Автор: Пуришкевич В.
Теги: художественная литература дневник автобиография записки
ISBN: 5-265-02201-5
Год: 1990
Текст
urmmrn
ДНЕВНИК
Члена
Государственной
Думы
ВЛАДИМ1РА МИТРОФАНОВИЧА
ПУРИШКЕВИЧА
Издательство
NATIONAL REKLAMA
РИГА
В.ПУРИШКЕВИЧ
ДНЕВНИК
"Как я убил Распутина"
Репринтное воспроизведение
издания 1924 года
МОСКВА
СОВЕТСКИЙ ПИСАТЕЛЬ
1990
ББК 84 Pl
П 88
В. Пуришкевич (1870—1920) — одна из наиболее одиозных
фигур русской истории предреволюционной эпохи. Ярый реакцио-
нер, черносотенец, устами которого, по выражению В. И. Ленина,
говорил «дикий помещик и старый держиморда», он до конца
своих дней был фанатически предан монархии.
Опубликованный уже после смерти Пуришкевича его «Днев-
ник» охватывает период с ноября 1916 по январь 1917 года. Глав-
ное содержание «Дневника» — обстоятельный и хладнокровный
рассказ об убийстве Григория Распутина, задуманном и осущест-
вленном «во имя спасения Государя и Отечества»,— убийстве, в
котором Пуришкевич принимал прямое участие.
«Дневник» Пуришкевича, естественно, несет на себе печать
его политических воззрений. Однако всякий, кто всерьез интере-
суется прошлым России, должен знать его во всей полноте, в стол-
кновении и противоборстве разных, порой взаимоисключающих
взглядов и позиций.
Дефекты текста и фотоиллюстраций репринтного воспроизведения
обусловлены качеством оригинала
4702010101—015
П ---------------Без объявл.
083(02)—90
ISBN 5—265-02201-5
© Оформление.
Издательство к Советский писатель», 1990
НА ПОЛИТИЧЕСКОЙ АРЕНЪ
I. часть
19 ноября, 1916 года.
Сегодня я провел день глубочайших душев-
ных переживаний.
За много лет впервые я испытал чувство
нравственнаго удовлетворешя и сознашя честно
и мужественно выполненнаго долга: я говорил в
Государственной Думе о современном состояши
Росаи; я обратился к правительству с требова-
шем открыть Государю истину на положе ше ве-
щей и без ужимок лукавых царедворцев преду-
предить монарха о грозящей Poccin опасности со
стороны темных сил, коими кишит русски! тыл,
—сил, готовых использовать и переложить на
Царя ответственность за малейшую ошибку, неу-
дачу и промах его правительства в делах внут-
ренняго управлешя, в эти безконечно тяжелые
годы бранных испыташй, ниспосланных Россш
Всевышним.
А мало-ли этих ошибок, когда правитель-
ство наше — все сплошь калейдоскоп бездар-
ности, эгоизма, погони за карьерой; лиц, забыв-
ших о родине и помнящих о своих интересах,
живущих одним лишь сегодняшним днем.
Как мне безконечно жаль Государя, вечно
мятущагося в поисках людей, способных занять
место у кормила власти, и не Находящаго< тако-
вых; и как жалки мне те, которые, не взвеши-
вая своих сил и опыта, в это ответственное время
дерзают соглашаться занимать посты управлешя,
движимые честолюб!ем и не проникнутые созна-
шем ответственности за каждый свой шаг на
занимаемых постах.
В течете двух с половиной лет войны я
был политическим мертвецом: я молчал, и в дни
4
случайных наездов в Петроград, посещая Госу-
дарственную Думу, сид'Ьл на засЪдашях ея
простым зрителем, человеком без всякой поли-
тической окраски. Я полагал, как и полагаю
сейчас, Что всЪ домашшя распри должны быть
забыты в минуты войны, что вс± партийные от-
тЪнки должны быть затушеваны в интересах
того великаго общаго дЪла, котораго требует от
всЬх своих граждан, по призыву Царя, много-
страдальная Росая; и только сегодня, да, только
сегодня, я позволил себЪ нарушить мой обЪт
молчашя и нарушил его не для политической
борьбы, не для сведешя счетов с партиями дру-
гих уб'Ьждешй, а только для того, чтобы дать
возможность докатиться к подножпо трона тЬм
думам русских народных масс и той горечи обиды
великаго русскаго фронта, который накопляются
и растут с каждым днем на всем протяженш
Poccin, не видящей исхода из положешя, в кото-
рое се поставили царсюе министры, обративпйеся
в марюнеток, нити от коих прочно забрали в руки
Григорий Распутин и Императрица Александра
Федоровна, этот злой гешй Россш и Царя, ос-
тавшаяся нГмкой на русском престол'^ и чуждая
странГ и народу, которые должны были стать
для нее предметом забот, любви и попечешя.
Тяжело записывать эти сроки, но дневник
не терпит лжи: живой свидетель настроешй
русской армш от первых дней великой войны, я
с чувством глубочайшей горечи наблюдал день
ото дня упадок авторитета и обаяшя Царскаго
имени в войсковых частях, и увы! не только
среди офицерской, но и в толщ-Ь солдатской
среды,—и причина тому одна—Григорй Распутин.
Его роковое вл!яше на Царя через посред-
ство Царицы и нежелаше Государя избавить себя
и Pocciio от учаспя этого грязнаго, развратнаго
и продажнаго мужика в вершенш государствен-
ных Д'бл, толкающих Pocciio в пропасть, откуда
Н'Ьт возврата.
Боже мой! Что застилает глаза Государя?
Что не дает ему видЪть творящееся вокруг?!
5
Как жалки его министры, скрывакище истину
и под давлешем себялюбивых интересов играю-
Sue судьбами двваетш! Когда этому конец и
бУД'Что’заставляет молчать русских сановников
и лиц, приближенных Царю при двор* < ,
Трусость. Да, только одна безпред*льная
трусость и боязнь утратить свое положеше, и
жертву этому приносятся интересы Росши.
Они боятся сказать Государю правду.
Ясн*е, ч*м когда-либо, понял я это 3-го
ноября, когда, возвращаясь с по*здом моим с
Румынскаго фронта, я был приглашен Государем
в Могилев* к об*ду .и д*лал доклад ему о на-
строешях наших армхй в район* Рени, Браилова
и Галаца.
Помню, как сейчас, перед об*дом бл^^’
шую шумливую толпу великих князей и ге р
X поджидавших B»4crt со мною выхода
Госкпаоя к столу и делившихся BijeaaTjrfeHiflMH
[оеиХ соб^тТ и событ1в вну ренней жизни
PocciH... Один за другими они
говаривали со мною: вытд*лаете ЦарюГ
Вы будете осв*щать ему подожеше д*л? ^а
жите ему о Штюрмер*. Укажите на пагубную
роль Распутина. Обратите его внимаше на раз-
лагающее втоше того и другого на «Р’ЧУ-
жал*йте красок, Государь вам В*Р^» ® ®а
слова могут оказать на него соотв*тствующее
впечатлите.
— Слушаюсь, ваше Высочество! Хорошо, ге-
нерал! — отв*чал я то одному, то другому, на-
5ои нал*во, а в душ* у меня станов^с
каждым мгновешем все тяжел*е и печальнее
как думал я, неужели мн*, проводящему всю
войну^на фронт* и живущему одними только
военными интересами наших армхй, ПР^ДВТС®
сказать Государю о том, о чем ежедневно
TOBopS ему, ибо вы в курс* всего того
что проделывает Распутин и его присные над
Росшей, прикрываясь именем Государя и убив я
любовь и уважеше к нему в глазах народ .
Почему вы молчите? Вы, ежедневно виля-
ние Государя, им*юпие доступ к нему, ему близ-
ка. Почему толкаете на путь откров^Г меня
приглашеннаго Царем для других ц*лей и столь
далекаго сейчас от собыпй внутренней жизни
ктлиЛыИнаТчлгЛИТИКИ’ КОТОРУЮ проводят в ней
калифы на час ее, появляющхеся и лопаюппеся
как мыльные пузыри, бездарные министры ’
1 русы ! — думал я тогда. Трусы Г—уб*ж-
денно повторяю я и сейчас. РУ У
ТКалюе себялюбцы, все получивпне от Паоя
а неспособные даже оградить его от посйдсЭ
хов°пыяГочи аГ° ТуМапа’ КОТОРЫЙ застлал его ду-
ховный очи и лишил его возможности. в чаду
Придворной, лести и правительственной лжи nnZ
Вильно разбираться в истинных настроен^ То
встрсвожсппаго народа. 1
И вот я сказал, — и тогда ему в ставк* и
сейчас в Государственной Дум*, на всю Росспо
^ТГппине^’ И КаК В^Й’ НеПОдХЙ
слуха его, принеся в жертву интересам полипы
личные мои интересы, осв-Ьтш ту правду^
р от него скрывалась, но которую вид*ла и
видит ВСЯ скорбная Россхя. У видила и
Да, я выразил то несомненно, что hvbctbvtot
лучпие руссше люди, без разлито naSiFnanS
тоиб™У ггае“Й- Я ™ "“"Л, когда“Ж
трибуны Государственной Думы поел* моей
двухчасовой р*чи. У слъ моей
Я это понял из того потока ППИВ*ТСТН1й
рукопожатхй и неподд*льнаго восторга которой
сквозил на вс*х лицах обступившей мен^ поел*
моей р*чи толпы, - толпы, состоящей из поел
ставцтелей вс*х классов общества, ибо Тавии-
ческхй дворец в день 19-го ноября был пепе-
полнен т*м, что называют цв*том нацш в смысл*
Россы. ЗНаЮ’ tIT° Я высказал то> что чувствовала
было^ "моей р*чщ И °ДНОГО фаЛьшиВаго звУка не
7
Я чувствую, что в ней не сквозила хамская
наглость Гучкова, но что вся, проникнутая чув-
ством в’Ьрноподданн'Ьйшей любви, она должна
показать Государю, что вся Россия, от крайняго
праваго крыла до представителей л^вых пар-пй,
не лишенных государственнаго Смысла, одина-
ково оценивает создавшееся положеше и одина-
ково смотрит на тот ужас, который представляет
собою Распутин, в качеств^ неугасимой лампады
в царских покоях.
Да, все, что находилось сегодня в Таври-
ческом дворцЪ, на скамьях, внизу и на хорах,
все это были мои 'единомышленники, и только
три—четыре человека на всю Государственную
Думу, с Марковым и Замысловским во главе,
остались чуждыми тЬм чувствам, которыми жили
мы, взывавгше к Государю и просивнпе у него
избавить и себя, и Россию от той новой казни
египетской, какую представляет собою Распутин.
Но что нужды? Кому больше, чЪм самим
себе, вредят эти патрюты казеннаго образца,
готовые стать на запятки ко всякой власти и
любовно пестуемые людьми, типа Протопопова,
Штюрмера, Воейкова и компании, знающими им
цъну, а вернее, расценивающими их в тот или
другой момент жизни государства, сообразно об-
становка и обстоятельствам.
Когда я выходил из Таврическаго дворца,
уставпнй, истомленный и обезсил'Ьвппй от руко-
пожатий и приветствуй, меня нагнал в Екатери-
нинской зале Кауфман-Туркестансюй, состояний
главным уполномоченным Краснаго Креста при
ставк’Ь Государя и от’езжаюпцй завтра в ставку,
и, обнявши меня, сказал, что распорядился дос-
тавить себе один экземпляр стенограммы моей
речи, какую повезет Государю и лично пере-
даст ему. ~
Возвратившись домой, узнал дома от жены
любопытную подробность.
После окончания моей р-Ьчи, к ней, сидев-
шей на хорах, подходило много дам высшаго
петроградскаго круга и арйстократш, просивших
8
передать Mirh сочувстюе по поводу всего мною
сказан наго, и в числЪ этих дам подошда баро-
несса Икскюль-фон-Гильденбаят, одна из самых
ярых поклонниц Распутина, в салон-fe коей он
постоянно бывает запросто, как свой человек,
и просила жену мою также принять от нее по
адресу моему горячШ привът и „восхищеше"
вс'Ьм мною сказанным и вм-ЬстЬ с тЬм просить
меня в один из ближайших дней не отказать
отобЪдать у нея вм'ЬстЬ с некоторыми ея друзьями.
Мы долго хохотали над этим приглашением,
ц-Ьль котораго для меня сразу стала ясной: поч-
тенная баронесса, очевидно, хотйла свести меня
с Распутиным, будучи уверенной, что и я под-
дамся его гипнозу и посл'Ь свидашя с ним ока-
жусь его фанатичным поклонником.
20 ноября.
Сегодня весь день я буквально не им-Ьл
покоя, сидя дома и работая у своего письмен-
наго стола: телефон мой трещал с утра до ве-
чера, знакомыя и незнакомый лица выражали со-
чувств!е всему мною сказанному вчера; и должен
признаться, что степень этого сочувствия подня-
лась до такого градуса, что дальнейшее пребы-
вание у себя в кабинетЬ мнЪ сд-йлалось невы-
носимым ’ н*Ьт положешя болЪе глупаго, по-моему,
чЪм молчаливо выслушивать похвалы себЪ, не
см^зя перебить говорящаго и разливающагося
соловьем в твою пользу.
Безконечное число лиц заносило мн^ сегодня
свои визитныя карточки в знак сочувств!я.
Среди них была масса от членов Государст-
веннаго СовГта и, что MH’fc особенно дорого, от
старика графа С. Д. Шереметьева, котораго я
привык любить и уважать наравн"Ъ с покойным,
близким мнЬ А. А. Нарышкиным, ибо оба они
рыцари без страха и упрека.
Из звонивших по телефону меня заинтри-
говал один собеседник, назвавшейся князем Юсу-
повым, графом Сумароковым-Эльстон.
9
После обычных привЪтствШ, он, не удовле-
творившись этим, просил разр'Ьшешя побывать
у меня в один из ближайших дней, по возмож-
ности скорее, для выяснения некоторых вопро-
сов, связанных, как он сказал, с ролью Распутина
при дворе, о чем по телефону говорить „не
удобно".
Я просил его заахать завтра, в 9 час. утра.
Любопытно узнать, о чем он хочет говорить,
и что ему нужно.
21 ноября.
Сегодня, ровно в 9 час. утра, ко мне при-
ехал князь Юсупов.
Это молодой человек лЪт 30, в форме пажа,
выполняющий, очевидно, военный ценз на зваше
офицера.
Мне он очень понравился и внешностью, в
которой сквозит непередаваемое изящество и
порода, и, главным образом, духовной выдержкой.
Это, очевидно, человек большой воли и харак-
тера: качества, мало присунця русским людям,
в особенности из аристократической среды.
Он просидел у меня более двух часов.
„Ваша речь не принесет тех результатов,
которых вы ожидаете, — заявил он мне сразу.—
Государь не любит, когда давят на его волю, и
значеше Распутина, надо думать, не только не
уменьшится, но, наоборот, окрепнет, благодаря
его безраздёльному вл!яшю на Александру Фе-
доровну, управляющую фактически сейчас госу-
дарством, ибо Государь занят в ставке военными
операщями".
„Что же делать?" — заметил я. Он зага-
дочно улыбнулся и, пристально посмотрев мне
в глаза немигающим взлядом, процедил сквозь
зубы — „устранить Распутина".
Я засмеялся.
„Хорошо сказать, — заметил я, — а кто
возьмется за это, когда в Россш нет решитель-
ных людей, а правительство, которое могло бы
/0
это выполнить само и выполнить искусно, дер*
жится Распутиным и бережет его, как зеницу ока".
„Да, — ответил Юсупов, — на правитель-
ство разсчитывать нельзя, а люди все - таки в
Россш найдутся. „Вы думаете?" — „Я в этом
уверен, и один из них перед вами".
Я вскочил и зашагал по комнатЬ.
„Послушайте, князь, этим не шутят. Вы
мн'Ь сказали то, что давным-давно сидит гвоздем
в моей голове. Я понимаю не хуже вашего, что
одними думскими речами горю не помочь, но
утопаюгщй хватается за соломинку, и я за нее
схватился. Выход, о котором вы говорите, не
представляется для меня неожиданным, больше
того: нисколько л'Ьт тому назад, при жизни по-
койнаго В. А. Дедюлина, бывшаго, как вы зна-
ете, дворцовым комендантом, я спещально ездил
к нему в Царское Село, состоя с ним в близких
отношешях, исключительно затем, чтобы убедить
его в необходимости немедленно ликвидировать
Распутина, создав для этого подходящую обста-
новку, ибо уже и тогда мне было ясно, что Рас-
путин является роковым человеком для династш
и, естественно, для Россш".
„И что же? — спросил Юсупов.. „Как ви-
дите, ничего: Распутин жив и по сей день. Де-
дюлин, очевидно, не дерзнул взяться за это дёло,
ибо ужас положешя в том, что масса высших
сановников наших, типа Саблеров, Раевых, Доб-
ровольских, Протопоповых, Штюрмеров, Воей-
ковых, строят свою карьеру на Распутиных, й
малейшая оплошность лица, которое пожелало
бы избавить Pocciio от этой язвы, стоила бы го-
ловы инициатору, с одной стороны, и с другой—
содействовала бы вящщему укр"Ьплешю значения
при дворе этого гада".
„Вы правы, — заметил Юсупов. — Знаете
ли вы, что Распутин охраняется сыщиками, пос-
тавленными со стороны трех учреждешй".
„Что вы!"
„Да, да. Его охраняют шпики от минис-
терства императорскаго двора, по желашю Им-
11
ператрицы, шпики от министерства внутренних
дЪл и шпики от... отгадайте, от кого еще ?“
„Не сум-Ью вам сказать!"
„Не удивляйтесь!., и шпики от банков".
Я усмехнулся. „Князь, — заметил я, — я
перестал удивляться чему бы то ни было в
Poccin. Я ничего не ищу, ничего не добйваюсь
и, если вы согласны принять участае в Д'Ьл’Ь
окончательнаго избавления Россш от Распутина,
то вот вам моя рука, обсудимте всЬ возможности
этой операцш и возьмемся за ея выполнеше,
если найдем еще нисколько подходящих лиц, не
привлекая к Д'Ьлу никого из слуг в цЪлях со-
блюдешя тайны".
„Двоих я могу уже вам указать, — с жи-
востью заметил Юсупов, пожимая мнг1; руку.—
Если вы свободны сегодня, пргЬзжайте ко мнЪ,
они у меня будут, и вы с ними познакомитесь.
Мы обсудим вопрос, и если четырех нас ока-
жется мало, то подыщем еще кого-либо из наших
друзей, а я вам сообщу мой план, исполнимость
коего будет находиться в прямой зависимости
от степени душевпаго спокойств!я Григор!я Ефи-
мовича и желаЕпя его посетить мой дом вечером
в один из ближайших дней".
На этом мы разстались.
ЗАГОВОР
11. часть
22 ноября.
Вчера вечером я был у Юсупова. Я npi-
Ъхал в 8 час., когда он был еще один.
Через полчаса вошел молодой офицер Прео-
браженскаго полка, поручик С., показавннйся мне
человеком мало подвижным, но энергичным, а
еще через 10 минут не вошел, а влетЬл в ком-
нату высокий статный красавец, в котором я не-
медленно узнал в икаго князя Дмитр1Я Пав-
ловича.
Мы познакомились друг с другом и, не от-
кладывая дЪла в долпй ящик, принялись -за об-
суждеше вопроса о способе ликвидации Распутина.
Выяснилось, что Распутин давно ищет по-
знакомиться с молодой графиней П., очень из-
вестной Петроградской красавицей, бывающей в
доме Юсуповых.
„Графини сейчас в Петрограде нет,— заявил
нам хозяин Ф. Ф. Юсупов, — она в Крыму и в
Петроград даже не собирается, но при последнем
посёщенш моем Распутина я заявил ему, что
графиня на-днях возвращается в Петроград, где
будет несколько дней, и что, если он, Распутин,
хочет, то я могу его с нею познакомить у себя в
доме в тот вечер, когда графиня будет у моих
родных.
Распутин с восторгом принял это предло-
жеше и просил заблаговременно только преду-
предить его о дне, когда у нас будет графиня,
дабы в свою очередь устроиться так, чтобы в этот
день „она1*, т.-е. Императрица, не позвала бы его
в Царское Село."
„Вы видите, господа, — добавил Юсупов,—
что при этом условш покончить с Распутиным
14
не составит труда; вопрос лишь в том, каким
способом от него избавиться, как обезопасить
себя от слежки шпиков, дабы подозр'Ьшя, после
смерти Распутина, не пали на нас, и куда девать
его труп".
Посл'Ь продолжительнаго обсуждешя постав-
ленных Юсуповым вопросо мы пришли к еди-
ногласному заключешю о необходимости покон-
чить с Распутиным только путем отравлешя его,
ибо м'Ьстоположеше дворца Юсуповых на Мойке,
Как раз против полицейскаго участка, располо-
женнаго по ту сторону реки, исключало возмож-
ность стрельбы из револьвера, хотя бы и в стЪ-
нах подвальнаго этажа, в коем помещалась сто-
ловая молодого Юсупова, куда он предполагал
провести Распутина, привезя его к себе во дво-
рец в намеченный день.
Вместе с тем стало совершенно очевидным,
что четырех лиц недостаточно для удачнаго вы-
полнешя намеченной операцш, в виду нежелашя
нашего привлекать к делу кого-либо из прислуги
и необходимости иметь своего вернаго шоффера,
без коего все дело казалось нам неосуществимым.
Я предложил взять в качестве такового
старшаго врача моего отряда, работавшаго в те-
чете двух лет со мной на войне, д-ра С. С. Ла-
заверта. Предложеше мое было принято, и, по-
беседовав на тему о политическом положенш
PocciH еще полчаса, мы разстались, уговорившись
собраться 24 ноября, в 10 часов вечера, в моем
поезде, стоявшем на товарной станщи Варшав-
скаго вокзала, откуда я намеревался, пополнив
мой отряд Краснаго Креста всем необходимым,
в средних числах декабря двинуться на Румын-
сюй фронт, в Яссы, для работы в районе наших
армШ этого фронта.
2 4 ш о я б р я.
Сегодня я провел весь день в разъездах с
д-ром Лазавертом, озабочиваясь пополнешем мо-
15
JMH— IB -I — V— *. "
его поЪзда всЪм необходимым перед от’Ъздом
его на фронт.
Был в главном управленш Креста, гд*Ь
царит обычная безтолочь и занимаются интри-
гами, орденами и писанием бумаг в ущерб живому
д-Ьлу.
В 12 час. дня заЪхал к принцу Александру
Петровичу Ольденбургскому, у котораго завтра-
кал посл-fc обычнаго доклада; от принца проехал
в Государственную Думу.
Как безконечно глубоко я уважаю этого
старика благороднаго, чистаго, честнаго, самоот-
верженно служащаго святому дтвлу помощи ра-
неным.
Он напоминает мнЬ моего отца и по харак-
теру и пЪ темпераменту; я отношусь к нему с
сыновней преданностью и любовью и знаю, что
он в свою очередь также меня любит и глубоко
В'ЬрИТ MH'fe.
Да он горячка, он вспыльчив, он подвержен
вспышкам минутнаго гнЬва, толкающаго его
иногда на безразсудныя рГшеши, в коих он по-
том сам первый кается и готов извиниться перед
всяким, кого незаслуженно обид-Ьл, как бы ни
был мал тот, который стал жертвой его внезап-
наго гн’Ьва, — но он весь чистота, весь кристалл,
его благородная душа ищет только добра и блага.
Я не знаю, что было бы с санитарным дЪлом на
фронтЬ, если бы принц А. П. Ольденбургсюй по
временам не исправлял бы властно и не карал
бы жестоко rfex, которые в личных интересах и
в погонЪ за чином или орденом принимают всЬ
м'Ьры к сокрыпю санитарных безобразий и недо-
четов в дЪл-fe помощи раненым и больным солда-
там, — недочетов, которые так ярко и выпукло
бросаются в глаза всякому, кто вникает в наше
военно-санитарное д-Ьло при посЬщеши нашего
западнаго и восточнаго фронтов.
Конечно, вокруг принца ц-Ьлая орава недо-
стойных людей: взяточников, проходимцев, карь-
еристов, изучивших его слабыя стороны и подыг-
рывающихся под них.
16
Многое из того, что он делает, в силу
дурных советов, яйца выЪдеинаго не стоит, хотя
и обходится в болыше деньги, но все это пустяки
сравнительно с тою пользою, которую приносит
фронту этот глубокий старик, вечно кипяпцй юно-
шеским пылом и молодою энерйей, безконечно
добрый в душе, о чем свидетельствует одна
только его старческая улыбка, когда в редгая ми-
нуты он видит, что начатое им дело, порученное
честному человеку, приносит желанные плоды.
Сегодня у меня было пренепр!ятное столк-
новеше во время доклада у принца с главным
инспектором санитарной части сЬвернаго фронта
Двукраевым, правою рукою Евдокимова, дорожа-
щаго этим типом молодого, но из ранних.
Вот, признаться, тройка, которую я давно
сбросил бы с Тарпейской скалы: Евдокимова, —
главнаго медицинскаго инспектора, и двух его
пристяжных — Гюбенета, западнаго фронта и
Двукарева, сЬвернаго; сколько зла приносят они
нашим арм!ям — и не перечесть, а самое главное
и ужасное зло — это вечное их стремлеше скрыть
истину и ставить палки в колеса учреждешям
Краснаго Креста, работающим на фронте, ибо
им кажется, что каждый отряд не их ведомства,
работающий в наших армиях, эвакуирующий и пи-
тающий раненых, является живым укором их
деятельности, свидетельствуя о малой ее продук-
тивности и слабой постановке.
Мое столкновеше с Двукраевым на этой
почве закончилось тем, что я обозвал его профес-
сюнальным лгуном при принце, за что Двукраев
вызвал меня на дуэль, предусмотрительно огово-
рившись, что будет драться по окончании войны,
ибо теперь не время.
Я в ответ только засмеялся ему в глаза и
заявил, что своих слов обратно не беру, а сове-
тую ему больше думать о наших раненых, чем о
способах скорейшаго получены новых орденов,
которые сыплются на него дождем за доклады
о фиктивном благополучш санитарной части на
вверенном ему северном фронте.
17
Принц остановил дальнЪйипй обмен любез-
ностей между нами, сухо распрощавшись с Дву-
краевым, и мы пошли завтракать.
Что будет дальше — не знаю; по всЪм
верояпям, Двукраев постарается воспретить мне
вЧззд на северный фронт в районе действую-
щих армШ, ибо я, по его мнЪшю, вижу то, чего
видеть мн£ не полагается, и не могу согласиться
с системой прикрывать безобраз!я и работать
под девизом: „все обстоит благополучно."
Только в восемь часов вечера пр№хал я к
себе на поезд, на Варшавсюй вокзал, и прошел
в вагон-библютеку, чтобы распорядиться и приго-
товить все нужное к нашему совещание, начало
котораго назначено было мною сегодня на 10
часов.
Отпустив санитаров и шофферов из поезда,
спустив шторы в вагоне-библютеке, я стал ждать.
Ровно в 10 часов в автомобиле Дмитр1я Пав-
ловича пр!ехал он сам с Юсуповым и поручиком С.
Я познакомил их с д-ром Лазавертом, и мы
приступили сообща к дальнейшему обсуждешю
нашего плана, при чем князь Юсупов показал
нам полученный им от В. Маклакова шанистый
кали как в кристаликах, так и в распущенном
уже виде в небольшой склянке, которую он в
течете всего пребывашя своего в вагоне то и
дело взбалтывал.
Заседаше наше длилось около двух часов,
и мы сообща выработали следующШ план:
В назначенный день, или вернее ночь, мы
все собираемся у Юсупова ровно в 12 часов
ночи. В половине перваго, приготовив все, что
нужно в столовой у Юсупова, помещающейся
в нижнем этаже его дворца, мы поднимаемся на
верх, в его кабинет, откуда он, Юсупов, выез-
жает к 1 ч. ночи за Распутиным на Гороховую
в моем автомобиле, имея шоффером д-ра Лаза-
верта.
Привезя Распутина к себе, Юсупов про-
водит его прямо в столовую, подыхав со двора,
при чем шоффер должен вплотную подогнать авто-
78
мобиль к входной двери с таким расчетом, чтобы
с открылем дверцы автомобиля силуеты выходя-
щих из него не были бы видны сквозь решетку
на улицу кому-либо из проходящей публики как
по эту сторону Мойки, так и по ту,. гдЪ в Ms 61
находится полицейсюй участок и помимо всего
могут прогуливаться шпики, ибо нам неизвестно,
уведомляет ли всегда и уведомит ли на этот раз
также Распутин своих телохранителей, где он
проводит добрую половину ночи.
По пр!езде Распутина в дом Юсупова, д-р
Лазаверт, скинув с себя шофферсюе доспехи, по
витой лестнице, ведущей от входа мимо столовой
в гостиную князя, присоединяется к нам, и мы,
т.-е. Дмитр1й Павлович, я, С. и Лазаверт, стано-
вимся на верху у витой лестницы на всяюй слу-
чай, дабы оказать помощь находящемуся внизу,
в столовой, Юсупову в случае необходимости,
если бы внезапно дело пошло не так как нужно.
После смерти Распутина, которая, по нашим
соображешям, должна была бы наступить через
десять-пятнадцать минут по его прибыли во дво-
рец и в зависимости от дозы выпитаго им в ма-
дере яда, князь Юсупов подымается на верх к
нам, после чего мы все спускаемся в столовую
и, сложив в узел возможно большее из одежды
Распутина, передаем это поручику С., который,
облачившись в Распутинскую шубу (С. по ком-
плекщи и росту в шубе может быть принят шпи-
ками, коих мы все-таки опасались, за Распутина,
прикрыв лицо поднятым воротником) и взяв узе-
лок вещей Распутина, выходит с великим князем
во двор и садится в автомобиль, на коем д-р Ла-
заверт опять за шоффера; автомобиль направля-
ется к моему поезду на Варшавсюй вокзал, где
к этому времени в моем классном вагоне должна
быть жарко затоплена печь, в каковой моя жена
и жена д-ра Лазаверта должны сжечь все то из
одежды Распутина, что привезут С. с великим
князем.
Вслед за шм Лазаверт и его пассажиры
погружают мой автомобиль на платформу, входя-
19
5----———--------; -vj
щую в состав поезда, и за сим пЪшком или на
извощиках отправляются на Невсшй во дворец
великаго князя СергЬя Александровича, откуда,
сЪв в автомобиль великаго князя Дмитр1я Пав-
ловича, возвращаются в этом, автомобиле на
Мойку, во дворец Юсупова и, опять-таки со двора,
под’Ъхав вплотную к дому, поднимаются в гос-
тиную, где князь Юсупов и я должны поджидать
их возвращения.
Вслед за сим, спустившись все вместе в сто-
ловую, мы обворачиваем труп в какую-либо под-
ходящую материю и, уложив му Mira в крытый ав-
томобиль великаго князя, отвозим его в заранее
намеченное место и бросим в воду, привязав к
телу цепями дбухпудовыя гири, дабы труп не
всплыл случайно на поверхность через какую-либо
прорубь, хотя это представлялось нам едва ли
возйожным, ибо всл'Ьдств1е жестоких морозов все
в Петрограде и его окрестностях —реки, речки
и каналы — были покрыты толстым слоем льда,
и приходилось подумать и подыскать место, сво-
бодное от ледяной коры, куда мы могли бы опу-
стить труп убитаго Распутина. На этом закон-
чилось наше заседаше.
Для дальнейшей разработки деталей мы ре-
шили собраться 1-го декабря вновь у меня в
поезде, также в 10 час. вечера; до этого времени
сделать основательную рекогносцировку в окрест-
ностях Петрограда тех мест, который могли ока-
заться подходящими для погребешя в воде Рас-
путина, при чем я взялся об*ехать окрестности
с д-ром Лазавертом в качестве шоффера на своем
автомобиле, а Юсупов на автомобиле великаго
князя, управлять коим взялся Дмитр!й Павлович,
дабы даже в этих поездках не прибегать к по-
мощи наших шофферов-солдат.
В 12 час. ночи мы распрощались друг с дру-
гом и разахались по домам, при чем я взял на
себя еще поручеше купить цепи и гири на
Александровском рынке для задуманнаго пред-
пр!яття.
20
26 ноября.
Сегодняшшй день опять калейдоскоп впечат-
лЪшй и, по обыкновению, с самаго утра.
Сижу и разбираюсь в корреспонденции —
звонок, подают пакет от председателя совета
правой фракщи профессора Левашева. Вскрываю:
бумага с просьбой, чтобы я вернулся в лоно пра-
вой фракщи, в коей я занимал место члена со-
вета до 18 ноября и из коей вышел накануне
моей думской речи: мотив — в столь тяжелые
времена таюе люди, как я, особенно ценны для
фракши.
Прочел я бумагу, сверйул ее, спрятал и мне
стало безконечно больно, горько и обидно.
Я понял между строк этого письма причину,
Заставившую г-на Левашева, Маркова и компашю
обратиться ко мне с призывом и просьбой о моем
возвращении.
Дело до нельзя просто: эти господа уви-
дели, что речь моя в Думе 19-го ноября была
отражешем всего того, что думает и чувствует
вся честная Poccig, всё в ней государственно
настроенные умы, без различ!я парий и напра-
влешй.
Марковы, Замысловсше и Левашевы поняли,
что их тройка пресмыкающихся пред всякой
властью, какою бы она ни была, осталась одино-
кою ; что правые в Россш не с ними, а со мною;
что я являюсь выразителем желашй и чаяшй рус-
скаго народа, а не они, лижупце сапоги Протопо-
пова и ставшие его горячими поклонниками с мо-
мента, когда этот проходимец стал, на горе Царя и
Россш, йинистром внутренних дел и благосклонно
улыбнулся их бездарному органу „Земщине," не-
способной подняться до критики власти, и исклю-
чительно смотрящей в руку министра внутренних
дел, подкармливающаго ее из государственнаго
сундука в размере, зависящем от степени пре-
данности и низкопоклонства ея писак министру
внутренних дел и его политике.
Как мне памятно последнее заседаше фрак-
цш перед моей речью, заседаше 18 ноября в
21
нашей фракщонной комнатй 36 в Государственной
Думй, гдй я конспективно изложил всю мою
рйчь фракши и просил сдйлать мнй честь гово-
рить в Думй от ея имени, в чем мнй было отка-
зано.
По лицам сидйвших я видйл, что три чет-
верти — мои горяч!е сторонники; но развй
фракщя у нас свободна в выражеши своих взгля-
дов: она в большей своей части терроризована
Марковым, который вкупй с Замысловским не
дают ей думать самостоятельно и честно, по-сво-
ему, обращая, в особенности крестьян, в какое-
то думское быдло, а в рйдюе моменты, когда
это быдло возмущается и хочет думать по-
своему, угрожают членам Думы тем, что в
случай неугоднаго для правительства голосовав!»
Думы по тому или другому вопросу, последняя
будет разогнана, и ответственность за ея разгон
ляжет на членов нашей фракщи, которые своими
голосами дали перевес голосующим в Думй не-
согласно с видами правительства, и крестьянство,
опасаясь сдйлать-ли ложный шаг или даже просто
лишиться звашя члена Думы, покоряется марков-
ским доводам и становится игрушкой его услу-
жающей правительству роли.
А в результате — что?
А то в результат^, что лйвые и кадеты по-
лучают в руки новый козырь, чтобы дискредити-
ровать правых в Россш, говоря не без основашй
народу: „поглядите, люди добрые! Кто они, эти
правые! Губернатор крадет на мйстах, — Они
его прикрывают, полагая, что это способ оберечь
престиж власти, деятельность коей видна всйм,
с нею соприкасающимся. Министр-подлец тол-
кает Pocciio к гибели, обманывает Государя на
каждом шагу, и это на местах вей видят, а они
кадят министру и расточают ему фим!ам тйм
гуще, чйм свободнйе по собственному усмотрйшю
распоряжается этот министр десятимиллюнным
фондом.®
Нйт, мнй такая политика, так называемых
правых ор!ентащй, так сказать, собственнаго кар-
22
мана, мне она глубоко омерзительна, и я совер-
шенно неспособен мириться с тЬм, чтобы марали
мне мои государственные идеалы люди, в пред-
ставленш коих Росая олицетворяется шитым
мундиром говорящаго от ея имени подлеца на
любом ответственном министерском посту, до-
бравшагося до власти, обманувшаго Государя и
распоряжающагося государственным сундуком:
таких господ я, как правый, по моему глубокому
разумЪшю, обязан безжалостно разоблачать, и
это разоблачеше всей честной Poccieft будет по-
ниматься не как попытка дискредитировать власть,
а как намЪреше оздоровить ее в корне и сделать
неповадным для других недостойных тянуться к
кормилу государственнаго корабля.
Вот мысли, который вихрем крутились у
меня в голове сегодня, после прочтешя пригла-
сительной бумаги фракщи вернуться в ея лоно.
Само собою разумеется, я оставлю Этот
призыв без ответа. С г. г. Марковым, Замыслов-
ским и Левашевым мне не по пути.
Нам не столковаться все равно ни в будущем,
ни в особенности сейчас, в тяжелые годы войны,
когда нужно прилагать все усилия к духовному
об'единешю русских граждан, вне всякой зави-
симости от того, какой они нащи и релипи, а
ставя в упор только каждому вопрос: „лю-
бишь-ли ты Pocciio и Государя, и хочешь-л и ты
искренно победы нашего оружия над упорным и
сильным врагом?"
Г г. Марковым, Замысловским, в их полити-
ческих, партхйных шорах, не подняться выше
своей уездной колокольни в тот день, когда на
Pocciio нужно глядеть с колокольни Ивана Вели-
каго и суметь многое забыть, простить и со мно-
гим, во имя любви к общей родине, душевно
примириться . . .
Около 12 час. дня, ко мне позвонили по те-
лефону из дворца великаго князя Кирилла Вла-
дим!ровича и передали, что его высочество про-
сит меня заехать к нему сегодня по важному
делу около 2-х часов.
23
Я ответил, что буду, и решил поехать, хотя
великШ князь Кирилл, как и оба милые его
братья, всегда внушали мне чувство* глубочай-
шаго отвращешя, вместе с их матерью великой
княгиней Mapiefi Павловной, имени коей я не
мог слышать хладнокровно на фронте в течете
всего моего пребыватя там с первых дней войны;
Я чувствую, что Владим1ровичи и их ма-
маша, оставшаяся закоренелой немкой и герма-
нофилкой, не только вредят нашим арм!ям на
фронте, но и безпрестанно подкапываются под
Государя, прикрываясь идейными мотивами блага
Россш.
Они не оставили мысли о том, что корона
России когда-нибудь может перейти к их лиши,
и не забыть мне разсказа Ивана Григорьевича
Щегловитова о том, как в бытность его минис-
тром юстиши, к нему однажды разлетелся вели-
юй князь Борис ВладимГрович с целью выяс-
нешя вопроса: имеют-ли по законам Россшской
Имперш право на престолонаслед1е они, Влади-
мировичи, а если не имеют, то почему?
Щегловитов, ставший после этого разговора
с великим князем Борисом предметом их самой
жестокой ненависти и получивший от них кличку
Ваньки Каина, раз’ясн’ил великому князю, что
прав у них на престолонаслед!е нет вследствие
того, что великая княгиня Мар1я Павловна, мать
их, осталась и после брака своего лютеранкой.
Борис уехал, не солоно хлебавши, но через
некоторое время представил в распоряжеше
Щегловитова документ, из коего явствовало, что
великая княгиня Mapia Павловна из лютеранки
уже обратилась в православную . . .
В два часа дня я входил в под’езд дворца
великаго князя Кирилла на улице Глинки и че-
рез несколько минут был им принят.
Офищальным мотивом приглашешя меня,
как я понял из первых. слов его разговора, было
желаше его жены Викторш Федоровны, милей-
шей и умнейшей женщины, родной сестры ру-
мынской королевы Марш, дать мне несколько
24
поручений к румынской королев^, в виду от-
•Ьзда моего с санитарным поездом на Румыне шй
фронт через Яссы; но, в сущности, это было лишь
претекстом для нашего свидашя со стороны ве-
ликаГо князя, а хотелось ему, видимо, другого:
он желал, невидимому, освЪщешя с моей стороны
настроен1я rfex общественных групп, в которых
я вращаюсь, а попутно ему хотелось раскусить,
отношусь-ли я лично отрицательно лишь к пра-
вительству Императора, или же оппозиционность
моя подымается выше.
Повидимому, мое направлеше его не удо-
влетворило : он понял, что со мною разеуждать
и осуждать Государя не приходится, и очень
быстро прекратил этот разговор, который сам на-
чал в этой области.
Я прошел с ним к Викторш Федоровн'Ь и,
посид'Ьв у нея */« часа, обещал направить к ней
мою жену, которой великая княгиня хотЬла по-
ручить сделать некоторый закупки для румын-
ской королевы.
Выходя из дворца великаго князя, я, под
впечатл’Ьшем нашего с ним разговора, вынес
твердое убЬждеше, что он вм^стЬ с Гучковым и
Родзянко затЬвает что-то недопустимое, с моей
точки зрРшя, в отношеши Государя; но что
именно — я так и не мог себ-Ь уяснить.
28 ноября.
Сговорившись по телефону с Юсуповым, за-
•Ьхал к нему сегодня в 1 час дня, дабы вм-ЬстЬ
с ним осмотреть то пом'Ьщеше в нижнем этаж'Ь
его дворца, которое должно стать ареной нашего
дЪйства в день ликвидацш Распутина.
ПодЧзхал я с главнаго под^зда и пришел
в кабинет князя сквозь невероятный строй че-
ляди, толпящейся у него в передней.
„Послушайте, князь, — говорю ему, — не-
ужели вся эта орава так и останется сшгЬть в
25
передней, с ливрейным арапом во главе, в пред-
стоящую нам ночь Распутинскаго раута ?"
Он засмеялся. „Нет, — говорит, — успо-
койтесь, останутся лишь два дежурных на глав-
ном под’ЪздЪ, а все остальное будет отпущено
вместе с арапом."
Мы пошли с Юсуповым в столовую, поме-
щающуюся, как я сказал, в полуподвале его
дворца.
Там работали люди, проводивгше электри-
чество.
Столовая пока имеет еще вид довольно рас-
терзанный; в ней идет полный ремонт; но
помещеше это для npieMa дорогого гостя крайне
удобное, глухое и, мне думается, сужу по тол-
щине стен, что, если бы даже пришлось здесь
стрелять, то звук от выстрела не был бы слы-
шен на улице, ибо окна, — их два в комнате, —
крайне малы и находятся почти на уровне тро-
туара.
После осмотра помещешя, мы поднялись
вновь наверх, в гостиную князя, и через четверть
часа я поехал в Государственную Думу с целью
повидаться с В. А. Маклаковым, более тесное
участие коего в нашем предпр!ят1И казалось нам
с Юсуповым полезным, хотя Юсупов и полагал,
что Маклаков не согласится на активную роль-
Поймав Маклакова в Думе, я, как говорится,
сразу взял быка за рога и, усевшись с ним ря-
дом у бюста Императора Александра II, заявил
ему, что для успеха нашего дела нас мало, и
что крайне желательно его учасйе как в нашем
последнем совещаши по' этому вопросу, так и в
выполнеши намеченнаго плана.
Маклаков на меня воззрился, впился в меня
взглядом и после продолжительнаго молчашя за-
явил, что едва ли он может быть полезен, как
активный деятель, в самой ликвидации Распутина,
но что после таковой, если что-либо у нас вый-
дет негладко и мы попадемся, он не только готов
помочь нам юридическим советом, но и охотно
26
выступит нашим защитником на суде, если д^ло
дойдет до такового.
Вместе с тЬм, прозондировав у меня при-
близительный день, когда мы должны осущест-
вить намеченное, он как-то радостно об’явил
мне, что даже независимо от своей воли лишен
возможности стать более тесным соучастником
нашим, ибо к этому времени должен выехать в
Москву, где ему придется пробыть около недели.
„Но вот о чем я вас горячо прошу, — с жи-
востью добавил он, — если дело удастся, не от-
кажите немедленно послать мне срочную телег-
рамму, хотя бы такого содержашя: „когда npies-
жаете". Я пойму, что Распутина уже не сущес-
твует, и что Poccin может вздохнуть свободно."
Я вздохнул. Типичный кадет, — подумал я,
но мне ничего не оставалось другого, как согла-
ситься на его просьбу, и мы разстались.
29 ноября.
Все утро провел в хлопотах: сначала ездил
В Александровский рынок с женой на извозчике
покупать гири и цепи, каковыя с большими предо-
сторожностями мы свезли на поезд и размес-
тили частью в аптеке, а частью за книгами в
вагоне-библютеке, во избежаше любопытства на-
шей поездной прислуги.
Затем в 1 час дня, после завтрака, я выехал
с Лазавертом на моем автомобилъ осматривать
окрестности Петрограда, согласно решетя на-
шего последняго совещашя.
Лазаверт сел за шоффера, и мы прокатались
без малаго четыре часа по жестокому морозу,
всматриваясь в каждую прорубь Невы, реченок
и болот под Петроградом и оценивая степень их
пригодности для намеченнаго дела.
В начале шестого, продрогпйе и иззябгше,
возвратились мы домой и еле отогрелись боль-
шими дозами tincturae coniaci. В сущности из всего
нами осмотрен наго подходящими, по моему, ока-
27
завись лишь два мЪста: одно — плохо освещае-
мый по ночам канал, идушдй от Фонтанки к Цар-
скосельскому вокзалу, в каковом канале есть
небольшая прорубь, и другое — за пределами
города на Старой Невке у моста, ведущаго к
островам.
Интересно знать, что высмотрели Юсупов с
великим князем, и не привлекли-ли их внимашя
эти же проруби?
30 ноября.
Видел доспехи, прюбретецяые д-ром Лаза-
вертом сегодня за 600 руб., по моему порученное
шофферскад доха, нечто в роде папахи с науш-
никами и шофферсюя перчатки.
Лазаверт облачался во все это при мне и
выглядит типичным шоффером — хлыщеватым и
нахальным. Все купленное он свез до времени
в гостиницу AcTopiio, в которой живет в дни на-
ших наездов в Петроград.
I декабря.
Сейчас 1 час ночи. Только что из поезда
моего уехали великий князь, Юсупов и поручик С.
Мы намечали дальнейийя детали задуманнаго.
Юсупов и я хотели бы приблизить момент
его осуществлешя и закончить все не позже 12
декабря; но, оказывается, у великаго князя Дми-
тр!я Павловича все ве’чера вплоть до 16 декабря
разобраны, а на вечер, который, по словам Юсу-
пова, был более всего подходящим для выпол-
нешя нашего плана, у Дмитр1я Павловича была
назначена какая-то пирушка с офицерами-одно-
полчанами и ни отменить ее, ни перенести на
другой срок велиюй князь не мог, так как, ока-
зывается, сам назначил день этого собрашя, и
какая-либо перемена его могла бы вызвать толки.
Из слов Юсупова я понял, что Распутин
проявляет чрезвычайное нетерпеже скорее по-
28
Т!*1» Гпм. Г^чв.,— fc «Гц ।
знакомиться с интересующей его дамой, и сам
напоминает и торопит его по телефону не откла-
дывать дела в долпй ящик.
Юсупов был на днях у Распутина и сообщил
ему, что заранее уведомит о дне свидашя, но
что сейчас еще в точности определить этот день
не может, ибо графиня, интересующая Григор1я
Ефимовича, еще не пргЬхала й проедет в Царское
Село через Петроград не раньше средних чисел
декабря.
„Я заезжал к Распутину, — заявил нам Юсу-
пов, — главным образом для того, чтобы уяснить
себё вопрос: оповещает-ли вообще Распутин,
выезжая в свои ночныя похож де шя, шпиков о
месте своего пребывашя по ночам, и в частности,
намерен-ли он уведомить их о том, что будет у
меня".
„К сожаленпо, — добавил князь, — этот во-
прос остается для меня и по-сейчас открытым, ибо
ни сам Распутин, ни его любимая секретарша,
фрейлина Головина, почти круглыя сутки прово-
дящая у него в квартире, определеннаго ответа
мне не дали".
„Как он к вам относится, Феликс? — спро-
сил Юсупова велший князь, — вы пользуетесь
его довер!ем?"
Юсупов разсмеялся: „О, вполне! Я вне
подозрешя. Я ему очень нравлюсь. Он сетует,
что я не занимаю ..административнаго поста и
обещает сделать из меня большого государствен-
наго человека".
„Ну и вы?" . . . многозначительно взглянув
на Юсупова и затягиваясь папиросой, кинул ему
великШ князь.
„Я? — потупившись, опустив ресницы и
приняв иронически-томный вид, ответил Юсу-
пов,— я скромно заявил ему, что чувствую себя
слишком малым, неопытным и неподготовленным
для службы на административном поприще, но
что я до нельзя польщен столь лестным обо мне
мнешем известнаго своею проницательностью
Григорхя Ефимовича".
29
Мы все разсм'Ьялись.
— C’est ravissant, mais c’est vraiment • ravis-
sant, *) — несколько раз воскликнул велишй князь.
Перед самым концом нащего совЪщашя нами
было решено, в целях отвести подозрЪше шпиков,
если таковые будут уведомлены Распутиным о
местЪ его пребывашя в вечер посещетя им юсу-
повскаго дворца, еще сделать следующее: Рас-
путин, как известно, постоянно кутит по ночам
в Вилла Родэ с женщинами легкаго поведешя; в
этом учреждеши он считается завсегдатаем, своим
человеком и хорошо известен всей прислуге,
посему нами было решено, чтобы в момент, когда
великгй князь с поручиком С. отправятся после
смерти Распутина на вокзал в мой поезд сжигать
там одежду убитаго, поручик С из телефонной
будки Варшавскаго вокзала позвонил в Вилла
Родэ, вызвал заведывающаго этим учреждешем
и спросил: прибыл ли уже Григор! й Ефимович?
Здесь ли он? И в каком кабинете?
Дождавшись ответа, — само собой разуме-
ется должен был последовать отрицательный,—С.
кладет трубку, но предварительно, как бы про
себя, у трубки и так, чтобы его слышал заве»
дываюпцй Вилла Родэ, произносит: „Ага! Так
его еще нет, ну, значит, сейчас пр!едет!"
Проделать это мы признали необходимым
на случай, если бы нити исчезновешя Распутина
привели бы сыск ко дворцу Юсупова.
У нас был готовый ответ: да, Распутин был
здесь, провел с нами часть вечера, а затем зая-
вил, что едет в Вилла Родэ.
Естественно, что судебный власти обрати-
лись бы к администрацш Вилла Родэ с вопросом:
был ли здесь Распутин, и сразу выяснилось бы,
что его здесь ожидали, что о нем осведомлялись,
что спрашивали, когда он пр1едет, и если Рас-
путин не пр1ехал, а исчез, то это вина не наша,
а самого Григор1я Ефимовича, который, очевидно,
♦) Это восхитительно.
30
Hl " —r—-si;si= деа-ааа—=дяа
избрал себе сотоварищем для кутежа человека,
ни нам, ни полищи, неизвЪстнаго.
Расходясь, мы решили назначить выполнеше
нашего плана в ночь с 16 на 17 декабря и, во
избЬжаше могущих возникнуть подозрёшй, соб-
раться еще лишь один раз опять у Юсупова 13
или 14-го декабря, сговорившись между собою
по телефону словами: „Ваня пргЬхал".
4 декабря.
Сегодня утром получил записку от редак-
тора „Историческаго Вестника®, милЪйшаго Б. Б.
Глинскаго, с просьбой непременно прибыть на
засЪдате Об-ва„ Русской Государственной Карты ",
коего я состою председателем, а он товарищем
председателя.
Заседаше состоится завтра, в 8*/2 час., в
экономическом клубе на Самсошевской. Я от-
ветил Глинскому, что непременно буду.
Невольно, при чтенш записки Глинскаго,
припомнилась мне 'истор1Я возникновен!я этого
Об-ва, мною созданнаго при обстановке, в выс-
шей степени трудной.
Бог мой! С какими муками рождаются в
Россш чистыя, хоропня, нащональныя, патрюти-
чесюя учреждешя. Попробуй начать что-либо
кадеты, русская власть, из боязни прослыть рет-
роградом, дает жизнь самым нелёпым, самым
анти-государственным учреждешям и организа-
циям, а постучись к этой же власти правый, ко-
тораго вообще труднее раскачать к деятельности,
чем леваго, и, кроме препон, препятствШ и палок
в колеса, такой правый ничего другого у пра-
вительства не найдет. Стоит вдуматься в то, что
продёлывают с народом, перевоспитывая его на
свой лад хотя бы „лигой образовала®, ея учеб-
никами, ея учителями, кадеты, эта вреднейшая
пария в Россш, этот вечно тлеюпий очаг рус-
ской революцш. И что же? Борется ли с этим
правительство? Ничего подобнаго! А если и
борется, то только мертвыми циркулярами мини-
31
стерства просв'Ьщешя; живой воды от него не
жди, а между тЬм в характер^ народнаго обра-
зования в государств^ таятся зерна как его рас-
цвЪта, так и его гибели; зато с каким остерве-
нЪшем взялась русская правящая власть кром-
сать и калечить устав созданнаго мною- Филаре-
тов скаго об-ва народнаго образовашя, цЪлыо
коего я наметил активную борьбу дЪлом, а не
словом с растлгЬвателями лиги образовашя, для
которых образование народа не есть цЪль, а лишь
средство к достижение преступной ц'Ьли — рево-
люцюнализацш народных масс. И так всегда,
всюду и во всем. Чего стоило мй проведете
устава Об-ва „Русской Государственной Карты0
послЪ победоносной войны.
Казалось бы, что может быть болЪе патрю-
тичнаго, бол.'Ье отвЪчающаго моменту! Ан, нЪт!
Месяцы проходили в канцелярской волокит^, и
правительственное veto1) Дамокловым мечом по-
висло над моим проектом, а между тЬм вся Гер-
мания покрыта сЪтью об-в подобных тому, кото-
рое я задумал, хотя там они неизмеримо менЪе
необходимы, ч4м у нас в Россш, ибо германское
правительство и, в частности, министерство ино-
странных д'Бл в Германш, нацюнальны, а наши
правители и зевсы, возсЪдаюнце на МойкЪ со
времени Нессельроде, за редкими исключешями,
давно забыли о том, какой они нацюнальности и
чьи интересы представляют, заботясь лишь о
красотЪ стиля, й-la Горчаков, своих нот и дипло-
матических бумаг, художественно выполняемых
на французском языкЬ не без перцу билибин-
скаго остроум!я.
Poccin и русскхе интересы у них на заднем
планЪ, и любой англичанин или нЪмец, а сейчас
уже и японец, подкурив русскому дипломату,
как слЪдует, могут обвести его вокруг своего
пальца и заставить поступиться насущнейшими
интересами и потребностями Poccin в любой
момент.
Как сейчас, помцю мой визит к Штюрмеру
*) Запрет.
32
на острова л'Ьтом (он жил в Елагином дворце по
должности премьер-министра) в один из моих
пргбздов в Петроград с фронта.
Штюрмер принял меня дружески, но скри-
вил невероятную рожу, когда я ему об’яснил,
с Нужною осторожностью, чтобы не задеть на-
шего министерства иностранных дЪл, цель и за-
дачи проектируема™ мною об-ва.
„Гермашя,—заявил я Штюрмеру,—покрыта
сетью аналогичных учрежДешй; задача каждаго
из них нарисовать народу карту будущих границ
Германш с севера, юга, востока и запада, в слу-
чае победоноснаго окончашя ею войны".
„Общество, которое я создаю, и в которое
войдут писатели, ученые, публицисты, профессора
всех пар'пй и направлен!?!, будет также иметь
цёлыо нарисовать русскому народу будущую
карту Россш и обосновать исторически, геогра-
фически и этнографически ея возможный гра-
ницы, дабы в момент заключешя нами мира рус-
ский народ понимал бы, чего он имеет право
требовать, а русская дипломатия могла бы в своих
притязашях на ту или другую территорпо опи-
раться на волю русскаго народа, принесшаго
столь болышя жертвы отечеству в годину брани
и имеющаго, в силу этого, нравственное право
быть сознательным вдохновителем русской дип-
ломатш, которая, опираясь на волю народную,
может говорить тверже на мирном конгрессе,
увереннее и с тою властностью, которая должна
быть присуща представителям Россш".
Штюрмер слушал меня, и когда я кончил,
заявил: „конечно, В. М., щю об-во не может при-
нести вреда, хотя явится, как бы, органом конт-
роля в момент мирных переговоров наших над
дипломатическим ведомством, мною возглавляе-
мым, но и существенной пользы от такового об-
щества я не вижу." „Дело в том,—добавил он мне
многозначительно,—что я, как министр иностран-
ных дел, вызвал уже к себе профессора Дмитр1я
Ивановича Иловайска™ и просил его набросать
мне схему наших территориальных прюбрётешй
33
на ЗападЪ, дабы явиться во всеоружш в дни
мирных переговоров".
Как ни серьезен был предмет нашего раз-
говора, но при упоминанш имени Д. И. Иловай-
скаго, которому Штюрмер уготовил м-fecTO нимфы
Эгерш при своей особ-fe по иностранным Д'йлам,
я не мог не улыбнуться. И в самом д-ЬлЪ, можно
ли себ-fe представить роль, бол-fee жалкую роли
русскаго уполномоченного на будущем мирном
конгресс-fe, натасканнаго 80-л-Ьтним Д. И. Ило-
вайским, почти впавшим уже в д-Ьтство от пре-
клонных лЪт и, естественно, совершенно неспо-
собным ориентироваться в современной европей-
ской конъюнктур-fe, и в той роли, которую должна
занять Poccifl, как славянская держава, среди
народов Европы по окончаши м!ровой войны.
Мы разстались с Штюрмером холодн-fee,
ч-бм встр-втились, и лишь нисколько м-Ьсяцев
спустя, благодаря сод-Ьйствпо товарища моего по
Дум-fe и моего приятеля, министра внутренних
дъл А. Н. Хвостова, я добился утверждешя
устава моего Об-ва „Государственной Карты",
которое и оказалось в высшей степени жизнен-
ным, заинтересовав собою виднейших предста-
вителей нашей общественной и политической
мысли вс-fex направлен^.
Вот что припомнилось мн-fe при чтеши при-
глашешя Глинскаго пргЬхать завтра на sacfe-
даше общества . . .
Весь день -Ьздил 'по дЪлам снабжешя моего
по-Ьзда, который должен прибыть в Румынпо в
блестящем вид-fe, ибо, говорят, наша арм!я там
нуждается р-Ьшительно во всем.
Достал: сапоги для солдат, благодаря сод-Ьй-
ствпо принца Ольденбургскаго; цЪннГйнпе ме-
дикаменты, которые передали мн-fe американцы;
массу бГлья, раздобытаго графиней Мусин-Пуш-
киной, и, наконец, npio6pfea еще для вагона-
библютеки ц-Ьлую cepiro русских и Иностранных
классиков и библиотеки для солдат, который раз-
дам по полкам нашим воинам на чужбин-fe.
34
Возвратился домой поздно невероятно устав-
шим, но безконечно счастливым удачей всех
моих в этой области начинашй.
Вечером, по обыкновешю, читал оды Гора-
шя в подлиннике, в коих каждый раз нахожу
все новыя и новыя красоты. Он положительно
нико где ' мне кажется, неспособен прискучить.
Что за прелесть, например, ода :
Odi profanum vulgus*) или, О navis referent in
mare te novi fluctus.* 2).
Какая жалость, что латинсюй язык, этот
язык богов, в таком загоне в нашей средней
школе!
5 декабря.
Утром заехал, как всегда, в Государствен-
ную Думу получить почту, ибо, если просрочить
два-три дня, то набирается столько писем со всей
Россш, что не успеваешь в них толком разо-
браться, и подчас дельное пробегаешь не с дол-
жным внимашем.
Разговорился с членом Государственной
Думы графом Капнистом, шедшим на заседаше
какой-то думской комиссш.
По обыкновешю, вопрос коснулся того, что
составляет сейчас ужас Россш — политики Про-
топопова.
— Нет, граф, — заметил я, — я все-таки
удивляюсь не тому, что Протопопову предложен
был пост министра внутренних дел, а тому, что
он его принял, въдь как никак он кажется чело-
век с мозгами и должен же понять, что не ему
с его административным опытом вести в такое
время управлеше русскаго государственнаго ко-
рабля.
— Вы плохо его знаете, —- заметил с жи-
востью Капнист. — Во-первых, он крайне само-
надеян, а во-вторых, честолюбив. Представьте,
9 Ненавижу невежественный народ.
2) О, корабль, новыя волны несут тебя в море.
что он мне сказал на днях в отвЬт на мой ему
попрек, что он не у места.
„Да, —» говорит, — тебе хорошо говорить,
ты граф, ты Капнист, ты богат, у тебя деньги
куры не клюют, тебе нечего искать и не к чему
стремиться; а я в юности давал уроки по пол-
тиннику за час, и для меня пост министра внут-
ренних д-Ьл — то положение, в котором ты не
нуждаешься."
— А, — добавил Капнист, — как вам нра-
вится такая идеолопя?
Я пожал плечами: „Пошляк! считающей,
повидимому, что министерств посты должны быть
уделом пробивающих себе дорогу, вн-fc зависи-
мости от их талантов, и что они должны являться
компенсащей некогда судьбою обойденным."
Днем заезжал на Мойку в склад белья им-
ператрицы, находяпцйся в вЪд'Ьнш жены воен-
наго министра Сухомлиновой. ДЬло в том, что
в головных отрядах моих на фронте устраива-
ются бани для солдат, и поэтому сколько бЪлья
ни возьми из Петрограда, все это оказывается
мало.
Я не выношу Сухомлинову, эту, по моему,
международную авантюристку типа Марш Тар-
новской; но Д'Ьло прежде всего и, как говорится,
с паршивой овцы хоть шерсти клок.
Полгода тому назад сестра моя, работавшая
в складе императрицы в Зимнем дворце и отка-
завшаяся от работы только после того, как раз-
говорным языком там стал почти исключительно
нЪмецюй, посоветовала мнЪ обратиться к заве-
дывающей складом княжне Оболенской с прось-
бой дать мнЪ известное количество белья.
Я последовал ея совету и, по указанно
княжны Оболенской, послал телеграмму императ-
рице Александре Федоровне, в коей изложил
мою просьбу, но, как и следовало ожидать (я рас-
читывал, что дело обойдется без императрицы и
ограничится простым распоряжешем Оболенской),
Александра Федоровна, которая меня терпеть не
может, в просьбе моей отказала, о чем я и полу-
чил ответ через графа Ростовцева.
36
Ответ очень обидный, ибо в нем было ска-
зано, что императрица своими курьерами посы-
лает перюдически белье в армхю.
Я мысленно назвал себя дураком за то, что
обратился, хотя и не для себя, с просьбой к
Александре ФедоровH'fe: курьеры, которые дейст-
вительно развозят белье по арьпям, раздают его
тыловым армейским учреждешям, который по
горло всем снабжены в ущерб брсому и голому
фронту, снабжешем исключительно коего я зани-
маюсь, разсылая и развозя медикаменты, белье,
сапоги, табак и книги по окопам.
У Сухомлиновой на Мойке работает целый
муравейник девиц и дам. Работа, видимо, спо-
рится, но что скверно, так это то, что тут же, в
качестве ад’ютантов, неведомо для каких пору-
чешй, примостилось NN-oe количество тыловых
прапоров ускореннаго выпуска из богатых се-
мейств всяких звашй; все это ходит в защитных
френчах, пороху никогда не нюхало и нюхать не
будет.
По временам в этот склад в кургузой ту-
журке петанлерчиком, чинно сходит вое нный ми-
нистр Сухомлинов, иаходяицйся, очевидно, —
сужу по манере обращешя с ним его жены, — в
безконечном ей подчиненш и решительно на
все смотрянцй ея глазами.
Раздобыв белья у Сухомлиновой, проехал к
принцу Ольденбургскому по весьма важному во-
просу : русская арм!я в последнее время на всех
фронтах несла больппя потери от немецких удуш-
ливых газов; я выяснил на фронте одну из при-
чин этого ужаснаго явлешя: она заключается в
том, что почтенное интендантство наше перюди-
чески посылает в полки противогазовый маски
Зелинскаго в обрез, т.-е. по числу солдат в
полку, не давая возможности полкам иметь хотя
бы самый минимальный излишек масок, в каче-
стве запаса.
В результате получается следующее: полк
в составе 4000 штыков получил сегодня, до-
пустим, 4000 предохранительных масок, который
37
и поступили, как предмет обмундировашя, ко
всЬм рядовым. На завтра бой. Полк потерял
на поле ср а же шя треть или четверть своего со-
става. Через неделю пришло пополнеше, слаб*
дить его масками полк не может, а на просьбу
о снабжеши полкового командира сверху, спра-
вившись по своим ведомостям, отвечают, не счи-
таясь с боевою* деятельностью полка за это
время: „Ваш полк такого-то числа снабжен пол-
ностью противогазовыми масками и дать больше
сейчас не можем иначе, как в ущерб другим
частям**. Сегодня пришла бумага, а завтра
немцы, выпустив ядовитые газы, истребляют при-
шедшее в полк пополнеше, не имеющее масок.
Принц А. П. Ольденбургсюй отнесся в выс-
шей степени сочувственно к изложенному мною,
обещал исхлопотать мне для раздачи, где нужно,
на фронте 25.000 масок Зелинскаго и, независимо
от того, указать интендантству, чтобы впредь в
полки посылалось масок с расчетом на пополне-
ше каждаго полка.
Лишь в 7 часов я возвратился домой, по-
обедал и в 87а час. входил на заседаше О-ва
Русской Государственной Карты.
Глинсшй хотел мне, как председателю Об-
щества, уступить председательство на заседанш,
но я отказался. Как человек слишком опреде-
ленных политических взглядов, называемых край-
ними правыми, я не люблю отпугивать своею
особою от создаваемых мною учреждешй людей
умных, полезных, но недостаточно политически
мужественных, и посему, выполняя всю черную
работу в том деле, которое я создаю, я первое
место и казовую роль всегда предоставляю лю-
дям, которые хотят и могут работать, но полити-
ческая окраска коих не столь определенна и
ярка, как моя; и чуждый мелкаго честолюб!я, я
вижу, как дело, мною созданное, двигается, не
отпугивая, а притягивая к себе других полезных
и нужных людей.
Сегодня, в виду соединеннаго собрашя сек-
шй Общества по персидской, турецкой, австрШ-
38
~ ~---Iril ill II—JIU -k ! ------f
ской и германской границам, собралось очень
много народу. Я застал А. А. Башмакова, Д. И.
Вергу на, профессора Ф. И. Успенскаго, профес-
сора Жилина, А. Ф. Васильева и много незна-
комых мне лиц статских и военных ц генеральских
погонах, фамилш коих я так ц не узнал. Дело
в том, что председателями секшй кооптируются
в каждую нужные людй, активные работники и
знатоки вопроса, и упомнить всех представляется
затруднительным.
ЗасЪдаше затянулось. Было крайне инте-
ресно, но чего я не люблю, так это привычек
некоторых из наших знатоков произносить длин-
ный речи по вопросам, ясным для всех присут-
ствующих, с исключительною целью блеснуть
своею осведомленностью.
Удивительно создан русский человек, сред-
шй руссшй человек, делающий исторпо Россш;
он никогда не может добиться положительных,
реальных результатов, предпринимая что-либо,
ибо всего ему мало, и он вечно вдается в край-
ности. В Россш нет лучшаго способа провалить
какое-нибудь дело, прочно и хорошо поставлен-
ное и твердо обоснованное, как предложить не-
что большее тому, что намечено к осуществление.
Толпа, и даже не простая, а интеллигентная
толпа, непременно ухватится за „благодетеля",
внесшаго свой корректив в разумное, осуществи-
мое, но в сравнительно скромное предложеше, и
все пойдет к чорту.
Вот уже действительно le mieux *) у нас в
Россш est Fennemi du mal1 2). И Гракхи с первых
же шагов были бы забросаны у нас каменьями.
Стоило послушать только, что говорил сегодня на
заседанш известный славянофил, дядька Черно-
мор, как я его называю, длиннобородый А. Ф.
Васильев, чтобы понять, до каких абсурдов можно
довести дело, отдай мы его в руки ученым тео-
ретикам славянофильскаго лагеря. Когда Ва-
1) Лучшее.
2) Есть враг худого.
39
сильев заговорил о будущих русских границах
на западе и стал проводить нашу с AecTpiefi в
будущем пограничную межу, и я, и мнойе из
присутствующих буквально не могли удержаться
от смеха, хотя он каждое территор1альное npio6p-fe-
теше наше старался Так или иначе обосновать
либо исторически, либо географически, либо этно-
графически.
— Афанаай Васильевич! — говорю я ему, —
В'Ьдь вы рисуете прямо фантастичесшя границы;
нужно дать такую карту, которая была бы пр!ятна
русскому народу, но и пр!емлема для Европы и
признана нашими союзниками, а вёдь на то, что
вы рисуете, может пойти только сумасшедший из
них.
Он на меня воззрился: „Что нам, говорит,
Европа, в-Ьдь и здесь живут славяне, ведь и это
исконное наше", и тычет пальцем по карте.
Председателю после часовой речи Васильева
с трудом удалось остановить фонтан его полити-
ческаго блудослов!я и фантастических славянских
грез, После чего заседаше опять вошло в русло
продуманнаго обсуждетя наших пограничных
лишй на востоке и западе по проекту карт, со-
ставленных спещалистами из числа членов об-
щества.
В 12 час. ночи, до окончания заседашя, я
покинул его и возвратился домой.
7 декабря.
Начались заседашя экстреннаго с’езда Об‘-
единеннаго дворянства.
Цель занятой: выработка и поднесете все»
подданнейшаго адреса Государю, с указанием на
грозную опасность, которой подвергается и ди-
нас-ля, и Росйя, вследств1е вл!яшя на все ор-
ганы государственнаго управлешя безответ-
ственных темных сил, т. е., иначе говоря,
Распутина и всей его придворной и чиновно-
бюрократической клики. Жить становится с
каждым днем все более и более невыносимо.
40
Государь совершенно не видит или не хо-
чет видЬть той пропасти, в которую толкает ро-
дину его злой гешй — Александра Федоровна.
Я вслушиваюсь в речи дворян на собратий,
которое чрезвычайно многолюдно, ибо вернулся
в лоно обратно об'единеннаго дворянства целый
ряд губершй, отделившихся было раньше, вслЪд-
CTBie принципиальных разногласШ с советом об‘-
единеннаго дворянства по вопросам полити-
ческаго характера, и мне становится понятным
все более и более, что адрес дворянства будет
проникнут и чувством глубокой верноподдан-
нейшей преданности и чувством достойной сме-
лости исключающей возможность звуков холоп-
скаго раболетя и попыток затушевать горькую
действительность.
Речи дворян на собраши полны достоин-
ства, проникнуты глубочайшею скорбью и заб-
вением всяких личных интересов cocnoeiH, счи-
тающего своим нравственным долгом, в это тя-
жёлое время, сказать царю правду без обиня-
ков, ту правду, которую видит и знает весь рус-
ский народ, но которую от царя скрывают льстецы,
лицемеры и придворные холопы в расшитых зо-
лотом мундирах.
Председательствует на собраши князь Ку-
ракин, умный, дельный и проникнутый глубоким
патриотизмом человек/
Диссонансов в речах почти не слышится,
стушевались обычные типы, столь примелькав-
пиеся на очередных заседашях об'единеннаго
дворянства, почитаюпце гвоздем его работы об‘-
единительный дворянский обед у Контана или у
Медведя.
Не видно ни астраханскаго дворянина Сер-
геева, ли болтуна дворянина Павлова: они ис-
чезли, стушевались, им здесь сегодня не место,
ибо дворянство не просит ничего для себя, не
говорит о своих нуждах и сословных интересах,
а, как первое сословие Имперш, идет к царю от
имени его народа, с целью оберечь самого царя,
как первую святыню русской государственности;
41
т " '' ™ - - ------................J
Я редко видал большее единодуппе, чЪм
наблюдаемое мною на знаменательном, истори-
ческом сегодняшнем с’ЪздЪ.
Граф А. А. Бобринсюй, этот осторожный
политик, тонюй, умный и честный придворный
человек, и проницательный В. И. Гурко говорят
одинаковым языком со скромным дворянином из
далекаго медвЪжьяго угла Россш, пргЬхавшйм с
накопившимся чувством душевной боли и горечи.
Да, дворянство не умерло, как ни хоронят
его перья газетных писак кадетскаго лагеря, и
не может быть того, чтобы царь не внял голосу
своих слуг, с риском для себя идущих к нему
с горькими словами неприкрашенной вернопод-
даннической правды. л
РЪдюе голоса протеста общему настроешю
вызывают гадливое чувство к говорящим, которые,
очевидно, и в данное время хотят что-либо за-
получить для себя, подыгрываясь к тЬм темным
силам, против которых ополчается дворянство, в
полном единенш со всем русским народом.
РЪчь сенатора Охотникова, выступившаго в
такой роли порицателя дворянских настроешй,
встречена была глубоким молчатем собрашя,
собрашя, раскусившаго, что в Охотникове гово-
рит холоп, а не верноподданный честный цар-
сюй слуга.
Я слушал его, когда он говорил, и зная этого
„финансиста" по акцизу и мнопя темныя сто-
роны его деятельности в прошлом, с омерзешем.
вглядывался в эту бритую физюномпо, поучав-
шую дворянство ПОНЯПЯМ долга, чести и B'fepHO-
подданнейшей преданности.
Превосходно говорил В. Гурко, не без ноты,
но дельно гр. Олсуфьев и гр. Мусин-Пушкин. *
Во время перерыва я записался, намере-
ваясь также коснуться некоторых положений
проекта адреса, составленнаго специальной комис-
cieft из членов совета об’единеннаго дворянства
и представителей губершй.
42
В конце рЪчи своей я хотел переименовать
лиц, который могли бы с честью в данное время
занять ответственные министерсюе посты;, по
В. Гурко, которому я сообщил о своем нам^ре-
ши, испуганно схватил меня за рукав и стал
просить, Боже упаси, этого не делать: „Ведь вы
знаете, результаты получатся как раз обратные:
Государь подумает, что мы его хотим учить, и
перечисленный вами лица, вместо того, чтобы
стать у власти, сразу попадут в разряд полити-
ческих мертвецов с похоронами по первому раз-
ряду. Вы знаете, царь терпеть не может указа-
шй; ради Бога, в интересах дела, откажитесь от
своего, намерешя".
Я согласился с ним и, подойдя к предсе-
дательскому столу, вычеркнул свою фамилию из
списка ораторов.
После незначительных прешй, после пере-
рыва, проект всеподданиейшаго адреса, проч-
тенный князем Куракиным под гром аплодис-
ментов, не смолкавших, по крайней мере, пять
минут в зале, был с самыми небольшими изме-
нешями принят всем собрашем, голосовавшим
по губершям, и дворяне стали расходиться молча
с сознатем честно исполненнаго большого narpi-
отическаго долга.
Во время Самого голосовашя адреса внима-
ние мое привлекла одна фигура, нравственная
физюном5я коей стала предо мною на этом со-
брании во весь свой неприглядный рост. Это фи-
гура новооскольскаго, Курской губерши, предво-
дителя дворянства, блестящаго современнаго
поэта-памфлетиста Мятлева.
Кто из проживающих в Петрограде, посе-
щающих великосветские салоны и гостиныя, не
списывал порою там для себя того или другого
модпаго стихотворешя Мятлева, затрогивавшаго
всегда очень зло и остроумно руссюя общест-
венный и политически болячки и не шадившаго
в своих стихотворешях даже царя.
„Как... вы не читали последняго стихотво-
рен1Я Мятлева?!."—удивленно спрашивают вас
43
иввиаадг- г
обыкновенно X, У, Z, и немедленно кто-либо из
присутствующих в салоне вынимает из записной
книжки клочек бумаги с последним из произве-
дений поэта, преимущественно памфлетическаго
характера.
„Вот,—говорят вам,—спишите для себя", и
вы тут же списываете стихотвореше, которое
ходит по рукам анонимкой и облетает не только
весь Петроград в кратчайппй срок, но весьма
быстро и всю Pocciio.
Резко и зло бичует сатира Мятлева все то,
что считает достойным своего внимашя, выставляя
порою в крайне смешном виде и не щадя самого
Императора.
Последнее обстоятельство всегда меня до
нельзя раздражало, ибо, по моему крайнему разу-
мению, царь не может фигурировать в сатиричес-
ких произведешях, как бы талантливы онЪ ни
были, ибо это затрогивает престиж того, кто в
глазах народа должен стоять на высоком пьеде-
стале, и чье имя не может трепаться в балагане.
Так думал я раньше, так думаю и сейчас.
„Дерзгай и наглый человек", думал я о
Мятлевё в то время, как окружаюцце меня при
чтеши его произведет# произносили: „Какловко
пишет", или—„отделал, бестая, ну и смельчак!"
И вот сегодня, на дворянском с’ёзде, я увидел,
что из себя, в нравственном смысле, представ-
ляет этот „смельчак", поэт Мятлев: явившись на
с’ёзд в роли курскагр губернскаго предводителя,
в виду отсутств!я милейшаго князя Л. И. Дун-
дукова-Из’единова, Мятлев, почувствовав, что
принятае адреса Курскою губершей делает его
более всего ответственным за голосоваше вслед-
ствхе занятаго им случайно положешя, стал при-
лагать все усил!я к тому, чтобы курское дворян-
ство высказалось против принятая адреса, отре-
дактированнаго спещальной комиссией дворян-
скаго с’езда, ибо по мненйо его, Мятлева, дво-
рянство таким Языком царю говорить не может.
Я положительно ушам своим невёрил, видя
его мятущимся среди своих дворян и упрашива-
44
ющим их не присоединяться к другим губерниям,
единодушно высказавшимся за адрес.
„Так вот ты кто I—с гадливым чувством пов-
торял себе я,—из-за угла, анонимно в памфле-
тах высмеивать царя и трепать его имя ты счи-
таешь возможным, а зд^сь возвысить свой голос
со всем дворянством открыто, честно и прямо —
не по тебе. Холоп,—думал я,—дрожапцй за свои
камергершае штаны и бояшдйся утерять свой ка-
мергерсюй ключ, и когда? в такое время!.."
9 декабря.
В городе передаются самые фантастические
слухи о переменах на высших правительственных
постах. Сегодня пр!езжал в Думу, где по ру-
кам уже ходит телеграмма, посланная, как гово-
рят, Распутиным императрице Александре Фе-
доровне, пребывающей в ставке; апокриф-ли эта
телеграмма, или действительно существует такая,
но из уст в уста передается ея текст: „пока
Дума думает да гадает, у Бога все готово: пер-
вым будет Иван, вторым назначим Степана".
Об’ясняют это так: Щегловитов намечается Рас-
путиным на пост премьера, и Бедецшй минист-
ром внутренних дел. Так ли это или нет, уви-
дим в ближайшем будущем. Все может быть,
ибо каждый день приносит нам все новые и
новые сюрпризы.
Александра Федоровна распоряжается Рос-
шей, как своим будуаром, но назначаемые на
министерсше посты, благодаря ей и Распутину,
люди чувствуют себя настолько непрочно, что
даже не переезжают на казенный квартиры, а
остаются на своих частных.
Наше время напоминает страницы царство-
ванья Павла Петровича: никто не может быть
уверен в завтрашнем дне, и люди, взысканные
милостью сегодня, завтра могут очутиться на
улице.
45
Я не в состояши. без боли вид-Ьть все это
и мысленно задаю себ-fe вопрос: „Неужели Госу-
дарь не в силах заточить в монастырь женщину,
которая губит его и Pocciro, являясь злым гешем
русскаго народа и династш Романовых? Неужели
Государь не видит, куда она толкает нас? Как
дискредитирует она монархичесюй принцип и
позорит самое себя, будучи, в чем я уверен,
чистой в отношешях своих к Распутину, который
сум-Ьл околдовать ее лишь на религиозной почв'Ь".
А что говорят! „Царь с EropieM, а царица с Гри-
ropieM®, вот что собственными ушами я слышал
вчера в группЪ молодых солдат, проЪзжая по
Загородному, мимо казарм Семеновскаго полка.
Каково это слышать нам, монархистам, а. можно*
ли наказать пошляка, балагура, говорящаго вслух
о том, что молча с горечью наблюдают Beds.
Боже мой! Ч-йм бы я ни занимался, гдЪ бы
я ни был, с к^м бы я ни был, о чем бы д ни
говорил, — червем точит меня мысль вездЪ и
всюду: жив он—этот позор Россш, каждый час
можно ожидать какой-либо новой неожиданности,
каждый день он марает все бол±е и бол^зе царя
и его семью. Уже грязная клевета черни каса-
ется, на этой почвЪ, чистых и непорочных вели-
ких княжен—царских дочерей, а этот гад, этот
хлыст забирает что день, те больше и больше
силы, назначая и смещая русских сановников и
обд'Ьлывая через шарлатанов, в род'Ь Симановича
и князя Михаила Андронникова, свои грязныя
денежныя д-йла.
Все то чистое и честное, что по временам
дерзает возвысить свой голос у царскаго трона
против него, подвергается немедленной немилости
и опал-fe. НЪт того йдминистративнаго поста, как
бы высок он ни был, который гарантировал бы
безопасность вельмож'Ь, дерзнувшему указать
царю на недопустимость дальнЪйшаго вл!ятя
Распутина на ход русской йолитики и государ-
ственных дЪл. ГдЪ честнЪйпий и благородиЬй-
Ш1’й А. Д. Самарин, занимавшШ пост оберпро-
курора СвятЬйшаго Синода? Он уволен. Он
46
оказался не на месте, ибо не мог мириться с
ролью исполнителя распутинской воли; не мог
терпеть на епископских постах монахов в роде
Варнавы, МардарГя и Путяты, и на место его
посажен через Распутина какой-то директор
женских курсов Раев, темная и совершенно
неизвестная личность, а в помощники ему для
вершен in д^Ьл церкви, тЬми же путями, прошел
юродивый князь Жевахов, вся заслуга коего в
том, что он успЪл понравиться Елизавете Федо-
ровна своей брошюркой о святителе 1осафе Гор-
денко, доводящемся Жевахову каким-то дальним
родственником по отцовской или материнской
линш.
Где начальник дворцовой канцелярит князь
Владим1р Орлов ? Он высказался против Рас-
путина и должен был немедленно покинуть двор.
Где генерал В. Ф. Джунковсшй? Его пос-
тигла та-же участь, несмотря на тесную близость
его к царю.
Где флейлины княжны Орбел1ани и Тют-
чева, бывшая столько л'Ьт воспитательницей ве-
ликих книжен?
Их нЪт при дворе, ибо онЪ дерзнули под-
нять свой голос против Распутина.
В силЪ лишь тот, кому покровительствует
этот гад, и, само собою разумеется, первое место
поэтому при дворе занимают Мессалина Анна
Вырубова и прощалыга-аферист дворцовый ко-
мендант Владим1р Воейков.
Государь попал совершенно под вл!яше
своей супруги; он считает вмешательством в
свои семейныя дЪла всякое напоминаше ему со
стороны вернейших и честнейших его слуг о
тлетворной роли Распутина при дворе. Бог мой,
как я понимал при чтеши воспоминашй Бис-
марка его ненависть к императрице — жене
Вильгельма.
Бышшй министром путей сообщешя Рухлов
мне как-то говорил,' что, когда однажды он, во
время своего доклада в Царском Селе царю, кос-
нулся имени Распутина в связи с каким-то во-
47
1аввявоии®йяк~. -.................и__'...»•
просом, государь немедленно перестал его слу-
шать, стал барабанить пальцами по столу и, обер-
нувшись лицом к саду, начал напряженно смот-
реть в окно.
Рухлов тотчас же понял, что дальнЪйшШ раз-
говор в этом направлении’ может для него плохо
окончиться и, прервав доклад по поднятому воп-
росу, связанному с именем Распутина, перешел
к другому.
Честность, порядочность, идейность, само-
отверженность сейчас не ставятся ни в грош, и
у власти могут находиться лишь тЬ, которые в
лучшем случае способны закрыть глаза на все
проделываемое Распутиным и готовы безпреко-
сйовно исполнять приказашя его чудовищно-без-
грамотных записок, разсылаемых день за днем в
огромном количестве по всем ведомствам и ад-
министративным учреждениям Петрограда, начи-
ная от министров и кончая мелкими чиновниками.
Неисполнение воли Распутина, излагаемой в
ультимативном тоне, влечет за собою, в ближай-
шем будущем, месть хлыста строптивому чинов-
нику и назначеше на его место другого, послуш-
наго, податливаго и неспособнаго сопротивляться
его воле.
Императрица Александра Федоровна, глядя-
щая на все, на всех и на вся глазами Распутина,
делит служащих во всех правительственных уч-
реждешях на две группы: „наши" и „не наши."
Первая поощряется всеми мерами, вторую
исподволь сплавляют, замещая опростанный места
„нашими."
Принц А. П. Ольденбургсюй разсказывал
на днях, на что он напоролся в ставке, куда ез-
дил с докладом к государю: прибыв в Могилев,
он пожелал быть принятым молодой императри-
цей, проживающей в дни пребывашя своего в
Могилеве не во дворце е Императором, а в своем
поезде на вокзале.
Принц не мог быть принят царицей, ибо
она еще спала, несмотря на сравнительно поз-
дшй час.
48
Осведомившись о причине того, почему им-
ператрица почивает и не больна-ли она, принц
получил отвЬт, что ея величество здорова, но
вчера до глубокой ночи занимались с А. С. Вы-
рубовой государственными делами.. Заинтересо-
вавшись, что именно сейчас безпокоит императ-
рицу, старик-принц узнал, что Александра.Федо-
ровна с фрейлиной Вырубовой отмечали добрую
половину ночи плюсами и минусами по адрес-ка-
лендарю чинов Петроградекаго бюрократическаго
Mipa, разделяли их на своих сторонников и на
противников.
Честный и благородный принц долго не мог
пр!йти в себя от изумлешя и горечи, удостове-
рившись, что сообщенное ему было неоспоримым
фактом.
Что ждет нас завтра ? Вот вопрос, который
в праве поднять веяюй мало-мальски вдумываю-
щейся в причины той политической арбакадабры,
которая царит сейчас в Россш. Я лично впереди
просвета не вижу никакого, ибо воля Государя
скована, а при этом условш не может быть ни-
какой устойчивости в политическом курсе, и это
ярко и выпукло понял я из одного факта, срав-
нительно мелкаго, но в высшей степени харак-
тернаго.
3-го ноября, во время доклада моего Госу-
дарю в Могилеве о всем том, чего я свидетелем
был на румынском фронте, в районе Рени, Бра-
илова, Галаца, характеризуя обстановку, я. оста-
новился на деятельности адмирала,М. М. Весел-
кина, в течеше почти двух лет войны занимав-
шаго крупный военно-административный пост в
этом районе, ставшаго большим знатоком создав-
шейся здесь у нас военной обстановки и про-
явивШаго недюжинный административный талант
и кипучую энерпю по снабжение наших войск
всем необходимым, что было крайне ценно, т. к
румыны, вступив с нами в союз, перед самым
об'явлешем войны центральным державам, ре-
шив, что мы их снабдим нужным, продали с боль-
шим для себя барышом решительно все, что
49
имели как в смысле продовольствхя, так и в
смысле военнаго снаряжешя . . . Австрш, рас-
читывая, что от нас получат необходимое; в ре-
зультате этой их финансовой операцш у них в
Румыши стало хоть шаром покати, и руссюе ар-
мш оказались в безвыходном положеши, которое
усугублялось вспыхнувшей, вдоль устья Дуная,
холерой и ужасающим состоящем одноколейнаго,
поляковской постройки, желЪзнодорожнаго пути
по русской территорш, совершенно неприспособ-
леннаго к выполнешю задач военнаго времени и
не удовлетворявшаго самым минимальным запро-
сам продовольственнаго, военнаго, санитарнаго и
перевязочнаго характера наших арм!й, который
нуждались, живя в полуодетом, полуобутом и
полуголодном состоянии
Веселкин работал здЪсь, не покладая рук и
днем и ночью, вникая решительно во все, чуж-
дый буквоедства, формализма и канцелярщины;
и не один десяток тысяч русских солдат, приез-
жавших сюда в изможденном от голода виде* был
обязан ему духовной и физической поддержкой*
Невероятный ругатель и сквернослов, как
большинство русских моряков, но человек без-
конечно доброй души и отзывчивый, Веселкин
принимал героичесюя меры к снабжению наших
армШ всем необходимым, а необходима была даже
телефонная проволка для связи наших штабов,
ибо подлецы-румыны даже всю свою проволоку
запродали накануне вступлешя с нами в союз
своим будущим противникам.
Веселкин говорил мне в бытность мою в
Рени, что собирается в Могилев к Государю с
целью доложить ему о безобраз!ях всего здесь
происходящаго, вследств!е отсутств!я нужных мос-
тов через Дунай и неприспособленности желез-
нодорожнаго пути, каковой может быть приведен
в должный виде кратчайнпй срок, если наши ты-
ловые инженеры-юпитеры за это горячо примутся.
„Без этих мер, — добавил мне Веселкин,—
нам на этом фронте успеха не добиться никогда."
50
Государь Император, бывипй в Рени задолго
до моего пребывашя зд'Ьсь и видЧвипй работу
Веселкина, котораго очень любил, оценил ее, что
видно из слов его частной телеграммы импера-
трице, о каковой телеграмме мне передавали в
Рени местный почтово-телеграфныя власти.
Государь телеграфировал Александре Федо-
рович так: „Видел Мишу Веселкина, он ока-
зывает неоцЧнимыя услуги местному краю" и т.
д., и т. д. Большая телеграмма Государя царице,
посланная из Рени, была частнаго характера и
была подписана „Ники" или „Никс."
И вот в день доклада моего Государю 3-го
ноября, когда я описывал обстановку этого фронта
и коснулся благотворной деятельности Веселкина,
Государь до нельзя оживился, был чрезвычайно
доволен моею его характеристикой и, перебивая
мой доклад, сказал:
„Да, да, я давно знаю Веселкина, это пре-
красный, дъльный администратор, на своем месте,
в особенности при данной боевой обстановке, я
очень его цЧню и крайне им дорожу. Мне npi-
ятен ваш отзыв о нем."
Это было 3-го ноября в Могилеве, а 7-го
того же ноября произошло следующее в Петро-
граде: в 11 час. утра я входил в Государствен-
ную Думу, направляясь в бюджетную комисспо,
гдЧ происходило заседаше.
На пути, в Екатерининском зале, навстречу
Мне идет морской министр И. К. Григорович,
мы здороваемся, и с первых же слов последний
спрашивает:
„В. М., вы давно с фронта и откуда?"
Едва я успел открыть рот и сказать „сегод-
ня, с Румынскаго", как Григорович, перебивая
меня, хватает сочувственно за плечо и с горечью
восклицает:
„Да? А бедный-то наш М. М. Веселкин!"
„Что такое?"— спрашиваю.
„Уволен",— уныло говорит мнЧ Григорович.
„Не может быть! Зачем же вы это сде-
лали ?— восклицаю я, — когда он там так полезен,
5/
так необходим, и Государь, зпаюшдй о его работе,
самаго лестнаго о нем мн±Н1я“.
Григорович горько усмехнулся.
„В том-то и дело, что уволил его не я, и
что морское министерство узнало об этом послед-
ним, а уволен он прямо со ставки вчера неве-
домо, по каким проискам и за что и на место
его уже назначен адмирал Ненюков".
„Послушайте, — говорю, — Иван Констан-
тинович, вы мне разсказываетё что-то, поисти-
не, несуразное: ведь Государь еще 3-го ноября
мнё его хвалил".
„Да,— заметил с ударешем Григорович, —
но в-Ьдь это было 3-го, а сегодня у нас 7-е, и вы
знаете лучше, чем кто-либо другой, что у нас в
Россш сейчас оценка личности, в особенности
стоящей на административном посту, совершается
не по деятельности администратора, а происходит
от настрое шй в „сферах".
Я вздохнул, пожал плечами, и мы разстались.
Можно-ли надеяться на какой-либо „курс"
в Россш, при наличности явлешй, подобных
этому ?
10 декабря.
Слыхал сегодня, что главноуполномоченный
Краснаго Креста при ставке Государя Кауфман-
Туркестансюй уволен со своего места. Уволь-
неше произошло, говорят, на почве распутинских
интриг, ибо императрица Александра Федоровна
крайне возмутилась тем, что Кауфман не только
сочувственно отозвался Государю о моей речи
19-го ноября, но и привез стенограмму ея для
прочтешя Его Величеству.
11 декабря.
Сегодня заезжал в Думу с целью просить
членов Думы осмотреть мой санитарный поезд
перед отправлешем его на Румынскй фронт.
52
Меня неоднократно просили мнопе из сотовари-
щей, наслышавшись, как они говорили, хорошаго
о моих отрядах на фронте, ознакомить их с по-
становкой у меня дёла.
Я пригласил членов Думы пожаловать на
ВаршавскШ вокзал в 9 час. утра 17 декабря, когда
я вечером собираюсь выехать на фронт.
Выбрал я этот день нарочно, ибо, если в
ночь на 17 удастся благополучно покончить с
Распутиным, то не: может быть ничего лучшаго,
как через нисколько часов после этого, как ни
в чем ни бывало, показывать мой поезд большо-
му числу людей, интересущихся делом, и иметь
возможность отвлечь свои мысли от кошмара пе-
режитой ночи.
Вопрос лиш в том, выдержат-ли мои нервы
и смогу-ли я поспать хоть нисколько часовъ в
тЬ часы ночи, которые останутся мне для сна,
после кончины Распутина и перед посЬвдетем
поезда членами Думы?
А поезд мой посмотреть стоит: я с гордостью
и удовлетвореше'м смотрю на результат моих
хлопот по его снабжешю, и мнЪ сладко думать,
что все это я раздам там, на позищях, на чуж-
бине, родным героям: солдату и офицеру, стоя-
щим на страже русской чести и проводящим без-
сменно треий год войны бок о бок в тесном
братском единеши друг с другом, неся равный
лишешя и живя в одинаковых условиях в суро-
вых окопах.
12 декабря.
Сегодня был на заседанш совета главнаго
управлешя Краснаго Креста. Вот учреждение,
поражающее косностью: толковых всего лиш два
или три человека и среди них Ордин и челове-
чек себе на уме Чамансшй, вертягщй там всем
и играющий первую скрипку, конечно, не без
большой выгоды для себя.
53
Славный председатель Ильин спеленат, как
младенец, и на положенш не то бонзы, не то
Далай-Ламы, остальные частью статисты, на ро-
лях свадебных генералов, а частью просто пре-
восходительная шантрапа, привыкшая считать за
дЪло только бумагу под номером и чуждая всякой
отзывчивости живому и великому делу мило-
серд!я.
Чего стоит одна лишь фигура барона А. Ф.
Майндорфа, с котораго песок сыпятся уже, неви-
димому, лет 20, и который, тем не менее, в со-
вете Креста, все еще на положенш актив наго
деятеля.
Просидел я с полчаса, прослушал безконеч-
ные дебаты о том, дать ли или не дать noco6ie в
40 руб. сестрам X., У., Z. Меня стошнило от этой
деловитости, я я уехал.
13 декабря.
-Г ‘ .....
Сегодня утром звонок в телефон: „Ваня
пр1ехали, значит, мы собираемся.
В 10 час. я был у Юсупова, куда прехал
с д-ром Лазавертом. ДмитрЛй Павлович и пору-
чик С. были уже там.
Юсупов доложил нам, что Распутин согла-
сился пргЬхать к нему 56-го вечером, и что все
идет в этом отношеши превосходно»
Мы вновь повторили друг другу выработан-
ный нами план дейстшя, ръшив, по смерти Рас-
путина, бросить труп его в Старую Невку, где
место уединеннее в ночные часы, чем вдоль ка-
нала, идущаго от Фонтанки к Царскосельскому
вокзалу.
В добавлеше к раньше нами намеченному,
мы решили поставить большой граммофон в там-
буртз, ведущем из гостиной князя, находящейся
на верху, к его столовой, куда, по пр!езде, прямо
должен пройти Распутин, помещающейся, как я
уже сказал, в полуподвальном этаже дворца.
54
Граммофон будет поставлен у витой лестницы
рупором к ней, и в момент прибыли Распутина
во дворец граммофон будет заведен, ибо, хотя
граммофон и слабое, и пр№вшееся развлечете,
но, тЬм не мен^Ье, развлечете; игрой его будут
достигнуты дв'Ь ц'Ьли: во-первых, Распутин мо-
жет подумать, что собравшееся на верху дамское
общество слушает музыку, и вслЪдствхе этого мо-
лодая графиня, знакомства с коей он так жаждет,
не может к нему тотчас же сойти, а во-вторых,
игра граммофона могла бы заглушить наши голоса,
если бы мы прослушали стук подЧззжающаго
автомобиля и продолжали бы громко беседовать
между собою на верху.
Закусив и выпив чаю, в 11 час. мы раз’*
Ухались по домам, при чем Юсупов, перед самым
моим от^здом, вынул из письменнаго стола
средней величины двухфунтовую каучуковую
гирю, подобную тЬм, коими делают ручную ком-
натную гимнастику.
„Как вам это нравится ?а—спросил он меня.
„А для чего вам это ?"
„Так, — заметил он многозначительно, — на
всяшй случай, этот подарочек я получил от В. А.
Маклакова; мало ли что случится
„Н-да!"— протянул я.
Мы распрощались, и я у'Ьхал.
14 декабря.
Сегодня, в виду предстоящаго отЧЬзда на
фронт, я перевез мою семью в по'Ьзд, ибо на
время Рождественскихъ каникул сыновей моих
беру санитарами, а жену мою, прошедшую уже
курсы сестер милосерд!я и все прошлое лЪто со-
стоявшую старшею сестрою на одном из главных
пунктов моего отряда, беру работать в качеств'Ь
сестры милосерд5я на том перевязочно-питатель-
ном пунктЬ, который я разверну в Румынш. Пе-
реезд их занял у меня сегодня большую поло-
вину дня.
55
irwnfi Iffi .1, | ГПШШГ ITT- || |1
ПослЗэ об±да я распрощался окончательно с
йоею городской квартирой и занял обычное купэ
в вагонЪ моего санитарнаго поезда.
15 декабря.
Д-р Лазаверт, купцв кисть и краску защит-
наго цвЪта, весь день сегодня, облачившись в
кожаный фартук, провозился над автомобилем,
который будет служить нам завтрашнюю ночь и
привезет высокаго гостя.
На всЬх автомобилях моего отряда большими
красными буквами стоит написанным мой девиз:
„Semper idem". ’). Приходится замазывать над*
пись, ибо, в противном случай, по этой надписи
нити сл'Ьдств1я сразу привели бы судебный вла-
сти, при случайно неудачливом оборотЬ Д'Ьла, к
Юсуповскому дворцу и к моему поЪзду.
К вечеру автомобиль оказался в порядкЪ.
Завтра придется лишь поднять на нем верх и
заблаговременно отпустить по квартирам в город
•шофферов, под предлогом дать им попрощаться с
семьями перед отЧ>здом, назначенным мною на
17-е декабря вечером, а в сущности освободиться
от их назойливаго любопытства и разспросов о
том, куда Ъдет д-р Лазаверт поздно ночью, не
желая пользоваться их услугами. И без того
сегодня, когда он возился у автомобиля, поЪзд-
ная прислуга, окружив его со всЪх сторон, то и
Д'Ьло спрашивала его, зач'Ьм он вымарывает над-
пись. Лазаверт очень удачно отбрехался: „Как
тронемся в путь, ребята, — сказал он им, — опять
надпишем по старому и будет так, как было, а
завтра, ночью *Ьду кутить с . . , — и он под-
мигнул, — а потом кататься на острова, и нельзя,
чтобы видЪли автомобиль генерала, т.-е. мой, в
такой час в неподходящем м^стЬ". Любопытные
этим удовлетворились и успокоились.
!) Всегда тот же.
5b
16 декабря.
Сейчас 7 час. вечера. Я весь день не выез-
жал в город, а сидел и читал у себя в купэ, ибо
распоряжаться уже нечем — поезд готов от’ъзду,
а видёть постороннихъ людей мнё противно.
В 8'/а час. на трамвай поеду на малое засЬда-
Hie городской думы, где просижу, чтобы убить
время, до без четверти 12 ночи, когда к думской
каланче должен подыхать Лазаверт, одетый
шоффером, с пустым автомобилем, и отсюда я сев
в него поеду во дворец Юсупова.
Я чувствую величайшее спокойспйе и само-
обладаше. На всяюй случай беру с собою сталь-
ной кастет и револьвер мой, великолепную вещь
системы „Sauvage"; кто знает, может быть, при-
дется действовать либо тем, либо другим.
Не знаю почему, но у меня весь день сегодня
вертится в голове стих оды Горащя:
Tu ne quaesieris, scire nefas, quern mihi, quem
tibi, Finem di dederint.. . Leuconoe! ’)
Да! Но только там дело шло совсем о другом,
а наша Левконоя несколько иного сорта ..., да!
Scire nefas!8). А впрочем, ждать не за горами...
18 декабря.
Глубокая ночь. Вокруг меня полная тишина.
Плавно качаясь, уносится в даль мой поезд. Я"
еду опять на новую работу, в безконечно доро-
гой мне боевой обстановке, на далекой чужбине,
в Румынш.
Я не могу заснуть; впечатлешя и собыпя
последних 48 часов вихрем проносятся вновь в
моей голове, и кошмарная, на всю жизнь не-
забываемая ночь 16 декабря встает ярко и
выпукло перед моим духовным взором.
Распутина уже нът. Он убит. Судьбе угод-
но было, чтобы я, а никто иной избавил от него
*) Не спрашивай, не выпытывай, Левконоя, нам анать
не дано, какой конец уготовили теб'Ь и мн-Ь боги.
*) Знать не дано.
57
Царя и Pocciio, чтобы он пал от моей руки. Слава
Богу, говорю я, слава Богу, что рука великаго
князя Димитр1я Павловича не обагрена этой
грязной кровью—он был лишь зрителем и только.
Чистый, молодой, благородный, царствен-
ный юноша, столь близко стояний к престолу, не
может и не должен быть повинным, хотя бы и в
высоко патрютическом д!л!, но в д!л!, связан-
ном с пролилем чьей бы то ни было крови,
пусть эта кровь будет и кровью Распутина.
Как ни тяжело, но нужно постараться при-
вести в порядок мои мысли и занести в днев-
ник с фотографической точностью весь ход про-
исшедшей драмы, им!ющей столь большое исто-
рическое значеше.
Как ни тяжело, но постараюсь воскресить
события и занести их на бумагу.
В половин!; 10-го 16 декабря я покинул
мой по!зд на Варшавском вокзал-h и на трамва!
отправился в городскую думу.
Под’!жаю и вижу, что зал не осв!щен;
швейцар сообщает мн*!, что зас!даше не состоя-
лось за неприбылен законнаго числа гласных, а
прибывпне, подождав, разошлись.
„Братец, говорю, мн! некуда д!ваться, от-
крой мн! кабинет товарища головы, дай бумаги,
я напишу зд!сь н!сколько писем, пока пр!!дет
за мной мой автомобиль". Швейцар исполнил мою
просьбу, и я около часа времени провел в писа-
нш писем н!которым друзьям.
Без четверти 11-ть, т.-е. ровно за час до того
времени, как я назначил Лазаверту за!хать за
мной в Думу, я запечатал посл!днее письмо и
Остался в нер!шительности, что мн! д!лать:
од!ться и выйти на улицу с т!м, чтобы там
ждать автомобиль, было неудобно и могло выз-
вать кашя-либо подозр!н1Я, ибо я был в военной
форм!, и могло показаться странным, что в
двенадцатом часу ночи стоит без всякаго д!ла
на панели в военной форм! озирающаяся фи-
гура.
58
Mi 11 Inn . Ufa ...... t .... .
Я решился оставшееся время провести у
телефона и, вызвав пр!ятельницу мою, артистку
N., проболтал с нею до начала дв'Ьнадцатаго.
Дальнейшее пребываше в ДумЪ было, од-
нако, неудобным и я, одевшись, когда часы на
думской каланче пробили четверть двенадцатаго,
вышел на панель, опустил письма в почтовый
ящик и стал гулять по думскому переулку.
Погода была мягкая, мороз не превышал
2°—3°, и порошил редгай мокроватый снег.
Каждая минута мне представлялась веч-
ностью, и мне казалось, что каждый проходив-
цйй мимо меня, подозрительно меня оглядывает
и за мною следит.
Часы пробили половину двенацатаго, я по-
ложительно не находил себе места; наконец,
без десяти минут двенадцать я увидел вдали, со
стороны Садовой, ярюе огни моего автомобиля,
услыхал характерный звук его машины, и через
несколько секунд, сделав круг, д-р Лазаверт
остановился на панели.
— Ты опять опоздал!—крикнул я ему.
— Виноват!—ответил он искательным голо-
сом,—заправлял шину, лопнула по дороге.
Я сел в автомобиль рядом с ним и, по-
вернув к Казанскому собору, мы проехали по
Мойке.
Автомобиля моего решительно нельзя было
узнать с поднятым верхом, он ничем не отли-
чался от других, встречавшихся нам на пути.
Согласно выработанному нами плану, мы
должны были под’ехать не к главному под’-
езду Юсуповскаго дворца, а к тому малому, к
которому Юсупов намеревался подвезти и Рас-
путина, для чего требовалось предварительно
в’ехать во двор, отделявшийся от улицы желез-
ной решеткой, с двумя парами таких же желез-
ных ворот, который, по уговору должны быть к
этому часу открытыми.
Под’взжая ко дворцу, однако, видим, что
обе пары ворот закрыты; полагая, что еще рано,
мы, не уменьшая хода автомобиля, проехали ми-
59
мо дворца и там, замедлив ход, сделали круг че-
рез площадь Маршнскаго театра и вновь верну-
лись на Мойку по Прачешпому переулку. Воро-
та оказались опять закрытыми.
Я был внЪ себя. „Давай к главному под’-
•Ьзду!—крикнул я Лазаверту.—Пройду черзз па-
радное, и когда откроют желЪзныя ворота, ве-
дешь и станешь с автомобилем вон у этого ма-
лаго входа".
Я позвонил. Дверь открыл мнЬ солдат, и я,
не сбрасывая шубы, оглянувшись, есть ли еще
кто-либо в под’ЪздЪ (на скамейка сйдЬл еще
один Человек в солдатской форм'Ь, и больше не
было никого), повернул в дверь налево и про-
шел в помЪщеше, занимаемое молодым Юсупо-
вым.
Вхожу и вижу: в кабинетЬ сидят всЪ трое.
— АП—воскликнули они разом,—vous voila!1).
А мы вас уже пять минут как ждем, уже
начало перваго.
— Могли бы прождать и дольше,—говорю,—
если бы я не догадался пройти через главный
под’Ьзд. В-Ьдь ваши желЪзныя ворота к малень-
кой двери,—обратился я к Юсупову,—и по сно
минуту не открыты.
— Не может быть,—воскликнул он,—я ciio
же минуту распоряжусь,—и с этими словами он
вышел.
Я раздался. Через нисколько минут в шоф-
ферском костюмЪ по л'Ьстниц'Ь со двора вошел
д-р Лазаверт и Юсупов.
Автомобиль был поставлен на условленное
мЪсто, у маленькой двери во ДворЪ, послЪ чего
мы впятером прошли из гостиной через неболь-
шой тамбур по витой л'Ьстниц'Ь вниз в столовую,
гдЪ и усълись вокруг большого обильно усна-
щеннаго пирожным и всякою снЪдью чайнаго
стола.
Комната эта была совершенно неузнаваема;
я вид'Ьл ее при отдЪлк'Ьи изумился умъшю в та-
А вот и вы.
60
кой коротюй срок сдЁлать из погреба нёчто в
родЁ изящной бонбоньерки.
Вся она была разделена на двё половины,
из коих одна ближе к камину, «в котором ярко
и уютно пылал огонь, представляла собою Mimia-
тюрную столовую, а другая, задняя, нёчто сред-
нее между гостиной и будуаром, с мягкими крес-
лами, изящным диваном, перед коим на Лолу ле-
жала громадная, исключительной белизны, шкура-
ковер бЁлаго медвЁдя. У стёнки под окнами в
полумракЁ был помещен небольшой столик, гдё
на подносё стояло четыре закупоренных бутылкй
с марсалой, мадерой, хересом и портвейном, а
за этими бутылками виднёлось нисколько темно-
ватаго стекла рюмок. На каминЁ, среди ряда ху-
дожественных старинных вещей, было помещено
изумительной работы распяле, кажется мн±, вы-
точенное из слоновой кости.
ПомЁщеше было сводчатым, в стилё ста-
ринных, расписных русских палат.
Мы уселись за круглым чайным столом, и
Юсупов предложил нам выпить по стакану чая
и отведать пирожных до тёх пор, пока мы не
дадим им нужной начинки.
Четверть часа, в продолжеше коих мы си-
дёли за столом, показались мнё цёлою веч-
ностью, между тём особенно спёшить было не к
чему, так как Распутин предупредил еще рань-
ше Юсупова, что шпики всёх категорШ поки-
дают его квартиру послё 12-ти ночи, и, слёдо-
вательно, толкнись Юсупов к Распутину до по-
ловины перваго, он как раз мог напороться на
церберов, охранявших „старца".
Закончив чаепиле, мы постарались придать
столу такой вид, как будто его только что по-
кинуло большое общество, вспугнутое от стола
прибылен нежданнаго гостя.
В чашки мы поналивали немного чаю, на
тарелочках оставили кусочки пирожнаго и кэкса
и набросали немного крошек около помятых
нёсколько чайных салфеток; все это необходимо
было, дабы, войдя, Распутин почувствовал, что
61
он напугал дамское общество, которое поднялось
сразу из столовой в гостиную наверх.
Приведя стол в должный вид, мы приня-
лись за два блюда с пти-фурами. Юсупов пере-
дал д-ру Лазаверту несколько камешков с щанис-
тым кал!ем, и послЪдшй, надев раздобытыя Юсу-
повым перчатки, стал строгать яд на тарелку,
после чего, выбрав все пирожныя с розовым
кремом, (а опИ были лишь двух сортов: с розо-
вым и шоколадным кремом) и отделив их верх-
нюю половину, густо насыпал в каждое яду,
после чего, наложив на них снятый верхушки,
придал им должный вид. По изготовлении розо-
вых пирожных, мы перемешали их на тарелках
с коричневыми, шоколадными, разрезали два ро-
зовых на части и, придав им откусанный вид,
положили к некоторым приборам.
За сим Лазаверт бросил перчатки в камин,
мы встали из-за стола и, придав некоторый без-
порядок еще и стульям, ръшили подняться уже
на верх. Но, помню, как сейчас, в эту минуту
сильно задымил камин, в комнате стало сразу
угарно и пришлось провозиться по крайней
м'^рЪ еще десять минут с очисткой в ней воз-
духа. Наконец, все оказалось в порядке.
Мы поднялись в гостиную. Юсупов вынул
из письменнаго стола и передал Дмитрпо Павло-
вичу и мне по склянк± с шанистым кал!ем в
растворенном виде, каковым мы должны были
наполнить до половины две из четырех рюмок,
стоявших внизу в столовой за бутылками, че-
рез двадцать минут после от'Ъзда Юсупова за
Распутиным
Лазаверт облачился в свой шофферскЙ
костюм. Юсупов надел штатскую шубу, поднял
воротник и, распрощавшись с нами, вышел.
'Шум автомобиля дал нам знать, что они
уехали, и мы молча принялись расхаживать по
гостиной и тамбуру у лестницы вниз.
Было тридцать пять минут перваго. Поручик
С. пошел проверить, в порядке-ли граммофон и
наложена ли пластинка, все было на месте.
62
КАК Я УБИЛ РАСПУТИНА
Ш. часть
Я вынул из кармана отдавливавший его мой
тяжелый „соваж" и положил его на стол Юсу-
пова.
Время шло мучительно долго. Говорить не
хотелось. Мы изредка лишь перебрасывались от-
дельными словами и, посоветовавшись о том,
можно-ли курить и не дойдет-ли дым сигары
или папиросы вниз (Распутин не хотел, чтобы
сегодня, в день его посещешя, у князя Юсу-
пова были гости-мужчины), стали усиленно за-
тягиваться: я сигарой, а С. и Дмитрй Павлович
папиросами.
Без четверти час веливдй князь и я, спустив-
шись в столовую, налили щанистый калш, как
было условлено, в две рюмки, при чем ДмитрШ
Павлович выразил опасеше, как бы Феликс Юсу-
пов, угощая Распутина пирожными, не с’ел бы
второпях розоваго и, наливая вино в рюмки, не
взял бы по ошибкё рюмки с ядом. „Этого не
случится,—замЬтил я уверенно великому князю:
Юсупов отличается, как я вижу, громадным
самообладашем и хладнокров1ем*.
Исполнив свое дело, мы вновь поднялись
наверх, чутко прислушиваясь к малейшим зву-
кам, доходившим с улицы.
„1>дут!“ — полушопотом заявил я вдруг, от-
ходя от окна.
Поручик С. кинулся к граммофону, и через
несколько секунд раздался звук американскаго
марша „янки-дудль", который и посейчас, по
временам, преследует- меня.
Еще мгновеше, — слышим стук автомобиля
уже во дворе, хлопающую дверцу автомобиля,
топот стряхивающих снег ног внизу и голос
Распутина: „Куда, милый?" За сим дверь от сто-
ловой закрылась за обоими пр1ехавшими, и че-
рез несколько минут снизу по лестнице под-
нялся к нам д-р Лазаверт в своем обыкновен-
ном костюме, снявппй и оставивший внизу шоффер-
сйя доху, папаху, и перчатки.
Затаив дыхагае, мы прошли в тамбур и
стали у перил лестницы, ведущей вниз друг за
64
Снимок произведен весною 1917 года.
Вскоре после февральской револющи Влад. Митро-
фанович сбрил бороду и усы, и стал совершенно неузна-
ваем. Передают, что когда по приказу Керенскаго наряд
мил ищи и солдат явился к депутату на его квартиру
Шпалерная № 32, для его ареста, Пурпшкевпч лично от-
крыл им двери и на вопрос: дома ли Пуришкевич, отвечал :
„Пуригакевича ищите ? . . . НЪт его, канальи ..." и стал
их водить с свечой в руках по всей квартире*
Осмотрев квартиру, наряд, громыхая винтовками
стал ни с Ч'Ьм спускаться по лестнице ; тогда Владимир
Митрофанович крикнул им ь догону:
—„Дураки, вЪдь Пуришкевич я“
Солдаты сначала усумнились, заявив:
—„Ты нам головы не морочь—Пуришкевич с бородой/
И только когда Владимир Митрофанович растолко-
вал, что это он действительно, только сбрил бороду
и усы. Его забрали со словами — Там разберут.
Характерно, что депутата монархиста корниловца
из тюрьмы выпустили большевики, после захвата ими власти.
После чего Пуришкевич немедленно выехал на юг,
где отдался всецело белому движению и через год зара-
зился сыпным тифом и скончался. От сыпного тифа по-
гиб тогда-ж его старний сын юноша. Дальнейшая судьба
его жены и второго сына до настоящаго времени не
известна.
Историческое выступ л eHie В. М. Пуришкевича в Госуд.
ДумЪ 19-го ноября 1916 г.
(Зарисован с натуры худ. Животовским тот момент, когда
Родзянко пытается остановить оратора).
„Я не могу покинуть ряды правых, ибо я сам пра-
вый. Но бывают моменты, когда нельзя говорить забрав-
шись на уЪздную или губернскую колокольню, а надо
бить в набат с колокольни Ивана Великаго Как раньше,
так и теперь во мн'Ь горит безконечная любовь к родина,
безпред'Ьльная в’ЬрноподаннЪйшая преданность к моему
государю". Так начал свою знаменитую рЪчь 19 нояб.
1916 г. в Государст. Дум^, посл'Ь декларант Правительства
Пуришкевич п послЪ яркаго наброска бичующей картины
развала тыла «министерской чехарды", закончил словами:
„Зло идет от тГх темных сил, от тГх вл!ятй, кото-
рый двигают на места т±х или других лиц, которые не
способны и не могут их занимать.
Ночи послГдшя не могу спать, даю Вам честное
слово Лежу с открытыми глазами и мнЪ представляется
целый ряд теллеграмм, свЪдЪнш, записок, то к одному,
то другому министру, чаще всего к Протопопову.*
Родзянко: „Прошу вас не развивать этой темы".
„Я позволю сейчас обратиться помимо Думы, я об-
ращаюсь к Совету Министров. Если у министров долг
выше карьеры, то идите к Царю и скажите, что дальше
так быть нельзя. Это не бойкот власти, это долг ваш
перед Государем. Если вы верноподданные, если слава
Россш, ея могучее будущее тесно и несравненно связано
с блеском царскаго имени, вам дороги, ступайте туда в
Царскую Ставку, кинтесь в ноги Царю и просите позво-
лешя открыть глаза на ужасную действительность . .“
Родзянко: „Еще раз прошу вас не развивать
этой темы."
Да не будут внушителями исторических судеб Рос-
сш люди воспитанные на немецюя деньги и нашедппе
себе пр1ют в разнаго рода учреждетях.
„Да исчезнут с нашего горизонта, в ужасное пере-
живаемое нами время и дни, требуюпце величайшей осмо-
трительности и правительств, такта и Андронников и Вар-
нава и Мордарш и Маносевич и все эти господа, которые
составляют позор русской жизни. Верьте мне, я знаю что
моими словами говорит вам вся Росшя без различ!я партш,
вероисповедашй, желающая счастья Царю, церкви своей,
своему народу, Poccin безкорыстная в дни скорби, но не-
способная говорить, как всегда говорить холопским язы-
ком, но честно несущая к подножпо трона слова горькой и
неподкрашепной правды—во имя блага Царя и народа— Рос-
cin Пожарскаго и Якова Долгорукова, Кузьмы Минина и
Ивана Сусанина, Poccin стоящая на страже своих велико-
державных задач и неспособная мириться с картинами
государств, разрухи, учиненной излетевшими к верхам
власти продажными единицами из среды своего правя-
щаго класса.
Господа, нужно просить Государя и вы его верно-
подданные слуги, призванные к исполнение его воли, вы
первые ответите за течете русла государственнаго ко-
рабля, об‘единенные с нами туда в ставку Государя
просить!"—
Князь Ф. Ф. Юсупов граф Сумароков*Эльстон.
(С знаменит, портрета худ. Серова.)
Юсуповы-Княжевы — пресТкающшся княжескш род.
От военноначальника, бывшаго на служба Тамерлана,
и впадете л ьнаго Нагайскаго князя (умер в начал!; XV
В'Ька), Едигея Мангита в третьем поколыши родился
Муса-мурза, сын котораго Юсуп-мурза (умер 1556 г.) был
родоначальником дома Юсуповых.
У него было два сына Иль-мурза и Ибрагим, кото-
рых отправил в Москву убшца их отца, дядя Измаил.
Потомки их в послТдше годы царствовашя Алек-
сея Михаиловича приняли святое крещеше и писались
князя Юсуповы - Князево, а с конца XVIII в'Ька просто
князья Юсуповы. Выжила одна только младшая в-^твь
князей от Ибрагима. Григ. Дмптр1евич (1676—1730) начал
служить при ПетрЪ Великом стольником; участвовал
в Азовском поход'Ь, сражался со шведами под Полтавой
и Выборгом; при ЕкатерипЪ I был сенатором, при Петр!;
II первым членом Гос. Воен. Коллепи.
Сын его Борис Григорьевич (1696—1759) в царство-
Banie Анны 1оановны был московским губернатором, при
Елизавет^ Петрович сенатором, президентом коммерц-кол-
лепи и главн директ. корпуса.
Сын его Никол. Борисович (1750—1831) был послан-
ником в Турин!;, потом сенатором и министром уделов, а
при Александр!; I—член госуд. совета.
По смерти внука его, князя Николая Борисовича
(1827—1890) Высочайше разрешено именоваться князем
Юсуповым - графом Сумароковым-Эльстон гвардш пору-
чику, графу Фел. Феликс. Сумарокову-Эльстон с тем, что
княжескш титул и фамшия Юсупов переходит только
к старшему в роде.
В 1915 году ген.-Maiop Фел. Фел. Юсупов был назна-
чен главноначальствующим г. Москвы.
Сын его (изображ. на портрете), женат на дочери
Вел. Князя Александра Михаиловича — Ирине.
Род князей Юсуповых записан в V ч. род. книг
губ. Орловской и С.-Петербургской.
Юсуповы обладали дореволюцш несчетными огром-
нейшими богатствами и их им^ше Ильинское и дом в
Москве у Красных ворот являлись как бы музеями—хра-
нилищами старины и роскоши. Им принадлежала самая
лучшая в Mipi колекщя драгоценных камней.
В настояшее время князь Юсупов находится в
Америке,
Велиюй Князь Борис Владим1рович.
Второй сын Вел. князя Владим1ра Александровича,
третьяго сына Императора Александра II. Род. 12 ноября
1877 года.
Во время великой войны командовал лейб-гвардш
казачьим полком, позднее был назначен походным ата-
маном казачьих войск.
В настоящее время отошел от всякой политической
деятельности и проживает в Париже, где по сведешям
американской прессы, открыл ресторан-кабарэ.
Велиюй князь Дмитрш Павлович.
Единственный сын Вел. Кн. Павла Александровича,
разстр-Ьляннаго большевиками в 1918 году, и его первой
супруги, греческой принцессы Александры Георпевны,
скончавшейся от родов вслед за рождешем сына. Брат
Вел. Кн. Mapin Павловны, бывшей в замужестве за вто-
рым сыном шведскаго короля, герцогом Зюдерманланд-
ским, а после развода вышедшей замуж за поручика стрел-
ков Императорской Фамилш, князя Путятина, проживаю-
щими ныне в Лондоне.
Родился в Петербурге в 1890 году. Получив до-
машнее образоваше» вышел корнетом лейб-гвардш в Кон-
ный полк, которым некогда командовал отец. Красивый,
статный юноша, любимец Царя, одно время лелеявшаго
мысль выдать за него свою старшую дочь Ольгу. Попу-
лярный по преимуществу в кругах(гвардейской молодежи,
прюбрел широкую известность своим активным участием
в убшетве одной из самых мрачных фигур самодержав
наго режима, Распутина, после чего подвергся опале и
был выслан, одновременно с своим личным другом и еди-
номышленником, молодым князем Ф. Юсуповым графом
Сумароковым-Эльстон, на Персидскш фронт. Там, в рядах
коннаго корпуса генерала князя Баратова, его застала ре-
волющя. С развалом армш и торжеством большевизма,
выехал в Европу и проживает в Париже. Является
одним из кандидатов на россшскш трон, но держится в
тени и живет частным человеком.
Распутин в кругу великосветских поклонниц.
Третья сл'Ьва, рядом с извести, авантюристом
Мануиловым-Манусевичем — А. Вырубова.
Чрезвычайно любопытна обстановка распутинскаго
дома, в которой протекал прхем поклонниц. . .
Распутин в туфлях, в рубашк'Ь лиловаго цв^та,
опоясанный поясом с кистями. Лицо у него chpoe с
огромными синяками вокруг зеленоватых искрящихся
глаз. Темные волосы подстрижены в скобку, борода мо-
чалкой.
Первое впечатлите мрачнаго злого лица—тип пре-
ступный. Преобладающими чертами — грубая чувствен-
ность, животное сладострасые. В общеши с людьми —он
сдержан, скрытен, должен отличаться постоянными недо-
молвками. Ни малейших следов непосредственности, прису-
щей людям из народа. Он привык вращаться в разно-
образных слоях общества и им^ть дЪло с различными
людьми. Искренности н^т и сл^да, но играть в искрен-
ность он привык, как профессионал — обманщик.
Вел. князь Кирилл Владимирович.
Старшш сын вел. князя Владим. Александровича и
супруги его Марш Павловны, рожд. принцессы Меклен-
бург-Шверинской, внук императора Александра II, род.
в 1875 г. 30 сентября, в Царском Селе, окончил Морской
кадетскш корпус, служил в гвардейском экипаже, участ-
вовал в Русско-японской войне (1904 — 1905 г.), и только
чудом спасся в числе немногих при взрыве броненосца
„Петропавловск". Разносторонне образованный и наблю-
дательный, не избегавши! общешя с людьми различных
профессш и положешй и соприкасавшийся с действитель-
ной жизнью, движимый лучшими побуждешями, стремил-
ся воздействовать на Царя своими обращешями и прось-
бами в смысле изменешя режима и даровашя некоторых
либеральных реформ, на почве конститущи. С падешем
строя и перехода власти к Временному револющонному
комитету, составившемуся из членов Гос. Думы, первым,
во главе гвардейскаго экипажа, выразил свою лойяльность
и повиновеше. Женат на принцессе Викторш Федоров-
не, имеет сына и дочь.
В настоящее время проживает в Сен-Бр1ак на юге
Францш.
Является ближайшим претендентом на Русскш Им-
ператорскш престол.
Имеет братьев Бориса и Андрея и сестру вел. кня-
гиню Елену Владимировну, в замужестве за принцем Ни-
колаем греческим.
Фотографическш портрет Императора Николая II
с собственноручной надписью, который В. Пуришкевич
свято хранил при себй до самой смерти.
Импер. Николай Александрович род. 6 мая 1868 года
в Царском Селй и злодейски - мученически уб!енный в
1918 году в Екатеринбург^, гдй до этого царская семья,
с нисколькими верными слугами содержалась большеви-
ками в домй купца Юпатова. Там она терпйла дурное
обращеше и прошла через настоящую нравственную пытку.
В ночь с 16 на 17 поля (нов. стиль) 1918 г. вей эти
несчастные в чиелй 11 человек — были отведены в под-
вальное помйщеше и перебиты из револьверов, трупы
были увезены в лйс и сожжены, при чем предварительно
головы членов царской фамил!и были отделены от туло-
вищ и заспиртованы и отправлены в цинковом ящикй в
Москву.
Разстрйлом руководил парикмахер Юровскш, полно-
мочный комиссар сов. правительства.
На елйдующш день погибли вей члены царской
фамилш, которые находились в заточеши в окрестностях
Перми. Брат Государев Михаил Александрович исчез
уже раньше.
Нисколько других членов дома Романовых раздй-
лили трагическую участь Государя шесть мйсяцев спустя
в Петроградй.
f ВеликШ князь Михаил Алекасндрович, с своей супругой
графиней Брасовой, при посЪш.ен1и отряда Пуришкевича.
(Редчайшая фотограф!я снята вовремя
р е в о л ю ц i и).
Второй брат Царя, родивш. 22 ноября 1878 года. После
скончавшагося от чахотки в Аббас-Тумане наследника
цесаревича, вел. князя Георйя Александровича, ставшш
наследником вплоть до рождения царевича Алексея.
В 1898 году произведен в корнеты лейб-гвардш Ки-
расирскаго Ея Вел. полка, где нес строевую службу и ко-
мандовал эскадроном. После морганатическаго брака с
женою сослуживца, г-жею Вульферт, урожденной Шере-
метьевской и получившей титул графини Брасовой, при-
нял в командоваше 17 гусарскш Черниговскш полк, в г.
Орле. Назначенный через три года командиром Кавалер-
гардскаго полка, за освященный церковью мезал!янс, под-
вергнут опале, лишенпо некоторых прав и высылке из
пределов Россш.
С началом великой войны возвращен и получил в
командоваше дивиз!ю Кавказских горцев, так называемую,
„Дикую". За личное мужество пожалован орденом Св.
Георпя 4 степени и назначен командиром 2-го кавалерш-
скаго корпуса. За месяц до революши получил назначе-
nie генерал-инспектором кавалерш и проживал в Петро-
граде. По настояшю Керенскаго, в марте 1917 г. принуж-
ден был подписать отречеше от Императорскаго Престола,
с большевистским переворотом, подвергся нреслЪдовашю,
высылке и мученической смерти 21 1юня 1918 т-ода, в
района Перми.
Цв'Ьтущш, высокш и красивый юноша вел. кн. Ми-
хаил, в молодые годы, невольно подкупал всех сопри-
касавшихся с ним своею изумительной простотой, до-
брожелательством, застенчивостью, целомудр!ем и скром-
ностью. Достаточно развитой и образованный, владевшш
в совершенстве языками, он добросовестно нес службу
молодого офицера-кирасира, отбывал строевой ценз в
Преображенском полку и в конной артиллерш, в особен-
ности увлекался конским спортом, скачками, охотой, любовь
к чему разделяла и его сестра великая княгиня Ольга
Александровна, после развода с принцем Ольденбургским
вышедшая замуж за поручика того же Лейб-гвард. Кира-
сирскаго Ея Вел. полка, Н. Н. Куликовскаго (ныне про-
живают с детьми в Копенгагене).
Яркою особенностью вел. кн. Михаила, было какое-
то особое влечете к простой и скромной жизни, далекой
блеска царскаго двора, церемошалов, придворных эти-
кетов пышности и помпы.
Все это его чрезмерно тяготило. Кроме имени и
благородных черт характера, в нем было очень мало
царственнаго. Ни широты горящаго ума, ни глубины
дерзающаго духа, это был обыкновенный очень скромный
человек средних дарованш, благожелательный, радушный,
мягкш, волей судьбы вознесенный к самому поднож1ю
престола.
Счастливый семьянин, спортсмэн, прекрасный кава-
лершскш офицер, гостепршмный и отзывчивый хозяин и
помещик, он находил полное удовлетвореше в этой жизни,
далекш честолюб!я и власти, никогда не помышляя о
царском троне, его чуждался, избегал. Впоследшй перход он
сильно постарёл, от прежнягоцветущаго ирумянаго юноши
осталось очень мало, тяжелая болезнь (язва желудка)
подтачивала неуклонно его силы. Он несомненно был не
долговечен, но духовный облик вел. князя Михаила с!ял
лучистой и подкупающей красотой.
Велиюй Князь Александр Михаилович,
четвертый сын Вел. Князя Михаила Николаевича, б. пред-
седателя Государственн. Совета, — внук Императора
Николая I.
Во время великой войны был назначен Верховным
Начальником Ав1ащи, имЪл главную квартиру в Юеве,
где его и захватила револющя. Означенная фото-
графия запечатлела момент, когда князь по приказу Ке-
ренскаго был вынужден оставить свой пост.
Справа от него ген. Фогель, и с другой стороны
ген. Барсов.
На дочери вел. князя, красавице Ирине Александ-
ровне женат князь Юсупов граф Сумароков-Эльстон.
Вел. князь в настоящее время проживает в Англш,
отошел от политики и отдался всецело оккультизму.
f Его Импер. Высочество, принц
Александр Петрович ОльденбургскШ,
член Госуд. Совета, ген. от инфантерш и ген. ад‘ютант.
Род 21 мая 1844 г.; при рожден!и зачисл. прапорщиком в
лейб-гвард. Преображенскш полк.
С 1870 г. командует этим полком ; в 1876 г. получает
первую бригаду той же дивизш, с которой совершает кам-
панию 1876—78 г.» участвуя в ряде сраженш — в отряде
Гурко. С 1885—1889 г. состоит командиром гвардейскаго
корпуса
Известен, как организатор и покровитель ц'Ьлаю
ряда благотворительных и научно-просветительных уч-
режденш.
Импер. институт экспериментальной медицины
обязан своим существовашем инищативе и щедрым по-
жертвован!ям принца.
Сгоревшш в Петрограде при большевиках Народный
дом имени императора Николая II был его детищем.
В перюд великой войны был Высочайше назначен
Верховным Начальником Военно-Санитарной и Эваку-
ащонной части. Первый насадитель курортнаго дела на
черноморско-кавказском побережье.
f Михаил Владимирович Родзянко.
ПослЪдн1й председатель, последней IV Государс-
твенной Думы. Крупный земледелец Екатеринославской
губернш, действ, стат, советник, камергер Высочайшаго
Двора, октябрист по парт!йной принадлежности. В по-
следнш, предреволющонный пер!од игравшш большую роль,
настойчиво и твердо убеждавшш Монарха, во имя спасешя
Родины и Трона, даровать конституцпо. При Временном
правительстве принужден был совершенно отстать в сто-
рону, с большевицким переворотом выехал на юг, принял
участ!е в корниловском походе, с крушетем белаго дви-
жешя выехал в Сербпо, где, в одиночестве и нищете,
закончил 25 япв. 1924 г. свои дни, 65 лет от роду. Похо-
ронен на счет королевства Серб1и.
Министр внутренних дЪл последняя Императорскаго
правительства f А. Д. Протопопов.
Первоначально товарищ Родзянко, видный член
Думскаго презщцума хотя никогда не проявлял ни поли-
тическая, ни ораторскаго таланта, ни государственнаго
такта, ни даже темперамента и интереса к живой идеЪ.
Трудно сказать, почему, собственно он выдвинулся
все же и занял пост товарища предсЬд. Гос. Думы. В
этом можно усмотреть некоторую ошибку Родзянко, ко-
торый вскор'Ь таким презр^шем и негодовашем встретил
политическую карьеру своего недавняго товарища.
Муть и хаос дворцовой жизни, министерская чехарда,
смЪна вл!янш и постов, быстрая и неожиданная возможность
„высокая пути — все это понемногу закружило често-
любивую и недалекую голову Протопопова.
Знакомство с Распутиным и оказавшаяся у них об-
щая черта „грубой хитрицы" — благодаря которой они
поняли друг друга и посл'Ьднш его провел в министры.
Протопопов был единственный министр, котораго
„старец" провел без обычной крупной мзды.
По мнйнпо Бадмаева, — Протопопов был сл'Ьпым
орудием в руках Распутина, лелеявшая какой то план.
Протопопов увЪрял Александру Федоровну в воз-
можности для нея сыграть в Россш роль Екатерины II.
Он настоял перед Государем, чтобы тот не давал
ответственная министерства, когда за 6 недель до рево-
лющи этот вопрос обсуждался на сов'Ьщанш в Царском
Сел'Ь при участш Голицына, Воейкова, Нилова и Штюрмера.
— Петроград мутят каких нибудь 200 — 300 чело-
век, сказал он, и испрашивал кредита в 400 тысяч
рублей для подавлешя революции в корн-е.
Мнйше Протопопова одержало верх. Были сделаны
попытки борьбы. Разстр^лян большевиками в 1917 году
18 декабря, пятидесяти трех л'Ьт от роду.
Письмо Распутина
(относится к концу 1916 года).
*
Начальнику Николаевск
железной дороги.
Милый
дорогой
извиняюсь
простите
спасите
бедную
дЪвочку
трудом
распутии
другом в* таком порядке: первым к лестнице я,
с кастетом в руках, за мною велиюй князь, за
ним поручик С., последним д-р Лазаверт. Мне
трудно определить, сколько времени в напря-
женнейшем ожиданш провели мы, в застывших
позах у лестницы, стараясь не дышать, не дви-
гаться и, вслушиваясь буквально в каждый шо-
рох, происходивший внизу, откуда доносились
к нам голоса разговаривавших, то порою в виде
односложных звуков, то в связной речи, но-раз-
слышать того, что говорилось, мы не могли; по-
лагаю, что мы простояли у лестницы не менее
получаса, безконечно заводя грамМофон, который
продолжал играть все тот же „янки-дудль".
Того, чего мы ожидали, не произошло, а
ожидали хлопанья пробок и откупорывашя
Юсуповым бутылок, стоявших, как я уже
сказал, внизу. Это должно было стать показате-
лем, что дело идет на лад, и что через несколько
минут после того Распутин окажется трупом.
Но... время шло, мирная беседа внизу продол-
жалась, а собеседники, очевидно, не пили и не
ели ничего.
Наконец, слышим, дверь снизу открывается.
, Мы на цыпочках безшумно кинулись обратно в
। кабинет Юсупова, куда через минуту вошел и он.
i — Представьте себе, господа,—говорит,—ни-
чего не выходит, это животное не пьет и не ест,
как я ни предлагаю ему обогреться и не от-
казываться от моего гостепршмства.
Что делать?
ДмитрШ Павлович пожал плечами: — „Пого-
дите, Феликс: возвращайтесь обратно, попробуйте
еще раз и не оставляйте его одного, неровен
час, он поднимется за вами сюда и увидит кар-
1 тину, которую менее всего ожидает, тогда при-
дется его отпустить с миром, или покончить шум-
но, что чревато последств!ями“.
— А как его настроеше?—спрашиваю я у
Юсупова.
65
— „Н-не важное",—протягивая, отвечает пос-
лед шй: можете себе представить, он как будто
что-то предчувствует.
— Ну, идите, идите, Феликс! — заторопил
Юсупова велиюй князь. — Время уходит.
Юсупов опять спустился вниз, а мы вновь
заняли в том же порядке свои места у лест-
ницы.
Прошло еще добрых полчаса до нельзя му-
чительно уходившаго для нас времени, когда,
наконец, нам ясно послышалось хлопанье одной
за другой двух пробок, звон рюмок, после чего
говорившхе до этого внизу собеседники вдруг
замолкли.
— Пьют,—прошептал мне над самым ухом
ДмитрШ Павлович, —ну, теперь уже ждать не
долго.
Мы застыли в своих позах, спустившись еще
на несколько ступеней по лестнице вниз. Но...
прошло еще четверть часа, а мирный разговор
идаже порою смех внизу не прекращались.
—Ничего не понимаю, разведя руками и обер
нувшись к великому князю, прошептал я ему.
Что онъ заколдован что-ли, что на него даже
щанистый калШ не действует!
ДмитрШ Павлович пожал плечами. — По-
годите, слышите, вот, кажется, уже внизу что-
то не ладно.
И действительно, как будто послышался
оттуда стоя. Но это оказалось аберращей слуха,
и через минуту снизу’ опять послышалось мир-
ное журчаше речи одного из собеседников и
односложный слова, повидимому, со стороны
другого.
Мы поднялись по лестнице вверх и всею
группою вновь прошли в кабинет, куда через
две или три минуты неслышно вошел опять
Юсупов, разстроенныйи бледный: — Нет, гово-
рит, невозможно. Представьте себе, он выпил
две рюмки с ядом, с*ел несколько розовых пи-
рожных и, как видите, ничего; решительно ни-
66
чего, а прошло уже после этого минут, по край-
ней мёре, пятнадцать. Ума не приложу, как
нам быть, тЬм болёе, что он уже забезпокойлся,
почему графиня не выходит к нему так долго, и
я с трудом ему об'яснил, что ей трудно исчез-
нуть незаметно, ибо там на верху гостей не
много, но что, по всем в"Ьроят1ям, минут через
десять она уже сойдет; он сидит теперь на ди-
ване мрачным и, как я вижу, дёйств!е яда ска-
зывается на нем лишь в том, что у него безпре-
станная отрыжка и некоторое слюнотечеие.
— Господа, что вы посоветуете мне? — за-
кончил Юсупов.
— Возвращайтесь обратно, — заметили мы
ему, — яд должен, наконец, сделать свое дело,
а если тем не менее действ!е его окажется без-
результатными, поднимайтесь к нам по про-
шествш пяти минут обратно, и мы решим, как
покончить с ним, ибо время уходит, теперь глу-
бокая ночь, и утро может нас застать с трупом
Распутица в вашем дворце.
Юсупов медленно вышел и прошел вниз.
В это время я обратил внимаше на то, что
доктора Лазаверта нет среди нас. Еще несколько
раньше я заметил, что этот крепчайшаго тело-
сложешя человек чувствует себя от волнешя по-
ложительно дурно: он то нервно шагал по каби-
нету, апоплексически краснея и в изнеможеши
опускаясь в глубошя кресла под окном, то хва-
тался за голову, обведя нас всех блуждающим
взглядом.
— яЧто с вами, доктор?" — спросил я его.
— „Мне дурно! — ответил он полушепо-
том, — у меня чрезвычайно напряжены нервы.
Мнё кажется, я не выдержу. Я никогда не ду-
мал, что я так мало способен держать себя в ру-
ках. Поверите ли, меня сейчас может повалить
пятилетий ребенок”.
Я крайне удивился, ибо, за все время пре-
быван!я в моем отряде д-ра Лазаверта, неодно-
кратно работавшаго на передовых позишях не
только под орудйным, но и под пулеметным ог-
67
нем непр5нтелЯ) за что он был награжден двумя
георпевскими крестами, он проявил себя чело-
веком большой выдержки, самообладашя и не-
сомнЬннаго мужества.
„Да, — подумал я, — храбрость там одно,
а здесь совсем другое".
— Где Лазаверт? — спросил я поручика
С., по уходе Юсупова.
— Не знаю, — ответил иоследнй,—должно
быть, у автомобиля.
„Странно" — подумал я и намеревался уже
спуститься за ним, как вдруг увидел его блед-
ным, осунувшимся, входящим в дверь каби-
нета.
— „Доктор, что с вами ?“ — воскликнул я.
— „Мне стало дурно, — прошептал он, —
я сошел вниз к автомобилю и упал в обморок,
к счастью ничком, снег охладил мне голову, и,
только благодаря этому, я пришел в себя. Мне
стыдно, В. М., но я решительно ни к чему не
гожусь".
— „Доктор, доктор! —проходя в это время
мимо нас и качая головой, промолвил Дмитр1й
Павлович — вот не сказал бы".
— „Ваше высочество," — разводя руками и
как бы извиняясь, ответил Лазаверт, „виноват
не я, а моя комплекщя".
Мы оставили Лазаверта в цокоЪ, предоста-
вив его самому себе, и стали ждать.
Через минут пять Юсупов появился в ка-
бинете в третей раз:
— „Господа, — заявил он нам скороговор-
кой, — положеше все то же: яд на него не
действует, или ни к черту не годится; время
уходит, ждать больше нельзя; решим что делать.
Но нужно решать скорее, ибо гад выражает
крайнее нетерпеже тому, что графиня не при-
ходит, и уже подозрительно относится ко мне".
— „Ну чтож, ответил велиюй князь — бро-
сим на сегодня, отпустим его с миром, может
быть, удастся сплавить его как-нибудь иначе в
другое время и при других условиях44.
68
— „Ни за что! воскликнул я. — Неужели
вы не понимаете, ваше высочество, что выпу-
щенный сегодня, он ускользнет навсегда, ибо
разв^Ь он поЪдет к Юсупову завтра, если пой-
мет, что сегодня был им обманут. Живым Рас-
путин отсюда — отчеканивая каждое слово, по-
лушопотом продолжал я, выйти не может, не
должен и не выйдет^.
— „Но как же быть?“ — заметил Дмитрий
Павлович.
— „Если нельзя ядом, — ответил я ему, —
нужно пойти ва-банк, въ открытую, спуститься
нам или всЬм вм^стЬ, или предоставьте мн^Ь
это одному, я его уложу либо из моего „соважа“,
либо размозжу ему череп кастетом. Что вы ска-
жете на это?"
— „Да, заметил Юсупов, — если вы ста-
вите вопрос так, то, конечно, придется остано-
виться на одном из этих двух способов".
Посл'Ь минутнаго сов'Ьщашя, мы решили
спуститься вниз всЪм и предоставить мнЪ уло-
жить его кастетом, а Лазаверту, на всяшй слу-
чай, Юсупов в руки сунул свою каучуковую
гирю, хотя первый и заявил’ ему, что он едва-ли
будет в состояши что-либо сделать, ибо так слаб,
что еле передвигает ноги.
Приняв это рЪшеше, мы гуськом (со мною
во главЪ), осторожно двинулись к лЪстниц'Ь и
уже спустились было к пятой ступенькЪ, когда
внезапно Дмитрий Павлович, взяв меня за плечо,
прошептал мнЪ на ухо: attendez un moment1) и,
поднявшись вновь назад, отвел в сторону Юсу-
пова. Я. G и Лазаверт прошли обратно в каби-
нет, куда немедленно вслъд за нами вернулись
Дмитр1й Павлович и Юсупов, который мнЪ сказал:
— „В. М., вы ничего не будете имЪть про-
тив того, чтобы я его застрелил, будь что будет.
Это и скорее, и проще".
— „Пожалуйста, — ответил я, — вопрос не
в том, кто с ним покончит, а в том, чтобы по-
кончить и непременно этою ночью".
*) Подождите минуту.
69
Не успел я произнести эти слова, как Юсу-
пов быстрым решительным шагом подошел к
своему письменному столу и, достав из ящика
его браунинг небольшого формата, быстро по-
вернулся и твердыми шагами направился по
лестнице вниз.
Мы молча кинулись вслед за ним и стали
на старый позищи, поняв, что сейчас уже ждать
придется не долго.
Действительно, не прошло и пяти минут с
момента ухода Юсупова, как после двух или
трех обрывочных фраз, произнесенных разгова-
ривавшими внизу, раздался глухой звук выстрела,
вслед за тем мы услышали продолжительное ..
а—а—а! —и звук грузно падающаго на пол тела.
Не медля ни одной секунды, все мы, стояв-
шее на верху, не сошли, а буквально кубарем
слетели по перилам лестницы вниз, толкнувши
стремительно своим напором дверь столовой:
она открылась, но кто-то из нас зацепил штеп-
сель, отчего электричество в комнате сразу по-
тухло.
Ощупью, ошарив стенку у входа, мы зажгли
свет, и нам представилась следующая картина:
перед диваном, в части комнаты, в гостиной, на
шкуре белаго медведя лежал умираюицй Гри-
горий Распутин, а над ним, держа револьвер в
правой руке, заложенной за спину, совершенно
спокойным, стоял Юсупов, с чувством непереда
ваемой гадливости вглядываясь в лицо им уби-
таго „старца".
Крови не было видно: очевидно, было вну-
треннее кровоизл!яше, и пуля попала Распутину
в грудь, но, по всем вероятшм, не вышла.
Первым заговорил ведший князь, обратив-
шись ко мне.
— Нужно снять его поскорее с ковра, на
всявдй случай, и положить на каменная плиты
пола, ибо, чего добраго, просочится кровь и за-
марает шкуру, давайте, снимем его оттуда.
Дмитрий Павлович взял убитаго за плечи
я поднял его за ноги, и мы бережно уложили
70
его на пол ногами к уличным окнам и головою
к л'Ьстниц'Ь, через которую вошли.
На ковре не оказалось ни единой капли
крови, он был только немного примят упавшим
ТЕЛОМ.
Молча окружили мы затем труп убитаго,
котораго я сейчас увид'Ьл в первый раз в жизни
и котораго знал до этой минуты только по фото-
графиям, из коих одну большую карточку, где
Распутин был изображен в кругу своих поклон-
ников из среды петроградской придворной ари-
стократа за чайным столом, полученную мною
от командира 3-го стр^лк. гвард. полка генерала
А. П. Усова, я переснял в большом количестве
экземпляров и с оскорбительною надписью для
его поклонников, коих фамилш подписал на кар-
точках, роздал в конце ноября членам Государ-
ственной Думы и разослал по редакщям всех
петроградских газет.
Сейчас я стоял над этим трупом, и меня
волновали самый разнообразный и глубощя чув-
ства; но первым из них, как теперь помню, было
чувство глубочайшаго йзумлешя перед тйм, как
мог такой, на вид совершенно обыденный и от-
вратительный, типа Силена или Сатира, мужик,
вл1ять на судьбы Россш и на ход жизни вели-
каго народа, страна коего, в сущности, пред-
ставляет часть -света, а не государство.
Чем околдовал ты, негодяй — думал я, —
и царя, и царицу?
Как завладел ты царем до такой степени,
что твоя воля, стала его волею; что ты был фак-
тическим самодержцем в Россш, обратив пома-
занника Божьяго в послушнаго, безпрекослов-
наго исполнителя твоей злонамеренной воли и
твоих хищнических аппетитов. И стоя здЬсь, нал
этим трупом, я невольно припомнил разсказ
Юсупова о том, чЪм угощал царя, через по-
средство своего пр!ятеля тибетскаго лекаря
Бадмаева, Распутин.
— , Зачем ты, Феликс, — сказал как-то раз
Распутин Юсупову, — не бываешь у Бадмаева
71
— нужный он человек, полезный человек, ты
иди к нему, милой, больно хорошо он лечит
травочкой, все только травочкой своею".
— „Даст он тебе махонькую, ма-ахонькую
рюмочку настойки из травушки своей, и у — !
ух—1 как бабы тебе захочется, а есть у него и
другая настоечка, и того меньше рюмочку даст
он тебе, попьешь ты этой настоечки в час, когда
на душё у тебя смутно, и сразу тебе все пу-
стяком покажется, и сам сделаешься ты такой
добренькой, до-обренькой, такой глу-упенькой и
будет тебе все равным ровно".
— „Не этой-ли настойкою, — думал я, стоя
над трупом Распутина, — угощал ты в послед-
нее время постоянно русскаго царя, отдавшаго
бразды правлешя над великой Росшей и над
своим народом Змею Горынычу — роковой для
Россш женщине, супруге своей Александре Фе-
доровне, возомнившей себя второю Екатериною
Великою, а тебя, Государь, приравнявшею к
Петру III и не постеснявшейся в письме своем
к великой княгине Викторш Федоровне напи-
сать ей, что бывают моменты в исторш жизни
народов, когда при слабиволш законных их пра-
вителей женщины берутся за кормило правлешя
государством, ведомым по уклону мужскою ру-
кою, и что Россхя таюе примеры знает"...
Я стоял над Распутиным, впившись в него
глазами.
Он не был еще мертв: он дышал, он аго-
низировал.
Правой рукой своею прикрывал он оба
глаза и до половины свой длинный, ноздреватый
нос; левая рука его была вытянута вдоль тела;
грудь его изредка высоко подымалась, и тело
подергивали судороги. Он был шикарно, но по-
мужицки одет: в прекрасныхъ сапогах, в бар-
хатных на выпуск брюках, в шелковой богато
расшитой шелками, цвета крем, рубахе, подпо-
ясанной малиновым с кистями толстым шелко-
вым шнурком.
72
Длинная черная борода его была тщательно
расчесана и как будто блестЪлайли лоснилась да-
же от каких-то спеодй.
Не знаю, сколько времени простоял я зд-Ьсь ;
в концЪ концов, раздался голос Юсупова: „Ну-с,
господа, идемте на верх, нужно кончать нача-
тое*. Мы вышли из столовой, погасив в ней элек-
тричество и притворив слегка двери.
В гостиной, по-очередно поздравив Юсупова
с тЬм, что на его долю выпала высокая честь
освобождешя Россш от Распутина, мы заторо-
пились окончашем нашего дЪла.
Был уже четвертый час ночи и приходи-
лось спешить.
Поручик С. наскоро облачился поверх сво -
ей военной шинели и шикарную маховую шубу
Распутина, надЪл его боты и взял в руки его
перчатки; всл'Ьд за ним Лазаверт, уже нисколь-
ко оправйвпнйся и как будто успокоившейся, об-
лачился в шофферское од’Ьяше, и оба они, пред-
водительствуемые великим князем Дмитр!ем Пав-
ловичем, сЬлц на автомобиль и уЬхали на нем
к моему поЪзду с тЬм, чтобы сжечь одежду Ра-
спутина в моем классном вагонЪ, гдЬ к этому
часу должна была топиться печь, посл'Ь чего им
полагалось на извозчик’Ь доЪхать до дворца ве-
ликаго князя и оттуда на его автомобил'Ь npi-
"Ьхать за тЬлом Распутина в Юсуповсюй дворец.
Мы с Феликсом Юсуповым остались вдвоем
и то не на долго: он через тамбур прошел на
половину своих родителей, коих в Петроград^,
как кажется, в это время не было, а я, закурив
сигару, стал медленно прохаживаться у него в
кабинет^ на верху, в ожиданш возвращешя
утихавших соучастников, с коими предполагалось
вм^стЬ увязать труп в какую-либо матерю и пе-
ретащить на автомобиль великаго князя.
Не могу определить, долго ли продолжалось
мое одиночество, знаю только, что я чувствовал
себя совершенно спокойным и даже удовлетво-
ренным, но твердо помню, как какая-то внутрен-
няя сила толкнула меня к письменному столу
73
Юсупова, на котором лежал вынутый из кармана
мой „соваж", как я взял его и положил обратно,
в правый карман брюк и как вслед за сим, под
давлешем той же неведомой мнгЬ силы, я вы-
шел из кабинета, дверь от коего в тамбур была
закрыта, и очутился в тамбуре совершенно без
всякой цели.
Не успел я войти в этот тамбур, как мне
послышались чьи-то шаги уже внизу у самой
лестницы, затем до меня долетел звук откры-
вающейся в столовую, где лежал Распутин, двери,
которую вышбдпйй, невидимому, не прикрыл.
»Кто бы это мог быть?" — подумал я, но
мысль моя не успела еще дать себе ответа* на
заданный вопрос, как вдруг снизу раздался дикШ,
нечеловеческий крик, показавшейся мне криком
Юсупова: „Пуришкевич, стреляйте, стреляйте,
он жив! он убъгает!"
А-а!... и снизу стремглав бросился вверх
по лестнице кричавппй, оказавшийся Юсупо-
вым ; на нем буквально не было лица; прекрас-
ные болыше голубые глаза его еще увеличились
и были на выкате; он в полусознательном ео-
стояши, не видя почти меня, с обезумевшим
взглядом, кинулся к выходной двери на глав-
ный коридор и пробежал на половину своих
родителей, куда я его видел уходившим, как я
уже сказал, перед от’ездом на вокзал великаго
князя и поручика С.
Одну секунду я остался оторопевшим, но
до меня совершенно ясно стали доноситься снизу
чьи-то быстрые грузные шаги, пробиравшееся к
выходной двери во двор, т.-е., к тому под’езду,
от котораго недавно от’ёхал автомобиль.
Медлить было нельзя ни одного мгновенья,
и я не растерявшись выхватил из кармана мой
„соваж®, поставил его на „feu**) и бъгом спу-
стился по лестнице.
То, что я увидел внизу, могло бы показаться
сном, если бы не было ужасною для нас дей-
ствительностью: Григорий Распутин, котораго я
1) Огонь.
74
полчаса тому назад созерцал при последнем из-
дыхаши, лежащим на каменном полу столовой,
переваливаясь с боку на бок, быстро бежал по
рыхлому снегу во дворе дворца вдоль железной
решетки, выходившей на улицу, в том самом ко-
стюме, в котором я видЪл его сейчас почти без-
дыханным*
Первое мгновеше я не мог поверить своим
глазам, ио громюй крик его в ночной тишине на
бегу: „Феликс, Феликс, все скажу царице!" . .
убедил меня, что это он, что это Григорий Распу-
тин,. что он может уйти, благодаря своей фено-
менальной живучести, что еще нисколько мгно-
вешй, и он очутится за воротами на улице, где,
не называя себя, обратится к первому, случайно
встретившемуся прохожему с просьбой спасти
его, так как на его жизнь покушаются в этом
дворце, и . . . все пропало. Естественно, что ему
помогут, не зная, кого спасают, он очутится дома
на Гороховой, и мы раскрыты.
Я бросился за ним в догонку и выстрелил.
В ночной тишине чрезвычайно громкШ звук
моего револьвера пронесся в воздухе — промах.
Распутин поддал ходу ; я выстрелил вторично
на бегу — и . . * опять промахнулся.
Не могу передать того чувства бешенства,
которое я испытал против самого себя в эту ми-
нуту.
Стрелок, болЪе чЪм приличный, практико-
вавнпйся в тире на Семеновском плацу безпре-
станно и попадавший в неболышя мишени, я ока-
зался сегодня неспособным уложить человека в
20-ти шагах.
Мгновешя шли . . . Распутин подбегал уже
к воротам, тогда я остановился, изо всех сил уку-
сил себя за кисть левой руки, чтобы заставить
себя сосредоточиться, и выстрелом (в третй раз)
попал ему в спину* Он остановился, тогда я уже
тщательно прицелившись, стоя на том же месте,
дал четвертый выстрел; попавшей ему, как ка-
жется, в голову, ибо он снопом упал ничком в
снег и задергал головой. Я подбежал к нему и
75
изо всей силы ударил его ногою в висок. Он ле-
жал с далеко вытянутыми вперед руками, скребя
cirfer и как будто бы желая ползти вперед на
брюхЪ; но продвигаться он уже не мог и только
лязгал и скрежетал зубами.
Я был уверен, что сейчас его пЪсня дей-
ствительно спЪта, и что больше ему не встать.
Простояв над ним минуты двЪ и убедившись
в том, что сторожить его больше безполезно, я
быстрыми тагами направился обратно через ту
же маленькую дверь во дворец, но помню ясно,
что в промежуток моей стрельбы по Распутину
по панели на улицЪ прошло два человека, из коих
второй, услышав выстрел, кинулся в сторону от
рЪшетки и побЪжал.
— Что дЪлать? что дЪлать? — твердил я
себЪ вслух, пройдя в гостиную. Я один; Юсупов
невмЪняем; прислуга в дЪло не посвящена; труп
лежит там у ворот, каждую минуту может быть
замечен случайным прохожим, и пойдет истор1я.
МнЪ самому не втащить его, ибо одна мысль о
возможности прикоснуться к Григорпо Распутину
вызывала во мнЪ отвращеше и гадливое чувство,
но медлить было нельзя.
— НЬт, — рЪшил я, раз дЪло пошло не так,
как мы разсчитывали сначала, то и дальше должно
пойти своим путем. Положим, выстрЪл Юсупова
в комнатах прислуга могла не слышать, но нельзя
допустить мысли, чтобы два солдата, сидянце в
передней у главнаго входа могли не услыхать
четырех громчайших выстрелов во дворЪ из моего
„соважа", и я быстрыми шагами направился через
тамбур к главному под’Ъзду.
При виде меня два сид'Ьвш!е там солдата
сразу вскочили.
— „Ребята, — обратился я к ним — я убил...
При этих словах они как-то вплотную придви-
нулись ко мнЪ, как бы желая схватить . . . —
...я убил, — повторил я, — убил Гришку Рас-
путина, врага Россш и царя/ — при последних
моих словах один из солдат, взволновавшись до
последней степени, бросился меня целовать, а
76
другой промолвил: — „Слава Богу, давно следо-
вало*.
— „Друзья, — заявил я, — князь Феликс
Феликсович и я надеемся на полное ваше мол-
чаше. Вы понимаете, что, раскройся дело, ца-
рица нас за это не похвалит. Сумеете ли вы
молчать?*
— „Ваше превосходительство, — с укориз-
ной обратились ко мне оба, — мы руссюе люди,
не извольте сомневаться, выдавать не станем*.
Я обнял и поцеловал того и другого и по-
просил их немедленно оттащить труп Распутина
от решетки во дворе и втянуть его в малень-
кую переднюю, что находилась у лестницы пе-
ред входом в столовую.
Распорядившись этими узнав, куда прошел
Юсупов, я направился к нему, чтобы успокоить.
Я застал его в ярко освещенной уборной
наклонившимся над умывальной чашкой, он дер-
жался руками за голову, и без конца отплевывался.
— „Голубчик! что с вами, успокойтесь, его
уже больше нет! Я с ним покончил! Идем со
мною, милый, к вам в кабинет."—Испытывавнпй,
очевидно, тошноту, Юсупов посмотрел на меня
блуждающим взглядом, но повиновался, и я, об-
няв его за талпо, бережно повел на его по-
ловину.
Он шел все время повторяя: — Феликс,
Феликс, ФеликС, Феликс... — Очевидно, что-то
произошло между ним и Распутиным в тё корот-
юя мгновешя, когда он спустился к мнимому
мертвецу в столовую, и это случившееся сильно
запечатлелось в его мозгу.
Мы проходили через тамбур как раз в то
время, когда солдаты Юсупова втаскивали труп
в переднюю там у лестницы, внизу.
Юсупов, увидев, над кем они возятся, вы-
скользнул от меня, бросился в кабинет, схва-
тил с письменного стола резиновую гирю, дан-
ную ему Маклаковым, и, повернувшись обратно,
бросился вниз по лестнице, к трупу Распутина.
Он, отравлявшей его и видевшей, что яд не дей-
77
ствует; стрелявшей в него и увидЪвнпй, что его
п пуля не взяла, — очевидно, не хотел верить
в то, что Распутин уже мертвое тЬло, и подбе-
жав к нему, стал изо всей силы бить его двух-
фунтовой резиной по виску, с каким-то диким
остервенЪшем и в совершенно неестественном
возбуждены.
Я, стоявший наверху у перил лестницы, в
первое мгновеше ничего не понял и оторопел
тЪм болЪе, что и к моему глубочайшему изум-
ленно, Распутин даже и теперь еще, казалось,
подавал признаки жизни.
Перевернутый лицом вверх, он хрипел, и
мне совершенно ясно было видно сверху, как у
него закатился зрачек праваго, открытаго глаза,
как будто, гляд’Ьвшаго на меня безсмысленно, но
ужасно (этот глаз я и сейчас вижу перед собою).
Но вслЪд за сим я пришел в себя и крик-
нул солдатам скорее оттащить Юсупова от уби-
таго, ибо он может забрызгать кровью и себя и
все вокруг и в случае обысков, следственная
власть, даже без полицейских собак, по следам
крови, раскроет дело.
Солдаты повиновались, но им стоило чрез-
вычайных усилШ оттянуть Юсупова, который как
бы механически, но с остервенешем, все более
и более возраставшим, колотил Распутина по
виску.
Наконец, князя оттащили. Оба солдата под
руки подняли его на верх и всего сплошь за-
брызганнаго кровью опрометчиво усадили на
глубокий кожаный диван в кабинете.
На него страшно смотреть, до такой степе-
ни ужасен был его вид и со стороны внешней,
но и со стороны внутренней, с блуждающим
взглядом, с подергивавшимся лицом и безсмыс-
ленно повторявшим: — Феликс, Феликс, Фе-
ликс, Феликс! . . .
Я приказал солдатам поскорее достать где-
нибудь матеры, обернуть ею плотнее труп с
головы до ног и туго связать его спеленатаго
веревкой.
78
Один из них принялся за исполнеше моего
приказашя, а другого я позвал через несколько
минут на верх и, услышав от него, что стоявпцй
на посту, на углу Прачешнаго и Максимил!анов-
скаго переулков городовой, приходивший осве-
домляться о том, почему здесь стрельба, через
полчаса будет сменен другим и должен будет до-
ложить своему начальству обо всем произошед-
шем в его районе во время его дежурства, при-
казал позвать его к себе.
Через десять минут городовой был введен
солдатом в кабинет. Я быстро окинул его взгля-
дом с ног до головы и сразу понял, что это тип
служаки стараго закала, и что я допустил ошибку,
позвав его к себ&; но делать было нечего, при-
ходилось считаться со случившимся.
— „Служивый! — обратился я к нему. —
Это ты заходил несколько времени тому назад
справиться о том, что случилось и почему стре-
ляют ?"—
— „Так точно,ваше превосходительство!" —
ответил он мне.
— „Ты меня знаешь?
— „Так точно," — ответил ой вновь,—„знаю“.
— „Кто же я такой?"
— „Член государственной думы Владимир
Митрофанович Пуришкевич*.
— „Верно! — заметил я. — А этот барин
тебе знаком? — указал я на сидевшаго в том
же состоянш князя Юсупова".
— „И их знаю," — ответил мне городовой.
— „Кто это?"
— „Его шятельство князь Юсупов".
— „Верно! Послушай, братец, — продолжал
я, положив руку ему на плечо. — Ответь мне по
совести: ты любишь батюшку царя и мать Poc-
ciio; ты хочешь победы русскому оружйо над
немцем ?“
— „Так точно, ваше превосходительство, —
ответил он. — Люблю Царя и отечество и хочу
победы русскому оруж1ю“.
79
— „А знаешь ли ты, — продолжал я, — кто
злЪйнпй враг царя и Россш, кто мешает нам вое-
вать, кто нам сажает Штюрмеров и всяких нем-
цев в правители, кто царицу в руки забрал и
через нее расправляется с Росшей?"
Лицо городового сразу оживилось.
— „Так точно, — говорит, — знаю, Гришка
Распутин".
— „Ну, братец, его уже иЬт: мы его убили
и стреляли сейчас по нем. Ты слышал; но мо-
жешь сказать, есди тебя спросят: „знать не знаю
и выдать не ведаю." Сумеешь ли ты нас не вы-
дать и молчать?"
Он призадумался. — „Так что, ваше пре-
восходительство, если спросят меня не под при-
сягою, то ничего не скажу, а коли на присягу
поведут, тут делать нечего, раскрою всю правду.
ГрЪх соврать будет".
Я понял, что всяюе разговоры не приведут
ни к чему и, узнав от него, что дежурство его
кончается через полчаса, и что полицмейстером
этого района является полковник Григорьев, че-
ловек> насколько я знал, очень порядочный и
хорошей семьи, я отпустил его с миром, решив
положиться на судьбу в дальнейшем.
Вошел солдат и доложил мне, что труп уже
упакован.
Я спустился посмотреть: тело было плотно
запеленато в какую-то синюю матерпо; мне по-
казалось даже, что это была оконная занавеска,
туго перевязанная веревкой; голова была закрыта.
Теперь я увидел, что Распутии несомненно труп
и ожить уже не может.
Делать было нечего, приходилось терпеливо
дожидаться возвращешя великаго князя, Лаза-
верта и поручика С., и я, поднявшись в послед-
шй раз в кабинет Юсупова и передав его в руки
слуг с просьбой помочь ему немедленно обмыться,
переодеться с ног до головы и переобуться, сел
в кресло и стал ждать.
80
Минут через пять послышался стук автомо-
биля, и велишй князь со своими спутниками,
быстро поднялись по лестнице со двора в кабинет.
Дмитрй Павлович, был почти в веселом
настроенш; но взглянув на меня, понял, что
что-то случилось.
— Qu est се, qui est arriv£ ? !) — озираясь
вокруг, спросил он меня, я в двух словах раз’-
яснил пргЬхавшим, в чем дело, прося торопиться,
но последняя просьба моя была излишней: они
сами поняли, что медлить было нельзя ни одной
минуты и мы, поручив Юсупова полечешям од-
ного из его солдат, втянули труп Распутина в
автомобиль великаго князя, туда же положили
две двухпудовый гири и цепи, привезенныя
мною в квартиру Юсупова этою ночью, и, усев-
шись в автомобиль, двинулись к месту услов-
леннаго потоплензя трупа убитаго.
Теперь шоффером был велишй князь, рядом
с ним поместился поручик С., а в карету сели
с правой стороны д-р Лазаверт, с левой я, а на
трупе уместился второй солдат из слуг Юсупова,
коего мы решили взять с целью помочь нам
сбросить в прорубь тяжелое тело.
Уже в пути я заметил, что в карете оказа-
лась и шуба Распутина и его боты.
— „Почему это не сожжено в поезде, —
спросил я д-ра Лазаверта, как было условлено,
и вы все это привезли обратно?"
— „Потому, — ответил он, что шуба цели-
ком в печь не влезала, само собою разумеется,
а ваша жена сочла невозможным заняться рас-
парывашем и разрезывашем этой шубы на части
и сжигашем ея по кускам".
„У нее даже на этой почве вышло столкно-
вете с Дмитр1ем Павловичем, и шубу и боты
так и пришлось привезти обратно. Мы сожгли
его верхнюю поддевку, перчатки и, не помню,
еще что-то.
— „Шубу и галоши придется выбросить с
трупом в воду" — добавил он.
*) Что случилось?
81
— „А вы протелефонировали, господа, спро-
сил я его в новь,-в Вилла Родэ, согласно уговору?®
— „Да, конечно,—ответил он,-это сделано".
Мы замолкли и в таком состояши продол-
жали наш путь.
Автомобиль по городу шел сравнительно
медленно. Час был очень поздшй, и велиюй
князь, очевидно, опасался быстрою Ьздою воз-
будить каюя-либо подозрЪшя полищи.
Окна автомобиля были спущены. СвЪяйй
морозный воздух бодряще действовал на меня.
Я был совершенно покоен, не смотря на все
пережитое, но мысли одна за другою, все вер-
тЬвпйяся вокруг Распутина и его прошлаго и
тЬх усилйй, который употреблялись даже членами
императорской фамилш для избавлешя царя от
этого гада, мысли отчетливый и ясныя и картины
этой борьбы против Распутина вихрем проноси-
лись в моей головЪ.
Я вспомнил мое посЪщеше великаго князя
Николая Михайловича в началЬ ноября, тотчас
же по возвращенш моем с фронта. — посЪщеше,
опять-таки, связанное с именем Распутина. Я
вспомнил, как редактор „История. Вестника"
Глинсвдй, позвонив мни по телефону, передал
приглашеше великаго князя Николая Михайло-
вича пргЬхать к нему в любой день и час, когда
мне это- будет удобно; вспомнил, как я боролся
с самим собою: ехать или не ехать, ибо ведший
князь Николай Михайлович, в своих историче-
ских трудах выставлявппй в крайне непригляд-
ном виде своих царственных дедов и пра-
дедов и маравшй их, мнЪ казался крайне не-
симпатичным.
Но я решился, назначил день моего визита
и по'Ьхал.
Меня встретил в кабинете дряхл'Ьюпцй лев,
в генерал-ад’ютантских погонах говоривнпй по-
чему-то с восточным акцентом и с первых же
слов остаяовивгшйся на ужасном положеши, в
которое поставлена PocciH и династия Ромайо-
82
вых, благодаря исключительному вл{янпо на царя
через Александру Федоровну, Распутина.
Я поразился откровенностью великаго князя,
с которым познакомился лишь сейчас, в момент,
когда к нему вошел; но, видимо, у него в дупгЬ
накипело слишком много, и он хогЬл проверить
себя и свое настроеше по настроетю других
русских людей, иных взглядов даже и направле-
на, чЪм его собственное (я узнал потом от Юсу-
пова, который у него завтракал в этот день, что
через два часа после моего визита, у него был
с визитом Бурцев).
Он говорил сам, почти все время не оста-
навливаясь, изредка вопросительно взглядывая на
меня, отв^чавшаго ему либо одобрительным на-
клонешем головы, либо коротким „да*, „верно",
„конечно*, „так*.
— „Вы знаете, В. М., — говорил велиюй
князь, — что почти вся наша семья Романовых
подала Государю записку о Распутине, прося
взять бразды правлешя над Росшей в свои руки
и прекратить вмешательство в государственный
дела Императрицы Александры Федоровны, во
всем инспирируемой этим хлыстом; из записки,
как и следовало ожидать, конечно, ничего не
вышло. Я ее даже не подписал, ибо видел ея без-
цельность и понял, что записка спещальная только
по этому вопросу не даст результатов для дела,
а приведет к плачевным результатам для подпи-
савших.
— „Я сделал иначе: получив серьезное по-
ручение от Государя и выполнив его, я написал
доклад по существу порученнаго мне дела, и в
этом докладе ярко и выпукло, но как бы между
прочим, указал на весь ужас современных об-
щественных настроешй Россш, с которыми хорошо
знаком, — настроешй, являющихся следств!ем
распутинскаго над Росшей „радешя* и вмеша-
тельства во все дела чужой народу и Россш цар-
ской жены.
— „Написав доклад, продолжал велшбй
князь, — я, в бытность ГоСударя в Петрограде,
83
попросил его назначить мн£ день для личнаго и
устнаго ему его изложения, добавив царю: —
боюсь, однако, что поели моего доклада, ты при-
кажешь арестовать меня и выслать подальше от
столицы с казаками.
— „РазвЪ доклад так страшен у тебя,"—от-
ветил мн± Государь назначая'день, — „ну что де-
лать, прослушаем, надЪюсь, все обойдется мирно."
И я ему доложил, а в результат^ — ко мнЬ не-
милость, опала и полное охлаждение. „Хотите, за-
кончив разсказ, обратился велиюй князь, я вам
прочту этот доклад®. — Я выразил желайте его
прослушать, и Николай Михайлович прочел мнЪ
небольшую, но очень сильно и рЪзко написанную
записку, в коей обращалось внимаше Государя
на то, что в случай дальн’Ьйшаго вмешательства
Александры Федоровны и Распутина в государ-
ственный д'Ьла, династш грозит гибель, а Россй-
ской Империи — катастрофа.
Я вспомнил, что, когда велиюй князь кончил
чтете записки, я нисколько минут, под впечат-
л1эшем прослушаннаго, сидЪл, как загипнотизи-
рованный, и пришел в себя только послЪ того,
как велиюй князь, предлагая мнЪ сигару, доба-
вил: — „Вы знаете, этот доклад я представил
императриц^ Мар1и Федоровне, находящейся в
Юеве, через князя Шервашидзе, и хотите знать
о нем мнЬше матери-царицы? —Вот оно," — и,
порывшись в бумагах, велиюй князь дал прочесть
мн'Ь телеграмму. В ней стояло только три слова
французскими буквами и подпись: „браво, браво,
браво! Мар!я“. „Но осторожный Шервашидзе,-до-
бавил велиюй князь, невидимому, боялся оставить
среди бумаг старой царицы столь компромети-
рующую бумаху, как моя записка, и вот при этом
письме ко мни (Николай Михайлович протянул
мне письмо Шервашидзе), выражающем опасете,
что я могу остаться без нужнаго для меня доку-
мента, возвратил мне мою записку, вызвавшую
столь яркое сочувств!е и одобреше мне со сто-
роны царицы-матери" . . .
Вот, что припомнилось мне сейчас в карете,
84
когда в ногах моих лежал бездыханный труп
„старца", котораго мы увозили к мЪсту его въч-
наго упокоешя.
Я выглянул в окошко. Мы вьгкхали уже за
город, о чем говорили окружающее дома и без-
конечные заборы. Освищете вокруг было крайне
скудное. Дорога стала скверной, попадались ухабы,
на которых лежавшее у наших ног тЪло подпры-
гивало, несмотря на сид-Ьвшаго на нем солдата,
и я чувствовал, как по миЪ пробега л а нервная
дрожь всякШ раз, когда на ухаб-Ь моего колена
касался мягюй и еще не уснЬвипй, несмотря на
мороз, окончательно застыть отвратительный для
меня труп.
Наконец, вдали показался мост, с котораго
мы должны были сбросить в прорубь тЪло Рас-
путина.
Дмитрий Павлович замедлил ход, вЧЬхал на
мост с лЪвой стороны и остановился у перил.
Ярюе фонари у автомобиля на одно мгнове-
ше ударили снопом своего свЬта в сторожевую
будку, находившуюся на той сторонЪ моста
справа, но всл±д за сим великШ князь потушил
огонь, и даль очутилась во мракЪ. Мотор машины
продолжал стучать на мЪстЬ.
Безшумно, с возможною, быстротой открыв
дверцы автомобиля, я выскочил наружу и встал
у самых перил, за мною последовали солдат и
д-р Лазаверт; к нам подоспел сидЪвппй рядом
с великим князем поручик С., и мы вчетвером
(Дмитрий Павлович стоял перед машиной на
стороже), раскачав труп Распутина, с силой
бросили его в прорубь, бывшую у моста, поза-
быв привязать к трупу цепями гири, каковыя
побросали вслед за трупом впопыхах одну за
другой, а цЪпи засунули в шубу убитаго, ка-
ковую также бросили в ту же прорубь. За сим,
обшарив впотьмах автомобиль и найдя в нем
один из ботов Распутина, д-р Лазаверт швырнул
его также с моста.
Все это было делом не болЪе двух-трех ми-
нут, после чего в автомобиль сЪли д-р Лазаверт,
85
поручик С. и солдат, а я уместился рядом с
Дмитр1ем Павловичем, и мы зажгли опять огни
в автомобиле, двинулись через мост дальше.
Как мы не были замечены на мосту^ пред-
ставляется мне и по сей день до нельзя удиви-
тельным, ибо, проезжая мимо будки, мы заме-
тили около нее сторожа, который однако спал
крепким сном и не проснулся, повидимому, да-
же в тот момент, когда, в’ехав на мост с трупом,
мы внезапно осветили его будку и направили
св±т фонарей и на него самого.
Проехав мост, велиюй князь пустил авто-
мобиль быстрее, но машина была у него не в
порядке, мотор давал перебои и приходилось да-
же нисколько раз останавливаться, ибо машина
не хотела двигаться вперед.
Д-р Лазавер!1 в таких случаях соскакивал,
возился у св-Ьчек автомобиля, прочищал их, и
мы кое-как вновь пускались в путь.
Последняя починка и остановка случилась
с нами на Каменноостровском проспекте, почти
насупротив Петропавловской крепости, гдЬ по-
чинившись, мы двинулись уже скорее и благо-
получно прибыли во дворец Сергея Александро-
вича, гд-fe проживал Дмитрй Павлович.
По дороге я разсказал великому князю обо
всем, что произошло во дворце Юсупова в часы,
когда Дмитр1й Павлович уЬхал сжигать вещи
убитаго, и, закончив свой разсказ, сказал ему:
— „А вы знаете, Дмитрий Павлович, я считаю
большой ошибкой с нашей стороны то, что мы
кинули труп в воду, а не оставили его гд-Ь-ни-
будь на виду. Мне кажется, что могут появить-
ся лже-Распутины, т. к. это ремесло довольно
выгодное".
— „Может быть, вы и правы, — заметил
великй князь, — но вЪдь сд-Ьланнаго не пере-
делаешь".
В’ехав в ворота дворца, мы, выходя из ав-
томобиля, к крайнему изумлешю нашему нашли
в нем второй незамеченный нами бот Распутина,
86
и усмотрели на ковре, устилавшем автомобиль,
пятна просочившейся крови убитаго.
Велиюй князь приказал своей прислуге,
встретившей нас у крыльца и производившей
на меня впечатлЪше посвященной во все дело,
сжечь ковер и галошу Распутина, после чего
поручик С., д-р Лазаверт и я распрощались с
Дмитрием Павловичем и, выйдя из дворца, на
двух извозчиках отправились на Варшавсвдй вок-
зал, поручик С. забрать оттуда свою жену, ко-
торая в течете этой ночи находилась у моей
жены, а я и д-р Лазаверт уснуть в течете тех
нескольких часов, которые оставались нам до
посещетя моего поезда с целью его осмотра
членами Государственной Думы, которые должны
были прибыть на вокзал в 9 часов утра.
Был уже 6-й час утра, когда, расчитав-
шись с извозчиком на мосту варшавскаго вок-
зала, мы пробрались к своему вагону, нас ни-
кто не заметил, все вокруг спало мертвым сном.
В коридоре вагона, при виде нас, мельк-
нула белая, сестринская косынка моей жены,
ожидавшей нашего возвращешя, и мы безшумно
проскользнули каждый в свое купэ, где я тот-
час же заснул, не раздеваясь!
Еще не было половины девятаго в день
27-го декабря, когда, кто бы сказал, свеж!е и
бодрые, несмотря на проведенную ночь, мы с
доктором Лазавертом, разставив дневальных са-
нитаров у вагонов, стали поджидать думских го-
стей ; они явились в начале десятаго с А. С.
Шингаревым, как врачей, во главе, й деталь-
нейппй осмотр поезда длился почти до полудня,
при чем оба мы давали гостям все нужны раз’-
яснешя, характеризуя работу наших отрядов.
В начале перваго члены Государственной
Думы уехали, а я, сев на -автомобиль, заехал к
матери попрощаться, да заехать в Государствен-
ную Думу, чтоб послать телеграмму в Москву В.
Маклакову .• „Когда приезжаете?" обозначавшую,
как было обусловлено, что „Распутин убит".
87
Из Государственной Думы я проехал во
дворец принца Ольденбургскаго, с целью уви-
дать управляющего его канцелярией генерала
Кочергина й, наконец, в четвертом часу, заъхал
еще ня Инженерную, в главное управлеше
Креста, чтобы встретиться с управляющим его
делами — Чаманским.
Все эти визиты, изыскивая для них пред-
лог, я, не нуждавшийся уже решительно ни в
чем для поезда, делал с единственною целью
для того, чтобы меня сегодня с самаго ранняго
утра вид'Ьли за обычным делом посторонше мне
люди разнообразных профессий и классов об-
щества и могли бы, если бы понадобилось, удо-
стоверить, что я был таким же сегодня, каким
они меня знали всегда.
В пятом часу вечера я возвратился на по-
езд, погрузил и второй мой автомобиль, отдав
распоряжеше в своей канцелярш добиться у ад-
министрацш дороги отхода моего поезда не поз»
же 8 часов вечера, но едва я успел у себя в
по'ЬздЪ сесть за стол со всЪм персоналом моего
отряда, как слышу под’Ъзжает автомобиль, и по-
ручик С., выйдя из него, направляется ко мне.
Мы прошли в мое купэ, где С. передал мне
просьбу Дмитр1я Павловича немедленно пргЬ-
хать к нему во дворец.
Я сЪл с ним в автомобиль, и мы поехали.
Во дворце я застал, кроме хозяина, еще и
Юсупова, оба они были чрезвычайно взволнованы,
пили чашку за чашкой черное кофе и коньяк,
заявив, что не ложились спать вовсе этой ночью
и что день провали до нельзя тревожно, ибо
императрица Александра Федоровна уже осве-
домлена об исчезновенш и даже смерти Распу-
тина и называет нас виновниками его убийства.
Фрейлина Головина, секретарша Распутина,
сообщила, куда поехал Григорй Ефимович ве-
чером, вся полищя и все сыскное отделеше уже
поставлены на ноги, в целях розыскать труп
убитаго и найти все нити этого дела.
88
— »Я,— заметил мне Юсупов, должен был
из-за этого гада застрелить одну из лучших мо-
их собак и уложить ее на том месте во дворе,
гдгЬ снег окрасился кровью убитаго вами „старца".
— „Сделал я это на случай, если наши
шерлокихолмсы, попав на верный след исчезнув-
шаго Распутина, пожелают анализировать кровь
или прибегнуть к полицейским собакам. Я, за-
кончил он, всю оставшуюся часть ночи провел
с моими солдатами над приведешем дома в по-
рядок, а теперь, йак видите, В. М., мы сочиняем
письмо Александре Федоровне с Дмитр1ем Пав-
ловичем, которое и надеемся сегодня же ей до-
ставить".
Я принял учаспе в дальнейшем изложенш
этого письма, которое мы и закончили часа через
полтора после моего прибыли.
Когда письмо было закончено и запечатано,
ДмитрШ Павлович вышел из кабинета отправить
его по назначешю, хотя мы все трое чувствовали
некоторую неловкость друг перед другом, ибо
все в письме написанное было умело продуман-
ной ложью и изображало нас в виде незаслу-
женно оскорбленной добродетели.
Воспользовавшись его уходом, я спросил
Юсупова: — „скажите, князь, что произошло у
вас с Распутиным в те немнопя минуты, когда
вы в последшй раз спустились в столовую, откуда
мы ушли все вместе, как вы помните, оставив
его, казалось, при последнем издыхаши на хо-
лодном полу?"
Юсупов болезненно усмехнулся: — «Про-
изошло то, — ответил он мне, — чего я не за-
буду во всю мою жизнь: спустившись в столо-
вую, я застал Распутина на том же месте, я
взял его руку, чтобы прощупать пульс, — мне
показалось, что пульса не было, тогда я прило-
жил ладонь к сердцу—оно не билось, но вдруг,
можете себе представить мой ужас, Распутин
медленно открывает во всю ширь один свой са-
танинский глаз, вслед за сим другой, впивается
в меня взглядом непередаваемаго напряжения
89
и ненависти и со словами: „Феликс! Феликс!
Феликс 1“ вскакивает сразу, с целью меня схва-
тить, я отскочил с поспешностью, с какой только
мог, а что дальше было,—не- помню4.
В эту минуту возвратился велиюй князь
Дмитрий Павлович, й я, попрощавшись и обняв-
шись с ним, Юсуповым и поручиком С., уехал
в автомобиле великаго князя обратно в поЪзд, а
в 10 час. вечера двинулся в путь на фронт, по-
кинув русскую столицу, которую предполагали
покинуть на сл'Ьдующш день и ДмитрШ Павло-
вич п Юсупов, собиравшейся к жене в Крым
в Кореиз.
Таков был ход событий всего происше дшаго
с вечера 16-го декабря по вечер 17-го...
Светает. Я дописываю эти строки при первых
проблесках зарождающагося зимняго дня.
Еще темно, но я чувствую, что день уже
близок. Я не могу заснуть. Вихрем проносится
в разгоряченном мозгу моем рой быстро сменя-
ющих одна другую мыслей. Я не могу забыться;
я думаю о будущем, не мелком, не личном: нет,
а о будущем того великаго края, который дороже
мнЪ семьи и жизни, — края, который зову
Родиной.
Боже мой! Как темно грядущее в эти тя-
желые годы ниспосланных нам рукою Всевыш-
няго бранных испытаний!
Вынесем ли мы всю тяжесть бремени духов-
ной непогоды или обезсилим, и уставное и изму-
ченные, веру в себя потерявшхе, утратим и то
место в Mipe, которое занимали мы в течете
многих веков нашего историческаго сущест-
вования.
Кто скажет? Кто ответит? Кто сдернет
завесу и разсеет туман, застилаюшдй грядупця
дали?
Велиюй-ли мы народ, способный в русле
нащональной реки пробивать себе путь вперед,
поглощая в водах своих друпя племена и мелвде
народы, или?... Или для нас все кончено, и мы,
90
изживпиеся, измельчавшге и растленные ходом
времени, обречены стать лишь ареною борьбы
между собою других племен, других народов,
почитающих славянство низшею расою, способною
лишь утучнять чуийя поля стран, шествующих
по костям его к свету, к знанпо и к м!ровому
господству, коего нам достичь судьбою не дано.
Кто скажет? Кто ответит? Кто предречет
поток событай в густом молочном тумане просы-
пающагося дня?
18 декабря 1916 г.
В пути.
Крестовск1й остров
+ М’Ьсто, гдЪ найден труп Распутина
О Дворец князей БЪлозерских
П Ст. Петровскш Дворец
23 декабря 1916 г.
Велиюй Князь Николай Михайлович обра-
тился с следующим письмом к Государю:
„Ты неоднократно выражал твою волю до-
вести войну до побед наго конца.
Уверен ли ты, что при настоящих тыловых
услов!ях это выполнимо?
Осведомлен ли ты о внутреннем положении
не только внутри имперш, но и на окраинах?
Говорят ли тебе всю правду или же мно-
гое скрывают? Где кроется корень зла?
Разреши в кратких словах выяснить тебе
суть дела.
Пока производимый тобой выбор министров
при таком же сотрудничестве был известен
только ограниченному кругу лиц, дело еще могло
идти, но раз способ стал известен всем и каж-
дому, и об этих методах распространилось во
всех слоях общества, так дальше управлять Рос-
шей немыслимо.
Неоднократно ты мне говорил, что тебе не-
кому верить, что тебя обманывают.
Если это так, то же явлеше должно повто-
риться и с твоей супругой, горячо тебя любящей,
но заблуждающейся, благодаря злостному сплош-
ному обману окружающей ея среди.
Ты веришь Александре Федоровне. Оно
и понятно. Но что исходит из ея уст, есть ре-
92
зультат ловкой подтасовки, а не действительной
правды.
Если ты не властен отстранить от нея это
вл!яше, то по крайней м^рЪ огради себя от пос-
тоянных систематических вмешательств этих на-
шептывай® через твою супругу.
Если твои убежден® не действуют, — а я
уверен, что ты уже неоднократно боролся с этим
вл!ян!ем,—постарайся изобрести друп'е способы,
чтобы навсегда покончить с этой системой.
Твои первые порывы и решения всегда за-
мечательно верны и попадают в точку.
Но как только являются друг® вл®н®, ты
начинаешь колебаться и последующ® твои ре-
шения уже не те.
Если бы тебе удалось удалить это постоянное
вторжеше во все дела темных сил, сразу нача-
лось бы возрождение Росс®, и вернулось бы утра-
ченное тобой довер1е громаднаго большинства
подданных твоих. Все последующее быстро на-
ладится само собой.
Ты найдешь людей, которые при изменив-
шихся услов®х согласятся работать под твоим
личным руководством.
Когда время настанет, — а оно уже не за
горами, — ты сам с высоты престола можешь
даровать желанную ответственность министерства
перед тобой и перед законодательными учреж-
дешями.
Это сделается просто; само собой, без на-
пора извне и не так, как совершился достопа-
мятный акт 17-го октября 1905 года.
Я долго колебался открыть тебе всю истину,
но после того, как твоя матушка и обе сестры
меня убедили это сделать, я решился.
Ты находишься накануне эры новых волне-
шй, — скажу больше: накануне эры покушешй.
Поверь мне: если я так напираю на твое
собственное освобождеше от создавшихся оков,
то я это делаю не из личных побужден®, кото-
рых у меня нет,—в этом ты уже убедился и Ея
Величество тоже,—а только ради надежды и упо-
93
вашя спасти тебя и твой престол и нашу доро-
гую родину от самых тяжких и непоправимых
последствие (Письмо датировано 1-го ноября
1916 г.)
30 декабря 1916 г.
По тЬм или иным сообра»
жешям, только спустя 12
дней посл'Ь убшства Пуриш-
кевич нашел возможным от-
метить в дневнике о том
важном факте, что участ-
ники заговора сделали лич-
ное заядяеше министру юсти-
щи об уб1иств^ ими Рас-
путина^
Надо было принять какое нибудь рЪшеше.
Доктор Лазаверт внес предложеше немед-
ленно заявить министру юстищи об убШствё
Распутина, что было принято единогласно и тут
же было решено снестись по телефону с мини-
стром юстищи А. А. Макаровым о предстоящем
визите всех трех.
Вызов министра по телефону оказался не
таким легким делом, пошли безконечные разго-
воры и торг с курьером министра, так как, оче-
видно, он ни за что не хотел будить его в 5
часов утра, все это отняло массу времени, по-
действовало только категоричное заявлеше, что
его высочество велиюй князь Дмитрй Павлович
должен немедленно переговорить с министром.
Курьер заявил, что он пробудет доложить...
Минуты казались вечностью, пока министр
подошел к телефону.
—„У телефона член Государственной Думы
Пуришкевич, Владимир Митрофанович, простите
ваше высокопревосходительство за безпокойство
в такой неурочный час. Случилось событье боль-
шой государственной важности. . . о кото-
ром по телефону неудобно распространяться.
Разрешите нам немедленно: мне, его вы-
сочеству великому князю Дмитрш Павло-
вичу, его жительству графу Феликсу Сумарокову™
94
Эльстон—князу Юсупову к вам прНзхать и лично
обо всем доложить...", стараясь возможно спокой-
ным голосом сказал я.
—„А в чем Д'Ьло?"—взволнованно еще раз
спросил министр.—„Я повторяю, Д'Ьло государст-
венной важности и не терпит отлагательства, —
не в состояши себя бол'Ье сдерживать", заявил я.
Повидимому, боясь отказа, трубку схватил
ДмитрШ Павлович, заявив, что настойчиво про-
сит его принять.
Это возымело дЪйств1е и он заявил, что
ждет у себя нас в своей квартирЪ по Итальян-
ской улице.
CisB на тот же управляемый доктором Ла-
завертом автомобиль вен трое помчались на прхем
к министру, который нас ждал уже одЪтый. в
своем просторном кабинете.
Было около полчаса седьмого.
Не садясь (и сам министр стоял), я обра-
тился к нему с заявлешем: — „Ваше высокопре-
восходительство, побужденные чувством любви
к своему монарху и долгом патрютизма перед
своей родиной, мы все трое сообща с заранее
обдуманным нам^решем убили изв'Ьстнаго вам
мерзавца и подлеца Григория Распутина"...
От неожиданности Макаров, повидимому, опе-
шил, почему задал такой пел'Ьный вопрос — „то
есть, как убили?"
-- Очень просто — заметил я; убили и
труп его уничтожили . . . Кончено, Распутина
больше нет...
— Доведя до св'ЬдЬшя об этом вашему высо-
копревосходительству, как министру юстищи и
генерал-прокурору Правительствующаго Сената,
осмеливаемся просить вас, в виду того, что у
каждаго из нас имеются общественный обязан-
ности, требующая нашего присутств!я, не под-
вергать нас лишешю свободы, а отпустить нас
под честное слово о явке по вашему первому
требований или требовашю соответствующих
властей — доказательством, до чего растерялся
министр, может служить то, что он сразу не
95
нашел, что ответить и, точно не допуская воз-
можности уб!йства Распутина, он отрывочными
вопросами старался выяснить обстоятельства, -со-
провождавпня убийство. Удовлетворить в де-
ликатной форм'Ь высказанное требоваше ми-
нистра, гдЪ произошло убШство, кто именно из
трех нас убил Гришку и гдЪ труп убитаго — мы
уклонились, заявив о самом только фактЪ.
Нисколько придя в себя, министр просил
нас садиться и объяснил, что освободить нас не
может, что не для того писаны законы, чтобы он,
как министр юстищи, их не исполнял и обязан
подвергнуть нас всЪх троих аресту домашнему.
Я от лица всЪх заявил готовность идти на
эту мЪру прес’Ьчешя и тут же должен был по
предложение министра набросать следующее
заявлеше:
Его Высокопревосходительству
Г-ну Министру Юстищи Росшйской Имперш.
Заявлеше.
Настоящим нижеподписавшиеся: член Го-
сударственной Думы Владим1р Митрофано-
вич Пуришкевич, Его Высочество велиюй
князь Дмитрй Павлович Романов и князь
Феликс Юсупов—граф Сумороков-Эльстон
доводят до свЪдЪшя Вйшего Высокопревос-
ходительства, что в ночь на 17 дек. 1916 г.
в ПетроградЪ по взаимному между собою
сговору и всЪ сообща убили крестьянина
села Покровскаго Тобольской губерши, Гри-
гор!я Ефимовича Новых.
Под этим заявлешем первым подписался я, под-
писался „ДмитрШ Романов" велищй князь и стоя
набросал обычную свою подпись — „Феликс
Юсупов". Министр прочитал указанное выше
заявлеше, положил на углу резолющю:
„Впредь до особаго распоряжешя подверг-
нуть указанных в сем лиц домашнему аресту с
отобрашем от них подписки о не выЪзд'Ь из
Петрограда А. М.“
96
И подписавши эту собственноручную резо-
люцию, министр написал: —„о состоявшемся по-
становленш об‘явлено“, послё чего он попросил
нас еще раз подписаться.
По окончанш встЬх этих формальностей, не
подавая друг другу руки, мы отвесили глубоюе
взаимные поклоны и в ch трое очутились быстро
на улиц’Ьи, сЬв в автомобиль, помчались обратно
в штаб квартиру исполнительнаго комитета в
особняк графа Сумарокова-Эльстон где, быстро
обсудил все создавшееся, пришли к заключенно,
что оставаться в столице, где отсутствует силь-
ная поддержка, где возможны всяю’я неожидан-
ности, далеко не безопасно, решили раз‘-
Ъхаться, при чем мйЪ на фронт, графу в име-
Hie к женё и только одному Дмитр1ю Павловичу
решено было остаться в столице.
Горячо и тепло распростились; граф Сумо-
роков с первым поездом выехал в Москву и
далее в имЬше; сообщить я успел только по теле-
фону домой и поспЬшил выехать на фронт, только
велиюй князь остался в Петрограде ждать даль-
нейших собыйй.
12 января 1917 г.
По распоряжению Императора велиюй князь
ДмитрШ Павлович выслан в Перспо в действу-
ющей отряд Генерала Баратова.
Князь выехал в сочельник в сопровожден!!!
флигель-ад’ютаита Кутайсова.
Все опасались организованнаго покушешя
на царствепнаго юношу со стороны распутин-
ской партш. Родственники усиленно просили
Кутайсова об охране.
Петроград стал очень нервен, очень взбал-
мучен в последюй месяц. Политическая его
атмосфера раскаляется.
И даже безпечные люди, отмахиваюпцеся
от всякой политики, даже они должны говорить
и думать о том, что происходит.
07
И наша истор1я — стала вдруг темна и не-
понятна и б'Ьшенный шквал слухов разразился с
особенной силой.
И настроеше в них звучит совсем особенное.
К. П. пишет, что наднях по столице полезли
зловоние слухи, что яко бы ДмитрШ Павлович
по вступлеши в отряд Баратова отравлен на
смерть. Государь немедлен© телеграфировал Ба-
ратову, что он своей головой отве-
чает за жизнь великаго князя.
В. М. Пуришкевич.
(По личным воспоминашям/
В. М. Пуришкевич родился в 1870 г. в Бес-
сараб! и, обучался в Одесском У нив., но окон-
чил Историко - Филологичесшй Институт в Пет-
рограде.
После кратковременной службы посвятил
себя земской работа и в 1906 г. избран членом
Гос. Думы от Бессарабской губернш, заняв место
в рядах крайней правой фракцш. Затем был из-
бираем во 2, 3 и 4 Думы, в последнюю уже от
Курской губернш.
Он был одним из деятельнейших думцев, стя-
жавшим громкую известность своими много-
численными выступлешями, далеко не всегда со-
ответствующими общественным настроениям и
желашям, но всегда яркими. . .
Со времени начала войны, В. М. Пуришке-
вич совершенно отказался от политики и всю
свою энерпю отдал фронту в работе по уходу
за больными и ранеными и устройству питатель-
ных пунктов для солдат. Результаты его дея-
тельности были безпримерны и популярность его
в войсках была огромна.
Вместе с нею значительно изменилось к
лучшему отношеше к нему и общественных де-
ятелей, даже левых: достаточно вспомнить про
его дружбу с кн. В. Головани, тоже думцем из
эсеров, который работал с ним вместе на фрон-
те. После развала войск и февральской рево-
лющи, В. Пуришкевич вновь стал участвовать в
основанном им еще в 1916 г. обществе „Госу-
дарственной карты Россш", постепенно приняв-
шем конспиративный характер, в особенности со
времени апрельскаго выступлешя большевиков
(отставка Милюкова). Это общество сыграло зна-
чительную роль при подготовке Корниловскаго
выступлешя, как известно, ускорившаго боль-
шевицюй переворот. . . По наступлении послед-
него, В. Пуришкевич был освобожден из тюрь-
99
мы, в которой находился окодо двух месяцев
при Керенском, как корниловец, и уехал из
Петрограда на юг Россш. Весною 1918 г. он
умер в Одессе от сыпного тифа, избежав, к
счастью, бол'Ье мучительной и насильственной
смерти. В. М. Пуришкевич был человеком далеко
не заурядным. Он обладал громаднойинищативой,
чрезвычайно обширным и разносторонним обра-
зовашем и начитанностью (в особенности, по
исторш и классической литературе), большим
ораторским талантом, и обнаруживал на всех по-
прищах не совсем обычную для русских неуто-
мимую деятельность... Но был у него и недоста-
ток, в значительной мЪре сводившей к нулю его
таланты и деятельность: это неустойчивость мы-
шлешя, так назыв. иотсутств1е задерживающих
умственных центров". Увлекаясь какой либо
идеей, он доводил ее до последних крайних пре-
делов, иногда до абсурда; и казался фанатиком,
неспособным нд твердое отношеше к жизни. Это
свойство в особенности ярко сказалось в его
политической деятельности 1906—1914 года, когда
он, предвидя неминуемую в Россш революцио
со всеми ея по’следств!ями боролся с нароста-
ющим революцюнным настроешем не только в
его отрицательных проявлешях но и во всех те-
чениях общественной мысли, казавшихся ему
причастными к этому настроенно.
Но во всех своих действ!ях и словах он
был неизменно искрен и честен. Никогда и ни
при каких услов!ях не преследовал он скры-
тых целей, тем более — в видах личной для
себя пользы. Это был в полном значенш слова
— неподкупный рыцарь, господин своего слова.
В последшй раз мне пришлось видеть его
16 поня 1917 г. когда он был у меня вместе с
своим другом и сотрудником д-ром Лазавертом,
по делам того-же общества „Государственной
карты". Он сильно был озабочен усилившимся
развалом фронта и антагонизмом между офицер-
ским и солдатским составом. . .
Мир его праху!
Кн. С. Мансырев.
ПОЛИТИЧЕСКАЯ САТИРА
И ПАМФЛЕТЫ 1894—1918 г.
IV. часть
Прилагаемые сатиры и памфлеты — одни из весьма
многочисленных, которые, при наличш цензуры в Poccin,
не могли быть напечатаны, но ходили по рукам и зачас-
тую пользовались большою известностью в высших, по
преимуществу — служебных кругах Петрограда во время
Николая II. Большею частью они написаны лицами высо-
копоставленными ; в числе авторов есть: сенаторы, при-
дворные, депутаты Г. Думы. Уже из этого обстоятель-
ства видно, что темныя, часто нелепый стороны -послед-
ил го царствован1я бросались в глаза и осуждались теми
лицами, которые, казалрсь-бы, по своему положенно,
дожны были-бы стоять на страже интересов верховной
власти и оберегать ее от нападок и высмеивашя.
Приводимые памфлеты извлечены из бумаг В. Пу-
ришкевича.
102
npieM депутацШ.
Депутатам от сословШ,
Областей и городов
Царь, без дальних предисловШ,
Заявляет пару слов :
„За подарки поздравленья,
От души благодарю;
Чувств покорных из’явлете
Любо русскому царю.
Но я вам сказать обязан —
Извините, господа:
Конституцдею связан
Я не буду никогда.
Получил я по преемству
Абсолютнейшую власть —
И, вы думаете, земству
Уступлю я хоть бы часть.
Да с чего вообразили,
Что такой я либерал.
Видно, скоро вы забыли,
Как отец мой управлял.
И вы слушайте, дворяне,
И крестьяне, и купцы,
И вы, эй, там Тверитяне,
Либеральные земцы :
МнЪ не нужны депутаты ;
Нужны русскому царю —
Лишь казенный палаты.
Я открыто говорю".
(Февраль 1895 г.)
Первый-же год царствовашя Николая П, от котораго
ожидалась замена реакцюннаго режима его отца бол'Ье
либеральным, преподнес русскому обществу горькое ра-
зочароваше: на npieni депутащй от земств и городов,
Николай II произнес знаменитую фразу о недопустимости
„безсмысленных мечташи," выражившихся в указанш на
необходимость призыва к управление сведущих людей из
общественных кругов.
Особенно ярко эта мысль была высказана в адресЪ
Тверской депутацш
103
К назначешю И. Л. Горемыкина мин.
внутренних д’Ьл.
Друг, не вЪрь пустой надежд'Ь:
Говорю теб^з, не вЪрь :
Горе мыкали мы прежде,
Горе мыкаем теперь.
Граф Валуев горе мыкал,
Мыкал горе Маков-цвГт,
Но немного он намыкал
И увял во цв'Ьт'Ь л£т. . .
Мыкал горе Лорис сам,
И, в Европ'Ь угасая,
Горемыкой умер там.
Граф Игнатьев тут на смЪну
На Лориса м^сто сЬл:
Повернулся, мыкнул горе —
И не долго усидЪл. .• .
А Игнатьеву на смЪну
Горе мыкать стал Толстой,
От усердья лЪз на стйну
И намыкал. . . ой, ой, ой!
По примеру-же Толстого
Мыкал горе Дурново.
Дурно во как это было —
И прогнали Дурново. . .
Так не в"Ьрь пустой надежД'Ь,
Говорю тёбЬ, не вЪрь,
Горемыки были прежде —
Горемыкин стал теперь!
(Конец 1895 г.)
Наша гордость.
Так, всЬ гордятся славные
Народы Mipa главные,
Кто — роскошью, кто дивами,
А кто — прерогативами. . .
А мы? Самодержавзем,
Поповским православзем,
Насшпем, безправзем,
Различных царств коройами,
104
Остзейскими баронами,
Иванами Кронштатскими,
Прицессами Дармштатскими,
Саксонскими, Кобургскими,
А также — Ольденбургскими,
И прочими, и прочими,
До тайных ссуд охочими.
Курсисткой, забастовкою,
Скандалом, потасовкою,
Пожарами, засухами,
Да Гессенскими мухами. . .
Весенним причиташем
Над молодой царицею,
Рождающей с стенашем
Д'Ьвицу за девицею.
Машиной просвЪщешя
С развинченными гайками,
Оруд1ем внушешя —
Казацкими нагайками.
Пр!ем членов IV Думы в Зимнем ДворцЪ
в декабре 1912 г.
„Вы откуда братцы ?“ — Мы
Из далекой Костромы.
„А откуда взялись вы?"
— Мы из матушки — Москвы.
„По фамилш каков ?
— Знаменитый Маклаков.
„Губернатор" ? — Его брат,
— Не совсем не демократ.
„Молодец, я очень рад.
Из столицы люди есть?
Их как будто было шесть“.
Точно так, но здЪсь один,
Самый крупный господин,
То Калугин. Из Калуги,
Велики его заслуги.
„Ну а кто из казаков?"
— Вот пргЬхал Воронков,
„Очень рад, но отв^чай-ка?
ГдЪ висит твоя нагайка?
105
По'Ьзжайте-ж, члены Думы
ПоскорЪй, да без шума,
Вы на праздники домой:
Вот совЪт вам царсшй мой*
Ну а послЪ возвращайтесь
В Петербург, да постарайтесь
В самой Дум’Ь, или внЪ
Послужить на славу мнЪ.
Разошлась тут оппозищя,
С нею вмЪст'Ь и полишя,
Вечером — же, на диванЪ
Во французском ресторан^
Виден был такой „ландшафт":
Пуришкевич с Челноковым
Замысловсюй с Маклаковым
Дружно пили брудершафт.
Горе-кабинет.
„Горемычная Русь испрохвостилась
и распутной стала**.
И в безсистемьи есть система. . .
Я доказать это готов,
Хоть, может быть, такая тема
Небезопасна для стихов.
„О счастьи мысль из думы выкинь".
Так отвечали вмЪсто „мЪр" —
А горе мыкать — Горемыкин
Не подходящий ли премьер. .
Тянуть за хвост, по нужд'Ь глядя,
То граждан надобно, то суд, —
И вот Хвостовы (первый — дядя,
Второй — племянник) оба тут. . .
Чтоб ширь духовнаго простора
В плоть осязательно облечь,
На должность обер-прокурора
Не мудро-ль Волжина привлечь. . .
Когда „узлы" — предмет заботы,
Их можно просто растрепать, —
А для такой простой работы
Резонно Трепова позвать . . .
В’Ьдь помиришься и на маркЪ,
106
Когда монет достать нельзя, —
Так можно ехать и на Барке
За неименьем корабля. . .
Для земледельца не новинка,
Что в глинке колос не взойдет,
Но там, где не поможет Глинка,
На ум Наумов наведет. . .
Так символично к кабинету
Подобран каждый новый член.
Теперь сказать вам по секрету,
В чем корень этих перемен.
Грядушдй день наш сёр и мутен,
Конца распутью нет как нет, —
Вот почему один Распутин
Весь заменяет кабинет.
1915 г. Ноября 15.
Наши настроен^.
(Начало 1916 года).
Мы не скорбим от пора же шй
И не ликуем от побед;
Источник наших .настроешй:
Дадут нам водку, или нет?
Зачем нам шумныя победы?
Нам нужен мир и тишина,
Интриги, сплетни и обеды
С приправой женщин и вина.
Нам надо знать, кто будет завтра
Министром тех, иль этих Дел,
Кто с кем уехал из театра,
Кто у Кюба к кому подсел ?
Кто занял Вырубовой место
Кто пьян Кувакою водой,
Как немцы месят тесто,
И — отчего вдруг Шаховской?
Не надо-ль новаго святого,
Распутин в милости, иль нет,
И как Кшесинская здорова,
И как у Шубина обед ?
107
Была-ль с великим князем „Дина“,
И „Мак-Диди“ каков уд^л. . .
Ах, если.б нас из цепелина
Скорей бы н-Ьмец бы огр'Ьл.
К назначению Н. Хвостова мин. внутрен.
дЪл.
Сл'Ьд Горемыкина пантофель
Пониже чувствуя спины,
Щербатов свеклу и картофель
Копать отправился в Терны.
Прокляв в дупгЬ отмене — шатюй
Со смутой свой конкубинат,
Он утЪшался мыслью сладкой,
Что он — почти — что Цинцинат.
СидЪть меж стульев двух — дилемма,
Не стоит ломаннаго су:
Мал'Ьйппй сдвиг — и-вся систему
Летит, а ж. . . на в'Ьсу.
Но все-ж, назначенный указом
На самый видный из постов,
УсЪлся на два стула разом
Огромной з....... Хвостов.
Ну, этот, B'fepHOj не слукавит,
И государство не продаст:
Он кресла, может быть, раздавит —
Но им раздвинуться не даст.
(Конец 1915 года).
Стихотворен1е йШтюрмер1я<< написано В. М. Пуриш-
кевич ем в 1916 году, во время одного из проездов его с
фронта в Петроград, как раз совпавшим с назначетем
А. Д. Протопопова министром внутренних дел. Знаме-
нательно, что к назначению этому и общество и Дума в
большинства своем и почти вся пресса — от „Новаго
Времени*4 до , Дня*4 — отнеслись далеко не отрицатель-
но: в нем усматривали „победу*4 общественных течений
в высших сферах и приветствовали новаго министра,
как человека, обладающаго ,,волей’* к власти и стремле-
нием ее осуществить в целях победоноснаго окончания
войны и благоустройства разлагающегося тыла... Пуриш-
108
кевич был один из весьма немногих членов Г. Думы, кото-
рый не ждал от новаго министра ничего и видел в его
назначеши лишь продолжение той „Чехарды", которую он
ярко изобразил в одной из думских своих речей за ни-
сколько мъсяцев перед тем. Уже в те чеши перваго-же
месяца деятельности А. Д. Протопопова выяснилось, на-
сколько были основательны почти всеобпця надежды.
Член Госуд. Думы кн. Мансырев разсказывает:
—’ „Как-то раз утром Пуришкевич встретился :со
мною в ротонде Тавр иче скат о дворца и спросил: «хотите
новое стихотвореше про „любимчика?" — „Чье?" — „Да
я только что сам сочинил".
И здесь-же, на бланке Дворца, под диктовку В. М.,
это стихотворен!е было мною записано; заглавие „Штюр-
мер1я". К назначению почтеннаго А. Д. Протопопова"
сделал сам Пуришкевич, он-же собственноручно его под-
писал. Стихотвореше нигде напечатано не было, да и по
рукам мало ходило, так как автор на другой день уехал
на фронт, я же его также дальше не пустил.
От безпрерывной „Штюрмерш"
Сейчас нельзя ни встать, ни стЬсть,
Пускай н±т многаго в Россш,
За то министров всЪх — не счесть!
В ней государственный порядок
Системой прочной водружен;
К портфелю йынче всяюй падок
И, как ничто, доступен он.
Идут, в „затылок" став, министры,
Bcdb без программы, налегк'б,
Порой, как Бобрипсвдй, рЪчисты,
Порой с замком па языкЬ,
Придут, понюхают закуски:
Увы! До блюда не дойти. . .
И обругавши вс'Ьх „по русски"
Уходят с тор наго пути.
Что день — то св-Ьж1й „нЪкто в сЪром"
К Фонта нкЬ подЧЬзжает вскачь,
109
И слышен топот по курьерам:
„Ишь, снова вынимай, да прячь!'*
Мелькают фалды виц-мундиров,
Кресты и звЪзды тут, как тут:
То — новоявленных кумиров
Лобзать чиновники текут.
Но, ободренные привтЬтом,
Все-жь чешут крепко в головах:
„Не усидит на мЪстЪ этот:
Ох, через мЪсяц '— чебурах!
Исчезнет перелетной птицей".
И, глядь, министра голова
Уже разц^нена столицей
На мъсяц, изредка — на два.
Их жизни срок сейчас минутен,
Уйдут, оставив сЪрный дым:
И прочен лишь один Распутин,
Да долгогривый Питирим.
Спряжен! е.
Давно прош едше е время:
Горемыкин страной управлял, как премьер
НЪмцы шли через Вильно и Равку.
Дума тщетно ждала новых м-fep —
Царь катался из Царскаго в Ставку.
П роше дш ее :
Горемыкин все шамкал беззубой десной
Получил и Распутин прибавку.
Депутатов созвать обещались весной—
Царь же — Ъздил из Царскаго в Ставку.
ПО
Настоящее:
Горемыкина Штюрмер сменил бюрократ,
Горемыкин убрался в отставку.
Гинденбург и фон-Б'Ьлов под Ригой торчит
Царь же ъдет из Царскаго в Ставку
Буду щее:
В февралЪ депутаты разсмотрят бюджет
Перейдем мы от мяса на травку.
Будет вновь крупный выпуск бумажных монет—
Царь поЪдет из Царскаго в Ставку.
К назначешю Протопопова.
Из недалека от окопов
Приходят в-Ьсти в Петроград —
Министром будет Протопопов,
Ни либерал ни ретроград;
Царю и родинЪ служитель
На новый собственный манер
Избранник Думы, предводитель
И бывппй конно-гренадер,
Который тоже отличался
В войнЪ, чуть-чуть не сд'Ьлав мат,
“Когда в Стокгольм^ повидался
С ним иностранный дипломат.
Сперва под флагом октябриста
И с позументом на корми
Он думал в роли журналиста
Ce6i составить реномэ,
Но бросил мысль через газету
Искоренять в отчизн'Ь зло,
И, сЬв в придворную карету,
Он с’Ъздил в Царское село.
HpieM фон-Штюрмера и Рейна
Ему казался очень прост.
И под сурдинку „Wacht am Rein'a"
Он получил желанный пост.
Так узел горд!ев с разбега
Он перерЪзал пополам!
А там — суди его bollega,
111
Не по словам, а по делам.
Сыны поруганнаго блока
Поют на разные лады:
„Мы так ошиблись в нем жестоко —
Аллаверды, аллаверды!“
Пройдя такой же ценз примерно,
Рок неудачливый кляня,.
Волконсюй думает наверно :
„Зачем его, — а не меня".
И плохо верят Милюковы,
Что, как итог его игры,
Падут еврейсюя оковы
На министерыае ковры,
Довольно только два-три банка,
Его домашше, он сам,
Неунываюнцй Родзянко,
Симбирск в лице дворян и дам,
Пан Гарусе вич — ив Париже
Второстепенные листки.
Молчит фон-Штюрмер рыжШ!
Молчат и пашут мужики.
Войска стеной стоят на фронте
И ждут поб-Ьднаго в'Ьнца
И не видать на горизонте
Ни перемен и ни конца!
И я был тоже озадачен,
Но мне ответил хиромант
На мой вопрос : „зач'Ьм назначен?0
„Ведь он — суконный фабрикант!"
Во первых, на Руси исконный
И циркуляров, и бумаг
Язык, как водится, суконный ;
А, во-вторых, сей новый маг
Хоть и не в силах всЬ дефекты
Из’ять и выбросить в окно,
Но либеральные проекты
Он может спрятать под сукно.
Да будет с ним Святой Eropift!
Но интереснее всего,
Какую сумму взял Григор1й
За назначеше его ? (1916 г.)
112
Про то Попка выдает-.
У премьера Трепова
В кл'Ьтк'Ь золоченой
Есть для блока лЪваго
Попугай ученый.
Кто про что бе сЪ дует,
Кто кого ругает —
Про то Попка выдает,
Про то Попка знает.
Время испыташя
Массам надоЪло;
ДЪло пропиташя —
Внутреннее дЪло.
Сытно кто обЪдает,
Иль недоедает,
Про то Попка выдает,
Про то Попка знает.
К^м бы ч^Ьм бы ни было.
Трудно стать сатрапом
В сто раз больше прибыли
От торговли драпом.
Кто дает гд^Ь слЪдует —
Тог и получает. . .
Про то Попка вЪдает,
Про то Попка знает.
Наши учрежденщ —
Рай для фабриканта,
В коем вожделЪше
Больше, чЪм таланта.
Кто куска отвЪдает,
Пирога взалкает. . .
Про то Попка вЬдает,
Про то Попка знает.
Ах, у нас в Империи
От большого штата
Много фонаберш
Мало результата
Гришка проповедует —
Аннушка гадает.
Про то Попка выдает
Про то Попка знает.
113
СЪй рукою мелкою —
Два пожнем посева
Знай, кивай головкою,
Иногда налево.
Вдруг указ последует —
И мираж растает. . .
Про то Попка выдает,
Про то Попка знает.
Штюрмер — министр иностранных дЪл.
Дипломаты растерялись —
Штюрмер в их вступает роль.
Deutschland, Deutschland fiber alles!
Russland, Russland lebe wohll
Друг росййских фармазонов,
Проклиная Петроград,
Удалился лорд Сазонов
На финляндсюй водопад.
Нас спасает от кошмаров
Болтовни и лишних нот
НынЪ Бурхард Вальдемаров
Штюрмер — руссюй патр1от.
Шульцев н'Ьт, исчезли Шмиты,
Кто на .плах'Ь, кто в бою
И остался для защиты
Только он в родном краю.
Это кажется обидным:
Есть погромче имена,
Но для них еще, как видно,
Не настали времена.
„Stflrmer, Stfirmer, very^shoking!“
Шепчет Грей, идя в Гайд-парк:
„Г оворит—Ордын-Нащекин
А окажется—Бисмарк!"
„Он не даром с виду шельма,
Шерсть рыжа, как у лисы,
И совсем, как у Вильгельма
Вверх закручены усы".
114
— Ах грядупцй день не в^дом! . . .“
Мыслит—сумрачен и строг,
Светских дам кормя обедом,
Господин Палеолог.
— ЗдЬсь случилось очень быстро
Много странных перемЪн! —
Так пр» новаго министра
Пишет в Лондон Бьюкенен.
„Не напрасно-ль мы старались
И не сЪсть бы нам на мель!*'
Deutschland Deutschland Uber al,les!
England, England far the wall!. . .
Я — поэт. Мои сужденья
Только личная игра
Моего воображешя
Или шалости пера.
Если вру, то знаю мЪру. . .
Но тишайшаго царя
Он напрасно вспомнил эру,
Ибо строго говоря,
И Морозов и Матвеев
И посольсюе дьяки
От немецких чудодЪев
Были очень далеки.
И едва-ль когда прославлят
Нас за то на небе си,
Что приказ посольсюй правит
Гер фон-Штюрмер на Руси.
Вот когда подпишет мир он,
Нессельроде, Коцебу,
Миних, Остерман и Бирон
Зашевелятся в гробу,
Словно и не разлагались. . .
И послышится отт'оль —
„Deutschland, Deutschland, fiber alles!
„Russland, Russland lebe wdhll"
115
Декабрь 1916 г.
К убШству Распутина.
Твердят газеты без конца
На счет известнаго „лица".
Мольбой взволнованы сердца. . .
„Лицо" сидело у „лица",
Когда мотор привез к крыльцу.
„Лицо" к известному „липу",
Войдя вручило письмецо
„Лицо" при лицах двух „лицу".
„Лицо" с взволнованным лицом
К „лицу" поехало: с „лицом"
Пять „лиц" сидело за винцом.
„Лицо" пред трапезе концом
Лицом к лицу сошлись с „лицом",
Пустил в присутствш „лица"
„Лицу" в лицо заряд свинца
Потом пять „лиц" перед крыльцом
Тотчас увиделись с „лицом"
И увезли быстрее птиц
С „лицом" автомобили „лиц".
Пропажа с „лицами" „лица"
„Лиц" огорчило без конца
И об „лице" из двух столиц
Пускали много небылиц,
Но все-ж „лицо" перед „лицом"
В грязь неударило лицом
И опознали в мертвеце
„Лицо" В ЛИЦО И При „лице*.
„Лицо" ж. . . Ox I слышать не могу
Ей-ей, распутица в мозгу
И, право можно быть глупцом
От „лйц* в исторш с „лицом*.
Убшство Распутина на сл'Ьдующее-же утро стало
известно в Петроград^; по газетам было отражайте за-
прещено о том печатать, почему ояЪ прибегали в сооб-
щешях о фактЪ к разным обинякам, намекая на проис-
шествие с нЪким „лицом" или печатая: ,,убит жилец из дома
М 64 по Гороховой/4
116
Принадлежит перу талантливаго
фельетониста Амфитеатрова и на-
писано в 1916 году
Акафист ГришкЪ Распутину.
— „О, Tpnropie, новый угодниче сатаны, вЬры
Христовой хулителю, русской земли разори-
телю, жен и дЪв осквернителю, того ради
поносимую смерть пр1явппй и восхвалим тя,
развЪ глаголюще сице:
— Радуйся церкви Христовой поругаше, радуйся
синода оплевате, радуйся Владимира из-
гнате, радуйся Макара прозябаше, радуйся
Питирима взыграше, радуйся Варнавы пре-
вознесете, радуйся Илюдора удалете, ра-
дуйся Гермогена заточеше, радуйся, Гри-
ropie, велиюй сквернотворче, радуйся ца-
рева помрачнеше, радуйся царицы услаж-
дение, радуйся царевича развращение, ра-
дуйся, ipnropie, распутниче велиюй.
— Радуйся Штюрмера обрЪтеше, радуйся Про-
топопа возвеличете, радуйся Саблера уда-
леше, радуйся Самарина низвержеше, ра-
дуйся Джунковскаго отстранеше, радуйся
Андронникова окрылеше, радуйся, Tpuropie,
распутниче велиюй.
— Радуйся таинственнаго питашя, взалкашя,
радуйся блудных страстей взыграше, ра-
дуйся блудных бЪсов служителю, радуйся
ложа братскаго осквернителю, радуйся Д'Ьв
совратителю, радуйся жен соблазнителю, ра-
дуйся Григор1е, распутниче велиюй.
— Радуйся вЪры православной хулителю, ра-
дуйся хлыстов насадителю, радуйся пляски
бЪсовой устроителю, радуйся казнокрадов
начальниче, радуйся лихоимцев приб'Ьжище,
радуйся, Григор1е, велиюй сквернотворче.
— Радуйся темных сил игемон, радуйся русской
земли злой демон, радуйся немцев оплот и
прибежище вЪрное, радуйся сатаны вмести-
лище скверное, радуйся, Григорщ, велиюй
сквернотворче.
117
— Радуйся любострастчя причина, радуйся лже-
свидетельства ревнителю, радуйся хулига-
нов покровителю, радуйся, Ipnropie, велиюй
сквернотворче".
Начало 1916 года.
К образованно йрогрессивнаго блока.
Л'Ьсной царь XX вЪка.
Кто в Думу во мрак-h сп-Ьшит одинок.
То лидер кадетов, в руках его блок.
В испугЬ дитя к Милюкову приник;
Обняв его, держит и rpfeeT старик.
„Мой блок, что так робко ко мн-fe ты прильнул."
— Родимый, сам Штюрмер в глаза мн-fe сверкнул,
Придворный мундир на нем вижу, отец.
„О нът, то Распутин идет во дворец".
„Дитя, оглянись и со мною пойдем,
Сокровищ не счесть в кабинет-fe моем,
Портфель министерский для друга готов
И кресло уступит любому Хвостов".
— Родимый, фон-Штюрмер со мной говорит,
Роскошный кресла, портфели сулит,
„Дитя, успокойся, ты бредом томим,
То шепчется с кЪм-то мой друг Питирим".
„Дитя, ты мн-fe дашь и престиж и бюджет,
Вильгельму направим покорный прив-Ьт,
А послЪ конгресса я лЪвых распну
И с Думой покончим, закончив войну".
— Родимый, фон-Штюрмер зовет на конгресс,
Отчизну положит под мраморный пресс.
„О н-Ьт! Мы щетиной стоим на Двин-fe
И.бравый Мардар1й поет о войн-fe."
„Дитя, ты родился с покорным умом,
Неволей иль волей — но будешь рабом".
— Родимый, фон-Штюрмер крадется, как тать,
Уж зд-fecb он, мн-fe тяжко, мн-fe больно дышать. —
Испуганный вождь по Шпалерной летит,
А блоку все хуже, он бредит, кричит.
Кадет погоняет, кадет доскакал,
В руках его мертвый младенец лежал
118
Подобно тому, как смерть Распутина Амфитеатро-
вым была воспита в „Акафист^*, ему посвященном, так
в дни революцш был удостоен соотв'Ьтствующаго ака-
фиста послЪдшй министр внутренних дйл Протопопов.
„Акафист Александру Протопопову,—иже во про-
хвостах славному симбирскому сукнотсрговцуа.
Радуйся, о лицед’бйное в ДумЪ предс'Ьдаше,
Радуйся, 1удино Думы предаше,
Радуйся, о распущеши Думы стараше,
Радуйся, сил темных собираше,
О, симбирсшй сукнотворче, радуйся. . .
Радуйся, в странах иноземных блуждаше,
Радуйся, о мирЪ воровское сов’Ьщаше,
Ру дуйся, всячесшя лжи зерцало,
ВсЪх прохвостов глава и начало, радуйся. .
Радуйся, Гришкиной милости искаше,
Радуйся, у него же в передней стояше,
Радуйся, грязной десницы лобзаже,
Радуйся, до высокаго сана доползаше,
Радуйся, о родины предаше,
Новый 1уда, Христопродавче радуйся.. .
Радуйся, племени ярыжнаго пр!умножеше
Радуйся, цариц'Ь непрестанное каждеше,
Радуйся, Штюрмера угождеше,
Радуйся, всякой правды попраше,
Радуйся, Манусевича оправдаше,
Велхй воров начальниче и защита, радуйся...
Радуйся, о Гришкиной смерти рыдаше,
Радуйся, о ней же лицейное обмираше,
Радуйся, уб!еннаго ложа видеше,
Радуйся, Курлова возлюблеше,
Новый 1уда, Христопродавче радуйся. . ♦
Радуйся, противо обороны рад'Ьже,
Радуйся, пораж^шя ради борешя,
Радуйся, всея Руси ко гладу приведете,
Радуйся, Гришкиной падали хранителю,
Радуйся, о великой измены зиждителю,
Новый 1уда, Христопродавче, радуйся...
119
Кайзер.
Gott bewahr! Я очень рад
Скушать с маслом Петроград,
Только время не настало:
Нынче масла слишком мало!
Я, конечно, к вам приду,
Но покамест обожду:
Обожду, пока порядки
Обратятся в безпорядки,
Подожду, пока ваш флот
Сам себя в Неву запрет.
Подожду, пока повсюду
Мне, как некоему чуду
Рады будут всЪ и всяк;
(Это — все еще пустяк)
Подожду, покуда руссгай
Проклянет англо-французсюй
Столь невыгодный союз. . .
Но тогда я не явлюсь.
Я приду, когда чумою,
Овладевшею Москвою
ЗаболЪет весь народ,
Когда станет продавать
Дочерей родная мать.
Вот тогда своим жидам
Я покой и отдых дам. . .
Померансюй гренадер
Рядом самых строгих мер
Выбьет вашу ерунду —
А потом и я приду!
(Март 1917 г.)
От Саши Керенскаго к большевикам.
Лишь волненья разыгралися,
Был свершен переворот,
Как за „бабушкой** помчалися,
—- Только вас не достает.
И из каторги сибирской,
"Ьдет „бабка** в Петроград,
Чтобы видЪть всероссШсшй
Демократш парад.
120
Ъдет. . . Крики ликовашя.
Сам Керенсюй тут, как тут.
И в дворец для проживашя
Дуру старую ведут. . .
„Бабка" — в новом положены:
Вместо каторги почет;
На народном иждивеши
Во дворцЪ она живет.
Все вокруг полно внимашя,
Всюду роскошь и уют,
Но дефекты воспиташя
Сразу знать себя дают. . .
За столом ей явства разный
Ряд лакеев подает,
А она в них руки грязный,
Неумытыя сует. . .
Вся прислуга улыбалася
И качала головой,
Как старуха утощалася,
И пыхтЪла за 'Ьдой.
ЧЪм то врод'Ь добавления. . .
Для Керенскаго она. . .
И с ея благословен!#
Разрушается страна.
Либеральные Конфущи
Эту старую „madame"
„Бабушкою" революцш
Приказали звать войскам.
За газетную заметку,
За фонтан хвалебных слов
Золотую статуэтку
Получил министр Чернов.
Быстро бабушка от’Ълася
Разжирела, как свинья,
И в Москву ей захотЪлося —
„Там не видЪли меня!"
Совещанье. . . Что такое ?
Это •— „бабка" рЪчь ведет:
И, забыв приличье, вдвое
Перегнулася вперед.
121
В том высоком учреждеши
Экспансивный „янки" был,
Это „бабушкино" рвенье
Он достойно оценил:
Дал ей крупную онету —
— См'Ьло „бабушка" вперед!
Издавайте-ка газету,
Просвещайте свой народ.
И, с Черновым в единеши,
„Бабка" орган издает,*
Вдруг—октябрьское смятенье
Сашка Керенсюй — банкрот!
И в подполье снова скрыла ся
„Бабка" с Керенским своим.
— „Будет! ты повеселилася
Дай же место и другим!
Ты оттенок фарса пошлаго
Бунту русскому дала,
Потому средь теней прошлаго
Мне особенно гадка".
(Веч.'Вр. 30 V. 1917 г.)
Любить Россш? вздор какой.
Ее отдать германцам можно.
Нам что Poccin ? — звук пустой!
Идея наша так несложна:
На все плевать! Хоть час — да мой!
Ты рычишь, как грозный лев
Робеспьерик из картона,
Опереточный Бабеф,
Цербер Смольнаго притона.
Кто ты ? Грозный Тоанн ?
Туда, Каин, Чингисхан,
Или — просто шарлатан?
(15 декабря 1917 г.)
122
„И стало' мн4, мои друзья,
„И кюхельбекерно, и тошно"...
Пушкин.
Кто виноват <— так думал—я
Что слава родины безслЪдно
В конце исчезла февраля,
Когда, казалось нам, безбедно
Мы жизнь устроили вполне. . .
Так думал я, но стало мне
Тоскливо, стыдно — и кадетно.
Не злой ли наказал нас Рок
За то, что тупо, изув±рно
Мы как заученный урок
Долбили глупости безмерно
На обалд’Ьнье всей стране?
От этих мыслей стало мне
И тошнотворно, и э с е р н о.
На радость дураков и дур
И всЪх мошенников, конечно,
Мы хлам копеечных брошюр
Законом нарекли безпечно
Не потому-ли мы на дне?
Так думал я, и стало мнЪ
Совсем противно и эсдечно.
Когда-ж помыслил я о том,
Как в результате мы отлично
Попали в сумасшедший дом,
Уже совсем аполитично
В гражданской потону в войне, —
Я понял все и стало мне
Определенно больше вично.
Но то людских творенье рук,
А жизнь всегда пряма как призма
Она свершит обычный круг
И доведет.-. . до монархизма.
123
К ПАМФЛЕТАМ.
К назначена Горемыкина. 1895 г.
вместо И. Дурново, был назначен Мин. Внутр.
ДЬл И. Л. Горемыкин, служивший по судебному
ведомству; это обстоятельство вновь воскресило
надежды страны на перемЪну внутренней поли-
тики. Перичисляется ряд министров с 1861 г.,
из которых некоторые возбуждали подобный на-
дежды ; таковы были: кратковременный диктатор
гр. Лорис-Меликов (1880—1881 г.), автор консти-
тущоннаго проекта, одобреннаго Александром
II в самый день его убийства и гр. Н. Игнатьев,
(1881—1882) мечтавший о созыв'Ь Земскаго Собора.
Оба они бьрш быстро см’Ьщены.
IlpieM членов IV-ой Думы. ВскорЪ
посл'Ь созыва, из Мин. Имп. Двора получено
было извЪщеше, что Император из'явил согласие
(котораго никто не просил) принять новых депу-
татов во ДворцЪ.
Откликнулась охотно почти вся Дума: не
явилось лишь человек 40 из 432.
Кадеты, игравхше в опозицпо, были представ-
лены на 3Д, хотя от Петербурга из б депутатов,
явился один М. Калугин.
Наши настроен!я. Кн. Шаховской —
молодой морск. офиц., внезапно назначенный Ми-
нистром Торговли, обсолютно далекий от этой
области народ наго хозяйства. Это назначеше
изумило всЪх, даже привыкших к Министерской
„чехардЪ".
„Дина" и „Мак-Диди"—петербургская дамы
полусв'Ьта, имЪвш]’е высоких покровителей.
К назначен i ю Хвостова. Кн. Щер-
батов, неожиданно для себя из Управ. Госуд.
Конезавод назначенный Министр. Внут. Д'Ьл,
несмотря на полную неподготовленность, был
одним из немногих старавшихся сблизиться с
Думскими и общественными кругами.
124
Такое лсидЪше между двумя стульями" не
прошло даром для него: через 5 месяцев он
был уволен.
К назначен!ю Протопопова Мин.
Внутр. Дел. „Из недалека от окопов", т. е.
из Ставки, где в то время находился Государь.
Назначешя на этот пост (также не без содЪйст-
в!я Распутина) добивался Тов. Председателя Гос.
Думы, князь П. М. Волконсюй — но ему был
предпочтен Протопопов, котораго Милюков и
друпе главари „Прогрессивнаго блока" имели
наивность считать свойм; в частности от него
ожидалось улучшеше положешя евреев (7).
К стих. „Про то Попка выдает".
Одною из первых мЪр А. Протопопова была—
передача в его В'ЬдЪше из М—ва ЗемледЪл!я
продовольственной части.
Не имея никаго представлешя об этой об-
ласти хозяйства, он сразу же водворил в ней
страшную путаницу, и это в скором времени по-
служило окончательным толчком к безпорядкам
в Петербурге, завершившимся револющей.
„Кназначен!ю Штюрмера Мини-
стром иностр. дел". Большое и всеобщее
негодоваше возбудило во всех кругах и рус-
ских и союзнических назначеше Б. В. Штюрмера
главой иностраннаго ведомства. В нем видели
поворот в сторону симпатгй к Вильгельму иГер-
маши и уклонение от совместных дЪйствй с
союзниками. Как бы в опровержеше этих тол-
ков Штюрмер произнес речь, в которой выра-
жал намереше в дипломатических сношешях
итти по стопам Ордипа-Нащекина, Матвеева и
др. нащональных дипломатов времени Алексея
Михайловича. При окончательной своей без-
грамотности в политическом смысле он, конечно,
ничего общаго с этими лицами иметь не мог.
„К стих. Лесной царь". Послевоен-
ных неудач 1915 г. в Гос. Думе возникла мысль
об образовали блока различных парт!й для
совместнаго давлешя на прав, с целью ло-
125
биться смены Сухомлинова и некоторых дру-
гих министров и принудить произвести реформы
и общаго и военнаго характера.
Во главе блока, названнаго „прогрессивным",
стал П. Н. Милюков, хотя номинально предсе-
дателем считался С. И. ШидловскШ.
Блок, заключавшей в себе самые разнород-
ные элементы, до нащоналистов включительно,
вовсе не способен был к агрессивным действиям
и обнаружил явную склонность к соглашешю с
Штюрмером, который в свою очередь, не прочь
был от соглашешя, даже путем предложен!я дум-
цам двух-трех министерских постов.
Маклером тайных переговоров между сто-
ронами явился митрополит Питирим, с которым
Милюков почему то дружил.
Из переговоров конечно ничего не вышло,
потому что несмотря на свою недалекость Штюр-
мер быстро разгадал никчемность, блока и пе-
рестал с ним считаться, довольно прозрачно
приняв курс соглашешя с Вильгельмом.
Милюков долго не хотел этому верить, при-
писывая толки о соглашешй Распутину и др.,
наконец убедившись, уже почти через год, про-
изнес знаменитую свою речь 2 ноября 1916 г. о
„Глупости и измЪнЪ".
— МордарШ—черногорсюй монах, любимец
светских дам и интриган, одно время мечтавшй
стать на место Распутина.
ФАКТЫ И СЛУХИ
V. часть
Разбираясь среди дневников и рукописей Владимира
Митрофановича, в этих грудах недавняго, но ставшаго
уже историческим матер1ала, находим целый ряд отдель-
ных заметок, относящихся или к политическому собы-
тий или к какому-либо общественному происшествий; тут
— факты, и йтголоски прессы и пйлитическге слухи и т, д.
Большинство из них касаются, конечно, больного во-
проса дня ,,Распу тишады".
Все эти записи велись без всякаго плана и системы
и даже без дат, но по своему содержанйо и осведомлен-
ности писав шаг о их, представляют огромный интерес; по-
этому решено было часть этих отдельных заметок те-
перь же включить в I-ый том Дневника.
—Еще до выхода в свет книги интерес к ней настолько
возрос, что большая часть издашя оказалась запроданной
до появлешя книги на м1ровом книжном рынке, поэтому
сразу же возникает вопрос о выпуске второго и дополнен-
наго издашя, в которое войдут все лучшля речи этого
выдающагося политическ аго оратора.
128
Кн. Юсупов основой вл!яшя Распутина при-
знает его необычайную гипнотическую силу, с
помощью которой он совершенно поработил
Александру Федоровну и через нее действует
на волю Царя.
— „Лицо с такой магнетической силой, как
Распутин, появляется раз в тысячу лЪт", увЪ-
ряет он. __________
Основой вл!яшя Распутина сложное и ин-
тимное общеше с царицей Александрой Федо-
ровной, которое ограничивается сферой бол’Ьз-
ненно-религюзной.
Болезненная по природе и склонная к воз-
дЪйств!ям гипнотическаго характера она подпала
под какой-то абсолютный по силе гипноз, ко-
торый лишил ее совершенно сознательнаго лич-
наго отношешя к собьтям и личной воли.
Трудно судить о характере этого специфи-
ческаго распутинскаго воздействия, в котором
свеобразный, хотя и в достаточной степени гру-
боватый привкус мистицизма все же был ; ясно
одно, что этот мужик внушил Александре Фе-
доровне сознаше наличия в нем какого-то Хри-
стова начала, Божества, благодаря которому все,
чего он касается, получает благодать и освя-
щеше
Среди всех течешй.мистическаго характера,
который в достаточной степени опошлили и при-
низили сущность этаго высокаго жизненнаго на-
правлешя, связаннаго со всем творческим и воз-
рождающим, что только есть в жизни и природе
человека, — самым мелким и пошленьким харак-
тером отличался мистицизм наших аристократи-
ческих кругов, которые связали свое поверх-
ностное и модное увлечете окультными на-
уками и спиритизмом в одну нелепую смесь с
распутинством и спиритическими сеансами. Вы-
ростают, как мухоморы одни за другим салоны*),
в которых и аристократы предавались с увлече-
*) Салон графини Игнатьевой, гд’Ь собирались по-
кровители и друзья Распутина —- Питирим, Вырубова и
друНе.
129
шем модному развлечение и туда же провози-
лись модные оракулы, типа Распутина.
— Распутин скандально распространяет
слухи о рубашках, который вышивает ему сама
царица, о письмах, который она ему пишет, об
интимностях общешя с ней.
Даже в газетах был пущен документ из на-
блюденй охранки над Распутиным, гдЪ было
описано, как Распутин кутил в МосквЪ у Яра,
как хвастался своими связями с членами царской
фамилш и показывал письма Александры Федо-
ровны к нему интимнаго характера, подписан-
ный уменьшительным именем „Саня*.
Тогда началась просто свистопляска под-
купов, лести и шарлатанское прикрыло личных
корыстных цЪлей масками мистических увлечешй.
Этому сибирскому хаму пришлось не мало
затратить своей энергш и изворотливости, чтобы
дойти до царских хором.
Во многом ему способствовало какое то сле-
пое счастье. Царица страдала припадками в
крайне тяжелой формЬ; эти припадки, по заклю-
ченно профессора Бехтерева, были на нервной
почв^Ь, как слЪдств!е тяжелаго душевнаго потря-
сешя; услуги врачей были тщетны.
Государь был в отчаяши. Ожидали, что
императрица сойдет с ума. У нея появились на
этой почв'Ь фанатическая релийозность и непо-
нятная склонность к „странникам", „Божьим
людям". . .
Это то и послужило к тому, что Распутину
удалось проникнуть во дворец и завладеть по-
мраченной душой Александры Федоровны.
Документально установлено, что Гришка
вряд-ли попал-бы во дворец, если этому не спо-
собствовала в полной м'Ьр'Ь Анна Вырубова, един-
ственная приближенная фрейлина, с’умЪвшая
войти в исключительное дов,Ьр1е царицы и сни-
скать ея горячую дружбу, которую она исполь-
зовала в своих личных интересах.
Она решается использовать болезнь и ея
склонность к странникам; она тщательно вы-
130
искивает и привозит во дворец всевозможных
малоумных й прочих проходимцев.
Некоторые жили во дворцЪ по нисколько
месяцев и порою изгонялись, уличенные в мел
кой краж'Ь.
Привозится монах Иллюдор, но он у ца-
рицы никакого успеха не имЪл.
Безрезультатность вс^х предупрежден^, всЪх
м^р, принятых для предотвращешя грязнаго
скандала с Распутиным и возникшая сумятица и
хаос вокруг двора, вызвали ссору император-
ской четы с великими князьями и — возникно-
вешя двух враждебных лагерей.
Вел. князья бойкотируют царицу, платящую
им открытым пренебрежешем и вызывающей
холодностью; последняя вычеркнула князей из
своего обихода.
Атмосфера стала очень тяжелой: вдовству-
ющая'императрица переехала на жительство в
Юев.
Она опасалась и ждала какого то взрыва
вродЪ дворцоваго переворота, убШства и пр. . .
Возможные планы честолюбивой и упорной
„нЪмки", в связи с пьяными стремлешями Рас-
путина, вызывют опасешя и будят тревогу.
Исключительность обстановки, в которой
действовала царица, исключительность той роли,
которую играли в ее планах и р’Ьшешях нисколь-
ко лиц, вродЪ Вырубовой, Распутина, и потом
Протопопова, отдалили от нее вс'Ьх родственников
царя.
Между семьей Романовых и Царем и ца-
рицей была проведена явственная черта отчуж-
дешя и даже враждебности.
Князья бойкотируют двор и Александра
Федоровна платила им той же монетой.
В отвЪт на последнюю попытку супруги
Кирилла Владимировича удержать Государя и
его жену на краю пропасти, Александра Фе-
доровна гордо ответила:
131
„Мы помазанники Боной, и мы
должны спасать Pocciio, и спасем ее.
Говорят, что я немка. Что же, Кате-
рина была также немкой, но и с т о р i я
назвала ее Великой".
Много разсказывают о чудесах и таинствен-
ных проявл ешях „благодатной" силы Гришки во
Дворце. Наследник Алексей страдает с детства
гемофшпей (кровоточивостью). Распутин с по-
мощью Вырубовой совершал шарлатансюя ис-
ц^леьчя.
В oTcyrcTBie Распутина, Вырубова подме-
шивала в пищу и питье наследника толченный
корень Жень-Шеня, китайскаго лечебнаго силь-
но действующего снадобья, доставаемаго, по со-
общешям, у пр!ятеля Распутина и Протопопова,
тибетскаго врача Бадмаева.
Средство это увеличивало кровоточивость,
появлеше же во дворе и его гипнотичесюе пас-
сы производивпиеся над Алексеем, совпадали с
отсутств1ем „притравливашя" Алексея Жень-
Шенем.
Сообщают также, в связи с именем наслед-
ника, случай с люстрой в Царско-Сельском
дворце, которая сорвалась и упала в зале, куда
часто уходил играть царевич/ именно в тот день,
когда Распутин не велел пускать мальчика в
эту залу.
Между тем ствол люстры-был заранее под-
пилен.
Ген. Рузюй подчеркнул особую силу вл!я-
шя Александры Федоровны на Царя. Соединяя
ее имя с именем Распутина в общих мотивах
релипозно-бытовых и политических, Рузсшй от-
рицает кашя либо интимные отношешя царицы
с этим хамом.
Немецкая принцесса, англШскаго воспи-
ташя на русском троне, впавшая в мужицкую
хлыстовщину пополам со спиритизмом в общей
132
исторш русскаго мистицизма, столь странно и
оригинально казалось бы смешавшая в себе со*
вершенно не смЪсимые основные элементы от
курной избы до англхйской Школы, не ориги-
нальна. Это г-жа Крюденер или г-жа Татари-
нова, взобравшаяся на трон.
И вот — один из Осязательных признаков
грознаго удунпя: в стране являются все расту
шдя в небывалом количестве порождения Мел-
каго Хама:
Явлеше это трагическое, вещее и значи-
тельное.
Они возникли здесь и там. И вокруг них
сплачиваются и смыкаются все rfe, кто тяготеет
к мутным водам, к авантюризму, к „рвашю" и
грабежу.
С лже-пророком спутался мелюй мошенник,
провокатор, предатель и вор и заюлил подле
него подленькой мелкой рысью и в общем соз-
далось подлинное впечатлъше вихревого движе-
шя бесов, что с визгом, воем и победным нахра-
пом налетели и окутали политическим туманом
Pocciro.
Фрейлина Анна Вырубова.
Ея наружность совершенно противоречит
тЬм слухам, каюя носились о ея увлечешях и
ея деятельности. Никаких следов, никаких
признаков духовных устремлешй, переживашй в
ней незаметно
Наоборот, вся ея внешность слишком ясно
говорит о земном, реальном, чисто плотской и
телесном.
Она пожалуй красива, но „слишком в рус-
ском стиле": высокая, полная, породистая, с раз-
витыми формами, с большими голубыми глазами,
с пышными волосами, пепельнаго цвета.
Среди придворной аристократш, она вы-
глядит настоящей московской боярыней XVII
столепя. Бросалось, что она без корсета» От-
133
носительно этаго интимнаго обстоятельства го-
ворят, что это делается по желанно Распутина,
который „не любит корсета".
Поэтому дамы, который особенно дорожат
его расположешем, отправляются к нему, обык-
новенно эмансипируясь от этой принадлежно-
сти туалета.
Эти свЪтсюя дамы во главе с Вырубовой,
не мало проделали всевозможных фокусов, сим-
волизирующих их благоговейнейшее отношеше к
„святому старцу", они принимали от него, как
некое причастие, раздаваемый им яйцы, при чем
прятали скорлупу в сумочку.
Вырубова подавала Распутину на куске
хлеба часть огурца, от котораго „старец" отку-
сывал и возвращал ей, с’ъдавшей оставпнйся
огурец с выражешем благоговешя и наслаждешя.
Одна из прибывших на этот „завтрак у
Распутина" старуха, вся украшенная ленточками
и позументами, войдя, упала с воплем перед
Распутиным на колени и закричала:
— „Отец. . . Бог. . . Саваоф". . ♦
Оказалось, дама взяла на себя „личину юрод-
ства", она все время бросалась к Распутину с
неистоивыми криками,,Отец Григор1й,Бог Саваоф"
и видимо смертельно надоела старцу. Он отби-
вался от нея и кричал:
„Отстань от меня, тварь поганая". . . когда
и это не действовало, и она лезла целовать ему
руки, он бросился на нее с кулаками, крича во
все горло : — „Отойди от меня, дьявол, а то вот
как перед Истиным, расшибу тебе башку".
Наглость Распутина.
Вот любопытный монолог Распутина, обна-
руживающий его наглость и нахальство. Он не
стеснялся передавать первому встречному сле-
дующее :
— „У царя я человек свой. . . вхожу без
доклада. Стукотну, вот и все А ежели два дня
меня нету, так и устреляют по телефону! .
134
Григория Ефимовича дожидаются. Врод-fe я у них
как прим-йта. Bc-fe меня уважают. Хороша царица,
баба ничего. И царенек хорош. И вс-fe ко мн-fe...
Вот раз, значит, я пргЬхал и прямо к царю.
Дверь раскрываю, Николай Николаевич там был,
велишй князь. Не любит меня, зв'Ьрем смотрит.
А мн-fe ничего. Я к нему злобы не питаю. Си-
дит он, а меня увид-Ьл — уходить собирается.
А я ему: посиди, говорю, чего уходить, — время
раннее. А он то значит, царя соблазняет, все на
Германию его наговаривает. Ну а я и говорю: —
кораблики понастроем, тоды и воев.ать, а теперь,
выходит, не надо. Разсерчал Николай Николае-
вич, кулаком по столу и кричит. Ну а я ему:
кричать то зачЪм? . . Он царю докладывает: —
ты бы говорит, его выгнал. Мн-fe с ним о госу-
дарств^ не разговарить. А я царю об'ясняю,
что я правду знаю, и все наперед скажу и что
ежели не гоже Николаю Николаевичу со мною
в одной комнатЬ, то пускай сам уходит. Христос
с ним. Вскочил Николай Николаевич, ногою топ-
нул и прочь. Дверью потряс крЪпко**.
Необычайная судьба трупа Распутина.
Как, когда и куда уЪхал Распутин — ни-
кто не знал, но домой в эту ночь он не возвра-
тился, а в 3 часа дня 17 декабря семь-fe его доложил
один из секретарей „старца4* Симанович, как о
безспорном факт-fe, об убЙствЪ Распутина.
Днем 18 декабря на берегу Невки оказался
выброшенным на берег труп, в котором с не-
сомн-Ьнностью всякш сразу узнавал Григор1я
Распутина.
Труп оказался завязанным, с перевязан-
ными бичевкой ногами и с двумя огнестр-Ьль-
ными ранами — на голов-fe и груди.
ТЬм временем к м-Ьсту, гд-fe был выброшен
замерзппй труп Распутина, стали стекаться ц-fe
лыми вереницами, главным образом женщины,
начиная с самых верхов и кончая низами с кув-
шинами и бутылками в руках, чтобы запастись
„освященной** распустинскими остатками Нев-
ской водой.
135
В 4 часа дня Петроградсшй градоначальник
отдает по телефону приказаше н-ку Инвалиднаго
Дома генералу Волховскому о том, чтобы в ла-
заретЪ приготовились к принятпо в часовн'Ь
трупа Распутина, чтобы была вытоплена печь
для отогрЪвашя трупа и чтобы к трупу без осо-
баго распоряжешя никого не допускали.
ВсЪ эти распоряжешя отдаются согласно
воли императрицы Александры Федоровны.
В 6 часов во двор Инвалиднаго Дома в’Ъхало
два автомобиля с чинами полищи во главЪ с ген.
Курловым и чинами прокурорскаго надзора.
При них оказалось два тюка, в одном Рас-
путин, а в другом его шуба.
Не только весь двор, но и весь квартал был
к этому времени оцЪплен усиленным нарядом
городовых и чинами охранной полищи.
В ночь с 20 на 21-е экстренно был вызван
для вскрыли трупа Распутина профессор по ка-
фёдр'Ь судебной медицины при Военно-Медицин-
ской Академш Косоротов, который в присутствш
следственных властей при помощи полицейскаго
врача Транта произвел вскрьте и бальзамиро-
ваше. При чем сердце было вынуто и вложено
в спещальный сосуд. Самое вскрьте носило ха-
рактер некоего священнодЪйств!я, говорить доз-
волялось. только самое необходимое и то только
шопотом.
Как строго охраняется труп, видно из того,
что еще до в скрипя утром пргЬзжали обЪ до-
чери Распутина с его приживалкой Лапшиной и
умоляли допустить их проститься с трупом.
Им это не было разрешено, но один из чи-
нов сжалился и пустил их через дверь взглянуть
только, за что был немедленно уволен с мЪста.
Не был допущен к трупу друг покойнаго
епископ Исидор, хотя он и рвал, и метал, и гро-
зил, и по телефону просил разр4шешя у всЪх,
у кого только было возможно.
Только перед самым вскрыпемв богадЪльнЪ
появились дочери Распутина с дамой в глубо-
ком траурЪ, то была сама императрица.
136
ОнЪ были сейчас же допущены.
После вскрыпя епископу Исидору было
дозволено совершить заупокойное богослужеше,
а в четыре часа ночи за трупом, вложенным в
цинковый гроб и затем заколоченный в дере-
вянный ящик прибыл грузовик с переодетыми
в штатское городовыми.
О мЪсте отправки трупа никому не сооб-
щалось.
Был только кЪм то пущен слух, что его от-
правляют в Тобольск на родину, что вызвало
большое сомнете.
Действительно, труп был доставлен в Цар-
ское Село, где был помещен в Феодоровском
Государевом Соборе, находящемся при большом
Александровском дворце.
Там был установлен временный склеп, в
котором и стоял гроб свыше трех недель.
Императрица вызвала с фронта Государя,
который с семьей и с близкими присутствовал
на отпеванш, совершенном митрополитом Пити-
римом и епископом Варнавою.
При чем во время отпевашя с Протопо-
повым случился истеричесюй припадок, он пал
на колени у гроба Распутина, стал кликушество-
вать и в иступленш кричал:
— „Я чувствую, что на меня сошел дух
великаго старца44. . .
Спустя три недели, труп был перевезен из
собора куда-то, но куда,оставалось глубокой тайной.
Известно было то, что фрейлина Анна Вы-
рубова стала строить вблизи дворца часовню.
Недалеко от часовни был склад лесных ма-
териалов, к каковому ни с того ни с сего стали
выставлять караул воздушной батареи из солдат.
На постройку часовни ежедневно пр1*езжала го-
сударыня то с Вырубовой, то с дочерьми.
Открыть могилу „старца44 совершенно слу-
чайно удалось, и то уже после переворота, ка-
питану Климову, служившему в то время в Цар-
ском Селе.
137
Могила оказалась под строящейся часовней
и была расположена тйким образом, что прихо-
дилось под самым алтарем часовни, где над крыш-
кой гроба разыскивающее драгоценности солдаты
обнаружили небольшой деревянный образок без
оправы, на оборотной стороне котораго химиче-
скими чернилами были начерчены собственно-
ручный надписи одна под другой:
Александра,
Ольга,
Татьяна,
М а р i я,
А н а с т а с!я
и в уголке Анна (Вырубова) и дата 11 декабря
1916 г. Новгород.
ИзвЬст’е о находке облетела с быстротой
молши все Царское Село и Петроград.
Неистовствующая толпа чернии распущенных
солдат, предводительствуемая неким Брамсом,
окружила часовню и требовала удалешя трупа
из часовни.
Несмотря на протесты некоторых офицеров,
труп был вырыт, и на грузовом автомобиле от-
правлен в Царское Село, где по распоряжешю
Керенскаго был помещен в товарный наглухо
заколоченный вагон для отправки в Петроград
для погребешя на Волковой кладбище.
Случилось иначе.
Ночью в Царское Село прибыл сильный
грузовик Бенц с частями для машин. Этим гру-
зовиком и воспользовались.
Распечатали вагон, в котором стоял гроб,
забрали его на автомобиль, накрыли брезентом и
отправили в Петроград.
По прибыли рано утром в Петроград, по-
ставили грузовик в гараж придворнаго ведомства
рядом с придворными свадебными каретами и
оставили его там до наступлешя ночи.
138
— Поздней ночью грузовик в сопровожде-
на! легковаго автомобиля, при наличш трех при-
дворных лакеев, двух шофферов и трех спеша ль-
но-командированных лиц, личности которых и по
cie время не установлены, отправились на Вы-
боргское шоссе.
Повалено было в стороне от дороги, прямо
в глубоком снегу, вырыть могилу, закопать гроб,
сравнять землю и засыпать ее снегом так, что-
бы не осталось никакого следа.
И тут не вышло, как думали. Неожиданно,
находившееся до того в полной исправности обе
машины стали, ни в зад ни в вперед, хотели
уже снять гроб и временно его спрятать в снегу.
Йо в это время подозрительные автомобили
успЪли на себя обратить внимаше милищонеров,
была поднята тревога
В тЪ дни, как известно, каше то таинствен-
ные черные автомобили раз'езжали по Петро-
граду и постреливали, очевидно, с провокацион-
ной ц^лью по народу, после чего на полном
ходу скрывались.
Автомобиль с гробом Распутина и был при-
нят за один из таких таинственных автомобилей.
Мплицюнеры потребовали пропуск, таковой
был им пред'явлен, но таинственность от этого
не уменьшилась.
Вызвали коменданта и лицам, сопровождав-
шим прах „старца", пришлось разсказать всю
правду.
Созвали совет, в котором приняли учаспе
вызванные комендантом солдаты, взвод Волын-
скагогвард. полка, взвод Казачьяго Гвардейскаго
Своднаго полка и две бронемашины.
Солдат Локошников произнес митинговую
речь, против Распутина и его вл!яшя, не стъс-
няясь в выражешях, после чего было решено
труп тут же на месте сжечь.
Немедленно соорудили огромный костер,
вытащили труп из гроба, при чем оказалось, что
труп был набальзамирован, а лицо подкрашено,
швырнули труп на костер, облив его предвари-
139
тельно бензином, потом бросили цинковый гроб,
который быстро расплавился.
Знаменательно то, что труп Распутина сож-
жен на том м^стЬ, гд*Ь до этого возвышался
особняк „тибетскаго знахаря “Бадмаева*), особняк,
который был сожжен неистовствующей чернью,
послЪ того как в нем нашли укрывшагося в
первые дни революции друга Распутина министра
А. Д. Протопопова.
*) Тибетскш врач Бадмаев, сыгравшей некото-
рую роль в Распутинской исторш, жил у Поклон-
ной горы, на Выборгском шоссе, в роскошном барском
особняке, приобретенном врачевашем по тибетскому спо-
собу. Одевался Бадмаев в длинный чесучовый кафтан и
мягк!е кожаные сапоги. Бадмаев лично показал, что
Распутин у него познакомился с Протопоповым еще до
поездки последняго в Англш, при чем оба «дипломата"
быстро поняли друг друга и поладили. На глазах Бад-
маева совершилось прежде обещанное Распутиным наз-
начегйе Протопопова в министры, как своего человека
Бадмаев приводит мнеше Протопопова о Распутине.
— „Григорш Ефимович умный толковый мужик и
дай Бог по больше таковых". Сознался Бадмаев, что реко-
мендовал Протопопову ген. Курлова, как администратора,
который обладает техникой и осведомленностью по по-
лицейским делам. Бадмаев был известен, как искуссяый
врачеватель „секретных болезней", а также знал секрет
„возстановлешя молодости’*.
140
Смерть Распутина была, по существу, без-
различна для русскаго общества; но существен-
ное и большое значение им^ла для всего про-
исшедшаго, жизнь этого знаменитаго авантюри-
ста, святоши и развратника.
Распутин сослужил роль подтачивающаго
трон, червя, он был деятельным и энергичным
шарлатаном, дискредитирующим с неслыханным
цинизмом самодержав!е.
Смерть Распутина была необходима для ис-
коренешя именно того, что служило этой не-
вольной пропогандЪ: дабы спасти фамилпо Го-
сударя, от последней дискредитащи, нс оказалось
слишком поздно, д'Ьло Распутиным уже сдЪлано.
В ц-Ьдом всЪ обстоятельства, создавивя
сложную и исключительную обстановку вокруг
трона, в которой протекало все происшеств!е,
походят на сложный и изобилукишй приключе-
шями роман писателя такого типа и силы, как
Достоевсшй; роман, в котором много исключи-
тельных и своеобразных характеров, много че-
ловеческой мути и „подлиннаго матер!ала".
Кто такой был этот знаменитый Распутин,
как он возник в мутной и отравленной атмосфер^
роосйской обывательщины и что в общем собой
представлял ?
О Г Л А В Л E HIЕ.
стр.
1. На политической арешЬ.........................3
2. Заговор.................... . . . .13
3. Как я убил Распутина ........................63
4. Политическая сатира 1894—1918 гг. . . 101
1. К назначение И. Горемыкина...... стр 104
2. Наша гордость.................... „ 104
3. HpieM членов IV Думы в Зимн. ДворцЪ „ 105
4. Горе — кабинет................... „ 106
5. Наши настрое н!я................. „ 107
6, К назначение министра Хвостова . . „ 108
7. Штюрадерш........................ „ 169
8. Спряжеше............................. „ 110
9. К назначение Протопопова......... „ 111
10. Про то Попка выдает............. „ 113
11. Штюрмер Министр Иностр. ДЪл . . » 114
12. К убшетву Распутина............. „ 116
13. Акафист Гришкй Распутину ... „ 117
14. ЛЪсной царь................. . „ 118
15. Акафист Протопопову .... » 119
16. Кайзер.......................... п 120
17. От Саши Керенскаго к большевикам . » 120
5. Факты и слухи:
Анна Вырубова стр. 133
Наглость Распутина...................... „ 134
Необычайная судьба трупа Распутина . . » 135
В. М. Пуришкевич (по личным воспоми-
нашим Кн. С. Мансырева)..................... 99
Главный замеченный опечатки:
На стр. Стр Напечатано. СлЪд. читать.
81 12 сверху полечешям полечешям
87 15 снизу 27 17
94 12 снизу пробудет попробует.
95 16 снизу пеленый нелепый.
97 11 сверху обсудил обсудив.
103 5 снизу выражившихся выразившихся.
105 12 снизу не но.
111 4 сверху торчит торчат.
113 14 снизу вожделеше вожделения.
117 16 снизу взалкашя взалкаше.
121 13 сверху явства яства.
124 7 снизу высокых имтЬвппя высоких.
12 снизу обсолютно абсолютно.
125 13 сверху (7) (?).
п 18 сверху никаго никакого.
» 18 снизу Большое Большое.
п 18 снизу ло ДО.
131 17 снизу вызывют вызывают.
132 9 снизу Рузюй Рузсшй.
135 17 сверху разговарить разговаривать.
138 3 сверху находилось находилась.
16 сверху облетела облетело.
В подписи при портретЪ Родзянко:
земледелец ' землевладелец
отстать
стать.
ВЛАДИМИР МИТРОФАНОВИЧ ПУРИШКЕВИЧ
ДНЕВНИК
«КАК Я УБИЛ РАСПУТИНА»
Редактор А. В. Кочетов
Художественный редактор М. К. Гуров
Технический редактор Т. С. Казовская
Подписано к печати 12.06.90. Формат 84Х 108’/з?. Бумага
писчая. Высокая печать. Усл. печ. л. 7,564-вкл 0,84. Уч,-
изд. л. 7,15. Доп. тираж 150 000 экз. Заказ № 420. Цена 4 р.
Ордена Дружбы народов издательство «Советский писа-
тель», 121069, Москва, ул. Воровского, 11
При участии РПА «Олимп» и кооператива «Анонс»
Тульская типография Государственного комитета СССР по
печати, 300600, г. Тула, проспект Ленина, 109
Обложка работы Авецвечарак
Тираж издашя 2500 экземпл.
Типографы .Дзинтарс-, Рига, Елизаветинская 22.
1
4 руб.