subporcus или
susporcus (лат. sus «свинья», porcus «свинья, поросенок»). Но свинья
называется в осетинском xwy xu. Можно ли видеть в khvnge ясское
название свиньи? Имеем ли в этом слове суффикс -anga, о котором
173

Ю. Немет
говорит Be. Миллер Sprache der Osseten, стр. 90, пункт 5 (диг. wasanga
«петух», axsinanga «голубь» и др.)? Вряд ли можно думать об ирон.
qug, диг. ghog «корова». Можно ли следующее слово ad сопоставить
с осет. ad «с, совместно» (ad bax «с лошадью», ad garzta «с
оружием» и т. п.)? Или adef - это одно слово? Или надо делить строку
иначе? Всё это вопросы, на которые я не в состоянии ответить.
16. saca capar. сараг - латинское сарга (или caper?) «коза», saca
(читай: saka) - ясское слово, отвечающее осетинскому sagh sagha
«коза».
vas bidellu{m)\ латинское bidellu(um) является синонимом vitulus
«теленок»; соответственно, vas отвечает осетинскому дигорскому
wass «теленок».
17-18. docega (А. Фекете Надь: «Читается только при облучении
ультрафиолетовыми лучами») vacca. Лат. vacca означает «корова»;
docega следует сопоставить с осетинским ducga docga «дойная»,
диг. docga ghog «дойная корова» (ducyn docun «доить»).
Guza doctillis. В разъяснении этих слов я долго шел по неверному
пути. Я исходил из предположения, что здесь, как и в предыдущих
словах, мы имеем дело с названием животного и что последующее
bucha pacta есть так же название животного. Но J. Horvath, опираясь
на данные венгерско-латинских глоссариев, устанавливает
латинское ductilis «тягучий», «тесто», placenta dictilis «изделие из теста»,
doctilis могло быть неточным написанием вместо ductilis. Если так,
то guza (могло произноситься gussa) сопоставимо с осетинским
(ирон.) xyssa «тесто», c'yssa «детское изделие из теста». При этом
остается, однако, неясным начальное g в gussa. Все же наиболее
вероятное значение ясского gussa - какое-то изделие из теста.
Считаясь с тем, что перечисление названий животных
закончилось на vacca «корова», мы можем перейти к последнему показанию
нашего текста: Bucha pacta (строка 18), допуская и здесь название
какого-нибудь кухонного изделия. J. Horvath и по этому поводу
высказал весьма приемлемое предположение. Он имеет в виду
выражение placenta pactilis, placenta pacta со значением «витое изделие
из теста» (от глагола pango).
Это предположение, в связи со значением предшествующего
слова, кажется мне весьма правдоподобным. К сожалению, с ясским
bucha я не могу ничего поделать. Может быть, тут помогут наши
осетинские специалисты.
Оба последних разъяснения подкрепляются тем
обстоятельством, что выше в списке слов не упоминались изделия из теста.
174

Список слов на языке ясов, венгерских алан
IV. ГРАФИКА ПАМЯТНИКА
Для обозначения ясских звуков составитель применял
следующие знаки: для простых гласных: а, е, i, о, u (v?); для
дифтонгов: аи, ау, ау; для согласных: Ь, с, ch, chs, d, f, g, h, j, k, kh, 1, m,
n, p, r, s, t, v (у, y), z. Эта транскрипция, естественно, лишь
грубым и приближенным образом передает звучание ясских слов.
Многие фонетические особенности языка остаются скрытыми.
Возможно также, что в ясском были фонемы, которые вообще не
встречаются в нашем маленьком памятнике.
Графика - насколько я могу судить - не заключает ничего
особенного. Это касается и шести венгерских слов, которые
встречаются в тексте: агра = агра «ячмень» (7), kovules = koles «просо» (7),
fot = fott «вареный» (8), boza «буза» (8), vay = vaj «масло» (11),
fuv = fu «дикая утка» (13).
При передаче в письме ясских слов составитель
обнаруживает известную уверенность - может быть, даже опыт. Вряд ли это
был первый случай, когда он записывал ясские слова латинским
шрифтом. Образцом для него служила венгерская и латинская
графика того времени.
О значении букв b, d, f, g, i, j, 1, m, n, p, r, s, t, u, v, у мне
нечего говорить. Возможная долгота гласных оставалась,
естественно, необозначенной. Двойные согласные находим в
латинских olla, pullus, bidellus, doctillis (?) и vacca. He обозначен
двойной согласный в латинском scutela (вм. scutella) «миска»
и в ясском acha (= асса) «дикая утка» (13), а может быть еще
где-либо.
а - обозначает в осетинском два разных гласных: а и а.
Различались ли эти гласные и в ясском - остается неясным.
По поводу буквы е встают трудные вопросы. В слове heca
«хозяин» (1) она обозначала, видимо, долгий гласный (диг. xecaw), a
в слове docega «корова» (17) - краткий. Открытый краткий е
можно предполагать в kever «ломоть» (?; 3) и ere «ягненок» (?; 15).
Этот знак появляется довольно часто и в сомнительных случаях:
Sosez? (1), ad ef? (13), khvnge? (15), kapcen? (4).
О количестве и артикуляции гласного, обозначаемого знаком о,
нельзя ничего сказать.
В manauona (5), huvaz (6), huvar (7) и vas (16) я читаю и и v
как w.
с обозначает звуки с (ts) или с, dz, а также к. Со значением с (ts)
он выступает в слове docega «корова» (17), а со значением dz может
175

Ю. Немет
быть в слове карсеп «икра» (?; 4). Оба случая - в позиции перед е.
Значение к имеет этот знак в ясских словах jayca «яйцо» (4), casa
«каша» (8), caz «гусь» (12), saca «коза» (16).
ch обозначает - как во многих старовенгерских памятниках -
звук с (ts), эвентуально dz. Он встречается в нашем памятнике в
исходе и перед гласным a, u: karbach = karbac или karbadz, «ячмень»
(7), chugan = cugan «чугунная кастрюля» (9), charif = carif «масло»
(10), acha = асса «дикая утка» (13), bucha = ? (18).
Для обозначения с (ts) один раз употреблено сочетание chs:
hechsa-heca(w) «хозяин».
h в списке ясских слов согласный, отвечающий осетинскому х,
обозначается знаком h: horz (1), hechsa (1), huvaz (6), huvar (7),
bah (13).
z обозначает s в baza «похлебка» (3) и huvaz «сено» (6), но в
horz «добрый» (1) и caz (qaz) «гусь» (12) он имеет значение z.
Неясно его значение в zabar (6) и guza (17).
V. ЯССКИЙ И ОСЕТИНСКИЙ
Материал рассмотренного нами ясского глоссария
свидетельствует, что ясский язык этого памятника недалеко отстоит от
осетинского, что речь идет о двух не очень разошедшихся диалектах
одного языка. О грамматических отклонениях ясского языка
глоссарий, естественно, не дает нам никаких данных, но зато мы можем
составить представление о некоторых фонетических и лексических
чертах ясского в его отношении к современному осетинскому.
Можно с уверенностью утверждать, что из двух основных
диалектов осетинского, иронского и дигорского, ясский примыкает к
дигорскому. Особенно бросается в глаза совпадение в отношении
конечного -а (см. ниже); в случае ирон. i диг. е ясский дает е (см.
ниже); ирон. у диг. и передается в ясском как и, ирон. у диг. i - как i;
в рефлексах доосетинского xv ясский чаще примыкает к
дигорскому. Общей у ясского и дигорского является тенденция сохранять
конечный t и к (см. ниже). В некоторых частных случаях ясский идет
наравне с иронским (напр., horz, см. ниже). Наконец, кое в чем - как
мы увидим - ясский идет своим собственным путем. Маловероятно,
чтобы ясы говорили на каком-то древнем, искони бытовавшем на
север от Понта аланском наречии. Они относятся по языку к
кавказским аланам, т. е. осетинам. Вместе с тем остатки ясской речи
представляют, несомненно, интерес для истории аланского языка. Хотя
176

Список слов на языке ясов, венгерских алан
глоссарий датируется первой половиной XV века, ясы, которым
принадлежит язык этого памятника, на несколько столетий раньше
оторвались от своих соплеменников и издавна говорили на особом
аланском наречии.
В нижеследующем я хочу сопоставить фонетические
особенности ясского и осетинского языков, не углубляясь в исторические
проблемы. Я мог бы, опираясь на труды Гюбшмана, Миллера, Абае-
ва и других, попытаться рассмотреть материал в историческом
плане, но для такой работы мне недостает знания и критической оценки
данных иранской исторической фонетики.
1. Я хочу первым делом остановиться на вопросе о конечном
-а, (ясс. -а), который трактуется Вс. Миллером, Sprache der Osseten
§ 3, пункт 6, стр. 15, под заглавием «Westossetisches Schluss -a».
В ясском языке эта концовка появляется там же, где в дигорском,
и наоборот. Совпадение разительное, и исключений почти нет.
Конечный -а является, стало быть, старой аланской чертой. Как этот
вопрос следует оценивать с иранистической точки зрения - лежит
за пределами моей компетенции. С мнением Андреаса, по которому
конечный -а есть вторичное, позднее явление, можно согласиться
лишь cum grano salis (см. L. Gaal, Magyar Nyelv XXII, стр. 58).
Рассмотрим сперва случаи, где конечный
ясский
basa
sana
jaika
manauona
kasa
acca
saka
Конечный -
ясский
ban
fit
dan
huvas
«похлебка» (3)
«вино» (З)
«яйцо» (4)
«пшеница» (5)
«каша» (8)
«дикая утка» (13)
«коза» (16)
■а отсутствует:
«день» (1)
«мясо» (3)
«вода» (5)
«сено» (6)
дигор.
basa
sana
ajka
manau-
kasa
6
sagha
дигор.
bon
fid
don
xwasa
-а наличествует:
upon.
bas
san
ajk
-on manau-on
kas
ace
sagh
upon.
bon
fyd
don
xos
6 Автору осталась неизвестной закономерная дигорская форма асса, отвечающая и
на этот раз ясской асса {Примеч. переводчика).
177

Ю. Немет
karbac
huvar
oras
tabak
cugan
odok
carif
karak
kaz
bah
gal
fus
vas
«ячмень» (7)
«просо» (7)
«буза» (8)
«миска» (8)
«кастрюля» (9)
«ложка» (9)
«масло» (10)
«курица» (11)
«гусь» (12)
«лошадь» (13)
«бык» (14)
«овца» (14)
«теленок» (16)
—
xwar
waras
—
cigon
wedug
carv
kark
qaz
bax
gal
fus
wass
karvadz
xor
—
tabagh
cigon
widyg
carv
kark
qaz
bax
gal
fys
—
Как видно из этих соответствий, только в двух случаях
нарушается ожидаемая закономерность: manauona вместо manauon
(спорно?), и huvas «сено», ср. дигор. xwasa.
2. Осетинскому а (Миллер 12) первого слога отвечает ясское а:
ясский
basa (3)
jaika (4)
kasa (8)
carif (10)
karak (11)
kaz (12)
acca (13)
gal (14)
осетинский
basa
ajka
kasa
carv
kark
qaz
ace
gal
«похлебка»
«яйцо»
«каша»
«масло»
«курица»
«гусь»
«дикая утка»
«бык»
Также во втором слоге и после xv:
xecaw (диг) «хозяин»
xwasa (диг) «сено»
xwar (диг) «хлеб»
waras (диг) «буза»
heca (1)
huvas (6)
huvar «просо» (7)
oras (8)
3. Осетинскому а (Миллер 12) отвечает в ясском в первом слоге а:
осетинский
da
sana
«твои», па «наш»
(диг) «вино»
ясский
da(l),na(l)
sana (3)
178

Список слов на языке ясов, венгерских алан
manaw
karvadz
bax
tabagh
sagha
wass
«пшеница»
«ячмень»
«лошадь»
«тарелка»
(диг.) «коза»
(диг.) «теленок»
Также во втором слоге:
basa (диг.)
sana (диг.)
ajka (диг.)
manaw
karvadz
kasa
tabagh
sagha
docga
«похлебка»
«вино»
«яйцо»
«пшеница»
«ячмень»
«каша»
«тарелка»
«коза»
«дойная (корова)»
manau- (5)
karbac (7)
bah (13)
tabak (8)
saka (16)
vas(16)
basa (3)
sana (3)
jaika (4)
manau- (5)
karbac (7)
kasa (8)
tabak (8)
saka (16)
docega (17)
Ср. еще то, что говорилось выше в связи с вопросом о графике
относительно знака е7. Было ли ясское а (а) в отдельных случаях
продвинуто в сторону е? Или оно могло в Венгрии обозначаться
также через е?
4. В случае соответствия диг. е ирон. i (Миллер 20, § 9: диг. xed,
ирон. xid - венг. hed, hid «мост» - не ясское, а старое аланское
заимствование) мы имеем в ясском е: heca «хозяин» (см. выше, стр. 15)
в слове ирон. widyg, диг. wedug «ложка» мы имеем в ясском odok
(Миллер 24, внизу).
5. Мы не имеем примера, чтобы осетинскому о в слоге основы
отвечало ясское о, но в ряде случаев налицо соответствие:
осетинское о - ясское а, при этом как в первом слоге (оба случая перед п,
ср. Миллер 20, § 10), так и во втором:
осетинский
bon «день»
don «вода»
ясский
ban(l)
dan (5)
7 Здесь следует вспомнить также венг. mereg «яд» (но также merg) осет. marg; венг.
tiber, eveg, «стекло», «бутылка» осет. avg; венг. verem «яма» (также verm) осет.
warm. Ср. Миллер 23, § 20. L. Gaal, Magyar Nyelv XXII, стр. 58, где обращено
внимание также на форму afag, «бутылка», приводимую Кристенсеном, Textes Ossetes, 106.
179

Ю. Немет
cigon «кастрюля» cugan (9)
kwyroj kurojna «мельница» kuraynu (12)
Гласный о суффикса -on выступает и в ясском как о (?): manau-
оп-а пшеница (5).
6. Ирон. у диг. и (Миллер 19, § 7, 2) представлен в нашем
документе как и, именно в слове fus «овца» (14), ирон. fys, диг. fus.
Это же соответствие налицо в ирон. widyg, диг. wedug, но здесь
ясский дает odok (9). При ясском kuraynu «мельница» (1) имеем осет.
kwyroj kurojna.
7. Ирон. у, диг. i имеем в fyd fid «мясо», чему в ясском отвечает
fit(3).
8. Начальный осетинский w отсутствует в следующих ясских
примерах: oras «буза» (8) -диг. waras, odok «ложка» (9) -диг. wedug,
ere ягненок (?; 15) - осет. war. - Но ясс. was «теленок» - диг. wass.
9. Мы имеем один пример также для отпадения конечного u (w):
диг. xecaw - ясс. heca «хозяин» (1) (Миллер 21, § 12, пункт 6,
примеч. 2).
10. «Приставленное в начале]»? (Миллер 23 внизу): осет. ajk
ajka - ясское jaika «яйцо» (4).
11. Доосетинское xv- (Миллер 24, пункт 4) констатируется в
следующих примерах ясского глоссария: осет. xorz xwarz «добрый» -
ясс. horz (1); осет. xor xwar хлеб - ясс. huvar «просо» (7); осет. xos
xwasa «сено» - ясс. huvas (6).
12. В словах осет. karvadz - ясс. karbac ячмень (7) и осет.
k'abar - ясс. kever ломоть (?; 3) имеем взаимозамену согласных b
и v (Миллер 34).
13. Когда в исходе или внутри слова встречаются два согласных,
то в ясском языке в некоторых случаях между ними возникает
гласный. Не находим такого вставного гласного в следующих случаях:
horz «добрый» (1), gist? (10); внутри слова: karbac «ячмень» (7),
khunge «свинья» (?; 15). Вставной гласный наличествует в karak
«курица» (11) = kark; carif «масло» (10) = carf. Внутри слова:
docega «корова» (17).
14. Исходные -d, -g, -gh (из t, k) осетинского языка в ясском
выступают как -t, -k (Миллер, стр. 27, § 25,2, стр. 27, § 26,1 и стр. 30, § 32,2):
180

Список слов на языке ясов, венгерских алан
ясский осетинский
fit «мясо» (3) fid
tabak «тарелка» (8) tabagh
odok «ложка» (9) wedug
sak-a «коза» (16) sagh-a
15. Различные типы осетинского к не отражены в нашем
памятнике; обращает на себя внимание, что кавказский к' (Миллер 13,
пункты 11 и 15) передается через kh в слове k'ever «ломоть хлеба»
(?; 3: khevef).
Рассмотренные фонетические особенности ясского говорят
о многом, и они должны учитываться при решении вопроса о
ясском языке. Однако при скудости материала выявленные
фонетические тенденции не позволяют еще делать слишком далеко идущие
выводы.
ПРИМЕЧАНИЯ В.И. АБАЕВА
КI главе
Предположение Ю. Немета, что ясы пришли в Венгрию вместе
с куманами (они же кипчаки, они же половцы) около 1239 года
вполне обоснованно. Несомненно также, что толчок к этому
движению дало нашествие монголов. По сведениям арабских авторов,
когда монголы разбили кипчаков и алан, лишь часть последних
укрылась в горах Кавказа. Остальные, отступая, двинулись на
запад и обосновались в Венгрии. Здесь кипчаки (куманы) и аланы
(асы, ясы) образовали прочные поселения и долго сохраняли свой
язык. Наш документ доказывает, что ясский язык бытовал в
некоторых областях Венгрии до XV века, а возможно и дольше, т. е.
не менее двух столетий. Административная же обособленность
асо-куманских поселений (венг. jasz-kunok) прослеживается
вплоть до XIX столетия.
Тесное соседство и межплеменное содружество между кип-
чаками-куманами-половцами и аланами-ясами начались с самого
появления половцев на юге России и продолжались на Северном
Кавказе, в Молдавии и, наконец, в Венгрии.
181

Ю. Немет
К III главе
Строка 1 глоссария: после приветствия da ban horz «добрый
день» следует nahechsa = na xeca(w) < наш хозяин». Идущее за этим
Sose Ю. Немет оставляет без объяснения. Позволю себе высказать
такую догадку. Sose следует, быть может, делить на s. и ose, имея в
виду, что s есть сокращенное латинское sive «или», a ose равно
осетинскому дигорскому osa «женщина» с отнесением к
предшествующему heca(w) «хозяин»: hecaw-osa «хозяйка». Такое отнесение к
предшествующему слову встречается в нашем документе и в других
случаях; так, cocta «вареное» следует относить к
предшествующему слову со значением «просо». Если мое предположение
правильно, то первую строку документа можно прочесть и перевести так:
da ban horz na heca(w) S(ive) ose «добрый день наш хозяин или
хозяйка». Добавление «хозяйка» в таком разговорном справочнике
вполне оправдано, так как должностные лица, для которых по
предположению Ю. Немета он написан, попав в ясское селение, могли
иметь дело с лицами как мужского, так и женского пола.
Строка 3. Слово khevef «хлеб» Ю. Немет исправляет на k'ever и
сближает с осетинским k'abar ломоть. Сближение допустимое, тем
более что осет. k'abar нередко употребляется как синоним kardzyn
«хлеб», напр., k'abaraj nam fakasut «подкормите нас хлебом».
Однако предлагаемое Ю. Неметом сближение осет. k'abar с
кабардинским гъавэхэр «зерно» со звуковой стороны неприемлемо. Мне
думается, что k'abar относится к группе слов, основанных на
звуковой символике.
Строка 4. Ясское kapcen Ю. Немет сопоставляет с осет. qapdzyn
«имеющий ядро» и переводит как «икра». С семантической
стороны получается не очень гладко. Поскольку латинский перевод этого
слова «pises» так или иначе связан с piscis «рыба», соблазнительно
усмотреть в kapcen восточноиранское кара-, осетинское kaf «рыба»
(kapcen = староосетинскому *kafken «нечто рыбное»?).
Неожиданным в этом случае было бы только сохранение иранского р, который
в осетинском сплошь перешел в f (v). Ошибка писца?
Строка 5. Пшеница называлась по-ясски manauona. Ю. Немет
справедливо усматривает здесь осетинское manaw «пшеница» плюс
суффикс -on-а. Но я не думаю, чтобы этот суффикс придавал слову
значение «пшеницеподобный» («weizenartig, etwas Weizenartiges»).
Дело в том, что суффикс -on (исторически -ana) мог присоединяться
к имени, нисколько не меняя его значения. Прекрасным примером
182

Список слов на языке ясов, венгерских алан
может служить aluton «пиво особой варки». Это слово образовано
от alut- «пиво», причем дериватная форма aluton ничем не
отличается по значению от исходной alut. Известны случаи, когда одно
и то же слово употребляется или с суффиксом -on, или без него,
сохраняя то же значение. Так, планета Венера (утренняя) зовется
по-дигорски и Bonvarnon, и Bonvarna. Ср. также ирон. aznon, диг.
azina «вчера» и т. п. Мы можем поэтому предполагать, что ясское
manauona означало не более, чем простое manawa, а именно
«пшеница». Возникает некоторое сомнение в отношении конечного -а:
рассматриваемый формант в современном осетинском языке, в том
числе и в дигорском диалекте, звучит -on, а не -опа; однако в
некоторых старых образованиях дигорский имеет -опа: afona «время»,
rawona «повод», zangojna (из zangona) «ноговица» и др.; рядом с
bon «день» встречаем bona (ad axsava, ad bona «ночью и днем»).
Правда, здесь есть другая неясность: осетинский формант -on в
ясском того времени должен был звучать -an (ср. ясские dan «вода»,
ban «день» и др.). Но к этой «аномалии» мы еще вернемся ниже, в
примечаниях к V главе.
Строка 6. Овес. (лат. auena) назывался в ясском языке
словом, которого нет в осетинском: zabar (произносилось, возможно,
sabar). Удивляться этому не приходится. Осетинский не знает
общенационального названия для овса. В иронском имеем syscy, в
дигорском - zatxa; оба - заимствованные, возможно, в позднее время.
Естественно, что в том аланском наречии, которое представлено в
глоссарии XV века, существовало свое слово для овса, sabar.
Этимологически оно может стоять в какой-то связи с немецким Hafer
(догерманское *kapar?).
Строка 7. Ясское huvar «просо», как правильно отмечает Ю. Не-
мет, идентично с осетинским (диг.) xwar «хлеб (в зерне)». Хотя
в современном осетинском просо зовется jaw или faga, а
название xor xwar применяется к ячменю (qabar-xor) и кукурузе (nart-
хог), в прошлом, несомненно, название xor xwar применялось и
к просу; ср. bur-xor bor-xwar «просо», буквально «желтый злак»,
отсюда название божества Burxoraly Borxwarali «патрон
хлебных злаков». Этимологически xor xwar означает просто «пища»
(иран. hvarna-), и в различные эпохи жизни алан-ясов, у
различных племен это название могло применяться к тому злаку, который
у данного племени в данный период служил главной
продовольственной культурой. Для ясов Венгрии таким злаком par excellence
было, по-видимому, просо.
183

Ю. Немет
Строка 8. Крайне любопытно ясское kasa «каша». Оно никак
не может быть оригинальным аланским словом. Перед нами
несомненное заимствование из русского каша. А это говорит о том, что
русские элементы стали проникать в осетинский не только в новое
время, как часто думают, но с давних пор.
Строка 10. Сыр (formagium), судя по нашему глоссарию,
назывался в ясском не cyxt cighd, как в осетинском, a gist. Это слово
может быть лексикализованным прошедшим причастием от *ghezun
«становиться острым на вкус». Отдельно такой глагол в
осетинском не сохранился, но он хорошо известен в сращении с превер-
бом an-: anqizun anghezun: anqyst anghizt «быть в состоянии
брожения», anqizan anghezan «закваска». Точное значение слова
gist (gizt) было в этом случае «острый (на вкус)». Характерно, что
осетинское cyxt «сыр» этимологически возводится к *tikta-, что
также значит «острый».
Строка 15. Загадочным остается слово khvnge «свинья»
(«suporcus»). Осетинское хи «свинья» является общеиранским и
общеиндоевропейским словом, и трудно думать, чтобы оно вовсе
отсутствовало в ясском. Но известно, вместе с тем, что названия
некоторых животных охотно заменяются эвфемизмами. Так,
вместо хи «свинья» осетины нередко говорят k'axag буквально
«роющая», от k'axyn «рыть». Не скрывается ли в khvnge причастное
образование на -ga от иранского кап- «рыть» (ср. осет. ny-ganyn
(ni-ganun «зарывать»)? Староосетинское *kanga «роющий»
могло быть таким же эвфемизмом для «свиньи», как современное
k'axag. - Следующие за khvnge знаки: ad ef не поддаются
никакому удовлетворительному объяснению.
Строка 16. Ясское saca (saka) «коза» фонетически нельзя
сближать непосредственно с осет. sagha: gh восходит к g, а не к. Но в
осетинском есть слово sagut «косуля», где sag- должно восходить
к sak-.
Строки 17-18. Ясские gusa и buca, в которых
скрываются какие-то изделия из теста, не имеют в осетинском надежных
соответствий.
КIV главе
Как правильно отмечает Ю. Немет, знак а в нашем документе
применяется одинаково и к историческому a (ban «день» и др.), и
к а (па «наш» и др.). Лишь в трех словах можно думать о передаче
184

Список слов на языке ясов, венгерских алан
а (осет. а) не через а, а через е; но все три случая не вполне
надежны: k'ever «ломоть» (осет. k'abar), ose «женщина» (осет. osa) и
khvnge «свинья» (kanga?). Однако не может быть и речи, чтобы в
ясском языке эти два гласных не различались. На всем протяжении
истории иранских языков различение а (а) и а (а) имеет
первостепенное фонематическое (смысло-различительное) значение. Строго
различаются они и в осетинском (а и а). Только несовершенством
графики можно объяснить, что в ясских словах нашего глоссария а
и а обозначаются одним и тем же знаком. Впрочем, этот недостаток
присущ и аланским записям Цеца, и древнеосетинской зеленчук-
ской надписи.
К V главе
Пункт 5. Во всех случаях, где ясскому а отвечает осетинское о,
это имеет место в одной и той же фонетической позиции: перед п
(ясское ban - осет. bon, ясское dan - осет. don, ясское cugan - осет.
cigon). Это относится и к ясск. kuraynu - осет. kurojna, так как
здесь j - позднейшая фонетическая вставка; ср. диг. kuronwat
«место, где стояла мельница», kurondon, балк. kurandan «мельничная
река» и т. п. Известно, что осетинское о перед носовыми восходит к
а (а): осет. bon - Иран, banu-, осет. don - иран. danu- и др. Поэтому,
становясь на историческую точку зрения, этот пункт можно
сформулировать так: там, где в осетинском а перед носовыми перешел в
о, ясский сохраняет старый a: ban, dan, cugan, kurainu.
Напомню, что осетинские заимствования в балкарском,
карачаевском, сванском, аланские записи Цеца, зеленчукская надпись дают
такую же картину: а перед носовыми не перешел в о. Опираясь на эти
данные, я выдвинул в свое время terminus ante quem поп для этого
звукового перехода: не ранее XIII века. Теперь можно внести дальнейшее
уточнение: в ясском языке XV века переход а в о перед носовыми еще
не имел места. Противоречит этому только форма manauona
«пшеница», если здесь -опа отвечает осетинскому форманту -опа и
восходит к -ana-. He объясняется ли это исключение соседством и? Губной
u (w) мог повлиять на последующий а и ускорить его продвижение
в сторону о в условиях, когда в языке уже наметилась тенденция к
сужению и лабиализации долгого а перед носовыми.
Пункт 13. Для речи составителя ясского глоссария
характерна склонность к полногласию, т. е. к вставке гласных
между согласными. В качестве svarabhakti- гласного появляется то а
(ясск. karak - осет. kark), то i (ясск. carif - осет. carv), то е (ясск.
docega - осет. docga). Нельзя не заметить - и Ю. Немет обратил
185

Ю. Немет
на это внимание, - что такое же полногласие дают аланские
заимствования в венгерском: венг. iiveg «стекло» - осет. avg, венг. mereg
«яд» - осет. marg, венг. verem «яма» - осет. warm. Если ясский язык
на венгерской почве, с одной стороны, и аланские заимствования в
венгерском, с другой, выявляют одну и ту же фонетическую
особенность, то это вряд ли можно считать случайностью. Мы
имеем, очевидно, дело с местной, венгерской чертой, с местным
произношением алано-ясских слов, а не с общим алано-ясским явлением.
Впечатление полногласия производят и ясские формы huvar
«просо» и huvas «сено» при осетинских xwar, xwasa. Ради
курьеза можно упомянуть, что и в древнеперсидском языке иранское hv-
передается через huv-: huva- «свой», Huvarazmiya «Хварезм».
Как в отношении древнеперсидского, так и в отношении
венгерско-ясского нельзя быть уверенным, что перед нами фонетическая
особенность, а не случайно совпавшая манера графической
передачи группы hv-.
Пункт 14. В исходе слов fit «мясо», odok «ложка», carif «масло»
ясский дает глухие согласные, в соответствии осетинским звонким
(fid, wedug, carv). Можно ли однако утверждать, что ясский
сохранил здесь древнеиранские глухие? Вряд ли. Процесс озвончения
глухих ясно определился уже в скифскую эпоху (ср. скиф. Phidas,
Badagos и мн. др.) Мы имеем, скорее всего, в ясском дело с тем
вторичным спорадическим оглушением, которое имеет место и в
осетинском, напр., диг. art рядом с ard «клятва» и др. (ОЯФ I 382-383).
Пункт 15. В словах kaz «гусь», tabak «тарелка» знак к передает,
надо думать, не тот же согласный, что, скажем, в karak «курица», а
увулярный q: ср. тюрк, qaz, tabaq.
* * *
Расположенный в алфавитном порядке и слегка
«нормализованный» лексический материал ясского «глоссария» XV века
предстанет в таком виде:
ясский
асса
ban
basa
bah
car(i)f
cugan
«дикая утка» (13)
«день» (1)
«похлебка» (3)
«лошадь» (13)
«масло» (10)
«чугунная (кастрюля)»
(9)
осетинский
асе асса
bon
bas basa
bax
carv
диг. cigon
186

Список слов на языке ясов, венгерских алан
dan
da
doc(e)ga
fit
fus
gal
gist
heca(v)
huvar
huvas
jaika
kapken
kar(a)k
karbac
kasa
kuraina
k'ever (?)
manauona
na
odok
oras
osa (?)
qaz
sabar
saka
sana
tabak
vass
Почти все
«вода» (5)
«твой» (1)
«дойная (корова)» (17)
«мясо» (3)
«овца» (14)
«бык» (14)
«сыр» (10)
«хозяин» (1)
«просо»(7)
«сено» (6)
«яйцо» (4)
«рыба» (?), «икра» (?) (4)
«курица» (11)
«ячмень» (7)
«каша» (8)
«мельница» (12)
«хлеб» (3)
«пшеница» (5)
«наш» (1)
«ложка» (9)
«буза» (8)
«женщина» (1)
«гусь» (12)
«овес» (?)
«коза» (16)
«вино» (3)
«тарелка» (8)
«теленок» (16)
don
da
ducga docga
fydfid
fys fus
gal
ср. осет. диг. anghizt
xicaw xecaw
xor xwar
xos xwasa
ajk ajka
kaf «рыба»
kark
ирон. karvadz
kas kasa
kwyroj kurojna
k'abar
manaw manawa
na
widyg wedug
диг. waras
us osa
qaz
—
ср. ирон. sagwyt
san sana
tabagh
диг. wass
: ясские слова имеют соответствия в осетинскот
Исключения - ясское sabar «овес» и неясные слова khvnge (15),
guza(17), buca(18).
Ю. Немет с полным основанием говорит о близости ясского
языка нашего документа к дигорскому диалекту осетинского
языка. Здесь показательны такие «дигорские» черты, как конечный -а
(basa, sana и пр. см. выше8). Далее огласовка в таких словах, как
heca «хозяин» (диг. xecaw, ирон. xicaw), fit «мясо» (диг. fid, ирон.
fyd), fus «овца» (диг. fus, ирон. fys), huvar «просо» (диг. xwar, ирон.
Единственное исключение - ясское huvas «сено» при дигорском xwasa.
187

Ю. Немет
xor), huvas «сено» (диг. xwasa, ирон. xos). Единственная форма,
которая сближает ясский не с дигорским, а с иронским - это horz
«добрый» (диг. xwarz, ирон. xorz). Это - серьезное нарушение
закономерности. Иранское xva- дает в дигорском xwa-, в иронском хо.
В ясском ожидали бы huvarz. Но не могли ли быть здесь
исключения? Солнце зовется в осетинском xur xor. По аналогии с xud xod
«шапка» (из Иран, xauda-) мы должны были бы возвести xur xor к
xaura- (*haura-). Но такая форма нереальна и не поддерживается
другими иранскими и индоевропейскими языками. Реальная форма,
из которой надо исходить, - Иран, hvar-, др.- инд. svar-. Стало быть,
в отдельных случаях иранское xva- могло отражаться в дигорском
как хо-, и ясское horz из hvarz - результат такого же развития, как
диг. xor из hvar-.
Лексическая близость ясского к дигорскому
поддерживается такими словами, как vass «теленок» (ирон. rawad), oras «буза»
(в иронском неупотребительно). Если распределить наш материал по
предметному содержанию, то можно выделить следующие группы.
Приветствие:
da ban horz na heca или (heca) osa
«добрый день, наш хозяин или хозяйка».
Названия пищи и напитков:
k5ever
fit
kapken
jaika
gist
car(i)f
guza и buca
kasa
basa
dan
sana
oras
*ания хлебных
manavona
karbac
huvar
«хлеб»
«мясо»
«рыба» (?), «икра» (?)
«яйцо»
«сыр» (?), «творог» (?)
«масло»
какие-то изделия из теста (?)
«каша»
«похлебка»
«вода»
«вино»
«буза»
злаков и кормов:
«пшеница»
«ячмень»
«просо»
188

Список слов на языке ясов, венгерских алан
sabar «овес»
huvas «сено»
Названия предметов материальной культуры:
kurainu (kuraina?) «мельница»
cugan «чугунная кастрюля»
tabaq «тарелка»
odok (?) «ложка»
Названия животных и птиц:
bah
gal
doc(e)ga
vass
fus
saka
kar(a)k
qaz
acca
«лошадь»
«бык»
«корова», букв, «дойная»
(эвфемистически вместо ghog?)
«теленок»
«овца»
(?) «коза»
«курица»
«гусь»
«утка»
Этимологически подавляющее большинство ясских слов
принадлежит к иранскому наследию.
Тюркскими заимствованиями являются qaz «гусь», tabaq
«тарелка», cugan «чугунная кастрюля». Последнее слово известно в
осетинском в формах cwan, ciwan, cigon. Они отражают разные
тюркские варианты названия чугуна. Ясское cugan не вполне
отвечает дигорскому cigon. Базой для ясского cugan послужила, скорее
всего, та же тюркская форма, что и для русского чугун.
Заимствованием из русского следует считать ясское kasa
«каша».
В ясском, как и в осетинском, для быка и лошади имеем слова,
усвоенные на Кавказе: gal, bax. Это обстоятельство очень важно.
Оно говорит о том, что венгерские ясы XV века являются
отпрысками не южнорусских или крымских алан, а алан
северокавказских, в язык которых уже вошли элементы из кавказского
субстрата.

СОДЕРЖАНИЕ
Предисловие. Ю.А. Дзщцойты. 3
Л. Згуста. Древнеосетинская Зеленчукская надпись
(Перевод с английского Т.К. Салбиева)
1. Обнаружение плиты 19
1.1. Последующие экспедиции; копии и оттиски надписи. . .20
1.2. Место обнаружения стелы и ее расположение 23
1.3. Схожие стелы 26
1.4. Описание стелы и сделанных с нее копий 27
2. Прочтения надписи 28
2.1. Комментарий Миллера 28
2.2. Копия Струкова и ее репродукция Миллером,
их сопоставление 30
2.3. Общий характер надписи 33
3. Интерпретации надписи 34
3.1. Господствующая точка зрения 34
3.2. Осетинские интерпретации 34
3.2.1. Священные греческие имена 34
3.2.2. Основание осетинской интерпретации 35
3.2.3. Третья строка 36
3.2.4. Строки 6-18 40
3.2.5. Строки 19-21 42
3.2.5.1. Последние четыре буквы 42
3.2.5.2. Строки 19-21 (продолжение) 45
3.2.6.1. Последовательность имен в строках 6-18 46
3.2.6.2. Интерпретация строк 6-20 Абаевым 48
3.2.6.3. Интерпретация имен, строки 6-й и последующих. . .49
3.2.7. Интерпретация Бязырты 53
3.2.7.1. Уточнения Бильмайера 54
3.2.7.2. Месторасположение стелы и ее характер 55
3.2.7.3. Интерпретация Гипперта и Гипперт-Фриц 58
190

3.3. Неосетинские интерпретации 60
3.3.1. Вайнахская интерпретация Вагапова 60
3.3.2. Адыгская интерпретация Кафоева 65
3.3.3. Балкарская интерпретация Кудаева 76
4. Окончательные прочтения и интерпретации 77
4.1. Текст надписи 77
4.2. Прочтение надписи 77
4.3. Интерпретация надписи 78
Примечание 80
Литература 80
Приложение. Ф. Тордарсон. Рецензия на книгу: Zgusta
Ladislav: The Old Ossetic Inscription from the River Zelencuk.
Wien, 1987 (Перевод с немецкого З.А. Мардановой) 83
AM. Лубоцкий. I. Аланские маргинальные заметки в греческом
литургическом манускрипте. П. Аланский текст в «Теогонии»
Иоанна Цеца (Перевод с английского Т.К. Салбиева)
I. Аланские маргинальные заметки в греческом литургическом
манускрипте 89
1. Предисловие 91
2. Описание рукописи 93
3. Палеография 96
4. Диалекты осетинского языка 99
5. Аланский язык и греческий алфавит 101
6. Полный список маргинальных заметок 102
7. Комментарии к маргинальным заметкам 104
8. Аланские маргинальные заметки 104
9. Греческие маргинальные заметки 130
10. Правила орфографии и язык заметок 134
II. Аланский текст в «Теогонии» Иоанна Цеца 141
Библиография 158
Ю. Немет. Список слов на языке ясов, венгерских алан
(Перевод с немецкого и примечания В.И. Абаева)
Предисловие переводчика 163
I. Ясы в Венгрии 164
П. Вопрос о языке венгерских ясов 165
III. Список ясских слов 169
IV. Графика памятника 175
V. Ясский и осетинский 176
Примечания В.И. Абаева 181
191

Научное издание
ПАМЯТНИКИ АЛАНСКОГО
ЯЗЫКА И ПИСЬМА
Утверждено к печати
Ученым советом Института истории и археологии
Республики Северная Осетия-Алания
Редактор В.П. Терехов
Художник В.Ю. Яковлев
Корректоры А.Б. Васильев,
Р.В. Молоканова, Т.Н. Шеповалова
Подписано к печати 02.11.2016
Формат 60 х 907,6. Гарнитура Тайме. Печать офсетная
Усл.печ.л. 12,0 + 2,5 вкл. Усл.кр.-отт. 22,0. Уч.-изд.л. 16,0
Тип. зак.1646
ФГУП Издательство «Наука»
117997, Москва, Профсоюзная ул., 90
E-mail: secret@naukaran.com
www.naukaran.com
ФГУП Издательство «Наука»
(Типография «Наука»)
121099, Москва, Шубинский пер., 6