АКАДЕМИЯ НАУК СССР
Институт истории
Л. И. ЗУБОК
ИМПЕРИАЛИСТИЧЕСКАЯ
ПОЛИТИКА
США
В СТРАНАХ
КАРАИБСКОГО БАССЕЙНА
1900 — 1939
ИЗДАТЕЛЬСТВО АКАДЕМИИ НАУК СССР Москва 1948 Ленинград

ОТВЕТСТВЕННЫЙ РЕДАКТОР доктор исторических наук А. А. ГУБЕР

ПРЕДИСЛОВИЕ
Развитие капитализма и буржуазной демократии в США всегда привлекало внимание международной буржуазии и оппортунистов в рядах международного рабочего движения. Тот факт, что «Америка заняла первое место среди свободных и образованных стран по высоте развития производительных сил человеческого объединенного труда, по применению машин и всех чудес новейшей техники»,1 тот факт, что «в Америке пролетариат в последней трети XIX в. не проявлял почти никакой политической самостоятельности» 2 — все это превратило Америку в идеал буржуазии и ее агентов в рядах рабочего движения. Последние, ссылаясь на пример развития капитализма и рабочего движения в США, разрабатывали специально «теории» для опровержения учения Маркса — Энгельса — Ленина — Сталина. К этим лживым! реакционным «теориям» можно отнести: «теорию» о мирном врастании в социализм;- «теории», изображающие США страной якобы планового капиталистического хозяйства, страной мирного сотрудничества классов; «теорию исключительности», утверждающую, что если и существуют противоречия капитализма, то только не в Америке, что если и существует классовая борьба и полевение масс, то только не там, что если и есть необходимость борьбы против реформизма, то, во всяком случае, не в Америке, и т. д.
Буржуазные историки США и оппортунисты в международном рабочем движении доказывали и доказывают, что
1 В. И. Ленин, 0)4., т. XXIII, стр. 176.
2 Т а м ж е, т. XI, стр. 174.

внешняя политика США якобы коренным образомі отличается от империалистической внешней политики Англии, Франции, Германии, Японии и других буржуазных стран. Колониальная политика США и взаимоотношения США со странами полуколониальными изображаются апологетами американского империализма, как «особая политика», помогающая отсталым народам скорее приобщиться к современной цивилизации и культуре. США, пишут они, ведут борьбу в интересах этих же народов с целью установления «американского мира» (Pax Americana). Империалистические методы США, превратившие многие страны в придаток американской капиталистической системы и их народы в рабов американских магнатов, изображаются апологетами американского экспансионизма, как «безболезненный империализм».
Вторая мировая война и та решающая роль, которую Советский Союз сыграл в разгроме фашистских агрессоров, привели к существенным изменениям в международной обстановке. Неизмеримо выросло влияние Советского Союза. Территория империализма значительно сократилась. Потерпели поражение Германия, Италия и Япония, которые играли роль передового отряда реакционного империализма. Франция потеряла свое значение как великая держава. Обострился в результате войны кризис колониальной системы, выразившийся в мощном подъеме национально-освободительного движения и в стремлении колониальных народов сбросить иго империализма. Из империалистической цепи выпали еще звенья — страны, в которых создана новая, народная демократия.
Вокруг Советского Союза объединяются прогрессивные и демократические силы всех стран. Они образуют единый лагерь, борющийся за прочный демократический мир, против поджигателей новой войны.
Реакционные силы всего мира объединяются вокруг империалистов США, разбогатевших на войне и ведущих борьбу против сил демократии и социализма в других странах, за мировое господство и закабаление других народов. Борьба двух противоположных лагерей — империалистического, антидемократического и антиимпериалистического, демокра-
4

тического происходит в обстановке дальнейшего обостре¬
ния кризиса капитализма и укрепления сил демократии и социализма.
В период напряженной борьбы сил демократии и социализма против империалистического и антидемократического лагеря, возглавляемого США,— долг советских историков заняться серьезным, всесторонним изучением американского империализма.
Настоящая работа посвящена изучению империалистической политики США в странах Караибского бассейна в период 1900—1939 гг. Исключительная актуальность этой темы не требует особых доказательств. Караибское море и Мексиканский залив за последние пять десятилетий, и особенно после постройки Панамского канала, превратились в один из самых важных путей мировой торговли. Страны же, окаймляющие эти моря-близнецы (Мексиканский залив и Караибское море), в течение многих десятилетий рассматривались американскими государственными деятелями и военными специалистами как «естественная линия обороны США». Основываясь на этой «теории», империалисты США проводили политику, которая привела к установлению полного их господства в странах Караибского бассейна. Здесь США впервые стали применять свои колониальные методы, проведение которых возлагалось на государственный департамент и его представителей. В этих странах США впервые усовершенствовали свои «особые» методы экономического, дипломатического и военного проникновения, при которых формально независимые страны по существу превращались в колонии американского империализма. В дальнейшем США распространили эту, систему, именуемую апологетами американского экспансионизма «безболезненным империализмом», и на другие страны.
Автор преследовал одну цель: показать специфические методы американского проникновения в другие страны; вскрыть тесную связь государственного департамента с крупными монополистами, которые, сочетая методы прямой экономической эксплоатации с методами внеэкономического воздействия на соседние страны, меняли облик этих стран,
5

превращая их в аграрно-сырьевые придатки своей империалистической системы; всеми мерами задерживали экономическое и политическое развитие этих стран в интересах американских трестов и корпораций, превращая трудовое население в рабов американского империализма и их туземной агентуры.
' Проникновение американского империализма в соседние страны сопровождалось постоянным вмешательством США во внутренние дела этих стран с целью создания «порядка» в интересах владельцев американских капиталовложений. Представители США в этих странах, действуя в контакте с государственным департаментом и крупными корпорациями, вели себя как некоронованные короли, поддерживая или сбрасывая правительства в зависимости от их отношения к США. США и их уполномоченные организовывали в этих странах перевороты; финансировали и вооружали реакционные группировки и оказывали им, в случае необходимости, вооруженную помощь; душили национально-освободительное движение, направленное против империалистического закабаления. Политика США направлена на закрепление политической отсталости и зависимости малых народов.
Изучение политики США в странах Караибского бассейна показывает, что империализм США здесь применял и совершенствовал следующие методы:
1) 	использование доктрины Монро для установления своего монопольного влияния в странах Караибского бассейна;
2) 	выкуп задолженности этих стран европейским кредиторам и навязывание им кабальных займов с целью экономического, а затем и политического их подчинения американскому империализму (Сан-Доминго, Гаити и др.); 3) навязывание этим странам договоров, по которым США не только захватывали стратегические базы, но и получали концессии и другие привилегии, сделавшие возможным для американских магнатов захват экономических командных позиций в этих странах (Куба, Панама и др.); 4) использование «доктрины непризнания» тех или иных правительств в этих странах с целью поставить у власти правительства, выгодные для капиталистов США (Мексика, Куба и др.); 5) орга¬
6

низация интервенции в этих странах якобы для защиты собственности американских граждан (Куба, Гаити, Сан- Доминго, Никарагуа и др.); 6) установление «надзора» над всей политической жизнью ряда караибских стран (Куба, Панама, Гаити, Сан-Доминго и т. д.); 7) установление частичного или полного финансового контроля военными властями США над отдельными республиками; 8) создание войсками США во многих случаях военно-оккупационных правительств с целью полного подчинения той или иной республики воле США (Куба, Сан-Доминго); реорганизация всей политической системы этих республик для ускорения внедрения американского капитала; 9) организация и поддержка марионеточных правительств в некоторых странах (Никарагуа), беспрекословно подчиняющихся политике государственного департамента США, действующего в полном контакте с промышленниками и финансистами.
Для показа этих методов потребовалось изучить взаимоотношения. (США с Мексикой и некоторыми важнейшими странами Караибского бассейна. При этом пришлось отказаться от освещения ряда вопросов, например, вопроса об англо-американских, американо-французских и других противоречиях, проблемы внутренней политики караибских стран и т. д. Всем этим вопросам уделено не больше места, чем это необходимо для правильного понимания центральной проблемы: империалистических методов проникновения американского капитала в страны Караибского бассейна. Работа также содержит ряд общих глав о происхождении и развитии интервенционистской политики США, о панамериканизме и политике «доброго соседа» Франклина Рузвельта. Эта политика была искусным поворотом, который не только помог империалистической буржуазии США закрепить за собой ранее завоеванные позиции в Западном полушарии, но и в значительной степени расширить и усилить эти позиции.
Изучение методов проникновения американских монополий в другие страны показывает, что американский империализм не только усовершенствовал свои специфические черты «долларовой дипломатии», но усвоил методы британского
7

колониального и французского ростовщического империализма, а также «теорию» и практику германского империализма с его основной «идеей» борьбы за мировую гегемонию.
Автор выражает благодарность товарищам, которые в процессе работы сделали ряд ценных указаний, и особенно Александре Михайловніе Найду, непосредственная помощь которой содействовала написанию этой работы.
Автор благодарит также Николая Алексеевича Киселева за составление исторических карт к настоящей работе.

Глава I
СТРАТЕГИЧЕСКИЕ И ЭКОНОМИЧЕСКИЕ ИНТЕРЕСЫ США В СТРАНАХ КАРАИБСКОГО БАССЕЙНА
1
Почти все буржуазные американские историки и экономисты отрицают реакционную роль, которую сыграл империализм Соединенных Штатов в Караибском бассейне. Они, напротив, говорят об огромном значении США как факторе, якобы способствующем цивилизации отсталых стран, окаймляющих Мексиканский залив и Караибское море. Однако изучение истории взаимоотношений США с этими странами непреложно доказывает, что политика США в этом районе является империалистической, а американская дипломатия в Караибском районе поистине может называться «дипломатией доллара». Несмотря на то, что за последние десятилетия внешние формы этой дипломатии изменились, ее содержание и методы остаются прежними. Эти методы американской дипломатии в отношении стран Караибского моря, включая и открытую интервенцию, не являются исключительной особенностью определенной политической партии. Каждая из политических партий американской буржуазии критиковала политику правительства, но как только она сама приходила к власти, она сохраняла и усовершенствовала прежние методы. Президент Вильсон, автор «четырнадцати пунктов», послал генерала Краудера на Кубу и отряды морской пехоты в Гаити и Сан-Доминго. Его политика в странах Караибского бассейна была не менее агрессивной, чем политика республиканских президентов Тафта и Теодора Рузвельта. Вильсоновская политика в бассейне Панамского канала завершила империалистический захват этой части Центральной Америки, начатый его предшественниками.
9

Республиканский президент Кулидж организовал кровавую интервенцию в Никарагуа для разгрома национально- освободительного движения. При Франклине Рузвельте, который провозгласил так называемую политику «доброго соседа», США также посылали на Кубу военные суда, вмешиваясь во внутренние дела страны. Таким образом, политика США по отношению к странам Караибского бассейна не является монополией ни республиканской, ни демократической партии. Это политика американского монополистического капитала, имеющая специфические черты, свойственные империализму США.
«За последние тридцать лет,— писал американский историк Паркер Томас Мун,— было около тридцати «интервенций» в Караибские республики (в том числе и в Мексику). Мы употребляем здесь термин интервенция в общепринятом его значении, т. е. в отношении действий военного флота и вооруженных сил без объявления войны. В течение трех десятилетий мы посылали свои вооруженные силы в три из пяти островных республик и в три из пяти государств Центральной Америки, так же как в Панаму и Мексику».1
И далее автор указывал: «Территории, находящиеся в нашем полном владении или под нашей «опекой»,2 занимают площадь в 161 000 кв. миль с населением! свыше 9 млн. человек, а их внешняя торговля выражается в сумме, превышающей 900 млн. долл. Таким образом, эти владения по площади составляют 4/s владений, полученных Францией такой дорогой ценой в Марокко, численность же населения превышает население Марокко более чем в 2 раза, а торговый оборот в 8 раз больше оборота Марокко. Если господство Франции над Марокко является империализмом, американский контроль над Караибским бассейном является империализмом в еще большей степени. Действительно, если мы прибавим к странам, находящимся в нашем полном владении или под нашей «опекой», другие республики Центральной Америки, а также Колумбию и Венесуэлу, мы увидим, что эта сфера нашего влияния в 5 раз превышает все Марокко по площади и населению и в 11 раз по своей экономической ценности. Ее площадь превышает миллион квадратных миль, население достигает 25.5 млн., а внешняя торговля выражается в сумме, достигающей почти полутора миллиардов». 3
1 Р. Th. Moon.' «Self-Defense» in the Caribbean in American Policies Abroad; The United States and the Caribbean. Chicago, 1929, p. 150.
2 Имеются в виду: Куба, Панама, Доминиканская республика,
Гаити и Никарагуа.
3 Ibid., рр. 153—154.
10

Другой американский историк, которого нельзя обвинить в слишком [суровой критике американского империализма и' его экспансионистских методов, Гарри Эльмер Барнс, писал: «В Латинской Америке США прежде всего занялись Мексикой и Караибским районом отчасти из-за Панамского Канала, отчасти в результате крупных капиталовложений в эти страны. Панамский канал имеет огромное значение для торговли и обороны США. Нами инвестировано в Мексике почти 1325 млн. долл. Самые крупные суммы — около 1500 млн. долл, инвестированы на Кубе. Это указывает на то, что вне Кубы и Мексики наша политика в Караибском бассейне диктуется главным образом стратегическими, соображениями, связанными с обеспечением торговли, безопасности и обороны. Эти оборонительные цели заставили США добиваться общего контроля над Караибским бассейном. Мы сильно укрепили Панамский канал. Мы предприняли шаги для того, чтобы не дать возможности девяти республикам Караибского бассейна попасть в руки иностранного государства. Мы взяли на себя обязательство охранять порядок с тем, чтобы предупредить интервенцию какого-либо государства, кроме Америки. Мы следовали политике, направленной на то, чтобы экономическая зависимость караибских стран являлась бы исключительно зависимостью от Соединенных Штатов». 4
И, наконец, известный американский историк Латинской Америки Самуэль Гай Инман в статье, помещенной в журнале «Atlantic Monthly» под заголовком «Imperialist America», писал: «В этих маленьких странх Юга, находящихся под контролем наших солдат, банкиров и нефтяных королей, мы создаем свои Ирландии, свои Египты и свои Индии... Мы вызываем подозрение и ненависть своими методами эксплоатации и нарушением суверенных прав стран Латинской Америки»...
«В то время,5 — продолжал автор,— финансовой политикой одиннадцати из двадцати республик Латинской Америки управляли американцы, официально назначенные США, и в шести из них финансовые агенты опирались на американские вооруженные силы, находящиеся на материке».6
Отношения США со странами, окаймляющими Мексиканский залив и Караибское море, определялись не только
4 	Ол. введение к книге Ch. D. К е р n е г and J. Н. Southill. The Banana Empire. New York, 1935, pp. 18—19.
« В 1924 г.
6 	Цит. по книге S. G. Inman. Latin America. Its Place in World Life. New York, 1942, p. 105.
II

экономическими интересами, но также и стратегическим значением этих стран.
Караибское море и Мексиканский залив в течение четырех последних десятилетий, и главным образом после постройки Панамского канала, превратились в один из самых важных путей мировой торговли. Страны же, окаймляющие эти моря-близнецы (Мексиканский залив и Караибское море), рассматриваются американскими государственными деятелями и военными как «естественная линия обороны США». Островные республики Караибского бассейна со своими морскими базами в течение многих десятилетий привлекали внимание правящих классов США, заинтересованных в том, чтобы они не попали в руки какой-либо из европейских стран. Основываясь на теории, что эти страны «являются естественной линией обороны», США проводили политику, которая после длительного периода привела к установлению полного господства американского империализма в Караибском бассейне.
Американский историк Спайкмен писал: «Стратегическое значение американского Средиземноморья определяется не только тем, что оно лежит между севером и югом Америки, но также и тем, что оно находится между Атлантическим и Тихим океанами. С прорытием Панамского канала значение американского Средиземноморья еще возросло...
Панамский канал, строительство которого закончилось в 1914 г., предоставил США возможность пользоваться преимуществами географического положения страны, омываемой двумя океанами... Канал сократил путь между Атлантическим и Тихим океанами на 8 тысяч миль. Еще большее значение имеет тот факт, что он сократил путь между тихоокеанскими и европейскими странами, а также между странами Атлантического океана и Азией, являющейся главным рынком потребления их товаров».7
«В настоящее время,—пишет тот же автор,— американское Средиземное море является зоной несомненного морскбго и воздушного превосходства США. Эта масса воды, при всех намерениях и целях, представляет собой закрытое море, ключи от которого держат США». 8
Многие государственные деятели раннего периода существования США уже понимали стратегическое значение «американского Средиземноморья» и добивались упрочения военных и экономических позиций США в этом районе.
7 N. J. S р у k m a n. America’s Strategy in World Politics. New York, 1942, p. 49.
8 Ibid., p. 60.
12

Особый интерес государственные деятели США проявляли к Кубе, что вызывалось как стратегическими, так и экономическими соображениями. «Куба;— писал американский историк Фицджибон,— лежит на перекрестке торговых путей Караибского моря и Мексиканского залива. Важное стратегическое значение имеет наличие на острове больших и удобных для обороны гаваней, которые в руках противника представили бы очевидную угрозу интересам и безопасности США. С одной стороны Куба отделена от Флориды лишь узким водным пространством не более 100 миль шириной, с другой стороны — на западе немногим большее расстояние отделяет ее от Юкатанского полуострова. Таким образом, Кубу правильно называют ключом к Мексиканскому заливу. В последние десятилетия XIX в. такие слова, как «флибустьерство», «рабство», «жестокость» и «сахар», начали фигурировать в отношениях между Америкой и Кубой, что объясняется близостью острова к США».9
Поскольку Куба лежит на подступах к Мексиканскому заливу и через нее проходит самый короткий путь между портами Атлантического побережья США и Панамским каналом, после сооружения этого канала стратегическое значение Кубы еще более возросло. Этими же соображениями объяснялось настойчивое стремление США арендовать гавань и угольную базу в заливе Гуантанамо (Куба). Первые попытки США обеспечить контроль над Кубой относятся к началу XIX в. Президент Медисон в 1810 г. проявил глубокий интерес к Кубе. Значение Кубы для США в период, когда складывалась их самостоятельная внешняя политика, пожалуй, лучше всего отражено в письме Джона Куинси Адамса от 28 апреля 1823 г. американскому посланнику в Испании: «Эти острова (Куба и Пуэрто-Рико),— говорилось в письме,— по своему расположению являются естественным придатком к Североамериканскому материку, и один из них (Куба), почти видимый с наших берегов, по многим соображениям, приобрел исключительное значение для торговых и политических интересов нашего Союза. Командное положение этого острова по отношению к Мексиканскому заливу и морям Вест-Индии, характер его населения, то обстоятельство, что он лежит между нашим южным побережьем и островом Сан-Доминго, наличие удобной и защищенной гавани— Гаваны, лежащей против длинной линии нашего побережья, лишенного такого преимущества, характер производимых там продуктов и потребности ввоза, создающие в
Н. Fitzgibbon. Cuba and the United States, 1900—1935. Wisconsin, 1935, pp. 2—3.

высшей степени благоприятные для обеих сторон условия для широкого товарооборота,— все это делает Кубу более важной для наших национальных интересов, чем любая другая страна... Представляя себе возможный ход событий на протяжении ближайшего полустолетия, почти невозможно отказаться от убеждения в том, что присоединение Кубы к. нашей федеральной республике будет необходимо для существования и целостности самого Союза».10
Джефферсон в письме к президенту Монро от 24 октября 1823 г. также высказал большой интерес к Кубе. «Я откровенно признаюсь,— писал он,— что всегда смотрел на Кубу как на наиболее интересное дополнение, которое когда-либо можно сделать к системе наших штатов. Контроль, который этот остров вместе с Флоридским мысом может дать нам над Мексиканским заливом, а также над окаймляющими его странами и перешейком, является необходимым условием для нашего политического благополучия». 11
В годы, предшествовавшие гражданской войне, Куба привлекала внимание как плантаторов Юга, так и северян. Первые стремились использовать Кубу для расширения рабовладельческой территории или, по меньшей мере, помешать распространению на Кубу тех освободительных проектов, проведения которых требовала Великобритания по отношению к испанским островам. Другими словами, желание захватить Кубу диктовалось стремлением усилить политическую и экономическую мощь рабовладельцев Юга.
Штаты же, боровшиеся против системы рабства, были заинтересованы в том, чтобы не допустить расширения рабовладельческой территории. После гражданской войны на первое место выступили экономические и стратегические соображения. Когда президент Грант предложил сенату аннексировать остров Сан-Доминго и уплатить за него 1.5 млн. долл., он обосновывал свое предложение главным образом стратегическими соображениями. Отстаивая перед законодательными органами целесообразность своего предложения, он заявил: «Приобретение Сан-Доминго желательно из-за его географического положения. От него зависят вход в Караибское море и торговые операции на перешейке. Из всех вестиндских островов он обладает самой плодородной почвой, самыми удобными гаванями, наиболее здоровым климатом и ценнейшими запасами лесных, минеральных и земель¬
10 J. В. М о о г е. Digest of International Law, v. VI. Washington,. 1906, p. 380.
11 P. L. Ford. The Writings of Thomas Jefferson, v. X, p. 278.
14

ных богатств. При нашем обладании Сан-Доминго уже через несколько лет здесь разовьется береговая торговля исключительных размеров, которая поможет возродить наш торговый флот. Сан-Доминго даст нам продукты, в которых мы сильно нуждаемся и которые мы не производим сами, и, таким образом, уравновесит наш импорт и экспорт. В случае же войны с иностранными державами Сан-Доминго даст нам ключ ко всем вышеуказанным островам и помешает врагу высадиться когда-либо на нашем берегу. В настоящее время наша торговля на Атлантическом океане отрезана Багамскими и Антильскими островами. До сих пор для того чтобы проехать морем от Георгии до западного побережья Флориды, мы должны были пройти через два иностранных государства».12
Возражая Самнеру, выступавшему против проекта покупки Сан-Доминго, Грант заявил: «Если мы откажемся от этого проекта, европейские государства приобретут в Саман- ском заливе свободный порт».13
Подобного же рода аргументы приводились американскими Государственными деятелями в отношении Никарагуа, Панамы, Датских островов и пр.
Понятно, однако, что стратегические соображения доимпериалистической эпохи отличались от соображений того периода, когда США превратились в мировую империалистическую державу. Ранее стратегические интересы США в Караибском бассейне мотивировались необходимостью усилить оборону молодой республики, еще не ставшей империалистическим государством. В этот период американские государственные деятели опасались возможности захвата Караибских островов европейскими государствами. Это относилось главным образом к Кубе и Пуэрто-Рико, которые Франция или Великобритания могли захватить тем или другим способом у слабых правительств этих стран. Острова Караибского моря и порты Мексики и Центральной Америки, расположенные на Караибском побережье, являлись потенциальными базами для военных операций против побережья США. Стремления американских государственных деятелей в ранние годы существования республики были направлены к тому, чтобы помешать какой-либо из сильных европейских держав обосноваться в Караибском бассейне.
В тот период главным образом эти соображения вызывали мысли об аннексии территории или об аренде морских
12 Цит. по S. G. Inman, Problems in Pan-Americanism New York, 1921, p. 273.
13 I b і d.
15

баз в Караибском бассейне. Как писал один из американских историков, «тень американского экономического могущества еще не простерлась над Караибским бассейном, канал через перешеек был еще планом на бумаге, США еще не имели владений в Тихом океане, которые им нужно было бы охранять, а их флот при слабо развитой промышленности еще не являлся фактором в мировой политике».14 Впоследствии, когда США стали империалистической державой, стратегические соображения, выдвигаемые государственными и военными деятелями США, являлись лишь прикрытием для захватнической, экспансионистской политики США в Караибском бассейне.
В конце XIX в. один из родоначальников геополитики адмирал Мехэн заявил, что ни одна страна не заинтересована так в межокеанском канале, как США. Придет время, когда перешеек, разделяющий два океана, соединит их. «Вход в Караибское море и переход через него к перешейку,— сказал он,— являются двумя наиболее важными пунктами, дающими возможность использовать преимущества этого перешейка. Поэтому в случае войны контроль над ними явится не менее важным, чем контроль над самим каналом, подход к которому зависит от них».15
Мехэн, открыто выражавший экспансионистские взгляды того времени, призывал к захватам в Тихом океане и строительству крупного флота, который дал бы возможность США построить и защитить канал через перешеек. Как все империалисты, он ссылался на «предначертание судьбы»,16 заключавшееся в «естественной, необходимой и неизбежной» экспансии. Все это, по его мнению, требовало создания сильного флота, могущего обеспечить полный контроль над Караибским морем и подступами к каналу. Этот последний должен революционизировать экономическую жизнь США.
В статьях, печатавшихся в «Atlantic Monthly», «Forum»
14 Ch. Howland. Survey of American Foreign Relations. New Haven, 1929, p. 276.
15 A. T. M a h 'a n. The Interest of America in Sea Power, Present and Future. Boston, 1897, p. 299.
16 «Предначертание судьбы» («Manifest Destiny»), по определению американского историка Куртис Вильгюс, является концепцией о существующем положении или о цели, к которой надо стремиться. Ее корни лежат в идее национального или регионального превосходства, которая на протяжении всей истории зарождалась в умах американских граждан и государственных деятелей, хотя и выражалась по- разному (А. С. W і 1 g u s. The Development of Hispanic America. New York, 1941, p. 701). Иначе говоря, принцип «Manifest Destiny» основан на теории расового превосходства северо-американцев над другими народами Западного полушария.
16

и других журналах, Мехэн подробно излагал свои экспансионистские идеи, обосновывая их главным образом стратегическими соображениями; причем он утверждал, что Караибский бассейн является основной проблемой.
«Группа островов Караибского моря,— писал Мехэн,— представляет один из самых важных центров европейской цивилизации, и надо сожалеть о том, что значительная часть этих островов находится теперь в руках, которые не только никогда не дали им, но, очевидно, никогда и не смогут дать им возможности развиваться так, как того требуют общие интересы».17 Мехэн не был одинок в своих высказываниях. Такие экспансионисты, как Лодж и Теодор Рузвельт, высказывались не менее откровенно. Теодор Рузвельт не только думал, но и говорил о войне: войны с МЇексикой, Японией, Англией (из-за Венесуэлы), с Германией или Испанией являлись в его глазах если не возможными, то вероятными. 18
В одном из своих выступлений при открытии Военно- морского колледжа в Ньюпорте (в штате Род-Айленд) 2 июня 1897 г. Теодор Рузвельт открыто призывал к империалистической войне.
«...До сих пор ни одна страна.— заявил он,— не сумела удержать своего положения в мире или совершить что-либо действительно достойное, пока она не смогла обеспечить защиту своих прав вооруженной рукой».19
И позже, 9 февраля 1898 г., Теодор Рузвельт писал: «Я бы сам хотел, дабы наша внешняя политика была направлена к тому, чтобы прогнать с нашего материка все иностранные державы. Я бы начал с Испании, а затем изгнал бы и все остальные европейские страны, в том числе и Англию».20
Как Мехэн, так и Теодор Рузвельт выражали стремления молодого американского империализма к экспансии. Для них Караибское море превратилось в «американское Средиземноморье», если не просто в американское озеро.
Война с Испанией и ее последствия явились поворотным пунктом в истории американской экспансионистской политики. В результате этой войны США получили Пуэрто-Рико, Гуам и Филиппины, а также протекторат над Кубой. Америка превратилась в империалистическую мировую державу. Изменилась и ее политика в Караибском бассейне, сделав¬
17 А. Т. Mahan. The Interest1 of America in Sea Power, Present ?,nd Future. Boston, 1897, p. 261.
18 L. Jenks. Our Cuban Colony. New York, 1928, pp. 51—52.
19 I b і d., p. 52.
so I b і d.
^ Зубок. — Идопериалистич. политика США w

шаяся откровенно агрессивной. Теперь она диктовалась не только и не столько стратегическими соображениями, но и соображениями экономическими и политическими.
«В течение тридцати лет,— писал один из американских историков,— США создали две основных республики — Кубу и Панаму, превратив их вместе с тремя остальными латино-американскими странами — Доминиканской республикой, Никарагуа и Гаити — в настоящие протектораты. Не менее 30 раз США прибегали к вооруженной интервенции, вмешиваясь во внутренние дела девяти якобы самостоятельных и независимых стран, причем интервенция длилась от нескольких дней до многих лет. США увеличили свои капиталовложения от жалких двух-трех сот миллионов долларов до громадной суммы, превышающей 3 млрд., причем в четырех странах для обеспечения платежей были назначены американские сборщики таможенных пошлин».21
Другими словами, политика США, лежали ли в ее основе стратегические или экономические интересы или одновременно и те и другие, была направлена к установлению господству США в Караибском районе. Преследуя эту цель, американские государственные деятели придавали исключительно большое значение укреплению стратегических, военных и экономических позиций США в «американском Средиземноморье». Ради этого они настаивали на необходимости сооружения Панамского канала, требовали постройки дополнительного канала через Никарагуа и стремились захватить в свои руки морские базы.
Буквально через четыре месяца после испано-американской войны Теодор Рузвельт в одной из своих речей, произнесенной в Чикаго, обосновал политику захватов. Он сказал: «Мы не можем сидеть в наших границах и открыто признавать себя просто преуспевающими торговцами, которые не интересуются тем, что делается в мире. В борьбе за морское и коммерческое превосходство мы должны строить нашу мощь вне наших границ. Мы должны построить межокеанский канал и захватить все преимущества, которые дадут нам возможность сказать свое слово в разрешении судьбы океанов Востока и Запада».22
На hobqm, империалистическом этапе развития американской политики и экономические и стратегические планы базировались лишь частично на доктрине Монро, в ее первоначальной интерпретации, пытавшейся представить ее как
21 W. Shepherd. New Republic, January 26, 1927, pp. 266—269.
22 Цит. по H. С. Hill. Roosevelt and the Caribbean. Chicago, 1927, p. 1.
18

стремление изгнать европейские державы с Западного полушария и лишить их возможности под каким-либо предлогом вмешиваться во внутренние дела латино-американских’стран. В гораздо большей степени новая политика базировалась на интерпретации этой доктрины, согласно которой США присвоили себе исключительное право «охраны» в Караибской и Центральной Америке.
Новая политика, проводимая США после испано-американской войны и быстрого проникновения США в Караибский бассейн, заключалась в создании крупного американского флота, который занял бы господствующее положение в «американском Средиземноморье», в установлении контроля над морскими базами и каналами и в проведении мероприятий, которые превратили бы весь этот район в то, что адмиралом Честером было названо «большой зоной Панамского канала». В эту зону должны были входить Вест- Индия, Мексика, Центральная Америка, Колумбия и Венесуэла. Поскольку морская стратегия ограничивалась запрещением другим странам приобретать новые базы в Караибском море, она совпадала с одним из пунктов первоначальной доктрины Монро. Первый параграф «поправки Платта», содержащий обязательство Кубы не представлять ни одной из иностранных держав территории, могущей быть использованной для «военных и морских целей», является примером такой «негативной стратегии». Это относится также и к договору 1915 г. с Гаити, который запрещал Гаити уступать или сдавать в аренду иностранному государству свою территорию.
Конечно, все эти предложения и акты были прямым вмешательством во внутренние дела стран Караибской Америки. Когда США начали требовать контроля над гаванями и зонами каналов и заставили страны Караибского бассейна принять эти требования, на место скрытого империализма пришел империализм открытый, открытая агрессия. Эти агрессивные тенденции проявлялись неоднократно.
В 1903 г. США получили в аренду у Кубы гавани для постройки двух морскйх баз: одной в Гуантанамо, другой — в Байа-Онда. Сооружение базы в Гуантанамо дали США контроль над проливом, отделяющим Кубу от Доминиканской республики. Таким же способом были получены у Гаити имеющие очень важное стратегическое значение Санам- ский залив и мыс Св. Николая, который наравне с гаванью Св. Фомы часто именуется «Гибралтаром Вест-Индии». Потом были приобретены Виргинские острова, купленные у Дании в 1916 г.; благодаря этому США получили контроль
19
2*

над гаванью Св. Фомы. Политика захвата морских баз, зон и каналов отразилась на взаимоотношениях между США и Центральной Америкой и главным образом на отношениях США с Никарагуа. За ничтожную сумму в 3 млн. долл. США приобрели не только исключительные права на зону предполагаемого Никарагуанского канала, но и получили в аренду острова Большого и Малого Горна и морскую базу в заливе Фонсека. Заключив этот договор, США полностью игнорировали суд Центральной Америки, который сами же они помогли организовать. После того как суд вынес решение о том, что договор является нарушением прав соседних с Никарагуа стран — Коста-Рики и Сальвадора, США и Никарагуа отказались подчиниться его решению, и суд этот фактически прекратил свое существование.
В последующие десятилетия возобновилась агитация за сооружение второго канала через Никарагуа. 1 марта 1929 г. на совместном заседании палаты и сената США была принята резолюция, уполномочивающая проведение изысканий пути для нового канала.
Для производства изысканий был назначен совет межокеанского канала под руководством секретаря по военным делам и главного правительственного инженера. Стремление построить канал в Никарагуа можно объяснить как экономическими, так и военными соображениями. Сторонники постройки такого канала доказывали, что он сократил бы морской путь между западным и восточным побережьем' США на 434 мили и таким образом сэкономил бы судовладельцам миллионы долларов. Другой причиной, но их мнению, является то, что бомбардировка Панамского канала с воздуха фактически могла бы отрезать Атлантический флот от Тихоокеанского и вернуть США к необходимости пользоваться Магеллановым проливом, как во времена испано-американской войньь 1898 г.
Эти общестратегические и военно-морские планы занимали умы американских государственных деятелей и руководили их политикой в Караибском бассейне. Для США, писал Генри Стимсон, «особенно важное значение имеет не только то обстоятельство, чтобы канал был открыт для нашего флота в случае войны, но и то, чтобы он был закрыт для вражеского флота». Морской путь в Индию,— писал он далее,— представляет не больший жизненный интерес для Англии, чем путь через Панаму для нас». 23
Нет сомнений в том, что вопрос о Панамском канале был
23 	Н. L. S t і m s о rt. American Policy in Nicaragua. New York, 1927, p. 108.
20

для США не только вопросом торговли, по главным образом вопросом военной и морской стратегии. По словам американского историка Джемса Энджелла, «первоначальное вступление США в Панаму мотизировалось военными и коммерческими преимуществами, которые они надеялись получить от проектируемого канала, а не желанием эксплоатации экономических ресурсов самой Панамы».24 Постройка канала только для коммерческих целей стоила бы США дешевле, чем сооружение укрепленного канала; на который США потратили около полумиллиарда долларов. 'Способы, посредством которых США обеспечили себе право постройки Панамского канала, являются прекрасной иллюстрацией методов, к каким они прибегали под предлогом защиты «национальных интересов».25 Еще до 1903 г. в ряде случаев США применяли вооруженную силу на перешейке. Проф. Хилл приводит данные о том, что в период от договора 1846 г. до Панамской революции 1903 г. вооруженные силы США участвовали в подавлении семи восстаний, происходивших на перешейке.26
Немедленно после окончания испано-американской войны США начали интенсивно добиваться постройки канала, ссылаясь на необходимость укрепления национальной обороны и расширения торговли. В декабре 1898 г. президент Мак-Кинли призывал к постройке межокеанского канала, который, по его словам, был необходим Для связи между западным и восточным побережьем, а также ввиду аннексии Гавайских островов и для расширения! влияния и торговли США в Тихом океане.27 Рейд военного корабля «Орегон» вокруг Южной Америки во время испано-американской войны наглядно демонстрировал потребность в межокеанском канале для торговли, а также с точки зрения военно-морской стратегии.
В 1899 г. комиссия по постройке канала через перешеек, возглавляемая адмиралом Уокером, должна была дать заключение о возможности сооружения канала. Эта комиссия присоединилась к мнению адмирала Мехзна и заявила, что в целях укрепления военной мощи США, наиболее желательно, чтобы канал был сооружен США, являлся бы их собственностью, контролировался и управлялся ими, а также, чтобы его строительство сопровождалось усилением
24 J. W. A n g е 11. Financial Foreign Policy of the United Stales. New Yorkv 1933, p. 9.
25 Подробно об этом см. H. C. Hill. Roosevelt and the Caribbean. Chicago, 1927, pp. 30—68.
26 I b і d., p. 45.
37 Diplomatic History of the Panama Canal, Washington Government Printing Office. 1914, pp. 2—4.
21

военно-морского флота. При других условиях ценность канала для США явилась бы сомнительной, поскольку он представляет «одно из звеньев в цепи коммуникаций, дополнительными звеньями которой на Востоке является Караибское море, а на Западе — воды Тихого океана... Пока не достигнута неприкосновенность каждого из этих звеньев, цепь всегда может быть разорвана. Государство, удерживающее хотя бы одно из этих звеньев, может помешать врагу использовать коммуникации, но само может пользоваться ими, лишь имея все звенья в своих руках».28  29Это заявление не нуждается в каких-либо разъяснениях. Для того чтобы достигнуть этих целей, надо было отменить равенство, установленное договором Клейтона — Бульвера 1850 г. Этот договор мешал США приобрести исключительное право на строительство, содержание и укрепление канала. Вопрос был разрешен в результате переговоров с Великобританией, кончившихся заключением договора Хэя — Паусенфота (ратифицированного сенатом 16 декабря 1901 г.). Новый договор устранял препятствия, которые ставил договор Клейтона — Бульвера, для постройки межокеанского канала Соединенными Штатами.2Р
21 февраля 1902 г. произошел обмен ратификационными грамотами, и таким образом все спорные вопросы были решены в пользу США, получивших исключительное право на постройку канала. Как указывал американский историк Ла- танэ, «подписанием договора Хэя — Паусенфота Великобритания признала, что США имеют исключительные права в Караибском бассейне, которые было бы неразумно у нее оспаривать. Со времени подписания договора господство Америки в этом районе никогда не ставилось под сомнение». 30
Вслед за этим произошли хорошо известные события, давшие возможность США установить контроль над территорией Панамы. Об этих событиях президент Теодор Рузвельт просто сказал: «Я взял Панаму». После того как Панама в течение 80 лет была провинцией Колумбии, президент Теодор Рузвельт в январе 1903 г. заключил с Колумбией договор, дававший США право на постройку канала ч)ерез перешеек. Когда договор был единогласно отклонен сенатом Колумбии, США организовали в Панаме «восстание». Через два дня после начала восстания временное правительство Панамы
28 Report of the Isthmian Canal Commission, 1899, pp. 252—254.
29 Diplomatic History of the Panama Canal, pp. 292—294.
30 J. H. Latane a. D. W. W а і n h о u s e. A History of American Foreign Policy. New York, 1941, p. 544.

было признано США, а через две недели был подписан договор, согласно которому США обещали поддерживать независимость Панамы. За 10 млн. долл., внесенных единовременно, и ежегодные взносы в размере 250 тыс. долл. США получили полный контроль над зоной в 10 миль шириной через перешеек от Колона до Панамы.31 Таким образом, США достигли этого в результате нарушения суверенных прав Колумбии.
В одном из частных писем Теодор- Рузвельт писал: «...Если бы они не восстали, я бы рекомендовал конгрессу овладеть перешейком силой оружия... Я, действительно, написал первый проект моего обращения, которое я бы послал в этом случае».32
Выступая 23 марта 1911 г. в Беркли (Калифорния), Теодор Рузвельт следующим образом подвел итоги происшедшим событиям:
«Я заинтересован в Панамском канале, потому что я начал его. Если бы я следовал традиционным и консервативным методам, я бы представил конгрессу величественный документ, возможно на двухстах страницах, ’и он обсуждался бы еще и сейчас; я же взял зону канала, а потом дал возможность конгрессу вести дебаты, а пока обсуждение продолжалось, строительство канала двигалось вперед».3* Естественно, что эта политика Теодора Рузвельта, получившая название «политики большой дубинки» (Big Stick policy), вызвала чувство негодования во всех странах Латинской Америки.
Американский посланник в Боготе Дю-Буа в заявлении, переданном государственному секретарю Ноксу 3 декабря 1912 г., следующим образом описывал отношение к США, вызванное политикой Теодора Рузвельта: «Лишив Колумбию возможности осуществить ее суверенные права на территорию, которой она владела в течение 80 лет, США разорвали дружбу, длившуюся почти целое столетие, и каждый колумбиец, так же как и миллионы других латино-американцев, проникся чувством глубокого возмущения. Оно продолжает быть не менее сильным еще и теперь».34
Согласно договору Хэя — Бюно Варилья от 1904 г., США «получили» на вечные времена право пользования, оккупации и контроля над зоной канала, а также другие привиле¬
31 Diplomatic History of the Panama Canal, pp. 295—303.
32 Цит. no Henry F. Pringle. Theodore Roosevelt. A Biography. New York, 1931, p. 318; см. также Th. R о о s e v e 11. An Autobiography. New York, 1929, pp. 530—531.
33 Цит. по H. C. Hill. Roosevelt and the Caribbean. Chicago, 1927, p. 68; также H. F. Pringle. Theodore Roosevelt. A Biography. New
York, 1931, p. 330.

гии. США «получили» право интервенции в города Панама и Колон для «охраны мира и порядка». Они фактически установили контроль над финансами Панамы и «наблюдение» за ее выборами, а также добились железнодорожных и других концессий. Таким путем США осуществляли свой проект сооружения Панамского канала. Как известно, США купили всю собственность, принадлежавшую Французской компании Панамского канала, и таким образом получили все проекты и сведения, собранные этой компанией. В 1906 г. было решено построить канал со шлюзами. Постройка канала длилась десять лет. Формальное открытие его состоялось 12 июля 1920 г.
Со вступлением в эксплоатацию Панамского канала морские расстояния между портами США и Дальнего Востока резко сократились. Путь от Нью-Йорка до Сан-Франциско, ранее проходивший через Магелланов пролив, сократился с 14 тыс. миль до пяти с небольшим тысяч миль. Расстояние между Нью-Йорком и Гонолулу уменьшилось на 8 тыс. миль. Вдвое сократилось расстояние от Нью-Йорка до Чили. Америка стала ближе к японским и китайским портам. Панамский канал также приблизил и европейское побережье к портам США на Тихом океане. Все это содействовало расширению и укреплению торговых связей. В то же время канал сблизил американское побережье обоих океанов и еще более закрепил за США господствующее положение в Караибском бассейне.35
О 	стратегическом и экономическом значении Панамского канала президент Теодор Рузвельт заявил следующее: «Ход событий показал, что канал, который соединит Атлантический и Тихий океан, должен быть построен либо США, либо он вовсе не будет построен... На всех этапах нашей внешней политики я всегда старался доказать, что строительство меж- океанского канала является самым важным и неотложным делом. Давно было признано его значение для развития нашей торговли, но в результате происшедшего в последнее время расширения наших территориальных владений он является бошее чем когда-либо необходимым и для нашей национальной обороны».36
35 Об экономическом значении Панамского канала см. N. J. Р а- d е 1 f о г d. The Panama Canal in Peace and War. New York, 1942, гл. VI. В 191,5 г. через канал из Атлантики в Тихий океан прошло грузов общим тоннажем 2 125 735; из Тихого океана в Атлантику — 2 844 057; в 1939 г. соответствующие цифры были — 9 011 267 и 18 855 360 тонн; общую таблицу ом. там же, стр. 270.
36 Цит. по N. J. Pad el ford. The Panama Canal in Peace and War. New York, 1942, pp. 27—28.
24

Сооружение канала, несомненно, усилило военную мощь США. Оно изменило стратегическое значение Караибского бассейна и привело к организации Соединенными Штатами «полицейской охраны» бассейна, к установлению протекторатов, контролю над финансами караибских республик и пр. Одним словом, господство США в Караибском бассейне стало реальным фактом.
«Канал,— по словам одного из американских историков,— удвоил эффективность флота и намного облегчил перевозку таких видов сырья, как селитра, нефть, каучук, вольфрам, медь, олово, лесоматериалы. Американское влияние никогда не было бы так велико на Дальнем Востоке в 1915, 1918 и 1921 гг., если бы не было Панамского канала... Рожденный в суровой борьбе противоречивых сил, канал, который мы видим сейчас в действии, является скорее военным и политическим предприятием, чем идиллическим каналом, соединяющим океаны, которым может воспользоваться, каждый желающий. Канал никогда не может быть отделен ог мировой торговли, так же как его никогда нельзя рассматривать отдельно от национальной обороны и национальной политики США».37
О 	военном значении канала бывший секретарь по военным делам Генри Стимсон, писал: «Контроль над путем между двумя океанами необычайно увеличит эффективность нашего флота и нашей общей военной мощи. Поэтому очевидно, что обеспечение безопасности канала является наиболее важной военной задачей. Постоянные гарнизоны должны быть достаточно сильными, чтобы охранять шлюзы и другие важные сооружения и предотвратить наступление военного флота, которое в современных условиях может даже предшествовать объявлению войны. Поэтому мы должны, даже в мирное время, укомплектовать личным составом береговые орудия, расположенные на подступах к каналу, а также иметь достаточное количество подвижных войск для защиты тыла, укреплений и охраны морских путей».38
Господство США в Караибском бассейне, конечно, определяется не только их стратегическим положением, но и экономическими интересами. Известно, что история США после
37 	N. J. Р a d е 1 f о г d. Op. cit., рр. ЗО—31.
j8 Ch. L. Jones. Caribbean Interests of the United Slates. New York, 1929, p. 228. Один из американских геополитиков, представитель в конгрессе в 1922 г., заявил, что «судьба США—это руководство миром», что канал был не только «моральным эквивалентом войны», нс и «эквивалентом территориальной экспансии» (А. К. Weinberg. Manifest Destiny. Baltimore, 1935, p. 464).
25

гражданской войны — это история чрезвычайно быстрого развития капитализма.
США то своей промышленной продукции в 1840 г. стояли на пятом месте, в 1860 г.— на четвертом, а в 1894 г. они уже заняли первое место, обогнав в своем .развитии все остальные капиталистические страны. 39 Рост объема продукции США по сравнению с другими странами виден из следующей таблицы:
ОБЪЕМ ПРОДУКЦИИ ПРОМЫШЛЕННОСТИ (в млн. долл.)
1860 г. 1894 г.
Англия 2 808 4 263
Франция 2 902 2 900
Г ермания 1 995 3 357
США 1 907 9 498
В 1894 г. объем продукции США был равен половине объема продукции всех европейских стран и более чем вдвое превышал объем продукции Великобритании. Из страны аграрной США к концу XIX и началу XX в. превратились в высокоразвитую индустриально-аграрную страну. Пример развития США дает наглядное подтверждение ленинского закона неравномерного развития капитализма.
Маркс и Энгельс неоднократно указывали на быстрые темпы развития капитализма в США. В письме к Зорге от
25 января 1886 г. Энгельс, указывая на быстроту капиталистической централизации в США, писал: «Капиталистическая централизация подвигается, у вас семимильными шагами,— совсем не так, как здесь».40
Энгельс предвидел, что США — это страна, которая «через 20 лет будет самой населенной и самой богатой и могущественной страной в свете...» 41
Особенно интересна постановка этого вопроса Марксом и Энгельсом в 1882 г. в предисловии к русскому изданию «Коммунистического манифеста». В этом предисловии Маркс и Энгельс, сравнивая положение капиталистического мира в 1848 и 1882 гг., писали:
«Насколько ограничены были пределы распространения пролетарского движения во время первого издания «Манифеста» (декабрь 1847 г.), лучше всего показывает последняя
39 L. Hu berm an. America Incorporated. New York, 1940, pp. 3—4.
40 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. XXVII, стр. 529.
41 Письмо Ф. Энгельса к Бернштейну в июне 1882 г. (Архив К- Маркса и Ф. Энгельса, т. I, Госиздат, 1930 г., стр. 316).
26

глава: «Отношение коммунистов к различным оппозиционным партиям в различных странах». Здесь отсутствуют как раз Россия и Соединенные Штаты. Это было время, когда Россия являлась последним великим резервом всей европейской реакции, когда эмиграция в Соединенные Штаты поглощала избыточные силы европейского пролетариата. Обе страны снабжали Европу сырьем и служили в то же время рынком для сбыта продуктов ее промышленности. Обе являлись, следовательно, так или иначе, оплотом европейского общественного порядка.
Как все это теперь изменилось! Европейская эмиграция как раз и сделала возможным гигантское развитие североамериканского земледелия, которое своей конкуренцией колеблет в самых основах крупное и мелкое землевладение Европы. Она позволила Соединенным Штатам приступить к эксплоатации своих огромных вспомогательных источников промышленности с такой энергией и в таких размерах, что это в скором времени должно положить конец промышленной монополии европейского Запада. Оба эти обстоятельства воздействуют обратно :на Америку в революционном направлении». 42
Это высказывание основоположников марксизма относится к переходному периоду от капитализма домонополистического к империализму. Здесь 'говорится не только о темпах развития капитализма в США, но и о перспективах этого развития, не являющихся исключением из общего закона развития капиталистических стран.
Каковы же главнейшие социально-экономические предпосылки, которые сделали возможными эти темпы развития американского капитализма?
Прежде всего необходимо указать на один весьма важный факт — особенности аграрного развития США. Гражданская война была завершением той борьбы, которая заполнила всю историю США от войны за независимость и до конца гражданской войны,— борьбы развивавшейся капиталистической системы в Северных Штатах и системы рабовладения на Юге.
Ленин указывал на величайшее, ївсемирно-историческое значение гражданской войны в США, считая ее «борьбой за американский тип буржуазного развития против прусского типа буржуазного же развития»,43 — борьбой, которая и расчистила путь для свободного развития капитализма.
42 К. Маркс. Избранные произведения, т. I. Партиздат, 1937, стр. 143.
43 В. И. Ленин. Соч., т. XI, стр. 350.

Поражение рабовладельческого Юга в гражданской войне создало возможность бурного развития капитализма. Война подорвала основу крупных плантаций. Правда, на Юге возникли новые арендные отношения в форме издольщины. Эти арендные отношения, приведшие к новому порабощению негров, Ленин характеризовал как пережитки феодализма. 44 Однако в основных районах США развитие капитализма не замедлялось, не тормозилось пережитками феодализма. «Ведь Америка,— писал Энгельс в письме к Вишневецкой от 3 июня 1886 г.,—была, в конце концов, идеалом всех буржуа: богатая, обширная, развивающаяся страна с чисто буржуазными учреждениями без феодальной закваски или монархических традиций и не имеющая постоянного наследственного пролетариата».45
Общественные отношения, которые сложились в стране после гражданской войны (уничтожение системы рабства на Юге, раздача гомстедов, быстрая колонизация Запада, строительство трансконтинентальных железных дорог, спекуляция землями и т. д.), послужили основным условием для быстрого развития капитализма и быстрой концентрации производства, приведшей в эпоху империализма к созданию крупнейших капиталистических монополий.
Закон о гомстедах был утвержден президентом Линкольном в 1862 г. Этот закон предоставлял фермерам-переселен- цам право занимать любой пустовавший участок земли площадью не более 160 акров, который после обработки в течение 5 лет становился собственностью занявшего его. Принятие этого закона усилило борьбу между фермерами и спекулятивными компаниями за освоение огромных территорий Запада. G 1860 по 1880 г. фермерами было освоено 65 млн. акров земли. Маркс и Энгельс, а впоследствии Ленин указывали, что обилие, свободных земель в известных районах США не устранило капитализма, а, наоборот, расширило базу для него, намного ускорив его развитие.46
Энгельс указывал и на другие предпосылки быстрого развития капитализма #в США после гражданской войны: богатые естественные ресурсы, возможность для американской буржуазии использовать европейские капиталы и уже довольно высокую технику Европы, приток европейских эмигрантов (за период с 1860 до 1900 г. в США прибыло 14 млн. эмигрантов), протекционизм, быстрое заселение
28
44 В. И. Ленин. Соч., т. XVII, стр. 581.
45 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. XXVII, стр. 564.
46 В. И. Л е н и н. Соч., т. XVII, стр. 633.

Запада и рост железных дорог, обширный внутренний рынок и пр.
В статье «Торговый договор с Францией», появившейся в «The Labour Standart» 18 июня 1881 г., Энгельс указывал, что «есть одна страна, в которой краткий период протекционизма не только был извинителен, но и являлся делом абсолютной необходимости, именно — Америка.
Америка находится на той стадии развития, когда введение фабрик стало национальной необходимостью. Лучшим доказательством этого является, тот факт, что в изобретении сберегающих труд машин впереди идет уже не Англия, а Америка». 47
Отмечая преимущества США, Энгельс приходил к выводу, что «та же неумолимая необходимость, в силу которой фламандские мануфактуры передвинулись в Голландию, а голландские — в Англию, вскоре передвинет центр мировой промышленности из Англии в Соединенные Штаты».48
Наконец, следует также отметить еще один важный фактор, способствовавший быстрому развитию капитализма в США. США в течение больше полувека после войны за независимость имели возможность мирно развиваться, без войн и без огромных издержек, являющихся их неизбежными спутниками. Они в течение десятилетий не знали ни милитаризации, ни особенно крупных военных расходов, которые тяжелым бременем ложились бы на государственную казну и на плечи трудящихся масс.
«После войны за независимость, — указал товарищ Сталин,— США в течение 60 лет не воевали, пользовались миром. Все это помогло быстрому развитию США. Кроме того, население США состоит из людей, давно уже освободившихся от гнета королей и земельной аристократии. Это обстоятельство также облегчило бурное -развитие США».49
Исключительная быстрота развития американского капитализма за два с лишним десятилетия после гражданской войны сопровождалась ростом концентрации промышленности и капитала. Именно в этот период появились такие крупнейшие промышленные и финансовые магнаты, как Джон Рокфеллер, Морган, Вандербильт и др. Сотни промышленных предприятий, банков, страховых компаний и железных дорог попали под контроль небольшой кучки магнатов.
С конца XIX в. капитализм США вступил в стадию им¬
47 К. Маркси Ф. Энгельс. Соч., т. XV, стр. 572—573.
48 Т а м же, стр. 573.
49 И. В. Стали и. Запись беседы с деятелем республиканской партии США Гарольдом Стассеном, «Правда», 8 мая 1947 г.
29

периализма. Развитие империализма сопровождалось существенными изменениями во внутренней и внешней политике гоїоподствующего класса. Внутри страны происходил усиленный процесс концентрации и сращивания банковского капитала с промышленным. США превратились в классическую страну трестов и монополий. Американская буржуазия умело использовала двухпартийную систему. Именно эта система, указывал Энгельс, «как раз и создает великолепную почву для коррупции и эксплуатации государства, которые в Америке так пышно процветают».50 Американцы «с давних уже пор доказали европейскому миру, что буржуазная республика — это республика капиталистических дельцов, где политика такое же коммерческое предприятие, как и всякое другое».51
Уже в 1900 г. США производили чугуна и стали и добывали угля больше, чем любая европейская страна.52 Железнодорожная сеть достигла в 1900 г. 190 тыс. миль, что превышало километраж всех европейских стран. За четыре десятилетия конца прошлого века количество промышленных предприятий выросло в три раза, % число рабочих — в четыре раза, а объем продукции — в семь раз.
Накануне первой мировой войны США производили чугуна и стали столько же, сколько Англия и Франция вместе. Подъем промышленности сопровождался дальнейшим ростом концентрации. В США, писал Ленин, «почти половина всего производства всех предприятий страны в руках одной сотой доли общего числа предприятий!»53 Создавались могущественные династии королей стали, нефти, меди, электричества и т. д.
Развитие трестов тесно переплеталось с ростом могущества банков «В Америке...— писал Ленин — два крупнейших банка, миллиардеров Рокфеллера и Моргана, господствуют над капиталом в И миллиардов марок».54 Еще в 1912 г. был опубликован отчет комитета Пуджо (Pujo Committee) палаты представителей, который показал, что партнеры Моргана и компании и директора Национального городского банка и Первого национального банка, контролируемых Рокфеллером, держали в своих руках:
118 директорских мест в 34 банках и трестах;
30 » » » 10 страховых обществах;
105 » » » 32 транспортных предприятиях;
50 К. Маркс и Ф. Энгельс Соч., т. XXIX, стр. 2.
51 Т а м ж е, стр. 179.
52 Добыча угля достигла 270 млн. т; производство железа и стали — 29.5 млн. т.
53 В. И. Ленин. Соч., т. XIX, стр. 82.
54 Там же, стр. 101.
30

63 	директорских места в 24 производственных и торговых кооперациях;
25 » мест в корпорациях по обслуживанию бы¬
товых нужд.
Таким образом они контролировали 112 корпораций с капиталом в 22 245 млн. долл.55
В период первой мировой войны США из страны-должника превратились в страну-кредитора. Рост национального богатства США виден из следующей таблицы:56
Год
Млрд.
долл.
1850. . . .
. . . 7
1870. . . .
. . . 30
1900. . . .
... 88
Год
Млрд.
долл.
1922. . . .
... 322
1925 ....
... 355
1929 ....
. . . 361
Америка, как писал Ленин, «во многих отношениях образец и идеал нашей буржуазной цивилизации».57
Но в то же время США — страна наиболее глубоких противоречий, страна, в которой основное противоречие капиталистической системы — противореч/ие между обобществленным производством и частным присвоением — выступает с особенной силой. Америка — страна наиболее глубоких экономических депрессий и кризисов. В США сильнее, чем в других капиталистических странах, выступают стороны загнивания и паразитизма, свойственные монополистическому капитализму. Уже в 1916 г. Ленин по этому поводу писал: «А в Соединенных Штатах экономическое развитие за последние десятилетия шло еще быстрее, чем в Германии, и как раз благодаря этому паразитические черты новейшего американского капитализма выступили особенно ярко».58
С конца XIX и начала XX в. финансовая олигархия США уже не удовлетворялась господством внутри страны. Она обращала свои взоры на внешние рынки для вывоза промышленных товаров и экспорта капиталов. США вступали в полосу активной империалистической внешней политики. Политические деятели и «теоретики» американского империализма стремились обосновать и оправдать империалистиче-
55 L. Huber ша п. America Incorporated. New York, 1940, p. 32.
56 H. E. Barnes. Introduction to J. F. Rippy. The Capitalists in Colombia. New York, 1931, p. XV.
57 В. И. Ленин. Соч., т. XVII, стр. 575.
58 В. И. Ленин. Соч., т. XIX, стр. 172.
31

ско-агрессивные мероприятия, захват и закабаление чужих стран и народов.
«Пока капитализм остается капитализмом,— писал Ленин,—.избыток капитала обращается не на повышение уровня жизни масс в данной стране, ибо это было бы • понижением прибыли капиталистов, а на повышение прибыли путем вывоза капитала за границу, в отсталые страны».55
Представители молодого американского империализма уже тогда намечали «большие планы» и говорили о «цивилизаторской» роли США. В одной из своих «речей в 1898 г. сенатор Бевридж развернул программу деятельности для американских промышленников и финансистов. Он говорил: «Американские фабрики производят больше, чем американский народ может потребить; на американской почве произрастает больше, чем он может использовать. Судьба начертала для нас нашу политику; мировая торговля должна и будет принадлежать нам. И мы должны распорядиться ею так, как нам указала наша мать [Англия]. 'Мы должны основать по (всему миру торговые посты как пункты для распределения американских товаров. Мы должны покрыть океан нашими торговыми судами. Мы должны, выстроить - флот, соответствующий нашему величию. Большие самоуправляющиеся колонии, несущие наш флаг и торгующие с нами, вырастут возле наших торговых постов. Наши институции последует за нашим флагом на крыльях нашей коммерции. И американское право, американский порядок, американская цивилизация и американский флаг укрепятся на берегах доселе кровавых и мрачных».59  60
В поисках новых рынков, дополнительных источников сырья и сферы1 выгодного приложения капитала США обратили свои взоры на Караибский бассейн. Экономическое проникновение в этот район, начавшееся задолго до эпохи империализма, особенно усилилось после первой мировой войны.
До войны 1914—1918 гг. в Южной Америке не было ни одного североамериканского банка, а в 1921 г. здесь функционировало уже 50 филиалов банков США, помимо такого же количества американских банков в Караибском районе. Национальный нью-йоркский банк (National City Bank of New York) контролировал около 42 из этих банков, а Коммерческий банк Америки (Mercantile Bank of America) — около 25. Американский доллар начал вытеснять английский фунт стерлингов. «На Кубе,— писал американский историк
59 В. И. Ленин. Соч., т. XIX, стр. 120.
60 L. Huberman. Op. cit., рр. 76—77.
32

Билс,— интервенция, проведенная Краудером, помогла уничтожить власть испанских банков на острове, после чего Национальный ныо-иоркский банк, Банк Чейса (Chase National Bank of New York) и Национальный бостонский банк устремились сюда. Даже наш федеральный резервный банк имел на Кубе свое отделение. Все это указывает на то, что Вашингтон едва ли считает Кубу иностранной территорией». 61
Американские капиталовложения в Латинскую Америку, и особенно в страны Караибского бассейна, возрастали с поразительной быстротой. В начале XX столетия все инвестиции США за границей равнялись 445 млн. долл. Из этой суммы 285 млн. долл, были помещены в Латинской Америке, причем 185 млн. из них находилось в Мексике.
В 1912 г. американские капиталовложения за границей достигли уже 1.9 млрд, долл.,62 а к 1920 г. инвестиции США в одной Мексике выросли до 800 млн. долл., на Кубе — до 525 млн. долл., а во всей Латинской Америке —до 1.975 млн. долл. К 1931 г. только в Мексике было инвестировано 1.3 млн. долл., а на Кубе—1.5 млн. долл.
Если сравнить капиталовложения США в Европу и Латинскую Америку, то получится следующая картина. В 1928 г капиталовложения США в странах Латинской Америки составляли 5.2 млрд, долл., в то время как в Европе они не превышали 4.3 млрд. долл. Если при этом учесть, что самой важной областью приложения капитала являлся Караибский бассейн, мы составим себе ясное представление о размерах американских капиталов в этом районе-
Американский экономист Чарльс Ллойд Джонс в своем выступлении на конференции в Институте изучения Латинской Америки (И —12 августа 1939 г.) заявил следующее: «Рассмотрим прежде всего наши прямые инвестиции в Караибском районе, который всегда был самой выгодной областью для наших инвестиций. В начале столетия, когда все наши капиталы, помещенные за границей, не достигали суммы в 500 млн. долл.,— 150 млн. были уже помещены в караибские страны, и главным образом на Кубе и в Мексике. Они увеличивались здесь крайне быстро вплоть до последнего времени, когда начали уменьшаться. Но даже в настоящее время американские прямые и косвенные (portfolio investments) инвестиции в Караибском бассейне к началу 1938 г. составляли значительную сумму в 1.7 млрд. долл.». Джонс констатировал, что инвестиции в Караибском бассейне «составляют
и С. Beals. America South. London, 1938, p. 435.
62 Цифры взяты из той же книги, стр. 436—437.
3 Зубок. — Империалистич. политика США
33

около 57% всей суммы прямых инвестиций в Латинской Америке». 63
Однако ни Джонс, ни большинство американских историков не объясняют значения этих цифр для народов караибских стран. В действительности эти цифры говорят о существовании системы крупного частного землевладения, причем земли сосредоточены главным образом в руках американских помещиков, которые тем или иным путем экспроприировали их у туземцев, доведя последних до положения безземельных или малоземельных экономически порабощенных крестьян.
На Кубе, в Пуэрто-Рико и Доминиканской 'республике по мере внедрения американского капитала в сахарную промышленность туземцы теряли свое положение независимых производителей, превратившись в наемных рабочих, работающих на плантациях тростникового сахара. В то же время туземцы попадали почти в полную зависимость от продуктов, ввозимых из США. На Кубе приблизительно 3'/4 плодородных земель монополизировано кучкой иностранных компаний. В Доминиканской республике тысячи акров леса безжалостно уничтожались для того, чтобы на их месте возникли сахарные плантации.
Об этой системе иностранного землевладения американский публицист Карлтон Билс писал: «Многие иностранные капиталисты действовали на тех же основаниях, как старые феодальные бароны; но этот феодализм является более эффективным и более жестоким, чСхМ прежний феодализм. На обширных сахарных плантациях в Кубе, Коста-Рике, Колумбии и Перу и на банановых плантациях в Коста-Рике, Гондурасе, Гватемале, Панаме и Колумбии, так же как и в других местах, применяются более эффективные методы экспло- атации и более усовершенствованные машины. Все это совершенно отрывает крестьянина от земли, создавая чисто аграрный пролетариат, лишенный куска земли, который давал бы ему хотя бы жалкий сезонный заработок. Теперь крестьянин лишен права убежища, которое предоставлял ему старый феодализм. Он не обеспечивается на целый год, и ему 'грозят безработица, низкий уровень жизни и полуголодное существование в течение многих месяцев».64
Данные о капиталах, помещенных за границей, и их
63 Ch. L. Jones The Current Position of Direct Investments in the Caribbean. Proceedings of a conference held as part of the Institute of Latin American Studies, Ann. Arbor., Aug. 11—12, 1639, pp. 17—19. Cm. также Cl. Lewis, America’s Stake in International Investments. Washington, 1938, где даны подробные данные о капиталовложениях.
64 С. Beals. America South. New York, 1938, pp. 260—261.
34

распределении, приведенные Джонсом, показывают также, что шахты, железные дороги и коммунальные учреждения в караибских странах находятся в руках иностранцев, главным образом американцев.
Все это ведет к закреплению экономической и политической отсталости этих стран, установлению особых методов политического, военного и дипломатического господства США в Караибском районе.
Ленин в своей книге «Империализм, как высшая стадия капитализма» писал: «В этих отсталых странах прибыль обычно высока, ибо капиталов мало, цена земли сравнительно невелика, заработная плата низка, сырые материалы дешевы». 65
Прямые инвестиции США в горное дело, нефть, фабричные предприятия, коммунальное хозяйство, железные дороги, плантации и другие предприятия караибских стран носят «колониальный» характер. К концу 1939 г. инвестиции этого рода достигли суммы в 2963 млн. долл., составляя 42% всех инвестиций США и в 2% превышая сумму латино-американских облигаций, находящихся в портфелях американских вкладчиков.66
Большая часть этих инвестиций падала на караибские страны. До второй мировой войны почти 3/б прямых инвестиций США находилось в Караибском бассейне. Данные на 1936 г. дают картину, показанную в таблице на стр. 36.
Во всех других странах Латинской Америки прямые инвестиции выражались в сумме в 1 164 673 тыс. долл., что составляло 42% общей суммы инвестиций. По сравнению с 1929 г. сумма прямых инвестиций в Караибском бассейне снизилась. В 1929 г. 66.43% всех капиталовложений в Латинской Америке падало на караибские страны (3 715 379 тыс. долл, из общей суммы в 5 587 494 тыс. долл., инвестированных в Латинскую Америку).
Резкое снижение стоимости на земельную собственность на Кубе, в Мексике и Центральной Америке, а также на нефтяные предприятия в Мексике, являлось причиной этого уменьшения почти на 3/4.
Добыча железной руды и нефти и их обработка поглощали 3/4 капиталовложений в Латинскую Америку. Иностранные инвестиции в сельское хозяйство сыграли важную роль на Кубе и в Центральной Америке, где в сахарные и фруктовые плантации инвестирован американскими компаниями капитал в 360 млн. долл. За этим следуют предприятия комму-
65 в. И. Ленин. Соч., т. XIX, стр. 120.
66 W. Feuerlein and Е. Hannan. Dollars in Latin America. New York, 1940. p. 42.
3*
35

ПРЯМЫЕ ИНВЕСТИЦИИ США В КАРАИБСКОЙ АМЕРИКЕ В 1936 г.«7
Страны j
Сумма (в тыс. j америк. долл) j
’ | % к сумме
инвестиций
Мексика
479 465
17.11
Куба
666 254
23.77
Доминиканская республика
40 705
1.45
Г аити
9 671
0.35
Коста-Рика
13 286
0.47
Сальвадор
17164
0.61
Гватемала . .
j 50 387
1.80
Гондурас . .
36 425
1.30
Никарагуа
4466
0.16
Панама ...
26 688
0.95
Колумбия .
107 549
3.84
Венесуэла ...
, 186 266
1
6.65
По всему району . .
1 638 326
58.45
По всей Латинской
Америке
2 802 999
100.00
нальных услуг и нефтедобыча. Приводимая ниже таблица дает представление о распределении американских капиталов в Караибском районе (данные на 1936 г.).
(в тыс. долл.)
Добыча и выплавка руды 228 113
Нефть 308 124
Сельское хозяйство 314 712
Коммунальные услуги и транспорт . 512 152
Торговля 30 071
Обрабатывающая промышленность . 36 034
Прочие 253 076
1 682 382е8  * 68Є7 Р. R. О 1 s о n and С. A. Hickman. Pan-American Economics. New York, 1943, pp. 420, 421.
68 	Bureau of Foreign and Domestic Gbmmerce. American Direct Investments in Foreign Countries, 1936, p. 12. Общая сумма включает 36.5 млн. долл., вложенных в Багамские и Бермудские острова, Ямайку, Голландскую Вест-Индию, Тринидад и Французскую Вест-Индию, а также 7.5 млн. долл., вложенных в Гвиану.
36

Значение Караибского района для капиталистов США видно также из того факта, что эти районы поглощают большую часть разного рода прямых инвестиций. Из капиталов США, вложенных в добычу и выплавку руды, на страны западного побережья Южной Америки падает 58%, а на Караибский бассейн — 36%. Караибские страны поглощают 77% капиталов, вложенных в нефть. 97% капиталов, вложенных в сельское хозяйство всей Латинской Америки, падает на эти страны, в которых расположены громадные фруктовые и сахарные плантации, и на долю остальных стран остается лишь 3%. Одна Куба поглощает 2/з американских капиталовложений в Латинскую Америку.
«Сахарная промышленность,— писал американский экономист Сеймоур Гаррис,— настолько обширна, что фактически затрагивает все области экономической жизни Кубы. Хотя прославилась Куба благодаря своему табаку, сахар создал ее богатство, и он же является иногда причиной ее ‘ бедности. Например, в 1938 г. сахар составлял 30% всей продукции страны, в то время как табак, занимающий второе место в производстве этой страны, составлял лишь 10%. В 30-х годах на долю сахара в среднем приходилось от 70 до 80°/о всего экспорта. Таким образом, Куба пользуется сомнительным преимуществом быть наиболее ярким примером монокультуры, что вообще характерно для большинства латино-американских стран, но на Кубе проявляется особенно ярко».69
Караибские страны поглощают 51 % капиталов, вложенных США в предприятия общего пользования и транспорт. Что касается промышленных предприятий, то на долю караибских стран приходится лишь 18% всех инвестиций, что служит дополнительным подтверждением колониального характера американских инвестиций.
Прямые инвестиции США в Караибском бассейне способствовали укреплению колониального и полуколониального состояния этих стран, несмотря на то, что формально они считались независимыми. Инвестиции усиливали экономическую зависимость этих стран от рынков США. Они открывали широкие возможности не только для политического, но и для военного проникновения США, что фактически вело к потере этими странами независимости и суверенности.
Характеризуя методы империализма, Ленин в своей работе «Империализм, как высшая стадия капитализма» писал: «Раз речь идет о колониальной политике эпохи капиталистического империализма, необходимо отметить, что финансовый
69 	S. Е. Harris. Economic Problems of Latin America. New York, 1944, p. 338.
37

капитал и соответствующая ему международная политика, которая сводится к борьбе великих держав за экономический и политический раздел мира, создают целый ряд переходных форм государственной зависимости. Типичны для этой эпохи не только две основные группы стран: владеющие колониями и колонии, но и разнообразные формы зависимых стран, политически, формально самостоятельных, на деле же опутанных сетями финансовой и дипломатической зависимости».70
Это высказывание Ленина как нельзя лучше характеризует положение стран Караибского бассейна, формально независимых, но фактически находящихся в экономической, политической и дипломатической зависимости от США.
Чтобы составить ясное представление об экономических взаимоотношениях между США и караибскими странами, необходимо ознакомиться также с ролью, которую играют в этом районе американские тресты и корпорации. Богатый материал по этому вопросу дает книга Макса Винклера.71 Нью-Джерсийская компания «Стандарт Ойл» в 1928 г. превратилась в хольдинг-корпорацию. Как указывает Винклер, многочисленные компании, функционирующие в Караибском бассейне, являются либо ее собственностью, либо ее филиалами. Среди них наиболее значительны: Международная нефтяная компания (International Petroleum Company Ltd.), добывающая, обрабатывающая и торгующая нефтью в Перу и Колумбии; «Стандарт Ойл компания Кубы» (Standart Oil Company of Cuba), обрабатывающая и торгующая нефтью на Кубе; Вест-Индская нефтяная компания (West India Oil Company), действующая в Вест-Индии, Центральной и Южной Америке; Нефтяная корпорация креолов (Creole Petroleum Corporation), функционирующая в Венесуэле, и т. д.
Международная корпорация телефона и телеграфа (International Telephone and Telegraph Corporation), американского происхождения, приобрела собственность, производит установки и оперирует во многих странах. Ряд компаний, связанных с ней или являющихся ее филиалами, функционирует на Кубе, в Мексике, Пуэрто-Рико, Гаити, Сан-Доминго, Венесуэле и т. д.
Примером американских корпораций другого типа служит «Юнайтед Фрут компани» (United Fruit Company), действующая во всех караибских странах.72 Эта компания, владеющая огромными земельными богатствами, железными дорогами,
70 В. И. Ленин. Соч., т. XIX, стр. 139.
71 М. Winkler. Investments of United StatesCapital in Latin America. Boston, 1929, p. 49.
72 История «Юнайтед Фрут компани» дана в книге Ch. D. К е р п е г and J. Н. Sooth ill. The Banana Empire. New York, 1935.
38

пароходами и т. д., играет важную роль как в экономической жизни караибских стран, так и в их политике. Общая площадь обработанных и необработанных земель, находящихся во владении или арендуемых этой компанией, составляет 3.4 млн. акров, т. е. равна 2/5 площади Сальвадора и почти 74 площади Коста-Рики.73 Банановые плантации находятся в Колумбии, Коста-Рике, Гватемале, Гондурасе, Панаме, на Ямайке и Канарских островах. В торговлю фруктами вложен капитал, достигающий 200 млн, долл.74 Фруктовая компания владеет железными дорогами (около 1800 миль) и большим торговым флотом. Однако средства сообщения не ограничивались железными дорогами, пароходами и аэропланами. Компании принадлежали к 1929 г. 3500 миль телефонных и телеграфных проводов и 24 радиостанции. Ей принадлежали также отели, различные здания, комиссионные и розничные магазины, прачечные, электрические станции, булочные, водопроводные станции и пр.75
Чистый доход компании в 1929 г. выражался в сумме 17.8 млн. долл., в 1932 г. в результате кризиса он упал до 5.7 млн. долл.76
Авторы книги «The Banana Empire», Кепнер и Саутил, указывают на то, что громадные площади земли, принадлежащие компании, или вовсе не используются, или используются лишь частично. Во многих районах деятельность компании привела к экспроприации земель туземцев.
«Эта могущественная компания уничтожила своих конкурентов, распоряжалась правительствами, завладевала железными дорогами, разоряла плантаторов, разоряла кооперативы, гґорабощала рабочих, ведя борьбу против организационного труда, и эксплоатировала потребителей. Такое использование власти корпорацией индустриально развитого государства в сравнительно слабых странах представляет собой своего рода экономический империализм».77
Таким образом, авторы констатируют огромное влияние, которое приобрела эта компания в Караибском бассейне. Нужно лишь сказать, что это является не «своего рода экономическим империализмом»* а империализмом чистейшей воды. Власть, которой пользовалась «Юнайтед Фрут ком-
73 I b і d., рр. 26—27.
74 Wm. Jackson. An Economic Justification of Direct Investments in Economic Relations of Latin America, ed. by Phelps, Ann. Arbor, 1940, p. 24.
75 Ch. D. К e p n e г a. J. H. S о о t h і 11. Op. cit., p. 28.
76 Wm. Jackson. Op. cit., p. 24.
77 Ch. D. К e p n e г and J. H. S о о t h і 11. The Banana Empire, pp. 33b—337.
39

пани», являлась лишь частью общей империалистической политики США в этих странах. «Юнайтед Фрут компани» тем или иным путем контролировала различные области жизни караибских стран и их политику. Во время гражданской войны в Никарагуа, Коста-Рике и других странах вооруженные силы США не раз помогали компании, защищая ее интересы.
В своем выступлении в конгрессе 3 февраля 1928 г. депутат Блейн заявил: «В Гондурасе империализм осуществляется на практике американским посланником и двумя американскими корпорациями, которые представляют господствующую и контролирующую силу. Иногда ей на помощь приходят моряки под предлогом охраны жизни и собственности американских граждан, в действительности же ради защиты тех самых учреждений, которые существуют там лишь для одной цели — экономической эксплоатации».78
Другим примером может служить Американская и иностранная электрическая компания (American and Foreign Power Company), являющаяся филиалом Электрической акционерной компании (Electric Bond and Share Company).
В 20-х годах нашего столетия она захватила в свои руки большую часть энергетических ресурсов всех латино-американских стран за исключением Перу. В 1928 г. инвестиции этой компании достигли 285 млн. долл.79
В нефтяной и горной промышленности выработалась сложная система приложения иностранных капиталов и осуществления различных операций. Объясняется это тем обстоятельством, что в ряде стран была проведена национализация нефтяных источников, что часто зіатрудняло операции иностранных компаний. Эго приводило к очень сложным формам капиталовложений, осуществлявшимся либо через местные компании, либо путем организации смешанных корпораций. Поэтому иногда трудно бывает определить действительные размеры капиталов нефтяных корпораций, а также американских капиталовложений.
«Другая компания — Компания Грейс (W. R. Grace Company или Casa Grace) играет на западном побережье Южной Америки такую же роль, как «Юнайтед Фрут компани» в караибских странах. Эта корпорация владеет ценными бумагами 43 других компаний, оперирующих в различных областях. Общая сумма ее капиталовложений выражается 60 млн.
78 Congress Record, 70th Congr. 1st sess. № 41, February, 4, 1928„
p. 2606.
79 M. Winkler. Op. cit., p. 53.
40

долл., причем в период 1916—1933 гг. годовой доход компании достигал 4 млн. долл.».80
Капиталы американских корпораций и банковских учреждений в караибских странах особенно возросли после первой мировой войны. К 1929 г. инвестиции граждан США в Мексику и другие караибские страны достигали 3.33 млрд. долл. Более 3Л этой суммы было помещено на Кубе и в Мексике, причем американские капиталовложения распределялись между этими двумя странами почти поровну, несколько превышая 1.5 млрд, по размеру в каждой. За ними по размеру американских инвестиций следовали Венесуэла, Гватемала и Гондурас.
Как было указано выше, большая часть капиталов была! вложена в транспорт и другие средства связи, в нефть, горное дело, сахар, фрукты, электрическую энергию, лесное дело, а также в банки и правительственные облигации. Таким образом, все капиталовложения можно разделить на: материальную собственность (tangible properties), находящуюся в караибских странах, и на облигации, выпущенные правительствами этих стран или гарантированные ими. Первые обычно называются прямыми инвестициями (direct investments) вторые — косвенными (portfolio investments).
Часто бывает трудно провести четкую грань между ними, поскольку акции корпораций, функционирующих в этом районе, являются в некотором смысле косвенными инвестициями, несмотря на то, что владение этими акциями представляет прямые инвестиции. Имущество граждан США, находящееся в Мексике и в караибских странах, т. е. прямые инвестиции, оценивалось к концу 1929 г. приблизительно в 2.33 млрд. долл. Номинальная стоимость принадлежавших им в то время облигаций, гарантированных правительством, превышала миллиард долларов. Взяв на себя роль «защитника» караибских стран, США были заинтересованы в выкупе займов других стран.
Выполнение этой задачи выдвинуло, наряду со стратегическими и морскими проблемами, также и финансовую проблему. «Все караибские республики без исключения,— писал Мун,— являются странами-должниками. Они получили займы в Лондоне, Париже, Берлине или Нью-Йорке для того, чтобы строить железные дороги, уплачивать проценты по своим прежним долгам, а также чтобы компенсировать иностранцам убытки, понесенные ими в результате частых революций. Поскольку же им не удавалось своевременно уплачивать
«о Р. R. Olson and С. A. Hickman. Pan-American Economics. New York, 1943, pp. 115—116.
41

проценты, каждая из республик в то или иное время не могла выполнить своих обязательств. Для некоторых из них это состояние становилось обычным. Не всегда виновными были сами страны. Иногда банкиры давали необеспеченные займы недолговечным диктаторам на таких процентах и комиссионных, которые носили явно спекулятивный характер. Например, спекулянты, скупившие в 1870 г. 10% облигаций Гондураса по 80% их номинальной стоимости, являлись не кредиторами, а азартными игроками. Когда после этого держатели не могли получить уплаты по облигациям, они, очевидно, 4 ожидали, что их правительство вступится и потребует уплаты». 81
Обосновывая теоретически и практически необходимость своего господства в Караибском бассейне, США не могли допустить, чтобы какая-нибудь из европейских стран прибегла к интервенции или к установлению финансового надзора с тем, чтобы заставить должников выполнить свои обязательства. С этой целью США со времени Теодора Рузвельта и Тафта начали проводить, двойственную политику: переводили займы караибских стран на Нью-Йорк и одновременно с этим устанавливали финансовый контроль США, чтобы этим предотвратить возможность невыполнения долговых обязательств в будущем.
Эта политика, справедливо названная «дипломатией доллара», привела к открытой интервенции США в страны Караибского бассейна и еще больше подчеркивала колониальную или полуколониальную зависимость этих стран.
В результате этой империалистической политики создалось положение, при котором формально независимые страны фактически полностью зависели от США.
Американские банкиры стали играть большую роль в караибских странах. Вложив миллионы в различные предприятия караибских стран, они получали громадные прибыли и увеличивали свои капиталы. Банкиры давали займы нуждающимся правительствам и приобретали влияние на их политику. Иногда правительство США использовало банкиров; в большинстве же случаев они использовали правительство, которое действовало в соответствии с их интересами. Их деятельность также привела к тому, что граждане США являлись держателями правительственных облигаций караибских стран на громадные суммы.
Однако колониальный характер американских инвестиций обусловливается преобладанием прямых инвестиций, несмотря
81 Ch. L. Jones, Н. К. Norton and Р. Th. Moon. The United States and the Caribbean. Chicago, 1929, pp. 172—173.
42

на скупку огромного количества облигаций в Латинской Америке в 20-х годах. К 1930 г., который завершил десятилетие баснословных инвестиций, прямые инвестиции в Латинской Америке достигали 3.5 млрд, долл.,82 в то время как сумма косвенных инвестиций не превышала 1.6 млрд, долл. Это соотношение не изменилось и в последующие годы. Изучение задолженности ряда караибских стран указывает на быстрый прогресс «дипломатии доллара».
Оно также помогает понять, как американский империализм, внедряясь в страны Караибского бассейна, сочетал ме- 10ДЫ прямой экономической эксплоатации с методами внеэкономического воздействия на эти страны. Странам Караибского бассейна (Куба, Панама, Никарагуа, Сан-Доминго) навязывались неравноправные договоры, которые должны были облегчить американскому империализму захват командных экономических позиций, установление экономического, финансового и политического контроля США. Здесь мы наглядно видим подтверждение указания VI конгресса Коммунистического Интернационала о том, что «по существу империалистический колониальный режим представляет собою основанную не только на экономическом давлении, но и на внеэкономическом принуждении монополию буржуазии империалистической страны в соответствующей зависимой стране и притом монополию, выражающуюся в двух основных функциях: с одной стороны, она служит целям беспощадной эксплоатации колоний (различные формы непосредственного и косвенного взимания дани, сверхприбыль в связи со сбытом собственных промтоваров, с доставкой дешевого сырья для собственной промышленности, с использованием весьма дешевой рабочей силы и т. д.), с другой стороны, империалистическая монополия служит целям сохранения и развития условий собственного существования: функция п о- рабощения колониальной массы».83
Примером может служить Куба. «Поправка Платта» запрещала вновь образованной республике получение займов, проценты по которым она не могла бы покрывать из обычных поступлений. На практике же Куба была вынуждена добиваться согласия Вашингтона на выпуск займов и получать эти займы через Уолл-стрит.
Политика США на Кубе была направлена на то, чтобы создать благоприятные условия для американских промышленников и банкиров. Общая задолженность Кубы США за
К и. S. Bureau of Foreign and Domestic Commerce. Trade Information Bulletin, № 731, pp. 18—25.
83 	Стенографический отчет VI Конгресса Коммунистического Интернационала, М.— Л., 1929, стр. 129.
43

период с 1904 по 1930 г. превышала 200 млн. долл. Первый 5-процентный заем на сумму в 35 млн. долл, был предоставлен Кубе в 1904 г. компанией Спейер (Speyer and Company of New York, London and Frankfurt).84 Банкиры скупили 100-долларовые облигации Кубы по 90.5 долл, и перепродали их американским покупателям по 97 долл. Куба получила 31.7 млн. долл.
Второй заем был заключен в 1909 г. также у компании Спейер. Номинальная стоимость облигаций составляла сумму 16.5 млн. долл. Куба должна была выплачивать 4.5% годовых, а банкиры получали 9.4% комиссионных. Таким образом Куба получала 88.18 долл, за 100-долларовую облигацию. Казначейство Кубы получило общую сумму в 14.5 млн. долл. Как и заем 1904 г., этот заем был рассчитан на 40 лет.
К 1914 г. финансовое положение в стране заставило правительство Кубы снова прибегнуть к долгосрочному займу. Несмотря на то, что контракт с компанией Спейер 1909 г. заключал пункт, согласно которому эта компания получала преимущества на заключение займов с Кубой в течение последующего десятилетия, заем 1914 г. на сумму в 10 млн. долл, был получен у компании Моргана по 94 долл, за 100-долларовую облигацию, что дало казначейству Кубы 9.4 млн. долл. Заем был дан на 35 лет на 5% годовых и обеспечивался таможенными поступлениями, так же как и ранее полученные займы (1904 и 1909 гг.).
В 1917 г. правительство Кубы выпустило на 6 млн. долл. 5% акций сроком на 14 лет для акционеров Компании портов Кубы (Cuban Ports Company), во главе которой стояли английские и американские капиталисты. Часть этих облигаций была продана в США. За 1918 г. общая сумма займов, полученных у казначейства США, достигла 10 млн. долл, из 6% годовых.
Во время кризиса 1920—1921 гг. Куба испытывала большие финансовые затруднения, и правительство начало переговоры с компанией Моргана о временном пятимиллионном займе. Этот заем был дан из суммы, вырученной в 1923 г. от реализации на американском рынке синдикатом, во главе которого стоял Дж. П. Морган, 50 млн. займа для Кубы. Этот заем, по словам одного из членов конгресса Кубы, явился «новым звеном в золотой цепи, приковывающей Кубу к колеснице США».85
84 R. Н. Fit-zgJbbon. Cuba and the United States 1900—1935. Wisconsin. 19?5, Ch. IX; также L. H. J e n k s. Our Cuban Colony. New York, 1928, pp. 297—299.
85 New York Times, July 15, 1922, p. 20.
44

В условия нового займа — самого крупного за все время — входило признание юрисдикции США над финансами Кубы. Заем гарантировался национальным доходом. В 1927 г. компания Дж. П. Морган выпустила новый заем на номинальную сумму в 9 млн. долл, из 5.5% годовых на 10 лет. Во время диктатуры Мачадо были заключены новые займы, в которых участвовали Национальный банк Чейса и связанные с ним банки.
До 1930 г. включительно общая сумма, авансированная Кубе, достигла 80 млн. долл.86 Финансовая политика Мачадо сопровождалась коррупцией, взяточничеством и обогащением небольшой верхушки помещиков и буржуазии за счет еще большего ухудшения положения народа.
С 1934 г. финансирование Кубы начало проводиться по- новому. 30 апреля 1934 г. государственный департамент США объявил о предоставлении Кубе кредита на сумму в 4 млн. долл. Вторым Экспортно-Импортным банком, являющимся правительственным агентством для поощрения торговли как с Кубой, так и с другими странами.87
Согласно данным, приведенным американским историком Фитцджиббоном, государственная задолженность Кубы к 30 октября 1934 г. достигала суммы в 152.1 млн. долл.88 Согласно другим источникам, к 1936 г. эта сумма увеличилась до 200 млн. долл.89
«Для такой страны, как Куба,— писал Фитпджиббон,— экономика которой построена на очень узком базисе и которая является в основном страной монокультуры, подчиненной всем превратностям фактически бесконтрольного рынка,— задолженность такого размера представляет собой Дамоклов меч, который образовался вследствие политического гнета и продолжавшегося до последнего времени страха перед интервенцией США».90
Прямые инвестиции на Кубе играют не менее важную роль. Как прямые, так и косвенные инвестиции, без сомнения, ведут к установлению бдительного «надзора» со стороны США над экономической и политической жизнью страны. Американские корпорации не только оказывали влияние на политику, проводимую государственным департаментом по отношению к Кубе, но и сами являлись орудием воздействия на экономическую и политическую жизнь страны. Они назначали и свергали президентов, организовывали или подавляли
86 R. Н. F i11 z g і b b о n. Op. cit, p. 240.
87 New York Times, May 1, 1934, p. 4.
88 R. H. F і t z g і b b о n. Op. cit., p. 244.
89 Inter-American Statistical Year Book. New York, 1940, p. 542.
90 R. H. Ffltzgibbon. Op. cit., pp. 244—245.
45

восстания, сообразуясь с интересами американских вкладчиков.
Панама также заключала займы в Нью-Йорке. С 1914 до 1928 г. панамское правительство продало гражданам США почти на 24 млн. долл, облигаций. Все эти займы заключались несмотря на то, что в 1904 г. Панама получила от США 10 млн. долл. За исключением облигаций, выпущенных в 1927 г. городом Па-наш на номинальную сумму в 500 тыс. долл., все облигации выпускались национальным правительством или гарантировались им.
Национальный долг Панамы к сентябрю 1926 г. выражался в сумме 18.7 млн. долл.,91 а перед второй мировой войной он достиг 20 млн. долл.92 Нужно отметить, что в течение почти десятилетия, следовавшего за 1918 г., американские банкиры содержали в Панаме финансового агента, рекомендуемого государственным департаментом. Президент Панамы Арозе- ман назначил экспертную комиссию американских финансистов, во главе с вице-президентом Национального нью-йоркского банка. Комиссия посетила Панаму в начале 1929 г. и к сентябрю того же года представила свой отчет. Один американский историк (ПО этому поводу писал: «Скоро комиссия экспертов Национального Сити банка скажет правительству, как надо вести его финансовые дела, а специальная сессия Национального собрания, как юмористически заявляют, по призыву Национального Сити банка, представит веские соображения по поводу отчета, составленного финансовыми гениями, в результате изучения как источников доходов, так и расходов республики».93
После проведенного расследования Панаме было предложено, помимо американского финансового агента, назначить американца-ревизора.
Наиболее ярким примером того, как стратегические и финансовые интересы США на практике приводят к установлению их господства над страной, является Сан-Доминго. В 1904 г. США назначили агента по сбору поступлений в таможню Пуэрто-Плата с тем, чтобы удовлетворить претензии, предъявленные Компанией по развитию Сан-Доминго (San- Domingo Improvement Company). Впоследствии, чтобы предотвратить вмешательство европейских кредиторов, США заставили Сан-Доминго «просить» американское правительство взять на себя сбор всех таможенных пошлин для удовлетво*
91 Wm. D. McCain. The United States and Panama. Durham, 1937, p. 109.
92 Inter-American Statistical Year Book, 1940, p. 542.
93 Цит. no Wm. D. McCain. Op. cit., p. 109; см. также. L. C Fox. High Financing in Panama. Nation, v. CXXVIII, 1929, p. 684.
46

рения претензий кредиторов. Должность сборщика налогов была утверждена Теодором Рузвельтом, а после конвенции, заключенной в 1907 г., это решение приобрело силу закона. Согласно конвенции, президент США получал право назначать генерального сборщика, который должен был собирать пошлины и другие налоги, уплачивать требуемые суммы держателям облигаций и лишь излишки передавать в распоряжение правительства республики. До выплаты всех обязательств Сан-Доминго запрещалось делать займы без разрешения Вашингтона. Более того, ст. II обеспечивала за правительством США право оказывать американским таможенным чиновникам «помощь, которую оно сочтет нужным, для выполнения их обязанностей».94
В период 1908—1928 гг. облигации Доминиканской республики, общая стоимость которых выражалась в сумме в 50 млн. долл., продавались банкирами США на американском рынке.
20-миллионный выпуск облигаций был произведен акционерной компанией Мортона (Morton Trust Company) из 5% годовых. В 1921 г. компания Спейер выпустила 8-процентные облигации, сроком на 4 года, на сумму в 2.25 млн. долл. Высадка американских моряков в 1916 г. дала возможность США осуществлять полный контроль над финансами республики в течение долгого периода оккупации, с 1916 по 1924 г.
Согласно новой конвенции 1924 г., контроль США был вновь ограничен сбором таможенных пошлин впредь до погашения иностранного долга. В период 1922—1928 гг. облигации выпускались компанией Ли и Хиггинсона (Lee, Higginson and Company), но Нью-Йоркский национальный банк участвовал в продаже почти всех этих облигаций.
Таким образом, финансы Доминиканской республики находились под полным контролем банковских корпораций США (Национальный Сити банк). Если прибавить к этому, что американцы владели сахарными заводами, мукомольнями и т. д., то видно, как мало остается от номинальной независимости республики. В одном из писем финансового управляющего компании Ли и Хиггинсона говорилось: «Экономическая зависимость республики от США характеризуется тем, что большая часть ее торговли ведется с США. В 1920 г. торговля с США составляла 77% импорта и 87°/о экспорта республики». 95
94 D. G. М u п г о. The United States and the Caribbean Area. Boston, 1934, p. 286.
95 R. W. Dun n. American Foreign Investments. New York, 1926, p. 202.
47

Последствия проникновения американского капитала в Сан-Доминго описываются профессором Энджелл следующим образом: «У вершины стоит американский капитал, заинтересованный главным образом в сахаре, у основания — дешевый и сравнительно производительный труд негров Гаити, которых американский собственники ввезли для того, чтобы они работали на сахарных плантациях. В середине — местное население, которому не обеспечены даже необходимые средства существования». 96
Другой историк пишет: «США издали законы, разорившие крестьян, разрушившие коммунальное хозяйство. Таким путем мы сделали возможным приобретение за бесценок огромных земельных площадей американскими сахарными плантаторами и лесозаводчиками».97
Только 24 сентября 1940 г. США подписали с Доминиканской республикой конвенцию, согласно которой они отказывались от контроля над таможнями и другими источниками доходов, предназначенных для погашения платежей по облигациям.
Борьба народа Гаити против финансового контроля началась с 1915 г., когда на территории республики была высажена морская пехота США. Секретарь по морским делам вместе с государственным секретарем навязали в 1915 г. Гаити договор, дающий право президенту США в будущем накладывать вето на иностранные займы и назначать генерального сборщика таможенных пошлин, а также финансового советника. 98 Методы, применяемые американскими чиновниками, описаны в секретном послании адмирала Капертона, проводившего операции в Гаити, департаменту по морским делам. Он пишет о «вмешательстве в дела другого государства», о том, что во время переговоров о заключении договора «в нужные моменты применялись меры военного давления».99
Согласно этому договору, в Гаити назначались американский генеральный сборщик таможенных пошлин и финансовый советник, устанавливался контроль над государственными доходами, ограничивался размер государственного долга, предусматривалась организация американской полиции и запрещалась уступка территории иностранным государствам. Во
96 J. W. Angell. Financial Foreign Policy of the U. S. New York, 1933, p. 24.
97 C. Beals. America South. New York, 1938, pp. 476—477.
98 Senate Report № 794, 67th Congr., 2nd sess. 1922; частично в книге L. T. В етап. Selected Articles on Intervention in Latin America. New York, 1928, pp. 115—131.
99 J. A. H. Hopkins and M. Alexander. Machine Gun Diplomacy. New York, 1928, p. 86. См. гл. VIII нашей работы.
48

время переговоров, длившихся с 1916 по 1922 г., Нью-йоркский национальный банк захватил в свои руки полный контроль над Национальным банком Гаити. Немецкие и французские облигации были скуплены в период первой мировой войны и вскоре после ее окончания. Национальная городская компания (National City Company), являющаяся филиалом Нью-Йоркского национального банка, вела продажу всех облигаций, выпускаемых Гаити. Общая сумма облигаций превышала 27 млн. долл., из 6°/о годовых. Компания получала громадные прибыли не только путем займов, но и от эксплоа- тации железных дорог и от фактического руководства валютной системой Гаити. Только в 1935 г. Нью-йоркский национальный банк вновь продал правительству Национальный банк Гаити. Однако и это мероприятие, проведенное Франклином Рузвельтом, не прекратило контроля над финансами республики. Только соглашением, заключенным в 1941 г., отменялась должность американского финансового представителя и все фонды передавались Национальному банку Гаити как единственному хранителю средств правительства республики. Но даже и после этого американцы продолжали состоять членами банковского совета директоров, и один из них являлся даже президентом банка. Новое торговое соглашение (1941 г.) должно было оставаться в силе вплоть до погашения всех облигаций.
Другим примером «дипломатии доллара» является Никарагуа. В 1909 г. президент Зелайя выпустил 6% облигации на сумму в 1.25 млн. долл, для лондонского Этельбургского синдиката (Ethelburgue Syndicate), представлявшего европейских вкладчиков, с тем чтобы уплатить долги и финансировать железнодорожное строительство.
Вскоре произошло восстание, финансировавшееся американскими корпорациями, в результате которого Зелайя был свергнут (1909 г.).100 Американский посланник в Панаме Даусон был послан в 1910 г. в Никарагуа, где он заключил секретное соглашение с «революционерами» о создании конституционного правительства и о займе США. Ему удалось выдвинуть на пост президента Адольфо Диаса, бывшего клерка американской горной компании. 6 июня 1911 г. было подписано соглашение Нокса — Кастрилло,101 по которому Никарагуа должно было получить у США заем, достаточный для уплаты долгов европейским государствам и погашения
100 Н. N. Denny. Dollars for Bullets. The Dial Press, New York, 1929, pp. 78—79.
101 R. R о s с о e Hill. Fiscal Intervention in Nicaragua. New York. 1933, pp. 10—11.
4 Зубок. — Империалиста, политика США
49

других долгов, а также дающий возможность стабилизировать финансы и разрабатывать ресурсы страны. Заем должен был обеспечиваться таможенными поступлениями. Сборщика рекомендовал финансовый советник и утверждал президент США. Никарагуа обязалось оказывать всяческое содействие сборщику налогов.102 Две американские банковские фирмы — братья Броун и Зелигман (Brow|n Bros, and Со. and Seligman and Company of N. Y.)—намечали представление Никарагуа 15-миллионного займа и выпустили в качестве аванса облигации на одну десятую этой суммы. Несмотря на то что сенат не утвердил договора Нокса, американский генеральный сборщик продолжал собирать таможенные пошлины, и план установления американского контроля проводился банкирами и государственным департаментом независимо от сената. Банкиры сохранили за собой право обращаться к США для защиты их интересов в случае нарушения соглашения или для того, чтобы добиться лучшего его выполнения. Государственный секретарь назначался арбитром во всяком конфликте, возникавшем по поводу интерпретации этого соглашения. Был учрежден Национальный банк Никарагуа, который фактически находился под контролем нью-йоркских банкиров; национальная железная дорога была реорганизован^—банкиры получили над ней контроль, скупив большую часть акций; управление дорогой перешло к Нью-йоркской корпорации (White Management Corporation); правительству Никарагуа была назначена ежемесячная сумма на расходы, которую оно не должно было превышать без согласия верховной комиссии. В состав этой комиссии входил один представитель Никарагуа и два американца, назначаемые государственным секретарем. Комиссия была организована согласно финансовому плану 1917 г. План этот предусматривал, что в случае снижения суммы внутренних поступлений ниже 180 тыс. долл, в течение трех месяцев, американский сборщик должен собирать их так же, как и таможенные поступления.103
Верховная комиссия являлась арбитром между сборщиком (он был одним из трех членов этой комиссии) и правительством Никарагуа и действовала как финансовый агент, пользуясь правом вето на всякие изменения импортных и экспортных пошлин. Центральной фигурой являлся сборщик, который назначался правительством Никарагуа по указанию американских банкиров, с одобрения государственного департамента. Отношения между Никарагуа и США в последующем деся¬
102 Foreign Relations of the U. S., 1912, pp. 1074—1075.
103 R. R. Hill. Op. cit., pp. 34—37; Relations of the United States and Nicaragua, pp. 12—21.
50

тилетии главным образом определялись непосредственной заинтересованностью американских корпораций в этой республике. В период между 1911 и 1928 гг. финансами Никарагуа руководили компании братьев Броун и Зелигмана. Общая сумма прибыли и комиссионных, полученных американскими банкирами за этот период, достигла 890 тыс. долл. Эти проценты были выплачены по мелким займам, общая сумма которых составляла 5705 тыс. долл.104 Капиталы, вложенные в железные дороги, приносили в год в среднем 20.75% дохода, а средняя годовая прибыль, даваемая капиталами, вложенными в Национальный банк Никарагуа, составляла 15.09%. Заплатив за железнодорожные акции 1 млн. долл., банкиры в 1920 г. продали их правительству за 1.75 млн. долл. Кроме того, они получали крупные суммы в результате контроля над валютной системой Никарагуа. Американский экономист Рос- коэ Хилл в своей книге «Financial Intervention in Nicaragua» показывает, что за период 1911—1928 гг. проценты и прибыль, полученные банкирами в результате их деятельности в Никарагуа, достигали 1 991 156 долл.,105 причем в эту сумму не входили доходы от прямых инвестиций. Вследствие недовольства правительства Никарагуа деятельностью компаний братьев Броун и Зелигмана им пришлось ликвидировать свои капиталовложения и в 1928 г. покинуть страну. В следующем году финансовым ^гентом Никарагуа стал банк компании Манхаттан (Manhattan Company).
Свои внешние займы Колумбия до 1920 г. заключала почти исключительно в ’Англии. В течение же последующих 8— '9 лет фактически все финансирование центрального правительства, департаментов, муниципалитетов и ипотечных банков перешло к США. В период 1924—1929 гг. номинальная сумма облигаций, проданных Колумбией американцам, достигала 170 млн. долл. Банкиры, вложившие в Колумбию свои капиталы, получали громадные комиссионные, составляющие от 2 до 13%. Годовые проценты доЛигали 6—8, причем банкиры продавали облигации вкладчикам по 90—99% номинала. Профессор Риппи в своей книге «The Capitalists and Colombia» приводит данные, показывающие, что прибыль американских банкиров, полученная ими по 32 правительственным или гарантированным правительством займам на общую сумму в 173 млн. долл., достигла 9.2 млн. долл.106
104 	R. R. Н і 11., Op. cit., рр. 58—60.
ms i b і d., p. 61.
106 	J. F. R і p p y. The Capitalists and Colombia. New York, 1931, pp. 152—166; таблица прибылей — см. стр. 162—163.
51

Общий долг Колумбии к концу 1938 г. составлял сумму в 206.6 млн. пезо.107
Риппи следующим образом охарактеризовал политику США в отношении Колумбии: «США никогда не высаживали вооруженных сил в Колумбии,— писал он,— но иногда военные суда маячили около ее берегов, и это само по себе являлось известной охраной. Распространяемые сведения или действительный факт присутствия двух крейсеров в Санта- Марта в декабре 1928 г. заставили генерала Кортеса Варгаса принять более суровые меры для подавления стачки на банановых плантациях, в которых компания «Юнайтед Фрут» имела крупные капиталовложения. Если бы жизнь и имущество американских граждан в Колумбии подверглись серьезной опасности, вероятно, моряки были бы высажены».108
Что касается Мексики, то ее внешняя задолженность, включавшая заем, гарантированный правительством, и внутренние займы, выпущенные за границей, за которые оно несло ответственность, достигала 287 млн. долл. Кроме этого, существовали внешние долги железных дорог, за которые правительство признавало себя ответственным; эти долги достигли к 1922 г. 250 млн. долл. Наросшие и неуплаченные проценты по всемі этим займам составляли также очень внушительную сумму.
3
Развитие торговли между США и караибскими странами также подтверждает колониальную зависимость этих стран от США. Все страны, как Караибской, так и Южной Америки, являются в основном аграрными. Сельскохозяйственные продукты и полезные ископаемые представляют главные предметы экспорта. В этих странах добываются нефть, серебро, свинец, медь, железная руда, марганец, асфальт, цинк и ртуть, причем по добыче некоторых из них караибские страны занимают видное место не только в Западном полушарии, но и во всем мире. Одна Мексика дает !/з мировой добычи серебра, а по добыче платины Колумбия занимает третье место в мире. Эта же страна является крупным поставщиком изумрудов. Другим важным продуктом, превышающим по стоимости все остальные ископаемые, является нефть.
Снабжение США такими промышленными металлами, как
107 Inter-American Statistical Year Book, 1940, p. 544.
108 J. F. R і p p y. Op. cit., pp. 195—196.
52

свинец, медь, хром, марганец и др., главным образом из Мексики и Кубы, все возрастает.
Американские монополии (фруктовые, нефтяные, железнодорожные и коммунальные), внедрившиеся в эти страны, приложили много усилий к тому, чтобы превратить их в аграрно-сырьевой придаток США. В большинстве стран господствует система монокультуры. Почва и климат оказались благоприятными для выращивания кофе и бананов. Основой народного хозяйства Гондураса являются почти исключительно банановые плантации. Куба в основном зависит от урожая сахара и табака. Сальвадор почти в такой же мере зависит от производства кофе. Никарагуа выручает от экспорта кофе столько же, сколько от всего остального экспорта. В Венесуэле развита нефтедобывающая промышленность. Поскольку все эти отрасли промышленности развивались капиталистами США, политика государственного департамента была направлена на защиту их интересов. Вследствие монокультурной системы хозяйства, которая в основном господствует в товарной части сельского хозяйства караибских стран, положение этих стран в период кризисов гораздо тяжелее, чем положение экономически развитых стран капитализма. Их экономическое существование в большей степени зависит от экспорта сельскохозяйственных продуктов, не являющихся основными продуктами питания. Такие страны, как Гаити, Доминиканская республика, Никарагуа и Гватемала, должны или экспортировать или погибнуть.
«Торговля фруктами, производство какао, торговля таба- ками и асфальтом и даже кофейная промышленность зависят в большой степени от процветания тех стран, где находятся их основные рынки сбыта. Эти страны переживают тяжелые времена, вызванные не только местными причинами, но на них отражаются и тяжелые дни, переживаемые странами, где находятся их рынки».109
. Американский историк Губерт Герринг в своей книге «America and the Americas», иллюстрируя колониальный характер латино-американских стран, приводит следующие данные об экспорте в 1939 г. Экспорт кофе из Колумбии составлял 40% общей стоимости экспорта, экспорт сахара из Кубы — 72%, кофе из Сальвадора — 84%, нефти из Венесуэлы— 93%.110 _
«Опасность такой исключительной зависимости от одного продукта,— писал Герринг,— становится ясной, если вспом¬
ни Ch. L. Jones. Caribbean Interests of the U. S. New York, 1929, p. 225.
no h. Herring. America and the Americas. California, 1944, p. 16.
53

нить о катастрофических падениях и не мен,ее разорительных повышениях цен на сахар, кофе, медь, олово и бананы, происходивших за последнее двадцатилетие. При этом периоды бума являются такими же разорительными, как и периоды падения цен. «Пляска миллионов» на Кубе в 1920 г. была так же тяжела для кубинцев, как и голод 1932 г.» 111
Гаити, несмотря на величину ее населения, в действительности не имеет внутреннего рынка для основных предметов своего экспорта, импортируемых товаров и фабричных изделий. Ее финансовая система основана на внешней торговле. Куба, несмотря на то, что в ней существует большее, чем в других караибских странах, количество различных отраслей производства, все же в значительной степени зависит от рынка сбыта сахара. Свыше 3Д ее сельскохозяйственных продуктов предназначается для экспорта, большая часть которого идет в США. Хаос и бедственное положение, царившие в Кубе в период 1930—1939 гг., указывают на зависимость этой республики от состояния мировой торговли и в первую очередь от рынка США.
Единственные страны Центральной и Караибской Америки, которые не так сильно зависят от мирового рынка,— Мексика, Коста-Рика и Панама. Мексика, производящая много сельскохозяйственных продуктов и промышленных товаров для своего внутреннего рынка, меньше всех других стран Караибского бассейна зависит от внешней торговли. Однако даже она в 1937 г. экспортировала Зб^/о своих сельскохозяйственных продуктов, лесоматериалов, ископаемых, нефти и промышленной продукции. В Коста-Рике, хотя она и зависит от экспорта кофе и бананов, все же развиваются местная промышленность и дополнительные сельскохозяйственные культуры. Панама благодаря существованию зоны канала мало связана с экспортом, хотя импорт ее очень велик. Нужно отметить, что таможенная политика США и других торгующих с караибскими странами государств также сильно отражается на экономике этих стран. Хорошо известно, что благосостояние Кубы зависит от того, повысят или понизят США пошлины на импортируемый сахар. Повышение импортных пошлин на бананы немедленно отражается на караибских и центральноамериканских странах, поскольку экономика многих из них полностью построена на торговле фруктами. Производство и торговля кофе также иллюстрируют зависимое положение караибских стран. После Бразилии больше всего кофе производят Венесуэла, Гватемала, Колумбия, Никарагуа и Гаити. Однако ни одна из этих стран не является
"• I b і d.
54

серьезным конкурентом Бразилии. Поэтому их процветание зависит не только от таможенной политики покупающих стран, но и от цен на бразильский кофе. Все это указывает на зависимость внешней торговли караибских стран от США.
Эта зависимость делается еще более разительной, когда мы вспомним, что караибские страны, будучи в основном странами сельского хозяйства и монокультуры, в большой мере зависят от импорта из США и других стран не только промышленных товаров, но также часто и продуктов питания.
Торговля между США и караибскими странами была настолько незначительной до 1895 г., что данные о всех пяти странах Центральной Америки опубликовывались суммарно, а Гаити и Сан-Доминго рассматривались как одна торговая единица. После испано-американской войны торговля между США и Латинской Америкой начала быстро развиваться. За период 1910—1914 гг. импорт республик Латинской Америки из США составлял 24.8% стоимости всего их импорта. За этот же период 34.1% всей стоимости экспорта этих стран приходилось на долю США. Однако за период 1915—1919 гг. импорт Латинской Америки из США увеличился до 49.3%, а экспорт в США достиг 45.6% общего экспорта этих стран.
Караибские страны, как указывает американский историк Джонс, поглощают почти половину быстро увеличивающегося экспорта США в страны Латинской Америки.112 В годы кризиса и депрессии особого рода торговля США с Латинской Америкой упала, но перед началом второй мировой войны наблюдался опять некоторый подъем.
Статистические данные показывают, что США поглощают все большую часть экспорта караибских стран. Так, в 1938 г. в США поступило 88.6% экспорта Панамы, свыше 75% экспорта Кубы, 59% экспорта Колумбии, 67.4% экспорта Мексики я свыше 50% экспорта ряда других стран.113
Основные предметы экспорта караибских стран — сырье для промышленности и сельскохозяйственные продукты. Среди них главные: нефть и ее продукты, минералы, кожа, кофе, какао, бананы, сахар, табак, сигары, лесоматериалы и т. д. Данные о торговле за 1938 г. показывают, что сельскохозяйственные продукты составляют не менее 70% всех экспортируемых из Центральной Америки предметов. Около 90% экспорта Коста-Рики состояло из кофе, бананов и какао. Кофе составлял 90% экспорта Сальвадора, кофе и бананы — более 90% экспорта Гватемалы. На бананы падало более 80%
и* Ch. L. Jone s. Caribbean Background and Prospects. New York, 1931, p. 223.
113 	J. V. Garland. War and the Americas. New York, 1941, p.399.
55

экспорта Гондураса. Панама и Никарагуа вывозят главным образом кофе и бананы, которые составляют около 75%» их вывоза.
Сахар составляет 70% экспорта Кубы и 60% экспорта Доминиканской республики. Кофе составляет 60%, а кофе, хлопок и сахар вместе составляют 80% экспорта Гаити. Неочищенная нефть и ее продукты являлись основными предметами экспорта Венесуэлы и составляли 90% его. 80% экспорта Мексики, в которой больше, чем в других странах, была развита добыча полезных ископаемых, составляли нефть, серебро, золото, свинец, медь и сурьма. «Вследствие концентрации экспорта на специальных сельскохозяйственных продуктах и минералах,— писал один из американских историков,— многие страны Латинской Америки не могут обеспечить даже себя необходимыми продуктами питания. Дело объясняется очень просто. В Латинской Америке существует экономика нищеты для многих [крестьян] и богатства для немногих [помещиков],— экономика, которая ни теперь, ни в будущем (если она не будет коренным образом изменена) не обеспечит высокого уровня жизни для средних и низших классов».114
Что касается экспорта США в эти страны, то, по словам одного автора, «южные республики никогда не будут занимать такого места во всем экспорте США, какое в течение долгого времени США занимали в их экспорте».115
В 1938 г. США продолжали быть главным источником импорта в караибские страны, но стали играть менее значительную роль в качестве экспортера в остальные страны Латинской Америки. В 1938 г. на долю США приходилось 0.6% импорта в страны Караибского бассейна, в то время как на долю главных европейских стран оставалось 0.2%.
По странам доля США распределялась следующим образом: Мексика — 57.7%, Куба — 70.9%, Гаити — 54.0%, Доминиканская республика — 54.0%; Гондурас — 62.Q%, Гватемала — 44.7%, Никарагуа — 59.7%, Панама — 57.8%, Сальвадор — 46.7%, Венесуэла — 58.6%, Колумбия — 49.9%, Коста-Рика — 49.1%.
Экспорт в эти страны соответствовал характеру производства в них. Производя основные продукты питания для местного потребления, тропический сельскохозяйственные продукты, а также лесоматериалы и минералы для экспорта, эти страны должны были покупать за границей большую
114 J. Downes, N. Н. Singer, D. Becker. Latin America and Hemisphere Solidarity. Boston, 1943, p. 143.
115 J. V. Garland. War and the Americas. New York, 1941, p. 400
56

часть промышленных изделий как для потребления, так и для производства. Машины, металлы, промышленные товары, текстиль — главные предметы ввоза в эти деиндустриализованные страны. Мука, рельсы, лярд, радиоаппаратура, медикаменты, химические продукты, овощи, пищевые продукты животноводства, газолин, проволока — все эти разнообразные предметы ввозились в страны Караибского бассейна.116
Один из американских историков следующим образом охарактеризовал зависимость караибских стран от США: «В основных странах Караибского района,— писал он,— США являются самым крупным покупателем их продуктов и главным их поставщиком. В 11 из самостоятельных стран на долю США приходится от 46 до 80% их импорта и от 54 до 83% экспорта. Участие этого района в торговле США все увеличивается. Он поглощает около 9% нашего экспорта и доставляет 12% нашего импорта... В Караибский бассейн идут промышленные товары и продукты питания, не производимые в этом районе. Эти предметы могут быть получены из США легче и при меньших затратах, чем из других стран. Таким образом, рост торговли имеет важное значение как для США, так и для караибских стран».117
Исключительное положение, занимаемое США в торговле Караибского бассейна, объясняется многими факторами. За исключением Северной Мексики, все эти страны, окаймляющие Караибское море, находятся в тропиках. Следовательно, производимые здесь сельскохозяйственные продукты, а также добываемые лесоматериалы не конкурируют с продуктами США, а служат дополнением к ним. Исключением является тростниковый сахар, представляющий основной предмет экспорта этих стран (по стоимости). Однако экспорт сахара необходим для США, так как своего сахара там никогда нехватало. Экспортируемый табак отличается от сортов, получаемых в США. Большинство же остальных сельскохозяйственных продуктов, вывозимых из этих стран, не производится в США.
Другими факторами, играющими важную роль в торговле США с караибскими странами, являются: капиталовложения американских граждан в этих странах, близость их от США, направление главных торговых путей, удобство морских пе¬
116 Р. R. Olson а. С. A. Hickman. Pan-American Economics., New York, 1943, p. 397. В книге дамы подробные данные об экспорте и импорте караибских стран.
117 Cl. F. Jones Economic Condition in the Caribbean Area; A. C. Wilg'us. The Caribbean Area. 1934, p. 103. Цит. по книге: University of Miami — Hispanic-American Studies, N 2, January 1943, p. 128.
57

ревозок и т. д. Поскольку американцы являются главными вкладчиками в эти страны, они не только стремятся оказывать влияние на политику США для стимулирования торговли, но также оказывают давление на политику различных правительств караибских стран с тем, чтобы обеспечить получение прибылей.
4
Мы видим, таким образом, какое огромное значение «американское Средиземноморье» имело для США. Политические деятели США и военные руководители неоднократно указывали на огромную стратегическую и экономическую роль стран Караибской Америки. В эпоху империализма, когда США добились господствующего положения в странах Караибского бассейна, экономические интересы, безусловно, играли главенствующую роль. Перед Соединенными Штатами больше не стоял вопрос о вытеснении своих конкурентов (Испании, Франции и др.),как это было до испано-американской войны 1898 г. Тем не менее, американские империалисты не переставали ссылаться на исключительно важное для США стратегическое значение Караибского бассейна и Вест- Индских островов. Завоевание монопольного положения в этом районе империалисты США рассматривали как первый шаг на пути к установлению своего господства над всем Западным полушарием.
Американская политика в Караибском бассейне основана на утверждении Мехэна о том, что «в Караибском море находится стратегический ключ к двум великим океанам — Атлантическому и Тихому — нашим главным морским границам». 118 Завершение строительства Панамского канала экспансионисты США рассматривали как исключительно важное событие в истории страны, открывающее пути к установлению господства США на континентах Запада и Востока. Океаны и дальность не являлись для них преградами. Захватывая Гавайские острова и Филиппины, американские империалисты развивали особую «теорию тяготения», политической близости и необходимости самозащиты. Острова, расположенные в обоих океанах, говорили американские империалисты, принадлежат «не к европейской, а к амери- жанской системе», так как они находятся ближе к Соединенным Штатам, чем к Европе. Захват Филиппин и превращение их в колонию США рассматривались американскими
118 	Цит. по книге J. Carter. Conquest; America’s Painless Imperialism. New York, 1928, p. 95.
58

империалистами как начало большого плана дальнейшей экспансии США на Тихом океане и, в первую очередь, в Китае. Что же касается Тихого океана как барьера между США и новыми территориями, то империалисты США еще в 90-х годах прошлого века писали, что «океан не отделяет нас от земель, связанных с нашим долгом и желанием, а скорее соединяет США с ними»... Тихий океан, писали они, объединяет народ Америки «со всем безграничным, таинственным Востоком». Сама судьба якобы «предначертала» для США огромные возможности за океаном.
Опека над республиками Нового Света должна была перейти к-США, говорили империалисты США, в силу политического тяготения. Закон Ньютона, примененный в области политики, должен был, по их мнению, неизбежно привести к господству США не только в странах Караибского бассейна, но и во всех других странах Западного полушария.
Усовершенствовав свои «особые» методы экономического, дипломатического и военного проникновения в страны Караибского бассейна, при которых формально независимые страны по существу превращались в колонии американского империализма, США в дальнейшем распространили эту систему, прозванную апологетами экспансионизма «безболезненный империализм» («painless imperialism»), на все Западное полушарие. Одновременно вынашивались планы распространения господства и на другие страны и континенты. Еще в 1927 г. американец Джон Картер писал: «Природа начертала границы нашей экспансии. Это «естественные границы» экономической Америки: от Гренландии до Гибралтара в
Северной Атлантике; от Танжера до Дурбана, включая бассейн рек в Южной Атлантике; отсюда — по Антарктике, на запад, к мысу Горн и Мельбурну; от Мельбурна— на северо- запад до Сингапура; от Сингапура — до Владивостока и Алеутских островов; и от Аляски — на восток до Гренландии. Все то, что находится внутри этого кольца, может быть сделано сферой американских экономических интересов».1,9
Даже эти границы, намеченные реакционером Картером, показывают, как широко размахнулись американские империалисты. Однако в настоящее время и эти планы уже не могут удовлетворить современных американских империалистов. Они став&г «вопрос об установлении своего мирового господства и перенесении своих разработанных в течение пяти десятилетий методов подчинения и закабаления народов в Караибском бассейне, и на страны Европы, Азии и Африки.
ns і ь і d„ р. 270.

Глава II
ПРОИСХОЖДЕНИЕ И РАЗВИТИЕ ИНТЕРВЕНЦИОНИСТСКОЙ ПОЛИТИКИ СОЕДИНЕННЫХ ШТАТОВ АМЕРИКИ
1
Даже некоторые американские историки вынуждены признать, что свою внешнюю политику дипломаты США проводят рука об руку с крупными трестами. Проф. Вилльямс в своей книге «Economic Foreign Policy of the United States» писал: «Американские капиталисты часто объединялись с дипломатами в общем стремлении создать более благоприятные условия для капиталовложений за границей. В основе этого сотрудничества лежат как экономические, так и политические интереры, и часто трудно определить, которые из них являются главной движущей силой. Часто государственный департамент действовал в интересах банковских группировок... Займы, размещенные в странах Караибской и Центральной Америки, имеющих важное стратегическое значение, были необходимы для того, чтобы обеспечить за США преимущественное положение в этих странах и вытеснить представителей других стран — кредиторов. Основные капиталовложения в такие отрасли, как железнодорожное строительство или организация банковских филиалов, в отсталых странах отвечали политическим целям США. Займы, которые давали США право контролировать доходы более слабых правительств, также способствовали проведению выгодной для США политики. Каковы бы ни были мотивы — увеличение ли доходов американских капиталистов или усиление контроля США в этих странах — ив том и в другом случае финансисты и дипломаты действовали рука об руку». 1
1 В. Н. Williams. Economic Foreign Policy of the U. S. New York, 1929, p. 28.
60

Еще до начала первой мировой войны Соединенные Штаты добились утверждения своего господства в Караибском бассейне. Что касается Латинской Америки в целом, то борьба за нее продолжалась в течение более десяти лет после первой мировой войны и лишь к 1930 г. в основном закончилась победой США. К этому времени торговля США с Латинской Америкой достигла почти общего объема торговли ее основных соперников — Англии, Франции и Германии, вместе взятых. Американские капиталовложения, достигавшие б млрд, долларов, превышали как капиталовложения англичан, так и общую сумму капиталовложений немцев и французов.
Влияние США в странах, окаймляющих Мексиканский залив и Караибское море, возрастало, . начиная с 1898 г., быстрыми темпами. К 1930 г. в руках США сосредоточилось более 2/з всей торговли с этими странами, и им удалось установить контроль над основными экономическими ресурсами Караибского бассейна. Проникновение американского капитала в страны Караибской Америки привело к очень серьезным социальным и политическим последствиям для народов этих стран.
Для защиты интересов американских капиталистов государственный департамент выработал особые методы экспансии в этом районе.2 Вопрос о защите американских капиталовложений за границей превратился в один из наиболее серьезных вопросов внешней политики США. Крупные промышленные и финансовые корпорации США, имеющие прямые или косвенные капиталовложения в Мексике или странах Караибского бассейна, требовали, чтобы Государственный департамент проводил твердую политику в их интересах и чтобы в этих странах, царил «мир и порядок». Государственный департамент стремился удовлетворить эти требования. Правительства стран Караибской Америки были вынуждены «советоваться» с капиталистами и дипломатами США по экономическим, политическим и социальным вопросам. Нет сомнений в том, что «финансовые предприятия, корпорации, торговые палаты и различные объединения вкладчиков, заинтересованные в заграничных предприятиях, являлись движущими силами, ответственными за изменение курса американ-
5 	«Американский карай,бинизм» («caribbeanism»),— пишет американский историк,— является экономической и административной политикой, предназначенной для достижения и сохранения стабильного самоуправления области, жизненно важной для нашего национального и коммерческого благосостояния» (J. Carter. Conquest; America’s Painless Imperialism. New York, 1928, p. 95).
61

ской дипломатии».3 Когда для зашиты американской собственности за границей дипломатические мероприятия оказывались недостаточными, департамент по морским делам посылал американских моряков для проведения военных операций в интересах американских банкиров.
Политика США в Караибском бассейне прошла различные этапы,'включая и вооруженную интервенцию. Цели, преследуемые этой политикой, также менялись на различных этапах. Тем не менее, «основной задачей в течение долгого периода являлось стремление усилить господство США на берегах Мексиканского залива и Караибского моря с тем, чтобы не дать возможности другому сильному государству занять положение США».4
Интервенционистскую политику США в Караибском бассейне старались оправдать путем измышления различных новых теорий или удобных для США толкований доктрины Монро. Первоначальная формулировка этой доктрины сводилась к следующим основным положениям:
1. Американский материк не может являться объектом для будущей колонизации каким-либо из европейских государств.
2. Всякая попытка со стороны этих государств распространить свою систему («Священный союз») на любую часть этого полушария должна рассматриваться Как угроза для мира и безопасности США.
3. В отношении независимых стран Латинской Америки «любое вмешательство европейского государства с целью угнетения их или установления контроля над ними Соединенные Штаты Америки будут рассматривать как проявление враждебного к себе отношения».
4. «США никогда не вмешивались и не будут вмешиваться в дела колоний или зависимых стран европейских государств».
5. Отношение США к Европе определяется невмешательством во внутренние дела любого из европейских государств и признанием правительств этих государств de facto как законных правительств.
6. США отказывались от участия в войнах европейских государств или в делах, которые касаются только этих последних.
Нет сомнений в том, что доктрина Монро с самого начала содержала зародыш будущих агрессивных планов. По мере
3 I b і d., р. 100.
4 J. F. R і р р у. Latin America in World Politics. New Yolk, 1938». pp. 278—279.
62

развития экспансионистских тенденций Соединенных Штатов, она превратилась в подлинное орудие агрессивной политики.
Из доктрины, основой которой являлась борьба против попытки вторжения европейских государств в страны Западного полушария, она все больше превращалась в доктрину, сущность которой сводилась к положению: «Вся Америка для Североамериканцев». Известный аргентинский юрист Кинтана следующим образом характеризовал отношение народов Латинской Америки к доктрине Монро эпохи империализма: «Доктрина Монро,— писал он,— не является доктриной, требующей Америку для американцев, она требует Америку для североамериканцев. Она служит Соединенным Штатам превосходным оружием для того, чтобы изолировать Европу от Америки и установить в ней свою гегемонию. США постоянно старались получить всякого рода концессии, нарушая суверенные права остальных американских стран. Эта доктрина является очень опасной, так как служит прикрытием политики североамериканского империализма».5
Доктрина Монро оказала большую помощь США в установлении их гегемонии в Западном полушарии и прежде всего в «американском Средиземноморье». Она содействовала проведению экспансионистской политики США в интересах американских акционеров, промышленников, концессионеров и таких крупных корпораций, как «Юнайтед Фрут компани» или нефтяные компании.
В 1895 г. государственный секретарь Ольни направил ноту министерству иностранных дел Великобритании с требованием немедленно передать на арбитражное решение вопрос о границе с Венесуэлой, угрожая в противном случае войной. В этой ноте говорилось: «В настоящее время Соединенные Штаты фактически являются полновластным хозяином этого континента, й их желание служит законом для подданных стран, находящихся под их покровительством. И все это потому, что помимо всех других оснований, неограниченные ресурсы США, наряду, с их изолированностью, делают их хозяином положения и фактически делают их неуязвимыми .для всех других государств».6
Такая интерпретация доктрины Монро, дающая возможность США считать себя полновластным хозяином обоих материков, вызывала резкий протест в странах Южной Америки.
5 New York Times, October 13, 1920.
6 J. В. Moore. Digest of International Law, v. VI. Washington, 1906, p. 553.
63

В конце прошлого столетия идеи Ольни получили подкрепление в выступлениях Дэнби в защиту интервенционистской доктрины, согласно которой обязанностью Америки являлось «вмешательство во все дела, происходящие за границей, если это вмешательство соответствует ее интересам», т. е. если США «в этом заинтересованы материально».7 Заявление Дэнби, безусловно, являлось призывом к более агрессивному вмешательству в целях обеспечения экономических интересов США. Показательно, что первая значительная интервенция США произошла в момент, когда иностранные капиталовложения достигли уже значительных размеров.
Война за освобождение Кубы, как известно, завершилась открыто выраженной империалистической политикой. «Поправка Платта» 8 была навязана Кубе путем насилия и обеспечивала США возможность и впредь оказывать давление на эту страну. Наряду с контролем над санитарным обслуживанием и финансами Кубы, США добились права интервенции на Кубе в случае угрозы независимости Кубы со стороны иностранного государства, а также если внутренние события будут угрожать «порядку». Таким образом было узаконено право полицейского надзора над Кубой. Первое вооруженное выступление США для «освобождения» одного из американских народов привело к тому, что хотя Куба номинально оставалась свободной, но фактически, по словам Теодора Рузвельта, она превратилась «в часть политической системы» США, т. е. в зависимое от них государство.
2
•
Конец XIX и начало XX в. были периодом, когда экспансионисты США, опираясь на рост экономического могущества страны, совершенно открыто и беззастенчиво поднимали вопрос о том, что США должны проводить захватническую политику. Правда, эта борьба за новую экспансионистскую политику встречала «оппозицию» со стороны представителей эпохи свободного капитализма, еще не успевших понять тех социально-экономических изменений, которые произошли в стране и во всем мире.
Об 	этой «оппозиции» Ленин писал: «В Соед. Штатах империалистская война против Испании 1898-го года вызвала
7 Ch. D е n b у. The Doctrine of Intervention. Forum, v. XXVI, 1898, p. 392.
8 См. главу VII нашей работы.
Ы »

оппозицию «антиимпериалистов», последних могикан буржуазной демократии, которые называли войну эту «преступной», считали нарушением конституции аннексию чужих земель, объявляли «обманом шовинистов» поступок по отношению к вождю туземцев на Филиппинах, Агинальдо... Но пока гея эта критика боялась признать неразрывную связь империализма с трестами и, следовательно, основами капитализма, боялась присоединиться к силам, порождаемым крупным капитализмом и его развитием, она оставалась «невинным пожеланием».9
Эта «оппозиция» из рядов буржуазии не могла ни приостановить, ни затормозить неизбежное стремление молодого американского империализма к экспансии. Группа открытых империалистов в это время вела активную пропаганду экспансионизма, создавала «теории» превосходства англосаксонской расы и необходимости, в связи с этим, борьбы за мировое господство США над другими народами.
Разрабатывая й пропагандируя эти «теории», проводники империализма говорили о «предопределении судьбы», т. е. о том, что судьба американцев предрешена — они должны господствовать над отсталыми народами. Ссылаясь на «уроки» истории и на биологию, эти «теоретики» империализма старались доказать неоспоримое якобы превосходство англо-саксов, которым предназначено играть роль «цивилизаторов». Выступление государственного секретаря Ольни в 1895 г. выражало взгляды открытых экспансионистов. В это же время появился ряд работ, пытавшихся «теоретически» обосновать превосходство англо-саксов. Среди них выделяются своим расизмом и извращением истории работы историка Джона Фиске и церковника Джошиа Стронга. Фиске опубликовал в 1885 г. ряд очерков в журнале «Harpers Magazine» под названием «Manifest Destiny», в которых доказывал превосходство англо-саксов. «Есть достаточно оснований,— писал он,— для общего заключения о том, что делу, начатому английской расой с периода колонизации Северной Америки, суждено продолжаться до тех пор, пока все ее страны на земном шаре, которые до сих пор еще не приобщены к старой цивилизации, не станут английскими по языку, религии, своим политическим обычаям и, в значительной степени, по крови населяющих их народов. Близок день, когда Vs человечества смогут проследить свою родословную до английских предков, как это может сделать в настоящее время Vs населения США. И эта раса, распространившаяся на оба полушария, от восхода солнца до его захода, сможет удер¬
9 	В. И. Ленин. Соч., т. XIX, стр. 161.
5 Зубок,— Империалиста, политика США
65

жать власть над морем и господствующее положение в торговле, которые она начала завоевывать в те времена, когда Англия впервые простерла <^ои руки через Атлантический океан к берегам Виргинии и Массачузетсу».10
Другой автор, Стронг, опубликовал в том же году небольшую книгу,11 в которой доказывал те же идеи, но основывался на религии. Об англо-саксах Стронг писал: «...Это — раса, обладающая непревзойденной энергией, имеющая за собой всю мощь громадных богатств, являющаяся, надо надеяться, носительницей великих свобод, чистого христианства и наивысшей цивилизации, раса, в которой разовьются особые агрессивные черты, рассчитанные на то, чтобы привить свои учреждения всему человечеству, распространить свое господство на весь земной шар. Если я правильно предсказываю, эта могущественная раса продвинется в Мексику, Центральную и Южную Америку, на острова океана, в Африку и дальше...»
В заключение Стронг спрашивал: «Есть ли какое-нибудь основание сомневаться в том, что эта раса, в том случае если она не будет лишена жизненных сил благодаря алкоголю и табаку, предназначена для того, чтобы одни слабые расы вытеснить, другие ассимилировать и переделывать остальные до тех пор, пока действительно все человечество не будет англо-саксонизировано». 12
Несколько позже появились работы другого «теоретика» расового превосходства англо-саксов — Джона Барджесса. Барджесс прошел немецкую пангерманистскую школу. Он учился в Геттингене, Лейпциге и Берлине, усвоив все то, что было создано прусскими пангерманистами. В своих произведениях 13 Барджесс доказывал, что только немцы и англосаксы способны и должны руководить миром. «Большая часть земли,— писал Барджесс,— населена народами, которые не сумели образовать цивилизованные государства. По существу они неспособны выполнить эту задачу и должны поэтому оставаться в состоянии варварства или полуварвар- ства до тех пор, пока политически развитые народы не выполнят для них задачу организации государства. Такое по¬
10 J. W. Pratt. Expansionists о! 1898. Baltimore, 1898, рр. 4—5. Один из старых проповедников экспансионизма, Салливан, даже считал, что английский язык, «безусловно, станет общим языком человечества».
11 J. Strong. Our Country: Its Possible Future and Its Present Crisis. New York, 1885.
12 Ibid., pp. 208—227.
13 Основная работа Барджесса — «Political Science and Comparative Constitutional Law» — появилась в 1890 г.
66

ложение вещей возлагает на политически развитые народы обязанность не только ответить на призыв отсталых народов о помощи и руководстве, но также заставить эти народы подчиниться их организации любыми средствами, которые они по справедливости найдут необходимыми для этой задачи».14
Барджесс считал, что долгом англо-саксов является установление «порядка» в других странах, народы которых якобы доказали свою неспособность к самостоятельному государственному существованию. В интересах цивилизации, по мнению этого империалиста, высшая раса обязана вмешиваться в дела других народов, ибо «на всей земле должен царить закон и порядок». Причем государства высшей расы «могут по праву установить суверенитет над ними и создавать государственный порядок». 15
Таким образом, Барджесс шел дальше некоторых своих предшественников. Он проповедовал насильственную интервенцию с целью полного подчинения малых и слабых народов волчьим законам империализма. Эта «теория» Барджес- са была широко использована политическими деятелями США для оправдания своих захватнических действий в странах Караибского бассейна и навязывания этим странам «американской цивилизации».
Из других «ученых» того времени следует отметить социолога Гиддингса, который утверждал, что территориальная экспансия столь же неизбежна, как неизбежен приход весны после зимы. Экономисты-расисты писали о «естественном законе экономического и расового развития», о том, что «экономика делает судьбу». Экспансионисты также ссылались на «доктрину преобладающих интересов» США для оправдания империалистических захватов. Еще в 1881 г. Блэйн в одном из своих циркулярных писем утверждал, что интересы европейских держав в отношении канала «никогда не могут быть столь жизненно важными, как наши».
По вопросу о строительстве канала империалисты США требовали права сооружения, управления и обороны канала. Они ссылались на то, что США иначе не могут обеспечить свои особые интересы. Они доказывали, что интересы США в Караибском бассейне настолько важны, что они, безусловно, перевешивают сумму международных интересов. Касаясь территорий Караибского бассейна, которые принадлежали другим государствам, они доказывали, что, исходя из
5*
и J. W. Pratt. Op. cit., р. 9. 15 lb і а., рр. 9—10.
67

преобладающих интересов США, территории эти должны в конечном счете перейти к США.
Их аргументация сводилась к следующему: во-первых,
районы эти нужны США; во-вторых, европейским владельцам они не нужны; в-третьих, как вывод из предыдущих аргументов — европейские владельцы должны передать их США ввиду особой заинтересованности последних в их судьбе.
Организуя в 90-х годах захват Гавайских островов, империалисты США прибегали ко многим «теориям» для прикрытия своей империалистической политики. В частности, они ссылались на концепцию «географического предопределения» и на «теорию политического тяготения». Адмирал Белкнеп писал в 1893 г. относительно Гавайских островов: «В самом деле, кажется, что сама природа предназначила эту группу для окончательной оккупации в качестве аванпоста на западной границе великой республики, и теперь настало время для выполнения этого предопределения».16  * 18
Другой империалист, представитель в конгрессе, Кларк, обосновывал необходимость захвата Гавайских островов своеобразной расово-детерминистской «теорией». Он говорил: «Страх и жадность являются основными чувствами человечества. Если одно из них или оба, или какие-либо мотивы более высокого порядка, чем эти чувства, являются побудительным толчком для того, чтобы направить энергию Америки на захват Гавайских островов, мы возьмем их. Истина заключается в том, что предпосылки гавайского вопроса были заложены в нашей арийской крови с самого начала, вместе с расовым инстинктом миграции и все усиливающимся стремлением к пространству».17
Захват Гавайских островов, а затем и Филиппин рассматривался американскими империалистами как начало большого плана дальнейшей экспансии на Тихом океане, в первую очередь в Китае. Сама судьба, говорили они, «предначертала» для США огромные возможности за океаном. Империалисты США придавали огромное значение вопросу утверждения своего господства над Филиппинами, которые они рассматривали как важнейший плацдарм для проникновения в Китай и страны южных морей. Они уже тогда мечтали о превращении Тихого океана в «американское озеро». Правда, покорение Филиппин в то время выходило за рамки доктрины Монро. Однако это затруднение империалисты легко
16 Цит. по J. F. R і р р у. America ana the Strife of Europe. Chicago,
1938, pp. 78—79.
I'lbi d.
68

обошли, ссылаясь на «судьбу» и «непреклонную волю бога». Президент Мак-Кинли говорил о том, что Филиппины, как и Куба и Пуэрто-Рико, доверены Соединенным Штатам «промыслом божьим» и что США не могли отказаться от «выполнения своего долга».
Среди группы империалистов-гграктиков в конце XIX и начале XX в. видную роль играли Мехэн, Теодор Рузвельт, сенаторы Лодж, Бевридж и многие другие.
Адміирал Мехэн занимал особое положение. Он был и «теоретиком», и практиком. Еще в 1897 г. он выпустил свою книгу,18 в которой требовал построить мощный флот, ибо, по его словам, без флота ни один народ не может добиться влияния в международной политике. За этой работой последовали другие, в которых Мехэн проповедовал свои империи-, листические взгляды. Он утверждал, что создание мощного флота и прорытие канала, связывающего оба океана, требуют разработки особой программы. Реализация этой программы приведет к тому, что США станут обладателями основных стратегических позиций, дающих им господствующее положение на морях. В этом отношении США должны в первую очередь обеспечить за собой неограниченный контроль над Караибским бассейном. «В настоящее время,— писал он,— стратегические позиции в Караибском бассейне находятся в руках иностранных государств; при всем желании приобрести их, мы можем сделать это лишь законным путем. Однако, если общественное мнение будет убеждено, что мы нуждаемся в них и что мы станем проявлять все наше искусство для того, чтобы завладеть ими в случае, если они будут брошены к нашим ногам,— это уже будет определенным шагом вперед».19
Вслед за этим США должны были обратить свои взоры на Тихий, океан, который, по мнению Мехэна, должен был стать крупным центром торговли и ареной гигантской борьбы между народами Востока и Запада. Он рисовал угрожающие перспективы, утверждая, что может наступить такой момент, когда «огромные массы Китая, теперь инертные, могут подчиниться одному из тех импульсов, которые в прежние века сметали цивилизацию волной варварских нашествий. Великие армии Европы, существование которых так часто считают предосудительным, могут оказаться предназначенными судьбой послужить барьером против этого грандиозного нашествия... Но Китай может прорвать эти барьеры
18 А. Т. Mahan. The Influence of Sea Power upon History 1660— 1783. Boston, 1897.
19 A. T. Mahan. The Interest of America in Sea Power, Present and Future. London, 1910, pp. 102—103.
69

как на Востоке, так и на Западе, как к Тихому океану, так и к Европейскому континенту».20
В таких условиях,— писал Мехэн,— н’е столько армии Европы, сколько мощный флот Соединенных Штатов Америки должен будет играть решающую роль, преградив путь этому нашествию.
«Что бы ни случилось,— заключал Мехэн,— на долю морской силы в эти дни, как и всегда в истории, выпадает ведущая роль, и США благодаря своему географическому положению должны стать одним из фронтов, от которого, как от базы, будут оперировать морские державы цивилизованного мира».21
В этой грандиозной битве народов США необходимо будет не только беспрепятственно использовать канал, но также иметь в монопольном владении аванпосты на Тихом океане. Исход борьбу между Западом и Востоком будет определяться «твердой властью великой цивилизованной морской державы на Сандвичевых островах, и США, естественно, предназначены играть ведущую роль в самые ответственные моменты».22
Взгляды Мехэна, выражавшие интересы новой промышленно-финансовой олигархии США, уже тогда мечтавшей о мировой гегемонии, безусловно, оказали большое влияние на политических деятелей типа Лоджа, Теодора Рузвельта, Тафта и др. Стремление к захватам, пропаганда расового превосходства англо-саксов, борьба за создание мощного флота, оправдание и даже агитация за открытую интервенционистскую политику и войну с целью захвата военно-морских баз и установления финансового и политического протектората над малыми народами и т. д.— все это объяснялось «учениями»: «предопределение судьбы», «бремя белого человека» и другими «теориями», которые были разновидностью «теории» расового господства. В одной из своих речей сенатор Бевридж говорил о том, что вступление США на путь колониального господства было «неизбежным»: «Оно определялось нашим быстро возрастающим могуществом, нашими торговыми потребностями и, главное, долгом, который возлагает на нас весь мир как на цивилизованную силу»; раз вступив на этот путь, заявил он, США никогда не отступят, а будут неизменно стремиться вперед. «Если кто-нибудь лелеет иллюзорную надежду на то, что американское правительство когда-нибудь будет изгнано из наших владений,—
20 I b і d, рр. 31—32.
21 I b і d, рр. 123—124.
22 I Ь і d., р. 26.

продолжал он,— пусть он ознакомится с религиозными убеждениями этого христианского народа... Пусть он, кроме того, вспомнит историю и изучит наш расовый инстинкт. Нет! Наш флаг нигде не будет спущен. Мы не откажемся от нашего долга установить правительство порядка для других народов».23
Империалисты типа Бевриджа ссылались на всю предшествующую историю США (борьба против индейцев, учреждение негритянского рабства, война с Мексикой и т. д.), чтобы доказать необходимость навязывания своей воли малым и слабым народам. Отражая взгляды экспансионистов, газета «Washington Post» писала: «Очевидно, к нам пришло новое сознание — сознание нашей силы, а с ним вместе и новый аппетит — стремление показать эту силу. Его можно сравнить с тем действием, которое оказывает на животное вкус крови... Честолюбие, выгоды, земельный голод, гордость, радость борьбы, какова бы она ни была,— все это дает нам новые ощущения. Мы стоим перед лицом неизвестной судьбы. Наш народ ощущает жажду захватов, подобную той жажде крови, которая царит в джунглях. Это означает, что будет проводиться империалистическая политика и что возрожденная республика займет подобающее ей место среди вооруженных наций».24
Победа США в войне с Испанией, а затем и первые успехи в проведении экспансионистской политики в Мексике, на Кубе и при разрешении венесуэльского кризиса придали еще больше смелости открытым империалистам. Они говорили о США как «о ведущем факторе» в мировой политике, как о «лидере над лидерами», как о стране «во главе народов». Расист Бевридж утверждал, будто бог сотворил американский народ для того, чтобы он привел мир к возрождению; что он должен стать арбитром во всех международных конфликтах. «Бог не мог,— говорил он,— в течение тысячи лет готовить народы, говорящие на английском языке... только для пустого и ленивого созерцания и самолюбования. Нет! Он сделал нас искусными организаторами, которые должны установить порядок в мире, где царит хаос. Он вселил в нас дух прогресса для того, чтобы мы победили силы реакции на всем земном шаре. Он сделал нас сведущими в управлении с тем, чтобы мы могли руководить дикими и беспомощными наро-
23 Цит. по А. К. Weinberg. Manifest Destiny. A Study of Nationalist Expansionism in American History. Baltimore, 1935, p. 278; cm. также Annals of the American Academy of Political and Social Science, 1907, v. XXX, pp. 4, 6.
24 Цит. по A. K. Weinberg. Op. cit., p. 289; Congr. Rec, 55th Congr. 2nd sess., p. 573.
71

дами. Если бы не эта сила, мир впал бы в состояние варварства и тьмы. И из всех рас он указал на американский народ, который должен в конечном счете привести к возрождению мира».25
Это высказывание вряд ли требует комментариев. Перед нами законченная теория расового превосходства англо-сак- сов для оправдания агрессивно-империалистических стремлений к мировому господству. Вряд ли эти «теории» отличаются от расистских учений пангерманистов или современных фашистов.
Не менее ревностным, чем Бевридж, защитником империалистических вожделений американской финансовой олигархии был сенатор Лодж. Он не стеснялся открыто говорить об экспансии, политической и экономической. В отличие от своих политических единомышленников, Лодж не пытался прикрывать американские захваты ссылками на необходимость «помочь» другим народам научиться самоуправлению, добиться «благополучия» и т. д. Он самым откровенным образом говорил, что прежде всего экспансия необходима для благополучия американского народа, т. е. для промышленно-финансовой олигархии. Поклонник Мехэна, Лодж в сенате и вне его энергично выступал за необходимость укрепления морского могущества США, приобретение баз, за господство на морях. «Власть на море,— заявил он, — являлась в истории одной из контролирующих сил. Ни одна из наций не была по-настоящему великой без морского могущества».26
Ссылаясь на могущество Великобритании, основанное на большом торговом и военном флоте, на владении обширной колониальной империей и базами, расположенными по всему миру, Лодж считал, что Соединенные Штаты должны добиваться и добьются господства на морях, используя для этого все возможности. Недовольный недостаточно решительной и агрессивной политикой США до испано-американской войны, он опубликовал статью в журнале («Forum») за март 1895 г. под заголовком «Our Blundering Foreign Policy».
Характеризуя политику президента Кливленда как «политику отступления и капитуляции», он обвинял его в желании передать Самоа Великобритании, в проведении слишком нерешительной политики на Ближнем и Дальнем Востоке, в забвении экспансионистской политики Джефферсона и Джексона и т. д. Далее Лодж развернул программу агрессивной политики, которую, по его мнению, США должны проводить.
25 Из его речи в сенате США <в январе 1900 г. Congr. Rec., 56th Congr., 1st sess., p. 711; Цит. по книге: Weinberg. Op. cit., p. 308.
26 Цит. no J. W. Pratt. Op. cit., p. 205.
72

«От Рио-Гранде до Ледовитого океана,— писал Лодж,— должен существовать единый флаг и одна страна. Ни расы, ни климат не мешают этому расширению, а все соображения национального роста и национального благосостояния этого требуют. В интересах нашей торговли и полного нашего развития мы должны построить канал через Никарагуа, а для защиты этого канала и ради установления нашего торгового превосходства на Тихом океане мы должны контролировать Гавайские острова и удерживать свое влияние в Самоа. Англия усеяла Вест-Индию укреплениями, представляющими угрозу для нашего Атлантического побережья. Мы должны иметь на этих островах хотя бы одну сильную морскую базу, и когда канал через Никарагуа будет построен, остров Куба... станет нам необходим».
Вновь подтверждая свою мысль о необходимости постройки могущественного флота для защиты интересов американцев в любой части света, Лодж заключил: «В настоящее время существует тенденция к консолидации... Мелкие страны ушли в прошлое,— у них нет будущего... Великие нации ради будущей экспансии и защиты в настоящем быстро занимают все свободные места на земле. Это делается для цивилизации и прогресса расы. Будучи одной из великих мировых держав, США не должны остаться вне общего движения». 27
Такова была программа-минимум «просвещенного» сенатора Лоджа. Вся его дальнейшая практическая деятельность показывает, что он оставался верен себе до конца жизни. Он был ярким представителем реакционно-империалистических кругов США, которые считали, что Америке принадлежит господствующая роль в мировой политике. Немедленно после первой мировой войны 1914—1918 гг. Лодж выступил как руководитель оппозиции против Вильсона (понятно, не в интересах демократии и не для того, чтобы оградить США от «вмешательства» в дела европейских стран). Он считал, что плоды победы должны принадлежать англо-саксам; что мир должен быть разделен между двумя англо-саксонскими державами, причем руководящая роль в мировой политике должна принадлежать США. Вся «теоретическая» и практическая деятельность Лоджа базировалась на одной основной идее — добиться для США мировой гегемонии.
Что же касается Теодора Рузвельта, то, безусловно, он был наиболее яркой фигурой среди империалистически настроенной группы политических деятелей своего времени и выражал интересы промышленно-финансовых кругов США.
27 	Цит. по J. W. Pratt. Op. cit., р. 207.
П

Совершенно неправильно было бы считать, что внутренняя политика Теодора Рузвельта находится в каком-либо противоречии с его открыто империалистической внешней политикой. Наоборот, его уступки массовому движению и даже его показной «прогрессизм» были рассчитаны на то, чтобы создать спокойный и прочный тыл в США для более успешного про ведения экспансионистских мероприятий. В этом отношении Теодор Рузвельт был непревзойденным демагогом, умевшим исключительно гибко маневрировать, приспособлять и «умиротворять» выросшее в связи с новыми условиями империалистической эпохи массовое движение в стране.
Теодор Рузвельт восхищался британским империализмом и его методами покорения других народов. Он считал, что США должны перегнать своего основного соперника. Он полностью солидаризировался со взглядами Мехэна и Лоджа и считал необходимым претворять их в жизнь. Исходя из программы борьбы за превращение США в первоклассную мировую державу, слово которой должно стать законом для других народов, Теодор Рузвельт считал необходимым в первую очередь изгнать европейские страны из Западного полушария. Для достижения этой цели он готов был применять любые методы. Он неоднократно ссылался на стихи Киплинга «Бремя белого человека» для оправдания захватнических мероприятий. Еще будучи губернатором штата Нью- Йорк, Теодор Рузвельт откровенно восхвалял британский империализм. Он заявлял: «Господство в Индии и Египте
было очень выгодно для Англии, так как это воспитало поколения людей, привыкших смотреть на более широкую и возвышенную сторону жизни. Оно принесло еще большую пользу Индии и Египту и, в конечном счете, что является самым главным,— способствовало прогрессу цивилизации».28
Теодор Рузвельт не ограничивался восхвалением Великобритании. Он восхвалял экспансию вообще. «Всякая экспансия цивилизованного народа,— писал он,— способствует миру. Другими словами, всякая экспансия великого цивилизованного государства означает победу закона, права и справедливости. Так было во всех случаях экспансии в течение этого столетия, проводили ли экспансию Франция, Англия, Россия или Америка. Во всех случаях экспансия была выгодной не гак для самой страны, как для всего мира».29
28 Address in Hamilton club. Chicago, April 10, 1899, in Strenuous Life (Homeward Bound ed.). New York, 1910, pp. 197; цит. по H. С. H і 11 Op. cit., p. 204.
29 Цит. по H. C. Hill. Roosevelt and the Caribbean. Chicago, 1927, p. 205.
74

Такое восхваление империализма вытекало из убеждения Теодора Рузвельта в необходимости для США программы широкой и неограниченной экспансии, которая должна в конечном счете превратить США в гегемона мира. Теодор Рузвельт неоднократно говорил и писал о том, что управление другими народами осуществляется в интересах этих же народов. Но все эти выступления были необходимы только для доказательства того, что империализм США является «особым», что он отличается от империализма других стран и играет по отношению к другим народам, и в первую очередь к народам караибских стран, роль «старшего брата», защитника их интересов и т. д. Все это необходимо было для более успешной борьбы против соперников, утвердившихся на мировых рынках значительно раньше США. Прикрывая свои подлинные империалистические цели, Теодор Рузвельт стремился играть роль «благожелательного отца или старшего брата» по отношению к другим народам. В «Winning of the West», книге, изданной в 1910 г., он писал: «Только извращенная, ошибочная и грубая мораль может запретить захваты, которые превратили весь континент в местонахождение могущественных и благоденствующих цивилизованных наций... Так же нелепо применять к дикарям правила международной морали, которые существуют между культурными народами, как судить английского завоевателя V в. согласно современным ПОНЯТИЯМ!... Грубый и жестокий поселенец, изгоняющий дикаря с земли, ставит все цивилизованное человечество в положение должника перед ним».30
Декларируя необходимость захватов в «интересах человечества», Теодор Рузвельт славословил солдат, миссионеров, купцов и других агентов империализма, которые своей деятельностью «распространяют цивилизацию по всему миру, уничтожают варварство и дикость и приобщают народы к новой жизни». «Слава миссионерам, слава солдатам, слава купцам,— говорил Теодор Рузвельт,— которые в наши дни сделали так много для того, чтобы принести свет в темные уголки мира».31
Таковы империалистические взгляды Теодора Рузвельта, у которого слова не расходились с делами. Как государственный деятель он добился крупных успехов в проведении политики, превратившей США в империалистическую державу.
30 Цит. по Н. С. Н і 11. Op. cit., р. 207.
31 Ibid.
75

з
Совершенно ясно, что самые значительные сдвиги во внешней политике США произошли при Теодоре Рузвельте, во время президентства которого характер доктрины Монро коренным образом изменился. До прихода к власти Теодора Рузвельта европейские государства свободно собирали платежи по своим займам и защищали своих подданных и их имущество в странах Латинской Америки. В течение 80 лет правительства европейских стран время от времени бомбардировали порты Латинской Америки и высаживали свои войска на территории, латино-американских стран с тем, чтобы силой заставить их выполнять навязанные им обязательства. Теодор Рузвельт решил покончить с таким положением. Он был инициатором политики, превратившей США в «полицейского Западного континента».
Теодор Рузвельт утверждал, что США обязаны обеспечить разрешение всех споров в Латинской Америке и охрану как европейских, так и американских граждан в том случае, если им угрожает опасность. Если США не сделают этого, утверждал Рузвельт, то европейские государства придут в Западное полушарие, останутся здесь навсегда и буду? угрожать безопасности Соединенных Штатов.
Таким образом, доктрина Монро была расширена с тем, чтобы ею можно было замаскировать эту новую империалистическую политику.
До блокады портов Венесуэлы совместными силами Англии, Италии и Германии в 1902 г. США не протестовали на основании доктрины Монро ни против войны Испании с Чили в 1866 г., ни против мексиканской экспедиции Наполеона III. Однако в 1902 г. президент Рузвельт, основываясь на доктрине Монро, возложил на США ответственность за урегулирование спора между Венесуэлой и ее европейскими кредиторами.
Еще до этого, в 1901 г., Германия, Англия и Италия устроили демонстрацию военного флота против Венесуэлы е тем, чтобы заставить последнюю удовлетворить претензии подданных этих европейских держав. Посол Германии, стремясь предотвратить интервенцию США на основании доктрины Монро, заявил, что германское правительство «не намерено посягать на захват хотя бы незначительной территории на Южноамериканском материке или на прилегающих к нему островах». В своем ответе от 6 декабря 1901 г. государственный секретарь Хэй обратил внимание германского правительства на то место в послании президента Теодора Рузвельта от 3 декабря 1901 г., где последний ссылался на доктрину
76

Монро. «Доктрина Монро,— говорилось в обращении,— является декларацией о том, что на американской земле не должно быть сделано никаких территориальных приобретений со стороны неамериканских государств за счет какого- либо из государств Америки. И эта декларация не является ни в какой мере враждебной ни одному из государств Старого Света». Одновременно с этим Теодор Рузвельт заявил, что, принимая доктрину Монро, США «не гарантируют ни одну из американских стран от наказания в случае плохого ее поведения, но при условии, что это наказание не примет формы захвата территории со стороны какого-либо из неамериканских государств».32
В следующем году три державы начали враждебные действия против Венесуэлы, захватив ее канонерки и блокировав порты. Это привело к дипломатическому вмешательству США, и Венесуэла была вынуждена в принципе признать претензии иностранных держав и согласиться передать их на рассмотрение смешанной комиссии, которая должна была определить сумму обязательств Венесуэлы. Англия и Италия согласились на такое решение вопроса, но Германия от него отказалась. В связи с этим Теодор Рузвельт отправил Германии знаменитый ультиматум, в котором заявил, что в течение 48 часов должно быть дано согласие на арбитраж, или морской министр Дьюи, во исполнение правительственного приказа, начнет военные действия.33
Политика Теодора Рузвельта в Караибском бассейне как нельзя лучше отвечала интересам молодого американского империализма.
По определению проф. Рипли, эта политика была «агрессивной до жестокости»:
1) Теодор Рузвельт «силой навязал Кубе поправку Платта» и довел страну до положения протектората;
2) он приобрел Панамский канал, помогая Панаме отделиться от Колумбии, а возможно, что косвенно и подстрекал ее к этому;
3) он захватил таможни Доминиканской республики, прибегая к военной угрозе, и подчинил финансы страны строгому контролю США;
4) он внес «дополнение» к доктрине Монро, которое наглядно напоминало остальным странам Латинской Америки о том, что подобная судьба ждет и их, если они не будут
32 J. R. Clark. Memorandum on the Monroe Doctrine. Washington, 1930, pp. 173—174.
33 A. L. P. Dennis. Adventures in American Diplomacy 1896—1906. New York, 1928, ch. XI.
77

соблюдать у себя порядок и не будут выполнять своих финансовых обязательств по отношению к иностранцам;
5) 	он настаивал на необходимости соблюдения мира в пяти республиках Центральной Америки; для этой цели он считал необходимым подписание ими мирных соглашений, создание различных организаций для мирного урегулирования конфликтов и отрицал их «право на революцию».31  * * 34
Американский историк Паркер Томас Мун совершенно правильно утверждал, что Теодор Рузвельт превратил доктрину Монро в мандат американского империализма.35
В своем обращении к конгрессу 6 декабря 1904 г. Теодор Рузвельт заявил: «Неправда, что Соединенные Штаты испытывают земельный голод или разрабатывают какие-нибудь проекты в отношении других стран Западного полушария, кроме тех, которые направлены к их благу. Все, чего хочет наша страна,— это видеть соседние страны устойчивыми и процветающими и с царящим в них порядком. Всякая страна, народ которой ведет себя хорошо, может рассчитывать на нашу сердечную дружбу. Если страна докажет, что она способна эффективно и благопристойно разрешать общественные и политические дела, и если она соблюдает порядок и выполняет свои обязательства, ей нечего бояться вмешательства США. Но хронический беспорядок, постоянное бессилие поддерживать узы, связывающие цивилизованные народы, могут в Америке, как и во всякой другой стране, настоятельно потребовать вмешательства цивилизованного государства. В Западном полушарии Соединенные Штаты, принявшие доктрину Монро, могут быть вынуждены, помимо своего желания, в вопиющих случаях, вызванных такими беспорядками или бессилием, взять на себя роль международной полицейской силы» 36
Ярый империалист, Теодор Рузвельт мечтал не только об установлении гегемонии США в районе Караибского бассейна, но и о тех временах, когда США завоюют мировую гегемонию. В своих многочисленных речах он призывал народ к экспансии.
Так, например, он говорил: «Мне кажется, что мы на
заре XX в. стоим перед лицом великих мировых вопросов и
31 J. F. R і р р у. Op. cit., рр. 279—280.
35 В своей работе «Self Defense» and «Unselfish Service» in the
Caribbean», написанной в 1929 г. (в коллективном труде «The United
States and the Caribbean», Chicago, 1929), Мун довольно резко выступает
против использования доктрины Монро как оружия империализма. В особенности он бичует политику Теодора Рузвельта.
36 J. В. Moore. Op. cit., v. IV, р. 562; Foreign Relations of the United States, 1904, p. XII; Congr. Rec. 58th Congr., 3d sess., p. 19.
78

что мы больше не можем не играть роли великой державы... За последние пять лет мы не только добились на нашем полушарии гораздо более влиятельного положения, чем за все прошлое время, но мы заняли такое же положение и на Дальнем Востоке, который для нас является лишним шагом по направлению к Западу, и мы должны только удержать за собой это место. Если мы проявим слабость, мы пожнем презрение человечества и, что еще гораздо важнее,— мы будем презирать самих себя».37
Империалистические речи Теодора Рузвельта не расходились с его делами. Разрешив силой вопрос о Панамском канале, он немедленно приступил к проведению своей захватнической политики в Сан-Доминго. В связи с событиями в Доминиканской республике Теодор Рузвельт выступил с еще более ясным заявлением, обосновавшим его добавление к доктрине Монро.
К этому времени задолженность Сан-Доминго различным европейским государствам достигла 22 млн. долл. Государства-кредиторы угрожали взять в свои руки контроль над рядом таможен страны. Тогда в дело вмешался Теодор Рузвельт, заставивший Доминиканскую республику подписать договор, по которому она передавала в ведение США контроль над ее финансами, а также право определить сумму задолженности республики. Передавая на утверждение сената договор с Сан-Доминго, Теодор Рузвельт следующим образом охарактеризовал ответственность США за этот шаг: «Ряд
иностранных государств уже давно раздражен неуплатой долгов их гражданам... Со временем становится очевидным, что те, кто пользуется выгодами, даваемыми доктриной Монро, должны принять на себя и ответственность, связанную с этими правами, и что это относится также к тем, кто поддерживает эту доктрину».
После уверений в том, что США не имеют ни малейшего стремления к территориальным приобретениям за счет кого- либо из своих южных соседей, Теодор Рузвельт заявил: «Оправданием для США, взявших на себя такое бремя и такую ответственность, должен явиться тот факт, что, отказав другим странам в возможности прибегнуть к единственному доступному им средству заставить удовлетворить претензии их граждан, США, не нарушая международного права, не могут сами отказаться предпринять соответствующие меры. Обиженная страна, не нарушая доктрины Монро, может предпринять любые действия, которые она сочтет необ¬
37 	Из его речи 30 апреля 1903 г. (цит. по Барраль-Монферра. От Монро до Рузвельта (1823—1905). М.— Л., 1925, стр. 194—195.
79

ходимыми для разрешения спорных вопросов с американскими странами, при условии, что эти действия не коснутся их формы правления и не явятся под каким-либо предлогом посягательством на их территорию. Когда же вопрос касается денежных претензий, единственным средством для получения долга, в конце концов, является блокада, бомбардировка или захват таможен, а это означает... захват, хотя бы временный, территории. В таком случае США становятся заинтересованной страной, так как, согласно доктрине Монро, они не могут допустить, чтобы какое-либо из европейских государств захватило и оккупировало навсегда территорию одной из этих республик. И все же такой захват территории, замаскированный или открытый, может фактически быть единственным способом, посредством которого указанное государство в состоянии собрать свои долги, в том случае, если не вмешаются Соединенные Штаты».38
Несмотря на то, что сенат отказался ратифицировать договор, Теодор Рузвельт осуществил свой план, заключив «исполнительный договор»39 с президентом Сан-Доминго.
Таким образом, согласно «доктрине Рузвельта», Соединенные Штаты должны были прибегать к интервенции в случаях «хронических беспорядков в какой-либо американской стране или когда бессилие приводило к ослаблению уз цивилизованной власти». Эта новая интерпретация доктрины Монро вызвала в Латинской Америке возмущение и раздражение.
«Дополнение Рузвельта» превратило доктрину Монро в орудие, которое США в течение последующих тридцати лет использовали для проведения своих империалистических мероприятий, неоднократно прибегая к открытой военной интервенции в Караибском бассейне и Мексике.
Как в теории, так и на практике Теодор Рузвельт использовал доктрину Монро как орудие агрессии, посредством которого США контролировали «поведение» стран Караибского бассейна. В действительности это означало утверждение неограниченного контроля со стороны США над судьбой этих стран.
«Доктрина Рузвельта» по существу отрицала равноправие этих стран. Больше того, взгляды Теодора Рузвельта, как и других государственных деятелей США, и вся его политика были проникнуты идеей расового превосходства
38 Annual Message to Congress, December, 5, 1905.
39 T. e. договор, основанный на конституционных полномочиях президента и не подлежащий утверждению сенатом.
80

североамериканцев над. народами латино-американских стран.
Эта доктрина фактически возлагала на США функции полицейской силы и требовала неограниченной' монополии этой силы в Западном полушарии.
«Доктрина Рузвельта» превратила США не только в «полицейского Запада», но также и в международного агента по сбору долгов в Западном полушарии. Согласно этой доктрине, в тех случаях, когда возникала потребность вмешательства в финансовые дела или в сбор пошлин в странах Караибского бассейна, эти функции должны были выполнять США.
Наряду с политикой, направленной к тому, чтобы помешать европейским странам получать силой свои долги в караибских странах, и отчасти в результате этой политики, вырабатывались методы дальнейшего внедрения финансового и промышленного капитала США в эти страны. Проводившаяся государственным департаментом политика содействия американским капиталовложениям со временем стала настолько ярко выраженной и определенной, что получила популярное название «дипломатия доллара».
«Дипломатия доллара» в качестве одного из основных своих методов предполагала, конечно, военную интервенцию в интересах американцев, обладателей инвестиций. Генерал Батлер, «герой» многих интервенций, в заявлении, сделанном им агентству «United Press» 15 сентября 1933 г., признал, что «многие из этих экспедиций были не чем иным, как военными экскурсиями по сбору долгов для банкиров Уолл-стрита».
Попытка европейских государств собрать долги Венесуэлы путем применения силы, а также утверждение Теодора Рузвельта, что насилие над одной из американских стран не противоречит доктрине Монро при условии, что это насилие «не примет формы захвата территории неамериканским государством», вызвали резкий ответ министра иностранных дел Аргентины Луиса Драго. В ноте, направленной им 29 декабря 1902 г. государственному департаменту, он выразил протест против позиции, занятой США. В этой ноте выдвигались положения «доктрины Кальво», получившей свое название по имени известного аргентинского публициста и историка. В своей книге, посвященной вопросам международного права, Кальво утверждал, что государство не имеет права прибегать к вооруженной интервенции ради удовлетворения частных денежных претензий, предъявляемых его гражданами к другому государству. Он
6 Зубок. — Империалистич. политика США. 81

отрицал также ответственность государства за ущерб, нанесенный иностранцам во время внутренних беспорядков и восстаний. «Признать принцип возмещения убытков,— писал Кальво,— значит создать чрезмерную и недопустимую привилегию, выгодную для сильных государств и оскорбительную для более слабых, а также признать несправедливое неравенство между туземцами и иностранцами... Санкционировав право требовать возмещения убытков, мы нанесем косвенно сильный удар одному из основных принципов независимости государств — принципу территориальной неприкосновенности». 40
Это учение, получившее признание большинств'а стран Латинской Америки, было полностью использовано в ноте Драго, посланной США, и стало известным под названием «доктрины Драго». Согласно этой доктрине, «капиталист, дающий в долг свои деньги иностранному государству, всегда учитывает ресурсы этой страны и большую или меньшую вероятность того, что принятые обязательства будут выполнены своевременно. Все правительства, таким образом, пользуются различным кредитом соответственно уровню их цивилизации и культуры, а также способности ведения дел», причем все эти условия всегда учитываются до предоставления займов. Вторым основным принципом международного права является признание равенства всех стран. Как признание долгов, так и их уплата должны быть предоставлены на решение самого государства «без ущемления его суверенных пра©». Таково основное содержание «доктрины Драго».
Драго добился того, что его доктрина была поставлена на обсуждение третьей панамериканской конференции, происходившей в 1906 г. в Рио-де-Жанейро. Драго хотел, чтобы его предложение было принято в качестве руководящего принципа для (политики государств Америки. Конференция постановила передать вопрос на рассмотрение второй Гаагской конференции. На этой конференции, состоявшейся в 1907 г., «доктрина Драго» была принята подавляющим большинством голосов. Гаагская резолюция гласила: «Договаривающиеся державы соглашаются не прибегать к вооруженной силе в том случае, когда правительство одной страны требует от правительства другой страны уплаты долгов своих граждан. Это условие, однако, не должно применяться в том случае, когда государство-должник отказывается принять предложение арбитража, или не отвечает на это предложение, или з том случае, если, приняв это предложение,
40 	S. G. Inman. Problems in Pan-Americanism. New York, 1921,
p. 216.
82

оно отказывается пойти на «компромиссное» решение, а также не подчиняется вынесенному постановлению».41
Таким образом, в противовес «доктрине Рузвельта» южноамериканские страны разработали свою доктрину для защиты против агрессии стран-кредиторов. Однако страны Южной Америки были слишком слабы, чтобы добиться осуществления своей доктрины.
Провозглашенная Теодором Рузвельтом «новая» политика, которая стала немедленно проводиться в жизнь, знаменовала собой начало «дипломатии доллара». Большинство историков ошибочно связывает происхождение этой дипломатии с именами президента Т'афта и его государственного секретаря Нокса. В действительности Теодор Рузвельт расчистил дорогу для американских промышленников и банкиров и открыл для них новые сферы приложения капиталов, принесших огромные прибыли. Это особенно относится к Караибскому бассейну, где Теодор Рузвельт сумел завоевать господствующее положение для США. Новая политика Теодора Рузвельта проводилась не только Тафтом, но также и Вильсоном, и Гардингом, и Кулиджем. Профессор Риппи совершенно прав, утверждая, что «инициатором этой новой фазы («дипломатии доллара») был не Тафт и не Нокс. Ее инициаторами были Теодор Рузвельт, Фрэнсис Лумис и Элиу Рут. И, что является еще более важным, эта фаза не прекратилась 4 марта 1913 г., когда Тафти Нокс перестали руководить внешней политикой США. Эта фаза продолжалась с некоторыми изменениями Вудро Вильсоном, Уильямом Брайаном и особенно Робертом Лансингом, а также его преемниками- демократами в государственном департаменте и достигла своего кульминационного пункта в последующий 12-летний период, когда у власти стояли республиканцы. По сравнению со своими преемниками-республиканцами Тафт и Нокс были мелкими дельцами. В то время как они ограничивали свои стремления главным образом Караибским бассейном и Китаем, их преемники распространяли свою политику доллара, наряду с отсталыми народами, на истощенные войной государства Европы. Наиболее значительные мероприятия этой политики в Европе проводили Чарльз Дауэс и Оуэн Юнг. Ее назвали «реконструкцией», хотя совершенно очевидным результатом этой политики оказалось перевооружение».42
США добились различных прерогатив в отношении капиталовложений своих граждан в странах Караибского бас»
41 American Journal of International Law, v. II, p. 8?.
42 J. F. R і p p y. The Caribbean Danger Zone. New York, 1940. pp. 138—139.
6*
83

сейна, в которые после 1898 г. они неоднократно посылали свои войска.
В большинстве случаев одним из основных факторов, вызывавших интервенцию, было стремление защитить американские капиталовложения. Однако этот фактор никогда не подчеркивался, а, наоборот, прикрывался разными другими причинами, оправдывавшими применение вооруженной силы. Обычно политические деятели США объясняли интервенцию следующими причинами:
1. Интервенция, вызванная стратегическими соображениями. Такого рода причины были главными факторами в истории взаимоотношений США с Никарагуа, Панамой и вообще со странами Караибского бассейна.
2. Интервенция, проводимая с целью положить конец «беспорядкам и восстаниям», которые могли нанести ущерб американским интересам. Такого рода интервенции проводились в Никарагуа, Мексике, Гаити и Сан-Доминго.
3. Интервенция, проводимая, согласно «доктрине Рузвельта», для того, чтобы заставить страны-должники выполнить свои обязательства по отношению к европейским кредиторам. Наиболее яркими примерами такого рода интервенции являются интервенции в Гаити и Сан-Доминго.
4. Введение войск по «просьбе» местного правительства. Разительным примером интервенции подобного рода являются события в Никарагуа. США сделали Диаса президентом, и он призвал американские войска в качестве полицейской силы и для «защиты жизни и имущества» американских и других иностранных граждан.
В период с 1901 по 1909 г. Теодор Рузвельт сумел разрешить много важных политических проблем в интересах американского империализма. Он «разрешил» вопрос о Кубе. Он, по его выражению, «взял» Панаму, обеспечив «право интервенции в этой республике». Он «урегулировал» отношения с Доминиканской республикой. В каждой из этих республик дипломатический представитель Соединенных Штатов фактически получил право «надзора» за действиями правительства. «Взятие» Панамского канала, согласно заявлению Теодора Рузвельта, привело к необходимости дальнейшего упрочения США в Караибском районе. Подчеркивая в своем выступлении в 1905 г. новое значение, которое в результате постройки канала получила доктрина Монро, Теодор Рузвельт заявил, что «в целях самозащиты» было бы необходимым «установить строгий надзор над подступами к каналу» и «ясно осознать наши интересы на Караибском море».43
43 	Foreign Relations of the U. S., 1905, p. XXXIII.
84

Речь шла, конечно, о строгом надзоре не только с военной точки зрения, но также с точки зрения обеспечения экономических интересов американских корпораций.
Теодор Рузвельт проводил политику, которая была 'ярким выражением «дипломатии доллара». Можно привести ряд примеров, подтверждающих это. Во время конфликта с Венесуэлой нью-йоркский банк Зелигмана и компании вел переговоры об урегулировании вопроса о долгах республики. 5 декабря 1902 г. государственный секретарь Хэй послал американским послам в Лондоне и Берлине следующую телеграмму: «По просьбе Зелигмана и компании..., которые пытаются достигнуть соглашения по вопросу о долгах Венесуэлы, я рад сообщить, что президент Рузвельт будет очень доволен, если удастся заключить подобное соглашение, благодаря которому можно будет избежать применения насилия со стороны Германии и Великобритании».44
Несмотря на то, что планы Зелигмана и компании не были реализованы, этот документ ясно указывает на тесную связь банкиров с государственным департаментом и американскими дипломатами.
«Решение» вопроса о Кубе и принятие «поправки Платта» расчистили американским банкирам путь в эту республику. Первые два займа Куба заключила с компанией Спейер. Доминиканская республика в 1904—1905 гг. была низведена до положения финансового протектората США. Вслед за финансовым закабалением, вследствие которого американские банкиры заняли господствующее положение, в руки американских промышленников и банкиров попали громадные сахарные плантации, а также обширные фруктовые плантации.
Во время президентства Теодора Рузвельта американские банкиры вели переговоры о займе для Гватемалы. Условия займа включали пункт, согласно которому банкиры и акционеры получали право прибегать к защите США в случае нарушенйя этих условий. Элиу Рут в качестве поверенного компании Спейер вел переговоры о заключении договора между банкирами и Коста-Рикой и настаивал на внесении в договор пункта, который давал бы США право защищать интересы акционеров. Договор, содержащий подобный пункт, был подписан, но затем отклонен конгрессом Коста-Рики. Даже эти немногочисленные примеры служат подтверждением того, что политика «большой дубинки», проводившаяся Теодором Рузвельтом, была неотъемлемой частью «дипло¬
44 	J. F. Rippy. The Caribbean Danger Zone, p. 141.
85

матии доллара». Теодор Рузвельт подготовил путь для проникновения американских банкиров и промышленников в страны Караибского бассейна.
4
Избрание Тафта президентом США в 1908 г. и назначение Филандера Нокса на пост секретаря государственного департамента означали дальнейшее усиление политики Теодора Рузвельта. Рузвельт проводил «дипломатию доллара» в несколько завуалированном виде, но Тафт и Нокс расширили эту политику и осуществляли ее совершенно открыто. Американский историк Калькотт следующим образом характеризовал Тафта: «Он не только никогда не ломал сложившихся традиций, но и не создавал их. Как многие юристы, в случаях, когда нужно было предпринимать новые шаги, он предпочитал по возможности следовать старым формам, даже если получаемые результаты совершенно не соответствовали первоначальным целям. Кроме того, он был типичным адвокатом дельцов, стремившимся угодить своим клиентам так, чтобы не тревожить подозрительную публику новыми идеями».45
Тафт и Нокс были тесно связаны с крупными промышленниками и финансовыми олигархами страны. Нокс в еще большей степени, чем Тафт, являлся адвокатом крупных дельцов, опытным юристом корпораций и считал своей основной обязанностью содействовать интересам американских капиталистов. «И в этом нет ничего удивительного,— писал Калькотт,— если вспомнить, что национальное богатство США, оцениваемое в 1900 г. в 88 млрд., к 1912 г. увеличилось до 186 млрд. долл. Нокс привык вести дела с этими капиталистами, считал их людьми, стоящими внимания, а к людям, не умеющим наживать деньги, относился как к низшим».46
Вмешательство Тафта и Нокса в дела караибских стран было еще более активным, чем при Теодоре Рузвельте, и носило более открытый характер. Несмотря на критику, которой подверглась политика президента Рузвельта, правительство Тафта не только продолжало эту политику в Сан-Доминго, но и стремилось распространить ее на Никарагуа и Гондурас. В то время как Теодор Рузвельт добился сотрудничества президента Мексики для совместных действий в Цен¬
45 	W. Н. Calcott. The Caribbean Policy of the U. S.f 1890-1920. Baltimore, 1942, p. 258.
4(5 I b і d., p. 259.
86

тральной Америке, Тафт и Нокс предпочитали действовать самостоятельно и, добиваясь своей цели, удалять «вредных» людей, стоявших на их пути. Их действия совершенно открыто основывались на стремлении поощрять американских капиталистов, «защищать их жизнь и имущество» в Никарагуа и других странах Караибского бассейна. Нокс старался превратить американский капитал в орудие «обеспечения финансовой стабильности, устойчивости, а следовательно, процветания и мира в наиболее отсталых республиках, лежащих по соседству с Панамским каналом».47
Для достижения этой цели он готов был на любые средства. Нокс прибегал к помощи «доктрины Рузвельта». «Правильно ли это или ложно,— заявлял он,— но в глазах всего мира благодаря доктрине Монро на нас лежит ответственность за порядок в Центральной Америке. Близость же ее к зоне канала делает сохранение мира в этом районе особенно необходимым».48
Хорошо известно, что в представлении империалистов подразумевается под словами «сохранение мира». В своей речи от 19 января 1912 г. Нокс выступил в защиту добавления Рузвельта. «Можем ли мы, положившие в основу нашего национального символа веры доктрину Монро, отказать этим республикам в мерах помощи, которые сделают их правительства устойчивыми и охранят их от иностранного вмешательства?» — спрашивал Нокс. И тут же отвечал: «Чтобы наиболее действительным способом избежать логических последствий «доктрины Монро», нужно помочь этим республикам».49 Иначе говоря, чтобы избежать интервенции, необходимо «помочь» этим республикам установить правительство, выгодное для интересов США.
Президент Тафт полностью поддерживал своего государственного секретаря и обещал проводить эту политику. «Очень важно,— заявлял он,— чтобы от стран этого района [Караибской зоны] была отведена опасность, угрожающая им вследствие кабальных иностранных займов и хаотического состояния национальных финансов, а также постоянная опасность международных осложнений, возникающая вследствие внутренних беспорядков в этих странах. Поэтому Соединенные Штаты с радостью оказывают поддержку и помощь американским банкирам, готовым протянуть руку помощи для финансового восстановления этих стран».50
47 Foreign Relations..., 1912, р. 581.
48 I b і d., р. 558.
19 Address before the New York State Bar Association, January 19,
1912
Foreign Relations..., 1912, pp. XII—XIII.
87

Это высказывание служит ярким выражением политики дальнейшего внедрения и укрепления финансового капитала США в странах Караибского бассейна. Ради этой цели Тафт и Нокс начали кампанию против «зечайизма» в Никарагуа (т. е. за свержение президента Зелайя), с тем чтобы обеспечить в этой стране правительство, более покорное воле американских промышленников и банкиров. США добились полного контроля над Никарагуа. С этой же целью при Тафте продолжалось активное вмешательство США во внутренние дела Сан-Доминго, где после длительной борьбы американскому правительству удалось занять господствующее положение не только в финансовых, но и в чисто политических делах.
Последние годы президентства Тафта связаны с новой интерпретацией «права» США на интервенцию на Кубе. Новое толкование этого «права», известное под названием «превентивной политики», заключалось в оправдании своего рода полицейского надзора за Кубой, подобного тому, какой Теодор Рузвельт установил для остальных караибских стран. Целью этого надзора, объяснял государственный департамент, была «охрана мира» на Кубе, с тем чтобы, не дожидаясь «состояния анархии», которое сделает необходимым интервенцию, использовать влияние США для предотвращения этой угрозы. Это новое толкование означало постоянное вмешательство в дела Кубы. Оно означало также, что всякое действие кубинского правительства, которое, по мнению государственного департамента США, может привести к осложнениям, должно быть запрещено. Американский посланник в Гаване был уполномочен налагать вето на всякое распоряжение правительства, которое, по его мнению, противоречило «интересам Кубы». Американский посланник постоянно вмешивался в политику этой страны, часто прибегал к угрозам интервенции или замены существующего правительства новым, готовым подчиняться приказам Вашингтона.
Это новое «учение» являлось логическим продолжением «доктрины Рузвельта».
Оно еще более расширило возможности США применять интервенционистские методы в странах Караибского бассейна.
Все возраставшая заинтересованность капиталистов США во внутренней жизни караибских республик настоятельно требовала применешш нового политического курса, который создал бы новые отношения между США и этими странами и дал бы, возможность США защищать интересы американских капиталистов, не прибегая к прямой аннексии. Полити¬
ке

ка Тафта и Нокса была направлена к дальнейшему порабощению караибских стран в интересах американских финансистов. Государственный департамент часто играл роль советника, указывавшего капиталистам на предприятия, в которые им выгодно вложить свои капиталы.
Согласно заявлению, сделанному государственным департаментом в 1909 г., он в течение ряда лет убеждал капиталистов СИГА организовать уплату задолженности Гондураса путем выпуска займа. «Во всех случаях, когда кто-либо, заинтересованный <в положении Гондураса, обращался в департамент, там свободно обсуждался вопрос о том, чтобы дать возможность желающим взяться за это дело. Таким образом, в середине июня вопрос обсуждался с представителем компании Зелигмана, Альбертом Штрауссом, который обратился в департамент по другим делам».51
В 1910 г. Нокс выразил протест против преобладания французского капитала в 16-миллионном займе, заключенном Гаити. В результате этого вмешательства Национальный банк Нью-Йорка стал фактическим хозяином всей финансовой системы Гаити и за несколько лет выкупил все иностранные акции.
По инициативе, а иногда и по прямому указанию государственного департамента американские банкиры предоставляли займы Кубе, Никарагуа, Гаити, Сан-Доминго и Гондурасу с тем, чтобы освободить караибские страны от их зависимости от Европы и тем самым открыть широкие возможности для внедрения американского капитала в эти страны.
Во многих случаях это приводило к «временной» отмене или ограничению суверенных прав правительств этих стран. Чаще всего американцы брали под контроль таможенные поступления вплоть до полного погашения долга. Тафт следующим образом объяснял эту политику: «Дипломатия
современного правительства стремится отвечать новым требованиям торговых отношений. Эту политику характеризовали как политику, которая, заменила штыки долларами. Она является единственной политикой, одинаково удовлетворяющей и идеалистические гуманитарные чувства, и требования разумной политики и стратегии, и законные интересы торговли. Она является орудием, откровенно направленным на расширение американской торговли, основанной на твердой уверенности в том, что правительство США окажет всю возможную поддержку всякому законному и выгодному американскому предприятияю за границей».52
si Memorandum of the Department of State, September 1909, Foreign Relations..., 1912, p. 551.
52 	Annual message to Congress, December 3, 1912.

И действительно, американским промышленникам и банкирам оказывалась «всевозможная поддержка» в Караибском бассейне. Тафт и Нокс помогали компании Зелигмана в Гватемале и старались изгнать оттуда Англию. В Никарагуа путем дипломатического давления и вооруженной интервенции фирма «Братья, Броун» и компания Зелигмана также получили контроль над финансами страны.
Подводя итоги политике Тафта в Караибском бассейне, Рипли писал: «Вилльям Тафт вел почти такую же энергичную политику в Латинской Америке, как Рузвельт. Он:
1) 	сохранил три протектората, установленные правительством Рузвельта; 2) продолжал отрицать «право на революцию» в пяти республиках Центральной Америки; 3) установил ide facto протекторат над Никарагуа и вел переговоры о заключении договора относительно канала с марионеточным правительством этой республики, причем сенат США отказался ратифицировать эти мероприятия, и 4) вел переговоры, известные под названием «дипломатии доллара», с тем чтобы получить в свои руки контроль над таможнями, т. е. над большей частью народного дохода в других караибских республиках. Если бы революция против Порфирио Диаса произошла в 'Мексике раньше, он, вероятно, организовал бы вооруженную интервенцию и в этой стране».53
5
Дальнейшее развитие доктрины Монро привело к запрещению латино-американским странам сдавать концессии, могущие задеть интересы США.
Новое «дополнение» к доктрине Монро возникло в 1912 г. в связи с распространившимися в; США и охватившими даже дипломатические круги слухами о том, что японское правительство получает концессию на залив Магдалины в Мексике для превращения! его в морскую базу.54 Внесенная сенатором Лоджем резолюция, вызвавшая оживленную дискуссию, была принята 2 августа 1912 г. почти единогласно (51 голосом против 4). «Правительство США считает,— гласила резолюция,— что никакая гавань или другая территория на американском материке, расположенная таким образом, что оккупация ее для морских или военных целей может угрожать коммуникациям или безопасности США, не должна находиться во владении корпорации или объ-
53 J. F. R і р р у. Latin America in World Politics. New York, 1938,
p. 280.
54 Congr. Rec. 62nd Congr., 2-nd sess. Senatsi Exec. Documents, N 640, p. 3. Японское правительство опровергало эти слухи.
<Ю

единения, состоящих в таких отношениях с иностранным правительством (кроме американского), которые давали бы этому правительству практическую возможность осуществлять контроль над этой территорией для морских или военных целей».55
Хотя в резолюции Лоджа не упоминалось о «доктрине Монро» и сам Лодж заявил, что его предложение основано на общепризнанных принципах международного права, более старых, чем доктрина 1823 г., американская и мировая печать единодушно рассматривала эту резолюцию как новое «дополнение к доктрине Монро».
К этой резолюции, известной под названием «дополнения Лоджа», прибегали после 1912 г. много раз, причем не во взаимоотношениях с другими странами, а для того, чтобы помешать переходу в руки иностранцев мексиканских земель, находившихся во владении американских граждан.56
Принципы, положенные в основу «дополнения Лоджа», нашли отражение во внешней политике США. Они еще больше подчеркивали стремление США к установлению неограниченного господства в Караибском бассейне и оправдывали вмешательство Соединенных Штатов во внутренние дела караибских республик. Правительства этих республик были лишены возможности свободно вести дела с неамериканскими компаниями. Прежде чем предоставить концессию неамери- канцам, они должны были дать гарантии, что эти концессии никогда не будут использованы таким образом, чтобы это угрожало «безопасности или коммуникациям Соединенных Штатов». Единственным судьей в подобных случаях являлось правительство США. По словам одного историка Южной Америки, «для того чтобы превратить доктрину Монро в орудие американского империализма, ее ложно истолковали и неправильно применяли».57
Всякий изучающий политику Вильсона в Караибском бассейне должен, конечно, судить о ней не только по его словам, но и по делам. На словах Вильсон неоднократно отрекался от «дипломатии доллара». В знаменитой речи, произнесенной им в Мобиле 27 октября 1913 г., Вильсон утверждал, что латино-американские страны «заключали займы на более кабальных условиях, чем какие-либо другие страны. G них взимались более высокие проценты, чем с кого-либо другого, на том основании, что кредиторы здесь подвергаются якобы
55 	Ibid., рр. 10045—10046.
ьс См. ст. Th. A. Bailey. Lodge Corollary to the Monroe Doctrine. Political Science Quarterly, v. XLVIII, 1933, pp. 226—236.
57 	G. Nerval. Autopsy of the Monroe Doctrine. New York, 1934, p. 286.
91

большому риску, хотя они требовали обеспечения, уничтожающего этот риск. Те, кто навязывал условия займов, находились в самом благоприятном положении». «Я ничему так не радуюсь,— заявил Вильсон,— как перспективе освобождения этих стран от кабальных условий, и мы должны первыми оказать им помощь в этом освобождении... Мы должны доказать, что являемся их друзьями и защитниками на основе равенства и взаимного уважения».58
Однако выступления Вильсона против «долларовой дипломатии» ни в .какой мере не означали, что он действительно был противником крупных капиталистов и экспансионистской политики США. Как и другие деятели обеих партий американской буржуазии, Вильсон был вдохновенным приверженцем американской империи. Он был непрочь использовать власть правительства для поддержки американских промышленников и финансистов за границей. Убежденный в том, что США не могут дальше оставаться изолированными 6т остального мира, он боролся за такую внешнюю политику, которая отвечала бы новым требованиям усиливающегося империалистического государства.
Уже в 1902 г. Вильсон мечтал о мировой гегемонии США. Считая, что США достигли «полной зрелости» и что время их изоляции «пришло к концу», он писал: «Перед нами новая эра, в которой, очевидно, мы будем управлять миром».59 В своей работе по истории американского народа Вильсон .писал об обширных дальневосточных рынках, «на которых для успешной конкуренции как купцы, так и государственные деятели должны выработать план своей деятельности..., а дипломатия (а в случае необходимости — и сила) должна проложить для них дорогу».60
В одной из не опубликованных при жизни Вильсона статей 1912 г. он писал: «Поскольку торговля не считается с национальными границами, а промышленник желает весь мир сделать своим рынком, национальный флаг должен следовать за ним, и двери, преграждающие ему путь в другие страны, должны быть раскрыты. Концессии, полученные
58 A New Latin American Policy (1913). Public Papers of Woodrow Wilson (далее PPWW), v. Ill, p. 248.
59 R. S. Baker. Woodrow Wilson. Life and Letters, v. IV New York, 1927, p. 85. Выступая в 1919 г. против оппозиции по вопросу об уставе Лиги наций, Вильсон говорил: «Мы не можем повернуть обратно. Мы можем только итти вперед, бодрые духом, и, подняв глаза, следить за видением. Об этом мы мечтали с рождения. Америка должна действительно указать путь. Свет освещает только этот путь, лежащий перед нами» (Congr. Rec., 66th Congr. 17th sess., p. 2339).
60 W. Wilson. A History of American people, v. V. New York* 1917—1918, pp. 294—296.
92

финансистами, должны охраняться послами их государств даже в тех случаях, когда при этом нарушаются суверенные права непокорных стран. Нужно добиваться колоний и основывать их для того, чтобы ни один полезный уголок земли не оставался незамеченным или неиспользованным. Проблема мира становится предметом обсуждения конференций и вопросом международных блоков».61
Другими словами, Вильсон призывал правительство к сотрудничеству и поддержке промышленников, банкиров, купцов в завоевании ими иностранных рынков и оправдывал применение силы для достижения этой цели. Эти высказывания, несомненно, мало чем отличались от идей, проповедуемых открытыми сторонниками «дипломатии доллара».
После своего вступления на пост президента Вильсон никогда не отказывался от стремления распространить американскую торговлю на другие части света и на практике во многом следовал политике своих предшественников, хотя одновременно с этим на словах продолжал высказываться против «дипломатии доллара». В одной из своих речей в 1914 г. он заявил: «Нет человека, 'который больше меня был бы заинтересован в проникновении американских торговых предприятий во все уголки земного шара. Я заинтересовался этим еще задолго до того, как во мне заподозрили политического деятеля. Из года в год я проповедовал эту теорию, которая должна сыграть великую роль для будущего США и показать их ум, ловкость, предприимчивость и влияние во всех странах немного шара». Прибегая к обычной для него демогогии. Вильсон продолжал: «если же американские предприятия в другой стране, и главным образом в странах, которые недостаточно сильны, чтобы противостоять нам, прибегают к эксплоатации народных масс этих стран, их нужно сдерживать, а не поощрять. Я готов дать американцу все, что могут дать деньги и предприимчивость, кроме возможности подавлять права других народов».62
Когда вспыхнула первая мировая война и европейские государства вынуждены были сильно сократить вывоз товаров в Латинскую Америку, Вильсон начал упорную борьбу за овладение этими рынками для США. «Мы должны снабжать эти рынки,— писал он,— и должны изыскивать способы для этого. Соединенные Штаты, наш великий народ, от имени /которого мы говорим и действуем, должны быть готовы больше, чем когда-либо, послужить ради своего блага и ради блага
61 Цит. из W. Diamond. The Economic Thought of Woodrow Wilson. Baltimore, 1943, p. 191.
62 PPWW, v. Ill, p. 143.
93

человечества своими ресурсами, энергией, средствами производства и распределения!».63
Специально с целью захвата рынков Латинской Америки 24 мая 1915 г. была созвана общеамериканская финансовая конференция, на которой были утверждены «планы помощи» морским перевозкам в Южную Америку и организации федеральных резервных агентств.
Что касается политики Вильсона в Караибском бассейне, то она характеризуется своеобразным патернализмом (попечительством, опекой), основанным на теории превосходства североамериканцев и утверждении, что народы караибских стран неспособны к самоуправлению. Другими словами, теория Вильсона была новейшим вариантом старой американской теории о «предопределении судьбы». Во время президентства Вильсона американское правительство с помощью военной силы навязало независимым странам Америки (Гаити, Сан-Доминго) военно-оккупационный режим. Эти империалистические интервенции оправдывались не только доктринами прежних правительств США, но также и новым империалистическим вариантом старой доктрины о «предопределении судьбы», заключавшимся в утверждении, что США должны, стать покровителем Латинской Америки независимо от того, являются ли такие отношения желательными для нее или нет.64
Это новое толкование полицейской силы являлось одним из средств, при помощи которых самые резкие «антиимпериалистические» высказывания сочетались с империалистическими действиями небывалого размаха. Новая концепция о полицейской миссии США изображала их в роли защитника Латинской Америки и выставляла полицейского в роли' единственного цивилизатора этих стран.
Это толкование Вильсон обосновал теорией «предопределения судьбы», согласно которой «Америка была создана для того, чтобы претворить в жизнь некоторые моральные устои панамериканизма».65
Об 	этих «устоях» Вильсон упомянул в связи с обсуждением тревожного положения, создавшегося в Мексике в 1913 г. «Мы являемся друзьями конституционного правления в Америке,— заявил он.— Мы даже больше, чем друзья,— мы его защитники, так как только при нем наши соседи, которым мы всеми способами стараемся доказать нашу дружбу,
63 Ibid., рр. 216—217.
64 Selected Addresses and Public Messages of President Wilson. New York, 1918, p. 264.
65 Congr. rec. 63d Congr., 1st. sess., p. 5845.
94

могут самостоятельно развиваться в условиях мира и свободы». 66
Все это означало, что к латино-американским странам относились, как к странам, не способным самостоятельно установить конституционные правительства, и США считали себя «морально ответственными» за оказание им «помощи» в этом направлении путем открытой империалистической интервенции. Нет сомнений в том, что полицейские обязанности, помимо «моральных обоснований», требовали еще наличия возможностей практического характера. США с их высоким экономическим потенциалом обладали такими возможностями. «Наша страна,— заявил по этому поводу член конгресса США Фесе,— с ее многомиллионным населением, стремящаяся к одной цели,— обеспечению благосостояния для всех,— является единственной полицейской силой, охраняющей американизм на этом континенте».67
Свой патернализм по отношению к Сан-Доминго президент Вильсон объяснял также тем, что республика эта — близкий сосед США.68 Отсюда вытекало и другое положение: соседство с Мексикой и с караибскими странами налагали на США «обязательства» и в отношении этих стран.
Характеризуя «отеческое» отношение Вильсона к странам Латинской Америки, Гастон Нерваль писал: «Он хотел научить латино-американцев самоуправлению, помочь им, по словам Нокса, «оказать себе помощь». Не имело никакого значения', если при этом наносился ущерб их независимости, правам и суверенитету. В этом же духе президент Вильсон изобрел свою знаменитую теорию непризнания правительств, пришедших к власти путем переворота. И, несмотря на то, что он не объявил ее открыто дополнением к доктрине Монро, она, конечно, являлась дополнительным обоснованием превосходства и господства США в Западном полушарии... Теория непризнания Вильсона была простым и откровенным вмешательством во внутренние дела стран, считавшихся независимыми. Она утверждала за президентом США привилегию решать вопрос о пригодности правительств, избранных для себя народами латино-американских стран, и оставляла за США последнее слово в выборе этих правительств. Более того, эта теория лишала латино-американцев «нрава на восстание», а следовательно, и права на самоуправление, являющееся самым элементарным признаком суверенитета».69
66 I b і d., 2nd sess., р. 43.
67 і ь і d., pp. 85—99.
68 R. S. Baker. Op. cit., v. IV, p. 448.
69 G. Nerval. Op. cit., pp. 282—284.
95

Обзор империалистической политики Вильсона в отношении Караибского бассейна доказывает правильность этой оценки.
Продолжая борьбу против «зелайанизма» в Никарагуа, Вильсон перенес ее и на остальные караибские страны. Он по возможности избегал открытой интервенции и старался добиться своих целей путем непризнания правительств, однако во время его президентства США очень часто прибегали также и к использованию вооруженной силы.
В 1913 г. лондонская компания Пирсон (Pearson and Company) вела переговоры с колумбийским правительством о получении контроля над обширными нефтяными концессиями в этой стране, что влекло за собой право на переустройство гаваней и сооружение каналов.
Вильсон заявил протест против переговоров на том основании, что такая концессия, полученная иностранной компанией, даст ей контроль над внутренними делами и политикой страны и что следствием этого может явиться нарушение «доктрины Монро».
Биограф Пирсона пишет, что «американское правительство не стеснялось оказывать дипломатическое давление на Колумбию и заставило ее правительство отказаться от ратификации договора на эксплоатацию нефти в этой стране, который оно хотело заключить с нами» (т. е. с компанией Пирсона).70
В Мексике Вильсон вначале применил политику непризнания правительства Хуэрты, который, придя к власти в результате успешного заговора реакции против Мадеро, стал оказывать предпочтение английским капиталистам в ущерб американским. Вскоре от политики непризнания и невмешательства Вильсон перешел к более решительным действиям. В ноябре 1913 г. он официально настаивал на свержении Хуэрты, а в феврале 1914 г. США сняли эмбарго на ввоз оружия в Мексику и тем самьімі дали возможность снабжать военными материалами противников Хуэрты — Карранца и Вилья.
Эта политика Вильсона подверглась резкой критике со стороны откровенных империалистов, требовавших открытого вооруженного вмешательства. Так, например, американские нефтепромышленники, интересы которых представлял сенатор Фолл от штата Нью-Мексико, настаивали на открытой интервенции. Однако Вильсон, протестуя против такого давления, заметил однажды своему секретарю: «Я должен выжидать и помнить, что являюсь президентом США, а не
70 	Цит. по W. Н. С а 1 с о 11. Op. сії., р. 380.
Ж

представителем маленькой группы американцев, вложивших капиталы в Мексику».71
Вильсон организовал финансовую блокаду правительства Хуэрты. Давление США помешало последнему получить заем в Европе, что в значительной мере ослабило его позиции. Были* также приняты меры к тому, чтобы американские капиталисты в Мексике отказались платить налоги правительству Хуэрты.
Вслед за этим последовал инцидент в Тампико. 9 апреля 1914 г. американское судно зашло в порт Тампико, и моряки, сошедшие на берег, чтобы закупить газолин, были арестованы мексиканскими солдатами Хуэрты. Через полтора часа их освободили, и были принесены формальные извинения. Однако эти извинения не удовлетворили адмирала Соединенных Штатов Майо, и он потребовал, чтобы был дан салют в честь американского флага. Хуэрта согласился на это при условии, чго американцы дадут ответный салют. Американцы отказались принять эти условия, и 20 апреля 1914 г. Вильсон обратился в конгресс с просьбой санкционировать карательную экспедицию американских войск в Мексику с тем, чтобы заставить мексиканское правительство принять американские условия. На следующий день американская морская пехота высадилась в Вера-Крус и силой захватила порт и таможню. Через несколько дней представители государств «АВС» (Аргентина, Бразилия и Чили) предложили урегулировать инцидент мирным путем.
Вильсон согласился на переговоры, и 20 мая 1914 г. в Ниагаре состоялась конференция. Хотя она и не привела к успешному разрешению «инцидента», она все же ускорила падение Хуэрты, который 15 июля 1914 г. подал в отставку. Только в ноябре 1914 г. войска США были отозваны из Вера-Крус.72
Ведя борьбу против Мексики, Вильсон оказывал большое давление на европейские страны, и в первую очіередь на Англию, с целью ее полной изоляции. Ему удалось добиться успехов. Европейские страны по существу признали приоритет США в разрешении мексиканского вопроса. Что касается Англии, то компромисс был достигнут в результате разрешения спора между США и Англией по вопросу о таможенных сборах за прохождение судов через Панамский канал.
71 J. Р. Tumulty. Woodrow Wilson as I know him. Garden City.
New York, 1921, p. 146. .
72 Foreign Relations.., 1914, pp. 443—444; J. F. Rippy. The United States and Mexico. New York, 1926, pp. 323—343; S. F. Bemis. The Latin-American Policy of the U. S. New York, 1945, ch. X; и подробно об этих событиях см. гл. V нашей работы.
7 Зубок. - Империалист!!'!, политика США
97

В 1912 г. конгресс США принял закон о Панамском канале, который уполномочивал президента устанавливать пошлины на суда, проходящие через канал, и одновременно освобождал от пошлин американские суда, занятые в береговой или межокеанокой торговле. Это решение вызвало большое недовольство в английских правительственных круга*. Немедленно поступили протесты, в которых указывалось на то, что принятый закон противоречит условиям договора Хэя — Паунсефота.73 Англичане утверждали, что США обязаны открыть канал «для английских и американских судов на равных условиях», на том основании, что «всякая система, при которой определенные суда или классы судов освобождаются от уплаты пошлины, противоречит условиям договора».74
Однако до прихода в 1913 г. к власти демократов не было дано удовлетворительного ответа на эти протесты. Между тем англичане продолжали настаивать на своих требованиях и не желали оставлять вопрос неразрешенным до открытия канала для навигации. Они утверждали, что закон, принятый конгрессом, нарушает принцип равенства в отношении английских судов и поэтому противоречит договору, и заявляли, чдо в интересах обеих стран разрешить дружеским путем этот вопрос до открытия навигации:75
Президент Вильсон стоял за отмену пункта об освобождении американских судов от пошлины. В своем обращении к конгрессу от 5 марта 1914 г. он настаивал на том, что политические соображения требуют аннулирования этого пункта. Он утверждал, что этот пункт «...является выражением экономической политики, ошибочной во всех отношениях, и к тому же явно противоречит договору, заключенному с Великобританией... Единственное, что мы можем и должны сделать,— заявил он,— это* добровольно отказаться от занимаемой позиции, вызывающей ©езде недоумение и неправильное понимание. Мы должны* изменить свои действия так, чтобы о>ни не вызывали вопроса о том, правы мы или нет».76 Вильсон настаивал на этом не только для установления хороших взаимоотношений с Англией, но и из-за соображений внутренней политики. Те, кто поддерживал его в этом, утверждали, что освобождение от пошлин явится не стимулом к участию
73 Договор содержал пункт, который исключал «возможность всякой дискриминации по отношению к какому-либо государству или его гражданам и подданным»; Н. G. Miller. The Isthmian Highway. New York, 1929, p. 303 (Appendix IV).
74 Foreign Relations, 1912, pp. 481, 486.
75 Foreign Relations, 1913, pp. 547—549.
76 PPWW, v. I. The New Democracy, pp. 92—93; Foreign Relations. 1914, p. 317.
98

независимых судовых компаний в береговой торговле, а лишь завуалированной субсидией трестам торгового судоходства.
После продолжительных прений в конгрессе, во время которых даже некоторые демократы отказались поддержать президента, так как они стояли за программу прежнего правительства, закон был принят и 15 июня 1914 г. утвержден президентом. До того как он был окончательно сформулирован, сенат внес поправку о том, что «принятие этого закона не должно рассматриваться как отказ от прав, приобретенных США по договору с Англией... или договору с Панамской республикой... делать исключения в пользу своих судов путем освобождения американских судов или их граждан от уплаты пошлин за проезд через указанный канал, или отмены, умаления или изменения каких-либо прав США, полученных ими согласно указанным договорам, а именно суверенных прав на владение каналом, контроль над ним и на его содержание, а также регулирование судоходства и установление тарифа».77
Во время президентства Вильсона американские моряки оккупировали Гаити, установив здесь военное правительство, которое вряд ли1 можно было рассматривать как «конституционное» даже в том смысле, как это понимал Вильсон.
Под угрозой американского оружия правительство Гаити было вынуждено подписать договор и принять такие условия, которые по существу означали потерю независимости. Даже государственный секретарь Вильсона Лансинг откровенно признал, что действия США были слишком жестокими и являлись посягательством на независимость Гаити.78
Не подлежит никакому сомнению, что эти агрессивные действия проводились США для защиты американских капиталов, инвестированных в банки, железные дороги и пр. Кроме того, Гаити имело важное стратегическое значение, так как прикрывало подступы к Панамскому каналу. Характеризуя политику Вильсона по отношению к Гаити, известный американский историк Перкинс констатировал: «Правительство
Вильсона проводило в Гаити политику полицейского надзора, далеко превосходящую политику любого из предшествовавших ему правительств. Оно шире применяло силу и больше вмешивалось во внутренние дела государства, попавшего под его контроль».79
В 1917 г. правительство США оказало поддержку президенту Гаити Дартигуоневе в его борьбе против враждебно
Congr. Rec., v. LI, рр. 10076—10077.
™ Lansing Papers, v. II, p. 526.
7f D. Perkin's. Hands Off. Boston. 1943, p. 266.
7*
99

к неміу настроенного Национального собрания. Официальные представители США по «политическому воспитанию» Гаити «дважды силой оружия распускали законодательное собрание, составили конституцию, навязали ее народу Гаити и учредили там правительство, нарушив все принципы политической свободы». 80 '
В Сан-Доминго, так же как в Гаити, финансовое и политическое вмешательство США и применение вильсоновской политики непризнания привели к вооруженной интервенции. Когда ів 1915 г. в результате избирательной кампании, проведенной под наблюдением США, был переизбран президент Хименес, Вашингтон не признавал его до тех ш>р, пока он не согласился на назначение американского сборщика внутренних налогов, что являлось грубым нарушением суверенитета Сан-Доминго. 19 ноября 1915 г. американский посол Рэссел предъявил правительству Доминиканской республики следующие требования: 1) немедленно назначить финансового советника для контроля над таможенными пошлинами и другими доходами страны; 2) распустить старую армию и полицию и заменить их полицией во главе с назначаемым президентом США американским офицером, который может выбирать себе помощников по своему усмотрению из среды американских офицеров. Правительство Сан-Доминго отклонило эти требования, заявив, что они «не вызваны необходимостью и являются нарушением национальной независимости».81 Эти требования вызвали возмущение в Сан-Доминго. «По всей стране,— сообщал Рэссел,— распространяются преувеличенные слухи о наших требованиях, и антиамериканские настроения все усиливаются... На севере происходят патриотические митинги, организуются общества, которые возбуждают народ, призывая его готовиться к борьбе против иностранных захватчиков .. «Долой янки!»—таков лозунг сегодняшнего дня».82
Когда Ариас, возглавлявший оппозицию против иностранного вмешательства, захватил гор. Сан-Доминго и пытался образовать новое правительство, американцы высадили десант моряков, заставивших Ариаса отступить. В течение нескольких месяцев американские моряки оккупировали всю страну. Было введено военное положение, уволены государственные чиновники и назначено военное правительство. Страну наводнили тысячи американских моряков, получивших неограниченную власть над местным населением. «За пять лет,—
80 I. Н. Ships ted. «Dollar Diplomacy» in Latin America. Current History, v. XXVI, 1927, p. 885.
81 S. Welles. Naboth's Vineyard, The Dominican Republic, New York, 1928, v. II, p. 762.
82 Foreign Relations..., 1915, p. 332.
100

пишет один американский историк,— в течение которых американцы держали Доминиканскую республику на военном положении, были запрещены публичные собрания, введена цензура, недовольные расстреливались по приговорам военного суда... все правительственные функции выполнялись американскими моряками».83
Американская военная оккупация длилась до 1924 г. За это время положение американских капиталистов: и банкиров в республике достаточно укрепилось. Кроме того, полный военный контроль над Доминиканской республикой, наряду с владением Пуэрто-Рико, предоставляли США широкие возможности для организации защиты Панамского канала и подступов к нему.
В Никарагуа правительство Вильсона, по словам американского историка Перкинса, перещеголяло Нокса84 («Out- knoxed Knox»). При Вильсоне был подписан договор Брайана — Чаморро. Договор предоставил правительству США на вечные времена исключительные права на сооружение и использование канала на территории Никарагуа. Этот договор и закабаление Никарагуа займами привели к экономическому, и политическому подчинению Никарагуа Соединенным Штатам. Обсуждение договора в сенате США вызвало' и в самом сенате и вне его много возражений. Особенно резко выступил против договора сенатор Бора. Даже довольно реакционный по своим убеждениям Элиу Рут в своем выступлении в 1915 г. заявил: «Можем ли мы позволить себе заключить такой важный договор, гарантирующий нам постоянные права в Никарагуа, с его президентом, если у нас есть основания считать, что президент представляет не более одной четверти населения страны, удерживается у власти благодаря нашей военной силе, и если после заключения договора мы заплатим ему большую сумму денег, которыми он сможет распоряжаться в качестве президента».85 Поступали также протесты из стран Центральной Америки, которые опасались, что и им угрожает серьезная опасность.
Выборы 1916 г. в Никарагуа происходили под «надзором» США и «закончились победой кандидата, которого поддерживал посланник Соединенных Штатов».86
По отношению к Коста-Рике при Вильсоне также применялся метод непризнания неугодного правительства. С 1917 по 1919 г. США отказывались признать правительство Тиноко.
33 Е. W. G г u е n і n g. Conquest of Haiti and Santo-Domingo. Current History, v. XI, 1922, p. 895.
D. Perkins. Op. cit., p. 259. .
85 Congr. Rec. January 13, 1927, p. 1557.
86 Survey of American Foreign Relations, 1929, p. 183.
101

Утвердившись у власти, Тиноко пытался получить заем у американских банкиров. Тогда в дело вмешался государствен- ный департамент, заявивший банку, что в случае предоставления займа Тиноко он будет действовать «за свой собственный риск». Одновременно с этим государственный департамент уведомил другие правительства Центральной Америки о том, что признание ими правительства Тиноко «не будет рассматриваться как проявление дружеских чувств по отношению к США».87 Во время восстания против правительства Тиноко американские моряки высадились в Пуэрто-Линон и Пунта- Аренас «для защиты иностранной собственности и капиталов»- 88 Политика' Вильсона привела к падению Тиноко.
Вслед за этим последовали события' на Кубе, где в 1917 г. было образовано новое правительство. Государственный секретарь Лансинг заявил, что оно не будет признано США. В Сант-Яго были высажены американские моряки «для оказания помощи в охране порядка». В 1919 г, на Кубу прибыл американский генерал Краудер, который выработал новый избирательный закон и заставил конгресс Кубы принять его.
Наконец, покупка Датской Вест-Индии в 1916 г. при президенте Вильсоне является еще одним доказательством того, что Вильсон продолжал политику своих предшественников в Караибском бассейне. Переговоры о Виргинских островах начались еще в 1865 г. Стыоардом. Договор о покупке этих островов, предоставленный в 1867 г. на утверждение сената США, был им отклонен главным образом из-за политической вражды между президентом Джонсоном и конгрессом. В 1902 г. при Теодоре Рузвельте был подписан в Вашингтоне другой договор, который был утвержден сенатом 17 февраля. Однако на этот раз он не был утвержден датским парламентом.
Во время первой мировой войны переговоры об уступке этих островов возобновились, хотя секретарь по морским делам утверждал, что стратегическое их значение невелико. США стремились приобрести эти острова с тем, чтобы не допустить их перехода в руки Германии.89
Во время переговоров с Данией государственный секретарь США Лансинг откровенно заявил датскому посланнику в Вашингтоне.- «Обстоятельства могут сложиться таким образом, что США будут вынуждены овладеть этими островами».90
Дальнейшие переговоры привели к подписанию 4 августа
87 Foreign Relations, 1917, р. 343.
88 Survey of American Foreign Relations, 1929, p. 227.
89 J. Daniels. The Life of Woodrow Wilson. London, 1924, pp. 192—193.
90 Lansing Papers, v. II, pp. 501—502.
103

1916 г. договора, по которому Датская Вест-Индия переходила к США, уплатившим за ,нее 25 млн. долл. Договор был своевременно утвержден сенатом, и 17 января 1917 г. произошел обмен ратификационными грамотами.
Покупка Датской Вест-Индии завершала длинную страницу в дипломатической истории США. Знаменателен тот факт, что приобретение Виргинских островов произошло меньше чем Через год после заверений Вильсона о том, что «Америка не желает никакой дополнительной территории». 91 Хотя Вильсон в своей речи в 'Мобиле в .1913 г. заявил, что США никогда не приобретут путем захвата ни одного фута земли, он одобрял империалистические действия Лансинга, принудившего Данию уступить острова США, угрожая в противном случае захватить их силой.
В докладе Лансинга, приложенном к договору, кроме изложения стратегических соображений, содержались следующие политические мотивы, подчеркивавшие необходимость этих островов для США. «Караибский район,— говорилось в докладе,— особенно после постройки Панамского канала, находится. в сфере исключительного влияния США, и возможности смены владельца островов, принадлежащих в настоящее время иностранцам, представляет для США вопрос большой важности. Кроме того, доктрина Монро, являющаяся установленной политикой США, заставила бьг; их отнестись неодобрительно к переходу суверенных прав на Датскую Вест-Индию к какому-либо европейскому государству».92
Таким образом, политика Вильсона в Караибском бассейне, несмотря на несколько иной оттенок в ряде вопросов и его заявления об отказе от территориальных захватов и о необходимости ставить «права человека выше материальных выгод», фактически была отнюдь не менее агрессивной, чем политика его предшественников.
Политика борьбы против революций в караибских странах, провозглашенная Вильсоном и продолжавшаяся в еще большей степени Гардингом и Кулиджем, расширяла возможности для вмешательства США в политическую жизнь этих стран. Она была крайне полезна американским капиталистам, инвестировавшим свои' капиталы в плантации, банки, железные дороги и пр.
6
Поражение демократов на президентских выборах 1920 г. и приход к власти республиканцев в лице президента Гар-
91 Congr. Rec., 64th Congr., 1st., sess., p. 9030.
92 Foreign Relations, 1917, pp. 692—694.
104

Динга, а затем Кулиджа привели к применению «дипломатии доллара» в еще более широких масштабах.
Экономическое и политическое господство США в Караибском бассейне не только не ослабевало, а, наоборот, усиливалось. Несмотря на то, что республиканцы нажили политический капитал, критикуя мероприятия Вильсона, особенно в отношении Гаити и Сан-Доминго, их политика была еще более империалистической и еще более откровенно защищала интересы американских капиталистов за границей. «В результате,— писал один канадский историк,— никогіда США не были так непопулярны в Латинской Америке, как ко времени созыва панамериканской конференции в Сант- Яго в 1923 г. И эта непопулярность все увеличивалась в течение последующего десятилетия».93
Тщательное изучение политики Гардинга и Кулиджа подтверждает правильность этого утверждения. Поэтому, когда американский историк Самуэль Бэмис характеризует политику республиканских президентов (1921—1933 гг.) как «ликвидацию империализма»,94 то эту характеристику следует рассматривать как попытку фальсифицировать историю и скрыть империалистическую деятельность республиканского правительства. Профессор Риппи, один из известных историков Латинской Америки, следующим образом охарактеризовал политику Гардинга и.Кулиджа:
«По существу латино-американская политика Гардинга и, в большой степени, Кулиджа являлась империализмом:
1. У всей Латинской Америки было отнято «право на революцию».
2. В Караибском бассейне удерживалось 5 протекторатов.
3. Правительство не протестовало ни против соглашения банкиров, которое ставило Коста-Рику в положение потенциального протектората, ни против аналогичного соглашения, о котором велись переговоры в 1922 г. между Сальвадором и финансистами США.
4. Жизнь и собственность, а также прибыли американских граждан охранялись как путем сильного дипломатического давления, так и при помощи вооруженной силы... В Никарагуа была послана 5-тысячная армия, и если бы не протесты всей Латинской Америки и выступления значительной оппозиции в самих США, агрессия распространилась бы и на другие страны, включая Мексику».95
93 	J. Humphrey. The Inter-American System. A Canadian View. Toronto, 1942, p. 81.
91 S. F. Bemis. Op. cil., pp. 202—225.
93 J. I-. R і p p y. Latin America in World Politics, pp. 280—281.
105-

Необходимо учесть, что положение, создавшееся непосредственно после первой мировой войны, оказалось неблагоприятным для открытого проявления империалистической политики США. Общественное мнение было настроено против войны и против захватнической империалистической политики. Широко распространялись пацифистские взгляды и иллюзии. Движение за объявление войны вне закона, возглавлявшееся Левинсоном,96 Бора, Робинсом и др., завоевало многочисленных сторонников в различных кругах американского общества и главным образом среди интеллигенции. Агрессивная политика США в Караибском бассейне также вызывала недовольство. В 1920 г. либеральный американский журнал «Nation» сыграл немалую роль в разоблачении оккупационного режима США в Гаити и Доминиканской республике.97
Если во время первой мировой войны действия США могли быть объяснены в качестве «военных мероприятий», то после войны это объяснение оказалось непригодным. Угроза Караибскому бассейну со стороны Германии исчезла. Господство США было не только утверждено в этом районе, но и признано другими державами. Военные правительства, установленные вооруженной рукой США во многих караибских странах, и дипломатическое давление, оказываемое государственным департаментом, привели к неограниченному контролю американских промышленников и банкиров над экономической жизнью этих стран. При таких условиях даже отозвание оккупационных войск из некоторых стран этого района ни в какой мере не делало их менее зависимыми от США. Эти причины заставляли государственного секретаря Юза выступать с речами, имевшими целью успокоить общественное мнение в США и Латинской Америке, возмущенное агрессивной политикой США. По этим же причинам президент Гардинг был вынужден назначить сенатскую комиссию для расследования положения в Гаити и Доминиканской республике. Уже при Вильсоне правительство начало разрабатывать план отозвания американских вооруженных сил из Доминиканской республики, и Гардинг не мог бесконечно откладывать соответствующие мероприятия.
И все же Гардинг не отозвал войск из Гаити, поскольку сенатская комиссия по иностранным делам высказалась против этого. Комиссия ни в какой мере не стояла за ослаб¬
96 См. Л. И. З у б о к. США и пакт Келлога. Изв. Академии Наук СССР, серия истории и философии, № 5, 1946.
97 Nation, 1920, February 21; July 7; August 28; September 1; September 25.
106

ление военного режима, установленного США в Караибском бассейне, и была против того, чтобы правительство США отказалось от контроля над Гаити.98
В Доминиканской республике военная диктатура США продолжалась еще несколько лет. США отозвали морскую пехоту лишь в 1924 г., когда правительство Сан-Доминго согласилось удовлетворить все требования США в области финансов и подписало новый кабальный договор.
При Гардинге государственный департамент начал разрабатывать более определенные методы по осуществлению контроля над внешними займами. 25 мая 1921 г. в Белом доме состоялось совещание президента Гардинга и членов его кабинета с рядом крупных банкиров, имевших капиталовложения за границей. Было решено, что банкиры будут информировать государственный департамент о предоставляемых ими иностранных займах с тем, чтобы департамент мог высказать о них свое мнение. 3 марта 1922 г. департамент опубликовал заявление с объяснением его политики в этом вопросе. После сообщения о состоявшейся конференции и выражения пожеланий о сотрудничестве между банкирами и государственным департаментом в заявлении говорилось:
«Обращение облигаций иностранных акций на американском рынке приобретает все более важное значение. Для того чтобы операции велись должным образом, желательно, чтобы американские концерны, предполагающие давать иностранные займы, своевременно уведомляли государственный департамент о важнейших фактах, связанных с этими операциями.
Американские банкиры сами компетентны определять, когда и какую информацию они должны давать...
Государственный департамент, конечно, не может требовать, чтобы американские банкиры советовались с ним... Департамент надеется, что в тех случаях, когда это может затронуть национальные интересы, он будет иметь возможность указать вышеназванным концернам, если сочтет это желательным, имеются ли возражения против того или другого займа».99
Это заявление формально не было обязательным для банкиров. Оно не было облечено в форму законодательного акта. Тем не менее, оно имело очень важное значение для установления более тесного контакта между банкирами и государственным департаментом. «Просьба» государственного депар¬
93 Senate Report, N 794, 67th Congr., 2nd sess. Этот отчет напечатан также в Congr. Rec. 67th Congr., 4th se&s., pp. 1121 — 1131
99 Цит. по книге В. H. Williams. Op. cit., pp. 87—88.
107

тамента фактически являлась приказанием, с которым банкиры должны были считаться: никто из них не мог рискнуть предоставить большой заем под угрозой того, что еще до начала его распространения государственный департамент может публично выразить свое неодобрение и облигации займа будут низко котироваться на бирже.
Другими словами, отныне устанавливался определенный надзор со стороны государственного департамента над займами, что, безусловно, налагало на него известную ответственность. Это также означало, что государственный департамент мог вмешиваться в экспорт капитала, особенно когда имели место политические соображения. Сочетая политику непризнания с практикой «надзора» за займами, государственный департамент мог оказывать огромное давление на страны Караибского бассейна и добиваться принятия продиктованных им условий.
Известный специалист по вопросам внешней экономической политики США Вильямс писал: «За последние годы
вывоз капитала превратил вопрос о защите капиталовложений за границей в необычайно важный фактор американской внешней политики. Покровительство государственного департамента начало простираться не только на защиту капиталов, которые стали гораздо большими, чем прежде. Соответственно увеличилось и количество людей, заинтересованных в капиталовложениях за границей. Это, в свою очередь, способствовало развитию направления в политике, выступающего в защиту интересов американских граждан и их собственности за границей. Меньшинства самого агрессивного характера призывали правительство к защите их капиталов за границей... Финансовые предприятия, корпорации, торговые палаты и ассоциации вкладчиков, заинтересованные в заграничных предприятиях, также нужно отнести к движущим силам, ответственным за изменение американской политики». 100
Есе это стало особенно очевидным во времена Гардинга и Юза, Кулиджа и Келлога. При них более чем когда-либо раньше в официальных правительственных кругах было признано право американских граждан, вложивших капиталы за границей, требовать поддержки от правительства США. Для проведения новой дипломатии прибегали ко всевозможным методам, включая и открытую интервенцию. Эта точка зрения открыто выражалась в высказываниях официальных лиц. Выступая, например, с речью в торговой палате в Коннектикуте в 1923 г., секретарь по морским делам Вильбур
100 В. Н. Williams. Op. cit., р. 100.
108

заявил: «Стоимость займов и собственности американских граждан за границей, исключая правительственные займы, превышает 10 млрд. долл.... Эти громадные капиталы должны приниматься во внимание, когда речь идет о защите флага... Для защиты Америки мы должны быть готовы к защите ее капиталов и нашего флага в любом уголке земли». 101
В 1923 г. исполнилось 100 лет существования доктрины Монро. В связи с этим государственный секретарь Юз произнес несколько речей, посвященных доктрине Монро. Желая смягчить враждебное отношение со стороны Латинской Америки к США, Юз демагогически утверждал, что доктрина Монро «не стремится установить протекторат над латино-американскими странами». «Я настойчиво отвергаю,— заявил он в Миннеаполисе,— как необоснованные, замечания, которые иногда делались по поводу имеющегося якобы у нас намерения установить надзор над делами наших братских республик, утвердить там наше господство и сделать распространение власти за пределы наших владений целью нашей политики и мерилом права на Западном полушарии. Я отвергаю подобные ложные измышления и нездоровые утверждения и намеки. Они не выражают наших национальных задач, они клевещут на нашу искреннюю дружбу, они противоречат основным принципам наших учреждений и нашей внешней политики, которая, за редкими исключениями, пыталась отразить идеи свободы. Они представляют для нас угрозу, так как сеют недоверие, не имеющее реального основания. Они не находят никакого подтверждения в доктрине Монро».102
Однако в этой же примирительной по тону речи Юз, по традиционной привычке, защищал «права и обязанности» США в Латинской Америке, и особенно в Караибском районе, и ни в какой мере не отрицал «прав» США на интервенции, вызывавших такой протест со стороны общественного мнения Латинской Америки.
«Поскольку политика, воплощенная в доктрине Монро,— заявил он дальше,— является исключительной политикой США, правительство оставляет за собой право определять, трактовать и применять эту доктрину. Что касается Караибского бассейна, то нужно сказать, что если бы у нас не было доктрины Монро, мы должны были бы ее создать... Как я уже сказал, доктрина Монро в качестве особой
id Цит. по ст. М. W і n k 1 е г. War and American Foreign Investments. Annals of the American Academy of Political and S(ocial science, July 1937, p. 80.
102 Al. Alvarez. The Monroe Doctrine. New York — London, 1924, pp. 423—424.
109

декларации ни в коей мере не исчерпывает прав Америки или сущности ее политики. США имеют права и обязанности, которые не определяются этой доктриной. И в ряде стран Караибского бассейна, где существовало неустойчивое положение, было необходимо применить эти права и обязанности, так же как и организационные принципы доктрины Монро».101  * 103
В другой речи, произнесенной Юзом 30 ноября 1923 г. в Филадельфии, он вновь подтверждает эти «права и обязанности США». Сюда входили «право» на интервенцию, на непризнание, на эмбарго, отрицание «права на революцию» в караибских странах, а также «право США силой устанавливать в них демократию».104 Понятно, что эти «особые права и обязанности США» объяснялись не только экономическими соображениями и необходимостью обеспечить «безопасность» США и охрану Панамского канала, но и прямым желанием подчинить эти страны американскому империализму и превратить их народные массы в кули американских магнатов.
Эта политика Юза, изложенная в его речах, получила название доктрины «старшего брата». Однако это «братское попечение», по словам американского историка Грэхама Стюарта, «не всегда встречало радушный прием».105 Это становится особенно понятным, если вспомнить, что при правительстве Гардинга — Юза государственный департамент и банкиры действовали в более тесном контакте, чем когда- либо прежде.
На шестой панамериканской конференции в 1928 г. Юз открыто защищал интервенционистские взгляды, которым, однако, он давал другое название. «Надо рассмотреть факты,— заявил он.— Затруднения, если таковые возникают в одной из американских республик, не являются внешней агрессией, а лишь внутренними осложнениями. Время от времени создается крайне печальное и достойное сожаления положение, при котором суверенная власть перестает действовать и ряд областей на некоторое время остается вообще без правительства.., Что должны мы предпринять в тех случаях, когда правительство свергнуто и жизнь американских граждан находится в опасности? Должны ля мы бездействовать и смотреть, как их убивают из-за того, что правительство при обстоятельствах, с которыми оно не мо¬
101 Ibid., р. 424.
104 Речь полностью напечатана там же, стр. 434—451.
105 Gr. Н. Stuart. Latin America and the United States. New York,
1943, p. 67.
110

жет справиться и за которые оно, возможно, не является ответственным, не может более оказывать им должной защиты?... В таком случае, согласно принципам международного права, полностью оправдываются действия нашего правительства. Я бы назвал их вмешательством временного характера, предпринимаемым в целях защиты жизни и имущества своих граждан. Я бы не назвал это интервенцией». 106
Мы видим, что Юз всеми средствами пытался рассеять ctpax перед американским империализмом, который особенно усилился в этот период в странах Латинской Америки. Однако все его усилия доказать, что доктрина Монро XX в. является доктриной обороны, а не нападения, полностью провалились, поскольку действительная политика, проводившаяся Гардингомі и Юзом, слишком ясно свидетельствовала об агрессивных замыслах американского империализма.
Политика Гардинга и Юза по отношению к Мексике была гораздо более агрессивной, чем политика их предшественников. Гардинг и Юз отказались признать мексиканское правительство Обрегона. Юз требовал, чтобы мексиканское правительство подписало договор из 18 пунктов, переданный американским посланником Саммерлином, и лишь после этого соглашался вести переговоры о признании.107
В Центральной Америке политика США оставалась неизменной. 24 июня 1922 г. американские банкиры заключили с Сальвадором договор о займе, который предусматривал выпуск государственных облигаций на сумму в 21.5 млрд, долл. В случае неуплаты взносов контроль над таможенными поступлениями должен был перейти к американскому сборщику, назначаемому банкирами по согласованию с государственном департаментом. Все недоразумения между банкирами и правительством Сальвадора подлежали передаче через государственный департамент главному судье верховного суда США.
В циркуляре, изданном банкирами в связи с выпуском облигаций, говорилось: «Кажется просто невероятным, чтобы после того, как генеральный судья вынес решение по какому-нибудь вопросу или спору между держателями облигаций и правительством Сальвадора, правительство США не приняло необходимых мер для поддержки этого решения. Примером тому является конфликт между Коста-Рикой и
106 	См. речь Юза в Foreign Policy Association. Information Service, v. IV, N 1, p. 71.
J07 New York Times, June 8, 1921; United States Daily, May 15, 1926
111

Панамой, когда для проведения арбитражного решения было послано военное судно». 108
Государственный департамент опубликовал заявление, в котором отрицал связь правительства США с этим договором. «Государственный департамент,— говорилось в заявлении,— не имеет никакого отношения к "этому делу, кроме оказания помощи в арбитражном разрешении спорных вопросов, могущих возникнуть между договаривающимися сторонами, а также назначения сборщика таможенных поступлений в случае неуплаты взносов». 109 Однако 25 февраля 1925 г. заместитель редактора журнала «Нейшен» Люис Ганнет дал в сенатской комиссии по иностранным делам очень интересное показание, в котором доказывал прямую связь между государственным департаментом и банкирами. Предоставив комиссии копии нескольких договоров о займах, заключенных ^американскими банкирами со (странами Латинской Америки, он указал, что «наиболее важной частью этих договоров являются пункты, косвенно указывающие на участие государственного департамента и американского правительства в проведении соглашений, заключенных частными^ лицами, ищущими прежде всего прибыли».110 По поводу представленной им копии контракта между Боливией и нью-йоркской акционерной компанией «Equitable» он заявил: «Я хочу сказать, что этот контракт как будто не вовлекает правительства США. Но по существу он передает Боливию группе нью-йоркских банкиров, и мне хочется предупредить вас о том, что если целая республика перейдет во власть группы граждан нашей страны, то рано или поздно неизбежны осложнения».111
Самуэль Инман из федерального церковного совета Америки произнес 25 февраля 1925 г. в комиссии по иностранным делам сената речь, в которой заявил: «Шесть из наших республик, а именно Куба, Гаити, Сан-Доминго, Панама, Никарагуа и Гондурас, находились под экономическим контролем США, удерживаемым посредством военной силы. В пяти других странах — Сальвадоре, Колумбии, Эквадоре, Перу и Боливии — США были призваны управлять их финансовой политикой. В остальных трех странах — Гватемале, Коста-Рике и Мексике — господствовали американские кап-to-
108 Цит. по Foreign Policy Association. Information Service, N 3, March 16, 1927, p. 39.
109 Foreign Relations... 1923, v. II, p. 824.
110 J. A. H. Hopkins and M. Alexander. Machine gun diplomacy, New York, 1929, p. 25.
111 Ibid., p. 27.
112

талисты, хотя официально Америка не была призвана решать их судьбу». 112
Даже этих немногочисленных примеров достаточно для того, чтобы показать, что Юз еще более активно, чем его предшественники, проводил «дипломатию доллара».
При президенте Кулидже и Келлоге, который занял пост государственного секретаря после Юза, внешняя политика США приобрела еще более открытый империалистический характер. Положение о том, что «сила создает право», чаще чем когда-либо применялось для оправдания внедрения и защиты американских капиталов, инвестированных в другие страны. Многие американские историки говорят о «доктрине Кулиджа», подразумевая под этим термином проповедовавшиеся им взгляды об обязанности правительства США защищать имущество и капиталы американских граждан за границей, прибегая в случае необходимости к вооруженной силе.
Если Келлог безуспешно пытался оправдать свою империалистическую политику в Мексике и Никарагуа существованием «большевистской угрозы» как в этих странах, так и во всей Центральной Америке, то Кулидж совершенно открыто проводил «дипломатию доллара». В своем послании конгрессу от 10 января 1927 г., посвященном событиям в Никарагуа, Кулидж довольно откровенно мотивировал свою интервенционистскую политику. «В течение долгих лет,-- говорилось в послании президента,— многие американцы живут в Никарагуа, способствуя развитию ее промышленности и ведя там дела. В настоящее время существуют крупные капиталовложения в лесное дело, горную промышленность, кофейные и банановые плантации, пароходство, а также в торговые и другие предприятия. Правительство Никарагуа поощряло деятельность этих людей и предприятий. Оно должно было всегда оказывать им помощь, но в некоторых случаях правительство США было вынуждено посылать свои силы для должной защиты своих граждан... Право собственности США на сооружение канала в Никарагуа и дополнительные права, связанные с Панамским каналом, наряду с обязательствами в отношении инвестиций в Никарагуа наших граждан, принадлежащих к различным классам, налагают на нас особую ответственность. Я уверен, что США не желают вмешиваться во внутренние дела Никарагуа или любой другой республики Центральной Америки. И, тем не менее, нужно сказать, что мы в настоящее время определен-
112 Ibid., р. 29.
8 Зубок.— Империалистич. политика США
113

но и особо заинтересованы в охране порядка и установлении достойного правительства в Никарагуа». 113
Ескоре после послания Кулиджа ставленник США, президент Никарагуа Диас, попытался получить крупный заем и «неожиданно» предложил заключить договор. Государственный департамент именовал его догозором «нападения и защиты», но прогрессивная печать справедливо называла этот договор «протекторатом».
Еще более откровенно высказался Кулидж в речи, произнесенной им 25 апреля 1927 г. в Нью-Йорке для «United Press Association». «Существуют определенные нормы,— заявил он,— которых наше правительство придерживалось как в отношении своего народа, так и в отношениях с другими народами. Наряду с твердо установленным международным законом, согласно которому мы не имеем права вмешиваться в чисто внутренние дела других стран, касающиеся их граждан, существуют твердо установленные права и обязан ности нашего правительства в отношении наших граждан и их имущества, где бы таковые ни находились. Личность и имущество гражданина являются частью общего достояния государства, даже когда они находятся вне его границ... И всякое уважающее себя государство связано определенными обязательствами обеспечить защиту личности и имущества своих граждан, где бы они ни находились... Эти права следуют за гражданином, и обязательства нашего правительства должны повсюду ему сопутствовать».114
Выступление Келлога и Кулиджа, как и вообще их политика, встретили острую оппозицию со стороны прогрессивных членов конгресса и на страницах печати. В связи с этим Кулидж назначил посланником в Мексику известного дельца, связанного с банкирским домом Моргана, Дуайта Морроу, которого господствующие классы считали достаточно опытным, чтобы договориться с Кайесом, президентом Мексики. Одновременно в Никарагуа был послан Стимсон, «чтобы разрядить создавшуюся там напряженную атмосферу». Однако морские силы не были отозваны, протекторат не был отменен, и ни на какие другие уступки в этом районе Кулидж не пошел. 115
Интересно отметить, что недовольство, вызванное в США политикой Кулиджа — Келлога, и протест стран Латинской Америки нашли свое отражение в работе американского
1,3 Foreign Relations... 1927, v. Ill, pp. 295, 297—298.
114 Ibid., p. 213.
115 J. F. R і p p y. The Caribbean Danger Zone, p. 249; также: Congr. Rec., 69th Congr., 2nd sess., pp. 1646—1649, 1660—1662, 1843—1897.
114

съезда юристов, состоявшегося в апреле 1927 г. Съезд получил телеграмму от посланника Никарагуа в Мексике, в которой он обращался с просьбой принять декларацию с осуждением политики США, отказывающихся признать права малых народов. Он выражал также протест против «навязывания сеньора Диаса» в президенты Никарагуа «против желания народа и противно законам конституции Никарагуа посредством блокады его берегов».
Эта просьба не была выполнена на том основании, что съезд якобы носил исключительно юридический характер. И все же вопрос об интервенции горячо обсуждался юристами. Представители Гаити и Сан-Доминго вносили самые решительные предложения. Съезд принял решение о том, что «ни одно государство не может вмешиваться во внутренние дела другого».
Однако это решение не обезоружило государственных деятелей США, утверждавших, что защита жизни и собственности американских граждан в караибских странах является не «внутренним», а «внешним» делом. Таким образом, к концу президентства Кулиджа опасение малых стран за свою независимость еще более усилилось. Издаваемая в Буэнос-Айресе газета «La Nacion» писала: «Мы не помним, чтобы когда-либо право на вооруженную интервенцию, проповедуемое правительством США, вызывало такую тревогу, как теперь., Доктрина Монро в руках Келлога, повидимому, сохранила свой оборонительный характер для США, но утратила характер гарантии безопасности для слабых соседей. Никарагуа нечего бояться превращения в колонию какой- нибудь европейской страны: оно должно страдать под гнетом военной диктатуры США. Создалось такое положение, при котором самостоятельность американских стран зависит от количества долларов, инвестированных в эти страны Соединенными Штатами».116
7
Открыто империалистическая политика Кулиджа и Келлога вызвала глубокое разочарование в странах Караибского бассейна и Южной Америки. С каждым днем усиливался протест против интервенционистской политики США. В ряде стран в результате кризиса и депрессии создалось крайне тяжелое экономическое положение, которое еще более усилило движение против американского империализма и его агентов в странах Караибской и Южной Америки. Кризис привел также к усилению конкуренции за рынки Западного полушария.
1,6 Цит. по New York Times, January 6, 1927.
8*
115

В то время, когда закладывались основы политики США в Латинской Америке, Караибский бассейн являлся для них самым важным районом в Западном полушарии. Теперь чже огромное значение для США приобрели также рынки Южной Америки, где торговля и капиталовложения США сильно увеличились.
В связи с этим после прихода к власти президента Гувера политика США по отношению к странам Караибской и Южной Америки в некоторой степени изменилась. Внешним проявлением изменений во внешней политике США был визит в страны Караибской и Южной Америки Гувера, предпринятый им сразу же после избрания в президенты (1928 г.). Правительство Гувера решило частично отказаться от вильсоновской политики непризнания правительств, пришедших к власти путем переворота, и перейти к традиционной политике признания этих правительств de facto независимо от того, каким путем они пришли к власти. 117
Однако это не распространялось на пять республик Центральной Америки, «право на революцию» которых не признавалось до конференции в Монтевидео (1933 г.).
К этому времени государственный департамент США подготовил документ, известный под названием «Меморандума о доктрине Монро». Автором его был американский дипломат Рубен Кларк, помощник государственного секретаря США. Меморандум был готов к концу 1928 г. и до известной степени повлиял на дискуссию, происходившую в сенате по пакту Келлога, но опубликован он был лишь в 1930 г. Меморандум был официальным документом государственного департамента, трактующим доктрину Монро весьма ограниченно.
В основу доктрины Монро Кларк ставил принцип обороны от опасности нападения Европы на страны Нового Света. «Нужно прежде всего иметь в виду,— писал он,— что декларация Монро в свое время относилась исключительно к взаимоотношениям между европейскими странами, с одной стороны, и правительствами латино-американских стран, провозгласившими и утвердившими свою независимость, которая была нами признана,— с другой стороны.
Одновременно с этим важно отметить, что декларация не относилась к внутриамериканским делам и не ставила взаимоотношений между странами Западного полушария. Доктрина была посвящена вопросу о взаимоотношениях между США и Европой, а не между США и Латинской Америкой.
117 	В 1930 и 1931 гг. произошли перевороты почти во всех республиках Южной Америки.
116

Такого рода соглашения, какие были заключены между США и Кубой, Сан-Доминго и Никарагуа, не предусматривались доктриной в том виде, в каком она была провозглашена Монро». 118
Меморандум был попыткой отделить империалистические действия США от доктрины Монро, попыткой «освободить доктрину от критики, направленной против нее», 119 и вновь завоевать доверие латино-американских стран, которые либо отвергли эту доктрину, либо рассматривали ее как орудие для угнетения более слабых стран.
После того как государственный департамент опубликовал меморандум Кларка, он отправил идентичные ноты правительствам латино-американских стран, в которых заверял, что намерен впредь руководствоваться принципами, положенными в основу этого меморандума. Однако при тщательном изучении этого документа нетрудно найти в нем по крайней мере два крайне опасных для Латинской Америки положения.
Во-первых, США продолжали рассматривать доктрину Монро, как одностороннюю декларацию. «Соединенные штаты,— писал Кларк,— одни решают, были ли нарушены принципы доктрины Монро и существует ли угроза их нарушения. Мы одни определяем, какие меры в случае нужды должны быть применены, мы одни* отстаиваем принципы доктрины и решаем, когда эти принципы нарушались. Никакое другое государство в мире не имеет какого-либо отношения или права голоса в применении принципов, содержащихся в доктрине». 120
Во-вторых, меморандум Кларка не содержал отказа США от «права» на интервенцию. Напротив, он поддерживал это «право», добавляя лишь, что оно не должно более основываться на положениях 1823 г.
Таким образом, признание права США быть единственным судьей в решении вопроса о том, нарушается ли доктрина Монро или нет, в действительности означало признание превосходства США над странами Караибского бассейна и Южной Америки. Нежелание отказаться от интервенционистской политики означало стремление США во что бы то ни стало сохранить свою гегемонию.
Эти высказывания указывают на то, что, несмотря на некоторые попытки правительства Гувера создать впечатление
118 J. R. Cla<rk. Memorandum on the Monroe Doctrine (Washington, D. C, 1930), p. XIX.
119 Ibid., pp. XXIII—XXIV.
129 I b і d., p. XXIV.
117

об ослаблении давления США на латино-американские страны, там все еще сохранилось законное недоверие к США и страх перед американским империализмом и его интервенционистской политикой.
8
Подводя итоги истории развития американских дипломатических методов в странах Караибского бассейна, необходимо констатировать, что американская дипломатия в этом районе справедливо получила название «дипломатии доллара». Политика, проводившаяся США в этом районе, являлась политикой империалистической. Она включала в себя все черты британского колониального, французского ростовщического и германского хищнического империализма, с его основной «идеей» борьбы за мировую гегемонию.
Теория и практика американского интервенционизма, неразрывно связанного с «дипломатией доллара», получили свое начало в странах Караибского бассейна. Родоначальником этой агрессивной политики был Теодор Рузвельт. Она была «усовершенствована» последующими президентами. При Гувере в этом отношении наметился некоторый перелом, и только с приходом к власти Франклина Рузвельта (1933 г.) США начали проводить «новый курс» в отношении латиноамериканских стран, известный под наименованием политики «доброго соседа» и заключавшийся лишь в изменении методов и форм капиталистической экспансии.
Таковы некоторые из важнейших методов политики США в странах Караибского бассейна. Сюда относятся методы экономического и внеэкономического воздействия на (подчиненные страны, применение эмбарго и бойкота, отказ от признания тех или иных правительств, установление оккупационных режимов в зависимых странах путем открытой интервенции и т. д.
Изложение основных моментов, характеризующих политику США в отдельных странах Караибского бассейна, даст более полную картину конкретного применения этих методов и поможет в дальнейшем яснее понять суть панамериканизма и так называемую политику «доброго соседа», провозглашенную президентом Франклином Рузвельтом.

Глава III
ПРОНИКНОВЕНИЕ АМЕРИКАНСКОГО КАПИТАЛА В МЕКСИКУ (1900—1920 гг.)
1
Проникновение США в Мексику началось почти немедленно после того, как Мексика стала независимым государ ством, однако оно достигло значительных размеров только при президенте Диасе. Диас захватил власть 26 ноября 1876 г., а в 1877 г. был избран президентом. С этого времени, с перерывом с 1881 по 1884 г., он в течение 34 лет стоял во главе государства.
Период диктатуры Диаса характеризуется неслыханной эксплоатацией трудящихся масс, ростом пеонажа, снижением жизненного уровня пеонов до положения, граничащего с рабством, захватом земель индейских общин и т. п. Режим Диаса был выгоден для финансистов, крупных помещиков, правительственных чиновников и иностранных капиталистов, получивших особые привилегии для инвестирования своих капиталов.
Правительство Мексики считало, что развитие страны зависит в первую очередь от привлечения иностранного капитала.
Принцип привлечения иностранного капитала был обоснован «теоретически» так называемой партией ученых (cientifi- cos). В состав этой группировки входили владельцы крупных латифундий, банкиры, губернаторы штатов, правительственные чиновники.
Во главе партии стоял Лимантур, министр финансов при Диасе, проводивший политику привлечения иностранного капитала в страну в форме инвестиций в железные дороги, шахты, промышленные и коммунальные предприятия и т. д. Первыми американскими капиталистами, в большом числе прибыв-
119

тими в Мексику, были строители железных дорог. Сразу же после окончания гражданской войны в США они начали добиваться концессий, однако им удалось получить их лишь к концу первого срока президентства Диаса. В число первых концессионеров и спекулянтов входили такие американские капиталисты и дельцы, как Сэнфорд Барнес, Р. С. Гейс, Джэй Гулд, Ю. С. Грант, Е. Г. Гарриман и др. Почти все они получили железнодорожные концессии, но основное железнодорожное строительство сосредоточилось в руках трех группировок: Santa Fe, Southern Pacific и Denver and Rio< Grande. Последняя, очевидно, опиралась частично на Пенсильванскую компанию «Томас А. Скотт энд Дж. Эдгар Томсон».
Английские капиталисты также вступили на это поприще. Англичане участвовали в постройке железнодорожной ли- . нии между Вера-Крус и гор. Мехико, принадлежавшей Mexican Railway Company. В сооружении и эксплоатации Tehuantepec National Railway тЗкже участвовала английская компания «Пирсон», заключившая соглашение с мексиканским правительством в 1902 г.
Американские же капиталисты участвовали в Mexican Cen-tral Railway, проходящей от гор. Мехико до Эль-Пасо, Mexican International, соединявшей Дуранго и Игл-Па.сс, Mexican National, проходящей от гор. Мехико до Ларедо, построенной в конце 80-х годов, и позднее в Southern Pacific на западном побережье. 1
Эти дороги строились главным образом для нужд иностранных капиталистов, обслуживая шахты, порты и фруктовые плантации.
Концессии заключались на крайне выгодных для железнодорожных компаний условиях. Мексиканское правительство субсидировало железнодорожное строительство в размерах до 7000 пезо за километр, что составляло от 15 до 18*Vo общей их стоимости.
Концессионеры добились освобождения их от федеральных и местных налогов (за исключением гербовых сборов) на 15-летний срок, освобождения от импортных пошлин и налогов на рельсы, подвижной состав, запасные части, материалы для телеграфной линии и т. п. на 5-летний срок, а также гарантий против постройки конкурирующих железнодорожных линий на период в 10 лет.2
К 1902 г. американские капиталы, инвестированные в железные дороги Мексики, превышали 300 млн. долл. К концу
1 A. W. D о u 1 у. The railroad situation in Mexico. Journal of International Law, 1990—1921, v. II, pp. 234, 239.
2 Ibid., p. 237.
120

1911 г. эта сумма возросла почти до 600 млн. долл. Американцы построили около 2/3 всей железнодорожной сети общим протяжением в 16 тыс. миль,3
Почти одновременно с железнодорожным строительством американские капиталы начали проникать и в добывающую промышленность. Американцы обычно приобретали заброшенные или малоразработанные шахты. Они инвестировали крупные капиталы и совершенствовали оборудование. К 1902 г. американская собственность в горной промышленности исчислялась в сумме, превышающей 95 млн. долл., а через 9 лет она достигла 250 млн. долл.4
Большая часть добывающей промышленности сосредоточивалась в руках таких крупных компаний, как «Херст Эстэйт» (Hearst Estate), Американская сталелитейная компания Гугенгейма (American Smelting and Refining Company), «Батопилас компани» (Batopilas Company), нью-йоркская группа «Анаконда», «Грин Канани» (Green Cananea), Американская стальная корпорация (U. S. Steel Corporation) и др.
Наряду с железнодорожными магнатами и шахтовладельцами появились американские плантаторы, владельцы ранчо, земельные спекулянты и фермеры.
Чтобы понять методы, которыми действовали американские земельные спекулянты, необходимо отметить, что мексиканская революция не изменила системы крупного полуфеодального землевладения, не привела к перераспределению земель в Мексике.
В 50-х годах XIX столетия правительство Бенито Хуареса пыталось провести земельные реформы, считая, что концен- трация огромных земельных владений в руках церкви является большим злом. Закон Лердо. принятый в 1856 г., и конституция, принятая в 1857 г., были направлены на экспроприацию. церковных земель, большинство которых было конфисковано в 1859 г. По духу закона Лердо, «эхидо»5 не подлежали действию постановления, запрещающего владение землей корпорациями. Однако конституция 1857 г. не зафиксировала их исключения, и «эхидо» оказались под такой же угрозой конфискации, как и земли церковных корпораций.
Таким образом, первая земельная реформа в Мексике нанесла новый удар по общинам, которые оказались не при-
3 Fall Committee, Report II, 2533; U. S. Commercial Relations, 1902, v. I, pp. 433—435.
4 J. F. Rippy. The United States and Mexico. New York, 1926, p. 313.
5 Земли, принадлежащие индейским общинам.
121

МЕКСИКА

соединенными к крупным землевладениям. Кроме того, средний класс, т. е. мелкие землевладельцы, был еще крайне незначительным. Поэтому «насильственно разделенная земля снова сосредоточилась в руках умных и жадных помещиков». 6
«Конституция 1857 г.,— пишет М. Карповский,— лишившая церковь ее громадных земельных владений, награбленных у крестьянства, не подорвала, однако, устоев феодализма в распределении земли, ибо оторванные у церкви земли попали в руки помещиков и иностранного капитала, который в тот период начал проникать в Мексику. Лишь незначительная доля земли попала в руки мелких колонистов- кулаков. Трудящиеся же массы деревни в результате этой конституции ровным счетом ничего не получили и даже потеряли часть земель, ибо индейские общины зачастую рассматривались как религиозные конгрегации, и у них на этом основании забирались земли».7
На смену Хуаресу пришло правительство Диаса. Законы, принятые Диасом, были направлены против общинного землевладения. Поскольку большинство поселений владело землей в силу установленного обычая, хитрые и беззастенчивые спекулянты прибегали к помощи закона для того, чтобы доказать отсутствие прав на владение этой землей. Крестьяне- индейцы лишались своих наделов и средств существования.
«В период диктатуры Диаса 2 272 750 акров общинных земель было захвачено, и весьма вероятно, что фактически все эти земли прямо или косвенно перешли в собственность помещйков (асиендадос) или земельных компаний».8
Законодательство Диаса привело к еще большей концентрации в землевладении и к дальнейшему разорению и порабощению пеонов.
К концу диктатуры Диаса почти совершенно исчезли мелкие собственники. 15 млн. человек вовсе не владело землей, в то время как 2/з национальных земель сосредоточилось в руках 11 тыс. хозяев. Концентрация земли дошла до таких пределов, что «штат Морелос принадлежал двадцати помещикам (асиендадо). Согласно данным’ переписи 1910 г., в Мексике было 834 асиендадо, в то время как число сельскохозяйственных рабочих, находящихся в долговой кабале ( пеонов), доходило до 3 103 402. Последние вместе со своими
6 	U. S. Department. Papers Relating to Foreign Relations of the United States, v. II, 1923, p. 529.
7M. Карповский. Крах мексиканской аграрной «реформы». Аграрные проблемы, № 11 —12, 1933, стр. 120.
8 	Н. Phipps. Svome Aspect's of» the Agrarian Question in Mexico. University of Texas Bulletin, April 15, 1925, p. 115.
m

семьями, по строгим подсчетам, составляли от 9 до 10 млн. человек, т. е. от 3/5 до 2/з всего населения».9
Иначе говоря, в результате массовой экспроприации общин при Диасе «иностранный капитал и туземные помещики получили двойной эффект — землю и почти даровую рабочую силу, ибо массам обезземеленных крестьян ничего не оставалось делать, как продавать свою рабочую силу тем же помещикам и иностранным компаниям. Многие из них и превращались постепенно в полурабов, закабаленных системой долгов, т. е. в пеонов». 10
Мексиканский пеон был прикреплен к асиенде не как раб, но как должник. Он не только наследовал долг своего отца, но и был вынужден увеличивать этот долг. Его заработка с трудом хватало на пищу, а на другие расходы вообще ничего не оставалось. Он должен был покупать в лавке, принадлежащей асиендадо, ио< повьищен'ным ценам. Поскольку он не мог освободиться от своей задолженности, он фактически был прикреплен к земле и не мог никуда уйти.
«Пеон рождался на асиенде,— писал американский историк Танненбаум,— и умирал на ней; с момента рождения и до смерти вся его жизнь была во власти господина... с пистолетом на поясе, с кнутом в руке, являвшегося управляющим и судьей, полным властелином над всеми пеонами, которые были прикованы к земле традициями рабства, долгом, который они не в состоянии были выплатить». 11
Относительно этой формы рабства Маркс писал: «В некоторых странах, особенно в Мексике... рабство существует в скрытой форме, в виде так называемого «пеонажа». При помощи ссуд, которые подлежат возвращению отработками, причем обязательства переходят из поколения в поколение, не только отдельный рабочий, но и вся его семья становится фактически собственностью другого лица и его семьи». 12
Во время диктатуры Диаса в жизни Мексики важное значение приобрел новый фактор — поощрение иностранных инвестиций и спекуляции. Неблагоприятные законы для иностранцев были пересмотрены. Например, иностранцам часто разрешалось приобретать землю и владеть ею в запретной зоне вдоль побережья или у северной границы.13 Кроме того, был принят ряд новых законов в интересах иностранцев.
9 Н. Phipps. Op. cit., р. 127.
10 М. Карповский. К аграрному вопросу в Мексике. Аграрные проблемы, № 3—4, 1932, стр. 54.
11 Fr. Tannenbaum. Peace by Revolution. New York, 1933, p. 183.
12 К Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. XVII. стр. 186, сноска 40.
13 J. N. Callahan. American Foreign Policy in Mexican Relations. New York, 1932, p. 504.
124

В результате, по определению одного историка, Мексика «стала называться матерью для иностранцев и мачехой для мексиканцев».14
К 1910 г. американцы владели многими шахтами, нефтеносными участками, имели крупные капиталовложения в железные дороги, и им принадлежало около половины всех земель, находящихся во владении иностранцев. Английские капиталы были вложены в железные дороги, новые промышленные и коммунальные предприятия. Французы контролировали текстильную промышленность. Торговля была главным образом в руках испанцев и немцев.
Ниже мы приводим ряд примеров крупных американских владений, имевшихся почти в каждом штате Мексики и особенно в тропических районах, где американцы вкладывали свои капиталы в сахарные, кофейные, каучуковые, хлопковые и фруктовые плантации. В 1902 г. Чикагская компания «Сонора Лэнд энд Кэттл компани» (Sonora Land and Cattle Company) владела 1.3 млн. акров земли в Сонора. В Чиуаца Херсту (Hearst) принадлежало 250 тыс. акров земли, такая же площадь находилась во владении «Корралитос Кэттл компани» (Corralitos Cattle Company). Около самой границы новой Мексики и в Чиуауа компании «Паломас Лэнд энд Кэттл компани» (Palomas Land and Cattle Company) принадлежало 2 млн. акров земли. На границе Рио-Гранде в этом же штате Т. О. Рэнчу принадлежал 1 млн. акров земли. В Синола «Юнайтед Шугар компани» владела 150 тыс. акров, а компания «Ричардсон Констрэкшион компани» (Richardson Construction Company) оросила в этом же штате 600 тыс. акров. Концессия Флорес—Хэл (Flores—Hale) занимала 5 млн. акров. Около Монтерей находились шахты Гуг- генхейма, в Дуранго — каучуковые плантации Джона Д. Рокфеллера и Нельсона Ольдрича и т. д. Ярким примером крупного мексиканского дореволюционного поместья являлось имение Терассас в северном штате Чиуауа. Площадь этого имения превышала 7 млн. акров.15
В 1912 г. американский консул в Чиуауа оценивал народное достояние Мексики в 2.4 млрд, долл., из которых на долю иностранцев приходилось 1.7 млрд, долл., а на долю мексиканцев — 0.7 млрд. долл.16 Согласно этим данным, имущество американцев оценивалось в 1 млрд. долл.
Особенно быстро развивалась нефтяная промышленность.
14 М. Saenz and Н. J. Priestley. Some Mexican Problems. University of Chicago Press. 1936, p. 7.
15 Times, November 7, 1923.
1П M. Saenz and H. J. Priestley. Op. cit., p 8.

В 70-х и 80-х годах прошлого столетия делались попытки развить добычу нефти. Однако все эти попытки со стороны испанцев, мексиканцев, американцев и даже Сесиля Родса кончались неудачей. Начало действительного развития нефтяной промышленности относится к 1900 г. В мае 1900 г. американцы Догени, Кэнфильд и Мак-Гиннис произвели удачные разведки в районе Сан Луис Потоси, близ Тампико. Поощряемые президентом Мексиканской центральной железной дороги Робинсоном, они купили асиенду площадью в 280 тыс. акров, обеспечив себе права на разработку недр. К этому они присоединили еще заброшенную асиенду в 150 тыс. акров. Вскоре им удалось получить у президента Диаса выгодную концессию на эксплоатацию нефти. В 1901 г. был принят закон, согласно которому федеральный совет получил полномочие давать разрешения на ведение разведывательных работ на национальных землях, в озерах, лагунах и т. ,д. Для обнаруживания запасов нефти или газа. Закон предусматривал, что лица, ведущие разведку и получившие патенты согласно .закону, имеют право на определенные льготы. Эти льготы в 1901 г. заключались в следующем: 1) освобождение от всех налогов на экспорт естественных, очищенных или окончательно обработанных продуктов, полученных в результате эксплоатации,
2) 	освобождение от таможенных налогов на импорт первоначальной партии необходимых материалов и машин для всякой новой скважины, нефтепровода или нефтеочистительного завода; 3) освобождение инвестированных капиталов от всех федеральных налогов, за исключением гербовых сборов, на 10-летний период; 4) продление действия ст. IV закона о горнорудной промышленности, предусматривающей право на свободную эксплоатацию без получения специальной концессии.
Эта щедрая раздача национальных земель и особые привилегии подготовили почву для быстрого развития нефтяной промышленности при* помощи иностранного капитала.
Догени и его компаньоны в 1901 г. пробурили первую скважину в Эбано, близ Тампико. Эта скважина, глубиной в 525 футов, давала ежедневно 50 баррелей 17 нефти. 18
В течение нескольких последующих лет добыча нефти была очень незначительной. В мае 1905 г. Догени и его компаньоны подписали контракт на снабжение Мексиканской цен-’ тральной железной дороги 6 тыс. баррелей нефти ежедневно. В 1908 г. ударил первый мощный нефтяной фонтан на севере Вера-Крус, близ лагуны Тамиаца. В 1910 г. были
17 Баррель равен 31.5 галлона.
18 U. S. Congress Senate. Committee on Foreign Relations. Investigation of Mexican Affairs. Washington, D. C., 1920, p. 242.
126

открыты нефтяные залежи Паноко и Топила в бассейне реки Рио-Паноко, близ Тампико и фонтаны в Хуан-Казино и Портреро-дель-Льяно близ Туспана. Эти скважины Туспана явились первыми скважинами «Золотого пояса», который в течение 15 лет служил основным источником мексиканской нефти.
Со временем! добыча нефти все увеличивалась. Компания заключала контракты с мексиканскими железными дорогами на поставку нефти. Крупные заказы были получены от Стандарт Ойл, большое количество нефти отправлялось на Атлантическое побережье США. Ежегодная продукция группы промышленников во главе с Догени увеличилась с миллиона баррелей в 1907 г. до 60—70 млн. в 1922 г.19
После 1905 г. на сцену выступило несколько конкурирующих с Догени компаний: «Стандард Ойл компани». «Уотер- Пирс компани» (Water Pierce Company), «Пан-Мексикэн Фьюл компани» (Pan Mexican Fuel Company), «Панука Бостон компани» (Panuca Boston С°) и группа Синклера. В конечном счете для эксплоатации мексиканской нефти было образовано 290 американских компаний. Конкуренция развивалась и со стороны компаний других стран. В 1906 г. начала оперировать могущественная английская компания Пирсона, за ней последовала «Ройял Датч компани», «Спэниш Мекси- кэн компани» (Spanish Mexican Company) и другие крупные компании. К 1912 г., однако, стало ясно, что нефтяная промышленность в основном развивалась и контролировалась четырьмя крупными компаниями: Догени «Стандард Ойл
компани» и «Уотер Пирс», «Ройял Датч» «и Пирсон. К этому году капиталовложения американских граждан в нефтяную промышленность достигли 15 млн. долл.
Кроме этих главных инвестиций, американцы помещали свои капиталы и в другие предприятия почти во всех штатах Мексики. Уже в 1902 г. в мексиканскую промышленность было инвестировано около 10 млн. долл. Имущество банков, кредитных и коммерческих компаний в трех штатах — Пуэбла, Коауила, Нуэво-Леон и Федеральном округе оценивалось в 7 млн. долл.
Стоимость предприятий химической и нефтеочистительной промышленности исчислялась также в 7 млн. дол. Компании коммунальных предприятий владели имуществом на сумму около 6 млн. долл, и т. д.
В то время как в 1902 г. американские инвестиции в Мексике составляли 500 млн. долл., к началу президентства Мадеро комиссия Фолла оценивала их в 1.5 млрд. Согласно
ig Fall Committee, Rep. I, 207 ff. Testimony of E. L. Dolieny.
127

данным этой комиссии, американцам принадлежало в Мексике 78% шахт, 72% металлургических предприятий, 58% предприятий по добыче нефти и 68(% предприятий каучука.20
Одновременно с этим расширялась торговля США с Мексикой.
В 1860 г. она лишь немногим превышала 7 млн. долл., в 1880 г. достигла 15 млн. долл., в 1890 г.— 36 млн. долл., в 1900 г —63 млн. долл, и в 1910 г —117 млн. долл. В 1900 г. доля США в мексиканской торговле была больше доли всех европейских стран вместе. В 1912—1913 гг. 51% мексиканского импорта и 77% экспорта приходились на долю США.21
Диас и его приверженцы — «партия ученых», в число которых входили такие люди, как Луис Терассас,— владелец 7 млн. га земли в Чиуауа, министр финансов Лимантур и многие другие, делали все возможное, чтобы продать богатства страны иностранным капиталистам. Но было бы неправильно считать, что не существовало никакой оппозиции проводимой ими политике. Конечно, при жестоком диктаторском режиме Диаса она не могла проявляться открыто и свободно. Тем не менее, прогрессивные элементы, а порой даже консервативная пресса, выступали против неограниченного внедрения американского капитала. Уже в 1878 г., когда мексиканский конгресс обсуждал вопрос о предоставлении одной из американских компаний права на постройку железнодорожной линии, соединяющей северную границу со столицей, выявилась сильная оппозиция. Один из ораторов заявил:
«Я считаю очень жалкой и неблагоразумной политику образования в нашей стране крупной американской компании. Возможно, что я не должен был касаться этого вопроса, но когда я думаю о том, что выполняю свой долг, я испытываю страх лишь за мою родину, а не за что-либо другое. Даже если предположить, что эта страна чрезвычайно богата, что эта компания построит для нас в течение пяти лет или даже пяти дней дорогу, я все же трепещу перед этим потому, что мы на нашей территории собираемся укрепить американское влияние...
Вы, депутаты штатов, променяли ли бы вашу прекрасную, но бедную свободу в настоящем на богатое, но подчиненное положение, которое может дать вам железная дорога? Пойдите и предложите льву пустыни променять свою скалистую
20 Fall Committee, Report И; 3322, 3313; Cl. Lewis. America’s Stake in International Investments. Washington, 1928, p. 613.
21 Cm. W. S. Robertson. Hispanic-American Relations with the United States*, New York, 1923, Appendix, p. 419 ff.
128

пещеру на золотую клетку, и лев ответит вам ревом, в котором слышится любовь к свободе».22
Как в конгрессе, так и вне его, и особенно на страницах журналов, высказывался страх — чем больше концессий и разного рода уступок предоставляет Диас иностранцам, тем больше будет опасность прямой агрессии со стороны США. В одной из своих телеграмм американский посол в Мексике Морган писал Блейну (13 августа 1881 г.): «Некоторые
люди говорят так, будто бы считают, что более тесная связь с США отразится благоприятно на интересах Мексики... Наряду с этим есть такие люди, и среди них наиболее именитые граждане Мексики, которые смотрят на железные дороги, находящиеся в стадии строительства или проекта, как на орудие гибели этой страны в качестве самостоятельного государства».23
Понятно, что эта оппозиция бьілаі направлена не только против железнодорожных магнатов, но и против всех форм иностранных инвестиций, и особенно против владения иностранцами землями, что приводило к разорению и порабощению трудящегося туземного населения. Органы печати — «Эль Т'иемпо», «Эль Насиональ, «Ла Патриа», «Эль Дебате» и многие другие — проводили антиамериканские кампании. Несмотря на вмешательство правительства, в прессе сплошь и рядом по отношению к американским капиталистам употреблялись такие выражения, как «проклятые янки», «грабители мексиканской нефти», «профессиональные убийцы» и т. д.
Доктрина Монро была объявлена символом американского господства. В своих работах о доктрине Монро проф. Карлос Перейра утверждает, что отношение, США к другим американским странам было отнюдь, не благожелательным и что доктрина Монро была удобным и эффективным выражением империализма.24 Он особенно разоблачал интерпретацию, даваемую доктрине Монро Теодором Рузвельтом.
Несмотря на то, что Диас и его сторонники безжалостно подавляли все антиамериканские выступления, так как они одновременно были направлены и против Диаса, много признаков указывало на то, что даже в правительственных кругах Мексики начали понимать опасность быстрого внедрения американского капитала. Именно эти соображения заставили
22 Цит. по U. S. Foreign Relations, 1878, рр. 551—552.
23 Цит. по J. F. Rippy. The United States and Mexico. New York, 1926, p. 322.
2) c. P e г e у r a. The Monroe Doctrine. Manifest Destiny and Imperialism, 1908, и El Mito de Monroe. Madrid, 1914.
9 Зубок. — Империалистам, политика США
129

правительство в начале этого столетия предоставить англичанину Пирсону выгодные нефтяные концессии.
Известно, что престарелый Диас с большим трудом добился от Догени обязательства не продавать своего имущества компании «Стандард Ойл», не предоставив предварительно возможности мексиканскому правительству приобрести это имущество. Одной из причин особого покровительства,, оказываемого нефтяным промышленникам Англии в конце диктатуры Диаса, является стремление противопоставить английское влияние растущему влиянию США.25
Эти робкие попытки Диаса и его сторонников несколько замедлить темпы роста американских инвестиций объяснялись тем, что к концу диктатуры Диаса ненависть к империалистам США становилась в Мексике всеобщей. Опасаясь народных выступлений, Диас делал поэтому вид, что его правительство против закабаления страны американскими компаниями. На самом же деле политика Диаса привела к упрочению американского господства в экономической жизни Мексики, неслыханному влйянию американцев на политическую жизнь страны, сохранению полуфеодальных форм эксплоата- ции, разорению и порабощению трудящихся масс и к фактической потере независимости страны, превратившейся в полуколонию США.
Поэтому все обвинения против диктатуры Диаса прямо или косвенно связаны с его политикой по отношению к США и всем иностранным капиталистам.
2
Политика Диаса была крайне благоприятной для американских промышленников и финансистов, а режим террора и эксплоатации создавал особенно выгодные условия для американских капиталистов. За редкими исключениями, американцы начали забывать, что у них существует граница на юге. Однако все возрастающее недовольство диктатурой Диаса и рост антиамериканских настроений вызывали беспокойство в США. Одновременно с этим некоторые американские капиталисты были недовольны попытками мексиканских финансистов создать конкуренцию иностранным капиталистам.
Уже в 1906 г. возмущение против иностранцев было настолько сильным, что посланник США Томсон телеграфно запросил тридцать одного американского консула в Мексике, не существует ли опасность восстания мексиканцев в их
25 	J. F. R і р р у. The United States and Mexico, New York, 1926, pp, 328—330.
130

районах и опасность избиения живущих там американских граждан. Ответы были успокаивающими, но при этом подтверждалось, что во многих районах страны сильна ненависть к иностранцам.26 Президент Диас заверил, что все меры предосторожности приняты.
В 1907 г. государственный секретарь Элиу Рут посетил Мексику. В честь гостя президент Диас устроил банкет в Национальном дворце. В своих речах Рут высказывал одобрение Диасу и его политике. В марте 1908 г. Рут заключил с Мексикой арбитражную конвенцию о разрешении спорных вопросов.
Посланником в Мексику Тафт назначил бывшего американского посланника в Бельгии Генри Вильсона. Это назначение было сделано по предложению сенатора Лоджа и Элиу Рута, которые предвидели возможность серьезных событий к югу от реки Рио-Гранде в связи с ростом недовольства политикой президента Диаса. Они поэтому «считали желательным назначение на этот пост человека, знакомого с психологией латино-американцев и знающего испанский язык».27 Однако ясно, что не знание «психологии латино-американцев» явилось причиной назначения Вильсона, а тот факт, что он был тесно связан с крупными американскими корпорациями, ведущими операции в Мексике.
16 октября 1909 г. состоялась встреча Тафта и Диаса на границе. Накануне этого дня Тафт писал: «Встреча с Диасом будет исторической... Я рад оказать ему помощь... так как мы вложили в Мексику капитал в 2 млрд, долл., который подвергнется большой опасности, если Диас умрет, а его правительство распадется. Он избрал человека, который должен наследовать его пост, но возможно, что это поведет к революции. Я надеюсь на то, что его кончина не произойдет до окончания моего президентства, и молюсь об этом'».28
Однако это желание президента Тафта не сбылось. Недовольство диктатурой Диаса начинало принимать форму революционного движения. Серьезным политическим противником Диаса оказался Франсиско Мадеро. Происходивший из богатой семьи помещиков и промышленников, Мадеро порвал с ней и направил свою деятельность на организацию движения против Диаса. Мадеро объявил себя апостолом «85 процентов угнетенных». Уже в 1905 г. он стал вождем «независи¬
26 J N. Callahan. Op. cit., рр. 524—525.
27 Н. L Wilson. Diplomatic Episodes in Mexico, Belgium and Chile. New York, 1927, p. 159.
28 H. F. Pringle. The Life and Times of W. H. Taft, v. I, New York, 1939, p. 462.
9*
131

мых избирателей» и в этом же году открыто выступил против правительства Диаса во время кампании по избранию губернатора Коауила. В 1908 г. он опубликовал свою книгу «La Sucesion Presidential de 1910», в которой нападал на Диаса, критиковал его автократический режим и требовал свободы выборов президента. Книга была запрещена. Однако, несмотря на это, Мадеро был выдвинут кандидатом в президенты от национально-демократической партии, выступавшей против переизбрания Диаса. Мадеро проводил энергично предвыборную кампанию. Его везде встречали с энтузиазмом, громадные толпы собирались слушать его речи. Он стал типичным выразителем интересов и чаяний национальной буржуазии, идеологом и инициатором либерального движения и «антиреэлексионистом», т. е. противником переизбрания Диаса. Конечно, Мадеро был далек от понимания основных задач социальной революции и не думал решать аграрный вопрос, основной вопрос Мексиканской революции. Это был типичный буржуазный либерал, ненавидевший народные массы и презиравший индейских крестьян.
Испугавшись популярности Мадеро, Диас накануне выборов бросил его в тюрьму. В избирательной кампании «победил» Диас. Национально-демократическая партия представила в суд документы, разоблачившие мошеннические методы, которые применялись во время выборов, но суд отказался их рассмотреть. Конгресс объявил о «единогласном» избрании Диаса. Однако его правление длилось недолго. Находясь в тюрьме, Мадеро разработал «План Сан Луис Потоси», в котором выдвигал следующие требования: действительное
избирательное право; запрещение переизбрания; реформы в распределении земли; безвозмездное возвращение земель, отнятых у индейских племен; освобождение всех политических заключенных; свобода слова, печати и т. д.
Лозунги Мадеро — «Земля для безземельных» и «Мексика для мексиканцев»,— находили живой отклик у эксплоатируе- мых масс, у миллионов сельскохозяйственных рабочих и пеонов, условия существования которых мало отличались от рабства, и у промышленных рабочих, получавших нищенскую зарплату.
После своего освобождения Мадеро бежал в США, где начал активную подготовку восстания против Диаса. В Сан- Антонио и Эль-Пасо (Техас) Мадеро организовал революционные хунты (комитеты), закупая оружие и снаряжение. Правительство Диаса протестовало против деятельности Мадеро на территории США и обвиняло американское правительство в нарушении нейтралитета. Оно утверждало, что
132

революция против Диаса была задумана, разработана и вооружена на американской почве.
Специалисты по вопросам нефтяной политики утверждают, что компания «Стандард Ойл» поддерживала Мадеро, так как э последние годы своего господства Диас начал заигрывать с английской компанией Пирсона. Посланник США в Мексике Вильсон в своих мемуарах прямо пишет, что «из определенных источников в США и Европе» была получена финансовая помощь и что «в материалах министерства юстиции США находятся документы, разоблачающие связь Франсиско Мадеро с нефтяными компаниями, оперирующими в Мексике, и с активными агентами одной оружейной компании в Вашингтоне».29 Американцы были непрочь временно помочь Мадеро, надеясь что мексиканский посланник в Вашингтоне Де ля Барра вскоре возьмет власть в свои руки.
Мексиканское правительство потребовало ареста Мадеро, который нарушЬл вагоны о нейтралитете США. Однако Мадеро перешел границу в Чиуауа и начал активные действия против Диаса. Вскоре сторонники Мадеро заняли Хуарес и Огна-Приета. Их успехам способствовала массовая крестьянская борьба к югу от столицы.
Пытаясь удержаться у власти, Диас предложил провести следующие реформы: 1) обеспечить всеобщее голосование; 2) провести (реформу феодального судопроизводства; 3) разделить крупные поместья с тем, чтобы умиротворить недовольных существующими земельными законами; 4) искоренить злоупотребления 'со стороны местных властей; 5) провести закон, запрещающий вторичное избрание президента.
Но Диас опоздал с этими обещаниями. Сила и влияние сторонников Мадеро настолько окрепли, что они требовали устранения Диаса. После совещания с мадеристами Диас согласился подать в отставку и покинуть страну. Де ля Барра был отозван из Вашингтона с тем, чтобы занять пост временного президента до проведения новых выборов. Диас с семьей покинул Мексику.
В октябре 1911 г. состоялись выборы. Президентом был избран Мадеро. К началу революционных событий в Мексике торговля США с этой страной достигала суммы в 117 млн. долл, в год; инвестиции американских граждан превышали миллиард долларов.30 Верное империалистической, доктрине защиты своих капиталистов за границей, правительство
29 Н. L. W і 1 s о п. Op. cit, р. 205.
30 J. F. Rippy. The United States and Mexico, 1910—1927. American Policies Abroad Mexico. Chicago, 1928, p. 8.
133

США напряженно следило за событиями, происходящими в Мексике. Естественно, что революция сопровождалась выступлениями против США. Во многих городах Мексики происходили антиамериканские демонстрации, в ряде мест перешедшие в открытые выступления против американцев.
Правительство США начало стягивать войска к границе, и к марту 1911 г. там было сконцентрировано 20 тыс. солдат, а у Гальвестона находилось четыре крейсера в целях обеспечения «нейтралитета», борьбы с «пиратством» и защиты американских (интересов в случае необходимости.
Даже после прихода к власти Мадеро был не в состоянии подавить антиамериканские настроения. Некоторые газеты в гор. Мехико даже утверждали, что Мадеро получил помощь от американского правительства для свержения Диаса и поэтому теперь чувствует себя обязанным США. Посланник Вильсон, занявший позицию, враждебную правительству Мадеро, вскоре уведомил о жестоких нападках на Мадеро и его кабинет, об обвинениях по адресу США в связи с их отношением к Мексике. Далее он извещал о революционных выступлениях против новой власти в пяти или шести штатах и о притеснениях американцев в некоторых штатах.
Мадеро не смог установить прочную власть и осуществить свою программу. Аграрный вопрос остался неразрешенным. Попрежнему иностранцы занимали господствующее положение в экономической жизни страны.
Недовольство политикой Мадеро все росло. Образовалась оппозиция как справа, так и слева. На юге вспыхнуло восстание, во главе которого стал вождь индейских крестьян Эмилиано Сапата. Восстал также генерал Ороско, бывший в 1911 г. лейтенантом при Мадеро. Он захватил город Хуарес и провозгласил президентом республики Гомеса.
Правительство Тафта продолжало формально политику невмешательства, но с течением времени позиция его становилась все более угрожающей. 4 февраля 1912 г. Тафт отдал приказ о сосредоточении на мексиканской границе 100 тыс. солдат, а 2 марта посланник Вильсон получил распоряжение государственного департамента предложить американцам покинуть опасную зону. Эти мероприятия рассматривались противниками Мадеро как показатель недостаточного доверия к Мадеро или даже враждебного к нему отношения. Вслед за'этим Тафт выпустил два воззвания. Первое из них (от 2 марта) призывало американцев не принимать участия в революционных беспорядках, происходящих в Мексике. Второе (от 14 (марта) требовало более строгого контроля над экспортом оружия и обмундирования.
134

Выступления против американцев, особенно на территории, находящейся во власти восставших, не прекращались. США направили мексиканскому правительству решительную ноту следующего содержания:
«Огромные разрушения, которым все в большей степени подвергается американская собственность во время происходящих... беспорядков; убийства американцев, нарушающие все принципы, господствующие среди цивилизованных народов; все возрастающая опасность, которой подвергаются американские граждане в Мексике, а также возможность того, что это бедственное положение продлится еще неопределенное время, вынуждает правительство США заявить о том, что оно ждет и требует, чтобы жизни и имуществу американских граждан была обеспечена должная и верная защита на территории Мексиканской республики. Правительство США возлагает на Мексику и на мексиканский народ ответственность за все насильственные и незаконные действия, которые угрожают жизни американцев или наносят ущерб американской собственности или их капиталовложениям...» 31
Мексиканский министр иностранных дел ответил США, что «мексиканское правительство полностью признает свои обязательства», но не может считать себя ответственным за события, происходящие «в районах, которые вышли из повиновения законным властям...»32 и отвечать за «вождей мятежников».
В течение нескольких последующих месяцев войска Мадеро вели успешные действия против генералов Вилья и Ороско на севере. ОднДко разбитые войска восставших распадались на мелкие отряды, продолжавшие борьбу. На юге сторонники Сапаты ‘были более удачливы.
Американский посланник Генри Лейн Вильсон, связанный с компанией Гуггенгейма, был крайне недоволен правлением Мадеро и в своих телеграммах требовал более решительных действий против Мексики. «Я вижу,— писал он,—(что обычные дипломатические методы потерпели неудачи... Нужно понять также, что хотя это правительство является формально проамериканским и даже вследствие этого кажущегося проамериканизма теряет в общественном мнении страны, в действительности оно ведет политику, враждебную американским интересам в Мексике».33
31 Foreiign Relations, 1912, рр. 787, 794.
32 Ibid., рр. 792—793. Вилья и Сапата были вождями крестьянства И вели борьбу за разрешение аграрной проблемы. Сапата стал символом народной борьбы. Он поднял на борьбу массу пеонов и безземельных крестьян под лозунгом «Земля и свобода».
33 Ibid., р. 831.
135

В господствующих кругах США существовала сильная реакционная ‘группировка, настаивавшая на более решительных действиях по отношению к Мексике и критиковавшая Тафта за его «долготерпение». Сенаторы Фолл и Смит требовали защиты жизни и имущества американских граждан в Мексике. Поскольку приближалось время новых выборов в США и демократы обещали, что их партия обеспечит защиту своих граждан за границей, Тафт начал действовать более решительно.
4 сентября в интервью с мексиканским посланником, отъезжавшим в Мексику, он заявил, что если события в Мексике будут и дальше развиваться в этом духе, он будет вынужден предложить конгрессу вопрос о том, как надо действовать.
15 сентября американский посланник в Мексике передал мексиканскому правительству ноту, равносильную ультиматуму. В ноте перечислялись имена 17 убитых в Мексике американцев, выражался резкий протест правительства США и выставлялся ряд требований.
Нота гласила: «Правительство США ждет от вашего превосходительства в возможно более короткий срок исчер- пцвающего и категорического уведомления, о мероприятиях, которые предлагается провести мексиканскому правительству, а именно:
«1) обеспечить поимку и должное наказание убийц американских граждан;
2) положить конец дискриминации против американских граждан и
3) провести такие меры по улучшению общих условий в Мексике, которые избавили бы американцев, живущих в этой стране, от трудностей и оскорблений, связанных с более или менее установившимся состоянием революции, беззакония и хаоса».34
Мексиканский министр иностранных дел Педро Ласку- райн лишь 22 ноября 1912 г. официально ответил на эту ноту.35 Он заявил, что в отношении убийц американцев мексиканское правительство свои обязательства выполнило, и отвергал обвинение в том, что мексиканское правительство относилось враждебно к американским капиталистам в Мексике.
Что же касается требования США, чтобы оно было поставлено в известность о мерах, которые мексиканское правительство намерено предпринять по умиротворению страны,
3< Ibid., р. 846. as Ibid, рр. 871—877.
1?6

он ограничился общими сообщениями об успехах, достигнутых правительством Мадеро в подавлении восстания.
Убедившись в том, что американский посланник Вильсон ложно информировал свое правительство о событиях в Мексике и что мексиканский посланник в Вашингтоне действовал аналогичным образом, Ласкурайн выехал в Вашингтон. Здесь его приняли Тафт и Нокс (2, 3 и 4 января 1913 г.).
Скоро, однако, события в Мексике начали развиваться неблагоприятно для Мадеро и его правительства. Американский посланник Вильсон1 продолжал свою деятельность, направленную к свержению Мадеро, терроризируя» его угрозой интервенции. Он жаловался вашингтонскому правительству на бессилие Мадеро и не останавливался перед прямым вмешательством в дела Мексики.
8 февраля 1913 г. в гор. Мехико вспыхнул мятеж, во главе которого стал племянник бывшего президента Феликс Диас.
Генри Лейн Вильсон стал выразителем интересов иностранцев, блокировавшихся с внутренней реакцией. Он открыто поддерживал мятеж Диаса и даже выступил с похвалой по его адресу.
Борьба продолжалась в течение десяти дней. Вильсон советовал правительству США направить к берегам Атлантического и Тихого океанов крупные военные суда с морской пехотой и проявлять бдительность и видимую активность на границе.
11 февраля он просил Вашингтон d том, чтобы правительству президента Мадеро и лидерам революционного движения были переданы твердые, решительные и даже угрожающие инструкции.36 Не довольствуясь этим, Вильсон созвал конференцию иностранных послов, которая единогласно решила предложить Мадеро отречься от власти с тем, чтобы избежать дальнейшего кровопролития. Однако президент Мадеро твердо стоял на своем решении остаться у власти; он заявил, что готов, если нужно, умереть, защищая свои права законно избранного президента.37
18 февраля командующий правительственными войсками генерал Хуэрта внезапно изменил президенту и отдал приказ о его аресте. После этого было заключено перемирие, и 20 февраля было образовано временное правительство во главе с генералом Хуэртой.
36 Взгляды Генри Вильсона изложены в его мемуарах и в выступлении под названием: «Errors with Reference to Mexico and Events that
have occurred there». Annals of American Academy of Political and Social Science, July 1914, v. 143.
37 Foreign Relations, 1913, p. 732.

23 февраля 1913 г. Мадеро и вице-президент Суарез были убиты ів то время, когда их вели под конвоем из Национального дворца в тюрьму.
В мятеже Хуэрты Вильсон принял самое деятельное участие. Хуэрта был как раз той фигурой, которая импонировала реакционеру Вильсону. Викториано Хуэрта — «зловещая фигура» в мексиканской истории. Еще при Порфирио Диасе он выделялся как генерал-каратель, неоднократно подавлявший движение народных масс. Вильсон организовал переговоры между Хуэртой и Феликсом Диасом и добился соглашения между ними для совместной борьбы против Мадеро. Переговоры завершились в американском посольстве. Генри Л. Вильсон писал: «Я решил пригласить генерала Хуэрту и Диаса в посольство, которое как нейтральная территория (могла бы обеспечить добрую волю и защиту для переговоров». 38
Мятежники договорились действовать совместно. Хуэрта должен был стать временным президентом, Феликс Диас намечался на пост президента.
Контрреволюционный переворот, организованный Хуэртой при помощи американской дипломатии, одержал победу.
В штатах Сонора и Коауила образовалась сильная оппозиция против нового временного правительства. Признание его иностранными государствами также задерживалось. Предложение Генри Лейна Вильсона о немедленном признании Хуэрты не было принято Тафтом, .который не хотел заниматься мексиканскими делами в последние дни своего президентства. Таким образом., этот вопрос перешел на решение нового правительства (президента Вильсона.
3
Заняв президентский пост, Вудро Вильсон провозгласил «новую» политику по отношению к Латинской Америке. В одной из своих речей (11 марта 1913 г.) он заявил о намерении правительства США оказывать моральную поддержку ответственным правительствам Латинской Америки.
«Мы не можем сочувствовать тем,— заявил он,— кто стремится захватить государственную власть ради удовлетворения своих личных интересов или своего честолюбия».39
Такого рода высказывания ясно выражали намерение не
38 Н. L. Wilson. Op. cit., рр. 279, 281.
39 Е. Е. Robinson and V. J. West. The Foreign Policy of Woodrow Wilson, 1913—1917. New York, 1917; цит. no J. F. R і p p y. The United States and Mexico. New York, 1926, p. 333; E. E. Houston. Eight Years with Wilson’s Cabinet. Garden City, 1926, v. I, p. 44.
138

признавать Хуэрту и добиться его смещения. Для достижения этого, помимо вооруженной интервенции, существовало три !Пути: 1) отказ от признания; 2) контроль над снабжением Мексики оружием и снаряжением; 3) отказ в предоставлении займов мексиканскому правительству. Вильсон применил все три метода.
Отказ от признания Хуэрты президент Вильсон мотивировал «моральными» причинами, утверждая, что последний пришел к власти незаконным путем. Однако истинной причиной непризнания являлась нефть: правительство Хуэрты оказывало покровительство английским нефтепромышленникам.
4 	ноября 1913 г. полковник Хауз писал американскому послу Пейджу: >«В то время как я обсуждал с ним [Брайаном] положение в Мексике, пришла одна из Ваших телеграмм. Я понял, что Брайан начинает относиться с предубеждением к английскому правительству, подозревая, что его імекеиканская политика основана на чисто коммерческих соображениях и что оно поддерживает Хуэрту по настоянию лорда Каудрея, который, кроме ранее полученных концессий, стремился получить еще новые... Я видел президента и убедился в том, что его взгляды мало чем отличаются от взглядов Брайана».40
Американский посланник в Мексике Генри Вильсон не был согласен с новой политикой и продолжал убеждать государственный департамент в необходимости немедленного признания правительства Хуэрты. Он писал многочисленные доклады, доказывая, что затяжка признания гибельно отражается на американских интересах в Мексике. Он даже устроил в посольстве обед для Хуэрты, узнав о котором президент Вудро Вильсон крайне возмутился. Потеряв доверие к своему посланнику, он непрерывно посылал в Мексику своих личных представителей, которые делали ему сообщения. Поведение Генри Вильсона настолько противоречило политике президента, что в июле 19ІЗ г. он был отозван.
Политика непризнания и «бдительного выжидания» Вильсона, которая основывалась на уверенности в том, что со временем мексиканский народ сам освободится от Хуэрты, могла! быть эффективной только в том случае, если бы европейские государства и страны Латинской Америки проводили такую же политику. Страны «АВС» (т. е. Аргентина, Бразилия, Чили) и Уругвай вскоре заявили о согласии следовать примеру США. Англия же скоро признала Хуэрту. За ней последовали Германия и Испания, Франция, Россия, Бель¬
40 	В. J. Hendrick. The Life and Letters of Walter H. Page, v. I, Garden City, 1923, p. 206.
139

гия, Италия, Португалия и Дания. В июле 1913 г. Хуэрта был признан Японией. Несмотря на это, Вудро Вильсон начал борьбу за то, чтобы великие державы последовали его политике и Хуэрта оказался изолированным.
Вильсон послал в Мексику бывшего губернатора Миннесоты, Джона Линда, со специальной миссией. Линд получил предписание попытаться убедить Хуэрту отказаться от президентства, назначив новые выборы, на которых он не выставит своей кандидатуры,. Инструкция, данная Линду, состояла из следующих четырех пунктов:
«1) немедленное прекращение военных действий на всей территории Мексики, торжественное заключение перемирия и его добросовестное соблюдение;
2) обязательство правительства провести в скором времени свободные! выборы;
3) обещание Хуэрты не выставлять своей кандидатуры в президенты на предстоящих выборах;
4) обязательство всех партий подчиниться результатам выборов и лойяльно сотрудничать в образовании и поддержке нового правительства».41
Линд был уполномочен заверить, что в случае принятия этих условий будет гарантировано немедленное признание мексиканского правительства и президент поставит в известность американских банкиров о благожелательном отношении правительства США к предоставлению мексиканскому правительству займа на сумму, необходимую для удовлетворения его неотложных потребностей. Хуэрта решительно отверг эти предложения. Обвинив президента США во вмешательстве во внутренние дела Мексики, министр иностранных дел Мексики отказался даже отвечать на это «многозначительное предложение» на том основании, что оно якобы является «соблазнительным предложением, рассчитанным на то, что, движимые мелкими интересами, мы откажемся от своих неоспоримых прав».42
Таким образом, мшхия Линда полностью провалилась. Однако в своем обращении к конгрессу, в котором он признавал свою неудачу, президент Вильсон заявил, что правительства нескольких держав оказали моральную поддержку стремлению настоять на том, чтобы «правительство в Мексике приняло наши предложения в том духе, в котором они были сделаны».43
41 PPWW, V. I, р. 48, Foreign Relations, 1913, р. 822.
42 Ibid., рр. 833, 835.
43 PPWW, v. 1, рр. 50—51; Willson's Address in full, pp. 45—51; также в Congr. Rec. 63d Congr., 1st 'sess., v. 50, pp. 3803—3804.

Это заявление, однако, отражало скорее надежды Вильсона, чем действительное положение вещей, так как вашингтонское правительство все еще продолжало борьбу за то, чтобы другие страны последовали политике Вильсона по отношению к Мексике. Беспокойство, вызываемое у Вильсона политикой Англии, особенно усиливалось тем, что Италия и Франция проявляли намерение следовать этой политике.
Английский посол в Мексике, Лионэль Карден, представлявший интересы английских нефтепромышленников, был известен своим враждебным отношением к США. Он оказывал поддержку Хуэрте с тем, чтобы содействовать экономическим интересам своих граждан и в первую очередь нефтяного магната Пирсона.
Американская дипломатия всеми силами стремилась повлиять на английскую политику. Она нашла поддержку в некоторых правительственных кругах Англии, которые понимали, что в момент, когда угроза войны становилась весьма реальной, в интересах Великобритании сохранять дружественные отношения с США. Поскольку английский посол в Мексике являлся препятствием на этом пути, некоторые английские газеты настаивали на его отозвании. Лондонская «Daily News» в номере от 8 ноября 1913 г. заявляла: «В интересах нашей дружбы с Америкой необходимо отозвать посла, который не понимает, что сохранение этой дружбы является краеугольным камнем английской политики». Газета «Morning Post» от 6 ноября 1913 г. настаивала на том, что Лондон «должен быть в хороших отношениях с США, независимо от того, правы они или нет... судьба Мексики предрешена... установление господства великой англо-саксонской расы над нею является лишь вопросом времени».
Во Франции также начался перелом в пользу поддержки политики президента Вильсона. Французское правительство даже заявило парижским банкирам, что оказание денежной поддержки Хуэрте явилось бы нежелательным.
Между тем новый американский посол в Англии Пэйдж пытался убедить лорда Грея поддержать политику президента Вильсона в Мексике. Последний постепенно уступал, хотя понимал, что признание этой политики равносильно признанию господствующего положения США в Мексике и Латинской Америке. Однако развитие событий в Европе и обострение противоречий между Германией и Англией заставили английского министра в конце концов уступить.
Тем временем положение в Мексике становилось все более напряженным. Борьба против узурпатора и представителя латифундистов Хуэрты все усиливалась. Губернатор Соноры Мейторена, генералы Обрегон, Анджелес и Франси¬
141

ско Вилья подняли открытое восстание против него. Некоторые из руководителей восстания впоследствии пользовались прямой поддержкой США. Руководящей фигурой оппозиции был губернатор Коауила — генерал Карранца, который стал во главе «конституционалистов», боровшихся против Хуэрты. Немедленно после захвата власти Хуэртой, Карранца и его сторонники приняли так называемый «план Гвадалупы».44 «Конституционалисты» поставили себе целью восстановление конституционного сіроя, наказание виновных, возрождение национального достоинства, проведение необходимых политических и экономических реформ, образование действительно конституционного правительства, проведение свободных выборов и т. д. Чем больше росло влияние оппозиции, тем более дерзким становился Хуэрта. Обещанные им выборы должны были состояться 26 октября 1913 г. Подготовляясь к ним, Хуэрта прибегал к методам террора. 10 октября его наемники убшш сенатора из Чиапаса Доминкуеса, который в одной из своих речей в сенате назвал Хуэрту узурпатором и убийцей. Когда мексиканский конгресс принял резолюцию, требующую расследования, Хуэрта арестовал двух сенаторов и десять членов палаты депутатов. Вслед за этим он издал декрет о передаче ему всей судебной и законодательной власти и о роспуске конгресса.
«Выборы» принесли победу Хуэрте. 20 ноября собрался вновь «избранный» конгресс.
10 декабря избирательный комитет доложил Хуэрте, что из 14 425 избирательных округов сведения поступили от 7 157 и, таким образом, президентские выборы по существу не состоялись. Конгресс все же предложил Хуэрте остаться на посту вплоть до проведения законных выборов.
Правительство США заявило, что оно не признает результатов выборов в Мексике. В связи с требованием начать интервенцию, исходящим из некоторых кругов, президент Вильсон в своей речи в Мобиле45  46 (штат Алабама), произнесенной 27 октября 1913 г., выразил надежду на то, что в соседних республиках будет восстановлен порядок и что США «никогда впредь не будут стремиться присоединить путем захвата хотя бы один фут дополнительной территории».40
27 ноября государственный департамент послал различным посольствам и Джону Линду сообщение, в котором разъяснялась политика США. «Современная политика,—говорилось в нем,— направлена к тому, чтобы совершенно
44 Senate Document, N 153, р. 10, 63d Congr., 1st sess.
45 PPWW, v. 1. pp. 64—69.
46 I b і d., p. 69.
142

изолировать Хуэрту, лишить его поддержки других стран, а также моральной и материальной базы внутри страны и сместить его. Мы надеемся и уверены, что изоляция приведет к этому, и будем ждать результатов спокойно и терпеливо. Если генерал Хуэрта не будет вынужден уйти силой обстоятельств, США вынуждены будут выполнить свой долг, прибегнув к менее мирным средствам для его свержения». 47
Давление, оказываемое Вильсоном на европейские страны, имело успех. В ноябре личный секретарь Грея Вильям Тирелль приехал в Вашингтон, где имел беседу с Брайаном, Хаузом и самим Вильсоном. Тиреллю дали понять, что президент относится отрицательно к освобождению американских судов от взимания пошлин за проход через Панамский канал.
«Через несколько дней после интервью в Белом доме,— пишет историк Гендрик,— Лионэль Карден официально предложил этому воину (Хуэрте.— Л. 3.) уступить американским требованиям и отказаться от поста президента Мексики. Сэр Лионэль сообщил ему неприятную новость о том, что он не может рассчитывать на поддержку Англии».48
Таким образом, что касается великих держав, Вильсон добился признания своей мексиканской политики, т. е. признания Англией и другими странами того факта, что разрешение мексиканского вопроса является исключительно делом Соединенных Штатов.
В своем послании конгрессу от 2 декабря 1913 г. Вильсон отрицал всякое намерение прибегнуть к интервенции. Хуэрта был «полностью изолирован». «С каждым днем,— говорилось в послании,— его власть и престиж падают, и недалек день* его краха. Я уверен, что нам не придется изменить нашу политику «бдительного выжидания».49
Таким образом, требованием Вильсона стал лозунг «Хуэрта должен уйти». Политика Вильсона и давление, оказываемое им на европейских дипломатов, разрушили надежды Хуэрты на получение займа. Великобритания отозвала своего посла, являющегося другом Хуэрты, и на его место назначила человека, сочувствующего политике США.
С августа 1913 г. Вильсон строго соблюдал обязательства, возложенные на него законом от 14 марта 1912 г.: не допускать помощи из-за границы борющимся группировкам Мексики. Таким образом, соблюдался строгий нейтралитет. Теперь же Вильсон решил отменить эмбарго. 3 февраля 1914 г.
47 Foreign Relations, 1913, р. 856; 1914, рр. 443—444.
48 В. J. Hendrick. Op. cit, v. I, p. 209.
49 ppwW, v. I, p. 72.
143

он снял запрещение на экспорт оружия и снаряжения, предназначенных для Карранца, Вилья и Обрегона, борющихся против Хуэрты. Тем самым помощь вооружением была оказана противникам Хуэрты.
За этим последовал инцидент в Тампико,50 приведший к оккупации Вера-Крус войсками США. В послании объединенной сессии конгресса 20 апреля 1914 г. Вильсон представил инцидент в Тампико как один из ряда эпизодов, имеющих целью «игнорировать достоинство и права американского правительства». Вслед за этим он просил одобрить его предложение использовать американские вооруженные силы для того, чтобы внушить уважение к американскому правительству.5,1 Его предложение было поддержано обеими палатами. 21 апреля адмирал Флетчер получил приказ правительства США захватить таможню в Вера-Крус. В это время транспорт с оружием для Хуэрты находился на пути из Германии. Чтобы помешать выгрузке этого оружия, американские войска 21 апреля захватили порт, а 22 апреля заняли гор. Вера- Крус. Карранца выразил протест против оккупации и послал ноту с требованием немедленного отозвания американских войск с мексиканской территории. Хуэрта порвал дипломатические отношения с США и, выдав паспорта американскому поверенному в делах, объявил общую амнистию, надеясь этим мобилизовать силы на борьбу против США.
Оккупация Вера-Крус вызвала большое возбуждение и рост антиамериканских настроений в Мексике. По всей стране происходили демонстрации против американцев. Флаг США волочили по улицам, американцы подвергались оскорблениям, а иногда и арестам. Наибольшее возбуждение царило в Тампико, откуда 25 тыс. американцев вынуждены бы- . ли бежать.52  *22 апреля 1914 г. президент Вильсон отправил послание обеим палатам с просьбой ассигновать 500 тыс. долл, для оказания помощи американцам в Мексике и их эвакуации из страны.54 Испрашиваемая сумма была немедленно утверждена.
Стремясь ввести в заблуждение общественное мнение своей страны, Вильсон демагогически заявил, что он рассматривает оккупацию Вера-Крус не как войну против мексиканского народа и не как начало официальной интервенции. «Выполнение функции полицейского Мексики,— сказал Виль-
50 См. главу II.
51 PPWW, v. I, рр. 99—102.
52 Congr. Rec., 63d Congr., 2nd sess.,. pp. 7408, 8966.
63 Ibid., p. 7073.
144

сон,— не привлекает ни меня, ни наш народ... Наш долг выше этого. Если мы должны будем войти туда, восстановить порядок и немедленно уйти, чтобы вызвать повторение конфликта, подобного тому, который происходит в настоящее время, нам лучше не начинать».54
Надо отметить, что захват Вера-Крус способствовал подрыву авторитета Вильсона в странах Латинской Америки и дал возможность открытым джингоистам в конгрессе и вне его усилить кампанию за проведение более «решительного курса» в Мексике. В то время как выступление Вильсона в Мобиле и другие его декларации о дружбе по отношению к латино-американским странам были направлены на то, чтобы ослабить недоверие латино-американцев к северному соседу, оккупация Вера-Крус вызвала еще большую настороженность к политике Вильсона. Однако даже самые передовые круги латино-американских стран еще не поняли, что, как писал Ленин, «идеализированная демократическая республика Вильсона оказалась на деле формой самого бешеного империализма, самого бесстыдного угнетения и удушения слабых и малых народов».55
Однако не в интересах Вильсона было подорвать окончательно свое влияние в странах Латинской Америки. В условиях надвигавшейся первой мировой войны США стремились расширить свое влияние и подготовить почву для установления своей гегемонии не только в Караибском бассейне, но и в южноамериканских странах. Достигнуть этого можно было скорее путем применения замаскированных империалистических методов. Вильсон поэтому искал повода, чтобы отступить, но при этом сохранить свое достоинство.
И когда посланники Аргентины, Чили и Бразилии, после того, как сЬоанцуэский посол Жюссеран «намекнул», что странам «АВС» «следует вмешаться»,56 обратились к правительству США с предложением своих услуг «для дружественного урегулирования конфликта между США и Мексикой», 57 Вильсон был рад воспользоваться их посредничеством и таким образом выйти из затруднительного положения.
Правительство США считало необходимым привлечь к переговорам не только представителей Хуэрты, но и представителей «конституционалистов» с тем, чтобы рассмотреть вопрос о внутреннем кризисе в Мексике в целом.
Хуэрта дал согласие послать своих представителей и пре¬
54 PPWW. V. I, рр. 117—118.
55 В. И. Ленин. Соч.. т. XXIII, стр. 292.
5® Н. С. L о d g е. The Senate and the League of Nations. New York,
1925, p. 19.
57 Foreign Relations..., 1914, p. 489.
10 ЛуПок.— Импориалиотич. политика ГШ \
145

кратить военные действия на время переговоров. Однако Карранца, успешно проводивший военные мероприятия против Хуэрты, медлил с ответом. Только 3 мая 1914 г. был получен его ответ. Карранца считал, что созванная конференция может обсуждать вопрос, касающийся только конфликта ■между США и Хуэртой; что же касается разрешения внутреннего спора в самой Мексике, то это дело только мексиканцев. Исходя из этого, «он считал неудобным для конституционалистов приостановку враждебных и военных операций, так как это послужит только на пользу Хуэрте».58
Конференция открылась 20 мая в Ниагаре без участияі сторонников Карранцы, которые к этому времени успели одержать ряд побед и захдатить Тампико. Работа конференции была обречена на провал. После многих недель бесплодных споров конференция закрылась, не достигнув никаких реальных результатов
Известный аргентинский писатель Мануэль Угарте, осуждая действия представителей стран «АВС», писал: «Посредничество, которое рассматривалось как средство разобрать жалобы, привело к обсуждению вопроса о том, насколько можно оправдать интервентов... В мексиканской прессе в 1914 г. и последующие годы нетрудно найти сотни статей, в которых действия стран «АВС» осуждаются как злейш-^ ирония на латино-американское братство. Вместо того чтобы поддержать оскорбленную страну, южные нации кончили тем, что санкционировали иностранную интервенцию».59
Между тем положение Хуэрты становилось катастрофическим. Конституционалисты одерживали дальнейшие победы. Разногласия, возникшие между Карранцей и Вильей, были 8 июля 1914 г. улажены. Карранца вновь был признан первым главнокомандующим армии «конституционалистов», а Вилья — главой северной группировки этой армии. Было решено совместно завершить разгром Хуэрты и его войск Теснимый со всех сторон, Хуэрта 8 июля выступил перед конгрессом и официально заявил о своем намерении уйти в отставку. Был создан новый «кабинет», в котором министром иностранных дел стал Франциско Карвахаль (бывший главный судья верховного суда); он же был выставлен кандидатом на пост временного президента.
15 июля 1914 г. Хуэрта подал в отставку и бежал из страны. Новый президент Карвахаль немедленно начал переговоры с Карранцей о сдаче последнему столицы пои условии объявления амнистии солдатам и офицерам Хуэрты и
™ Ibid., р. 518.
69 м. Ugarte. The Destiny of a Continent. New York, 1925, p. 245,
146

обеспечения защиты собственности всех классов населения.60 Государственный департамент США советовал «конституционалистам» согласиться на эти условия, и 13 августа было подписано соглашение о сдаче столицы. Карвахаль подал в отставку и выехал из страны. 15 августа город был занят войсками Обрегона, а через неделю Карранца возглавил новое правительство. Однако потребовалось много времени для того, чтобы Карранца действительно мог укрепиться у власти, так как вожди крестьянских масс Еилья и Сапата продолжали на севере и юге вести борьбу против него.
Они очень скоро убедились, что Карранца как крупный асиендадо-скотовод и представитель интересов либеральных помещиков и национальной буржуазии не хотел и не мог разрешить коренные вопросы революции, и в особенности аграрную проблему, что его политика была направлена к тому, чтобы путем реформ задержать дальнейшее развитие революции. Потери, которые несли американцы вследствие гражданской войны в Мексике, вызывали тревогу государственного департамента США Некоторые декреты радикального крыла «конституционалистов» рассматривались как начало политики, направленной на изгнание иностранцев из Мексики.61 Эмилиано Сапата вел ожесточенную борьбу за раздел крупных поместий в штате Морелос. Такую же борьбу на Севере проводил и Вилья. Эвакуация войск из Еера- Крус задерживалась. Государственный департамент объяснял эту задержку необходимостью достигнуть ясной договорённости с Карранцей насчет предотвращения возможности антиамериканских выступлений после отозвания американских войск. Карранца продолжал настаивать на эвакуации. Он утверждал, что присутствие иностранных войск в независимом и суверенном государстве является беззаконным вторжением; что мексиканский народ в состоянии сам, без вмешательства извне, разрешать свои внутренние дела. Карранца указывал, что, несмотря на утверждение американцев о том, что занятие Вера-Крус являлось мероприятием, направленным против Хуэрты, войска США остаются, там и после его свержения.
В США распространялись слухи о том, что Карранца намерен вновь собрать налоги и импортные пошлины, которые уже собрали американские власти во время оккупации, и наказать тех, кто поддерживал захватчиков. Государственный
6:1 L. Smith. American Relations with Mexico. Oklahoma, 1924, p. 160. 61 Foreign Relations..., 1914, pp. 589, 720—722, 724, 726; ом. также Lansing Papers, v. II, 1914—1920, pp. 528—529.
147

департамент оказывал давление на Карранцу, настаивая на том, чтобы он публично опроверг эти слухи.
Однако Карранца отказался выполнить это требование на том основании, что оно нарушало суверенные права Мексики.
«Карранце,— писал один американский историк,— надоело смотреть на то, как Мексика действует под диктовку США, и он упорно отказывался отступить хоть на дюйм в том случае, когда абсолютной автономии угрожала опасность».62
Дальнейший обмен нотами привел к договоренности, и 23 ноября войска США были отозваны из Вера-Крус.
Между тем борьба между Карранцей, с одной стороны, и Вильей и Сапатой — с другой, все обострялась. Столица переходила из рук в руки. Временно Карранца обосновался в Вера-Крус.
12 декабря 1914 г. он объявил о том, что план «Гвадалупа», принятый 26 марта 1913 г., сохранит свою силу впредь до восстановления мира и что верховная исполнительная власть остается в его руках. После окончания борьбы он обещал назначить выборы в конгресс, который затем выберет президента.
Гражданская война в Мексике наносила ущерб иностранным капиталистам, занятым в нефтяной и горнорудной промышленности. Они громко жаловались на то, что их интересы не защищаются. Критика политики «выжидания» заставила Вильсона 2 июня 1915 г. публично обратиться к мексиканским враждующим группировкам с призывом притти к соглашению, заявив, что в противном случае США будут вынуждены «оказать активную моральную поддержку одному лицу или группировке, которые смогут сплотить страдающий народ Мексики для своей поддержки... и установить такое правительство в г. Мехико, которое сможет быть признано великими державами».63
В августе президент Вильсон пригласил в Вашингтон послов стран «АВС» и трех министров других стран Латинской Америки для совещания с государственным секретарем Брайаном об урегулировании мексиканского вопроса.64
На собравшемся с некоторым запозданием совещании враждующим сторонам было предложено согласиться на установление временного правительства, которое смогло бы провести в ближайшее время выборы. Вилья принял это предложение, но Карранца, войска которого в то время одерживали победы, отверг его, заявив, что не может согласиться
62 L. Smith. Op. cit., рр. 171—172.
63 ppww, v. 1, р. 340.
64 Lansing Papers, v. II, p. 534.
148

на обсуждение внутренних дел республики при посредничестве или по инициативе иностранного правительства.
Конференция все же состоялась, и 11 октября ее участники уведомили свои правительства о принятом решении, согласно которому партия Карранцы признавалась «единственной партией, имеющей основания быть признанной de facto правительством Мексики».
19 октября 1915 г. президент Вильсон «признал de facto правительство во главе с генералом Карранцей».65 Немедленно вслед за этим последовало признание правительства Карранцы шестью латино-американскими странами, представленными на конференции.
Вскоре Генри П. Флетчер был назначен посланником США в Мексику, а Элизэ Арредандо прибыл в Вашингтон в качестве мексиканского посланника. Вслед за признанием Карранцы было наложено эмбарго на оружие, предназначавшееся для антиправительственных группировок в Мексике. Так, после почти двух с половиной лет перерыва были установлены дипломатические отношения между США и Мексикой.
Однако признание не привело к прекращению военных действий в Мексике. Несмотря на то, что Вилья и Сапата были очень ослаблены, Карранца все же не смог утвердить свою власть над всей территорией Мексики. В декабре он предложил Вилье заключить мир на следующих условиях:
1) 	всеобщая амнистия партизанам Вильи; 2) безопасная переправа Вильи в США, где он будет находиться на положении политического эмигранта; 3) переход к правительству Карранцы всей территории, находящейся под властью Вильи;
4) 	включение войск Вильи в армию конституционалистов и использование их в борьбе против Сапаты. 66 Ряд подчиненных Вилье вождей принял эти условия, но Вилья продолжал борьбу.
В начале 1916 г. главное внимание США в Мексике было сосредоточено на защите американских финансовых и экономических интересов. Наряду с этим вопросом вскоре возник ряд других осложнений. В январе сторонники Вильи убили в Санта-Исабель 18 американцев, прибывших по предложению Карранцы для восстановления шахт. Вслед за этим во время нападения Вильи на городок Нью-Мексико было убито еще 17 американцев. Это вызвало большое волнение в конгрессе США и укрепило позиции сторонников открытой интервенции. Последние представляли интересы американских реакционно
м L. Smith. Op. cit., рр. 181—182. Совершенно ясно, что для правительства США Карранца был наименьшим злом.
м L. Smith. Op. cit., р. 184.
149

настроенных капиталистов, владеющих землями и шахтами в Мексике. Эти капиталисты проявляли большую активность в течение долгого времени.
Уже в апреле 1914 г. они надеялись на то, что захват Вера-Крус превратится в открытую интервенцию, и действовали в полном согласии с бывшим американским посланником Генри Лейн Вильсоном. Последний считал возможным один из трех вариантов в отношениях с Мексикой: 1) признание Хуэрты при условии, что он удовлетворит требования США в отношении претензий, связанных с «революционными событиями последних трех лет», сместит своего министра иностранных дел и позволит войскам США помочь ему восстановить порядок к северу от 26-й параллели; 2) немедленный и открытый захват страны, которому должны предшествовать заверения в отказе от постоянной оккупации; эвакуация американских граждан; организация работы американской комиссии по умиротворению враждующих группировок в Мексике и восстановлению «власти закона... и порядка во имя США»; 3) «образование постоянного буферного государства к северу от 26-й параллели, на территории которого случайно расположены наиболее значительные залежи руды».67
6 января 1916 г. сенатор Альберт Фолл (из Нью-Мексико) внес в сенат резолюцию, предлагающую просить президента ответить на ряд вопросов, связанных с положением в Мексике: существует ли правительство в Мексике; признано ли оно США; как это произошло и когда; какие обязательства были даны мексиканским правительством по защите иностранцев и их имущества, и т. д.68
Президент отказался отвечать на эти вопросы, поскольку они «несовместимы с общественными интересами». Однако он все же сделал заявление, в котором подтвердил, что правительство Карранцы было признано правительством США 19 октября 1915 г., что хотя оно и образовалось как революционное правительство, но реализуются планы превращения его с течением времени в новое правительство, организованное по мексиканским законам.69
Действия Вильи в 1916 г. были использованы в США ярыми шовинистами, стремившимися вызвать военные настроения. Во время избирательной кампании 1916 г. республиканцы использовали мексиканскую проблему для борьбы за власть. Требование вооруженной интервенции поддерживали такие сенаторы, как Шерман (от штата Иллинойс), Липпит (от
67 Investigation of Mexican Affairs*, 66th Congr., 2nd sess., S. d. N 285 (Fall Report), v. II, p. 2293.
68 Foreign Relations..., 1916, pp. 463—464.
69 I b і d., pp. 469—473.
150

Род-Айленда), и члены конгресса Монделл (от Виомипг), Тредвей (от Массачузетс) и Хамфри (от Вашингтона). Бора, не будучи сторонником интервенции, также нападал на Вильсона за его политику в Мексике.
«Я готов защищать американский паспорт, чего бы это пи стоило,— заявил он в одном из своих выступлений.— И я бы заставил даже врагов из Мексики понять его цену. Я не думаю, что в конечном счете мы можем что-либо выиграть от политики выжидания...» 70
Депутат Хамфри также критиковал вильсоновскую политику «бдительного выжидания», заявив, что он не верит в его терпеливую снисходительность, которая в действительности приводит к «убийству и жестокости». «Недалек тот день,— сказал он,— когда народ этой страны, невзирая на свое правительство, сделает все необходимое, чтобы мир был водворен в несчастной Мексике».71
Демократы обвиняли своих противников в том, что они ведут рискованную игру.
«Я хочу предостеречь вас, джентельмены,— заявил сенатор Стоун,— что попытка превратить этот вопрос в объект партийной борьбы является опасной авантюрой... Если бы президент США захотел играть в политику, самым лучшим для него и его партии было бы объявление войны Мексике... Если в ноябре будет вестись война, шансы на его переизбрание в президенты увеличатся во сто раз».72
Среди республиканцев были и люди, не стремившиеся к войне. Однако, будучи убеждены в том, что вовлечь Вильсона в такую войну едва ли возможно, они старались нажить политический капитал, требуя более энергичных действий и изображая Вильсона в качестве доктринера, отказавшегося от борьбы «за права и честь Америки». Открытые джингоисты требовали, чтобы к Мексике применялись те же методы, что и к Кубе. Сенатор Фолл призывал оккупировать Мексику американской армией в 500 тыс. человек.73 Сенатор Галлингер представил письмо бывшего сенатора Блейра (от Нью-Хэмпшира), которой, между прочим, утверждал, что границей США является Панама. «Мы имеем и навсегда сохраним,— говорилось в письме,— дружественные отношения с Центральной Америкой. Но если в Мексике сохранится такое положение, в котором она находится сейчас, мы никогда не сможем достигнуть перешейка сухопутным путем до тех пор, пока наши вооруженные силы не обеспечат нам
70 Congr. Rec., 64th Congr., 1st sess., v. 53, p. 945 f.
71 Ibid., pp. 1637—1638.
72 Ibid., p. 1961 ff.
73 I b і d., p. 3884.
151

права постоянного мирного общения с перешейком. Пока наш флот на обоих побережьях не будет достаточно сильным, чтобы противостоять враждебным государствам или союзам государств, имеющих более могущественный флот, чем наш, мы будем всегда находиться под угрозой... Как можем мы защищать и удержать канал, если мы не можем перейти или переправить наши войска через Мексику, защитив их от орудий врагов, расположенных на обоих океанах?»74
Однако ни в январе, ни весной 1916 г. Вильсон не изменил своей политики, считая, что открытая интервенция пагубно отразится на интересах США. На съезде демократической партии, состоявшемся в июне, в ее программу был включен параграф, направленный против открытой интервенции и предусматривавший ее проведение «лишь в самом крайнем случае».
В марте Вильсон отдал приказ генералу Першингу перейти мексиканскую границу, преследуя Вилью и его сторонников. Вильсон усердно подчеркивал тот факт, что Першинг проводит лишь «карательную экспедицию» и что его действия не могуг считаться интервенцией. Прогрессивная печать США нападала на Вильсона, утверждая, что экспедиция кончится захватнической войной. Однако предпринятая «карательная экспедиция» получила поддержку и палаты, и сената. 75 В адрес обеих палат продолжали поступать предложения джингоистов объявить призыв добровольцев для «водворения порядка» в Мексике.76
Открытые интервенционисты надеялись, что развитие событий приведет к войне. В связи с создавшимся положением 25 марта 1916 г. Вильсон сделал следующее заявление: «Я чувствую,— сказал он,— что необходимо как нашему народу, так и народу Мексики разъяснить тот факт, что экспедиция является просто карательным мероприятием. Единственная цель ее заключается в уіАчтожении мародеров, делающих набеги на Нью-Мексико... и наводнивших пограничный район, который они превратили в плацдарм для своих нападений на американских граждан, и их имущество на нашей территории. Наши командиры должны всеми возможными средствами оказать помощь войскам генерала Карран- цы в уничтожении причины, вызывающей раздражение обоих правительств, и оставить мексиканскую территорию, как только эта задача будет выполнена». 77
74 I b і d„ р. 6627—6628.
75 Congr. Rec., 64th Congr., 1st sess. p. 4277.
76 I b і d., pp. 4594, 4887.
77 PPWW, v. II. pp. 130—131.
152

Но каковы бы ни были ухищрения Вильсона, скрыть от прогрессивных слоев своей страны подлинный характер предпринятой интервенции ему не удалось.
Карранца, вначале давший разрешение на организацию экспедиции,78 вскоре занял враждебную ей позицию и потребовал отозвания войск на том основании, что мексиканское правительство само занято преследованием Вильи. Вступившим на территорию Мексики американским войскам не позволяли занимать города и пользоваться железными дорогами. Поскольку же к апрелю их коммуникационные линии превысили 300 миль, снабжение посредством автотранспорта стало крайне затруднительным.
12 апреля произошло несколько столкновений между американскими войсками под командованием генерала Томпкинса и войсками Карранцы при Паррале. В этот же день Карранца отправил государственному департаменту ноту, в которой утверждал, что экспедиция является незаконной, поскольку «не было достигнуто определенной договоренности по вопросу о договоре или соглашении, регулирующем переброску войск через общую границу». Далее в ноте указывалось на то, что «пришло время для переговоров с правительством США по вопросу об отозвании американских войск с нашей территории».79
14 	и 22 апреля в конгресс были внесены две резолюции против отозвания войск, а 24 апреля было официально объявлено о том, что они не будут отозваны до тех пор, пока не будет гарантирована безопасность границы. Государственный секретарь США Лансинг, однако, согласился обсудить этот вопрос с Мексикой.80
С 29 апреля по 11 мая в Эль-Пасо происходила конференция, на которой США были представлены генералами Скоттом и Фунстоном, а Мексика — генералами Обрегоном и Тревино. Представители Мексики требовали безоговорочного отозвания американских войск. Поскольку же США на это не согласились, генерал Обрегон не подписывал соглашения, предусматривающего содержание в нейтральной зоне необходимого количества войск для защиты границы. Конференция окончилась без результатов. В то время как происходила конференция, мексиканцы разрушили (5 мая) американские поселения в Бонкильяс и Глен-Спрингс. Карранца утверждал, что нападавшая группа не из Мексики. Немедленно к границе
78 См. проект соглашения между правительством Мексики и США по вопросу о переброске войск через границу для преследования «бандитов». Foreign Relations.... 1916, рр. 495—496, 502—503.
79 Ibid., р. 517; нота — рр. 515—517
80 Ibid., р. 517.
153

была послана Вильсоном милиция из Техаса, Орегона и Нью- Мексико, а также два дополнительных пехотных полка. Войска перешли границу, углубились на 168 миль на территорию Мексики, освободили американцев и взяли в плен 14 человек. Все это было сделано, несмотря на заявление мексиканского правительства о том, что оно не допустит дальнейшего продвижения американских войск в глубь страны.
Из США продолжали прибывать к мексиканской границе все новые войска, и к середине лета здесь сосредоточилось 3/4 всей милиции.
22 мая Карранца послал государственному департаменту пространную ноту, вновь требуя отозвания экспедиции.81 Нота требовала от американского правительства ясного изложения его целей и задач. «Народ и правительство Мексики,— говорилось в ноте,— вполне уверены в том, что американский народ не желает войны с Мексикой. И, несмотря на это, существуют крупные американские и мексиканские капиталисты, заинтересованные в конфликте между обеими странами. Мексиканское правительство твердо стремится сохранить мир с американским правительством, но для этого необходимо, чтобы последнее откровенно высказало свое отношение к ■ Мексике».82
18 	июня Карранца опубликовал воззвание, заявив, что если в течение семи дней американские войска не будут отозваны, обе страны будут считаться в состоянии войны.83 В своем ответе от 20 июня 1916 г.84 государственный секретарь Лансинг отказался удовлетворить требование Карранцы и отрицал всякое намерение США установить власть над мексиканской территорией. Что же касается угрозы Карранцы рассматривать обе страны как находящиеся в состоянии войны в случае, если войска не будут немедленно отозваны, Лансинг заявил, что «правительство США было бы не искренним и не дружественным, если бы оно откровенно не заявило признанному de facto правительству о том, что осуществление этой угрозы привело бы к самым тяжелым последствиям». 85
20 июня отряд американских войск двинулся на восток и был атакован мексиканцами у Каррисаля. 17 американцев были взяты в плен и несколько человек убито. Атмосфера становилась крайне напряженной. 22 июня Вильсон писал Хаузу: «Очевидно, кризис назревает в Мексике, и все прояв¬
81 Ibid., рр. 552—563
82 I d і d„ р. 563.
83 I b і d„ рр. 577—580.
84 Ibid., рр. 581—592.
85 I b і d.. p. 591
154

ленное мной терпение ни к чему не привело. Я бесконечно огорчен этим».86
Однако, когда Карранца освободил пленных, захваченных У Каррисаля, Вильсон опять решил выжидать. Дипломатическим представителям латино-американских стран в Вашингтоне был послан циркуляр, уведомлявший их о том, что даже возможное развитие военных действий не явится интервенцией в общепринятом значении этого слова.87
Карранца продолжал настаивать на отозвании американских войск из Мексики, обвиняя США в лживости и грубой агрессии. 4 июля он послал государственному департаменту ноту, в которой просил передать спорные вопросы, возникшие между обеими странами, на арбитражное решение или поставить их на открытое обсуждение. США согласились на последнее. Работа объединенной американо-мексиканской комиссии, заседавшей вначале в Вашингтоне, а затем в Ныо- Лондоне (в Коннектикуте), продолжалась в течение нескольких недель, и лишь после президентских выборов, состоявшихся в ноябре 1916 г., было достигнуто соглашение.88
Однако 27 декабря Карранца послал ноту, в которой уведомлял о том, что не может принять протокол, поскольку в нем недостаточно ясно выражено требование немедленного и безоговорочного отозвания американских войск из Мексики.
Тем не менее, учитывая растущие протесты внутри страны и главным образом тот факт, что США готовились вступить в первую мировую войну, правительство отдало распоряжение начать эвакуацию американских войск из Мексики. К февралю 1917 г. в Мексике не оставалось ни одного американского солдата.89 Так кончилась «карательная экспедиция», показавшая мексиканскому народу, что по существу разница между открытыми интервенционистами и сторонниками вильсоновской «политики выжидания» невелика. И те, и другие осуществляли вмешательство в мексиканские дела и готовы были при случае сделать попытку вооруженного вмешательства. Разница заключалась лишь в выборе момента для такого вмешательства и в объеме намечавшихся военных действий.
Комиссия также рекомендовала, чтобы дальнейшие переговоры шли по обычным дипломатическим каналам, и, вскоре
86 R. S. Baker. Woodrow Wilson. Life a. Letters, v. VI. p. 76; H. N о 11 e r. The Origins of the Foreign Policy of Woodrow Wilson, Baltimore, 1937, p. 553.
87 Foreign Relations..., 1916, p. 592.
88 Соглашение см. в книге: L. Smith. Op. cit., pp. 205—206.
89 Foreign Relations..., 1917, p. 908.
155

после отозвания войск, в Мексику прибыл представитель США Г. П. Флетчер.
Со вступлением США в первую мировую войну мексиканская проблема на некоторое время отошла на задний план.
Подготовка к войне и вступление в нее заставляли США вести политику, которая ослабила бы недоверие к ним, царившее в Латинской Америке. С этой точки зрения проводимая Вильсоном политика скрытого империализма была более эффективной, чем политика, на которой настаивали откровенные джингоисты и реакционные нефтяные промышленники.
Перед Карранцей все еще стояла задача умиротворения страны. Он понимал, что эпизод, происшедший на границе, ослабил его престиж. Манюэль Угарте, подвергший суровой критике политику США, сообщал о том, что в апреле 1917 г. Карранца заявил ему: «Будьте уверены, все, что бы вы ни сказали против империализма, будет не больше того, чго я сам о нем думаю».90
В своем выступлении в конгрессе (15 апреля 1917 г.) Карранца напоминал о политике Вильсона в 1913 г. и дал ясно понять, что считает ее типичной для дипломатии США.91
11 марта 1917 г. Карранца был избран президентом Мексики. Было отмечено, что во время церемонии провозглашения появление в палате депутатов германского посла фон Эккарта было встречено аплодисментами, в то время как Флетчера встретили свистом.92
Новый мексиканский посланник в Вашингтоне Игнацио Бониллас был принят 17 апреля Вильсоном, и таким образом восстановились официальные дипломатические отношения, прерванные с того момента, как США отказались признать Хуэрту.93
Вскоре государственный департамент дал разрешение на1 вывоз 2733 тыс. комплектов вооружения, которое в течение нескольких месяцев задерживалось на границе.94 Однако в правительственных кругах Мексики все еще сохранялось антагонистическое отношение к США. Это обстоятельство было использовано Германией.95
На требование США, чтобы Мексика заявила о своих целях и намерениях в войне, Карранца отвечал очень уклончи¬
90 М. U g а г t е. Destiny of a Continent, р. 263.
91 Foreign Relations..., 1917, рр. 984—985.
92 J. N. Callahan. Op. cit., pp. 571—572.
93 Foreign Relations..., 1917, pp. 910—912, 915, 951—981; R. S. Baker. Op. cit., VII, p. 23.
94 Foreign Relations..., 1917, pp. 1079, 1085.
e 95 Достаточно напомнить эпизод с телеграммой Циммермана, в которой германское правительство ламечало заключение мексикано-германояпонского союза, направленного против США.
156

во,96 предлагая созвать конференцию нейтральных стран. Государственный департамент США был очень озабочен проблемой защиты нефтяных районов Мексики. Лансинг полагал, что Мексика сохранит строгий нейтралитет в войне, потребует отозвания американских военных судов из Тампико, и таким образом нефтяные разработки останутся без охраны. Вильсон предлагал, чтобы задачу охраны взяли на себя англичане и чтобы Лансинг договорился об этом с английским послом. «Мы ни в коей мере не нарушим доктрину Монро,— заявил он,— если предоставим англичанам возможность использовать свое влияние в Мексике, поскольку антиамериканские настроения в настоящее время мешают использовать там наше влияние».97
В это время произошли важные события в Тампико. Генерал Мануэль Пелаес, действующий в интересах американских нефтепромышленников и подкупленный ими, восстал против Карранцы и захватил нефтяной район. Расследование, проведенное сенатской комиссией Фолла в 1919 г., ясно доказало, что государственный департамент США, несмотря на существование нормальных дипломатических отношений с Карранцей, одобрял эти действия.
Отвечая комиссии на вопрос о том, было ли известно государственному департаменту о деньгах, полученных Пе- лаесЯЬ, Догени сказал: «Да ему не только это было известно, но и, по мере возможности, избегая письменных документов, он одобрял это».98
В своем стремлении защитить интересы американских магнатов и помещиков в Мексике государственный департамент прежде всего сталкивался с вопросом о конституции 1917 г. и с новым законодательством, основанным на ней.
Давление массового движения и необходимость прибегать к социальной демагогии в борьбе против Сапаты и Вильи, заставляли Карранцу проводить, революционные мероприятия, без чего он не смог бы упрочить свою власть.
Конституция 1917 г.— самый важный документ мексиканской революции.99 На бумаге она гарантировала всему народу свободу слова, печати, право подавать петиции, всеобщее избирательное право. Она гарантировала свободу вероисповедания при условии, чтобы места богослужений находились под надзором правительства. Церквам не разрешалось орга-
i
96 Ibid., Suppl. I, рр. 238—239.
97 R. S. Baker. Op. cit., VII. pp. 26—27.
98 Investigation of Mexica Affairs, v. I, pp. 283, 285—287, 289—290.
99 Ibid., v II, pp. 3123—3151; Papers Relating to the Foreign Relations of the U. S.. 1917, pp. 946—982.
157

низовывать начальные школы. Священники и другие служители церкви лишались избирательного права и должны были отказаться от политической деятельности. Кроме того, церковь не имела права владеть каким-либо имуществом. В области государственного устройства новая конституция следовала конституции 1857 г. Президент избирался на один срок в 4 года.
• Конгресс был построен по двухпалатной системе. Важными статьями конституции были тщательно разработанные статьи, посвященные вопросам о владении землей и естественными ресурсами. Эти статьи представляли наибольший интерес для США.
Ст. XXVII гласила, что земли и воды в пределах национальной территории принадлежат искони народу, который может передать эту собственность частным лицам, устанавливая таким образом право частной собственности. Только нации принадлежит право экспроприации, причем частная собственность не может быть экспроприирована иначе, как в интересах общественной пользы и за вознаграждение.
Предусматривались раздел крупных поместий и развитие мелкого землевладения. Все богатства недр объявлялись неотъемлемой собственностью государства, не подлежащей отмене путем постановлений. В отношении законного приобретения земли конституцией предусматривалось, что «только мексиканцы по рождению или мексиканцы натурализованные, а также мексиканские компании имеют право приобретать земли, воды и их содержимое или получать концессию на разработку недр, на водные пространства и на минеральное топливо в Мексиканской республике. Нация могла предоставлять некоторые права иностранцам при условии, что они дадут обязательство министерству иностранных дел рассматривать себя на одинаковом положении с мексиканцами в отношении приобретенной собственности и, следовательно, не обращаться к покровительству своего правительства. В случае нарушения обязательств приобретенная ими собственность будет конфискована нацией. Ни один иностранец не имеет права на владение землей или водным пространством в 100-километровой зоне и в 50-километровой полосе от побережья». 100 Ст. XXVII заканчивалась предоставлением правительству права пересмотра «всех контрактов и концессий», заключенных предыдущими правительствами, начиная с 1876 г., которые привели к установлению монопольного владения землями, водами и естественными богатствами нации отдельными лицами или корпорациями.
100 	I Ь і сі, Papers etc., p. 955.
158

Правительство уполномочивалось объявлять такие концессии недействительными, если они наносили серьезный вред общественным интересам.101
Не подлежит сомнению, что мексиканская конституция 1917 г. была самой радикальной из всех конституций, принятых капиталистическими странами. Ст. XXVII устанавливала право государства вмешиваться в распределение народных богатств, и особенно земли. Деревни должны получить земли, необходимые для их существования, за счет ближайших крупных поместий. Во всех случаях должна оказываться поддержка мелким собственникам. Латифундии должны быть раздроблены с целью создания и укрепления мелких хозяйств.
Таким образом, единственной формой собственности, которая получила законное признание, по ст. XXVII, являлись •мелкие земельные владения и эхщо> т. е. индейские общины.
Все это было временной уступкой массовому революционному движению, которое угрожало уничтожить власть по- мещичье-буржуазных элементов и связанных с ними иностранных концессионеров. На деле конституция 1917 г. оставалась формальной декларацией.
Однако конституция 1917 г., и особенно ст. XXVII и законодательные акты, связанные с ее применением, задевали интересы иностранцев, владевших собственностью в Мексике, и прежде всего американцев, которые вложили свои капиталы в земли горнодобывающей и нефтяной промышленности. Одной из основных задач, выдвигаемых конституционной партией перед захватом власти, был «пересмотр законов об эксплоатации шахт, нефтеносных участков, водных пространств, лесов и других естественных богатств страны с тем, чтобы уничтожить монополии, созданные прежними правительствами, и избежать образования новых в будущем». 102
Ст. XXVII предусматривала проведение ряда экономических реформ в области владения землей и подземными богатствами. Содержание этой статьи стало предметом! длительной дипломатической и политической борьбы между США и Мексикой. Уже 22 января Лансинг, в связи с обсуждением этой статьи в мексиканском Учредительном собрании, послал телеграмму с предупреждением, что американское правительство не может признать права Мексики препятствовать США в защите ими своих граждан в Мексике
«и I b і d., р. 957.
102 Из декларации и декрета, изданных Карранцей в Вера-Крус 12 декабря 1914 г.
159

и не может согласиться на прямую или косвенную конфискацию иностранной собственности в Мексике.103
6 июня 1917 г. Лансинг предложил Флетчеру потребовать от мексиканского правительства разъяснений стат.ей конституции. «Правительство США, — заявил он, — с прискорбием отмечает очевидное стремление мексиканского правительства придать некоторым статьям конституции, принятой Учредительным собранием в январе, силу обратного действия в отношении прав иностранцев, владеющих собственностью в Мексике, вплоть до отмены или ограничения этих прав. Все это равносильно конфискации, с чем правительство США не может согласиться».104
Государственный департамент послал мексиканскому правительству целую серию протестов. 2 августа 1917 г. Флетчер сообщил о своей беседе с Карранцей, во время которой он просил президента Мексики изложить точку зрения мексиканского правительства по вопросу о национализации нефтяных участков и шахт в районе, расположенном к югу от реки Рио-Гранде. «Он уверил меня,— сообщал Флетчер,— что не стоит касаться этого вопроса, что правительство Мексики не намеревается отбирать собственность, находящуюся в эксплоатации, и определенно заявил, что эта собственность не будет конфискована».105
Карранца, представлявший наиболее умеренное крыло конституционалистов, конечно, не намерен был осуществлять конституцию, и нефть вывозилась из Мексики во все возрастающем количестве. 106 Подобным же образом Карранца не стремился применять конституцию для революционного разрешения земельного вопроса. Хотя под давлением масс конституция была принята, политика Карранцы была направлена на то, чтобы путем обещаний реформ подавить революционное крестьянское движение. В результате длительной переписки между государственным департаментом США и мексиканским правительством по вопросу о толковании и применении конституции стало очевидным, что положения новой конституции не будут распространены на уже пробуравленные нефтяные скважины. Вместе с тем мексиканское правительство не соглашалось допустить получения иностран-
103 Investigation of Mexican Affairs, v. II, pp. 3121—3122.
101 	Foreign Relations..., 1917, p. 1067.
105 I b і d., p. 1072.
106 В 1915 г. было вывезено 734 млн. галлонов на сумму в 9 млн. долл.; в 1916 г.— 845 млн. галлонов на сумму в 11 млн. долл.; в 1917 г.— 1 257 млн. галлонов на сумму в 16 млн. долл.; в 1918 г. экспорт в США увеличился до 1 583 млн. галлонов на сумму в 21 млн. долл. (Investigation of Mexican Affairs, v. I, p. 23).
160

ными компаниями новых нефтяных участков, если они не откажутся от своего подданства и не организуют мексиканских корпораций.
Защищая интересы магнатов нефтяной и горнорудной промышленности, государственный департамент США возражал против нефтяных декретов Карранцы, обнародованных в 1918 г. Декрет от 19 февраля 1918 г. облагал двойным налогом нефтяных, промышленников путем обложения как земли, так и добываемой продукции. Таким образом, землевладелец платил 5 пезо за гектар и, кроме того, 5-процентный налог на добываемую продукцию. В том случае, если землевладельцы желали производить добычу нефти, они должны были за три месяца поставить об этом в известность министра промышленности, торговли и труда Мексики. Нефтяные участки, не зарегистрированные таким образом, считались свободными и могли быть эксплоатируемы в соответствии с установленными правилами.107 Нефтяные компании выразили протест против этого декрета и отказались от регистрации. Государственный департамент США немедленно вме- * шалея, послав 2 апреля 1918 г. мексиканскому правительству ноту, в которой говорилось, что декрет, очевидно, рассчитан на то, «чтобы отделить права собственности на поверхность земли от прав на минеральные ископаемые и предоставить землевладельцам лишь преимущества в получении права на разработку недр при условии соблюдения ряда выработанных постановлений... США не могут согласиться на такой образ действий, когда под видом налогового обложения или основываясь на суверенном праве государства изымать частную собственность для общественных нужд, компенсируя владельца, в действительности проводится конфискация частной собственности и произвольная отмена законных прав». 108
Мексиканское правительство утверждало, что эти декреты являются лишь финансовым законодательством, которое распространяется одинаково как на мексиканских граждан, так и на иностранцев; что вопрос этот является внутренним делом Мексики и поэтому оно не может допустить вмешательства иностранного правительства.
В одной из мексиканских нот говорилось: «Защита национальных и иностранных интересов является исключительно обязанностью и правом мексиканского правительства. Высказывая намерение в случае необходимости взять под за¬
107 Текст декрета см. Investigation of Mexican Affairs, v. II, pp. 3155—3156.
108 Ibid., pp. 3157—3158 (дан полностью текст ноты).
И Зубок.— Империалистич. политика США
161

щиту своих граждан, правительство Вашего превосходительства явно обнаруживает стремление добиться ничем не обоснованных преимуществ для американских промышленников и граждан... Мексиканское правительство не может согласиться ни на какие мероприятия, которые американское правительство пожелало бы провести в жизнь с тем, чтобы поставить своих граждан в более привилегированное положение, чем то, в котором находятся мексиканцы в своей собственной стране. Поступая таким образом, оно уверено, что общественное мнение окажет ему единодушную поддержку в стремлении внушить уважение к его суверенитету». 109
Мексиканская пресса критиковала действия государственного департамента США. Она сравнивала заявление, с которым президент Вильсон обратился 7 июня 1918 г. к представителям мексиканской прессы, с нотами государственного департамента. 110
Газета «Е1 Pueblo» в передовой, от 14 июня 1918 г. писала: «Мы с прискорбием утверждаем, что все это является ложью и что заявление о мире и дружбе предвещало крупные события. За каждым таким мирным словом следовал акт агрессии. Так это было перед событиями в Вера- Крус, так это было и перед карательной экспедицией. Еще свежи в нашей памяти неоднократные уверения о невмешательстве, беспристрастности, помощи. О правдивости их, однако, можно судить по блокаде наших портов, закрытию границ, прекращению связи, наложению цензуры на корреспонденцию, по тому, что наше существование находится под угрозой, что наша безопасность очень сомнительна, а нашему благосостоянию и торговле угрожает враг, особенно опасный вследствие своего непостоянства...
Сравнивая два документа, можно сделать заключение о том, что США ведут с нами такую же двойную игру, которую они вели 70 лет тому назад, что их дипломатия по отношению к на^і является, как всегда, деспотической, неучтивой и непоследовательной...» 111
Этот же орган в номере от 17 июня 1918 г. писал: «Ни одно государство не может вмешиваться в налоговое законодательство другого. И как бы нелепо или обременительно
109 	Ibid., р. 3161.
1.0 Обращение Вильсона см. Foreign Relations, 1918, рр. 577—580. В этом обращении Вильсон демагогически заявил: «Политика, проводимая мною и моим правительсгвом в 'Мексике, целиком основывалась на том положении, что международное урегулирование внутренних дел Мексики не является нашей задачей, что мы не имеем права вмешиваться в эти дела и диктовать ей свою волю».
1.1 Цит. по Foreign Relations..., 1918, р. 585.
162

оно ни было, как местные жители, так и иностранцы должны ему подчиниться. Поставить дипломатических представителей на службу частных интересов — это значит проявить ошибочное понимание высоких задач дипломатии». 112
В другой статье, помещенной в мексиканской газете «Е1 Universal» от 26 июня 1918 г., говорилось: «Перечитывая речь президента, мы находим в ней также и гордые фразы о господстве, сказанные тоном покорителя. Стремление США играть роль старшего брата является ярко выраженным и морально унизительным обманом. Страны Латинской Америки должны обратить внимание на то, о чем говорит м-р Вильсон' и о чем пишет м-р Флетчер. Это не одно и то же, но, тем не менее, в них есть нечто общее, а именно — решимость нового империалистического государства установить свое господство на континенте. Проповедуя свободу и справедливость, они готовятся применить насилие». 113
Мексика отказывалась признать доктрину Монро в интерпретации США. Когда США сделали попытку представлять европейские страны, сделав от их имени заявление по поводу событий в Мексике, Карранца категорически отказался принять эти представления, потребовав, чтобы они исходили непосредственно от заинтересованных правительств. Мексиканская пресса даже именовала эти требования «доктриной Карранцы», отменившей доктрину Монро.
Газета «Е1 Pueblo» от 25 июня 1918 г. следующим образом характеризовала доктрину Монро: «Политика США направлена к установлению политического и торгового господства во всем мире путем ограничения независимости других стран. Это политика империалистическая...
Доктрина Монро с момента своего зарождения провозгласила принцип интервенции в страны Латинской Америки и являлась прикрытием таких агрессивных действий, как интервенция на Кубу, в Панаму и Сан-Доминго, захват Техаса, проект захвата Юкатана и Сан-Доминго и война против Испании. В тех случаях, когда доктрина Монро не служит для прикрытия актов насилия, она помогает вносить дезорганизацию во все увеличивающееся благосостояние некоторых стран Латинской Америки. Чудесная доктрина — она служит для всего: она растягивается и сокращается, маскируется, а иногда сбрасывает маску, порождает войну или мир, сеет добро и зло, отстаивает права или является причиной гибели. Ей обязаны США тем недоверием, которое царит во всей Америке... Интервенционизм, империа-
1,2 	I b і d., р. 586.
из Ibid., рр. 589—590.
11*
163

лизм или стремление к захватам и установлению своей гегемонии любой ценой, упрочение своего политического, торгового и общего влияния, — все это было возведено в «доктрину»,114
Приведенные комментарии прессы ясно отражают отношение мексиканцев к позиции, занятой государственным департаментом США, который, несмотря ни на что, продолжал отстаивать интересы нефтяных промышленников.
В пространной ноте от 13 декабря 1918 г. 115 государственный департамент снова настаивал на том, что декреты, принятые в Мексике в 1918 г., не соответствуют международным законам. «В то время как мексиканское правительство,— говорилось в ноте,— может считать возможным отмену законных прав собственности своих граждан, такие действия не могут быть оправданы в случае, когда дело идет об отмене таких прав американских граждан. Ничто не может помешать правительству США протестовать от имени своих граждан против конфискации их собственности». 116
Под давлением государственного департамента США мексиканское правительство вынуждено было отступить от занятых им позиций. Было издано несколько декретов, увеличивающих срок, в течение которого компании, зарегистрировавшие свои земли, могли сохранить на них права впредь до утверждения конгрессом специального закона.
Обращение иностранных нефтяных компаний к своим правительствам с просьбой «защитить их права» привело к конфликту, «единственной целью которого было заставить Мексику аннулировать свои конституционные законы и таким образом сохранить привилегированное положение нефтяных компаний за счет мексиканского народа».117
В течение 1919 г. государственный департамент США неоднократно посылал протесты мексиканскому правительству против претензий, предъявляемых третьими лицами на имущество, принадлежавшее американским нефтяным компаниям. В ответ на эти протесты мексиканское правительство заявило, что нефтяные компании сами во всем виноваты, поскольку они имели возможность подчиниться декретам, вызывающим их протест. «Положение нефтяных' компаний, — заявило мексиканское правительство, — осложняется претензиями, сделанными третьими лицами, и вышеуказанные компании могут сетовать лишь на себя, так как при справед¬
114 Ibid., р. 591.
115 Investigation of Mexican Affairs, vol. II, pp. 3163—3166.
116 Ibid., p. 3165.
117 The True Facts about the Expropriation of the Oil Companies Properties in Mexico. Government of Mexico. Mexico City, 1940, p 35.
164

ливом суждении ясно, что протесты иностранного государства не «могут приостановить действия законов, изданных правительством другого государства».118
Правительство Карранцы пыталось также осуществить нефтяные законы путем изъятия разрешений на бурение у компаний, не зарегистрировавших свою собственность. Это также вызвало протесты государственного департамента. 1 августа 1919 г. мексиканский департамент промышленности, торговли и труда предложил выдать разрешение на бурение компаниям, не •зарегистрировавшим свою собственность согласно декрету от 31 июля 1918 г., в том случае, если эти компании обязуются впредь подчиняться всем нефтяным законам, которые могут быть изданы мексиканским конгрессом. 119 Нефтяные компании отказались принять эти предложения, и государственный департамент обратился с новым протестом против изъятия разрешений на бурение.
Таковы были основные моменты борьбы за нефть в последние годы правления Карранцы. Официальное заявление, сделанное Мексикой по поводу действительного положения дел, гласило: «В действительности в этот период не произошло ничего похожего на «конфискацию» мексиканским правительством какого-либо иностранного имущества, связанного с нефтяной промышленностью страны. Однако единственным ясным следствием из всего спора является открытое неподчинение мексиканской конституции, законам и постановлениям, издаваемым законными властями». 120
Реакционные нефтяные манаты и американские джингоисты снова возобновили кампанию за открытую интервенцию. Газеты «New York Tribune» и «Wall Street Journal» призывали к установлению «нового режима», который бы больше удовлетворял американских капиталистов. Херстов- ская пресса помещала статьи под такими заголовками: «Если мы хотим дела, надо покончить с нотами». Газета «Чарлстон Ньюс» открыто выражала империалистические взгляды, заявляя: «Предначертание судьбы ясно. Его нельзя избежать, его нельзя предотвратить. Рано или поздно, и вероятно скоро, мы должны покончить с этой язвой единственным! возможным путем». 121
Джингоисты как в конгрессе, так и вне его требовали более суровых действий по отношению к Мексике. Сенатор Эшхерст предлагал купить Нижнюю Калифорнию и часть
ив Investigation of! Mexican Affairs, v. II, p. 3168.
us Ibid., v. II, p. 3170.
120 The True Facts..., p. 39.
121 Комментарии прессы приводятся в Literary Digest от 28 июня, 5 июля и 30 августа 1919 г.
165

Сонора. Сенатор Комминс из штата Айова не только поддержал это предложение, но и заявил, что «в том случае, если не удастся купить, нужно их ‘Захватить!» Сенатор же Уотсон (из штата Индиана) настаивал на войне с Мексикой.122
Депутат Гульд выступил 3 марта в конгрессе с открыто империалистической речью, обвиняя Мексику в том, что она была союзником Германии в войне, и требовал проведения решительной политики. Другие депутаты также требовали суровых мероприятий. 123
Для расследования дел в Мексике сенатом была назначена комиссия Фолла, которая заседала с сентября 1919 г. по 28 мая 1920 г. Заседания происходили в Вашингтоне, Нью-Йорке и различных пограничных городах, Было допрошено более двухсот свидетелей. Как сообщения прессы, так и вся деятельность комиссии были направлены к одной цели —подстрекательству общественного мнения против Мексики.
Фредерик Келлог, генеральный адвокат Панамериканской нефтяной и транспортной компании (Pan American Petroleum and Transport Company) в пространном меморандуме изложил претензии нефтяных промышленников. 124
Этот меморандум повторял хорошо известные аргументы нефтяных магнатов, направленные против законодательства Мексики, и содержал утверждение, что «планы мексиканского правительства о проведении конфискации являются нарушением международных обязательств и не могут быть оправданы тем фактом, что граждане его страны попали или могут попасть в аналогичное положение». 125
Нефтепромышленники заявляли: «В данном случае, когда американцы вложили громадные капиталы на основании ранее существовавших совершенно ясно выраженных законов Мексики, всякому ясно, что попытки Мексики произвольно изменить свои законы ради проведения без компенсации конфискации имущества, которое было приобретено, разработано и стало представлять собой ценность благодаря мужеству и инициативе иностранцев, являются нарушением естественной справедливости».126
Нефтяные промышленники говорили языком открытых империалистов, которые не хотели допустить никаких изменений во внутренней жизни Мексики, если они затрагивали
122 Congr. Rec., 65th Congr., 3d sess., LVII, p. 1088 ff., 2107.
123 Ibid., 66th Congr., 1st sess., 'LVIII, pp. 63, 553, 1172, 1204, 1262, 1391 ff.
l2i Investigation of Mexican Affairs, v. II, pp. 3270—3278.
125 Ibid., p. 3277.
126 Ibid., p. 3278.
166

их интересы. Правительство Карранцы не собиралось конфисковать собственность, которую обработали и эксплоати- ровали американские компании. Все эти заявления нефтяных магнатов делались с единственной целью — разжигать в США интервенционистские настроения.
Когда в Мексике произошел инцидент — похищение в Пуэбло американского агента Дженкинса, за которого требовали выкуп, в реакционных кругах США еще более настойчивыми стали требования разрыва дипломатических отношений с Карранцей. Однако этот инцидент вскоре был ликвидирован. Борьба, которую в это время республиканцы в^ли против Вильсона по вопросу о Лиге наций, наряду с агитацией интервенционистов, была направлена к тому, чтобы дискредитировать Вильсона и добиться победы республиканцев. Это была беспринципная борьба между двумя группировками господствующего лагеря США по вопросу о том, каким путем добиться мирового господства. В то время как Вильсон и демократы хотели добиваться мирового господства, прикрываясь демократическими и пацифистскими лозунгами и через посредство Лиги наций, группировка Лоджа- Теодора Рузвельта считала, что необходим прямой, открытоагрессивный путь. Эта группировка уже тогда боролась за то, чтобы мир был разделен между англо-саксонскими народами, которые одни , имеют право на господство над другими народами. Вильсон, будучи в это время уже не в силах бороться, уступил требованиям джингоистов и разорвал дипломатические отношения с Мексикой.
В то время как шла эта борьба, в Мексике началось восстание против Карранцы. Во главе восстания стоял Альваро Обрегон. Был выработан так называемый «план Агуа Прие- та», который гласил, что национальный суверенитет основан прежде всего на народе, что Карранца нарушил основной закон и поэтому должен передать власть в руки временного президента в лице губернатора Сонора — Хуэрты, который возглавит государство до проведення* выборов. Конституция же 1917 г. должна считаться основным законом республики. Восстание быстро распространилось. В начале мая Карранца был вынужден бежать из столицы, которая была занята армией «либералов-конституционалистов», как называлась армия восставших. Во время бегства Карранца был убит. Временным президентом стал Адольфо Хуэрта, а 5 сентрября 1920 г. президентом был избран Альваро Обрегон.

Глава IV
БОРЬБА США ЗА МЕКСИКАНСКУЮ НЕФТЬ
1
Альваро Обрегон был типичным представителем национальной буржуазии Мексики, стремившейся использовать плоды революции в своих собственных интересах. Понятно, о решительном проведении аграрных мероприятий не могло быть и речи. Тем не менее, изъятие части земель проводилось в интересах мексиканской буржуазии. В виде уступки массовому движению были приняты законы и постановления к земельным декретам, приведшие к возвращению незначительной части земли общинам в виде наделов.
В результате этого «до 1 сентября 1921 г. 413 123 акра земли было отнято и возвращено деревням и 1 462 293 акра роздано в виде наделов. За первый 21 месяц президентства Обрегона, т. е. с 1 декабря 1920 г. до 1 сентября 1922 г., 520 поселений получили дотации, и им были возвращены общественные выгоны; 2 178 805 акров земли было реквизировано для раздачи 119 649 крестьянам».1 Реализация даже этой крайне урезанной аграрной программы коснулась и иностранцев. Земли американских граждан также были реквизированы. 2
Газета «Times» писала: «Вслед за мексиканцами пострадали и иностранцы. Из общего числа поданных иностранцами жалоб около 70% поданы испанцами, 20°/о—американцами и 10% —англичанами». В 1920 г. иностранцам в Мексике принадлежали 32 млн. га.3 Это явилось поводом для
1 Ch. W. Н а с k е 11. The Mexican Revolution and the United States* 1910—1921. World Peace Foundation, Boston, 1926, p. 348.
2 Согласно данным Франка Танненбаума (Annals of American Academy of Politic-? and Social Science, July 1930, pp. 240—243), к 1923 г. 40% всей площади Мексики принадлежало американцам.
3 Ch. W. Н а с k е 11. Op. cit., pp. 243—245.
168

дипломатической борьбы, так как государственный департамент Соединенных Штатов, отстаивая интересы владельцев нефтяных участков, шахт, железных дорог, а также крупных земельных участков в Мексике, настаивал на -пересмотре ст. 27 мексиканской конституции 1917 г. в целях удовлетворения не только прежних, но и будущих потребностей финансовых корпораций.
Инман по этому вопросу писал: «После окончания войны нефтяные корпорации начали энергичную кампанию за интервенцию в Мексике. В течение нескольких недель жаркого лета 1919 г. заседал сенатский комитет для решения вопросов, связанных с Мексикой. На одном конце стола сидел сенатор Альберт Фолл, на другом — нефтяной магнат Эдвард Догени, а в центре сидели подкупленные агенты нефтяных компаний».4
Комитет во главе с сенатором Фоллом прилагал все свои силы к тому, чтобы вызвать войну с Мексикой. Однако предложение этого комитета об организации интервенции не было принято.
Вудро Вильсон в последние год-полтора своего президентства отказался* от проведения открытой интервенции против Мексики. Однако, когда Карранца в мае 1920 г. был свергнут Обрегоном, Вильсон поставил условием признания нового правительства заключение соглашения, гарантирующего права американских граждан в Мексике.
5 	сентября 1920 г. Альваро Обрегон был избран президентом Мексики. Он заявил, что будет проводить политику, имеющую целью установить новую банковскую систему, возвратить землю народу и разрешить вопросы, связанные со ст 27 о нефтяных ресурсах.5
С самого начала своего президентства Обрегон заявил о своем стремлении к более тесному сближению между Мексикой и Соединенными Штатами. «Мы признаем,— заявил он,— основной принцип, что естественные богатства страны принадлежат народу. Никогда больше мексиканский народ не потерпит правительства, не признающего этого принципа. Это ни в какой мере не означает проведения политики обособленности. Мексика не так неразумна, чтобы думать, что она может существовать обособленно от других народов; такого желания у нее нет. В будущем Мексика будет лишь добиваться равных с другими народами возможностей для своего развития. Мы навсегда покончили с политикой подачек, под¬
4 S. G. Inman. Latin America. New York, 1942, p. 283.
5 Текст этого заявления помещен в Mexican Review, v. IV, № gr« March 1921, p. 4.
169

купов и подчинения. Мы будем приветствовать иностранные капиталовложения и давать все права иностранному капиталу, который лишь не будет иметь исключительных привилегий за счет прав народа. В дополнение ко всему сказанному я заявляю, что в этой политике нет и намека на конфискацию. Эта нелепость является плодом измышлений противников проведения национализации, которая ставит преграды эксплоатации и образованию монополий в будущем. Все права частных лиц, приобретенные ими до 1 мая! 1917 г., т. е. до принятия новой конституции, будут уважаться и охраняться». 6
Правительство Гардинга отказалось решить вопрос о признании Обрегона, прежде чем не будет принят ряд предварительных условий. Новый государственный секретарь США Юз 7 июня 1921 г., формулируя цели внешней политики США, заявил, что основной задачей является обеспечение американской собственности от конфискации. «Этот вопрос,— говорил он,— является особенно важным в связи с условиями, содержащимися в мексиканской конституции, принятой в 1917 г. Если статьи конституции получат обратную силу, собственность американских граждан будет конфискована. Это явится большой несправедливостью и нарушением международного права, и правительство не может допустить этого. Если будет заявлено о том, что нет намерения допустить эту несправедливость и что конституция 1917 г. не будет истолкована так, чтобы сделать возможной конфискацию, необходимо, чтобы это было в должной форме оговорено путем гарантий».7
Юз считал необходимым заставить Мексику подписать договор о дружбе и торговле, который обеспечивал бы права собственности, приобретенные до принятия конституции 1917 г.
Проект такого договора, состоявший из 18 статей, был представлен 27 мая 1921 г. мексиканскому правительству поверенным в делах США Саммерлином.8
По этому договору Мексика должна была взять на себя обязательства «охранять права собственности, приобретенные до провозглашения конституции 1917 г.». Одновременно договор содержал условия, относящиеся к торговле. Он предусматривал также разрешение вопроса о претензиях, связанных с убытками в результате революций. Принятие Мекси¬
6 The True Facts..., 1940, рр. 40—41.
7 New York Times, June 8, 1921; также Current History, July 1921, •p. 710.
8 United States Daily, May 15, 1926.
170

кой этого договора было поставлено условием признания правительства Обрегона.
Президент Обрегон отказался подписать проект, заявив, что он ставит Мексику в унизительное положение и подвергает сомнению права Мексики на привилегии, установленные международными законами.9
В своем выступлении в сентябре 1921 г. Обрегон заявил: «Этот проект договора ставит условия, противоречащие основам нашей конституции. Принятие его неизбежно привело бы к созданию для американских резидентов в Мексике привилегированного положения, которое автоматически распространилось бы; и на граждан других стран, согласно хорошо известной статье об условиях наибольшего благоприятствования... Таким образом, иностранцы заняли бы привилегированное положение, в то время как мексиканцы стали бы чужеземцами в своей родной стране. Даже если бы это и не было так, то само подписание договора, которое должно стать предпосылкой признания, придало бы ему условный характер и нанесло бы ущерб независимости Мексики».10
Обмен нотами по вопросу о признании между обоими правительствами обнаружил резкие разногласия. В то же время Обрегон принимал меры к тому, чтобы выполнить некоторые свои неофициальные дипломатические обязательства. 16 июня 1922 г. он подписал договор с Международным комитетом банкиров. 11 Это соглашение, известное под названием договора Ламонта Де-Ля-Уэрта, определяло сумму внешнего долга, включая неуплаченные проценты с 1914 г., в 1.4 млн. пезо и обеспечивало возобновление платежа процентов. Обрегон предложил также начать переговоры для урегулирования вопроса о претензиях. Одновременно Обрегон заключил несколько сделок с британскими нефтяными компаниями, чтобы оказать давление на американских магнатов.
Во время этих разногласий между государственным департаментом Соединенных Штатов и мексиканским правительством 12 верховный суд Мексики вынес пять постановлений по апелляциям американских нефтяных компаний против декретов правительства Карранцы. Эти решения сводились к тому, чтобы на «нефтяные участки, находившиеся в эксплоа- тации до 1 мая 1917 г., когда была принята конституция, не
9 New York Times, May 21, 1921.
10 The United States and Mexico. International Conciliation, June 1923, pp. 16—29.
11 Ibid., pp. 30—52.
12 Обрегон резко критиковал вмешательство Саммерлина во внутренние дела Мексики. См. New York Times, November 19, 1922; .Manchester Guardian, September 22, 1922.
171

распространялось обратное действие 4-го параграфа 27-й статьи». 13 Однако решения не касались «прав американских граждан, чьи участки, нефть или другие полезные ископаемые, приобретенные до 1 мая 1917 г., не разрабатывались, или чьи контракты на эксплоатацию нефти и аренда не были гарантированы до указанной даты». Постановления предусматривали лишь случаи, когда предприниматели, осуществив мероприятия по эксплоатации участков, тем самым закрепили за собой права на эти участки.
Эти решения в известной мере удовлетворяли требованиям твердолобого реакционера Юза, который под влиянием купцов, банкиров, торговых палат юго-западных штатов, заинтересованных в торговле с Мексикой, вынужден был смягчить свое отношение к последней. Интересы этой группы не совпадали с интересами крупных нефтяных, железнодорожных и других магнатов.
2 	мая 1923 г. президент Гардинг назначил бывшего посла в Японии Чарльза Уоррена и Бартона Пэйна в качестве уполномоченных от Америки для переговоров о признании правительства Обрегона. Было ясно, что подписание Мексикой торгового договора как предварительное условие признания отпадало. Конференция открылась в г. Мехико 15 мая 1ЄГ23 г. и продолжалась до 15 августа того же года. Между уполномоченными обеих стран возникли разногласия по вопросу о методах уплаты компенсации лицам, чьи земли были реквизированы в пользу крестьян. Американцы требовали, чтобы бывшие владельцы реквизированных участков получили возмещение в размере стоимости их земель во время ее экспроприации.
Мексиканцы считали, что достаточно уплатить облигациями в сумме, установленной землевладельцами ори исчислении налогов.
По предложению мексиканцев было принято решение, согласно которому за экспроприированные в пользу деревень земли их бывшие владельцы получали федеральные 5-процентные облигации сроком на 20 лет. При этом отмечалось, что принятое решение не послужит прецедентом для уплаты облигациями за экспроприации, проведенные с другой целью. Уполномоченным Мексики дали понять, что Соединенные Штаты обяжут своих граждан принимать эти облигации в виде уплаты за экспроприированные земли размером до 1755 га (4335 акров). Что же касается участков сверх 1755 га, то американцы заявили, что за эти земли должно быть упла¬
13 	New York Times, July 8, 1922; August 9, 1922; The True Facts..., pp. 43—46.
172

чено наличными и что они оставляют за собой право предъявлять претензии мексиканскому правительству за все убытки, понесенные американскими гражданами во время революции. Соглашение по вопросу о полезных ископаемых было менее определенным. Представители Мексики делили владельцев нефтяных месторождений на две категории: тех, кто уже произвел определенные работы по эксплоатации нефтеносных земель, и тех, кто таких работ не произвел. На лиц первой категории не должно было распространяться обратное действие ст. 27. Для лиц второй категории ст. 27 имела обратную силу, но им надлежало гарантировать предпочтительные, по сравнению с другими лицами, права на эксплоа- тацию нефтеносных земель.
В августе 1923 г. Уоррен и Пэйн вернулись в Вашингтон, где сообщили о результате конференции. 3 сентября были возобновлены дипломатические отношения между Соединенными Штатами и Мексикой. Вскоре после этого было подписано два соглашения, касавшихся возникших после 4 июля 1868 г. претензий американских граждан. Также было подписано общее соглашение, касающееся претензий о потерях в результате революционных действий, происшедших в период с 10 ноября 1910 г. по 31 мая 1920 г.
Таким образом, были восстановлены нормальные отношения между США и Мексикой. 23 января 1924 г. государственный секретарь Юз во время обсуждения мексиканского вопроса заявил следующее: «При правительстве Обрегона была достигнута стабилизация. Промышленность и торговля вновь стали внушать доверие. Появилась надежда на то, что финансы страны получат прочную основу, были даны гарантии уплаты иностранных долгов. Когда стало ясно, что налицо реальное желание выполнить обязательства, как это подобает члену семьи народов, наше правительство радо было признать Мексику и возобновить с ней дипломатические отношения». 14
Установление нормальных дипломатических отношений с Мексикой в 1923 г. стало возможным потому, что к этому времени правительство Обрегона расправилось с массовым крестьянским движением в стране и охотно шло на уступки американскому империализму. Одн'ако полномочия Обрегона приближались к концу, а, согласно мексиканской конституции, он не мог быть избран вторично.
Обрегон поддерживал кандидатуру бывшего министра внутренних дел генерала Плутарко Кайеса. Когда вспыхнуло восстание, во главе с Адольфом Де-Ля-Уэрта, бывшим мини-
14 	Current History, April 1924, рр. 72—73.
173

стром финансов и главным кандидатом оппозиции, Соединенные Штаты, по просьбе Обрегона, послали ему оружие и наложили эмбарго на все суда с оружием для оппозиции. Многие сенаторы, членьґ конгресса и значительное число гражданского населения* США осуждали продажу оружия Обрегону. Член конгресса Файнчайльд требовал, чтобы был применен закон Гардинга, запрещавший продажу оружия иностранному государству. В сенате его поддерживали сенаторы Кинг, Бора и республиканец Джонсон (от Калифорнии). 15 Последний так характеризовал действия правительства: «Я не знаю, в чем сущность спора, возникшего по мексиканскому вопросу. Да это и несущественно в нашем обсуждении. Какие бы цели ни преследовало восстание, у меня нет сомнения в том, что наши действия были аморальными, если не беззаконными. Какую уродливую и парадоксальную позицию занимаем мы теперь — мы, рожденные в революции».16
Противники продажи оружия борющимся партиям в других странах утверждали, что Соединенные Штаты заняли заранее позицию против всех переворотов, независимо от их характера, и что если бы во время американской революции в мире существовал такой закон, «Соединенные Штаты до сих пор занимали бы зависимое от Англии положение». 17
Отвечая оппозиции, президент Кулидж в речи, произнесенной 12 февраля в Национальном республиканском клубе з Нью-Йорке, заявил, что отказ Обрегону в его просьбе «был бы равносилен принятию решения о том, что дружественное нам правительство, которое мы признали, не имеет права защищать себя. Другими словами, это означало бы, что мы приняли решение о его смещении и что то самое правительство, которое мы считаем способным защищать интересы наших граждан, находящихся на его территории, не должно иметь средств для этой защиты». 18
Очень скоро мексиканское правительство подавило восстание. Летом 1924 г. Кайес, которого поддерживали военные круги и реформистские лидеры профессиональных союзов, был избран президентом. В декабре 1924 г. он занял этот пост. 4 марта 1925 г. Юз подал в отставку. Пост государственного секретаря США занял бывший сенатор Франк Келлог. 12 июня 1925 г. он поместил в прессе заявление, которое один из его прежних коллег охарактеризовал как «невежливое и несправедливое».
15 New York Times, January 1, 1924.
16 Current History, April 1924, p. 65.
17 I b і d., p. 66.
18 I b і d.. p. 74.
174

Заверяя в неизменно дружественном отношения и готовности правительства США поддержать законное мексиканское правительство, Келлог, между прочим, заявил:
«Я читал опубликованное в прессе заявление о том, что над Мексикой нависла угроза нового революционного движения. Я надеюсь, что это! не так. Отношение нашего правительства к Мексике и к угрозе революционных движений было ясно выражено в 1923 г., когда такое движение угрожало законному правительству Мексики.
Отношение нашего правительства остается неизменным, и в настоящее время наша политика направлена на оказание поддержки законному правительству.
Однако надо уяснить себе, что наше правительство будет продолжать поддерживать мексиканское правительство только до тех пор, пока последнее защищает жизнь и права американских граждан и выполняет! свои международные договоры и обязательства. Правительство Мексики сейчас предстало перед судом мира. Мы крайне заинтересованы в устойчивости, благосостоянии и независимости Мексики. Мы были очень терпеливы и, конечно, понимаем, что для установления прочного правительства нужно время. Однако мы не можем потворствовать нарушению принятых им обязательств и мириться с его неспособностью защитить американских граждан». 19
Заявление Келлсга вызвало возмущенный ответ Кайеса. Последний утверждал, что соглашения о претензиях являются доказательством готовности Мексики «выполнить свои международные обязательства и защитить жизнь и интересы иностранцев». Аграрные законы были приняты, по словам Кайеса, в соответствии с суверенными правами Мексики, и государственный департамент Соединенных Штатов принял предусмотренную этими законами форму возмещения убытков. Далее Кайес заявил, что своими словами о «восстаниях», которые якобы угрожают мексиканскому правительству, государственный секретарь Келлог подрывает доверие к этому правительству. Заявление Келлога о том, что Соединенные Штаты будут оказывать поддержку правительству Мексики лишь до тех пор, пока оно продолжает охранять жизнь и интересы американских граждан, Кайес рассматривал, как «угрозу независимости Мексики». Что же касается слов о том, что правительство Мексики предстало перед судом мира, то Кайес считал, что Соединенные Штаты, как и другие страны, находятся в таком же положении. «Однако,— заявил Кайес,— если имелось в виду, что Мексика находится перед судом в
19 	New York Times, June 13, 1925.
175

качестве ответчика, то мое правительство полностью отрицает это положение, являющееся по существу оскорблением».20
Позиция Кайеса встретила одобрение большинства мексиканского народа. Командование мексиканской армии также одобряло выступление Кайеса и выражало готовность, если это необходимо будет, с оружием в руках защищать честь и независимость своей страны. Прогрессивная пресса страны также полностью поддерживала Кайеса. Некоторые газеты утверждали, что заявление Келлога может быть принято государствами Караибской Америки как проявление сознательной политики подстрекательства к мятежу против существующих правительств.
Эти события нашли отклик и в Южной Америке. Высказывалось мнение, что заявление Келлога указывает на отсутствие уважения к независимости латино-американских народов, столь характерное для Соединенных Штатов.
Не успела еще эта дипломатическая перепалка затихнуть, как борьба вокруг вопросов земли и нефти возобновилась, и притом в еще более острой форме. В декабре 1925 г. мексиканский конгресс принял два закона, известных под названием «нефтяного закона» и закона о землях, принадлежавших иностранцам. Первый был обнародован 31 декабря 1925 г., второй — 21 января 1926 г.
Нефтяной закон подтверждал положение конституции 1917 г. о том, что недра являются народным достоянием. Он подтверждал права владельцев тех участков, на которых добыча нефти началась до 1 мая 1917 г., а также права, полученные по контрактам, заключенным до этого срока. Эти права утверждались сроком на 50 лет. Что касается остальных владельцев нефтяных месторождений, то, поскольку нефть является собственностью народа, иностранцы, владельцы концессий, были лишены права обращаться к своему правительству. Их права должны быть утверждены мексиканским правительством в течение одного года, в противном случае их земли подлежали конфискации.
Основные пункты, нового земельного закона сводились к следующему: 1) ни один иностранец не может получить в собственность земельный участок или стать участником мексиканской компании в запрещенной зоне, указанной в ст. 27;
2) 	иностранец, ставший членом мексиканской компании, которая приобретет землю или получит концессию на эксплоата- цию полезных ископаемых, водных ресурсов или горючих материалов, должен дать обязательство не прибегать к защите своего правительства; в случае нарушения этого обяза¬
20 	New York Times, June 15, 1925.
176

тельства его имущество: подлежит конфискации; 3) иностранцы не могут стать членами мексиканских компаний, владеющих сельской собственностью, если при этом в их руках сосредоточивается 50t°/o или больше акций компаний; 4) иностранцы, получающие 50% или больше акций компании, владеющей земельной собственностью, используемой для ведения сельского хозяйства, сохраняют свои права пожизненно или, если это не частные лица, а корпорации,— в течение 10 лет; 5) другие права, которых будут впредь лишены иностранцы и которые являются объектом данного закона, сохраняются за их владельцами до их смерти; 6) иностранцы, получившие по наследству или по суду собственность, которой, по данному закону, они владеть не могут, должны в течение пяти лет передать ее лицу, имеющему на это право.
Министр иностранных дел Мексики дал заверения в том, что ст. ст. 1, 2 и 3 не будут иметь обратной силы. Таким образом, отпадали основные спорные вопросы. Ст. 4, однако, оставалась объектом разногласий и вызвала противодействие со стороны Соединенных Штатов. Ко времени обнародования этих законов в руках иностранцев все еще находилось больше естественных ресурсов и других богатств Мексики, чем в руках мексиканцев. Американские капиталовложения в Мексике в 1926 г. распределялись следующим образом (в млн. долл.):21
Земельная собственность в сельской местности . 166.0
Городская земельная собственность 35.7
Нефтяные участки 318.6
Очистительные заводы 50.0
Шахты 337.4
Предприятия металлургической промышленности 25.2
Лесоразработки 10.9
Железные дороги 248.1
Промышленные предприятия 27.7
Торговые » 26.1
Предприятия общественного пользования . . . 30.8
Скрытые вложения 6.9
Прочие вложения 125.2
В своей статье в журнале «Forum» (сентябрь 1927 г.) видный политический деятель США Амос Пинчот писал: «Нефть в течение долгого времени была и остается объектом
21 	Согласно отчету американского консульства от 15 декабря 1926 г., цит. по книге L. L. Вегпа n, Selected Articles on Intervention in Latin America. New York, 1928, p. 132.
12 Зубок.— Империалистич. политика США
177

споров между Мексикой и нашей страной. И это естественно, так как доля американских капиталов в мексиканских компаниях чрезвычайно велика...
Президент Гардинг ввел Фолла, являвшегося ярым сторонником интервенции и крупным собственником в Мексике, в кабинет, а президент Кулидж оставлял его там до тех пор, пока благодаря запросу сенатора Уолша не раскрылся подкуп Догени. «Стандарт Ойл компани», так же как и секретарь казначейства Меллон и Синклер, известный участник нефтяной панамы «Типот Дом» (Teapot Dome) получили в Мексике огромные барыши от мексиканских предприятий».
Новые законы мексиканского правительства, естественно, затронули интересы американских магнатов. Последние привыкли к такому положению, когда они «считались лишь со своими директорами и держателями акций, которые были также иностранцами. За срок менее 10 лет они в третий раз пытались спровоцировать дипломатическую интервенцию, прибегая к испытанной тактике».22
Еще до принятия новых законов государственный секретарь Келлог через американского посла сделал ряд запросов по этому поводу. 17 ноября 1925 г. он отправил личное послание мексиканскому министру иностранных дел. В нем он выражал надежду, что тучи, которые он замечает «на горизонте между дружественными Соединенными Штатами и Мексикой, могут быть рассеяны». По его мнению, наступил удобный момент для заключения нового договора о дружбе и торговле между Соединенными Штатами и Мексикой,— договора, который явился бы «благоприятным и приемлемым для обё,их стран и обеспечил бы на продолжительное время выгоды для них».23
Президент Мексики заявил через своего представителя, что «абсолютно нет причин для появления туч на горизонте... Принятые законы имели целью лишь разъяснить неясные места, имеющиеся в статьях конституции, и ни в коей мере не являются нарушением со стороны Мексики международных законов».24
Что же касается обсуждений на конференции объединенной комиссии в 1923 г., на которые ссылался Келлог, мексиканское правительство огветило, что «по форме и по духу» они были посвящены «обмену мнений» в поисках путей для возобновления дипломатических отношений между США и Мексикой.
22 The True Facts..., рр. 55—56.
23 См. переписку: S. D., № 96, 69th Congr. 1st. sess., р. 3.
21 I b і d., рр. 4—5.
178

В результате этих конференций «не удалось добиться заключения никакого официального соглашения, кроме конвенций о притязаниях, которые были подписаны после возобновления дипломатических отношений».
В течение целого года велась переписка между обоими правительствами. В центре внимания стояли вопросы: об обратной силе земельного и нефтяного законов; о решении мексиканского правительства, чтобы иностранцы, владеющие имуществом, подчинялись юрисдикции мексиканского суда во всех спорных вопросах, касающихся их собственности, под угрозой конфискации имущества в том случае, если они прибегнут к покровительству своего правительства; о характере соглашения, разработанного объединенной комиссией в 1923 г.; о праве мексиканского народа как независимого народа, пользующегося правом суверенитета, принимать законы, которые он считает нужными.
Государственный департамент Соединенных штатов утверждал, что принятие нового «нефтяного закона» является нарушением соглашения 1923 г., так как этот закон не признает прав владельцев, которые не провели соответствующей работы по эксплоатации участков. Государственный департамент объявлял далее фактической конфискацией требование, чтобы все собственники, проведшие такую работу, обменяли свои права на концессии сроком на 50 лет. В общем, заявлял государственный департамент, новые мексиканские законы являются нарушением международного права и справедливость.25
Последняя нота Келлога от 30 октября 1926 г. привела к открытому кризису в отношениях между обеими странами. В этой ноте Келлог заявил, что Соединенные Штаты будут твердо отстаивать свою позицию, и если Мексика введет в действие законы, которые «нарушают основные принципы международного права и справедливости, а также условия соглашения, достигнутого в 1923 г., то в отношениях между обеими странами возникнут исключительные трудности».26
Нота мексиканского правительства от 17 ноября 1926 г. содержала два основных положения: отказ от признания силы договора за предложениями, сделанными представителями стран в 1923 г., и требование, чтобы дипломатические про¬
25 Ярые защитники американских трестов заявляли, что в результате мексиканской революции было уничтожено или повреждено имущество американцев стоимостью свыше 50 млн. долл., а принятые законы являются политикой конфискации и пр. См. ст. W. Н. Kin g. Mexico’s Policy of Confiscation. Current History, June 1927.
26 Foreign Relations, 1926, v. II, pp. 669—670.
12*
179

тесты имели место лишь в особых случаях конфискации американской собственности.27
Нефтяной закон вошел в силу 1 января 1927 г. Нефтяные компании имели возможность до этого времени принять условия, предлагаемые мексиканским правительством. 16 февраля* 1927 г. Келлог сообщил сенату, что только четыре из 58 американских частных лиц или корпораций, связанных с нефтяной промышленностью Мексики, подали заявки на концессии, согласно закону. Компаниям, отказавшимся
подчиниться новому закону, принадлежало около 90% общего количества земель, на которых велась добыча нефти и которые были приобретены до 1 мая 1917 г. На этих землях добывалось около 70% общего количества добываемой в Мексике нефти.28
18 февраля мексиканский министр торговли, промышленности и труда Люис Маронес заявил, что приведенные Кел- логом данные неверны и что к концу 1926 г. в Мексике существовало 147 нефтяных компаний, из которых 125, т. е. большинство, подчинилось мексиканским законам.29  *Согласно цифрам, приведенным В. В. Лиггеттом сенатскому комитету по иностранным делам, из общего количества 28.5 млн. акров земли, на которых велась нефтедобыча, лишь на 1.6 млн. акров не были испрошены концессии, причем 87% этой земли принадлежало или контролировалось Эдвардом Догени, Гарри Синклером и Эндрью Меллоном. **
В течение 1927 г. отношения между Соединенными Штатами и Мексикой оставались исключительно напряженными. Они еще более обострились из-за расхождения между США и Мексикой по вопросу о Никарагуа. Мексика признала правительство либерала Саказа в Никарагуа и оказывала ему поддержку. Поскольку Соединенные Штаты признавали правительство Диаса, их позиция приобретала характер, враждебный Мексике.
22 марта 1927 г. государственный департамент Соединенных Штатов заявил, что договор о запрещении контрабанды, подписанный с Мексикой год назад, не будет возобновлен. Это предупреждение рассматривалось Мексикой как желание Соединенных Штатов получить возможность снабжать оружием враждебные правительству силы. В ответ мексиканское правительство издало декрет (вступивший в действие 18 ию¬
27 Ibid., рр. 671—672.
28 Current History, April 1927, рр. 136—137; также Foreign Relations. 1927, v. Ill, рр. 177—181.
29 Current History, April 1927, p. 137.
80 Congr. Rec., v. 68. March 3, 1927, p. 5580.
180

ня 1927 г.), запрещавший всем мексиканским департаментам закупать товары в Соединенных Штатах.
25 апреля 1927 г. президент Соединенных Штатов Кулидж сделал заявление «Юнайтед Пресс Ассошиэйшен», в котором, между прочим, коснулся вопроса об отношениях с Мексикой и Никарагуа. Кулидж утверждал, что «частная собственность не может быть отнята без соответствующей компенсации». Он предупреждал, что, «применяя конституцию 1917 г и дополнительные законы и постановления, изданные в связи с проведением ее в жизнь, мексиканское правительство явно угрожает пренебречь зІЬм основным великим принципом, придав обратную силу действию конституции в вопросах, касающихся собственности наших граждан, приобретенной ими до принятия этой конституции».а1
Заявление Кулиджа было воспринято как оправдание будущей интервенции в защиту американских капиталистов, имевших собственность в Мексике или других странах. Из этой речи ясно вытекало, что в том случае, когда законы страны, в которой находится собственность американских граждан, не гарантируют защиты их интересов, Соединенные Штаты «как правительство, обладающее чувством собственного достоинства», должно вмешаться.
Однако в этом же заявлении Кулидж выразил надежду, что мирное урегулирование этих вопросов предотвратит конфискацию американской собственности в Мексике.
Президент Кайес приветствовал это последнее заявление и, со своей стороны, выразил уверенность, что теперь «открыт путь для лучшего взаимного понимания, которое обеспечит удовлетворительное разрешение всех трудных вопросов». 31 32
Таким образом, американское правительство испробовало все дипломатические меры в защиту прав собственности своих граждан в Мексике.
Под давлением лиц, заинтересованных в мексиканской нефти, оно готово было прибегнуть к решительным мероприятиям для того, чтобы принудить Мексику принять американские требования. Однако правительству США еще противостояли решительные попытки правительства Мексики ограничить господство американских капиталистов.
К концу 1927 г. острота разногласий несколько сгладилась.
1 сентября президент Кайес в своем послании конгрессу хотя и признал, что отношения с американским правительством
31 Foreign Relations.., 1927, рр. 213, 216.
32 I b і d., р. 225.
181

носят неопределенный характер, но все же выразил уверенность в том, что разногласия смягчатся. «'Мы стремимся,— сказал он,— к сотрудничеству со всеми иностранцами, поскольку это сотрудничество не противоречит интересам мексиканских граждан, которые являются неоспоримыми хозяевами своей страны. Мы обеспечим гостеприимный прием друзьям-иностранцам, но не можем гарантировать им больших привилегий, чем те, которыми пользуется наш народ. Мы с доверием принимаем иностранный капитал и его предприимчивость, но при непременном уаювии, чтобы он подчинялся мексиканским законам и ува>тал их».33'
Кайес, таким образом, выразил желание пойти навстречу американским монополиям. С другой стороны, президент Кулидж, вынужденный считаться с общественным мнением страны, отрицательно относившимся к назревающему конфликту, решил начать переговоры с Мексикой. Для этой цели он назначил послом в Мексике Дуайта Морроу вместо Шеф- фильда, ушедшего в июне 1927 г. в отставку. Назначение Морроу, известного адвоката' и нью-йоркского финансиста, связанного с фирмой Моргана, вначале вызвало недовольство в сенатских и других кругах. Бора в одном из своих выступлений спрашивал: «Стремится ли Морроу к дружескому сотрудничеству с Мексикой и урегулированию разногласий мирным и справедливым путем?» 34
В конце октября Дуайт Морроу прибыл в Мексику. Он использовал все свое личное влияние на то, чтобы убедить мексиканское правительство в необходимости урегулирования долгов по облигациям и другим долговым обязательствам. Морроу демагогически заявил, что уважает суверенные права Мексики, верит в ее желание и способность вести честную политику и поддерживает мексиканские законы. Эта тактика американского посла значительно способствовала успешному ходу переговоров.
В процессе разрешения нефтяного конфликта большую услугу Морроу оказало решение, принятое верховным судом Мексики 17 ноября 1927 г. по делу Мексиканской нефтяной компании в Калифорнии. Эта компания, являющаяся американским концерном, не желала получить концессии в обмен на свои прежние права. Суд поддержал ходатайство концерна задержать аннулирование департаментом промышленности, торговли и труда разрешений на бурение, выданных ранее компании. Суд постановил, что ст. ет. XJV и XV «нефтяного закона», предписывающие обмен в течение года доку¬
33 	Р. Е. С a lies. Mexico before the World. New York, 1927, p. 171
3< New York Times, September 21, 1927.
182

ментов, удостоверяющих права собственности на концессии сроком н'а 50 лет, не должны применяться в подобного рода случаях».35
Немедленно после этого решения верховного суда президент Кайес обратился 26 декабря 1927 г. к конгрессу с посланием, в котором предлагал дересмотреть «нефтяной закон» в соответствии с этим решением.
Мексиканский конгресс в соответствии с этим внес поправки в прежний нефтяной закон. Подтверждались права повеем контрактам на землю, заключенным до 1 мая 1917 г., путем предоставления концессий на неограниченное время вместо установленного прежним законом срока на 50 лет. Закон вступал в действие с 11 января 1928 г., а 27 марта того же года президент Кайес подписал постановление, подтверждавшее права на добычу нефти, полученные до 1 мая 1917 г. Это постановление было вполне приемлемо для вашингтонского правительства. 36
Морроу, со своей стороны, заявил, что постановление дополняет мероприятия, добровольно сделанные отдельными департаментами мексиканского правительства, стремящимися разрешить спорные вопросы последнего десятилетия, и что получение концессий, согласно внесенным поправкам, по существу является подтверждением прежних прав, а не новыми гарантиями.37
Государственный департамент Соединенных Штатов также сделал заявление, одобрившее позицию, занятую Морроу. «Департамент, так же как и посол Морроу,— говорилось в заявлении,— верит в то, что все вопросы, которые возникнут в будущем, смогут быть разрешены мексиканскими органами власти и мексиканскими судами».38
Вскоре после принятия закона различные нефтяные компании, в том числе и самые крупные иностранные компании в Мексике «Huasteca Petroleum Company», «Е1 Aguela Oil Company», «La Corona Petroleum Company», «Mexican Sinclair Petroleum Company», признали новые постановления. В своей речи 3 мая 1928 г. мексиканский министр промышленности, торговли и труда выразил уверенность в том, что закон должен положить конец разногласиям, возникшим с момента объявления конституции 1917 г.
Таким образом, временно конфликт между США и Мексикой по вопросу о правах американских капиталистов был урегулирован. Такой исход стал возможен вследствие пере¬
35 United States Daily, November 17, 1927.
36 Подробно ем. J. R. Clark, Oil Settlements.
37 Foreign Relations, 1928, v. Ill, pp. 306—307.
39 I b і d., pp. 307—308.
183

рождения господствующей верхушки Мексики ВО (Главе с Кайесом, -ставшим выразителем интересов национальной буржуазии Мексики. Сам Кайес, превратившийся в крупного капиталиста, оказался связанным с интересами американских компаний. Постепенно он превратился в прямого агента американского империализма.
В период президентства Гувера отношения между Соединенными Штатами и Мексикой оставались дружественными. Когда вышел в отставку посол Морроу, избранный в сенат, его преемником был назначен в 1930 г. Реубен Кларк, его ближайший помощник. Новый посол продолжал политику своего предшественника. В первые годы после избрания президента Франклина Рузвельта отношения с Мексикой стали более дружественными. Применяя по отношению к Мексике более гибкие методы, президент Рузвельт стремился смягчить то недоверие, которое, естественно, питали страны Латинской Америки к американскому империализму. Тем не менее, американское правительство продолжало принимать меры к охране своих империалистических интересов в Мексике.
Одно время казалось, что соглашение Кайеса — Морроу полностью разрешило разногласия по нефтяному вопросу. Однако, даже в период затишья 1928—1934 гг., когда сменявшиеся правительства Мексики неизменно оставались -под контролем Кайеса, которого прозвали «создателем президентов», тенденция к национализации нефтяных ресурсов страны упорно сохранялась. Правительство всеми имевшимися в его распоряжении средствами пыталось контролировать деятельность нефтяных компаний и сократить размеры их земельных владений. В «нефтяной закон» были внесены поправки с целью обеспечить компаниям различного типа концессии по разработке полезных ископаемых, которые номинально считались собственностью правительства. Однако получение этих концессий становилось все более трудным.
1 декабря 1934 г. президентом Мексики был избран Карденас. Несмотря, на то, что Карденас был выдвинут на этот пост Кайесом, он проявлял очень мало сочувствия взглядам своего более консервативного покровителя. Кайес и его последователи подвергались критике со стороны более радикальных членов «национально-революционной партии» за медлительность в проведении социальных и экономических мероприятий, которые они и их партия обещали осуществить.
На съезде 1933 г., которым руководил Кайес, Карденас был единогласно выбран кандидатом в президенты от «национально-революционной партии». В 1933 г. партия опубликовала знаменитый «шестилетний план», являвшийся ее
184

политической (Платформой. Этот план содержал демагогическую программу развития народного просвещения, улучшения санитарных условий, общественных работ, земельной реформы и улучшения положения рабочего класса. План включал также обещание добиться от правительства ассигнования не менее 50 млн. пезо для сельскохозяйственного кредита на последующие шесть лет, и 50 млн. пезо для реализации широкой ирригационной программы. Государство должно было взять на себя защиту прав рабочих. Были обещаны социальное страхование и другие формы социального законодательства в интересах широких народных масс.
Во время избирательной кампании Карденас совершил турне по всей стране, сделав около 30 тыс. км на самолете, пароходе, лодке, поезде и верхом. Он побывал во всех уголках республики, даже в самых отдаленных деревнях, куда можно было добраться, лишь проведя много суток в седле. Везде, в самых отдаленных уголках, жители которых никогда не видели кандидата, он выступал с речами, общаясь с населением, осматривал его поля, разделял его скудную пищу и расспрашивал о его нуждах. Он обещал провести в жизнь «шестилетний план» и заявлял, что Мексика должна итти своим собственным путем развития, в соответствии с традициями, учреждениями и задачами революции. Он говорил о необходимости постепенного перехода всех богатств страны из рук иностранцев к мексиканскому народу. Все эти громкие фразы зачастую принимались крестьянами за чистую монету.
Карденас был самым популярным президентом Мексики. Попытки Кайеса установить контроль над новым правительством в интересах крупной буржуазии окончились полной неудачей. Карденаса поддерживали профессиональные союзы, конфедерация рабочих и крестьян. В то время Кайес, ставший крупным помещиком и финансистом, превратился в защитника интересов помещиков, кулаков, крупных промышленников, торговцев и иностранных концернов. В 1936 г. президент Карденас распустил кабинет, который присягал в верности «создателю президентов». После этого он обнародовал свою программу, резко отличавшуюся от программы Кайеса.
Последний, видя, что Карденас пользуется поддержкой народа и армии, отошел от общественных дел и вскоре бежал в США.
Избавившись от Кайеса и его сторонников, Карденас начал проводить в жизнь свой лозунг — «Мексика для мексиканцев». Как уже отмечалось, иностранцы в прошлом занимали господствующее положение в горной и нефтяной промыш¬
185

ленности, на железных дорогах, в электропромышленности; им принадлежали обширные земли. Макс Уинклер считал, что им принадлежало 2/з общего богатства Мексики. В 1928 г. капиталовложения Соединенных Штатов доходили до полутора миллиардов долларов, хотя более поздние данные снижали эту цифру на 73.39 По данным мексиканской торговой палаты, ів 1932 г. английские капиталовложения в Мексике равнялись 938 млн, долл., французские — 290 млн. долл., испанские — 195 млн. долл, и германские — 75 млн. долл.
Деятельность Карденаса была направлена к устранению остатков феодализма, раскрепощению трудящихся классов Мексики от колониальной кабалы и утверждению права мексиканской буржуазии на независимое и суверенное существование. Борьба Карденаса за проведение буржуазных преобразований, бесспорно, имела большое значение. Однако ее результаты были весьма незначительными ввиду упорного сопротивления мексиканской реакции и сил империализма.
2
В противоположность политике Кайеса, который предлагал распределить большие земельные участки между индивидуальными владельцами, Карденас настаивал на закреплении системы «эхидо»,40 при которой земли отдавали деревням для общинного пользования. Деревня имела право, на владение землей. Плодородная часть земли делилась на приблизительно равные мелкие участки и раздавалась главам семей, именовавшимся «эхидатариос» (общинники).
Общинники сохраняли право на пожизненное владение землей. После смерти общинников земля переходила к их наследникам. Однако эти последние теряли право на землю, если они ее не обрабатывали в течение двух лет. Они также не могли закладывать землю, сдавать ее в аренду или передавать свои права кому бы то ни было.
В течение первых трех лет президентства Карденаса почти 29 млн. акров земли было распределено среди 663 тыс. крестьян. Самой существенной чертой аграрной программы, проводимой при Карденасе, была попытка реорганизовать экономическую и социальную основу землевладения не только отдельных деревень, но и целых районов. Первый эксперимент такого рода был произведен в начале октября 1936 г. в районе Лагуна, расположенном в северной части централь-
39 М. Winkler. Investments of United States Capital in Latin America, Boston, 1928.
10 Ejido —сельские общины.
186

ного района страны. Площадь Лагуна равнялась приблизительно 8 млн. акров, но обрабатывалось в 1931 г. лишь 324 тыс. акров.
Еще в 20-е годы Лагуна была одним из самых значительных сельскохозяйственных районов страны. Крупные плантации, на которых произрастали главным образом пшеница и хлопок, принадлежали в основном англичанам и испанцам. Ирригационные и сельскохозяйственные работы требовалн болыних капиталовложений.
До прихода к власти Карденаса землевладельцы этого района успешно избегали раздела своих поместий. В августе 1936 г. там возникла стачка жестоко эксплоатируемых сельскохозяйственных рабочих. Бастующие обратились с апелляцией к президенту. Карденас решил приступить к разделу земель в этом районе.
Он издал декрет о распределении коммунальных земель между нуждающимися крестьянами ц сельскохозяйственными рабочими.
Бывшие собственники имели право сохранить за собой не более 370 акров орошаемой земли. Сам Карденас провел в районе несколько недель, наблюдая за разделом земель и образованием деревенских общин. В район бьую отправлено большое количество сельскохозяйственных машин, были открыты новые школы, улучшены санитарные условия и т. д. В итоге 600 тыс. акров земли были распределены между 30 тыс. крестьян.
В августе 1937 г. такие же мероприятия были проведены в Юкатане — юго-западной части Мексики. К концу года здесь было экспроприировано свыше 52 тыс. акров земли, большая часть которой была отобрана у 40 американских граждан долины Таки, в северо-западной части штата Сонора. Эта земля предназначалась для раздела. Почти в это же время было организовано 18 колоний для солдат-ветеранов на землях, экспроприированных в штатах Сан-Луи-Потоси, Нуэво-Леон и Тамаулипас.
В’ своем обращении к конгрессу от 1 сентябре 1938 г. Карденас сообщал, что за истекший год 2255 общин получали 11 млн. акров земли. Всего же было распределено 12 886 наделов общей площадью в 56 млн. акров земли. Общее число крестьян, получивших землю, составляло 1 570 507 человек. Пострадали при этом американские, английские и испанские помещики. В число экспроприированных в 1937 г. земель попали обширные владения «Колорадо Ривер компа- ни» (Colorado River Company), находящиеся в Нижней Калифорнии. В октябре этого года у американского гражданина Вильяма Дженкинса в Пуэбла было экспроприировано
187

около 271 тыс. акров земли, стоимость которой владелец оценивал в 4 млн. долл.
Среди земель, отнятых у американских владельцев в 1938 -г., находилось и 17 980 акров земли, принадлежавших В. Р. Херсту (в штате Чихуахуа), 4307 акров, принадлежавших американскому политическому деятелю В. Лемке (в штате Наярит), и 8 млн. акров, принадлежавших сахарной и овощной плантации Ля-Мохис (La Moohis Sugar and Vegi- table Plantation), в Синалоа.
Очень важной частью аграрной программы являлась организация Карденасом кредитов членам деревенских общин и мелким фермерам. Ссуды выдавались Национальным банком сельскохозяйственного кредита только через местные кооперативные общества; кредитные операции с частными лицами были запрещены.
Закон от 23 ноября 1936 г. предоставлял право правительству экспроприировать частную собственность «для блага народа и общества».41
Действуя на основании этого закона, Карденас 23 июня 1937 г. объявил об экспроприации железных дорог Мексики протяжением в 7 тыс. миль. Было создано новое министерство по управлению дорогами, причем рабочие получали возможность участвовать в управлении. Правительство обещало компенсировать кредиторов национальных дорог после оценки их стоимости. Назывались различные оценки экспроприированной собственности. Ряд специалистов утверждал, что долг компании (вместе с неоплаченными процентами) американским и английским пайщикам к моменту экспроприации достигал 300 млн. долл.42 По данным же Шепардсона и Скроггса, общая сумма всех акций, из которых 2/з принадлежали англичанам и американцам, а остальные — французам, бельгийцам и немцам, равнялась 240 млн. долл.43
За этим последовала экспроприация нефтяной промышленности. Чтобы лучше понять, как она проводилась, необходимо сказать несколько слов о предшествовавших конфликтах.
3 	ноября 1936 г. профсоюз нефтяников передал пятнадцати крупным нефтяным компаниям Мексики проект общего коллективного договора, которым предполагалось заменить отдельные договоры, заключенные союзом с некоторыми ком¬
41 Прежний закон 1857 г. разрешал экспроприации лишь в случае «общественной необходимости».
42 L. F. К 1 u с k h о h п. The Mexican Challange, 1939, р. 51.
43 W. Н. Shepardson and Wm. О. S с г о g g s. The United States in World Affairs, 1937. (Council of Foreign Relations, 1938), p. 128; also New York Herald Tribune, March 17, 1937.
188

паниями. Союз требовал права контроля над наймом и увольнением рабочих, 40-часовой рабочей недели, улучшения медицинского обслуживания, установления пенсий, 18-днев- ного обязательного отдыха в году и более длительного (60 дней) для проработавших свыше 15 лет, бесплатного проезда для всех членов союза, 45 стипендий для рабочих или их детей, допущения мексиканцев к инженерным работам, улучшения жилищных условий и увеличения годового фонда зарплаты на 28 млн. пезо. В случае отказа компаний начать переговоры в течение 10 дней рабочие угрожали всеобщей забастовкой. Компании согласились на переговоры, в результате которых было решено, что в течение четырех месяцев будет выработан коллективный договор. Однако за это время соглашения достигнуть не удалось, и 28 мая началась стачка. Во время стачки рабочие предложили предпринимателям через Совет труда смягчить свои первоначальные требования. Предприниматели отвергли и эти требования. Тогда 7 июня союз решил передать дело в федеральный совет примирения и арбитража. В связи с этим 9 июня стачка была прекращена. Правительство назначило комиссию экспертов, которая должна была обследовать книги компаний и в течение 30 дней сообщить об их платежеспособности. 30 августа комиссия представила совету свои, благоприятные для рабочих, заключения. Согласно заключению комиссии, зарплата мексиканских рабочих нефтяной промышленности с 1934 г. по июнь 1937 г. снизилась на 17—22%, в то время как цены на нефть увеличились и доходы нефтяных компаний продолжали возрастать. Капитал, вложенный для добычи одного барреля нефти в Мексике, равнялся 8.64 пезо, а в США — 48.12 пезо. Мексиканский рабочий, получая гораздо меньшую заработную плату, чем американский рабочий, производил в 3 раза больше нефти. Эти данные мексиканских экспертов разбили обычные доводы о том, что более высокая заработная плата американских рабочих объясняется более высокой производительностью их .труда. На основе этих данных эксперты предложили увеличить общую сумму заработной платы рабочих нефтяной промышленности в 1936 г. на 26 млн. пезо, т. е. на половину получаемой прибыли.
После 4-месячного изучения представленных экспертами данных федеральный совет примирения и арбитража поддержал их предложения. Компании отказались подчиниться этому решению и 28 декабря 1937 г. передали дело на решение верховного суда Мексики. 1 марта 1938 г. суд отклонил их ходатайство и подтвердил заключение Совета, устанавливавшее 7 марта днем окончательного принятия вынесенного постановления. Однако этот день миновал, а компании ничего
189

не предпринимали. 14 марта совет вновь потребовал, чтобы компании подчинились решению на следующий день. На это компании заявили, что они не могут подчиниться решению и считаться с условиями раздела 21 ст. 123 мексиканской конституции. 41 * * 44
Эта статья предусматривала право рабочих, в случае отказа предпринимателя подчиниться решению арбитражного суда, аннулировать коллективный договор и в течение трех месяцев получать заработную плату в размерах, установленных для увольняемых рабочих. Согласно этой статье, компании немедленно должны были выплатить 100 млн. пезо возмещения рабочим. Однако нефтяные компании заявили, что не намерены подчиниться конституции.
Какова же была политика правительства, вынужденного принять решительные меры? Мексиканская конституция 1917 г. защищала права рабочих в том случае, если эти права были установлены в сотрудничестве с правительством, а не вопреки ему. К концу президентства Кайеса революционные принципы были забыты, но Карденас в своих публичных заявлениях выступал на стороне рабочих. «Капитализм,— заявил он в одной из своих речей,— обязательно использует в своих целях всякий конфликт между профессиональными союзами..., которые являются лучшим орудием в руках рабочих... Рабочие должны объединиться в союзы... Я всегда готов служить интересам рабочих и крестьян».45
В другой речи Карденас сформулировал свою рабочую политику в «четырнадцати пунктах». Подчеркнув значение тес-
41 Ст. ІІ23 конституции 1917 г. была посвящена вопросам труда. Был установлен в-часовой рабочий день, 7-часовой ночной труд; запрещен ночной труд на заводах для женщин и детей младше 16 лет; утя детей старше 12, но младше 16 лет был установлен максимальный рабочий день в 6 часов. Была введена охрана труда для женщин до родов и после них; установлена минимальная шкала зарплаты, предусматривающая одинаковую оплату мужского и женского труда. От предпринимателей требовалось проведение санитарных и гигиенических мероприятий, а также мер против несчастных случаев. Разрешались стачки, но предусматривалась передача всех спорных вопросов на рассмотрение арбитражного совета. В том же случае, «если предприниматель отказывался передать спорные вопросы на арбитражное рассмотрение или подчиниться решению совета, трудовой договор считался аннулированным и предприниматель должен был уплатить рабочему компенсацию в размере трехмесячного
жалованья, помимо обязательств, возлагаемых на него в связи с рассмот¬
рением спора» (ст. 21). Предприниматель, рассчитавший рабочего без уважительной причины, должен был по выбору рабочего либо выполнить условия контракта, либо уплатить компенсацию в размере 3-месячного
жалованья; поощрялось всякого рода социальное страхование: на случай безработицы, старости, болезни, страхование жизни и- т. п.
45 	Policies of the Present Administration in Mexico. Government Printing Office. Mexico, 1936, pp. 11 —13.
190

ного сотрудничества между рабочими и правительством, он заявил о своем стремлении создать единую национальную организацию трудящихся. Правительство должно быть арбитром и регулятором общественной жизни. «Всякий промышленник,— заявил он,— которому станет не под силу общественная борьба, может передать свои предприятия рабочим или правительству, что явится патриотическим актом».46
Он утверждал, что «новая концепция о функциях государства и о природе рабочего законодательства требует, чтобы в сомнительных случаях вопрос решался в пользу рабочих. Одинаковое отношение к сторонам, не являющимся равными, не может служить проявлением справедливости и равенства». 47
Во время стачки нефтяников в 1937 г. Карденас сделал попытку несколько обуздать промышленных магнатов. Все же его мероприятия оказались недостаточными. Нефтяные компании отказались подчиниться решению верховного суда Мексики и -заявили, что ждут от правительства дальнейших действий. Карденас умело использовал противоречия между английской и американской нефтяными группами. Он заключил довольно выгодную сделку с «Мексикен Игл» (филиал «Ройял Датч Шелл»), который получил две концессии. В виде компенсации английская группа выплачивала мексиканскому правительству от 15 до 35% валовой выручки. Помимо этого, английский финансовый консорциум предоставил Мексике заем в 5 млн. долл. Но все это не сломило сопротивления американских нефтяных промышленников.
18 марта 1938 г. Карденас по радио сообщил обычным тоном диктора, читающего ежедневные постановления, о том, что нефтяная промышленность Мексики национализирована.48
В ответ на протесты нефтяных компаний Карденас спросил: «В скольких деревнях, расположенных около нефтяных промыслов, имеются госпитали, школы, водопроводы, спортивные площадки или заводы для использования миллионов кубических футов газа, который пропадает?
И с другой стороны: есть ли центр нефтяной промышленности, в котором не было бы полиции для защиты корыстных, а часто и незаконных интересов предпринимателей? Полиция эта повинна в бесчисленных оскорблениях, насилиях и убийствах ради компаний, которые ее содержат.
46 Ch. Thomson. Mexico’s Social Revolution. Foreign Policy Reports. August 1, 1937, p. 119.
47 Ibid., p. 120.
48 The Mexican Decree см. S. Shepard Jones and Denys, P. Meyers. Documents on American Foreign Relations, January 1938, June 1939, pp. 121—122.
191

Правда, возможность злоупотреблений происходила от невежества, предательства и слабости правителей страны, потворствовавших этим злоупотреблениям... однако даже и теперь нефтяные компании раздувают честолюбивые стремления недовольных правительством элементов всякий раз, когда задеваются их интересы.
У них были деньги, оружие и снаряжение для организации восстаний: деньги для реакционной прессы, которая защищает их и служит для обогащения их защитников. Но у них никогда не было денег, которые могли быть использованы для прогресса страны».49  * *Декрет об экспроприации касался собственности 17 американских и английских компаний, субсидируемых в основном трестами «Стандарт Ойл», «Синклер» и «Роял Датч Шелл». Стоимость конфискованной собственности оценивалась суммой от 100 до 450 млн. долл., из которых 2/3 составляли англо-голландские капиталовложения.
Декрет был издан на основе закона об экспроприации от 23 ноября 1936 г., который давал правительству право экспроприировать собственность промышленников в силу общественной необходимости.
Таким образом, правительство в этой угрожающей обстановке пошло на решительные меры и национализировало собственность компаний, которые около 40 лет эксплоатировали мексиканский народ.
По словам одного американского писателя, «нефтяные компании, получившие более миллиарда долларов прибыли, не провели в Мексике ни одного значительного мероприятия, направленного на благо мексиканского народа. Поэтому народ не только не жалел о них, но радостно приветствовал этот акт правительства как первый шаг, направленный к экономической независимости Мексики».50-51
Карденаса в его действиях поддерживали широкие массы. 23 марта 1938 г. в Мехико состоялась большая демонстрация. Карденас произнес перед демонстрантами, проходившими мимо Национального дворца, краткую речь: «Мы должны немедленно организовать накопление средств для компенсации, чтобы выплачивать за экспроприированную собственность, так как мы не можем возложить бремя этого долга на будущие поколения». Губернаторы мексиканских штатов, собравшиеся в столице, единогласно поддержали действия правительства. Они предложили вносить 5% полу-
49 	Из послания Карденаса народу по поводу экспроприации нефти от
18 марта 1938 г. Цит. по N. and S. Weil. The Reconquest of Mexico. New York, 1939, pp. 283—284.
50-51 International Conciliation, Documents for the Year 1938, p. 520.
192

чаемых доходов в федеральное казначейство для уплаты компенсаций компаниям. Кроме того, они предложили выпуск облигаций займа «Национальное освобождение» на сумму в 100 млн. пезо. Предложение губернаторов было отклонено в связи с углублением экономического кризиса. Даже церкви присоединились к этому движению за сбор средств. Профессиональные союзы голосовали за ежемесячное отчисление однодневного заработка, женщины предлагали свои драгоценности и серебро.
Тем не менее, в середине августа эти добровольные пожертвования дали лишь 2.2 млн. пезо (440 тыс. долл.). Для Карденаса стала очевидной вся трудность уплаты долга в короткий срок. В послании конгрессу от 1 сентября 1938 г. он указывал на то, что некоторые компании не должны вообще претендовать на компенсацию. Не должна выплачиваться компенсация за еще не добытую нефть. Концессии выдавались на определенный период «с тем, чтобы концессионеры могли возвратить себе вложенные ими в предприятия деньги, что и является единственной суммой, за которую государство' несет ответственность. Единственными претензиями, которые может признать правительство, является та часть капиталовложений компаний, которую они еще не вернули себе».52
Когда все усилия нефтяных компаний возвратить свое имущество юридическим путем потерпели неудачу, они обратились к помощи своих правительств. Компании заявляли, что мексиканский закон нарушил их права, что судебное разбирательство ведется так пристрастно, что нарушаются справедливость и международные законы.53
Политика «доброго соседа», провозглашенная правительством США, подверглась опасности разоблачения в качестве одного из вариантов империалистической внешней политики США. Компании, пострадавшие от экспроприации, оказывали сильное давление на государственный департамент. В известной степени последний подвергался давлению и со стороны Англии.54
Кроме того, государственному департаменту постоянно приходилось думать о том, какое влияние окажет проводимая им политика на другие страны Латинской Америки.
27 марта 1938 г. государственный секретарь Хэлл передал мексиканскому правительству ноту, содержание которой он изложил в своем выступлении тремя днями позже. Нота была
52 Bulletin of the Pan-American Union, v. LXXII, p. 669, November
1938
и New York Times, March 4, 8, 9, 1938.
54 	В нашу задачу не входит разбирать здесь политику Англии в Мексике.
13 Зубок. — Империалиста, политика США 193

составлена в очень мягких тонах, но отражала твердую империалистическую позицию, занятую США в вопросе о компенсациях. «Мое правительство,— заявил Хэлл,— никогда не ставило и не ставит под сомнение право правительства Мексики, являющейся независимым государством, экспроприировать собственность согласно ее законам. Однако мое правительство неоднократно и в самой дружеской форме заявляло правительству Мексики о том, что, в соответствии с принципом равенства и взаимного уважения прав других народов, за экспроприированную собственность должна быть выплачена компенсация, представляющая справедливую сумму для граждан других стран, чья собственность подверглась экспроприации».55
Президент Карденас немедленно ответил американскому послу Даниэльсу: «Мексика всегда стремилась сохранить свой престиж, выполняя свои обязательства, но элементы, не желающие понять Мексику, ставили препятствия на ее пути к высоким и благородным целям. В настоящее время новая заря встает перед ней, после того как раскрылись двери для новых возможностей. Вы можете быть уверены в том, господин посол, что Мексика знает, каким образом с честью выполнить свои обязательства как прошлого, так и настоящего времени».56
Казалось, оба правительства вступили на путь переговоров. 26 мая Мексика предложила продать все свои запасы нефти американским компаниям, чьи скважины были конфискованы, по цене значительно ниже цен мирового рынка, с тем чтобы разница пошла в счет уплаты за экспроприированную собственность. Компании отклонили это предложение.
Почти одновременно возник вопрос о землях, экспроприированных у американских граждан. В ноте мексиканскому правительству от 21 июля 1938 г. Хэлл опять поднял этот вопрос. Он обвинял Мексику в нарушении сроков, установленных для взносов платежей за экспроприированную землю, и предлагал передать на арбитраж вопрос о земле, экспроприированной у американских граждан с 1927 г. В этой ноте Хэлл снова заявлял: «Мое правительство охотно признает права всех стран свободно решать свои социальные, аграрные и промышленные проблемы. Это право включает и суве¬
55 New York Times, March 31, 1938; Documents on American Foreign Relations, January 1938 —June 1939, p. 122; см. также: Claims of American Nationals Against Mexico. Hearings before a Subcommittee of the Commilttee on Foreign Relations, U. S- Senate, 77th Congr. 2nd sess., S. 2528. Washington, D. C, 1942.
56 New York Times, April 2, 1938; также Documents on American Foreign Relations, January 1938 — June 1939, pp. 123—124.
194

ренное право любого правительства экспроприировать частную собственность в пределах своей страны ради общественной пользы».57
Однако Хэлл настаивал на немедленной уплате компенсаций, утверждая, что «американские собственники, имущество которых было экспроприировано, не только не получают вознаграждения в настоящее время, но не имеют никаких гарантий в том, что они получат его в ближайшем будущем».58
Далее в ноте говорилось о том, что с 1927 г. мексиканским правительством была экспроприирована земельная собственность, оцениваемая ее прежними владельцами в 10 132 388 долл.
Министр иностранных дел Мексики послал ответ 3 августа 1938 г.59 Он оспаривал интерпретацию, данную Хэллом в' вопросе о правах американских граждан, установленных международным законом. Он указывал, что экспроприация применялась одинаково к мексиканским гражданам и иностранцам и что нет международного закона, который в подобном случае предписывал бы немедленную или даже отсроченную уплату компенсаций. Мексиканский министр признавал ответственность Мексики за соответствующую компенсацию, но настаивал на том, что Мексика сама должна установить время и характер платежей в соответствии со своими собственными законами. Далее он заявлял, что США требуют льготных условий для своих граждан. «Требование особого отношения,— писал он,— вытекает из Вашей ноты; правда, в ней об этом не говорится прямо, но требуется, чтобы граждане США получили возмещение независимо от того, какое решение примет мексиканское правительство в отношении своих граждан. Поскольку же Вашему правительству известно, что правительство Мексики не в состоянии немедленно уплатить компенсацию всем затронутым аграрной реформой, Ваше требование немедленной уплаты американским землевладельцам является по существу особой привилегией, которой никто не пользуется в Мексике».60
Мексиканская нота отклоняла предложение арбитража и предлагала разрешить вопрос путем двусторонних переговоров о стоимости экспроприированного имущества и характере платежей.
Дипломатические переговоры продолжались в течение нескольких месяцев. Государственный департамент США продолжал настаивать на соблюдении следующих положений:
57 	Ibid., р. 88.
5« I b і d., р. 90.
I b і d., рр. 92—98.
I b і d., р. 96.
13*
195

признания незаконности экспроприации, если она не обеспечена быстрой и равноценной компенсацией; отказа впредь от какой бы то ни было экспроприации собственности без немедленной уплаты компенсаций.
В результате обмена нотами от 9 и 12 ноября 1938 г. правительства США и Мексики все же пришли к компромиссному соглашению. Мексика обязалась уплатить США 1 млн. долл, в мае 1939 г. и в дальнейшем уплачивать ежегодно не менее этой суммы до тех пор, пока не будет выплачена компенсация за экспроприированные с 1927 г. земли. Оба правительства выделяли по одному представителю в комиссию, которая должна была определить стоимость этих земель. В случае если эти представители не смогут притти к соглашению, Вашингтонская примирительная комиссия, образованная согласно договору 1923 г., назначает третье лицо.
Мексиканская нота от 12 ноября 1938 г. подчеркивала, что соглашение распространяется лишь на земли, экспроприированные в результате проведения аграрных реформ, и «не должно являться прецедентом, ни в каких других случаях».61
Нет сомнения, что соглашения удалось достигнуть лишь путем взаимных уступок. В хМексике это соглашение рассматривалось как дипломатическая победа. Во:первых, США признали, наконец, право Мексики экспроприировать собственность иностранцев. Во-вторых, США отказались от своих прежних требований немедленной уплаты компенсаций. В-третьих, мексиканское правительство утвердило свое право продолжать экспроприацию земель, принадлежавших американским гражданам. Наконец, в-четвертых, США признали принцип отсроченных платежей.
Со своей стороны, Мексика признала de facto некоторые претензии Соединенных Штатов и проявила готовность принять арбитраж в смягченной форме.
Ко времени избрания Франклина Рузвельта президентом из 6500 предъявленных претензий лишь несколько сот было удовлетворено. Было также решено, что аграрные претензии должны быть рассмотрены через дипломатические каналы.
Еще 24 апреля 1934 г. был подписан договор между США и Мексикой, по которому так называемые «революционные претензии» должны были быть удовлетворены путем уплаты в целом. Эта сумма определялась в такой же пропорции к общей сумме, требуемой американскими гражданами, как суммы, установленные для уплаты граждан европейских стран, относились к испрашиваемой ими вначале сумме. На этой основе объединенный американо-мексиканский комитет
61 I b і d., р. 120.
196

определил сумму в 5.4 млн. долл, (что составляло 2.64% общей испрашиваемой суммы). Ежегодный взнос вместе с процентами устанавливался в размере 500 тыс. долл.
В 1935 г. была образована новая специальная комиссия, закончившая свою работу к маю 1938 г. Всего было рассмотрено 2833 заявления, из которых 1475 были отвергнуты и 1358 полностью или частично удовлетворены. Общая сумма платежей, установленная до снижения на процентной основе, выражалась в 9 млн. долларов (что составляло 57% первоначально затребованной суммы).
Достижение соглашений по вопросам земельной собственности и специальным претензиям не смогло, однако, уничтожить напряжения в отношениях _между США и Мексикой, вызванного экспроприацией нефта и возрастающей угрозой конфискации американских рудников и других промышленных предприятий в Мексике. Нефтяные компании в США делали все возможное, чтобы дискредитировать мексиканское правительство и его прогрессивные мероприятия. Они широко использовали реакционную прессу, главным образом херстов- скую. Нефтяные корпорации объявили Мексике экономическую войну. Мексиканская продукция клеймилась как «краденая». Покупателям угрожали экономическими репрессиями. Компания «Охойо Стил Фаундри» (Ohio Steel Foundry) отказалась выполнить заказ Мексиканского нефтяного управления на трубы. Вортингтонская «Памп энд Машинери Корпо- рейшен» (Wortington Pump and Machinery Corporation) также не приняла заказа на насосы и части оборудования. Алюминиевая компания Америки и четыре других концерна отказались от заказа на сборные башни. Многие другие концерны также отказались от мексиканских заказов.
Все это приводило к тому, что Мексика расширяла торговые отношения с Германией и, в меньшей степени, с Италией и Японией.
В связи с этим в одном из своих выступлений в июле 1938 г. Карденас заявил: «Мы предпочитаем торговать с Соединенными Штатами, но мы не можем платить слишком высокую цену за эту привилегию. Правда и то, что сильно возросшая торговля с Германией может усилить ее политическое влияние у нас. Мы относимся к этому даже более серьезно, чем к сокращению торговли с Соединенными Штатами. В таких вопросах нам нужна помощь наших соседей, но если наши соседи не помогают нам, мы должны справиться с этим самостоятельно и возможно лучше».02
6г Цит. по N. and S. Weyl. The Reconquest of Mexico. New York, 1939, p 308.
197

8 декабря 1938 г. Мексика заключила договор с Германией на покупку тяжелых машин и оборудования в обмен на неочищенную нефть стоимостью в 17 млн. долл. Многие американские торговцы жаловались на то, что война нефтяных компаний лишила Америку миллионных заказов на машины.
Мексиканская пресса жестоко нападала на Хэлла за то, что политика «доброго соседа» на деле превращалась в «ширму для империализма».
Мексиканские политические деятели активно пытались заручиться поддержкой других латино-американских стран в проводимой политике экспроприации. На панамериканской конференции в Лиме (Перу) в декабре 1938 г. мексиканская делегация пыталась провести предложение об отстранений правительств от всякого вмешательства в дела своих граждан в других странах. Прежде всего это касалось США.
3
Во время всех этих переговоров внезапно было объявлено о соглашении, заключенном между правительством Мексики и нефтяной компанией Синклера. Несмотря на то что североамериканские компании оценивали свою собственность в 200 млн. долл, и что Синклеру принадлежало более четверти всего американского имущества, эта компания, стремясь вытеснить своих конкурентов, согласилась получить лишь 12.5 млн. долларов и тем считать свои претензии удовлетворенными. Это поставило другие компании в крайне затруднительное положение. Однако они продолжали свою агрессивную политику.
В верховный суд Мексики поступали многочисленные протесты против действий правительства. 2 декабря 1939 г. верховный суд принял решение о нефтяных компаниях, положившее конец их «юридической» борьбе. Суд единогласно признал экспроприацию движимого и недвижимого имущества актом, соответствующим конституции.63 Решение суда содержало также постановление о том, что компании могут претендовать на уплату компенсаций только за капиталы, непосредственно и законно вложенные в Мексике, но компенсации не подлежит нефть, находящаяся в земле, или убытки, понесенные в результате истощения нефтеносных участков концессии. Кроме того, устанавливалось, что выплата компенсации может быть рассрочена на 10 лет.64 Это решение яви-
63 R. В. Gaither. Expropriation in Mexico. New York, 1940, Ch. VIII. Дискуссию в верховном суде см.: Documents on American Foreign Relations, July 1939 —June 1940, v. II, pp. 220—223.
64 New York Times, December 3, 1939, pp. 1—2.
198

лось поворотньш пунктом в затянувшемся нефтяном конфликте. После него компании могли считать исчерпанными все юридические методы борьбы. Теперь оставался лишь путь дипломатических переговоров.
В течение двух лет после экспроприации руководители компаний много раз обсуждали положение, пытаясь притти к какому-нибудь выгодному для них решению. Они не ставили вопроса о компенсации. Они отклонили даже предложение Мексики выплатить компаниям компенсацию натурой в течение десяти лет. Они желали добиться такого решения, которое позволило бы продолжать деятельность нефтяных предприятий. Однако такое решение было бы равносильно отказу ют экспроприации. Государственный департамент США рекомендовал компаниям вступить в непосредственные переговоры о мексиканским правительством.
Весной 1939 г. в Мексику был послан Дональд Ричберг для переговоров с президентом Карденасом. Они обсудили проект, составленный государственным департаментом в Вашингтоне и предлагавший передать управление нефтяной промышленности совету директоров из девяти человек: трех — от мексиканского правительства, трех — от нефтяных компаний и трех, выбранных обеими сторонами из девяти кандидатов, представленных совместно правительствами Мексики и США. Для обеспечения беспристрастности в этот список могли входить лишь лица, не являющиеся подданными стран, граждане которых непосредственно связаны с какой- либо из компаний, чьи интересы подлежат рассмотрению.65 Компании решительно отклонили предложение государственного департамента. Что же касается Карденаса, то он настаивал, чтобы правительство Мексики сохранило за собой контроль над нефтяной промышленностью.
Мексиканское правительство внесло новое предложение, которое предусматривало совместную эксплоатацию экспроприированных земель правительством и компаниями и распределение прибылей между ними. Правительство должно самостоятельно управлять добычей нефти и ее распределением среди компаний для продажи за границу по цене, которая обеспечит получение прибылей и вернет компаниям капиталы, вложенные в Мексике. Уплата правительством денежных компенсаций должна производиться согласно оценке стоимости экспроприированного имущества.
Эти предложения также были отклонены компаниями. Когда переговоры зашли в тупик, заместитель статс-секрета¬
65 	Documents on American Foreign Relations, July 1939 — June 1940, v. II, p. 219.
199

ря Самнер Уэллес 14 августа 1939 г. выступил с заявлением о том, что при создавшемся положении продолжение спора не только принесет крупный экономический ущерб обеим странам, но, что является еще более важным, помешает тесной дружбе между Мексикой и США, которая, по мнению обоих правительств, служит интересам этих стран.66
Подобно тому, как это было в прежних официальных нотах, Уэллес подчеркивал необходимость принятия «справедливого» решения о быстрой уплате компенсаций за экспроприированное имущество.
1 	сентября 1939 г. Карденас произнес речь, в которой сообщил о том, что правительство резервировало 20% всей экспроприированной нефти, предназначенной для экспорта, с целью уплаты долга компаниям. Он заявил также: правительство завершило инвентаризацию и оценку собственности нефтяных компаний; это явится основой для выработки предложений, которые будут сделаны иностранным компаниям. Компании отказались от сотрудничества с правительством в проведении оценки, заявив, что Мексика не в состоянии заплатить должную цену за экспроприированное имущество. Мексиканское правительство, однако, продолжало работу по оценке этого имущества.
Хэлл вручил 3 апреля 1940 г. мексиканскому послу ноту с предложением передать спорные вопросы на решение международного арбитража.
Мексиканское правительство долго возражало против этого предложения, утверждая, что этот вопрос является чисто внутренним, а не международным.
В ноте Хэлла предлагалось, чтобы «оба правительства согласились: 1) передать на рассмотрение беспристрастного арбитража все вопросы, касающиеся нефтяного крнфликта, и уполномочить трибунал не только определить сумму платежей американским гражданам, имущество которых подвергалось экспроприации, но также и способы уплаты этой суммы с тем, чтобы была обеспечена быстрая выплата справедливой компенсации; 2) либо подчиниться решению арбитража, как предусмотрено в протоколе 1934 г., либо немедленно приступить к переговорам о решении «еп Ыос» в соответствии с этим протоколом».67
1 	мая 1940 г. послу США была передана ответная нота Мексики.68 В ней говорилось, что мексиканское правительство пытается оценить стоимость экспроприированного имущества, но оно не согласно на передачу спора на решение
66 І Ь і d„ рр. 217—220.
67 I b і d., р. 229.
68 I b і d„ рр. 230—238.
200

арбитража, поскольку «спорный вопрос является по своему характеру внутренним вопросом и подлежит решению мексиканского правительства». Далее в ноте говорилось: «Мое правительство заключило непосредственное соглашение с компанией «Синклер», которой принадлежало приблизительно 40% всех .американских капиталовложений в мексиканскую нефтяную промышленность. Компания «Синклер» восприняла экспроприацию как совершившийся факт и ограничивается обсуждением суммы возмещений и условий взноса платежей в рассрочку, признавая справедливость мексиканской точки зрения».
По этому договору, заключенному с «Консолидэйтед Ойл компани», компания «Синклер» получила 8.5 млн. долл, в течение трех лет в счет компенсаций и, сверх того, 20 млн. баррелей нефти по установленной цене (компания «Синклер» оценивала свою собственость в 32 млн. долл.).
Поскольку приближалось время выборов и Карденас не мог быть переизбран, нефтяные компании предпочитали выжидать. Они надеялись, что новое правительство будет проводить по отношению к ним более уступчивую политику.
Начало и развитие второй мировой войны в Европе и других частях света привело к перемене настроений как в США, так и в Мексике и вызвало сближение между этими странами. Развивавшиеся с 1940 г. события подготовили путь к соглашению. 13 июня мексиканское правительство потребовало, чтобы Артур Дитрих, пресс-атташе немецкого посольства в г. Мехико, организатор немецкой пропаганды, оставил страну. Пятью днями позже кабинет внес законопроект о введении обязательной воинской повинности. 29 июня был внесен очередной взнос в сумме 1 млн. долл, в счет компенсации американским гражданам за экспроприированные ранее земли. Выборы в конгресс и президентские выборы происходили в Мексике в июле 1940 г. Президентом был избран генерал Авила Камачо, о чем было официально объявлено конгрессом 12 сентября.69 Избрание президента Камачо — кандидата «национально-революционной партии» — явилось доказательством устойчивого положения в Мексике и демонстрировало господствующие там антифашистские настроения.
Противником Камачо на выборах был генерал Альмазан, которого поддерживали консерваторы, помещики, духовенство и «пятая колонна» фашистских стран. Визит, нанесенный вице-президентом США Генри Уоллесом генералу Камачо, явился дружеским жестом со стороны США.
69 	Новый президент должен был приступить к исполнению своих обязанностей 1 декабря 1940 г.
201

Все усиливающееся в течение 1941 г. сближение между США и Мексикой беспокоило фашистские страны. 18 нюня
1941 г. германский посол фон Колленбург сделал заявление мексиканскому правительству, в котором предостерегал его от сближения с США и пренебрежения к немецким фирмам. Мексиканское правительство охарактеризовало позицию, занятую Германией, как «неприемлемую» позицию давления и заявило, что в своей политике оно будет руководствоваться принципом сотрудничества между странами Америки. В декабре 1941 г. Мексика порвала дипломатические отношения с Германией, Италией и Японией.
В апреле было заключено соглашение между Мексикой и США об использовании аэродромов при переброске военных частей. В июле Мексика подписала соглашение о продаже стратегического сырья и химических материалов только Соединенным Штатам и другим странам Западного полушария. США, в свою очередь, обязались в течение 18 месяцев покупать по существующей рыночной цене весь излишек товаров, которые Мексика могла бы предложить. Переговоры по нефтяному вопросу закончились соглашением от 19 ноября 1941 г. Это соглашение касалось не только вопроса о нефти, но также вопросов торговли, кредита, стабилизации валюты, закупки Соединенными Штатами серебра, а также всякого рода претензий. 70
Соглашение по вопросам торговли, кредита и стабилизации валюты было выгодно для США и открывало более широкие возможности для внедрения американских капиталов в Мексику.
Соглашение в основном сводилось к следующему:
1. Мексика обязуется уплатить 40 млн. долл, для удовлетворения претензий в связи с экспроприацией всякого рода имущества. Поскольку 3 млн. долл, уже выплачены, а другие 3 млн. должны быть уплачены в день ратификации соглашения, оставшаяся сумма в 34 млн. долл, должна быть погашена путем ежегодных взносов в размере 2.5 млн. долл., начиная с
1942 г.
2. Обе страны соглашаются начать переговоры о новом торговом договоре, на условиях взаимности.
3. Каждая страна должна назначить эксперта для определения справедливой компенсации американским гражданам, капиталы которых были вложены в нефтяную промышленность и которые понесли убытки от экспроприации. На •определение этой суммы дается 5 месяцев, причем мексикан¬
70 	Documents on American Foreign Relations, 1941—1942, v. IV, pp. 421—424.
-202

ское правительство обязуется немедленно внести 9 млн. долл, наличными.71
4. 	Казначейство США обязуется покупать мексиканские пезо, поддерживая таким образом их стоимость в соответствии со стоимостью денег США. Казначейство США обязуется покупать у Мексики ежемесячно 6 млн. унций серебра. Банк экспорта и импорта предоставляет Мексике заем в 30 млн. долл, на дорожное строительство.
В связи с этим соглашением государственный секретарь Хэлл сделал 19 ноября 1941 г. заявление, в котором говорилось: «Соглашение, которое сегодня заключили Мексика и США, имеет исключительно важное значение для развития отношений между этими странами. Оно касается не только общих вопросов, которые долгое время оставались неразрешенными между братскими республиками,— оно также знаменует собой важный поворотный пункт в установлении более тесного сотрудничества и солидарности между странами Нового Света».72
Характерно, что нефтяные компании и теперь отказывались признать это соглашение. Они все еще надеялись, что им удастся получить компенсацию не только за вложенные ими капиталы, но и за еще не добытую нефть. Однако представители обоих правительств твердо решили «покончить с этим вопросом.
К назначенному сроку эксперты представили свои заключения по нефтяному вопросу. 17 апреля 1942 г. было подписано соглашение. Стоимость экспроприированного имущества определялась в сумме около 24 млн. долл., включая движимое и недвижимое имущество. Из этой суммы «Нью-Джерси компани» и «Стандарт Ойл компани» получили 18.3 млн. долл., калифорнийская группа и мексиканские филиалы — 3.6 млн. долл.
«Правительство Мексики должно внести,— говорилось в ■соглашении,— правительству США для удовлетворения вышеуказанных претензий сумму в 23 995 991 долл., в соответствии со сроками платежей, утвержденных обоими правительствами». 73
Так кончился длительный конфликт между США и Мексикой.
Нужно отметить, что президент Франклин Рузвельт с самого начала настаивал на том, что нефтяные компании должны получить компенсацию не за все их имущество, а лишь за вложенные ими капиталы.
71 Ibid., р. 424.
72 I b і d., рр. 357—358.
73 I b і d., р. 426.
203

Таким образом, хотя война и особые потребности военного времени и помогли решению вопроса, было бы неправильным считать, что принятое соглашение было военным мероприятием. Оно явилось результатом многолетней дипломатической борьбы. Нефтяные магнаты оказывали давление на государственный департамент США. Реакционные элементы в господствующих кругах США, тесно связанные с нефтяными трестами и другими американскими концернами, эксплоати- ровавшими мексиканцев, вели бешеную агитацию за открытую интервенцию, т. е. за применение по отношению к Мексике политики, которая применялась США к Никарагуа и Гаити. Однако внешняя политика Мексики, и в первую очередь политика Карденаса, не дала возможности осуществить открытую интервенцию.
Длительная дипломатическая борьба между Мексикой и США закончилась компромиссом, означавшим в известной мере победу прогрессивных идей Мексики. Компромисс этот стал возможным также потому, что в США во главе государства стоял Франклин Рузвельт, считавший необходимым подписать новое соглашение с Мексикой. Он понимал, что такая политика в конечном счете укрепляет влияние США не только в Мексике, но и в других странах Центральной и Южной Америки.
Разрешение старого спора, касающегося нефтяных промыслов, еще не означало, что между Мексикой и США установились взаимоотношения, свойственные равноправным державам. Борьба Мексики против засилия американских нефтепромышленников была борьбой за более свободное развитие мексиканского капитализма. Поскольку борьба против американского империализма велась в интересах мексиканской буржуазии, боящейся движения рабочих и трудящихся масс и часто направлявшей свои удары против этих последних, она не могла быть последовательной. Американские магнаты находили все новые и новые пути внедрения в экономику Мексики. Они приспособлялись к новым условиям для того, чтобы укреплять свои экономические позиции и, следовательно, и свое влияние на политическую жизнь Мексики.

Глава V
БОРЬБА США ЗА ПАНАМСКИЙ ПЕРЕШЕЕК.
США И КОЛУМБИЯ
1
В эпоху, предшествующую империализму, взаимоотношения между США и Колумбией касались главным образом вопроса о сооружении межокеанского канала. Молодая американская буржуазия уже в первые дни существования республики поняла выгоды канала, который соединил бы Атлантический и Тихий океаны. Нужно было прежде всего решить вопрос о том, по какому направлению должен был пройти этот канал: через Никарагуа или через Панаму,
являвшуюся провинцией Новой Гранады (Колумбии). Уже в 1815 г. Федерация Центральной Америки издала закон о предоставлении концессий на льготных условиях для стимулирования строительства канала через Никарагуа. В США была образована «Компания Центральной Америки и США по прорытию канала между Атлантическим и Тихим океанами» (The Central American and United States Atlantic and Pacific Canal Company).
В период, когда Северная Американская республика была еще слаба, американские государственные деятели не претендовали на то, чтобы США построили канал самостоятельно и после его постройки сосредоточили контроль над ним полностью в своих руках. Единственно, на чем они настаивали, было требование, чтобы ни одно из иностранных государств не установило подобного контроля. Государственный секретарь Генри Клей в 1826 г. заявил, что если когда- либо будет сооружен канал между Тихим и Атлантическим океанами, привилегии на него не должны быть узурпированы какой-либо одной страной, а предоставлены всему человечеству.
205

В 1835 г., во время президентства Джексона, сенат США единогласно принял резолюцию, уполномочивавшую президента начать переговоры с правительствами Центральной Америки и Новой Гранады о защите прав компаний, деятельность которых будет направлена на строительство канала между Тихим и Атлантическим океанами, и обеспечение «свободы и равных прав судоходства по этому каналу для всех тех стран, которые будут уплачивать установленную стоимость за проезд для компенсации капиталистов, вложивших свои капиталы в это предприятие и для завершения его строительства». 1
В 1839 г. палата представителей единогласно приняла резолюцию подобного же рода. Резолюция требовала от президента, чтобы он «рассмотрел целесообразность начала или продолжения переговоров с правительствами других стран, и главным образом с теми, территориальная юрисдикция которых простирается на Панамский перешеек и в которых США имеют аккредитованных представителей, с целью выяснения практической возможности соединения Атлантического и Тихого океанов путем сооружения судоходного канала через перешеек и для обеспечения на вечные времена путем подходящего договора свободы и равных прав для судоходства по этому каналу для всех стран».2
В 40-х годах прошлого столетия США предприняли первые шаги для обеспечения своего контроля над межокеанским путем через перешеек. 12 декабря 1846 г. американский уполномоченный подписал договор с республикой Новой Гранадой, который гарантировал, что «правительству США и его гражданам будет предоставлено бесплатное право проезда и перевозок по всякого рода путям, существующим в настоящее время и могущим быть построенными в будущем через Панамский перешеек». В свою очередь, США гарантировали Новой Гранаде «полный нейтралитет вышеупомянутого перешейка с тем, чтобы в будущем, пока будет действовать договор, не могло быть прервано или затруднено сообщение между двумя океанами».3 Подобным же образом США гарантировали права суверенитета и собственности, которыми пользовалась Новая Гранада над этой территорией.
1 J. В. Moore. A Digest of International Law, v. III. Washington, 1906, p. 3.
2 Цит. по H. G. Miller. The Isthmian Highway. New York, 1929, p. 144.
3 H. Miller (Ed.). Treaties and other International Act's of the United States of America, v. I. Washington, 1937, p. 140. Полный текст договора — стр. 115—143.
206

Передавая договор на утверждение сената, президент Полк в своем послании от 10 февраля 1847 г. подчеркивал необходимость согласиться на эти условия. «Значение этой концессии для торговых и политических интересов США трудно переоценить,— заявил он.— Путь через Панамский перешеек является самым коротким между двумя океанами и, согласно полученной информации, он, очевидно, является наиболее пригодным для строительства железной дороги или канала».4
Далее Полк изложил общие соображения, побудившие его предложить этот договор сенату. Наиболее значительными из них были следующие:
«1. Договор не имеет целью гарантировать иностранному государству территорию, на которой США не имеют общих интересов с этим государством. Наоборот, США более глубоко и непосредственно заинтересованы в такой гарантии, чем сама Новая Гранада или любая другая страна.
2. Гарантия эта не распространяется на всю территорию Новой Гранады, а лишь на провинцию, расположенную на Панамском перешейке, где США приобретают по договору общие и одинаковые с Цовой Гранадой права.
3. Он [договор] не является союзом, заключенным с какой-либо политической целью, но лишь с чисто коммерческой, в которой одинаково заинтересованы все морские страны.
4. Принимая на себя взаимные гарантии, предусмотренные в ст. 35 договора, ни правительство США, ни правительство Новой Гранады не имеют в виду каких-либо узких и исключительных целей. Единственной их задачей, как об этом заявлено сенатом США... является обеспечение равных прав для прохода через перешеек».5
Договор был единогласно одобрен сенатом США.
Открытие золота в Калифорнии придавало еще большее значение этому договору. Одна из американских компаний построила железную дорогу через перешеек от г. Колона до г. Панамы (она была закончена к 1855 г.). Другая компания построила вторую межокеанскую дорогу через Никарагуа, которая, однако, не имела такого значения, как панамская.
Вопрос о строительстве канала и о выборе его направления был предметом обсуждения. Вопрос же о правах на сооружение канала через Никарагуа привел к конфликту между США и Англией.
К середине XIX в. Англия установила свое господство над
4 Ibid., р. 156.
5 I b і d.
207

берегом Москито, островами Залива (Bay Islands) и Белизе. Однако, когда Англия вытеснила Никарагуа из Сан-Хуан- дель-Норте (Грейтаун), это вызвало большое неудовольствие в США. Считая, что Англия захватывает территорию Центральной Америки с тем, чтобы построить канал или же помешать его сооружению другой страной, США решили действовать. Государственный секретарь Бьюкенен направил в 1848 г. в Никарагуа специального посредника Хайзе. Последний добился подписания конвенции с Никарагуа, которая предоставляла США права, аналогичные тем, какие они получили по договору 1846 г. с Новой Гранадой. Однако, поскольку эта конвенция была несовместима с претензиями, предъявляемыми Англией, правительство США отказалось от утверждения конвенции.
Одновременно с этим велись переговоры и с Англией через Райвеса, незадолго перед этим назначенного послом США во Францию. По дороге он остановился в Лондоне, и в результате удачных переговоров с Пальмерстоном 6 был заключен договор, подписанный 19 апреля 1850 г. в Вашингтоне. Этот договор известен под названием договора Клейтона — Бульвера. Основные условие договора заключались в следующем: Англия и США обязались никогда не добиваться и не осуществлять исключительного контроля над проектируемым каналом через Никарагуа; никогда не сооружать укреплений для охраны канала, не захватывать, не колонизировать и не устанавливать своего контроля над какой- либо частью Центральной Америки. Обе стороны обязались охранять безопасность и нейтралитет канала и предлагали другим странам последовать их примеру; они обещали оказывать поддержку всякой компании, которая предприняла бы сооружение канала в духе, соответствующем договору, и, наконец, они соглашались распространить свое покровительство на все каналы и железные дороги через перешеек и особенно на проектируемый межокеанский путь через Теуантепек или Панаму.7
Этот договор явился результатом оживленных дипломатических споров и, как это скоро обнаружилось, имел совершенно различное значение для Англии и США. Задачей Клейтона, государственного секретаря США, являлась подготовка территории для сооружения канала американской компанией, которая уже получила концессию от Никарагуа.
6 Ibid., рр. 671—802; Document 141.
7 Ibid., v. V, рр. 671—703; также Canal Treaties, 63d Congr., 2nd sess., S. D. N 456. Washington, 1914, pp. 5—9; также Report of the Senate Committee on Interoceanic Canals. Washington, 1901, pp. 329—336.
208

Однако под давлением общественного мнения США он стал добиваться заключения соглашения с Англией о полном оставлении ею территории Центральной Америки.
С другой стороны, министр иностранных дел Англии, Бульвер, который верил в возможность быстрого сооружения канала, настаивал на том, чтобы США дали обязательство не распространять своего господства на Центральную Америку и при этом не требовали ответного обязательства Англии немедленно уйти оттуда.
Когда Англия в 1852 г. официально объявила об аннексии островов Залива (Bay Islands), ее интерпретация договора, казалось, получала значение признания его de facto. США выразили протест. Отношения между двумя странами становились крайне натянутыми.
13 июля 1854 г. американское военное судно бомбардировало деревню Грейтаун, которая была сожжена до основания. Этот акт явился открытым вызовом Англии, установившей протекторат над Берегом Москито.
В 1855 г. положение еще более осложнилось вследствие недовольства, вызванного в Англии экспедицией американского авантюриста Вилльяма Уокера в Центральную Америку. Однако внимание английского правительства было приковано к восточному вопросу: происходила Крымская война, поэтому Англия не предпринимала серьезных действий. Конечно, экономические соображения оказывали сильное влияние на позицию английской буржуазии. Для министерства иностранных дел Англии торговля хлопком с США имела большее значение, чем английские капиталовложения в Мексике или Центральной Америке.
В конце 1857 г., после того как попытки заставить англичан уйти с Берега Москито оказались безуспешными, президент США Бьюкенен заявил, что самым разумным будет аннулирование договора Клейтона — Бульвера. Англия соглашалась на это при условии, что США согласятся на признание status quo. Но поскольку США отнюдь не стремились к этому, президент не стал более настаивать на расторжении договора. Когда в 1860 г. англичане подписали с Никарагуа договор, официально подтверждающий их протекторат над Берегом Москито, США пришлось с этим примириться.
Во время гражданской войны США вынуждены были временно отложить разрешение спорного с Англией вопроса, так же как и планов сооружения межокеанского канала. Эти вопросы снова стали в порядке дня лишь в 1867 г., когда с Никарагуа был заключен договор, гарантировавший США равные с ней права на пользование любыми морскими и сухопутными, природными или искусственными путями как
Н Зубок.— Империалист ич. политики СПІ V 209

существующими, так и могущими быть построенными между Атлантическим и Тихим океанами. США соглашались распространить свое покровительство на все такие пути и «гарантировать 'нейтралитет и мирное пользование ими». Далее США соглашались употребить свое влияние на другие страны и убедить их присоединиться к этим гарантиям.
Договор Клейтона — Бульвера вызвал еще большее недовольство в господствующих кругах США, поскольку он связывал им руки и ставил их в положение некоторой зависимости от Англии. Многие государственные деятели США даже считали, что принятие договора является отказом от доктрины Монро. Официальные круги США стремились аннулировать этот договор и добиться исключительных прав на прорытие канала через перешеек, что привело бы к ликвидации притязаний Англии в Центральной Америке вообще и особенно в Никарагуа.
В 1869 и 1870 гг. представители США заключили с Никарагуа договоры, предоставлявшие им исключительные права на сооружение канала. Однако эти договоры не были утверждены сенатом.
В это же время Франция получила в Колумбии концессию на сооружение канала. Этим предприятием заинтересовался создатель Суэцкого канала Фердинанд Лессепс. Началось изучение направлений, пригодных для канала. Лессепс предложил направление через Панаму, которое и было принято. «Универсальная компания межокеанского канала» получила за 10 млн., долл, концессию, и президент компании Лессепс прибыл в Панаму для начала работ.
Перспектива быстрого сооружения канала под контролем французов взволновала США.
Президент Хэй в специальном послании конгрессу от 8 марта 1880 г. изложил свои взгляды на это предприятие: «Наша страна стремится построить канал под американским контролем,— писал он.— США не могут согласиться на то, чтобы уступить этот контроль какой-либо, из европейских стран или комбинации стран. Если существующие между США и другими государствами договоры или права суверенитета и собственности других стран стоят на пути этой политики..., должны быть предприняты необходимые меры для того, чтобы путем справедливых и свободных переговоров согласовать американскую политику по этому вопросу с правами заинтересованных стран...
Межокеанский канал через американский перешеек значительно изменит географические отношения между Атлантическим и Тихоокеанским побережьями, а также между США и остальным миром. Это будет великий путь между
210

Атлантическим и Тихоокеанским побережьями, который действительно явится частью береговой линии США... Если иметь в виду только коммерческие интересы, то и здесь мы заинтересованы в нем более всех остальных стран. Что же касается его значения для могущества и процветания нашей страны, наших защитных мероприятий, нашего единства, мира и безопасности,— все это представляет исключительный интерес для народов США. Ни одно великое государство при подобных обстоятельствах не отказалось бы от справедливого контроля над предприятием, которое так тесно связано с ним и имеет такое жизненное значение для его интересов и благополучия».8
Это заявление достаточно ясно излагало политику США. Государственный секретарь Эверте пытался заключить с Колумбией договор, согласно которому США, являющиеся гарантом нейтралитета перешейка и суверенитета Колумбии над его территорией, получали бы права на все существующие и могущие быть заключенными в будущем концессии на межокеанский канал. Однако правительство Колумбии не согласилось предоставить США подобные права, и США были вынуждены удовольствоваться правами, полученными ими по договору 1846 г.
Гарфильд, в связи со своим вступлением в марте 1881 г. в должность президента, обратился с посланием, в котором одобрял позицию, занятую его предшественником в этом вопросе. Он предложил государственному секретарю Блейну принять меры к аннулированию договора Клейтона — Буль- вера. Блейн отправил циркулярное послание американским дипломатическим представителям в Европе, в котором излагал точку зрения США на возможность сооружения межокеанского канала под гарантией европейцев. Блейн заявил, что такая гарантия не является необходимостью, поскольку, согласно договору 1846 г., США уже гарантировали нейтралитет перешейка, и эти гарантии не требуют «подтверждения, добавления или санкций другой дечржавы».9 Более того, подобного рода гарантии, предлагаемые европейскими странами, заявил он, были бы оскорбительными для США. Ответ на письмо Блейна, копия которого была послана английскому министерству иностранных, дел, пришел лишь через 4 месяца. Лорд Грэнвилл отвечал кратко. Он заявлял, что позиция английского правительства в вопросе о сооружении^
8 J. D. Richardson. Messages and Papers of the Presidents, v. VII, p. 585.
9 S. F. Bern is (Ed.). The American Secretaries of State and Their Diplomacy. New York, 1927, v. VII, p. 292.
14*
211

канала через перешеек остается неизменной. В основу ее положен договор Клейтона — Бульвера, «на соблюдении которого настаивает правительство его величества».
Однако, поскольку США твердо решили строить канал под американским контролем, было необходимо аннулировать договор Клейтона — Бульвера. 19 ноября 1881 г. Блейн послал телеграмму английскому правительству, в которой пытался доказать, что договор не соответствует новой обстановке. В подтверждение этого он приводил следующие аргументы. Во-первых, договор был заключен 30 лет назад при исключительных и чрезвычайных обстоятельствах, которых теперь не существует. С того времени произошли громадные сдвиги в деятельности США на Тихоокеанском побережье, что создает для американского правительства новые обязанности и ответственность, которые требуют изменения договора...
Во-вторых, договор неправильно отражал положение США и Великобритании в Западном полушарии. США не могут согласиться на договор, который брал бы под сомнение их «право и давно признанные претензии на приоритет на Американском континенте».
В-третьих, теперь, когда другие страны проявили заинтересованность в проекте канала, США, согласно условиям договора, запрещается использовать права, приобретенные ими на основании договора с Колумбией, заключенного ранее, чем договор Клейтона — Бульвера.
И наконец, при заключении договора подразумевалось, что оба государства немедленно выделят фонды для проведения работ; теперь, когда ничего не сделано и когда США больше не нуждаются в помощи извне, ни для одной из сторон нет оснований считать себя связанной условиями договора.
В своем ответе лорд Грэнвилл отказывался признать аргументацию Блейна. Он указывал: заявление о том, что
США всегда будут рассматривать водный путь, соединяющий два океана, как «часть их береговой линии», представляет угрозу независимости территории, лежащей между этим путем и США. Ответить Грэнвиллу пришлось уже преемнику Блейна — Фрейлингуйзену. .Блейн настаивал на изменении договора Клейтона — Бульвера, а Фрейлингуйзен требовал его аннулирования. В своей телеграмме от 8 мая 1882 г. он приводил следующие доводы:
«1. Безопасность США требует их абсолютного контроля над межокеанским каналом.
2. 	Общая гарантия европейских стран явилась бы пря-
212

ыым противоречием доктрине Монро, которая была вначале предложена и одобрена Великобританией.
3. Первоначальной целью договора Клейтона — Бульвера являлось сооружение канала через Никарагуа при помощи английского капитала. Поскольку такая помощь не была обеспечена, договор не может обязывать эти страны.
4. Другой основной целью договора было лишение Великобритании возможности создавать поселения в Центральной Америке под прикрытием суверенитета индейцев или под другим предлогом. Поскольку Великобритания не соблюдала этого соглашения, договор становился недействительным.
5. Условия договора должны были применяться к другим проектам прорытия канала особыми соглашениями. Поскольку никаких соглашений подобного рода не было заключено, Фрейлингуйзен настаивал на том, что особые гарантии, взятые США согласно договору 1846 і. с Новой Гранадой о соблюдении полного нейтралитета перешейка, не могут быть изменены в связи с вмешательством другого государства. Поэтому Великобритания отстраняется от участия в постройке Панамского канала».10
Фрейлингуйзен «настаивал на том, что США не могут согласиться на предложение лорда Грэнвилла взять на себя инициативу привлечения других государств к гарантированию нейтралитета межокеанского канала через Центральную Америку».11
Лорд Грэнвилл очень легко опроверг доводы Фрейлин1 гуйзена. В своем ответе он заявлял, что ст. VIII договора толковалась американским правительством в период дискуссии 1850—1860-х годов как установление общего принципа, применимого ко всем водным путям, соединяющим два океана. Что же касается притязаний Великобритании на Белизе или Британский Гондурас, то Грэнвилл утверждал, что их ни в какой мере не касался договор 1850 г. В следующей телеграмме Грэнвилл напоминал Фрейлингуйзену о том, что во время переговоров о заключении договора ни американское правительство, ни сенат, который ратифицировал его, не считали, что доктрина Монро является препятствием к заключению этого договора.
Таким образом, дипломатическая переписка с Великобританией в этот период мало способствовала улучшению положения США. Поскольку Англия отказалась согласиться на изменение договора Клейтона — Бульвера 1850 г., Фрейлин-
10 S. F. В е ш і s. Op. cit., v. VIII, р. 29.
" Ibid.
213

гуйзен начал переговоры в 1884 г. с Никарагуа о заключении договора, предусматривающего сооружение Соединенными Штатами канала и установление совместного с Никарагуа контроля над ним, причем США гарантировали территориальную неприкосновенность Никарагуа. Однако, когда в 1885 г. президентом был избран Гровер Кливленд, он снял этот договор с обсуждения сената, заявив, что «всякий путь, сооруженный через перешеек, разъединяющий два величайших в мире водных пространства, должен приносить выгоды всему миру и служить надеждам человечества. Должна быть исключена возможность установления власти над ним со стороны одного государства. Он также не должен служить причиной враждебных действий или наградой для воинствующего честолюбия».12
Одновременно с этим французская компания начала работы в районе Панамы. Была нанята целая армия инженеров и рабочих, закуплено дорогое, но ненужное оборудование. Коррупция, взяточничество, злоупотребления и биржевые спекуляции вскоре привели к банкротству компании. К концу восьмого года ведения работ было израсходовано 400 млн. долл., выполнено же было лишь около 7з всех работ, в то время как по первоначальному плану стоимость всего сооружения исчислялась в 114 млн. долл. Банкротство компании привело к расследованию, обнаружившему колоссальные злоупотребления администрации. В связи с этим возник крупный скандал во Франции (1892/93 г.). Дело было передано в суд. Была обнаружена грандиозная система подкупа парламентариев, членов правительства и прессы, что привело к разорению сотен тысяч вкладчиков. Самое слово «Панама» стало с тех пор нарицательным для крупных мошенничеств.
В США, где некоторые круги считали направление черег Никарагуа более выгодным, делались попытки организован компании по сооружению канала через эту страну.
Международное положение наряду с внутренними измене* ниями, происшедшими в США за последнее десятилетие
12 	J. Н. L a t а п ё. The United States and Latin America. New York, 1920, pp. 177—178. Договор этот был навязан Никарагуа республиканской администрацией до прихода Кливленда к власти, но еще не успел пройти через сенат. Кливленд, в отличие от своего предшественника, не считал, что канал должен быть построен только США и что необходимо поэтому добиваться отмены договора Клейтона — Бульвера. Кливленд высказался за строительство канала при условии, если он не будет под неограниченным контролем одногр государства и при полном сохранении его нейтралитета. См. также S. F. Be mis. The American Secretaries of State and Their Diplomacy, v. VIII, p. 87—89.
214

XIX в., вызвали еще больший интерес к прорытию канала. Раздел Китая, провозглашение США политики «открытых дверей», быстрый рост торговли США со странами Тихого океана, захват Гавайских островов, расширение владений США в результате испано-американской войны,— все это знаменовало вступление США на путь империалистического развития. В связи с этим вопрос о канале между двумя океанами приобретал для американской финансовой олигархии гораздо более важное, чем ранее, значение в экономической и политической борьбе за мировые рынки. Для пропаганды в широких кругах буржуазная печать США использовала девятидневный рейс военного судна «Орегон». Для того чтобы достигнуть островов Вест-Индии, «Орегон» должен был покрыть расстояние в 13 400 миль вокруг мыса Горн вместо 4600 миль, которые ему пришлось бы пройти, если бы был построен канал. Этим примером доказывали жизненную необходимость постройки канала между двумя океанами.
Государственный секретарь Ольни решил рассмотреть вопрос с Великобританией. В длинном меморандуме 1896 г. он излагал историю договора Клейтона — Бульвера и заявлял:
«На основе принципов, регулирующих как взаимоотношения между странами, так и между отдельными лицами, США признают, что договор сохраняет полностью свою силу. Если изменившаяся обстановка делает некоторые условия, в свое время считавшиеся выгодными, теперь неприемлемыми или оскорбительными, истинное лекарство заключается не в искусных попытках отрицать существование договора и не в интерпретации его статей, а в прямом и честном предложении Великобритании обсудить вопрос в целом».13
Именно в этом духе правительство США обратилось 7 декабря 1898 г. с официальным предложением к английскому правительству через своего представителя Уайта, которому были даны инструкции вести переговоры «в откровенном и дружественном духе взаимного примирения и поднять вопрос о возможности обеспечить такие изменения в условиях договора Клейтона—Бульвера, которые дали бы возможность США завершить дело, предназначенное служить на благо всего цивилизованного мира». 14  *Уайт совещался с лордом Сольсбери и с Бальфуром, которые благосклонно отнеслись к предложениям США. «Перспективы соглашения благоприятны,— телеграфировал Уайт.—
13 J. Н. L a t а п ё. Op. cit., р. 180.
14 Diplomatic History of the Panama Canal, 63d Congr., 2nd sess., S. D.
JVs 474. Washington, 1914, p. 2.
215

Государственный секретарь по иностранным делам настроен благожелательно. Удовлетворен Вашей телеграммой, которую он находит замечательной. Кажется, что лично он, как и Бальфур, относится дружественно к сооружению канала. В сугубо конфиденциальной беседе он признал, что такое грандиозное предприятие может быть осуществлено лишь под покровительством правительства, а также, что лучше, чтобы канал находился под защитой одного такого государства, как США, чем двух или более стран». 15
В дальнейшем переговоры вели Хэй и английский посол в США лорд Паунсефот.16
5 февраля 1900 г. был подписан договор, предоставлявший США право на сооружение и эксплоатацию канала через перешеек при условии его нейтрализации, согласна принципам договора Клейтона—Бульвера.17
Этот договор не удовлетворил сенат США, который ожидал полного аннулирования договора Клейтона—Бульвера. В сенате и вне его была организована кампания против договора Хэя — Паунсефота. «У меня двоякого рода возражения,— писал Теодор Рузвельт Хэю.— Во-первых, с точки зрения морской политики. Если бы канал существовал в 1898 г., «Орегон» мог бы быстрее притти в Атлантический океан... Но если бы этот канал был открыт для боевых судов неприятеля во время войны, это представляло бы угрозу для нас; он явился бы дополнительным бременем, лишним стратегическим пунктом, который должен охранять наш флот. Если мы укрепим его, он может превратиться в один из наиболее сильных источников нашего морского могущества. Если же он не укреплен, он способствует усилению, во вред нам, всякой страны, имеющей более сильный флот, чем наш. Основной причиной для укрепления наших крупных морских портов является задача освобождения нашего флота для наступательных целей; предполагаемый канал опять бы связал эти силы, поскольку наш флот должен был бы охранять его, т. е. выполнять функции, которые может выполнить форт, причем может сделать это лучше.
Второй вопрос касается доктрины Монро. Если мы привлечем иностранные государства к совместному владению каналом и совместным гарантиям над территорией, расположенной так близко от наших границ, как можем мы возражать против подобных же действий, скажем, в южной Бразилии
16 	I b і d., р. 2.
16 S. F. Bern is. Op. cit., v. IX. New York, pp. 152—472
17 Canal Treaties. Executive Documents presented to the U. S. Senate... 63d Congr., 2nd sess., S. D. № 456. Washington, 1914, pp. 7—11.
216

или Аргентине, где наши интересы менее очевидны? Если Германия будет иметь одинаковые с нами права на канал через Центральную Америку, почему она не может разделить с нами права и в Северной Америке? По моему мнению, мы должны упорно отказывать всем европейским странам в праве контроля в любом виде над теми территориями в Западном полушарии, над которыми они до сих пор его не имеют». 18
Взгляды Теодора Рузвельта разделяли наиболее агрессивные элементы в стране, влияние которых росло. Когда договор Хэя—Паунсефота был представлен в сенат, к нему были приняты три важные поправки: первая заключалась в констатации, что новый договор заменяет собой Клейтон— Бульверский, вторая предусматривала, что ограничения в управлении каналом не распространяются на мероприятия, которые США могут предпринять в целях своей защиты или для охраны порядка в канале, и, наконец, третья поправка окончательно вычеркивала статью об участии других стран.
Английское правительство отказалось признать эти поправки. 19 Для того чтобы урегулировать все спорные вопросы, потребовался еще год переговоров.
18 ноября 1901 г. был подписан второй договор Хэя — Паунсефота, который был ратифицирован сенатом 16 декабря того же года. Этот договор являлся компромиссом между первоначальным проектом и поправками сената. Он аннулировал договор Клейтона—Бульвера 20 и предусматривал, что канал может быть построен при прямом или косвенном покровительстве правительства США, которое получает исключительное право эксплоатации и управления им. Принцип нейтралитета формально сохранялся, но единственным гарантом были США, которые получали право полицейского надзора над каналом.
Статья первоначального проекта, запрещающая постройку фортификаций, была выпущена.
Новый договор устраняй препятствия, стоявшие до этого времени на пути строительства канала. Что касается Англии, то она уступила, признав приоритет США в Караибском районе, и это давало возможность США приступить к постройке канала в любом направлении, которое им покажется более удобным.
18 S. F. Bern is. Op. cit., v. IX, pp. 155—156.
19 Diplomatic History of the Panama Canal, pp. 11—17. Приведена переписка министра иностранных дел Великобритании лорда Лэндсдауна с государственным департаментом США.
20 Текст договора см. Diplomatic History of the Panama Canal, pp. 292—294.
217

В течение нескольких лет велись исследовательские работы в Никарагуа. В 1895 и 1897 гг. работали комиссии, высказавшиеся в пользу направления через Никарагуа. В 1899 г. была назначена новая комиссия, которая приступила к исследованию различных возможных вариантов.
16 ноября 1901 г. комиссия конгресса сделала свой до- хлад. Стоимость сооружения канала через Никарагуа исчислялась в 189 864 тыс. долл. Работы же по завершению Панамского канала требовали затраты 144 233 тыс. долл., не считая уплаты за права и имущество французской компании, которые достигали суммы в 109 141 тыс. долл., причем комиссия считала, что все имущество этой компании не стоило более 40 млн. долл. В заключение комиссия заявляла, что направление через Никарагуа — самое практичное и удобное для прорытия канала через перешеек.21
В конгрессе и вне его шла борьба между двумя группировками капиталистов: одна настаивала на панамском варианте, другая — на никарагуанском. Каждая группировка старалась повлиять на конгресс и правительство в пользу своего проекта. Новая Панамская компания, которая не могла получить достаточных средств, вследствие чего ей угрожала конфискация, стремилась передать свою концессию в собственность американскому правительству.
Как только стало известно о заключении комиссии, депутат Хепборн внес в конгресс законопроект о сооружении канала через Никарагуа. 9 января 1902 г. этот законопроект был принят палатой представителей. Известие об этом повергло в панику Французскую компанию, которая предложила продать США все свои права и имущество за 40 млн. долл. В ответ на это предложение комиссия представила дополнительный доклад, рекомендуя принять панамский вариант.
Законопроект Хепборна вызвал горячие дебаты в сенате. Сенатор Спунер внес поправку, уполномочивающую президента выкупить права на концессию и имущество Панамской компании, уплатив не более 40 млн. долл., и обеспечить необходимые права на постройку канала со стороны Колумбии. В том же случае, если в течение соответствующего времени с Колумбией и Французской компанией не удастся добиться удовлетворительного урегулирования всех вопросов, президент должен дать распоряжение о сооружении канала через Никарагуа. 28 июня 1902 г. поправка Спунера, после подписания ее президентом, приобрела силу закона.
Немедленно начались переговоры с посланником Колум¬
21 	Foreign Policy Association, Information Service, v. IV, № 6, May 25, 1928. The United States and the Nicaragua canal.
218

бии в США Конча, но они продвигались крайне медленно и безуспешно. Лишь когда после отъезда Конча переговоры продолжались с поверенным в делах Колумбии Эрраном, удалось достигнуть благоприятных результатов. 22 января 1903 г. был подписан договор Хэя — Эррана, 17 марта того же года утвержденный сенатом. Договор этот22 отменял все прежние концессии и уполномочивал Французскую компанию продать канал Соединенным Штатам. Он предоставлял последним исключительное право на постройку и эксплоатацию канала и контроль над ним на 100 лет с правом продлить это соглашение еще на такие же сроки. США получали право на постоянный контроль над зоной в три мили шириной по обе стороны канала, за исключением гг. Панамы и , Колона. Колумбия сохраняла суверенные права над территорией и получала право бесплатно перевозить свои войска, снаряжение и должностных лиц по каналу и железной дороге. Для наблюдения за проведением закона в зоне учреждались колумбийские, американские и смешанные трибуналы, причем юрисдикция каждого из них распространялась на определенные дела. Колумбия обязалась дать свои вооруженные силы для охраны канала и железной дороги. В случае же если бы Колумбия не смогла выполнить этих обязательств, эти функции, с согласия Колумбии, брали на себя США. В чрезвычайных же обстоятельствах они получали право действовать и без ее согласия. За все это США уплачивали Колумбии 10 млн. долл, наличными деньгами и должны были выплачивать по 250 тыс. долл, ежегодно. 17 марта 1903 г. договор был утвержден сенатом США.
В народных массах Колумбии договор вызвал резко враждебное отношение. Указывали на то, что договор нарушает суверенные права Колумбии, что компенсация совершенно недостаточна, выражали сомнение в законности заключения постоянной или возобновляемой аренды; высказывали страх перед американским империализмом. Вопрос о договоре вызвал обострение борьбы между партиями: поскольку консерваторы поддерживали договор, влиятельные либералы выступали против него. В колумбийском сенате также шла ожесточенная борьба по этому вопросу. Высадка американских войск на перешейке в 1902 г. произвела в Колумбии исключительно неблагоприятное впечатление.23 2 августа 1903 г., после длительной борьбы, колумбийский сенат едино¬
22 Diplomatic History, рр. 277—288.
23 В сентябре 1902 г. США высадили свои ©опека на перешейке для «восстановления движения», нарушенного вследствие революционных выступлений.
219

гласно отверг договор.24 Попытки пересмотреть это решение также провалились.25 Для Теодора Рузвельта, связанного с группировками, выступавшими за постройку канала через Панамский перешеек, не было сомнений в том, что придется действовать более решительно. Поэтому он решил игнорировать право Колумбии отклонить договор и любыми методами добиться цели. В письмах, написанных в период от июля по октябрь 1903 г., Теодор Рузвельт исчерпал весь свой обширный запас нелестных эпитетов, характеризуя политических деятелей Колумбии. Он называл нх «презренными тварями», «глупыми и презренными созданьями» и т. д.26 Под влиянием неистовой ярости к Колумбии он искажал факты. Колумбийцы, писал он, «не заслуживают большей симпатии, чем та, которую мы питаем к неудачливым бандитам».27
Положение становилось крайне напряженным.
Большой интерес представляет письмо, написанное Хэем 13 сентября 1903 г. президенту Рузвельту. «...Совершенно ясно,— писал он,— что при современном политическом положении в Колумбии мы ни в настоящее время, ни в ближайшем будущем не сможем заключить с ней удовлетворительного договора.
Весьма вероятно, что на перешейке вспыхнет восстание против глупого и продажного правительства, царящего сейчас в Боготе. Теперь Вы должны решать: будете ли Вы
ждать результатов этого восстания, примете ли участие в спасении перешейка от анархии, или, наконец, будете вести переговоры с Никарагуа.
В случае серьезного повстанческого движения в Панаме мы должны будем что-нибудь предпринять для охраны существующего транспорта. Наша интервенция не должна быть случайной и не должна на этот раз быть выгодной, как это было прежде, для Боготы.
Я осмеливаюсь предложить Вам в течение двух-трех недель хорошенько обдумать этот вопрос, прежде чем прит- ти к окончательному решению. Со своей стороны, я полагаю, что мы ничего не можем потерять, но кое-что сможем выиграть, выждав некоторое время развития событий».28
24 Diplomatic History, р. 426.
25 I b і d., р. 467.
126 Н. F. Pr'ingle. Theodore Roosevelt. A Biography. New York, 1931, p. 311.
27 J. В. В і s h о p. Theodore Roosevelt and His Time. v. I. New York, 1920, p. 297.
28 S. F. В e m і s. Op. cit., pp. 163—164.
220

Это письмо было открытым и ясным предложением организовать интервенцию для «освобождения» Панамы от Колумбии в интересах США.
Прежде чем перейти к истории панамского «восстания», организованного американскими империалистами, интересно кратко ознакомиться с капиталовложениями американских граждан в Колумбии. До первой мировой войны американские инвестиции были сравнительно невелики. К концу XIX в. они достигали приблизительно 14 млн. долл.29 и распределялись следующим образом (в млн. долл.):
Американцы были одними из первых, инвестировавших свои капиталы в железнодорожное строительство.
Панамская железная дорога была построена американцами, получившими от Новой Гранады концессию на очень выгодных условиях.30 В первое время после постройки дорога приносила большие доходы. Кроме железных дорог, американцы принимали участие и в других транспортных предприятиях.
Позднее американцы начали ’ вкладывать капиталы в коммунальные предприятия: городские железные дороги, телефон, электростанции и т. п. Еще ранее американцы начали инвестировать капиталы в горную промышленность и сельское хозяйство. Среди компаний, занятых горным делом, были: «Boston and Colombia Gold Dredging Company», «American Gold Dredging Company» с ее Филадельфийским филиалом и др.
Согласно данным проф. Риппи, в 1895 г. Нью-Джерсий- ская банановая компания Снайдера (Snyder Banana Company of New Jersey) приобрела выгодные владения в районах Бокас-дель-Торо и Санта-Марта. 31
В 1899 г. «Юнайтед Фрут компани» поглотила обе эти компании и ряд других и начала свою деятельность. Уже в 1900 г. она владела 13 035 акрами культивированной зем¬
29 J. F. Rippy. The Capitalists and Colombia. New York, 1931, p. 61.
30 Ibid., pp. 42—43.
31 I b і d., pp. 58—59.
2
Панамская железная дорога .
Займы
Городское недвижимое имущество . Прочие .
8.0 . 3.5
*.0
1.5

ли в Колумбии. В лесном деле также имелись американские инвестиции.
До мировой войны 1914—1918 гг. американские займы Колумбии были незначительными. В 1880 г. Колумбия заключила у нью-йоркских банкиров 3-миллионный заем для организации Национального банка, «Юнайтед Фрут компа- ни» предоставляла займы владельцам банановых плантаций в Колумбии и т. п.
Хотя инвестиции американских граждан не были особенно велики в конце прошлого столетия, все же американцы не раз обращались к своему правительству за помощью для защиты их, «прав» и имущества. «До конца XIX столетия,— пишет известный американский историк,— США были еще не настолько богаты, чтобы давать крупные займы иностранным правительствам и банкирам или посылать компании своих граждан за границу для развития и эксплоатации естественных ресурсов* других стран; вследствие этого в караибских странах жило небольшое число граждан США, и американцам принадлежала незначительная собственность... Изменения в американской политике в сторону применения силы для охраны их капиталов в караибских республиках, начавшиеся вскоре после войны с Испанией, не обусловливались переменой вышеупомянутых экономических факторов. Американцы хлынули в страны Вест-Индии по следам своей армии, и им сопутствовали американские займы и капиталовложения». 32
Однако интервенционистская политика применялась на перешейке еще до испано-американской войны. Она объяснялась стремлением создать выгодные условия для капиталовложений, но — еще в большей степени — военной стратегией и политикой США, направленной к тому, чтобы уже в это время помешать другим государствам захватить стратегические позиции в Караибском бассейне.
Американские вооруженные силы, как известно, участвовали в интервенции на перешейке и в Колумбии в 1856, 1860, 1865, 1873, 1885, 1901 и 1902 гг.33
3
Наиболее разительным примером американской интервенции в Караибском районе является интервенция, организованная Теодором Рузвельтом в 1903 г. с тем, чтобы захва¬
32 М. О f f u 11. The Protection of Citizens Abroad by the Armed Forces of the United States. Baltimore, 1928, pp. 158—159.
33 I b і d.. pp. 37—38, 42, 60—62, 67—70, 89—92. 92—96.
222

тить зону канала. События 1903 г., безусловно, были вызваны как военными соображениями, так и интересами экономическими.
Однако ни Теодор Рузвельт, который «не был человеком, на которого могли воздействовать угрызения совести»,34 ни другие сторонники экспансии, чьим представителем он являлся, ни его агенты, действовавшие в районе Панамы/ не желали проявлять терпение в отношении Колумбии. Теодор Рузвельт решил провести свою политику любой ценой. После июля 1903 г. он добился установления личного контроля над. переговорами о канале.
Он взял на себя полную ответственность за свою политику и не советовался ни с Хэем, ни с Рутом, ни с другими государственными деятелями США. В одном из своих писем (от 10 октября 1903 г.) Теодор Рузвельт писал, что он был бы в восторге, если бы Панама стала «независимым государством». 35 Эту же мысль он высказывал и в других письмах.
В одном из своих писем Теодор Рузвельт заявил: «Если бы я высказал свои стремления, это было бы воспринято как попытка подстрекательства к мятежу в Панаме... Если бы я должен был сказать о том, что я считаю теоретически самым желательным, эго сочли бы... попыткой создать такое положение вещей в действительности».36
Уже в мае 1903 г. американский посланник в Боготе Бопр сообщил о недовольстве, вызванном здесь сведениями о том, что большое число граждан США прибывает в Панаму.37 В ответ на это была получена телеграмма от государственного департамента, в которой говорилось: «Сведения о том, что большое число американских чиновников или граждан находится на перешейке, являются абсолютно ложными. Немедленно и настойчиво опровергните их».38
Однако слухи продолжали распространяться и стали особенно тревожными в октябре. Министр иностранных дел Колумбии старался успокоить царившее в сенате возбуждение. Он указывал на то, что США по договору 1846 г. обязались защищать контроль Колумбии над перешейком и время от времени на практике подтверждали это.39
15 	августа 1903 г. Френсис Лумис, исполнявший обязанности государственного секретаря США, представил Теодору
34 I b і d., р. 92.
35 J. В. В і s h о р. Op. cit., v. I, р. 279.
36 Цит. по Pringle. op. cit., р. 315.
37 Diplomatic History, p. 391.
38 Ibid., p. 391.
39 Ibid., pp. 463—464.
223

Рузвельту меморандум, разработанный профессором Колумбийского университета Джаном Бассет Муром, заявив, что он содержит «серьезные и хорошо обоснованные предложения..., которые могут иметь большое значение».40
В своем меморандуме Мур писал: «Учитывая тот факт, что США в течение более 50 лет обеспечивали Колумбии ее суверенитет над перешейком ради общей цели обеспечения свободного и открытого прохода через перешеек, США вправе требовать, чтобы им разрешили построить великий проход через перешеек, как это предусмотрено договором. В действительности же Панамский канал до сих пор строился* под защитой этой самой гарантии. Люди, начавшие его строительство, не смогли его закончить. США вправе взять на себя окончание его сооружения.
Положение США коренным образом отличается от положения частных капиталистов, которые в том случае, если они специально не освобождены от этого, подчиняются* местному суду и до получения помощи от своего правительства могут быть вынуждены итти путем обычной тяжбы и отстаивать свои права перед трибуналами правительств, против которых они их ведут».41
Это «ученое» заявление соответствовало философии агрессии Теодора Рузвельта, считавшего, что сила создает право. 13 сентября 1903 г. Теодор Рузвельт намекал Хэю и Тафту о том, что нужно начать действовать в Панаме, не считаясь с правительством Колумбии. Когда не менее империалистически настроенный Марк Ханна 42 советовал проявить больше терпения с тем, чтобы достигнуть соглашения, Теодор Рузвельт выразил сомнение в том, что терпение должно явиться единственной добродетелью США. «Это не значит,— писал он,— что нам необходимо итти в Никарагуа. Я уверен, что с точки зрения морали, а следовательно и с точки зрения
40 A. L. Р. Dennis. Adventures' in American Diplomacy 1896—1906. New York, 1927, p. 343.
41 Цит. no W. H. С a 1 с о 11. The Caribbean Policy of the United States, 1890—1920. Baltimore, 1942, p. 151.
42 Марк Ханна, крупный магнат, был «боссом» всего политического механизма республиканской партии. Он был «чрезвычайным комиссаром» Джона Рокфеллера, лучшим проводником той коррупции, подкупа и всяких других политических интриг, которые характерны для буржуазных политических партий эпохи империализма. Марк Ханна был жесток в проведении своих мероприятий в интересах финансовой буржуазии. Он готов был купить или уничтожить любого противника, или противников, стоявших на его пути. Он совершенно открыто и цинично говорил о необходимости использовать огромные средства магнатов для подкупа и коррупции во время проведения избирательных кампаний. Марк Ханна был прозван «the president maker», т. е. создатель президентов.
224

закона, оправданы наше вмешательство и наше утверждение, что канал должен быть построен, и они не должны препятствовать этому».43
В первоначальном проекте своего ежегодного послания конгрессу (до революции в Панаме) Теодор Рузвельт писал: «Мы должны купить все права Панамской компании и без дальнейших переговоров с Колумбией приступить к завершению строительства канала, начатого Французской компанией». 44
Однако события в Панаме! развернулись раньше, чем было отправлено послание в конгресс. В сентябре 1903 г. сенатор Лодж писал Теодору Рузвельту о своих надеждах на то, что либо на основании договора 1846 г., либо путем уступки США провинции Панама США удастся получить контроль над путем, который явится, без сомнения, наилучшим. Между тем руководители Панамской провинции были заинтересованы в подписании договора. Французская компания, срок концессии которой истекал в октябре 1904 г., также видела в этом последнюю возможность вернуть хоть часть своих огромных убытков. Таким образому в Панаме была группа людей, заинтересованных в перевороте против Колумбии. Однако успех зависел от помощи извне, и эта помощь в нужный момент была оказана Теодором Рузвельтом.
«Восстание в Панаме в 1903 г. была делом кучки колумбийцев, живущих на перешейке, которые действовали по совету и с согласия четырех именитых граждан США: Нельсона Кромвелла,45 Френсиса Лумиса, Джона Хэя и Теодора Рузвельта. Вождями колумбийцев были*. Мануэль Амадор Герреро, Хосе Августин Аранго, Фрейдерико Бойд и Томас Ариас».46
Другим видным участником событий, закончившихся отделением Панамы, был Филипп Бюно-Варилья — инженер, спекулянт, владелец французской газеты «Matin», один из главных акционеров Французской компании канала. По существу он являлся связующим звеном между чиновниками Белого дома и государственного департамента, с одной стороны, и Амадором с его хунтой в Панаме — с другой.
Уже в марте Теодор Рузвельт приказал секретарю по военным делам послать двух-трех офицеров в гражданском
43 Цит. по Н. F. Pringle. Op. cit., р. 318.
44 Н. С. НИ 1. Roosevelt and the Caribbean. Chicago, 1927, p. 59.
46 	НельсоїН Кромвелл, адвокат Панамской компании, во время президентских выборов внес 760 тыс. долл, в фонд республиканской партии, перечислив эту сумму на счет компании. В дальнейшем за свою работу в интересах компании он потребовал 800 тыс. долл.
46 J. F. R і р р у. Op. cit., р. 93.
15 Зубок.—Империалистич. политика США
225

платье для1 того, чтобы «составить карты и собрать сведения о побережье той части Южной Америки, которая может представлять особый интерес... в случае военных действий в Мексиканском заливе или Караибском море».47 Эти люди работали секретно и время от времени посылали президенту конфиденциальные сообщения, в которых особенное внимание уделяли возможности восстания на перешейке. Им было Ясно, что правительство США имеет в виду какие-то действия, но их обязали ничего не говорить о встрече с президентом.48
Один из главных сторонников отделения Панамы, Амадор, был послан панамской хунтой в США для переговоров о помощи. Он беседовал с Хэем. Последний напомнил о правах и обязанностях США по договору 1846 г., но, как и следовало ожидать, отказался открыто дать обязательство, что правительство США окажет поддержку планам восстания. Амадор был разочарован. Однако в связи с приездом Бюно-Варилья положение изменилось. 9 октября произошла встреча Бюно- Варилья с президентом Теодором Рузвельтом. В результате этой встречи у Бюно-Варилья сложилось твердое убеждение в том, что Теодор Рузвельт готов использовать переворот в Панаме для приобретения права на канал.
Теодор Рузвельт писал издателю журнала Review of Reviews Альберту Шоу: «Я отклоняю предложение о вмешательстве с тем, чтобы добиться отделения Панамы... Неофициально же я могу Вам сказать, что я был бы в восторге, если бы Панама стала независимым государством. Однако, если бы я сказал об этом публично, это рассматривалось бы как подстрекательство к восстанию, а поэтому я не могу об этом говорить».49
16 	октября Бюно-Варилья получил аудиенцию у государственного секретаря Хэя. После того как Бюно-Варилья описал положение в Панаме, Хэй спросил, чем это может закончиться. На это Бюно-Варилья заявил: «Все это кончится революцией. И Вы должны, со своей стороны, предпринять меры, если не хотите быть застигнутыми врасплох». «Да,— ответил Хэй,— к сожалению, это является самым вероятным предположением. Но мы не будем застигнуты врасплох, так как Тихоокеанскому флоту уже отдано распоряжение отплыть к перешейку».50
На следующий день Бюно-Варилья писал Амадору: «Я могу заверить Вас, что через 48 часов после провозглашения
47 Н. F. Pringle. Op. cit., р. 315.
48 Ibid., рр. 320—321.
49 J. В. Bishop. Op. cit., v. I, p. 279.
50 Ph. Bunau-Varilla. Panama. The Creation, Destruction and Resurrection. London, 1913, p. 318.
226

новой республики на перешейке Вам будет оказана военная помощь Америки».51
Вернувшись в Нью-Йорк, Бюно-Варилья передал Амадору проект новой конституции Панамы, шифр, программу военных операций и текст декларации независимости Панамы. Кроме того, он предложил ему 100 тыс. долл, из своих личных денег для расходов, связанных с подготовкой восстания. Было решено, что восстание должно начаться не позже 5 ноября и что Бюно-ВарильЯ будет назначен послом от новой республики в Вашингтон и уполномочен заключать договоры. Амадор вернулся в Панаму.
Бюно-Варилья заявил, что он немедленно дал указания приступить к подготовке переворота.
Согласно утверждениям Теодора Рузвельта, ему было неизвестно о том, что обещал Бюно-Варилья мятежникам, однако, по его словам, Бюно-Варилья «очень способный человек и сам может решить, что должно делать наше правительство. Я не сомневаюсь,— заявил он,— что он сумел выработать очень разумный план и дать своим людям соответствующие указания».52
В морских кругах США царило большое оживление. В период 21—31 октября семь американских военных судов были сосредоточены в «опасной» зоне. 2 ноября 1903 г. американское военное судно «Нэшвилль» прибыло в Колон. Через несколько дней к нему присоединились другие суда, получившие следующий приказ:
«Поддерживайте свободное и беспрепятственное сообщение. Если вооруженные силы станут угрожать перерывом сообщения, занимайте железнодорожную линию. Препятствуйте высадке вооруженных сил, безразлично правительственных или восставших, с враждебными намерениями в Колоне, Пуэрто-Белло или в каком-либо другом пункте... Есть сведения о приближении судов с правительственными войсками к перешейку. Если, по вашему мнению, это может вызвать конфликт, препятствуйте их высадке...»53
Условия для «восстания» были подготовлены. Однако мятежники' не спешили использовать благоприятные обстоятельства, и это вызвало тревогу государственного департамента США. 3 ноября, в 3 часа 40 мин., американские консулы в Панаме и Колоне получили следующую телеграмму: «Сообщено о восстании на перешейке. Быстро и исчерпывающе осведомляйте департамент. Лумис».54 Консул США в
51 J. F. R і р р у. Op. cit., р. 95.
52 J. В. Bishop. Op. cit., v. I, p. 296
53 Цит. no J. F. R і p p у. Op. cit., p. 96.
54 Diplomatic History, p. 345.
15*
227

Панам© отвечал: «Восстания еще нет. Сведения говорят, что оно начнется ночью. Положение критическое».55 Однако в 9 час. 50 мин. вечера департамент получил от этого же консула телеграмму следующего содержания: «Восстание произошло сегодня, в 6 час. вечера, без кровопролития. Представители армии и флота взяты в плен. Правительство будет организовано этой ночью... Такое ж© движение, возможно, начнется в Колоне... Положение серьезно. Четыреста солдат высадилось сегодня в Колоне. Барранквилла».56
Высадка колумбийских войск в Колоне вызвала сильную тревогу. Поскольку командир «Нэшвилля» не получил приказа о недопущении высадки войск, 3 ноября, в 11 час. 18 мин., государственный департамент США вновь телеграфировал ему: «В интересах мира сделайте все возможное, чтобы помешать продвижению правительственных войск от Колона к Панаме. Необходимо сохранить свободное сообщение через перешеек и обеспечить порядок».57
События развивались с необычайной быстротой. Формально восстание началось 3 ноября. Попытки колумбийских войск использовать железную дорогу с тем, чтобы добраться до Панамы, оказались безрезультатными. Американские железнодорожные власти предусмотрительно отправили весь подвижной состав на другой конец линии и отказались перевезти кого-либо, за исключением двух офицеров. Эти последние добрались до г. Панамы, но были арестованы здесь через два часа после прибытия. С борта «Нэшвилля» были высажены войска для охраны сообщения, и вся железная дорога была занята американскими солдатами. Оставшийся колумбийский офицер и рядовые солдаты 5 ноября отплыли в г. Картагену (Колумбия), получив право свободного проезда и 8 тыс. золотых долларов. Между тем заговорщики подкупили генерала Хуэрта и 500 колумбийских солдат, находившихся в г. Панаме, а также командира колумбийской канонерки. Панамская «революция» началась захватом в плен губернатора Панамской провинции и двух упомянутых выше колумбийских офицеров. Армия мятежников состояла из 500 подкупленных солдат колумбийского батальона и 441 члена пожарных команд.
На следующий день колумбийская канонерка выпустила несколько снарядов по г. Панаме, причинив незначительный ущерб. Вскоре прибыли американские военные суда.
ibid., р. 346.
56 Ibid.
67 	I bid-
228

Таким образом, «победили» заговорщики. На следующий день Амадор выступил перед собравшейся толпой со следующими словами: «Мир поражен нашим героизмом. Только вчера мы были рабами Колумбии; сегодня же мы свободны... Президент Рузвельт оказал нам помощь... Приветствую вас, свободные сыны Панамы! Да здравствует Панамская республика! Да здравствует президент Рузвельт!» і
Империалистическая политика Теодора Рузвельта привела к новой победе США. Панама стала «республикой». Через две недели, 18 ноября 1903 г., сна подписала с США договор, который предоставлял последним самые широкие права на перешейке. Таким образом, США сделали еще один важный шаг по реализации своих стратегических планов в Караибском бассейне.
Уже 5 ноября секретарь Хэй сообщил властям в Боготе о «единодушном порыве», с которым народ Панамы «восстановил свою независимость», а также об установлении дипломатических отношений с США и о том, что президент США «настоятельно предлагает правительствам Колумбии и Панамы мирное и справедливое разрешение всех возникших между ними вопросов».58
Весть о восстании в Панаме достигла столицы Колумбии лишь 6 ноября, т. е. в день; когда Хэй фактически установил дипломатические сношений с новой республикой. Повидимо- му, колумбийское правительство при создавшихся обстоятельствах было готово пересмотреть прежнее решение о договоре Хэя — Эррана. Оно отправило президенту Мексики телеграмму, в которой просило обратиться к правительству США и к другим странам, представленным на панамериканской конференции, с призывом оказать помощь Колумбии в сохранении ее неприкосновенности».59 Колумбийское правительство намеревалось также послать своего представителя в Панаму для урегулирования всех вопросов, ввести осадное положение и, если нужно, послать свои войска на перешеек.
Однако США, разрешив посылку представителя в Панаму, заявили, что «высадка колумбийских войск на перешейке нежелательна, поскольку это может привести к гражданской войне и на неопределенный период нарушить свободное сообщение, которое они [США] обязались охранять».60
При таком положении, когда американские крейсеры кур¬
53 Diplomatic History, рр. 348—349.
59 Ibid., рр. 356—357.
60 I b і d., р. 358; см. также G. Mack. The Land Divided. A History of the Panama Canal and Other Isthmian Canal Projects. NeiV York, 1944, ch. 37.
229

сировали в море, колумбийские войска могли встретиться с мятежниками, лишь пройдя через джунгли.
6 	ноября, как уже говорилось выше, США признали правительство мятежников. 13 ноября это правительство было признано de facto, и Бюно-Варилья был официально признан полномочным представителем новой республики в Вашингтоне. 18 ноября был подписан договор Хэя — Бюно-Варилья,61 который предоставлял США концессию на канал, на предложенных ими условиях.62
В своем ежегодном послании конгрессу от 7 декабря 1903 г. Теодор Рузвельт коснулся панамской «революции», стараясь оправдать свое поведение условиями договора 1846 г. «Народ Панамы,— писал он,—в течение долгого времени был недоволен Колумбийской республикой, и его сдерживала лишь перспектива заключения договора, который представлял для него жизненный интерес. Когда же стало очевидным, что надежда на договор безнадежно потеряна, народ Панамы восстал, буквально как один человек».63
И далее, объясняя действия США, Теодор Рузвельт писал: «При таких обстоятельствах правительство США было бы повинно в глупости и слабости, которые явились бы преступлением против нации, если бы оно действовало иначе после того, Как 3 ноября в Панаме вспыхнула революция».64
Поскольку это послание не привело к 3 ослаблению критики действий правительства, 4 января 1904 г. Теодор Рузвельт обратился к конгрессу с новым посланием, защищая свой образ действий. Он утверждал, что Колумбия не была уполномочена «препятствовать проведению (мирового пути через перешеек» и что интервенция США оправдывалась, во-первых, договорными правами США и, во-вторых, интересами «всего цивилизованного мира».
«Относительно канала,— писал Теодор Рузвельт,— США несут известную ответственность не только перед своим народом, но и перед всем цивилизованным миром. Настоятельно необходимо, чтобы больше не было задержки с началом работ». 65
Далее, касаясь вопроса о действиях военных сил США на перешейке, Теодор Рузвельт писал: «В действительности мы поддерживаем порядок на перешейке в интересах его населе-
61 Canal Treaties. S. D. № 456, 63d Congr., 2nd sess. Washington, 1914, pp. 73—84.
62 См. главу VI — «Панама — провинция США».
63 The Panama Canal and our Relations with Colombia, 63d Congr., 2nd sess. S. D. № 471. W„ 1914, p. 7.
64 Ibid., p. 11.
65 Ibid., p. 14.
230

ний и наших национальных потребностей, а также ради блага всего цивилизованного мира. Если бы мы не действовали так, как действовало правительство, это стоило бы многих человеческих жизней, страданий и разрушений. Всего этого удалось избежать благодаря твердости и благоразумию, с которыми командир Хуббард 66 проводил свои решения и не допустил столкновения между враждебными партиями».67
Попытки Теодора Рузвельта и Хэя доказать, что США не принимали никакого участия в восстании в Панаме, не выдерживают никакой критики. Нет сомнения в том, что без поддержки США это восстание не началось бы. Сам Бюно- Варилья заявил: «Если бы «Нэшвилль» опоздал на двадцать четыре часа, революции бы не было».68
Амадор после восстания сказал: «Вы понимаете, что мы, начавшие это движение, не являемся безумцами, мы полностью Оценивали тот факт, что мы ни в коем случае не смогли противостоять &сему остальному народу, а следовательно, мы должны были прибегнуть к мерам, хотя и болезненным, но неизбежным. США полностью участвовали в этом движении, и панамцы не были одинокими».69
Уже гораздо позднее (23 марта 1911 г.), выступая в Калифорнийском университете, Теодор Рузвельт открыто заявил: «Я взял зону канала, а потом дал возможность конгрессу дебатировать этот вопрос, а пока обсуждения продолжались, строительство канала двигалось вперед».70
В другом своем выступлении Теодор Рузвельт сказал: «Если бы я соблюдал законность и, безучастно наблюдая за тем, что происходило на перешейке, предоставил все естественному ходу событий, а затем представил бы подробный доклад об этом конгрессу, я дал бы повод для еще более ожесточенных дебатов, которые продолжались бы и в настоящее время, и нас отделяли бы от канала попрежнему пятьдесят лет. Интересы американского народа требовали, чтобы я действовал именно так».71
Наконец, в одном1 из своих писем в 1915 г. Теодор Рузвельт писал: «Если бы они [горсточка панамцев] не восстали, я бы рекомендовал конгрессу захватить перешеек силой оружия, и... я, действительно, написал первый проект послания на этот случай». 72
66 Командир судна «Нэшвилль».
67 The Panama Canal and our Relations with Colombia, 63d Congr., 2nd sess., S. D. No 471.
68 J. F. R і p p y. The Capitalists and Colombia. New Уогк. 1931, p. 100.
69 Ibid., p. 100.
70 Ibid., p. 101; также H. F. Pringle. Op. cit., p. 330.
71 The Panama Canal, 63d Congr., 2nd sess., S. D. № 471, p. 55.
72 J. F. Rippy- Op. cit., p. 102.
231

4
Захват Панамы глубоко возмутил народ Колумбии. Правительство Колумбии передало США ноту, в которой оно следующим образом излагало свои жалобы:73 1) американские крейсеры были посланы в воды Колумбии с тем, чтобы помешать колумбийским войскам высадиться на берег и подавить революционное восстание; 2) офицер, посланный правительством США, запретил железной дороге перевезти в Панаму батальон, прибывший в Колон из Боготы, тогда как его присутствие в этом городе могло бы предотвратить или подавить всякие революционные выступления; 74 3) несмотря на то, что обе страны находились в состоянии мира, США силой помешали высадке войск, в то время как войска могли в несколько часов восстановить порядок в мятежной провинции; 4) через два дня после начала «восстания» в Панаме мятежники были признаны американским правительством как суверенная и независимая республика, а через четырнадцать дней американское правительство подписало с республикой Панамы договор, который не только признавал ее и гарантировал ей независимость, но и давал США право прорыть канал, который соединял бы воды Тихого и Атлантического океанов.75
В своем ответе государственный секретарь Хэй пытался оправдать империалистические действия США. Хэй утверждал, что колумбийское правительство, отказавшись от соглашения Хэя — Эррана, доказало свое намерение нарушить договор 1846 г.
«В связи с провозглашением независимости Панамы,— писал он,— сложила'сь новая ситуация. С одной стороны находилось правительство Колумбии, призывавшее правительство США, на основании договора 1846 г., оказать ему помощь в подавлении революции, с другой стороны находилось правительство Панамской республики, которое было создано ради того, чтобы осуществить, а не погубить безвозвратно великую цель этого договора...
Признавая независимость Панамской республики, США неизбежно принимают на себя обязательства, утвержденные договором 1846 г. Поскольку этот договор был направлен на то, чтобы обеспечить защиту суверенитета перешейка, независимо от того, управляется ли это суверенное государство правительством в Боготе или в Панаме, Панамская
73 Diplomatic History of the Panama Canal, pp. 481—492.
74 I b і d., p. 485.
75 I b і d., p. 486.
232

республика, унаследовавшая суверенные права Колумбии, наследовала вместе с тем права и обязательства, установленные договором».76
Отрицая, что США подстрекали к «революции», Хэй вместе с тем признал, что победа этой «революции» стала возможной благодаря помощи США.
Нет сомнений в том, что действия США являлись открытой интервенцией, что весь план «восстания» в Панаме был разработан в Вашингтоне и успешное выполнение его было возможно лишь благодаря непосредственной помощи вашингтонского правительства и американских вооруженных сил. Агрессивные действия США вызвали возмущение во всех странах Латинской Америки, особенно в Колумбии.
В своем обращении к конгрессу 10 августа 1904 г. президент Эквадора заявил: «Я считаю, что события, происшедшие в Панаме несколько месяцев назад, могут послужить жестоким уроком, из которого мы должны извлечь для себя пользу... Я спешу заявить главе Колумбийского государства о том, что все мы, 'Граждане Эквадора, глубоко сожалеем о событиях столь печальных и несчастливых как для этой республики, так и для всей Латинской Америки».77  78Будучи не в состоянии бороться против своего могущественного соседа, Колумбия обратилась с просьбой о передаче вопроса на арбитражное решение Гаагского трибунала.73 Однако США отклонили это предложение на том основании, что оно якобы затрагивает их национальное достоинство. Государственный секретарь Элиу Рут в своем ответе,79 писал, что арбитражное решение этого вопроса невозможно без обсуждения законности права Панамы на провозглашение и осуществление своей независимости от Колумбии.
«Мы относимся к этому положительно,— заявил он,— и не можем требовать, чтобы народ Панамы согласился передать на утверждение какого-либо арбитра права, имеющие жизненное значение для его политического существования. Мы также не намерены позволить какому-либо арбитру диктовать политику США...» 80
Дальнейшие переговоры привели к соглашению, зафиксированному в форме трехстороннего протокола, который был подписан 17 августа 1907 г. в Вашингтоне представителями Колумбии, Панамы и США.81
7« Ibid., р. 503.
77 Foreign Relations, 1904, р. 296.
78 Diplomatic History..., рр. 576—582.
79 Ibid., рр. 583—585.
«о Ibid., р. 584.
81 Diplomatic History..., рр. 314—325.
233-

Колумбия получала право беспошлинного провоза .военных судов и войск через канал. Сельскохозяйственные и промышленные продукты Колумбии могли поступать в зону канала на тех же условиях, что и продукты США. Панама должна была уплатить Колумбии первые десять годовых взносов за канал в сумме 250 тыс. долл. Колумбия должна была признать Панаму. В начале 1909 г. США ратифицировали этот договор. ,Однако общественное мнение Колумбии было настроено настолько враждебно, что, несмотря на поддержку президента Рейеса, одно представление договора на утверждение конгресса послужило причиной падения правительства.
Правительство Тафта неоднократно пыталось умиротворить Колумбию, ио эти попытки оказались безуспешными. Тогда правительство США предложило уплатить Колумбии дополнительно 10 млн. дрлл. за ратификацию договора, за право прорытия канала через Атрато и уступку двух небольших островов в Караибском море для устройства там угольных баз.
Эти предложения были отвергнуты Колумбией, которая, на вопрос, что она считала бы для себя приемлемым, ответила: «Арбитражное решение вопроса о Панаме или непосредственное предложение со стороны США компенсировать Колумбии все моральные, физические и финансовые убытки, понесенные ею в результате отделения Панамы».82
После прихода к власти Вильсона государственный секретарь Брайан продолжал переговоры, проводившиеся до него Ноксом. Осведомившись у правительства Колумбии о том, какие условия оно сочтет справедливыми, США, со своей стороны, предложили следующее: выразить сожаление по поводу событий, имевших место в 1903 г.; разрешить Колумбии беспошлинно пропускать через канал военный суда и войска; установить для грузов, пассажиров и почты Колумбии те же условия перевозки, что и для США; уплатить компенсацию в размере 20 млн. долл, (эта сумма впоследствии была увеличена до 25 млн. долл.).
Со своей стороны, Колумбия должна была признать независимость Панамы и принять линию границы, указанную в договоре.83
16 июня 1914 г. договор был внесен на обсуждение сената США. Как только стали известны условия договора, Теодор Рузвельт решительно его отверг, заявив, что этот
62 Foreign Relations, 1913, р. 307.
83 	I b і d., р. 328; Колумбия настаивала на уплате 50 млн. долл.; Ibid., р. 324.
234

договор представляет собой «покушение на честь США» и «принятие его опозорило бы их».
Все усиливавшаяся оппозиция к договору, наряду с новыми неотложными вопросами, выдвинутыми первой мировой войной, заставили отложить обсуждение договора до 1919 г.
Между тем американские капиталисты заинтересовались нефтью Колумбии. До 1913 г. в этой области было сделано очень мало. Однако к этому времени произошли события, привлекшие внимание американских капиталистов и правительства США. Стало известным, что английская фирма «Пирсон и сыновья» поддерживала в Мексике Хуэрту. Английский посол также оказывал поддержку Хуэрте в надежде получить концессии для английских компаний. Одновременно с этим представитель группы Пирсона получил концессию от Колумбии, предоставлявшую синдикату Пирсона право на 10 тыс. кв. км нефтеносной земли в любой части республики. Согласно заключенному контракту, синдикат Пирсона получал право на эксплоатацию неразработанных нефтеносных земель Колумбии, постройку железных дорог, доков, каналов, а также право на проведение телеграфа и телефона и т. д.
Вильсон и Брайан, верные своей теории опеки, немедленно начали действовать, чтобы помешать реализации планов синдиката Пирсона. Брайан жаловался на «махинации и политические интриги иностранных концессионеров в республиках Центральной и Южной Америки» и на то, что «теперь праву американских республик решать самим свою судьбу в соответствии с принципами демократических правительств так же угрожают иностранные капиталисты, как сто лет тому назад им угрожали политические вожделения иностранных правительств».84
Прикрываясь теорией опеки, Вильсон и Брайан вели жестокую борьбу в интересах американских магнатов и добились успеха. Хуэрта был лишен поддержки англичан. Под давлением государственного департамента нефтяная концессия, полученная Пирсоном от Колумбии, была аннулирована.
Почти одновременно с этим (15 ноября 1913 г.) Колумбия приняла важный нефтяной закон: 1) страна должна сохранить собственность на всю нефть, содержащуюся в недрах общественных земель Колумбии; 2) допустимы лишь временные концессии на добычу этой нефти до принятия общего, более разработанного закона.
Нет сомнения в том, что аннулированию концессии Пирсона содействовала прежде всего деятельность государствен-
84 	Foreign Policy Association, v. V, № 2, April 3, 1929, pp. 23—24.
235

ного департамента США и его агентов, а лотом уже принятие нефтяного закона Колумбией.
Однако, чтобы расчистить путь для американских нефтяных промышленников, было необходимо урегулировать старые споры с Колумбией. Договор, предложенный Брайаном, был представлен Комитетом по иностранным делам в марте 1917 г. Наряду с отчетом большинства был представлен отчет меньшинства, подписанный сенаторами Лоджем, Мак- Камбером, Бора, Брендежи и Фоллом. Этот отчет гласил:
«Мы не в состоянии купить сердечные отношения с какой- нибудь страной, и мы не можем поощрять вымогательство. Купленная дружба ничего не стоит, особенно если она куплена с помощью угроз. Даже если сделка кончается» успехом, она порождает презрение у продавца и чувство ненависти и унижения у покупателя. Эта сделка может быть понята только при предположении, что мы находимся в долгу у Колумбии, моральном или юридическом, и никакие фразы, никакие тонкости дипломатического языка не могут скрыть голой правды: этот договор является признанием того факта, что поведение нашей страны, добившейся права на сооружение канала через Панамский перешеек, было несправедливым по отношению к Колумбии. Никакое другое предположение не может объяснить требования Колумбии на уплату компенсации в размере 25 млн. долл, и наше согласие на это требование...
Мы верим, что мы не совершили несправедливости в отношении этой страны, и мы настойчиво протестуем против намерения купить ее дружбу».85
Упорство оппозиции помешало утверждению договора. В связи со вступлением США в первую мировую войну вопрос о Колумбии снова был отложен на несколько лет. Однако предложения Вильсона — Брайана легли в основу решения колумбийского вопроса. Колумбийская буржуазия *и плантаторы, экспортировавшие в США кофе и другие продукты, добивались привлечения капиталов США. За время войны приток капиталов из Европы прекратился. В Колумбии среди господствующих классов велась пропаганда о необходимости привлечения американских капиталов в нефтяную и горную промышленность, в железнодорожное строительство и коммунальные предприятия. Американские журналы по вопросам нефти, горному и инженерному делу были полны статьями, описывающими богатства Колумбии и рисующими громадные возможности для американских капи¬
85 	Congr. Rec., 67th Congr., 1st sess., р. 202; J. F. R і p p у. The Capitalists and Colombia, p. 112.
236

талистов. Банкиры, нефтяные промышленники и инженеры ездили в Колумбию. Особенное внимание уделялось нефти. Был опубликован отчет правительства США, подробно излагавший историю развития нефтедобычи в Колумбии до конца 1920 г.
Весной 1921 г. 24 американских и 10 английских нефтяных компаний проявили интерес к колумбийской нефти. Однако развертывание их деятельности тормозилось отсутствием договора между США и Колумбией, а также декретом о национализации полезных ископаемых. 20 июня 1919 г. президент Колумбии Марко Фидель Суарес издал закон о национализации, в котором утверждалось право собственности государства на полезные ископаемые, в том числе и нефть. В ст. ст. 1 и 2 этого декрета указывалось, что все желающие добывать нефть как на частных, так и на общественных землях должны получить предварительное разрешение правительства и представлять частые и подробные отчеты о ходе нефтеразработок. Ст. 3 предоставляла министру по общественным работам право давать такие разрешения или отказывать в них. Ст. 4 предоставляла лицам, имеющим официальные разрешения и закончившим изыскания, преимущественные права на период в 6 месяцев для заключения контракта с национальным правительством на эксплоатацию нефти на землях, на которых они производили разведывательные работы. В ст. 5 заключались общие установки для заключения подобных контрактов.86
Американские капиталисты утверждали, что некоторые статьи этого декрета незаконны. Сенатор Фолл обратился к государственному секретарю Лансингу, который попытался разрешить этот спор с Колумбией. Вопрос был передан в верховный суд Колумбии, который установил, что некоторые статьи декрета наносят ущерб законным правам на владение, полученным в соответствии с действующими законами; что рудники, принадлежащие частным лицам, рассматриваются как национальная собственность; что, издавая этот закон, исполнительный совет присвоил права, принадлежащие исключительно конгрессу, и таким образом превысил свои полномочия, и т. д.
Еще до конца года национальный конгресс Колумбии разработал проект нового закона в соответствии с решением верховного суда.
Предлагаемые в проекте мероприятия касались ископаемых, уже обнаруженных и могущих быть обнаруженными на общественных землях. Кроме того, проект объявлял
86 	New York Times, August 9, 1919.
237

АДМИНИСТРАТИВНЫЕ ПОДРАЗДЕЛЕНИЯ КОЛУМБИИ: 1. АТ ЛА НТИКО, 2. МАГДАЛЄНА,&Го АХИРА,4.60ЛИВАР, 8.Ч0Н0, 4. АНТИОКИЯ, 7.САНТАНДЕР, 6 СЕВЕРН.САНТАНДЕР, в. ВОЯКА, 10. КАЛЬДАС, 1LT АЛИМА. II. КУНДИНА* МАРНА, ІЗ. ВА ЛЬЕ, 1Г.НАУКА, 13.ГУ ИЛА,1в.НА- РИНЬО, 17. КОКЕТА, 18. МЕТА, 1». АРАУКА, 20. ВИЧАДА, 21. ВАУПЕС, 32. ПУТУМАЙО, 23. АМАСОНАС

углеводородную промышленность и сооружение нефтепроводов коммунальными предприятиями и увеличивал минимальный эксплоатационный налог с 4 до 8% на ископаемые, найденные на частных землях, чьи владельцы получили права на владения до 1873 и 1903 гг. и обнаружили полезные ископаемые на своих участках, и т. д.
Ряд статей этого закона подвергся критике нефтепро- мЬипленников. Они протестовали против высоких эксплоата- цйонных налогов, слишком кратковременной аренды, срок которой установился в 20 лет, и пр.
С приходом к власти в США республиканского правительства Гардинга немедленно вновь возник вопрос о договоре, который в течение 7 лет оставался нератифицирован- ным. Даже влияние Вильсона не могло обеспечить его ратификацию в 1917 г. Однако появился новый фактор, изменивший всю ситуацию. Этим фактором была нефть. Влияние нефтяных промышленников было настолько велико, что многие из прежних противников ратификации, в том числе и Лодж, изменили свою (позицию и превратились в сторонников быстрейшего принятия договора. В апреле 1921 г. сенат США ратифицировал договор подавляющим большинством голосов, и 1 марта 1922 г. в г. Боготе произошел обмен ратификационными грамотами.87
Из пяти сенаторов, подписавших протест в 1917 г., на прежних позициях остался только сенатор Бора — все остальные голосовали за договор, и Лодж не только выступил в его защиту, но и заявил, что Теодор Рузвельт перед смертью одобрил стремление разрешить спорные вопросы о Колумбией. Нет сомнения в том, что нефть решила вопрос.
19 	апреля сенатор Рид заявил: «Недавно в Вашингтон прибыл поверенный этих нефтяных компаний и заинтересованных лиц и заявил, что если договор не будет ратифицирован, это отразится на всей нефтяной промышленности, что теперешнее правительство Колумбии может быть свергнуто, и тогда все их капиталы погибнут. Сущность беседы с ним сводилась к необходимости ратификации договора с целью защиты интересов нефтяных промышленников».88
Другой сенатор еще более откровенно высказался о влиянии нефти, заявив, что «некоторые концессии были предоставлены с определенной оговоркой о том, что в слу¬
87 Текст договора помещен в Congr. Rec., v. 41, № 2, р. 378. В конечной редакции была уничтожена так называемая защитная «извинительная статья». США должны были уплатить Колумбии 25 млн. долл, и предоставить ей равные с ними права на- пользование каналом.
88 Congr. Rec., 67th Congr., 1st sess., p. 314.
239

чае непринятия закона о компенсации они потеряют свою силу... Чиновники же республики Колумбии открыто уведомили американских капиталистов о том, что и другие концессии будут аннулированы до тех пор, пока договор не вступит в силу».89
Сенатор Мак Камбер заявил, что он будет голосовать за договор, так как «в случае заключения этого договора американским капиталам представятся широкие возможности в разработке обширных нефтеносных участков Колумбии».
«Я голосую,— сказал он,— за уплату 25 млн. долл. Благодаря этой сумме президент стремится без новых расходов обеспечить заключение дополнительного соглашения, которое даст нашей стране сумму, во много раз превышающую эту». 90
Даже этих заявлений достаточно для того, чтобы доказать, что договор был принят в интересах нефтяных промышленников США.
Таким образом, был разрешен вопрос о нефти и был расчищен путь для проникновения американских капиталов как в нефтяную промышленность Колумбии, так и в другие отрасли промышленности.
Вскоре после ратификации договора нефтяной закон Колумбии также был изменен в пользу нефтяных компаний. Джемс Фленеген, организовавший в 1919 г. «Андиэн Нэйшио- нал Корпорейшен» (Andian National Corporation), являвшуюся филиалом «Стандард Ойл компани оф Нью-Джерси» (Standart Oil Company of New Jersey), получил концессию на сооружение нефтепровода от нефтеразработок Де-Марес до Картахены. Догерти передал свою концессию «Де-Барко» компании «Саус Америкен Голф Ойл компани» (South American Gulf Oil Company). Американские разведчики углубились в джунгли Колумбии в поисках нефти.
Колумбийские чиновники как в центре, так и яа местах начали переговоры с американскими банкирами. Однако до 1926 г. были получены лишь небольшие займы. В 1923 г. колумбийское правительство обратилось к США с просьбой прислать финансовую комиссию для расследования положения и внесения предложений о реорганизации финансовой системы. Комиссия, приехавшая в марте, работала в течение нескольких месяцев. Ее предложения в основном были приняты: был основан Национальный банк, введена бюджетная система, пересмотрены налоги. Созданный Колумбийский банк стал орудием в руках американских магнатов. Он значи-
89 New York Times, March 14, 1921.
90 Congr. Rec., 67th Congr., 1st sess., p. 442.
240

іельно лучше обслуживал их нужды, чем частные английские банки обслуживали английские интересы.
Был также организован специальный орган государственного контроля (Departamento de Contralorio), во главе которого стоял американец. Основная работа этого органа заключалась в наблюдении за выполнением обязательств, правильном использовании займов и т. д. Правительство Колумбии стремилось получить крупный заем в 100 млн. долл. Однако лишь в 1926 г. американские банкиры предложили колумбийскому правительству заем на сумму, достигавшую 33 млн. долл.
В период с 1921 по 1927 г. американские нефтяные компании добились больших успехов. К концу 1927 г. большая часть крупных нефтяных компаний производила изыскания в нефтеносных районах Колумбии. Они получали выгодные концессии и приобретали земли как у частных лиц, чьи права на земельные участки давали им право и на разработку полезных ископаемых, так и у правительства.
Трудно определить точный размер инвестиций нефтяных компаний в Колумбии. К 1930 г. они достигали приблизительно 45 млн. долл. Компании «Тропикал» (Tropical) и «Андиэн Корпорейшен» (Andian Corporation) вложили около 30 млн. долл, в нефтеочистительные заводы, нефтяные станции, шоссейные и железные дороги, нефтепроводы и т. п. Из всей этой суммы на долю американцев приходилось 20 млн. долл.91
В своей деятельности американские капиталисты сталкивались с затруднениями: во-первых, со стороны нефтяного
законодательства, во-вторых, со стороны англичан, стремившихся захватить концессии в Колумбии. В 1927 г. агент Англо-Персидской компании пытался получить концессию на 50 лет на земли, лежащие на севере и достигающие границы с Панамой. Однако колумбийский конгресс помешал реализации этого плана на том основании, что существующий закон запрещает иностранному правительству получение прямым или косвенным путем таких прав. Поскольку же английское правительство являлось держателем известного числа акций Англо-Персидской компании, получение этой концессии было невозможно. Подобные попытки делались и в последующие годы, но так же безуспешно.
Нефтяные законы Колумбии до известной степени тормозили внедрение американского капитала и даже послужили предметом для дипломатического вмешательства. 17 ноя¬
91 	Подробно об этом ом. М. Winkler. Investments of United States Capital in Latin America. Boston, 1929, pp. 118—126.
16 Зубок.— Империалистич. политика США
241

бря 1927 г. президент Колумбии одобрил ^езвычайный закон (№ 84), ст. 2 которого гласила: «Все частные или юридические лица, которые к моменту обнародования этого закона будут производить разведывательные работы путем бурения скважин на государственных и частных землях, должны в течение 6 месяцев представить министру промышленности документы, подтверждающие их права собственности на эти земли, или контракты на аренду, или другого рода документы, заключенные! с владельцами, в тем случае, если эти земли не являются собственностью лиц, производящих изыскания».92
В случае непредставления указанных документов статья предусматривала наложение! штрафа за каждый просроченный месяц в размере от 200 до 1000 долл. Нефтяные компании выразили протест против нового закона, утверждая, что принятие его является нарушением конституции Колумбии и что время, установленное для представления доказательств, недостаточно. Они возражали также против ст. 3, приостанавливающей на неопределенное время все действия по заключению контрактов. Нефтяные промышленники утверждали, что, истратив крупные суммы на разведывательные работы, они имеют право на эксплоатацию нефти, даже если оформят свои права с некоторым опозданием, и возражали против повышения налогов на эксплоатацию, утверждая, что это равносильно конфискации.
28 января 1928 г. был принят декрет (№ 150) о введении вышеуказанного закона в действие. Декрет сокращал срок для предоставления прав на владение и других документов до 30 дней (вместо 6 месяцев) и вводил ряд других ограничений. Нефтяные компании немедленно выступили с протестом, и государственный департамент США начал действовать. 13 февраля 1928 г. государственный секретарь США послал американскому посланнику в Колумбии Пайлсу телеграмму следующего содержания:
«Заинтересованные стороны обратили внимание государственного департамента на декрет № 150 о применении нефтяного закона 1927 г. Это постановление, очевидно, создаст для американских компаний крайне трудные условия. Государственный департамент был уведомлен о том, что при строгом проведении этого постановления американским компаниям станет невозможно продолжать свою деятельность в Колумбии.
Пожалуйста, немедленно кратко информируйте государственный департамент по этому вопросу по телеграфу и бо¬
92 	Цит. по Foreign Policy Association, Information Service, v. V, p. 31.
242

лее подробно изложите все письмом. По своему усмотрению Вы можете неофициально обсудить этот вопрос с колумбийскими должностными лицами и указать им на то пагубное влияние, которое может оказать нефтяной закон и постановление на развитие нефтяной промышленности Колумбии».93
Несмотря на заявление Пайлса о том, что он не считает желательным в настоящее время поднимать этот вопрос, государственный департамент послал ему вторую телеграмму (18 февраля), предлагая неофициально обсудить вопрос с президентом Колумбии.
«В ходе дискуссии,— говорилось в телеграмме,— Вы должны указать ему на следующие соображения:
1. Американские компании, заинтересованные в развитии нефтяной промышленности в Колумбии, считают, что новое постановление о нефти содержит условия, неприемлемые и нежизненные; что они не соответствуют нефтяному закону и противоречат конституции Колумбии.
2. Заинтересованные компании предполагают обратиться к государственному совету с просьбой задержать проведение в жизнь этого декрета по крайней мере до того времени, когда верховный суд Колумбии подтвердит его законность.
3. Постановления, очевидно, идут дальше условий закона...
4. Постановления облекают министра властью утверждать права на частные владения, и его решения будут обязательными до тех пор, пока судебные власти их не отменят...
5. Новый нефтяной закон повышает налог на производство вдвое, по сравнению с прежним законом. Большая часть земель, принадлежащих иностранцам, расположена в зоне, в которой, согласно новому закону, они должны платить 16% арендной платы за разработку недр. Если к этому прибавить 10%, которые они должны платить владельцу земли, такой налог явится для нефтяных компаний непосильным бременем.
6. Американские нефтяные компании стремятся к дружественному, свободному и созидательному сотрудничеству с правительством Колумбии. Они искренне хотят принимать участие и оказывать помощь в развитии страны и особенно надеются на то, что правительство проявит желание и будет содействовать тому, чтобы обе силы действовали в согласии.
7. ...Если президент задержит постановление о нефтяном законе по крайней мере до того, как верховный суд одобрит
93 	Fore?gn Relations, 1928, v. II, Washington 1943, p. 588.
16*
243

закон и декрет, это будет рассматриваться как справедливый и полезный акт.
Государственный департамент получил заверения в том, что в случае, если президент задержит проведение в жизнь декрета, к государственному совету не будет предъявлено никаких претензий в связи с этим вопросом...» 94
Эти инструкции указывают на то, что государственный департамент США действовал в тесном контакте с нефтяными магнатами с тем, чтобы обеспечить лучшие условия для американских инвестиций. Когда стало известно о переговорах, пресса Колумбии выразила свое возмущение и единодушный протест против вмешательства в законодательство страны.
Однако американский посланник, очевидно, действовал успешно и сумел повлиять на правительство Колумбии. 1 июня президент Колумбии приостановил действие декрета № 150, ожидая решения верховного суда и государственного совета о декрете и законе № 84».95
Другим дипломатическим спором, вызвавшим большое возбуждение в Колумбии, явилось вмешательство государ ственного департамента США в связи с концессией «Де- Барко». Кратко история этой концессии сводилась к следующему. В 1905 г. колумбийский гражданин Барко получил от правительства концессию на эксплоатацию нефти и других ископаемых сроком на 50 лет. Концессия занимала большую площадь в департаменте Сантандер, на границе с Венесуэлой. На эту территорию претендовали как правительство Колумбии, так и правительство Венесуэлы, и в 1922 г. она арбитражным решением окончательно была закреплена за Колумбией. В 1918 г. колумбийская нефтяная компания «Компании Коломбиана Петролера» (Compania Colombiana Petrolera), организованная американскими капиталистами, получила право на дальнейшую разработку концессий «Де- Барко». Переход концессии в руки американцев был официально утвержден правительством Колумбии. Впоследствии капитал этой колумбийской компании перешел к Делавер- ской корпорации «Коломбиэн Петролеум компани» (Columbian Petroleum Company). 75%' капитала последней, в свою очередь, контролировались «Голф Ой л Корпорейшен оф Пенсильваниа» (Gulf Oil Corporation of Pennsylvania) (из группы Меллона) через его филиал «Саус Америкен Голф Ойл Корпорейшен» (South American Gulf Oil Corporation). 25%' капитала контролировались «Кариб Синдикейт Лими-
94 Ibid., рр 589—591.
95 I b і d.f р. 596.
244

тед» (синдикатом «Carib Syndicate Ltd») через его филиал «Кариб компани оф Мэйн» (Carib Company of Maine).96
2 	февраля 1926 г. министр промышленности принял резолюцию об аннулировании концессии. Эта резолюция была подписана президентом. 16 февраля компания была уведомлена об этом. Решение об аннулировании было принято на том основании, что владельцы ее не подчинялись условиям концессии, а именно: ~1) Барко не представил в установленный срок (1 год) планов района, в котором должны были вестись разведывательные работы; 2) он не начал эксплоата- ции в установленный срок (3 года); 3) работы проводились ненаучным способом; 4) правительство не получило возможности принимать обусловленное участие в концессии.97
Владельцы концессии немедленно выразили протест, потребовали нового разбирательства и передали правительству Колумбии заявление, в котором пытались опровергнуть доводы, приводимые в оправдание аннулирования концессии. Концессионеры утверждали, что в период с 1918 по 1926 г. они предприняли все возможное, чтобы использовать права, предоставляемые концессией; что они построили лагери, провели геологические изыскания, производили бурение и т. п. и что за этот период они израсходовали больше 1.9 млн. долл., «из которых к ним не вернулось ни одного».98
Поскольку правительство Колумбии в течение двух лет не принимало никакого решения, владельцы концессии обратились за помощью в государственный департамент.
Несколько месяцев продолжался обмен нотами. Министр иностранных дел Колумбии Урибе настаивал на том, что посольство США не имеет права вмешиваться в дела, «касающиеся прав частных лиц, а потому подлежащие рассмотрению суда республики».99
4 	августа 1928 г. правительство Колумбии заявило, что оно не согласно отказаться от резолюции, принятой 2 февраля 1926 г. и аннулирующей концессию «Де-Барко». Это решение основывалось на условиях, в большинстве своем относящихся к периоду, предшествовавшему 1918 г., когда контракт, с согласия правительства Колумбии, был передан компаниям: «Кариб Синдикат» и «Компаниа Коломбиана».
В новом решении, принятом 4 августа 1928 г., приводимые для аннулирования концессии основания соответствовали условиям периода 1923—1926 гг. Основным обвинением
Ibid., рр. 603—610.
9М b і d., р. 607.
se I b і d„ p. 609.
99 	I b і d., p. 634.
:>45

была приостановка эксплоатации и тот факт, что в установленный срок не была организована добыча угля, асфальта или нефти. В ответ на новую ноту американского посланника, в которой он просил дать возможность концессионерам в течение 30 дней опровергнуть предъявляемые обвинения, Урибе повторил, что США не имеют права вмешиваться в спорные вопросы между колумбийским правительством и частными лицами.
Месяцем позже американский посланник в Боготе, действуя по указаниям государственного департамента, передал министру иностранных дел Колумбии новую ноту, в которой выражал удивление по поводу отказа Колумбии предоставить нефтяной компании испрашиваемые ею 30 дней.
«Мое правительство,— говорилось в ноте,— не просит ничего от правительства Колумбии, чего оно в аналогичном случае не обеспечило бы колумбийским или другим иностранным капиталистам в США. Оно не может допусїить отказа правительства Колумбии действовать в данном вопросе согласно обычным правилам поведения между дружественными государствами. Соблюдение этих правил позволило бы моему правительству воздержаться от оказания необходимой помощи и защиты американским гражданам». 100
Министр иностранных дел Колумбии представил эту переписку национальному конгрессу, изложив историю вопроса, и просил его стойко отстаивать свою позицию. Действия Урибе вызвали одобрение не только в Колумбии, но и в других странах Латинской Америки. Когда сведения об этом достигли США, государственный секретарь Келлог сделал сообщение в прессе1, в котором отрицал тот факт, что он просил колумбийское правительство пересмотреть свое решение о концессии «Де-Барко». Он утверждал, что просил лишь гарантировать концессионерам несколько дней для представления их петиции, настаивал на праве США поддерживать своих граждан за границей и заявлял, что США будут с большим интересом следить за этим эпизодом. 101
Государственный департамент США предпринял новые шаги для оказания давления на правительство Колумбии. Он опубликовал через бюро внешней и внутренней торговли и финансов специальный циркуляр, в котором банкиры уведомлялись, что дальнейшие инвестиции в Колумбию вряд ли будут надежными. Это возымело свое действие. Займы, заключенные Колумбией в Нью-Йорке в конце 1928 г. и в последующем 1929 г., упали до крайне незначительной суммы,
100 I b і d., р. 633.
101 New York Times, October 22, 1928.

что вызвало сильную тревогу в Колумбии, где угрозы Уоллстрита и американских нефтепромышленников стали более решительными.
Правительство Колумбии настаивало на том, что пересмотр контракта с целью обеспечения более выгодных условий для колумбийского государства, являющегося хозяином национальных земель и недр, не аналогичен конфискации. Оно указывало, что арендная плата за разработку недр, уплачиваемая иностранными компаниями, должна быть по меньшей мере равна их чистому доходу, так, чтобы обе стороны участвовали в предприятии на равных началах. Кроме того, политика правительства была направлена к поощрению образования колумбийских компаний для разработки нефти с тем, чтобы часть прибылей оставалась в стране.
Должностные лица Колумбии предлагали различные проекты в области нефтяной промышленности. Один из них предлагал объявить нефтяную промышленность коммунальным предприятием и обеспечить строгий надзор правительства над изысканиями и эксплбатацией нефти. Он предлагал также увеличить процент арендной платы государству, вовлечь правительство в участие в нефтяной промышленности путем создания полугосударственных компаний и не только предоставить государству бесплатное пользование всеми будущими нефтепроводами в течение 20% всего времени, но и подготовить национализацию всех нефтепроводов. Однако эти предложения не могли удовлетворить американских нефтепромышленников, и борьба продолжалась еще долгое время. Положение изменилось лишь после выборов, когда к власти в Колумбии пришло новое правительство во главе с президентом Энрико Олайя Эррера, умеренным либералом.
Свыше 20 лет консервативная партия Колумбии стояла у власти. К концу 1929 г. она распалась на две фракции. Мировой экономический кризис, резко ухудшивший положение Колумбии, способствовал обострению разногласий. До выборов Эррера, бывший в течение восьми лет представителем Колумбии в Вашингтоне, вернулся на родину с тем, чтобы выставить свою кандидатуру в президенты. Обещания, даваемые им в период предвыборной компании, обеспечили либералам поддержку кругов, тесно связанных с американскими промышленниками. Эррера обещал урегулировать нефтяной вопрос так, чтобы удовлетворить обе стороны. Он выступал за политику «открытых дверей» для иностранных капиталовложений, за развитие нефтяной промышленности. Эррера был избран президентом. 7 августа 1930 г. новое правительство пришло к власти. Оно прежде всего должно
247

было заняться экономическими вопросами, так как положение страны было крайне тяжелым. Одно только падение цен на кофе снизило национальный доход на 47 млн. долл, по сравнению с 1928 г. Президент Эррера в своем ежегодном послании заявил, что основные проблемы, стоящие перед страной, касаются финансов, нефтяной промышленности, дорожного строительства и кофейных плантаций. Он провозгласил установление дружественных отношений с США и просил прислать финансовую миссию для изучения финансов, банковой системы и экономики страны. Миссия во главе с проф. Кеммерером немедленно приступила к работе, которая велась ею в течение 5 месяцев.
Президент получил чрезвычайные полномочия в области финансов с тем, чтобы справиться с экономическими трудностями, и провел ряд мероприятий. Он запретил вывоз золота из страны. Банки Колумбии получили предписание инвестировать свои капиталы, запасы и депозиты внутри страны. Были повышены тарифы и запрещен ввоз предметов роскоши с тем, чтобы восстановить нарушенный баланс международных платежей. Был установлен контроль над экспортом.
4 	марта 1931 г. был принят новый нефтяной закон. Нефтяная промышленность объявлялась коммунальным предприятием. Деятельность всех промышленников должна была регулироваться. Закон предусматривал, что владельцы нефтяных предприятий должны представлять правительству все данные научного, технического и статистического характера; что квалифицированные граждане Колумбии получают преимущественное право на занятие административных постов во всех нефтяных компаниях; что, за исключением особых случаев, при найме рабочих должно отдаваться предпочтение колумбийским рабочим перед иностранными. Иностранные компании должны были принять этот закон и подчиняться решениям колумбийских судов по всем вопросам, касающимся нефтяной промышленности. В течение первых 30 лет экс- плоатации концессии экспортируемая нефть освобождалась от пошлин. Размер концессии ограничивался площадью от 5 до 50 тыс. га на одно лицо. Передача концессий иностранным правительствам запрещалась.
В связи с принятием этого закона американские концерны: «Синклер Эксплорейшен компани» (Sinclair Exploration Company) и «Тексэн компани» (Texan Company) прекратили свою деятельность в Колумбии в знак протеста против нового закона. С другой стороны, компания «Стандарт Ойл» считала этот закон вполне приемлемым.
Вопрос о так называемой концессии «Де-Барко» был, наконец, разрешен. В июле 1931 г. конгресс утвердил контракт,
248

заключенный компанией «Голф Ойл компани» (Gulf Oil Company) на концессию сроком на 50 лет. В январе 1932 г., во время обсуждений в финансовой комиссии сената вопроса о методах выпуска иностранных займов в США, были рассмотрены обвинения в том, что успешные попытки государственного департамента США восстановить нефтяную концессию «Де- Барко» в Колумбии были связаны с выплатой Национальной городской компанией Нью-Йорка (National City Company of New York) последних 4 млн, долл, из кредита в сумме 20 млн долл., предоставленного Колумбии. Против секретаря казначейства Соединенных Штатов Меллона было выдвинуто обвинение в том, что он был лично заинтересован в концессии «Де-Барко» и обсуждал вопрос о концессии с президентом Эррера. Однако как Меллон, так и Эррера отрицали это утверждение.
На президентских выборах 1934 г. снова победили либералы. Президентом был избран лидер либеральной партии Альфонсо Лопес, возглавлявший делегацию Колумбии на седьмой панамериканской конференции. Новое правительство пришло к власти в период, когда последствия кризиса еще не были изжиты. Политика инфляции, проводившаяся предшествующим правительством, и подготовка к войне с Перу привели к повышению стоимости жизни на 30—40°/» за 1933—1934 гг., в то время как заработная плата оставалась на прежнем уровне. В городах и деревнях росло недовольство. Крестьяне и арендаторы крупных помещиков, живущие в условиях полуфеодальной эксплоатации, требовали раздела крупных земельных владений тех помещиков, земли которых не обрабатывались.
Бюджет страны был не сбалансирован. Иностранные кредиторы, и особенно американские держатели облигаций колумбийских департаментских и муниципальных акций на сумму в 80 млн. долл., настаивали на уплате по ним.
Для того чтобы смягчить недовольство рабочих, правительство ввело закон о 8-часовом рабочем дне и 48-часовой рабочей неделе для всех рабочих, кроме сельскохозяйственных. Был проведен ряд мероприятий для разрешения финансовых затруднений. Ввиду крайнего обострения классовых противоречий в стране, часть лидеров либеральной партии прибегла к широкой социальной демагогии.
Президент Лопес приступил к пересмотру конституции, чтобы получить возможность провести законы, касающиеся прав собственности и судебной процедуры. 12 апреля 1935 г. верховный суд объявил неконституционными два закона, принятые правительством в декабре 1934 г. (о повышении имущественного налога и налога на капитал), что привело к
249

конфликту с верховным судом. В своем обращении к конгрессу Лопес призывал к перераспределению сельскохозяйственных земель, большая часть которых находилась в руках немногочисленной группы крупных помещиков, к улучшению методов обработки земли, реформе в области просвещения, установлению кредитных льгот для развития сельского хозяйства, промышленности и горного дела, изменению нефтяного закона, а также к проведению законодательства о стачках, о трудовых договорах и т. д. Эти новые законы вызвали резкие протесты плантаторов, нефтепромышленников и иностранных капиталистов.
Новая торговая политика, инициаторами которой были Франклин Рузвельт и Хэлл, дала возможность США заключить 13 сентября 1935 г. с Колумбией договор о взаимном благоприятствовании, по которому США обязались и в дальнейшем освобождать большую часть колумбийских товаров, поступающих в США, от импортных пошлин и предоставлять им* другие льготы. Со своей стороны, Колумбия обещала значительно снизить таможенные пошлины на импорт из США, не повышать обложения американских товаров и не устанавливать никаких дополнительных ограничений.
В течение 1936 г. либеральное правительство внесло изменения в конституцию. Консерваторы и католическая церковь резко выступили против программы либералов, главным образом из-за того, что эта программа была направлена против полуфеодальной земельной системы.
Пересмотр конституции сделал возможным проведение ряда социальных и экономических мероприятий, ранее встречавших противодействие. Эти мероприятия были направлены на предоставление кредитов мелким фермерам, установление широкого контроля над финансовой системой, обеспечение того, чтобы от 80 до 90% служащих и рабочих различных предприятий являлись гражданами Колумбии, и т. п.
Эти реформы Лопеса, поддерживаемые прогрессивными либералами, встречали оппозицию не только консерваторов, но и правых либералов. Внутри либеральной партии произошел раскол. Борьба против законодательства Лопеса, включавшего также регулирование иностранных долгов и установление надзора за колумбийскими предприятиями, принадлежащими американцам, становилась все более напряженной.
В 1938 г. президентом был избран известный дипломат, издатель газеты и председатель либеральной партии Сантос. Его избрание знаменовало собой сдвиг вправо. В области внешней политики новый президент призывал к урегулированию иностранных долгов на основе, приемлемой как для правительства Колумбии, так и для кредиторов, приветствовал
250

приток иностранных капиталов в страну при условии, что они будут подчинены законам Колумбии, обещал поддержку панамериканскому движению при условии, что Колумбия останется членом Лиги наций, а также призывал к поддержке политики «доброго соседа» Франклина Рузвельта.
Правительство Сантоса поощряло иностранные капиталовложения как в нефтяную, так и в другие отрасли горной промышленности, несмотря на требования радикальных кругов либо национализировать предприятия горной промышленности, либо обложить их высокими налогами. «Голф Ойл компани» (Gulf Oil Company) был построен нефтепровод протяжением в 250 миль и параллельная с ним шоссейная дорога от богатых нефтяных промыслов Кататумбо, близ границы с Венесуэлой, через высокие горы до Пуэрто-Кове- нас, на берегу Караибского моря. Отношения между США и Колумбией перед началом второй мировой войны были более дружественными, чем в предыдущие годы, причем оба правительства обязались совместно защищать Панамский канал.
5
. Внедрение иностранного капитала, и главным образом капиталов США, в Колумбию привело к тем же печальным результатам, что и в других странах Караибского бассейна. Колумбия превращалась в аграрно-сырьевой придаток США. Иностранные капиталисты становились владельцами нефтяных предприятий, банановых и кофейных плантаций и минеральных богатств. Проникновение иностранного капитала в Колумбию, как уже было показано, началось с первых же дней существования Колумбии в качестве независимой республики.
До первой мировой войны английский капитал занимал в Колумбии первое место. В 1918 г. общая сумма британских капиталовложений в Колумбию (займы, железные дороги, рудники и т. д.) оценивалась в 33 млн. долл. 102
Капиталовложения США в Колумбии до первой мировой войны ограничивались ничтожной суммой от 2 до 4 млн. долл. 103 Однако во время первой мировой войны, и в особенности в послевоенные годы, процесс внедрения американско¬
102 G. F. Halsey. Investments in Latin America. W. 1918, p. 283; журн. «Аграрные проблемы», № 4, 1929. Ст. Г. Я-н. Колумбия и североамериканский империализм.
103 J. F. R і р р У- Op. cit., р. 152.

го капитала начал быстро развиваться. Этому содействовало в известной мере открытие новых нефтеносных земель в Колумбии, что, в свою очередь, ускорило разрешение дипломатического конфликта между США и Колумбией, продолжавшегося с 1903 г. Разрешение этого конфликта расчистило дорогу для быстрой экспансии США в Колумбию. В 1920 г. американские капиталовложения в Колумбии равнялись уже 30 млн. долл., в 1926 г. сумма эта возросла до 80 млн. долл., а в 1929 г. она достигла 280 млн. долл. США не только догнали Англию, но вскоре вытеснили ее, заняв господствующее положение в экономике Колумбии. Уже к 1926 г. доля США в импорте Колумбии достигла 48.67!°/о, в то время как доля Англии упала до 16.88%. В 1929 г. доля США во внешней торговле Колумбии достигала 153 млн. долл., т. е. составляла около 67%. Экспорт США в Колумбию включал машины, орудия, строительные материалы и автомобили. В 1938 г. около половины импорта Колумбии ввозилось из США. Что же касается экспорта Колумбии, то в США направлялось примерно 60% колумбийского экспорта.
Еще ббльшие капиталы США, инвестированные в Колумбию, находились в виде ценных бумаг, продаваемых на бирже в Нью-Йорке. За ними следовали инвестиции в нефтяную промышленность, банановые и кофейные плантации. Согласно данным специального циркуляра, изданного Бюро внешней и внутренней торговли, США в сентябре 1928 г. было выпущено для Колумбии займов на общую сумму, достигавшую 235 800 557 долл. Из них 215 324 557 долл, приходилось на долю новых американских капиталов, инвестированных в ценные бумаги Колумбии. Эти суммы распределялись следующим образом (в долларах):
Центральное правительство . . .... Облигации Сельскохозяйственного ипотечного банка (гарантированные центральным пра¬
64445307
вительством) . .
16 000 000
Департаменты .
65520 250
Муниципалитеты . ... ...
25 109 000
Облигации различных частных банков
21 904 000
Компании горной промышленности
1 500 000
Нефтяные компании
20 846 000
Итого 215 324 557104
101 J. F. R і р р у. Op. cit., рр. 154, 156—159.
252

Мы уже показали, как правительство США, защищая интересы своих нефтяных магнатов, добивалось вытеснения английских капиталов из Колумбии и установления гегемонии США в колумбийской нефтяной промышленности. Давление США привело к принятию колумбийским правительством ряда законов, которые облегчали проникновение американского капитала в Колумбию. В результате быстрого внедрения американских капиталов накануне второй мировой войны, США, бесспорно, занимали господствующее положение в нефтяной промышленности. Концессии американских нефтяных компаний включали сотни тысяч гектаров земли.
В другой отрасли сельского хозяйства Колумбии — производстве бананов — американский капитал занимает монопольное положение. Компания «Юнайтед Фрут», как уже было указано, держит в своих руках все производство и всю торговлю бананами во всех караибских странах. Площадь банановых плантаций, принадлежащих этому всесильному тресту, равняется примерно 50 тыс. акрам, и такое же приблизительно количество земли обрабатывалось индивидуальными производителями бананов, зависящими от этой компании. 105
Среди других американских инвестиций важное место занимают капиталовложения в горную промышленность. Здесь оперируют компании «Саус Америкен Голд энд Пла- тинум компани» (South American Gold and Platinum Company), «Коломбиэн Эмералд Девелопмент Корпорейшен» (Columbian Emerald Development Corporation) и ряд других. Электроэнергетические предприятия и телефон также привлекли внимание американцев.
Американские капиталисты захватили также основную отрасль сельского хозяйства Колумбии — кофе. Им принадлежат обширные кофейные плантации. Распоряжаясь кредитом и контролируя экспорт кофе из Колумбии, американские магнаты фактически ставят колумбийских владельцев плантаций в полную зависимость. Американские капиталовложения в кофейные плантации превышают 80 млн. долл. Магнаты США, опираясь на зависимых от них колумбийских плантаторов, пользовались огромным влиянием на социальную и политическую жизнь страны. Они всемерно поддерживали и укрепляли пережитки феодального хозяйства. 106
105 United States Commerce Year Book, 1928, v. II, p. 166.
106 См. статью о Колумбии В. М. Турок в сборнике: «Аграрный вопрос в странах Южной и Караибской Америки». Изд. Международного аграрного института. М., 1933.

Глава VI
ПАНАМА — ПРОВИНЦИЯ США
Отношения между Соединенными Штатами и Панамой неразрывно связаны с тем интересом, который для американского империализма представляет в экономическом и военностратегическом отношении Панамский канал, получивший название «американского Гибралтара».
Оккупировав Гаваи, Самоа и Филиппины, Соединенные Штаты приобрели военно-морские базы, благодаря которым, при наличии могущественного флота, они могли бы занять господствующее положение на Тихом океане. Аннексия Пуэрто-Рико и превращение Кубы в протекторат произошли в период, когда проектировалась постройка в Никарагуа канала для соединения двух океанов, омывающих берега Америки. С этого времени империалистическая дипломатия США считала недостаточным ограничиваться охраной американских капиталовложений путем переговоров, конвенций, договоров и открытой интервенции; она считала необходимым добиваться укрепления и расширения влияния Соединенных Штатов путем создания военно-морских баз в Караибском бассейне.
Договор Хэя — Паунсефота 1901 г., предоставивший
США полный контроль над проектируемым каналом и не вызвавший никакого протеста других стран, можно рассматривать как признание со стороны Европы гегемонии США над Караибским бассейном. После сооружения канала, которому предшествовал инсценированный США переворот в Панаме, Караибский бассейн превратился в важный экономический центр крупных капиталовложений. Кроме того, по договору, который после вооруженной интервенции в Никарагуа правительство этой страны было вынуждено подписать
25;

в 1916 г., США получили право на сооружение дополнительного канала через территорию Никарагуа. Приобретение морских баз, начиная с базы в Западном ключе (Флорида) и включая Гуантанамо (полученную по договору с Кубой), а также Пуэрто-Рико и Виргинские острова (купленные в 1917 г.), давали Соединенным Штатам полный контроль над Караибским бассейном. Поэтому для империализма США охрана Панамского канала имела особенно важное значение. Как известно, право на сооружение и эксплоатацию канала США получили по грабительскому договору, заключенному с Панамой 18 ноября 1903 г. В то время как зона в 10 миль шириной через перешеек находится под полным контролем Соединенных Штатов, Панамская республика остается «независимым» государством. По договору 1903 г. США получили «на вечные времена» следующие права:
1. Право «использовать, оккупировать и контролировать» зону в 10 миль шириной «для сооружения, содержания и эксплоатации канала и для его санитарного обслуживания и охраны» (ст. II); а также «все права и полный контроль над вышеуказанной зоной..., которыми пользовались бы Соединенные Штаты, если бы они имели право исключительного суверенитета на этой территории..., и которые полностью исключают возможность каких-либо прав и полномочий над этой территорией со стороны Панамской республики» (ст. III).
2. Право использования любого земельного и водного пространств# вне зоны канала, «необходимого и удобного для сооружения, содержания и эксплоатации канала, а также для его санитарного обслуживания и охраны».
3. Право проводить санитарные мероприятия и меры по охране общественного порядка в гг. Панаме и Колоне, в случае если правительство Панамы не в состоянии будет его осуществить. 1
Ст. I договора гласила, что Соединенные Штаты «гарантируют и обещают охранять независимость Панамы». Как в этих, так и в других статьях договора признавалось право США вмешиваться во внутреннюю и внешнюю политику правительства Панамы. Однако в ст. I говорилось о том, что США не намерены защищать Панаму в случае невыполнения ею международных обязательств или поддерживать ее притязания в отношении других государств.
Другие статьи договора содержали перечень обязательств, взятых США по отношению к Панаме. США обязались осво-  ** 1 N. J. Pad el ford. The Panama Canal in Peace and War. New
York, 1942, pp. 45—51; Malloy, ed. Treaties, Conventions, etc., vol. II, p. 1349.
255

бодить от пошлин суда, проходящие через канал, и оставляли за Панамой право открывать таможни в портах, расположенных в зоне канала, и облагать пошлиной товары, направляющиеся на ее территорию. Правительство Панамы получило право пользоваться телеграфом и телефоном в зоне канала. Военные суда, войска и вооружение Панамской республики могли проходить через канал безвозмездно.
Ст. XIV гласила, что в качестве компенсации за права и привилегии, гарантированные договором, США согласны уплатить Панамской республике сумму в 10 млн. долл., а также, спустя девять лет после ратификации договора, выплачивать ежегодно, до истечения срока действия договора, 250 тыс. долл, в американской золотой валюте.
Статьи IV и VII утверждали за США право использовать и приобретать другие водные и земельные пространства на территории Панамы, нужные им в связи с использованием канала.
Ст. Y устанавливала «постоянную монополию США... на все коммуникации в виде каналов или железных дорог», проходящих через территорию Панамы и соединяющих два океана. Никакое другое государство или компания не могли получить разрешения Панамы на подобные сооружения, могущие конкурировать с Панамским каналом или Панамской железной дорогой. Даже правительство Панамы в своих собственных владениях не имело права на постройку каналов и железных дорог, которые соединяли бы два океана.
Ст. XXV содержала обязательство Панамы продать или сдать в аренду военно-морские базы и угольные станции, нужные Соединенным Штатам «для более успешного выполнения условий настоящей конвенции и обеспечения безопасности и нейтралитета канала».
Договор о канале вступил в силу после его ратификации, 26 февраля 1904 г. Вскоре конгресс США уполномочил президента вступить во владение зоной канала и назначить там временную администрацию, «могущую обеспечить населению охрану его свободы, имущества и религии».2 Границы зоны были установлены соглашением, подписанным 16 июня 1904 г.3
С самого начала между США и Панамой возникли разногласия по вопросу о правах и полномочиях США: о том, могут ли США проводить мероприятия, не связанные непосредственно с «сооружением и эксплоатацией канала, а также с его санитарным обслуживанием и охраной».4 Другими
2 Treaties and Acts of Congress Relating to the Panama Canal, p. 30.
3 Впоследствии они были изменены договором от 2 сентября 1914 г.
4 W. D. McCain. The United States and the Republic of Panama. Durham, 1937, pp. 123—147.
256

словами, началась борьба вокруг толкования той или иной статьи договора. Первое недоразумение возникло в июне 1904 г., когда губернатор зоны генерал Дэвис обнародовал приказы об организации портов в зоне канала, установлении американской почтовой службы, а также о введении импортных пошлин по тарифу Дингли,5 обусловливая при этом свободную торговлю для США. Правительство Панамы заявило свой протест, указав на ст. XIII договора, которая гласила, что «США в любое время могут импортировать беспошлинно в зону канала и на прилегающую территорию» материалы, «необходимые и полезные для строительства, содержания и эксплоатации канала, а также для его санитарного обслуживания и охраны», но в то же время ясно запрещала США открытие зоны канала для общей торговли. Правительство Панамы далее указывало, что такая интерпретация договора и проведение соответствующей политики приведет к финансовому и торговому краху республики. В протесте, между прочим, заключалось следующее описание перспектив, ожидающих Панаму:
«Торговля, земледелие и скотоводство придут в состояние упадка, и правительство Панамы, получающее доходы из этих источников, ждет та же участь. Наступит вообще разорение, и население вынуждено будет эмигрировать. Согласно ст. I, США гарантируют независимость Панамской республики. Однако предлагаемые мероприятия доведут республику до самого тяжелого состояния зависимости и рабства, до состояния голода».6
Политические деятели Панамы вообще считали, что «обе страны совместно осуществляют суверенитет над зоной канала» и что США получили лишь те полномочия, которые необходимы для сооружения, содержания и эксплоатации канала, а также для его санитарного обслуживания и охраны. ,
Несмотря на резкий протест правительства и общественного мнения Панамы, американские чиновники продолжали по своему усмотрению действовать в зоне канала. Государственный департамент США утверждал, что ему лучше известно, как надо интерпретировать договор, заключенный с Филиппом Бюно-Варилья. США также заявили, что, поскольку им принадлежит суверенная власть, они имеют право
5 Тариф Дингли был принят в 1897 г. Он был высокопротекционистским, но давал президенту США право при заключении договоров с другими странами снижать пошлины до 20% в обмен на уступки со стороны других государств. Введение импортных пошлин в зоне подрывало интересы панамцев.
6 W. D. М с С a і n. Op. cit., р. 26.
17 Зубок.—Империалистич. политика США 257

—А ТЛ АНТ И ЧЕСІШІЇ-- п

открывать таможни и организовать почтовую связь даже в том случае, если номинальное право суверенитета остается за Панамой. Позиция, занятая США, была подробно изложена в ноге государственного секретаря Хэя, посланной им правительству Панамы 24 октября 1904 г.7 В этой ноте подчеркивалось, что ст. III договора гарантировала США те права, которыми они могли пользоваться, лишь являясь суверенным владельцем зоны, что полностью исключало наличие таких же прав у Панамы. Нота утверждала, что единственным «ясным и очевидным толкованием значения ст. III является толкование, данное ей участниками договора».
Правительство Панамы,— цинично заявлял Хэй,— пыталось трактовать договор так, как будто бы оно имело дело не с Соединенными Штатами, а с французской компанией, являющейся частным предприятием. Это было большой ошибкой. 8
Утверждая далее, что право суверенитета в зоне канала США не вызывает у него никакого сомнения и что США действовали согласно букве договора, Хэй, однако, выражал надежду на дружественное разрешение спорных вопросов.
С этой целью президент Теодор Рузвельт послал в Панаму секретаря по военным делам Тафта. В результате переговоров с панамским правительством 1 декабря 1904 г. было заключено так называемое соглашение Тафта. По этому соглашению, два конечных порта (Анкон и Кристобаль) предназначались лишь для товаров, перечисленных в ст. XIII договора 1903 г., т. е. необходимых для строительства канала, и для таких транзитных грузов, как уголь и нефть. Была также установлена свобода торговли между Панамой и зоной канала. В свою очередь, Панама согласилась понизить таможенные пошлины с 15 до 10% и обеспечить США полную санитарную юрисдикцию в приморских портах — Панаме и Колоне. США обязались употреблять марки со штампом «Зона канала», купленные у панамского правительства за 40% их номинальной стоимости, с тем чтобы остальные 60% шли в распоряжение почтовой администрации канала.
Соглашение Тафта не содержало определения того, какие импортируемые товары являются «необходимыми и полезными» для канала, а также не санкционировало организации американских государственных магазинов. Открытие этих магазинов и общее проникновение американского капи¬
7 Эту позицию полностью поддержал в 1923 г. государственный сек ретарь Юз. См. Foreign Relations, 1923, v. II, рр. 652—653.
8 J. Н. L a t а п ё. America as a World Power, 1897—1907. New York ch. XII.
17*
259

тала вызвало в Панаме чувство глубокого недовольства по отношению к США.
Деятельность американских капиталистов в Панаме была крайне разнообразной. На сооружение канала было израсходовано свыше 500 млн. долл. Панамская железная дорога, роскошные отели, тысячи жилых домов, склады, дорогие общественные здания, громадные магазины — все это принадлежала американскому правительству. Государственные магазины являлись очень старым учреждением. Они возникли в начале строительства железной дороги, в 1849—1855 гг., и продолжали функционировать до краха Французской компании Панамского канала. Когда в 1904 г. США взяли дорогу в свои руки, магазины эти процветали, хотя торговля в них ограничивалась главным образом скоропортящимися продуктами питания. По мере изменения характера жизни в зоне торговля стала расширяться и со временем охватила все виды продовольствия, мебель, одежду и предметы роскоши для населения зоны. Таким образом магазины превратились в преуспевающие торговые предприятия. Их выручка в 1929 и 1930 гг. достигала 10—И млн. долл., а чистый годовой доход американского правительства равнялся почти 500 тыс. долл.9
Как правительство Панамы, так и отдельные капиталисты неоднократно жаловались на то, что американские магазины и контрабанда приносят большой ущерб торговле Панамы. Они указывали на то, что если существование, магазинов могло быть оправдано в период строительства, то позже, когда население сделалось более стабильным, панамские купцы сами могли бы обеспечить товарами потребителей. Кроме того, поступали жалобы на американских чиновников, злоупотреблявших привилегиями, которыми пользовались американцы в Панаме, что приносило огромный вред местной торговле.
Правительство Панамы выставляло следующие требова* ния: прекратить продажу предметов роскоши в американских магазинах, так как это являлось нарушением договора 1903 г.; запретить торговлю табаком — главным предметом контрабанды в армейских постах; прекратить снабжение судов, проходящих через канал, теми предметами,- которыми в состоянии их снабдить Панама; вернуть земельные участки, принадлежавшие Панамской железной дороге в гг. Панаме и Колоне; облегчить местным жителям пользование складами Панамской железной дороги и пр.
9 	Foreign Policy Reports, January 20, 1932, p. 420.
260

Нужно отметить, что право на строительство Панамской железной дороги было предоставлено вначале частной Нью- йоркской компании. Она получила от колумбийского правительства концессию на постройку и эксплоатацию железной дороги через перешеек. В качестве поощрения компания получила большие земельные участки, в том числе и остров Мансанильо. На этом острове для нужд панамского правительства были оставлены лишь четыре гектара, на которых возник г. Колон.
По договору 1903 г. Панама уступила США права на Панамскую железную дорогу, которая в результате выкупа от французских владельцев сделалась собственностью правительства США. В договоре, однако, предусматривалось, что железнодорожная компания и компания канала вернут правительству Панамы все земли, лежащие за пределами зоны канала, «кроме земель, принадлежащих или находящихся в пользовании этих компаний в гг. Панаме и Колоне или в портах и на конечных станциях».10
Панама главным образом возражала против контроля железной дороги на земли в Колоне. Приводя постановление верховного суда Колумбии, Панама настаивала на том, что железная дорога имела лишь право пользования на земли в Колоне и поэтому данные земли должны быть возвращены панамскому правительству, согласно ст. VIII договора о канале 1903 г.
Споры продолжались в течение многих лет. 22 июня 1920 г. губернатор Панамской зоны Гардинг сделал ряд предложений. Вопрос о торговле предметами роскоши, торговле государственных магазинов с судами, а также о возвращении земельных участков, принадлежащих Панамской железнодорожной компании, он предлагал передать на рассмотрение Вашингтона.
Для борьбы с незаконной торговлей и контрабандой Гардинг предлагал правительству Панамы назначить своих представителей в зону канала и снизить импортные пошлины на табак с тем, чтобы панамские торговцы могли продавать табак по ценам, существующим в зоне. Гардинг одобрял строительство складов местными жителями, но не ручался за действия будущей администрации зоны.
Эти предложения Гардинга не могли удовлетворить правительство Панамы, которое вновь обратилось в Вашингтон, излагая свои требования и указывая на нарушение условий соглашения Тафта от 1904 г.
10 	См. ст. VIII договора. D. G. Munro. The Latin American Republics. A History. New York, 1942, p. 278.
261

2
Все возраставшая заинтересованность правительства США, американских банкиров и промышленников в Панаме и зоне канала привела к претензии США на право вмешательства в дела Панамы. Этот вопрос вызвал многочисленные споры между обоими государствами. Как уже указывалось выше, США, ссылаясь на ст. I договора 1903 г., заявляли определенные права на вмешательство во внутреннюю и внешнюю политику панамского правительства. Ст. VII договора предоставляла США «право и полномочия» охранять общественный порядок в гг. Панаме и Колоне, на близлежащей территории и в гаванях в том случае, если, по мнению США, Панамская республика будет не в состоянии обеспечить этот порядок».11
Под давлением США в конституцию Панамы была внесена ст. 136, охарактеризованная в одной из брошюр, изданных в Панаме, как «вечный, тяжкий позор и оскорбление». Эта статья гласила: «Правительство США имеет право интервенции в любой части Панамской республики для восстановления общественного спокойствия и законного порядка в случае их нарушения, при условии, что они [США] путем договора возьмут на себя обязательство гарантировать независимость и суверенность республики».12
Рут в своем письме от 21 февраля 1906 г. к секретарю по военным делам Тафту излагал политику США в этом вопросе. Он подчеркивал, что ответственность за проведение выборов и охрану порядка прежде всего лежит на панамском правительстве, но что всякое нарушение порядка, которое может угрожать интересам США и с которым правительство Панамы не сможет или не пожелает справиться, безусловно, оправдает американскую интервенцию. В 1909 г. государственный секретарь Нокс заявил, что США имеют «моральное право препятствовать участию Панамы в конфликте с каким-либо государством, который может потребовать вмешательства в него США для поддержки Панамы». 13
Выборы 1908, 1912 и 1918 гг. в Панаме проходили под «наблюдением» США.
В 1908 г. президент Панамы Амадор активно поддерживал кандидатуру министра иностранных дел Ариаса против Джозефа Доминго Обалдиа, кандидата либеральной и кон-
11 Ibid., р. 278.
12 Foreign Policy Reports, v. VII, January 20, 1932. Panama and the United States, by R. L. Buell, p. 412.
13 I b і d., p. 410; также Foreign Relations, 1909, p. 469.
262

сервативной партий. Во время выборов партии обвиняли друг друга в коррупции и требовали, чтобы США назначили комиссию для разбора жалоб. Однако правительство Амадора присоединилось к этой просьбе лишь в результате дипломатического давления. Комиссия была назначена, но это вмешательство превратилось, по словам одного из членов панамского правительства, в унизительный «печальный эпизод» для Панамы. Правительственная партия была так возмущена этим «наблюдением», что отказалась от участия в голосовании, в результате чего был избран кандидат оппозиции Обалдиа.
Выборы 1912 г. снова проходили под «наблюдением» США. На этот раз борьба велась между «патриотическим союзом», состоявшим из консерваторов и правительственной группы, выставивших кандидатом Педро -А. Диаса, и либеральной партией, выставившей Белизарио Поррас. Либералы имели большинство в конгрессе и поэтому могли контролировать выборы; правительство же опиралось на полицию. Когда стало известным, что оппозиция пытается подтасовать Списки, избирателей, правительство Панамы обратилось к США с призывом вмешаться в проведение выборов на основании ст. 136 панамской конституции, на что США дали свое согласие. Когда в ходе избирательной кампании выяснилось, что правительство потерпит поражение, «патриотический союз» (правительственная группа) выпустил воззвание, обвиняя американских «наблюдателей» в подкупе и пристрастии, и отказался от дальнейшего участия в выборах. В результате президентом был избран Поррас.
В 1918 г. опять не обошлось без вмешательства США. Так как оппозиции удалось установить свой контроль во всех районах страны, правительство издало постановление об отсрочке как муниципальных, так и президентских выборов.14 В ответ на это США выразили сомнение в законности такого постановления и, на основании ст. 136 конституции, потребовали его отмены.
28 июня 1918 г. американские войска вошли в гг. Панаму и Колон и захватили их на основании ст. VII договора Хэя — Бюно-Варилья, Президент Панамы Урриола отправил Вудро Вильсону телеграмму следующего содержания: «Я выражаю протест против этого вмешательства, которое нарушает суверенитет Панамы и ничем не может быть оправдано, поскольку в распоряжении панамского правительства имеется достаточно средств для охраны общественного по¬
14 	New York Times, June 29. 1918.
26M

рядка в этих городах. Я отказываюсь разделить с правительством Вашего превосходительства ответственность за последствия, которые такие действия могут за собой повлечь».15
Когда США согласились обеспечить «наблюдение» над выборами без всякой затраты средств со стороны Панамы, правительство отменило постановление от 2 июля, и выборы состоялись. Американские офицеры в качестве «наблюдателей» находились у избирательных урн. Когда выяснилось, что оппозиция получила большинство в национальном собрании, правительство опротестовало результат выборов и просило США назначить избирательную комиссию для" расследования возникшего спора. Комиссия вынесла решение, что правительственный кандидат одержал победу в большинстве провинций. 16
В 1918 г. состоялись последние выборы, при которых происходило открытое вмешательство США. В 1928 г. Пор- рас, трижды занимавший пост президента, отправился в США, чтобы просить государственный департамент о вмешательстве. В ответ на его просьбу секретарь по иностранным делам Келлог демагогически заявил:
«Тщательное изучение сделанных представлений и документов не могло убедить департамент в наличии достаточного основания для вмешательства. Несмотря на то что правительство США жизненно заинтересовано в защите зоны канала и имеет право вмешательства в дела Панамы для охраны общественного порядка, главная ответственность, как об этом заявлял департамент, за проведение свободных и справедливых выборов и обеспечение закона и порядка в Панаме лежит на правительстве Панамы. Поэтому США не предпримут ничего для помощи какой-либо из двух партий: ни партии, стоящей у власти, ни оппозиционной партии...
Оппозиционная партия заявила, что если правительство США не прибегнет к вмешательству, в стране произойдут революционные события. Департамент искренне верит, что этого не случится. Тем не менее, если бы возникло такое печальное положение, департамент уверен, что панамское правительство будет в состоянии обеспечить общественный порядок. Если же, к несчастью, это будет не так, США будут вынуждены применить право, гарантированное им согласно договору и конституции для водворения порядка». 17
15 I b і d., June 30, 1918.
16 I b і d., July 8, 1918.
17 Foreign Relations, 1928, v. Ill, p. 678.
264

з
Вмешательство США не ограничивалось, однако, «участием» в избирательных кампаниях. Во время первой мировой войны (1914—1918 гг.) США неоднократно вмешивались в дела Панамы. В 1916 г. произошли столкновения между панамской полицией и американскими моряками; в результате американское посольство потребовало от панамского правительства разоружения полиции. Концентрация большого количества американских войск в зоне канала во время первой мировой войны мешала борьбе против продажи наркотиков и другой незаконной деятельности, что также послужило причиной недовольства. В 1918 г. США послали войска в провинцию Чирики, где они оставались до 16 августа 1920 г. Это было сделано под предлогом защиты жизни и имущества американских граждан, которые якобы подвергались опасности из-за происходивших там беспорядков. Панамское правительство выразило резкий протест против такой оккупации, заявив, что ст. VII договора 1903 г. предоставляла США право поддерживать порядок в гг. Панаме и Колоне лишь в том случае, если республика сама не в состоянии этого сделать. США, со своей стороны, заявляли, что оккупация предпринята на основе ст. I договора о канале и ст. 136 конституции Панамы. В ответ на это Панама указала, что ст. I договора являлась гарантией против нападения другого государства и не предусматривала права посылки войск в Панаму в том случае, если ей не угрожало враждебное нашествие. Что же касается ст. 136 конституции, то Панама утверждала, что она не является международным обязательством и предусматривает лишь право исполнительного совета прибегать к вмешательству США в определенных случаях.
Длительный спор о границе между Панамой и Коста- Рикой также привел к вмешательству США.18 Арбитражное решение, вынесенное в 1900 г. президентом Франции, оказалось невыполненным, и вопрос вновь был передан на рассмотрение главного судьи верховного суда США Уайта. Однако вынесенное им решение было отвергнуто Панамой на том основании, что арбитр превысил свои полномочия, предложив новую границу, проходящую вне спорной территории. Последовали длительные переговоры, которые не привели к соглашению, несмотря на убеждения США принять решение
18 	См. A. S. Waddell. Unsettled Boundary Disputes in Latin America (Foreign Pol'icy Association. Information service, v, V, № 25, 1930, pp. 493—496).
265

Уайта. В 1921 г. Коста-Рика сделала попытку захватить силой район, который продолжала удерживать Панама, хотя он лежал по другую сторону линии, намеченной Уайтом. После того как войска Коста-Рики были разбиты панамской армией, состоявшей главным образом из полиции г. Панамы, солдаты Коста-Рики перешли реку Сиксаола и вступили на территорию Панамы на Атлантическом побережье. Видя, что неизбежна война, США вмешались в конфликт, причем государственный департамент США заявил, что Коста-Рика права, настаивая на принятии решения Уайта. В то время как обе страны готовились к войне, дипломатические переговоры между США и Панамой продолжались. 29 апреля и 2 мая США обратились к Панаме с требованием уступить спорную территорию, заявляя, что если это не будет выполнено в определенный срок, они «вынуждены будут принять меры, необходимые для того, чтобы обеспечить должное применение законного решения». 19
Несмотря на это, правительство Панамы ничего не предпринимало и предложило либо провести в спорной территории Кото плебисцит, либо передать вопрос на новое арбитражное рассмотрение. Наконец, 18 августа секретарь по иностранным делам Юз заявил, что нет оснований для отсрочки оккупации района Кото Коста-Рикой и что США не допустят военных действий. Одновременно с этим США отправили к перешейку военное судно с 400 моряками. Панама была вынуждена уступить, и 9 сентября Коста-Рика оккупировала спорную территорию. Президент и правительство Панамы издали манифест, в котором обращались «ко всему миру с протестом против насильственного отторжения территории Панамы».20 Одновременно Панама отправила ноту, в которой обвиняла США в том, что они взяли на себя роль единственного судьи и распорядителя в делах других самостоятельных государств и что их действия «посеяли семя неисчерпаемой ненависти между двумя граничащими государствами... Пока бьется сердце Панамы, в нем останется глубокая рана, нанесенная ее гордости и достоинству».21
4
Ряд разногласий между США и Панамой возник в связи с вопросом о «праве» экспроприации земли вне зоны канала.
Ст. II договора 1903 г. гласила: «Панамская республика
19 New York Times, May 3, 1921.
20 Ibid., August 24, 25, 26, 1921.
21 Star and Herald, August 26, 1921.
266

гарантирует США постоянное право пользования и контроля над всеми землями и водным пространством вне вышеупомянутой зоны, которые окажутся необходимыми и удобными для сооружения, содержания и эксплоатации канала, а также для санитарного обслуживания и охраны как указанного канала, так и вспомогательных каналов и других сооружений, необходимых для строительства, содержания, эксплоатации, санитарного обслуживания и охраны указанного предприятия». 22
В 1908 г. США впервые потребовали участок земли вне зоны канала. В 1912 г. Панама снова была вынуждена уступить США около 167 кв. миль земли, включая озеро Гатун, его берега, острова и полуостров, к которому нет другого доступа, кроме озера или зоны канала.
9 	мая 1914 г. американские власти зоны уведомили панамское правительство о том, что защита канала требует постройки дорог между Эмпайр и Чоррера, Бальбоа и Чор- рера и от г. Хуан-Диаса до устья реки того же названия. Панама должна была содействовать получению США необходимых прав на постройку дороги за определенную компенсацию.
3 	июля 1918 г. губернатор зоны Гардинг потребовал, чтобы Панама немедленно уступила США 3168 акров земли, лежащей между реками Чагрес, Маханьяль, Атлантическим побережьем и зоной канала. После переговоров, продолжавшихся несколько недель, правительство Панамы удовлетворило это требование, но панамскому посланнику в Вашингтоне были даны инструкции потребовать компенсацию как за эту территорию, так и за территорию по реке Чагрес, отданную в 1916 г. Самым тяжелым ударом для Панамы в вопросе о территории было требование, предъявленное ей США сразу же после окончания первой мировой войны. США претендовали на 1160 акров земли из общего участка в 1410 акров, являющегося курортным местом и парком г. Панамы,— остров Табога. Правительство Панамы выразило протест и просило отсрочить отторжение этой территории. Однако губернатор Гардинг заявил, что он действует по приказу военного департамента США и ничего не может изменить. Панама обратилась к государственному департаменту США с просьбой оставить Табога, поскольку отторжение этой территории означало бы насильственное переселение жителей в другие места. Панама выражала недоумение по поводу
22 	Malloy, ed. Treaties, Conventions, etc., vol. II, p. 1349; H. S. Commager, Documents of American History. N. Y., 1945, p. 210.
267

несоответствия между речами президента Вильсона о самоопределении малых народов и отношением США к Панамской республике.
Дипломатическая борьба продолжалась до 1919 г., когда государственный департамент уведомил Панаму о решении военного департамента США отказаться от немедленной экспроприации Табога. Однако в начале 1920 г. США возобновили это требование.23 Панамское правительство продолжало протестовать, указывая на то, что экспроприация острова Табога не соответствует условиям ст. 2 договора о канале.24 В конечном счете требуемая площадь была сокращена до 14.95 га. Панама продолжала настаивать на компенсации, однако 12 июня 1920 г. она вынуждена была уступить эту территорию американским властям. Президент Поррас, упоминая в своем послании 1921 г. об этой борьбе, заявил, что хотя правительство Панамы и сумело отстоять почти весь остров Табога, но оно понимает, что эта победа не является окончательной.25
В последующие годы правительство Панамы неоднократно указывало на то, что договор 1903 г. являлся пактом, заключенным между двумя независимыми суверенными государствами, и поэтому невозможна экспроприация земель без предварительного согласия на то Панамы. В случае, когда экспроприация необходима, она должна проводиться на основе законов Панамской республики и существующего международного права. Посланник Панамы в Вашингтоне многократно выражал протест своего правительства и его требования, чтобы экспроприация земли проходила не путем захвата, а посредством дипломатических переговоров. Однако аналогичные случаи захвата земли продолжались и в дальнейшем. Недовольство панамцев возрастало с каждым годом. Они желали знать, как долго будет длиться такое положение вещей и какое количество земли еще потребуют американские власти под предлогом защиты канала.
«Фактически,— пишет американский историк Мак-Кейн,— США на основе ст. II договора Хэя—Бюно-Варилья экспроприировали земли Панамы по своему усмотрению и без всякой компенсации панамскому правительству. Северный колосс в конце концов может стать более деликатным по отношению к гордым панамцам в вопросе о территориальных захватах, но, вероятно, никогда не откажется полностью от права экспроприировать то здесь, то там участки земли с
23 	Foreign Relations, 1920, v. Ill, p. 314.
24_ Ibid., pp. 315—319.
25 	New York Times, January 3, 1921
268

целью сооружения укреплений для защиты Панамского канала».26
Все растущее в Панаме недовольство заставило США начать переговоры о заключении нового соглашения, которое должно было заменить собой как договор 1903 г., так и соглашение Тафта 1904 г. В каждом меморандуме, представляемом панамцами Соединенным Штатам, содержались указания на существующие трудности и выражалась надежда на установление лучших взаимоотношений между обеими странами.
1 сентября 1922 г. государственный департамент обратился к президенту Гардингу с предложением поставить на утверждение конгресса вопрос об аннулировании соглашения Тафта с тем, чтобы можно было начать переговоры о новом договоре с Панамой. Несмотря на то что согласие конгресса было получено, соглашение Тафта было аннулировано лишь после прихода к власти Кулиджа. Между тем правительство Панамы упорно настаивало на своих условиях. 4 января 1924 г. оно представило государственному департаменту США меморандум с требованием нового договора взамен договора 1903 г.
Проект договора, представленный Панамой для обсуждения с США, содержал 32 пункта.27
28 мая 1924 г. президент Кулидж объявил об аннулировании соглашения Тафта с 1 июня 1924 г.
Начались переговоры о новом договоре. Панама стремилась к тому, чтобы новый договор не содержал никаких пунктов, которые налагали бы на Панаму обязательства, нарушающие ее независимость. Панама требовала, чтобы зона канала не была открыта для мировой торговли, чтобы был более точно разработан статут администрации зоны канала и определена стоимость земель, экспроприированных властями США для целей, связанных с каналом. Панама ставила также вопрос о запрещении американским магазинам вести торговлю вне зоны канала, так как это наносило большой ущерб панамским торговцам.
Правительство США, со своей стороны, стремилось установить полный контроль над всеми военными мероприятиями Панамы, которые в какой-либо мере касались безопасности канала. В ходе переговоров возникли разногласия по вопросам о торговле и земле. Панаме было предложено подписать конвенцию о претензиях и передать Новый Кристоваль — часть Колона, населенную американцами, в ведение админи¬
26 W. D. McCain. Op. cit, р. 159.
27 Ibid., рр. 231—232.
269

страции зоны канала. Новый договор был подписан 28 июля 1926 г.28
По вопросу о торговле в зоне канала США предлагали сохранить принципы, легшие в основу соглашения Тафта Они также не давали никаких обещаний относительно экспроприации дополнительных земель для нужд канала и требовали уступить США часть Колона. Со своей стороны, США соглашались лишь на небольшие уступки по вопросу о границе между Колоном и зоной канала и обещали финансовую помощь при постройке^ шоссейной дороги через перешеек. Санитарный надзор США за гг. Панамой и Колоном был утвержден и распространен на все районы республики, находящиеся под угрозой "эпидемий. Оба правительства обязались совместно#контролировать радио, связь и торговую авиацию, что имело важное значение в связи с охраной канала.
Большое значение имела ст. XI нового договора. Согласно этой статье, Панама обязалась участвовать вместе с США в охране канала и считать себя в состоянии войны в случае участия в ней США, при этом она должна была предоставить США полный контроль над авиацией и радиосвязью на всей территории, если США найдут это необходимым, а также передать США контроль над проведением совместных военных операций.
Ст. XI вызвала резкую критику в других странах.
Пертинакс в «Echo de Paris» писал, что в том случае, если мир примет сегодня это соглашение между США и Панамой, трудно будет возразить что-либо, если завтра Германия заключит подобное соглашение с Австрией. «Поглощение Панамы,— писал он,— доказывает, что, невзирая на все разговоры, американский империализм существует и отличается от попыток Европы утвердить свою гегемонию лишь большей слабостью препятствий, которые он встречает на своем пути».29
«Если соглашение будет утверждено в Вашингтоне и Панаме,— писала лондонская газета «Times»,— эту республику Центральной Америки нужно будет рассматривать как неотъемлемую часть США». 30
«Если этот договор будет принят,— продолжала эта газета в передовой,— Панама перестанет существовать как независимое суверенное государство». С другой стороны.
28 Текст см. Congr. Re с., v^. 68, pt. 2, рр. 1846—1852; также Foreign Relations, 1926, v. II, рр. 833—849; также New York Herald Tribune. December 15, 1926 и New York Times, December 21, 1926.
29 Цит. no Times, December 28, 1926.
30 Цит. no New York Times, December, 23, 1926.
270

консервативные газеты и журналы восхваляли Панаму, утверждая, что новый договор является «доказательством дружеского расположения правительства и народа Панамы» и что к Панаме не будут «относиться как к вассальному государству или к государству в большой мере зависимому». Пресса Латинской Америки резко нападала на новый договор. Печать Мексики даже утверждала, что панамские представители действовали по принуждению государственного департамента США.31
В статье, напечатанной в газете «Известия» от 11 августа 1926 г. под заголовком «Захват Панамы Соединенными Штатами», дается следующая оценка соглашению 1926 г.г
«Беззастенчивый империалистический характер соглашения, отдающего Панаму и Панамский канал не только под полный контролу, но и в полное владение Соединенных Штатов, не требует доказательств. Кроме приведенных формально двусторонних постановлений, договор содержит некоторые статьи, регулирующие односторонним образом вопросы чисто административного характера; так, напр., разрешения на право пользования самолетами в Панаме будут выдаваться совместно американскими и панамскими властями; все радиоустановки в Панаме переходят под американский контроль; мало того, Соединенные Штаты получают право строить на территории Панамского «государства» радиостанции, где им это заблагорассудится, между тем панамское правительство сумеет осуществлять подобные мероприятия только с разрешения Соединенных Штатов.
Подобное открытое политическое выступление сев.-амери- канского империализма, не соответствующее «его традициям», объясняется настойчивой необходимостью обеспечить на практике контроль Соединенных Штатов над столь важным мировым путем, каким является Панамский канал».
Таким образом, договор 1926 г. по существу стремился закрепить за Соединенными Штатами те позиции в Панаме, которые были ими захвачены в течение двух десятилетий. Панама превращалась в провинцию Соединенных Штатов.
Когда договор был передан на рассмотрение конгресса Панамы, он вызвал сильную оппозицию, заявлявшую, что новый договор дает США гораздо больше, чем Панаме. Оппозиция возражала против уступки США Нового Кристоваля (части Колона) и против ст. XI. После бурных прений конгресс Панамы отказался от ратификации договора и предложил правительству начать новые переговоры.
31 	Ibid., August, 27, 1927.
271

Несмотря на то что переговоры вскоре начались, только в 1929 г. вашингтонское правительство согласилось обсуждать новый договор, а до заключения его прошло почти десять лет.
5
Кроме этих трудностей, связанных с «правами» США, которые были получены ими путем договоров, возникло много других осложнений в связи с экономическим проникновением капитала США в Панаму.
Внедрение американского капитала в Панаму привело к тем же результатам, что и в других странах Караибского бассейна. Оно являлось не менее эффективным средством для превращения Панамы в зависимое от США государство, чем политические мероприятия и дипломатическое давление.
Американские капиталовложения в Панаму начались еще до 1903 г. Такие предприятия, как «Юнайтед Фрут компани», «Телеграфная компания Центральной и Южной Америки» (the Central and South American Telegraph Company), «Караибская марганцовая компания» (the Caribbean Manganese Company) и многие другие, начали свои операции в Панаме до 1903 г., но лишь после этого года американские капиталы широким потоком устремились в Панаму. Американцы приобретали в большом количестве земельные участки для нужд сельского хозяйства, горной промышленности и лесоразработок.
К 1920 г. «Юнайтед Фрут компани» принадлежало в Панаме 251.76 мили железных дорог, 26 245 акров банановых плантаций, 19 941 акр плантаций- какао, 1178 акров плантаций кокосовых орехов, а также 80 600 акров необработанной земли, стоимостью в 7811 тысяч долларов.32
Американская компания лесоразработок (American Lumber Company) имела в провинции Панама 80 тыс. акров земли. Фруктовая компания ди Гиоргио (the Di Giorgio Fruit Company) владела 60 тыс. акров земли. Кроме этих предприятий, в Панаме в 1925 г. функционировали банановые и фруктовые компании: «Гатун Лэйк Банана компани» (The Gatun Lake Banana Company), «Пасифик Фрут компани» (Pacific Fruit Company), «Панама Шугар компани» (Panama Sugar Company), «Пан-Америкен Шугар энд Фрут
32 	W. D. М с С a і n. Op. ciL, р. 99; экономические данные в основ- ном приводятся из главы V этой работы.
272

компани» (Pan-American Sugar and Fruit Company), «Tpo- пикал Фрут компани» (Tropical Fruit Company).33
В 1927 г. фруктовая компания Тоноси (Tonosi Fruit Company) и Земельная компания Чирики (Chiriqui Land Company), являющиеся филиалами «Юнайтед Фрут компани», выработали план широких мероприятий в провинциях Чирики и Лос-Сантос.
Американцы играли важную роль в банковском деле Панамы. Корпорации американских банкиров первыми выступили на этом поприще. Международная банковская корпорация Коннектикута (International Banking Corporation of Connecticut) имела свои филиалы в гг. Панаме, Колоне и Эмпайре. Панамская банковская корпорация Западной Виргинии (Panama Banking Corporation of New Virginia) в 1910 г. вела операции в гг. Панаме и Колоне. В 1913 г. в Панаме были основаны Континентальный банк и Кредитная компания (Continental Banking and Trust Company). В 1915 г. Вашингтонский национальный коммерческий банк (Commercial National Bank of Washington, DC.) имел отделения в гг. Панаме и Кристовале, а в Колоне был открыт Банк зоны канала (Canal Zone Bank).
В 1918 г. панамские капиталы национального коммерческого банка были переведены в Американскую корпорацию иностранных банков Нью-Йорка (American Foreign Banking Corporation). В 1925 г. Панамское и Колонское отделения этой корпорации перешли в ведение Нью-Йоркского национального банка Чейса, а в следующем году отделения Международной банковской корпорации перешли в руки Нью- Йоркского национального банка.
Кроме строительства железных и шоссейных дорог, американцы играли активную роль в различных коммунальных предприятиях (трамвай, электростанции, телефон и пр.).
Нефтяные компании появились в Панаме много позднее. В числе этих компаний были: «Тексан Ойл компани» (Texan Oil Company), «Стандард Ойл компани оф Калифорниа» (Standard Oil Company of California), «Кариб Синдикейт оф Мэйн» (Carib Syndicate of Maine), «Синклер Панама Ойл- Корпорейшен» (Sinclair Panama Oil Corporation).
Американские капиталы, инвестированные в Панаме, исчислялись в 1926 г. в 12 млн. долл.34 Сюда не входили займы, полученные в Нью-Йорке. Общая сумма американских
33 М. W і n k 1 е г. America — the World's. Banker. In Foreign Policy Association, 1927, Special Supplement 3, p. 13.
34 United States — Latin American Relations. Foreign Policy Association, v. Ill, 1928, N 23, p. 375.
18 Зубок.— Империалистач. политика США
273

капиталовложений в Панаме в 1929 г. достигала 36 381 тыс. долл., а в 1930 г., по данным департамента торговли, прямые инвестиции американцев в Панаме составляли сумму в 28 709 тыс. долл. Кроме того, 18 млн. долл, были вложены в облигации панамских займов, так что общая сумма достигала 46 709 тыс. долл.
Несмотря на то, что финансовое положение Панамы было несколько лучше, чем положение других стран Караибской Америки, все же для проведения общественных работ она вынуждена была прибегать к займам.
t Задолженность Панамской республики началась с 20 сентября 1907 г., когда был подписан с США контракт на проведение водопровода и мощение улиц в гг. Панаме и Колоне. Вашингтонское правительство обязалось построить и содержать водопровод в течение 50 лет, а также замостить и поддерживать порядок на улицах этих городов в течение 10 лет. Долг Панамы США за эти работы выразился в сумме 6769 тыс. долл. В 1914, 1915 и 1916 гг. Панама получила новый заем у нью-йоркских банков — на строительство железной дороги.
Заключение этих займов дало возможность США поста-# вить в 1916 г. вопрос о назначении американского финансового агента. Это предложение вызвало протест Панамы, однако в 1918 г. оно было вновь выдвинуто государственным департаментом США и на этот раз принято Панамой.
В 1923, 1926 и 1928 гг. были заключены новые займы.
1 сентября 1933 г. государственный долг Панамы равнялся 18 720 тыс. долл, и фактически он полностью относился к США.
Что касается торговли, то здесь США играли, бесспорно, первенствующую роль.
В финансовом году, кончившемся 30 июня 1904 г., экспорт США в Панаму выразился в сумме 979 724 долл., а импорт— в сумме 440 745 долл. В 1925 г. из общей суммы импорта, выражавшейся в 16 129 тыс. долл., на долю США приходилось 10 903 тыс. долл., что составляло 67.6%. Экспорт Панамы в США, исчислявшийся в 3287 тыс. долл., составлял 88% общей суммы экспорта, равнявшейся 4030 тыс. долл.
Все эти данные не оставляют сомнения в том, что американцы играли доминирующую роль во всех областях экономической жизни Панамской республики. Это приводило к тому, что правящие классы Панамы все больше и больше срастались с американскими промышленниками и банкирами. Занимая такие позиции в стране, американцы оказывали огромное влияние и на политическую жизнь страны. Естествен¬
274

но, что огромные владения «Юнайтед Фрут компани» сделали ее важным фактором в политической жизни Панамы.35
В одной из статей, помещенных в журнале «Nation», так описывалось создавшееся в Центральной Америке положение: «Что бы ни случилось, мы обречены на то, чтобы в конце концов быть проглоченными. Нам остается лишь одно: постараться по возможности затруднить процесс глотания и надеяться на то, что наши кости могут застрять в горле «дяди Сэма».36  376
Вследствие отказа ратифицировать договор 1926 г. ряд важных вопросов в отношениях между США и Панамой оставался неразрешенным. Мировой экономический кризис 1929—1932 гг. остро ощущался в Панаме. К 1929 г. внешняя торговля Панамы достигла своей высшей точки. После этого началось падение.
ВНЕШНЯЯ ТОРГОВЛЯ ПАНАМЫ (в млн. долл.)*1
Годы
Импорт в Панаму
Экспорт из
Панамы
1929
всего
19.3
в т. ч. из США
13.1
всего в
4.1
т. ч. в США
3.9
1931
13.5
8.1
2.6
2.4
Экономическое и финансовое положение становилось крайне тяжелым. К концу 1932 г. государственный долг республики достиг 19 258 тыс. долл.38 В 1933 г. положение еще более ухудшилось.
Согласно заявлению одного из дипломатов Панамы, экономический и финансовый кризис в стране усугублялся особыми привилегиями, которыми пользовались американцы в зоне канала и которые «сводили на-нет все продовольственные и торговые возможности Панамы; американские компании создавали ужасные условия, выкачивая панамское золото, и привели панамцев на порог общего разорения».39
Президент Ариас решил ускорить разрешение ряда спорных вопросов между Панамой и США; в их числе были вопросы о государственных магазинах в зоне канала, правах собственности на Новый Кристоваль и о контроле над
35 Ch. D. Kepner and J. H. Sou thill. The Banana Empire. New York, 1935, ch. VIII.
36 Nation, CXXIX (1929), p. 124. Panama Awaits the Ax.
37 Foreign Commerce Year Book, 1933, p. 224.
34 I b і d., p. 225.
39 New York Times, January 8, 1933.
18*
275

радио.40 С этой целью Ариас приехал 9 октября 1933 г. в Вашингтон,41 где состоялся ряд совещаний с представителями государственного департамента и президентом Франклином Рузвельтом. В результате этих переговоров было опубликовано совместное коммюнике, которое устанавливало, что договор 1903 г. будет сохранен в той части, которая предусматривает: «использование, оккупацию и контроль США над зоной канала в целях содержания, эксплоа- тации, санитарного обслуживания и охраны» его и предоставляет Панаме как суверенному государству «право пользоваться торговыми преимуществами, которые обеспечивают ей ее географическое положение при условии, если... это не помешает содержанию, эксплоатации, санитарному обслуживанию и защите Панамского канала со стороны США, которые заинтересованы в процветании Панамской республики».
США обещали принять необходимые меры к тому, чтобы запретить контрабандную торговлю предметами, купленными в государственных магазинах, и продажу этими магазинами товаров «для туристов» судам, проходящим через канал. Они также обязались предоставить Панаме возможность установить в конечных портах канала сторожевые посты для сбора таможенных пошлин на товары, ввозимые на территорию республики.42 Администрация канала начала осуществлять эти нововведения.
В начале ноября были закрыты клубы для всех, за исключением американских правительственных чиновников; американским государственным магазинам была разрешена торговля лишь материалами, необходимыми для плавания морских судов, проходящих через канал.
В июле 1934 г. президент Франклин Рузвельт сделал ответный визит в Панаму. Во время этого посещения была заложена основа для заключения нового договора, который должен был заменить нератифицированный договор 1926 г. Официальные переговоры открылись в Вашингтоне в ноябре 1934 г. На обсуждение были поставлены следующие вопросы: о ежегодной ренте за зону канала,43 контроле над радио, торговле государственных магазинов, об участках, принадлежащих Панамской железной дороге в гг. Панаме и Колоне, о суверенных правах на зону канала, о захвате земель и о праве США на интервенцию.
* Current History, XXXIX, 1933, р. 346.
41 New York Times, October 10, 1933.
42 Panama—United States Relations (Panama 1934), pp. 3—4; New York Times, October 4, 22, 1933.
43 В 1934 г. Панама отказалась принять взнос в размере 250 тыс. долл, в обесцененной валюте.
276

Переговоры велись в течение всего 1935 и в начале 1936 г. и закончились 2 марта подписанием обоими правительствами четырех соглашений.44
В главном договоре США признавали независимость Панамской республики, отменяя гарантии суверенитета и свободы Панамы, содержавшиеся в первой статье договора Хэя — Бюно-Варилья. Так называемая «панамская поправка Платта», т. е. право США на интервенцию в гг. Панаме и Колоне и прилегающих к ним гаванях и территориях «для обеспечения порядка», также была отменена. Новый договор совершенно ясно оставлял за США постоянный контроль над каналом. Ст. I этого договора гласила: «.Соединенные Штаты будут продолжать контролировать канал для использования его в целях поощрения межокеанской торговли». В то же время обе страны признали «свою готовность к сотрудничеству, в целях обеспечения постоянной возможности пользоваться всякого рода преимуществами, которые может предоставить канал как обеим странам, участвовавшим в его сооружении, так и всем другим странам, заинтересованным в мировой торговле».
В случае конфликта, который может поставить под угрозу безопасность Панамы или канала, оба правительства обязались, после предварительной консультации, предпринять совместные действия. Для Панамы очень важное значение имела ст. II нового договора, согласно которой США отказывались от права экспроприировать земельные и водные пространства вне зоны канала сверх тех, которые уже подлежали юрисдикции США.
Однако одновременно с этим обе договаривающиеся стороны постановили, что «хотя... требование на получение дополнительного земельного и водного пространства и кажется невероятным», они, тем не менее, «признают.... свои взаимные обязательства» обеспечить, согласно ст. I и X договора, «эффективное и бесперебойное функционирование канала, а также сохранение его нейтралитета» и соглашаются на том, что в случае возникновения новых непредвиденных осложнений, которые потребуют использования дополнительных территорий для «содержания, санитарного обслуживания и эффективного действия канала или для его действительной защиты», они договорятся о мероприятиях для выполнения вышеуказанных задач.
Новый договор налагал на США обязательство более строго лимитировать торговые операции и право на жительство в зоне канала. Согласно ст. III договора, США обяза¬
44 	New York Times, March 3, 1936. Эти четыре соглашения были напечатаны в Panama American от 3 марта 1936 г.
277

лись ограничить торговлю государственных магазинов обслуживанием служащих и рабочих канала и Панамской железной дороги, а также военных вместе с членами их семей, проживающими с ними, независимо от того, живут ли указанные лица в зоне канала или вне ее. Однако в ряде случаев предусматривалось обслуживание еще некоторых лиц и проживающей с ними «домашней прислуги» при условии, что они живут в зоне канала. В эту категорию входили: подрядчики и их служащие, выполняющие договорные работы в зоне канала, офицеры, служащие и рабочие компаний, имеющие разрешение вести торговые дела в зоне, а также лица, ведущие в зоне канала различные религиозные, благотворительные, просветительные, культурные занятия, и работники увеселительных заведений. Право жительства в зоне канала получали лишь перечисленные выше группы. США обязались принимать все меры для предотвращения нарушения иммиграционных и таможенных законов Панамы, в том числе меры против переправы контрабандным путем ввезенных в зону или произведенных там американских товаров на территорию Панамы, что являлось нарушением законов республики. США также обязались впредь не разрешать никаких новых частных торговых предприятий в зоне, за исключением «имеющих прямое отношение к эксплоатации, содержанию и санитарному обслуживанию канала, каковыми являются предприятия, в ведении которых находятся кабеля, суда или снабжение нефтью и топливом».
Кроме этого, США обязались «предоставить частным торговцам, проживающим на территории Панамской республики, большие возможности для торговли с судами, прибывающими и отбывающими из конечных портов канала или проходящими через канал». США также согласились и впредь разрешать судам, прибывающим и отбывающим из портов зоны канала, пользование доками и средствами для погрузки и разгрузки товаров и пассажиров Панамы, при условии соблюдения установленных правил и уплаты причитающихся сборов, Панама, со своей стороны, согласилась обеспечить такие же условия для судов, прибывающих и отбывающих из пор. тов Панама и Колон с транзитным грузом или грузом, предназначенным для канала и его вспомогательных учреждений, а также с пассажирами зоны канала. Нужно, однако, отметить, что в новом договоре ничего не говорилось о возможности для панамских купцов вести торговлю в зоне канала^. Поскольку канал рассматривался не только как торговый путь, но и как средство национальной обороны, было твердо установлено, что перешеек должен снабжаться всем необходимым независимо от местных ресурсов Панамы. Такая по¬
278

становка вопроса исключала возможность конкуренции со стороны панамских торговцев, поскольку от правительства США требовалось обеспечить бесперебойное и неограниченное снабжение зоны канала.
Ст. ст. IV и V нового договора были посвящены вопросу об оплате за провоз товаров и пассажиров, переходящих из одной территории в другую. От таможенных сборов и другого рода налогов освобождались товары, поступающие из зоны канала на территорию республики и предназначенные для служащих канала и железной дороги, а также американских вооруженных сил. Равным образом от обложений освобождались и товары, идущие из республики в зону канала. Однако за Панамой сохранялось право облагать сборами товары, предназначенные для территории, подлежащей ее юрисдикции, и ввозимые через порты канала (ст. V). За Панамой утверждалась полная юрисдикция над портами Панама и Колон и право устанавливать там по своему усмотрению налоги, при условии, что транзитные суда, случайно зашедшие в эти порты, не подвергнутся дискриминации. США предоставляли также Панаме безвозмездно участки для учреждения таможен в портах зоны канала с целью осмотра товаров и пассажиров, направляющихся в республику, и для сбора пошлин.
В ст. VI заключались два новых момента, отличающие этот договор от договора 1903 г. Во-первых, США отказывались от права экспроприации земель, нужных или удобных для целей, связанных с учреждениями канала в гг. Панаме и Колоне или на прилегающей территории. Однако за США сохранялось право приобретать, земли, постройки и другие владения вне зоны канала путем купли. Разница заключалась в том, что, в то время как прежде США имели возможность приобретать любую собственность, которая являлась необходимой для должного содержания канала по «умеренной» цене, теперь они теряли право по своему усмотрению приобретать желаемую собственность и, кроме того, вынуждены были платить цену, которую назначал ее владелец.
Вторая уступка, которой добилась Панама, заключалась r отмене права США «устанавливать общественный порядок» в гг. Панаме и Колоне и на прилегающих территориях в том случае, если, по мнению США, панамское правительство не r состоянии его обеспечить. Это значило, что США формально отказывались от права интервенции, которым они пользовались до сих пор.
И все же даже теперь не все основания для операций на территории Панамы были устранены, поскольку, согласно ст. X, обе договаривающиеся стороны соглашались на том,
279

что в случае определенных осложнений могут быть предприняты «предупредительные и защитные мероприятия» на территории Панамы.
Была также рассмотрена жалоба Панамы на уплату ренты в обесцененных американских долларах и принято решение о том, что рента, которую с 1934 г. Панама отказывалась принимать, будет увеличена с 250 тыс. золотых долларов до 430 тыс. бильбао, причем стоимость бильбао была приравнена к стоимости золотого доллара. Эти статьи получали силу обратного действия вплоть до 26 февраля 1934 г., когда впервые Панама отказалась принять платежи в обесцененной валюте.45
Очень важное значение имела также ст. X нового договора, посвященная вопросу о защите и обеспечении безопасности канала. Статья эта гласила: «В случае международного конфликта или агрессии, которая будет угрожать Панамской республике или нейтралитету и безопасности Панамского канала, правительства Соединенных Штатов Америки и республики Панамы предпримут предупредительные и оборонные мероприятия, которые они найдут необходимыми для охраны их общих интересов. Всякие мероприятия для обеспечения этих интересов, которые найдет необходимым предпринять одно из правительств и которые могут затронуть территорию, подлежащую юрисдикции другого правительства, должны явиться предметом обсуждения обоих правительств».46
Вопрос об интерпретации этой статьи послужил причиной отсрочки ратификации нового договора сенатом США. 24 декабря 1936 г. договор и три конвенции были утверждены национальным собранием Панамы. Сенат же США ничего не предпринимал в этом направлении до февраля 1939 г., когда, после обмена нотами, вопрос был окончательно решен. Интерпретацию этой статьи, данную в нотах, можно рассматривать как дополнение к договору, и поэтому ответ панамского посланника в США заслуживает особого внимания.
«Маневры или другие занятия, проводимые вооруженными силами США на территории, прилегающей к зоне канала,— говорилось в ноте,— являются важным подготовительным мероприятием для защиты нейтралитета Панамского канала. Поэтому в том случае, если такие мероприятия будут иметь место, договаривающиеся стороны должны следовать решению, зафиксированному в отчетах о переговорах по поводу
45 New York Times, March 3, 1936; «New Treaty with Panama» — в журнале Current History, April 1936.
46 N. J. Pad el ford. The Panama Canal in Peace and War. New York, 1942, p. 76.
280

общего договора, которые происходили 2 марта 1936 г. В отчетах о переговорах о договоре от 2 марта 1936 г. говорится, что если непредвиденные события заставят США предпринять действия превентивного характера, необходимые для нейтралитета или безопасности Пднамского канала, и если
гпілг^а».— тіл г- О «— cMrsjrvirNjrsjcomro m го tj-
Годы
Диаграмма общего грузопотока через Панамский канал в тоннах, по годам
ввиду такой внезапности явится невозможным консультироваться с правительством Панамы, как это предусмотрено в ст. X указанного договора, правительство США не должно откладывать этих действий, требующих согласования, хотя и обязано употребить все усилия к тому, чтобы в том случае, если обсуждение не могло иметь места до проведения этих действий, обсудить их при первой возможности с панамским правительством».47
47 	N. J. Ра del ford. The Panama Canal in Peace and War. New York, 1942, p. 77; также U. S. Treaty Series, № 945, pp. 63—69.

Другими словами, США получали право проводить военные мероприятия, для обороны канала, не дожидаясь результатов дипломатических переговоров, и хотя это право не было включено ни в одну из статей нового договора, оно имело не меньшую силу, будучи установлено в ноте и послужив условием для ратификации договора. США отказывались от своих монопольных прав на коммуникации через перешеек. Панамское правительство получало теперь возможность провести шоссейную дорогу, соединяющую два важных центра — гг. Панама и Колон. Было признано право Панамы на установление радиосвязи и беспроволочного телеграфа как в зоне канала, так и на территории самой республики. В одной из конвенций было официально утверждено право Панамы на две радиостанции в Ля-Пальма и Пуэрто-Обалдиа, которые фактически ей принадлежали.
Экономическое и политическое влияние США в Панаме настолько укрепилось, что не было надцбности в прежних открытых ограничениях ее суверенных прав. Новый договор о «дружбе», содержащий сг. ст. I, II, X и XI и сопровождавшийся обменом нотами, на практике «мог подвергаться весьма широкому толкованию. Давая США возможность улучшить свои дружественные взаимоотношения с Панамой благодаря новой фразеологии, договор в то же время не лишал их прав и власти, неразрывно связанных с эксплоатацией канала».48
Согласно одной острой и правильной характеристике, Панама при новой ситуации осталась «суверенным государством только постольку, поскольку ее суверенитет не вступал в противоречия с идеями главных деятелей военного и морского министерств в Вашингтоне».49
к
48 N. J. Р a d е 1 f о г d. Op. cit., р. 79.
49 Y. J. Blanco. Portrait of a Sovereign State — в журнале The American Mercury, v. XXVI, 1932, p. 54.

Глава VII
ПОЛИТИКА СОЕДИНЕННЫХ ШТАТОВ НА КУБЕ
1
25 апреля 1898 г. конгресс Соединенных Штатов принял резолюцию об объявлении войны Испании. В ней говорилось: «Соединенные Штаты не питают никакого умысла или намерения утвердить свое господство, свою юрисдикцию или свой контроль на этом острове [Кубе]; они подтверждают свое ре шение — немедленно после умиротворения страны предоставить управление и контроль над островом его народу».1
В парижском договоре от 10 декабря 1898 г. Испания отказалась от всех «притязаний на господство над Кубой» 2 1 января 1899 г. произошла официальная передача острова С этого времени начинается «опека» Соединенных Штатов над Кубой. Был установлен оккупационный режим во главе с американским генералом Леонардом Вудом, который оставался у власти до мая 1902 г.
В сентябре 1900 г. под наблюдением военных властей США были проведены выборы делегатов в учредительное собрание Кубы. Согласно инструкциям, выработанным генералом Вудом, делегаты должны были принять конституцию для Кубы и согласовать с Соединенными Штатами вопрос о том, «какие отношения должны установиться между правительствами обеих стран».3
Учредительное собрание открылось в ноябре, а в феврале 1901 г. оно выработало проект конституции, составленный по образцу конституции Соединенных Штатов. Этот проект совершенно не затрагивал вопроса об отношениях между обеими странами. Однако 2 марта 1901 г. конгресс Соединенных
1 United States. Statutes at Large, v. XXX, p. 378.
2 W. M. Malloy. Treaties, Conventions, International Acts, Protocols and Agreements between the U, S. A. and other Powers, v. II, p. 1601.
3 House Documents, No 1, 57th Congr., 2nd sess., v. I, p. 359.
283

Штатов внес так называемую «поправку Платта» к биллю о содержании армии. Она обязывала президента «предоставить управление и контроль над Кубой населению острова, как только будет образовано правительство, которое в конституции или в специальном декрете определит будущие отношения между Соединенными Штатами и Кубой».4 «Поправка Платта» основывала отношения между двумя странами на следующих началах: 1) правительство Кубы не должно заключать никаких договоров с иностранными державами об уступке им своей территории для военных или морских целей; 2) оно не должно заключать соглашений о государственных долгах, если уплата процентов по этим долгам будет превышать обычные доходы; 3) Соединенным Штатам должно быть предоставлено право интервенции на Кубе в целях защиты ее независимости, оказания поддержки правительству, способному охранять жизнь и собственность граждан и выполнять обязательства, возложенные договором об окончании войны с Испанией; 4) правительство Кубы должно признать действительными -все акты американских военных властей на Кубе; 5) военные власти обязаны проводить программу санитарных мероприятий; 6) право на остров Пинос должно быть установлено позже; 7) Соединенным Штатам должны быть уступлены территории, необходимые им для организации угольных станций и морских баз; Ь) вышеперечисленные условия должны быть облечены в форму постоянного договора с Соединенными Штатами.
Эта «поправка» вызвала резкий протест учредительного собрания Кубы. Больше всего возражений вызвал п. III «поправки», который рассматривался как явная угроза независимости Кубы. Собрание предлагало опустить этот пункт.
Оно вынесло решение о посылке комиссии из членов собрания во главе с Мендес Капоте в Вашингтон для переговоров. Комиссия имела ряд совещаний с президентом МакКинли и секретарем по военным делам Рутом и 6 мая вернулась в Гавану с отчетом о своей деятельности.
В Вашингтоне комиссии дали понять, что «поправка.Платта» не может быть изменена. Государственный секретарь США Рут так объяснил значение п. III этой «поправки»: «Этот цункт является просто применением доктрины Монро, которая не признается другими странами силой, имеющей международное значение. Куба принимает доктрину Монро, а п. III (а) является доктриной Монро, но доктриной, имею¬
4 	Н. S. Со m m a g е г. Documents of American History. New York, 1945, pp. 209—210; W. M. Malloy. Treaties Conventions etc., v. I, p. 362; U. S. Statutes at Large, v. XXXI, pp. 897—898.
284

щей международное значение. Благодаря этому пункту европейские страны не смогут брать под сомнение права Соединенных Штатов организовать интервенцию в защиту независимости Кубы... Интервенция может иметь место лишь в целях защиты независимости республики Кубы от нападения другого государства или в том случае, если в республике царит анархия. Этот пункт нисколько не умаляет независимости Кубы, которая продолжает оставаться самостоятельной под своим флагом».5
Это разъяснение государственного секретаря США совершенно отчетливо ставит вопрос о праве США на интервенцию Кубы для «защиты» ее независимости и в целях водворения «порядка». В таких условиях о независимости и суверенности Кубы не могло быть и речи.
12 июня 1901 г. учредительное собрание Кубы вынуждено было согласиться на включение «поправки Платта» в конституцию в виде приложения. Позднее эта «поправка» легла в основу постоянного договора между Кубой и Соединенными Штатами, заключенного 22 мая 1903 г. Ст. III договора, как и «поправка Платта», давала Соединенным Штатам возможность произвольно вмешиваться во внутренние дела страны и не допускать не угодной им организации внутреннего управления Кубой.
В 1902 г. был избран (на четыре года) первый президент Кубы — Эстрадо Пальма, ставленник Соединенных Штатов. В Кубу хлынули капиталисты и всякого рода авантюристы из США. По данным 1905 г., к этому времени 13 тыс. американских граждан уплатили 50 млн. долл, за купленную ими на Кубе землю. Общая сумма американских капиталовложений достигла к 1905 г. 120 млн. долл.6
Войска США были отозваны с Кубы. Однако в феврале 1903 г. было подписано соглашение с Соединенными Штатами о сдаче им в аренду двух морских баз в Гуантанамо и в Байа-Онда на условиях, которые предполагалось выработать впоследствии.7 Соединенные Штаты подтвердили «сохранение суверенных прав республики Кубы» на эти воды. Куба же соглашалась на подчинение этих областей контролю и юрисдикции Соединенных Штатов.
Последующие переговоры привели к подписанию нового соглашения (27 декабря 1912 г.), расширявшего права Соединенных Штатов на Гуантанамо, приобретшем большее значе-
5 Foreign Policy Association. Information Service, v. V, № 3, 1929,
pp. 48—49.
6 L. J e n k s. Our Cuban colony. New York, 1928, p. 144.
7 W. M. Malloy. Op. cit., v. I, pp. 358—359.
28 >

кие, чем Байа-Онда, в связи с оканчивавшимся строительством Панамского канала.8
Не прошло и пяти лет после включения «поправки Платта» в конституцию Кубы, как США использовали право, данное им ст. III, и прибегли к открытой интервенции. Поводом к ней послужило восстание, организованное в Кубе либералами в августе 1906 г. в ответ на фальсификацию президентских выборов правительством Эстрада Пальма.
В течение короткого времени от 15 до 20 тыс. человек поднялись на борьбу с правительством Пальма, беспрекословно выполнявшим волю американских империалистов. Кубинское правительство располагало для борьбы с восставшими лишь милицией численностью в несколько тысяч ненадежных и необученных человек. Не будучи в состоянии справиться с создавшимся положением, президент Пальма отправил 8 сентября секретную телеграмму государственному департаменту с просьбой к президенту Теодору Рузвельту немедленно послать два военных судна: одно — в Гавану, а другое — в Сьенфуэгос.9 Рузвельт дал свое согласие, и 12 сентября в Гавану прибыло военное судно Соединенных Штатов «Денвер».
В тог же день президент Пальма через американского генерального консула Штейнгарта снова обратился с просьбой об отправке войск в Гавану. Любопытна история Штейнгарта. Он прибыл на Кубу в качестве сержанта, но затем стал генеральным консулом США. Являясь главой Гаванской компании электрической дороги, электросвета и электросилы «Гавана Электрик Рэльуэй», «Лайт энд Пауэр компани» (Havana Electric Railway, Light and Power Company), с капиталом в 36 млн. долл., Штейнгарт принимал активное участие в подавлении восстания. Он энергично настаивал на интервенции США. Когда американские моряки,’ высадившиеся в Гаване, были по приказу Теодора Рузвельта отправлены обратно в Вашингтон, Штейнгарт послал Теодору Рузвельту 13 сентября новую телеграмму. В телеграмме сообщалось, что Пальма и его кабинет ушли в отставку, что вице-президент отказывается занять его пост, а конгресс Кубы не может действовать, поскольку никто не имеет полномочий на его
8 Пролив между Гаваной и Западным ключом является единственным выходом в Мексиканский залив, доступным для судов. Поскольку Куба лежит на подступах к Мексиканскому заливу и через нее проходит самый короткий путь между портами атлантического побережья США и Панамским каналом, после сооружения этого канала ее стратегическое значение еще более возросло. Этим объясняется настойчивое стремление США арендовать гавань и угольную базу в заливе Гуантанамо.
9 L. Jenks. Op. cit., р. 89.
286

созыв. Если США не вмешаіются, Кубе угрожает анархия. «80 тыс. восставших стоят у Гаваны,— говорилось в телеграмме Штейнгарта.— Сьенфуэгос также оставлен на милость мятежников. Сахарные плантации уничтожены».10
В ответ на это Теодор Рузвельт в письме к посланнику Кубы Квесада предостерег кубинское правительство о возможности интервенции США в случае, если военные действия на Кубе не прекратятся.
19 сентября на Кубу прибыли секретарь по военным делам США Тафт и помощник государственного секретаря Роберт Бекон, посланные Теодором Рузвельтом для урегулирования конфликта. Они созвали ряд совещаний, в которых принимали участие умеренные либералы и политические деятели других партий, а также представители промышленников. После обсуждения создавшегося положения было признано необходимым при поддержке США образовать временное правительство.
;29 сентября 1906 г. с одобрения Теодора Рузвельта была опубликована прокламация о вооруженном вмешательстве США в дела Кубы, проводимом ими на основании «поправки Платта», и об образовании временного1' правительства во главе с Тафтом в качестве губернатора. Тафт опирался на вооруженную силу. Прокламация обещала амнистию участникам восстания. Были выпущены на свободу политические заключенные. 13 октября 1906 г. Чарльз Магун был назначен губернатором Кубы.
Магун проводил политику, желательную для США и направленную к упрочению влияния на Кубе американских промышленников и плантаторов. Деятельность Магуна привела к обогащению американских концессионеров и к закабалению трудящихся масс Кубы.
В начале второй оккупации Кубы в ее государственном казначействе было свыше 13 млн. долл. К концу оккупации образовался дефицит, превышавший 12 млн. долл. Многие концессии, полученные при Магуне, после его , ухода были аннулированы как «основанные на безнравственных принципах». Генеральный консул Штейнгарт за свою службу в период оккупации получил самую крупную концессию на расширение сети Гаванской компании электрической железной дороги, электросвега и электросилы. Одновременно с этим Штейнгарт стал финансовым представителем фирмы «Шпейер энд компани» на Кубе.
После выборов, происходивших в ноябре 1908 г., и провозглашения президентом Гомеса американские войска были отозваны (28 января 1909 г.). *
10 	L. Jenks. Op. cit„ р. 91.
287

Политика США по отношению к Кубе несколько изменилась в период президентства Тафта. Она характеризовалась двумя основными особенностями: проведением новой так называемой «превентивной политики»11 и «дипломатией доллара», которая вообще была характерна для внешней политики президента Тафта и государственного секретаря Нокса.
Согласно новому толкованию Тафтом доктрины Монро («превентивная политика»), США могли вмешиваться во внутренние дела караибских стран, не дожидаясь осложнений, которые сделают необходимым открытую вооруженную интервенцию. По существу это означало постоянное вмешательство в экономическую и политическую жизнь подчиненных стран. Дипломатические, военные и фискальные представители США получали право налагать вето на действия местного правительства, которые, по их мнению, противоречили заключенным договорам или интересам американских корпораций и их представителей. Американский историк Хоуланд характеризовал эту новую политику США на Кубе как «своего рода полицейскую силу, подобную той, которую президент Теодор Рузвельт применял к остальным странам Караибского моря». 12 «Превентивная политика»,— пишет другой американский автор, Дженкс,— означает непрерывное вмешательство, которое по временам превращает американского посланника в Гаване в неофициального члена кабинета, пользующегося правом вето». 13 Правительство Кубы неоднократно выражало протест против проводимой Соединенными Штатами политики «непрерывного вмешательства», утверждая, что «поправка Платта» не дает Соединенным Штатам права на вмешательство во внутренние дела Кубы.
Вскоре США представился случай применить эту новую политику во всем ее «блеске». Когда в конце 1911 г. ветераны войны за независимость Кубы начали яростную агитацию за устранение с общественных должностей всех кубинцев, боровшихся во время войны на стороне Испании, и угрожали правительству Кубы восстанием, США отправили правительству Кубы ноту, содержавшую прямую угрозу интервенции. 14 Опасаясь, что США, вторгнувшись на Кубу, из нее не уйдут, ветераны подписали с правительством соглашение, и конфликт был урегулирован.
11 «Превентивная политика» заключалась в том, что США, постоянно угрожая интервенцией, добивались подчинения политики Кубы своим интересам.
12 Ch. Howland. Survey of American Foreign Relations, 1928, p. 36.
13 L. J en k s. Op. cit., p 106
14 Foreign Relations, 1912, p. 241.
Зубок.— Империалистич. политика США
289

Более серьезное положение создалось б 1912 г., когда восстание подняла «Партия независимости цветных народностей» — негритянская политическая организация во главе с Эваристо Эстенос. 20 мая 1912 г. в Гаване, Санта-Клара, Ориенте восстали вооруженные отряды негров. Несмотря на то что правительство немедленно послало войска для усмирения восставших, США 23 мая отдали приказ об отправке морской пехоты в Гуантанамо. 25 мая сенат США принял резолюцию о необходимости провести расследование и установить время и характер возможной интервенции. Военные корабли получили приказ находиться в боевой готовности. Американскому посланнику на Кубе было поручено уведомить правительство о возможной высадке американских войск для защиты жизни и собственности американцев. Государственный секретарь при этом указывал, что все это «не является интервенцией». Президент Гомес послал правительству США ноту протеста, заявляя, что действия США «оскорбляют чувства народа, стремящегося к независимости, особенно при условии, когда эти меры не были предусмотрены соглашением, ранее заключенным обеими странами».15 Правительство Кубы заявило, что оно само в состоянии справиться с создавшимся положением; оно отправило против восставших негров 3 тыс. солдат и поэтому считает вмешательство США ничем не оправданным. Тафт цинично ответил, что «эти обычные меры предосторожности совершенно не имеют ничего общего с интервенцией». Нокс открыто заявил, что «в случае кризиса, который потребует временной высадки американских вооруженных сил для защиты жизни и собственности американских граждан на основе принципов, применяющихся в практике международных отношений, правительство США не будет предварительно советоваться об этом с правительством Кубы». 16
5 	июня на Кубе высадилось четыре отряда американских моряков, которые захватили Гуантанамо. Еще один отряд занял Эль-Кобремин. Кроме того, моряки были направлены также на сахарные заводы, расположенные на американских владениях в Гуантанамо и по западной железной дороге.
Американский посланник на Кубе Бопре, боясь «беспорядков» в Гаване, послал своему правительству телеграмму с просьбой о помощи. Тогда правительство США распорядилось об отправке в Гавану двух военных судов. Вскоре в Эль-Куэро (провинция Ориенте) начались военные действия,
15 Foreign Relations, 1912, р. 245.
16 Переписку по поводу негритянского восстания см. в Foreign Relations, 1912.
290

и наступление восставших было отражено. Правительство США, тем не менее, продолжало утверждать, что его действия не являются интервенцией.
Правительство Кубы заявило протест против действий США. В пространной ноте протеста, посланной правительству США министром иностранных дел Кубы Мануэлем Сангуили 18 июня 1912 г., говорилось: «Правительство Кубы не может не высказать своего мнения о действиях других стран, которые до такой степени затрагивают нашу гордость и влияют на каше существование, ибо нет сомнения в том, что наше правительство осуществит свое серьезное намерение подавить расовый бунт и защитить жизнь и собственность американских граждан, тем более, что до высадки американских моряков. как хорошо известно, ни разу жизнь и имущество американских подданных не подвергались опасности».17
Секретарь по иностранным делам Нокс отказался отозвать американские войска, и последние оставались на Кубе в течение нескольких недель, охраняя рудники и сахарные плантации, принадлежавшие американским корпорациям. Восстание, стоившее жизни 3 тыс. негров, было подавлено к концу июля 1912 г.
Другой иллюстрацией отношения государственного департамента США к Кубе явился конфликт, связанный с концессией на болоте Запата. Предполагалось, что огромные болота полуострова Запата, на южном побережье Санта-Клары, являющиеся основным источником древесного угля, богаты ценными сортами леса.
Президент Гомес подписал декрет об уступке этих лесов и общественных земель Земледельческой компании Запата «Компаниа Агрикультора де Запата» (Compania Agricultora de Zapata) на восемь лет при условии, что компания осушит и подготовит почву полуострова для обработки. Нокс выразил протест по этому поводу, заявив, что «концессия на болота Запата кажется настолько неблагоразумным проектом, такой расточительной и опрометчивой тратой средств и естественных ресурсов, что правительство США вынуждено выразить правительству Кубы свое неодобрение».18  19 В ответ на это президент Гомес заявил, что «поправка Платта» не санкционировала права на вмешательство во внутренние дела Кубы и установление контроля или опеки над действиями местных властей, ибо такой надзор и цензура явились бы пагубными для независимости и достоинства республики».|!>
17 Foreign Relations, 1912, рр. 257—260.
18 L. Jenks. Op. cit., рр. 108—109.
19 Foreign Relations, 1912, p. 312.
19*
291

Нокс настаивал на том, что ст. III «поправки Платта» дает США право «предостерегать» правительство Кубы против проведения «предосудительной фискальной политики», и снова угрожал открытой интервенцией. Давление государственного департамента США и угроза интервенции заставили президента Гомеса отменить декрет о концессии. Вскоре выяснилось, что все это являлось фарсом. Секрет вмешательства государственного департамента состоял в том, что в получении концессии на болоте Запата был заинтересован американский делец Чемпион. Однако проведенные затем изыскания вскоре показали, что лес, растущий на болоте, не представляет большой ценности. Получив телеграмму американского генерального консула Джемса Роджерса о том, что болото «не содержит достаточного количества лесного материала, чтобы можно было оплатить расходы по добыче его даже при самых благоприятных условиях»,20 государственный департамент взял обратно свои возражения против отдачи концессии Запата Кубинской земледельческой компании.
Конфликт вокруг концессии Запата характеризует методы государственного департамента США, действовавшего в интересах американских промышленников и финансистов. Государственный департамент США занял очень твердую позицию и даже, как мы видели, угрожал интервенцией лишь потому, что он хотел обеспечить американским капиталистам прибыльную концессию. Однако государственный департамент оставался безучастным к тому, что «в период 1907—1909 гг. «Стальная компания Бетлегема» (the Bethlehem Steel Company) захватила в свои руки запасы железной руды не менее миллиона тонн в восточной части острова» или к тому, что «после 1914 г. был принят закон, разрешавший американским и кубинским сахарным компаниям сжечь сотни тысяч акров леса в Камагуэй-Ориенте».21
Интерпретация «поправки Платта», дававшаяся США, была направлена к тому, чтобы обеспечить на Кубе преимущественное положение американским капиталистам по сравнению с капиталистами других стран и даже по сравнению с правительством самой Кубы.
В этом отношении интересна история с концессией на железную дорогу Нуэвитас — Кайберьен. Когда государственный департамент США узнал, что конгресс Кубы намеревается дать английским капиталистам концессию на железную дорогу Нуэвитас — Кайберьен, он послал телеграмму (5 марта 1912 г.), в которой потребовал отложить заключение этого концессионного договора. Государственный департамент род-
20 L. J е п k s. Op. cit., р. ПО.
21 Ibid., р. 109.
292

черкивал, «какое бремя это возложит на казначейство Кубы, в то время как выиграет от этого капитал, который не является ни американским, ни кубинским».22 Другими словами, поскольку концессии были связаны с получением прибылей, государственный департамент добивался, чтобы их получали только американские и связанные с ними кубинские капиталисты. В телеграмме от 14 мая государственный департамент сообщал, что он «не может одобрить железнодорожного проекта в теперешнем его виде». В своем ответе министр иностранных дел Кубы Сангуили заявил, что он «не согласен с тем, что при существующих отношениях между Кубой и США законы Кубы, а тем более представленные на обсуждение законопроекты... нуждаются в одобрении государственного департамента в Вашингтоне и требуют его одобрения для того, чтобы войти в силу».23
Постоянное вмешательство США во внутренние дела Кубы вызвало возмущение на Кубе. В марте 1913 г. в конгресс Кубы было внесено предложение назначить комиссию для расследования вопроса о том, не являются ли предъявляемые американским правительством требования опасными для независимости Кубы.
Посылаемые США дипломатические ноты характеризовались как «явно нарушающие суверенитет Кубы». Общественное мнение Кубы настаивало на том, чтобы была внесена ясность в толкование действительной сущности «поправки Платта» и в вопрос о том, как далеко пойдут США в своем вмешательстве во внутренние дела Кубы.
«Превентивная политика», до известной степени продолжавшаяся при Вильсоне, привела в 1917 г. к новой интервенции.
Генерал Менокал, избранный президентом 20 мая 1913 г., несмотря на данное им обязательство не добиваться переизбрания, нарушил в 1916 г. свое обещание и был выставлен кандидатом от консерваторов.
Либералы объединились в поддержке своего кандидата Альфредо Сайяса.
Избирательная кампания, во время которой обе стороны применили методы насилия, показала, что победа будет на стороне Сайяса. Тогда местные избирательные комитеты внезапно прекратили посылку отчетов о ходе выборов, и чеоез шесть недель было объявлено о переизбрании Менокала. Либералы апеллировали к верховному суду Кубы, указывая на злоупотребления при подсчете голосов. Больше всего подло-
22 Foreign Relations, 1912, р. 381.
23 Ibid., 1913, р. 383.
293

гов было вскрыто в провинциях Санта-Клара и Ориенте. Еерховный суд поддержал апелляцию либералов. Правитель ство согласилось назначить новые выборы в этих двух провинциях. Однако оно отклонило предложение либералов просить США организовать контроль за проведением выборов. Считая бессмысленным участвовать в выборах, происходивших под «наблюдением» правительства, либералы подняли восстание, продолжавшееся около семи месяцев.
Вашингтонское правительство в подавлении восстания оказывало Менокалу всевозможную поддержку: государственный департамент продал ему 10 тыс. ружей и 5 млн. пулеметных лент. На Кубу было послано несколько военных судов. 18 февраля США объявили о своем решении поддержать «законное правительство» Кубы и заявили, что считают вооруженное восстание «беззаконным актом, нарушающим конституцию». 24
Морская пехота США высадилась 26 февраля з Гуантанамо, а через несколько недель — и в Сант-Яго. Вооруженные отряды американских моряков захватили и другие стратегические пункты Кубы.
7 	мая 1917 г. конгресс Кубы официально объявил о «переизбрании» Менокала. 20 мая он был провозглашен президентом. 15 мая государственный департамент США, сославшись на мировую войну, заявил: «Поскольку союзники и США в /большой степени зависят от продукции сахара на Кубе, все беспорядки, которые отражаются на этой продукции, должны рассматриваться как враждебные действия. Поэтому правительство США вынуждено предупредить, что до тех пор, по ка все выступившие против правительства с оружием в руках не сложат его, США вынуждены рассматривать их как своих врагов и поступать с ними соответствующим образом».25
В июле восстание было подавлено. Однако американские войска оставались на Кубе до 26 января 1922 г.
2
Во время первой мировой войны на Кубе наступил период временного процветания. Война чрезвычайно стимулировала развитие сахарной промышленности. Урожай 1918 г. исчислялся в 4 млн. тонн сахара, т. е. на миллион тонн превысил урожай предыдущего года. Урожай 1920 г. был еще выше. Цены на сахар возрастали также в связи с уменьшением производства его в других странах. В то время как в 1914 г. фунт не¬
24 Foreign Relations, 1917, р., 363.
25 Ibid., р. 407.
294

очищенного сахара стоил в Гаване 1.93 цента, в начале войны цена его поднялась до 3 центов, а в 1916—1917 гг. превысила 4 цента. «Это повысило доходы сахарной промышленности до 300 млн. долл., в то время как средний годовой доход предвоенных пяти лет был немногим выше 100 млн. долл.».26
Такой внезапный бурный рост Доходов подобно магниту привлекал американский капитал на Кубу. Строились новые заводы, реконструировались старые, американцы покупали предприятия на ходу, всеми мерами стремясь повысить их производительность. Крупные капиталы США были вложены в Сахарный трест Кубы «Кубэн Кэн Шугар Корпорейшен» (Cuban Cane Sugar Corporation), основанный в 1915 г. Мануэлем Рионда и Мигуэлем Аранго.
Непрекращавшийся рост цен на сахар привел к тому, чго США в виде военного мероприятия установили над ними контроль. Была принята максимальная цена в 4.6 цента, повысившаяся позднее до 5.5 цента за фунт сахара.
До 1920 г. сахарозаводчики продолжали получать громадны^ прибыли. Послевоенные спекуляции на Кубе получили название «пляски миллионов». В 1918 г. США решили принять более активное участие в присвоении урожая сахара. Была организована акционерная компания, в которой главным пайщиком являлся совет по регулированию сахарной промышленности. Эта компания заключила контракт на закупку всего урожая сахара на Кубе. Она скупала сахар также и в других местах для перепродажи его владельцам рафинадных заводов и другим потребителям по ценам, выше установленных. На операциях с сахаром в 1918—1919 гг. этот совет нажил 42 млн. долл.
Высокие прибыли побуждали американских банкиров расширить также кредиты. После 1898 г. на Кубу проникли такие крупные банки, как «Ройял Банк оф Канада» (Royal Bank of Canada) (в 1902 г.), «Нэшионал Сити Банк оф Нью- Йорк» (в 1914 г.) (National City Bank of New York) (в 1914 г.), «Ферст Нэшионал Банк оф Бостон» (First National Bank of Boston) и «Чейс Нэшионал Банк» (Chase National Bank). В 1899 г. американцами была основана Северо-американская кредитная компания, преобразованная в 1901 г. в Национальный банк Кубы. Этот банк поддерживали нью-йоркские банкиры, в том числе Дж. Морган, являвшийся пайщиком этого банка. К 1920 г. Национальный банк Кубы стал играть ведущую роль. К этому времени его депозит достиг 194 млн. долл., он имел 121 отделение и собственное агентство в Нью-Йорке. Кроме этого, во время первой ми-
26 	L. J е n k s. Op. cit., р. 178.
295

ровой войны и вскоре после ее окончания на Кубе появилось большое количество других банков.
После войны, когда прекратился контроль над ценами, они стали быстро подниматься. 18 февраля 1920 г. сахар стоил уже 9.13 цента, а 19 мая — 22.5 цента. Американские компании скупали как сахар, так и сахарные плантации. Наживались, однако, не только владельцы крупных сахарных плантаций и сахароторговцы, но и зажиточные крестьяне- кулаки, которые получали за урожай иногда на 75% больше, чем раньше.27 Эти кулаки быстро превращались в помещиков и переселялись в роскошные особняки в фешенебельных кварталах Гаваны. Они стали опорой американского империализма. После окончания войны сахарная промышленность стала быстро сокращаться до своих довоенных размеров. «Сахарный бум» достиг своего кульминационного пункта в середине мая 1920 г. В конце мая началось резкое, все увеличивавшееся падение цен. Особенно сильное падение цен в августе и сентябре привело, к кризису. Банки потребовали уплаты займов. Кредиторы оказались не в состоянии платить. Вкладчики стали требовать свои вклады. Банки закрывали перед ними двери. «Пляска миллионов» пришла к концу. «Банко Интернасионале» (Eanko Internationale), «Банко Эспаньоль» (Banko Espanol) и Национальный банк Кубы потерпели банкротство. В апреле прекратил платежи и Национальный банк (National City Bank).
Правительство Кубы обратилось за помощью в государственный департамент США. Правительство США назначило Альберта Ретбона, бывшего помощника секретаря казначейства, финансовым советником при кубинском правительстве. Ретбон предложил, чтобы американские капиталисты предоставили Кубе заем в 50—100 млн. долл.
В результате кризиса и манипуляций американских корпораций большая часть собственности сахарной промышленности Кубы перешла в руки капиталистов Соединенных Штатов. В то время как до первой мировой войны заводы,являвшиеся собственностью иностранцев, производили 35% всей продукции, в 1926—1927 гг. иностранцы контролировали уже около 2/3 всей продукции. Многие заводы, получившие субси¬
27 	С другой стороны, на Кубе, в Пуэрто-Рико и в Доминиканской республике, по мере внедрения американского капитала в сахарную промышленность, масса населения теряла свое положение независимых производителей, превращаясь в наемных рабочих, работающих на плантациях, где выращивался исключительно сахар. В то же время население Кубы попадало почти в полную зависимость от продуктов, ввозимых из США. На Кубе приблизительно три четверти плодородных земель монополизировано группой иностранных сахарных компаний.
296

дии из неограниченных источников США, начали расширять производство. По данным Дженкса за 1927 г., из 175 действовавших заводов 75 являлись полностью или почти полностью американскими предприятиями, 14 — смешанными (американские и кубинские) и 10 — канадскими или также смешанными. «Однако американские заводы производили соответственно гораздо больше продукции, чем другие Так, из 31 млн. мешков сахара урожая 1926—1927 гг. 19 375 тыс- мешков, т. е. 62.5%, было произведено на американских заводах».28
Рост прямых и косвенных инвестиций американских монополистов означал усиление «надзора» со стороны США над экономической и политической жизнью страны. Американские корпорации не только оказывали влияние на политику государственного департамента США, они сами являлись орудием воздействия как на экономическую, так и на политическую жизнь Кубы. Они ставили и снимали президентов, они организовывали или подавляли «восстания», сообразуясь с интересами американских вкладчиков.
3
На президентских выборах 1920 г. правительство выставило -кандидатуру Альфредо Сайяса, сторонники которого отошли от либералов и образовали новую, объединившуюся с консерваторами, «народную» партию. Либералы выставили своим кандидатом экс-президента Гомеса. Правительство Менокала приложило все усилия, чтобы обеспечить избрание Сайяса. Выборы происходили в крайне тяжелой обстановке и закончились победой Сайяса.
Либералы заявили, что выборы велись обманным путем и что действительным избранником является Гомес. Они предъявили суду ряд материалов, доказывавших обвинение в фальсификации выборов. Однако ни избирательные советы, ни суды не спешили действовать, хотя- даже американский посланник Лонг сообщал в Вашингтон, что обвинения либералов справедливы. Возникла угроза гражданской войны, и США решили, что снова необходимо их вмешательство. 6 января 1921 г. правительство США без всякого официального уведомления29 послало в Гавану генерала Краудера в качестве специального представителя президента Вильсона.
В результате расследований выявилось, что почти в 20% всех округов выборы проводились незаконно. Краудер предложил назначить новые выборы, но либералы отказались
28 L. J е n k s. Op. cit., р. 284.
29 С. Chapman. A History of the Cuban Republic, 1927, p. 407.
297

принять в них участие, поскольку считали, что выборы, проводимые под наблюдением правительства, не могут быть справедливыми. В результате было объявлено, что президентом избран Сайяс. Кандидат либералов Гомес отправился в Вашингтон, где предложил образовать на Кубе временное правительство, которое провело бы новые выборы. Однако правительство США отклонило это предложение и признало Сайяса.
Вскоре Краудер перешел от политических дел к решению - финансовых вопросов. Положение в этой области было крайне тяжелы,м. Несмотря на то, что в 1920/21 финансовом году доходы республики были самыми высокими в истории страны, достигнув 108 млн. долл., расходы превысили их, составив сумму в 182 млн. долл.30  31Для укрепления, финансового положения страны правительство стремилось получить внешний заем. Краудер советовал государственному департаменту воздержаться от согласия на заем до тех пор, пока Куба не предоставит посланнику США право контроля над бюджетом и не проведет ряд финансовых законов.51
В октябре 1921 г. Морган и компания предоставили правительству Кубы заем в 5 млн долл, при условии проведения ряда финансовых реформ. Рскоре после этого, в февпяле 1922 г., Краудер от имени государственного департамента США предложил правительству Кубы признать право США (на основании «поправки Платта») проводить расследование деятельности любого министерства.32 Правительство Кубы выразило свой резкий протест против этого предложения. Краудер продолжал свою линию в интересах американских корпораций. На Кубу прибыли многочисленные эксперты США для изучения таможенной системы, банковских законов, условий общественных работ и т. д.33
Вслед за этим последовал ставший знаменитым меморандум из 15 пунктов, посланный Краудером ^правительству Кубы. В меморандуме Коаудер подробно критиковал деятельность правительства Кубы и требовал «реформ» Меморандум был основан якобы на «поправке Платта». Полное содержание меморандума до сих пор неизвестно, целиком был напечатан лишь 13-й пункт его,34 в котором содержалось требо-
30 С. Chapman. Op. cit., рр. 424—425.
31 D. R. Moore. A History of Latin America. New York, 1938, pp. 614—615.
32 W. C. Robertson. History of the Latin American Nations. New York. 1932. pp. 574—575.
33 I b і d„ p. 575.
34 В указанной ранее книге Чапмана, на стр. 423—437, даны обшиє сведения о меморандуме.
298

ванне сократить наполовину бюджет Кубы, заключить внешний заем на сумму в 50 млн. долл, и ввести постоянный налог на оптовую торговлю. Кроме того, выдвигались требования о привлечении к ответственности чиновников, виновных во взяточничестве, об установлении контроля американских держателей акций над банковской системой и организации Федерального контоольного совета.30  * * * * 35
Действия Краудера вызвали на Кубе резкую критику и протесты. Справедливо указывалось, что Краудер тесно связан с американскими сахарозаводчиками и * банками.36 На одной из многочисленных карикатур, появившихся в это время в печати Кубы, Сайяс был изображен в нерешительной позе с пером в руке. Под карикатурой стояла подпись: «Какое имя должен я подписать: Краудер или Сайяс?» 37
20 	июня 1922 г. сенат Кубы вынес резолюцию протеста против политики Краудера, в которой, между прочим, говорилось: «Во время обсуждения «поправки Платта» конституционной ассамблеей Кубы она была принята в том толковании, которое ей было дано военным губернатором острова от имени президента США в его письме от 2 апреля 1901 г., т. е. что эта «поправка» не означает права интервенции или вмешательства во внутренние дела правительства Кубы. Сенат заявляет, что народ Кубы желает, чтобы действия правительства США, касающиеся внутренних дел нашей страны, соответствовали содержанию «поправки Платта» в том толковании, на которое указывалось выше».38 Однако, несмотря на все свои протесты, конгресс Кубы все же оказался вынужденным провести ряд предложенных Краудером мероприятий. В частности, Краудер настаивал на сформировании нового кабинета. В этот вновь образованный в июне 1922 г. кабинет вошли: бывший кубинский посланник в Вашингтоне Сеспедес, полковник Деспань, стоявший во главе таможен при Пальме, и помощник Краудера капитан Покорный, получивший военное образование в США. 15 сентября 1922 г был принят закон о пересмотре задолженности Кубы. В течение нескольких месяцев работала комиссия, рассмотревшая
30 L. J е n k s. Op. cit., р. 261.
36 «На Кубе,— писал американский историк Билс,— интервенция, проведенная Краудером, помогла уничтожить власть испанских банков
на острове, после чего сюда устремились Национальный нью-йоркский
банк, банк Чейса и Национальный бостонский банк. Даже наш Федераль¬
ный резервный банк имел отделения на Кубе. Все это указывает на то,
что Вашингтон едва ли считает Кубу иностранной территорией» (С. Beals.
America South. London, 1938, p. 435).
37 C. Beals. The Crime of Cuba. Philadelphia, 1934, p. 231.
38 Machado. La Enmienda Platt, p. 21.
299

25 471 претензию на общую сумму в 45 150 тыс. долл.39 Был установлен бюджет в 55 млн. долл, и выпущен заем Дж. 'Морганом и компанией на сумму в 50 млн. долл, из 5.5% годовых. В октябре 1922 г. Краудер вернулся в США, а в январе 1923 г. он был назначен американским посланником на Кубу.
В апреле того же года президент Сайяс распустил кабинет, несмотря на данное им правительству США и банкирам в момент заключения займа обещание оставить этот кабинет «на неограниченное время».40 В ответ на протест США Сайяс заявил, что слово «неограниченное» может относиться как к короткому, так и к длинному отрезку времени. На этот' раз государственный департамент США ограничился заявлением протеста и не предпринял никаких дальнейших шагов. Создавалось впечатление, что США отказались от «превентивной политики», которую они проводили в течение 14 лет. В действительности ряд причин побуждал американский империализм изменить свою линию в отношении Кубы. Главнейшей из этих причин следует считать «переход промышленности страны в руки крупных американских корпораций, широко распределяющих свои акции среди американцев».41
Однако о полном отказе США от «превентивной политики» говорить не приходилось. Когда кубинский капиталист полковник Терафа предложил свой законопроект о консолидации долга железных дорог и закрытии 47 частновладельческих портов на Кубе, открытых сахарными компаниями для экспорта своей продукции в различные части острова, президент Кулидж по настоянию Американской сахароочистительной компании (American Sugar Refining Company), Американской металлической компании (American Metal Company) и других многочисленных фирм потребовал, чтобы правительство Кубы отказалось от рассмотрения законопроекта в предложенной форме.42
В 1924 г. кандидатом в президенты от либеральной партии был выставлен Мачадо; он был избран подавляющим большинством голосов.
Мачадо участвовал в свое время в восстании против испанского владычества и достиг генеральского чина в кубинской армии. После объявления «независимости» Кубы он был активным деятелем либеральной партии, но потом отказался от политической деятельности и поступил на службу в американское электрическое предприятие на Кубе. Здесь он был
39 U. S. Commerce Report, August 16, 1923, р. 383.
40 С. Chapman. Op. cit., pp. 440, 443.
41 L. J e n k s. Op. cit., p. 265.
42 Интересы сахарозаводчиков были представлены Элиу Рутом.. С. Chapman. Op. ей., р. 461.
300

тесно связан с президентом Электрической компании Кубы «Кюбэн Электрик компани» (the Cuban Electric Company) Генри Кетлином и впоследствии стал вице-президентом этой компании. С помощью Мачадо как до его избрания, так и после процветали Электрическая компания Кубы (the Cuban Electric Company), Гаванская компания электросвета (the Havana Electric Light), Кубинская телефонная компания (the Cuban Telephone Company), являющаяся филиалом Международной компании телефона и телеграфа (the International Telephone and Telegraph Company), и многие другие.
Нет сомнения в том, что и американские капиталисты поддерживали Мачадо. Кетлин выдал ему полмиллиона на расходы по избирательной компании, а связанные с ним капиталисты дали другую половину.43
Во время избирательной кампании и далее Мачадо выступал против «поправки Платта». Однако эти его выступления были рассчитаны лишь на использование популярного в стране лозунга для того, чтобы пробраться к власти.
В первые годы президентства Мачадо в отношениях между обеими странами не произошло никаких особых событий. Все увеличивалось проникновение американского капитала в страну. К началу 1928 г. американские капиталовложения достигли суммы в 1500 млн. долл., т. е. превысили капиталовложения США в других странах, кроме Канады.44 Главной статьей дохода был, конечно, сахар, на который падало больше половины общей суммы доходов. Около 2/з всей сахарной продукции Кубы производилось на американских предприятиях. Американским капиталистам принадлежали такие компании, как Сахарная компания Кубы (the Cuba Sugar Company), Кубино-Американская компания (the Cuban American), Кубино-Доминиканская компания (the Cuban Dominican), Компания Кубы, Компания Пунта Алегрэ (the Punta Aleg- ree). Нью-йоркский национальный банк через акционерную компанию, известную под названием Главной сахарной компании («Дженерал Шугар компани»), владел несколькими крупными предприятиями. «Юнайтед Фрут компани» владела двумя крупными предприятиями на северном побережье провинции Ориенте.
Владельцы Шоколадной компании Хершей (the Hershey Chocolate) имели три предприятия в провинции Матансас и т. д.
«С. Be а 1 s. Op. cit., р. 243.
44 	М. W і n k 1 е г. Investments of United States Capital in Latin America. Boston, 1929, p. 183; английские инвестиции в Кубе составляли в 1931 г. 177.6 млн. долл.
301

Каждая крупная американская компания контролировала путем длительной аренды от 100 тыс. до 660 тыс. акров земли или владела этой землей. Общая площадь этих владений превышала 5 млн. акров.45 В распоряжении американских капиталистов были тысячи миль частных железных дорог.
Американские капиталы были вложены в ценные государственные бумаги, железные дороги, коммунальные учреждения, банки, отели, шахты., промышленные предприятия и в сельское хозяйство.
Среди банков главную роль играл Нью-йоркский национальный банк, являвшийся могущественным фактором финансовой жизни Кубы. К началу 1928 г. он имел 20 отделений. «Стальной трест Бетлхэм» (the Bethlehem Steel Corporation) и другие американские фирмы владели залежами железа и магнезии в провинции Ориенте. «Америкэн Портленд Цемент компани» (the American Portland Cement Company) контролировала большой цементный завод в Мариеле. Крупные американские капиталы были вложены в табачную промышленность Кубы. Американцам принадлежал также ряд других предприятий в окрестностях Гаваны.
Таким образом «директоры нескольких банков и компаний стали диктаторами экономики Кубы. Но эти банки и компании не были заинтересованы ни в общественной жизни Кубы, ни в социальных условиях страны, их интерес возбуждали лишь балансы и дивиденды».46
Мачадо, являвшийся орудием Моргана, сам был крупным капиталистом. Он и его приближенные захватили в свои руки монополию на хлеб, мясо и молоко. Мачадо являлся, владельцем либо пайщиком всех компаний, снабжавших население этими продуктами питания. Выгодные концессии щедоо раздавались с помощью взяток его американским и кубинским приверженцам. В этой системе грабежа особый интерес вызывала объявленная Мачадо программа общественных работ — строительство столицы и центральной шоссейной дороги, общая стоимость которых превышала 120 млн. долл. Хорошо известно, что военный департамент США приложил руку к ее планированию.
45 В 1925—1926 гг. более 40°/о посевной площади Кубы находилось под контролем сентралей (предприятий по разведению и первичной переработке сахарного тростника), принадлежавших кр\'пнейшим иностранным компаниям. Крупные латифундисты (американцы) закабаляли мелкого колона, производившего сахарный тростник, и диктовали ему условия производства (см. также А. В. Волкова в сборнике «Экономический кризис в странах Латинской Америки». М., 1932).
46 J. A. L lit eras. Relations between Central America and the United States. International Conciliation, № 296, January 1934, p. 15.
302

За все эти спекуляции расплачивались обнищавшие трудящиеся массы. Были увеличены налоги. Государственный долг Кубы Уолл-стриту увеличился со 100 млн. до 200 млн. долл.
Мероприятия Мачадо не только содействовали более бы/строму внедрению американского капитала на Кубу, но и привели к еще большей зависимости кубинских помещиков и буржуазии от американских капиталистов.
Мачадо дал обещание оставаться на президентском посту лишь один срок (четыре года). «Президент-либерал,— заявил он в своем избирательном манифесте,—не может быть переизбран. Это является самой благородной традицией нашей партии»- Он неоднократно повторял это заявление.
Тем не менее, в избирательной кампании в ноябре 1928 г. верный слуга американского империализма Мачадо, оказавшийся единственным выставленным кандидатом, был переизбран президентом на срок не на 4, а на 6 лет. Это было достигнуто следующим образом. Укрепившись у власти, Мачадо начал подготовку к своему переизбранию; 28 марта 1927 г. он внес в конгресс проект поправки к конституции, которая заключалась не только в увеличении срока президентства до шести лет, но и в продлении президентства Мачадо на два года. Было предложено также продлить срок полномочий для членов конгресса с 4 до 6 лет и сенаторов — с 8 до 9 лет; должность вице-президента отменялась.
Согласно конституции Кубы, поправки, принятые конгрессом, подлежали передаче на утверждение специально созванного конвента. 5 марта 1928 г. состоялись выборы в конвент. К этому времени Мачадо заручился поддержкой аппарата трех буржуазных партий: либералов, консерваторов и «народной партии», что удалось ему благодаря умелому распределению должностей и другим методам коррупции. Он прибег также и к методам насилия и террора. В результате все три партии поддержали его кандидатуру в президенты на новый срок: соперников у него не было.
Все протесты прогрессивных элементов страны против антинародных мероприятий Мачадо заглушались системой террора. Особенно свирепо расправлялся Мачадо с оппозицией со стороны рабочих организаций. В первую очередь правительство начало наступление на Союз индустриальных и сельскохозяйственных рабочих сахарной промышленности. За этим последовал разгром Национальной рабочей конфедерации и других организаций. Беспощадно подавлялись стачки. Профсоюзных вождей убивали или бросали в тюрьмы, где они бесследно исчезали. 14 ноябоя 1930 г. Мачадо отменил конституционные гарантии и объявил военное по¬
303-

ложение. По некоторым данным, за 8 лет диктатуры Мачадо, поддерживаемого американскими банкирами, было убито не менее трех тысяч рабочих, крестьян и студентов. Репрессии применялись не только против рабочих-вождей, но и против всех оппозиционных элементов. Несмотря на то, что все три политические партии поддерживали политику Мачадо, такие известные деятели Кубы, как полковник Карлос Мендиета, Торриенте, Барона, Коноте, Альварос и многие другие, выражали протест против реакционных мероприятий Мачадо. Был образован Национальный союз (Union Nacio- nalista). Митинги протеста, которые созывались этим союзом, правительство разгоняло. Разгонялись также и митинги студентов Гаванского университета. Многие студенты были арестованы, часть из них была убита. В ноябре 1927 г. был отдан приказ о закрытии университета до марта 1928 г. В конце 1929 г. университет был снова закрыт. 10 января 1929 г. в Мехико агентами Мачадо был убит Донулио Антонио Мелла.47 Попытка совершить это убийство предпринималась неоднократно, сам Мелла рассказывал незадолго до убийства, что «правительство Кубы подослало к нему двух субъектов, чтобы убить его за коммунистические убеждения, враждебные правительству». «Таинственно» исчезали многие политические лидеры, члены конгресса, издатели газет. 6 марта 1929 г. руководство Национального союза выпустило воззвание. В нем подчеркивалось: «Люди, поддерживающие современный режим, хвастливо заявляют, что вся их деятельность вызывает горячую поддержку правительства США и одобрение их дипломатического представителя».
Террор, организованный Мачадо, вызвал недовольство среди прогрессивных элементов США 17 апреля 1928 г. сенатор Шипстэд внес в сенат США резолюцию,48 осуждавшую террористический режим Мачадо. Посланник Кубы выразил протест против этой резолюции, а посланник США в Гаване Нобль Б. Джуда сделал заявление, в котором подчеркивал «сердечные отношения», существующие между обеими странами.49
4
Сравнительно широкая программа общественных работ — перестройка столицы и шоссе — не могла быть выполнена только на средства, получаемые с помощью обычных и особых налогов, и Мачадо заключил с банком Чейса соглашение на новые займы.
47 В 1925 г. Мелла вынужден был бежать в Мексику.
48 Congr. Rec. 70th Congress, 1st sess., v. 69, p. 6591.
49 New York Times, April 19, May 29, 1928.
304

Государственная задолженность Кубы достигла 213 млн. долл. Между тем влияние мирового кризиса начало сказываться и на Кубе. Экспорт, оценивавшийся в 1924 г. приблизительно в 434 млн. долл., упал в 1932 г. до 80 млн. долл.; импорт за этот же период снизился с 290 млн. долл, до 51 миллиона. Доходы правительства сократились с 89 908 тыс. долл. їв 1928—1929 гг. до 47 645 тыс. в .1931 —1932 гг. Экономическое положение Кубы особенно ухудшилось в результате того, что Куба в основном —страна монокультуры, существующая главным образом за счет экспорта сахара в США. Вследствие мирового перепроизводства сахара и увеличения пошлины на сахар на 2 цента за фунт (согласно введенному в 1930 г. тарифу Смут Хоули) средняя цена на кубинский сахар с 1925 г. упала до небывалого уровня, составив 1.09 цента за фунт в 1930—1931 гг. и 0.57 цента в 1932 г., тогда как предвоенная цена была в три раза выше. Экономические трудности усугублялись злоупотреблениями государственными фондами и режимом террора, установленным Мачадо.
Чтобы повысить цену на сахар, правительство Мачадо приняло выработанный в мае 1931 г. в Брюсселе так называемый план Чедборна.50 План должен был оставаться в силе до 1 сентября 1935 г. Для экономической стабилизации конгресс Кубы принял 15 ноября 1930 г. решение о выпуске займа на сумму в 42 млн. долл, для вознаграждения сахарозаводчиков облигациями этого займа за каждый излишний мешок сахара, сданный в Национальный трест по экспорту сахара (National Sugar Export Corporation). Поскольку кубинские сахарозаводчики задолжали американским банкам, то сахарные облигации должны были постепенно перейти в руки американцев. Для уплаты процентов по этим облигациям устанавливался налог в И центов на каждый мешок добываемого сахара. Закон предоставлял также президенту
50 	R. F і t z g і b b о n. Cuba and the United States, 1900 -1935. Wisconsin, 1935, p. 220; L. Mann. Over production of Raw materials. Foreign Policy Association. February 4, 1931, pp. 443—447. План Чедборна был выработан в Брюсселе на специальном съезде представителей стран, производящих сахар. Кризис привел к такому падению цен, что сахарозаводчики решили договориться о временном сокращении производства сахара с целью поднятия цен. В разработке плана приняли участие представители Явы, Польши, Германии, Венгрии, Чехословакии, Бельгии, Кубы. Затем к ним примкнули Перу и Югославия. Международный договор, принятый комиссией под руководством Чедборна, установил для всех участников экспортные квоты на пять лет. Квоты эти могли' быть пересмотрены только в том случае, если цена на сахар превысит 2 цента. Согласно предусматривавшемуся сокращению производства, Куба должна была сократить производство сахара с 4700 тыс. до 3122 тыс. т.
20 Зубок.— Империалистич. политика США
305

право ограничивать объем производства сахара. Согласно плану Чедборна, Куба сокращала производство сахара на 36.5%, в то время как для Явы это сокращение ограничивалось 10.42 %, а для европейских стран, производящих сахар,— 15%.
Правительство Кубы издало закон, по которому размер урожая на 1932 г. устанавливался в 2700 тыс. т. Годом позже урожай 1933 г. сокращался законом до 2 млн. т, т. е. был в два раза ниже урожая 1929 г.
Однако все эти меры не улучшили положения. Это в значительной степени объяснялось уменьшением потребления кубинского сахара Соединенными Штатами. В то время как в» 1923 г. около 57% потребляемого в США сахара было кубинского происхождения, в 1932 г. этот процент снизился до 28.3 за счет увеличения импорта сахара из Филиппин, Пуэрто-Рико и Гавайских островов.
Финансовое положение Кубы было крайне тяжелым. К концу финансового года, 30 июня 1933 г., задолженность правительства служащим достигала 9 млн. долл., т. е. составляла почти 20% всего бюджета. Правительство не в состоянии было выплатить полностью проценты по займам банка Чейса 1927, 1928 и 1930 гг. и было вынуждено заключать соглашения о новых" займах у этого банка.51
Быстро возрастало возмущение жестоким режимом Мачадо — режимом голода и нищеты для широких слоев трудящихся. Оппозиция жестоко критиковала правительство, утверждая, что взятый им курс разрешения финансовых затруднений путем заключения новых займов "при существующем бедственном положении населения гибелен для страны. Оппозиция вновь настаивала на том, что внесенные в конституцию поправки, увеличивавшие срок президентства до 6 лет и сделавшие возможным переизбрание Мачадо, являются незаконными. Юристы Кубы также подтверждали незаконность принятых в 1928 г. поправок.
9 августа 1931 г. “ действительно вспыхнуло восстание против правительства Мачадо Однако оно было быстро подавлено при помощи правительственных войск.52
51 	Банк Чейса дал правительству Мачадо заем на сумму около 160 млн. долл. «Для такой страны, как Kv6a,— писал американский историк Фитцгибон,— экономика которой построена на очень узком базисе и является в основном монокультурной, подчиненной всем превратностям фактически бесконтрольного рынка, задолженность такого размера представляет собой дамоклов меч, который образовался вследствие политического гнета и продолжавшегося до последнего времени страха перед интервенцией США» (R. F і tz gibbon. Op. cit., pp. 244—245).
62 New York Herald Tribune, 16 August, 1931; New York Times, 18 August, 1931.
ZQ6

Вскоре после этих событий группа лиц свободных профессий основала организацию «АВС», тесно связанную со студенческим движением. 1 июля 1931 г. Мачадо закрыл университет, а также средние школы по всей стране. Несмотря на то что верховный суд Кубы вьп*ес решение о том, что такие действия являются незаконными, все учебные заведения оставались закрытыми. В июле 1932 г. студенты выпустили прокламацию, заявив, что они не вернутся в учебные заведения до тех пор, пока Мачадо останется у власти. «АВС» была построена как строго конспиративная организация. Она имела многочисленные ячейки по всей стране; каждая из них состояла из 10 членов. В 1933 г. общее число членов организации достигало 10 тыс. В своих воззваниях «АВС» критиковала как режим Мачадо, так и весь общественно-политический стрбй Кубы.
Наряду с организацией террористических актов «АВС» выработала программу общественного, экономического и политического возрождения Кубы. Она развивала план укрепления мелких земельных собственников и постепенного уничтожения крупных землевладений посредством таких мероприятий, как прогрессивный земельный налог. Она стояла за развитие кооперативных обществ с помощью Земледельческого банка, за новое законодательство в области денежного обращения, включая организацию Национального банка, который расширил бы кредит для мелких собственников. Программа «АВС» включала национализацию коммунальных предприятий, находившихся в руках монополий, проведение социального законодательства, включая страхование от несчастных случаев, на случай старости, смерти, а также помощь безработным и введение 8-часового рабочего дня. Организация «АВС» требовала установления трибуналов для наблюдения за тем, чтобы должностные лица соответствовали своему назначению, и для определения размеров их имущества до и после истечения срока их службы. «АВС» боролась за роспуск сената и образование корпоративной палаты, за избирательное право для женщин, но в то же время отстаивала реакционное требование об установлении ценза грамотности для избирателей.
«АВС» превращалась постепенно из секты, какой она была вначале, в политическую партию национальных реформ. Она представляла в основном мелкую буржуазию. Сочетание терроризма с реформизмом являлось характерной особенностью этой организации; ее главным политическим лозунгом было свержение Мачадо.
Одновременно с «АВС» в Соединенных Штатах возникла другая организация, выступавшая против Мачадо. Она объ¬
20* 307

единила политических эмигрантов в революционный тайный союз — хунту, во главе которого стал Карлос-де-Торе, бывший президент университета Кубы.53
Оппозиционные элементы на Кубе возглавлялись следующими лицами: Менокал возглавлял консерваторов; сын бывшего президента Гомеса — оппозиционное крыло либеральной партии и Карлос Мендиета — Национальный союз.
Несмотря на все попытки правительства заглушить недовольство,54 к 1932—1933 гг. оппозиционные настроения проникли во все слои общества.
Мачадо ответил усилением террора. Он образовал организацию, известную под названием «La Partide de la Рогга». Фактически это была политическая тайная полиция при диктаторе. В ее ряды были навербованы уголовные преступники, выпущенные из тюрем. Правительство снабжало эту организацию оружием и деньгами. Воцарилась неслыханная система террора. Происходили многочисленные убийства противников режима Мачадо. Процветала система шпионажа. Заключенные подвергались пыткам и расстрелам «при попытке к бегству», а тела их бросались в море.
Сотни видных оппозиционеров были вынуждены бежать с Кубы в США, где они вступали в члены революционной организации (хунты).
Положение на Кубе нашло отклик в конгрессе США. 12 января 1933 г. депутат Фиш внес в конгресс предложение обратиться к президенту с просьбой, чтобы он воздействовал на политические группировки Кубы, добившись умиротворения. 55 Во время дебатов указывалось на то, что правительство Гувера ничего не сделало, чтобы помочь Кубе восстановить ее гражданские свободы и прекратить террор.56 «Для самого худшего проявления «дипломатии доллара» характерно,— заявил Фиш,— пустить в ход все средства защиты американских собственников и не обращать никакого внимания на гражданские права и свободы народа Кубы».
Начавшееся в январе 1933 г. активное антиправительственное движение на Кубе развивалось со все возрастающей силой. К концу мая в вооруженных партизанских отрядах, боровшихся против правительства, насчитывалось уже несколько тысяч человек. Несмотря на виселицы и убийства, армия не в силах была восстановить порядок. К моменту прибытия в Гавану нового американского посланника Самнера Уэлле-
53 Foreign Affairs, October 1933, рр. 55, 56.
54 New York Times, April 18, 1933; M. Kaye and L. Perry. Who Fights for a Free Cuba. Worker’s Library Publishers. New York, 1933.
55 Congr. Rec., 73d Congr., 1st sess., v. 77, pt. 3, pp. 2892—2893.
56 Ibid., pp. 2891—2892.
308

са, приехавшего с инструкциями президента Франклина Рузвельта покончить с «беспорядками^ на Кубе и сменившего своего предшественника, тесно связанного с Мачадо, положение правительства было крайне напряженным.
Вскоре после приезда Самнер Уэллес предложил свое посредничество между правительством и оппозицией. Это предложение было принято правительственными партиями, «АВС», Национальным союзом, группой Гомеса. Группа Менокала и студенческая организация отказались от посредничества Уэллеса. Представители оппозиционных группировок после переговоров с Уэллесом достигли соглашения по вопросу о конституционных реформах, требовавшихся ими от правительства. Еслед за этим представители правительства и оппозиционных партий под руководством Уэллеса совместно разработали проект реформ для представления его на утверждение конгресса.
Американский посланник прилагал усилия к тому, чтобы дать Мачадо возможность наименее позорно уйти с поста, на котором он сыграл такую гнусную роль. Однако этому намерению помешали два обстоятельства: двурушническая политика Мачадо, с одной стороны, и всеобщая стачка — с другой. Мачадо нарушал все свои обещания. Невзирая на данное им обещание уйти в отставку, он подготовлял почву для того, чтобы остаться до конца срока на президентском посту. Уверив Самнера Уэллеса в своем стремлении к сотрудничеству, он создал оппозицию против него в конгрессе Кубы.
Реальной силой, приведшей к падению Мачадо, было революционное движение. Бешеное наступление американских сахарозаводчиков и их союзников из числа кубинских помещиков и буржуазии на жизненный уровень трудящихся масс ускорило их классовое сознание. К 1933 г. по уровню революционного подъема Куба заняла одно из первых мест среди стран Караибской и Южной Америки. Большое влияние имела, несмотря на свое нелегальное положение, возникшая в 1925 г. коммунистическая партия Кубы. Значительное влияние имела Национальная конфедерация труда Кубы, в которой руководящую роль играли левые элементы. В течение 1930—1933 гг. рабочие провели ряд стачек, в том числе и всеобщих. Компартия за эти годы выросла численно в 4—5 раз. Уже в конце июля начались массовые стачки. Затем было принято решение об организации всеобщей забастовки. 4 августа вспыхнула всеобщая стачка, которая привела к свержению Мачадо. Первыми объявили стачку шоферы Гаваны. 30 июля забастовали рабочие типографий и газет в знак протеста против нового закона о цензуре.
509

1 августа, в день борьбы против империалистической войны, под руководством коммунистической партии были организованы многочисленные митинги и демонстрации.
Во время демонстрации в Гаване «Рогга» открыла огонь по демонстрантам. Многие были ранены, несколько человек, в том числе вождь студентов Марсио Мандулей Мачитиль, умерли от ран.
Движение быстро распространялось, охватив токарей, швейцаров, шоферов, служащих отелей, рабочих гаваней, почтовых клерков, железнодорожников, телеграфистов, рабочих табачных фабрик и других рабочих и служащих. Парализована была не только жизнь Гаваны. Все крупные города острова были охвачены волнениями. Народные массы вырвали из рук президента, конгресса и американского посланника решение вопроса.
7 августа 1933 г. в Гаване распространился слух об отставке Мачадо. Массы стихийно вышли на улицы, чтобы отпраздновать это событие. Когда возбужденная и радостная толпа приблизилась ко дворцу с возгласами «Долой Мачадо!», «Да здравствует свободная Куба!», появились отряды «Рогга» и начали стрельбу по демонстрантам, убив 40 человек и ранив 120. Несмотря на террор, стачка продолжалась. С каждым днем «Рогга» убивала все большее число бастующих.
Испугавшись размаха массового движения, американские инвесторы, кубинские помещики и сахарозаводчики решили организовать переворот, отстранить Мачадо и поставить у власти своего человека. Для этой цели они подкупили группу офицеров, которая 11 августа организовала государственный переворот. Мачадо был предложен ультиматум с требованием в течение 48 часов покинуть свой пост и Кубу.
12 августа Мачадо и его ближайшие сторонники были вынуждены бежать из страны.57 Американский империализм выдвинул на пост президента своего ставленника, Сеспеде- са, согласовав эту кандидатуру с представителями буржуазнопомещичьих оппозиционных партий Кубы. В этот же день Сеспедес, занимавший прежде различные дипломатические посты, был назначен государственным секретарем. Ему было поручено формирование нового кабинета.
Сеспедеса поддерживал американский посланник. США сразу же признали новое правительство, послав три эскадренных миноносца для «защиты американских граждан и оказания моральной поддержки новому правительству»..
57 	Свержение Мачадо было, безусловно, результатом массового движения. Офицерский же «переворот» должен был приостановить дальнейшее развитие массового движения.
310

Прекращение всеобщей стачки было назначено на 14 августа. Президент Франклин Рузвельт заверил, что США не намерены прибегать ни к интервенции, ни к другого рода вмешательству во внутренние дела Кубы.58 Военные суда вскоре были отозваны.
Правительство Сеспедеса было очень недолговечным, продержавшись у власти лишь с 13 августа до 5 сентября. Его поддерживали все оппозиционные группировки, кроме студенчества и наиболее радикальных организаций, руководимых коммунистами.
Перед правительством Сеспедеса встал ряд трудных финансовых, военных и политических проблем. Представляя интересы кубинских промышленников и признавая необходимость удовлетворить требования американских банкиров и финансистов, правительство Сеспедеса не могло и не хотело понять истинного значения антиимпериалистического движения масс. Оно превратилось в орудие американского империализма.
Однако все попытки марионеточного правительства разгромить массовое революционное движение не увенчались успехом. Солдаты отказывались стрелять в бастующих. Началось братание солдат с рабочими. 5 сентября 1933 г. был совершен переворот, в результате которого Сеспедес вынужден был отказаться от президентского поста.
Во главе восставших солдат встал сержант Фульженсио Батиста (впоследствии ставший полковником и начальником генерального штаба кубинской армии). Солдаты изгнали своих офицеров и вместе с представителями радикального студенчества и других левых организаций образовали хунту из пяти членов. В состав ее входили: Рамон Грау Сан- Мартин, бывший профессор медицины Гаванского университета, впоследствии член нью-йоркской революционной хунты; бывший издатель юмористического журнала радикал Сержио Карбо; профессор Гаванского университета Гуил- лермо Портелло; бывший банкир Порфирио Франко и известный авдокат Ж. М. Ирисарри.
Историк Кубы — Губерт Герринг, анализируя причины, приведшие к падению Сеспедеса, писал следующее: «Прежде всего к правительству Сеспедеса относились как к ставленнику Америки, что, конечно, не могло удовлетворить более радикальные элементы, настроенные антиимпериалистически». 59 Он указывал также на то, что взятые правительством темпы были «слишком медлительны для революци¬
58 Заявление президента было опубликовано в американской прессе 15 августа 1933 г.
59 Н. Herring. Сап Cuba Save Herself. Current History, November 1933, p. 152.

онных вождей; что радикальные элементы были недовольны медлительностью, с которой велось следствие над ставленниками режима Мачадо; что влияние коммунистов быстро распространялось среди рабочих организаций, армии и студенчества и, наконец, что причиной падения Сеспедеса являлась слабость его самого; он «был выбран из-за своей нейтральности и был снят из-за того, что его нейтральность была слишком «бесцветной».60
Новое правительство возглавил Грау, объявленный 10 сентября временным президентом. Это правительство было установлено без одобрения США. Подобно прежнему правительству, правительство Грау не понимало действительного значения растущего национально-освободительного движения масс и его антиимпериалистической сущности.
Свержение Сеспедеса и занятие президентского поста Fpay все же означали, что благодаря развитию массового движения на Кубе планы Самнера Уэллеса, получившие полную поддержку государственного департамента США, опять провалились.
Ответом на новые события на Кубе была срочная посылка правительством Рузвельта 30 военных судов к ее берегам. США снова прибегли к открытому военному давлению на Кубу. Тысяча американских моряков была сосредоточена в Квантико. Маскируя эту политику военного вмешательства в дела Кубы, государственный департамент заверил, что США не предполагают проводить интервенции и что принятые меры рассчитаны лишь на защиту американских граждан, живущих на Кубе.
Действия Вашингтона вызвали возмущение не только на Кубе, но и среди прогрессивных слоев США и в республиках Латинской Америки. 6 сентября президент Франклин Рузвельт созвал в Белом доме конференцию дипломатических представителей Аргентины, Бразилии, Чили и Мексики и заявил о своем желании поделиться с ними сведениями о положении на Кубе, а также заверил, что правительство США стремится всеми способами избегнуть интервенции.61
Аргентина послала США ноту, в которой выражала надежду,* что дело не только обойдется без интервенции на Кубу, но и что «молодым народам» будет гарантировано право самоопределения, так как только это обеспечит устойчивость политического строя в странах Латинской Америки.
11 сентября государственный секретарь Хэлл заявил, что США не относятся враждебно ни к одной из политических
во I b і сі.
61 	Заявление Франклина Рузвельта см. D. Munro. The United Spates and the Caribbean Area. Boston, 1934, p. 57.
312

организаций Кубы и «будут приветствовать любое правительство, выражающее волю народа республики и способное обеспечить закон и порядок на острове».
Правительство Грау оставалось у власти до 15 января 1934 г. Грау, известный профессор медицины Национального университета, был противником диктатуры Мачадо. Однако до того времени, как он стал членом исполнительного комитета, он не принимал активного участия в политической жизни. Против правительства Грау выступали старые политические партии: «АВС» (сильно повернувшая к тому времени вправо), промышленники Кубы и представители американских интересов. Эти группировки считали его слишком левым. С другой стороны, против Грау выступали левые элементы профсоюзного и рабочего движения во главе с коммунистами, считавшие его слишком умеренным и неспособным на борьбу против американского империализма и его агентуры на Кубе.62
За короткое время своего президентства Грау провел ряд реформ: закон о 8-часовом рабочем дне и закон, требовавший, чтобы предприниматели брали на работу не менее 50% туземных рабочих. Была установлена минимальная оплата рабочих, режущих сахарный тростник; был создан департамент труда и введен принудительный арбитраж при трудовых конфликтах. Грау прекратил платежи по займу Чейса, установил временный контроль над сахарной компанией Чапарра (Chaparra Sugar) и Кубинской электрический компанией (Cuban Electric Company), принадлежавшей американцам, провел снижение цен на электричество, утвердил право чеканки монеты на сумму в 20 млн. долл., провел закон об автономии университета и т. д. В апреле следующего года Грау обещал провести выборы в учредительное собрание.
Франклин Рузвельт проводил политику непризнания правительства Грау, а американский посланник Самнер Уэллес, ярый противник правительства Грау, тайным образом способствовал подрыву его авторитета. Затруднительное положение правительства усугублялось еще тем, что оно пришло к власти в период экономического кризиса. Враждебное отношение
62 	Программу нового правительства см. New York Herald Tribune, September 6, 1933; New York Times, September 6, 1933. В одном из своих выступлений Грау заявил: «Мы сбросили генерала Мачадо, потому что он был тираном; мы сбросили Сеспедеса, потому что он был марионеткой. Мы стремимся дать народу Кубы возможность свободно выразить свою волю, выработав новую конституцию, а не ограничиться одним лишь одобрением конституции, выработанной в посольстве США» (Daily Express, September 8, 1933).
31Н

США особенно усилилось после проведения правительством Грау мероприятий, задевавших интересы трех крупных предприятий: Национального банка Чейса, Кубино-Американской сахарной компании и Электрической компании Кубы, являвшейся филиалом Электрической акционерной компании.
Как указывалось выше, Национальный банк Чейса дал правительству Мачадо заем в 80 млн. долл., который явился тяжелым бременем для населения Кубы. Грау приостановил платежи по этому займу. Во время стачки (20 декабря 1932 г.) два крупных, сахарных завода Delicias и Chagarra в провинции Ориенте были взяты под контроль правительством. В связи с законом о снижении цен на газ и электричество почти на 45% произошел конфликт правительства с Электрической компанией Кубы. Американские дельцы и их представители на Кубе начали готовить свержение Грау. Их отношение к Грау достаточно ярко выражено в частном письме Самнера Уэллеса. «Грау сан-Мартин,— писал он,— ни у кого не пользуется доверием. Если он останется у кормила правления, то у нас нет никакой надежды, что удастся через некоторое время найти средство для преодоления нынешнего застоя в делах иностранных и кубинских фирм. Он потерял всякий контроль над происходящими событиями. Его представление об управлении — это издавать декреты или законы, как бы они ни были неприемлемы и невозможны для осуществления». 63
Правительство Грау не пользовалось поддержкой ни со стороны господствовавших классов Кубы, ни со стороны американских империалистов. Грау был поставлен у власти мелкой буржуазией, частью рабочих и солдатскими массами. Армия, однако, находилась не в руках Грау. Ее контролировал Батиста, ставший главнокомандующим и временно поддерживавший Грау. Американский империализм сделал несколько неудачных попыток свергнуть Грау. Затем он взял ставку на Батисту. В упомянутом письме Самнер Уэллес писал: «Если полковник Батиста согласится действовать, то это будет выходом из положения. Он решительно против коммунизма, и если бы он решился поддержать порядок, то получил бы помощь деловых и банковских слоев в интересах замены нынешнего режима правительством, которому они смогут больше доверять».
Вскоре американцам удалось завоевать на свою сторону властолюбивого Батисту. По мере того как полковник Батиста все больше уклонялся вправо и все теснее сближался с американскими капиталистами, Грау терял поддержку
63 	Daily Worker, December 16, 1933.
314

армии. Правое руководство «АВС» заключило тайный союз с Менокалом и пыталось заручиться поддержкой американских промышленников и финансистов. Самнер Уэллес, поддерживавший оппозицию против Грау, также был вовлечен в заговор против правительства. 15 ноября Грау обратился к президенту Франклину Рузвельту с письмом, в котором просил отозвать посланника США.64 Франклин Рузвельт отозвал Самнера Уэллеса и назначил на его место Джефферсона Каффери. Последний, продолжая политику Самнера Уэллеса, сумел окончательно завоевать на свою сторону Батисту. 14 января 1934 г. произошло совещание между Грау, Батистой и Мендиетой. Батиста потребовал отставки президента, угрожая в противном случае опасностью интервенции со стороны США. Грау ответил, что он готов оставить свой пост, если будет найден кандидат, которого поддержат все политические группировки. После того как Батиста указал на полковника Мендиету, как на такого кандидата, Грау вынужден был подать в отставку.65 18 января 1934 г. руководители наиболее влиятельных партий, враждебно настроенных против Грау, высказались за назначение Мендиеты временным президентом Кубы.
Формирование нового правительства знаменовало собой победу консерваторов, Батисты и американского империализма над силами рабочего движения и прогрессивными элементами Кубы. Новое правительство скоро доказало, что оно в состоянии удовлетворить требованиям, предъявляемым Вашингтоном к «устойчивой и образцовой власти», и может обеспечить интересы американских корпораций.
В течение пяти дней после водворения Мендиеты на президентский пост ему было обеспечено признание США, которого его предшественник тщетно добивался в течение четырех месяцев. Кроме того, государственный секретарь Хэлл объявил об отозвании 10 из 16 американских военных судов, находившихся в кубинских водах.
Новое правительство получило название «правительства концентрации». Его поддерживали националистическая партия, враждебная Мачадо, коалиция «АЕС», которая превратилась во врага трудящихся, консерваторы или сторонники Менока- ла, а также американские и местные кубинские промышленники. Против него выступали только коммунисты, левое крыло студенчества, революционно настроенная молодежь, а также сторонники Г pay, которые организовали «Революционную партию Кубы».
64 	Foreign Policy Reports. January, 1, 1936, p. 268
65, «Я смещен,— заявил Грау в одном интервью,— потому что Вашингтон желал этого» (Current History, March 1934, р. 657).
315

Временный президент Мендиета заявил, что он рассчитывает на поддержку Вашингтоном отмены «поправки Платта», на установление «разумной» нормы производства сахара и надеется на заключение нового взаимного соглашения, пересмотр внешнего займа и на «денежную помощь Америки».66
Правительство Мендиеты провозгласило новый конституционный закон, отменивший мероприятия, принятые при Грау Этот закон отменял конституцию 1901 г. и поправки, внесенные в 1928 г. при Мачадо. Вся власть была сосредоточена в руках временного президента. Были изданы законы, направленные на подавление национально-освободительного и рабочего движения. Был снят установленный Грау контроль над электрическими предприятиями, которые снова вернулись в ведение Электрической компании Кубы.
При поддержке Батисты Мендиета установил режим террора против прогрессивных и революционных элементов. За Батистой стоял новый американский посланник, Каффери, который, конечно, делал все возможное, чтобы обеспечить на Кубе благоприятные условия длр американских капиталистов. А для этого необходимо было разгромить революционное движение Кубы. Эту роль выполняли Батиста и Мендиета. «На Кубе,— писал американский историк Герринг,— произошел сдвиг вправо. При Мендиете не будет больших социальных экспериментов, и американским капиталистам не придется дрожать перед призраком конфискации. Если они не получат прибылей и дивидендов, в этом виновен будет не Мендиета».67
Новое правительство удовлетворяло государственный департамент США. Мендиета добился у США продовольственного кредита на сумму в 10 млн. долл. Самнер Уэллес, ставший после возвращения в США товарищем государственного секретаря, в своем выступлении 29 марта 1934 г. обещал провести на Кубе четыре мероприятия: 1) установить норму производства сахара; 2) заключить новый торговый договор;
3) 	стимулировать торговлю, организовав новый банк экспорта и импорта; 4) изменить «постоянный договор» с Кубой.68
Последний пункт являлся для Кубы наиболее важным, поскольку США могли всегда прибегнуть к «поправке Платта» для* оправдания своего вмешательства в том или ином виде в дела Кубы.  0606 New York Times, January 26, 1934.
67 Current History, March 1934, p. 660.
68 S. Welles. Relations between the United States and Cuba. Department of State, Latin American Series, jYg 7. Washington, 1934, pp. 14—16.
316

Выступление Самнера Уэллеса было продиктовано новой тактикой, которую Франклин Рузвельт начал применять по отношению к странам Караибской Америки.
Применительно к Кубе это означало отмену «поправки Платта». Еще 24 ноября 1933 г. Франклин Рузвельт заявил о своем намерении «сыграть роль доброго соседа». 29 ноября 1934 г. президент Рузвельт подписал с Кубой новый договор, отменявший «поправку Платта».
Представляя* этот договор на рассмотрение сената, президент заявил: «Заключая этот договор, правительство США
ясно доказывает, что оно не только против политики вооруженной интервенции, но что оно отказывается от всех прав на интервенцию или вмешательство в дела Кубы, которые были даны ей договором».69  70 71Сенат утвердил новый договор, который через два дня был подписан президентом. 4 июня правительство Кубы ратифицировало этот договор, а 9 июня произошел обмен ратификационными грамотами. Однако, согласно этому договору, США удерживали за собой морскую базу на арендованной территории, в Гуантанамском заливе, и все законы США, принятые во время военной оккупации Кубы, оставались в силе. ?° Согласно новому договору, США отказывались от права на интервенцию. Куба получила право заключать иностранные займы и вступать в соглашения с другими странами. Вслед за отменой «поправки Платта» 24 августа 1934 г. было заключено новое торговое соглашение.
Новый торговый договор с США, заключенный сроком на 3 года, вступил в силу 10 сентября 1934 г. США согласились увеличить квоту покупаемого у Кубы сахара и снизить пошлины на сахар, табак и другие продукты, ввозимые из Кубы. Со своей стороны, Куба снизила пошлины на 426 предметов импорта из США на 20—60%. Договор должен был помочь восстановить торговлю между Кубой и США, которая упала с 494 млн. долл, в 1924 г. до 80 млн. долл, в 1933 г. В то время как среднегодовой экспорт из Кубы в США в 1932— 1934 гг. исчислялся в 51 млн. долл., в первые два года после заключения договора он достиг суммы в 133 млн. долл.75
Однако, несмотря на отказ от интервенционистской политики, которая вызывала такое возмущение, самое главное —
69 Congr. Rec., 73d Congr., 2nd sess., v. 78, pt. 9, 29 May, 1934, p. 9840. New York Times, May 30, 1934.
70 R. Fitzgibbon. Cuba and the United States, 1900—1935. Appendix VIII, p. 275.
71 U. S. Department of State. Analysis of Cuban American Trade during the first two years and the reciprocal agreement. Washington, D. C., 1937.
317

экономическое господство американских промышленников и. банкиров на Кубе — оставалось неизменным. Экономическое внедрение американского капитала в народное хозяйство Кубы было настолько глубоким, что о действительной независимости страны нельзя было говорить и после отмены «поправки Платта». Засилье американского капитала на Кубе и ту степень зависимости, которые сковали эту страну, порабощенную американским империализмом, не могут скрыть и некоторые американские авторы. Так, в книге «As Our Neighbours see Us» о Кубе говорится: «Американцы оставили Кубе лишь иллюзию независимости. Их флот занял Гуантанамский залив, являющийся лучшей гаванью. Железные дороги, городской транспорт, сахар, табак — все принадлежит им. Испанский режим со всеми его недостатками все же упрочил положение мелких собственников. Американцы же захватили латифундии и уничтожают белое население ради обогащения иностранцев. Это привело к расправе с националистами Кубы, которые вели борьбу за ее независимость».72
Новое кубинское правительство служило интересам американских капиталистов и сросшихся с ними местных помещиков и буржуазии. Оно употребляло всю свою энергию для подавления антиимпериалистического и революционного движения. Оно пользовалось поддержкой государственного департамента и посланника Каффери, который помог Мендие- те сформулировать и издать в 1934 и 1935 гг. ряд законов, подавлявших все гражданские свободы и завершившихся полной отменой даже самых элементарных конституционных прав.
Ни террор Мендиеты и Батисты, ни помощь, оказанная им США, не могли приостановить растущее в стране революционное и национально-освободительное движение. Против режима Мендиеты выступили рабочие, крайне возмущенные беспощадной эксплоатацией в интересах американских капиталистов и сросшихся с ними кубинских помещиков и промышленников. Против Мендиеты выступала и оппозиция национальной буржуазии. В ее состав входили сторонники бывшего президента Грау («Аутентикос»)—Национальная революционная партия, «АВС», превратившаяся в полуфашистскую организацию, «Молодая Куба» и другие элементы, недовольные засильем американского капитала на Кубе. Однако оппозиция была ослаблена не только суровыми репрессиями, но и принципиальными разногласиями в своей собственной среде.
В 1935 г. против правительства Мендиеты начали забастовку студенты, к ним присоединились государственные
72 	The Living Age. October 1933.
318

служащие, а затем и рабочие во главе с коммунистами. Бастовало свыше 400 тыс. человек. Мендиета и Батиста ответили новыми репрессиями. Университет и даже средние школы были закрыты. Было объявлено военное положение. По всей стране происходили кровавые столкновения, приведшие к убийству нескольких десятков рабочих. Сотни людей были ранены, около тысячи брошено в тюрьму. Оппозиционные газеты были закрыты. Движение было временно подавлено.
Оппозиция, вожди которой вынуждены были жить в эмиграции, указывала на то, что руководящая роль во всех этих событиях принадлежала посланнику США Каффери.
В 1936 г. впервые за двенадцать с лишним лет произошли общие выборы. «Избранным» оказался Мигель Мариано Гомес (коалиция национальной, либеральной и республиканской партий). Против него выступали «Аутентикос», «АВС», организация «Молодая Куба» и коммунисты.
Учитывая огромное недовольство в стране, новый президент решил провести ряд мероприятий для удовлетворения буржуазно-националистических стремлений. Он обещал восстановить демократические права и реорганизовать кабинет, превратив его в представительное учреждение. Аппарат юстиции был реорганизован. Была объявлена частичная амнистия. В конце 1936 г. была принята новая конституция, и срок президентства был ограничен 4 годами. Премьер и кабинет назначались президентом и были ответственны перед конгрессом. Были открыты школы и университет, получивший права автономии. Гомес также обещал провести ряд мероприятий по ограничению прав иностранных капиталистов, по перераспределению земли и т. д. Но как только конгресс Кубы начал обсуждать эти весьма умеренные мероприятия, как со всех сторон посыпались протесты американских промышленников и финансистов.
Против Гомеса выступил Батиста, ставший правой рукой американского посланника и, следовательно, прямым защитником интересов государственного департамента США. Имея армию в своих руках, он был действительной силой в стране. Он добился осуждения президента Гомеса, который вынужден был бежать из страны. В конце декабря 1936 г. президентом стал полковник Ларедо Бру. Кабинет был составлен из сторонников главнокомандующего армией Батисты, фактического руководителя политической жизнью страны.
В июле 1937 г. Батиста объявил о необходимости проведения трехлетнего плана экономической реконструкции страны. План предусматривал: установление контроля правительства над сахарной, табачной, горной и нефтяной промышленностью; дальнейшее ограничение использования иностранцев
319

на предприятиях; вмешательство правительства во взаимоотношения между трудом и капиталом; реформу валюты и системы налогов. План также предусматривал социальное страхование для рабочих, регулирование заработной платы, перераспределение фонда государственных земель при помощи предоставлении кредита и т. д.
Таким образом, правительство, огнем и мечом боровшееся против своих противников и прокладывавшее путь к установлению неограниченной диктатуры Батисты, все же вынуждено было наметить ряд существенных реформ под лозунгом «Куба для кубинцев». Даже до того, как были практически приняты первоначальные шаги по пути реализации отдельных пунктов этой программы, иностранные инвесторы на Кубе заявили свой протест и апеллировали к своим правительствам против намеченного законодательства.
Батиста вскоре объявил, что реализация этого плана откладывается до того времени, когда будет избрана новая конституционная ассамблея, в 1939 г. Одновременно, подготовляя свое избрание в президенты, он начал заигрывать с руководителями оппозиции, обещая им участие в выборах на равных правах с правительственными партиями. В течение осени 1938 г. были легализованы коммунистическая партия, организация «Молодая Куба» и фашистская партия. Грау и другие вожди национально-буржуазной оппозиции вернулись в страну. Батиста сочувственно высказался по поводу мероприятий президента Мексики Карденаса и обещал провести реформы в пользу рабочих.
Однако на запрос журналистов о его отношении к иностранным владельцам на Кубе Батиста ответил, что он не намерен последовать примеру Мексики и не собирается ослабить связи с Соединенными Штатами. В период чехословацкого кризиса в Европе Батиста заявил, что если нельзя будет избежать войны, то Куба будет на стороне США. Во время своей поездки в США, в ноябре, он вновь подтвердил свое желание проводить политику, ориентирующуюся на США.
В 1939 г. Батиста ушел с поста главнокомандующего армией для того, чтобы выставить свою кандидатуру в президенты. В начале 1940 г. он был избран президентом Кубы.
Политика США, проводимая на Кубе в течение пяти десятилетий, привела к тому, что и после отмены «поправки Платта» и других ограничений Куба продолжала оставаться полуколонией Соединенных Штатов Америки.

Глава У III
ОККУПАЦИОННЫЙ РЕЖИМ СОЕДИНЕННЫХ ШТАТОВ АМЕРИКИ В РЕСПУБЛИКАХ ГАИТИ И САН-ДОМИНГО
I. США И ГАИТИ 1
История американской интервенции в республику Гаити является лишь одним из многих примеров, характеризующих политику США в странах Караибского бассейна.
Вооруженное вторжение Соединенных Штатов в Гаити и установление здесь фактического протектората, бесспорно, являлось результатом как общей внешнеполитической линии Соединенных Штатов, так и их финансовой политики. Очень трудно отделить эти две линии в «долларовой дипломатии» США. Дипломат и финансист во многих случаях действуют здесь совместно, а деятельность государственного департамента США отражает те условия, которые сложились в результате экономической борьбы и интервенции.
До оккупации Америкой в 1915 г. Гаити было независимым государством с республиканской формой правления.1 Население Гаити к этому времени составляло около трех миллионов человек.
К моменту американской оккупации Гаити сумма внешних займов достигла 121 млн. франков, или 24 млн. долл. В 1915 г., в период оккупации, несмотря на крайне напряженное внутреннее положение, Гаити продолжало выплачивать проценты по всем внешним займам. Как признала сенатская комиссия США, «правительство Гаити в высшей
1 	В 1791 г. негритянское население острова, возглавляемое бывшим рабом Туссеном Лувертюром, изгнало французских плантаторов. В 1804 г. гаитяне разбили армию Наполеона и завоевали свою независимость.
21 Зубок,—Империалистич. политика США
321

степени добросовестно относилось к платежам по иностранным займам».
Экспансия США в Гаити началась еще в середине прошлого века. Америка прежде всего была заинтересована в приобретении морских баз на территории Гаити. Согласно официальным отчетам, военные суда Соединенных Штатов посетили Порт-о-Пренс с 1847 по 1915 г. не менее 20 раз под предлогом подавления «беспорядков».
Осложнения начались в 1905 г., когда группа американских финансистов, тесно связанная с Нью-Йоркским национальным банком, получила концессию на постройку железной дороги в Гаити. Жозеф Грейс, директор Нью-Йоркского национального банка, вложил в это предприятие 2.25 млн. долл., а кроме того, банк выдал аванс еще в полмиллиона долларов под обеспечение железнодорожных акций. В 1910 г. Национальный банк Гаити2 был реорганизован в связи с новым правительственным займом, полученным у французских банков, и заменен Национальным банком республики Гаити. По договоренности с французскими банкирами банк должен был в счет этого займа давать ежегодные ссуды правительству Гаити.
В меморандуме от октября 1910 г. Соединенные Штаты выразили протест против «установления монополии, которая не считается с американскими интересами». Государственный секретарь Нокс, продолжая свою «политику доллара», созвал конференцию нью-йоркских банкиров для обсуждения вопроса о Национальном банке Гаити. Под давлением государственного департамента правительство Гаити и французская компания были вынуждены допустить, чтобы четыре американских банка 3 стали пайщиками Национального банка, получив каждый по 2000 акций. Это был шаг на пути превращения Национального банка в собственность Нью-Йоркского банка.
Хотя три американца стали директорами банка Гаити, а вице-президентом и управляющим также были американцы, правление банка попрежнему находилось в Париже. В Нью- Йорке же находился совещательный совет банка.
Одновременно с этим возникли осложнения по вопросу о строительстве железной дороги. В 1910 г. правительство Гаити заключило цоговор с железнодорожной компанией. Правительство согласилось гарантировать уплату 6% по облигациям, выпущенным для финансирования строительства железнодорожной линии между Порт-о-Пренс и Кап-Гаити по
2 Банк этот был основан в 1881 г.
3 Национальный банк Нью-Йорка, Шпейер и компания, Холл Гар- тен и компания и Ланденберг, Талман и компания.
322

максимальной расценке в 20 тыс. долл, за километр пути. Железнодорожная' компания, представлявшая американские интересы, обязалась построить дорогу в течение 5 лет, причем в случае невыполнения этого обязательства она теряла вложенный капитал. Через 20 лет правительство Гаити получило право приобрести дорогу.4
В 1913 г. железнодорожное строительство прекратилось. Было построено лишь три участка дороги протяжением в 103 км, не имевших никакого значения. Правительство Гаити отказалось принять эту линию как «неполноценную» и «нелепую» и обвинило правление дороги в недопустимой расточительности. 5 Тогда компания обратилась к помощи государственного департамента, который предложил правительству Гаити принять построенный участок дороги и гарантировать железнодорожные акции. Однако в августе 1914 г. правительство Гаити отказалось от дальнейших платежей, заявив, что компания не выполнила договора и в казначействе нет денег. Компания вновь обратилась тогда за помощью к государственному департаменту США, хотя, согласно договору, она обещала не прибегать к дипломатическому вмешательству. 23 сентября 1914 г. государственный секретарь Брайан послал ноту правительству Гаити, заявив, что если последнее завладеет имуществом дороги, Соединенные Штаты приму!4 меры, необходимые для охраны прав компании.
Таким образом, государственный департамент США открыто угрожал прибегнуть к интервенции для* защиты интересов американских банкиров. В то же время государственный департамент предложил американским банкирам приобрести акции банка Гаити, принадлежавшие французам, для преобразования банка в американский.
Вслед за этим государственный департамент предпринял дальнейшие шаги для обеспечения капиталовложений американских банков. В период 1914—1915 гг. Соединенные Штаты предприняли шесть открытых попыток захватить в свои руки контроль над таможнями Гаити. Однако все эти попытки потерпели неудачу.6
Неблагоприятное внутреннее положение, постоянные смены правительства и требования, предъявлявшиеся Францией и Германией предосіавить им контроль над таможнями Гаити
4 Право на владение концессией перешло к синдикату Грейс. Около 2/з выпущенных акций находилось во Франции. Фарнхэм, американский вице-президент Национального банка Гаити, являлся также президентом дороги.
5 Foreign Relations, 1916, рр. 371, 382.
6 The Seizure of Haiti by the United States. A Report by 24 American Lawyers. New York, 1922, p. 4.
21*
323

для обеспечения регулярной уплаты платежей,— все это было использовано Соединенными Штатами в качестве оправдания открытой интервенции.
2 июля 1914 г., государственный департамент США отправил правительству Замора ноту, предлагая поддержать это правительство, если оно согласится передать контроль над таможнями в руки Соединенных Штатов. Замора отказался пойти на компромисс, который нарушал независимость Гаити, и вскоре был свергнут. В октябре 1914 г. государственный секретарь Брайан писал президенту Вильсону: «Я считаю крайне важным усиление военного флота в водах Гаити не только для защиты интересов иностранных держав, но также для доказательства очевидного намерения нашего правительства покончить с неудовлетворительным положением вещей в настоящее время».7 10 декабря 1914 г., после избрания в Гаити президентом Теодора, государственный департамент США вновь послал ноту, обещая признать новое правительство при условии урегулирования вопросов о таможнях, Национальном банке, железной дороге и о мысе Св. Николая.
Правительство Теодора ответило, что оно не может согласиться на то, чтобы иностранное государство получило контроль над внутренними делами Гаити.
Попирая суверенные права Гаити, США послали отряд американской морской пехоты, который без всякого предупреждения высадился в Порт-о-Пренс.8 Моряки направились к подвалам Национального банка Гаити и захватили золотой резерв на сумму в 500 тыс. долл. Деньги были доставлены в Нью-Йорк и помещены в Нью-Йоркский национальный банк. Правительство Гаити послало в Вашингтон протест против грубого нарушения независимости страны и прав собственности, но Соединенные Штаты не нашли нужным представить какие-либо объяснения по поводу своего пиратского налета на Национальный банк Гаити. Совершенно ясно, что налет этот был организован государственным департаментом США и Нью-Йоркским национальным банком с тем, чтобы поставить правительство Гаити в затруднительное положение и принудить его признать контроль Соединенных Штатов над таможнями.
В начале 1915 г. продолжались переговоры между Соединенными Штатами и Гаити. Для ведения этих переговоров на Гаити была послана специальная комиссия. Соединенные Штаты предложили заключить договор, предусматривающий  * *1 The Seizure of Haiti by the United States. A Report by 24 American Lawyers, New York, 1922, p. 4.
* Foreign Relations, 1915, p. 476.
325

право на вмешательство во внутренние дела Гаити и «военную защиту» со стороны Соединенных Штатов, арбитражное рассмотрение всех претензий иностранцев и запрещение передачи в собственность или в пользование какому-либо другому государству мыса Св. Николая.
Со своей стороны, правительство Гаити выдвинуло предложение предоставить Соединенным Штатам право вмешательства в дела Гаити только в случае нападения другой страны, вмешательство же во внутренние дела во всех других случаях должно было быть обусловлено согласием на это со стороны правительства Гаити.
Во время ведения переговоров Фуллер, возглавлявший комиссию, был отозван в Соединенные Штаты, так как государственный департамент решил прибегнуть к военной силе, с тем чтобы выставить еще более суровые требования.
Воспользовавшись временной междоусобицей «в Гаити,9 американское военное судно 28 июля 1915 г. прибыло в Порт-о-Пренс, и морская пехота во главе с адмиралом Ка- пертоном высадилась на берег. Столица Гаити была захвачена. Вслед за этим американцы овладели и другими портами и городами республики.10
Во время американской оккупации фактически в Гаити не существовало правительства. Бывший президент был убит, новый президент еще не был избран, правительственные функции выполнялись людьми, действовавшими по указаниям американского адмирала Капертона. Когда открылось законодательное собрание Гаити для избрания нового президента, адмирал Капертон, выполняя предписания государственного департамента США, дважды заставлял собрание откладывать выборы.
Американские морские офицеры стремились, во-первых, найти кандидата на пост президента, который во всем подчинялся бы Соединенным Штатам, а во-вторых, заставить Гаити подписать договор с государственным департаментом и Нью-Йоркским национальным банком.
Вскоре был найден кандидат в президенты в лице Сьюдра Дартигенавы, председателя сената Гаити, который обещал в
9 27 июля 1915 г. восставшие туземные солдаты (какосы) захватили столицу республики. Президент бежал во французскую миссию, предварительно отдав приказ расправиться с политическими заключенными. Восставшие на следующий день ворвались в здание миссии и убили президента. События эти были в значительной мере инспирированы США.
10 Подробно о военной интервенции США см. С. Kelsey. The American Intervention in Haiti and the Dominican Republic. Annals of the American Academy of Political and Social Science, March 1922, v. C, № 189, pp. 109—165.
326

случае его избрания принять все условия Соединенных Штатов. 11
10 	августа 1915 г. департамент по морским делам США телеграфировал адмиралу Капертону, что он может организовать выборы президента Гаити. В этот же день государственный департамент послал телеграмму американскому посланнику в Порт-о-Пренс. В телеграмме говорилось: «Как можно скорее, до выборов, надо дать ясно понять кандидатам, что Соединенные Штаты надеются получить фактический контроль над таможнями и такой финансовый контроль в республике, какой они сочтут нужным для обеспечения должного управления страной». 12
12 августа Дартигенава был избран президентом. Выборы проводились «под защитой» морской пехоты США.
Немедленно после выборов Соединенные Штаты представили новому правительству Гаити проект договора, который шел гораздо дальше предыдущих предложений. Этот проект предусматривал контроль над таможнями и финансами страны; организацию под руководством американских офицеров туземной полиции. Гаити должно было также отказаться от права продавать или сдавать в аренду свою территорию другим иностранным государствам. Эти новые требования, которые Соединенные Штаты предъявили Гаити, вызвали резкий протест во всей стране. Даже Дартигенава и его кабинет угрожали уйти в отставку. Чтобы заставить Гаити подчиниться, государственный департамент США дал приказ Капертону взять в свои руки сбор таможенных налогов во всех крупных морских портах. После захвата таможен Капертон назначил морского офицера начальником всех таможен на побережье Гаити, издал общие инструкции по вопросам таможен и другим гражданским делам и перевел таможенные сборы на Нью-Йоркский национальный банк.,13
Эти действия адмирала Капертона поставили правительство Гаити в исключительно тяжелое положение, лишив его основного источника государственных доходов.
К сентябрю войска адмирала Капертона полностью овладели Гаити, и в стране было введено военное положение. 14 Все государственные сборы взимались оккупационными войсками, которые ничего не давали правительству Гаити. Правительство Гаити вынуждено было подписать 16 сентября
11 Foreign Relations, 1915, рр. 479—480.
12 Nation, November 9, 1921, рр. 546—552; «The Seizure of Haiti», p. 6.
13 I b і d., pp. 434—435.
u The Seizure of Haiti..., p. 9; M. О f f u t t. The Protection of Citizens abroad by the Armed Forces of the United States. Baltimore, 1928, pp. 124—127.
327

1915 г. предложенный ему кабальный договор без всяких изменений.
Однако, согласно конституции, договор подлежал ратификации сенатом Гаити. Чтобы принудить сенат, занимавший в отношении США крайне враждебную позицию, к ратификации договора, Капертон приостановил передачу неподписанных банкнот, предназначенных для правительства Гаити, заявив, что они будут вручены правительству лишь после ратификации договора.15
5 	октября департамент по военно-морским делам США отдал распоряжение выдать правительству Гаити недельную сумму на текущие расходы, но заявил, что вопрос о выплате жалованья государственным чиновникам Гаити будет разрешен лишь после ратификации договора. На следующий день палата депутатов Гаити голосовала за ратификацию, но оппозиция сената продолжалась.
10 ноября, по приказу департамента по военно-морским делам, адмирал Капертон заявил правительству Гаити: «В случае неподписания договора правительство США намерено сохранить контроль над Гаити, пока не будет достигнут желаемый результат. Оно будет стремиться к полному умиротворению страны для обеспечения внутреннего спокойствия, необходимого для такого развития ее промышленности, которое удовлетворит голодающее и безработное население Гаити. Существующее правительство получит поддержку в своем стремлении обеспечить устойчивое положение и длительный мир на Гаити, в то время как лица, оказывающие сопротивление, могут ждать лишь такого отношения, которого заслуживает их поведение».16
Это заявление оказало свое действие, и 11 ноября 1915 г. договор был ратифицирован сенатом Гаити.17
Надо заметить, что американский народ узнал о положении, создавшемся на Гаити, лишь в 1921 —1922 г., когда этот вопрос был официально расследован специальной комиссией)
В феврале 1916 г. сенат США утвердил договор, и 3 мая произошел обмен ратификационными грамотами.18 В ст. 1 договора говорилось о том, что Соединенные Штаты «будут
15 Hearings before a Select Committee on Haiti and Santo-Domingo, U. S. Senate, 67th Congr., 1st sess. Washington, D. C. 1922, p. 381.
16 Hearings..., p. 394; Foreign Relations, 1915, p. 458.
17 Foreign Relations, 1915, p. 458. См. также Nation, November 9, 1921, pp. 550—552.
18 См. договор A. C. Mi lisp a ugh. Haiti under American Control, 1915—1930. Boston, 1931, pp. 211—215; Nation, November 1, 1921, pp. 552— 555; Foreign Relations, 1916, pp. 229—231. U. S. Statutes at Large, v. XXXIX, p. 1654.
328

оказывать правительству Гаити помощь в развитии природных и минеральных ресурсов страны, а также в развитии торговли и укреплении финансов на прочной и здоровой основе». Эта статья не входила в первый проект договора и была включена по настоянию министра иностранных дел Гаити Борно, связанного с американскими концернами. По договору, президент Гаити должен назначить генерального сборщика пошлин и финансового советника, кандидатуры которых будут указаны президентом Соединенных Штатов, а также чиновников, необходимых для «сбора, получения и распределения пошлин».
Суммы, получаемые генеральным сборщиком, должны были прежде всего быть использованы на покрытие расходов по сборам, оплату финансового советника, погашение государственного долга страны, содержание полиции и, наконец, на текущие расходы правительства Гаити. Расходы по сбору налогов и на оплату финансового советника не должны превышать 5% общей суммы получаемых пошлин. Оба правительства получали право проверки ежемесячных отчетов генерального сборщика. Без разрешения Соединенных Штатов правительство Гаити не имело права ни увеличивать свой государственный долг, ни снижать таможенные пошлины.
Правительство Гаити должно было немедленно создать в городах и деревнях полицию из туземцев, во главе которой должны были стоять американские офицеры, назначенные президентом Гаити по указанию президента США.
Гаити обязалось не продавать и не сдавать в аренду своей территории, а также не заключать никаких договоров, нарушающих его независимость. Для развития своих природных ресурсов Гаити обязалось «проводить мероприятия, которые будут признаны, по мнению договаривающихся сторон, необходимыми для улучшения санитарных условий и общественного состояния республики под руководством и по указаниям американских инженеров».
Ст. 14 договора обеспечивала за договаривающимися сторонами «право проводить необходимые меры для обеспечения выполнения всех пунктов, указанный в этом договоре. В случае необходимости Соединенные Штаты должны оказать нужную помощь для защиты независимости Гаити и поддержки правительства, способного обеспечить охрану жизни, собственности и свободы граждан». 19
Срок действия договора устанавливался в 10 лет, но мог быть продлен еще на ГО лет, если одна из договаривающих¬
19 	Эта статья подобна «поправке Платта», принятой в 1901 г. в договоре с Кубой.
329

ся сторон «укажет на особые причины, вследствие которых его цели еще не вполне достигнуты».
Договор был одобрен сенатом США без всякого обсуждения. Меньше чем через год оба правительства подписали протокол, согласно которому срок действия договора был продлен еще на 10 лет, т. е. до 1936 г. Это было мотивировано предоставлением Гаити займа на срок свыше 10 лет.20
Каковы были мотивы, приведшие к политической интервенции и военной оккупации Гаити?
В руках американцев находилось около 'Д всех акций Национального банка Гаити, и они постепенно отнимали у французов контроль над этим банком. Французские займы были заменены американскими. Кроме этого, американцы имели и другие капиталовложения. Они стремились стать хозяевами всех богатств страны.
Империалисты США ссылались также на стратегические соображения, вызвавшие интервенцию. Гаити, Куба, Пуэрто- Рико и Виргинские острова (купленные в 1916 г.) образовали своего рода кордон, защищающий Панамский канал от внешнего мира.
В течение долгого времени США пытались заставить Гаити уступить им мыс Св. Николая. Правда, впоследствии американские офицеры убедились в том, что он непригоден в качестве морской базы для современных военных судов. Однако США были заинтересованы в том, чтобы не допустить сюда другие государства, поскольку это могло ухудшить стратегическое положение Панамского канала. США протестовали против намерения Германии устроить угольную базу на мысе Св. Николая или принять участие в установлении таможенного контроля. Государственный секретарь Лансинг заявил, что США захватили Гаити с тем, чтобы «предотвратить всякую попытку другого государства обосноваться на американском материке... Захват таможенного контроля или организация угольной или военно-морской базы этим государством явились бы угрозой для мира в Западном полушарии и явным нарушением доктрины Монро».21 Таковы были мотивы, приводившиеся официальными деятелями Соединенных Штатов для оправдания интервенции.
Однако критики правительственной политики справедливо утверждали, что американская интервенция в Гаити была незаконной и противоречила международному праву. 24 известных американских юриста, после тщательного изучения со¬
20 Протокол от 28 марта 1917 г.: W. М. М alloy. Treaties, Conventions etc., v. Ill, pp. 2677—2678.
21 Report of the Senate Investigation Committee, No 794, p. 32.
330

бытий, происшедших в Гаити, в изданной ими брошюре под названием «The Seizure of Haiti by the United States» пришли к следующим выводам:
«1. Пребывание наших вооруженных сил в Гаити после подавления волнений, имевших место 27—28 июля 1915 г., является нарушением общепризнанных принципов Америки...
2. Захват и удержание нашими войсками в 1915 г. государственных фондов Гаити является нарушением международных законов...
3. Насильственное введение военного положения без объявления войны нашим конгрессом и военные операции, проводившиеся адмиралом Капертоном до принятия договора правительством Гаити, также являются нарушением международных законов и нашей конституции.
4. Методы, к которым прибегали Соединенные Штаты для того, чтобы заставить Гаити принять и ратифицировать предложенный договор, а именно: применение военного, финансового и политического давления, нарушают все критерии справедливых и равных отношений между независимыми, суверенными государствами...
5. Пребывание в Гаити каких-либо вооруженных сил Соединенных Штатов или право на контроль со стороны американских чиновников, которое они присваивают себе под прикрытием договора от сентября 1915 г., является сознательным и преднамеренным участием в той несправедливости, которую влечет за собой политика агрессии и насилия». 22
Несмотря на эти протесты, американская оккупация продолжалась. Условия договора 1915 г. по существу означали потерю независимости Гаити и установление военно-оккупационного режима США.
Период с 1915 по 1922 г. был периодом упрочения американского господства в Гаити. Одним из наиболее важных вопросов, стоявших перед оккупационными властями, был вопрос о пересмотре конституции Гаити. По этой конституции, иностранцы не имели права владеть землей в Гаити.
Американцы настаивали на принятии поправок, дающих иностранцам право на владение землей, и на том, чтобы правительство санкционировало все мероприятия оккупационных властей.
После того как все попытки президента Дартигенавы заставить Национальное собрание принять эти поправки провалились, командующий американскими оккупационными войсками потребовал роспуска Национального собрания
22 	The Seizure of Haiti..., pp. 3—4.
331

Гаити. Президент Дартигенава вынужден был подчиниться, и собрание было распущено.
12 июня 1918 г. новая конституция, разработанная аме>- риканскими военными властями,23 была поставлена на «народное голосование». Комедия голосования проходила под наблюдением американских войск. За конституцию голосовало 63 337 человек, против — 335.24
Один из американских историков так описывает это «голосование»: «Участки, где происходило голосование, находились в ведении американских моряков, являющихся офицерами местной жандармерии либо членами военно-морского корпуса. Крестьяне, пригнанные из деревень, были настолько робки и запуганы, что ничего не понимали в происходящем. В некоторых местах голосующим, прямо выдавались бюллетени того цвета, который означал согласие на утверждение новой конституции, в то время как другие бюллетени выдавались лишь по требованию голосующих».25
Новая конституция отличалась от прежней тремя особенностями: 1) давала иностранцам право на владение землей на тех основаниях, какими пользовались туземцы; 2) ратифицировала акт об американской оккупации; 3) утверждала роспуск законодательного собрания Гаити.
Кроме того, в новую конституцию был включен пункт о том, что постановления американских военных судов являются высшим законом в стране. Американским властям предоставлялся также контроль над прессой.
Пересмотр конституции был лишь частью общей задачи американских военно-оккупационных властей, стремившихся подчинить страну США и подавить в ней всякое сопротивление оккупантам.
В середине 1916 г. военные власти решили ускорить постройку железнодорожных линий между городами с тем, чтобы закончить усмирение страны. Жандармерии было приказано применять закон о принудительны^ работах, по которому крестьян можно было заставить три дня в году работать на постройке и ремонте дорог в том районе, где они живут. Когда выяснилось, что навербовать рабочих очень трудно, американские офицеры обратились к местной жандармерии с требованием предоставить нужное число рабочих. Начались всевозможные злоупотребления. Впослед¬
23 	В 1920 г. Франклин Рузвельт, помощник секретаря морского флота, заявил, что «он сам написал конституцию Гаити...» (New York Times, August 19, 1920).
21 Текст конституции см. Hearings..., рр. 1551—1562.
25 	Ch. Р. Howland. Survey of American Foreign Relations, Publ. by the Council of Foreign Relations..., 1929, p. 144.
332

ствии жандармский комендант майор Вилльямс показал, что «жителей, пытавшихся избежать принудительных работ, убивали» и «жандармы избивали работавших».
Возмущение СИСТеМОЙ ПрИНуДИТеЛЬНЫХ работ Все BQ3-
растало. Тысячи крестьян принуждены были работать гораздо больше срока, утвержденного законом. Тысячи других крестьян насильственно включались в передвижные отряды и вынуждены были работать за много миль от своих деревень. Офицеров, стоявших во главе дорожных работ, не снабжали регулярно деньгами, и потому они не могли обеспечить питание работавших. Обращались с рабочими крайне жестоко. Часто надсмотрщики разрывали удостоверения об отбытии принудительных работ, и люди вновь вынуждены были отрабатывать свой срок.26
Рост антиамериканских настроений, вызванных политикой экоплоатации и порабощения, привел в 1918 г. к восстанию какосов (солдат), в котором участвовало 5 тыс. человек. Во главе восстания стоял гаитянин Шарлемань Перальт, пользовавшийся большим влиянием в своем округе. По обвинению в помощи какосам он был приговорен американским военным судом к 5 годам принудительных работ. В арестантской одежде он работал на улицах Кап-Гаити, пока ему не удалось бежать (осенью 1918 г.) и стать во главе движения какосов, боровшихся за освобождение Гаити. Местная жандармерия со своими офицерами-американцами не смогла подавить восстание, и эту задачу взяла на себя американская морская пехота. В октябре 1919 г. Шарлемань был убит, и к лету 1920 г. восстание было безжалостно подавлено. При этом, согласно официальным данным, было убито 3500 местных жителей и лишь 12—15 американцев.27 Военное положение продолжалось. Цензура распространялась не только на прессу, но и на телеграммы, а в течение некоторого времени — и на почтовую корреспонденцию.
Борьба какосов приняла характер партизанской войны против американских оккупационных івойск. Плохо вооруженные отряды повстанцев скрывались в горах.
Морская пехота жестоко расправлялась с восставшими. По показаниям офицеров, данным ими в военном суде, сотни гаитян были убиты без всякого повода. Жандармские офицеры приказывали уничтожить возможно большее число заключенных.
26 Ch. Р. Howland. Op. cit., р. 136.
27 Inquiry..., р. 451. Гаитяне утверждали, что за период 1912— 1920 гг. 4 тысячи человек умерли в тюрьме в Кап-Гаити и 5475—в американском лагере Чаберте.
333

15 октября 1919 г. бригадный генерал американского морского корпуса Джон Г. Рэссел, в ответ на обвинение в том, что заключенные убивались без суда, а дома восставших сжигались, издал приказ о том, что всякий член морского корпуса, виновный в незаконном убийстве, будет предан суду как преступник. Департамент морских дел США отправил в Гаити комиссию, во главе с адмиралом Майо, для расследования создавшегося там положения. В результате проведенного «расследования» действия моряков были признаны законными.28 Прогрессивная печать Соединенных Штатов, а также печать стран Латинской Америки осуждали американскую политику в Гаити. Национальная ассоциация цветных народов США выразила резкий протест правительству США.
В январе 1921 г. генерал Рэссел заявил, что политическое положение Гаити становится все более напряженным,29 а в апреле указал на «ненависть, которую питают политические деятели Гаити к существующему правительству».30
В мае 1921 г. возникший в Гаити Патриотический союз обнародовал материал, в котором приводились многочисленные примеры (указывалось на 23 случая) зверского обращения американских властей с местными жителями. Американцы избивали заключенных, жгли их раскаленным железом, заставляли гаитян самих рыть себе могилы, после чего расстреливали их без суда.
В конце концов Соединенные Штаты вынуждены были назначить комитет расследования по поводу оккупации Гаити и[ Сан-Доминго. Председателем комитета был депутат от Иллинойса Медилл Мак-Кормик.
За период с мая 1921 г. до июня 1922 г. происходили длительные заседания этого комитета в Вашингтоне, в Гаити и Сан-Доминго. Комитет вынес решение против отмены договора и отозвания американской морокой пехоты31 и выразил свое «восхищение тем, как американцы выполнили свою опасную и деликатную задачу». Однако даже этот правительственный комитет осудил систему принудительных работ, а также высказался против передачи крупных земельных участков иностранцам. В целом все же комитет одобрил политику Соединенных Штатов в Гаити и высказался не за отмену контроля над Гаити, а за усиление его.
Комитет также предложил послать в Гаити верховного комиссара, который действовал бы в качестве дипломатиче¬
23 Hearings..., рр. 85, 434—435.
29 Ibid., рр. 70—71.
30 I b і d., рр. 75—76.
31 Senate Report, № 794, 67th Congr., 2nd sess.
334

ского представителя США и в то же время осуществлял надзор за чиновниками, назначенными на основании договора. Согласно с этим решением, генерал Рэссел был назначен в феврале 1922 г. верховным комиссаром, подведомственным государственному департаменту США.
Несмотря на то что законодательное собрание Гаити было распущено и правительство Дартигенавы послушно выполняло волю Соединенных Штатов, с 1915 по 1922 г. неоднократно возникали политические разногласия между американскими властями и правительством Гаити. Эти разногласия касались главным образом вопросов толкования и практического осуществления договора Гаити с США. Под давлением американских властей правительство Гаити вынуждено было отдать телеграф и телефон в ведение американских инженеров. Оно должно было согласиться и на установление контроля со стороны финансового советника Соединенных Штатов над всеми расходами Гаити. В августе 1918 г. оба правительства заключили соглашение о том, что «о всех предлагаемых законах, касающихся статей договора, надлежит уведомлять уполномоченного Соединенных Штатов» и, в случае необходимости, «ставить эти законы на обсуждение обоих правительств» до их проведения в жизнь.
В соглашении ничего не говорилось о том, кто должен решать вопрос, относится ли данный законопроект к договору или нет, оно также не давало права вето Соединенным Штатам. Тем не менее, когда в 1920 г. было принято несколько законов, которые, по мнению президента Гаити, не касались вопросов договора, финансовый советник в июле отправил ноту министру финансов Гаити, требуя приостановить рассмотрение бюджета на 1920/21 г. до тех пор, пока не будут разрешены спорные вопросы. По предложению государственного департамента США, американский финансовый советник также прекратил выплату жалованья правительственным чиновникам Гаити. На протест президента Дартигенавы государственный департамент США ответил, что жалованье будет выплачено лишь после того, как правительство Гаити отменит 11 принятых законов, якобы нарушающих соглашение от августа 1918 г., и проведет новые законы об аренде государственных земель, изменит устав Национального банка и обеспечит переход его в руки американцев.
После жестокой дискуссии государственный департамент в октябре 1920 г. отказался от требования отмены 11 законов и согласился на их изменение. Со своей стороны, правительство Гаити обязалось впредь ставить американскую миссию в известность о всех законопроектах, касающихся толкования статей договора 1915 г. Фактически это означа¬
335

ло, что американские власти могут пользоваться правом вето в отношении всех законов Гаити. Вся власть, таким образом, была захвачена американскими чиновниками. Местные власти Гаити играли роль исполнителей-марионеток.
Правительство Гаити посылало протесты, заявляя, что «народ брошен на произвол жестокой и беззаконной тирании американских чиновников», что в стране царит ббщее возмущение против военного положения и нарушения конституции Гаити американскими чиновниками. Оно указывало на невозможность уплачивать проценты подолгу Гаити и на систематический отказ оккупационных властей считаться с соображениями правительства страны. В 1920 г. правитель- ство Гаити даже предполагало обратиться в Лигу наций с протестом против действий Соединенных Штатов, указывая на нарушение ими ст. 10 Устава Лиги. После выборов 1920 г. Дартигенава обратился с воззванием к новому президенту США Гардингу, который во время избирательной кампании критиковал оккупационный режим, установленный в Гаити президентом Вильсоном. Как и следовало ожидать, это обращение не дало результатов, так как выступления республиканской партии против режима, установленного в Гаити, Вильсоном, были чистейшей демагогией.
Со своей стороны, Патриотический союз Гаити представил государственному департаменту 9 мая 1921 г. меморандум, являвшийся тяжелым обвинением против Соединенных Штатов. В меморандуме говорилось, что американская оккупация «является самьцм жестоким режимом военного произвола, который когда-либо осуществлялся... За последние пять лет народ Гаити прошел через такие жертвы, мученья, разорение, унижение и нищету, которых он никогда не знал за всю свою печальную историю».32
В 1922 г. кончился срок президентства Дартигенавы. Государственный совет избрал президентом Луиса Борно, более преданного ставленника США.
С избранием Борно прекратилась всякая оппозиция правительства Гаити требованиям американских властей. Правительство Борно преобразовало Национальный банк в американских интересах. Оно согласилось на образование комиссии по разбору претензий, заключило внешний заем и передало Соединенным Штатам контроль над всеми доходами.
Со своей стороны, американские власти обещали Борно поддержку в случае нападок на него со стороны его врагов. Верховный комиссар Рэссел, назначенный президентом Гар¬
32 	Nation, May 25, 1921, р. 769.
336

дингом, совместно с правительством Борно образовал союз, получивший название «объединенной диктатуры».
Борно, при всем своем желании, не мог изменить враждебного отношения гаитян к оккупационному режиму. Военные власти, генерал Рэссел и президент Борно сообща осуществляли ликвидацию демократических учреждений, существовавших в республике в течение долгих лет. Опираясь на оккупационные власти, Борно действовал как диктатор, не считаясь с желаниями народа. В декабре 1922 г. он обеспечил проведение закона о печати (принятого в 1924 г.), согласно которому сурово каралось всякое оскорбление, порицание или другие выпады, допущенные прессой в отношении кого- либо из членов правительства или дипломатических представителей, аккредитованные в Гаити,. Издатели постоянно подвергались тюремному заключению без всякого суда.
Несмотря на это, оппозиционная пресса Гаити продолжала борьбу против, американской оккупации. В конце 1924 г. верховный комиссар США сообщал, что «выступления некоторых местных газет против правительства Гаити и американских чиновников не уменьшаются».33
В марте 1927 г. президент Борно и американские власти не разрешили въезд в Гаити американскому сенатору В. Г. Кингу, подвергшему критике оккупационный режим в Г аити.
Отказ был мотивирован тем, что Кинг допустил «лживые и оскорбительные заявления» против президента Борно и «сделался агентом наиболее беспокойных политических элементов Г аити».34
Хорошо известный в Гаити «Клуб Белльвю» (Le Cercle Bellevue) был закоыт Борно по обвинению в сочувствии к заключенным в тюрьму ‘ издателям-35 К подобным мерам прибегал Борно, чтобы покончить с оппозиционерами.
По прежней конституции Гаити, президент избирался палатой депутатов и сенатом, заседавшими в качестве национального собрания. По конституции 1918 г., президент избирался государственным советом, 21 член которого назначался президентом. Перед новыми выборами 1926 г. Борно был вновь выставлен кандидатом. В апреле он отстранил 18 из 21 членов государственного совета, назначив на их место своих родственников и друзей, на которых он мог полностью положиться. :
зз 	Цит. по A. Millspaugh. Op. cit., р. 113; также Foreign Relations, 1927, v. ІП, pp. 81—84. *
з* New York Times, March 13, 1927.
35 Ibid., February 4, 1928.
22 Дубок.—Империалистнч. политика США 337

Таким путем было, конечно, обеспечено переизбрание Борно, которого поддерживали американские оккупационные власти. Американское агентство «Associated Press» имело наглость заявить, что «выборы явились доказательством единодушного стремления народа Гаити продолжать существующие отношения с Соединенными Штатами».36
Для дальнейшего укрепления положения Борно государственный совет принял в июне 1927 г. ряд поправок к конституции, которые подлежали утверждению народным голосованием. Эти поправки заключали ограничение свободы печати, отмену суда присяжных при разборе дел, связанных с печатью, отмену пожизненности судейских должностей и ограничение их 5-летним сроком, увеличение срока президентства до 6 лет и пр. 37  38 Однако, по требованию государственного департамента Соединенных Штатов, государственный совет Гаити изменил некоторые поправки. а8 5 октября 1927 г. поправки были приняты советом и в этот же день утверждены президентом.39 10 января 1928 г. они были ратифицированы «народным голосованием». За принятие поправок высказалось 177 436 голосов, против 3799.40
В результате внесенных изменений правительство Борно получило право издавать любые законы с целью ограничения свободы печати и суда присяжных.
По конституции 1918 г., государственный совет должен был выполнять законодательные функции по избранию законодательного собрания, и выборы в законодательное собрание должны были проводиться 10 января каждого четного года. Однако после принятия конституции в 1918 г., в последующие четные годы— 1920, 1922, 1924 и 1926 — выборов сенаторов и депутатов не быдо. В октябре 1925 г. президент Борно очень откровенно■заявил, что не желает никаких выборов.
«Демократия,— заявил он,— является народным правительством. Наше сельское население, составляющее девять десятых общего населения страны, безграмотно, невежественно и бедно... Оно все еще неспособно будет осуществить свое право голоса и явилось бы легкой добычей смелых спекулянтов, способных на любую бессовестную ложь.
Что касается городских жителей, составляющих лишь одну десятую населения, то те из них, кто способен со¬
38 New York Times, April 13, 1926.
37 Поправки см. Foreign Relations, 1927, v. Ill, pp. 48—50
38 I b і d., pp. 50—76.
39 I b і d., p. 76.
A0 H. P. Davis. Black Democracy. New York, 1928, pp. 251—256.
318

знательно воспользоваться правом голоса, в течение долгого времени отказывались от этого права».41
Генерал Рэссел похвалил президента за «правду», которую он высказал, и, со своей стороны, заявил: «Крестьяне, которые составляют 85°/о общего населения страны и которые в течение такого долгого времени держались своими образованными братьями в отсталом состоянии, по развитию равны ребенку не старше семи лет».42
Таким образом, Рэссел и агент США Борно совместно подавляли всякое народное движение за демократию. «Дикта- тура,— писал американский историк Гаити Монтаг,— осуществляемая на практике в форме военного правительства США или же правительства Борно, является странным методом обучения демократии. В действительности американцы должны признать, что при существующем положении в Гаити не может быть демократии».43
В результате американской оккупации в Гаити было в конце концов установлено «устойчивое» правительство. Эта «устойчивость» была достигнута ценой полного уничтожения каких-либо демократических учреждений и выборности. Фактически вся власть в Гаити сосредоточивалась в руках верховного комиссара США и им же назначенных чиновников, действовавших частично с помощью президента, государственного совета и кабинета. Эта система управления была еще более открытой диктатурой, чем система, установленная американцами в Пуэрто-Рико и на Филиппинах. Национальное собрание здесь было распущено, с местным судом совершенно не считались, не существовало ни свободы слова, ни свободы печати, конституция была изменена в угоду оккупантам.
2
Одной из основных задач, стоявших перед оккупантами, было финансовое и экономическое переустройство страны в интересах американских империалистов. Сюда относились вопросы о Национальном банке, об иностранных претензиях и о земле. В 1924 г. правительство Гаити передало американским властям контроль над всеми доходами, включая земельную ренту. Сосредоточив таким образом в своих руках контроль над всеми доходами, оккупационные власти
41 Цит. по Н. Р. Davis. Op. cit., р. 247; также Le Moniteur, 1925,
р. 541. e ✓
42 A. Millspaugh. Op. cit., р. 110.
43 l. L. Montague. Haiti and the United States. 1714—1938. Durham, 1940, pp. 242—243.
22*
339

стремились к контролю и над расходами страны. В компетенцию министра финансов не входил контроль над расходами средств, и «в этом вопросе он имел меньше власти, чем финансовый чиновник в Пуэрто-Рико или неграмотный финансовый чиновник туземного государства в Африке, находящегося под контролем Великобритании».44
Наряду с этим Нью-Йоркский национальный банк продолжал затягивать экономическую петлю на Гаити. Еще в 1917 г. он сосредоточил в своих руках все акции, принадлежавшие прежде другим американским держателям. В 1919 г., по предложению государственного департамента, Нью-йоркский национальный банк скупил остальные бумаги Французского банка за 1.4 мл,н. долл.
После избрания Борно было (заключено соглашение, по которому хартия Национального банка Гаити была передана корпорации Гаити, являвшейся филиалом Национального банка Нью-Йорка.45
Правительство Гаити много раз пыталось получить новый заем с тем, чтобы уплатить прежние долги.
Хотя правительство Г аити до оккупации уплачивало регулярно проценты по иностранному займу, американские власти прекратили выплату процентов по* внутренним и внешним займам Гаити на том основании, что доходы Гаити не могут покрыть этих платежей.
Для того чтобы подготовить почву для получения займа от частных банкиров и предложить им серьезные и твердые гарантии, правительство Соединенных Штатов решило оказать давление на Гаити (протокол от марта 1917 г.), заставив его продлить срок договора 1915 г. с 10 до 20 лет. Дальнейшим шагом в этом направлении явилось подписание протокола в октябре 1919 г., по которому Гаити вынуждено было согласиться на образование комиссии для разбора различных претензий к правительству Гаити, а также заключить заем в 40 млн. долл, сроком на 30 лет. Заем предназначался: 1) для удовлетворения претензий, подлежащих уплате согласно постановлению комиссии; 2) для уплаты иностранных займов и 3) для проведения мер по общественному благоустройству. Было предусмотрено, что Соединенные Штаты удерживают контроль над таможенными пошлинами Гаити до погашения этого займа, т. е. на срок, далеко превышающий тот, который'был установлен договором 1916 г.
44 R. L. Buell. The American Occupation of Haiti. Foreign Policy Association. Information Service, vol. V, № 19—20, p. 367.
45 P. H. Douglas. The American Occupation of Haiti. Political Science Quarterly. September 1924, pp. 385—389. См. также G. Padmore. Haiti, an American Slave Colony. Moscow, 1931, pp. 14—26.
340

Разногласия между Соединенными Штатами и правительством Дартигенавы по вопросу о займе мешали заключению соглашения.
После избрания Борно переговоры о займе возобновились. В июне 1922 г. состоялся обмен нотами, и 26 июня 1922 г. государственный совет Гаити утвердил заем в 40 млн. долл. В последующие два года правительство Гаити заключило три займа: 1) серия «А» — заем у Национального банка Нью- Йорка на 16 млн. долл, (хотя поступали более выгодные предложения и со стороны других банков); 2) серия «В» — внутренний заем на 5 млн. долл.; 3) серия «С» — заем в обмен на облигации Национальной железной дороги на 2.6 млн. долл.
Заем в 16 млн. долл, официально был выпущен правительством Гаити. Все же американским банкирам было предложено по всем вопросам, касающимся этого займа, обращаться не к правительству Гаити, а к американскому финансовому советнику через латино-американский отдел государственного департамента США.46
Ча,сть полученных 16 млн. долл, пошла на уплату долга французским банкирам, остальная часть — на обеспечение платежей по претензиям, урегулирование задолженности по строительству железной дороги и на общественные работы. Заем серии «В» в 5 млн. долл, предназначался на уплату невыплаченной части по внутренним займам и частично на платежи по постановлению комиссии по разбору претензий.
Национальная железная дорога потерпела полный финансовой крах. Средний годовой доход, полученный «в период 1914—1922 гг., был ниже 90 тыс. долл., в то время как содержание дороги превышало эту сумму в несколько раз. Доходы были так незначительны, что ни директоры, ни президент дороги не получали жалованья. Правительство Гаити оказалось не в состоянии платить проценты или внести очередные платежи по облигациям.
В 1920 г. федеральный трибунал Соединенных Штатов назначил президента дороги американца Фарнхэма для принятия железнодорожного имущества. Работа эта продолжалась 4 года. Получая сам 25 тыс. долл, в год, Фарнхэм уплачивал известной адвокатской конторе Сулливан и Кромвелл в Нью-Йорке ежегодно еще 20 тыс. долл, за советы. Таким образом, только плата за приемку, получаемая американцами, составляла приблизительно половину годового сбора. Все это ложилось дополнительным гнетом на крестьянство Гаити, обремененное непомерными налогами.
46 	New York Times, September 13, 1922, p. 30.
341

з
В 1928 г. выборов в Гаити не было, <но президент Борно в апреле этого года обратился к государственному совету с посланием, обещая провести выборы в законодательное собрание до окончания срока своего президентства, в 1930 г. Однако в циркуляре к префектам от 12 октября
1929 г. он заявил, что и 10 января 1930 г. выборы не состоятся. «Настоятельную необходимость» отложить выборы он объяснял тем, что «оппозиционные группировки ослепленных политиканов, обреченных на то, чтобы оставаться в плену своих страстей, продолжают противостоять наиболее достойным начинаниям правительства и создают своими махинациями в среде впечатлительных и доверчивых людей опасные настроения, способствующие возникновению беспорядков».47
Недовольство существующим положением достигло в Гаити крайнего предела. В 1929 г. была организована «Национальная лига конституционного действия», которая требовала проведения в жизнь статей конституции о законодательном собрании и восстановлении независимости Гаити. От многих гаитян поступили на имя президента Гувера также обращения, призывающие принять меры к восстановлению демократии.
31 октября 1929 г. вспыхнула забастовка протеста студентов Агрономического института в Порт-о-Пренс против снижения стипендии. Вслед за этим были организованы забастовки солидарности в медицинской и начальной школе, позже распространившиеся по всей стране и охватившие служащих таможен. Во многих городах были организованы демонстрации под лозунгом «Долой Борно!»48
7 декабря в небольшом порту, в 100 милях от Порт-о- Пренс, толпа оказала сопротивление американским морякам, которые разгоняли ее. Было убито 6 гаитян и ранено 28.49
Создавшееся положение заставило президента Гувера обратиться к конгрессу с предложением послать комиссию в Гаити. Конгресс одобрил это предложение, и в феврале
1930 г. в Гаити была послана комиссия во главе с Форбсом для расследования положения. 28 февраля 1930 г. комиссия прибыла в Порт-о-Пренс и приступила к работе. Она констатировала, что серьезные волнения происходят, во-первых, вследствие тяжелого экономического положения из-за падения цен на кофе, а во-вторых, вследствие враждебного
47 New York Herald Tribune, October 13, 1929.
48 Foreign Relations, 1929, v. III, pp. 196—197.
49 New York Times, December 8, 1929.
342

отношения к президенту Борно и к государственному совету, раболепствующим перед Рэсселом.
Комиссия предложила, чтобы государственный совет избрал президентом «нейтрального» кандидата, выставленного оппозицией и приемлемого для Борно, с условием, что после выборов национального собрания он откажется от своего поста в пользу президента, избранного собранием. Соединенные Штаты предложили кандидатуру гаитянина, промышленника Евгения Роя,50 который и был избран государственным советом 21 апреля 1931 г.
В октябре было избрано новое национальное собрание, в котором руководящую роль играли оппозиционные группировки. 19 ноября оно избрало президентом Стенио Винцента, в прошлом ярого противника американской оккупации, на срок 1930—1936 гг.51
Комиссия Форбса в своем отчете утверждала, что американские власти в Гаити «способствовали прогрессу» в области здравоохранения, санитарии и в строительстве дорог и мостов, но признавала, что было сделано очень мало для подготовки населения Гаити к самоуправлению. В отчете говорилось: «У комиссии создалось впечатление, будто действия и поведение американских чиновников основывались на предположении, что оккупация будет продолжаться неограниченное время».
Среди предложений комиссии, которые были одобрены президентом Гувером, имелись следующие:52 1) быстрая «гаитизация» аппарата с целью подготовки гаитян к принятию на себя административных функций; 2) отмена должности верховного комиссара и назначение посланника для выполнения обязанностей комиссара и дипломатического представителя; 3) постепенное отозвание морской пехоты в соответствии с условиями, которые будут приняты в будущем договоре между обеими сторонами; 4) ограничение вмешательства Соединенных Штатов в дела Гаити лишь теми областями, которые предусматривались либо договором, либо специальным соглашением между двумя странами; 5) возложение на дипломатического представителя США обязанностей ведения переговоров с правительством Гаити о дальнейшем изменении существующего договора и соглашений с тем, чтобы ослабить вмешательство во внутренние дела Гаити и
50 Foreign Affairs, v. VIII, 1930, рр. 544—546.
51 New York Times, November 20, 1930. Винцент был председателем сената в момент его роспуска в 1917 г. и являлся представителем Патриотического союза в комиссии по расследованию в 1921 г. См. также New York Times, March 19, 1931.
52 New York Herald, April 29, 1929.
343

обусловить обстоятельства, при которых Соединенные Штаты впредь будут оказывать помощь Гаити в установлении порядка или обеспечении кредита.53
1 ноября 1930 г. Рэссел оставил пост верховного комиссара. Посланником Соединенных Штатов в Гаити был назначен проф. Дана Г. Мунро, руководивший отделом латиноамериканских республик в государственном департаменте США.
Вскоре после вступления Винцента на пост президента министр иностранных дел Гаити Паулеус Сэннон представил миссии Соединенных Штатов план «гаитизации» всех учреждений, кроме гвардии, в срок от одного до двух лет. Сэннон указал, однако, что его правительство хочет использовать в полной мере гаитян, получивших подготовку при режиме американской оккупации.
Соединенные Штаты не согласились на предложение правительства Гаити о немедленном прекращении финансового контроля. 5 августа 1931 г. бьіло заключено соглашение. Оно предусматривало отозвание к 1 октября 1931 г. всех американцев, связанных с учреждениями по организации общественных работ, здравоохранением и с «Технической службой».54
Соединенные Штаты согласились аннулировать соглашение 1918 г., где устанавливалась передача всех законов на утверждение американского посланника. Это согласие было, однако, обусловлено тем, что правительство Гаити будет вести свои расходы в пределах ассигнований, согласованных с США.55 Таким образом, разрешение вопроса о «гаитизации» гвардии, отозвании моряков и о реорганизации финансовой системы было отложено. Переговоры, однако, продолжались, и вскоре возникли разногласия по вопросу о финансах. Правительство Гаити добивалось передачи ему управления всеми финансами и таможнями и предоставления американскому финансовому агенту лишь наблюдения за выплатой долга из доходов, поступающих в Национальный банк республики Гаити. США отказались принять эти предложения, утверждая, что они являются нарушением условий займа, которые обусловливали контроль американского чиновника над сбором налогов впредь до полного погашения займа.
После дискуссии, продолжавшейся 13 месяцев, 3 сентяб¬
53 Foreign Policy Reports, June 21, 1933, p. 88.
54 Service Technique была организована в 1924 г. Задача ее заключалась в установлении системы профессионального и агрономического инструктажа и в развитии сельского хозяйства страны.
65 Полностью текст договора см. D. G. Munro. The United States and the Caribbean, Boston. 1934, pp. 304—307.
344

ря 1932 г., было подписано новое соглашение.56 Оно предусматривало: 1) полную «гаитизацию» гвардии к 1 декабря 1934 г.; 2) отозвание всех американских моряков в 30-дневный срок; 3) ограничение прав «военной миссии» США по подготовке гвардии лишь наблюдением и советами коменданту или президенту; 4) назначение президентом Гаити, по рекомендации президента Соединенных Штатов, финансового представителя, который должен заменить собой финансового советника и генерального сборщика. В его полномочия входил сбор таможенных пошлин с помощью чиновника-гаитянина; деятельность его должна была автоматически закончиться с погашением займа 1922 г.
Соглашение это, однако, было единогласно отклонено национальным собранием Гаити на том основании, что военные статьи были фактически сведены на-нет внесенными к ним дополнениями, а предлагаемые финансовые мероприятия расширяли и упрочивали контроль Америки.
До избрания Франклина Рузвельта не было предпринято в этом отношении никаких серьезных шагов. После его избрания начались переговоры о новом договоре в виде соглашения, заключенного непосредственно с президентом (Executive agreement). Переговоры велись дипломатом Норманом Армо- ром, сменившим Мунро. 7 августа 1933 г. было заключено соглашение.57 По существу оно не отличалось от протоколов, приложенных к отклоненному проекту договора, но срок для проведения «гаитизации» гвардии и отозвания морской пехоты был установлен 1 октября 1934 г.
Правительство Гаити настаивало на скорейшем разрешении финансовой проблемы, и президент Винцент был приглашен в Вашингтон для переговоров. 7 апреля 1934 г., после совещания Франклина Рузвельта с Винцентом в Белом доме, было объявлено, что в результате переговоров удалось заложить основу будущего соглашения.58
Президент Франклин Д. Рузвельт, по согласованию е конгрессом, распорядился передать Гаити здания, где помещались американские моряки во время оккупации. В июле и в августе, т. е. несколько ранее установленного срока, моряки были отозваны из Гаити. Было принято решение о перепродаже Нью-Йоркским национальным банком обратно правительству Гаити Национального банка Гаити и об отмене официального американского контроля. Эти решения были проведены в жизнь в середине 1935 г.
56 D. G. М u п г о. Op. cit.. рр. 190—193.
57 Текст соглашения см. D. G. Munro. Op. cit., рр. 307—313.
м New York Times, April 18. 1934.
345

Таким образом, открытая американская интервенция в Гаити фактически закончилась.
Однако прекращение открытой интервенции в Гаити и отмена в дальнейшем формального финансового контроля по существу не изменили положения в стране. Политика, проводимая Франклином Рузвельтом, не затронула интересов американских магнатов, продолжавших по-прежнему эксплоати- ровать богатства Гаити и угнетать народные массы.
Характерно, что ратификация нового соглашения с США о перепродаже Национального банка правительству Гаити встретила оппозицию в сенате республики. 11 сенаторов выступили против ратификации, заявляя, что новый договор по существу не меняет положения, так как большинство директорских мест в банке сохраняется за американцами. Они обвиняли президента Винцента в проведении политики в интересах США.
Президент Винцент передал вопрос на референдум. В результате за утверждение нового соглашения было подано 454 357 голосов, против—1172. Вслед за этим были приняты меры, приведшие к смене оппозиционных сенаторов, и договор был ратифицирован парламентом Гаити.
Новая конституция, принятая в 1935 г., была утверждена референдумом 2 июля. Она расширила права президента, который выбирался на 5 лет. Специальным постановлением срок президентства Винцента был продлен на пять лет, начиная с 15 мая 1936 г. Нижняя палата состояла из 37 депутатов, избираемых на 4 года; сенат состоял из 21 сенатора, из которых 10 назначались президентом, а 11 —нижней палатой. *
В 1935 г. был заключен новый торговый договор с США. Гаити обязалось снизить пошлины на 13 предметов, ввозимых из США, которые, со своей стороны, соглашались отменить пошлины на кофе, какао, бананы и ряд других продуктов, ввозимых из Гаити. Новый торговый договор создавал исключительно благоприятные условия для американских концернов, уже и без того прибравших к рукам богатства негритянской республики.
Осенью 1936 г. были проведены выборы на основе новой конституции. Новый парламент состоял главным образом из сторонников президента Винцента. В октябре был реорганизован кабинет в соответствии с результатами выборов. Новый кабинет проводил «дружественную» по отношению к США политику, т. е. подчинялся требованиям США. Экономические трудности, которые испытывала страна, были только частично разрешены путем организации общественных работ. В июле 1938 г. Гаити заключило договор с Американской
346

инженерной корпорацией (White engineering Corporation of New York). Корпорация обязалась выполнить строительные работы стоимостью в 5 млн. долл., а правительство Гаити выдало обязательство на эту сумму. Выполнение программы общественных работ распределялось на 3—4 года. Корпорация должна была' использовать местную рабочую силу и тем самым смягчить безработицу в стране. Все строительные материалы должны были быть закуплены в> США и перевозиться на американских судах.
В июле 1939 г. было заключено соглашение, несколько облегчившее Гаити выплату долга. Начиная с октября 1939 г. Гаити должно было платить по-старому проценты и только 20 тыс. долл, в счет амортизации долга.
В 1938/39 бюджетном году импорт Гаити равнялся 40.9 млн. гурдов,59 причем 62.96%) импорта падали на США. Экспорт Гаити достиг суммы в 36.3 млн. гурдов. Около 35% экспорта Гаити направлялось в США.
Таким образом, политика США в Гаити превратила эту страну в придаток американского империализма. Экономическая жизнь этой негритянской республики была целиком подчинена интересам США. Американские магнаты уже давно успели прибрать к рукам экономику и богатства страны. Национально-освободительное движение было подавлено. Небольшая верхушка местной буржуазии и помещиков срослась с американскими капиталистами и превратилась в агентуру США. Именно поэтому, несмотря на то что оккупационный режим уже давно был позади, Гаити продолжало оставаться в полуколониальной зависимости от Соединенных Штатов.
II. США И САН-ДОМИНГО
Ни одна из стран Латинской Америки не пострадала так от внутренних неурядиц, финансовой эксплоатации и иностранной интервенции, как Доминиканская республика.
В 1869 г. правительство Сан-Доминго, возглавляемое Баесом, подписало договор с США об аннексии, а также второй договор — об уступке Саманского залива.
Президент Грант, стоявший за аннексию, доказывал, что Сан-Доминго необходимо США как экономическая и стратегическая база, от которой «зависят вход в Караибское море и торговые операции на перешейке»..
Договоры, подписанные в Сан-Доминго, были в январе 1870 г. переданы на рассмотрение сената США. Дебаты по
69 1 американский доллар равен 5 гурдам.
347

этому вопросу длились до июня, но сенат категорически высказался против договора.
Одной из серьезных попыток эксплоатации богатств Сан- Доминго было образование в 1893 г. Американской компании по развитию Сан-Доминго (Santo Domingo Improvement Company). Компания эта откупила заемные обязательства на сумму в 170 тыс. фунтов стерлингов, выданные правительством Сан-Доминго Датской компании.60 Вслед за этим Американская компания сама предоставила доминиканцам ряд займов и вместе с этим приобрела право собирать все таможенные пошлины, служившие обеспечением этих претензий. После того как в 1901 г. правительство Сан-Доминго отменило это невыгодное для него соглашение, Американская компания обратилась к государственному департаменту США с просьбой защитить ее интересы. Государственный департамент настоял на непосредственных с компанией переговорах. 31 января 1903 г. был подписан протокол, по которму правительство Сан-Доминго обязалось выкупить свои долговые обязательства компании, уплатив правительству США 4.5 млн. долл, золотом. Арбитражный совет разработал условия платежей: устанавливались 4% годовых, уплачиваемых ежемесячно и обеспеченных таможенными пошлинами и доходами с портов северного побережья. Было также решено, что, в случае невозможности Сан-Доминго уплатить долговую сумму, США назначают финансового агента, который будет контролировать доход от таможен.61 Это было первым серьезным экономическим вмешательством США в дела Сан- Доминго, первой попыткой финансового закабаления республики.
Это открытое вмешательство Соединенных Штатов в дела Сан-Доминго вызвало протесты со стороны европейских держав, являвшихся кредиторами этой республики. Задолженность Сан-Доминго в это время исчислялась в 32.3 млн. долл., из них около 22 млн. долл, приходилось на долю европейских стран. Возник вопрос, применят ли европейские государства силу для взыскания долгов и как на это будут реагировать Соединенные Штаты. В середине марта 1903 г. в беседе с германским послом Теодор Рузвельт заявил: «Эти несчастные республики вызывают у меня большое беспокойство. Второй попытки собирать свои долги силой здесь бы не стерпели. Я часто думаю о том, что выходом явится лишь какой-
R0 М. М. Knight. The Americans in Santo Domingo, New York, 1928, pp. 14—25.
61 	W. M. Malloy, Treaties, Conventions, International Acts. Protocols and Agreements between the United States of America and other Powers. Washington, 1910—1923, v. I, p. 414.
348

либо вид протектората над Южной и Центральной Америкой». 62
Разрешив венесуэльский кризис, Теодор Рузвельт считал необходимым применить такую политику, которая сделала бы невозможным вмешательство европейских держав в дела караибских стран и обеспечила бы монопольное положение США. Но это означало, что США должны взять на себя полицейские функции и гарантировать выплату европейским кредиторам следуемых им долгов в странах Караибского бассейна. Французские и бельгийские кредиторы, опираясь на свои договоры с Сан-Доминго, потребовали передачи им таможен в Сан-Доминго.
Теодор Рузвельт .решил действовать. Воспользовавшись финансовыми затруднениями, которые помешали Сан-Доминго произвести во-время платежи, финансовый агент США захватил 21 октября 1904 г. таможню -в Пуэрто-Плата. Это вызвало еще большее беспокойство европейских кредиторов, которые угрожали применить силу для сбора долгов. 6 декабря 1904 г. Теодор Рузвельт обратился к конгрессу с посланием, в котором поставил вопрос о необходимости для США в «скандальных случаях правонарушения или беспомощности» взять на себя полицейские функции. Одновременно были даны указания морским силам США, патрулирующим вокруг берегов Сан-Доминго, оказывать поддержку президенту Моралесу, проводившему политику в интересах США.
Государственный департамент США, ссылаясь на доктрину Монро и на высказывания президента Теодора Рузвельта, считавшего, что доктрина Монро «обязывает» США взять на себя «полицейские функции» в странах Караибского бассейна, чтобы не допустить вмешательства европейских держав, предложил американскому представителю в Сан-Доминго, Даусону, посоветовать доминиканскому правительству обратиться к США с «просьбой» взять в свои руки сбор пошлин для распределения полученных денег среди кредиторов. Боязнь европейских кредиторов, угрожавших интервенцией, и давление государственного департамента США заставили президента Сан-Доминго Моралеса выполнить это требование и обратиться с такой «просьбой» к правительству США.
Переговоры, происходившие в условиях «морального воздействия» военно-морских сил в порту Сан-Доминго, привели к подписанию 4 февраля 1905 г. протокола о передаче в ведение США всех таможен республики. Из сумм, которые
62 	D. Perkins. Hands Off. A History of the Monroe Doctrine Boston, 1943, p. 235.
349

должны были собрать США, 45% надлежало отдать правительству Сан-Доминго для расходов, а 55% предназначались на уплату внешних и внутренних долгов. Соединенные Штаты обещали республике «необходимую помощь в восстановлении кредита, по охране порядка, в улучшении работы гражданской администрации и обеспечении материального прогресса и благосостояния Доминиканской республики».63
В преамбуле к протоколу указывалось, что правительство США будет считать «любую попытку со стороны правительств другого полушария оказать давление и добиться контроля над делами Доминиканской республики проявлением недружелюбного отношения к США». Передавая в феврале 1905 г. протокол на утверждение сената, Теодор Рузвельт в специальном послании пытался обосновать свои действия ссылкой на доктрину Монро. Он писал: «Либо мы должны примириться с вероятностью нарушения доктрины Монро, либо мы должны сами согласиться на такое решение, которое здесь предлагается... Этот протокол подвергает практическому испытанию способность правительства США поддержать доктрину Монро».64
Отказ сената утвердить протокол США с Сан-Доминго, устанавливавший по существу протекторат США над этой республикой, не остановил Теодора Рузвельта. Пользуясь своим правом главнокомандующего армии и флота, он направил в Сан-Доминго морскую пехоту и морского офицера в качестве генерального агента по сбору таможенных пошлин. Оказывая давление на обанкротившуюся республику, он добился подписания соглашения с президентом республики Сан-Доминго. По этому соглашению, сборщики пошлин должны были быть американцами, находящимися под защитой военных судов. В том же году генеральный сборщик, назначенный Теодором Рузвельтом, приступил к сбору пошлин «под охраной» военного флота США65 и к выпуску облигаций для расплаты с иностранными кредиторами. Для расследования финансового положения в республике был назначен уполномоченным Ж. Г. Голлендер.
Политика Теодора Рузвельта подверглась резкой критике со стороны оппозиции в конгрессе и вне его. Указывалось, что Теодор Рузвельт нарушил американскую конституцию, незаконно установив протекторат над Сан-Доминго. Однако Теодор Рузвельт в течение двух лет вел настойчивую борьбу,
63 	Foreign Relations, 1905, р. 342.
6М b і d„ р. 334.
65 	J. Н. L a t а п ё. United States and Latin America. New York, 1920. p. 279.

добиваясь утверждения сенатом его политики в Сан-Доминго. Между тем военные власти сделали все, чтобы поддержать в Сан-Доминго правительство Моралеса, выгодное для американского империализма. Все попытки внутри страны свергнуть Моралеса встречали отпор со стороны морских сил Америки. Военно-морские силы США оставались в водах Сан-Доминго.
В сентябре 1905 г. Теодор Рузвельт писал секретарю по морским делам: «Что касается вопроса о Сан-Доминго, предложите адмиралу Бредфорду помешать любой революции. Я намерен сохранить остров в положении status quo до тех пор, пока сенат не предпримет действий в отношении договора, и я буду угрожать любому революционному движению, как попытке нарушить modus vivendi».66
Установление фактического протектората над Сан-Доминго, открывшего новые, более широкие возможности для американских капиталистов, изменило отношение сената, который согласился узаконить установившиеся взаимоотношения с Доминиканской республикой. 25 февраля 1907 г. был ратифицирован новый договор, который устанавливал: «1) президент США назначает сборщика пошлин и его помощников для Сан-Доминго; 2) правительство США обеспечит им необходимую защиту; 3) правительство Сан-Доминго не имеет права увеличивать свои долги или уменьшать налоги без согласия на то США».67 Согласно этому договору, американский генеральный сборщик должен был выпустить облигаций на 20 млн. долл, золотом для уплаты государственного долга республики. Заем в 20 млн. долл, предоставлялся американским банкирским домом «Кун, Леб и компания» (Kuhn, Loeb and Company).
За установлением американского финансового контроля последовало открытое вмешательство США и в политическую жизнь страны. Беспощадно подавлялась всякая оппозиция против американцев, начавших усиленное экономическое порабощение страны. Контролируя финансы страны и добиваясь захвата основных ее богатств, американцы допускали образование только таких правительств, которые являлись их послушным орудием. Когда в 1911 г. президент Касерес проявил некоторую самостоятельность, он в скором времени был убит. В сентябре 1912 г. президент США Тафт послал двух специальных агентов для «ознакомления с положением» в Сан-Доминго. Одновременно к берегам Сан-Доминго было направлено военное судно с морской пехотой на случай, если
66 Н. С. Hill, Roosevelt and the Caribbean. Chicago, 1927, p. 164.
67 Foreign Relations, 1907, pp. 307—309.
351

бы понадобилось вооруженное вмешательство. Агенты США заставили временное правительство Сан-Доминго подать в отставку, угрожая в противном случае прекратить выплату ему таможенных доходов. «Достойному президенту», т. е. та-* кому, политику которого одобрили бы представители США, гарантировалась финансовая помощь Америки в форме займа «при условии, что все расходы должны утверждаться ревизором или финансовым советником, назначенным США».68
Пресса Сан-Доминго восстала против такого грубого нарушения независимости республики. Архиепископ Поуель, избранный при помощи США президентом Сан-Доминго, смог удержаться на своем посту лишь 4 месяца и в марте 1917 г. должен был сложить свои полномочия, так как различные политические группировки отказались его поддержать.
Избрание в 1912 г. президентом США Вудро Вильсона не изменило отношения Вашингтона к вмешательству правительства США во внутренние дела Сан-Доминго в интересах американских банкиров. Государственный секретарь Брайан заявил, что США не потерпят «революционных методов» и не признают правительства, пришедшего к власти путем насилия. Американский посланник приступил к организации новых выборов, и, невзирая на энергичный протест правительства Сан-Доминго, были назначены 3 американских комиссара «для наблюдения» за выборами.
Выборы в следующем году проходили при таких же условиях, и снова из США были присланы американские комиссары. Президент Химинес был счастливее и удержался на своем посту свыше года.
В апреле 1916 г. в Сан-Доминго снова вспыхнуло восстание. Президент Вильсон решил применить вооруженную силу. Отряды американской морской пехоты высадились в Сан-Доминго, и таким образом началась открытая вооруженная интервенция. Президент Сан-Доминго вынужден был сложить свои полномочия, и конгресс избрал временным президентом Хенрик*е<са-и-Карвахаля. США отказывались признать нового президента, пока он не подпишет договора, на котором Вашингтон настаивал с 1915 г.
Этот договор был еще более грабительским, чем договор 1907 г. Он поставил таможенные сборы под контроль американских властей, предусматривал назначение финансового советника и организацию полиции во главе с американцами. После отказа президента Сан-Доминго принять эти условия из Вашингтона поступило распоряжение таможенным смотри-
68 	М. м. Knight. Op. cit., р. 51.
352

телям не выплачивать правительству причитающуюся ему часть таможенных доходов.
Действия США вызвали глубокое возмущение в Сан-Доминго. Политические разногласия были временно забыты. Несмотря на предписания американских властей задержать жалованье служащим, последние продолжали работу.
В ответ на это командующий американской морской пехотой капитан Нэпп обратился с воззванием, в котором заявил, что вследствие отказа правительства принять предложенные США «реформы», республика Сан-Доминго «поставлена в положение военной оккупации вооруженными силами под его [Нэппа] командованием, в ней устанавливается военное правительство и в связи с этим вводится военное положение».69
Управление Сан-Доминго перешло непосредственно к американским властям. Поскольку надежды Нэппа на сотрудничество местных чиновников не оправдались, он объявил их должности вакантными и заполнил их американскими офицерами. Приказ за № 12 уведомлял жителей Сан-Доминго, что «впредь до нового распоряжения в республике Сан-Доминго никаких выборов происходить не будет».70
26 декабря 1916 г. был отдан приказ о роспуске конгресса Сан-Доминго. В нем говорилось: «1. Сессии конгресса
возобновятся лишь после того, как будет дано распоряжение о выборах на должности, вакантные в настоящее время.
2. 	Сенаторы и депутаты, полномочия которых уже истекли, устраняются с занимаемых ими постов до следующей сессии конгресса, и выдача жалованья им прекращается».71
Захватив в свои руки центральный государственный аппарат, военные власти США, опираясь на морскую пехоту и жандармерию, приступили к реорганизации местной власти.
Было отдано «распоряжение», чтобы существующие местные муниципальные советы продолжали функционировать без выборов. Было введено военное положение и установлена строгая цензура. Всякая критика оккупационных властей жестоко преследовалась. Гражданское население было разоружено, во главе полиции были поставлены американские офицеры.
Военная диктатура вызвала огромное недовольство в Сан- Доминго. Она привела к уничтожению самостоятельности республики и отмене всех конституционных прав.
69 s. G. I пт art. Problems in Pan-Americanism. New York, 1925, pp. 283—284.
70 M. M. Knight. Op. cit., p. 87.
71 S. G. Inman. Op. cit., p. 285.
23 Зубок.— Империалистич. политика США
353

С 1916 г. вся экономическая и политическая власть в стране находилась в руках американских морских властей, которые установили в Сан-Доминго военную диктатуру, основанную на грубой силе. С 1917 г. в Сан-Доминго не было никаких выборов.
Ъоенно-оккупационный режим США продолжался до 1924 г. Контрадмирал американского флота действовал в качестве военного губернатора и выполнял все функции исполнительной и законодательной власти.
Портфели министров были розданы американским морским офицерам. Большинство американских историков, желая доказать «цивилизаторскую» роль США, восхваляло военный режим и его «достижения».
Они ссылались на то, что за первые 4 года оккупации было сооружено 400 миль дорог, более 20 мостов, построены новые пристани и усовершенствованы порты, проведены санитарные мероприятия, улучшено здравоохранение и расширена сеть учебных заведений. Претензии к правительству, превышающие 12 млн. долл.', были сведены до суммы в 3.5 млн. долл, и выплачивались облигациями 5-миллионного займа, выпущенного в 1918 г.
Даже американский буржуазный историк Стюарт, защищавший оккупационный режим, писал: «...население Сан-Доминго ни в какой мере не было довольно и во многих отношениях имело основания для недовольства. Американское военное правительство отняло у него все гражданские и политические свободы, против военных судов были поданы многочисленные жалобы о незаконном заключении в тюрьмы.
Американские моряки подвергали заключенных пытке водой и другим истязаниям; была установлена суровая и унизительная цензура над печатью, которая длилась большую часть периода американской оккупации».72
Другой историк, М. М. Найт, писал: «Военная оккупация, которая стоила американскому народу многих миллионов долларов, а Сан-Доминго — значительного числа человеческих жизней, разрушила всю экономическую жизнь страны».73
Период военной диктатуры был использован американскими империалистами для захвата земель туземцев и превращения последних в безземельных полурабов американских предпринимателей. Военные власти издавали земельные и налоговые законы и постановления, которые ускорили процесс обезземеливания местных крестьян. Уже к 1926 г.
72 G. Н. Stuart. Latin America in the United States. New York, 1938, pp. 295—296.
73 M. M. Knight. Op. cit., p. 102.
354

американские сахарные плантаторы захватили в Сан-Доминго 526 тыс. акров земли, а лесные компании — несколько миллионов акров земли. Строительство железных дорог, мостов и портов проводилось в интересах оккупационных властей и американских корпораций.
Тысячи акров леса безжалостно уничтожались для того, чтобы на их месте возникали сахарные плантации. США монополизировали торговлю Сан-Доминго. Финансовая система страны была полностью подчинена американским банкам. Экономическое внедрение США и развитие сахарных плантаций и монополий привели к обезземеливанию и разорению местного крестьянства и жестокой эксплоатации, граничащей с рабством.74
Недовольство военным режимом особенно возросло, когда период процветания военных лет сменился экономическим кризисом. В декабре 1920 г., по указанию президента Вильсона, военный губернатор Доминиканской республики заявил: правительство США считает, что наступило время, когда можно «начать процесс быстрого освобождения США от ответственности, взятой на себя в связи с событиями в Доминиканской республике».
«Поэтому,— говорилось далее в этом заявлении,— объявлено о назначении комиссии из представителей граждан Доминиканской республики, имена которых вскоре будут названы, и моей задачей является назначение к ней технического советника.
Эта комиссия уполномочена разработать поправки к конституции и пересмотреть законы республики, а также составить проект нового избирательного закона.
Поправки и законы или изменения существующих законов, предложенные комиссией и утвержденные военным губернатором, будут переданы на рассмотрение учредительного конвента и национального конгресса Доминиканской республики». 75 Через два месяца комиссия приступила к работе.
Опубликование этого заявления вызвало бурю возмущения в стране. Была сделана попытка добиться всеобщего отказа туземного населения от сотрудничества с американскими чиновниками
74 «Сахарный тростник в том виде, в котором он культивируется в настоящее время,* является проклятием для Вест-Иіндии. В Сан-Доминго он привел к тому, что в руках иностранцев сосредоточились огромные пространства лучших земель, обрабатываемых дешевой рабочей силой, ввозимой из других стран» (М. М. Knight. Op. cit., рр. 142—143).
75 S. Welles. Naboth’s Vineyard. The Dominican Republic, 1844—1924. New York, 1928, v. II, p. 831.
23*
355

Основным лозунгом было требование «полной и безогово рочной эвакуации» американцев. Иначе говоря, выдвигалось требование о прекращении военной оккупации и об отозвании американских вооруженных сил без всякого предварительного соглашения.
Во время избирательной кампании 1920 г. в США противники Вильсона выступили с резкой критикой его политики в Сан-Доминго и Мексике. Они употребили все усилия для того, чтобы дискредитировать президента Вильсона и самим пробраться к власти. Это отнюдь не означало, что они сами собирались вести новую политику.
В речи, произнесенной 28 августа 1920 г. в Марионе (штат Огайо), республиканский кандидат в президенты сенатор Гардинг заявил:
«Если я буду избран президентом... я не уполномочу помощника секретаря по морским делам выработать проект конституции для наших беззащитных соседей в Вест-Индии и не заставлю их принять ее, приставив к их горлу острие штыков американских моряков.
Я также не стану злоупотреблять исполнительной властью для того, чтобы накинуть пелену таинственности на многократное недопустимое вмешательство во внутренние дела маленьких республик Западного полушария. За последние несколько лет это не только превратило во врагов тех, кто должен был бы быть нашими друзьями, но и подорвало к нам доверие соседних стран».76
После избрания президентом Гардинга в Сан-Доминго ожидали, что США изменят свою политику.
Со всех концов острова на имя нового президента США поступали телеграммы, призывающие к немедленному и полному восстановлению суверенности Доминиканской республики. Однако вскоре последовало разочарование. Избирательные речи Гардинга были немедленно забыты. Государственный секретарь США реакционер Юз был против безоговорочного отозвания американских вооруженных сил. Был назначен новый военный губернатор в лице контрадмирала Самуэля Робинзона. 14 июня 1921 г., по предписанию государственного департамента США, он издал воззвание, в котором заявлял, что американские войска могут быть отозваны в течение восьми месяцев, при условии необходимого содействия населения Сан-Доминго.77 Через месяц назначались выборы для избрания коллегии, которая, по конституции Сан-Доминго, должна была выбрать членов конгресса и президента. Кои-
76 New York Times, August 31, 1920.
77 S. Welles. Op. cit., v. II, pp. 841—844.
356

гресс предполагалось избрать в возможно короткий срок, с тем чтобы он утвердил договор об эвакуации. Этот договор состоял из следующих пунктов:
«1. Ратификация всех постановлений военного правительства.
2. Утверждение займа в 2.5 млн. долл., что составит .минимальную сумму, необходимую для окончания начатых общественных работ, которые могут быть завершены в период, требующийся для ликвидации военного правительства...
3. Продление обязанностей генерального сборщика пошлин Сан-Доминго, назначенного, согласно договору 1907 г., до погашения этого займа.
4. Расширение полномочий генерального) сборщика пошлин с тем, чтобы он получил право собирать внутренние поступления и расходовать из этой суммы долю, необходимую для покрытия платежей по иностранным займам, в случае, если таможенные сборы не смогут покрыть этих платежей.
5. Организация национальной гвардии, городской и сельской, в целях обеспечения-мира и защиты жизни и имущества граждан, а также для выполнения всех обязательств Доминиканской республики. С этой целью президент республики должен немедленно обратиться к президенту США с просьбой послать военную миссию для организации такой гвардии во главе с туземными офицерами, способными выполнить возложенные на них обязанности. На время же, необходимое для организации гвардии, во главе ее должны стать американские офицеры, назначенные президентом Доминиканской республики по указанию президента США. Расходы миссии должны оплачиваться республикой, и Исполнительный комитет республики должен уполномочить миссию выполнить изложенные выше задачи».78
Опубликование договора вызвало глубокое разочарование населения Сан-Доминго. Доминиканские патриоты продолжали агитацию за безоговорочное отозвание американских вооруженных сил. Они утверждали, что план Гардинга — Юза является нарушением суверенных прав республики. Даже умеренные политические деятели республики мало доверяли плану государственного департамента США. Особенно возмущались займами, которые заключались американскими военными властями от имени Сан-Доминго у банкиров США. По этим займам Сан-Доминго платило от 9 до 19%.
В знак протеста против плана 3-тысячная демонстрация в г. Сан-Доминго прошла перед резиденцией военного губернатора. Видные политические деятели угрожали обратиться к
78 	S. Welles. Op. cit., v. II, рр. 843—844.
357

своим сторонникам с призывом отказаться от участия во всяких выборах, организованных согласно предложенному плану. Это заставило военного губернатора отложить выборы. В течение последующих месяцев американские 'представители в Сан-Доминго несколько' раз безуспешно пытались достичь соглашения с политическими деятелями республики. Даже предложение отказаться от посылки военной миссии с тем, чтобы небольшие отряды моряков остались в республике до того времени, как новое правительство будет в состоянии обеспечить порядок при помощи своих собственных сил, не было принято. Политические лидеры Сан-Доминго настаивали на полной и безоговорочной эвакуации, на что американское правительство не намерено было соглашаться.
Напряженное положение еще усугублялось экономическим кризисом. Оккупационные власти оказались в тяжелом финансовом положении. Внешний заем, который мог бы явиться одним из способов разрешения финансовой проблемы, не мог быть получен до урегулирования политического кризиса в стране. 16 марта 1922 г. военный губернатор, по указанию государственного департамента, издал новый циркуляр, уведомлявший о том, что оккупационные власти останутся в стране по крайней мере до 1 июля 1924 г.79
Несмотря на это, переговоры об отмене военного режима почти немедленно возобновились. Руководители главных партий в республике — Фредерико де-Валаскес (прогрессивная партия) и генерал Горасио Васкес (национальная партия)— заявили военному губернатору, что в том случае, если финансовое положение республики улучшится благодаря выпуску нового займа, обе партии сочтут возможным обратиться к правительству США с предложением, которое сделало бы возможным соглашение по вопросу об организации национальных выборов. Вскоре военное правительство, с одобрения государственного департамента, выпустило 5.5-процентный заем на сумму в 6.7 млн. долл, сроком на 20 лет. Этот заем предназначался на погашение внутренней задолженности республики, завершение строительства дороги между Монте-Кристи и столицей, уплату долга военного правительства и т. д.
Одновременно с этим Франсиско Пейнадо, известный адвокат и бывший посланник Доминиканской республики в США, отправился в Вашингтон для неофициальных переговоров с государственным департаментом.
79 	Сенатская комиссия по расследованию положения в Доминиканской республике, во главе с сенатором Мак-Кормик, отнеслась отрицательно к отозванию американских войск (New York Times, December 26, 1921).
358

Позднее к нему присоединились генерал Горасио Васкес, Фредерико де-Валаскес и представитель либеральной партии Злиас Брас. 30 июня 1922 г. был разработан подробный план эвакуации, который в основном сводился к следующему:80
1. Должно быть образовано временное правительство из граждан Доминиканской республики для проведения законодательных реформ и внесения поправок к конституции, а также для проведения без вмешательства американских властей общих выборов и окончательного установления постоянного правительства.
2. После образования временного правительства управление должно перейти в ведение кабинета министров, назначенного временным президентом.
Немедленно после установления временного правительства американские вооруженные силы будут сосредоточены в одном, двух или трех пунктах, согласно решению военного губернатора, и с этого времени правительство, опираясь на национальную полицию, должно будет обеспечить мир и порядок в стране.
3. Временное правительство должно назначить полномочных представителей для переговоров о заключении с США договора, содержащего следующие условия: а) признание правительством Доминиканской республики всех постановлений военного правительства и, в частности, признание облигаций, выпущенных в 1918 и 1922 гг.; б) заключение соглашения между обоими правительствами о том, что договор между США и Сан-Доминго от 8 февраля 1907 г. остается в еиле вплоть до погашения облигаций, выпущенных в 1918 и 1922 гг.; в) распространение прав генерального сборщика пошлин на сбор и расходование доходов, которыми обеспечивались эти облигации.
4. После утверждения договора национальным конгрессом
и законно избранным президентом американские вооруженные силы немедленно должны покинуть Доминиканскую республику. '
Одновременно с опубликованием этого плана сообщалось, что в том случае, если соглашение, заключенное в Вашингтоне, будет одобрено Доминиканской республикой, президент Гардинг назначит Самнера Уэллеса, бывшего начальника латино-американского отдела государственного департамента, в качестве комиссара для оказания помощи в проведении эвакуации вооруженных сил США из Сан-Доминго.
По приезде в Сан-Доминго Самнер Уэллес подробно обсуждал этот план на многочисленных совещаниях с вождя¬
80 	Полный текст см. S. Welles. Op. cit., рр. 856—859
359

ми политических партий. После внесения некоторых изменений окончательный проект был опубликован в официальной печати.81 21 октября 1922 г. был избран временный президент и составлен кабинет путем соглашения между лидерами раз-
# личных партий. Вооруженные силы США, сконцентрирован-
# ные в различных пунктах, не выполняли больше административных функций.
Выборы состоялись лишь в марте 1924 г. Подавляющее большинство голосов получил блок национальной и прогрес* сивной партий, выдвинувший кандидатом в президенты Гора- сио Васкеса.
12 июня 1924 г. новый президент вступил в должность, и оккупационные войска оставили страну. Вскоре было подписано соглашение с США о ратификации всех предписаний оккупационных властей.
Это соглашение особо подтверждало обязательства республики в отношении облигаций, выпушенных в 1918 и 1922 гг., и обусловливало всякое изменение таможенного тарифа заключением предварительного соглашения между Доминиканской республикой и США.
Конвенция 1907 г. должна была оставаться в силе до полного погашения облигаций, и за генеральным сборщиком пошлин сохранялось право контроля над доходами, обеспечивающими эти облигации.82
Однако вскоре стало ясным, что конвенция 1907 г. не отвечает новым требованиям, а поэтому 27 декабря 1924 г. была подписана новая конвенция.83
Эта конвенция предусматривала выпуск займа на сумму 25 млн. долл. Заем должен был пойти на погашение всех старых займов.
Остающиеся сверх этого 10 млн. долл, должны были быть использованы на проведение мероприятий по общественному благоустройству, а также для реализации других проектов по дальнейшему экономическому и промышленному развитию страны.
Конвенция не вносила никаких изменений в установленный порядок, согласно которому генеральный сборщик, назначаемый президентом США, ведал таможенными сборами. Она также запрещала всякое увеличение государственной задолженности до погашения всех облигаций, без предварительного согласия на то со стороны США.
81 Полный текст см. S. Welles. Op. cit., рр. 866—871.
82 D. G. Munro. Op. cit., pp. 287—290; также U S. Tieaty Series, № 726.
83 D. G. Munro. Op. cit., pp. 291—294; также U. S. Treaty Series, № 726.
360

При Васкесе работала американская комиссия по реорганизации системы экономического и финансового административного аппарата, которую возглавлял Чарльз Дауэс. В результате были приняты новые законы, обеспечившие сохранение экономического влияния США.
Генерал Васкес был избран президентом на 6 лет. В 1929 г. была принята поправка к конституции, восстанавливающая 4-^одичный срок президентства и отменявшая запрещение переизбрания. Васкес заявил, что его кандидатура будет снова выставлена на предстоящих выборах. Однако в феврале* 1930 г. произошло восстание во главе с генералом Уренья, ь результате Васкес был свергнут.
Во время избирательной кампании, происходившей в мае 1930 г., коалиция под названием «Конфедерация партий» выставила своим кандидатом на пост президента генерала Трухильо и на пост вице-президента — Уренья.
Национально-прогрессивный блок, составивший оппозицию, выставил кандидатуры Фредерика Валаскеса (в президенты) и Анджело Моралес (в вице-президенты). Однако вскоре оппозиция отказалась от участия в выборах, указывая на угрозы и подкуп, применяемые при выборах. Президентом на 4-летний срок был избран Трухильо, который и занял этот пост 16 августа 1930 г.
Президентство Трухильо представляло собой режим антинародной, военной диктатуры. Конгресс и суды хотя и продолжали функционировать, но были бессильны контролировать деятельность президента. Оппозиционная печать была уничтожена. Профессиональные союзы разогнаны, а рабочие вожди арестованы и брошены в тюрьмы.
Влияние мирового экономического кризиса тяжело ощущалось в стране. Доходы, превышавшие в 1929 г. 15 млн. долл:, сократились в 1931 г. до 7.8 млн. долл.
В борьбе за капиталистический выход из кризиса правительство Трухильо сократило в 1935 г. на 15—20% штаг служащих государственных учреждений и на 15% понизило* жалованье. Внешняя задолженность достигла к 30 декабря 1930 г. 8281.5 тыс. долл. Таможенные поступления 1931 г. сократились до такой степени, что правительство оказалось на грани банкротства.
Будучи не в состоянии вести переговоры о новом займе, правительство 23 октября 1931 г. издало чрезвычайный закон об использовании на административные нужды правительства' 1.5 млн. долл, из таможенных поступлений, предназначенных, согласно конвенции 1924 г., для уплаты внешних займов. Этот закон должен был оставаться в силе до конца 1933 г., но впоследствии был продлен до августа 1934 г.
т

Государственный департамент США немедленно произвел -расследование положения, создавшегося в Сан-Доминго. Занятая им позиция была сформулирована следующим образом: «После расследования положения департамент убедился в наличии серьезных затруднений в Доминиканской республике и сообщил правительству Сан-Доминго, что им учтены мероприятия, которые вынуждено было предпринять это правительство, и причины, их вызывающие. Помня об условиях конвенции, заключенной между США и Доминиканской республикой..., правительство СШД не намерено в насіоящее время ничего предпринимать и будет лишь продолжать со вниманием и заботой следить за развитием событий в Доминиканской республике». 84
Правительство Трухильо, который был переизбран в 1934 г., проводило мероприятия в интересах иностранных капиталистов. Выполняя их волю, Трухильо беспощадно подавлял оппозиционное движение. Агенты Трухильо рыскали по всей стране, терроризируя и убивая противников существующего режима. Была установлена беспощадная цензура. Легально существовать могла только так называемая доминиканская партия, которая поддерживала диктатора.
Сам Трухильо стал крупным миллионером, тесно связавшим свою судьбу и судьбу небольшой кучки местных помещиков и промышленников с интересами США.
Соединенные Штаты могли быть совершенно спокойны за судьбу американских инвестиций в Сан-Доминго. Не только в своей внутренней, но и во внешней политике Трухильо руководствовался интересами США. По договоренности с государственным департаментом США и с «Советом владельцев иностранных ценных бумаг» (Foreign Bondholders Protective Council), был пересмотрен весь план амортизации иностранного долга Доминиканской республике. Сроки двух основных займов были передвинуты с 1940 и 1942 гг. соответственно до 1962 и 1970 гг. Права генерального сборщика пошлин <5ыли расширены и поодлены до 1970 г.
На выборах в 1938 г. «победил» ставленник Трухильо — Пейнадо. Во вновь образованном в августе кабинете Трухильо занял пост министра иностранных дел. Совершенно ясно, что в политике Сан-Доминго никаких изменений не произошло. Трухильо продолжал держать бразды правления -в своих руках. Президент Пейнадо по существу был марионеткой в его руках и, следовательно, послушным исполнителем воли американских магнатов. В начале 1939 г. прави- - ]
84 	Ch. Thomson. Dictatorship in the Dominican Republic. Foreign Policy Reports. Publ. by the Foreign Policy Association. New York, April 15, 1936, p. 38.
362

тельство Пейнадо предоставило флоту США неограниченное право использования морской базы в заливе Самона, на восточном берегу острова. Летом 1939 г. Трухильо совершил поездку в США, а затем во Францию. Вернувшись на родину, он начал агитацию за военное объединение стран Западного полушария под руководством США.
Таким образом, в результате экономического и политического внедрения США были созданы условия, при которых Доминиканская республика, сохраняя формально свою независимость, фактически превратилась в придаток американского империализма. Только в сентябре 1940 г. было достигнуто соглашение между США и Доминиканской республикой, по которому США отказались от контроля над таможнями страны, продолжавшегося в течение 16 лет.

Глава IX
ИНТЕРВЕНЦИОНИСТСКАЯ ПОЛИТИКА СОЕДИНЕННЫХ ШТАТОВ В НИКАРАГУА
Политика интервенции в Центральной Америке лучше всего иллюстрируется отношениями между США и Никарагуа. Здесь экономические и стратегические интересы США привели к дипломатической, а затем и к военной интервенции со стороны американского империализма.
Империалистические государственные деятели США ссылались на необходимость защиты существующего Панамского канала и создания дополнительного пути через Никарагуа. Приводившиеся ими в пользу этого политические и стратегические доводы отчасти базировались на «старых принципах» доктрины Монро. Здесь находили свое отражение попытки удержать европейские государства от вмешательства во внутренние дела этих стран. Частично же их доводы основывались на более позднем толковании доктрины Монро, когда Соединенные Штаты присвоили себе монопольное право активно применять вооруженную силу для укрепления своего господства в странах Караибской и Центральной Америки.
Война между Сальвадором и Гватемалой, начавшаяся в 1906 г., угрожала превратиться в общую войну республик Центральной Америки. США и Мексика настаивали на прекращении войны и предлагали свое посредничество. В 1907 г. по инициативе США в Вашингтоне была созвана конференция республик Центральной Америки.
На этой конференции был принят ряд важных постановлений. Было решено, что впредь все спорные вопросы, возникшие в Центральной Америке, будут поступать на рассмотрение арбитражного суда Центральной Америки, состоящего из представителей от всех пяти стран. Был также подписан договор о мире , и дружбе. Все пять правительств дали обязательство ограничить в своих странах деятельность политиче¬
364

ских эмигрантов из других государств и отказаться от всякой поддержки «революционных» движений. Кроме этого, был принят и ряд решений, направленных к более тесному экономическому и культурному сотрудничеству республик Центральной Америки.
США не подписали ни одного из принятых на этой конференции договоров, но они все же использовали эти договоры, чтобы продолжать играть доминирующую роль в странах Центральной Америки.
Когда в 1907 г. Зелайя, бывший с 1893 г. диктатором Никарагуа, нарушил установленные договором отношения с ■соседними странами и выступил против расширения контроля США над Никарагуа, против него было организовано восстание. Восстание началось в 1907 г. и финансировалось Адольфо Диасом, служившим в Американской горной корпорации в Блюфильде. Было образовано временное правительство во главе с генералом Хуаном Эстрада. Это правительство, согласно донесению американского консула, было «дружественно по отношению к Америке» и обещало «аннулировать все концессии, не принадлежащие иностранцам».1 Поддержка, оказанная Соединенными Штатами противникам Зелайи (вначале тайная, а затем и открытая), привела к его поражению. Он был вынужден отречься от власти и бежать из страны.
Его заместителем конгресс Никарагуа избрал Хосе Мадри- са. Однако и после этого США продолжали поддерживать Эстрада,в его борьбе против нового правительства. Благодаря этой поддержке Эстрада смог разбить правительственные войска и в конце августа 1909 г. вместе с генералом Эмилиано Чаморро вступил в столицу Никарагуа — Манагуа. США немедленно послали Томаса Даусона, американского посланника в Панаме, организовавшего в свое время контроль над таможнями в Сан-Доминго, в качестве специального агента в Никарагуа. Даусон начал переговоры с Эстрада, в результате которых был подписан ряд договоров, получивших название пакта Даусона. Было принято решение о немедленном созыве учредительного собрания Никарагуа для избрания на 2 года президентом Эстрада, а вице-президентом — Адольфо Диаса. Предусматривалось также образование специальной комиссии для разбора всех претензий против правительства. Также предусматривалось получение от США займа, обеспеченного таможенными сборами. 2
В соответствии с пактом Даусона 27—29 ноября 1910 г. было созвано учредительное собрание. Эстрада был избран
1 Foreign Relations, 1909, р. 452.
s Ibid., 1910, рр. 762—764; ibid., 1911, рр. 625—627.
365

президентом, а Диас — вице-президентом. 1 января 1911 г. президент США Тафт официально признал новое правительство Никарагуа.
Пакт Даусона и методы, при помощи которых Эстрада пришел к власти, вызвали бурное возмущение в Никарагуа. Настоящие патриоты понимали, что дело идет об установлении длительного протектората со стороны США. Они понимали, что основной причиной, заставлявшей США поддерживать Эстрада, было стремление путем займа получить контроль над таможнями страны.
Когда в апреле национальное собрание Никарагуа приняло конституцию, утверждавшую независимость страны и направленную против иностранного контроля, представители США выразили протест. При поддержке государственного департамента США Эстрада разогнал собрание и произвел новые выборы. Эти мероприятия вызвали резкие протесты и привели к отставке Эстрада, пост которого занял вице-президент Диас.3
«Я уверен,— говорилось в телеграмме американского посланника государственному департаменту,— что собрание утвердит избрание Диаса в президенты, как оно проведет любой план, указанный департаментом. Для оказания морального воздействия необходима военная сила».*  *
Диас обратился к США с просьбой «обеспечить при помощи военной силы охрану имущества американских граждан в Никарагуа и распространить эту защиту и на всех жителей республики». 5
Просьба ставленника США Диаса была удовлетворена. 4 августа 1912 г. первый отряд американской морской пехоты прибыл в Манагуа, после чего прибыли еще новые подкрепления. К сентябрю 1912 г. в Никарагуа находилось более 2700 американских моряков. Эта открытая интервенция вызвала не только возмущение наоода Никарагуа, но и протесты соседних стран Центральной Америки, особенно Сальвадора. И все же с помощью США Диас был переизбран на 4 года (начиная с 1 января 1913 г.).
Еще 6 мая 1911 г. Национальное собрание Никарагуа 25 голосами против 7 уполномочило Диаса начать переговоры о получении от США займа на сумму в 20 млн. долл. В результате переговоров 6 июня 1911 г. было подписано соглашение Нокса — Кастрилло.6 По этому соглашению,
3 Foreign Relations, 1911, pip. 657—660.
* Ibid., p. 661.
s ibid., 1912, p. 1032.
* United States and Nicaragua. A Survey of Foreign Relations front 1909 to 1932. Washington, D. C., 1932, pp. 126—128.
367

.американские банкиры выпускали в пользу Никарагуа заем в 15 млн. долл., который обеспечивался таможенными поступлениями. Никарагуа давало обязательство не изменять таможенных пошлин без разрешения государственного департамента.
Сенат Соединенных Штатов отказался ратифицировать этот договор, считая положение в Никарагуа нестабильным. Однако финансовое положение Никарагуа было настолько напряженным, что оно было вынуждено вести с американскими банкирами переговоры хотя бы о временном займе.
1 сентября 1911 г. было подписано соглашение с нью- йоркскими компаниями («Братья Браун и компания» и «Дж. и В. Зелигман из Нью-Йорка и компания») о временном займе на сумму в 1.5 млн. долл. Заем этот предназначался для организации Национального банка Никарагуа, проведения денежной реформы и установления комиссии по разбору претензий.
Американские банкиры согласились на реорганизацию Национального банка при условии получения ими 51% акций и предоставления Никарагуа лишь 49%.
Финансовые затруднения вынудили Никарагуа искать новых займов. В результате в руках американских банкиров -сосредоточился также 51% общего числа акций национальных железных дорог. Они получили право в дальнейшем купить эти акции за 1 млн. долл, и действовать в качестве посредников в отношении английских и французских держателей акций.
Это соглашение с американскими банками, а также назначение американца главным сборщиком таможенных налогов составляют характерную особенность «дипломатии доллара» в Никарагуа.
Соглашение, утверждавшее право «защиты» и делавшее государственного секретаря США окончательным арбитром, между прочим гласило: «Банкиры, действующие от своего вмени или представляющие интересы держателей акций, пользуются правом обращаться к США за защитой против .нарушения заключенного соглашения или за помощью в его реализации. Республика и банкиры соглашаются на том, что в случае каких-либо недоразумений, спорных вопросов или затруднений, могущих возникнуть по вопросу об интерпретации этого соглашения или его выполнении, они должны быть немедленно переданы одной или обеими из договаривающихся сторон государственному секретарю США для рассмотрения и вынесения решения. Все принятые решения, резолюции и постановления должны являться для обеих сторон окончательными и обязательными. Они должны быть приняты ^немедленно в соответствии с существующими условиями и
-368

особенностями и добросовестно выполнены республикой и банкирами».7
Таким образом, различные займы, выданные Никарагуа, контроль американских банкиров над 51% всех акций Национального банка, покупка банкирами железнодорожных акций, особая роль главного сборщика таможенных сборов, а также наличие в Никарагуа американской морской пехоты,— все это ставило страну в зависимое от США положение и создавало для американских промышленников и финансистов благоприятные условия для захвата богатств страны.
К концу президентства Тафта были начаты переговоры о заключении нового соглашения с Никарагуа.
По условиям этого соглашения, подписанного в феврале 1913 г., Соединенные Штаты получили право постройки канала через территорию Никарагуа. Кроме того, США получили право укреплять острова Корн у побережья Караибского моря и построить морскую базу в заливе Фонсека.
После прихода к власти Вильсона этот договор был изменен с целью установления прямого протектората над Никарагуа. Однако сенат отверг установление полного протектората. 5 августа 1914 г. был подписан новый договор без этих изменений. В 1916 г. он был ратифицирован и получил название договора Брайана — Чаморро.8 Основное содержание договора заключалось в следующем:
1. Правительство Никарагуа предоставило правительству США «на вечные времена» исключительные права на сооружение и использование канала по реке Сан-Хуан и по Великому озеру или по любому другому пути без всяких налогов.
2. Для охраны американских интересов Никарагуа отдал США в аренду сроком на 99 лет острова Большой и Малый Корн, а также предоставлял им право постройки морской базы в любом удобном для США месте на территории Никарагуа, граничащей с заливом Фонсека. При этом США гарантировалось право в последующем возобновить эти условия на такой же период.
3. В свою очередь, США обязывались уплатить Никарагуа 3 млн. долл, золотом.
4. В договор включалась следующая оговорка:
«Поскольку Коста-Рика, Сальвадор и Гондурас заявили
протест против ратификации настоящего договора, опасаясь, что он может в каком-либо отношении ущемить существующие права указанных государств, сенат заявляет, что согла¬
1 I. J. Сох. Nicaragua and the U. S., 1909—1927. Boston, 1927, pp. 715—716.
8 С помощью Соединенных Штатов генерал Чаморро в январе 1917 г. стал президентом Никарагуа.
24 Зубок.—Империалистпч. политика США
?69

сие на ратификацию этого договора с соответствующими изменениями было дано при условии, что ничто в указанном договоре не может нарушить существующих прав любого из вышеназванных государств».9
Оговорка эта не удовлетворила ни Коста-Рику, ни Сальвадор. Коста-Рика указывала на то, что, согласно арбитражному решению президента Кливленда, принятому в 1888 г., Никарагуа не разрешалось использование реки Сан-Хуан для устройства канала без предварительного согласия Коста- Рики. Со своей стороны, Сальвадор утверждал, что залив Фонсека, на побережье которого Соединенные Штаты получили право постройки военно-морской базы, находится в общем владении Сальвадора, Гондураса и Никарагуа.
Вопрос был передан в арбитражный суд Центральной Америки. Вынесенное решение осуждало действия Никарагуа, заключившего договор, но сам договор оставался в силе. Соединенные Штаты и Никарагуа отказались признать право суда решать подобного рода вопросы. Занятая США позиция подорвала престиж Центрально-Американского суда, который вскоре был распущен.
В конце 1916 г., еще до того, как уплата 3 млн. долл. Никарагуа, согласно договору Брайана — Чаморро, была утверждена конгрессом Соединенных Штатов, начался спор между Никарагуа, государственным департаментом и американскими банками о расходовании этой суммы.10 Банки требовали, чтобы деньги были использованы в соответствии с заключенными ими прежде договорами о выплате долгов им и английским держателям акций. Государственный департамент настаивал на -том, чтобы были удовлетворены также претензии других кредиторов.
После длительных дискуссий было достигнуто компромиссное решение. Бюджет Никарагуа на 1917 г. ограничивал текущие ежемесячные расходы правительства определенной суммой и предусматривал использование дополнительных доходов на покрытие долгов. Последние не уплачивались из денег, полученных по договору или из поступлений от нового займа, обеспеченных таможенными облигациями. Общий надзор за проведением всех этих мероприятий был возложен на комиссию, состоявшую из министра финансов Никарагуа и двух американцев, назначенных государственным секретарем США. Была также образована другая комиссия для разбора всех претензий к казначейству Никарагуа. Сбор таможенных налогов был продлен на срок действия новых облигаций.
9 I. J. Сох. Op. cit., рр. 838—840; U. S. Statutes at Large, v. ХХХТХ, Part II, р. 1661.
10 Foreign Relations, 1916, рр. 898—917.
370

К 1924 г. правительство выплатило свой долг банкирам и выкупило облигации Национального банка и национальных железных дорог.
Однако это отнюдь не означало прекращения американского контроля. Американцы попрежнеіму оставались членами совета директоров железных дорог и «советниками» при пересмотре банковских и финансовых законов. Кроме того, американские банки имели крупные капиталовложения в стране.11
В то время как банкиры осуществляли контроль над экономической жизнью Никарагуа, государственный департамент США и американские военно-морские власти осуществляли политический контроль. С 1913 г. не прекращалась оппозиция к консервативному правительству, контролируемому США, особенно к фракции Чаморро. Либералы заявляли, что из-за вмешательства США во внешнюю политику Никарагуа они не в состоянии добиться власти или хотя бы влиять на политику правительства.
В 1920 г. государственный департамент «предложил» правительству Никарагуа пригласить американского эксперта для изучения избирательной системы и ее изменения. Президент Чаморро ответил, что нет надобности вносить какие-либо изменения, поскольку существующий избирательный закон обеспечивает свободные выборы. Во время избирательной кампании Чаморро, в руках которого находился весь партийный аппарат, обеспечил выставление кандидатуры от консерваторов своего дяди Диего Чаморро, посланника Никарагуа в Вашингтоне. Либералы объединили различные недовольные элементы и организовали коалиционную партию. Их кандидатом был Гонзалес, богатый кофейный плантатор и хорошо известный коммерсант.
Соединенные Штаты назначили специального «наблюдателя» за проведением выборов. Этим наблюдателем был выделен майор Миллер. В то же время государственный департамент, прикрывая свои цели, заявил, что «правительство Соединенных Штатов не поддерживает ни одного из выставленных кандидатов и... при существующей между Никарагуа и Соединенными Штатами тесной связи они заинтересованы лишь в. том, чтобы каждый, имеющий право голоса в Никарагуа, мог вполне свободно выразить свою волю при предстоящих выборах». 12
Выборы были проведены прежними методами. Правящая партия пустила в ход насилие, угрозы и арест лидеров  чч По вопросу об американских капиталовложениях в Никарагуа см. М. Winkler. Investments of United States Capital in Latin America. Boston, 1928, pp. 254—258.
>2 Цит. no United States and Nicaragua. A Survey of Foreign Relations from 1909 to 1932. Washington, D. C, 1932, p. 41.
24»
371

коалиционной партии для того, чтобы обеспечить свою победу на выборах, и добилась избрания Диего Чаморро.
Разоблачение методов подкупа, которые применялись во время избирательной кампании, заставило государственный департамент США настаивать на пересмотре избирательного закона. Изучение всей избирательной системы Никарагуа было поручено в 1922 г. американцу Доддсу, который представил проект нового избирательного закона. Этот проект, с незначительными изменениями, 15 марта 1923 г. получил силу закона.
В начале 1922 г. общее положение Центральной Америки было очень напряженным. Во многих странах происходили волнения. Попытка образовать союз стран Центральной Америки потерпела неудачу. Этому помешали США, которые натравливали одну страну на другую и проводили политику по принципу «разделяй и властвуй».
В первой половине года политические эмигранты из Сальвадора при поддержке сочувствующих из Гондураса сконцентрировали свои силы на границе между этими странами и попытались свергнуть президента Сальвадора Иорге Мелендеса. В Никарагуа царило сильнейшее недовольство марионеточным правительством Диего Чаморро. В Никарагуа либералы при помощи эмигрантов из Сальвадора и Гондураса организовали ряд неудачных восстаний. Рушилась вся система, установленная договором 1907 г.
В этих условиях США пригласили 5 республик принять участие в конференции в Вашингтоне. Конференция открылась 4 декабря 1922 г.13
Задачей конференции было выработать договоры, подобные договорам 1907 г., но более эффективные. Председательствовал на конференции государственный секретарь Юз. После оглашения приветствия он объявил о решении Гватемалы представить давнишний спорный вопрос о границах на арбитражное рассмотрение президента Гардинга.
Конференция продолжалась до 7 февраля 1923 г. Был подписан и принят общий договор «мира и дружбы», 11 конвенций, 2 протокола и декларация. Общий договор касался главным образом вопроса об устранении причин, вызывающих разногласия между странами, подписавшими договор, и «революций» внутри этих стран. Новый договор не только подтверждал, но и усиливал статьи договора 1907 г. о непризнании правительств, пришедших к власти «в результате государственного переворота или революции против признанного правительства до тех пор, пока выбранные народом
13 New York Times, February 8, 1923.
372

представители не утвердят законным путем политические изменения в стране».14 Но даже после этого было решено не признавать новых правительств, если они возглавлялись одним из вождей «революционного движения» или одним из лиц, занимавших крупный государственный пост в прежнем правительстве, а также «лицом, не имеющим по конституции права быть избранным президентом, вице-президентом или занимать крупный государственный пост».15 Строго запрещалось государствам вмешательство в гражданские войны и другие политические события, происходящие в любой из республик Центральной Америки. Все правительства обязались принять эффективные меры против организации на своей территории заговоров, направленных, против правительств соседних государств. Была подписана конвенция об образовании трибунала стран Центральной Америки вместо прекратившего свое существование трибунала, установленного договором 1907 г.
Страны, подписавшие конвенцию, обязались передавать на решение трибунала все возникающие споры, не могущие быть разрешенными дипломатическим путем или другими мирными средствами, с тем, однако, чтобы это не нарушило независимости и суверенности указанных государств.
Две из конвенций, принятых на конференции, были подписаны пятью центральноамериканскими республиками и США. Одна из этих конвенций касалась организации комиссий по изучению положения в отдельных странах и унифицировала все конвенции, заключенные Соединенными Штатами с остальными пятью странами в 1913—1914 гг., об образовании таких комиссий. Другая конвенция была составлена в виде протокола, в котором Соединенные Штаты выражали свое удовлетворение по поводу конвенции, предусматривавшей образование трибунала стран Центральной Америки, и изъявляли готовность назвать 15 граждан, способных принять участие © работе трибунала.16 В целом решения конференции содействовали усилению американского влияния в странах Центральной Америки.
Вскоре после принятия вашингтонских решений Соединенные Штаты открыто вмешалась во внутренние дела Никарагуа.
В течение многих лет у власти в Никарагуа стояла консервативная партия. Противники этой партии не без осно¬
u United States and Nicaragua, p. 45.
is I b і d., pp. 45—46.
ie Другие конвенции касались вопроса о принятии законов о труде, выдачи преступников, об обмене студентами, организации свободной торговли между Гватемалой, Сальвадором, Гондурасом и Никарагуа и пр.
373

вания считали, что власть консерваторов основана на поддержке Соединенных Штатов и на присутствии в Никарагуа американской морской пехоты. В ноябре 1923 г. правительство Никарагуа было уведомлено о намерении Соединенных Штатов отозвать морскую пехоту в связи с предстоявшими выборами нового президента Никарагуа. Государственный секретарь Юз выразил уверенность в том, что новое правительство будет достаточно устойчивым. Он предложил «помощь» американских экспертов не только при проведении выборов, но также для подготовки полиции, которая смогла бы поддерживать «порядок» после отозвания морской пехоты.
Во время этих переговоров (12 октября 1923 г.) умер президент Диего Чаморро. Его пост занял вице-президент Бартоломэ Мартинес, являвшийся членом консервативной партии, но не принадлежавший к семье Чаморро. Когда выяснилось намерение Мартинеса выставить свою кандидатуру в президенты на предстоящих выборах, его противником оказался Эмилиано Чаморро, бывший главной фигурой в консервативной партии. Тогда Мартинес заключил союз с либералами. Однако ему пришлось отказаться от своих надежд на избрание, когда Соединенные Штаты заявили, что, согласно конституции Никарагуа, Мартинес не может быть законно избран.
После этого он стал поддерживать коалицию, выставлявшую в президенты консерватора Карлоса Солорсано, а в вице-президенты — либерала Хуан Баутиста Сакасу. Чаморро был выставлен кандидатом от той группы, консерваторов, которые отказались от коалиции с либералами.
Выборы принесли поражение консервативному кандидату. Солорсано и Сакасе получили подавляющее большинство голосов. Новое коалиционное правительство, возглавляемое Солорсано, было вскоре признано Соединенными Штатами.
Еще до своего избрания Солорсано сделал следующее заявление американскому посланнику:
«1. Я даю заверение в том, что выборы 1923 г. будут проводиться совершенно свободно и все партии будут иметь равные права и возможности. При выборах будет строго соблюден закон Доддса, и если в него будут внесены изменения, это будет сделано в соответствии с указаниями Доддса или другого эксперта по избирательным законам, с согласия государственного департамента.
2. 	Я даю официальное обязательство в том, что немедленно после вступления на пост президента я организую полицию для обеспечения порядка после увода американской морской пехоты, Для их обучения и организации мне потребуется помощь правительства Соединенных Штатов, как это
374

было обусловлено в конвенции по ограничению вооружений, подписанной в Вашингтоне 7 февраля 1923 г.
3. Я даю официальное обязательство провести все необходимые мероприятия для того, чтобы Соединенные Штаты имели возможность принять участие в разрешении экономических вопросов в Никарагуа.
4. Я считаю целесообразным при формировании моего правительства установить сотрудничество с различными политическими кругами Никарагуа».17
Правительство Соединенных Штатов намеревалось отозвать из Никарагуа морскую пехоту 1 января 1925 г. Однако, по просьбе президента Солорсано, она была оставлена до организации полиции под наблюдением майора американской армии.
4 	августа 1925 г. американская морская пехота была отозвана. Через 2 месяца после этого Чаморро организовал восстание против правительства Солорсано. Сторонники Чаморро сменили в кабинете ставленников Солорсано. Сакаса бежал из страны. 16 января 1926 г. Солорсано был вынужден подать в отставку. Пост президента занял Чаморро.18
Ни Соединенные Штаты, ни остальные 4 республики Центральной Америки не признали генерала Чаморро. Они заявили, что организованный им переворот является нарушением вашингтонских конвенций 1923 г. Несмотря на это, Чаморро до 30 октября 1926 г. оставался на посту президента Никарагуа.
Почти сразу же после переворота либералы организовали восстание на восточном побережье. Это восстание постепенно превратилось в гражданскую войну. Соединенные Штаты, после тщетных попыток достигнуть соглашения между враждующими сторонами, добились, наконец, отставки Чаморро и настаивали на организации правительства, могущего хотя бы претендовать на название конституционного.
В ноябре конгресс Никарагуа избрал президентом Адольфо Диаса, пользовавшегося покровительством Соединенных Штатов.
Биография Диаса очень интересна и характерна. Он родился в 1875 г. в семье, высланной из Никарагуа в Коста- Рику. В 1909/10 г. он участвовал в перевороте, организованном Эстрада против Зелайи. В то время он служил клерком в одной американской нефтяной компании, получая тысячу долларов в год. Однако утверждали, что во время избира¬
и United States and Nicaragua, pp. 52—53.
18 	Подробно см. послание конгрессу президента Кулиджа от 10 января 1927 г. Foreign Relations, 1927, v. Ill, pp. 285—295.
375

тельной кампании он внес 600 тыс. долл, в фонд Эстрада, преемником которого он стал впоследствии. Нет сомнения в том, что в течение многих лет Диас был любимой пешкой в руках американских империалистов на шахматной доске Никарагуа. 17 ноября 1926 г. Соединенные Штаты признали de jure Диаса президентом. Вслед за Соединенными Штатами признали Диаса и европейские государства. Мексика, Гватемала, Коста-Рика и большинство стран Южной Америки отказались признать Диаса.
Немедленно после признания Диаса Соединенными Штатами появились слухи о том, что американские банкиры готовы дать правительству Никарагуа временный аванс в размере 300 тыс. долл., за которым последует заем в 6 млн.19 Диас опроверг эти слухи. Несмотря на это, аванс был в действительности получен. Быстрое признание со стороны Соединенных Штатов и финансовая помощь, оказанная Диасу, были квалифицированы противниками Соединенных Штатов как самый худший вид «дипломатии доллара» 20.
Сразу же после своего избрания Диас обратился к Соединенным Штатам с просьбой оказать ему помощь «в установлении порядка», заявив, что жизнь и имущество граждан поставлены под угрозу в результате помощи, оказываемой 'Мексикой либералам.
В декабре 1926 г. Диас получил 300 тыс. долл, от Национального банка в виде аванса в счет будущего займа, а в марте 1927 г. он добился краткосрочного займа в размере 1 млн. долл, у «Гаранта Трест компании» (Guarantee Trust Company) и компании Зелигмана.
Хотя государственный департамент США и признавал, что для сохранения порядка правительство Никарагуа нуждается в немедленном получении денежной помощи, он не предложил ему займа и отказался от всякой ответственности, связанной с заключением соглашения о займе. Либералы категорически отказались признать Диаса и вырабатывали план образования нового правительства. Они заявили, что конгресс Никарагуа не имел права избрать кого-либо на место избранного согласно законам вице-президента, который был незаконно устранен не имеющим полномочий конгрессом.
Кроме этих доводов, приводились еще и другие. Ст. II общего договора стран Центральной Америки, заключенного- в 1923 г., запрещала признание президентом лица, «являвшегося вождем или одним из руководителей государственного переворота или революции».
19 New York Times, November 18, 19, 20, 1926; January 1, 7, 1927.
20 Ibid., November 19, 1926.
376

На основании такого рода доводов, представленных сенату Соединенных Штатов, председатель комитета по иностранным делам Бора 13 января 1927 г. заявил, что Диас является «таким же участником государственного переворота, как и Чаморро», и что он, подобно Чаморро, также не может рассматриваться правительством США как законный преемник президента.
1 декабря 1926 г. Сакаса в сопровождении своих приверженцев высадился в Пуэрто-Кабасас, объявив себя «законным президентом Никарагуа». Он назначил кабинет. Генерал Монкада занял пост военного и морского министра. В своем обращении Сакаса заявил, что он не намерен нарушать общественный порядок в стране, и обещал охранять права собственности.21
Только Мексика ответила признанием на призыв Сакасы. Соединенные же Штаты отдали приказ адмиралу Латимеру высадить десант в Никарагуа. 23 декабря 1926 г. американская морская пехота высадилась в Пуэрто-Кабасас и у устья Рио- Гранде, образовав здесь «нейтральные зоны». Эти меры предпринимались якобы с целью «защиты жизни и имущества американских граждан». В действительности же это была открытая вооруженная интервенция для поддержки Диаса против либералов. Вскоре в Никарагуа были присланы дополнительные американские войска; их общее число к февралю 1927 г. достигло 5 тыс. человек.
Новая американская интервенция в Никарагуа вызвала резкую критику со стороны прогрессивных членов конгресса Соединенных Штатов, отдельных прогрессивных деятелей и организаций Америки, а также со стороны либеральной прессы США и других стран.
Либеральные и прогрессивные газеты выражали глубокое возмущение политикой Соединенных Штатов, которая диктовалась интересами нефтяных магнатов и циничным, беззастенчивым империализмом, видящим в Никарагуа только средство наживы и возможность устройства в будущем канала.
Недовольство прогрессивной части конгресса нашло свое отражение в обсуждении резолюций, направленных против официальной политики правительства.22 3 января 1927 г. сенатор Уиллер из Монтаны внес в сенат резолюцию с требованием немедленного отозвания из Никарагуа морской пехоты, высадка которой была грубым нарушением международ-
21 New York Times;, December 9, 19, 1926.
22 Резолюцию сенатора Шипстэда см. New York Times, January 4, 1927. Заявление Бора—-ibid., January 6; Уиллера — January 9, 1927.
377

ного права. Эта резолюция, однако, не рассматривалась до 1 февраля. 7 января сенатор Бора открыто выступил против политики президента в Никарагуа. 8 января сенаторы Рид, Хефлин и Уиллер также подвергли критике политику правительства Кулиджа.
Пресса в странах Латинской Америки также резко выступала против интервенции. Одна из газет Коста-Рики задавала вопрос, не намерены ли Соединенные Штаты отказаться от всего того, что было обещано Юзом на конференции стран Центральной Америки.23
Студенческие организации Латинской Америки принимали многочисленные резолюции протеста против интервенции. Латино-американские студенты, находившиеся в Париже, обратились ко всем народам латино-американских стран е призывом организовать «бойкот капиталов и товаров янки».24
Под давлением общественного мнения президент Кулидж обратился 10 января 1927 г. к конгрессу с официальным посланием, в котором он защищал политику правительства. Подробно проанализировав отношения между США и Никарагуа за длительный период, он приводил доводы,, оправдывающие американскую интервенцию. Согласно этим доводам, интервенция была необходима для: 1) защиты жизни и имущества американских граждан; 2) проведения в жизнь договора стран Центральной Америки, принятого в 1923 г., за что США, даже не будучи участниками этого договора, несут «моральную ответственность»; 3) защиты американских интересов в Панамском канале и в предполагаемом канале в Никарагуа; 4) охраны американских интересов против влияния со стороны других государств.
Кулидж пытался доказать, что Соединенные Штаты поступили правильно, признав Диаса. Он цинично говорил о том, что «немедленно после своего избрания Диас неоднократно обращался к США с просьбой о помощи, заявляя, что он не может обеспечить охрану жизни и имущества американских граждан только из-за поддержки, которую оказывает Мексика революционерам».25
Кулидж также утверждал, что США вынуждены были отменить эмбарго на отправку оружия и снаряжения в Никарагуа для помощи Диасу, поскольку Мексика снабжала Сакасу и оружием и снаряжением.
23 Цит. по New York Times, November 19, 1926.
24 Ch. W. H a c k e 11. United States Intervention in Nicaragua. Current History. April 1927, pp. 106—107.
25 Foreign Relations, 1927, v. Ill, p. 294. Message of Coolidge, pp. 288—289. New York Herald, January 11, 1927.
.378

Но, конечно, главной причиной интервенции была охрана интересов американских банкиров и промышленников.
«В течение долгого времени,— заявил Кулидж,— много американцев жило в Никарагуа, содействуя развитию промышленности и торговли. В настоящее время имеются крупные (капиталовложения в лесной и горной промышленности, кофейных и банановых плантациях, торговом флоте, а также и в различных коммерческих предприятиях. Правительство Никарагуа поощряло деятельность этих людей и промышленных предприятий, защищая их интересы. Но бывали случаи, когда и правительство США было вынуждено посылать для их защиты военные суда...» 26 Кроме того, Кулидж напоминал о том, что Соединенные Штаты вложили 3 млн. долл, в разработку планов будущего Никарагуанского канала.
«Нет сомнения в том,— продолжал президент,— что если революция в Никарагуа будет продолжаться, американским капиталам грозят серьезные потери, если не полное уничтожение. Деньги могут подвергнуться инфляции. Американские, так же как и другие иностранные держатели акций, без сомнения, ждут от Соединенных Штатов помощи для защиты их интересов... В таких условиях Соединенные Штаты всегда предпринимали и предпринимают необходимые меры для охраны и защиты жизни, имущества и интересов своих граждан, а также и правительства».27  28Двумя днями позже государственный секретарь Келлог сделал публичное заявление, в котором обвинял Мексику в попытке установить в Никарагуа «большевистский режим», враждебный США.23
В то время как президент Кулидж в своем заявлении открыто утверждал, что интервенция была необходима для защиты интересов американских капиталистов, Келлог пытался обвинить мексиканское правительство в стремлении «подорвать» влияние Соединенных Штатов. Во главе оппозиции против правительства и его интервенционистской политики стояли сенаторы Бора и Ленрут.29
В своей речи от 13 января 1927 г. Бора показал, что доводы Келлога в защиту вооруженной интервенции являются уже давно известным методом, к которому прибегают некоторые политические Деятели ^ля прикрытия своих империалистических планов. Бора нападал на государственный департамент за признание Диаса, утверждая, что законным президентом должен считаться Сакаса. Высадку американской
26 	Foreign Relations, 1927, v. Ill, p. 295.
2» Ibid., pp. 297, 298.
28 I b і d., v. I, pp. 356—363. Дан полный текст заявления.
28 Их речи см. Congr. Rec., 69th Cong.r., 2nd 'sess., pp. 1572—1587.
379

морской пехоты в Никарагуа Бора рассматривал как проявление «бессовестной политики», которую Соединенные Штаты проводили в этой стране с 1912 г. Бора настаивал йа необходимости организации новых выборов, которые дали бы возможность народу избрать желательного ему президента, ц заявлял, что единственным оправданием присутствия в Никарагуа американских военных сил явилось бы обеспечение свободных выборов. Он также категорически отрицал утверждение о том, что в отношении Никарагуа проводилась доктрина Монро. Сенатор Бартон Уилл ер (от штата Монтана) обратился к сенату с призывом определить свою позицию по никарагуанскому вопросу и свое отношение к политике государственного департамента и той тирании, которую проводит в Никарагуа американское правительство.
Критикуя в своем выступлении как президента Кулиджа, так и государственного секретаря Келлога, Уиллер призвал комитет по иностранным делам сената «поставить на публичное обсуждение этот вопрос, чтобы рассмотреть его при свете дня». Он заявил, что члены комитета «проявят свое малодушие, если не сделают этого». Утверждая, что либерал Сакаса является законным президентом республики, Уиллер характеризовал консерватора Адольфо Диаса как «марионетку государственного департамента, презираемого обманутым народом Никарагуа и почти всем латино-американским миром и все же дважды возведенного в президенты Никарагуа и охраняемого на этом посту американскими штыками».30
Политику правительства осуждал также проф. Латане, автор многих книг по истории Латинской Америки. В своем выступлении в комитете по иностранным делам конгресса он заявил: «Слова о том, что мы высадили крупные военные силы в Никарагуа для защиты пути, по которому пройдет канал, кажутся мне абсурдными. Когда человек приводит подобные доводы для оправдания такого рода действий, у меня всегда возникает подозрение в том, что существуют действительные причины, о которых он умалчивает. Ведь приводимые доводы не являются убедительными, так как никто не угрожает отнять у нас право на сооружение канала в будущем».31
Член конгресса от штата Алабама, Хаддлстон, также выступил в комитете, открыто выражая протест против политики Кулиджа. «В чем заключаются наши интересы там?
3e Christian Science Monitor, January 26, 1927.
31 	Hearings before the Committee on Foreign Affairs of the House of Representatives. 69th Congr., 2nd sess. in Regard to Conditions in Nicaragua and Mexico. Washington, 1927, pp. 20—21.
380

(в Никарагуа.— Л. 3.),— спросил он.—Во-первых, это интересы американцев, являющихся держателями облигаций Никарагуа. Во-вторых, это интересы иностранных держателей облигаций. И в том и в другом случае речь идет об интересах частных. В-третьих, полученное нами право сооружения канала через Никарагуа. Вот три категории интересов, имеющихся у нас в Никарагуа. Президент говорит о том, что этим интересам угрожает революционное движение и что он решил защищать их. Это означает,— и я не вижу, как иначе можно понять эти слова,— что президент предпринял интервенцию в Никарагуа для подавления революции и для поддержки Диаса, который в качестве президента выполнит все, чего от него желают США».32
Хаддлстон требовал отозвания морской пехоты из Никарагуа, внеся соответствующую резолюцию в палату конгресса. 14 января 1927 г. депутат Мур также внес резолюцию, в которой говорилось: в настоящее время не существует ничего, что могло бы оправдать интервенцию США. Агитация за разрыв дипломатических отношений с Мексикой является «преступной попыткой нарушить существующие мирные условия и вызвать войну».
В январе и в последующие месяцы 1927 г. продолжалась критика империалистической политики правительства. 19 января на имя президента Кулиджа была подана петиция, подписанная 445 видными общественными деятелями страны, в число которых входили ректоры университетов и колледжей. В петиции предлагалось передать спорные вопросы с Мексикой на арбитражное решение. 23 января были поданы в Вашингтон еще три петиции с таким же требованием. Одна из них была подписана 101 профессором различных университетов США.
В публичном выступлении в Вашингтоне 20 февраля 1927 г. сенатор Бора резко нападал на политику «нефти и красного дерева», проводимую США ов Латинской Америке. «Наша политика,— сказал он,— не должна основываться только на красном дереве и нефти или опираться на военные суда и морскую пехоту... Люди, приобретающие имущество в чужом государстве, должны быть готовы к тому, чтобы в случае, если их права на владение этим имуществом подвергнутся сомнению, передать их на решение суда и законов этой страны или на рассмотрение арбитража. Защита же этих прав пои помощи морской пехоты, а также требования, не могущие быть разрешенными арбитражем, должны считаться преступлением».33
32 I b і d., р. 40.
33 Current History, April 1927, p. 106.
381

Нападки на политику Кулиджа продолжались и в мар* те. В своем выступлении 20 марта в Нью-Хевене сенатор Бора снова остановился на событиях в Никарагуа, которые привели к тому, что «Чаморро и Диас изгнали законных президента и вице-президента из страны..., после чего началась борьба». Бора резко критиковал политику государственного департамента, пытавшегося оправдать вооруженную интервенцию в Никарагуа ссылкой на «угрозу большевизма» в странах Центральной Америки. Самой же резкой критике политика правительства подверглась со стороны сенатора Норриса. В своей речи от 24 марта он заявил: «Действия
президента и государственного секретаря, разорвавших договор с Мексикой, и последовавшее за этим сообщение о том, что правительство США продает оружие и снаряжение претенденту на пост президента Никарагуа Диасу, возмущают каждого миролюбивого гражданина... Если президент и государственный секретарь без согласия конгресса могут продавать оружие и военное снаряжение Диасу, чтобы помочь ему удержать власть... они с таким же успехом могут посадить царя на русский престол и продавать ему со временем по его векселю пушки и пулеметы, принадлежащие теперь нашему правительству».34
Несмотря на помощь США, войска Диаса не смогли разбить либералов, которым к апрелю 1927 г. удалось подойти на расстояние 30 миль от Манагуа. Такое положение поставило США перед альтернативой активного вступления в войну на стороне Диаса или предоставления либералам возможности свергнуть его. Все попытки примирить враждующие стороны со стороны Гватемалы и Коста-Рики полностью провалились. В конце концов Диас, очутившись в тяжелом положении, был вынужден предложить либералам любые условия, кроме своей отставки.
Однако Сакаса вместе с либералами настаивал на отставке Диаса. Либералы потребовали, чтобы Диас отрекся от власти. Диас отклонил все предложения арбитража. Он предложил Соединенным Штатам заключить новый договор. Согласно этому договору, Соединенные Штаты получали право контроля в делах управления Никарагуа: во главе полиции ставились американские офицеры, США получали право решать все вопросы, об иностранных займах и принимать меры для предотвращения внутренних «беспорядков». Государственный департамент отклонил это предложение, но на практике контроль США над Никарагуа был установлен.
34 	Current History, May 1927, рр. 279—280.
342

При таких обстоятельствах с Никарагуа был послан полковник Стимсон, занимавший в свое время пост военного министра в кабинете Тафта.
25 февраля 1927 г. государственный департамент заявил о продаже правительству Диаса 3 тыс. ружей, 200 пулеметов и 3 млн. патронов. 17 апреля 1927 г. Стимсон прибыл в Манагуа в качестве специального представителя президента Кулиджа. Он уже и прежде выполнял аналогичные миссии в Латинской Америке.
Стимсон заявил, что целью его пребывания являются беседы с американскими представителями и руководителями враждующих группировок с тем, чтобы тщательно изучить создавшееся положение и представить в Вашингтон полную информацию.
Стимсон беседовал с Латимером1 и другими американскими представителями, с Диасом, консервативными чиновниками, а также с различными деятелями либеральной партии. Обе стороны выражали желание принять помощь Америки.
«Такое желание выражали,—.писал Стимсон,— не только умеренные либералы Никарагуа, но также и те, кто принимал активное участие в революции. Его высказала и делегация от Сакасы, с которой я встретился позже».35
22 апреля президент Диас предложил либералам следующие условия для заключения мира:
1) установление мира и передача оружия обеими сторонами на хранение США;
2) всеобщая амнистия и репатриация высланных, с возвращением конфискованного имущества;
3) участие представителей либералов в кабинете Диаса;
4) организация в Никарагуа полиции, независимо от принадлежности к той или иной партии, под руководством американских офицеров;
5) наблюдение за выборами 1928 г. и за порядком в последующие годы со стороны американцев, которые для этого будут иметь в своем распоряжении полицию;
6) для проведения в жизнь вышеуказанных мероприятий продлить пребывание в Никарагуа необходимого числа американской морской пехоты.36
Лидеры либералов передали эти предложения Сакасе, который послал своих представителей для встречи со Стим- соном. Эти представители заявили, что они согласны при¬
35 	L. Н. Stimson. American Policy in Nicaragua. New York, 1927, p. 56.
з* Ibid., pp. 63—64.
383

нять все условия, кроме одного: оставления Диаса на посту президента до окончания срока.
Стимсон, однако, настаивал на этом условии и заявил командующему военными силами Сакасы генералу Монкаде, что оставить Диаса необходимо и что войскам США будет дано предписание принимать на сохранение оружие от всех, кто готов его сложить, и разоружать силой тех, кто этого не сделает добровольно.37
Таким образом, представитель США открыто взял под защиту своего ставленника, несмотря на всеобщую ненависть к Диасу.
Правительство Сакасы выразило протест против таких действий «в момент, когда войска либералов, одержав победу, находятся у ворот столицы». Оно заявило, что «не может принять условий, предложенных генералом Стимсоном, так как они принижают честь и достоинство нашей республики». 38
Несмотря на это, в Никарагуа были посланы США новые отряды морской пехоты, и Стимсон дал совершенно ясно понять генералу Монкаде, что если он не выполнит его требования, американцы, под командованием адмирала Латиме- ра, разоружат войска либералов.
Монкада решил подчиниться, заявив 6 мая 1927 г.: поскольку ему было объявлено, что «Соединенные Штаты пойдут на насильственное разоружение его войск, он готов сложить оружие, так как борьбу против Соединенных Штатов считает бесполезной».39
Принимая условия Стимсона, Монкада просил изложить эти условия в письменном виде, чтобы ему легче было убедить своих солдат в том, что .нет надежды на свержение Диаса. Стимсон немедленно это исполнил.
В более подробном документе, датированном 11 мая 1927 г., Стимсон сформулировал свои условия. Они сводились к следующему: наблюдение США над выборами 1928 г.; сохранение Диаса на посту президента; общее разоружение (за каждое ружье выплачивалось 10 долл, и давалась одежда, причем нежелающие добровольно сдать оружие разоружаются силой); общая амнистия; назначение либералов губернаторами (Jefes Politicos) в шести из 13 департаментов; организация полиции во главе с американскими офицерами и временное оставление американской морской пехоты в Никарагуа.
37 L. Н. S t і m s о n. American Policy in Nicaragua. New York, 1927, pp. 78—79.
33 New York Times, May 7, 1927: Journal of Commerce, May 7, 1927.
39 	New York Times, May 7, 1927.
384

Американскому империализму и его представителю Стим- сону по существу удалось привлечь на свою сторону предавшего интересы Никарагуа Монкаду. В лице Монкады США получили в дальнейшем преданного сторонника, покорно выполнявшего волю американского империализма.40 На сторону либералов Монкада перешел только в 1920 г., а с 1888 до 1892 г. он был активным членом консервативной партии.
В 1893 г. он принял участие в восстании консерваторов.
В 1906 г. Монкада занимал пост товарища министра иностранных дел в консервативном правительстве Гондураса и принимал участие в войне Гондураса против Никарагуа, где в то время власть находилась в руках либералов. В 1909 г. Монкада участвовал в восстании консерваторов в Никарагуа и занял в образовавшемся после переворота консервативном правительстве пост военного министра, а затем — министра иностранных дел.
Монкада и его генералы, за исключением Сандино, приняли условия о разоружении. В течение недели либералы и консерваторы сдали свыше 9 ты(с. ружей, 300 пулеметов и 6 млн. патронов. Капитуляция Монкады была явным предательством либерального движения и всей борьбы, направленной против открытого и грубого насилия, применяемого США в Никарагуа.
Заслуга Монкады перед США не ограничивается подписанием «стимсоновского мира». Он подавил с неслыханной жестокостью забастовку грузчиков в Коринте, отказавшихся грузить американское оружие для американских войск, направленных для борьбы против Сандино.
15 мая 1927 г. Стимсон послал следующую телеграмму: «Гражданская война в Никарагуа окончена. Почти все правительственные войска и все повстанческие армии Монкады распущены, и в основном все оружие сдано».41
В этот же день президент Диас в письме, адресованном президенту США, официально просил помощи для обеспечения «свободных, справедливых и беспристрастных выборов» в 1928 г.42
10 июня 1927 г. Кулидж ответил письмом, в котором «приветствовал возможность оказать правительству Никарагуа помощь в проведении свободных и справедливых выборов в установленное конституцией время».43
40 Подробности о переходе Монкада на сторону США изложены в книге R. de Nogales. The Looting of Nicaragua. New York, 1928, ch. XIII.
41 Papers relating to Foreign Relations of the United States, 1927, v. Ill, pp. 347—348.
42 I b і d., p. 350.
43 Ibid., pp. 353—354.
25 Зубок.—Империалистич. политика США
385

Сакаса отказался от того, чтобы члены его группы занимали какие-либо посты в кабинете Диаса. 20 мая он вместе со своими ближайшими соратниками уехал в Коста-Рику.
Однако борьба в Никарагуа продолжалась. Сандино с небольшой группой своих сторонников находился на севере, у границы Гондураса. 16 июля произошла кровопролитная схватка между этим отрядом и американской морской пехотой у Окоталя. В газете «New York Times» от 20 июля эта схватка была описана следующим образом: «Один моряк бцл убит, другой тяжело ранен, и один полицейский получил серьезные ранения. 300 из числа нападавших под командованием генерала Сандино лежат убитыми у города, и 100 тяжело ранено. Стаи стервятников уже кружатся над полем, где происходило жестокое сражение... По приказанию генерала Феланда прибыла эскадра из б бомбардировщиков. На полной скорости они низко спустились над атакующими, обстреляв солдат и пулеметчиков генерала Сандино. Один самолет спустился над группой сражавшихся и расстрелял 30 человек». В выпущенном им воззвании Сандино заявил: «Мы предпочитаем смерть рабству, так как мир, обеспеченный Монкада, не является действительным миром... Единственным человеком, ответственным!, за все случившееся, является президент Соединенных Штатов Кулидж, который поддерживал Адольфо Диаса». 44
Борьба продолжалась несколько месяцев. К концу января 1928 г. положение в Никарагуа сделалось настолько напряженным, что туда было послано из США еще несколько тысяч морских пехотинцев. Совместно с правительственными войсками Никарагуа они вели интенсивную кампанию по разоружению и разгону восставших.45
В первых числах февраля 1928 г. корреспондент ТАСС посетил Сандино. На вопрос корреспондента о том, каковы его политические требования, Сандино ответил следующее:
1) немедленный увод американских войск из Никарагуа;'
2) назначение временным президентом лица, которое никогда не было президентом или кандидатом в президенты; этот человек должен быть штатским; 3)организация новых выборов под контролем комитета из уроженцев Никарагуа.46
Партизанская борьба Сандино вызвала сочувствие в прогрессивных кругах латино-американских стран. Его считали защитником независимости Никарагуа от американского империализма. В течение многих месяцев он держал в
** New York Times, July 21, 1927.
45 Нота Сандино адмиралу Селлерсу, пересланная Бора, дана в New York Herald Tribune, March 15, 1928.
44 	Досье НКИД, 1928, № 2, 1 марта — 31 декабря.
386

напряжении американскую пехоту и правительственные войска Никарагуа. Войска Соединенных Штатов до конца продолжали защищать интересы американских банкиров и промышленников.
Выступая в сенатском комитете по иностранным делам, бывший* представитель Никарагуа Тиджерино заявил: «В Никарагуа постоянно находились американские военные суда или морская пехота для охраны банкиров и оказания помощи Диасу. Возможность для американских банкиров эксплоатировать народ Никарагуа полностью основана на постоянном пребывании в этой стране морской пехоты США. Это хорошо понимают в Никарагуа, и поэтому там так упорно добиваются отозвания вооруженных сил США для того, чтобы экономическое развитие страны могло итти нормальным путем, вместо того чтобы, в ней хозяйничали иностранные банкиры под защитой американского флага».47
Политика, проводившаяся Кулиджем в Никарагуа, снова подверглась резкой критике со стороны сенатора демократа Уиллера. В своем выступлении 17 января 1928 г. в экономическом клубе в Нью-Йорке он обвинял президента Кулиджа и государственного секретаря Келлога в том, что они ведут необъявленную войну в Никарагуа. Он указывал на то, что американские самолеты бомбардируют города Никарагуа, убивая беззащитных женщин и детей.48
В ноябре 1928 г. под наблюдением США происходили выборы. Перед этим был принят новый избирательный закон и обеспечена регистрация избирателей под наблюдением американских представителей. 45 офицеров армии и флота во главе с генералом Франком Мак-Кой выполняли функции председателей национальных и окружных избирательных комитетов. Кроме этого, 432 американских солдата и унтер- офицера участвовали в качестве председателей избирательных участковых комитетов. Остальные члены советов были никарагуанцами, по одному от каждой партии. Президентом был избран генерал Монкада, которого поддерживали США.
1 января 1929 г. он вступил в должность. Выполняя договор от 22 декабря 1927 г., Монкада приступил к созданию «национальной гвардии» под командованием американского офицера, подчиняющегося непосредственно президенту Никарагуа.
Согласно договору, американская морская пехота должна быть отозвана, как только гвардия будет в состоянии обес¬
47 Foreign Relations Committee U. S. Senate Hearings on Foreign Loans, January 25, 1927, p. 31; цит. no S. A. Hopkins and Ale¬
xander. Machine Gun Diplomacy. New York, 1928, p. 142.
43 New York Times, January 18, 1928.
25 *
387

печить охрану порядка в стране. В ноябре 1928 г., когда гвардия насчигьщала уже свыше 5 тыс. человек, большая часть американской морской пехоты была отозвана. В начале июля 1930 г. число пехотинцев составляло 1763 человека.
Организовав «национальную гвардию», США решили отозвать последнюю часть своих войск из Никарагуа. В стране уже имелась сила, на которую американский империализм мог положиться: «национальная гвардия» была детищем оккупационных властей. Она была организована и воспитана американскими офицерами и в дальнейшем возглавлялась людьми, тесно связанными с интересами США.
Эвакуация американских войск из Никарагуа была закончена в январе 1933 г. Таким образом, американские войска, если не считать небольшого перерыва в 1925—1926 гг., находились в Никарагуа 20 лет, устанавливая «порядок» в интересах американских магнатов.
В январе 1933 г. президентом Никарагуа стал Сакаса, избранный большинством голосов в ноябре 1932 г. Сакаса немедленно начал переговоры с Сандино о прекращении партизанской борьбы, которую последний вел в течение 6 лет против оккупантов..
Переговоры привели к подписанию соглашения (2 февраля 1933 г.). Сандино капитулировал. Он согласился разоружить своих людей и прекратить борьбу. Его сторонникам были обещаны политические амнистии и наделы земли.
К концу февраля сторонники Сандино сдали свое оружие. С помощью отряда из тысячи партизан Сандино начал работу по организации колонии у реки Коко, недалеко от Караибского побережья. Однако к концу года выяснилось, что часть партизан сохранила оружие. В стычках с национальной гвардией несколько сторонников Сандино оказались убитыми.
В январе 1934 г. командующий «национальной гвардией» потребовал от Сандино окончательного разоружения всех его сторонников. Сандино отказался, заявив, что национальная гвардия является «наследством американской вооруженной интервенции». Однако он согласился передать вопрос на арбитраж президента Сакасы. Переговоры происходили во дворце президента. После переговоров Сандино, его брат и 2 генерала были схвачены перед дворцом и убиты «национальными гвардейцами».
Как впоследствии выяснилось, убийство Сандино, руководителя национально-освободительного движения, было организовано руководителем «национальной гвардии», ставленником США, генералом Сомоза. Президент Сакаса сделал
388

заявление о своей непричастности к убийству и открыто обвинил в этом руководство «национальной гвардии».49 Но президент оказался по существу блокированным «национальной гвардией», ставшей реальной силой в стране.
Характерно, что генерал Сомоза, племянник бывшего президента Монкады и руководитель гвардии, не имевший права быть кандидатом в президенты, решил во что бы то ни стало добиться президентства. Опираясь на «национальную гвардию», он начал расправляться со своими противниками, Сомоза поддерживала часть либералов, сторонников бывшего президента Монкады, «национальная гвардия» и новая фашистская организация синерубашечников. Все эти организации, безусловно, были связаны с американскими корпорациями.
Против Сомозы выступили сторонники Сакасы и консерваторы, возглавляемые бывшим президентом Эмилианом Чаморро. Эти группы объединились, выставив кандидатом в президенты Аргуэля, либерала, министра иностранных дел. Сомоза поднял восстание в мае 1936 г. Захватив ряд важнейших центров страны, он вынудил Сакасу уйти в отставку (6 июня 1936 г.), а затем покинуть страну. Временное правительство возглавил один из сторонников Сомозы. ф
«Избранный» президентом, Сомоза вступил в свои обязанности 1 января 1937 г.
В течение 1938—1939 гг. Сомоза осуществил ряд мероприятий по установлению открытой диктатуры в интересах американского капитала. В ноябре 1938 г. был распущен конгресс Никарагуа, после чего была избрана новая ассамблея из сторонников Сомозы. Вскоре она выработала новую конституцию, отменившую прежние ограничения в избрании и переизбрании президента или его родственников. Были значительно расширены права «национальной гвардии». Президенту республики были даны права, превращавшие его в диктатора.
Согласно новой конституции, президент мог быть переизбран. Срок президентства устанавливался в 8 лет. Весною 1939 г. ассамблея решила «переизбрать» Сомозу, несмотря на то, что срок его первого президентства истекал только 1 января 1941 г. Таким образом, полномочия Сомозы были продлены до 1 мая 1947 г.
Правительство Сомозы целиком ориентировалось на США. 22 мая 1939 г. между США и Никарагуа было заключено соглашение, по которому Экспортно-импортный банк США
49 Ch. W. Н а с k е 11. The Death of Sandino. Current History, April 1934, pp. 78—80; также Current History, May 1934, p. 213.
389

предоставил Никарагуа заем в 2 млн. долл, для постройки дорог и других мероприятий. Правительство США направило в Никарагуа американских инженеров для «оказания помощи» в строительстве новых дорог. Материалы должны были закупаться в США.
Для усиления «национальной гвардии» в Манагуа была открыта военная академия, директором которой был назначен американец. Окончившие академию становились офицерами «национальной гвардии»:
Таким образом, политика интервенции США привела к тому, что республика Никарагуа как экономически, так и политически стала придатком американского империализма.

Глава X
панамериканские КОНФЕРЕНЦИИ
Переходя к обзору панамериканского движения, или панамериканизма, необходимо отметить, что большинство аме* риканских историков неправильно относит зарождение панамериканизма к Панамскому конгрессу 1826 г. На самом же деле движение сотрудничества латино-американских республик между 1826 и 1890 гг. выражало только их желание более тесного единения. Это движение никак нельзя именовать панамериканизмом, в котором воля одного государства или одной группы государств навязывается остальным странам. Панамериканизм в современном смысле этого слова возник в конце XIX в., когда США, уже ,в качестве империалистической державы, развернули активную борьбу в экономической и политической сфере за установление своей гегемонии на Западном полушарии.
Идея сотрудничества между латино-американскими республиками так же стара, как их собственное зарождение.1 В 1810 г. в «Декларации прав чилийского народа». Хуан Мартинес де-Росас народам Латинской Америки предлагалось объединиться «не для внутренней организации, но для внешнего ограждения против планов Европы и во избежание войн между ними самими... Американским государствам надо собраться на конгресс, чтобы организоваться и укрепиться».2
В 1818 г. чилийский диктатор О’Хиггинс внес предложение об образовании федерации всех латино-американских республик, требуя «объединения всего Американского континента, способного к охранению своей политической и гражданской свободы».3
1 Подробно об этом см. S. G. Inman. Problems in Pan-Americanism, 1921, ch. Ill, pp. 97—125.
* Ibid., p. 99.
з 	Ibid., p. 100.
391

Чувство близости, основанное на общности языка, культурных и политических связей, усиливалось страхом, как бы Испания (возможно, при помощи Священного союза) не сумела возвратить себе свои американские колонии. Возникала поэтому идея о самозащите, основанной на политической взаимопомощи.
Предложено было созвать конгресс американских государств аз Панаме в 1826 г. Мысль о созыве такого конгресса и его планы возникли, повидимому, одновременно в нескольких странах Южной Америки, но наиболее активно в пользу этих планов выступал Боливар. Он проектировал объединение всей Латинской Америки. Сначала в план не входило участие США, но правительства Мексики и Колумбии сочли необходимым пригласить их, и, таким образом, приглашение было послано.
Приглашение на Панамский конгресс послужило предметом обсуждения в сенате США. Некоторые сенаторы выражали опасение, как бы участие в предполагаемой конференции не вовлекло США в войну с Испанией, которая не переставала заявлять притязания на южноамериканские рее- публики как на свои колонии.
В конце концов сенат принял приглашение. Однако затянувшееся обсуждение привело к тому, что делегаты США прибыли на конгресс в Панаму уже к моменту его закрытия. Фактически были представлены всего четыре страны: Колумбия, Перу, Мексика и Центральная Америка. Проекты образования панамериканской федерации с периодическими конференциями не встретили одобрения правительств этих стран, и конгресс не привел ни к каким осязательным результатам.
Несмотря на такую неудачу, в течение следующих 50 лет созывался ряд конгрессов для создания союза между латино-американскими республиками с целью организации своеобразной системы коллективной безопасности от вторжения и мирного урегулирования споров между ними. На некоторые из этих конференций США не получили приглашения, на другие получали, но не участвовали в них.
Было 'бы ошибочно считать эти ранние конференции бесплодными из-за того, что они не смогли осуществить свои важнейшие цели. Напротив, они имели реальные последствия. Они свидетельствовали в известной мере о способности латино-американских народов к объединению перед угрозой их национальной безопасности.
Всякая надежда на более тесное политическое сближение с США, которая могла бы зародиться у латино-американских стран, исчезла почти совсем за это время. Объясняется это
392

разными причинами. Сюда относятся прежде всего мексиканская война и ее последствия; пиратские «подвиги» североамериканских авантюристов, в частности работорговцев; шовинистическая агитация под лозунгом «предрешения судьбы», который означал, что США должно принадлежать первенство в Западном полушарии как нации, превосходящей все другие. Все это вместе вызывало в странах Центральной и Южной Америки недоверие к США еще до наступления периода «дипломатии доллара».
С конца XIX в. начинается панамериканское движение в современном смысле этого слова. Характер движения решительно изменился.
«Кажется, первая пустила в ход этот термин,— писал Инман,— газета «New York Evening Post» от 27 сентября 1889 г. После этого он применялся на Вашингтонской конференции, хотя официальны^ названием ее было «Международная американская конференция». Только с начала XX в. это название стало общеупотребительным».
Большинство буржуазных американских историков и империалистических государственных деятелей определяет панамериканизм как движение в пользу американского единения, основанного на географической близости, сходстве учреждений, взаимодействии экономических интересов, тяготении к демократическим принципам, общности международных устремлений и целей.
Они рассматривают его как движение, направленное к более тесному сближению социальных, экономических и культурных связей обеих Америк.
Но эти определения извращают историческую действительность. Панамериканизм в новейшем смысле слова есть движение, созданное и поддерживаемое США в эпоху империализма, чтобы прочнее и вернее подчинить своей политической гегемонии народы обеих Америк. Панамериканизм — это одно из оружий США, способствующее созданию в странах Латинской Америки условий, благоприятных для капиталистов США и неблагоприятных для их европейских конкурентов. Профессор Риппи писал по этому поводу: «Мотивы, поощрявшие политических вождей США к участию в панамериканском движении, начертанном в программах конференций, были и остаются по преимуществу экономическими: облегчение торговли и капиталовложений... Прочие
объекты были включены главным образом для удовлетворения латино-американцев и отвлечения их внимания от некоторых неприятных вопросов, связанных с мощной и часто доминирующей ролью США в новом мире. Кроме тогог конференции предоставили дипломатам США поводы к «успо¬
393

коительной» пропаганде, касающейся целей политики их правительства».4  5«Панамериканизм,— писал Карльтон Билс,— вызывает
в уме тяжелые аналогии. Он связан непосредственно с мыслью об империализме... Латино-американцьг никогда не любили этого слова и теперь не любят его. Оно служит символом завоевания, войны, сношений, лишенных взаимного уважения. Оно символизирует ряд... конференций народов континента, конференций, на которых от первой до последней ведущую роль играли делегаты США, подавлявшие всякую попытку обсудить реальные проблемы континента и коснуться вопроса об интервенции. Оно символизирует крупные финансовые сделки, займы, идею покровительства старшего брата. Оно является ширмой доктрины Монро».Б
Известный реакционный южноамериканский писатель Мануэль Угарте хотя и в своих целях пропаганды паниспа- низма, но справедливо отрицает единство культуры, традиций и пр. между двумя Америками: «Мы знаем, что существует две Америки,— писал он,— и что между ними нет ни единой общей черты. Их происхождение, язык, религия различны... Соседство, близость далеко не способствуют установлению мира, а затрудняют его. Панамериканизм является самым опасным обманом, самым злостным заблуждением. Во имя его мы подготовляем свою гибель и поощряем интересы нации, которая нам угрожает. Какую пользу извлекли мы до сих пор из него? Наши периодические съезды под опекой янки ничем не помогли разрешению хотя бы одной из осаждающих нас проблем. Они скорее подчеркнули нашу роль сателлитов» 6
Обзор деятельности панамериканских конференций подтверждает мысль о том, что эти конференции должны были служить ширмой для агрессии империализма США. 7 Конференции, собиравшиеся до первой мировой войны, были отмечены почти не оспаривавшимся первенством США. Это была пора расцвета американского империализма в Караибском бассейне. До Гаванской конференции 1928 г. и происходивших на ней дебатов вопросы об интервенции фактически не подвергались обсуждению на конференциях. США принимали все меры к тому, чтобы не дорустить использова¬
4 J. F. R і р р у. Latin America in World Politics. New York, 1928, pp. 241—242.
5 C. Beals. America South. New York, 1942, p. 492.
8 Ibid., p. 500.
7 «История убедительно доказывает,— писал тов. Георгиев,— что панамериканизм родился и развивался как орудие империалистической политики» (А. В. Георгиев. Панамериканизм и панамериканский союз. М., 1946, стр. 7).
394

ния конференцйй в качестве трибуны для критики политики государственного департамента. С точки зрения государственных деятелей США, назначение конференций состояло в расширении возможностей для инвестиций американского капитала и американского экспорта. В то время как делегаты США делали все возможное, чтобы избежать обсуждения политических вопросов, представители стран Латинской Америки добивались такого обсуждения. Однако они были разрознены и не умели создать единый фронт против США. Кроме того, делегаты Латинской Америки обычно представляли те группы правящих классов, которые были во многих отношениях связаны с американскими банкирами и промышленниками и зависели, таким образом, от США. Это еще более способствовало преобладанию США на конференциях.
Первая панамериканская конференция состоялась в 1889 г. по инициативе государственного секретаря Блэйна. Его панамериканизм был квалифицирован как «дипломатическая марка для торговой экспансии США».8 В 1881 г., побуждаемый желанием добиться более выгодных условий торговли США с Центральной и Южной Америкой, он разослал от имени правительства США приглашение всем независимым странам Северной и Южной Америки на общую конференцию в Вашингтоне в 1882 г. Официальной целью конференции именовалось рассмотрение и обсуждение способов предотвращения войн между американскими народами.9
Блэйн надеялся, что до ноября 1882 г. так называемая Тихоокеанская война закончится. Но военные действия между Чили и Перу продолжались, и после смены правительства США в 1881 г. приглашения были отменены. Блэйн понимал, как важен мир для расширения торговых оборотов США. В одной из своих статей 10 он писал о двух важнейших целях своей южноамериканской политики: «во-первых, водворить мир и предотвратить в будущем войны в Северной и Южной Америке; во-вторых, поощрять дружеские торговые сношения со всеми американскими странами, что должно привести к значительному увеличению экспортной торговли США».
Конгресс США проявил большой интерес к поощрению торговли с Южной Америкой: между 1880 и 1888 гг. в палату и сенат был внесен ряд законопроектов, требовавших от
8 S. F. Be mis. A Diplomatic History of the United States. New York, 1938, p. 736.
9 H. S. Commager. Documents of American Historv. New York, 1945, pp. 108—109.
Ю Chicago Weekly News, November 16, 1882.
396

президента созыва, конференции американских стран для обсуждения способов оживления торговых сношений между США и Южной Америкой. В конце концов в 1888 г. был принят обеими палатами конгресса законопроект, разрешавший созыв такой конференции. Законопроект получил санкцию президента Кливленда. Были посланы приглашения правительствам латино-американских стран собраться в Вашингтоне в 1889 г. В числе вопросов, предложенных США, в порядке дня стояли: меры по охране и развитию благосостояния всех американских государств, образование американской таможенной унии, введение единых таможенных пошлин, единиц мер и веса, создание третейского суда для разрешения конфликтов и т. п. Приглашение было принято всеми государствами, кроме Доминиканской республики, недовольной тем, что США не ратифицировали договора о взаимном благоприятствовании, обсуждавшегося в 1884 г.
Конференция открылась 2 октября 1889 г. Блэйн, снова ставший государственным секретарем США, был избран ее председателем. Конференция продолжалась до 19 апреля 1890 г. Долгие и ожесточенные дебаты вызвал вопрос о том, что должна представлять собой предлагаемая США таможенная уния: таможенный союз или просто свободу торговли и взаимное благоприятствование американских государств. Предложение о введении таможенной унии вызывало в памяти многих аналогию с бисмарковской политикой «железа и крови» и с германским Цольферейном. Страх делегатов латино-американских стран перед империализмом США, а также напряженные отношения между некоторыми латино-американскими странами не позволили достигнуть соглашения в таком важном вопросе.11 Не было достигнуто общего соглашения да>$е в вопросе о взаимном праве 'наибольшего благоприятствования в торговле. Договор об арбитраже был подписан И из представленных на конференции государств, в том числе и США.
Предусматривался обязательный третейский суд во всех спорах, касающихся дипломатических и консульских привилегий, границ, территорий, компенсаций, права навигации и т. д. Однако договор не был ратифицирован.
Конференция приняла предложенную Блэйном резолюцию следующего содержания:
«1. Во время действия арбитражного договора прин¬
11 	В отношениях между Чили и Перу и Перу и Боливией еще не исчезло озлобление, вызванное войной на Тихом океане; Чили и Аргентина спорили о границах; между Бразилией и Аргентиной происходили конфликты.
396

цип завоевания не должен допускаться американским международным правом.
2. Уступки территории, имеющие место во время действия арбитражного договора, теряют свою силу, если они были сделаны под угрозой войны или под давлением вооруженных сил.
3. Принужденная к такой уступке страна имеет право требовать передачи в третейский суд дела о законности уступки». 12
Любопытно отметить, что уже на первой панамериканской конференции многие делегаты Латинской Америки выражали опасение, как бы более сильные державы не оказали давления в пользу своих подданных. Юридическая комиссия поэтому предлагала принять следующую декларацию:
«1. Иностранцам предоставляется право пользования всеми гражданскими правами, присвоенными местным уроженцам, и все вытекающие отсюда преимущества.
2. Нация не берет на себя и не признает никаких обязательств в пользу иностранцев или ответственности перед ними, кроме предоставленных местным уроженцам конституцией и, в аналогичных случаях, законами».
Это являлось попыткой части латино-американских дипломатов не допустить, чтобы создалось привилегированное положение для подданных США в тех странах, в которых имеются их инвестиции. За эту резолюцию голосовали все делегации, кроме делегации США, выступавшей против нее, и делегации Гаити, воздержавшейся от голосования.13
Первая панамериканская конференция .не достигла почти никаких практических результатов. Ее единственным конкретным последствием было образование международной ассоциации, названной «Международным союзом американских республик». Его представляло агентство в Вашингтоне, носившее сначала название «Коммерческого бюро американских республик», а затем — «Панамериканского союза» и превратившееся впоследствии в постоянный секретариат конференций.
При закрытии первой панамериканской конференции созыв подобных же конференций в дальнейшем не был предусмотрен. Тем не менее, в послании к конгрессу 5 декабря 1889 г. президент Мак-Кинли внес предложение созвать еще одну панамериканскую конференцию. Государственный секретарь Джон Хэй предложил 8 февраля 1900 г. дипломатическим
12 S. F. Be mis. The American Secretaries of State. New York, 1927, v. VIII, p. 178; также Minutes of the International American Conference. Washington, 1890, p. 807. He будучи ратифицированы, эти предложения не привели к каким-либо реальным последствиям.
13 Minutes etc., р. 811.
397

представителям латино-американских государств в Вашингтоне снестись со своими правительствами относительно предполагаемой конференции. 14 апреля 1900 г. мексиканское правительство обратилось к США с предложением созвать конференцию в Мексике. Получив на это согласие США, мексиканское правительство разослало всем американским странам предложение собраться на конференцию в Мехико к 22 октября 1901 г. Во главе мексиканского правительства стоял тогда ставленник США — президент Диас. Его предложение, несомненно, имело целью затушевать руководящую роль США в созыве панамериканской конференции.
Программа конференции была разработана исполнительным комитетом «коммерческого бюро американских республик». Конференция возвращалась к пересмотру вопросов, которые обсуждались на предыдущей конференции: об арбитраже, международном суде по определению претензий, о средствах поощрения промышленности, сельского хозяйства и торговли, развитии путей сообщения и т. д.
Конференция открылась 22 октября 1901 г. и продолжалась до 31 января 1902 г. Как и в Вашингтоне, главное внимание было посвящено вопросу о третейском суде. В итоге дебатов конференцией были приняты: протокол о присоединении к Гаагской конвенции от 29 июля 1899 г. и мирном разрешении международных конфликтов, о кодификации международного права и договор о разрешении третейским судом материальных претензий. Договор подписало всего 9 правительств, в число которых не входили ни Чили, ни США. 14
Помимо этого, была подписана против воли делегатов США, которые не приняли участия ни в обсуждении, ни в голосовании, конвенция о правах иностранцев. Она гласила:
«1. Иностранцы должны пользоваться всеми гражданскими правами, принадлежащими местным гражданам, точно в тех же условиях, как последние, за исключением случаев, предусмотренных конституцией каждой данной страны.
2. Государства не имеют и не признают никаких обязательств в отношении иностранцев или ответственности за них, за исключением предусмотренных конституцией и законами в пользу своих подданных.
В силу этого государства не отвечают за ущерб, причиненный иностранцам действиями мятежников или отдельных лиц,, и вообще за ущерб от случайных причин разного рода, под которыми понимаются война гражданская и национальная.
14 	А. С. Wilgus. The Second International Conference at Mexico^ City. Hispanic American Historical Review, February 1931, v. XI, № 1.
398

Исключение составляют те случаи, когда конституционные власти не справляются со своими обязанностями.
3. В случае наличия у иностранца претензий или жалоб гражданского, уголовного или административного порядка против государства или его граждан, он должен представить свои требования в компетентный суд данной страны. Дипломатическим путем жалобы могут направляться только в случаях открытой несправедливости со стороны суда, или необычайной затяжки дела, или же ясного нарушения принципов международного права».15
Конференция приняла также решение о реорганизации «Коммерческого бюро Американских республик» в «Международное бюро Американских республик». Управление им было передано «административному совету, состоящему из государственного секретаря США в качестве председателя и дипломатических представителей всех правительств, представленных и аккредитованных при правительстве США».16
Между второй и третьей панамериканскими конференциями прошло около четырех с половиной лет. За это время произошло много важных изменений, которые еще более углубили противоречия между США и их южными соседями. Империализм янки перешел в открытое наступление.
В период между гражданской войной в США и испаноамериканской войной 1898 г. внутренние дела мешали вступлению США в серьезные столкновения с южными республиками. Правда, правительство Гранта аннексировало бы Доминиканскую республику, если бы этому не воспротивился сенат. Но в полном объеме империалистическое наступление США на страны Латинской Америки началось в конце XIX в. Утверждение государственного секретаря США Ольни в 1895 г., что США сделались «фактическими повелителями этого континента», вызвало сильное неудовольствие в странах к югу от Рио-Гранде. Затем началась испано-американская война, окончившаяся тем, что США приобрели Пуэрто-Рико и фактически превратили Кубу в свой протекторат. Новая рузвельтовская политика в бассейне Караибского моря вызвала значительную враждебность в Центральной и Южной Америке. Теодор Рузвельт «взял» ^анал и установил протекторат над новой Панамской республикой. Рузвельт заявил затем о своем намерении присвоить себе «полицейскую
15 	S. D. № 330, 57th Congr., 1st sess., р. 228: Second International Congress of American States: также The International Conferences of American States, 1889—1928. New York, 1931, pp. 90—92.
The International Conference of American States, 1889—1928. New York, 1931, pp. 92—94; А. В. Георгиев. Панамериканизм и панамериканский союз. М., 1946, стр. 10—12.
79$

власть» в Караибском бассейне. Он организовал вооруженную интервенцию в Сан-Доминго. Теодор Рузвельт послал войска на Кубу, чтобы подавить там национально-освободительное движение.
Государства Латинской Америки боялись США. Империализм янки и его методы порождали неудовольствие, подозрительность и ненависть к США. Зная об этом, тогдашний государственный секретарь Элиу Рут поехал в Рио-де-Жанейро, чтобы принять участие в третьей панамериканской конференции 1906 г. Он начал переговоры с Колумбией по вопросу о канале, по всей вероятности, имея в виду примирить ее государственных деятелей и помешать делегатам Колумбии поднять неприятные для США вопросы. В произнесенной им речи 17 он хвалил делегатов за то, что не пришлось обсуждать политические вопросы и улаживать споры. Рут избегал всякого упоминания о «принципах 1823 г.», т. е. о доктрине Монро, отлично понимая, что она не подходила к новой обстановке. Под красноречивыми фразами Рут скрывал сущность империалистической политики США. Он цинично уверял своих слушателей: «Мы [т. е. США] считаем независимость и равноправие самых небольших и слабых членов семьи народов заслуживающими такого же уважения, как независимость и равноправие самых сильных членов, а соблюдение уважения к ним считаем главной гарантией слабых против сильных. Мы не требуем и даже не желаем ни прав, ни привилегий, ни власти, которых мы не уступили бы охотно любой из американских республик. Мы хотим увеличить наше богатство, расширить торговлю, поднять наше благосостояние, мудрость, знания, но вовсе не думаем, чтобы верный путь к этому лежал через унижение других и использование их гибели. Наоборот, мы хотим помочь всем своим друзьям подняться и усилиться общими силами». 18
Эта декларация могла обмануть только тех, кто хотел быть обманутым. Рут имел намерение «умиротворить» Латинскую Америку и избежать затруднений на конференции, дав экономической и политической агентуре США среди правящих классов латино-американских стран возможность ссылаться на декларацию государственного секретаря для того, чтобы доказывать миролюбие и дружелюбие США.
В итоге обсуждений конференция приняла 4 конвенции и несколько резолюций по экономическим, социальным и куль¬
17 Рут не был делегатом конференции, он был избран ее почетным председателем.
18 Report of the Delegates of the United States to the Third International Conference of American States. Washington, 1907, p. 64.
400

турным вопросам. Кроме того, были расширены полномочия бюро.
Делегаты подписали резолюцию, поддерживающую принцип арбитража, и согласились с тем, чтобы представленные на конференции государства послали делегатов в Гаагу с инструкцией добиваться общего арбитражного договора международного значения. Другая конвенция предусматривала создание юридической комиссии для составления кодекса международных законов. Отношение латино-американских делегатов было выражено представителями Гватемалы, которые поставили в обязанность комиссии «точно установить положение, права и обязанности иностранцев и определить, при каких условиях их притязания могут иметь силу; установить случаи, способы и форму дипломатического вмешательства и предлагаемых услуг; точно определить, при каких обстоятельствах и в каких пределах правительства отвечают за поступки своих агентов и чиновников; определить значение и эффективность статьи (Кальво), обычно включаемой в контракты с иностранцами и в силу которой они обещают не прибегать к дипломатическому давлению».19
Эта декларация отражала настроения латино-американских делегатов; она была направлена против империалистических методов США. Конференция постановила просить вторую Гаагскую конференцию, которая должна была состояться в 1907 г., о включении «доктрины Драго» в свод международных законов.20 Что касалось материально-денежных претензий, решено было продлить до 31 декабря 1912 г. действие договора, подписанного на предыдущей конференции.
Таким образом, несмотря на усилия Рута и американских делегатов, на конференции все же открыто поднимались голоса против империалистической политики США в Караибском бассейне. И не подлежит сомнению, что вопрос о допустимости или недопустимости применения вооруженной силы при взыскании долгов гораздо больше интересовал представителей латино-американских стран, чем все остальные вопросы.
Четвертая панамериканская конференция в Буэнос-Айресе продолжалась с 12 июля до 30 августа 1910 г. при участии всех латино-американских республик, кроме Боливии. По заявлению председателя делегации США, «от начала и до конца конференции не было сказано ни одного недоброго или
19 Report of the Delegates of the United States to the Third International Conference of American States. Washington, 1907, p. 140.
20 A. C. W і 1 g u s'. The Third International American Conference at Rio de Janeiro, 1906 — см. в Hispanic American Historical Review, November 1932, v. XII, № 4.
26 Зубок.—Империа іистич. политика США
401

недружелюбного слова».21 Такой успех был достигнут ценой исключения из программы всех спорных вопросов.
За те годы, которые прошли со времени третьей конференции, политика США в районе Караибского моря становилась все более открыто агрессивной. «Дипломатия доллара» получила полное развитие. Единство действий между дипломатическими представителями США и их банкирами и промышленниками укрепилось более чем когда-либо прежде. Непосредственным следствием американской политики являлось обогащение американских империалистов за счет трудящихся масс в караибских странах. «Поправка Платта» все еще ограничивала независимость Кубы и обеспечивала экономическое господство США. Доминиканская республика и Панама были превращены в протектораты. Была организована вооруженная интервенция в Никарагуа. Все латино-американские страны к северу от Панамского канала быстро превращались в экономический и политический придаток империализма США.
Большая часть вопросов, обсуждавшихся на четвертой конференции, мало чем отличалась от тех, которые рассматривались раньше. Они касались по преимуществу сфер патентов, авторского права, фабричных марок, пошлин, путей сообщения и т. п. Было принято в другой редакции и продлено на неопределенное время соглашение о применении арбитража в разрешении вопросов, касающихся претензий. Бюро американских республик было еще раз реорганизовано, его функции расширены, а название изменено в «Панамериканский союз».22 Была сделана новая попытка внесения в конвенцию пункта о передаче претензий в арбитраж только после явно несправедливого отказа в судах того государства, с которого взыскиваются платежи. Но и эта попытка осталась безуспешной, главным образом благодаря стараниям делегации США.23
Латино-американцы возбудили требование, чтобы американские правительства, не признанные США, могли иметь своих представителей в административном совете Панамериканского союза. Ответом на такое недружелюбное для США возражение послужило внесение поправки такого содержания: «Каждая республика, не имеющая представителя, аккре¬
21 Н. White. The Fourth International Conference of American States. Annals of the American Academy of Political and Social Science, May 1911. p. 8.
22 The International Conference of American States, 1889—1928. New York, 1931, pp. 153—206.
23 S. D. № 744, 61st Congr., 3d sess., Fourth International Conference of American State*, p. 21.
402

дитованного при правительстве США, может передать одному из членов Административного совета право представлять ее в Союзе американских республик, причем он получает право голосовать за каждую из представляемых им стран».24
Одной из наиболее интересных подробностей конференции являлись дискуссии между отдельными делегациями по поводу доктрины Монро. Описание этих дискуссий дано в книге чилийского дипломата Альвареса «The Monroe Doctrine, its Importance in the International Life of the States of the New World».25
Набуко, бывший бразильский посол в США, незадолго до своей смерти собирался внести конференции предложение о признании странами Латинской Америки доктрины Монро фактором постоянного мира в обеих Америках. Проект этого предложения, оставшийся после Набуко и принятый бразильской делегацией, заключался в следующем:
«Продолжительное время, истекшее с момента провозглашения доктрины Монро, позволяет признать ее неизменным фактором международного мира на Американском континенте.
На этом основании Латинская Америка выражает своей великой северной сестре, в ознаменование своих первых шагов к независимости, свою сердечную благодарность за этот благородный и бескорыстный акт, имевший также великие благодетельные последствия для всего Нового Света».26
Прежде чем предложить эту резолюцию, бразильская делегация, стремившаяся выслужиться перед США, попыталась получить одобрение других делегаций. Но при ознакомлении с предлагаемым проектом у многих возникли опасения, что в такой редакции резолюция может быть истолкована как санкционирование тех многочисленных империалистических мероприятий, которые проводились США под прикрытием доктрины Монро.
Выяснилось, что трудно — и, пожалуй, даже невозможно — получить единогласное одобрение какой бы то ни было резолюции. Делегаты выражали опасения, что принятие резолюции будет равносильно санкционированию «многих проявлений гегемонии США, оскорблявших не одну страну в ее чувстве независимости и суверенитета».27 Когда обратились, в заключение, за советом к делегатам США, те посоветовали не предлагать резолюции, от которой можно ожидать, что она вызовет разлад среди членов конференции.  * *** The International Conference of American States, 1889—1928. New York, 1931, p. 178. as Ibid., pp. 193—196. s' Ibid.
*7 Ibid., p. 195
26*
403

Бразильцы согласились с таким мнением, и вопрос о резолюции больше не поднимался.
Найти формулу доктрины, которая была бы приемлема для всех стран Латинской Америки, оказалось весьма трудно, если не невозможно..
Имелись делегаты, желавшие прибавления к принципам этой доктрины еще других принципов, которые ограничивали бы гегемонию США.
13 лет прошло между четвертой и пятой конференциями, вопреки принятому в Буэнос-Айресе постановлению о созыве конференций каждые 5 лет. Первая мировая война и ее последствия помешали этому. Однако за это время состоялось до 15 специальных совещаний.
Наиболее важным из них было первое панамериканское финансовое совещание в Вашингтоне 24—29 мая 1915 г., в котором приняли участие все республики, за исключением Гаити и Мексики.28 На совещании обсуждались экономические и финансовые проблемы, вызванные войной. Конференция создала межамериканскую (высшую) верховную комиссию, которой было поручено изучить ряд вопросов, в том числе и о введении золотого стандарта, о векселях, унифицированной классификации товаров и унификации пошлин, регулировании торговых представителей, об охране торговых марок, арбитраже для торговых конфликтов и т. п.29
За время между четвертой и пятой конференциями страны Караибской и Южной Америки стали все больше уяснять себе сущность империалистической политики США, направленной против их национальных интересов. Как известно, Никарагуа была оккупирована североамериканскими моряками в 1912 г.; Гаити разделила ее участь в 1915 г. Вмешательство в финансовые дела Сан-Доминго привело к установлению военно-оккупационного режима и к захвату богатств страны американскими концернами. Мексика вела упорную борьбу против североамериканских трестов, которые завладели ее богатствами и делали невозможной подлинную ее независимость. В 1914 г. Вера-Крус был на некоторое время оккупирован США. В 1916 г. генерал Першинг организовал вторую интервенцию в Мексику под видом «карательной экспедиции». «Дипломатия доллара» расцвела пышным цветом.
28 J. В. Moore. The Pan-American Financial’ Conferences and the Inter.-American High Commission. American Journal of International Law, v. 14, p. 343.
29 Эта комиссия прекратила свое существование в 1933 г. после отказа конгресса США продолжать выплату ежегодной -субсидии на ее содержание.
404

Государства Центральной и Южной Америки находились под постоянной угрозой империалистической экспансии США. Росло враждебное чувство к империализму США, в особенности по мере усиления зависимости латино-американских стран от Уолл-стрита, ввиду того что европейские денежные рынки оказались для них закрытыми в связи с первой мировой войной. Одновременно росли капиталовложения США в караибские страны:
Когда США вступили в войну с Германией, восемь латиноамериканских республик последовали их примеру (Бразилия, Куба и др.).
Пять республик разорвали дипломатические сношения с Германией. Но Аргентина, Чили, Колумбия, Мексика, Сальвадор, Венесуэла и Парагвай сохранили нейтралитет.
При организации Лиги наций ее основными членами сделалось 10 государств Латинской Америки. Но постепенно к ней присоединились все остальные, в том числе и Мексика. Вхождение в Лигу наций несколько ослабило панамериканское движение, и без того достаточно слабое.
Вступая в Лигу наций, эти малые нации воображали, что этим будут гарантированы их суверенитет, политическая независимость и территориальная целостность. Они надеялись даже на защиту против великих держав и, в частности, против посягательств США. Вот что писал один из американских авторов: «Боявшиеся США, несомненно, усматривали з Лиге возможный оплот против посягательств североамериканской республики. Лига наций представлялась для латино-американ- цев как бы противовесом против доминирующего влияния США».30
Однако после того как США добились включения доктрины Монро в Устав Лиги наций, в странах Латинской Америки усиливались разочарование и тревога.31 Узнав о намерении включить доктрину Монро в Устав Лиги наций, делегация Гондураса старалась добиться точной формулировки доктрины. Она предлагала даже внести дополнение к Уставу такого содержания: «Доктрина, усвоенная США со времени провозглашения ее президентом Монро в 1823 г., означает, что все американские республики имеют право на независимое существование; ни одна нация не имеет права ни приобретать посредством завоевания части территории, при¬
зе w. Н. К е 1 с h п е г. Latin American Relations with the League of Nations. Boston, 1930, pp. 12—14.
31 	Как Аворилось в ст. 21, ничто в содержании Устава Лиги наций не должно отразиться на действенности международных обязательств, например, договоров об арбитраже или региональных соглашений вроде доктрины Монро, касающихся вопросов сохранения мира.
405

надлежащей этим республикам, ни вмешиваться в их внутренние дела или управление, ни совершать поступки, умаляющие их самостоятельность или оскорбляющие их национальное достоинство. Она [доктрина Монро] не должна препятствовать объединению латино-американских стран в какой- либо форме, их сближению в поисках чаилучшего пути для осуществления своего назначения».32
Такое добавление было, конечно, направлено против империалистической политики США в Латинской Америке. Но мирная конференция даже не обсуждала эту поправку. После окончательного принятия Устава Лиги наций Сальвадор обратился непосредственно в Вашингтон за разъяснением доктрины Монро.33 Обращая внимание государственного секретаря Лансинга на различные случаи «применения» доктрины Монро, Сальвадор просил его сообщить «подлинное мнение о том, как правительство Белого дома понимает ее в настоящее время и как оно будет смотреть на нее в будущем».
Прошло два месяца, прежде чем государственный департамент ответил на эту просьбу. В своем ответе государственный департамент ссылался на речь Вильсона на панамериканском научном конгрессе в Вашингтоне в январе 1916 г.34 «Имею честь уведомить вас,— писал государственный секретарь США,— что суждение нашего правительства о доктрине Монро,было изложено в означенной речи». Этот ответ далеко не удовлетворил латино-американцев, так как президент заявил в этом обращении, что «доктрина Монро была провозглашена США собственной властью», что она «всегда поддерживалась и всегда будет поддерживаться с полной их ответственностью» и «не показывает способов, какими США намерены осуществлять свою силу по эту сторону Атлантического океана».
Весной 1919 г. мексиканское министерство иностранных дел выразило свое недовольство ст. 21 Устава Лиги наций, заявив, что «Мексика не признавала и не будет признавать доктрину Монро..., поскольку она нарушает суверенитет и независимость Мексики и поставила бы народы Америки под насильственную опеку».35 Это заявление было игнорировано составителями Устава Лиги наций. Мексика была одной из
32 Р. A. Martin. Latin America and the War. Baltimore, 1925,
pp. 504—505.
33 New York Times, December 22, 1919. ^
34 New York Times, March 2, 1920; речь Вильсона — в его сочинениях. The New Democracy, v. I, pp. 439—445.
35 New York Times, April 25, 1919.
406

немногих стран, которая не была даже приглашена присоединиться к Лиге.36
В последующие годы представители Латинской Америки не раз возвращались к этому вопросу. 28 февраля 1928 г. против ст. 21 протестовал Кантило, представитель Аргентины в Комитете по арбитражу и безопасности. В этом же году правительство Коста-Рики изъявило желание узнать, как понимает Лига наций доктрину Монро и ст. 21 Устава. Председатель совета Лиги наций был вынужден дать следующий ответ: «Она не ослабляет и не ограничивает никаких гарантий, предусматриваемых Уставом».
Усиление неприязни к США способствовало развитию в Латинской Америке новой волны «паниспанского» движения. В кругах противников США указывалось, что панамериканизм лишен всякой реальной основы: латино-американцы отличаются от населения Северной Америки языком, религией, историческими традициями, обычаями и культурой; нелепо поэтому поощрять искусственное панамериканское движение.
В этот период появилось много произведений испанских и латино-американских писателей, которые в большинстве случаев пропагандировали идею сопротивления североамериканскому империализму в интересах Испании, но не ставили вопроса об освобождении народов Центральной и Южной Америки. Они хотели восстановить влияние Испании в интересах ее правящих классов, или, другими словами, заменить эксплоатацию североамериканскую эксплоатацией испанской. Цели эти прикрывались призывами к расовому и культурному тождеству, к историческим традициям и т. п. Совершенно ясно, что паниспанское движение носило не менее реакционный характер, чем панамериканское.
В Латинской Америке паниспанское движение находило известный отклик среди интеллигенции и части господствующих классов — у тех, кто был недоволен политикой США.
Главным «апостолом» паниспанизма был Мануэль Угарте, уроженец Аргентины, еще в молодости уехавший в Париж для завершения образования и остававшийся много лет за границей. В 1900 г. он побывал в США и провел некоторое время в Мексике, прежде чем возвратиться в Европу. Изучение истории США убедило его в опасности североамериканского империализма для стран Латинской Америки. Угарте написал несколько книг, из которых наиболее интересна «Судьба континента», изданная в 1923 г. Он объездил все
36 	При вступлении Мексики в Лигу наций в 1931 г. ее министр иностранных Дел заявил, что она не признает доктрины Монро їв том виде, как она определена Уставом Лиги наций.
407

страны Латинской Америки, выступая везде с речами против североамериканского империализма, который он определил как «самое усовершенствованное орудие угнетения, когда- либо существовавшее на свете».37
Угарте считал панамериканизм «искусным орудием экспансионистской политики Севера, самоубийственной тенденцией простодушного Юга».38 Панамериканский Союз был в его глазах просто министерством колоний. Он поэтому спрашивал: «Можно ли примирить с полной самостоятельностью наших стран существование в Вашингтоне департамента испано-американских республик, организованного наподобие министерства колоний?»39
Взгляды Угарте находили отклик среди студенчества и интеллигенции стран Латинской Америки. Однако в широких массах паниспанизм, пропагандируемый испанскими и южноамериканскими реакционерами, не мог получить признания. Влияние этой пропаганды ограничивалось очень узким слоем той части правящих классов, которая была менее связана с североамериканскими банкирами и фабрикантами.
Пятая панамериканская конференция состоялась в сентябре 1923 г. в Сант-Яго (Чили) в период особенно острого недовольства империалистическими методами США. Поражение демократов на президентских выборах 1920 г. открыло путь для более широкого применения «дипломатии доллара» при Гардинге и Кулидже, несмотря на то, что республиканцы нажили большой политический капитал, резко критикуя политику Вильсона, особенно в Гаити и Сан- Доминго.
На конференции 1923 г. было представлено 18 государств. Боливия, Мексика и Перу не присутствовали: Мексика не приняла приглашения, так как США не хотели признать ее правительство. Это лишило ее делегатского места в правлении Панамериканского союза. Правление состояло, согласно действующему уставу, из дипломатических представителей государств — членов союза, аккредитованных при правительстве США. А это позволило США контролировать посредством политики непризнания состав правления.
Программа конференции несколько отличалась от программ предыдущих конференций. В порядке дня стояли некоторые серьезные политические вопросы: о разоружении, правах иностранцев, предложениях образовать Американскую лигу, реорганизации Панамериканского союза. Это противо¬
37 М. U g а г t е. The Destiny of a Continent. New York, 1925, p. 140.
38 1 b і d., p. 228.
39 Ibid., p. 6.
408

речило традиционной политике США, которые всячески избегали обсуждения на панамериканских конференциях политических проблем. Но и согласившись на внесение в программу конференции политических вопросов, делегация США применяла все свое влияние, чтобы не допустить никакого эффективного решения по вопросам, касающимся политики США.
Одним из основных решений конференции являлся договор об устранении и предупреждении конфликтов между американскими государствами (называемый обыкновенно договором Гондра). Его подписали 16 делегаций (Коста-Рика и Сальвадор воздержались). В этом договоре республики соглашались передавать на рассмотрение комиссии все противоречия, которые нельзя было уладить дипломатическим путем или передачей в третейский суд согласно существующим договорам. Они обязывались, кроме того, не объявлять мобилизации, не вступать ни в какие враждебные действия и не начинать подготовки к ним, пока не пройдет полгода после представления доклада комиссией. Доклад полагалось представить через год, но срок этот мог быть продлен с согласия сторон.
Если по истечении всех сроков стороны все же не могли притти к соглашению о разрешении спора, то им возвращалась свобода действий.40
Договор предусматривал также способ назначения членов комиссии. Он являлся самым существенным результатом конференции, но даже и он был очень ограничен по своему значению, так как заключения комиссии не получали силы юридических судебных решений или приговоров третейского суда. Главное значение системы Гондра заключается в установлении, в случае назначения комиссии, «охлаждающего» промежутка времени сроком до двух лет.41
Предложение ограничить вооружения вызвало ожесточенные споры. США только что согласились ограничить свой военный флот, согласно решениям Вашингтонской конференции. Единственными «морскими державами» в Латинской Америке, непосредственно затрагиваемыми этим, были Аргентина, Бразилия, Чили (т. е. страны «АВС»), но ни у одной из них не было большого флота. Об уменьшении флота думать не приходилось, но надеялись на возможность ограничения расходов в будущем. Аргентина, обладавшая наиболь-
40 	Текст договора см. Report of the Delegates of the U. S. to the 5th International Conference of American States held at Santiago. Chile, March 25 to May 3, 1923. Washington, 1924, p. 111—121.
4* В 1941 г. договор был ратифицирован всеми государствами, кроме Аргентины и Боливии.
409

шим тоннажем, хотела соглашения, которое позволило бы ей сохранить status quo. Бразилия же доказывала, что длинная береговая линия дает ей право на увеличение флота. Примирить такие точки зрения оказалось невозможным. Однако конференция приняла резолюцию, которая рекомендовала, между прочим, правительствам отдельных государств, заняться разработкой соглашений со своими соседями на предмет «установления норм их общих вооружений».42
Вопрос о правах иностранцев являлся, как уже было показано выше, источником разногласий между латино-американскими странами и США. В Сант-Яго принята была резолюция, передающая рассмотрение вопроса конгрессу юристов. 43
Большое значение имела дискуссия о преобразовании панамериканской организации в Американскую лигу наций. Проект создания Лиги был предложен конференции Уругвайской делегацией. В основу его был положен принцип национального равенства и намерение гарантировать территориальную целостность и национальную независимость государств — членов Лиги. Но, как пояснялось, создание такой организации не противоречило существовавшей Лиге наций. Проект признавал за непосредственно заинтересованными странами право разрешения региональных проблем самостоятельно, но уругвайский делегат доказывал, что его проект «поддерживал интересы Лиги наций и мог поддержать ее усиление и облег1- чить ей работу».44
Мысль об Американской лиге наций выдвигалась президентом Вильсоном и полковником Хаузом еще в 1914 и 1915 гг. По их плану, предполагалось создание ассоциации американских государств, объединенных взаимной гарантией территориальной целостности и политической независимости. Проведение этого плана привело бы к полному подчинению всех стран Западного полушария империализму США, к юридическому оформлению гегемонии США в странах Центральной и Южной Америки; к созданию военного блока этих стран под руководством США. Создание Американской лиги наций предлагалось также Вильсоном в его речи на втором Панамериканском научном конгрессе в Вашингтоне 6 января 1917 г.45 Пытаясь замаскировать действительную сущность
42 Report of the Delegates..., p. 195.
43 Ibid., pp. 137—139.
41 	A. Toynbee. Survey of International Affairs for 1925, v. II, p. 409.
45 	J. Ricardo. Alfaro. An American League of Nations. World Affairs, September 1938, p. 158.
410

своего плана, Вильсон между прочим говорил: «Государства Америки не были уверены в том, как используют США свою силу. Такие сомнения надо устранить... Если Америке суждено достигнуть своей цели...., ей надо заложить основы дружбы, чтобы никто впоследствии не сомневался в них. Я надеюсь и верю, что это может быть сделано..., во-первых, если все страны Америки согласятся гарантировать друг другу политическую независимость и территориальную неприкосновенность, во-вторых, если будут гарантированы соглашения об урегулировании всех возможных в будущем пограничных конфликтов дружелюбно и безотлагательно и если все споры между государствами, которые, к несчастью, могут возникнуть, будут подвергаться беспристрастному, терпеливому расследованию и разрешаться третейским судом».46
Полковник Хауз обсуждал этот проект с послами Аргентины, Бразилии и Чили, но решительная оппозиция Чили прервала переговоры. К концу 1916 г. мысли Вильсона пошли дальше Американской лиги — к Всемирной лиге наций.47
На пятой панамериканской конференции вопрос об Американской лиге наций был вновь поднят уругвайским президентом Бальтазаром Брумом. Он касался ее вскользь в речи, произнесенной в 1917 г. и позже, уже в разработанном виде, в речах 1920 и 1921 гг. и в монографии, вышедшей в 1923 г.48 Уже будучи президентом Уругвайской республики, 21 апреля 1920 г. Брум представил в университет в Монтевидео доклад об американской солидарности, в котором обсуждалась доктрина Монро. Он доказывал, что после окончания европейской войны 1914—1918 гг. нет ни одной нации, достаточно сильной, чтобы нарушить доктрину Монро или желающей этого. Но это еще не является основанием, говорил он, для того, «чтобы считать ее ненужной или излишней». Брум предлагал латино-американским государствам объединиться и взять на себя обязательство притти на помощь США или какой-либо другой из американских наций в случае нападения со стороны другой иностранной державы и тем связать их теснее друг с другом. Иными словами, необходимо создать оборонительный союз всех американских стран, основанный на чувстве «искренней и глубокой солидарности со взаимными обязательствами и взаимными преимуществами для всех его участников». Такой «принцип американской солидарности, базирующийся на создании Континентальной лиги (американских государств), много
46 W. Wilson. The New Democracy. New York, 1926, v. I, PP-439—44o.
47 г Seymour. The Intimate Papers of Colonel House, v. I, ch. VIII.
48 в Brum. The Peace of America. Montevideo, 1923 (на англ. яэ-).
411

шире..., чем доктрина Монро, потому что он защитит страны Америки не только от иностранных вторжений, но также от всяких империалистических тенденций в их собственной среде». Это был бы новый вид панамериканизма, который внедрил бы «уверенность, что все страны, большие и малые, имеют одинаковые права, Что ни одна страна не посягнет на владения другой и что те, которые лишились своих владений, получат их по праву обратно».49
«Американская лига наций,— продолжал Брум,— должна быть чисто континентальной и не должна никоим образом вмешиваться в наши отношения с Испанией, Португалией, Англией, Францией, Италией и другими европейскими странами, с которыми мы поддерживаем самые сердечные политические сношения и теснейшие экономические связи, при условии, что они будут оказывать нам должное уважение». Лига должна стоять на твердом фундаменте «абсолютного равенства всех объединившихся стран». Ее организация должна являться «логическим следствием Версальского мирного договора, который, признав и приняв доктрину Монро, повидимому, ограничил свою сферу деятельности в том, что касается американских дел».50
Проект Американской лиги наций Брума, на основе равенства ее членов, вызвал широкий интерес и поддержку в странах Латинской Америки и был внесен в программу пятой панамериканской конференции под № 9— «Рассмотрение мер к большему сближению республик Американского континента с целью развития общих интересов». Однако делегаты США были далеко не в восторге от этого проекта, ибо он противоречил всей практике американского экспансионизма и монопольному праву США толковать доктрину Монро. Они приняли все меры к тому, чтобы помешать его принятию. В результате проект был поставлен на обсуждение только в конце конференции, привлек к себе очень мало внимания и был передан правлению панамериканского союза для изучения.
Пожалуй, еще большее значение, чем неуспех уругвайского проекта, имели дебаты по поводу предложения Коста- Рики о реформе Панамериканского союза.
Эта организация состояла фактически под контролем государственного департамента США и действовала в значительной степени подобно министерству колоний. Об этой гегемонии США в Союзе свидетельствовали даже чисто внеш-
49 	В. Brum. The Peace of America. Montevideo, 1923 (на англ. яз.).
a> Ibid., p. 31.
412

ниє признаки: местопребывание Союза было в Вашингтоне; по уставу, в правлении могли участвовать только те правительства, которые были признаны США; сами США были представлены государственным секретарем; он же постоянно председательствовал в правлении, а главным директором правления был всегда гражданин США.
Латино-американцы выступали против правила, которое допускало участие в правлении Союза лишь дипломатов, аккредитованных при правительстве США, а также против правила, в силу которого пост председателя правления был всегда за государственным секретарем США. Коста-Рика предложила, чтобы в будущем правление состояло из делегатов, аккредитованных непосредственно при Союзе. Это означало бы лишение США привилегии решать посредством своей политики непризнания, какие государства могут входить в правление Союза. Требовали также, чтобы представители Латинской Америки пользовались правом подвергать критике предложения всех государств. Однако, если эти делегаты являлись одновременно дипломатическими представителями этих стран в Вашингтоне, они не должны были пользоваться такой свободой. Посланник может быть отозван за критику правительства, при котором он аккредитован.
Это предложение Коста-Рики не было принято, так как делегация США восстала против мысли о двойном представительстве латино-американских стран в Вашингтоне. Принята была компромиссная резолюция, которая очень мало изменила положение, но предоставила республикам, не имеющим дипломатического представителя, аккредитованного при правительстве США, право вводить в правление своего специального представителя.
Выступления латино-американцев против постоянного занятия председательского поста государственным секретарем США привели к положительным результатам. Конечно, США охотно оставили бы это правило в прежнем виде, но им пришлось согласиться сделать этот пост выборным, когда выяснилось, что в противном случае Союзу угрожает опасность распада. Принятая резолюция гласила, что правление избирает председателя и его заместителя. Впрочем, на практике государственный секретарь США попрежнему избирался в председатели.
Дебаты по поводу доктрины Монро причинили немало неприятных минут делегации США. Тем не менее, ей удалось уладить и этот вопрос в той же резолюции, которая касалась предложения об Американской лиге. Колумбийский делегат воспользовался случаем для едкого выпада против доктрины Монро: «США не использовали послания Монро ни в 1833 г.,
413

когда Великобритания оккупировала Фалькландские острова» ни в 1834 г., когда она блокировала порт Сан-Хуан в Никарагуа, и даже ни во время англо-американской интервенции в Ла-Плату в 1835 г,, ни в 1838 г. во время бомбардировки крепости Сан-Хуан-де-Улья; ни позже, когда Ле-Блан блокировал порт Рио-де-ла-Плата и когда США находились в нерешительности перед угрозой захвата Англией колумбийского берега Москито; ни когда Испания завоевала Сан-Домин- го или когда Наполеон III основал в Мексике империю Максимилиана Австрийского».61  * 63В завуалированной форме этот делегат нападал на интервенционистскую политику США, говоря о «необходимости организовать средства обороны» не только против Европы, но и вообще «на случай опасности».52
Таким образом, пятая панамериканская конференция тоже не привела ни к каким особенным результатам. Она доказала, как усиливается недовольство империалистической политикой США в Караибском бассейне, и выявила попытки к созданию взамен Панамериканского союза новой организации, которая основывалась бы на полном равенстве своих членов. Оценки работы пятой конференции в Латинской Америке были в общем неблагоприятны. И даже газета «New York Post» должна была признать, что больше было- потеряно, чем выиграно, что в латино-американских странах США подозревают в том, что они «под покровом красивых разговоров о панамериканизме проталкивают свои эгоистические экономические интересы».53
А вот что писала о результатах конференции газета «La Prensa», издаваемая в Буэнос-Айресе: «Отсутствие Мексики, Перу, Боливии... протесты Гаити и Сан-Доминго, неудовольствие делегатов Кубы, Эквадора, Колумбии и Венесуэлы и поддержанные шестью центральноамериканскими республиками и Панамой [sic!] предложения реформ обнаруживают нескрываемое недовольство по крайней мере 15 республик, и как раз тех, которые США держат под своим постоянным влиянием, политическим, военным и торговым, и подчас совершенно нетерпимым».64
Шесть лет прошло между пятой и шестой панамериканскими конференциями. Эта последняя заседала в Гаване между 16 января и 20 февраля 1928 г. Это было время прав¬
51 Report of the Delegates of the U. S. to the 5th International Conference of American States held at Santiago. Chile, March 25 to May 3,. 1923. Washington, 1924, p. 27.
“ D. Perkins. Hands Off. Boston, 1943, pp. 331—332.
63 New York Evening Post, August 18, 1923.
64 Цитировано из New York Evening Post, August 22, 1923.
414

ления Кулиджа, когда «дипломатия доллара» пользовалась открытой и полной поддержкой кабинета. Доминиканская республика оставалась попрежнему «финансовым протекторатом». Отношения с Мексикой были очень натянуты и несколько улучшились лишь в 1928 г. В Гаити попрежнему находилась морская пехота США. В Никарагуа была организована новая, притом кровавая, интервенция. Этой интервенцией и оккупацией Никарагуа объяснялся в значительной степени гаванский кризис. Под «доктриной Кулиджа» подразумевалось, что США не остановятся и перед вооруженной интервенцией в другие страны, если сочтут, что этого требуют их интересы. Финансовые и экономические операции США в странах Латинской Америки разрослись до огромных размеров. Трудящиеся массы караибских стран превратились в кули американских корпораций.
Обращаясь к третьей панамериканской торговой конференции, 3 мая 1927 г.55 президент Кулидж сказал: «Соединенные Штаты превратились в главный рынок сырья, вывозимого из южных республик, они же, с другой стороны, обращаются к нам за фабрично-заводскими изделиями. За 12 лет, оканчивающихся в 1925 г., т. е. за те единственные годы, за которые имеются всеобъемлющие статистические данные, доля США в экспорте этих стран достигла почти 40е/». Это превышает более чем на 200°/» долю нашего ближайшего конкурента — Англии и более чем на 30%, сверх этого, экспорт в Англию вместе с Францией и Германией, которые являются следующими по значению покупателями. В импортной торговле южных республик США также, хотя и с более недавнего времени, занимают главное место».
Приведенные цифры, наравне с другими,56 доказывают, что гегемония США в странах к югу от Рио-Гранде была в такой же мере экономической, как политической. Это означало давление на взаимоотношения между этими странами, а также вмешательство в их внутреннюю жизнь. Особенно сильно чувствовалась империалистическая политика США в караибских странах.
Вооруженное вмешательство правительства Кулиджа в дела Никарагуа вызвало резкую критику во всех странах Латинской Америки и даже в Европе.
Использование панамериканского движения в качестве мантии, прикрывающей империализм США, вызывало возму-  6565 	Untied States Daily, May 4, 1927.
5в Цифры приведены в речи Юза, произнесенной им 21 января 1928 г. в торговой палате в Гаване. Текст речи дан в United States Daily, February 4, 1928.
415

щение в государствах Латинской Америки. И все же латино-американские страны не умели объединить свои силы для совместного противодействия империализму Соединенных Штатов.
Это объяснялось, во-первых, противоречиями между ними самими и тем, что правящие классы многих из этих стран были связаны тысячами нитей с североамериканским капиталом и зависели от США. С особенной силой это выразилось в караибских странах. Делегации Гаити и Никарагуа представляли страны, фактически оккупированные США. Обе они вместе с Сан-Доминго представляли собой «финансовые протектораты». Другие также зависели в различной степени от Уолл-стрита, который заменил европейские денежные рынки в качестве банкира Латинской Америки. У некоторых республик имелись свои особые причины, по которым они не желали вступать в открытую борьбу с США. Куба вела переговоры об отмене «поправки Платта» и о понижении американской пошлины на сахар. Она зависела в значительной степени от рынка США. Мексика того времени, управляемая Кайесом, вступила на путь соглашения с американским империализмом. Во многих странах Латинской Америки господствовали реакционные клики. Все это мешало этим странам образовать единый фронт против империализма США.
Шестая панамериканская конференция открылась 16 января 1928 г. Сознавая свою непопулярность, чувствуя недружелюбное к себе отношение и опасаясь враждебных выступлений, США послали в Гавану особенно сильную делегацию и приложили особое усердие к тому, чтобы из программы конференции были исключены все пункты, могущие подать повод к конфликтам.
Президент Кулидж воспользовался случаем для поездки на Кубу в сопровождении секретарей Келлога и Вильбура.57 Но, несмотря на принятые меры, оказалось немыслимым избежать обсуждения таких серьезных вопросов, как вопросы интервенции и таможенных пошлин.
На этот раз была представлена на конференции также и Мексика, открыто ставшая на защиту Никарагуа. Гаити и Сан-Доминго еще до начала конференции выразили свое недовольство интервенцией в комитете юристов в Рио-де- Жанейро в 1927 г. Генерал Сандино прислал на конференцию телеграмму, в которой напоминал, что Диас не может
57 	В числе участников конференции были Юз, Флетчер, Морроу, Лео С. Роуэн я др. О Гаванской конференции см. также статью W. L і р р fn а п п. Second Thought on Havana. Foreign Affairs, July 1928, pp. 541—554.
416

считаться представителем Никарагуа. Вот содержание этой телеграммы: «Я протестую против участия в конференции незаконных делегатов так называемого президента Адольфо Диаса; я протестую против лицемерия Кулиджа, который говорит о доброжелательности и в то же время посылает войска, которые избивают жителей Никарагуа. Я протестую против равнодушия и раболепства делегатов Латинской Америки в отношении правонарушений США».58
Телеграмма пуэрто-рикских националистов требовала для своей страны освобождения от власти США. На Кубе правительство Мачадо, служившее интересам американского империализма, приняло меры, чтобы не допустить враждебных демонстраций. Сильное недовольство политикой США последнего времени выражала также печать других караибских и южноамериканских стран.
В Гаване циркулировал ряд документов, порицавших и критиковавших империализм США. Коммунистическая партия Кубы издала манифест, излагавший всю пагубность империалистической политики США для караибских стран. Общим врагом народов Латинской Америки и даже населения США, констатировало это обращение, «является империалистический капитализм Уолл-стрита, поддерживаемый и поощряемый политикой Белого дома». От Всеамериканской антиимпериалистической лиги было получено обращение к делегатам, призывавшее их «бороться против панамериканизма — орудия империализма янки».
Одним из важнейших вопросов, привлекавших внимание Гаванской конференции, был вопрос о юридическом положении Панамериканского союза. До сих пор он базировался не на каком-либо международном договоре, а просто на резолюциях панамериканской конференции. Теперь правление Союза предложило подписать конвенцию.59 Когда дело дошло до ее обсуждения, мексиканская делегация внесла 6 предложений, 5 из которых имели целью ограничить влияние США. Эти предложения сводились к следующему:
1. В состав правления Союза должны входить лица по выбору и назначению правительств.
2. Председатель правления и его заместитель меняются ежегодно по назначению в алфавитном порядке.
3. На пост главного директора назначается ежегодно новое лицо, поочередно от всех стран, входящих в Союз.
58 New York Herald Tribune, March 15, 1928.
59 Текст в газете United States Daily, October 3, 1927; Report of the Delegates of the U. S. A. to the Sixth International Conference of American States. Washington, 1928, p. 231.
27 Зубок.—Имиериалисгич. политика США
417

4. Главному директору запрещается принятие от правительства любой страны каких-либо поручений или назначения на какие-либо посты, кроме чисто просветительных.
5. Панамериканскому союзу не присваивается никаких политических функций.
6. Правлению предоставляется право решать вопрос о том, какие посты в аппарате Панамериканского союза желательно предоставить представителям Латинской Америки.
Второе и третье из этих предложений были отвергнуты, остальные были приняты в той или другой форме полностью или частично. Предложение о лишении правления политических прав встретило упорное сопротивление.
Делегат Уругвая Варело предложил внести изменение, которое лишило бы силы это запрещение. Делегат Колумбии произнес длинную речь в пользу поправки Варелы, причем воспользовался случаем подвергнуть критике империалистическую политику США: «Американская политика на континенте ведется, к сожалению, не на основе искренности и откровенности. В теории международная политика США называется братской, но на практике она основана на страхе и ненависти. К чему обманывать себя?» Он доказывал, что «если Панамериканскому союзу суждено иметь какое-то логическое развитие в будущем, необходимо, чтобы он был, подобно зеркалу, отражением всех гармонических свойств наших народов, чтобы он мог разрешать разделяющие их проблемы со всей искренностью и справедливостью».60
Ввиду того что поправка Валеры была отвергнута 12 голосами против 6, мексиканское предложение было принято.
В итоге этой дискуссии конференция изменила статус Панамериканского союза в принципе и по существу. Принципиально устав Союза был включен и оформлен в конвенции. 61 По существу в устав были внесены следующие, новые по сравнению с 1923 г., серьезные изменения:
1. Положение о составе правления Союза из представителей американских республик по назначению их правительств с тем, однако, что это могло распространиться также и на дипломатических представителей этих стран в Вашингтоне. 62
2. Особая декларация о том, что ни правлению, ни само¬
60 Цит. по Foreign Policy Association, v. IV, p. 55.
61 См. Appendix XVI to the Report of the Delegates of the U. S. A. to the Sixth International Conference of American States. Washington, 1926, pp. 231—238.
62 I b і d., p. 232 (ct. 3).
418

му Панамериканскому союзу не присваиваются функции политического характера.63
Главными функциями Панамериканского союза было «способствовать развитию торговых, промышленных, сельскохозяйственных, социальных и культурных сношений и стимулировать взаимное сближение между американскими республиками». 64
3. Положение, предусматривающее установление правлением Союза возможно более тесного сотрудничества между Панамериканским союзом и прочими официальными панамериканскими организациями.
4. Присвоить правлению Союза право установления количества членов президиума Союза, их окладов и условий их выхода оттуда.
5. Государствам, членам Союза, предоставляется право выхода из нее в любое время, при сохранении за ними обязанности уплачивать взносы в Союз до конца фискального года.
В заключение согласились не представлять конвенцию на ратификацию, пока ее не подпишут все без исключения американские республіки. Было постановлено, что «она войдет в силу после представления в Панамериканский союз всех ратификаций» и что изменения и дополнения в конвенцию могут вноситься лишь в том же порядке, в каком она была принята.65
Обязанности Панамериканского союза, так же как и функции его правления, были тщательно перечислены в резолюции конференции.
Вопрос о недопущении интервенции особенно волновал делегатов стран, годами страдавших от вмешательства США в их внутренние дела.
В противовес североамериканской доктрине интервенции, признававшей за США право на вмешательство во внутреннюю политику латино-американских стран «для защиты имущества и жизни своих подданных», представители Латинской Америки выдвинули свою теорию невмешательства. Согласно этой теории, все государства признаются равными и независимыми и никакая великая держава не имеет права навязывать свою волю малой. Малой нации предоставляется такое же право определять свою судьбу, как и большому государству, такое же «право на революцию"», какое в свое время использовали великие державы — США, Франция и др.
63 См. Appendix XVI to the Report..., p. 234.
64 Ibid.
63 Текст конвенции см. Foreign Policy Association, v. IV, pp. 81—83. 27* 419

Как мы уже видели, этот вопрос поднимался на конференции в Сант-Яго в 1923 г., но был передан на рассмотрение панамериканской юридической комиссии, которая должна была собраться в Рио-де-Жанейро в апреле 1927 г. Заседания комиссии открылись как раз в то время, когда общественное мнение во всех латино-американских странах было возмущено интервенцией США в Никарагуа. После продолжительных споров комиссия приняла следующую резолюцию: «Ни одно государство не имеет права вмешиваться во внутренние дела другого государства». Делегаты США одобрили и приняли это предложение, но истолковали слово «внутренние» (interhos) как «домашние» (domestic). Другими словами, это означало, по их мнению, что ни одно государство не имеет права вмешиваться в «домашние» дела другого государства. США могли подчиниться такому правилу и продолжать, тем не менее, свое вмешательство во внутренние дела стран Караибского бассейна, мотивируя свое вмешательство тем, что оно вызвано не «домашней», а «внешней» политикой.
На Гаванской конференции проект, основанный на тезисе комиссии юристов («ни одно государство не имеет права вмешиваться во внутренние дела другого государства»), был передан вместе с другими проектами в комиссию по международному праву. Доклад по этому вопросу был сделан 4 февраля 1928 г. Мауртуа, депутатом Бразилии.
Он отказывался от упомянутого выше пункта о запрещении интервенции во имя принципов, предложенных Американским институтом международного права в 1916 г.66
При тщательном анализе этих принципов выясняется, что ими оставлялась лазейка для интервенции против государства, которое нарушило бы в процессе осуществления своего права на независимость законные права другого государства. 67
Мауртуа считал, что декларация Американского института была самой полноценной и в случае принятия ее конференцией «превратилась бы в Великую хартию американских республик».68 Глава североамериканской делегации бывший государственный секретарь Юз, горячо поддерживал Мауртуа. Тем не менее, несмотря на поддержку Перу и США, декларация 1916 г. не получила одобрения. Представители 13 государств поддерживали принцип невмешательства в формулировке юристов. Герреро, делегат Сальвадора, обвинял
Gfi Полностью эти принципы изложены в Report of Delegates..., р. 10. (і7 См. ст. II, і b і d., р. 10.
63 Ibid., р. 11.
420

даже Мауртуа в том, что он позабыл о трудах юристов в Рио-де-Жанейро, и процитировал протокол конференции в Рио-де-Жанейро в доказательство того, что Мауртуа голосовал за ее предложение. Хасинто Р. де Кастро из Сан-Доминго утверждал, что Мауртуа «не может успокоить и удовлетворить взволнованный дух нашего народа». «Мы никак не можем признать принцип интервенции или вмешательства в наши внутренние или внешние дела,— сказал он.— Одним словом, ничего, что подчинило бы суверенитет Доминиканской республики другим государствам».69
Аргентинский делегат Пуэйрредон выразился еще более резко: «Всякое вмешательство — дипломатическое или вооруженное, длительное и постоянное или временное — является покушением на независимость наций и не может быть оправдываемо задачей или долгом защищать интересы граждан. Это особенно необходимо потому, что более слабые народы не могут осуществлять такое право, когда их граждане страдают во время потрясений в сильных государствах». 70
Продолжительные дебаты закончились решением передать доклад Мауртуа в подкомиссию для его разработки. Но подкомиссия, деятельным членом которой был Юз, не могла достигнуть соглашения. Между сторонниками невмешательства и интервенционистами завязалась ожесточенная борьба. Так как добиться соглашения было, повидимому, невозможно, то единогласно постановили отложить проблему до созыва седьмой панамериканской конференции. Когда это решение было доложено конференции, делегаты 8 государств (Аргентины, Сальвадора, Мексики, Сан-Доминго, Эквадора, Гаити, Гватемалы и Колумбии) вторично подтвердили свою позицию в отношении невмешательства. Их примеру последовали делегаты Венесуэлы, Уругвая, Панамы, Парагвая и Коста- Рики, которые в своих выступлениях снова провозгласили приверженность принципу невмешательства.
Выступления эти были истолкованы как признак возможности добиться соглашения. Именно поэтому Герреро из Сальвадора предложил принять постановление о том, что «ни одно государство не имеет права вмешиваться в дела другого». Таким образом, дебаты неожиданно возобновились. Последовала новая горячая дискуссия.
Делегаты Колумбии, Коста-Рики, Эквадора и Доминиканской республики согласились, не отступая от доктрины невмешательства, с мнением бразильского делегата, требовав¬
69 Foreign Policy Association, v. IV. p. 68.
70 I b і d., p. 68.
421

шего не допускать голосования нового предложения. Делегаты Мексики и Сальвадора были склонны к немедленным действиям. Мексиканский делегат Элордуй заявил, что его правительство стоит за признание принципа невмешательства во внутренние и внешние дела других стран. Зачинщиком неожиданного возобновления прений, считавшихся уже законченными, был Юз, произнесший длинную речь, которая была, несомненно, защитой интервенционистской политики США и откровенной попыткой возложить вину за такую их политику на латино-американские страны. Оправдывая интервенцию, Юз утверждал, что «США не могут отречься от своего права на защиту своих подданных. Ни одно государство не может отказаться от такого права. Резолюциями конференции нельзя изменить законов международного права».71 Сессия закончилась принятием предложения отложить разрешение столь важной проблемы до седьмой панамериканской конференции.
Итак, Гаванской конференции не удалось принять твердого решения по вопросу об интервенции — вопросу такого большого значения для стран Караибского бассейна, в которых США выполняли функции полицейского. Единственными решениями, которые могли сойти за ограничение свободы действий США, были: 1) декларация против агрессии и 2) резолюция о созыве конференции по арбитражу в Вашингтоне в 1929 г. В резолюции против агрессии говорилось, что «агрессивная война является международным преступлением против человеческого рода», а затем указывалось: «1) всякая агрессия считается противозаконной и как таковая воспрещается; 2) американцы должны использовать все мирные способы для урегулирования конфликтов, могущих возникнуть между ними».72
Любопытно, что Юз одобрил эту резолюцию. Если вспомнить, что он произнес довольно пространную речь в защиту интервенционистской политики США и отказался от ограничения подобной политики, приходится вывести заключение, что вооруженная интервенция не считалась им актом агрессии.
По крайней мере 5 проектов, касающихся вопросов арбитража и примирительных камер, было представлено на рассмотрение второй комиссии, но ни один из них не был принят.
С другой стороны, конференция приняла резолюцию о введении в принципе принудительного арбитража и о применении его в годичный срок.73
71 Report of the Delegates..., p. 15.
72 I b і d.f p. 320.
73 Текст резолюции — Report of the Delegates.... pp. 310—311.
422

Подводя итоги деятельности Гаванской конференции, приходится констатировать, что она показала всю силу противоречия между США, с одной стороны, и странами Караибского бассейна и Латинской Америки вообще — с другой.
Прения по вопросу о невмешательстве были выражением глубокого недовольства интервенционистской политикой США. Почему же, несмотря на то, что 13 государств высказывались в пользу принятия решения о невмешательстве, оно все же не было принято? — Повидимому, это можно объяснить следующими фактами.
Во-первых, это объясняется отсутствием солидарности между латино-американскими государствами. Делегации многих из них представляли интересы не своих народов, а только определенного слоя господствующих классов, связанного с интересами США. Например, представители Кубы и Никарагуа, несмотря на недовольство народных масс этих стран политикой США, получили инструкции поддерживать США. И даже те, которые стояли за невмешательство, не боролись до конца за свои убеждения в силу тех же самых причин. Во-вторых, государства Латинской Америки боялись укрепления Панамериканского союза, опасаясь, что это могло привести к усилению господствующего положения США в Латинской Америке. И последняя, хотя и не менее важная причина,— это факт, что даже на Гаванской конференции делегация США во главе с Юзом играла руководящую роль и влияла на принятие резолюций, благоприятных для США.
Делегации США, несомненно, удалось поддержать политику своей страны. С этой точки зрения, дипломатическую борьбу США на конференции можно признать до некоторой степени успешной. Но на самом деле их победа показала всю слабость панамериканизма. Об этом говорилось в докладе аргентинского представителя Кантило, сделанном им в 1928 г. в Комиссии безопасности при Лиге наций.
«Доктрина Монро,— сказал он,— это политическая декларация, сделанная США. Политика, проводимая во время возникновения этой доктрины, была весьма полезна для США, поскольку она стояла в оппозиции тенденциям Священного союза и устраняла опасность европейских поползновений к вторичному завоеванию Америки. Мы охотно признаем услугу, оказанную этим США, история которых, содержит так много блестящих страниц, говорящих об их трудах в пользу свободы и справедливости... Было бы, однако, неправильным придавать доктрине Монро характер регионального соглашения, как это делает ст. 21 договора Лиги наций. Доктрина Монро — одностороннее политическое соглашение, которое,
423

насколько мне известно, никогда не было определенно одобрено другими американскими странами».74
Аргентинский посол в Париже пошел еще дальше, сказав французскому министру иностранных дел, что Аргентина фактически не признает более доктрины Монро.75
Несмотря на все мероприятия, проведенные государственным департаментом США для установления полного контроля США на панамериканских конференциях, добиться этого им не удалось. Борьба на конференциях между представителями латино-американских стран и делегацией США являлась выражением огромного недовольства империалистической политикой США в этих странах. В центре борьбы был вопрос о праве США на интервенцию в странах Караибского бассейна и интерпретации доктрины Монро. Все остальные спорные вопросы как внутреннего, так и международного характера играли второстепенную или подчиненную роль. Борьба вокруг этого вопроса отражала процессы, которые происходили в караибских странах, где национально-освободительное движение, направленное против экономического и политического засилия США, принимало острый характер. Она отражала стремление малых народов, порабощенных американским империализмом, добиться восстановления своего суверенитета. Итоги панамериканских конференций в Сант-Яго и Гаване показывают, что США не могли добиться полного использования в своих целях панамериканского движения. Им не удалось создать «американского единения», основанного на общности международных устремлений и целей. Даже политика «доброго соседа» Франклина Рузвельта, заключавшаяся в применении более гибких форм господства, не могла ослабить того глубокого недоверия, которое существовало в странах Латинской Америки по отношению к американскому империализму.
74 Цит. по Foreign Policy Association, v. IV, p. 80.
75 Manchester Guardian Weekly, March 2, 1928, p. 164.

Глава XI
ПОЛИТИКА «ДОБРОГО СОСЕДА»
Новая политика США, установившаяся по отношению к странам Латинской Америки, известна под названием политики «доброго соседа». Еще до своего избрания Франклин Рузвельт неоднократно высказывал неодобрение политике своих предшественников в караибских и южноамериканских странах.
В июле 1928 г. он напечатал в журнале «Foreign Affairs» статью, в которой подробно излагал свои взгляды по этому вопросу. Он открыто заявил, что США должны отказаться от территориальных захватов, арбитражного вмешательства и дипломатического давления для защиты американских капиталовложений.
Ко времени избрания Франклина Рузвельта «во всей Латинской Америке царило подозрительное отношение к истинным мотивам США. Антагонизм и враждебное отношение выражались совершенно открыто, и даже на панамериканских конференциях 1923—1928 гг. принимались официальные решен ія против США. Пропаганда против США попала на благоприятную почву, и лозунг «покупайте только у тех, кто покупает у вас», направленный против экспорта США, появлялся повсюду в печати». 1
Куба все еще была связана «поправкой Платта», и ею управлял ненавистный широким массам диктатор Мачадо, которого поддерживали США. Договор 1903 г. крайне ограничивал независимость Панамы. Моряки США не были отозваны из Гаити, и американские финансовые 'агенты по- прежнему оставались не только в Гаити, но и в Сан-Доминго и Никарагуа. Как и раньше, пять республик Центральной Америки были лишены права выбирать правительство по сво¬
1 	S. Welles. The New Era in Pan-American Relations. Foreign Affairs, April 1937, p. 443.
425

ему желанию. США сохранили право по своему усмотрению толковать доктрину Монро. В Мексике все еще продолжалось вмешательство американских корпораций и государственного департамента США во внутренние дела страны, и это являлось препятствием на ее пути к независимости.
В своем первом послании при вступлении на пост президента Франклин Рузвельт обещал осуществлять политику «доброго соседа» в- отношениях, с другими странами. «На международной политической арене,— заявил он,— я призываю нашу страну вести политику «доброго соседа», соседа, •который полностью уважает себя, а потому уважает и права других, соседа, уважающего свои обязательства и святость соглашений с соседями».2
Это заявление, как указывали сторонники Рузвельта, относилось не только к Латинской Америке.
В речи, произнесенной в правительственном совете Панамериканского союза 12 апреля 1933 г., президент специально упомянул о республиках Южной Америки.
«Ваш и мой американизм,— сказал он,— должен явиться системой, основанной на доверии, сцементированной симпатией, которая признает лишь равенство и братство... Все государства нашего материка жизненно заинтересованы в том, чтобы американские правительства без промедления предприняли все возможные меры по уничтожению ненужных и искусственных препятствий и ограничений, которые в настоящее время тормозят нормальный оборот торговли между народами американских республик».3
28 декабря 1933 г. Франклин Рузвельт заявил, что «политика США в отношении Латинской Америки с настоящего времени будет несовместима с интервенцией».
Историк Латинской Америки Стефан Дугган следующим образом характеризовал политику «доброго соседа»: «Политика «доброго соседа» является философией государственной жизни, которая воплощает уважение к международному праву и договорам, к независимости и суверенности каждого государства, болыйого и малого, и к веденню международных отношений народами нашего полушария на основе взаимного доверия и доброжелательства.
Когда г-н Рузвельт провозгласил политику доброго соседа, он особенно подчеркнул, что государство, направляющее войска через границу другого государства, является агрессором. Все это вселяет большие надежды на установление
2 F. D. Roosevelt. On Our Way. New York, 1934, p. 259. Inaugural Address, pp. 255—261.
3 The Public Papers and Addresses of Franklin D. Roosevelt. New York, 1938, v. II, pp. 130—131.
426

мирных взаимоотношений между странами Латинской Америки и нами, по той простой причине, что это мы переходили границы и вмешивались в дела других народов».4
С таким определением политики «доброго соседа» согласиться нельзя, ибо она не отражает действительного положения вещей. Правильно то, что изменившаяся международная обстановка требовала проведения новых методов экономического и дипломатического воздействия на страны Латинской Америки с целью дальнейшего укрепления и расширения влияния американского империализма.
Каковы же были основные причины для перехода к политике «доброго соседа»? Нет сомнений в том, что политическая философия Франклина Рузвельта несколько отличалась от философии, которой придерживались его предшественники — республиканцы. Он верил, что интересы господствующего класса как внутри страны, так и вне ее границ будут лучше обеспечены при изменении курса внешней и ВНутреН' ней политики.
Ео внутренней политике Франклин Рузвельт ввел «новый курс». В караибских и южноамериканских странах политика «доброго соседа» была направлена на установление лучших взаимоотношений в интересах американских капиталовложений в этих странах. Она диктовалась новыми условиями, сложившимися к этому времени. Американские капиталы так глубоко вкоренились в экономическую жизнь караибских стран, что больше не было нужды в содержании там американских военных сил.
Продолжение открытой интервенционистской политики могло лишь подорвать престиж США и причинить вред их инвестициям. Прежние методы открытой интервенции и предельно наглого вмешательства во внутренние дела малых стран Караибского бассейна становились не только излишними, но опасными для финансового капитала США. Всеобщая ненависть к янки давала возможность империалистическим конкурентам Соединенных Штатов расширить свое экономическое, а главное — политическое влияние. Поэтому финансовые магнаты США благосклонно относились к провозглашенной Рузвельтом политике «доброго соседа» в уверенности, что речь идет лишь о тактических изменениях.
Поскольку мировой экономический кризис и депрессия особого рода привели к неслыханной конкуренции за мировые рынки, было очень важно выработать более гибкие методы и средства, которые помогли бы США завоевать южно-
4 	The Annals of the American Academy of Political and Social Science, July 1940, p. 127.
427

американские рынки. Здесь играла немалую роль и нацистская угроза странам Латинской Америки: проникновение
нацистской Германии на рынки этих стран и деятельность ее агентов. Стремление пресечь эту деятельность, безусловно, также стимулировало проведение политики «доброго соседа».
Укрепление оси Рим — Берлин — Токио и борьба фашистских стран за мировую гегемонию заставляли США заботиться не только об обеспечении экономических интересов США в Латинской Америке, но также и об усилении политического влияния на панамериканское движение для упрочения гегемонии США в Западном полушарии.
В новых международных условиях, когда фашистские страны вели усиленную подготовку второй мировой войны, США стремились всеми средствами рассеять ненависть латино-американских стран к американскому империализму и создать условия, которые дали бы возможность США в случае войны распоряжаться стратегическими ресурсами этих стран, создать безопасный тыл и вовлечь их в свой военный блок.
Заявления и мероприятия в области внешней политики, проведенные президентом в 1933—1934 гг., указывают на развитие новых методов. Было разработано соглашение о выводе войск из Гаити. Положение на Кубе, остававшееся все еще очень напряженным, несколько улучшилось, после того как Рузвельт в 1933 г. объявил о своем намерении начать переговоры о заключении нового договора, который отменил бы «поправку Платта». Улучшилось также положение в Никарагуа: моряки были отозваны, хотя США сохраняли за собой право надзора над финансами страны, а также права, присвоенные ими по договору Брайана — Чаморро и связанные с проектом межокеанского канала через Никарагуа.
Правительство Франклина Рузвельта сразу же начало переговоры с рядом южноамериканских стран о заключении двусторонних торговых соглашений на основе взаимных тарифных уступок.
Таково было положение ко времени созыва панамериканской конференции в Монтевидео 3—26 декабря 1933 г., в которой приняли участие все американские государства. Предложение о приглашении на конференцию представителя Лиги наций было отклонено, очевидно, в связи с возражениями Вашингтона. В порядке дня стояли вопросы организации мира, международного права, экономические и финансовые вопросы, сотрудничества в области культуры, транспорта и пр.
Накануне конференции в Монтевидео Комиссия по изучению проблем Латинской Америки, представляющая две важные организации (Ассоциацию по делам внешней политики и
428

организацию, изучающую проблемы мира), в которые входили специалисты по международным отношениям, сформулировала свои предложения. Эти предложения сводились к тому, чтобы страны Америки заключили в Монтевидео соглашение на основе общих положений, выдвинутых президентом Рузвельтом 16 мая, с техМ чтобы ни одно государство не могло по своему усмотрению посылать за границу вооруженные силы, за исключением тех случаев, когда это делается согласно договору или ради эвакуации иностранцев из портов территорий, охваченных беспорядками.5
Эти предложения отражали стремления прогрессивной интеллигенции, которая не могла согласиться с политикой Юза, Келлога и Кулиджа, утверждавших, что вооруженная интервенция, проводимая США в караибских странах, не является агрессией. Представители этой интеллигенции считали,что наступило время отвергнуть интервенционистскую политику, или, по крайней мере в тех случаях, когда эта интервенция представится абсолютно неизбежной, США должны консультироваться с другг ти странами Латинской Америки.
Эта же коми' сия предложила сделать доктрину Монро «континентально ^», т. е. чтобы Соединенные Штаты больше не выступали в качестве единственного «защитника» латино- американских стран.
В связи с этим комиссия предложила, чтобы страны Америки заключили следующее соглашение:
«1. Ни одно неамериканское государство ни при каких условиях -не может захватывать территорию на Американском материке или устанавливать контроль над правительством одной из американских стран. В случае же подобной угрозы со стороны неамериканского государства страны Америки должны консультироваться друг с другом.
2. Ни одно американское государство не должно пытаться приобрести на территории другого американского государства базы для военных или морских операций. В случаях же нарушения этого постановления американские государства должны консультироваться друг с другом».6
Комиссия настаивала также на необходимости принятия конференцией ряда решений, которые привели бы к «разрешению острых экономических и финансовых затруднений американских государств».7 Что касается вопроса относительно иностранных займов, комиссия предлагала: «Принять декла¬
5 Recommendations as to Pan-American Conference at Montevideo. By the Committee on Latin America. Foreign Policy Committee Reports, No 1, November 1933, p. 7.
6 Ibid., p. 8.
Mb id., p. 9.
429

рацию о том, что ни одно правительство не имеет права использовать вооруженные силы для сбора долгов, а также ни одно американское государство, при равных другие условиях, не должно применять дискриминации против американского кредитора в пользу неамериканского».8
Делегацию США на конференции в Монтевидео возглавлял государственный секретарь Кордэлл Хэлл. Поскольку на конференции присутствовали министры иностранных дел девяти других американских государств, создались благоприятные условия для ведения неофициальных дипломатических переговоров по наиболее важным вопросам, интересующим различные страны.
Открыл конференцию президент Уругвая Терра. В своей речи он коснулся основных спорных вопросов. Выразив энергичный протест против таможенной политики США, он заявил, что эта политика почти полностью закрыла рынки для промышленной и сельскохозяйственной продукции Южной Америки и явилась причиной того, что эти страны в течение последних трех лет не могли выплачивать свои долги.
5 	декабря 1933 г. Кордэлл Хэлл выступил перед организационным комитетом конференции с речью, которая помогла в самом начале работ конференции создать атмосферу, коренным образом отличавшуюся от положения на Гаванской конференции 1928 г. Он демагогически говорил об убытках, понесенных фермерами и рабочими США в результате кризиса.
«Фермеры моей страны,— заявил он,— понесли убытки, достигающие почти 40 млрд, долл., а наша внутренняя задолженность выражается в сумме около 12.5 млрд. долл. Потери рабочих со времени начала паники также достигают суммы почти 55 млрд. долл.
Я привожу эти цифры исключительно для того, чтобы показать внутреннюю задолженность США, заставляющую американский народ относиться сочувственно к должникам в остальных странах.
Я осмеливаюсь-совершенно откровенно заявить, что меж- дународные банкиры, как правило, не связаны с правительством Франклина Рузвельта. С внутренней задолженностью в США случилось следующее: международные банкиры и
распределительные организации разместили крупные займы как в США, так и за границей. Облигации этих займов они распределили между частными гражданами — фермерами, рабочими и деловыми людьми таким образом, что создалось положение, когда большая часть задолженности находится не в руках банкиров, а у частных владёльцев облигаций.
8 	Recommendations..., р. 11.
420

...Федеральный конгресс США издал очень строгий закон о персональной ответственности международных банкиров и распределительных организаций за небрежное отношение ко всякого родя потерям, понесенным частными лицами, поместившими свои деньги в инвестиции как на внутреннем, так и на иностранном рынке». ^
Это заявление, представлявшее собой тонкую маскировку целей США, вызывало у стран-кредиторов Караибского бассейна иллюзии о том, что отныне США будут применять новые методы для разрешения острых вопросов, связанных с займами. Оно не отражало действительного положения в США и было рассчитано на то, чтобы завоевать доверие латино-американских стран.
Первым вопросом, стоявшим на повестке дня конференции в Монтевидео, был вопрос «организации мира». Этот вопрос не был новым. До конференции между странами американского материка были заключены следующие соглашения: договор Гондра, подписанный на панамериканской конвенции в Сант-Яго в 1923 г.;
2) внутриамериканская мирная конвенция 1929 г., явившаяся дополнением к договору Гондра;
3) внутриамериканский арбитражный договор.
Есе эти соглашения оказались неполноценными и малоэффективными, поскольку они в различной степени благодаря поправкам, а также вследствие невозможности добиться ратификации этих соглашений в ряде стран, теряли свое значение.
США не ратифицировали внутриамериканского арбитражного договора, так как сенат настаивал на принятии оговорки о необходимости для президента получать согласие сената на арбитражное рассмотрение каждого отдельного случая. Поскольку договор в своей: первой и основной статье предусматривал обязательную передачу спорных вопросов на арбитражное рассмотрение, эта оговорка полностью аннулировала договор, и государственному департаменту не оставалось ничего иного, как отказаться от него.
Аргентина, под воздействием Англии, с которой она была больше связана, чем с США, упорно отказывалась присоединиться к какому-либо межамериканскому договору. Она отказалась подписать пакт Келлога из-за сделанного США в связи с его ратификацией заявления о том, что «США считают доктрину Монро составной частью своей национальной  99 	Addresses and Statements by Honorable Cordell Hull in Connection with His Trip to South America, 1933—1934. Washington, 1935, do 20, 21, 23.
431

безопасности и обороны». Позиция Аргентины была выражением ее оппозиционного настроения к США и к панамериканскому движению.
За несколько месяцев до конференции в Монтевидео аргентинский министр иностранных дел Карлос Сааведра Ламас предложил другой международный пакт, известный под названием «Аргентинский антивоенный пакт», который в основном мало чем отличался от существующих американских договоров. «Аргентинский антивоенный пакт» 10 стоял в повестке дня конференции под заголовком: «Организация мира».
Хэлл приложил немало усилий к тому, чтобы достигнуть какого-нибудь соглашения. Желая улучшить отношения с южными соседями США, он готов был пойти навстречу стремлениям Аргентины.
Конференция утвердила дополнительный протокол к общей мирной конференции между американскими странами, предусматривавший организацию постоянных следственных и примирительных комиссий вместо комиссий, установленных по договору. Гондра. 11 Была также принята резолюция о <yjm, что предложение посредничества, сделанное одним или несколькими государствами другому государству, участвующему в конфликте, который угрожал бы нарушить мирные отношения, не будет рассматриваться как недружественный акт.
Предложение мексиканской делегации о принятии мирного кодекса, который объединил бы в одном документе различные панамериканские договоры о способах разрешений споров, было передано на рассмотрение правительств, участвовавших на конференции.12
Конференция обратилась ко всем странам континента с призывом принять участие в соглашениях, направленных на сохранение мира. Речь шла о договоре Гондра 1923 г., парижском пакте 1928 г., мирной конвенции, подписанной в Вашингтоне в 1929 г., и «Аргентинском антивоенном пакте» 1933 г. Аргентинский министр обещал, что его правительство ратифицирует договор Гондры и вашингтонскую конвенцию, а также парижский пакт Келлога — Бриана..
Со своей стороны, Хэлл заверил, что США присоединятся к «Аргентинскому антивоенному пакту». Конференция также обсудила конфликт между Боливией и Парагваем, который
10 Этот пакт был подписан Аргентиной, Бразилией, Чили, Мексикой, Парагваем и Уругваем.
11 С. Davila. The Montevideo Conference. Antecedents and Accomplishments. Worcester — New York, 1934, pp. 128—129.
12 Ibid., p. 129.
432

начался в 1932 г. и ко времени конференции превратился в настоящую войну.13
Конференция приняла декларацию, выражавшую готовность сотрудничать с Лигой наций в разрешении конфликта и предлагавшую «услуги всех представленных на конференции правительств» обоим воюющим государствам.
Характеризуя атмосферу, царившую на конференции во время дебатов, бывший временный президент Чили и посол в США (в 1927—1931 гг.) Давила писал:
«Надо констатировать, что в Монтевидео преобладающее влияние США, будучи не менее действительным, было, безусловно, менее очевидным, чем на прежних конференциях...
Прошло время, когда Мексика могла быть исключена из панамериканской конференции из-за того, что ее правительство не было признано Вашингтоном. Делегации Кубы и Сальвадора, правительства которых не были признаны США, находились в Монтевидео вместе с Корделлом Хэллом».14
Однако самым важным вопросом для стран Латинской Америки, и особенно для стран Караибского бассейна, являлся вопрос о праве США на интервенцию. Из-за этого вопроса почти провалилась Гаванская конференция, поскольку делегатов Латинской Америки не могла удовлетворить позиция, занятая тогда Юзом, и они добивались заявления об осуждении интервенции в любой ее форме. В Монтевидео, несмотря на то, что делегация США искусно маневрировала и использовала демократическую завесу для проведения своих империалистических целей, все же была принята резолюция против интервенции.
15 декабря подкомиссия по вопросам о правах и обязанностях государств представила свой проект. Ст. VIII этого проекта гласила: «Ни одно государство не имеет права вмешиваться во внутренние и внешние дела другого государства».
В ст. IX говорилось, что иностранцы должны пользоваться защитой тех же законов, что и местное население, и не могут предъявлять претензии на иные или на более широкие права, чем те, которыми пользуются местные жители.
Согласно ст. X, «разногласия по предъявленным претензиям», могущим возникнуть между государствами, «должны быть урегулированы мирными средствами».
із 	Причиной конфликта был неразрешенный спор о границе, тянущийся с колониального периода. Позднее к этому присоединились вопрос о нефти, найденной в болотах Чако, и желание Боливии получить выход К Атлантическому океану. В значительной степень это была война между английскими и американскими нефтяными компаниями,
и Ibid., р, 135.
28 Зубок.—Империалистич. политика США
433

Ст. XI, посвященная вопросу о поведении государств, устанавливала, что «правилом их поведения является обязательство не признавать территориальных захватов или особых привилегий, присвоенных насильственным путем, заключается ли он в применении оружия, дипломатических угрозах или других эффективных средствах принуждения». Далее в этой статье говорилось: «Территория государств является неприкосновенной. Ни по каким мотивам, даже временно, она не может служить объектом для военной оккупации или для применения других прямых или косвенных методов насилия со стороны другого государства».15
Все эти статьи были направлены против американского империализма и его методов вмешательства во внутренние дела соседних стран.
Во время дискуссии по этому проекту представители Кубы и Гаити, воспользовавшись благоприятным обстоятельством, предъявили США обвинение во вмешательстве в их внутренние дела. Аналогичные обвинения выдвинул и представитель Венесуэлы.
Пытаясь рассеять недоверие к США, Хэлл в своем ответе заявил, что он поддерживает предлагаемый договор.
«Политика правительства США и его отношение к каждому важному этапу в международных отношениях нашего континента,— сказал он,— вряд ли могли бы быть выражены более ясно и определенно, чем это было сделано как на словах, так и на деле, особенно после 4 марта.16
Я не намерен здесь заниматься повторением и пересказыванием этих заявлений. Даже поверхностный наблюдатель может наглядно убедиться в том, что правительство Рузвельта не меньше, чем другое правительство США,, является противником нарушения свободы и суверенитета, вмешательства во внутренние дела других стран».17
Защищая интересы финансово-промышленных кругов США, Хэлл всемерно пытался добиться того, чтобы доктрина Монро была признана крупными латино-американскими странами и чтобы «охрана порядка» в Западном полушарии стала делом коллективным. Иначе говоря, он стремился сохранить право объединенной или коллективной интервенции, предпринимаемой якобы «в интересах всего американского содружества». Однако напрасно было бы искать в конвен¬
15 	Полностью текст помещен в Documents on International Affairs,
1933.
** День, когда Франклин Рузвельт провозгласил политику «доброго соседа».
17 Addresses and Statements of the Honorable Cordell Hull. Washington, 1935, pp. 37—38.
434

ции, принятой на конференции в Монтевидео, каких-либо оправданий для такого рода коллективной интервенции.
«Каковы бы ни были в настоящее время или в будущем отношения между правительствами,— пишет Карлос Давила,— общественное мнение стран Латинской Америки будет всегда решительно против такой политики».18
В связи с этим интересно ознакомиться со взглядами этого чилийского политического деятеля на доктрину Монро, или, вернее, на попытку превращения ее в многосторонний пакт, который поддержали бы все американские страны. Его отношение к доктрине Монро является характерным для прогрессивных деятелей латино-американских стран.
«Здесь я снова,— пишет он,— склонен полагать, что общественное мнение Латинской Америки не поддержит этого шага. Думаю также, что не ошибусь, если заявлю, что страны Латинской Америки не сформулировали доктрину Монро, не требовали ее, не применяли ее, не могут ее интерпретировать и не ощущают никакой нужды в ней. Таково господствующее мнение».19
Принятие конференцией в Монтевидео конвенции о правах и обязанностях государств указывает на изменение методов в латино-американской политике США.
Это подтверждается не только принятием пункта о невмешательстве, но также и включением ст. 9, что, по существу, было равносильно принятию «доктрины Кальво». Поскольку эта доктрина в течение долгого времени являлась поводом для разногласий между США и латино-американскими странами, включение ее принципов в конвенцию знаменовало собой значительную победу стран Латинской Америки. Конечно, принятие этих решений диктовалось экономическими и политическими соображениями и необходимостью преодолеть недоверие к США латино-американских, и прежде всего караибских, стран, вызванное «дипломатией доллара» и интервенционистской политикой, проводившейся в течение многих лет.
Среди экономических вопросов, обсуждавшихся на конференции, наиболее важным был вопрос о пошлинах, очень волновавший многие делегации латино-американских стран. Хэлл выступил с решительным заявлением в пользу снижения таможенных пошлин и ослабления торговых ограничений либо путем проведения системы двусторонних договоров на основе взаимности, либо путем общих мероприятий по одновременному пересмотру существующих ограничений. «Предложение Хэлла,— сказал Давила,— получившее поддержку
їв С. Davila. Op. ой., р. 141. is Ibid.
28*
435

Аргентины в ответ на поддержку, оказанную США Аргентинскому антивоенному пакту, было принято конференцией».*  20
Принимая общую резолюцию по этому вопросу,21 делегаты связали свои правительства обязательством осуществлять мероприятия, направленные на то, чтобы путем одновременных действий главных стран постепенно снижать тарифы и устранять другие препятствия, тормозящие внешнюю торговлю.
Иначе говоря, делегации США все же удалось добиться более благоприятных условий для развития своих экономических отношений со странами Лаітинской Америки за счет своих европейских конкурентов. Это, в свою очередь, означало усиление не только экономического, но и политического влияния американских монополий в странах Западного полушария.
В Монтевидео было принято решение о созыве панамериканской финансовой конференции в Сант-Яго (Чили) в 1934 г. с тем, чтобы на повестку дня можно было поставить вопросы о стабилизации денег и другие сложные финансовые вопросы.
Таковы некоторые *из основных вопросов, стоявших на конференции в Монтевидео.
Деятельность делегации США, возглавляемой Хэллом, диктовалась новыми условиями международной и внутренней жизни США. В задачу ее входило установление более тесных экономических и политических взаимоотношений с латино-американскими странами, применение более гибких методов для укрепления влияния США в этих странах. Принятие пункта о невмешательстве, решения по вопросу о таможенных пошлинах, а также множество других резолюций свидетельствовали о том огромном недоверии, которое господствовало в латино-американских странах в отношении США, и о попытках правительства Франклина Рузвельта добиться лучших взаимоотношений с ними в интересах промышленно-финансовых магнатов США.
Политика Рузвельта, провозглашенная в 1933 г., представляла громадные преимущества для американских капиталовложений. Завоевание утерянного доверия южноамериканских стран открывало для США новые возможности в период особенно острой конкуренции за мировые рынки, в период, когда фашистские государства, и особенно Германия, не только разрабатывали планы проникновения в страны Западного полушария, но и начинали практически их осуществлять.
Заявления Рузвельта, так же как и решения, принятые
20 Ibid., р. 146; см. также ст. Н. G. Doyle. The Conference at Montevideo. Current History, January, 1934, pp. 466—470.
21 Полный текст см. Documents on International Affairs. 1933.
436

на конференции в Монтевидео, должны были быть проведены в жизнь. Слишком долго караибские страны выслушивали заверения политических деятелей США, остававшиеся на бумаге; наряду с этими заверениями разрабатывались различные* теории для прикрытия интервенционистской политики.
Правительство Рузвельта решило демонстрировать на практике новую политику. 24 ноября 1933 г. Франклин Рузвельт заявил о своем намерении «сыграть роль доброго соседа в отношении Кубы».22 29 мая 1934 г. договор 1901 г., содержавший «поправку Платта», был аннулирован, и начались переговоры о заключении между США и Кубой нового договора.23 Однако, согласно этому договору, США удерживали за собой морскую базу на арендованной территории в заливе Гуантанамо, а все законы США, принятые во время военной оккупации Кубы, оставалась в силе. Согласно новому договору, США отказывались от права на интервенцию. Куба получила свободу заключать иностранные займы и вступать в соглашения с другими странами. Новый договор был ратифицирован сенатом США 31 мая 1934 г.
Вслед за отменой «поправки Платта» было заключено 24 августа 1934 г. новое торговое соглашение на более выгодных для США условиях.
Таким образом, при отказе от открытой интервенционистской политики, которая вызывала такое возмущение, самое главное — экономическое господство американских промышленников и банкиров на Кубе — оставалось неизменным.
7 августа 1933 г. было заключено соглашение с Гаити о том, что к концу октября 1934 г. американские моряки должны быть отозваны, а американские офицеры «национальной гвардии» заменены офицерами из гаитян. 28 апреля 1934 г. США заключили с Гаити соглашение, по которому Нью-Йоркский национальный банк, выпустивший в 1922 г. заем, должен был перепродать Национальный банк Гаити правительству Гаити. Точно так же надзор за государственными финансами, до того времени находившийся в ведении американских чиновников, передавался правительству Гаити.
После того как национальное собрание Гаити ратифицировало это соглашение, непосредственный контроль американских капиталистов над финансами страны прекратился. Этим была уничтожена одна из основных причин, вызывавших недовольство населения Гаити против США. Надо при этом заметить, что все эти мероприятия проводились таким образом, чтобы интересы американских держателей облига¬
22 Congr. Rec., 73d Congr., 2nd sess., p. 10145.
23 New York Times, 30 May, 1934.
437

ций и промышленников были попрежнему обеспечены, но без применения прежних, открыто интервенционистских методов.
Отношения между США и Панамской республикой также улучшились. В течение нескольких десятилетий панамцы жаловались на то, что как конвенция 1903 г., так и вся политика США по отношению к их стране нарушали их суверенитет и оскорбляли их чувства национальной гордости. 2 марта 1936 г. между США и Панамой был заключен новый договор. США отказывались от права на интервенцию, а также от права приобретать земли или собственность в гг. Панаме и Колоне или близ них. Взамен этого оба государства обязались сотрудничать и нести совместную ответственность при охране их общих интересов.
Хотя ратификация этого соглашения была отложена до 1939 г., оно являлось еще одним подтверждением стремления правительства Франклина Рузвельта покончить с открыто интервенционистской политикой в караибских странах. Вместе с тем договор 1936 г. был «союзным договором» и полностью подчинял внешнюю политику Панамы интересам американского империализма. Панама попрежнему оставалась своеобразной провинцией США.
Эти проявления политики «доброго соседа» помогли улучшить отношения между США и латино-американскими странами, несмотря на то, что большинство этих стран и особенно караибские страны не оставались в неведении относительно экономических мотивов, которыми частично вызывалась эта политика государственного департамента США.
Некоторое значение для преодоления недоверия латиноамериканских стран к США и дальнейшего внедрения в них американских капиталов имела торговая политика, проводившаяся Хэллом. Эта политика нашла свое выражение в постановлении конгресса США о заключении торговых соглашений, приобревшем с 12 июня 1934 г. силу закона. Согласно этому постановлению, президент США получал полномс*- чия заключать торговые соглашения с иностранными государствами, в которых были установлены высокие таможенные пошлины, тормозившие внешнюю торговлю США. Президент получал также право вести переговоры о заключении торговых соглашений для снижения таможенных пошлин США (установленных в 1930 г.) до 50%. Соглашения могли входить в силу одним решением президента, без утверждения конгресса. Существенным отличием новых соглашений являлся обязательный пункт о наибольшем благоприятствовании для стран, с которыми США заключали соглашения. Эта политика давала в руки Рузвельта новое оружие в борьбе про¬
4Я8

тив Германии и Японии, всеми средствами стремившихся захватить рынки латино-американских стран.
Уже к концу 1936 г. было заключено около 15 торговых соглашений о взаимном благоприятствовании, в том числе с Бразилией, Колумбией, Кубой, Гватемалой, Гаити, Гондурасом, Никарагуа и Сальвадором. Дальнейшая работа в этом направлении продолжалась. 30 января 1936 г. Франклин Рузвельт обратился к президентам латино-американских стран с личным письмом, в котором призывал их обсудить вопросы «общей ответственности» американских республик и их «взаимной заинтересованности в том, чтобы на будущее время предотвратить возникновение или продолжение военных действий между ними».
«Конференция должна решить,— писал в своем письме Франклин Рузвельт,— каким путем лучше обеспечить мир между американскими республиками — путем ли ратификации мирных соглашений, по которым уже велись переговоры, путем ли внесения поправок, возникших в результате опыта к уже существующим соглашениям, или, возможно, путем создания, общими усилиями, новых соглашений в дополнение к уже сформулированным».24
Конференция эта не должна была стать соперником Лиги наций, так как в том случае, если бы она была успешной, она «явилась бы дополнением к ней и укрепила бы усилия предотвратить войну как Лиги наций, так и всех существующих или могущих возникнуть учреждений по борьбе за мир».25
Ряд причин побудил Рузвельта созвать конференцию именно в это время.
Война в Чако и ее результаты доказали необходимость создания более эффективного средства борьбы за мир. События в Европе — итало-абиссинская война, образование блока держав оси, быстрая милитаризация Германии и ее подготовка к войне, оккупация Рейнской зоны Германией и аннулирование ею Локарнского соглашения — убеждали правительство Франклина Рузвельта в необходимости укрепления влияния США в караибских и южноамериканских странах путем новых организационных методов. Это было особенно необходимо в связи с быстрой экономической экспансией Германии, Италии и Японии в Латинскую Америку. Уже в 1936 г. Германия в значительной степени вытеснила США из Бразилии и Чили, где со времени первой мировой войны США были основным импортером.
м Report of the Delegation to the United States of America to the Inter-American Conference for Maintenance of Peace, Buenos Aires, December 1—23, 1936, pp. 45—46.
Ibid., p. 46.
439

За период с 1933 по 1936 г. экспорт Германии в Центральную Америку в целом увеличился в пять раз. В Никарагуа, где США сохранили господствующее положение, Германия в значительной мере вытесняла американский импорт. Она обменивала металлические изделия, моторы, медикаменты и безделушки на хлопок, кофе, красное дерево, кожи и лекарственные растения, заняв в торговле Никарагуа второе место.
Германский экспорт в Сальвадор в 1936 г. почти сравнялся с экспортом США. В этом году доля Германии в торговле Сальвадора возросла с 24 до 36%, в то время как доля США оставалась почти неизменной и равнялась 38.6% импорта Сальвадора.
В Мексике Германия также увеличила свою торговлю, оттеснив Англию на третье место.
В течение нескольких десятилетий Германия рассматривала Латинскую Америку как «естественную зону» для иммиграции, коммерческой экспансии и политического проникновения.
После потери колоний в результате первой мировой войны стремление Германии к захвату колоний, а также к экономическому и политическому внедрению в Латинскую Америку еще более усилилось. В специальных школах германских агентов обучали «навыкам жизни» в условиях тропических стран. Германское правительство основало несколько сельскохозяйственных институтов, где изучались вопросы ведения сельского хозяйства в тропических странах и особенно в Южной и Центральной Америке. Ряд институтов в Германии 26 был полностью занят изучением Испании, Португалии и латино-американских стран.
Помимо этих институтов, существовало множество других частных и государственных учреждений, занятых изучением этих проблем.
С давних пор в Мадриде, Барселоне и ряде других испанских городов были открыты немецкие школы, где дети немецких купцов изучали испанскую культуру.
С развитием фашистских методов пропаганды за границей связано непосредственное влияние Германии, осуществляемое через германских граждан, живущих в Латинской Америке.
Во всех странах Центральной и Южной Америки, за исключением Кубы, Мексики и Панамы, жило больше немцев и людей немецкого происхождения, чем североамериканцев.
26 Иберо-Американский институт в Гамбурге, основанный в 1917 г.; Институт изучения Америки, основанный в 1925 г. при Вюрцбургском университете; Португало-Бразильский институт при Кёльнском университете и др.
440

Немецкие сельскохозяйственные колонии в форме более или менее обособленных общин существуют на юге Бразилии, в северо-восточной части Аргентины и на юге Чили. Они всегда стремились поддерживать связь с Германией, а во время гитлеровского режима среди колонистов были созданы фашистские ячейки.
Помимо этого, значительная часть производства и экспорта кофе в Центральной Америке и сахара в Перу находилась в руках выходцев из Германии.
В Центральной Америке и во всех странах южноамериканского побережья функционировало множество крупных торговых компаний, находившихся под контролу немцев, которые завоевали большое влияние. Будучи постоянными жителями этих стран, они, тем не менее, были тесно связаны с Германией и служили связующим звеном между немецкими купцами и местными общинами. Без сомнения, многие из них вели фашистскую пропаганду. Германская пропаганда в Латинской Америке была широко распространена и достаточно активна еще задолго до второй мировой войны. Она велась через радио, кино, газеты, через торговые учреждения и дипломатических представителей. Агентами ее были как германские граждане, так и латино-американцы германского происхождения, а также местные реакционеры и фашисты.
В каждой из стран Латинской Америки нацисты основали союзы, юношеские и «культурные» организации, физкультурные и стрелковые общества. Они открывали немецкие школы, в которых преподавали учителя-немцы, и издавали газеты, ведшие пропаганду под контролем агитаторов «пятой колонны». Германские! консульства являлись руководящими организациями громадной, хорошо финансированной пропагандистской машины.
Немецкие дельцы очень искусно приспособлялись к особенностям местной жизни и легко добивались получения долгосрочных кредитов.
Нацистские агенты терроризировали немцев, которые вели дела с купцами не немецкой национальности. Они собирали крупные суммы, якобы на «зимние пособия» для Германии, и тратили эти деньги на пропаганду в Латинской Америке. Они натравливали националистов разных стран друг на друга с тем, чтобы развязывать войны и устраивать государственные перевороты. Они тайно,— а в некоторых странах и открыто,— обучали свои штурмовые отряды и членов германских союзов, готовясь к тому дню, когда они понадобятся Германии для захвата территории Латинской Америки.
Фашистские агенты успешно использовали антиамериканские настроения в латино-американских странах. Они «раз¬
441

облачали» американский империализм, апеллируя к угнетенным нуждой массам и крайним националистам, которые понимали, что богатство их стран расхищается иностранными корпорациями. Умалчивая о своих собственных расовых теориях, нацистские агенты подчеркивали дискриминацию негров в США и предавали широкой гласности каждое проявление расовой нетерпимости по отношению к неамериканским гражданам в США.
Безусловно, экономическое внедрение Германии в страны Латинской Америки, так же как и фашистская антиамериканская пропаганда, побуждали США установить более близкие отношения с^ своими южными соседями. Правительство США считало необходимым созыв внеочередной панамериканской конференции с целью разработки мероприятий для более успешной борьбы со своими европейскими конкурентами и, в особенности, с фашистской Германией, развернувшей большую деятельность в Западном полушарии.
Предложение Франклина Рузвельта о созыве конференции было единодушно одобрено правительствами 20 латиноамериканских стран, и после 10-месячной подготовительной работы в Буэнос-Айресе 1 декабря 1936 г. открылась конференция американских стран.
Это была чрезвычайная конференция, собравшаяся между двумя панамериканскими конференциями: одной, состоявшейся в 1933 г. в Монтевидео, и другой, созыв которой намечался в Лиме в 1938 г.
Во главе делегации США на конференции в Буэнос-Айресе стоял государственный секретарь Хэлл, и в состав ее входил его заместитель Самнер Уэллес. Для того чтобы подчеркнуть значение этой конференции, президент Франклин Рузвельт присутствовал на ней в качестве гостя.
На учредительном заседании конференции, собравшейся 1 декабря 1936 г. во дворце Законодательного собрания, с приветствием выступили президент Аргентины Хусто и президент США Франклин Рузвельт. В своей речи Франклин Рузвельт обратился к республикам Америки с призывом оказать помощь Старому, Свету против надвигающейся катастрофы:
«Все вы, собравшиеся здесь сегодня, принесли с собой надежду миллионов человеческих существ других, менее счастливых, стран... Мы слышим призывы к тому, чтобы несправедливость и неравенство были исправлены не путем разумного и мирного правосудия, а мечом. Мы слышали крики о том, что новые рынки могут быть приобретены лишь путем захватов. Мы читали о том, как пренебрегают святостью договоров между странами.
442

Мы также знаем, что каждая сторона бешено вооружается и что созданием вооружений заняты миллионы мужчин и женщин.
И мы, естественно, приходим к заключению, что такой труд не является созидательным трудом, что он не создает постоянных, устойчивых сооружений и не производит товаров потребления для поддержания длительного благосостояния. Мы знаем, что для стран, виновных в таком безумии, неизбежно наступит день, когда или их оружие обратится против них самих, или ненадежная экономика разлетится, как карточный домик.
И в том и в другом случае, даже если Америка не будет вовлечена в войну, мы также пострадаем. Безумие большой войны в других частях света коснется также нас и будет угрожать нашему благополучию сотней различных путей. Экономическое же банкротство любого государства неизбежно должно нанести ущерб нашему процветанию». 27
После этого Франклин Рузвельт обратился к делегатам с призывом направить общие усилия на то, чтобы сохранить мир всеми возможными средствами.
«Нашей решимостью жить в мире друг с другом в Америке,— сказал он,— мы в то же время доказываем нашу готовность и солидарность. Всякий, кто, движимый безумием войны или земельным голодом, попытается совершить акт агрессии против нас, найдет наш континент полностью готовым совместно обсудить, каким образом обеспечить нашу общую безопасность и наше общее благо».28
Несмотря на то что Франклин Рузвельт не упоминал о доктрине Монро^он заявил, что США готовы принять участие в многостороннем соглашении, предусматривающем совместное обсуждение в случае внешней агрессии.
В конце своего приветствия Франклин Рузвельт подчеркнул значение удовлетворительных торговых отношений для сохранения мира.
По ^oeaMv одного из американских юристов, конференция отличалась «почти полным отсутствием стремления к популярному спорту травли дяди Сэма, к бросанию вызова пацифистским намерениям северного колосса, а также к противопоставлению установленных принципов свободы практике империализма».29
24 Report of the Delegation, pp. 77—81.
28 I b і d., p. 79.
29 Ch. G. Fenwick. The Inter-American Conference for Maintenance of Peace. American Journal of International Law, April 1937, p. 202.
443

На конференции в Буэнос-Айресе было утверждено 8 конвенций, 2 договора и 1 протокол, а также приняты 62 резолюции и рекомендации.
Одним из наиболее значительных соглашений была конвенция «О продолжении, сохранения и восстановлении мира».30
В ст. 1 этой конвенции в общих чертах говорится о положении, могущем возникнуть «в случае, когда миру американских республик будет угрожать опасность... тогда каждое из правительств должно обсудить создавшееся положение с другими правительствами американских республик..., с тем чтобы изыскать и утвердить методы мирного сотрудничества». 31
Бразильская делегация при поддержке делегации США пыталась обеспечить включение в конвенцию послания президента Монро 1823 г. и пункта о том, что в случае интервенции неамериканского государства против одного из государств Америки американские республики должны немедленно прибегнуть к совместному обсуждению положения. Однако Аргентина возражала против этого пункта, рассматривая его как «прямой вызов Европе», и предложение было отклонено.
В ст. 2 конвенции предусматривалось, что в случае войны между американскими странами должна иметь место совместная консультация для выработки «методов мирного сотрудничества». В случае же «международной войны вне Америки, которая может угрожать миру американских республик, такое обсуждение должно определить время и способы, которыми участники договора, если они того пожелают, могут осуществить совместные действия для защиты мира на американском континенте».32
Анализ этой статьи показывает, что в первом возможном' случае, т. е. в случае войны между двумя американскими странами, принято решение о применении методов мирного сотрудничества, во втором же случае,— когда речь идет о войне вне Америки, формула резко меняется, становясь неясной и уклончивой. Эта неясность объяснялась главным образом тем, что Аргентина в то время была ближе к Англии, чем к американским странам. Будучи страной со специализированной сельскохозяйственной экономикой, Аргентина в
30 Report of the Delegation..., pp. 116—124; также International Conciliation. Document's for the Year 1937, pp. 221—222.
31 Ibid., p. 221.
32 Ibid., p. 221; также League of Nations Official Journal. Special Supplement, № 178. Text adopted by the Inter-American Conference for the Maintenance of Peace. Geneva, 1937, pp. 9—11.
444

обычное время вывозила большую часть своей продукции, и этот экспорт в основном шел в Англию. Аргентина не желала ослаблять свои связи с Англией, а за последние годы — с Германией и Италией, и относилась с большим опасением к созданию континентальной системы обороны Западного полушария.
Кроме неясности в том, что надо подразумевать под коллективным действием, и кроме отсутствия каких-либо решений о применении санкций по отношению к государствам, отказывающимся от консультации, основным недостатком этой конвенции было то, что она не предусматривала создания консультативного органа. США предлагали учредить постоянный консультативный комитет из министров иностранных дел 21 республики. Государственный секретарь' Хэлл в своих выступлениях высказался за создание такого комитета: «Мы должны претворить наши слова и надежды в особую обобщающую программу сохранения мира,— говорил он.— Такая программа, подкрепленная специальными организациями, должна явиться орудием мира. Она должна содержать все практические средства для обеспечения мира».33
Однако это предложение США не было принято вследствие протеста Аргентины, которая утверждала, что оно направлено к созданию политической организации Западного, полушария и явится «своего рода монроизмом».34
С конвенцией «О продолжении, сохранении и восстановлении мира» тесно связан «Протокол против интервенции» Во вступлении к протоколу говорилось, что ст. 8 конвенции о правах и обязанностях государств, принятая в Монтевидео, является торжественным утверждением основного положения. Далее декларировалось, что «ни одно государство не имеет права вмешиваться во внутренние или внешние дела другого государства».
Ст. 1 протокола гласила: «Договаривающиеся стороны
признают недопустимым прямое или косвенное вмешательство по какому-либо поводу одной из сторон во внутренние или внешние дела любой другой стороны».35
Параграф 2 предусматривал, что «нарушение условий этой статьи должно явиться поводом для совместной консультации с целью обмена мнениями и изыскания методов мирного урегулирования вопроса».36
33 Report of the Delegation..., p. 83.
34 American Journal of International Law, April 1937, p. 203.
33 Report of the Delegation..., p. 127.
36 	Ibid., p. 128.
445

Надо вспомнить, что на конференции в Монтевидео в 1933 г. делегация США приложила немало усилий к тому, чтобы избежать дискуссии по этому вопросу, и предложила назначить комиссию юристов для изучения и принятия предложений по этому вопросу. Латино-американские страны был» против такого решения вопроса, и дебаты продолжались. После того как делегаты один за другим в своих речах клеймили интервенцию, Хэлл выступил с заявлением, в котором заверил, что при Франклине Рузвельте нечего бояться вооруженной интервенции.
На конференции же в Буэнос-Айресе проект дополнительного протокола не встретил возражений, а после дискуссии был утвержден так же единогласно и без' оговорок.
Одним из важных решений конференции в Буэнос-Айресе является «Декларация принципов солидарности и сотрудничества между американскими странами».37
Эта декларация была внесена на конференцию государствами Центральной Америки в виде проекта конвенции. Однако, после того как Аргентина выступила против него, утверждая, что он не содержит ничего нового по сравнению с другими конвенциями и резолюциями, этот проект был принят лишь в качестве резолюции.
После пространного введения, посвященного «идеям мира и справедливости, общим для всех американских республик», а также вопросам развития американского международного права, резолюция утверждала, что:
«1) страны Америки, верные своим республиканским учреждениям, провозглашают свою полную юридическую свободу, 38 свое безграничное уважение к суверенитету каждой из стран и к демократии во всей Америке;
2) всякий акт, ведущий к нарушению мира в Америке, касается каждой из стран и оправдывает процедуру консультации, предусмотренную конвенцией «О поддержании, сохранении и восстановлении мира», принятой на этой конференции;
3) международное содружество американских стран принимает следующие решения: а) запретить всякие территориальные завоевания и не признавать: никаких приобретений,
.полученных насильственным путем; б) осудить вмешательство одного государства во внутренние или внешние дела другого; в) объявить незаконными всякие насильственные взыскания денежных долгов;
37 IЫ d„ рр. 227—228.
38 В первоначальном проекте было сказано: «полное юридическое- равенство».
446

4) 	всякие разногласия и споры между американскими странами, каковы бы ни были их происхождение и характер, должны разрешаться путем примирения или арбитража или же на основе международного права».39
Принятие этой резолюции указывало на то, что страны Караибской и Центральной Америки все еще относились к США с большим недоверием. Этим объяснялось их настойчивое стремление принять резолюцию, которая бы ясно подтверждала, что «никакие приобретения, полученные насильственным путем, не будут признаны», что запрещается всякого рода интервенция, что насильственное взыскание долгов признается незаконным и т. д.
Резолюция эта была безусловно направлена против интервенционистских методов американского империализма и выражала ненависть к «дипломатии доллара». Делегация США, стремившаяся завоевать как можно больше союзников в роли вассалов, охотно шла на уступки. В то же время американский империализм усиливал свою агентуру в странах Латинской Америки. Американские корпорации продолжали расширять и укреплять свои экономические позиции в этих странах. Они блокировались с верхушкой помещиков и буржуазии, поддерживали реакционные режимы, руками которых они душили национально-освободительное движение. Такая политика проводилась на Кубе, в Никарагуа и в ряде других стран.
В основу «Конвенции о согласовании, расширении и обеспечении выполнения существующих между американскими государствами договоров», принятой на конференции, был положен проект конвенции, который предложила делегация США. Этот проект предлагал создание постоянного межамериканского консультативного комитета, состоявшего из министров американских республик. Комитет должен был периодически собираться для того, чтобы помогать государствам изыскивать пути и средства для предотвращения каких-либо конфликтов. Это предложение встретило упорное противодействие со стороны Аргентины. Ее основные возражения сводились к тому, что все приведет к установлению «политической организации», в которой США будут занимать доминирующее положение, и что образуется Американская лига наций, которая явится соперником женевской Лиги. В результате возражения Аргентины проект был изменен, и предложение о создании постоянного консультативного учреждения было отклонено.
Еще большее значение имело желание США достигнуть соглашения, которое по существу заключалось бы в призна¬
» IЫ d., рр. 227—228.
447

нии закона о нейтралитете. Однако латино-американские страны отказались поддержать это предложение США. Полный провал делегации США, не добившейся признания их законодательства о нейтралитете, отразился на уклончивой формулировке многих статей, и особенно ст. VI конвенции. Предложенная конвенция упоминала о пяти основных договорах: договоре Гондра 1923 г., парижском пакте 1928 г., мирной конвенции американских стран 1929 г., межамериканском арбитражном договоре 1929 г. и «Аргентинском антивоенном пакте» 1933 г. Вслед за перечислением этих договоров следовало утверждение о том, что «договаривающиеся стороны вновь подтверждают обязательство решать мирными средствами разногласия международного характера, могущие возникнуть между ними».40
Участники конференции согласились в том, что во всех случаях, когда миру на континенте будет угрожать опасность, консультацией должна быть оказана помощь конфликтующим странам, с тем чтобы «добрым советом и посредничеством» разрешить спорные вопросы мирным путем. Во время такой консультации и в течение 6 месяцев после нее конфликтующие страны не должны прибегать к каким-либо военным или враждебным действиям. Участники договора также обязались в том случае, если, помимо непосредственных дипломатических переговоров, они прибегнут к каким-либо иным средствам, уведомить об этом других участников настоящего договора. Если же никакими мерами не удастся предотвратить враждебных действий, страны, не участвующие в конфликте, «оставаясь нейтральными, должны организовать консультации и принять такой образ действий, который не допустил бы продолжения и распространения военных операций».41
В этот пункт США стремились включить более определенные обязательства, но утвержденный договор не шел дальше решения о том, что «в целях предупреждения распространения и продолжения враждебных действий нейтральные страны могут обсудить вопрос о наложении запрещений или ограничений на продажу или отправку оружия, снаряжения и военных материалов, а также на займы или другого рода финансовую помощь воюющим странам».42
Конвенция содержала несколько существенных оговорок. Аргентина и Парагвай утверждали, что «продовольствие и сырые материалы, предназначенные для гражданского насе-
40 Ibid., р. 136.
41 Ibid.
« Ibid., рр. 137—138.
448

ления воюющих стран, ни в каком случае не могут рассматриваться как военная контрабанда и что нельзя брать на себя обязательства запрещать кредиты на приобретение вышеуказанных предметов питания и сырых материалов». 4:J
Колумбия также сделала интересную оговорку.43  44 Ее делегаты заявляли, что фраза «в качестве нейтральных стран» заключает новое понимание международного права, которое «позволяет провести различие между страной-агрессором и страной, подвергшейся нападению, и относиться к ним по-разному».45 Оговорка Колумбии содержала определение, в каком случае государство является агрессором.
На конференции в Буэнос-Айресе были приняты еще 2 договора о сохранении мира: договор о предотвращении контроверз46 и межамериканский договор о доброжелательстве и посредничестве.47 Первый договор предусматривал создание системы постоянных двусторонних комиссий, в обязанности которых входило изучение возможных осложнений с целью их предупреждения и регулирования мирным путем до того момента, когда они могут представить угрозу миру. Далее выражалась уверенность в том, что «все обеспечивающее и облегчающее согласие с ранее принятыми договорами является эффективной гарантией международного мира».48
Ст. 1 обязывала участников договора учредить «постоянные двусторонние смешанные комиссии, состоящие из представителей держав, подписавших договор, которые могут быть образованы по требованию одной из них... и которые должны собираться в одной из столиц этих государств».49
В ст. 2 говорилось о том, что обязанностью этих комиссий является изучение «причин, могущих вызывать в будущем разногласия или осложнения», и изыскание способов для обеспечения «правильного и своевременного применения договоров, существующих между соответствующими странами». Задачей комиссий являлось также использование всех возможностей «для развития добрососедских отношений».50
Договор о доброжелательстве и посредничестве можно рассматривать как дополнение к договору Гондра 1923 г. и мирной конвенции между американскими странами 1929 г., пред-
43 Ibid., рр. 138—139.
44 Ibid., р. 139.
45 Ibid.
45 Ibid., рр. 143—150.
47 Ibid., рр. 151—158; также Documents for the Year 1937, рр 224—225.
48 Report of the Delegation..., p. 143.
4* I b і d., p. 146.
60 I b і d., pp. 146—147.
29 Уубок.—Империалиетлч. политик.! США
449

усматривающих создание постоянных комиссий, которые должны были действовать в предназначенных им областях как всегда доступные примирительные учреждения.
Новый договор о посредничестве предусматривал, что, в случае невозможности разрешить спорные вопросы дипломатическими средствами, участники договора «могут прибегнуть к посредничеству или советам выдающегося гражданина любой из американских стран».51  52 Посредник должен выбираться из общего списка, в который каждое правительстве включает двух граждан, избранных среди людей, наиболее выдающихся как по своим личным качествам, так и по юридической подготовке».62
В связи с вопросом о мире и нейтралитете нужно упомянуть о том, что конференция приняла резолюцию «О сокращении вооружений».53 Эта резолюция предлагала, чтобы «все правительства, считающие для себя это приемлемым, заключили общее или двустороннее соглашение о сокращении или ограничении в дальнейшем своих вооружений до предела, допускаемого внутренним порядком и защитой своего суверенитета». 54
Эта резолюция не имела никакого значения, поскольку она не имела силы постановления и содержала слишком много лазеек, чтобы быть эффективной. Помимо этого, в период надвигавшейся напряженной борьбы против фашистских государств такого рода резолюции могли быть действительными лишь в том случае, еслц они являлись частью широкого движения за коллективную безопасность против агрессоров. Однако на конференции в Буэнос-Айресе США не ставили себе такой цели. Они стремились создать условия для сплочения стран Западного полушарий под своим руководством. Это облегчило бы им борьбу со своими конкурентами за рынки сбыта и источники сырья в странах Латинской Америки и создало бы более благоприятные условия для контроля США над стратегическими ресурсами этих стран.
Повестка дня конференции включала ряд мероприятий по укреплению экономических связей, но сделано в этой области было очень мало. Все же конференция* приняла «Конвенцию о панамериканской шоссейной дороге» и 12 резолюций по экономическим вопросам, из которых четыре были посвящены проблемам транспорта и коммуникаций. Две резолюции касались вопроса об ограничении мировой торговли и об оди¬
51 Ibid., р. 154.
52 Ibid.
53 Ibid., рр. 231—232.
54 Ibid., р. 231.
450

наковом отношении ко всем странам, причем к правительствам предъявлялось требование отказаться от всякого рода дискриминации, включая и ту, которая была связана с системой лицензий на импорт, соглашениями о клиринге и компенсациях и т. д. Другая резолюция была посвящена стабилизации денег. Она рекомендовала созыв совещания делегатов от различных министров финансов и центральных банков для изучения этого вопроса. Остальные резолюции затрагивали вопросы эмиграции, жизненного уровня, создания межамериканского института экономики и финансов и др.
Подводя итоги работы конференции, нельзя не отметить, что по сравнению с положением, существовавшим в 1928 г., США сделали большой шаг вперед для установления более тесных взаимоотношений со странами Латинской Америки. Однако было бы ошибочно заключить, что в Буэнос-Айресе был создан единый фронт американских стран. Даже речи Рузвельта и Хэлла не могли сломить естественного опасения перед империализмом США. Немалую роль здесь играли и экономические связи с Англией, Германией и Японией.
«В Буэнос-Айресе,— писал американский историк,— США, стремившиеся создать сильную региональную группировку американских стран, встретили, с одной стороны, сопротивление, особенно со стороны Аргентины, а с другой — дружескую поддержку со стороны Бразилии. Объяснить отношение этих двух стран к США можно главным образом экономическими причинами. В то время как США являются основным потребителем бразильского кофе, Бразилия успешно конкурирует с Аргентиной в продаже мяса и зерна и при помощи тарифа Хоулей — Смута вытеснила ее продукты с рынка США. Латино-американская торговля, как и всякая торговля, представляет собой двусторонний путь, но строители наших тарифных барьеров забыли об этом обстоятельстве и попали под влияние тех или иных группировок в США».55
Но даже после того, как была принята новая торговая политика Хэлла, трудно было бы ожидать, что, например, Бразилия откажется торговать с Германией и Японией, которые покупали ее хлопок, марганец, железо, растительные масла, излишки кофе и пр.
Что касается Аргентины, то в 1938 г. 33°/о ее продукции фактически экспортировалось в Англию, капиталовложения которой в этой стране достигали 2 млрд. долл.56
55 G. Н. L a t а п ё and D. W W a і n h о u s е. A History of American Foreign Policy, 1776-^1940. New York, 1941, pp. 861—862.
56 P. R. Olson and C. A. Hickman. Pan-American Economics. New York, 1943, pp. 60, 98.
451

В своем заключительном выступлении на конференции Хэлл, между прочим, заявил, что американские республики «решили выработать общее для всех отношение к возможному нападению иностранного государства. Это было сделано в духе, соответствующем их суверенитету и независимости, а также на основе признанного права принимать решения в соответствии с их собственным национальным законодательством». 57
Критикуя фашистскую теорию неизбежности войны, Хэлл заявил:
«Свободные народы всего мира отвергают теорию о том, что война Является естественной и неизбежной. Доспехи милитаризма не вызывают больше в них трепета, их не увлекает больше истерическая пропаганда войны. Они знают, что стремление к власти является злом. Они готовы крикнуть «стоп!» каждому, кто из любви к власти нарушил бы мир. Слава должна достигаться не наступлением армии и смертью людей.
На тех, кто занимает командные посты и распоряжается судьбами других людей, лежит самая настоятельная обязанность не оставить неиспользованным ни одного из путей, благодаря которым можно избежать войны. Настоящие патриоты и настоящие герои будущего — это вожди, которые найдут дорогу к миру и будут следовать по ней».58
Позиция, занятая Хэллом, который был главой делегации США, отражала интересы американских магнатов в условиях предвоенной обстановки. Либеральные речи Хэлла преследовали одну и основную цель — завоевать доверие латино-американских стран к США и добиться более широкого внедрения капиталов США в эти страны, но путем применения новых, более гибких методов. Антифашистские лозунги были в то время эффективными лозунгами для прикрытия американского проникновения в страны Южной Америки.
Нет сомнения в том, что политика Франклина Рузвельта, которая отказалась от методов открытой интервенции в страны Караибской и Южной Америки, была направлена к укреплению как экономических, так н военных связей с этими странами. Задачей этой политики являлось в конечном счете не ослабление, а поддержание и укрепление влияния США в экономической и политической жизни Латинской Америки и создание «системы общей защиты Западного полушария», что означало бы установление неограниченного контроля США в этих странах. Однако результаты конференции
57 	Report of the Delegation, p. 94.
5< Ibid., pp. 96—97.
452

в Буэнос-Айресе доказали, что эта задача была нелегкой. Если мелкие караибские страны, находящиеся под полным контролем США, будучи недостаточно сильными, чтобы защитить себя, могли согласиться на руководящую роль США, то такие республики Южной Америки, как Аргентина, Бразилия и другие, были далеки от желания заключить политический союз с США и подчиниться полностью их руководству. Латино-американские страны (особенно более радикальные слои населения) отдавали себе отчет в том, что США по существу никогда не отказывались трактовать доктрину Монро в духе полного подчинения интересов латино-американских стран интересам финансовой олигархии США.
От конференции в Буэнос-Айресе до конференции в Лиме (9—27 декабря 1938 г.) прошло два полных событиями года. В результате агрессивной политики фашистского блока и пособничества со стороны американских, английских и французских империалистов международная обстановка становилась настолько напряженной, а противоречия между фашистским блоком и Англией и Францией настолько обострились, что война была неминуема. Реакционная политика Чемберлена и Даладье и позиция реакционных кругов США только способствовали усилению экономической, политической и военной мощи фашистского блока и этим приближали начало второй мировой войны.
Положение, создавшееся в Европе, еще больше утверждало правительство Рузвельта в его стремлении достигнуть сближения со странами Латинской Америки и добиться организации защиты Западного полушария под своим руководством. Результаты конференции в Буэнос-Айресе не были вполне удовлетворительными для США. Законодательство США о нейтралитете далеко не совпадало с духом конференции, и попытки США добиться признания этого законодательства провалились. Уже в 1938 г. США путем частичного исключения стран Латинской Америки из сферы действия законодательства о нейтралитете дали понять потенциальным противникам, что США не станут относиться безразлично к событиям в Латинской Америке, которые могут угрожать их безопасности. Закон о нейтралитете, принятый конгрессом в 1937 г., так же относился к гражданским войнам, как и к войнам между государствами. Это значило, что в случае гражданской войны в Латинской Америке правительство США будет одинаково относиться как к существующим властям, так и восставшим против них, либо отказывая обоим в снабжении, либо разрешая обоим покупку снаряжения на одинаковых условиях. Проведение в жизнь этих постановлений по
453

существу аннулировало бы все решения конференции в Буэнос-Айресе. Вследствие этого 8 июля 1938 г. председатель конгресса США предложил поправку к четвертому разделу закона о нейтралитете. Поправка исключала страны Латинской Америки из сферы действия закона о нейтралитете, за исключением случая, когда президент, после консультации, найдет, что применение этого закона, в целом или частично, ведет к восстановлению мира или к защите торговых или иных интересов США и латино-американских стран. Это предложение не было подвергнуто открытой дискуссии.
В правительственных кругах США в это время господствовали настроения в пользу дальнейшего проведения политики «доброго соседа» в отношении латино-американских стран. Однако эта политика встречала серьезную оппозицию со стороны реакционных магнатов США, в особенности со стороны нефтяных компаний, недовольных политикой Рузвельта по отношению к Мексике. При Карденасе Мексика переживала период социальных и экономических преобразований. Старый лозунг «Мексика для мексиканцев» проводился с большим рвением. 24 июня 1937 г. мексиканское правительство национализировало железные дороги, задолженность которых достигала 240 млн. долл. 2/з этой суммы принадлежали англичанам и американцам. В этом вопросе, как и в вопросе о земле, правительство Мексики обещало компенсировать владельцев, но пока компенсации еще никто не получил. 18 марта 1938 г. правительство Карденаса объявило об экспроприации имущества четырех английских и тринадцати американских владений нефтеносных участков.
Как «пострадавшие» собственники, так и официальные круги оказывали давление на правительство Рузвельта, требуя защиты прав и имущества американских граждан. Однако длительная дипломатическая борьба, развернувшаяся между США и Мексикой, показала все же нежелание Рузвельта прибегать к старым методам, которыми пользовались, Тафт и Кулидж в отношении стран Латинской Америки. В связи с приближающейся войной Франклин Рузвельт считал более выгодным для США пойти на заключение нового соглашения с мексиканским правительством, полагая этим создать более благоприятные условия экономического использования Мексики в случае войны.
Во время переговоров Рузвельт дал ясно понять, что Вашингтон не считает, что американские и английские собственники должны получить компенсацию по их оценкам, но что желательно требовать компенсации на основе первоначальной стоимости, уплаченной их владельцам. В конце концов
454

вопрос был урегулирован при помощи дипломатических переговоров. 59
Примеру Мексики частично последовали и некоторые другие страны. Через 5 недель после декрета Карденаса о нефти бразильский конгресс принял закон о том, что нефтяные месторождения могут эксплоатироваться только правительством. За этим последовал декрет президента о том, что все нефтеочистительные заводы в стране могут находиться лишь во владении граждан Бразилии.60 Однако здесь не были задеты иностранные капиталовложения, поскольку в Бразилии нефть почти не добывалась и не было нефтеочистительных заводов. И все же новый декрет помешал Нью-Джерсийской компании «Стандарт Ойл» приступить к намеченному ею строительству нефтеочистительного завода в штате Сан- Паулу.
В Боливии в марте 1938 г. был принят декрет о прекращении американских нефтяных концессий, но в течение всего 1938 г. этот декрет есе еще обсуждался в верховном суде,61
Хотя на Кубе также еще не добывалась нефть, 4 мая 1938 г. конгресс Кубы принял нефтяной закон, привлекший к себе внимание США. Закон этот сохранял за правительством все права на полезные ископаемые и ограничивал концессии на их эксплоатацию 30 годами. Нефтепромышленники после экспериментального срока должны были платить правительству арендную плату в размере 10% от выручки.62
10 августа 1938 г. конгресс Коста-Рики утвердил закон, который уполномочивал правительство республики взять в свои руки собственность компаний, обслуживающих электричеством, транспортом и телефоном столицу Сан-Хозе и около 30 других городов.63 Во главе этих компаний, являвшихся филиалами «Electric Bond and Share Company», стояли американцы и другие иностранцы. Стоимость их имущества в Коста-Рике оценивалась в 3 млн. долл. Согласно конституции страны, правительство могло провести в жизнь решение конгресса лишь в том случае, если частным владельцам выплачивалась компенсация авансом, чего Коста-Рика сделать не могла.
В октябре было объявлено, что группа германских промышленников предложила предоставить правительству
59 См. главу IV.
60 New York Times, April 30, May 1, 1938. «' Ibid., March 10, 12. 1939.
«2 I b I d„ May 5, 1938.
93 New York Times, August 11, 1938.
455

Коста-Рики оборудование для электростанции и согласна получить уплату не деньгами, а кофе.6*
7 декабря 1938 г. с Колумбией было заключено подобного же рода соглашение, по которому Германия получала право инвестиций в нефтяную промышленность Колумбии, уплачивая за это немецкими товарами.
Сведения о таких соглашениях вызывали тревогу в правительственных кругах США, поскольку каждый новый шаг, свидетельствовавший об экономическом внедрении фашистских государств, означал расширение их политического влияния. Антиамериканские настроения, так широко распространенные среди населения латино-американских стран, и тот факт, что в ряде стран существовали правительства далеко не демократические, способствовали упрочению фашистского влияния. Наличие в Аргентине, Бразилии, Чили и Уругвае больших групп населения германского и итальянского происхождения также являлось благоприятным обстоятельством, которое Германия и Италия старались использовать для фашистской пропаганды. Радио, тщательно подобранные информации прессы, кино,'лекции, выступления — все было пущено в ход для того, чтобы вовлечь латино-американские страны в сферу фашистского влияния. Метод товарообмена по повышенным ценам, применявшийся Германией в некоторых странах Латинской Америки, также имел успех.
В результате больших закупок кофе и хлопка Германией в Бразилии между обеими странами установилась тесная экономическая связь. Нацистская Германия придавала большое значение латино-американским странам в подготовке второй мировой войны, исходя не только из стратегических соображений, но также из желаний захвата сырьевых ресурсов. Германская профашистская пропаганда активизировалась. Выходило 15 немецких газет, не считая бразильских газет, субсидируемых немцами. Правительственные круги стали более терпимо относиться к фашистской организации Бразилии («интегралистам», или зеленорубашечникам), которую, безусловно, поддерживала Германия и ее агенты. «Интегралиеты» как в теории, так и в методах подражали фашистам Италии и Германии. Они были явно проимпериалисгической, антидемократической, антисемитской, антикоммунистической и агрессивно-реакционной организацией и имели много сторонников среди официальных военных кругов, части крупных землевладельцев, церкви и промышленников, связанных с иностранными империалистами, особенно  6161 	Ibid., October 16, 1938.
J56

германскими, итальянскими и японскими. Но немалую роль в ее создании сыграл и Форд.
10 ноября* 1937 г. президент Бразилии Варгас захватил диктаторские полномочия, отменив конституцию и распустив Национальное собрание, а также собрания штатов. По новой конституции было объявлено «корпоративное» государство. «Интегралисты» были распущены как политическая партия, но продолжали свое существование в виде «культурного общества». В марте и мае они предприняли неудачные попытки захватить власть. Большое количество оружия, обнаруженное у них, комментировалось газетами как доказательство их связи с Германией.65 Деятельность германских фашистов в Бразилии вызвала некоторые репрессии со стороны правительства, но все же режим Варгаса далеко не стремился к каким-либо союзам, направленным против фашистских государств.
В Аргентине, где жило большое количество выходцев из Германии и Италии, также было довольно много сторонников фашизма. Из 236 тыс. немцев и выходцев из Германии 43 тыс. человек состояли в нацистских организациях. Итальянцы в Аргентине составляли Уз всего населения. Часть из них также входила в фашистские организации. В Чили существовала партия «Наци». В Мексике тайная организация «золотых рубашек», без сомнения, субсидировалась германскими фирмами.
t Интервенции, проводимые США в интересах американских магнатов, тесно связанных с реакционными силами, не способствовали развитию демократических форм правления* в странах Караибской Америки.
На Кубе господствовал террористический режим, установленный в интересах США и реакционных группировок страны. В Никарагуа и в Доминиканской республике национальное движение подавлялось силами США, вследствие чего здесь удалось установить антинародные правительства.
Существование реакционных, проимпериалистических политических режимов в странах Караибской и Южной Америки оказывало большую помощь фашистским странам, и особенно Германии, стремившейся к мировому господству. Создавались условия, благоприятные для распространения фашистской пропаганды. Чтобы противостоять деятельности германских и итальянских фашистов и их японских пособников, в Вашингтоне был образован Междепартаментский комитет для изучения проблем более тесных взаимоотношений
65 	New York Times, Marcn 19, May 13, 1938.
457

с американскими странами.66 Был предпринят ряд мер для обеспечения экономического влияния США в этих странах. При этом монополисты США не отказывались от создания смешанных монополий, в которые они входили совместно с германскими и итальянскими фирмами.
Государственный департамент США также организовал отдел культурных связей для укрепления интеллектуального сотрудничества согласно плану, разработанному в соглашении, принятом в 1936 г. на конференции в Буэнос-Айресе. Между США и странами Латинской Америки было улучшено пароходное сообщение, были посланы военные авиационные и морские миссии США. Американские представители в Колумбии и Перу были возведены в ранг послов.
9 декабря 1938 г. в Лиме открылась восьмая панамериканская конференция. Как в Европе, так и на других континентах надвигалась угроза новой войны, подготовляемой Германией и ее союзниками. Мюнхенское соглашение показало, что Англия и Франция, проводя политику невмешательства, поощряли агрессоров к реализации их преступных планов. «Миротворцы» надеялись на то, что Германия направит свои захватнические устремления против СССР. Агрессивная политика фашистских стран привела к потере Австрией ее не зависимости и к включению ее в Германскую империю. Чехословакия была искалечена мюнхенским соглашением, которое подготовило условия для ее захвата Германией. Фашистская Германия проникала в Юго-Восточную Европу. Италия захватила Абиссинию. Испанские фашисты во главе с Франко, при военной помощи Германии и Италии, стремились задушить республиканскую Испанию. Япония захватывала и грабила Китай.
Кровавый фашизм стремился поработить и другие народы, угрожая всем высоким принципам и идеалам, создаваемым прогрессивным человечеством в течение веков.
Лига наций перед лицом всего мира доказала не только свою беспомощность и бесполезность, но и свою реакционную империалистическую сущность. Те страны Латинской Америки, которые возлагали какие-нибудь надежды на Лигу наций, были разочарованы. К середине 1938 г. девять латино-американских стран вышли из Лиги наций.
«Политика невмешательства», проводимая английским и французским правительствами, их предательство Чехословакии и натравливание гитлеровской Германии против СССР; полная неспособность Лиги наций защищать интересы малых
66 	Программу этого комитета см. в International Conciliation.' Documents for the Year 1939, p. 374.
458

народов против агрессоров; спешная подготовка фашистских стран к войне за мировое господство,— все это настоятельно выдвигало вопрос об усилении обороноспособности стран Западного полушария. Несмотря на страх перед «северным колоссом», главной опасностью для всех американских республик в тот момент была угроза войны со стороны фашистских стран. В такой международной обстановке в Лиме собрались в декабре 1938 г. представители 21 республики Америки. Правительство США придавало большое значение этой конференции. В делегацию США, возглавляемую Хэллом, входили опытные дипломаты, знатоки международного права, представители Американской Федерации Труда и Комитета производственных профсоюзов.
США были заинтересованы в мобилизации американских стран в качестве своих союзников, беспрекословно подчиняющихся воле американского империализма. Однако формирование такого союза тормозилось тремя важными факторами.
Во-первых, страхом, что это еще больше усилит власть США в Латинской Америке, хотя методы и формы этой власти могут быть изменены. Государства «АВС» (Аргентина, Бразилия, Чили) и другие страны отнюдь не стремились к такому положению. Аргентинское правительство никогда не выражало особенного желания к такому объединению американских стран, при котором США играли бы первенствующую роль.
Во-вторых, фактором, тормозящим сплочение, являлось то обстоятельство, что многие из латино-американских стран в культурном и экономическом отношении были более тесно связаны с Европой, чем с США, и политика изоляции являлась неприемлемой для них. Например, Аргентина, тесно связанная с Европой вследствие экономической зависимости от английского рынка, не была расположена к тому, чтобы рисковать потерей своих заграничных рынков в угоду США. Такое же положение было в Чили, Бразилии, Венесуэле и отчасти на Кубе. Рынки сбыта для аргентинского мяса и зерна, для чилийской меди и селитры, для* нефти Венесуэлы находились в Европе, а не в США. Помимо этого, некоторые и? этих стран продавали часть промышленного сырья Германии и Италии.
Третьим фактором были фашистские тенденции среди части правящих слоев многих латино-американских стран. Характерно отметить, что эти фашистские тенденции, которые были порождены империалистической политикой США, в известной мере помогали проникновению влияния Германии, Италии и Японии.
Хэлл учел все эти обстоятельства В речи, произнесенной
459

им на конференции 10 декабря 1938 г., он заявил о решимости американских стран не допустить нашествия на Западное полушарие вооруженных сил какого-либо государства или возможной коалиции стран. Он осудил всякие учения и деятельность, «направленные на уничтожение как правительственных учреждений, так и основ общественного порядка в других странах». Скрывая истинные цели США, Хэлл утверждал, что они не стремятся к союзу, а хотят лишь достигнуть солидарности путем упрочения консультативного пакта, подписанного на конференции в Буэнос-Айресе в 1936 г.
Чтобы оказать противодействие экономической деятельности немцев в Латинской Америке, Хэлл решил добиться принятия резолюции, одобряющей его торговую политику. Краеугольным камнем этой политики являлось положение о том, что все, признавшие эту политику, дают обязательство не делать в торговле предпочтения одной стране перед другой.
«К несчастью,— сказал Хэлл,— в последние годы могущественные силы в некоторых частях света бросают вызов основным и самым важным принципам, на основе которых как мы, так и остальное человечество строили здание наших социальных организаций и их международных отношений.
Право каждого народа решать свои дела самостоятельно, без вмешательства извне; признание суверенитета и равенства всех стран, независимо от их величины и силы; уважение к данному слову и к святости договорных обязательств,— все это наравне с другими многочисленными принципами должно явиться основой международных отношений для того, чтобы царил мир, а не анархия, и чтобы цивилизация двигалась вперед.
Наша конференция должна расширить и обеспечить основы нормальных и здоровых экономических взаимоотношений между странами». 67
Предложения Хэлла натолкнулись на ряд трудностей. Аргентина, Парагвай, Уругвай, Чили и Боливия выступили против США. Оппозицию возглавляла Аргентина. Ее точка зрения была откровенно высказана министром иностранных дел Кантило в речи; произнесенной им на конференции, где он присутствовал в качестве гостя. В этой речи были ясно отражены все противоречия между Латинской Америкой и США. Кантило заявил, что сплочение должно начаться «у себя дома», т. е. среди стран Латинской Америки. Он высказался против обсуждения всякого соглашения, направленного к созданию оборонительного блока или союза, который озна¬
67 	Current History, February, 1939, р. 40.
460

чал бы нарушение хороших отношений, существующих с некоторыми из европейских стран. Он утверждал, что узы, связывающие сейчас американские страны, достаточно прочны и нет нужды в заключении новых пактов.
«Солидарность американских стран,— заявил он,— является фактом, не вызывающим сомнений. Поэтому мы не нуждаемся в каких-либо специальных пактах... Аргентина уверена, что каждая страна Америки, со своим бесспорным суверенитетом, выработает свою собственную политику, не забывая, однако, при этом ни великой солидарности всего континента, ни взаимной заинтересованности, которая является естественным следствием их географического расположения.
Континентальная солидарность — не индивидуальная политика. Эти два определения не являются непримиримыми. Наша континентальная солидарность не должна исключать той солидарности, которая объединяет нас с остальным человеческим родом, и мы не можем не интересоваться тем, что происходит за пределами Америки».68
Кантило дал ясно понять, что Аргентина думает о связях с другими странами, в особенности с Европой, а не об изоляции Западного полушария и не стремится к мирным соглашениям регионального характера. Выступая против отчужденности от остального мира, он приводил в пример поддержку, оказываемую США политике «открытых дверей» в Китае. «Подобно тому,— сказал он,— как США отстаивали политику «открытых дверей» в Китае и были заинтересованы в Гавайских островах, а после войны с Испанией— в уступке им Филиппинских островов, т. е., другими словами, вели политику, которая не являлась исключительно американской, так и заинтересованность стран Южной Америки в европейских рынках влияет на их внутреннюю и международную политику». 69
Далее Кантило указал на связи Аргентины с Европой и на культурный вклад, сделанный последней. «Мы чувствуем себя тесно связанными с Европой,— сказал он,— благодаря иммиграции из нее и благодаря европейским капиталам, которые содействовали развитию как нашего сельского хозяйства, так и промышленности...
От Испании мы получили нашу кровь и религию, от Франции и Великобритании, так же как и от США, направленность наших учреждений. Французская культура оказала большое влияние на формирование нашей интеллектуальной
68 I b і d., рр. 40—41.
69 I b і d., р. 41.
461

жизни, в то время как Германия многое сделала для нашей эволюции. В наших университетах и Школах преобладает европейское влияние».70
Речь Кантило была очень искусно составлена и направлена против США. Упоминание о Гавайских и Филиппинских островах являлось намеком на империалистическую политику США. Кантило решительно заявил, что Аргентина не согласится ни на какую форму континентальной изоляции в угоду США.
Министр иностранных дел Перу Карлос Конча, присутствовавший на конференции в качестве гостя, в своей речи также тщательно избегал каких-либо выпадов против Европы.
Он осудил агрессию, но единственными, им приведенными примерами были прежние агрессивные действия США в Караибском бассейне, а не агрессия Германии, Италии или Японии. Согласно комментариям прессы южноамериканских стран, оппозиция, возглавляемая Аргентиной, боялась, что всякое официальное, и в особенности военное, соглашение на практике поставит страны Латинской Америки под опеку США. Она боялась связать себя с США и, таким образом, быть вовлеченной в экономическое и даже в военное соперничество, в котором будут участвовать США. Другими словами, страны Латинской Америки, во-первых, боялись попасть в еще более зависимое от США положение и, во-вторых, не хотели быть вовлеченными в международные союзы.
Еще до открытия конференции Аргентина выдвинула проект декларации, в котором не упоминалось о солидарности, не предлагалось никаких мер против подрывной деятельности стран оси и не выражалось намерения защищать суверенитет Америки против вторжения неамериканских стран.71
В проекте предлагалось распространить консультативное обсуждение на ряд вопросов помимо мирных договоров, как это было предусмотрено в консультативном пакте, подписанном в Буэнос-Айресе, а также предполагались общие или региональные совещания министров иностранных дел американских республик в тех случаях, «когда они найдут это желательным».
Как только американская делегация прибыла в Лиму, Хэлл обсудил с Кантило вопрос о пересмотре аргентинского проекта с тем, чтобы он мог явиться выражением общего мнения* о борьбе против подрывной деятельности. Они согла¬
70 Ibid., р. 41.
71 См. ст. Ch. G. Fenwick. Tne Monroe Doctrine and the Declaration of Lima. American International Journal, April 1939.
462

сились на том, что в окончательном виде пакт должен иметь скорее форму декларации, чем договора, и что вопросы о солидарности и консультациях должны быть рассмотрены отдельно.
Кантило, уехавший из Лимы 12 декабря, вскоре послал второй проект, который Бразилия, Куба и Мексика сочли недостаточно острым. Третья формулировка, разработанная главами делегаций Перу, Бразилии и Аргентины, была отвергнута Кантило. Дискуссия развернулась в основном на базе второго проекта, предложенного Аргентиной. Казалось, что он будет принят единогласно, однако бразильская делегация, получившая соответствующие инструкции своего правительства, отказалась поддержать проект, и лишь 24 декабря 1938 г. он был подписан. Таким образом, после длительной борьбы противоречивых точек зрения декларация была, наконец, утверждена.72
Во вступительной части декларации говорилось о том, что «народы Америки достигли духовного единства», что американские страны будут отстаивать следующие принципы: «тождественность республиканских учреждений», «определенное стремление к миру», «глубокое уважение к гуманности и терпимости», «полную приверженность принципам международного права», «равные суверенные права всех государств» (имелись в виду равные права для сильных и слабых стран), «индивидуальную свободу при отсутствии религиозных и расовых предрассудков» и «уважение к особенностям суверенности и независимости каждого американского государства». Далее следовала основная часть декларации, в которой 21 государство вновь подтверждало:
1) свою континентальную солидарность и стремление совместно соблюдать принципы, на которых она основана;
2) свое намерение защищать эти принципы «против всякого иностранного вмешательства и всякой деятельности, могущей угрожать им»;
3) обещание, что в том случае, если миру, безопасности или территориальной неприкосновенности одной из американских республик будет угрожать опасность, они «претворят в действие свою солидарность, согласуя стремление соответствующих суверенных стран путем консультаций, установленных существующими конвенциями и декларациями межамериканских конференций, и прибегнут к мероприятиям, кото¬
72 	Documents on American Foreign Relations, January 1938 — June 1939. Boston, 1939, pp. 44—46; также Report on the Results of the Conference Pan-American Union. Washington, 1939, pp. 92—93; также New York Times, December 25, 1938.
463

рые при создавшихся обстоятельствах представятся целесообразными».
В этой части декларация в общем совпадала с предложениями, выдвинутыми делегацией США, и являлась провозглашением сотрудничества между американскими странами Однако в определении методов проведения консультаций декларация резко расходилась с предложениями, которые отстаивала делегация США в Лиме. После заявления о том, что «правительства американских республик будут действовать самостоятельно, согласно своим способностям, полностью признавая в качестве суверенных государств свое * юридическое равенство», декларация добавляла, что для содействия обмену мнениями министры иностранных дел или их представители должны встречаться по инициативе любого из них в одной из столиц путем чередования попеременно и без формальной дипломатической процедуры.73
Принятие этой части декларации показывало, что оппозиция, во главе с Аргентиной, еще раз сорвала планы США образовать, наконец, постоянный консультативный орган, который они рассматривали как важное условие для развития континентального единства против внешней агрессии. Таким образом, попытки США добиться такой солидарности между странами Западного полушария, при которой США играли бы ведущую роль, потерпели в тот момент поражение.
После урегулирования самых спорных вопросов делегаты в тот же день утвердили другой документ, известный под названием Декларации американских принципов.74 Эта декларация, принятая по инициативе Бразилии, рассматривалась как подведение итогов новой тактики «доброго соседа» Рузвельта — Хэлла. Декларация запрещала вмешательство одного государства в дела другого и утверждала, что все разногласия между американскими республиками могут быть разрешены мирными средствами. Она запрещала также применение силы как орудия национальной или международной политики, провозглашала уважение к принципам международного права, к святости договорных обязательств и призывала к экономическому и культурному сотрудничеству между американскими странами.
Вопрос о распространении германской и итальянской пропаганды в латино-американских странах требовал немедленного обсуждения на конференции. В этом вопросе США получили поддержку Бразилии, Аргентины, Уругвая и других
73 I b і d., р. 93.
74 Documents on American Foreign Relations, p. 46; Results of the Conference, p. 93.
464

стран. Конференция приняла резолюцию «Об иностранных меньшинствах»,75 а также «О политической деятельности иностранцев». 76 Первая резолюция гласила, что «жители, которые, согласно законам страны, рассматриваются как иностранцы, не могут коллективно претендовать на положение национального меньшинства, однако индивидуально они могут пользоваться правами, предоставляемыми им».77 Резолюция по вопросу о политической деятельности иностранцев призывала правительства американских республик «принять во внимание желательность проведения мероприятий, запрещающих иммигрантам пользоваться на территории этих стран правами, которыми они облечены по законам своей страны».78
Другим спорным вопросом, подлежавшим решению конференции, был вопрос о правах и обязанностях американских стран в отношении денежных претензий, предъявляемых иностранными государствами или гражданами этих государств. Этот вопрос с давних пор имел очень важное значение для стран Караибской и Центральной Америки, а также для Мексики. Он не раз стоял на повестке дня межамериканских конференций и был одной из причин, вызывавших дипломатическую борьбу между США и караибскими странами, а также между США и Мексикой. В 1936 г. Аргентина предложила заключить конвенцию, которая обязывала бы ее участников отказаться не только от вооруженного, но и от дипломатического вмешательства с целью поддержки денежных претензий, предъявленных их гражданами.
Рассмотрение этого вопроса всегда откладывалось на будущее. Теперь он снова возник в Лиме, причем приобрел еще большее значение в связи с экспроприацией нефтяных участков в Мексике и Боливии. Аргентина внесла свое прежнее предложение. Мексика же предложила другой проект, согласно котором/ государства признавали право своих подданных отказаться от права на дипломатическое покровительство своих правительств. Оба эти предложения были направлены против США, отстаивавших позицию, согласно которой дипломатическое вмешательство являлось неотъемлемым правом скорее государства, чем его граждан. США не намерены были отказываться от права своего правительства использовать дипломатические средства, когда они сочтут это желательным. Делегации США удалось после упорной борьбы добиться передачи вопроса на рассмотрение комитета экспертов. Таким образом, решение его откладывалось снова на пять лет.
Конференция не сделала никаких попыток уточнить или согласовать конвенции, имевшие целью разрешение конфлик-
75 	ibid., р. 61. 76 Ibid. 77 Ibid. 78 Ibid.
ЗО Зубок.—Империалистич. политика США
465

тов между американскими странами. По этому вопросу было представлено два проекта: мексиканский мирный кодекс, содержащий определение агрессии и предлагавший процедуру для применения санкций, предложение США об объединении существующих договоров. Оба эти проекта были переданы на рассмотрение Международной конференции американских юристов.79 Ряд делегаций поддерживал предложение о создании Межамериканского суда, другие же возражали против него, утверждая, что это ослабит существующий Международный суд. Вопрос этот был снят с дальнейшего обсуждения.
Колумбия и Доминиканская республика предложили создать Лигу американских стран. Однако конференция даже не обсуждала этого предложения, поскольку страны, внесшие его, заявили о том, что они «предпочитают выждать, когда настроения выкристаллизуются более определенно».80
Конференция также ничего не сделала для согласования существующей системы организации по борьбе за мир с Уставом Лиги наций. Вопрос о допущении наблюдателей от других организаций и неамериканских государств, переданный на решение Лимской конференции, конференцией в Монтевидео был решен в отрицательном смысле. Конференция предложила Панамериканскому союзу и другим панамериканским организациям осуществлять сотрудничество с международными учреждениями других частей света в рамках, установленных уставами этих организаций, не нарушая целостности организации, объединяющей двадцать одну американскую республику. 81 Речь шла об экономическом, социальном, культурном и судебном сотрудничестве; вопроса же о политическом сотрудничестве тшательно избегали. Хэлл усиленно добивался принятия резолюции о дальнейшем ослаблении преград для международной торговли. Некоторые шаги в этом направлении были сделаны в Монтевидео (1933 г.) и в Буэнос-Айресе (1936 г.), но многие страны Латинской Америки, несмотря на свои прежние обязательства, под влиянием экономического кризиса 1937—1938 гг., установили новые квоты, более высокие таможенные пошлины и более строгий контроль над торговлей. После совещания со всеми делегациями Хэлл сумел заручиться их согласием на подписание резолюции, обязывающей американские республики создать более льготные условия для торговли. В резолюции предлагалось не только отменить все возможные ограничения торговли и ввести более разумные таможенные пошлины, но и рекомендовалось республикам «энергично приступить к переговорам
м on the Results of the Conference, pp. 8—9.
80 Ibid., p. 10. s' Ibid., p. 67.
466.

о 	заключении соглашений, исключающих возможность дискриминации». 82
2
Подводя итоги, необходимо отметить, что политика «доброго соседа» привела к усилению экономического и политического влияния США в караибских странах. Политика «доброго соседа», безусловно, соответствовала интересам американской империалистической буржуазии. Переход к политике «добрососедских» отношений был обусловлен рядом причин. Мировой экономический кризис и депрессия особого рода привели к усилению борьбы за рынки сбыта и источники сырья. В условиях ожесточенной конкурентной борьбы, когда фашистские агрессивные страны, и в первую очередь Германия, не останавливались ни перед какими методами для проникновения в латино-американские страны, применение Соединенными Штатами старой интервенционистской политики могло привести только к усилению позиций конкурентов США. Обладая монопольным влиянием в странах Караибского бассейна, США стремились добиться такого же влияния и в Южной Америке. Чтобы добиться такого положения, необходимо было сделать глубокий поворот тактического характера. Политика «доброго соседа» была в этом отношении искусным поворотом, который не только помог империалистической буржуазии США закрепить за собой ранее завоеванные позиции в Западном полушарии, но и в значительной степени расширить и усилить эти свои позиции.
Политика Рузвельта стала необходимой также потому, что кризис привел к усилению национально-освободительного движения в колониальных и зависимых странах. Это движение усилилось и в странах Центральной и Южной Америки. Выдвигались лозунги борьбы против помещичье-буржуазных диктатур, против засилия американского капитала и колониальной и полуколониальной зависимости. В этих условиях финансово-промышленные круги США поняли, что применение старых традиционных методов проникновения в эти страны может не дать необходимых результатов. «Визит дружбы» Гувера в Южную Америку в 1929 г., его попытка урегулировать спорные вопросы с Мексикой и ослабление им оккупационного режима в Никарагуа были попытками нащупывания новых методов. Политика «доброго соседа» помогла в известной мере разрешить и этот вопрос. Применяя более гибкие формы господства и опираясь на те помещичье-
82 Ibid., рр. 47—48; также International Conciliation. Documents for the Year 1939, N 349. Eight International Conference of American States, with Introduction by Q. L. Finch.
30*
467

буржуазные круги в странах Караибского бассейна и Центральной Америки, которые срослись с интересами американских инвесторов, политика «доброго соседа» тормозила развитие национально-освободительного движения.
Таким образом,' политика «доброго соседа» исходила из интересов американского капитала и защищала другими, более гибкими методами американские инвестиции в странах Западного полушария. Бывший редактор чилийской газеты «La Nacion» и посол в США Карлос Давила писал, что «политика «доброго соседа» является в то же время выгодной экономической политикой».83 Она помогла США открыть новые рынки сбыта и источники сырья путем вытеснения своих конкурентов. Она создала предпосылки, сделавшие возможным в дальнейшем постановку вопроса о создании «системы объединенной обороны» стран Западного полушария под руководством Соединенных Штатов Америки. Отказ от старой интервенционистской политики совершенно не означал, что США не располагали достаточно эффективными средствами господства над вассальными странами Караибского бассейна и Центральной Америки. Примерами являются Куба, Гаити и другие страны. Хотя «поправка Платта» была отменена на Кубе, посланник США в Гаване продолжал сохранять огромное влияние, и выборы нового правительства или сохранение старого во многом зависели от позиции, которую он занимал. Когда в 1933 г. к власти на Кубе пришел Грау Сан-Мартин, не вполне угодный американским монополистам, правительство США оказало необходимое давление с целью его отстранения. Иначе говоря, политика Рузвельта означала не безусловный отказ от применения силы вообще, а лишь некоторое ограничение ее применения. Там же, где речь шла о сохранении стратегических позиций или об их усилении, США не стеснялись сохранить за собой прямые формы господства.
Политика «доброго соседа» была политикой укрепления и расширения позиций американского империализма в странах Караибской и Южной Америки. По своим основным задачам она не отличалась коренным образом от прежней политики американских империалистов. Новое состояло лишь в том, что эта политика в условиях мирового кризиса и предвоенной ситуации проводилась более тонкими и гибкими методами.
83 Цит. по R. К- Showman and L. S. J u d s о n. The Monroe Doctrine and the Growth of Western Solidarity. New York, 1941, p. 93.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ
1
Изучение взаимоотношений США и стран Караибского бассейна помогает разобраться в тех сложных методах экономического, политического и дипломатического воздействия США на эти страны, которые привели их к превращению в полуколонии американского империализма. США вышли на мировую арену с некоторым запозданием, когда мир уже был в основном поделен между другими империалистическими странами. Однако потенциальные возможности этой молодой, но более богатой по сравнению со своими конкурентами империалистической страны были гораздо большими. В отличие от европейских империалистических стран (Англии, Франции, России, Германии), США к началу XX в. не имели еще достаточного опыта в проведении колониальной политики и дипломатии. В странах Караибского бассейна, интерес к которым в господствующих классах США вызывался экономическими и стратегическими соображениями, США впервые начали применять свои колониальные методы. Здесь они были усовершенствованы, превратившись в специфическую американскую систему дипломатии, ставшую известной как «дипломатия доллара». Родоначальником этой дипломатии был Теодор Рузвельт. Он же разработал и практически осуществил ряд мероприятий, подготовивших предпосылки для установления гегемонии США в Западном полушарии. Методы Теодора Рузвельта были в дальнейшем усовершенствованы Тафтом и Ноксом, открыто и цинично выступавшими за «долларовую дипломатию», а также Вильсоном и Лансингом, Гардингом и Юзом, Кулиджем и Келлогом и другими политическими деятелями и дипломатами.
Борясь за проведение своих империалистических мероприятий, США опирались главным образом на до 'трину Монро. Доктрина эта была превращена в орудие империализма. Она оказала большую помощь американским поли¬
469

тическим деятелям в их борьбе за установление господства США в «американском Средиземноморье». Она содействовала укреплению экономических и стратегических позиций США в Западном полушарии. Доктрина Монро облегчила проведение экспансионистской политики США в интересах американских акционеров, промышленников, концессионеров и таких крупных корпораций, как «Стандарт Ойл» и «Юнайтед Фрут Компани». Опираясь на доктрину Монро и применяя усовершенствованные методы экономического, дипломатического и военного давления, США превратили страны Центральной Америки и Караибского бассейна в свои полуколонии. Страны эти стали типичным образцом переходных форм государственной зависимости. Эти формально независимые страны в экономическом и политическом отношении целиком зависят от американского империализма. Сочетая методы прямой экономической эксплоатации с методами внеэкономического воздействия на караибские страны, монополисты США своим внедрением меняли облик этих стран; приспособляли их экономику к нуждам американского империализма; превращали их в монокультурные аграрно-сырьевые придатки своей промышленности; ставили их в зависимость от своей продукции по самым жизненно необходимым потребностям, не исключая продовольствия; захватывали командные экономические позиции в промышленности и сельском хозяйстве, превращая туземцев в безземельных или малоземельных крестьян и наемных рабов на предприятиях американцев и сросшихся с ними местных предпринимателей; содействовали всеми мерами экономической и политической отсталости этих стран в интересах своих трестов и корпораций.
Доктрина Монро претерпела ряд изменений в период империализма, причем ее значение как орудия империализма не только hq ослабевало, но еще больше укреплялось. Как мы уже указывали, Теодор Рузвельт коренным образом изменил характер этой доктрины. Так называемое «дополнение Рузвельта» превратило доктрину Монро в орудие, которое США вплоть до настоящего времени используют для проведения своих империалистических мероприятий, прибегая к финансовой, дипломатической и военной интервенции.
Теодор Рузвельт превратил доктрину Монро в подлинное орудие агрессии, посредством которого США контролировали «поведение» стран Караибского бассейна. «Доктрина Теодора Рузвельта» превратила США не только в «полицейского Западного полушария», но и в международного агента по сбору долгов в странах Латинской Америки.
470

Опираясь на доктрину Монро, Теодор Рузвельт «взял» Панаму, обеспечив право США на интервенцию в этой республике, и организовал зону канала, или государство в государстве. Он «разрешил» вопрос о Кубе, превратив ее в полуколонию США; «урегулировал» путем военной интервенции отношения с Доминиканской республикой, установив над ней финансовый протекторат США. Он отрицал «право на революцию» в пяти республиках Центральной Америки. В каждой из этих республик дипломатический представитель США фактически стал некоронованным королем, «контролирующим» деятельность национальных правительств.
Политика, проводимая Теодором Рузвельтом, знаменовала собой начало «дипломатии доллара». Она расчистила дорогу для американских промышленников, банкиров и открыла для них новые сферы применения капиталов, приносившие огромные прибыли. Уже в то время политика государственного департамента и действия военно-морского ведомства США, громивших национально-освободительное движение в соседних с США странах, определялись интересами американских монополистов. Еще более открыто и цинично эту политику проводили Тафт и Нокс, тесно связанные с крупными промышленниками и финансистами США. Их вмеша- тельїство в дела караибских стран было еще более активным и грубым, чем при Теодоре Рузвельте. Для оправдания своих империалистических действий Тафт разработал новое дополнение к доктрине Монро, ставшее известным под названием «превентивной политики». Согласно новому толкованию доктрины, США могли вмешиваться во внутренние дела других стран для предотвращения политических или других осложнений, могущих привести к военной интервенции. По существу это означало постоянное вмешательство в< экономическую и политическую жизнь подчиненных стран. Дипломатические, военные или фискальные представители США получали право налагать вето на те действия местного правительства, которые, по их мнению, противоречили заключенным договорам или сделкам. Они совершенно открыто поощряли американских капиталистов, защищая их жизнь и имущество в Мексике и караибских странах, а также оказывали поддержку тем претендентам на власть в этих странах, которые готовы были предоставить широкие возможности для американского капитала. Тафт откровенно говорил, что дипломатия должна служить «новым требованиям торговых отношений», что она должна проводиться таким образом, чтобы «заменить штыки долларами»; что она должна быть орудием, «откровенно направленным на расширение американской торговли».
471

Исходя из этих установок, Тафт не только сохранил три протектората (Куба, Панама, Сан-Доминго), созданные Теодором Рузвельтом, но и фактически установил, путем дипломатического давления и вооруженной интервенции, протекторат над Никарагуа, передав контроль над финансами этой страны компаниям «Братья Браун» и Зелигмана. Помимо этого, в ряде других караибских стран он вел переговоры, преследующие те же цели, в интересах крупных корпораций США.
Новое «дополнение» к доктрине Монро, сделанное Лоджем в 1912 г., еще больше подчеркивало стремление США к установлению неограниченного господства в Караибском бассейне и оправдывало вмешательство США во внутренние дела караибских стран. При этом больше, чем когда-либо раньше, подчеркивалось, что единственным судьей во всех случаях применения доктрины является правительство США.
Политика президента Вильсона, несмотря на все его «пацифистские» лозунги, речи о демократии и выступления против «долларовой дипломатии», была не менее агрессивной, чем политика его предшественников. Не менее других Вильсон был непрочь использовать власть правительства для поддержки американских купцов, промышленников и финансистов за границей в целях расширения и укрепления американской империи. Для оправдания своей политики закабаления стран Караибского бассейна Вильсон внес ряд новых моментов в применение доктрины Монро. Изменения и дополнения к доктрине Монро, сделанные Вильсоном, и были вызваны новыми международными условиями, возникшими в результате первой мировой войны и Великой Октябрьской социалистической революции в России. Рост национально- освободительного движения.в колониальных и зависимых странах при одновременном подъеме массового рабочего движения в метрополиях требовал новых методов в проведении империалистических планов. Этим и объясняются многочисленные выступления Вильсона о демократии, «самоопределении» народов, о необходимости отказа от «дипломатии доллара» и т. д. По отношению к караибским странам, которые империалисты США считали своей вотчиной, Вильсон выдвинул свою «теорию патернализма» и «доктрину непризнания». Эти две «теории» тесно связаны между собой. Первая исходит из того, будто народы этих стран неспособны к самоуправлению и долг США взять на себя «отеческое» попечение над ними, помочь им приобщиться к современной «цивилизации». «Доктрина непризнания» была рассчитана на оказание помощи американским корпорациям, хозяйничавшим в этих странах. На практике это приводило к тому, что США
472

отказывались от признания тех правительств, которые не были угодны американским магнатам. Против таких правительств организовывалась политическая и экономическая блокада. Противники их снабжались оружием и деньгами для организации «революций». Все это проводилось под предлогом необходимости заставить эти народы установить «демократию», или, как вильсоновцы выражались, «навязать им демократию». Совершенно прав американский автор Гастон Нерваль, который писал, что «теория непризнания» утверждала за президентом США «привилегию решать вопрос о пригодности правительств», которые избрали для себя народы караибских стран. Она превращала США в монопольного арбитра в этом важнейшем вопросе и отнимала у малых народов элементарные права суверенитета и независимости.
Это новое толкование доктрины Монро и возложение на США обязанности «старшего брата» стран Латинской Америки дали Вильсону возможность сочетать мнимо антиимпериалистические высказывания с империалистическими действиями, достигшими небывалого размаха.
Вильсон продолжал борьбу против Никарагуа. Договор Брайана — Чаморо и закабаление Никарагуа посредством займов привели к экономическому и политическому подчинению Никарагуа Соединенным Штатам. Политика Вильсона по отношению к Мексике проводилась в интересах американских промышленников и финансистов и была рассчитана на окончательное утверждение господства США не только в Мексике, но и во всем «американском Средиземноморье». В Гаити и Доминиканской республике вооруженные силы США организовали оккупационный режим с целью окончательного подчинения этих стран интересам американского империализма. В Коста-Рике, на Кубе и в Панаме политика Вильсона была не менее агрессивной,-чем при Теодоре Рузвельте и Тафте.
Интервенционистская политика США, основанная на доктрине Монро, получила дальнейшее развитие при Ку- лидже и Келлоге. Политика эта вызывала ненависть к США среди народных масс латино-американских стран. Оккупационный режим в Гаити и Сан-Доминго и вооруженная борьба США против национально-освободительного движения вызывали большую тревогу в странах Центральной и Южной Америки. Растущее недовольство политикой США особенно ярко сказалось на панамериканской конференции в Сант- Яго в 1923 г. Выступления делегатов ряда латино-американских стран против доктрины Монро доставили немало неприятных минут представителям США. Пресса Мексики и караибских стран выражала нескрываемое недовольство тем,

что США держат под постоянным политическим, военным и торговым давлением ряд республик. В кубинском журнале «Cuba Contemporanea» за февраль 1924 г. появилась статья о доктрине Монро, разоблачающая ее как орудие американского империализма. Автор доказывал, что США превратились в одну из самых империалистических стран мира, и цитировал из книги Исидио Фабела «США против свободы» следующую характеристику политики США: «США отняли свободу у Филиппин, Гавайских островов, Пуэрто-Рики, Гаити и Сан-Доминго, а суверенные государства — Кубу, Никарагуа, Гондурас и Панаму — поставили в положение политических, военных и экономических рабов. США отняли у Колумбии одну из ее провинций и вторглись в Мексику, захватив силой оружия Вера-Крус и часть северной границы республики. Эти исторические факты оправдывают название книги — «США против свободы».1
Растущее недовольство политикой США вынудило государственного секретаря Юза выступить с успокоительными речами. В то время когда США усиливали свой контроль над странами Караибского бассейна, Юз пытался убедить общественное мнение в том, что США не стремятся установить протекторат над латино-американскими странами. Однако он все же признал, что если бы не было доктрины Монро, США пришлось бы ее создать. Он настойчиво подтверждал права США в Караибском районе: «право» на интервенцию, на непризнание, на эмбарго, «право» США силой установить в этих странах «демократию» и отрицал «право на революцию» в караибских странах.
При Кулидже и Келлоге внешняя политика США приобрела еще более открытый империалистический характер. При них чаще, чем когда-либо, применялось положение «сила создает право» — для оправдания вмешательства ради внедрения и защиты капиталов американских трестов, инвестированных в другие страны. Кулидж открыто говорил, что правительство США обязано защитить имущество и капиталы американских граждан за границей, прибегая в случае необходимости к силе. «Доктрина Кулиджа» была прямым и откровенным оправданием интервенционистской политики США в Мексике, Никарагуа, Гаити, Панаме и других странах. Американские промышленники и банкиры, имеющие капиталовложения за границей, требовали, чтобы правительство США оказывало им должную поддержку и силой заставляло правительства этих стран удовлетворить их требования. «Доктрина Кулиджа»» привела к тому, что само-  •• Цит. по As Our Neighbours See Us. Oklahoma, 1940, pp. 64—65.
474 4

стоятельность и суверенитет стран, расположенных южнее Рио-Гранде, целиком зависели от количества долларов, инвестированных в этих странах американскими промышленными и финансовыми корпорациями. Не случайно ' поэтому, что на панамериканской конференции в Гаване в 1923 г. делегаты латино-американских стран так резко выступали против североамериканской доктрины интервенции и противопоставили ей свою доктрину, согласно которой все государства признаются равными и независимыми и ни одна великая держава не имеет правд навязывать свою волю более слабому государству.
Теория и практика интервенционизма, являющегося неотделимой частью «дипломатии доллара», получили свое начало в странах Караибского бассейна. Здесь же они получили и свое дальнейшее развитие. Методы, разработанные дипломатией США в этих странах, как мы видели, включали:
1. Самое широкое использование доктрины Монро для установления своего неограниченного господства в «американском Средиземноморье». При этом США считали, что только они могут быть арбитром во всех спорных вопросах, касающихся применения этой доктрины.
2. Выкуп задолженности этих стран европейским кредиторам и навязывание им кабальных займов США с целью экономического, а затем и политического их подчинения американскому империализму. Это достигалось методами экономического, дипломатического и военного давления. При этом военному вмешательству для установления «порядка» в стране часто предшествовало заключение кабальных договоров.
3. Навязывание этим странам неравноправных договоров, по которым США не только захватывали стратегические базы, но и получали концессии, дававшие возможность американским трестам и корпорациям захватывать командные высоты в экономике этих стран. Такие договоры, предоставлявшие США исключительные по сравнению с другими странами права, были заключены с Панамой, Кубой, Сан-Доминго, Гаити и Никарагуа. В Мексике в течение многих десятилетий американские магнаты пользовались гораздо большими привилегиями, чем мексиканцы.
4. Использование «доктрины непризнания» тех или иных правительств в этих странах, применение эмбарго, экономического и финансового бойкота с целью низвержения правительства и организации новой власти, выгодной для капиталистов США.
5. Организацию вооруженной интервенции в этих странах для «защиты собственности американских граждан» (Никара¬
475

гуа, Куба, Мексика и т. д.). Характерной чертой американских методов интервенции является то, что государственный департамент часто передает свои функции морскому департаменту: офицеры и адмиралы морского флота не только проводят военные мероприятия в зависимых странах, но и заменяют собой гражданских представителей США и берут на себя функции административной власти (Гаити, Сан-Доминго и т. д.).
Для оправдания интервенции политические деятели США обычно выставляли следующие мотивы: а) стратегические соображения (Панама, Никарагуа и др.); б) необходимость положить конец «беспорядкам и восстаниям», могущим нанести ущерб американским интересам (Никарагуа, Мексика, Гаити, Сан-Доминго); в) задача заставить страны-должники выполнить свои обязательства европейским кредиторам (Гаити, Сан-Доминго) с тем, чтобы предотвратить вмешательство европейских стран и обеспечить уплату долгов караибских стран; г) предотвращение всякой возможности для иностранной державы организовать военные базы на подступах к Панамскому каналу; д) введение войск по «просьбе» местного правительства. Разительным примером интервенции такого рода являются события в Никарагуа, где марионетка США президент Диас призвал американские войска для водворения «порядка» и «защиты жизни и имущества» американских и других иностранных граждан.
6. Установление «надзора» над всей политической жизнью ряда караибских стран (Куба, Панама, Гаити, Сан-Доминго и т. д.). Это достигалось посредством применения одного или многих методов, перечисленных выше. Часто право «надзора» означало право на интервенцию и вызывало бесконечные конфликты и применение вооруженной силы.
7. Установление частичного или полного финансового контроля военных властей США над отдельными республиками. Кроме Кубы, контроль над таможенными доходами, составлявшими основу государственного бюджета, был установлен в Сан-Доминго, Гаити и Никарагуа. США ограничивали право Кубы, Доминиканской республики и Гаити на получение займов. Они устанавливали контроль над расходами из государственной казны Кубы, Гаити, Никарагуа и Панамы. В ряде стран (Гаити, Доминиканская республика и Никарагуа) США организовали местную полицейскую силу, во главе которой в течение многих лет стояли американские офицеры. Эта полиция, безусловно, действовала в интересах американских концессионеров даже после ликвидации формального военного или финансового контроля США в той или иной стране.
476

8. Установление войсками США военно-оккупационных правительств с целью полного подчинения той или иной республики воле США (Куба, Сан-Доминго, Гаити). Реорганизация всей экономической и политической системы этих республик для ускорения внедрения американского капитала. Оккупационный режим сопровождался установлением военного положения и строжайшей цензуры, блокадой портов, захватом правительственных резервов и применением других насильственных методов для эксплоатации трудящихся в интересах американских концессионеров и тесно связанных с ними местных эксплоататоров.
9. Организацию и поддержку в некоторых странах (Никарагуа, Гаити, Куба) марионеточных правительств, беспрекословно подчиняющихся политике государственного департамента США, действующего в полном контакте с промышленниками и финансистами.
С приходом к власти Франклина Рузвельта формы и методы империалистической экспансии'в странах Караибского бассейна несколько изменились. Политика, декларированная Рузвельтом в отношении латино-американских стран, стала известна как политика «доброго соседа». Она диктовалась новыми условиями, сложившимися к 1933 г. Американские финансисты и промышленники уже прочно утвердили свое господство в караибских странах. Они успели создать в этих странах такие отношения, при которых уже не было больше нужды в применении открытых интервенционистских методов.
Кризис и депрессия особого рода, сложившийся блок фашистско-агрессивных стран, боровшийся за мировую гегемонию, и попытки агрессоров усилить свое влияние в странах Латинской Америки, рост национально-освободительного движения — все это требовало от США применения более гибких методов. Продолжение интервенционистской политики могло лишь подорвать престиж США и причинить вред их инвестициям. Изменение тактики диктовалось также тем, что, упрочив свое влияние в Караибском бассейне, США ставили вопрос об утверждении своего господства и в странах Южной Америки.
Как дальновидный политический деятель Рузвельт добивался установления более тесных политических и экономических взаимоотношений с южными соседями на основе взаимного доверия, а не на основе прежней политики открытой вооруженной интервенции. Рузвельт стремился расстроить планы фашистской агентуры в этих странах и укрепить в них влияние США путем применения более гибких методов. Политика «доброго соседа», проводимая Франклином Рузвельтом, в конечном счете представляла громадные преимущества
477

для американских капиталовложений. Она упорно стремилась восстановить доверие латино-американских стран к США и, в условиях острой конкуренции за мировые рынки, открыть для американских монополий новые, более широкие возможности инвестиции своих капиталов.
2
Вторая мировая война в гораздо большей степени, чем первая, обогатила Соединенные Штаты. Американская промышленность работала не только на нужды своей страны, но, в известной мере, удовлетворяла потребности и других союзных стран. США почти без напряжения приобрели рынки, из-за которых до войны шла ожесточенная борьба. Народный доход страны вырос по сравнению с довоенным периодом в 2.5 раза.
Экспорт США достиг в 1947 г. 20 млрд. долл, (в среднем за 1921—1939 гг. США вывозили ежегодно товаров на 4.6 млрд. долл.). Значение этой суммы можно понять, если вспомнить, что весь мировой экспорт в 1937 г. равнялся 15,3 млрд. долл.
Экономические позиции финансовой олигархии значительно окрепли. Это не могло не привести и к усилению ее влияния как на внутреннюю, так и на внешнюю политику страны. Более, чем когда бы то ни было раньше, выступила наружу «идеология мирового господства». Американскую реакционную олигархию уже не удовлетворяет больше господство в Западном полушарии. Она ведет борьбу за завоевание мирового господства; за перенесение на страны Европы, Азии и Африки своих методов закабаления других народов — методов, развитых ею за последние пять десятилетий в странах Западного полушария.
Еще во время второй мировой войны многие буржуазные авторы в США совершенно открыто высказывали свои взгляды о необходимости установления мирового господства англо-саксов. Они указывали на то, что война ведется за контроль над миром; утверждали, что после войны необходимо установить «американский мир» (Pax Americana); что «успешное завершение войны должно иметь своим следствием вооруженный мир. установленный англо-саксами»,2 и т. д.
В 1944 г. в США была выпущена довольно объемистая книга известного публициста Мак-Нила. В этой книге МакНил писал, что США, занимающие 7% территории земного шара и насчитывающие всего 6%>' его населения, к концу войны будут иметь самый могущественный морской и воздуш-  ** Цит. по журн. Новое время, № 23, 1947, ?тр. 8.
478

ный флот, вторую по величине армию, около 60% всего объема мировой промышленной продукции и т. д.
«Каждый из этих показателей, взятый отдельно, способен вызвать уважение к Соединенным Штатам в послевоенном мире, взятые же вместе...— они создадут нам исключительное положение по мощи и влиянию. И это положение еще усиливается тем обстоятельством, что многие из бывших великих держав если не совсем истощены, то ослаблены в результате войны...» 3
Этот автор, отражающий интересы финансовой олигархии, приходит к выводу о том, что США должны руководить миром, что они должны «охранять порядок» в других странах, что должен быть организован «американский мир».
«Мы должны,— писал Мак-Нил,— осознать, что в самых отдаленных уголках земли могут создаться условия, которые способны оказать влияние на мир и благоденствие у нас в стране. Мы должны взять на себя ответственность за соблюдение порядка на территории, расположенной на расстоянии тысяч миль от наших берегов, так как борьба на любом участке вскоре может коснуться и нас».
И далее: «У нас есть деньги, промышленность, техническое мастерство и военная машина для проведения в жизнь своих принципов и достижения поставленной цели. Они составляют такую большую часть в общей организованной силе цивилизованного мира, что другие народы не могут ни игнорировать их, ни противостоять им... Они также будут необходимы для организации мира, как были необходимы для завоевания победы. В то время как мы стремимся к сотрудничеству с другими странами, эти страны не могут существовать без сотрудничества с нами. Таким образом мы занимаем господствующее положение в послевоенном мире. Но мы не только должн$л сотрудничать с другими дружественными странами в организации мира, мы должны пойти еще дальше и руководить ими. Мы должны использовать всю нашу силу и престиж для того, чтобы установить американский мир. Возможно, что эта новая эра будет известна как американский мир» *  *После окончания второй мировой войны правительство Трумэна изменило традициям покойного президента Франклина Рузвельта. Идеология мирового господства, расизм, геополитические «теории» и практика, против которых народы всего мира вели кровавую войну, стали общепринятыми доктринами в некоторых кругах господствующего класса США.
3 N. Me Neil. An American Peace. New York, 1944, pp. 155—156.
* Ibid., pp. 159—160.
479

Уже 19 декабря 1945 г. президент Трумэн в своем послании говорил: «Мы все должны признать, что победа, которую мы одержали, возложила на американский народ бремя постоянной ответственности за руководство^ миром».
В своей речи в Чикаго от 6 апреля 1946 г. Трумэн пошел еще дальше. Он не только говорил об ответственности США за руководство миром, но фактически уже высказал ряд идей, которые в дальнейшем легли в основу так называемой доктрины Трумэна. «В настоящее время,— говорил он,— США — самое сильное государство в мире. Это не хвастовство. Это факт, который требует торжественных мыслей и должной скромности. Имея такую силу, мы должны взять на себя ведущую роль и ответственность... Мы должны оставаться сильными для того, чтобы удержать руководство и при помощи .всех наших ресурсов осуществить это руководство ради создания мира и гармонии для всех стран и народов».5
Совершенно очевидно, что речь идет об «американском мире» и защите инвестиций в других странах. Что означает «американский мир», показывает опыт борьбы американского империализма против народов Центральной Америки и караибских стран. Он означает — кабальные займы, потерю свободолюбивыми народами их независимости и суверенности, таможенный и фискальный контроль агентов США, монопольное господство американских трестов и корпораций в «освобожденных» странах, поддержку реакционных режимов, превращение трудящихся масс этих стран в своеобразных кули американских магнатов.
Реакционные круги американских монополистов проводят свою пропаганду по образцу гитлеровской пропаганды, внося в нее лишь те изменения, которые вызываются новыми явлениями в международной обстановке и особенностями американского империализма. Они развивают бешеную энергию, чтобы привить массам яд шовинизма, расизма и ненависти к великому Советскому Союзу, спасшему все прогрессивное человечество от гитлеризма. Ярким примером идеологического воздействия на массы являются высказывания таких представителей профашистских кругов США, как Джордан, президент Национального промышленного совета, Буллит, Даллес, Гувер, Ванденберг и др. «Идеологи» эти развивают своеобразную «теорию» о том, что США должны обороняться от социализма. США, говорят эти расисты, вышли из войны, окруженные социалистическими государствами. Это социалистическое окружение угрожает, говорили они, американским
5 International Conciliation, May 1946, N 421, рр. 271—272.
480

экономическим и политическим учреждениям. Американский империализм, твердят они, должен разрушить это окружение и насадить свои учреждения в остальном мире.
«Мы должны,— писал Джордан,— предложить окружающему нас миру не только признать нашу силу, но и наши цели мира и свободу как ради нашего блага, так и для собственного благополучия..
Прежде всего мы должны предложить всю мощь нашей экономической машины для восстановления хозяйства любого народа, который согласится отменить все национальные расходы на военные нужды и разоружиться, оставив лишь местную полицию. Далее мы должны потребовать неограниченного права надзора и контроля над всеми промышленными операциями и процессами, а также над политикой, которая имеет хотя бы самое отдалённое отношение к вооружению и войне. И наконец, мы должны хранить и усовершенствовать наши атомные бомбы для достижения этой главной задачи...» 6
Таков яд расизма, который «идеологи» американской финансовой олигархии пытаются привить массам. По существу — это возрождение идей гитлеровского фашизма. Реакционеры США прилагают все усилия к тому, чтобы разгромить внутри страны рабочее движение, лишить его самых элементарных прав и навязать другим народам режим, выгодный для монополистов США.
При проведении своей антикоммунистической и антисоветской пропаганды американским реакционерам исключительно выгодно было занимать оборонительную позицию и изображать СССР как «агрессора», угрожающего Западу. Эти приемы уже давно испытаны. К ним прибегали гитлеровцы, выставлявшие себя «защитниками» западной цивилизации от «большевизма». «Все эти стандартизированные приемы психологической войны,— пишет американский историк Шуман,— снова используются как средство нажима и подготовки для возможной войны».7
Реакционные политические деятели и публицисты США посвящают все свои «таланты» и всю свою энергию, чтобы внушить массам идеи о превосходстве «частного предпринимательства» над социализмом, «американской демократии» над советской и народной демократией, американских учреждений и «свобод» над свободами и учреждениями социалистического государства и т. д. Для пропаганды этих идей расходуются огромные средства. Например, Национальная
« Цит. по журн. Political Affairs, September 1946, рр. 839—840.
7 Current History, December 1946, pp. 459—460.
31 Зубок.—Империалистич. политика США
481

Ассоциация предпринимателей разработала пятилетний план пропаганды, на проведение которого ассигновала 4 миллиарда долларов. Все это делается для того, чтобы доказать массам, что Советский Союз и страны народной демократии, а не реакционеры США и Англии виновны в создании «опасности» новой войны и что «поэтому все хорошие и верные люди должны сплотиться для защиты христианской цивилизации».8
Характеризуя методы идеологической борьбы американских реакционеров, товарищ Жданов говорил: «В идеологической борьбе против СССР американские империалисты, не разбираясь в политических вопросах и демонстрируя свое невежество, выделяют прежде всего идею о том, чтобы изобразить Советский Союз как силу якобы антидемократическую, тоталитарную, а США и Англию и весь капиталистический мир как демократию. Эта платформа идеологической борьбы — защита буржуазной лжедемократии и обвинение коммунизма в тоталитаризме — объединяет всех без исключения врагов рабочего класса, начиная от капиталистических магнатов и кончая лидерами правых социалистов, которые с величайшей готовностью подхватывают любую клевету на СССР, подсказанную их империалистическими хозяевами».9
Было бы в корне неправильно изображать американскую буржуазию как единый лагерь, выступающий как в своей внутренней, так и во внешней политике на объединенной платформе. Реакционный лагерь промышленно-финансовой олигархии США в настоящее время распадается на две группы. Одна из них, группировка крайней реакции, выступает за немедленное развязывание «превентивной войны» против СССР и стран народной демократии. К этой группе примыкают известные поджигатели войны вроде Херста, Буллита, Эйрла, Лендона и многие другие. Группировка эта считает, что «американский мир», понятно, мир империалистический, может быть достигнут только при условии, если Советский Союз будет в военном отношении разгромлен. Она предлагает поэтому действовать немедленно и решительно и использовать атомную бомбу, не дожидаясь, пока Советский Союз овладеет этим «секретом». К этой ультрамилитаристской группировке примыкают некоторые «вожди» рабочего движения из Американской федерации труда, социалистической партии и ренегаты от коммунизма (Уолл, Дубинский, Буденц, Норман Томас и др.).
Джордж Г. Эрл, бывший губернатор Пенсильвании и посол в Австрии и Болгарии, открыто призывал «использовать
e Ibid., р. 460.
9 	А. А. Жданов. О международном положении. Большевик, № 20, 1947, стр. 19.
482

атомную бомбу против СССР теперь, когда США ее имеют, а у него ее нет». Выступая по радио 26 апреля 1946 г., Эрл говорил, что США должны ради самозащиты быть готовы к тому, чтобы «снести с лица земли все города, села и деревни в России».10
Другой поджигатель войны, Джон Стелле, руководитель американского легиона, в речи, произнесенной 12 сентября 1946 г. в Нью-Орлеане, сказал: «Мы должны сбросить атомную бомбу прямо на Москву...» 11
Другой «вождь» этого же фашистствующего легиона, полковник Джон Томас Тейлор, требовал, чтобы «каждый иноземный коммунист был выслан..., а каждый гражданин США, являющийся членом коммунистической партии, был брошен в тюрьму».12
Если эта группа поджигателей войны представляет крайне реакционное меньшинство буржуазии, то другая группа, к которой примыкает ряд государственных деятелей, отражает настроения большинства реакционных кругов промышленно-финансовой буржуазии. Вторая группа, безусловно, выступает за развязывание новой империалистической войны, требуя «расправиться» с Советским Союзом. Однако в этой группе отсутствует единство мнений по вопросу о путях развязывания новой войны. Она объединяет открытых поджигателей войны и людей, которые выступают за войну, но выражают сомнения в эффективности применения атомной бомбы и в возможности победы над объединенными силами СССР и стран народной демократии. Они боятся, что открытая война между силами империализма, руководимыми США, и лагерем антиимпериалистическим и демократическим, во главе с Советским Союзом, может привести к крушению капитализма и победе социализма во всем мире. Противоречия и колебания внутри этой группы углубляются еще и потому, что в ее составе имеются и республиканцы, и демократы, ведущие борьбу за власть в стране. Их объединяет ненависть к коммунизму, стремление объединить под своим руководством все реакционные, антидемократические силы мира для борьбы против СССР и стран народной демократии с целью установления своего мирового господства.
Еще в 1942 г. один из американцев французского происхождения доказывал, что без США Запад не может быть спасен. «Внешний мир,— писал этот империалист,— уже давно осознал гораздо лучше, чем сами американцы, что для за¬
10 Current History, December 1946, р. 466.
11 Current History, November 1946, p. 357.
12 New Republic, April 7, 1947.
31*
483

падной цивилизации буквально нет спасения без политического руководства и вдохновения, исходящих из Америки. Теперь пришло время и американцам понять и принять эту истину». 13
Идея разового превосходства американцев пронизывает все «труды» публицистов и политических деятелей американского империализма и ряда буржуазных историков, стремящихся доказать, что США призваны «спасти цивилизацию», что они должны быть «наследниками и хранителями лучших европейских традиций» 14 и играть ведущую роль в мировой политике, «потому что никакая другая нация или совокупность наций не подходит и не готова к такой ответственности». 15
Профессор истории Гарвардского университета Крэн Бри- тон выпустил в 1945 г. книгу, в которой он доказывал, что США должны унаследовать от Великобритании политику равновесия сил и умело ее использовать для утверждения своего господства. «В действительности такая политика,— писал он,— сделает нас наследниками Англии в международной жизни. Подобно Англии XIX в., мы должны удерживать то, что приобрели, и, может быть, прибавить небольшие отрезки территории тут и там. Мы должны при помощи наших морских сил, подкрепленных в XX в. воздушными силами, являться чем-то вроде международного полицейского на морях, островах в самых отдаленных частях света...
Попытка)' со стороны США отнять у Англии ее традиционное место в политике равновесия сил несомненно обострит трудности англо-американских отношений. И даже красивые фразы о содружестве не смогут изменить того факта, что ведущая роль будет принадлежать США... Соединенное королевство в таких условиях займет положение, подобное положению доминионов в американском содружестве наций и империй...» 16
В редакционной статье в журнале «Commercial and Financial Chronicle» от 31 июля 1947 г. мы читаем: «Сознаем мы это или нет, Америка приняла на себя мировое господство».
В книге «Откровенно говоря», выпущенной бывшим государственным секретарем Бирнсом в 1947 г., автор излагает
13 Р. de Roussy de Sales. The Making of To-morrow. New York, 1942, pp. 328—330.
14 C. F. Strong. Dynamic Europe. A Background of Ferment and Chance. New York, 1945.
15 Из речи сенатора Джона Брикере (из Огайо) 28 мая 1947 г. The Commercial and Financial Chronicle, May 29, 1947, p. 46.
16 Cr. Briton. The United States and Britain, Cambridge, 1945, pp. 259—261.
484

программу борьбы США за мировое господство и подчинение доллару всех народов мира. Бирнс призывал завершить расчленение Германии1, подписать с «правительством» Западной Германии сепаратный мир и ультимативно потребовать от Советского Союза отвода своих войск из восточной зоны Германии.
В случае отказа СССР выполнить это требование Бирнс призывает США «быть готовыми выполнить свои обязательства».
Чарльс Итон, председатель комиссии по иностранным делам, также призывал «объявить Россию вне закона», «подвергнуть ее остракизму».
Известный публицист Липпман агитировал за то, чтобы США повсеместно создавали военные базы и плацдармы с целью оказать давление на Советский Союз и страны народной демократии.
Свое логическое завершение эти империалистические концепции получили в «доктрине Трумэна». В своем послании от 12 марта 1947 г. президент Трумэн просил конгресс одобрить помощь США деньгами, материалами и посылкой военных миссий в Грецию и Турцию.
Обосновывая свою просьбу, Трумэн указал на необходимость защитить «демократию» против «меньшинства», руководимого несколькими тысячами «коммунистов»; помочь этим странам создать «образ жизни, свободный от принуждения» и т. д.
«Доктрина Трумэна» является дальнейшим развитием в условиях послевоенного мира доктрины Монро, «доктрины Теодора Рузвельта» и Кулиджа. Она означает, что империалисты США уже не хотят довольствоваться захватами в Западном полушарии. Они обращают свои империалистические устремления на Ближний, Средний и Дальний Восток и на Европу. Они проводят мероприятия по распространению доктрины Монро на весь мир, который они делят на два лагеря, по принципу «идеологии».17 Применение «доктрины Трумэна» к странам Европы, Азии и Африки означает, что США берут на себя монопольное право быть судьей в делах международного мира и безопасности; решать вопросы пригодности или непригодности того или другого правительства; устанавливать финансовый, а если потребуется и военный, контроль в странах, которым будет оказана помощь;
17 	Об этом более откровенно говорил в своем выступлении от 21 марта 1947 г. перед комиссией по иностранным делам конгресса заместитель государственного секретаря Ачесон, заявивший,- что в любом месте мира «правительства, находящиеся под контролем коммунистов, служат угрозой для безопасности США».
485

организовать новые базы для своих воздушных и морских сил; 18 обеспечить все необходимые условия для проникновения, а затем и монопольного контроля, американских корпораций над экономикой и политикой этих стран.
«Основными чертами «доктрины Трумэна» в отношении ю Европе,— говорил товарищ Жданов,— является следующее:
Создание американских баз в восточной части Средиземноморского бассейна с целью утверждения в этой зоне американского господства.
2. Демонстративная (поддержка реакционных режимов в
Греции їй Турции в качестве бастионов американского империализма против новой демократии на Балканах (оказание военной и технической помощи Греции и Турции, предоставление займов). і
3. Непрерывный нажим на государства новой демократии, выражающийся в фальшивых обвинениях и тоталитаризме и ь стремлении к экспансии, в атаках на основы нового демократического режима, в постоянном вмешательстве во внутренние дела этих государств, в поддержке всех антигосударственных, антидемократических элементов внутри стран, в демонстративном прекращении экономических связей с этими странами, направленном на создание экономических трудностей, на задержку развития экономики этих стран, на срыв их индустриализации и т. д.
«Доктрина Трумэна», которая рассчитана на предоставление американской помощи всем реакционным режимам, активно выступающим против демократических народов, носит откровенно агрессивный харктер».19
Характерно, что вокруг доктрины Трумэна объединились реакционеры всех политических партий.- Бывший кандидат в президенты от республиканской партии, известный реакционер Лэндон, призывал поддержать «доктрину Трумэна», потому что. она в первую очередь направлена против Советского Союза. «Однако,— писал этот фашистствующий реакционер,— настоящее испытание доктрины Трумэна еще впереди,— возможно, в Италии, Германии или Франции. Ведь не секрет,
18 Foreign Affairs за январь 1947 г. (стр. 252) пишет следующее о строительстве баз: «На пресс-конференции в сентябре 1945 г. М-р Страк Гензель, помощник военно-морского министра, указал, что, начиная с 1940 г., США построили 434 военные базы различных размеро©: 195— на Тихом океане, 11 — в Индийском океане и на Ближнем Востоке, 288 — в Атлантическом океане, 18 из которых находятся в Северной Атлантике, 67 — в Панамском заливе и Караибском море, 25 — в Южной Атлантике, 55 — в Северной Африке и Средиземном море, 63 — в Великобритании, Франции и Германии.
19 А. А. Ж д а н о в. О международном положении. Большевик, N° 20, 1947, стр. 20—21.
486

что этим важным районам Европы угрожает величайшая опасность захвата власти коммунистами. Франция и Италия находятся в сумятице правительственных изменений. Что предпримет наше правительство в этом отношении? Есть ли у него план действий в соответствии с основной целью доктрины Трумэна? Взывать к Объединенным нациям — недостаточно». 20
Иначе говоря, основная цель «доктрины Трумэна» заключается в том, чтобы США взяли на себя функцию главного жандарма мировой реакции. В этом отношении пресловутый «план Маршалла», являющийся по существу более «конструктивным» и практическим применением той же политики, дополняет «доктрину Трумэна».
«Существо туманных, нарочито завуалированных формулировок «плана Маршалла»,— говорил товарищ Жданов,— состоит в том, чтобы сколотить блок государств, связанных обязательствами в отношении США, и предоставить американские кредиты как плату за отказ европейских государств от экономической, а зцтем и от политической самостоятельности.
При этом основой «плана Маршалла» является восстановление контролируемых американскими монополиями промышленных районов Западной Германии.
«План Маршалла», как выяснилось из последующих совещаний и выступлений американских деятелей, состоит в том, чтобы предоставить помощь в первую очередь не обнищавшим странам-победительницам, союзницам Америки в борьбе против Германии, а германским капиталистам с тем, чтобы, подчинив себе основные источники добычи угля и металла для нужд Европы и Германии, поставить государства, нуждающиеся в угле и металле, в зависимость от восстанавливаемой экономической мЬщи Германии».21
В самих Соединенных Штатах против «доктрины Трумэна» и реакционных планов поджигателей войны выступают широкие народные массы, рабочие, фермеры, прогрессивная интеллигенция, трудящиеся негры. Последовательным борцом против реакции является коммунистическая партия США.
Совершенно правильно оценил «план Маршалла» центральный орган коммунистической партии США «Дейли Уор- кер». В номере за 27 июня 1947 г. мы читаем:
«Вместо того, чтобы объединить Европу, Маршалл выдвигает железный барьер между Востоком и Западом конти¬
20 The Commercial and Financial Chronicle, July 3, 1947, pp. 13, 28. ^
21 А. А. Жданов. О международном положении. Большевик, № 2Off 1947, стр. 21.
487

нента. У него определенная цель — объединить Западную Европу экономически, дабы тем самым оказать политическое давление на восточноевропейские страны и Советский Союз.
Но план Маршалла преследует и другую цель: расколоть силы в каждой отдельной стране. Во Франции это означает поддержку губительной антикоммунистической политики социалистов, расчищающих путь для де Голля; в Италии Маршалл стремится закрепить власть правительства меньшинства и лишить большинство итальянцев возможности участвовать в управлении страной».
Против реакционной политики правящих классов выступает также группировка буржуазии, возглавляемая Уоллесом, кандидатом на пост президента от прогрессивной партии на выборах в 1948 г. Эта группировка представляет интересы мелкой и средней буржуазии. В ее составе почти нет представителей крупной финансовой буржуазии. Отдельные представители крупных финансистов и промышленников, поддерживающих это течение, являются исключением. Эта группировка выступает за прочный демократический мир, за дружбу с Советским Союзом.
Влияние этой группы среди руководителей низовых профсоюзных организаций и среди широких народных масс довольно значительно.
«Настоящий мирный договор, в котором мы теперь нуждаемся,— говорил Уоллес в одном из своих выступлений,— должен быть заключен между США и Россией. С своей стороны, мы должны признать, что у пасі не больше дел в политической жизни Восточной Европы, чем у России в политической жизни Латинской Америки...».22
В другой своей речи, разоблачая империалистический характер «доктрины Трумэна», Уоллес указал на то, что «любая попытка заставить Европу присоединиться к американскому вооруженному лагерю,— а это является следующим логическим шагом после доктрины Трумэна,— вызовет катастрофу, насилие и кровопролитие в Европе».23
Против американских планов мирового господства выступают народные массы капиталистических стран, которые не хотят жить по-старому.
Народы мира уже имели возможность проверить на практике, к чему ведет «доктрина Трумэна»» и «план Маршалла». В Греции «доктрина Трумэна» привела к усилению фашистско-монархистской реакции и разжиганию гражданской войны с целью подавления лучших, прогрессивных элемен¬
* 22 Current History, November 1946, р. 357.
23 	The Commercial and Financial Chronicle, May 8, 1947.
488

тов страны. Проникновение американского капитала в Грецию и появление американских, финансовых и военных советников превратили эту страну в ближневосточный плацдарм США, в «Никарагуа Средиземного моря». От независимости Греции остались одни лишь воспоминания.
В Турции американские советники начинают чувствовать себя как в Панаме или на Кубе. Они устанавливают контроль над финансами страны, проводят «модернизацию» армии, организуют военно-воздушные и морские базы; создают условия для быстрого проникновения американского капитала в экономику страны и ее превращения в колонию американского империализма.
«Доктрина Трумэна» осуществляется не только в Греции и Турции, но и в Иране, Китае, Индонезии и, до известной степени, в Италии и Франции и ряде других стран.
Она означает возвращение к старым, открыто интервенционистским методам, к политике силы и империалистической экспансии, политике «долларовой дипломатии», уничтожения нащональной независимости и суверенитета других стран в интересах, финансово-промышленной плутократии США. Об империалистической доктрине Монро мексиканцы еще в 1918 г. писали: «Чудесная доктрина, она служит для всего,— она растягивается и сокращается, маскируется, а иногда и сбрасывает маску, порождает войну или мир, сеет добро и зло, отстаивает права или является причиной гибели. Ей обязаны США тем недоверием, которое царит во всей Америке... Интервенционизм, империализм, или стремление к захватам и установление своей гегемонии любой ценой, упрочение своего политического, торгового и общего влияния — все это было возведено в «доктрину».24
Приведенная выдержка до известной степени может быть отнесена к «доктрине Трумэна» и «плану Маршалла». Они выражают интересы и стремления реакционных элементов (монополистического капитала, употребляющего все средства, чтобы поработить народы и сломить их сопротивление экспансии США. Они применяют экономические и политические методы, которые ранее применялись в странах Караибского бассейна, включая и открытую интервенцию. Политика эта не является исключительной особенностью определенной политической партии; она является империалистической политикой американской буржуазии в целом. Эта политика имеет специфические черты, свойственные американскому империализму, но воспроизводит также и методы британского колониального и французского ростовщического импе¬
24 	Foreign Relations, 1918, р. 591.
489

риализма, а также «теорию» и практику германского империализма с его основной идеей борьбы за мировую гегемонию.
Характеризуя развитие американского империализма, Ленин еще в 1918 г. писал: «Мы видим, как Англия и Америка,— страны, имевшие больше других возможность остаться демократическими республиками,— так же дико, безумно зарвались, как Германия в свое время, и поэтому они так же быстро, а может быть и еще быстрее, приближаются к тому концу, который так успешно проделал германский империализм. Сначала он невероятно раздулся на три четверти Европы, разжирел, а потом тут же лопнул, оставляя страшнейшее зловоние. И к этому концу мчится теперь английский и американский империализм».25
В другом месте Ленин приводит характерную выдержку из высказывания органа американских миллиардеров, в котором было заявлено: «В Европе идет война из-за господства над миром. Для того, чтобы господствовать над миром, нужно иметь две вещи: доллары и банки. Доллары у нас есть, [банки] мы сделаем и будем господствовать над миром».26
Таким образом, Ленин показывает, что американский империализм, со свойственными ему темпами, быстро воспринял германские империалистические методы и стремление к мировому господству.
Развитие американского империализма за последние десятилетия полностью подтверждает эти высказывания Ленина. В настоящее время реакционные круги США ведут бешеную кампанию против сил демократии и социализма. Они жестоко расправляются с прогрессивными элементами внутри страны. Принимаются черносотенные законы, направленные против коммунистического, профсоюзного и фермерского движения. Происходит быстрый процесс милитаризации страны и фашизации государственного аппарата. Генералы и адмиралы занимают руководящие дипломатические и административные посты. Вне страны империалисты США ведут отчаянную борьбу за установление своего мирового господства, за подчинение американскому капиталу всех других стран. Они грубо нарушают суверенитет малых и больших народов, поддерживают реакционные и фашистские режимы в других странах, способствуют возрождению германского и японского милитаризма. США превратились в главную силу в борьбе против СССР, стран народной демократии, против колониальных народов и против рабочего и демократического движения во всем мире.
25 В. И. Ленин. Соч., т. XXIII. стр. 266.
26 В. И. Ленин. Соч., т. XXX, стр. 337.
490

Однако не может быть никакого сомнения в том, что авантюристические планы англо-американских поджигателей войны обречены на такой же провал, какой потерпел гитлеровский фашизм. Крепнут антиимпериалистические и демократические силы мира, возглавляемые Советским Союзом. Огромных достижений добились страны народной демократии. Выросли силы демократии и в других странах Западной Европы.
Коммунистические партии, закаленные в борьбе против фашизма, добились в деле разоблачения англо-американских экспансионистских планов значительных успехов:
В ряды демократического антиимпериалистического лагеря вливаются народы колониальных и зависимых стран, в том числе и Латинской Америки.
Неизбежный крах новых агрессивных авантюр лишь ускорит крушение всей системы монополистического капитализма и приблизит торжество социализма.

БИБЛИОГРАФИЯ
I. РАБОТЫ КЛАССИКОВ МАРКСИЗМА-ЛЕНИНИЗМА
К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. XII, ч. И.
К. Маркси Ф. Энгельс. Статьи и корреспонденции 1873—
1883. Соч., т. XV.
К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. XVI, ч. I.
Ф. Энгельс. Приложение к американскому изданию «Положения рабочего класса в Англии».
К. Маркс и Ф. Энгельс. Статьи и корреспонденции 1890— 1895, Соч., т. XVI, ч. И.
К. Маркс и Ф. Энгельс. Письма 1844—1868. Соч., т. XXV.
К. Маркс и Ф. Энгельс. Письма 1869—1877. Соч., т. XXVI.
К. Маркс и Ф. Энгельс. Письма 1878—1887. Соч., т. XXVII.
К. Маркс и Ф. Энгельс. Письма 1888—1891. Соч. т. XXVIII.
К. М а.р кс и Ф. Энгельс. Письма, Соч., т. XXIX.
Архив Маркса и Энгельса, т. I, Госиздат. 1930.
В. И. Л е н и н. Предисловие к переписке Ф. А. Зорге. «Соч., т. XI.
В. И. Ленин. Аграрная программа социал-демократии в первой русской революции 1905—7 годов. Соч., т. XI.
В. И. Ленин. Итоги и значение президентских выборов в Америке. Соч., т. XVI.
В. И. Ленин. Новые данные о законах развития капитализма в земледелии. Вып. I — Капитализм и земледелие в Соединенных Штатах Америки. Соч., т. XVII.
В. И. Ленин. О прабе наций на самоопределение. Соч., т. XVII.
В. И. Ленин. Империализм, как высшая стадия капитализма. Соч., т. XIX.
В. И. Ленин. Детская болезнь «левизны» в коммунизме. Соч., т. XXV.
И. В. Сталин — Американские миллиарды. Соч., т. 3.
И. В. Сталин. К международному положению. Соч., т. 6.
И. В. Сталин. О правых фракционерах в американской компартии. Госиздат, М.— Л., 1930.
И. В. С т а л и н. О Великой Отечественной войне Советского Союза.
И. В. Сталин. Речь на собрании избирателей Сталинского избирательного округа Москвы, 9 февраля 1946 г.
И. В. Сталин. Запись беседы тов. И. В. Сталина с деятелем республиканской партии США Гарольдом Стассеном 9 апреля 1947 года.
492

II. ДОКУМЕНТЫ
Фальсификаторы ■истории (историческая справка). Огиз. Госполитиз- дат, 1948.
Внешняя политика СССР. Сборник документов (под редакцией С. А. Лозовского и Б. Е. Штейна). 5 томов. Москва, 1944—1947.
An American Foreign Policy Toward International Stability. A Memorandum Prepared under the Auspices of the Norman Wait Harris Memorial Fopndation. Chicago, 1937.
British and Foreign State Papers, Compiled by the Librarian and Keeper of the Papers. London, 1841.
British Documents on the Origins of the War, 1898—1914 (G. P. Gooch and Harold Temperley, editors). 11 vols in 13 prts. London, 1926—1936.
«Canal Treaties». U. S. 63d Congr., 2nd sess., Senate Document N 456. Washington, 1914.
Claims of American Nationals against Mexico. Hearings before a Subcommittee of the Committee on Foreign Relations. U. S. Senate, 77th Congress, 2nd session. Washington, D. C. 1942.
Clark, J. R. Right to Protect Citizens in Foreign Countries by Landing forces. Memorandum of the Solicitor for the Department of State. October 5, 1912. Washington, 1929 and 1934.
Commager, H. S. (Ed.). Documents of American History. New York, 1945.
The Conference on Central American affairs. American Association for International Conciliation. Bulletin N 189. Washington, 1923.
Correspondencia oficial cambiada entre los gobiernos de Mexico у los Estados Unidos. Con motivo de las dos leyes reglementarias de la fraccion primera del articulo 27 de la constitucion mexicana. Mexica, 1926.
Correspondence Relating to Wrongs Done to American Citizens by the Government of Venezuela (S. D. N 413, 60th Congr., 1st sess.). Washington, 1908.
Dawes, Ch. G. and others. Report of Dominican Economic Commission. Chicago, 1929.
Diplomatic History of the Panama Canal. 63d Congr., 2nd session, S. D. N 474. Washington, 1914.
Documentary Material for the Good Neighbor Tour. An Imaginary Visit to the Republics of Latin America. 10 vis. Pan-American Union, 1943. Documents diplomatiques frangais (1871—1914). Paris, 1934—1937. Documents on American Foreign Relations. January 1938 — June 1939, v. I, ed. by S. Sh. Jones and Denys. P. Myers. World Peace Foundation. Boston, 1939.
Documents on American Foreign Relations, July 1939 — June 1940, v. II, ed. by S. Sh. Jones and Denys. P. Myers. World Peace Foundation: Boston, 1940.
Documents on American Foreign Relations, v. Ill, July 1940 — June
1941, ed. by S. Sh. Jones and Denys. P. Myers. World Peace Foundation: Boston, 1941.
Documents on American Foreign Relations, v. IV. July 1941 — June
1942, ed. by Leland M. Goodrich, S. Sh. Jones and Denys P. Myers. World Peace Foundation. Boston, 1942.
Documents on American Foreign Relations, v. V. July 1942 — June
1943, ed. by L. M. Goodrich and M. J. Carrol. World Peace Foundation, Boston, 1944.
Documents on American Foreign Relations, v. VII. July 1944 — June
1945, ed by L. M. Goodrich and M. J. Carroll. World Peace Foundation.
Princeton University Press, 1947.
493

Foreign Loans. Hearings before the Subcommittee of the Committee on Foreign Relations, U. S. Senate, 69th Congr., 2nd sess. (S. Com. Res. 15). Junuary 25, 26, 27 and February 16, 1927. Washington, 1927.
General Claims Commission (U. S. and Mexico). Proceedings of the U. S.— Mexican Commission Convened in Mexico City, May 14, 1923. Washington, 1925.
Great Britain. Department of Overseas Trade. Report on th6 Economic and Financial Conditions in Mexico. London, 1924.
Great Britain. Department of Overseas Trade. Report on the Economic Conditions in Cuba. London, 1927.
Great Britain. Department of Overseas Trade. Report on the Economic Conditions in the Republic of Colombia. London, 1924—1925.
Great Britain. Department of Overseas Trade. Report on the Economic, Financial and Commercial Conditions in the Dominican Republic... and in the Republic of Haiti. London, 1924—1926.
Great Britain. Department of Overseas Trade. Report on the Economic, . Financial and Commercial Conditions of the Republic of Panama and the Panama Canal Zone. London, 1924.
Great Britain. Department of Overseas Trade. Report on the Economic Situation in Nicaragua. London, 1928.
Great Britain. Foreign Office. Venezuela № 1 (1903). Correspondence Respecting the Affairs of Venezuela. London, 1903.
Great Britain. Parliament, Parliamentary Debates (Hansard, ed.). London, 1856—.
Hearings before the Committee on Foreign Affairs of the House of Representatives. 69th Congr., 2nd sess. in Regard Condition in Nicaragua and Mexico. Washington, 1927.
Inquiry into Occupation and Administration of Haiti and Santo- Domingo. Hearings before a Select Committee on Haiti and Santo-Domingo. U. S. Senate, 67th Congr., 1st and 2nd ses. Pursuant to S. Res. 112,
•2 vols. Washington, 1922.
The International Conferences of American States, 1889—1928. New York, 1931.
International American Conference, 1st. Washington, 1889. Reports and Recommendations Together with the Messages of the President and the Letters of the Secretary of State. Washington, 1890.
International American Conference, 2d. S. D. N 330, 7th Congr., 1st sess.
International American Conference, 3d. Report of the Delegates of the United States to the Third International Conference of American States. Washington, 1907.
International American Conference, 5d. S. D. N 365, 59th Congr., 2nd sess.
International American Conference, 4th. Buenos Ayres, 1910. Message from the President of the United States Transmitting a Letter from the Secretary of State including a Report with Accompanying Papers. Washington, 1911.
International American Conference, 4th. S. D. № 744, 61st Congr., 3d sess.
International American Conference, 5th. Quinta conferencia internacio- nal Americana. Actas de las sesiones de las comisiones. Santiago, 1923.
International American Conference, 5th. Santiago, Chile, 1923. Report of the Delegates of the International Conference of American States. Washington, 1924.
International American Conference, 5th. Report of the Delegates of the United States to the Fifth International Conference of American States held at Santiago, Chile. March 25 to May 3, 1923 Washington, 1924.
494

International American Conference, 6th. Habana, 1928. Final Act. Motions, Agreements, Resolutions and Conventions. Habana, 1928.
International American Conference, 6th. Report of the Delegates of the United States to the Sixth International Conference of American States. Washington, 1926.
International American Cenference, 6th. Habana, 1928. Special Handbook for the Use of Delegates, Prepared by the Pan-American Union. Washington. 1927.
International American Conference, 7th. Report of the U. S. Delegates to the Seventh Conference. Washington, 1934.
International American Conference, 8th. Eight International Conference of American States. International Conciliation. Documents for the Year 1939.
International American Conference, 8th. Lima, Peru, 1938, December 9—27, 1938. Report on the Results of the Conference (Congress and conference series, N 27). Washington, 1939.
Inter-American Conference for the Maintenance of Peace, 1936. International Conciliation. March, 1937.
Inter-American Conference for the Maintenance of Peace. Proceedings. Buenos Aires, 1937.
Inter-American Tribunal of International Justice. Memorandum Project and Documents Accompanied by Observations. Washington, 1937.
International Conferences of American States. First supplement, 1933— 1940. Carneggie Endowment for International Peace. Washington, 1940.
International Conciliation. Documents for the Year 1920. New York.
Investigation of Mexican Affairs. Hearings before a Subcommittee of the Committee on Foreign Relations, United States Senate, 66th Congr., 1st sess., Pursuant to S. Res. 106 Directing the Committee on Foreign Relations to Investigate the Matter of Outrages on Citizens of the United States in Mexico, 3 vis. Washington, 1919.
Knox, Ph. Ch. Relations between the United States and the Republic of Colombia (House Doc. № 1444,62nd Congr., 3d sess.). Washington, 1913.
The Lansing Papers. Papers Relating to the Foreign Relations of the United States (1914—1920), 2 vis. Washington, 1940.
Malloy, W. M. (сотр.). Treaties, conventions, International Acts, Protocols and Agreements between the U. S. A. and Other Powers, 3 vis. Washington, 1910—1923.
Manning, W R. Diplomatic Correspondence of the U. S. Inter American affairs, 1830—1860, 12 vis. Washington. Carnegie Endowment for International Peace, 1932—1939.
Mexico. Departamento de la estadistica nacional. El progreso de Mexico. Estudio economico estatistico. Mexico, 1924.
Miller H. (ed.). Treaties and other International Acts of the U. S. of A. Washington, 1931.
The Montevideo Conference. International Conciliation. Documents for the Year 1934.
The Panama Canal and our Relations with Colombia. 63d Congr., 2nd sess., S. D. № 471. Washington, 1914.
Papers Relating to the Foreign Relations of the U. S., 1861. (U. S. State Department). Annual. Washington, 1861.
Papers Relating to the Foreign Relations of the U. S. 1919. The Paris Peace Conference. V. I—IV, XI. Washington, 1942.
President Grant Message Communic. Information and Making Certain Recommendations in Relation to the Existing Insurrection Cuba. June, 13, 1870. 41st Congr., 2nd sess., Senate Exec. Doc. N 99. Washington, 1870.
Problem of Interoceanic Communication. House Executive Document N 107, 47th Congr., 2nd sess.
Recommendations as to Pan-American Conference at Montevideo. By
495

the Committee on Latin-American Policy. Foreign Policy Committee Reports. New York, 1933.
Report of the Delegate of the United States to the Meeting of the foreign Ministers of the American Republics Held at Panama, September 23 — October 3, 1939. Washington, 1940.
Report of the Delegation of the U. S. A. to the In ter-American Conference for Maintenance of Peace. Buenos Ayres, December 1—*23, 1936. Washington, 1937.
Report of the President’s Commission for the Study and Review of Conditions in the Republic of Haiti. Washington, D. C. 1930.
Report of the Senate Committee of Interoceanic Canals. Washington, 1901.
Representative American Speeches: 1939—1940. With introduction by Baird. A. A. New York, 1940.
Republic of Cuba. Reports of Provisional Administration. Havana, 1908—1909.
Richardson, J. D. A Compilation of Messages and Papers by the Presidents, 1789—1897, 10 vis. Washington, 1896—1899. %
Sale of government bonds or Securities in the U. S. Hearings before the Senate Committee on Finance, 1913—1932. Washington, 1932.
Scott, J. B. (Ed.). The International Conferences of American States, 1889—1928. New York, 1931.
The Seizure of Haiti by the United States. A Report by 24 American Lawyers. New York, 1922.
S. D. № 166, 54th Congr., 1st sess. Washington, 1896 (On U. S.— Cuban Relations; Belligerent Rights).
The Story of Panama, Hearings on the Rainey Resolution. Washington, 1913.
The Study of International Relations in the United States. Ed. by Ware E. E. New York, 1934.
T a f t W. H. The United States and Peace (A Set of Four Addresses). New York, 1914.
United States Congress, a) Congressional Globe, 1856—1866. b) Congressional Record, 1878—1940.
United States. Congress House. Committee on Foreign Affairs. Mexican Claims. General Mexican Claims Commission. For the Payment of Awards and Appraisals Heretofore Made in Favor of Citizens of the U. S. on Claims Presented under the General Claims Convention of September 8, 1923. U. S. and Mexico. Washington, May 24. 25, 1938.
United States. Congress House. The Construction or Control of Inter- oceanfc Canals of the Isthmus of Darien and in Central American by European Governments. Report. March 2, 1888 (50th Congr., 2nd sess.). Wa¬
shington, 1889.
United States. Congress House. Interoceanic Canal and the Monroe Doctrine. Report, February 14, 1881 (46th Congr., 3d sess. House).
Washington, 1881.
United States. Congress. Edmunds Resolution, January, 1889 with Debates in the Senate, December, January 1889 and in the House, January, May. 1889 (Congres. Rec., 50th Congr., 2nd sess., vol. 20, Pt. I.).
United States Congress, Senate. Senate Executive Documents, N. 112, 46th Congr., 2nd sess., Serial, 1885 (Ishtmian affairs).
United States. Congress. Senate. Committee on Foreign Relations. Claims of Americal Nationals against Mexico. Hearings before a Subcommittee of the Committee on Foreign Relations. United States Senate, 74th Congr., 2nd session... Washington, 1942.
United States Congress. Senate. Committee on Foreign Relations. Investigation of Mexican Affairs. Washington, D. C., 1920.
496

United States Congress. Senate. Subcommittee of the Committee on Foreign Relations. Hearings, 62nd Congr., 2n,d sess. Nicaragua affairs. Hearings, 68th Congr., 2nd Sess. Foreign Loans. Hearings, 69th Congr., 2nd sess. «Foreign Loans».
United States Department of Commerce, Bureau of Foreign and Domestic Commerce. American Direct Investments in Foreign Countries. Washington. Government Printing Office, 1931 (Trade Promotion Series, N 731).
United States Department of State. American Property Rights in Mexico. Washington, D. C. 1926.
United States. Department of State. Analysis of Cuban American Trade During the First Two Years and the Reciprocal Agreement. Washington, D. C. 1937.
United States. U. S. Department of State. The Clayton-Bulwer Treaty and the Monroe Doctrine.,Washington, 1882 (47th Congr., 1st sess. S. D. N 194).
United States. Department of State. Correspondence and other papers relating to the proposed Interoceanic Ship canal... Washington, 1900 (56th Congr., 1st sess. S. D. N 161).
United States Department of State. Correspondence in Relation to the Boundary Controversy between Gr. Britain and Venezuela (50th Congr., 1st sess., S. D. N 31). Washington, 1896.
United States. Department of State. Correspondence in Relation to an Interoceanic Canal between the Atlantic and the Pacific Oceans. Washington. 1900 (56th Congr., 1st sess., S. Document N 237).
United States. Department of State. Lands on Magdalena Bay (62nd Congr., 2nd sess., S. D. N 694). Washington, 1912.
United States. Department of State. Report of the Secretary of State and Accompanying Papers Relating to the Clayton — Bulwer Treaty (48th Congr., 1st sess., S. Exec. D. 26). Washington, 1883.
United States. Department of State. Response to Resolution Correspondence between November 5, 1875 and... 1878, Relating to Intervention by U. S. in... Cuba (S. Exec. D. N 213, 54th Congr., 1st sess.). Washington, 1896. ,
United States. Department of State. The United States and Nicaragua. A Survey of the Relations from 1909 to 1932. Latin American Series, N 6. Washington, D. C., 1932.
United States. Navy Department. ... Operation of the Naval Service in Nicaragua... (70th Congr. 1st sess. S. D. N 86). Washington, 1928.
United States. Senate. Committee on Foreign Relations. Purchase of Land at Magdalena Bay. Report, July 31, 1912. (62nd Congr., 2nd sess., Senate report N 996). Washington, 1912.
United States Tariff Commission. The Effects of the Cuban Reciprocity Treaty of 1902. Washington, 1902.
United States Tariff Commission. Reciprocity and Commercial Treaties. Washington, 1919.
United States. War Department. Claims Growing Out of Insurrection in Mexico. Letter from the Secretary of War Transmitting Pursuant to Senate Joint Resolution 103 of the 62nd Congr. Report of Commission Apointed by the War Department to Investigate the Claims of American Citizens for Damages Suffered within American Territory and Growing Out of the Late Insurrection in Mexico. Washington, 1912.
The United States and Mexico. New York, 1923 (International Conciliation, N 187 (Notes and Official Statements Regarding the Recognition of Mexico).
Use by the United States of a Military Force in the Internal Affairs of Colombia... (S. D. N 143, 58th Congr., 2nd sess.). Washington, 1904.
32 Зубок. Империалистич. политика США
497

The Venezuelan Arbitration before the Hague Tribunal, 1903. Proceedings of the Tribunal under the Protocols between Venezuela and... signed at Washington, May 7, 1903 (S. D. N 119, 58th Congr., 3d sess.). Washington, 1905.
W e і t z e 1, G. T. American Policy in Nicaragua. Memorandum on Convention... Relative to an Interoceanic Canal and a Naval Station... Signed... February 8, 1913. (S. D. N 334, 64th Congr., 1st sess.). Washington, 1916.
III. МЕМУАРЫ, СОБРАНИЯ СОЧИНЕНИЙ И БИОГРАФИИ
Allen, N. Henry White; Thirty Years of American Diplomacy. New York, 1930.
Anderson, L. Letters and Journals of a Diplomat. New York, 1940.
Baker, R. S. Woodrow Wilson. Life and Letters, 8 vis. New York. 1927—1935.
В e m і s, S. F. (Ed.) The American Secretaries of State and Their Diplomacy, 10 vis. New York, 1927—1929.
Bernstorff, J. H. My Three Years in America. New York, 1920.
Bigelow, J. Retrospections of an Active Life, 5 vis. Garden City, 1909—1913.
Bishop, J. B. and Bishop, F. Goethals: Genius of the Panama Canal. A Biography. New York a. London, 1930.
Bishop, J. B. Theodore Roosevelt and His Time. Shown in His Own Letters, 2 vis. New York, 1920.
Brandies, E. Franklin Roosevelt the Man. New York, 1936.
Bryn-Jones, D. Frank B. Kellog. New York, 1937.
Bunau-Varilla, Ph, La grande aventure de Panama. Son role essentiel dans la degaite de l’Allemagne. Paris, 1919.
Bunau-Varilla, Ch. Panama. La creation, la destruction, la resurrection, Paris, 1913.
Cecil, Lady Gwendolyn. Life of Robert Marquis of Salisbury, 4 vis. London, 1921—1932.
. Clark, Ch. My Quarter Century of American Politics. 2 vis. New York — London, 1920.
Cleveland, G. Presidential Problems. New York, 1904.
Cleveland, G. The Venezuela Boundary Controversy. Princeton Univ. Press, 1913.
С о о 1 і d g e, L. An Old-fashioned Senator; Orvill H. Platt of Connecticut. New York, 1910.
Dennis, A. L. P. Adventures in American Diplomacy. 1896—1906 New York, 1928.
Duffy, H. S. William Howard Taft. New York, 1930.
D u g d a 1 e, В. E. C. Arthur James Balfour, First Earl of Balfour, 2 vis. New York, 1937.
Foster, J. W. Diplomatic Memoirs, 2 vis. Boston, 1909.
Garvin, J. L. Life of Joseph Chamberlain, 3 vis. London, 1932—1934.
Gresham, M. Life of Walter Quintin Gresham, 1832—1895, 2 vis. Chicago, 1919.
Grey of Fall a don, E. Twenty Five Years 1892—1916, 2 vis. New York, 1925.
G w у n n, S. (ed.) The Letters' and Friendships of C. Spring Rice, 2 vis. Boston — New York, 1929.
Hendrick, B. J* The Life and Letters of W. H. Page, 2 vis. New York, 1922.
Hinton, H. B. Cordell Hull. A Biography. New York, 1942.
498

Houston, D. F. Eight Years with Wilson’s Cabinet, 1913—1921,
2 vis. New York, 1926. TT „ .
Hull. C. Addresses and Statements by Honorable Cordell Hull m Connection with His Trip to South America, 1933—1934. Washington, 1935. Hull, C. American Foreign Trade Policies. New York, 1936.
Hull, C. Commencement Address to the Graduating Class of the University of Michigan. 17/VI 1935. Washington, 1935.
Hull, C. Fundamental Principles of International Policy. Washington,
1937. ^ ,
Hull, C. International Relations and the Foreign Policy of the United States. Radio Address... over the Red Network of the National Broadcasting Company, August 16, 1938. Washington, 1938.
Hull, C. Our Foreign Policy. Address at the National Press Club, March 17, 1938. Washington, 1938.
Hull, C. Some Aspects of American Foreign Polity. Address before the Canadian Society of New York. February 16, 1935. Washington, 1935.
Hull, C. Some Problems of To-Day. Address before the Chicago Sunday Evening Club. May 28, 1939. Washington, 1939.
Hull, C. The Spirit of International Law (International Conciliation N 342). New York, 1938.
James,. H. Richard Olney and His Public Service. With Documents including Unpublished Diplomatic Correspondence. Boston — New York 1928. Jessup, Ph. Elihu Root, 2 vis. New York, 1928.
Knox, Ph. Ch. Speeches Incident to the Visit of Secretary of State of the United States of America to the Countries of the Caribbean, February 23 to April 17, 1912. Washington, 1913.
Lane, F. K. The Letters of Franklin K. Lane. Personal and Political (Ed. by A. W. Lane and L. H. Well). Boston — New York. 1922.
Lodge, H. C. (Ed.) Selections from the Correspondence of Theodore Roosevelt and Henry Cabot Lodge, fB84—1918, 2 vis. New York, 1925.
Lodge, H. C. The Senate and the League of Nations. New-York — London, 1925.
M с E 1 г о у, R. Grover Cleveland, the Man and the Statesman, 2 vis. New York, 1923.
Maine, B. S. Franklin Roosevelt, His Life and Achievement. London^. 1938.
M о w a 11, R. B. The Life of Lord Pauncefote. Boston and New York* 1929.
M u z z e y, D. S. James G. Blaine, a Political Idol of Other Days.. New York, 1934.
N e v і n s, A. Grover Cleveland. A Study iin Courage. New York, 1932^ N e v і n s, A. Henry White. Thirty Years of Amerikan Diplomacy. New York — London, 1930.
Pringle, H. F. The Life and Times of William Howard Taft. A Biography, 2 vis. New York, 1939.
Pringle, H. F. Theodore Roosevelt. A Biography. New York, 1931.
P u 1 e s t о n, W. D. The Life and Work of Captain A. Th. Mahan. New Haven, 1939.
Roosevelt, Fr. D. Development ol the United States Foreign Policy. London, 1943.
Roosevelt, Fr. D. Looking Forward. New York, 1933. Roosevelt, Fr. D. On Our Way. New York, 1934.
Roosevelt, Fr. D. One Man’s Philosophy. Roosevelt’s Thoughts and Opinions Delivered in Speeches and Articles. Chicago, 1934.
Roosevelt, Fr. D. The Public Papers and Addresses (1937) New York, 1941.
Roosevelt, Th. An Autobiography. N^w York, 1929.
o2*
499

Roosevelt, Th. Colonial Policies of the United States. New York, 1937.
Roosevelt, Th. Fear God and Take Your Own Part. New York, 1916.
Roosevelt, Th. President Roosevelt’s Speeches, 1902. New York, 1902.
R о о s e v 'e 11, Th. Presedential Addresses and State Papers. New York, 1910.
Roosevelt, Th. The Winning of the West. New York — London,
1920.
Root, E. Addresses on International Subjects. Collected and Edited by R. Bacon and J. B. Scott. Cambridge, 1916.
Root, E. Latin America and the United States, Addressed by Elihu Root. Ed. by R. Bacon and J. B. Scott. Cambridge, 1917.
Seymour, C. The Intimate Papers of Colonel House. Boston — New York, 1918.
Taft W. H. The Time to Test our F^ithl iln Arbitration. New York, 1913 (International conciliation, 1913, N 63).
Thayer, W. R. The Life and Letters of John Hay, 2 vis. Boston — New York, 1915.
Thayer, W. R. Theodore Roosevelt. An Intimate Biography. New York, 1919.
Trevelyan, G. M. Grey of Falladon Being the Life of Sir Edward Grey, Afterwards Viscount Grey of Falladon. London, 1938.
Tumulty, J. P. Woodrow Wilson as I Know Him. New York,
1921.
White, A. D. Autobiography, 2 vis. New York, 1905.
Williams, Ch. R. The Life of Rutherford Birchard Hayes, Nineteenth President of the United States, 2 vis. Boston — New York, 1914.
Wilson, H. L. Diplomatic Episodes im Mexico, Belgium and Chile. Garden City, New York, 1927.
Wilson W. The Public Papers of W. Wilson. Ed. by Baker R. S. and Dodd Wm., 6 vis. New York, 1925—1927. .
Wilson W. Selected Literary and Political Papers and Addresses, 2 vis. New York, 1926—1927.
Wilson W. This Man was Right. A Collection of Extracts from Addresses Given from 1913—1918. London, 1943.
Wilson W. War Addresses of Woodrow Wilson. Boston, 1918.
IV. ОСНОВНЫЕ ЖУРНАЛЬНЫЕ СТАТЬИ
Борисов, Д. Пан-американская конференция и пути внешней политики США..Мир. хоз-во и мир. политика, 1937, № 3.
Виноградов, С. Панамериканская конференция. Мир. хоз-во и мир. политика, 1928, № 5.
Лан, В. И. Доктрина Монроэ и 8-я пан-американская конференция. Мир. хоз-во и мир. политика, 1939, № 1.
Павлович, М. Панамский канал. Дзвіп. Киев, 1913, № 13. Ромм, В. Пан-американская политика США. Мир. хоз-во и мир. политика, 1936, № 9.
4-й Всеамериканский конгресс борьбы за мир и демократию. Мир. хоз-во и мир. политика, 1938, № 2.
Я-н, Г. Колумбия и северо-американский империализм. Аграрные проблемы, 1929, № 4.
Adler, S. Bryan and Wilsonian Caribbean Penetration. The Hispanic-American Historical Review, May, v. XX, 1940.
500

America and the Post-war European Situation. The Annals of the American Academy of Political and Social Science, v. CXIV, July 1924.
The American Intervention in Haiti and the Dominican Republic. Annals of the American Academy of Political and Social Science, v. C, N 189, March 1922.
American Solidarity. World Affairs Interpreter, v. X, N 4, 1940.
America Rejects Franco-British Naval Accord. Current History, November 1928.
Andrew, N. and eleven, N. Pan-American Problems at the Havana Conference. Current History, March 1928.
The Attainment and Maintenance of World Peace. Ed. by E. M. Patterson. Philadelphia, 1936. The Annals of American Academy of Political and Social Science, v. V, N 186, July 1936.
Bailey, T. A. Interest in a Nicaraguan Canal, 1903—1931. Hispanic-American Historical Review, v. XVI, 1936.
Bailey, J. A. Lodge Corollary to the Monroe Doctrine. Political Science Quaterly, v. XLVIII, 1933.
Blaine, J. G. The Foreign Policy of the Garfield Administration (pamphlet). «Chicago Weekly Magazine», September 16, 1882.
Buell, R. The American Occupation of Haiti. Foreign Policy Association Information Service, v. V, N 19—20, 1929.
Buell, R< L. American Supervision of Elections itn Nicaragua. Foreign Policy Association Information Service, v. VI, N 21, 1930.
Buell, R. L. Caribbean Situation. Cuba and Haiti. Foreign Policy Reports, v. IX, N 8, 1933.
Buell, R. L. Cuba and the Platt Amendment. Foreign Policy Association Information Service, v. V, N 3, 1929.
Buell, R. L. The Montevideo Conference and the Latin-American Policy of the U. S. Foreign Policy Reports, v. IX, N 19, 1933.
Buell, R. L. Reconstruction in Nicaragua. Foreign Policy Association Information Service, v. VI, N 18, 1930.
Buell, R. L. United States and Central American Revolutions. Foreign Policy Reports, July 22,. 1931.
Buell, R. L. United States and Central American Stability. Foreign Policy Reports, July 22, 1931.
Calquhoum. An Englishman’s Views of the Panama Canal. North American Review, v. 187, N 628. March 1908.
Chamberlain, J. P. Property Rights under the new Mexican Constitution. Politican Science Quarterly, v. XXVII, September 1917.
Coffey, R. B. The Brief History of the Intervention in Haiti. (United States Naval Institute. Proceedings Annapolis, v. 48, N 234, 1922.
D e n b y, Ch. The Doctrine of Intervention. Forum, v. XXVI, 1898.
Dodds, H. W. The United States and Nicaragua. Annals of thd American Academy of Political and Social Science, v. CXXXII, July 1927.
Douglas, P. H. The American Occupation of Haiti. Political Science Quarterly, v. XLII, 1927.
Douglas, P. H. The National Railway of Haiti. Nation, January 19, 1927.
Doyle, H. G. The Conference of Montevideo. Current History, January 1934.
Douly, A. W. The Railroad Situation in Mexico. Journal of International Law, v. II, 1920—1921.
Emiliano Chamorro, Nicaragua’s Dictator. Current History, June 1926*
Fenwick, Ch. G. The Buenos Aires Conference. Foreign Policy Reports, July 1, 1937.
Fenwick, Ch. G. The Inter-American Conference for Maintenance of Peace. American Journal of International Law, April 1937.
501

Fenwick, Ch. G. The Inter-American Conference for the Maintenance of Peace. American Journal of International Law, v. XXXI, N 1, January 1937.
Fenwick, Ch. G. The Monroe Doctrine and the Declaration of Lima. American Journal of International Law, v. XXXIII, 1939.
F о s s u m, R. T. The Anglo-Venezuelan Boundary Controversy. Hispanic American Historical Review, v. VIII, 1928.
Graham, St. The Pan-American policy of the Harding Administration. South. Western Political and Social Science Quarterly, June, 1923.
G г u e n і n g, E. W. Conquest of Haiti and Santo-Domlngo. Current History, v. XI, 1922.
Gruening E. W. Our New Latin-American Policy. Forum, v. XVI, March 1934.
G г u e n і n g, E. W. A. New Deal for Latin America? (Regarding the Seventh Pan American conference). Current History, December 1933.
Hackett, Ch. W. The Death of Sandino. Current History, April and May 1934.
Hackett, Ch. W. Relations between the United States and Latin America since 1898. Current History. September 1927.
Hacket4, Oh'. W. United States Intervention. Current History, April 1927. Haiiti Misruled. Nation, April 7, 1925.
The Havana Conference. World Affairs Interpreter, v. II, N 3,
1941.
The Haze in Haiti. Nation, March 16, 1927.
Herring, H. Can Cuba Save Herself? Current History, November 1933.
H etcher,... Quo vadis, Haiti? Foreign Affairs, v. VIII, 1930.
Hollander J. H. The Convention of 1907 between the United States and the Dominican Republic. Amer. Journal of International Law, 1907. v. I.
International Relations of the United States. The Annals of the American Academy of Political and Social Science, v. LIV, July 1914.
Kelsey, C. The American Intervention in Haiti and the Dominican Republic. The Annals of American Academy of Political and Social Science, v. C, № 189, March 1922.
King, W. H. Mexico’s Policy of Confiscation. Current History, June 1927.
Knight, M. M. Haiti’s Progress under American Protectorate. Current History, June 1926.
Latane, J. H. The Treaty Relatibns of the United States and Colombia. The Annals of the American Academy of Political and Social Science, v. XXII, July 1903.
L і p p m a n n, W. Second Thought on Havana. Foreign Affairs, July 1928.
Livermore, S. W. Theodore Roosevelt, the American Navy, and the Venezuelan Crisis of 1902—1903. The American Historical Review, April 1946.
Loomis, F. Attitude of the United States toward other American Powers. The Annals of the American Academy of Political and Social Science, v. XXVI, 1905.
Loomis, F. The Position of the United States on the American continent. The Annals of the American Academy of Political and Social Science, v. XXII, July 1903.
Mahan, A. Was Panama a «chapter of national dishonor»? The North American Review, N 4, October 1912.
Manger, Wm, The Pan-American Union at the Sixth Internatio-
502

паї Conference of American States. American Journal of International Law, v. XXIV, 1928.
Mann, L. Overproduction of Raw Materials (Cuba). Foreign Policy Association, February 1931.
The Marines Leave Nicaragua. Current History, February 1933.
M і 11 s p a u g h, A. C. Our Haitian Problem. Foreign Affairs, July, 1929.
The Monroe Doctrine and the Coolidge Doctrine. Nation, February 2,
1927.
The Montevideo Conference. Foreign Policy Reports, v. IX, N 19, November 22, 1933.
Moore, J. B. The Pan-American Financial Conferences and the Inter-American High Commission. American Journal of International Law, v. XIV.
Morrow D. W. Who Buys Foreign Bonds? Foreign Affairs, v. V, January 1927.
The Pan-American Arbitration Treaty. Foreign Policy Reports, v. V. N 18, November 13, 1929.
Parker, H. W. Reciprocity with Cuba. The Annals of the American Academy of Political and Social Science, v. XXII, July 1903.
Pier.Son, W. The Political Influence of ал Interoceanic Canal, 1826—1926. Hispanic-American Historical Review, v. VI, 1926.
Popper D. H. The Hull Trade Program. Foreign Policy Reports, New York, October 15, 1936.
Popper, D. H. Latin-American Policy of the Roosevelt Administration. Foreign Policy Association, December 19, 1934.
The Press in Haiti. Nation, August 17, 1927.
Randle, E. A. The Resources and Trade of Centrai America. Foreign Policy Reports, v. XVII, N 11, 1941.
Ricardo, I. A. An American League of Nations. World Affairs. September, 1938.
The Rio Conference. World Affairs Int»rpeter, v. XIII, N 1, 1942.
R і p p y, J. F. The British Bondholders and the Roosevelt Corollary of the Monroe Doctrine. Political Science Quarterly, v. XLIX, N 2, June 1934.
R і p p y, J. F. The Initiation of the Customs Receivership in the
Dominican Republic. The Hispanic-American Historical Review, v. XVII, November 1937.
R і p p у J. F. Justo Rufino Barrios and the Nicaraguan Canal. The Hispanic-American Historical Review, v. XX, May 1940
Rippy, J. F. Literary Yankeephobia in Hispanic America. Journal of International Relations, v. XII, 1921—1922.
Rippy, J. F. Pan-Hispanic Propaganda in Hispanic America. Political Science Quarterly, v. XXXVII, 1922.
RiPPy, J. F. The United States and Colombian Oil. Foreign Policy Association Information Service, v. V, N 2, 1929.
Robertson, W. S. Hispanic-American Appreciations of the Monroe Doctrine. Hispanic-American Historical Review, v. Ill, 1920.
Robinson, E. E. and West V. J. The Foreign Policy of Woodrow Wilson, 1913—1917. New York, 1917.
Roosevelt, F. D. Our Foreign Policy. Foreign Affairs, v. VI, N 4 July 1928.
Rowe, L. S. The Mexican Revolution, its Causes and Consequences. Political Science Quarterly, v. XXVII, June 1912.
Shipstead H. Dollar Diplomacy in Latin America. Current History, v. XXVI, 1927. *
503

Sloan, J. A. Anglo-American Relations and the Venezuelan Boundary Dispute. Hispanic-American Historical Review, v. XVIII, 1938.
S t г e і t, С. K. Haiti: Intervention in Operation. Foreign Affairs,
July 1928.
Stuart, G. Thei Lima Conference. World Affairs Interpreter, v. X, N 1, 1939.
Thomson, Ch. A. Dictatorship in the Dominican Republic. Foreign Policy) Reports, 1935, v. XII, N 3, April 15.
Thomson, Ch. A. The Cuban Revolution: Fall of Machado. Foreign Policy Reports, v. XI, N 21, December 18, 1935.
Thomson, Ch. A. The Cuban Revolution: Reform and Reaction. Foreign Policy Report, 1936, v. XI, N 22, January 1.
Thomson,, Ch. A. Mexico’s Challenge to Foreign Capital. Foreign Policy Reports, 1937, v. XIII, N 11, August 15.
Thomson, Ch. A. Mexico’s Social Revolution. Foreign Policy Reports, August 1, 1937.
Thomson, Ch. A. Results of the Lima Conference. Foreign Policy Reports, 1939, v. XV, N. 1, March 15.
Thomson, Ch. A. The Seventh Pan-American Conference, Montevideo. Foreign Policy Association Report, 1934, v. X, N 7, June 6.
Thomson, Ch. A. Toward a New Pan-Americanism. Foreign Policy Reports, 1936, November 1.
Tower, C. Origin, Meaning and International Force of Monroe Doctrine. American Journal of International Law, 1920, v. XIV, January 1.
Trueblood, H. Progress of Pan-American Cooperation. Foreign Policy Reports, 1940, v. XVI, N 13, September 15.
Trueblood, H. Raw Material Resources of Latin America. Foreign Policy Reports, 1939, v. XV, N 10.
United States — Latin-American Relations. Foreign Policy Association, 1928, v. III.
The United States and the Nicaraguan Canal. Foreign Policy Association Information Service, 1928, v. IV, N 6, May 25.
The United States in Relation to the European situation. «The Annals of the American Academy of Political and Social Science», 1926, v. CXXVI, July.
Van A b s t у n e, R. W. British Diplomacy and the Clayton— Bulwer Treaty, 1850—1860. The Journal of Modern History, 1939, June.
Waddell, A. S. Unsettled Boundary Disputes in Latin America. Foreign Policy Association Information Service, 1930, v. V, N 25.,
Welles, S. The New Era in Pan-American Relations.. Foreign Affairs, 1937, April.
White, Henry. The Fourth International Conference of American States. Annals of the American Academy of Political and Social Science, 1911, May.
W і 1 g u s, A. C. The Second International Conference at Mexico City. Hispanic-American Historical Review, 1931, v. XI, N. 1.
W і 1 g u s, A. C. The Third International American Conference at Rio de Janeiro, 1906. Hispanic-American Historical Review, 1932, v. XII, N 4. ^
Winkler, M. America — the World’s Banker. Foreign Policy Association, 1927, Special supplement 3.
Winkler, M. War and American Foreign Investments. Annals of the American Academy of Political and Social Science, 1937, July.
504

V. ЛИТЕРАТУРА
Бонч-Осмоловский, А. Англия и США в борьбе за мировую гегемонию. М.— Л., ГИЗ, 1930.
Георгиев, А. В. Американский изоляционизм и его эволюция. М, 1945.
Георгиев, А. В. Пан-американизм и панамериканский союз. Изд-во «Правда». М., 1946.
Георгиев, А. В. Франклин Делано Рузвельт. М., 1945.
Денни, Л. Америка завоевывает Британию. М.— Л., Гос. соц.-экон. изд-во, 1931.
Донской, Г. Борьба за Латинскую Америку. М.— Л., Московский рабочий, 1928.
Коган М. Экономический кризис в Южной Америке. М., 1930.
И. Марков, М. Карповский, В. Турок. Аграрный вопрос в странах Южной и Караибской Америки. М., 1933.
Проблемы Южной и Караибской Америки. Сб. статей. Ин-т мир. хоз-ва и мир. политики, 1934.
Э ндр уз, В. История США после междоусобной войны 1861— 1862 гг. и до наших дней. СПб., 1905.
Adams, R. G. A History of the Foreign Policy of the United States. New York, 1924.
A і k m a n, D. The All American Front. New York, 1940.
Alvarez, A. The Monroe Doctrine, Its Importance in the International Life of the States of the New World. New York, 1924.
A n g e 11, J. W. Financial Foreign Policy of the United States. New York, 1933. I
Arciniegas, G. Caribbean Sea and the New World. New York, 1946.
As Our Neighbours See Us. Readings in the Relations of the United States and Latin America 1820—1940. Stillwater, 1940.
Bailey, Th. A. A. Diplomatic History of the American People. New York, 1944.
Bailey, Th. A. Woodrow Wilson and the Great Betrayal New York,
1945.
Baldwin, H. United We Stand. Defense of the Western Hemisphere. New York, 1941.
Ball, M. M. The Problem of Inter-American Organization. Stanford University, 1944.
Bancroft, H. H. History of Central America, 3 vis. San-Francisco, 1886—1887.
Barrett, J. The Pan-American Union: Peace, Friendship, Commerce. Washington, 1911.
Bassett, J. S. Expansion and Reform 1889—1926. New York — London, 1926.
Bates, E. S. The Story of Congress, 1789—1935. New York — London, 1936.
Beals, C. America South. Paris, 1938.
Beals, C. Banana Gold. Philadelphia, 1932.
Beals, C. The Coining Struggle for Latin America. New York, 1940. Beals, C. Pan America. Boston — Cambridge, 1940.
Beman, L. T. Selected articles on intervention in Latin America, compiled by L. T. Beman. New York, 1928.
В e m і s. S. F. A Diplomatic History of the United States. New York,
1946.
505

Bern is, S. F. The Latin-American Policy of the United States. New York, 1943.
P e r 1 e, A. New Direction in the New World. New York, 1940. Bingham, A. M. The Practice of Idealism. New York, 1944. Bingham, A. M. The Monroe Doctrine, an Obsolete Shibboleth. New Haven, 1913.
В 1 a к e s 1 e e, G. H. and Others. Interpretation of American Foreign Policy. Chicago, 1930.
В 1 a к el s 1 e e, G. H. (Ed.) Latin America. New York, 1914.
В 1 a к e s 1 e e, G. H. The Recent Foreign Policy of the United States. Problems in American Cooperation with Other Powers. New York, 1925.
Blanchard, P. Democracy in the Caribbean. A Contemporary Review. New York, 1947.
В о 11 e s, B. Congress and Foreign Policy. New York, 1945.
В о 11 e s, B. Roosevelt’s Foreign Policy. New York, 1945. Borchard, E. and Lage, W. P. Neutrality for the United States. New Haven, 1940.
Brogan, D. W. American Foreign Policy. London, 1941.
Brum, B. The Peace of America. Montevideo, 1923.
Bryce, J. The American Commonwealth, 2 vis. New York, 1910. Buell, R. L. Foreign Problems Confronting the New Administration Discussed by Buell, Mills, Simonds. New York, 1933.
Buell, R. L. Isolated America. New York — London, 1940.
Buell, R. L. The New American Neutrality. Foreign Policy Reports, 1936, N 23, January 15, New York.
С a 11 с о 11, W. B. The Caribbean Policy of the United States, 1890—1920. Baltimore, 1942.
Capella у Pons. Monroeism. Paris, 1913.
Carter, A. The Battle of South America. New York, 1941.
Carter, J. Conquest; America’s Painless Imperialism. New York, 1928.
Clark, J. R. Memorandum on the Monroe Doctrine.Washington, 1930. Cl el and, R. G. One Hundred Years of the Monroe Doctrine. Los Angeles, 1923.
С о о 1 і d g e, A. C. The United States as a World Power. New York, 1909.
Crocaer, I. La mediterrannee americaine. L’expansion des Etats- Units dans la mer des Antilles. Paris, 1927.
Crowtner, S. The Romance and Rise of the American Tropics. New York, 1929.
Daniougeot-Perron, G. La Standart Oil C°. Paris, 1925. Daniels, J. The Life of Woodrow Wilson, 1856—1924. Chicago — Philadelphia and Toronto, 1924.
Daniels, J. The Wilson Era. Years of Peace 1910—1917. Chapel Hill. The University of North Carolina Press, 1946.
Daniels, J. The Wilson Era. Years of War and After —1917—1923. The University of North Carolina Press, 1946.
Davenport, E. H. and Cooke, S. R. The Oil Trusts and the Anglo-American Relations. London, 1923.
Davila, C. The Montevideo Conference. Antecedents and Accomplishments. Worcester — New-York, 1934.
D e a 1 e y, J. Q. Foreign Policy of the United States, their Bases and Development. Boston, 1926.
Davis, H. E. Makers of Democracy in Latin America. New York, 1945. Delle P і a n e, A. Doctrina de Monroe. Montevideo, 1930.
Dennison, E. E. The Senate Foreign Relation Committee. London,
1942.
506

Diamond, W. The Economic Thought of Woodrow Wilson. Baltimore, 1943.
Downes, J. E., Singer, N. H., Becker, D. Latin America and Hemisphere Solidarity. Boston, 1943.
D u g g a n, S. Latin America. Boston — New York, 1936.
Dunn, R. W. American Foreign Investments. New York, 1926.
The economic defense of the western hemisphere. A study in conflicts. A symposium of the Latin-American Institute. Introduction by Everts Wm. P. Contributions by Behrendt R. F., Normano J. F., Lavis F. and others. Washington, 1941.
Ed gin ton, T. The Monroe doctrine. Boston, 1905.
Enock, C. R. America and England. London, 1921.
Ezekiel M. Economic Relations between the Americas. «International Conciliation», 1941, N 367, February.
Feis, H. Petroleum and American Foreign Policy. Stanford, 1944.
Fenwick, Ch. G. American Neutrality: Trial and Failure. New York,
1940. $
Ferrara, O. L’Am£rique et l’Europe. Paris, 1930.
Feuerlein W. and Hannan E. Dollars in Latin America. Council on Foreign Relations. New York, 1941.
Fischer, L. Oil Imperialism: the International Struggle for Petroleum. New York, 1926.
The Foreign Policy of the United States: Political and Commercial.
Addresses and discussion at the annual meeting of the American Academy of Political and Social Science, 1899, April 7—8. Philadelphia, 1899. Supplement to the Annals of the American Academy of Political and Social Science, 1899, May.
G a 1 с e a n о, V. B. L’Amerique Latine et la Sociёtё des Nations, Paris, 1927.
Garland, J. V. War and the Americas. New York, 1941.
Garner, I. American Foreign Policies. New York, 1928.
Gibson, H. The Road to Foreign Policy. New York, 1944.
Gil, E. La evolution del Pan-Americanismo. Buenos Ayres, 1933.
G 1 a w a t z, B. Die diplomatische Beziehungen der Vereinigten Staaten von America zu Grossbritannien in den Jahren 1898—1901. Gottingen, 1937.
Goetz, D. Neighbours of the South. New York, 1941.
G о s И n, R. A. and Stone, W. T. America Contradicts Herself. The Story of our Foreign Policy. New York, 1939.
Grattan, С. H. The Deadly Parallel. New York, 1939.
Green, Ph. L. Pan-American Progress. New York, 1942.
Griswold, L. The Other America. New York, 1941.
G u і 1 a і n e, L. L’Amerique latine et rimperialism americain. Paris,
1928.
Haas. Wm. H. (editor) — The American Empire, Chicago, 1940.
H а с к w о г t h, G. H. Digest of International Law, v. I—VII. Washington, 1940—1944.
Hall, A. B. The Monroe Doctrine and the Great War. Chicago, 1920.
Hanson, E. P. The Amazon. A New Frontier? New York, 1944.
H a г і n g, С. H. South America Looks at the United States. New York, 1928.
Harley, N. The Origins of the Foreign Policy of Woodrow Wilson. Baltimore, 1937.
Harlow, R. V. The Growth of the United States. 2 v. New York,
1943.
Harris, S. E. Economic Problems of Latin America. New York — London, 1944.
507

Hart, A. В. The Monroe Doctrine: an interpretation. Boston, 1920.
H a s 1 e y, F. H. Investments in Latin America. Washington, 1918.
Henderson, J. B. American Diplomatic Questions. New York, 1901.
H e n г і q u a z, U. M. La Liga de Naciones Americanas у la eonferen- cia de Buenos Aires... Nueva York, 1937.
Herring, H. C. America and the Americas. Clarement, 1944.
Herring, H. C. Good Neighbours: Argentina, Brazil, Chile and Seventeen other Countries. Yale University Press, 1941.
H e s s e 1, M. S., M u г p h y, W. J. and H e s s e 1, F. A. Strategic Materials i'n Hemisphere Defense. New York, 1942.
Hill, H. C. Roosevelt and the Caribbean. Chicago, 1927.
Hoffman, R. J. S. Durable Peace. A Study in American National Policy. London, 1944.
Holt, W. S. Treaties of Defeated by the Senate, a Study of the Struggle between President and Senate over the Conduct of Foreign Relations. Baltimore, 1933.
Hopkins, J. H. and Alexander, M. Machine-gun diplomacy. New York, 1928. *
Howland, Ch. (Ed.). Survey of American Foreign Relations (1928— 1931). 4 vis. New Haven — London, 1928.
Huberman, L. America Incorporated. New York, 1940.
Hughes, Ch. E. The Centenary of the Monroe Doctrine. New York, 1924.
Hughes, Ch. E. Our Relations to the Nations of the Western Hemisphere. Princeton, 1928.
Humphrey, J. P. The Inter-American System. A Canadian view. Toronto, 1942.
Hunt, G. The Department of State of the United States. Its History and Functions. New Haven, 1914.
Gunther, J. Inside Latin America. London, 1942.
Inman, S. G. Latin America. Its Place in World Life. New York, 1942.
Inman, S. G. Problems in Pan-Americanism. New York, 1925.
Jackson, Wm. An Economic Justification of Direct Investments. Economic relations of Latin America. Ed. by Phelps. Ann. Arbor, 1940.
Jessup, Ph. C. Eliihu Root. 2 vols, New York, 1938.
Johnson, W. F. Four Centuries of the Panama Canal. London, 1907.
Jones, Ch. L. and Others. American Policies Abroad. The United States and the Caribbean. Chicago, University Press, 1939.
Jones, Ch. L. Caribbean Backgrounds and Prospects. New York, 1931.
Jones, Ch. L. Caribbean Interests of the United States. New York,
1929.
Jones, Ch. L. The Caribbean Since 1900. New York, 1936.
Jones, Ch. L. The Current Position of Direct Investments in the Caribbean (Proceedings of a conference held as part of the Institute of Latin-American Studies. Ann. Arbor, 1939. August 11—12).
Jones, C. F. South America. London, 1931.
Johnson, W. F. America’s Foreign Relations, 2 vis. New York, 1921.
Josephson, M. The President Makers the Culture of politics and Leadership in an Age of Enlightenment, 1896—4919. New York, 1940.
К e 1 c h n e r, W. H. Latin-American Relations with the Leage of Nations. Boston, 1930.
К e p n e r, Ch. D. Social Aspects of the Banana Industry. New York,
1936.
К e p n e r, Ch. D. and S о о t h і 11, J. H. The Banana Empire. A case Study of Economic Imperialism. New York, 1935.
Koebel, W. H. Central America. London, 1925.
508

Kraus, H. Die Monroe Doctrine. Berlin, 1913.
Latane, J. H. America as a World Power. 1897—1907. New York — London, 1907.
Latane, J. H. Diplomatic Relations of the United States and Spanish America. Baltimore, 1900.
Latane, J. H. From Isolation to Leadership. New York, 1920.
Latane, J. H. and W a і n h о u s e, D. W. A History of American Foreign Policy, 1776—1940. New York, 1941.
Latane, J. H. The United States and Latin America. New York, 1920.
Latin America in World Affairs 1914—1940. By Rowe, Haring, Duggan, Munro. Philadelphia, 1941.
Leith, С. К., Furness, J. W., Lewis, C. World Minerals and World Peace. Washington, 1943.
Lewis, Cl. America’s Stake in International Investments. Washington, 1938.
Lindley, E. K. The Roosevelt Revolution. First phase. London, 1934.
Lippmann, W. Interpretations 1933—1935. Selected and ed. 6y A. Nevins. New York, 1936.
Lippmann, W. United States Foreign Policy. Shield of the republic. Boston, 1943.
Lippmann, W. The United States in World Affairs. An account of American foreign relations. 1932. Council on foreign relations. New York and London, 1933.
Lippmann, W. and S с г о g g s, W. O. The United States in World Affairs. An account of American Foreign Relations, 1931. Council on Foreign Relations. New York and London, 1932.
L 1 і t e г a s, J. A. Relations between Central America and the United States. International Conciliation, 1934, N 296, January 15.
Lockey, J. B. Pan-Americanism, Its Beginnings. New York, 1926.
Lorenz, P. The Roosevelt Year. A photographic record. London, 1934.
Lundberg, F. America’s 60 Families. New York, 1938.
Mac С о г с 1 e, S. A. American Policy of Recognition towards Mexico. Baltimore, 1933.
Macdonald, N. P. Hitler over Latin America. L. 1940.
Mac Neil, Neil. An American peace. New York, 1944.
M a h aA. Th. Armaments and Arbitration; or the place of force in the international relations of states. New York — London, 1912.
Mahan, A. Th. The Influence of Sea Power upon History 1660—1783. Boston, 1945.
Mahan, A. Th. The Interest of America in Sea Power, Present and Future. Boston, 1897.
Mahoney, T. H. The Monroe Doctrine. Boston, 1921.
M a 1 і n, J. C. The United States after the World War. Boston, 1930.
Martin, P. A. Latin America and the War. Baltimore, 1925.
Mathews, J. M. The Contact of American Foreign Relations. New York, 1922.
M о n c a d a, J. M. Social and Political Influence of the United States in Central America. New York, 1941.
Moon, P. Th. Imperialism and World Politics... New York, 1927.
Moore, J. B. A Digest of International Law. 8 vis. Washington, 1906.
Moore, D. R. A History of Latin America. New York, 1938.
Moreno, L. A. Historia de los relaciones interstatuales de Centro America. Madrid, 1928.
Motherwell, H. The Imperial Dollar. New York, 1929.
M u n г о, D. G. The Five Republics of Central America. New York, 1918.
Munro, D. G. The Latin American Republics. A history. New York — London, 1942.
509

M u n г о, D. G. The United States and the Caribbean Area. Boston,
1934.
Nearing, S. American Empire. New York, 1921.
Nearing, Sc. and Freeman, J. Dollar Diplomacy. A study in Arne* rican imperialism. New York, 1926.
Nelson, J. Petroleum refineries in Foreign Countries. Washington, 1927.
Nerval, Cl. America’s Stake in International Investments. Washington, 1938.
Nerval, G. Autopsy of the Monroe Doctrine. The strange story of inter-American relations. New York, 1934.
N e v і n s, A. America in World Affairs. London, 1941.
N e v і n s, A. Grover Cleveland. New York, 1934.
Nevins, A. and Hacker, L. The United States and its Place in World Affairs, 1918—1943. Boston, 1943.
Norman, J. F. The Struggle for South America. London, 1931..
Not ter, H. The Origins and the Foreign Policy of Woodrow Wilson. Baltimore, 1937.
O’Brien, P. I. Forward with Roosevelt. Chicago, 1936.
О f f u 11, M. Protection of Citizens Abroad by the Armed Forces of the United States. Baltimore, 1928.
Olson, P. R and H і с к m a n, C. A. Pan-American Economics. New York, 1943.
P a d о v e r, S. K. (ed.) Wilson’s Ideals. Washington, 1942.
Palmer, F. Central America and Its Problems. New York, 1910.
The Pan-Amerilcan Conferences and their Significance. American Academy of Political and Social Science, Philadelphia, 1906.
Patouillet, J. L'imperialisme Americain. Dijon, 1904.
Pearson, D. and Brown, C. The American Diplomatic Game. New York, 1935.
Peffer, N. America’s Place in the World. New York, 1946.
P e г e у г a, C. Ei crimen de Woodrow Wilson. Sa contubernio con villa. Sus atentades en Santo Domingo. Su regimen corruptor en Nicaragua. Les dos polos de la diplomacila yanqui: la hipcresia у el miedo. Madrid, 1917.
P e г e у г a, C. La doctrina de Monroe. Mexico, 1908.
P ere у г a, C. El mito de Monroe. Madrid, 1931.
Perkins, D. America and Two Wars. Boston, 1944.
Perkins, D. Hands Off. A History of the Monroe doctrine. Boston, 1946.
Perkins, D. The Monroe Doctrine, 1823—1826. Cambridge, 1927.
Perkins, D. The Monroe Doctrine, 1828—1867. Baltimore, 1933.
Perkins, D. The Monroe Doctrine, 1867—1907. Baltimore. 1938.
Pet in, H. Les Etats-Unis et la doctrine de Monroe. Paris, 1900.
Phelps, D. M. Economic Relations with Latin America. University of Michigan. 1941. International Conciliation, 1941.
Platt, R. S. Latin America. Countryside and United Regions. New York — London, 1943.
Political and social progress in Latin America. American Academy of Political and Social Science. Philadelphia, 1911.
Popper, D. H.— The End of Naval Disarmament. Foreign Policy Reports. October 23, 1935.
Pratt, J. W. Expansionists of 1898. Baltimore, 1936.
Putnajn, G. P. The Southland of North America. New York, 1913.
Q u e s a d a, E. La doctrina Monroe, su evolucion histories. Buenos- Aires, 1920.
Quintanilla, L. A Latin-American Speaks. New York, 1942.
Ramsay, M. L. Pyramids of Power. Indianopolils — New York, 1937,
510

Reddaway, W. The Monroe Doctrine. Cambridge, 1898.
Rhodes, J. F. The McKinley and Roosevelt Administrations, 1897— 1909. New York, 1923.
Rippy, J. F. America and the Strife of Europe. Chicago, 1938.
R і p p y, J. F. The Caribbean Danger Zone. New York, 1940.
Rippy, J. F. Historical Evolution of Hispanic America. New York.
1941.
Rippy, J. F. Latin America. Its History and Culture. Boston,.
1944.
Rippy J. F. Latin America in World Politics. An outline survey. New York, 1938.’
Rippy J. F. South America and Hemisphere Defense. Baton Rouge, 1941.
R і z z u t o, F. Anatomia de los problemas Americanos. Buenos Aires, 1941.
R о a, J. Positive and Negative Factors in Interamerican Relations. Habana, 1940.
Roberts, W. A. The Caribbean. The Story of Our Sea and Destiny, Indianopolis — New York, 1940.
Robertson, W. S. Hispanic-American Relations with the United States.\ New York — London, 1923.
Robertson, W. S. History of the Latin-American Nations. New York — London, 1932.
Robey, R. Roosevelt versus Recovery. New York — London, 1934. Roosevelt, N. Wanted: Good Neighbours. The Need for Closer ties with Latin America. New York, 1939.
R о w e, L. S. The Pan-American Union and the Pan-American Conferences. Washington, 1940.
Ruhl, A. B. The Central Americans. New York, 1928.
Sands, W. F. Our Jungle Diplomacy. Chapel Hill, 1944.
S a v о г d, R. (comp.). American Agencies Interested in International Affairs. New York, 1942.
Sears, L. M. A History of American Foreign Relations. New York,
1938.
Shaw, A. International Bearings of American Policy. Baltimore, 1943. S c u d d e г, E. S. The Monroe Doctrine and World Peace. London,
1939.
S e 1 d e s, G. Facts and Fascism. New York, 1943.
Shepardson, W. H. The Interests of the United States as a World Power, flaremont, 1942.
Siiepardson, W. H. and S с г о g g s, Wm. O. The United States in World Affairs. An account of American foreign relations. 1934—1935. Council on foreign relations. New York — London, 1935.
Shepardson, W. and S с г о g g s, Wm. O. The United States in World Affairs. An account of American foreign relations, 1938. Council on foreign relations. New York — London, 1939.
Shepardson, W. H. and S с г о g g s, Wm. O. The United States in World Affairs. An account of American foreign relations, 1939. Council on foreign relations. New York —London, 1940.
Sheri 11, Ch. H. Modernizing the Monroe Doctrine. London, 1916. Showman, R. K. and J u d s о n, L. S. The Monroe Doctrine and the Growth of Western Hemisphere Solidarity. New York, 1941. Siegfried, A. Suez and Panama. New York, 1940.
S і m о n d s, F. H. American and Next War. London, 1934.
Simonds, F. H. American Foreign Policy in the Postwar Years... London, 1935.
Simonds, F. H. Can America Stay at Home? London, 1933.
511

Singer, К. D. Germany’s Secret Service in South America. New York, 1942.
Soule, G. and Others. Latin American in the Future World. New York — Toronto, 1945.
S p у к m a n, N. J. America’s Strategy in World Politics. New York,
1942.
S t і m s о n, H. L. The Basis of an Affirmative Foreign Policy Today— Freedom — Its History and Meaning. International Conciliation, May 1939, N 359.
Strauz-Hupe R. Axis America. New York, 1941.
Stuart, G. H. Latin America and the United States... New York — London, 1943.
Sullivan, M. Our Times. The United States, 1900—1925. New York,
1926.
T a n s і 11, Ch. C. The Purchase of the Danish West Indies. Baltimore, 1932.
Tannetibaum, F. Whither Latin America? New York, 1934. Thomas, D. Y. One Hundred Years of the Monroe Doctrine, 1923— New York, 1923.
Thompson, W. Greater America. New York, 1932.
Toynbee, A. Survey of International Affairs 1920. London, 1925.
T г e 11 e s, С. B. La Doctrina de Monroe у la cooperacion internacional. Madrid, 1931.
Tyler, A. F. The Foreign Policy of James G. Blaine. Minneapolis,
1927.
U g a r t e, M. The Destiny of a Continent. New York, 1925.
The United States and Latin America. «American Academy of Political and Social Science», Philadelphia, 1903.
The United States as a World Power. «American Academy of Political and Social Science», Philadelphia, 1905.
Vogt, A. Deutschland und die Vereinigten Staaten in der Weltpolitik, 1890—1906. 2 vis. New York, 1935.
Warburg, J. P. Foreign Policy Begins at Home. New York, 1944. Weinberg, A. K- Manifest Destiny; a Study of nationalist expansionism in American history. Baltimore, 1935.
Welles, S. «Good Neighbor» Policy in the Caribbean: addresses by S. Welles before the Institute of public affairs. July 2, 1935, Washington,
1935.
Welles, S. The Roosevelt Administration and Its Dealings with the Republics of the Western Hemisphere. Washington, 1935.
Welles, S. The Time for Decision. New York, 1944. *
Welles, S. Two Years of the «Cood Neighbor» Policy. Addresses by Welles before the American Academy of Political and Social Science. April 13, 1935. Washington, 1935.
Wertenbaker, Ch. A New Doctrine for the Americas. New York, 1941.
White, W. A. Woodrow Wilson. The man, his times and his task. Boston — New York, 1924.
W і 1 g u s, " A. C. (ed.). The Caribbean Area. Washington, D. C. 1934.
W і 1 g u s, A. C. The Development of Hispanic America. New York, 1941.
W і 1 g u s, A. C. Outline History of Latin America. New York, 1935. W і 1 g u s, A. C. (ed.) South American Dictators. Washington,
1937.
Williams, В. H. American Diplomacy, Policies and Practice. New York, 1936.

Williams, В. H. Economic Foreign Policy of the United States. New York, 1929.
Williams, M. W. Anglo-American Isthmian Diplomacy. Washington, 1916.
Wilson, Ch. M. Central America, Challenge and Opportunity. New York, 1941.
W і 1 s о n, W. A History of American People. 10 vis. New York, 1917—1918.
Winkler, M. Foreign Bonds: an autopsy. Philadelphia, 1933. Winkler, M. Investments of United States Capital in Latin America. Boston, 1929.
Wright, Ph. G. The Cuban Situation and Our Treaty Relations. Washington, 1931.
W r і s t о n, H. M. Executive Agents in American Foreign Relations. Baltimore, 1929.
Wriston, H. M. Strategy of Peace. Boston, 1944.
Y e p e s, J. M. Le Panamericanisme. Paris, 1936.
Ziff, Wm B. Two Worlds. A realistic approach to the problem of keeping the peace. New York — London, 1946.
США И МЕКСИКА
Менжинский. Е. Мексика, М., 1937.
Aragon, A. Le trafic International par le Mexique. Paris, 1917.
A r a q u і s t a і n, L. La revolucion Mejicana. Sus origenes sus honab- res. Madrid, 1929.
Bancroft, H. H. History of Mexico. New York, 1914.
Beals, C. Mexican Maze. Philadelphia — London, 1931.
Beals, C. Mexico. An Interpretation. N. Y., 1923.
Beals, C. Porfirio Diaz. Dictator of Mexico... Philadelphia — London, 1932.
Bell, E. I. The Political Shame of Mexico. New York, 1914.
В e s s і ё г e s, A. Le Mexique martyr... Paris, 1928.
Blakeslee, G. H. Mexico and the Caribbean. New York, 1920. Bulnes, F. The Whole Truth about Mexico. President Wilson’s responsibility. New York, 1916.
Cal его, M. Undecenio de politica mexicana. Mexico, 1920. Callahan, J. M. American Foreign Policy in Mexican Relations. New York, 1932.
С a 11 e s, P. E. and oth. Mexico — a Promise. New York, 1924.
C allcot t, W. H. Liberalism in Mexico 1857—1929... California — London, 1931.
С a 11 с о 11, W. H. Santa Anna, the Story of an Enigma who Once Was Mexico. Norman, 1936.
С a 11 e s, P. E. Mexico before the World. Public documents and addresses of P. E. Calles. New York, 1927.
Camacho, M. A. The International Policy of Mexico. 1941. Camacho, M. A. A Year of Mexico’s Foreign Policy, 1941—1942. Mexico, 1942.
Cameron, Ch. Mexico in Revolution. London, 1925.
Cardenas, L. Mensaje al pueblo de Mexico. Mexico.
C e n і с e г о s, I. A. Mexico’s Attitude in Its International Relations. Assertion and development of doctrines. Mexico, 1935.
Carrillo, A. The Mexican People and the Oil Companies. Mexico,
1938.
Chase, S. and Tyler, M. Mexico. A Study of Two Americas. New York, 1946.
33 Зубок — Империалиетич. политика СШС
513

Cor nyn, J. H. Diaz у Mexica. 2 vis. Mexico, 1910.
Creel, G. The People Next Door. An interpretive history of Mexico and Mexicans. New York, 1926.
С r e e 1 m a n, I. Diaz-Master of Mexico... New York—London, 1911.
De В e к к e r, L. I. The Plot Against Mexico. New York, 1919.
De Kay, J. W. Mexico, the Problem and the Solution. Washington, 1927.
D e 1 a і s y, F. Le petrole. Paris, 1925.
Denny, L. We Fight for Oil. New York, 1928.
Dewey, Y. Impressions of Soviet Russia and the Revolutionary World (Mexico — China — Turkey). New York, 1929.
D і d a p p, I. P. Los Estados Unidos у nuestros conflictos internos. Mexico, 1913.
Dillon, E. I. Mexico on the Verge. London, 192... S. D.
Dunn, F. S. The Diplomatic Protection of Americans in Mexico. New York, 1933.
E n о с к, C. R. Mexiico. Its ancient and modern civilization, history and political conditions, topography and natural resources, Industries and general development. London, 1925.
Feller, A. H. The Mexican Claims Commissions, 1923—1934. New York, 1935.
Fischer, L. E. The Background of the Revolution for Mexican Independence... Boston, 1934.
Flandrau, С. M. Viva Mexico. New York, 1910.
Gaither, R. B. Expropriation in Mexico. The facts and the law. New York, 1940.
Galarza, E. The Roman Catholic Church as a Factor in the Political and Social History of Mexico. Sacramento, 1928.
Gibbon, T. E. Mexico under Carranza. New York, 1919.
Giddens, P. H. The Birth of the Oil Industry. New York, 1938.
Gil, E. P. Quince anos de politica Mexicana. Mexico, 1941.
Godoy, J. F. Porfirio Diaz. N. Y., 1910.
Gonzalez-Bianco, Ed. Carranza у la revolucion de Mexico. Valencia, S. D.
Gordon, W. C. The Expropriation of Foreign Owned Property in Mexico. Washington, 1941.
G г e e 1, G. The People next Door. An interpretive history of Mexico and the Mexicans. New York, 1926.
Greene, G. Another Mexico. New York, 1939.
Gregg, R. D. The Influence of Border Troubles on Relations between the United States and Mexico. 1876—1910. Baltimore, 1937.
G г u e n і n g, E. Mexico and Its Heritage. New York, 1930.
H а с к e 11, Ch. W. The Mexican Revolution and the United States 1910—1926. Boston, 1926.
H a n n a y, D. Diaz. New York, 1917.
Hay, E. Discursos. Pronunciados en su caracter de secretario de rela- ciones exteriores (1936—1940). Mexico, 1940.
Inman, S. G. Intervention in Mexico. New York, 1919.
I s e, J. The United States Oil Policy. London, 1926.
Jones, Ch. L. Mexico and Its Reconstruction. New York — London, 1922.
К e m m e г e r, E. W. Inflation and Revolution. Mexico’s experience of 1912—1917. London, 1940.
King, R. E. Tempest over Mexico. A personal chronicle. London, !936. .
Kirk, B. Covering the Mexican Front. Norman, Oklahoma, 1942.
McBride, G. M. The Land Systems of Mexico. American geographical society, research series, New York, 1923, N 12.
514

М с С о г к 1 e, S. A. American Policy of Recognition towards Mexico. Baltimore, 1935.
McCullagh, F. Red Mexico. A reign of terror in America. New York... 1928.
Madariaga, S. de Hernan. Cortes Conqueror of Mexico. New York. 1941.
Magner, J. A. Men of Mexico. Milwaukee, 1943.
Manning, W. R. Early Diplomatic Relations between the United States and Mexico. Baltimore, 1916.
M a г e 11, R. H. K. An eye-witness of Mexico. London — New York — Toronto, 1939.
Marquez Sterling, M. Los ultimos dias del presidente Madero. (Mi gestion diplomatica en Mexico). Habana, 1917.
Ni col son, H. Dwight. Morrow. New York, 1935.
Niles, B. Passengers to Mexico. The last invasion of the Americas. New York — Toronto, 1943.
О b г о g о n, T. E. Mexico у Los Estados Unidos ante el Derecho Inter- nacional. Mexico, 1926.
О b r e g о n, T. E. El problema agraria en Mexico. La accion del go- bierno у la iniciativa individual. Mexico, 1912.
Padilla, E. The Agreements with the United States before the Mexican Senate. Mexico, 1941.
P a n і, A. I. La politica hacendaria у la revolucion. Mexico, 1926.
P а г к e s, H. B. A History of Mexico. Boston, 1938.
Pereyra, G. El crimen de Woodrow Wilson. Madrid, 1917.
Person, H. S. Mexican Oil Symbol of Recent Trends in International Relations. New York, 1942.
Phipps, H. Some aspects of the Agrarian Question in Mexico. University of Texas Bulletin, N 2515. Studies in history, 1925, N 2.
P і h a 1 о u p, A. G. El general Calles у el sindicalismo. Problemas sociales de Mexico. Mexico, 1925.
Pinchon, E. Zapata the inconquerable. New York, 1941.
Prewelt, V. Reportage on Mexico. New York, 1941.
Priestley, H. I. The Mexican Nation. New York, 1923.
Priestley, H. I. Modern Mexican History. New York, 1920.
R abas a, E. L’evolution historique de Mexique. Paris, 1924.
R a v і e, F. Le Mexique Rouge. Paris, 1928.
La rebelion militar. Contra el gobierno legitimo del sr. presidente de la republica lie. d. Emilio Portes Gil. San Antonio, S. D.
R e b о 11 e d о, M. Mexico у los Estados Unidos. Mexico, 1917.
R e і c h w e і n, А. Мехіко erwacht... Leipzig, 1930.
R і p p y, J. F... Mexico. Chicago, 1928.
Rippy, J. F. The United States and Mexico... New York, 1926.
R 1 p p y, J. F., V a s с о n с e 1 о s, J. and Stevens, G. Mexico — American Policies Abroad. Chicago, 1928.
R і v e s, G. L. The United States and Mexico, 1821—1848. 2 vis. New York, 1913.
Rojas, J. F. De Porfirio Diaz a Victoriano Huerta* Mexico, 1913.
Rojas, L. M. La culpa de Henry Lane Wilson en el gran disastre de Mexico. Mexico, 1928.
R 6 m e r, H. G. Amerikanische Interessen und Prinzipienpolitik in Mexico 1910—1914. Ein Beitrag zur Kritik des Wilsonismus... Hamburg
1929.
Ross, E. A. The Social Revolution in Mexico. New York —London 1923.
Saenz, M. and Priestley, H. I. Some Mexican Problems. University of Chicago Press, 1926.
515

Sierra, M. I. Mexico у la conferencia de Montevideo. Mexico, 1934. Simpson, E. N. The Ejido Mexico’s Way Out. University of N. Carolina Press, 1937.
Simpson, L. R. Many Mexicos... New York, 1941.
Singer, I. The mexikanischen Finanzen und Wilsons pan-amerika- nische Politik. Berlin, 1914.
Smith, L. M. American Relations with Mexico. Oklahoma, 1924. Smith, R. W. Benighted Mexico. New York — London, 1917. Smith, J. H. The War with Mexico. New York, 1919.
Stocking, G. W. Mexican Expropriation. The Mexican oil problem. New York, 1938.
T a n n e n b a u m, F. The Mexican Agrarian Revolution. Washington,
1930.
Tannenbaum, F. Peace by Revolution. An interpretation of Mexico. New York, 1933.
Trowbridge, E. D. Mexico To-day and To-morrow... New York, 1920. Turlington, E. Mexitco and Her Foreign Creditors. New York, 1930. Un siglo de relationes internacionales' de Mexico. (A traves de los mensajes presidenciales). Mexico, 1935.
The United States and Mexico. International conciliation, 1923, June. Vagts, A. Mexico, Europa und Amerika unter besonderer Beriick sichtigung der Petroleumpolitik. Berlin, 1928.
Velarde, C. J. Under the Mexican Flag, the Mexican Stuggle Outlined... Los Angeles, 1926.
Walling, W. E. The Mexican Question: Mexico and American-Me- xican relations under Calles and Obregon. New York, 1927.
W e у 1, N. and S. The Reconquest of Mexico. New York, 1939.
W і n t о n, G. B. Mexico Past and Present... Nashville, 1928.
Z a у a s, R., de. The Case of Mexico. New York, 1914.
США И КОЛУМБИЯ
E d e r, P. J. Colombia. London, 1919.
McQueen, C. A. Colombian Public Finance. Department of commerce, Trade promotion series, Washington, 1926, TNT 43.
Miller, H. G. The Isthmian High Way. New York, 1920.
Parks, T. E. Colombia and the United States— 1765—1934. Durham, N. C, 1935.
R і p p y, J. F. The Capitalists and Colombia. New York, 1931. Thomson, N. Colombia and the United States. London, 1914.
Uribe, A. J. Colombia у los Estados Unidos de America. Bogota,
1931.
Williams M. Anglo-American Isthmian Diplomacy 1815—1915, Washington — London, 1916.
ПАНАМА —ПРОВИНЦИЯ США
Зандберг, Д. Панамский канал. Москва, 1930 г.
Кандауров, П. Д. Панамский канал, его история и современное положение, СПБ., 1910.
Л а тки н, Н. Панамский морской канал и прилежащие страны. СПБ, 1884.
Миллс, И. Сакон. Панамский канал. История и описание его. Пгр. 1914.
Н о в а к о в с к и й, С. И. Панамский канал и его мировое значение. Киев, 1914.
Т ито нов, В. Е. Морской водный путь через Панамский перешеек. Пгр., 1915.
516

Arias, H. The Panama Canal. A Study in international Lav and Diplomacy. London, 1911.
Bennett, I. E. History of the Panama Canal, Its Construction and Builders. Washington, 1915.
Bigelow, J. Breaches of Anglo-American Treaties. New York, 1917.
Bishop, J. The Panama Gateway. New York, 1913.
В u n a u - V a г і 11 a, Ph. Panama, Creation, Destruction and Resurrection. London, 1913.
Fraser, J. Panama and What it Means. New York, 1913.
F г e e h о f, J. America and the Canal Title. New York, 1916.
Friegel, M. Der Panamakanal. Berlin, 1911.
Hamel, C. Panama in der Weltwirtschaftskrise. Berlin, 1931.
H a s к і n, F. The Panama Canal. New York, 1914.
Hu be rich, G. H. The trans-isthmian Canal. Austin, Texas, 1904.
Hunt, B. L. American and Panamanian General Claims Arbitration tinder the Conventions Between the United States and Panama of July 28, 1926 and December 17, 1932. Report of B. L. Hunt. Washington, 1934.
Hutchinson, L. The Panama Canal and International Trade Competition. New York, 1915.
Johnson, W. F. Four Centuries of the Panama Canal. New York, 1907.
Johnson, E. R. The Panama Canal and Commerce. New York-— London, 1916.
McCain, W. D. The United States and the Republic of Panama. Durham, 1937.
Mack, G. The Land Divided. A history of the Panama canal and other isthmian canal projects. New York, 1944.
Miller, H. G. The Isthmian Highway. A review of the problems of the Caribbean. New York, 1929.
Miner, D. C. The Fight for the Panama Route. New York. Columbia University Press, 1940.
N і'Co lay, H. The Bridge of Water. The story of Panama and the canal. New York — London, 1940.
Oppenheim, L. The Panama Canal Conflict between Great Britain and the United States of America. Cambridge, University Press, 1913.
Pad'elford, N. J. The Panama Canal in Peace and War. New York, 1942.
Siegfried, A. Suez and Panama. New York, 1940.
Smith, D. H. The Panama Canal. Baltimore, 1927.
Les questions actuelles de politique etrangere dans l'Amerique du Nord. Paris, 1911.
White, T. R. and Tower, Ch. Our Duty Concerning Panama Tolifc. Boston, 1913.
Williams, M. W. Anglo-American Isthmian Diplomacy. Washington,
США И КУБА
Донской, Г. М. Мексика, Куба, Аргентина. М.— Л., 1929. Atkins, Е. F. Sixty Years in Cuba. Reminiscences of Edwin F. Atkins. Cambridge, 1926.
Beals, C. The Crime of Cuba. Philadelphia — London, 1934. Cabrera, R. Mis malos tiempos. Habana, 1920.
Callahan, J. M. Cuba and International Relations. Baltimore, 1899. Chapman, Ch. E. A History of the Cuban Republic, a Study in Hispanic American Politics. New York, 1927.
517

Cuba presidente 1929—1935 (Machado). Memoria de la administracion del presidente de la republica de Cuba Gerardo Machado у Morales... Habana, 1930.
Draper, A. S. The Rescue of Cuba. Boston, 1910.
Fabre-Luce, A. Revolution a Cuba. Paris,, 1934.
Fitzgibbon, R. H. Cuba and the United States 1900—1935. Mari ash a, 1935. »
Guerra, R. Manual de historia de Cuba (economia, social у politica). Habana, 1938.
Gonzales, W. E. In Darkest Cuba. Columbia, 1922.
Gonzales, W. E. Concerning Dollar Diplomacy, Crooks and Grafters-Incidents... Columbia, 1937.
Guggenheim, H. F. The United States and Cuba. New York, 1934.
Hill, R. T. Cuba and Porto-Rico. New York, 1899.
Jenks, L. H. ... Our Cuban Colony, a Study in Sugar. New York, 1928.
Johnson, W. F. The History of Cuba. 5 vis. New York, 1920.
Kaye, M. and Perry, L. Who Fights for a Free Cuba. Worker’s library publishers. New York, 1933.
L 1 і t e г a s, J. A. Relations between Cuba and the United States. New York, 1934.
L о с к m і 11 e r, D. A. Magoon in Cuba. Chapel Hill, 1938.
Ortiz, R. M. Cuba, los primeros anos de independencia. 2 vis. Paris, 1921.
P incus, A. Terror in Cuba. New York, 1936.
Рог tell, Vila. Historia de Cuba en relaciones con los Estados Unidos у Espana. 3 vis. Havana, 1938.
Problems of the New Cuba. Report of the commission on Cuba affairs. R. L. Buell, F. D. Grahan, H. Hall and Others, New York, 1935.
Robinson, A. G. Cuba and the Intervention. New York, 1905.
Rubens, H. S. Liberty; The story of Cuba. New York, 1932.
Strode, H. The Pageant of Cuba. New York, 1934.
Stuart, G. H. Cuba and its International Relations. New York, 1923.
V а г о n a, E. J. De la colonia a la republica. Havana, 1919.
Verrill, A. H. Cuba, Past and Present. New York, 1914.
Vila, H. P. Historia de Cuba en relaciones con los Estados Unidos у Espana. 3 vis. Habana, 1938—1939.
Welles, S. Relations between the United States and Cuba. Dept, of State. Latin America series, N 7. Washington, 1934.
W і s a n, J. E. The Cuban Crisis as Reflected in the New York Press (1895—1898). New York, 1934.
Wright, J. A. Cuba. New York, 1910.
Wright, Ph. G. The Cuban Situation and Our Treaty relations Washington, 1931.
ОККУПАЦИОННЫЙ РЕЖИМ США В ГАИТИ И САН-ДОМИНГО
В а 1 с h, Е. G. Occupied Haiti. New York, 1927.
В a u s m a n, F. and others. The seizure of Haiti by the United States. New York, 1922.
Beauvoir, V. Le control financier du gouvernement des Etats-Unis d'Amerique sur la republique d’Haiti. Paris, 1930.
Belle garde, D. Haiti and Her Problems. Rio Piedras, 1936.
Davis, H. P. Black Democracy. The story of Haiti. New York, 1928.
Henriquez, U. M. Los Yanquis en Santo Domingo. Madrid, 1929.
Inman, S. G. Through Santo-Domingo and Haiti. New York, 1919.
Knight, M. M. The Americans in Santo-Domingo. New York, 1928.
518

Kuser, J. D. Haiti. Its Dawn of Progress after Years in a Night of Revolution. Boston, 1921.
L e g e r, J. N. Haiti. Her History and Her Detractors. New York, 1907.
Leyburn, Y. G. The Haitian People. New Haven — London, 1941. Logan, R. W. The Diplomatic Relations of the Unitted States with Haiti, 1776—1891. Chapel Hill, N. C. 1941.
Me С о г к 1 e, W. A. The Monroe Doctrine in its relation to Haiti. New York, 1915.
Marshall, H. The Story of Haiti. Boston, 1930.
Mills pa ugh, A. C. Haiti under American Control. 1915—1930. Boston, 1931.
Montague, L. L. and R і p p y, F. L. Haiti and the United States, 1714—1938. Durham, N. C. 1940.
Niles, B. Black Haiti. New York, 1926.
Padmore, G. Haiti, an American Slave Colony. Moscow, Centrizdat, 1931.
Prichard, H. Where Black Rules White. New York, 1900. Schoenrich, O. Santo-Domingo, a Country with a Future. New York, 1918.
Seabrook, W. B. The Magic Island. New York, 1929.
Stoddard, T. L. The French Revolution in San-Domingo. Boston, 1914.
Tan si 11, С. C. The United States and Santo-Domingo, 1798—1873. Baltimore, 1939.
Vandercook, J. W. Black Majesty. New York, 1928.
Verrill, A. H. Porto-Rico and San-Domitngo. New York, 1914.
Wax man, P. The Black Napoleon. New York, 1931.
Welles, S. Naboth’s Vineyard. The Dominican republic, 1844—1924.
2 vis. New York, 1928.
ИНТЕРВЕНЦИЯ США В НИКАРАГУА
Иванович, В. Почему Соединенные Штаты воюют с Никарагуа. М.— Л., Моек, рабочий, 1927.
Сох, I. J. Nicaragua and the United States, 1909—1927. Boston, 1927. Сох, I. J. Nicaragua and the United States. World Peace foundation Pamphlets, vl. X, N 7. Boston, 1927.
Cramer, F. Our Neighbor Nicaragua... New York, 1929. Cumberland, W. W. Nicaragua. An economic and financial study. Washington, 1928.
Denny, H. N. Dollars for Bullets. The story of American rule In Nicaragua. New York, 1929.
Hill, R. R. Fiscal Intervention im Nicaragua. New York, 1933.
К e a s b y, L. M. The Nicaragua Canal and the Monroe Doctriine. New York, 1896.
Nogales, R., de. The Looting of Nicaragua. New York, 1928.
P1 a у t e r, H. Nicaragua. A commercial and economic survey. Washington, 1927.
Stimson, H. L. American Policy in Nicaragua. New York, 1927. S t і m s о n, H. L. A Brief History of the Relations between the United States and Nicaragua, 1909—1928, Washington, D. C. 1928.

ОПЕЧАТКИ И ПОПРАВЛЕНИЯ
Стра¬
ница
Строка
Напечатано
Должно быть
14
23 св.
освободительных
«освободительных»
35
17 св.
«колониальный*
колониальный
65
9—10 сн.
все ее страны
все страны
111
18 сн.
21.5 млрд.
21.5 млн.
116
5—6 сн.
не ставила взаимоотношений
не касалась взаимоотношений
177
5 св.
.получающие 50°/0
,имеющие 50°/о
309
15 сн.
ускорило их классовое сознание
ускорило развитие их классового сознания
393
20 сн.
к более тесному сближению социальных,
к установлению более тесных социальных,
404
24 сн.
регулировании торговых представителей,
регулирование деятельности торговых представителей,
427
5 св.
,ибо она
,ибо оно
454
18 сн.
американских владений
американских владельцев
л.
И. Зубок. Империалистическая политика
бассейна
США в странах Караибского