Автор: Кулакова Н.Н.
Теги: колониальная эпоха гаитийцы формирование этноса
ISBN: 5-201-00949-2
Год: 1993
Текст
РОССИЙСКАЯ АКАДЕМИЯ НАУК
Институт этнологии и антропологии
им.Н.Н.Миклухо-Маклая
Н.Н.Кулакова
Гаитийцы:
формирование этноса
(колониальная эпоха)
Москва
1993
ОГЛАВЛЕНИЕ
ВВЕДЕНИЕ. 5
Глава1.СОЦИАЛЬНО-ЭКОНОМИЧЕСКАЯ ЭВОЛЮЦИЯ
САН-ДОМИНГО (ГАИТИ) И УСЛОВИЯ ЭТНО¬
КУЛЬТУРНОГО РАЗВИТИЯ. 39
1. Доплантационный период: XV!) - первая
треть XV))! в 39
2. Расцвет плантационного хозяйства: 1635-
1730-е гг 46
3. Французская буржуазная революция и
революция рабов в Сан-Доминго 62
Глава2. СОЦИАЛЬНАЯ ИНТЕГРАЦИЯ
НЕГРИТЯНСКОЙ ОБЩНОСТИ В УСЛОВИЯХ
РАБСТВА КАК ОБЪЕКТИВНАЯ ПРЕДПОСЫЛКА
ЭТНИЧЕСКОЙ КОНСОЛИДАЦИИ. 74
1. Черный Кодекс - отражение раннего этапа
развития колоний 74
2. Плантация: социально-демографическая
структура, быт рабов 77
3. Самостоятельная экономическая
деятельность рабов 69
4. Межплантационные контакты рабоа 93
5. Борьба рабов за свободу и развитие их
социально-расового сознания. 95
ГлаваЗ. РАЗВИТИЕ ОСНОВНЫХ КОМПОНЕНТОВ
ДУХОВНОЙ КУЛЬТУРЫ И ЭТНИЧЕСКОГО
САМОСОЗНАНИЯ. 109
1. Гаитийский креоль 109
2. Религия воду 121
3. Фольклор 132
4. Этническое свмосознание 135
ЗАКЛЮЧЕНИЕ 152
ИСТОЧНИКИ И ЛИТЕРАТУРА 157
Новый Орлеан
-уть.-ч-: '
^ -i? ^ ^
' * .J;.. ^ ,"' ^
^ ..< ..Л
Мскси
Венесуэла
Колумбия
ВВЕДЕНИЕ
Антильские, или Вест-Индские, острова, на одном из
которых находится Республика Гаити. аа века
европейского колониального господства стали, как и вся
Америка, ареной значительных и разнообразных по
характеру социальных процессов, приведших. в
частности, к формированию новых этносов. Особенность
этих процессов заключалась в их огромной
интенсивности и быстроте, а также в том. что этническое
развитие, прошедшее здесь свой 'полный цикл* - от
первоначальных физических и культурных контактов
между представителями разных рас и народов к
появлению новых зрелых этносов со всеми присущими им
свойствами. - оказалось, на благо исследователей,
прекрасно отражено в многочисленных документах эпохи
В отечественной этноамериканистике тема
образования этнических общностей в Америке после
прихода туда европейцев является одной из важнейших,
представляя большой теоретический интерес как для
понимания общеисторических закономерностей так и для
выявления специфики этого процесса в данном регионе.
Выход ряда обобщающих работ Института этнографии по
этническим процессам в странах Америки, а также
разработка отечественной теории этноса создали базу
для углубленного изучения этнической истории
отдельных стран, в числе которых находится и Гаити. Без
такого изучения невозможно понимание современной
действительности этой страны: прошлое ее воплощено в
ряде существующих и поныне социальных институтов, в
формах социальной организации и массового сознания,
многие из которых сложились а основных чертах еще в
3 Г
колониальный период, когда формировался сам
гаитийский этнос.
История Республики Гаити представляет собой
благодатное поле для работы исследователя. Именно с
острова Гаити (названного Колумбом Эспаньолой)
началась колонизация Америки европейцами. Здесь
возрожденный в новую эпоху социально-экономический
институт рабства, обеспечивший процветание колоний,
достиг пика своего развития и изжил себя, исчезнув в
огне победоносной революции негров-рабов.
Изученный в предлагаемой читателю книге период -
это XVH-XVH) вв., от начала французской колонизации
западной части острова в 30-х гг. XVH в. до
провозглашения в 1804 г. независимости государства
Гаити. Целью работы является показ этногенеза
гаитийцев в специфических условиях французского
колониального владычества, а также введение в научный
оборот нового историко-этнографического материала,
почерпнутого из источников и литературы по
колониальной Гаити (называвшейся тогда Сан-Доминго).
Работа построена так. что процесс формирования
этнической общности рассматривается как бы с трех
точек зрения. Первая глава, в которой дана социально-
экономическая и политическая история колонии, - это
самый общий план, здесь выявляются внеэтнические
факторы. имевшие существенное значение для
этнического развития. Во второй главе внимание
фокусируется в основном на негритянской общине, давая
некий "средний план* для более детального
рассмотрения хода ее социальной интеграции в
рабовладельческом обществе и условий этнической
интеграции. Наконец, в третьей главе "крупным планом*
(а иногда даже "под микроскопом") показаны отдельные
компоненты культуры гаитийцев. На материале этой
главы исследовался процесс синтеза разнородных
элементов, в результате которого появились совсем
новые формы, определившие характер самобытной
местной культуры. Данный вопрос имеет немалое
теоретическое значение, поскольку, входит в сферу
6
изучения контакта культур - одного из самых
распространенных в обществе, но сложных для
исследования процессов. В этой же главе сделана
попытка проследить становление этнического
самосознания гаитийцев - важнейшего признака любого
этноса.
В работе над поставленной задачей автор опирался
на разработанную отечественными учеными теорию
этноса, предполагающую комплексный подход к этому
сложному предмету. Такой подход означает, в частности,
что при изучении этнической истории и особенно ее
генетического аспекта важно выявить возможно более
широкий круг связей этнических признаков с
формирующими последние социальными и духовными
явлениями.
Этногенетические исследования позволяют видеть,
что человеческая история всегда была историей
контактов и смешения групп, различных по своей
антропологической. языковой. культурной и даже
стадиальной принадлежности. В странах Карибского
бассейна а таких контактах одной стороной были
представители метрополий. насаждавшие свои
социальные и политические установления, язык и
культуру, другой же являлись разобщенные группы
африканцев, насильно, в качестве рабов привезенные в
Америку, принадлежавшие к различным африканским
этносам и лишенные возможности возродить свои
традиционные формы социальной организации и
культуры. Заостряя проблему, можно сказать, что в этой
ситуации первоначально взаимодействовали целостное
европейское общество и разобщенные индивидуумы-
африканцы. несшие свои традиции главным образом в
памяти "Африканская сторона* в ходе контакта
руководствовалась своими основополагающими
мировоззренческими установками. ценностными
ориентациями, эстетическими принципами - некоей, по
выражению известного американского этнографа
М Херсковица. 'грамматикой культуры", которая и
определяла восприятие африканцами предложенных
7
'европейской стороной" социальных и культурных
феноменов. Такое понимание характера аккультурации в
этом регионе и в этот исторический период объясняет,
почему многие явления культуры афроамериканцев чаще
всего только внешне напоминают африканские аналоги,
по сути же они самобытны и уникальны, как самобытен и
сам создавший их гаитийский народ.
Предлагаемая книга является первым отечественным
этноисторическим исследованием Гаити. Эта республика
в нашей науке вообще мало изучена, фигурируя в
основном в прессе и публицистической литературе как
одна из беднейших и самых отсталых стран в мире.
Зарубежные ученые посвятили немало книг и статей
Гаити, но изучали, как правило, ее историю от
рабовладения до современности; этнографы уделяли
этой стране гораздо меньше внимания. По этнической же
истории Гаити не существует ни одной монографии, в
которой в связи с этногенезом были бы в комплексе
рассмотрены ее гражданская история, социально-
экономическое развитие, становление духовной культуры
и местного языка.
* + +
Использованные в работе источники (небольшая
часть корпуса существующих в разных странах мира
источников по колониальному периоду Гаити,
включающая, однако, большую часть того, что доступно в
нашей стране) делятся на несколько групп: книги
христианских миссионеров XV!) - начала XV!)) ев.;
хроники событий в Сан-Доминго и публицистика периода
французской буржуазной революции и революции рабов;
книги, мемуары, дневники плантаторов; наконец,
произведения гаитийских писателей и политиков начала
Х!Х в.
Источники колониального периода вышли из-под пера
белых, что, разумеется, ограничивает их объективность и
информативность в показе жизни черных рабов. Тем не
менее они полны материала, необходимого истррику-
8
этнографу, сделавшему своей основной задачей изучение
процесса сложения новой этнической культуры.
Материал, заключенный в написанных белыми книгах,
превосходно оттеняет момент взаимодействия культур,
показывая, как черные воспринимали навязываемые
хозяевами социальные института. моральные и
художественные ценности и т.п. (главным образом с
точки зрения негритянских 'отступлений*, отклонений от
идеала хозяев - европейских моделей), а именно
взаимодействие. взаимопроникновение. синтез
культурных черт и составляли основное содержание
процесса выработки здесь новой, местной культуры в
ходе становления этнической общности.
Каждая из перечисленных групп источников
отличается своими особенностями. Миссионерские
хроники - это обширные исторические обзоры, бытовые,
географические и естествоиспытательские наблюдения,
сделанные авторами не только по обязанности, но из
любознательности, благодаря образованности и
литературному дару. Однако, используя эти работы,
следует критически относиться к заявлениям
миссионеров о своем успехе в христианизации
чернокожих рабов и тщательно выбирать свидетельства
формирования в среде рабов их собственной духовной
культуры.
Законодательные документы всегда занимают весьма
важное место в кругу исторических источников, прежде
всего потому. что они имеют официальное
происхождение и назначение и провозглашают
определенные принципы организации социальной
практики. Но при использовании законодательных
документов необходимо учитывать всегда существующий
разрыв между намерениями, замыслами властей и
реальной действительностью, а в нашем случае - и
частое несовпадение интересов метрополии. где
создавались многие правовые акты, и колонии.
Историко-философская и публицистическая
литература второй половины XV!!! в., рассматривать
которую в качестве источника позволяет принадлежность
9
к изучаемому периоду, во-первых, отражает осмысление
современниками колониальной рабовладельческой
действительности, причем побудительными мотивами
этого осмысления становятся и новые идеологические
течения, и назревающие революционные события а
Америке и Европе, обусловленные развитием
капиталистических общественных отношений. Во-вторых,
эта литература содержит фактический материал. Таким
образом, историко-философская литература, как и
публицистика этого периода, позволяет видеть
изучаемую страну в общем историческом контексте, шире
понимать действие социальных сил и идеологий.
Наоборот, книги плантаторов, мемуары и дневники
показывают эпоху не только крупным планом - на уровне
действий масс, классов, государств, но и через
восприятие отдельных людей, причем материал здесь
наиболее *этнографичен": описывается повседневная
жизнь, по множеству деталей можно составить довольно
полную картину того или иного явления.
Наконец. огромно значение произведений,
появившихся уже в самой Гаити в первые годы и
десятилетия ее независимости и написанных гаитийцами
- черными и мулатами. На рубеже веков и эпох они
осмысливали историю своей страны, судьбы своего
народа, отражая становление его этнического
самосознания и одновременно способствуя его
укреплению.
Самый ранний наш источник - четырехтомная история
французских Антил миссионера Жана-Батиста Дютертра
(9). Вступив в Орден доминиканцев в возрасте 25 лет
после нескольких лет бурной жизни моряка и солдата, он
был послан на Антилы в 1640 г., где жил с перерывами
до 1656 г , в основном на Мартинике. В его книге, помимо
истории Антил от самого открытия Америки, подробных
описаний природных условий, сведений об индейцах,
есть специальный раздел о чернокожих рабах. Дютертр
10
считал себя обязанным р*е*яжзать об этих "несчастных*,
от чьей работы зависело все богатство края, хотя не
вдавался при этом в моральную и философскую оценку
Порабощения людей. Занимает раздел меньше 100
Страниц, но касается практически всех сторон жизни этой
Части населения: материальных условий, отношений с
хозяевами и между собой, религиозности, нравов,
привычек рабов. В процессе написания книги он
использовал официальные документы. мемуары,
расспрашивал очевидцев, ездил по стране.
Свидетельство Дютертра относится к тому периоду
истории французских колоний, когда там еще не в полной
мере развилось производство сахарного тростника, и.
следовательно многие особенности местного
колониального общества еще должны были сложиться.
Интересно поэтому сопоставить с описаниями Дютертра
сочинение его коллеги-доминиканца, Ж.-Б. Лаба (17),
служившего в той же миссии на Мартинике через 50 лет.
Хотя у Лаба гораздо меньше внимания уделено рабам,
мы увидим, например, что материальные условия их
жизни несколько улучшились: в хижинах появились окна,
заметно разнообразнее стала и одежда, особенно у
женщин. Лаба описывает танцы негров - по-видимому,
это искусство также получило большее распространение
по сравнению со временем Дютертра.
Призывая хозяев к милосердию по отношению к
чернокожим, миссионеры все же оставались на стороне
рабовладения и разделяли с плантаторами мнение о
рабах как о ленивых, вороватых и непокорных слугах. Тот
же Дютертр неоднократно советует хозяевам быть
строгими и неукоснительно наказывать рабов за все
проступки.
Наиболее существенным для нас из того, что
содержит книга миссионера А.Шевийяра (5). были записи
ареольской речи на французских Антилах. Языки вообще
чрезвычайно интересовали этого автора. а его
сообщении немало примеров и речи немногочисленных
Местных индейцев.
11
В первой трети XVUt в. историю Сан-Доминго написал
иезуит П.Ф.Кс. Шарльвуа (4). Этот известный монах,
посланный герцогом Орлеанским в Канаду и на обратном
пути посетивший Сан-Доминго, написал свою двухтомную
историю в соответствии с уже сложившейся традицией
всестороннего описания природы и детального
изложения событий политической и гражданской истории.
Довольно подробно говорит Шарльвуа и о неграх-рабах
колонии. В основном это его личные впечатления об их
характере и положении, а также стереотипные
представления о различных этнических группах:
сенегальцы - самые умные и красивые; бамбара -
крупные, но воруют; конго - хорошие рыболовы, но часто
бегут и т.п. Показательно, что это относится лишь к
'босалям", т е. неграм, недавно прибывшим из Африки,
негрыкреолы (т.е. родившиеся уже здесь), не имеют
каких-либо этнических обозначений, а объединяются в
общую группу уроженцев страны, имеющих уже свой
собственный психологический и культурный облик. Самое
познавательное в свидетельствах Шарльвуа - это,
пожалуй, рассказы об отношениях рабов и хозяев, о
привычке и способах рабов скрывать свое истинное лицо,
подстраиваться под стереотипное восприятие хозяев, что
являлось одним из путей адаптации к жизни в Америке.
Основным законодательным документом,
использованным в данной работе, был кодекс законов,
касающихся рабовладения в Сан-Доминго, т.н. Черный
Кодекс (1). Он был выпущен в 1685 г. и явился новым
законодательным актом, заменившим собой весь ранее
действовавший нормативный материал по вопросам
содержания рабов, освобождения, статуса смешанного
населения. Аналогичного свода законов в колониальный
период больше не создавалось - Черный Кодекс считался
чем-то вроде конституции. Многочисленные же другие
правовые документы, постановления, указы, ссылки на
которые нам приходилось брать из литературы,
относились, как правило, к конкретным событиям или
ситуациям.
12
Важным источником является 'Собрание докладов и
официальной корреспонденции, касающихся управления
колониями* (2), выпущенное а 1802 г. одним из видных
представителей колониальной администрации В.Малуэ.
Один том этого пятитомного издания специально
посвящен Сан-Доминго; в нем автор критически
анализирует систему управления колонией, считая эту
систему в большой мере ответственной за происшедшие
в конце XV!!) в. в Сан-Доминго события.
В 70-х гг. XV!!! в. в Европе возникло движение за
отмену работорговли и освобождение рабов, и многие
произведения о колониях стали писаться под этим углом
зрения. Но мало какие книги несут такое резкое
критическое отношение к рабовладению и колониальной
системе, как труды одного из виднейших историков и
публицистов эпохи Просвещения аббата Г.Т.Ф. Рейналя.
Пойдя дальше многих своих современников. Рейналь
решительно осуждал экономическую систему колоний,
стеснявшую развитие местных производительных сил и
дававшую неправедное богатство плантаторам. Рейналь
весьма подробно излагал исторические события, приводя
цифры и экономические выкладки, и критические выводы
его представляются вполне обоснованными (25).
Более того, аббат Рейналь не останавливался и
перед призывами к насильственному свержению рабства.
Доподлинно известно, что вождь восставших в 1791 г.
рабов Сан-Доминго Туссен Лувертюр был знаком с его
'Историей двух Индий*, где еще за несколько лет до
падения Бастилии и принятия Декларации прав человека
прочитал: 'Свобода есть право, которое природа дает
каждому, право распоряжаться собой по своему
собственному усмотрению... Мы почти убедили рабов,
что они принадлежат к исключительной расе, рожденной
для подчинения, каторжного труда и наказания...
...Но уже есть молнии, предвещающие гром. Нужен
только мужественный вождь. Где он, Спартак черной
расы? Он появится, не сомневайтесь. Он выступит и
поднимет священное знамя свободы ..* (25, 7. 193-205).
13
Аббату Рейналю как бы противостоят своим
спокойным, уравновешенным тоном, а также
апологетическим характером труды автора одного из
основным источников по истории Сан-Доминго - Мередика
Моро де Сен-Мери.
М.Моро де Сен-Мери по праву заслужил монографии,
которую написали о нем во Франции (123). Родившийся в
1750 г. на Мартинике, он, еще не достигнув
двадцатипетнего возраста начал адвокатскую практику в
качестве защитника рабов, судимых за нарушение
Черного Кодекса. Получив юридическое образование во
Франции, Моро вернулся на Антилы, в Сан-Доминго, где
был избран в Высший совет - высший орган власти в
колонии.
Оказавшись в Париже во время революции, Моро
сразу же включился в политическую деятельность; его
речи о колониях обратили на себя внимание Парижа, и он
был избран президентом выборщиков Законодательного
собрания. В ночь с 13 на 14 июля он ни на минуту не
покинул президентской резиденции, и именно ему
победители вручили ключи от Бастилии. Некоторое время
он был председателем Парижской коммуны и успел
отдать 3 тысячи самых различных распоряжений, затем в
Законодательном собрании представлял Мартинику.
Хотя Моро был защитником старого режима в
колониях, т е. рабовладения, он обвинял Европу в том,
что она вообще начала работорговлю, и всеми силами
старался улучшить положение рабов. Убежденный,
однако, в абсолютной необходимости рабского труда на
плантациях, он страстно боролся против деятельности
Общества друзей чернокожих и против предоставления
политических прав мулатам, видя в этом угрозу самому
колониальному владычеству Франции.
Сторонник глубоких реформ в колониях, Моро
тщательно изучал колониальное законодательство,
собирал и классифицировал законодательные акты. Так
появилось его капитальное шеститомное собрание
законов и установлений французских колоний, вышедшее
в 1780 г.
14
Для своего основного исторического труда,
трехтомного "Описания топографии, физических условий,
гражданской и политической истории французской части
острова Сан-Доминго* (22), Моро собирал материал,
работая и а Сан-Доминго и во Франции, 14 лет. Название
книги точно отражает ее содержание, приводимые
автором сведения чрезвычайно основательны: подробно
описываются географическое положение, границы,
административное управление трех провинций Сан-
Доминго. затем их почвы, рельеф, водные ресурсы,
климат: наконец, хозяйственное освоение, города и
поместья, население. У Моро мы находим
дифференцированные характеристики африканцев
разного этнического происхождения, причем типичен
практический подход к африканцам лишь как к рабочей
силе. Так, сенегальцы, "умные, верные, трезвые,
молчаливые", очень хороши, по мнению Моро, в качестве
домашних слуг; биссаго и coco - "хорошие охотники и
огородники" и т.д. (22, 1. 46-55).
Как историк же Моро старался быть предельно
объективным: "Историк подобен судье, - писал он, - и
должен с ужасом отбросить свое перо, если он хоть на
минуту забудет, что у потомков, желающих узнать о
каком-либо событии или лице, может не быть иного
свидетельства, кроме оставленного им* (23, 7).
Как источник может быть использован и третий том
"Истории, гражданской и коммерческой, Вест-Индии*
Брайана Эдвардса, богатого ямайского плантатора, где
он дает исторический очерк французской колонии Сан-
Доминго (10). Так же, как Моро, своей политической и
литературной деятельностью он защищал
рабовладельческий колониализм, и его книги, как и труды
Моро, отличаются подробностью изложения, тонкой
наблюдательностью, трезвостью оценки политико-
экономической ситуации в колониях.
В период французской буржуазной революции в
Европе выходило множество брошюр, памфлетов, статей,
широко обсуждавших проблемы колоний в связи с
решением их судьбы правительством метрополии. Эти
15
источники, помимо показа тесной связи событий конца
XV))) в. во Франции и в Сан-Доминго, дают нам картину
резкого размежевания классов в колониальном обществе,
острого столкновения интересов различных социальных
слоев, борьбы идей в Европе и в Америке. Пожалуй, для
нас важнейшим из этого круга источников являются
публицистические выступления Жюльена Реймона,
глашатая интересов свободных цветных Сан-Доминго (21;
24).
Перспектива восстановления при Наполеоне "старого
режима* на Антилах вызвала появление произведений
изгнанных из Сан-Доминго во время революции
плантаторов, имевших целью передать свой опыт
будущим обитателям . колоний. Таково написанное
С.Дюкержоли "Руководство для обитателей Сан-Доминго*
(8). Однако здесь изложен не просто частный опыт
плантатора, 20 лет прожившего в колонии, но и история
страны, наблюдения над креольской речью, обширные
статистические данные по всем провинциям. Много
страниц занимают таблицы численности белых, рабов,
свободных цветных, милицейских сил, количества
плантаций основных культур, заведений местной
промышленности по каждому приходу. Дюкержоли
говорит и о неграх, в которых он, в отличие от Моро, не
видит никаких различий и о которых пишет как о ленивых
работниках, но страстных танцорах и музыкантах.
В первые десятилетия Х)Х в. писались и объемные,
чрезвычайно подробные хроники событий в Сан-Доминго
1789-1803 гг., содержащие немало сведений о
дореволюционном периоде, о структуре колониального
общества, об отдельных личностях и т.п. Причем
писались книги с целью помочь французам извлечь уроки
из катастрофических событий и вернуть свое
колониальное владение. Так, один из авторов, предваряя
работу, заявляет, что "точное знание происшедших
событий может быть только полезным правительству для
размышлений над своими действиями в отношении
Гаити" (18, 14). Этот автор, генерал посланной
Наполеоном в Сан-Доминго армии из-за полученного
16
ранения прожил там некоторое время, смог хорошо
ознакомиться со страной и даже изучить архив Туссена
Лувертюра.
Другой автор, изложив в двух томах события
революции, помещает затем целый трактат, снабженный
статистикой и политико-экономическими рассуждениями о
необходимости для Франции восстановления
плантационного хозяйства и рабства негров в Гаити.
Похоже, что он одним из первых, если не первым назвал
сахарную плантацию чем-то средним между 'фермой" и
"мануфактурой" (7, П, 243), высказав тем самым мысль
об "индустриальном" характере производства сахарного
тростника, развитую впоследствии историками и
экономистами.
Дневниковые записи участника британской оккупации
Сан-Доминго в 1796-1798 гг. гусарского лейтенанта
Т.Хауарда (16) в основном рассказывают о военных
действиях англичан, пытавшихся помочь плантаторам
восстановить дореволюционный порядок. Хотя в них ни
разу не встречается имя Туссена Лувертюра, а о неграх
говорится с пренебрежением, читатель не может не
почувствовать, что противник англичан был чрезвычайно
искусен в ведении войны в непривычных для европейцев
условиях. смел и решителен. Дневник Хауарда
подтверждает еще раз, что внешние условия (желтая
лихорадка, возобновление военных действий в Европе,
отвлекших силы Наполеона от СанДоминго), которым ряд
историков приписывает успех Туссена Лувертюра, на
самом деле лишь облегчили этот успех, основанный на
непреклонной решимости рабов отстоять свободу.
В своих кратких наблюдениях над колониальным
обществом англичанин сравнивает положение рабов с
положением крестьян в Европе и делаем вывод, что вест-
индскому рабу живется намного лучше, особенно при
хорошем хозяине (р.108). Поэтому Хауард и не
удостаивает восставших рабов иного имени, чем
'разбойники".
Мемуарную литературу представляют и воспоминания
Молодого француза А де Ложона (19), прибывшего в Сан-
17
Доминго исполнять обязанности советника а г.Сен-Марке.
Чрезвычайно подробно рассказывает он о нескольких
годах жизни в колонии. Однако стержнем его мемуаров
оказались не те бурные события 90-х гг. XVH! в.,
современником которых он был, а романтические
отношения с женщинами. Но все же мы находим здесь
немало характерных деталей быта, а также впечатления
очевидца. отразившие реакцию высшего слоя
колониального общества на начавшуюся французскую
революцию и вызванную ею борьбу социальных сил в
Сан-Доминго. Ложон рассказывает, например, с каким
негодованием восприняли белые предоставление
политических прав мулатам в 1791 г.
Знаменательно, что революционные события в Сан-
Доминго довольно подробно освещались в русской
печати того времени. В 1793 году в Москве вышел
перевод анонимной книжки "Описание острова Санкт-
Доминго... Собранное для лучшего изъяснения недавно
случившихся на оном острове происшествий* (34). По
словам автора, он "из надежнейших источников
достоверные сведения* собрал, чтобы удовлетворить
любопытство публики, заинтересованной событиями на
"острове Гишпаниола*.
В начале 1800-х гг. в России вышло несколько статей
о Гаити и о Туссене Луверюре. В 1807 г. "Вестник
Европы* поместил "Прокламацию* короля северной части
Гаити Кристофа (33)
Интерес к Гаити в России резко возрос в 10-х гг. Х)Х
в., после войны с Наполеоном. Как пишет советский
историк Л. Ю.Спезкин, народ Гаити, "сопротивлявшийся
попыткам Наполеона восстановить на острове рабство и
подчинить его вновь неограниченной власти Франции,
оказался сторонником русского народа по борьбе с
завоевательскими планами императора Франции* (67,
106). В статьях того времени с уважением говорилось о
борьбе негров Гаити за свободу - передовые русские
люди ненавидели рабство, каковым считали и крепостное
право у себя дома, и пользовались этой темой для
16
пропаганды революционных идей и критики порядков а
России(70).
В дальнейшем Гаити, к середине Х!Х а. оказавшаяся
в международной изоляции, почти перестала быть
предметом интереса в Старом Свете вплоть до периода
американской оккупации 1915-1934 гг. О Гаити говорили а
основном лишь сторонники расистских теорий как о
примере, подтверждавшем их правоту. Зато в самой
Гаити уже несколько десятилетий развивалась
историческая наука, давшая ряд немаловажных работ. Но
развивалась она в своеобразной обстановке
характерного для страны соперничества между мулатами
"старыми свободными", и неграми - "новыми
свободными*, пришедшими к власти после завоевания
независимости. Это соперничество - особая проблема,
отразившаяся на всей политической и культурной жизни
страны. Каждая из сторон, разделившихся по признаку
цвета кожи, тенденциозно представляла историю Гаити:
мулаты прославляли "своих* героев революции,
недооценивая заслуги черных предводителей;
негритянские же идеологи обвиняли мулатов в
непоследовательности, а героями прошлого
провозглашали лишь Туссена Лувертюра, Дессалина,
Кристофа и других черных лидеров. Такую расстановку
акцентов надо иметь в виду при чтении работ гаитийских
историков Х)Х в., главным образом мулатов А.Ардуэна,
Ж Сен-Реми. Т.Мадью, тоже мулат, не повторял, однако,
мулатскую "легенду* истории Гаити (выражение
современного английского ученого Д.Николса (170),
стараясь в своей трехтомной "Истории Гаити* (155) быть
объективным.
Независимая Гаити, как известно, с самого начала
взяла на себя идеологическую роль выразителя
стремления негров к социальному освобождению,
которое предполагало и преодоление расизма белых.
Гаитийцы решительно отвергали утверждения о
неполноценности черной расы, и это, наряду с гордостью
своей победой, питало их этническое и национальное
самосознание. Свидетельство тому - гаитийская
19
пуФаюз*етижа начала XIX а., официальные документы,
переписка коропя Кристофа с английским историком
Томасом Кларксоном, а также ответы гаитийских
писателей и общественных деятелей на расистские
теории второй половины Х!Х в. (2; 3; 14; 120).
+ * *
Обзор литературы правомерно начать с работ,
которые служили основным теоретическим и
методологическим руководством. Прежде всего, и при
Постановке задачи, и при работе с материалом мы
исходили из разработанной отечественными учеными в
1970-80-х гг. теории этноса, предполагающей системный
подход к этому сложному явлению. Работа над изучением
формирования гаитийского народа впрямую соотносилась
с определением этноса как 'исторически сложившейся на
определенной территории устойчивой совокупности
людей, обладающих общими, относительно стабильными
особенностями культуры (включая язык) и психики, а
также сознанием своего единства и отличия от всех
других подобных образований (самосознанием),
фиксированным в самоназвании (этнониме)* (39. 27).
На наш взгляд, этап этногенеза представляет собой
первую фазу этнической истории (29). В самом деле, как
только на определенной территории поселяются люди,
объединенные в социальный организм, начинается
история этноса, поскольку закономерное появление и
развитие у этого населения материальной и духовной
культуры, языка и самосознания составляет уже
содержание процессов этнических. С появлением
этнического самосознания считается, что этнос
оставляет позади первую стадию своей истории -
генетическую и продолжает развиваться уже как
сложившаяся реальность.
Что касается этнического самосознания, то при
постановке этой сложной проблемы мы опирались на
теоретические работы Ю.В. Бромлея, В.И. Козлова, М.В.
Крюкова, К.В. Чистова, Л.М. Дробижевой (30).
20
В отечественной этноамериканистике и, в частности,
в ее латиноамериканской ветви проблема образования
новых этнических общностей после прихода на континент
европейцев впервые ставилась в соответствующем томе
серии 'Народы мира* . вышедшем в 1959 г. (31). Тогда
была сделана попытка обобщения большого
этнографического и исторического материала для показа
основных моментов этнической истории стран региона.
Тогда же начал выявляться круг вопросов, подлежащих
изучению в связи с темой возникновения новых этносов в
Америке. Разработка теории этноса способствовала
углублению этой проблематики, в которую входит
изучение различных социальных факторов, расовых
отношений, контактов культур, языковых вопросов и др.
Именно такой комплексный подход к материалу
характерен для выпущенных в начале 80-х гг. Сектором
народов Америки Института этнографии томов
'Этнические процессы в странах Южной Америки* (1981)
(32) и 'Этнические процессы в странах Карибского моря*
(1982) (33), в которых авторы стремились показать в
общих чертах, как складывался этнический облик той или
иной нации, ее культурные традиции и этническое
самосознание.
В 1987 г. вышла коллективная монография
"Африканцы в странах Америки* (34). посвященная
одному из аспектов формирования наций на
американском континенте - роли в этом процессе
негритянского населения. Впервые в отечественной
американистике (истории и этнографии) исследовались
пути и типы интеграции негроидного населения в составе
наций Западного полушария и его вклад в культуру
многих народов Америки.
Неотъемлемыми для исследования карибской
проблематики являются книги крупнейшего
отечественного специалиста по региону А Д. Дридзо
'Ямайские маруны" (1971) (35) и 'Этнокультурные
процессы в Вест-Индии* (1987) (36), а также многие
статьи этого автора. Монография о марунах глубоко
исследует один из важнейших аспектов
21
рабовладельческой реальности - борьбу негров за
свободу, в частности, сопротивление объединений
беглых рабов попыткам властей отнять их
независимость. Книга написана о Ямайке, но сходство
условий во всей Вест-Индии позволяет переносить
некоторые выводы автора и на Сан-Доминго. Для
А.Дридзо характерна чрезвычайная тщательность
обработки источников, а также стремление раскрыть,
проанализировать малоизученные, редко освещаемые в
литературе вопросы. Так, он одним из немногих
попытался выяснить внутреннюю структуру марунских
общин. А его подробный анализ причин сотрудничества
марунов с белыми в поимке беглых рабов проясняет
многое во взаимоотношениях первых с остальными
рабами и позволяет уточнить их роль в революции рабов
в Сан-Доминго.
Большое теоретическое и познавательное значение
имеет монография Э.Л. Нитобурга о неграх США (37).
Насыщенная фактическим материалом, книга
представляет собой образец показа тесной взаимосвязи
этнической истории, политических и социально-
экономических процессов. И хотя рабстЬо в США
отличалось от рабства в Вест-Индии во многих аспектах
(в частности, а таком существенном, как численное
соотношение белого и черного населения), но и там
происходило физическое и культурное взаимодействие
тех же расово-этнических групп, обнаруживающее общие
с Вест-Индией закономерности. Вывод Э.Л. Нитобурга о
возможном превращении расово-социальной группы
негров в этно-расовую, развитый им в последующих
работах по негритянской проблематике. находит
параллель в нашем исследовании.
Конкретно по Гаити за последние 20 лет у нас вышло
всего четыре книги (в разных жанрах): в 1969 г.
популярная брошюра МВ. Мартынова (60).
характеризующая в основном экономику и очень кратко
касающаяся истории страны; историко-публицистическая
книга С.А. Гонионского "Гаитянская трагедия* (1974) (43);
посвященная политической истории брошюра из серии "У
22
политической карты мира * (66) и монография Н.Д.
Луцкоаа об американской оккупации Республики Гаити
(58). В 1955 г. вышла большая статья Л.Ю. Слезкина о
революции рабов (67). Приходится сослаться на две
собственные главы по Гаити, вышедшие в коллективных
монографиях 'Этнические процессы а странах Карибского
моря' (76) и "Африканцы в странах Америки' (38) и
статью в 'Советской этнографии" о языке гаитийцев -
креоле (57).
Отметим использованные в работе книги по истории
Франции, особенно ее колониальной политики, и
французской буржуазной революции (52; 59; 71),
монографии С.Ф. Абрамовой о работорговле в Африке
(35; 36), а также сборники и отдельные статьи по
проблемам африканистики (53; 54; 63).
Основные работы зарубежных исследователей можно
представить, распределив их по темам, изучавшимся в
связи с нашей задачей. Прежде всего это работы об
африканцах в странах Америки и о рабовладении там.
Из общих работ по этим темам одной из первых
назовем книгу Г.Джонстона "Негр в Новом Свете" (1910)
(147), где делается попытка сравнить положение рабов в
португальских, испанских, голландских, датских,
французских и английских колониях. Научного решения
такой задачи автор не предлагает, но ясно дает
почувствовать свое отношение к рабству негров:
антирасистская направленность и осуждение рабства
возрастают по мере изложения материала, резко звучат
моральные оценки автора. Так, поведение французов по
отношению в Туссену Лувертюру, по его мнению,
наложило "позорное пятно на их честь". Позором он
считает и отсутствие в Гаити памятника Туссену и его
деяниям. Однако, сочувствуя тяжелому положению
негров и в современном ему мире, Джонстон видит для
них выход только в том, чтобы богатеть: "Деньги решают
все человеческие проблемы", - пишет он (147,.xi).
Как известно, в литературе делались и другие
попытки сравнительного изучения рабовладения в
странах Нового Света (Э.Вильямс, Ф.Тэнненбаум).
23
Применительно к карибскому региону такое исследование
провел голландский социолог Х.Хутинк (141), но в
яличие от Тэнненбаума, мысль которого о влиянии
религиозных традиций метрополий на конкретные
рабовладельческие системы он в общем разделяет,
Хутинк считает немаловажной и роль экономических
факторов; при этом расовый фактор ставится ученым на
одно из первых мест среди определителей социальной
структуры.
Сравнивает рабовладельческие общества разных
колоний и американский историк Г.Холл (132). Беря для
изучения правовые системы, она. однако, не утверждает,
что именно и только они определили разницу в
колониальных режимах Сан-Доминго и Кубы, а
показывает обусловленность этих систем уровнем
экономического развития как метрополий, так и самих
колоний.
Специально о неграх французской Вест-Индии
написана книга американского историка Ш.Макклоя (160),
где автором в центр внимания поставлена социальная
эволюция именно негритянского населения с начала XV)!
в. до наших дней. Для нас интересен в, этой книге
материал о рабстве, о свободных цветных, хотя
этнические вопросы как таковые там не затрагиваются.
Рабству, но совсем в ином плане - историко-
философском, посвящены две крупные монографии
английского ученого Д Дэвиса "Проблема рабства в
западной культуре* (106) и "Проблема рабства в век
революций (1770-1823)" (107) Книги Дэвиса показывают,
что хотя рабство оправдывалось религией и философией
XVH-XVHt вв.. оно все же было источником многих
социальных и моральных проблем. Автор впервые
анализирует религиозные, философские и литературные
корни антирабовладельческих движений а Европе и
Америке.
К работам такого же плана можно отнести книгу
французского историка В.Коэна "Французы и африканцы.
Черные в глазах белых. 1530-1880* (94), изучающую
эволюцию восприятия негров европейцами и отчасти
касающуюся истории рабства чернокожих. Основной
заслугой автора можно считать исследование
возникновения расизма в Европе и Америке, показ
эволюции взгляда на негра сначала как на невинного
дикаря, а затем как на биологически неполноценное
существо.
Далее идут работы по французскому колониализму
XVU-XVtH ев. - теме, хорошо изученной и имеющей
непосредственное отношение к изучаемым вопросам.
Надо сказать, что работы многих зарубежных авторов
интересны тем. что при показе связи колониализма с
развитием капитализма они не упускают из вида и
духовную атмосферу в обществе. Так, американский
историк Ч.Коль в специальной монографий о политике
французского министра Кольбера в XVHta. немало
говорит о духе эпохи, несомненно, оказавшем обратное
влияние на политико-экономические процессы. По его
мнению, например, меркантилистская политика, которую
проводила Франция в изучаемый период, была
"пропитана и окрашена национальным патриотизмом* и
требовала принесения местных интересов в жертву
общенациональным (54). Действительно, не исключено,
что самостоятельное развитие колоний сдерживалось
отчасти и этой идеей, требовавшей и государственной
монополии на колониальные товары, и централизации
управления. Известно, как осложнялись из-за этого
отношения колония с метрополией
История освоения французами Вест-Индии дана в
ряде насыщенных фактическим материалом книг
французских авторов, анализирующих колониальную
политику Франции на фоне широкой картины внутри- и
внешнеполитической жизни страны (55).
Следующая тема - французская работорговля и
рабство. До сих пор, пожалуй, среди историков нет
единодушия по вопросу о числе ввезенных в Америку
африканцев. Данные Ф.Кертина в его . известной
монографии 1969 г. неоднократно пересматривались (56).
Но каковы бы ни были расхождения в конкретных цифрах,
все они показывают масштабы ввоза рабов в Америку,
25
что. а свою очередь, отражает уровень социально-
экономического развития европейского общества и
колоний. Одна из наиболее полных в этом смысле книг -
монография историка Р.Стейна 'Французская
работорговля в XVH) в. Бизнес 'старого режима* (192), в
которой работорговля анализируется как органическое
порождение социальных условий, технологии и идеологии
эпохи нарождавшегося капитализма
Одной из первых книг о французском рабовладении
была монография Люсьена Пейтро 'Рабство на
французских Антилах до 1769г.* (176) - солидное
исследование об эпохе, ушедшей в прошлое: автор
доказывает, что для эффективной работы не следовало
порабощать негров. С этой мыслью он подробно изучает
рабство в Сан-Доминго, выявляя 'слабые места* в
организации труда, быта и религиозного просвещения
рабов, ухудшавшие их положение и делавшие рабство
экономически невыгодным. В работе Пейтро множество
ссылок на законодательные акты колонии, архивные
источники, содержащие не опубликованные прежде
фактические данные. В целом можно сказать, что книга
Пейтро до сего времени остается одним из' полнейших
исследований по колониальному периоду Гаити
(представляя собой, кроме того, своеобразное
литературное произведение)
Не устарела монография французского историка-
экономиста Гастона Мартэна 'История рабовладения во
французских колониях*, вышедшая в 1948 г. (158) и
обобщившая результаты многолетней работы автора с
архивными источниками. Пристрастный к цифрам, Гастон
Мартэн с помощью расчетов показывает, например, что в
XVH в. освоение колоний шло весьма средними темпами,
хозяйствование было 'посредственным*. по его
выражению (на одну плантацию в среднем приходилось
всего 7-8 человек (158, 26) Далее шел постепенный
прогресс, причем вехами в периодизации истории
рабовладельческих колоний автор склонен видеть
экономические показатели, характеризующие
стабильность или упадок хозяйства; во всяком случае.
26
связь политической и экономической истории в
изложении Гастон-Мартэна становится очевидной.
Богатейший фактический материал по конкретным
аспектам рабства в Сан-Доминго содержат работы
французского историка Габриэля Дебьена (110-118).
Особенность этих работ состоит в их насыщенности
документальными данными, извлеченными из архивных
документов: Дебьен изучает переписку жителей Сан-
Доминго, дневниковые записи, бухгалтерские отчеты,
счета, дневники работ, всевозможные списки, рукописи,
речи и т.п. Достаточно взглянуть на названия его работ,
чтобы убедиться, сколь разнообразны и конкретны
вводимые в научный оборот архивные материалы:
"Счета, прибыль, рабы и работы на двух сахарных
плантациях Сан-Доминго (1774-1798)", "Архивы
плантаторов: документы г Фремона де ля Мервейера и
г.Круасейя". "Дух независимости у колонов Сан-Доминго в
XV4) в ", "Бумаги аббата Ле Бара и история колоний в
Америке в XVH) в ", "Жены первых колонистов на Антилах
(1635-1680)" и многие, многие другие - более ста работ.
Им, может быть, недостает аналитичности, обобщений,
что иногда ведет к недооценке существенных явлений.
Так. изучая "маронаж", т е. побеги рабов с плантаций,
Дебьен описывает их как отдельные случаи, "неизбежное
зло" плантационной системы, не видя в них
своеобразного социального феномена. Между тем в
понимании современных (и не только современных)
гаитийских (в особенности) историков маронаж являлся
одним из мощнейших факторов сопротивления рабов
рабству, постоянной угрозой существующему порядку.
Так пишет о маронаже гаитиец Ж.Фушар в чрезвычайно
интересной работе "Мароны свободы" (127), основным
источником для которой послужила пресса Сан-Доминго.
Содержание этой книги выходит за рамки ее названия, в
ней много сведений и о свободном цветном населении, и
о рабах, и о плантаторах, а выдержки из газет доносят до
нас колорит эпохи.
В связи с темой маронов можно упомянуть статью
тринидадского историка (гаитийского происхождения)
27
ИЖамига, который, анализируя явление, рассматривает
существующие точки зрения на него, в том числе и
марксистскую, видящую в маронаже проявление
классовой борьбы рабов (156).
С позиций борьбы классов видит историю гаитийского
народа Этьен Шарлье, один из активнейших
общественных деятелей Гаити 40-х гг. XX в. Шарлье
подчеркивает главную роль народных масс в борьбе
против колониального режима (при этом называет
маронов 'вооруженным авангардом*, что. на наш взгляд
преувеличение). Важно также. что, утверждая
первичность экономических факторов в историческом
развитии своей страны, он не отрицает значения расовых
конфликтов в Гаити (93).
Говоря об обобщающих работах по истории Гаити,
нельзя не упомянуть книгу американского социолога
Дж.Лейберна 'Гаитийский народ* (151), впервые
вышедшую в 1941 г. Хотя эта историко-социологическая
работа посвящена периоду независимости Гаити, она
остается чрезвычайно важной и для нас, т.к. в ней
изучается становление системы социальных институтов,
формулируются основные социальные проблемы страны,
корни которых уходят в эпоху рабства
Возвращаясь к этой эпохе, назовем книгу ямайского
ученого О.Паттерсона 'Социология рабства* (174), а
также работу Э Брэтуэйта 'Развитие креольского
общества на Ямайке*, материалы которых позволяли
сравнивать Сан-Доминго с крупнейшим английским
владением в Вест-Индии. Книга Брэтуэйта интересна тем,
что автор пытается привнести в исследование своего
комплексного объекта дух структурализма: например, для
рабов в сфере культуры существовали две
противостояцие возможности: развивать африканские
традиции и перенимать культуру хозяев. В результате
взаимодействия и частичной реализации обеих
тенденций, по мнению автора, и возникла своеобразная
местная культура негритянского населения. Трудно
полностью согласиться с тем, что "миссионеры, на
основании одной своей религиозной свободы, были в
28
оппозиции к белому истэблишменту*, одна*
представляется совершенно правильной мысль автора,
что работа миссионеров, дававших рабам новые идеи и
новый опыт, в какой-то степени подрывала систему
рабской дисциплины (88).
Следующая крупная тема нашей историографии
афроамериканская культура, литература по которой
(особенно по США) очень обширна и разнообразна по
методологическим установкам. Поэтому попытаемся
связать ее обзор с некоторыми теоретическими
вопросами, затрагиваемыми в данной работе.
Из исследователей афроамериканской культуры, чьи
труды использовались в работе над монографией,
крупнейшими являются Мелвилл Херсковиц и Сидней
Минц И классик американской этнографии, и его ныне
живущий младший современник при всем различии своих
теоретико-методологических установок сходятся в
понимании важности этноисторических исследований для
изучения жизни человеческих обществ, и оба большое
внимание уделяют проблеме контакта культур. Но прежде
чем обсуждать их взгляды на эту проблему, хочется
указать на большое положительное значение его работ
по 'негритянской проблеме*.
Именно книга М Херсковица 'Миф о прошлом негра"
(1941) (137) поставила негра на центральное место в
изучении истории и современного положения стран с
негритянским населением, в частности, Карибского
бассейна, развенчав миф о том, что у американского
негра нет прошлого, и восстановив непрерывность его
истории.
Книга 'Негр в Новом Свете" (139) посвящена
вопросам культуры афроамериканцев, их адаптации к
условиям жизни в Америке в период рабства и после
него. Ища ответ на вопрос 'Почему негры так покорно
переносили рабство?*, Херсковиц, убежденный фактами
и результатами исследования, переформулировал его на
другой: "Как апологетам рабства удавалось так долге
поддерживать миф о покорности рабов?*
29
Специально о Гаити им написана книга "Жизнь в
гаитийской долине" (1937) (138), - первая объективная
исследовательская работа о жизни гаитийских крестьян,
которых негаитийские ученые до того либо игнорировали,
либо примитизировали.
Во всех этих и других книгах М.Херсковиц оперирует
богатейшим фактическим материалом и ставит важные
теоретические проблемы, в частности, проблему
формирования негритянской культуры в Новом Свете,
существенным аспектом которой является
взаимодействие культур различных народов - то, что
называется аккультурацией, контактом культур,
изменениями культур. И тут, как нам кажется, проявилась
недооценка Херсковицем специфического характера
контакта и нового качества культур в Карибском
бассейне. Здесь взаимодействовали не две культуры, не
два общества - одно европейское, другое африканское, а
общество - европейское - и индивидуумы, представители
разных африканских обществ, вырабатывавшие новую
местную культуру.
Поэтому вряд ли правомерно утверждать, что в
Америке сохранились многие существеннее черты и
комплексы культуры африканцев. Конечно, сам
Херсковиц не просто констатировал факты, но и пытался
объяснить сохранение "африканизмов* в американских
культурах, введя понятие синкретизации и
реинтерпретации культурных черт. Процесс
синкретизации он определил как "отождествление
элементов новой культуры (в данном случае европейской
как культуры социально доминирующей и референтной
группы) с похожими элементами старой, дающее
возможность человеку в условиях контакта культур
переключаться с одной на другую без больших
психологических затруднений" (139, 57).
С другой стороны, там, где синкретизм не возникал,
происходила реинтерпретация явлений культуры,
обеспечивавшая их сохранность и функциональность в
новых условиях. Некоторые явления, действительно,
хорошо объясняются с помощью этих понятий, например,
30
обычай рабынь "пренебрегать* новорожденным ребенком
в первую неделю его жизни, якобы чтобы предотвратить
гибельные для него судороги. Здесь мы видим
рациональное, "медицинское* толкование
распространенного в Африке до сих пор поверья о
возможном воплощении в ребенке злого духа, которое
считалось доказанным, если ребенок умирал в первые 8-
9 дней жизни (173, 96). (Но сохранение в Америке обычая
пренебрегать ребенком в первую неделю жизни
объяснялось не только живучестью африканских
верований и даже не только боязнью судорог: он нередко
скрывал за собой нежелание многих рабынь, особенно
креолок, иметь детей, которых ждала судьба рабов, и
плохой уход за младенцами, из-за которого они часто
умирали, превращался уже в форму протеста рабов
против своего положения).
Редко, однако, явления культуры возрождаются в
столь целостном виде, как данный обычай, но и здесь мы
имеем лишь совпадение поддерживающего этот обычай
характера новых и прежних условий. Вообще в нашем
случае невозможна говорить о "переносе* культуры и ее
трансформации, если под культурой понимаются, среди
прочего, институциализированные формы материальной
и духовной деятельности людей. Рабы привозились в
Америку как отдельные личности, принадлежавшие к
разным обществам, и не имели возможности возродить
присущие их прежним обществам социальную
организацию и формы культуры. То, что они приносили с
собой и что определяло "с африканской стороны* их
реакцию (во всех сферах) на жизнь в Америке,
проявлялось скорее не в конкретных формах,
комплексах, чертах, а в руководящих установках,
ценностях. "когнитивных ориентациях" (126, 293),
которые, действительно, могли быть в большой степени
общими для всех привозимых африканцев. Херсковиц
называл это "грамматикой культуры" (137, 81), но не
уделял ей в своей исследовательской практике особого
внимания, ища сходство с Африкой в конкретных,
открытых, эксплицитных формах культуры.
31
Сторонником подхода к контакту культур как
..аимодействию 'грамматик* является американский
миограф Сидней Минц, крупнейший знаток Карибских
гран. Мы подчеркиваем приверженность С.Минца
данному взгляду только потому, что это для нас важное
методологическое положение; вообще же научные
и-.гересы С.Минца охватывают, кроме этнографии, и
историю, и социологию, и социолингвистику. Он автор
более ста работ по различной тематике, основанных на
пубоком исследовании исторических источников и
непосредственном наблюдении. Можно сказать, что
главный вопрос, на который С. Минц ищет ответ, - это
'Что такое американцы?" или, точнее. 'Что такое
афроамериканцы?*
Изучая сложный процесс адаптации негров к жизни в
Америке в период рабовладения, С.Минц неустанно
подчеркивает и доказывает творческий характер этого
процесса. 'История африканцев в Америке - это триумф
человечности перед лицом того, что можно назвать
поистине самой подавляющей эпохой в современной
истории. Человечность выжила благодаря творчеству и
инновациям в гораздо большей степени, чем стремлению
сохранить прежнюю культуру в неизменности.
Такая творческая адаптация - это. несомненно, один
из путей развития культуры, при котором индивидуум или
масса индивидуумов, обладающая традициями и
ценностями, создает новые формы. Именно они -
американские, исконно принадлежащие Новому Свету *
(163. 14).
В этих словах заключен и гуманистический пафос
ученого, и то существенное, что отличает его от
предшественников, - убежденность в новаторском, при
сохраняющейся связи с Африкой, цельном и
своеобразном характере культуры афроамериканцев, а
это совпадает и с нашим представлением об
этногенетических процессах в целом в Америке.
Такая точка зрения, отражающая нынешний рост
знаний и понимания исторических процессов, отличает
ряд вышедших в последние два десятилетия работ по
32
афроамериканской культуре. Таковы сборники статей
"Африка и Карибы. Наследство связи" под редакцией
М.Крэана и Ф.Найта (79), "Афроамериканская
антропология. Современные тонки зрения" под редакцией
Н Виттена и Дж.Шведа (86), совместная книга С.Минца и
Р Прайса "Антропологический подход к
афроамериканскому прошлому: карибская перспектива*
(164) и др. В то же время в более старых работах,
например, у Р.Бастида (82). негры фигурируют как
представители некоего единого африканского общества,
хотя, разумеется, он не отрицает сильного
дифференцирующего влияния окружающей
действительности на социальную жизнь негров.
Заслуживает внимания деление негритянского населения
в Америке на "африканские* и "негритянские* общины: в
первых (главным образом, у маронов) культивировались
африканские традиции, хотя и "разноплеменные", во
вторых - местные, сложившиеся здесь. Такое деление
отражает реальные условия контакта культур,
способствовавшее либо приобщению к европейской
культуре, либо синтезации черт различных африканских
культур.
В специальном разделе нашей книги изучается
формирование языка гаитийцев - креоля. Делая язык
одним из центральных объектов исследования, мы
исходим из того огромного значения, какое он имеет как
для формирования, так и для существования этнической
общности, что убедительно показано в теоретических
работах Ю 8. Бромлея (39), С.А. Арутюнова (76). Н.Н.
Чебоксарова (69). Г А. Брутяна (40). У нас одной из
первых работ по креолистике была статья М.В. Дьячкова
о лиджинизации и креолизации языков, помещенная в
сборнике "Социолингвистические проблемы
развивающихся стран* 1975 г. (50). В последние годы
интерес к креольским языкам возрос, о чем
свидетельствует прошедшее в 1988 г. в Институте
востоковедения АН СССР рабочее совещание по теме
"Возникновение и функционирование контактных языков*
(41). В работах его участников изучаются самые
различные аспекты формирования и бытования
контактных языков во многих регионах мира. Конкретно
гаитийским креолем занимается молодой ленинградский
языковед Е. В.Перехвальская. Однако лидируют в
теоретическом и практическом изучении креольских
языков зарубежные, главным образом, американские
лингвисты и социологи.
Изучение креольских языков началось в конце XtX в.
в рамках романского языкознания и лишь недавно стало
полноправной лингвистической дисциплиной. В Х)Х в.
распространенный взгляд на креольские языки как на не
вполне полноценные формировался под влиянием того
же расизма. который характеризовал отношение
большинства белых к неграм. Однако уже тогда ученые-
языковеды пытались понять природу "гибридных* языков,
увидеть в образовании креолей универсальные
закономерности языкового мышления. отыскать
параллели между креолями и африканскими языками.
Кроме того, стало ясно, что социолингвистическое
изучение креолей может дать большую информацию и
историкам, позволит сделать существенные выводы о
социальной жизни общностей, пользующихся этими
языками. Основоположниками современной креолистики
являются немец К.Шухардт и голландец Д.К. Хесселинг
(183; 140).
Нынешний взгляд на формирование креолей.
разработанный в основном такими видными
американскими языковедами, как А.Вальдман, Д.Хаймс.
Д.Бикертон и др.. заключается в следующем. В ситуации
острой необходимости контакта людей, говорящих на
неродственных языках, возникает некий простейший
язык, который характеризует ограниченность словаря и
грамматики, соответствующих минимальной системе
коммуникации и выражающих лишь основные
семантические связи. Такие языки называются
пиджинами. они появляются в ходе речевых
экспериментов разноязыкого населения и остаются
лабильными до тех пор, пока их не закрепит "третья
сторона", т е. группа людей, не владеющая исходными
34
языками, например, дети. Пиджин в той форме, в которой
находит его при своем появлении новое поколение,
становится родным для последнего, и этот язык, по
принятой терминологии, превращается в креоль. Теперь
стабилизируется его структура, расширяется сфера
функционирования, грамматический аппарат
совершенствуется уже как таковой самостоятельного,
полноценного языка (178).
Что же касается специально французского креоля, то
его первыми исследователями были христианские
миссионеры, зафиксировавшие в своих книгах небольшие
примеры креольской речи рабов и хозяев. В XV))) и Х)Х
вв на креоле сочиняются и оригинальные произведения,
записывается фольклор.
Приведенные в книгах М.Моро де Сен-Мери (1791 г ),
С Ж Дюкержоли (1802 г.) и др. образцы иллюстрируют
уже сложившийся креоль. близкий к современному.
Ранними памятниками литературы на креоле являются
выпущенная в Сан-Доминго в 1801 г. прокламация о
сохранении в колонии завоеваний Великой французской
революции, подписанная Бонапартом; изданный в 1811 г.
сборник песен и стихов Сан-Доминго; вышедшие в
последней трети Х)Х в. сборник пословиц, собранных в
Луизиане. Гаити и на Тринидаде, поэма гаитийского поэта
О Дюрана "Шукун* и другие произведения.
В Х)Х в появляются и первые описания французского
креоля. либо сопровождающие издание текстов, либо
включающие тексты в качестве примеров. В 1842 г. аббат
Гу, французский священник на Мартинике, опубликовал
катехизис на креоле, предварив его четырнадцатью
страницами креольской грамматики. Еще один краткий
очерк содержится в 'Путеводителе по Гаити* 1861 г. В
1869 г. издается (на Тринидаде, где французский креоль
тоже бытовал) первое детальное описание креоля -
работа тринидадского учителя Дж.Томаса. сына бывших
рабов, который хотел разрушить представление о том,
что креоль - это 'всего лишь искаженный французский,
форма речи, пригодная только для неграмотных
крестьян* (195, )V).
35
Уже в XX в. выходят работы С.Сильвэн (1936),
Ж.Фэна (1937) (124), М.Ипполита (1949), Р.Холла (1953)
(133), специально посвященные гаитийскому креолю. Из
сравнительно новых книг укажем коллективную
монографию "Синтаксис гаитийского языка", вышедшую в
США в 1982 г.
Религию вод%, так же. как и креольские языки,
исследователям приходится изучать в основном на
современном материале, который в XX в. начал
собираться и осмысляться со времен "этнологического
движения" в Гаити периода американской оккупации. В
1927 г. вышла книга гаитийского ученого Ж.ПрисМарса
"Так говорил дядя", в которой он первым в своей стране
обратился к африканскому наследию в культуре народа.
Такое обращение диктовалось острым желанием
гаитийцев определить свою этническую самобытность,
защитить свою историю, культуру и саму национальную
независимость от американских оккупантов. В книге
много фактического материала, причем акцент при
изложении делается именно на африканских традициях.
Конечно, публицистический характер книги, ее
идеологическая направленность не позволили автору
сделать по-настоящему глубокий научный анализ
явлений культуры, в частности, водуизма.
Наиболее крупной монографической работой по воду
является книга французского этнографа А Метро
"Гаитийское воду" (161).
Из общих работ по религии назовем книгу американца
Дж.Симпсона "Религия негров Нового Света" (190), в
которой гаитийскому воду посвящен один из очерков.
Более удачна в нем современная часть, где Симпсон
приводит материалы собственных полевых
исследований. Касаясь же истории, автор полагается на
авторитет предшественников и повторяет их выводы, не
совсем точные с нынешней точки зрения. Например,
вслед за Херсковицем он утверждает, что в гаитийском
воду преобладают черты дагомейской религии, входящей
в культуру фон, хотя современный взгляд подчеркивает
значение местного развития того или иного явления. И уж
36
совсем непростительно называть Моро де Сен-Мери
"французским священником на Гаити* (стр. 64).
В бтличие от Дж.Симпсона. английский антрополог
И.Льюис и американка Э.Бургиньон более определенно
ставят изучаемые явления в контекст социальной
действительности: "Задача антрополога - определить, во
что веруют люди, и поставить эти верования а
функциональную связь с другими аспектами их культуры
и общества* (152. 28).
Эрика Бургиньон, изучая явление одержимости,
центральной в водуистстком культе, подобно своим
предшественникам, тоже соотносит его с западно¬
африканскими религиями, но не по внешнему сходству, а
по месту среди типологических черт соответствующих
культур. Так. она различает одержимость богами и
одержимость мертвыми и ставит последнюю а комплекс с
колдовством и гаданием - как у йоруба-фон. В то же
время сосуществование с католицизмом повлияло на
данный комплекс таким образом, что он сблизился с
европейской верой в одержимость демонами и практикой
их изгцания; во всяком случае, здесь прослеживается
параллель (86. 99)
Отнюдь не потеряли своего значения работы
М.Херсковица по воду, в которых он дал наиболее
наглядную модель синтеза христианства и водуизма на
примере католических святых и водуистских лоа,
ассоциируемых друг с другом по ряду признаков.
Например. Св Николай. поскольку на его изображениях
присутствуют фигуры детей, считается покровителем
близнецов. Св Косьма и Дамиан напоминают духов
близнецов (139)
Таким образом, вся эта литература по религии, хотя
и не имеет прямого отношения к изучаемому периоду,
показывает, к чему пришло данное явление в результате
развития, начало которому было положено именно а
колониальный период.
В особую группу можно выделить литературу
африканистскую. Сюда входит несколько книг,
знакомящих с культурами народов, чьи представители
37
оказались а Новом Свете. Чрезвычайно важно
представлять себе, что оставили позади себя негры, но
что они помнили и что по-новому преломилось в их жизни
в Америке. В этот небольшой (вынужденно) список вошли
'Введение в историю культуры африканцев* Бэзила
Дэвидсона (51). несколько работ по религии африканцев,
написанных как африканскими, так и западными учеными
(65; 171; 173), книга по истории Африки (201).
36
Глава)
СОЦИАЛЬНО-ЭКОНОМИЧЕСКАЯ ЭВОЛЮЦИЯ
САН-ДОМИНГО (ГАИТИ) И УСЛОВИЯ
ЭТНОКУЛЬТУРНОГО РАЗВИТИЯ
1. Доппантациомный период:
XV)) - первая треть XV))) в.
Еще за два века до того, как Франция стала сильной
колониальном державой, ее корабли совершали плавания
к берегам других континентов для выяснения
возможностей торговли и в XVt-XVH вв проложили
морские пути между Францией и Северной Америкой,
восточным побережьем Африки и. наконец. Антильскими
островами.
Хотя первые французские поселения на островах
представляли собой временные стоянки для пополнения
корабельных продовольственных запасов при помощи
охоты, постепенно это занятие, а также разведение в
небольших количествах табака и торговля им привязали
бывших морских авантюристов к земле и положили
начало колониальному освоению Антильских островов
французами В 1627 г. на остров Сен-Кристоф прибыла
партия из 400 нормандских эмигрантов с определенной
задачей - начать реализацию выработанной кардиналом
Ришелье политики расширения и укрепления
французских владений за океаном. Несмотря на попытки
англичан и испанцев изгнать поселенцев, колония
сохранилась, поддерживаемая голландскими торговцами.
39
Чтобы поощрить первые шаги на путях колонизации,
была создана Компания острова Сен-Кристоф, которая в
1635 г. реорганизовалась в Компанию островов Америки.
Эта компания имела право распределять земли,
воздвигать укрепления и держать войска; она должна
была строить церкви, поддерживать миссии, обращать в
христианство местное население и самое главное -
обеспечивать присылку на острова рабочей силы в
количестве четырех тысяч законтрактованных рабочих
ежегодно в течение двадцати лет (1). Это же было
основной задачей и других компаний - Компании
западных островов и Компании Сан-Доминго,
образовавшихся во второй половине XV)) в.
Меньше чем за Десятилетие французами были
заселены Мартиника, Гваделупа, Доминика и еще
несколько мелких островов. В 1630 г. французы
появились на острове Тортуга, прилегающем с северо-
запада к острову Эспаньола. хозяином которого
считалась Испания. Мадридский двор пытался отвоевать
Тортугу, но французы восстановили свое господство над
маленьким островом и к тому же захватили юго-западное
побережье Эспаньолы. Не только испанцы, но и
англичане десятилетиями нападали на французские
поселения, пытаясь отнять территорию у соперников, но
французская колонизация сохранилась. В 1661г. на
захваченную часть Эспаньолы был прислан из Франции
губернатор Бертран Д'Ожерон, которому удалось
наладить жизнь первых колонистов. При следующих
губернаторах, однако, французская власть пошатнулась,
чтобы вновь укрепиться в 1690-х гг. Наконец, в 1697 г. по
Рисвикскому мирному договору западная треть острова
Эспаньола окончательно перешла в рури Франции и
получила название Saint-Domin gue, по традиционному
русскому написанию - Сан-Доминго. Остальная часть
острова осталась за Испанией и называлась Санто-
Доминго.
40
Помимо своей роли в политической борьбе
европейских держав, французские колонии на Антилах
постепенно приобретали коммерческое значение.
Первыми экспортными культурами были табак, индиго,
какао, хлопчатник. Выращивали их на небольших
участках немногочисленные тогда французские
колонисты с помощью главным образом кабальных слуг,
или сераентов. По свидетельству одного из 'ученых
церковников*. П.Ф.Кс.Шарльвуа, население Эспаньолы в
1632 г. представляло собой 'корпус авантюристов*,
делившихся на четыре группы: 'буканьеров, занятых
охотой; флибустьеров, бороздивших моря; поселенцев,
обрабатывавших земли, и кабальных слуг, или
сервентов, служивших поселенцами и буканьерам (2).
Первыми 'плантаторами* стали бывшие флибустьеры и
охотники, а затем капитаны или судовладельцы, которые
на родине набирали людей для работы, перевозили их в
колонии и там основывали плантации. Вообще, как
правило, плантации создавали объединившие свои
интересы торговец или просто человек с капиталом и
колонист. Обычно первый оставался во Франции, где
распоряжался прибывавшими из колонии товарами.
Другой компаньон отправлялся на острова вместе с
грузами из Франции и нанятыми людьми, строил
поселение и принимался за возделывание хлопчатника и
табака (3). Но колонистами могли стать и не обладавшие
капиталом люди О них пишет миссионер Дютертр: *В
начале заселения островов каждый находил себе место.
Тот. кто приезжал свободным, шел к губернатору,
который давал ему бесплатно участок леса размеров 200
на 1000 шагов для обработки* (4). Основной рабочей
силой на этих плантациях были привезенные сервенты,
известные во французской Вест-Индии под названием
'engages*. Они делились на две категории: ремесленники
с оговоренным твердым жалованьем, ехавшие работать
*по специальности*, и 'работники* - крестьяне,
разнорабочие. поденщики, которые отправлялись
41
группами, 'продав* себя судовладельцу, капитану, купцу.
Эти люди за бесплатный проезд в колонию работали без
вознаграждения в течение 36 месяцев в качестве
чернорабочих, землекопов, рабочих на плантациях и в
конце срока получали 300 фунтов табака или сахара. Три
года были для них настоящим рабством, так как они во
всех своих действиях полностью зависели от хозяина.
Ремесленники же: строители, рабочие по металлу,
повара, кондитеры и т.д. - очень ценились в колонии и
зарабатывали в 45 раз больше, чем во Франции (5).
Многие из них нанимались на новый срок, поскольку во
время контракта им удавалось делать денежные
накопления. Они выписывали из Франции свои семьи и
оседали в колонии. Вообще именно из рядов сервентов
данной категории вышло впоследствии немало
владельцев больших плантаций.
Помимо проблемы рабочей силы, существовала и
проблема соотношения полов среди жителей колонии.
Губернатор Пуансе писал министру флота в 1681 г.: 'Вы
были столь любезны, что прислали на острова женщин за
счет короля; не соизволите ли Вы отправлять и в Сан-
Доминго ежегодно 150 женщин в течение четырех лет"
(6). В 1695 г. просьбы о присылке женщин стали более
настоятельными. 'Среди мер. которые необходимо
принять для поддержания колонии Сан-Доминго, самая
неотложная, при нынешнем положении дел, - это
присылка 100 женщин, которых колонисты могли бы взять
в жены" (7).
Таким образом, мы видим, что в первые десятилетия
существования Сан-Доминго метрополия делала
активные попытки заселить ее своими гражданами. В
основной своей массе белое население состояло из
французских крестьян и ремесленников, которые,
обосновавшись в колонии, впоследствии составили там
слой так называемых 'малых белых* - мелких
плантаторов и служащих.
*2
Тогда же на французских Антилах в качестве рабочей
силы начали использовать негров-рабов, привезенных из
Африки. В преимуществах чернокожих по сравнению с
белыми сервентами и немногочисленными уцелевшими
индейцами (400 человек в 1681 г.) колонисты убедились
быстро. Не случайно уже с 1629 г. в бумагах Компании
островов Америки постоянно встречаются просьбы
привозить негров из Африки (8).
Испанцы еще в первой четверти XV)B. начали ввозить
в свои американские колонии черных рабов, но
отсутствие собственных баз в Африке поставило их в
зависимость от других европейских держав, ведших
торговлю на африканском побережье. Знаменитое
"асьенто* - лицензия на ввоз негров в испанские
владения - на два века стало, по выражению одного из
историков, "призом в европейских войнах*.
Франция установила торговые связи с Африкой в
начале XVttB. Из Синегамбии и Гвинеи французские
корабли привозили золотой песок, слоновую кость,
перец, камедь (растительный клей) и пальмовое масло.
Еще не утвердившись на Антилах сама. Франция начала
поставлять негров для американских владений Испании,
а затем стала привозить их а свои антильские колонии и
использовать на табачных и хлопковых плантациях. В
1681 г. в Сан-Доминго было 2102 негра на 4336 белых
(9).
Для регулирования практики рабовладения в 1685 г.
был издан специальный свод законов. Черный Кодекс
(Code Notr), отражавший тогдашнее представление
метрополии о наилучшем устройстве заморских колоний.
Отметим, что создавался кодекс на начальном этапе
развития колоний, до расцвета плантационного хозяйства
и массового ввоза рабов, но сохранял юридическую силу
до конца колониального периода. что сыграло
немаловажную роль в социокультурном развитии Сан-
Доминго.
43
В середине XVM в. на французских Антилах начался
экономический переворот: ввезенный сюда сахарный
тростник резко ускорил темпы освоения земель и
поставил колонию на новый путь экономического и
социального развития.
По одним данным, сахарный тростник появился на
французских Антилах в 1640 г., по другим - в середине
1650-х гг. (10). Но в любом случае Сан-Доминго
оказалась последней из французских колоний, которые
начали его культивировать: в 1685 г. там не было еще ни
одной сахарной плантации, в то время как на Мартинике
их насчитывалось 184, а на Гваделупе 86 (11) Однако
распространялся тростник в Сан-Доминго с
поразительной быстротой: уже в 1686 г. действовало 35
плантаций, 20 были почти оборудованы и еще 90
заложены (12). В приходе Леоган, например, в 1692г.
кроме мелких табачных плантаций было 54 плантации
индиго и всего одна сахарная; в 1713 г. табак
практически исчез, производство индиго сохранилось на
том же уровне, а сахарных плантаций было уже 42. В
1730 г. там насчитывалось уже 59 сахарных и 31
плантация индиго (13). Характерно, что в период
распространения сахарного тростника резко поднялась
цена на землю. "Сейчас не купишь и за 2000 экю участок,
купленный на 10 месяцев раньше за 70 экю и к тому же
совершенно не освоенный", - писал один из плантаторов
в 1700 г. (14).
Но культивирование тростника и его первичная
обработка, которая должна производиться немедленно
после сбора урожая, требовали специальной организации
труда и обученной рабочей силы, бт количества
последней при оптимальных природных условиях
островов прямо зависел объем продукции. Кроме того, в
периоды сбора и обработки урожая - т е. в течение 5-6
месяцев - процесс должен был идти круглые сутки, а это
отнимало время от выращивания продовольственных
культур для местного потребления. Центральные власти
44
поэтому считали, что выгоднее привозить большую часть
продовольствия для колоний из Европы, а землю,
рабочую силу и время использовать для расширения
производства сахара. Так сочетание задач колониальной
политики и объективных условий колоний поставили
Антилы на путь развития специализированного
монокультурного хозяйства. Отныне колонии должны
были поставлять в метрополию сахар-сырец,
одновременно служа рынком сбыта продукции ее
мануфактурной промышленности и сельского хозяйства.
Теперь, к концу XVtta., сложилась колониальная система,
при которой колонии оказывались экономическими
единицами, строго подчиненными метрополии и
зависимыми от нее. а метрополия обладала
исключительным правом торговли с ними. Франция
приняла меры к тому, чтобы эта торговля
осуществлялась только на кораблях французского флота,
а не на кораблях голландцев. которые в
предшествующий период контролировали морские пути,
ссужали капитал французским колонистам и владели
большинством сахарных заводов, имевшихся в Европе
(15).
Сахар в конце XV)) в. стал одним из самых дорогих а
Европе колониальных товаров, и торговать им значило
для Франции иметь ощутимое преимущество *в той
экономической войне, которую она, не переставая, вела с
другими морскими державами* (16).
Теперь перед французскими колониями со всей
остротой встала важнейшая для развития
складывавшегося типа экономики проблема - проблема
трудовых ресурсов Сервенты не могли стать основной
рабочей силой в условиях плантационной экономики. Во
второй половине XV)) в. они обеспечили начало освоения
земель и помогли укрепиться сотням колонистов. Но
возникшее производство сахарного тростника
потребовало, помимо большого числа рабочих рук.
выносливости и дисциплины, которых трудно было
45
добиться от сервантов, к тому же немногочисленных, и
как категория работников на начавших быстро расти в
начале XVtHB. сахарных плантациях они были вытеснены
чернокожими рабами.
Если в XVH в. французская корона еще надеялась
заселить колонии, и в частности Сан-Доминго, своими
подданными и сохранить преобладание белого
населения или хотя бы равновесие численности белых и
черных (о чем говорит, например, королевский ордонанс
1689 г., обязавший плантаторов иметь равное число
сервентов и черных рабов), то уже в самом начале XV!H
в. от короля исходили предписания содействовать,
'насколько возможно, торговле черными и перевозке их с
побережья Гвинеи на острова. Ничто так не способствует
развитию колоний и освоению земель, как усердный труд
негров" (17). Ордонанс от 3 августа 1707 г. устанавливал
соотношение сервентов и рабов как 1:10 (18).
Правительство поощряло создание компаний для
ведения работорговли, предоставляя им привилегии и
давая 'поголовную* награду. Однако компании не могли
обеспечить доставку необходимого количества рабов:
Компания Сенегала, например, обязана была доставлять
всего 2000 человек в год.
Если вспомнить, что к концу XV))) в. ежегодно
ввозилось в 15 раз больше рабов, то станет очевидно,
сколь не развита была работорговля в XV!) в , который
стал периодом становления этой отрасли французской
коммерции. Колония перестраивала свою экономику,
метрополия же не могла быстро создать материальную
базу для обеспечения Сан-Доминго требуемой рабочей
силой.
Но к 1713 г., когда в Европу вновь вернулся мир
после войны за испанское наследство. Франция стала
активным работорговцем. К работорговле оказались
причастны уже тысячи французов: строители кораблей,
коммерсанты, организаторы экспедиций, финансисты,
покупатели рабов из всех слоев общество (19). В 1716 г.
46
правительство разрешило торговлю рабами независимым
предпринимателям, не связанным с компаниями, и
приток рабов на Антилы начал заметно расти.
Таким образом, первые сто лет существования Сан-
Доминго можно считать первым этапом ее развития.
Появившийся там в конце XVHa. сахарный тростник
произвел переворот в экономике, которая к концу первой
трети XV))) в. приняла характер монокультурного
плантационного хозяйства. В связи с ростом
производства тростника увеличивалось и белое, и черное
население колонии (20):
Год
Белые
Рабы
1681
4336
2102
1687
4411
3358
1700
4074
9082
1713
5707
24146
1715
6668
30651
1717
7264
37474
1720
7926
47528
1730
10449
79545
С появлением африканцев в Сан-Доминго в
результате сожительства белых с нееопьницами-
негритянками образовалась группа расово смешанного,
"цветного* населения. Часть цветных оставалась в
рабстве, а большинство оказывалось свободным, т.к., по
обычаю, отцы отпускали своих детей-мулатов на волю.
Родившиеся у свободных негритянок или мулаток дети
также были свободными, поскольку, согласно Черному
Кодексу, ребенок наследовал юридический статус
матери.
Свободные цветные, *gena de cou!eur", выделялись в
СанДоминго в отдельную социальную группу. Еще одно
название этой категории - вольноотпущенники,
'affranchia*, и включала она также свободных негров.
47
Динамика численности свободных цветных в начале
колониального периода была такова:
год
чел.
1681
210
1700
500
1715
1500
(21)
1720
1573
1730
2450
1739
2527
(22)
Вместе с численным ростом свободных мулатов
росла и их роль в жизни Сан-Доминго. Из мулатов
состоял корпус конной полиции, вылавливавшей беглых
рабов; они служили в милицейских частях вместе с
белыми, а во время военных действий (главным образом,
при нападениях англичан) выставляли свои
подразделения, нередко наиболее эффективные из всех
местных войск. Постепенно укреплялось экономическое
положение свободных цветных Сан-Доминго.
2. Расцвет плантационного хозяйства:
1730-е - 1791 гг.
К 30-м гг. XVttt а. плантационное хозяйство
стабилизировалось, и начался период его расцвета.
Плодородные долины Северной и Западной провинций
покрылись плантациями сахарного тростника. Мелкие
хозяйства, производившие прежние экспортные культуры,
а также продукцию для местного потребления, исчезали
или вытеснялись на возвышенности и горные склоны.
Сахарная плантация стала экономической единицей,
основанной на относительно крупном капитале; для
возделывания товарного количества сахара требовались
гораздо большие площади, чем для табака и других
культур. Кроме того, при плантации имелись 1-2
мельницы для размола тростника и сахароварня.
48
перегонные кубы для сока и водки, бочарные мастерские,
кузницы, наконец, поселки рабов, огороды.
Соответственно менялись масштабы французской
работорговли, которая непрерывно росла вплоть до
Семилетней войны (1756-1763), почти остановившей
официальный ввоз негров.
Вначале крупнейшие поставки рабов производились
на Мартинику, самую экономически развитую из
французских колоний до 1740-х гг., когда это положение
заняла Сан-Доминго. В Сан -Доминго негритянское
население росло, согласно различным (нередко
противоречивым) источникам, следующим образом:
год
чел.
1739
109780
(23)
1740
117400
(24)
1748
117000
(25)
1751
148530
(26)
1754
230000
(27)
! 1754
172000
(28)
Гастон Мартэн, автор фундаментального
исследования по французскому рабовладельческому
колониализму, выделяет в Африке несколько основных
зон, где французы приобретали рабов: между
Касабланкой и р.Сьерра-Леоне, по р. Сенегалу, в
королевствах Ардра и Юда, между Бенином и Конго (29).
На африканском побережье европейцы имели дело со
специальными уполномоченными местных правителей. В
рабство попадали военнопленные и преступники, люди,
проданные своими семьями а голодное время, просто
похищенные европейцами или же местными наемниками.
В основном это были рядовые члены африканских
племенных обществ, но встречались среди рабов и
49
представители знати. Описан, например, случай, когда
на невольничьем корабле раб, увидев у другого раба
особые знаки на лице и узнав по ним знатного человека
своей страны, простерся перед ним ниц (30).
Обычный способ приобретения негров заключался в
том, что корабль, двигаясь вдоль побережья, бросал
якорь то в одном, то в другом месте, где хозяин покупал
по нескольку человек в день. Чтобы набрать 300
человек, требовалось не меньше месяца. Возникала
проблема содержания и охраны уже приобретенных
рабов, для чего на берегу иногда приходилось строить
нечто вроде лагеря и переводить его с места на место.
Задача облегчалась после создания постоянного
охраняемого поселения ("депо"), где круглый год велась
торговля, а корабли из метрополии приходили более или
менее регулярно. Для Франции таким "депо" служил
остров Горе. Существовала и "смешанная" форма
содержания негров - "депо" устраивали на большом
хорошо вооруженном судне, которое легко меняло
стоянку и где было намного легче предотвратить или
подавить восстание плененных негров. <
На корабль погружали в среднем 320-350 человек,
переход из Африки в Сан-Доминго продолжался не один
месяц, причем длительность его косвенно зависела от
экономического состояния страны в данный период. Так,
если в первые десятилетия XVHt в. плавание из Гвинеи в
Сан-Доминго занимало в среднем 59 дней, то после
разорительной 7-летней войны оно стало длиться 87
дней (31).
"Средний переход"- плавание от берегов Африки в
Америку, "the middte passage". - выражение, принятое в
англоязычной литературе, - характеризовался высокой
смертностью пассажирое-невольников. В среднем
погибало в пути 10-15% негров; по данным Гастон-
Мартэна, наименьший процент - 5% - наблюдался в 1746
и 1774 гг., а наибольший - 34% - а 1732 г. (32). Многие
умирали, не выдерживая стрессового состояния.
50
вызванного порабощением и разлукой, или становились
жертвами болезней, легко распространявшихся на
переполненных кораблях. Многие кончали с собой.
По прибытии на острова за те несколько дней, что
невольников содержали на лучшем питании и давали им
набраться сил после плавания, подчиненные
работорговца обеспечивали информацию о прибывшем
'грузе*. Для оповещения владельцев отдаленных
плантаций они нанимали несколько свободных негров.
Продажа происходила в течение нескольких дней на
борту корабля или в специальном помещении; негров
представляли обнаженными, небольшими группами.
Освободив судно от африканского 'груза*, капитан или
хозяин начинал готовить к отправке во Францию
продукцию колонии.
Точное определение этнической принадлежности всех
ввозимых негров - достаточно трудоемкая и специальная
задача, тем более что ни один источник не дает
последовательной классификации африканских народов.
Так, в газетах Сан-Доминго наряду с самоназваниями
племен встречаются данные французами прозвища,
например 'miserabtes*, "poutards* (33). То же у Моро де
Сен-Мери, причем его список Жану Фушару удалось
дополнить рядом названий, встреченных им в прессе
колонии. Кроме того, современники подчас по-разному
транскрибировали этнонимы (Yot)offes или Outoffes, Fidas
или Foedas), не говоря уже о том, что некоторые группы
назывались двумя или тремя совершенно разными
именами: "Mesurades или Cangas* - у Моро де Сен-Мери
(34). Ж.Фушар, основываясь на географических
указаниях Моро де Сен-Мери, с одной стороны, и
лингвистической классификации, с другой, выделил три
основные группы народов Африки, чьи представители
населили французские Антилы, всего же в
классификацию Фушара вошли даже более 100 названий
племен:
51
1. Суданская группа. Она объединяет народы
западного побережья, а также жителей Сенегала, Гамбии
и Нигера, включая порты Сен-Луис и Горе: сенегальцев,
волофов, бамбара, мандинго, биссаго, суданцев и др.
2. Гвинейская группа. Сюда входят народы,
обитавшие южнее по побережью Гвинейского залива, в
странах Берег Слоновой кости, Невольничий берег,
Золотой берег (Габон, Того, Дагомея): наго, мина,
йоруба. фон, соко, фанти, дагомеи, арада, моко, хауса,
ибо и др.
3. Банту. Эта группа состоит из народов, живших к
югу от экватора в королевствах Конго и Ангола: конго,
музомби, мондонго, малимбе и др.
По заключению Фушара, ближайшими предками
нынешних гаитийцев являются негры группы банту, так
как со временем ввоз их по численности превзошел ввоз
негров гвинейской и особенно суданской групп (35).
Важным представляется также вывод Д.П.Манникса, что
значительная доля рабов приходилась на языковые
группы эве, тви и йоруба (36).
После Семилетней войны (1756-1763 гг.) для Сан-
Доминго наступил последний этап ее колониальной
истории. В это время развивались большие сахарные
плантации, распространялся ряд других экспортных
культур, но особенно выросло производство кофе,
который появипся здесь еще в 1720-х гг. Почти полное
прекращение ввоза рабов во время войны и
соответствующее сокращение производства сахара
заставили некоторых плантаторов обратиться к
возделыванию кофе, не требовавшему к тому же ни такой
сложной организации труда, ни такого количества рабов,
как тростник. Но главными производителями кофе в
СанДоминго стали мулаты, что экономически выдвинуло
их на позиции, близкие к богатейшим белым.
52
Возвышенности, горные склоны оказались сплошь заняты
принадлежащими им кофейными плантациями. Начиная с
1707 г, 3/5 всех рабов, ввозимых в колонию,
приобретали производители кофе, в том числе мулаты
(37).
Кофе дал толчок развитию южной части страны. В
последней трети XVH) в. кофе стал здесь
преобладающей товарной культурой. Если Север и Запад
с их благоприятными для сахарного тростника
плодородными долинами всегда привлекали людей и
капиталы и быстро развивались, то гористый Юг вначале
сильно отставал, живя в значительной мере за счет
контрабандной торговли (неграми и продовольствием) с
близкой Ямайкой.
Неравномерность развития трех частей страны, в
1724 г. названных провинциями, показывают таблицы 1 и
2(38)
Население Таблица!.
] Север
1713
1730
1739
1789
Белые
Рабы
Свободные
[цветные
2 445
8 707
4 689
33.980
5.086
48.003
7 899
155.442
7.642
Запад
1713
1730
1739
1789
Белые
Рабы
!Свободные
I) цветные
2 622
12.502
3.333
29.144
3.609
38.598
13 731
170.091
10 994
И tor
1713
1730
1739
1789
[Белые
[ Рабы
[Свободные
[цветные
642
2.937
2 427
16.421
3.004
23.179 -
4.926
61500 ]
4.206 ]
53
Таблица 2
Число сахарных плантаций
Год
Север
Запад
Юг
1713
77
55
6
1730
192
97
50
1739
263
108
79
1789
288
Число кофейных плантаций на 1789 г. составило
3117.
Региональная неравномерность не препятствовала,
однако, общему стабильному развитию всей Сан-Доминго
а целом, экономика которой, выйдя, можно сказать, из
флибустьерства и примитивного животноводства,
превратилась в связанную с крупной коммерцией
комплексную систему, основанную на плантационном
аграрном производстве. Характерным показателем
экономического прогресса колонии являлся рост
производства 'белого* сахара, как ' назывался
полуфабрикат, изготовить который было технически
сложнее, а значит и дороже, чем сахар-сырец. С 1730 по
1755 г. число плантаций, производивших "белый* сахар,
выросло с 18 до 255. В 1765 г из Сан-Доминго было
экспортировано 5360 т сахара сырца и 3070 т "белого*
сахара, в 1788 г. - уже 93000 т сырца и 7073 т 'белого*
(39).
Кроме сахара, в Сан-Доминго сильно развилась
культура индиго, которого колония производила *в три
раза больше, чем обе Каролины*, а "ее производство
кофе и хлопчатника равнялось всему табаку Мэриленда и
Вирджинии" (40). Экспорт кофе возрос с 3150 т в 1755 г.
до 34650 т в 1789 г. (41). Объем коммерческих операций
составлял более 1/3 внешней торговли метрополии. Со
54
своими 450 или 465 тыс. рабов, с 793 плантациями
сахарного тростника. 3117 плантациями кофе, 769
плантациями хлопчатника и 3150 плантациями индиго
(42), со своими многочисленными ремесленными
мануфактурами Сан-Доминго превратилась в настоящего
"Геркулеса колоний", по выражению Моро де Сан-Мери, в
"гордость Франции в Новом Свете, в "первую среди
колоний, способствующих развитию наций*.
Вест-Индское колониальное общество обычно
сравнивается с пирамидой, основание которой составлял
самый многочисленный и обеспечивавший процветание
колоний класс черных рабов, численность которых после
Семилетней войны росла так (в тыс.):
!год
1764
-206
(43)
1771
- 239,7
1775
-261,4
1776
-290
(44)
1777
-297
(45)
1780
- 252,3
(46)
1784
- 305,1
(47)
1786
-340
(48)
1787
-408
(49)
1789
-452
(50)
По данным Ж.Фушара, в 80-х гг. XVtH в. в Сан-
Доминго было ввезено:
ГОД
тыс.чел.
1784
- 19,2
1785
- 21,6
1786
- 27,6
1787
- 30,8
1788
-29,5 (51)
55
На вершина социальной пирамиды находились белые,
делившиеся на несколько слоев в зависимости от рода
деятельности и богатства. Существовала большая
прослойка чиновников, представлявших метрополию, и
чиновников местной администрации. Среди тех, кто не
владел землей, были многочисленные коммерсанты,
адвокаты, нотариусы. Затем шли 'большие белые',
'grands btancs *, владельцы самых крупных плантаций
сахарного тростника и сотен рабов. Многие из этих
людей жили не в колонии, а во Франции, а их
хозяйствами управляли родственники или наемные лица
Те же, кто жил в Сан-Доминго, постоянно думали о
возвращении на родину.
К 'большим белым* принадлежало и новое поколение
собственников - владельцев кофейных плантаций (не
более чем со 100 рабами), либо разбогатевшие в
колонии, либо приехавшие после окончания Семилетней
войны 1756-1763 гг.
Доверенные 'отсутствующих* богатых плантато ров,
управляющие плантаций, распоряжавшиеся крупными
суммами денег, покупавшие рабов и продававшие
продукцию, также причислялись к 'большим белым*, тем
более, что и сами они нередко были собственниками
земли и рабов.
'Большим белым* противостояли 'малые белые*,
'pettts btancs* - владельцы небольших поместий и
немногих рабов (до 20). служащие у богачей,
надсмотрщики, мастера, а также городские жители:
разорившиеся мелкие плантаторы. лавочники,
поденщики, ремесленники, возчики, прислуга и бедняки
(52). К концу колониального периода белых в Сан-
Доминго насчитывалось около 31 тыс. чел.
Свободные цветные занимали промежуточное
положение в обществе и в социальном, и в культурном
отношении. Воспитываясь, по обычаю, вместе с белыми
детьми своих отцов, оии еще в детстве приобщались к
европейской культуре. В то же время мулаты общались и
с детьми рабов, что имело большое значение для
формирования некоторых общих для всех уроженцев
колонии элементов культуры.
Некоторые рабовладельцы обеспечивали своих
детей-мулатов средствами для получения образования
во Франции, и те проводили а Европе многие годы (как,
например. В.Оже, борец за права свободных цветных,
возглавивший их восстание в 1790 г ). Вернувшиеся в
Сан-Доминго мулаты составляли там самую
образованную часть общества и становились
проводниками французской культуры в стране.
Во второй половине XV)H в. рост численности
свободных мулатов отражают следующие цифры:
ГОД
чел. й
1745
-3000 [
1770
-6000 [
1780
-12000 [
1789
-28000 (53)!
Данные более поздних, в том числе современных
исследований, отличаются от приведенных для второй
трети XVHtB.: Т.Стоддард, например, по данным
переписи 1774 г. дает 7 тысяч только свободных мулаток
(5 тысяч из которых сожительствовали с белыми) (54), а
Гастон Мартэн насчитывает 14060 человек в 1743 г. (55).
В экономической сфере свободные цветные
постепенно занимали все более важные позиции,
опережая "малых белых" и приближаясь к рангу
"больших белых". Не только на юге страны, но и в
традиционных сахарных районах, в долинах Северной и
Западной провинций, а иногда получая имущество по
наследству от своих белых отцов. К концу XV!H в. в руках
свободных цветных в Сан-Доминго находилось от 1/5 до
1/3 всей земли и 1/4 всех рабов (56). В городах цветным
57
также удавалось разбогатеть: например, владелицей
самого большого магазина в г. Сен-Марке была мулатка
(57) .
О состоятельности мулатов говорит, например, такой
факт, что в марте 1783 г. они внесли значительную часть
суммы при покупке корабля, который состоятельные
жители Сан-Доминго собирались подарить Людовику XV!
(58) . Уже в ходе французской буржуазной революции они
предложили правительству 1/5 своего состояния для
помощи в уплате государственного долга (59).
Усиление свободных цветных, приближавшее их к
белым, вызывало недовольство последних. Глубинной
причиной этого недовольства было опасение потерять
повиновение рабов, из чьей среды вышли мулаты.
Уважение к слову 'белый* рабовладельцы считали
'единственным средством удержания порядка", как
говорилось а одном из ордонансов 1766 г. Тогда же
французский министр флота, в чьем подчинении
находились колонии, писал: 'Негры были привезены в
колонию в качестве рабов, и рабство наложило
неизгладимую печать на все их потомство, чистокровное
или смешанное. Следовательно, их потомки никогда не
могут сравняться с белыми. Ибо став такими же, как
белые, они начнут претендовать на все должности и
почести - положение, абсолютно не совместимое с
колониальными установлениями (60) Подобными
утверждениями власти объясняли дискриминационные
меры, которые они начали вводить а отношении мулатов
примерно с 1720-х гг. Так, в 1733г им запретили
исполнять какие-либо должности в суде, в милиции; а
1758 г. - носить шпагу, а 1761 г. - иметь огнестрельное
оружие (61). Мулатам не разрешалось носить одинаковую
с белыми одежду, собираться группами и т д.
О том, насколько ревностно соблюдалась а Сан-
Доминго 'цветовая граница", свидетельствует появление
разработанной неким доктором Франклином (62) системы
обозначения лиц смешанного расового происхождения
58
Термины соответствовали определенному соотношению
долей "белой* и "черной" крови у предков человека до
седьмого колена. По мере перехода от черного к белому
выделялось 9 основных терминов: сакатра, гриф,
марабу, мулат, квартерон, метиф, мамлюк, квартероне,
санг-меле. Сакатра. например, получался в результате
одной из трех комбинаций расового смешения и имел от
8 до 16 белых предков и 112-120 черных; потомок
сакатра и негритянки имел 8 белых и 120 черных
предков: потомок мужчины и женщины сакатра имел 16
белых и 112 черных, и потомок грифа и негритянки имел
столько же. Ближайший к белому, санг-меле, мог
получиться из четырех комбинаций расового смешения и
имел 125-127 белых предков и 1-3 черных (63). Все. у
кого было меньше 8 долей "белой" крови, считались
черными. Согласно подсчетам Моро де Сен-Мери, среди
свободных цветных было "2/6 негров, 3/6 мулатов,
марабу, грифов и сакатра". остальные имели самые
светлые оттенки цвета кожи.
Но не только боязнь ослабить рабовладение
заставляла власти углублять разрыв между белыми и
свободными цветными. Обременительная политика
метрополии не раз заставляла колонистов выступать с
активным протестом и даже угрожать отделением; не
дать классу богатых собственников, белых и цветных,
объединиться для этих протестов и было еще одной
целью дискриминационной политики центральных
властей.
Однако колония оставалась колонией и вынуждена
была подчиняться принятой французскими властями
политике. направленной на сдерживание
самостоятельного развития страны. Одним из средств
такого сдерживания было запрещение ввоза в Сан-
Доминго наличных денег сверх самого необходимого
минимума. Торговля колонии с метрополией, владевшей,
как известно, монопольным правом на эту торговлю,
должна была происходить в форме ^дурального обмена.
59
"Большинство плантаторов. - констатировал
официальный документ 1720 г.. - всегда без денег, хотя
производят значительную прибыль"(64). "Они должны
больше, чем имеют", - таково было положение на
протяжении всего колониального периода. При этом
плантаторы должны были платить налоги, содержать
воинские части, жандармерию и священнослужителей.
Страдала колония и от трудностей, связанных с
доставкой продовольствия из Франции. Нерегулярность,
дороговизна и неудобство этого способа обеспечения
пищей вынуждали колонистов прибегать к
контрабандному ввозу продовольствия вначале из
английских колоний, а затем из Соединенных Штатов
Америки. "Без американцев. - утверждал губернатор
Эннери в 1776 г.. - мы бы в колониях долго не
просуществовали. Они абсолютно необходимы нам для
покупки продовольствия и леса" (65).
Контрабандным путем уходила из колонии, главным
образом на Ямайку через порты Южной провинции, и
часть произведенной в Сан-Доминго продукции, что было
почти единственным средством , уменьшить
задолженность французским коммерсан там и
компаниям.
Особенно тяжело приходилось Сан-Доминго в
периоды обострения отношений между Францией и
Англией в Америке. когда Англия блокировала
французские колонии, не позволяя кораблям метрополии
подходить к ним. Так. из 57 кораблей, отправившихся в
Сан-Доминго из Ля-Рошели в 1757 г . во время
Семилетней войны. 45 было захвачено англичанами, в
1759 г. из 39 дошло всего 5 (66). Прекратился и
официальный ввоз рабов.
Но колонию опять-таки выручала контрабандная
торговля и с английскими колониями, и с нейтральными
странами, которая даже усилилась в этот период. Тем
более стеснительными становились для Сан-Доминго
60
рамки колониальной политики метрополии и тем острее
вставал вопрос о свободной торговле.
Не один раз на протяжении колониального периода
белые колонисты пытались добиться изменений ряда
установлений метрополии. Впервые это произошло еще в
1670 г., когда, попав под власть Компании западных
островов, взбунтовались флибустьеры и буканьеры и
молодые "оседлые" колонисты. Уже тогда проявились дух
независимости и стремление к автономии, которые
нарастали по мере капиталистического развития колонии.
В 1723 г. возникла настоящая угроза отделения Сан-
Доминго во время ее восстания против Компании
западных островов. В ходе этого кризиса "большие
белые" пытались добиться расширения участия местных
ассамблей в управлении колонией и изменить статус
последней на "pays d'Etat" - государственную
территорию.
Центральное правительство приняло тогда ряд мер
по смягчению колониального режима и сменило, как
обычно, губернатора и интенданта, более или менее
надолго успокоив Сан-Доминго. Но ничто не могло уже
остановить рост чувства "отдельности" у жителей
колонии, осознания ими своих собственных интересов,
часто противоположных интересам метрополии.
В 1760-х гг., после Семилетней войны, в обычным
трудностям добавилась проблема милитаризации
колонии. В предыдущее десятилетие на колонистов
непомерно давила тяжесть военных расходов и
повинностей разного рода; теперь же правительство
собиралось еще более укрепить свои военные силы в
Сан-Доминго в виду возможного возобновления военных
действий с англичанами. 1763-1769 гг. были еще одним
периодом волнений, вызванных на этот раз попыткой
навязать плантаторам службу в милиции и содержание
новых армейских сил, но имевших все ту же глубинную
причину - желание освободиться от гнета метрополии. В
Америке это вообще было время перемены
61
политического климата: назревала война за
независимость североамериканских колоний Англии.
3. Французская буржуазная революция
и революция рабов в Сан-Доминго
В тот же период в Европе, переживавшей глубокие
социальные преобразования в связи с развитием
капиталистических отношений. зарождались новые
экономические теории и идеологические течения, одним
из которых стало движение за прекращение работорговли
и отмену рабства негров
В 1788 г. во Франции образовалось "Общество друзей
чернокожих*, аналогичное уже существовавшим в Англии
и Соединенных Штатах обществам, а вскоре проблема
колоний, в том числе рабовладение и положение
свободных цветных. стала одним из вопросов
начавшейся французской буржуазной революции. От
нового правительства Франции белые колонисты ждали
избавления от меркантилистской политики и
бюрократической системы. Начало такому освобождению
они положили сами, когда в марте 1789 г., после запрета
экспорта зерна из Франции, губернатор самостоятельно
открыл порты Сан-Доминго для иностранного
продовольствия, а вскоре плантаторы вообще заставили
его аннулировать колониальный пакт. т е. монополию
Франции на торговлю. Но они абсолютно не терпели
вмешательства правительства в вопросы рабовладения и
расовой дискриминации в колонии. И сама Франция пока
что не собиралась отменять рабство, ибо. как заявили
представители портовых городов, от рабовладения и
торговли с колониями зависели 5 млн. французов (67).
В эти же годы, вдохновленные принятием Декларации
прав человека и гражданина, активную борьбу повели и
свободные мулаты. Добиваясь политических прав, они
связывали свою борьбу с недавним освобождением
французского народа. "Бесконтрольная власть.
62
деспотизм министров, остатки феодального режима,
неравенство между гражданами - от всего этого вы
освободили свою страну. Но эти несчастья - ничто в
сравнении с тем беззаконием. варварскими
предрассудками и унизительными обычаями, которые
царят у нас и которые позорят человечество", - писал
Жюльен Реймон (68), лидер мулатов в Париже.
В результате целенаправленных действий самих
мулатов, поддерживавших их "Друзей чернокожих * и под
влиянием общего духа революции, вызвавшей к жизни
Декларацию прав человека и гражданина. Учредительное
собрание Франции 28 марта 1790 г. приняло
предложение своего Комитета по колониям о
предоставлении избирательных прав "всем гражданам от
25 лет, платящим налоги не менее 10 лет*.
Однако в самих колониях белые, и не только
"большие", но и "малые*, не собирались предоставлять
права мулатам, причем реакция доходила здесь до
крайностей: женатый на мулатке белый, выступивший в
поддержку требований мулатов, был разорван на куски
толпой белых в Кап-Франсэ. В Фор-Рояль (на Мартинике)
в июне 1790 г. белые, раскрыв намерения свободных
цветных выступить за свои права, без суда и следствия
казнили 200 мулатов (69).
Наконец, в Сан-Доминго были жестоко казнены
лидеры мулатского восстания Венсан Оже и Жан-Батист
Шаваннес. В Оже прибыл из Парижа в решимости
добиться введения в колонии постановления 28 марта
1790 г., хотя оно и не содержало прямого указания на
свободных цветных. Оже возглавил вооруженное
восстание - первое в кровопролитной войне, начавшейся
в Сан-Доминго через несколько месяцев.
Мулатская проблема была серьезным, но не
единственным источником волнений в Сан-Доминго.
Белые разделились на защитников старого режима и
сторонников революции, и между ними тоже шла
ожесточенная борьба. В Западной провинции белые вели
63
между собой гражданскую войну, в которой ряд историков
находят аналогии с революционными событиями во
Франции. "Малые белые * захватили столицу, Порт-о-
Пренс, подобно парижскому народу, взявшему Бастилию,
в то время как "большие белые " в плантационных
районах стояли, как Вандея, за корону, что в колонии
означало рабовладение и "цветовую границу" (70).
Итак, в течение двух лет, прошедших со времени
падения Бастилии, и в Париже, и в самой Сан-Доминго
так или иначе решались назревшие колониальные
проблемы: связанность политикой метрополии,
положение свободного цветного населения, отношение к
рабовладению. Парижская Конституанта, занимаясь
вопросами автономии колоний, политического положения
мулатов, не касалась, однако, участи рабов, несмотря на
выступления антирабовладельчес кого меньшинства
депутатов и растущее сочувствие неграм со стороны
общественности, и до 1792 г. официально поддерживала
систему рабовладения.
На борьбу за свою свободу выступили сами рабы,
подняв в августе 1791 г. в Северной, провинции
восстание, быстро охватившее всю колонию. С этого
момента борьба приняла иной ход, и ее основным
вопросом стало уничтожение рабства. Белые и мулаты в
разных районах страны объединялись "для защиты
собственности", но решимость черных рабов завоевать
свободу оказалась непреклонной.
Однако, хотя цель была рабам ясна, путь к ней
оказался не простым не только из-за кровопролития и
потерь, но и из-за сложной игры политических сил в
колонии и в самой Франции, в которой негритянские
массы должны были найти свое место. И здесь
неоценима заслуга возглавившего восстание бывшего
раба Туссена Лувертюра. Созданная им умелая и
дисциплинированная армия превратилась в грозную
силу, чье участие в борьбе стало решающим, а четкое
осознание своих целей и талант государственного
64
деятеля Туссена Лувертюра привели страну к порогу
независимости.
В конце сентября 1793 г., фактически а признанна
свершившегося факта комиссар якобинского Конвента
Сантонакс провозгласил отмену рабства а Сан-Доминго,
f этому времени белых в колонии почти не осталось.
Попытки Испании и Великобритании захватить Сан-
Доминго были успешно пресечены армией бывших рабов.
Но теперь характер политического вопроса приобрело
соперничество между мулатами - "старыми свободными*
и неграми - "новыми свободными", чьи лидеры тоже
стали претендовать на участие в управлении делами
колонии. С 1796 по 1801 г. шла настоящая война между
армиями Туссена Лувертюра и генерала-мулата Андре
Риго.
Победу в "войне рас" одержал Туссен Лувертюр.
Провозглашенный конституцией 1801 г. генерал-
губернатором всего острова, он стремился проводить
самостоятельную внутреннюю и внешнюю политику. Это.
равно как и отмена рабства, шло вразрез с интересами
кругов, поставивших к этому времени у власти во
Франции Наполеона. Борьба Туссена Лувертюра с
посланным Наполеоном экспедиционным корпусом
генерала Леклерка не была успешной. Туссен сам стал
жертвой коварства французского генерала. был
депортирован во Францию и вскоре там умер.
Однако "дерево черной свободы*, по выражению
Туссена Лувертюра. пустило уже глубокие корни, и когда
в 1802 г. на Мартинике было восстановлено рабство, а в
Сан-Доминго упразднены колониальные ассамблеи и
муниципалитеты, те. стал очевидным возврат к
принципам старого режима, против наполеоновских войск
под руководством генерапа-негра Ж.-Ж.Дессалина
выступили и негры и мулаты.
Теперь жители Сан-Доминго боролись не только за
сохранение завоеванных прав, но и за независимость от
Франции. Внешние обстоятельства: блокада Сан-Доминго
65
английским флотом, закрывшая доступ пополнению
французского войска; желтая лихорадка, унесшая жизни
огромного числа французских солдат, в том числе самого
Леклерка, - помогли восставшим, и в ноябре 1803 г.
Дессалин окончательно разгромил остатки
экспедиционного корпуса.
1 января 1804 г. была обнародована Декларация
независимости бывшей французской колонии, которая
приняла исконное название страны - Гаити и по
нынешний день существует как суверенная республика.
Суммируем кратко социально-экономическое и
политическое развитие Сан-Доминго и попытаемся
выделить в этих сферах важнейшие для этнического
развития факторы.
Первым этапом колониального периода, основываясь
на экономических показателях, можно считать 1630-1730-
е гг., те. время от создания первых французских
поселений на Эспаньоле до начала интенсивного
развития плантационного хозяйства. Внутри этого
периода выделяется стадия, предшествовавшая
появлению сахарного тростника, когда для экономики
были характерны небольшие хозяйства с малым
количеством рабов; для расового состава
преобладание белого населения; для социальной
структуры - наличие двух классов: свободных колонистов
и кабальных слуг. Класс рабов, а также промежуточный
слой свободного цветного населения только
формировались.
Чрезвычайно существенно, что Черный Кодекс,
содержавший немало охранительных положений в
отношении рабов, а также требовавший приобщения
рабов к христианской культуре, вышел именно в этот
период. Существовавшее в то время численное
соотношение белых и негров, структура хозяйства, не
66
нуждавшегося в большой концентрации рабов, облегчали
и белым и черным выполнение закона, способствовали
непосредственному общению белого и черного населения
и возникновению первых "смешанных* форм культуры.
Черный Кодекс сыграл свою роль и в
социокультурном развитии цветного населения Сан-
Доминго. появившегося в результате сожительства и
браков белых с невольницами-негритянками. Черный
Кодекс не ограничивал хозяев в вопросе отпуска рабов
на свободу, что, несомненно. способствовало
повсеместной практике освобождения расово
смешанного, "законного" или "незаконного", потомства
белых рабовладельцев. Принципиальная же
допустимость, а в ряде случаев и обязательность браков
белых с негритянками-рабынями, включение последних в
европейскую модель семейной (шире - социальной)
жизни как бы узаконивала и психологически облегчало
физическое и культурное смешение рас. Наряду с
неграми-рабами свободные мулаты вошли в ядро
начавшего формироваться гаитийского этноса и как
уроженцы страны, и как носители (и созидатели)
самобытной местной культуры.
В 1685-1730-х гг. экономика колонии. где
распространился сахарный тростник, перестроилась,
приняв форму плантационного хозяйства с
использованием труда большого числа рабов. Тогда же в
колонии начали разводить кофе.
Второй этап колониального периода а Сан-Доминго -
1730-е - 1791 г. - время расцвета плантационного
рабовладельческого режима. С 30-х гг. XVH в. начал
расти ввоз негров-рабоа, изменивший расовый состав
населения, в котором доля черных к концу XVH) в.
превысила долю белых в 15 раз. а число рабов достигло
450-460 тыс.человек. По своей социальной структуре
колониальное общество стало напоминать пирамиду, а
основании которой был огромный класс рабов, а на
вершине - немногочисленные белые рабовладельцы-
67
плантаторы и чиновники. Все это изменило условия
контакта расово-социальных групп а сторону ослабления
непосредственного влияния на рабов белого
меньшинства и увеличения воздействия африканского
элемента, привносимого все новыми контингентами
босалей.
После Семипетней войны (1754-1763 гг.), поделившей
второй период на две фазы, благодаря распространению
кофе усилился промежуточный социальный слой -
свободные цветные, ставшие основными
производителями этой культуры в Сан-Доминго и в
значительной части поселившиеся в районах разведения
кофе в южной части страны.
будучи свободными и нередко состоятельными
(обеспеченными своими отцами), мулаты становились
рабовладельцами и плантаторами, приближаясь в
некоторых случаях к рангу самых богатых 'больших
белых*. К концу колониального периода численность
свободных мулатов почти равнялась численности белых
(28 и 31 тыс. соответственно), они владели от 1/5 до 1/3
всей земли и 1/4 всех рабов в Сан-Доминго. Однако
такое важное экономическое положение не избавляло
свободных мулатов - выходцев из негритянской среды -
от социальной и политической дискриминации, против
которой они начали борьбу в период французской
буржуазной революции.
На протяжении колониального периода все более
обострялись отношения колонии с метрополией.
Характерное для белой Сан-Доминго стремление к
автономии, выражавшееся в постоянных нарушениях
установлений колониальной политики, тормозивших
местное развитие, и в открытых политических
выступлениях плантаторов, оказывало интегрирую щее
влияние не только на местных белых,
противопоставлявших себя Франции, но и на их
антагонистов - черных рабов. Это тем более важно, что
борьба колонистов за автономию в какой-то мере
68
"идеологизировала" рабов, способствовала росту их
социально-классового сознания. Борьба же свободных
мулатов за равенство с белыми в период французской
буржуазной революции явилась катализатором
размежевания политических сип в колонии, ускорила
осознание рабами возможности свержения рабства. Для
становления этноса в Сан-Доминго обретение рабами
свободы, а страной в целом - независимости в ходе
революционной войны 1791-1804 гг. имело огромное
значение.
Таким образом, важнейшими внеэтническими
факторами, которые создали специфические условия
протекания этнических процессов в Сан-Доминго а
колониальный период, можно считать следующие: 1)
количественное соотношение расовых категорий а
населении; 2) характер экономики, требовавшей асе
большего числа и определенной структуры расселения
рабов (их все увеличивавшейся концентрации а
отдельных хозяйствах); 3) действие законодательства,
содержавшего установку на некоторую степень
ассимиляции негров, на приобщение их к христианству:
4) политическую деятельность свободного населения и
революционную войну негров-рабоа, приведшую а
последнее десятилетие XVUta. к завоеванию страной
политической независимости
1 Ecctes W.J. Prance in America N.Y., 1972. P.31.
2. Chartevoix P.F.X. Histoire de t'tste Espagnot ou
S.Domingue. T.1-2. Paris, 1730. T. it. P.90.
3. Oebien G. Les engages pour tes Antities (1634-1715).
Abbevitie, 1951. P.39.
4. Dutertre J.-B. Histoire generate des Antittes habitues
par tes franqois. T.1-4. Paris. 1667-1671. Т.2. P.50.
5. Debien G. Les engages. . P 69.
6. Debien G. Les епдадёз... P.182.
7. ibidem.
6. Debien G. Les engages.. P.253
9. Frostin Ch. Les rdvottes btanches a Saint-Dominigue
aux XVtt et XVttt si^ctes: Haiti avant 1789. Paris. 1975. P.
28.
10. Martin G. Histoire de t'esctavage dans tes cotonies
fransaises. Paris, 1948. P.19; Stein R. The French stave
trade in the 18th c. An Otd Regime business. Madison,
1979. P.7.
11. Frostin Ch. Les revottes btanches... P.54.
12. Frostin Ch. Les revottes btanches... P.55.
13. Moreau de Saint-Мёгу M. Description topographique,
physique, civite et potitique de ta parti fran?a)se de t'tle de
Saint-Dominigue. T, 1-3. Paris, 1958 (1791]. T. tt. P.40;
Davis D.B. Btack democracy. The story of Haiti. N.Y., 1936.
P.ttt.
14. Frostin Ch. Les revottes btanches... P.54
15. Ecctes W. J. France in America. P.32.
16. Martin G. Histoire de t'esctavage... P.99.
17. tbid., P.21.
18. McCioy Ch.T. The Negro in the French West indies.
1966. P.14.
19. Stein R.L. The French stave trade ... P.Xtit.
20. Frostin Ch. Les ^vottes btanches... P.28.
21. Moreau de Saint-Мёгу M. Description... T. i. P.84-
85.
70
22. Frostin Ch. Les revottes btanches... P.28.
23. ibidem.
24. Saintoyant J. La coionisation francaise sous i'ancien
regime (du XV-e s. a 1789). T. 1-2. Paris. 1929. T. 2.,
P.131.
25. Martin G Histoire de i'esciavage... P.103.
26. Frostin Ch. Les rdvottes bianches... P.28.
27. Stoddart T.L. The French revoiution in San Domingo.
Boston. N Y.. 1914. P.51.
28 Frankiin J The Present State of Haiti (Santo
Domingo). With Remarks on its Agricuiture, Commerce.
Laws. Reiigion, Finances and Popuiation. Lnd., 1828. P.19.
29. Martin G Histoire de t'escavage... P.53-55.
30 Moreau de Saint-Мёгу M. Description... T. ). P.51.
31. Kiein H i. The middie passage: comparative studies
in the Atiantic stave trade. Princeton. 1978. P.192.
32. Martin G. Histoire de t'escavage... P.71.
33. Fouchard J. Les marrons de ia iibertd. Paris. 1972.
P.185
34. Moreau de Saint-Мёгу M. Description... T. i. P.49.
35. Fouchard J Les marrons de ia iibertd... P.223.
36. Mannix D P Biack cargoes: a history of the Atiantic
siave trade. N Y . 1962 P 9
37. Mora) P. Le paysan haitien. (^tude sur ia vie rura!
en Haiti). Paris. 1961. P.264.
38. Frostin Ch. Les revottes btanches... P.144. 145.
Данные на 1789 г подсчитаны по: Ducoeurjoiy S.J. Manue)
des habitants de Saint-Dominigue, contenant un prdcis de
i'histoire de cette tie. depuis sa decouverte; ia description
topographique et statistique des partis franqaise et
espagnoie T 1-2 Paris. 1802. T. 1, P.CLVt-CLXXXtV, LVi.
39. Frostin Ch. Les revottes bianches... P.150.
40. Hittard d'Auberteuiii. Essai historique et poiitique sur
ies Angto-Americains Bruxeiies, 1782. T. 1-2. Т.1. P.168.
41. Morai P.Le paysan haitien... P.264.
42. Ducoeurjoiy S.J. Manuei des habitants... 1.1,
P XCLXXXiV.
71
43. Frostin Ch. Les revoites bianches... P.28.
44. Martin G. Histoire de i'esctavage... P.124.
45. Fouchard J. Les marrons de ta iiberte. P.120.
46. Frostin Ch. Les revoites bianches... P.26.
47. Fouchard J. Les marrons de ta Hbert4. P.120.
48. Frostin Ch. Les revoites bianches... P.28.
49. Ott Th. The Haitian revoiution. Knoxviiie, 1972. P.9.
50. Moreau de Saint-Мёгу M. Description... T. P.84.
51. Fouchard J. Les marrons de ia НЬеНё. P.124.
52. Doucoeurjoiy S.J. Manuei des habitants... T. 1.
P.LXXXiV.
53. Moreau de Saint-Мёгу M. Description... T. 1. P.84-
85
54. Stoddard T.L. The French revoiution... P.38.
55. Martin G. Histoire de i'escavage... P.103.
56. Raynai G.TH.F. Histoire phitosophique et poiitique
des 4tabiissements et du commerce des еигорёепз dans ies
deux indes T. 1-8. Gen&ve, 1774-1780. Т.1. P.54.
57. Laujon A.de Souvenirs et voyages de A. de Laujon.
T. 12, Paris, 1835. T. 2. P.300-301.
58. Cook M. Juiien Raymond, free Negro of Saint-
Domingue (Champion of poiiticat rights). "Journat of Negro
History ', v. 26, Aprii 1941. P.140
59. Beard J.-R., Rev. The iife of Toussaint L'Ouverture,
the Negro, patriot of Hayti. Lnd., 1853. P.55.
60. Stoddard T.L. The French revoiution... P.43.
61. Moreau de Saint-Мёгу M. Description... T.iii P.384
62. Beard J-В., Rev. The iife of Toussaint
L'Ouverture... P.324.
63. Moreau de Saint-Мёгу M. Description... T. i. P.87 -
89.
64. Frostin Ch. Les revoites bianches... P.221.
65. Frostin Ch; Les revoites bianches... P.374.
66. Meyer J. L'armement nantais dans ia seconde moitie
du XViii-e sibcie. Paris, 1969. P.81-82.
72
67. Quinney V. Decisions on stavery, the siave trade and
civi) fights for Negroes in the eariy French revotution.
"Journa) of Negro History*, 1970, LV. P.124.
68 Raymond J. Rectamations adressdes ё i'Assembiee
Nationaie par tes personnes de couieur, proprietaires at
cuttivateurs de ta cotonie fran<;aise de Saint-Domin gue.
Paris, 1789. P.1.
69. Ott Th. The Haitian revototion. P.37.
70. Hein) R.D Jr. and Hein) N.S. Written in B)ood. The
story of Haitian peop)e 1492-1971. Boston. 1978. P SO
73
Г л ж в ж И
СОЦИАЛЬНАЯ ИНТЕГРАЦИЯ
НЕГРИТЯНСКОЙ ОБЩНОСТИ
В УСЛОВИЯХ РАБСТВА
КАК ОБЪЕКТИВНАЯ ПРЕДПОСЫЛКА
ЭТНИЧЕСКОЙ КОНСОЛИДАЦИИ
Черный Кодекс -
отржженме ржмнего этапа развития колоний.
Проблему регулирования отношений рабовладельцев
с рабами в антильских колониях Франции, как уже
отмечалось, призван был решить составленный через
несколько десятилетий после начала колонизации, в 1685
г., специальный кодекс законов, так называемый Черный
Кодекс (Code Noir).
"Код Нуар*- документ очень показательный, своего
рода веха в социальной истории французских колоний,
веха, по одну сторону от которой лежит начальный
период формирования колониального общества, а по
другую - период расцвета экономики и нарастания
социальных противоречий, завершившийся в конце
XVtttB. крахом рабовладельческой колониальной системы
в СанДоминго.
Первые несколько статей Кодекса касаются
приобщения рабов к католицизму и утверждения
католицизма как единственной официально признаваемой
религии. Всех вновь ввезенных рабов требовалось
крестить в католическую веру и в дальнейшем заботиться
об их религиозном воспитании. Исповедание иных
74
религий запрещалось. Хозяева, разрешавшие рабам
собираться для отправления африканских культов,
подвергались штрафу. Предписывалось соблюдать
воскресенье и католические праздники, не работать и не
заставлять работать рабов в эти дни; должностные лица,
заставшие рабов за работой в воскресенье, имели право
конфисковать произведенную продукцию. В праздники
запрещались также базары (1). Целая группа статей
касалась лиц смешанного расового происхождения.
Распространенное во всех колониях сожительство хозяев
с рабынями не одобрялось ни светскими властями, ни
церковью. Статья )Х. в частности, предупреждала хозяев
о том, что если их рабыня родит от них детей, они будут
наказаны штрафом в две тысячи фунтов сахару. Если же
хозяин окажется неженатым человеком, то он обязан
будет жениться на рабыне - матери своих детей, которые
(и мать и дети) тем самым освободятся от рабства. В
иных случаях статус детей зависел от положения матери:
дети рабыни принадлежали ее хозяину, даже если их
отец был свободным, и дети свободной негритянки, даже
если их отец был рабом, считались свободными. Если в
браке состояли рабы, принадлежавшие разным хозяевам,
то дети от этого брака становились собственностью
хозяина рабыни (Ст.ХН).
Несколько статей Кодекса посвящены вопросам
содержания рабов Так. хозяева обязаны были
еженедельно обеспечивать каждого раба а возрасте от
10 лет и старше 2.5 горшками маниоки или 3 кассавами
(хлебами) из маниоки весом не меньше 2,5 фунтов
каждая, 2 фунтами солонины или 3 фунтами рыбы или
другими продуктами в эквивалентном количестве, причем
специально оговаривалось, что нельзя заменять еду
самогоном (который делали здесь же из сахарного
тростника). Детям до 10 лет полагалась половина этого
рациона.
Каждый раб должен был получать от хозяина два
комплекта одежды а год или 4 локтя ткани (1 локоть =
120 см). Рабовладельцам вменялось также в обязанность
75
кормить и содержать нетрудоспособных рабов, больных и
старых, либо платить за их содержание в больнице.
Кодекс предоставлял рабам право жаловаться
прокурору на хозяев за невыполнение ими своих
обязанностей, за злоупотребления и варварское
обращение (Ст.ХХН-XXVt). Случаи убийства рабов
расследовались, и за них хозяев судили. За пытки и
калечение рабов хозяевам также угрожало судебное
преследование. Судить рабов за уголовные преступления
должны были с теми же формальностями и по тем же
правилам, что и свободных.
В нескольких статьях Кодекса содержались
положения, охранявшие семью рабов. В Кодексе также
имелись указания по урегулированию отпуска рабов на
свободу, причем вольноотпущенники признавались
полноправными французскими гражданами.
Если часть Кодекса содержала охранительные
положения по отношению к рабам, то другая его часть
призвана была укрепить власть рабовладельцев над
рабами как движимой собственностью. Соответственно за
рабами отрицались гражданские права: право иметь
какую-либо собственность (даже заработанные деньги),
получать наследство, быть истцами и свидетелями в
суде, исполнять любые общественные функции. Личность
белого считалась неприкосновенной. Тягчайшим
преступлением раба было поднять руку на хозяина,
хозяйку или их детей: удар по лицу или удар, вызвавший
синяк или кровотечение, карался смертью (Ст.ХХ)Ч).
Перечень наказаний за другие преступления и проступки
(побеги, воровство) включал розги, бич, клеймение,
отрубание ушей, наконец, смертную казнь (при этом одна
из заключительных статей призывала хозяев управлять
своими рабами.'как добрые отцы семейства*).
Попытаемся, однако, показать некоторые аспекты
плантационной реальности Сан-Доминго (где возможно, в
динамике, а в основном - в конце колониального
периода), чтобы увидеть, как фактически сложилась
социальная жизнь негров-рабов, каковы были пути
76
интеграции их в структуру-колониального общества, без
каковой не возникла бы и этническая общность.
2.Плантация:
социально-демографическая структура,
быт рабов.
Средняя сахарная плантация, например. Коттино. в
Западной провинции, о которой мм располагаем
сведениями, к 1784 г производила 150-200 тонн сахара-
сырца в год. В 1753 г. на плантации насчитывалось 133
раба, в том числе 39 мужчин, 23 женщины. 22 мальчика.
25 девочек. 24 старых и больных рабов. В 1777 г. число
рабов возросло до 150, а в 1784 г. - до 173 (2).
Переписка проживавшего во Франции владельца
Коттино. некоего Лори, показывает, в каких количествах и
в каком ритме происходила покупка рабов. В письме от 9
апреля 1766 г. плантатор одобряет приобретение 20
негров 5 октября 1766 г. он пишет: "Мы согласны на
покупку 10 негров". Еще партия - в 16 рабов - была
куплена в 1767 г 7 июля 1769 г. покупают 7 человек:
негра, двух негритянок и четверых детей. 15 октября
1773 г сообщается о покупке 15 рабов: 7 мужчин 30-35
лет. 3 женщин 24-32 лет, 1 мальчика 8 пет и 4 девочек от
1 до 7 лет.
18 ноября 1772 г мадам Лори писала в Сан-Доминго
своему сыну "Решайте сами. следует ли начать
постоянно покупать по 10-12 рабов какой-нибудь хорошей
нации. Всегда лучше покупать негров с кораблей, а то те.
которых продают с плантаций, тоскуют при перемене
места и умирают; кроме того, их продают уже
выдохшимися" Она предупреждает сына, чтобы он не
покупал рабов у контрабандистов, т.к. это'отбросы с
плантаций Ямайки" (3). (Из этих нескольких строк мы
узнаем о том. как п Сан-Доминго попадали негры с других
островов и из колоний других стран).
Приведенные данные не совпадают с общепринятым
представлением, что рабовладельцы не покупали двух
негров одной этнической принадлежности. Конечно.
77
целиком представителями одного народа плантации
укомплектовывались, по-видимому, редко, но обычным
делом была покупка рабов из одной африканской страны
или одного племени. Вот пример этнического состава
рабов на кофейной плантации Молеврье, который, имея в
1777 г. 50 рабов, в 1766 г. располагал уже 116 (4):
Этническая и
расовая
принадлежность
мужчин
женщин
всего
креолы
23
15
38
конго
35
14
49
арада
-
6
6
наго
5
5
тиамба
3
2
5
ибо
1
3
4
хауса
2
-
2
мине
1
-
1
сенегальцы
1
-
1
португальцы*
1
-
1
индейцы
1
-
1
мулаты
3
-
3
* Португалец - это, вероятно, африканец неизвестной
национальности, привезенный либо из португальской
колонии, либо купленный у португальцев .
В другом письме мадам Лори рассказывает сыну, что
у одного из ее знакомых вообще все негры на плантации
принадлежат к конго, и он предпочитает их
Та же переписка дает нам сведения о смертности
среди рабов на плантации. Из купленных Лори в 1767 г.
16 негров четверо умерли к концу года. Еще один раб
умер в январе 1774 г. С октября по декабрь 1777 г.
умерли трое. Приобретенная однажды партия в 6 человек
скоро убавилась наполовину (5).
78
Убыль населения могла быть и более значительной,
о чем говорит, например, приведенный Г.Дебьеном факт
полной смены состава одной плантации за 13 лет (6).
Средний возраст приобретаемых рабов был 25 лет,
но, поеидимому, негров старше 35 лет уже не покупали,
т.к. продолжительность их трудовой жизни не превышала
15 лет, и 40-летние негры считались стариками.
На плантации Фоаша (1780-е гг.) возрастное
распределение было таким: мужчины 17-30 лет - 219
человек, женщины 1730 лет - 151, мужчины старше 40
лет - 21. женщины старше 40 лет - 29 (7).
У Молеврье самыми старыми были четверо мужчин 50
лет и одна сорокапятилетняя женщина; до 35 лет было 9
мужчин, между 25 и 35 годами - 11 мужчин и 8 женщин.
Самой многочисленной была возрастная группа 15-25
лет: 30 мужчин и 19 женщин (8).
Данные о возрасте рабов, особенно о доле тех, кто
перешел за 25-35 лет - средний и, по-видимому,
максимальный возраст покупаемых рабов, показывает,
хотя и приблизительно, долю креольского населения на
плантациях. Наверняка очень долго прожили или
родились в колонии те. кому за сорок, - на плантации
Фоаша таких было больше 50 на почти 500 взрослых. Из
100 детей на этой же плантации та часть, которая
выживает, также войдет и в креольское население, и а
долю негров. называемых "fait au pays '
приспособившихся к стране, т а. проживших здесь долго.
Плантаторы, заботясь о том. чтобы иметь как можно
больше работников, довольно быстро убедились а
необходимости приобретения женщин для
воспроизводства рабов. Как пишет С.Дюкержоли в своем
'Руководстве для обитателей Сан-Доминго", среди
женщин на плантации в течение года беременных бывает
по меньшей мере десятая часть (9). Он сообщает также,
что число детей на плантациях достаточно велико.
Действительно, на плантации Коттино доля детей среди
рабов превышала 1/3: 47 из 133 человек, на плантации
Молеврье в 1792 г. достигала 1/4 - 32 ребенка на 137
рабов (10), на плантации Фоаша в 1779 г. - 1/5
79
(соотношение полов на последней было следующим:
мужчин 282. женщин - 201, мальчиков - 55, девочек - 46)
(11). В это число, по-аидимому, входят и дети-мулаты от
хозяев и рабынь, которые, согласно Моро де Сен-Мери,
нередко имели 5-6 таких детей.
Все эти данные дают представление как о динамике
негритянского населения на отдельных плантациях, так
и. косвенно. - о складывании негритянского населения
всей Сан-Доминго. К моменту революции среди 455 тыс.
рабов, по оценкам М.де СемМери, примерно 1/3
составляли креолы (12). Немалую долю составляли и
рабы, привезенные в детском возрасте и выросшие в
колонии. Кроме того, все "свободные цветные"- 28.000
(13) - являлись уроженцами Сан-Доминго. Нам
представляется важным показать, что креолы и давние
жители составляли значительную долю населения, так
как именно они стали ядром нового этноса.
По своему положению на плантации рабы
дифференцировались. Основу их деления составляла
производственная деятельность, которая определяла
также степень близости к хозяевам и тем самым
положение на "социальной лестнице*. Большая часть
рабов принадлежала к полевым, т е. непосредственно
выращивавшим сахарный тростник или кофе. Среди
остальных выделялись ремесленники при усадьбе
плантатора и его домашние слуги. Внутри этих крупных
категорий также существовало расслоение. Так, у
полевых рабов критерием его была длительность
проживания а колонии. Наиболее ценились хозяевами
рабы -креолы, затем шли те, кто долго прожил в стране,
а на низшей ступени находились недавно
прибывшие,"босали". Любопытно, что к концу
колониального периода с этим стало связываться и
клеймение рабов. В глазах самих колонистов клейменный
раб терял часть своей ценности, поэтому клеймили лишь
тех из прибывавших рабов, кто делал самую черную
работу. По мнению Г.Дебьена, именно здесь проходил
первый социальный барьер в среде рабов. Лишь для
некпейменных рабов были открыты пути'наверх", от
80
полевой работы к работе менее тяжкой и более
квалифицированной (14).
Высший ранг полевого раба - должность
надсмотрщика, в обязанности которого входило
обеспечение максимальной "отдачи* а работе каждого
раба, а также наблюдение за порядком. Плантаторы,
считая неоценимым хорошего надсмотрщика, специально
улучшали условия их жизни и вообще подчеркивали их
особое положение среди остальных рабов, чтобы
подкрепить их усердие. Например, в инструкции одного
из плантаторов управляющему указывалось, что за
дерзость по отношению к надсмотрщику раб должен быть
наказан особенно сурово. Хозяин может простить такой
проступок по отношению к себе, но не по отношению к
надсмотрщику, иначе он подорвет авторитет последнего.
Его следует лучше одевать и кормить, и можно даже
выделять ему ежедневно раба для работы на его личном
огороде. Наградой хорошему надсмотрщику могла быть
свобода, как было, например, а 1779 г с
соракапятипетним Жаном-Батистом, главным
надсмотрщиком плантации Фоаша и отцом более 60
детей на этой плантации, отпущенным "за заслуги в
поддержании порядка среди 500 негров" (15).
Когда упоминавшийся уже Молеврье к концу 1770-х
гг обосновался на своей плантации, ему принадлежало
77 рабов, в числе которых было 9 домашних слуг, 9
престарелых, 5 больных и 10 детей до 10 лет, еще не
посылавшихся в поле. Таким образом, полевых рабов и
ремесленников было всего 44. В 1765 г. из 114 рабов на
его плантации полевых было 80 человек. Эта группа
рабов жила в построенных невдалеке от "большого дома*
хижинах Миссионер Дютертр, автор самого раннего из
доступных нам источников (середина XV)! в ), описывает
жилище рабов как хижину 2,7-3 м х 2 м. высотой 3-3,5 м.,
с двускатной крышей, крытой стеблями тростника и на 30
см не достающей до земли. Окон в хижинах не было,
дверь имела высоту 1,5 м. По его словам, такое жилище
имела каждая семейная пара с маленькими детьми. Для
раннего периода рабства характерно было, как пишет
81
Дютертр, группирование домов кровных родственников по
кругу с открытым пространством в середине (16).
В конце XVH в. миссионер Лаба писап, что дома
негров имени в длину уже 9 м и 4,5 м в ширину, но были
разделены на два помещения, в каждом из которых жила
одна семья (17). Иногда рабы строили отдельную кухню,
но обычно готовили в жилых комнатах на постоянно
поддерживаемом огне.
Через сто лет. в конце колониального периода, мы
видим иную картину. На плантации Молеврье, например.
60 взрослых и 18 детей до 10 лет жили в четырех домах
12 м х 5 м, разделенных каждый на четыре комнаты (18).
Дома стояли на каменном основании, но по-прежнему не
имели окон, и их. согласно принятому разделению труда,
строили не те негры, которые должны были в них жить, а
особая бригада рабов-ремесленников - каменщиков и
плотников.
Что касается внутреннего убранства. то оно
соответствовало простоте строений. Кроватями служили
2-3 доски, поставленные на 4 ножки и покрытые
циновками. Был стол. 1-2 скамейки, ларь, бочка без дна
для хранения фруктов и овощей; стояло, несколько
больших тыкв, в которых обитатели держали провизию и
воду (19).
Негры-надсмотрщики - высший ранг среди полевых
рабов - имели более просторные и светлые жилища -6м
х 3,5 м. с окном.
Труд полевых рабов был изнурительным и сам по
себе, и вследствие нещадной их эксплуатации. Об этом
написано много, ограничимся лишь напоминанием, что в
период сафры, длившейся 3-4 месяца, негры работали по
18-20 часов а сутки. Ели они обычно два раза в день: в
10-11 часов утра и около 5 пополудни. (Моро де Сен-
Мери считает, что "у негров не было иного регулятора
приема пищи, кроме своего аппетита* (20)). Пищу
готовила какая-либо старая негритянка или беременная
женщина (на 7-6-ом месяце она освобождалась от
полевых работ); на отдаленные поля рабам ее
приносили, а если работа происходила недалеко, они
62
сами приходили к "большому дому", где надсмотрщик
раздавал им еду (21). Лучше всех кормили варщиков
сиропа, работавших без перерыва по 12 часов - с
полудня до полуночи или с полуночи до полудня.
Моро де Сен-Мери так описывает привычки негра-
раба в еде: "В половинку тыквы или тарелку, если он
побогаче, кладутся все блюда, из которых состоит
данная трапеза, и у него нет иного ножа, иной ложки и
иной вилки, кроме пальцев и зубов*. Во время еды негры
любят разговаривать, смеяться, допускают любые
вольности и насмешки, если они остроумны и забавляют
сотрапезников. Негритянки, вообще очень чистоплотные,
после еды моют руки и чистят зубы расщепленным
кусочком лианы (22).
Лаба, наблюдавший семейную жизнь рабов,
свидетельствует, что мужу подавала еду жена, которая
вместе с детьми ела потом. Священник однажды попенял
рабу за это и указал на самого губернатора, который ел
вместе с женой, на что раб ему возразил: "Иногда
бывают правы белые, иногда негры. Но когда видишь, как
горды и непослушны мужьям белые женщины, приходится
признать, что негры, которые держат жен в ежовых
рукавицах, в этих делах мудрее и опытнее белых" (23).
Более высокий социальный статус на плантации
имели рабы -ремесленники. К ним относились, например,
варщики сиропа и ремесленники со специальностями,
необходимыми в повседневной жизни поместья. Хозяева
ценили их. но положение их было не всегда прочно: так,
ремесленников продавали первыми, если надо было
быстро поправить дела хозяйства, поскольку за них
платили гораздо больше, чем за полевых. На плантации
Фоаша в 1779 г. среди 584 рабов было три каменщика,
два обжигальщика кирпичей, плотник, каретник. Каждый
из них имел помощников - 1-2 человек. Кроме того, 10
негров обучались ремеслам на других плантациях. Фоаш
в указаниях своему управляющему писал, что
необходимо повара или акушерку научить печь хлеб; или
следует купить булочника, но такого, который мог бы
одновременно быть домашним слугой или помогал бы
83
ходить за скотом. Пекарь необходим, но он занят
выпеканием хлеба всего по нескольку часов через день,
а "это плохо, когда домашние слуги мало заняты, - это их
развращает" (24).
К домашним слугам, кроме тех, кто непосредственно
обслуживал "большой дом", относились кучера и конюхи,
а также охотники и рыболовы, которые освобождались от
всякой другой работы. У Молеврье из 77 рабов 8 были
при "большом доме": повар с поваренком, две горничные,
два лакея, прачка и кучер -конюх (25). К домашнему
персоналу относилась и негритянка, смотревшая за
детьми рабов.
Моро де Сен-Мери описывает среднюю плантацию:
200 рабов, из которых 14 человек - домашние слуги: два
кучера и 2 лакея, два повара, 2 прислуги, 3 прачки, 1
больничная прислуга, 1 нянька. 1 счетовод.
Ремесленников было 16: 3 бочара, 2 плотника. 3
каменщика. 4 скотника и 4 садовника. В поле работало 70
человек: 58 рубщиков, дюжина сборщиков
Хотя труд и быт домашних слуг был значительно
легче, чем у полевых рабов, негры не стремились
попасть в "большой дом", где они полностью ^зависели от
произвола своенравной хозяйки, белой или мулатки.
Домашними слугами иногда делали рабов-мулатов,
которых хозяева вообще несколько отличали, поручая им
более легкую работу. Живя в непосредственной близости
от белых, слуги нередко овладевали французским
языком, а также усваивали бытовые привычки хозяев.
Например, Моро де Сен-Мери говорит, что. имитируя
поведение белых, они выучивались танцевать менуэты,
контрдансы (26). Домашние слуги жили отдельно от
остальных рабов: няньки господских детей спали в доме,
у конюха был домик около конюшни Остальные жили в
пристройке к "большому дому* или в отдельном доме
рядом с кухней
Если говорить о том, как прививались в среде рабов
и развивались в дальнейшем те или иные социальные
институты, насаждавшиеся хозяевами. то самым
наглядным примером, пожалуй, будет семья Семейные
84
традиции различных африканских народов остались в
основном только в памяти негров-рабов; новые традиции
создавались здесь из "осколков* прежних и из того, что
навязывалось рабовладельцами. С одной стороны, идея
христианской моногамной семьи утвердилась у рабов как
престижная и законная норма, с другой - она была
искажена условиями рабства.
Еще до появления Черного Кодекса один из
ордонансов предписывал хозяевам крестить и женить
рабов немедленно после покупки их с корабля; за
невыполнение этого требования грозила конфискация
рабов и "передача их в более христианские руки*. Код
Нуар содержал несколько положений, охранявших семью
рабов: мужа, жену и малолетних детей запрещалось
разлучать при продаже или аресте имущества (но не
было, однако, запрета продавать раздельно мужа и жену
с работоргового корабля). Хозяева не должны были
также принуждать рабов к браку против их воли, но для
заключения брака рабам требовалось согласие хозяина.
Так же, как религиозное воспитание, браки среди
рабов до некоторой степени были предметом заботы их
владельцев, особенно на ранних этапах развития
колонии. Есть свидетельства, что хозяева специально
покупали для своих негров брачных партнеров. Дютертр,
например, пишет: "Колонисты делают все, чтобы дать
своим рабам жен из их страны, которых они любят
несравненно больше, чем других женщин*. Бывали
случаи, когда разрешали брак рабам с разных плантаций,
вели те изъявляли к тому сильное стремление. Дютертр
рассказывает о свадьбах рабов, которые становились
Поводом для больших сборищ и широких празднований
на плантациях. В этих случаях хозяева брали на себя
расходы на праздник и на одежду для жениха и невесты
(27).
И в конце колониального периода некоторые хозяева
поощряли браки между рабами. Тот же- Фоаш в
инструкции управляющему пишет, что ме знает 'лучшего
вредства против половой распущенности негров, чем
Поощрение брачных союзов, улучшение, облегчение отцу
85
или матери забот о пропитании своих детей...,
разрешение неграм иметь какое-то имущество* (28).
Но все же браки среди рабов были скорее
исключением, чем правилом. Во всех источниках
встречаются указания на *либертинаж* рабов, причем
авторы приводят в объяснение распространенности этого
явления любовь негров к женщинам, сластолюбие
негритянок, возбуждающий жаркий климат и дурной
пример хозяев. На самом деле, кроме этих, были и
объективные причины того, почему семья в ее
европейской форме не могла существовать у
плантационных рабов и почему, следовательно,
практиковавшиеся формы сексуальных связей
рассматривались белыми как *либертинаж*. Прежде всего
это диспропорция полов в среде рабов, которая была
резко выражена в начале колониального периода, хотя и
значительно сгладилась к его концу. Далее, сексуальная
эксплуатация молодых рабынь со стороны белых хозяев,
надсмотрщиков, управляющих и т.д., исключавшая
моногамию. (Для примера приведем отрывок из письма
плантатора, возвращавшего соседу двух временно
работавших у него негритянок: *Они жалуютср также, что
управляющий угрожал им наказанием за то. что они не
захотели уступить его любовным притязаниям* (29).
Наконец, изнуряющая работа на плантации лишала
женщин сил для ведения домашнего хозяйства. И помимо
всего прочего идее моногамии противоречила жившая в
сознании многих негров африканская традиция
многоженства. В формировании отношения рабов к браку
играла роль и ассоциированность последнего лишь с
самыми преуспевающими членами общества и, в общем,
придание браку (теоретически) большой моральной
ценности, которую в своем рабском положении негры не
могли оправдать. Это, на наш взгляд, основные причины
нежелания рабов создавать семьи.
Наиболее распространенными среди молодых рабов
обоего пола были нестабильные союзы. легко
создаваемые и быстро распадавшиеся. Стабильные же
союзы существовали внутри широких рамок
множественных связей: у более старших и лучше
обеспеченных рабов (ремесленников, надсмотрщиков)
устанавливались прочные отношения с одной женщиной,
наряду с многочисленными кратковременными связями.
Такой тип отношений имел и экономический аспект,
поскольку сожители прибегали к помощи друг друга при
обработке своей земли или продаже своей продукции.
Видимо, именно такие союзы Моро де Сен-Мери называл
'полигамией*: 'Все африканцы в Сан-Доминго полигамны
и ревнивы. Браки чрезвычайно редки у них, и даже самые
религиозные хозяева вынуждены отказываться от того,
чтобы склонить их к браку, который есть не что иное как
предмет скандала... Несколько жен одного негра зовут
друг друга 'матло'термин из словаря флибустьеров, в
своих обществах звавших друг друга этим словом* (30).
С возрастом отношение к моногамным союзам у
негров менялось, и пожилые рабы нередко бывали
связаны с одной, также немолодой негритянкой; такая
пара уже имела общих детей, хотя у женщины их было
несколько. К концу жизни женщина могла войти в
"матриархальную'фазу, те. возглавить семью после
смерти мужа. Социолог О. Паттерсон, изучавший рабство
на Ямайке, называет систему сексуальных отношений
мужчины "синхронной квази-полигинией", а женщины -
"последовательной квази-полиандрией"(31) .
Сформированное рабством отношение к семье
сохранилось и в дальнейшем, став одной из причин
распространенности матрифокальной семьи и так
называемого "пласажа"- не оформленного юридически
брачного союза, допускавшего сожительство мужчины с
несколькими женщинами.
Что касается детей, появлявшихся на плантациях, то
они пользовались большой любовью негров. Дютертр,
например, писал, что рабы готовы принять на себя
наказание, предназначенное для их детей. Спали дети в
полотняных гамаках, привязанных над .кроватями
матерей, которые за веревочку качали их. На работе
женщины привязывали грудных детей к спине,уже
ползающих сажали рядом на землю. 3-4-х- летних
87
ооаыжяи дожа под яря смотром о-^ - летней дочери. До
4-5 лет дети бегали голыми, до 9-10 лет - в платье;
подростки носили одинаковую со взрослыми одежду (32)
Моро де Сен-Мери также сообщает о любви негров к
детям. Одним из примеров материнской гордости он
считает то, что женщина часто предпочитала называться
не своим именем, а матерью своего старшего сына,
например, Man-Louis -'мать Луи* (33).
Вместе с тем известно и о большом количестве
вызываемых самими женщинами абортов. Это было
одной из форм протеста против рабства со стороны
рабынь, особенно креолок, с рождения испытавших на
себе всю тяжесть положения рабыни. Уже неоднократно
фигурировавший у нас Фоаш в своих инструкциях
управляющему рекомендует принимать активные меры
для сохранения детей, т.к. 'креолы не только лучше
работают, но и связывают негров в семьи... делают их
более послушными". За выкидыш, например, он велит
наказывать негритянку бичом и железным кольцом,
которое она должна носить на шее до тех пор. пока снова
не забеременеет. Так же наказывается мать, чей ребенок
умирает в первые 9-9 дней после рождения; акушерка,
под чьим надзором был ребенок, подвергается наказанию
бичом. Если же ребенок сохранен в эти сроки, обе
женщины получают вознаграждение: акушерка - деньги, а
родильница - полотно для одежды себе и ребенку (34).
Фоаш рекомендовал поощрять деторождение и таким
способом, как предоставление рабыне, имеющей 4
маленьких детей, одного дня в неделю для работы на
своем участке. Негритянка же. четверо детей которой уже
работают а поле, освобождалась от полевых работ
вообще, я ее участок земли увеличивался вдвое. Однако
такая мать лишалась всех привилегий, если участвовала
ж каком-нибудь заговоре или не извещала хозяина об
известном ей злоумышлении
Как пишет Моро де Сен-Мери, дети рабов и хозяев
росли вместе. Дюкержоли советует приучать детей рабов
приходить в определенный час в 'большой дом" для
получения еды: 'Это само по себе забавно, они к тебе
88
привыкают, а главное - избавляются от пороков своих
родителей* (35).
Сам факт близости черных, белых и 'цветных* детей
имел большое значение для формирования культурного
облика креольского населения, как цветного, так и
белого. Хозяева, чья власть, прямая и личная (в отличие
от официальной власти колонии и метрополии), была
абсолютной, являлись 'референтной группой* для
черного и цветного населения. Отсюда "сознательные, по
словам М.Херсковица, усилия достигнуть уровня тех,
кто воплощает власть, богатство и высокое положение в
обществе" (36). Отсюда и авторитет креолов или по
крайней мере ввезенных в колонию в раннем возрасте, о
чем пишет Моро де Сен-Мери. Именно это заставляло
негров отказываться быть переводчиками для вновь
прибывавших рабов под тем предлогом, что они якобы
забыли свой родной язык. Они не вспоминали о своем
африканском прошлом; "только немолодые новички
рассказывали об Африке белым детям'(37).
3. Самостоятельная экономическая
деятельность рабоя
Говоря о смешанном населении Сан-Доминго, мы
затронули одну из важнейших сфер общественной жизни,
где обнаруживалась взаимная зависимость
противоположных классов общества, сама по себе
расшатывавшая жесткие рамки рабовладельческой
системы. (В самом деле, смешанное население,
потомство хозяев и рабов, превратилось в
экономическую, а затем и в политическую силу,
противопоставившую свои интересы интересам класса
рабовладельцев).
В этой системе, подготавливая ее падение, ао^ *
и области совершенно самостоятельной соци
активности рабов. Важнейшей такой деятельностью было
выращивание продовольственных культур на
выделявшихся рабам участках земли и продажа ими
своей продукции. Распространение такой практики было
89
вызвано несколькими взаимосвязанными причинами. Как
уже указывалось, сахарный тростник вытеснял другие
культуры, в частности, продовольственные для местного
потребления. Плантаторы, которым ордонансы местных
властей неоднократно предписывали часть площади
своих владений выделять под маниок, горох, пататы,
просо и т.п., всячески избегали этого, озабоченные
главным образом увеличением урожая сахарного
тростника и других экспортных культур. В сочетании с
запретом Сан-Доминго торговать с иными странами,
кроме метрополии. и неспособностью последней
полностью удовлетворить спрос это чрезвычайно
затруднило снабжение колонии продовольствием
Особенно страдали рабы, недополучавшие даже тот
скромный рацион, который определил для них Черный
Кодекс. По свидетельству Дютертра (середина XVU в),
"их кормят совершенно ужасно, и если бы у них не было
способов самим себя обеспечивать, они влачили бы
жалкое существование*.
Надо сказать, что рабы всегда участвовали в
обеспечении колонии, т е. себя и отчасти своих хозяев,
продовольствием, но менялись масштаб и форма этого
участия. Дютертр рассказывает, что рабы выращивали
для своего потребления и продажи домашнюю птицу,
свиней, тягловый скот. Негры продавали кур капитанам
французских кораблей, которые расплачивались за них
алкогольными напитками, бельем и т.п. Поэтому, считал
он. те. кто был бережлив, могли хорошо кормить и
обеспечивать себя. Лаба (начало XVtttB.) также пишет о
том. что рабы растили вместе с хозяйскими и
собственных свиней, которых для продажи должны были
сначала предложить хозяину Сами негры ели птицу
только в случае болезни, а свиней закалывали для
праздника; остальных продавали, покупая рыбу и
солонину. (Рабы прибегали и к такому способу получения
мяса, как сознательное умерщвление хозяйского скота.
Для пресечения этого был издан специальный указ
топить павших животных в море)
90
Кроме того, с самого начала рабам разрешалось
рядом со своими хижинами устраивать огороды, где они
выращивали травы и овощи в дополнение к еженедельно
выдававшейся хозяевами пище. Работали рабы,
преимущественно женщины. на огородах вторую
половину дня по субботам: мужчинам же разрешалось на
зто время наниматься к кому-либо из соседних
плантаторов на работу за еду и небольшую плату (38).
Постепенно суббота становилась днем, которым
полностью отдавался работе на огородах.
Все более заметные затруднения с доставкой
продовольствия из Франции (войны, увеличение
населения метрополии и т.д.) вынуждали плантаторов
делать то, чего они избегали прежде: выделять участки
плантаций, надсмотрщиков и специальный день недели и
заставлять рабов выращивать продовольственные
культуры. Такая система, однако, все меньше устраивала
плантаторов, и наряду с ней распространялся обычай
предоставлять неграм индивидуальные участки земли,
разрешать им определенное время работать на них и
самостоятельно распоряжаться урожаем. Это снимало с
хозяев ответственность за питание рабов, экономило
средства на покупке импортного продовольствия.
Особенно удобно было действовать так, когда обычные
трудности усугублялись стихийными бедствиями.
Знакомый нам Лори в 1776 г. получил одобрение своих
родителей, живших во Франции, за то, что во время
засухи давал своим неграм несколько дней в неделю для
работы на своих огородах. "С приходом же дождей
следует, по мере надобности, давать неграм один, а
может быть и два дня для обработки своих огородов"
(39). Во время трудного 1786 г. с засухой, ураганом и
голодом в Западной и Южной провинциях плантаторы
вынуждены были предоставить рабам почти полную
свободу для добывания пищи, и те охотились, ловили
рыбу и даже воровали все, что могли.
К концу колониального периода тенденция
увеличивать масштабы самообеспечения плантаций
продовольствием выразилась в том, например, что
91
некоторые хозяева вообще предоставили рабам самим
обеспечивать себя провизией. Например, известный уже
нам Молеврье после 1786 г. перестал выдавать рабам-
креолам и давно живущим в колонии положенный рацион,
т.к. на своих участках они сами производили все
необходимое. По журналу работ за 1791 г. Г.Дебьен
установил, что рабам разрешалось уделять своим
огородам довольно значительное время. У других
плантаторов заметно уменьшились расходы на
продовольствие для рабов. На некоторых плантациях
рабы изготавливали колбасу из мяса выращенных ими
свиней. От хозяев же они получали только фрукты, и то
не регулярно и в небольшом количестве.
Вначале рабам часто меняли участки, чтобы у них не
возникало иллюзии владения землей, постепенно это
делалось все реже. Земля обычно давалась на окраинах
плантаций, 1 карро (местная единица измерения
площади, равная примерно 1.2 га) доставался 8 -16
неграм. На таких клочках рабы выращивали зерновые и
овощи, достаточные не только для их пропитания, но и
для продажи на многочисленных базарах
Хотя Черный Кодекс ограничивал, торговую
деятельность рабов, позволяя ее только тем. кто имел
специальное разрешение хозяев в виде 'билета* (при
этом торговать сахаром рабам вообще запрещалось): но
и ко времени его принятия. и а дальнейшем
функционировала целая сеть рынков, на которых
колонисты, не интересуясь 'билетами*, приобретали у
рабов продовольственные товары, скот и ремесленные
изделия. Моро де Сен-Мери описывает виденный им
негритянский рынок в Кап-Франсэ, где в базарные дни
торговало до 15 тысяч рабов (40) Рабы торговали и
непосредственно со своими хозяевами. Так. у известного
нам Молеврье е начале 1790-х гг. треть всех мулов,
использовавшихся на плантации, была приобретена им у
собственных рабов (41). О размахе и значении
производственной и торговой деятельности рабов
косвенно свидетельствуют встречающиеся в документах
жалобы, что из-за перебоев на рынках рабов семьи
92
плантаторов временами испытывали недостаток яиц.
птицы, овощей, а иногда были не в состоянии соблюдать
пост, как положено, и поневоле ели мясо в дни,
запрещенные церковью (42).
Кроме узаконенной, постоянно шла нелегальная
торговля краденными товарами. Вот как описывает
королевский прокурор операции "черного" рынка еще а
XVM в.: "...Некоторые покупают у рабов индиго, лошадей,
одежду и другие вещи, не давая себе труда узнать, где
они могли это взять. Рабы сговариваются с домашними
слугами, которые помогают им красть индиго из сушилок,
лошадей с пастбищ, проникать на склады, и передают
краденое из рук в руки, с плантации на плантацию.
Наконец они продают вещи каким-то злонамеренным
личностям, которые перепродают краденое торговцам
или обменивают на другие товары* (43).
Итак, мы видим, что рабы принимали активное
участие в экономической жизни колонии, особенно в
конце колониального периода, когда им в большой мере
была предоставлена забота о собственном пропитании.
По мнению некоторых ученых, они практически
контролировали внутренний рынок (44), что, несомненно,
имело и огромные социальные последствия. Прежде
всего, это значительно расширяло социальный опыт
рабов (тем самым и ослабляя социальную изоляцию,
способствуя взаимопроникновению культурной
информации). Кроме того, некоторым рабам удавалось
накопить суммы, достаточные для выкупа на свободу, и
таким образом пополнять ряды свободного черного
населения колонии.
Наконец, участие в торговле влекло за собой
передвижение по территории страны и общение рабов с
разных плантаций.
4. Межплантационные
контакты рабов.
Вопрос о том, как осуществлялись
"межплантационные" связи рабов, представляется
93
заслуживающим серьезного внимания. Тем более, что в
литературе бытует мнение об изолированности
плантаций друг от друга из-за условий местности и из-за
особенностей экономической системы, при которой
плантаторы сносились непосредственно с экпортерами
продукции, сосредоточенными в портовых городах, а не
между собой.
Однако то, что в колонии сложились общий язык и
единый для обширных районов быт. равно как и то
обстоятельство, что руководителям крупных восстаний
удавалось организовывать рабов для совместных
действий, свидетельствует о наличии связей между
населением разных плантаций и местностей, благодаря
которым шло формирование единообразных в своей
основе культуры и быта. К тому же колония - это не
только плантации, но и города - торговые центры, пункты
интенсивного общения и пересечения путей миграций
населения. Кроме того, грамотные негры (домашние
слуги) могли читать прессу Сан-Доминго, получая таким
образом местную (и международную) информацию. Мы
видим. следовательно, что хотя примеры
непосредственных контактов, приведенные в источниках,
и не показывают, что связи между плантациями были
очень обширными и насыщенными, но они явным образом
опровергают мнение о полной замкнутости жизни
поместий.
Код Нуар 1665 г. запрещал рабам разных плантаций
собираться вместе по какому бы то ни было поводу,
особенно вдали от плантаций и на больших дорогах, -
следовательно, это все же происходило, даже в начале
колониального периода.
Четырехтомная история французских колоний Ж -
Б.Дютертра сообщает о том, что негры соседних
плантаций едва ли не каждое воскресенье встречались
для совместных танцев. Дютертр пишет и о визитах
негров к своим знакомым на других плантациях.
Особенно много гостей приходило на крещение ребенка:
"по этому поводу они приглашали всех негров своей
нации* (45). По-аидимому, речь идет опять-таки о
94
знакомых с соседних плантаций - выходцах из одних и
тех же районов Африки. Тот же автор пишет, что иногда
рабы женились на рабынях с других плантаций - еще
одно красноречивое свидетельство тесного общения
рабов.
Упоминает о посещениях неграми своих
возлюбленных вдали от дома и Моро де Сен-Мери. А
плантатор Фоаш (конец колониального периода) в
инструкциях своему управляющему велит ему запрещать
неграм ночевать вне плантации, а также арестовывать
чужих негров и наказывать тех, у кого их застали.
Следует. однако, разрешать неграм-старожилам
принимать у себя своих знакомых при наличии у тех
"билета" от хозяина с указанием срока возвращения (46).
Такие же "билеты" получали и те рабы, которых
хозяева отправляли куда-либо с поручениями на разные
сроки, от нескольких дней до месяца. Не желавшие
возвращаться подделывали билеты, обеспечивая себе
фактическую свободу. Практиковался также и оброк -
посылка рабов на заработки, и тогда негр сам нанимался
где-либо на работу и в определенные сроки приносил
хозяину деньги. Это позволяло оброчному рабу
передвигаться по стране и участвовать в жизни других
коллективов, помимо своего собственного.
С плантации на плантацию мигрировали и бригады
ремесленников, выполнявших плотницкие, кровельные и
другие работы. Такие отряды состояли из "бригадира",
возможно, бывшего сервента, чаще всего белого, и 1- 2
его помощников, негров или мулатов, которых он обучал
ремеслу. Бригаду нанимали либо для какой-нибудь одной
работы, на несколько дней, либо на длительный срок,
например, на год, после чего ремесленники вновь
перебирались в другое место (47).
5. Борьба рабов
за свободу и развитие
их социально-расового сознания
Необходимо уделить внимание и такой важной
стороне жизни колониального общества, как борьба
95
рабов за свободу. Не будем останавливаться на тяжести
положения рабов - литература о рабстве негров
изобилует подробностями. Изнурительный труд иногда по
16-20 час. в сутки, под ударами бича, недостаточное
питание, безжалостные наказания, нередко калечившие
рабов, делали для многих их унизительное положение
невыносимым и толкали на борьбу, принимавшую
различные формы. Об одной из них, отказе от
деторождения, мы уже говорили. Кроме того, рабы
калечили себя, кончали с собой, отравляли друг друга,
шли на убийства ненавистных белых. наконец,
поднимали восстания.
Моро де Сен-Мери рассказывал о рабе Жане-Батисте
с плантации Глеро, который "от отвращения к работе"
решил отрубить себе правую руку. Для этого он
несколько месяцев тренировался разрубать серпом
полено левой рукой. Когда, наконец, он стал исполнять
свой замысел, то отрубил себе правую руку только с
четвертого удара (48).
Когда одному из пойманных беглых рабов, который
сломал себе ногу при попытке освободить ее из колодки
(наказание за побеги), сделали деревянный протез, он
покончил с собой, чтобы только не "быть* полезным"
хозяину (49).
Схлонностью к самоубийствам известны были
африканцы племени ибо. По из верованиям,
существование индивида состояло из сменяющих друг
друга периодов на этом свете и в мире духов, и смерть
была порогом очередной фазы, подобно тому как
рождение открывало собой предыдущую (50). Анонимный
автор "Описания острова Санкт Доминго..." так пишет об
этом: "Многие из новопривезенных негров сами себя
жизни лишают, по большей части для того только, чтоб
тем сделать досаду хозяевам своим, веря, что по смерти
возвратятся в отчизну*. И еще: "Один англичанин с
острова Св.Христофора, проведав, что все его негры
сговорились бежать в лес и там повеситься, пошел с
ними и сказал, что в Африке заведет сахарный завод и
будет морить их работой" (51). Веря, что их души после
96
смерти вернутся на родину, ибо часто решались на
коллективное самоубийство. Чтобы его предотвратить,
первому повесившемуся хозяин приказывал отрубить
голову или нос и уши и угрожал проделать это с
остальными Такими обезображенными ибо считали
невозможным предстать перед соотечественниками и
отказывались от своего плана (52)
Еще один распространенный способ самоубийства -
удушение собственным языком. Чтобы спасти такого
человека, ему обжигали огнем ноги: он кричал от боли,
освобождая таким образом горло
Другой формой протеста рабов стали отравления
Негры были знатоками растений, в том числе ядовитых,
но пользовались этими знаниями своеобразно: они редко
отравляли ^своих белых хозяев и членов их семей, а
предпочитали подрывать их материальное положение,
убивая своих собраТьеа-рабоа и скот 'Когда они хотят
отомстить хозяевам. - писал плантатор. - то отравляют
других рабов, коров, лошадей и мулов, необходимых в
работе хозяйства плантации Эти несчастные, чтобы не
вызывать подозрения, начинают преступление со своей
собственной семьи, губя жену и детей* (53).
В 1746 г губернатор Сан-Доминго сообщал, что с
1739 г он потерял 150 рабов, из которых 100 стали
жертвой отравления Путешественник барон де Вимпфен
рассказывал в 1790 г о плантаторе, лишившемся 37 из
40 рабов в тот самый день, когда он собирался
отправиться во Францию, чтобы жить там на доходы от
своих владений (54)
Своеобразной формой самозащиты и протеста было и
то. что многие негры, скрывая свой истинный характер и
умственные способности, сознательно подстраивались
под стереотипные представления хозяев о себе и даже
сами создавали эти представления. Авторы многих
описаний Сан-Доминго рисуют негров как "пцкорных,
ленивых, лживых и склонных к воровству* (Моро де Сен-
Мери). Разумеется рабство формировало и такие черты
личности, но чаще всего это было внешнее поведение,
предназначенное для глаз хозяев, которые по нему
97
составляли такие, например, мнения о неграх: 'Душа
негра, особенно недавно прибывшего из Африки, открыта
только органу слуха, она оживляется лишь при шумных
звуках барабана или от громкого голоса; у него нет
физиономии, черты его невыразительны, в глазах нет
живости, и лицо представляет собой образ тупости: он
действует, но не размышляет; он мало говорит, но часто
поет; никогда глубокое чувство печали или радости не
заставляет его плакать... он страстно любит только
танцы и абсолютно ненавидит работу" (55).
Миссионер Шарльвуа о неграх пишет: "Что касается
ума. то они наделены им в очень ограниченной степени...
Есть такие, кто не может научиться считать больше трех
и выучить молитву.. Они машины, чьи пружины надо
заводить каждый раз, когда хочешь привести их в
движение". Поэтому он не согласен с теми, кто считает,
что негры "ловки и проницательны и часто обводят
хозяев вокруг пальца*. Правда, он противоречит себе,
когда пишет: "Нет ничего забавнее, чем наблюдать за
ними, когда хочешь выведать у них какой-нибудь секрет.
Они так натурально изображают удивление, что
требуется большой опыт, чтобы не посчитать это
искренностью" (56). Дютертр рассказывает об этом же:
"Когда их уличат в краже, они изображают на лице
удивленную и страдающую невинность. Если же их
допрашивает человек, знакомый с их повадками, они
прибегают к излюбленному оправданию - говорят, что их
бес попутал".
Все это было не чем иным как маской,
подтверждением стереотипа, сложившегося у хозяев и,
по-видимому, облегчавшего общение рабов с хозяевами.
Одним из распространенных способов реакции рабов
на свое положение были побеги с плантаций - маронаж,
который рабовладельцы считали неизбежным злом во
всех колониях. Длительность отсутствия раба была
различной: от 2-3 дней с намерением вернуться до
окончательного побега. Существовали даже обозначения:
"малый, или легкий маронаж* и "большой маронаж*.
Очень часто рабы не убегали далеко, а скрывались а
98
домах родственников или знакомых на соседних
плантациях. Они выменивали пойманную рыбу, дичь или
краденые вещи на маниок, горох и овощи и таким
образом существовали до того времени, пока их не
вылавливали или они не возвращались, иногда прося за
себя походатайствовать перед хозяином священника или
соседа-плантатора. который либо писал записку, либо
сам сопровождал возвращавшегося раба. Колонисты
обычно оказывали друг другу такие услуги.
Некоторые из рабов были очень упорны и бежали по
многу раз. несмотря на принимаемые хозяевами меры.
Так, управляющий ппантаторши Гальбо писал ей в 1768
г в Нант о негритянке, которую уже неоднократно повили
и возвращали и которая была посажены на цепь: * Видя,
что она чуть не умирает, я инсценировал просьбу рабов о
ее прощении. По просьбе нескольких человек, с
которыми я договорился, я приказал снять с нее цепь
после того, как на ее глазах была выкопана ее
собственная могила и она сама даже вынула несколько
лопат земли . Несмотря на этот спектакль, она опять
сбежала, украв одежду двух негров, хотя с нее не
требовалось почти никакой работы и с ней обращались,
как со свободной женщиной... Я был вынужден посадить
ее на цепь у мельницы" (57).
По бумагам плантации Ла Бар, изученным
Г.Дебьеном, мы видим, например, что 23-летний раб
хауса Жоликер с сентября 1766 г. по 15 июня 1788 г.
убегал 4 раза (56)
Чаще всего убегали и легко попадались вновь
прибывшие негры, не знавшие ни языка, ни обычаев, ни
местности Лучше удавались побеги рабам-креолам,
особенно жившим в городах в качестве домашних слуг,
помощников ремесленников или наемных рабочих. Эти
рабы пользовались большой свободой передвижения,
они могли перебраться в другой город или порт и,
выдавая себя за вольноотпущенников, жить тем же
трудом, которому были обучены.
Среди причин побегов была угроза продажи,
перехода к другому хозяину, на другое место. Один
99
плантатор рассказывает в письме (1763г.), что как только
негры узнали о его намерении их продать, они все, стар и
млад, скрылись в лесу. Хозяину они дали знать, что
согласятся на переход в другие руки, только если будут
проданы вместе с землей (59).
Закон (статья XXX Черного Кодекса) предусматривал
суровые наказания рабов за побеги: отсутствие в течение
1 месяца должно было караться отрезанием ушей и
клеймом на плече, повторный побег - перерезанием
сухожилий под коленками и клеймом на втором плече, за
третий побег полагалась смерть. Но на практике сильно
наказывали только отсутствовавших больше года или
"рецидивистов*; кроме того, учитывали, сколько времени
прожил раб в колонии: недавно прибывшие получали
лишь несколько ударов бичом.
За повторные побеги ноги раба на несколько дней
зажимали в колодки - между планками, прикрепленными к
доскам, на которых раб спал в плантационной
"больнице*, выполнявшей роль тюрьмы. Были и другие
приспособления для наказания: цепь, сковывавшая ноги
провинившегося, железный ошейник с 34 шипами. В
последнее десятилетие XV1H в. в Сан-Доминго появилось
новое изобретение для наказания беглецов - круглое
железное приспособление весом 3-4 кг. заклепываемое
прямо на ноге. Но и с ним рабы ухитрялись бежать.
Что касается поимки беглых рабов, то нередко ее
осуществляли те, чьи поля и огороды подвергались
разорению со стороны беглецов Как правило, это были
свободные негры и мулаты, но иногда беглых
разыскивали товарищи по плантации, если бежавшие
воровали имущество и еду других негров. Уже
цитировавшийся управляющий писал 6 декабря 1769 г.
хозяйке, что "все рабы отправились на поимку (двух
беглецов, одного новенького, другого старожила)... бед
моей просьбы и потребовали, чтобы старого рабе
хорошенько наказали* (60).
Рабы знали, что за возвращение хозяевам беглецов
их жДет награда: поймавшего особо опасного мароне
могли наградить даже освобождением от рабства, хотя
100
корона не поощряла такую практику, т к. рабы для
получения свободы оставляли работу на полях,
объединялись под этим предлогом в группы и
вооружались. Однако, когда беглецы не наносили
плантационным рабам никакого ущерба, эти последние
могли и содействовать им, например, прятать у себя,
хотя за укрывательство полагалась порка. Свободный
негр, прятавший раба, обязан был заплатить хозяину за
все то время, пока раб находился у него. Если денег не
было, такого негра могли вновь продать в рабство
Основной силой в поимке беглых рабов были, однако,
специальные формирования: конная милиция, созданная
в 1717 г., и организованная в 1742 г. "Рота свободных
негров". Этим силам не раз приходилось участвовать в
настоящих экспедициях против беглых рабов - не только
отдельных, но и целых общин маронов, насчитывавших
десятки и сотни людей, живших в изоляции от остального
общества, обрабатывавших землю, строивших дома и
оборонявшихся от нападений карателей.
Моро де Сен-Мери рассказывает об общине маронов,
более 85 лет просуществовавшей в горах Баоруко на
границе с СантоДоминго (испанской колонией на острове
Эспаньола). В этой общине были 65-летние старики,
которые родились и прожили всю жизнь в лесах. В свои
ряды мароны принимали негров только после тщательной
проверки, подозреваемых в шпионаже карали смертью.
Они охраняли свою территорию, выставляя часовых с
собаками, которых им поставляли испанцы. Испанцы же,
с которыми торговали мароны, покупали для них у
французов даже оружие и боеприпасы.
Против этой общины на протяжении всего ее
существования предпринимались карательные
экспедиции (не только для того, чтобы пресечь ее
независимое существование, но и из-за опустошений,
совершавшихся маронами во всей округе). С 1702 по
1761 гг. они организовывались восемь раз. В 1776 г. даже
был предпринят совместный поход французского и
испанского отрядов. также оказавшийся
безрезультатным. Наконец. в 1784 г. общине
101
(насчитывавшей 137 человек) предложили свободу с
условием переселения в другое место и участия а
преследовании беглых рабов. И община взяла на себя
эту роль, согласившись ловить и выдавать беглых рабов
за 50 экю за каждого (61).
Во время революционной войны мароны также не
встали на сторону восставших рабов, а оказывали
содействие английским и испанским интервентам,
сопротивляясь действиям Туссена Лувертюра. Они
приветствовали армию генерала Леклерка и вместе со
свободными неграми 'старого режима" стали верными
союзниками французов. По-видимому, это было
следствием разного социального положения рабов и
маронов: добившись освобождения, последние не
осознали необходимости борьбы за уничтожение рабства
как института.
Как пишет видный . советский исследователь
А.Д.Дридзо о марунах Ямайки, 'представить себе
общество, где рабства нет вообще, они не могли...
Ощущения общности интересов со всеми рабами у
марунов не было" (62).
Эти слова в еще большей мере относятся к маронам
Сан-Доминго, движение которых не приобрело такого
характера, как на Ямайке. Если там мароны вели
вооруженную борьбу с плантаторами, то в Сан-Доминго
маронаж - это все-таки главным образом побеги с
плантаций. Однако и такое противопоставление себя
рабству имело большое 'идеологизирующее* значение
для остальных, служило примером и ослабляло систему
рабовладения.
Но наиболее сильной формой протеста и борьбы
рабов были восстания, происходившие на протяжении
всей истории колонии. Уже в 1679 г. негритянский лидер
Падре Жан задумал "истребить всех французов", для
чего вместе с соратниками построил укрепленный лагерь
в горах и был побежден только в результате настоящей
карательной экспедиции. В 1691 г. два негра были
пойманы и казнены за то, что собирались "уничтожить
всех белых в районе Пор-де-Пэ, вплоть до женщин и
102
грудных детей*. Подобный же заговор пытались
осуществить негры города Ле Кап в 1704 г.
Около 1750 г. в среде рабов появилась по-
настоящему влиятельная личность - религиозный лидер
по имени Макандаль. Шесть лет он укреплял свою
духовную власть над неграми, объявив себя Черным
Мессией, призванным изгнать белых с острова. Он
изготавливал и продавал фетиши, называвшиеся
макандалями и представлявшие собой узелки с
упакованными в них душистыми травами, маленькими
распятиями, флаконом со святой водой и порцией яда.
Яд должен был стать основным оружием рабов.
Макандаль организовал целую сеть заговорщиков,
которые в назначенный день должны были отравить всю
воду и таким образом умертвить белых в Ле Капе,
столице Северной провинции. Затем он намеревался
поднять на открытую борьбу негров центральной части
Сан-Доминго и победить французов.
Авторитет Макандаля был огромен, негры считали его
божеством Заговор был раскрыт накануне начала
действий. Макандаля публично сожгли, но влияние его
имени сохранилось надолго. Панический страх перед
отравлениями охватил всех белых колонии. Рабы,
подозреваемые в замышлении отравления, подвергались
пыткам и даже сжигались заживо. Метрополия пыталась
остановить эти ужасы и наказывать хозяев, но ее усилия
разбивались о солидарность напуганных плантаторов.
Наконец, в 1791 г. началось последнее, всеобщее
восстание рабов против своих угнетателей.
Итак, в колониальном обществе Сан-Доминго,
основанном европейцами в целях высокоприбыльного
производства сахарного тростника, ключевым фактором
экономики являлась многочисленная рабочая сила в лице
негров-африканцев, эксплуатировавшихся на плантациях
в качестве рабов На первом этапе колониального
периода, до начала интенсивного развития производства
сахарного тростника роль регулятора отношений рабов и
103
рабовладельцев выполнял Черный Кодекс 1685 г,
содержавший, помимо установки на христианизацию
рабов, и такие положения, как неограниченное право
рабовладельцев отпускать рабов на свободу, признание
за вольноотпущенниками всех прав свободных граждан, а
также статьи, охранявшие жизнь и здоровье рабов.
По мере же развития плантационного хозяйства,
стабилизации общественной жизни в колониях, с одной
стороны; по мере адаптации самих рабов к новым
условиям, с другой; наконец, по мере распространения
расистского взгляда на чернокожих охранительное
содержание законов все больше *выветривалось", в
реальной практике уступая место стремлению к
повышению прибыли за счет интенсификации труда и
увеличения численности рабов. Положение последних
соответственно ухудшалось, что нетрудно увидеть в
контролируемых белыми сферах общественной практики:
труде рабов, их религиозном просвещении, освобождении
от рабства. В ответ на протесты рабов ужесточались
наказания.
Однако в экономике Сан-Доминго рабы играли все
более важную роль, которая не ограничивалась рабским
трудом ради процветания метрополии. На французских
Антилах условия колониального режима были таковы, что
они сами порождали противоречия в системе рабства,
пробивали в ней брешь. Одним из важнейших факторов,
подрывавших устои рабовладения. была
самостоятельная деятельность рабов, связанная с
производством и продажей продовольственной
продукции. С получением от хозяев разрешения
пользоваться земельными участками для выращивания
продовольствия рабы не только перестали зависеть от
хозяев в своем пропитании, но начали производить
немалую долю продовольствия для самих
рабовладельцев, причем доля эта, по обычаю, не
отнималась у рабов, а покупалась. Имея деньги, рабы, в
свою очередь, торговали и друг с другом, и со свободным
населением, в том числе со своими хозяевами. Такое
участие в экономической жизни отчасти выводило рабов
104
из рамок их социального статуса, давало им некоторую
степень независимости. способствуя приобретению
социального опыта, появлению у рабов крестьянского
самосознания, что помогало в конечном счете осознанию
ими необходимости и возможности борьбы за свободу,
готовило к самостоятельному существованию после
завоевания независимости. Необходимо здесь же
подчеркнуть, что освободительные тенденции зрели в
среде рабов на протяжении всей колониальной истории,
принимая формы заговоров и восстаний против
рабовладельцев, организации общин беглых рабов.
По мере развития плантационного хозяйства
трансформировалась внутренняя структура класса рабов.
Труд на плантациях включал не только выращивание и
уборку сахарного тростника, но и его переработку и
транспортировку, что в свою очередь требовало развития
ремесел и транспортных средств, как связанных с
производством, так и необходимых для оборудования
плантаций. Это предполагало специализацию труда,
ставшую основой внутриклассовой стратификации
(полевые работы, ремесленники, домашние слуги).
Укрепляли социальное единство рабов и
складывавшиеся у них родственные связи, поскольку
рабы заключали официальные и фактические браки,
создавали семьи, возникало и ритуальное родство.
Таким образом, в колониальный период в Сан-
Доминго сложилась социально-расовая общность негров-
рабов со своей внутренней структурой, со своим
определенным местом в социальной структуре
колониального общества, со своей ролью в экономике. С
принадлежностью к определенному классу было связано
значительное единство образа жизни и интересов рабов,
способствовавшее выработке ими общей ценностно¬
нормативной системы и форм культуры, их 'этнизации*.
Негры-рабы стали крупнейшим из двух компонентов,
составивших ядро гаитийского этноса. Вторым, как уже
говорилось, были свободные мулаты.
105
1. Code Noir, art. )-V)H. - Peytraud L. L'esciavage aux
Antiites franpaises avant 1789. Parts, 1887.
2. Debien G. Ptantations et esctaves h Saint -
Domingue. Dakar, 1962. P. 18-19.
3. Debien G. Piantations et esctaves..., P. 44-45.
4. ibid., P. 46.
5. Debien G. Etudes Antiiiaises (18-e s ). Paris. 1956.
P.46.
6. Debien G. Ptantations et esctaves..., P. 50.
7. ibid , P. 132.
8. Debien G. Etudes Antiiiaises, P 108.
9. Ducoeurjoiy S.J. Manuei des habitants de Saint-
Domingue, contenant un precis de t'histoire de cette He,
depuis sa dёcouyerte: ia description topographique et
statistique des parties franpaise et espagnoie. T. 1-2. Parts.
1802. T. 1,P. 47.
10. Debien G. Etudes Antiiiaises..., P. 108.
11. Debien G. Piantations et esciaves..., P. 153.
12. Moreau de Saint-Мёгу M.L.E. Description
topographique, physique, civiie et potitique de ia partie
franpaise de ilie de Saint-Domingue. T. 1-3. Paris, 1958
[1791). T. 1, P. 44.
13. Moreau de Saint-Мёгу M.L.E. Description..!.1, P.85.
14. Debien G. Piantations et esciaves..., P. 107.
15 Debien G. Piantations et esctaves..., P. 120-121.
16. DuTertre J.-B. Histoire дёпёга)е des Antiiies
habit6es par tes Franpois. T.1-4. Paris, 1667-167! T. 2, P.
482483.
17. Labat J.-B. Nouveau voyage aux isies de )'Am4rique.
T.16. Paris, 1931 [1722). T. 2. P. 56.
18. Debien G. Ёtudes Antiiiaises... P. 113.
19. Ducoeurjoiy S.J. Manuei des habitants..., T. 1, P.33.
20. Moreau de Saint-Mery M.L.E. Description... T. 1,
P.6!
2! Labat J.-B. Nouveau voyage..., T. 2, P. 63.
22. Moreau de Saint-Mery M.L.E. Description... T. 1,
P.62.
23. Labat J.-B. Nouveau voyage..., T. 2, P. 54-55.
106
24. Debien G. Ptantations at esctaves..., Pi
25. Debien G. Etudes Antittaises..., P. 105.
26. Moreau de Satnt-Mery M L. E. Description... T. 1. P.
69.
27. DuTertre J.-B. Histoire дёпёга)е... T. 2, P. 471-472,
490-493.
28. Debien G. Piantation et esctaves... P. 129.
29. Debien G. Etudes Antittaises... P. 62.
30. Moreau de Saint-Мёгу M.L.E. Description...!. 1,
P.57.
31. Patterson O. Sociotogy of stavery. An anatysis of the
origin, devetopment and structure of Negro stave society in
Jamaica. Lnd., 1967. P. 165.
32. DuTertre J.-B. Histoire дёпёга)е... T. 2. P. 472-476.
33. Moreau de Saint-Мёгу M.L.E. Decriptton..., T. 1, P.
61.
34. Debten G. Ptantations et esctaves. .. P. 129-130.
35. Ducoeurjoty S.J. Manuet des habitants..., T. 1, P.
52.
36. Herskovtts M. The New Wortd Negro. Btoomtngton
and London, 1966, P. 102.
37 Moreau de Satnt-Mery M.L.E. Description... T. 1, P.
58.
38. DuTertre J.-B Histoire дёпёга)е... T. 2, P. 484.
39. Debten G. La question des vtvres pour tes esctaves
des Anttttes Franyaises aux XVH et XVttt st6ctes. "Anuarto",
T. Vii-Vttt, 1970-1971. P. 166.
40. Moreau de Saint-Мёгу M.L.E. Description...,!. 1,
P 433437.
41. Debien G Etudes Antittaises... P. 130.
42. Hatt G.M. Sociat controt tn stave ptantatton
soctettes: a comparison of Safnt-Domihgue and Cuba.
Batttmore. 1971. P. 68.
43. Hatt G M. Soctat controt... P. 67.
44. ibid., P. 68.
45. DuTertre J -B. Htstotre generate..., T. 2, P. 490.
46. Debten G Ptantations et esctaves..., P. 129.
47. Debien G Etudes Antittaises... P. 45.
107
48. Moreau de Saint-Mery M.L.E. Description..., T. 1,
P.78
49. Debien G. Le marronage aux Antiiies Francises au
18- e s. "CaribbeanStudies*. 1966, 6 (3). P. 121.
50. Noon J.A. A pretiminary examination of the death
concept of the tbo. "American Anthropoiogist", 1942. v. 44,
N 1. P. 639.
51. Описание острова Санкт-Доминго с показаниями
прежде бывших на оном коренных диких жителей, их
нравов, обычаев и одежд, такоже поселившихся на сем
острове европейцев, начатия сего селения и разных с
оным приключившихся перемен, о состоянии сахарных и
проч. тамошних заводов и торговли, о произрастаниях, о
покупке и содержании невольников и всех прочих
достопримечательностях. собранное для лучшего
изъяснения недавно случившихся на острове
происшествий. М.. 1793. С. 102-103.
52. Moreau de Satnt-Мёгу M.L.E. Description...,!. 1,
P.51.
53. Oucoeurjoty S.J. Manuei des habitants..., T. 1, P.
29-30.
54. Wimpfen Baron de. A voyage to Saint-Domingue in
the years 1768, 1789 and 1790. Lnd., 1817. P. 44.
55. Ducoeurjot/ S.J. Manue) des Habitants..., T. 1, P.
19- 20.
56. Charievoix P. F.X. Histoire de t'iste Espagno) ou
S.Domingue. T. 1-2. Paris, 1730. T. 2, P. 500.
57. Debien G. Le marronage aux AntiHes Fran?aises...
P. 121.
58. Debien G. Ptantation et esciaves..., P. 124.
59. Debien G. Le marronage aux Antiiies Franqaises...
P. 133.
60. Moreau de Saint-Mery M.L.E. Description... T. 1,
P.240.
61. Debbash Y. Le Manuet. Further notes. Maroon
societies. Rebei stave communities in the Americas. Ed
R.Price. N. Y., 1973. P. 148.
62. Дридзо А. Д. Ямайские маруны. Историко¬
этнографический очерк. М., 1971. С. 101.
108
ГЛАВАМ!
РАЗВИТИЕ ОСНОВНЫХ КОМПОНЕНТОВ
ДУХОВНОЙ КУЛЬТУРЫ и
ЭТНИЧЕСКОГО САМОСОЗНАНИЯ
В этногенезе культурный аспект занимает ведущее
место, т.к. именно культура является главным носителем
этнической специфики, в ней сосредоточены основные
отличительные особенности народов-этносов, и
формирование культуры какой-либо социальной
общности в определенных условиях означает
формирование этноса.
В предыдущих главах было показано, как
складывалось негритянское население Сан-Доминго, как
негры-рабы заняли свое место в социальной структуре
общества, приобрели важную экономическую роль. Все
это было и условием, и предпосылкой развития в их
среде их собственной культуры, многие элементы
которой стали общими для всего населения колонии.
Важнейшей особенностью этой культуры стал ее
"гибридный*. смешанный характер. обусловленный
взаимодействием европейских и африканских элементов.
1. Гаитийский креоль
По мнению некоторых историков и языковедов,
гибридные языки общения черных рабов и европейцев
начали складываться еще в Африке, в поселках и
факториях европейских торговых колоний. При тех
масштабах, какие приняла атлантическая работорговля,
109
особенно в XVHt в., в невольничьих "депо", на
работорговых кораблях во время двухмесячного
"среднего перехода* рабы делали первые шаги в
освоении языка хозяев. Многие африканцы вообще знали
не один свой язык и уже выработали приемы овладения
вторые, третьим языком (1), что, по-видимому, было
необходимо в Африке для общения разноязычных
народов между собой. Хотя языков в Западной Африке, в
районах европейской работорговли, насчитывалось
несколько сотен ( 264 суданских, 182 банту, 47 хамитских
(2) ). многие из них были структурно и лексически близки,
а некоторые имели, вероятно, большие ареалы. В
дальнейшем, в Америке, это структурное сходство
оказало свое влияние при переосмыслении европейских
языковых конструкций и создании креольских.
Можно представить себе, как начиналось усвоение
французских слов еще а Африке или на невольничьих
Кораблях, а затем в колонии: например, с усвоения
инфинитивов или повелительного наклонения глаголов,
названий частей тела, одежды, лексики, относящейся к
работе, быту. Затем началось формирование тех
Лексических слоев, которые обслуживали "личную* жизнь
коллективов рабов, куда европейцы не допускались: из
фонда африканских языков отбиралась и закреплялась
лексика, связанная со сферой религии, магии - те слова,
которые, по выражению мартиникской исследовательни¬
цы Э.Журден, "никто не мог перевести рабам на
французский язык* (3). Принятие в основном
французского словаря объяснялось, с одной стороны,
пестротой этнического состава рабов на плантациях, а с
другой - политическим и культурным доминированием
французов.
Торговые и иные отношения с другими европейскими
странами обусловили принятие креольским словарем
ряда слов из соответствующих языков. В словарь креоля
вошел и ряд индейских слое, благодаря контактам с
остатками индейского населения.
Что касается морфологии, грамматики, синтаксиса,
те. всего того, что дает языку его внутреннюю
110
организованность, то их формирование было значительно
более сложным процессом. с одной стороны,
интегрирующим влияние африканских языков и
французского (который также был представлен не одним
диалектом), а с другой - уводящим от источника к
созданию уникальных структур и элементов, не
свойственных ни одному из языков-источников.
Имея в виду вышесказанное, попробуем рассмотреть
несколько отрывков, приведенных а источниках и
литературе по колониальному периоду.
В 165§ г. миссионер Шевийяр сделал следующее
замечание: "Негры речисты и умны; внимательные
наблюдатели, они быстро усваивают язык европейцев,
язык, специально искаженный для облегчения его
понимания*. Он приводит пример речи священника,
обращенной к рабу: "Toy scavoir qu'ii у a un Dieu: Luy
grand Capitou, iuy scavoir tout faire sans autre i'aider. Luy
donner a tout patates, iuy muche manigat pour tout faire,
non point comme iuy. Vouioir faire maison. non faire comme
homme. car toy aiier chercher hache pour bois. puis couper
roseau. prendre mahoc et Manes et ainsi pequins faire case.
Or Dieu mouche manigat. iuy dit en son esprit, moy vouioire
homme. iuy preste mire homme. Enfin iuy envoy meschant
en bas en enter, au feu avec maboya et autres sauvages qui
n'ont vouioire vivre en bon Chretiens. Mais tous bons
Chretiens iuy bon pour mettre en son paradise ou se trouve
tout contentement, nu! mat, nu) travaii. et nui servitude ou
esciavage. mais une entiere joye et parfaite iiberte". (4)
По-русски, для наглядности, это можно передать
примерно так: "Ты знать, что есть Бог: он большой
хозяин, он уметь все делать без всякой помощи. Он
давать всем бататы; он сильно могучий все делать, никто
как он. Хотеть делать дом, не делать как человек, потому
что ты идти за топором, потом рубить тростник, брать... и
лианы и так помаленьку делать дом. Бог сильно могучий,
он говорит через своего духа: я хотеть человека." и т.д.
Современник Шеаийяра П. Пеллепра говорит, что.
наоборот, это "мы приспосабливаемся к их манере
изъясняться - обычно инфинитивами глаголов, например
moi prier Dieu, mo) aiier a i'egtise ( я молиться Бог, я идти
в церковь); чтобы обозначить будущее или прошедшее
время, они добавляют слова "завтра* или "вчера": demain
mo) manger, h!er mo) prier Dieu (завтра я есть, вчера я
молиться Богу). Более развернутый пример речи раба:
*Se!gneur, to) bien save que mon frere )u), po!nt mentjr,
po!nt iui jurer, po!nt derober, po!nt a))er a femme d'autrui,
po)nt )u) mechant. Pourquo) toi )e vouie faire mourir
"Seigneur, s) moi mentir, si moi jurer, si moi dire autre mai a
toi, moi bien fache, moi demander pardon ". (5)
("Господин, ты хорошо знать, что мой брат не обманывать,
не ругаться, не красть, не ходить к жене другого, он не
злой. Почему ты велеть ему умереть..." "Господин, если
я лгать, если я ругаться, если я говорить другое зло
тебе, я очень сердит, я просить прощения*).
По-видимому, во всех этих отрывках перед нами как
раз образцы пиджинизированной французской речи,
которой пользовались и рабы, и хозяева. Не исключено,
что французы в общении с неграми иногда прибегали в
"детскому языку* или к "языку для иностранцев*, т е. к
тем вариантам литературного языка, которые
характеризует медленный темп, подчеркнутая
артикуляция, замена слабых, редуцированных форм
сильными, использование описательных лексических
средств вместо сложных морфологических образований,
ограниченный нейтральный словарь, короткие
предложения и тому подобное. В то же время очевидно,
что негры слышали и правильную французскую речь, но
отсутствие обучения языку вело к тому, что в процессе
коммуникации обе стороны воспроизводили и тем самым
закрепляли реальные 'искаженные* попытки друг друга
говорить на одном языке. Л. Блумфильд, крупный
американский лингвист, описал возникший таким образом
язык как "компромисс между речью иностранца,
говорящего на данном языке, и попыткой человека, для
которого данный язык является родным, воспроизвести
эту речь. Постоянно идет процесс, в ходе которого
каждая сторона неточно воспроизводит речь другой
стороны" (6).
112
Как бы то ни было, хотя ни один из приведенных
отрывков и не приближается в целом к современному
креолю и даже к его варианту, сложившемуся к концу
колониального периода, однако они показывают ход его
становления. В первом тексте мы видим пришедшее из
аравакского языка аборигенов Кубы слово "manigat" -
могущественный; заимствованные, по-видимому, из
испанского и португальского слова "muche" - очень много
и "capitou* - хозяин, капитан, вышедшие из употребления
к настоящему времени. Отрицание образуется с помощью
"поп* и "point", которые в дальнейшем уступили место
частице "ра". Здесь еще употребляется французский
оборот "it у а", инфинитивы "vouioir" и "scavoir"
(чередуясь с формами "vouie" и "save", принятыми в
креоле), притяжательные местоимения находятся перед
существительными.
В то же время в этих образцах присутствуют и черты
креоля, устоявшиеся к тому времени и сохранившиеся в
дальнейшем: употребление единой формы глагола, не
спрягаемой и не изменяемой по временам; употребление
местоимений в косвенном падеже (moi, )ui) в качестве
подлежащих и отсутствие выраженной формы глагола-
связки (tui bon, moi bien fache).
В начале XVHi в. креоль приобретает уже большее
сходство со своим современным вариантом, о чем
свидетельствует даже краткая фраза, записанная Ж-
Б.Лаба. Женщина обращается к мужчине и называет его
отцом своего ребенка: "toi papa ti" (7). Здесь запечатлено
характерное для креоля выражение родительного падежа
местоимения помещением его непосредственно за
относящимся к нему существительным. Система
постпозиционных определителей существует во многих
языках Африки, и это, несомненно, сыграло свою роль в
утверждении такой конструкции в креоле. Однако и во
французском языке возможны обороты типа !е fits a Paut,
c'est son fiis a iui, которые также могли служить моделью
длякреоля (8).
Вообще вопрос о роли субстратов, об объеме их
влияния на креоль в процессе его складывания вызывает
113
большие споры. В отношении гаитийского креоля на этот
счет существовали даже абсолютно противоположные
мнения. Так, Сильвэн Комэр, известный гаитийский
историк, считала, что креоль - это язык эве с
французским словарем (9). Через год после выхода ее
книги, в 1937 г. Жюль Фэн, не будучи, правда,
профессионалом, а лишь большим энтузиастом изучения
креольских языков, заявил, что 'нигде в Америке - ни в
антильских диалектах, ни в языке негров южных штатов
США не наблюдается никакого влияния африканских
языков" (10).
Современные исследователи не стремятся утвердить
приоритет какой-либо стороны, но ищут лингвистические
соответствия между креолем, французским языком и
африканскими языками а разных аспектах их структуры и
там, где возможно, определяют источник. Мы уже
говорили о постпозиционном употреблении
определителей. Кроме родительного падежа
местоимений. так же употребляется в креоле
определенный артикль !а (единственное число) и jo (
множественное число). Причем он может не следовать
непосредственно за существительным, а находиться в
самом конце всей части предложения, относящейся к
существительному: twe pb autje nwa papa m te-aite-m Pot-
o-Pres a jo - "три пары черных ботинок, которые отец
купил мне в Порт-о-Пренсе*. Такое явление есть в языках
эве. волоф и других. Для ряда африканских языков
характерна назализация гласных высокого подъема jij,
(и]. Эта черта сохранилась и в фонетике креоля, наряду с
аналогичной французской назализацией гласных
среднего и нижнего подъема (е). (а), [о], и слово "hungan*
- "водуистский жрец* произносится на креоле (ugaj.
Но особенно заметно влияние африканских языков на
глагольную систему креоля. Заключается оно, во-первых
(в плане содержания), в предпочтении подчеркивать вид,
а не время глагола, т е. обозначать характер протекания
действия в его отношении к результату, длительности,
повторяемости; а во-вторых, а плане выражения. - в
употреблении свободных морфем (частиц),
предшествующих неизменяемой основе глагола, а не
суффиксов или внутренних флексий (чередования
звуков). Wo частицы эти происходят от французских
вспомогательных или модальных глаголов или
предлогов. Так, определитель длительности действия
ре/ар/аре/арге происходит от предлога apr&s. (В этой
связи Р.Хопл приводит аналогичную англо-ирландскую
конструкцию с предлогом after, передающую значение
длительности/незаконченности: Не is after eating -
буквально: "он находится в процессе еды" (11). Частица
со значением законченности fek происходит от
французского ne fait que - делает только, только, только
что: m-fek-rive - Я только что приехал. Эмфатический
(усиленный) вариант этой частицы - fek-rek восходит к
фр. ne fait rien que. ДЛя Образования прошедшего
времени используется частица te/t >фр. et6: M'te'bwe - я
пил, ti mem te-petit - он сам был маленьким. Частица,
выражающая будущее время, ava/va/a, имеет своим
источником парадигму настоящего времени глагола aiter.
Чтобы выразить, например, длительность действия в
будущем, частица va предшествует частице аре.
Условное наклонение, т. е. аспект нереальности
действия, выражается с помощью te/t, за которой
следует va/a: ti t-a-kapab - он мог бы (12). А.Вальдман,
один из крупнейших авторитетов в креолистике, приводит
таблицу, демонстрирующую структурное сходство
глагольной системы гаитийского креоля и языка фон.
Каждый из языков имеет три показателя вида и времени
со сходным семантическим диапазоном, которые почти во
всех случаях находятся в аналогичных синтаксических
позициях (13).
115
!! вид
j иакло-
i! нение
Однократный
Длительный
Время I
! Реаль¬
ное
нулев.
форма
нулев.
форма
ар
do
без обозначения
предшествования!
te
ко
t ар
ко do
с обозначенем
предшествования
Не-
реаль-
иое
а
па
av ар
па
do
без обозначения
предшествования
ta
та ко
t av ар
па ко
do
с обозначенем
предшествования !
гаит.
креоль
фон
гаит.
креоль
фон
М.Гудман, автор сравнительного исследования
диалектов французского креоля, считает, что такая же
система выражения категорий глагола свойственна языку
мандинго (14). Некоторые ученые основное африканское
влияние приписывают языку народов акай и эве (15).
Но и некоторым вариантам французского
литературного языка XVH-XVH) ев. не былр чужда
тенденция к аналитичности, в частности, к употреблению
глаголов без окончаний лица и числа, что, может быть,
также способствовало закреплению аналитической
глагольной системы креоля.
Вообще формирование аналитической морфологии
креоля было обусловлено не только тем, что для
африканских языков синтетичность не характерна:
отчасти оно явилось следствием трудности
эмпирического постижения словоизменительной системы
французского языка. Так, фонологическая
неразличимость многих французских глагольных форм:
аНег и аНе; finis и fini, а также регулярная потеря в
креоле конечного [г] были, вероятно, теми факторами,
которые способствовали появлению неизменяемого
креольского глагола. Парадигмы существительных и
прилагательных во французском не являются простым
набором окончаний, различимых в любом высказывании.
116
Напротив, они представляют собой совокупность весьма
сложных фономорфологических образований, для
которых характерна омофония (одинаковое звучание),
порождающая неверное восприятие границ слов, а тем
самым ошибочное определение словоизменительных
элементов. Например, формы мужского и женского рода
существительных и прилагательных обычно не
различаются в превокальном положении (перед гласным:
grand amour - муж. и grande amiti6 - женск ), в то время
как формы единственного и множественного числа
различаются только в превокальной позиции. Границы
между служебными и значащими словами по тем же
фонологическим причинам могли интерпретироваться
неверно. Отсюда нередкое восприятие форм числа и
рода существительных или прилагательных как
отдельных лексем и закрепление за каждой из них своего
круга значений. Например, происходящее от
французского ptein (мужской род) креольское
прилагательное означает "полный", a pteine - от женского
рода того же прилагательного значит "беременная" (16).
Иногда креолем, в котором нет категории рода,
принималась превокальная форма мужского рода
французских прилагательных, совпадавшая в некоторых
случаях с женским родом, а в некоторых отличавшаяся и
от женского, и от мужского рода: be) - красивый, tog -
длинный, kut - короткий (фр. court, -е), tut - весь (фр.
tout, toute, tous) (17).
Та же сложность восприятия границ слов привела и к
слиянию французского артикля и существительного и
образованию таких существительных, как taz (Гаде) -
возраст, dto (de t'eau) - вода, zozo (tes oiseaux) - птица,
tafime (ta fumee) - дым. Гласный [i] в последнем примере
объясняется тем. что в креоле французские огубленные
передние гласные [у] и [з], сохраняя место артикуляции
(переднюю часть ротовой полости), теряли качество
огубленности: фр. mur > кр. mi, фр.сои1ите> Kp.kutim,
причем это изменение характерно для развитого креоля;
вначале же наблюдался сдвиг по месту артикуляции этих
гласных: bruter > bute, gardeur > gado. По этим
117
фонетическим соответствиям можно судить о том, когда
вошли в креоль те или иные французские слова.
Приведенные материалы, как нам кажется, дают
некоторое представление о процессе и закономерностях
формирования структуры креоля. Остается коснуться
стилистических особенностей этого языка, специфичес¬
ких способов придавать речи выразительность, на что в
источниках также есть указания. Так, Моро де Сен-Мери,
например, пишет. что негры любят усиливать
впечатление от сказанного звукоподражанием: 'Говоря о
пушечном выстреле, они прибавляют 'бум", о ружейном
выстреле - "пум', о свистке - 'пим", об ударе ногой или
палкой "бим*. об ударах бича - "в'лап, в'лап...*, а чтобы
указать на дальность расстояния, они повторяют
несколько раз 'далеко, далеко, далеко*. Моро де Сен-
Мери отмечает и любовь негров к сентенциям. Он
приводит созданную ими поговорку для выражения
сожаления о содеянном: si mon te conn^t Pas jamais
douvan, )i toujours derri&re (19) - еще один образец
креольской речи, примерно переводимый как "Кто никогда
не бывает первым, всегда последний".
Уже в колониальный период а Сан-Доминго
выделялись три территориальных диалекта креоля:
северный, западный (диалект Порт-о-Пренса) и южный.
Но кроме такого "горизонтального* деления, было и
отчетливое "вертикальное* деление креоля - его
социальные диалекты и особенности. Прежде всего,
несколько различались креоль белых и креоль негров-
рабов, хотя бы тем, что, как уже говорилось, лексикон
рабов включал в себя значительное число слов
африканского происхождения; выразительные средства,
описанные Моро де Сен-Мери, также характеризовали
язык негров.
Социальная стратификация в среде негров,
определявшаяся степенью близости к хозяевам, свою
параллель в языковой области находила в том, что язык
каждой из групп приобретал некоторые социально
значимые (указывающие на социальное положение)
особенности. Домашние слуги, ремесленники и
118
вольноотпущенники нередко даже выучивали
французский язык. Ж.Фушар, изучивший прессу Сан-
Доминго, приводит такое объявление в газете * Affiches
Americaines " о побеге раба: "Креол Александр, повар, с
красной кожей, редкой бородой, прекрасно говорящий по-
французски" (20). В то же время у полевых рабов
вследствие их большей изолированности от хозяев
сохранялся более далекий от французского вариант
языка Наконец, какието специфические черты языка
культивировались и в общинах маронов, имевших
ограниченные связи с остальным обществом.
Характеризуя креоль в целом, Моро де Сен-Мери
говорит: "У него есть свой гений... Европеец, сколько бы
он ни прожил на островах, никогда не усвоит креоль во
всех его тонкостях*. Французский и креоль дополняли
друг друга: "Есть тысяча мелких Вещей, которые человек
не посмеет сказать по-французски. тысяча
сладострастных образов, которые не удастся выразить на
французском языке и которые креоль передает с
бесконечным изяществом" (21). При этом, употребляя
слово "гений" по отношению к креолю, он делает
характерную оговорку, что тем самым слово это не
унижает.
Приведя в некоторую систему сведения о креоле,
сделаем некоторые выводы. На наш взгляд,
формирование креоля в Сан-Доминго включало три
процесса: 1) вынужденные попытки рабов говорить на
языке хозяев, в результате чего появился
пиджинизированный французский; 2) распространение
пиджина в среде белых и превращение его в средство
общения всего населения и 3) креолизация пиджина, т.е.
закрепление и развитие той его формы, которую
находило при своем появлении новое поколение.
Разумеется, это разграничение условно, поскольку все
три процесса шли одновременно: во-первых,
пиджинизированные формы появились сразу же, в самом
начале общения африканцев и европейцев, а постоянно
прибывавшие новые рабы, для которых вновь и вновь
повторялась необходимость овладевать новым языком,
119
все время вносили в этот язык свои модификации. Во-
вторых. креолизация хотя бы некоторых языковых форм
происходила практически с самого начала в пределах
каждой отдельной плантации и всей колонии в целом.
Указанные процессы проходили одновременно. но
менялись на протяжении времени их интенсивность и
масштабы.
Так. для самого первого времени существования
колонии скорее всего было характерно именно
стремление рабов овладеть языком, на котором к ним
обращались хозяева. Последним же было важно быстрее
добиться, чтобы рабы понимали их. На первых порах
контакту рабов и хозяев способствовали
немногочисленность рабов в отдельных хозяйствах. К
тому же их религиозное воспитание, предписываемое
законом и вначале активно проводившееся, шло на
французском языке. Вероятно, французы старались
упростить свою речь при общении с рабами, но едва ли
эти усилия были систематическими и повсеместными.
Анализ тех образцов пиджинизированной французской
речи, которые содержат свидетельства ранних стадий
развития креоля, говорят скорее о том. что негры
усвоили немало в системе французского языка.
Большую роль в закреплении определенного
состояния языка сыграли родившиеся в колонии дети,
для которых он стал родным. С течением времени и с
появлением новых поколений креолов язык
стабилизировался и все меньше изменялся под влиянием
демографических и иных социальных факторов. Вместе с
тем росла степень 'идентификации* населения с
креолем, т е. с одной стороны, осознание языка как
признака своей общности и отличия от людей, говорящих
на других языках, а с другой - рост его значения в
формировании особенностей мышления и своеобразных
(этнических) черт психики - его роли как
этнообразующего фактора (22).
Обилие лингвистического материала в данном
разделе не случайно: он интересен и сам по себе, т к
дает представление о языке, на котором говорят
120
гаитийцы, а главное - он наглядно демонстрирует то
самое взаимодействие, взаимопроникновение, сплав
культур, которые составляют основу процесса развития
культуры, отражающего контакты и взаимодействие
народов и отдельных людей. В самом деле, показателен
уже факт использования одним языком лексики другого
языка, но мы увидели немало примеров и более тонкого
взаимопроникновения языковых явлений - в глагольной и
словообразовательной системах, в области синтаксиса.
По нашему мнению, во всех сферах жизни общества, где
происходят контакты различных по культурной
принадлежности групп или индивидуумов (а таковыми
были колониальные общества Америки в период
освоения континента европейцами), можно обнаружить
типологически сходные процессы, точные аналогии
только что показанным языковым явлениям. Одним из
примеров может послужить возникшая в среде рабов
Сан-Доминго религия.
2. Религия воду.
В отличие от языка, религия гаитийцев - водуизм -
складывалась значительно дольше. На колониальный
период приходится лишь формирование ее основ и
тенденций развития. Но что касается роли религии в
жизни негритянских и цветных масс в процессе их
объединения в этническую общность, то из факторов
духовных она была почти столь же велика, как роль
креольского языка.
И в этой сфере, как и везде, возникло своеобразное
явление. Однако здесь взаимодействовали не столько
европейские и африканские начала, сколько верования
различных африканских народов, что происходило
наряду с более или менее формальным исповеданием
католической веры, но вне контроля белых хозяев.
То, что в первые десятилетия колонизации Сан-
Доминго представители католической церкви активнее,
чем впоследствии, выполняли возложенную на них
миссию, объясняется несколькими причинами. Во-
121
первых, существовала. хотя и кратковременно,
отмененная уже установка на ассимиляцию африканцев,
которой европейские мыслители этого периода
призывали рабовладельцев компенсировать неграм
порабощение, считавшееся необходимым для развития
колонии. Далее, религиозное сознание в Европе XVH в.
было чрезвычайно развито, и "язычество* негров само по
себе вызывало отрицательную реакцию. Наконец, для
института рабовладения христианство и его морально-
этическое учение являлось немаловажным
поддерживающим фактором.
Со временем, однако, снижались идейные
побуждения европейцев, все более уступая место
стремлению максимально эксплуатировать рабов, в том
числе и за счет времени, отнятого от их религиозного
просвещения. Миссионеры, например, так и не смогли
добиться отмены запрета для негров находиться в
церкви с полудня до двух часов и после захода солнца,
т е. во время их отдыха.
Да и вообще колониальные власти не стеснялись
нарушать законы, регламентирующие религиозную жизнь
обращенных в католичество рабов. Из-за шума, который
негры устраивали при праздновании бракосочетаний,
священникам предписывалось совершать эту церемонию
ночью, "вопреки правилам церкви и указу короля 1650 г *
(23). Праздников хозяева не любили и даже боялись:
помимо шума и ущерба работе, они могли создать
условия для организации заговоров, поэтому в 1787 г во
французских колониях число религиозных праздников
было сокращено (24).
Но не только подобные причины порождали
негативное отношение рабовладельцев к деятельности
миссионеров и священников. Уменьшилась роль церкви
как важного фактора, поддерживающего систему рабства
негров. Система эта упрочилась и теперь эффективно
функционировала, а интересы служителей культа и
плантаторов далеко не всегда совпадали. Так. в 70-х гг.
XVHt в. управляющий одной из плантаций писал хозяину
во Францию, что священник пользуется слишком
122
большим доверием рабов, выступает их "адвокатом",
подрывая таким образом авторитет писавшего, и по
своим моральным качествам вообще не годится для
миссии "евангелизации* рабов (25).
С другой стороны, церковь все более срасталась с
колониальным обществом. Светские хронисты сообщают
нам. что многие миссии и священнослужители владели
большими территориями и рабами и производили
сахарный тростник: например, капуцины в приходе Пти-
Ривьер имели плантацию площадью 156 карро, 180 рабов
и водяную мельницу; у иезуитов Терье-Ружа было 270
рабов (26). Общий доход священнослужителей накануне
революции составил 1.920.000 франков (27). Для многих
из них личное обогащение стало основной целью (28).
При всем том католицизм был единственной
признанной религией, негритянские культы запрещались,
собираться рабам для их отправления было нельзя (Код
Нуар, ст. Ш). Однако, как мы знаем, рабы часто
нарушали этот запрет; подобно другим формам культуры,
а их среде сложилась и своя собственная религия.
В трудах миссионеров неоднократно встречаются
указания на большую восприимчивость рабов к
христианскому учению - вероятнее всего, здесь
отразилось стремление показать. что усилия
проповедников были не напрасны. Действительно,
крещение приняли все рабы. Дютертр писал в середине
XVH в., что на всех французских Антилах вряд ли был
хоть один негр, "не возрожденный святой водой
крещения", и добавлял, что негры глубоко проникаются
религией, которую сохраняют до самой смерти; "могу
истинно сказать, что в своем положении они живут более
по-христиански, чем многие французы" (29).
Лаба в конце XV4 в. рассказывал, как рабы по
воскресеньям разбирают до капли всю приготовленную
святую воду и уносят ее в своих тыквенных сосудах (30).
Он говорил и об огромном значении ритуального родства,
возникавшего в результате крещения детей.
П.Шарльвуа утверждал, что "как только рабы узнают
о Боге, они начинают более всего ценить религию.
123
Отдельные отрицательные примеры ничего не
доказывают, к тому же они есть только следствие
неверия хозяев" (31).
Светские же авторы, особенно к концу XV))) в., были
другого мнения. В.Малуэ, бывший губернатор Гвианы,
считал негров самой "суеверной расой", "крещеные же
негры, посещающие церковь, не имеют ни малейшего
понятия о религии; они знают только священников и
картины, которым приписывают магическую силу; к своей
вере они примешивают все экстравагантности
идолопоклонства* (32).
Моро де Сен-Мери подтверждал отмеченное Лаба
благоговейное отношение рабов к своим крестным
родителям, но в то же время говорил, что негры не
способны воспринять религиозные идеи, а соблюдают
только внешнюю сторону ритуала. В церкви они либо
"бормочут плохо заученные молитвы, либо спят* (33).
Так обозначилась характерная для колониальной
Сан-Доминго (и сохранившаяся впоследствии)
"двурелигиоэность" негритянского населения:
принадлежа к католической церкви, но не принимая
полностью содержания, требований и, догматов
христианства, негры-рабы создали свой собственный
религиозный культ.
Моро де Сен-Мери приводит, пожалуй, первое по
тому времени его описание - танец и церемонию под
названием "воду*.
Воду, по этому описанию. - сверхъестественное
всемогущее существо, от которого зависит все
происходящее на земле. Его воплощение - неядовитая
змея, которая передает свои знания о прошлом,
настоящем и будущем через посредство жреца и его
возлюбленной. Начинается церемония с поклонения
змее, провозглашения верности культу и клятвы хранить
его тайну. Затем, обращаясь к "королю* и "королеве",
верующие просят у Воду исполнения своих желаний. Как
пишет Моро, большинство желают иметь талант
управлять умом своих хозяев, но кроме этого одни
124
просят денег, другие - скорейшего выздоровления,
третьи - любви или наказания неверных возлюбленных.
Постепенно "короля* охватывает экстаз. Он
приказывает "королеве", тоже находящейся в
экстатическом состоянии, подняться на ящик, в котором
лежит змея. Теперь она оракул и передает волю
божества послушным и покорным верующим.
Затем змее делают подношения, после чего
начинаются экстатические танцы, захватывающие даже
случайных наблюдателей (которыми могли оказаться и
белые, подглядывавшие за церемонией ), причем
последним приходится платить королю и королеве,чтобы
те остановили их безумную пляску (34).
Конечно, нелегко делать выводы о развитии религии
по немногочисленным свидетельствам источников, но
все таки представляется правомерным предположение
известного американского социолога и историка
Дж Лейберна, что культ воду как религиозная система
сложился а Сан-Доминго не ранее, чем в период с 1730
по 1790-е гг (35) В это время происходил массовый ввоз
рабов, сам по себе увеличивавший влияние африканского
элемента; при том же контроль католической церкви над
духовной жизнью рабов к тому времени ослаб. Не менее
важно и то. что многое в христианстве оказалось
непонятно и чуждо африканцам.
Для каждого африканца религия не только объясняла
мир, была основой рационального мышления, но и
представляла собой систему законов общественной
жизни, те. носила всеобъемлющий характер и
конституировала общество. Даже просто почувствовать
свое право жить на данной земле африканцы могли,
только установив связь с местными божествами и
природными силами. Думается, что крещение и
приобщение к христианству африканцы воспринимали
именно как "процесс духовного примирения с Духом
земли, освященного соответствующими ритуалами* (36).
Поэтому в ранний период рабы действительно скорее
всего пытались поклоняться богу хозяев (подобно тому,
как они вначале пытались - вынужденно - говорить по-
125
французски, пока не появился новый, общий для всех
язык-креоль).
Христианский Бог и святые стали для рабов общими
божествами, каждый присоединил их к божествам,
которым поклонялся прежде (37). Объединяла рабов и
христианская обрядность. Так. крещение ребенка
становилось праздником и поводом для больших
собраний негров со всех соседних плантаций, точно так
же, как бракосочетания. У Моро де Сен-Мери можно
прочитать, что уважение негров к своим крестным было
столь же глубоким, как и к реальным родителям. Самым
страшным оскорблением для негра было оскорбление его
крестной матери. 'После самых ужасных ссор, - пишет
Моро, - можно услышать, как негры говорят: он оскорбил
меня, но не посмел оскорбить мою крестную*. Люди,
имевшие общих крестных родителей, звали друг друга
братьями и сестрами.
Но христианство, дав неграм первого общего для
всех бога и обрядность на новом месте их невольного
пребывания, не смогло вытеснить основополагающих
мировоззренческих принципов, общих для большинства
привезенных в Америку африканцев, а также общих
религиозных концепций, которые и стали базой для их
собственной религии, впитавшей также элементы религии
хозяев. Такими концепциями у многих народов Западной
Африки, по мнению американского ученого
Дж.Пэрриндера, являются следующие: 1) вера в высшего
бога - созидателя; 2) вера в божества, ассоциируемые
часто с силами природы; 3) культ предков рода; 4) вера а
обереги, амулеты (36). Кроме того, и в обрядности
многих народов были общие черты: поклонение богам
через танец, использование музыки и песнопений, а
также барабанов и других ударных инструментов в
религиозных обрядах, экстатичность молений и др
Близость представлений о природе вещей
определяла и общность ориентаций, направлявших
внимание африканцев на одни и те же события (хотя в
различных обществах значение и смысл их могут быть
различными. Так, йоруба обожествляют близнецов, их
126
жизнь и смерть сопровождается сложными ритуалами
(39) , а соседние игбо убивают близнецов при рождении
(40) , но и те и другие придают большое ритуальное
значение необычным новорожденным). И хотя в Африке
знание ритуала находилось в руках отдельных личностей
или культовых групп, передаваясь либо по наследству,
либо через инициацию, но ориентация религии на
события повседневной жизни и ее всепроникающий
характер предполагали все-таки довольно широкое
распространение этого знания. Поэтому вполне
вероятной представляется картина зарождения
собственного ритуала у рабов на плантации в Америке,
нарисованная С. Минцем и Р. Прайсом! Предположим,
пишут эти авторы, что у одной из вновь прибывших
рабынь рождается двойня (или кто-то заболевает,
умирает, или вообще происходит что-то. что, по обычаям
африканцев. требует специального ритуального
вмешательства). Ни сама рабыня, ни кто-либо из ее
племени на этой плантации не имеют нужных знаний,
однако представительница другого племени, возможно,
знает, как у нее на родине жрецы справлялись с данной
ситуацией. Она берет на себя соответствующие функции,
и то, что она делает, закрепляется и превращается уже в
местный ритуал (41). Такие процессы шли по всей
колонии: везде вновь создававшиеся общины рабов
оказывались открытыми для принятия культурного
материала ото всех своих членов, отбора, модификации
и институализации его в данных обстоятельствах. Здесь
сформировался именно местный, самобытный культ,
который не следует, по-видимому, на основе сходства
отдельных элементов генетически связывать с каким-
либо одним африканским народом.
Что же касается связи воду с католицизмом, то по
нашим источникам можно увидеть лишь самые общие
точки соприкосновения, без тех выразительных деталей,
которые выявили этнографические исследования в XX а.
(42).
В одном из официальных документов 1761 г.
говорится, что негры "часто смешивают священные
127
предметы нашей религии с предметами своего культа*
(43) Так. амулеты, распространявшиеся организатором
крупнейшего до революции заговора рабов водуистским
жрецом Макандалем. состояли из пакетика с душистыми
травами, флакона "святой воды*, маленького распятия и
порции яда (44). "Королева* в описании Моро де Сен-
Мери носит шарф или богатый пояс, 'согласно
креольским традициям, обнаруживающим европейские
идеи* (45). Кроме того. поскольку католических
священников не хватало, некоторые негры, как утверждал
упомянутый выше документ, брали на себя 'право
наставлять и проповедовать, и поэтому истина и догматы
религии искажаются* (46) Именно так, по-видимому, и
происходило взаимодействие католицизма со
складывающимся негритянским культом воду,
определившее 'синкретический* характер последнего.
Иллюстрацией синкретизма, а вернее синтеза элементов
христианства и африканских религий может послужить
предание о предводителе одного из восстаний рабов
жреце Профетессе Ромэн, назвавшем своей небесной
крестной Деву Марию, которая якобы приказала ему
уничтожить всех белых на острове (47)
В процессе развития воду, в т ч и после завоевания
Гаити независимости, все более очевидной становилась
синтетическая природа этой религии Особенно
характерно было отождествление некоторых
католических святых и аодуистских божеств - лоа,
ассоциировавшихся по ряду признаков. Так. Се Петр,
который хранит ключи и открывает ворота рая, - это
Легба, одно из основных божеств водуистского пантеона,
хранитель дорог, перекрестков входов в святилища,
деревни и дворы, открывающий дорогу всем другим
сверхъестественным силам Легба представляется бедно
одетым стариком с посохом и на этом основании иногда
отождествляется со Св.Антонием, которого именно так
изображают на картинах. В некоторых же местах
Св.Петру поклоняются как самостоятельному лоа
Своеобразно переплелись история и символика двух
мифологических персонажей а образа лоа Са Жана-
126
Батиста (Иоанна Крестителя). Он почитается как
могущественный бог грома и молнии, но изображается в
виде ребенка с ягненком на руках. С богом грома он стал
ассоциироваться, с одной стороны, из-за ягненка, потому
что, согласно дагомейской мифологии, символом этого
бога является баран, а с другой - потому что дагомейский
бог капризен и безответствен, как ребенок.
Из описания Моро де Сен-Мери мы узнаем не только
о существовании ритуала воду, но и об объединительной
роли его в жизни рабов. Прежде всего, те, кого Моро
называл сектантами, образовывали вполне
определенную социальную группу со своими лидерами,
со своей иерархией ( например, первыми обращались к
божеству верующие, дольше всего участвующие а данной
секте). Далее, верующие объединялись не только для
духовного опыта, но и для совместной деятельности, для
взаимной помощи: "Из этих приношений платятся
расходы сообщества, оказывается помощь нуждающимся
членам, или же общество тратит их для своего
прославления и блеска. Здесь строятся планы,
обсуждаются мероприятия, предписываются действия,
для которых Королева испрашивает одобрения божества
и которые не всегда имеют своей целью общественное
спокойствие и порядок * (48). Не исключено также, что
рабам иногда удавалось объединяться в культовые
группы в соответствии со своими этническим
происхождением. Возможно, в результате такого
объединения в Америке появились божества, названные
по этнонимам африканцев: ибо, бадагри, бамбара и т.д.
Характерной чертой культа, которую неоднократно
подчеркивает Моро, было полное подчинение верующих
жрецам. "Невозможно поверить, до какой степени
доходит зависимость рядовых членов сект от своих
лидеров. Нет человека, который посмел бы ослушаться
Воду из-за страха перед грозящими за это несчастьями*
(49).
Рабовладельцы именно в глубокой подчиненности
верующих всемогущим жрецам видели опасность культа.
История колонии не раз подтверждала обоснованность
129
этого страха: юсе крупные заговоры м восстания рабою,
включая и последнее в 1791 г., были организованы
аодуистскими жрецами. Отправления водуистских
церемоний, на которых жрец, опираясь на религиозное
мировоззрение рабов, призывал их к активной борьбе за
свое освобождение. Об активизирующем воздействии
религии свидетельствует и приведенный рассказ о
Профетессе Роман, которого на борьбу вдохновляла
Дева Мария.
Африканские религии имеют чрезвычайно сильный
практический аспект. "Большинство африканских
религиозных философий стремится к совершенно
определенной цели: попытаться объяснить, что
представляет собой окружающий человека мир и
обнаружить те постоянные принципы, которые лежат в
основе кажущегося хаоса и вечного движения,
характерных для чувственного опыта, а затем оказать
влияние на этот мир (50). '
В представлениях африканских народов статус зла в
мире точно определен - это нарушение жизненного
порядка. установленного предками. Свое рабское
положение негры объясняли именно так. Религия же
учила их. что хотя человек подчинен духовным силам,
которые контролируют его действия, но и он сам с
помощью определенных контрмер способен
контролировать эти силы.
Жрецы говорили о простой истине: зло. в результате
которого негры порабощены, проистекает из пагубного
нарушения установленного богами естественного
порядка. Жрецы созывали людей на войну, ибо так
повелевали боги, и источником силы воина была именно
его духовная верность предкам (51). Апеллируя к этой
вере, действовал первый предводитель негров в
революции Букман, который, согласно преданию,
произнес следующую речь в историческую ночь 22
августа 1791 г. в лесу Буа Кайман: "Бог, который
сотворил солнце, дающее нам свет, который поднимает
волны и правит грозами, хоть и скрыт в облаках, но видит
нас. Он видит все деяния белого человека. Бог белого
130
человека вдохновляет его на преступления, наш же Бог
призывает нас творить добро. Наш добрый Бог
приказывает нам отомстить за наши страдания, он
направит наше оружие и поможет нам. Отбросьте символ
Бога белых, который так часто заставлял нас плакать, и
слушайте голос свободы, звучащий во всех наших
сердцах* (52).
Несмотря на то, что возглавивший революцию Туссен
Лувертюр не был еодуистом и запрещал этот культ, для
негритянских масс воду остался одним из мощнейших
поддерживающих их борьбу факторов. Известно,
например, что Биасу, один из трех крупнейших
соратников и последователей Букмана. окружил себя
'бокорами* - колдунами. Его палатка кишела котятами,
змеями, была полна человеческих черепов и костей.
Ночами в лагере зажигались огромные костры, вокруг
которых негры танцевали ритуальные танцы. Когда
возбуждение достигало вершины. Биасу появлялся среди
своих бокоров и возглашал от имени Бога, что каждый
солдат, убитый в сражении, воскреснет в Африке (53).
Негры действительно верили в покровительство Бога
войны Огуна и в свое воскресение на родине.
Таким образом, мы видим, что роль религии для
негров-рабов была велика и в мировоззренческом, и в
социальном, и в культурном смысле. Объединяя рабов в
культовые группы, религия способствовала их общению и
сплочению. Развиваясь при этом сама, она приобретала
характер своеобразного явления культуры данной
общности. Как культурный феномен водуизм складывался
в процессе взаимодействия верований различных
африканских народов между собой и с католицизмом,
насаждавшимся хозяевами. Воду развивался от
синкретизма первоначальной веры рабов в свои божества
и в Иисуса Христа к целостному местному культу, в
котором синтезировались элементы христианской
религии и африканские верования.
По мере своего развития воду все больше
обособлялся социально, как религия рабов. Будучи
принадлежностью негритянской социально-расовой
131
общности в Сан-Доминго, воду стал средством
выражения, помимо духовных интересов, и ее
политических устремлений, что свидетельствовало уже о
большой степени консолидации данной общности.
Фольклор.
Еще одним важным показателем становления этноса
является зарождение фольклора, теснейшим образом
связанного и с религией, и с самосознанием, и с
психическим складом, и с событиями истории.
Оставим в стороне вопрос о том, как складывались
народные танцы, словесные и музыкальные формы
фольклора, - скорее всего, таким же путем синтеза
привезенных африканцами элементов. Для специального
исследования фольклора источники не содержат
достаточного материала, но они позволяют проследить,
какую роль сыграл он для объединения негров в
этническую общность.
В сфере фольклора можно предположить
наименьшее во всей духовной культуре влияние
соответствующих европейских форм, поскольку ни одна
из последних не диктовалась рабам, подобно религии, и
не была жизненно необходимой, подобно языку. Другое
дело, что, как обычно, непреодолимых барьеров здесь не
существовало и взаимовлияние, естественно,
происходило. Часть негритянского, а также смешанного
населения, близкая к белым, вообще стремилась
перенимать у хозяев их язык, музыку, танцы в "чистом
виде", превращая их в социально значимые элементы
культуры, ассоциируемые с более высоким социальным
положением. Моро де Сен-Мери пишет, например, что
домашние слуги, высший ранг рабов, имитируя белых,
танцуют менуэты и контрдансы (54). (Со временем
французские танцы более широко входили в быт черных
масс, приобретая соответствующую окраску. Так,
современный танец меринга, встречающийся на Антилах,
- это старинный придворный французский танец, до
132
некоторой степени уподобившийся танцам африканского
происхождения (55).
Для основной же массы рабов источником их
искусства служили африканские традиции,
преобразованные, как уже неоднократно говорилось, под
влиянием новой социальной действительности.
Мы знаем, что существеннейшим элементом
родуистской обрядности были танцы, но танцевали негры
и в других ситуациях: на отдыхе, в праздники, - причем
танцам они отдавались истово. Наблюдатели удивлялись
выносливости рабов, способных протанцевать всю ночь,
а на следующий день работать в поле, как обычно. Моро
де Сен-Мери подробно описывает танцы календу и чику,
подчеркивая чувственный характер последнего,
заразительный для любого, кто наблюдает танец.
Моро и другие авторы рассказывают о музыкальности
рабов, об из виртуозной игре на барабанах, о том, как
они перенимают у европейцев навыки игры на
музыкальных инструментах. Рабы нередко пытались сами
изготавливать музыкальные инструменты, по подобию,
например, скрипки или гитары с соответствующим
музыкальным строем, тем самым предопределяя
появление новой для себя музыки: создаваемые в
африканской импровизационной манере мелодии звучали
в мажорных и минорных ладах, характерных для
европейской музыки. Это еще один наглядный пример
того, как возникала культурная специфика, со временем
обретавшая значение этнического признака.
Но в данном случае фольклор Сан-Доминго
интересен нам не с точки зрения демонстрации процесса
развития культуры, а самим фактом своего появления,
поскольку фольклор в целом является одной из форм
выражения самосознания этноса (56). Появление
фольклора говорит уже об осмыслении рабами своей
жизни а художественной форме (несущей к тому же и
эстетическую функцию). В этом плане очень выразителен
песенный жанр, широко распространенный в среде рабов.
"Не знаю, происходят ли песни, которые рабы напевают
во время работы, из веселости их темперамента, или же
133
они просто скрашивают ими утомительный труд, но
каждый поет песню, в которой рассказывает обо всем,
что хорошего или плохого сделали ему хозяева и
надсмотрщики", - пишет Дютертр. " Они одновременно
поэты и музыканты. - пишет позднее другой автор. -
Поэзия их не подчиняется жестким правилам... они могут
удлинять или укорачивать слова, чтобы положить их на
нужную мелодию... сюжетом для песни служит любой
предмет или событие, взволновавшее негра. 3-4 слова,
повторяемые хором и певцом, иногда составляют всю
поэму. 5-6 тактов - всю песню* (57). Песен было великое
множество: трудовые, развлекательные, политические,
хвастливые, песни-вызовы, сатирические. Что касается
последних, то они соответствовали психологическим
представлениям африканцев: высказать свои обиды,
высмеять обидчиков считалось необходимым, т.к. иначе
души и тех. на кого обижаются, и тех, кто помнит обиды,
могут заболеть и умереть (58).
Большое место в негритянском фольклоре
принадлежало словесным жанрам. Чрезвычайно
характерным было сочинение и широкое использование в
речи поговорок, пословиц, загадок, которые, как писали
наблюдатели, имеют "открытую моральную тенденцию.
Поговорки руководят людьми, но не через
завуалированные назидания, а впрямую указывая на
честность и добродетель. Они на устах у всех... и
показывают, что этот народ обладает незаурядной
проницательностью, умом и остроумием" (59). На
плантациях рождались сказки, в которых сохранялись
мотивы и персонажи сказок африканских народов и
появлялись новые, отражавшие нынешние, общие для
всех рабов условия. Одним из типичных мотивов сказок,
например, был реванш раба, моральная компенсация,
получаемая им от высмеивания хозяина. Носителем этого
мотива во французских колониях стал умный, ловкий Кум
Кролик, близнец луизианского Братца Кролика. Но
наиболее полно удовлетворялось самолюбие героя,
когда ему удавалось вступить в связь с женой или
134
дочерью хозяина. В Сан-Доминго таким удачливым
героем сказок был папаша Жан (60).
Чрезвычайно важно, что функционирует фольклор
только при непосредственном общении людей между
собой; исполнение и восприятие всегда одномоментны и
осуществляются в рамках 'первичной формальной или
неформальной социальной группы контактного характера*
(61), сплачивая ее, вырабатывая общность восприятия и
определенные традиции. У африканцев и афро¬
американцев интегрирующая роль фольклорных жанров,
в частности сказок, была особенно велика, т.к.
рассказывание их обычно происходило в большой
аудитории, при непосредственном общении ее с
рассказчиком, втягивавшим слушателей а
конструирующий сказку диалог (62).
Таким образом, развитие фольклора в Сан-Доминго
говорит о том, что люди пользовались им как средством
осмысления действительности, средством обнажения
реальных конфликтов общества. Сказочные персонажи,
развлекательная фабула как бы предоставляли людям
'трибуну свободного выражения* (63). возможность
критики общества, в любых иных формах исключенной из
социального порядка. Фольклор и здесь выполнял свою
важнейшую роль в формировании общественного
сознания.
4. Этническое самосознание.
Итак, рассмотрев ход формирования объективных
признаков этноса у негроидного, черного и мулатского,
населения Сан-Доминго, следует поставить вопрос и о
том. как возникло у этого населения представление о
себе как о народе, т е. его этническое самосознание. Как
известно, это субъективное явление, результирующее в
себе действие объективных условий. является
решающим для определения принадлежности отдельных
личностей и целых коллективов к той или иной
этнической общности. И именно появление этнического
135
самосознания свидетельствует о завершении процесса
этногенеза.
Вполне возможно, что жители Сан-Доминго в какой-то
степени осознавали свое отличие от жителей других
мест. Однако прямых указаний на это в источниках нет,
отсутствует в них и такой формальный признак, как
самоназвание-политоним: а документах встречается
только "tes habitants de Saint-Domingue", т.е. жители Сан-
Доминго, причем это название употреблялось только по
отношению в свободным лицам, белым и мулатам.
Негры-рабы назвались либо креолами. если они
родились в колонии, либо африканскими этнонимами,
если это были босали, т.е. недавно прибывшие из
Африки.
Разумеется, о наличии этнического самосознания
говорит не только этноним, происхождение которого
может отражать не только этническую, а например,
политическую историю данной общности. Этническое
самосознание непрерывно взаимодействует с классовым,
конфессиональным, расовым, профессиональным и
другими формами общественного сознания, возникает из
них и в них переходит.
В Сан-Доминго этническое самосознание развивалось
по-разному у разных социально-расовых групп. Как нам
представляется, ступенью, предварившей развитие
этнического самосознания у черных рабов был подъем их
социально-классового и расового сознания в последней
трети XVti) в. под влиянием революционных событий в
Северной Америке, в Европе и в самой Сан-Доминго,
обусловивший самостоятельные политические действия
рабов в этот период. Но и некоторые известные нам по
более раннему времени формы протеста рабов можно
считать проявлениями классовой борьбы в колониальном
обществе.
Надо подчеркнуть, что первое и основное, что четко
осознавали африканцы, было их положение рабов. В
жизни рабов в рамках навязанной хозяевами системы
неизбежно присутствовали два момента: один - гибкость,
творческая адаптация, обеспечивавшая не только
136
выживание рабов, но и создание ими своеобразной
культуры. Другой - открытое неприятие. Причем, если
адаптация большинства происходила более или менее
стихийно, то для активных форм протеста требовалось
четко осознанное нежелание оставаться в своем
положении, которое побуждало негров к разрыву с
рабством - путем побегов или восстаний.
Хотя бывали случаи возвращения рабов - на
плантации или к городским хозяевам ("малый маронаж"),
- они не меняли сути явления. Какими бы ни были
непосредственные мотивы побегов: непосильная тяжесть
труда, голод, плохое обращение, реакция на отрыв от
родины - цель в любом случае была одна. Даже
индивидуальные побеги, часто совершавшиеся одними и
теми же лицами, несмотря на поимку и наказания,
демонстрировали неприятие рабами своего положения.
Коллективные же побеги и независимое существование
общин маронов, а тем более защита этой независимости
с оружием в руках уже явно ослабляли систему рабства,
показывали ее неспособность удерживать а своих рамках
всех и давали пример другим непокорным.
И хотя мароны не были последовательны и не шли
дальше защиты лишь собственной свободы, за которую
они подчас предавали и продавали интересы других
представителей своего класса (64). они все же явно
противопоставляли себя рабству. оказывая
"идеологическое* влияние на остальных. Социальные
условия способствовали этому процессу: углублялись
внутренние противоречия колониального общества,
развивалась собственная культура рабов, в частности их
язык и религия; внешнеполитические события и новые
общественные дзмжения не оставались неизвестными
рабам, чувствовавшим необходимость организованных
действий.
Недаром же в 1769 г. асе рабы одной из плантаций
посчитали возможным отправиться к губернатору колонии
искать управы на хозяйского представителя (65).
Коллективные действия такого рода не имели
прецедентов, хотя, как известно, бывали забастовки
137
рабов и даже восстания на отдельных плантациях,
жертвами которых становились хозяева и управляющие.
Однако на качественно иной уровень социальное
самосознание рабов поднималось при подготовке ими
массовых восстаний. Кроме того, в призывных речах
негритянских лидеров за желанием сделать негров
хозяевами острова угадывались уже патриотические
мотивы - отношение к Сан-Доминго как к своей родине.
Падре Жан еще в 1679 г. хотел создать в Сан-Доминго
государство черных. Макандаль пророчествовал.что
когда-нибудь, после индейцев и белых, владеть страной
будут черные.
Наконец, когда в колонии под влиянием французской
буржуазной революции 1789 г. начались резкое
размежевание социальных сил и борьба свободных
цветных за политические права, рабы не остались
безучастными наблюдателями. "Рабы, в полном
удивлении, стремились выяснить причины волнений, их
удивление и жадное желание понять происходящее росли
с каждым днем," - писал один из белых очевидцев (66).
Другой констатировал: "Раб. мрачный и молчаливый
днем. ночью у своего костра поет. говорит,
жестикулирует. размышляет. судит, одобряет или
осуждает и своего хозяина и все. что происходит вокруг*
(67) . Третий "с болью наблюдал, что революционное
головокружение так овладело обитателями (колонии], что
даже за столом, в присутствии мулатов и негров, они
позволяют себе самые неразумные разговоры о свободе
и т.д. Негры могут подумать, что белые только теперь
стали свободными, а еще вчера были, как они, рабами"
(68) .
Путешественник барон де Вимпфен упрекал белых:
"Обсуждать права человека перед рабами - это не что
иное как учить их. что власть принадлежит силе, а сила -
числу* (69).
Революционная литература также попадала к неграм,
в частности, памфлеты аббата Грегуара о свержении
рабства (70) и "История Индий" аббата Рейналя, где
138
сказано: "Свобода есть право, которое природа дает
каждому, право распоряжаться собой по своему
собственному усмотрению* (71). Грамотные негры читали
и французские и местные газеты.
Рабы, используемые воевавшими в начале 90-х гг.
XV))) в. плантаторами и свободными мулатами в качестве
вооруженной силы, учились понимать политическую
ситуацию и получали в руки оружие. И когда духовный
преемник Макандапя, водуистский жрец Букман
организовал заговор рабов нескольких плантаций
Северной провинции, начатое ими восстание вскоре
охватило всю провинцию. Подобно прежним лидерам,
Букман строил свою идеологию на расовом антагонизме и
призывал к уничтожению белых - классовая борьба
принимала, как обычно, расовую окраску.
Туссен Лувертюр, возглавивший восстание после
смерти Букмана, не был водуистом, и его политика
опиралась на иные, чем у его предшественников,
идеологические основы. Он создал регулярную армию,
воодушевленную идеей борьбы за свободу, умелую и
дисциплинированную, чье участие в политической борьбе
стало решающим. *Ни одна европейская армия,
свидетельствовал очевидец. - не подчинялась такой
суровой дисциплине, какая соблюдалась войсками
Туссена Лувертюра* (72). Надо учесть, сколь сложна
была обстановка в Сан-Доминго: роялисты-плантаторы
оказывали сопротивление комиссарам Французской
республики, мулаты требовали политических прав, рабы
восстали, на территорию колонии вторглись англичане и
испанцы Для того, чтобы ослабить французов, Туссен
Лувертюр вначале присоединился к испанцам, а затем,
после отмены Конвентом рабства во всех французских
колониях, перешел на сторону Французской республики.
Дальнейшие события истории Сан-Доминго определялись
в основном логикой развернутой неграми революционной
войны, их непоколебимой решимостью навсегда
избавиться от рабства. *У нас никогда не будет иного
девиза, чем "Победить или умереть за свободу", - писали
негритянские лидеры губернатору колонии (73). И
139
решающей материальной силой для воплощения этих
чаяний стала созданная Туссеном Лувертюром армия,
которую не смогли одолеть ни классовые враги внутри
страны, ни иностранные интервенты.
При всем том следует заметить, что в разных частях
страны, вследствие различий в социально-экономической
ситуации, степень сознательности рабов была не
одинакова. Как уже говорилось, к этому времени
экономически самой развитой, те. наиболее
'капиталистической*, оказалась Северная провинция;
затем шел Запад. На юге страны природные условия не
позволяли культивировать сахарный тростник в больших
масштабах, там на средних и мелких плантациях
выращивали кофе. Рабов не юге было меньше, они не
имели опыта сколько-нибудь крупных восстаний.
Многими кофейными плантациями владели
свободные мулаты, которых здесь было больше, чем в
других частях страны. На юге мулаты гораздо резче
противопоставляли себя белым, а затем "новым
свободным* - неграм - и в конце концов начали
настоящую войну с Туссеном Лувертюром. Что касается
негров Южной провинции, то они не сразу вступили в
революционную войну, а сначала были пассивной
вооруженной силой, используемой воевавшими мулатами
и белыми. Но в 1792 г. когда мулаты получили для себя
политические права и приказали рабам вернуться на
плантации, часть их отказалась разоружаться и ушла в
горы, основав общину маронов.
Когда рабство было отменено, негры Южной
провинции активнее, чем в других местностях,
демонстрировали свое желание обладать собственной
землей. Случалось, они делили между собой покинутые
белыми плантации, пользовались их природными
ресурсами. Там же. где оставались хозяева и
управляющие, негры предъявляли им свои требования по
организации труда и оплате: требовали пятидневной
рабочей недели, женщины хотели равной с мужчинами
оплаты (74). (Такая активность отчасти обусловила
политику широкого обеспечения народа землей, которую
140
стал проводить глава южной части страны А Петион ж
1807-1816 гг.). Это было новым выражением осознанного
стремления к освобождению и своего собственного
понимания свободы.
В 1801 г. была принята конституция, которая
навсегда запретила рабство и, провозглашая верность
Сан-Доминго Франции, узаконила автономию в
управлении островом. Туссен Лувертюр пытался
наладить разрушенную войной экономику, делая ставку
на крупную собственность, и ослабить антагонизм между
бывшими рабами и хозяевами.
Однако компромисс Туссена Луеертюра 1601 г., по
которому Сан-Доминго получила автономию, оставаясь
частью Французской республики, не гарантировал
свободы бывшим рабам. Туссен, по-видимому,
недооценивал этого, но приход наполеоновского корпуса
и особенно восстановление рабства на Гваделупе
убедили соратников Туссена в существовании угрозы
реставрации 'старого режима* и в необходимости
отделения от Франции. Задачу окончательного разгрома
французов выполнил уже генерал-негр Ж.-Ж.Дессалин,
который возглавил не только черную армию, но и
мулатов, объединившихся с бывшими рабами в
стремлении обрести государственность своей страны.
Независимость государства, названного Гаити, была
провозглашена 1 января 1604 г. - страна перешла
решающий рубеж в Своем историческом развитии, к чему
оказалась морально готова.
В Акте независимости руководители негритянской
армии писали: 'Перед потомством, перед всей
вселенной мы клянемся... навсегда отречься от
Франции и скорее умереть, чем жить под ее
владычеством* (75).
Однако обретение независимости и
государственности, положившее начало собственно
национальному развитию страны, не уничтожило одного
из вреднейших порождений колониализма, расизма и
рабства - 'цветового предрассудка*, который, уйдя в тень
во время всеобщей борьбы за свободу, вновь вступил ж
141
действие, теперь уже в 'чистом виде', разделяя
представителей даже одного и того же класса, а не
маскируя классовые интересы различных групп
Соперничество 'новых* и 'старых* свободных - негров
и мулатов - привело к разделению страны а 1806 г. на
два государства: королевство негра А. Кристофа в
северной части и республику А Петиона на юге,
просуществовавших до своего обьединения в 1620 г . в
которых каждый из правителей воплощал собственные
политические идеи, ассоциируя их так или иначе со своей
'цветовой* принадлежностью. Так, негры на севере
утверждали, что для гаитийцев лучшим является
единоличное правление и что во главе государства
должны быть черные, т.к. большинство населения страны
- негры. Мулаты же а борьбе за власть ратовали за
республиканское устройство, обвиняя Кристофа в
тирании и деспотизме. В дальнейшем мулатские и
негритянские идеологи, по выражению английского
ученого Д.Ииколса (76). создали свои 'легенды" истории
страны, которые призваны были доказать моральное,
интеллектуальное и политическое преимущество одних
перед другими.
Конечно, такая разобщенность не способствовала
консолидации относа, но о самосознании его,
выражаемом простой формулой 'мы, гаитийцы*, уже
имелись основании говорить: Прежде всего,
независимость, добытая своими руками, надолго стала
политической и идеологической основой объединения
жителей Гаити, в накотором смысле эквивалентом
этнического самосознания, совпала с ним История
борьбы за независимость вошла в коллективную память и
отныне питала развивавшееся этническое самосознание.
Как пишет один из соаромонных гаитийских историков,
'необходимость защиты территории, сохранения
независимости и асах прав, которые она обеспечивает,
составляла психологические ресурсы нового общества*
(77).
В "Манифеста* короля Кристофа к Ю-летик)
независимости говорится, что "последний из гаитийце^
142
испустит последнее дыхание прежде, чем отречется от
своей независимости*.
1 января 1616 г. король Кристоф а своей
"Прокламации* по случаю годовщины независимости
заявил: 'Гаитийцы! Это священный день, навеки
памятный, когда мы пе^ед лицом вселенной
провозгласили свою твердую и непоколебимую волю жить
свободными и независимыми или умереть. Свобода и
независимость! Какие великие и славные воспоминания
вызывают у нас эти слова! Какие возвышенные чувства
рождают и как мы Должны беречь эти бесценные блага,
добытые ценой нашей доблести и твердости, купленные
нашей кровью!"
Далее Кристоф говорил о переменах в психологии
гаитийцеа, произведенных беспрецедентной рееопюцией
и годами независимости, столь славно обретенной: "Нет,
мы уже другие люди) Какие изумительные перемены
произошли во всем, что нас окружает! Прежде
уподобленные животным, с унылыми лицами, с
потупленным взором, согбенные под ударами бича, мы
асе-таки существовали, хотя и неведомые миру. Мы
имели таланты, но эти таланты исчезли под гнетом
рабства и невежества! Призыв свободы был услышан
нами, и мы разорвали свои цепи. С поднятой головой, со
взором, устремленным к небесам, мы созерцаем
творения божественной мудрости. Вернув себе
достоинство людей и стаз полноправными членами
общества, мы обрели новую жизнь, наши таланты
получили развитие, перед нами лежит дорога славы и
счастья!* (76).
Гаити, обретшая независимость. немедленно
превратилась в тазах своих идеологов а "надежду 2/3
человечества" (79), а первый плод вызревающей
антиколониальной революции, в которой "пятьсот
миллионов человек, черных, желтых и коричневых,
населяющих земной шар, обретут права и привилегим.
полученные от Создателя природы* (60).
В документах этого периода содержался пункт,
составлявший один из важнейших вопррерз
143
идеологической программы нового государства, а именно
- защита черной расы от обвинений в неполноценности,
прославление Гаити как символа свободы негров во всем
мире. В первой конституции страны все ее жители, даже
немногочисленные белые, были названы черными. Гаити,
по словам Кристофа, самим своим существованием и
очевидным прогрессом являла убедительное
доказательство ложности расистских взглядов. Можно
даже сказать, что в этот период обостренное расовое
самосознание гаитийцев если и не заменяло собой
этническое в системе форм общественного сознания, то
во всяком случае было неотделимо от этнического
самосознания.
"Вместо того, чтобы отвечать {на расистские
утверждения), - писал Кристоф в своей Прокламации, -
мы будем быстрыми шагами идти к цивилизации. Пусть
они обсуждают, если хотят, наличие у нас
интеллектуальных способностей, склонностей к искусству
и науке - мы ответим на это неотразимыми аргументами и
докажем неверующим фактами и примерами, что черные,
как и белые, - люди и, как они, творения божественного
всемогущества!" (81),
Конечно, к этому вопросу, как и ко многим другим,
гораздо чувствительнее масс относились представители
правящего класса (и черные, и мулаты). Сохранявшаяся
и посла революции резкость классового деления,
изоляция большинства населения от политической жизни,
ставшая характерной для Гаити в первые же десятилетия
независимости, и наоборот, активный интерес к политике
и культуре со стороны высшего класса обусловили
разные темпы созревания и само содержание этнического
самосознания у противоположных классов. Можно
предположить, что в такой стране, как Гаити, этническое
самосознание масс существовало в "латентном"
состоянии, однако было более определенным, более
прочным, хотя и менее содержательным, чем у элиты
Основа его - представление об общем происхождении из
Африки и память о победе над белыми
рабовладельцами.
144
У господствующих же классов Гаити этническое
самосознание было осложнено, а пожалуй пой^а<^Й
сливалось с интенсивным желанней ут^ерЙить Ж
глазах 'белого" мира, доказать спбсоб^нос1ь чёрной ^асй
разделить с европейцами их цивилизацию^ и
самостоятельно управлять государством! 'ТаитЙЙский
писатель и этнограф Ж.Прис-Марс Пйсап в начале XX в.,
что в 1804 г. Гаити " торжественЙЬ приняла язык и
институты прежней метрополии, чтобы доказать свое
желание принадлежать к западной культуре* (8l2j. Элита
(как скоро еталиназыватьсявысшйе класс^ в Гаити) в
своей деятельности того периода, которая не просто
говорила о наличии этнического самосознания, но и
объективно способствовала формированию национальной
культуры: в изучении истории своей страны, создании
профессиональной литературы и искусства, защите
государственных интересов. - сознательно следовала
европейским образцам.
Литераторы, например, старались "быть
французскими классиками, романтиками, Па^асцами... и
т.п " (83), а действие их романов происходило, как
отмечает Прис-Марс, где угодно - в Италии, а Турции, во
Франции - только не в Карибах (84). Правители
превращали страну в республику, Королевство или
империю по обращу европейских государств. При этом
решительно осуждались и отвергались те элементы
народной культуры, которые ассоциировались с Африкой,
особенно водуизм: его первым запретил еще Туссен
Лувертюр.
Однако все это лишь показывало противоречивость
самосознания высших классов - порождение рабства
негров и расизма белых, - но не отрицало наличия этого
самосознания, тем более, что раздавались отдельные
голоса, открыто говорившие о своеобразии"^аити, о ее
особом национальном предназначении. Писатель Эмиль
Но, например, в 30-х rr. XtX а., утверждал, что культура
Гаити - это слияние духа Европы и Африки и что источник
вдохновения для гаитийских поэтов - в них самих и в
среде своего народа. Неотъемлемым качеством живой
145
литературы должно быть отражение национальной жизни
с ее собственными обычаями, вкусами и страстями.
Говорилось, что даже французский язык, язык
профессиональной культуры, должен быть
модифицирован при использовании в национальной
литературе. На страницах журнала того времени "(.'Union*
шла дискуссия о том, насколько окончательно
сформировался национальный характер гаитийцев.
Как видим, есть немало оснований говорить о
появлении этнического самосознания жителей страны в
процессе борьбы за ее независимость, в ходе социально-
культурного ее становления и, стало быть, о завершении
процесса формирования нового этноса (65) Мы видим, в
каких "сложных отношениях* находился
сформировавшийся этнос со своим этническим
самосознанием, которое зависит не только от
длительных по времени действия социальных и
экономических причин, но и от причин более
непосредственных, совокупность которых формирует
определенную этническую ситуацию (66). В нашем случае
одним из сильнейших факторов, определявших структуру
этнического самосознания, было осознание своей
принадлежности к черной расе и самоутверждение в
политической победе над белыми угнетателями.
146
* * +
1. Pidgin and creole linguistics. Ed. A.Valdman.
Bloomington and Lnd., 1977 P.51.
2. Mannix D P. Black cargoes: a history of the Atlantic
slave trade. N.Y., 1952. P.12.
3. Jourdain E. Ou frangals aux parlors creoles. Parle,
1956. P. XXH.
4. Chevillard A. Lee desslns de eon Eminence de
Richelieu pour l' Amdrlque. Arenne, 1659. P.21.
5. Goodman M. A comparative study of Creole French
dialects. The Hague, 1964. P. 105.
6 Bloomfield L. Language N.Y.. 1973. P. 472-473.
7 Labat J.-B. Nouveau voyage aux Isles de 1'Amdrlque.
T. 16. Paris, 193Ц1722]. T. 1, P 217.
8. Pidgin and creole linguistics, P. 175.
9. Comhaire 8. Le crdole Haitian. Port-au-Prince, 1936.
P.176.
10. Fain J. Philologie cr4ole Port-au-Prtce, 1937. P. 3.
11. Hall R. Pidgin and creole languages. Ithaca, 1966.
P.30
12. Ibid., P. 60.
13. Pldginization and creollzatlon of languages.
Proceedings of a conference held at the University of the
West Indies. Ed. 0 Hymes. Cambrige, 1971. P.180.
14 Goodman M. A comaratlve study..., P. 81.
15. Pidginlzation anti creollzatlon of Languages. P. 176.
16. Welnereich U. Languages In contact. The Hague,
1963. P. 34.
17. Goodman M. A comaratlve study..., P.23
18. Hall R Pidgin and creole languages, P. 26.
19 Moreau de Saint - M%ry M L E. Description
topographique. physique, civile et politique de la partie
frangaise de Ifle de Salnt-Domlnigue. T. 1-3. Paris, 1958
[1791]. T. 1, P. 56,81.
20. Fouchard j. Lea marrons de la liberte. ?aris, 1972.
P. 413.
21 Moreau de Salnt-Mery M.L.E. Description..., T.1,
P.81.
147
,22. Бромлей Ю.В. Очерки теории этноса. М.. 1983
С 143-172.
23 DuTertre J.-B. Histoire дёпёга)е des AntHtes
ftabit^es par !es Francois. T. 1-4. Parts, 1667-1671. 1.2. P
501.
24. Moreau de Saint-Мёгу M.L.E. Description... T.2,
P.352.
25. Debien G. Piantations et esciaves ^ Saint-
Domingue. Dakar, 1962. P. 53-54
26. Moreau de Saint-Мёгу M. L.E. Description... T.1,
P.166
27. Lacroix P. de. Memoires pour setvir a t'histotre de ta
revoiution de Saint-Domingue. T. 1-2. Paris. 1620. 1 1. P.
111,116.
28. Maiouet V.P. Coitection de memoires sur ies
coionies. et particuii&rement sur Saint-Domingue. T. 1-5
Paris, 1802. T. 4, P.341.
29. DuTertre J.-B. Histoire дёпёга!е... 12. P. 503.
30. Labat J.-B. Nouveau voyage aux isies de i'Am4rique
T. 1-6 Paris. 1931 (1722). T.2, P.60.
31. Chartevoix P.F.X. Histoire de i'isie Espagno) ou
S.Oomtngue. T. 1-2. Paris, 1730. T. 2. P.500. .
32. Maiouet VP. Coitection de memoires. .. T.4. P 345.
33. Moreau de Saint-Мёгу M.L.E Description... T.1.
P.55.
34. Moreau de Saint-Мёгу M.L.E. Description , T1.
P.64-69.
35. Leyburn J. The Haitian Peopie New Haven. 1966. P.
144.
36. Дэеидсон Б. Африканцы Ваедение а историю
культуры. Пер. с англ М., 1975 С 36
37. П'Битек О. Африканские традиционные религии
Религии Африки а оснащении лападных и африканских
уча ных. Пер. с англ. М., 1979 С 10; Herskovits М Life in
a Haitian vatiey. N.Y., 1964 Р 290; Mintz S., Price R. An
anthropoiogicat approach to the Afro-Amrican past: a
Caribbean perspective. Phiiadeiphia 1976 P 5
36. Parrinder G. West African retigion N Y , 1970 P.99.
148
39. Thompson R F. Biack Gods and Kings. Los Angeiea,
1971. Ch.13, P.1-5.
40. Uchendu V C. The igbo of Southwest Nigeria.
N.Y.,1965. P. 58.
41. Mintz S., Price R. An anthropoiogicat approach to
the Afro-American past: a Caribbian perspective.
Phiiadeiphia, 1978. P.23-24.
42. Herskovits M. The New Wortd Negro. Bioomington
and London. 1966; Mdtraux A. Le voudou haitien. Paris.
1968; Simpson G. Biack reiigions in the New Worid. N.Y.,
1978.
43. Metraux A. Le voudou haitien, P. 28.
44 Moreau de Saint-Mdry M L.E. Description..1.2.
P 629-631
45. Metraux A. Le voudou haitien. P. 28.
46 Moreau de Saint-Mdry M.L.E. Description... T.1,
P.64.
47 Madiou Th. Histoire d'Hait). T. 1-3. Port-au-Prince,
1847-1848. T.1. P. 97.
48. Moreau de Saint-Mdry M.L.E. Description... T.1, P.
65
49. ibid., P. 67.
50. Horton K. Rituat man in Africa. "Africa*, XXXiV, 2.
1964.
51. Дэвидсон Б. Африканцы, С. 229.
52. Atexis S. Biack iiberator. 1949. P. 150.
53. Madiou Th. Histoire d'Haiti. T.1, P. 70-73.
54. Moreau de Saint-Mery M.L.E. Description... T.1,
P.69.
55. Bastide R. Les Ameriques noires. Les civiiisations
africaines dans ie nouveau monde. Paris. 1967. P.182.
56. Чистов К.В. Этническая общность, этническое
сознание и некоторые проблемы духовной культуры.
Советская этнография, 1972. N 3. С. 20.
57 Oucoeurjoiy S.J. Manuet des habitants de Saint-
Domingue. contenant un precis de i'histoire dp cette tie,
depuis sa ddcouverte; ta description topographique et
statistique des parties franyaise et espagnoie. T. 1-2. Paris,
1802. T.1, P.31.
149
58. HaH G.M. Socia! controt tn stave p!antat)on
societies: a comparison of Satnt-Domingue and Cuba.
Batttmore. 1971. P. 35.
59. MitcheH H.H. Btack betief. Fotk betiefs of Btacks in
America and West Africa. N. Y., 1975. P. 110.
60. Bastide R. Les Am^rtques notres. P. 185.
61. Чистов К.В. Народные традиции и фольклор.
М.,1986 С.35, 72.
62. Cotin R. Litt^rature africatne d'hter et de demain.
Parts, 1965. P. 80 83.
63. Agbt^magnon N.S. Soctotogte des soctet6s orates
d'Afrtque notr. Parts, 1969. P. 138
64. Дридэо АД. Ямайские маруны. Историко¬
этнографический очерк. М., 1971, С. 100-102, 111.
65. Mantgat L. The retattonships between marronage
and stave revottes in Satnt-Domingue-Hattt. Comparative
perspectives on stavery tn New World ptantatton soctettes.
Ed. V.Rubin and A. Tuden. N. Y.. 1977. P 435.
66. Lacrotx P. de. M^motres... T 1. P.88-89
67. Curttn Ph D. The Dectaratton of the rtghts of man tn
Satnt-Domtngue, 1788-1791. 'The Hispanic American
Htstortcat Review', May, 1950, N 2. P 172.
68. Stoddard T.L. The French revotutton tn San
Domingo. Boston. N.Y., 1914. P. 141
69. Wtmpfen Baron de. A voyage to Satnt-Domingue tn
the years 1768, 1789 and 1790. Lnd , 1817 P 200
70. R6ponse aux considerations de M.Moreau dtt Satnt-
M4ry, depute 8 t'Assembtde Nationate, sur tes cotontes
Parts, 1791. P.12.
71. Raynat G.TH.F. Histotre phttosophtque et potttique
des etabttssements et du commerce des europeens dans
tes deux tndes. T. 1-3. Genbve, 1774-1780
72. Lacrotx P. de. Memoires... T.1. P.113.
73. tbtd., P.103.
74. Ftck C. Btack peasants and sotdters tn the Satnt-
Domtngue revotutton: tntttat reacttos to freedom tn the South
province (1793- 1794). History from betow: Studies tn
poputar protest and poputar tdeotogy tn honour of George
Rude. Ed. F.Krantz. Montreat. 1985. P 248- 250; Morat P.
150
Le paysan haitien. (^tude sur ia vie rurai en Haiti). Paris,
1961. P. 23-26; Debien C. Toussaint-Louverture et queiquea
quartiers de Saint-Domingue vus par ies coions (oct. 1799-
)anv.1800). "Notes d'histoire coioniaie", XXXiii, 1954. P.19.
75. Henry Christoph and Thomas Ciarkson. A
correspondence. Eds. E. Griggs and C.Prtor. N.Y., 1966.
P.34.
76. Nichotis D. From Dessatines to Duvaiier. Race,
cotour and nationai independence in Haiti. Cambridge, 1979.
P. 88.
77. Jean-Baptiste St.V. Le fondateur devant i'histoire
(J.-J. Dessatines). Port-au-Price, 1954. P.40.
78. Haytian papers. A coitection of prociamations and
other officia) documents, together with some account of the
rise, progress and present state of kingdom of Hayti.
Westport. 1969 [1816). P. 210-211.
79. Ardouin B.Etudes sur i'histoire d'Hait), suivies de ta
vie de gdndra) G.-M. Borgetia. Paris, 1853-1860. T. 1-11.
1.8, P.65.
80. Vastey P.V de Refiexions sur une tettre de Mazbre,
ex-coion fran?ais. Cap Henry. 1816. P.14.
81. Haytian papers, P.211.
82. Price-Mars J. De Saint-Domingue a Haiti. Essa) sur
ia cutture, ies arts et ia titterature. Paris, 1959. P. 1516.
83. Trouiiiot H. L'inteiiectuei de couieur et ies
probiemes de ia discrimination raciaie. Port-au-Prince,
1956. P.43.
84 Price-Mars J. Ainsi paria i'oncie. Paris, 1927. P.220.
85. Крюков M B. Эволюция этнического самосознания
и проблема этногенеза. Расы и народы. Вып. 6. М., 1976.
С.55. 63.
86. Чистов К В. Этническая общность, этническое
сознание и некоторые проблемы духовной культуры. //
Советская этнография, 1972, N 3. С.20.
151
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Итак, генетическая фаза истории гаитийского этноса
приходится на колониальный период страны,
охватывающий время от начала XV)! до начала Х)Х вв
Приведенный материал позволяет сделать вывод о
прямой, на данном этапе, корреляции экономического и
социально-культурного развития страны с ее этнической
историей. Так. пополнение негритянского населения шло
волнами, соответствовавшими потребности колонии в
рабочей силе: до появления сахарного тростника в Сан-
Доминго ввозили едва ли несколько сот африканцев в
год; с началом культивирования тростника во второй
половине XV)! в. ввоз увеличился до нескольких тысяч в
год, чтобы в период расцвета плантационного хозяйства
достигнуть к концу XV))) в. 25-35 тыс в год Черное
население Сан-Доминго выросло с 2 тыс. чел в 1681 г
до 450 тыс. в 1789 г. Соответственно менялось
пропорциональное соотношение белых и черных жителей
колонии: от 2:1 в 1661 г. до 1:15 в 1789 г
Постоянный прилив африканцев вел к уменьшению
"посоленной глубины* населения, но не препятствовал
фФйймроеанию коренного негроидного населения, доля
вицдрого к моменту перелома в гражданской и этнической
мдздййми Сан-Доминго была весьма высока Уроженцами
жодйрии - креолами, как их здесь называли. - были не
Фюрзыкр десятки тысяч рабов, но и 30 тыс свободных
вместе составившие ядро гаитийского этноса
Сай^илизация плантационной экономики в Сан-
Дохццмвф сопровождалась формированием определенной
152
социально-расовой структуры и консолидацией
сложившихся социальных классов. В частности,
сплочению класса рабов и усилению их экономической
роли более всего способствовала самостоятельная
деятельность по производству и продаже продовольствия
в колонии, начавшаяся из-за дороговизны и
нерегулярности Доставки продовольствия из метрополии,
а также из-за перехода многих производивших
продовольствие для местного потребления плантаторов к
выращиванию кофе во второй половине XVH) в.
Самостоятельная экономическая деятельность рабов,
ослабив жесткие рамки рабовладельческой системы,
дала рабам новый опыт, имевший огромное значение для
развития их социального сознания и психологии. Такое
социальное развитие было объективной предпосылкой
этнической интеграции черного населения.
С самого начала в возникшем сообществе создавался
язык, родной для части и общее средство коммуникации
для всего населения, а также вызревал культурный
комплекс, что, как известно, является необходимым
условием формирования этноса. Культура колониальной
Сан-Доминго, при наличии ряда общих для всего
населения элементов, представляла собой, разумеется,
многослойное образование. Класс белых ориентировался
на французские культурно-бытовые стандарты, хотя в
местных условиях отступления от них оказывались
весьма значительными. Мулаты в культурном отношении
(так же, как и в социальном) занимали промежуточное
положение, имея возможность приобщиться к
европейской культуре своих белых отцов и в то же время
с детства впитывая негритянскую культуру, поскольку
вырастали в одной среде с детьми рабов. Поэтому
культура мулатов в значительной степени однородна с
культурой черных рабов. Однако, если креольский язык
стал достоянием и негров и мулатов - уроженцев страны
(при том. что мулаты нередко знали французский язык, а
белые могли говорить на креоле), то религия воду была
созданием и принадлежностью именно негритянской
социально-расовой общности (мулаты демонстративно
153
причисляли себя к католикам), еще одним фактором ее
этнической консолидации. То же можно сказать и о
негритянском фольклоре и других компонентах
негритянской культуры.
На наш взгляд, развитие культуры в Сан-Доминго (как
материальной, так и духовной) изначально определили
два условия, присутствовавшие в колониальной
действительности в пору становления колонии, а именно:
1) установка метрополии на приобщение рабов к
христианской культуре, выраженная в требованиях
французского рабовладельческого законодательства, и 2)
структура экономики, при которой немногочисленные
африканцы были рассредоточены в небольших
хозяйствах, при заметном преобладании белого
населения. В этих условиях, благоприятствовавших
непосредственным контактам европейцев и африканцев,
и происходило 'смешение* прививавшихся хозяевами
элементов европейской культуры и того культурного
багажа, который несли в памяти рабы-африканцы.
Впоследствии, при значительном увеличении
численности рабов и концентрации их на больших
плантациях, с одной стороны, и ослаблении контроля
белых за их жизнью, с другой, первоначально возникшие
культурные комплексы модифицировались и асе дальше
уходили от своих истоков.
Данную мысль нагляднее всего подтверждает
история развития гаитийского креоля, который 'начался*
не с африканских языков, а с того французского, на
котором говорили рабы при общении с хозяевами и
миссионерами. В самых ранних источниках в переданной
миссионерами речи рабов легко видится
пиджинизированный французский. Не менее показательна
речь самих миссионеров, пытавшихся сделать свой
французский понятным рабам и подражавших манере
рабов изъясняться по-французски. Образцы же речи,
зафиксированной несколько десятилетий спустя,
напоминают французский только лексикой. По-видимому,
в процессе превращения пиджинизированного
французского в креоль значительную роль сыграли
154
внелингвистические факторы: увеличение ввоза
африканцев. модифицировавших местный язык в
процессе его усвоения, все большая концентрация рабов
в поместьях и сузившееся общение с носителями
французского языка.
Аналогичный процесс лежал в основе формирования
религии рабов - воду. Первые группы негров-рабов,
испытывая потребность в религиозном культе и не имея
общих богов на новом месте, при крещении восприняли
Иисуса Христа как своего нового бога, поклонение
которому объединило их в первоначальный период. В
дальнейшем в их все более многочисленных общинах
развивался свой собственный религиозный культ,
вобравший в себя и элементы христианства.
Приведенная схема развития (упрощенная, как всякая
схема) приложима, возможно, и к другим явлениям
гаитийской народной культуры, сложившимся под
большим или меньшим европейским влиянием. Механизм
этого влияния, взаимодействия чрезвычайно сложен, что
опять-таки хорошо демонстрирует приведенный языковый
материал.
Таким образом, к моменту политического кризиса в
Сан-Доминго (связанного в один комплекс с французской
буржуазной революцией) здесь существовали
объективные предпосылки формирования нового этноса:
единая территория и социально-экономическая система,
вызревшие в ее рамках негритянская социально-расовая
общность и слой свободных мулатов, свой язык и
однородная, хотя и классово разделенная культура.
Вполне вероятным является предположение, что у этой
креольской общности еще в ходе ее становления
появились и субъективные этнические признаки,
элементы этнического самосознания, тем более что
ядром общности были многие десятки тысяч рабов -
местных уроженцев, имевших здесь не одно поколение
предков. Однако судить об этом можно, к$к сказано,
только предположительно, т.к. в источниках не имеется
соответствующих указаний.
155
С большей определенностью можно говорить о
наличии этнического самосознания у негров и мулатов
Сан-Доминго в момент их вооруженной борьбы за
политическую независимость, поскольку именно
окрепшее этническое самосознание является одной из
причин стремления общности к собственной
государственной организации.
И во всяком случае нет сомнения, что, завоевав
независимость и обретя собственную государственность,
черные и мулаты получили сильный фактор
внутриэтнической интеграции. условие устойчивого
существования этноса, сохранения и дальнейшего
развития всех его свойств, в том числе и этнического
самосознания. Вошедшая а коллективную память история
героической победы в борьбе за свободу, сознание
принадлежности к черной расе, представление об общем
происхождении и исторической родине - Африке стали
важной частью самосознания нового этноса. Процесс
этногенеза гаитийцев можно считать завершившимся в
хронологических рамках колониального периода.
Конечно, несмотря на изменение юридического
статуса и социальной структуры страны, в Гаити и в Х!Х-
XX вв. сохранились резкая обособленность классов,
подкрепленная к тому же традиционной корреляцией
социального положения с цветом кожи, и различия в их
образе жизни и культуре. Светлокожая элита,
противопоставляя себя массам, отвергает духовные
ценности народа, пользуется европейскими культурно-
бытовыми стандартами. Однако все это представляется
не чем иным, как выражением социально и исторически
обусловленной противоречивости национальной
культуры, которая отнюдь не исключает внутренней
взаимосвязанности отдельных ее компонентов. Культура
крепко привязана к истории страны, что и делает ее
неповторимой.
156
ИСТОЧНИКИ И ЛИТЕРАТУРА
1. Atkins J. A voyage to Guinea, Brazi) and the West
indies in his majesty's ships, the Swaiiow and Weymouth.
Lnd., 1970 (1735].
2. Chantatte P. Appei aux haitiens, ou riposte a i'attaque
impreuve de ia court royaie de Bordeau est de Mr.Martignac.
Port-au-Prince, 1817
3. Chaniatte J. Le cri de ia nature. Cap Haitian, 1810.
4. Charlevoix P F.X. Histoire de i'isie Espagnoi ou
S. Domingue. T. 1-2 Paris, 1730.
5. Cheviitard A. Les dessins de son eminence de
Richeiieu pour i'Amerique. Arenne, 1659.
6. Le Code Noir. in: Peytraud L. L'esciavage aux Antiiies
francaises avant 1789. Paris, 1897.
7. Daimas M. Histoire de ia revoiution de Saint-
Domingue, depuis ie commencement des troubies, jusque'a
)a prise de Jeremie et du Moie S.Nicoias par ies Angtais;
suivie d un Memoire sur !e r^tabiissement de cette coionie.
T. 1-2. Paris. 1814.
8. Ducoeurjoiy S.J. Manuei des habitants de Saint -
Domingue, contenant un precis de i'ihistoire de cette fie,
depuis sa decouverte; ia description topographique et
statistique des parties franqaise et espanoie. T. 1-2. Paris,
1802.
9. DuTertre J.-B. Histoire generate des Antiiies habitues
par ies Francois. T. 1-4. Paris, 1667-1671.
10. Edwards B. An Histories) Survey of the French
Coiony in the tsiand of St. Domingo. Lnd., 1797.
11. Equiano's Travets. His autobigraphy. The interesting
narrative of the iife of Oiaudah Equiano or Gustavus Vassa
the African. Lnd. e. a., 1967 [1789].
12. France and West Africa. An Anthotogy of Historicat
Documents. Ed. J.D. Hardgreaves. Lnd., 1969.
13. Haytian papers. A cotiection of very interesting
prociamations, and other officiai documents, together with
some account of the rise, progress and present state of the
kingdom of Hayti. Westport, 1969 [1816]
157
14. Henry Christophe and Thomas Clarkson. A
correspondence. Eds. E. Griggs and C.Prator. N. Y., 1968.
15. Hiiiard d'Aubertei!!. Essai historique et poMtique sur
)es Angio-Amer? cains. Bruxeiies, 1762. T. 1-2.
16. Howard Th.Ph. The Haitian Journai of Lieutenant
Howard. York Hussars. 1796-1796. Ed. R.Buckiey. Knoxvi)!.
1985.
17. Labat J.-B. Nouveau voyage aux isies de i'Amerique.
T.16. Paris. 1931 (1722].
18. Lacroix P.de. M^moires pour servir & i'histoire de !a
revoiution de Saint-Oomingue. T. 1-2. Paris. 1820.
19. Laujon A. de. Souvenirs et voyages de Laujon. T. 1-
2. Paris. 1835.
20. Maiouet V.P. Coitection de m^moires sur ies
coionies, et particuii^rement sur Saint-Domingue. T. 1-5.
Paris. 1802.
21. M^moires sur ia revoiution en France. T. 1-23. S i.,
s.d.
22. Moreau de Saint-Мёгу M.L.E. Description
topographique, physique, civiie et poiitique de ia partie
francaise de i'iie de Saint -Domingue T. 1-2. Paris, 1958
Ц791].
23. Moreau de Saint-Mery M.L.E. Description de ia
partie espagnoie de i'isie de Saint-Domingue. Phiiadetphia,
1796.
24. Raymond J. Reciamations adressees a t'Assembiee
Nationaie par ies personnes de couieur. propri^taires et
cuttivateurs de ia coionie francaise de Saint-Domingue.
Paris. 1789.
25. Raynai G.Th.F. Histoire phiiosophique et poiitique
des 6tabiissements et du commerce des europ^ens dans ies
deux indes. T. 1-3. Geneve. 1774-1780.
26. R^ponse aux considerations de M.Moreaudit Saint-
Мёгу, depute e i'Anseembiee Nationaie, sur ies cotonies.
Parts. 1791.
27. Refiexions sur t'etat actuei de ia coionie de Saint-
Domingue et sur ies moyens d'y etabiir t'autorite de ia
metropoie remises au ministre de ia marine Deeres, avant
158
de depart de t'armee du gen4rat Lecterc, octobre 1801.
S.!.,s.d.
28. Vastey P.V.de. Reftexton sur une tettre de Maz^re,
ex-coton fran?ais. Cap Henry, 1816.
29. La vdrit% sur St.Domingue et tee MutStres. S.!.. s.d.
30. Wimpfen Baron de. A voyage to Saint-Domingue tn
the years 1788, 1789 and 1790. Lnd., 1817.
31. Вест-индская война негров к опустошение
острова Сан-Доминго. "Политический журнал", М.. 1802,
кн.16 ч.П.
32. История Туссен-Лувертюра, предводителя негров,
взбунтовавшихся в Сан-Доминго. М.. 1803.
33. О новых происшествиях на острове Сан-Доминго.
"Вестник Европы", 1807, N 14. Ч. XXX!V.
34. Описание острова Санкт-Доминго с показаниями
прежде бывших на оном коренных диких жителей, их
нравов, обычаев и одежд, такожде поселившихся на сем
острове европейцев, начатия сего селения и разных с
оным приключившихся перемен, о состоянии сахарных и
проч. тамошних заводов и торговли, о произрастаниях, о
покупке и содержании невольников и всех прочих
достопримечательностях. собранное для лучшего
изъяснения недавно случившихся на острове
происшествий. М.. 1793.
35. Абрамова С.Ю. История работорговли на Верхне-
Гвинейском побережье. М., 1866.
36. Абрамова С.Ю. Африка: четыре столетия
работорговли. М., 1978.
37. Аверкиева Ю Г). История теоретической мысли в
американской этнографии. М.. 1979.
38. Африканцы в странах Америки. Негритянский
компонент в формировании наций Западного полушария.
М.. 1987.
39. Бромлей Ю.В. Современные проблемы
этнографии. М.. 1981.
40. Брутян Т А. Гипотеза Сепира-Уорфа. Ереван,
1968.
41. Возникновение и функционирование контактных
языков. Материалы рабочего совещания. М., 1987.
159
42. Волкова Н.Г. Этническая история: содержание
понятия. 'Советская этнография", 1985, N 5.
43. Гонионский С.А. Гаитянская трагедия. М., 1974.
44. Гордон А.В. Проблема национально-
освободительной борьбы в творчестве Франца Фанона.
М., 1977.
45. Джарылгасинова Р.Ш. Проблема этнического
самосознания в советской этнографической
науке. "Советская этнография", 1987, N 4.
48. Дридзо А Д. Африканские мотивы в фольклоре
Ямайки. Фольклор и этнография. М., 1970.
47. Дридзо АД. Ямайские маруны. Историко-
этнографический очерк. М., 1971
48. Дридзо А Д. Этнокультурные процессы в Вест-
Индии. М.. 1974.
49. Дробижева Л.М. Национальное самосознание:
база формирования и социально-культурные стимулы
развития. "Советская этнография", 1W5, N 5.
50. Дьячков В.М. ПиджиниэациА и последующая
креолизация как специфическая разновидность языковых
контактов. Социолингвистические проблемы развиваю¬
щихся стран. М , 1975.
51. Дэвидсон Б. Африканцы. Введение в историю
культуры. Пер. с англ. М., 1975.
52. История Франции. Т. 1-3. М., 1972-1973.
53. Итс Р Ф. Этническая история и национальные
проблемы развивающихся стран. Основные проблемы
африканистики. Этнография История. Филология. М..
1973.
54. Кара-Мурза А.А. К проблеме культа предков у
африканских народов. Религии народов мира. 1985. М.,
1986.
55. Козлов В.И. Проблема этнического самосознания
и ее место в теории этноса. "Советская этнография",
1974, N 2.
56. Крюков М.В. Эволюция этнического самосознания
и проблема этногенеза. Расы и народы. Вып. 6. М.,
1976.
160
57. Кулакова Н.Н. Гаитийский креоль в XVH-XVtH вв.:
язык как этнообразующий фактор. "Советская
этнография". 1985, N 5.
58. Луцков Н.Д. Оккупация Гаити Соединенными
Штатами. 1915-1934. М., 1981.
59. Манфред А.З. Великая Французская революция.
М., 1983.
60. Мартынов М. Гаити. М., 1968.
61. Народы Америки. Т.. 1-2. М.. 1959-1960.
62. Нитобург Э.Я. Негры США. М.. 1979.
63. Ольдерогге Д А. Колониальное общество - этап а
этническом развитии народов Африки. Проблемы
населения и хозяйства стран Африки. М., 1973.
64. Реклю 3. Антильские острова и Центральная
Америка - будущая негритянская республика. "Русское
слово*. СПб.. 1863. N 11-12, отд.З.
65. П'Битек О. Африканские традиционные религии.
Религии Африки в освещении западных и африканских
ученых. Пер. с англ. М.. 1979.
66. Санин Л.О. Гаити - страна трагической судьбы.
М., 1985. "У политической карты мира".
67. Слезкин Л.Ю. Революция негров-рабов на острове
Сан-Доминго (Гаити) в 1791-1803 гг.. Ученые записки по
новой и новейшей истории. Вып.2. 1956.
68. Современная американская этнография. М.. 1963.
69. Социолингвистические проблемы развивающихся
стран. М.. 1975.
70. "Сын отечества", 1815, NN 4, 8, 18. 48-51.
71. Черкасов П.П. Судьба империи. Очерк
колониальн й экспансии Франции в XV!-XX ве. М., 1983.
72. Чистов К З. Этническая общность, этническое
сознание и некоторые проблемы духовной культуры.
"Советская этнография", 1972, N 3.
73. Чистов К.В. Народные традиции и фольклор. М.,
1986.
74. Этнические процессы в Центральной Америке и
Мексике.М.,1974.
161
75. Этнические процессы в странах Южной Америки.
М. 1981.
76. Этнические процессы в странах Карибского моря.
М., 1982.
77. Этнические процессы в современном мире. М.,
1987.
78. Agbt4magnon N.S. Sociotogie des societ^s orates
d'Afriquenoir. Paris, 1969.
79. Africa and the Caribbean: the tegacy of a tink. Ed.
M.Grahan and F.Night. Battimore, 1979.
80. Aiexis S. Btack tiberator. 1949.
81. Ardouin B. Etudes sur i'histoire d'Haiti suivies de ta
vie du дёпбга! G.-M. Borgeiia. Paris, 1853-1860. T. 1- 11.
82. Bastide R. Les Amdriques noires. Les civitisations
africaines dans )e nouveau monde. Paris. 1967.
83. Beard J.-R., Rev. The iife of ToussaintL'Ouverture,
the Negro, patriot of Hayti. Lnd., 1853.
84. Bioomfietd L. Language. N. Y., 1973.
85. Boissonnade P; Saint-Domigue a ta veitte de ta
revotution et ta question de ta representation cotoniate aux
etates generaux (janv. 1788 - juit. 1789). Paris. 1906.
86. Bourgignon E. Rituat dissociation and possession
betief in Carribean Negro retigion. Afro-American
anthropoiogy: contemporary perspectives. Ed. N.Whitten and
J.Szwed. N. Y.-Lnd., 1970.
87. Bouvet de Cresse A.J.B. Histoire de ta catastrophe
de Saint-Domingue, avec ta correspondance des generaux
Lecterc (beau-frdre de Bonaparte). Henry-Christophe
(depuis roi d'Haiti), Hardy. Viiton, etc., certifiee conforme
aux originaux deposes aux archives, par ie tieutenant
genera) Rouanez jeune, Secretaire d'etat. Paris, 1824.
88. Brathwaite Ё. The devetopment of creote society in
Jamaica. 1770-1820. Oxford. 1971.
89. Cabon A. Cabon's history of Haitian journatism.
Worcester, 1940.
90. Carmichaet A C. Domestic manners and sociat
conditions of the white, cotoured and Negro poputation of
the West tndies. Vo). 1-2. N.Y., 1969.
162
91. C^saire A. Toussaint-Louverture. La revoiution
franpaise et !e probieme cotoniaie. Paris, 1962.
92. Chase J.W. Afro-American art and craft. N.Y., 1971.
93. Chariier E. Aperpue sur ia formation histor! que de )a
nation haitienne. Port-au-Prince, 1954.
94. Cohen W. Franpais et Africains. Les noirs dans ie
regard des biancs. 1530-1880. Paris, 1980.
95. Coie Ch.W. Coibert and a century of French
mercantiiism. Voi. 1-2. Hamden. 1964.
96. Coiin R. Litteratute africaine d'hier et de dematn.
Paris, 1965.
97. Comhaire S. Le сгёо)е Haitien. Port-au-Prince,
1936.
98. Continuity and change in African cuitures. Eds.
W.Bascom and M.Herskovits. Chicago, 1958.
99. Cook M. Juiien Raymond, free Negro of Saint-
Domingue (Champion of poiiticai rights). "Journat of Negro
History*, voi. 26. Aprit 1941.
100. Courtander H. and Bastion R. Reiigion and poiitics
in Haiti. Washington, 1966.
101. Curtin Ph.D.The Deciaration of the reights of man
in Saint-Domingue, 1768-1791. "The Hispanic Americn
Historica) Review',' May, 1950, N 2.
102. Curtin Ph D. The Atiantic siave trade. A census.
Madison, 1969.
103. Dag. De Saint-Domingue et de son independence.
Paris. 1824.
104. Dard M. Observations sur ie droit de souverainete
de ia France sur Saint-Domingue et sur ies droits des
cotons proprietaires de cetteTie. Paris, 1823.
105. David P. Sur ies rives du pass4. Choses de Saint-
Domingue. Paris, 1947.
106. Davis O.B. The probiem of stavery in Western
cutture. ithaca, 1966.
107. Davis D B. The probiem of siavery in the age of
revoiution. 1770-1823. ithaca and London. 1975.
108. Davis H P. Biack democracy. The story of Haiti.
N.Y., 1936.
163
109. Oebbash Y Le Manuet. Further notes. Maroon
socities. Rebet stave communities in the Americas. Ed. R.
Price. NY.1973.
110. Oebien G. Les engages pour tes Antittes (1634-
1715). Abbevitte, 1951.
111. Debien G. Les cotons de Saint-Domingue et ta
revotution. Essai sur te Ctub Massiac (AoRt 1769 - aoRt
1792). Pahs,1953.
112. Debien G. Toussaint-Louverture et quetques
quartiers de Saint-Domigue vus par tes cotons (oct. 1799 -
janv. 1800). 'Notes d'histoire cotoniate", XXXttt, 1954.
113. Debien G. Etudes Antittaises (18-e s ). Paris, 1956.
114. Debien G. Ptantantios et esctaves & Saint-
Domingue. Dakar, 1962.
115. Debien G. Lettres des cotons. Lava), 1965.
116. Oebien G. Le marronage aux Antittes Francises au
16-e s. 'Caribbean Studies', 1966, 6(3).
117. Debien G. Les sources de t'histoire de t'esctavage
aux Antittes. 'Revue de ta Soci^t6 haitienne d'histoire",
1967, ttt.
118. Debien G. La question des vivres pour tes esctaves
des Antittes Fran^atses aux XVtt et XVttt si&ctes. 'Anuario',
t. VttVttt, 1970-1971.
119. Deschamps H. Les methods et tes doctrines
cotoniates de ta France. Paris, 1853.
120. Les detracteura de ta race notr et de ta R6pubtique
d'Haitt. Paris. 1882.
121. Doucet L. Quand tes franpats cherchaient fortune
aux Carlbes. Paris, 1981.
122. Ecctes W.J. France in America. N.Y., 1972.
123. Eticona A.L. Un cotoniat sous ta revotution en
France et en Am^rique: Moreau de Saint-M^ry Paris, 1934.
124. Fain J. Phitotogie creote. Port-au-Prince, 1937.
125. Btack peasants and sotdiers in the Saint-Domingue
revottution: initiat reactions to freedom !n the South provice
(1793-1794). History from betow: Studies in poputar protest
and poputar ideotogy in honour of George Rude. Ed. F.
Krantz. Montreat, 1985.
164
126. Poster G. Peasant society and the image of timited
good. "American Anthropotogist? 1965, N 67.
127. Fouchard J. Les marrons de ia tibert^. Paris, 1972.
128. Frostin Ch. Les r^vottes bianches ^ Saint-
Domingue aux XV)) et XVttt sidctes (Haiti avant 1789).
Paris, 1975.
129. Franktin J. The Present State of Haiti (Santo
Domingo), with Remarks on its Agricutture, Commerce.
Laws. Retigion, Finances and Poputation. Lnd.. 1828.
130. Gastine. Petition 3 messieurs tes deputes des
departemens sur ta ndcessitd ou se trouve )a France de
faire un traite de commerce avec ta Repubiique d'Haity, et
sur !es avantages qu'en retireraient tes deux nations. Paris.
1822
131. Goodman M. A comparative study of Creote French
diatects. The Hague, 1964.
132. Hat) G.M. Socia) contro) in stave ptantation
societies: a comparison of Saint-Domingue and Cuba.
Sattimore. 1971.
133. Hatt R. Pidgin and creote tanguages. tthaca, 1966.
134. Hardy G. Histoire de ta cotonisation fran^aise.
Parts. 1928.
135. Haring C.H. The Buccaneers in the West tndies in
the XVit c. Hamden. 1966.
136 Heint R.D.Jr. and Heit N.S. Written in Stood. The
story of Haitian peopte. 1492-1971. Boston, 1978.
137. Herskovits M. The myth of the Negro past. Boston,
1958.
136. Herskov)ts M. Life in a Haitian Vattey. N.Y., 1964.
139. Herskovits M. The New Wortd Negro. Btoomington
and London, 1Э66.
140. Hesseiing C.Ch. On the origin and formation of
creoies: a misceiiany of artictes. Ann Arbor. 1978.
141. Hoetink H. The two variants in Caribbean race
reiations. Lnd . 1968.
142. Hoitander B. Siavery in America: its tegat history.
Lnd., 1962.
143. Horton X. Rituat man in Africa. 'Africa*. XXXtV, 2,
1964.
165
144. Hurbon L. Dieu dans ie Vaudou haitien. Paris,
1972.
145. inikori J.E. Measuring the Atiantic stave trade: an
asessement of Curtin and Antsey. "Journai of Negro
History:' 1976, 17. .
146. Jean-Baptiste St.V. Le fondateur devant i'histoire
(J.J. Dessatines). Port-au -Prince, 1954.
147. Jonston H.H. The Negro in the New Worid. N.Y.,
1969.
148. Jourdain E. Du fran^ais aux pariers creoies. Paris,
1956.
149 Kakd i.B. La traite negriere: i'Afrique bris^e Paris,
1976.
150. Ktein H i. The middie passage: comparative studies
in the Atiantic stave trade. Princeton. 1978.
151. Leyburn J. The Haitian Peopie. New Haven, 1966.
152. Lewis i.M. Ecstatic reiigion. An anthropotogicai
study of spirit possession and shamanism. Middiesex, 1971.
153. Lokke C.L. Maiouet and the Saint-Domingue
Muiatto question, Journai of Negro History? XX)V, Oct. 1939,
N 4.
154. Lopez G. Considerations sur ia societe Haitienne
de 1804 b 1866. Port-au-Prince, 1867.
155. Madiou Th. Histoire d'Haiti. T. 1-3, Port-au-Prince,
1847 - 1848.
156. Manigat L. The reiationship between marronage
and siave revoites in Saint-Domingue-Haiti. Comparative
perspectives on stavery in New Worid piantation societies.
Ed. V. Rubin and A.Tuden. N.Y., 1977.
157. Mannix D P. Biack cargoes: a history of the Atiantic
siave trade. N.Y., 1962.
158. Martin G. Histoire de i'esciavage dans tes coionies
fran^aises. Paris. 1948.
159. Mazois Рёге. De Saint-Domingue. Reftexions
extraits d un memoire sur te commerce maritime et tes
coionies. Paris, 1824.
160. McCtoy Sh.T. The Negro in the French West indies.
1966.
161. Metraux A. Le voudou haitien. Paris, 1968.
166
162. Meyer J. L'armement nantais dans )a seconde
moitie du XVHi-e si^cie. Paris, 1969.
163. Mintz S. Caribbean transformations. Chicago.
1974.
164. Mintz S. and Price R. Лп ahthropoiogica! approach
to the Afro-American past: a Caribbean perspective.
Phitadeiphia. 1976.
165. Mitcheti H.H. Biack beiief. Foik betiefs of Biacks in
America and West Africa. N.Y., 1975.
166. Mora) P. Le paysan haitien. (Etude sur ia vie rura)
en Haiti). Paris, 1961.
167. Moreau. Lettre qui pourra donner de justes idees
sur ie sort de Saint-Domingue. Paris, 1819.
168. Morner M. Race mixture in the history of Latin
America. Boston, 1967.
169. Neither siave. nor free: the freedmen of African
descent in the siave socities of the New Worid. Eds. 0.
Cohen and J. Green. Baitimore, 1972.
170. Nichotts D. From Dessaiines to Duvatier. Race,
cotour and nationai independence in Haiti. Cambridge, 1979.
171. Noon J.A. A preiiminary examination of the death
concept of the )bo. "American Anthropoiogist;' 1942, v. 44,
N 1 .
172. Ott Th. The Haitian revoiution. Knoxvitie, 1972.
173. Parrinder G. West African retigion. N. Y., 1970.
174. Patterson O. Sociotogy of siavery. An anaiysis of
the origin, deveiopment and structure of Negro siave society
in Jamaica. Lnd., 1967.
175. Peasants, piantations and rurai communities in the
Caribbean. Eds. M.Cross and A. Marks. Guiiford, 1979.
176. Peytraud L. L'esciavage aux Antiiies franpaises
avant 1789. Paris, 1897.
177. Pidgin and creoie iinguistics. Ed. A.Vaidman.
Bioomington and Lnd., 1977.
178. Pidginization and creoiization of ianguages.
Proceedings of a conference heid at the University of the
West indies. Ed. D. Hymes. Cambridge, 1971.
179. Piacide-Justin M. Histoire poiitique et statistique
de i'tie d'Hayti. Paris, 1826.
167
180. Ponceray H.de. Une micro-cotiectivite rurate
haitienne: Furcy. "Revue de ta facuite d'Ethnoiogia", N 7,
1963.
181. Pressoire C., Trouiiiot E., Trouiitot H.
Historiographie d'Haiti. Mexico. 1953.
182. Price-Mars J. Ainsi paria t'ortcie. Paris. 1927.
183. Price-Mars J. Oe Saint-Domingue a Haiti. Essai sur
ta cuiture, tes arts et ia titteratute. Paris. 1959.
184. Price-Mars J. Siihouettes de negres et de
negrophiies africains. Paris, 1960.
185. Quinney V. Decisions on stavery, the stave trade
and civii rights for Negroes in the earty French revotution.
"Journat of Negro History". 1970, LV.
186. Rinchon 0. La traite et t'esctavage des congoiais
par tes europeens. Histoire de ta deportations de 13 min
250000 noirs en Amerique. Bruxeites, 1929.
167. Saint-Louis R.-A. La pr^sociotogie haitienne ou
Haiti et sa vocation nationate. (Etements d'^thno-histoire
haitienne). Ottawa. 1970.
188. Saintoyant J. La cotonisation francaise sous
t'ancient regime (de XV s. a 1789). T. 1-2. Paris. 1929.
189. Schuhardt H. Kreoiishe Studien. Bd. i-X. Wien.
1690-1892.
190. Simpson G. Biack retigins in the New Wortd. N Y..
1978.
191. Stavery, cotonatism and racism. Ed. S.Mintz N Y..
1974.
192. Stein R.L. The French stave trade in the 18th c. An
Otd Regime business. Madison, 1979.
193. Stoddard T.L. The French revotution in San-
Domingo. Boston. N.Y., 1914.
194. Tayior J. The Primat Vision: Christian presence
amid African retigion. Lnd., 1963.
195. Thomas J.J. The theory and practice of creote
grammer. Lnd., 1968 [1669].
196. Thompson R.F. Btack Gods and Kings. Los
Angetes, 1971.
168
197. Trouiiiot H. L'inteiiectuei de couieur et )es
probi^mes de ia discrimination raciaie. Port-au-Prince,
1956.
198. Trouiiiot M.-R. Lea racines historiques de i'etat
duvaiierien. Port-au-Prince, 1966.
199. Uchendu V.C. The igbo of Southweet Nugeria.
N.Y., 1965.
200. Weinreich U. Languges in contact. The Hague,
1963.
201. West African kingdoms tn the X!Xth century.
Oxford, 1967.
202. Working papers in Haitian society and cuiture. Ed.
8. Mintz. New Haven, 1975.
169
Омм. рей.
Художественное оформление: А.И.САПЛИН
Отв.за издание: С.Н.КВАШНИНА
Утверждено к печати
Институтом этнологии и антропологии
Российской Академии наук
@ Институт этнологии и антропологии РАН,
1993
ISBN 5-201-00949.2
Подписано в печать/ V./СЧ)Формат 60x84/16
Объем jL-j п.л. Тираж ^/ГОэкз. Заказ
Цена договорная;
Участок оперативной
антропологии РАН,
полиграфии Института этнологии и
Ленинский проспект, 32 а, Москва, 117334.