Автор: Большаков О.Г.
Теги: история средних веков история востока история халифата халифат
Год: 1984
Текст
аг клыилков
СРЕДНЕВЕКОВЫЙ
ГОРОД
БЛИЖНЕГО
ВОСТОКА
VU-twiwHA ХШ1
академия наук СССР
ОРДЕНА ТРУДОВОГО КРАСНОГО ЗНАМЕНИ
ИНСТИТУТ ВОСТОКОВЕДЕНИЯ
О. Г. БОЛЬШАКОВ
СРЕДНЕВЕКОВЫЙ
ГОРОД
БЛИЖНЕГО
ВОСТОКА
__л___А_а_
VII-СЕРЕДИНА. XIII В.
СОЦИАЛЬНО-ЭКОНОМИЧЕСКИЕ ОТНОШЕНИЯ
ИЗДАТЕЛЬСТВО «ПАУКА»
ГЛАВНАЯ РЕДАКЦИЯ ВОСТОЧНОЙ ЛИТЕРАТУРЫ
МОСКВА 1984
Б 79
Огветственный редактор
И. М. смилянская
Первое в советской литературе монографическое исследо-
вание демографии, экономики и социальных отношений горо-
дов Сирии и Египта VII — середины XIII в., рассматриваемых
в широком аспекте роли города в мировой истории. Па обшир-
ном материале разнообразных источников автор выясняет ме-
сто города в социальной структуре общества, формы органи-
зации горожан, направленность и идеологию народных дви-
жений.
Б
0504020000-172
013(02)-84
94-84
© Главная редакция восточной литературы
издательства «Наука», 1984.
ВВЕДЕНИЕ
История раннего средневековья Средиземноморья — история
многовекового завоевания античного мира варварской перифе-
рией. Сначала в IV—V вв. западная половина Римской импе-
рии была смята гигантскими передвижениями целых пародов
на тысячи километров от мест их прежнего обитания. Быстро
возникали и 'бесследно исчезали обширные царства, решитель-
но менялась этническая карта значительной части Европы.
Лишь восточная часть империи, Византия, несмотря на атаки
авар, славян и хазар, сумела продержаться еще два столетия,
ио и она в VII в. едва не исчезла иод напором арабского за-
воевания. Ес наиболее развитые провинции вошли в состав но-
вой мировой державы, Халифата, появление которого заверши-
ло становление средневекового мира, начавшееся падением
Рима в 455 г. Непрерывное развитие античных традиций про-
должалось теперь только на Балканах и в Малой Азии, на
остальной территории бывшей Римской империи они подверг-
лись сильным сторонним влияниям и дали начало совершенно
новым культурам.
Эта эпоха ставит перед исследователями немало проблем
политической истории, экономики, этногенеза, формирования
новых языков и идеологий. При всем разнообразии они являют-
ся тем не менее различными аспектами одной кардинальной
проблемы — связи культуры античности и средневековья, зако-
номерности перехода от античного общества к феодальному,
соотношения внутренних и внешних факторов этого перехода
Политические потрясения и движения народов, естественно,
сказались на социально-экономическом строе стран Средиземно-
морья, хотя и не могли сразу изменить его основу. «Каждый
раз, когда завоевателем является менее культурный народ, на-
рушается, как само собой понятно, ход экономического разви-
тия и подвергается уничтожению масса производительных сил.
Но при длительном завоевании менее культурный завоеватель
вынужден в громадном большинстве случаев приспособиться к
более высокому „хозяйственному положению" завоеванной стра-
ны в том виде, какИхМ оно оказывается после завоевания»
[Маркс, Энгельс, 20, 188].
Наиболее очевидно этот процесс протекал в Западной Евро-
пе, где каждый раз, как скатывалась очередная волна нашест-
вий, из-под нее показывались все более размытые, но еще до-
3
статочно явственные очертания римской цивилизации, продол-
жавшей жить не только в административно-фискальных
институтах, но и в письменном языке и религии. Латынь как
язык религии и ее наследники, романские языки, оставались
мостом между блестящими временами Рима и самым глухим
средневековьем. К тому же в Западной Европе кроме местных
генетических связей с античностью существовали постоянные
контакты с Византией, прямой наследницей античности, приме-
ром и недосягаемым образцом для юных варварских государств.
Иное положение сложилось в областях, завоеванных араба-
ми, где мы не видим преемственности античных традиций ни
в языке, ни в религии, где облик средневековой цивилизации
оказался совершенно непохожим на то, что существовало до
завоевания. Конечно, и здесь не могло быть полного переворо-
та в социально-экономических отношениях, однако новый го-
сударственный язык и иное идеологическое оформление зама-
скировали римско-византийскую сущность многих социальных
институтов Халифата. Мусульманское общество постаралось за-
быть об их корнях, поскольку христианство (и связанная с ним
культура) было не только поверженным идеологическим вра-
гом в завоеванных областях, по и сильным политическим про-
тивником, пока сохранялась Византия. Зато в отличие от Ев-
ропы, отвернувшейся от скверны языческой премудрости ради
благодати христианства, мусульманский мир сумел оценить до-
стижения античной пауки и, сохранив их, способствовал при-
ближению нового времени.
Судьбы мусульманской и христианской половин римско-
византийского мира, завоеванных варварами, сложились совер-
шенно различно: в Европе свертывается торговля, деградируют
города и деревня с ее натуральным хозяйством и сплошной не-
грамотностью становится символом средневековья. На фоне
анемии экономической и культурной жизни Европы особенно
контрастно выглядят гигантские города Халифата, высокий уро-
вень производства, развитое денежное хозяйство и дальние эко-
номические связи.
До сих пор нет убедительного объяснения столь различных
последствий варварских завоеваний на западе и востоке сре-
диземноморского мира. Мысль А. Пиренна, что причиной упад-
ка Европы было образование Халифата, разорвавшего связи
Средиземноморья, от чего больше пострадала менее развитая
западная половина, вызвала многолетнюю полемику, которая
установила невиновность Халифата, но не помогла создать но-
вую концепцию1. Одно осталось неоспоримым: в течение не-
скольких веков с Востока в Европу в обмен на сырье шли
предметы роскоши и новинки техники, понятия банковского
дела и научные идеи, свидетельствуя о культурном и экономи-
ческом превосходстве Востока, которое не смогли умалить ус-
пехи реконкисты и крестовых походов. 1
1 Об этой полемике см. [Riising, 1952; Ashtor, 1970; Ehrenkreutz, 1972].
4
Однако, пока европейское рыцарство тщетно пыталось си-
лой оружия установить господство Европы над Востоком, во
Фландрии и Ломбардии начался быстрый рост городов, вызван-
ный развитием ремесла и торговли; Запад постепенно, ио не-
уклонно стал обгонять Восток, и в конце концов в некогда
отсталой Европе создались условия для сложения новой, бо-
лее прогрессивной общественной формации.
Если подходить к этому выдающемуся историческому собы-
тию, ограничиваясь рамками Западной Европы, то причины его
представляются лежащими на поверхности: железная логика
развития экономики и социальных отношений, углубление раз-
деления труда между городом и деревней, интенсификация тру-
да, расширение производства и торговли неминуемо должны
были разложить натуральной феодальное хозяйство и приве-
сти к торжеству капиталистических отношений. Однако стоит
посмотреть на эту проблему, с более широких позиций, как
сразу возникает вопрос: если разделение труда между городом
и деревней в IX—XI вв. в Западной Европе было предпосыл-
кой развития производства и торговли, а впоследствии и капи-
тализма [Стоклицкая-Терешкович, 1960, 14—17, 37—40; Всемир.
истор., 3, 182, 342], то почему же капитализм сложился в За-
падной Европе, а не па Востоке, где уровень развития произво-
дительных сил и товарно-денежных отношений в те же века
был значительно выше?
Отставание Востока не удается объяснить ни влиянием Ве-
ликих географических открытий, которые были следствием, а не
причиной прогресса Западной Европы в XIII—XV вв., ни кре-
стовыми походами, которые, по мнению А. Пиренна, родившись
как движение против засилья мусульман в торговле, восстанови-
ли связи Европы с Восточным Средиземноморьем и помогли
преодолеть последствия раскола, начавшегося в VIII в. [Рейс-
нер, 1951; Pirenne, 1927, 82—84].
Преувеличение роли торговли в подъеме Европы характерно
для многих западноевропейских исследователей. Наиболее пря-
молинейно эта позиция выражена у М. Ломбара, который сво-
дит все дело к перекачке золота сначала из Западной Европы
па Восток, а затем — обратно, когда Восток стал испытывать
недостаток в сырье, особенно в корабельном лесе, из-за не-
хватки которого мусульмане упустили из своих рук гегемонию
в средиземноморской торговле [Lombard, 1957; 1958; 1971,
103—147].
Дань этому отдает даже К. Казн, наиболее глубокий иссле-
дователь социально-экономических отношений Ближнего Во-
стока, когда усматривает причину отставания Востока в том,
что его господствующий класс, имевший в своем распоряжении
огромные массы денег и возможность купить извне любой то-
вар, не был заинтересован в развитии производства, тогда как
на Западе не было денег для закупок со стороны и приходи-
лось заниматься увеличением производства на месте [Cahen,
5
1970, 34—35]. Остается только неясным, .почему Восток, истра-
тив все золото на покупку европейских товаров и обеднев, не
взялся, в свою очередь, за развитие промышленности?
Конечно, в сложной системе социально-экономических отно-
шений, охватывающих производство и обмен, отношения между
людьми и природные условия, где все эти факторы не просто
взаимосвязаны, но в процессе развития меняются местами в
цепи причинно-следственной связи, трудно выделить один ре-
шающий фактор. Однако ясно, что он связан не со сферой об-
мена, а с кардинальными явлениями производства, которые
пока остаются нераскрытыми из-за недостаточной изученности
экономики Востока и тенденции большинства исследователей
мерить все явления за пределами Европы все тем же европей-
ским шаблоном. При этом одинаково бесплодны и попытки от-
казать Востоку в способности развития, и стремление непре-
менно отыскать в его истории как можно больше тождества
с Западной Европой.
Этим стремлением как-то затушевать бесспорный факт от-
ставания Востока от Западной Европы после XIII в. вызваны
попытки некоторых советских востоковедов непременно найти
в странах Востока явления, подобные Ренессансу {Нуцубидзе,
1967; Чалояп, 1963; Конрад, 1972; Брагинский, 1976]. Однако
если даже их выводы справедливы2 и разные страны Востока
в разное время действительно достигали того же уровня со-
циально-экономического развития, что Западная Европа в
XIV в., то вся .проблема лишь несколько сдвинется во времени.
Поиски решающего фактора, выдвинувшего вперед Запад-
ную Европу, требуют исследования социально-экономической
истории Западной Европы и Ближнего Востока как единого ре-
гиона, объединенного не только экономическими и культурными
связями средневековья, но и общностью исторического прош-
лого в рамках Римской империи, на фоне которой легче распо-
знать момент и причины расхождения путей развития различ-
ных частей этого региона.
Для этой сложной работы, требующей усилий многих пред-
ставителей разных специальностей, необходим сопоставимый
материал по всему региону, обработанный по единой методике
при одинаковой постановке задач исследования. К сожалению,
востоковедение, начавшее серьезное исследование экономиче-
ской истории менее полувека назад, еще не может быть равным
партнером медиевистике Европы. Лишь в области изучения
средневекового города Ближнего Востока в последние два де-
сятилетия наметился сдвиг, который позволяет смелее сопо-
ставлять некоторые аспекты городской жизни Европы и Ближ-
него Востока.
Востоковеды в силу характера письменных источников все-
2 Критику их аргументов с позиций медиевистов-западников см. [Вайн-
штейн, 1957; Баткин, 1969; Рутенбург, 497'5].
6
гда были связаны с изучением города, хотя до тех пор, пока во-
стоковедение имело в основном филологическое направление,
город был сценой, а не действующей силой истории. Средневе-
ковый город стали изучать, как таковой, только в начале на-
шего века, когда накопился материал по исторической топогра-
фии и появились условия для проведения археологических ра-
бот. Начало этого периода отмечает появление известной мо-
нографии Г. Ле Стренджа по исторической топографии Багдада
[Le Strange, 1900] и ряда исследований по истории формиро-
вания Фустата-Каира [Guest, 1907; Casanova, 1913 (1—3)];
раскопки Самарры [Ilerzfeld, 1907; 1948], а затем Фустата
[Bahgat, 1921] открыли историкам реальный облик двух миро-
вых столиц средневековья.
Этот этап совпал с выделением из экономической географии
комплексной науки о городе — урбанистики, ставившей своей
целью «общее исследование условий и проявлений существова-
ния и развития городов» [Lavcdan, 1926(4), 1]. Ес прежде все-
го интересовали современный город и перспективы его разви-
тия ([Ratzel, 1903; Hassert, 1907], но подход к городу как к осо-
бому социально-экономическому организму со своими законо-
мерностями возникновения и пространственного развития по-
зволил плодотворнее исследовать и его прошлое, уже хотя бы
потому, что историки впервые задумались над тем, что такое
город [Maunier, 1910; Weber, 1921; Lavedan, 1926; 1926(1)].
Востоковеды не сразу восприняли методику, выработанную
урбанистами, прежде всего из-за недостатка конкретного мате-
риала. Двадцатые годы были инкубационным периодом, когда
наряду с публикацией традиционных работ велось исследова-
ние городов Северной Африки и Ближнего Востока на основе
нового подхода. Вышедшие в одном и том же году монографии
К. Вульцингера {Wulzinger, 1924] и Ж- Марсэ ([Margais, 1924]
прекрасно демонстрируют старый и новый подход к теме.
Богатый урожай историко-топографических исследований
средневекового мусульманского города и городов, сохранявших
средневековый облик, принесли тридцатые годы, когда появи-
лись монографии об отдельных городах .[Clerget, 1934; Combe,
1933] и исследования целых областей на базе аэрофотосъемки
[Rostovtzeff, 1932; Poidebard, 1930; 1934]. Очень плодотворным
оказался метод реконструкции средневековой планировки по
остаткам ее в живом городе, основанный на законе «устойчиво-
сти планировки», сформулированном П. Лаведаном [Lavedan,
1926(1), 211; Sauvaget, 1934; 1935; Weullersse, 1935].
Блестящим завершением этого этапа исследований была мо-
нография Ж. Соваже о Халебе, в которой не только мастерски
использованы все возможности исследования территориального
развития города, по и впервые в таком широком хронологиче-
ском диапазоне прослежена его социально-экономическая жизнь
[Sauvaget, 1941].
Следующий этап, начавшийся в послевоенные годы, харак-
7
теризуется усилением интереса к социально-экономической ис-
тории Востока, в первую очередь, естественно, города. Отдель-
ные стороны его жизни (особенно торговля и ремесленные орга-
низации) привлекали внимание и раньше, но теперь они стали
исследоваться как часть целого — социально-экономической
структуры города — в связи с вопросом о се специфике, о се
отличиях от предшествующего, античного города и синхронно-
го — западноевропейского. Впервые такая постановка вопроса
отчетливо была сформулирована в статьях Г. Грюпебаума и
К. Казна, вышедших в 1955 г. [Grunebaum, 1955; Calion,
1955].
Среди большого числа работ о городе, появившихся в сле-
дующие три года3, особенно выделяется небольшая монография
К. Казна о народных движениях и городском автономизме [Са-
hen, 1958 (1—2)], содержание которой гораздо шире, чем за-
явлено в названии. Исследование городских движений служит
автору материалом для размышления о реальности «мусульман-
ской специфики» города, внесенной арабским завоеванием, о
причинах и времени расхождения путей развития ближневосточ-
ного и европейского города. Пожалуй, до этого еще никто не
говорил так определенно о принципиальном сходстве византий-
ского и мусульманского города, о второстепенности его «му-
сульманских особенностей» по сравнению с принципиальным
единством социально-экономической структуры городов, суще-
ствовавших на территории бывшей Римской империи, сохраняв-
шимся до тех пор, пока в XI—XII вв. город Западной Европы
не начал развиваться в новом направлении.
Почти исчерпывающее представление об основных направле-
ниях исследования средневекового города Востока дают опубли-
кованные десять лет назад материалы двух симпозиумов, в ко
торых приняли участие все ведущие историки-урбанисты, зани-
мающиеся Востоком [МЕС; I.Cit.], и монография А. Лапидуса
[Lapidus, 1967]; наконец, несколько лет назад вышли интерес-
ные исследования о социальных движениях в сирийских го-
родах IX—XII вв. jHavemann, 1975; Hoffmann, 1975]. Ме-
нее интересны материалы Кембриджского коллоквиума 1976 г.
[IC, 2].
Здесь нет возможности останавливаться на всех работах по
социальной истории и экономике мусульманского города, вы-
шедших за последние 15 лет. Несмотря на разработку отдель-
ных аспектов и введение в научный обиход нового материала4,
они не дают принципиально новых положений; видимо, идеи
К. Казна и Г.- Грюпебаума пока соответствуют изученности ма-
3 Библиографию работ о мусульманском городе до 195® г. включительно
см. [Planhol, 1959; Lapidus, 1967].
4 Особенное значение имеет исследование экономики и общественной жиз-
ни Египта и некоторых стран Средиземноморья по документам Генизы, про-
веденное С. Д. Гойтейпом [М. Soc.].
8
териала и требуется еще какое-то время для накопления нового
материала и его осмысления5.
Одним из серьезных препятствий дальнейшему развитию ур-
банистических исследований востоковедов является отсутствие
четко сформулированного определения, что такое средневековый
мусульманский город, без чего трудно сопоставлять его с го-
родами других эпох и регионов. Предлагавшиеся до сих пор
определения выливаются то в 'перечень различных путей его
происхождения и функций {Pauly, 1951; Hourani, 1970, 9—10],
то в перечисление его отличий от античного или западноевро-
пейского [Grunebaum, 1955, 141 —142; 1955(1), 364—365;
Ashtor, 1956, 76]. Большинство же довольствуется житейскими
представлениями о городе, обходясь без всяких дефиниций, что
до известного предела не мешает конкретным исследованиям
[Clerget, 1934; Sauvaget, 1941; Большаков, 1973; Стужина,
1979; и др.].
Крайнюю позицию в этом отношении занимает А. Лапидус,
отрицающий существование на мусульманском Востоке города
как особого социально-экономического организма, противостоя-
щего деревне [Lapidus, 1969, 73—74].
Такой разброд — не специфика или отсталость востоковедной
урбанистики, а отражение общего положения в исторической
теории города. Понятие «город» относится к числу тех, каза-
лось бы, очевидных истин, которые в силу своей очевидности
вроде бы и не нуждаются в определении, но именно поэтому
труднее всего ему поддаются: «Самые употребительные терми-
ны— всегда приблизительны» {Блок, 1973, 90].
Историки употребляют этот термин для восьми-девяти ты-
сяч лет истории человечества, но в то же время большинство
из них отрицает возможность найти единое определение, при-
годное для всех этапов его развития, если только не считать
характерной его особенностью отличие от деревни [Toynbee,
1970, 40; Gilissen, 1955, 8]. Признанный патриарх западной ур-
банистики Л. Мамфорд начинает свою всеобщую историю го-
рода такими пессимистическими словами: «Никакое одно опре-
деление нельзя приложить ко всем его проявлениям, и никакое
одно описание не может охватить вое его превращения от заро-
дышевого социального ядра до сложных форм его зрелости и
физического разложения преклонного возраста. Происхождение
города темно, большая часть его прошлого похоронена или стер-
5 Работы советских историков о городах Закавказья, очень близких по
типу ближневосточным, не имеют теоретического характера; некоторые проб-
лемы социально-экономической истории и места города в обществе затраги-
вались в сводной работе о городах домонгольской Средней Азии, но и здесь
недостаток фактического материала не позволил существенно дополнить вы-
воды К. Казна [Большаков, 1973, 132—352].
Многочисленные истории различных городов, написанные в последние де-
сятилетия арабскими учеными (например, [Суса, 1948; Салим, 1969; Джунди,
1963, и др.]), посвящены в основном политической истории и памятникам ста-
рины.
9
та так, что его невозможно восстановить, а его будущее трудно
оценить» [Mumford, 1966, И]. Г. Шобсрг, рассматривавший го-
раздо более узкий период (так называемый доиндустриальный
город), также ушел от определения изучаемого объекта [Sjo-
bcrg, 1965]. Убеждение в том, что невозможно найти общее
определение города, пригодное для всего периода его сущест-
вования, разделяют как зарубежные, так и советские историки
[Haase, 1969, 75; Dcnecke, 1973, 37; Jahnkun, 1974, 305—308;
Ястребицкая, 1978, 96] 6. Встречаются даже призывы вообще
отказаться от употребления слова «город» [Andersson, 1971,
36, 39].
Действительно, существующее энциклопедическое определе-
ние города как крупного населенного пункта, «жители которого
заняты главным образом в промышленности и торговле, а так-
же в сфере обслуживания, управления, науки и культуры»
[БСЭ, 7, 111; ср. сходное определение: GLE, 157], приемлемое
для современной промышленной эпохи, не всегда оказывается
достаточным, если учитывать все то разнообразие типов горо-
дов, которые существовали в сотнях государств за пять-шесть
тысячелетий истории классового общества. Любая попытка рас-
ширить определение города, чтобы наиболее полно учесть это
многообразие, приведет только к тому, что сущность его утонет
в массе второстепенных признаков.
Выход надо искать в противоположном направлении — в вы-
явлении одной важнейшей функции города, от которой все ос-
тальные являлись бы производными. Если такой функции не
существует, то, действительно, бессмысленно прилагать одно и
то же наименование к различным явлениям.
Автор настоящей работы предложил вместе с В. А. Якоб-
соном определять город как населенный пункт, основной функ-
цией которого является концентрация и перераспределение при-
бавочного продукта. Преимущество этого определения перед
остальными состоит в том, что оно основывается на важнейшем
понятии марксистской политэкономии, определяющем характер
социально-экономических отношений всех классовых обществ, а
следовательно, и всех сторон жизни города7.
В понятие «концентрация прибавочного продукта» входит
сбор налогов, получение земельной ренты и излишка продукта,
образующегося вследствие неэквивалентности товарообмена
между городом и деревней; а попятив «перераспределение»
включает все виды торговли (за исключением прямого обмена
между производителями) и все фазы движения прибавочного
6 Характерна дружная отрицательная реакция, которую встретило ут-
верждение М. Я. Сюзюмова [Сюзюмов, 1968, 93] о необходимости единого оп-
ределения понятия «город» [СВ, Вып. 31, 1968, с. 98, 101].
7 Это определение исключает возможность называть городами крупные
укрепленные поселения доклассовых обществ, в которых еще отсутствовало
отчуждение прибавочного продукта.
10
продукта от выплаты жалованья войску и чиновничеству до
оплаты услуг собственниками прибавочного продукта.
Разумеется, данное определение города — не шаблон, по ко-
торому легко и бесспорно можно отрезать лишнее и не затруд-
нять себя размышлениями, какие из конкретных населенных
пунктов любого данного периода следует относить к городам, а
какие — нет. Ни одно определение нс может адекватно и ис-
черпывающе передать объективно существующее явление: «По-
нятие о вещи и ее действительность движутся вместе, подобно
двум асимптотам, постоянно приближаясь друг к другу, однако
никогда не совпадая» .[Маркс, Энгельс, 39, 354]. Перед нами
по-прежнему будет стоять необходимость частных определений
для городов отдельных периодов и регионов, учитывающих ло-
кальные и хронологические особенности отчуждения и перерас-
пределения прибавочного продукта, проблема отнесения тех или
иных .пунктов к числу городов.
Но зато мы получаем возможность поставить разрозненные
и разнородные сравнительно немногочисленные сведения о со-
циально-экономических отношениях средневекового города
Ближнего Востока в определенную систему и со значительной
уверенностью восполнять недостающие прямые свидетельства
косвенными данными.
Предлагаемое определение снимает также старый спор о
примате политико-административного или торгово-ремесленно-
го начала в городе: оба они, будучи соотнесены с таким важ-
нейшим понятием политической экономии, как прибавочный
продукт, предстают двумя сторонами неразделимого диалекти-
ческого единства.
'Становится попятным и то, почему «город и цивилизация —
неразделимы» [Sjoberg, 1965, 1]: все характерные проявления
цивилизации (как бы разнообразно пи трактовалось это поня-
тие) рождены появлением прибавочного продукта, концентраци-
ей и трансформацией которого занимается город.
Признание основной функцией города концентрации и пере-
распределения прибавочного продукта одновременно отражает
противоположность интересов города и деревни и объясняет их
различия во внешнем облике и уровне жизни: город распоря-
жался прибавочным продуктом, поступавшим из деревни, и за
его счет вел монументальное строительство, благоустраивался
и имел более высокий жизненный уровень8.
Центральная роль города в движении и превращениях при-
бавочного продукта делает его чутким индикатором изменений
в экономике и социальных отношениях общества. Поэтому, хотя
город и составляет меньшую часть общества, изучение этой
_8 Понятно, что прибавочным продуктом распоряжались не все горожане,
а только господствующие классы, однако и остальные получали какую-то до-
лю косвенным путем, если не в виде более высокой оплаты ремесленного тру-
да, то в виде различных подачек, большей безопасности жизни внутри город-
ских стен и пользования различными видами городского благоустройства.
11
части дает отчетливое представление о целом, тем более что в
подавляющем большинстве источники, имеющиеся в нашем рас-
поряжении, происходят из города и связаны с ним.
Для изучения интересующей пас проблемы—причин отста-
вания Востока, начавшегося после XII—XIII вв.,— наиболее ин-
тересным объектом оказываются города Ближнего Востока,
точнее — тех византийских провинций, которые вошли в состав
Халифата. История словно специально провела здесь экспери-
мент, поставив после VII в. города, ранее жившие по одним за-
конам, в разные условия, разделив их на три группы: европей-
скую (в данном случае — итальянскую), мусульманскую и-—в
качестве контрольной группы — византийскую9. Сравнивая их,
легче понять, какие изменения были внесены арабским завое-
ванием и какие явились результатом внутренне обусловленного
развития. Кроме того, во время крестовых -походов здесь воз-
никла еще -одна ситуация, очень важная для понимания со-
циально-экономического строя ближневосточного города: часть
городов Палестины и Сирии была поставлена в условия евро-
пейского феодализма, и сравнение их с синхронными мусуль-
манскими городами, несмотря на всю скудость материала, мо-
жет быть полезно для понимания различий структуры феодаль-
ного общества Западной Европы и Ближнего Востока.
Поэтому именно на Ближнем Востоке скорее всего можно
найти ключ к пониманию причин неравномерности развития Ев-
ропы и Востока (в частности, опережающего развития запад-
ноевропейского города). Для этого необходимо проследить эво-
люцию всей совокупности социальных и экономических отно-
шений в городах Ближнего Востока со времени арабского за-
воевания до момента, когда их отставание в темпах развития
становится очевидным, т. е. примерно до XIII в. Провести точ-
ную границу в данном случае невозможно, но наиболее удоб-
ной условной границей является середина ХШ в., точнее, период
с 1250 г. (решительный перелом в борьбе с крестоносцами после
разгрома под Димйатом и воцарение мамлюков) до 1258 г. (за-
хват монголами-Багдада и конец халифата), оказавший боль-
шое влияние на последующую историю.
Степень изученности городов разных районов этого региона
и обеспеченность источниками сильно различаются. Лучше всего
изучены благодаря трудам Ж. Соваже и его учеников и коллег
города Сирии. Здесь мы знаем расположение всех городов, упо-
минаемых средневековыми авторами, размеры многих из них,
а о нескольких крупнейших центрах имеются данные, необходи-
мые для реконструкции средневековой планировки и суждения
о росте территории [Wulzinger, 1924; Sauvaget, 1931; 1935;
1941; Elisseeff, 1970; Sourdel, 1953; и др.]. Этому в значитель-
ной мере способствовала долговечность преобладающей здесь
9 Византийский город после арабских завоеваний также оказался в не-
сколько иных, чем прежде, условиях, но степень преемственности традиций
была неизмеримо большей, чем в завоеванных арабами городах.
12
каменной застройки, которая в сочетании с подробными сред-
невековыми описаниями Дамаска и Халеба облегчает рекон-
струкцию средневековой планировки.
Впрочем, непрерывное существование многих городов на од-
ном и том же месте с глубокой древности до наших дней имеет
для нас и отрицательную сторону: в живом городе трудно про-
водить планомерные раскопки, которые могут выявить измене-
ние его территории и плотности застройки в различные периоды
истории. Поэтому археологически лучше всего изучены (если
не считать античности и византийского времени) памятники
Омейядов, расположенные за пределами обрабатываемых ныне
земель.
Средневековые города Палестины изучались прежде всего
в связи с историей крестовых походов, поэтому период VII—
XI вв. почти полностью выпал из поля зрения исследователей.
В какой-то мере это объясняется также недостатком сведений
письменных источников об этом периоде.
Больше всего сделано для изучения городского самоуправ-
ления, ремесленно-торговых корпораций и народных движений
в городах Сирии, итог этих исследований подведен в работах
А. Хавеманна [Havemann, 1975] и Г. Хоффманна {Hoffmann,
1975].
В Египте хорошо изучен только один город — агломерация
Каир-Фустат !0, но зато объем сведений о его истории и топогра-
фии, характере средневековой застройки и экономике намного
превосходит все, что мы знаем о каком-либо другом городе сред-
невекового мусульманского Востока, не исключая Багдада. Ос-
тальные же египетские города не изучены ни археологически,
ни топографически. До сих пор только об Александрии и Ку-
се появились монографические исследования {Салим, 1969; Gar-
cin, 1974], ио нам так и остались неизвестны размеры Куса да-
же для мамлюкского времени.
Такая ситуация объясняется исключительным положением
египетской столицы, неизмеримо превосходившей по политиче-
скому и экономическому значению все остальные города стра-
ны: история Египта была одновременно и историей Каира, и
наоборот. Никогда ни один из египетских городов не добивался
хотя бы временной политической независимости. Вероятно, по-
этому в Египте, давшем блестящие образцы средневековой ис-
торико-топографической литературы, не появилось таких исто-
рий городов, какие известны в Сирии, Месопотамии и Иране.
Археологическое изучение средневекового египетского горо-
да также ограничивается территорией столицы [Bahgat, 1921;
Scanlon, 1965—1969; 1970], но раскопки Фустата дали матери-
ал, подобного которому нет ни для одного из средневековых
городов Сирии и Палестины.
110 Результаты многолетнего изучения Каира резюмированы Ж. Абу Лу-
гуд [Abu-Lughod, 1971].
13
Недостаток сведений о размерах и развитии мелких городов
Египта с лихвой компенсируется изобилием документов различ-
ного рода, в основной массе уже опубликованных и использо-
ванных.
Сведений подобного рода для других областей мусуль-
манского мира не имеется, поэтому разные стороны жизни
ближневосточного города нам приходится рассматривать па
материале разных областей.
Все же с этой оговоркой мы можем утверждать, что по
Ближнему Востоку в целом имеется материал для суждения об
основных сторонах социально-экономической жизни города в
VII—XIII вв., материал значительно меньший, чем по западно-
европейским городам, но достаточный для сопоставления общих
тенденций развития городов этих двух регионов.
Предлагаемая работа ставит целью проследить наиболее об-
щие закономерности развития ближневосточного города указан-
ного периода на основе марксистского понимания исторических
процессов и исходя из предложенного выше определения функ-
ции города в социально-экономической структуре общества. Та-
кой подход, на наш взгляд, позволяет по-новому осмыслить уже
известные факты, дает возможность отсеять второстепенные,
«экзотические» черты средневекового мусульманского города и,
сопоставляя его с западноевропейским, выявить те специфиче-
ские явления, которые позволили последнему шагнуть в новую
социально-экономическую формацию.
Определяющее значение для решения этой проблемы имеет
исследование классовой структуры городского населения, градо-
образующей значимости различных социальных групп, форм и
норм эксплуатации. Эти вопросы, к сожалению, приходится ре-
шать сложным путем, начиная не только с установления реаль-
ной стоимости различных типов монет и уровня цен, но и с ис-
следования количественного и качественного развития города —
изменения числа городов, их размеров, численности населения
и т. д.,—которое занимает значительное место в данной ра-
боте.
Для нашего исследования важны три закономерности:
1. Количество городов и абсолютная численность их насе-
ления находятся в прямой зависимости от объема прибавочного
продукта общества, а относительная численность горожан — от
нормы эксплуатации земледельцев.
2. Размеры городов зависят от степени концентрации при-
бавочного продукта.
3. Чем большая часть прибавочного продукта приходится на
долю государства (или государя), тем больше размеры городов
зависят от их положения в административно-политической ие-
рархии.
Эти закономерности, в той или иной мере осознаваемые и
учитываемые многими исследователями, позволяют восполнять
недостаток прямых данных о развитии экономики и социаль-
14
них отношений изучением историко-топографического и демо-
графического материала.
Поскольку паша работа посвящена социально-экономическим
отношениям, то идеологии и религии мы коснемся только в той
степени, в какой они отражают специфические взгляды опреде-
ленных социальных групп.
В силу того что данная работа основывается на уже введен-
ных в научный оборот источниках и исследованиях социальной
и экономической жизни города, автор освобожден от необходи-
мости давать обзор средневековых источников, тем более что
они прекрасно охарактеризованы в ряде великолепных .очерков
[Cahen, 1940; Canard, 1951; Elisseeff, 1967, 1]. В тех случаях,
когда потребуется выяснение специфики отдельных источников,
она будет рассмотрена по ходу исследования.
Г Л А В А Г'
БЛИЖНЕВОСТОЧНЫЙ ГОРОД
И АРАБСКОЕ ЗАВОЕВАНИЕ
Долгое время средневековый «мусульманский» город Восто-
ка рассматривался как своеобразное явление, возникшее в ре-
зультате арабского завоевания под влиянием идеологии ислама
и связанное с позднеантичным городом лишь физически (пре-
емственностью территории и построек),— настолько отличалась
его внутренняя структура от полиса. Сам же новый тип мусуль-
манского города считали сложившимся в '«городах-лагерях»
[Margais, 1955, 517—533]. Убеждение в специфичности мусуль-
манского города поддерживалось обособленностью востоковедов
от византинистов, различием языков источнико-в и недостаточ-
ной изученностью византийского города VI в., периода, непо-
средственно предшествующего арабскому завоеванию.
К. Казн первым в конце 50-х годов призвал историков рас-
сматривать мусульманский город таким же равноправным на-
следником античного полиса, как византийский и западноевро-
пейский [Cahen, 1958, 2, 259—260; 1958 (1), 59—60]. После-
дующие исследования показали, с одной стороны, переживание
отдельных элементов ранневизантийской структуры в аббасид-
ское время, а с другой — существование в византийском горо-
де V—VI вв. таких черт городского строя, которые прежде счи-
тались специфически средневековыми. Теперь уже нельзя начи-
нать историю мусульманского города с арабского завоевания и
основания Куфы и Басры, не пытаясь выяснить, в какой мере
его социально-экономическая структура в IX—XII вв. обуслов-
лена тенденциями, возникшими в V—VI вв.
В античном полисе с наибольшей очевидностью выражалась
социально-экономическая функция города как центра, собираю-
щего и распоряжающегося прибавочным продуктом подчинен-
ной ему округи. Право собственности на этот продукт выража-
лось в самой непосредственной форме: город в лице отдельных
его граждан и как единое целое владел всеми или подавляющей
частью земель зависимого от него района. Быть гражданином
значило в принципе быть землевладельцем, выполняющим за
счет ренты свои обязанности перед самоуправляющимся кол-
лективом сограждан, членом которого он является.
(Мусульманский город с самого начала даже отдаленно не
напоминал античный полис, но это было обусловлено не тем„
16
что арабское завоевание в корне изменило социально-экономи-
ческую структуру города, а длительным процессом разложения
полиса, который долгое время недооценивали. Как показывают
новейшие исследования, рост крупного землевладения и усиле-
ние централизаторской политики Империи с III в. начали замет-
но расшатывать устои полиса ([)Шифман, 1977, 295]. В течение
V в., насколько можно судить по материалам Антиохии и не-
которых других городов, о которых сохранились соответствую-
щие сведения, полисы утратили большую часть муниципальной
земельной собственности: она либо была присвоена богатейши-
ми куриалами и крупными землевладельцами, не связанными с
курией, либо продана для покрытия муниципальных расходов
[Курбатов, 1965; 1965(1); 1971; 1973; Фихман, 1976, 96]. Это
лишило город экономической основы автономии. Расходы на
городские нужды стали во все возрастающей степени ложиться
на куриалов. Наиболее состоятельные из них, вес которых в
обществе стал больше определяться богатством, чем положени-
ем в курии, стремились избавиться от своих обязанностей перед
городом с помощью привилегий, даруемых государством. По-
четное прежде положение куриала превратилось наконец в при-
нудительную обязанность: в Антиохии количество куриалов в
V—VI вв. упало с 600 до 60 [Petit, 1955, 323—325]. Резко со-
кратилось их количество и в городах Египта с III по V в. [Фих-
ман, 1976, 212, 219—224]. В силу малочисленности они уже в
V в. не могли претендовать на ведущую роль в решении обще-
городских проблем.
Появился новый слой городской аристократии — не связан-
ные с курией землевладельцы (посессоры или ктиторы) и круп-
ные государственные чиновники (honorati), которые вместе с
остатками куриальной знати слились в единое сословие. «Этот
единый слой местных землевладельцев становится в V в. гос-
подствующим в социально-политической жизни города» [Кур-
батов, 1966, 23]. В ходе этих изменений многие муниципальные
институты исчезали и крупные землевладельцы освобождались
от обременительного контроля курии и от расходов на поддер-
жание этих институтов.
Общее направление развития города IV—VI вв. от самоуп-
равляющегося коллектива граждан (права и обязанности кото-
рых связаны с владением землей в городе и его администра-
тивном округе) к политически аморфной административно-по-
датной единице, управляемой -государством посредством бюро-
кратического аппарата, не вызывает сомнения. Однако реальное
соотношение старого и нового в экономической и политико-ад-
министративной структуре города в каждом конкретном случае
пока неясно. Различные города находились в разном состоянии
разложения полисных традиций.
Несмотря на изменение состава городской верхушки, сокра-
щение числа куриалов и падение роли курии, курии и город-
ские советы, буле, продолжали существовать в ряде городов Си-
2 Зак. 93
17
рии и Египта до VI в. включительно (Аскалон, Амида, Востра,
Газа, Александрия, Антипополь, Оксиринх, Птолемея, см. ;[С1аи-
<1е, 1969, 107—108]), однако их функции сильно сузились,
ограничиваясь в основном сбором государственных налогов.
С этой задачей они тоже по всегда справлялись, из-за чего на
рубеже V—VI вв. сбор налогов был передан откупщикам-вип-
дикам, а курии фактически упразднены. Юстиниан пытался вос-
становить их значение, по, видимо, это удалось сделать только
там, где сохранялась значительная прослойка старого патри-
циата, нс уничтоженного реформой Анастасия I, т. е. прежде
всего в больших городах. Это объясняет, почему законодатель-
ство Юстиниана в отношении городов очень противоречиво ([Кур-
батов, 1971, 196—200; Claude, 1969, 108—109].
В городах еще сохранялись часть прежней муниципальной
собственности и муниципальная казна, пополнявшаяся за счет
взносов куриалов, доходов от сдачи в аренду муниципальной
недвижимости, а главным образом за счет различных сборов.
Для управления этой собственностью, для распоряжения город-
скими средствами и осуществления судопроизводства в городе
избирались ответственные лица. Согласно главе 16 новеллы
128 Юстиниана, горожане должны были избирать особых лиц
для управления городской собственностью, обеспечения города
хлебом и для надзора за строительством. Избирающее их со-
брание должно было состоять из «знати» (протсвонтов), «вла-
дельцев» (ктиторов) и епископа. Избранные лица обязаны бы-
ли отчитываться перед епископом и ктиторами [Claude, 1969,
114]. Эта система исключает существование буле. Упоминаемое
здесь «собрание», по всей вероятности, не имело определенного
состава.
Крупнейшая выборная должность магистрата — должность
дефепсора в VI в. превратилась в нотариальную. Указом 535 г.
дефепсорам было вменено в обязанность рассмотрение мелких
преступлений. Но их реальный авторитет был в это время, по-
видимому, не слишком высок, так как позже тяжущимся раз-
решили при желании обращаться к суду епископа. Наряду с
дефенсором упоминается «отец города» (патер палеос) — вы-
борная должность примерно с теми же функциями. Д. Клауде
предполагает, что объем его компетенции был шире [Claude,
1969, 115].
Совершенно очевидно, что в VI в. невозможно искать еди-
ную систему городского управления. В нем одновременно дейст-
вовали чиновники государственного аппарата и магистраты, при-
чем последние в разных случаях имели различное значение и
реальную власть. Компетенции государственных чиновников и
выборных городских властей не были законодательно разграни-
чены: одни декреты запрещали вмешательство губернаторов в
городские дела, другие предписывали использовать дефенсоров
как подчиненных чиновников [Claude, 1969, 147]. Городское
благоустройство, ремонт степ и т. д. осуществлялись то муници-
18
пальными властями, то епископом, то государственными чи-
новниками. Все зависело от конкретной обстановки и соотноше-
ния сил в данный момент в данном городе.
Общим было, пожалуй, одно: исключительная роль епископа,
который зачастую один олицетворял город во взаимоотноше-
ниях с имперскими властями, выполнял многие функции из
тех, которые прежде принадлежали курии (помощь беднякам,
защита горожан от произвола провинциальных властей).
Во время войн с персами он во многих случаях представлял
город на переговорах. Таким образом, в VI в. епископ становит-
ся наиболее влиятельной фигурой в городе (особенно в Си-
рии) '. Как мы увидим далее, арабам в переговорах с осажден-
ными городами также приходилось иметь дело либо с еписко-
пом, либо с военным комендантом города, однако мнение по-
следнего, как чужого городу, в критические моменты осады
учитывалось горожанами в зависимости от величины подчинен-
ного ему гарнизона.
Таким образом, византийский город к моменту арабского за-
воевания был почти полностью подчинен государственной адми-
нистрации. Остатки традиционных полисных учреждений со-
хранялись в той мере, в какой были удобны государству. Посте-
пенно— и поэтому незаметно для современников — понятие «го-
род», выражаемое словом «полис», утратило свое прежнее кон-
кретное содержание. Уже в VI в. византийские авторы колеба-
лись, что именно следует называть городом [Claude, 1969, 195—
198; Курбатов, 1971, 60], так как исчезло основное отличие го-
рода — законодательно оформленный статус, внутренняя авто-
номия и понятие гражданства.
.Разложение античного строя сказалось не только в админи-
стративно-политической структуре города. В течение III—V вв.
количество городов в некоторых областях Византии сократи-
лось примерно вдвое, процесс деградации и исчезновения горо-
дов достиг апогея в VII—VIII вв. Некоторые исследователи
считают даже возможным говорить о почти полной дезурбани-
зации, после которой начинается формирование средневекового
города [Kirsten, 1958, 27]. Нас здесь интересует пока только
первая половина этого периода, до начала арабского завое-
вания.
Единства мнений о состоянии городской жизни в Византии
VI в. до сих пор не существует, к тому же этот период отдель-
но рассматривает только Д. Клауде, для других он либо конец
какого-то этапа, либо невыразительный промежуток между па-
11 Это не означало, как полагает Д. Клауде вслед за Н. В. Пигулевской,
что епископ превратился в официального главу города (die bischofliche Stadt-
herrschaft, см. {Claude, 1969, 2<24, ср. также 135, 137); он был наиболее влия-
тельной фигурой, не связанной с официальными властями, поэтому-то к нему
и обращались горожане в трудных случаях, к тому же он был духовным па-
стырем общины и, нередко, богатейшим человеком [Ilohlweg, 1971]. В Египте,
по мнению И. Ф. Фихмапа, епископы играли меньшую роль [Фихмаи, 1976,
248].
2*
19
чалом дезурбанизации и наиболее «темными веками» (VII—
VIII вв.). По мнению Д. Клауде, «не может быть речи о зна-
чительном сокращении городов в VI в., исчезновение некоторого
количества городов можно констатировать только в областях,
особенно подверженных вражеским нападениям» [Claude, 1969,
12]. Это же мнение в значительной степени разделяет и Г. Ост-
рогорский [Ostrogorsky, 1959, 59—65]. Действительно, все ис-
следователи, говорящие об упадке городов, ссылаются прежде
всего па пример Балкан и провинции Африка, где он несомнен-
но был вызван войнами, или на Малую Азию VII—VIII вв.,
которая была совершенно опустошена полуторавековыми вой-
нами с арабами.
Не отрицает роли варварских нашествий и Г. Л. Курбатов,
видя в них, однако, лишь фактор, усугублявший деградацию
мелких полисов, обусловленную социально-экономическими при-
чинами. На первом этапе, в V в., их деградация сопровождалась
ростом крупных центров, но в VI в. и они стали клониться к
упадку [Курбатов, 1971, 46—75].
Насколько можно сейчас судить, упадок городов в VI в. на-
блюдался даже в Сирии и Египте, не затронутых варварскими
нашествиями, хотя масштабы этого упадка и удельный вес раз-
личных причин, вызывавших его, пока остаются неизвестными.
Письменные источники VI в. не дают оснований говорить о
резком сокращении числа городов. Для Египта сравнение све-
дений V — конца VI в. (Иерокла, Георгия Кипрского и др.)
скорее свидетельствует об обратном (соответственно. 65, 73 и 86
городов, см. [Ball, 1942, 160—177]). В Сирии и Палестине
Георгий Кипрский насчитывает 138 городов, что примерно соот-
ветствует более ранним сведениям [Jones, 1937].
Некоторые расхождения в перечнях городов Ближнего Во-
стока V—VI вв. в значительной мере объясняются случайностя-
ми. Списки епископов—участников вселенских соборов, кото-
рыми обычно пользуются для установления числа городов, так-
же вызывают много сомнений. Одни считают, что резиденции
епископов размещались в городах и поэтому списки участников
соборов, несмотря на некоторые пропуски, отражают количест-
во городов по провинциям [Сюзюмов, 1967; Ostrogorsky, 1959,
53—61], по мнению других, центры епархий могли и не быть
городами [Курбатов, 1971, 66].
В любом случае простые перечни населенных пунктов, назы-
ваемых в то время городами, ничего не говорят об их состоя-
нии. Лишь археологическое изучение значительного числа го-
родов VI в. могло бы пролить на это свет, но оно до сих пор
еще не начато. Поэтому нам приходится ограничиться рассмот-
рением состояния отдельных центров, что, несомненно, не дает
полной картины городской жизни в VI — начале VII в.
Больше всего сведений мы имеем об Антиохии. Максимума
своего развития она достигла в начале VI в. [Курбатов, 19.66,
13]. В это время территория, защищаемая стенами, составляла
20
Рис. 1. План Антиохии (Антакии)
около 560 га2, две трети ее занимала собственно городская за-
стройка (рис. 1). Ее превосходили только Константинополь
(1400 га) и Александрия (920 га). О численности населения
Антиохии существуют самые различные мнения. Наиболее ре-
шительные историки не скупятся оценивать его в 800 тыс. чел.,
поскольку Евагрий говорит о гибели 600 тыс. жителей при зем-
летрясении 589 г. Другие останавливаются на более вероятной
цифре 200 тыс. П. Пети без всяких подсчетов определяет число
жителей в 500 тыс. [Petit, 1955, 310—311].
2 Д. Клауде пишет, что площадь Антиохии 1924 га [Claude, 1969, 162].
Однако по плану Антиохии, приложенному к его книге (взято из [Downey,
1961], ср. ![Курбатов, 1966, карта]), получается 560 га.
21
Цифры, приводимые средневековыми авторами, обычно ка-
саются каких-то чрезвычайных обстоятельств (гибель жителей
от голода, стихийных бедствий и т. д.), когда рассказчик, желая
подчеркнуть масштаб бедствия, легко идет на преувеличения.
Попытки установить численность населения по косвенным циф-
ровым данным, встречающимся в некоторых источниках (на-
пример, о хлебных выдачах), также приводят к малонадежным
результатам (ср. [Jacoby, 1961, 86—93]).
Единственно достоверным методом при отсутствии прямых
документальных данных является подсчет по предполагаемой
средней плотности населения на 1 га городской площади.
По различным данным, она составляла в средневековых горо-
дах от 150 до 250 чел./га в зависимости от характера за-
стройки 3.
При средней плотности населения, равной константинополь-
ской (250—270 чел./га), число жителей Антиохии составит все-
го лишь 130—150 тыс. Таким образом, даже принятая сейчас
оценка населения Антиохии в 200—250 тыс. [Dolger, 1951, 76;
Истор. Виз., 1, 101], вероятно, несколько завышена.
Достигнув в начале VI в. наивысшего расцвета, Антиохия на-
чинает клониться к упадку еще до ее разгрома персами, глав-
ным образом под влиянием внутренних причин, характерных
для всех византийских городов ![Курбатов, 1966]. Однако много-
численные бедствия, обрушившиеся на этот город в VI в., на-
столько велики, что их влияние на его судьбу затмевает дейст-
вие внутренних сил. В 525—526 гг. пожар и землетрясение раз-
рушили его почти полностью. В 529 г. его осаждали и разгра-
били бедуины, союзные Сасанидам, в 540 г. Хоеров I нс только
отдал город на разграбление, но и увел из Северной Сирии
292 тыс. чел. [Claude, 1969, 166]. После этого разгрома мно-
гие районы Антиохии пришлось строить заново. Едва город оп-
равился, как в 589 г. его снова разрушило землетрясение.
По мнению некоторых исследователей, к моменту арабского
завоевания этот один из величайших городов Византии был в
лучшем случае крепостью и резиденцией патриарха {Курбатов,
1971, 111; Downey, 1961]. Однако итальянский паломник Ан-
тонин из Пьяченцы, проехавший через Антиохию в конце VI в.4,
называя ее «Великой», и словом не обмолвился о ее бедствен-
ном положении [Ант., 50, XLVII], хотя в других случаях он
отмечает упадок некоторых городов, через которые проезжал.
3 Так, Д. Якоби допускает в Константинополе VI в. плотность населения
различных районов от 50 до 500 чел./га и получает общее число жителей не
более 375 тыс., т. е. 268 человек на 1 га площади всего города [Jacoby, 1961].
По Дж. Расселу, плотность населения Рима и некоторых римских городов
около '125 чел./га j[Russel, 1958i, 64—05], по он исходит из явно заниженной
средней численности семьи в 3,5 человека, при численности семьи в 5 человек
эта плотность повышается до 178i чел./га.
4 Точное время паломничества Антония неизвестно, его относят ко вто-
рой половине VI в.
22
О других городах Ближнего Востока мы знаем и того мень-
ше. Иерусалим в V—VI вв. восстановился почти до максималь-
ных размеров [Апт., 38, XXV; Kenyon, 1967, 10; Milik, 1961;
Miquel, 1961] и имел около 30—40 тыс. жителей, но после крова-
вой резни, учиненной персами в 614 г.5, вряд л.и успел пол-
ностью оправиться к моменту арабского завоевания.
Бероя (Халеб) занимала площадь около 120 га, но внутри
стен в VI в. часть территории не была заселена. Город, так же
как и Антиохия, сильно пострадал в 540 г. Степень заселенности
внутри степ в начале VII в. не установлена, однако следует от-
метить, что в это время за пределами городской степы у юго-
западного угла существовал торговый пригород Хадир, где ос-
танавливались караваны [Sauvaget, 1941, 54—67].
Дамаск, избежавший в 540 г. судьбы Антиохии и Верой, до
VII в. не обнаруживал явных признаков упадка, продолжая су-
ществовать в пределах прямоугольника римских стен, окружав-
ших 105 га городской территории.
Значительная часть прибрежных городов Сирии, судя по сви-
детельству Антония из Пьяченцы, в конце VI в. находилась в
плачевном состоянии: Триполи (Тарабулус), Библ, Триария,
Верит (Бейрут), Сидон (Сайда) лежали в развалинах после
землетрясения [Ант., 25—26]. О состоянии других городов, по-
сещенных им: Тир (Сур), Птолемея, Сукамин (Иаффа), Дио-
кесарея, Неаполь (Самария), Скифополь, Элевтерополь, Аска-
лон, Сарафия, Газа, Элуса, Кесарея, Дамаск, Гелиополь, Эмес-
са, Ларисса, Аретуза, Эпифания, Апамея — по приводится ни-
каких сведений.
Археологические работы в Кесарое, Герасе, Берите, Аскало-
не позволяют говорить только о максимальном размере город-
ской территории, защищенной стенами в античное время.
О египетских городах известно и того меньше. Александрия,
занимавшая площадь 920 или 640 га, могла иметь население до
200 тыс. чел.6. За ней следовали Антинополь и Оксиринх (150—
160 га). В последнем имелось около 6 тыс. домов, что дает до-
статочно точную цифру жителей около 30—36 тыс. [Фихман,
1976, 37—41], т. е. примерно'188—225 чел./га.
Об остальных семидесяти с лишним городах Египта вообще
не известно ничего, кроме названия и местоположения.
Видимо, к моменту арабского завоевания внешний облик го-
родов был далек от античного порядка и блеска. Вследствие ос-
5 Данные о количестве захороненных после резни в различных частях го-
рода, восходящие якобы к очевидцу, в рукописях сильно различаются. Макси-
мальная цифра — 67'589 человек [Антиох, 32]. По последним исследованиям,
число убитых было 17 тыс. и 35' тыс. было уведено в плен |[Аптиох, 32, пря-
мей. 6]. Видимо, эта скромная цифра ближе всего к действительности [Milik,
1961]. Если учитывать, что в число убитых и пленных вошли также окрест-
ные жители, искавшие убежища в стенах города, то по этим данным населе-
ние Иерусалима в начале VII в. можно оцепить в 30—40 тыс. чел.
в Дж. Рассел определяет население Александрии в 121 948—215 877 жи-
телей в зависимости от размеров территории [Russel, 1958, 67].
23
лаблепия муниципального контроля во многих городах портики
центральных улиц стали застраиваться под лавки и мастерские,
начала нарушаться строгость уличной планировки [Wulzingcr,
1924, 93; Claude, 1969, 45]. Город постепенно начинал приобре-
тать «средневековый» облик '[Курбатов, 1965(1), 69; Sauvaget,.
1941, 67; Cahen, 1958(1), 64]. Нарушение античной строгости
города в угоду удобству торговли свидетельствует о том, что
ремесло и торговля приобретают в городе большее значение.
Мелкие ремесленники и торговцы к VII в. составляли значи-
тельную часть населения больших городов Ближнего Востока.
Жизненный уровень многих из них не был выше, чем у люмпси-
пролетариев и рабов античного города. Но в отличие от них ре-
месленники были вольны умирать с голоду, так как с распа-
дением муниципальной организации исчезла практика мате-
риальной поддержки неимущих граждан. В то же время фак-
тически прекратился контроль за ценами на продукты. Вместо
прежнего организованного снабжения города куриалами в VI в.
иногда применялись закупки хлеба на средства города для
продажи по твердым ценам [Downey, 1961, 568]. Но подобные
мероприятия не могли устранить свободное ценообразование на
продуктовом рынке. К тому же «отцы города», которые должны
были заботиться о его снабжении хлебом по твердым ценам,
сами являлись крупными землевладельцами и не были заинте-
ресованы в установлении твердых цен 7.
Разрыв между «владельцами>>-ктиторами и рядовыми горо-
жанами в V—VI вв. становится все более заметным. Постепен-
ное исчезновение практики хлебных раздач и субсидий от горо-
да делает для городских низов все более тяжкими бедствия го-
лодных лет, и на этой почве нередко возникают народные вол-
нения. Кроме основного противоречия между городским патри-
циатом и городскими низами немаловажны были противоречия,
возникавшие на религиозной почве.
Законодательство Юстиниана против иноверцев и еретиков
вызвало несколько крупных восстаний. В 529—530 гг. Палести-
ну охватило восстание самаритян, в которое было вовлечено и
торгово-ремесленное население. При его подавлении десятки ты-
сяч повстанцев были убиты и обращены в рабство, а многие
бежали в другие страны. Новое восстание самаритян, происшед-
шее в 555 г., было так же жестоко подавлено ',[Истор. Виз., 1,
276—278]. Враждебные взаимоотношения между официальной
христианской церковью и иудеями также выливались иногда в
восстания, из которых стоит особо отметить восстание 609 г.
в (Антиохии.
7 Анастасий I возложил избрание городских закупщиков зерна на епис-
копа и самых знатных землевладельцев — ктиторов [Claude, 1969, 156].
Г. Л. Курбатов придает большое значение установлению господства богатых
землевладельцев на продуктовом рынке, видя в этом освобождение город-
ской округи из-под власти города [Курбатов, 1966, 9] и даже начало «того
господства феодала деревни над городом, которое было характерно для фео-
дализма» [Курбатов, 1965(d), 69].
24
Преследования затрагивали и христиан-неортодоксов. Ука-
зом 541 г. еретическими учениями 'были объявлены несторианст-
во и монофизитство, которые исповедовало значительное число
жителей Сирии и Египта. Монофизитам удалось вскоре восста-
новить собственную церковь, но гонения на них не прекрати-
лись, исходя то из столицы, то от местных ревнителей орто-
доксии.
Таким образом, к моменту арабского завоевания население
ближневосточных городов оказалось расколотым в нескольких
направлениях. С одной стороны, существовала оппозиция меж-
ду городом в целом и имперскими властями, нередко усугубляв-
шаяся религиозными различиями, с другой — между городской
верхушкой и рядовыми горожанами, между различными партия-
ми («голубые» и «зеленые»), между христианами и евреями.
Перед лицом завоевателей горожане не могли сплотиться в еди-
ную силу, а правительственные гарнизоны, стоявшие в городах,
рассматривались горожанами не столько как защитники, сколь-
ко как враги.
Эти обстоятельства сыграли немалую роль уже во время
войны с Сасанидами, разгоревшейся в начале VII в. Непри-
ступная Антиохия была взята персами с помощью евреев, по-
страдавших в 609 г. при подавлении восстания. Начавшееся за-
тем завоевание Сирии и Палестины закончилось кровавой рез-
ней в Иерусалиме (615 г.), во время которой было убито около
17 тыс. чел. и вдвое больше уведено в плен. Затем персы вторг-
лись в Египет, не встретив там серьезного сопротивления, где
также ознаменовали свое присутствие различными жестоко-
стями 8.
Война закончилась в 628 г. поражением персов, но мир не
принес успокоения. После восстановления иерусалимских свя-
тынь, воспринятого всем христианским миром как величайшее
торжество, Ираклий принялся за объединение монофизитов и
халкидонитов в Сирии и Египте. Компромиссная доктрина о еди-
ной воле не удовлетворила ни тех, ни других. Копты восприняли
предложение принять моиофелизм как новую попытку заставить
их отказаться от своей религии. Насильственное обращение, пыт-
ки, казни, конфискации имущества и церквей коптов продол-
жались до прихода арабов, облегчив им завоевание Египта.
Появление мусульманских отрядов в Заиорданье вряд ли
привлекло к себе внимание за пределами этого района. Арабы
были для Византии привычными, хотя и беспокойными, соседя-
ми, от которых откупались небольшими подачками или нани-
мая одних для защиты от нападения других. Поэтому договоры
жителей городков от Акабского залива до Ма'ана, заключенные
с Мухаммадом в последние годы его жизни, воспринимались
8 До нас дошла документальная запись рассказа пострадавшего, которого
персы пытали, насыпав в рот и нос толченого мрамора с уксусом [Zereteli,
1927. 105J.
25
как о-оычныи эпизод военно-политического маневрирования на
этой (неустойчивой и неопределенной границе.
Вторжение на территорию Палестины и Сирии, предприня-
тое весной 634 г. значительными силами, также не было сначала
принято всерьез. Все думали, что это очередной набег бедуинов,
которые ограничатся ограблением сельской местности, но не
смогут осадить большие города. Вплоть до осады Дамаска мно-
гие полагали, «что дело идет о простом набеге, как прежде, и
что с наступлением холода враги уйдут восвояси» [Таб., I, 2152;
Медников, 1897, 186; ер. Евтих., 14].
В этот момент горожане вряд ли намеревались предпочесть
тяжелой, но привычной власти .Византии сдачу арабам, с кото-
рыми были связаны воспоминания о грабежах и убийствах, со-
вершавшихся во время персидского завоевания, тем более что
новое вторжение, как любые военные действия средневековья,
сопровождалось захватом имущества, скота и угоном пленных
в рабство. От них больше всего страдали незащищенные де-
ревни9, .а у горожан еще оставалось время подумать о своем
будущем, пока городские стены охраняли их от превратностей
набега.
Но после того как византийская армия потерпела несколько
поражений, особенно после ее разгрома при Ярмуке10, арабы
стали хозяевами положения в Сирии и Палестине и смогли спо-
койно начать осаду городов. Каждый город оказался 'предо-
ставленным собственным силам, и многие предпочли после ко-
роткой осады сдаться на почетных условиях. Пример договоров
с Сохной, Пальмирой, Баальбеком и Дамаском мог повлиять на
жителей других городов, убедившихся, что арабы соблюдают
взятые на себя обязательства.
Об отношении к арабам различных групп горожан нам ос-
тается только догадываться, так как христианские источники
(кроме «Хроники» Иоанна Никиусского) об этом умалчивают.
Арабские же историки, сообщая много деталей, касаются толь-
ко мусульманской стороны, а противник предстает у них еди-
ной, нерасчленепной массой, лишь изредка из массы местных
жителей выделяются «ромеи» (греки). (В большинстве случаев
отсутствуют указания на то, кто вел переговоры от имени го-
рода и кто скреплял договоры своей подписью: в текстах дого-
воров, приводимых арабскими историками, указываются подписи
только мусульманской стороны.
Больше всего сведений мы имеем об осаде Дамаска, но и
они противоречивы и не дают ясной картины. Историки расхо-
дятся в дате взятия Дамаска, в том, кто командовал арабскими
войсками, и во многом другом. Нам нет смысла останавливать-
9 Об этом определенно пишет анонимный современник арабского завое-
вания [Noldcke, 1876, 77, стк. 9—10].
10 Арабские историки преувеличивают число погибших византийцев (более
100 тыс.), по даже анонимный современник арабского завоевания считает, что
византийцы потеряли 50 тыс. чел. i[N61deke, 1876, 77, стк. 22—23].
26
ся на разборе военных действий, но условия договора с Да-
маском заслуживают особого внимания, так как он стал образ-
цом договоров для городов Сирии, завоеванных после Да-
маска н.
Большинство арабских историков говорит, что 'согласно это-
му договору мусульмане получили половину жилищ города и
половину церквей .[Халифа, 94; Балаз., 123; Таб., I, 2154], но
существует версия, что условия были более благоприятными для
завоеванных [Балаз., 121; Евтих., 15]. Н. А. Медников объяс-
нял это расхождение тем, что Дамаск был взят дважды, и вто-
рой раз условия договора оказались суровее [Медников, 1903,
179].
В тексте договора Халида б. ал-Валида с Дамаском, сохра-
нившемся у ал-Балазури, не говорится о разделе недвижимо-
сти: «Во имя Аллаха милостивого и милосердного! Это то, что
даровал Халид б. ал-Валид жителям Дамаска, когда вступил в
него: даровал неприкосновенность им самим, их имуществу и
их церквам, их городская стена нс будет разрушена, ни водном
из домов не будут селиться» [Балаз., 121] * 12. За это дамаскинцы
должны были уплатить по динару с головы и поставить по
джерибу пшеницы, некоторое количество уксуса и масла ([Ба-
лаз., 124].
Можно допустить вслед за Н. А. Медниковым, что этот текст
относится к первому договору с Дамаском, когда положение
арабов в Сирии было недостаточно прочным, после же реши-
тельного разгрома византийской армии они могли поставить
более жесткие условия. Это как будто подтверждается тем,
что жители нескольких городов, сдавшихся после второй осады
Дамаска, также были вынуждены согласиться на раздел жи-
лищ и церквей 13 *.
Однако нет никаких бесспорных доказательств существова-
ния в договорах условия о разделе жилищ и храмов. Такой ав-
торитетный ранний историк, как ал-Вакиди, высказывал сомне-
ние в правдивости подобных сообщений: «Я читал грамоту
Халида б. ал-Валида, [дарованную] жителям Дамаска, и не
увидел в ней условия о разделе пополам жилищ и церквей.
Об этом сообщают, по я нс знаю, откуда это взял тот, кто это
сообщает. Дело в том, что когда Дамаск был завоеван, то боль-
шое число его жителей бежало к Ираклию, который был в
Антакии, и оставалось много свободных жилищ, в которых и
поселились мусульмане» ([Балаз., 123].
Трудно допустить, что договор, текст которого видел ал-Ва-
На этих условиях сдались Тадмур, Батапийа, Хаураи, Байсан, ТаОа-
рийа [Таб., I, 2155, 2158, 2159], Баальбек [Евтих., 16; Халифа, 99].
12 Этот тскст с мелкими разночтениями приводит Иби Асакир, добавляя
имена свидетелей, скрепивших договор своими подписями [И. Асак., 1, 112’7],
и отдельные отрывки из него — Абу Убайд [А. Уб., 207, № 207].
13 Халеб [Балаз., 147], Табарийа [Иар к., Т., 159; Таб., I, 2159], Байсан
[Таб., I, 2159], Химс ![Таб., I, 2392], Баальбек [Халифа, 99].
27
киди и который христиане Дамаска хранили еще несколько -ве-
ков,- был первоначальным, а не окончательным договором. Сле-
довательно, и при повторном завоевании арабы не .потребовали
раздела недвижимости. Во всех последующих договорах, текст
которых приводится в подробном изложении, пункт о разделе
также отсутствует, а в кратких сообщениях иногда встречается.
Так, Ибн Хаййат упоминает раздел домов в Баальбеке {Хали-
фа, 99], а в более подробном изложении говорится, что Абу
Убайда написал в договоре: «Во имя Аллаха милостивого и ми-
лосердного! Это грамота безопасности такому-то, сыну такого-
то, и жителям Баальбека, его ромеям, персам и арабам, им
самим, их имуществу, их церквам, их домам внутри города и
вне его и их мельницам...» [Балаз., 130].
Ат-Табари сообщает, что Химс заключил договор на усло-
виях Дамаска 14 с разделом домов и церквей {Таб., I, 2392], а
по ал-Балазури (со ссылкой на ал-Вакиди и других, не назван-
ных авторов), жители Химса заключили мир с Абу Убайдой
«на условии, что он гарантирует сохранение их жизней, их иму-
щества, стены их города, их церквей и их мельниц, а они ус-
тупят им (мусульманам) четверть церкви Иоанна для мечети»
[Балаз., 131].
Почти в тех же выражениях составлен договор с Халебом:
«Они попросили мира и сохранения их жизней, их имущества,
стены их города, их церквей, их жилищ и крепости, которая на-
ходится в городе. Даровали им это, изъяв у них место для ме-
чети» [Балаз., 146—147]. Сходные условия зафиксированы так-
же в договорах с Раккой и Руха {Балаз., 173—174; А. Уб., 208],
послуживших прототипом договоров с остальными городами
Джазиры.
Чрезвычайное сходство выражений, в которых составлены
все эти документы, позволяет думать, что они отражают реаль-
но существовавший стандартный текст. Как мы видим, в нем
не только пет намека па раздел домов и церквей, но, напротив,
подчеркивается сохранение всех видов собственности.
Грамоты, дарованные Омаром I жителям Лудда и Иеруса-
лима, составлены в иных выражениях, но и в них отражено то
же положение: гарантия сохранности личного имущества и соб-
ственности общины {Таб., I, 2407, 2408] 15.
Подлинность условий договоров, сообщаемых ал-Балазури,
в одном случае позволяет подтвердить археология. У ал-Балазу-
ри наряду с цитированным выше текстом договора с Халебом
(по ал-Вакиди) сохранились сведения безымянных информато-
ров о разделе жилищ и церквей {Балаз., 147]. Однако первая
мечеть, находившаяся, по Ибн Шаддаду {И. Шад., 1, 38], у * 16
14 То же сообщает Халифа б. Хаййат [Халифа, 199].
16 Текст договора и позднейшие добавления к нему подробно проанали-
зированы Н. А. Медниковым [Медников, 1903, 529—613]. Ал-Балазури говорит,
что жители Себасты и Набулуса сдались на условии «пощады их жизни,
их имущества и жилищ» ([Балаз., 138Ц.
82
западных ворот, была построена па основе монументальной ан-
тичной арки, воздвигнутой у входа на центральную улицу с
колоннадой [Sauvaget, 1941, 74—75]. Мечеть, перестроенная из
церкви, появилась только в 715 г.
Видимо, утверждение о конфискации половины жилищ и
церквей появилось у ряда историков, во-первых, под влиянием
действительно существовавшей позже практики конфискации
жилищ для размещения гарнизона 16, во-вторых, из-за утвердив-
шегося впоследствии более враждебного отношения к христиа-
нам, а в-третьих, в силу необходимости объяснить, каким обра-
зом в городах Сирии поселилось большое количество мусульман.
В Дамаске, насколько можно судить по данным Ибн Асаки-
ра, арабы расселились по всей территории города, т. е. скорее
всего в бесхозных домах (рис. 2). То же происходило и в не-
которых других городах. Так, в Химсе наместник расселил му-
сульман в бесхозных домах горожан, бежавших в Византию
[Балаз., 131]. Таким образом, условия, на которых сдавались
города Сирии и Палестины, не 'были слишком тяжелыми. Дань
в один динар со взрослого мужчины не превышала налоги, кото-
рые приходилось платить византийским властям, права собствен-
ности горожан не были затронуты совершенно.
Наиболее существенным изменением было появление повой
политической власти, не связанной с религией, исповедовавшейся
большинством населения. Это сразу уменьшило значение епис- 16
16 В частности, это имело место в Иране (Кумм) и Маверапнахре (Буха-
ра).
29
копа в городе, низведя его до положения главы одной из кон-
фессиональных группировок.
До сих пор не удается установить, кто 'представлял город на
переговорах с мусульманами. В Иерусалиме договор подписы-
вал патриарх Софроний [Медников, 1903, 514]. Дамаск первый
раз представлял сборщик налогов, дамаскинец Мансур, которо-.
го арабские историки считают византийским чиновником, хотя,
как говорилось выше, отвечать за поступление налогов мог и
один из протевонтов. Это кажется наиболее вероятным потому,
что при переговорах он пекся больше об интересах дамаскинцев,
чем о византийской армии, защищавшей город {Евтих., 13—15;
Медников, 1897, 261—264; Медников, 1903, 455—456]. При вто-
ричной сдаче город представлял епископ [Йа'к., Т., 154]. Воз-
можно, Мансур, подписавший первый договор, пострадал за
сдачу города. Епископ подписывал договор с Руха [Балаз., 174].
В Ракке переговоры с арабами вел «патриций города» [Балаз.,
173], должностное положение которого неясно, так как этим
титулом арабы обозначали любых высоких чиновников Визан-
тии. «Патриций» вел переговоры в Заузане ([Балаз., 176].
В Буере и Азри'ате арабы имели дело с «правителем» (сахиб)
[Балаз., 152, 126]. В остальных же случаях речь идет о «жи-
телях города» (ахл ал-мадйна). Возможно, город представляли
не какие-то определенные власти, а наиболее авторитетные го-
рожане, по состав делегаций, которые вели переговоры, каждый
раз мог быть иным. Видимо, все-таки чаще всего город пред-
ставлял глава религиозной общины — епископ. Это вполне соот-
ветствует тому, что мы знаем о его положении в византийских
городах. К тому же на первых порах мусульмане испытывали
почтение к христианским священнослужителям и могли считать
их более достойными партнерами на переговорах, чем предста-
вителей императорской власти. Однако -было бы неверно ду-
мать, что представительство епископа .было обязательным: все
зависело от реального соотношения внутригородских сил в каж-
дом конкретном случае.
В переговорах с арабами города выступают не как само-
стоятельные единицы, а олицетворяют собой весь администра-
тивный округ. Договор с городом считался договором со всей
округой. До тех пор, пока договора не было, область не счита-
лась завоеванной, и завоеватели ничем не 'были связаны в об-
ращении с населением и его имуществом. В этом отражалось
старое представление о неразделенное™ города и его округи,
из-за которого слово «полис» нередко означало нс только город,
по и все принадлежавшие ему .земли [Claude, 1969, 452]. Имен-
но в этот период, от вступления в область и до сдачи ее город-
ского центра, мусульманские войска грабили, убивали и захва-
тывали в плен мирных жителей ([Балаз., 173, 176; Дион., 7,
пер., 6]. Видимо, поэтому у мусульманских историков встреча-
ются утверждения, что сельские местности («земли») были за-
воеваны «силой», а города сдавались по договору \[Балаз., 175].
30
Насколько мы можем судить по имеющимся источникам, пи
один из городов Сирии и Палестины не был взят штурмом и
разгромлен так жестоко, как Иерусалим в 614 г., кроме сопро-
тивлявшейся несколько лет столицы Палестины Кесарей (Кай-
сарийа), в которой было перебито 7 тыс. греков [Фсоф., 342;
ср. Иоанн, 569]. Не совсем ясна судьба Дары: по греческому ис-
точнику, в ней было убито много жителей [Феоф., 341—344], а
по арабским — Дара сдалась без боя, по договору {Балаз., 176].
Отношение горожан к арабскому завоеванию было различ-
ным во внутренних областях и в приморских городах; в пер-
вых преобладало арамейское и арабское население, а вторые
были более эллинизированы и теснее связаны с метрополией
морской торговлей, поэтому отсюда многие горожане уезжали
в Византию. Так, после взятия Химса часть жителей Балды и
Джабалы покинула их, не дожидаясь прихода арабов [Балаз.,
133] ,7. В договоре с Антиохией желающим было предоставлено
право покинуть город, и многие воспользовались этой возмож-
ностью. То же, по-видимому, произошло в Антарадосе и Бу-
лунийасе гБалаз., 200, 133]. Последовавшая затем многолетняя
борьба за приморские города еще более усилила отток насе-
ления.
Обращаясь к истории завоевания Египта, мы оказываемся
несколько в ином положении в отношении источников. Арабские
источники концентрируют внимание на событиях, связанных с
осадой крепости Бабилйун (Баб ал-Йун), и в значительно мень-
шей степени касаются завоевания Александрии; события и хро-
нология завоевания других городов неведомы даже историку
Египта Ибн Абдалхакаму. Зато единственный христианский ис-
точник, евязно излагающий историю завоевания Египта, «Хро-
ника» Иоанна Никиусского, родившегося примерно в годы за-
воевания, даст нам, несмотря на все лакуны и перестановки,
возникшие в результате двукратного перевода (с греческого на.
арабский, а затем на эфиопский), более ясную, чем для Сирии,
картину событий в византийском лагере.
После захвата Сирии и Палестины Египет оказался отрезан-
ным от метрополии и мог получить помощь только морем, по
существу на непосредственную поддержку могла рассчитывать
только Александрия. Вначале небольшой отряд Амра б. ал-Аса
(3500—4000 воинов) с трудом справлялся с крепостями, распо-
ложенными на пути к сердцу Египта — району Мемфиса: ал-
Фарама, а затем Билбайс сопротивлялись по месяцу |[И. Абдал-
хак., 58, 59] * 18. Около крепости Бабилйун, овладение которой
отрезало Верхний Египет от Нижнего, арабы задержались поч-
ти па год. Во время ее осады арабы попытались овладеть го-
родами по Димйатскому рукаву Нила: Атрибом, Бусиром и
Саманнудом,— но отступили из-за начавшегося разлива Нила,
1,7 По другой версии (там же), жители выселились через некоторое время
в связи с общим упадком прибрежных городов.
18 По другим данным — 2 и даже 3 месяца [Иа'к., Т., 169].
31
•сделавшего их неприступными, оставив заслон в Атрибе и Ма-
нуфе. Иоанн Никиусский пишет о грабежах и (Притеснениях, чи-
нившихся арабами во время этого похода [Иоанн, 560]. Ал-
Балазури только упоминает завоевание некоторых из этих горо-
дов, не сообщая, были ли заключены договоры с жителями. По-
скольку Иоанн Никиусский упоминает контрибуции, налагав-
шиеся .на магистратов, можно думать, что в некоторых случаях
такие договоры все-таки заключались. Бабилйун сдался 6 апре-
ля 641 г. накануне пасхи на условии выплаты скромной контри-
буции и эвакуации гарнизона после праздника. Свой последний
день пребывания в крепости византийцы отметили жестокой
массовой казнью: упорным мопофизитам, сидевшим в темнице,
отрубили руки за отказ принять православие |[Иоанн, 567; But-
ler, 1902, 221—274].
Арабские историки очень противоречиво пишут о договоре
с Бабилйуном, а многие склонны считать, что весь Египет, за
исключением нескольких городов, взят с бою и поэтому можно
обходиться с коптами по произволу [Балаз., 217; Таб., I, 2584].
Но одни полагают, что договор был заключен с Александрией,
Султайсом и Кафртайсом, а другие сообщают о договорах сАгну,
Буруллусом и Рашидом [Балаз., 222; И. Абдалхак., 85], третьи
говорят, что именно Александрия взята без договора i|Халифа,
115]. К этому можно добавить, что, по некоторым сведениям
Ибн Абдалхакама, Султайс был взят штурмом и жители его,
так же как и жители Балхиба, Картасы, Саха, ал-Хайса, Карйу-
па, были угнаны в рабство i[H. Абдалхак., 85]. Это совпадает
со сведениями Иоанна Никиусского [Иоанн, 560] о взятии Ни-
кну, разграблении его и угоне части населения, что произошло
во время похода на Александрию незадолго до битв при Ком
Шарике и Карйуне, в которых приняли участие жители Балхи-
ба, Султайса и ал-Хайса 19. Сведения Ибн Абдалхакама о дого-
ворах с Агну, Буруллусом и Рашидом вызывают доверие, ибо
географическое положение указанных городов позволяло дер-
жаться до последнего момента, пока вся Дельта не перешла в
руки арабов, а когда ситуация стала совершенно' ясна, город-
ская верхушка заключила договор. Произошло это скорее всего
после сдачи Александрии, решившей судьбу Египта.
До сдачи Александрии положение арабов в Египте остава-
лось шатким. Армия Амра была незначительной для покорения
огромной страны. Природные условия Дельты превращали мно-
гие города на несколько месяцев в неприступные острова. Толь-
ко раздоры в лагере противников арабов позволили им удер-
жаться и наконец победить. Коптское население не испытывало
симпатий к византийским властям и вместе с тем не имело ос-
нований приветствовать новых завоевателей, явившихся всего
лишь через 14 лет после ухода из Египта персов. Но упрямая
жестокость патриарха Кира, которому был подчинен Египет ра-
19 Видимо, речь идет о milites этих городов (ср. {Иоанн, 578]).
32
ди насаждения ортодоксии, и его приспешников, не прекращав-
ших казни упорствующих монофизитов-коптов даже в обстанов-
ке смертельной опасности для византийской власти, в конце кон-
цов обеспечили арабам нейтралитет и некоторую поддержку со
стороны местного населения20.
Даже в последнем оплоте византийцев, Александрии, отре-
занной уже от остального Египта, продолжались преследования
коптов. В городе шла открытая борьба между «зелеными», кото-
рых возглавляли некий Мина и августалис Федор, и «синими»
во главе с незадачливым военачальником префектом (Алек-
сандрии ?) Деменцианом, бросившим свою армию на произвол
судьбы под Никну. .[Иоанн, 568]. Последние как будто бы были
сторонниками соглашения с арабами .[Иоанн, 570].
Патриарх Кир, отчаявшись победить арабов, тайком от алек-
сандрийцев 8 ноября 641 г. заключил с Амром договор, состояв-
ший из пяти пунктов: 1) горожане платят дань; 2) византийская
армия покидает город со своим имуществом и не будет замене-
на другой; 3) мусульмане получают заложников (150 воинов
и 50 мирных жителей) в качестве гарантии эвакуации ар-
мии; 4) арабы не захватывают церквей и не вмешиваются в де-
ла христиан; 5) евреи остаются жить в Александрии. Эти усло-
вия, сообщаемые Иоанном Никиусским ; [Иоанн, 576], представ-
ляются наиболее правдоподобными21.
Арабы обязались не трогать Александрию до конца сентяб-
ря 642 г. Видимо, Кир надеялся за десятимесячный прок полу-
чить подкрепление или организовать сопротивление наличными
силами. Но это ему не удалось, и арабы в начале октября всту-
пили в столицу Египта, нс встретив сопротивления ошеломлен-
ного населения и не причинив городу ущерба. Обе стороны точ-
но исполнили условия соглашения.
Падение Александрии, второго по величине города Византии,
было великой победой мусульман. Великолепие и богатство го-
рода в рассказах очевидцев, зафиксированных арабскими исто-
риками, преувеличены до невероятия. Амр б. ал-Ас будто бы на-
писал Омару: «Завоевал город, описать который я не могу, до-
статочно сказать, что я захватил в нем 4000 вилл и 4000 бань;
в нем 40 000 евреев, платящих джизью, и 400 ристалищ для ца-
рей». Другие доводят число евреев до 70 тыс.; ромеев будто бы
было 200 тыс., а общее число взрослых мужчин — 600 тыс.
[И. Абдалхак., 82], которое в другом источнике превращается
в число одних только евреев |[Кинди, Ф., 48].
Все эти цифры нельзя воспринимать всерьез, тем более что
20 Какие-то местные отряды участвовали, например, в осаде Бабилйуна
[Иоанн, 568}; упоминаемый там Мина, глава «зеленых», видимо, идентичен
Мине, упоминаемому в связи с событиями в Александрии.
21 Ал-Балазури приводит только два условия: 1) кто хочет — уедет, а кто
хочет — останется; 2) каждый взрослый мужчина облагается двумя динарами
[Балаз., 221}. Договор, упоминаемый ат-Табари, касался всего Египта, а не
одной Александрии [Таб., I, 2588]. Существование такого договора вызывает
сомнение, так же как гигантская сумма дани в 50 млн. динаров.
3 Зак. 93
33
они не согласуются с вполне достоверными сведениями о раз-
мерах первоначальной дани Александрии. Согласно ал-Балазу-
ри, она равнялась 13 или 18 тыс. динаров и только при ал-Хи-
шаме была увеличена до 36 тыс. ».[Балаз., 221, 223]. Это под-
тверждается совершенно независимым сообщением Иоанна Ни-
киусского, что Амр установил дань в 22 литры золота, которая
затем была увеличена до 32 057 золотых и стала невыносимо
тяжелой для Александрии22. Исходя из размера дани, можно
попытаться оценить население города сразу после завоевания.
Если исходить из теоретических норм мусульманского права,
по которому подушной подати подлежат все взрослые мужчи-
ны-немусульмане с 15—16 лет (кроме стариков, увечных, не-
имущих и рабов), а средний размер обложения близок к одному
динару, то 18 тыс. налогоплательщиков должны соответствовать
не менее чем 75 тыс. жителей 23.
Конечно, при заключении договора арабы не пересчитывали
взрослых мужчин, но городские власти имели достаточно точ-
ное представление о числе налогоплательщиков, из которого и
исходили при переговорах о размере дани. Поэтому вероятнее
всего, что расчет велся по числу податных единиц — семей или
«очагов» («домов»). В этом случае при среднем размере семьи
в 5 человек 18 тыс. облагаемых семей будут соответствовать
90 тыс. чел. К этому надо добавить по крайней мере 1000—
1500 необлагаемых семей белого духовенства, инвалидов и ни-
щих, т. е. еще 5—7,5 тыс. жителей, и некоторое количество ра-
бов. Таким образом, население Александрии можно оценить не
менее чем в 100 тыс. чел.24.
22 В тексте стоит непонятное слово «22 батра», которое М. А. Зотапбер
перевел «22 000 золотых» [Иоанн, 584, примсч. 3]. Ш. Клермон-Ганно счи-
тал, что оно получилось из нечетко написанного арабского слова jK), поня-
того как jb-j [Clermont-Ganncau, 1903', 1)88]. Но поскольку 22 литры золота
(1584 номисмы)—слишком ничтожная сумма для Александрии, то он пред-
положил, что переводчик с арабского опустил слово «тысяч». Однако это со-
вершенно невероятно, так как 22 000 литр=4 584 000 динаров, т. е. немногим
меньше всей суммы хараджа Египта в те годы. Гораздо вероятнее, что дого-
вором предусматривалась выплата 22 литр в месяц, т. е. 19 008) номисм в год,
практически столько же, сколько зафиксировано в одном из сообщений у ал-
Балазури.
23 По данным переписи 1927 г., в Египте мужчины от 15 до 70 лет со-
ставляли 2.8i,7% всего населения [AS, аппёе 26, 24—25]. Демографическая си-
туация была в то время близка к средневековой (высокая рождаемость и
большая детская смертность: в Каире в 1929 г. до 10 лет умирало 39,3% всех
родившихся [AS, аппёе 26, 79], такая же смертность была в Западной Европе
в XVI в. [Урланис, 1941, 110]), поэтому данные этой переписи можно без
грубой ошибки переносить па средневековье.
При исчислении процента налогоплательщиков из указанных 28,7% сле-
дует вычесть не менее 4—4,5% (от всего населения) мужчин платежного
возраста, не попадавших под обложение (примерно 0,3% нетрудоспособных
по старости, 1,5% инвалидов, 1% духовенства, 1—1,5% крайне бедных и ни-
щих и некоторое количество юношей старше 15 лот, еще не учтенных фиском),
получающиеся 24,2—24,7% мы из осторожности округлили до 24%.
24 То же получается, если исходить из практики, примененной персами,—
учитывать мужчин с 48 лет (см. [Сев., 96; Сев. (CSChO), 104], в деталях
34
Благодаря договору Александрия совершенно не пострадала
при завоевании, города же .па подступах к пей, оказавшие со-
противление, были разграблены, и часть жителей уведена в плен
(правда, Омар вскоре распорядился возвратить их на родину
[И. Абдалхак., 73—74]). Прибрежные города .вроде Агну и
Параллоса вслед за Александрией заключили договоры. В Верх-
нем Египте кратковременное сопротивление оказали Оксиринх
и Антипоя ,[И. Абдалхак., 169—170; Иоанн, 562—563].
Заключение договора с Александрией, по существу, означало
завершение завоевания Египта. Последняя вспышка военных
действий связана с попыткой византийцев, призванных какой-то
группой александрийцев, возвратить этот крупнейший город
Египта. В конце 645 г. византийский флот из 300 кораблей вы-
садил значительную армию, которая легко выбросила немного-
численный гарнизон арабов. Разъяренный Амр б. ал-Ас по-
клялся разрушить степу мятежного города, лично возглавил
штурм и выбил византийцев из Александрии. На этот раз она
была разграблена, а часть степы в назидание горожанам раз-
рушена25 .[Сев., 100; Балаз., 221; Халифа, 133].
Это было последней серьезной попыткой византийцев оспо-
рить власть арабов над Египтом, после которой страна получи-
ла полувековой период относительного спокойствия и благо-
получия.
Оценить последствия арабского завоевания для Ближнего Во-
стока и .влияние па жизнь его народов не очень просто. Хри-
стианские авторы концентрировали внимание на чисто церков-
ной истории и о завоевателях судили с позиций религии, а араб-
ских историков не интересовала жизнь покоренного населения,
к тому же сведения о первых десятилетиях Халифата восходят
к устной традиции, в которой немало анахронизмов, навязыва-
ния эпохе «праведных халифов» более поздних представлений
о том, как должны были вести себя первомусульмапе.
Византийские источники свидетельствуют, что завоевание
сопровождалось ограблениями и убийствами мирных жителей
[Constantelos, 1973, 328—339], но, во-первых, у нас нет никаких
оснований утверждать, что этих жестокостей было больше, чем
во время ирано-византийских или иных войн того же времени,
а во-вторых, эти источники молчат о положении населения пос-
ле прекращения военных действий. В последнем компетентнее
местные христианские авторы.
Мопофизиты Сирии и Египта, как и мслькиты, считали появ-
ление мусульман проявлением гнева божьего, только причины
его определяли различно. По мнению сирийского автора, «Гос-
подь всемогущий... видя злодеяния ромеев, которые повсюду,
рассказ недостоверен); в этом случае возрастная группа с 18 до 69 лет соста-
вит 25,7%, а с вычетом 4—4,5% —21,2—21,7%, т. с. практически '/5 всего на-
селения.
25 П. Кале справедливо полагает, что была разрушена часть стены со сто-
роны суши, а со стороны моря опа осталась нетронутой [Kahle, 1922, 38].
3*
35
где они властвовали, жестоко грабили наши церкви и монасты-
ри и преследовали нас без пощады, вывел с юга сынов Исма'и-
ла, чтобы с их помощью освободить нас из рук ромеев. И хотя,
истинно говоря, мы потерпели некоторый ущерб, поелику пра-
вославные (монофиэитские) церкви, которые были отняты у нас
и отданы халкидонитам, так и остались у них... все-таки нема-
лым преимуществом для нас было освободиться от жестокости
ромеев, их гнева и преследований и найти покой» [Б. Пспк.,
146*, 174].
Действительно, монофизитский патриарх в Египте Вениамин,
13 лет скрывавшийся от преследований в монастырях Верхнего
Египта, после прихода арабов возвратился в Александрию и
был торжественно встречен народом {Сев., 101]26.
Как свидетельствует Иоанн Никиусский, не скупящийся па
описания бедствий завоевания, после прекращения военных дей-
ствий Амр установил в Египте образцовый порядок: «Он взимал
налог, который был обусловлен, но не брал ничего из имущест-
ва церквей, не чинил ни поборов, пи грабежей» [Иоанн, 584].
Справедливость его слов подтверждается расписками 643 г.,
свидетельствующими, что уже через год после завоевания снаб-
жение арабских отрядов фуражом и продуктами засчитывалось
в счет налоговых поставок, а не было простой конфискацией
[Grohmann, 1932, 40—46].
Примерно то же пишет о правлении Му'авии сириец Бар
Пенкайа: «Справедливость распространилась в его правление, и
установилась безопасность», «...когда воцарился Му'авия, во
всем мире наступило процветание, какого никогда не было, и о
каком не слышали, и какого не видели пи отцы наши, ни отцы
наших отцов» {Б. Пенк., 146*, 147*, 175].
Такая оценка правления новой власти объясняется, с одной
стороны, тем, что на местах осталась прежняя администрация
и население продолжало жить привычной жизнью, а с другой —
тем, что новые властители, не искушенные еще в искусстве вы-
жимания налогов, довольствовались на первых порах установ-
ленными договорными суммами.
О сохранении номенклатуры государственной администрации
известно достаточно хорошо {Becker, 1911; Bell, 1928; Groh-
mann, 1932, 57—69; Abdel Mun'im, 1973], зато совершенно не-
ясно, сохранялись ли при этом остатки муниципальных органов.
В Александрии до конца правления Курры б. Шарика (716 г.)
функционировал августалис, глава городского магистрата, кото-
рого Север б. ал-Мукаффа называет то мутаваллй или сахиб
диван ал-Искандарййа, то ра’йс ал-И скандарййа, то архун ма-
дйна ал-Искандарййа {Сев., 122, 137, 140; Сев. (РО), 218, 312,
318]. Основной его обязанностью был обор налогов, и в этом
отношении ему подчинялся даже патриарх, но о каких-либо
иных его функциях мы ничего не знаем.
26 Видимо, это произошло после вторичного занятия арабами Александ-
рии, так как при этом говорится о грабежах и пожарах.
36
Тот же автор несколько раз упоминает архонтов, функции и
положение которых тоже нелепы. Кроме «архонта Александрии»
у него упоминается какой-то архонт, который обещал Курре
б. Шарику обеспечить сбор налогов с христиан всего Египта и
успешно справился с этим, обложив всех сектантов двойным
окладом/[Сев., 139; Сев. (РО), 316—317]. Архонты участвовали
в выборах патриархов [Сев., 161], но, видимо, в этом случае
подразумевались не люди с определенным кругом обязанностей,
а просто знать, так как говорится: «...народ Александрии: духо-
венство и архонты» [Сев., 150; Сев. (РО), 341]. Абдал: азиз
предписал «всем архонтам» построить дома во вновь основан-
ном Хулване, Курра забирал в казну выморочное имущество
архонтов [Сев., 121, 140, 135; Сев. (CSChO), 276], в некоторых
случаях архонтами названы епископы [Сев. (CSChO), 251, 252—
264, 280—281].
Априорно мы можем утверждать, что повсюду, где сохраня-
лись остатки муниципальной организации, происходило посте-
пенное превращение ее в орган самоуправления религиозной об-
щины, сфера действия которого постоянно сокращалась по мере
исламизации городов.
По дружному свидетельству средневековых арабских авторов,
в Сирии и Египте с первых же лет завоевания была введена
подушная подать с немусульман, джизья (джизйа), равнявшая-
ся в зависимости от состоятельности 1, 2 или 4 динарам в год
[А. Йус., 45, 145, 153; А. Йус., лер., 60, 187, 197 и др.; А. Уб.,
52; Балаз., 266; и др.], что подтверждается более поздними
сведениями, но в Египте опа будто бы была не менее 2 динаров
с человека.
Поверить в существование такой разницы очень трудно,
против этого свидетельствуют сообщение ал-Йа'куби о на-
логе в 1 динар с души сверх небольшого натурального нало-
га [Йа'к., Т., 176—177], сведения об обложении монахов джизь-
ей в 1 динар в начале VIII в. '[Сев., 134; Сев. (CSChO), 143]
и тот факт, что джизья в 1 динар продолжала существовать да-
же в IX в., о чем свидетельствуют многочисленные квитанции.
Видимо, в памяти информаторов, вообще склонных к преувели-
чениям размеров добычи, общей суммы налогов при первых
халифах и т. д., сохранились только две крайние ставки27.
Впрочем, нам придется пойти дальше. Если мы принима-
ем положение о сохранении в первые десятилетия старого ад-
министративно-фискального порядка, то должны усомниться, что
в этих условиях было возможно сразу же ввести принципиаль-
но новую форму налога. Упоминаемое многими авторитетными
источниками предписание Омара I о взимании джизьи и выдаче
27 Этим же, видимо, объясняется и сообщение о взимании с жителей
Джазиры по 4 динара [Балаз., 177]. Утверждение средневековых авторов о
существовании в Египте вдвое более высокой джизьи принимается на веру
даже в специальных исследованиях [Leyerer, 195'3, 43].
37
уплатившим свинцовых бирок-квитанций (ср. /[Большаков,
1969]) предполагает поголовный учет всего мужского населения
и его зажиточности, что было невозможно осуществить сразу и
противоречило существовавшей системе договоров с побежден-
ными, по которой сбор налогов лежал на прежних представи-
телях власти. Наконец, христианские источники, перечисляющие
многие бедствия завоевания, не упоминают для этого периода
ни пересчета населения, ни употребления бирок, которые они
отождествляли с апокалипсической «печатью зверя», возве-
щающей приближение Страшного суда.
Мы знаем только один достоверный случай раннего вмеша-
тельства арабских властей в сбор налогов, когда в Ираке в
642 г. Усман б. Хунайф был послан проконтролировать сбор ха-
раджа [Большаков, 1969, 88—89], но и в этом случае очень
сомнительно, чтобы он провел поголовную проверку населения
и применил свинцовые бирки. По некоторым деталям можно до-
гадаться, что речь шла о проверке сасапидских кадастров и вы-
яснении суммы хараджа каждой из волостей, уплата которого
возлагалась на дихкана ]А. Йус., 45; А. Уб., 52, № 134], в та-
ком случае арабским контролерам было совершенно безразлич-
но, каким способом будет затем разложена эта сумма на все
взрослое мужское население.
Остается признать, что надежных данных, подтверждающих
сведения арабских авторов IX в. о налоговых предписаниях
Омара I, у нас пока нет, и приходится исходить из предполо-
жения о сохранении местной доисламской практики.
Некоторые изменения произошли только в снабжении горо-
дов хлебом. Как мы видели, в VI в., несмотря на господство
свободного хлебного рынка, сохранялось представление о же-
лательности муниципального контроля и создания гарантийных
запасов зерна. С приходом арабов местное городское населе-
ние оказалось полностью предоставлено рыночной стихии, а весь
механизм натуральных поставок был обращен на обеспечение
нужд арабской армии.
Войсковые реестры (диваны), установленные Омаром I то
ли при первом посещении Джабии в 17/638 г., то ли в 20/641 г.,
фиксировали занесенным туда лицам кроме денежного жало-
ванья также продуктовый лаек (ризк). В Сирии воин получал в
месяц 2 модия (37 л = 25—26 кг) пшеницы, по кисту (1 —1,5 л)
растительного масла и уксуса [А. Йус., 56; И. Са'д, 3/1, 219—
220; Балаз., 125, 460], по другим данным — по 3 киста [А. Уб.,
39, № 101]. В Египте— 1 артабу (25 кг) пшеницы и некоторое
количество масла и меда .[Балаз., 125; И. Абдалхак., 125; Кин-
ди, 82].
В диван включались не только воины, но в зависимости от
заслуг в исламе и завоевательных походах и часть членов их
семей [Таб., I, 2496; Балаз., 161], поэтому сообщаемая в араб-
ских источниках списочная численность армии выше действи-
тельного числа воинов примерно вдвое. Таким образом, если при
38
Му'авии в Египте в диван было занесено 40 тыс. чел., то это
должно соответствовать 20 тыс. воинов28.
Никаких подробностей о снабжении мусульман хлебом в Си-
рии и Джазире паши источники не сохранили. Зато благода-
ря папирусам и повествовательным источникам можно составить
достаточно четкое .представление о том, как это происходило в
Египте.
Уже при Амре б. ал-Асе в Фустате существовал центральный
войсковой склад (дар ар-ризк), в котором хранилось зерно {Ба-
лаз., 215]. Распоряжение об отчислении натуральных поставок
(дарйба ат-та(ам) в точно указанном объеме и с определением
денежного эквивалента поступало непосредственно от намест-
ника или начальника финансового ведомства к главе округа
(ном, кура), который контролировал работу сборщиков налога
(каббал), выбранных из числа местных жителей. Сборщики от-
вечали за сохранность зерна до передачи в провинциальные
склады (хурй). Центральный склад находился в Фустате в райо-
не ал-Макса уже к концу VII в., а в середине VIII в. засвиде-
тельствованы отдельные склады для пшеницы, ячменя и соло-
мы {Сев., 187]. Сюда же, в ал-Макс, приходило и зерно, пред-
назначавшееся для продажи.
Часть зерна, поступавшего в виде натуральных поставок,
как и при византийцах, уходила за пределы страны, только вме-
сто Константинополя шла в Медину [И. Абдалхак., 166—167;
Балаз., 216]. Специально для этого был восстановлен канал от
Нила до Кулзума.
Конечно, продуктовый паек не покрывал полностью потреб-
ности семей воинов, но создавал надежную гарантию от голода.
Недаром арабские историки не сохранили сведений о многих
голодных годах, которые отмечают христианские историки (на-
пример, 687-88 и 694-95 гг. {Мих. Сир., 2, 474]). По сведениям
Дионисия Теллмахрского, в год смерти ал-Хишама (743 г.) был
страшный голод и чума [Дион., 34, пер., 31], а у ат-Табари
вскользь говорится только об эпидемии чумы: «Наместником
Дамаска был Абдалмалик б. ал-Хаджжадж б. Йусуф, и испу-
гался он чумы и выехал в Катану» |[Таб., II, 1789].
По мере роста мусульманского населения, не получавшего
жалованья и пайков, мусульманским наместникам приходилось
больше внимания уделять снабжению городов хлебом. В этом
отношении очень показательно письмо Курры б. Шарика Васи-
лию, пагарху Афродито, написанное в раби I 91/7. I—5.II.710 г.,
относительно зерноторговцев: «...[зерно] в их руках, и не хотят
продавать ничего из него, подстерегая [беду] людей и ожидая
повышения цен. Ей-богу, как только дойдет до меня известие,
что кто-то удержал свое зерно от продажи, я отберу его. Так
посмотри, и тем, кто есть в твоей земле из купцов, которые по-
28 Любопытно, что количество зерна, потребное для такого количества
пайков (120 тыс. ц), хорошо согласуется со сведениями ал-Иа'куби о том,
что налог (дарйба) составлял 1% урожая, т. е. около 150 тыс. ц.
39
купают зерно и собирают его, прикажи продавать свое зер-
но, и прикажи каждому торговцу привезти половину того, что
у него есть из зерна, в Фустат, и пиши мне с каждым купцом,
который приезжает от тебя, сколько привез, когда приедет.
И прикажи им продавать его в Фустате... Ведь зерно хорошо
продается в Фустате. Кто бы ни приехал в Фустат с зерном —
продает его. И обрати внимание на оставшуюся половину:
пусть продают его жителям области, а если [кто-то] не продаст
в своей области, то пусть везет его в Фустат» j[Becker, 1911,
№ II].
Опасение спекуляции зерном не было теоретическим: первая
четверть VIII в. изобиловала неурожайными годами и цепы
несколько раз катастрофически поднимались, в немалой степе-
ни из-за махинаций зерноторговцев, которые пуще огня боялись
снижения цен. Характерный анекдот рассказывает Север б. ал-
Мукаффа: в конце 30-х годов после трех голодных лет пшеница
сильно подешевела, тогда торговцы, скупившие пшеницу, пошли
к дьякону-колдуну и предложили ему большие деньги, если он
поможет поднять цены |[Сев., 156; Сев.(РО), 353].
Несмотря на наличие значительных государственных запасов
зерна, в омейядское время не зафиксированы случаи выброса его
на рынок с целью снижения цеп. Немусульманскому населению
приходилось довольствоваться благотворительностью церкви, но
она, поддерживая какую-то часть бедняков, не могла повлиять
на уровень цен.
Спекуляции происходили и с зерном, поступавшим из Егип-
та в Медину, жители которой получали специальные талоны
(сукук) на паек. Предприимчивые люди стали скупать их и
перепродавать по повышенной цене; Хаким б. Хизам29 получил
на этом 100% прибыли. Попытка Омара скупить чеки и раз-
дать зерно по справедливости оказалась бесплодной. Марвану I
(683—685) пришлось применить вооруженную силу, чтобы изъ-
ять эти талоны из обращения [И. Абдалхак., 166, 167; Jacob,
1925, 280, 281].
Впоследствии, когда подавляющее большинство горожан
стало мусульманами, .властям пришлось рассматривать снабже-
ние хлебом как одну из важнейших нужд обеспечения нормаль-
ной жизни общины, бороться со спекуляциями и принимать ме-
ры для гарантированного поступления зерна и выпечки хлеба,
о чем пойдет речь в соответствующем месте.
С возрастанием административного опыта и привычки к боль-
шим расходам арабские власти стали искать средства для усо-
вершенствования административно-фискального аппарата и
уменьшения зависимости от немусульманского чиновничества.
В Сирии уже в 54/674 г. уплата хараджа была непосредственно
возложена на крестьян [Мих. Сир., 2, 450; 4, 435], а не на зем-
левладельцев. Особенно интенсивная ломка старых порядков
39 Племянник Хадиджи, первой жены Мухаммада.
40
началась в правление Абдалмалика (685—705): в 691-92 г. в
Джазире было проведено составление кадастра земель и другой
облагаемой недвижимости/[Дион., 10—11, пер., 10]; в 696-97 г.
началась чеканка мусульманской монеты нового стандарта (см.
гл. 4), затем последовал перевод налоговых списков (диванов)
с персидского (в Ираке — 697-98 г.) и греческого (в Сирии —
700 г.) на арабский язык [Джахш., 33; Балаз., 193]. В 703 г. в
Египте впервые стали брать джизыо с монахов, а епископов обя-
зали платить по 2 тыс. динаров сверх хараджа [Сев., 136;
Ссв(РО), 305]. Через несколько лет джизья с монахов была
увеличена на 2/3 динара, а диван переведен с коптского на араб-
ский [Сев., 136; Сев.(РО), 309; Кинди, 58].
Видимо, существо этих реформ заключалось в замене кол-
лективной ответственности всего податного округа за уплату
налогов индивидуальной. Сразу же выявились недоимщики, с
которых персонально требовали уплаты джизьи; начались мас-
совое бегство недоимщиков и суровое их преследование. Упла-
тившим выдавалась свинцовая бирка, а все не имевшие ее штра-
фовались. Дело дошло до того, что в голодный и чумной год,
когда смерть избавляла многих от бремени налогов, власти за-
претили хоронить умерших, пока за них не уплатят джизыо
[Сев., 136; Сев.(РО), 310]. Беглые доставляли немало хлопот и
в следующее десятилетие, когда к денежным повинностям при-
бавились мобилизации на строительные работы.
Следующим этапом ужесточения контроля было введение
обязательного ношения монахами железного кольца с названи-
ем монастыря. Налоговые притеснения вынуждали крестьян вы-
брасывать на рынок дополнительную массу продуктов, что сни-
жало цены и еще больше затрудняло уплату налогов; некоторые
доходили до такой крайности, что продавали балки своих до-
мов {Сев., 141 — 143; Сев.(РО), 321,324].
Система налогообложения к этому времени стала очень за-
путанной. Прежний принцип взимания с мусульман только бла-
готворительных оборов (закат и гушр) по мере увеличения чис-
ла новообращенных в завоеванных странах приходил в противо-
речие с интересами государственной казны. Поэтому во многих
случаях новообращенные не исключались из податных списков.
В некоторых областях Халифата их недовольство таким поло-
жением превращалось в серьезную угрозу государству.
Омар II (717—720) попробовал привести практику в соот-
ветствие с теорией, но это вызвало финансовые затруднения 30.
В Сирии и Египте особых осложнений не произошло, так как
в первой число пемусульман было сравнительно невелико, а во
втором — незначительно число новообращенных. Север отмеча-
ет только отмену налогов с церкви и имущества епископов, но
обвиняет халифа в намерении изгнать из страны всех, кто от-
30 Особенно серьезные в Средней Азии [Большаков, 1973,152—153]; о дру-
гих мероприятиях Омара'II см. ([Бартольд, 6, 522—528].
41
кажется принять ислам [Сев., 143—144; Ссв.(РО), 325—326],
чего, конечно, в действительности не было.
Эта передышка оказалась непродолжительной, при ЙазидеП
(720—724) были восстановлены налоги с церковных земель и
начались преследования христиан {Сев., 144; Сев.(РО), 326; Ге-
вонд, 71]. Затем в 107/725-26 г. глава финансового ведомства
Египта Убайдаллах б. Хабхаб провел первый обмер всех зе-
мель [Сев., 145; Сев.(РО), 329; Макр., X., 1, 98] и выявил воз-
можность увеличения общей суммы налога то ли на */24, то ли
вдвое {Кинди, 73; Сев., 145]. Видимо, в некоторых случаях дей-
ствительно происходило удвоение налога: например, Александ-
рия стала платить при ал-Хишаме вдвое больше — 36 тыс. ди-
наров [Балаз., 223]. Да и в целом в результате всех мероприя-
тий начала VIII в. общая сумма налога Египта возросла при-
мерно вдвое: с 2 млн. динаров при Амре б. ал-Асе до 4 млн. при
Ибн Хабхабе [Кинди, Ф., 55; Макр., X., 1, 98].
Все это привело к тому, что впервые за 80 лет мусульман-
ского правления в Египте вспыхнуло восстание, охватившее зна-
чительную часть Дельты {Кинди, 74; Сев., 146, Сев.(РО), 331;
Макр., X., 1, 79—80], за которым последовали и другие. Теперь
обещание освобождать принявших ислам от джизьи стало очень
притягательным: в 746 г. на призыв принять ислам откликну-
лось 24 тыс. чел. (если учесть, что имелись в виду взрослые
мужчины, платившие джизыо, то общее число перешедших в
ислам окажется равным 100 тыс. чел. [Сев., 164—165; Сев.(РО),
370]).
Таким образом, мы можем утверждать, что до конца VII в.
система и размер налогообложения оставались примерно теми
же, что и до арабского завоевания (в отдельных случаях нало-
ги могли быть и ниже), поэтому оно не могло настолько изме-
нить экономическое положение населения Ближнего Востока,
чтобы это вызвало упадок городов. Однако в полосе затяжных
военных действий между Халифатом и Византией города потер-
пели значительный урон. В интересующем нас регионе такой
полосой было средиземноморское побережье.
В Египте кроме попытки вернуть Александрию в 645 г., окон-
чившейся погромом при вторичном завоевании се мусульмана-
ми, мы знаем еще только о нападении византийцев на Типпис
в 720 г. [Кинди, 70]. Однако упадок Александрии объяснялся
не столько ущербом, нанесенным во время военных действий,
сколько утратой ею положения столицы и резким сокращением
морской торговли до утверждения мусульман на море при Аб-
далмалике. Подъем ее начался в наместничество Абдал'азиза
(685—705). Большие морские экспедиции против Византии по-
требовали создания морских баз и верфей, Александрия стала
важнейшей из них. Для обеспечения работы верфей и снабже-
ния флота в пей разместили отделение финансового ведомства
(байт ал-мал), определенные районы Верхнего Египта (в част-
ности, Афродито) отправляли натуральные поставки прямо в
42
Александрию. Для транспортировки грузов был восстановлен
канал, соединявший город с Рашидским рукавом Нила. О раз-
махе морских операций свидетельствует хотя бы то, что в 717 г.
из Египта в осаждавшую Константинополь армию было посла-
но 400 судов с продовольствием.
Тяжелее оказалась судьба сиро-палестипского побережья.
Сайда, Ирка и Бейрут около 644 г. были отвоеваны византий-
цами, и арабы снова брали их приступом [Балаз., 127]. Сур и
Акка оставались в запустении до 648-49 г., когда Му' авия, от-
правляясь в поход на Кипр, приказал их восстановить, а в 669 г.
устроил в Акке арсенал [Балаз., 117]. Междоусобицы, проис-
ходившие в Халифате во второй половине 80-х годов, позволи-
ли византийцам вновь возвратить себе несколько городов, на-
падению подвергалась даже сравнительно далекая Кайсарийа.
Абдалмалик восстановил власть Халифата над всем побережьем
и принял меры к оживлению Сура, Акки и Тарабулуса, но по-
следний отложился в конце его правления, и ал-Валиду при-
шлось его снова завоевывать/[Балаз., 143, 128]. В 100/718-19г.
византийцы захватили Лаодикею и увели мусульман в плен
[Балаз., 133], а через 2—3 года было совершено нападение на
Тиннис [Кинди, 70].
Итак, если не считать узкой полосы побережья, города
Ближнего Востока имели объективные условия для быстрого
восстановления, однако этот процесс был одновременно процес-
сом их арабизации: па место бежавшего населения пришли ара-
бы-переселенцы, занимавшие брошенные жилища и земли31.
И чем больше нового населения оказывалось в городах, тем
большими могли быть изменения в их внутренней жизни—
вплоть до полного разрыва с позднеантичными традициями, еще
теплившимися в конце VI в. Появление в городах значительного
числа непроизводительного населения, жившего на жалованье,
могло изменить удельный вес торгово-ремесленного населения,,
а вместе с этим и сам характер города.
Все зависело от того, насколько арабские переселенцы были
чужды городской жизни. Долгое время считалось, что они были
не приспособлены к ней, томились и чахли в городах [Clerget,
1934, 105—106], из которых Омейяды по той же причине бежа-
ли в замки, расположенные на краю, милой их сердцу пустыни
[Lammens, 1910; Creswell, 1932, 440—441]. Компромиссом меж-
ду привычной обстановкой бедуинской стоянки и городом, из
которого развился настоящий мусульманский средневековый го-
род, будто бы были «города-лагеря». Принимая этот взгляд, мы
вынуждены будем признать вслед за некоторыми византиниста-
ми, что между византийским городом начала VII в. и мусуль-
манским имеются разрыв и большое принципиальное разли-
чие 32.
31 Среди переселенцев оказывались и неарабы: например, в Антакию и
Тарабулус были переселены также персы [Балаз., 148; BGA, 7, 33].
32 «Византийские города, сыграв свою роль в обеспечении потребности за-
43
Пример Египта, казалось бы, подтверждает эту точку зрения:
арабы здесь первое время не селились в старых городах, кроме
пограничной Александрии, а стали лагерем около Бабилйуна,
получившим красноречивое название Фустат («палатки»). В нем
было много бедуинов, весенние пастбища которых были разбро-
саны но всей стране {И. Абдалхак., 141—142]; организованное
переселение бедуинов в Египет происходило до конца правления
Омейядов [Кинди, 76—77; Азди, 30—31]. И все же характер
Фустата даже в середине VII в. далеко не так однозначен.
Мы не будем останавливаться па истории возникновения
Фустата, размещении в нем племен и т. д., поскольку об этом
давно уже написано достаточно подробно [Guest, 1907; Reit-
meyer, 1912; Gasanova, 1913, 1; и др.], отметим только, что и в
первые годы Фустат, как и другие аналогичные города, не был
подлинным лагерем, так как все поселенцы получили под за-
стройку участки, поступавшие в их полную собственность, вклю-
чая сдачу в аренду и продажу. И хотя часть этих участков дол-
го оставалась незастроенной /[И. Абдалхак., 128, 135], в центре,
на берегу Нила около крепости и мечети, сразу же появилось
ядро плотной застройки безусловно городского характера. Здесь
поселилась мусульманская аристократия — мухаджиры и анса-
ры, которые и прежде не чуждались торгово-ремесленной дея-
тельности. Они сразу же воздвигли капитальные дома и стали
вкладывать средства в постройку лавок и целых базаров, бань,
постоялых дворов и других доходных заведений [И. Абдалхак.,
92, 96—9-8, 135].
Первыми из них были Омейяды: несколько торговых цент-
ров (кайсарий) принадлежало брату халифа, наместнику Егип-
та Абдал'азизу, который скупал наделы рядовых мусульман для
себя и своих детей [И. Абдалхак., 113, 132, 136]. Отдельные
постройки принадлежали халифам и другим членам рода. Он же
построил второй новый город, Хулван (Хелуап), почти целиком
являвшийся .собственностью Абдал'азиза, который купил у мест-
ных жителей большой участок земли за 70 тыс. динаров [И.Таг-
риб., 1, 204]. Он провел водопровод, построил резиденцию и ба-
зары [Сев., 129—130; Сев. (CSChO), 139; Евтих., 40—41].
Покупка земли для возведения города показывает, что ара-
бы строго соблюдали права собственности местных жителей и
при основании Фустата прекрасно понимали расточительность
использования под лагерь плодородных земель оазиса. Можно
понять и причину, по которой арабы мало селились в старых
городах Египта: там оставалось все прежнее население и посе-
ленцам в первый момент просто негде было поместиться.
Все это говорит против представления о том, что всем ара-
бам была чужда оседлая культура завоеванных стран: в отли-
воевателей в ремеслешю-торговой деятельности и населении, под арабским
владычеством так же продолжают хиреть и угасать, как и в Византии, в те-
чение VIII в., задержав возникновение и формирование собственно арабских
городов» [Курбатов, 1971, 212].
44
чис от многих других кочевых завоевателей они не уничтожа-
ли производительные силы, понимали существующую систему
хозяйства и пытались извлечь для себя максимальную выгоду.
Даже христианские авторы, отмечавшие притеснения со стороны
завоевателей, никогда не говорят, что при них начался упадок
городов. Правящая верхушка мусульман сразу же включилась
в экономическую жизнь города, а бедуинам, действительно со-
ставлявшим значительную часть армии, была предоставлена воз-
можность сохранять при желании прежний образ жизни и по-
лучать свою долю благ в виде жалованья и пайков. При этом в
Сирии арабизация протекала значительно быстрее, так как и
прежде многие арабы жили в городах (особенно в Заиорданье
и Южной Сирии) или отдельных пригородах (Халеб, Кинна-
срии).
Нельзя не согласиться с К. Каэном, что между византийским
и мусульманским городом нет разрыва, нет принципиальной раз-
ницы [Cahen, 1958, 2, 259—260]. Арабское завоевание не пре-
образовало социально-экономическую структуру города и не
уничтожило муниципальные институты, а лишь обнажило изме-
нения, исподволь накапливавшиеся до этого, оно уничтожило
камуфляж старых терминов, которые уже не соответствовали
новым явлениям. Важнейшим его последствием стала смена со-
става господствующей верхушки города.
Мусульманская концепция государства как особой формы
организации, религиозной общины, не знающей разделения на
«богово» и «кесарево», не оставляла места для города как осо-
бого социального организма со своим правовым статусом, что
составляло отличительную особенность античного полиса и мно-
гих городов средневековой Европы. В квазиравноправном му-
сульманском обществе не могло быть правовых привилегий, не
связанных с религией; все привилегии касались только налого-
обложения, а не социального положения, хотя, конечно, факти-
ческое положение различных социальных групп и классов было
отнюдь не равным, и горожане в оилу многих обстоятельств
обычно находились в более выгодных условиях, чем крестьяне.
Город существовал как нервный узел в организме государст-
ва, управляя подведомственным округом, но не имея права на
самостоятельность. Полное растворение его в системе государст-
ва, отсутствие городской автономии, считающееся характер-
ным признаком мусульманского города, на самом деле есть до-
веденная до логического конца тенденция, начавшаяся, как мы
видели, по крайней мере в V, если не в IV в.
ГЛАВА 2
КОЛИЧЕСТВО ГОРОДОВ в VIII—XIII вв.
ГОРОДА СИРИИ, ПАЛЕСТИНЫ И ЕГИПТА
в VIII—X вв.
В VIII в. Халифат вступил хорошо организованным государ-
ством, освоившим богатые традиции административно-фискаль-
ного управления большими территориями. Поело почти столет-
ней полосы войн на Ближнем Востоке наступил длительный пе-
риод мира (походы на Византию, губительные для Малой Азии,
не затрагивали рассматриваемый нами район), раны, нанесен-
ные в ходе завоевания, зарубцевались, а опустошать страну на-
логами государство только начинало учиться. Особенно благо-
приятным было положение Сирии, оказавшейся центром огром-
ного государства, узлом, в котором скрещивались важнейшие
торговые пути.
'Все это должно было благоприятно сказаться на экономике
и развитии городов. Однако состояние источников не позволя-
ет нам проследить этот процесс. Мы хорошо знаем о строи-
тельной активности Омейядов в VIII в., но не имеем объектив-
ных архитектурно-археологических данных о состоянии городов.
Письменные же источники, концентрирующие внимание прежде
всего на политической истории, упоминают в связи с VIII в.
значительно меньше городов, чем в период завоевания. Для ис-
ториков первой половины VIII в. события своего времени были
куда менее важными, чем эпоха Мухаммада и окруженная ге-
роическим ореолом пора завоеваний. А позднее, после переноса
центра Халифата в Ирак, внимание историков концентрируется
на Ираке и восточной части Халифата и соответствующим об-
разом компилируются сведения ранних письменных источников
и устной традиции Г
Поэтому и в повременных исследованиях либо рассматри-
ваются изменения, внесенные в жизнь городов в момент завое-
вания, либо их состояние в X—XI вв., когда с появлением гео-
графических сочинений и региональных историй мы становимся
1 Примером отсутствия интереса к событиям VIII—IX вв. могут служить
сведения о некоторых городах Сирии и Палестины у Ибн Шаддада и исто-
рическая часть «Истории Дамаска» Ибн Асакира (середина XII в.), в кото-
рой есть сведения либо о современной автору эпохе, либо о периоде завоева-
ния и почти ничего о том, что происходило в промежутке.
46
на твердую почву фактов. Все, что находится посередине, прихо-
дится восстанавливать пунктиром, направление которого места-
ми очень сомнительно.
Одни исследователи считают, что в VII—VIII вв. сокращает-
ся торговля и хиреют портовые города /[Ashtor, 1970, 188], дру-
гие возражают на это, что создание большого государства, объ-
единившего Средиземноморье и Иран, вызвало развитие эко-
номики и торговли, а упадок приморских городов, процветавших
прежде благодаря торговле с метрополией, компенсировался
расцветом континентальных JEhrenkreutz, 1972, 101 —102]. Но и
те и другие опираются па отдельные факты, по которым общая
картина не может быть реконструирована однозначно.
Все сходятся па том, что в конце IX—X в. города Ближнего
Востока достигли небывалого расцвета2, уровень которого, прав-
да, до сих пор никому не удалось оценить количественно, хотя
бы в сравнении с V в. Все обычно сводится к восторженному
описанию размеров Багдада, Самарры и Каира, но насколько
их рост сопровождался развитием остальных городов и отра-
жал ли он общую тенденцию подъема экономики — также ос-
тается невыясненным.
По-видимому, лучше всего начать с простейшего сопоставле-
ния количества городов накануне арабского завоевания и в X в.
Для начала VII в. у нас имеется список городов Римской импе-
рии Георгия Кипрского, а для последней четверти X в.— список
ал-Мукаддаси. Утрата византийскими городами полисного уст-
ройства, а с пим и основного административно-политического
отличия усложняет выделение городов из числа других населен-
ных пунктов примерно того же размера. Как показывает Д. Клау-
де, для Прокопия Кесарийского три признака отличают город:
наличие городского статуса, подобающие городу постройки и
многолюдие населения [Claude, 1969, 193—202]. Наличие ста-
туса, а иногда просто традиция считаться городом отделяли го-
род от многочисленных крепостей, появившихся в VII—VIII вв.,
по уже Юстиниан колебался в их различении, а с течением вре-
мени все большую роль начинает играть политико-администра-
тивное значение, место населенного пункта в системе государст-
венного управления. Резиденция епископа считалась городом, и
размещалась она в подавляющем большинстве случаев в адми-
нистративных центрах.
Учитывая все это, мы должны признать, что список Геор-
гия Кипрского, с одной стороны, может не включать какую-то
часть городов, а с другой — упоминать тени былых городов,
имена, за которыми скрываются развалины. С этой неточностью
приходится смириться, поскольку иного выхода все равно нет.
В какой-то степени этот недостаток удастся восполнить сведе-
2 Особенно восторженную оценку дает М. Ломбар [Lombard, 1971, 121],
считающий, что по интенсивности градостроительства только эллинистическую
эпоху можно сравнить с этим периодом и лишь в новое время в Европе был
превзойден этот темп.
47
ниями арабских авторов о завоевании городов Сирии и Пале-
стины, хотя в большинстве случаев названия завоеванных на-
селенных пунктов они приводят без определения — город это
или селение. Определение могло выпасть при передаче, а скорее
всего арабов конца VII в., вспоминавших былые битвы, такие
определения интересовали меньше всего, тем более что слуша-
тели их рассказов и первые фиксаторы этой устной историче-
ской традиции прекрасно знали, о чем идет речь, и так же опу-
скали определение «город», как делаем мы, называя города, хо-
рошо известные собеседникам.
В сведениях о событиях VII в. употребляются два термина:
мадина и карйа-. первое, безусловно, «город», второе географы
X и. употребляли только в смысле «селение». Но в VII в., ви-
димо, такого четкого разграничения не существовало. В некото-
рых случаях словом карйа обозначались, .несомненно, города.
Так, у ал-Балазури приводится сообщение Омара б. Абдал'ази-
за: «Только три селения (карйа) Магриба мы завоевали по мир-
ному договору: ал-Искандарию, Кафртайс и Султайс» [Балаз.,
222]. Совершенно ясно, что слово карйа имеет здесь нейтраль-
ное значение «поселение»3, так как невозможно усомниться в
том, что Александрия была городом в полном смысле слова.
Этот разнобой в употреблении терминов, обозначающих раз-
личные типы поселения, прекрасно иллюстрирует Коран. В нем
встречаются три термина: мадина, карйа и балад. Только пер-
вый из них, вошедший в арабский из арамейского и зафиксиро-
ванный уже в Немарской надписи 328 г. [RChEA, 1, 1], имеет
точное и единственное значение — «город». В Коране он встре-
чается 13 раз (если исключить ал-Мадину — Йасриб), но в 9
случаях применительно к городам за пределами Аравии4. Чаще
встречается термин карйа (также заимствованный из арамей-
ского), употребление которого менее определенно: так, в одном
случае «город нечестивцев», наказанный Аллахом, назван ма-
дина [Кор., XV, 67], а в другом — карйа [Кор., XXVII, 57].
Можно подумать, что карйа обозначает оседлое поселение вооб-
ще, в противоположность становищу кочевников, но и в арамей-
ском «карита» означает то город, то селение. Особенно неясно
значение слова балад, которое то употребляется определенно в
смысле «город» [Кор., ХС, 1—2, XCV, 3], то (чаще) в смысле
«страна», «земля»5.
3 Ранее тот же автор упоминает «карйа ал-Хайс» [Балаз., 215], которое
в IX в. было центром округа (аура), т. е. являлось городом [BGA, 6, 28].
4 Столица Фараона [Кор., VII, 120, XII, 30, XXVIII, 17, 19]; город, около
которого была пещера Спящих отроков [XVIII, 18i, 81]. Города в Аравии:
Хиджр (Содом) [XV, 67]; «город самудян» [XXVII, 49]; «город нсчистивцев»
[XXXVI, 19].
9 Это отразилось и в переводах на европейские языки. Для примера мож-
но привести перевод одного и того же слова балад в разных переводах Ко-
рана [Кор., II, .120]: (К.) — «страна»; (Воп.)—«regione»; (D.) — «City»; (Р.) —
«region»; [Кор., XIV, 38] (в аналогичной фразе): (К.)—«град»; (Воп.)—«ге-1
gione (della Mecca)»; (Bl.)—«ville»; (P.)—«territory». Количество примеров,
можно было бы увеличить.
48
Зак, 93
Арабские названия городов
городов по
А
О
40
40
Масиса
80 к
Греческие названия
Георгию Кипрскому
Центры эпархий
Дворцы Омейядов
Гранины Византии
УРФА
Адана
«Эдесса
Эмесса
1ч
Мийафарикин'
Мартирополъ О
Малатииа
Германика
писибин
'Александрия)!) /
ера цель
^Тадмур
\Пальнира
\ АмидС^
:5улунийас
—Еаланея
Маракийа
Дулук
)Долихе
Зевгма
Айн Таб
Балис 4
Барабалис
Ракка) Калинник
Саламмйа
Рис. 3. Города Сирии в (ZII—VIII вв,
Перро
Сумайсат
Самосата
УРФА
Эдесса
Адана
Никополь
tKypyc
Карр
Европос
1 Харран i
Карры I
Мардии ''I,,'1 \
• t Map.iUH^''j J^PacKU,
ТеллМаузан Т.дг£аД
Константен / Д '
' ,' / О"
*.'Рас.ал-Дйн
Феодосиополь
Салавкийа
Селеекия
1АНТАКИЙА
—Антиохия
-Ге рак лея
Ант-ара л о
ТринолиС)
т /ЛАЛЫ
? “ г\^е'роя
1 О Мартахаван у\
оМа'арр'ат МисринЧ
Сармин оКнннасрйн \
,^Халкис\
елевкобглос
оМабаррат ан-Ну'ман
С И Р И Я II
°КаФрта6
Р Фамнйа
ХАМА
Энифания'
ГгС' И
'° Телл Махре
Гирилохс
° Хнсн Маслама
Сура
ЛазмкийаРу 1
' Лаодикеяк^ • ?
^ТДжаба^Э- \
-----Г°б^Бал4а
Палтос
**^^Рафания
\^фМариамна
**" » Аретуза
Т Хймс"""’*
И ал-Хайр ал-Гар6«
• / ( *н*&Эварня \
Русафа
Сергиополь
Д Каср ал Хайр аш-Шарки
Киркмскй^
Кирхисит
Ввиду такой неустойчивости терминологии единственным
критерием для выделения городов из числа поселений, упоми-
наемых арабскими авторами в связи с завоеванием (кроме пря-
мо названных мадина), остается их политическое значение: те
из них, что заключали договоры, были скорее всего крупными
административными центрами и, следовательно, городами6.
Из 138 городов, имеющихся в списках Георгия Кипрского,
арабские авторы упоминают в связи с завоеваниями только 78.
Но это отнюдь не свидетельствует о резком сокращении числа
городов в первой половине VII в., просто арабские историки ие
ставили перед собой цель дать их полный перечень, к тому же
у пих встречаются города, отсутствующие у Георгия Кипрского.
Так, в Северной Сирии упомянуты Балис, административный
центр округа, заключивший договор с арабами [Балаз., 150],
это — небезызвестный Барабалис [Dussaud, 1927, 452—453],
упоминаемый также Антонием из Пьяченцы [Ант., XLVII] 7;
ал-Хунасира, Ма'аррат ан-Ну'мал, Ма'аррат Мисрин [Балаз.,
149, 131, 149] 8; на побережье упоминается Маракийа [Балаз.,
132; Dussaud, 1927, 126], в Южной Сирии: Кадас9 и Афик [Ба-
лаз., 116].
Если к этому добавить, что часть городов из списка Геор-
гия Кипрского, не упомянутых арабскими авторами в связи с
завоеванием, продолжает существовать в IX—X вв., то станет
ясно, что значительного уменьшения численности городов после
арабского завоевания не произошло (рис. 3, 4).
Значительное расхождение числа городов наблюдается толь-
ко в Осроене, где из 16 городов арабские авторы упоминают в
связи с завоеванием только 7, а в Евфратике 7 из 14, тогда как
в Сирии I и Феодорике упомянуты все 8 городов, в обеих Фи-
никиях—16 из 22. В этом случае, возможно, мы имеем дело
с действительным упадком многих городов, обусловленным ира-
но-византийскими войнами.
О городах Египта в момент арабского завоевания мы зна-
ем гораздо меньше. В списке Георгия Кипрского в долине Нила
и на средиземноморском побережье Синая перечислены 86 го-
родов. Дополняя эти сведения коптскими источниками в соче-
тании с данными вселенских соборов [Amelineau, 1893; Maspero,
6 Конечно, этот признак не гарантирует абсолютной достоверности. На-
пример, Мардпн и Раскифа названы у Георгия Кипрского «кастрои» [Г. Кипр.,
№ 913, 915], но арабы заключили с ними договоры [Балаз., 175]. Впрочем,
и для византийской терминологии этого периода характерно неустойчивое
употребление «полис» и «кастрои».
7 В сирийских источниках Бет Балат (Дион., пер., 23].
8 У ат-Табари Ма' аррат Мисрин упоминается как область наряду с Па-
лестиной, Побережьем и Киликией [Таб., I, 2642], из чего можно заключить,
что Ма'аррат Мисрин был центром большого административного района.
9 Имеется в виду не Кадас (Кадет) на Оронте, а менее известный од-
ноименный городок южнее Табарии [Dussaud, 1927, 389] — это явствует из
того, что он перечисляется в ряду других городов Палестины II (Урдунн),
завоеванных Шурахбилем.
50
АММАН
Акха
Арабские
названии
городов
А Дворцы Омейядов : I- Хирбат ал-Мафджар, 2-Мшатта,
Филадельфия Греческие
названия
городов по
Георгию
Кипрскому
Ьистра Центры
эпархий
3-ал - Му ваккар, 4-Каср Харане , 5-Кусанр Амра,
6-Каср ал-Азрак, 7-Каср ат-Туба
Рис. 4. Города Южной Сирии и Палестины в VII—VIII вв.
4*
Рис. 5. Города Нижнего Египта в VII—VIII вв.
Рис. 6. Города Верхнего Египта в VII—VIII вв.
1914 —1919], мы получаем для V—VI вв. 106 городов10, которые
в значительной части не находят соответствия в списке Георгия
Кипрского, что объясняется прежде всего расхождением грече-
ских и коптских названий. Арабские авторы упоминают около
трети этих городов, главным образом в Дельте, где происходили
военные действия, решившие судьбу Египта. После падения
Дельты Верхний Египет, как всегда, без особого труда достался
новым завоевателям. Поэтому в Верхнем Египте арабские ис-
торики упоминают только пять городов. Это, конечно, не зна-
чит, что к арабскому времени настолько резко сократилось ко-
личество городов. Во-первых, некоторые из них, не упомянутые
в связи с арабским завоеванием, зафиксированы в арабских и
греческих папирусах конца VII — начала VIII в. [Grohmann,
1959, Beil. I], во-вторых, почти все города, известные по доараб-
10' Мы исключаем отсюда города западных пустынных оазисов, которые
играли ничтожную роль в экономической и политической истории страны.
53
ским источникам, зафиксированы в середине IX в. в перечне ад-
министративных округов (кувар) в географии Ибн Хордадбеха.
Большинство населенных пунктов в Египте,, упоминаемых
арабскими авторами, не определены как тип поселения, ни один
из них не назван городом (мадина), лишь иногда прилагается
определение карйа, что, как мы видели выше, относится даже
к Александрии. Поэтому нельзя поручиться, что поселения, на-
званные у ал-Балазури и отсутствующие у Георгия Кипрского,
непременно были городами, если только они не упомянуты у
христианских авторов как центры диоцезов. Однако, как мы го-
ворили уже неоднократно, это не является основанием для того,
чтобы считать, что к моменту арабского завоевания число го-
родов значительно сократилось по сравнению с V—VI вв.
(рис. 5, 6).
Для нас, конечно, важнейшей задачей является выяснение
судеб городов и интенсивности городской жизни в период после
арабского завоевания, особенно в VIII в., когда городская
жизнь в Византии переживает упадок.
В предыдущей главе мы отмечали ущерб, причиненный при-
морским городам войнами VII — начала VIII в. К этому следу-
ет добавить, что в 130/747-48 г. землетрясение разрушило мно-
гие города побережья и они, видимо, оставались в развалинах
почти четверть века, только в 154/771 г. ал-Мансур при посеще-
нии Сирии распорядился восстановить крепости и города побе-
режья. Завершены были эти работы уже при его преемнике ал-
Махди [Балаз., 163] п.
Иначе обстояло дело в глубинных районах Сирии и Пале-
стины.. Видимо, уже в первые десятилетия существования Ха-
лифата убыль местного населения, частично бежавшего в Визан-
тию, была восполнена поселением в городах арабов, обитавших
в соседних районах 11 12.
В это время особое значение приобрели Химс и Киннасрин,
в которых размещались большие резервные армии из арабов-
поселенцев, поставлявшие отряды для военных действий в Ма-
лой Азии и пополнения для гарнизонов приграничных районов 13.
Но о состоянии этих городов в конце VII — начале VIII в. ниче-
го не известно, так как в первом из них современный город
перекрывает всякие следы былых изменений границ города и
плотности застройки, а городище Киннасрина не подвергалось
археологическому изучению.
Точно так же нет никаких данных о состоянии Дамаска при
Омейядах. Историко-топографические исследования не дают ос-
11 Во время этих работ была заново отстроена мечеть в Аскалоне, о чем
свидетельствует строительная надпись [Clermont-Ganneau, 257—259].
12 Так было в первую очередь в Северной Сирии, например в районе Ба-
лиса [Балаз., 154].
13 Многократно упоминаемые арабскими историками «киппасринцы» и
«химсцы» (ахл ал-Химс, ахл ал-$иннасрйн) могли быть также жителями дру-
гих селений того же военного округа.
54
новация для утверждения о сколько-нибудь заметном росте сто-
лицы Омейядов {Sauvaget, 1934; Elisseeff, 1970] вопреки всеоб-
щей закономерности роста населения и территории города после
превращения его в столицу.
Судьба Дамаска отражает особенности военно-политической
системы Омейядского халифата. Наиболее очевидная, хотя и не
самая главная из этих особенностей состоит в том, что Дамаск,
по существу, нс был настоящей столицей Омейядов. Сын Му'а-
вии йазид I жил в Хувварипе, Сулаймаи — в Дабике, Омар II—
в ал-Хунаоире, Йазид II—в неизвестной нам резиденции в ал-
Балка, ал-Хишам—в Русафе 14. Развалины десятка омейядских
дворцов, разбросанных по всей Сирии и Палестине, наглядно
демонстрируют эту «охоту к перемене мест» омейядских хали-
фов и принцев, которую долго объясняли тягой к степи, руди-
ментом бедуинской жизни 15. Основательное знакомство с двумя
Каср ал-Хайр и ал-Мафджаром убеждает, что перед нами не
«охотничьи замки», рассчитанные па сезонное использование, а
дворцы в хорошо организованных поместьях, основанных на
сложных ирригационных системах, с плотинами, лишь немного
уступающими знаменитой Марибской плотине в Йемене
[Schlumberger, 1939, 200—202]. Расположение самих дворцов
на кромке обрабатываемых земель О. Грабар справедливо объ-
ясняет нс атавистической тягой к пустыне, а экономией обра-
батываемых земель [Grabar, 1963, 8].
Письменные источники сообщают о множестве крупных по-
местий Омейядов, о больших ирригационных работах в разных
районах Сирии и Джазиры.
Так что, хотя мы и не знаем причин предпочтения халифа-
ми той или иной резиденции, объяснять их переносы полукоче-
вым образом жизни не приходится. Скорее всего играли роль
политические причины— стремление жить в районах тех пле-
мен, которые поддерживали данного халифа. Не разрастались
же резиденции потому, что обычный для них большой гарнизон
жил в округе, охраняя не саму резиденцию, а всю область
вокруг.
Второй причиной стабильности размеров резиденций (в част-
ности, Дамаска) было то, что налоговые поступления провинций
расходовались в основном па месте. Характерная для централи-
и Ж. Соваже высказал предположение, что «Русафа ал-Хишама»— не
Русафа-Ссргиополь, а Каср ал-Хайр аш-Шарки, в котором обнаружена сле-
дующая строительная надпись: «...повелел построить этот город (мадина) раб
Аллаха ал-Хишам, эмир правоверных, и построили это жители Химса под ру-
ководством Сулаймапа б. Убайда в 110 году» [Sauvaget, 1939, 2]. Во время
раскопок О. Грабара выяснилось, что плита с надписью была использована
вторично, хотя нельзя сомневаться в датировке Каср ал-Хайр аш-Шарки
омейядским временем (Grabar, 1978, 43]. Обнаружение омейядского дворца
в Русафе [Otto-Dorn, 1955] заставляет возвратиться к прежней идентификации
«Русафы ал-Хишама», а Каср ал-Хайр аш-Шарки отождествлять с Зайтуной.
15 Обстоятельную критику взглядов А. Ламмепса см. [Sauvaget, 1967;
Grabar, 1963].
55
зованпого государства ситуация, когда в столице в той или иной
форме концентрируется значительная часть прибавочного про-
дукта страны, в Омейядском халифате была ослаблена'как ча-
стыми переносами резиденций, так и отсутствием концентрации
многочисленной армии, высшего чиновничества и знати, расхо-
довавших в столице свои доходы и жалованье.
Значительно выросли в омейядское время только вновь ос-
нованные города-лагеря Куфа, Басра, Мосул, Кайруван и Фу-
стат, из которых лишь последний расположен в изучаемой нами
зоне16. За время правления Омейядов здесь возник всего один
новый город, Рамла, резиденция наместника Палестины, прав-
да, за счет Лудда, откуда была переселена часть населения.
Таким образом, при всех оговорках мы можем настаивать
только на том, что в общем в период от арабского завоевания
до конца .правления Омейядов не произошло резких изменений
в численности и размерах городов Сирии и Египта. Упадок пор-
товых городов, вероятно, в какой-то степени компенсировался
развитием континентальных городов, но говорить об этом так
решительно, как делают некоторые исследователи, вряд ли мож-
но, пока нет объективных данных. Единственно, что можно ут-
верждать, что нельзя противопоставлять положение города и го-
родской жизни при Омейядах и Аббасидах: принципиальной
разницы между началом VIII в. и его концом нет.
Приход к власти Аббасидов оказал влияние только в том
отношении, что политический центр переместился из Сирии
в Месопотамию, и в Месопотамии появились столицы-гиганты,
которых никогда не узнала Сирия, и, быть может, в какой-то
мере задержался возможный рост некоторых центров Сирии.
Для Египта же приход Аббасидов не означал никакой пере-
мены 17.
В одном отношении Аббасиды, несмотря на свою вражду к
Омейядам, оказались продолжателями их дела: все поместья
предшественников, вся огромная недвижимость в городах пере-
шли' в руки новой династии. Утвердившись на престоле, Абба-
сиды принялись за реорганизацию фискальной системы, которая
при Омейядах действовала несколько патриархально. По свиде-
тельству Дионисия Теллмахрского, в городах Джазиры была
произведена перепись недвижимости, уточнены кадастры и, что
примечательнее всего, аббасидские чиновники вспомнили ста-
рый принцип «улица принадлежит государю» и объявили все
постройки, находившиеся на территории улиц, собственностью
16 Принято считать, что в Сирии также был город-лагерь, Джабийа, имев-
ший якобы большее значение, чем Дамаск |[Lammens, 19'13]. Но, видимо, в дан-
ном случае мы имеем дело со старым политическим центром Гассанидов, ко-
торый и во второй половине VII в. продолжал по традиции сохранять зна-
чение для этих племен, а не со вновь основанным городом. В период завое-
вания он на какое-то время действительно мог приобрести особое значение
для Сирии.
17 Мы имеем в виду только состояние городов. В других отношениях
многое переменилось (например, усилился налоговый гнет).
56
государства. Снова вспомнили стандарт ширины городских ма-
гистралей — 40 локтей, и все постройки в этой полосе были кон-
фискованы {Дион., пер., 126]. Из его рассказа мы узнаем так-
же, что арабское население лишилось налоговых привилегий и
было уравнено с местным арамейским населением.
Первые географические описания стран Халифата, дошедшие
до пас, появились в середине IX в,, когда Халифат из единого
государства превратился в ряд более или менее взаимосвязан-
ных вассальных владений, признававших верховный сюзеренитет
халифов. К этому времени относятся сочинения Ибн Хордад-
беха и ал-Йа?куби, к которым можно присоединить и несколько
более позднее, по основанное в значительной мере на материале
Ибн Хордадбеха сочинение Ибн ал-Факиха.
У географов и у историков IX—X вв. мы встречаемся с преж-
ним нечетким употреблением терминов мадина, балад и карйа
для обозначения города. Так, ал-Истахри пишет о Нисибипс:
«...самый чистый город (балад) в Джазире и самый обильный
зеленью город (балда) —Писибин, это — большой город (мади-
на)» [BGA, 2/1, 72—73]. Встречается даже одновременное упо-
требление всех трех терминов в отношении одного и того же
пункта. Например, ат-Табари называет Хит карйа, но говорит
дальше, что карматам удалось разграбить пригород (рабад),
убив при этом около двухсот «жителей города» (ахл ал-балад),
однако, поясняет он, «это постигло рабад, а жители мадины
защитились от него (предводителя карматов) ее стеной»
[Таб., III, 2258]. Здесь, правда, можно говорить о выявленном
В. В. Бартольдом различении города в целом (балад) и собст-
венно города, защищенного стеной (мадина) [Бартольд, 4, 253],
хотя при этом все равно остается непоследовательность в упо-
треблении слов балад и мадина.
Даже у Ибн Хордадбеха, чиновника, хорошо знавшего ад-
министративно-фискальную систему Халифата, не появилось
потребности в определении понятия «город» или хотя бы в ука-
зании того, какие из перечисляемых им поселений считались в
ею время городами. Гораздо важнее для него было перечисле-
ние податных округов и сумм налогов провинций.
Все же следует отметить, что авторы IX—X вв. систематич-
нее, чем прежде, употребляют термин карйа для обозначения
селения в противоположность городу.
Отсюда родилось представление об отсутствии па мусуль-
манском Востоке принципиальной разницы между городом и де-
ревней. Б. Н. Заходер ищет этому причины социально-экономи-
ческого порядка 18, а Л. Лапидус в докладе на симпозиуме во-
’8 «...само понятие „город" и противостоящее ему в средневековой евро-
пейской лексике „деревня", по-видимому, в значительной мере были чужды
средневековому мусульманскому мышлению. Подтверждением сказанному яв-
ляется отсутствие резко выраженной концентрации ремесла в городском цент-
ре: города мусульманского средневекового Востока имеют полуаграриыи ха-
рактер...» [Заходер, 4945, 124].
57
стоковедов-урбан.истов заявил о том, что на мусульманском Во-
стоке вообще не было города как особого социального орга-
низма, объединенного общими социальными, экономическими
интересами и территориальными рамками: «Мусульманское на-
селение было организовано в группы, которые образовывали
субобщипы внутри территории города и религиозные или со-
циальные суперобщины, выходившие за пределы территории од-
ного города... Мусульманские поселения образовывали как гео-
графические и экономические, так и социальные объединения,
включавшие территории и население, которые не были ни ис-
ключительно городскими, пи исключительно сельскими, а ком-
бинациями того и другого... С этой точки зрения мы должны
говорить не о ,,мусульманском городе", а о поселениях на Сред-
нем Востоке, вмещающих в себе определенный тип мусульман-
ского общества» [Lapidus, 1969, 73—74].
Эта нигилистическая точка зрения вызвала обоснованные
возражения, но не исключено, что она может найти последо-
вателей среди любителей парадоксальных утверждений. Подоб-
ный скепсис в отношении определения типа поселения, которое
можно назвать городом, встречается не только среди востокове-
дов. Г. Андерссон, рассматривая проблемы средневекового горо-
да Северной Европы, тоже приходит к пессимистическому вы-
воду о невозможности выделить город из ряда прочих поселе-
ний: «...сомнительно, есть ли вообще какой-то смысл употреб-
лять слово ,,город"... Было бы гораздо лучше говорить об урба-
низированных поселениях, в которых урбанизация может быть
развита больше или меньше, что зависит от того, какие и
сколько критериев можно установить. Таким образом, сюда
можно было бы включить те крупные селения, которые пол-
ностью или частично имеют иное положение и функции, чем
собственно деревня» [Andersson, 1971, 39]f9.
Действительно, какое бы количество признаков ни пытались
мы учесть, мы никогда не найдем бесспорную границу города
и негорода. И не потому, что города как явления не сущест-
вует, а потому, что здесь мы сталкиваемся с общей проблемой
условности любой классификации.
Всякая абстракция, всякое определение огрубляют действи-
тельность, жертвуют частностями ради общего, переходными
формами ради сущности. И все же мы вынуждены каждый раз
искать конкретные критерии выделения городов для исследо-
вания изменения их численности.
Наиболее простым, хотя и не бесспорным* 20, критерием яв-
1,9 Стоит отметить, что автор столь «глубокомысленно» сформулированного
определения понятия «город» не преминул упрекнуть «коммунистических исто-
риков» за бессмысленность их попыток связывать понятие «город» с социаль-
но-экономическими критериями. Г. Андерссон не одинок в отказе от этого
понятия (см. [Еппеп, 1953, 10; Denecke, 1973]).
20 Прекрасную иллюстрацию сложности учета городов в целях картогра-
фирования дает Ф. Хаазе i[Haase, 1969].
58
ляется официальный статус населенного пункта, но он так же
условен, как любая классификация.
Только географ ал-Мукаддаои попытался определить, чем от-
личается город, и принял за основной признак наличие собор-
ной мечети, но сам признавал условность этого, так как неко-
торые населенные пункты, нс считаясь городами, имели собор-
ные мечети [BGA, 3, 155, 176, 268, примеч. с]. Крупные города
он называет касаба, а крупнейшие — миср. Из 17 мисров и
77 касаб мусульманского мира в интересующем нас районе он
насчитывает 2 мисра (Фустат и Дамаск) и И касаб: Ракка, Ха-
леб, Химс, Табарийа, Рамла, Сугар, ал-Фарама, Билбайс, Аб-
басийа, Александрия, Асван [BGA, 3, 48].
Принцип, избранный ал-Мукаддаси и опирающийся на
существовавшие в то время взгляды юристов, имеет достоинства
объективности. Наличие соборной мечети и кафедры проповед-
ника в ней (мимбар) — по формальный признак для определе-
ния города, в пей олицетворяется его административно-полити-
ческое положение. С мимбара произносится хутба с именем го-
сударя, определяющая политическую принадлежность города к
данному государству; в мечети принимает судья; в ней же раз-
мещается государственное казнохранилище (байт ал-мал).
В этом отличие соборной мечети от квартальной или сельской.
В какой-то мере соборная мечеть и ее имам оказываются
параллелью христианского собора с епископом, когда город не-
пременно был резиденцией епископа, а диоцез совпадал с гра-
ницами административного округа. Не исключено, что па пер-
вых порах соборные мечети должны были служить противопо-
ставлением соборам с архиерейской службой; в таком случае
сам принцип выделения городов по наличию соборной мечети
оказался бы продолжением ранневизаитийской традиции.
Административно-политический принцип выделения городов,
характерный для этой эпохи, должен был найти отражение и в
сочинениях других авторов того же времени, не пытавшихся,
подобно ал-Мукаддаси, сформулировать его и осознанно ему
следовать.
Несомненно, старшие современники ал-Мукаддаси — ал-
Истахри и Ибн Хаукал — определяли город по тому же при-
знаку, только они не стремились дать их полный список. По-ви-
димому, тем же руководствовались Ибн Хордадбех, Ибн ал-Фа-
ких и ал-Йа'куби, когда употребляли в одном и том же смысле
термины кура («округ») и мадина («город») «[BGA, 6, 95]; спи-
сок округов (кувар, акалим) в подавляющем большинстве слу-
чаев соответствует списку городов (может лишь иногда встре-
титься расхождение между названием округа и его центра).
Во всяком случае, относительно Египта ал-Йагкуби определенно
пишет: «...а куры Мисра называются по их городам, потому что
в каждой куре есть город, предназначенный для всяких адми-
нистративных дел l/»j^i?i»)[BGA,7,31 1]; это подтвер-
ждается данными папирусов, в которых все округа названы по
59
их административным центрам-городам (мадина) [Grohmann,
1959,34].
Таким образом, мы можем без особой натяжки использовать
в качестве перечня городов списки округов у Ибн Хордадбеха
и других географов второй половины IX — начала X в.
Список административных округов, приводимый четырьмя гео-
графами конца IX — начала X в., свидетельствует о сохранении
в их -время основной схемы административного деления Сирии
и Палестины, установившегося в VIII в., исключая появление
новой административной единицы — ал-Ава сим, выделенной ар-
Рашидом из военных соображений в тылу пограничной зоны.
Сопоставлять количество городов в VII ив конце IX в., ис-
ходя из списка округов, рискованно, так как некоторые из них
назывались не по своим центрам, а кроме того, эти центры мог-
ли и не быть городами. В области Киннасрииа, где все округа
называются по известным нам городам, один, судя по назва-
нию («сады Бану-л-Ка'ка'а»), не имел городского центра. В об-
ласти Химса большая часть округов связана с небольшими се-
лениями, которые не были городами в византийское время;
10 из них не оставили следа в топонимике и не упоминаются
в других средневековых источниках, что явно свидетельствует
о их незначительности. Следует, правда, отметить, что в значи-
тельно более кратком списке городов у ал-Мукаддаси упоми-
наются четыре пункта, отсутствующие в списках первой группы
географов (Вади Бутнап, Хисн ал-Хаваби, ал-Ладжжун), кото-
рые могут быть центрами округов, носивших иные названия.
Любопытно, что именно район от Maf аррат Мисрина до Ха-
ма дает наибольший прирост округов по сравнению со списком
городов предшествующего периода, причем, как отмечает
Р. Дюссо, большинство новых названий не находит соответствия
в топонимике предшествующего периода [Dussaud, 1927, 101].
Он совершенно справедливо объясняет это появлением нового
населения, освоением этого района арабами. По-видимому, уве-
личение общего количества жителей вызвало появление здесь
новых административных районов.
В Палестине и Заиорданье новых топонимов за истекшие
два века не появилось, количество округов даже несколько
меньше, чем количество городов по списку Георгия Кипрского,
хотя это может объясняться наличием в одном округе более
одного города. В то же время в Южной Палестине и Камени-
стой Аравии явно имело место сокращение количества городов.
Располагавшиеся здесь городки римско-византийского времени
имели в основном значение пограничных крепостей для обороны
от кочевых арабов: с утратой стратегического значения они пре-
вратились в рядовые селения.
Значительные изменения произошли в Южной Джазире, где
втрое возросло количество городских поселений. Все названия
этого района совершенно новые и не связаны с античной тради-
цией. Это объясняется освоением этих степей арабскими зем-
60
ледельцами. Время появления некоторых из этих поселений
фиксируется довольно точно: например, ар-Рахба и Далийа
были основаны в середине IX в. наместником Анбара Маликом
б. Тауком [BGA, 2/2, 227; Таб., III, 1550].
Ал-Истахри, писавший во второй четверти X в., упоминает
значительно меньше городов, чем число кур четверки геогра-
фов конца IX — начала X в. Но это не может служить осно-
ванием для утверждения о сокращении количества городов, так
как Ибн Хаукал, переработавший и дополнивший сочинение ал-
Истахри в 967—977 гг. в тех разделах, которые написаны по
личным впечатлениям, значительно дополняет его список. Осо-
бенно много дополнений по Джазире, откуда он был родом.
У него отсутствует часть названий, ио общее количество горо-
дов близко к числу кур (7 вместо 9).
Интересно, что список городов ал-Хабура у ал-Мукаддаси
при почти том же количестве (8 городов) совпадает со списка-
ми предшественников только в пяти случаях, из общего числа
в 13 названий только пять имеются во всех географических со-
чинениях IX—X вв. Объяснить причину этого пока не удается.
Сравнивая в целом список кур IX — начала X в. и список
городов у ал-Истахри и Ибн Хаукала, можно заметить: число
городов, упомянутых ал-Мукаддаси, значительно больше, чем
у ал-Истахри и Ибн Хаукала (если не считать Джазиры), но
большинство этих дополнительных городов существовало еще
в VII в. и, значит, просто не было упомянуто его предшествен-
никами, хотя, конечно, нельзя исключить появление новых горо-
дов. Одни из них исчезли без следа (Вади Бутпан, Ладжжуп,
Хисн ал-Хаваби), другие — с течением времени выросли, оттес-
нив более старые города (аз-Забадани, ад-Дарайа).
Учитывая, что ал-Мукаддаси подходит к выделению городов
с единой меркой, можно утверждать, что большая разница в
числе кур Химса и городов той же области (по ал-Мукаддаси)
означает, что большинство «районных центров» этой области не
были настоящими городами.
Посмотрим теперь, основываясь на тех же источниках, как
изменилось количество городов в Египте, который был избавлен
даже от тех военных невзгод, которые все-таки случались на
территории Сирии. Кроме подавления нескольких крестьянских
восстаний в конце правления Омейядов и в начале правления
Аббасидов, здесь не было никаких военных действий, которые
повели бы к осаде и разрушению городов.
В отношении Египта мы оказываемся в благоприятном поло-
жении еще и потому, что здесь список административно-финан-
совых округов {кур) соответствует количеству городов.
Списки округов Египта у Ибн Хордадбеха, ал-Иа'куби, Ибн
ал-Факиха и Кудамы достаточно изучены [Grohmann, 1959], и
мы можем не останавливаться на их характеристике. Так же
как в списках сиро-палестинских округов, наибольшее количест-
во наименований дают наиболее ранние авторы — Ибн Хордад-
61
бех и ал-Йа'куби (68 и 63) 2I. У следующего по времени Ибн
ал-Факиха их вдвое меньше (34), у Кудамы их снова больше
(57 ) 22.
Мы берем наиболее полный список Ибн Хордадбеха, не уг-
лубляясь в вопрос о причинах расхождения числа округов у
разных авторов, поскольку для наших целей изменения в ад-
министративном делении не играют роли.
Ал-Истахри описывает Египет очень кратко, упоминая всего
14 городов (кроме расположенных на прибрежной дороге из
Палестины), поэтому привлекать его для сравнения не имеет
смысла, зато его продолжатель Ибн Хаукал перечисляет свыше
60 городов, не считая множества селений разного типа, упоми-
наемых в тексте или обозначенных па подробной карте
Дельты23.
Примерно такое же число городов содержит список ал-Му-
каддаси, но у него отсутствует значительная часть городов, упо-
минаемых Иби Хаукалем при описании двух дорог от Фустата
до Александрии. Многие города, названные ал-Мукаддаси, ни-
где больше не упоминаются, и локализовать их не всегда уда-
ется.
Особенно сложно сопоставить города, упоминаемые этими
двумя авторами, с округами, перечисленными Ибн Хордадбе-
хом, так как, с одной стороны, на территории округа иногда
оказывается по поскольку городов, а округ называется только
по главному, с другой •— нс все округа назывались по своим
центрам, наконец, ряд округов до сих пор пе локализован, так
же как не локализуется и пе идентифицируется ряд городов из
списка ал-Мукаддаси (со сведениями Ибн Хаукаля разобраться
проще, так как все города, упомянутые им, нанесены на карту).
Не менее сложно идентифицировать округа Дельты по ал-
Иа'куби, который перечисляет их по большим провинциям, не
совпадающим с провинциями у других географов: ал-Хауф,
Ваты ар-Риф, Хадидж Настарава, Халидж ал-Искандарийа, ал-
Искандарийа, Побережье. У Ибн ал-Факиха округа перечисля-
ются в полном беспорядке, перемешаны даже округа Верхнего
и Нижнего Египта, а провинции названы в одном ряду с окру-
гами. У него ал-Хауф разделен па Восточный и Западный, но
отсутствует деление по протокам (халидж). В .этом пе прихо-
дится видеть какую-то закономерность, так как список испорчен
неким недобросовестным переписчиком.
Ал-Истахри и Ибн Хаукал не придерживаются деления па
провинции, хотя и упоминают некоторые из них. По словам
21 Сопоставление всех списков округов Верхнего Египта И сравнение с
номами и пагархиями древности и раннего средневековья см. [Grohmann,
1959].
22 Эти расхождения в отдельных случаях могут объясняться укрупнением
и делением округов |[Grohmann, 1959, Beil. II].
23 Некоторые названия не вошли даже в капитальный обзор исторической
географии Египта Ж. Масперо и Г. Вьета (Maspero, 1914—1919].
62
Ал-Искандарийа
Хзрйя зл-Масир|
Аджну
Тиннис
* Ал-Каркун(
Шабур
КаснаФил^^
Шасру АбуМкна
Kapiaca^~~
Диншал^"~
Буруллус
Ьура_=лг
‘Ьалхи
। уна.
Джирджир
“^Дабку°<
ЧДабик> '
Сокращения
Мах -Махалла
Ал-Джиза НО
Ал-Фусщ!
г О
Ал-Буджум
Ал-Исиандарииа
Кариун
Сандийун
Фувва q
^Масир 0 Шубраламна
АасУ* Саха
Санхур(ас-Сугрва)аКХУР °
- з Vc-Ca^a Махалла Зийад
Махалла Сурад
Иаха’ла с^а±д
еМануфас-Су^А“’Я
Махалла ал-Махрум5> '
Г~1 ТУ*°/ / /4Шубра[ваза].
<лфиша / / % __'
Картаса г?
Даманхур’ч Хд
Махалла Аби Харашах
Махалла Масрукб
Диншал®4 „
фар»ПВа
Б>
Кулайб ;
I орода, х поминаемые Ибн Хак канем
и ал-М) кал,гаси
I орода, \ поминаемые ю.п.ко Иби
I орода, упоминаемые только
ал-Мукаддаси
f Примечание за рамками кар,ы oi талнсь
i юрода Гииипс; по Иби Хаукалю:
! Ал-Ариш, Кул.зум, Ал-Фарама. Манф;
по ал-Мхкадласи Ал-Баккара.Ал-Варра -
да, Марйут, Ал-Ачтийа (Манф'*)
50км
J
О
Т арнуг
Мануф
Ал-Джурайсат
Y ШатнуфЙ
Дамира
Сахраджат
Дакахла—
Ширимсах ъ
Асал s'
s'* Билбаис
'° Гайфа
Айн Шаме
Н® A.'1-KAXm
Ал-Джизад^ф у ('Т АТ
Рис. 7. Дельта по Ибн Хаукалю (X в.)
• Факус.
ал-Истахри, все, что выше Фустата, называется ас-Са'.ид, а все,
что ниже,— ар-Риф ,[BGA, 1, 50], далее он уточняет, что ар-
Риф— часть Нижнего Египта к западу от Нила (вернее, Димй-
атского рукава), а к востоку — ал-Хауф, что соответствует де-
лению у ал-Иа'куби. Северную часть Сипая, от ал-Ариша до
Тиннисского озера, он называет ал-Джифар. Эта провинция
фигурирует и у ал-Мукаддаси, но включает в себя все города
вокруг Тиннисского озера. Ал-Хауф почти точно совпадает и с
определением ал-Истахри, и с границами его у ал-Иа'куби и
точно соответствует провинции Августамника II. Зато ар-Риф
гораздо шире, чем Бати ар-Риф у ал-Иа'куби, и включает в
себя почти всю территорию Дельты, кроме ее северо-западного
угла с центром в Александрии. Принципиальным администра-
тивным новшеством, введенным, несомненно, Фатимидами, яв-
ляется создание провинции ал-Макадунийа в вершине Дельты,
с центром в Фустате.
Ибн Хаука л и ал-Мукаддаси упоминают в общей сложности
92 города долины Нила, и этот список нельзя считать исчерпы-
вающим, поскольку, с одной стороны, сам ал-Мукаддаси гово-
рит, что не называет коптские города, в которых нет соборных
мечетей24, а с другой — у Ибн Хаукаля явно неравномерно
описаны левый и правый рукава Нила и можно предположить,
что число городов на последнем в действительности было не-
сколько больше (рис. 7).
Критерий, применявшийся ал-Мукаддаси для выделения го-
родов, уже в его время, видимо, перестал быть определяющим
из-за широкого распространения соборных мечетей в крупных
селениях. Например, у Ибн Хаукаля при описании маршрутов
по западному рукаву Нила названо 14 селений (дай' а) с собор-
ными мечетями: Бастама, Дайай, Дамиджумул, ал-Джурайсат,
Карнафил, Махалла Накида, Сандабис, Сандийун, ас-Сафийа,
Тантата, Фиша, Фиша Бану Сулайм, Шабру Абу Мина, Шабру
Алау [BGA, 2/2, 138—142]. Восемь из них не только имели
соборную мечеть и базар, но являлись еще и центрами округов.
Самым крупным селением была, по-видимому, ас-Сафийа, в
которой имелось несколько базаров и сахарных прессов [BGA,
2/2, 142].
Сведения Ибн Хаукаля любопытны тем, что позволяют ши-
ре понимать термин дай*а (мн. ч. дийа') •—не только как «име-
ние», «поместье», но и просто как «деревня», «село». С. Д. Гой-
тейн объясняет совпадение этих двух понятий тем, что часто
целое селение принадлежало одному землевладельцу [M.Soc., 1,
117], но в таком елучае странно, почему Ибн Хаукал, описав
полтора десятка крупных дай'а, ни разу не назвал владельцев.
24 «Города Египта немногочисленны, потому что большинство населения
земледельческой местности (Савад) — копты, а по меркам этой пашей науки
нет города без соборной мечети» [BGA, 3, 193]. В Стамбульской рукописи в
другом месте добавляется: «...осталось еще много городов, которых я не
знаю, но самые значительные те, что я упомянул» (BGA, 3, 195, примеч. 6].
64
к тому же многие из этих селений позже ал-Идриси именует
карйа и мадина25.
В одном случае этот термин именно в смысле «селение» упо-
требляет и ал-Мукаддаси: «И орошает [Нил] эти дийа' вроде
Бахтитата, и ал-Мунйатайн, и Шубра, и Даманхур» [BGA, 3,
206]. Последние два селения сам ал-Мукаддаси в другом месте
причисляет к городам. К этому можно добавить, что ал-Мусаб-
бихи в 415/1024 г. упоминает известный город Бинха ал-Асал
и поясняет: «...одна из дай'а Нижней Земли Нижнего Египта»
,[Мусаб., 58]. В двух арабских документах 1056 г. [APEL, 1,
№ 54, 60] упоминается «дай' а Булджусук», имевшая, по другим
сведениям, соборную мечеть и церковь [Наб., Т, 82].
В Сирии этим термином также нередко обозначают городки
и крупные селения, не являвшиеся поместьем. Так, Йахйа Ан-
тиохийский называет Кафр Азуз в области Саруджа «дай'а с
многочисленным населением и стеной» [Йахйа, 186, ср. также
215, 259, 260, 263]. В одном из документов XI в. дай'а назва-
но крупное селение с замком и рабадом, в котором явно было
несколько землевладельцев [Sourdel-Thomine, 1972, стк. 6]. Ал-
Идриои называет дай'а крупнейшие селения Гуты Дамаска (в
том числе ал-Меззу и ад-Дарайу), которые, по его словам, по
величине подобны городам, а некоторые имеют соборную ме-
четь |[Идр., 366; ср. И. Шад., 2/1, 13]; Йакут называет их ба-
лад или «карйа, подобная городу» [Йак., 1, 708; 2, 536; 4, 522],
у него же упоминаются другие дай' а Сирии, которые явно не
были поместьями [Йак., 3, 174, 310, 729; 4, 1004].
Количество городов, упоминаемых Ибн Хаукалем и ал-Му-
каддаси, почти то же, что у Георгия Кипрского (86 городов), ыо
заметны перемены в их размещении. Во-первых,' изменилось
соотношение числа городов Верхнего и Нижнего Египта. Если
прежде в первом было 33 города, а во втором 53, то во второй
половине X в. их стало соответственно 23 и 63. Во-вторых, уве-
личилась концентрация городов в вершине Дельты в связи с
перемещением сюда политического и экономического центра
страны. В это время здесь уже существует много новых городов
(или пригородов) с характерными арабскими названиями: ас-
Сафийа, Махалла Кабира и т. д., по которым достаточно четко
вырисовывается район, подвергшийся наибольшей арабизации.
Конечно, говоря об этих изменениях, следует принимать во
внимание позицию ал-Мукаддаси, не учитывающего чисто копт-
ских городов, и неопределенность понятия «город» у других гео-
графов, но все же нельзя отрицать тенденцию урбанизации
Дельты за счет Верхнего Египта, которая получает дальнейшее
развитие в XI—XII вв.
Таким образом, число городов Ближнего Востока в целом с
VII по X в. не претерпело заметных для нас изменений. Поэто-
25 Сандабис и ас-Сафийа — карйа, Сандийун и Тантата — мадина |[Идр.,
342, 335].
.5 Зак. 93
65
му вряд ли можно говорить о каком-то особом расцвете городов
в Халифате. Утверждать это можно, только имея данные о
территориальном росте и увеличении плотности застройки ос-
новных городов данного региона, которых у нас пока нет, если
не считать Хим.с и Халеб, несколько выросшие в период с VII
по X в. Особенно вырос последний, став столицей Хамданидов.
При этом, правда, следует учитывать, что одновременно с его
ростом деградировал соседний Киннасрин, как это произошло в
паре Рамла — Лудд.
Все заключения о значительном росте городов при Аббаси-
дах, о «мусульманском ренессансе» основываются на факте по-
явления гигантского для средневековья города — Багдада и
эфемерного гиганта — Самарры. Изучаемого нами района это
явление не коснулось. Конечно, период VIII—начало X в. с
длительным отсутствием продолжительных войн на Ближнем
Востоке способствовал подъему городской жизни, уровень кото-
рой по сравнению с Западной Европой был неизмеримо выше.
Но это скорее восстановление уровня, нарушенного арабским
завоеванием, чем подъем на новую ступень.
ПОЛИТИЧЕСКАЯ СИТУАЦИЯ
В СЕРЕДИНЕ X —СЕРЕДИНЕ XII в.
Сведения Ибн Хаукаля и ал-Мукаддаси зафиксировали- то
состояние городов, которое сложилось в условиях трех веков
относительной политической стабильности, окончившейся как
раз на глазах этих двух авторов. В 945 г. захватом Багдада
Бундами было завершено распадение Аббасидского халифата,
и сразу вслед за этим Византия начала наступление на мусуль-
манские владения в Сирии. Сирия и Палестина на три столетия
превратились в арену борьбы мусульманского и христианского
мира и мусульманских владетелей между собой.
В 948—962 гг. Хамданиды лишились владений в Малой Азии,
а в 962 г. и сама их столица, Халеб, была захвачена и раз-
громлена византийцами. Из разгромленного и сожженного горо-
да было уведено около 10 тыс. пленных [Рудрав., 193; Хамад.,
181; И.Дж., М., 7, 7]. От прежнего Халеба, по словам Ибн Хау-
каля, осталась едва V20 часть i[BGA, 2/2, 217—221]. С 991 по
1086 г. Халеб 22 раза подвергался осадам и штурмам [Sauvaget,
1941, 95].
Однако, несмотря на все своеобразие периода, начавшегося
после падения власти Аббасидов, середину X в. нельзя считать
началом нового исторического этапа. Все перемены носили по-
литический характер и мало коснулись культуры и социально-
экономических отношений. Успехи византийцев в Малой Азии и
Сирии, выселение мусульман и вторичная христианизация мно-
гих районов были лишь эпизодом в длительной борьбе Византии
с мусульманским миром, эпизодом, не сравнимым по своей зна-
66
чимости с событиями, развернувшимися в середине XI в. и со-
вершенно изменившими культурный и даже этнический облик
значительной части Передней Азии.
Конечно, изменения в экономике, общественной жизни и
культуре происходили непрерывно, но накопление их не давало
скачка до середины XI в. В это время на ближневосточную аре-
ну вышло совершенно новое действующее лицо — кочевники-
туркмены, возглавляемые сельджуками. В шатком равновесии
сил на Ближнем Востоке достаточно было малейшего усилия,
чтобы чаша весов склонилась в ту или иную сторону, но в дан-
ном случае сельджуки оказались больше чем довеском в чужой
игре-—они перекроили всю политическую карту и положили
начало тюркизации Малой Азии, созданию новой нации. Именно
поэтому появление сельджуков можно считать началом нового
исторического периода па Ближнем Востоке.
В 1055—1059 гг. сельджуки низвергли Бундов и возвратили
Аббасидам их политический авторитет. В 1071 г. в сражении
под Манцикертом был разгромлен император Роман, и после-
довавшие затем междоусобицы в Византии сделали Малую
Азию легкой добычей туркменских отрядов. С 1081 г. столицей
анатолийского султаната Сельджукидов стала Никея, располо-
женная у самого Константинополя. Одновременно сельджукские
беки подчинили себе всю Сирию. В 1071 —1076 гг. были изгнаны
фатимидские наместники из Палестины и Южной Сирии.
В 1085 г. пала Антиохия, в 1086 г. после сражения под Халебом
Тутуш, брат Меликшаха, стал хозяином всей Сирии, но Мелик-
шах предусмотрительно разделил ее между своими военачаль-
никами: Халеб, Эдесса, Антиохия стали отдельными вассаль-
ными владениями. Тутушу пришлось довольствоваться Южной
Сирией и Палестиной (которой он правил через наместника,
или, вернее, вассала,— Ортока).
В отличие от Джазиры, где туркмены составляли заметную
часть населения, в Сирии они были совершенно чуждым эле-
ментом, самым чуждым из всех, появившихся здесь со времени
Сасанидов. Судьба каждого владетеля зависела от преданности
окружавшего его отряда туркмен и умения использовать отно-
шения с соседними правителями. Местному населению их ин-
тересы были совершенно чужды. Этим в значительной степени
объясняются междоусобицы, начавшиеся сразу же после за-
воевания Ближнего Востока и особенно после смерти Мелик-
шаха.
Сельджукское государство по своей структуре было наиболее
феодальным из всех существовавших до тех пор в мусульман-
ском мире. Родо-племенная иерархия родства и взаимоподчи-
нения, сохранявшаяся у тюрков-кочевников, была возведена в
принцип государственной структуры. Вся огромная территория
султаната была разделена на «кормления» (акта) отдельных от-
рядов и их беков.
Эта система, хорошо известная нам по «Сийасат-наме» Низам
5*
67
ал-Мулка, отчетливо прослеживается в Иране и Хорасане, а
также в Сирии [Бунд,, 135]. Икта не было пожалованием в
точном смысле слова, так как все территориальные единицы,
предоставляемые в икта, вместе с их доходами регистрирова-
лись в диване. Контроль и возможность лишения икта.
зависели от реального соотношения сил центрального правитель-
ства и вассала-иктадара. Теоретически икта было предоставле-
нием налоговых поступлений района дислокации отряда на со-
держание и жалованье этого отряда. Практически же иктадарг
будучи единственным реальным представителем власти, обес-
печенным вооруженной силой, превращал это право в феод. Да-
рение феода в форме денег или права на какие-то оборы, при-
надлежащие государству или государю, не являются особен-
ностью восточного феодализма, аналогичные случаи встречались,
и в Западной Европе (fiefs de chambre, см. [Bloch, 1967, 174;
Гуревич, 1970, 55—56]). Отличие заключалось в том, что на
Востоке с его древней традицией централизованного сбора на-
логов право на получение налогов не превращалось в право на
землю даже тогда, когда наделяемый становился неконтроли-
руемым владетелем области на правах феода. Его права кон-
чались с лишением политической власти.
Утверждение системы икта как основы государственной
структуры, появление нового этнического элемента и тюркиза-
ция ряда районов, полное отделение правителя-феодала от под-
данных26, определявшееся прежде всего языковым барьером и
разницей культурного уровня,— вот характерные черты сель-
джукского периода. Одного этого было бы достаточно, чтобы
именно вторую половину XI в. определить как границу двух
больших периодов в социально-экономической истории Ближ-
него Востока. Но почти одновременно с утверждением сель-
джуков на Ближнем Востоке происходит еще одно событие ми-
рового масштаба — начало крестовых походов, последствия ко-
торых имели еще больший резонанс в последующем развитии
Средиземноморья, чем вторжение сельджуков.
Крестовые походы явились логическим продолжением рекон-
кисты Средиземноморья, начатой итальянскими торговыми го-
родами в XI в. Овладение норманнами Сицилией в 60—70-х го-
дах навсегда уничтожило гегемонию арабов в Средиземном.
море27.
Непосредственным толчком к походу крестоносцев на Восток
явилась инициатива Алексея Комнена, обратившегося к папе Ур-
бану II с призывом организовать поход христиан Запада для
освобождения «святых мест». Алексей надеялся таким образом
26 К. Казн указывает, что Зенгиды являлись народу в исключительных
случаях, и каждое такое явление отмечалось историками как чрезвычайное
событие.
27 Реконкиста, начатая Арагоном в Андалусии, имела локальное значе-
ние и не привела к таким значительным последствиям, каким было, например.,
возвышение Генуи и Венеции.
68
избавиться сразу от двух опаснейших соперников — сельджу-
ков и норманнов Италии.
Папа Урбан II, давно мечтавший подчинить восточные церк-
ви римскому влиянию, немедленно откликнулся на просьбу Алек-
сея, обратившись 27 ноября 1095 г. на мессе в Клермоне ко всем
христианам с призывом отправиться походом против неверных
для освобождения «святых мест» [Holtzmann, 1928; Charanis,
1949; Заборов, 1960, 322—323; Заборов, 1980]. Этот призыв,
сдобренный обещанием богатств в мусульманских землях, возы-
мел большой успех во всех слоях европейского общества. Это-
му способствовало наличие большого количества людей, лишен-
ных всяких средств к существованию, и рыцарей, обездоленных
системой майората.
Рыцари-крестоносцы собирались у Константинополя в тече-
ние зимы и весны 1097 г. В течение всего этого времени выяс-
нялись отношения между руководителями армий крестоносцев и
императором. Алексей рассматривал их как разновидность на-
емников и требовал вассальной присяги, но только Боэмунд
Торентский принес ее без всяких колебаний, другие сделали это
под нажимом, а - Раймонд де Сен-Жилль лишь дал обещание
уважать собственность и личность императора.
Конфликты императора и новых вассалов начались в первый
же месяц, после захвата Никеи, которую Алексей не отдал на
разграбление [Grousset, 1934, 1, 30—31]. Призрачный сюзерени-
тет Византии над крестоносцами он пытался поддерживать толь-
ко на первых порах, хотя, быть может, вспомогательный визан-
тийский корпус был нужен не только для того, чтобы обозна-
чить участие императора в совместной борьбе с мусульманами,
но и для контроля за действиями крестоносцев.
Вскоре выяснилось, что пришельцы не нуждаются в визан-
тийской помощи. После разгрома армии Кылыч-Арслана у До-
рисеи крестоносцы без особого труда за несколько месяцев очи-
стили от сельджуков Каппадокию. Местное армянское населе-
ние приветствовало крестоносцев и помогало им. Благодаря
этой помощи Бодуэн с ничтожными силами овладел Эдессой и
стал ее князем [Grousset, 1934, 1, 64—68].
Через год после взятия Никеи крестоносцы захватили Анти-
охию, отбросив таким образом мусульман к границам, суще-
ствовавшим до сельджукского вторжения.
Пока сельджуки были заняты Северной Сирией, Фатимиды
возвратили себе Иерусалим. Между ними и крестоносцами ос-
талась небольшая полоса Ливана. Неизбежное столкновение
между ними произошло на следующий год в Палестине, когда
крестоносцы 15 июля 1099 г. захватили Иерусалим.
Таким образом, ровно за два года на Ближнем Востоке по-
явились три христианских княжества, объединенных в Иеруса-
лимское королевство, которые почти полностью отрезали восток
мусульманского мира от Средиземноморья. Их появление оз-
начало установление европейского господства на Средиземном
69
море, переориентацию торговых связей и мощный стимул раз-
вития торговых городов Италии, колыбели Возрождения.
Появление государства крестоносцев обусловило почти полу-
торавековую непрерывную войну на границе приморской и кон-
тинентальной Сирии. Даже самый краткий пересказ этих собы-
тий занял бы много места и увел бы нас от основной темы —
истории городов этого района.
Первый поход имел трагические последствия для многих го-
родов Сирии и Палестины. Крестоносцы жестоко расправились
с мирным населением Антиохии, еще более кровавые послед-
ствия имел штурм Иерусалима, где, по согласному свидетельст-
ву мусульманских историков, было перебито 70 тыс. мусульман
и евреев [И. Дж., М., 9, 108; И. А., 10, 192]. Некоторые иссле-
дователи справедливо считают эту цифру слишком преувеличен-
ной [Grousset, 1934, 1, 160], но, во всяком случае, резня была
жестокой, даже христианские историки крестовых походов от-
мечают огромное количество жертв. Спасшиеся от резни иеру-
салимские мусульмане бежали в Дамаск, где поселились в де-
ревне ас-Салихии, ставшей важнейшим пригородом Дамаска.
Однако вскоре христолюбивое рвение к убиению инаковерую-
щих сменилось сознанием необходимости сохранения жизни
подданным для получения рыцарями средств к существованию.
К тому же после Иерусалима, вплоть до третьего крестового
похода, отношения между христианами и мусульманами вошли
в обычную для средневековья колею мира, перемежающегося с
военными действиями.
В городах Северной Сирии, захваченных крестоносцами, му-
сульманское население осталось в меньшинстве. В Антиохии
преобладающую часть населения составляли греки, в Эдессе —
армяне. И те и другие вместе с христианским сирийским населе-
нием в глазах крестоносцев являлись христианами второго сорта
(особенно греки, которые подчинялись Константинопольскому
патриарху). Мусульманское население осталось в основном в
деревнях, и его экономическое положение, видимо, мало измени-
лось по сравнению с прежними временами. В правовом отно-
шении мусульмане сильно пострадали, гораздо больше, чем хри-
стиане во время арабских завоеваний и при мусульманском
господстве.
Даже на первом этапе похода, когда крестоносцам были аб-
солютно чужды и страна, и ее обитатели, военные действия пе-
ремежались с мирными договорами и торговыми соглашениями.
В 1100 г. Аскалон, Кайсарийа и Акра заключили соглашение с
Готфридом Бульонским, по которому обязывались выплачивать
5 тыс. безантов в месяц, а за это получали возможность мир-
но торговать и обрабатывать земли. Такие отношения позволили
крестоносцам в Иерусалиме получать продовольствие, в котором
они нуждались.
Количество крестоносцев было ничтожным как по сравне-
нию с численностью покоренного населения, так и по абсолют-
70
ной численности. Ядро их составляли тяжеловооруженные рыца-
ри, которых было около полутысячи, 4—5 тыс. кавалеристов-
дворян, имевших фьефы; пеших воинов и стрелков было зна-
чительно больше, но никогда сводная армия королевства, высту-
павшая в поход, не превышала 16 тыс. чел. [Rey, 1883, НО—
112; Cahen, 1940, 328; Prawer, 1969, 569—570]. После отъезда
Боэмунда во всей Палестине оставалось 300 рыцарей и 300 пе-
хотинцев. И только ужас, наведенный успехами франков, да пе-
чальный пример Иерусалима спасли их в этот момент от раз-
грома.
Единственным выходом была колонизация Палестины и за-
селение крупных городов христианами. Особенно важно было
обжить Иерусалим, из которого были выселены все мусульмане,
пережившие резню 1099 г. Бодуэн обратился к христианам му-
сульманских областей Сирии с предложением переехать в Ие-
русалим— таким образом этот город стал чисто христианским.
Однако и эта колонизация не могла полностью возместить
малочисленность крестоносцев; от растворения в массе сирий-
ского населения их могли спасти либо изолированное поселе-
ние, либо казарменное положение. Первый путь осуществлялся
расселением в замках и крепостях вне городов, второй путь—об-
разованием военных орденов. Впервые на Ближнем Востоке по-
явился феодал — негорожанин. Расселение в замках было не
только результатом особых обстоятельств, в которые попала
горстка завоевателей, но и перенесением на новую почву евро-
пейских традиций.
В этом отношении крестовые походы оказались весьма лю-
бопытным историческим экспериментом перенесения социальных
отношений одного общества в иные условия другого. Причем
здесь европейский феодализм проявил себя в наиболее чистых
формах. Вряд ли ближневосточная почва была более благо-
приятной для проявления этих форм, чем западноевропейская,
иначе они развивались бы здесь и без крестоносцев. Следова-
тельно, причины нужно искать в самих условиях существования
этого своеобразного государства.
Один из новейших исследователей социальной структуры го-
сударства крестоносцев считает, что жестко определенные нор-
мы отношений должны были быть выработаны из-за необходи-
мости устранить трения между рыцарями, рассчитывавшими за-
нять в завоеванных странах более высокое общественное поло-
жение, чем то, которое они занимали на родине из-за недостат-
ка территории, и для обеспечения непропорционально большой
армии, которую вынуждены были иметь крестоносцы во враж-
дебном окружении [Ben-Ami, 1969, 48].
Первый довод не объясняет ничего, так как проблема взаи-
моотношений и их урегулирования столь же остро стояла и в
Европе. На втором доводе стоит остановиться подробнее. Мы
уже говорили, что численность армии крестоносцев была очень
невелика, но содержание ее (доходы с фьефов) составляло не
71
менее 1 млн. безантов в год28. Эта астрономическая для ран-
несредневековой Европы сумма отнюдь не превышала возмож-
ностей областей, вошедших в состав Иерусалимского королев-
ства, при условии нормального уровня земледелия и торговли.
Достаточно напомнить, что в IX—X вв. Иордания (Урдунн)
платила 170—350 тыс. динаров, Палестина — от 259 до 500 тыс.,
Химс — 340 тыс. К этому можно добавить, что Халеб в конце
XII в. (при Йусуфе II) приносил доход в 7885 тыс. дирхемов,
т. е. около четверти миллиона динаров [ИЛИад., 1, 151].
Таким образом, 1—1,5 млн. динаров—обычная сумма нало-
гов с территорий, вошедших в состав Иерусалимского королев-
ства. Следовательно, не приходится говорить о том, что для
этих территорий двадцатитысячное войско было непропорцио-
нально большим.
По-видимому, в данном случае наиболее отчетливо прояви-
лись черты феодальной организации, связанные со структурой
армии завоевателей, осевшей в чужой стране. Крестоносцы были
армией, а в ней всегда существует четкая иерархия подчинения.
Государство, образованное в результате побед этой армии, бы-
ло орудием для получения средств ее существования. Естествен-
но, что место, занимаемое человеком в таком государстве, долж-
но было соответствовать его положению в этой армии.
Почти всюду, где мы встречаемся со случаями образования
государства в результате завоевания со слабыми традициями
государственности у завоевателей29, обнаруживается государст-
венная структура, отвечающая нашему представлению о чистом
феодализме. Так было с норманнами во всех завоеванных ими
областях, так было со многими тюркскими завоевателями (Кара-
ханиды в Средней Азии, Сельджукиды в Иране, монголы ит.д.).
В Палестине на структуре государства сказывались не толь-
ко его специфически военный характер и традиции европейского
феодализма, но особенно традиции норманнского феодализма,
отработанные в течение двух столетий завоевательных походов.
Отношения между феодалами были определены двумя статута-
ми: Иерусалимскими и Антиохийскими ассизами. Основой этих
отношений были личные присяги вассалов своему сюзерену.
В Иерусалиме все вассалы обязаны были присягать непосредст-
венно королю, в Антиохии — только непосредственные вассалы,
а верность вассалов второй степени предполагалась их прися-
гой, данной непосредственному сюзерену [Cahen, 1940, 528].
281 Мы исходим из следующего расчета: 500 рыцарей с фьефами ле менее
500 безантов в год=250 тыс.; 5 тыс. сержантов с фьефами по 75 безантов =
375 тыс.; 15 тыс. пехотинцев с жалованьем 2 безапта в месяц=360 тыс. в год;
минимальная потребная сумма доходов — 985 тыс. безантов. Следовательно,
можно говорить о сумме от 1 до 1,15 млн. в год. Однако она не могла быть
получена только с земельных фьефов [Prawer, 1969, 573—574].
29 В значительной степени система феодальных взаимосвязей в этих слу-
чаях определяется пережитками родовых отношений, что отчетливо показано
А. Я. Гуревичем в отношении норманнов (см. [Гуревич, 4970, 145—184]).
72
В Иерусалимском королевстве в отличие от Европы наиболь-
шее распространение получили фьефы-ренты, т. е. фактически
то же икта, хорошо известное на Востоке и до прихода кре-
стоносцев. Это объяснялось несравненно более высоким разви-
тием товарно-денежных отношений на Востоке и несомненным
заимствованием существовавшей на месте практики.
Другое отличие от Европы заключалось в неограниченности
срока службы сеньору30. Единственным вознаграждением за это
была обязанность сеньора возмещать вассалу лошадей, погиб-
ших во время несения им службы.
Фьеф не считался собственностью вассала; в случае проступ-
ка или преступления он возвращался сеньору. При заявлении
вассала о необходимости отсутствовать на службе в течение
длительного времени фьеф также переходил в управление сеньо-
ра, а если вассал отсутствовал более года и одного дня, то фьеф
оставался у сеньора. Ему же принадлежала опека над фьефами.
Реальность власти сюзерена была различной и зависела от
размеров собственного домена. В этом отношении ситуация во
всех четырех княжествах сильно различалась. В Эдеоском кня-
жестве, которое, по существу, не было завоевано силой, боль-
шую роль играли местные землевладельцы; фонд земель, кото-
рые могли быть розданы за службу, был незначительным; сам
князь имел домен значительно меньший, чем наделы некоторых
его вассалов-крестоносцев.
Точно такое же положение существовало в Иерусалимском
королевстве и графстве Триполи. Иерусалимский король непо-
средственно владел Иерусалимом и Акрой; такие же фьефы
принадлежали и его четырем крупнейшим баронам: Заиорданье,
Галилея, Йаффа—Аскалон, Сайда31. Граф Триполи непосред-
ственно владел только самой столицей, все остальные земли
принадлежали его вассалам. Только в Антиохийском княжестве
собственные владения князя намного превышали фьеф самого
могущественного из вассалов, все значительные города нахо-
дились под непосредственным управлением князя. Видимо, при-
чиной образования особой системы феодов в Антиохийском кня-
жестве было завоевание его норманнами, а не французами, как
в остальных государствах крестоносцев. Различия в обычаях
крестоносцев разных стран отразились также в том, что в Ан-
тиохийском княжестве семейное имущественное право продол-
жало традиции норманнов, а право буржуа (которые также бы-
ли выходцами из Европы, но главным образом из Франции)
соответствовало французским нормам [Cahen, 1940, 554].
Меньше всего нам известно об отношениях между феодала-
ми и крестьянами. Христианские источники не употребляют тер-
30 Во Франции вассал был обязан участвовать в войнах сеньора не бо-
лее 40 дней в году. В норманнских владениях допускалась дополнительная
служба, но за счет сеньора.
31 М. А. Заборов совершенно безосновательно утверждает, что «самым
крупным феодалом был иерусалимский король» (Заборов, 1956, 117].
73
мина «серв» в отношении крестьян, а называют их «villani» или
«coloni». По мнению К. Казна, они были прикреплены к земле
и могли быть переданы от одного владельца к другому, т. е.
не были лично свободными [Cahen, 1940, 555]. Но вместе с
тем упоминаются и свободные крестьяне-землевладельцы, кото-
рые могли отчуждать свое держание. Имеющихся сведений, к
сожалению, недостаточно для того, чтобы судить о переменах,
внесенных крестоносцами в аграрные отношения Ближнего Во-
стока. К. Казн считает, что приход франков не принес больших
изменений в жизнь массы крестьян [Cahen, 1940, 559]. Запре-
щение покидать землю, существовавшее на Востоке, будто бы
потом было перенесено в Европу. При крестоносцах, так же
как при исламе, значительная часть земель продолжала при-
надлежать городским землевладельцам, пе несшим феодальных
повинностей.
В пользу мнения К. Казна свидетельствует молчание мусуль-
манских источников о каких-либо принципиальных изменениях,
привнесенных крестоносцами. Факт закрепощения крестьян-му-
сульман хоть где-то должен был найти отражение. Даже Ибн
Джубайр, подробно описавший свои впечатления от проезда по
Иерусалимскому королевству (конец сентября 1184 г.), не от-
мечает никакой разницы в положении крестьян-мусульман, кро-
ме того, что они платят подушную подать в размере 1 дипара
5 каратов. Вряд ли этот автор, не забывающий при каждом
удобном случае осудить христиан, не сказал бы, что мусульмане
превращены в рабов. Напротив, он отмечает: «Все жители этих
мест — мусульмане, они с франками в хороших отношениях —
да сохранит пас Аллах от соблазна! Дело в том, что они пла-
тят им половину урожая, когда подходит время уборки, и
джизью, с каждой головы по динару и пять каратов, а больше
ничего им не платят, кроме того, что они еще выплачивают
легкую подать с фруктовых деревьев. А дома их находятся в их
распоряжении, и все их дела. И все города сирийского побе-
режья, которые в руках франков, находятся в таком же положе-
нии: все их рустаки у мусульман, а это деревни и поместья.
Сердца большинства из них пропитались соблазном из-за того,
что претерпевают их собратья, жители мусульманских рустаков
и владений, ведь [их положение] совсем не такое благополуч-
ное и легкое, как у них. Одно из бедствий, постигших мусуль-
ман, [в том], что мусульманская часть жалуется на притесне-
ния ее своим же правителем и восхваляет поведение его про-
тивника и врага своего, правителя из франков, которого любят
за его справедливость! Только Аллаху можно вознести жало-
бу на это» [И.Джуб., 301—302].
Из этого можно заключить, что положение крестьян в Иеру-
салимском королевстве, по крайней мере в конце XII в., было
не хуже, чем в мусульманских областях. Документы, фиксирую-
щие обязательства крестьян в Иерусалимском королевстве, го-
ворят о выплате сеньорам ’/з и ’Д урожая, что действительно не
74
больше налогов, существовавших в мусульманских государствах
,[Rcy, 1883, 244].
Ни .в структуре франкских государств, ни в положении их
подданных мусульманские авторы не видят существенных от-
личий, которые поражали бы их. Даже у Усамы ибн Мупкыза,
прекрасно знавшего жизнь христианских государств, об этом
нет пи слова.
Следовательно, кардинальная проблема влияния крестонос-
цев на общественные отношения Ближнего Востока — соотноше-
ние аутогенного и привнесенного — остается нерешенной. Нам
кажется, что характерно феодальные черты франкских госу-
дарств лежат в сфере политического и военного устройства, не
затрагивая существа производственных отношений. Крестьянина,
который одинаково платил треть урожая —в централизованном
государстве или при системе икта, при мусульманах или при
христианах,— не интересовало, приносили ли его господа клят-
ву сеньору (по французской или нор.маннской системе) или бы-
ли государственными чиновниками. Главное, чтобы после уп-
латы налога ему давали спокойно жить. Мы до сих пор не зна-
ем, в какой степени стимулировала развитие производительных
сил та или иная форма взимания ренты. Во всех случаях глав-
ным была не система присвоения налога, а отсутствие или на-
личие злоупотреблений.
Едва ли не наиболее заметным новшеством для Ближнего
Востока, привнесенным крестовыми походами, было возникно*
вение городских коммун, сначала в Антиохии (1193 г.), а затем
в Акре (1231 г.) [La Monte, 1929].
Обстоятельства возникновения первой из них, антиохийской,
неизвестны. Латинские источники . упоминают какой-то сговор,
conjuratio, когда в отсутствие князя пришлось решать судьбу
города. Было ли потом существование коммуны легализовано
какой-либо хартией — тоже неизвестно.
Гражданами, членами коммуны, были как зажиточные го-
рожане, так и дворянство и клирики, как греки, так и франки,
взаимоотношения их в коммуне остаются неясными. В.о всяком
случае, коммуна стояла в оппозиции к католическому патриар-
хату и способствовала восстановлению греческого патриархата,
после чего, конечно, католические клирики не могли оставаться
в ней. Сам факт ее появления — результат усиления политиче-
ской роли местного населения, хотя форма городской органи-
зации, несомненно, возникла под влиянием европейских об-
разцов.
Коммуной управлял совет консулов, возглавляемый мэром,—
система средняя между принятой в Южной Франции и Фланд-
рии. В чрезвычайных случаях созывались нотабли города. Ком-
муна имела свой колокол, свой бюджет, составлявшийся из сбо-
ров граждан. Даже отправление правосудия совершалось по
«греческим законам» [Cahen, 1940, 656]. Возникновение этой
организации в какой-то степени предвосхищено существованием
75
отдельного суда для горожан и главы города, «дюка», еще в
первые десятилетия существования франкского государства.
С ослаблением .военного и политического могущества франкских
государей в конце XII в. неминуемо должно было повыситься
влияние горожан на внутренние дела княжеств, и в первую
очередь на внутригородскую жизнь.
Первый крестовый поход фактически закончился в 1104 г.
отъездом Боэмунда, после чего оставшиеся крестоносцы медлен-
но расширяли свои владения в приморской Сирии и Палестине.
Восточная граница до конца 30-х годов оставалась почти неиз-
менной, но инициатива на этом участке продолжала оставаться
в руках франков, пока мусульманская Сирия была разделена
на несколько враждующих владений.
Положение изменилось после того, как значительная часть
Джазиры и Северной Сирии оказалась в руках одного владе-
теля, энергичного сельджукского эмира Имададдина Зенги, ко-
торый в 1128 г. объединил в своих руках полосу от Мосула до
Халеба, а в 1144 г. нанес первое серьезное поражение кресто-
носцам, захватив Эдессу. Жестокий разгром города после вос-
стания 1146 г. и трагический исход христианского населения под
охраной рыцарского конвоя произвели впечатление в Западной
Европе. Разгромленная Эдесса навсегда утратила значение
большого города [Segal, 1970]. Вызванный этим второй кресто-
вый поход вылился в бесплодную попытку захватить в 1148 г.
Дамаск. С этого момента инициатива переходит к Нураддину
Зенги, который возвратил Апамею, Тартус и подчинил себе
Дамаск.
Потерпев поражение в Сирии, крестоносцы обратились к югу,
к палестинским владениям Фатимидов, внутренние неурядицы
которых позволяли надеяться на успех. В 1153 г. был захвачен
Аскалон и этим обеспечена безопасность южной границы коро-
левства. В 1161 г. после смерти энергичного фатимидского ва-
зира ат-Тала'и крестоносцы вторглись в Египет, но вынуждены
были отступить, после того как под Билбайсом их лагерь был
затоплен египтянами.
Борьба за влияние в Египте между крестоносцами и Нурад-
дипом кончилась посылкой в Египет сельджукской армии и на-
значением вазиром Салахаддина, племянника командующего
этой армией, который 10 сентября 1171 г. провозгласил хутбу
с именем аббасидского халифа. Двухвековое господство шиитов
в Египте закончилось совершенно незаметно, без эксцессов;
последний Фатимид, находившийся при смерти, так и не узнал
о своем низложении.
После смерти Нураддина в 1174 г. Салахаддин стал факти-
чески независимым правителем Египта, а после разгрома зен-
гидской армии под Хама в 1175 г. он стал независимым госуда-
рем. Попытка Зенгидов в союзе с крестоносцами изгнать Са-
лахаддина из Сирии кончилась тем, что в 1183 г. он подчинил
себе всю Сирию до Халеба. Трем разрозненным владениям
76
крестоносцев отныне противостояло единое государство, руково-
димое талантливым политиком и полководцем.
В июле 1187 г. Салахаддин разгромил у Саффурии армию
крестоносцев,уничтожив большинство рыцарей [Grousset, 1934,
2, 787—788, 799—801; Prawer, 1969, 641—680; А. Шама, 2,
277—278].
Палестина лежала беззащитная перед Салахаддином, даже
в Иерусалиме осталось только 2 рыцаря [Grousset, 1934, 2,
799—801]. В этих условиях Салахаддин проявил совершенно не-
ожиданное и небывалое милосердие: жителям Акры он обещал
при сдаче сохранить жизнь и имущество и сдержал слово, не-
смотря на попытку восстания в уже занятом городе; в Табарии
семья графа Раймонда Трипольского получила возможность
увезти все имущество и слуг. Только в Иерусалиме население
вынуждено было откупиться (10 динаров за мужчину, 5—за
женщину, 1 — за ребенка) и покинуть город. Но это решение
было великодушно по сравнению с кровавой резней, учиненной
здесь крестоносцами в 1099 г., тем более что сами крестоносцы
в Триполи отобрали у иерусалимских беженцев последнее иму-
щество, тогда как «нечестивые» мусульмане в течение несколь-
ких месяцев содержали беженцев, выезжавших через Алексан-
дрию, и проследили, чтобы итальянские моряки доставили их
в Европу бесплатно.
Падение Иерусалима вызвало третий крестовый поход. Сое-
диненному христианскому войску удалось лишь взять штурмом
Акру (ill91 г.). По миру, заключенному в 1192 г., за крестонос-
цами осталась часть побережья от Тира до Йаффы, а столицей
второго Иерусалимского королевства стала Акра.
Единственным серьезным результатом этого похода было раз-
рушение ряда городов (Йаффа, Аскалон), от которого они ни-
когда уже полностью не оправились.
Урезанное королевство сохранилось лишь благодаря смерти
Салахаддина в 1193 г. и последовавшим затем распрям между
его сыновьями. В 1217 г. прибыла новая группа крестоносцев,
которую местные феодалы христиане встретили без особого во-
одушевления, так как видели больше выгоды в мирных отноше-
ниях с Айюбидами [Richard, 1953, 161—162]. Попытка кресто-
носцев напасть на Египет вылилась в борьбу за Димйат и окон-
чилась разгромом крестоносцев в 1221 г. В 1228 г. императору
Фридриху II удалось выторговать Иерусалим, но в 1239 г. он
был вновь захвачен Айюбидами. Последний, седьмой поход сно-
ва свелся к осаде Димйата, но с еще более плачевным концом:
Людовик IX попал в плен. В 1265—1268 гг. мамлюкский султан
Бейбарс, отразив нашествие монголов на Сирию, легко уничто-
жил остатки Иерусалимского королевства. На Ближнем Восто-
ке остались две силы: мамлюки и монголы. Начинался новый
период истории, выходящий за пределы нашего исследования.
Как мы видим, вторая половина изучаемого периода была
малоблагоприятной для развития городской жизни в Сирии и
77
Палестине. Часть городов пострадала от междоусобиц между
Сельджукидами, Зенгидами и Айюбидами. Так, Киннасрин был
основательно разрушен в 962, 998 и 1030 гг.; едва Сулейман
б. Кутулмыш отстроил город в 1086 г., как Тутуш вновь его
разрушил [И. Адим, 2, 96]; в результате город, давший в VIII в.
название большой области, к концу XI в. утрачивает всякое зна-
чение. Сильно пострадали Балис и Ракка; Эдесса надолго за-
пустела.
Особенно жестокие удары претерпели приморские города Си-
рии и Палестины в конце XII — начале XIII в. Во время войн
Салахаддипа пострадали Рамла, Байт Джибрин, Банийас, Та-
барийа, Йубна. Франкское население, составлявшее к тому вре-
мени значительную часть горожан, бежало из этих городов, а
Салахаддин, желая обезопасить себя от возможного возвраще-
ния крестоносцев, разрушил крепостные стены Табарии, Йаффы,
Арсуфа, Кайсарии, Сайды, Джубайла [И. Фур., 4/1, 222]; Аска-
лон Салахаддин разрушил сам, чтобы он не достался кресто-
носцам, а жителей переселил [И. Адим, пер., 113].
В 1192 г. все население Тинниса было переселено в Димйат,
деревья вырублены, в городе остался лишь гарнизон, по в 1227 г..
последовал приказ о полном разрушении города, «прекраснее
которого не было в стране Египетской» фМакр., С., 111, 224].
На этом прекратил свое существование третий по величине и
экономической значимости город средневекового Египта.
В 1197 г. Малик ал-Адил разрушил Сайду и Бейрут, а в мае
1198 г. прислал рабочих из Иерусалима для разрушения стен
Аскалона [Макр., С., 140—141]. То, что сохранилось после Са-
лахаддипа и его преемников, было разрушено Бейбарсом при
окончательном изгнании крестоносцев.
Правда, в то же время вырастают благодаря стратегическо-
му положению пограничные городки-крепости Ма'аррат Мис-
рин, Саламийа, аз-Забадани, Шайзар, ас-Салт, Сармин, Харим,
Сафаф, Джинин. Но с изгнанием крестоносцев и утратой воен-
но-политического значения они также в значительной степени
деградируют.
ГОРОДА СИРИИ И ПАЛЕСТИНЫ в XI—XIII вв.
По подсчетам Н. Зийаде, из 28 прибрежных городов, упо-
минаемых у ал-Мукаддаси, к XV в. 7 лежали в развалинах, а
4 превратились в деревни. В целом из 76 городов X в. 13 запу-
стели, 12 превратились в деревни, а 8 стали незначительными
административными центрами (маракиз). 4—5 новых центров,
выдвинувшихся за это время, не могли компенсировать общий
упадок [Ziade, 1953, 52—55].
Подсчеты Н. Зийаде верно передают общую тенденцию, но
его интересовали не изменения, происходившие в XII—XIII вв.,
а результат — состояние сирийских городов при мамлюках. Нам
78
Рис. 8. Города Северной Сирии в XII—XIII вв.
же важно знать, как протекал этот процесс. Исторические со-
чинения, освещающие этот период, многочисленны и богаты
подробностями, но их авторам было безразлично, какие из упо-
минаемых пунктов являются городами и какие — крепостями
или селами. Только географические сочинения могут дать нам
общую синхронную картину состояния городов. Для второй по-
ловины XII в. такую картину дает география ал-Идриси. Впро-
чем, для Сирии и Палестины ее приходится признать неполной.
Она основывалась не на личном знакомстве, как у ал-Мукадда-
си и Ибн Хаукаля, и не на официальных данных, как у Ибн
Хордадбеха, а на компиляции сведений географов IX—X вв. и
опросных данных людей, бывавших в соответствующих странах.
Последние для этой области оказались скуднее, чем, например,
для Египта. Лишь побережье Сирии описано подробнее, чем у
предшественников, внутренние же районы характеризуются
очень суммарно, иногда приводятся сведения, которые выдают
некомпетентность сообщавших их людей. Например, о Дамаске
говорится, что это новый город. Перечень округов Палестины и
Дамаска явно восходит к IX—X вв. Еще более суммарными яв-
ляются его сведения о районе Халеба и о Джазире.
Даже сведения Йакута, которые принято безоговорочно ис-
пользовать для оценки состояния городов в начале XIII в., да-
леко не всегда показательны для этого времени. Действительно,
Йакут дает немало показаний о современном ему положении
городов и селений, которые он сам посетил или о которых знал
по расспросам очевидцев и жителей. Однако подавляющее боль-
шинство селений описано им на основании сведений более ран-
них письменных источников. Поэтому, говоря, что, по сведениям
Йакута, такое-то число городов было разрушено или находилось
в упадке, следует учитывать, что в действительности их могло?
быть больше, поскольку о некоторых у автора просто не было
новых сведений.
В этом отношении очень ценны сведения Ибн Шаддада (вто-
рая половина XIII в.), у которого мы находим самую точную?
картину состояния городов Палестины, Сирии и Джазиры в
XIII в. [И.Шад., 1—3; Cahen, 1934]. Подробнейшее описание-
Дамаска, Халеба и крупнейших провинциальных городов дает
незаменимые сведения об изменениях в облике и характере
ближневосточного города, которые подробнее будут рассмотре-
ны нами в следующей главе. Однако при этом он отнюдь не
стремился дать полный перечень городов каждой провинции.
Так, перечислив 16 наиболее крупных городов Джазиры32, он.
замечает: «...а между этими городами есть другие города, ко-
32 Дийар Раби'а: Нисибии, [Балда], Азрама, Дара, ал-Хабур (видимо,.
Киркисийа, так как город ал-Хабур не известен ни до, ни после Ибн Шад-
дада и сам он при описании округа ал-Хабура такого города не упоминает),
Рас ал-Айн, [Синджар], [Джазира Ибн Омар]; Дийар Мудар: Харран, Руха,
Ракка, Сарудж; Дийар Бакр:. Мийафарикин, Арзан, Амид, Мардин. В квад-
ратные скобки заключены города за пределами исследуемого нами района;.
80
•Рис. 9. Города Южной Сирии и Палестины в XII—XIII вв.
6 Зак. 93
торые мы решили не упоминать из-за их незначительности и от-
сутствия в них пребывания царей» [И.Шад., 3, 6]. Действитель-
но, в тексте кроме упомянутых в начале 16 основных центров
названы городами еще Кал'а Джа'бар, город с рабадом
[И. Шад., 3, НО], Киркисийа, Макисин, Арабан и ал-Мидждал,
Дуиайсир и Ис'ард [И.Шад., 3, 145, 249].
Поскольку Ибн Шаддад не ставил себе целью дать полный
список городов, то вряд ли оправданно сравнение числа упомя-
нутых им городов со сведениями географов X в., которые стара-
лись дать исчерпывающий перечень. Можно только отметить,
что в XII—XIII вв. не возникло новых значительных городов, а
большинство старых городов продолжало существовать в преж-
нем виде (рис. 8, 9).
Его сведения о городах Палестины и Сирии (если не считать
Дамаска и Халеба) в большей степени зависят от книжных ис-
точников и менее полны, чем о Джазире, новые данные мы по-
лучаем только о новых городах-крепостях вроде Салхада.
При сопоставлении сведений географов X в. и авторов XII—
XIII вв. у последних бросается в глаза меньшая устойчивость в
употреблении терминов, обозначающих понятие «город». Одни
чаще используют слова балад, другие, употребляя балад и ма-
дина, не делают между ними никакого различия. Так, у ал-Ид-
риси Акка названа мадина кабира, а Кайсарийа — балад кабир,
Ракка — мадина, а Халеб — балад. Не всегда четко различают-
ся крепость (хисн) и город. Йакут пишет об Артахе: «исм хисн
манй'ъ, а далее: «мадина мин а1 мал Халаб» [Йак., 1, 190].
Это определяется утратой после X в. критерия выделения го-
рода из числа прочих населенных пунктов. Представления пред-
шествующего периода, отчетливо сформулированные и система-
тически проведенные ал-Мукаддаси, основывались на том, что
соборная мечеть со всеми ее религиозно-политическими функ-
циями может быть только в административном центре, который
уже в силу этой функции должен быть городом.
В IX в. из-за нарастающего отделения государства от рели-
гиозной общины, имама от султана и социально-политической
раздробленности города, с одной стороны, резко увеличивается
количество мечетей в городах [Grabar, 1969], с другой сторо-
ны, появляются соборные мечети в селениях, не считавшихся
современниками городами. Начало этого процесса хорошо за-
фиксировано у Иби Хаукаля, который перечисляет ряд дере-
вень западной части Дельты, имевших соборные мечети. Есте-
ственно, что авторы XII—XIII вв. нс могли пользоваться этим
ничего не значащим критерием и в большей степени сбивались
при отнесении того или иного населенного пункта к числу го-
родов.
В силе оставались три прежних важнейших критерия: адми-
нистративно-политическая значимость, род занятий жителей и
размеры. Кроме того, немалое значение имела традиция счи-
тать тот или иной пункт городом. И этого могло получить-
:82
ся, что захиревший городок оказывался меньше процветающего,
селения. Подобные казусы, однако, не специфически мусульман-
ское средневековое явление, такая же традиция заставляла в
начале нашего века считать Иваново-Вознесенск (который был
в три раза больше губернского центра, Владимира) селом, а
Владимир — городом.
Немалое значение имели также облик и характер застройки,,
наличие в нем определенных заведений, одним из которых (хо-
тя для этого времени и не единственным) была соборная ме-
четь. Об этом несколько раз определенно напишет Ибн Джу-
байр: «Мунйа Ибн ал-Хасиб... это большой город... с базарами,
банями и другими принадлежностями города (^лЛ jsl jjUj)»
[И.Джуб., 57]; «Дашпа... это город (мадина), окруженный сте-
ной, в котором есть все принадлежности города» "И.Джуб., 64];
«Мапфалут—место... в котором есть базары и все остальные
необходимые принадлежности» [И.Джуб., 60]; «Бирма — это
большое селение (карйа), в котором есть базар и все принад-
лежности» |[И.Джуб., 44].
Городской образ жизни достаточно четко отличался совре-
менниками от деревенского, главным образом активной торгов-
лей и наличием связанных с этим торговых заведений, а также
рядом общественных учреждений, прежде всего соборной мечети
и бань, к которым с конца XI в. прибавляется медресе.
К сожалению, несистематичпость и несинхронность сведений
ал-Идриси и Ибн Шаддада не дают возможности выяснить, в
какой мере эти признаки имелись в тех селениях, которые ав-
торы X в. числили городами. Часть сведений ал-Идриси позаим-
ствовал у Иби Хаукаля, другая часть восходит, как мы видели,
к недостаточно надежным источникам, наконец, некоторые райо-
ны (округа Дамаска, Хама, Химса и Халеба) описаны чрезвы-
чайно кратко, и наверняка ряд городов опущен при перечисле-
нии, а это делает сведения несопоставимыми.
Еще скуднее сведения Ибн Шаддада, который упоминает в
Палестине 15 городов (из них три крепости, появившиеся при
крестоносцах: Сафад, Хунин и Тибнин) [И.Шад., 1, 129, 264]; в
прибрежной полосе от Сура до Тарабулуса 9 городов (из них
две большие крепости: Хисн Ибн Аккар и Хисн ал-Акрад)
[И.Шад., 1, 92—114]; в Заиорданье и области Дамаска 5 го-
родов (мадина) (Дамаск, Ба'албакк, Амман, Карак, Бапийас),
2 городка (балда) (Буера и Салхад, или Сархад) и три крепо-
сти, которые сам автор не знал, куда отнести, так как две на-
званы то хисн, то балда и балад [И.Шад., 1, 87] (из этих де-
сяти пунктов пять возвысились только в XII в. во время кре-
стовых походов, но не по экономическим причинам, а как кре-
пости).
Пригород Дамаска, ад-Дарайа, который ал-Мукаддаси на-
зывал городом [BGA, 3, 54, 154], у Ибн Шаддада и ал-Идриси
назван деревней (дай'а), похожей на город, с соборной мечетью
[И.Шад., 2, 13; Идр., 306]. Ибн Шаддад причисляет к дерев-
6* 83-
ням также Кабул и Наву {ИДИад., 1,. 271, 283]. Примерно ту
же картину дает космография ад-Димашки (Дмшк. Ш., 192—
201]. И у него новые центры Аджлун и ас-Салт являются горо-
дами, а старые центры волостей—деревнями (карйа). Склады-
вается впечатление, что для современников крестовых походов
•крепостная стена становится при прочих равных условиях важ-
нейшим критерием различения города и большого селения.
Ряд городов, хорошо известных по событиям VII—VIII вв.
(Азри'ат, Арандал, Азрух), упоминаются Ибн Шаддадом только
для того, чтобы сказать, кем из первых мусульман они были
завоеваны (по ал-Балазури), из чего можно заключить, что в
XIII в. они могли лишь вызывать исторические реминисценции.
Правда, согласно Йакуту, Азрух и Азри'ит — города [Пак., 1,
174, 175], но, думается, здесь мы имеем дело с обычным для ис-
точников такого рода воспроизведением старых сведений, а не
с отражением современного им состояния.
Большая краткость списка городов у ал-Идриси и Ибн Шад-
дада по сравнению со сведениями X в. отчисти объясняется ха-
рактером источников, и не всегда можно сказать, захирели го-
рода, не упоминаемые этими авторами, или просто опущены,
как лежавшие в стороне от главных событий эпохи. Все же
можно предположить, что кроме приморских городов, запустев-
ших после многократных погромов с обеих сторон, некоторые
старые города умерли естественной смертью, оставшейся не за-
меченной в бурном потоке событий этой эпохи. Так заглох (ско-
рее всего в течение XI в.) некогда значительный город Джераш,
он еще упоминается у ал-Мукаддаси, но источники времени кре-
стовых походов о нем молчат, хотя он лежал на границе владе-
ний мусульман и крестоносцев. Его место в этом районе заняла
крепость ас-Салт. Видимо, тогда же склонилась к упадку преж-
няя столица эпархии Аравия —Буера.
Сокращение числа сиро-палестинских городов к концу кре-
стовых походов объясняется прежде всего внешнеполитическими
причинами. Поэтому на основании сирийского материала труд-
но делать выводы о естественной тенденции в изменении чис-
дснности городов Ближнего Востока.
ГОРОДА ЕГИПТА в XI—XIII вв.
Более показателен пример Египта, который в течение четы-
рех с лишним веков не знал продолжительных разрушительных
войн и где состояние городов в основном определялось социаль-
но-экономическими факторами развития общества. Здесь мы на-
ходимся в более благоприятном положении даже в отношении
источников, так как ал-Идриси в данном случае сообщает син-
хронные сведения, близкие времени написания книги, а не за-
имствует их из ранних источников. К тому же они могут быть в
значительной части проконтролированы сведениями Ибн Джу-
«4
•байра, который проехал через Египет в 1183 г. Материалы сло-
варя Йакута менее показательны, так как они восходят к раз-
новременным источникам, а не дают синхронную картину.
Каждый из этих двух авторов называет примерно равное ко-
личество городов в долине Нила (ал-Идриси — 70, Йакут — 83),
но из общего числа 118 городов только 35 названы у обоих.
Зто расхождение объясняется рядом причин источниковедческо-
го характера.
Во-первых, ал-Идриси очень бегло говорит о левом рукаве
Нила, либо пропуская ряд пунктов, либо ограничиваясь переч-
нем названий без всякой характеристики называемых пунктов,—
и именно в этом районе Йакут перечисляет больше городов.
Там же, где ал-Идриси сообщает заведомо исчерпывающие све-
дения (правый рукав Нила), у него оказывается больше горо-
дов, чем у Йакута.
Во-вторых, упоминание некоторых городов у Йакута являет-
ся явным анахронизмом. Буруллус, ал-Буджум, ал-Афраджун
(ал-Афрахун), Дабку к XII в. либо исчезли совсем, либо пре-
вратились в незначительные селения. Какая-то часть городов,
'Отсутствующих в других источниках, появилась в результате
графических ошибок33.
Третьей, важнейшей причиной разнобоя является сбивчи-
вость понятий карйа, с одной стороны, и мадина, балад, булай-
да — с другой. В большинстве случаев города, имеющиеся у
ал-Идриси и отсутствующие у Йакута, у последнего просто по-
пали в разряд селений, и наоборот.
Наконец, исчез такой важный признак города, как собор-
ная мечеть, которыми обзавелись все мало-мальски крупные
селения.
Из исчерпывающего перечня населенных пунктов Файйум-
ского оазиса в 40-х годах XIII в. у ан-Набулуси мы узнаем, что
кроме провинциального центра с двумя соборными мечетями
здесь имелось еще 43 пункта с соборными мечетями, причем
только 20 из них были большими селениями [Наб., Т., 21]. По-
жалуй, самое любопытное в этом отношении, что ан-Набулуси
подавляющее число селений оазиса обозначает словом балад
(или балда), демонстрируя обычное для Египта противопостав-
ление мадина («город») и балад («деревня») (ср. совр. бала-
ди — «деревенский», «простонародный»).
Для суждения об изменениях, происшедших в составе и чис-
ленности городов Египта, большее значение имеет сопоставле-
ние сведений ал-Идриси и Ибн Хаукаля, которое облегчается
наличием прекрасного исследования Геста о сведениях ал-Ид-
риси относительно Дельты [Guest, 1912].
Сопоставление лучше всего начать с Александрийского ру-
кава Нила и его ответвлений, о которых у Ибн Хаукаля содер-
Для сведений Йакута о Египте характерно раздвоение и даже растрое-
мие некоторых населенных пунктов.
85
Рис. 10. Города Нижнего Египта в XII—XIII вв.
жатся наиболее подробные сведения (рис. 10). У ал-Идриси,
.как уже говорилось, нет маршрута по этому району, поэтому
часть городов, названных Ибн Хаукалем, у него отсутствует
(Махалла ал-Махрум, Махалла Масрук, Махалла Аби Хара-
ша, Балхиб), а другие (Бибидж, Шабур, Мануф ал-Улйа, Дин-
шал, Картаса, Карйун, Фарнува) лишь названы, без всякой ха-
рактеристики. Подробно дан только маршрут от Фуввы до
устья Нила, который совпадает с данными Ибн Хаукаля: дело
не в том, что некоторые совпадающие пункты различно охарак-
теризованы (Сандийун у Ибн Хаукаля — многолюдная дерев-
ня, а у ал-Идриси — захиревший город), главное, что многие
не названы вообще. Судя по тому, что у Ибн Хаукаля от Да-
миджумула до Сандийуна указано расстояние в 8 саксов34 (по
карте — около 30 км) без промежуточных пунктов, имеющихся
на карте, а от Сандийуна до Балхиба — 6 саксов (по карте —
около 6 км), можно думать, что в тексте пропущена часть мар-
шрута.
В тех случаях, когда сопоставление возможно, расхождения
между обоими авторами невелики: Кулайб ал-Уммал назван у
ал-Идриси карйа, да около Шатнуфа появилось новое селение
Ум.м Динар, которого прежде не было.
Наиболее интересно' сравнение маршрута от Каира до
Димйата, о котором ал-Идриси сообщает наиболее подробные
сведения. К сожалению, у Ибн Хаукаля маршрут по правому
рукаву отсутствует, а есть только карта. Поэтому нам придется
сопоставлять этот маршрут с перечнем городов у ал-Мукаддаси.
Здесь мы находим 19 новых городов [Инбаба, ал-Каид, Кал-
йуб, Шанавай, ас-Салихийа, Д и д ж в а 35, Ан ту хи, Танта36,
Татай(а), Сунбат, Шубра, Шанаша, Сафнас, Танах, Мунйа Ибн
Джаррах, Са'банийа, Авиш ал-Хаджар, Талха (Тарха)],
но зато часть старых городов, упоминавшихся ал-Мукаддаси
и его предшественниками, либо не удостоилась упоминания, ли-
бо низведена в ранг больших селений. Не упомянуты Айн Шаме,
Тух и Дакахла; Дамсис, Бана, Бусир и Бура названы большими
селениями. Это, конечно, может быть проявлением неустойчиво-
сти терминологии, но в данном случае заметна, пожалуй, опре-
деленная тенденция — упадок старых городов и вытеснение их
новыми, мусульманскими. Айн Шаме был в упадке уже при ал-
Истахри, а у ал-Мукаддаси упомянут, вероятно, в силу тради-
ции и как административный центр, по которому округ имено-
вался до XIV в. [Дмшк.Ш., 231]. Дамсис, который, как пола-
гают исследователи, в VII в. был значительным городом [Ameli-
34 Не встречающаяся больше нигде мера длины около 1 км. Возможно,
совпадает с милей (также около 1 км), в которой у ал-Идриси выражены
расстояния в пределах Дельты.
35 Разрядкой выделены пункты, обозначенные на карте Ибн Хаукаля, но
не названные в числе городов.
36 По написанию это должен быть известный ныне город Танта, но он
лежит сев.'ро-западнее, на другом русле Нила, около Махалла ал-Махрум.
87
neau, 1893, 119—120; Maspero, 1914—1919, 91], при ал-Идриси
стал большим торговым селом, с базаром по субботам [Идр.г,
334; Идр. (Д.), 153]. Возможно, и в VII в. он выделялся только
в силу некоторого упадка городской жизни в Египте, так как:
и тогда епископство включало два города — Тух и Дамсис,—
что характерно для мелких городков. То же, по-видимому, отно-
сится и к одному из древнейших городов, Бусиру, сдача кото-
рого отмечена ал-Балазури.
В XII в. совершенно очевидным становится господство му-
сульманских пригородов, куда переходит центр экономической’
жизни старых центров. Эти пригороды очень хорошо различа-
ются по наличию в названии слов махалла или мунйа (минйа),.
которые в этом смысле равнозначны37. Близнец Атриба Бинха
(у ал-Идриси — Минйа) ал-Асал задавил древний Атриб; при-
город Сандафы, называвшийся то просто Махалла, то Махал-
ла Шаркийун, то Махалла Кабира, постепенно поглотил дому-
сульм.анскую часть. Второй частью такого составного названия
селения является имя лица, основавшего или когда-то возглав-
лявшего этот пригород (Махалла Зийад, Махалла Хафс, Ма-
халла Сурад, Махалла Алави, Махалла Аби Хайсам, Махалла
Аби Йуханнас, Мунйа Ибн Джаррах, Мунйа Ибн ал-Хасиб
и т. д.), или название основного селения (Махалла Бибидж,.
Мунйа Саманнуд, Махалла Са).
Тот же процесс заметен и в западной части Дельты, где со-
вершенно заглохли старые Даманхур38 и Никиу, а Тарнут, со-
хранив некоторое значение, превратился из большого центра
с несколькими базарами и большим гарнизоном в заурядный го-
родок [BGA, 2/2, 139; Идр., 341; Идр. (Д.)ч160].
Йо совокупным данным ал-Идриси и Йакута (исключая у
последнего явно анахронизмы и несколько сомнительных пунк-
тов), в Дельте насчитывалось около 70 городов, т. е. по городу
на каждые 314 кв. км обитаемой территории. Местами они об-
разовывали более плотные скопления. Например, в прямоуголь-
нике длиной 40 и шириной 20 км от Сунбата до Дамиры и от
Махалла Кабира до Шинфаса располагалось 16 городов (по
городу на каждые 50 кв. км). Конечно, надо учитывать, что
подавляющее большинство этих городков было очень невелико,
в них, как правило, не было даже ежедневного базара, он соби-
рался в определенный день раз в неделю. Другая агломерация
образов<алась в вершине Дельты, около Каира, где на 300 кв. км
приходилось 9 городов.
37 Например, западный пригород Бибиджа, названный у Ибн Хаукаля
Махалла Бибидж, у ал-Идриси носит название Минйа Бибидж (о значении
слова см. ifMaspero, 1914—4919, 204—205; И. Абдалхак., глоссарий])..
В греческо-арабских папирусах слову мунйа соответствует p.ovacT7]ptov.
38 Ибн Джубайр называет его городом и упоминает наличие стены, но
она, по-видимому, была лишь остатком прежнего положения города, так как
далее он переходит к восхвалению того, как возделана местность [И. Джуб.,
44], тогда как в других селениях отмечает оживленность торговли, наличие
бань и т. д.
88
Рис. LI. Города Верхнего Египта в XII—XIII вв.
По сравнению с X в. количество городов (68 и 70) можно
'считать совершенно неизменившимся: при существовавшей шат-
•кости критериев города мы даже совпадение десятков должны
считать полным совпадением. То же можно сказать' и при сопо-
ставлении сведений XII — начала XIII в. с периодом, пред-
шествующим арабскому завоеванию39. Все изменения выража-
ются в ином их размещении: заметно меньше городов стало в
районе Александрии и северной, приморской части, но за счет
этого возникли новые центры в вершине Дельты, около новой
столицы Египта.
Верхнему Египту географы X в. уделяли мало внимания, они
аэ Около 60 городов. Точнее сказать нельзя, так как, с одной стороны, у
Георгия Кипрского отсутствуют некоторые центры диоцезов, упоминаемые
другими авторами, с другой — некоторые из его городов, имеющих греческие
^названия, не удается отождествить.
89
упоминали лишь самые крупные города: только благодаря ал-
Идриси мы впервые получаем возможность представить общую
численность городов этой части Египта (рис. 41). Правда, пере-
числение маршрутов у него ведется непоследовательно — он то
перескакивает на большое расстояние, то возвращается обрат-
но; когда речь идет об известных пунктах, то такие перескоки
не создают затруднений, хуже, когда только по этим маршрутам:
и расстояниям нужно как-то локализовать неизвестные в дру-
гих источниках городки (вроде Дамамилы, Камулы, Замахираг
Сула). В нескольких случаях города западного берега перене-
сены на восточный (Далас, Мунйа Ибн ал-Хасиб). Нет сом-
нения, что на некоторых, особенно длинных этапах (например^
день пути под парусом от Асйута до Кифта [Идр., 128; Идр.
(Д.), 48]) пропущены важные промежуточные пункты. Так, опу-
щено упоминание Кены (Кана), которая, по словам Ибн Джу-
байра [И. Джуб., 64], была заметным городом; на этом этапе,
возможно, опущено также упоминание города Ху (Хув), а на
этапе Армант—Леван — город Атфу (Эдфу).
Из населенных пунктов, называемых у географов X в. горо-
дами, один назван селением (Сумуста) [Идр., 129; Идр. (Д.),
51], а два не упомянуты вообще (Бусир и Танда). Нечеткость
границ между городком и большим селением и здесь затрудня-
ет выявление изменений в размерах городов и интенсивности их
экономической жизни. В случае с Сумустой можно допустить
утрату ею прежнего значения, так как ал-Идриси ничего не го-
ворит о торгово-промышленной деятельности в этом селении,
кроме того, что там производят много сахара. Но в другом слу-
чае можно говорить о неправильной оценке, которую дали селе-
нию осведомители автора. Мунйат Ибн ал-Хасиб названа у ал-
Идриси оживленным, застроенным селением, тогда как Ибн
Джубайр, основываясь на собственных впечатлениях, пишет:
«...город (балад) с большими рынками и банями и прочими при-
надлежностями города» [И.Джуб., 57]. Он упоминает также го-
род, окруженный стеной, в двух почтовых станциях выше Куса
под названием Дашпа [И.Джуб., 64], который отсутствует у ал-
Идриси, помещающего здесь городок Камула, нигде более не
упоминаемый.
Встречаются и противоположные случаи, когда селение, на-
званное у ал-Идриси городом, Ибн Джубайр считает деревней.
Так, Ансипа, по его словам, «селение просторное, красивое, в
нем есть древние памятники. ’Прежде она была древним горо-
дом и была у нее древняя городская степа, которую Салахаддип
разрушил, и возложил он на каждое судно, спускавшееся по
Нилу, обязанность везти камни из нее в Каир, и их полностью
увезли туда» [И. Джуб., 58].
Здесь, как и в Дельте, заметны исчезновение или утрата
прежнего значения древних городов. Ал-Бахпаса (Оксиринх)„
бывший центр эпархии и один из крупнейших городов визан-
тийского Египта, уже в X в. превращается в рядовой город, ко-
90
торый у ал-Истахри даже не упоминается. В XI—XII вв. его, по-
видимому, затмевают Ушмунайн и Кайе.
Сравнение сведений географов X в. и авторов XII в. как
будто говорит о значительном увеличении количества городов:
в X в. упомянуто 16.городов, а у ал-Идриси и Йакута— в об-
щей сложности 37 городов. Простое сопоставление цифр в дан-
ном случае может только ввести в заблуждение, так как
ал-Мукаддаси определенно говорит, что коптские города он не
учитывает из-за отсутствия в них соборных мечетей [BGA, 3,
193], а Ибн Хаукал сообщает о Верхнем Египте очень общие
сведения. Но у последнего на карте обозначено 27 пунктов,
большинство которых у ал-Идриси и Йакута названы горо-
дами 40.
Здесь, как и в Дельте, видимо, имело место не изменение ко-
личества городов с X по XIII в., а изменение их относительного
значения. Так, Оксиринх (ал-Бахнаса), бывший в византийское
время одним из крупнейших городов Египта [Фихман, 1976],
уже в X в. становится в ряд средних городов. Ал-Идриси, рас-
хваливая ткани этого центра, только повторяет слова Ибн Хау-
каля [BGA, 2/2, 159] и никак не выделяет его по величине
из числа других городов.
Ашкух, отмеченный на карте Ибн Хаукаля (знаменитое Аф-
родите, прославленное находками большого количества папиру-
сов VIII в.), к XIII в. бесследно исчез и не упоминается в ис-
черпывающем списке населенных пунктов Файйумского оазиса
у ан-Набулуси. Вряд ли также случайно, что Ибн Джубайр упо-
мянул в Верхнем Египте Дашну [И.Джуб., 58], а не располо-
женный неподалеку Хув, который когда-то был центром четы-
рех округов, но уже при ал-Йа'куби утратил прежнее значение
[BGA, 7, 332—333]. Зато на первое место здесь выдвинулась Ке-
на [И. Джуб., 58].
Одним из крупнейших городов становится Асйут, выдвину-
лись неизвестные прежде Дашна и Мунйа Ибн ал-Хасиб (став-
шая в позднем средневековье одним из крупнейших городов
Верхнего Египта); не зафиксированное ранее селение Манфа-
лут, названное Ибн Джубайром «место» (мауди'), преврати-
лось фактически в город [И.Джуб., 60]. Слово мауди' в упо-
треблении Ибн Джубайра совершенно нейтрально и не имеет
конкретного значения «местечко» или «село», этим же словом
обозначает он и некоторые города, так что не исключено, что
Манфалут в XII в. превратился в город, во всяком случае, по
данным Ибн Маммати, он был центром небольшой, по само-
стоятельной провинции ал-Манфалутийа.
Насыщенность Верхнего Египта городами была несколько
меньше, чем Дельты: здесь один город приходился па 351 кв. км
•обитаемой территории. Наименее урбанизированным районом
На карте обозначен также Абу Тидж, который Ибн Джубайр, проез-
жавший мимо, назвал городом {И. Джуб., 60].
91
был Файйумский оазис, где на 1200 кв. км был всего один го-
род. Разница между Верхним и Нижним Египтом становится
еще более ощутимой, если учесть, что там не было таких круп-
ных городов, как Каир, Фустат и Александрия.
В целом, несмотря на упадок одних и возвышение других го-
родов Верхнего Египта, общее число их с начала VII в. совер-
шенно не изменилось: вместо 33 городов становится 37, но при
отмечавшейся уже неустойчивости выделения городов в XII—
XIII вв. невозможно поручиться за точность второй цифры до
единиц. Мы можем констатировать, что в Египте за шесть ве-
ков принципиальных изменений в количестве городов не про-
изошло.
Это не согласуется с концепцией Э. Аштора о прогрессирую-
щем уменьшении численности населения Египта со второй по-
ловины IX в. после семилетнего голода (1066—1072) [Ashtor,.
1976, 206—207], доказательство чему он видит в росте уровня
заработков вследствие нехватки рабочих рук, укрупнении адми-
нистративных округов и сокращении числа населенных пунк-
тов [Ashtor, 1976, 208, 303].
Э. Аштор приводит следующие данные [Ashtor, 1976, 303]:
Год Количество селений
956 2395
996—1020 2390
1035—1094 2186
1210 2071
1315 2454
1375 2322
1434 2122
Уже при беглом взгляде на эти цифры можно убедиться,,
что ни о какой определенной тенденции уменьшения численно-
сти населения говорить не приходится. Можно согласиться, что
в 1210 г. после страшного голода 1200—1201 гг. численность
населения не была полностью восстановлена, и это могло выра-
зиться в сокращении числа населенных пунктов, хотя, как будет
показано ниже, уже в 40-х годах того же века в Файйуме на-
селение восстановилось.
Цифра 2395 селений (из них 956 — <в Верхнем Египте) фигу-
рирует у нескольких авторов. Первым, насколько нам известно,
ее приводит Йакут со ссылкой на Ибн Ису, управляющего ха-
раджем Египта [Йак., 4, 548—549], затем космограф ад-Ди-
машки, но уже со ссылкой на египетского историка начала XI в.,
ал-Мусаббихи {Дмшк., 230], Ибн Дукмак, и, наконец, мы встре-
чаем ее у ал-Макризи: один раз со ссылкой на ал-Мусаббихи, а
другой — на Биктура (Виктора) Ибн Ису с указанием точной
даты получения им этих сведений — 345/956-57 г. [Макр., X.,
1, 73].
Абсолютное совпадение цифр Ибн Исы и ал-Мусаббихи мо-
жет объясняться тем, что их разделяет промежуток не более
92
Таблица 1
Куры Египта по спискам ад-Димашки и ал-Макризи
Ад-Димашки | Ал-Макризи
Кура Количество селений /<1/Р« Количество селений
Ал-Хауф аш-Шарки
Айн Шаме 63 Айн Шаме 65
L (?) 96 Нату (?) 87
А триб 95 Атриб 108
Ту май (?) (U) 140 Туман 150
Баста 39 Баста 39
Тарабийа 28 Тарабийа 28
Курбайт 24 Хурбайт 18
Са(н) 40 Са(н) и Иблил 46
Всего ... | (525)а Батн 1 (541) «А всех селений ал-Хауф аш- Шарки — 529». ар-Риф
— — Дамсис и Мануф 104
Мануф 89 Мануф 72
Тувва (ejb) 60 — —
Саха 94 Саха 115
Ал-Афрахун 22 Тида и ал-Афрахун 23
Ал-Башаруд 22 Ал-Башаруд 24
Накиза ? (e/u) 12 (->") 12
Дакахла — — —
— — Бана и Бусир 88
1 — Саманнуд 128
Наваса 19 Наваса 21
— Ал-Авсийа 40
— — Ан-Нуджум (ал-Буджум) 40
Тиннис и Димйат — Тиннис и Димйат 13
Всего ... (318) Ал-Хауф ал-Гарби (680)
Cal 71 Са 73
Шабас 17 Шабас 22
Ал-Бадакун 25 Ал-Бадакун 43
— — Хайз (?) ал-Бадакун 29
Ал-Барамун 37 —
Ширак (?) 17 —- —
Тарнут 7 Тарнут 8
Харибта'' 56 Харибта 62
Картаса 18 Картаса 22
Масил 31 Масил и ал-Малидас 49
Аджну(?) и Рашид 14 Аджну (?) и Рашид 17
Ал-Бухайра и ал-Искан- дарийа — Ал-Искандарийа, Мара- кийа и Лубийа 124
Всего' . . . | (293) I 1 (449)
«А в ал-Хауф ал-Гарби 449 селений».
93-
П родолжение табл. I
Ад-Димашки Ал-Макризи
Кура Количество селений Кура Количество селений
ас-Са'идб
Авсим и Манф 54 Манф и Васим 55
Аш-Шаркийа 17 Ал-Атфихийа 17
Ал-Файйум 140 Ал-Файйум 156
Далас и Бусир 6 Далас 6
Ахнас S3 Ахнас 95
Ал-Бахнаса 120 Ал-Бахнаса 120
- — ал-Фашн 37
Шануда 7 Хуз (Хур?) Сануда 8
Ушмунайн 120 Ушмунайн 133
Нижняя Ансина 10 Нижняя Ансина 11
— Верхняя Ансина 12
Асйут 35 Сийут 37
Шутба 8 Шутб 8
Кахкау 37 Кахкау 37
Таха 25 Таха 37
Ахмим 63 Ахмим и Дувайр 63
Булйана (Ub) 63 — —
Хув 20 Хув 20
Кау 28 (jU) 8
Дандара 10 Дандара 10
Кана 7 Кана 7
Кифт 22 Кифт 22
Кус 11 Кус —
Ал-Аксар 4 Ал-Аксар 5
Армант 7 Армант 7
Асна 5 Асна 5
Асван 7 Асван 7
— — (оазисы) (63)
Всего ... (909) (без оазисов) «А всех селений ac-Cafnj (923) ха—1043».
а Общее число селений (указано в скобках) подсчитано нами.
6 Куры, Верхнего Египта перечисляются нами с севера на юг, у ад-
.Димашки и ал-Макризи этот порядок не соблюдается.
.70—80 лет, за которые могло и не произойти никаких измене-
ний, но не исключено, что ал-Мусаббихи просто воспроизвел
цифры своего предшественника. В данном случае для нас это
не имеет значения, хотя учитывать такую возможность необ-
ходимо.
Ад-Димашки после ссылки на ал-Мусаббихи приводит спи-
сок кур Египта и количество селений в каждой с разделением
на 4 большие провинции: ал-Хауф аш-Шарки, Батн ар-Риф, ал-
Хауф ал-Гарби и ас-Са'ид [Дмшк. Ш., 230, 232]. Тот же спи-
сок воспроизводит и ал-Макризи, но без ссылки на источник. Оба
списка подверглись искажениям и имеют пропуски. Это особен-
:94
но наглядно демонстрирует список ал-Макризи, в котором сум-
ма селений по провинциям, сообщаемая автором, не совпадает-
с фактической суммой (табл. 1).
Расхождение данных ад-Димашки и ал-Макризи, особенно
несогласованность суммарных данных последнего с данными по-
отдельныхм курам, показывает степень искажения исходных
цифр и невозможность их использования для суждения о дви-
жении числа населенных пунктов.
В этом отношении поучительно сравнение данных ал-Му-
саббихи с полным поименным перечнем населенных пунктов
Египта у Ибн Маммати (данные 80—90-х годов XII в.). Иное
административное деление не позволяет сравнивать цифры по
округам, по деление на Верхний и Нижний Египет осталось не-
изменным, и данные по ним вполне сопоставимы. Картина ока-
зывается совершенно неожиданной: в Нижнем Египте 1583 на-
селенных пункта41, а в Верхнем — только 577! Трудно допу-
стить, чтобы произошла такая демографическая катастрофа, от
которой пострадал в основном Верхний Египет.
Против этого говорит сравнение различных сведений о Фай-
йуме. Согласно Ибн Исе — ал-Мусаббихи, в нем было 140 или
156 селений, Ибн Маммати упоминает поименно только 61;
налицо, казалось бы, явное сокращение. Однако ан-Набулуси,
писавший полувеком позже, перечисляет 103 селения и 52 хутора
(усадьбы?—sUju42). Ясно, что за этот период, на который к
тому же приходится ужасный голод 1200—1201 гг., не могло
произойти двукратного увеличения населения и что нужно ис-
кать иное объяснение.
Первая причина заключается в том, что перед нами списки
не селений, а податных округов, в которые входило по несколь-
ку населенных пунктов, некоторые из этих округов даже носят
двойное название43; вторая причина—изменения в администра-
тивном делении, затронувшие нс только провинции, но и мел-
кие округа.
Изменения в числе и размерах провинций можно наглядно
представить, сопоставив данные конца XI в. [А. Салих, 86—
9а, 17—18] и сведения Ибн Маммати с кадастром 777/1376 г.,
411 В тех случаях, когда указывалось, что в административной единице
два селения, каждое селение учитывалось отдельно.
4,2 Перевод этого термина словом «хутор» совершенно условен, так как
некоторые мунша’а имели значительные размеры: в одном была соборная ме-
четь, рибат и завийа [Наб., Т., 149], в двух других — по мечети [Наб., Т., 175,.
176]. Большие размеры налогов с некоторых из них свидетельствуют о значи-
тельной обрабатываемой площади (500 ирдаббов зерна взималось с 200 фед-
данов, для обработки которых требовалось пе менее 20 работников, кроме
того, для возделывания технических культур, с которых взималось 177 ди-
наров, нужно было еще около десятка человек; таким образом, 'в Мунша’а
ат-Тавахин должно было быть не менее 100 жителей [Наб., Т., 449]. Видимо,
эти поселения были поместьями отдельных лиц, и это служило основанием вы-
делять их из округов.
43 У Ибн Маммати ( как и у Ибн Джи'аиа) во многих случаях после на-
звания податной единицы следует добавление «ва куфуруха» («и ее деревни»!
95*
Таблица 2
Количество податных округов по провинциям
Провинция Количество податных округов
Абу Салих Ибн Маммати Ибн Джи‘ан Ибн Дукмак
Нижний Египет
Пригороды Каира — — 26 31
Ал-Калйубийа — — 61 55
Аш-Шаркийа 452 465 388 391
Ал-Муртахийа 89 89 — 228
Ад-Дакахлийа 70 71 217
Ал-Гарбийа 314 305 474 393
Сугур Димйат — 14 3
Джазира Кусанийа 74 80 —
Ас-Саманнудийа 129 108 —. —
Ад-Данджавийа 43
Ал-Мануфийа 101 92 133 —
Джазира Бани Наср 64 63 48 49
Ан-Настаравийа 6 5 6 11
Ал-Бухайра 176 106 203 291
Хауф Рамсис 101 152 —
Фурва и ал-Музахаматайн 13 4 16 а
Ал-Искандарийа и пригороды —— 6(?) 41
Carp Рашид 3 — 1(?)
Итого ... 1592 1583 1592 1494
Вер. хний Егип гт
Ал-Джизийа 97 134 159 89б
Ал-Атфихийа 17 20 53 84
Ал-Бусирийа 14 14 — —
Ал-Файйумийа 66 61 102 —
Ал-Бахнасавийа 105 111 155 159
Ал-Ушмуна:йн 111 97 105 123
Ал-Асйутийа 54 33 32 37
Ал-Ихмимийа — 33 24 35
Ал-Кусийа — 71 43 45
Ал-Манфалутийа 2 5 17в
Ал-Абванийа 6 1 — —
Итого ... 470(588)г 577 678 589
Всего ... 2062 2160 2270д 2083
а Фувва не упоминается вообще.
6 В рукописи пробел, в котором могло быть 1—2 названия.
в Ибн Дукмак причисляет Манфалут к провинции ал-Ушмунайн и гово-
рит, что ему подчинено 17 селений, но не называет их [И. Дукм., 5, 22].
Поскольку мы учитываем только административные единицы, выделенные
самим источником, эти селения в итог не включены.
г В скобках указано общее число селений, названное самим автором.
д Наш итог несколько меньше цифры Э. Аштора (см. с. 92). Возможно,
О. Туссун, у которого он взял эту цифру, учитывал раздельно все названия,
но его исследование осталось нам недоступным.
96
использованным Ибн Джи'аном, и данными Ибн Дукмака, от-
носящимися к рубежу XVI—XV вв. (табл. 2).
За изменениями административного деления совершенно
пропадают реальные колебания числа населенных пунктов. По-
этому расхождения разновременных данных на одну-две сотни
единиц по всей стране не могут быть основанием для утвержде-
ния о сокращении или увеличении численности населения. Более
уверенно судить об этом можно по .изменениям числа жителей
больших городов, которые в самом грубом приближении соот-
ветствуют изменениям общей численности населения.
7 Зак. 93
ГЛАВА 3
РАЗМЕРЫ ГОРОДОВ И ЧИСЛЕННОСТЬ НАСЕЛЕНИЯ
Сведения письменных источников о численности городского
населения значительно менее определенны, чем о числе горо-
дов. Даже в подробных описаниях городов, составленных в
XII—XIV вв. их жителями, в которых перечисляются все ме-
чети, медресе, водоразборные фонтаны и бассейны, нет и на-
мека на число жителей или хотя бы па число жилых домов.
Сведения путешественников на этот счет также очень скуд-
ны. Насири Хоеров, пожалуй, единственный из них, кто приво-
дит свои измерения окружности городов и дает оценки числа
жителей [Н.Хоср., 12, 36, 37, 43, 44; Н. Хоер., лер., 50, 95, 96,
107, 109 и др.]. Но если его измерения совершенно надежны, то
достоверность оценок числа жителей неясна.
Несколько чаще встречаются данные, которые могли бы слу-
жить основанием для косвенного определения числа жителей-
городов, например сообщения о числе погибших во время зем-
летрясений, эпидемий и других бедствий, но именно эти сооб-
щения чаще всего подвержены преувеличениям: очевидцы и рас-
сказчики всегда невольно движимы желанием поразить слуша-
телей или читателей, а у историков, передававших эти рассказы,,
не было официальных сведений, с которыми можно было бы
свериться; впрочем, и при наличии подобных сведений редко
кто из историков догадался бы ими воспользоваться — они все
принимали на веру.
Так, мы читаем у Сибта б. ал-Джаузи, что в 469/1076-77 г.
в Дамаске после голода и всевозможных военных потрясений
осталось всего 3 тыс. жителей «после того, как их было 500 ты-
сяч» [Сибт (А.), 185]. Конечно, полмиллиона жителей в Да-
маске—явное преувеличение, а вот насколько достоверна пер-
вая цифра — судить трудно. По сведениям другого историка, в
449/1057 г. в Мавераннахре ежедневно погибало от голода
18 тыс. чел. Это вроде бы вполне вероятная цифра, но можно
ли верить, когда тот же автор говорит, что всего в стране по-
гибло 1650 тыс. чел. [И.Дж., М., 8, 179—180]? Во время голода
1200—1202 гг. в Каире и Фустате будто бы было похоронено за
22 месяца 111 тыс. чел., а более 20 тыс. просто свалили на
берегу |[Абдаллат., 261, 273], по другим же сведениям оказы-
вается, что «за короткий срок» только на средства султана
было похоронено 200 тыс. чел. [И.Фур., 4/2, 208].
«Как по-разному освещаются масштабы одного и того же со-
98
бытия, можно представить по такому примеру: в июне — .июле
1170 г. в Халебе произошло землетрясение, затянувшееся на
25 дней. По сведениям историка города, родившегося 10 лет
спустя, землетрясение «погубило большинство его (Халеба)
жителей, повалило все стены города и цитадели, уцелело лишь
малое число домов, что были выстроены недавно... И ужаснул-
ся город многочисленности убитых» [И.Фур., 4/1, 94—95]. Не-
сколько более поздний историк того же города сообщает, что
погибло 5 тыс. чел., а базар и соборная мечеть погибли не от
землетрясения, а от пожара в предыдущем году [И.Адим, 2,
330]. Наконец, современник этого события, живший в Багдаде,
записал: «Пришло известие о том, что в Сирии произошло много
землетрясений. От них рухнула половина Халеба и, как гово-
рят, погибло 80 тысяч его жителей» [И.Дж., М., 10, 230].
Нередко по вине переписчиков или ради занимательности
повествования первоначальная цифра увеличивается в 10 и да-
же в 1000 раз1. Зная такую тенденцию, начинаешь сомневаться
и в более скромных цифрах1 2.
Столь же ненадежными оказываются и иные косвенные дан-
ные. Конечно, сообщения о 109 тыс. мечетей и 100 тыс. ткац-
ких мастерских в Басре [Рази, 116] или о 36 тыс. мечетей в
Фустате фМакр., X., 1, 330] и 20 тыс. в Александрии [Харави,
47—48] можно без колебаний отвергнуть как преувеличенные,
но более скромные, и, главное, неокругленные цифры гораздо
коварнее. Так, сообщение о наличии в Кордове X—XI вв.
113 077 домов простонародья и 60300 — знати, 13 870 мечетей,
3711 бань [Аноним, 169; И.Из., 2, 247] многими принимается
безоговорочно, хотя по размышлении становится ясно, что если
эти цифры не искажены, то относятся не только к городу, а и
к его области3.
Потребность найти какие-то объективные критерии для вы-
яснения численности городского населения ощущалась и в сред-
ние века, но результаты вычислений оказывались такими же
фантастическими из-за некритического отношения к исходным
данным. Наиболее поразительный пример—попытка некоего
Иаздигерда б. Махбандара (IX в.) подсчитать население Баг-
1 Яркий пример этого: по свидетельству очевидца, в 1201 г. в Фустате
сожгли за людоедство 30 женщин [Лбдаллат., 228—229], а через 200 лет в
почти дословной цитате появилось 30 тыс. сожженных (И. Са' и, 48].
2 Например, 15 тыс. погибших от землетрясения 1068 г. в Рамле [И. Дж.,
М., 81, 248] или 16 тыс. в Динаваре [И. А., 9, 147].
3 Общие размеры Кордовы с рабадами неизвестны, но мадина по площа-
ди (70 га) не выделяется в ряду других городов (Севилья—487 га, Толедо —
106 га, Гранада — 75 га [Torres Baibas, 1955, 155—56; 1971, 1, 97—106]).
Имеется сообщение, что периметр всего города достигал 30 или 33 тыс. лок-
тей ([Аноним, 168; Узри, 1122], т. е. 16,2—17,8 км. Неправильный многоуголь-
ник такой величины должен иметь площадь около 1700—1800 га, а это зна-
чит, что на 1 га придется около 100 домов и 7—8 мечетей, что превосходит
известную нам плотность застройки даже в центре самых плотно застроен-
ных городов (см. ниже), а здесь мы имеем дело с 1500 га пригородов с са-
дами. ;
7*
99
дада в пору его расцвета при первых Аббасидах. Он предпо-
ложил, что на каждую баню приходится 200 домов с 8 жителя-
ми в каждом, но умножил это вполне реальное число4 на совер-
шенно фантастическое количество бань — 60 тыс.! Результат по-
лучился соответствующий — 96 млн. жителей [И.Фак., л. 606;
Саби, Р., 19—20; Хатиб, 1, 117—119].
Любопытно, что Ибн ал-Факих, приводя это вычисление,
предлагает и свою методику подсчета, которой иногда может
воспользоваться и современный исследователь,— .исходить из
площади соборной мечети, поскольку она теоретически должна
вмещать всех мусульман [И.Фак., л. 61а], полагая по 2 кв. лок-
тя на каждого5. Впрочем, ни этот, ни какой-либо другой объ-
ективный метод подсчета никем из средневековых авторов не
использовался. Даже крупнейший, критически настроенный ис-
торик Ибн Халдун, критикуя во «Введении» преувеличения^
встречающиеся во многих сочинениях [И.Халд., 9—12], так и
не попытался избавиться от них в своей всеобщей истории.
Преувеличенные цифры средневековых авторов импонируют
многим исследователям, и в результате в Кордове оказывается
до 1 млн. жителей [Imamuddin, 1965, 23], в Дамаске — 300—
400 тыс. ([Lombard, 1971 (1), 175], в Тебризе — 700—800 тыс.
[Гейдаров, 1979, 55], а в Багдаде — 1 и даже 2 млн. жителей
[Lombard, 1971 (1), 175; 1971, 121].
Несколько лет назад А. Раймон попытался определить насе-
ленность различных кварталов Каира XV—XVII вв., исходя из
соотношения 3500—4000 жителей на 1 баню, которое он вывел
из данных XIX — начала XX в.6.
Применительно к позднесредневековому Каиру этот метод
оправдал себя [Raymond, 1977], но для более раннего периода
оказался несостоятельным. Например, в Халебе середины XIII в.
внутри стен насчитывалось 37 общественных бань [И.Шад., 1,
291, 299], что должно было соответствовать 130—150 тыс. жи-
телей, но они не уместились бы на ПО га города (см. ниже).
А. Раймон объясняет это тем, что цифра Ибн Шаддада пре-
увеличена7, по удивительно сходные данные дает нам Дамаск
середины XIII в., в котором примерно на той же площади име-
лось 36 общественных бань [И. Асак., 2, 162—164; И. Асак.г
пер., 277—283]; в этих сведениях Ибн Асакира не приходится
4 Если взять более реальные сведения о 150 с небольшим банях в Баг-
даде XI в. (Саби, Р., 20], то при тех же пропорциях мы получим 240—250 тыс.
жителей.
5 Площадь мечети 80 тыс. кв. локтей, а 40 тыс. мужчин от 15 лет и стар-
ше, добавим мы, составляя 00% населения, соответствуют 133 тыс. жителей
западной половины Багдада.
6 К данным А. Раймона можно добавить, что в Хама начала XX в. на
40 437 жителей приходилось 12 бань [Сабуни, 1913-14, 67], в Ма'аррат ан-
Ну'ман на 4577—5221 жителя —4 бани [Джунди, 1963, 2, 314—315, 402—
404], в Бухаре на 75—80 тыс. жителей — 18 (Сухарева, 1966, 111].
7 А. Раймон не учитывает, что из 685—70 бань 31 находилась в домах
городских богачей и использовалась для нужд узкого круга лиц. Но и при
37 банях пропорция 1 : 3500 оказывается преувеличенной втрое.
100
сомневаться, так как он называет все бани поименно, с ука-
занием их местоположения. Видимо, дело не в ошибке источ-
ника, а в иных, более скромных размерах большинства бань
XII—XIII вв.8.
Возможно, что для городов XVI—XVIII вв. удастся найти
еще какие-то критерии для приблизительной оценки численно-
сти населения, но для более раннего периода со скудными и
ненадежными цифрами есть только один объективный показатель
численности населения — площадь города и плотность населе-
ния, зависящая от характера застройки,— который все-таки
можно как-то реконструировать на основе письменных источ-
ников и археологических данных. Примерную плотность населе-
ния на 1 га можно представить по аналогии с городами XIX —
начала XX в., сохранившими традиционный образ жизни.
Метод вычисления населения города по его площади далеко
не нов9, но серьезно применять его историки начали только с
50-х годов. Однако и сейчас можно встретиться со скептиче-
ским отношением к достоверности сведений, получаемых этим
способом. Действительно, широкие пределы, в которых колеб-
лется плотность населения в городах, принимаемых за эталон, в
сочетании с приблизительностью сведений о застройке конкрет-
ных средневековых городов заставляют делать большие допуски.
Каждый исследователь, исходя из разных соображений, при-
нимает свои цифры, и это можно понять, потому что они имеют
дело с разными объектами 10. И тем не менее, хотя подсчеты
подобного рода не могут соперничать по точности с выводами,
полученными на основании числа домовладений или налого-
плательщиков, они избавляют от полной произвольности субъ-
ективных оценок.
Для небольших городов с плотной однородной застройкой
внутри стен достаточно одной оценки уровня плотности населе-
ния. Для больших же необходимо выделять районы с различ-
ным характером застройки, как это делал Д. Якоби в отноше-
нии Константинополя [Jacobi, 1961, 106—108].
Все разнообразие типов поселений, планировки, бытовых тра-
диций и климатических условий, возможностей строительных
материалов можно свести к четырем основным типам застройки,
встречающимся на всем мусульманском Востоке в эпоху сред-
невековья и до момента появления европейских методов плани-
ровки и застройки.
8 В Каире и Фустате, по-видимому, и в средние века бани были крупнее,
так как в Фустате конца XIV в. (200 га) на 50—60 тыс. жителей было 45 об-
щественных бань [И. Дукм., 4, 104—106], а в Каире в XIV—XV вв. на 120—
150 тыс. жителей — 80 [Макр., X., 2, 80].
9 Трудно даже сказать, кто впервые применил этот метод: еще в конце
прошлого века его использовали для оценки населения Бухары.
10 Дж. Рассел принимает среднюю плотность населения в городах древ-
него Востока 150 чел./га [Russel, 1958, 49, 81, 82]; Р. Адамс — 200 чел./га
[Adams, 1965, 123]; Л. Торрес Бальбас находит для андалузских городов ве-
личину >384 чел./га [Torres Baibas, 1955, 53].
101
1. Сельская или усадебная. Одноэтажный дом одной семьи
располагается на участке, значительная часть которого (не ме-
нее 3/4,) занята садом или просто не застроена. Этот тип за-
стройки характерен не только для деревень, его можно встре-
тить в небольших городках и в пригородах больших городов,
особенно в Ираке, Иране, Средней Азии. Средняя плотность
составляет 15—25 человек на 1 га квартала или района (ср.
[Thoumin, 1931, 122—123]).
2. Свободная городская застройка. Одно- или двухэтажный
дом одной семьи с большим внутренним двором, занимающим
до половины площади участка. Этот тип застройки встречается
во всех средневековых городах Ближнего Востока вплоть до
начала XX в. и дает плотность около 50 чел./га.
3. Плотная застройка. Двухэтажный дом с небольшим внут-
ренним двориком, занимающим около !/з участка. Этот тип ха-
рактерен для центра большинства городов Ближнего Востока
X—XII вв. и дает значительные колебания плотности населения
в зависимости от конкретных условий.
Так, в 20-х годах нашего века один из кварталов Дамаска
вне стены (площадью 4,5 га) населяло 1200 человек, что состав-
ляет 260 чел./га [Thoumin, 1931, 100—103].
Жилой квартал11 в центре Дамаска между соборной ме-
четью и городской стеной в 50-х годах дает иную картину: пло-
щадь— 8018 кв. м, 31 дом, 92 семьи, 495 человек; площадь под
застройкой 68%, площадь дворов 22%, 10% приходится на
проулки, лишь одно домовладение достигало 900 кв. м, пло-
щадь остальных в среднем 210 кв. м {Witmer, 1962, 40, 37—38].
Это дает плотность населения на территорию под застройкой
908 чел./га, а по жилому кварталу в целом 617 чел./га.
Пример приблизительно такого же типа застройки и близкой
плотности населения при двух-трехэтажпой застройке дает жи-
лой квартал Антакьи, которая в 1932 г., когда проводилось ис-
следование, была средним провинциальным городом, мало за-
тронутым новшествами. Здесь в одном из четырех одинаковых
по размерам жилых кварталов алавитской махаллы Орхапийе,
занимавшем площадь около 6600 кв. м, 46% всей территории
приходилось на постройки, 36% на дворы и садики, а осталь-
ные 18% занимали внутриквартальные проулки и две неболь-
шие площади {Weullersse, 1935, 60, pl. VII] 11 12, т. е. плотность за-
стройки была примерно в полтора раза меньше, чем в упомя-
нутом выше дамасском квартале. Однако плотность населения
была того же порядка. Данных о числе жителей этого квартала
у нас нет, но если исходить из среднего числа жителей алавит-
11 Жилым кварталом мы условимся называть группу жилых домов, огра-
ниченную со всех сторон проезжими улицами и сообщающуюся с ними через
внутриквартальные проходы. Кварталом мы будем называть более крупную
административно-территориальную единицу — махалла, внутри которой есть
проезжие улицы, лавки, квартальная мечеть.
12 Масштаб, указанный на плане, неверен: каждое деление должно рав-
няться 25, а не 50 м. Такая же ошибка на плане VI.
102
ских кварталов (6 человек на дом) 13, то в 70 домах рассмат-
риваемого квартала должно быть около 420 человек, а это со-
ответствует плотности населения на территории под застройкой
1400 чел./га и в среднем по кварталу — 636 чел./га.
Такая разница по сравнению с несомненно густо населен-
ным кварталом Дамаска объясняется тем, что дома в Орханийе
в три раза меньше и большей этажности, а это даже при мень-
шей доле застроенной территории дает более высокую плотность
.населения 14.
4. Сплошная многоэтажная застройка. Дома без дворов или
с дворами-колодцами, частично или полностью сдаваемые вна-
ем. В средние века такой тип застройки имелся лишь в центре
Фустата, где встречались 5—7-этажные дома, вмещавшие около
200 человек, и, может быть, в отдельных кварталах приморских
городов Сирии.
В середине XX в. подобная плотность застройки и населе-
ния отличала средневековые центры некоторых городов Север-
ной Африки: Каира (1000 чел./га |[Abu-Lughod, 1971, 192, 197—
198]), Алжира (2000 чел./га [Боже-Гарнье, 1967, 246]), Марра-
кеша (1300 чел./ra|[Flamand, 1950, 386]). Но, как указывают
исследователи, такая плотность населёния создалась лишь
в последние десятилетия [Abu-Lughod, 1971, 197]. Все же, ис-
ходя из этих данных, можно допускать физическую возможность
плотности населения до 1200 чел./га в отдельных кварталах и
для средневековья (но ни в коем случае для города в целом).
Здесь сразу следует оговорить различие трех понятий: плот-
ность населения в пределах жилого квартала, плотность насе-
ления махаллы и средняя плотность населения по городу в це-
лом. В первом случае мы имеем максимальную плотность, по-
скольку квартал занят одними жилыми домами и дает плот-
ность застройки до 66%. Во втором случае часть территории
оказывается занятой нежилыми постройками: квартальной ме-
четью, небольшим базаром для внутренних нужд, баней, водо-
емом и т. д., которые уменьшают плотность жилой застройки
и населения по крайней мере на 20%.
Наконец, когда мы берем город в целом, то процент жи-
лой застройки сокращается еще больше за счет магистральных
улиц, площадей, культовых зданий, базаров, бань, мастерских,
кладбищ, водоемов. Это можно проследить на примере той же
АнтакьИ, где при плотности населения жилого квартала в
636 чел./га плотность населения махаллы снижается до 511 че-
ловек, всей жилой части города—до 411 чел./га, а средняя
плотность по городу в целом (в котором базары занимают
1, 3 В 1932 г. в городе насчитывалось 30 тыс. жителей и 4028 домовладе-
ний (feux) [Weullersse, 119315, 27, примем. 1], т. е. 7,5 человека на домовладе-
ние, но в 995 алавитских домах проживало 6 тыс. чел., т. е. по 6 человек.
14 Средний размер самих домов (без внутренних двориков) около
43,5 кв. м, что на 20% меньше среднего размера бедных домов в старых
районах Халеба [David, 1977, 20}; при посемейном заселении дома это дает
соответствующее увеличение плотности населения.
103
12% площади) почти вдвое меньше, чем в жилом квартале,—
375 чел./га. Такое различие наблюдается в городе без больших
пустырей, водоемов и садов, с однотипной по плотности за-
стройкой всех районов, что характерно для небольших по пло-
щади приморских городов Сирии и Палестины, вынужденных
тесниться внутри стен. Там же, где город располагался про-
сторнее, с постепенным разрежением от центра к окраинам,
разница между плотностью населения центральных кварталов и
общегородской оказывается значительно больше. Например, в
Марракеше при наивысшей плотности отдельных кварталов
1300 чел./га плотность населения мадины 450 чел./га, а приго-
рода— 35 чел./га [Flamand, 1950, 386]. В Багдаде, по переписи
1947 г., в центральных кварталах проживало до 880 человек на
1 га, а в среднем по городу—122 человека [Суса, 1952, 21;
ср. Adams, 1965, 24].
Среднегородская плотность населения оказывается более ус-
тойчивой величиной, чем может показаться, так как при одно-
типной застройке городов индивидуальные различия в плани-
ровке и в степени заселенности кварталов стираются и проявля-
ется общая закономерность, обусловленная этой однотипностью.
Поэтому вполне возможно установление средней общегородской
плотности для городов определенных типов, которой можно
пользоваться с известной долей ошибки в тех случаях, когда мы
знаем только общую площадь города и примерный тип за-
стройки.
Сравним среднюю плотность населения (в чел./га) некоторых
городов XIX — начала XX в.:
Каир (конец XVIII в.) . 349
Бейрут (около 1830 г.) 380—430!5
Иерусалим (1871 г.) . . 200—240 (250—300)15 * 17 18
Хама (1913 г.).......290
Кус (около 1913 г.) . . 280—30017
Бухара (около 1914 г.) 150—16018
Антакья (1932 г.) . . . 375
Багдад (1947 г.) . . . . 122
15 На территории внутри стен (21 га) проживало 8—9 тыс. чел. [Cheval-
lier, 1973, 211, примем. 3].
В путеводителе К. Бедекера 1875 г. население оценено в 24 тыс. чел.
(13 тыс. мусульман, 7 тыс. христиан и 4 тыс. евреев), а точные данные ту-
рецкого кадастра 11871 г. дают только число домов — 2393, которые распре-
делялись по вероисповеданиям владельцев: соответственно 1025, 738 и 630
[Baedeker, 1875, 167}. Судя по количеству домов, мусульман должно быть
меньше 13 тыс., а все население вряд ли превышало 20 тыс.; из этих преде-
лов мы и исходим при определении плотности (в скобках — плотность населе-
ния города без территории Харам аш-Шариф). Точные цифры более поздне-
го времени отражают совершенно иную ситуацию, сложившуюся в результате
начавшейся еврейской иммиграции и проникновения значительного числа ев-
ропейцев.
17 В начале XX в.—141200 чел. [Baedeker, 1904, 233]; перед 1914 г.—
14 355 чел. [Baedeker, 1'914, 212]. Площадь города в 1923 г.— около 50 га
[Garcin, 1974, pl. XXI].
18 Население по: [Сухарева, 1966, 111]; площадь — 500 га (уточненные
данные), у О. Г. Большакова площадь завышена (см. [Большаков, 197'3, 258]).
104
Здесь отчетливо выделяются два уровня плотности населе-
ния, два типа застройки: для одних характерна одно-двухэтаж-
ная застройка с дворами и садиками, обычная для Востока
мусульманского мира (Ирак, Иран, Средняя Азия), которая
дает среднюю плотность по городу 100—150 чел./га; для дру-
гих — характерная для городов Передней Азии, с многоэтаж-
ными каменными и кирпичными домами — 300—400 чел./га.
Нам остается ответить на вопрос: насколько данные, полу-
ченные по современному состоянию заселенности городов с тра-
диционной застройкой, могут быть применимы к средневековью?
Приходится признать, что абсолютной аналогии нет: в ряде
случаев точно известно, что нынешняя плотность населения вы-
ше той, что существовала лет 100 назад. Так, в квартале Да-
маска, обследованном Дж. Витмером, на каждый дом прихо-
дится в среднем по три семьи, а в плотно населенном Каире
конца XVIII в.— только по две, и последнее, видимо, ближе к
средневековым стандартам [Jomard, 1822, 585—586] *19.
Но это вовсе не означает, что данные нового времени непри-
менимы; их надо использовать критически, учитывая особенно-
сти сопоставляемых городов.
Кроме того, у нас есть некоторые данные, позволяющие про-
верить степень различия плотности населения сирийских городов
XV—XVI и XIX — начала XX в. Так, согласно данным турецких
налоговых списков, в Дамаске на площади около 200 га в
в XVI в. проживало около 55 тыс. чел. (275 чел./га), а в Халебе
на 250 га — 57—67 тыс. чел. (230—270 чел./га) [Barkan, 1970,
168; Pasqual, 1983, 24—27].
Тот же уровень плотности дают вполне надежные докумен-
ты из Испании времен реконкисты. В 1229 г. в Мальорке на
площади 89,97 га было 4150 домов20, т. е. в среднем 46 домов-
( = 276 человек) на 1 га; в Малаге в 1487 г. на участке в 13,65 га
было учтено 783 дома, т. е. 57,3 дома ( = 344 человека) на 1 га
[Torres Baibas, 1955, 55, 48—49; .1971, 1, 101, 99—100]. Несмот-
ря на некоторые неясности в расчетах Л. Торреса Бальбаса21,
порядок плотности населения очевиден.
Некоторое представление об уровне плотности застройки го-
19 Другие города начала XX в. дают меньшее количество семей на дом:
Антакья — 7,5 человека (1 ,i& семьи), Хама—5,3 [Сабуни, 1913-14, 66—68], Бу-
хара— 5 (при средней численности семьи меньше 5 человек) ([Сухарева, 1966,,
409].
20 В обеих работах повторена ошибка: 178+(1492Х2) + (494Х2) =4150
(а не 4250, как у Л. Торреса Бальбаса).
21 Например, неясно, каким образом получается средний размер домового
участка в Малаге в 151,61 кв. м, если на участке в 13,65 га насчитывалось
783 дома (а не 800). Далее, имея два варианта среднего размера участка
в Малаге, он складывает их с данными по Мальорке и затем делит сумму
на 3, вместо того чтобы получить сначала среднюю цифру по Малаге, а по-
том сложить с данными по Мальорке и разделить на 2. Впрочем, в данном
случае разница не слишком велика:
(151,61 + 153,49+211,7) : 3=172,27 (кв. м)
[(151,61 + 153,49):2+211,7]:2= 182,125 (кв. м)
105
родов интересующего нас периода дает сообщение о восстанов-
лении Тарсуса в 172/788 г., когда вся территория внутри стен
была разделена на 4 тыс. участков (хитат) по 400 кв. локтей
[Балаз., 170], т. е. по 116 кв. м на дом22. К сожалению, при
этом остается неизвестным, для какой группы людей предна-
значался такой участок23. Принимая во внимание все оговорки
по поводу несколько повышенной плотности населения старых
кварталов сирийских городов первой половины XX в., мы мо-
жем принять для средневековья среднюю общегородскую плот-
ность населения при преобладающем 3-м типе застройки в
250 чел./га, а для многоэтажной, 4-го типа,— 400 чел./га (при-
том что отдельные жилые зоны могли иметь до 1000 чел./га).
Устойчивость средней плотности населения при сплошной за-
стройке .внутри города позволяет предполагать, что террито-
риальный рост ближневосточных городов пропорционален ро-
сту населения24.
Проследить изменение площади большинства городов не уда-
ется; обследовать их археологическим путем сейчас, когда раз-
рослись все города, невозможно, так как застройка обычно вы-
ходит далеко за пределы прежних городов и городков, и на
долю археологов достается сравнительно небольшое число горо-
дищ умерших поселений, которые также редко исследуются в
этом направлении25. Письменные же источники дают более или
менее систематические сведения только о пяти-шести городах
Ближнего Востока. Поэтому исследование придется вести путем
сравнения средних размеров крупных городов XI—XII вв. и та-
ких же городов VI—VII вв.
Окруженная стенами площадь обычно соответствует разме-
рам города в момент ее сооружения и совсем не свидетельству-
ет о неизменности размеров города, существовавшего внутри
22 Как показывают пропорции построек Ракки, в это время при строи-
тельстве применялся локоть в 54 см.
23' Возможно, па это может пролить свет сообщение, что при заселении
Малатии в 139/756-57 г. для каждой ирафы (подразделение около 10 человек)
предназначался двухэтажный дом с конюшней и двумя комнатами (байтани)
на каждом этаже. Однако в случае с Масисой определенно говорится, что
число участков соответствовало числу воинов [Балаз., 1'87}. Если учесть, что
многие жили, по-видимому, с семьями и на участок приходилось в среднем
по 3—4 человека, то плотность населения окажется [10 000:116 = 86 (домов
па 1 га)} около 250—350 чел./га.
24 В Средней Азии (и, видимо, во всем Хорасане) значительный рост тер-
ритории городов в IX—X вв. не был пропорционален росту населения, так
как новые территории (рабады) имели значительно более редкую застройку.
25 Археологические работы на крупных городищах ведутся для изучения
либо античного (и византийского) периода (Джераш, Бейрут, Самария, Паль-
мира, Антиохия, Апамея), либо еще более древних слоев. Даже на городи-
щах Кайсарии и Аскалона средневековые слои не исследованы, если не счи-
тать построек крестоносцев. Исключение составляет Фустат, но и там тер-
ритория раскопок настолько невелика по сравнению со всей площадью го-
рода, что дает представление только о характере застройки. До сих пор от-
сутствуют даже схематические планы многих крупных городов, например Хал-
киса (Киннасрина), Харрана.
106
этого панциря. Весьма вероятно, что в VII в. после длительной
ирано-византийской войны и изменений, внесенных арабским
завоеванием, некоторые из перечисленных городов занимали
только часть территории внутри стен. Но мы сейчас не можем
судить об этом, для нас важно лишь то, что существовали обу-
словленные объективными причинами типичные размеры го-
родов.
Как уже говорилось в первой главе, в VII в. на Ближнем
Востоке было два города-гиганта: Александрия и Антиохия,
первая площадью до 920 га, вторая — около 560 га, с населе-
нием от 200 до 250 тыс. чел. Они в несколько раз превосходили
остальные крупные города, в том числе и другие центры эпар-
хий: Эдесса — 140 га, Лаодикея — 150, Апамея — 130, Тир — 57,
Эмесса—120, Востра—178, Тиверия — 40, Кесарея — 95 га.
Многие большие города, не являвшиеся крупными администра-
тивными центрами, были примерно той же величины [Элифа-
ния — 120 га, Дамаск—105, Газа — 90, Иерусалим — 80, Гера-
са — 70, Себаста — 77, Пальмира — около 90, Диокесарея (Саф-
фурийа) —60, Скифополь (Байсан) — ПО га]. Стены Берои ох-
ватывали 95 га, но заселены из них были около 80 га, Кирры —
70 га. Другие прославленные города древности были намного
меньше: Триполи — 50 га, Неаполь (Самария) —40, Филадель-
фия (Амман) — около 50, Мадеба — 35, Сидон, Бейрут, Аскалон
и Петра — от 25 до 18 га. Далее шли города местного значения:
Барабалис (Балис) — 13 га, Киркисия — 9 га и т. д.
При всем разнообразии планировки и размеров городов Си-
рии большинство из них (размеры которых нам известны) ук-
ладываются в три группы: крупные города (70—150 га), сред-
ние (20—50 га) и малые (10—15 га). В Египте, где кроме Алек-
сандрии известны размеры только ал-Бахнасы (160 га [Фих-
ман, 1976, 37]), существовали, видимо, те же закономерности
(т. е. большой город имел площадь около 150 га). Знаменитый
Вавилон (Баб ал-Йун) занимал 4,7 га ।[Butler, 1902, план].
В VII—VIII вв. на Ближнем Востоке арабы основали всего
четыре города — Фустат, Хулван, Рамлу и Ракку (о городах
Киликии мы пе говорим: они играли чисто стратегическую роль
и их размеры определялись не экономическими потребностями,
а величиной гарнизона). О Фустате и Хулване уже говорилось
в первой главе, к развитию Фустата мы сейчас возвратимся.
О размерах Рамлы нет точных сведений, по словам ал-Мукад-
даси, длина и ширина его — около мили [BGA, 3, 165]. Учи-
тывая, что во всех случаях, когда удается проверить свидетель-
ства средневековых географов, указания «около мили», «дли-
ной в фарсах» округлены в сторону увеличения, то вероятнее
всего, что сторона квадрата Рамлы была около полутора кило-
метров, т. е. площадь его была несколько больше 200 га. Это
вполне соответствует тогдашним представлениям о большом сто-
личном городе.
Другая резиденция, основанная ал-Мансуром, Ракка, зани-
1Q7
мала территорию около 135 га, т. е. также лежала в пределах
обычных для той эпохи размеров крупного города — центра
большой провинции. С распадением Халифата уменьшаются воз-
можности строительства гигантских городов — резиденций типа
Багдада или Самарры. После IX в. на Ближнем Востоке по-
явился только один большой новый город, Каир, площадью
около 120 га.
Иногда приходится встречаться с убеждением о необычай-
ном расцвете городов IX—X вв., обусловленном развитием ре-
месла и торговли в условиях огромного единого государства
[Lombard, 1957; 1971, 121 — 147; 1971 (1), 174—175].
Большая часть примеров возникновения новых городов в
мусульманском мире относится к Северной Африке, Магрибу и
Андалусии, где, по-видимому, после завоеваний вандалов и ве-
стготов резко сократилось количество городов. На Ближнем Во-
стоке, как мы видели, новых городов, по существу, не появля-
лось, так как количество городов здесь никогда резко не сокра-
щалось. Городская жизнь здесь могла интенсифицироваться
только за счет увеличения численности населения.
Наиболее очевидным свидетельством увеличения террито-
рии города является появление новых районов, границы кото-
рых фиксируются новой городской стеной, как бы легализую-
щей их городской статус. В тех случаях, когда пригород не об-
носится стеной, судить о пределах городской застройки чрезвы-
чайно трудно, если только в письменных источниках не ука-
зываются какие-то точные ориентиры.
На Ближнем Востоке в момент арабского завоевания не-
сколько городов имели пригороды, заселенные арабами,— ха-
дир (в Харране, Ракке, Киннасрине и Халебе) [Балаз., 131, 144,
245, 1-81]. Известный по археологическим данным большой при-
город Кесарей (Кайсарии) арабские авторы не упоминают, то
ли потому, что о завоевании Палестины сохранилось чрезвычай-
но мало сведений, то ли потому, что для арабов этот пригород
в ту пору ничем не отличался от собственно города.
Позднее повсюду, кроме Египта, для обозначения пригоро-
да употреблялся только один термин — рабад26, в Египте же
новые кварталы, появлявшиеся рядом со старыми городами, на-
зывались махалла или мунйа (минйа). В отличие от Средней
Азии, где в X в. все сколько-нибудь значительные города имели
два, а то и три кольца стен, свидетельствовавших об интенсив-
ном территориальном росте, на Ближнем Востоке, насколько сей-
час известно, только рабады Кайсарии, Харрана и Мийафарики-
20 Единственный известный мне случай позднего употребления термина
хадир вместо рабад у Йакута, который говорит о Хама: «...а за городской
стеной очень большой хадир, в котором множество базаров и отдельная со-
борная мечеть, возвышающаяся над рекой» 1[Йак., 2, 231}. Сам термин рабад
Иакут поясняет следующим образом: «Ар-рубд, как говорят некоторые из
них (филологов),— сам город и постройки, а рабад — то, что вокруг него
снаружи; первое с даммой, а второе с фатхой. Рабадов очень много, мало
у какого города нет рабада» (Йак., 2, 750].
108
на были защищены стеной [BGA, 3, 155; И.Шад., 3, 40, 272], да
и то стена первого из них скорее всего была римского времени,
как и сам пригород [Reifenberg, 1951, 22—23]. Рабады Халеба
[Хамад., 181], Нисибина [BGA, 2/2, 212], Тарабулуса [Хамад.,
201; Иахйа, 131; Иахйа(К-), 817] и Газы [BGA, 2/2, 144], по-
видимому, не имели стен. В некоторых случаях под рабадом
явно разумеется не городская застройка за пределами город-
ской стены, а загородные сады с постройками. Таким, по всей
видимости, был рабад Тарабулуса, упоминаемый ал-Хам.адани
и Иахйей Антиохийским, так как, по свидетельству Насири Хос-
рова, проезжавшего через город, в 1047 г., «за стеной Тарабулу-
са нет ни одного дома» [Н.Хоср., 12; Н.Хоср., пер., 51]. На-
стоящий пригород возник позднее на базе лагеря крестоносцев,
осаждавших город. Рабад Иерусалима упоминается только в
связи с Силоамским источником, вокруг которого, по словам
того же путешественника, «много построек» [Н.Хоср., 21;
Н.Хоср., пер., 67].
В XII—XIII вв. упоминаются рабады еще нескольких горо-
дов: Сура [Идр., 365; Идр.(Г.), 12; И.Шад., 2/2, 163], Ирки
[Идр., 371; Идр.(Г.), 18; И.Фур., 4/1, 184], йаффы [И.Фур., 4/2,
75], Лазикии [Иак., 4, 339], Хама [И. Джуб., 256; И. Калан.,
199; Иак., 2, 231], Шайзара [И.Адим, 3, 256], Хисн Кайфы и
Кал'а Джа'бар [И. Шад., 3, 110] и Баальбека [Сибт, 760].
Какая-то часть информации о росте городов несомненно ус-
кользает от нас из-за нечеткости и противоречивости термино-
логии источников: населенный пункт в одной фразе может быть
назван и городом, и деревней, кроме того, словами рабад, мади-
на и балад обозначаются различные части города. В одних слу-
чаях рабад — ближайшие окрестности города, в других — рабад
отличается от собственно города только тем, что не защищен
стеной, в третьих, как в случае с Караком, укрепленный город
называется рабадом, а под мадиной разумеется цитадель, где
находится резиденция правителя27 [И.Шад., 2/2, 69, 175]. На-
конец, Усама б. Мункыз называет часть Шайзара под цита-
делью балад, а пригород — мадиной [Усама, 68, 148; Elisseeff,
1967, 223]; Ибн Адим, рассказывая о взятии Шайзара хорезмий-
цами в 638/1241 г., называет нижний город рабадом, а верх-
нюю часть под цитаделью — мадиной [И.Адим, 3, 256], у Йа-
кута же мадиной называются обе части города [Иак., 3, 353].
СИРИЯ И ПАЛЕСТИНА
Появление рабадов у приморских городов в период влады-
чества крестоносцев отнюдь не свидетельствует о значительном
27 Видимо, в таком же смысле употреблен термин рабад при описании
Лазикии у Йакута: «Это красивый город в низине, у которого хорошая на-
дежная гавань и две соприкасающиеся цитадели па холме, возвышаю-
щемся над рабадом» [Иак., 4, 339]. Рабадом здесь явно называется город
внутри древних стен, а не пригород.
109
Рис. '12. Планы приморских городов Ливана и Сирии:
а — Сур; б — Акра; в — Латакия; е —Тарабулус; д — Сайда; еБейрут; ж Антартус (Тортоза)
Рис. 13. Планы городов Центральной Сирии:
а — Хим с; б «-Хама; в — Халеб; г— Дамаск
росте городов. Значительный приток европейских переселенцев,
только компенсировал выселение из них мусульман (Prawer,
1966, 11—39], за городом по большей части располагались зам-
ки рыцарей, предпочитавших жить вне города. Только у Акки
(Акры) вырос укрепленный пригород (рис. 12, б).
По сути дела, только три сирийских города к XII в. значи-
тельно расширили свою территорию: Хама, Дамаск и Халеб,,
но только в Халебе часть рабада в начале XIII в. была защи-
щена оборонительной стеной [Sauvaget, 1941, 140].
В X в. крупнейшим городом Сирии, по словам ал-Мукаддаси,
был Химс [BGA, 3, 156], но представить его размеры в то вре-
мя мы не можем (рис. 13, а). Соседняя Хама считалась неболь-
шим городом одной величины с Шайзаром rBGA, 1, 61]]; ал-
Мукаддаси ограничился упоминанием ее в списке, не удостоив
никакого описания. На Насири Хосрова, проехавшего через го-
род весной 1047 г., она также не произвела впечатления боль-
шого города [Н. Хоер., И; Н. Хоер., пер., 48]. Сдвиг произошел
с началом крестовых походов, когда в Хама нахлынули бежен-
цы с побережья, а Химс подвергся разгрому со стороны кресто-
носцев. В 1184 г. перед Ибн Джубайром предстал большой го-
род, достигший тех пределов, в которых он оставался букваль-
но до середины нашего века ([BF, 353].
Он состоял из Верхнего и Нижнего города (границы их про-
слеживаются достаточно четко) (рис. 13, б), окруженных от-
дельными стенами, и рабада на восточном берегу Оронта. Соб-
ственно город с цитаделью занимал площадь около 90—100 га,,
а рабад —- 30—-35 га. Он имел городскую застройку ,и базар со
всеми видами товаров [И.Джуб., 256—257]. Учитывая стабиль-
ность территории и характера застройки, можно без особых на-
тяжек предполагать, что в пору наивысшего расцвета, в XII—
XIV вв., Хама, как и в начале XX в., насчитывала около 40 тыс.
жителей28.
Более или менее отчетливую картину развития городской
территории дают только Дамаск и Халеб.
Дамаск, как уже говорилось в предыдущей главе, став сто-
лицей Халифата при Омейядах, не вырос, так как постоянной
резиденции в нем не было, а значительная часть войска, испол-
нявшего роль гарнизона столицы, жила в окрестных селениях —
ал-Меззе, ад-Дарайе и Катане [Таб., II, 1852, 1792, 1793; III,
48]. .После разгрома Аббасидами он превратился в обычный
центр области. Некоторый подъем начинается только во вре-
мя крестовых походов, когда в него переселяются мусульман-
ские беженцы и он становится крупнейшим опорным центром
мусульман на границе Иерусалимского королевства.
Уже к середине XI в. Дамаск был разделен на ряд изоли-
28 Рост средних городов Сирии начинается только в конце XIX в., при-
чем до 20-х годов нашего века он шел очень медленно. Например, в сосед-
ней с Хама Ма'арре за 30 лет — с 1893 по 1922 г.— население выросло с
4577 до 5221 человека [Джунди, 1963, >1, 314—315], т. е. на 0,45% в год.
112
рованных кварталов (хара), запиравшихся на ночь. Особенно-
последовательно эта изоляция осуществлялась в христианских
и иудейских кварталах, в которых появление собственных про-
дуктовых рынков диктовалось необходимостью продажи риту-
ально чистых продуктов или продуктов, запрещенных для от-
крытой продажи в мусульманском городе. Этот распавшийся го-
род объединялся главными базарами в центре города, где уча-
стие в торговле принимали все жители, невзирая на религиоз-
ную и национальную принадлежность.
Заметный рост Дамаска начался в правление Тугтсгина
(1104—1128). В это время на севере за городской стеной офор-
мился район ал-Укайба, на юге и юго-западе — Шагур и Каср
ал-Хаджжадж (рис. 13, г). Тогда же были построены первые
госпиталь и медресе (первое медресе, хан.афитское, появилось в
1098 г.). К моменту завоевания Дамаска Нураддином в 1154 г.
в нем насчитывалось 7 медресе.
Подлинный расцвет Дамаска начинается после того, как он
стал столицей Нураддина. Первые крупные строительные рабо-
ты были связаны с постройкой и ремонтом оборонительных со-
оружений: цитадели, Восточных ворот и ворот Джабийа. В ци-
тадели появилась новая соборная мечеть, предназначенная толь-
ко для двора и гарнизона JSauvaget, 1930; Elisseeff, 1967, 795].
В конце XII ,в., судя по сведениям Ибн Асакира, в самом го-
роде, ставшем оплотом суннитского правоверия, насчитывалось
уже 35 медресе различных мазхабов и 242 мечети, а в кварта-
лах за стеной и ближайших окрестностях еще 178 мечетей. Та-
кое количество культовых сооружений кажется невероятным для
такого сравнительно небольшого города, как Дамаск в пределах
городской степы, по, видимо, большинство мечетей можно на-
звать, скорее, часовнями, в них не всегда даже имелся постоян-
ный персонал: в самом городе только в 109 мечетях был имам
или муаззин, а в пригороде — только в 57 [И.Асак., 2, 55—95,
126—136].
Торгово-ремесленные заведения Ибн Асакир упоминает лишь
в связи с локализацией культовых построек. Исключение со-
ставляют бани, упоминаемые поименно с указанием местополо-
жения. Всего в городе имелось 34 публичные бани, если не
считать частных и разрушенных, а в пригороде—17 [И.Асак.,
2, 162—164]. В самом городе упоминается 7 фундуков, столько
же кайсарий, 2 маслодавильпи, 3 мельницы, еще 2 фундука на-
ходились вне городской стены.
В середине XIII в., по сведениям Ибн Шаддада (во многом
повторяющего сведения Ибн Асакира), в Дамаске насчитывалось
34 базара, 5 базарчиков (сувайк), прибавилось несколько кай-
сарий, появилась своего рода товарная биржа, дар ал-викала,.
упоминается стеклодельная и бумагоделательная мастерская.
Число бань возрастает до 70 (точное число указать трудно, так
как Ибн Шаддад упоминает без оговорок и те бани, которые,
по сведениям его предшественника, находились в развалинах,
8 Зак. 93
113
кроме того, 2 бани имелось в цитадели и 32 — в кварталах за
стеной) [ИДПад, 2/1, 291—302].
Особенно увеличивается число медресе и мечетей. В самом
городе их было так много в предыдущий период, что новым
просто негде было помещаться (прибавилось всего 6 мечетей),
.а в целом, с учетом пригородов, число мечетей достигло 660
(здесь мы также не можем быть уверены в точном числе, по-
скольку некоторые находились не в городе, а «в садах и нена-
селенных деревнях») [И.Шад., 2/1, 306]. Число медресе внутри
города доходит до 66, а в пригороде до 20. Появляется 19 ри-
батов и 20 ханака суфиев. Новшеством были два медицинских
медресе ([И.Шад., 2/1, 265—266]. Только количество церквей ос-
тается неизменным в течение всего периода от арабского за-
воевания.
Территориально Дамаск вырос с X по XIII в. не столь зна-
чительно, как могло бы показаться на основании приведенных
выше данных. Все районы плотной застройки вне городской сте-
ны в пределах, установленных Ж. Соваже [Sauvaget, 1934] (ср.
рис. 2), составляют не более 40% по отношению к первона-
чальной территории города. Однако следует учитывать, что на
периферии этих районов находилась значительная территория
усадебной застройки, которая, судя по отношению Ибн Асакира
и Ибн Шаддада к расположенным здесь зданиям, воспринима-
лась как продолжение города. Однако было ‘бы ошибкой от-
носить пределы Дамаска до ас-Салихии и ал-Меззы только на
том основании, что мечети и медресе этих несомненно отдель-
ных селений перечисляются вместе с дамасскими. Совершенно
очевидно, что здесь отражается тенденция смешивать собствен-
но город с подчиненной ему округой. При оценке количества
жителей из усадебной застройки в окрестностях города можно
учитывать полосу по северному берегу Барады от ворот ал-
Фарадис до ворот Тома и полосу к западу от городской стены
между ал-Укайбой и Каср ал-Хаджжадж — в общей сложности
около 100 га. Неопределенность границ этой застройки не мо-
жет существенно -повлиять на определение численности насе-
ления из-за очень низкой плотности застройки.
В указанных пределах население Дамаска XIII в. можно оп-
ределить следующим образом: собственно город и внешние го-
родские кварталы {(115 + 30) га] при плотности населения око-
ло 250 чел./га могли иметь 36 250 жителей, к этому надо при-
бавить указанный пригородный район с плотностью населения
15—25 чел./га, т. е. еще 1500—2500 чел. Учитывая приблизитель-
ность подобных оценок, правильнее говорить о 40 тыс. жите-
лей. Эта оценка подтверждается тем, что в XVI в. при более
плотном заселении кварталов вне стены в Дамаске насчитыва-
лось 50—55 тыс. жителей (см. с. 105).
История Халеба и развитие его территории достаточно хо-
рошо изучены Ж. Соваже и его учениками, поэтому излишне
останавливаться на ней слишком подробно.
114
Как уже отмечалось выше, Халеб в период кратковременно-
го расцвета при Сайфаддауле имел значительный западный при-
город на месте домусульманского Хадира — площадью около
70 га (рис. 13, в). Здесь находилась резиденция Хамданидов.
При разгроме города в 962 г. этот пригород вместе с дворцом
сгорел и не был сразу восстановлен, городская стена частично-
разрушилась и была потом кое-как отремонтирована. Город
восстанавливался тяжело. Гарнизон и правители города разме-
щались в неприступной цитадели, мало заботясь о судьбе горо-
жан. Восстанавливаясь без единого плана, город утратил ос-
татки античной регулярности планировки, центральная колон-
надная улица утратила торжественный облик: интерколумнии
были перегорожены и между колоннами расположились лавки
[Sauvaget, 1941, 104].
Горожане были предоставлены своей судьбе и во время мно-
гократных осад города нередко должны были защищаться соб-
ственными силами. Это вызвало появление сильной городской
милиции (лхдас) (подробнее см. гл. 6). Символом политической
значимости ахдас явилась постройка в 1085 г. к югу от города
цитадели шерифа, главы ахдас [И.Шад., 1, 23; Sauvaget, 1941,
103], которая противостояла феодальной резиденции в древней
цитадели.
Город не был един перед лицом внешних врагов. В нем шла
борьба между суннитами, умеренными шиитами и исмаилитами,.
последние приобрели такую силу, что даже сельджукские эми-
ры, располагавшие значительным войском, не осмеливались
вступать с ними в открытый конфликт. Ридван разрешил им
иметь в городе пропагандистский центр (дар ад-да'в а) и даже
готов был отдать им цитадель, когда имамиты стали изгонять
их из города.
В 1114 г. раис города и кади казнили 300 и заточили 200 ис-
маилитов. В ответ на это исмаилиты убили кади и навели такой
страх на своих противников, что одно влиятельное суннитское
семейство ради безопасности приняло исмаилизм [И.Шад., 1,
23; И.Адим, 2, 168; Cahen, 1940, 268].
Естественно, что в таких условиях происходила консолида-
ция горожан по конфессиональным группам, каждая из которых
старалась обзавестись собственными вооруженными силами и
обезопасить свои жилища от нападения. В результате в течение
XI в. появляются замкнутые кварталы с запирающимися на
ночь или в случае опасности воротами, с необходимым мини-
мумом жизненных средств в виде небольшого продуктового рын-
ка, своего водоема и т. д.
Завоевание Северной Сирии Зенгидами и превращение Ха-
леба в их столицу обеспечило относительную безопасность от
нападений извне и создало условия для стабилизации внутрен-
него положения. Население было приведено к единомыслию
обычным для того времени способом—уничтожением инако-
мыслящих. Исмаилиты к этому времени уже были изгнаны из
8*
115
города, теперь очередь дошла до шиитов, господствовавших в
Халебе. Упрямых муаззинов, продолжавших возглашать при-
зыв на молитву по шиитскому образцу, просто скидывали с ми-
наретов. Суннизм стал господствующим вероучением, но шииты
не желали мириться с этим, и когда в 1157 г. Нураддип серьез-
но заболел, то они восстали и впустили в город его брата с ус-
ловием, что тот восстановит открытое исповедание шиизма.
В Халебе начались вооруженные столкновения между суннита-
ми и шиитами, последние бросились громить суннитские медре-
се. Эти междоусобицы с трудом удалось подавить в пользу сун-
низма; последнее крупное восстание шиитов произошло в 1174 г.,
после чего господство суннизма стало бесспорным [И.Адим, 2,
293—294, 308—310; 3, 15—18].
Начало интенсивного монументального строительства в Ха-
лебе, как и в Дамаске, было связано с активной антишиитской
борьбой Нураддина. Первые суннитские медресе, Нурийа и Ха-
лавийа, были основаны в 1149 г., в 1150 и 1155 гг. прибавилось
еще по одному ханифитскому и шафиитскому медресе. Для пре-
подавания в них были приглашены видные ученые из Багдада
.[Elisseeff, 1967, 757—779].
Сильное землетрясение 1167 г. заставило Нураддина взяться
за перестройку пострадавших и ветхих зданий. Прежде всего он
распорядился заново отстроить значительную часть городской
стены, попользовав для этой цели средства из вакфа соборной
мечети (строительство городской стены, необходимой для блага
общины, считалось богоугодным делом). Перестройке подверг-
лись также укрепления цитадели, дворец в ней и мечеть.
В 1169 г. была заново выстроена соборная мечеть, подробно
описанная Ибн Джубайром, которая впервые приобрела цель-
ный архитектурный облик29.
В связи с постройкой мечети рынок тканей был перенесен на
другое место, заново выстроен на средства Нураддина рынок
ювелиров. Около цитадели было сооружено несколько ханака,
одна из которых предназначалась для женщин. Здесь же был
построен «Дом справедливости» — дворец, в котором Нурад-
дин дважды в неделю принимал жалобщиков. В трех из четы-
рех церквей, отобранных у христиан в отместку за надруга-
тельство крестоносцев над мусульманскими могилами и свя-
тынями в окрестностях Халеба, Нураддин устроил медресе (Ха-
лавийа, Мукаддамийа, Хаддадийа) [И.П1ад., 1, ПО—113, 116].
В это время оживляется юго-западный пригород, где сна-
чала стояли лагерем туркменские отряды, а потом были вы-
строены постоянные жилища, и весь район получил название
ал-Йарукийа (по имени начальника туркменских отрядов у Зен-
29 Первая соборная мечеть была встроена в свободное пространство
между базарами, так что кайсарийа торговцев тканями вдавалась в ее севе-
ро-западный угол. При перестройке кайсарийа была перемещена на новое
место, и мечеть приобрела правильные очертания ![И. Шад., 1, 39—40] (о рас-
положении базаров см. (И. Джуб., 252]).
116
ги). Часть туркмен поселилась в южной части города внутри
стен, где в это время было незаселенное пространство.
В это же время начинается заселение южного пригорода,
куда при Нураддине были подведены новые каналы.
Короткий период распрей между наследниками Салахаддина
не нанес ущерба городу, а после утверждения власти Малика
аз-Захира ал-Гази начинается новый подъем. Город находился
под непосредственным управлением султанов, и это в какой-то
мере предотвращало злоупотребления административного ха-
рактера. Отношения с крестоносцами после побед Салахаддина
утратили безусловно враждебный характер, и Халеб стал пре-
вращаться в крупный центр международной торговли. В первой
половине XIII в. он вел оживленную торговлю с Венецией, вы-
возя не только транзитные товары, но и собственную продук-
цию, например стекло и мыло.
Ал-Гази предпринял обширное монументальное строительст-
во. Прежде всего он позаботился о собственной резиденции, на-
ходившейся в цитадели: вокруг нее был выкопан новый ров,
через него переброшен каменный мост с двумя воротами, откос
холма был вымощен каменными плитами на высоту 50 м. Внут-
ри цитадели были построены три дворца, сооружены цистерны,
разбит сад и воздвигнута новая соборная мечеть; цитадель ста-
ла городом в городе, а ее укрепления в то время представлялись
непреодолимыми.
Одновременно был предпринят капитальный ремонт город-
ской стены, построенной Нураддином, реконструкция ее продол-
жалась и при преемниках ал-Гази: были заново перестроены
двое ворот по последнему слову тогдашней фортификационной
науки и построена новая стена вдоль «Румского рва», оставше-
гося со времени осады Халеба Никифором Фокой, обозначив-
шая новую границу разросшейся столицы.
'Большое внимание уделялось благоустройству и водоснаб-
жению города. Магистральный канал при ал-Гази был облицо-
ван каменными плитами, и в городе было устроено 64 водораз-
борных фонтана [И.Шад., 1, 143—150]. У самого входа канала
в город была построена большая баня, принадлежавшая сул-
тану. При Ибн Шаддаде (середина XIII в.) в городе было
68 публичных бань и 31 частная баня.
Юго-западный пригород превратился в это время в настоя-
щий город, появились три новых района (аз-Захирийа, ар-Ра-
бийа и Джурат ал-Джифар), где поселялись тюркские воины и
обслуживавший их люд (оружейники, торговцы фуражом, ка-
батчики). Тут же, естественно, помещался конный базар, не-
сколько ханов и fondaco венецианских купцов. О размерах это-
го пригорода свидетельствует наличие здесь 40 общественных
бань (еще 30 находились в восточном пригороде) [И.Шад., 1,
134—138]. Окончательное оформление пригорода в самостоя-
тельный район города завершает сооружение еще одной собор-
ной мечети.
117
Продолжается активное строительство медресе и ханака.
Всего при Айюбидах появляется 35 новых медресе (в основном
в пригородах), 20 ханака в самом городе >(из них 4 женские)
и 2 ханака в Хадире.
В XII в. Халеб превращается в крупный центр арабской
культуры. Почти одновременно здесь жили три крупных исто-
рика: Ибн Шаддад, Камаладдин ибн ал-Адим и Бар Гебрей, в
то время епископ города.
Не менее значителен прогресс в экономическом развитии Ха-
леба. Внешним показателем увеличения объема торговли слу-
жит строительство ряда новых базаров (которых при Ибн Шад-
даде было 28). Ал-Гази выстроил новый базар, превращенный
в вакф медресе, Йусуф II — базар торговцев шелком и медни-
ков. Несколько доходных кайсарий построили эмиры.
Названия кварталов и рынков выразительно свидетельствуют
о степени важности отдельных ремесел. Ибн Шаддад упоминает
кварталы: Кожевники, Мыловары, Гончары, Лесоторговцы, Ка-
менотесы и т. д. Следует только учитывать, что имеются в виду
кварталы, названные по расположенным в них базарам, а не по
роду занятий их жителей.
Несмотря на развитие пригородов и размещение в них мно-
гих базаров, центр экономической жизни Халеба оставался в
старых кварталах, где сосредоточивались наиболее почтенные
виды коммерческой деятельности: шла торговля тканями и юве-
лирными изделиями, совершались крупные финансовые опера-
ции и обмен денег.
Об объеме товарооборота Халеба в середине XIII в. свиде-
тельствует список поступлений при Йусуфе II (1236—1260): до-
ходы от султанских базаров и обложения других торговых за-
ведений составляли 3655 тыс. дирхемов, т. е. половину всей до-
ходной части бюджета столицы [И.Шад., 1, 151]. Характерно,
однако, что основную часть этой суммы давала торговля про-
дуктами питания и сельскохозяйственным сырьем, а сборы с
производства (дубильни, красильни, кузницы, монетный двор,
мыловарни) составляли всего 17,2% этой суммы и только 7.8%
всех налоговых поступлений Халеба30. По объему торговли, ре-
месленного производства и количеству населения Халеб в
XIII в. обгоняет Дамаск и становится первым городом Сирии.
За время правления ал-Гази, Мухаммада и Йусуфа II Халеб
был, по существу, отстроен заново и дошел до нового' времени в
основном в том виде, как сложился к середине XIII в. В 1260 г.
он был разгромлен монголами, но скоро восстановился и вновь
достиг тех же размеров, что прежде, но затем уже мало ме-
нялся.
Общая площадь городской застройки Халеба в середине
XIII в. составляла около 250 га, при средней плотности
30 Часть статей недостаточно раскрыта: например, неясно, что разумеется
под статьями «шелк», «пенька» — сбор с ткацких и веревочных мастерских
или сбор с продажи сырья.
18
Рис. 14. Планы городов Джазиры:
<0—Ракка; б — Руха (Эдесса); в — Балис; г — Киркисийа; б —Арабан; е — Телл Фудайн;
ж — Суввар; з—Шаддада; и—Макисин (Маркада): к — Тунайнир
250 чел./га это дает 62,5 тыс. жителей; если же считать, что
в старом ядре города (95 га) плотность достигала 300 чел./га,
внутри второй стены (90 га) — 200 чел./га, а в пригородах (око-
ло 65 га) — 100 чел./га, то общее число жителей составит:
28,5+18 + 6,5 = 53 (тыс. чел.). Отсюда мы можем определить на-
селение Халеба середины XIII в. в 50—60 тыс. чел.
К той же цифре мы приходим и другим путем. Как устано-
вил Ж. Соваже [Sauvaget, 1941, fig. 18], примерно на 7з пло-
щади Халеба (внутри первоначального квадрата стен) нему-
еульмане составляли более 75% населения, т. е. всего 25% об-
щего числа жителей этой части города; в остальных районах
119
их было меньше, поэтому мы можем считать, что в целом по*
городу иноверцы составляли 20% населения. По данным Ибн
Шаддада, иноверцы Халеба платили 100 тыс. дирхемов, что1
соответствует примерно 2 тыс. взрослых мужчин, или 10 тыс.
иноверцев31, а следовательно, все население старой части горо»
да — 50 тыс. чел., что соответствует данным о населении горо-
да в XVI в. [Barkan, 1955, 292; 1970, 168].
Один из крупнейших городов Джазиры — Эдесса (Руха)
(рис. 14, б) при площади 120 га, будучи столицей государства,
должна была иметь около 36 тыс. жителей, что подтверждается'
данными источников: при захвате ее мусульманскими войсками
в 1146 г., по наиболее достоверным данным, было убито 30 тыс.
жителей и взято в плен 16 тыс. чел. ifSegal, 1970, 253], после-
чего город совершенно запустел. Если из этого числа исклю-
чить многочисленных беженцев из окрестностей, искавших убе-
жища за городскими стенами, и гарнизон, то на долю самих го-
рожан придется примерно 30—35 тыс. чел.
Портовые города средиземноморского побережья были зна-
чительно меньше по площади. Так, Тарабулус, судя по остаткам
стен на планах XIX в., занимал площадь около 45 га (см.,
рис. 12, г). Эти данные совпадают со свидетельством Насири
Хосрова, по которому Тарабулус имел 1000 арашей в длину и
ширину [Н.Хоср., 12; Н.Хоср., пер., 50]. Обычно араш у этого
автора равен полуметровому локтю, но размеры городов ско-
рее всего измерялись шагами, и тогда это должно соответство-
вать примерно 700X700 м, что превышает указанные размеры
в пределах, обычных для любых приблизительных измерений.
По словам того же автора, в Тарабулусе были 4-, 5- и даже
6-этажные постройки32, что свидетельствует о чрезвычайно вы-
сокой плотности населения, возможно до 500 чел./га. При такой
плотности в городе могло проживать до 20—25 тыс. чел. (имен-
но так и оценивает его население Насири Хоеров).
Другой крупный порт Средиземноморья, Сур (см. рис. 12, а),
также был зажат в пределах скалистого острова площадью
около 60 га, оставаясь в тех же пределах, что и финикийский
Тир33. В X—XII вв. он делился на две половины [BGA, 3,
163—164], одна из которых (южная) считалась в XII в. рабадом
[Идр., 365; Идр.(Г.), 12; Медников, 1897, 934]. Проезжавший
в то же время Ибн Джубайр отметил, что вокруг города нет
садов и все фрукты привозят с материка [И.Джуб., 304—305,
310]. Насири Хоеров отмечает здесь такие же 4-, 6-этажные по-
31 По египетским данным этого времени, средняя сумма джизьи — 2 ди-
нара, что соответствует примерно 50 дирхемам, в которых выражены подати
у Иби Шаддада.
32 nepiBoe слово Ш. Шефер [Н.
Хоер., 40], а вслед за ним и Е. Э. Бертсльс [Н. Хоер., пер., 50] перевели как
«дома», хот/1 обычно переводится как «караван-сарай», «торговый пассаж».
33 Справочник К. Бедекера |[Baedecker, 1904, 235] указывает площадь
57,6 га, по приложенный к описанию план дает несколько большую площадь.
120
Рис. 15. Планы городов Палестины и Иордании:
а — Иерусалим; б— Кайсарнйа; в — Сабастийа
стройки, как и в Тарабулуое, но, видимо, южная часть была ред-
ко застроена, поскольку он говорит о павильонах в садах
[Н. Хоер., 14; Н. Хоер., пер., 47].
При той же максимальной средней плотности в 500 человек
для северной части города (около 22 га) мы получаем 11 тыс.
жителей и для южной (при плотности 150 чел./га) — около 5,5—-
6 тыс. жителей, т. е. в целом несколько меньше 20 тыс. жите-
лей.
Несколько большее население имела Акра (см. рис. 12, б),
ставшая после падения Иерусалима столицей королевства.
По словам Ибн Джубайра, при той же величине, что и Сур, она
была населеннее. Действительно, центральное укрепленное яд-
ро занимало площадь более 30 га34, а к северу располагался
пригород примерно вдвое меньше города. Это позволяет пред-
полагать в ней 30 тыс. жителей35.
Самая большая по площади Кайсарийа (130 га) (рис. 15, 6}
была, видимо, мало населена, так как никто из средневековых
авторов не оценивает ее как крупнейший город Палестины.
В X в. весь город помещался в приморской части (95 га), а ос-
тальное пространство имело полусельскую застройку с большим?
количеством садов. Видимо, для ал-Мукаддаси мадиной была
только центральная приморская часть, а остальное — рабадом.
По-видимому, и в Латакии в интересующее пас время была
заселена только часть пространства внутри античных стен, ина-
че она должна была бы считаться одним из крупнейших городов
Сирии (см. рис. 12, в).
Остальные приморские города имели очень скромные разме-
ры и в среднем около 5 тыс. жителей (см. рис. 12, д, е, ж).
Как мы видим, за пять столетий (VII—XII) в Сирии и Па-
лестине не происходит значительного территориального роста го-
родов. Рост Дамаска, Хама, Халеба объясняется переселением
мусульман из приморских городов и пограничных районов и со-
провождается упадком некоторых старых городов. Приморские
города заполняются переселенцами из Европы [Prawer, 1969,
568], но они только возмещают указанную убыль населения.
Имеющиеся в нашем распоряжении картографические материа-
лы не позволяют сопоставить суммарную пл.ощадь городов VII—
VIII и XIII в., что могло бы дать недвусмысленную картину, но
частичное сравнение не дает оснований говорить о существен-
ных изменениях, тем более что средняя величина городов оста-
ется в прежних пределах.
3,4 Так по плану Э. Рея [Rey, 1883, вклейка между с. 462 и 46'3], по дру-
гому плану, основанному на карте Марино Санудо [Runcimann, —11954,.
1, 415, тар 4], размеры центральной части больше (городская стена находит-
ся в 1'50 м восточнее мола).
35 Дж. Правср [Prawer, 1969, 568] оценивает население Акры в 40 тыс.
чел., Тира (Сура) —в 30 тыс., Иерусалима — в 20 тыс., с чем трудно согла-
ситься, так как площадь Иерусалима (без Харам аш-Шариф) больше Акры
с пригородом и, чтобы иметь такое население, в последней должна быть вчет-
веро большая общегородская плотность — около 1000 чел./га.
122
ЕГИПЕТ
В Египте мы сталкиваемся с иной картиной. В отличие от
Сирии и Палестины с добрым десятком примерно равных по
размерам и значению провинциальных центров Египет был стра-
ной одного города (вернее, агломерации двух городов), подав-
ляюще превосходившего все остальные. Поэтому о сотне осталь-
ных городов мы не знаем ни размеров, ни изменений их во вре-
мени. Исключение составляет Александрия, территория кото-
рой после VIII в. зафиксирована городской стеной. Поэтому нам
приходится надеяться, что динамика роста территории и насе-
ления Фустата-Каира как главного центра страны должна в це-
лом отражать общую тенденцию развития в ней городской жиз-
ни (рис. 16). .
К середине VIII в. Фустат занимал территорию от Ком ал-
Джарих на севере до Бирка ал-Хабаш на юге. Восточная гра-
ница определяется очень предположительно. По реконструкциям
П. Казановы, 'основанным на описании Фустата у Ибн Дукмака
[Casanova, 1913(1—3)], крайний восточный участок, заселенный
арабским племенем ма'афир, находился в 1 —1,2 км от мечети
Амра; если же верить Иакуту, что кладбище ал-Карафа с моги-
лой аш-Шафи'и входило в район расселения (хитат) этого пле-
мени [Йак., 4, 48], то ширина Фустата увеличится почти вдвое.
Однако сомнительно, чтобы кладбище находилось на жилой тер-
ритории, когда рядом была безграничная пустыня, скорее, это
кладбище отмечает границу застройки Фустата.
В 751 г. аббасидский военачальник разместил свой лагерь,
ставший резиденцией наместников, на северной окраине Фуста-
та, и этот район получил название ал-Аскар («войско»). Вместе
с этим новым районом Фустат до середины IX в. занимал пло-
щадь около 600 га36. Из них только центральное ядро вокруг
Бабилйуна и мечети Амра площадью не более 70 га было за-
строено плотно. Остальное пространство занимали участки, от-
веденные для проживания арабских переселенцев (хитат). В от-
личие от центра города здесь господствовала свободная усадеб-
ная застройка с большими промежутками. Отличие этих райо-
нов от остального города сохранилось до начала X в. и было
отмечено ал-Истахри [BGA, 1, 49].
Поэтому, несмотря на значительные размеры, Фустат до кон-
ца VIII в. имел сравнительно небольшое население. В централь-
ном ядре могла быть обычная для городов этого региона плот-
ность населения — около 400 чел./га (28 тыс. жителей), а на
остальной, сравнительно редко заселенной территории —
3& Установление площади города в VIII в. (особенно его центрального
ядра) затрудняется неопределенностью береговой линии. Большинство иссле-
дователей придерживаются взгляда, что она проходила значительно восточ-
нее, чем ныне, почти у самой мечети Амра (ср. |[Abu-Lughod, 1971, 9, map II;
Clerget, 1934, 46]), но в таком случае Сук Вардан и некоторые другие пунк-
ты, существовавшие в VIII в., окажутся за береговой линией.
123
Рис. 16. План Фустата-Каира
100 чел./га (?) (еще около 55 тыс. жителей). Это, видимо, наи-
более реальная цифра, но не исключена и большая численность
населения—до 100 тыс. чел.
(При Аббасидах началось интенсивное превращение большин-
ства арабских воинов-переселенцев из служилого сословия на.
жалованье в обычных горожан с иным укладом жизни, а это
неминуемо должно было привести к стеканию населения с не-
удобных каменистых холмов ближе к Нилу с соответствующим
уплотнением застройки к востоку от первоначального централь-
ного ядра города.
Расцвет города относится ко второй половине IX в., когда
он стал столицей фактически независимого государства Тулуни-
дов, стремившихся превратить ее во вторую Самарру. Их рези-
денция заняла обширный район к северу от Фустата, где появи-
лись дворец, ипподром, большая соборная мечеть (построенная
с явным стремлением не отстать от Аббасидов), дворцы знати
и дома гвардии. По словам ал-Истахри, протяженность этого>
района, Катай' («наделы»), была свыше мили, в действитель-
ности же его максимальная длина с запада на восток около
1,5 км при площади около 90 га.
В это время весь город занимал площадь до 800 га. Это бы-
ло вчетверо больше Александрии того же времени и в 5—8 раз
больше крупных городов Сирии и Палестины. Ал-Истахри счи-
тал, что египетская столица равняется 7з Багдада [BGA, 1, 49],
но, видимо, имел в виду не площадь, а население этих городов,
так как Багдад был больше в 7—8 раз 37'.
Естественно, что площадь Фустата была застроена неравно-
мерно. Центр был застроен 4—6-этажными домами, вмещавши-
ми до 200 человек каждый [BGA, 2/2, 146], а район ал-Хамра
на берегу Нила — небольшими, редко стоящими домами. Не-
равномерно были застроены и районы к востоку от Бабилйупа
и мечети Амра, где имелись неудобные для строительства уча-
стки.
Центральная, наиболее плотно застроенная часть Фустата
всегда была недоступна для раскопок, поэтому мы не имеем
представления о ее планировке и размерах домов. Зато раскоп-
ки восточной части города дают достаточно точное и наглядное
представление о ее застройке в IX—X вв.
Раскопки 1912—1920 гг. в юго-восточной части города (ал-
Ма'афир) выявили планировку на площади до 20 га [Bahgat,
1921, fig. 3]. Планировка бессистемная, кривые улицы в среднем
шириной 3—3,5 м, много узких тупиков (рис. 17). На долю
37 Ибн Хаукал говорит, что при ал-Муваффаке территория Багдада со-
ставляла 43 750 джерибов [BGA, 2/2, 242]. По мнению Дж. Лэсснера, это
равняется примерно 7 тыс. га [Lassner, 1963]. Однако он высчитывает не
площадь города, исходя из размера джериба, а определяет последний па ос-
нове очень приблизительных данных Ибн Хаукаля о длине города и получает
длину локтя, лежащего в основе джериба,— 65 см; если же исходить из лок-
тя в 54 см, которым производились многие обмеры, то площадь Багдада ока-
жется около 4600 га.
125>
Рис. 17. План северной группы домов Фустата (раскопки 1912—1920 гг.)
уличной сети и внутренних проходов приходится примерно 10—
12% общей площади. Дома кирпичные, по меньшей мере двух-
этажные, водоснабжение и канализация закрытые. Девять рас-
копанных домов имеют следующие размеры: 143, 154, 180, 248,
352, 408, 470, 517, 900 кв. м. Каждый дом в зависимости от
величины имеет один или два мощеных дворика с бассейном,
на их долю приходится от 14 до 29% ,площади дома ,[Bahgat,
1921, fig. 5, И, 14, 17, 20, 22, 29].
Раскопки 60-х годов, проводившиеся Дж. Скэнлоном в севе-
ро-восточной части Фустата (Ком ал-Джарих), дали ту же об-
щую картину, но сохранность построек намного хуже, и границы
домов определяются с большим трудом {Scanlon, 1970, pl. II].
iB целом перед нами тот же тип застройки, что и в старых
кварталах Дамаска и Халеба, о которых говорилось выше:
плотность застройки около 65—70%, т. е. по аналогии здесь
можно ожидать до 600 жителей на 1 га. Однако характер за-
стройки говорит о том, что перед нами дома людей не ниже
среднего достатка и многие были заселены одной семьей, в этом
случае плотность может оказаться несколько ниже. Отбросив
площадь самого маленького и самого большого из раскопан-
ных в ал-Ма'афире домов, мы получим среднюю площадь дома
в 332 кв. м и 33 дома на 1 га. Исходя из поэтажного заселения
каждого из домов одной семьей из 6 человек (5 членов семьи и
один раб или рабыня), мы получим плотность 396 чел./га. Воз-
можно, что в Ком ал-Джарихе средние размеры домов были
меньше и плотность несколько выше, поэтому для упрощения
подсчетов мы можем принять поквартальную плотность населе-
ния 400 чел./га, а среднюю для восточных районов Фустата (учи-
126
тывая наличие незастроенных пустырей на скалистых участ-
ках) — 350 чел./га.
Граница плотной застройки Фустата проходила в то время:
примерно в 1,2 км от Нила, а протяженность города с севера
на юг достигала 4 км. Из этих 480 га мы должны исключить
центральное ядро с повышенной плотностью населения и при-
брежный район ал-Хамра с редкой застройкой, на долю райо-
нов со средней плотностью населения около 350 чел./га останет-
ся около 330 га, что даст 115500 жителей, центральное ядро с
плотностью до 800 чел./га — 56 тыс. жителей, а периферийные
районы площадью около 320 га при средней плотности
100 чел./га — около 32 тыс. жителей. В целом население Фу-
стата конца IX — начала X в. можно оценить в 200 тыс. чел.
С пресечением династии Тулунидов северная часть города,
Катай', видимо, сильно запустела. Но в 968 г. новая могущест-
венная династия Фатимидов построила себе город-резиденцию,
названную ал;Кахира, Каир. Прямоугольник стен новой рези-
денции охватывал площадь около 100 га, в центре его распола-
гался дворец халифа с обширным садом, а остальная часть
должна была вместить не только жилища воинов и знати, но
и базары, бани и мечети. Ибн Хаукал, который посетил Каир'
через несколько лет после его основания, писал, что его окру-
жает высокая неприступная стена, но внутри застроена только-
треть пространства: «... он такой пустой, как будто это место
для укрытия скота в случае опасности» [BGA, 2/2, 147].
Ал-Мукаддаси, побывавший в Египте в конце 70-х годов,,
уделяет основное внимание Фустату, который по-прежнему пре-
восходил в несколько раз Каир. Он также отмечает, что в Фу-
стате есть дома в 4—5 этажей, в каждом из которых живет бо-
лее двухсот человек [BGA, 3, 198—200].
Можно думать, что после прихода Фатимидов население еги-
петской столицы выросло по сравнению с предшествующим пе-
риодом примерно на 20 тыс. чел. за счет войск и свиты, при-
бывших с ними.
В 1047 г., когда через Египет проезжал Насири Хоеров, Ка-
ир был уже плотно застроен. Он отмечает наличие домов в 5—
6 этажей, стоящих не примыкая друг к другу, и, видимо, по-
явились постройки вне городской стены, закрывшие ее снаружи,
так как Насири Хоеров совершенно неожиданно пишет: «Стены
вокруг города нет, по здания так высоки, что они выше и проч-
нее стены» /[Н. Хоер., 44; Н. Хоер., пер., 109]. По его утвержде-
нию, во дворце жило 30 тыс. чел., а в городе имелось 20 тыс.
лавок, но эти сведения явно недостоверны и преувеличены.
Фустат отделяло от Каира пространство около мили, что как
раз равно расстоянию от Каира до мечети Ибн Тулуна. Фустат
по-прежнему поражал приезжих многоэтажными зданиями, до-
стигавшими, по словам этого путешественника, 14 этажей. В ка-
честве обычного размера доходного дома он называет участок в
30x30 локтей, т. е. скорее всего 16,2X16,2 м, но трудно пове-
127
рить его утверждению, что такой дом вмещал до 650 человек
[Н. Хоер., 50; Н. Хоер., пер., 120].
По всем данным, в середине XI в. Фустат был еще в 2—3 ра-
за больше Каира по площади и населению. Когда во время го-
рода 448/1056 г. халиф для пресечения спекуляции хлебом и
зерном распорядился отпускать пекарям столицы по 1000 тил-
лисюв (около 100 т) пшеницы в день, то 700 из них приходи-
.лось на долю Фустата и 300 — на долю Каира [Макр., Иг., 22;
Макр., Иг., пер., 22]. Эти цифры вполне соответствуют реально-
сти и дают дополнительный материал для оценки населения го-
рода. При неограниченном среднем потреблении этого количе
ства зерна хватило бы на 128 тыс. чел., а при сокращенной нор
ме около 0,5 кг на душу населения — на 200 тыс. чел. Соответ-
ственно в Фустате должно было бы быть около 140 тыс. чел.,
а в Каире — 60 тыс. жителей, снабжавшихся городскими пекаря-
ми, и 20—30 тыс. чел. (двор, армия), снабжавшихся из двор-
цовых пекарен и собственных запасов.
В течение следующего столетия происходило постепенное уве-
.личение удельного веса Каира; решающий удар Фустату нанес
пожар в конце 1168 г., когда вазир последнего Фатимида, опа-
саясь крестоносцев, распорядился переселить его жителей в Ка-
ир [И. А., 11, 221]. Фустат вскоре снова поднялся, но потерял
значительную часть жителей, переселившихся в Каир (видимо,
за счет этого значительно вырос его южный пригород).
Правление Салахаддина было временем интенсивного роста
Каира. В 1179 г. под впечатлением событий 1168 г. Салахаддин
распорядился начать строительство единой стены вокруг Каира
и Фустата длиной 29 302 локтя [Макр., С., 63] 38. Выполнение
этого грандиозного мероприятия облегчалось наличием тысяч
пленных крестоносцев. Одновременно на одном из скальных от-
рогов горы Мукаттам была заложена цитадель.
Стена Салахаддина отчетливо очерчивает восточную границу
сильно уменьшившегося Фустата, причем, как показали раскоп-
ки, здания, развалины которых она пересекла, не погибли при
пожаре, а запустели до 1168 г.
Уже через пять-шесть лет значительно увеличилась застроен-
ная площадь к югу от Каира, к 581/1186 г. здесь было освоено
около 5 тыс. участков [Макр., С., 90]. Однако сооружение об-
щей оборонительной стены и движение Каира к югу не превра-
тило Каир и Фустат в единый город. В середине XIII в., когда
Египет посетил андалусский путешественник Ибн Са'ид, между
обоими городами лежало обширное пустынное пыльное про-
странство, которое он намеревался проехать верхом. Фустат на
севере сохранял прежнюю стену (которая, кстати, никем более
не упоминается), но за ее воротами лежали развалины, и толь-
ко в центре кипела жизнь .[Макр., X., 2, 137; Blacher, 1975, 568—
38 Длина этой стены на местности около 10 км. Видимо, Салахаддин
предполагал возвести ее и со стороны Нила, но это не было сделано.
428
конец XII6. XV6.
Рис. 18. Схема развития территории Фустата-Каира в IX—XIV; вв.
570]. Ибн Са'ид отмечает некоторое оживление Фустата в свя-
зи с постройкой крепости на острове Рауда. - ,
Стена Салахаддина не определила контур Каира. Через не-
сколько десятилетий началась застройка района к северу от
ворот Баб ап-Наср и Баб ал-Футух, хотя скалистая возвышен-
ность Катай' оставалась незастроенной (неудобство этого райо-
на мешало его освоению вплоть до середины нашего века). Тот
же Ибн Са'ид отмечает, что пространство между Каиром и ал-
Максом (см. рис. 16) было застроено, но не говорит о характере
и плотности этой застройки. За пределами плотно застроенного
участка южного пригорода застройка усадебного типа с боль-
шими садами тянулась па юго-запад до Бирка ал-Фил. Сады
с увеселительными павильонами и загородными домами бога-
чей занимали все пространство между Халиджем и Нилом.
9 Зак. 93
129
Таким образом, площадь пл,отной городской застройки Каи-
ра и ближайших кварталов за стеной на рубеже XII—XIII вв.
составляла примерно 250 га, еще примерно 150 га имели раз-
реженную застройку. Площадь Фустата в это время была при-
мерно вдвое меньше, около 200 га, но плотно застроена и за-
селена39 (рис. 18).
Исходя из принятой нами средней плотности населения по
городу в целом для 4-го типа застройки (400 чел./га), мы мо-
жем оценить население Каира в это время в 160 тыс. чел. При
раздельном подсчете, с учетом плотности застройки отдельных
районов, мы получим несколько иной результат: Каир внутри
стен (плотность около 600 чел./га) 40'— 600X 153 = 91 800 (чел.),
кварталы плотной застройки за стеной (3-й тип — 250 чел./га) —
250x100 = 25 000 (чел.), зона свободной застройки (2-й тип —
50 чел./га) — 50X150 = 7500 (чел.). Итого: 124 300 чел. Возмож-
но, эта цифра нами несколько занижена за счет последней зо-
ны. Если же мы примем в ней плотность 100 чел./га, как на
окраинах Фустата в предшествующие периоды, то получим
131 800 чел., или, округленно, 132 тыс. чел. К обоим вариантам
следует прибавить около 10 тыс. чел., живших в ал-Максе, рас-
сеянно между Халиджем и Нилом и в районе кладбища ал-
Карафа41. Таким образом, в целом по Каиру —135—•
170 тыс. чел.
Фустат при площади 200 га и очень плотной застройке мог
иметь около 80 тыс. жителей, а с островом Рауда — до 85—
90 тыс. Некоторое превосходство Каира по числу жителей в это
время косвенно подтверждается соотношением числа различных
общественных построек в этих городах-близнецах. Следует за-
метить также, что по числу таких построек Фустат примерно со-
ответствует Халебу того же времени.
Таким образом, наиболее вероятное число жителей Каира и
Фустата в пору их расцвета в средние века — 220—260 тыс. чел.
Это совпадает с выводами А. Раймона о численности населения
Каира-Фустата в XIV—XVIII вв., справедливо противопостав-
ляющего их утверждению о непрерывном падении численности
населения города [Raymond, 1977, 214—215].
Все сведения о застройке и населении египетской столицы
говорят о том, что общая площадь и население обоих городов
оставались неизменными на протяжении многих веков, только
рост Каира сопровождался соответствующим падением Фуста-
39 Такой она оставалась до времени Ибн Дукмака (конец XIV в.);
у Ж. Абу Лугуд Фустат этого времени показан слишком узкой полосой вдоль
берега [Abu-Lughod, 1971, 34].
40 Каир в средние века, по-видимому, не достигал плотности застройки,
имевшейся в центре Фустата.
41 Ибн Джубайр отмечал, что на этом кладбище (где много гробниц по-
читаемых людей, рядом с гробницей аш-Шафи' и было возведено медресе,
имелась даже баня) жило много людей и ал-Карафа была «как самостоя-
тельный город» .{И. Джуб., 46—47, 48].
130
Рис. 19. План античной и средневековой Александрии
та, но в любой период от рубежа X—XI вв. до начала XIX в.
общая площадь застройки составляла примерно 600 га, а насе-
ление — около 250 тыс. чел.
О втором по величине городе Египта, Александрии, сохрани-
лось значительно меньше сведений. После утраты столичного
положения она привлекала внимание географов и путешествен-
ников лишь как памятник былого величия. Остатки великолеп-
ных построек и знаменитого маяка приводили очевидцев в та-
кой восторг, что они забывали о реальности и готовы были по-
верить любым преувеличениям. Так, очень внимательный и трез-
вый наблюдатель Ибн Джубайр говорит, что число мечетей
Александрии, по мнению знающих людей,— от 8 до 12 тыс., «в
общем, их очень много» .[И. Джуб., 43]. О 12 тыс. мечетей пи-
шет также ал-Харави, ссылаясь на слова Усамы б. Мункыза;
когда же он справился об их числе у кади Александрии, тот от-
ветил, что при султане Малике ал-Азизе (1193 —1198) их насчи-
тывали 20 тыс., но оговорился, что сам не считал, а истинность
этих цифр лучше всего зпает Аллах [Харави, 47—48].
На деле размеры средневековой Александрии были значи-
тельно скромнее. Когда Ибн Тулун построил новую стену, за-
щищавшую обжитую часть города, то она охватила примерно
9*
131
четверть античного города — около 250 га42 (рис. 19). Из этих
пределов Александрия не выходила в течение всего средневе-
ковья. При тех критериях, которые мы применяли выше, на-
селение Александрии IX—XIII вв. должно было быть околе
75 тыс. чел. Естественно, что это только средний предел, вокруг
которого численность населения колебалась в зависимости от
конкретных условий, резко сокращаясь в годы бедствий (как
это было во время голода и чумы 1200—1202 гг. [Макр., Иг.,
29—32; И. Тагриб. (П.), 6, 174], когда будто бы 20 тыс. чел.
переселились в Барку [Абдаллат., 262—263]) и затем возвра-
щаясь через некоторое время к обычной численности.
О третьем по величине городе Египта, Тинписе, мы до сих
пор могли судить только на основании оценки Пасири Хосрова,
согласно которой в нем было около 50 тыс. жителей (Н. Хоер.,
37; Н. Хоер., пер., 96], но поскольку другие его цифры, касаю-
щиеся Тинниса, явно преувеличены, то и эту оценку можно бы-
ло принять за завышенную. Вопрос о размерах Тинниса оконча-
тельно решает нс использовавшееся до сих пор описание его,
заимствованное Ибн Ийасом из пе дошедшего до нас сочинения
некоего ал-Мас'уди: «Сказал ал-Мас'уди: Длина города Тинпи-
са с юга на север была 3200 локтей, а ширина его с востока на
запад была 3085 локтей би-л- амал43. И было у него 19 ворот,
обитых железом, и было около 160 мечетей, у каждой — мина-
рет. Было в нем 36 бань, 100 прессов для выжимания оливко-
вого и кунжутного масла и сока сахарного тростника; было в
нем 160 мельниц и 2500 лавок для продажи товаров и около
5000 ткацких станков, па которых изготовляли тонкую ткань
(шарб), подобной которой пет на свете» [И.Ийас, 49—50].
Приводимые здесь цифры выглядят достойными доверия: они
не округлены и не кажутся преувеличенными. Первое, правда,
иногда оказывается обманчивым, как мы могли убедиться на
примере сведений о Кордове, зато второе почти всегда можно
проверить.
Начнем со сведений о размерах города. При локте в 54 см
его длина и ширина составят 1728 и 1666 м, площадь правиль-
ного прямоугольника такой величины — 287,8 га, а при ломаной
линии стен или ромбовидном или трапециевидном плане — не-
42 Абдалазиз Салим считает, что тулунидский город был несколько боль-
ше Уз античного [Салим, 1969, 159], однако при точном наложении разновре-
менных планов оказывается иное соотношение.
43 В. Хинц определяет зира' ал-' амал («практический» локоть) в 66,5 см
[Хинц, 1970, 65], но, видимо, это более поздняя величина. По сведениям Иби
Дукмака, аналогичным сведениям ал-Макризи, на которые ссылается В. Хинц,
размер мечети Амра в Фустате «42 000 локтей старыми египетскими локтями,
которыми измеряют ткани, это [также] локоть, которым измеряют абаданские
циновки и которым пользуются до настоящего времени. А площадь ее в зи-
ра' ал-' амал, из которых состоит касаба Хакими,— 28 000 локтей». При пло-
щади в 12 457 кв. м первый локоть окажется равным 54 см (или официаль-
ному «черному» локтю, который применялся также при измерении уровня
Нила), второй же —в 66,5 см — вошел в употребление для измерения пло-
щади только при ал-Хакиме.
132
сколько меньше, около 250 га. Таким образом оказывается, что
Тинпи-с был не меньше средневековой Александрии и превосхо-
дил все города Сирии. Следовательно, и население Тииниса, как
и Александрии, должно было достигать 75 тыс. чел.
В свете этого не вызывают удивления и данные о различных
постройках и заведениях Тииниса. Даже кажущееся на первый
взгляд слишком большим число мельниц оказывается вполне
реальным для такого количества жителей: по данным Ибн Бас-
сама, мельница, вращаемая животными, перемалывает в день
576 кадахов зерна, а в среднем на жителя требуется 1 кадах
(1,1 кг) в день [И.Бас., 16]. В соответствии с этим 160 мель-
ниц, работая около 310 дней в году, могли обеспечить примерно
80 тыс. чел.
В тесной зависимости от числа жителей находится число
лавок и мелких мастерских. По данным Эвлия Челеби, обрабо-
танным А. Раймоном, в Каире в 1660 г. имелось 12 388 лавок и
13 149 мастерских .[Raymond, 1973, 1, 204]. При 250 тыс. жите-
лей это дает соотношение: 1 лавка или мастерская па 10 жи-
телей, или 1 лавка на каждых 20 жителей. Что это соотношение
нс случайно, подтверждают сведения начала XX в. В Хама
па 40 437 жителей имелось 2145 лавок [Сабуни, 1913-14, 66, 68],
т. е. 1 лавка на 19 жителей. В небольшом городе Ма'аррат ап-
Ну'ман, сохранявшем традиционный образ жизни до середины
нашего века, в 1941 г. па 8874 жителя было 508 лавок [Джупди,
1963, 2, 315, 408], т. е. по 17,4 человека на каждую. Видимо,
это соотношение—1 лавка на 20 жителей—-характерно для
средневековых городов Ближнего Востока и сохранялось до по-
явления крупных мастерских и магазинов с несколькими про-
давцами 44 * *.
Ал-Мас'уди говорит о 2500 пепродуктовых лавках в Типпи-
се, следовательно, к этому числу нужно прибавить примерно
такое же число продуктовых лавок, харчевен и т. п. Используя
указанное соотношение числа лавок и жителей, мы можем пред-
полагать в Типписе до 100 тыс. жителей. Это превосходит наши
предыдущие оценки, но если учитывать, что число лавок округ-
лено, что в общей сложности их могло быть около 4 тыс., что,
наконец, само соотношение дано по максимальному пределу, то
без особых натяжек можно сказать, что и эти данные ал-Мас'-
уди соответствуют примерно 75 тыс. жителей.
Наиболее интересны сведения о числе ткацких станков, по-
тому что сведения такого рода сообщаются очень редко. К со-
жалению, они также округлены и проверить их достоверность
косвенным путем не представляется возможным. Однако самая
грубая прикидка свидетельствует, что и они не сильно выходят
за рамки возможного. При 80 тыс. жителей ( = 16 тыс. семей)
5 тыс. станков и 5 тыс. лавок не займут более 10 тыс. семей,
44 В Балхе, сохранявшем в 1969 г. традиционный образ жизни, при
3066 жителях имелось 384 лавки, харчевни и мастерские (Мухтаров, 1980, 108,
124, примеч. 284].
133
часть населения остается для других занятий. В отличие от
этого сведения о 4 тыс. ткацких станков в Тарабулусе при взя-
тии его Калауном [Макр., С., 748] являются несомненным пре-
увеличением, так как в городе не могло быть больше 5—6 тыс.
семей.
При всех оговорках о приблизительности этих цифр мы
должны признать Тиннис не только крупнейшим ткацким цент-
ром Египта, но и одним из крупнейших в средневековом мире45.
О величине остальных городов мы имеем очень приблизи-
тельное представление. Главный город Верхнего Египта — Кус,
судя по некоторым элементам топографии [Garcin, 1974, 280],
в пору своего наивысшего расцвета в XII—XV вв. достигал по
крайней мере 100 га, т. е. мог иметь население до 35 тыс. чел.
Из подробного описания Файйумского оазиса мы узнаем, что
главный город оазиса имел 2 соборные мечети, 29 обыкновен-
ных, 4 церкви, несколько медресе и базаров и в нем проживало
269 иноверцев, плативших джизыо [Наб., Т., 21—22]. Из по-
следнего факта можно сделать вывод, что в Файйуме жило
около 1000—1200 иноверцев. Если же исходить из того, что на
каждую мечеть приходилось примерно столько же мусульман,
сколько христиан на одну церковь, то число мусульман должно
быть не менее 8 тыс.
По принятым нами соотношениям, 9 тыс. жителей при за-
стройке 3-го типа (250 чел./га) должны занимать площадь око-
ло 36 га. Действительно, в XIX в. площадь Файйума была около
40 га [Grohmann, 1954, XX], но, конечно, мы не можем утвер-
ждать, что средневековый город сохранился в неизменных гра-
ницах.
Имеющиеся в нашем распоряжении данные позволяют сде-
лать вывод, что в четырех крупнейших городах Египта в X—
XIII вв. проживало 350—400 тыс. чел., еще десяток провин-
циальных городов (Кус, ал-Бахнаса, Димйат, Асван и др.)
имел по 10—20 тыс. жителей, т. с. еще 150—200 тыс. горожан,
в остальных 70—80 городах вряд ли было в совокупности более
300—400 тыс. чел. Следовательно, общее число горожан дости-
гало 800—1000 тыс. чел. (в дальнейшем мы будем пользовать-
ся средней цифрой — 900 тыс.), из которых почти половина жи-
ла в городах с населением больше 50 тыс. чел.
Чтобы представить себе на этом основании степень урбани-
зованности средневекового Египта, необходимо определить об-
щее число жителей. Дж. Рассел определял его в 2,7 млн. [Rus-
sel, 1958, 89], а по мнению Э. Аштора, не подкрепленному рас-
четами, в VII в. в Египте было 4—4,5 млн. жителей и число их
росло до середины XI в., а после голодных 1066—1072 и * 50
43 В крупнейшем европейском центре сукноделия, Генте, в 1346 г. при
50 тыс. жителей имелось 4 тыс. ткачей j[Pirenne, 1963, 441], в Брюгге около
1300 г. 68% взрослого мужского населения было связано с сукноделием [Ку-
лишер, 1931, 1, 207].
134
1200 - 1202 годов значительно сократилось, затем после кратко-
го подъема в конце XIII — начале XIV в. сократилось к сере-
дине XIV в. до 3 млн. чел. [Ashtor, 1976, 92, 202, 207, 238].
Попробуем сделать две грубые оценки населения Египта.
По наиболее достоверным сведениям, в VII в. общая сумма
налогов Египта составляла 2 млн. динаров [Балаз., 216, 218;
Сули, А., 217] 4б. Если считать, что здесь, как и в Сирии (см.
ниже), джизья составляла 2/з общей суммы налогов, то р/змлн.
динаров будут соответствовать примерно 5 млп. жителей, что
несколько больше населения в 1846 г.47, но и площадь обраба-
тываемых земель тогда была больше, чем в первой половине
XIX в. (в 1844 г.— 1717 тыс. га [Rivlin, 1961, 258—259]).
Можно также попытаться определить максимум населения,
которое могла прокормить земля Египта. Для приближенной
сценки нам достаточно ограничиться расчетом потребности в
хлебе из пшеницы (ячмень был в то время фуражной культу-
рой). При традиционном для Египта соотношении площадей
под разными культурами (см. гл. 5) пшеница должна была за-
нимать 40% всех земель (около 850 тыс. га). При среднем уро-
жае 1,8 т с 1 га общий сбор составит около 1532 тыс. т, из ко-
торых за вычетом семян и запасов останется на питание при-
мерно 1400 тыс. т. По оптимальной норме, рекомендовавшейся
мухтасибам для расчета потребности города в зерне, на душу
населения полагался 1 кадах в день [И. Бас., 16]. Эту норму,
подтверждаемую источниками'разного рода48, нельзя принимать
за основу для нашего подсчета, так. как это — явно норма взрос-
лого человека, а учитывая большое количество детей, средняя
норма на душу окажется ниже, около 0,3 т пшеницы в год
(730 г хлеба в день) 49 50. При такой норме указанный сбор зерна
удовлетворит максимальные потребности 4,67 млн. чел. В дейст-
вительности часть населения получала ниже этой нормы или
заменяла пшеницу ячменем, поэтому максимум населения мож-
но увеличить до 5,5 млн. чел.50. Однако это крайний предел,
предполагающий полное использование земель, стабильную
урожайность и отсутствие значительного вывоза. Поскольку та-
48 Многочисленные сведения о 10—12 млн. динаров хараджа так же недо-
стоверны, как сведения о f5—8 млп. налогоплательщиков (см. [И. Абдалхак.,
70, 156; Евтих., 24; Кинди, Ф., 55]).
47 По переписи 1846 г.— 4476 тыс. жителей. По оценкам европейских на-
блюдателей, численность населения страны была меньше, но, скорее, именно
эти оценки были занижены (см. [Marrot, 1978]).
48 Хлебный паек арабского воина в Египте был 1 прдабб в месяц (25 кг),
выдачи хлебов паломникам и беднякам равнялись 2 хлебам (800—900 г) в
день [Н. Хоер., 34; Н. Хоер., пер., 90; И. СаР и, 280]; надо учесть, что Ибн Бас-
сам имеет в виду все потребление пшеницы, включая блюда из нее.
49 В обществе с высокой рождаемостью и смертностью дети до 1 года,
не потребляющие хлеб, составляют 4,5% населения, а от 1 года до 12 лет
(с примерно половинным потреблением) —30—31%.
50 В 1925—1929 гг. потребление всех зерновых составляло 0,25 т в год
на душу населения [AS, аппёе 26, 281—285], ио, по-видимому, и уровень пита-
ния был ниже при ином составе.
135
ких условий не существовало, а Египет к тому же обычно вы-
возил некоторое количество пшеницы, то можно думать, что
население Египта в VII—XIII вв. в среднем было около
4,5 млн. чел. В этом случае горожане составили бы не менее
20% общего числа населения.
В отношении Сирии мы находимся в более трудном положе-
нии. Оценки численности ее населения сильно расходятся: по
Э. Аштору, в VII в. в Сирии (с Палестиной) было 3—3,5 млп.
жителей [Ashtor, 1976, 92], И. М. Смилянская, следуя Дж. Рас-
селу, определяет его для XII в. в 2,7 млн. чел. [Смилянская,
1979, 106]; население в середине XIV в. Н. Зийаде оценивает в
1,5 млн., а А. Поляк и Э. Аштор — в 0,9 млн. [Ziade, 1953, 96—
98; Ashtor, 1976, 291], наконец, по О.-Л. Баркану, в начале
XVI в. остается 571 тыс. чел. [Barkan, 1957, 20, 27; Ashtor, 1976,
304], в конце же века, по мнению И. М. Смиляпской, было
1,5 млн. чел. [Смилянская, 1979, 106].
Для VII в. у нас есть то же косвенное свидетельство, что и
для Египта: при Му'авии Палестина и Иордания (область по
обоим берегам Иордана и значительная часть современной Иор-
дании) платили по 180 тыс. динаров, из которых 2/з составляла
джизья {Сули, А., 216—-217]. Считая среднюю ставку в 1,1 ди-
нара, мы получим 220 тыс. мужчин, или 900 тыс. немусульман,
к которым следует прибавить не менее 200 тыс. арабов и мест-
ных жителей, принявших ислам.
Согласно подсчетам населения римско-византийской Палес-
тины, приведенным в последних исследованиях, к западу от
Иордана насчитывалось 25 городов общей площадью 1240 га
и с населением около 372 тыс. чел., общая же численность на-
селения определяется в 1 млн. чел. [Broshi, 1979, 5—7]. Это
примерно на 15—20% больше нашего результата (на сопоста-
вимой площади), по, думается, из этого еще нельзя делать вы-
вод о сокращении населения, так как оба подсчета достаточно
приблизительны, и такое расхождение можно считать почти
полным совпадением.
Видимо, население Палестины и Иордании в V-—VII вв. бы-
ло в пределах 1,2—1,3 млн. чел., из которых 900—-950 тыс. жи-
ли к западу от Иордана.
Тот же источник говорит, что собственно Сирия (округа Да-
маска и Кинпасрипа) платила 600 тыс. динаров джизьи, что
соответствует 2,2 млн. иноверцев, к которым надо прибавить
около 500 тыс. арабов и до 0,5 млн. жителей Джазиры.
Таким образом, население Сирии и Палестины в VII в. мож-
но оцепить в 4,2—4,5 млн. чел. Это лежит в пределах вероят-
ности, но требует дополнительного подтверждения.
Для более позднего времени сведения о налогах не могут
служить основанием для подсчета населения, так как подушная
подать составляла уже незначительную часть общей суммы на-
логов. Не помогают и разрозненные сведения о числе селений
(точнее, административно-податных округов).
1 36
Таблица 3
Крупнейише города Сирии и Палестины
в X—XII вв.
Город Площадь, га Население, тыс. человек
Халеб 200—250 50—66
Рамла 200 (?) 40—50(?)
Дамаск 145 40—45
Ракка 150—160 30—35 ’
Хама 120—135 35—40
Кайсарийа 130 20—25
Руха (Эдссса) 240 30—35
Химс v 100(?) 25—30(?)
Амид 100 25(?)
Харран ? 25(?)
Газза 90 25—30
Иерусалим 80 25
Антакийа 80(?) 25
Акра 60—70 30
Сур 57 20
Аскалоп 52 15—20
Тарабулус 45 20—25
Латакия ? 10—15
Карак 42 10—15
Байрут 27 7—10
Всего . . . 512—600
Во время крестовых походов и позже при монголах населе-
ние этого региона могло несколько сократиться, но, во всяком
случае, не в 4—5 раз.
По данным османских налоговых переписей, в конце XVI в.
в вилайетах Халеб, Тарабулус и Шам насчитывалось 283 551 до-
мовладение, облагаемое налогами, что дает 1,4—1,5 млн. чел.,
к которым надо прибавить привилегированное население, осво-
божденное от налогов, рабов, бедняков, не плативших налогов,
что дает не менее 2 млн. чел., т. е. лишь на 30% меньше, чем
в VIII в. Отсутствие значительного сокращения населения под-
тверждается тем, что крупнейшие города Сирии не уменьшились
в размерах с XII по XVI в.
Городское население Сирии и Палестины X—XII вв. опре-
деляется увереннее, чем в Египте (табл. 3).
Кроме указанных в таблице есть еще несколько городов, сте-
пень заселенности которых в это время неясна: Буера, Набу-
лус, Самария, Фамийа, Манбидж. По самой скромной оценке,
в них должно было жить 50—70 тыс. чел. Таким образом, мы
получим не менее 550 тыс. чел., живших в известных городах.
Сюда надо добавить население еще 70—75 мелких городов пло-
щадью 10—20 га и с населением 2—5 тыс. чел. Это даст еще
1:37
около 200 тыс. горожан, а всего — 750—800 тыс. чел. Следова-
тельно, в Сирии, как и в Египте, горожане составляли не менее
20% населения страны.
Видимо, эта пропорция не случайна, так как встречается и
в других экономически развитых странах средневековья51. Ко-
нечно, такие совпадения не могут служить доказательством
полной идентичности уровня социально-экономического разви-
тия, но бесспорно свидетельствуют о равной способности сель-
ского хозяйства прокормить определенную долю населения, не
связанного с земледелием52. Этот уровень сохранялся в Сирии
и Египте до XIX в., а в Ираке — до 1947 г.
Ненадежность наших данных не дает возможности просле-
дить колебания численности населения в отдельные периоды,
однако если мы возьмем большой отрезок времени (скажем, с
начала нашей эры до XIX в.), то увидим, что население Ближне-
го Востока совершенно не выросло, тогда как в Европе увели-
чилось вшестеро. Даже если отбросить последние три столетия,
чтобы исключить влияние капиталистического развития эконо-
мики и последствия использования ресурсов колоний, то окажет-
ся, что к 1500 г. оно выросло втрое, как в целом, так и по от-
дельным странам .[Урланис, 1941, 21, 205, 236].
Причина этого не может заключаться в различии уровня
рождаемости — и там и тут он был близок к естественной пло-
довитости53, скорее, даже можно предположить более высокую
рождаемость на мусульманском Востоке, не знавшем монашест-
ва и осуждения плотских радостей. Примерно одинаковым был,
вероятно, и уровень смертности, особенно детской. Дети до од-
ного года составляли четверть умиравших, а до 15 лет дожи-
вало не больше половины родившихся54 *. Какие-то частные от-
личия в образе жизни и материальных условиях в целом долж-
ны были усреднять результат возможных расхождений в есте-
ственной плодовитости.
Скорее, причину следует искать за пределами уровня рож-
даемости — в сфере катастрофических явлений: эпидемий, сти-
51 В Сицилии в 1374 г. в городах проживало до 20% населения, в Ми-
ланском герцогстве в 1552 г. в городах числилось 30 986 очагов, а в дерев-
нях-—95245, т. е. па долю горожан приходилось 24,5% населения [Beloch,
1937, 1, 111, 169).
52 Нами получены более высокие показатели доли городского населения
для Средней Азии [[Большаков, 1973, 268], по это может объясняться большей
численностью полуземледельческого населения в рабадах среднеазиатских го-
родов.
53 По мнению Р. Сови, опа теоретически может достигать 6%, а в дейст-
вительности не превышает 5% [Sauvy, 1956, 1, ПО], однако в Ираке в 1947 г.
она достигала 5,5% [Fischer, 1950, 248]. Б. Ц. Урланис определяет коэффици-
ент рождаемости в Европе XI—XV вв. в 3,7—4,2%, по не более 4,6% [Урла-
нис, 1941, 108, 412]. Видимо, для средневекового Востока все-таки следует
принять коэффициент рождаемости 5,5%.
94 По официальным данным, в Каире в 1929 г. до года умерло 21,3% ро-
дившихся, а до 10 лет доживало не более 60% [AS, аппёе 26, 24—25, 39, 79].
Во Франции конца XVIII в. детей до года умирало 23,3%, а до 10 лет —
44,9% [Galliano, 1967, 151].
138
хинных бедствий и войн. Здесь сопоставление также затруднено
отсутствием полных сведений о людских потерях. Мы не мо-
жем даже сказать, справедливо ли какие-то из эпидемий на
Ближнем Востоке поставить в один ряд с «черной смертью»,
унесшей в середине XIV в. не менее 20% всего населения Ев-
ропы: с одной стороны, ни одна здешняя эпидемия не оставила
такой памяти в умах современников, а с другой — именно это
может свидетельствовать о привычности таких бедствий. Так же
трудно сопоставить число жертв голодных лет. Во всяком слу-
чае, ужасы голодных лет производили на средневековых мусуль-
манских авторов большее впечатление, чем эпидемии55, воз-
можно, что и смертность при этом была не меньше, особенно
в Египте, где отсутствие разлива Нила лишало население всех
видов сельскохозяйственных продуктов.
Наиболее жестокие неурожаи, вызванные засухами, захва-
тывали 2—3 раза в столетие обширную территорию от Египта
до Ирана, и тогда бедствие усугублялось прекращением всяко-
го подвоза извне (737—739, 963—970, 1005—1008, 1059—1060,
1064—1071, 1140—1143, 1200—1202 гг.). В их появлении замет-
на определенная цикличность, вызванная уровнем солнечной ак-
тивности, и изучение этого явления по арабским источникам са-
мо по себе могло бы составить интересную тему.
В Египте эпидемии56 обычно начинались в голодные годы в
феврале — марте и продолжались 3—5 месяцев. Как показы-
вают более подробные сведения XIV в., в пик чумы (обычно
второй месяц) в Каире и Фустате регистрировалось до 500 умер-
ших в день [И. Шухба, 37, 56—58, 240—242], а в Дамаске — до
220 человек [И. Шухба, 81], в менее тяжелых случаях — соот-
ветственно 100—200 и 30 [И. Шухба, 275, 550, 467]. Подобные
цифры зафиксированы и для исследуемого периода: в Багдаде
в конце лета 872 г. умирало по 500—600 человек в день [И.Дж.,
М., 5, 8], в Каире и Фустате в январе — феврале 1196 г.— по
200 человек в день, а в 1236 г. за 3 месяца погибло 12 тыс. чел.
{Макр., С., 130, 250].
Если на этой основе составить график числа жертв, погибав-
ших во время трехмесячной эпидемии, с уровнем смертности в
середине первого месяца около 200 человек и пиком в 500 чело-
век в середине второго, то общее число жертв составит при-
мерно 25 тыс. чел.
По сведениям Севера б. ал-М.укаффы, в конце 30-х годов
VIII в. чума появлялась ежегодно с ноября, особенно свиреп-
ствуя в мае, когда число жертв в Фустате и Гизе доходило до
5& Исключение составляет «амвасская чума» 638 г., когда умерло много
сподвижников Мухаммада.
56 З'пидемии X—XII вв. арабские авторы обычно называют ваба*, что
обычно означает холеру, а не чуму (та'ун). Эпидемии мамлюкского времени,
наоборот, называются только та'ун. Означает ли это изменение словоупотреб-
ления, или в самом деле характер эпидемий был различным, еще предстоит
выяснить.
139
1400 человек [Сев., 156; Сев. (CSChO), 164]57, летом эпидемия
прекращалась. Если считать, что с ноября по май шло посте-
пенное возрастание смертности от 0 до 200 человек, а пик в
середине мая достигал 1400 человек, спадая за июнь до 0, то
число жертв за год составит около 800 тыс. чел., что означало
бы 'полное вымирание города за один год. Видимо, возрастание
смертности шло очень медленно, а высшего предела она дости-
гала на очень короткое время58, по и тогда за самый тяжелый
год должно бы было вымереть до трети населения, а за не-
сколько лет — до половины.
Такая смертность зафиксирована для 1200—1202 гг., когда
в Каире и Фустате за 22 месяца было похоронено 111 тыс. чел.
и не менее 20 тыс. чел. просто брошено на берег Нила, а в
Александрии в одну из пятниц было погребено 700 человек [Аб-
даллат., 260—261, 262—263].
Число официально погребенных в Каире и Фустате несом-
ненно относится к жителям столицы, а многочисленные бегле-
цы из окрестностей, искавшие в пей средства спастись от голо-
да, в большинстве попадали в число брошенных па берег; не-
сомненно, часть столичных бедняков также не удостоилась по-
гребения. Можно думать, что их тоже было 10—20 тыс. чел.
В целом число умерших за указанное время не могло быть
меньше 140 тыс. Из них 20 тыс. чел. следует отнести за счет
естественной смертности, обычно компенсируемой рождае-
мостью, тогда 120 тыс. чел. окажутся чистой убылью населе-
ния, что равняется 40—50% населения столицы59.
Голод опустошил всю страну, хотя трудно поверить Абдал-
латифу, что можно было ехать несколько дней, не встречая ни
одного человека, так как в сельской местности смертность обыч-
но была ниже, чем в больших городах. Вряд ли общая убыль
населения была больше 20%60. .
Сведения о других голодных годах и эпидемиях недостаточ-
но достоверны61, и мы не можем сказать, каковы были по-
следствия голода и эпидемий 1065 или 1070 г., хотя, судя по
уровню цеп, они были столь же значительны, как в 1200—
57 В гамбургской рукописи возрастание числа жертв дано в таком по-
рядке: 2000, 2200, 2400, в Сев.(РО), 97—2000, 1200, 2400. Можно предпола-
гать, что здесь произошло довольно частое превращение слова «тысяча» из
единственного числа в двойственное.
58 Точное указание даты пика смертности («с 8 башанаса до 1 бауна»)
говорит о том, что эти цифры относятся к одному конкретному году, кото-
рый дал такую высокую смертность.
59 Значительная часть Фустата была безлюдна до 1'245 г. [Макр., X., 2,
137].
60 В Европе до XVIII в. смертность от эпидемий в городах была вдвое
выше, чем в целом по стране [Урланис, 1941, <346—347]. Последняя большая
чума (1710—1712) унесла в Пруссии до 12% населения 1[Урланис, 1941, 135].
61 Сведения о том, что в Фустате в 1059 г. умирало 10 тыс. чел. в день
[Давад., 371], маловероятны и другими источниками не подтверждаются. Ви-
димо, в 10 раз завышены цены па пшеницу для 1065 г. [Макр., Иг., 27; Макр.,
Иг., пер., 26; И. Дж., М., 8, 257].
140
1202 гг. Во всяком случае, мы не ошибемся, если предположим,
что каждая из двух-, трехлетпих голодовок, случавшихся два
раза в столетие, уносила не менее 10% населения (ср. [Tucker,
1981; Wiet, 1962]).
Для Сирии и Палестины мы не имеем таких же выразитель-
ных цифр, по, хотя там голод не был обычно столь всеобщим,
так как природные условия этого района более разнообразны,
потери от эпидемий и голода были примерно такими же.
В свете сказанного можно утверждать, что численность на-
селения Ближнего Востока постоянно испытывала значительные
колебания, но не превосходила определенного максимума, прак-
тически неизменного в течение двух тысячелетий. Определялся
этот максимум возможностями земледелия региона. По дости-
жении предела любой сильный неурожай оборачивался ката-
строфой, поэтому, видимо, современники воспринимали бедствия
голодных лет острее, чем эпидемии.
Установленная нами численность населения городов и отдель-
ных стран не есть абсолютная (хотя и приблизительная) ве-
личина, характеризующая какой-то отдельный период; это — та
средняя, вокруг которой происходили колебания, причем ам-
плитуда колебания численности городского населения больше,
лем по стране в целом, так как в городе смертность во время
голода и эпидемий была выше, чем в деревне, но и восстанав-
ливалось городское население быстрее естественного прироста,
за счет притока извне. В дальнейшем при всех расчетах мы бу-
пем исходить из постулата о неизменной численности населения,
не оговаривая каждый раз реально существовавшие колебания.
ГЛАВА 4
ПОКУПАТЕЛЬНАЯ СПОСОБНОСТЬ ДЕНЕГ
И ЖИЗНЕННЫЙ УРОВЕНЬ
Установленные нами в предыдущих главах стационарность
населения Ближнего Востока в изучаемый период и постоянст-
во доли в нем горожан позволяют 'предполагать, .что, несмотря
на изменения политических структур и конкретных форм орга-
низации административно-фискального аппарата государства,
общий объем производимого продукта и той части прибавочного
продукта, которая концентрировалась в городе, существенно не
менялся. Это дает нам возможность смелее пользоваться разно-
временным материалом и тем самым восполнять недостаток све-
дений по отдельным периодам.
Конкретное исследование основы социально-экономических
отношений — количества прибавочного продукта и способов его
отчуждения, его превращений в процессе перераспределения в
обществе,— выяснение норм эксплуатации различных групп на-
селения и их жизненного уровня требуют конкретного цифрово-
го анализа, который невозможен без знания покупательной спо-
собности денег, цен на товары первой необходимости и их стои-
мости. Никакие самые остроумные реконструкции социально-
экономического строя не будут иметь силы, пока мы не будем
знать, какое количество овеществленного труда символизирова-
ли маленькие кружки металла: динары, дирхемы, фельсы и
иные, в которых выражены цены, размеры заработков и на-
логов.
Серьезное изучение этой стороны жизни средневекового му-
сульманского Востока началось с большим запозданием из-за
медленного освоения фонда подлинных документов, усугублен-
ного традиционной филологической направленностью востокове-
дения. Еще в середине 50-х годов К. Казн с горечью отмечал,
что востоковеды-историки больше филологи, чем исследовате-
ли экономической истории [Cahen, 1955, 93—94]. Но постепен-
ное накопление фонда опубликованных и изученных документов
(почти исключительно египетских) привело наконец в 60-х го-
дах к решительному перелому.
Основная заслуга в этом принадлежит Э. Аштору, который
после серии статей {Ashtor, 1959; 1960; 1961, 1961 (1); 1961 (2);
1963; 1963 (1); 1964; 1964 (1); 1966] создал сначала моногра-
фию о ценах и заработках на средневековом мусульманском Во-
142
стоке [Ashtor, 1969], а затем па этой основе написал первую
серьезно документированную социально-экономическую историю
Ближнего Востока VII—XV вв. [Ashtor, 1976; ср. Семенова,
1979]. Эти исследования в сочетании с капитальным трудОхМ
С. Д. Гойтейна о жизни еврейской общины в мусульманской ча-
сти Средиземноморья, который раскрыл функционирование тор-
гового капитала в этом регионе [M.Soc., 1—2], образовали ту
твердую основу, на которой теперь можно по-новому строить ис-
следование социально-экономических отношений средневекового
Ближнего Востока.
Отдавая должное заслугам Э. Аштора в изучении цен и за-
работков, следует отметить, что для него цены — ряд случай-
ных чисел, из которых можно лишь в некоторых случаях вы-
вести среднее арифметическое. Если же подойти к имеющимся
данным о заработках и ценах с позиций марксистской полит-
экономии, согласно которой «цена есть денежное название ове-
ществленного в товаре труда» [Маркс, Энгельс, 23, 111], то да-
же разрозненные данные позволяют уловить закономерности,
выявить стоимость, вокруг которой колебались цены. Это за-
ставляет н.ас пересмотреть весь комплекс вопросов, связанных
с ценами на основные продукты и предметы потребления. А для
этого необходимо начать с исследования основного мерила стои-
мости— денег, определив соотношение цен золота и серебра,
зависимость курсов различных типов монет от реального со-
держания в них драгоценных металлов, и на базе этого уста-
новить возможность сопоставления цен разного времени, выра-
женных в одних и тех же единицах. К сожалению, нумизматы
еще недостаточно исследовали весь этот круг проблем, даже
проба большей части монет остается неизвестной, и это затруд-
няет нашу задачу.
ДЕНЕЖНАЯ СИСТЕМА
В начале VII в. на Ближнем Востоке существовали две не-
зависимые денежные системы. Византийская, которая основы-
валась на золоте, используя серебро как второстепенный ме-
талл, и сасанидская, в которой господствовало серебро, а
золото играло репрезентативную роль. Аравия, за исключением
ее северо-западной части, отграничиваемой примерно по мери-
диану Мекки, входила в сферу серебряного обращения. В по-
граничной Мекке обращались обе валюты, обменивавшиеся «по
курсу дня» [Grohmann, 1954, 190]. В Коране упоминаются обе
монеты в арабской форме «динар» и «дирхем».
Образование Халифата не изменило существовавшего поло-
жения; сохранились прежние типы монет, несмотря на имевшие-
ся на них изображения чуждых религиозных символов. Лишь
спустя некоторое время па монетах появились дополнительные
арабские прокламационные надписи: «Аллах», «Мухаммад», «во
имя [Аллаха]» и т. д.
143
Средневековые арабские авторы дают очень противоречивые
сведения о весе и курсе византийской номисмы и сасанидской
драхмы, путая ситуацию начала VII в., конца его и положение,
сложившееся в VIII в. Коротко их можно изложить так: «ирак-
лисвский» дн.1 равнялся 273/7 кирата (карата), по другим све-
дениям— весил 8,2 или 72 хаббы; 1 дрх. весил 0,7 мискаля и
равнялся 55, 57 или даже 60 хаббам, но упоминаются также
дрх. в 20, 12 и 10 киратов, или в 1, 0,6, 0,5 мискаля, а также
в 4, 6 й 8 даников (дангов) [Балаз., 465—467; Таб., II, 939;
Мав., 267—268; Макр., Н., 7, 17, 20]. Кроме того, основываясь
на размере различных ставок джизьи в районах золотого и се-
ребряного обращения, можно утверждать, что какой-то из ти-
пов драхм стоил 7ю и 712 номисмы.
Однако все эти сведения не только внутренне противоречи-
вы, но и плохо согласуются с данными нумизматики. Возьмем
за основу номисму, отличавшуюся наибольшим единообразием
веса. Теоретический вес ее равнялся 7?2 фунта, т. е. 4,54 г, а
реальный вес дошедших до нас экземпляров — 4,45 г, что долж-
но соответствовать выпускному весу около 4,48—4,5 г. Доли по-
мисмьг выражались в каратах (двадцатьчетвертых долях), или,
по-арабски, киратах. Выпуск 22-каратных (4,17 г), а с 616 г.
и некоторого количества 20-каратных (3,79 г) номисм принято
объяснять не падением достоинства монеты, а желанием облег-
чить размен на медь введением дополнительных комбинаций
[Hahn, 1973, 1, 19—20, 25—26; 3, 16—17]. Официальная цена
фунта серебра равнялась 5 номисм.ам, т. е. серебро стоило в
14,4 раза дешевле золота [Grierson, 1960, 258]. В соответствии
с этим серебряная монета (силиква) весом 2,27 г в V—VI вв.
равнялась одному карату номисмы, а чеканившаяся с 615 г.
гексаграмма (весом 6,82 г) должна была стоить 712 номисмы,
что дает соотношение цеп золота и серебра 1 : 18 |[Hahn, 1973,
1, 22; 3, 17—18]. Р. Гёбль с позиций сасанидской нумизматики
также полагает, что «естественное соотношение» золота и се-
ребра было 1 : 13—1 : 15 [Gobi, 1971, 30]. При таком соотно-
шении драхма, стоившая 0,1 номисмы, должна была весить 8,2 г
чистого серебра, но драхм такой величины мы не знаем.
Дошедшие до нас драхмы VII в. в массе имеют вес около
4 г [Gobi, 1971, 25, 28; Walker, 1941, CXLVII), монеты меньшего
веса не образуют столь четких групп, хотя на графике замет-
ны небольшие - пики около 3,75; 3,48 и 3,3 г (рис. 20). Если
считать, что- именно драхма в 4—4,1 г равнялась 0,1 номисмы,
то соотношение золота и серебра окажется 1 : 9—9,2. К тому
же, приняв эту драхму за монету в 1 мискаль (20 киратов), о
которой говорят арабские авторы, мы получим для драхм в 10
и 12 киратов нес 2 и 2,4 г, который встречается очень редко.
Некоторый свет на относительное достоинство ходовых но-
1 Для 4-й и '5-й глав приняты сокращения: дн.— динар, дрх.— дирхем,
рт.— ратль.
144
о
4.40
Й
4.50!
дореформенные
5% ю% <s%
пореформенные
5% 8% 20%
23%
О
{ 4.20 В
4.Ю
4.шш
3.9Ш
j 5.80^
3.70
I
13.60 №
3.50
3.40 F
„ В
злой
и
3,20 В
В
зло»
I в
I 3.001
230
230
8
2.70
!
З.Ю I
I
ЗЛЮ I
2 so а
2.80 si
2.10g
2.60
250 9
2.40 I
2301
Рис. 20. Сопоставление веса арабо-сасанидских и пореформен-
ных дирхемов (по Walker, 1941)
миналов Драхм первой половины VII в. проливает сообщение
Иахйи б. Адама, сохраненное ал-Балазури, что Халид б. ал-
Валид обложил каждого из 6 тыс. мужчин Хиры «14 дирхемами
весом в пять, что составило 84 тыс. весом в пять, а это равня-
ется 60 [тыс.] веса семи» [Балаз., 340] 2. По-видимому, здесь
2 Та же цифра (по без спецификации дрх.) приводится у Абу Йусуфа
[А. Йус., 71], ио в одной из рукописей фигурируют 90 тыс. дрх., которые упо-
минаются и у другого автора [Халифа, 86]. Видимо, это результат округления
84 тыс. Многие расхождения могут объясняться различием типа дрх.
10 Зак. 93 145
имелась в виду минимальная ставка джизьи в 10 дрх. с челове-
ка, что равнялось 1 помисме (1 ди.), но эта же сумма могла
быть выплачена 14 дрх. меньшего веса.
Эти же неизвестные номиналы упоминаются историками еще
несколько раз: в 26/647 г. жители Сабура обязались уплатить
3300 тыс. дрх. «веса семи», а в следующем году жители Дераб-
джерда уплатили 5000 тыс. таких же дрх. .[Халифа, 133, 134];
в 97/715-16 г. испехбед Джурджана обязался уплатить 500 тыс.
дрх. «веса пяти» [Халифа, 319], а по другим данным — 400 тыс.,
которые он хотел отдать монетами «десять веса шести», а На-
зад б. ал-Мухаллаб требовал такое же количество монет «веса
семи» [Балаз., 337]. Из других сообщений ал-Балазури мы уз-
наем, что выражение «десять веса шести» означает, что 10 дрх.
равняются весу шести мискалей [Балаз., 468], т. е. такой дрх.
равен 0,6 мискаля.
Таким образом, нам, казалось бы, достаточно простого ариф-
метического действия, чтобы добраться до истины, но если счи-
тать, что самая большая из этих драхм равна 0,7 мискаля
(3,178 или 3,136 г), то серебро окажется невероятно дорогим
(1 : 7 в отношении золота).
Единственная арабо-сасанидская монетная гирька времени
реформы Абдалмалика (2,83 г), судя по надписям, составляет
0,7 какой-то единицы [Curiel, 1976], но эта исходная единица
(4,04 г) соответствует ие мискалю, а весу самой массовой ара-
бо-сасанидской драхмы. По-видимому, гирька была выпущена
в годы реформы специально для соотнесения веса новой и ста-
рой монет и не имела отношения к драхмам «веса семи» пер-
вой половины VII в.
Арабские источники упоминают еще одну систему соотноше-
ния монетных весов — в дангах (даниках), т. е. в шестых до-
лях. В сасанидской нумизматике данг принимают за ’/в драхмы
весом 3,5—3,6 г [Gobi, 1971, 29—30], т. е. около 0,59 г. По све-
дениям ал-Макризи, восходящим к Абу Убайде (VIII в.), при
Абдалмалике ходили «две монеты (сиккатайн): одна с персид-
ским изображением (накш), это—[дирхемы] ал-баглийа, они
черные, и один из них — 8 даников, а вторая с румским изобра-
жением, высокопробная3, это — дирхемы ат-табарийа, один из
них — 4 даника» [Макр., Н., 37—3'8, ср. также 7].
Со времени В. Г. Тизенгаузена ат-табари принято связывать
с чеканом испехбедов Табаристана, однако упоминание «рум-
ского изображения» заставляет искать этот тип монеты в дру-
гой денежной системе. Относительное прилагательное такой
3 jpx (мн. ч. от (3^), что обычно переводят «старые» [Walker, 1941,
CXIV; Луконин, 1961, 34; и др.], но это прилагательное имеет также значе-
ние «превосходного качества», «благородный»; например, книга ал-Хамдани
о золоте и серебре называется «Китаб ал-джаухаратайн ал-т атйкатайн»—>
«Книга о двух благородных металлах». В данном тексте явно противопостав-
ляются «черные» сасанидские драхмы монете высокой пробы.
446
формы может быть образовано и от имени Тиверий (ср. назва-
ние города Тиверия = араб. Табарийа). Поэтому наряду с «ирак-
лиевским» дн. вполне мог существовать «тивериевский» дрх. по
имени императора Тиверия II (574—582), тогда будет понятно
и определение «превосходный» дрх., ибо византийская монета
имела более высокую пробу, чем сасанидская. ,
Подтвердить это нумизматическим материалом непросто, так
как серебряный чекан Тиверия II и его преемника представ-
лен единичными экземплярами разных номиналов4. Наиболее
вероятна в качестве «дирхема ат-табари» силиква весом 2,27 г.
Это несколько меньше 4 дангов (2,36 г), но достаточно близко
для практического сопоставления монет разных систем. Соот-
ветственно этому багли будет весить 4,72 г.
Возможно, в некоторых случаях относительный вес драхм
выражался не в десятых долях мискаля, а также в дангах, тог-
да 1 дрх. «веса семи» окажется 4,13 г, а «веса пяти» — 2,95 г.
Первой будут соответствовать монеты реального веса 4,11 —
3,97 г, составляющие 30,8% арабо-сасанидских драхм, опубли-
кованных Дж. Уокером, второй поминал реальными монетами
не представлен, возможно, потому, что совпал с послереформсн-
ным дрх.
Возвращаясь к вопросу о цене золота и серебра в VII в., мы
можем констатировать, что при курсе драхмы «веса семи» к но-
мисме как 1 : 10 цены золота и серебра будут соотноситься как
1 : 9,3, при этом в полном соответствии с сообщением Иахйи
б. Адама номисма будет стоить 12 драхм «веса шести» и 14 —
«веса пяти». Продолжая этот ряд, мы получаем цену ат-табари
в 718 номисмы, что вдвое дороже, чем предполагает В. Хаан
(3 силиквы = 712 номисмы) [Hahn, 1973, 3, 17—18], но совпада-
ет с выводом его оппонентов, считающих, что курс гексаграммы
был вдвое выше. Это подтверждается и ценой миллиариса
(3,41 г), стоившего 0,001 фунта золота (0,327 г), что дает со-
отношение 1 : 10,4. Несмотря на некоторое расхождение резуль-
татов (от 1 : 9,3 до 1 : 10,4), скорее всего объясняющееся раз-
личным содержанием серебра в монетах, мы можем утверждать,
что серебро в VII в. было значительно дороже, чем принято счи-
тать.
Существование в государстве двух прежних независимых де-
нежных систем было неудобно не только с финансовой точки
зрения, но и с идеологической — обращение монет с враждебны-
ми исламу религиозными символами умаляло авторитет новой
власти и религии (совпадение реформы Абдалмалика со време-
нем появления на византийской монете изображения Иисуса
вряд ли случайно) [Hahn, 1973, 3, 165].
Последние дн., продолжавшие византийскую традицию, с
фигурой стоящего халифа, выпущенные в 76—77/695—697 гг.,
4 «Тивериевскими» арабы могли называть все монеты того же типа, че-
канившиеся после Тиверия.
10*
147
Рис. 21. Диаграмма веса пореформенных динаров и экзагиев VII—IX вв.
(одно деление горизонтальной шкалы соответствует одному экземпляру)
имели вес от 4,41 до 4,55 г5, но в том же, 77 г. х. появились ди.
принципиально нового типа: без всяких изображений, только
с арабской надписью в основном религиозного характера и
меньшего веса6. Ф. Грирсон полагает, что он соответствовал ат-
5 Данные о весе у разных авторов расходятся (ср. [Lavoix, 1887, № 56,
1677; Grohmann, 1954, 185, примеч. 6; Walker, 1956, 42—43, pl. 1'3, 14]).
6 Известен еще один переходный тип, представленный египетским дн.
77 г. х. (4,25 г) с латинским переводом мусульманского символа веры [Groh-
mann, 1954, 186].
148
Рис. 22. Процентное соотношение номисм
различного веса в чеканке конца VI — на-
чала VIII в. (по каталогу И. И. Толстого)
тической драхме в 4,37 г, называвшейся в Мекке мискалем, од-
нако афинские монеты были очень стерты и мекканский ми-
скаль оказался весом около 4,23 г [Grierson, 1960, 255—256].
Дж. Майлс считает, что теоретический вес нового дн. был боль-
ше — 4,25 г — и что это подтверждается средним весом 85 стек-
лянных экзагиев— 4,23 г [Miles, 1964, 79*, 82*]. Но недиффе-
ренцированный подход к весу реальных монет и экзагиев ис-
кажает действительное положение. Учтенные нами 204 порефор-
менных омейядских дн. показывают четкое преобладание веса
4,25—4,27 г, а все монеты тяжелее 4,23 г составляют 69,1% об-
щего числа. Экзагии дают ту же картину: 7 из 24 омейядских
149
и 21 из 77 аббасидских весят 4,27 г (рис. 21,а—в) 7. Отсюда
следует: 1) теоретический вес 1 дн.— 4,27 г; 2) отклонение ре-
ального веса от теоретического ничтожно (0,01 г); 3) строго со-
блюдался очень небольшой ремедиум (в пределах 1 хаббы =
0,05—0,06 г), в который укладывается 51% всех сохранивших-
ся дн.8.
Этот вес определялся, конечно, не неведомым мискалем Мек-
ки, а реальным положением па Ближнем Востоке, где к этому
времени в Византии, истощенной полувековой войной с Хали-
фатом, резко сократился выпуск полновесной номисмы: при
Юстиниане. II (685—695) ее выпускалось около 25% (рис. 22),
а в Халифате обращалось немало старых монет, утративших
значительную часть веса. Скорее всего вес нового дн. легализо-
вал средний вес вращавшейся золотой монеты на уровне 23 ка-
ратов от 4,45 г [4,45—0,185 = 4,265 (г)].
Высокая проба9 и строгое соблюдение весового стандарта,
достигавшегося рихтовкой, увеличивавшей стоимость чеканки,
свидетельствуют о том, что реформа предпринималась не ради
получения чрезвычайных доходов. Поэтому даже христианские
источники, чутко реагировавшие на все фискальные новации му-
сульманских властей, никак не отметили денежную реформу.
Менсе ясен выбор веса нового дирхема. Единодушное утвер-
ждение арабских авторов, что он составляет среднее от 10, 12
и 20 киратов, не согласуется с данными нумизматики, да и сам
кират (карат) слишком неточен как единица измерения. При-
мер путаницы при исчислении в киратах дает одно из сообще-
ний о реформе, поясняющее распоряжение Абдалмалика ал-
Хаджжаджу о чеканке дрх. в 15 киратов (вместо 14): «Вес од-
ного из этих наших дирхемов — 14 киратов в киратах нашего
мискаля, состоящего из 20 киратов, а это соответствует весу
15 киратов ([мискаля] в 213/7 кирата» ([Балаз., 466].
Простой подсчет показывает, что мискали в 20 и 21,43 ки-
рата — один и тот же мискаль канонического дн. в 4,27 г 10, но
7 Таблица составлена на основании данных Дж. Уокера {Walker, 1956] —
60 монет, каталога коллекции Каирской библиотеки [Lane-Poole, 1897} — 66 мо-
нет и коллекции Государственного Эрмитажа — 77 монет (пользуюсь случаем
поблагодарить И. Г. Добровольского за содействие), вес половин и третей дн.
приведен к полному, дефектные экземпляры не учтены.
8 Из оставшихся 49% большинство представляет иной выпускной вес.
9 От 96% и выше [Ehrenkreutz, 1959, 135—138]; ни один из дн. эрмитаж-
ной коллекции также не имеет пробы ниже 96%.
10 Ф. Грирсон полагает, что 4 дн. в 2Р/7 кирата=солиду в 4,54 г [Grier-
son, 1960, 254]. Но если 1 дрх. в 14 киратов = 2,96 г, то 1 кират=0,2114 г; тот
же дрх., деленный на 15 киратов, дает 0,1973 г. Отсюда мискаль в 20 ки-
ратов (0,2114X20) =4,228 г и в 21,43 кирата (0,1973X21,43) =4,228 г. Вес
мискаля в 4,23 г показывает, что пояснение относится ко- времени, когда вес
1 дн. уменьшился до этого уровня. Это сообщение позволяет определить ис-
ходную единицу для мискаля в 21,43 кирата — 4,73 г, она почти идентична
египетскому мискалю (4,68—4,69 г), а за пределами исследуемого региона
употреблялся мискаль и в 4,72 г |[Хииц, 1970, 12}. Он совпадает с той едини-
цей в 8 дангов, о которой говорилось выше (данг в 3 кирата = 0,5919 г, драх-
ма в 6 дангов = 3,55 г, а в 7 — 4,14 г). Зато совсем непонятна целая единица
в 24 кирата от такого 20-киратного дн.— 5,07 г!
]50
в ином контексте мы не сомневались бы, что перед нами два
разных мискаля и дирхема. Поэтому и сами средневековые ав-
торы лет через сто после реформы не могли разобраться, в ки-
ратах каких единиц измеряли их предшественники различные
монеты, и, добавляя собственные соображения, основанные на
современной им метрологии, окончательно запутали эти сооб-
щения.
Дополнительные трудности создает двоякость понятий мис-
каль и дирхем — наряду с дрх.-монетой существует весовой
дрх.-кайл в 3,125 г, а мискаль, употребляемый в основном как
название весовой единицы (канонический мискаль — 4,48 г), яв-
ляется также синонимом полновесного дн., так что «мискале-
вый» дн.— это динар, равный соответствующей официальной
тирьке. Это с несомненностью подтверждается египетскими экза-
гиями, на которых слово мискаль значит «вес»; наряду с
(«мискаль динара верный») встречаются «мискаль дир-
хема» и «мискаль фельса», иногда же слово мискаль заменяется
синонимами jjj и («вес») [Lane-Poole, 1891, № 2, 6d, 8; Pet-
rie, 1926; Miles, 1948; Miles, 1964]. Именно такое значение слова
мискаль зафиксировано в документе 1241 г., в котором говорит-
ся, что «хорошие румские руб'ы в 100 мискалей полного веса»
стоят 58 египетских дн. [M.Soc., 1, 237]. Ясно, что здесь под
мискалем разумеется законный вес денежной единицы, а не вес
.в 4,48 г.
В. Хинц, как и его предшественники, лишь констатирует эту
двойственность, а она безусловно заслуживает объяснения, так
как связана со всей системой монетного дела мусульманских
стран в средние века. В отличие от Византии, где вес монеты
определялся их числом, чеканившимся из фунта, в мусульман-
ской системе дн. (мискаль) и дрх. были самодовлеющими еди-
ницами: вес слитка на монетном дворе выражался в мискалях
и дрх. [Ehrenkreutz, 1953; Cahen, 1951].
Видимо, при перечеканке во время реформы число новых
дн. определялось числом номисм, поступавших в переделку. Раз-
ница в весе в 1 кират шла ла погашение расходов по чеканке и
частично в доход государства. Подобное явление могло иметь
место и в византийское время, так как разница между фунтом
(327 г) и 72 номисмами выпускного веса в 4,48 г составляет
ровно номисму (4,44 г), которая шла на покрытие расходов по
чеканке. Не исключено, что на практике чеканили не 73 номис-
мы из весового фунта, а имели фунт, уменьшенный по сравне-
нию с весовым на стоимость чеканки.
То же должно было происходить и при чеканке новых дрх.,
с той только разницей, что исходная единица в 3,125 г не за-
фиксирована как распространенный монетный вес в центре Ха-
лифата. Возможно, она, как утверждают средневековые авторы,
действительно была образована искусственно делением пополам
суммарного веса драхм в 4 и 7 дангов. Разница между дрх,-
151
кайл и монетой также составляет %24. Получившийся вес был
удобен тем, что почти полностью совпадал с весом драхмы в
5 Дангов.
Появление нового, облегченного дрх. пе вызвало изменения
ставок налогов, но государство не несло убытков, так как в
той же пропорции сокращался объем жалованья в серебре; как
восприняло новую монету податное население, мы не знаем, но
факихи отнеслись к ней неодобрительно {Балаз, 468].
Ни одно из сообщений о денежной реформе не дает сведе-
ний о курсе новых дн. и дрх., так как отношение их опреде-
лялось традиционной ценой серебра и золота, а это значит, что
новый дн. должен был стоить от 13,4 до 14 дрх.
Этому па первый взгляд противоречат несколько сообщений:
так, в 714—715 гг. во время налоговых притеснений в Египте
35 дрх. серебра стоили 1 дн. [Сев. (РО), 69], а двумя годами
раньше в договоре арабов с Самаркандом оговаривалось, что
мискаль золота заменяет 20 дрх. [Куфи, 245], что, по мнению
О. И. Смирновой, дает отношение цен двух металлов 1 : 13 —
1 :14 [Смирнова, 1963, 50]. Однако в первом случае речь идет
о продаже за бесценок серебряных вещей для уплаты налогов,
а не о монете (ср. [Cahen, 1965, 398]); во втором случае мис-
каль золота (4,48 г?) приравнивался к 20 низкопробным согдий-
ским драхмам, в которых не могло быть больше 48 г чистого
серебра {Смирнова, 1963, 37, 51], что дает соотношение около
1 : 10. Видимо, это соотношение и было действительной ценой
серебра в монете и до конца X в. считалось естественным и от
века данным [Brunschvig, 1967, 114].
С приходом Аббасидов вес «мискалевых» дн. снизился до
4,25 г (см. рис. 21, г) и увеличился выпуск облегченных дн. Ес-
ли при Омейядах дн. весом 4,23—4,28 г составляли 73% общей
массы, то при ранних Аббасидах (до ар-Рашида включитель-
но)— 23,4%и, зато доля монет весом 4,10—4,15 г возросла с
1,5 до 24,4%. Понизилась и проба: более 40% раннеаббасидских
дн. содержат 89—95% золота. После ал-Мамуна она восстано-
вилась примерно на столетие, причем у египетских дн. была на
2% выше, чем у остальных [Ehrenkreutz, 1959, 135—136, 139—
140, 142—144, 148—149].
В X в. началось новое падение качества дн., особенно уве-
личившееся с приходом Бундов; к началу XI в. буидские дп.
содержали от половины до 2/з меди .[Ehrenkreutz, 1963, 256;
1964, 172]. Дн. самих халифов, имами, были значительно лучше,
но их выпуск был невелик и не менял положения. Позже, при
Сельджукидах, наряду с золотыми выпускались и медные по-
золоченные дн. Картина усложняется выпуском дн. повышенно-
го веса, которыми, вероятно, хотели создать впечатление ком-
пенсации качества количеством, но никаких сведений о том, как
это влияло на курс дн., мы не имеем (ср. [Negre, 1978]). 11
11 На основании каталогов [Lane-Poole, 1875; Lane-Poole, 1897; Lavoix,
1887].
152
Таблица 4
Соотношение стоимости динаров X—XI вв.
относительно фатимидского
Тип дн. Дата Проба3, % Соотношение % Источник
Ар-Ради 970 до 89 11 : 12б 91,7 И. Муйас., 45; Макр., Иг., 45
«Белый» 970 — 8—10 : 15,5 51,6—64,5 Там же
Нисабури 1047 95 3:3,5 85,7В * * * Н. Хоер., 52
Адуди Начало XI в. 93 19/20 нисабури 81,4 Кар., пер., 3, 22
Кавами Начало XI в. — 17/20 нисабури 72,8 Там же
Рукни Начало XI в. — 0,8 имами 73,4?1' Cahen, 1951, 26
Рукни 1029 — 1/3 имами? 28,5 И. Дж., М., 8, 40
Кашани 1025 — 80/200 имами?л 34,3 Там же, 22
а По данным А. Эренкрейца.
6 По Ибн Муйассару, курс их 15:15,5, но он же пишет, что затем
курс упал до 2/3 му'иззи («и была недостача его курса больше четверти
динара»), но если это так, то 2/3 + 1/4==и/12, что больше соответствует
соотношению проб этих дн. [(98: 88) % = 12,25: 11].
в По данным ал-Хазини, нишапурский дн. содержал лишь 1 % примеси
(медь) [Хаз., 125], но из дальнейшего следует, что такое золото является
номинальной единицей, из которой рассчитывается проба.
г Ал-Хазини приравнивает дн. рукни к 8 мискалям серебра [Хаз., 125];
судя по пропорции частей коромысла весов, имеется в виду соотношение
равных единиц веса золота и серебра. При цене золота в серебре 1 :10
такой дн. будет равнятся 0,8 фатимидского, а при цене 1:8,6—0,93.
Л В 1002-03 г. кашани стоил 40 дрх. «монетой этого времени»
{Саби, Т., 460], т. е. дрх., которые шли по 100 за 1 дн.; этим дн. скорее
всего мог быть лучший восточный дн.—нисабури, от которого, например,
вел все расчеты ал-Караджи.
Разобраться в реальной стоимости всех этих разнообразных
эмиссий чрезвычайно трудно, так как повествовательные ’источ-
ники далеко не всегда оговаривают достоинство ди., в которых
указываются цены или курс дрх.12.
В Египте падение качества дн., достигшее максимума в
60-х годах X в.13, было преодолено при Фатимидах, чеканив-
ших дн. с пробой около 98%, но со значительным количеством
редуцированных монет: самая многочисленная группа монет—
4,10—4,20 г 14 [Ehrenkreutz, 1956; Lavoix, 1887; Lane-Poole, 1875;
Lane-Poole, 1897]. Следует, конечно,, учитывать, что вследствие
высокой пробы фатимидский дн. в 23,5 кирата содержал столь-
ко же золота, сколько аббасидский «мискалевый» (табл. 4).
112 Так, до 330/941-42 г. нет сведений о хождении неполноценных дн., и
только из сообщения о выпуске Насираддаулой дн. абризи («чистого золота»),
стоивших 1Э дрх., мы узнаем, что прежние стоили 10 дрх. [Хамад., 130; И. А.,
6, 285]. Аналогичные случаи: 1123 г. [И. Дж., М., 9, 235], 1234 и 1247 гг.
[И. Фу в., 71, 213—214].
1!3 Ходившие в это время «белые» дн. нс зафиксированы нумизматами.
14 По ал-Мукаддаси, фатимидскис дн. на хаббу легче мискаля, т. с. вес
такого ди. 4,21 г [BGA, 3, 204].
153
Стабильность фатим.идокого дн. прокладывала ему путь да-
же во враждебные Фатимидам государства, так что ал-Каиму
пришлось в декабре 1035 г. издать указ, запрещающий свиде-
телям заверять сделки в фатимидских дн. |[И. Дж., М., 8, 88].
Не могла соперничать с ним и византийская монета, которая
в правление Михаила IV (1034—1044) значительно снизила про-
бу [Grierson, 1954; Ehrenkreutz, 1964, 171 —172].
Когда крестоносцы начали чеканить свою золотую монету,
они пытались воспроизвести облик фатимидского дн. при го-
раздо более низкой пробе (75—84%) ’[Ehrenkreutz, 1964, 178]..
Сознавая, что низкопробные двойники могут подорвать доверие
к подлинной египетской монете, ал-Амир (1101 — ИЗО) решил
отстоять ее достоинство, подняв в выпускавшихся после 1120 г.
амири содержание металла до высшего возможного уровня —
98—99,7% [Ehrenkreutz, 1964, 178].
Кризис наступил с воцарением Салахаддина, использовавше-
го египетские золотые запасы для покрытия расходов на войну
с крестоносцами. В это время появились дн. с пониженной про-
бой, увеличился выпуск редуцированных дн. Его преемники,
жившие в более спокойной обстановке, сумели затем восстано-
вить высокую пробу: 60% дн. ал-Камила (1218—4228) имеют
пробу от 98% и выше [Ehrenkreutz, 1956, 180—181], однако об-
щая масса золота в обращении, видимо, значительно сократи-
лась, чем можно объяснить появление в середине XIII в. дрх.
в качестве счетной единицы даже при обозначении крупных
сумм [M.Soc., 1, 390—391].
Хорошее представление об относительной стоимости различ-
ной золотой монеты в первой четверти XIII в. дает трактат о
монетном дворе Каира в это время [Ehrenkreutz, 1954], в кото-
ром, в частности, указана убыль в весе при переработке раз-
личной монеты в дп. египетского стандарта и их курс в «чер-
ных» дрх. Принимая египетский дн. за единицу, получаем та-
кое соотношение для разных типов дн. (в % и дрх.) (по [Ehren-
kreutz, 1954, 163]):
Сурские.................... 97,5 37
Дамасские.................. 95 36
Ал-музаффари (ирбильские) . . 89 33,5
Ал-мурабити (альморавидские)’5 85 32
Ал-атаб ека (Имададдина Зенги) — —
Дуки (сицилийские)......... 70 26
Тури (тари) .......... 65 24
К этому можно добавить еще несколько сведений разных
источников: дн. ал-мумини (альмохада Абдалмумипа)—0,5
(1183 г.) [И.Джуб., 43]; мардинские (уртукидские) — и/з4
(1202 г.) [И.А., 12, 117]; франкские — 0,5 (1223 г.) [Хамави, 15
15 В египетском документе около 1100 г. оцениваются в 0,92 египетского
дн. [М, Soc., 1, 235—236].
154
Таблица 5
Курс динаров в дирхемах в IX—X вв.
Дата Страна Курс Источник
VIII в. Египет 27'/2-28>/з APW, 3, 110—111
786—809 Ирак 22 Джахш., 364
20-е годы IX в. » 10 (13?) И. Тайф., 1, л. 62аа
225/840 » 15 BGA, 6, 12
227/841 Египет 24 APEL, 2, № 96
Начало IX в. » 14 APEL, 6, № 420
Первая половина IX в. » 14 APEL, 6, № 428
847—861 Ирак 25 Йак., 2, 86
260/873 Египет 24 BAU, № 4
Около 880 Ирак 15 BGA, 6, 239
IX в. Египет 13'/6 PERF, № 841
IX в. » 18 PERF, № 768; TWA, № 2
IX в. » 18 Grohmann, 1957
IX в. » 23,5 PER, инв. № 1034
IX в. » 24 PERF, № 860
IX в. » 24—25 PERF, № 771
Начале X в. Кумм 17 BGA, 5, 264
.299/912 Египет 24 APEL, 3, № 4
300/912 Ирак 15 Тан., И., 8, 26, 34
302/914 » 14,5 Миск., I, 71
302/914 Ирак 15 Саби, В., 89
305—309/917—922 Кумм 15,1 Кумми, 142
310/922 Ирак 11,75 Саби, В., 89 BGA, 6, 239
315/927 » 15
315/927 16 Миск., 1, 165
317/929 » 10 Мав., 123
321/933 » 14 Миск., 1, 273
325—327/936—938 » 14 Саби, В., 227
330/942 » 10 Хамад., 130; И. А., 6, 285
330/942 » 13 Там же
332/943 » 15 Миск., 2, 54
345/956 » 14 Тан., Н., 8, 66
358/969 Джазира 15 BGA, 2/2, 217—218
359/969-70 Халеб 16 И. Адим, 1, 163
359/970 Египет 10; 15; 15,5 Макр., Ит., 80, 87 И. Муйас., 45; Макр., X., 2, 5; Макр., Ит., 97
363/974 » 15,5
364/975 Ирак 14 Хамад., 221
360—370/970—980 Египет 50 BGA, 3, 204
371/981 Халеб 20 Йахйа, 161
26.III 986 Фустат 30 М. Soc., 1, 369
390/999 Ирак 20 Саби, В., 395; Саби, Т., 364
390/999 » 150 Саби, Т., 364 Cahen, 1952, 330—331
Конец X в. Ирак—Иран 12
X в. Египет 25 APEL, 6, № 396, 397
392/1101 Ирак 25 Саби, Т., 43
393/1002-03 » 40 Саби, Т., 460
Апрель 1003 Фустат 37,7 М. Soc., 1, 369
а В тексте 7000 дрх. приравниваются к 700 дн., ио ие исключено чте-
ние «9000».
155
л. 53]; дуки— 0,6, сура— 0,65 16 (1245—1247 гг.) [Наб., Л., 53].
В Сирии в отличие от Египта уже с середины XII в. дн., упо-
минающийся в купчих, не всегда был реальной монетой: сделки
оформлялись в ди., а расчеты велись в дрх. [А.Шама, 1, 14].
Из всего сказанного вытекает, что по крайней мере одна де-
нежная единица, египетский динар, сохранявшая почти неиз-
менное достоинство в точение всего интересующего пас периода,
может служить надежной основой для сопоставления разновре-
менных цен путем привязки к ней другой монеты.
По египетским документам мы знаем, как тщательно фикси-
ровались вес и качество дн. Но это не значит, что он во всех
случаях взвешивался: почти нигде не отмечается вес одиночных
дн. с точностью больше Vs кирата, хотя Vs кирата дн. была
эквивалентна 3—4 кг хлеба. Во-первых, существовали эмиссии,
отличавшиеся высоким качеством монет, которые принимали
поштучно без взвешивания, поэтому дн. и описывали в сделках.
Во-вторых, ходовые типы монет имели определенный курс, и
люди, оперировавшие 2—3 дн., исходили из этого курса. Про-
блемы возникали только при размене дн. и в операциях круп-
ными суммами, где отклонение от ожидаемого веса, игнорируе-
мое при расчетах отдельными монетами, могло сложиться в из-
рядный убыток 17.
Но проблема сопоставления разновременных цен не ограни-
чивается только дн. Даже в Египте, где подавляющее большин-
ство мелких расходов и розничных цен выражалось в долях дн.,
нередко, особенно после X в., встречаются суммы, выраженные
в дрх., а за пределами Египта расчеты чаще всего производи-
лись именно в дрх. Долгое время казалось, что привести в ка-
кую-то систему очень пестрые сведения о курсе разных дн. и
дрх. даже для IX—X вв. совершенно невозможно. Когда А. Гро-
мами в 50-х годах попробовал дать таблицу курсов [Grohmann,
1954, 191], она производила впечатление полного хаоса.
Более полная сводка сведений письменных источников поз-
воляет выявить некоторые закономерности (табл. 5).
Как мы видим, до третьей четверти X в. все разнообразие
курсов сводится к двум: 13—45 дрх. за 1 дн. и 24—28 дрх. (что
соответствует курсу в полудирхемах). Курс 1 : 24 наиболее ха-
рактерен для Египта, где удобно было иметь серебряную мо-
нету, соответствующую кирату дн. (по свидетельству ал-Мукад-
даси [BGA, 3, 240], во владениях Фатимидов полудирхем так
и назывался — карат). Существование полудирхема зафиксиро-
вано и для Ирака [Тан., И., 1, 147; Тан., Н., пер., 161]. Курс
дрх. музаббак в Египте 60—70-х годов X в. соответствует моне-
те с чистым весом дрх.
Насколько точно курс дн. и дрх. отражал соотношение ве-
1,6 В тексте говорится, что они стоят «немного больше, чем дуки».
17 Однако обычно в больших суммах отклонения отдельных экземпляров
от весовой нормы сглаживались, суммарный вес редко был ниже теоретиче-
ского больше чем па 5'% [М. Soc., 1, 231—232].
156
са металлов в них, иллюстрирует документ VIII в. [APW, 3,
111], в котором указывается, что старые дн. стоят 27,5 дрх.,
а новые — 287з дрх. В начале IX в. 1 дн. в 23 кирата (4,1 г)
оценивался в 1372 и 135/i2 дрх. [APEL, 6, № 420, 428], что да-
ет цену двадцатичетырехкиратного дн. (4,27 г) 1 : 13,9—1 : 14.
Еще в одном случае 1 дн. в 20 киратов (3,55 г) оценивается в
157в дрх. [Grohmann, 1957]. Здесь уже ясно, что такой курс
отражает достоинство дрх., чистый вес которого — 3Д нормаль-
ного.
Курс дп. к дрх. как 1 : 14 при полном весе и равной пробе
дн. и дрх. дает несколько большую цену серебра, чем упоми-
навшаяся выше: не 1:10, а 1 : 9,7, а при несколько меньшей
пробе дрх.— около 1 : 9,5. В действительности же проба в дрх.
бывала ниже на 5—6%. При таком сложном положении выве-
сти цену серебра из уравнения курса дн. разного веса и проб
и таких же дрх. вряд ли возможно с точностью до десятых до-
лей. Достаточно установить, что цена серебра (общий вес вы-
сокопробного дрх.) в золоте не опускалась ниже 1 : 10, а курс
обеих монет определялся соотношением их чистого веса (ср.
[Давидович, 1959, 40; Cahen, 1965, 401]).
На рубеже X—XI вв. повсеместно происходит ухудшение ка-
чества дрх.; в Египте с 86 до 66% [Balog, 1961, 122], т. е. от 18
до 25 дрх. за 1 дн. В Ираке в 384/994 г. появляются дрх. гийаси
в 15% обычного /[Рудрав., 254] 18, а в 390/999-1000 г. упоми-
наются дрх. с курсом 1 : 150 [Саби, Т., 364]. Дрх. такого низ-
кого достоинства (не более 0,3 г серебра) были, конечно, ис-
ключительным явлением даже на фоне всеобщего обесценения
дрх. в XI—XII вв., обычно называемого «серебряным кризисом»
[Бартольд, 2/1, 255]. При всем разнообразии курсов «черных»
дрх. (называемых также варак или варик), затемненных вдоба-
вок разным достоинством дн., можно выделить наиболее рас-
пространенный— 1:40 [M.Soc., 1, 369—392], который соответ-
ствует пробе в 30% •
Причиной «серебряного кризиса» одни считают сокращение
добычи серебра или отток его в Восточную Европу [Массон,
1930, 53—54; Blacke, 1937, 310; Ashtor, 1976, 175; Буряков, 1974,
127; Сейфеддини, 1978, 56—57]. Другие возражают, что одной
этой причины недостаточно для исчезновения высокопробной се-
ребряной монеты, и видят ее в увеличении спроса на средства
обращения вследствие бурного развития товарного производст-
ва, вызвавшего к жизни знаки стоимости с принудительным
курсом [Давидович, 1959, 46].
118 В тексте говорится, что курс ('ийар) дрх. гийаси был «саманийа ва
нисф харфан, фй кулли' 'ашаратин». К. Казн понимал это выражение так,
будто ’8,5 гийаси стоили 10 обычных дрх. JCahen, 1952, 340; РМНМ, 381], хотя
явно, что гийаси были дешевле обычных: судя по ценам, выраженным в гий-
аси (см. табл. 7, № 50), в несколько раз. Поэтому мы понимаем это выраже-
ние так: «и был курс (проба) дирхема с отклонением на восемь с половиной
в каждых десяти». При курсе полноценного (95—96%) дрх. 1 : 14,5 гийаси
должен был идти по курсу 1 :100.
157
Анализ курсов дрх. XI—XII вв. в сочетании с немногочис-
ленными сведениями о цене серебра в слитках действительно
свидетельствует о подорожании серебра. Египетские «черные»
дрх., имевшие курс 1 : 40 изготовлялись из 30 частей серебра
и 70 частей меди [И. Мам., 333; Ehrenkreutz, 1953, 440—441].
В этом случае оказывается, что 12 дрх. (35,52 г) серебра-Ь
28 дрх. (82,88 г) меди стоят 4,25 г 19 золота. Вычтя стоимость
меди, мы должны получить равенство: 35,52 г серебра = 4,19 г
золота, дающее соотношение 1 : 8,48. Почти та же цена: 1 дн.
(без ки.рата) = 12 дрх. чистого серебра — была принята на баг-
дадском монетном дворе в начале XI в. [Cahen, 1951, 25, 27],
что дает соотношение — 1 : 8,66.
В последней четверти XI в. в Иерусалиме нормальным счи-
тался курс 13 серебряных дрх. за 1 дп. [Сибт (А.), 185]. Если
при этом имелись в виду дрх. 94-й пробы [[Balog, 1961, 129],
то 13 дрх. содержали бы 36,94 г серебра 98% (равного пробе
дн.), что дает соотношение 1 : 8,69.
О цене серебра как металла есть только два сообщения.
Согласно первому, в IX в. в Сан'а серебро стоило 14 мискалсй
за 1 дн. мутаввак (0,7 обычного), т. е. 1 : 20, когда же добы-
ча на одном из богатых рудников прекратилась (в 270/883-
84 г.), то цена поднялась вдвое, затем в голодный год его сно-
ва стали продавать за бесценок — 1 : 16Ve; сюда же съезжались
купцы из Египта, Ирака и Сирии, скупали серебро и получали
огромные прибыли [Хамд., 256]. Следовательно, даже в произ-
водящих районах цена серебра -в слитках могла быть 1 : 10.
По второму сообщению, в конце XI — начале XII в. в Адене
два слитка серебра общим весом 605 дрх. (1890,6 г) были куп-
лены за 124 забидских дн. амири (52,77 египетских) [Goitein,
1980, 343], что дает соотношение 1 : 8,45.
Есть не совсем ясное сообщение (середины XI в.) о прода-
же в Тунисе 332,25 дрх. (каких?) серебра по 11,8 за 1 дн. па
общую сумму 95 руб' [M.Soc., 1, 377]; в случае продажи сереб-
ра слитком это дает соотношение 1 : 8,28, а при продаже монет
пробой 94% — несколько меньше 1 : 8.
Во всех случаях мы можем установить, что в XI—XII в.в. це-
на серебра в отношении золота поднялась примерно до 1 : 8,4—
8,7, т. е. на */8 от среднего соотношения 1 : 9,8. Такое подорожа-
ние не могло вызвать исчезновения высокопробной серебряной
монеты, так как легко компенсировалось снижением чистого и
общего веса на Vs, тем более что курс дп. и дрх. соответствовал
чистому весу монет [Давидович, 1959, 40; Cahen, 1965, 401—•
403]. Пересчет курса дн. и дрх. по чистому весу входит в это
время в учебники математики [Кар., л. 17; Кар., пер., 3,
17—22].
19 Если даже Ибн Ба' ра указывал состав в весовых дрх., то курс «чер-
ного» дрх. выражался в реальной монете, поэтому мы берем ее вес при тех
же пропорциях сплава. Для сравнения взят несколько редуцированный «мис-
калевый» дн.
58
На местном рынке курс биллона мог быть несколько выше
за счет спроса на них как на средство обращения, при выходе
же в сферу обращения других валют они принимались по цене
металла.
Эту закономерность понимали даже мусульманские юри-
сты, державшиеся в своих взглядах предписаний древности;
ал-Газали писал о низкопробной монете: «Если она является
монетой данного города (балад), то неважно — известно коли-
чество серебра в ней или нет, а если это монета другой обла-
сти, то ее можно использовать, только если известно содержа-
ние в ней серебра» [Таз., 2, 61; ср. Фарра’и, 174].
При такой, ясно осознаваемой зависимости курса денег от
их чистого веса невозможно говорить о постоянно действующем
принудительном курсе. Отдельные попытки установить его (вне
зависимости от намерений инициаторов) превращались в ги-
гантские аферы, как случилось при ал-Хакиме в 1006-07 г., ко-
гда неполноценные дрх., ходившие по курсу 1 : 34, обменяли на
более высокопробные из расчета один новый за четыре старых
и объявили курс нового дрх. по отношению к дн. 1:18 (выиграв
половину обменной суммы), но курс их моментально упал
до уровня стоимости содержавшегося в нем серебра [Макр.,
Иг., 45].
В этих условиях государство могло получать только кратко-
временный выигрыш от добавления лигатуры, причем процесс
порчи монеты шел тем быстрее, чем менее был уверен прави-
тель в длительности своего правления. Видимо, в отличие от
Западной Европы, где погоня за доходом от перечеканки вела
к уменьшению веса при мало менявшейся пробе [Кулишер,
1931, 1, 290—297; Михалевский, 1948, 114—115], на мусульман-
ском Востоке, где вес дрх. и дн. фиксировался религиозным
авторитетом права, тот же процесс привел к падению чистого
веса при неизменном общем весе.
Сопоставление цен XI —начала XIII в., выраженных в дрх.,
осложняется тем, что наряду с «черными» постоянно выпуска-
лись более или менее высокопробные дрх. Даже в Египте, стра-
не золотого обращения, с конца XII в. начинают появляться
серебряные дрх. нукра. Так, в 1188 г. после победы при Хитти-
не и возвращения Иерусалима Салахаддин начал чеканить дрх.
насири с 50% содержанием серебра. В 1225 г. Малик ал-Камил
выпустил дрх. камили с 2/з серебра [Макр., Иг., 65]. Их появле-
ние совпало (или было вызвано) с сокращением массы золота
в обращении, и они вторглись в монопольную сферу дн.: опто-
вые цены стали указываться в дрх. К сожалению, исследование
с этого момента затрудняется: во-первых, камили не вытесни-
ли «черные» дрх. (как утверждал ал-Макризи) и они широко,
использовались для повседневных нужд [Balog, 1961, 123], а
в источниках не всегда оговаривается, в каких дрх. выражены
цены; во-вторых, наряду с камили, обменивавшимися на дн.
по курсу около 1 : 20, для счета применялся теоретический дрх.
159
чистого серебра с курсом 1 : 13V3 и обе монеты могли быть на-
званы в источниках «дирхем нукра»20.
В Сирии до конца XII в. также обращались биллонные дрх.
каратис (около 60—70 за 1 дн.), ,но затем их вытесняет вы-
сокопробная монета (до 1218 г.— 94%), проба которой во вто-
рой четверти XIII в. колебалась около 80% [Balog, 1961,
129] 21, что соответствовало курсу 1 : 20.
В Ираке мы встречаемся с очень высоким курсом дрх.:
10 за 1 дн., что объясняется не высоким достоинством дрх., а
низким достоинством дн., стоившего около 0,75 египетского
[И. Дж., М., 9, 235; И. Фув., 70—71, 213].
Таким образом, в сложных расчетах разновременных цен и
заработков, выраженных в столь различных сочетаниях курсов
серебряной и золотой монеты22, мы можем опираться, во-пер-
вых, на практически неизменное достоинство египетского дн.,
во-вторых, па то, что реальная монета в сообщениях об опто-
вых и официальных ценах приводилась к этому теоретическо-
му дн., в-третьих, на то, что при неустойчивости дрх. в странах
с господством серебряного обращения роль мерила стоимости
брал на себя дн., хотя его вес и проба иногда отклонялись от
стандарта. Наконец, экономические законы ценообразования
позволяют при наличии достаточного количества сведений о це-
нах выделить те из них, которые выражены в нестандартной мо-
нете.
ЦЕНЫ НА ПРОДУКТЫ ПИТАНИЯ
Цены на зерно и хлеб
Любой основной для данного общества продукт питания в
значительной мере определяет всю систему цен, так же как
земельная рента с капитала, вложенного в производство основ-
ного продукта питания, определяет земельную ренту с капита-
ла, вложенного в производство других сельскохозяйственных
продуктов [Маркс, Энгельс, 25/2, 164], так как стоимостью
основного продукта питания определяется значительная часть
20 Э. Аштор полагает, что именно камили имели курс 1 : 13l/3 [Ashtor,
1971, 37]', но мнение С. Д. Гойтейна [М. Soc., 1, 391] нам представляется бо-
лее обоснованным. Следует отметить, что Э. Аштор определяет содержание
серебра в «черных» др. в 7з [Ashtor, 1971, 32, 34], тогда как оно на самом
деле равнялось э/ю-
21 Э. Аштор полагает, что в этот период в Сирии увеличивается количест-
во серебра за счет сокровищ, привезенных хорезмшахом Мухаммадом, а за-
тем Джалаладдином [Ashtor, 1971, 32—33]. Последнее совершенно невероятно:
Джалаладдип бежал от монголов и не мог привезти сюда большого количест-
ва серебра.
22 Мы не касаемся здесь совершенно неизученного вопроса о медной раз-
менной монете, фельсах, так как почти все интересующие нас цепы выражены
в дн., дрх. или в их долях.
5 О
стоимости рабочей силы, а тем самым и производимого ею про-
дукта.
На Ближнем Востоке таким продуктом питания издревле
была пшеница; вторая зерновая культура, ячмень, использо-
валась в основБОм для фуражных целей. Систематические све-
дения о ценах на пшеницу в интересующем нас регионе дает
только Египет, а за его пределами — Ирак. Заслуга выявления
и исследования этих сведений почти целиком принадлежит
Э. Аштору, который пришел к выводу, что в VIII в. в Египте
1 ц пшеницы стоил 0,075 дн., в начале IX в. вследствие увели-
чения количества денег цена поднялась до 0,3 дн.23, в X в.—
до 0,7—0,8 дн. и достигла максимума (1 дн.) в XI в.; этот пик
он объясняет бегством крестьян из деревень, но в XII—XIII вв.
после нескольких опустошительных голодов и эпидемий, обез-
людивших Египет, цена ее опустилась до 0,7 дн. [Ashtor,
1961(1); 1969, 76—81, 125—130; 1971, 15—16; 1976, 93—94,
127, 153, 202, 207, 239, 296]. В Ираке цены оказываются устой-
чивее, колеблясь от 1,2 дн. в X в. до 0,75—0,68 дн. в XII—
XIII вв.
Однако, несмотря па кажущуюся убедительность этих выво-
дов, основанных на обширном материале, многое в них сразу
вызывает сомнение. Десятикратное вздорожание пшеницы с
VIII по X в., объясняемое увеличением количества денег в об-
ращении, приводит, по его мнению, к повышению заработков
только на 66% [Ashtor, 1969, 201], но непонятно, почему столь
резкое вздорожание зерна не приводит к заметному повыше-
нию цен на другие продукты, так же как непонятно, почему
при вздорожании пшеницы на 900% цепа хлеба выросла толь-
ко на 230% [Ashtor, 1976, 153]. Все это заставляет заново пере-
смотреть весь материал (табл. 6).
Из этой таблицы действительно следует, что цена 1 ирдаб-
ба пшеницы с VIII по X в. выросла в несколько раз, но... в
случае, если артаба-ирдабб оставался неизменной величиной.
В византийском Египте широко употреблялись два вида ар-
табы: тезаврическая, в которой измерялись поставки государ-
ству (29,2 л), и метро форико, применявшаяся при сборе аренд-
ной платы (36 л) [P.-W., Suppl., 1, 142—143]. Что в VII в.
употреблялась последняя, свидетельствует сообщение, что 1 ир-
дабб в период арабского завоевания состоял из 6 вайб по
6 муддов каждая [И.Абдалхак., 152]; при мудде объемом 1,05 л
1 ирдабб будет равняться 37,8 л. Исходя из среднего удельного
веса пшеницы 0,7, мы получим средний вес 1 ирдабба пшеницы
в VII—VIII вв.— 25—26,5 кг24. Употребление в VIII в. именно
23 Впервые это было отмечено А. Громанном [Grohmann 1930; ср. Lom-
bard, 1947, 245; 1'97(1, 111'5].
24 В. Хинц полагал, что 1 артаба VIII в. равнялась 29,2 л [Hinz, 1954, 5}.
Э. Аштор упоминает его мнение [Ashtor, 1969, 78, примеч. 4], но исходит в
своих расчетах из ирдабба в 72—73 кг и даже в 403 кг. Впрочем, и сам
В. Хинн в справочнике говорит только об ирдаббе в 90 л [Хинц, 1970, 47].
11 Зак. 93
161
Цены на зерно и хлеб в Египте с VII до середины XIII в:
Таблица 6
а
№ п/п Дата Место Иена Дн. за ирд. Ситуация Источник
1 VII в. Пиом (Файйум) 6 арт. семян—1 золотой; 15 арт. пш. — 1 золотой 0,166 0,066 CPR, № X
2 20.VIII 699 Арсиноя (Файйум) 8 арт. пш. — 1 дн. 0,125 Официальная оценка PERF, № 587; Groh- mann, 1930, 541 TGAP, 2, 371
3 29.III 706 Афродито 100 арт. пш. — 8!/з дн. 0,0833 То же
4 25.VII 709 13 арт. пш. — 1 дн. 0,077 » » TGAP, 1, 271; 2, 132
5 IX hha./29.VIII 710—28,VIII 711 13 арт. пш. — 1 дн. 0,077 TGAP, 2, 384
6 2.IX 715 > 10 арт. ,пш. — 1 дн.; 20 арт. яч. — 1 дн. 0,1 » » TGAP, 3, 90
7 10.1 716 8 арт. хл. — 1 дн. 0,125 TGAP, 3, 95
8 18.11 716 10 арт. пш. — 1 дн. 0,1 » » TGAP, 3, 90
9 96/714-15° Фустат? 20—25 ирд. пш. — 1 дн. 0,05—0,04 Дешевизна Сев., 141; Сев. (PO), 69
10 97/715-16 — 40 ирд. пш. — 1 дн. 0,025 Продажа за бес- ценок Сев., 155; Сев. (PO), 99
11 Около 735 Фустат 10 ирд.в пш. — 1 дн. 0,10 Дешевизна Сев., 155; Сев. (PO), 99 Там же
12 736—737 (?) — 2 мудда (модия?) — 1 дн. — Голод
13 VIII в. Хнес (Ахнас) 5 арт. семян — 1 дн.; 10 арт. пш. — 1 дн. 0,2 0,1 — CPR, № XI
14 VIII в. Пиом (Файйум) 12,5 арт. пш. — 1 дн. 0,08 CPR, № XVI
15 VIII—IX вв. — 55 ирд. пш. — 5,5 дн. 0,1 — APEL, 6, 49, примеч. 10
16 VIII—IX вв. — Более 90 ирд. яч.? — 57/8 дн.; не менее 11 ирд. пш. — 1,25 дн.1’ 0,0625 0,125 — APEL, 6, № 378, R
17 Начало IX в. — 8,5 вб. пш. — 1 дн.; 3 ирд. яч. — 1 дн. 0,706 0,333 — APRL, 6, № 5, 7,8Д
18 IX в. — 15 ирд. пш.—3,66 дн. 0,21 Цена залога (ни- же нормы?) APEL, 6, № 431
19 IX в. —— 2,14—2,055 ирд. — 1 дн. 0,43—0,49 APW, № 71, 3, 7, 9
20 IX в. — 10 вб. пш. — 1 дн. 0,6 — APRL, 6, № 20
21 IX в. 1 2,5—3,5 ирд. пш. — 1 дн. — - APRL, 8, № 76
22 IX в. Файйум 1,5 вб. пш.—0,333 дрх. + 5 хабб
23 IX в. — 3 ирд., 1—2 вб. пш.—1 дн.
24 IX в. — 10—15 вб. лучшей пш.
йусуфи. — 1 дн.
25 Правление Ибн — 10 ирд. пш. — 1 дн.
Тулуна (868—884)
26 Тогда же — 4—5 ирд. пш. — 1 дн.
~ 27 272—273/885—887 — 1 маккук пш. — 1 дн.
28 18 сафара 288/11 — 1,33—2,33 ирд. пш.—1дн.е;
февраля 901 1,33—3,5 ирд. яч.—1 дн.
29 294/906-07 Район Ихмима 1 мудд пш.—0,333 дрх.
30 303/915-16 — 9 ирд. семян пш.—5,333
дн.
31 X в. Ушмунайн 4,5—5,5 вб. яч. — 1 дн.
32 343/954 Фустат 2 вб. пш. — г',5 дн.
33 352/963 » 2 вб. пш. — 1 дн.
34 358/968-69 » 1 вб. пш. — 11 /6 ДН.Ж
35 358/ середина 969 » 1 вб. пш. — 1 дн.
36 Вторая половина —-
969 9 кад. пш. — 1 дн.
37 70-е гг. X в. Фустат 30 рт. белого хл. хувва-
ри— 1 дрх.
38 Раби I 383/ма-й » 12 рт. лучшего хл. са-
992 миз—1 дрх.;
17 рт. простого хл. хуш-
кар— 1 дрх.
39 387/997 » 4 рт. хл. — 1 дрх.
40 396/1006 » 12 рт. хл. — 1 дрх.
41 396/август 10063 — 1 тил. пш.— 23/24 дн.;
10 вб. яч. — 1 дн.
о
0,12 0,31—0,333 0,333—0,4 0,1 Рыночная цена Обычная цена Р. Berol., 12808; Groh- mann, 1930, 542 APRL, 8, № 13, 2 APRL, 8, № 7, 6 Балави, 149
0,25—0,2 Дороговизна Там же
— Страшный голод Евтих., 71 APEL, 6, № 377
0,43—0,75 0,285—0,75 —
— — АРН, № 13, 2
0,59 — Grohmann, 1930, 543
1,08—1,666 APEL, 6, № 396—397
1,5 Неурожай Макр,, Иг., 12; Макр., Иг., пер., 13 Там же
3 В 3 раза дороже предыдущего го- да
7 Страшный голод И. А., 8, 435
6 То же Макр., Иг., 13; Макр., Иг., пер., 14
10,666 » » Макр., Ит., 168 BGA, 3, 199
— Необычайная де- шевизна
— Немного выше нормы И. Муйас., 49
— Дороговизна Макр., Иг., 14; Макр., Иг., пер., 15
— Несколько выше нормы Макр., Иг., 15; Макр., Иг., пер., 16 Там же
0,72 0,6 Официальный та- риф, выше нормы
м п/п Дата Место Цена
42 Тогда же — 1 вьюк муки — 1,5 дн.; 6 рт. хл. — 1 дрх.
43 396/сентябрь 1006 —- 1 вьюк муки — 6 дн.
44 397/конец сен- тября 1006 — 1 тил. пш. —4 дн.; 1 вб. риса — 1 дн.
45 26—28 джумада II 414/15—17 сен- тября 1023 Каир-Фустат 1 тил. пш. — 1 дн.
46 Тогда же » » 1 тил. пш. —2 дн.; 1 вьюк муки — 2,25 дн.; 4 рт. хл. —1,125 дрх.
47 14—21 раби I 415/27 мая — 5 июня 1024 1 тил. пш. —3 дн.
48 2 раджаба 415/9 сентября 1024< 4 рт. хл. хуввари—1 дрх.; 5 рт. простого (хушкар)— 1 Дрх.
49 3 раджаба 415/10 2,5 рт. хл. хуввара—
сентября 1024 » » 1 дрх.; 3 рт. хушкар — 1 дрх.
50 8—9 шавваля 415/14—15 де- 1 тил. пш.—2,66 дн.; 1 тил. яч. — 1 дн.;
кабря 1024 » » 2 рт. хл. — 1 дрх.; 2,5 рт. муки—1 дрх.
51 19 шавваля 415/24 1 тил. пш.—2,875 дн.;
декабря 1024 > > 6 вб. яч. — 1 дн.
52 13 зу-л-кагда 415/15 января 1 тил. пш. — 3 дн.; 1 вьюк муки — 47/i2 дн.;
1025й 2 рт. хл. хуввара — 1,25 дрх.; 2 рт. хл. хушкар—1 дрх.
Продолжение табл.')
Дн. за ирд. Ситуация Источник
0,9 Дороговизна Макр., Иг., 16; Макр., Иг., пер., 17
3,6 Чрезвычайная до- роговизна Макр., Иг., 17; Макр., Иг., пер., 17
3 6 То же Там же
0,75 Принудительный тариф, выше нормы Мусаб., 13; Мусаб, (Б.), 49
1,5 Нелегальная тор- говля, дороговиз- на Там же
2,25 Дороговизна Мусаб., 32; Мусаб. (Б.), 50
— Принудительный тариф, выше нормы Мусаб., 48; Макр., Ит., 354
— Свободная тор- говля, очень до- Там же
6,75 рого Очень дорого Мусаб., 67
2,16 1 Очень дорого Мусаб., 69; Мусаб. (Б.), 51
2,25 Чрезвычайная до- роговизна, смерт- ность от голода] Мусаб., 72
53 Утром 16 зу-л- ка'да 415/18 ян- варя 1025 Каир-Фустат
54 Вечером того же дня » »
55 23 зу-л-кагда 415/25 ^января 1025
56 22—23 зу-л-хидж- жа 415/23—24 » »
57 февраля 1025 1005—1031 /
58 444/1052-53 Каир
59 447/1055-56
1 тил. пш. — 3 дн.;
1,5 рт. муки — 1 дрх.;
2 рт. черного хл. —
1,25 дрх.
1 тил. пш. — 2,5 дн.;
1 вьюк муки — 4 дн.;
2,5 рт. хл. — 1 дрх.
1 тил. пш. — 2,75 дн.;
2 рт. хл. хуввари —
1 ,25 дрх.; 2 рт. хл. хуш-
кар—1 дрх.
1 тил. пш. — 4,333 дн.;
1 вьюк муки—6 дн.;
1,25 рт. хл. — 1 дрх.
9 вб. новой пш. — 1 дн.;
11 вб. старой — 1 дн.
4 рт. хл. — 1,125 дрх.;
10 рт. хл. — 1 дрх.
1 тил. пш. — 8 дн.
60 447 или 448/1055— 1 тил. пш. — 3 дн.
1056к
61 450/1058-59 1 ирд. пш. — 8 дн.;
1 ирд. яч. — 5 дн.
62 457/1065 1 ирд. пш. — 80 дн.л
63 Около 1065 1 ирд. пш. —120 дн.
64 462/1069-70 1 вьюк пш. — 300 дн.
65 Около 1066 Каир-Фустат 2 тил. пш. — 1,666 дн.
66 462—464/1069— » » 1 ирд. пш. —200 дн.
05 сл 1072
2,25
1,875
2,4
2,065
3,25
3,6
0,66
0,545
8
2,25
8
5
80
120
180
0,625
200
Дешевле, чем у всех Мусаб., 74; Мусаб. (Б.), 65
Принудительный Мусаб., 74—75; Мусаб. (Б.), 66
тариф, при кото-
ром волнения стихли Свободная про- Мусаб., 75; Мусаб. (Б.), 67
дажа после отме-
ны тарифа Страшный голод, голодные бунты Мусаб., 86; Мусаб. (Б.), 77
— Ashtor, 1969, 125
Дороговизна Макр., Иг., 18; Макр.» Иг., пер., 19
Нормальная цена
Страшный голод, Макр., Иг., 20; Макр.,
умирало до 1 тыс. Иг., пер., 21; Макр.,
человек в день X., 1, 335; И. Дж.,
Подешевение М., 8, 170—171 Макр., Иг., 21; Макр.,
после голодного Иг., пер., 22
года Массовая смерт- Давад., 371
ность от голода Массовая смерт- Макр., Иг., 25; Макр.,
ность, людоед- Иг., пер., 25; Макр.,
ство X., 1, 337
То же И. Иййас, 60
» » И. Дж., М., 8, 257 Goitein, 1973, 294, № 66
—
Страшный голод И. Муйас., 34
ст
ст
№ п/п Дата Место Цена
67 490/1097 Каир-Фустат 100 ирд. пш. — 130 ДН.
68 Несколько позже в том же году » » 100 ирд. пш.—30 дн.
69 XI в.м, вторая половина' Фустат 1 ирд. пш. —1,5—1,83 дн.
70 Октябрь 1107 » 534 рт. хл. —126 ’/2дрх.
71 Ноябрь 1107 » 100 рт. хл. — 7г ДН-
72 Октябрь— ноябрь 1107 » 600 рт. хл. — 3 дн.; 3600 рт. хл. — 18 дн.
73 1140 » 3 ирд. пш.—6,25 дн.
74 Шагбан 536/март 1142 Каир 1 ирд. пш. —70 дрх.н; 1 вьюк муки—150 дрх.; 1 вб. яч. — 7 дрх.; 3 рт. хл. — 1 дрх.
75 1143 Каир-Фустат 8 вб. пш. —75 дрх.
76 538/1143 1,5 вб. пш. — 1 дн.
77 538/1143 1 вб. пш. — 1 дн.
78 552/1156-57 Каир 1 ирд. пш. — 5 дн.
79 Джумада II 567/февраль 1172 3 ирд. пш. — 1 дн.; 8 ирд. яч. — 1 дн.; 4 ирд. бобов— 1 дн.
80 80-е гг. XII в. Александрия(?) 200 ирд. пш. — 100 дн.
81 587/1191 Каир 100 ирд. пш.—30 дн.; 6 рт. вчерашнего хл. — 4i Дрх.
82 Около 589/1193 > 1 2/3 Ирд. ПШ. + ’/з Ирд. яч. = 3/4 дн.
Г1 родолжение табл. 6
Дн. за ирд. Ситуация Источник
1,3 Повышенная це- Макр., Иг., 27; Макр., Иг., пер., 28
на
0,3 Нормальная цена Макр., Иг., 27; Макр., Иг., пер., 28 Ashtor, 1959, 126
1,5—1,833 Очень высокая
цена М. Soc., 2, 127
— Там же
— — М. Soc., 2, 443
2,08 М. Soc., 1, 242
2,75 Дороговизна И. Муйас., 85; Макр.,
2,2 X., 1, 357
1,4 Дороговизна М. Soc., 2, 423, № 108; ср.: И. Муйас., 86 Буст., 126
4 Чрезвычайная до-
6 роговизна То же Kremer, 1880, 64
5 Кратковременное Макр., Иг., 28; Макр., Иг., пер., 29 Макр., С., 46
0,33 вздорожание
Дешевизна
0,125 0,25 0,5 Нормальная цена Cahen, 1962 (1), 253
0,3 (условия задачи) Чрезвычайная де- Макр., X., 2, 24; Макр., С., 108
шевизна
0,41 Официальная И. Мам., 369
83 Рамадан 589/сен- тябрь 1193 Каир-Фустат 1 ирд. пш. — 1 дн.
84 Мухаррам 590/ян- варь 1194 Раби' I 590/март 1194 > » 100 ирд. пш.—80 дн.
85 » » 100 ирд. пш. — 175 дн.
86 Сафар-раби' I 592/январь—фев- раль 1196 » » 100 ирд. пш. — 180 дн.; 3 рт. хл. — 1 дрх.
87 592/1196 Ал-Бухайра 1 вб. пш. — 1 дн.
88 Раби' I—II 592/февраль — март 1196 Каир-Фустат 100 ирд. пш.—200 дн.
89 Джумада I 592/апрель 1196 100 ирд. — 80 дн.; 7 рт. хл. — 1 дрх.
90 597/1200-01 » » 1 ирд. пш. — 5 дн.; 1 ирд. яч. — 4 дн.
91 597/1200-01 Александрия и Кус 1 ирд. пш. —6 дн.
92 597/1200-01 Каир (?) 1 ирд. пш. — 8 дн.; 1 ирд. яч. — 6 дн.
93 598/начало 1202 Каир-Фустат 1 ирд. пш. —3 дн.
94 1200—1220п (точ- нее 1203—1218) — 1 ирд. лучшей пш.—12 дрх. 1 ирд. хорошей—7—8 дрх. 1 ирд. яч.—1 серебр. дрх.
1 оценка натураль- ной части жало- ванья Дороговизна Макр., С., 119
0,8 Дороговизна0 Там же, 121
1,75 Очень высокая цена; голод Там же
1,8 Ежедневно уми- рало от голода около 200 человек Макр., С., 130
6 Очень высокая цена, по которой пш. покупали бе- дуины Макр., С., 131
2 Голод Там же
0,8 Смертность от голода прекрати- лась Макр., С., 133
5 Страшный голод, Абдаллат., 63; 12, 31; Макр., И. А., С., 158
4 ежедневно сотни людей умирали от голода, людо- едство
6 То же Там же
8 » 2> Макр., Иг., 31 Иг., пер., 31; С., 158 Макр.,
6 Макр.,
3 Ослабление голо- да, прекращение людоедства Абдаллат., 254 -255
0,3 0,175—0,2 0,075 Дешевизна Ashtor, 1969, 130Р
Продолжение табл. 6
№ п/п Дата Место Цена
95 1210—1225 Фустат 150 рт. хл.—131/3 —15 дрх.
96 617/1220-21 Каир-Фустат 1 ирд. пш. —3 дн.
97 617/1220-21 Каир 1 ирд. пш. — 8 дн.
98 1200—1240 Фустат 115 рт. хл. — ЗЗ'/з \црх.; 100 рт. — 22'/2 Дрх.
99 628/1230-31 Каир 1 ирд. пш. — 5 дн. 1 ирд. пш. — 80 дрх.
100 630/1232-33 » 1 ирд. пш.—20 дрх\ 1 ирд. яч. — 10 дрх.
101 635/весна 1238 » 1 ирд. пш — 30 дрх.; 1 ирд. яч. — 18 дрх.
102 637/1239-40 2> 1 ирд. пш. — 1 дн.
103 638/1240-41 1 ирд. пш.—70—75 дрх.; 1 ирд. яч. — 42 дрх.
104 638/начало 1241 » 1 ирд. пш.—40 дрх.; 1 вьюк муки — 65 дрх.; 8 рт. хл. — 1 дрх.
105 639/1241-42 » 1 ирд. пш. — 2,5 дн.
106 640/1242-43 1 ирд. пш. — 70 дрх.; 1 ирд. яч. — 40 дрх.
107 642/1244-45 » 1 ирд. пш. — 400 дрх.
108 642—644/1244— 1247 ГЪ угС ри 1 ирд. пш. — 92—100 дрх.
109 1240—1250 100 рт. хл. — 311/8 дрх.
а В таблицах приняты следующие дополнительные сокращения:
ба; пш. — пшеница; хл.—хлеб; яч. — ячмень; тил.—тиллис.
Дн. за ирд. Ситуация Источник
М. Soc., 2, 450, № 41
3 Голод Макр., С., 206; Макин, 134
8 Голод Макин, 134
— — М. Soc., 2, 462, № 79, 80
5 Чрезвычайная до- роговизна Суй., 2, 208
2 Принудительный тариф
0,5 — Blochet, 1905, 275,
0,25 примеч. 2
0,75 Дороговизна Blochet, 1905, 294,
0,375 примеч. 1
1 Дороговизна Blochet, 1905, 298, примеч. 1
1,75—1,875 Дороговизна Blochet, 1905, 337,
1,05 примеч. 1
1 Повышенная це- на Там же
2,5 Дороговизна Макр., С., 308 Blochet, 1905, 350,
1,75 Дороговизна
1 примеч. 2
10 Дороговизна Макр., С., 320
2,3—2,5 Спекулятивная цена Наб., Л., 62, 64
— — М. Soc., 2, 453, № 50
арт. — артаба; ирд. — ирдабб; кад.—кадах; вб. — вай-
P. bond., 1434 содержит распоряжения Курры б. Шарика XIII года индикта, что соответствует 715-16 г. (ср«
[Cadell, 1967, ПО]), однако, по сведениям арабских авторов, он умер в сафаре или раби I 96/ноябре — декабре 714 г-
[Кинди, 65; Таб., II, 1305], что подтверждается христианской исторической традицией, согласно которой в 431 г. Диолке-
тиана (714-15 г.) и в XIII год индикта после смерти Курры во главе финансового ведомства Египта стал Усама б. Зайд
[Сев., 141; Сев. (РО), 67]. Причина расхождения датировки по индикту с остальными датировками неясна, и мы не будем
в это углубляться.
в Так в арабском тексте, в переводе Сев. (РО), 99 — «fourteen ardabbs».
г В тексте от числа ирдаббов сохранилось только «девяносто», число ирдаббов пшеницы отсутствует вообще, но посколь-
ку слово ирдабб стоит в винительном падеже ед. ч., то их должно быть не меньше 11. Ирдаббов ячменя скорее всего—
94, так как это дает круглую цену: 16 ирдаббов—1 дн., этому хорошо соответствовала бы цена пшеницы: 8 ирдаббов —
1 дн., но тогда 1,25 дн. должны соответствовать 10 ирдаббам.
д Все ссылки на APRL по: APEL, 6, 49, примеч. 10.
е В одном случае упоминается отпуск пекарю 15,5 арт. (яч.?) за 3,5 дн.=0,265 дн. за 1 ирд. [APEL, 6, №377, 23—25].
ж Цены, видимо, в «белых» дн.
3 Датировка неясна, так как точных дат ал-Макризи не приводит, а привязка дат по максимуму паводка затруднена
тем, что он в эти годы приходится на рубеж лет.
и В этом месяце даты с указанием числа месяца и дня недели расходятся на один день с данными синхронистических
таблиц: так, 13 зу-л-ка'да, '-названное пятницей, по таблицам приходится на субботу, середину месяца, 15 зу-л-кагда/18
января названо воскресеньем, а по таблицам — понедельник. То же относится к датам, отсчитанным от конца месяца.
Ввиду систематичности ошибки мы принимаем датировку по дням недели.
к Ибн ал-Джаузи относит наиболее высокую смертность к шагбану 448/14 октября —11 ноября 1056 г. [И. Дж., М.,
8, 171], следовательно, снижение цен, о котором говорит ал-Макризи, должно относится к более позднему времени.
л Вероятно, ошибка вследствие описки, следует читать — 8.
м В документах Генизы, датируемых в пределах XI в., зафиксированы следующие цены: в Файйуме 1 ирд. лучшей
пшеницы — 36 дрх., средней — 30 дрх. (0,9—0,75 дн.); в Каире-Фустате 4—9 вб. — 1 дн., 1 вб. — Идн., 1 кафиз — 1 дн.,
4 вб. — 1 дн., 1 тил.—5/6 дн.; в Верхнем Египте 1 мудд—4!/2 дрх., 1 тил.—б'/гДН. В документах, датируемых несколь-
ко точнее — второй половиной XI в., упоминаются следующие цены; в Александрии 5’/2 во. пшеницы — 1 дн., 1 ирд.—
1’/г—15/б дн. (характеризуется как очень высокая цена); в Каире-Фустате 1 ирд.—5 дн., 2 дн., У/2 дн., 13/4 ДН-> 1 тил.—
25/в Дн' [Ashtor, 1969, 125—126]. Эти данные не включены в таблицу из-за отсутствия точной датировки.
н В тексте «90 дирхемов», но, видимо, это описка (вместо 70), так как в неурожайные, голодные годы цена ячменя
относительно пшеницы возрастает от обычного соотношения 1:2 до 2:3, мы же здесь имели бы соотношение 7:15. Это
подтверждается и соотношением цен зерна и муки.
° Э. Аштор считает эту цену низкой [Ashtor, 1969, 126], но у ал-Макризи недвусмысленно сказано: «... в этом меся-
це поднялись цены...».
п Так у Э. Аштора, но из этого периода следует исключить очень дорогие 1200—1202 и 1219—1220 годы.
р У Э. Аштора указано, что это соответствует ценам: пшеница — 0,44 дн. и яч, —0,11 дн., однако мы знаем, что курс
££ серебряных дрх. 1:12—14, а «черных»—1:36—40.
такой артабы подтверждается документом из ал-Бахнасы, со-
гласно которому 1 ирдабб муки = 62,5 «египетского ратля»
[PERF, № 641]. Если этот рт.— римско-византийская литра-
либра в 327 г, то мы получим вес 1 ирдабба муки —• 20,4 кг и
объем — около 34 л 20 * * * * 25.
Для удобства подсчетов мы можем принять вес 1 ирдабба
пшеницы равным 25 кг, небольшая неточность с лихвой пере-
крывается разницей веса различных сортов пшеницы (до 10%).
Такой ирдабб даст нам для VII—VIII вв. колебание цеп в
обычных условиях около 250—500 кг за номисму-дипар, т. е.
в 3—4 раза выше, чем предполагает Э. Аштор.
В первой половине X в. ас-Сули знает только ирдабб из
6 вайб по 27—30 рт. пшеницы26 и считает, что именно этой
мерой измерялась дань натурой, установленная Амром б. ал-
Асом [Сули, А., 217]. Далее опа зафиксирована у ал-Мукадда-
си [BGA, 3, 204] и у аз-Захрави [Захр., 30], с той только раз-
ницей, что у первого 1 вайба состоит из 16 кадахов, а у второ-
го— из 24 кадахов по 1,25 рт. каждый. Вайба в 16 кадахов
упоминается в одном из папирусов [PERF, № 768 = TWA, № 2],
который, к сожалению, датируется очень широко — IX в.
Судя по тому, что Ибн Абдалхакам вынужден был во вто-
рой половине IX в. объяснять читателям, каковы были ирдабб
и вайба времен Омара, переход на новую меру совершился по
крайней мере в начале IX в. Этому предположению противоре-
чит лишь свидетельство ал-Балави, будто при Иби Тулупе нор-
мальной ценой было 10 ирдаббов за 1 дн., а при цене в 4—
5 ирдаббов начинались волнения [Балави, 149], ио такие цепы
возможны только при малом ирдаббе. Однако считать это сви-
детельство документально достоверным никак нельзя, скорее,
его слова —• обычное панегирическое преувеличение во славу
Ибн Тулупа, так как документы не дают подобных цен для
IX в.
Случаи изменения единиц измерения с целью унификации
вследствие изменения направления экономических связей и ра-
ди удобства пересчета из одной системы в другую были в то
время не так уж редки27. Кому из наместников Египта первой
четверти IX в. следует приписать честь изменения объема вай-
20 Папирусы VIII—начала IX в. упоминают разные вайбы: «ибрахимов-
скую», ас-сари, «малую», «торговую»,— размер которых неизвестен [Grohmann,
1954, 158; APEL, 2, 231].
26 Это сообщение, несомненно, восходит к хорошо информированному
источнику, так как в нем даже отражено колебание веса данного объема
зерна при разном его качестве. Если принять средний удельный вес пшеницы
за 0,7, а средний вес вайбы зерна за 28,5 рт. (11,57 кг), объем вайбы окажет-
ся 16,53 л.
27 Так, в начале 30-х годов VIII в. наместник Египта по приказу ал-Хи-
шама пытался заменить вайбу сирийским модием [Кинди, 78]; в 204/819-20 г.
ал-Мамун увеличил на' % размер кафиза [Таб., III, 1039]; в конце X в. Аду-
даддаула провел в Хузистане реформу единиц измерения зерна [Ehrenkreutz,
1964(2), 47]; в начале XI в. фатимидский халиф ал-Хаким изменил размер
феддана [Калкаш., 3, 446] и т. д.
170
бы и к чему ее пытались привязать — сейчас сказать невоз-
можно28, для нас важен сам факт почти трехкратного увеличе-
ния основной меры объема зерна.
В конце XII в. мы встречаемся с иными кадахом и вайбой.
По словам Иби Маммати, 1 кадах равнялся 1,5 мудда (т. с.
1,575 л) [И.Мам., 366], следовательно, 1 вайба имела объем
25,2 л, а 1 ирдабб — 151,2 л (около 108 кг). Это подтвержда-
ется свидетельством багдадского врача Абдаллатифа, что ир-
дабб соответствует кара, равнявшейся 240 «багдадским» рт.
[Абдаллат., 254—255] 29.
Косвенно существование в конце XII в. вайбы в 40 рт. под-
тверждается сведениями Ибн Маммати [И.Мам., 365—366], а
для XIV в. есть свидетельство Иби Ухуввы: «Вес египетской
вайбы от 40 до 44 ратлей» [И.Ух., 90] 30.
Если мы, исходя из этих изменений, пересчитаем цены на
пшеницу в граммах золота за 1 ц, отмечая повышенные, нор-
мальные и чрезвычайно низкие (по оценке современников) це-
пы, и составим график, то такое разделение позволит нам
(имеющим в своем распоряжении разрозненные сведения о це-
пах, притом главным образом в голодные годы) получить вме-
сто сомнительных средних цифр от сложения и деления случай-
ных данных' представление о том, что считали нормой люди,
знавшие цены каждого дня (рис. 23).
Этот график показывает, что все цены ниже 1,5 г золота
за 1 ц считались ниже нормальных, а цены в 3,225—3,4 г за
1 ц определялись как повышенные. Все цены выше 4 г за 1 ц
относятся к безусловно дорогим. Сравнительно узкая полоса
нормальных, по мнению современников, цен оказывается почти
неизменной для всего периода VII — начала XIII в. Несколько
более низкие цены Афродито начала VIII в. объясняются отча-
сти тем, что это — цены пшеницы на месте, без учета расходов
на транспортировку и хранение, если же добавить на них около
10%, то они приблизятся к ценам фустатского рынка.
Следовательно, никакого необратимого скачка цен в IX в..
28 Самое странное в этой реформе — появление новой единицы, составляю-
щей вайбу,— кадаха. Однако кадах («чаша») — скорее всего синоним мерки
объема в 1 мудд (1,05 л), как махтум — синоним кафиза: с одной стороны,
мы знаем, что кадах, равнявшийся 28,5 : 16 рт., вмещал 723 г зерна, т. е. имел
объем около 1,03 л, с другой — по ал-Калкашанди, кадах вмещал 232 дрх.
зерна, что опять-таки (вопреки мнению В. Хинца [Хинц, 1970, 48]) даес тот
же объем кадаха. Таким образом оказывается, что существо реформы свелось
к увеличению вайбы на 10 муддов. Получившаяся мера очень близка махтуму
(кафизу) хашими (32 рт.), бывшему в ходу в Месопотамии в VIII — начале
IX в. [А. Йус., 63; И. Адам, пер., 92, № 481].
29 Современник Ибн Маммати, ал-Махзуми, дает иную систему единиц,
составляющих ирдабб: в 1 вайбе риса 16 кадахов, или 30 рт., но не «египет-
ских», а джарви (по 937,5 г —300 дрх., так у Ибн Бассама [И. Бас., 186]
в отличие от В. Хинца [Хинц, 1970, 35]). Отсюда 1 ирдабб риса — 168,75 кг,
при объеме 175,8 л [Cahen, 1964, 313].
301 Ал-Умари и вслед за ним ал-Калкашанди говорят о старой вайбе в.,
30 рт. и в 16 кадахов по 232 дрх.
171
Рис. 23. Цены на пшеницу в Египте в граммах золота за 1 ц (VII—XIII вв.)
(по табл. 6, цифры на горизонтальной оси соответствуют ее номерам)
не произошло, можно говорить лишь о повышении их в от-
дельные периоды, отмеченные увеличенным числом неурожай-
ных лет31. Выявленный нами уровень нормальных цен на пше-
ницу прослеживается до XVIII в. (рис. 24).
Для проверки этого чрезвычайно важного для истории эко-
номики факта важно сравнить картину движения цен в другой
крупной зернопроизводящей области со сходными условиями
орошаемого земледелия — в Месопотамии. Для этого мы рас-
полагаем примерно таким же количеством сведений, интерпре-
тация которых далеко не однозначна.
Цены на зерно в Ираке в течение IV в. х. (912—1010) были
впервые систематически рассмотрены А. Дури [Дури, 1948,
242—247], но он исходил из ошибочного определения размера
курра му'аддал у ал-Хваризми, поэтому все его заключения о
31 Неурожайные годы следуют 10—12-летнему циклу солнечной активно-
сти, а катастрофические неурожаи бывали раз в 200 лет, но несколько лет
подряд; иногда положение усугублялось политической ситуацией.
172
»^я-и Средние цены на пшеницу 6 VIII-XVdb. (по Ashtom 1976,295)
Средние цены за десятилетия 8 ХУН-ХИИМ. (по Raymond,.®73(l-2),l,$raf 5)
НИХ Верхняя и нижняя границы цен, считавшихся современниками нормальными (по madn.SJ
Рис. 24. Средние цены на пшеницу в Египте в граммах золота за 1 ц (VIII—-XVIII вв.)
ценах на зерно и хлеб оказались совершенно неверными32. Не-
сколькими годами позже независимо от него К- Казн, опираясь
на два математических трактата конца X — начала XI в., ис-
следовал цены на зерно и хлеб в Ираке вплоть до начала
XIII в. и пришел к выводу, что различные цены, приводимые в
качестве условий задач, соответствуют разным сортам пшеницы:
низший сорт—15—20 дн., средний — 30—50 и высший — 60—
100 дн. за 1 курр [Cahen, 1952, 342; РМНМ, 383], игнорируя,
таким образом, реальные колебания рыночных цеп. Поэтому
снижение цен в начале XIII в. по сравнению с X-—началом
XI в. ему пришлось объяснять ухудшением качества денег, хо-
тя это должно было, наоборот, привести к повышению цеп.
Те же материалы привели его к выводу, что хлеб в Ираке сто-
ил в 3 раза дороже зерна ifCahen, 1952, 344; .РМНМ, 384]. Че-
рез 20 лет его выводы были повторены Абдулджаббар-беком,
который лишь добавил несколько новых сведений о ценах
[Abdul Jabbar, 1972, 145—151].
Мы проведем сопоставление известных сведений о цепах в
Ираке по той же схеме, что была применена для Египта, но,
имея дело с постоянной мерой измерения зерна, курром
(7200 рт.), мы можем в этих случаях сразу указывать стои-
мость 1 ц зерна в граммах золота, исходя из содержания его
в полноценном дн. X—XII вв. в 3,81—3,5 г (табл. 7).
Таким образом, для Месопотамии IX—середины XIII в.
нам известны 24 свидетельства о цепах, считавшихся современ-
никами близкими к нормальным (№ 2, 6—12, 14, 17, 22, 37, 40,
42, 55, 56, 60, 65, 67, 68, 71, 72, 78, 80, 83—86, 92, 94, 100) 33.
Несмотря па различие во времени и конкретных обстоятель-
ствах, они укладываются, как и для Египта, в очень узкую по-
лосу: цены около 2,8—3 г золота за 1 ц воспринимались как
находящиеся па верхнем пределе нормальных цен, а от 1,5 г за
1 ц и ниже — как необычайно низкие. С большой долей уве-
ренности можно сказать, что нормальные многолетние цены для
всего почти пятивекового периода неизменно лежали между
2—3 г золота за 1 ц пшеницы.
Этому выводу несколько противоречат цены, приведенные у
Кудамы (№ 14) и Ибн Хаукаля (№ 40), на которые Чаще всего
ссылаются исследователи: в первом случае — 5,64 г, во вто-
ром — 5,3—5,9 г за 1 ц. Однако никто не обратил внимания,
32 По ал-Хваризми, 1 курр му' аддал = 60 кафизам по 10 ашир, или 25 баг-
дадских рт. [Хвар., 67], т. е. 609 кг, хотя тут же курр хашими (ахвазский)
в 1250 манпов (2500 рт.) приравнивается к '/з курра му' аддал. Видимо, у
ал-Хваризми вместо 25 (обычно — 24) кайладж ошибочно появилось 25 рт.
К сожалению, эта ошибка ввела в заблуждение пе только Л. Дури, у кото-
рого оказалось, что 1 рт. хлеба в 10 раз дешевле зерна (Дури, 1948, 243],
ее узаконил справочник В. Хинца (Хинц, 1970, 53]; следуя ему, сделал оши-
бочные выводы о ценах на рис М. Канар [Canard, 1959; 115—'116]. О разме-
рах курра см. [И. Фак., л. 67'6; Ehrenkreutz, 1962ф
33 Сюда включены и необычно низкие цены, которые отклоняются от нор-
мы гораздо меньше, чем катастрофически высокие.
174
Цены на зерно и .хлеб в Ираке в VIII — середине XIII в. а
Таблица 7
№ п/п Дата Место Цена Дн. и г зо- лота0 за 1 ц Ситуация Источник
1 120/738 Куфа 1 кайладжа — 1 дрх. 3,42 [14,46] Дороговизна Таб., 11, 1658 Фома, 2, 381
2 Середина VIII в. Северная Ме- сопотамия 1 дж. пш. — 1 дрх. — Обычная цена
3 743 Там же 7—8 каф. пш.— 1 дн. — Засуха, чрезвы- чайно дорого Дион., 34, пер. 31
4 751 » » 1 дж. пш. — 1 дн.; затем: 7 каф. — 1 дн. — Неурожай, чрез- вычайно дорого Дион., 58, пер., 52
5 766—767 Кесарея в Ма- лой Азии 1 каф. пш. — 3,5 дрх. — Дороговизна Дион., 95, пер., 80
6 768 Амида 25—30 дж. пш. — 1 дн. — Дешевизна Дион., 98—99, пер., 83 Дион., 107, пер., 90
7 768 Северная Ме- сопотамия 30 каф. пш. — 1 дрх; 30—40 дж. пш. —• 1 ди. — Чрезвычайная де- шевизна
8 768 или 769 Там же 30—40 дж. пш. — 1 дн.' 40—70 дж. муки—1 дн.. —, Продажа за бес- ценок из-за при- теснений Дион., 135, пер., 113
9 1083 г. греч. эры [772] 175/791-92 5 модиев пш. — 1 дрх. ; — То же Б. Гебр., 125
10 Мосул 1 дж. пш. —30 дрх; 1 дж. яч. —20 дрх. — Цена, принятая для расчета на- лога5 Азди, 276
11 VIII — начало IX в. Район Балиха 1 каф. пш. — 10 дрх.; 1 каф. яч. — 5 дрх.; 1 раккский кр. пш. — 600 дрх. Зерно нового урожая Margolioutb, 1893, № 2
12 197/812-13 Багдад 20 рт. хл. — 1 дрх. Около 0,79 [3,26] Нормальная цена Мас'уди, 6 465 9
13 200/815-16 Район Мосула 1 дж. пш. — 50 дрх. 1,33—1,42(7) Хороший урожай, сам-15 Азди, 340
14 240/820 — 1 кр. пш. + 1 кр. яч. = 60 дн. 1,333 [5,64] Официальная оценка урожая BGA, 6, 239
№ п/п Дата Место Цена
15 207/822-23 Мосул 1 дж. пш. — 120 дрх.; 1 кр.—3333,3 дрх.
16 207/822-23 Багдад 1 каф. (8 мак.) пш. — 40 дрх.; 1 каф. (10 мак.) — 50 дрх.
17 Рамадан 252/ 15.IX—14.Х 866 Район Багда- да 2 кр. му'аддал пш. — 35 дн.
18 260/873-74 — 1 кр. пш. —150 дн.; 1 кр. яч. — 120 дн.
19 70-е годы IX в. — 1 кр. му'аддал риса — 7 дн.
20 892—899 — 1 кр. пш 4- 1 кр. яч. — 90 дн.; 1 кр. фалидж^ яч.—12 дн.
21 287/900 Район Васита 1600 половинных кр. пш.— 36 000 дн.
22 Начало X в. — 1 кр. пш. —30 дн.
23 307/919-20 — 8 рт. хорошего хл. — 1 дрх. (т. е. зерно около 50 дн. за 1 кр.)
24 307/919-20 — Цены снижены на 5 дн. за 1 кр.
25 307/919-20 — 1 кр. муки — 50 дн.
26 323/935 Багдад 1 кр. пш. — 120 дн.; 1 кр. яч. — 90 дн.; 4 рт. хл. — 1 дрх.
27 Мухаррам 324/ декабрь 935 » 1 мак, муки—3 дрх.
Продолжение табл. 7
Дн. И Г 30- лота^ за 1 ц Ситуация Источник
8,64 [36,29] 6,22г[26,13] Страшная доро- говизна Дороговизна Азди, 362—363 И. Тайф., 1, л. 53а, 2, 61; Таб., III, 1066
0,58 [2,33] 5 [20] 0,23&[0,932] 2 [8] Нормальная це- на, новый урожай Чрезвычайная до- роговизна Скупка на корню ниже нормальной цены Таб., III, 1661 Таб., III, 1885; Миск., 1, 74—75 Тан., Н., 8, 67 Саби, В., 188
1[4] 1,5 1[4] 1,666 [6,666] Цена выше нор- мальной Средняя цена, ближе к деше- визне Дороговизна, на- родные волнения Тан., Н., 8, 90, 433 И. Фак., л. 67а Миск., 1, 73; Хамад., 21
Около 1,5 1,66 [6,666] 4 [16] 3,66 [14,66] Волнения утихли Спокойная обста- новка Дороговизна Снижение цен, не удовлетворившее народ Миск., 1, 74; Хамад., 21; И. Дж., М., 6, 156е Миск., 1, 75; Хамад., 21 Хамад., 193; И. Дж., М., 6,'277; Сули, Ахб., 61 Сули, Ахб,, 71
2 Зак. 93
28 Джумада I 329/ февраль 941 » 1 кр. муки — 130 дн.ж
29 Тот же год » 1 кр. муки — 160 дн.
30 Середина раби' I 330/середина де- кабря 941 Багдад 1 кр. пш. —210 дн.; 1 кр. яч. — 120 дн.; затем: 1 кр. пш.—316 дн.
31 Рабиг I 338/де- кабрь 941 » 1 мак. муки — 6 дрх.
32 Около 942 Басит Половинный кр. риса — 30 дн.
33 Джумада I 332/ январь 944 Багдад 1 каф. простой муки — 60 дрх.; 3 рт. хл. — 1 дрх.
34 Ша'бан 334/ март—апрель 946 1 мак. пш. — 25 дрх.; 1 кр. пш. — 12 000 дрх.
35 Тогда же » 1 кр. пш. — 10 000 дрх.; 1 кр. муки—20000 дрх.; 1 кр. пш. —20000 дрх.; 1 кр. муки—20 000 дрх.
36 339/950-51 Басра 1 кр. пш. — 200 дн.
37 345/956-57 » 20 рт. хорошего хл. — 1 дрх., т. е. 1 кр. пш.— около 300 дрх.
38 349/960 Мосул 1 кр. пш. — 1200 дрх.; 1 кр. яч. — 800 дрх.
39 358/конец 968 — начало 969 Багдад 1 кр. пш. — 90 дн.; 1 кр. пш.—более 90 дн.
40 Весна 358/май 969 Нисибин 1 кр. яч. и пш.—500 дрх.
41 364/975 Багдад 1 кр. хорошей муки — 175 дн.; 3 рт. — 1 дрх.
4,33 [12,26] Страшный голод, смертность Миск., 2, 8; И. Дж
М., 6, 318 Хамад., 120
5,33 [15,08] Страшный голод
7[19,81] Страшный голод И. Дж., М., 6, 326;
10,53 [28,74] 7,333 Дороговизна Б. Гебр., 179; И. А. 8, 285 Сули, А., 225
[29,333] 2 [7,28?] Политические Тан., Н., 8, 92;
Около 6 неурядицы Страшный голод, Тан., Ф., 1, 52 И. Дж., М., 6, 355;
[21,84] людоедство И. А., 8, 311
30 [ПО] То же И. Дж., М., 6, 344
— — Там же
6,666 [око- ло 24,25] Около 0,7 [около 2,55] Страшная доро- говизна Дешевизна Миск., 2, 128 Миск., 2, 165
3—3,33 Страшная доро- говизна, бегство населения Хамад., 178; И. А., 8, 397
3[П] Страшная доро- говизна И. Дж., М., 7, 47; Хамад., 201
1,48 [5,3— 5,9] Официальная оценка нового урожая BGA, 2/2, 217—218
5,83 [около 23] Дороговизна Хамад., 221; И. Дж. М., 7, 76
оо
УЬ и/п Дата Место Цена
42 Между 979 и 983 — 1 кр. му'аддал пш. — 30 дн.; 1 кр. му'аддал яч. — 15 дн.
43 Рамадан 373/ 6.11 —6.II! 984 Багдад 1 кр. пш.—3000 дрх. таджи
44 Зу-л-ка'да 373/апрель 984 » 1 кр. пш.—4800 дрх. таджи
45 373/984 1 кр. пш.—4080 дрх.3; 1 кр. яч.—2048 дрх.
4« Раджаб 376/ 6.XI —5.XII 986 1 кара муки хушкар — 92—93 дрх.
47 Раби' I 377/1 — 30.VII 987 » 1 кара муки хушкар — 165 дрх.
48 Раби' 11 377/ 31. VII—28. VIII 987 » 1 кара муки хушкар — 240 дрх.
49 Мухаррам 378/ май 988 1 кара муки —60 дрх.
50 Зу-л-хиджжа 383/январь 994 » 1 кр. пш. — 6600 дрх. гийаси\ 1 кара муки — 260 дрх.
51 387/997 » 1 дж. пш. — 10 дн.
52 Раби' II 392/ 17.11—17.III 1002 » 1 кара муки — 3 дн. ал-Мути'
53 Джумада II 392/ 17. IV—15.V 1002 » 1 кара муки — 5 дн.
54 Сафар 393/10.XII 1002—7.1 1003 » 1 кр, пш. — 120 дн.
398/1007-08 » 1 кр. пш. — 12 дн.
56 Конец X — на- чале XI в. —' 1 кр. пш. — 22 дн.
Продолжение табл. 7
Дн. и г зо- лота0 за 1 ц Ситуация Источник
1 [3,625] Средняя цена Ehrenkreutz, 1964 (2),
ИЛИ 1 дн. 55
ад уди
[3,443?]
5 [18] Страшный голод, И. Дж., М., 7, 121
смертность
8 [29] Смертность Там же
6,38[23,12] » Б. Гебр., 176
4,6 [18,4] — И. Дж., М., 7, 132
8,25 [33] Бегство населе- И. Дж., М., 7, 136
ния из города
12 [43,2] То же Там же
4,29 [15,6] Голод И. Дж., М., 7, 141
2,2 [9,39] » И. Дж., М., 7, 172
2,6 ]11,1] И. А., 9, 71
—. — Фарики, 92
3 [10,87] Г олод Саби, Т., 418
5[18,125] » Там же
4 [14,5] » И. Дж., М., 7, 222—
223
0,4 [1,45] Дешевизна Б. Гебр., 144
0,73 [2,65] Условия задачи, Кар., л. 1746; Кар.,
по-видимому, пер., 2, 17
средняя цева
57 58 411/1020-21 416/1025-26 Васит Багдад 1 кр. пш. —1000 дн. кашани* 1 кр. пш. — 80 дн.
59 416/1025-26 > 1 кр. пш. — 200 дн. кашани.
60 448/1056-57 > 1 кр. пш.—21—23 дн.
ю * 61 Тот же год. После неурожая » 1 кр. пш. — 90 дн.
62 Тот же год » 1 кр. пш. — 180 дн.; 1 кара посредственной муки — 7 дн.
63 Конец мухаррама 449/начало марта 1057 1 кара муки — 9 дн.
64 450/1058-59 » 1 кара лучшей муки — 8 дн.
65 458/первая поло- вина 1066 » 1 кр. хорошей пш.—10 дн.
66 473/1080-81 » 1 кара (?) пш.—80 дн.; 1 кара (?) яч.—50 дн.
67 473/1080-81 » 1 кара (?) пш. — 10 дн.л; 1 кара яч. — 5 дн.
68 476/1083-84 » I кр. хорошей пш.—10 дн.
69 478/1085-86 Амид 1 мак. пш. — 1 дн.
70 492/1099-1100 Багдад, Васит 1 кр. пш. — 70 дн.
. 71 496/1102-03 Багдад 10 рт. хл. — 1 кир.; 3 рт. хл. — 1 кир.
72 498/начало 1105 Мосул 30 мак. пш. — 1 дн.
73 Весна 502/весна 1109 Багдад 1 кара (пш.?) — 8 дн.
co
33,33 [48,8] Страшный голод И. Дж., М., 7, 301
2,66[3,77] Голод, бегство населения И. Дж., М., 8, 22
6,66 [9,77] То же И. А., 9, 246
0,7—0,76 [2,53—2,75] Нормальная це- на И. Дж., М., 8, 170
3[10,98] Чрезвычайная до- роговизна Там же
6 [21,96] 7[25,62] Голод, смерт- ность И. Дж., М., 8, 173
9[32,94] Страшный голод, смертность, лю- доедство И. Дж., М., 8, 179
9[29,28] Страшный голод, смертность И. Дж., М., 9, 23к
0,333 [1,22] Очень дешево И. Дж., М., 8, 241
2,66[9,76] Высокая цена И. А., 10, 85; Сибт (А.), 226 Там же
0,333 [1,22] Дешевизна
0,333 [1,21] > И. А., 10, 204
7 Дороговизна Сибт (А.), 235 И. А., 10, 204; И. Дж.
2 7з-з Голод, смерт-
[8,54—10,98] ность М., 9, 109
1,23[4,45] Нормальная цена И. А., 10, 246
4,1 [14,86] Дороговизна И. А., 10, 246; И. Дж. М., 9, 134
0,546м[1,97] Нормальная цена И. А., 10, 263
8 [29] Чрезвычайная до- роговизна И. Дж., М., 9, 159
№ п/п Дата Место Цена
74 Рамадан —-’сере- дина шавваля 502/апрель — се- редина мая 1109 — 1 кара муки среднего ка- чества—10 дн. имама
75 Конец 511/весна 1118й Багдад 1 кр. пш. — 300 дн.
75 517/1123 » 1 кара муки среднего ка- чества—6,5 дн.
• 77 518—519/1124— 1126 1 кара муки — 12 дн.°
78 Начало 526/ начало 1132 1 кр. яч.. — 12 дн.; (1 кр. пш. — 24 дн.?)
79 542/1147-48 1 кр. пш. — 80 дн.; 1 кр. яч. —40 дн.,; 1 кара муки — 1 дн.
80 Раби' I 561/ январь 1166 1 кара муки — 12 кир. (1 кр. зерна — около 12 дн.?)
81 Рамадан 569/ апрель 1174 Хл. хушкар — 5 рт. за 1 кир. (около 57 дн. за 1 кр. пш.?)
82 Нисан 574/ апрель 1179 Мосул Хл. высшего качества— 6 рт. за 1 кир. (1 кр. пш. —.около 50—55 дн.?); 4 рт. яч. — 1 хабба (1 кр. — 30 дн.?)
Продолжение табл. 7
Дн. и г зо- лота6 за 1 ц Ситуация Источник
10(36,6] То же И. А., 10, 330
10(36,6] Смертность от голода И. Дж., М., 9, 139
6,5(23,8] То же И. Дж., М., 9, 246; И. А., 10, 435
12(43,9] Страшный голод, людоедство И. Дж., М., 10, 218; А зим и, 393
0,8(2,93] Повышенная цена И.. Дж., М., 10, 25
2,66 (9,73] Дороговизна Принудительный тариф, по кото- рому никто не хотел продавать И. Дж., М., 10, 125
0,6(2,16] Дешевизна И. Дж., ' М., 10, 218
1,9(6,84] Дороговизна И. Дж., М., 10, 245
12/з-15/6 (6—6,6] 1 [3,6] Дороговизна И. Дж., М., 10, 285
83 Начало 596/ конец 1199 Багдад 1 кр. пш. —15 дн.; 1 кр. яч. —6 дн.
84 Начало XIII в. Васит 40 рт. хл. — 1 дрх.
85 605/1208-09 Багдад 1 кр. пш. — 7,5 дн.; 1 кр. яч. — 3 дн.; 25 рт. хл. — 1 кир. сурап
86 605/1208-09 Васит 1 кр. рисар — 8 кир.
87 Джумада II 621/ 20 июня—18 ию- ля 1224 Мосул 3 мак.с пш. — 1 дн.
88 Конец октября 1225 2 мак. пш. — 1,067 дн.
89 Несколько позже 4 мак. — 1 дн.
90 Весна 1226 Г/з мак. пш. — 1,05 дн.; 1 мак. риса — 50 дрх.
91 Конец июля 1226 (623 г. х., после смерти аз-Захира) Багдад 1 кара пш. —18 кир
92 623/вторая поло- вина 1226 1 кара пш. — 13 кир.
93 Азар 624/март 1227 Мосул 2 мак. пш. — 1,1 дн.; 3 мак. яч. — 1,1 дн.
94 625/1228 5 мак. пш. — 1 дн.; 17 мак яч. — 1 дн.
95 Конец раджаба — начало ша'бана 640/конец января 1243 Багдад 1 кр. пш. — 55,7 дн.; 10 рт. хл. — 1 дрх.; затем: 14 рт. — 1 дрх.
QO
0,5[1,8] Дешевизна И. Са' и, 18
0,5? [2,12?] Очень дешево Йак., 4, 886
0,25 [0,91] Чрезвычайно де- шево И. Са' и, 269
[0,026 [0,096] То же Там же
1,82[6,52] Дороговизна И. А., 12, 275
2,83 [9,9] Дороговизна И. А., 12, 289
1,33 [4,8] Выше нормы Там же
4,4[15,84] Дороговизна, го- лод И. А., 12, 292
0,9[3,24] Дороговизна И. А., 12, 299
0,65[2,34] Нормальная цена И. А., 12, 299
3[10,8] 2 [7,2] Дороговизна, го- лод И. А., 12, 308
1,09[3,92] 0,322 [1,16] Нормальная цена, но несколько вы- ше, чем до 622 г. И. А., 12, 314
1,86 [5,95]т 2,05 1,47 [4,27] Дороговизна Принудительный тариф Гасс., 512
Продолжение табл. 7
№ п/п Дата Место Цена Дн. и г зо- лота6 за 1 ц Ситуация Источник
96 643/1245-46 1 кр. пш. —90у дн.; 1 кр. яч. —30 дн.; 3 мак. риса — 1 дн. 3 [9,6] 1 [3,2] 5,333 [17,06] Дороговизна И. Фу в., 202
97 643/1245-46 1 кр. пш. — 90 дн.; 1 кр. яч. — 40 дн. 3[9,6] 1,333 [4,26] И. Фув., 218
98 645/1247-48 » 1 кр. пш. — 80 дн.; 1 кр. яч. — 30 дн. 2,666 [8,53] 1 [3,2] » Гасс., 535
99 646/1248-49 » 1 кр. пш. —100 дн.; 1 кр. яч. — 50 дн. 3,333 [10,66] [5,33] Чрезвычайная до- роговизна И. Фув., 226
100 Раби' II 653/май— начало июня 1255 Мосул 1 кр. пш. — 24 дн.Ф; затем: 1 кр. пш. — 70 дн. Нормальная цена Дороговизна Гасс., 609
а Дополнительные сокращения: дж.—джериб; каф. — кафиз; мак. — маккук; кр.—курр; кир. — кират. Курр для упро-
щения подсчетов принимаем за 30 ц, а кару — за 1 ц; образующаяся при этом ошибка (около 3%) не влияет на опреде-
ление цен.
6 Указано в квадратных скобках.
в Эти цены, судя по соотношению стоимости пшеницы и ячменя, несколько выше нормальных, за это говорит и поли-
тическая обстановка.
г Курс дрх. в этом году, видимо, 1 •• 13 (ср. табл. 5). Цена пшеницы рассчитана из соотношения ее с ячменем как 1 :2.
д Курр фалидж— 24 кафиза.
е У Ибн ал-Джаузи эти события описаны под 308 г. х.
ж У Бар Гебрея 130 дн. стоит не мука, а пшеница [Б. Гебр., 179], но он относит эту цену к 1253 г. Александра, т. е.
к 942 г. н. э.; 1 дн. в это время = 10 дрх. [Хамад., 130], т. е. соответствовал 2,83 г золота.
3 Цена из расчета, что 1 дрх. гийаси—15% полноценного дрх., который составляет '/is дн. в 4,27 г.
и Судя по следующему сообщению (№ 58), 1 дн. кашани равнялся 0,4 обычного. К сожалению, мы не знаем, какой
дн. имеет в виду Ибн ал-Джаузи, поэтому мы берем наиболее полноценный дн. второй половины X в., дн. ар-Ради, равный
примерно 3,87 г чистого золота, и принимаем золотое содержание кашани за 1,548 г. Если же имеется в виду теоретиче-
ский дн., то кашани составит 1,69 г золота.
к Время установлено косвенно—по встрече Абу-л-Вафа б. Акиля с Мухаммадом ад-Дамгани, которая в другом месте
отнесена к 450 г. х. [И. Дж., М., 9, 213].
л Видимо, спутаны кара и курр, так как цена 1 кары муки в 9 дн. (см. ,V» 63) относится к катастрофическому голоду,
а здесь определенно говорится о дешевизне.
м По-видимому, в это время в Мосуле употреблялся еще «багдадский» маккук в 15 рт., так как если принять вели-
чину, зафиксированную для начала XIII в. (45 «багдадских» рт. [И. А., 12, 292]), то получится невероятно низкая цена для
осажденного города— 0,182 дн.
н У Ибн ал-Асирз эта дороговизна отмечена под 512 г. [И. А., 10, 328], начавшемся 24 апреля 1118 г.; речь явно
идет об одном и том же весеннем подорожании.
0 Ибн ал-Джаузи, сообщая о дешевизне в 5S1 г. х. (см. № 80), замечает, что при ал-Мустаршиде один из его соседей
купил 1 кару муки за 12 дн. Поскольку в правление этого халифа (512—529) отмечены как голодные только 517—519 гг.,
мы можем отнесги эту цену к последним двум годам, когда цены особенно повысились. Само собой разумеется, что это
сообщение, строго говоря, не документально, так как информатор явно противопоставлял 12 киратов 12 дн., но поскольку
другие авторы говорят о людоедстве в эти годы, то цена представляется вероятной.
п Эти дн., по-видимому, не имеют ничего общего с сурскими дн., упоминавшимися выше, так как Ибн ал-Фувати
упоминает двум г десятилетиями позже Alkali [И. Фув., 223]. К. Казн считает (без указания на источник), что
они равнялись 5/6 канонического ди. [Cahe.i, 1952, 314], т. е. 3,5—3,6 г.
р Скорее всего имеется в виду половинный курр Васита.
с Ибн ал-Асир поясняет, что 1 «мосульский» маккук = 45 «багдадских» рт.
т В 632/1234-35 г. низкопробные дрх. были объявлены запрещенными {харам} и вместо них выпустили серебряные по
курсу 10 за 1 дн. [И. Фув., 71], но к 645/1247-4S г. их качество вновь упало и курс снизился до 1:12, поэтому снова
выпустили высокопробные дрх. по курсу 1.-10 [И. Фув., 213—214], следовательно, в 643 г. скорее всего существовал курс
1.-12. Судя по тем же данным, достоинство дн. составляло 10: 13!/3 канонического (т. е. 3,18 г чистого золота), поэтому
для дальнейших расчетов мы принимаем предположительно 1 дн. ‘эквивалентным примерно 3,2 г чистого золота.
У Здесь несколько странным кажется соотношение цен пшеницы и ячменя как 1 : 3, поскольку в других случаях в го-
лодные годы разрыв между ними не увеличивается, а уменьшается. Можно было бы предположить описку: (90)
вместо (70), но далее мы видим соотношение 80 и 30, где никакой описки быть не может.
Ф В тексте упоминается «мосульский» курр, размеры которого для этого времени неизвестны.
что хотя эти цепы как будто являются нормальными, но отно-
сятся к неурожайным годам. В 260/27.Х.873—15.Х.874 г. голод,
охватил не только Ирак, но и Аравию [Таб., III, 1886], поэто-
му, если даже сведения Кудамы относятся ко времени учета,
урожая после голода, цена должна была быть выше многолет-
ней нормальной. То же следует сказать и о сведениях Ибн Хау-
каля: из текста Ибн ал-Джаузи невозможно выяснить, к какой
половине 358 г. ,х. относится цепа в 90 дн. за 1 курр — к концу
968 —началу 969 г. или к концу 969 г., т. е. после урожая, о
котором пишет Ибн Хаукал. В первом случае цены зерна но-
вого урож.ая могут оказаться выше нормальных, если урожай
не слишком хорош и не покрывает недостачу предыдущего го-
лодного года; во втором случае можно думать, что урожай
969 г. оказался плохим (что явствует из цены зерна нового
урожая), а поэтому к концу года дороговизна достигла угро-
жающего уровня. В любом случае эта цена будет выше нор-
мальной.
Установив существование постоянного уровня нормальных
цен, мы можем попытаться разобраться в сведениях о ценах
па зерно в Джазире во второй половине VIII в., выраженных
в джерибах. Трудность заключается в том, что размеры дже-
рибов, упоминаемых Псевдо-Дионисием и ал-Азди, различаются
между собой и не совпадают ни с одной из одноименных
единиц.
Дважды употребленное христианским историком выражение-
«за джериб и даже за 7 кафизов» [Дион., 34, 58] свидетельст-
вует, что в 1 джерибе было 8 кафизов, которые, судя по ана-
логичному выражению «за кафиз и даже за 5 (?)» [Дион., 218,
пер., 180], состояли из каких-то 6 единиц, название которых,
пропущено в рукописи. Этот кафиз не идентичен ни багдадско-
му IX—X вв. ид 8 м.аккуков по 15 рт. [Хинц, 1970, 50; И.Фак.,
л. 676], ни вдвое меньшему джазирскому конца X в. [BGA, 3,
145] как по соотношению составных частей, так и по абсолют-
ной величине. При кафизе в 120 рт. цена в 1 дн. за 7—8 ка-
физов соответствовала бы 0,26—0,29 дн. за 1 ц, что всегда счи-
талось чрезвычайной дешевизной, даже при вдвое меньшем ка-
физе мы имели бы дело с нормальной ценой, а нс с катастро-
фически высокой. Цены же в 30—40 джерибов за 1 дн. оказа-
лись бы совершенно невероятными.
Ближе всего' подходит к нему кафиз в 7,5—8 рт. (3—3,25 кг),
в котором исчислялись натуральные поставки в Ираке при Ома-
ре I [А.Йус., 63; Хинц, 1970, 50]; джериб из 8 таких кафизов
составил бы 24—26 кг. Однако эта мера связана с сасанидской
традицией, а в Джазире скорее можно ожидать римско-визан-
тийскую систему мер, скрывающуюся под покровом арамейских
названий. Так, в соседней Армении существовал модий под
названием «грив» (армянский вариант «гериба»), вмещавший
9,792 кг зерна фМанандян, 1949, 70]. Но вряд ли джериб .Псев-
до-Дионисия был равен гриву, так как в этом случае величина
184
.наименьшей единицы в Уб кафиза окажется невероятно малой—
204 г. Эта наименьшая единица для зоны римско-византийских
мер скорее всего равнялась ксесту, который при объеме около
0,54 л должен был вмещать около 400 г зерна34, тогда кафиз
составит 2,4 кг, а джериб — 19,2 кг.
Пересчет цен, сообщаемых Псевдо-Дионисием, исходя из
этих величин, даст такую картину: № 2 (обычная цена) =
0,37 дн. за 1 ц; № 3 (катастрофическая дороговизна) = 5,2—
6 дн. за 1 ц; № 4 — то же; № 5 (катастрофическая дороговиз-
на) =10,4 дн. за 1 ц; № 6—8 (необычайная дешевизна) =0,1 —
0,2 дн. за 1 ц (все расчеты для курса 1 дн.=44 дрх.). Все они,
как мы видим, хорошо сочетаются с тем, что известно для бо-
лее позднего времени.
Джериб, упоминаемый ал-Азди, намного больше, так как
средняя (или несколько выше средней) цена такого джериба
пшеницы оказывается 30 дрх. В нашем распоряжении имеется
только две возможности как-то определить его величину. Во-
первых, по словам ал-Азди, на 1 джериб земли шла У4 джери-
ба семян [Азди, 276]. Если считать джериб равным канониче-
скому иракскому (около 0,16 га), то при норме высева 0,8—
1,2 ц на 1 га мы получим джериб зерна в 51,2—76,8 кг.
Во-вторых, мы можем сопоставить его с курром. Как сообщает
тот же автор, в голодном 207 году, когда в Мосуле 1 курр пше-
ницы стоил 3333Уз дрх., некий мосулец купил 1 джериб пше-
ницы за 120 дрх. [Азди, 362—363]. Отсюда получается соотно-
шение этих двух единиц 1 : 27,77, которое в равной мере может
отражать и соотношение 1 : 24 и 1:30.
Остается также неясным, какой курр имеет в виду ал-Аз-
ди. По сведениям конца X в., в Мосуле, Джазире и Дийар Му-
дар употреблялся курр сулеймани в 16 багдадских кафизов (в
768 кг) .[Ehrenkreutz, 1962, табл.], который и следовало бы ско-
рее всего связывать со сведениями ал-Азди. Но даже 724 такого
курра в качестве джериба (32 кг) чересчур мала. Судя по
практике тасрифа (перевода различных местных мер в стан-
дартный багдадский курр му'ад дал), подробно изложенной у
ал-Бузаджани {Ehrenkreutz, 1964 (1)], все поставки и офи-
циальные цены в конце X в. выражались в курр му'аддал, по-
этому можно думать, что и в данном случае имелся в виду
стандартный курр, делившийся на 60 кафизов. В конце X в.,
по сведениям ал-Мукаддаси, в Джазире употреблялась кара —
мера в Узо курра, которую можно отождествить с джерибом
рубежа VIII—IX вв.
Если мы . пересчитаем цены ал-Азди, принимая джериб за
Узо курра, то получим картину, совпадающую с установленной
выше. Средняя цена, принимаемая за основу для налогообло-
жения в 175/791-92 г. (см. табл. 7, № 10), даст (при 1 дн.=
34 Оценки величины ксеста колеблются от 0,533 до 0,547 л |[P--W., 2, 3,
-ст б. 1.301], что дает при максимальном весе пшеницы 410—421 г, а при сред-
нем— 378—388 г; Я. А. Манандяп исходит из 408 г [Манандян, 1940, 61].
185
22 дрх. [Джахш., 364]) цепу 32,7 дп. за 1 курр; более высокая
цена 200/815-16 г.-—54,5 дн. Цена 1 курра пшеницы в голодном
207 году окажется от 256,4 до 276,9 дн. (см. табл. 7, № 15).
Нам остается выяснить, что представлял собой «раккский»
курр, упоминаемый в одном из бодлеяпских папирусов (см.
табл. 7, № 11). Ни в одном из других источников такой единицы
мы не встречаем. Район Балиха в конце VIII — начале IX в. при-
обретает особое значение в связи с переносом резиденции ар-Ра-
шида в Ракку; можно ожидать, что и хлебная мера в этом
районе была установлена та же, что в Багдаде. Это подтвер-
ждается тем, что упоминаемый в папирусе курр, как и багдад-
ский, состоит из 60 кафизов.
Таким образом оказывается, что зерно нового урожая стои-
ло 27,27 дп. за 1 курр му'аддал, что равняется (при курсе
1 : 22) 0,91 дн. (3,64 г золота) за 1 ц. Эта цена несколько выше
средней, выявленной нами для всего периода, но опа только
подтверждает справедливость общего вывода, так как в доку-
менте определенно говорится о плохом урожае: зерно было щуп-
лое, а соломы очень много, как бывает при дождливой весне,
когда хлеба гонит в солому.
Рассмотренный материал показывает, что в Ираке, как и в
Египте, цены на зерно с середины VIII до середины XIII в. ко-
лебались вокруг одного неизменного уровня нормальных цен.
Этот уровень был одинаков для обеих стран: 2—3 г золота за
1 ц пшеницы. Мление К. Казна о более высоких ценах .в Ира-
ке [Cahen, 1952, 343; РМНМ, 384] оказывается, таким образом,
опровергнутым.
О ценах в Сирии и Палестине у нас, к сожалению, гораздо
меньше сведений. Если отбросить сообщения о катастрофиче-
ских ценах на хлеб в осажденных городах, которые пе дают ни-
какого представления о нормальных ценах, то в нашем распоря-
жении для периода в пять с половиной веков всего десяток со-
общений об оптовых ценах на зерно (из них только два о нор-
мальных ценах на хлеб и три — о более или менее спокой-
ных) 35. Этого, конечно, очень мало, чтобы делать какие-то са-
мостоятельные выводы, по при сопоставлении с тем, что нам те-
перь известно о Египте и Ираке, оказывается, что сирийские
цены не противоречат общей картине.
Согласно Ибп Адиму [И.Адим, 2, 284], в 541/1146 г. в Си-
рии были очень низкие цены: 1 маккук пшеницы стоил дн.,
а ячменя — 7i2 дн., что равняется 0,269 дн. (1,08 г золота) за
1 ц. Это действительно очень низкая цена. В 569/1174 г. пше-
ница стоила уже 1,5 маккука за 1 дн. [И.Адим, 2, 341] (т. е.
4,3 г золота за 1 ц). Эта цена в Сирии считалась высокой, но
так же отнеслись бы к пей в Египте и в Ираке.
Рядовые горожане не покупали пшеницу и муку куррами
35 Цены в Сирии рассматриваются в нескольких статьях Э. Аштора [Ash-
tor, 1961; 1964] (о второй половине XIII в. см. [Ashtor, 1961 (2)]).
186
и гирарами, более того, очень многие вообще не пекли- хлеб
дома, а обходились покупным. Домашний хлеб, конечно, считал-
ся лучше, по для его изготовления нужно было иметь печь,
которой не было у значительной части горожан, снимавших ча-
сти дома и отдельные комнаты. Поэтому для выявления жизнен-
ного уровня горожан важно знать нормальные цены на хлеб,
которые могли силы-ю отклоняться от оптовой цены зерна и му-
ки. К. Казн считал (и мнение это до сих пор нс опровергну-
то), что хлеб в Ираке в X—XI вв. стоил в 3 раза дороже, чехм
зерно [Cahen, 1952, 343—344] 36. Э. Аштор не сопоставлял це-
ны на зерно и па хлеб; если бы он это сделал, то сразу стало
бы ясно, что в его расчетах есть изъян, так как по ним получа-
ется, что в X в. 100 кг хлеба стоили в Египте 0,215 дн., а такое
же количество пшеницы — 0,7—0,8 дн.; в Ираке 100 кг хлеба —
0,66 дн., а такое же количество пшеницы—1,36—1,51 дн.
[Ashtor, 1969, 45, 80—81, 103; 1976, 93—94]. Невероятность
этого настолько очевидна, что на этом нет смысла останав-
ливаться.
Вся сложность исследования соотношения цен на зерпо и
муку, с одной стороны, и на хлеб — с другой, заключается в
том, что они очень редко приводятся вместе, и вдобавок опто-
вые цены на зерпо и муку выражаются, как правило, в дн., а
розничные цепы на хлеб — в дрх., курс которых не всегда из-
вестен.
Нормальные цены на хлеб почти никогда не упоминаются.
В нашем списке их только 4 (см. табл. 6, № 7 и 58; табл. 7,
№ 37 и] 71); в переводе на цену в граммах золота за 1 ц они
дают такую картину: 2,47, 2,36, 3,12, 4,5 г. На этом основании,
конечно, трудно судить о нормальных ценах, но нам помогают
в этом сообщения об очень низких цепах (см. табл. 6, № 37,
81; табл. 7, № 84, 85) и о сравнительно невысоких ценах, ко-
торые, по мнению современников, были выше нормальных (см.
табл. 6, № 38, 40; табл. 7, № 94). В первом случае мы имеем
цены: 2,03, 1,96, 2,22, 1,8 г за 100 кг хлеба; во втором — 4,39,
4,39, 4,6 г. Важное значение имеют два документа XI в. из
Фустата, в которых указывается, что 7—8 рт. за 1 дрх. («чер-
ный»)— нормальная цена, а 6 рт.— повышенная [Ashtor, 1969,
131], т. е. граница между нормальной и повышенной ценами
лежит между 3,38 и 4 г золота за 100 кг хлеба.
Понятно, что граница между «нормально» и «дороговато»
всегда -размыта, поэтому мы определим полосу нормальных цеп
в достаточно широких пределах: от 2,25 до 3,75 г золота за
100 кг хлеба. Среднее арифметическое нормальных цеп хлеба
оказывается при этом на 20% выше, чем таковое цеп на пше-
36 Эта часть статьи К. Казна изобилует ошибками: неверны ссылки на
страницы, иногда спутаны дн. и дрх. К сожалению, при переиздании (РМНМ)
были повторены все эти опечатки (пли ошибки), и мы не знаем, где истин-
ные утверждения автора, а где ошибки типографии.
187
ницу. Посмотрим, насколько это соответствует имеющимся од-
новременным сведениям о ценах на зерно и хлеб.
Наиболее р.аннее сообщение, относящееся к среднему по
урожайности году (см. табл. 6, № 6—7), дает соотношение 1,7
и 2,47 г золота за 100 кг37, т. е. превышение цепы хлеба на
45%. Далее мы пропускаем серию цеп (см. табл. 6, № 46, 50,
52—54, 56), которые будут рассмотрены особо. Следующие слу-
чаи (см. табл. 6, № 74, 86, 89, 104; табл. 7, № 26, 85, 95) да-
ют цену хлеба относительно зерна 114 38, НО, 107,2, 75, 107,1,
160, 129, а затем — 92,3%39. Характерно, что, чем выше уровень
цен на зерно, тем меньше разрыв с ценами на хлеб, чем ближе
он к норме, тем этот разрыв больше.
Особый интерес представляют сведения ал-Мусаббихи о це-
нах в Каире и Фустате конца 1024 — начала 1025 г.40, так как
они нередко дают изменения ситуации. даже в течение дня.
Правда, здесь мы сталкиваемся с трудностью иного порядка:
автор ничего пе говорит о курсе дрх., но, судя но тому, что
здесь же упоминаются суммы до 30 дрх. включительно, мож-
но предполагать, что 1 дн. стоил более 30 дрх. (скорее все-
го — 40).
Эти сведения дают нам соотношение цен трех взаимосвязан-
ных продуктов: зерна, муки и хлеба. Переводя дн. в дрх. по
курсу 1 : 40, мы получим следующие соотношения (см. табл. 6):
№ 46— 100, 90, 84,4%; № 50 — 100, 90,9, 113,7%; № 52— 100,
122, 125%; № 53 — 100, 133,2, 125%; № 54 — 100, 128, 95,9%;
№ 56— 100, 110,8, 110,8%. В них кажется очень странным (да-
же с учетом всех искажений подлинного соотношения стоимо-
стей в условиях спекуляции и принудительных тарифов) срав-
нительно небольшое превышение цены муки над ценой зерна,
которое никак не может объясняться неверным переводом дн.
в дрх., 1так как эти цены (кроме № 50) выражены в дн. Про-
верить это на иракском материале невозможно, так как мы
знаем единственное синхронное сообщение (см. табл. 7, № 8),
по которому цена муки — 157% цены зерна.
37 Мы принимаем вслед за Э. Аштором [Ashtor, 1969, 81] удельный вес
хлеба за 0,6; если он был несколько выше, то разница в цене будет меньше.
381 Этот случай — характерный пример того, с какими трудностями прихо-
дится сталкиваться при подобных расчетах: по данным источника, 1 ирдабб-
зерпа стоил 90 дрх., а 3 рт. хлеба — 1 дрх. Мы не знаем, каков был в это
время объем ирдабба (180 или 240 рт.), и есть подозрение, что в тексте вме-
сто тис'ин (90) надо читать саб' ин (70). Если цепа 1 ирдабба была дейст-
вительно 90 дрх., а его объем 480 рт., то мы получим такое соотношение:
180 рт. пшеницы — 90 дрх., 180 рт. хлеба — 60 дрх. Понятно, что хлеб не
может стоить в полтора раза дешевле зерна. Предположив, что в это время
уже употреблялся ирдабб в 240 рт., мы снова получим не слишком вероятное
соотношение цен: 90 и 80 дрх. Следовательно, в тексте описка и следует чи-
тать саб' ин, что, кстати, лучше сочетается с приводимой здесь же ценой яч-
меня, а ирдабб должен быть уже в 240 рт.
39 Подсчитано из расчета курса 1 дн. = 10 дрх. Первое соотношение цен—
свободное, рыночное, второе — после установления цен на хлеб распоряже-
нием властей.
40 Ср. подробный разбор этих сведений (Bianquis, 1980].
188
Наше недоверие строится на сознании того, что, как бы
прихотливо ни менялось соотношение цен на разные товары,
они не могут полностью оторваться от их стоимости, определяю-
щейся вложенным в их производство общественно необходимым
трудом [Маркс, Энгельс, 25/1, 195—196].
Поэтому стоимость равных весовых единиц муки и хлеба
обязательно должна быть выше стоимости зерна, из которого
они изготовлены. Даже если отвлечься от стоимости помола,
мука должна стоить почти на 20% дороже зерна, так как даже
при машинном помоле в конце XIX в. 3% уходило на потери,
и 17%превращалось в дешевые отруби [Б.—Э., 20, 165—166].
Выход муки в средние века был и того меньше: около 77% ве-
са зерна [И. Аввам, 2/1, 22, примеч. пер.].
Единственное (и пока совершенно неиспользованное) сооб-
щение о стоимости изготовления хлеба и выходе муки дает на-
ставление по хисбе «Нихайат ар-рутба» Ибн Бассама, египет-
ского мухтасиба XIII в.41, ценное еще и тем, что оно перекли-
кается со многими сведениями Ибн Маммати и может быть
дополнительно проконтролировано.
В конце третьей главы, посвященной надзору за хлебопе-
ками, Ибн Бассам пишет: «Знай, да поможет тебе Аллах, что
вьюк муки высшего качества (хуввари) —триста ратлей кал' и,
столько же — вьюк муки среднего сорта (хушкар). И если ты
хочешь знать запасы каждого из них и выход хлеба также в
ратлях кал'и, то ты найдешь, что из вьюка пшеницы хуввари,
вмещающего десять с половиной вайб пшеницы зерном, полу-
чается семь с половиной, а помол его стоит шесть дирхемов;
к этому добавляется при замесе и выпечке четыре дирхема и
двадцать ратлей закваски, шполучается триста восемьдесят рат-
лей кал'и хлеба. Соотношение ('ийар) вьюка пшеницы хушкар-
такое же, как у хуввари; помол его стоит три с половиной
[дирхема], и добавляется при замесе и выпечке четыре дирхема
и двадцать ратлей закваски. Таков выход хлеба из этого по рас-
чету пекарей, когда им нужно подсчитать» [И.Бас., 24].
Начнем с метрологии. 1 рт. кал'и («оловянный») равнялся
1 рт. фулфули и весил 150 дрх. [Захаби, 24] 42, т. е. 468 г, но,
по другим данным, фулфули весил 144 дрх. [Хинц, 1970, 35].
Размер вайбы Ибн Бассам нигде не оговаривает, но из самого’
текста явствует, что она равна 40 рт.
Итак, из 10,5 вайбы (420 рт.) после помола получается
7,5 вайбы (300 рт.) муки высшего сорта, т. е. 71,4% веса зер-
на, что соответствует данным начала XIX в., когда выход муки
высшего сорта составлял 72% [И.Авввм, 2/1, 22, примеч. пер.].
41 Годы его жизни неизвестны, и в сочинении не содержится косвенных
данных для датировки. Сочинение написано в подражание одноименному
трактату аш-Шайзари, умершего в 689/1193 г., что дает нам нижнюю дату, а
верхнюю дату дает наиболее ранняя рукопись — 744/1343-44 г.
42 Ал-Махзуми определенно различает рт. мисри (144 дрх.) и фулфули
(150 дрх.) [Cahen, 1964, 314].
189
Стоимость помола составляет 6 дрх. При замесе к 300 рт. муки
добавляют 20 рт. закваски43. Из этого количества теста полу-
чается 380 рт. хлеба, т. е. припек составлял около 20%44. Вы-
печка 380 рт. хлеба обходится в 4 дрх.
Эти данные в общем согласуются с аналогичными сообще-
ниями средневековых агрономических трактатов. Согласно од-
ному из них, из 20 рт. зерна получается 16 рт. хлеба (80% ве-
са зерна) |[И.Вахш., 654], согласно другому — из 22 рт. зерна
(при припеке 20—25%) — 17 рт. хлеба [И.Аввам, 2/1, 23]
(77,2% веса зерна). Последнее кажется результатом ошибки,
так как при таком припеке 17 рт. хлеба должны получиться из
14 рт. муки, а это значило бы выход муки из зерна не более
64%, что совершенно невероятно. Видимо, вместо «семнадцать»
следует читать «девятнадцать», что соответствует 70—71 % вы-
хода муки 45.
Посмотрим, как сложится соотношение цен зерна, муки и
хлеба по данным Ибн Бассама при средней цене 1 ирдабба
(240 рт.) около 0,5 дн. и курсе дрх. 1 : 40 [10,5 вайбы пшеницы
(420 рт.) =0,875 дн. = 35 дрх.].
После помола этого количества зерна получается 300 рт.
муки высшего качества, которые будут стоить 35 + 6 = 41 (дрх.).
При выпечке хлеба (исключив вес закваски, цепа которой
неизвестна) 46 получится 360 рт., которые будут стоить
41+4 = 45 (дрх.).
Отсюда следует:
100 рт. зерна......... 8х/з Дрх. 100%
100 » муки высшего каче-
ства ................. 132/3 » 164%
100 « хлеба высшего ка-
чества ............... 12'/2 » 150%
Однако при таком механическом использовании сведений
Ибн Бассама мы получаем завышенные цены, так как хозяин
зерна получает из 1 вьюка пшеницы не только 300 рт. муки
высшего сорта, но еще 25 рт. грубой муки и 70—75 рт. отру-
бей; кому бы они ни доставались (помольщику или мельнику),
По Ибн ал-Авваму, на 1 рт. муки —5 дрх. закваски, т. е. на 300 рт,—
10 рт. закваски {И. Аввам, 2/1, 348].
44 Чисто арифметически прибавление веса равно 48%, но если учитывать,
что в закваске имелась вода, то процент припека увеличивается (при 50%
воды в закваске — до 223%).
49 У Ибн Маммати есть, видимо, такая же ошибка, ои пишет в разделе
о хлебных мерах: «...а гасла (?) —семь ирдаббов, а из нее [получается] муки
хуввари десять тиллисов и бутта, а стоимость помола тиллиса—два с поло-
виной дирхема варик» |[И. Мам., 365]. Получается, что из 1680 рт. зерна вы-
ходит 1550 рт. муки, т. е. 92%! Видимо, и здесь следует читать не «семь»,
а «девять», что будет соответствовать выходу муки 71,7%. По его сведениям,
помол 1 тиллиса зерна (150 рт.) обходится в 2,5 дрх., т. е. 7 дрх. за 420 рт.
46 Мы предполагаем, что закваска для следующего замеса бралась из
предыдущего. Если же цепа закваски входила в цепу печения хлеба, то это
изменит цену 100 рт. хлеба только на 2/3 дрх. (5,3%).
190
их стоимость также следует учитывать при образовании стои-
мости муки высшего сорта. Судя по цепе хлеба хушкар (80%
хуввари), цена муки хушкар должна быть около 80% цепы хув-
вари. Цепа отрубей нам совершенно неизвестна, ио если мы
скромно оценим их в три раза дороже соломы47, т. е. раз в
шесть дешевле муки хуввари, и примем стоимость 1 рт. этой
муки за единицу, то общая стоимость всех продуктов помола
будет эквивалентна 332,5 рт. муки хуввари (300 + 25 X 0,8 +75 X
0,166). Разделив сумму цены пшеницы и стоимость помола на
332,5, мы получим цену 100 рт. муки высшего сорта — 12,33 дрх.
После этого соотношение цеп будет выглядеть так:
100 рт. пшеницы . . . 8,333 дрх. 100%
100 » муки хуввари . 12,33 » 148%
100 » хлеба хуввари. 11,33 » 136,7%
Соответственно 100 рт. муки и хлеба хушкар будут стоить
9,864 и 9,33 дрх., а относительно зерна—118,4 и 111,9%.
Конечно, за десятые доли процента и даже целый процент
поручиться нельзя, особенно в цене муки и хлеба хушкар, но
с уверенностью можно утверждать, что в нормальных условиях
хорошая мука стоила в полтора раза дороже зерна, а хлеб из
нее — дороже на треть, непросеянная мука и хлеб из нее—
дороже зерна на одну пятую и на одну десятую. В конкретных
условиях, когда менялась одна из составляющих цены, эти со-
отношения нарушались. Так, когда в начале сентября 1029 г.
резко упал уровень Евфрата и большинство водяных мельниц
остановилось, плата за помол 1 кары зерна поднялась до пол-
ноценного дн. [И.Дж., М., 8, 40]; в январе 1025 г. в Фустате
из-за нехватки фуража в какой-то момент плата за помол
1 куффы (1,5 вайбы) поднялась до 5 дрх., т. е. 35 дрх. за помол
10,5 вайбы вместо обычных 6 дрх.
Здесь уместно вернуться к странным соотношениям цен на
зерно, муку и хлеб в указанном году, которые, как мы убеди-
лись, совершенно невероятны. Самым слабым местом наших
расчетов было сопоставление цен разных единиц измерения:
тиллиса и вьюка. Определяя размер тиллиса в 8 вайб по 30 рт.,
мы исходили из свидетельства ал-Мукаддаси [BGA, 3, 204], но,
видимо, в его время уже была в ходу вайба в 40 рт. и 1 тил-
лис зерна весил 320 рт. Если мы пересчитаем все четыре груп-
пы цен на этом основании, то получим такие соотношения (см.
табл. 6): № 46— 100, 120, 112,3%; № 50 — 100, 120, 150%;.
№ 52 — 100, 263, 166%; № 53— 100, 166,6, 156,2%; № 54 — 100,
171,9, 128,1%; № 56— 100, 147,9, 147,9%, которые больше отве-
чают установленным выше закономерностям. Отсутствие чет-
кой системы соотношений цен является отражением неустой-
чивости и спекулятивного взвинчивания цеп то на зерно, то на
муку, то на хлеб.
47 Официальная цена соломы: 4*/б Дн. за 100 вьюков по 260 рт. [И. Мам.,
344; И. Бас., 190].
191
Установленный нами уровень нормальных цен опровергает
вывод К. Казна о большей дороговизне хлеба в Ираке [Cahen,
1952, 343; РМНМ, 384] и следующий отсюда вывод о постоян-
ном оттоке населения из Ирака [Ashtor, 1959, 280] 48. Об отсут-
ствии в Египте больших излишков зерна (по крайней мерс в
конце XII в.) свидетельствуют высокие вывозные пошлины:
25 дп. со 100 ирдаббов в Александрии (что составляет при це-
не 0,5 дн. за 1 ирдабб 50% стоимости) и 33 дн. в Тиннисе
-[Cahen, 1964, 290, 295].
Любопытно сравнить цены на зерно, существовавшие в то
же время в Византии. В правление Константина V (741—775)
из-за налоговых притеснений крестьяне продавали зерно за бес-
ценок: по 60—70 модиев за 1 номисму [Andreadcs, 1924, 92],
что соответствует 0,758—0,64 г золота за 100 кг. В голодном
960 году 4 модия пшеницы стоили 1 номисму и столько же —
6 модиев ячменя, что соответствует 11,48 г золота за 1 ц пше-
ницы; когда цена снизилась вдвое, это считалось близким к нор-
ме [Andreades, 1924, 93]. После введения хлебной монополии
в 1073-74 г. 15 модиев стоили 1 номисму, т. е. 1 ц пшеницы
стоил 2,17 г золота49 i[Ostrogorsky, 1932, 321]. По договору с
Венецией в 1265 г. венецианским купцам разрешалось выво-
зить пшеницу только при цене ниже 50 номисм за 1 кентарий,
т. е. 58 ц за 50 номисм. Учитывая, что номисма в это время со-
держала около 2,2 г золота, мы получим примерно 1,9 г золота
за 1 ц как норму, выше которой начинается дороговизна.
Сведений этих недостаточно для сопоставления уровня цен
на мусульманском Ближнем Востоке и в Византии в отдельные
периоды, но в целом уровень цен на зерно был примерно одина-
ковым или различался так мало, что стоимость перевозки лик-
видировала эту разницу. Поэтому торговля зерном между эти-
ми регионами практически отсутствовала, как отсутствовала она
между Египтом и Сирией, Сирией и Ираком. Мы знаем только
отдельные случаи закупок зерна между ними. Так, в голодном
446/1054-55 году Фатимид ал-Мустансир договорился с импера-
48 Действительно, в некоторые особо голодные годы иракцы бежали в со-
седние области, не затронутые неурожаем, но затем возвращались на родину.
Такие случаи известны и для других стран, в том числе и для Египта:
в 349/960 г. мосульцы бежали в Сирию и Ирак [Хамад., 178; И. А., 8, 397],
в 353/964-65 г. население Аптиохии и пограничной области (сугур) бежало в
Южную Сирию [И. Дж., М., 8, 19; Иахйа, 422], в 416/1025-26 г.— бегство из
Ирака |[И. Дж., М., 8, 22], в 462/1069-70 г,—из Египта в Палестину и Сирию
[И. Дж., М., 8, 257]', в конце 70-х годов XI в. из-за ряда неурожайных лет
наблюдалось массовое бегство сирийцев, но в урожайном 473/1080 году бе-
женцы возвратились па родину [Азими, 363]; в 493/1099-100 г. в Ираке был
урожай, а сирийцам снова пришлось искать спасения от голода у соседей
[Азими, 493; И. Калан., 138]; в 512/1118-19 г. голодающие бежали из Ирака
[И. А., 10, 38'2]; в 542/1147-48 г. жители Туниса спасались от голода в Си-
цилии [И. А., 11, 81]; во время тягчайшего голода 596—597/1200—1201 гг.
египтяне бежали в Сирию и Магриб [Абдаллат., 244—247].
49 Расчет сделан на основе оценки номисмы этого времени в 0,85 египет-
ского дн.; если же полагать, что цена выражена в номисмах теоретического
веса (по 4,54 г), то получим цену — 2,7 г золота за 1 ц пшеницы.
192
тором Константином IX о закупке 400 тыс. ирдаббов зерна, но
тут император умер, а его преемница Феодора потребовала от
ал-Мустансира военной помощи против врагов. В ответ на от-
каз в помощи она отказала в продаже зерна [И.|Муйас., 6—7].
Во время голода 536/1141-42 г. правитель Туниса закупал зер-
но в Сицилии [И.А., 11, 60].
Цены на другие зерновые и на бобовые
Кроме пшеницы только ячмень систематически упоминается
в документах и повествовательных источниках. Обычно он был
вдвое дешевле пшеницы, и это соотношение зафиксировано в
наставлениях финансовым чиновникам от Ирана до Египта
[Ehrenkreutz, 1964 (2), 49; И. Мам., 300]. Эти наставления по-
зволяют также составить представление о средних ценах на
другие массовые продукты, которые редко упоминаются в опи-
сательных источниках: рис, горох, бобы, фнсоль, маш, чечевицу
и т. д.
Эти соотношения для Ирака и Хузистана в конце X в. тако-
вы (принимая цену пшеницы за единицу): кунжут, тмин, ко-
риандр, мак, семена люцерны — 2; хуммус, фасоль, чечевица,
льняное семя, изюм, неочищенный миндаль, фундук— 1; ячмень,
неочищенный рис, просо, овес — 0,5. В Египте в конце XII в.
существовали несколько иные соотношения: хуммус—1; бобы
и горох — 0,75; ячмень — 0,5 [И.Мам., 359].
Естественно, что эти официальные соотношения, употребляв-
шиеся налоговыми агентами и финансовыми чиновниками как
эквиваленты замены и для грубой оценки стоимости натураль-
ной части налога, никогда точно не соответствовали соотноше-
нию рыночных цен на те же продукты. Как мы видели, в голод-
ные годы, когда важно было не качество, а количество пищи,
разрыв в цене между ячменем и пшеницей заметно сокращает-
ся, обычно до 3 : 2 (ср. табл. 6, № 44, ,61, 90; табл. 7, № 10, 30,
40). В особо голодные годы они почти сравниваются в цене
(см. табл. 6, № 28, 41, 74; табл. 7, № 18, 26). Так что, встре-
чаясь с ценами на оба вида зерна, мы можем почти безошибоч-
но судить о ситуации, даже если источник умалчивает о ней
(это особенно часто случается в документах). Исключения чрез-
вычайно редки: один раз соотношение 2 : 1 сохраняется в го-
лодный год (см. табл. 7, № 79), а в другой раз наблюдается
совершенно неожиданное положение, при котором цена ячменя
оказывается даже ниже обычного (см. табл. 7, № 96 — 8:3),
что иногда случалось в особо урожайные годы (см. табл. 7,
№ 83, 85).
То же самое происходило и с другими продуктами. Рис
обычно был вдвое дешевле пшеницы, поэтому при расчетах
стоимости урожая 358/969 г. в Джазире он указан наравне с яч-
менем [BGA, 2/2, 217—218]. Но в отдельных случаях он бы-
вал дороже пшеницы, чего никогда не происходило с ячменем.
13 Зак. 93
193
Так, в 1007 г. 1 тиллис пшеницы (8 вайб) стоил 4 дн., а 1 вайба
риса — 1 дн., т. е. вдвое дороже; в 448/1056 г. в Багдаде 1 курр
пшеницы стоил 90 дн., а 0,5 кафиза риса — 1 дн., т. е. 120 дн.
за 1 курр; в 622/1225 г. в Мосуле цена риса и пшеницы при-
мерно сравнялись50. Объяснить это можно тем, что в безводные
годы больше всего страдали урожаи риса, требовавшего мно-
го воды.
Изменение соотношений цен на бобовые хорошо прослежи-
вается в сообщениях Ибн Адима [И.Адим, 2. 284—285, 341], а
также и в некоторых других источниках [И.Дж., М., 8, 170;
Давад., 6, 371; Наб., Л., 47; Макр., С., 46].
Как ни скудны наши сведения о ценах на рис и бобовые,
мы все же можем утверждать, что средний их уровень, судя
по привязкам к ценам на пшеницу, сохранялся почти без из-
менений в течение всего изучаемого нами периода; хуже обсто-
ит дело с остальными продуктами питания, цены на которые
носят случайный характер и пригодны только для иллюстра-
ции некоторых конкретных ситуаций. Мы остановимся только
на тех, которые представляются наиболее близкими к нормаль-
ному уровню.
Цены на растительные масла
Главным источником жиров в рационе жителей Египта, Си-
рии и Палестины были растительные масла. Сирия (особенно
Северная) и Палестина были крупными производителями олив-
кового масла, в Египте же сравнительно небольшое количества
олив росло только в районе Александрии [BGA, 3, 197; Miiller-
Wodrag, 1954] и в Файйуме [Muller-Wodrag, 1954], поэтому
оливковое масло ввозилось из Сирии и Палестины или из Ту-
ниса51. Сам Египет производил много льняного масла, которое
шло на экспорт в Сирию, Палестину и даже в Южную Аравию
[M.Soc., 1, 120].
Льняное масло стоило дешевле привозного оливкового и
шло на освещение вместе с другими маслами из семян (свек-
лы, репы), которые назывались зайт харр. Об употреблении его
в пищу прямых свидетельств не имеется, хотя сомнительно, что-
бы все масло (зайт), употреблявшееся в Египте, было привоз-
ным оливковым. Против этого говорит такой факт, как боль-
шая дешевизна масла в деревнях, чем в самом Афродит©
[P.Lond., 1414; TGAP, 3, 138], хотя этот район не был произ-
водителем оливкового масла.
/В XII—XIII вв. в связи с увеличением посевов хлопчатника,
должно было увеличиться производство хлопкового масла. Су-
50 Сопоставить точно эти цены не удается, так как цена пшеницы указа-
на в дн. и киратах, а цена риса и других продуктов — в дрх., достоинство ко-
торых нам точно неизвестно.
51 Экспорт масла из Туниса неоднократно зафиксирован документами Ге-
низы [М. Soc., 1, 154, 272, 844].
194
дя по косвенному замечанию Ибн Бассама, можно думать, что
в его время хлопковое масло (зайт хале) ценилось выше, чем
льняное, так как добавление льняного масла из необжаренного
семени (чтобы не было специфического запаха) в’ хлопковое
считалось порчей последнего [И.Бас., 189]. Но, судя по реко-
мендации обжаривать семя для того, чтобы оно приобрело при-
ятный запах, предполагалось, что оно будет употребляться в
пищу.
В начале VIII в. оливковое масло в Афродито стоило от
20 до 12 кистов за 1 дн. [P.Lond., 1375, 1414]; в одном и том
же 710 г. масло стоило и 20 кистов за 1 дн. [P.Lond, 1375],
и 10 за */16 дн. [P.Lond, 1392; TGAP, 2, 382]; в 715 г. 16 кистов
стоили 2/з дн. [P.Lond, 1434; TGAP, 5, 91]. В других докумен-
тах VIII в. зафиксирована и более низкая цена — 30 кистов за
1 дп. [Ashtor, 1961 (1), 40]. Во время налоговых притеснений
96/714-15 г. при Усаме крестьяне продавали масло за бесце-
нок— 100 кистов за 1 дн. [Сев, 142; Сев. (РО), 69], по эту
цену, естественно, следует скинуть со счетов; по-видимому, наи-
более обычной ценой этого времени было 20 кистов за 1 дн.
Основная сложность заключается в определении размеров
киста-ксеста этого времени. Три страницы, посвященные А. Гро-
манном кисту [Grohmann, 1954, 167—170], показывают, на-
сколько это неясно. По-видимому, он был больше эллинистиче-
ского ксеста (0,457 л) 52, так как иначе нормальная цена
(20 ксестов = 9,17 л, или 8,226 кг масла) оказалась бы чересчур
высокой по сравнению с более поздним временем. В начале IX в.
в Египте упоминается кист в 17г+ 712 рт. гайлани, что соответ-
ствует 285 дрх. (890,625 г) 53 и объему масла около 1 л (точнее,
0,989 л). Весьма вероятно, что именно этот кист, приравненный,
как и кадах, к каноническому мудду (1,053 л), употреблялся в
начале VIII в.54. В таком случае средняя цена масла составила
бы примерно 18 кг за 1 дн.
Сходный кист в полтора рт. упомянут в документе начала
X в.55 и в «Икд ал-фарид», где он назван «ибрахимовским»
[И.Абдраб, 3, 366; Медников, 1897, 761].
С конца X в. устанавливается практика измерения масла
ратлем, хотя на деле оно по-прежнему отмерялось сосудом-кис-
52 Так, во время арабского завоевания в Верхнем Египте употреблялся
кист в 4 либры (1,348 кг) |[PERF, № 559]; несомненно, существовали и другие
ксесты, большие, чем эллинистический. Египетский кист в 4 рт. (каких?) упо-
минает в IX в. ас-Сули [Сули, А., 217].
93 По А.'Громанну, этот рт. в 180 дрх. равен 595,89 г [Grohmann, 1954,
170], однако при дрх. в 3,0898 г (по Ж. Соверу) мы получаем 556,164 г, а
при дрх. в 3,125 г — 562,5 г; разделив же 595,.89 г на 180, мы приходим к
совершенно невероятному значению дрх.— 3,315 г!
54 В то же время за пределами Египта существовал кист в 0,5 са, т. е.
2,1 л (А. Уб., 516, № 1582]. Возможно, это и есть «большой» кист, упоминае-
мый в арабских папирусах ([Grohmann, 19.54, 168], кист же в полтора рт. мог
быть приравнен к его половине.
55 Автор говорит, что он равняется полутора «большим» рт. Скорее всего
это египетский рт. в 450 или 500 г.
13*
195
том. Это позволяет думать, что мерки были жестко соотнесены
€ весом. Единственные документально засвидетельствованные-
цены масла в это время — 28 рт. и 10 рт. за 1 дн. [APEL, 6,
№ 395], но причина такой большой разницы в документе не
указана.
К концу XII в. в Египте утвердились мерки гораздо боль-
шего объема, чем прежде: кист джарви вместимостью не ме-
нее 4,5 рт. джарви™ и кист лайси в 2/з киста джарви, но цены
на масло продолжали указываться в рт. джарви (300 или
312 дрх. = 937—975 г) 56 57.
О ценах в маслопроизводящих районах известно мало.
По одному свидетельству [Дион., ,107, пер., 90], в дешевом
769 году 8 рт. масла стоили 1 дрх.; при курсе дрх. 1 : 14 и ни-
сибинском рт. в 541,67 г58 это равняется 60,66 кг за 1 дн..
В 70—80-х годах X в. в Иерусалиме 1,5 рт. (3,75 кг) оливко-
вого масла стоили 1 дрх. [BGA, 3, 173], или 52,5 кг за 1 дн., но'
это считалось очень низкой ценой. Видимо, в Сирии нормальные
цены были около 30 кг за 1 дн.
В свете этого странно выглядит заключение Э. Аштора, что
в Египте 1 кг масла во второй половине XI в. стоил около
0,0086 дн. (116,3 кг за 1 дн.) [Ashtor, 1961, 65; 1969, 84], хотя
здесь оно должно быть дороже, чем в маслопроизводящих
районах59. Действительно, в письме из Каира одного магри-
бинского купца около 1090 г. сообщается, что цена на масло
упала до 25 рт. за 1 дн. и продавать его невыгодно [Goitein,
1973, 241], следовательно, цена 24 кг за 1 дн. считалась ниже
нормальной. По оценке александрийской таможни в конце
XII в., 100 рт. джарви ввозимого масла стоили 5 дн. [Cahen,
1964, 304], т. е. 19,5 кг за 1 дн., что, видимо, соответствует мно-
голетней средней цене. С учетом пошлины и расходов на
транспортировку в Каире-Фустате оно должно стоить 17—18 рт.
за 1 дн. Примерно такая цена зафиксирована в документе на-
чала X в., согласно которому три матара и бутыль масла общим
объемом 247/i2 киста стоила 337/?2 дн. [APEL, 6, № 395], т. е.
56 Таблица разных единиц измерения по ал-Махзуми приравнивает 1 кист
джарви к 5'/3 одноименного рт. [Cahen, 1964, 31:3], но по приводимому там же
соотношению (1 матар масла = 21]/з рт. джарви=^!з киста) 1 кист оказывает-
ся равным 4,2/1з рт. Согласно Ибн Бассаму, 1 кист <5ж«роц=4,/2 рт. джарви
[И. Бас., 188]. По-видимому, в плохо сохранившемся тексте ал-Махзуми про-
изошло смещение !/3 (^) и 2/з так чт0 следует читать <21*/з рт. = 42/з
киста, при этом окажется, что в 1 кисте 44/7 рт., т. е. практически те же
4’/2 рт., что и у Ибн Бассама (разница около 300 г на 1 матар).
57 По В. Хинцу, он равен 312 дрх. [Хинц, 1970, 35], но Ибн Бассам счи-
тает, что в нем 300 дрх., а его унция — 25 дрх. |[И. Бас., 186]. По ал-Махзу-
ми [Cahen, 1'96'4, 3113] и Ибн Ухувве [И. Ух., 81]—312. Мы принимаем имен-
но эту величину. j
5Й Согласно Илье Нисибинскому, он равен П/з багдадского рт. [Sauvaire,-
1877, 125].
59 Позже Э. Аштор указал в качестве средней цены в начале XI в.—•
43 кг за 1,2 дн. [Ashtor, 4976, 201], но и это, видимо, слишком низкая цена..
196
17,4 кг за 1 дн. (считая, что 1 матар = 21,5 л, а 1 кист —4 рт.
лайси, т. е. 2,5 кг).
Льняное масло, производившееся в большом количестве в
Египте, стоило значительно дешевле. Так, в январе 1104 г.
2 кувшина льняного масла в Каире стоили 4 дн. [M.Soc., 1,
151]; поскольку же кувшин вмещал 50—55 рт. джарви [Cahen,
1964, 304], то мы получим цену 24—27 кг за 1 дн. В 1009 г.
1200 рт. масла для освещения (льняного ?) стоили с доставкой
37,5 дн. [Макр., X., 2, 274], т. е. 32 рт. (30 кг при рт. джарви
и 20 кг при рт. лайси) за 1 дн. В начале XIII в. 10 рт. оливко-
вого масла для освещения стоили даже 0,7 дрх. за 1 рт. [M.Soc.,
2, 101], т. е. 55,7 кг за 1 дн. (если цена указана в «черных»
дирхемах).
Два сообщения дают представление о ценах в голодные го-
ды. В 1006 г. в Каире 2/з рт. пищевого масла стоили ’/18 дн.,
т. е. 7,5 кг за 1 дн. (при рт. лайси) и столько же— 1 рт. осве-
тительного [Макр., Иг., 17; Макр., Иг., пер., 18]. В марте 1142 г.
1 рт. (джарви) пищевого масла стоил 3 дрх., а осветительного—
вдвое дешевле [И. Муйас., 85]. Пересчет этих цен в дн. по кур-
су «черных» дрх.60 дает неожиданную для голодного года це-
ну— 13 и 26 кг на 1 дн., но не исключено, что масло дорожа-
ло меньше хлеба.
О ценах широко употреблявшегося кунжутного масла сведе-
ний мало. В начале XIII в. в Джазире нормальной считалась
цена 60 багдадских рт. (24,36 кг) за 1 дн., 40 рт. за 1 дн. счи-
талось приемлемой ценой, а в голодном 622/1225 году она под-
нялась до 10 рт. (4,06 кг) за 1 дн. [И.А., 12, 292].
Вопреки мнению Э. Аштора оказывается, что с VIII по
XIII в. цены на столовое масло неизменно колебались около
нормы 0,05—0,06 дн. за 1 кг61, и этот уровень сохранялся до
середины XV в. ([Ashtor, 1977, 220—223]. А если это так, то
и в странах, вывозивших его в Египет (Сирия, Палестина),
нельзя ожидать существенного изменения нормальных цен.
Цены на скот, птицу и продукты животноводства
Мясо в большинстве земледельческих районов Ближнего Во-
стока было второстепенным после хлеба, растительного масла
и овощей продуктом питания, его нехватка или дороговизна не
была катастрофой для населения городов, поэтому в письмен-
ных источниках мы не встречаем упоминания обычных цен.
К тому же из-за невозможности хранения мяса цены на него
постоянно колебались в зависимости от ежедневного забоя ско-
60 Так по уровню цен на зерно и хлеб (см. табл. 6, 74—77).
61 По его мнению [Ashtor, 1969, 13'5—136; 1976, 201], во второй половине
XI в. масло стоило на 40% дороже (0,025—0,028 дн. за 1 кг), чем в начале
VIII в., а в начале XIII в.— на 20%. Но, как мы видели, нормальная цена
в начале VIII в.— 20 кистов (не более 26 кг) за 1 дн. на месте производст-
ва, без доставки в Фустат.
197
та, так 'что о нормальных ценах можно говорить лишь в очень
широких пределах.
В начале VIII в. в Египте при поставках государству овцы
оценивались от !/3 до 2/з номисмы [P.Lond., 1375, 1414, 1434;
TGAP, 2, 376, 3, 136, 5, 92]. Это примерно соответствовало це-
нам, существовавшим в Аравии в первой половине VII — на-
чале IX в.,— 7—10 дрх. за овцу [И.Са'д, 7, 140; Фасави, 1,206].
Большой диапазон цен, отмеченный в греческих папирусах на-
чала VIII в., отражает не столько колебание цен, сколько раз-
личие возраста овец. В IX в. молочный ягненок был продан за
Ve кирата [APEL, 6, № 425, 13]. В Ираке в это же время в
больших городах цены были несколько выше: козленок стоил
7—10 дрх. [Джахиз, Б., пер., 189—190].
Крупный рогатый скот в Египте в VI—VII вв. стоил 2—3 но-
мисмы за голову [Ostrogorsky, 1932, 330], т. е. примерно в
5 раз дороже овцы. В Аравии при Омаре I, судя по коэффи-
циенту замены денег скотом при выплате дийа (пеня за убий-
ство), корова стоила 6 дн. [ал-Али, 1953, 176], что вполне есте-
ственно для Аравии, где крупный рогатый скот был редкостью.
В Джазире в 772-73 г., по официальной оценке, телка стоила
12 дрх., а корова — 24 дрх. [Дион., 157, пер., 130]. В Египте
в IX в. 4 головы были проданы за 9’/з дн. [APEL, 6, № 366]',
т. е. по 2,25 дн. Тогда же под залог 113 дн. были отданы
422 овцы, 22 коровы и 8 быков [PERF, № 700], что при четы-
рехкратной цене коровы по сравнению с овцой даст залоговую
цену соответственно 0,8 и 0,2 дн., т. е. в 3 раза ниже рыночной
цены.
Далее у нас нет систематических сведений о нормальных це-
нах на скот вплоть до конца’XII — первой половины XIII в.,
когда два осведомленных египетских источника сообщают офи-
циальные цены па разные виды скота. По данным Ибн Мам-
мати, трехлетние бараны и овцы 'Стоили по 1 дн., двухлетние
(^)— 2/3 дн., а годовалые (jj^) — V2 дн. [И.Мам., 346]. Эти
цены совладают с данными ан-Набулуси, писавшего в 40-х го-
дах XIII в. В Файйумском оазисе при взимании заката взрос-
лые овцы и бараны оценивались от 12/?2 до 19/?2 дн. (71 случай
из 92). В другом сочинении того же автора нормальной ценой
барана называется 45 дрх. [Наб., Л., 59 араб, текста], т. е.
те же 1 ’/8 дн. Видимо, в это десятилетие, отмеченное неурожая-
ми и несколькими голодными и дорогими годами, уровень нор-
мальных цен на скот поднялся на Vs- В Халебе в середине
XIII в. официальная цена овцы была 20 дрх., т. е. 1 дн.
{И.Шад., 1, 152].
Козы стоили примерно вдвое дешевле овец: по данным ан-
Набулуси, от 7г до 7з дн. (видимо, в зависимости от величины
и упитанности).
Ан-Набулуси сообщает о ценах только на две категории
крупного рогатого скота: полугодовалых и годовалых телят, так
как именно в них выражался размер заката с этого скота. Пер-
198
вые стоили в среднем по 1и/24 дн., вторые — по 265/66 дн. (соот-
ветственно 31 голова за 4 361/72 дн. и 11 за 32% [Наб., Т., 24]),
но цены на отдельных животных иногда различаются довольно
сильно: полугодовалые — от * 2/3 дн. [Наб., Т., 144] до 2V< дн.
[Наб., Т., 131, 150], хотя больше половины цен (1'8 из 31) ук-
ладываются в пределе от 1 до Р/г дн., а годовалые — от 2 до
370/72 дн. |[Наб., Т., 124, 159] с гораздо более четкой концентра-
цией около средней цены — 3 дн. Большой разброс цен на жи-
вотных первой группы объясняется, по-видимому, тем, что на
практике она включала сильно различавшихся по возрасту те-
лят, а вторая группа была более однородна. Можно думать, что
средние цены лежат близко к ценам именно на полугодовалых
и старше года. Максимальная цена на животных второй группы
должна быть близка к ценам на коров — около 4 дн.
Буйволы, как ни странно, стоили дешевле «красных коров»—
5 годовалых за 127/8 дн. [Наб., Т., 29], т. е. в среднем 23 * 5 */8 дн.
Дороже всего стоил рабочий скот: пара быков в обычное вре-
мя стоила 15 дн. [M.Soc., 1, 124], в неурожайные годы, сопро-
вождавшиеся падежом и забоем скота, цена доходила до 100—
140 дн. за пару [Мусаб., 46; Макр., Нт., 354; Абдаллат., 252,
253].
Сведения ан-Набулуси позволяют также установить косвен-
ным путем, что верблюд в его время стоил 6—8 дн.62.
В целом для всего периода нельзя установить какую-либо
многовековую тенденцию изменения цен на скот, несмотря на
отдельные резкие колебания — чрезвычайно высокие цены в
неурожайные годы и случаи баснословной дешевизны в пору
бескормиц, налоговых притеснений или дешевой распродажи
скота, захваченного при усмирении мятежных кочевников, ко-
гда норой барана отдавали за 1 дрх. [Дион., 130, пер., 113; 157,
пер., 130; 202, пер., 168; Таб., III, 2137; И.Дж., М„ 10, 247]; с
начала VIII до середины XIII в. нормальная цена овец раз-
личного возраста оставалась в пределах 0,5—1 дн. Любопытно
совпадение цен на овец, бравшихся в виде заката, в Аравии в
836 г. [Фасави, 1, 205—206] и в Египте в 90-е годы XII в.
[И.Мам., 352] — 7—8 дрх. О ценах на крупный рогатый скот
сведений меньше, но и здесь нет надежных данных, чтобы ут-
верждать, что он подорожал, поскольку для уверенных выводов
надо в каждом случае знать, какого возраста и упитанности
продаваемое животное, а здесь, как мы видели, колебания
очень велики.
62 С каждых 5 голов верблюдов полагалось взимать одну овцу (шести-
месячную), с 46 и более голов — трехлетнюю верблюдицу, а с 61 и более—'
четырехлетнюю [А. Йус., 91—94]. Отсюда следует, что трехлетия я верблюдица
эквивалентна 10 овцам (стоившим, по Ибн Маммати, 0,5 дн. каждая), или
5 дн., а четырехлетка — 6,5 дн. Это подтверждается сообщением ал-Макри-
зи, что верблюд в 1193:—1198 гг. стоил 5 дн. [Макр., X., 1, 108]. Однако у ан-
Набулуси закат с 5 верблюдов —3Л дн. [Наб., Т., 49, 90], откуда цена трех-
летки оказывается гораздо выше — 7,5 дн. Видимо, это объясняется некото-
рым повышением цен на скот в конце 30-х — начале 40-х годов XIII в.
199
Несколько показательнее цены на мясо, которые выражают-
ся в сопоставимых единицах. Прежде всего попробуем предста-
вить среднее количество мяса в овце и соответственно пример-
ную его цену. Согласно одному документу IX в. [APEL, 6,
№ 363], при забое 224 овец было получено 4005 рт. мяса, т. е.
по 17,85 рт. от каждой63. При цене овцы в 0,5 дн. 1 рт. мяса
будет стоить 0,028 дн. К сожалению, нам неизвестен размер
данного рт., но если осторожности ради пересчитать цену в ка-
нонических рт., то мы получим цену 1 кг баранины 0,069 дн.
Согласно ал-Макризи, в середине VIII в. 1 рт. мяса стоил
4 фельса [Макр., X., 310]. В это время еще употреблялся рт.
Руми в 337,55 г [Хинц, 1970, 13], а в 1 дн. было 240 фельсов,
следовательно, 1 кг мяса должен был стоить около 0,05 дн.
(0,0499), что довольно близко к предыдущему расчету.
Следует учитывать, что даже в нормальных условиях цены
на мясо могли меняться в течение нескольких дней; так, .11 мая
992 г. в Каире на 1 дрх. можно было купить 1,5 рт. баранины,
12 мая — 5/б рт., 13 мая — 4 рт. баранины или 6 рт. говядины64
'[И. Муйас., 49]. Если взять среднее между крайними ценами —
25/i2 рт. за 1 дрх., то окажется, что на 1 дн. (15,5 дрх.) можно
было купить 16,85 кг баранины65.
В начале XIII в. в Джазире весной в пору окота овец цены
на мясо резко падали и на 1 кират обычно продавали 6—7 рт.
(48,7—56,8 кг на 1 дн.), и даже в голодном 1227 году цена вес-
ной понизилась вдвое — с 1 рт. за 2 хаббы до 1 рт. за 1 хаббу
(24,36 кг за 1 дн.) [И.А., 12, 308—309]. В другое время года
цена 1 рт. за 1 хаббу считалась очень низкой, а 80 рт. (32,48 кг)
за 1 дн.— необычайной дешевизной [Сибт, 226; И. Дж., М., 10,
200]. Видимо, средняя цена в Ираке была около 2 рт. за 1 ки-
рат (16,24 кг за 1 ди.).
В голодные годы цены на мясо поднимались меньше, чем па
хлеб, что объясняется общей тенденцией к сближению, в это
время цен на все продукты, а также нередкой в неурожайные
годы бескормицей, вызывавшей массовый забой скота. Так, в
1007 г., когда в Каире цена на хлеб превысила норму пример-
но в 6 раз, 1 рт. баранины стоил 1 дрх. |[Макр., Иг., 15; Макр.,
Иг., пер., 16] —8,1 кг за 1 дн., т. е. примерно в 2 раза дороже
нормы. В 662/1263-64 г. в Каире 1 рт. (джарви) баранины сто-
ил Р/з дрх., а хлеб — ’/з дрх. [Макр., С., 506]. Это характерно
и для других стран. В Багдаде во время страшного голода
448/1056-57 г., когда люди ели падаль, мясо подорожало до
1 рт. за 1 кират JH. Дж., М., 8, 170], т. е. не более чем, ,в 2—
3 раза.
Э. Аштор считает возможным говорить об изменении цен на
баранину в Египте с 28,83 кг за 1 дн. в начале VIII в. до
63 Следует учитывать, что мясо, как правило, продавалось без костей.
04 Говядина всегда была дешевле баранины на !/з—'А- ,
65 По мнению С. Д. Гойтейна, обычная цена баранины в начале ХШ в.—
1,25 дрх. (варак) за 1 рт. [М. Soc., 2, 227].
200
22,16 кг за 1 дн. в начале XI в. [Ashtor, 1976, 201]. Однако
этот вывод опирается на единичные сведения, которые не мо-
гут быть основанием ни для выведения средних цен, ни для ут-
верждения об их изменении. Имеющихся сведений хватает
только для того, чтобы констатировать, что цены на баранину
в обычных условиях колебались в пределах 10—20 кг за 1 дн.
без явной тенденции к повышению среднего уровня и что су-
щественной разницы между Египтом и Ираком пока не удается
установить.
Значительным источником мяса были куры, особенно в Егип-
те, где для их разведения применяли инкубаторы. В начале
VIII в. стандартной ценой было 20 кур (вернее, цыплят) за
1 ди. [P.Lond., 1375, 1414; TGAP, 2, 376, 3, 138 и др.].
Следующее сообщение относится к рубежу XII—XIII вв.,
когда на каирском базаре 1 рт. жареной курятины или гусяти-
ны стоил 1—1,25 дрх. [Макр., X., 2, 29]. Учитывая потерю веса
при жарении и стоимость жарения, можно считать, что за 1 дн.
можно было купить 24—30 рт. (джарви) сырой курятины, или
примерно 25 кур66. Но эта цена считалась очень низкой. В се-
редине XIII в. курица стоила 3 низкопробных дрх. [M.Soc., 2,
432, № 159]. В начале XIV в., согласно ал-Умари, обычная цена
была 1—3 дрх. за штуку в зависимости от качества [Калкаш.,
3, 447].
Примерно те же цены существовали и в Ираке, так как в
552 г. в Багдаде во время осады, когда цена на барана под-
нялась до 7 дн., курица стоила ’/ы дн. [И.Дж., М., 10, 171];
в провинции цены были ниже, чем в столице: в Басите в на-
чале XIII в. 12 цыплят стоили 1 дрх. [Йак., 4, 886].
Куриные яйца в обычные годы были недороги. По свиде-
тельству ал-Мукаддаси, в 70-х годах X в. в Каире на 1 даник
можно было купить 8 штук [BGA, 3, 199] (744 на 1 дн.); даже
в очень голодном марте 1142 г., когда хлеб вздорожал по край-
ней мере в 4 раза, десяток яиц стоил 1 дрх. '[И. Муйас., 85] 67.
Цены в Ираке были примерно те же: в Басите в начале 70-х го-
дов X в. 30 яиц стоили 4 даника (630—675 на 1 дн.) [Хатиб,
2, 318], и это не было пределом дешевизны — в апреле 1161 г.
в Багдаде на 1 дн. можно было купить 2000 яиц [И. Дж., М.,
10, 200].
Молоко и молочные продукты упоминаются чрезвычайно
редко. Молоко было относительно дорогим. По документам на-
чала VIII в. из Афродито, 10 ксестов стоили 1 дн. [P.Lond.,
1414; TGAP, 3, 139], т. е. вдвое дороже растительного масла.
Сливки же для изготовления масла стоили: 1 ксест— 1 дн.
[P.Lond., 1413; TGAP, 3, 135; P.Lond., 1434; TGAP, 5, 107]. He-
66 В Багдаде в начале X в. курица (дуджаджа) — 1 дрх., а цыпленок
(фарха) — !/2 дрх. [И. Фак., л. 66а}.
67 Судя по цене масла, приводимой здесь же, речь идет не о «черных»,
а о полноценных дрх. В таком случае на 1 дн. можно было купить 150—
180 яиц.
201
сколько чаще упоминается сыр, вернее — брынза, но только в
связи с голодными годами. Единственная цена дешевого года
сохранена ал-Мукаддаси [BGA, 3, 199], согласно которому в
Иерусалиме 1 рт. сыра в его время стоил 1 даник (210 кг на
1 дн.). В документах XI в. упоминается сыр по цене 2,5—Здрх.
за 1 рт. джарви, т. е. 13—15,5 кг на 1 дп. [Ashtor, 1969, 136].
Цены на прочие продукты
В ряде районов, особенно в Нижнем Египте68, огромное ме-
сто в рационе занимала рыба, много употребляли ее и в Ка-
ире-Фустате, но цены на нее неизвестны, хотя можно предпо-
лагать, что она стоила в этих местах дешевле, чем мясо. В Фай-
йуме в отдельные годы 5 кинтаров рыбы стоили 9 дрх.
(«1000 кг на 1 дн.) [Наб., Т., 158] 69.
Нет систематических сведений и о ценах на такие важные
продукты питания, как овощи и фрукты. Больше всего данных
о ценах на финики, но они относятся в основном к Ираку.
В Египте в начале VIII в. 12 артаб стоили 1 дн. [P.Lond.,
1375; TGAP, 2, 376], т. е, примерно столько же, сколько пше-
ница. В документе X в., относящемся, судя по ценам на зерно,
к голодному году (см. табл. 6, № 28), корзина фиников (1,5 вай-
бы? См. [Grohmann, 1954, 164]) оценена в 22 кирата [APEL, 6,
№ 396—397, 27] —в 3 раза дороже ячменя70. В очень дешевом
1191 году 6 рт. лучших свежих фиников стоили 1 дрх., худшие
сорта — 10—15 рт. {джарви) (300—450 кг) на 1 дн., прибли-
жаясь к цене на пшеницу [Макр., X., 2, 24].
Самая низкая цена в Ираке зафиксирована в Басре в
1062 г.— 1000 рт. за 8 киратов (1015 кг на 1 дн.) [И. Дж., М.,
8, 226]. Другие цены особо урожайных лет значительно выше:
Багдад, 925 г., свежие финики — 48 рт. за 1 хаббу (195 кг. на
1 дн.) [И.Дж., М., 6, 196; ср. Миск., 1, 146]; Мекка, 1059 г.,
сушеные финики — 200 рт. (81,2 кг) за 1 дн. [И.Дж., М., 8,
203]; Лахса, середина XI в.— 2000 рт. за 1 дн. [Н. Хоер., 84].
За пределами зоны финиковых пальм финики стоили значитель-
68 По словам йакута, основной пищей жителей Димйата была рыба, све-
жая и солевая [Йак., 3, 603}; рыболовством славились также Тиннис, Бура
[Йак., 1, 755] и Настарава [BGA, 2/2, 138}. Отсюда соленая рыба вывозилась
в другие страны [Cahen, 1964, 227].
89 До пас дошло несколько сообщений о необычайно низких ценах на ры-
бу в Ираке: в 461/1068-69 г. в Куфе 40 рт. за 1 хаббу (974 кг на 1 дн.)
[И. Дж., М., 8, 255}; в 473/1080-81 г. в Багдаде 100 рт. за 3 кирата (270 кг
на 1 дн.) при цене мяса 32,5 кг на 1 дн. [Си'бт (А.), 2!26]; в 562/1466 г. в Баг-
даде 3—4 рт. рыбы за 1 хаббу (73—97 кг на 1 дн.) [И. Дж., М., 10, 221J;
в 653/1255 г. в Куфе 600 рт. за 1 дрх. (2900 кг на 1 дн.), а в Хилле — 50 рт.
за 1 хаббу (121.6 кг па 1 дн.) {Гасс., 608—609}.
70 Э. Аштор [Ashtor, 1969, 52] считает, что цены на финики изменялись
прямо пропорционально изменению цен на пшеницу, но, по нашим наблюде-
ниям, в дешевые годы цена сушеных фиников (по весу) приближалась к
цене пшеницы, а в голодные годы они стоили дороже [И. Дж., М., 6, 3315, 7,
76; И. А., 12, 292].
202
но дороже: в Мосуле в первой четверти XIII. в.— 4—5 рт. за
1 кират (32,5—40,6 кг на 1 дн.). [И.А., 12, 292].
Виноград в среднем стоил столько же, сколько свежие фи-
ники (ср. [Макр., X., 2, 24]). По мнению Ибн ал-Факиха, сред-
няя цена винограда в Багдаде была равна 12 рт. за 1 дрх.
[И.Фак., л. 64а], т. е. 192 рт. (78,5 кг) за 1 дн. Однако другие
цены, приводимые тем же автором, несколько выше многолет-
них средних, поэтому и эта цена, вероятно, несколько выше
обычной. По сведениям Насири Хосрова, виноград в Арзане
(Северная Джазира) бывал очень дешев и стоил 200 маипов
(384 кг) за 1 дн. [Н.Хоср., 8]. Это сообщение выглядит пре-
увеличенным, но сопоставление его со сведениями о цене ви-
на в урожайные годы позволяет думать, что оно близко к дей-
ствительности: в конце VIII в. в Джазире на 1 дн. можно было
купить 40—45 кайладж вина (100—113 л) [Дион., 98—99, пер.,.
83], для изготовления которых потребовалось бы пе менее
200 кг винограда.
В Египте в дешевом 1191 году 6 рт. винограда (не в сезон)
стоили 1 дрх. [Макр., X., 2, 24], т. е. на 1 дп. можно было ку-
пить 150 кг71, а цена 4 рт. за 1 дрх. (,в сезон) считалась очень
высокой (|[Макр., С., 142] —594/1198 г.). Вино здесь в дешевые
годы стоило примерно столько же, сколько в Ираке72.
Несколько удивляет расхождение цен на изюм в Египте и
Ираке: в Египте он стоил в 5—6 раз дороже пшеницы [P.Lond.,
1375; TGAP, 2, 376], а в Ираке при натуральных поставках
приравнивался к пшенице [Ehrenkreutz, 1964 (2)].
Сахар в ту пору еще был предметом роскоши. В Египте
сахарный тростник стали широко разводить только с конца
VIII в., в IX в. он вместе с финиковой пальмой был завезен в
Испанию.
Первое упоминание сахарного тростника в Египте относится
к началу IX в., когда 96 связок (хузам) оценивались в 1 дн.
[APEL, 6, 367, 4]; в документе 901 г. 20 связок (сахарного
тростника?) оценивались в 1 дн., но это, кажется, был дорогой
год i[APEL, 6, № 377, 37 и сл.]. Первое упоминание сахара
относится также к IX в., когда 1 кадах сахара (0,75 кг) был
куплен за 0,5 дрх., что при курсе 1:15 дает цену 22,5 кг за
1 дн. [APW, № 78, 6]. В середине XI в. 1 кинтар (джарви?)
стоил 5,5—6 дн. [Ashtor, 1960, 59; 1969, 134], т. е. 15 кг за
1 дн., но не исключено, что это письмо относится к одному из
многочисленных в этот период голодных лет. Веком позже, в
феврале 1.172 г., 1 кинтар сахара в Фустате стоил 3 дн. [Макр.,
С., 46], т. е. 32 кг за 1 дн., но такая цена считалась ниже нор-
мальной.
В Сирии и Палестине сахар стоил примерно столько же..
7,1 Виноград измерялся, по-видимому, рт. лайси ![APEL, 5, № 348].
72 Нормальная цена в начале VIII в.— 30 книдий (кувшинов) за 1 дн.
[Р. Lond., 1375, 1433; TGAP, 2, 37,6, 3, 372], но встречаются и более низкие,,
например 100 книдий за 1 дн. [CPR, № XXI].
203
Наиболее низкую цену сообщает ал-Мукаддаси: при нем в Ие-
русалиме 1 рт. (2,5 кг) стоил 1 дрх. [BGA, 3, 173, примеч. п],
т. е. 37,5 кг за 1 дн. В голодном 1072 году 1 кинтар сахара
(185 кг) стоил 50 дн. (3,7 кг за 1 дн.), но это было необычайно
дорого [И. Зуб., 110].
В Месопотамии сахар был заметно дороже: цена 1 рт. за
1 кират и 1 хаббу (6,1 кг за 1 дн.) считалась необычайно низ-
кой [И.Дж., М., 10, 212] 73. В Мосуле до голода 1225 г. еги-
петский сахар аблудж продавался по 2 дрх. за 1 рт. («4 кг
за 1 дн.), а коричневый — вдвое дешевле [И.,А., 12, 292].
Более систематические сведения XV в. дают, как ни странно,
значительно более высокие цены: 35—40 дн. за 1 кинтар джар-
ви рафинированного сахара и 16,6—17,75 дн. за неочищенный
[Ashtor, 1977, 228—229].
Мед обычно стоил несколько дешевле сахара, но колебания
цен на него значительны, и к тому же в некоторых случаях пет
уверенности в размерах единиц измерения. По данным папиру-
сов, в 715 г. в Афродито 10 кистов стоили 1 дн. [P.Lond., 1413;
TGAP, 3, 135], что, по-видимому, соответствует 13,5 кг за 1 дн.,
а по мнению Э. Аштора — 30 кг74. Сведения XI в. говорят, ско-
рее, в пользу первого предположения: по сообщению одного из
документов Генизы, цена на мед в Фустате в продолжение
одной недели колебалась от 3V2 до 22%4 дн. за бурдюк (матар)
[M.Soc., 1, 219], т. е. с 10,5 до 11 кг за 1 дн.75. Косвенные дан-
ные о цене меда в Египте дает также документ Генизы, по ко-
торому 50 ульев стоили 20 дн. [M.Soc., 1, 125]. Учитывая, что
100 ульев давали в год 500—600 рт. (джарви) меда и 20 рт.
воска [И.Мам., 353], мы получаем цену 13,5 рт. за 1 дн. (стои-
мость воска и самих ульев должна покрыть трудовые затраты,
стоимость налогов и т. д.). По данным ал-Махзуми— 20 рт.
за 1 дн. [Cahen, 1964, 278]. Сходные цены мы встречаем и в
Ираке, поскольку в 1161 г. в Багдаде цена 1 манн за 1 тассудж
(19,5 кг за 1 дн.) считалась необычайно низкой [И.,Дж., М., 10,
200]. В некоторых районах в удачные годы бывали и значи-
тельно более низкие цены, но мы не будем на них останавли-
ваться из-за их исключительности.
73 Это сообщение вызывает некоторые сомнения, так как в голодном
975 году в том же Багдаде сахар продавался по цене 10 маинов за 40 дрх.
(2,5 кг за 1 дн.) [И. Дж., М., 7, 76]. Предположение же, что указанная в
тексте цена выражена в киратах дрх., даст маловероятную цену—58,6 кг
за 1 дн.
74 В первом случае предполагается, что кист, применявшийся для изме-
рения масла и меда, составляет около 1 л, во втором принимается величина
киста в 21/г са=2,5 л |[Ashtor, 1969, 83].
75 По данным ал-Махзуми, 1 матар масла в Алсксандрии = 211/з рт. джар-
ви— 20,8 кг=23,1 л [Cahen, 1964, 313]. Этот объем меда весит 31,2 кг. По
Ибн Бассаму, 1 матар меда в Каире=5 кистам по 4,5 рт. джарви [И. Бас.,
188], т. е. 22,5 кг. Р. Дози поясняет (со ссылкой на ан-Навави), что 1 матар =
0,5 кинтара лайси [Dozy, 1<881, 2, 608], т. е. 31,25 кг.
204
В XIV—XV вв. цены на египетский мед колебались около
15—17 кг за 1 дн. (5,7—6,6 дн. за 1 кинтар джарви) и лишь в
одном случае опустились до 28,7 кг за ,1 дн. [Ashtor, 1977,224—
225]. Самое удивительное, что в этот период в те же самые го-
ды сахар оказывается в 5—7 раз дороже меда, чего как будто
не удается заметить для нашего периода.
Заключая раздел о ценах на наиболее массовые продукты
питания, имеет смысл сказать несколько слов о соли, которая
до сих пор выпадала из поля зрения исследователей. Папирусы
начала VIII в. сообщают две цены: 12 коллас (135,9 л) = 176 кг
за 1 дн. (,[P.Lond., 1414; TGAP, 2, 137, 140]—715—717 гг.)’
и 36 коллас = 530 кг за 1 дн. ([P.Lond., 1434; TGAP, 3, 95,
96] — 10.1.716 г.). Такое резкое различие объясняется измене-
нием конъюнктуры в этот период, когда в течение одного или
двух лет разорительная для крестьян дешевизна сменилась го-
лодом и резким подорожанием [Сев., 141—142; Сев. (РО),
67—69].
В 1009 г. в Каире 2 ирдабба соли стоили 0,25 дн. ;[Макр.,
X., 2, 274]. К сожалению, нет уверенности в том, что представ-
лял ирдабб соли — меру объемом 90 л (117 кг соли) или объ-
ем, вмещавший такой же ее вес, как и ирдабб зерна,— 70 кг.
В первом случае за 1 дн. можно бы было купить 936 кг, а во
втором — столько же, сколько в начале VIII в.,— 560 кг.
Косвенным подтверждением дешевизны соли в Египте яв-
ляется небольшой размер пошлины на вывозимую соль в портах
Египта: 12/з дн. со 100 ирдаббов в Тинписе и 22/з дн.— в Алек-
сандрии ,[Cahen, 1964, 290]. Считая большую ставку равной
20% стоимости (обычный размер пошлин 10—20%), мы полу-
чим цену 1 ирдабба — 0,133 дн. (правда, ирдабб этого времени
значительно больше по объему, чем в начале XI в.). Разумеет-
ся, эта цифра может служить только показателем невысокой
цены, а не реальной, хотя и приблизительной ценой.
(Многолетняя нормальная цена около 500 кг соли за 1 дн.
подтверждается сообщением Ибн ал-Асира, что в Мосуле в
первой четверти XIII в. 1 маккук соли (25,9 л) обычно стоил
1 дрх. [И.А., 12, 292], что дает (при курсе 1 : 14) 76 471,4 кг за
1 дн. Даже эта цена почти в 5 раз ниже цен московского рын-
ка во второй половине XVII в.77. Розничные цены были, конеч-
но, выше оптовых, но в любом-случае стоимость годичной нор-
мы потребления человека (около 4 кг) не превышала 0,2—
0,3 дрх.
Сведения о других, менее важных продуктах слишком раз-
розненны и не имеют существенного значения для определения
прожиточного минимума. Для нас важно только то, что цены на
важнейшие продукты питания практически не изменились с
VII до середины XIII в.
76 В Сирии и Джазире чеканились полноценные дрх. ([Ashtor, 1971, 34—35].
77 >1® коп. за 1 пуд [ОИС, 435]=18Д9 г серебра.
205
ЦЕНЫ НА СЫРЬЕ И РЕМЕСЛЕННЫЕ ИЗДЕЛИЯ
Цены на металлы
Сведения о них очень разрозненны, и это затрудняет уста-
новление того, какую часть общей стоимости ремесленных из-
делий они составляли.
Медь. Некоторое представление о ценах на нее в VII в.
дает цена ее в монете: по курсу 685 г. в Византии 25 фунтов,
медной монеты стоили 1 номисму jfHahn, 1973, 3, 17], т. о.
1,8 кг за 1 г золота. Но эта цена, естественно, несколько выше
цены сырой меди. В начале VIII в. медные цепи, поставляв-
шиеся для флота, оценивались в Египте в 8’/3 дн. за кинтал
[P.Lond., 1435, 1434; TGAP, 5, 87], что равняется 0,919 или
1,14 кг за 1 г золота (в зависимости от величины киптала) 78г
другие цепи в то же время стоили дешевле — 62/з дн. за 1 кин-
тал [TGAP, 5, 91], т. е. 1,04 или 1,424 кг за 1 г золота. Значи-
тельная разница по сравнению с ценой меди в монете отчасти
объясняется высокой стоимостью работы, но некоторое подоро-
жание меди после арабского завоевания неоспоримо.
Во всяком случае, в XII в., по нескольким свидетельствам,
цена необработанной меди равнялась примерно 1,3—1,4 кг за
1 г золота. В Адене индийская медь стоила 1 бахар за 20 египет-
ских «мискалевых» дн. '[Goitein, 1980, 59—60]. При бахаре око-
ло 200 ,кг это даст соответствие — 1,3—1,4 кг за' 1 г золота..
В 1138 г. египетские купцы покупали ее в Альмерии по 7—8 дн.
за 1 кинтал [Goitein, 1973, 262], т. е. 1,359—4,513 кг за 1 г зо-
лота. В конце XII в. в Александрии таможня оценивала кинтал
мисри (45 кг) в 8 дн. [Cahen, 1964, 305], т. е. 1,359 кг за 1 г
золота. Столетие спустя, в 1206 г., 1 рт. меди в монете стоил
2 серебряных дрх., т. е. 1,059 кг за 1 г золота [Макр., Иг., 70;
Макр., Иг., пер., 69].
Эта. цена меди сохранялась до XV в., только медь в боль-
ших плитах стоила значительно дешевле — 8 дн. за 1 кинтар
джарви, т. е. 2,8 кг за 1 г золота [Ashtor, 1971, 57, 61—63].
Железо. Для начала VIII в. зафиксирована цена железно-
го лома, поступавшего в переработку: 22/з дн. за 1 кинтар
[TGAP, 3, 132], т. е. 3,165—3,729 кг за 1 г золота — только в
2 раза дороже меди! Несколько меньшая цена упоминается в
анекдотическом сообщении из Ирака — 10 багдадских рт. за
2 дрх. [И.Дж., А., 96], т. е. 7,092 кг за 1 г золота. Она совпа-
дает с документально засвидетельствованной ценой импортного
индийского железа в XII в.— 1 бахар за 7,194 египетского дн,
[Goitein, 1980, 59], т. е. 6,572 кг за 1 г золота. Даже для XIV—
XV вв. нет надежных сведений о цене железа (ср. [Ashtor,
1971, 95]).
7,8 Византийский кинтал=32,7 кг, а 100 канонических рт.=40,6 кг; исполь-
зование в это время канонического рт. не исключено.
206
Недостаток железа и его сравнительно высокую цену спра-
ведливо объясняют нехваткой топлива, сдерживавшей развитие
металлургии. В начале VIII в. 16—20 кинтаров дров (523—
653 кг) стоили 1 дн. [P.Lond., 1375, 1414; TGAP, 4, 138, 139].
В X в. вьюк дров (250 кг?) стоил 1 дн. [APEL, 6, № 398], а
уголь в 1009 г. стоил в Каире ’/г дн. за 1 кинтар фулфули
[Макр., X., 2, 274], т. е. 90 кг за 1 дн., а для получения такого
количества угля требовалось 2 куб. м дров.
Олово стоило примерно столько же, сколько медь [Ashtor,
1971, 85; Goitein, 1973, 215].
Цены на волокно и ткани
Наиболее распространенным текстильным материалом на
Ближнем Востоке, особенно в Египте (откуда он экспортиро-
вался), был лен.
Центром льноводства был Верхний Египет. Особенно сла-
вился своим льном Бусир, где он стоил в XI в. от 2,5 до
4*/16 дн. за 1 кинтар. В Каире обычная цена льна—4,5—7 ди.
за 1 кинтар джарви, в Тунисе и Сицилии — от 4,5 до 11,25 дн.,
поднимаясь в отдельных случаях до 17,5 дн. [M.Soc., 1, 224—
228; Goitein, 1973, 118, 122, 133, 283, 289, 297].
О стоимости льняной пряжи у нас, к сожалению, имеется
лишь одно свидетельство: в начале VIII в. в Афродито 1 кинтал
оценивался в 2,5 дн., т. е. 100 кг за 7,64 дн. |[P.Lond., 1433;
TGAP, 4, 370], что слишком дешево для пряжи.
Хлопок был широко распространен в Джазире, Сирии и Па-
лестине, а с XI в. и в Египте. Но в нашем распоряжении только
три сообщения о его цене: в дешевом 1146 году он стоил в
Сирии 60 сирийских рт. за 1 дн. [И.Адим, 2, 234], т. е. 0,909 дн.
за 1 ц; в Египте в XI—XII вв. нормальной ценой хлопка счи-
талось 100 кинтаров за 50 дн. [Cahen, 1962 (1), 254; Ashtor,
1969, 142], т. е. 1,111 дн. за 1 ц (хлопок взвешивался рт. мис-
ри) [И. Мам., 362]. В дорогом 1174 году в Сирии цена на него
поднялась до 6 рт. на 1 дн. [И.Адим, 2, 341]. Две первые цены
намного ниже самых низких цен на лен, а последняя прибли-
жается к их верхнему уровню. Сравнительная дешевизна хлоп-
ка, объяснявшаяся меньшей трудоемкостью, привела в конце
концов к постепенному вытеснению льна и в Египте.
Шерсть была примерно в одной цене со льном. На рубеже
XI—XII вв. 1 кинтар шерсти, вывозимой из Александрии, оце-
нивался в 6 дн. [M.Soc., 1, 344]; нормальность этой цены под-
тверждается косвенными данными79.
Широко распространившееся в рассматриваемое время шел-
ководство и шелкоткачество сделали шелк одним из самых хо-
79 В начале VIII в. 3,455 кинтара войлока стоили 40 дн. 183Д кирата, что
составляет 10,464 кг за 1 дн., или для сопоставления со льном 9 дн. за 1 кин-
тар джарвщ тогда же шерстяные мешки (весом несколько менее 1 кг?) стои-
ли 2 кирата [Р. Lond., 1414; TGAP, 3, 136, 139].
207
довых доходных товаров в Средиземноморье. С. Д. Гойтейн
считает, что во второй половине XI в. установилась стандарт-
ная цена — 2 дн. за 1 рт. [M.Soc., 1, 217, 222]. Однако неред-
ки и значительно более низкие цены. Например, в 1046 г. в
Египте 57 рт. неразмотанного шелка были проданы за 693/8 дн.
(1,217 дн. за 1 рт.), 19 рт. размотанного — за 231е/24 дн.
(1,27 дн. за 1 рт.), а 11 рт. 28 дрх. «испанского» шелка — за
163/4 дн. (1,5 дн. за 1 рт.) 80 [Goitein, 1973, 284].
Ни повествовательные источники, ни документы не упоми-
нают цен на ткани в локтях, так как ткани изготавливались в
сравнительно небольших кусках, рассчитанных на одну или
две одежды. Такой кусок называется сауб, что одновременно
может означать и «одежда». Длина кусков была различной в
зависимости от ширины ткани и традиций местности. При ши-
рине 3 шибра (45 см) кусок в 50 локтей (27 м) заключал в се-
бе два отреза [Дмшк., 26] 81.
Только в одном случае мы можем представить цепу 1 лок-
тя ткани: в письме из Палермо некий еврейский купец про-
сит своего контрагента в Фустате купить два белых тюрбана
длиной по 6 локтей ценой 2,25—2,5 дн. [Goitein, 1973, № 22^
116]. Судя по цене, речь идет о шелковом изделии.
В отличие от сырья и .продуктов питания, качественные раз-
личия которых не слишком велики, а физические свойства ста-
бильны, ткани очень разнообразны по выделке, а цепа на них
зависит не только от стоимости сырья и изготовления, но и от
моды, учесть которую мы совершенно не в состоянии. Зато сред-
невековые авторы и документы сообщают о них больше све-
дений, чем обо всех остальных товарах, вместе взятых. И хотя
при этом отдается предпочтение рассказам о редкостных изде-
лиях невероятной дороговизны, все же массовость сведений и
особенно свидетельств документов позволяет иметь точное пред-
ставление о ценах па несколько групп изделий.
Э. Аштор в ряде работ исчерпывающим образом использовал
сведения о ценах на одежды, и это избавляет нас от необхо-
димости повторяться (см. [Ashtor, 1960, 60—67; 1969, 52—55,,
85—86]).
По сведениям арабских историков и биографов, в VII в.
простая рубаха стоила 2—5 дрх. (2Л2—5Лг Дн.), а во второй
половине того же века за 12 дрх. можно было купить кусок
ткани, достаточный для изготовления рубахи и тюрбана, плащ
же стоил 3 дрх. [И. Са'д, 7/1, 82—83]. Эта цена подтвержда-
801 Несколько меньшие цены этого документа могут объясняться примене-
нием иного ратля, «шелкового», в 160 дрх. (600 г).
81 Ад-Димашки называет эту ткань В словарях и у других
средневековых авторов такое название отсутствует; по-видимому, перед нами
искаженное cSjGjJI — хорошо известная «ведарийская» ткань [BGA, 2/2,
403, 3, 324; Большаков, 1973, 273]. У ад-Димашки встречаются и другие ис-
кажения: вместо
208
ется документом 710 г., в котором Курра б. Шарик требовал
от пагарха Афродито поставить 70 рубах по 0,25 дн. (3,5 дрх.)
[P.Lond., 1352; TGAP, 1, 280]. В свете этого не выглядит анек-
дотом сообщение Псевдо-Вакиди о плаще, купленном Абу Бак-
ром у византийского купца за 4 дрх. (73 дн.) [П.-Вак., 26]. Те же
цены .встречаются и в VIII в. [Ashtor, 1969, 53].
В IX в. картина остается той же. В документах наряду с
дорогими шелковыми одеждами по 4—9 дн. [APEL, 6, № 394,
В, 9—17] мы встречаем очень дешевые: женские накидки (га-
ла’ил) по 10—11 киратов [TWGA, № 15], отрезы в два полот-
нища (ишкак) по 7,5—10 киратов [APEL, 6, № 389], простые
кафтаны по 5—12 киратов, шаровары по 10—15 киратов
[APEL, 6, № 394]в2. Одежды из знаменитого египетского топ-
кого льняного полотна (шарб) стоили 2/3—1 дн. ([APEL, 6,
№ 389]. Чалмы, которым модники придавали большое зна-
чение, могли стоить столько же, сколько вся остальная
одежда: простая шелковая чалма—1 дн. и 1—2 кирата.
Обширный материал о стоимости одежды в XI—XII вв., со-
бранный Э. Аштором [Ashtor, 1969, 147, 149, 151, 173], свиде-
тельствует о том, что в это время продолжает сохраняться тот
же уровень цен на простейшую одежду, а причины колебания
цен на дорогие одежды установить невозможно, так как раз-
личия в качестве были очень велики.
Простые сандалии, обычная обувь подавляющего большин-
ства населения, стоили 3 даника (V2 дрх.) i[APW, № 79], туф-
ли без задника — 1 дрх. [BAU, 2, № 15], а женские туфли, ко-
торые носили состоятельные горожанки,— 1 дн. [Goitein, 1973,.
№ 65, 288].
Рассмотрев цепы на все существенные продукты и виды
одежды, мы можем теперь составить представление о размере
прожиточного минимума в изучаемое время. Применяемый ны-
не нередко метод расчета стоимости сбалансированного полно-
ценного пищевого рациона для средневековья [Zabinsky, 1965;
Nohejlova, 1972; Ashtor, 1970 (1)], на наш взгляд, пригоден
только при исследованиях медицинского характера, когда важ-
но выяснить причины эпидемических заболеваний, а при изу-
чении экономических проблем следует исходить из обычного
для соответствующих периодов и стран рациона. Как бы тща-
тельно мы ни дозировали для людей средневековья идеальный
баланс жиров, белков и углеводов, они питались по-своему —
чем могли и как умели.
Основным продуктом питания широких масс оседлого насе-
ления был хлеб, в ту пору чаще всего пшеничный. Средняя нор-
ма на жителя, составлявшая 2 рт. (900 г), давала около поло-
82 Некоторые сведения пе поддаются удовлетворительному объяснению.
Например, в документе APEL, 6, № 392 упоминаются одежды сауб по
712 ди.
14 Зак. 93
209
випы необходимых для жизни и работы 4000 калорий. Судя по
различным выдачам, упоминаемым в египетских документах
IX—X вв. [TWA, № 8], обычное потребление растительного мас-
ла составляло около 1 киста (2 л) в месяц.
Определить обычное потребление бобовых, которые были
вторым по важности источником белков, пока не удается, мож-
но очень условно определить его в 20—25% потребления хлеба.
Остальные потребности в питании покрывались овощами, фрук-
тами, яйцами и очень небольшим количеством мяса и рыбы.
Примерное месячное потребление продуктов питания взрос-
лым мужчиной можно оценить следующим образом (по много-
летним средним ценам, в дн.):
Хлеб 25—30 кг 0,2
Масло 2 л 0,1
Бобовые 5 кг 0,02
Овощ и 15 кг 0,05
Мясо (| рт. баранины 0,12
|1 курица
Финики или виноград . . . 10 кг 0,05
Итого. . 0,54
Учитывая всю приблизительность наших подсчетов, мы долж-
ны округлить этот вывод и утверждать, что нормальное для
своего времени питание взрослого работающего мужчины в сред-
нем обходилось в 0,5—0,6 дн. в месяц, или несколько менее
1 «черного» дрх. в день. Сократить расходы на питание можно
было только употреблением более дешевого хлеба и заменой
мяса бобовыми. Но и при этом расходы на питание при нор-
мальных цеунах не могли быть ниже 0,3 дн. в месяц [Ashtor,
1969, 260], а на пропитание семьи из двух взрослых и троих
детей требовалось по крайней мере 1,2 дн. в месяц. С учетом
же расходов на минимум одежды (не менее 2 дн. в год) 83 и
найхМ самого скромного жилья (0,5 дн. в год) [PERF, № 782,
837] прожиточный минимум такой семьи составлял около 1,5 дн.
в месяц. Как мы увидим дальше, далеко не каждая семья мог-
ла иметь этот минимум.
Несколько документов IX в. дают подробную роспись по-
денных расходов зажиточных семей, которые заслуживают спе-
циального анализа. Одна из семей за 8 дней израсходовала на
мясо и цыплят 72/6 дрх., на хлеб — 3*/з, на масло — 1*/в, на
сахар — 12/з, на различные овощи — 213/24, на бананы и апель-
сины— 53/4 дрх. j[TWA, № 19]. Этот документ имеет много ла-
кун, и не все цифры можно отнести к определенным продуктам.
Примечательно то, что потребление одних и тех же продуктов
.в разные дни либо совершенно одинаково, либо изменяется
кратно. Например, расход на ячмень (видимо, для мула или
?Л Э. Аштор оценивает минимальную потребность в одежде в 1 дн. в год
на человека {Ashtor, 1960, 74}.
210
лошади) ежедневно дрх. или (один раз) — У2; на масло —-
Уз или Уб (один раз); на мясо—1 дрх. В другом документе
того же, IX .в. мы встречаемся с теми же кратностями: мас-
ло— Уз дрх., мясо — 4, ячмень—1 У2, дрова — У2 дрх. [APEL,
6, № 428]. В последнем случае мы имеем дело с домом, имею-
щим несколько слуг, и все расходы в несколько раз больше^
чем в первом случае (только на продукты и дрова — 1 дн. в
день).
Несомненно, закупки делались в целых единицах и разница
в расходах на масло или ячмень означает иное количество та-
ких единиц. Анализ этих сведений может дать дополнительный
материал для суждения о ценах на продукты, но это увело бы
нас слишком далеко от темы.
Суммируя выводы о покупательной способности денег, мож-
но с определенностью сказать, что в течение исследуемого пе-
риода не произошло заметных изменений в покупательной спо-
собности денег, выраженных в сопоставимой единице — полно-
ценном золотом дн., по крайней мере в отношении основных
продуктов питания и тканей.
14*
ГЛАВА 5
ДВИЖЕНИЕ ПРИБАВОЧНОГО ПРОДУКТА
Теперь, когда мы получили достаточно четкое представле-
ние о неизменности количества и размеров городов по региону
в целом для всего периода и о стабильности средних цен и
покупательной способности денег, мы можем с большей уверен-
ностью использовать имеющиеся в нашем распоряжении разно-
временные данные и попытаться восстановить общую картину
движения и преобразования прибавочного продукта, главной
ареной которого являлся город. Только таким путем можно по-
нять существо отличий средневекового города Ближнего Во-
стока от западноевропейского.
До сих пор историки-востоковеды искали его в политиче-
ских институтах и в специфике торговли. Лишь Э. Аштор чет-
верть века назад отметил, что особенности внутренней органи-
зации города обусловливаются в какой-то степени особенностя-
ми экономической структуры, которые он усматривал в преоб-
ладании производства для внутреннего рынка и в отсутствии
«ремесленного пролетариата» [Ashtor, 1956, 76—77]. Но поиски
специфики средневекового ближневосточного города в этом на-
правлении не получили продолжения даже в работах самого
Э. Аштора. В монографии, посвященной социальной и экономи-
ческой истории Ближнего Востока в средневековье, вышедшей
через 20 лет, он вообще не остановился на этой проблеме и во-
преки своим прежним выводам подчеркнул огромный объем
вывоза ремесленной продукции, а главное, увидел разницу
между европейскими и ближневосточными (египетскими) ремес-
ленниками в том, что последние в массе были наемными рабо-
чими [Ashtor, 1976, 152—153].
Остальные исследователи вообще не обращают внимание
па проблему функционирования города как особого организма
в тесно взаимосвязанной системе общества, ограничиваясь рас-
смотрением отдельных аспектов его жизни и деятельности,
прежде всего деятельности коммерческой. Последнее отчасти
объясняется характером источников (документы Генизы, ле-
жащие в основе исследований С. Д. Гойтейна и отчасти Э. Аш-
тора, касаются прежде всего дальней и транзитной торговли,
средневековые мусульманские авторы чаще всего пишут о тор-
говле предметами роскоши и о поразительных ценах и прибы-
лях), но главная причина в расплывчатости представлений за-
212
ладных исследователей о социально-экономической истории
.общества.
Конечно, торговля и ремесленное производство являются
важнейшими функциями города, их нельзя отрывать друг от
друга или противопоставлять друг другу: они — две стороны
одного явления, разделения труда, и одно не может существо-
вать без другого L Однако значение их в создании обществен-
ного богатства далеко не равноценно. Ремесло производит, со-
здает потребительские ценности, а торговля только доводит их
до потребителя, не создавая ничего. «Процесс обращения есть
фаза всего процесса воспроизводства. Но в процессе обраще-
ния не производится никакой стоимости, а потому никакой при-
бавочной стоимости. В нем происходят лишь изменения формы
одной и той же массы стоимости» [Маркс, Энгельс, 25/1, 306].
Пока торговля ведется в узких пределах одного района, од-
ного оазиса, ее посредническая роль в обмене товарами ос-
тается очевидной. Но когда дело касается разделения труда
между отдаленными странами, когда товар в процессе обмена
отрывается от мест производства и превращается в объект мно-
гократной перепродажи, роль торговли как посредника в обме-
не продуктами труда все более маскируется и торговля пре-
вращается в способ получения богатства неизвестно откуда.
Эта мистика рождения богатства из торговли, немало сму-
щавшая политэкономов эпохи раннего капитализма, развеян-
ная К- Марксом и, казалось бы, не заслуживающая больше
внимания, несмотря ни на что продолжает оказывать влияние
на умы некоторых западных историков, не желающих познако-
миться с марксистской политэкономией. В их глазах торговля
оказывается двигателем развития экономики, причиной разви-
тия городов, стимулом к увеличению производства. Эти взгля-
ды в наиболее крайней и потому абсурдной форме представле-
ны в работах М. Ломбара, для которого даже не торговля, а
деньги, как таковые, оказываются главным двигателем прогрес-
са и причиной развития городов: «Два важных фактора опре-
деляют жизнь и социальную эволюцию в городах: наплыв золо-
та и увеличение денежного обращения, с одной стороны, ускоре-
ние городского ритма и развитие потребления, которые он обу-
словливает,— с другой» [Lombard, 1971; 148; ср. Lombard, 1971,
123].
Именно дальняя транзитная торговля как источник наиболь-
ших доходов, никак явно не связанных с иными трудовыми за-
тратами, кроме труда по организации транспортировки, созда-
ет впечатление самостоятельного самодовлеющего источника
1 «По самой природе вещей получается так, что как только городская
промышленность как таковая отделяется от земледелия, ее продукты с самого
начала становятся товарами и, следовательно, для их продажи требуется по-
средничество торговли. Связь торговли с развитием городов и, с другой сто-
роны, обусловленность последнего торговлей понятны таким образом сами
собой* (Маркс, Энгельс, 25/1, 365].
213
богатства общества. Авантюрность дальних плаваний в Индий-
ском океапе и сказочные прибыли удачливых купцов сделали
Синдбада Морехода символохм мусульманской коммерческой
активности. Предостерегая от крайностей .этой «морской ро-
мантики», К- Казн писал: «Следует остерегаться определенного
романтизма, склонного видеть караваны и целые флоты мусуль-
манских купцов, без устали бороздящих мир. Суша оставалась,
вероятно, почти везде важнейшим источником богатства, и тор-
говля не определяла все области экономики» [Cahen, 1970 (1),
35, примеч. 1].
Действительно, насколько можно сейчас судить, даже в
XV в. при более интенсивных связях с Южной Европой, чем в
изучаемое нами время, количество судов, приходивших за
год из таких крупнейших торговых городов, как Венеция и Ге-
нуя, редко превышало десяток. И в то же время из-за высокой
стоимости вывозимых товаров груз одного судна мог стоить
до 20 тыс. дн., а вся сумма средиземноморского экспорта Ближ-
него Востока в XV в. достигала .полумиллиона дн. [Ashtor, 1971 „
75—77, 96]. Чтобы оценить истинное значение этих цифр для
экономики изучаемого региона, нужно представлять общий объ-
ем его продукции, а для исследования социально-экономических
отношений и места города в структуре общества — знать объем
прибавочного продукта в ремесле и сельском хозяйстве.
С этой точки зрения экономика Ближнего Востока еще ни-
когда не анализировалась, не существует ни приблизительных
оценок, ни какой-либо методики определения всей массы сель-
скохозяйственной и ремесленной продукции и доли в ней при-
бавочного продукта, которая прежде всего служит мерилом бо-
гатства общества, отсутствует также всякое представление о
различиях уровня эксплуатации крестьян и ремесленников. Све-
дения об этом разрозненны, не всегда могут быть правильно
интерпретированы, тем более что до сих пор отсутствует марк-
систская политэкономия феодализма. Краткие разделы о фео-
дализме в учебниках политэкономии состоят из общих мест, а
единственная монография, посвященная этой теме, основывает-
ся только на западноевропейском материале, умозрительна и
не опирается на конкретные цифры [Поршней, 1956].
Особенно неясны экономические взаимоотношения города и
деревни. Теоретически продукция рабочего дня ремесленника
при средней для данного общества производительности труда
должна стоить столько же, сколько продукция крестьянина за
тот же срок2, поскольку «величина стоимости данной потреби-
тельной стоимости определяется лишь количеством труда, или
количеством рабочего времени, общественно необходимого для
ее изготовления» [Маркс, Энгельс, 23, 48].
2 Поскольку в земледелии конечная продукция получается только по исте-
чении длительного периода, то практически стоимость одного рабочего дня
или иного короткого срока может быть получена только в результате деления
всего годичного продукта на соответствующее количество дней.
214
Однако эта закономерность воплощается в жизнь только в
виде отклонений от правила. В классовом обществе, в котором
часть продукта отчуждается и начинает функционировать в от-
рыве от реального мерила стоимости (т. е. затраченного труда),
:в абстрактной денежной форме, цена и стоимость редко сов-
падают: «Но форма цены не только допускает возможность ко-
личественного несовпадения величины стоимости с ценой, т. е.
величины стоимости с ее собственным денежным выражением,—
•она может скрывать в себе качественное противоречие, вследст-
вие чего цена вообще перестает быть выражением стоимости,
гхотя деньги представляют собой лишь форму стоимости товаров»
[Маркс, Энгельс, 23, 112].
Применительно к изучаемому нами обществу можно пред-
ставить, что прибавочный .продукт, отчуждаемый у крестьян
в виде поземельного и других налогов и ренты горожан-зем-
левладельцев, концентрировался в городе и в конце концов
-частично доставался ремесленникам и рабочим в виде платы
за их изделия и услуги. В этих условиях могло оказаться, что
ремесленники косвенно эксплуатировали земледельцев, если
цепа их рабочего времени была бы выше цены рабочего вре-
мени земледельцев.
•Советские востоковеды уже высказывали предположение о
неэквивалентности обмена (точнее, перераспределения общест-
венного продукта) между деревней и городом в пользу послед-
него, но в самой общей форме и без достаточного обоснования
-его цифрами [Большаков, 1973, 268; Смилянская, 1979, 61].
Этому мнению противостоит точка зрения, решительно и без-
оговорочно высказанная Б. Ф. Поршневым: «Чтобы иметь воз-
можность выплачивать все свои повинности, крестьяне чаще
должны были продавать свои продукты ремесленникам (и вооб-
ще горожанам) выше стоимости, т. е. цена их продуктов со-
стояла из стоимости плюс некоторой надбавки». Далее это фор-
мулируется еще более определенно: «Цена сельскохозяйствен-
ных продуктов складывалась из стоимости и надбавки к ней,
которую оплачивали горожане. Цена же ремесленных изделий
была ближе к стоимости, во всяком случае не компенсировала
этой надбавки» [Поршнев, 1956, 90—91].
Не берясь судить о справедливости этого утверждения при-
менительно к условиям средневековой Западной Европы, мы
можем сказать, что при тех размерах денежных податей, ко-
торые существовали на Ближнем Востоке, ремесленникам при-
шлось бы в основном работать на погашение денежных повин-
ностей крестьян, вдесятеро превосходивших их по численности,
«ели же для покрытия убытков ремесленники повысили бы це-
ны на свою продукцию, то цена рабочего времени уравнялась.
Сложность исследования этой проблемы заключается в том,
что непосредственный обмен между ремесленниками и крестья-
нами в условиях рынка больших городов, о ценах на которых
мы только и имеем сведения, составлял незначительную часть
215
товарооборота, а расшифровать соотношение цен и стоимостей
этих двух сфер (Производства можно лишь тогда, когда кроме*
трудовых затрат конкретного работника мы будем знать обще-
ственно необходимое время, т. е. среднюю для данного общест-
ва производительность труда.
Если мы отвлечемся от частностей, то в масштабах всего-
общества вся произведенная за определенный промежуток вре-
мени продукция будет стоить то количество труда, которое за-
трачено на ее производство. Это в равной степени справедли-
во для каждой из двух основных отраслей производства: сель-
ского хозяйства и ремесла. Разделив продукцию на число че-
ловеко-дней (недель, месяцев), мы получим общественно необ-
ходимое время для производства важнейших товаров.
Провести такой подсчет в отношении ремесленного произ-
водства пока невозможно, поскольку мы можем приблизитель-
но определить лишь численность ремесленников, а не объем
их продукции. Несколько лучше обстоит дело с определением
производительности сельского хозяйства, поскольку здесь мы
располагаем по крайней мере несколькими достаточно надежны-
ми константами: знаем нормы высева и среднюю урожайность,
(известную по средневековым источникам и этнографическим
данным), средние цены на основные продукты, физические воз-
можности обработки земли и даже трудоемкость отдельных
работ.
Стоимость рабочего дня земледельца в грубом приближении
можно принять за среднюю для данного общества, поскольку
земледельцы составляли в нем не менее 90% производитель-
ного населения. Сопоставление полученных данных с конкрет-
ными сведениями о заработках ремесленников позволит устра-
нить крайности и ошибки и установить различия в цене рабо-
чего времени крестьян и ремесленников, если они имеются.
Особые условия земледельческого труда (продолжитель-
ность периода выработки конечной продукции) позволяют оп-
ределить стоимость рабочего времени земледельца только в
пределах годового сельскохозяйственного цикла, внутри кото-
рого даже нерабочие дни являются частью рабочего времени.
Для этих расчетов лучше всего опираться на данные по
средневековому Египту, о котором имеется больше сведений
экономического характера и (что не менее важно) легче опре-
делить площадь обрабатываемых земель. При этом мы можем
воспользоваться двумя методами оценки размера стоимостей,
производившихся египетскими крестьянами.
Первый заключается в определении общей массы сельско-
хозяйственной продукции страны, которая затем делится на
число•работников, а второй состоит в моделировании одного
хозяйства, размеры которого определяются физическими воз-
можностями одной семьи.
Оба метода имеют достоинства и недостатки. В первом слу-
чае мы получаем более точные данные об общем объеме стои-
216
•м остей, производимых за год, но точность определения стоимо-
сти рабочего времени отдельного работника будет зависеть от
степени правильности нашего определения общего числа работ-
ников. Во втором случае в нашем распоряжении будут более
•надежные данные о потенциальных возможностях производства
и, главное, более точные данные об уровне эксплуатации и ко-
личестве прибавочного продукта, производимого при различных
условиях ведения хозяйства, однако моделируемое хозяйство
скорее всего окажется не самым распространенным и характер-
ным для страны (это также будет зависеть от степени точно-
сти определения количества населения и числа хозяйств в
стране).
Исходя из этого, вероятно, целесообразнее всего приме-
нить оба метода и, сопоставив результаты, исключить крайности
и определить пределы вероятного.
При всех расчетах мы будет исходить из того, что населе-
ние Египта в изучаемое время колебалось от 4 до 5 млн. чел.,
;а сельское население составляло 80% этого числа, т. е. 3,2—
4 млн., или 640—800 тыс. семей (см. гл. 3).
Определим теперь площадь обрабатываемых земель. Общая
площадь, пригодная для проживания, составляет в долине Ни-
ла 35—36 тыс. кв. км, т. е. 3,5—3,6 млн. га, но площадь оази-
са никогда не равняется площади обрабатываемых земель, часть
ее занимают постройки, дороги, каналы, дамбы, заболоченные
участки и другие пустоши и неудоби. Обычно обрабатываемые
земли составляют около 50% площади оазиса, и только в ис-
ключительных случаях, при самом интенсивном использовании
земли они приближаются к 3Д. В том же Египте в конце прош-
лого века при высокой интенсивности использования земель об-
рабатывалось 2 млн. га (55—57%), и только в середине нашего
века их площадь выросла до 2,6 млн. га (74%) [Длин, 1963,
66]. Последнюю цифру следует принять за максимум, который
никогда прежде не был достигнут. Обычно в зависимости от
конкретных политических и экономических условий часть при-
годных для обработки земель пустовала, и наша задача —вы-
яснить нижний предел площади обрабатываемых земель для
каждого периода.
Сведения средневековых авторов о площади обрабатывае-
мых земель Египта до XIII в. противоречивы и вызывают сом-
нения в достоверности. По сведениям ал-Макризи, обмер зе-
мель, проведенный Убайдаллахом б. Хабхабом в начале прав-
ления ал-Хишама (724-25 г.), дал 30 млн. федданов орошаемых
земель (кроме возвышенных и заболоченных мест), с которых
было получено 4 млн. дн. хараджа [Макр., X., 1, 99; Макр.,
X. (В.), 2, 63]. Здесь невероятны и сама площадь (30 млн.
федданов по 2756 кв. м = 8268 тыс. га, т. е. в 2,25 раза больше
всего оазиса!), и получающаяся при этом норма обложения
(0,133 дн. с 1 феддана), во много раз меньшая, чем сообщают
документы того же времени {Grohmann, 1932, 84].
217
Следующее сообщение, приводимое несколькими авторами
[BGA, 2/2, 135; йак., 4, 546; Макр., X., 1, 91, 100; И. Тагриб.,
1, 50], восходит к одному и тому же лицу, Абу-л-Хасану Ахма-
ду б. Мухаммаду б. ал-Мудаббиру, ведавшему хараджем Егип-
та перед назначением Ибн Тулуна. Согласно этому сообщению,
в Египте имелось 24 (или 28) млн. федданов, пригодных для
обработки земель, но обрабатывался из .них только 1 млн. фед-
данов (около 400 тыс. га) 3. Эти цифры также не вызывают
доверия: первая явно преувеличена, а вторая неправдоподоб-
но мала, даже если предположить, что в этот период земледе-
лие находилось в глубоком упадке4.
Ближе к истине кажется версия Ибн Хаукаля, что Ибн ал-
Мудаббир говорил о 2 млн. федданов обрабатываемых земель;
кстати, примерно ту же цифру дают косвенные данные того же
автора, по которым при ал-Мамуне в благоприятный по па-
водку год (17 локтей и 10 пальцев), облагая 1 феддан 2 дн., со-
брали 4257 тыс. дн. [BGA, 2/2, 136], что дает более 2 млн. фед-
данов облагаемых хараджем земель. Этот расчет очень прибли-
зителен, так как в действительности, на основании юридических
сочинений и подлинных документов того времени известно, что
обложение налогом единицы площади сильно колебалось в за-
висимости от ценности и трудоемкости культуры, качества зем-
ли и характера орошения; нам он полезен только в том отно-
шении, что дополнительно свидетельствует о заниженности дан-
ных Ибн ал-М.удаббира (если только первоначально в источ-
нике не было усеченной формы двойственного числа, как у Ибн
Хаукаля).
При этом следует еще учитывать, что данные о харадже ка-
саются только облагаемых им земель, а не всей обрабатывае-
мой площади; в частности, отсюда должны быть исключены вла-
дения халифов, занимавшие в Египте значительную площадь, и
вакфные земли.
Первые надежные сведения относятся к 1375-76 г. Ибн
Джи'ан дает полный список податных округов Египта по со-
стоянию на конец шавваля 777/22 февраля 1376 г.5 с указа-
нием кадастровой оценки ибра) в дн. джайши (см. ниже) и
площадь в федданах. В силу неясных еще обстоятельств по
137 округам приведены только кадастровые оценки без указа-
ния площади облагаемых этой суммой земель. Всего налог с
3 По версии ал-Макризи, при Ибн ал-Мудаббире обрабатывалось 24 млн.
федданов из 180 млн., пригодных для обработки [Макр., X., 1, 91).
4 Ибн Тулун застал в 868 г. финансы Египта в полном расстройстве и
смог собрать только 800 тыс. дп. хараджа, а через несколько лет после упо-
рядочения дел — 4300 тыс. [Макр., X., 1, 99; Макр., X.(В), 2, 63; Балави, 75,.
80, 85]. Но, видимо, этот скачок означал не пятикратное расширение обраба-
тываемых площадей, а прежде всего установление • жесткого контроля над
откупщиками и землевладельцами.
5 По видимому, в основе этого списка лежит кадастр 715/1315-16 г., но
Ибн Джиган указывает изменения в определении размера налога по некото-
рым округам по состоянию на начало 4376 г.
218
этих округов составлял 723 113 дн. джайши, а весь харадж
страны — 9 584 264 дн. джайши [И.Джи'ан, 3] 6. Суммирование
данных по округам дает 3 183 217 федданов (2 027 072 га), но
сюда надо прибавить площадь округов, по которым данные о
площади опущены. Налог с них составлял примерно 7,5% общей
суммы.
Если бы налоги распределялись равномерно на единицу пло-
щади, то площадь этих округов тоже равнялась бы 7,5%, т. е.
258 097,5 феддапа, а все обрабатываемые земли — 3 441 315 фед-
да.нам. Но данные по двум округам ал-Атфихии, по которым
имеются сведения о площади и налоге, свидетельствуют, что
здесь обложение было выше среднего по Египту (2,78 ди. джай-
ши па 1 феддан), что подтверждается сведениями Ибн Дукма-
ка, согласно которым в ал-Атфихии (в 80 из 84 округов) было
25 244 феддана, а ее ибра, по Ибн Джи'ану, с пропуском не-
скольких округов—150—160 тыс. дн., т. е. около 6 дн. на
1 феддан.
Приняв, осторожности ради, норму обложения округов, пло-
щадь которых неизвестна, за среднюю между общеегипетской
и атфихийской — 4,39 дн. джайши с 1 феддапа,— мы получим
для них 163 353 феддана, а вся обрабатываемая площадь Егип-
та окажется 3 346 570 федданов. Памятуя некоторую неполно-
ту наших источников и приближенность только что проведенных
вычислений, мы можем говорить о 3,4 млн. федданов, или
2,165 млн. га; для вычислений в гектарах последнюю циф.ру
тоже лучше округлить до 2,1—2,2 млн. га.
Французские данные периода наполеоновской оккупации
Египта дают почти ту же цифру: 3 217 671 феддан [Rivlin,
1961, 265] 7.
9 Эта сумма расходится с результатами сложения данных по отдельным
провинциям: так, общая сумма налога по Нижнему Египту, приведенная Ибн
Джи' апом, оказывается на 203 тыс. дн. меньше, чем дает сложение его же
данных по провинциям (по Верхнему Египту расхождение только на 57 дн.),
последние, в свою очередь, расходятся с результатами, получаемыми от сло-
жения данных по округам. Особенно значительно расхождение данных по
Файйуму: 164 050 и 420 451 дн. (сумма налогов по округам), в ал-Атфихии
соответственно 143 997 и 410 914 дн. В последнем случае, видимо, расхожде-
ние объясняется пропуском у Ибн Джи' ана ряда округов, а общая сумма
правильна, так как у Ибн Дукмака (писал в последнем десятилетии XIV в.)
в этой провинции перечислены 84 округа и сумма налогов по 72 из них (по
остальным в рукописи пропуски) составляет 145 482 дн. |[И. Дукм., 4, 133—
136], т. е. в целом она была около 160 тыс. дн.
7 1 феддан конца XVIII-—начала XIX в., как и в XI-—XIV вв., состоял
из 400 квадратных касаб, но 1 касаба, по французским данным, равнялась
3,85, а не 3,99 м, как устанавливает В. Хинц [Хинц, 1970, 71], в соответствии
с этим 1 феддап=5929, а не 6368 кв. м. Здесь возможны два объяснения:
1) В. Хинц преувеличил размер касабы (в самом деле, средневековые авторы
приравнивают касабу также к 5 «плотничьим» локтям: 0,775 X 5 = 3,87 [м]);
2) в административной практике при Османах размер касабы был несколько
меньше чем прежде. В первом случае окажется, что площадь обрабатываемых
земель с XIV по XVIII в. практически не изменилась, во втором — что она
сократилась на 200—270 тыс. га.
219
Таблица 8‘
Изменение размеров хараджа, середина V11 — середина X в.
Год Общая сумма хараджа, тыс. дн. Отправлено из Египта, тыс. дн. Источник
642—644 2000 120* И. Абдалхак., 151;
Балаз., 216; А.Салих, 74
642—644 4000 —- Балаз., 216
662—680 5000 — BGA, 7, 339
107/725-26 4000 2723,893 [2700,337] Макр., X., 1, 99
162/779 — 1828,5 А. Салих, 83
786—796 — 2180 Там же
Около 800 3000—4000 — ВО А, 7, 339
813—833 4257 — BGA 2/2, 163
860—868 800 — Макр., X., 1, 99
868—884 4300 1200 Балави, 80, 85; Макр.,
X., 1, 99
868—884 5000 — А. Салих, 82
884—895 4000 — Макр., X., 1, 99
896—902 1500 — И. Дж., М., 5, 151
292/904-05 1000 за 6 месяцев —— •- Евтих., 77
292/904-05 40406 — И. Фак., л. 86а
935—946 2000 —. Макр., X., 1, 99)
966—968 3270 .— А. Салих, 83
968—970 3400 — BGA, 2/2, 163; Макр.9
X., 1, 99
466/1073-74 2800 — Макр., X., 1, 100
478/1085-86 3100 — Там же
1075—1094 3061 —, А. Салих, 11
1094—1121 5ООО0 — Макр., X., 1, 100
515/1145-46 2722,443г — Макр., X., 1, 83
540/1145-46 Чистый остаток — — Макр., X., 1, 100
1200
577/1181-82 4670,5* — Макр., X., 1, 86
585/1189 4653,029е —. Макр., X., 87, 100
777/1375 9584,264 — И. Джи'ан, 3
а Все историки, кроме ал-Балазури, следуя тенденции представлять
древность «золотым веком», чрезвычайно завышают сумму хараджа при
первых наместниках: 10—14 млн. дн. [И. Абдалхак., 161; BGA, 7, 176,
339; Макр., X., 1, 98]. Достоверность скромной цифры ал-Балазури
подтверждается замечанием Ибн Абдалхакама, что у Амра б. ал-Аса после
расходов на армию и административно-хозяйственные нужды страны оста-
лось только 120 тыс. дн. для отсылки Омару.
6 Без Тинниса и Димйата и без учета натуральных поставок.
13 Оценка, а не реальный сбор.
г 2 720 7675/6 дн. + 1675,3 дн. дирхемами.
л Указанная сумма представляет собой расходную часть годового бюд-
жета, а не поступления. На регулярную армию расходовалось 3 670500 дн.
и па вспомогательные войска, содержание судей, благотворительные цели—
«не менее тысячи тысяч динаров».
е На с. 87 указывается сумма на 10 дн. меньше.
220
Естественно спросить; насколько оправданно использовать
эти цифры для Египта предшествующего периода? Конечно, их
нельзя принимать безоговорочно, но у нас есть несколько спо-
собов проверки. Во-первых, мы можем сопоставить количество
и размеры городов соответствующих периодов, во-вторых, срав-
нить число податных округов и, в-третьих, интерполировать ре-
зультаты сравнения подробного перечня округов и налоговых
обязательств Файйумского оазиса у ан-Набулуси (середина
XIII в.) и Ибн Джи'ана на всю территорию Египта.
Первые два способа дают очень приблизительную картину,
так как заметные для нас изменения в численности округов и
количестве городов могут появиться только при очень значи-
тельном, примерно двукратном, уменьшении площади обраба-
тываемых земель.
Данные Ибн Хаукаля о количестве обрабатываемых земель
в начале IX в. на первый взгляд свидетельствуют именно о та-
ком большом разрыве (40% площади XIV в.), но насторажи-
вает то, что нет никакого заметного изменения численности го-
родов и их размеров между X и XII—XIV вв., а некоторый рост
столицы Египта, происходивший в этот промежуток времени,,
объясняется тем, что она из провинциального центра преврати-
лась в столицу самостоятельного государства. Количество же
податных округов, как было показано в 3-й главе, с IX по1
XIV в. не претерпело существенных изменений.
Остается еще одна возможность уловить изменения площа-
ди обрабатываемых земель — проследить тенденцию изменений
размера хараджа в интересующий нас период. Этот способ так-
же не слишком надежен, так как размеры хараджа зависят не
только от площади обрабатываемых земель, но и от размеров
обложения и, в еще более значительной степени, от площади
облагаемых земель; нельзя также не учитывать способы сбора
налогов (непосредственно государственными чиновниками или
через откупщиков) и уровень паводка, менявший коли-
чество обработанных в данном году земель. Одна-
ко многовековая тенденция неминуемо должна проявить себя
(табл. 8).
Как мы видим, до XII в. включительно сумма хараджа ос-
тавалась в принципе неизменной, колеблясь в обычных услови-
ях от 4 до 5 млн. дн. Меньшие суммы не обязательно указы-
вают на экономический упадок страны (за исключением некото-
рых периодов политических неурядиц или катастрофических за-
сух), так как в источниках не всегда указывается полная сумма
сборов: в одних случаях указываются годовые расходы, в дру-
гих— чистый остаток, откладывавшийся в казне, и т. д. Кроме
того, всегда указываются поступления только с хараджных зе-
мель, а не со всей площади, и, чем обширнее были владения го-
сударя и его близких, тем меньше оказывалась сумма, поступав-
шая в государственный бюджет. Наконец, в разные периоды
могла меняться доля денежной части хараджа, а натуральные
221
поставки упоминаются не во всех случаях, хотя стоимость их
составляла, вероятно, до 50%.
Сумма хараджа резко увеличивается лишь в XIV в., но это
отнюдь не свидетельствует ни о столь же значительном уве-
личении ставок хараджа, ни о расширении площадей обраба-
тываемых земель, так как харадж 777 г. х. выражен не в обыч-
ных дн., а в дн. джайши, условной единице, включавшей в се-
бя как денежные, так и натуральные поставки и употребляв-
шейся для примерной оценки фискальных возможностей на-
делов.
Ибн Джи' ан поясняет, что 1 дн. джайши равен 131/з Дрх.
[И.Джи'ан, 3], а это, как мы знаем, является теоретическим
соотношением полноценного дн. и полноценного счетного дрх.
в XIII—XIV вв. По данным Ибн Маммати, эта единица равня-
лась 74 дн., 2/з ирдабба пшеницы и V3 ирдабба ячменя, но иногда
денежная часть доходила до 2/з дн. {И.Мам., 369; Cahen,
1956, 12]. Если бы дн. джайши в XIV в. был просто полноцен-
ным золотым дн., как говорит Ибн Джи'ан, не было бы смысла
употреблять одну и ту же единицу под разными названиями.
Видимо, Ибн Джи'ан хотел пояснить своим читателям конца
XV в., что прежде дн. имел иной курс8.
Если исходить из того, что денежная часть дн. джайши в
XIV в. составляла 25%, то денежная часть хараджа 777 г.х.
будет равняться 2 396 066 золотых дн., причем, как показывает
«История Файйума» ан-Набулуси, в эту сумму не входят закат
д торговые сборы, составлявшие в целом не менее 200 тыс. дн.9.
Короче говоря, оказывается, что харадж XIV в. в сопостави-
мых единицах не превышал объем хараджа интересующего нас
периода, т. е. нет основания предполагать значительное увеличе-
ние площади обрабатываемых земель в течение XIII—XIV вв.
Прямо сопоставить кадастровые оценки мамлюкского и айю-
бидского времени мы можем только по одной провинции —
-Файнуму. По состоянию на 1244 г., поступления 61 округа из
100 оценивались в 422 311 дн. джайши 10 (по 37 округам оцен-
ка не приведена, а 2 округа были собственностью султана).
У Ибн Джи'ана из 101 округа оценены поступления 78 окру-
гов— 420 451 дн. джайши (16 оставлены без оценки, 7 пред-
ставляли вакф и султанские земли) и. Расхождение в количе-
стве округов и отсутствие оценки 37% округов не позволяют
видеть в совпадении суммы ибра у Ибн Джи'ана и ан-Набулу-
си истинное совпадение объема хараджа и площади обрабаты-
ваемых земель, но, во всяком случае, эти данные не позволяют * 11
8 В 1425 г. Малик ал-Ашраф начал выпускать дн. ашрафи весом 3,45 г.
9 Только неканонические торговые сборы (мукус) Египта .при Салахадди-
не составляли 100 тыс. дн. |[Макр., X., 1, 104].
10 У К. Казна—4I2I32S2 дн. ifCahen, 1956, табл.].
11 К сожалению, данные этих двух авторов не удается проверить сведе-
ниями Ибн Дукмака, так как у него упоминается примерно десятая часть
округов Файйума.
222
говорить об увеличении площади обрабатываемых земель с се-
редины XIII в., и мы без опасения совершить грубую ошибку’
можем оперировать данными XIV в.
Для определения годового объема сельскохозяйственной про-
дукции нам недостаточно установить общую площадь обраба-
тываемых земель — нужно еще знать объем производства ос-
новных культур или хотя бы примерную площадь, занимаемую
ими.
В средние века, как и в первой половине XIX в., основную
площадь земель в Египте занимали зерновые культуры [Kremer,
1863], доля технических культур до резкого скачка в производ-
стве хлопка была сравнительно невелика, но их продукция стои-
ла гораздо дороже. Прямых цифровых данных у нас нет ни
для одной культуры, хотя бы даже для сравнительно неболь-
шого района. Косвенными данными могли бы служить сведе-
ния ан-Набулуси о налогообложении Файйума, но, как мы сей-
час увидим, использование их представляет значительную труд-
ность из-за недостаточной изученности налоговой системы и ик-
та в это время, несмотря на специальные исследования этого
источника [Cahen, 1956].
Ан-Набулуси приводит для большинства округов как кадаст-
ровую оценку налога (ибра), так и реальные хараджные по-
ступления, но расхождения между ними настолько велики, что>
их невозможно объяснять только отклонением реальной стоимо-
сти дп. джайиш от номинальной 12.
Согласно суммарному списку, харадж Файйума в 641/1243-
44 г. составил 20 747 дн. деньгами, 140 731 ирдабб зерна,
17952/з дн. заката, 2354 дн. джизьи, 1386 дн. с вакфных земель
и примерно на 10 000 дн. иных денежных и натуральных посту-
плений. В сумме это дает около 85 тыс. дн., а общая сумма
ибра, получающаяся при сложении данных по отдельным окру-
гам, составляет более 420 тыс. дн.
Сумма поступлений оказывается меньше не только ибра, но
и той суммы, которая должна получиться при обложении дан-
ной площади в соответствии с нормами того времени. В сред-
нем по оазису на каждый феддан приходится 1,05 ирдабба зер-
на и 0,15—0,16 дн., тогда как 1 феддан зерновых облагался
2,5 ирдабба соответствующего зерна, а технические и огород-
ные культуры—2—5 дн. Если же мы произведем обратный от-
счет и разделим зерновую часть хараджа на налоговую ставку,
то окажется, что такое количество зерна должно было посту-
пить с 56 292 федданов, а денежный сбор — с 6—7 тыс. федда-
нов под техническими и садово-огородными культурами.
Ту же картину дает крупное султанское поместье Матар Та-
рис, о котором ан-Набулуси приводит исключительно подробные
сведения. В нем с 3252 федданов [И. Джи’ан, 157] собрали в
12 Именно так объясняет К. Казн разницу между ибра округа Тирса
(7900 дн. джайиш) и всем реальным сбором, составляющим в денежном выра-
жении не более 1200 дн. [Cahen, 1962 (1), 276—278; ср. Cahen, 1956, 13].
223
641 г.х. 106113/24 дн., и 53733Д ирдабба зерна [Наб., Т., 157].
Исходя из тех же норм обложения, мы получим под зерновыми
2149 федданов, а под техническими и садово-огородными —
354 феддана. В данном случае мы имеем возможность прове-
рить справедливость наших приблизительных оценок, так как
источник подробно перечисляет площадь под различными техни-
ческими культурами — их оказывается 406 федданов. В по-
местье были и не облагаемые хараджем земли: 37,5 феддана
сахарного тростника обрабатывались исполу для давильни,
15 федданов были кормлением надзирателей (ал-хуфара’) и
плотников. Тем не менее и здесь около 20% земель оказывают-
ся неучтенными 13.
Гораздо значительнее расхождение между ибра и всем объ-
емом денежных и натуральных поступлений (включая закат и
джизью): 13 000 и 4390 дн. Такое расхождение невозможно
объяснить за счет доходов с не вошедших в хараджный кадастр
земель, так как в этом случае они составляли всего 20% об-
щей площади.
Выяснение этой чрезвычайно важной для истории -аграрных
отношений проблемы заслуживает особого исследования, здесь
же мы можем не задерживаться на ней, ограничившись кон-
статацией того факта, что сумма реальных налоговых поступле-
ний, зафиксированных у ан-Набулуси, не отражает истинного
объема прибавочного продукта, отчуждаемого в форме нало-
гов. Для нашей же задачи — выяснения доли разных культур —
списки’ ан-Набулуси вполне пригодны.
В наиболее подробно описанном поместье Матар Тарис тех-
нические и садово-огородные культуры занимали 20,6% пло-
щади, учтенной в перечне, но автор особо отмечал, что это
местность, изобилующая садами и виноградниками [Наб., Т.,
156]. Другие округа дают значительно меньшую долю этих
культур. Согласно общему списку в начале сочинения [Наб.,
Т., 23], харадж деньгами уплачен с 1654,4 феддана (28,85% пло-
щади), ио сюда не включены сады, виноградники, лен и хлоп-
чатник. При подсчете по округам выявляется еще 154,75 фед-
дана виноградников, 364,5 — садов, 84,12 — хлопчатника, 57,33—
льна, 13,38—хны, 11,8 — колокаса (сверх 4 федданов общего
списка). Этим, однако, площадь под техническими культурами
явно не исчерпывается 14.
:з Эта разница может быть и меньше, так как сведения Ибн Джихана
об общей площади относятся ко времени, когда это поместье было передано
в икта, после чего границы могли измениться.
14 Например, в одном случае указывается: «Харадж со льна и прочего —
70 динаров» [Наб., Т., 173]; в другом зафиксирована выдача семян для посе-
ва (такави) хлопчатника — 44 кинтара—количества, достаточного для засева
50—60 федданов |[Наб., Т., 141; о норме высева см. И. Мам., 265], хотя в пе-
речне хараджпых поступлений не упоминается налог с хлопчатника. В Да-
мушии было выдано для посева 616,75 ирдабба льняных семян, урожай соста-
вил 8836 хаблей .волокна, а харадж «со льна и прочего»—1748 дн. [Наб., Т.,
94—96]; по этим данным, льном должно было быть занято 300—450 федда-
нов, во сведения о площади отсутствуют.
224
В целом мы получим 2328 федданов, прямо указанных в ис-
точнике, и около 450 федданов под льном и хлопчатником и
150 под садами и виноградниками, выявленных косвенно. В со-
вокупности это составляет 4,95% общей площади, установлен-
ной по хараджным поступлениям; следует также учесть, что
0,9% натуральных поступлений составляют семена и продук-
ция технических и огородных культур (кунжут, тмин, репное
семя, малухия, чеснок), и это заставляет на столько же уве-
личить площадь под техническими и огородными культурами.
Однако этот расчет явно не отражает истинных соотношений
между культурами, так как в нем не учтены кормовые травы,
имевшие огромное значение для Египта, страдавшего от недо-
статка пастбищ. В общем списке у ан-Набулуси упомянуты
лишь 181и/12 феддана под клевером, бобами и люцерной в сул-
танских поместьях [Наб., Т., 23], что явно ниже самых мини-
мальных потребностей оазиса. Последние очень легко подсчи-
тать: для содержания пары быков, вспахивающей за сезон око-
ло 45 федданов 15, требовалось 2 феддана клевера или люцер-
ны [Макр., X., 2, 275; ср. Клинген, 1898, 379; противоречиво
у А. Айру, см. Айру, 1954, 40, 65]; следовательно, травы в лю-
бом случае должны занимать не менее 4—4,5% посевных пло-
щадей, а с учетом потребностей остального скота — около 10%.
В середине XIX в., когда сельское хозяйство Египта про-
должало в основном сохранять традиционную структуру зем-
леделия, клевер занимал как раз 5% площадей [Rivlin, 1961,
258], вычисленные нами для средневековья, к которым следует
приплюсовать около 0,7% площади под люпином и хелбой (вер-
блюжья трава) 16. Однако считать эти сведения исчерпываю-
щими вряд ли можно, так как учитывались, по всей видимо-
сти, только семенные и товарные посевы, а травы, потребляв-
шиеся в хозяйстве, выпадали из поля зрения современников 17.
Исчерпывающие статистические и описательные материалы
конца XIX — первой половины XX в. неизменно показывают под
клевером и другими кормовыми культурами около 20% посев-
ной площади [Клинген, 1898, 378—38.1; AS, аппёе 22, 241, 278;
Crouchley, 1938, 261; Айру, 1954, 65; Длин, 1963, 78]. Возмож-
но, потребность в сеяных травах увеличилась после введения
круглогодичного орошения и непрерывного использования зем-
15 По словам Ибн Маммати, пара быков вспахивала за день 2/з феддана
(0,425 га) тяжелой и около 1 феддана (0,64 га) легкой почвы [И. Мам., 277];
согласно А. Айру, максимальная вспашка за день — 3Д феддана (0,31 га) [Ай-
ру, 1954, 48].
18 У Е. Ривлин эти культуры в сведениях за 1844 г. скрыты в рубрике
«прочие», а по сведениям Клот-бея, в 1833 г. было собрано 147 200 гл семян,
из чего следует, что только семенные посевы занимали 15—20 тыс. федданов.
17 Насколько неполно европейские наблюдатели учитывали некоторые ви-
ды продукции, показывают сведения Клот-бея: в 1833 г. показан сбор
800,46 т льноволокна и 40 480 гл (3036 т) семени |[Clot, 1840, 2, 201], хотя
вес семян редко превышает вес волокна даже в два раза; у А. Кремера [Kre-
mer, 1863, 2] клевер не упомянут вообще.
15 Зак. 93
225
Таблица 9
Производительностъ 1 феддана (0,64 га) под разными культурами*
Культура Урожайность Стоимость урожая, дн.
По Ион Маммати Средняя
в местных единицах на 1 га, вц
Пшеница 2—20 ирд. 12 ирд. 19,5б 6В
Ячмень 2—20 » 14 »' 22,8 3,5
Конские бобы 2—20 > 12 » 19,5 4
Маш (хуммус) 4—10 » 8 » 13 4
Горох 10 » 10 » 16,3 3,3
Чечевица 5—20 » 12 > 19,5 4
Клевер и люцерна — —. — 3,5*
Чеснок — — — 10—20*
Лук — —, — 4»е
Колокас — — — 5—40*
Баклажаны — — — 30*
Репа и редис .—. —, — 4—6*
Капуста — — — до 20*
Бахчевые — —- — 1—20*
Салат — — —, 10*
Хлопчатник 2—8 кинтаров 4 кинтара 6,2 6
джарви
Лен:
волокно 30 хаблейж 3 » 4,7 7,53
семя 3—6 ирдаббов 4,5 ирдабба 7 2,6й
Сахарный трост- 1-й урожай 80—100 аблудж 320—400 20—100*
ник 2-й урожай 40—50 » 160—200 30
Индиго —, — — до 26
Виноград — 30—60 кинтаров 50—100 15—30
а Звездочкой помечены цены продукции, указанные Ибн Маммати.
6 Эта средняя урожайность, выведенная по данным Ибн Маммати, сов-
падает с реальной урожайностью крестьянских хозяйств в XIX в.
в Из стоимости урожая следовало бы вычесть стоимость семян, но она
примерно покрывается стоимостью соломы, которую мы не учитываем, поэто-
му для упрощения расчетов мы исходим из стоимости всего зерна. То же
касается и других зерновых.
г Ибн Маммати говорит, что ячмень по высеву и урожаю равен пше-
нице [И. Мам., 259], но в действительности урожайность ячменя несколько
выше.
д Макр., X., 2, 275.
е У Ибн Маммати пропущены сведения о стоимости урожая лука
[И. Мам., 264], в другом же месте [И. Мам., 270] указана приводимая
здесь цифра, правильность которой вызывает сомнения, так как с урожая
лука стоимостью в .4 дн., взимались те же 2 дн., что и с 10—20 дн., полу-
чаемых с I феддана чеснока, при примерно равной урожайности (в 1925—
1929 гг. средний урожай лука в Египте—160 ц с 1 га [AS, аппёе 22, 277].
ж Эта мера упоминается только у Ибн Маммати. Судя по данным
XIX в., с 1 феддана получали от 2,4 до 4,5 ц волокна, следовательно,
1 хабль равнялся 8—10 рт. джарви.
3 На месте мятый лен скупался по очень низкой цене — в Бусире,
например, по 2,5 дн. за 1 кинтар [М. Soc., 1, 227].
11 Сведений о ценах на льняное семя не имеется. Ее можно реконструи-
ровать следующим образом: непищевые масла стоили 40—50 кг за 1 дн.,
а из 1 ирдабба (около 100 кг) семени при тогдашней технике получалось
около 25 кг масла, откуда следует, что 1 ирдабб семени стоил около 0,5 дн.
226
ли, а в средние века трав было несколько меньше за счет пасть-
бы на отдыхающих землях и более широкого использования в
фуражных целях ячменя и бобов, однако и тогда они зани-
мали никак не меньше 10%.
Даже при условии, что 10—12% земли занимали кормовые
культуры, оказывается, что сведения ан-Набулуси охватывают
только 55,5% общей площади, указанной у Ибн Джи'ана. Объ-
яснить это можно либо тем, что часть земель в силу каких-
то причин не .подлежала обложению, либо тем, что опа из-за
плохого паводка 1243 г. оставалась необработанной. В любом
из этих случаев соотношения между культурами, выявленные
для половины площади, должны быть в основном верны и для
всей; на этом основании мы можем считать, что в середине
XIII в. в Файйуме технические и садово-огородные культуры
занимали около 8% площади, травы — не менее 10, а зерновые
и бобовые около 80% посевной площади.
Проверить действительность этих соотношений для всей
«страны можно лишь сопоставлением с ситуацией в первой по-
ловине XIX в. Таблица объема и продукции разных культур, со-
ставленная Е. Ривлин для 1821, 1830, 1832—1834 и 1844 гг.,
показывает, что зерновые составляли около 75% и первое ме-
сто по-прежнему принадлежало пшенице, которая в некоторые
годы составляла до 40% всего объема пищевых культур [Riv-
lin, 1961, 158, табл. 9; ср. Clot, 1840, 2, 221]. Кормовые травы,
учтенные не всегда и не полностью, занимали не менее 5%,
а па долю технических и садовых культур приходилось около
15—18%. Та же картина сохранялась и в 50-х годах XIX в.,
несмотря на начавшееся наступление хлопчатника: зерновые —
77% посевных площадей, хлопчатник—15,3, лен — 4,4, сахар-
ный тростник — 0,5% [Kremer, 1863, 1, 195]. Правда, и в этом
случае не учитывалась площадь под травами, а если считать,
что они занимали 10%, то соотношения несколько изменятся,
составив соответственно 69,3, 13,77, 3,96, 0,45%. Такое постоян-
ство соотношений между культурами на протяжении полувека
и совпадение их с данными по Файйуму середины XIII в. по-
зволяют с большой долей уверенности переносить последние на
весь средневековый Египет.
Естественно, что доля разных культур в пределах этих боль-
ших стабильных групп значительно колебалась от года к году
в зависимости от природных условий и установить ее на основе
имеющихся сведений невозможно, так же как невозможно оп-
ределить их стоимость на основании трудовых затрат. Поэтому
приходится довериться отражению этих затрат в денежном вы-
ражении стоимостей — в ценах, считая, что разница в многолет-
них средних ценах разных культур (в сопоставимых единицах)
соответствует различной трудоемкости.
Для этой цели незаменимы сведения Ибн Маммати, сведен-
ные нами в табл. 9.
Как мы видим, стоимость продукции наиболее распростра-
15* 227
неиных культур с 1 феддана колеблется столь незначительно,,
что неизбежные ошибки в определении доли посевов каждой
из них не могут существенно повлиять на итоговую оценку^
Если же выделить пшеничный клин, то они сведутся к мини-
муму (в пределах точности определения всей площади под зер-
новыми). По файйум.ским данным, пшеница составляла 52%
объёма поставок всех зерновых, и средневековые документы,
упоминающие различного рода оплаты и поставки натурой, под-
тверждают всеобщность такого положения. Без особых натяжек
мы можем считать, что по Египту в целом пшеница составляла
половину всех зерновых, а вторая половина приходилась на
долю зерновых со средней стоимостью продукции 3,75 дн. с
1 феддана.
Для технических и садово-огородных культур найти такую
среднюю цену чрезвычайно трудно из-за большого разброса цен;
и отсутствия критериев для определения доли посевов каждой
из них. Аналогия с серединой XIX в. может лишь подсказать,
что льном и хлопчатником было занято около половины пло-
щади этих культур, а наиболее дорогостоящие сахарный трост-
ник, виноградники и красители занимали лишь часть остаю-
щейся площади. Эта неопределенность делает данную часть
расчетов менее точной, чем предыдущая, но с ней приходится
смириться.
На основе высказанных соображений можно предложить
такую схему составляющих стоимость годовой продукции зем-
леделия.
Кулы ура Посевная площадь Стоимость
ТЫС. с 1 фед.
% федда- дана, всего, тыс. дн.
нов в дн.
Пшеница 40 1280 6 7680
Прочие зерновые . . 40 1280 3,5 4480
Травы 10—12 320—384 3,5 1120—1344
Хлопчатник и лен . 4 128 8 1024
Сахарный тростник,
сады, красители . . 3 96 30 1920
Прочие культуры . . 2—3 64—96 10 640—960
Итого. . . 16 864—17 408
Было бы неправильно принимать этот итог без оговорок, так
как кормовые травы занимают особое положение в экономике
сельского хозяйства: часть их стоимости входит в стоимость
производства остальной сельскохозяйственной продукции (как
горючее для машин входит в стоимость конечной продукции),
а часть — в продукцию животноводства, лишь небольшое коли-
чество выступает в виде конечной продукции. Для конкретного
крестьянина, продавшего часть своего клевера соседу или на
рынке, он является конечной продукцией, товаром, но для ку-
228
пившего включается в стоимость производства, так же как и
для общества в целом. Именно поэтому кормовые травы как
промежуточное звено в цепи сельскохозяйственного производ-
ства не привлекали внимания средневековых экономистов с фи-
скальным уклоном.
Учитывая сказанное, мы должны по крайней мере 2/з стои-
мости трав исключить из общего итога как вошедшие в стои-
мость остальных учтенных нами видов сельскохозяйственной
продукции, после чего итоговая стоимость понизится до 16,5—
17 млн. дн. Нет нужды говорить, что эта сумма представляет со-
бой очень условную оценку и за сотни тысяч нельзя ручаться.
Это — приблизительная оценка продукции некоего среднего по
урожайности и ценам года.
К полученной таким образом сумме необходимо добавить
стоимость продукции животноводства, но о ней; к сожалению,
мы имеем еще менее ясное представление. Данные ан-Набулу-
си о Файйуме не позволяют сделать никаких выводов о пого-
ловье скота и птицы. Указанная им сумма заката, равная стои-
мости 6 буйволов, 24 коров, 544 овец и 528 коз [Наб., Т., 24],
соответствует обложению 300 буйволов, 1200 коров, 27 200 овец
и 26400 коз18. Судя по количеству буйволов, которых едва хва-
тило бы для обработки 7ю земель Файйума, закат касался не
всего поголовья. Это возможно, если он взимался не с суммар-
ного поголовья каждого административно-фискального округа,
а отдельно с каждого владельца, тогда количество скота мно-
гих владельцев оказывалось бы ниже облагаемого минимума.
Сведения о налоге за выпас, мара' и, тоже не дают представ-
ления о полном поголовье: во-первых, мы не знаем, какие ви-
ды животных скрываются за ставками обложения 0,25, 0,3, 0,6,
0,7, 1 и 2,25 дрх. с головы — различные виды птицы или пти-
ца и мелкий скот; во-вторых, неизвестно даже, взимался ли он
за реальный выпас или налагался на все поголовье. Нет у нас
никаких данных и для определения общего поголовья по гипо-
тетическому минимальному набору живности на каждое кресть-
янское хозяйство.
Мы можем быть уверены только в том, что животноводство
в египетской деревне всегда играло второстепенную роль (ос-
новными поставщиками скота были бедуины) и вряд ли в сред-
ние века оно занимало в хозяйстве большее место, чем в XIX в.,
когда товарная продукция сельского животноводства составляла
около 10% общей стоимости сельскохозяйственной продукции.
Поэтому мы можем определить всю животноводческую продук-
цию, включая разведение голубей и пчеловодство, примерно в
0,1 всего сельскохозяйственного продукта, который составит, та-
ким образом, примерно 18—19 млн. дн. в год.
Эта продукция производилась примерно 1,2 млн. работни-
ков (0,8 млн. взрослых мужчин й помощь женщин и подрост-
18 По нормам мусульманского права ([А. Йус., 91—94].
229
ков, которую приравниваем 0,4 млн. работников) 19. Расклады-
вая на них стоимость годовой продукции, мы получаем стои-
мость рабочего года крестьянина в 15—/15,8 дн., а стоимость ги-
потетического рабочего месяца — в 1,25—1,3 дн. Эту величину
мы можем считать стоимостью месяца простого труда данного
общества.
Попробуем теперь рассчитать ту же величину, исходя из
производительности одного гипотетического хозяйства статисти-
чески средних размеров. Выше мы определили количество хо-
зяйств в 640—800 тыс., откуда следует, что такое среднестати-
стическое хозяйство должно иметь размер 4—5 федданов20. Ес-
тественно, что в таком хозяйстве не могут быть учтены все куль-
туры и нам придется ограничиться наиболее распространенны-
ми, а часть расходов в натуре выразить в деньгах.
Исходные данные: семья — 5 человек (1,5 работника), пара
буйволов, земля является собственностью семьи, площадь—-
4,5 феддана.
Стоимость продукции (в дн.)
2 феддана пшеницы..................... 12
1 феддан бобов (или ячменя).............. 4
1 феддан клевера (на корм скоту) ... —
0,4 феддана льна......................... 4
0,1 феддана овощей....................... 1
5 финиковых пальм (150 кг)21............ 0,5
3 овцы и козы (молоко, шерсть, при-
плод)22 ............................... 0,9
10 кур (1000—1200 яиц).................. 1,2
Сдача быков в аренду23.............. 4
Итого. . . 27,6
Расходы производства
Корм быкам ................... 1,5
Амортизация тягла и инвентаря . . 1,5
Итого... 3
Чистый доход
27,6—3=24,6 (дн.)
19 Как показывает анализ трудовых затрат хозяйства величиной в 3 га
(4,7 феддана) в Палестине 20-х годов нашего века, детский и женский труд
составлял 46,5% по отношению к мужскому [Dalman, 1933, 16}. Орошаемое
земледелие требовало больших затрат труда на единицу площади, но соот-
ношение трудового вклада различных членов семьи от этого существенно не
меняется.
20 Если бы для Египта того времени были характерны большие нераз-
деленные семьи, то соответственно уменьшилось бы число хозяйств и увели-
чились бы их размеры, но производительность среднестатистического земле-
дельца не изменилась бы.
21 В старой востоковедной и даже агрономической литературе нередко
встречаются завышенные оценки урожайности пальм {Kremer, 1863, 1, 215—
230
Полученная таким способом цифра несколько выше дохода
реального среднего хозяйства, так как не каждое из них могло
держать пару быков. Правильнее предположить, что на такое
хозяйство приходится половина пары быков. Тогда из получен-
ного выше результата надо будет вычесть расходы на покупку
дополнительного корма и вдвое уменьшить расходы на амор-
тизацию, а из доходов исключить арендную плату. Тогда доход
сократится до 22,85 дн. на хозяйство в год, или 15,2 дн. на
среднестатистического работника.
Этот результат несколько выше, чем полученный делением
общей стоимости продукции на количество сельских жителей,
так как в первом учитывалось все население, включая издоль-
щиков и батраков, второй же ближе к потенциальной произво-
дительности земледельца.
Рассмотрим теперь, какова была доля прибавочного продук-
та, отчуждавшегося у земледельца. Крестьянин-землевладелец
платил только поземельный налог, размер которого (в ирдаббах
и дп. или только дн. для технических и зерновых культур и ово-
щей) применительно к рассмотренному выше хозяйству будет
следующим (по ставкам после 1177 г.) [И.Мам., 258—270]:
Пшеница .............. 5 (2,5X2) 2,5
Бобы (или ячмень) .... 2,5 0,625
Лен......................... — 1,6
Клевер ..................... — 1
Овощи....................... — 0,15
Итого. . . 5,875
Сверх этого, судя по ан-Набулуси, с крестьян брали различ-
ные дополнительные сборы, составлявшие около 10% основного
налога, следовательно, в целом хозяйство должно было запла-
тить 6,462 дн. (26,26% дохода) и оставалось 18,138 дн., т. е.
до 4 кинтаров=180 кг; Клингеп, 1:898, 427—429 — от 4 до 10 пудов = 64—-
160 кг, там же источники его сведений]. Ошибка их в том, что исключитель-
ные случаи или урожайность отдельных деревьев самого продуктивного воз-
раста принимались за норму. Среднестатистическая урожайность на пальму
не превышает 30 кг [Rivlin, 1961, 162]. В Ираке наиболее распространенный
урожайный сорт — 50 кг [Goldblatt, 1979, 240].
22 Ибн Маммати оценивает продукцию 100 коз в 20 дн., т. е. в 40% стои-
мости поголовья [И. Мам., 352], сходные соотношения засвидетельствованы
для Сирии и Палестины начала нашего века |]Руппин, 1919, 87—89]. Стоимость
2 овец и 1 козы — 2,25 дн., 2 коз и 1 овцы — 2 дн.
23 О размере арендной платы за быков мы знаем только по Ибн Мам-
мати, но текст мне не совсем ясен: «Стоимость того, что арендуют,— 4 дир-
хема в день за пару и соху, корм для быков — на их хозяине, а оплата па-
харя — на нанимателе; бывает, что нанимают за два ирдабба пшеницы и око-
ло ТОГО Ьел.9 U ^1.0
[И. Мам., 288]. Если считать, что 2 ирдабба — плата за вспашку 1 фед-
дана, то оплата пахаря оказывается непомерно высокой — 0,7—0,8 дн. в день,
особенно в сравнении со стоимостью быков (0,07— 0,08 дп. в день). В разделе
«Расходы производства» учитывается корм скоту при сдаче быков в аренду.
231
12,09 дн. н.а одного работника (в виде денег или продуктов,
что для нас не имеет значения).
Сложнее определить норму эксплуатации крестьян-аренда-
торов, так как в- административно-финансовых трактатах и по-
вествовательных источниках арендная плата не указывается, а
в подлинных документах очень часто опускаются, как само со-
бой разумеющиеся, названия единиц измерения, без чего в.се
цифры оказываются бесполезными. Сводка сведений о. размерах
арендной платы в VIII—IX вв., составленная А. Громанпом, по-
казывает существование двух уровней, один из которых — 7г дн.
за 1 феддан земли под зерновыми и 1’/г дн.— под льном, а вто-
рой— соответственно Р/г и 4 дн. [APEL, 2, 32—33].
Эти различия определялись, по всей видимости, качеством
земли, а не повышением нормы арендной платы, так как в
246/860-61 г. упоминается плата Р/з дн. за 1 феддан земли под
зерновыми [APW, №4], а в 253/867 г.— 7г дн. за 1 феддан
под зерновыми и Р/г дн.— под льном /[APEL, 2, № 81—82].
Какова была разница между этими землями, мы не знаем, мож-
но только сказать, что во всех случаях доходность льна счита-
лась в 3 раза выше, чем пшеницы.
Некоторые документы, датированные приблизительно IX в.,
дают более высокую арендную плату — 3 дн. за 1 феддан пше-
ницы и 2 дн. за 1 феддан клевера и даже 5—54/s дн. (куль-
тура неизвестна) [APEL, 2, 33; APW, № 27; Семенова, 1977,
113]. Возможно, в данном случае отразилось изменение вели-
чины феддана. К сожалению, для XI—XIII вв., когда величина
феддана точно известна, не имеется документов об аренде, и
нам придется с некоторой натяжкой допустить, что существен-
ных изменений в размере арендной платы не произошло и она
равнялась 3 дн. с 1 феддана24 лучшей по качеству земли, заня-
той пшеницей, или 1 дн.— с худшей. При высшем урожае (для
лучшей земли) в 15—18 ирдаббов с 1 феддана (7,5—9 дн.)
такая плата будет равняться 7з—2А урожая, при усредненной
ставке в 2 дн. и принятой нами средней урожайности (12 ир-
даббов) арендная плата также составит 7з урожая.
На этом основании можно утверждать, что у крестьянина-
арендатора, имевшего свои тягло и инвентарь, отчуждалось не
менее 60% продукции (26,26% налогов и 33,3% арендной пла-
ты = 59,56 %).
Средний заработок сельскохозяйственных рабочих высчитать
еще труднее, так как почти все записи о выплатах не сохранили
указаний ни о рабочем времени, ни о характере труда, зача-
стую не указываются и денежные единицы.
В VII в. церковный служка (парамонарий) в Шмуне (Уш-
мунайн) подрядился исполнять в течение года все работы в
городе и в поле за 12 артаб пшеницы, 6 — ячменя, 20 лок ви-
“ Мы исходим из того, что феддан этого времени был примерно в 2 раза
больше, чем в VIII—IX вв.
232
на, 12 ксестов масла и 15 кератиев деньгами [CPR, № CLII].
Все вместе при средних цепах равнялось примерно 4 дн. В дру-
гом случае плата была несколько выше—16 артаб пшеницы,
8 артаб ячменя [CPR, № СЫН] (остальные сведения не сохра-
нились). Незначительность оплаты могла объясняться тем, что
в документе перечислялись только дополнительные обязатель-
ства или подразумевалось предоставление бесплатного жилья25.
Обычные сельские поденщики получали 7г—3А дн. в месяц
[Ostrogorsky, 1932, 295—297; Ashtor, 1969, 90]. В одном из
коптских документов того же времени зафиксирована выплата
батраку 17з дн. без указания оплачиваемого времени [CPR,
№ CXIV]. В Джазире весной 775 г. платили жнецам, бежавшим
из голодающих областей, по 5—10 «оболлов» (фельсов) в день,
что считалось работой за бесценок [Дион., 220—221, пер., 182].
При среднем соотношении 300 фельсов=1 дн.26 стоимость рабо-
чего дня жнеца окажется 7зо—’/во дн.
По-видимому, 0,5 дн. в месяц — оплата самого неквалифици-
рованного труда. Это подтверждается документом 710 г., оце-
нивающим труд носильщиков земли при расчистке каналов
именно в 7г дн. в месяц [Cadell, 1967, 50]. Почти столько же
получил в 901 г. глухой птичий сторож27, от которого не тре-
бовалось особого умения и физических усилий,— 67s дн. в год
.[APEL, 6, 377, стк. 58—59]. Работы, выполняемые по совмести-
тельству с другими занятиями, оценивались еще ниже: в конце
841 г. человек, нанятый для ухода за бобами, получил за два
месяца 7б дн. [APEL, 2, № 96].
Особо тяжелые и важные для земледелия работы, естест-
венно, оценивались выше. В IX в. расчистка 1 феддана земли
от халфы стоила 74 дн. [TWA, № 26], т. е. около 17г дн. в ме-
сяц. В одном из документов того же века имеются записи о вы-
платах 1 и 2 (дн.?) различным лицам «за плуг» ( ЗЫ
[APEL, 6, № 384]. Но при высоких заработках на отдель-
ных видах работ годовой заработок поденщиков должен был
быть близок к 6 дн.28.
Кроме поденщиков и крестьян, арендовавших землю за твер-
дую плату, существовала категория арендаторов-издольщиков,
о которых средневековые авторы не сообщают никаких подроб-
ностей. Ан-Набулуси упоминает му раба'у н («четвертников»),
25 Аналогичное жалованье (7/з4 дн. в месяц) получал в 968 г. служитель
(фарраш) при мечети, которому предоставлялось бесплатное жилье в одном
из домов мечети [APEL, 2, № 97].
26 Соотношение стоимости дн. и фельса известно очень плохо; помимо
всяких конъюнктурных колебаний курса вес его сильно колебался. А. Громанн
приводит два соотношения: 1 дн. = 240 фельсам и 1 дрх. = 32 фельсам, т. е.
1 дп. = 448 фельсам [Grohmann, 1932, -14].
27 В тексте что переведено «for his watching against the
birds» [APEL, 6, 46]. Однако не исключено, что он сторожил домашнюю птицу
в этом хозяйстве.
28 Г. Острогорский полагал, что заработок 0,5 дн. в месяц получали кре-
постные [Ostrogorsky, 19812, 2i97].
233
обрабатывавших из четверти урожая посевы сахарного тростни-
ка, снабжавшие сырьем султанские давильни [Наб., Т., 32].
Если исходить из данных Ибн Маммати о доходности сахарного
тростника (см. табл. 9), то с каждого феддана «четвертник»
получал бы в среднем 7,5 дн., но нам трудно судить о том,
сколько федданов под сахарным тростником могла обрабаты-
вать одна семья или один работник. К тому же следует учесть,
что обрабатывать его приходилось со своим инвентарем29. Если
исходить из того же гипотетического среднего хозяйства, то из-
дольщик-«четвертник» имел бы годовой доход 6,15 дн. на хозяй-
ство, или 4,1 дн. на работника, т. е. меньше заработка поден-
щика. Это так же маловероятно, как и слишком малый разрыв
между доходом арендатора (6,63 дн.) и .поденщика (6 дн.).
Эта странность объясняется тем, что мы имеем дело, с одной
стороны, с доходами среднего хозяйства, а с другой — с
реальным максимальным заработком батрака или поденщика.
В действительности издольщик либо выбрал бы более доходную
культуру, чем зерновые, либо подрабатывал бы по найму. Мо-
дель среднестатистического хозяйства была нам нужна, во-пер-
вых, для представления о среднем заработке крестьянина-зем-
левладельца, а во-вторых — для установления сравнительного
объема отчуждаемого продукта, что нагляднее всего при неиз-
менности сравниваемого объекта.
При сопоставлении заработков с доходами правильнее брать
для сравнения хозяйство предельного размера, доступного обра-
ботке одной семьей. В условиях орошаемого земледелия макси-
мальная площадь,- которую может обработать один работник,
не превышает 4—5 га зерновых, т. е. 7 га (11 федданов) на
семью30.
В этом случае максимально возможные доходы и заработки
(при средней урожайности) будут выглядеть следующим обра-
зом (в дн.):
Статья дохода £ Площадь, федданы Доход Харадж Арендная плата
Пшеница 6 36 7,5 12
Ячмень и бобы . . . 3 12 1,875 4
Клевер ...... 1,9 На корм 1,9 2,53
Огород 0,1 скоту 1 0,5 0,5
Пальмы и живность — 1,6 — —
Сдача быков в арен- ду31 ........ — 2 — —
Итого. . . 52,6 11,425+ 18,53
+ 1,142 (10% )32
= 12,567
29 В некоторых случаях, говоря о повинности по обработке участков под
сахарным тростником для казенных или султанских давилен, ан-Набулуси от-
мечает: «...своими быками и своими людьми» [Наб., Т., 39, 43, 46}.
30 Данных подобного рода для современного Египта мне не удалось най-
234
Таким образом, чистый доход крестьянина-землевладельца
на хозяйство (1,5 работника): 52,6— 12,567 = 40,033 (дн.); без
учета дохода от сдачи в аренду быков — 3'8,033 дн.; на одного
работника — 26,686 дн. (или соответственно 25,355 дн.).
Доход арендатора на хозяйство: 40,033—18,53=21,503 (дн.),
без учета дохода от ,сдачи в аренду быков — 19,503; на одного
работника — 14,335 дн. (или соответственно 13 дн.).
Доход издольщика-«четвертника» на хозяйство: 50,6:4 =
= 12,85 (дн.); на одного работника — 8,57 дн.33.
Заработок поденщика или батрака: около 6 дн.
Норму эксплуатации разных категорий наглядно показы-
ем истинной производительности труда этой категории работни-
ков; возможно, в действительности им оплачивали более 18%
стоимости их труда, особенно в тех случаях, когда они выполня-
ли сезонную работу. В данном случае мы только хотели сопоста-
вить максимальные доходы различных категорий земледельцев.
Для более конкретного исследования требуется более глубокий
анализ экономики средневекового сельского хозяйства, чем это
может сейчас сделать автор.
Следует также учитывать, что здесь дана схема чистых ка-
тегорий хозяйства, тогда как на самом деле собственники зем-
ли дополнительно арендовали недостающую землю, а поденщи-
ти. В Ираке недавнего прошлого семья из двух взрослых мужчин, одной
женщины и четверых детей при традиционном способе земледелия, не при-
меняя машин и наемного труда, могла обработать до 12,5 га (Adams, 1965,.
14], т. е. по 4,5 га на одного работника (помощь жены и одного из детей
»0,75 работника). Дж. Хайят приводит меньшую цифру — 40 мушаров (Юга)
на семью, пе указывая ее размера |[Хайят, 4953, 38].
311 Учитывая, что при большем размере участка возможность сдавать бы-
ков в аренду уменьшается, мы сократили эту статью доходов вдвое.
32 См. с. 234.
33 Скорее всего в типичном хозяйстве издольщика не было пары быков
и из доходной части бюджета следовало бы вычесть расходы на их аренду,
но в этом случае 1,9 феддана, предполагаемые нами для корма тягла, были
бы засеяны товарными культурами и это в значительной мере компенсировало
бы расходы. Поэтому мы предлагаем и нейтральный вариант, когда стоимость
тягла пе учитывается вообще.
235
ки могли иметь клочок земли. Между чистым землевладельцем-
крестьянином и батраком лежит бессчетное количество смешан-
ных типов хозяйства, которые вряд ли когда-нибудь удастся
полностью учесть. Для нас сейчас важно, что существовали два
полюса доходов — 25 и 6 дп. на одного работника в год. Сред-
нее арифметическое этих крайних величин—15,5 дн.— близко
к размеру стоимостей, производимых владельцем среднестати-
стического хозяйства, и к частному от деления общей ctohmoiCth
продукции всего сельского хозяйства на предполагаемую чис-
ленность условных работников — 15—15,8 дн.34.
'Совладение заработка поденщика и доходов издольщика
среднестатистического участка свидетельствует о том, что при
существовавшей норме эксплуатации аренда участка средней
величины была недостаточна для получения необходимого про-
житочного минимума. Только максимальная затрата труда на
арендуемом участке (разведение высокорентабельных культур,
максимальное двукратное использование земли) могла поднять
его над уровнем жизни поденщика.
Подробное рассмотрение этой проблемы, чрезвычайно важ-
ной для исследования аграрных отношений, увело бы нас от ос-
новного вопроса, стоящего в этой главе,— выяснения абсолют-
ного и относительного уровня эксплуатации городского и сель-
ского населения.
Прибавочный продукт сельского хозяйства частично оставал-
ся в руках сельских землевладельцев (о существовании сель-
ских хозяев, сдававших землю .в аренду, свидетельствуют неко-
торые документы IX—X вв.), а в основном уходил в город в ви-
де государственных налогов и земельной ренты (которая могла
взиматься по праву безусловной и условной собственности на
землю). Объем хараджа, как мы видели выше, колебался около
4 млн. дн. в год. Примерно ту же сумму мы получим, если ум-
ножим среднюю ставку хараджа на общую площадь обрабаты-
ваемых земель (1,3 дн.ХЗ,1 млн. федданов = 4,03 млн. дн.).
Реальный размер обложения, выраженный в дн. джайши
(9584 тыс. дн. джайши = 6390 тыс. золотых дп.), показывает,
что в сумму ибра входил не только харадж, но и земельная
рента с земель, пожалованных в икта. Фактически вся сумма
ибра поступала в город, где жили основные владельцы икта.
Кроме того, туда уходила рента с земель султана и горожан-
землевладельцев. Все это дает основание утверждать, что в го-
род поступало в виде прибавочной .стоимости не менее 40% все-
го сельскохозяйственного продукта, кроме того, какая-то часть
его оставалась в руках сельских землевладельцев. Следователь-
но, у крестьянства отчуждалось около половины продукта, т. е.
норма эксплуатации была около 100%. На фоне этого поло-
34 Разница отчасти объясняется тем, что в одном случае мы предположи-
ли, что взрослые мужчины составляют 25% сельского населения (0,8 млн.
чел.), а в другом исходили из наличия в среднестатистическом хозяйстве од-
ного взрослого мужчины (0,72 млн. чел.).
236
жение крестьянина собственника смоделированного нами сред-
него хозяйства было просто завидным.
Провести такой же подсчет для Сирии и Палестины не пред-
ставляется возможным: мы не знаем площади обрабатывав-
шихся в средние века земель, распространенность различных
культур, размер их обложения. Единственно, за что можно ру-
чаться, что подавляющая часть земель была неорошаемой, уро-
жайность их ниже и ниже размер ренты и налогообложения,
ниже в абсолютных единицах и в отношении ко всему продук-
ту. Но иная норма эксплуатации вряд ли означала для крестьян
этого региона более высокий уровень жизни.
Посмотрим теперь, как перераспределялся в городе приба-
вочный продукт сельского хозяйства и каковы были заработки
и доходы различных групп городского населения. Результаты
многолетних исследований Э. Аштора избавляют нас от необ-
ходимости непосредственно обращаться к источникам и выяв-
лять соответствующие сведения, но некоторые детали требуют
уточнения и иного принципиального подхода.
На первом этапе исследований он полагал, что уровень зара-
ботков был неизменен для всего домонгольского времени и что
можно выделить следующие группы: 0,5 дн. в месяц—прожи-
точный минимум, пособия сиротам и несостоятельным; 1,5—
2,5 дн.— заработки рабочих, слуг, муаззинов; 4—6 дн.— жало-
ванье солдат, рядовых кавалеристов, слуг богатых и высокопо-
ставленных лиц, имамов (более высокие заработки мы здесь
опускаем) [Ashtor, 1959, 273—274].
Позднее он пришел к заключению, что номинальная и ре-
альная заработная плата «самых низших слоев населения» с
фатимидского времени до ранних мамлюков выросла на 42%,
поскольку увеличилась с 1,3 дн. при Фатимидах до 2 дн. при
Айюбидах, а уменьшение номинального заработка при первых
мамлюках до 1,5 дн. с избытком компенсировалось подешевени-
ем хлеба. Эти три уровня заработков, по его мнению, были
эквивалентны 351, 454 и 500 рт. хлеба [Ashtor, 1964 (1), 141].
В последних сводных работах Э. Аштор выразил эту мысль
наиболее отчетливо: в начале VIII в. минимальный заработок
составлял 0,5—0,75 дн. в месяц, средний заработок квалифици-
рованного рабочего—1—1,5 дн., в IX в. произошло повыше-
ние цен, которое лишь частично было компенсировано в X в.;
в XI в. продолжается отставание роста заработков от роста цен,
и только в XII в. произошло реальное повышение заработков
вследствие подешевения хлеба [Ashtor, 1969, 90—92, 223—225;
1976, 94, 154, 200, 201, 220]. Значительная роль в повышении
заработков отводится при этом сокращению численности насе-
ления, якобы повысившему цену рабочих рук [Ashtor, 1976, 94,
222].
Изменение реальной покупательной способности заработков
выражено у него такими соответствиями [Ashtor, 1976, 201,
220]:
237
Начало VIII в.............. 0,6 дн. = 888 рт. (400 кг) хлеба —
= 17,3 рт. мяса = 30 кг масла
Начало IX в............... 0,75 дн.
Начало X в.............. 1 дн. == 454 рт. (204 кг) хлеба
Начало XI в............. 1,2 дн. = 324 рт. (146 кг) хлеба =
= 26,6 кг мяса = 43 кг масла
XI в....................... 1,2 дн. = 60 кг хлеба + 8 кг мя-
са + разное (0,33 дн.)
XIII в. . . ............ 2 дн. = 90 кг хлеба + 15 кг мя-
са + разное (0,485 дн.)
Однако, как было показано в предыдущей главе, средний
уровень цен на основные продукты питания за рассматривае-
мый период не изменился, поэтому трехкратное увеличение но-
минального заработка должно в основном точно отражать его
реальный рост. А такое повышение жизненного уровня невоз-
можно без кардинальных сдвигов в экономике, которых в этот
период явно не происходило. Следовательно, остается искать
какие-то ошибки в интерпретации сведений источников. Состоя-
ние наших знаний представляет широкие возможности для за-
блуждений: для одного века мы знаем заработок пильщика,
для другого — стеклодува, для третьего — каменщика и т. д.
Наиболее падежный индикатор изменений жизненного уров-
ня— в данном случае минимальные заработки, тот предел, ниже
которого трудно опуститься в обычных обстоятельствах.
Почти все сведения о заработках в VIII в. имеют весьма спе-
цифический характер: они связаны с работой по мобилизации,
из-за чего их следует считать лежащими ближе к нижнему пре-
делу заработков рабочих и ремесленников того времени, чем к
норме. Малоквалифицированные рабочие, мобилизованные на
строительство Куббат ас-Сахра в Иерусалиме, получали 7—
16 киратов в месяц, мастера па строительстве мечети в Дамаске
и корабельные мастера на верфях Египта получали от 1,33 до
1,83 дн., а мастер-кораблестроитель даже 2 дн. [P.Lond., 1336;
1341; 1366; 1410; 1411; 1433; 1434; Ostrogorsky, 1932, 295;
Ashtor, 1961 (1), 49; Ashtor, 1969, 90]. В некоторых случаях
им, кажется, полагался какой-то паек. В обычных условиях го-
родские поденщики VII—VIII вв. получали 1 кират в день, т. е.
около 1 дн. в месяц {Ostrogorsky, 1932, 297—298].
Документы более позднего времени касаются обычных об-
стоятельств, но и в этом случае минимальный заработок колеб-
лется около 0,5 дн. в месяц. Для 1009 г. есть сведения о месяч-
ных выплатах двум лицам по 0,25 дн. [APW, № 84, 85]. Тот же
минимум подтверждается многочисленными документами Гени-
зы, определявшими минимум пособий разведенным женам, вдо-
вам и сиротам в 0,25—0,5 дн. [Ashtor, 1969, 216—218], в одном
случае упоминается человек, зарабатывавший только 7,5 дрх.
в месяц (около 0,2 дн.). К сведениям Э. Аштора можно доба-
вить, что сторож в первой половине XIII в. получал 0,5 дн. в
месяц, а водонос и надзиратель за строительством—1,5 дрх. в
день («1 дн. в месяц) [M.Soc., 1, 95; 2, 430, № 149].
238
Впечатление значительного повышения минимальной зара-
ботной платы сложилось у Э. Аштора под влиянием сведений о
жалованье персонала мечети ал-Азхар, установленного .вакфным
документом 1009 г., согласно которому наименее оплачиваемый
человек, уборщик, получал 1 дн. в месяц [Макр., X., 2, 247;
Ashtor, 1959, 263; Ashtor, 1969, 223]. На наш взгляд, вряд ли
можно содержание персонала главной столичной мечети счи-
тать обычным рядовым заработком. Еще менее допустимо объ-
являть жалованье помощника кондитера на кухне Кафура (пра-
вителя Египта) —2 дн. в месяц—платой за «простую работу»
и выявлять на этом основании минимум заработной платы се-
редины X в. [Ashtor, 1969, 92, со ссылкой на И.Халлик., 1,
236].
Более серьезным основанием говорить о повышении номи-
нальных заработков являются сведения об оплате труда строи-
телей. В документе времени Курры б. Шарика упоминаются
строители, мобилизованные на строительство зернохранилища в
Фустате, с оплатой в 1 дн. в месяц [P.Lond., 1434, TGAP, 2,
377]. В документе IX—X вв. из Ушмунайна строитель получает
в день уже 3 дрх. и обед стоимостью 0,5 дрх., что составит
3,64 дн. в месяц [APEL, 6, № 386], о заработке подсобных ра-
бочих не говорится, но их обед стоил в 3 раза меньше; не ис-
ключено, что и заработок их составлял 1 дрх. в день.
Примерно такие же заработки имели строители в XI—XII вв.
В 1040 г. за строительные работы в синагоге каменщик полу-
чал 4 дрх. (0,1 дн.) в день и обед стоимостью 0,75 дрх. (2,97 дн.
в месяц), его помощники — 2,75 дрх. без обеда, плотник вместе
с подмастерьем — 6,5 дрх., а штукатур — 4 дрх. На подобных
же работах в 1183 г. строитель получал 5 дрх. деньгами и обед
за 1,25 дрх., а его помощники по 2—2,5 дрх. без еды. Согласно
другому документу примерно того же времени, мастер получил
7 дрх. в день, штукатуры — по 6—7 дрх., каменщик и плиточ-
ники — по 5 дрх., месильщики раствора — 3—3,5 дрх., меньше
всех получил «мальчик» при мастере — 1 дрх. Несколько боль-
шие заработки в этом случае, видимо, компенсируют отсутствие
обеда за счет нанимателя. Наконец, в документе 1199 г. за-
фиксирована плата каменщику 5 дрх. с обедом в 1,25 дрх.,
подсобникам — 2,25 дрх. и водоносу—1,5 дрх. [M.Soc., 1,
<15—96].
Если сопоставлять заработки рабочих на строительстве зер-
нохранилища в начале VIII в. и строителей XII в. без всяких
оговорок, то в самом деле может показаться, что они выросли
почти в 3 раза, но если учесть, что мобилизованные могли быть
использованы на подсобных работах (месить глину или таскать
воду), то разница между их заработком и оплатой рабочего дня
строителей XII в. окажется минимальной, тем более что по-
следние могли работать и менее 25 дней в месяц.
Некоторые колебания в оплате квалифицированных строите-
лей легко объяснить конкретными условиями договора с нани-
239
мателями: количеством свободных строителей в данный момент,
индивидуальным мастерством и известностью мастеров, нако-
нец, просто умением главы артели выторговать выгодные усло-
вия 35. Последнему легче было проявиться в таком индивидуаль-
ном деле, как ремонт или строительство, чем в массовых ремес-
лах, дававших стандартную рыночную продукцию. Учесть все
эти обстоятельства мы не в состоянии, можно лишь сказать, что
определенной тенденции к повышению заработков строителей
проследить не удается.
Заработки других квалифицированных ремесленников нахо-
дились примерно на том же уровне. В 1057 г. два стеклодела
в Фустате наняли на год рабочего за 5 дрх. и обед стоимостью
в 1 дрх. «за каждый день, который он будет работать» [M.Soc.,
1, 94]. При ежедневной работе (кроме суббот) это составит
3,75 дп. Однако следует учесть, что два предыдущих года в
Египте были голодными и очень дорогими (см. табл. 6, № 59,.
60), а это могло вызвать некоторое повышение заработка36.
Впрочем, точно такой же заработок засвидетельствован у
рабочих-упаковщиков, обслуживавших крупную торговлю: в
1045 г. три упаковщика в Бусире (важнейшем поставщике льна)
получили за два дня вместе с едой 36 дрх., что соответствует
заработку 3,75 дн. в месяц [M.Soc., 1, 95].
Действительно, столь высокие заработки в VIII в. неизвест-
ны, но, во-первых, для того времени мы не имеем сведений по-
добного рода и сравнивать нам не с чем37, во-вторых, в данном
случае мы выходим из сферы производства в сферу торговли, в
которой оплата услуг и доходы отрываются от реальных затрат
труда.
Суммируя известные нам сведения о заработках горожан,
мы можем выделить три основные категории:
1) 0,5—1 дн. в месяц — поденщики, малоквалифицированные
наемные работники, сторожа;
2) 1—2 дн.— мастера, квалифицированные подмастерья, а
также лица, занятые на тяжелых работах;
3) 2—3,5 дн.— ремесленники высшей квалификации.
Сопоставляя эти три категории заработков с доходами раз-
личных групп землевладельцев, мы найдем, что нижняя грани-
ца первой категории соответствует заработкам батраков и сель-
35 Йбн Бассам с осуждением говорит о случаях, когда строители, не
окончив работу, начинают требовать повышения оплаты, ставя этим заказчи-
ка в трудное положение [И. Бас., 144}.
зе Полутора веками ранее в Багдаде гранильщик стекла (подмастерье)
получал 1,25 или 1,5 дрх. в день, т. е. 2,08—2,5 дп. в месяц [Тан., Н., 1, 134;
И. Дж., М., 6, 176}.
37 Косвенным доказательством существования высоких заработков высо-
коквалифицированных ремесленников в VII—VIII вв. может служить рассказ
о рабе (столяре и резчике), который жаловался халифу Омару, что хозяин
заставляет отдавать из заработанного ежедневно 2 дрх. [Таб., I, 2722]. Если
даже ему оставалось только 0,5 дрх., то и тогда месячный заработок дости-
гал бы 2,5—3 дн. в месяц.
240
ских поденщиков, а верхняя — доходам издолыцика-«чет,вертни-
ка» на максимальном участке, вторая категория—(соответствен-
но доходам крестьянина-арендатора на максимальном участке
и крестьянина-землевладельца. Третья категория заработков во-
обще не находит соответствия в земледелии: только в отдель-
ные годы при особо благоприятном стечении обстоятельств
крестьянин-землевладелец мог перешагнуть рубеж в 25 дн. в
год на работника. Так что в целом жизненный уровень трудо-
вого населения города можно признать несколько более вы-
соким.
Для того чтобы с уверенностью говорить об этом, следовало
бы сравнить и норму эксплуатации крестьян и ремесленников,
но, к сожалению, реконструкция потенциально, возможной про-
изводительности труда ремесленника и доли отчуждаемого про-
дукта гораздо сложнее из-за значительно большего разнооб-
разия их продукции и условий труда, не говоря уже о колеба-
ниях цен .на некоторые ремесленные изделия под влиянием
моды или из-за особых художественных достоинств и других
обстоятельств, не имеющих ничего общего с процессом произ-
водства и реальными затратами труда.
Наиболее надежна реконструкция трудовых затрат в самом
массовом и наиболее рыночном виде производства — ткацком, в
котором к тому же ранее других начинается концентрация ра-
бочих и капиталов в виде мануфактур и отчетливее выражают-
ся отношения работодателя и наемного рабочего — будущих
капиталиста и пролетария.
Мануфактуры существовали в Египте издавна и обычно бы-
ли государственными или царскими заведениями с вытекающи-
ми отсюда исключительностью и большими возможностями при-
нуждения.
Царские мастерские-тиразы специализировались на выпуске
особо дорогих парчовых, шелковых и льняных тканей с выши-
тыми декоративными надписями по кайме, шедших на дарст-
венные и парадные одежды. Право ставить свое имя на такой
ткани было аналогично праву чеканки монеты или упоминанию
его в хутбе. Источники сообщают немало сведений о высоких
ценах на такие ткани и одежды и об огромных доходах ма-
стерских, где они изготавливались, но на них нет смысла ос-
танавливаться, так как большинство этих сообщений явно яв-
ляется плодом преувеличений, а проверить их пока не удает-
ся. О числе же рабочих, их оплате и организации труда ничего
не известно (ср. [EI, 4, 850—858; Sergeant, 1949]). Можно толь-
ко предполагать, что рабочие здесь получали меньшую оплату,
чем в частных мастерских.
По разным источникам, в Египте тиразы имелись в 19 горо-
дах, в некоторых минимум по две (Фустат, Тиннис, Александ-
рия, Щата, Димйат и Туна). Кроме этих царских мастерских
были частные, размеры которых неизвестны. Немалое распро-
странение имели рассеянные мануфактуры, когда ткачи про-
IfJ Зак. 93
241
давали свою продукцию государственным или частным скуп-
щикам за определенную плату.
(По сообщению Дионисия Теллмахрского, ткачи Тинниса во
втором десятилетии IX в. продавали свою дневную продукцию
скупщикам за .полдирхема и жили в страшной нужде [Мих.
Сир., 516; Мец, 1966, 48—49]. При курсе дп. того времени в
14 дрх. месячный заработок составит только 0,9 дн. Однако это
-сообщение не позволяет заключить, какова была дневная выра-
ботка этих ткачей и какого типа ткани они вырабатывали.
Следующие и, к счастью, более определенные сведения от-
носятся к XI в. В 70-х годах в Александрии ткач выработал на
заказ кусок льняного полотна в 25 локтей за 5 киратов. Тканье
еще двух кусков полотна и накидки (радда) обошлось заказ-
чику в 14 киратов [M.Soc., 1, 90]. Длина этих кусков не указа-
на, но, учитывая, что куски-отрезы на одну одежду (сауб) име-
ли, как правило, длину 25 локтей, можно думать, что такова
была и их длина, тем более что это подтверждается и ценой
(2 куска по 25 локтей — 10 киратов, накидка — 4 кирата).
Тканье простых шелковых тканей обходилось почти вдвое
дороже. Около 1120 г. в Каире ткач получил за изготовление
куска в 19,5 локтя 9,5 дрх. С. Д. Гойтейн справедливо полагает,
что заказчик давал пряжу на 20 локтей, но на деле ткань по-
лучилась несколько плотней и короче33 * * * * 38 {M.Soc., 1, 412, при-
меч. 34]. Ткачам и заказчикам было хорошо известно, какое
количество пряжи по весу или моткам необходимо на стандарт-
ный кусок ткани. В данном случае скорее всего такой мерой
был 1 рт. пряжи.
Это предположение подтверждается, с одной стороны, тем,
что в Египте за тканье 1 рт. шелка платили как раз 10 дрх.
[M.Soc., 1, 90], а с другой — тем, что кусок шелковой ткани
длиной 11 м (20 локтей) должен весить около 450 га39.
Теперь остается самая трудная часть задачи— определить
время, за которое ткач мог изготовить такое количество ткани.
Средневековые источники молчат на этот счет, а сведения
XIX — начала XX в. далеко не однозначны. А. Руппин сообща-
ет, что в начале XX в. сирийские ткачи производили на ручном
33 Подобный случай оговаривает Ибн Ухувва, который считает, что при
отклонении от заданной длины ткач не должен получать никакой оплаты,
так как он испортил весь кусок |[И. Ух., 137]. Здесь ошибка составляет 2,5%
п не могла считаться порчей ткани, но при оплате заказчик, видимо, заплатил
лз за этого на четверть дрх. меньше (20 локтей —10 дрх., 19,5 локтя —
'9,75 дрх.).
39 В Китае кусок шелка, официально определенный в 12,9 м длины и
62,6 см ширины, должен был весить 373—447,6 г [Стужина, 1979, 121], т. е.
46,2—55,4 г/кв. м. Бухарские шелковые ткани начала XX в. дают такой же
вес: основа 480 аршин (345,6 м) ткани весила 4—6 кг [Сухарева, 1966, 71—
72], отсюда 1 кв. м ткани (при ширине около 68 см [Мукминова, 1976, 63])
весил около 3'8,6—'5=7,9 г. Кусок средневековой египетской ткани длиной 10,8 м
л шириной 4 шнбра ЦДмшк., 26] (72 см) при весе 55 г/кв. м должен был ве-
сит.. 427 г, т. е. почти 1 рт. Кстати, ад-Димашки особо оговаривает, что хо-
рошая шелковая ткань (хазз) должна быть плотной и тяжелой.
242
станке 18,75 м хлопчатобумажной ткани, 7,5 м шелковой тка-
ни низшего качества и 1,5 м шелковой ткани высшего качества
в день, не указывая ни типа станков, ни ширины и плотности
материи [Руппин, 1919, 130].
С другой стороны, в солидном исследовании о русской двор-
цовой мануфактуре XVII в., основанном на надежном фактиче-
ском материале, дневная выработка ткача определяется в 2 ар-
шина грубого и 1 аршин тонкого полотна [КМР,ХХ1Х—XXX] 40„
Такие значительные расхождения объясняются (кроме яв-
ных недоразумений и ошибок) различиями в ширине и плотно-
сти тканей, которые не оговорены авторами. Насколько велики
были эти расхождения, показывают материалы комиссии, кото-
рая специально занималась в 1840 г. проблемами русского льно-
водства, прядения и ткачества. По ее данным [ИСЛП, 1, 80, 85^
93] 41 можно составить следующую схему:
Вид полотна Шири- на, см Плотность по утку на 1 см Средняя дневная выработка, м
Узкое 45 10 14,4
Парусное (равендук)42 . 72 12 12
Простое 72 15 7—8
Тонкое 90 27 3,6
Особо тонкое43 .... 90 40 2,16
Камчатное 216 60 1,0844
Отсюда достаточно наглядно вытекает, что скорость тканья
зависит прежде всего от плотности по утку и в меньшей степе-
ни — от ширины ткани45.
К счастью, до нас дошло много образцов средневековых еги-
петских тканей и мы можем попытаться, используя указанную
закономерность, определить максимальную возможную произво-
дительность ткачей того времени. Особенностью египетских по-
лотен была большая плотность по основе, чем по утку (репс).
Например, тиразные ткани Текстильного музея в Вашингтоне
дают наиболее распространенную плотность по утку 14—20 ни-
тей на 1 см, плотность свыше 25 чрезвычайно редка. При та-
кой средней плотности и ширине ткани около 66,5 см [Kuhnel,
1952, 83] дневная выработка ткача (за 12 часов) должна со-
ставить около 6 м, а при наивысшей плотности 25—30 нитей —
около 3,5 м.
40 Расходятся также данные этнографов о выработке русских домашних
ткачей: согласно одним, для выработки 150 м холста требуется 240 дней
восьмичасовой работы [Лебедева, 1956, 462], согласно другим — дневная вы-
работка достигала 20—25 аршинов [Василенко, 1900, 42, 45].
41 В этой публикации тоже имеются расхождения данных, но в пределах'
различий индивидуальных возможностей ткачей.
42 Соответствует примерно пряже № 10 по метрической системе.
43 Соответствует примерно пряже № 60.
44 С помощником.
45 Дневная выработка ткача в приведенных выше примерах мало меняет-
ся, если ее выразить в числе пробросов челнока за день: соответственно 14 400,
14 400, 10 800 — 12 000, 9720, 8640, 6480.
16*
243-
Шелковые ткани были в среднем раза в полтора плотнее
льняных, и соответственно должна была быть меньше их выра-
ботка. При плотности в 30 нитей могло быть выработано около
2,8—3,25 м в день. Эти теоретические выкладки подтверждают-
ся китайскими параллелями того же времени46.
Возвращаясь к цифрам документов Генизы, мы можем с до-
статочной уверенностью говорить, что кусок полотна в 25 лок-
тей (13,5 м) был выткан скорее всего за 2,25 дня, а 20 локтей
шелка — за 3,2 дня. Следовательно, рабочий день первого тка-
ча стоил примерно 2,2 кирата (0,09 дн.), а второго — 3,125 дрх.
(0,08 дн.), т. е. в месяц они могли заработать от 2 до 2,25 дн.
Меньшая стоимость рабочего дня шелкоткача, видимо, является
результатом недостаточной точности исходных данных, а не
проявлением закономерности, поэтому указанные пределы ме-
сячного заработка можно принять одинаково справедливыми
для обоих47.
При отсутствии каких-либо параллелей мы можем проверить
правильность предполагаемой нами производительности труда
ткача путем сопоставления расчетной цены ткани с реальной
стоимостью простого льняного полотна.
В XI—XII вв. 1 кинтар чесаного льна в зависимости от ка-
чества стоил в Фустате от 4,5 до 7 дн., транспортировка до
Александрии удорожала его на несколько процентов, что даст
среднюю цену около 6 дн. При прядении из этого количества
получится около 45 кг пряжи и 50 кг охлопков, цена которых
неизвестна, но вряд ли настолько велика, чтобы серьезно по-
влиять на стоимость пряжи. Следовательно, 45 кг пряжи будут
стоить немногим меньше 6 дн., допустим 5,5 дн. На изготовле-
ние такого количества тонкой пряжи (№ 35—40) требуется
24 месяца работы опытной пряхи (100 недель), которые при са-
мой минимальной оплате стоят 12 ди.48. Значит, себестоимость
45 кг пряжи составит 17,5 дн., продажа на рынке или через
посредника повысит ее стоимость на 2,5%, т. е. до 17,94 дн.,
или округленно 0,4 дн. за 1 кг пряжи.
46 Средняя годовая выработка па станок в государственных мастерских
составляла 811.1,7 ляпа (30,276 кг); по существовавшим стандартам, из этого
количества шелка должно было получиться 68—81 кусок (по 12,9 м), т. е.
877,2 = 1044,9 м (2,5—8,3 м в день) [Стужина, 1979, 121, 132]. Но самых
сложных узорчатых многоцветных тканей производилось 4—5,5 см в день
[Стужина, 1970, 46].
47 В частности, не исключено, что курс дрх. в пору написания письма,
из которого мы заимствуем сведения, был не 1 : 40, а 1 : 36—37, тогда все
различия совершенно исчезают.
48 Для домашинной эпохи закономерна более низкая оплата рабочего дня
пряхи сравнительно с ткачом. Например, в России 40-х годов XIX в. рабо-
чий день пряхи в зависимости от тонины пряжи стоил от 35 до 85 коп. ас-
сигнациями, а ткачей — от 1 до 2,'5 руб. [ИСЛП, 1, 64—80]. Поэтому мы
вправе предполагать, что и в средневековом Египте труд пряхи оплачивался
в 3—-4 раза ниже тканья, примерно на уровне низшей оплаты мужского тру-
да — 0,5 дн. в месяц. Только золотопряхи зарабатывали несколько больше:
в Ираке в начале XI в. за 1 хакк (2700 м нити) платили 0,125 днДСайеп, 1951,
26, 28], т. е. около 1 дн. в месяц.
244
Для изготовления 25 локтей тонкого полотна (120 г/кв. м)
при ширине 66,5 см потребуется 1,1кг пряжи стоимостью 0,44 дн.
Поскольку тканье, как мы знаем, обошлось в 0,21 дн., а аппре-
тура— в 0,179 дн., то кусок готовой ткани будет стоить
0,83 дн., из которых оплата ткача .составит 25,3%.
Известные нам документальные данные свидетельствуют, что
по цене 0,75—1 дн. шли отрезы простых льняных тканей, а
-особо тонкие и узорчатые, требовавшие большей затраты вре-
мени, стоили значительно дороже, следовательно, в анализируе-
мом нами документе действительно идет речь об изготовлении
простой ткани. Кстати, установленная нами доля труда ткача
в стоимости готовой ткани (со снованием) близка к соотноше-
ниям, .зафиксированным в русском ручном тканье (в разных
сортах от 22,5 до 30%), из чего следует, что и стоимость пряжи
нами определена близко к действительной.
Вычисленный таким образом заработок ткача оказывается
почти вдвое выше засвидетельствованного Дионисием, и нам
трудно сказать, объясняется это различиями в реальном поло-
жении ткачей разных эпох, приблизительностью наших вычисле-
ний или тенденциозностью сведений, сообщенных Дионисию.
Мы можем только предположить, что в данном случае более
высокий заработок ткача XII в. объясняется работой на заказ,
в результате чего часть прибыли, достававшейся при перепро-
даже на рынке торговцам, досталась самому ткачу. Кроме того,
этот ткач, видимо, работал в собственной мастерской и не нес
расходов на аренду помещения. Если же мы учтем арендную
плату, то заработок его заметно снизится.
К сожалению, сведений о величине арендной платы за ткац-
кую мастерскую или отдельный станок у нас не имеется. Если
же обратиться к сведениям об арендной плате за другие типы
нежилых помещений, то мы увидим, что помещение без произ-
водственного оборудования (винная лавка, склад под товары
и т. д.) стоило в IX в. в провинциальных городах в среднем
1 дн. в год JPEPF, № 626, 630, 638], арендная плата за лавку
в Фустате в XII в. колебалась от 3 до 5 дрх. в месяц (1—1,5дн.
в год)/[Аз111ог,1969, 195]. Мастерские с оборудованием, вроде
красильни, стоили дороже: в середине XIII в. за красильню
в Каире платили 5 дн. в год [M.Soc., 2, 433, № 163]. Любо-
пытно, что столько же стоила аренда гончарной мастерской
в другое время и в другом месте: в 960-61 г. гончар платил в
Багдаде 5 дрх. в месяц (4 дн. в год) [Тан., Н., 8, 39].
Последнее сообщение любопытно и тем, что оно дает стои-
мость мастерской — 500 дрх., т. е. владелец мастерской получал
ежегодно 12% стоимости арендуемого помещения.
В Египте капитал стекольной мастерской в начале XII в.
также составлял около 30 дн. [M.Soc., 1, 363, № 9] 4Э, так что
49 Другие сведения о паевых вкладах капитала в совместные мастерские
стеклоделов и красильщиков непоказательны, так как в них основную часть
составляет стоимость сырья.
245
можно думать, что и в этом .случае аренда такой мастерской
составляла бы 4—5 дн. в год.
Исходя из всех этих данных, мы можем предполагать, что
и за ткацкую мастерскую со всем оборудованием ткач должен
был платить 0,3 дн. в месяц. В результате наиболее вероятный
размер месячного заработка ткача, работающего в арендуемой
мастерской, составит 1,5—1,6 дн.
Случаи найма ткача как наемного рабочего нам неизвестны
по источникам, возможно, эта форма отношений не была ши-
роко распространена и основной формой эксплуатации ткачей
оставалась рента с построек и оборудования. Кроме того, в
ткацком деле, как и в других видах торгово-промышленной
деятельности, практиковалось партнерство, которое в некоторых
случаях фактически превращалось в работу по найму. Харак-
терный пример такого рода — соглашение, заключенное в Фу-
стате в 1086 г. между ткачом-евреем и представителем верхуш-
ки еврейской общины. Первый вносил в дело 15 дн., второй —
50, в соответствии с этим производство и сбыт лежали на тка-
че, а второй компаньон разделял его доходы и убытки пополам
[M.Soc., 1, 263, № 5].
Если исходить из установленной выше производительности
труда, то этот ткач, работая в одиночку, должен был отдавать
12—13,5 дн. в год из зарабатываемых 27 дн. как бы в виде про-
центов на излишек вклада компаньона в 35 дн. Но из этого не
следует делать вывод о норме прибыли с капитала, так как, су-
дя по значительной величине капитала, вложенного в предприя-
тие, имелось в виду привлечение наемных работников, следо-
вательно, годовой объем производства был гораздо значитель-
нее, а процент прибыли будет меняться в зависимости от
количества этих наемных работников.
Тот же уровень заработков дает хлебопечение. По сведе-
ниям Ибн Бассама, выпечка 380 хлебов (а это примерно днев-
ная производительность пекаря, работающего в одиночку) об-
ходилась в 4 дрх. [И. Бас., 24]. Из этой суммы необходимо вы-
честь расходы на топливо (полвыока дров) — 7г дрх., после
чего останется чистый доход .пекаря 3,5 дрх. в день, или
23/i6 дн. в месяц, а при частичной работе по пятницам — около
2,5 дн. Это несколько выше заработка самостоятельного тка-
ча, но ткачи и относились к менее оплачиваемой группе ремес-
ленников. Естественно, что установленный нами заработок пека-
ря соответствует условиям нормальных лет, в периоды высоких
неустойчивых цен не только рос номинальный заработок, но и
появлялись возможности махинаций: придерживание выпечки до-
повышения цены на хлеб, подмешивание муки худшего качест-
ва и т. д. Такие доходы мы, конечно, не в состоянии учесть.
При арендной плате за пекарню около 0,5 дн. в месяц доход
пекаря падает до 1,6—2 дн. Однако следует учитывать, что пе-
карь-одиночка был, по всей видимости, не характерен для боль-
ших городов, как правило, у него был помощник: сын или
246
мальчик-родственник либо профессиональный подручный. Про-
фессия пекаря и хлеботорговца также не всегда соединялась в
одном лице. Принимая во внимание низкую оплату мальчиков-
помощников, можно считать, что доход пекаря в любом случае
не опускался ниже 2 дн. в месяц.
Таким образом, при аренде помещения с оборудованием
ткач и пекарь отдавали примерно 20% своего труда владельцу
средств производства. Это обстоятельство следует учитывать
при сравнении заработков различных категорий трудящихся.
Можно понять более высокие, чем у других, заработки строи-
телей: они не арендовали средства производства, эксплуата-
ция в этой сфере деятельности заключалась в неравномерном
распределении заработка между главой артели и чернорабочи-
ми; кроме того, немалую роль, видимо, играло то, что резуль-
таты их труда не превращались в товар и оплачивались не-
сколько выше реальной затраты труда50. Для более детально-
го анализа уровня эксплуатации ремесленников было бы любо-
пытно сопоставление заработков наемных работников и ремес-
ленников той же специальности, работавших от себя, а не про-
стое установление средних заработков. Пока таких данных нет,
но целеустремленный поиск в документах и повествовательных
и биографических сочинениях, несомненно, их выявит.
В мусульманских городах в отличие от Западной Европы
отсутствовала регламентация условий труда и оплаты наемных
рабочих, устанавливавшаяся цехами, и существовал свободный
рынок рабочей силы: условия найма каждый раз определялись
устным или письменным соглашением. Поэтому мусульманское
право относит наем работника к категории договора.
Естественно, что существовал какой-то средний уровень, ко-
торый определялся обычаем и соотношением спроса и предло-
жения, по наличие свободного рынка, во-первых, несколько
смягчало эксплуатацию наемных работников, а во-вторых,
сглаживало противоречия между работником и нанимателем,
маскировало противостояние этих двух социальных групп: каж-
дый раз конфликт оказывался частным делом, а не проявлением
противоположности интересов двух групп.
В городе, как и в деревне, основной формой эксплуатации
были не отношения купли-продажи рабочей силы, а земельная
рента. Правда, в городе она имеет менее очевидный характер.
В земледелии рента имеет чистую форму — хозяин земли по-
лучает плату за пользование его собственностью, которую он
не создавал (прямо или косвенно): способность земли при об-
работке создавать потребительную стоимость присуща ей по
самой природе. В городе же землевладелец сдает в аренду не
землю, как таковую, а построенные на ней сооружения, кото-
рые имеют определенную стоимость. При этом потенциальная
50 Примечательно, что в Западной Европе строительные рабочие также
получали более высокие заработки, чем остальные ([Кулишер, 1931, 1, 203].
247
производительная способность земли может даже не учитывать-
ся, так как эти сооружения могут возводиться на непригодных
к обработке или малоценных землях. В цену земли в городе
включается стоимость не только стоящих на ней в данный мо-
мент сооружений, по в какой-то мере и существовавших преж-
де, стоимость которых в обычных случаях накапливается при:
перепродажах земли51. В конце концов в больших средневеко-
вых городах цела земли практически сводилась к цене нахо-
дящихся на ней построек, а рента — к доходу от их аренды52.
Следовательно, при исследовании нормы эксплуатации ре-
месленников-посредством аренды мастерских мы должны знать
не только размер арендной платы, но и стоимость арендуемых
сооружений, так как чистую прибыль собственника ренты со-
ставляет разница между раесроченной стоимостью сооружения
и арендной платой53. Но данных такого рода в нашем распоря-
жении чрезвычайно мало. Документы VII—XII вв. дают огром-
ный диапазон арендных плат и стоимости жилых домов, ком-
нат и торгово-промышленных сооружений. Даже для жилых по-
мещений, о плате за которые имеется достаточно много сведе-
ний, чрезвычайно трудно представить, какой процент от их
стоимости составляла арендная плата.
Документы Генизы, сохранившие порядочно сведений о пла-
те за общинные дома {M.Soc., 2, 413—436], только в несколь-
ких случаях позволяют сопоставить доходы от домов в общин-
ной собственности и расходы по их содержанию. Но результат
оказывается неожиданным: до двух третей арендной платы ухо-
дит на покрытие расходов по содержанию54. Это заставило
51 «Строительную ренту необходимо повышает пе только рост населения
и возрастающая вместе с ним потребность в жилищах, но и рост основного
капитала, который или присоединяется к земле или размещен па ней, покоит-
ся на пей, как все промышленные строения, железные дороги, товарные скла-
ды, фабричные здания, доки и т. д.» [Маркс, Энгельс, 25/2, 335].
52 В отлично от земельной ренты при капитализме, исследованной
К. Марксом, когда капиталист, построив промышленное сооружение на чужой
земле, платит за нее владельцу [Маркс, Энгельс, 25/2, 167—168] и когда зе-
мельная рента четко отделена от прочих производственных расходов, на сред-
невековом мусульманском Востоке мы имеем дело со сдачей в аренду не зем-
ли, а расположенных па ней построек, принадлежавших владельцу земли.
Удорожание земли вследствие застройки аналогично удорожанию пахотной
земли вследствие производимых земледельцами улучшений [Маркс, Энгельс,
25/2, 169], но в пашем случае улучшения (застройку) производит землевла-
делец, а нс арендатор и стоимость самой земли на каком-то этапе совершенно
замаскировывается.
53 Если здание эксплуатируется па износ, то владелец должен возвратить
его стоимость, рассроченную по крайней мере на обычное время существова-
ния подобного здания, только после этого арендная плата будет чистой при-
былью владельца. Расходы по ремонту и эксплуатации, если только они не
лежат на арендаторе, также должны быть исключены из чистой прибыли.
54 Во второй половине 1164 г. доходы с 25 домов, принадлежавших ев-
рейской общине в Фустате, составляли 3683 дрх., а расходы на их ремонт
и содержание—11127,5 дрх. (30,3%); в августе 1181 г. 21 дом за 2 месяца
принес 606,25 дрх., а расходы составили 498 дрх. (82,1%) [М. Soc., 2, 417,
№ 24, 25].
248
Таблица 10
Цены домов в провинциальных городах и селениях по арабским документам IX—XI вв.
№ п/п Дата Место Цена всего дома, дн. Доля дома Цена доли дома, дн. Отношенйя покупателей Источник
1 3.IV—2.V 854 Эдфу 1 Целый дом Жена покупает у мужа APEL, 1, № 56
2 Декабрь 932 —• 16 7г 8 — APEL, 2, № 73
3 Июнь 952 Файйум 6 724 1 ' - APEL, 1, № 57
4 Октябрь—ноябрь 952 — 7 7г 37з — APEL, 1, № 58
5 22.XII 952—19.1 953 Файйум 8 72 4 — APEL, 1, № 59
6 21.X—19.XI 955 — 7 ? 178. APEL, 2, № 74
7 15.XII 1015 — 13.1 1016 Булджусук (Файйум) 5 Целый дом — APEL, 1, № 60
8 13.VI—12.VII 1032 Там же 7s Целый дом — Брат покупает у сестры APEL, 1, № 61
9 12.XII 1037—10.11038 Файйум 11 724 274 — APEL, 1, № 62
10 16—25.111 1043 — 2’/2 Портик и поло- вина верха 74-78 — APEL, 1, № 63
11 6—15.11 1050 Ушмунайн 5>/4 Целый дом с дву- мя дверями — Шелкоткач Абу-л-Ала покупает у шелкоткача Колта б. Хаэлаа APEL, 1, № 65
12 Конец июля 1050 » 4 Тот же дом — Купил Исидор б. Биса APEL, 1, № 66
13 30.111—27. IV 1058 Булджусук 3 Целый дом — Племянники — у дяди APEL, 1, № 67
14 15—24. VIII 1067 Ушмунайн 42/з Тот же дом, что в № 11, 12 — Раб-бербер у Исидора б. Бисы APEL, 1, № 68
15 Около 1066-67 » 1 72 72 Тот же раб-бербер у жены Иси- дора б. Бисы (Сара, дочь Колта б. Хаэла) APEL, 1, № 69
16 15.VII1—12.IX 1067 3 7г *7, Сара, дочь Колта,—у группы лиц APEL, 1, № 70
17 1067 » 3 7г 17г Она же — у тех же лиц APEL, 1, № 71
18 28. I 1068 4 Целый дом -— APEL, 1, № 72
19 XI в. — Около 4,5 Ю’/г кирата 3 » 574 > •? i 7s Куплен у четырех совладельцев APEL, 2, № 75
ьэ а Этот дом Колт купил у своего отца 27.1—5.II 1050 г. (документ дефектен — цена отсутствует) [APEL, 2, № 64].
С. Д. Гойтейна говорить о малой рентабельности построек по
сравнению с вложением капиталов в торговлю {Goitein, 1978,
22].
Однако согласиться с ним трудно, так как из повествова-
тельных источников мы знаем, что владельцы капиталов в те-
чение всего средневековья охотно вкладывали их именно в
покупку и строительство торгово-промышленных сооружений.
Правда, во многих случаях эти источники сообщают преувели-
ченные данные о доходности домов, бань, караван-сараев и т. д».
Так, например, Насири Хоеров сообщает, что караван-сарай
Дар ал-Вазир в Фустате, в котором торговали полотном и швей-
ными изделиями, приносил в год в хорошие времена 20 тыс. дн.,
а .при нем — только 12 тыс. дн. [Н. Хоер., 54; Н. Хоер., пер.,
127], а четырехэтажный дом площадью 20X12 (локтей) —
20 дн. в месяц [Н. Хоер., 45; Н. Хоер., пер., ПО]. Но, по све-
дениям ал-Макризи, большой торговый комплекс Дар ат-Тамр,
состоявший из 12 лавок, 58 складских помещений (махэан)„
6 амбаров (шуна), 6 залов, 75 комнат (манзал)—всего из
182 помещений, приносил до 689/1290 г. 1136 дрх. в месяц
(56,8 дн.), т. е. лишь 681,6 дн. в год [Макр., X., 2, 79]. Отсюда
мы получаем, что каждое помещение в среднем приносило около
1/з дн. в месяц. Наряду с этим мы узнаем, что лавка (мастаба):
около мечети Ибн Тулуна приносила 12 дрх. в день, т. е. 8—
9 дн. в месяц )[И. Тагриб., 2/2, 11], а три лавки в Химсе, доход
с которых Нур ад-Дин подарил жене,— 20 дн. в год [И.А., 11,
266]. Конечно, можно допустить, что в первом случае име-
лась в виду не рента владельца лавки, а именно доход торгов-
ца, что оборот лавки у столичной соборной мечети был гораздо
больше, чем где-то на базаре более скромного Химса, но все
это нс снимает многих явных расхождений данных о доходно-
сти караван-сараев, лавок и других доходных построек. Разо-
браться в них можно только путем реконструкции реальной,
стоимости типичных построек.
Больше всего сведений мы имеем о стоимости жилых домов;
(табл. 10).
Из этих документов следует, что обычный небольшой дом
стоил 3—5 дн., дома побольше — 6—8 дн., более дорогие дома,
видимо, были выстроены из обожженного кирпича55. Особенно
любопытна группа документов из Ушмунайна (№ И, 12, 14),
демонстрирующая размер колебания цены одного и того же до-
ма в пределах небольшого промежутка времени (до 24%).
Чрезвычайно низкие цены (около 1 дн.) в двух случаях зафик-
сированы в сделках близких людей (№ 1 и 8) и в одном слу-
чае (№ 15) могут быть объяснены падением цен на недвижи-
55 В купчей документа APEL, 1, № 62 в стандартном перечислении состав-
ных частей продаваемого дома наряду с выражением «и балки его» упоми-
нается также «и его обожженные кирпичи». Возможно, это не просто шаб-
лонная формула.
250
Рис. 25. Планы средних домов Фустата X в.
мость в голодный год, о чем неоднократно говорят повество-
вательные источники.
Документы Генизы дают более высокие цены для провин-
циальных городов: от 8 до 52 дн. [Ashtor, 1969, 188—189].
В Каире и Александрии в XI—XIII вв. самые дешевые дома
стоили 12 дн.; 35% домов были куплены за 12—40 дн., а
56,7% —по цене до 75 дн. включительно [Ashtor, 1969, 184—
189]56. Возможно, более высокие цены, зафиксированные доку-
ментами Генизы, отражают тот несомненный факт, что члены
иудейской общины в среднем были богаче горожан-мусульман,,
точнее—бедняков среди них было относительно меньше.
Минимальная плата за жилье, известная нам,— 0,73 дрх. в-
месяц (0,3—0,4 дн. в год), но это, видимо, плата за очень не-
большую комнатку для несамостоятельного подростка, так как
плату за нее вносит отец [PERF, № 782]57. В 886 г. в Ушму-
найне плата за комнату составляла 1 дрх. в месяц [PERF,,
№ 837]. В начале того же века за 11/е дн. в год там же сни-
мали небольшой домик [APEL, 2, № 89].
Наем комнат в столице обходился дороже — около 1,3—
1,5 дн. в год [M.Soc., 2, 420, № 43, 422, № 101]. Наем кварти-
ры, этажа в доме или отдельного домика обходился в 2—5 дн.
в год [M.Soc., 2, 419, № 37, 428, № 143, 429, № 146, 148, 430,
№ 149, 433, № 168; Ashtor, 1969, 190—195]. Все эти сведения
связаны с домами еврейской общины, но и в среде мусульман
жилище стоило не дешевле: так, в XII в. в Халебе один суфий-
ский шейх был заперт в комнате за неуплату вакфной органи-
зации 160 киртас (2 дн.?) за проживание в течение года
[А. Шама, 1, 15—16].
Чтобы представить доход от домов, необходимо хотя бы при-
близительно определить стоимость одного этажа небольшого
дома. Для примера возьмем один из раскопанных в начале ве-
ка в Фустате домов, площадью 90 кв. м [Bahgat, 192!, fig. 27,
дом VII bis] (рис. 25, а). Объем его стен (до выеоты 3 м с уче-
том 0,4 м фундамента58) равен примерно 110 куб. м. В 1 куб.м
кладки 40% объема приходится на кирпич и 60% —на раствор
[Bahgat, 1921, 88—90]. Таким образом, на 1 куб. м стены идет
620 кирпичей стоимостью около 0,1 дн. |[Ashtor, 1969, 182].
Стоимость раствора нам неясна, так как имеется всего одно
сообщение о цене извести и неясен объем измерения (4 вьюка
извести с транспортировкой — 5 дрх. [Ashtor, 1969, 183]).
Во всяком случае, 1 куб. м раствора не был дороже 0,1 дн.
50 Э. Аштор считает, что маленький дом в среднем стоил около 60 дн.,
а средний —<60—200 дн. ^Ashtor, 1969, 489]. Конечно, трудно оперировать таки-
ми расплывчатыми понятиями, как «маленький дом», «средний дом», по если
судить по количеству домов разной цены, то к первой категории следует
отнести дома ценой от 12 до 40 дн., а ко второй — от 50 до 150 дн.
57 В документе упоминаются три платежа на общую сумму 92/з дрх., но-
не исключено, что при найме был внесен задаток и плата за год—12 дрх.
38 Общая глубина фундамента — 1,2 м, но мы предполагаем, что в доме
три этажа, и поэтому делим его объем на 3.
252
Следовательно, стеновой материал для постройки дома стоил;
17—18 дн.
Стоимость работы мы можем определить достаточно точно:
рабочий день артели из двух каменщиков (один из них — мас-
тер), месильщика раствора, двух носильщиков и водоноса —
около 0,5 дн. При скорости кладки около 2,5 тыс. кирпичей в
день на каменщика возведение стен заняло бы не более 14 дней
и стоило бы около 7 дн. (1 куб. м стены — 0,224 дн.). Объем
штукатурных работ менее определенен, но вряд ли будет дале-
ко от истины предположение, что 120—150 кв. м поверхности
стен могли быть оштукатурены дней за 6, что обошлось бы
при одном штукатуре и двух подсобниках примерно в 1,5 дн.59,
а стоимость 5—6 куб. м штукатурки — несколько менее 1 дн.
Стоимость столярных материалов вместе с перекрытием соста-
вила бы 7—8 дн., оплата 6 дней столяра с подмастерьем — око-
ло 1 дн., за вымостку полов и дворика кирпичом — около 1 дн..
Таким образом, строительство одного этажа обычного го-
родского дома обходилось примерно в 36 дн., а большого дома
площадью около 400 кв. м [Bahgat, 1921, fig. 14] (рис. 25, б) —
до 200 дн. Это в общем несколько выше цен, сообщаемых в до-
кументах Генизы [Ashtor, 1969, 183], но, во-первых, стоимость
работ в наших расчетах скорее максимальная, чем нормальная,
а во-вторых, несомненно существовала разница между ценой
только что построенного и старого дома.
Попробуем таким же путем определить стоимость гипотети-
ческого одноэтажного сырцового дома из трех комнат с неболь-
шим айваном общей площадью 20X12 локтей (около 70кв.м).
Общий объем стен такого дома при толщине 0,5 м и высоте
2,5 м составит 60 куб. м. Размер кирпича нам неизвестен, но
если взять наиболее вероятный размер, близкий к современ-
ному стандарту и кратный локтю в 54 см,— 26X13X6,5 см, то
при толщине швов 2,5 см на 1 куб. м стены пойдет 210 кирпи-
чей и около 0,5 куб. м глиняного раствора, стоимостью которо-
го можно пренебречь.
Дневную норму кладки, учитывая больший вес сырцового^
кирпича, можно принять в 1500 штук, при этом артель из од-
ного мастера, 2 носильщиков и 1 глиномеса возведет стены за
8,5 дня по 0,3 дн. за день60.
Цену кирпича можно грубо определить так: рабочий-фор-
мовщик может с формой на 2 кирпича изготовить в день около
1500 штук, ио следует учесть затрату труда па замес массы и.
па иные вспомогательные работы. На 10 тыс. штук потребуется
6,66 рабочих дня формовщика (по 2 дрх. в день) и примерно
половина этого на замес и складывание в штабеля после про-
сушки с оплатой этой работы не более 1 дрх. в день, т. е. все-
го 0,42 дн. К этому следует добавить стоимость примерно 5 вью-
59 Оплата в день, по разным сведениям, 6-р4 дрх. или 7+4,5 дрх.
60 Мы исходим из того, что с сырцом работали строители меньшей квали-
фикации.
253
ков самана (если его надо покупать), что доведет стоимость
кирпича без транспортировки до 0,545 дн., или, грубо говоря,
до 0,5 дн. за 10 тыс. штук61.
Отсюда следует, что стены будут стоить 3,18 дн.62, двери,
балки и прочие деревянные части — около 3 дн., а весь дом —
несколько дороже 6 дн. Это больше средних цен X—XI вв.
в Ушмунайне и Файйуме, но, во-первых, наша оценка стоимости
дома приблизительна, во-вторых, упоминаемые дома могли быть
меньше (ср. дом зажиточного сирийского крестьянина [Велере,
1952, рис. 46]) и, наконец, старые дома могли быть дешевле.
На этой основе можно представить стоимость лавок разно-
го типа: торговый ряд из 10 лавок размером 3x2,5 м при
высоте 2,5 м, построенный из обожженного кирпича, стоил бы
’28—30 дн., а такой же из сырца — 10—11 дн., т. е. отдельная
лавка — соответственно 3 и 1 дн.
Теперь попробуем установить соотношение стоимости раз-
личных зданий и арендной платы за них. В Фустате наем эта-
жа дома или небольшого дома стоил в IX—XI вв. 3—5 дп. в
год {Ashtor, 1969, 191—206; М. Soc., 2, 419, № 37, 429, № 148],
следовательно, домохозяин-землевладелец получал около 10%
прибыли в год. Примерно то же получается при сдаче отдель-
ных помещений под жилье: помещение в кирпичном доме стои-
ло около 6 дн.63, а плата за комнату в течение всего изучаемо-
го периода составляла в среднем около 1 дн. в год; следова-
тельно, домовладелец получал около 16,6% на капитал, вло-
женный в строительство. Эта разница по сравнению с доходом
от аренды этажа, может быть, объясняется неточностью на-
ших расчетов, но не исключено, что в ней отразилась общая
закономерность — сдавать жилье по частям всегда выгоднее.
Естественно, что конъюнктура порождала значительные ко-
лебания доходности домов. Из тех же документов Генизы мы
узнаем, что в одном из домов Фустата, принадлежавших еврей-
ской общине, «доме стеклодела», 12 помещений (в том числе
коридор) приносили в 1182-83 гг. 78—79 дрх. в месяц, а в се-
редине XIII в. 10 помещений приносили лишь 45 дрх. {M.Soc.,
2, 420, № 43], т. с. в первом случае — 2,13 дн. в год, а во вто-
ром— 1,35 дн. Аналогичную картину дает документ середины
XIII в., в котором последовательно отмечены продажи одного
дома в Каире долями [Richards, 1972, № III, 108—111]. Судя
по описанию его, относящемуся к 1260 г., перед нами средний
дом с тремя основными жилыми этажами и надстройкой. 28 ию- 51 52 * * * * *
51 По сведениям 565—'578 гг., в Арсиное 30 тыс. штук кирпича стоили
1 солид {PERF, № 423], т. е. примерно 28 тыс. штук за 1 дн., что в нашем
случае соответствует цене рабочей силы без стоимости соломы.
52 0,63 дн. (кирпич) +2,55 дн. (кладка), т. е. 1 куб. м сырцовой стены —
!0,053 дн.
сз В рассмотренном выше доме 7 помещений и дворик, в среднем каждая
единица дома стоит около 5 дн., но стоимость коридора и отхожего места,
естественно, раскладывается на жилые помещения, каждое из которых, та-
щим образом, поднимается в цене до 6 дн.
:254
ля 1265 г. */6 этого дома была продана за 650 дрх. нукра,.
28 июня 1266 г. тот же покупатель приобретает у того же вла-
дельца еще */8 дома, но уже за 300 дрх. нукра, наконец, 5 ав-
густа 1274 г. 5/24 были куплены за 400 дрх. нукра. В соответст-
вии с этим цена всего дома в моменты этих продаж составляла1
3950, 2400 и 1920 дрх.64.
Эта купчая интересна подробным описанием дома, каждый
этаж которого состоял из прихожей (дихлиз), зала, комнаты с
суфами, кухни и отхожего места (состав помещений несколько
различается). По этому описанию его можно отнести к кате-
гории средних, цена каждой квартиры в нем оказывается (по
максимальной оценке) 987,5 дрх. нукра, т. е. примерно 49,3 дн.,.
что вполне соответствует сумме, установленной нами теорети-
чески.
Немалое значение в колебаниях цен на недвижимость име-
ла также дифференциальная рента, определявшаяся удобством,
расположения участка. Но учесть различия этого рода мы пока
не в состоянии.
Как отмечалось выше, при продаже земли в городе учиты-
валась прежде всего стоимость построек. Показательна в этом
отношении купчая первого десятилетия XIII в., по которой уча-
сток с развалинами построек был продан за 50 дрх. нукра.
Вскоре он был перепродан за ту же цену, вместе с этим была
продана стена, включавшая в себя лестницу из обожженного
кирпича, за 20 дрх. [Richards, 1972, № II, 108]. Отдельная про-
дажа этой лестницы свидетельствует, что даже такие постройки
имели значительно большую цену, чем земля, на которой они
располагались.
При всех возможных колебаниях квартирная плата за этаж
никогда не достигала 5 дн. в месяц, о которых говорит Насири
Хоеров [Н. Хоер., 45; Н. Хоер., пер., НО]. Легче всего объявить
его сведения плодом восторженных преувеличений исмаилита,.
желавшего превознести процветание фатимидского государства,
но маловероятно, чтобы человек, скрупулезно обмерявший ар-
хитектурные памятники и сообщающий очень достоверные све-
дения другого рода, вдруг стал бы настолько тенденциозен в-
вопросах, далеких от дел веры. Легче предположить, что в позд-
них рукописях, по которым нам известно это сочинение, допу-
щены логически объяснимые описки. Переписчик (или перепис-
чики), который мог позволить себе заменить название «Кон-
стантинийа» на «Истанбул» [Н. Хоер., 40; Н. Хоер., пер., 101],
вполне мог годичную плату превратить в месячную. Стоит нам
принять это предположение, как все встанет на свои места:
5 дн. в год — обычная плата за наем целого этажа, а 1000 дн..
в год, а не в месяц — вполне вероятный доход караван-сарая
[Н. Хоер., 54; Н. Хоер., пер., 127].
64 Даже если предположить, что в 1266 г. была продана Ув не всего до-
ма, а только оставшейся части, то и тогда должно получиться (3'950—650) : 8=
= 412, а не 300 дрх.
255'
Арендная плата и цены домов в Сирии, по всей видимости,
мало отличались от египетских. В Халебе в начале XII в. дом
стоил около 30 дн., а арендная плата за год составляла около
5 дн. [Ashtor, 1964, 155*]. Наем комнаты в вакфном доме ме-
чети обходился в XII в. в Халебе в 2—2,5 дн. [А. Шама, 1,
15—16].
В других .случаях мы имеем сведения только об очень.доро-
гих домах богачей. По свадебному контракту 933 г. в Дамаске
невеста получила в приданое четверть дома у Восточных во-
рот, оцененного в 35 дн., .по, кроме того, в городе у нее было
еще два дома, приносившие в год доход в 262 дн. [Ashtor,
1961, 69] 65.
Доходы от торговых построек были значительно выше.
В упоминавшемся уже караван-сарае Дар ат-Тамр каждое по-
мещение приносило около 3,6 дн. в год — столько же, сколько
целый этаж среднего жилого дома. Проценты прибыли на ка-
питал, вложенный в караван-сарай или торговые ряды, также
были выше: фундук Дар ат-Туффах, стоивший 30 тыс. дрх.
луаййади (1000 дн.), приносил ежемесячно 1000 дрх. валового
дохода, т. е. 40% в год [Макр., X., 2, 94]. Даже если эксплуата-
ционные расходы забирали четверть этой суммы (10 человек
обслуживающего персонала), процент прибыли был заметно вы-
ше, чем при сдаче в аренду жилых помещений.
Указанный размер дохода был характерен для многих кара-
ван-сараев Каира и Фустата XIII—XIV вв. Большой фундук
ал-Малика ас-Са'ида в Фустате приносил около 2000 дрх. в
месяц <[И. Дукм., 4, 40]. В Викала Кусун имелось 360 поме-
щений, за каждое из которых брали по 5 дрх. в месяц [Макр.,
X., 2, 89]. В источниках этого времени встречаются и более
значительные суммы, но их следует проверять, а это не всегда
возможно.
Документы Генизы раскрывают причины таких прибылей: в
1045 г. в ал-Махдии брали за ночевку в караван-icapae 1 дрх.
с человека и 1,5 дрх. за хранение товара. В 1100 г. в Алек-
сандрии за хранение тюка брали те же 1,5 дрх. [M.Soc., 1, 349].
Следовательно, каждый постоялец приносил 3Д дн. в месяц, или
9 дн. в год, на каждое место. Конечно, караван-сараи не были
ежедневно заняты полностью и средняя выручка с места в
действительности оказывалась меньше, но в любом случае она
была значительно выше, чем при сдаче жилья внаем, как это,
впрочем, имеет место и в современном мире.
Итак, мы установили, что обычное помещение, нанимаемое
под лавку или под мастерскую без оборудования, стоило в
большом городе около 4 дн., а арендная плата за пего равня-
лась примерно 1—1,5 дн. в год. Часть этой платы покрывала
стоимость износа здания. Если мы предположим, что средний
*'- В свете изложенного выше невозможно допустить, чтобы такой доход
могли принести два дома: либо это доход от караван-сарая, либо в докумен-
те указана цена двух жилых домов.
.256
срок эксплуатации кирпичного здания без капитального ремон-
та с учетом различных стихийных бедствий составляет около
100 лет; а сырцового — 25, то ежегодно должно отчисляться в
первом случае 0,04 дн., а во втором — 0,033 дн. Эта сумма на-
столько невелика, что практически всю ренту за торгово-про-
мышленные постройки мы можем считать чистым доходом.
Зная это, мы в состоянии сравнить заработки различных
категорий ремесленников с доходами крестьян и сопоставить
объем отчуждаемого у тех и у других прибавочного продукта.
Максимальный доход крестьянина-землевладельца составлял
33—34 дн. в год, что равнялось заработку ткача высшей ква-
лификации, работавшего на своем оборудовании и в своем по-
мещении, и было несколько ниже заработка стеклодува, рабо-
тавшего по найму. Однако положение меняется, как только
мы учтем размер налогов. После уплаты хараджа доход
крестьянина сократится до 25,35 дн., т. с. окажется на уровне
заработка средних категорий ремесленников 66.
Крестьянин-арендатор кроме налогов отдавал землевладель-
цу около Уз всего продукта в виде арендной платы; ремеслен-
ник, работавший в арендованной мастерской, отдавал домовла-
дельцу лишь около 20% стоимости производимого продукта.
В результате у крестьянина-арендатора (самой массовой кате-
гории землевладельцев) оставалось 14—15 дн. в год, а у сред-
него ткача, арендующего мастерскую,— 18—49 дп. Естествен-
но, что в реальной жизни в каких-то случаях положение кресть-
янина-арендатора могло оказаться лучше, чем ремесленника:
повышение цен на продукты улучшало положение крестьянина
ч было бедствием для горожанина, по мы рассматриваем самые
общие закономерности, в которых сглаживаются случайности.
На основании этих данных мы могли бы теперь утверждать,
что в городах Египта 80 тыс. ремесленников производили в год
потребительных стоимостей на сумму до 2 млн. дн., из которых
отчуждалось примерно 0,5 млн. дн. прибавочного продукта в
виде ренты и государственных налогов. В то же время 1,2 млн.
условных работников в сельском хозяйстве производили про-
дукции на 18—19 млн. дн. и отдавали из нее до 9 млн. дп., из
которых не менее 7 млн. дн. уходило в город.
Однако следует принять во внимание еще одну важную
сферу производства, остававшуюся вне поля зрения средневе-
ковых авторов и современных исследователей,— прядение. За-
нимались им женщины, которые до сих пор учитывались нами
лишь как вспомогательная рабочая сила в сельском хозяйстве.
Количество рабочего времени, затрачиваемого на прядение в
объеме всего общества, огромно и может быть сопоставлено со
всем остальным ремесленным трудом, вместе взятым. Оно было
60 В обоих случаях мы не учитываем закат, составлявший 2,5% капи-
тала', "или '/io урожая, так как величина его меньше ошибок наших подсчетов,
кроме того, будучи уплачиваем обеими группами трудящихся, закат не ме-
няет соотношений объема отчуждаемого продукта.
17 Зак. 93
257
наиболее трудоемким производством: на изготовление 100 г
пряжи на самопрялке требуется в зависимости от тонины от
9 до 16 часов [Веселовский, 1875, 284; ИСЛП, 1, 64; СЛПГ, 74;
Кулишер, 1931, 2, 370; Лебедева, 1956, 462]; в среднем на
одного человека, занятого в ткацком деле (включая выварку
пряжи, снование, тканье, отбелку), требовалось 8—10 прядиль-
щиц, а при прядении на веретено — в полтора-два раза больше.
При самой скромной норме потребления тканей — 1 полный
комплект одежды в год (25 локтей = 13 м) на человека — и при
выработке 1800 м на одного ткача в год Египту потребовалось
бы около 30 тыс. ткачей, а для обеспечения их пряжей 240—
300 тыс. прях должны были ежедневно работать по 10 часов.
Такого количества профессиональных прях, конечно, не было,
но большинство женщин часть свободного времени занимало
прядением на продажу. Это был наиболее доступный и при-
личный вид заработка для женщины, и даже некоторые высоко-
поставленные особы из благочестия кормились от труда рук
своих [И.Ийас, 48]. Скупкой пряжи на дому занимались спе-
циальные посредницы (вакилат, даллалат) [M.Soc., 1, 129, 161],
а иногда роль посредника брали на себя родственники-мужчи-
ны [И.Асак., 10, 56, 60].
Если считать, что крестьянки имели меньше времени, сво-
бодного от работы по хозяйству, то и тогда на их долю при-
дется не менее 2/3 всего производства пряжи (50 млн. рабочих
дней) 67, стоившей около 1 млн. дн., которые соответственно по-
вышают годовой доход крестьянской семьи примерно на 1 дн.
Но поскольку примерно такую же прибавку мы должны сде-
лать и к бюджету городской семьи, то соотношение годового
бюджета городской и сельской семьи почти не изменится, хотя
абсолютная величина стоимости продукта, достающегося кресть-
янам, возрастет до 10—11 млн. дн. в год.
Сопоставляя совокупную стоимость ремесленной продукции
(около 5 млн. дн.68) с массой прибавочного продукта, поступав-
шего в распоряжение господствующих классов (около
9,5 млн. дн.), мы приходим к парадоксальному на первый
взгляд выводу, что около 1,5 млн. дн. из этих средств не могли
быть полностью истрачены внутри страны69. К этому следует
добавить доходы от транзитной торговли.
67 Выше мы определяли заработок профессиональной пряхи в 0,5 дн. в
месяц, но в деревне пряжа должна была скупаться дешевле для покрытия
расходов по транспортировке.
68 Сюда входит стоимость труда ремесленников — около 2,5 млн. дн.,
стоимость труда по переработке текстильного сырья (трепание и прядение
льна) — 1,5 млн. дн., стоимость сельскохозяйственного сырья (волокно, кожи,
красители, топливо) — около 1. млн. дн.
69 Значительная часть пищевых продуктов, потреблявшихся в городе (зер-
но), поступала в форме натурального налога и ренты (около 500 тыс. т),
поэтому можно говорить о закупке в деревне лишь таких продуктов, как мя-
со, масло, сахар, мед, овощи и фрукты. Стоимость этих закупок определить
трудно, но они были меньше денежной части хараджа (так как в него вхо-
258
Косвенное представление о размере этих доходов дает сум-
ма пошлины с отдельных видов товаров. По сведениям ал-Мак-
ризи, при Салахаддине в Каире взималось с пряностей
33 364 дн. в год, что соответствует массе товаров примерно
на 333 640 дн. [Макр., X., 1, 104]. Доходы купцов от продажи
этих пряностей в Сицилию и Тунис составляли примерно 80%
[M.Soc., 1, 222], т. е. 267 тыс. дн. Но поскольку эту торговлю
вели не только египетские купцы, доход, остававшийся в Егип-
те, составлял примерно 130—140 тыс. дн. в год. Зато доход
от доставки этих товаров из Индии и Индонезии почти весь
оставался в Египте, равняясь примерно 200 тыс. дн. К этим
350 тыс. дн.70, оставшимся в частных руках, следует добавить
доходы от налога на паломников, достигавшего порой десят-
ков тысяч дн. Следовательно, в целом мы можем говорить о
2 млн. дн., которые должны были тезаврироваться в стране ли-
бо идти на покрытие паразитического потребительского им-
порта.
О пассивном балансе торговли Ближнего Востока говорит
большинство исследователей экономики [Lombard, 1957, 26—28;
Lombard, 1971, 231, 237; Cahen, 1970 (1), 35; Saleh, 4974, 235],
только Э. Аштор утверждал, что даже при мамлюках, когда
средиземноморская торговля перешла в руки итальянцев, тор-
говый баланс был в пользу Востока [Ashtor, 1971, 99]. С его
мнением трудно не считаться, так как он единственный из ис-
следователей опирался на реальные расчеты. Однако, как мы
видим, в Египте часть прибавочного продукта явно не реали-
зовалась на месте, а шла на закупку импортных товаров, по-
треблявшихся верхушкой общества. Возможно, мы получили
завышенный результат, но вряд ли можно сомневаться в на-
личии разрыва между суммой закупок внутри страны и объ-
емом прибавочного продукта71.
К паразитическому импорту мы можем отнести прежде все-
го драгоценности и рабов. Кроме простого накопления монеты,
изделий из драгоценных металлов важную роль играл ввоз зо-
лототканых одежд и золотой нити. Золотая нить пополам с се-
дили налоги на технические культуры, уже включенные нами в стоимость ре-
месленной продукции)—вероятнее всего, около 3 млп. дн. Следовательно,
около 1,5 млн. дн. не могли быть истрачены господствующими классами внут-
ри страны.
70 Мы добавляем еще 10—12 тыс. дн. прибыли от других, менее массовых
товаров.
Мы совершенно не учитывали расходов господствующих классов на
рабов и прислугу, так как это — просто особая разновидность личного по-
требления. Иное дело — расходы на строительство, в котором создавалась по-
требительная стоимость. Учет ее заметно увеличил бы общую массу стоимо-
стей, создававшихся трудящимися города, по мы не можем определить объем
строительства, а излишняя детализация без точных цифр только увеличивает
возможность ошибок и заслоняет общие закономерности. Поэтому, не учиты-
вая трудового вклада строителей, мы считаем, что весь продукт, про-
изведенный ремесленниками города, потреблялся господствующим классом;
ср. [Семенова, 1966, 159].
17* 259
ребром, крученная с шелком, которую вывозили в конце X —
начале XI в. из Багдада в Египет, стоила в 20 раз дороже зо-
лота [Cahen, 1951, 26, 28]. Поэтому сообщения об одеждах,
ценой в сотни и тысячи дн. не содержат преувеличений. Количе-
ство же золототканых одежд в кладовых султанов и их при-
ближенных составляло многие тысячи.
Огромная часть прибавочного продукта омертвлялась так-
же в виде драгоценных камней, определить общую стоимость
которых не представляется возможным.
То же можно сказать и о рабах. Всем хорошо известны све-
дения о тысячах рабов во дворцах правителей, о тысячах плен-
ных, обращавшихся в рабов (т. е. достававшихся обществу бес-
платно), но мы не имеем представления о том, какие суммы
уходили за пределы региона при покупке рабов. По оценке
Э. Аштора, в XV в. мамлюкские султаны ежегодно покупали
около 500 мамлюков (35 тыс. дн.), 200 девочек и 1000 мальчи-
ков-негров (29 тыс. дн.) [Ashtor, 1971, 94]; определить же коли-
чество рабов, поступивших в руки мелких владельцев, не уда-
лось даже для этого периода, хорошо обеспеченного цифровыми
данными.
Некоторое представление о возможном объеме работорговли
дают сведения о пошлинах с невольничьих рынков. В Халебе
в 50-х годах XIII в. рынок рабов приносил 100 тыс. дрх. пошли-
ны [И. Шад., 1, 151], т. е. не менее 5 тыс. дн. При сборе с
каждой сделки в 5% это будет соответствовать средней цене-
5 тыс. сделок, что, конечно, не соответствовало истинному объ-
ему ввоза, ибо нельзя исключать продаж уже имевшихся в стра-
не рабов.
На этом основании мы вправе допустить, что в Египте, эко-
номическая мощь которого раз в 10 превосходила Халебское
княжество, объем работорговли должен был быть соответствен-
но больше и ввоз достигать по крайней мере 10 тыс. чел. на
сумму 200 тыс. дн.72.
Основные пропорции и пути превращения прибавочного про-
дукта, прослеженные нами на египетском материале, в той или
иной мере должны быть действительны также для Сирии и
Палестины, но для них мы не имеем достаточных цифровых
данных, а те, что имеются, из-за несистематичности трудно оце-
нить достаточным образом.
Так, Ибн Шаддад сообщает довольно подробные данные о
приходной части султанского бюджета Халеба, Харрана и Рухи
в середине XIII в. [И. Шад., 1, 151 — 153; 3, 65—67, 99—100],
но у нас пет уверенности, что во всех случаях речь идет о до-
ходах и сборах султана только с города, а не со всей обла-
сти. Сомнительно, чтобы один Халеб мог обеспечить ежегодное
72 Средняя цена раба-—20 дн. [Ashtor, 1969, 211; М. Soc., 1, 133—1401г
во время успешных военных действий военнопленные продавались значитель-
но дешевле. Обученные рабы, особенно певицы, порой продавались по бе-
шеным ценам, именно эти сведения собраны А. Мецем (см. |[Мец, 1966, 137]).
26Q
поступление 7885 тыс. дрх. (394 250 дн.) —8—10 дн. на одного
жителя! Нереально велика сумма заката — 1,2 млн. дрх.
(60 тыс. дн.), что соответствует капиталу в 50—60 дн. на душу
населения (не учитывая того, что подавляющее большинство
не располагало облагаемым минимумом в 20 дн.). В то же
время ничтожная сумма хараджа (1500 дн.) свидетельствует,
что перед нами не бюджет всего государства.
Отдельные статьи явно относятся к Халебу: доходы с кон-
кретных базаров и караван-.сараев представлены вполне реаль-
ными цифрами (хан султана—100 тыс. дрх., или 5 тыс. дн.,
султанские сады — 50 тыс. дрх. и т. д.). Но в целом, не имея
данных о сумме хараджа и площади обрабатываемых земель,
мы не можем установить массу стоимостей, производившихся в
государстве.
Бюджеты Харрана и Рухи дают сходные цифры (с учетом
меньшего размера этих городов), но примечательно отсутствие
в них заката, составлявшего около 14% бюджета Халеба.
Если полагать, что 600 тыс. дрх. ушра в Халебе соответ-
ствуют сумме пошлин, с иностранных купцов-немусульман
(10%), то общая стоимость ввоза с Запада за год может быть
определена в 300 тыс. дн. По мнению некоторых исследовате-
лей, торговые сборы составляли 20—30% стоимости товаров
[Saleh, 1974, 158]. С этим можно согласиться, если учесть, что
в указанной сумме пошлин отражена и ввозная и вывозная
пошлины.
Для XV в. Э. Аштор собрал интересные данные, которые по-
зволяют на значительно лучше документированном материале
установить, что Ближний Восток ввозил с востока товаров на
сумму около 660 тыс. дукатов, а с Запада примерно на 400 тыс.
дукатов [Ashtor, 1971, 96]. Основная часть товаров с востока
шла на вывоз в Западную Европу, поэтому разницу в 260 тыс.
дукатов можно считать доходом от транзитной торговли. Эта
сумма, равная примерно 223 тыс. канонических дн., составляет
всего несколько процентов от общего объема прибавочного про-
дукта, который ежегодно поступал в распоряжение господствую-
щего класса этого региона.
Из этого следует, что сокращение доходов от транзитной
торговли из-за перехода средиземноморской торговли в руки
итальянских купцов, отражаясь на интересах и доходах некото-
рых групп купцов, не могло серьезно повлиять на экономику
Ближнего Востока, задержать ход его внутреннего развития.
Все проблемы социально-экономической истории Ближнего Во-
стока, в том числе и городской жизни, следует искать в особен-
ностях экономики и социальных отношений самого региона.
ГЛАВА 6
СОЦИАЛЬНО-ЭКОНОМИЧЕСКИЙ СТРОЙ ГОРОДА
Мы проследили в самых общих чертах ту материальную
основу, на которой стоял средневековый город Ближнего Во-
стока, умышленно не прилагая к нему определение «феодаль-
ный», чтобы не применять его формально, только на том осно-
вании, что в средние века он не может быть иным 1, хотя мысль
о том, что в феодальном обществе и город должен быть фео-
дальным, кажется сама собой разумеющейся [Hoffmann,
1975, 18].
Сложность заключается в том, что средневековый город во
многом противостоит характерным признакам феодализма: на-
туральному хозяйству противостоят товарно-денежные отноше-
ния, условному землевладению — господство безусловной част-
ной собственности, крепостной и иным формам личной зависи-
мости— личная свобода и наемный труд. Развитие всех этих
начал жизни средневекового города приводит в конце концов
к появлению капитализма, и уловить грань между феодальным
и раннекапиталистическим городом в обществе, изучение эконо-
мической истории которого только начинается, не так-то просто.
Нередко внешние проявления городской жизни: размеры го-
родов, упоминания крупных сделок и т. д.— оказываются до-
статочным основанием для утверждений о зарождении на
Ближнем Востоке капиталистических отношений на несколько
веков раньше, чем в Западной Европе. В советском востокове-
дении близкую точку зрения отстаивают в основном литературо-
веды, полагающие, что развитая городская жизнь не характер-
на для феодализма и является приметой начала Ренессанса,
лежащего на грани феодализма и капитализма1 2. Следуя этой
романтической концепции, один из историков предлагает на-
зывать все большие торговые города «ренессансными» [Гад-
жиев, 1977, 43—45].
С другой стороны, представление о раннем зарождении ка-
питалистических отношений на Ближнем Востоке поддерживают
многие серьезные буржуазные ученые, хорошо знающие кон-
1 Показательно, что И. М. Смилянская, подробно рассматривая экономи-
ку и социальную структуру Сирии XVII-—XVIII вв., ни разу пе назвала город
этого времени феодальным [Смилянская, 1979].
2 Так, Н. И. Конрад пишет: «Эпоха Возрождения — еще феодализм, но
уже переходящий на новый, городской этап своей истории» [Конрад, 1972,
240]. И. С. Брагинский также видит в наличии больших городов в Средней
Азии и Хорасане начало ренессанса [Брагинский, 1976, 296].
262
кретный материал экономической истории. С. Д. Гойтейн ре-
шительно говорит о «буржуазной революции» в X—XI вв., ко-
торые были «апогеем развития ближневосточной буржуазии»
[Goitein, 1957]. Э. Аштор высказывается более осторожно, что
при Аббасидах экономика Ближнего Востока по развитию де-
нежного обращения, процветанию торговли и промышленности,
роли буржуазии достигла предкапиталистического уровня, а не-
которые секторы экономики имели даже капиталистический ха-
рактер [Ashtor, 1976, ИЗ], но затем с приходом Бундов рож-
дается феодализм, оборвавший этот подъем. Городская бур-
жуазия долго боролась с феодалами, но была побеждена, «и
эта борьба в течение трех веков была одним из лейтмотивов
истории Востока» [Ashtor, 1969, 114]. Исходя из того, что здесь
с приходом феодализма (удельной системы) связан регресс эко-
номики, он считает несостоятельным положение марксизма (из-
вестного ему не по К. Марксу, а по М. Родинсону) о порожде-
нии феодализма развитием производительных сил [Ashtor, 1969,
181].
Основным аргументом в пользу существования в экономи-
ке Ближнего Востока IX—X вв. предкапиталистических отноше-
ний оказывается уровень развития городов и товарно-денежных
отношений.
Действительно, размеры и количество городов находятся в
прямой зависимости от уровня производительных сил: при про-
чих равных условиях та страна, то общество более развиты, в
которых больший процент населения живет в городах.
На этом основании многократно отмечался более высокий
уровень экономического развития Востока по сравнению со
средневековой Европой. Однако необходимо установить, во-пер-
вых, до какого момента ближневосточные города больше и мно-
гочисленнее, во-вторых — в какой мере превосходство в коли-
чественных показателях соответствовало качественному разли-
чию. Первое, как мы видели, нуждается в уточнении, потому
что до сих пор в большинстве случаев при сравнении исполь-
зовались преувеличенные сведения о численности населения
ближневосточных городов, кроме того, сравнивались только
крупнейшие столицы мусульманского Востока и крупнейшие го-
рода Западной Европы, а не средняя величина городов разных
категорий. Второе же требует особого рассмотрения.
Само понятие «большой город» весьма различно для раз-
ных стран и эпох. В предыдущих главах мы установили, что
для Ближнего Востока «большими» были города с населением
от 20 до 50 тыс. чел., а средние города имели численность на-
селения от 10 до 20 тыс. чел. В Европе же, по данным Г. Ам-
мана, средними были города с населением от 2 до 10 тыс. чел.,
а большими — от 10 до 40 тыс. жителей, причем, по его мнению,
наиболее типичны города с населением до 20 тыс. жителей.
Города же с населением в 50 тыс. жителей и более он называет
городами-гигантами, «die Weltstadte» {Amman, 1956, 504; ср.
263
Pirenne, 1963, 140—141; Стоклицкая-Терешкович, 1960, 447;
СПСБ, 56].
Г. Амман не уточняет, какой именно период средневековья
он рассматривает, скорее всего эти выводы справедливы для
XII—XIV вв., когда в Западной Европе происходило интенсив-
ное развитие существовавших и сложение сотен новых городов.
По общему количеству городов Западная Европа на сопо-
ставимой территории не уступала Ближнему Востоку: в Свя-
щенной Римской империи (без Нидерландов) насчитывалось
около 3 тыс. городов, т. е. вдвое больше, чем на всем мусуль-
манском Востоке в X в.; только на территории Швейцарии бы-
ло 200 городов. Но из 3 тыс. городов Священной Римской им-
перии лишь десяток имел более 20 тыс. жителей, а в крупней-
шем из них, Кёльне, было только 40 тыс. жителей. В Швейца-
рии же лишь 12 городов имели более 2 тыс. жителей, в подав-
ляющем большинстве из них не было и пятисот жителей. Круп-
нейший город Англии, Лондон, насчитывал 30 тыс. жителей,
хотя общее число городов было здесь больше, чем на изучае-
мой нами территории.
Таким образом, размеры типичных средних городов Ближне-
го Востока были примерно на 50% больше городов соответст-
вующей категории в Западной Европе. Особенно разительно
превосходство Ближнего Востока в относительной численности
населения городов с числом жителей более 40 тыс. (в Египте
около 10%, в Сирии и Палестине — 5%), которая находит ана-
логию лишь в Северной Италии, а затем во Фландрии3.
Ш. Исави считает даже, что по относительной численности
населения городов с 10 тыс. жителей и более Ближний Восток
превосходил Европу и Северную Америку еще в 1800 г. [Issawi,
1969, 204]. Если сделать скидку на некоторые преувеличения4,
то все равно придется признать, что численность населения
больших городов сама по себе не может дать ответа на вопрос
о господствующем способе производства, так как вряд ли кому-
нибудь придет в голову на этом основании утверждать, что Еги-
пет на рубеже XVIII—XIX вв. находился на том же уровне эко-
номического развития, что и Англия.
Исходя из сформулированного во Введении к нашей работе
определения города, мы можем утверждать, что относительная
численность городского населения определяется объемом при-
бавочного продукта, независимо от способа его отчуждения.
И в этом отношении огромную роль играют природные усло-
вия, ибо, «чем меньше число естественных потребностей, ко-
3 Ср. гл. 3, примеч. 54.
4 Так, традиционно завышено население Халеба (150—250 тыс.) и Дамас-
ка (100 тыс.). При той же плотности населения, что была в Каире, Халеб
(40% площади Каира) и Дамаск (30%) не могли иметь более 100 тыс. и
75 тыс. чел. населения, в действительности же эта плотность была ниже и
население соответственно меньше. Спустя 120 лет, когда Дамаск вырос при-
мерно вдвое и плотность застройки увеличилась, в нем насчитывалось'17-2 тыс.
жителей.
264
торые абсолютно необходимо удовлетворять, чем больше при-
родное плодородие почвы и чем благоприятнее климат, тем
меньше рабочее время, необходимое для поддержания и вос-
производства жизни производителя. Тем больше, следовательно,
может быть избыток его труда, идущий па других, по сравне-
нию с трудом на самого себя» [Маркс, Энгельс, 23, 521].
Производительность 1 га поливной земли в средневековом
Египте была в 4—5 раз выше, чем в Европе, даже неполивные
земли Сирии были производительнее раза в полтора [Ashtor,
1976, 50]. Правда, площадь обрабатываемых земель Египта в
расчете па душу населения была невелика (0,4—0,5 га) и не
могла быть увеличена, что сдерживало рост населения и в ко-
нечном счете увеличение общей массы продукта; но норма
эксплуатации земледельца на Ближнем Востоке была заметно
выше, чем в Западной Европе, обеспечивая существование боль-
шего процента городского населения, значительная часть кото-
рого была непроизводительной.
Учитывая эту оговорку, мы не можем, впредь до более де-
тального сравнительного исследования экономики средневеко-
вого города Западной Европы и Ближнего Востока, говорить о
более высоком уровне развития последнего в XII—XIII вв.,
опираясь только на данные о численности городского населе-
ния. Ясно лишь, что темпы роста ближневосточных городов в
VIII—XIII вв. отставали от западноевропейских в тот же пе-
риод.
Более определенно говорит об уровне экономики степень
развития товарно-денежных отношений на Ближнем Востоке:
обращение больших денежных и товарных масс, распространен-
ность денежных форм ренты, преимущественно денежная фор-
ма оплаты труда. Особенно показательно в этом отношении раз-
витие различных форм кредита и некоторых операций банков-
ского типа. Именно здесь родились основные виды кредитных
документов, заимствованные затем Западной Европой через
Испанию и Италию вместе с названиями некоторых из них5.
Широкое распространение в различных финансовых и торго-
вых сделках имела суфтаджа— распоряжение об уплате третье-
му лицу указанной суммы, сводившее до минимума сложно-
сти и опасности транспортировки большого количества налич-
ных денег (вместе с избавлением от пошлины на ввозимые и
вывозимые деньги). Просрочка выплаты по этому документу
влекла за собой начисление пени [M.Soc., 1, 243—245]. За пре-
доставление суфтаджи брались комиссионные.
Чеком (сакк. или рук'а) назывались документы разного ха-
рактера. В некоторых случаях, например при помещении вкла-
да деньгами или товарами у известного финансиста, вкладчик
получал возможность рассчитываться чеками на этого финан-
5 От араб, сакк (перс, шекк) произошло ныне интернациональное понятие
«чек», а из хавала («денежный перевод»)—испанское и французское «aval».
265
систа [Н.Хоср., 85; M.Soc., 1, 245—246]. На этом основании не-
которые исследователи считали возможным говорить о банках
и банкирах и даже о некоем подобии национального банка в
Ираке в IX в. |[Ashtor, 1976, 135; Fishel, 1933].
В действительности значительная часть чеков была обыч-
ными долговыми расписками, включая и обязательства отрабо-
тать за долг ifAPEL, 2, № 115]. Чеками назывались также, на-
пример, документы на получение зерна, привозившегося при
первых халифах из Египта в Мекку [И.Абдалхак., 236; Йа'к.,
1, 177; Jacob, 1925].
Все кредитные документы так и не утратили характер част-
ного письма контрагенту. Даже в таком крупном коммерческохм
центре, как Александрия, не всегда можно было найти финан-
систа, который выдал бы суфтаджу на Каир или Фустат
[M.Soc., 1, 243], так как подобные документы были действен-
ны только между доверяющими друг другу дельцами. А по-
скольку все эти документы отражали личные деловые отноше-
ния, то и учет векселей еще не был изобретен.
Ролью личных отношений в кредитном деле в значительной
степени объясняется, почему кредитные сделки и безналичные
расчеты в дальней торговле были более всего распространены
в среде еврейского купечества, рассеянного на обширной тер-
ритории, но тесно связанного религиозной общностью.
Финансисты-мусульмане пользовались теми же кредитными
документами, хотя, быть может, с меньшим географическим
размахом. Существовавший в мусульманском праве запрет рос-
товщического процента (раба’) либо обходился оформлением
долговых и кредитных расписок на большую сумму (см. [Labib,
1959, 236—239]), либо вообще не принимался во внимание,
настолько, что когда в 90-х годах XI в. один преподаватель
Низамии в Багдаде стал слишком рьяно выступать против ссу-
ды под проценты и торговли в кредит, то ему запретили препо-
давание и выслали из Багдада [Сибт (А), 5].
Однако до сложения банков и развитой системы кредита,
о которой иногда говорят, было еще далеко и в IX, и в XIII в.
С. Д. Гойтейн, тщательно изучивший документы еврейских фи-
нансистов и купцов XI—XIII вв., пишет, что должен разочаро-
вать тех, кто верит в существование в это время развитой си-
стемы банковской ссуды [M.Soc., 1, 229—230]. Более того, как
отметил А. Юдович, в изучаемое нами время не было заметного
развития техники и масштаба кредитных операций [Udovitch,
1975, 7], что хорошо согласуется с другими проявлениями стаг-
нации экономики Ближнего Востока в X—XIII вв. (например,
со стабилизацией числа и размеров городов).
Вопрос заключается в том, был ли достигнутый в это время
уровень развития экономики достаточен для зарождения капи-
талистических отношений. Чтобы ответить на этот вопрос, надо
оговориться, что же следует называть капитализмом. Для ис-
ториков, далеких от марксизма, любая форма существования
266
капитала, любые развитые товарно-денежные отношения суть
проявления капитализма. Между тем К. Маркс прямо указывал
на то, что торговый капитал старше капиталистического спосо-
ба производства, что ростовщический капитал, как и торговый,
эксплуатирует тот способ производства, при котором он функ-
ционирует, а не создает его, так как в процессе обращения не
производится новой стоимости [Маркс, Энгельс, 25/1, 357; 25/2,
159; 25/1, 306]. Поэтому нельзя называть «капиталистической»
любую крупную торговлю, как это делает М. Родинсон, говоря
о «капиталистической коммерции» в Мекке начала VII в. [Ro-
dinson, 1966, 45—46].
Товарно-денежные отношения, служащие инструментом пе-
рераспределения прибавочного продукта (как и наличие раз-
витых городов, в которых оно в основном происходит), не иден-
тичны капитализму, хотя и являются непременным условием
его зарождения. Они могут быть сигналом о возможности его
появления, но искать их надо только в сфере производства. А на
Ближнем Востоке, насколько нам удалось установить, основ-
ным способом эксплуатации, главным каналом поступления при-
бавочного продукта (даже в городе), была земельная рента,
значительный объем которой обусловил большую по сравнению
со средневековой Европой интенсивность торговли и денежного
обращения.
В. М. Штейн, определивший в наиболее четкой форме задачи
исследования генезиса капитализма на Востоке, писал: «...необ-
ходимо поставить следующие вопросы: характер и этапы воз-
никновения крупного производства; природа рабочей силы, за-
нятой на крупных предприятиях (форма найма труда, виды за-
работной платы, наличие крепостной зависимости рабочего от
предприятия и пр.); работа ремесленника на феодала и форма
связи с рынком, особенно внешним; роль скупщика, а также
происхождение его (связь с производственным процессом в
прошлом); степень распространенности капиталистической рабо-
ты на дому; формы зависимости рабочих „рассеянной" ману-
фактуры от „объединенной" мануфактуры» [.Штейн, 1962, 210].
Некоторые из этих вопросов были уже затронуты нами, но
важнейший из них — численность наемных рабочих на больших
предприятиях — остается до сих пор не выясненным, невозмож-
но даже проследить изменение числа наемных рабочих. Первые
определенные сведения о составе населения Каира, восходящие'
к середине XVII в., кажется, страдают преувеличениями6, пола-
гаться можно только на французские данные, относящиеся к
Каиру на рубеже XVIII—XIX вв. В это время ремесленники,
объединенные в цехи, составляли 8—9% всего населения, про-
чие ремесленники и рабочие — 6%, прислуга, водоносы и т. д.—
12, купцы и торговцы — 3,5% [Raymond, 1973 (1), 204]. Это в
6 По сведениям Эвлия Челеби, общее число занятых оказывается больше-
всего мужского населения Каира [Raymond, 1973 (1), 204].
267
общем совпадает со сведениями Эвлия Челеби, если выразить
долю различных профессий не в абсолютных цифрах, а в про-
центах от общего числа занятых; тогда текстильщики (вместе
с портными) составят 8,2% всех работающих, кожевники —
5,5, деревообделочники — 3,2, медники, кузнецы и т. д.— 2,4%,
т. е. всего 19,3% числа работающих и примерно 6,4% всего на-
селения [Raymond, 1973 (1), 229—235], остальное придется
на долю специальностей, обслуживающих город и горожан:
строителей (6,2%), мукомолов, сахароваров, маслодавов и т. д.
(5,7%), пекарей, различных поваров, разносчиков, носильщи-
ков, прислуги и т. д. В обоих случаях ремесленники «промыш-
ленных» специальностей в большом городе пе составляли более
10% всего населения7.
Конечно, можно возразить, что за пять столетий до этого
существовала другая ситуация. Попробуем на это ответить ча-
стичной реконструкцией состава населения. Возьмем для при-
мера достаточно типичный крупный город Халеб с населением
около 55 тыс. чел. (20 тыс. мужчин от 15 лет и старше с уче-
том диспропорции полов из-за гарнизона).
Обычная численность гвардии крупного айюбидского княже-
ства (каким было Халебское) составляла около 1000 всадни-
ков8 [Gibb, 1974, 148—149; ИДПад., 3, 68, 99; Йак., 2, 308],
которые имели по крайней мере по одному слуге. Кроме того,
по свидетельству Йакута, около 1000 всадников содержали эми-
ры [Йак., 2, 308]. Численность двора со всей челядью не под-
дается точной оценке, но тот факт, что аз-Захир перед смертью
дал вольную 100 мамлюкам и 100 невольницам {И. Вас., 239],
что у одной из его жен было 100 служанок [И.Вас., 214], по-
зволяет предположить, что вся численность двора была не ме-
нее 1000 человек. Добавив сюда челядь нескольких десятков
эмиров и других высших чинов государства, мы получим около
4,5 тыс. взрослых мужчин, непосредственно связанных с воен-
ной службой и с обслуживанием феодальной верхушки госу-
дарства, а вместе с женами и невольницами гвардейцев, их
женской прислугой и примерно таким же количеством детей —
около 10 тыс.9, т. е. эта категория непроизводительного город-
ского населения составляла 22,5% взрослых мужчин и примерно
такую же часть общей численности населения.
Число полицейских, всевозможных надзирателей и чиновни-
ков не поддается точной оценке, можно предполагать, что их
было несколько сотен (2—3% взрослого мужского населения).
Заметную группу населения составляли лица, связанные с куль-
том и религиозными науками. В Халебе, как мы знаем, было
7 Поэтому кажется сомнительным вывод И. М. Смилянской, будто в Ха-
лебе начала XIX в. только в текстильном производстве было занято более
трети населения [Смиляпская, 197’9, '136].
8 Тавашй (о них см. |[Gibb, 1974, 144, примеч. 31]).
9 Следует учитывать, что часть гвардейцев и мужской прислуги, в част-
ности рабы, пе имела жен, поэтому мы предполагаем, что пропорция между
взрослыми мужчинами и женами и детьми равна 2 : 3.
268
'318 мечетей в самом городе и 476 в пригородах [И.Шад., 1,
59—93]. Значительная часть их, конечно, была чем-то вроде ча-
совен и не имела персонала. Но если считать, что в самом горо-
де, как и в Дамаске, персонал имелся только в 40% мечетей,
а за городом — в 30%, причем в половине из них имелся толь-
ко имам или только муаззин, мы получим следующую числен-
ность персонала: 44 мечети (имам, муаззин, уборщик) —
132 чел.; 44 мечети по 1 чел.— 44 чел.; за городом 36 мечетей
(по 3 чел.) — 108 чел.; 36 мечетей по 1 чел.— 36 чел.; всего —
320 чел. В 44 медресе при скромном числе преподавателей, пер-
сонала и студентов по 25 чел. в каждом— 1100 чел. В 20 хана-
ка по 20 чел.— 400 чел. Все это дает 1820 взрослых мужчин,
связанных с религиозными учреждениями, т. е. около 10%
взрослого мужского населения. Эта цифра лежит у нижней гра-
ницы возможного, если же учесть школьных учителей, всевоз-
можных аскетов и нищенствующих суфиев за пределами оби-
телей, чтецов молитв над покойниками, уличных писцов, то
в сфере религиозной, околорелигиозной деятельности и обуче-
ния окажется не менее 12,5% всех взрослых мужчин. Чтобы
точнее представить удельный вес религиозных кругов в городе,
-сюда следует добавить сотни богословов и знатоков шариата
из числа торговцев и ремеслеников.
-Как говорилось выше, в среднем на 20 жителей приходи-
лась одна лавка, значит, в Халебе при 55 тыс. жителей долж-
но было быть примерно 2,5—2,7 тыс. лавок и харчевен с таким
же числом самостоятельных торговцев10 11 *, составляющих 12,5—
13,5% взрослого мужского населения. К ним следует добавить
маклеров, разносчиков, уличных торговцев, погонщиков ослов
-и других лиц, связанных с торговлей, но не имеющих особого
помещения, а также персонал караван-сараев и взрослый вспо-
могательный персонал в лавках. В целом число занятых в тор-
говле составит около 20%.
Значительную группу трудового населения составляли про-
фессии, обслуживавшие город в целом: строители, прачки, водо-
носы, носильщики, уборщики улиц, персонал бань. Численность
последнего можно представить сравнительно точно: в Халебе
при 90 торговых банях он должен быть не менее 360 человек11,
т. е. 2% взрослого мужского населения. В целом же эту груп-
пу горожан можно оценить примерно в 10%.
Наконец, в городе должно было быть около 2,5 тыс. мастер-
ских (включая сюда пекарни, будки портных и сапожников,
штопальщиков и т. д.) при несколько большем числе мастеров,
работающих не по найму (за счет того, что в мастерской могли
10 Мальчиков-помощников мы не учитываем, так как расчет идет по
взрослому населению.
11 Мы считаем по 4 человека на баню; полный штат бани, как считали
современники, должен состоять из 6 человек [Саби, Р., 19).
269
работать отец с сыном, брат с братом, компаньон с компаньо-
ном12),— до 15% взрослого мужского населения.
В оставшихся 17—18% лишь часть придется на долю ре-
месленников, работающих по найму в мастерских, так как еще
необходимо учесть многочисленных слуг, рабов и деклассиро-
ванные элементы.
Конечно, полученные нами цифры очень приблизительны:
можно поручиться только за то, что в XI—XIII вв. более трети
взрослого мужского населения столиц больших княжеств со-
ставляло непроизводительное население, жившее за счет земель-
ной ренты и жалованья (феодалы, армия, полиция, духовные
лица и обслуживающий всех их персонал), и около трети—•
торговцы и независимые ремесленники; число наемных работ-
ников вряд ли было больше числа последних. Естественно, что
соотношение между самостоятельными ремесленниками и на-
емными работниками не было одинаковым в различных отрас-
лях производства. Больше всего наемных работников следует
предполагать в текстильно.м производстве, особенно в крупных
текстильных центрах вроде Тинниса, Дабика, Шаты, где работ-
ники комплекса текстильных специальностей составляли важ-
нейшую часть населения 13.
К сожалению, никаких сведений об организации производ-
ства в этих центрах у нас не имеется, мы не знаем даже, су-
ществовали ли здесь крупные мануфактуры, принадлежавшие
не султанам, а частным предпринимателям 14, или же ткацкие
мастерские имели не больше десятка работников15.
Как явствует из документов Генизы (см. с. 242), ткачи не-
редко работали на заказ, изготавливая штучные изделия или
куски ткани. О распространенности работы па заказ свидетель-
ствуют рекомендации мухтасибам следить за тем, чтобы ткачи
держали пряжу каждого заказчика отдельно, той же цели —
обезопасить заказчика от обмана — служат указание предель-
ной нормы потерь при тканье [И.Бас., 135] (которая абсолютно
не интересна покупателю готовой ткани) и рекомендации по
контролю длины куска в зависимости от веса пряжи ГИ.Ух.,
137] 16.
112 По мнению С. Д. Гойтейна, «нормальной формой производственной коо-
перации, насколько это отражено в |Гепизе, было партнерство, а не наем»;
в партнерство вступали даже лица разных вероисповеданий [М. Soc., 1, 87f
85].
131 Даже если считать, что сведения о 5 тыс. ткацких станков в Тиннисе—
преувеличение, все равно ткачи и их смежники будут составлять самую круп-
ную группу ремесленников.
54 Султанские мастерские и мануфактуры не имели капиталистического
характера, так как в них использовались элементы внеэкономического при-
нуждения (ср. [Stern, 1962, 188—189; М. Soc., 1, 82]).
15 О мастерской шелкоткача с 4 станками и 3 мотовилами для крутки
нити сообщает документ 1157 г. из Египта |[М. Soc., 1, 86]; мастерские в Уш-
мупайне с 3>—5 станками [APEL, 6, № 387].
1,6 Это было особенно важно при изготовлении тканей из дорогостоящего
шелка.
270
Пряжа, изготовленная отдельными мастерами, попадала на
рынок через посредство комиссионеров-даллалей, которые долж-
ны были продавать продукцию каждой пряхи отдельно [И.Бас.,
73]. То же происходило и при продаже тканей и штучных из-
делий — продукция каждого мастера (мастерской) продавалась
отдельно с указанием себестоимости (ра’с мал) [И.Бас.,
79—80].
Лишь попадая в руки оптовиков, ткани теряли свою инди-
видуальную стоимость и приобретали рыночную цену.
Несмотря на специфичность сведений трактатов по хисбе и
возможное расхождение некоторых теоретических пожеланий с
повседневной практикой, эти инструкции отражают определен-
ную экономическую реальность — отсутствие массового произ-
водства и продажу значительной части товаров по стоимостям,
а не по ценам производства 17.
В,се это позволяет нам утверждать, что экономика Ближ-
него Востока в XI—XIII вв. была еще далека от зарождения ка-
питализма. Однако справедливости ради следует отметить, что
ь сфере производства тканей, несмотря на малые размеры ма-
стерских, работу на заказ и т. д., имелся значительный отряд
наемных работников, отчего профессии чесальщика льна, чи-
стильщика хлопка и даже ткача считались профессиями пре-
зренными (в одном ряду с банщиками, кровопускателями и т. д.)
[Дмшк., 39—40; Brunschvig, 1962]. Представители этих профес-
сий считались воплощением невежества, подлости и бунтарства
(Газ., 2, 130], вступать с ними в брак считалось неприличным
для девушки из семьи порядочного горожанина. О действитель-
но низком социальном статусе свидетельствует то, что предста-
вители этих профессий редко встречаются среди мусульманских
ученых.
В крупных городах эти группы ремесленников были пол-
ностью профессионализированы и не имели связи с земледели-
ем (что не исключает таких случаев в мелких городках). Это
позволяет говорить об оформлении достаточно четкой прослой-
ки свободных работников, лишенных средств производства. Раз-
витая система посредничества и скупки продукции ткачей от-
крывала путь к возникновению рассеянной мануфактуры.
Все это в сочетании с мощным купеческим капиталом и раз-
витыми товарно-денежными отношениями создавало необходи-
мые предпосылки для сложения капиталистических отношений,
которые, однако, не были реализованы.
По мнению Э. Аштора, прогресс в развитии промышленности
прекратился с того момента, когда «в эпоху Сельджукидов и
Айюбидов государи урезали свободу предпринимательства, ус-
тановили монополии и наложили тяжелые пошлины на ма-
стерские. Это привело к постепенному упадку частной промыш-
ленности» .[Ashtor, 1976, 247; ср. также 113, 114, 248]. Другой
17 Подобное явление в совершенно иных условиях отмечено В. И. Павло-
вым в средневековой Индии [Павлов, 1978}. ?
271.
причиной, задержавшей развитие капитализма, он считает му-
сульманскую систему наследования, мешавшую концентрации
капитала [Ashtor, 1976, 113]. Буржуазия в течение нескольких
веков боролась с феодалами и для обеспечения своих прав стре-
милась добиться установления городских республик или иных
форм автономии [Ashtor, 1976, 226—231].
С другой стороны, Г. Хоффманн, рассматривая тот же пе-
риод с марксистских позиций, считает, что горожане Сирии в
антифеодальной борьбе XI—XII вв. добились некоторого укреп-
ления городской автономии и муниципальных институтов, но
последовавшая затем стабилизация феодализма свела на нет
эти успехи [Hoffmann, 1975, 114—115, 120—121].
Как мы видим, два историка, стоящих на разных позициях,
равно рассматривают городскую автономию и самоуправление
как определенный этап на пути к капитализму, муниципальные
институты — как антитезу власти феодалов в городе. В этом
есть определенный резон, поскольку между безраздельным гос-
подством феодализма и зарождением капиталистических отно-
шений в Европе лежит период борьбы городов за автономию,
завершающийся возникновением городских коммун. При этом
города добивались различных привилегий в области ремесла
и торговли, способствовавших их обогащению [Стоклицкая-Те-
решкович, 1960, 100—105, 110—141; СПСБ].
Контраст между самоуправляющимися купеческими города-
ми— республиками и мусульманскими городами, полностью
подчиненными государству и не имеющими никакого правового
оформления, настолько велик 18, что в появлении самоуправле-
ния естественно видится та черта, за которой быстро развиваю-
щаяся Западная Европа начинает обгонять Ближний Восток.
До X в. у нас нет сведений о собственно городской админи-
страции на Ближнем Востоке (если не считать внутренней ор-
ганизации иноверческих общин). Наместник (амйр, вала) уп-
равлял не городом, а административным округом, частью кото-
рого был город; начальник полиции и сборщики налогов были
частью государственного аппарата, возглавляемого наместником.
Теснее всего был связан с городом судья (кади), он также,
видимо, возглавлял юстицию всего наместничества, но практи-
чески имел дело только с горожанами-мусульманами: разби-
рал имущественные тяжбы, делил наследство, являлся нотариу-
сом и хранителем вкладов. Ему помогали специальные свидете-
ли (шухуд) 19 из числа уважаемых горожан. В целом деятель-
ность кади была нужнее самим горожанам, чем назначавшему
его государству. Он воспринимался не как государственный чи-
18 «Одно из самых разительных различий между обществом средневеко-
вого западного христианства и исламским обществом состоит в том, что в
первом все формы’корпоративных институтов процветают, а во втором — пол-
ностью отсутствуют» [Stern, 1970, 47].
19 К. Казн усматривал в появлении официально утверждаемых свидете-
лей начало юридического оформления буржуазии ([Cahen, 1970].
272
новник, а как защитник справедливости, опирающийся па бо-
жественный закон, не зависящий от воли и прихоти властей.
К тому же судьи, как правило, назначались из числа наиболее
авторитетных жителей того же города, и нередко эту долж-
ность в течение нескольких десятилетий занимали члены одной
семьи. Местное происхождение кади стало иметь особое значе-
ние в X—XI вв., когда представители власти и гарнизон были
или из тюркских, гулямов, или, позже, пришлые туркмены.
Именно кади стал рассматриваться как естественный глава
общины, и в этой роли на пего, в частности, возлагалась орга-
низация обороны города в отсутствие иных властей ГМав., 411].
В некоторых случаях кади действительно организовывали обо-
рону города, как это было в Халебе в 1120 г. [И.Адим, 2, 188—
189].
Объем функций кади не был точно очерчен, он каждый раз
определялся дипломом о назначении. В одних случаях на него
возлагался контроль за деятельностью монетного двора и за
государственной казной, в других — нет; случалось, что ему
подчиняли и полицию [Кинди, 332, 336],— все зависело от
конкретной ситуации и степени авторитета назначаемого.
Не было определенной системы и в иерархии судебных долж-
ностей, и в сменяемости кади при смене правителей. В одних
случаях влиятельные судьи продолжали занимать свои посты,
несмотря на смены властителей, в других — смена правителя
влекла за собой смену кади. Как правило, владетель каждого
княжества ведал назначением главного судьи, но мы не знаем,
в какой степени зависело от пего назначение судей низшего
ранга, особенно в вассальных владениях.
Нередко одно лицо совмещало судейство в разных городах
и провинциях. Например, кади Дамаска Мухийаддип б. Закиад-
дин оставался после смерти Салахаддина также верховным ка-
ди Халеба, хотя это была столица другого княжества. В Хале-
бе его представлял заместитель (на’иб). Когда в 1201 г. этот
наиб был смещен правителем Халеба, то Мухийаддину при-
шлось смириться со свершившимся фактом [И.Вас., 133]. Пос-
ле смерти Мухийаддипа верховным кади Дамаска стал его сын.
В Каире верховный кади был меньше связан с горожанами
и фактически входил в состав верхушки государственного аппа-
рата. При Айюбидах верховные кади иногда по совместительст-
ву исполняли обязанности вазира, а с другой стороны — пост
верховного кади иногда занимал вазир.
.Важнейшая функция регламентации производства и торгов-
ли, контроля за стандартностью продукции и ценами, которая в
городах Западной Европы принадлежала корпорациям или му-
ниципалитетам, в мусульманских городах находилась в руках
назначаемого государством чиновника — мухтасиба, обязанно-
сти которого во многом совпадали с функциями агоранома [Fo-
ster, 1970], особенно на раннем этапе, когда должность надзи-
рателя за торговлей называлась вали 'ала-с-сук или сахиб ас-
18 Зак. 93
273
сук, {[Chalmeta, 1973, 328—347]. Должность мухтасиба как чинов-
ника, который «приказывает поступать согласно шариату и за-
прещает осуждаемое» ;[Газ., 2, 269] 20, первоначально, по-видимо-
му, имела инквизиторский характер, именно в этой функции он
упоминается в 163/780 г., когда ал-Махди, будучи в Халебе,
послал мухтасиба Абдалджаббара выловить зиндиков области,
которых потом убили и распяли, а их книги разрезали ножа-
ми [Таб., III, 499; И.Адим, 1, 61]. Видимо, соединение функ-
ций агоранома и блюстителя мусульманской нравственности
в лице мухтасиба произошло при первых Аббасидах. В середи-
не VIII в. надзиратель над базаром назывался сахиб амр би-л-
ма'руф ва нахй ‘ ани-л-мункар [Бахшал, 114—115].
В первых из дошедших до нас сочинений, трактующих об
обязанностях мухтасиба (в 20-й главе «ал-Ахкам ас-султанийа»
.ал-Маварди и в почти буквально следующем ему одноименном
сочинении ханбалита Абу Иа'ла Мухаммада ал-Фарра’и), мух-
тасибу отводится в первую очередь роль блюстителя нравствен-
ности во всех сферах жизни мусульманского общества: от кон-
троля за базаром до контроля за супружеским ложем. Даже
учитывая теоретический характер этих сочинений, приходится
признать, что сфера деятельности мухтасиба на Востоке мусуль-
манского мира была первоначально шире, чем на его Западе.
В этом отношении любопытно свидетельство историка о сфе-
ре деятельности мухтасиба при последних Фатимидах. Мухта-
сиб столицы имел в своем распоряжении уполномоченных в
Каире и Фустате, которые непосредственно контролировали
деятельность торговцев и ремесленников, следили за правиль-
ностью мер и весов, за соблюдением правил забоя скота, опеча-
тывали котлы с харисой после их заправки, наблюдали за тем,
чтобы никто не загромождал улиц и не препятствовал проезду,
на них лежала также проверка загрузки судов и контроль за
весом вьюков. Особенно отмечается обязанность наблюдать за
учителями, чтобы они не наносили детям калечащих и опас-
ных для здоровья побоев. О контроле за нравственностью гово-
рится мимоходом, как о чем-то второстепенном. Непосредствен-
но на мухтасибе лежал надзор за монетным двором [И.Фур.,
4/1, 146—147].
Соотношение между кади и мухтасибом не было однознач-
ным. Иногда кади определенно стоял над мухтасибом, как в
Андалусии |[Туап, 1943, 450; Chalmeta, 1973, 389—390, 398,
420], так в некоторых случаях и в Аббасидском халифате21,
но, видимо, при Фатимидах подчинение хисбы компетенции кади
требовало особого оформления в дипломе, хотя в чиновной ие-
20 О хисбе см. ([EI2, 2, 503—505; Gaudefroy-Demombynes, 1938; Chalmeta,
1973}.
21 Ал-Калкашанди приводит диплом ал-Мустаршида (1118—1185) о на-
значении кади-л-кудат, которому подчинялась служба хисбы па всей терри-
тории государства [Калкаш., 10, 264].
274
рархии мухтасиб стоял ниже кади [Туап, 1943, 446—447]22..
При мамлюках мухтасиб в качестве блюстителя мусульманской
морали мог делать замечания кади и даже запрещать им то,
что считал не соответствующим шариату [И.Бас., 12—13].
Неясно до сих пор соотношение власти начальника полиции
и мухтасиба, который в ряде случаев выполнял чисто полицей-
ские функции. Несомненно, что в подчинении мухтасиба были
не только уполномоченные им инспекторы, но и какие-то ис-
полнители наказаний, наложенных по распоряжению мухтасиба,
без судебного разбирательства.
Важнейшей обязанностью мухтасиба было обеспечение горо-
да основными продуктами, прежде всего хлебом. Он должен
был следить за подвозом зерна, заботиться о регулярном его
помоле в соответствии с потребностями города в хлебе [И.Бас.,
16]. Лица, виновные в нарушении снабжения хлебом или непо-
мерном повышении цен, могли быть подвергнуты суровым нака-
заниям [Мусаб., 13, 15—16, 74, 76]. В крайних случаях он ре-
гулировал и забой скота [Мусаб., 46].
Однако в большинстве случаев чисто полицейские меры,
принимавшиеся мухтасибами, оказывались безрезультатными:
установление твердых цен приводило к полному исчезновению'
хлеба на рынке, а наказание помогало снижению цен лишь в
случаях явных спекуляций. Никакого налаженного механизма
снабжения города хлебом, никаких общегородских запасов зер-
на не имелось. Лишь изредка в качестве резерва используются
запасы государя, но и то, видимо, небескорыстно.
Фигура мухтасиба была настолько необычна для жителей
Западной Европы, что крестоносцы, принесшие оттуда почти
всю систему управления городом и государством вместе с при-
вычными терминами, сохранили должность торгового инспекто-
ра с тем же арабским названием [Rey, 1883, 59, 64—-66].
Как бы ни был многочислен штат помощников мухтасиба,.
он не смог бы столь всесторонне контролировать жизнь горо-
жан без опоры на них самих в лице назначенных им «старост»
(' арйф, мн. ч. ' урафа’) из «наиболее знающих и надежных»
представителей каждой профессии. Возможно, таким же путем
22 Жалованье мухтасиба при Фатимидах составляло 30 дп., тогда как
кади получал с начала IX в. около 200 дн. в месяц {Кинди, 421, 435]. Когда
в 1023 г. фатимидский халиф хотел назначить мухтасибом главу ведомства
продуктовых выдач высшим сановникам (диван ар-равати.6), тот отказался,,
сказав: «Еще вчера я сидел с повелителем верующих и его казначеем, а се-
годня стану мухтасибом? Не буду им!» {Мусаб., 14, 23]. Ибн Бассам рекомен-
дует мухтасибу следить за тем, где совершают разбор дел судьи, и запрещать
им пользоваться для этой цели мечетями, приводя в пример мухтасиба Фа-
тимида ал-Мустазхира (1084—1118), запретившего кади-л-кудат проводить
суд в мечети [И. Бас., 213]. Однако это может быть отнесением к более ранне-
му времени практики XIII в. с целью придания ей авторитета давности.
В IX—X вв. мечеть была обычным местом суда, где кади принимали даже
христиан [Кинди, 390—391]. Представление о недопустимости этого появилось
только тогда, когда установился взгляд о святости территории любой мечети'
[Pedersen, 1930].
18*
275
контролировались и иноверцы, но никаких свидетельств об этом
в источниках не сохранилось (единственное отражение зависи-
мости иноверцев от службы мухтасиба—уплата евреями при
мамлюках сбора под названием хисба [M.Soc., 1, 270; 2, 369—
370]), так же как нет сведений об особых арифах для ино-
верцев.
Функции арифов, как их описывает Ибн Бассам, заключают-
ся в охране интересов покупателей и клиентов. Они должны
следить за соблюдением санитарных и религиозных норм, чтобы
товары не имели скрытых дефектов [И.Бас, 39, 76, 80, 128, 133,
135, 141, 149, 155, 164, 195], а продавцы и работники не всту-
пали в стачку для повышения цен [И.Бас., 139, 144, 146, 167].
Ариф пекарей обязан представлять список {джарйда) своих
подопечных с указанием объема выпечки, которого они долж-
ны придерживаться, чтобы в городе не возникало затруднений
с хлебом [И.Бас., 21]. Относительно ремесленников и работни-
ков многих специальностей говорится, что арифы должны при-
водить их к присяге, не допускать фальсификаций. Видимо, в
этом отразилась обычная практика всех ремесленных объедине-
ний приносить клятву при вступлении в них новых членов, хотя
ни о какой организации ни разу не упоминается.
Точно так же не упоминается никакая деятельность арифов,
направленная на защиту интересов собратьев по профессии, ес-
ли не считать того, что арифу кузнецов предписывается следить,
чтобы ни один мастер не набирал заказов больше, чем может
выполнить за неделю [И. Бас., 141]. Впрочем, в этом можно ви-
деть заботу об интересах заказчиков. Видимо, вторая сторона
деятельности арифов, направленная внутрь, менее публичная,
не интересовала мухтасибов и авторов трактатов о хисбе.
Неясно также, имел ли ариф какую-то материальную выго-
ду от своего поста. Только в одном случае мы узнаем, что ариф
мусорщиков «имеет долю из их заработков, которая поддержи-
вает его в контроле за ними и обходе их» [И.Бас., 167].
Единственное сообщение, дающее представление о взаимо-
отношениях арифа с мухтасибом и своими подопечными, дает
анекдотический рассказ, сохраненный ал-Макризи, о бедном
пекаре, который в голодный год, когда был такой плохой хлеб,
что его можно было есть только свежим, снизил цену, чтобы
хлеб не залеживался, и этим ввел в убыток арифа, не распро-
давшего свой товар. Ариф обратился с ложным обвинением к
«помощникам мухтасиба», и те наложили на пекаря штраф в
10 дрх. Бедный пекарь пожаловался кади-л-кудат, и тот предъ-
явил претензию мухтасибу, мухтасиб стал оправдываться, что
принято полагаться на слова арифов. Когда была установлена
ложность обвинения, арифа сместили, а на его место назначили
бедного пекаря [Макр., Иг., 18—19; Макр., Иг., пер., 20].
Отсюда явствует, что арифы не имели исполнительной вла-
сти по отношению к собратьям по профессии, не регулировали
цен и смещались и назначались властями без консультации с
276
представителями соответствующей профессии, т. е. были упол-
номоченными или просто надзирателями, назначенными мухта-
сибами, а не главами профессиональных объединений (maitres
des corps de metiers), как полагал Э. Аштор. Тем более сомни-
тельно его предположение, что поскольку ремесленники жили в
специализированных кварталах, то арифы соответствующих про-
фессий автоматически оказывались и главами кварталов, вы-
полнявшими муниципальные функции [Ashtor, 1956, 86]. Во-
первых, такие однородные по занятию жителей кварталы были
исключением, правилом было смешанное расселение, когда ря-
дом, жили представители не только разных профессий, но и раз-
ных вероисповеданий [M.Soc., 1, 72, 83, 85] Во-вторых, приме-
ры, приводимые им для подтверждения этого предположения,
говорят совсем о другом.
Под вопросом остается и существование квартального само-
управления. Наличие соседской взаимопомощи, внутрикварталь-
ной солидарности не вызывает сомнения, но неясно, какие ор-
ганизационные формы они приобретали. Упоминание в пись-
менных источниках старост кварталов (ра’йс ал-махалла, сахиб
ар-руб') еще ничего не доказывает, так как они могли и не
быть выборными лицами. По свидетельству ал-Мукаддаси, си-
нонимами сахиб ар-руб' являются 'ашшар (сборщик ушра) и
маккас (сборщик торговых пошлин). Это подтверждается и до-
кументами Генизы, согласно которым сахиб ар-руб' — полицей-
ский надзиратель, который был в контакте с мухтасибом, а из
его общественных обязанностей упоминается только то, что он
выводил жителей квартала для торжественных встреч правите-
ля [M.Soc., 2, 369—370].
Праздничные шествия горожан, пожалуй, единственное пуб-
личное проявление коллективной деятельности ремесленников в
средневековых мусульманских городах, зафиксированное раз-
ными повествовательными источниками. Для торжественных
шествий (по поводу окончания рамадана, иных праздников или
встречи правителей) ремесленники разных профессий изготав-
ливали макеты своих изделий, непременным атрибутом были
дворцы из сахара и других сластей (ср. |[Мусаб., 65]). Но и
эти шествия не обходились без вмешательства полиции. Так, в
конце раби' II 415 г. простонародье Фустата, собиравшееся на
праздничное паломничество к Сиджн Иусуф, стало обходить
купцов для сбора средств, а те отказали, сославшись на доро-
говизну, тогда в дело вмешался начальник «нижней полиции»
и обязал выплатить сумму, полагающуюся по обычаю [Мусаб.,
39—40].
'Впрочем, и эти косвенные свидетельства проявлений коллек-
тивизма ремесленников не могут служить прямым доказатель-
ством существования профессиональных объединений типа за-
падноевропейских цехов.
Мы знаем, что на Ближнем Востоке перед арабским завое-
ванием существовали ремесленные объединения под контролем
277
государства [Курбатов, 1965; Фихман, 1965, 122—133; Claude,
1969, 168—169], сохранившиеся в византийских городах и в
последующие века [Истор. Виз., 2, 139—144]. Несомненно, в
первые десятилетия после арабского завоевания объединения
продолжали существовать по инерции и новые власти ими не
интересовались; так же несомненно, что ремесленники-мусуль-
мане не могли вступать в них. Нет у нас никаких данных ни
о совместном пребывании в объединениях ремесленников раз-
ных вероисповеданий, ни о существовании конфессиональных
ремесленных корпораций.
С легкой руки Л. Массиньона, пользовавшегося большим ав-
торитетом среди востоковедов в течение добрых сорока лет, ут-
вердилось представление, что в IX в. на Ближнем Востоке под
влиянием карматов и исмаилитов оформились новые полурели-
гиозные-полуремесленные организации, через которые распро-
странялись идеи исмаилизма. Поэтому суннитские власти при-
тесняли их, этим цехам-братствам приходилось действовать по-
лулегально, из-за чего в исторических источниках отсутствуют
.прямые свидетельства об их существовании. Зато в фатимид-
ском Египте они пользовались поддержкой государства и про-
цветали [Massignon, 1927; 1952]. Эта концепция была поддер-
жана, вернее, пересказана Б. Льюисом [Lewis, 1937] и нашла
отражение у других востоковедов [Gardet, 1961, 259—260;
Ashtor, 1956, 77, 85—86; Gibb, 1968, 19—20].
Единственное доказательство возникновения мусульманских
цехов под влиянием карматско-исмаилитской пропаганды, кото-
рое смог привести Л. Массиньон,— интерес авторов «Посла-
ний братьев чистоты» к классификации производственной дея-
тельности человека. Однако этот интерес имеет абстрактный
философский характер, ничем не отличающийся, например, от
характеристики психической и научной деятельности человека
i[Marquet, 1961]. Авторы «Посланий» ни словом не обмолвились
о необходимости каких-либо объединений или организаций по
производственному принципу; нет также никаких оснований го-
ворить о покровительстве Фатимидов цехам. В этом случае ре-
месленные объединения должны бы были функционировать от-
крыто, и тогда нет никакого оправдания молчанию письменных
источников о ремесленных организациях. Ничем не подтвержда-
ется также утверждение о преследовании цехов с приходом к
власти Салахаддина. Напротив, мы знаем, что Салахаддин (как
до него Нураддин в Сирии) принял меры к облегчению налогов
с торговцев и ремесленников.
Эти теории, «или, скорее, фантазии», Л. Массиньона вызвали
в последнее десятилетие резкую и справедливую критику
С. М. Стерна (у которого заимствовано приведенное выше в
кавычках выражение [Stern, 1970, 37]) и, независимо от него,
К. Казна [Cahen, 1970]. Действительно, не только в юридиче-
ской литературе ( об ее абстрактности мы уже говорили, и
опираться только на нее невозможно), но и в исторических и
278
географических сочинениях, а главное, в многочисленных био-
графиях горожан до сих пор не обнаружено ни одного упоми-
нания, ни одного намека на существование каких-либо органи-
заций, кроме религиозно-политических, на то, что производство
и торговля регламентируются не властями, а какими-то союза-
ми ремесленников или что для занятия ремеслом и торговлей
нужно какое-то разрешение.
Документы Генизы, сохранившие много сведений о повсе-
дневной жизни торгово-ремесленного населения, также не со-
держат никаких, даже косвенных упоминаний торгово-ремес-
ленных корпораций ни при Фатимидах, ни после них [M.Soc.,
1, 82—84]. Все сделки и все формы торговых и ремесленных
производственных связей осуществляются непосредственно заин-
тересованными лицами или группами лиц. Государственные
власти также имеют дело непосредственно с частными лицами,
минуя какие бы то ни было органы торгово-ремесленного са-
моуправления (ср. [Ashtor, 1960, 188—189; M.Soc., 1, 82]).
Показательно, что и теоретик ал-Газали, и практик Ибн
Бассам считают, что договор найма на работу должен заклю-
чаться с отдельным работником, а не с группой работников или
-ее .представителем. Объединение работников (ширка ал-абдан)
ал-Газали считает незаконным [Газ., 2, 58], а Ибн Бассам ут-
верждает, что оно запрещено пророком [И.Бас., 148]. Вред его
Ибн Бассам видит в том, что артели плотников-кораблестрои-
телей, сговорившись за одну цену, потом бросают работу и
требуют большей оплаты, «и людям приходится обращаться к
ним [снова] из-за нужды в них, потому что они (плотники) все
заодно (лианнахум 'усба) и не идут один против другого»
[И. Бас., 148].
В этом, конечно, можно видеть косвенное свидетельство су-
ществования какого-то механизма выработки единого мнения
•относительно норм оплаты труда, но был ли он связан с кор-
поративной организацией — сказать трудно. Другие пассажи то-
го же Ибн Бассама говорят, скорее, об индивидуальном догово-
ре нанимателя и работника, как это предписывает мусульман-
ское право.
Регламентация времени торговли и работы, которой запад-
ноевропейские гильдии и цехи старались пресечь конкуренцию,
возможность дополнительных доходов одних членов корпорации
в ущерб другим, на мусульманском Востоке попадает в сферу
религиозной морали. По мнению ал-Газали, недопустимо при-
ходить на базар раньше других и уходить позже, потому что
это — погоня за -наживой, которая радует шайтана [Газ., 2, 7].
Ибн Бассам указывает на то, что строители, которых нани-
мают поденно, стараются приходить на работу попозже, а уйти
до наступления вечера, с чем должны бороться мухтасиб и
вриф [И.Бас., 144], но цель этого контроля прямо противопо-
ложна целям цеховой регламентации — забота об интересах на-
нимателя, а не о равенстве возможностей работающих.
279
Таким образом, если на Ближнем Востоке в IX—XIII вв. и
существовали какие-то организации ремесленников и торговцев,
то они: 1) не имели юридически оформленного статуса; 2) не
имели голоса в решении общегородских дел; 3) не имели неза-
висимого от центральных властей выборного главы или органа;.
4) не регулировали цен и заработков.
Несмотря на столь серьезные ограничения возможной сферы
деятельности корпораций, полностью исключать их существова-
ние в этот период вряд ли возможно, ибо деятельность корпо-
раций (тава’иф) в Каире XVIII в. протекала при указанных ог-
раничениях. Тава’иф не имели официально признанного стату-
са, их главы (шейхи) назначались (или утверждались) властя»
ми, хотя и с согласия членов корпорации [Raymond, 1973 (1 —
2), 2, 551—559]. Они не регулировали цены и заработки и да-
же, кажется, нс контролировали качество изделий [Raymond,
1973 (1—2), 2, 565—566]. Роль их в городских делах была чи-
сто пассивной: организовывать празднества, коллективно отве-
чать за приходящиеся на их долю различные сборы, назначае-
мые сверху. Насколько при этом шейхи корпорации соответст-
вуют арифам изучаемого нами периода, сказать трудно23.
Вся внутренняя жизнь: прием новых членов, оформление
статуса мастера, взаимоотношения между мастерами, между
мастерами и рабочими, материальная и моральная взаимопо-
мощь — все это не интересовало власти и окружающих. Видимо,
и для правоведов такого рода деятельность укладывалась в ши-
рокое понятие обычая (адат), который нс заслуживает упоми-
нания, если не затрагивает основ мусульманской морали.
Для авторов трактатов о футувве24, написанных в осман-
ское время, подобные организации восходят ко времени ранне-
го ислама и золотое время их существования закончилось с ос-
манским завоеванием [[Raymond, 1973 (1—2), 2, 543]. Соответ-
ствует ли это действительности или выражает всеобщую для му-
сульманского средневековья тенденцию видеть прошлое в ро-
зовом свете — для нас важно то, что в XV—XVI вв. подобные
корпорации не были новинкой, и сомнительно, чтобы они появи-
лись только при мамлюках.
Но корпорации с такими ограниченными функциями, пе ка-
сающимися управления экономикой, пе могут быть сопоставле-
ны с западноевропейскими цехами и гильдиями и не могли быть
организующей силой, способной сплотить горожан в единое це-
лое и управлять экономической и политической жизнью города.
Квартальные организации горожан, о существовании кото-
рых можно догадываться, но нельзя сказать ничего определен-
ного, по всей видимости, также имели очень ограниченные функ-
23 Некоторые моменты (например, наличие у шейха списков членов кор-
пораций) находят аналогию в деятельности арифов в XII—XIII вв. {Raymond,
1973 (1—2), 2, 561]. :
24 Это понятие будет рассмотрено ниже.
280
ции, во многом сходные с функциями ремесленных объеди-
нений 25.
Таким образом, средневековый мусульманский город пред-
стает перед нами лишенным каких бы то ни было автономных,
независимых от государства организационных начал, как бы ни
менялось его устройство: от централизованной империи Абба-
сидов до типично феодальной удельной системы при Сельджу-
кидах и Айюбидах. Ту же картину мы видим и на востоке му-
сульманского мира — в Средней Азии.
Стремление найти какое-то организующее начало в аморф-
ной социально-политической структуре города привело А. Ла-
пидуса к парадоксальному утверждению, что единственной объ-
единяющей и организующей силой мусульманских городов было
сословие мусульманских ученых — улама [Lapidus, 1967, 113].
В действительности существовали две достаточно могущест-
венные организующие силы, которые позволяли городу обходить-
ся без сепаратных форм самоорганизации горожан,— государст-
венный административный аппарат и социально-экономические
узы производственных отношений. Мусульманский город не был
в этом смысле каким-то исключением. Точно ту же картину
полного подчинения города государственному аппарату мьг ви-
дим в средневековом Китае с совершенно иными историческими
традициями. Э. П. Стужина пишет: «Можно выделить следую-
щие характерные черты китайского феодального города XI—
XIII вв.: расположение на государственной земле; полное отсут-
ствие городской общины и самоуправления; деление городов на
административные районы и кварталы; контроль государства
над всеми формами торгово-ремесленной деятельности» [Стужи-
на, 1979, 94].
Видимо, наше представление о закономерности существо-
вания в средневековье цеховой организации, порожденное оп-
ределенным европоцентризмом, является заблуждением. Нет
также оснований считать, что именно цеховая организация ев-
ропейских городов способствовала развитию в них капиталисти-
ческих отношений. К. Маркс и Ф. Энгельс считали ее типично
феодальной формой производства, сковывавшей дальнейшее раз-
витие производственных отношений [Маркс, Энгельс, 3, 23, 52;
21, 407; 23, 346].
В специфических условиях средневековой Западной Евро-
пы (неразвитость государства, сильные пережитки общинной ор-
ганизации, выражавшиеся, в частности, во множественности си-
стем права, разобщавшей людей) цеховая организация была
.неизбежной переходной формой социальной организации, кото-
рая на Востоке с огромной историей развития государственно-
сти и товарно-денежных отношений была уже не нужна. Пере-
25 Прекрасным примером является квартальная организация бухарцев в
начале XX в. (исследованная О. А. Сухаревой [Сухарева, 1976]), которая,
«стати, также не нашла отражения в письменных источниках.
281
ход к цеховой ограниченности и сословной организации для
средневекового Востока был бы, вероятно, шагом назад. Во вся-
ком случае, сейчас советские историки приходят к выводу, что
на определенном этапе цеховая организация становится актив-
ным противником зарождающихся капиталистических отноше-
ний [СПСБ, 25—44].
Мы не можем утверждать, что отсутствие корпоративных
привилегий горожан непременно является проявлением более
высокого уровня развития социально-экономических отношений
на средневековом Ближнем Востоке, хотя исключить это мож-
но только после глубокого исследования всей системы экономи-
ки и социальных отношений, которое вряд ли удастся осущест-
вить в ближайшее время.
Точно так же трудно сказать, являются ли особое городское
право и городское .самоуправление необходимым и неизбеж-
ным этапом развития общества на пути к капитализму26. Мы мо-
жем только предполагать, что борьба горожан Сирии с фео-
далами в XI—XII вв. должна быть проявлением такой законо-
мерности, а ее неуспех — одной из важнейших причин замедле-
ния социально-экономического развития Ближнего Востока пос-
ле XII в. Но если это так, то в ходе двухвекового обострения
противоречий, открытой вооруженной борьбы, не раз кончав-
шейся изгнанием из городов феодалов и их наместников, долж-
ны проявиться какие-то тенденции изменения внутренней орга-
низации города.
Наличие трех серьезных монографий, посвященных иссле-
дованию городских движений в Сирии, позволяет нам, не
останавливаясь на деталях, отметить самые существенные
явления.
Первое, что бросается в глаза,— чрезвычайная неопределен-
ность в обозначении различных социальных и политических
группировок горожан, все они именуются описательно и эмо-
ционально. Представители городской верхушки называются
«почтенные», «знатные», «старцы», «предводители» (вуджух^
а' йан\ машаих, шуйух-, судур, ру’аса'), только ашриф, по-види-
мому, всегда имеет точное терминологическое значение. Из это-
го явствует, что конституционно оформленного патрициата в го-
родах не существовало.
Противостоящая этой верхушке масса городских низов носит
бранные прозвания: «смутьяны», «голые», «мошенники» (авбаш.,,
'урат, шуттар) или очень общее — «базарники» (сука). Всякие
упоминания профессиональных корпораций как организующей
силы при этом отсутствуют.
Единственная организованная сила — вооруженные отряды
ахдас, которые, как считают все исследователи, были вспомо-
® За пределами Западной Европы мы знаем только один случай появ-
ления самоуправляющихся городов параллельно с подъемом экономики —
в Японии XVI в. [Искендеров, 1962, 28].
282
гательными полицейскими силами, рекрутировавшимися из го-
родских низов .[Cahen, 1958, 1,. 245—246, 2, 254; Havemann,
1975, 127—128; Hoffmann, 1975, 50, 61, 65] 27. Они нередко
принимали участие в регулярных военных действиях за преде-
лами своего города и даже порой получали жалованье или
паек (ризк) [И.Адим, 1, 276, 294]. Обычно же они существо-
вали на сборы с горожан (химайат, хафара), которые либо
взимались их предводителями, либо шли через государственных
чиновников )[Cahen, 1956 (1); Cahen, (1—2), 1, 239; Have-
mann, 1975, 138—139; И. Калан., 257]. В одном случае отменен-
ные ч 1154 г. Нураддином по требованию «представителей под-
данных», факихов и купцов торговые сборы (хукук) с зеленного
и фруктового рынков Дамаска и оросительных каналов были
восстановлены по настоянию «безрассудного простонародья»
(суфаха’ ал-'авамм) в размере 10 тыс. «белых» дн. Сбор про-
водило само «безрассудное простонародье», несправедливо об-
ращаясь с предводителями, знатью и подданными [И.Калан.,
352—353]. А. Хавеманн справедливо предполагает, что этим
«безрассудным простонародьем» были ахдас.
Если ахдас действительно были вспомогательной полицией,
то вряд ли можно видеть в них проводников интересов какой-
то определенной социальной группы. Самое большее, что мож-
но сказать, что поскольку в эти отряды шли скорее всего мало-
имущие, то симпатии к городским верхам они не испытывали.
Во всяком случае, мы знаем, что некоторые предводители ах-
дас были ремесленниками низких профессий28.
В Египте ахдас упоминаются, насколько мне известно, толь-
ко один раз. В пору действия декрета ал-Хакима. о ночной
торговле на базарах Каира и Фустата происходили состязания
в борьбе и кулачных боях, которые приходил смотреть сам ха-
лиф. Ахдас Фустата и Каира болели за своих борцов, и на этой
почве произошла драка между обеими группами, которая через
три дня была продолжена на заранее договоренном месте с ору-
жием в руках. В сражении погибло много участников, но в кон-
це концов каирцы одержали верх, преследовали фустатцев до
города и разграбили ал-Карафу и ал-Ма'афир [Йахйа, 185].
Однако в подробном повествовании ал-Мусаббихи о волнениях
в Каире и Фустате в 1024—1025 гг. мы не находим упоминания
ахдас. Видимо, в египетской столице их политическая роль бы-
ла ничтожна.
О внутренней организации ахдас, их социальной позиции и
мировоззрении приходится только догадываться. Не исключено,
что в их среде, как у аййаров-фитйап иракских и иранских го-
27 В Ираке, где ахдас никогда не упоминаются как организованная груп-
па горожан, в конце X в. наряду с канцеляриями монетных дворов, юстиции
(ал-мазалим) существовала канцелярия полиции и ахдас (дйв ан аш-шурта
.ва-л-ахдас) [Таухиди, 1, 98].
23 Примеры у Л. Хавеманна ([Havemann, 1975, 120—122].
283
родов29, были распространены идеалы особого кодекса чести,,
футуввы, который предписывал стойкость, верность слову, под-
держку слабых, а в некоторых случаях даже безбрачие..
Фитйан (молодцы) образовывали своеобразные братства с це-
ремонией посвящения и отличительной одеждой (либас ал-фу-
тувва) 30.
Определенное влияние на обрядность фитйан и учение о
нравственном долге и совершенстве оказал суфизм [Taeschner,
1937; 1952], но в целом футувва имела чисто светский характер,,
а ссылки на религиозные авторитеты должны были подкреплять
действенность предписаний для самих фитйан и обелять их в
глазах правоверных, приписывавших им всевозможные грехи и
пороки. Под мистической окраской идеалов футуввы должны
были лежать вполне земные представления о праведном обра-
зе жизни, о богатстве и бедности, справедливости и несправед-
ливости. Однако о социальных взглядах фитйан можно только
догадываться по отдельным намекам в сочинениях их идейных
противников.
Так, ал-Газали, показав, что богатство султанов и их окру-
жения, полученное путем притеснения подданных, нечестиво,
как краденое, и принимать его даже для раздачи в благотво-
рительных целях нужно с оглядкой, пишет далее: «Если кто-
нибудь спросит: если допустимо брать и раздавать султанское
богатство (мал), то пе дозволено ли красть или утаивать вкла-
ды и, скрыв, раздавать людям? На это мы ответим: это недо-
пустимо, потому что у этого имущества может оказаться опре-
деленный владелец и ему его еще могут вернуть... и может
оказаться, что это султанское имущество приобретено честной
покупкой... Более того, если найдешь утерянное и совершенна
очевидно, что его владелец — военный, может оказаться, что
оно приобретено честной покупкой или как-то иначе, поэтому
найденное надо вернуть ему... Укравший их имущество подле-
жит наказанию по шариату, разве что укравший докажет, что
украденное не является их собственностью, тогда наказание от-
падае'т» [Газ., 2, 128—129].
29 Понятие ' аййар (мн. ч.' аййарун) более широко и расплывчато, чем
фата (мн. ч. фитйан),— средневековые арабские историки часто называют
аййарами всех городских возмутителей спокойствия вне зависимости от их
принадлежности к каким-лпбо организациям, вкладывая в это слово бранный
смысл. Но какая-то часть аййаров была организована и причисляла себя
к фитйан. Во всяком случае, в Иране и Средней Азии кодекс чести и пове-
дения аййаров (перс, аййари) аналогичен футувве (ср. [Большаков, 197'3,
338—3461) •
30 Посвящение заключалось в том, что глава группы знакомил посвящае-
мого с хадисами, которыми доказывалось, что Мухаммад передал Али за-
веты футуввы, сообщал, как передавались они далее от одного главы футув-
вы к другому вплоть до настоящего момента (в чем есть несомненное влия-
ние шиизма и учения о передаче имамата), и объяснял обычаи фитйап. После
этого посвящаемый выпивал чашу соленой воды и надевал отличительпую-
одежду фитйан, важнейшим элементом которой были особые шаровары
[И. Са'и, 369—360]. Подробнее о футувве см. [EI2, 2, 961—965; Massignon,.
1952; Taeschner, 1933; Taeschner, 1956].
284
Как мы видим, ал-Газали осуждает кражу имущества при-
теснителей не потому, что кража недопустима вообще, а из-за
того, что может пострадать законный владелец (вряд ли можно
думать, что суды руководствовались высказанными им принци-
пами, когда кража касалась власть имущих). Отвергая насиль-
ственные методы, он вынужден был все-таки признать мораль-
ное право на возвращение отобранного имущества у конкрет-
ного лица. ,
Этими сторонниками перераспределения неправедно приоб-
ретенного имущества, па наш взгляд, скорее всего был аййары-
фитйан. Косвенным свидетельством в пользу того, что это вхо-
дило в систему их взглядов, являются слова Ибн ал-Джаузи:
«Они называются фитйан и говорят: „Фата не прелюбодейст-
вует, не лжет, соблюдает запретное и не разрывает покрывало
женщины*', по при этом они не удерживаются от присвоения иму-
щества людей и связывают ненависть с имуществом» [И.Дж.,
Т., 392]. Здесь характерно то, что Ибн ал-Джаузи, человек, в
ортодоксальности которого трудно усомниться, приписывает
взгляды фитйан наущению дьявола, но не называет их просто
разбойниками или грабителями. Значит, для него имелась раз-
ница между ними и фитйан.
Видимо, в рассуждения ал-Газали о допустимости присвое-
ния имущества султанов и их окружения носили не чисто умо-
зрительный характер, а были скрытой полемикой с вполне кон-
кретными сторонниками представления о дозволенности захва-
та неправедно добытого богатства. Это не значит, что погромы
богачей во время народных волнений направлялись какой-то
организующей идеей; речь идет только о существовании подоб-
ных .представлений у какого-то круга фитйан, и можно думать,
что учение о праведно и неправедно нажитом богатстве имело
массу оттенков: от простого осуждения до анархистского ло-
зунга грабить награбленное. К тому же у нас нет пока основа-
ний утверждать, что это учение, с одной стороны, было обяза-
тельным элементом убеждений фитйан, а с другой — не выхо-
дило за пределы их братств.
Влияние фитйан в XII в. было настолько сильно, что халиф
ан-Насир решил использовать их для укрепления своего духов-
ного авторитета: 6 февраля 1208 г. был опубликован декрет о
признании халифа главой футуввы, а затем последовало обра-
щение ко всем государям «выпить за него чашу футуввы и на-
деть для него шаровары, и будет это знаком их связи с ним,
и подданные каждого царя пусть выпьют за этого царя и на-
денут эти шаровары для него» [И.Вас., 206; Cahen, 1958, 2,
235—239; Kahle, 1932]. Затем «одежда футуввы» превратилась
в особую форму пожалования от халифа, аналогичную обычно-
му возложению одежд (хал'), утратив всякую связь с идеоло-
гией фитйан.
Насколько были распространены идеи футуввы в среде ах-
дас Сирии и Египта, сейчас еще трудно сказать. Два сообще-
285-
ния о футувве и фитйан в Сирии, использованные К. Каэпом
[Cahen, 1958, 2, 239], не позволяют утверждать, что эти фитйан
принадлежали к ахдас. Однако праздничные состязания между
ахдас Каира и Фустата (см. выше) напоминают такие же сорев-
нования у фитйан и аййаров, порой переходившие в кровавые
схватки [Cahen, 1958, 2, 238; Большаков, 1973, 345—346].
По-видимому, как и в случае с аййарами, ахдас называли
весьма разнородный круг лиц, активно участвовавших в вос-
станиях и в обороне города от феодалов с оружием в руках.
'Организующим ядром могли быть отряды городской милиции
(или вспомогательной полиции), остальные же в той или иной
степени примыкали к ним в зависимости от обстоятельств31.
Естествен вопрос: в чьем распоряжении находились ахдас,
если они были городской милицией в тех городах, где не было
органов самоуправления? Здесь мы также оказываемся в за-
труднении. Единственная фигура, которая может претендовать
на роль верховного администратора города кроме официальных
властей,— появляющийся в конце X в. «глава города» (ра’ис
ал-балад), которого применительно к Сирии Ж. Соваже считал
начальником полиции или прево [Sauvaget, 1934, 453], а
К. Казн — сначала административным лицом, которому подчи-
нялся начальник полиции со своим штатом [Cahen, 1940, 195],
а затем—главой ахдас (ра’йс ал-ахдас) i[Cahen, 1958, 1, 237].
Действительно, глава ахдас, распоряжавшийся единственной
организованной вооруженной силой горожан, в отсутствие гар-
низона становился фактическим хозяином города. Но это еще
не значит, что ра’ис ал-балад и ра’ис ал-ахдас — идентичны.
А. Хавеманн справедливо разделяет их, указывая, что «офи-
циальные» раисы обычно происходят из городских нотаблей
[Havemann, 1975, 119, 122—124].
В то же самое время в Ираке и Средней Азии ране города
был чем-то вроде гражданского наместника, стоявшего на од-
ном уровне с кади и шихне или выше их. Причем на этот пост
назначались люди высокого социального положения, предпочти-
тельно из жителей данного города [Lambton, 1957, 383—389;
Берадзе, 1971; Большаков, 1973, 325—328].
Видимо, раисом города первоначально называли наиболее
авторитетного по религиозным знаниям, богатству или иным
причинам горожанина, который не занимал государственной
должности, но в силу влияния на горожан рассматривался вла-
стями (или самими горожанами) как их «предводитель». Так,
в Мийафарикине в 979 г. был «человек из жителей города, ко-
торый предводительствовал... и к которому обращались за со-
з: Судя по многочисленности, ахдас не могли быть только полицией:
в 982 и 998 гг. в Дамаске было казнено или убито примерно по 3 тыс. чел.
[Havemann, 197'5, 81, 8t3; Hoffmann, 1975, 57, 501. Даже если число убитых
преувеличено втрое, то и тогда окажется, что чуть ли не каждый десятый
взрослый мужчина служил в полиции, иное дело, если речь идет о повстан-
цах вообще.
286
ветами (йарджи'уна ила каулихи)» [И.Шад., 3, 322—323; ср.
Миск., 2, 389]. Не занимая никакого поста, он склонил горожан
сдать город хамданидскому эмиру.
То же касается лиц, называвшихся «шейх города».
В 384/994-95 г. в Мийафарикине «шейх города, его набольший
(кабйруху) и их предводитель» возглавил сопротивление горо-
жан эмиру [Фарики, 68], а несколько позже шейхом Амида
(«и их предводителем») был шейх рынка зерноторговцев Аб-
далбирр, возглавивший нападение на' эмира и захвативший,
власть в городе [Фарики, 75; И.Шад., 3, 328—329].
После официального признания государством особого поло-
жения таких неформальных лидеров получались «главы горо-
дов», но сфера их деятельности в любом случае шире, чем толь-
ко командование полицией.
На первый взгляд выдвижение лидера горожан, превращав-
шегося в некоторых случаях в полновластного хозяина города,
должно означать значительный шаг вперед на пути к приобре-
тению городской автономии и самоуправления. На этом основа-
нии К. Казн считал возможным сравнивать раисов с мэрами
{Cahen, 1958, 1, 248]. Г. Хоффманн более осторожно называет
должность раиса (рийаса) муниципальной [Hoffmann, 1975,.
114], с чем трудно согласиться, так как раис в роли нефор-
мального лидера не имел никакой власти или очерченных ка-
кими-то установлениями прав, а получив официальное призна-
ние, превращался в одного из назначаемых чиновников. Тем
не менее естественно ожидать, что раису из горожан интересы
родного города должны быть ближе, чем военному коменданту
из тюркской гвардии. А следовательно, в периоды независимо-
го правления раисов (или иных лиц из числа горожан) должны
были отчетливо проявляться возможные тенденции к установле-
нию городского самоуправления.
К. Казн одно время считал Халеб начала XII в. республикой
нотаблей [Cahen, 1940, 269], но впоследствии отказался от это-
го. В кратковременном правлении «моряка» Аллаки в Суре в
конце X в. Э. Аштор усматривал установление «городской рес-
публики» [Ashtor, 1970, 172], в чем с полным основанием сом-
невается Г. Хоффманн [Hoffmann, 1975, 60]. Даже о сорока-
летием правлении кади Тарабулуса Ибн Аммара и его наслед-
ника нет сведений, которые позволили бы говорить об измене-
нии системы управления городом или об изменившемся поло-
жении горожан.
Несколько больше сведений о том, как правили городом вы-
ходцы из горожан, дает история Амида в конце X в. Когда
горожане, возглавляемые Абдалбирром, убили эмира Дийар
Бакра, то «Амид оказался под властью Абдалбирра, и войско,
и стал он его вали (иставала биха), и назначил Абу Захира
б. Димну32 эмиром, а потом передал ему ополчение (джунд), 33
33 Носильщик с базара зерноторговцев, который зарубил эмира.
287"
и регулярное войско ('аскар), и подданных (рсг ййа) 33, и жи-
телей города, и надзор за их благом и делами» [Фарики, 80].
Абдалбирр и Иби Димпа посылали правителю области, вас-
салами которого себя признавали, определенную дань, упоми-
нали его имя на монетах и в хутбе, по были совершенно не-
зависимы во внутригородских делах и, следовательно, могли
предпринять любые реформы управления городом. Но Абдал-
бирр стал обычным единоличным правителем: «Абдалбирр еже-
дневно устраивал маджлис для суда [в присутствии] свидете-
лей, чиновников (арбаб ад-дйван) и знатных горожан, разби-
рал их нужды и заботился об их благополучии», т. е. проводил
такой же суц-мазалим, как любой феодальный правитель. Ибн
Димна набрал себе свиту из своих знакомых с зернового ба-
зара, а когда через некоторое время убил Абдалбирра и занял
его место, то окружил себя еще большей пышностью — во вре-
мя торжественных выездов его окружали 70 всадников на золо-
тых седлах, украшенных драгоценными камнями [Фарики,
82—83].
Как мы видим, сам по себе факт захвата власти горожана-
ми вовсе не означал торжества начал городского самоуправ-
ления: во всех известных нам случаях происходила замена од-
ного лица у кормила правления другим (феодала или его на-
местника— лидером горожан), а не смена системы управле-
ния. Не известно ничего даже отдаленно похожего на образо-
вание коммун34.
Г. Хоффманн считает, что горожане не смогли добиться это-
го из-за отсутствия у них единства и из-за разновременности
восстаний в разных городах, а в конечном счете потому; что
бюргерство еще не сложилось как класс [Hoffmann, 1975; 64,
114, 118—119]. На это можно возразить, что и коммуны Фланд-
рии и Северной Франции возникали разновременно и до сло-
жения бюргерства как класса.
Чтобы понять своеобразие исторических процессов, происхо-
дивших на Ближнем Востоке, нужно прежде всего отказаться
от поисков тождества с Западной Европой — исторические за-
кономерности проявляют себя не как буквальное повторение од-
ного и того же на разной территории и в разное время — тогда
их не надо бы было и исследовать,— а каждый раз в индиви-
дуальном обличье. Мы считаем, что делаем честь Востоку, вы-
искивая в нем сходство с Европой, а на самом деле только за-
трудняем выяснение истины. Мы полагаем, что горожанам сред-
невекового Ближнего Востока, как и западноевропейским бюр-
герам, нужно было особое городское право и самоуправление,
53 Возможно, здесь мы сталкиваемся с довольно редким для’ арабского
языка того времени употреблением этого слова в смысле «крестьяне», так как
имеется противопоставление «жителям города».
34 Только в Магрибе и в Испании известны случаи коллективного управ-
ления городом, но, как справедливо указывает С. М. Стерн, совет нотаблей
быстро заменялся единоличным правлением одного из них [Stern; 1970, 34}.
.288
и не замечаем, что ни в одном социологическом, юридическом:
или этико-правовом сочинении средневековых мусульманских
авторов не высказывается мысль о необходимости городского
самоуправления и особой юрисдикции, никто из них, говоря о
притеснениях и злоупотреблениях власть имущих, не сетует на
отсутствие особых прав горожан, словно мысль об этом им во-
обще не приходит в голову.
Военное превосходство феодалов могло задавить борьбу го-
родов за самоуправление, но не мысль о его необходимости, как
не могло оно уничтожить убеждение горожан в превосходстве
занятия торговлей над службой- у султана. Предположение о
неразвитости классового самосознания горожан, его торговой
верхушки также приходится отбросить после того, как
С. Д. Гойтейн убедительно показал, что оно было достаточно
четко выражено уже в VIII—IX вв. [Goitein, 1957]. Видимо,
ответ на этот вопрос может дать только взгляд на проблему
изнутри, глазами самих средневековых горожан.
Действительно, мусульманские города, как уже говорилось
выше (гл. 2), пе имели особого административного статуса, от-
сутствовало само понятие гражданства, т. е. принадлежности
к определенной системе прав и обязанностей, присущих данно-
му коллективу. Но это отнюдь не означает полного бесправия
горожан Ближнего Востока. Жители западноевропейских горо-
дов стремились добиться личной свободы, возможной только в
рамках коммун или иных форм автономии, а горожанам Ближ-
него Востока это просто было не нужно, так как мусульман-
ское право гарантировало им не только личную свободу, но и
юридическое равенство всех мусульман, независимо от рода
занятий, места жительства и социального положения. Крестья-
нин и батрак отличались от ремесленника и купца не принад-
лежностью к разным сословиям и разным системам права и
юрисдикции, а родом занятий, от которого зависело налогооб-
ложение, и в этом мусульманское право было явно пристраст-
но в пользу горожанина. Разумеется, все это не касалось ино-
верцев, которые считались людьми второго сорта и платили
джизыо.
Особенностью мусульманского права (точнее, того этико-
правового учения, которое называется шариатом) является то,
что право рассматривалось как закон, данный свыше и отрабо-
танный .в практике Мухаммада и его ближайших сподвижников
(именуемой в совокупности сунной). Мусульманская община,
оформленная в виде государства, должна лишь правильно при-
менять этот закон к конкретным случаям, не беря на себя
функции законодателя. Постижение шариата есть задача каж-
дого мусульманина, и особо преуспевшие в этом являются ав-
торитетами в вопросах права, к которым должны обращаться
за советами государственные деятели. Законодательные акты
государства — не больше чем простые административные акты,
имеющие законную силу в той мере, в какой они соответствуют
19 Зак. 93
289
незыблемым нормам шариата. Поэтому правоведы, державшие
в голове тысячи хадисов и написавшие к XIII в. тысячи юри-
дических сочинений, не зафиксировали, например, ни одного
реального государственного акта, определяющего конкретные
размеры налогообложения.
Парадоксальность ситуации заключается в том, что творцы
мусульманского права (считавшие себя только толкователями
и систематизаторами) были частными лицами, а государство,
которое должно было проводить в жизнь положения этого пра-
ва, не было законодателем. Отсюда — разрыв между правовой
теорией и административной практикой, схоластическая разра-
ботанность мельчайших деталей и одновременно почти полное
невнимание к целым областям экономических и социальных от-
ношений, отсюда, наконец, и то, что по своему характеру му-
сульманское право более буржуазно, чем то общество, в кото-
ром оно действовало35.
Но зато благодаря этой умозрительности мусульманского
права, независимости от запросов феодального государства оно
точно отражает идеал общества, в котором хотели бы жить
представители той социальной группы, к которой принадлежало
большинство основателей и разработчиков мусульманского пра-
ва,— горожане-торговцы36.
Этой особенности мусульманского права не понял Г. Хофф-
манн, отрицающий обусловленность шариата и его правовых
положений социальным происхождением его творцов. «Даже
поверхностное знакомство с развитием мусульманского права
(шариата),— пишет он,— показывает, что из него нельзя выве-
сти религиозную и общественную жизнь всех верующих. Статус
городов или их жителей не был особым объектом мусульман-
ского закона. Отсюда следует, что шариат никогда не содержал
каких-либо предписаний о специфически городских муниципаль-
ных учреждениях и организациях» [Хофман, 1973, 294].
Если не ограничиваться поверхностным знакомством, а по-
дойти к шариату широко, как к системе взглядов, то мы уви-
дим, что шариат, в том виде как он сложился в VIII—IX вв.,
представлял своего рода бюргерскую утопию, учение об идеаль-
ном обществе, герой которого не воин-рыцарь, борец за веру,
а добропорядочный торговец, имеющий достаточно средств, что-
бы на досуге предаваться благочестивым размышлениям.
Особенно отчетливо выражены эти взгляды в религиозно-
этических сочинениях тех же юристов, в которых используется
35 В сфере экономики для него не существует иных отношений, кроме
купли и продажи и найма рабочей силы, издольщина признается только в
земледелии, а оплату другого труда из доли продукции большинство авторов
считают незаконной.
Как показывает анализ большого числа биографий, 01% мусульманских
богословов и правоведов VIII—X вв. составляли торговцы, особенно торгов-
цы тканями [Cohen, 1970]. Кстати, и Абу Ханифа, основатель первой школы
мусульманского права, занимался торговлей тканями. Выборочный анализ
сведений по отдельным городам после X в. дает примерно ту же картину.
290
обычная для них система аргументов (Коран и хадисы). Так,
ученик Абу Ханифы и фактический кодификатор школы права
Мухаммад аш-Шайбани (749—805) написал сочинение, дошед-
шее до нас в передаче его ученика Мухаммада ас-Сама'а под
названием «Книга о приобретении средств к существованию», в
которой уже налицо вся система доказательств в пользу при-
обретения мирских благ, которая используется в течение всего
средневековья. Начинается оно хадисом: «Поистине, Аллах сде-
лал религиозной обязанностью рабов приобретение в поисках
пропитания, с тем чтобы обратить этим их к покорности Ал-
лаху» [Шайб., 14]. Эта мысль подкрепляется примером проро-
ков древности и сподвижников Мухаммада, которые сами за-
рабатывали себе на жизнь [Шайб., 16, 17, 22]. «Приобрете-
ние средств к существованию — порядок мира, а Аллах все-
вышний повелел сохранение мира до конца его и сделал при-
обретение его рабами причиной его сохранения» [Шайб., 26].
По мнению аш-Шайбани, обеспечивать себя своими трудами
не только религиозная обязанность, а настоящий подвиг, воз-
награждающийся на том свете. По его словам, «Омар ибн Хат-
таб, да будет доволен им Аллах, считал степень райского воз-
награждения за приобретение выше вознаграждения за джихад
и говорил: умереть в седле своего верблюда во время поездки
для приобретения щедрот Аллаха мне милее, чем быть убитым
в войне за веру» [Шайб., 15]. Такое неожиданное для нас при-
знание не казалось современникам безосновательным, потому
что, по словам Ибрахима ан-Наха'и, базар — место священной
войны с шайтаном, который пытается соблазнить честного куп-
ца легкой прибылью с помощью обмана покупателей [Макки,
2, 262], и каждому было ясно, что устоять в этой борьбе труд-
нее, чем в борьбе с оружием в руках против неверных.
Аш-Шайбани в своих построениях исходит из известного по-
ложения, что вера без дела мертва, только видит «дело» не
в благочестивых упражнениях, а в обеспечении себя средствами
существования, без которых нечего и думать об исполнении ре-
лигиозных обязанностей. Обеспечение семьи является важней-
шей обязанностью мусульманина, оно важнее джихада [Шайб.,
33]. Омару I приписываются слова: «Пусть никто из вас не
отказывается от добывания хлеба насущного и не просит: гос-
поди, подай мне! — Знайте, что небо не прольет вам дождь зо-
лота и серебра» [Газ., 2, 49].
Местом, где средства добываются праведным путем, явля-
ется базар. Мухаммаду приписывают такое красноречивое опре-
деление: «Базары — накрытые столы всевышнего, кто приходит
туда, тот получает свою долю» [Газ., 2, 49]. При такой систе-
ме политэкономических взглядов бедность оказывается поро-
ком: кто беден, тот сам виноват, что не сумел взять с накры-
того стола базара. С этим согласны все правоведы, расходятся
они только в том, за какими пределами богатство превращается
в излишество и, следовательно, становится греховным. Найти
19*
291
такую границу никому не удалось, и в качестве единственного
лекарства против излишнего богатства рекомендуется благо-
творительность.
В сочинении аш-.Шайбани наиболее отчетливо отразились
самодовольные бюргерские взгляды той эпохи, когда сильное
государство обеспечивало спокойную жизнь среднего горожани-
на, а налоговые поступления из деревни позволяли государству
Йе особенно жать на горожан; огромные средства, стекавшие-
ся в центр Халифата, позволяли «честно» делить деньги на ба-
заре37. О крестьянстве и харадже, о сотнях тысяч бедняков дея-
тели этого времени не говорят.
Взгляды другой, менее состоятельной части горожан отра-
жают сочинения ученых-суфиев, против которых в значительной
мере был направлен трактат аш-Шайбани, чтобы защитить мо-
ральное право на богатство, в опровержение взглядов «невежд
из числа аскетов и дураков из числа суфиев», утверждавших,
что заботы о мирских благах — грех (харам) и только в край-
нем случае можно опускаться до них [Шайб., 18]. Учение су-
фиев, призывавших к индивидуальному познанию божества, к
слиянию с ним в мистическом экстазе, требующем душевной со-
средоточенности, усердной молитвы и поста, получило особое
распространение среди ремесленно-торгового люда в XI в., в
пору тяжелых политических неурядиц и ухудшившегося эконо-
мического положения. На место проповеди праведного обога-
щения в этико-религиозных сочинениях приходит призыв к са-
моусовершенствованию и упованию на Аллаха.
В одном из самых ранних суфийских сочинений, «Пище сер-
дец» ал-Макки (конец X в.), восхвалению упования отводится
большой раздел, причем параллельно с признанием допустимо-
сти приобретения мирских благ проповедуется предпочтитель-
ность воздержания от него и отдается предпочтение ремеслен-
ной деятельности перед торговлей ,[Макки, 2, 262].
' Однако аскетические настроения остались достоянием от-
дельных подвижников. В капитальном труде ал-Газали «Ожив-
ление наук о вере», который подвел итог этико-религиозным ис-
каниям XI в., мы находим те же хадисы, что у аш-Шайбани,
и те же аргументы в пользу приобретения мирских благ (если
они не мешают делам религии) [Газ., 2, 48—51]. Новым яв-
ляется острое противопоставление людей, честно зарабатываю-
щих деньги, тем, кто получает их на службе у неправедных
правителей, «потому что в наше время большая часть богатства
султанов — харам, а дозволенное в их руках отсутствует или
его очень мало» [Газ., 2, 116]. Возникает неизвестная прежде
коллизия: можно ли ездить по мосту, построенному неправед-
ным султаном, или торговать на его базаре. Султанские слу-
3,7 В это же время преимуществу купцов перед служащими султану был
посвящен специальный трактат ал-Джахиза, в котором подчеркиваются вы-
сокие моральные качества купцов, обусловленные их экономической независи-
мостью [Джахиз, Р., 141—145].
292
ги и особенно военные — притеснители, «большая часть их бо-
гатства определенно захвачена силой, не попадает в их руки
праведное и унаследованное имущество», поэтому с ними нель-
зя вступать в сделки, нельзя даже учить их детей [Газ., 2,
129].
Такое же отношение к правителям и их окружению мы
встречаем и у ярого ортодокса Ибн ал-Джаузи {И.Дж., Т.,
131—134; И.Дж., С., 38]. Он, как и его предшественники, осу-
ждает отказ от богатства ради подвижничества и считает, что
умный человек должен сохранять и преумножать имущество,
запасаясь на черный день и избавляя себя от пакости суфизма
и от необходимости заискивать перед притеснителями и невеж-
дами ]И.Дж., С., 10, 198].
Идеи теоретиков ислама перекликаются с высказываниями
автора совершенно прагматического трактата о торговле конца
X — начала XI в.: «Если ты внимательно посмотришь, то убе-
дишься, что на этом свете торговля из всех способов пропита-
ния самый превосходный и приносящий счастье. Купцу дано
благоденствие, он обладает превосходными качествами, и одним
из особенных достоинств является то, что простая одежда не
мешает ему обладать многими тысячами. А у того, кто обща-
ется с эмирами, может не хватать средств, но он должен всегда
появляться в блестящем одеянии и тюрбане, держать красивых
лошадей, и чистую упряжь, и седла, и уздечки и держать не-
вольника. Если же он военный, то пища его груба, жизнь скуд-
нее, люди считают его притеснителем, даже если он справедлив
к ним, его ненавидят, даже если он дружелюбен с ними, его
соседства , избегают, даже если он хороший сосед» ;[Дмшк., 47].
Умный и рассудительный человек в торговле преуспевает.
Но если в нее вмешивается султан, то она превращается в ору-
дие притеснения, потому что он произвольно назначает цены,
пользуясь своей властью, и никто не может конкурировать с
ним на равных: «Сказал один из мудрецов: „Если султан уча-
ствует в торговле подданных, то они гибнут"» {Дмшк., 41].
В этом высказывании отразилось недовольство купечества кон-
куренцией Фатимидов, взявших в казну ряд экспортируемых
товаров и скупавших их по твердым ценам. Как свидетельст-
вует один из документов той эпохи, купцы порой отказывались
иметь дело с фатимидскими приказчиками (естественно, за пре-
делами их владений) [Goitein, 1970].
Здесь мы подходим к самому больному месту во взаимоот-
ношениях горожан с государством. В идеальном государстве-
общине, управляемом угодным всем государем и живущем за
счет военной добычи и налогов с иноверцев, торговец должен
быть свободен от налогов и торговых пошлин, кроме заката в
2,5% стоимости товара или драгоценностей, который рас-
сматривался как сбор в пользу нуждающихся единоверцев.
В первые десятилетия ислама действительно существовали сво-
бопные рынки, начало которым положил Мухаммад [Самхуди,
293
539—540; Kister, 1965]. Такая же торговая площадь без фик-
сированных мест торговли имелась какое-то время и в Куфе
при Омаре I, который якобы сказал: «На базарах тот же обы-
чай (сунна), что и в мечети: кто раньше пришел на место, тот
его и занимает» (Таб., I, 2491]. Даже при ал-Мансуре базары Баг-
дада были беспошлинны, сборы с них ввел лишь ал-Махди38
[Иа'к., Т., 481; Иак., 4, 254]. Поэтому сбор торговых пошлин
\'ушур, мукус) рассматривался как великий грех39 и от долж-
ности мытаря благочестивые люди отказывались [И.Абдалхак.,
112; А.Уб., № 1629—1638].
Недопустимым считалось всякое вмешательство государства
в дела торговли, в том числе установление предельных цен40,
что, как мы видели, в периоды резкого повышения цен часто
нарушалось.
Государство, конечно, не могло допустить такую вольгот-
ную жизнь и вводило различные сборы и пошлины, рассмотре-
нию которых мы не можем уделить здесь место41. Вокруг этих
сборов, совершенно незаконных с точки зрения мусульманских
юристов и их собратьев-торговцев, и шла постоянная борьба с
государством, иногда выливавшаяся в открытые выступления
горожан, как было в Багдаде в 375/985-86 г., когда Самсам ад-
Даула решил ввести налог на местные ткани [И. Дж., М., 7,
127; И.А., 9, 33].
Желая задобрить горожан (особенно жителей столиц), мно-
гие правители при восшествии на престол отменяли мукус. Ах-
мад б. Тулун отменил сборы на сумму 100 тыс. дн., но Фати-
миды снова их ввели. По восшествии на престол Салахаддин их
отменил, но его преемник вновь ввел [Макр., X., 1, 104—105],
в 1237 г. провозглашается новая , отмена мукус ([Макр., С., 1,
267—268]. То же происходило в Сирии [А. Шама, 2, 569;
И.Бас., 67; Elisseeff, 1967, 660, 874]. Поскольку отмена незакон-
ных сборов была актом благочестия, то их иногда отменяли на
смертном одре или за упокой души родителя [И.Вас., 239;
И.Дж., М., 9, 251]. Случалось, что отмена мукус происходила
буквально каждые 2—3 года (свидетельствуя о столь же ча-
стом их восстановлении) [И.Дж., М., 9, 218, 222, 228, 232].
Своеобразие положения горожан на Ближнем Востоке за-
ключалось в том, что по нормам шариата, безусловно призна-
вавшимся мусульманским государством, они имели такой объ-
38 Иакут говорит, что, по некоторым сведениям, небольшой сбор (галла)
существовал и при ал-Мансуре, а потом его увеличили. Для нас важно су-
ществование представления, что рынок без сборов — проявление благочестия
правителя. Следует отметить, что и ал-Кинди говорит о введении сборон при
ал-Махди {Кинди, 125].
39 Абу Убайд поясняет, что сбор торговой десятины (' ушр)—языческий
обычай, а сборщик заката — не ' ашшйр (сборщик ушра) [А. Уб., № 1638],
но в X—XIII вв. 'ушур означают торговые сборы вообще (кроме заката),
вне зависимости от их размера.
40 Подробно о взглядах правоведов на это см. [Gimaret, 1979].
41 Хорошее представление об этом дают соответствующие разделы гео-
графии ал-Мукаддаси [BGA, 3].
294
ем прав (личная свобода, равенство перед законом, уважаемое
положение торговца в обществе, свобода торговли и передви-
жения), о котором в то время их собратья в Западной Европе
могли только мечтать, но государство не соблюдало нормы на-
логообложения, предусмотренные шариатом, и вокруг этого шла
постоянная скрытая и явная борьба, лозунгом которой было не
приобретение ненужной автономии, а восстановление попран-
ных норм шариата.
Поэтому современным исследователям эта борьба кажется
слишком лишенной экономического содержания, хотя на самом
деле многие нормы шариата имели чисто экономическое содер-
жание, лишь подкрепленное авторитетом религии.
Итак, отсутствие самоуправления и особого городского пра-
ва, в котором многие исследователи видят основное препятствие
на пути раннего развития капитализма на Ближнем Востоке,
вполне компенсировалось иными формами обеспечения свободы
коммерческой и производственной деятельности. Иначе говоря,
причины замедления развития экономики Ближнего Востока на
пути к новому способу производства следует все-таки искать
в сфере экономики, а не социальных институтов.
Как правило, говоря об условиях возникновения капитализ-
ма, приводят известную цитату К. Маркса: «Капитал возникает
лишь там, где владелец средств производства и жизненных
средств находит на рынке свободного рабочего в качестве про-
давца своей рабочей силы, и уже одно это историческое усло-
вие заключает в себе целую мировую историю» [Маркс, Эн-
гельс, 23,181], упуская из виду, что он сам отнюдь не сводил
все многообразие условий формирования капитализма только к
этому условию фМаркс, Энгельс, 19, 120—121].
Нельзя сводить дело и к первоначальному накоплению, по-
скольку оно означает не наличие денег, которые можно вло-
жить в производство, а необходимость для общества вклады-
вать туда имеющиеся накопления. Иначе как понять, что бога-
чи, имевшие по миллиону дирхемов и более (ср. [Мец, 1966,
103, 113, 371, 373—375]), предпочитали применять их в торгов-
ле, тратить на покупку недвижимости или на собственные при-
хоти, но не вкладывать в производство?
По имеющимся (очень скудным) данным, возможные при-
были в производстве были меньше, чем в торговле. Большая
для того времени ткацкая мастерская с десятью станками мог-
ла дать 6—7% прибыли на весь вложенный капитал за время
полного оборота переменного капитала42, или 150—160% в год 43
43 Ткацкая мастерская на 10 станков (10 ткачей, 3 вспомогательных ра-
бочих, пряжа покупная) при основном капитале в 50 дн. (стоимость обору-
дования и помещения) и обороте переменного капитала за месяц дает следую-
щую картину (по данным, использованным выше, с. 244): пряжа (104 кг) —
41,5 дн.; эксплуатационные расходы—1 дн. (?); оплата рабочих—.17 ди.
(1,4X10+1X3); аппретура — "3,5 дн. Отсюда стоимость 100 кусков полотна
(1350 м) —63 дп.; при продажной цене 70—72 дн. прибыль составит 7—9 дн.
в месяц на капитал в 113 дн.
295
на постоянный капитал, тогда как в торговле обычная прибыл»
на один оборот составляла, видимо, 10—13% [M.Soc., 1, 203],.
а на постоянный капитал — до 360% в год [M.Soc., 1, 202] 43.
Однако по сравнению с капиталом, вложенным в землю, эта
прибыль была достаточно велика 44.
Главной же причиной было отсутствие объективной возмож-
ности расширения производства, так как при неизменных чис-
ленности населения и уровне потребления в течение несколь-
ких веков внутренний рынок каждой страны не в состоянии был
бы поглотить увеличенное количество ремесленной продукции
(без снижения ее стоимости за счет повышения производитель-
ности труда). Сбыт излишка продукции в соседние страны был
также невозможен, так как на всем Ближнем и Среднем Во-
стоке за многие тысячелетия тесных экономических и культур-
ных связей уровень производительности труда был снивелиро-
ван и сбыт могла находить только специфическая продукция, не
производившаяся в других районах. Здесь не было той неравно-
мерности развития, как в Западной Европе, которая позволила
развиться фландрскому сукноделию.
Остается еще одна возможность — расширение производства
в мануфактурах за счет вытеснения отдельных мастеров, но
для этого мануфактура должна давать большую производитель-
ность труда за счет усовершенствованного оборудования, недо-
ступного отдельному мастеру, но, видимо, оборудование у тех
и других было одинаковым. Отсутствие технических усовершен-
ствований, несомненно, объяснялось отсутствием потребности в
них из-за неизменности спроса.
Без постоянного же расширения производства прибыль, по-
лученная в производстве, либо потреблялась целиком, либо
вкладывалась в другие сферы экономической деятельности.
В какой-то момент в VIII—X вв. Ближний Восток еще мог
расширить производство за счет европейского рынка, но раз-
витию промышленности в этот период помешала, как ни пара-
доксально, высокая производительность сельского хозяйства, ко-
торое давало такую массу прибавочного продукта, что выгод-
нее было ориентировать производство на обеспечение господст-
вующего класса, распоряжавшегося этим прибавочным про-
дуктом.
На исходе этого периода оказалось, что техническая изо-
щренность ремесленников Ближнего Востока не может ком-
4а По этим данным, капитал в 5 дн., вложенный в лавку в Иерусалиме,
приносил ежемесячно прибыль в 0,5 дн. (несомненно, после вычета расходов
на жизнь, так как иначе бессмысленно держать лавку, приносящую доход,
равный заработку последнего поденщика). Предположив, что эти расходы
составляли скромную сумму 1 дн. в месяц, мы получим прибыль 1,5 дн. в
месяц, илн 360% в год. Правда, нужно учитывать, что мелочная торговля
может давать большую прибыль за счет быстрой оборачиваемости капитала.
44 Мы, правда, не знаем главного — цены земли под товарной сельскохо-
зяйственной продукцией, но, судя по арендной плате (1 дн. с 1 феддана),
прибыль вряд ли превышала 5% в год.
296
пенсировать относительной дороговизны изделий массовой про-
дукции, вызванной недостатком важных видов сырья (железо,
лес), и эта продукция не может конкурировать с европейской.
В результате даже Египет с его высокоразвитым текстильным
производством ,(ср. [Frantz-Murphy, 1981]) вывозил значитель-
ную массу льна, вместо того чтобы вывозить его в виде тканей.
Это очень беглое рассмотрение возможностей капиталисти-
ческого развития Ближнего Востока в средние века, которое да-
ет исследование города, представляет собой лишь предвари-
тельные наметки направлений, в которых можно вести дальней-
шее детальное изучение социально-экономических отношений
средневекового Ближнего Востока. Автор пытался показать, что
даже приведение имеющихся данных в систему позволяет по-
новому взглянуть на некоторые кардинальные вопросы истории
средневековья.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Суммируя наше исследование социально-экономических отно-
шений средневекового города Ближнего Востока, мы можем
следующим образом охарактеризовать его основные черты.
В течение шести веков с момента арабского завоевания не
произошло существенного изменения количества городов, общей
и относительной численности городского населения. Все изме-
нения, которые удается заметить, являются или локальными,
или временными. Мы можем говорить о пульсирующих измене-
ниях в численности городов и городского населения, о колеба-
ниях в неизменных пределах.
Такая стабильность населения не означает отсутствия тех-
нического развития ремесла и сельского хозяйства, но эти из-
менения не влияли на способ производства и не приводили к
принципиальным изменениям социально-экономической струк-
туры.
Высокий по сравнению с раннесредневековой Европой уро-
вень развития городов (большее количество городов, большие
их размеры, большая относительная численность горожан)
объясняется в первую очередь большей производительностью
сельского хозяйства, а отсюда — концентрацией большей мас-
сы прибавочного продукта в руках государства и господствую-
щего класса.
Производящее ремесленное население составляло не более
20—25% взрослого мужского населения городов. По сравнению
со всем населением ремесленники составляли всего около 5%,
и соответственно доля прибавочного продукта ремесленников иг-
рала ничтожную роль в экономическом балансе общества.
Торгово-ремесленное население ближневосточных городов
жило в основном за счет перераспределения прибавочного про-
дукта земледелия, и поэтому норма эксплуатации ремесленни-
ков и даже наемных рабочих в городе была ниже, чем в сель-
ском хозяйстве.
Торгово-ремесленное население городов находилось в при-
вилегированном положении по сравнению с крестьянством. Это
положение нашло отражение в мусульманском праве, выражав-
шем взгляды зажиточных слоев горожан. То обстоятельство, что
в мусульманском обществе отсутствовало четко выраженное фео-
дальное право, объясняет меньшую политическую определен-
ность в борьбе горожан, отсутствие тенденции к автономизму,
298
столь характерное для коммунального движения западноевро-
пейских буржуа XII—XIII вв. Идеалы горожан были выраже-
ны в мусульманском праве, поэтому борьба велась не за новые
установления, а за буквальное исполнение главами государств
налоговых норм шариата.
Более высокая производительность земледелия объясняет в
значительной мере отсутствие интереса к предпринимательству
в промышленной сфере. Кроме того, неизменный уровень насе-
ления, мало меняющийся спрос не способствовали значительно-
му увеличению ремесленного производства, совершенствованию
его техники и росту производительности труда. Примерно рав-
ный уровень развития всех стран, с которыми Ближний Восток
имел тесные экономические связи, не позволял расширять про-
изводство на внешний рынок.
Внешняя торговля не имела для Ближнего Востока такого
большого значения, какое ей иногда приписывают. Доходы от
транзитной торговли необходимы были для покрытия пассивного
торгового баланса с другими странами.
Главной причиной длительной стагнации экономики Ближ-
него Востока было непроизводительное использование приба-
вочного продукта, который потреблялся господствующим клас-
сом или омертвлялся тезаврацией, а не шел на развитие про-
изводства.
СПИСОК СОКРАЩЕНИЙ
БСЭ
Б,—Э.
ВВ
вди
ВИ
Всемир. истор.
ВЛГУ
ВФ
гксв
ИАН Аз.
Истор. Виз.
ИСЛП
КМР
НАА
ОИС
ПС
СВ
СЛПГ
сляи
СПСБ
ТДОБСВ
ТИЭ
ААА
AAS
AI
AIEO
AISG
Ann.
Ann. Is.
АО
— Большая Советская Энциклопедия. З'-е изд. М.
— Энциклопедический словарь. Изд. Ф. А. Брокгауз и
И. А. Ефрон. СПб.— Лейпциг.
— «Византийский временник». Л., М.
— «Вестник древней истории». М.
— «Вопросы истории». М.
• —Всемирная история в десяти томах. М., 1955—1956; т. 3,
1957.
— «Вестник Ленинградского государственного университета».
Л.
— «Вопросы философии». М.
— О генезисе капитализма в странах Востока (XV—XIX вв.).
Материалы обсуждения. М., 1962.
— «Известия Академии наук Азербайджанской ССР». Баку.
— История Византии в трех томах. М., 1967—1970.
— Наследования о состоянии льняной промышленности в Рос-
сии, изданные от Департамента сельского хозяйства Мини-
стерства государственных имуществ. Ч. 1—3. СПб., 18471
— Крепостная мануфактура в России. Ч. 3. Дворцовая полот-
няная мануфактура XVII в. Л., 1932. ,
— «Народы Азии и Африки. История, экономика, культура».
М.
—-Очерки истории СССР. Период феодализма. XVII в. М.„
1955.
— «(Православный) Палестинский сборник». (СПб.), М.—Л.
— Средние века. М. “
— О состоянии льняной промышленности в Германии, Голлан-
дии, Бельгии и Великобритании. Издано от Департамента
сельского хозяйства Министерства государевых имений.
СПб., 1848.
-—Серия литературы, языка и искусства.
— Социальная природа средневекового бюргерства XIII—*
XVII вв. М, 1979.
-—Товарно-денежные отношения на Ближнем и Среднем Восто-
ке в эпоху средневековья. М., 1979.
— Труды Института этнографии АН СССР им. Н. Н. Миклухо-
Маклая. М.
— - The American Anthropological Association. Wash.
— Annales archeologiques arabes syriennes. Revue d’archeologie
et d’histoire. Damas.
— «Arc Islamica. Publication semi-annually by the Research Se-
minary in islamic art. Division of fine Arts University of Mi-
chigan and Detroit Institute of Arts». Ann Arbor.
— «Annales de 1’Institut d’etudes orientates d’Alger». Alger.
— Arabic and islamic studies in honor of H. A. R. Gibb, ed. by
G. Makdisi. Leiden, 1965.
— «Annales. Economies. Societes. Civilisations». P.
— Annales Islamologiques. P.
— «Archiv Orientalnl». Praha.
300
APEL
APH
APRL
APW
Ar.
ArsO
AS
BASOR
BAU
BEO
BF
BGA
BIE
BIFAO
BSOAS
BSRGE
Byz.
BZ
CHM
CPR
CRA1BL
CSChO
DI
DOP
— Arabic Papyri in the Egyptian Library ed. by A. Grohmann.
Cairo. 1. Protocols and legal texts, 1934; 2. Legal texts, 1936;
3. Administrativ texts, 1934; 4. Administrative texts, 1952;
5. Economic texts, 1958; 6. Economic texts, 1962.
— Arabische Papyri aus der Hamburger Staats- und Universf-
tatsbibliothek von A. Dietrich. Lpz., 1937 (Abhandlungen fur
die Kunde des Morgenlandcs, 22, Э).
— Catalogue of Arabic papyri in the John Ryland Library Man-
Chester, ed. by D. S. Margoliouth. Manchester, 1933.
- —Arabische Papyri aus der Sammlung Carl Wessely im Orien-
talischen Institute zu Prag.— AO, 10 (1938), 11 (1940), 12
(1941), 14 (1943).
— «Arabica. Revue d’ctudes arabes». Leiden.
— «Ars Orientalis». Ann Arbor.
— Royaume d’Egypte. Ministerc des finances. Department de la
Statistiquc Generate d’Etat. Annuaire statistique 1929—1930.
Annee 22. Le Caire, 1931, annee 26, 1936.
— «Bulletin of the American School of Oriental Researches».
Jerusalem—Baghdad, Baltimore.
— Agyptische Urkunden aus den kgl. Museen zu Berlin. Arabi-
sche Urkunden hrsg. von L. Abel. 1. B., 1896.
• —«Bulletin d’etudes orientates de 1’Institut Fran^ais de Damas».
Damas.
— Mittlercr Osten. Libanon—Syrien—Jordanien—Irak—Iran. P.,
1966 (Die Blauen Fuhrer, hrsg. Francis Ambriere).
— Bibliotheca geographorum arabicorum. Edidit M. J. de Goeje.
Lugduni Batavorum. 1. Viae regnorum. Descriptio di.tionis
moslemicae auctore Abu Ishak al-Farisi al-Istakhrf, 1870; 2/1.
Viae et regna. Descriptio ditionis moslemicae Abu’l-Kasim
Ibn Haukal, 1873; 2/2. Opus geographicum auctore Ibn Hau*
kal... Secundum textum et imagines codicis constantinopolita-
ni... Edidit J. H. Kramers, 1938; 3. Descriptio imperii mos-
lemici auctore Schamso’d-din Abu Abdollah Mohammed ibn
Ahmed... al-Mokaddasi, 4877; 4. Indices, glossarium et adden-
da et emendanda ad part 1—3, 1879; 5. Compendium librf
Kitab al-Boldan auctore Ibn al-Fakih al-Hamadhani, 1885;
6. Kitab al-Masalik wa’l-Mamalik (Liber viarum et regno-
rum) auctore Abu’l-Kasim Obaidallah ibn Khordadhbeh et
Excerpta e Kitab al-Kharadj auctore Kodama ibn Djaffar,
1889; 7. Kitab al-af lak an-nafisa auctore Abu All Ahmed ibn
Omar ibn Ruste et Kitab al-boldan auctore Ahmed ibn abf
Jakub ibn Wadih al-Katib al-Jakubt, 1892; 8. Kitab at-tan-
bih wa’l-ischraf auctore al-Masudi... 1894.
— «Bulletin de 1’Institut de’Egypte». Le Caire.
— «Bulletin de 1’Institut fran$ais d’archeologie orientale du Cai-
ro». Le Caire.
— «Bulletin of the School of Oriental and African Studies of
University of London». L.
- «Bulletin de la Societe Royale de geographic d’Egypte». Le
Caire.
«Bvzantion. Revue intcrnationalc des etudes byzantines». Bru-
xeLes.
- «Byzantinischc Zeitschrift». Munchen.
«Cahiers d’histoire mondiale». P.
— Corpus Papyrorum Reineri archiducis Austriae.
- «Comptcs rendues des seances de 1’Academie des Inscriptions
et Belles-lettres». P.
— Corpus scriptorum christianorum orientalium. Beryti — Parisi-
is — Lipsiac.
— «Der Islam». Strassburg — Berlin.
— «Dumbarton Oax Papers». Wash.
301
EHR
El
El2
Er. I.
FESM
GLE
GMS
GMS NS
HBN
Hesp.
HJAS
IASH
IC
I. Cit.
IEJ
JAH
JAOS
JARCE
JEH
JESHO
JOB
JRAS
MC
MEA
MEC
MIFAO
M. Soc.
MSOS ws
MUSJ
NO
NE
N. F.
Or.
OTF NS
PAL
PBKh
302,
— «Economic History Review». L.
— The Encyclopaedia of Islam. 1—4. L., (1908), 1913—1914.
— The Encyclopaedia of Islam. New ed.
— Eretz-Israel. Archaeological, historical and geographical stu-
dies. Jerusalem.
— Vor- und Friihformen der europaischen Stadt im Mittelalter,
T. 1—2. Gottingen, 1973—1974.
— Grand Larousse encyclopediquc en dix volumes. T. 3. P.t
1960.
— «Е. J. W. Gibb Memorial» Series.
— «Е. J. W. Gibb Memorial» Series. New Series.
— Hamburger Beitrage zur Numismatik. Hamburg.
— «Hesperis. Archives berberes et bulletin de 1’Institut des hau-
tes etudes marocaines». P.
— «Harvard Journal of Asiatic Studies». Cambridge, Mass.
— «The Israel Academy of Sciencies and Humanities. Proceed-
ings». Jerusalem.
— «Islamic Culture. The Hyderabad quarterly review». Hyder-
abad.
— The Islamic City. A Colloquium. Published under the auspices-
of the Near Eastern History Group Oxford and the Near
East Center University of Pennsylvania. Ed. by A. H. Houra-
ni and S. M. Stern. Ox., 1970.
— «Israel Exploration Journal». Jerusalem.
— «Islamic Quarterly. A Review of islamic culture». L.
— «Journal asiatique». P.
— «Journal of the Asian History». L.
— «Journal of the American Oriental Society». New York — New
Haven.
— «Journal of the American Research Center in Egypt». Cairo.
— «Journal of the Economic History». N. Y.
— «Journal of the Economic and Social History of Orient». Lei-
den.
— «Jahrbuch der osterreichischen Byzantinistik». Wien.
— «Journal of the Royal Asiatic Society of Great Britain and
Ireland». L.
— The Medieval City. Ed. by H. A. Miskimin, D. Herlihyr
A. L. Udovitch. New Haven — London, [1978].
— «Middle Eastern Affairs». Berkeley, Los Angeles.
— Middle Eastern Cities. A Symposium on ancient islamic and
contemporary Middle Eastern Urbanism. Ed. by J. M. Lapi-
dus. Bcrkely and Los Angeles, 1969.
— «Memoires publies par les mcmbres de 1’Institut fran^ais
d’archeologie orientale au Caire». Le Caire.
— Goitein S. D. A Mediterranean Society. The Jewish com-
munity of the arab world as portraied in the documents of
the Cairo Geniza. Vol. 1. Economic foundations; vol. 2, The
Community. Berkely, Los Angeles, London, 1967—1971.
— «Mitteilungen des Seminars fiir Orientalischen Sprachen an
der (Koniglichen) Friedrich-Wilhelms-Universitat zu Berlin»,
Westasiatische Abteilung.
— «Melanges de 1’Universite St. Joseph». Beyrouth.
— «Nouvelle Clio». Bruxelles.
— Notices et extraits des manuscrits de la Bibliotheque Natio-
nale. P.
— neue Folge.
— «Oriens. Journal of the International Society for oriental re-
searches». Leiden.
— Oriental Translation Fund. New Series.
— Papyrus arabes du Louvre.
— Publications de la Bibliotheque Khedivale. Le Caire.
PER — Papyri Erzherzog Reiner.
PERF — Papyrus Erzherzog Rainer. Fiihrer durch die Ausstellung
Wien, 1894.
PMHM —Cahen C. Les peuples musulmanes dans 1’histoire medie-
vale. Damas, 1977.
PO — Patrologia orientalis. Publiee par Max de Saxe, R. Graffin
et F. Nau. P.
P.-W. — Pauly-Wissowa Reallexicon des klassischen Altertums. Stutt-
gart.
RA — «Revue d’Alger». Alger.
RAAD — «Revue de 1’Academie Arab». Damas.
RChEA — Repertoire chronologique d’epigraphie arabe. Publ. sous direc-
tion de Ё. Combe, J. Sauvaget et G. Wiet. T. 1. Le Caire,
1931.
REI —«Revue des etudes islamiques». Damas.
RH — «Revue Historique». P.
RIEI — «Revista del Institute (Egipcio) de estudios islamicos en Mad-
rid».
RIS —«Revue internationale de sociologie». P.
RMM — «Revue du Mond Musulman». P.
RN —«Revue Numismatique». P.
RP — «Recherches de papyrologie. Travaux de 1’Institut de papyro-
logic de Paris.
RSH — «Revue Swiss d’histoire». Ziirich.
RSJB — Recueils de la Societd Jean Bodin. Bruxelles.
RSI — «Rivista Storica italiana». Roma, Torino, Firenze.
RSO —«Rivista degli Studi Oriental!». Roma.
Saec. — «Saeculum». Freiburg im Breisgau.
SAF — «Schweizerisches Archiv fiir Volkskunde». Ziirich.
Sc. — Scientia (Rivista di scientia) Rivista internationale di sinte-
si scientifica. Direzione P. Bonetti. Vol. XC, № 522, ser. VIr
annus 49. Bologna, Paris, London, N. Y., Lausanne, Porto,
Bonn, Budapest, Tokyo, 1955.
SDV — Studi orientalistici in onore Giorgio Levi Della Vida. Vol. 1—
2. Roma, 1956.
SEHME — Studies in the economic history of the Middle East from the
rise of islam to the present day, ed. by M. A. Cook. London,.
New York, Toronto, 1970.
SG — «Studium Generale». Heidelberg.
SI —«Studia Islamica». P.
Spec. —«Speculum. A journal of medieval studies». Cambridge, Mass..
SSCI —Settimane di studio del Centro Italiano di studi nell alto me-
dieovo. Spoleto.
Syr. — «Syria. Revue d’art oriental et d’archeologie». P.
TAPhS —Transactions of the American Philosophical Society held at
Philadelphia for promoting useful knowledge. Philadelphia.
TGAP — Bell H. J. Translations of the Greek Aphrodito papyri in the
British Museum. 1—6,—DI. 2 (1911), 3 (1912), 4 (1913),
117 (1928).
TWA — Grohmann A. Texte zur Wirtschaftsgeschichte Agyptens-
in arabischer Zeit. Praha, 1936 (AO, 8).
ZA —«Zeitschrift fiir Assyriologie und verwandte Gebiete». Hrsg.
von C. Bezold. Strassburg.
ZDMG — «Zeitschrift der Deutschen Morgenlandischen Gesellschaft».
Lpz., Wiesbaden.
WO —Welt des Orients. Wissenschaftliche Beitrage zur Kunde des,
Morgenlandes. Gottingen.
WZKM — «Wiener Zeitschrift fiir die Kunde des Morgenlandes».
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ и источников
Маркс, Энгельс.— Маркс К. и Энгельс Ф. Сочинения. Изд. 2-е. М.
Айру, 1954.— Айру А. Феллахи Египта. М., 1954.
Ал-Али, 1953.— Салих Мухаммад ал-'Али. Ат-тапзймат ал-иджтима'ййа
ва-л-иктисадййа фй-л-Басра фи-л-карн ал-аввал ал-хиджрй. Багдад, 1953.
Ахмадов, 1979.— Ахмадов Г. М. Средневековый город Байлакан (исто-
рико-археологическое исследование) (на азерб. яз.). Баку, 1979.
Ал-Барави, 1948.-—А л - Б а р а в и. Халат Миер ал-иктисадййа фй 'ахд ал-
Фатимйййн. Ал-Кахира, 1948.
Барг, 1966.— Барг М. А. Буржуазная историография о социальной структу-
ре средневекового общества (генезис и социальная динамика средневе-
ковой знати).— ВИ. 1966, № 12.
Бартольд.— Бартольд В. В. Сочинения. Т. 1—9. М., 1963—1977.
Баткин, 1969.— Баткин М. А. Тип культуры как историческая целост-
ность.— ВФ. 1969, № 9.
Берадзе, 1971.— Берадзе Г. Г. К вопросу об институте «городских раисов»
в Иране (X—XII вв.). Имущественное и социальное положение «город-
ских раисов».—'Иран. М., 1971.
Блок, 1973.— Блок М. Апология истории или ремесло историка. Пер.
Е. М. Лысенко, примеч. А. Я. Гуревича. М., 1973.
Божс-.Гарньс, 1967.— Боже-Гарнье Ж. и Ш а б о Ж- Очерки по геогра-
фии городов. Пер. с франц. К. Г. Топуридзе и С. Н. Тагера. М., 1967.
Большаков, 1969.— Большаков О. Г. О применении свинцовых печатей
при сборе джизьи в Халифате.— ПС. 19, 1969.
Большаков, 1973.— Беленицкий А. М., Бенто в ич И. Б., Больша-
ков О. |Г. Средневековый город Средней Азии. Ч. 2. Л., 1973.
Брагинский, 1976.— Брагинский И. С. 12 миниатюр. От Рудаки до Джа-
ми. М., 1976.
Буряков, 1974.— Буряков Ю. Ф. Горное дело и металлургия средневеко-
вого Плака. М., 1974.
Вайнштейн, 1957.— Вайнштейн О. Л., Чагин В. А. [Рец. на:] Из исто-
рии социально-политических идей.— ВИ. 1957, № 2.
Василенко, 1900.— Очерки кустарных промыслов Полтавской губернии. Вып. 1.
Прядение и ткачество в Зипьковском и Миргородском уездах. Составил
и обработал В. И. Василенко. Полтава, 1900.
Велере, 1952.— Велере Ж. Крестьяне Сирии и Ливана. Пер. с франц. М.,
1952.
Вернер, 1976.— Вернер Э. Византийский город в эпоху феодализма: типо-
логия и специфика,—ВВ. 37, 1976.
Веселовский, 1'875.— Лен и его обработка. Сочинение Н. А. Веселовского, удо-
стоенное Московским обществом сельского хозяйства золотой медали. М.,
1875.
Гаджиев, 1977.— Гаджиев А. А. Ренессанс и ренессансный город.— ИАН
Аз., СЛЯИ. 1977, № 3.
Гамаюнов, 1962.— Гамаюнов Л. С., Павлов В. И. Относительно уровня
социально-экономического развития стран Востока до превращения их в
колонии и полуколонии капиталистических держав.— ГКСВ.
Гейдаров, 1979.— Гейдаров М. X. О месте города в социально-экономи-
304
ческой структуре феодального общества Азербайджана XIII—XIV вв.
В порядке обсуждения.— ТДОБСВ.
Гуревич, 1970.— Гуревич А. Я. Проблемы генезиса феодализма в Запад-
ной Европе. М., 1970.
Гуревич, 1975.— Гуревич Н. М. Динамика роста населения зарубежной
Азии в нашей эре.— НАА. 1975, № 4.
Давидович, 1959.— Давидович Е. А. Городское ремесло и денежное об-
ращение в Средней Азии периода так называемого «серебряного кризиса»
XI—XIII вв.— Материалы второго совещания археологов и этнографов
Средней Азии. М.—Л., 1959.
Джунди, 1963.— Та’рйх Ма'аррат ан-Ну'ман, та’лйф Мухаммад Салим ал-
Джундй. Хаккакаху ва 'аллака 'алайхи ва вада'а фахарисаху 'Умар
Рида Каххала. Дж. 1—2. Димашк, 1383/(1963—1964].
Длин, 1963.— Длин Н. А. Объединенная Арабская Республика Египет.
М., 1963.
Дури, 1948.-—Дури А. Та’рйх; ал-'Ирак ал-иктисади фй-л-карн ар-раби'
ал-хиджрй. Багдад, 1948.
Заборов, 1956.— Заборов М. А. Крестовые походы. М., 1956.
Заборов, 1980.— Заборов М. А. Крестоносцы на Востоке. М., 1980.
Заходер, 1945.— Заходер Б. Н. Хорасан и образование государства Сель-
джуков.— ВИ. 1945, № 5—6.
Искендеров, 1962.— Искендеров А. А. Развитие городов Японии в
XVI веке,—ГКСВ.
Кауфман, 1910.— Кауфман И. И. Серебряный рубль в России от его
возникновения до конца XIX в. Опыт исследования. СПб., 1910.
Клинген, 1898.-—К л и н г е н И. Среди патриархов земледелия народов Ближ-
него и Дальнего Востока. Египет, Индия, Цейлон, Китай и Япония. Ч. 1.
Введение. Египет. СПб., 1898.
Кокаш, 1968.— Кокаш И. Р. Города Сирии в X—XI вв. Автореф. дис. канд.
истор. наук. М., 1968.
Конрад, 1972.— Конрад Н. И. Запад и Восток. Статьи. М., 1972.
Корсак, 1861.— Корсак А. О формах промышленности вообще и о значе-
нии домашнего производства кустарной и домашней промышленности в
Западной Европе и России. М., 1861.
Кулишер, 1931.— Кулишср И. М. История экономического быта Западной
Европы. Т. 1—2. Изд. 8-е, переем, и доп. М.—Л., 1931.
Курбатов, 1965.— Курбатов Г. Л. К вопросу о корпорации хлебопеков в
Антиохии IV в,— В ДИ. 1965; № 1.
Курбатов, 1965(1).— Курбатов Г. Л. Разложение рабовладельческих от-
ношений и проблемы внутреннего развития византийского города в IV—
VI вв,—ВЛГУ. 1965, № 14, вып. Э.
Курбатов, 1966.— Курбатов Г. Л. Рапнсвизантийский город (Антиохия
IV—VI вв. и основные проблемы внутреннего развития города). Л., 1966.
Курбатов, 1971.— Курбатов Г. Л. Основные проблемы византийского го-
рода. Л., 1971.
Курбатов, 1973.— Курбатов Г. Л. Разложение античной городской собст-
венности в Византии IV—VI вв.— ВВ. 35, 1973.
Лебедева, 1956.— Лебедева Н. И. Прядение и ткачество восточных сла-
вян в XIX — начале XX в.— ТИЭ. Н. сер. Т. 31. М., 1956.
Липшиц, 1953.—Липшиц Е. Э. К вопросу о городе в Византии в VIII—
IX вв,—ВВ. 6, 1953.
Литаврин, 1976.— Литаврин Г. Г. Провинциальный византийский город
на рубеже XII—XIII вв. (по материалам налоговой описи Лампсака).—
ВВ. 37, 1976.
Луконин, 1961.— Луконин В. Г. Иран в эпоху первых Сасанидов. Очерки
по истории культуры. Л., 1961.
Манапдян, 4949.-—М а н а н д я н Я. А. Римско-византийские хлебные меры и
основанные на них индексы цен.— ВВ. 2, 1949.
Массон, 1930.— Массон М. Е. Историческая археология на службе геоло-
гической разведки.— «Народное хозяйство Средней Азии». 1930, № 2.
Медников, 1897.— Медников Н. А. Палестина от завоевания ее арабами
20 Злк. 93 305
до крестовых походов по арабским источникам. Приложения. 2(3). СПб.„
1897 |[ПС, т. 17, вып. ,2(4)}.
Медников, 1903.— Медников Н. А. Палестина от завоевания ее арабами
до крестовых походов по арабским источникам. Исследования. 1. СПб.,
1903 (ПС, т. 17, вып. 2(1)].
Мец, 1966.— Мец А. Мусульманский Ренессанс. М., 1966.
Миронов, 1971.— Миронов Б. Н. «Революция цен» в России в XVIII в.-—
ВИ. 1971, № 1.
Михалевский, 1948.— М их а ле век и й Ф. И. Очерки истории денег и де-
нежного обращения. Т. 1. Деньги в феодальном хозяйстве. [М.], 1948.
Мукмипова, 1976.— Мук ми нова Р. Г. Очерки по истории ремесла в Са-
марканде и Бухаре в XVI в. Таш., 1976.
Мухтаров, 1980.— Мухтаров А. Позднесредневековый Балх. Материалы
к исторической топографии города в XVI—XVIII вв. Душ., 1980.
Надирадзе, 1969.— Н а д и р а д з е Л. И. Вопросы общественно-экономическо-
го строя государства арабов в Халифате и Халифата VII—VIII вв. в.
советской историографии.— Историография стран Востока. М., 1969.
Надирадзе, 1970.— Надирадзе Л. И. Проблема государственной собст-
венности па землю в Халифате VII—VIII вв.— Арабские страны. Исто-
рия. Экономика. М., 1970.
Надирадзе, 1976.— Надирадзе Л. И. Проблемы феодальных отношений
в Халифате VII—IX вв. Автореф. дис. д. и. и. М., 1976.
Нуцубидзе, 1967.— Нуцубидзе Ш. И. Руставели и восточный Ренессанс.
Тб., 1967.
Павлов, 1978.— Павлов В. И. Система «распределение — сфера обмена»
как элемент базисных отношений позднесредневековых обществ Азии,—-
ПАА. 1978, № 5.
Пигулсвская, 1951.— Пигулевская Н. В. Византия и Иран па путях в
Индию. М.—Л., 1951.
Пигулевская, 1956,—- П и г у л е в с к а я Н. В. Города Ирана в раннем сред-
невековье. М.—Л., 1956.
Пигулевская, 1964.— Пигулевская Н. В. Арабы па границах Византии
и Ирана в IV—VI вв. М.—Л., 1964.
Пигулевская, 1969.— Пигулевская Н. В. Город Ближнего Востока в
раннем средневековье.— ВДИ. 1969, № 1.
Поршнев, 1956.— Поршне в Б. Ф. Очерк политической экономии феода-
лизма. М., 1956.
Рейснер, 1951.— Рейснер И. М. К вопросу о причинах отставания Восто-
ка,—ВИ. 1951, № 1.
Ремпель, 1962.— Ремпе ль Л. И. Из истории градостроительства на Восто-
ке (материалы по планировке старой Бухары).— Искусство зодчих Уз-
бекистана. Таш., 1962.
Руппин, 1919.— Руппин А. Современная Сирия и Палестина. (Syrien als
Wirtschaftsgebiet). Пер. с нем. под ред. А. О. Зайдеманпа. Пг., 1919.
Рутснбург, 1975.— Рутенбург В. И. Проблемы социальной структуры и
идеологии средневекового общества. Л., 1975.
Сабуни, 1913-14.— Сабупй А. И. Та’рйх Хама. Ат-табга ал-ула. Хама
1913-14.
Салим, 1969.— Салим А. Та’рй^ ал-Искандарййа ва хадаратиха фй гаср
ал-исламй. Ат-таб'а ас-санийа. Ал-Искандарййа, 1969.
Свспцицкая, 1967.— Свенцицкая И. С. Разрушение гражданского кол-
лектива и полисной собственности в провинции Азия.— ВДИ. 1967, № 3.
Сенфеддини, 1978.— Сейфе дд и ни М. А. Монетное дело и денежное об-
ращение в Азербайджане XII—XV вв. Кн. 1. XII—начало XIV в. Баку,
1978.
Семенова, 1966.— Семенова Л. А. Салах ад-дин и мамлюки в Египте. М.,
1966.
Семенова, 1974,—С с м с н о в а Л. А. Из истории фатимидского Египта. Очер-
ки и материалы. М., 1974.
Семенова, 1977,-—Семенова Л. А. К истории социальных движений в
306
Египте VIII—X вв. по арабским папирусам.— История и экономика араб-
ских стран. М., 1977.
Семенова, 1979.— Семенова Л. А., Петров А. М. [Рец. на:] Ashtor Е.
A social and economic history of Near East in the middle ages. L., 1976.—
HA A. 1979, № 5.
Семенова, 1980.— Семенова Л. А. Египет при Фатимидах (характеристи-
ка социально-экономического развития). Авторсф. дис. д. и. н. М., 1980.
Смиляпская, 1979.— Смилян'ская И. М. Социально-экономическая струк-
тура стран Ближнего Востока па рубеже нового времени (на материалах
Сирии, Ливана и Палестины). М., 1979.
Смирнова, 1963,—С м и р н о в а О. И. Каталог монет с городища Пснджи-
кент (материалы 1949—1956 гг.). М., 1963.
Стоклицкая-Терешкович, 1960.— С т о к л и ц к а я - Т е р е ш к о в и ч В. В. Ос-
новные проблемы истории средневекового' города X—XV вв. М., 1960.
Стужина, 1970.— С ту ж ина Э. П. Китайское ремесло в XVI—XVIII вв.
М„ 1970.
Стужина, 1979.— Стужина Э. П. Китайский город XI—XIII вв. Экономи-
ческая и социальная жизнь. М., 1979.
Сувайди, 1962. Сувайдй А. Та’рй^ Багдад. Багдад, 1962.
Суса, 1948.— Суса А. СамаррЗ’. Дж. 1—2. Багдад, 1948.
Суса, 1952.— Атлас Багдад ли’вадй'ихи ад-дуктур Ахмад Суса. Багдад,
1371/1952.
Сухарева, 1966.— Сухарева О. А. Бухара XIX — начала XX в. Поздне-
феодальный город и его население. М., 1966.
Сухарева, 1976,—С у х а р е в а О. А. Квартальная община позднефеодального
города Бухара в связи с историей кварталов. М., 1976.
Сюзюмов, 1967.— Сюзюмов М. Я. Византийский город (середина VII—се-
редина IX в.).— ВВ. 27, 1967.
Сюзюмов, 1968.— Сюзюмов М. Я- Проблема возникновения средневеково-
го города в Западной Европе.— СВ. 31, 1968.
Сюзюмов, 1973.— Сюзюмов М. Я. Некоторые проблемы исторического раз-
вития Византии и Запада.— ВВ. Э51, 1973.
Толстой, 1912.— Толстой И. И. Византийские монеты. Вып. 1—9. СПб.,
1912—1914.
Урлапнс, 1941.— Ур ланис Б. Ц. Рост населения в Европе. М., 1941.
Фихман, 1965.— Фихман И. Ф. Египет на рубеже двух эпох. Ремесленники
и ремесленный труд в IV —середине VII в. М., 1965.
Фихман, 1976.— Фихман И. Ф. Оксиринх — город папирусов. М., 1976.
Хайят, 1953.— X а й я т Дж. Иракская деревня. Сокр. пер. Н. И. Прошина и
В. Э. Шагаль. М„ 1953.
Хинц, 1970.— Хинц В. Мусульманские меры и веса с переводом в метри-
ческую систему. Давидович Е. А. Материалы по метрологии средне-
вековой Средней Азии. М., 1970.
Хофман, 1973.— Хофман Г. Является ли ислам городской религией.—Исто-
рия и экономика стран Арабского Востока. М., 4973.
Цкитишвили, 1963,—Ц к и т и ш в и л и О. В. К вопросу о происхождении фео-
дального города на Ближнем Востоке.— Вопросы истории Ближнего Во-
стока. Тб., 1963.
Чалоян, 1963.— Чалоян В. К. Армянский ренессанс. М., 1963.
Чилашвили, 1967,—Ч и л а ш в и л и А. А. Города в феодальной Грузии. Авто-
реф. дис. д. и. н. Тб., 1967.
Шифман, 1977.— Шифман И. Ш. Сирийское общество эпохи принципата
(I—III вв. п. э.). М„ 1977.
Штейн, 1962.-—Штейн В. М. Были ли в экономике стран Востока элементы
капитализма до вторжения европейских держав.— ГКСВ.
Ястребицкая, 1978.— Ястребицкая А. Л. Западноевропейский город в
средние века.—'ВИ. 1978, № 4.
Ястребицкая, 1980.— Ястребицкая А. Л. Основные проблемы ранней
истории средневекового города в освещении современной западной медие-
вистики.— СВ. 43, 1980.
Abdel Mun'im, 1973.— Abdel Mun'im. On the survival of the byzantine
20* 307
Administration in Egypt during the first century of the arab rule.— AO,
27, 1973.
Abdul Jabbar, 1972.— Abdul J a b b a r. A contribution to the economic histo-
ry of the Caliphate: a study to the cost of living and the economic status
of artisans in the Abbasid Iraq.— IQ. 46, 1972, № 3—4.
Abel, 1970.— Abel A. Le djizya: tribut ou random.—SI. 32, 1970.
Abu-Lughod, 1971.— Abu-Lughod J. Cairo. 1001 years of the City Victo-
rious. Princeton, 1971.
Adams, 1965,—-Adams R. The land behind Baghdad. A history of settclmcnt
on the Diyala Plans. Chicago — London, 1965.
Ahrweiler, 1966.— Ahrweiler H. Byzancc et la mer. La marine de guerre,
la politique et les institutions maritimes de Byzance aux VILe—XV-e siec-
4cs. These pour le Doctorat en lettres presentee a la Faculte des lettres et
sciences humaines de 1’Universitc de Paris. P., 1966.
Amedroz, 1916.— Amedroz H. The hisba jurisdiction in the Aljkam as-Sul-
taniyya of Mavardi.— JRAS. 1916.
Amelineau, 1893.— Amelincau E. La geographic de 1’Egypte a 1’epoque
copte. P., 1893.
Amman, 1956.— Amman II. Wic groft war die mittelalterliche Stadt.— SG.
9 Jg„ 1956, H. 9.
Anderson, 1957.— Anderson J. N. D. Law as a social force in Islamic cul-
ture and history.— BSOAS. 20, 1957.
Andersson, 197'1.— Andersson H. Urbanisicrten Ortschaften und lateinische
Terminologie. Studien zur Geschichte des nordeuropaischen Stiidtewesens
vor 1350.— «Acta regia socictatis scicntiarum et litcrarum Gothoburgensis,
Hurnaniora». 6. Gotheborg, 1971.
Andreades, 1924.— Andrea des A. De la monnaic et de la puissance d’achat
des metaux precieux dans 1’empire byzantin.— Byz. 1, 19’24.
Ashtor, 1956.— Ashtor-Strauss E. L’administration urbaine en Syrie me-
dicvale.— RSO. 31, 1956.
Ashtor, 195’8.— Ashtor E. L’urbanisme syrien a la bassc-epoquc.— RSO. 33,
1958.
Ashtor, 1959.— A s h t о r - S t r a u s s E. Quelques indications sur les revenues
dans 1’Orient musulman au haut moyen age.— JESHO. 2, 1959.
Ashtor, 1960.— Ashtor E. Le cout de la vie dans 1’Rgypte medieval.—
JESHO. 3, 1960.
Ashtor, 1961.—A s h t о r E. Le cout de la vie dans la Syrie medievale.— Ar. 8,
1961.
Ashtor, 1961 (1).— Ashtor E. Essai sur les prix et les salaircs dans 1’Empi-
re califien.— RSO. 36, 1961.
Ashtor, 1961 (2).— Ashtor E. L’evolution des prix dans le Proche-Orient a
la basse-epoque.— JESHO. 4, 1961.
Ashtor, 1963.— Ashtor E. Materiaux pour 1’histoire des prix dans 1’Egypte
medievale.—JESHO. 6, 1963.
Ashtor, 1963 (1).— Ashtor E. Les prix et salaires dans 1’Egypte medievale.—
JESHO. 6, 1963.
Ashtor, 1964.— Ashtor E. Le cout de la vie en Palestine au Moyen Age. Er. I.
7, 1964.
Ashtor, 1964(4).— Ashtor E. La recherche des prix dans 1’Orient medievale.
Sources, methodes et problemes.— SI. 21, 1964.
Ashtor, 1966.— Ashtor E. I salari nel Medio Oriente durante 1’epoca medieva-
le.—RSI. 78, 1966.
Ashtor, 19681.—A s h t о r E. Essai sur 1’alimentation des diverses classes dans
1’Orient medieval.— Ann. 23, 1968.
Ashtor, 1969.— Ashtor E. Histoire des prix et des salaires dans 1’Orient me-
dieval. P., 1969.
Ashtor, 1970.— Ashtor E. Quelques observations d’un orientaliste sur la
these de Pirennc.— JESHO. 13, 1970.
Ashtor, 1970 (1).— Ashtor E. The diet of salaried classes in the medieval
Near East.— JAH. 1970, 4.
308
Ashtor, 1971,—Ashtor E. Les metaux precieux et la balance des payments
du Proche Orient a la basse-epoque. P., 1971.
Ashtor, 1976,—Ashtor E. A social and economic history of the Near East
in the middle age. L., 1976.
Ashtor, 1977.— Ashtor E. Quelques problemes que souleve 1’histoire des prix
dans I’Oricnt medieval.— Studies in memory of Gaston Wiet. Ed. M. Rosen-
Ayalon. Jerusalem, 1977.
Atiya, 1964.—A ti у a A. S. Kreuzfahrer und Kaufleute. Die Begegnung von
Christentum und Islam. Stuttgart, 1964.
Baedeker, 1875.— Baedeker K. Palacstina und Syricn. Handb. fiir Reisende.
Lpz., 1875.
Baedeker, 1904.— Baedeker K. Palastina und Syrien nebst den Hauptorten
durch Mesopotamien und Babylonien. Handb. fiir Reisende. 6. AufL Lpz.,
1904.
Baedeker, 1914.— Baedeker K. Egypte et Soudan. Manuel de voyageur.
4 ed. Lpz.—P., 1914.
Baer, 1970.— Baer G. Guilds in the Middle Eastern History.— SEHME.
Bahgat, 1921.— В ah gat A. et G a b r i c 11 i A. Les fouilles d’al-Foustat. Le
Caire, 1921.
Ball, 1942.— Ball J. Egypt in the classical geographers.— Cairo, 1942.
Balog, 1961.— Balog P. History of the dirhem in Egypt from the Fatimid
conquest intil the collapse of the Mamluk empire.—RN. 6-e ser. 1961, № 3.
Balog, 1966.— Balog P. The Ayyubid glass jetons and their use.— JESHO.
9, 1966.
Balog, 1979.— Balog P. Umayyad, Abbasid and Tulunid glass weights. N. Y.,
1979 (American Numismatic Society. Numismatic Studies, № 13).
Barcan, 1955.— Barcan O.-L. Quelques observations sur la organisation eco-
nomique et sociale des villes ottomanes des XVIе et XVIIе siecles.— RSJB.
7, 2, 1955.
Barcan, 1957.— Barcan O.-L. Essai sur les donnees statistiques des registres
des reccnsement dans I’Empire Ottomane aux XV et XVI siecles.— JESHO.
1, 1957.
Barkan, 1970.— Barkan O. L. Research on the Ottoman fiscal surveys.—
SEHME.
Bates, 1981.— Bates M. The functions of Fatimid and Ayyubid glass weights.—•
JESHO. 24, 1981.
Becker, 1902.— Becker С. H. Bcitrage zur Geschichte Agyptens unter dem
Islam. H. 1. Strassburg, 1902.
Becker, 1903.— Becker С. H. Bcitrage zur Geschichte Agyptens unter dem
Islam. H. 2. Strassburg, 1903.
Becker, 1906.— Becker С. H. Arabische Papyri des Aphroditofundes.— ZA,
20, 1906.
Becker, 1911.— Becker С. H. Neue arabische'Papyri des Aphroditofundes.—
DI. 2, 1911.
Becker, 1911 (1).— Becker С. H. Historische Studicn fiber das Londoner
Aphroditowerk.— DI. 2, 1911.
Becker, 1914.— Becker С. H. Steuerpacht und Lehnwesen. Eine historische
Studie fiber die Entstehung der islamischen Lehnwesens.— DI. 5, 1914.
Bell, 1928.— Bell H. I. The administration of Egypte under the Umayyad
Caliphs.— BZ. 28, 1928.
Beloch, 4937 (1—3).— В eloch J. I. Bevolkerungsgeschichte Italiens. Bd 1.
Grundlagcn. Die Bevolkerung Siziliens und des Konigreiches NeapeL B.,
1937; Bd 2. Die Bevolkerung des Kirchenstaates, Toskana und Herzogtumer
am Po. Ausg. 2. B., 1965; Bd 3. Die Bevolkerung der Republik Venedig,
des Herzogtums Mailand, Piemonts, Genuas, Corsicas und Sardiniens. Die
Gesamtbevolkerung Italiens. B., 1961.
Ben-Ami, 1969.— Ben-Ami A. Social Change in a hostile environment. Prin-
ceton, 1969.
Berchem, 1914.— Berchem M. Voyage en Syrie. Vol. 1—2. Le Caire, 1914
(MIFAO, 37—38).
309
Bianquis, 1970.— Bianquis Th. Les derniers gouverneurs ikhchidides a Da-
mas.— BEO. 23, 1970.
Bianquis, 1974.— Bianquis Th. Notables ou malandrines d’origine rurale a
Damas a 1’epoque fatimide (Textes traduits de 1’arabe).— BEO. 26, 1974.
Bianquis, 1980.— Bianquis Th. Une crise frumentaire dans 1’Egypte Fati-
mide.—JESHO. 23, 1980.
Bjorkmann, 1929.— Bjorkmann W. Kapitalentstehung und-Anlage im Is-
lam.—MSOS WS. Bd 32, 1929.
Blacher, 1975.— Blacher R. L’agglomeration du Caire vue par quatre voya-
geurs arabes du moyen age.— Blacher Regis. Analecta. Damas, 1975.
Blacke, 1937.— В lack e P. R. The circulation of silver in the Moslim East
down to the mongol epoch.— HJAS. 2, 1937.
Bloch, 1967.— Bloch M. Feudal Society. Vol. 1. The Growth of Ties of De-
pendence. Transl. by L. A. Manyon. L., 1967.
Blochet, 1905.— Blochet E. Histoire d’Egypte de Makrizi. Traduction fran-
Qaise accompagnee des notes historiques et geographiques.— «Revue de
1’Orient Latin». 10. P„ 1905.
Broshi, 1979.— Bros hi M. The population of Western Palestine in the Roman-
Byzantine period.— BASOR. № 236, 1979.
Brunschvig, 1947.— Brunschvig R. Urbanisme medieval et droit musul-
man.— REI. 15, 1947.
Brunschvig, 1962.— Brunschvig R. Coup d’oeil sur 1’histoire des foires a
travers 1’islam.— RSJB. .5, 1962.
Brunschvig, 1967.— Brunschvig R. Conceptions monetaires chez les juristes
musulmans (VIIIе—XIIIе siecles).— Ar. 14, 1967.
Butler, 1902.— Butler A. J. The arab conquest of Egypt and the last thirty
years of the roman dominion. L., 1902.
Butler, 1914.— Butler A. J. Babylon of Egypt. A history of old Cairo. Ox.,
1914.
Byrne, 1918.— Byrne E. Easterners in Genoa.— JAOS. Vol. 38, 1918.
Cadell, 1967.— Cadell H. Nouveaux fragments de la correspondance de Kur-
rah ben Sharik.— RP. 4, 1967, fasc. 5.
Cahen, 1934.— Cahen C. La Djazira au milieu du troisieme siecle d’apres
'Izz ad-din ibn Chaddad.— REI. 4, 1934.
Cahen, 1934 (1).— Cahen C. Indigenes et Croises.— Syr. 15, 1934.
Cahen, 1940.— Cahen C. La Syrie du Nord a 1’epoque des Croisades. P.,
1940.
Cahen, 1951.— Cahen C. Documents relatifs a quelques techniques iraqien-
nes au debut du onzieme siecle.—AL 15—16, 1951.
Cahen, 1952.— Cahen C. Quelques problemes economiques et fiscaux de 1’Iraq
Buyide d’apres un traite de mathematiques.— AIEO. 10, 1952 [РМНМ].
Cahen, 1953.— Cahen C. L’evolution de 1’iqta du XIе au XIIIе siecle. Contri-
bution a une histoire comparee des societes medievales.— Ann. 8, 1953.
Cahen, 1953 (1).— Cahen C. Note sur les debuts de la futuwwa d’an-Nasir.—
Or. 6, 1953.
Cahen, 1954.— Cahen C. Fiscalite, propriete, antagonismes sociaux en.Haute-
Mesopotamie au temps des premiers Abbasides d’apres Denys de Tell-Mah-
re.—Ar. 1, 1954.
Cahen, 1955.— Cahen C. L’histoirc economique et sociale de 1’Orient musul-
man medieval.— SI. 3, 1955.
Cahen, 1955 (1).— Cahen C. Mouvements et organisations populaires dans
les villes de 1’Asie musulmane.— RSJB. 7, 2, 1955.
Cahen, 1956.— Cahen C. Le regime des impots dans le Fayyum ayyubide.—
Ar. 3, 1956.
Cahen, 1956 (1).— Cahen C. Notes pour 1’histoire de la himaya.— Melanges
Louis Massignon. 1. Damas, 1956.
Cahen, 1958 (1—2).— Cahen C. Mouvements populaires et autonomisme ur-
bain dans 1’Asie musulmane du moyen age. 1.— Ar. 5, 1958; 2.— Ar. 6,
1959.
Cahen, 1958 (1).— Cahen C. Zur Geschichte der Stadtlichen Gesellschaft im
islamischen Orient des Mittelalters.— Saec. 9, 1958.
310
Cahen, I960 —Cahen C. Au seuil de la troisieme annee. Reflections sur
1’usage du mot «Feodalite» a propos d’un livre recent.— JESHO. 3, 1960.
Cahen, 1962.— Cahen C. A propos et autour d’Ein arabisches Handbuch der
Handelswissenschaft.— Or. 15, 1962 [РМНМ].
Cahen, 1962(1).— Cahen C. Contribution a 1’etude des impots dans 1’Egypte
medievale.— JESHO. 5, 1962.
Cahen, 1962 (2).— Cahen C. Un trait£ financier inedit d’epoque fatimide-
ayyoubide.— JESHO. 5, 1962.
Cahen, 1964.— Cahen C. Douanes et commerce dans les ports mediterraneens
de 1’Egypte medievale d’apres le Minhadj d’al-Makhzumi.— JESHO. 7, 1964.
Cahen, 1965.— Cahen C. Quelques problemes concernant 1’expansion econo-
mique musulmane au Haut Moyen Age.— SSCI. 12, 1965 [РМНМ].
Cahen, 1970.— Cahen C. A propos des Shuhud.— SI. 31, 1970 [РМНМ].
Cahen, 1970 (1).—Cahen C. Quelques mots sur le declin commercial du
monde musulman a la fin du Moyen Age.— SEHME |[PMHM],
Cahen, 1970 (2).—Cahen C. Y a-t-il eu des corporations professionneles dans
le monde musulman classique. Quelques notes et reflections.— I. Cit.
I[PMHM],
Cahen, 1972.— Cahen C. L’administration financiere de 1’armee fatimide d’ap-
res al-MakhzumT.— JESHO. 15, 1972.
Campbell, 1938'.— Campbell G. A. The Crusades. N. Y., 1938.
Canard, 1951.— Canard M. Histoire de la dynastie des Hamdanides de Ja-
zira et de Syrie. T. 1. Alger, 1951.
Canard, 1959.— Canard M. Le riz dans le Proche Orient au premier siecles
de 1’islam.— Ar. 6, 1959.
Casanova, 1913 (1—3).— Casanova P. Essai de reconstruction topographi-
que de la ville d’al-Foustat ou Misr. Vol. 1—3. Le Caire, 1913—1919
(MIFAO. 35).
Chalmeta, 1973,—C h a 1 m e t a GenderonP. El senor del zoco en Espana:
edades media у moderna, contribucidna al estudes de la historia del merca-
do. Preface de M. Rodinson. Madrid, 1973.
Charanis, 1949.— Chara nis P. Byzantium, the West, and the origin of the
First Crusade.— Byz. 19, 1949.
Chevallier, 1973,—C h e v a 11 i e r D. Signes de Beyrouth en 1834,—BEO. 25,
1973.
Ciogan-Ivanesku, 1969.— C i о g a n -1 v a n e s к u R. Sur role d’Antioche au
point de vue economique, social et culturel au VI siecle.—Byz. 39, 1969.
Claude, 1969.— Claude D. Die byzantinische Stadt im 6. Jahrhundert. Mun-
chen, 1969 (Byzantinisce Archiv, H. 13).
Clerget, 1934.— Cl er get M. Le Caire. Etude de geographic urbaine et I’his-
toire economique. T. 1. Le Caire, 1934.
Clermont-Ganneau, 1903,—C 1 e r m о n t - G a n n e a u Ch.-S. Recueil d’archeo-
logie orientale. T. 5. P„ 1903.
Clot, 1840.—С 1 о t - b e у A. B. Apergu general sur 1’Egypt. T. 1—2. Bruxelles,
1840.
Cohen, 1970,—Cohen H. J. The economic background and the secular occu-
pations of muslim jurisprudents and traditionists in the classical period of
Islam.—JESHO. 13, 1970.
Combe, 1933.— Combe E. Alexandrie musulmane. Notes de topographic et
d’histoirc de ville depuis la conquete arabe jusqu’a nos jours.— BSRGE,
15, 1933.
Constantelos, 1973,— Constantelos
Near East as revaled in the greek
turies — Byz. 42, 1973.
Creswell, 1932,—C r e s w e 11 К. A. C.
1932.
Crouchley, 1938,—Crouchley A. E.
Egypt. L.—N. Y., 1938.
Curiel, 1976.— Curiel R., Gignou;
dia Iranica». T. 5. P., 1976.
D. J. The moslem conquests in the
sources of the seventh and eighth cen-
Early muslim architecture. Vol. 1. Ox.,
The economic development of modern
Ph. Un poids arabo-sasanide.— «Stu-
311
Dalman, 19.33.— Da Iman G. Arbeit und Sitte in Palastina. Bd 3. Giitersloch,
1933.
David, 1977.— David J.-C. Alep, degradation et tentatives actuelles de readap-
tation des structures urbaines traditionnelles.— BEO. 28, 1977.
Denecke, 1973.— Denecke D. Die geographische Stadtbegriff und die raum-
lich-funktionale Betrachtungsweise bei Siedelungstypen mit zentraler Bedeut-
ung im Anwendung auf historische Siedelungsepochen. Gottingen, 1973
(FESM, 1).
Dolger, 1951.— Doi ger F. Die friihbyzantinische und byzantinisch beeinfluBte
Stadt. V—VIII Jh.— Atti del 13 Congress International di studi sull’alto
medioevo. Spoleto, 195'1.
Downey, 1961.— Downey C. A history of Antioch in Syria from Seleucus to
the arab conquest. Princeton, 1961.
Dozy, 1881.— Supplement aux dictionnaires arabes par R. Dozy. T. 1—2. Leide,
1881.
Dussaud, 1903.— Dussaud R. Mission Scientifique dans les regions deserti-
ques de la Syrie moyenne. P., 1903.
Dussaud, 1927.— Dussaud R. Topographic historique de la Syrie antique et
medievale. P., 1'927 (Bibliotheque archeologique et historique, t. 4).
Ehrenkreutz, 1953.—Ehrenkreutz A. S. Extracts from the technical manual
on the Ayyubid mint in Cairo.— BSOAS. 15, 1953.
Ehrenkreutz, 1954.— Ehrenkreutz A. S. Contributions to the knowledge of
the fiscal administrations of Egypt in the middle ages.— BSOAS. 16, 1954.
Ehrenkreutz, 1954 (1).— Ehrenkreutz A. S. The standart of fineness of
gold coins circulating in Egypt at the time of the croisades.— JAOS. Vol.
74, 1954.
Ehrenkreutz, 1956.— Ehrenkreutz A. S. The crisis of dinar in the Egypt
of Saladin.— JAOS. Vol. 76, 1956.
Ehrenkreutz, 1959.— Ehrenkreutz A. S. Studies in the monetary history
of the Near East in the middle ages. I. The standard of fineness of some
types of dinars.— JESHO. 2, 1959.
Ehrenkreutz, 1962.— Ehrenkreutz A. S. The kurr system in medieval
Iraq.—JESHO. '5, 1962.
Ehrenkreutz, 1963.— Ehrenkreutz A. S. Studies in the monetary history.
II.The standard of fineness of western and eastern dinars before the crusa-
des.—JESHO. 6, 1963.
Ehrenkreutz, 1964.—E h r e n к r e u t z A. S. Arabic dinars struck by the cru-
saders. A case of ignorance of economic subversion.— JESHO. 7, 4964.
Ehrenkreutz, 1964 (1).— Ehrenkreutz A. S. Byzantine tetartera and Isla-
mic dinars.—JESHO. 7, 1964.
Ehrenkreutz, 1964 (2).— Ehrenkreutz A. S. The tasrlf and tasf ir calcula-
tions in the medieval mesopotamian fiscal operations.— JESHO. 7, 1964.
Ehrenkreutz, 1970.— Ehrenkreutz A. S. Monetary aspects of medieval Near
Eastern economic history.— SEHME.
Ehrenkreutz, 1972.— Ehrenkreutz A. S. Another orientalist’s remarks con-
cerning the Pirenne thesis.— JESHO. 15, 1972.
Elisseeff, 195'6.— Elisseeff N. Corporations de Damas sous Nur al-Din.—
Ar. 3, 1956.
Elisseeff, 1967.— Elisseeff N. Nur ad-din. Un grand prince musulman de
Syrie au temps des croisades (31il—669/1111(18—!1174). T. 1—3. Damas, 1967.
Elisseeff, 1970.— Elisseeff N. Damas a la lumiere des theories de Jean
Sauvaget.— I. Cit.
Ennen, 19513.— Ennen E. Friihgeschichte der europaischen Stadt. Bonn, 1953.
Fahmy, 1966.— F ah my A. M. Muslim sea power in the eastern Mediterranean.
Cairo, 1966.
Fischer, 1950.— Fischer W. B. The Middle East. L., 1950.
Fishel, 1933.— Fishel W. J. The origin of banking in medieval islam: a cont-
ribution to the economic history of the jews of Baghdad in the tenth cen-
tury.—JRAS, 1933.
Fishel, 1956.— Fishel W. J. The city in islam.— MEA. 7, 1956, June—July.
312
Flamand, 1950.— Flamand P. Quelques renseignements statistiques sur la
population Israelite du sud marocain.— Hesp. 35, 1950.
Forand, 1906.—-For a nd P. G. Notes on f usr and maks.— Ar. 13, 1966.
Foster, 1970.— Foster B. R. Agoranomos and Muhtasib.—JESHO. 13, 1970.
Frantz-Murphy, 1981—F r a n t z - M u r p h у G. A new interpretation of the
economic history of medieval Egypt. The note of the textil industry 254—
567/868—1171,—JESHO. 24, 1981.
Frezouls, 1954.— Frezouls E. Recherches historiques et archeologiques sur
la ville de Cyrrhus.— AAS. 4—5, 1954—1955.
Galliano, 1967.— Galliano P. La mortalite infantile (indigenes et nourri-
sons) dans la banlieus de Paris a la fin de XVIIIеsiecle (1774—1794).—
«Annales de demographic historique». P., 1966.
Ganghoffer, 1963,—G a n g h о f f e r R. L’evolution des institutions municipales
en Occident et en Orient au Bas Empire. P., 1963.
Ganshoff, 1947.— Ganshoff F. L. Qu’est que la feodalite. 2;ed. Neuchatel,
1947.
Garcin, 1974.— G arc in J.-C. Un centre musulman de la Haute-Egypte me-
dievale Qus. These pour le doctoral. P., 1974.
Gardet, 1961.— Gar det L. La cite musulmane, vie sociale et politique. 2e ed.
P„ 1961.
Gaudefroy-Demombynes, Г93'8.— G a u d e f г о у - D em о m b у n e s M. Sur quel-
ques ouvrages de hisba.— JA. T. 230, 1938.
Gazelles, 1966.— Gazelles R. La population de Paris avant la peste noire.—
CRAIBL. 1966.
Gibb, 1950.— Gibb FL A. R., Bowen H. Islamic society and the West. Ox.,
1950.
Gibb, 1968.— Gibb H. A. R. Studies on the civilisation of islam. Boston, 196'8.
Gibb, 1974.— Gibb H. A. R. Saladin: Studies in islamic history. Ed. by Yusuf
Ibish. Beirut, 1974.
Gilissen, 1955.— Gilissen J. Les institutions economiques et sociales des
villes vues sous Langle de 1’histoire comparative.— RSJB. 7, 2, 1955.
Gimaret, 1979.— Gimaret D. Les theologiens musulmans devant la hausse
des prix.—JESHO. 22, 1979.
Gobi, 4971.— Gobi R. Sasanian numismatics. With 16 minting tables and
16 plates. Transl. by P. Severin. Wurzburg, 1971.
Godard, 1938.— Godard Ch. Alep. Essai de geographic urbaine et d’economie
politique et sociale. Alep, 1938.
Goitein, 1954.— Goitein S. D. From the Mediterranean to India: documents
on the trade to India, South Arabia and East Africa from the eleventh and
twelfth centuries.— Spec. 29, 1954.
Goitein, 1955.— Goitein S. D. The Cairo Geniza as a source for the history
of islamic civilisation.— SI. 3, 1955.
Goitein, 1957.— Goitein S. D. The rise of near-eastern bourgeoisie en early
islamic times.— CHM. T. 3, 1957, № 3.
Goitein, 1961.— Goitein S. D. The main industries of the Mediterranean Area
as reflected in records of the Cairo Geniza.— JESHO. 4, 1961.
Goitein, 1963.— Goitein S. D. Evidence of the muslim poll-tax from non-
muslim sources.— JESHO. 6, 1963.
Goitein, 1965.— Goitein S. D. The exchange rate of gold and silver money
in Fatimid and Ayyubid times. A preliminary study of the relevant Geniza
material.—JESHO. 8, 1965.
Goitein, 1966.— Goitein S. D. Studies in islamic history and institutions.
Leiden, 1966.
Goitein, 1970.— The tribulations of an overseer of the sultan’s ships: a letter
from the Cairo Geniza (written in Alexandria in 1131).— AISG.
Goitein, 1973.— Goitein S. D. Lettres of medieval Jewish trade. Transl. from
arabic with introduction and notes. Princeton, 1973.
Goitein, 1978.— Goitein S. D. Urban hausing in Fatimid and Ayyubid
times.— SI. 47, 1978.
Goitein, 1978 (1).— Goitein S. D. A mansion in Fustat. A twelfth-century
description of a domestic compound in the ancient capital of Egypt.— MC.
21 Зак. 93 313
Goitein, 1980.— Goitein S. D. From Aden to India. Specimens of the cor-
respondancy of India traders of the twelfth century.— JESHO. 22, 1980.
Goldblatt, 1979.— Goldblatt D. M. The poll-tax in Sasanian Babylonia. The
talmudic evidence.— JESHO. 22, 1979.
Goldziher, 1919.— Goldziher J. Eine Fetwa gegen die Futuwwa.— ZDMG.
73, 1919.
Grabar, 1963.— Grabar O. Umayyad «Palace» and the Abbasid «Revolu-
tion».—SI. 17, 1963.
Grabar, 1969.— Grabar O. The architecture of the Middle Eastern city.—
MEC.
Grabar, 1978.— Grabar O. City in the desert. Qasr al-Hayr East. An account
of excavations... by Oleg Grabar, Renata Holod, James Kunstad, William
Trousdale. Cambridge, Mass., 1978.
Grasshoff, 189'9.— Grasshoff R. Die Suftaga und Hawala der Araber. Ein
Beitrag zur Geschichte des Wechsels. Inaugural-Dissertation zur Erlangung
der Doktorwurde. Gottingen, 1899.
Grierson, 1954.— Grierson Ph. The debasement of the bezant in the eleventh
century.— BZ. 47, 1954.
Grierson, 1960.— Grierson Ph. The monetary reforms of Abd al-Malik. Their
metrological basis and their financial repercussions.— JESHO. 3, 1960.
Grohmann, 1930.— Grohmann A. Zum Weizenpreis im arabischen Agypten.—
BIFAO. 30, 1930.
Grohmann, 1932.— Grohmann A. Apergu de papyrologie arabe.— Etudes de
papyrologie. 1. Le Caire, 1932.
Grohmann, 1954.— Grohmann A. Einfiihrung und Chrestomatie zur arabi-
schen Papyruskunde. Bd 1. Einfiihrung. Praha, 1954 (Monografie Archivu
orientalnieho, vol. 13/1).
Grohmann, 1957.— Grohmann A. Ein bcmerkenswerter Papyrus der Sam-
mlung Georg Michaelidis im Kairo.—WZKM. 54, 1957.
Grohmann, 1959.— Grohmann A. Studien zur historischen Geographic und
Verwaltung des friihmittelalterlichen Agypten. Wien, 1959.
Grousset, 1934.— Grousset R. Histoire des Croisades et du royaurne franc
de Jerusalem. Vol. 1—3. P., 1934.
Grunebauin, 1955.— Grunebaum G. E. Die islamische Stadt.--Saec. 6,
1955.
Grunebaum, 1955 (1).— Grunebaum G. E. The structure of the muslim town.
Essais in the nature and the growth of cultural tradition.—AAA. Memoir
№ 81, 1955.
Grunebaum, 1955 (2).— Grunebauin G. E. The muslim town and the hel-
lenistic town.— Sc.
Guest, 1907.— Guest A. R. The foundation of Fustat and the khitats of that
town.—JRAS, 1907.
Guest, 1912.— Guest A. R. The Delta in the middle ages.— JRAS, 1912.
Haase, 1969.— Haase C. Stadtbegriff und Stadtsentstehungsschichten in West-
falien. Uberlcgungen zu einer Karte der Stadtentstehungsgeschichte.— Die
Stadt des Mittelalters. 1. Bcgriff, Entstehung und Ausbreitung. Darmstadt,
1969 (Wege der Forschung, 202).
Hahn, 1973 (1—3).— Hahn W. Moneta imperii byzantini. Reconstruction des
Pragcaufbaues auf synoptisch-tabellarischer Grundlage. T. 1. Von Anasta-
sius I bis Justinianus I. Wien, 1973; t. 2. Von Justinus II bis Phocas
(565—610). Wien, 1975; t. 3. Von Hcraclius bis Leo III/Alleinregierung
(610—720). Wien, 1981.
Hartmann, 1918.— Hartmann R. Futuwwa und Malama.— ZDMG. 72, 1918.
Hartmann, 1919.— Hartmann R. As-Sulamis Risalat al-malamatija.— DI. 8f
1919.
Hassert, 1907.— Hassert K. Die Stadte. geographisch betrachtet. Lpz., 1907.
Havemann, 1975.— Havemann A. Ri’asa und qada’ Institutionen als Aus-
druck wechselnder Kraftverhaltnisse in syrischen Stadten von 10. bis zum
12. Jahrhundert. Freiburg, 1975.
Hawary, 1932.— Ha war у H. Une maison de 1’epoque toulunide.— BIE. 15»
1932.
314
Hendy, 1972.— Hendy M. F. Light weight solidi, tetartera, and the Book of
prefet.-— BZ. 65, 1972.
Hcrzfeld, 1907.— Her zf eld E. Samarra. Aufnahmen und Untersuchungen
zur islamische Archaologie. B., 1907.
Ilerzfeld, 1948.— Her zf eld E. Geschichte der Stadt Samarra. Hamburg, 1948
(Die Ausgrabungen von Samarra. Bd 6).
Himly, 1955.— Himly F. Y. a-t-il emprise musulmane sur I’economie des etats
europeens du VIIIе au Xе siecle.— RSH. 5, 1955.
Hinz, 1954.—H inz W. Lebensmittelpreise im mittelalterlichen Vorderen Orient.—
WO. 3, 1954, № 1.
Hoffmann, 1975.— Hoffmann G. Kommune oder Staatsburokratie. Zur po-
litischen Rolle der Bevolkerung syrischer Stadte von 10. bis 12. Jahrhundert.
B., 1975.
Hohlweg, 1971.— Hohlweg A. Bischof und Stadtherr im friihen Byzanz.—
JOB. Bd 20, 1971.
Holtzmann, 1928.— Holtzmann W. Die Unionsverhandlungen zwischen Kai-
ser Alexios I und Papst Urban II im Jahrc 1089.— BZ. 28, 1928.
Hourani, 1970.—H о u r a n i A. H. The islamic city in the light of recent re-
search.— I. Cit.
Husaini, 1966.— Husaini I. M. Hisba in Islam.— IQ. 10, 1966, № 3—4.
Husaini, 1949.— Husaini S. A. O. Arab administration. Madras, 1949.
Imamuddin, 1960.— I mam uddin S. M. Beit al-mal and banks in medieval
muslim world.— IC. 34, 1960.
Imamuddin, 1965.— Imamuddin S. M. Some aspects of the socio-economic
and cultural history of muslim Spain. 711—1492. Leiden, 1965 (Medieval
Iberian Peninsul Texts and Studies, vol. 2).
Ingholt, 1940,—I n g h о 11 H. Rapport preliminaire sur sept campagnes de
fouillies a Hama en Syrie (193Й—19'38).—-Det Kgl. Danske videskabernes
Seiscab. Kobenhavn, 1940 (Archaelogisk-Kunsthistoriske Meddelelser, 3, 1).
Issawi, 1966.— I s s a w i Ch. The economic history of the Middle East. Chica-
go, 1966.
Issawi, 1969.— Issawi Ch. Economic change and urbanisation in the Middle
East.—MEC.
Jacob, 19)25.— Jacob G. Die altesten Spuren des Wechsels.—MSOS WS. Bd 28,
1925.
Jacoby, 1961.— Jacoby D. La population de Constantinople a 1’epoque By-
zantine: un probleme de demographic urbaine.— Byz. 31, 1961.
Jahnkun, 1974.— Jahnkun H. Zusammenfassenden SchluBbemerkungen. Got-
tingen, 1974 (FESM, 2).
Jomard, 1822,—Jomard E. F. Description abregee de la Ville et de la Cita-
delle du Kaire. Explication du plan de la Ville du Kaire et de la Citadelle;
Notions sur les monuments, la population, 1’industrie, le commerce et 1’his-
toire de la Ville du Kaire. P., 1822 (Description de 1’Egypte. Etat moderne,
t. 2, 2).
Jondet, 1921.— Jon det G. Atlas historique de la ville et des ports d’Alexand-
rie. Le Caire, 1921.
Jones, 1937.— J ones A. H. M. The cities of the Eastern Roman provinces. Ox.,
1937.
Jones, 1955.— Jones A. H. M. The economic life of the roman towns.— RSJB.
7, 2, 1955.
Kahle, 192i2.— Kahle P. Zur Geschichte des mittelaterlichen Alexandria.—DI.
12, 1922.
Kahle, 1932.— Kahle P. Die Futuwwa-Erlass des Kalifen an-Nasir.— Fest-
schrift M. Oppenheim. Beiheft 1 zum AO. Praha, 1932.
Kenyon, 1967.— Kenyon К. M. Jerusalem. Excavating 3000 years of history.
N. Y„ 1967.
Kirsten, 1958.— Kirsten E. Die byzantinische Stadt.— Berichte zu XI Inter-
nationalen Byzantinisten-Kongress. 5. Wien, 1958.
Kister, 1965.— Kister M. J. The market of prophet.— JESHO. 8, 1965.
Kollwitz, 1955.— Kollwitz J. Die Grabungen in Resafa. Herbst 1952. Mit
einer Baubeschreibung von W. Muller-Wiener.— AAS. 4—5, 1954—1955.
315
Kremer, 186.3.— Kremer A. Aegypten. Forschungen uber Land und Volk wah-
rend eines zehnjahrigen Aufenthalts. Nebst einer Karte von Aegypten. T. L
Physische Geographie, Ethnographie, Agricultur; t. 2. Staatswesen, Handel,
Offentliche Arbeiten, Volksbildung. Lpz., 1863.
Kubiac, 1971.— Kubiac W. B. The byzantine attak on Damiette in 853 and
the egyptian navy in 9-th century.— Byz. 40, 1971.
Kuhnel, 1952.— Kuhnel E. The Textile Museum. Catalogue of dated tiraz
fabrics. Umayyad, Abbasid, Fatimid. Technical analyses by L. Bellinger.
Wash., 1952.
Labib, 1959.— Labib S. Geld und Kredit. Studien zur Wirtschaftsgeschichte
Agyptens im Mittelalter.—JESHO. 2, 1959.
Labib, 1960.— Labib S. Texte zur Wirtschaftgeschichte Agyptens im Spat-
mittelalter.—DI. 35, 1960.
Labib, 1965.— Labib S. Handelsgeschichte Agyptens im Spatmittelalter
(1171—1517). Wiesbaden, 1965.
Labib, 1969.— Labib S. Egyptian commercial policy in the middle ages.—
SEHME.
Lambton, 1957.— Lambton A. K. S. The administration of Sandjar’s empire
as illustrated in the Atabat al-Kataba.— BSOAS. 20, 4957.
Lambton, 1962.— La mb ton A. K. S. The merchant in medieval islam.—
A Locust’s leg. Studies in honour of S. A. Taqizade. L., 1962.
Lambton, 1965.— Lamb ton A. K. S. Reflections on iqta.— AISG.
Lammens, 1910.— La mm ens H. La Badia et la Hira sous les Omaiyades. Un
mot a propos de Msatta.— MUSJ. Vol. 4, 1910.
La Monte, 1929,—La Monte J. L. The communal mouvemcnt in Syria.—
Haskins Anniversary Essays. Cambridge, Mass., 1929.
Lane, 1863—1893.— Lane E. W. An arabic-english lexicon, derived from the
best and most copious eastern sources; composed by... P. 1—9. L., 1863—
1893.
Lane, 1896.— Lane E. W. Cairo fifty years ago by... With a plan of medieval'
Cairo. L., 1896.
Lane-Poole, 1875.— Lane-Poole R. S. Catalogue of oriental coins in the
British Museum. Vol. 1. The coins of the Eastern khaliefehs in the British
Museum. L., 1875.
Lane-Poole, 1891.— Lane-Poole S. Catalogue of arabic glass weights in
the British Museum. L., 1891.
Lane-Poole, 1897.— Lane-Poole R. S. Catalogue of arabic coins preserved
in the Khedieval Library at Cairo. L., 1897.
Lane-Poole, 1898.— Lane-Poole R. S. Cairo. Sketches of its history, monu-
ments and social life. 3-d Ed. L., 1898.
Lapidus, 1967.— Lapidus I. M. Muslim cities in the later middle ages. Camb-
ridge, Mass., 1967.
Lapidus, 1969.— Lapidus I. M. Muslim cities and islamic societies.— MEC.
Lassner, 1963.— L assn er J. The feabl of Baghdad and the dimensions of the
city: a metrological note.— JESHO. 6, 1963.
Lassner, 1967.— Lassner J. Municipal cntietics and mosques.— JESHO. 10,.
1967.
Lavedan, 1926.— Lavedan P. Histoire de I’urbanisme: antiquite, moyen-age.
P„ 1926.
Lavedan, 1926 (1).— Lavedan P. Qu’est que I’urbanisme? Introduction a
1’histoire de I’urbanisme. P., 1926.
Lavoix, 1887.— Lavoix H. Catalogue des monnaies musulmanes de la Bib-
liotheque Nationale. T. 1. P., 1887.
Lestocquoy, 1946.— Lestocquoy J. Les origines du patriciat urbain. Henri
Pirenne s’est il trompe? — Ann. 1, 1946.
Le Strange, 1900.— Le Strange G. Baghdad during the Abbasid caliphate
from contemporary arabic and persian sources. Ox., 1900.
Lewis, 1937.— Lewis B. The islamic guilds.— EHR. Vol. 8, 1937, № 1.
Lewis, 1951.— Lewis B. Naval power and trade in the Mediterranean. Prin-
ceton, 1951.
<316
Leyerer, 1953.— Ley er er C. Die Verrechnung und Verwaltung von Steuern
im islamischen Agypten.— ZDMG. 103, 195.3.
Liere, 1955.— Li ere W. J., La uf fra у J. Nouvelle prospection archeologique
dans la Haute Jezireh Syrienne (Compte-rendu provisoire).— AAS. 4—5,
1954—1955.
Lokkegaard, 1950.— Lokkegaard F. Islamic taxation in the classic period.
Copenhagen, 1950.
Lombard, 1947.— Lombard M. Or, argent et cuivre dans 1’Egypte du moyen
age.— Ann. 2, 1947.
Lombard, 1957.— Lombard M. L’evolution urbaine pendant le haut moyen
age.— Ann. 12, 1957, № 1.
Lombard, 195®.— Lombard M. Arsenaux et bois de marine dans la Medi-
terranee musulmane (VII—XI s.).— Le navire et 1’economie maritime du
Moyen Age au XVIII siecle principalement en Mediterranee. Travaux du
2-e Colloque internationale d’histoire maritime. P., 1958.
Lombard, 1971.— Lombard M. L’islam dans sa premiere grandeur (VIIе—
XIе siecle). P„ 1971.
Lombard, 1971 (1).— Lombard M. Monnaie et histoire d’Alexandre a Maho-
met. P., 1971.
Lopez, 1951.— Lopez R. S. The dollar of the middle ages.— JEH. 11, 19ol.
Lopez, 1955.— Lopez R. S. Medieval trade in the mediterranean World. N. Y.,
1955.
Macri, 1925.— Macri Ch. L’organisation de 1’cconomie urbaine dans Byzancus,
P, 1925.
Margais, 1924.— Mar да is G. La civilisation urbaine de Mzab. P., 1924.
Margais, 1928.— Margais G. L’islamisme et la vie urbaine.— CRAIBL, 1928.
Margais, 1955.— Margais G. La conception des villes dans l’islam.—RA.
2, 1955.
Margais, 1957.— Margais G. L’urbanisme musulman.— Melanges de 1’histoire
et d’archeologie de 1’Occident musulman. Alger, 1957.
Margoliouth, 1893.— Arabic papyri of the Bodleian library reprodused by collo-
tip process with transcription and translation by D. S. Margoliouth. L., 1893.
Marquet, 1961.— Marquet Y. La place du travail dans la hierarchic islami-
que.— Ar. 8, 1961.
Marrot, 1978.— Marrot A. L. The history of Muhammad Ali: Fact or Ficti-
on.—JARCE. 15, 1978.
Maspero, 1914—1919.— M asp er о J., Wiet G. Materiaux pour servir a la
geographic de 1’Egypt. T. 1—2. Caire, 1914—1919.
Massignon, 1920.— M assign on L. Les corps de metiers et la cite islami-
que.— RIS. 28, 1920.
Massignon, 1924.— Massignon L. Enquete sur les corporations musulmanes
d’artisans et des commergants au Maroc.— RMM. Vol. 58. 1924, 2-eme
sect.
Massignon, 1927.— Massignon L. Sinf.— El. 4, 455—456.
Massignon, 1932.— Massignon L. L’influence de l’islam du moyen age sur
la fondation et 1’essor des banques juives.— BEO. 1, 1932.
Massignon, 1952.— Massignon L. La «Futuwwa» ou «pacte d’honneur ar-
tisanal» entre travaillers musulmans au moyen age.— NC. 2, 1952, № 4.
Maunier, 1910.— Ma uni er R. L’origine et la fonction economique des villes.
P„ 1910.
Mayer, 1965.— Mayer H. E. Geschichte der Kreuzziige. Stuttgart, 1965.
Mazaheri, 1951.— Mazaheri A. La vie quotidienne des musulmans au moyen
age. Du Xе au XIIIе siecle. P., 1951.
Miles, 1948.— Miles G. Early arabic glass Weights and stamps. With a study
of the manufactury of eighth century egyptian glass weightes and stamps
by F. Matson. N. Y., 1948 (Numismatic notes and monographs, 111).
Miles, 1951.— Miles G. C. Early arabic glass weights and stamps. N. Y.,
1951.
Miles, 1964.— Miles G. C. On the varieties and accuracy of eighth century
arab coin weights.— Er. I. 7, 1964.
317
Milik, 1961.— Milik J. T. La topographie de Jerusalem vers la fin de 1’epoque
byzantine.— MUSJ. T. 37, 1961, fasc. 7.
Miquel, 1961.— Miquel J. T. Jerusalem arabe. Notes de topographie histori-
que.—BEO. 16, 1961.
Miiller-Wodrag, 1954.— Miiller-Wodrag D. Die Landwirtschaft Agyptens
in der friihen Abbasidenzeit.— DI. 31—32, 1954.
Mumford, 1966.— Mumford L. The City in history. Its origins, its transfor-
mations and its prospects. L., 1966 (Penguin Books).
Negro, 1978.— Negre A. De monnayage d’or des sept derniers califcs Abbasi-
des.—SI. 47, 1978.
Nohejlova, 1972.— N о h e j 1 о v a - P r a t о v a E. Numismatische Beitrage zum
Studium der Geschichte der Lohne und Preise.— HBN. Bd 7. H. 22/23,
1968/69, 1972.
Noldeke, 1876.— Noldeke Th. Zur Geschichte der Araber im 1. Jahrhundert
d. H. aus syrischen Quellen.— ZDMG. 29, 1876.
Ostrogorsky, 1931.— Ostrogorsky G. Das Steuersystem im byzantinischen
Alterturn. - Byz. 6, 1931.
Ostrogorsky, 1932.—Ostrogorsky G. Lohne und Preise im Byzanz.—BZ.
32, 1932.
Ostrogorsky, 1959.— Ostrogorsky G. The Byzantine Empire in the world
of seventh century.— DOP. 13, 1959.
Ostrogorsky, 1959 (1).— Ostrogorsky G. Byzantine cities in the early
middle ages.— DOP. 13, 1959.
Otto-Dorn, 1955.— Otto-Dorn K. Grabung im Ummayadischen Rusafah.—•
ArsO. Vol. 11, 1955.
Paquignon, 1910.— Paquignon P. Note sur la responsabilite du maitre ouv-
rier en droit musulman.— RMM. 10, 1910.
Pasqual, 1983.— Pasqual J.-P. Damas a la fin du XVIe siecle d’apres trois
actes de waqf ottomans. T. 1. Damas, 1983.
Pauty, 1951.— Pauty E. Villes spontanees et villes crees en islam.— AIEO.
9, 1951.
Pedersen, 1930.— Pedersen J. Masdjid.— EL 3, 1930.
Petit, 1955.— Petit P. Libanius et la vie municipale a Antioche aux IV siecle
J.-C. P„ 1955.
Petrie, 1926.— Petrie F. Glass stamps and weights illustrated from the egyp-
tian collection in University College, London. L., 1926.
Pirenne, 1910.— Pirenne H. Anciennes democraties des Pays-Bas. P., 1910.
Pirenne, 1927.— Pirenne H. Les villes du moyen age. Essai d’histoire eco-
nomique et sociale. Bruxelles, 1927.
Pirenne, 1937.— Pirenne H. Mahomet et Charlemagne. 2e ed. Paris — Bruxel-
les, 1937.
Pirenne, 1948.— Pirenne H. Medieval cities: Their origines and the revival
of trade, transl. by F. D. Halsey. Princeton, 1948.
Pirenne, 1963.— Pirenne H. Histoire economique et sociale du moyen age.
Edition revue et mise avec une annexe bibliographique et critique par H.
van Werveke. P., 1963.
Planhel, 1959.— Planhol X. The world of islam. Ithaca, New York, 1959.
Poidebard, 1930.— Poi debard A. Mission archeologique en Haute-Djezire
1928.—Syr. 11, 1930.
Poidebard, 1934.— Poidebard A. La trace de Rome dans le desert de Syrie.
Les limes de Trayan a la conquete arabe. Recherches aeriennes (1925—•
1932). Introduction de F. Cumont. P., 1934.
Prawer, 1966.— Prawer J. Estates, communities and the constitution of the
Latin kingdom — I ASH. Vol. 2, 1966, № 6.
Prawer, 1969.— Prawer J. Histoire du royaume latin de Jerusalem. Trad,
d’hebreu par C. Nahon. Revue et complctee par auteur. T. 1. P., 1969.
Prawer, 1978,— Prawer J. Crusader cities.— MC.
Pritsak, 1952.— Pritsak O. Al-i-Burhan.—DI. 30, 1952.
Ralzel, 1903.— Ratzel F. Die geographische Lage der groBen Stadte. Dres-
den, 1903.
318
Raymond, 1973 (1—2).— Raymond A. Artisans et conimcr^ants au Caire an
XVIIIе siecle. T. 1—2. Damas, 1973—1974.
Raymond, 1973 (1).— Raymond A. Les grandes epidemics de peste au Caire
aux XVIе et XVIIе siecles.—BEO. 25, 1973.
Raymond, 1975.— Raymond A. Signes urbaines et etude de population des
grandes villas arabes a 1’epoque ottomane.—BEO. 27, 1975.
Raymond, 1977.— Raymond A. La population du Caire de Maqrlzl a la Des-
cription de 1’Egypte.— BEO. 28, 1977.
Reifenberg, 1951.— Reifenberg A. Caesarea. A study in the decline of a
town.— IEJ. Vol. 1, 1951, № 1.
Reilmeyer, 1912.— Reitmcyer E. Die Stiidtegrundungen der Araber im Is-
lam nach den arabischen Historikcrn und Geographcn. Lpz., 1912.
Rey, 1883.— Rey E. Les colonies franqucs de Syrie aux XIIе et XIIIе siecles.
P, 1883.
Richard, 1953.— Richard J. Le royaume latino de Jerusalem. P., 1953.
Richards, 1972.— Richards D. S. Arabic documents from the karaite commu-
nity in Cairo.— JESHO. 15, 1972.
Riising, 1952.— Riising A. The fate of Henri Pirennc’s theses.— «Classica
et medievalia». Revue danoise de philologie et d’histoirc. Copenhague, 1952.
Ritter, 1920.— Ritter H. Zur Futuwwa.— DI. 10, 1920.
Rivlin, 1961.— Rivlin H. Л. B. The agricultural policy of Muhammad Ali in
Egypt. Cambridge, Mass., 1961.
Rodinson, 1966.— Rod in son M. Islam et capitalisme. P., 1966.
Rodinson, 1970.- Rodinson M. Histoire economique et histoire des classes.—
SEHME.
Roover, 1954.— Roover P. de. New interpretations of banking.— CHM. T. 2,
1954, № 1.
Rostovtzeff, 1932.— Rostov! zeff M. Caravan Cities. Petra, Jerash, Palmira.
Ox, 1932.
Runcimann, 1951—1954.— Runci mann S. A history of the crusades. Vol.
1—3. Cambridge, 1951 —1954.
Russel, 1958.— Russel J. C. Late ancient and medieval population.— TAPhS.
Vol. 48. P. 3, 1958.
Saleh, 1974.— Mohamed Ali El-Saleh. Handel und Wirtschaftsstruktur Sy-
riens irn Zeitalter der Kreuzziige. Inaugural-Dissertation. Tiibingen, 1974.
Salibi, 1954.— Salibi N. Rapport prcliminaire sur la deuxieme campagne de
fouilles a Raqqa (automne 1952).— AAS. 1—4, 1954.
Salinger, 1950.— Salinger G. Was the futriwa an oriental form of Chival-
ry.- TAPhS. Vol. 94, 1950.
Sauvaget, 1930.— Sauvaget J. La citadelle de Damas.— Syr. 11, 1930.
Sauvaget, 1931.— Sauvaget J. Inventaire des monuments musulmanes de
la ville d’Alep.— REI. 1, 1931.
Sauvaget, 1934.— Sauvaget J. Esquisse d’une histoire de la ville de Da-
mas.—REI. 4, 1934.
Sauvaget, 1935.— Sauvaget J. Le plan de Laodicee-sur-mer.— BEO. 4, 1935.
Sauvaget, 1939.— Sauvaget J. Remarques sur les monuments omayyades.
1. Chateaux de Syrie.— JA. T. 231, 1939.
Sauvaget, 1941.— Sauvaget J. Alep. Essai sur le developement d’une grande
ville syrienne, des origines au milieu du XIX siecle. Vol. 1. P, 1941.
Sauvaget, 1967.— Sauvaget J. Chateaux umayyades de Syrie. Contribution
a 1’etude de la colonisation arabe au Ier et IIе siecles de 1’hegire.— REI.
35, 1967.
Sauvaire, 1877.— Sauvaire H. On a treatise on weights and measures, by
Eliya, archbishop of Nisibin.— JRAS. Vol. 12, 1’877.
Sauvy, 1956.— Sauvy R. Theorie generate de la population. Vol. 1—2. P,
1956.
Scanlon, 1965—1969.— Scanlon G. T. Preliminary report: Excavations at
Fustat: 1964; 1965; 1966 —JARCE. 4, 5, 7, 8, 1965—1969.
Scanlon, 1970.— Scanlon G. T. Housing and sanitation: some aspects of
medieval islamic public service.— I. Cit.
319
Schacht, 1926 —S c h a c h t J. Die arabische hijal-Literatur. Ein Beitrag zur
Erforschung der Islamischen Rechtpraxis.— DI. 151, 1926.
Schacht, 1932.— Schacht J. Zwei neue Qucllen zur Kenntniss der Futuwa.—
Festschrift G. Jacob. Lpz., 1932.
Schlumberger, 1939.— Schlumberger D. Les fouillcs de Qasr cl-Heir el-
Gharbi (1936—1939). Rapport preliminaire.— Syr. 20, 1939.
Segal, 1970.— Segal J. B. Edessa. «The blessed city». Ox., 1970.
Sergeant, 1949.— Sergeant F. B. Materials for history of islamic textiles up
to the mongol conquest. 4.— Al. 15—il6, 194’9.
Setton, 1958.— Setton К. M., Bo 1 d w i n M. W. A history of crusades.
Vol. 1—2. Pennsylvania, 19'58.
Sivan, 1966.— Sivan E. La genese de la contrecroisade: un traite damasquin
du debut du XII siecle.— JA. T. 254, 1966.
Sjoberg, ’ 1965.— Sj oberg G. The preindustrial city. Past and present. N. Y.,
1965.
Sourdel, 1952.— Sou rd el D. Esquisse topographique d’Alep intramuros a
1’epoque ayyoubide.— AAS. 2, 1952.
Sourdel-Thomine, 1965.— S о u r d e 1 - T h о m i n e J. Trois actes de la vente
damascaine du debut du IV/X siecle.— JESHO. 8, 1965.
Sourdel-Thomine, 1972.— Sourdel-Thomine J., Sourdel D. Biens fon-
£iers constitues waqf en Syrie Fatimide pour une famille damascaine.—
JESHO. 15, 1972.
Stern, 1956.— Stern S. M. An original document from the Fatimid chancery
concerning italian merchants.— SDV. 2, 1956.
Stern, 1962.— Stern S. M. Three petitions of the Fatimid period.— Or. 15,
1962.
Stern, 1970.— Stern S. M. The constitution of the islamic city.— I. Cit.
Stickel, 1845;—Stick el J. G. Handbuch zur morgcnlandischen Miinzkunde.
Bd 1. Lpz., 1845.
Strika, 1968.— Strika V. Origini e primi sviluppi dell’urbanistica islamica.—
RSO. 43, 19.
Taeschner, 1933.— Taeschner F. Die islamischen Futuwwabiinde.—ZDMG.
NF. 12 (87), 1933.
Taeschner, 1937.— Taeschner F. Der Anteil des Sufismus an der Formung
des futuwwa-Ideals.— DI. 24, 1937.
Taeschner, 1952.— Taeschner F. Das Futuwwa-Kapitel in Ibn Gadawaihis
Mir’at al-Muruwwat.— Documenta arabica inedita. B., 1952.
Taeschner, 1956.— Taeschner F. Futuwwa, eine gemeinschaftsbildende Idee
im mittelalterlicher Orient und ihre verschidene Erscheinungsformcn.—
SAF. 52, 1956.
Taibi, 1962.— Taibi M. Les courtiers en vetements en Ifriqiya au IX—X siec-
le, d’apres les Masa’il al-samasira d’Al-Ibyani.— JESHO. 5, 1962.
Teall, 1959.— Tea 11 J. L. The grain supply of the Byzantine Empire 330—
1025,—DOP. 13, 1959.
Thoumin, 1931.— Thou min R. Deux quartiers de Damas. Le quartier chre-
tien de Bab Musalla et le quartier kurde.— BEO. 1, 1931.
Torres Baibas, 1955.— Torres Baibas L. Extension у demografia de las
ciudades hispanomusulmanas.— SI. 3, 1955.
Torres Baibas, 1971.— Torres Baibas L. Ciudades hisponomusulmanas.
Advertencia preliminar introduction у conclusion рог H. Terrasse. T. 1. His-
toria e instituciones organization de las ciudades. T. 2. Las defensas urbans.
[Б. m.], 1971.
Toynbee, 1970.— Toynbee A. Cities in the move. L., 1970.
Tucker, 1981.— Tucker W. F. Natural disastres and the peasantry in mamluk
Egypt—JESHO. 24, 1981.
Tyan, 1943.— Tyan E. Histoire de 1’organisation iudicaire en pais de l’islam.
T. 2. [Б. m.], 1943.
Udovitch, 1970.— Udovitch A. Partnership and profit in medieval islam.
Princeton, 1970.
Udovitch, 1975.— Udovitch A. Reflections on the institutions of credit and
banking in the medieval islamic Near East.— SI. 41, 1975.
320
Vionis, 1965 —Vionis S. Byzantine circus fractions and islamic futuwwa or-
ganisations.— BZ. 58, 1965.
Walker, 1941.— Walker J. A catalogue of the arab-sassanian coins (Umaiyad
governors in the East, arab-ephthalites, ' Abbasid governors in Tabaristan
and Bukhara). L., 1941.
Walker, 1956.— Walker J. A catalogue of the arab-byzantine and post-reform
Umaiyad coins. L., 1956.
Weber, 1'901.— Weber M. Die Stadt.— «Archiv fur Sozialwissenschaften und
Sozialpolitik». Bd 47. B., 1921.
Weullersse, 1935.— Weullersse J. Antioche. Essai de geographic urbaine.—
BEO. 4, 1935.
Wiet, 1932,—Wiet G„ M u n i e r H. L’Egypte contemporain musulmane. Le
Caire, 1932.
Wiet, 1962,—Wiet G. La grande peste noire on Syrie et en Egypte.—Etudes
d’orientalisme dediees a la memoirc de Levi-Provengal. T. 1. P., 1962.
Wirth, 1974.— Wirth E. Zum Problem des Bazars (silq, yarsi).— DI. 51, 1974.
Witmer, 1962.— Witmer J. Etude sur I’amenagement de la ville ancienne de
Damas par 1’assainissement de 1’existant.— AAS. 11—12, 1962.
Wulzinger, 1924,—W u 1 z i n g с r K., Watzinger C. Damaskus. Die islami-
sche Stadt. B — Lpz., 1924.
Zabinsky, 1965— L a b i n s к у Z. Porownanie waluty, cen i zarabotkow w
Czechach i w Polsce w XIV—XVIII wieku.—«Kwartalnik historii kultury
matcrialnej». 13. Warszawa, 1965, № 4.
Zcrcteli, 1927.— Papyri Russischer und Georgischer Sammlungen (P. Russ.-
Georg.). Hrsg. von G. Zereteli. 4. Die Kome-Aphrodito Papyri des Samm-
lung Lichacov bearbeitet von P. Ernstedt. Tiflis, 1927.
Ziade, 1953.— Ziade N. Urban life in Syria under the early mamluks. Bey-
routh, 1953.
А. Йус.— Китаб ал-харадж ли-л-хади Аби Йусуф Йа'хуб ибп Ибрахим
сахиб ал-имам Абй Ханифа. Ал-Кахира, 1326 [1927-28].
А. Йус., пер.— Abou Y о u s о и f Ya'qoub. Le livre de I’impot foncier
(Kitab al-kharaj). Trad, et annote par E. Fagnan. P., 1921.
А. Салих.— The churches and monasteries of Egypt attributed to Abu Salib,
the Armenian edited and translated B.T.A. Evetts with notes A. J. But-
ler. Ox., 1895 (Anccdota Oxonensia. Texts, documents, and extracts...
Semitic series. P. 7).
А. Уб.— Китаб ал-амвал ли-л-имам ал-'азйм... Абй 'Убайд ал-Касим ибн
Саллам [ал-Аздй] ал-мутаваффй фй сана 224 ва маулудуху сана 154.
Саххахаху ва 'аллаха хавашйхи Мухаммад Хамид... Ал-Кахира,,
1353/1934.
А. Шама.— Китаб ар-раудатайн фи ахбар ад-даулатайн, та’лйф аш-шайх
ал-имам ал-фадил Шихаб ад-Дйн Абй Мухаммад 'Абд ар-Рахман ибн
Исма'йл ибп Ибрахим ал-Му;<аддасй аш-Шафи'й... Ривайат аш-шайх
ал-имам Маджд ад-Дйн Абй Музаффар Йусуф ибн Мухаммад ибн
'Абдаллах аш-Шафи'й сам'ан 'анху. Дж. 1—2. Ал-Кахира, 1287—1288/
[1870—1871].
Абдаллат.— The Eastern Key. Kitab al-ifada wa’l-i'tibar of'Abd al-Latif al-
Baghdadi. Transl. into English by Kamal Hafuth Zand and John A. and
Ivy E. Videan. Cairo—London, 1204/1964.
Азди.— Та’рйх ал-Маусил, та’лйф аш-шайх Абй Закарййа Йазйд ибн
Мухаммад ибп Ийас ибн ал-Касим ал-Аздй, тахкйх дуктур 'Алй Кабй-
ба. Ал-Кахира, 1387/1967.
Азими.— Cahen C. La chronique abregee d’al-Azimi.— JA. T. 230, 1938.
Аноним.— Хус айн Му’нис. Васф джадйд ли Куртуба ал-исламййа.—
R1EI. 13, 1965—1966.
Ант.— Antonii Placentii itinerarium saeculo sexti exeunti scriptum. Cap.
XLVIl, rec. J. Pomjalovsky.— ПС. 39, 1895.
Антиох.— Антиох Стратиг. Пленение Иерусалима персами в 614 г*
321
Грузинский текст исследовал, издал, перевел и арабское извлечение
приложил Н. Марр. СПб., 1909.
Ариб.— A rib. Tabari continuatus. quern edidit, Indicibus et glossario
instruxit M.J. de Goeje. Lugduni Batavorum, 1897.
Б. Гебр.— Gregorii Barhebraei Clironicoa Syriacuin. Ed. P. Bediai. P.
1890.
Б. Пенк.—Sources Syriaques. Vol. 1. Msiha Zkha (texte et traduction).
Bar-Penkaye (texte) par Mingana. Lpz., 1907.
Балави.— Сйрат Ахмад ибп Тулун, та'лйф Абй Мухаммад 'Абдаллах ибн
Мухаммад ал-Мадйнй ал-Балавй, хаккакаха ва 'аллака 'алайха Мухам-
мад Курд гАлй... Димашк, 1358/1939.
Балаз.—Liber expugnat ion is regionum, auctore Imamo Ahmed ibn Jahja ibn
Djabir al-Beladsori... Ed. M. J. de Goeje. Lugduni Batavorum, 1866.
Бахшал.— Та’рйх Васит, та’лйф Аслам ибн Сахл ар-Раззаз ал-Васитй ал-
ма'руф би Бахшал. Тахкйк Куркйс 'Аввад. Багдад, 1387/1967.
Бунд.— Histoire des Seldjoucides de 1’Iraq par al-Bondari d’apres Imad ad-
din al-Katib al-lsfahaii. Texte arabe publie d’apres les MSS... d’Oxford
et de Paris par M.Th. Houtsma. Leide, 1889.
Буст.— Une chrouique syrienne du Vf/XIIe siecle le «Bustan al-Jami'» par
C. Cahen.— BEO. 7—8, 1939.
Г. Кипр.— Georgii Cyprii descriptio orbis romani accedit Leonis impertoris
diatyposis gemina adhuc inedita, edidit... Henricus Gelzer. Lipsiae,
1890.
Газ.— Китаб ихйа’ 'улум ад-дйн, та’лйф ал-имам Абй Хамид Мухаммад
ал-Газалй. Дж. 1—-4. Ал-Кахира. 1302/(1885].
Гасс.— Ал-Асджад ал-масбук ва-л-джаухар ал-махкук фй табакЗт ал-хула-
фа’ ва-л-мулук, та’лйф ал-Малик ал-Ашраф ал-Гассанй, тахкйк Шакир
Махмуд 'Абд ал-Мун'им. 1—-2. Ва фй мукаддаматихи китаб ал-Малик
ал-Ашраф ал-Г'ассанй ва китабуху «ал-Асджад». Багдад, 1395/1975.
Гевонд.— История халифов вардапета Гевонда. Пер. с армянского К. Пат-
каняна. СПб., 1862.
Давад.— Абу Бакр ибн 'Абдаллах ад-Давадарй. Канз ад-дурар ва
джами' ал-гурар. Дж. 6. Ад-Дурра ал-мадийа фй ахбар ад-дувал ал-
Фатимййа, тахкйк Салах ад-Дйн ал-Мупаджжид. Ал-Кахира, 1380/1961.
Джахиз, Б.— Le livre des avares par Abu Olhman Amr ibn Bahr al-Djahiz
de Basra. Texte arabe, publie d’apres les manuscrit unique de Constan-
tinople par G. van Vloten. Leide, 1900.
Джахиз, Б., nep.— Абу Осман Амр ибн Бахр аль-Басри аль-Джахиз.
Книга о скупых, Китаб ал-бухала. Пер. с араб., предисл. и примеч.
проф. X. К. Баранова.
Джахиз^ Р.— Маджму' ар-раса’ил, та’лйф ал-'аллама Абй 'Усман 'Амр ибн
Бахр ал-Джахиз ал-Кинанй ал-Басрй. Байрут, 1972.
Джахш.— Das Kitab al-Wuzara wa-l-Kuttab al-Oahsiyari. In Faximile hrsg.
von Hans Mzik. Lpz., 1926 (Bibliothek arabischer Historiker und Geo-
graphen, 1).
Дион.—Quatrieme partie de la Chronique de Denys de Tell-Mahrd publiee
avec une traduction fraricaise par J.-B. Chabot. P., 1895.
Дмшк.— Китаб ал-ишара ила махасин ат-тиджара ва ма'рифа джаййид ал-
а'рад ва радй’иха ва гушуш ал-мудлиейн фйха, та’лаф ащ-шайх Абй-л-
Фадл Джа'фар ибн 'Алй ад-Димашкй. [Б.м.], 1318/(1900-01].
Дмшк. III.— Cosmographie de Schems-ed-ain Abou Abdallah Mohammed
ed-Dimechqui. Texte arabe, publie d’apres 1’editioi commencee par
M. Fraehn... par A. F. Mehreii. S.-Pb., 1866.
Евтих.— Eutychii Patriarchae Alexandria! Annales. Pars posterior accedunt
Annales Yahia Ibn Said Antiochensis... Ed. L. Cheikho, B. Carra de
Vaux, H. Zayyat. Beryti-Parisiis—Lipsiae, 1909 (CSChO, Scriptores ara-
bici, ser. 3, t. 7).
Захаби.— Sauvaire H. Arab metrology. 4. Ed-Dahabi. —IRAS. 15, 1883.
3axp.— Sauvaire H. Arab metrology. 5. El-Zahrawy.— JRAS. 16, 1884.
И.А.—Ibn-el-Athiri Clironicoa quod perfectissimum inscribitur, ed.
322
C. J. Tornberg. Vol. 1—14. Upsaliae et Lugduni Batavorum, 1851—1876.
И. Абдалхак.— The history of the conquest of Egypt, North Africa and
Spain known as the Futnlj Misr of ibn Abd al-Hakam. Ed. Ch. C. Tor-
rey. New Haven, 1922.
И. Абдраб.— Ал-'Икд ал-фарйд ли-л-имам ал-ф§дил ал-вахйд Шихаб ад-
Дйн Ахмад ал-ма'руф би Ибн гАбд Раббихи ал-Андалусй ал-Маликй.
Дж. 1—3. Ал-Кахира, 1283Д1876].
И.Аввам.— Le livre de 1’agriculture d’lbn al-Awam (Kitab-al-felaha). Trad,
de 1’arabe par J.-J. Clement-Millet. T. 1, 2 (p. 1—2). P., 1864—1867.
И.Адам,—Le livre de I’inipot foncier de Yahya ibn Adam. Publie d’apres
manuscript unique appartenant a Ch. Schefer par Th.W. Juynboll. Leide,
1896.
И. Адам, nep.— Taxation in islam. Vol. 1. Yahya ben Adam’s Kitab al-
kharadj. Ed., transl. and provided with an introduction and notes by
A. Ben Shemesh... with a foreword by S.D. Goitein. Leiden, 1958.
И. Алим,— Камал ад-Дйн ибн ал-'Адйм. Зубдат ал-халаб фй
та’рйх ал-Халаб, пашшараху Самй ад-Даххан. Дж. 1—3. Димашк,
1954—1968.'
И. Адим, пер.— Kamal ad-Din. Histoire d’Alep. Trad, avec des notes
historiques et geographiques par E. Blochet. P., 1900.
И. Асак.— Та’рйх мадйна Димашк ва зикр фадлиха ва тасмийа ман хал-
лаха мин ал-амасил ау иджтаз би навахиха мин варидйха ва ахлиха,
таснйф ал-имам ал-хафиз Абй-л-Касим 'Али ибн ал-Хасан ал-ма'руф би
Ибн 'Асакир, би тахкйк Салах ад-Дйн ал-Муиаджжид. Дж. 1—2. Ди-
машк, 1951—1954; дж. 10, би тахкйк Мухаммад Ахмад Духман. [Ди-
машк], 1383/1963.
И. Асак., пер.— Elisseeff N. La description de Damas d’lbn Asakir
(historien mort a Damas en 571/1176). Damas, 1959.
И. Бас.— Nihayat al-rutba fi talab al-hisba of ibn Bassam al-Muhtasib. Ed.
and noted by Husam al-Samarraie. Baghdad, 1968. ,
И. Вас.— Муфаррадж ал-куруб фй ахбар Банй Аййуб'та’лйф Джам1л ад-
Дйн ибп Салим ибн Басил ал-мутаваффй сана 697 хиджрй. Ал-джуз'
ас-салис, тахкйк Джамал ад-Дйн аш-Шаййал.« •. [Ал-Иска ндарййа],
1379/1960.
И. Вахш.— Ал-Филаха ан-набатийа ли Абй Мухаммад ибн 'Алй ибп ал-
Вахшййа, рук. ЛО ИВАН Ь 375 (копия лейденской рук. № 303а).
И. Дж., А.— А.хбар ал-хамка ва-л-мугфилйн мин ал-фукаха’ ва-л-муфсирйн
ва-р-руват ва-л-мухаддисйн ва-ш-шу'ара’ ва-л-му’аддибйн ва-л-куттаб
ва-л-му'аллимйн ва-т-туджжар ва-л-муттасибйн... ли имам ал-ва'из ал-
хафиз 'Абд ар-Рахман ибн ал-Джаузй... Ат-таб' ал-аввал, кама би
таб'ихи ва хаккакаху ва 'аллака хавашйхи 'Усман Халил. Ал-Кахира,
1347/1928.
И. Дж., 3.—Замм ал-хава ли имам Абй-л-Фарадж 'Абд ар-Рахман ибн ал-
Джаузй 510—595 хиджрийа йуншар ли аввал марра 'ала нусхатай Бар-
лйн ва Барнс би тахкйк Мустафа 'Абд ал-Вахид, мураджа'ат Мухам-
мад ал-Газзалй. [Б.м.], 1381/1962.
И. Дж., М.— Al-Muntazam fl Tarikh al-mulak wal-uinam by Ibn al-Djawz i
Abd al-Raljman b. Ali b. Muhammad Abu 1-Faradj died 597 A.H. Vol
5—10. Hayderabad, 1357 H.
И. Дж., C.— Сайд ал-хатир ли-л-хафиз Абй-л-Фарадж 'Абд ар-Рахман ибн
ал-Джаузй 'ана би нашрихи Мухаммад Амйн ал-&абашй. Ал-Кахира,
1345/1937.
И. Дж., Т.— Талбис Иблис ли-л-хафиз ал-имам Джамал ад-Дйн Абй-л-
Фарадж 'Абд ар-Рахман ибн ал-Джаузй ал-Багдадй... 'анийат би наш-
рихи ва тасхйхихи ва ат-та'лйки 'алайхи ли-л-марра ас-санийа сана
1347 хиджрийа... мукаййид хавашйхи Мухаммад Мунир ад-Димаш<й.
Миер, 1928.
И. Джи'ан.— Kitab il Tulifa il saniya bi asma il bi lad il masnya par Cha-
raf il din Yahya ibn il Makarr ibn 11 Gi'an. Le Caire, 1898 (PBKh, 10).
И. Джуб,— The Travels of Ibn Jubayr. Ed. from a ms. in the University
21*
323
Library of Leiden by W. Wright. 2 cd. revised by M.J. de Goeie. Lei-
den-London, 1907 (GMS, 5).
И. Дуки.— Description de 1’Egypte par Ibn Doukmak publiee d’apres le
manuscript autographe conserve a la bibliotheque Khedivale. Ал-джуз’
ар-раби' ва-л-^амис (мин китаб ал-интисар ли васитат 'икд ал-амсар),
та’лйф Ибрахим ибн Мухаммад ибн Айдамир ал-'Алла’й аш-шахйр би
Ибн Дукмак. Le Caire, 1893.
И. Зуб.— Китаб аз-заха’ир ва-т-тухаф ли-л-кадй ар-Рашйд ибн Зубайр...
хаккакаху 'ан нусха фарйда ад-дуктур Мухаммад Хамйдаллах кадама
лаху ва раджа'аху дуктур Салах ад-Дйн ал-Мунаджжид. Ал-Кувайт,
1959.
И. Изари.— Histoire de 1’Afrique et de 1’Espagne, intitulee al-Bayano
’1-Mogrib, par Ibn-Adhari (de Maroc), et Fragments de la Chronique
d’Arib (de Cordoue), le tout publie pour la premiere fois, precede d’une
introduction et accompagne de notes et d’un glossaire par R.P.A. Dozy.
Vol. 1—2. Leyde, 1848—1851.
И. Ийас.— Китаб та’рйх Миер ал-машхур би бада’и' аз-зухур фй вака’и'
ад-духур, та’лйф ал-'аллама ал-му’аррих Мухаммад ибн Ахмад ибн
Ийас ал-Ханафй ал-Мисрй. Дж. 1. Ал-Кахира, 1311/1893-94.
И. Ийас (М.М.).— Die Chronik des Ibn Ijas. Erste Auflage hrsg. und mit
einer Einleitung versehen von Mohamed Mostafa. 1. T. 1. Abschnitt von
Anfang bis A.H. 764/A.D. 1393. Wiesbaden, 1975 (Bibliotheca Islamica,
Bd 5a, 1).
И. Калан.— History of Damascus 363—555 a.h. by Ibn al-Qalanisi from the
Bodlean MS. Hunt. 125, being a continuation of the History of Hilal as-
Sabi. Ed. with extracts from other histories and summary of contents by
H.F. Amedroz. Leiden, 1908.
И. Мам.— Каванйн ад-дававйн ли-л-Ас'ад ибн Мамматй хаккакаху 'Азйз
Сурийал 'Атййа. Ал-Кахира, 1943.
И. Муйас.-—Ibn Muyassar. Annales d’Egypte (les khalifes Fatimides).
Texte arabe edite par H. Masse. Le Caire, 1919.
И. Са'д.— Ibn Saad. Biographien Muhammeds, seiner Gefahrten und der
spateren Trager des Islams... hrsg. von E. Sachau. Bd 1—9. Leiden,
1905—1921.
И. Са'и.— Ал-Джами' ал-мухтасар фй 'упван ат-таварих ва 'уйун ас-сийар
ли Абй Талиб 'Алй ибн Анджаб Тадж ад-Дйн ал-ма'руф би Ибн ас-
Са'й... Дж. 9, 'анийа би насхихи ва наШрихи... Мустафа Джавад би
нафакат ал-аб Анастас Марй ал-Кармалй... Багдад, 1353/1934.
И. Са'ид.— Ibn Sa'id. Kitab al-mugrib fi hula al-Magrib. Buch 4. Ge-
schichte der Ihsiden und fustatensische Biographien. Arabischef Text mit
Anmerkungen und Register hrsg. K.L. Tallquist. Leiden, 1899.
И. Тагриб.— 1,—Abn '1-Mahasin ibn Tagri Bardii Annales quibus titulus
est ojaIaIIj dJjJu ojfcIjJ1 Ed. T. G. Juinboll. Vol. 1.
Leiden, 1852—1861; 2.— Abu '1-Mahasin ib.i Taghri Birdi's Annals ertit-
led an-nujflm az-zahira fi’l-muluk Misr wal-Kahira. Vol. 2, p. 2; vol. 3.
Berkeley, 1902—1913.
И. Тагриб. (П).— Annals entitled An-Nujilm az-Zahira fi muluk Misr wal-
Kahira. Ed’ by W. Popper. 1—6. Berkeley, 1909—1936.
И. Тайф.— Sechster Band des Kitab Bagdad von Al)mad ibn abi Tahir Tai-
ffir. Hrsg. und fibers, von H. Keller. T. 1: Arabischer Text; T. 2; Deut-
sche Gbersetzung. Lpz., 1908.
И. Ух.— The ma'alim al-Qurba fi aljkam al-Ijisba of Piya’ al-din Muljam-
mad ibn Muhammad al-Qurashi al-'Shafi'i known as lbi al-U.<huwwa. Ed
with abstracts of contents... R. Levy. Cambridge, 1938 (GMS NS, 12).
И. Фак.— Китаб ал-булдан ли Ибн ал-Факйх ал-Хамаданй, мешхедская
рук., фотокопия ЛО ИВАН.
И. Фув.— Ал-Хавадис ал-джами'а ва-т-таджариб ан-нафи'а фй ал-ми’а ас-
саби'а ли Камал ад-Дйн Абй-л-Фадл 'Абд ар-Раззак ибн ал-Фувати ал-
Багдадй. Багдад, 1932.
324
И. Фур.— The History of Ibn al-Furat by Nasir al-din Muhammed ibin al-
Furat. Vol. 4, p. 1 (563—586), p. 2 (587—599). Ed by Hasan al-Shamma.
Basra, 1967—1969.
И. Халд.— Prolegomenes d’Ebn-Khaldun. Texte arabe publie par E. Quatre-
mere. P., 1858 (Notices et extraits des manuscrits de la Bibliotheque
Imperiale, t. 16).
И. Халлик.— Китаб вафайат ал-а'йан ва анба’ абна’ аз-замаи, та’лйф ал-
кадй Ахмад аш-шахйр би Ибн ^алликан. Дж. 1—2. Булак, 1280 х.
34. Шад.— 1.— Sourdel D. La description d’Alep d’Ibn Saddad. Edition
critique d’al A'laq al-HiHra (t. 1, sect. 1). Damas, 1953; 2, 1.— D a h a n S.
La description de Damas d’Ibn Saddad, historien et geographe mort a Alep
en 684/1285. Edition critique d’al-A'laq al-Hafira. Damas, 1956; 2, 2.—
Dahan S. Liban, Jordanie, Palestine. Topographie historique d’Ibn
Saddad, historien et geographe mort a Alep en 684/1285. Edition critique
d’al-A'laq al-Hatira. Damas, 1963; 3.— Ал-А'лак ал-хатйра фй зикр
умара’ аш-Шам ва-л-Джазйра, та’лйф... Ибн Шаддад, ал-джуз’ ас-салис,
хаккакаху Йахйа 'Аббара. Димашк, 1978.
И. Шухба.— Tarib Ibn Qadi Suhba par Abil Bakr b. Ahmad b. Qadi Suhba
al-Asadi al-Dimasqi (779/1377—851/1448). T. 1, troisieme partie de manu-
scrit (781/1379—800/1397). Ed. Adnan Darwich. Damas, 1977.
Идр.— Al-Idrisi (Aba Abd Allah Muhammad ibn Muhammad Abd Allah
ibn Idris al-Hammudi al-Hasani). Opus geographicum sive «Liber ad
eorum delectationem que peragrare» studeant, consilio, et autoritate
E. Cerulli, F. Gabrielli, G. Levi Della Vida, L. Petech, G. Tucci una
cum aliis ediderunt A. Bombaci, (J. Rizzituno, R. Rubinace, L. Vaglieri.
Neapoli, Romae, Lugduni Batavorum, 1970—1978.
Идр. (Г.) — Idrisis Palestina und Syrien im arabischen Text, hrsg. von
Y. Gildemeister. Bonn, 1885.
Идр. (Д.).—- Description de 1’Afrique et de I’Espagne par Edrisi. Texte ara-
be publie pour la premiere fois... avec une traduction, des notes et un
glossaire par R. Dozy et M.J. de Goeje. Leyde, 1866.
Иоанн.— Chronique de Jean, eveque de Niciou. Texte ethiopien, publie et
traduit par H. Zotenberg. P., 1883 (NE, t. 24).
Йа'к., T.— Ibn Wadhih qui dicitur al-Ja'qabi, Historiae. Pars 2, historiam
w islamicam continens. Ed. M. Th. Houtsma. Lugduni Batavorum, 1883.
Йак.— Yacut’s geographisches Worterbuch, aus den Handschriften zu... hrsg.
von F. Wtistenfeld. Bd 1—6. Lpz., 1866—1873.
Йахйа.— Eutichii patriarchae Alexandrini Annales. Pars posterior, accedunt
Annales Jahia Ibn Said Antiochensis. Conjuncta opera ediderunt L. Che-
ikho, B. Carra de Vaux, H. Zayyat. Beryti—Parisiis, 1909 (CSChO,
Scriptores arabici, ser. 3, t. 7).
Йахйа (К.) — Histoire de Yahya-ibn Sa'i’d d’Antioche cOntinuator de Sa'id-ibn
Bitriq. Ed. et trad, en francais par I. Kratchkovsky et A. Vasiliev.
P., 1924 (PO, t. 18, fasc. 5)’.
Калкаш.— Китаб Субх: ал-а'ша, та’лйф аш-шайх Абй-л-'Аббас Ахмад ал-
Калкашандй. Дж. 1—14. Ал-Кахира, 1331—1338/1913—1919.
Кар.— Китаб ал-кафй фй-л-хисаб ли Абй Бакр Мухаммад ибн ал-Караджй,
рук. ЛО ИВАН В 2139.
Кар., пер.— Abu Bekr Muhammed Ben Alhusein Alkarkhi Kafi fil-hisab
(Geniigendes fiber Arithmetik), bearbeitet und fibers, von Hochheim. I—3.
Halle, 1878.
Кинди.— The Governors and Judges of Egypt or Kitab el ’Umara’ (el Wulah)
wa Kitab el Qudah of El Kindi. Together with an Appendix derived
mostly from Raf' el Isr by Ibn Hajar. Ed. by R. Guest. Leyden—London,
1912 (GMS, 19). ’
Кинди, Ф.— Фада’ил Миер ли 'Умар ибн Мухаммад ибн Йусуф ал-Киндй
би тахкйк Ибрахйм Ахмад ал-'Адавй ва Мухаммад 'Умар. Ал-Кахира,
325
Кор.— (jTyjJI. Текст на арабском языке.
Кор. (К.).— Коран. Пер. и коммент. И. IO. Крачковского. М., 1963.
Кор. (В1.)_— Le Coran. Trad, nouvelle par R. Blacher. P., 1949.
Kop. (Bon.).— 11 Corano. Nuova versione letterale italiana con prefezione e
noto critico-illustrative del L. Bonelli. Milano, 1929.
Kop. (D.).— The Holy Qur’an. English transl. and comment, (with arabic
text) by Maulana Abdul Majid Daryabadi. Hyderabad, 1949.
Kop. (P_).— The meaning of Glorious Qur’an text and explanatory translation
by M. Pickthall. Vol. 1—2. Hyderabad, 1938.
Кумми.— Китаб-и та’рйх-и Кумм та’лйф-и Хасан бен Мухаммад бен Хасан
Куммй дар сал-и 378 камарй ба гарабй, тарджума-йи Хасан бен 'Алй...
Куммй ба фарсй дар сал-и 804—805 камарй, тасхйх-и... Джалал ад-
Дйн Техранй. Техран, 1353Д1934-35].
Куфи.— Kitabu’l Futuh by Abu Muhammad Ahmad ibn A'tham al-Kafi
(D. about 314 A.H./926 A.D.). Vol. 7. Ed. by Sayid Abdu’l Wahhab
Bukhari. Hyderabad, 1394 A.H./1974 A.D.
Куш., P.— Ар-Рисала ал-кушайрййа фй 'илм ат-тасаввуф ли-л-имам ал-
'алим... Абй-л-Касим 'Абд ал-Карйм ибн Хавэзин ал-Кушайрй... ва
'алайха хавамиш мин шарх шайх ал-ислам Закарййа ал-Ансарй. Ал-
Кахира, 1318Д1901-02].
Мав.— Maverdii Const!tutionis politicae. Ex recensione M. Engcri. Acce-
dunt adnotationis et glossarium. Bonnae, 1853.
Макин.— La «Chronique des Ayyoubides» d'al-Makin b. al-Amid. Ed. par
C. Cahe.i.— BEO. 15, 1958.
Макки.— Китаб кут ал-кулуб фй ма'амил ал-махбуб ва васф тарйк ал-мурйд
ила макам ат-таухйд ли саййидина... Абй Талиб Мухаммад ибп 'Алй
ал-Хасан ибн Абй-л-Хасан 'Алй ибн 'Аббас ал-Маккй. Дж. 1—2. Миер,
1310Д1893].
Макр., Иг.— Китаб игасат ал-умма би кашф ал-гумма ли Таки ад-Дин
Ахмад ибн 'Алй ал-Макрйзй, касама 'ала нашрихи Мухаммад Мустафа
Зиййада, Джамал ад-Дйн Мухаммад аш-Шаййал. Ал-Кахира, 1359/1940.
Макр., Иг., пер.— Le traite des famines de Maqrizi, trad, francaise de
G. Wiet.— JESHO. 5, 1962.
Макр., Ит.— Итти'аз ал-хунафа’ би а^бар ал-а’имма ал-Фатимиййн ал-
хулафа’ ли Такй ад-Дйн Ахмад ибн 'Алй ал-Макрйзй нашараху ва
хаккакаху ва 'аллака хавашйхи ва каддама лаху ва вада'а фахарисаху
ад-дуктур Джамал ад-Дйн аш-Шаййал. Ал-Кахира, 1367/1948.
Макр., Н.— Takieddin Almakrizi Tractatus de legalibus arabum ponderibus
et mensuris... ed O. G. Tychsen. Rostocii, 1800.
Макр., C.— Китаб ас-сулук ли ма'рифат дувал ва-л-мулук ли Такй ад-Дйв
Ахмад ибп 'Алй ал-Макрйзй, саххахаху ва вада'а хавашйхи Мухаммад
Мустафа Зиййад. Дж. 1. Ал-Кахира, 1934.
Макр., X.— Ал-Мава'из ва-л-и'тибар би зикр ал-хитат ва-л-асар ли-л-Мак-
рйзй. 1—2. Булак, 1270Д1853].
Макр., X. (В.).— Taqi el-Din Ahmad ibn 'Ali ibn 'Abd-el-Qadir ibn Muham-
mad el-Maqrizi, El-Mawa'iz wa’l-I'tibar fi dhikr cl-Khitat wa'l-
Athar. Ed. par G. Wiet. T. 1—5. Le Caire, 1911—1927 (M1FAO, 30, 33,
46, 49, 53).
Мас'уди.— Ma coudi. Les Prairies d’or. Texte et traduction par C. Bar-
bier de Meynard et Pavet de Courteille. T. 1—9. P., 1869—1877.
Миск.— The concluding portion of the Experiences of the nations by Mis-
kawaihi office-holder at the courts of Buwaihid sultans, Mu'izz ad-dau-
lah, Rukn ad-daulah and 'Adud ad-daulah. Arabic text ed. by
H. F. Amedroz. Vol. 1. Reigns of Muqtadir, Qahir and Radi; vol. 2.
Reigns of Muttaqi, Mustakfi, Muti' and Ta’i'. Ox., 1920—1921 (The
eclipse of the Abbasid Caliphate. Original chronicles of the fourth isla-
mic century, vol. 1—2).
Мих. Сир.— Chronique de Michel le Syrien, patriarche jacobite d’Antioche
(1166—1199). Ed. pour la premiere fois et trad, en francais par J.-B. Cha-
bot. Trad. T. 1—3. P., 1899—1905; texte syriaque, t. 4. P., 1910.
326
Мусаб.— Tome quarantieme de la chronique d’Egypte de Musabbibi (le prin-
ce al-Muhtan izz al-Mulk Muhammad ibn Ubaid Allah ibn Ahmad 366—
420/977—1029). Ed. et presente par Ayman Fu’ad et Thierry Bianquis.
1. Partie historique. Le Caire, 1978 (Textes arabes et etudes islamiques,
t. 13/1).
Мусаб. (Б.).— Becker, 1902, c. 59—80.
H. Xocp.— Sefer Nameh. Relation du voyage de Nassiri Khosrau en Syrie,
en Palestine, en Egypte, en Arabie, et en Perse, pendant les annees de
I’Hegire 437—444 (1035—1042). Publ., trad, et annote par Ch. Schefer.
P., 1881.
H. Xocp., nep.— Насир-и Хусрау. Сафар-намэ. Книга путешествий.
Пер. и вступит, ст. Е. Э. Бертельса. М.—Л., 1933.
Наб., Л.— Abu Amr Uthman b. Ibrahim al-Nabulusi. Kitab luma al-qa„
wanin al-mudiyya fi dawawin al-diyar al-Misriyya. Edition ргёрагёе
par C. Becker et mise au point par C. Cahen.— BEO. 16, 1961.
Наб., T.— Description du Faiyum au Vllme siecle de I’Hegire par Abou
Osman il Naboulsi il Safadi. Le Caire, 1899 (PBKh, 11).
П.-Вак.—The conquest of Syria commonly ascribed to Aboo 'Abd Allah
Mohammad b. Omar al-Waqidi. Ed. with notes by W. Nassau Lees.
Vol. 1. Calcutta, 1854.
Рази.— Китаб та’рйх мадина Qan'a’, аллафаху Ахмад ибн 'Абдаллах ар-
Разй ас-Сан'а’й, 'ана би тахкйкихи ва вада'а фахарисаху Хусаин 'Абд-
аллах ал-'Умарй ва 'Абд ал-Джаббар Заккар, каддама лаху Набйх
'Акил. [Сан'а’], 1974.
Рудрав.— Continuation of the Experiences of the nations by Abu Shuja
Rudrawari vizier of Muqtadi. Arabic text ed. by H. F. Amedroz and
D. S. Margoliouth.— The eclipse of the Abbasid Caliphate. Original
chronicles of the fourth islamic century. Vol. 3. L., 1921.
Са'ал.— Лата’иф ал-ма'ариф, та’лйф ас-Са'алибй Абй Мансур 'Абд ал-Ма-
лик ибп Мухаммад ибн Исма'йл 350—429 х., тахкйк Ибрахим ал-Абйа-
рй, Хасан Камил ас-Сайрафй. [Ал-Кахира], 1379/1960.
Саби, В.— The historical remains of Hilal as-Sabi. First part of his Kitab
al-Wuzara (Gotha Ms. 1756) and fragments of his history 389—393 A. H.
Ed. with notes and glossary by H. F. Amedroz. Leyden, 1904.
Саби, P.— Русум дар ал-хилафа, та’лйф Абй-л-Хусайн Хилал ибн ал-Му-
хассин ас-Сабй (359—444 х.). 'Унийа би тахкйкихи ва-т-та'лйк 'алайхи
ва нашрихи Миха’йл Аввад. Багдад, 1383/1964.
Саби, Т.— Continuation of the Experiences of the nations by Hilal b. Mu-
hassin vizier’s secretary in Baghdad. Arabic text ed. by H. F. Amedroz
and D. S. Margoliouth.— The eclipse of the Abbasid Caliphate. Origin»!
chronicles of the fourth islamic century. Vol. 3. L., 1921.
Самхуди.— Вафа’ ал-вафа’ би ахбар дар ал-Мустафа, та’лйф аш-шайх...
Нур ад-Дйн 'Алй ибн Джамал ад-Дйн... ас-Самхудй... Ал-джуз’ ал-
аввал. Миер, 1326/1908.
Сев.— Severus ibn al-Muqaffa', Alexandrinische Patriarchengeschichte von
S. Marcus bis Michael I 61—767... Hrsg. von Chr. F. Seybold. Ham-
burg, 1912.
Сев. (CSChO).— Severus ben el-Moqaffa Historia partiarcharum alexandrino-
rum. T. 1. Ed. Chr. F. Seybold. Beryti—Parisiis, 1904 (CSChO, Scrip-
tores arabici, ser. 3, t. 9).
Сев. (PO).— History of the patriarchs of the Coptic church of Alexandria
(Agapho to Michael). Ed. by B. Evetts. P., 1910 (PO, t. 5, fasc. 1).
Сибт (A.).— Sibt ibnu’l-cevzi, Mir’atu’z-zeman fi tarihi’l-ayan, yainlayan
Ali Sevim, Ankara, 1968.
Сибт.— Mir’at az-zaman, ed. in fac-simile par J. R. Jewett. Chicago, 1907.
Суй.— Хусн ал-мухадара фй а&бар Ми?р ва-л-Кахира, та’лйф шайх Джалал
ад-Дйн ас-Суйутй. Дж. 1—2. Ал-Кахира, 1299—1321/(1881—1904].
Сули, А.— Адаб ал-куттаб, та’лйф Мухаммад ибн Йахйа ас-Сулй, насахаху
ва 'ана би тасхйхихи ва та'лйк давашйхи Мухаммад Бахаджа ал-Асарй
ва... Ал-Кахира, 1341 х.
327
Сули, Ахб.— А^бар ар-Ради би-ллах ва-Муттаки ли-ллах ау Та’рйх ад-
даула ал-'Аббасййа мин сана 322 ила сана 333 хиджрййа мин Китаб
ал-аурак ли Абй Бакр Мухаммад ибн Йахйа ас-Сулй 'унийа би нашри-
хи Дж. Хайвурс Динн. Лундун, 1935.
Таб.— Annales quos scripsit Abu Djafar Mohammed ibn Djarir at-Tabari
cum allis ed. M. J. de Goeje, ser. 1—Ш. Lugduni Batavorum, 1879—
1901.
Тан., H.— 1.— The Table-talk of a mesopotamian judge being the first part
of Nishwar al-MuIiadara or Jami al-Tawarikh of Abu Ali al-Muljassin
al-Tanukhi... Ed. by D. S. Margoliouth. L., 1921 (OTF NS, 27); 8.—
RAAD. 10, 1930.
Тан., H., nep.— The table-talk of a mesopotamian judge transl. from the
original arabic by D. S. Margoliouth. L., 1922.
Тан., Ф.— Китаб ал-фарадж ба'д аш-шидда, та’лйф Абй 'Алй ал-Мухассин
ат-Танухй. Дж. 1—2. Ал-Кахира, 1904.
Таухиди.— Китаб ал-имта’ ва-л-му’аниса, та’лйф Абй Хаййан ат-Таухидй.
Ва хува маджму' мусамарат фй фунун шатта... Саххахаху ва дабатаху
ва Тиараха гарйбаху Ахмад Амйн ва Ахмад аз-Зайн. Дж. 1—3. Байрут-
Сайда, 1953.
Узри.— Ahmad ibn rUmar ibn Anas al-'Udhri. Fragmentos geografico-
historicos de al-masalik ila garni' al-mamalik. Edition critica por el
'Abd al-'Aziz al-Ahwani. Madrid, 1965.
Усама.— Usama’s memoirs entitled Kitab al-i'tibar by Usama ibn-Munqidh.
Ed. Ph. K. Hitti. Princeton, 1930.
Усама, nep.— Усама ибн Мункыз. Книга назидания. Пер.
М. А. Салье под ред., со вступ. ст. и примеч. И. 10. Крачковского.
Пг.— М., 1922.
Фарики.— Tarikh al-fariqi by Ibn al-Azraq al-Fariqi. Ed. by B.A.L. Awad,
revised by M. Sh. Ghorbal. Cairo, 1959.
Фарра’и.— Ал-Ахкам ас-султанййа ли-л-кадй Абй Йа'ла Мухаммад ибн ал-
Хусайп ал-Фарра’й ал-Ханбалй ал-мутаваффй сапа 458 х. Саххахаху
ва 'аллака 'алайхи Мухаммад Хамид ал-Факкй, ат-таб'а ас-санийа.
Миер, 1386/1966.
Фасави.— Китаб ал-ма'рифа ва-т-та’рйх, та’лйф Абй Йусуф Йа'куб ибн
Суфйан ал-Фасавй, ривайат 'Абдаллах ибн Джа'фар ибн Дуруставайх
ан-Нахвй. Ал-муджаллад ал-аввал, ал-китаб ал-'ашир. Тахкйк Акрам
Дийа’ ал-'Умарй. Багдад, 1394/1974.
Феоф.— Theophanis Chronographia rec. С. de Boor. 1. Lipsiae, 1883.
Фома.— The Book of Governors, the historia monastica of Thomas bishop
of Maraga a.d. 840. Ed. and transl. by E. W. Budge. Vol. 1—2. L., 1893.
Хаз.— Абу-л-Фатх Абд ар-Рахман ал-Мансур ал-Хазини. Книга весов
мудрости.— Научное наследство. Том шестой. Из истории физико-
математических наук на средневековом Востоке. Трактаты ал-Хазини,
ал-Бируни, Иби ал-Хусайна, аш-Ширази. М., 1983.
Халифа.— Та’рйх Халйфа ибн Хаййат ли-л-имам ал-мухаддис... Тахкйк
Акрам Дийа’ ал-'Умарй. Ан-Наджаф, 1386/1967.
Хамави.— Мухаммад ал-Хамавй. Ат-Та’рйх ал-мансурй (Мансурова
хроника). Изд. текста, предисл. и указ. П. А. Грязневича. М., 1960.
Хамад.—’Мухаммад ибн 'Абд ал-Малик ал-Хамаданй. Такмила Та’рйх;
ат-Табарй. Дж. 1. Каддама лаху ва хаккакаху ва вада'а фахарисаху
'ан ал-махтута ал-вахйда ал-махфуза фй мактабат Барйс ал-Ахлййа
Албарт Йусуф Кан'ан. Ат-таб'а ас-санийа. Байрут, 1961.
Хамд.— Al-Hamdani. Kitab al-Gauharatain al-'atiqatain al-ma’i'atain
as-§afra’ wa’l-baida’. Die beiden Edelmetalle Gold und Silber, hrsg. und
iibersetzt von Ch. Toll. Uppsala, 1968.
Харави.— Al-Ha raw I 'Ali b. Abi Bakr. Guide des lieux de pelerinage.
Texte arabe etabli par J. Sourdel-Thomine. Damas, 1953.
Хатиб.— Та’рйх Багдад ay Мадйнат ас-Салам ли-л-хафиз Абй Бакр Ахмад
ибн 'Алй ал-Хатйб ал-Багдадй. Дж. 1—2... Ал-Кахира, 1349—1931.
328
Хвар.— Liber- Mafatih al-olflm explicates vocabula technica scientiarum tarns
arabum tarn peregrinorum auctore Abu Abdallah Mohammed ibn Ahmed;
ibn Jflsof al-Katib al-Khowarezmi. Ed., indices adjecit G. van Vloten..
Lugduni-Batavorum, 1895.
Шайб.— Китаб ал-иктисаб фй-р-ризк ал-мустатаб, та’лйф... Мухаммад ибн
ал-Хасан аш-Шайбанй... талоне талмйзихи Мухаммад ибн Сама'а, 'ар»
рафа ал-китаб ва тарджама ли-л-му’аллиф ва 'аллака хавашйхи Махмуд
Арнус. [Ал-Кахира], 1358/1938.
ГЕОГРАФИЧЕСКИЙ УКАЗАТЕЛЬ
Аббасийа 59
-ал-Абванийа окр. 96
Абу Тидж (Бутит) 91
ал-Авасим оба. 60
Ав густа мн ика II 64
Авиш (ал-Хаджар] 87
ал-Авоийа окр. 93
Авсим и Манф (Манф и Васим)
окр. 94
Агну (Аджну) 32, 35
Аден 158, 206
Аджлун 84
Аджну и Рашид окр. 93
Азия Малая 3, 20, 46, 54, 66, 67
Азия Передняя 67, 105
Азия Средняя 9, 41, 72, 102, 105, 106,
108, 138, 262, 281, 284, 286
Азрама 80
Азри 'ат 30, 84
Азрух * ** 84
Айн Шаме 87
Айн Шаме окр. 93
Акабский залив 25
Акка 43, 82, 112
Акра (Акка) 70, 73, 75, 77, 112, 122,
137
.ал-Аксар (Луксор) окр. 94
Александрия 13, 18, 21, 23, 31—37,
42—44, 48. 54, 59, 62, 64, 89, 92'.
99, 107, 123, 125, 131 — 133, 140,
166, 167, 169, 192, 194, 204—207,
241, 242, 244, 252, 256, 266
Алжир 103
Альмерия 206
Америка Северная 264
Амид (Амида) 18, 80, 137, 175, 179,
287
Амман 83
Анбар 61
Англия 264
Андалусия 68, 108, 274
Ансина (Антиноя) 90
Ансипа Верхняя окр. 94
Ансипа Нижняя окр. 94
Антакийа (Аптакья) 27, 43, 102, 104,
105, 137, см. также Антиохия
Антарадос см. Аптартус
Аптартус 31, 76
Антипополь (Антипоя) 18, 23, 35, см.
также Ансина
Антиохийское княжество 73, 75
Антиохия 17, 20—25, 31, 67, 69, 70,
72, 106, 107, 192, см. также Анта-
кийа
Антухи 87
Апамея (Фалина) 27, 76, 106, 107
Арабап 82
Аравия п-ов 48, 143, 184, 198, 199
Аравия эн. 84
Аравия Каменистая СО
Аравия Южная 194
Арагон 68
Арандал (Ариидсла) 84
Аретуза 23
Арзан 80, 203
ал-Ариш 64
Армапт 90
Армапт окр. 94
Армения 184
Арсиноя 162, 254, см. также Файйум
Арсуф 78
Артах 82
Левая (Асуан) 59, 90, 134
Леван окр. 94
Асйут 90, 91
Лсйут окр. 94
ал-Асйутийа обл. 96
Аскалон 18, 23, 54, 70, 73, 76—78,
106, 107, 137
ал-Аскар, район Каира 123
Асна окр. 94
Атриб 31, 32, 87, см. -'лже Бипха ал-
Асал
Атриб окр. S3
ал-Атфнхийа окр. 94, 96, 219
Атфу (Эдфу) 90
Афпк 50
ал-Афрахун (ал-Афраджун) 85
* Все названия пас&леннйх пунктов даны без помет, названия провин-
ций и исторических областей обозначены — обл., мелких округов — окр., анар-
хий - - эн.
** На карте (рис. 9) ошибочно Арзух.
330
ал-Афрахун (ал-Афраджун) окр. 5,
93
Африка, византийская провинция 20
Африка Северная 7, 103, 108
Афподпто (Ашкух) 42, 91, 162, 171,
194, 195, 201, 204, 207, 209
Ахпас окр. 94, 162
Ашкух 91, см. также Афродите
Баальбек (Ба'албакк) 26—28,83, 109
Баб ал-Й*ун см. Бабилйуи
Бабилйун (Баб ал-Йун, Вавилон)
31—33, 44, 107, 123, 125
Багдад 7, 12, 13, 47, 66, 100, 104, 108,
116, 125, 139, 175—18'2, 186, 194,
201—204, 240, 245, 260, 266, 294
Бад (а) куп окр. 93i
Байсан (Скифополь) 23, 27, 107
Байт Джибрин (Элевтерополь) 78
Балда 31
Балда в Джазире 801
Балис (Барабалис) 50, 54, 78, 107
Б ал их р. 175, 186
ал-Балка окр. 55
Балканы 3, 20
Балх 133
Балхиб 32, 87
Бана 87
Бана и Бусир окр. 93
Бапийас 78, 83
Барабалис 49, 107, см. также Балис
Барада р. 114
ал-Барамун окр. 93.
Басра 16, 56, 99, 177, 202
Баста окр. 93
Бастама 64
Батапийа 27
Батп ар-Риф обл. 62, 64, 93, 94
ал-Бахнаса 90, 91, 107, 134
ал-Бахнаса окр. 94
ал-Бахпасавийа окр. 96
Бахтитата 65
ал-Башаруд (Башарут) окр. 93
Бейрут (Байрут) 23, 43, 78, 104, 106,
107, 137
Берит 23, см. также Бейрут
Бероя 23, 107, см. также Халеб
Бет Балаш 50, см. также Балис
Б и би дж 87
Библ 23
Билбайс 31, 59, 76
Бинха (Бипха ал-Асал) 65, 88
Бирка ал-Фил 129
Бирка ал-Хабаш 123
Бирма 83
Востра 18
ал-Буджул1 85
ал-Буджум окр. 93
Булджусук 65, 249
Булйана окр. 94
Булунийас 31
Бура 87, 202
Буруллус (йараллос) 32, 35, 85
Бусир в Верхнем Египте 207, 226, 24G-
Бусир в Нижнем Египте 31, 87, 88
ал-Бусирийа окр. 96
Буера (Востра) 18, 30, 83, 84, 137
ал-Бухайра окр. 96, 167
ал-Бухайра и ал-Искандарийа окр..
93
Бухара 29, 100, 101, 104, 105
Вавилон 107, см. также Бабилйун
Вади Бутнан 60, 61
Васит 176, 177, 179—181, 183, 201
Вашингтон 243
Венеция 68, 117, 192, 214
Византия 3, 4, 19, 22, 25, 26, 29, 31,
33, 42, 44, 46, 54, 66, 69, 150, 151,
192, 206
Викала Кусун, караван-сарай в Фу-
стате 256
Владимир 83
ворота
Баб ан-Паср в Каире 129
Баб ал-Футух » 129
Восточные в Дамаске 113, 256-
Джабийа » 113
Тома 1141
ал-Фарадис » 114
Восток 4—6, 8, 9, 12, 68, 73, 74, 259,
263, 267
Восток Ближний 5—7, 11, 12, 14, 20,
23, 24, 35, 42, 43, 46, 47, 65—
68,-71, 74, 75, 77, 84, 102, 106—
108, 133, 138—140, 142, 143, 150.
161, 192, 197, 207, 212, 214, 215,
259, 261—267, 271, 272, 277, 278..
280, 282, 289, 294—299
Восток мусульманский 13, 57, 58, 101.
138, 142, 159', 248, 263, 279
Восток Средний 296, 58
Газза (Газа) 18, 23, 107, 109, 137
Галилея 73
ал-Гарбийа обл. 96
Гелиополь 23, см. также Баальбек
Гелиополь см. Айн Шаме
Гепиза 204, 212, 244, 248, 252—254.
256, 270, 279
Гент 134
Генуя 68, 214
Гераса 23, 107, см. также Джераш.
Гиза см. ал-Джиза
Гранада 99
Гута (Дамаска) 65
Дабик (Дабку) в Египте 85, 270
Дабик в Северной Сирии 55
Дайай 64
Дакахла 87
зз г
Дакахла окр: 93
ад-Дакахлийа обл. 96
Далас 90
Далас и Бусир окр. 94
.ад-Далийа 61
Дамамила 90
Даманхур 65, 88
Дамаск 12, 23, 26—30, 39, 54—56, 59,
70, 76, 80, 82, 83, 98, 100, 102, 103,
105, 107, 112—114, 116, 118, 122,
126, 136, 137, 139, 256, 264, 269,
273, 283, 286
, Дам'вджумул 64, 87
Дамира 88
Дамсис 87, 88
Дамсис .и Мануф окр. 93
Дандара окр. 94
ал-Данджавийа окр. 96
Дар ал-Вазир, караван-сарай в Фу-
стате 250
Дар ат-Тамр, караван-сарай в Каире
250, 256
Дар ат-Туффак, фундук в Каире 256
Дара 31, 80
.ад-Дарайа 61, 65, 83, 112
Дашна 83, 90, 91
Дельта 42, 53, 62, 64, 65, 82, 85, 88-
91
Дерабджерд 146
Джабала 31
Джабийа 38, 56
Джазира обл. 28, 37, 39, 41, 55—57,
61, 67, 76, 80, 82, 136, 155, 184,
185, 193, 197, 198, 200, 203, 205,
207, 233
Джазира Северная 203
Джазира Южная 60
Джазира Бани Наср окр. 96
Джазира Ибн Омар 80
Джазира Кусанийа окр. 96
Джераш 23, 84, 106
ал-Джиза (Гиза) 139
ал-Джизийа окр. 96
Джинин 78
Джифар обл. 64
Джубайл 78
ал-Джурайсар 64
Джурат ал-Джифар, пригород Хале-
ба 117
Джурджан 146
Диджва (Дигва) 87
Динар Бакр обл. 80, 185
Динар Мудар обл. 80, 185
Динар Раби'а обл. 80
Димйат 12, 77, 78, 134, 202, 220
Димйатский рукав Нила 31, 64
Динавар 99
Диншал 87
Диокесарся 23, см. также Саффурнпа
Дорнсея 69
Дунайсир 82
Европа 3—6, 12, 71—74, 122, 138—
140, 263, 265, 272, 298
Европа Восточная 157
Европа Западная 3—6, 8, 12, 34, 45,
47, 66, 68, 76, 159, 215, 247, 261,
262, 264, 265, 273, 275, 281, 282,
288, 296
Европа Северная 58
Европа Южная 214
Евфрат р. 191
Евфратика эп. 50
Египет 8, 13, 17—20, 23, 25, 31—44,
46, 50, 53, 54, 56, 59, 61, 62, 76,
78, 80, 84, 85, 89, 95, 107, 108,
122, 127, 131, 132, 134—139, 152,
153, 155—159, 161, 169, 170, 172—
174, 186, 187, 192—208, 217—219,
221, 222, 225—228, 230, 234, 238-
242, 244, 245, 257—260, 364—266,
270, 278, 283, 285
Египет Верхний 31, 35, 36, 42, 53, 62,
65, 89, 91, 92, 95, 96, 134, 168,
195 207 219
Египет Нижний 31, 62, 64, 65, 92, 95,
96, 202, 219
аз-Забадани 61, 78
Заиордапье 25, 45, 60, 73, 83
Закавказье 9
Замахир 90
Запад 5, 261
Заузан 30
аз-Захирийа, пригород Халеба 117
'Иваново-Вознесенск 83
Иерусалим (ал-КуДс) 23, 25, 28, 30,
. 31, 69—73, 77, 104, 107, 109, 122,
137, 158, 159, 196, 202, 204, 238,
296
Иерусалимское королевство 69, 72—
74, 77, 112
Инбаба 87
Индийский океан 214
Индия 259, 271
Индонезия 259
Иордан р. 136
Иордания (Урдунн) 72, 136
Ирак 38, 41, 46, 102, 105, 138, 155—
158, 160, 161, 172, 174, 184, 186,
187, 192, 193, 198, 200—203, 206,
231, 235, 244, 266, 283, 286
Иран 13, 29, 47, 68, 72, 102, 105, 138,
155, 193, 284
Ирка 43, 109
Ис'ард 82
ал-'Искандарийа обл. 62
ал-Искапдарийа, Маракийа и Лубийа
об'1. 93
ал-Нскандарийа и пригороды окр. 96
Испания 105, 203, 265, 288
Исгапбу! 255
332
Италия 70
Италия Северная 264, 265
Ихмим (Ахмим) 163
Ихмим окр. 94
Ихмим и Дувайр окр. 94
ал-Ихмимийа обл. 96
.ал-Йарукийа, пригород Халеба 116
Иаффа 23, 73, 77, 78, 109
Йемен 55
Иубпа 78
Кабул в Южной Сирии 84
Кадас окр. 50
Кадас (Кадеш) на Оронте 50
ал-Каид 87
Каир (ал-Кахира) 7, 13, 34, 47, 88,
98, 100, 101, 103—105, 108, 123,
124, 127—130, 133, 138—140, 154,
163—169, 188, 196, 197, 200, 202,
204, 205, 207, 242, 245, 252, 254,
256, 259, 264, 266, 267, 273, 274,
280, 283, 286
Кайруван 56
Кайе 91
Кайсарийа (Кесарея) 23, 31, 43, 70,
78, 82, 106—108, 122, 137
Кайсарийа (Кесарея) в Малой Азии
175
кайсарийа торговцев тканями в Ха-
лебе 116
Кал'а Джа'бар 82, 109
Калнуб 87
ал-Калйубийа обл. 96
Камула 90
Капа (Кена) окр. 94
Каппадокия 69
Карак 83, 109, 137
ал-Карафа, квартал в Фустате 283
ал-Карафа, кладбище в Каире 123,
130. .
Карйун 32, 87
Карнафил 64
Картаса 32, 87
Картаса окр. 93
Каср ал-Хаджжадж, пригород Да-
маска 113, 114
Каср ал-Хайр аш-Шарки 55
Катай', район Фустата 125, 127
Катана 39, 112
Кау окр. 94
Кафр Азуз 65
Кафртайс 32, 48
ал-Кахира см. Каир
Кахкоу окр. 94
Кена (Кана) 90, 91
Кёльн 264
Киннасрин 45, 54, 60, 77, 106, 108,
136
Кипр о-в 43
Киркиснйа 82, 107
Кирры 107
Китай 242, 281
Кифт 90
Кифт окр. 94
Клермона 69
Ком ал-Джарих, квартал в Фустате
123 126
Константинополь 21, 22, 30, 43, 67, 69,
101
Кордова 99, 100, 132
Кулайб ал-Уммал 87
Кулзум 39
Кумм 29, 155
Кунстантинийа 255, см. также Кон-
стантинополь
Курбайт (Хурбайт) окр. 93
Кус 13, 90, 104, 134, 167
Кус окр. 94
ал-Кусийа окр. 96
Куфа 16, 56, 175, 202, 294
ал-Ладжжун 60, 61
Лазмкийа 109, см. также Латакия
Лаодикея 43, 107, см. также Лата-
кия
Ларисса 23, см. также Шайзар
Латакия (Лаодикея, Лазикийа) 122,
137
Лахса 202
Ливан 69
Ломбардия 5
Лондон 264
Лудд 28, 56, 66
Ма' ан 25
Ма'арра (Ма'аррат ан-Ну* ман) 100,
112, 113
Ма'аррат Киннасрин (Ма'аррат Мис-
рин) 50, 60, 78
ал-ЛАа'афир, район Фустата 125, 126,
283
Маверанпахр 29, 98
Магриб 48, 108, 192, 288
Мадсба Г07
ал-Макадунийа окр. 64
Макисин 82
ал-Макс 39, 129, 130
Малага 105
А4алатийа 106
Мальорка 105
Манбидж 137
Мануф окр. 83
Мапуф ал-'Улйа 32, 87
ал-Мануфийа окр. 96
Манф и Васим см. Авсим и Манф
Мапфалут 83, 91, 96
ал-Мапфалутийа окр. 91, 96
Мапцнксрт 67
С’пакийа 50
Марлин 50, 80
Марибская плотина 55
333
Марракеш 103, 104
Масил окр. 93
Масил и ал-Малидас окр. 93
Матар Тарис 224
ал-Мафджар, дворец 55
Махалла Аби Йуханнас 88
Махалла Аби Хараша 87
Махалла Бибидж см. Мипйа Бибидж
Махалла Зийад 88
Махалла Кабира (Махалла Шаркий-
уп) 65
Махалла Масрук 87
Махалла ал-Махрум 87
Махалла Накида 64
ЛАахалла Са 88
Махалла Шаркийун 88, см. также
Махалла Кабира
ал-Махдийа 256
Медина 39, 40
медресе
Низамийа в Багдаде 266
Нурийа в Дамаске 116
Халавийа » 116
Мукаддамийа в Халебе 116
Хаддадийа » 116
Халавийа » 116
ал-Мезза 65, 112, 114
Мекка 143, 149, 150, 202, 266, 267
Мемфис 31
Месопотамия 13, 56, 171, 172, 174,
204
Месопотамия Верхняя см. Джазира
Месопотамия Северная 175
мечеть
ал-Азхар 239
Амра в Фустате 123, 125, 132
Ибп Тулуна 127, 250
Куббат ас-Сахра 238
ал-Мидждал 82
Мийафарикин 80, 108, 286, 287
.Миланское герцогство 138
Мипйа (.Махалла) Бибидж 88
Мосул 56, 76, 175-177, 179—182, 185,
194, 203—205
Мукаттам, гора 128
Мунйа Аби-л-Хасиб (Ибп ал-Хасиб)
83, 88, 90, 91
Мунйа ал-Асал см. Бипха ал-Асал
Мунйа Ибп Джаррах 87, 88
Мунйа Саманнуд 88
ал-Мупйатаип («две Мунйи») 65
Мунша’а ат-Тавахип 95
ал-Муртахийа обл. 94
Набулус 28, 137
Нава 84
Наваса окр. 93
Накиза окр. 93
Настарава 202
ап-Настаравийа окр. 96
Нату окр. 93
334
Неаполь 107, см. также Самария
Нидерланды 264
Нижняя Земля см. Египет Нижний
Никея 67, 69
Никну 32, 33, 88
Нил р. 31, 3'9, 43, 44, 50, 64, 85, 87г
90, 127, 128, 132, 138, 140
Нисибин 57, 80, 108, 177
Оазисы окр. 94
Окои'рипх 18, 23, 35, 90, 91, см. так-
же ал-Бахнаса
Оронт (Аси) р. 112
Орханийе, квартал в Антакье 102,
103
Осроена эп. 501
Палермо 208
Палестина 13, 20, 23, 25, 26, 29, 31,46,
48, 54—56, 60, 62, 66, 67, 69, 70—
72, 76—82, 104, 108, 109, 122, 123,
125, 136, 13'7, 141, 186, 192, 194,
197, 203, 207, 230, 231, 237, 260,
264
Палестина II эп. 50
Палестина Южная 60, 67
Пальмира 26, 106, 107, см. также
Тадмур
Петра 107
Пиом 162, см. также ал-Файйум
Побережье окр. в Египте 62
Пруссия 140
Птолемея 18, 23, см. также Акка
Пьяченца 22, 23, 50
ар-Рабийа, пригород Халеба 117
Ракка 28, 30, 59, 72, 80, 106—108.
137, 186
Рамла 56, 59, 66, 78, 99, 107, 137
Рас ал-Айн 80.
Ра скиф а 50'
Рауда о-в 129, 130
Рахба Малик ибн Таук (ар-Рахба)
61
Рашид 3'2
Рим 22
Римская империя (Рим) 3, 4, 6, 8.
47
ар-Риф обл. 63
Россия 244
Румский ров в Халебе 117
Русафа (Сергиополь) 55
Русафа ал-Хишама 55
Руха 28, 30, 80, 260, 261, см. 'также
Эдесса
Са окр. 93
Са 'банима 87
Сабур 146
Савад обл. 64
Carp Рашид обл. 96
^•ксады Бану-л-Ка'ка'а» (Хипар Ба-
ну Ка' ка 'а) 60
ас-Са' ид 64, ,94, см. также Египет
Верхний
Сайда 23, 43, 73, 78
Саламия 78
ас-Салихийа, пригород Дамаска 70,
114
ас-Салихийа в Египте 87
ас-Салт 78, 84!
Салхад (Сархад) 82, 83
Самапнуд 31
Саманнуд окр. 93
ас-Саманпудийа обл. 96
Самария 28, 106, 138
Самарканд 152
Самарра 47, 66, 108, 125
Сан (Сап и Иблил) окр. 93
Сап' а 158
Сандабис 64, 65
Сапдафа 88
-Сапдийуп 64, 65, 87
Сарафия 23
Сармин 78
Сарудж 65, 80
Сафад 83
Сафаф 78
ас-Сафийа 64, 65
Сафнас 87
Саффурийа (Диокесарея) 23, 77, 107
Саха 32
Саха окр. 93
Священная Римская империя 264
Себаста 28, 107
Севилья 99
Онджи Йусуф 277
Сидон 23, 107, см. также Сайда
Сийут окр. см. Асйут окр.
Силоам, источник 10'9
Синап п-ов 50, 64
Синд л; ар 80’’
Сирия 12, 13, 17, 19, 20, 23, 25—27,29,
31, 37—41, 45, 46, 48, 54—56, 60,
61, 65—68, 70, 71, 76-82, 99, 103,
104, 107, 109, 112, 118, 122, 123,
125, 132, 136—138, 141, 156, 158,
160, 186, 192, 194, 196, 197, 203,
205, 207, 231, 237, 256, 260, 264,
265, 272, 278, 282, 285, 286, 294
Сирия I эп. 50
Сирия Северная 22, 50, 54, 69, 70, 76,
194
Сирия Южная 45, 50, 81, 192
Сицилия о-в 68, 138, 192, 193, 207,
259
Скифополь 107, см. также Байсан
Сохна 26
Средиземное море 68, 69
Средиземноморье 3, 4, 8, 47, 68, 69,
120, 143, 207
Средиземноморье Восточное 5
Сугар 59
Сугур Димйат окр. 96
Сук Вардан, базар 123
Сул 90
Султане 32, 48
Су му ст а 90
Супбат 87, 88
Сур (Тир) 23, 43, 83, 109, 120, 122,
137, 287
Табарийа (Тиверия) 27, 50, 59, 77,
78, 147
Табаристан 146
Тадмур (Пальмира) 27
Талха 87
Танах 87
Тапта 87
Тантата 64, 65^
Тарабийа окр-ДЭЗ'
Тарабулус (Триполи) 23, 43, 108, 120,
122, 134, 137, 287
Тарабулус, вилайет 137
Тарпут 88
Тарсус 106
Тартус (Аптартус) 76
Татай(а) 87
Таха окр. 94
Тебриз 100
Тибнин 83
Тиверия 147, см. также Табарийа
Тпда и ал-Афрауи окр. 93
Тшшпс 42, 78, 132—134, 192, 202,
205, 220, 241, 242, 270
Типнис и Димйат окр. 93
Тинписскос оз. 64
Тир 23, 77, 107, 120, см. также Сур
Тирс окр. 223
Толедо 99
Триардя 23
Триполи 23, 77, 107, см. также Тара-
булус
Триполи, графство 73
Тувва окр. 93
Туман окр. 93
Туна 241
Тунис 158, 192—194, 207, 259
Тух 87, 88
Укайба, пригород Дамаска 113, 114
У мм Динар 87
Урдунн окр. 50
Урфа см. Эдесса
(ал-)Ушмунайн 91, 163, 249, 252, 254,
270
ал-Ушмунайн окр. 94, 96
(ал-) Файйум 92, 134, 162, 163, 169,
202, 254
ал-Файйум окр. 94, 95
ал-Файйумппа окр. 96 - \
235
Файйумский оазис (ал-Файйум) 85,
91, 92, 134, 198, 219, 221—223,
227, 229
Фамийа (Апамея) 137
ал-Фарама 31, 59
Фарнава 87
ал-Фашн окр. 94
Фсодорика эп. 50
Филадельфия 107, см. также Амман
Финикия эп. 50
Фиша 64
Фиша Бану Сулайм 64
Фландрия 5, 75, 264, 288
Франция 73, 138
Франция Северная 288
Франция Южная 75
Фувва 87
Фувва и ал-Музахаматайн обл. 96
фундук ал-Малика ас-Са' ида 256
(ал)-Фустат 7, 13, 39, 40, 44, 56, 59,
62, 64, 92, 98, 99, 101, 103, 106,
107, 123—130, 139, 140/ 155,
162—169, 187, 188, 191, 196, 197,
202—204, 208, 240, 241, 244—246,
248—252, 254, 256, 266, 274, 283,
286
ал-Хабур (Киркисийа?) 80
ал-Хабур окр. 80
Хадир, пригород Халеба 23, 115
Хайз ал-Бадакун окр. 93
ал-Хайс 32, 48
Халеб (Бсроя) 7, 12, 23, 27, 28, 45,
59, 66, 67, 72, 76, 80, 82, 99, 100,
103, 105, 108, 109, 112, 114—120,
126, 130, 137, 155, 198, 252, 256,
260, 261, 264, 267—269, 273, 274,
287
Халеб, вилайет 137
Халебское княжество 260, 268
Хадидж, канал в Фустатс-Каире 129,
130
Халидж ал-Искандарийа окр. 62
Халидж Настарава окр. 62
Халифат 3, 4, 35, 43, 46, 66, 108, 112,
143, 292
Халкис 106, см. также Киннасрин
Хама (Эпифапия) 23, 60, 76, 83, 100,
104, 105, 108, 112, 133, 137
ал-Хамра, квартал в Фустате 125,
127
Харам аш-Шариф 104, 122
Харибта окр. 93
Харим 78
Харран 80, 106, 108, 137, 260, 261
Хаурап окр. 27
ал-Хауф обл. 62, 64
ал-Хауф ал-Гарби обл. 62, 93, 94
ал-Хауф аш-Шарки обл. 62, 93, 94
Хауф Рамсис 96
Хиджр (Содом) 48
Хилла 202
Химс (Эмесса) 27—29, 31, 54, 55, 59—
61, 66, 72, 83, 112, 137, 250
Хира 145
Хисн ал-Акрад 83
Хисн Ибн Аккар 83
Хисн Кайфа 109
Хисн ал-Хаваби 60, 61
Хит 57
Хиттип 159
Хнес 162, см. также Ахнас
Хорасан 68, 106, 262
Ху(в) 90, 91
Хув окр. 94
Хувварин 55
Хуз (Хур?) Сапуда см. Шавуда
Хузистап 170, 193
Хулван (Хелуан) 37, 44, 107
Шабас окр. 93
Шабру Абу Мина 64
Шабру Алау 64
Шабур 87
Шагур, пригород Дамаска ИЗ
Шайзар 23, 78, 109, 112
Шам, вилайет 137
Шанавай 87
Шанаша 87
Шануда (Сануда) окр. 94
аш-Шаркийа обл. 94, 96
Шата 241, 270
Шат(а)нуф 87
Швейцария 264
Шипфас 88
Ширак окр. 93
Шмуп см. Ушмунапп
Шубра 65, 87
Шутб(а) окр. 94
Эдесса 67, 69, 70, 76, 78, 107, 120,
137, см. также Руха
Эдфу 249
Элевтерополь 23, см. также Байт
Джибрип
Элуса 23
Эмесса 23, см. также Химс
Эпифания 33, 107, см. также Хама
Япония 282
Ярмук 26
УКАЗАТЕЛЬ ПОНЯТИЙНО-ТЕРМИНОЛОГИЧЕСКИЙ *
августалис 36
^автономия городская 17, 45, 272, 281,
287, см. также квартальная орга-
низация и самоуправление город-
ское
агораном 273
адат 280
.a!f йан 282
'аййарй 284
аййары 283—286
;амйр 272
арабизация 43
.арабское завоевание (последствия) 4,
35—45
арендная плата за:
жилища 252, 254—256
землю в городе 248
землю обрабатываемую 232
лавки 245, 255, 256
мастерские 245—247, 256
'ариф (мп. ч. гурафа’)275—277, 279
армия крестоносцев (численность) 71
артаба 161
архонт (архун) 36, 37
,архун мадина ал-Искандарййа 36
.ассизы
антиохийские 72
иерусалимские 72
ахдас 115, 282, 283, 285, 286
' ашира 174 . '
1е ашшар 277
байт ал-мал 42, 59
балад 48, 57, 65, 82, 83, 85, 90, 109
балда 57, 83, 85
бани
количество в городе 99—101,
113, 117, 132
критерий численности населе-
ния 100, 101
баран (цена) 198, 199
баранина (цена) 200, 201
батр 34
бахар 206
безант 72
буйвол (цена) 199
булайда 85
буле 17, 18
буржуазия 272
«буржуазная революция» X—XI вв.
на Ближнем Востоке 263
бюргерство 288
вайба (объем и вес)
в VII—VIII вв. 161
в X в. 170, 191
в XII—XIV вв. 171
вайба риса (вес) XII в. 171
вакйла 258
валй 272
вали ;?ала-с-сук см. сахиб ас-сук
варак (варик) см. дирхем варак
«ведари», ткань 208
вексель 266
верблюд (цена) 199
виноград (цена) 203
восстания горожан 25, 287
вуджух 282
гасла 190 :
гексаграмма 144, 147
гериба 184
гири монетные 146, 149 .
говядина (цена) 200
город (определение) 19
доиндустриальный 9
мусульманский 16, 58
«палаточный» (город-лагерь)
16, 43, 56
феодальный 262
автономия 8, 45
администрация 17, 18, 272—276,
288
граница между городом и дерев-
ней 57
количество городов в:
Египте VI в. 20, 49, 53, 89
» VII—VIII вв. 49
» X—XIII вв. 85, 88, 92
Сирии и Палестине VI в. 20, 49
»» X—XIII вв. 60, 61,
65, 79, 82, 83
»» XV в. 78
* Ссылки на страницы при терминах даны только в тех случаях, где по-
ясняется или раскрывается их содержание.
22 Зак. 93
337
олицетворение административного
округа 16, 30, 49, 59, 60
признаки города 9—10, 19, 47, 59,
82, 83, 90
противоположность деревне И,
57, 58, 214—216
средние размеры городов
на Ближнем Востоке 107, 263,
264
в Западной Европе 263, 264
темпы роста 47, 265
гусятина (цена) 201
дай^а (мн. ч. дийаЧ 64. 65, 83
даллал (ж. р. даллала) 258
даник (дапг) 144, 146
дар ал-викала 113
дар ад-да'ва 115
дар ар-ризк 39
дарйба ат-та'ам 39
дезурбанизация Ближнего Востока 19,
20, 47
денежная реформа
Абдалмалика 147—152
ал-Хакима 159
деньги (покупательная способность)
211
деревня (противоположность городу)
11, 57, 58, 214—216
дефенсор 18
джами' см. мечеть пятничная
джериб (гериба)
единица площади в Ираке 125,
185
мера объема в Джазире VIII в.
184, 185
» » в Ираке X в. 185
» » в Мосуле IX в. 185
джизья (размер индивидуального об-
ложения) 4, 37, 41, 74, 120, 145,
146
Александрии VII в. 34, 37
организация сбора 34, 37, 38, 41
суммы по отдельным городам 120
джихад 291
диван 38
диван ар-раватиб 275
диван аш-шурта ва-л-ахдас 283
дийа 198
динар
аббасидский 150
Абдалмалика 147, 148
абризи 153
адуди 153
амири 154
амири (забидский) 158
атабеки (Имададдина Зенги)
154
ашрафи 222
«белый» 153
дамасский 154
джайши 222, 236
дуки (сицилийский) 154, 156
египетский (фатимидский)
151—153
имами 152
«ираклиевский» 144
кавами 153
ал-Камила 154
кашани 153, 182
мардинский (уртукидский)
154
медный 152
«мискалевый» 151—153
музаффари (нрбильский)
XII в. 154
му'иззи 153
мумини 154
мурабити (альморавидский^
154
мутаввак 158
ал-Мути' 177
нисабури (нишапурский) 15®
омейядский 149
ар-Ради 153
руб'а 151, 158
рукни 153
сури (сурский) 154, 156, 183
тури (тари) 154
франкский 154
теоретический вес 150
курс в дирхемах 144, 147, 152—~
160, 168, 183
проба 150, 152—154, 157
подражания 154-
дирхем 143
Абдалмалика 150
'атйк 146
багли (баглййа) 146, 147'
варак (варик) 157
весом в пять 145—147
весом в шесть 146, 147
весом в семь 145, 146
гийаси 157, 182
кайл (весовой) 151
камили 159, 160
каратис 160
му’аййади 256
музаббак 156
насири 159
нукра 159, 160
сирийский XII в. 160
счетный 159, 160
табари (табарййа) 146, 147
таджи 178
«черный» 158, 159
183
полудирхем 156
дихлйз 255
договоры арабов с городами:
Агну (Аджиу) 32, 35
338
Александрия 33, 34
Баальбек 26—28
Бабилйун 32
Байсан 27
Балис 50
Батанийа 27
Буруллус (Параллос) 32, 35
Дамаск 26, 27, 30
Дара 31
Иерусалим 28
Кафртайс 32
Лудд 28
Мардин 50
Набулус 28
Пальмира (Тадмур) 26, 27
Ракка 28
Раскифа 50
Рашид 32
Руха 28
Себаста 28
Сохна 26
Султане 32
Табарийа 27
Халеб 27, 28
Хауран 27
Химс 28
Эдесса см. Руха
договоры найма 246, 247, 279
дом (статистическая единица)
количество в городе 99, 104, 105
» на 1 га 99, 102, 105
» жильцов 102, 103, 105, 126
дом жилой
арендная плата 248, 254—256
продажная цена 249, 250, 252, 255,
256
размеры 103, 106, 126, 127
стоимость постройки 252—254
этажность 120, 125, 127
«Дом справедливости» 116
доходы от торговых построек 250,
255, 256
драхма
арабо-сасанидская 144—146
аттическая 149
согдийская 152
дюк 76
'епископ 18, 19, 47
как представитель города 19, 30
железо
расход угля на выплавку 207
цена 206, 207
зайт халв 195, см. также масло хлоп-
ковое
зайт харр 194
закат 41, 198, 199, 257, 293
заработки
батрака 233, 235, 240
гончара 245
кади 275
пекаря 246, 247
поденщика 233,.238, 240
пряхи 244, 258
ремесленника высокой квалифи-
кации 237, 238, 240
строителя 238, 239, 247
ткача 242, 244—246
движение заработков с VIII по
XIII в. 237, 238
три группы заработков 237, 240
земельная рента 247, 248, 254, 257
земли обрабатываемые в Египте 217—
219
земля (цена) 44
зерно
импорт в Египет 192—193
» в Тунис 193
потребление па душу 135
» Каира и Фустата 128 .
снабжение города 18, 38—40, 128
соотношение цеп с мукой и хле-
бом 188—191
спекуляция 40
торговля 39, 40
транспортировка 39
эквиваленты замены 193
зира' ал-'амал см. локоть
золото, цена в серебре см. серебро
(цена)
f ибра 223, 236
издольщики-четвертинки 233—235
изюм (цепа) 203_
иклим (мн. ч. акалйм) 59
икта' 67, 68, 73, 236
иктадар 68
' ирафа 106
ирдабб
VIII в. 161, 170
X в. 170
XII в. 171, 188, 205
исмаилиты 115
испехбед 146
каббал 39
кадах 170, 171
кадй 272—274, 287
кадй-л-кудат 274, 276
кайладжа 203
кайсарййа 44, 113
капиталистические отношения (зарож-
дение) 263, 266, 271
кара 181, 185, 186
карат 144, см.также кйрат
карйа 48, 57, 65, 85, 87
касаба (категория города) 59
касаба (мера длины) 219
ал-Хакима 132, 219
начала XIX в. 219
22*
339
настрой 50
кафйз (объем) Джазиры VIII в. 184,
185
квартал 102, см. также махалла
жилой 102
изолированный 115
квартальная организация 280, 281
кентарий см. кинтар
кинтал 206
кинтар
джарви 196
лайсй 204
фулфули 207
кйрат 150
кирпич (цена) 253, 254
Кист 195
«большой» 195
джарви 196
«ибрахимовский» 195
лайсй 196
книдия 203
коза (цена) 198
коммуны городские 75, 272, 288, 289
контроль за ремеслом и торговлей
39, 40, 273—280
корова (цена) 198, 199
корпорации ремесленные см. цехи ре-
месленные и тава’иф
крестьяне
доход годовой 230—232, 234—236,
257
норма эксплуатации 74
положение при крестоносцах 74
ксест 185, 195
ктиторы 17, 24
кура (мн. ч. кувар) 39, 48, 54, 55, 59,
61, 95
куриалы 17, 18, 24
курия 17, 19
КУРР
мосульский IX в. 183
му'аддал 172, 174, 185
половинный (би нисф) Басры и
Васита 183
раккский IX в. 186
сулейманй X в. 185
фалидж 182
хашими, ахвазский 174
куры (цепа) 201
курятина (цена) 201
лавки
арендная плата 245
доходы 250, 255, 256, 296
количество в городе 127, 132
соотношение с числом жителей
133
стоимость постройки 254
лен
цена волокна 207
» масла см. масло льняное
» семени 226
либас ал-футувва 284, 285
либра (литра) римская 170
локоть
ал-'амал (би-л-" амал) 132
«старый египетский» 132
«черный» 132
лян 244
магистрат 36
мадина 48, 50, 54, 57, 59, 65, 82, 8Х
85, 109, 122
мазалим 283, 288
маккас 277
маккук
багдадский 183
мосульский ХШ в. 183
макс (мн. ч. мукус) 222, 294
манзал 250
мануфактура 241, 242, 270
мара!' й 229
марказ (мн. ч. маракиз) 78
масло
кунжутное (цена) 197
льняное (цена) 194, 197
оливковое 195—197
импорт в Египет 196
экспорт из Туниса 194-
хлопковое 194, 195
мастаба (лавка) 250
матар 196, 197, 204
мауди" 91
махалла (квартал) 102, 103
махалла (пригород, в Египте) 88,108
махзан 250
махтум 171
махтум ( кафйз) хашимй 171
мед (цена) 204
медина см. мадйна
медресе
количество в городе 113, 114, 118
начало массового строительства
113, 116
медь (цена) 206
мелькиты (халкидониты) 35
мельницы 113, 132, 133
метро форико см. артаба
мечеть
пятничная (соборная) 59, 64?
82, 117, 134
как атрибут города 59, 64
количество в городе 83, 99, 113,.
114, 131, 132, 134
миллиарис 147
миля 87, 106
мимбар (пятничная мечеть) 59
мискал (мискаль)
византийский 144
домусульманский мекканский 149„
150
египетский 150
340
канонический 151
динара 151
дирхема 151
фельса 151
миср 59
модий 170
модий грив 184
молоко (цепа) 201
монофелиты 25
монофизиты 25, 32, 35
мудд 161
мука
хувварй 189—191
хушкар 189, 191
выход при помоле 189, 190
соотношение цены с зерном и хле-
• бом 188—191
муниципалитет (муниципальная орга-
низация) 36, 37, 272
муниципальная собственность 17, 18
мунйа (минйа) 87, 106
мунша’а 95
мураби'г ун см. издолыцики-четвертни-
ки
мутаваллй диван ал-Искапдарййа 36
мухтасиб
происхождение 273, 274
функции 274—277, 279
мушар 235
мэр 287
на’иб 273
население городское
методика подсчета 22, 34, 100, 101
относительная численность 136,
138, 217
плотность на 1 га 22, 101—105,
123
плотность средняя по городу 101,
103—106, 120, 122
плотность средняя в квартале (или
районе) 102—104, 126
рождаемость 34, 138
смертность 34, 135, 138—140
социальный состав 267—270
население Египта 134—136, 217
население Сирии и Палестины 136—
138
население отдельных городов
Акры 122, 137
Александрии 23, 123
Амида 137
Антиохии 21—23, 103, 104, 137
Асвана 134
Аскалона 137
Багдада 100, 104
ал-Бахнасы 134 (Оксиринха 23)
Бейрута 104, 137
Бухары 100, 104
Газзы 137
Гента 134
Дамаска 98, 100, 105, 114, 137.?
264
Димйата 134
Иерусалима 23, 104, 122, 137
Каира 104, 127, 128, 130
Кайсарии 137
Карака 137
Кёльна 264
Константинополя 22
Кордовы 100
Куса 104, 134
Mair аррат ап-Ну'ман 100, 112.
Ракки 137
Рамлы 137
Сура 120, 122, 137
Тарабулуса 120, 137
Тебриза 100
Тинниса 133
ал-Файйума 134
Фустата 101, 127, 128, 130
Халеба 105, 115, 119, 137, 264
Хама 100, 104, 112, 137
Харрана 137
Химса 137
Эдессы 120, 137
номисма 144, 150, 192
норма эксплуатации сельского насе-
ления 235, 257
нотабли 75, 286—288
оболл см. фельс
овца
вес 200
цена 198, 199, 331
одежда (цена) 208—209
отставание Востока 5, 12, 263, 272
пагарх 209
пальмы финиковые (урожайность)
330, 331
парамонарий 232
патриций (битрйк) города 30
поместья Омейядов 55
помол
производительность мельниц 133
стоимость 189—191
посессоры 17
поставки натуральные см. ^арйба ат-
Taf ам
потребление на душу
масло растительное 38, 210
хлеб 38
прибавочный продукт
в ремесле 257, 258, 260
в сельском хозяйстве 215, 257,
260
объем прибавочного продукта
земледелия в Египте XII—XIV вв.
236
перераспределение его в обществе-
10, 14, 215, 299
341
тезаврация 258—260
-принудительный курс 159
прожиточный минимум 209, 210, 237
протевонты 18
прядение
производительность 258
соотношение числа прядильщиц и
ткачей 258
стоимость труда 244, 258
пшеница
йусуфи 163
хуввари 189
хушкар 189
мерило стоимости 161
многолетняя средняя цена
в Египте 161, 171
в Ираке 161, 186
основной продукт питания 161
площадь под пшеницей в Египте
227, 228
урожайность в Египте 226
цены
в Египте 162—170, 172
в Ираке 175—181, 184—186
рабад 57, 82, 106, 108, 109
укрепленный 108, 109, 120, 122
работа на заказ 270, 271
работорговля 260
рабочие наемные 267
рабочий скот
арендная плата 331
производительность вспашки 225
расход фуража 225
цена 199
рабочих рук недостаток 237
рабы (цена) 260
равендук 243
радда 242
разделение труда между городом и
деревней 5
разрушение городов 78, 102
разрушение оборонительных стен 35,
78, 102
ра’ис ал-ахдас 286
раис города (ра’йс ал-балад) 115,286,
см. также шейх города
ра’йс ал-Искандарййа 36
ра’йс ал-махалла 277
ра’с мал (себестоимость) 271
ратл (ритль)
багдадский (канонический) 196
«большой» 195, см. также «египет-
ский»
гайлани 195
джарви 171, 196
«египетский» (мисри) 170, 189,
207
кал*и 189
лайсй 197, 203
нисибинский 196
сирийский (дамасский) 207
фулфулй 189
шелковый 208
рацион пищевой 209, 210
регалия монетная 151
реконкиста 68
ремесленная продукция Египта XII—
XIV вв. в год (стоимость) 257,
258
ремесленники
абсолютная и относительная чис-
ленность 267—270
организация 276—280
Ренессанс 6
Ренессанс на Востоке 6, 262
«ренессансный город» 262
рентабельность построек 248, 256, 257
реформы метрологические 170
риба’ 266
риз к 38
рийаса 287
рук'а см. чек
рыба (цена) 202
садр (мн. ч. судур) 282
сакк (мн. ч. сукук) 40, 265
сакс 87
самоуправление городское 288, 289,
295, см. также автономия город-
ская
сауб 208
сахар (цена) 203, 204
сахар аблудж 204
сахиб ар-руб' 277
сахиб ас-сук (мухтасиб) 273—274
селения
количество в Египте 92—97
» в Файйумском оазисе 95
» по провинциям Египта 93,
94, 96
серебро (цена) 144, 147, 152, 153, 157,
158
серебряные изделия (цена) 152
«серебряный кризис» 157
силиква 144, 147
соборная мечеть см. мечеть пятнич-
ная
солид 150
солома (цена) 191
соль (цена) 205
средняя стоимость труда общества
216
сувайк 113
сунниты 115, 116
суфтаджа 265, 266
сыр (цена) 202
тава’иф 280
такавй 224
тасрйф 185
телка (цена) 198
342
тиллйс 190, 191, 194
тираз 241
ткани
вес, плотность, расход пряжи 242,
244, 245
кусок 242, см. также сауб
цена 242, 245
тканье (производительность) 243, 244
ткацкий станок (количество в горо-
де) 132, 134
ткачи (численность) 258
товарищества 246
торговля
внешняя и транзитная 213,
214, 259—261
баланс торговли Ближнего Вос-
тока 259, 261
взгляды на нее факихов 290—294
как источник богатства 213
торговые сборы см. макс и 'ушр
' ушр (мп. ч. fyinyp) 261, 294
фарраш 233
феддан
VIII—IX вв. 217
X в. 232
ал-Хакима 170, 219
XVIII в. 219
фельс 160, 233
феод 68
феодализм 67, 263
европейский на восточной почве
71, 72, 75
связь с племенной структурой 67,
72
финики (цена) 202—203
фитйан 283—286
фундук ИЗ
фунт египетско-римский 144, см. так-
же либра
фуражные культуры 225—228
футувва 280, 284, 285
фьеф 73
фьеф-рента 68, 73
хабба 144
хабл (единица измерения волокна)
хавала 265
хадир 108
хакк 244
ханака 118
харадж
общий объем в Египте VII—
XIII вв. 135, 218, 220
» » » в 1375-76 г. 219,222
» » в Файйуме в 1244 г. 222,
223
» » » в 1375-76 г. 222
хафара 283
химайат 283
хисба 274
хисба (налог) 276
хитат 406, 123
хлеб
хуввари 191
хушкар 191
норма потребления на душу 135
паек арабских воинов 135, см.
также риз к
соотношение цен на хлеб, муку и
зерно 187—191
средняя цена в Египте 187
» » в Ираке 187
стоимость выпечки 189—-191
твердые цены 24
хлопок (цена) 207
хук у к 283
хурй 39
хутба 59
цены (контроль за) 24
цехи ремесленные и корпорации 277—
281
цыпленок (цена) 201
чек 266, см. также сакк
шариат 289, 294, 295
социальная природа 289, 290
тариф (шериф), глава ахдас. 115
шейх города 287
шейх тава’иф 280
шелк
выработка на станок в Китае 244.
цена пряжи 208
» ткани 242
шерсть (цена) 207
шибр 242
шииты 76, 115, 116
ши как 209
ширка ал-абдан 279
шуна 250
шухуд 272
экзагий см. гири монетные
эпидемии 39, 139, 140
ягненок (цена) 198
яйца куриные (цена) 201
ОГЛАВЛЕНИЕ
'Введение............................. л л 3
Глава 1. Ближневосточный город и арабское завоевание ... 16
Глава 2. Количество городов в VIII—XIII вв...........................46
Города Сирии, Палестины и Египта в VIII—X вв...................46
Политическая ситуация в середине X — середине XII в. 66
Города Сирии и Палестины в XI—XIII вв. ..... . 78
Города Египта в XI—XIII вв................................... 84
Глава 3. Размеры городов и численность населения.....................98
Сирия и Палестина.............................................109
Египет........................................................123
Глава 4. Покупательная способность денег и жизненный уровень . 142
Денежная система..............................................143
Цены па продукты питания......................................160
Цены на зерно и хлеб........................................160
Цены на другие зерновые и на бобовые.......................193
Цепы на растительные масла................................ 194
Цены на скот, птицу и продукты животноводства . . , . 197
Цены на прочие продукты . 202
Цены на сырье и ремесленные изделия...........................206
Цены па металлы .'......................................206
Цены на волокно и ткани.................................207
Глава 5. Движение прибавочного продукта.............................212
Глава 6. Социально-экономический строй города.......................262
Заключение..........................................................298
Список сокращений...................................................300
Список литературы и источников......................................304
Географический указатель....................................... . 330
.Указатель понятийно-терминологический..............................337
Олег Георгиевич Большаков
СРЕДНЕВЕКОВЫЙ ГОРОД БЛИЖНЕГО ВОСТОКА
(VII — середина XIII в.)
Социально-экономические отношения
Утверждено к печати Институтом востоковедения Академии наук СССР
Редактор Л. В. Негря. Младший редактор И. И. Исаева. Художник Э. Л. Эрман.
Художественный редактор Б. Л. Резников. Технический редактор М. В. Погоскина.
Корректор Л. И. Дегтярева
И Б № 14968
Сдано в набор 26.01.84. Подписано к печати 27.08.84. А-04512. Формат 60X 90*/ie.
Бумага типографская № 2. Гарнитура литературная. Печать высокая. Усл. п. л. 21,5.
Усл. кр.-отт. 21,5. Уч.-изд. л. 25,88. Тираж 2300 экз. Зак. 93. Изд. № 5493. Цена 3 р.
Главная редакция восточной литературы издательства «Наука»
Москва К-31, ул. Жданова, 12/1
3-я типография издательства «Наука». Москва Б-143, Открытое шоссе, 28 F