Е
РУССКИМ
ПРОЕКТА
ВАРДАН
БАГДАСАРЯН
ОКТЯБРЬ
1917-гое^
УДК 82-94
ББК 85.374
Б 14
Багдасарян В.Э.
Б 14 Октябрь 1917-го. Русский проект / В.Э. Багдасарян. - М.:
Алгоритм, 2017 - 224 с. - (Революция и мы).
ISBN 978-5-906880-81-9
Вардан Эрнестович Багдасарян - крупнейший
российский историк и политолог, специалист по
революционному движению в России начала XX века.
В своей новой книге Вардан Багдасарян показывает
Октябрьскую революцию 1917 года как русский проект,
в ходе которого большевики победили в борьбе
с политической и культурной элитой, принявшей
идеологию западничества, и восстановили Россию
в качестве самобытной цивилизации. Он подробно
рассматривает проявления русской державности во
внутренней и внешней политике большевизма, в системе
и стиле управления, в символах советского государства.
УДК 82-94
ББК 85.374
ISBN 978-5-906880-81-9
© Багдасарян В.Э., 2017
© ООО «ТД Алгоритм», 2017
Массово-политическое издание
Вардан Эрнестович Багдасарян
ОКТЯБРЬ 1917-ГО. РУССКИЙ ПРОЕКТ
Редактор О.В. Селин
Художник Б.Б. Протопопов
ООО «ТД Алгоритм»
Оптовая торговля:
ТД «Алгоритм» +7 (495) 617-0825, 617-0952
Сайт: http://www.algoritm-kniga.ru
Электронная почта: algoritm-kniga@mail.ru
Сдано в набор 5.10.16. Подписано в печать 08.11.16
Формат 84X108/32.
Печать офсетная.
Печ. л. 7 Тираж 1500 экз. Заказ №
СОДЕРЖАНИЕ
Введение..........................................6
Глава 1. Как и почему пала Российская империя?...11
Глава 2. Большевики как контрреволюционеры.......56
Глава 3. От русофобии — к национал-большевизму...88
Глава 4. Сталинская реставрация.................114
Глава 5. Преданная Империя......................149
Заключение......................................204
Примечания......................................207
ВВЕДЕНИЕ
Принято считать, что «русская революция» привела
сто лет назад к уничтожению выстраиваемой на традици-
онных ценностях российской православной цивилизации
Империи. Но так ли это в действительности? Действитель-
но, СССР отказывался, казалось бы, от прежней религиоз-
ной платформы ценностного самоопределения России. Бо-
лее того, развертывалась антирелигиозная атеистическая
пропаганда и гонения на Церковь. Новая мировоззренче-
ская система стала базироваться на диалектическом и ис-
торическом материализме. Однако христианские в сво-
ем фундаменте ценности российской цивилизации были
и под вывеской советского проекта сохранены. Сказыва-
лась инерция тысячелетней православной исторической
традиции, вошедшей в природу жизни русского /россий-
ского человека. Кроме того, и в рамках реализации само-
го советского проекта были найдены формы и подходы ор-
ганизации общественной жизни, которые можно было бы
определить как православные по духу. СССР не перечерк-
нул преемственной истории России, хотя попытки такого
рода первоначально и предпринимались. Советский Союз
выступил одним из исторических воплощений российской,
православной по своему ценностному фундаменту, циви-
лизации. Официальный атеизм являлся стратегической
ошибкой советского проекта, выхолащивающей его потен-
циалы, имевшей для него роковое значение. Материали-
стическое мировоззрение противоречило выстраиваемой
в СССР апеллирующей к идеальному идеократической мо-
6
дели. Соединить советскую социальную систему с религи-
ей было принципиально возможно. Но этого не произош-
ло ввиду конъюнктурных обстоятельств, приверженности
догматике диалектического материализма, победы соот-
ветствующего политического крыла в руководстве КПСС.
До недавнего времени в церковных кругах домини-
ровала оценка революции и советского периода в це-
лом со знаком минус. Но вот на Рождественских чтени-
ях 2015 года патриарх Кирилл, говоря о преемственности
российской истории как духовной основе единства совре-
менной России, говорит о необходимости включения в эту
преемственную канву периода СССР. Но что в ценностном
плане нес советский проект применительно к ценностно-
му пакету православного общежительства? Патриарх в ка-
честве важнейшего идейного наследия СССР указывает на
ценности справедливости и солидарности. «Затем,— пе-
реходит он в изложении истории России от императорско-
го к советскому периоду, — революция. Ни у кого не было
стремления и желания представить лубочную картину это-
го страшного явления. Но возникает вопрос: а что-то хо-
рошее было? Или только кровь? Только влияние иностран-
ных центров? Только навязывание России иного, не свой-
ственного ей в то время образа жизни? А положительное
было что-то? Или только глупое, простите, тупое следова-
ние указаниям из-за рубежа через соответствующие по-
литические силы внутри страны? Мы ответили — было.
Стремление людей к справедливости. Если бы этого стрем-
ления не было, то никакая пропаганда бы не сработала. А в
советское время? Как только начинаем говорить о совет-
ском времени, одни идеализируют, другие демонизируют.
А было нечто такое, что это время породило и что сегодня
мы смело можем принять, включить в собственную фило-
софию жизни? Было. Солидарность. И никогда не надо за-
бывать подвиг нашего народа. И не только военный под-
7
виг. Ате самые комсомольцы, которые на целину ехали,
БАМ строили, не получая за это никаких наград и привиле-
гий? Это чувство локтя, чувство желания общими усилиями
сделать добро для своей страны. Итак, солидарность».'
Во время «холодной войны» дехристианизация СССР
использовалась как аргумент Запада по обвинению совет-
ской системы. Пафос этого обвинения присутствовал, в ча-
стности, в знаменитой речи Рональда Рейгана 8-го марта
1983 года об «империи зла».2 В действительности дехри-
стианизация Запада осуществлялась еще более высоки-
ми темпами. С исчезновением геополитической альтерна-
тивы, которую представлял СССР, она и вовсе пошла семи-
мильными шагами. И вновь обратимся к оценке патриарха.
О том, что Запад дехристианизован в гораздо большей
степени, чем это имело место в Советском Союзе, сохра-
нившем сущностную связь с христианскими заповедями,
рассуждал он в беседе с митрополитом Детройта от Кон-
стантинопольского патриархата Николаем Писарисом.
«Откровенно я скажу, — обращался патриарх к американ-
скому гостю, — нас, конечно, очень беспокоит то, что про-
исходит сейчас в христианском мире,— заявил патриарх
Кирилл американскому гостю. — Вы лучше, чем я, знаете
о происходящей дехристианизации европейской и амери-
канской цивилизации. Это апокалиптическая картина, ко-
гда грех утверждается законом, когда поступки, абсолютно
расходящиеся с христианской, а также иудейской и вооб-
ще богооткровенной нравственностью, поддерживаются
силой государства. Вы знаете, что у нас в стране был го-
сударственный атеизм. Однако нравственная парадигма
в целом оставалась христианской, и это нас спасло: наша
литература, изобразительное искусство были проникнуты
христианскими идеями, и мораль народа оставалась хри-
стианской. Коммунисты не смогли на это посягнуть».3
8
Что из идейного арсенала русского коммунизма (от-
личавшегося от коммунизма как западнического по сво-
ему генезису учения) указывает на его ценностное родст-
во с русским православием? Таких составляющих доволь-
но много. Выделим важнейшие из них:
—	наличие устремленного в будущее общественного
идеала, определяющего идеократические формы государ-
ственности;
—	идея преображения грядущего человека на основе
принципов нравственности;
—	отрицание необходимости конкуренции для эконо-
мического развития;
—	неприятие ростовщическо-спекулятивной экономики;
—	скептическое отношение к богатству и собственности;
—	негативное отношение к потребительским установ-
кам, нестяжательство;
—	интернационализм в идейном единстве человече-
ства, борьба с восходящим к языческой платформе нацио-
нализмом;
—	императив спасения человечества от эрозии духов-
ного разложения;
—	реализация восходящего к Ветхому и Новому Заве-
ту принципа «кто не работает, тот не ест»;
—	воспитание молодежи в духе альтруизма, взаимопомо-
щи, взаимоуважения, других традиционных добродетелей;
—	борьба с половой распущенностью, осуждение под-
мены сексом отношений любви;
— коллективизм, неприятие социального неравенства;
— вера в грядущую эсхатологическую победу сил добра.
Еще в 1937 году Н.А. Бердяев в книге «Истоки и смысл
русского коммунизма», выпущенной на английском языке
и адресованной западному сообществу, открывал глаза За-
пада на иллюзорность произошедшей с Россией трансфор-
мации: «Произошло изумительное в судьбе русского наро-
9
да. Вместо Третьего Рима в России удалось осуществить
Третий Интернационал, и на Третий Интернационал пере-
шли многие черты Третьего Рима. Третий Интернационал
есть также священное царство, и оно тоже основано на ор-
тодоксальной вере».4 Даже Ф.М. Бурлацкий, человек, стоя-
щий явно не на христианской платформе, признавался, что
включение в «Моральный кодекс строителей коммунизма»
религиозных элементов был сознательным шагом его раз-
работчиков.5
Понимание истории СССР как преемственного этапа в
истории российской цивилизации имеет принципиальное
значение для нынешнего поколения россиян. Если больше-
визм был историческим разрывом с прежней Россией, то,
значит, в 1917 году пресеклось существование российской
цивилизации. И чьими тогда достижениями была победа в
Великой Отечественной войне, освоении космоса, выдаю-
щихся побед в спорте? Очевидно, ни российская цивили-
зация, ни имперское цивилизационное государство не пе-
рестали существовать. Они лишь модифицировались, сме-
нили язык, обрели новые формы в соответствии с новыми
вызовами времени. Российская империя и СССР были раз-
личными модификациями одного и того же цивилизацион-
ного российского проекта. Следовательно, для движения
вперед возможен и необходим синтез обеих моделей в со-
временном российском государствостроительстве.
Глава 1
КАК И ПОЧЕМУ ПАЛА РОССИЙСКАЯ ИМПЕРИЯ?
Идеология Империи
О том, что представляла собой Российская империя в
раскладе международных сил, какой идеологический мес-
седж несла она миру, можно получить представление по
Высочайшему Манифесту, подписанному Николаем I 14
марта 1848 года. Манифест был ответом на захлестнувшие
Европу революции, утверждение на Западе нового секу-
лярного миропорядка.
«Божиею милостию Мы, Николай Первый, Император и
Самодержец Всероссийский, и прочая, и прочая, и прочая.
Объявляем всенародно: После благословений долголетне-
го мира запад Европы внезапно взволнован ныне смутами,
грозящими ниспровержением законных властей и всяко-
го общественного устройства. Возникнув сперва во Фран-
ции, мятеж и безначалие скоро сообщились сопредельной
Германии и, разливаясь повсеместно с наглостию, возрас-
тавшею по мере уступчивости Правительств, разрушитель-
ный поток сей прикоснулся, наконец, и союзных Нам Им-
перии Австрийской и Королевства Прусского. Теперь, не
зная более пределов, дерзость угрожает, в безумии сво-
ем, и Нашей, Богом Нам вверенной России. Но да не будет
так! По заветному примеру Православных Наших предков,
призвав в помощь Бога Всемогущего, Мы готовы встретить
врагов Наших, где бы они ни предстали, и, не щадя Себя,
будем, в неразрывном союзе с Святою Нашей Русью, защи-
щать честь имени Русского и неприкосновенность преде-
11
лов Наших. Мы удостоверены, что всякий Русский, всякий
верноподданный Наш ответит радостно на призыв своего
Государя; что древний наш возглас: за веру, Царя и отече-
ство, и ныне предукажет нам путь к победе: и тогда, в чув-
ствах благоговейной признательности, как теперь в чувст-
вах святого на него упования, мы все вместе воскликнем:
С нами Бог! разумейте языцы и покоряйтеся: яко с нами
Бог!».6 Россия, судя по царскому Манифесту, позициониро-
валась как полюс сил, защитница традиций православной
святости. На ценностном фундаменте противостояния гло-
бальному злу выстраивалась модель имперской государ-
ственности. Эта модель соотносилась с православным уче-
нием о катехоне — державе, удерживающей мир от окон-
чательного торжества в нем сил зла. Тогда многие в Европе
считали, что реализация вызревшего еще в просветитель-
ской среде проекта построения секулярного мироустрой-
ства невозможна, пока существует на востоке Православ-
ная Империя.
Проходит семьдесят лет, и казавшаяся незыблемой
Империя рушится в несколько дней. Такое обрушение, не-
смотря на свою скоротечность, не могло быть случайным.
Конечно, враги вели против нее борьбу. Но одного этого
было бы недостаточно. Русский философ, эмигрант первой
войны Иван Ильин по отношению к попыткам конспиро-
логической интерпретации Революции писал в свое вре-
мя, что видеть в ней «просто результат заговора» — «вуль-
гарный и демагогический подход»; «это все равно, что объ-
яснять болезнь злокозненно сговорившимися бактериями
и их всесильностью... Бактерии не причина болезни, они
только ее возбудители; причина в организме, его слабо-
сти».7 Чтобы рухнуло имперское здание, нужно было по-
дорвать фундамент, на котором оно выстраивалось. Фун-
даментом империй как государств—цивилизаций явля-
ются прежде всего ценностные накопления и социальные
12
нормы жизнеустройства. Они были подорваны задолго
до семнадцатого года. Попытаемся разобраться, что и как
привело к этому подрыву.
За двумя реформационными периодами закреплено
в историографии понятие «великие реформы». Первый —
реформы Александра II, второй — реформы П.А. Столыпи-
на. Но в чем состоит величие преобразований? Один под-
ход задает критерий величия с позиций универсальной
теории прогресса. Великими в этой постановке являются те
реформы, которые соответствуют неким мировым, в дейст-
вительности западным, практикам. Но ведь сам по себе пе-
ренос управленческой практики не обязательно приведет
к успеху, а может даже обернуться в других условиях ката-
строфой. Сила среды часто оказывается весомее силы ре-
форм. Другой подход к величию реформ заключается в их
оценке по критерию усиления или ослабления жизнеспо-
собности страны. Здесь на первое место выходят уже не
внешние рецепты, а собственные цивилизационно-ценно-
стные накопления. Будучи великими в соответствии с пер-
вым подходом, оба реформаторских периода имели под-
рывное значение при рассмотрении их через призму вто-
рого подхода.
Либеральная идеология реформ Александра II
и РОССИЙСКИЙ ЦИВИЛИЗАЦИОННЫЙ КОНТЕКСТ
Реформы Александра II были побуждены существен-
ным завышением в российском обществе масштабов пора-
жения в Крымской кампании. Недооценивался тот факт, что
Российская империя достойно противостояла в течение
трех лет объединенным силам ведущих стран Запада. Ре-
формирование было в значительной степени определено
кризисом имперского сознания. Невыигранная война и —
13
как результат— синдром непобедимости стремительно
трансформируются в комплекс неполноценности. Мораль-
но-психологический эффект поражения оказывался более
весомым мотиватором реформ, чем рациональное диагно-
стирование состояния государственного механизма.
Мировая капиталистическая конкуренция националь-
ных экономик актуализировала угрозы военных экспан-
сий. Угроза отставания мотивировала переход к рефор-
мам. Перед Российской империей встал вопрос о необхо-
димости системной модернизации. Но проблема состояла
в выборе модернизационной модели. Сравнительно низ-
кая производительность труда в помещичьем и кресть-
янском хозяйствах, отсутствие сформировавшегося рын-
ка свободной рабочей силы, отсутствие частного капита-
ла определяли обращение к казавшемуся успешным опыту
стран Западной Европы.
Выбор был сделан в пользу либеральной (с оговор-
ками, характерными для либерализма XIX в.) модели раз-
вития. Понятия «гласность» и «оттепель» прочно вошли
в повседневный общественный лексикон. Царя окружи-
ла когорта либералов-реформаторов. Одним из основных
программных концептов была идея децентрализации. По-
пулярность среди элиты европейского образа жизни была
фактором распространения либерально-западнических
теорий. Группирующаяся вокруг ряда крупных журналов
общественность обеспечивала соответствующую шумовую
поддержку реформ. Восторженно приветствовал Алексан-
дра II из Лондона герценовский «Колокол». «Мы, — дек-
ларировал А.И. Герцен, — идем с тем, кто освобождает и
пока он освобождает»8. Одобрительно отзывалась о ре-
формах в России иностранная пресса. К ней новая россий-
ская власть выработала привычку прислушиваться. Ошиб-
ка заключалась в игнорировании при проведении реформ
российской цивилизационной специфики.
14
Россия шла, казалось бы, в том же универсальном на-
правлении, что и выбранные как образец для подражания
ведущие западные страны. Перспективы развития связы-
вались в социально-экономической области с утвержде-
нием модели капитализма, а в общественно-политиче-
ской — модели либеральной демократии. Однако рефор-
маторские проекты сталкивались с реалиями российского
цивилизационного уклада. Проектные перспективы обо-
рачивались комплексом неразрешимых в рамках новой
парадигмы развития противоречий и конфликтов. Рево-
люции начала двадцатого столетия оказались прямым ре-
зультатом действия запущенных в ходе реформ процессов.
Парадокс убийства «царя-освободителя» представителями
освободительного движения находит свое объяснение. Са-
модержавие само вызвало к жизни те силы, которые стали
представлять угрозу его собственному существованию.
Обнаружилось, что бывший крестьянин с трудом адап-
тируется к условиям городской жизни и конкуренции на
рынке рабочей силы. Неадаптированность катализирова-
ла повышенную революционную активность новообразо-
ванного российского рабочего класса. Латентная носталь-
гия по общинному укладу деревни обуславливала особую
популярность в России социалистических концептов. Воз-
ник феномен «русского социализма», специфика которо-
го состояла в апелляции к коллективистским принципам
функционирования общины.
Реформы были проведены таким образом, что матери-
альное положение большей части российского населения
существенно ухудшилось.9 Крепостная зависимость за-
менялась на долговую. Социальная поляризация вызыва-
ла рост конфликтной напряженности между различными
слоями общества. Пошедшее на обманную схему выкуп-
ных платежей государство теряло ореол сакральности и не
могло более брать на себя роль третейского посредника (а
уж тем более гаранта социальной справедливости).
15
Особые схемы проведения крестьянской реформы
на окраинах Российской империи усугублялись различи-
ем экономических укладов в регионах с преобладанием
русского и, наоборот, инородческого населения. Разли-
чие норм хозяйственного и социального быта приводило к
снижению уровня этнической комплементарности.
Целевой ориентир реформ— усиление позиций мо-
дернизированной России в мире — не только не был дос-
тигнут, а наоборот— произошло резкое снижение ее ми-
рового значения как в политическом, так и в экономиче-
ском отношении. Увеличить посредством экономических
стимулов производительность труда так и не удалось. В ос-
нове провала России в мировом экономическом рейтин-
ге успешности было самоустранение государства от ряда
управленческих функций. Либеральная концепция децен-
трализации управления обнаружила свою неэффектив-
ность. Возрастание степени открытости российской эко-
номики крайне негативно сказалось на положении оте-
чественного товаропроизводителя. Усилились позиции
иностранного капитала, увеличилась зависимость госу-
дарства от зарубежных кредитов.
После 1861 г. применительно к России фиксировался
определенный спад производства, что традиционно объ-
ясняется трудностями реструктуризации крепостного хо-
зяйствования. В течение некоторого времени положение
стабилизировалось, и наблюдался экономический при-
рост. Впрочем, темпы развития национальной экономики
в период правления Александра II оказались в сравнении
с передовыми странами Запада столь незначительны, что
уместнее было бы говорить о стагнации. Занимая к середи-
не XIX в. второе после Великобритании место по объемам
промышленного производства, Российская империя, вви-
ду стремительного рывка своих конкурентов, безвозврат-
но утратила свои былые позиции. К концу правления Алек-
16
сандра II ее доля в мировом промышленном производстве
составляла лишь 2,9%, что соответствовало пятой строч-
ке в экономической иерархии государств. Вновь на вто-
рое место выведет ее в очередной раз ценой неимовер-
ных усилий советская индустриализация.
В 1873-75 гг. российская экономика была поражена
первым за ее историю «капиталистическим кризисом». Ха-
рактерно, что он сказался прежде всего на мелкой про-
мышленности, фактически не затронув государственный
сектор. С 1878 года, давшего 20% прироста промышленно-
го производства, наконец-то начался подъем. Он соотно-
сился с кардинальной сменой экономического курса, кото-
рая выражалась, во-первых, в существенном увеличении
государственных заказов, обусловленных обстоятельства-
ми русско-турецкой войны, и, во-вторых, резким ужесточе-
нием таможенной политики. Тем не менее экономический
итог правления Александра II выражался в истощении пла-
тежных сил и всеобщем понижении благосостояния насе-
ления. Из двадцати шести лет александровского царство-
вания только пять оказались бездефицитными. Общая же
сумма дефицита превысила миллиард рублей.10
Две стороны крепостного права и двойственность
ПРОЦЕССА РАСКРЕПОЩЕНИЯ
Неодназначна, с точки зрения обеспечения жизнеспо-
собности российского государства, и наиболее известная
реформа Александра II, традиционно определяемая как
отмена крепостного права. Она имела две противополож-
ные смысловые составляющие. Противоречия, проявив-
шиеся в ней, проистекали из двойственности самого фено-
мена крепостного права. На эту двойственность указывал,
в частности, в своем лекционном «Курсе русской истории»
17
Василий Осипович Ключевский: «Крепостной крестьянин
был крепок лицу землевладельца, но при этом он был еще
прикреплен и к своему состоянию, из которого не мог вы-
вести его даже землевладелец: он был вечно обязанный
государственный тяглец».11 Прикрепленность к землевла-
дельцу-помещику не исчерпывала сути крепостного со-
стояния крестьянина. Более значимым в крепостном со-
стоянии являлось прикрепление крестьянина к своему
крестьянскому тяглу в отношении государства. В этом от-
ношении русский крепостной крестьянин не был точной
аналогией европейского феодального крестьянина перио-
да средневековья.12 Соответственно, и раскрепощение со-
держало два различных аспекта — освобождение кресть-
янина от власти помещика и освобождение от тяглового
состояния. Историография крестьянской реформы тради-
ционно акцентируется на первой составляющей. Отсюда и
оценка этой реформы с эпитетом «великая».13
Действительно, помещичье землевладение являлось
анахронизмом, препятствующим развитию России. После
предоставления дворянству права не служить при Петре
III и Екатерине II возник феномен «праздного класса». Сня-
тие с дворян обязанности несения службы, при сохране-
нии крестьянства в крепостном состоянии, продуцирова-
ло социальный конфликт в российском обществе. Дворян-
ство лишалось своей функциональной роли в сословном
распределении тягловых обязанностей.14 Все последую-
щие попытки Павла I и Николая I вернуть дворян к службе
оказались тщетны. Содержание «праздного класса» крайне
дорого обходилось России. Кроме того, существовал еще
и нравственный вопрос в сохранении личной крепостной
зависимости крестьян — нарушение принципа христиан-
ского равенства. Отмена личной зависимости крестьян от
помещиков была действительно исторически необходима.
18
Однако целесообразность снятия с крестьян тяглового
состояния, сам отказ от модели государственного тягла не
очевиден. Реформы Александра II не упраздняли ее едино-
временным манифестом, но задавали вектор детягловиза-
ции. Фактически тягловые функции переходили к общине.
Реформы П.А. Столыпина были исторически преемственны
реформам Александра II.
Через детягловизацию в России открывалась дверь
для развития капитализма. Но насколько капиталистиче-
ская модель является цивилизационно универсальной?
Применительно к методологии формационного подхода
переход от феодализма к капитализму рассматривался,
безусловно, как шаг исторического прогресса. Соответст-
венно, и реформам Александра II давалась характеристика
в качестве прогрессивных свершений. Положительно оце-
нивались они, естественно, и в рамках либеральной объ-
яснительной модели. Критика в обоих случаях состояла не
в том, что были затеяны реформы, а в их умеренности. Со-
всем иначе эти реформы могут быть восприняты с позиций
цивилизационного подхода. Попытка перенесения на рос-
сийскую почву иноцивилизационного опыта капиталисти-
ческих отношений оказывается в этом случае угрозой для
Российской цивилизации. И капиталистическая модель в
России, действительно, потерпела крах. Большевики вос-
становили в модифицированном виде под новой идеоло-
гической вывеской модель тяглового государства. Созда-
ваемая впоследствии колхозная система во многом репро-
дуцировала традиционную для России форму социального
устройства села. Один из основоположников теории куль-
турно-исторических типов О.Шпенглер определял тако-
го рода трансформации, восстанавливающие культурно-
идентичный тип системы, понятием псевдоморфизм.15
В нравственном плане идея всеобщности государст-
венного тягла диссонировала с личностной зависимостью
19
крестьян от помещиков. Одна составляющая крепостно-
го права ценностно противоречила его второй составляю-
щей. Всеобщность тягла с распределением по функциям
общественных групп — в сущности, эгалитарный концепт.
Личностная зависимость крестьян от помещиков, прикре-
пленность к лицу— выражение элитарной системы. Ре-
формированы были обе стороны крепостного права, что
было не обязательно и зависело от идеологического выбо-
ра властной команды.
Последствия реформ в ценностном измерении
Но главные негативные последствия реформ состояли,
возможно, даже не в экономической, а ценностной сфере.
«На великий акт освобождения от крепостной неволи
народ, свободный народ! — ответил: 1) быстрым развити-
ем пьянства, 2) быстрым развитием преступности... 3) быст-
рым развитием разврата, 4) быстрым развитием безбожия
и охлаждением к церкви, 5) бегством из деревни в города,
прельщавшие... притонами и кабаками, 6) быстрой потерей
всех дисциплин — государственной, семейной, нравствен-
но-религиозной и превращением в нигилиста».16 Приве-
денная оценка результатов реформ принадлежит видному
консервативному публицисту Михаилу Осиповичу Мень-
шикову. Отмена крепостного права имела для крестьян эф-
фект обрушения традиционной системы ценностей. Осво-
бождение обернулось повсеместной моральной эрозией.
Распад системы традиционных социальных связей по-
влиял деструктивным образом на состояние идейно-психо-
логического потенциала народа. Результатом испытанного
им шока от ломки прежней модели социальной иерархии
стало распространение различных форм девиантного по-
ведения. В кризисном состоянии оказалась Церковь, столк-
20
нувшаяся с ростом безверия и массовой сектантской экс-
пансией.
Модернизация России была, безусловно, необходима.
Однако избранная либеральная модель ее осуществления
показала свою несостоятельность и разрушительный ха-
рактер по отношению к государству. Вопрос о корректи-
ровке модели модернизационного развития адресовался
уже последующим царствованиям.
Столыпинское разрушение русской общины
Традиционным, органическим, цивилизационно иден-
тичным для России институтом самоорганизации явля-
лась русская крестьянская община— «мир». Определен-
ное время в отечественных общественных науках домини-
ровало представление об общинах как о препятствии для
социального развития. Однако современный опыт ряда
восточных государств указывает на принципиальную воз-
можность осуществления развития с опорой на общинные
традиции. Целесообразно говорить о двух моделях модер-
низации: одна осуществлялась через репрессинг в отно-
шении общины, другая — через использование общины в
качестве инструмента мобилизации. Указанный опыт по-
зволяет вновь вернуться к вопросу об общинной (или ква-
зиобщинной) модели развития. Особого внимания заслу-
живает связь между общиноцентризмом и солидарист-
ским социальным проектированием.
Существование общины, как известно, обнаружива-
ется в различных типах цивилизаций. Это преподносится
как свидетельство в пользу универсализма мирового раз-
вития. Но идентичные ли институты скрываются под по-
нятийно единым общинным маркером? Для ответа на этот
вопрос феномен общины исследовался в ракурсе циви-
21
лизационной компаративистики. В качестве объекта ана-
лиза были взяты общинные структуры трех цивилизаций:
российский «мир», западноевропейский «civic» и китай-
ский «цзя».17 Все указанные институты определяются как
община. Однако ни по одному из используемых при со-
поставлении базовому параметру (а таковых было шесть)
совпадений не обнаружилось. Следовательно, налицо три
принципиально различных социальных института, объе-
динение которых под одним унифицирующим маркером
является по отношению к каждому из них существенной
деформацией.18
На Западе община, основанная на индивидуалисти-
ческой парадигме хозяйствования, довольно легко рас-
палась. В России же, базирующаяся на коллективистской
традиции, коллективистских ориентирах совместной дея-
тельности, она каждый раз, при всех попытках ее роспус-
ка, воспроизводилась, репродуцировалась в новых фор-
мах. Не известным для Западной Европы являлся феномен
уравнительного, периодически проводимого перераспре-
деления земель. В России он получил название «черного
передела». Даже в начале XX века процедура земельных
перераспределений среди русских крестьян-общинников
имела крайне широкое распространение.19
«Только благодаря своей уцелевшей общине, сво-
ему миру, — писал консервативный экономист С.Ф. Шара-
пов,— и стало Великорусское племя племенем государ-
ственным; оно одно из всех Славянских племен не только
устроило и оберегло свою государственность, но и ста-
ло во главе общерусского государства... Община явилась
хранилищем и Христовой веры, и народного духа, и исто-
рических преданий...»20 Общинное землевладение соотно-
силось с национальным идеалом соборного единения. Об-
щина брала на себя функции организации вспомощество-
вания всем миром отдельным крестьянским хозяйствам.
22
Другим ее назначением являлось решение социальных за-
дач, что соотносилось с критериями социализированно-
го типа экономики (рассмотрение экономических успехов
с точки зрения социальной справедливости). Даже запад-
ник А.И. Герцен отмечал опровержение русской общинной
системой хозяйствования теории мальтузианства.
Модель общины была положена в организацию «рус-
ской артели», представлявшей собой исключительно на-
циональную форму хозяйственной самоорганизации и са-
моуправления. Не случайно А.И. Герцен называл артели пе-
редвижными общинами. Артельщиков связывала круговая
порука, солидарное ручательство всех за каждого. Возве-
денное в принцип существования равноправие членов ар-
тели позволяет противопоставлять ее капиталистическим
предприятиям (в литературе используется характеристика
их как антикапиталистических организаций). Уместно так-
же говорить об особом феномене русской трудовой демо-
кратии. В Российской империи были известны случаи, ко-
гда вся деревенская община составляла собой артельное
объединение.21
О высокой трудовой эффективности артельного тру-
да может свидетельствовать опыт форсированного строи-
тельства в течение 10 лет Великой Сибирской магистра-
ли, проложенной главным образом руками артельщиков.
Лишь 8 тыс. человек было задействовано в прокладке 7,5
тыс. км железнодорожного полотна.22 Очевидно, что опыт
общинно-артельной трудовой демократии в России может
быть, в соответствии с национальными традициями эконо-
мической жизни, использован и в современной управлен-
ческой практике.
И вот этот базовый в историческом самовоспроизвод-
стве российской цивилизации институт подвергся целе-
вому разрушению в результате так называемых столыпин-
ских реформ.
23
Столыпин по своему образованию и мировоззрению
был типичным западником. Родившись в Дрездене, дет-
ство и отрочество будущий премьер провел в Литве. Но
прибалтийская организация сельского уклада и агроэко-
номики отличалась от российской. Он обучался в Вилен-
ской гимназии, а на летние каникулы выезжал в Швейца-
рию. На формирование взглядов будущего реформатора,
несомненно, оказал влияние и его дядя Дмитрий Аркадь-
евич, известный публицист—аграрник, одним из первых
сформулировавший задачу роспуска общины. До соро-
ка лет П.А. Столыпин служил в западных губерниях, про-
жив, таким образом, большую часть жизни вне историче-
ской России. Оказавшись на посту саратовского губернато-
ра в ментально чуждой социокультурной среде, Столыпин
не нашел ничего лучшего, чем путь силовой ломки устояв-
шегося хозяйственного института. Несмотря на все усилия
он не достиг в этом особых успехов, и критиками премье-
ра справа указывалось, что именно в Саратовской губер-
нии во время революции было сожжено больше всего по-
мещичьих имений.23
Столыпинская аграрная реформа представляла собой
попытку перенести прибалтийскую хуторскую систему на
российскую почву, для которой та не была приемлема как
по ментальным, так и по природно-климатическим причи-
нам. Столыпин, в силу своей приверженности западному
опыту, не понимал традиционных общинно-государствен-
ных механизмов функционирования российской экономи-
ки. «Идеалом для многих культурных стран» он считал Гер-
манию.
Известный публицист того времени М.О.Меньшиков
назвал столыпинские аграрные преобразования «тихой
революцией».24 Столыпин полагал, что основой для скла-
дывания в России гражданских отношений является уста-
новление частной собственности на землю. Чувство соб-
24
ственности он оценивал как врожденное для человека.
«Пока крестьянин беден,— говорил премьер-министр в
одной из своих думских речей, — пока он не обладает лич-
ною земельною собственностью, пока он находится на-
сильно в тисках общины, он останется рабом, и никакой
писаный закон не даст ему блага гражданской свободы».25
По его убеждению, только крестьянин-собственник будет
обладать трудолюбием, сознанием собственного достоин-
ства, выступит проводником экономического и социаль-
ного прогресса, привнесет в деревню просвещение и куль-
туру, обеспечит гарантированный достаток своей семье.
Имея в России свой экономический интерес, выражающий-
ся в участке земли, крестьянин станет подлинным государ-
ственником и патриотом. Вначале, считал премьер, требу-
ется дать народу экономическую свободу, и только затем
наделить его политической. «Я полагаю,— заявлял Сто-
лыпин во время выступления в Думе, — что прежде всего
надлежит создать гражданина, крестьянина—собственни-
ка, мелкого землевладельца, и когда эта задача будет осу-
ществлена — гражданственность сама воцарится на Руси.
Сперва— гражданин, а потом— гражданственность. А у
нас обыкновенно проповедуют наоборот».26
Указами от 9 и 15 ноября 1906 г. Столыпин пошел на
беспрецедентный в истории России шаг— ломку кресть-
янской общины. Каждый крестьянин получал право на вы-
ход из общины и выделение своей земли, вместо традици-
онной для крестьянского мира чересполосицы, в виде од-
ного участка-отруба. Столыпин рассчитывал посредством
аграрных преобразований создать предпосылки для фор-
мирования мощного среднего класса. Он признавался, что
правительство, разрабатывая законы, «делало ставку не на
убогих и пьяных, а на крепких и на сильных».27 Тезис Сто-
лыпина «Народ сильный и могущественный не может быть
народом бездеятельным» стал девизом реформ.28 Идея об-
25
щинного равенства Столыпиным не понималась и не при-
нималась.
В полемику с премьером с позиций своего писатель-
ского авторитета вступил Л.Н.Толстой, полагавший сам
факт земельной собственности проявлением вековой не-
справедливости. В ответном послании Столыпин писал:
«Вы считаете злом то, что я считаю для России благом. Мне
кажется, что отсутствие «собственности» у крестьян созда-
ет все наше неустройство. Нельзя любить чужое наравне
со своим и нельзя обхаживать, улучшать землю, находя-
щуюся во временном пользовании, наравне со своею зем-
лею. Искусственное в этом отношении оскопление наше-
го крестьянина, уничтожение в нем врожденного чувст-
ва собственности ведет ко многому другому и, главное, к
бедности. А бедность, по мне, худшее из рабств. Смешно
говорить этим людям о свободе или о свободах. Сначала
доведите уровень их благосостояния до той, по крайней
мере, наименьшей грани, где минимальное довольство
делает человека свободным...»29 Раздраженный Толстой
на замечание дочери, что Столыпин влюблен в закон 9 но-
ября, резко отвечал: «Столыпин влюблен в виселицу, этот
сукин сын».30
Весь этот комплекс мер в социальной политике был
ориентирован преимущественно на средний класс. Но
проблема заключалась в том, что среднего класса в Рос-
сии как раз и не было. Существовал колоссальный классо-
вый раскол. Прежде всего в сложившейся ситуации необ-
ходимо было решение проблем беднейших слоев населе-
ния. Рабочий вопрос решался, главным образом, с учетом
интереса классического квалифицированного рабочего.
Однако в условиях стремительной урбанизации домини-
ровал и все более возрастал контингент неквалифициро-
ванных кадров. Правильная по меркам типичной европей-
ской страны политика П.А. Столыпина применительно к
России давала сбой.
26
Столыпинские хутора не имели ничего общего с фер-
мерскими хозяйствами капиталистического типа. Ни о ка-
ком фермерстве при 5 — 7 десятинах крестьянского зем-
левладения не могло идти и речи. При ликвидации черес-
полосицы крестьянин попадал в зависимость от стихии.
Следствием столыпинского реформирования стала приос-
тановка начавшегося в конце XIX в. перехода сельского хо-
зяйства от устарелой трехпольной системы к многополь-
ным севооборотам. Раздробление крестьянского мира так-
же стало препятствием технической инноватизации села.
Тезис большевистской пропаганды, что, только вступив в
колхоз, крестьяне смогут купить трактор, имел под собой
определенную долю обоснованности. Провал аграрной
политики Столыпина иллюстрирует голод в последний год
его премьерства, охвативший до 20 губерний. Причем наи-
более тяжелое положение сложилось именно в районах
хуторского и отрубного землепользования. Если принято
осуждать большевиков, препятствовавших деятельности
политически чуждых им организаций по оказанию помо-
щи голодающим Поволжья, то таким же образом надлежит
порицать аналогичные препятствия, чинимые столыпин-
ским правительством во время голода 1911 г. В частности,
были пресечены попытки содействия голодающим Пиро-
говским и Вольно — экономическим обществами.31 Стати-
стика свидетельствует, что в 1913 г. душевое потребление
продовольствия было ниже, чем во времена, предшествую-
щие столыпинским реформам. Так, москвичи в начале века
потребляли ржаной муки 6,38 пуда в год, в 1912 г. — 5,55;
пшеничной муки соответственно 5,16 и 4,85; крупы и пше-
на — 2,46 и 1,46; картофеля — 2,67 и 2,48; мяса — 5,12 и
4,59; рыбы — 0,88 и 0,74; сахара — 2,05 и 1,98; овощей —
2,19 и 1,93. С учетом растущей численности населения Рос-
сия шла последовательно к порогу продовольственного
кризиса.32
TJ
Опасность демонтажа общины для России обнаружи-
лась в Первую мировую войну. Вопреки предположениям,
что частник будет более склонен к проявлению патриотиз-
ма как человек, защищающий свою собственность, откры-
лась прямо противоположная картина. Крестьянин—еди-
ноличник не желал ни идти на фронт, ни снабжать армию
продовольствием за бесценок. Ленин был совершенно
прав, когда говорил о кулацком саботаже. Политика воен-
ного коммунизма была, как известно, еще до большевиков
апробирована царским правительством. 20 ноября 1916 г.
министр земледелия А.А. Риттих подписал распоряжение
о введении продразверстки. Только с октября 1915 по фев-
раль 1916 г. власти 50— 60 раз прибегали к карательным
реквизициям зерна, понижая ими же самими установлен-
ные твердые цены. Таким образом, отнюдь не большеви-
ки ликвидировали столыпинскую аграрную систему. Сама
жизнь отвергла ее как несостоятельную.33
Общину было невозможно демонтировать премьер-
скими рескриптами, ибо она укоренилась на уровне архе-
типов сознания русского крестьянства. Несмотря на госу-
дарственный натиск общее число крестьянских хозяйств,
вышедших из общины за 1907 — 1915 гг., немного превы-
шало 16 %. В центральных русских губерниях оно не было
выше 2— 5 %. Со смертью Столыпина показатели выхо-
да сократились почти в 20 раз, что подтверждает полити-
ческую и искусственную подоплеку всей аграрной кампа-
нии.34 За 1908— 1914 гг. полиция зарегистрировала 1583
крестьянских бунта, что свидетельствует о неприятии сто-
лыпинской политики наиболее значительной частью рос-
сиян.35
Непременным аргументом в пользу столыпинских ре-
форм является сегодня ссылка на прогноз ведущего фран-
цузского экономиста начала 20 века Эдмона Тэри в его
представлении парламенту: «Если у больших европей-
28
ских народов дела пойдут таким же образом между 1912
и 1950 гг., как они шли между 1910 и 1912, то к середине
настоящего столетия Россия будет доминировать в Евро-
пе, как в политическом, так и в экономическом и финан-
совом отношениях». Следует сказать, что, и проводя со-
вершенно иной государственный курс, нежели при столы-
пинском премьерстве, Советская Россия действительно к
середине века занимала доминирующие позиции на кон-
тиненте. Начавшийся в 1909 г. промышленный подъем ни
в коей мере нельзя классифицировать как экономическое
чудо. Доля России в мировом промышленном производст-
ве хотя и возросла, но незначительно — всего на 0,3 %, со-
ставляя к 1913 г. лишь 5,3 %, что соответствовало пятому
месту после США, Германии, Великобритании и Франции.
За тот же период объем представительства экономики Со-
единенных Штатов в выработке промышленной продук-
ции увеличился на 5,7 %. Еще меньше была ее доля в ми-
ровом экспорте — 4,2 %. По темпам экономического роста
Россия отставала не только от США, но и от Японии и Шве-
ции. Она производила промышленной продукции в 2,6
раза меньше, чем Великобритания, и в 3 раза — чем Герма-
ния, хотя и опережала их по интенсивности роста. Ликви-
дировать отставание при существующих темпах развития в
ближайшие сроки и даже в период, определенный Э. Тэри,
не представлялось возможным. Представительство Рос-
сии в мировом промышленном производстве почти вдвое
было меньше доли ее населения среди жителей земного
шара (10,2 %). По производству промышленной продукции
на душу населения она пребывала на уровне Италии и Ис-
пании, заметно уступая ведущим индустриальным держа-
вам. Так что столыпинский вариант модернизации сущест-
венно уступал по своим производственным показателям
индустриализации большевиков.36
29
Большевистская революция была в известном смысле
контрреволюцией. Она в применении к большинству кре-
стьянского населения представляла собой реакцию на сто-
лыпинское разрушение общинного уклада. Реформы П.А.
Столыпина выводили Россию за рамки цивилизационной
модели, тогда как большевизм аккумулировал силы циви-
лизационного отторжения..
«Русь слиняла в два дня...»
Падение монархии в 1917 году— это был катастрофи-
ческий системный обвал государственности. «Русь, — сви-
детельствовал философ Василий Розанов, — слиняла в два
дня. Самое большое — в три... Не осталось Царства, не ос-
талось Церкви, не осталось войска и не осталось рабочего
класса. Что же осталось-то? Странным образом ничего».37
Повторно такой же обвал случится в августе 1991 г.
И опять Русь, теперь уже в виде некогда могущественно-
го СССР, «слиняет» в два-три дня. Не останется ни совет-
ской государственности, ни коммунистической идеологии,
ни армии с КГБ, ни самой многонациональной общности.
В самой повторяемости сценария стремительной гибели
проявляется определенная закономерность. В этом состо-
ит также и предостережение об иллюзорности стабильно-
сти. Гибель системы может наступить достаточно быстро.
Накапливаемые противоречия рано или поздно должны
проявить себя в виде кризиса. К 1917 г. такого рода проти-
воречия достигли критического порога, но не были свое-
временно купированы. «Виноваты все мы,— объяснял
случившееся по прошествии четырех лет один из полити-
ческих эмигрантов, — сам-то народ меньше всего. Винова-
та династия, которая наиболее присущий ей, казалось бы,
монархический принцип позволила вывалять в навозе; ви-
30
новата бюрократия, рабствовавшая и продажная; духо-
венство, забывшее Христа и обратившееся в рясофорных
жандармов; школа, оскоплявшая молодые души; семья,
развращавшая детей, интеллигенция, оплевывавшая Роди-
ну...»38 Рассмотрим далее те составляющие положения дел
в стране, которые в совокупности проявились в феврале
1917 года в обвале государственности.
Экономика и финансы
Экономика Российской империи была предельно де-
монетизирована. Постоянно ощущаемый дефицит финан-
сов сдерживал развитие. По количеству денежных знаков
на одного жителя Россия отставала от Австрии в 2 раза, Гер-
мании и США — в 4,5 раз, Англии — в 5,5 раз, Франции — в
8,7 раз. Финансовый дефицит являлся удавкой экономиче-
ского развития Российской империи.39
Демонетизация определялась в значительной мере
высокой ставкой кредитования. Государственный банк
Российской империи устанавливал сравнительно высокий
учетный процент. В конце XIX — начале XX вв. ставка кре-
дитования в России была самой высокой в Европе. Это за-
ставляло российских промышленников кредитоваться на
Западе. Стремительно рос внешний долг.
Естественной мерой в ситуации финансового кризи-
са является, казалось бы, понижение ставки кредитования
в банках. Именно таким образом реагируют на кризисную
ситуацию банковские структуры во всем мире. Банки Рос-
сийской империи действовали принципиально иначе, по-
вышая ставку кредитования в ситуации кризиса. В резуль-
тате кризисное состояние только усугублялось.
Другая стратегическая ловушка— долговая зависи-
мость. Российская империя в преддверии своей гибели
31
все более взваливала на себя долговое бремя от Запада.
Занимая четвертое-пятое место по объемам промышлен-
ного производства в мире, она была первой по внешним
долгам. Погашение долговых обязательств имело разори-
тельные последствия для экономики России. Современни-
ки говорили о ежегодной дани, выплачиваемой Россий-
ской империей мировому капиталу. Указывалось, что каж-
дые шесть лет она выплачивает по долгам сумму, равную
той, которую выплатила Франция в качестве репараций
после поражения в войне с Германией 1870-1871 гг.40
В правительстве традиционно существовали группы,
проводившие западнические либеральные идеи. Наибо-
лее либеральным среди министерств являлось Министер-
ство финансов. Оно традиционно оппонировало придер-
живавшемуся в большей степени государственнической
линии Министерству внутренних дел. Российскую импе-
рию не принято характеризовать в качестве либерального
государства. Но его финансовая политика осуществлялась
в соответствии с канонами теории либерализма. Безуслов-
но, это был специфический либерализм— с ограничени-
ем политических свобод и автократией. Но специфичность
явления не упраздняет его родовой принадлежности.
Баланс между реформаторами и охранителями был
нарушен с выдвижением на пост главы МВД либерально
ориентированного П.Д. Святополка-Мирского. Его мини-
стерский срок характеризовался в оппозиционной печати
как «эпоха доверия», «весна русской жизни», «министерст-
во приятных улыбок». Именно тогда начались переговоры
властей с земской оппозицией о создании всероссийского
органа управления. Для царя приемлемость его связыва-
лась с нарочитыми аналогиями с исконным допетровским
земским представительством. Проект едва не был принят,
и только вмешательство К.П. Победоносцева изменило в
последний момент царское решение. Однако сама линия
32
компромисса стала катализатором активности оппозици-
онных сил. Сочувствующий требованиям оппозиционеров
министр внутренних дел нес значительную ответствен-
ность за начавшуюся революцию. Характерно, что уже 18
января, т.е. по прошествии недели после «кровавого вос-
кресенья», он был отправлен в отставку.
«Странные принимали капитаны российской финансо-
вой системы. Переход в 1897 году к золотому рублю, сам
по себе ошибочный шаг, усугубляемый контекстом тамо-
женных войн с Германией, привел к рублевой девальвации
и оттоку золота за границу. Введение в 1897-98 гг. С.Ю. Вит-
те золотого рубля само по себе свидетельствовало о дос-
тигнутом экономическом потенциале страны. Но начав-
шийся ввиду утраты государственного контроля обраще-
ния золота его отток за границу приводил к ослаблению
национальной экономики. За русским «золотым рублем»
шли целые контрабандные потоки галицийской бедноты.
Даже продав товар ниже себестоимости, иностранец, по-
лучив золото, оказывался в финансовом выигрыше».41
Российская империя инвестировала Запад через вкла-
ды в западный банковский сектор. Масштабный перевод
финансовых ресурсов Российской империи за рубеж про-
исходил во время Первой мировой войны. Если к 1914 году
за рубежом хранилось только 8 % российских золотова-
лютных резервов, то уже к началу 1917 года— почти 60
%. Создается впечатление, что кто-то знал о предстоящем
крахе и к нему готовился.42
Занятие иностранным капиталом ключевых позиций в
экономике страны объективно снижает ее суверенные по-
тенциалы. Российская империя совершила эту стратеги-
ческую ошибку. По представляемому императору мнению
министра финансов С.Ю. Витте, привлечение иностранных
капиталов являлось единственным способом обеспечения
ускоренного развития России. В итоге доля иностранно-
33
го капитала в акционерном капитале в Российской импе-
рии на рубеже XIX — XX веков составляла почти половину.
Особо ощутимым было поражение суверенности России
по ряду стратегических отраслей, таких, как нефтедобыча.
«Нефтяными королями» Российской империи стали пред-
ставители клана Нобелей.
Экспортно-сырьевой характер современной россий-
ской экономики является притчей во языцех. Экономиче-
ское и финансовое благополучие зависит исключительно
от экспорта нефти и газа. Колебания мировых цен на энер-
горесурсы способны привести государство к краху.
Но ровно в такой же зависимости находилась Россий-
ская империя. Роль нефти и газа выполнял хлеб. Совре-
менный образ «нефтяной иглы» корреспондентен с обра-
зом «хлебной иглы», на которую была подсажена царская
Россия. На экспорт зерновых приходилось около поло-
вины всех экспортных поступлений. Тренд снижения цен
на зерно на мировом рынке обескровливал российскую
финансовую систему, ведя по наклонной к катастрофе
1917 года.43
И эта установка на экспорт не была объективно про-
диктована. Продажа на внешние рынки должна осуществ-
ляться тогда, когда насыщен рынок внутренний. В Россий-
ской империи было иначе, действовал принцип, сформули-
рованный министром финансов А.В. Вышнеградским, «не
доедим, а вывезем»— он сохранял свою актуальность44.
Производимый хлеб в Российской империи мог бы быть
направлен на внутренний рынок. В то время, как поме-
щики торговали зерном в Европе, сама Россия недоедала,
оказывалась не единожды поражена пандемиями голода.
Голод повторялся в 1891-92, 1897-98, 1906-07, 1911 годах.
Голодные смерти уносили тысячи, а в отдельные перио-
ды — миллионы жизней.
34
Структура импорта Российской империи определяла
тенденцию архаизации. Вывозили главным образом хлеб
и сырье, ввозили— промышленные товары. Результат —
усугубляющееся технологическое отставание. Импортная
зависимость от Запада дала о себе знать в Первую миро-
вую войну. В 1914 году обнаружилось, что Россия зависела
от Германии — своего противника в войне, по многим ком-
плектующим военной техники.
Экономика Российской империи характеризовалась
разительными региональными диспаритетами. Ее чертой,
в сравнении с другими ведущими странами мира, явля-
лась сверхвысокая территориальная концентрация произ-
водства и капитала. Развитая промышленность и банков-
ский капитал в Петербурге и Москве — и архаизированное
пространство провинции. Европеизированные анклавы —
в сочетании с сохраняемыми в регионах феодальными ук-
ладами. В.И. Ленин, писавший о многоукладности и воен-
но-феодальном характере капитализма в России, акценти-
ровал внимание на ее внутренней противоречивости как
благоприятном основании для революции.
Региональные диспаритеты не шли ни в какое сравне-
ние с диспаритетами социальными. Социальное неравен-
ство было закреплено законодательно через сохраняемое
сословное деление общества. Представитель дворянско-
го сословия был уже в силу рождения выше человека со-
словия мужицкого. Фактическое поражение большинства
населения в правах касалось образования, суда, государ-
ственной службы, выборов в органы управления. При рас-
чете коэффициента Джини для Российской империи полу-
чается, что, при воображаемом существовании ее сегодня,
она с показателем 64 условных единицы занимала бы аб-
солютно первое место в мире по уровню социального рас-
слоения.
35
Социальное неблагополучие
Наряду с тем, что сохранялось сословное разграниче-
ние, либеральные реформы катализировали расслоение
среди народа. Разбогатевшие крестьяне-«кулаки» стано-
вились эксплуататорами труда обедневшего большинства
односельчан. Искусственно разрушалась властью основан-
ная на идеалах равенства община. Разрушение соборной
модели общинного мира было особо болезненно воспри-
нято в народной среде. Ответом на насаждение порождав-
шего социальное неравенство капитализма явилось при-
нятие народом идеологии революционного социалистиче-
ского преображения.
Говорят, что в Российской империи в начале двадца-
того века рос ВВП, росли совокупные доходы населения.
И вроде бы, если судить по этим данным, социальные ос-
нования революции отсутствовали. Но дело в том, что рост
производства заметно отставал от роста численности на-
селения. В результате уровень среднедушевого потребле-
ния продуктов питания снижался. В потребительской кор-
зине возрастала доля зерновых и картофеля, указывая в
целом на снижение благосостояния населения.45
Политическая модель
Российская империя являлась автократическим госу-
дарством. Даже после учреждения Государственной Думы
сохранялась модель самодержавной монархии. Автокра-
тия дает преимущества, когда необходимо действовать бы-
стро и решительно. Слабой ее стороной является зависи-
мость судьбы страны от профессиональных качеств и даже
эмоционального состояния правителя. Стране везет, если
36
на троне оказывается гений. Но ее может ожидать катаст-
рофа в случае слабого автократора. Таким слабым прави-
телем оказался Николай II. Будучи хорошим семьянином,
любящим мужем и отцом, он явно не соответствовал стату-
су российского самодержца.
Двадцать три года находился Николай II на престоле.
Времени было предостаточно для решения самых амби-
циозных задач. И какие задачи были решены? Почти чет-
верть века упущено. История такого расточительства не
прощает. Из самой динамично развивающейся и социаль-
но успокоенной страны Европы Российская империя ока-
залась форпостом мировой революции. Результат— кру-
шение государства, под обломками которого погибает и
царь, и любимая им семья.
Царь, согласно сведениям мемуаристов, сильно пере-
живал неудачи, много молился. «Государь молится и пла-
чет», — реагировал монархист Лев Тихомиров на расска-
зы о меланхолии императора после «кровавого воскресе-
нья». — Бедный!...Жалко его, а Россию еще жальче».46 Вина
императора в той кровавой трагедии, которая потрясла
Россию, очевидна. Но очевидно также и то, что трагедию
можно было бы предотвратить при иной политической
системе, в которой бы принятие стратегических решений
было перенесено с плеч слабого и некомпетентного чело-
века на профессиональную команду.
Политическая система Российской империи подавля-
ла наличие реальной оппозиции. Но никакое общество не
может быть единомыслящим. Любой социум гетерогенен и
аккумулирует разные интересы. Если официальная поли-
тическая система не отражает этих противоречий, то они
все равно проявятся, но только уже не в формате парла-
ментской полемики, а революционной борьбы.
Именно так и произошло в Российской империи. Со-
циалистическая оппозиция на уровне Государственной
37
Думы последних двух созывов была представлена мини-
мально. Ее бойкотировали эсеры. В IV Думе из 442 депута-
тов было представлено только 6 большевиков. Партии, ко-
торые победят в итоге в 1917 году, оказались фактически
вычеркнуты из официального политического поля Россий-
ской империи. Преобладали же в Думе «черносотенцы» —
процаристские, правомонархические силы. Монархия соз-
давала себе опору в виде лояльных партий, становящихся
со временем «клубом благонадежности». И где оказались
все эти партии в феврале 1917 года? Ни одна из них в кри-
тический момент не встала на защиту монархии и царя. Со-
бранные под знамена монархических объединений кон-
формисты и псевдопатриоты разбежались, сменили идео-
логические позиции и партийную принадлежность.
Сложившаяся как итог первой русской революции
система Думской монархии не имела перспектив длитель-
ного существования. Она была внутренне противоречива.
Дарованные свободы и представительство вступали в про-
тиворечие с сохраняемыми сословными преференциями.
Новый конфликт был неизбежен.
Причем, если оппозиция извлекла необходимые уро-
ки из революции, власть оказалась к ним абсолютно невос-
приимчива. Собственно от борьбы идей власть отказалась.
Это была капитуляция.
Деградация государственной элиты
Распространение непотизма в Российской империи
оборачивалось деградацией элит, падением профессио-
нализма управленческих кадров. На высшие государствен-
ные посты приходили случайные люди. С одной стороны,
существовал дворянский сословный фильтр занятия выс-
ших государственных должностей. Для выходцев из народ-
38
ных масс пропуск на уровень политической элиты был не
заказан. Другой стороной явилось лоббирование своих
креатур придворной камарильей. Большая императорская
фамилия — «семья»— фактически подчинила своей воле
мягкого императора. За влияние на царя соперничало не-
сколько группировок. Отсюда зигзаги политического кур-
са, шараханья между либерализмом и охранительством.
Консервативный либерализм, взятый на щит правящей
группировкой в современной России, мог бы характеризо-
вать и режим последнего российского императора.
Предельное вырождение режима олицетворяла рас-
путинщина.47 Вокруг престола появлялись различные про-
ходимцы, среди которых Распутин не был исключением.
И эти проходимцы лоббировали назначение министров,
влияли на принятие важнейших политических и даже во-
енных решений. Итогом такого рода лоббирования яви-
лось появление в руководстве страны фигур, фактически
парализовавших в силу некомпетентности, прямой изме-
ны и даже непригодности по состоянию здоровья дея-
тельность государственного аппарата в преддверии Фев-
ральской революции. Нарицательными в николаевское
правление стали понятия «горемыкинщина» (по фамилии
председателя Совета министров И.Л. Горемыкина) и «куро-
паткинцы» (по фамилии военного министра А.Н. Куропат-
кина). Неотъемлемой составляющей чиновничьего быта
являлась коррупция.
Российская элита не была ценностно ориентирова-
на на Россию. Представители высших элитаристских кру-
гов жили на два дома. Один дом — Россия, второй — За-
пад. Поездки «на воды» за границу являлись обязатель-
ным компонентом жизни привилегированных сословий.
Российская элита была вхожа в западные элитаристские
круги, вооружаясь в них соответствующими идеями и от-
ношением к России. В европейских центрах создавались
39
идеологические квазипартийные анклавы российской по-
литической оппозиции. Обычным делом являлось обуче-
ние в европейских университетах. В собственности князей
и промышленных королей из России находились в Евро-
пе роскошные замки. Многие видные российские чинов-
ники, предприниматели, знаменитые представители твор-
ческих профессий в комфорте заканчивали свою жизнь за
пределами Родины. Языками общения в семьях элиты час-
то являлись иностранные языки (главным образом, фран-
цузский). За счет России обогащались, эксплуатировали ее
ресурсы и народ, в Европе прожигали жизнь, проходили
курсы релаксации, находили «идейную отдушину от гне-
тущей атмосферы самодержавия». Иного отношения, чем
чувства ненависти к этим русским европейцам, народ ис-
пытывать вряд ли мог.
Десакрализация монархии
При слабом царе ускорился процесс эрозии династи-
ческой скрепы государственности. «Ходынская катастро-
фа» и «Кровавое воскресенье» стали роковыми для Нико-
лая II моментами, подорвавшими основы царского культа в
народе. Происходила стремительная десакрализация мо-
нархии.
Постоянные уступки царя давлению обстоятельств
подрывали основы его власти. Уступки в политике — вещь
достаточно тривиальная. Однако по отношению к фигуре,
почитавшейся в качестве Божественного помазанника, они
были невозможны. Демонстрируя слабость, Николай II не
просто лишал себя политического будущего, но подрывал
теократическую природу русской монархии. Десакрализа-
ция монаршей власти в России предполагала ее близкую
гибель. Как секулярный институт, по подобию монархий
40
Европы, она существовать не могла. Идея самодержавия
была религиозной. Самодержец не был верховным сувере-
ном в его европейском понимании. «Самодержавие, — по-
яснял консервативный публицист Д.А. Хомяков, — ничего
общего не имеет с абсолютизмом западно-кесарского по-
шиба. Царь есть «отрицание абсолютизма» именно потому,
что он связан пределами народного понимания и мировоз-
зрения, которое служит той рамой, в пределах коей власть
может и должна почитать себя свободной».48 Сам Николай
II уже не мыслил в категориях религиозного понимания са-
модержавной власти. Запись его в анкете переписи 1897 г.
«хозяин земли Русской» говорит о достаточно упрощен-
ном, даже примитивном, вотчинном, но не теократическом
рассмотрении монаршего призвания. Впоследствии, уже
отрекаясь от престола в пользу Михаила, он писал: «Запо-
ведуем Брату Нашему править делами Государственными
в полном и нерушимом единении с представителями на-
рода в законодательных учреждениях на тех началах, кои
будут ими установлены, принеся в том ненарушимую при-
сягу». Исследователи не обратили должного внимания, что
это было не просто отречение от престола, но и отречение
от самодержавия.
Фактически же самодержавная модель была ликви-
дирована еще на первом этапе николаевского правления.
Разрушенной де-факто оказалась прежняя идеология ре-
жима. Государственная власть вообще не имела четкого
идеологического позиционирования.
Произошедшая трансформация отражается в измене-
нии образов позиционирования царской власти. Режим
дезавуировался через его карикатуризацию. Для русско-
го революционного подполья основной фигурой такой ка-
рикатуризации являлся сам самодержец. После «Крова-
вого воскресенья» Николай II часто именовался в народе,
казалось бы, в немыслимых для сакральной традиции цар-
41
ского культа терминах, таких как «кровопийца», «душегуб»,
«изверг», «злодей».49 Инфернальные характеристики сме-
нялись гротескными. Формировался образ выпивохи, ро-
гоносца, находящегося под командой жены-немки. По сви-
детельству видного деятеля кадетского движения В.А. Обо-
ленского, впечатление, что Россия управляется в лучшем
случае сумасшедшим, в худшем — предателем, имело все-
общее распространение.50
В оппозиционной печати была предпринята массиро-
ванная кампания высмеивания Николая II. Через развен-
чание его образа реализовывалась задача десакрализа-
ции самодержавия, лишение его легитимных оснований в
массовом восприятии. Была создана серия фельетонов, в
которых высмеивался жестокий и глупый монарх— царь
Горох, царь Берендей, Ксеркс, Мидас, царь Додон. То, что
подразумевался действующий российский самодержец,
было достаточно очевидно. Широко обыгрывалась тема
нанесения тогда еще цесаревичу Николаю Александрови-
чу сабельного удара во время его визита в Японию. Харак-
терный гротеск состоял в изображении маленького курно-
сого мальчика с шишкой на лбу. Далее сам образ шишки —
«еловая шишка» — устойчиво ассоциировался с Николаем
II. Одна из карикатур, опубликованная в журнале «Маски»,
имела название «Нечто фантастическое, или черная сотня,
провожающая еловую шишку, которая садится на корабль
для плавания по морю внутренних волнений...»
Реакцией на слова С.Ю. Витте о «пламенном сердце»
императора явилось появление карикатуры, где тот же ма-
ленький мальчик на рахитических ножках изображался с
гол о вой-сердцем. Художник И.Я. Билибин изобразил осла
со всеми регалиями императорской власти. Выполнен-
ный по канонам монарших портретов билибинский рису-
нок получил широкую известность. Современным анекдо-
там про «Вовочку» предшествовали такие же анекдоты про
«Коленьку» (или мальчика Колю Р.). А между тем присягали
42
на верность именно императору, чья делигитимизация оз-
начала подрыв самой идеи государственного служения.51
Доставалось не только царю. Шла персональная про-
работка наиболее заметных представителей официальной
политической элиты. В массовом восприятии складывалось
устойчивое впечатление, что у трона сосредоточились ис-
ключительно «держиморды», бездари, посредственности,
казнокрады, лжецы, люди с умственными и психическими
отклонениями. Это были не реальные персоны власти, а
именно символы режима.
Развращение высшего общества. Культура распада
Инструментом нравственного разложения общества
стали новые, позиционируемые в качестве передовых, те-
чения в культуре. С одной стороны — широкая пропаган-
да пороков, нормативизация греха. С другой— реляти-
визм, разрушение традиционных добродетелей, представ-
лений о долге.
Впоследствии данный период был назван «Серебря-
ным веком русской культуры». Действительно, это вре-
мя выдвинуло целую плеяду выдающихся поэтов, худож-
ников, композиторов, философов. Но яркость угасания не
отменяет общий тренд, ведущий систему к гибели. Дека-
данс — упадок, культурный регресс — стал аккумулятив-
ной характеристикой этого периода в истории культуры.
С одной стороны, пропаганда разврата, распространение
порнографии, оргиастические кутежи, фактическая нор-
мативизация на уровне элиты гомосексуализма. Члены им-
ператорской фамилии, включая великих князей, оказыва-
ются напрямую связаны с порочной субкультурой. С дру-
гой, поток россиефобии, высмеивание русской традиции
и традиционных русских институтов, дискредитация царя
и царской власти, агрессивное западничество, атеизм или
43
подмена ортодоксального православия модернизирован-
ным богостроительством, гностицизмом и иным сектантст-
вом. Итогом всех этих культурных инноваций явилось об-
рушение веры и, как следствие, социальный и государст-
венный распад.
Сколь эстетически непривлекательным выглядел об-
раз российской элиты, иллюстрирует описание царского
бала, проходившего за неделю до войны с Японией: «При-
дворные балы служили прекрасным экзаменом культур-
ности высшего петербургского света. Не говорю о том, что
пускались в ход всевозможные средства, чтобы попасть
на бал, а попав, подвертываться почаще на глаза великих
мира сего, — это обычные свойства людей, в долголетней
материальной зависимости от правительства или Двора
потерявших чувство собственного достоинства: обычные
свойства профессиональной прислуги, одинаковой всюду,
где сохранилась возможность их проявлять. Но что было
поразительно, так это стадная жадность на такие вещи, ко-
торые у каждого гостя и дома могли найтись. Дело в том,
что вдоль большой, прелестной залы Зимнего дворца, где
свободно помещались тысячи две человек, тянулся кори-
дор, сплошь занятый открытым буфетом с чаем, тортами,
конфетами, фруктами и цветами. Считалось почему-то, что
маленькие придворные карамельки в простых белых бу-
мажках отличаются особенным вкусом, они пересыпались
другими сортами, не привлекавшими алчного внимания
приглашенных; фрукты же и цветы — самые обыкновен-
ные гиацинты, гвоздики, кое-где ландыши, хорошие груши
и яблоки, вот и все. Забавно было смотреть, как увешанные
звездами и лентами сановники и нарядные дамы лавиро-
вали по залу, становясь так, чтобы и царский выход не про-
пустить, и к дружной атаке буфета не опоздать. И вот, когда
кончался третий тур польского и царская фамилия скрыва-
лась на минуту в соседней комнате, вся эта чиновная и во-
44
енная знать кидалась, как дикое стадо, на буфет, и во двор-
це русского императора в конце XIX века происходила уни-
зительная сцена, переносившая мысль к тем еще временам,
когда ради забавы русские бояре кидали с высоких крылец
в толпу черни медные монеты и пряники, любуясь давкой
и драками. Столы и буфеты трещали, скатерти съезжали с
мест, вазы опрокидывались, торты прилипали к расшитым
мундирам, руки мазались в креме и мягких конфетах, хва-
тали что придется, цветы рвались и совались в карманы,
где все равно должны были смяться, шляпы наполнялись
грушами и яблоками. И через три минуты нарядный буфет
являл грустную картину поля битвы, где трупы растерзан-
ных сладких пирожков плавали в струях шоколада, мелан-
холически капавших на мозаичный паркет коридора. Вели-
чественные придворные лакеи, давно привыкшие к этому
базару пошлости, молча отступали к окнам и дожидались,
когда пройдет порыв троглодитских наклонностей; затем
спокойно вынимали заранее приготовленные дубликаты
цветов, ваз и тортов и в пять минут приводили все в преж-
ний вид, который и поддерживался до конца бала, так как
начинались танцы, и от времени до времени государь про-
ходил по коридору и залам, говоря по паре слов знакомым
ему чинам».52
Никогда так не веселилась элитарная Россия, как на
новый 1917 год. Побиты были все рекорды закупки шам-
панского. Прошло всего два месяца, и империи не стало.
Запрос на новую идеологию и неспособность власти
К ЕЕ ГЕНЕРИРОВАНИЮ
К началу двадцатого века перед Россией встал вызов
осуществления модернизации. Нужно было, соответствен-
но, ее идеологическое обоснование. Прежняя идеология
45
христианского имперостроительства в новых реалиях уже
не работала. Требовалась ее модификация, соединение
религиозных ценностей с ценностями развития. Выдви-
нуть нечто подобное элита Российской империи не смогла.
Не была даже сформулирована задача такого рода. В ито-
ге новая идеология оказалась выдвинута уже большевика-
ми. Но этот идеологический переход был инициирован не
сверху, а снизу, сопровождался уничтожением прежнего
государства, прохождением через кровавый коридор Гра-
жданской войны.
Между тем в Российской империи периода николаев-
ского правления много говорили о патриотизме, органи-
зовывали масштабные празднества, связанные с историче-
скими юбилеями. Без наличия отвечающей запросам вре-
мени системной идеологии все это оказалось тщетным.
Миллионы дезертиров периода Первой мировой войны
подвели итог провала николаевской пропагандистской
кампании. Об этом провале свидетельствовал Иван Бу-
нин: «Страшно равнодушны были к народу во время вой-
ны, преступно врали об его патриотическом подъеме даже
тогда, когда уже и младенец не мог не видеть, что народу
война осточертела».53
Без новой модернизационной идеологии царская Рос-
сия не смогла выдвинуть и новой аккумулирующей нацио-
нальные окраины системы национальной идентичности.
Данные по числу новобранцев показывают устойчивое со-
кращение православной и русской (с включением украин-
цев и белорусов) компоненты.54 Сказать, что православные
русские были единственным государственно-тягловым на-
родом, было уже более невозможно. Следовательно, нужна
была новая надэтническая и надконфессиональная идео-
логия. Прежняя общерусская идея идентичности давала к
тому же сбой ввиду одновременной трактовки русскости
в прежнем наднациональном и новом, формируемом под
46
влиянием европейского национализма национальном зна-
чении. Нужно было сделать выбор между концептами го-
сударства-цивилизации и государства-нации. Этот выбор,
равно как и другие выборы определения пути развития
России, сделан не был. В результате — рост напряженно-
сти в отношениях русского большинства и национальных
меньшинств, внутренний распад русского народа, с отпа-
дением от него украинцев и белорусов, межэтнические
столкновения, погромы.
Состояние цивилизационного кризиса в поздней Рос-
сийской империи иллюстрирует отношение к «армянскому
вопросу». Армяне, казалось бы, выступали традиционно в
качестве форпоста России на Кавказе. Они поддерживали
Российскую империю в региональных войнах с Османской
и Персидской империями.
Ухудшение позиции российского государства в отно-
шении к армянам приходится уже на начало правления
Александра III. Через год после вступления на престол им-
ператор дает указание новому министру внутренних дел
Д.А. Толстому предпринять действия против армянского
национализма. Принятые меры касались, в частности, за-
крытия части армянских школ. Российская империя не на-
шла возможным выступить против Османской империи во
время «хамидийской резни» армян в Османской империи
в 1894-96 гг. Занимавшему в тот период времени пост ми-
нистра иностранных дел князю А.Б. Лобанову-Ростовско-
му приписывались слова: «Нам нужна Армения без армян».
На период с 1895 по 1905 годы приходится нахождение в
должности наместника Кавказа князя Г.С. Голицына, един-
ственного из череды российских наместников, занимавше-
го антиармянскую позицию, близкую даже к армянофобии.
В публицистике того времени армянофобскую позицию с
использованием расистских доводов занимали В.Л. Велич-
ко, А.С. Суворин, И.Г. Чавчавадзе. Величко писал, что не-
47
благонадежность армян определяется расовым инстинк-
том ненависти к любой государственности.55 Конфликт с
российскими властями приобрел наибольшую остроту в
1903 году в связи с реализацией императорского указа о
конфискации имущества армянской церкви.56
Режим не смог идеологически самоопределиться. Вы-
бор между европеизационными и неославянофильски-
ми установками так и не был совершен. В результате не
только западники, но и сторонники православной монар-
хии относились к Николаю II резко критично. Обратим-
ся к оценкам ведущего теоретика российского монархиз-
ма начала XX века Льва Тихомирова: «Промелькнуло цар-
ствование Александра III. Началось новое царствование.
Нельзя придумать ничего более противоположного! Он
просто с первого дня начал, не имея даже подозрения об
этом, полный развал всего, всех основ дела отца своего и,
конечно, даже не понимал этого, так значит, не понимал,
в чем сущность царствования отца. С новым царствова-
нием на престол взошел «русский интеллигент», не рево-
люционного, конечно, типа, а «либерального», слабосиль-
ного, рыхлого, прекраснодушного типа, абсолютно не по-
нимающего законов жизни. Наступила не действительная
жизнь, а детская нравоучительная повесть на тему добро-
ты, гуманности, миролюбия и воображаемого «просвеще-
ния» с полным незнанием, что такое просвещение. И вот
началась за чепухой чепуха, началось все распадаться то
внутри,то извне...»57
Казалось бы, царь лично тяготел к православной тра-
диции. Одно время его даже посещала мысль оставить
царский престол и стать патриархом. Но православие Ни-
колая II не имело глубоких мировоззренческих оснований.
Его религиозность являлась в большей степени склонно-
стью к суевериям. Этим объясняется влияние на царя за-
падных эзотериков типа Филиппа Вашода и Папюса. Плохо
48
увязывается с образом православного святого факт посвя-
щения Николая II Папюсом в члены Ордена мартинистов.
А без православной теологии сама идея самодержавной
власти как помазанничества Божьего лишалась смысла.
Создаваемый сегодня в отношении Николая II образ
православного государя мало соответствует действитель-
ности. Увлечение императора оккультизмом говорит о том,
что воззрения его были достаточно далеки от ортодоксаль-
ного православия. Отношения между ним и церковными
иерархами были достаточно напряженными и противоре-
чивыми. Царский указ об «укреплении основ веротерпимо-
сти» был воспринят в церковной среде крайне враждебно.
С резким осуждением его выступил, в частности, св. Иоанн
Кронштадтский. Лейтмотивом оценок царского указа были
слова сенатора А.Н. Нарышкина: «Он предал правосла-
вие».58 Не любимая в народе царица Александра Федоров-
на, по-видимому, оказывала влияние на супруга не только
в вопросах двора и политики, но и в мировоззренческом
плане. А воззрения императрицы на православный клир
являлись типичным взглядом лютеранки: «Духовенство не
только не понимает церковно-государственных задач, но
не понимает даже веры народной, не знает народных нужд
и потребностей... Особенно архиереи... Служители Церк-
ви... не умеют привязывать к себе ни интеллигенцию, ни
простой народ».59 Итак, для оппозиции Николай II был од-
нозначно враг. Но и для консервативных сил он не являлся
своим. Судьба его, по сути, была уже предрешена в 1905 г.
Развиваемая при Александре III идея русской нацио-
нальной модернизации стала при последующем царство-
вании пробуксовывать. Эта пробуксовка была связана с от-
сутствием государственной воли для осуществления дви-
жения по намеченному пути. Главная, стоящая на повестке
дня задача заключалась в синтезе модернизационных по-
тенциалов развития с традиционными для России ценно-
49
стями и институтами жизнеобеспечения. Именно такого со-
единения достичь не удалось. Намеченная при Александре
III тенденция синтеза оказалась прервана. Во вторую поло-
вину 1890-х гг. страна по инерции прошлого царствования
еще казалась достаточно успешной. К революции 1905 г.
разбалансировка России между полюсами традиционализ-
ма и модернизма достигла критической точки. Далее из со-
стояния кризиса Российская империя так и не вышла. Для
этого выхода требовался соответствующий масштаб госу-
дарственного разума и государственной воли. Ни того, ни
другого у Николая не было.
«Либеральствующий интеллигент на престоле»,— так
оценивали Николая II консерваторы. Для них он «своим»,
лидером монархической партии не являлся. Обвинения в
его адрес состояли не столько в том, что он не имел воле-
вого характера или устранился от ведения государствен-
ных дел в пользу семейного очага. Его обвиняли за курс ли-
берализации, извращении самого смысла самодержавной
власти в России. История падения николаевского режима
поучительна для современной российской власти — нель-
зя сидеть на двух стульях одновременно. Нельзя быть од-
новременно и либералом, и сторонником российского ве-
ликодержавия. Сидение на двух стульях угрожает перспек-
тивой провалиться между ними, оказаться без какой-либо
опоры. Так, всеми оставленный и преданный, был свергнут
с престола в феврале 1917 года Николай II.
Наука и образование
Государственная власть не смогла не только опереть-
ся на идеологический фундамент, но и оседлать передо-
вые достижения науки. Научные разработки при принятии
государственных решений не брались в расчет, отсутство-
50
вала сама система связи власти и научного сообщества.
Многие сделанные в России изобретения не были своевре-
менно запатентованы и внедрены в производство. Их па-
тентовали иностранцы, и Российская империя была вынуж-
дена впоследствии ввозить соответствующие технические
новшества из-за рубежа. Блокировался пропуск в акаде-
мическую элиту наиболее передовых российских ученых,
уступавшим продвигаемым вверх по служебной лестни-
це посредственностям. Среди академиков дореволюцион-
ной Академии наук нет имен Н.И. Лобачевского, Д.И. Мен-
делеева, Н.Е. Жуковского, Н.И. Пирогова, С.П. Боткина, В.И.
Даля, КЗ. Циолковского, А.Г. Столетова, А.С. Попова, П.Н.
Яблочкова, А.Ф. Можайского, В.С. Соловьева, Н.Я. Данилев-
ского, С.В. Ковалевской. Многие выдающиеся российские
ученые, отчаявшись в борьбе с бюрократией и ретроград-
ством, уезжали работать на Запад, где для них создавали
специальные лаборатории, предоставляли широкие воз-
можности творчества. А между тем Россия оказывалась все
более в положении технологического аутсайдера. Русско-
японская и Первая мировая войны воочию продемонстри-
ровали связь технологического аутсайдерства с военными
поражениями. Это наглядно видно, в частности, по темпам
военного самолетостроения в воюющих державах, а также
росту доли закупаемых Россией пулеметов у США на нуж-
ды русской армии.60
Россия предъявляла миру целую группу величайших
ученых. Однако материальной и людской базы для внедре-
ния их открытий не существовало. По совокупному чис-
лу научных работников Российская империя отставала от
США в 3 раза. По такой важнейшей для третьего и четвер-
того технологического уклада отрасли хозяйства, как хи-
мия, отставание от Соединенных Штатов было и вовсе 12-
кратное, а от Великобритании и Германии — 6-кратное. Ин-
новационный прорыв был бы в этих условиях невозможен.
51
Для осуществления модернизации на повестке дня стоя-
ла задача смены модели государственности. Власти между
тем демонстрировали неготовность к таким изменениям.
Модель традиционного общества могла показаться более
нравственной, соотносящейся в большей степени с идеа-
лом патриархальной семьи. Но ее сохранение в условиях
мировой империалистической экспансии грозила России
геополитическим разгромом.61
Устойчивый рост числа грамотных происходил и до
революции. Но темпы этого роста были в свете мировых
технологических вызовов неудовлетворительны. Россия
принципиально отставала от передовых стран Запада, вы-
ходивших на уровень стопроцентной грамотности взрос-
лого населения.62
Внешнеполитические просчеты
В целях поддержания высокого рейтинга власти Рос-
сия оказывалась все более перед искушением примене-
ния военной силы. Победа над внешним врагом представ-
лялась самым простым и легким способом достижения по-
пулярности. «Бряцание оружием» все более усиливалось.
Среди российской элиты распространилась идея, что
для отвлечения масс от революции и укрепления режи-
ма нужна «маленькая, победоносная война». Такой вой-
ной мыслилась военная кампания против Японии. Не из-
вестно, произносил ли фразу о маленькой победоносной
войне министр внутренних дел К.Ф. Плеве, но идеи тако-
го рода циркулировали в государственных кругах. Русско-
японская война, как известно, не оказалась ни маленькой,
ни победоносной. Бюджет был растрачен. Поражения под-
толкнули к революции, едва не приведшей к падению ре-
жима. Проходит немного времени — Российская империя
52
ввязывается в новую войну, подведшую черту под ее суще-
ствованием.
Николай II в своих воззрениях на международные от-
ношения был утопистом. Модель российской внешней по-
литики, по меньшей мере, на начальном этапе его царст-
вования выстраивалась вокруг императива пацифизма.
Эта позиция отразилась в эпатировавшем весь мир рос-
сийском меморандуме о всеобщем разоружении. Исклю-
чительно усилиями российской дипломатии была иниции-
рована и проведена Гаагская мирная конференция. Ее ре-
шения, ставшие важной вехой в развитии пацифизма и
формировании наднационального органа управления —
впоследствии Лиги наций — собственно для России были
скорее негативны. Что означала на практике конвенция «О
мирном решении международных столкновений»? Спор-
ный вопрос выносился в коалиционный арбитражный суд,
где коалиция представительства западных стран проводи-
ла бы антироссийское решение. А что означала на практи-
ке конвенция «О законах и обычаях сухопутной войны»?
В перспективе большой военной кампании тактика «на-
родной войны» образца 1812 г. была бы уже невозможна.
Аналоги возникают с дипломатическим курсом политики
«нового мышления» М.С. Горбачева. Тогда, как и при Ни-
колае II, государственное руководство поддалось пацифи-
стским иллюзиям, забыв об интересах своей страны. Кру-
шение николаевской пацифистской утопии показатель-
но. Вначале Русско-японская, а затем — и Первая мировая
война, с небывалыми для конфликтов прошлого человече-
скими жертвами, дезавуировали значение российского ан-
тивоенного меморандума.
У Российской империи при Николае II отсутствовала
стройная геополитическая стратегия. Император долго не
мог решить, какой из союзов — с Германией или с Англией
и Францией — ему более предпочтителен. Выбранный в
53
итоге ориентир на союз с Британской империей, объектив-
но основным геополитическим противником России, ста-
вил страну в исходно проигрышную позицию при любом
сценарии грядущего военного конфликта. Российская им-
перия вступала в роковую для себя Первую мировую вой-
ну, не имея четкого представления о своих целях и инте-
ресах. Еще в меньшей степени было понимание тех цен-
ностей, во имя которых империя жертвует сотнями тысяч
солдатских жизней.
Во время Первой мировой войны Российская империя
парадоксальным образом оказалась в союзе с чужеродны-
ми ей по идеологии и политической организации государ-
ствами — республиканской Францией и парламентской
монархией — Англией. Напротив, в стане противников
были режимы, сходные по своей природе с российским са-
модержавием. Пропаганда воюющих государств утвержда-
ла, что война идет не только за территории, но и за тор-
жество собственных политических принципов, соответст-
венно, либерально-демократических для стран Антанты
и право-монархических для Четверного союза. Для Рос-
сии же война при существующем раскладе сил в идеоло-
гическом отношении была абсурдной. Российская импе-
рия оказалась волею исторических судеб не в том лаге-
ре, в котором она, казалось бы, должна пребывать в силу
своих политических форм и цивилизационного содержа-
ния. Принципиальной ошибкой было заключение союза с
главным геополитическим противником России — Британ-
ской империей. По-видимому, осознание этого, по истече-
нии нескольких лет военных действий, стало приходить и
к Николаю II. Но было уже поздно.
В результате войны четыре империи — Российская,
Германская, Австрийская и Османская — рухнули фактиче-
ски одновременно, в течение одного года. Каждая из них
идеологически представляла одно из направлений тради-
54
ционных религий, и потому их крушение было одновре-
менно крушением оплотов именно религиозных. Это была
победа в идеологическом плане— либерально-секуляр-
ных сил, в геополитическом— сил атлантистских. К Ан-
танте в конце войны примкнули еще и Соединенные Шта-
ты Америки. Российская империя, по сути, соучаствовала в
собственном уничтожении.
Монархия не смогла оседлать объективно происхо-
дившие в мире и российском обществе модернизацион-
ные процессы. Препятствием на их пути оказалась архаи-
ческая система, в рамках которой продолжала функциони-
ровать империя. Модернизация, действительно, была для
России жизненно необходима. Усиливалась геоэкономи-
ческая борьба и геополитическая борьба. По отношению
к этой стадии мирового развития Дж. Гобсон в 1902 г. при-
менил понятие «империализм». Начиналась серия войн за
колониальный передел мира между ведущими экономиче-
скими державами. Русско-японская война была в их чис-
ле. И ее Россия проиграла. Задержка модернизации озна-
чала бы периферизацию Российской империи, вытеснение
ее на положение аутсайдера, а в перспективе — гибель. На
повестке дня стоял вопрос о переходе к новому индустри-
альному укладу. Однако программа и идеология модер-
низации у власти отсутствовала. Для Николая II она вооб-
ще не стояла в актуальной повестке. Единый политический
курс, стратегия царствования вообще отсутствовали.
Глава 2
БОЛЬШЕВИКИ КАК КОНТРРЕВОЛЮЦИОНЕРЫ
Цивилизационные истоки большевизма
У поэта Николая Клюева имелись такие строчки, дати-
руемые 1918 годом:
Есть в Ленине керженский дух,
Игуменский окрик в декретах.
Как будто истоки разрух
Он ищет в Поморских ответах.
Мужицкая ныне земля,
И церковь — не наймит казенный,
Народный испод шевеля,
Несется глагол краснозвонный.
В рамках православной мысли всегда существовала
революционно-коммунистическая тенденция: эсхатологи-
ческое сознание, идеократические утопии, противопос-
тавляемые плутократическим системам, неприятие каль-
винистского ангела Капитала, именуемого в православной
традиции Маммоной, и т.п. В средневековой Руси подоб-
ные умонастроения выражали нестяжатели. Эсхатологиче-
ское мировосприятие находилось в основе старообрядче-
ского выбора. Старообрядцы вели борьбу против инокуль-
турных проникновений, в поражении которыми обвиняли
падшее, с их точки зрения, имперское государство. Показа-
тельна и их сложившаяся еще с крестьянских войн восем-
надцатого столетия тесная связь с революционным движе-
56
нием. К раскольникам как потенциальной политической
силе апеллировали и революционные демократы (А.И.Гер-
цен), и народники.63 Большевизм исторически сформиро-
вался в продолжение этой традиции. Он сочетал, с одной
стороны, радикальное, переходящее в русофобию, запад-
ничество, с другой, приверженность народной эсхатоло-
гии и представлениям об общинной справедливости. Эти
компоненты объективно вступали в противоречие, что и
было отражено в коллизиях внутренней борьбы в истории
большевистской партии.
Увлеченная европейским просветительством импе-
раторская власть сама раздувала пожар революции, под-
готавливая собственную гибель. Затеянная Романовыми
европеизация России отнюдь не имела объективной за-
данности и потому вызвала цивилизационное отторже-
ние. Напротив, большевики, прикрываясь левой фразео-
логией, по существу, взяли на себя миссию имперострои-
тельства.64
Царя свергли февралисты.
Большевизм как отрицание феврализма
В современном массовом сознании утвердился сте-
реотип о большевиках как демонической силе низвергате-
лей русской монархии. Но надо напомнить, что царя сверг-
ла либерально-капиталистическая кадетско-октябрист-
ская революция, в которой большевики не играли сколько
бы то ни было заметной роли. Инициированная Времен-
ным правительством Чрезвычайная следственная комис-
сия подготавливала судебный процесс о государственной
измене Николая II.65 Волна репрессий против лидеров пра-
во-монархического движения прокатилась по стране еще
в дооктябрьский период. Особой доблестью среди актив-
57
ных представителей «революционных масс» считалось
убить полицейского или черносотенца. На волне Февраль-
ской революции было убито 4 тыс. служащих Охранного
отделения. Под арестом оказались общественные деятели
право-монархического направления: А.И. Дубровин, Н.М.
Юскевич-Красовский, Н.Н. Тиханович-Савицкий, И.Г. Щег-
ловитов, Н.А. Маклаков и др.66 В качестве общественной
альтернативы царю в последние годы существования мо-
нархии рассматривались отнюдь не Ленин или Троцкий, а
думские лидеры — П.Н. Милюков, А.И. Гучков, М.В. Родзян-
ко. И если уж искать ответственных в гибели империи, то в
большей степени, чем коммунисты, ее разделяют россий-
ские либералы.
Загадкой для историков является пассивность, про-
явленная в 1917 г. многочисленными сторонниками са-
модержавного правления. Ведь во время первой русской
революции они активно выступили в защиту царского
престола. По-видимому, народный монархизм на подсоз-
нательном психоментальном уровне в значительной мере
трансформировался в большевизм. Октябрьская револю-
ция воспринималась в качестве возмездия узурпаторам
царского престола. Ни что так не резало слух русского че-
ловека, как прилагательное «временное», вынесенное в
официальное наименование революционного правитель-
ства. Временные, промежуточные, переходные формы
противоречат монархическому принципу «предвечных ус-
тоев». Временщик— это узурпатор. Временному прави-
тельству не хватало политической решимости, чтобы раз и
навсегда разрешить принципиальные вопросы государст-
венного функционирования России. Его нерешительность
укрепляла народ в подозрении о нелигитимности власти
«временщиков». Другое дело большевики, которые твер-
дой рукой вершили свою политику (без оглядки на всяко-
го рода представительства, вроде Предпарламента или Уч-
58
редительного собрания). Они сразу же дали понять, что
власть им принадлежит по праву (народному пониманию
права, определяемого в качестве особой харизмы божест-
венного избранничества).67
Неприятие Государственной Думы восходило к архе-
типу отношения народа к Думе боярской. Старинный иде-
омиф о том, что бояре-крамольники изводят царя — на-
родного радетеля, экстраполировался в контекст полити-
ческой конъюнктуры Февральской революции. Министры
Временного правительства — это думские бояре-узурпа-
торы, низложившие царя. За такими политическими де-
корациями, как Директория, угадывался образ «семибо-
ярщины». Переезд А.Ф. Керенского в царский дворец, где
он работал в кабинете и спал в опочивальне Александра
III, укрепляли народ в правильности его догадки. Мусси-
ровались слухи, будто бы председатель Временного пра-
вительства даже примерял на себя тайно царскую корону
и усаживался на престол. Большевистская же революция
воспринималась через призму архетипа покончившего с
семибоярщиной «народного ополчения». Оставалось в со-
ответствии со сценарием смутного времени утвердить но-
вого царя. А между тем на пост наркома по делам нацио-
нальностей в первом большевистском правительстве был
назначен И.В. Сталин...68
Большевизм, вышедший из среды социал-демокра-
тии, представлял собой отрицание конформистского со-
циал-демократизма. Ленинизм выступал как синтез мар-
ксизма и народнической традиции. Несмотря на декла-
рируемую приверженность большевиков марксистской
идеологии, ее основополагающие принципы были выхоло-
щены в ходе строительства реального социализма. Народ-
ническая версия построения общества будущего посред-
ством обращения к традиционным институтам докапита-
листической России, при усилении тенденций апелляции к
59
прошлому, делала вероятным перспективу «консерватив-
ной революции» под социалистическими знаменами. Сло-
во «большевик» вызывало ассоциации с привычным для
крестьянского слуха термином «большак», обозначавше-
го руководителя общинным миром. «Красная» семантика
также оказалась наиболее предпочтительной в контексте
народной семиосферы. Принципы коллективного земле-
пользования отражали традиционные эгалитарные нор-
мы социального устройства русской деревни. Аграрный
смысл революции заключался в ликвидации чужерод-
ной частнособственнической модели обустройства села.
Коллективизация была жестокой и неумело проведен-
ной, но исторически неизбежной хирургической опера-
цией по восстановлению национальных форм бытия об-
щины. Система Советов также оказалась ближе народной
ментальности, чем западно-европейский принцип орга-
низации власти на основе многопартийной выборности.
С другой стороны, коллегиальная модель республиканиз-
ма подменялась цезаризмом как квазимонархической
системой, основанной на архетипах царистской тради-
ции патерналистского сознания народа. Цезарь и Советы
были обозначением на новый лад институтов допетров-
ской органической Руси — Царь и Собор. О парадоксаль-
ном характере народного восприятия Ленина как носите-
ля идеи самодержавной Руси свидетельствует письмо на
имя председателя СНК от И. Павлова: «Симбирскому дво-
рянину Владимиру Ильичу Ульянову (Ленину).
Честь и слава Вам, Владимир Ильич! Как маг и чародей,
Вы сумели заставить русский народ забыть и простить Ни-
колаю Второму все его прегрешения и властно повернули
его вновь на путь Монархизма. Умело и незаметно, не сло-
вами, а делом Вы с очевидностью показали всему миру не-
лепость социалистических теорий и мудро, как сказочный
60
змий, зажгли сердце русского народа непримиримой нена-
вистью к подлому и продажному племени иудеев. Да, пусть
многое погибло! Но всякий, кто только может хоть немного
смотреть в будущее, скажет, что это к лучшему. Сейчас раз-
решение проблемы социализма и вопроса о собственно-
сти, равным образом дело монархизма поставлено на вер-
ный путь и обеспечено на долгие годы. И это исключитель-
но благодаря симбирскому дворянину Ульянову. Честь и
хвала Вам, Владимир Ильич! Убежденный монархист Пав-
лов. 26 декабря 1919 года».69
Большевики-черносотенцы
Практика строительства социализма в одной стра-
не приводила к смене ориентиров от космополитическо-
го мессианства мировой революции к имперскому конст-
руированию. Н.А. Бердяев писал о коммунизме в качестве
русской идеи: «На Западе очень плохо понимают, что Тре-
тий Интернационал есть не Интернационал, а русская на-
циональная идея. Это есть трансформация русского мес-
сианизма. Западные коммунисты, примыкающие к Треть-
ему Интернационалу, играют унизительную роль. Они не
понимают, что, присоединяясь к Третьему Интернациона-
лу, они присоединяются к русскому народу и осуществля-
ют его мессианское призвание... И это мессианское соз-
нание, рабочее и пролетарское, сопровождается почти
славянофильским отношением к Западу. Запад почти ото-
ждествляется с буржуазией и капитализмом. Национализа-
ция русского коммунизма, о которой все свидетельствуют,
имеет своим источником тот факт, что коммунизм осуще-
ствляется лишь в одной стране, в России, и коммунистиче-
ское царство окружено буржуазными, капиталистически-
ми государствами. Коммунистическая революция в одной
61
стране неизбежно ведет к национализму и националисти-
ческой международной политике».70
Ленинская теория построения «государства нового
типа» как глобализации опыта Парижской коммуны расхо-
дилась с практикой построения советской политической
системы по образцу старорежимн ых учреждений. Сразу же
после захвата власти большевиками некоторые из их либе-
ральных оппонентов заговорили о термидорианской сущ-
ности октябрьского переворота и даже о его право-реак-
ционной подоплеке. Уже 28 ноября (11 дек.) 1917 г. один из
лидеров меньшевистского крыла социал-демократии А.Н.
Потресов предупреждал, что «идет просачивание в боль-
шевизм черносотенства».71 Приблизительно в то же время
на страницах эсеровской газеты «Воля народа» публикует-
ся статья В. Вьюгова с симптоматичным названием «Чер-
носотенцы—большевики и большевики—черносотенцы»,
в которой автор пишет даже не о «просачивании» черно-
сотенных элементов, а о черносотенной сущности боль-
шевизма. Политика Смольного усматривалась им в восста-
новлении «старого», т.е. дофевральского строя.72
Этический императив сменовеховской позиции, за-
ключавшейся в рассмотрении имперского могущества Рос-
сии в качестве высшей ценности, также основывался на те-
зисе о большевистском термидоре. Призыв «В Каноссу!»
являлся следствием оценки исторической миссии боль-
шевиков как «собирателей земли Русской». Разъясняя пе-
ред эмигрантской аудиторией консервативную трансфор-
мацию революции, С. Чахотин писал: «История заставила
русскую «коммунистическую» республику, вопреки ее офи-
циальной догме, взять на себя национальное дело собира-
ния распавшейся было России, а вместе с тем восстанов-
ления и увеличения русского международного удельного
веса. Странно и неожиданно было наблюдать, как в момен-
ты подхода большевиков к Варшаве во всех углах Европы
62
с опаской, но и с известным уважением заговорили не о
«большевиках», а... о России, о новом ее появлении на ми-
ровой арене».73
Евразийцы в рассмотрении глубинных основ больше-
визма шли дальше сменовеховцев, усматривая в русской
революции не просто антифевральский термидор, а отри-
цание всего петербургского периода отечественной исто-
рии, обращение к основам почвенной самобытности. Та-
ким образом, в евразийской интерпретации большевизм
представал как не осознающее смысл своей исторической
миссии движение «консервативной революции».
Историографический стереотип о том, что все без ис-
ключения черносотенные монархисты оказались в ста-
не непримиримых противников советской власти, нужда-
ется в пересмотре. В этом плане показательно отношение
к большевикам одного из идеологов черносотенства Б.Н.
Никольского. Уже в 1918 г. он обнаруживал в большевизме
бессознательный монархизм. «В активной политике, — пи-
сал адепт право-монархической идеи в октябре 1918 г.,—
они с нескудеющею энергиею занимаются самоубийствен-
ным для них разрушением России, одновременно с тем вы-
полняя всю за кладку объединительной политики по нашей,
русской патриотической программе, созидая, вопреки сво-
ей воле и мысли, новый фундамент для того, что сами раз-
рушают... Разрушение исторически неизбежно, необходи-
мо: не оживет, аще не умрет... Ни лицемерия, ни коварства
в этом смысле в них нет: они поистине орудия историче-
ской неизбежности... лучшие в их среде сами это чувству-
ют как кошмар, как мурашки по спине, боясь в этом соз-
наться себе самим; с другой стороны, в этом их Немезида;
несите тяготы власти, захватив власть! Знайте шапку Моно-
маха!...»74 Б.В. Никольский указывал, что враги у черносо-
тенцев и большевиков общие — это «эсеры, кадеты и до
63
октябристов включительно».75 Конечно, он понимал невоз-
можность скорого восстановления правильного монархи-
ческого правления большевиками. Однако им предсказы-
валось утверждение красного имперского цезаризма.76
Большевики-космополиты
Большевизм являлся внутренне неоднородным тече-
нием. Наряду с имперским в нем существовало космопо-
литическое крыло. Ярким представителем последнего яв-
лялся Я.М. Свердлов. Расказачивание и расстрел царской
семьи — характерные вехи его политической биографии.
Не случайно, что В.И. Ленин первоначально был категори-
чески против введения Я.М. Свердлова в аппарат ЦК, и то,
что о его кандидатуре велись «изрядные споры». Более,
чем кто-либо из большевиков, Председатель ВЦИК смот-
рел на крестьянство как на реакционную массу. Небезосно-
вательно, что его после смерти заменил по рекомендации
В.И. Ленина на этом посту «тверской мужичок» М.И. Кали-
нин. Высказано мнение, что причиной смерти Я.М. Сверло-
ва стала не простуда на митинге в Орле, как гласила офи-
циальная версия, и не избиение рабочими, как утверждает
неофициальная, а заговор партийных соратников.77
Окутан тайной и швейцарский вояж Ф.Э. Дзержинско-
го в октябре 1918 г. Председатель ВЧК в сопровождении
секретаря ВЦИК В.А. Аванесова инкогнито выехали за ру-
беж якобы за супругой Феликса Эдмундовича. Неужели у
советского правительства не нашлось других людей, что-
бы привезти в Россию жену одного из государственных
лидеров? По свидетельству жены Ф.Э. Дзержинского, ини-
циатором поездки ее мужа в Швейцарию выступил имен-
но Я.М. Свердлова, о чем ей довелось узнать лишь в 1936 г.
Зачем в действительности «железный Феликс» ездил в
64
«страну банков и политических форумов», можно лишь до-
гадываться.78
Историографические клише устанавливают в качестве
ведущей фигуры ультралевого спектра большевизма Л.Д.
Троцкого. Но в контексте теории консервативной транс-
формации его «левизна» выглядит не столь очевидно. Еще
в период апогея «красногвардейской атаки на капитал» А.В.
Амфитеатров написал статью под курьезным, на первый
взгляд, названием «Троцкий — великоросс», в которой пе-
ресматривал предвзятое мнение в чуждости Троцкого Рос-
сии. С точки зрения автора, один из лидеров большевизма
по своему умственному складу не просто великоросс, но
великоросс—шовинист, большевик-черносотенец.79 Пока-
зательно, что в зараженной антисемитскими настроения-
ми среде красноармейцев военного комиссара к евреям не
относили. Скорее в Ленине — кабинетном теоретике могли
заподозрить семитскую кровь, чем в окруженном ореолом
фронтовой борьбы Троцком. Один из красных казаков, уяз-
вленный обвинением в служении еврейской власти, возра-
жал: «Ничего подобного!... Троцкий не жид. Троцкий бое-
вой!... Наш... Русский... А вот Ленин— тот коммунист...
жид, а Троцкий наш... боевой... Русский!». Исследователь
феномена «национал-большевизма»80 М.С. Агурский считал
Л.Д. Троцкого ведущим идеологом, «теоретиком красного
патриотизма и едва ли не его вождем».81 По своему образо-
вательному потенциалу Л.Д. Троцкий как человек, уделяв-
ший много внимания изучению масонской истории и эзо-
терики, мог в большей степени, чем прочие соратники по
партии, претендовать на роль коммуниста — традициона-
листа. Именно под давлением Л.Д Троцкого на IV Конгрес-
се Коминтерна была принята резолюция о несовместимо-
сти работы в компартии и членства в масонских ложах.82
Отношение к масонству как к буржуазной организации мо-
жет служить индикатором определения традиционалист-
65
ской подоплеки большевизма. Разрыв с масонством был
в мегаисторической проекции символом разрыва с тради-
цией Французской революции. Левый воинствующий ан-
титрадиционализм Л.Д. Троцкого определился, лишь ко-
гда знамя консервативной революции было перехвачено
из его рук И.В. Сталиным. IV Интернационал стал квинтэс-
сенцией идеологической левизны. Прежние рассуждения
Л.Д. Троцкого о национальных истоках большевизма были
заменены приговором русской культуре, которая, по мыс-
ли автора, «представляла собой, в конце концов, лишь по-
верхностное подражание более высоким западным образ-
цам... Она не внесла ничего существенного в сокровищни-
цу человечества».83
В оценке некоторых исследователей, роль консерва-
тивного революционера частично взял на себя В.И. Ленин.
По мере решения практических вопросов государствен-
ного строительства, он существенно скорректировал воз-
зрения своей революционной юности. Проект демократи-
зации партийного управления, известный как завещание
В.И. Ленина, оценивается в качестве замысла отстране-
ния на вторые позиции космополитической элиты бывших
профессиональных революционеров. Нигилистов должны
были сменить прагматики-аппаратчики.84
Ленин как анти-Столыпин
Подлинным революционером, если понимать под ре-
волюцией смену модели жизнеустройства, являлся не В.И.
Ленин, а П.А. Столыпин. Столыпинские реформы представ-
ляли собой не что иное, как попытку осуществления циви-
лизационной трансформации. Модель аграрных отноше-
ний Прибалтийского края автоматически переносилась на
российскую почву, для которой она была неприемлема как
66
по ментальным, так и по природно-климатическим харак-
теристикам.85
Социально катастрофические последствия содержа-
лись в проектах отказа от государственного регулирования
сельского хозяйства в такой стране, как Россия, где изоби-
лие исключено в силу природных условий, и даже для кре-
стьянина всегда актуальной являлась проблема физиче-
ского выживания. При традиционно низкой, в сравнении
с Европой, урожайности русское крестьянское хозяйство
не могло быть рыночным. Поэтому для развития промыш-
ленной сферы, науки и культуры, а по большому счету, для
выживания России, требовалось заставить крестьянина от-
дать часть необходимой ему самому продукции. Таким об-
разом, элементы продразверстки «военного коммунизма»
являлись действенным на всем протяжении русской исто-
рии, цивилизационным механизмом самосохранения.86 Не
случайно к программе изъятия излишков у крестьян еще
до «красногвардейской атаки на капитал» обратилось цар-
ское правительство в 1916 г., ибо порожденный столыпин-
скими преобразованиями единоличник не был склонен к
снабжению продовольствием сражающейся армии.87
Почему, задаются вопросом современные критики
большевизма, дореволюционная Россия экспортировала
хлеб, а при советской власти были введены карточки? Это
объясняется порочностью коллективизаторской полити-
ки большевиков. В действительности причиной тому были
объективные урбанизационные процессы. Превращение
России из страны аграрной в промышленную предпола-
гало резкий рост городского населения, а соответственно,
и увеличение объемов валового производства сельско-
хозяйственной продукции для его обеспечения. За время
Гражданской войны городское население бежало в дерев-
ни. К 1920 г. численность жителей Москвы сократилась, по
сравнению с дореволюционным уровнем, в 2 раза, а Пет-
67
рограда — почти в 3 раза. Аграризация социального об-
лика страны и обусловила нэповскую экономическую ли-
берализацию. Но по мере нарастания новой урбанизаци-
онной волны обнаруживалась необходимость возращения
к методам аграрного этатизма. Количество товарного хле-
ба действительно было в 1927 г. в два раза меньше, чем в
1913 г. Но при этом валовой сбор зерна находился пример-
но на одном уровне с дореволюционными показателями,
а городское население уже превышало численность го-
рожан в царской России и возрастало в динамике 1,5 — 2
млн. человек в год.88
Как быть с немецким финансированием?
Не противоречит тезису об имперостроительской сущ-
ности большевизма и пресловутая теория о немецком фи-
нансировании Октябрьской революции.89 Симптоматично,
что в сотрудничестве с немцами Временное правительство
обвиняло равно какЛенина, так и Николая II. Не следует ли
понимать, что они в таком случае являлись союзниками?
Российская империя во время Первой мировой войны
парадоксальным образом оказалась в союзе с чужерод-
ными ей по идеологии и политической организации госу-
дарствами. Напротив, в стане противников были режимы,
сходные по своей природе с российским самодержавием.
Пропаганда воюющих государств утверждала, что война
идет не только за территории, но и за торжество собствен-
ных политических принципов, соответственно, либераль-
но-демократических для стран Антанты и право-монархи-
ческих для Четверного союза. Для России же война в идео-
логическом отношении являлась абсурдной. Российская
Империя оказалась волею исторических судеб не в том ла-
гере, в котором она, казалось бы, должна пребывать в силу
68
своих политических форм и цивилизационного содержа-
ния. По-видимому, осознание этого по истечении несколь-
ких лет военных действий стало приходить к Николаю II.
Германский континентальный вектор внешнеполити-
ческой ориентации большевиков в большей степени от-
вечал евразийской сущности российского имперострои-
тельства, чем атлантистская линия «Антанты».90 Однако ги-
потетическое сотрудничество с определенными военными
кругами Германии не следует интерпретировать в каче-
стве союза. Стоит напомнить, что дату рождения Красной
Армии было принято связывать с боевыми успехами имен-
но на германском фронте. Уступка же территорий по Бре-
стскому миру оказалась, как и предсказывал В.И. Ленин,
краткосрочной. В скором времени, не без участия больше-
виков, революция разразилась в самой Германии. «Брест-
то вышел немцам боком», — рассуждал в ноябре 1918 года
герой романа А.Толстого «Хождение по мукам» Вадим Ро-
щин. Если даже немецкое военное командование и рассчи-
тывало на исполнение В.И. Лениным каких-то «долговых
обязательств», то в этих ожиданиях обманулось. Вербаль-
ные германские деньги были в конечном итоге аккумули-
рованы на российское имперостроительство. Несмотря на
космополитическую фразеологию, В.И. Ленин мыслил ев-
разийскими параметрами. Он категорически отвергал со-
трудничество с «буржуазными националистами». Отверг-
нутыми оказались, в частности, все предложения об аль-
янсе большевиков с украинскими сепаратистами.91
Оказание неприятелем содействия оппозиционным по
отношению к правящему режиму силам в противостоящих
в войне государствах естественно. Российская империя во
время Первой мировой войны поддерживала, в частности,
движение этнического христианского сопротивления в Ос-
манском султанате, польскую оппозицию в Германии, панс-
лавизм в Австро-Венгрии.92
69
Другое дело, когда оппозиция получает помощь от со-
юзнических держав. «Галифакский инцидент» свидетельст-
вует о тайном американском, а «миссия Мильнера» — анг-
лийском факторах в российской революции.93 По-видимо-
му, и Вашингтон, и Лондон, понимая, что исход мировой
войны предрешен, не желали допустить Россию к участию
в территориальных разделах. Союзники предали. Верность
Временного правительства союзническим обещаниям ока-
залась политической близорукостью. Даже «западник» П.Н.
Милюков признавал, что союзники пытались в откровен-
ной форме реализовать программу «эксплуатации России
как колонии».94
Еще до отречения Николая II от престола, 1 марта 1917 г.
правительства Англии и Франции официально сообщили о
поддержке Февральской революции. Через послов объяв-
лялось о вступлении «в деловые сношения с Временным
Исполнительным Комитетом Государственной Думы, выра-
зителем истинной воли народа и единственным законным
временным правительством России».95 Ллойд Джордж, вы-
ступая перед парламентом, не мог скрыть охватившей его
радости. «Британское правительство,— комментировал
премьер-министр сообщения об отречении царя,— уве-
рено, что эти события начинают собою новую эпоху в исто-
рии мира, являясь первой победой принципов, из-за кото-
рых нами была начата война».96
Тот факт, что реэмиграция В.И. Ленина и его соратни-
ков происходила транзитом через территорию Германии
и Швеции, не являлся секретом. Осведомленность об об-
стоятельствах их возвращения не стала препятствием ор-
ганизации торжественной встречи на Финляндском вокза-
ле. Только когда через несколько месяцев обнаружилась
реальная перспектива захвата большевиками власти, их
переезд через Германию стал преподноситься как свиде-
тельство о государственной измене.
70
Помимо большевистских лидеров, из швейцарской
эмиграции германским транзитом возвращались в Россию
видные представители руководства ПСР, меньшевистского
крыла РСДРП, Бунда, Анархо-коммунистов, Социал-демо-
кратов Королевства Польского и Литвы, Польской социа-
листической партии, Поалей Цион, Сионистов-социали-
стов, Социал-демократической партии Литвы и др. Среди
реэмигрантов были и принципиальные противники боль-
шевизма (например, П.Б. Аксельрод или Ю.О. Мартов). Од-
нако из всего спектра партий только большевиков запо-
дозрили в особом немецком покровительстве.97
Постфевральский распад
Октябрьская революция ознаменовала смену центро-
бежных тенденций новой фазой имперостроительства.98
При Временном правительстве резко ухудшилось эко-
номическое положение в стране. Закрытию подверглись
свыше 800 крупных промышленных предприятий. Вало-
вый объем промышленной продукции сократился по срав-
нению с 1916 г. на 36,4 %. Выплавка чугуна снизилась до от-
метки в 2,9 млн. тонн (в 1913 г.— 4,2 млн. тонн). К октяб-
рю 1917 г. из имеющихся на юге России 65 домен работало
только 33, при средней загрузке в 65 %. Прекратили функ-
ционировать 47 из 102 мартеновских печей. Добыча ка-
менного угля составляла 80% от уровня 1913 г. В состоя-
нии разрухи пребывала железнодорожная инфраструкту-
ра. Средняя еженедельная погрузка снизилась с 70 тыс.
вагонов в январе 1917 г. до 43 тыс. в ноябре. Государствен-
ный долг России превысил 60 миллиардов рублей, что со-
ставляло семнадцать довоенных годовых государственных
бюджетов.
71
Десятки газет и журналов отравляли сознание насе-
ления дискредитирующими клеветническими сплетнями
об императорской семье, царском правительстве, гене-
ралитете, офицерах. Чрезвычайная следственная комис-
сия изыскивала факты о государственной измене Николая
II, подготавливая суд над императором. Из тюрем по ам-
нистии были выпущены тысячи преступников, в том чис-
ле уголовников, незамедлительно влившихся «в револю-
ционный процесс».
Население после Февраля 1917 г., по всеобщим оцен-
кам, как будто взбесилось. Четкая грань между насилием
и тривиальным хулиганством отсутствовала. Многие экс-
цессы происходившей смуты не вписывались ни в пара-
дигму классовой, ни в парадигму идейно-мировоззрен-
ческой борьбы. Не в первый раз в российской истории
проявлял себя императив воли, враждебной любым го-
сударственным и правовым устроениям русского бунта?
Один купеческий сын так описывал в дневнике проявле-
ние своей революционности: «Был у тятеньки на фабри-
ке и ночью... все до одного стекла перебил! Давно в уме я
эту мысль лелеял!»99.
Революция сублимировала самые темные стороны че-
ловеческой психики. Осуществляемая под лозунгом соци-
альности, она в плане доминации этических ценностных
установок была асоциальна. Мародерство началось с пер-
вых же дней Февральской революции.
В деревнях происходил стихийный «воровской» захват
земель. Традиционная круговая порука оказалась надлом-
лена практикой расхищения бывших хозяйских имений,
где каждый из общинников стремился «ухватить лучший
кусок»100. Дабы не искушать соседей, резали на месте пле-
менной помещичий скот.
Вопреки советско-марксистскому концепту о том, что
революция осуществлялась в первую очередь руками
72
классово сознательной части рабочих, авангарда, проле-
тариата, ударные силы революционной стихии формиро-
вали не они, а маргинальные и полумаргинальные слои
социума. Но и этот вывод не есть довод дезавуирования
российского революционного движения. Маргиналы, сту-
денты, иммигранты, криминалитет играют значимую роль
едва ли не во всех революциях. Лица, вырванные из устой-
чивых ниш социальной статусности, априори более рево-
люционны.
В деморализованном состоянии пребывала армия.
Страну захлестнул поток дезертиров с фронта. Широкое
распространение на фронте имели случаи, когда солда-
ты расправлялись с собственными офицерами, грабили и
убивали мирное население. Численность дезертиров оце-
нивается на 1917 г. в диапазоне от 1 до 2 млн. человек.
Именно они выступили впоследствии в качестве наиболее
активных революционных элементов на местах. Только ре-
волюция, всеобщий правовой беспредел снимал с них от-
ветственность за дезертирство. А ведь бежали-то в основ-
ном с фронта, захватывая боевое оружие. На весах рево-
люции оказывалось до двух миллионов находящихся вне
закона вооруженных лиц.
В условиях войны значительные слои населения ока-
зались в положении беженцев и вынужденных переселен-
цев. Определенные группы «инородцев» власти принуди-
тельно переселяли из прифронтовой зоны, боясь их со-
трудничества с неприятелем, в глубь страны. А были еще
военнопленные— свыше двух миллионов человек— и
трудовые иммигранты из Китая. Тектонические миграцион-
ные сдвиги объективно определяли рост масштабов кри-
минального мира.
Широкая амнистионная политика Временного прави-
тельства еще более повысила степень криминализирован-
ное™. По разным подсчетам, численность маргинализован-
73
ной части общества оказывалась «никак не ниже 20 млн. че-
ловек».101 А это — более 15% российского населения.
Поведение масс в 1917 г. имело все симптомы коллек-
тивного безумия. Впечатление, что «все сошли с ума» — ха-
рактерный мотив относящейся к Февральской революции
мемуарной литературы («революционная эпилепсия»).
«После Февраля,— реконструирует настроения масс в
1917 г. в ставшей классической в историографии револю-
ции книге «Красная смута» В.П. Булдаков, — на улицы го-
родов выплеснулась волна самых разнообразных мани-
фестаций. Это обычно для любой революции, хотя в Рос-
сии, по тогдашним погодным условиям (необычно суровая
зима), ситуация приобрела «масленичный» характер. Фев-
ральская революция в ту пору менее всего напомина-
ла «кровавый карнавал». На Невский выходили женщины,
требуя уравнения в правах во имя демократии; подрост-
ки с лозунгами «Детский социализм!» (лишнее подтвержде-
ние тому, что с идеалом социализма связывалось государ-
ственно-опекунское начало); решившие «перевоспитать-
ся» уголовники; наконец, многочисленные «инородцы» в
экзотических одеяниях — это более всего умиляло «чис-
тую» столичную публику. В Москве 3 марта был «сплошной
карнавал, красный променад, праздник веселья неистощи-
мого и восторга». Все это было в алых тонах: нет челове-
ка, который не нацепил бы себе красного банта». 12 мар-
та известный дрессировщик В.Дуров не только «возил по
улицам куклы Распутина и Протопопова», но и «водил сло-
на», причем на слоне была «алая попона с золотой выши-
той надписью: «В борьбе обретешь ты право свое»! (По-ви-
димому, это была не шутка, а форма агитации)102».
Регулярную царскую армию уничтожила отнюдь не
антивоенная пропаганда большевиков. Ее похоронил аб-
сурдный, если не считать его преднамеренным, Приказ №
1. Показательно, что, по свидетельству военного министра
74
последнего состава Временного правительства А.И. Вер-
ховского, приказ был отпечатан фантастическим по мас-
штабам тиражом — в 9 млн. экземпляров.103 До сих пор
вопрос о его авторстве и тиражировании окутан мраком.
Даже военный министр первого состава Временного пра-
вительства А.И. Гучков считал его «немыслимым». Обер—
прокурор Синода В.К. Львов заявлял, что Приказ № 1 есть
«преступление перед родиной».104 Но «недоразумение» по-
вторилось. Став военным министром, А.Ф. Керенский из-
дал свой «Приказ по армии и флоту» (его стали называть
«декларацией прав солдата»), фактически дублировавший
содержание Приказа № 1. Еще 16 июля 1917 г. А.И. Дени-
кин, выступая в присутствии А.Ф. Керенского, заявил: «Ко-
гда повторяют на каждом шагу, что причиной развала ар-
мии послужили большевики, я протестую. Это неверно. Ар-
мию развалили другие...».105
Вопреки другому современному стереотипу, распад
России на национальные государства также не был ини-
циирован большевиками. Еще в марте 1917 г. Временное
правительство восстановило автономию Финляндии. В ию-
ле финский сейм принятием «Закона о власти» фактически
провозглашал независимость. Компетенция российского
правительства ограничивалась лишь вопросами военной
и внешней политики.106
Несмотря на оккупацию территории Царства Поль-
ского германскими и австро-венгерскими войсками, Вре-
менное правительство сочло необходимым заявить о сво-
ем согласии на создание в будущем независимой Польши.
Единственным условием к польской стороне было уста-
новление военного союза с Россией.107
Самочинно созванная на Украине Центральная рада
стала ее фактическим правительством. Вопреки слабо-
му сопротивлению российских властей, она в июне 1917 г.
объявила универсал об автономии Украины и создание ис-
75
полнительного органа— Генерального секретариата. По
украинскому примеру в июле 1917 г. была создана Бело-
русская рада. Претендуя на роль национального прави-
тельства, она добивалась признания политической автоно-
мии Белоруссии.108
С сентября вслед за Украиной начал отделяться Се-
верный Кавказ. В Екатеринодаре было учреждено «Объе-
диненное правительство Юго-восточного союза казачьих
войск, горцев Кавказа и вольных народов степей». По фев-
ральской инерции к концу 1917 года от России отделились
Закавказье, Литва, Бессарабия и т.д. Демократическая эн-
тропия дошла до провозглашения независимости отдель-
ных регионов, губерний и даже уездов.109
Белые генералы не были «белыми»
Чиновничий аппарат и генералитет уже не обладал
внутренним имперским потенциалом. Спасти Россию, как
и своего Государя, он был не в состоянии. «Кругом тру-
сость и измена, и обман!»— записал Николай II в днев-
нике в ночь отречения.110 Только два генерала из высше-
го командного состава армии (хан Нахичеванский и граф
Келлер) изъявили готовность применить силу для подав-
ления мятежников. Зато многие представители генерали-
тета оказались замешаны в антимонархическом загово-
ре. Командующий Северным фронтом генерал К.В. Рузский
преднамеренно дезинформировал царя о происходящем
в столице. Еще в начале февраля он обсуждал с думскими
лидерами сценарий ареста императора по пути из ставки в
Царское Село.111 В руководстве заговором были и будущие
лидеры белого движения М.В. Алексеев и Л. Г. Корнилов.
По свидетельству П.Н. Милюкова, М.В. Алексеев еще осе-
нью 1916 г. разрабатывал «план ареста царицы в ставке и
76
заточения».112 8 марта 1917 г. начальник Генерального шта-
ба первым объявил императору об аресте.113
В пресловутом корниловском мятеже не содержалось
ничего монархического и контрреволюционного. Спасать
монархию отнюдь не входило в намерения Л.Г. Корнилова.
Напротив, именно Лавр Георгиевич объявил царской се-
мье постановление Временного правительства об аресте.
Уже 2 марта 1917 г. революционная власть доверила ему
важнейший пост начальника Петроградского военного ок-
руга, что могло быть только при абсолютной уверенности
в отсутствии у генерала монархических симпатий.114
Обласканы Временным правительством были и Дени-
кин, и Колчак. После Февраля, на фоне отставки «реакцион-
ных» генералов, происходил их стремительный карьерный
рост. А.В. Колчак пользовался в думских кругах репутаци-
ей либерала и оппозиционера.115 Последний военный ми-
нистр Временного правительства генерал А.И. Верховский
оценивал выдвижение А.В. Колчака на пост командующего
Черноморским флотом в качестве первой серьезной побе-
ды оппозиции.116 В октябре 1917 г., незадолго до большеви-
стской революции, будущий главковерх, пребывавший в то
время в США, дал согласие выставить свою кандидатуру на
выборах в Учредительное собрание от партии кадетов.117
Вернувшись в Россию в ноябре 1918 г. после почти годово-
го пребывания за рубежом, адмирал фактически сразу же
был провозглашен Верховным правителем. Вне всякого со-
мнения А.В. Колчак являлся прямым ставленником Запада,
что и обусловило его выдвижение на высший пост в белом
движении. Сам адмирал определял свою миссию в качест-
ве «кондотьера».118
Ни тени реставрационных вожделений не испытывал
и А.И. Деникин. Его биограф Д. Лехович определял поли-
тическую платформу генерала как «либерализм». По пред-
ставлениям А.И. Деникина, писал он, «кадетская партия...
77
сможет привести Россию... к конституционной монархии
британского типа».119 Соответственно, «идея верности со-
юзникам приобретала характер символа веры».120 Во всех
деникинских документах целью борьбы указывалось ут-
верждение парламентского строя, а вовсе не реставрация
монархии.
Парадокс белого движения заключался в том, что оно
не было достаточно белым, т.е. монархическим. Белое дело
было не более чем реакцией Февраля на Октябрь. Никто
из белогвардейских главковерхов не предполагал прово-
дить реставрацию самодержавного режима. Выступая под
лозунгом «единой и неделимой России», руководители бе-
лых правительств на практике вели с Антантой торг о рос-
сийских территориях в обмен на военную помощь. А пла-
ны союзников по разделу и колонизации России были го-
раздо глобальнее, чем требования немцев на Брестских
переговорах. От Антанты исходила более серьезная угро-
за для российской государственности, нежели от Герма-
нии. Для белых главковерхов не являлось секретом англо-
французское соглашение от 23 декабря 1917 г. (подтвер-
ждено 13 ноября 1918 г.) о разделе зон влияния в России:
Великобритании предоставлялся Северный Кавказ, Дон,
Закавказье и Средняя Азия; Франции — Украина, Крым,
Бессарабия; США и Японии — Сибирь и Дальний Восток.
Японское правительство не скрывало своих замыслов по
отторжению от России Дальнего Востока, что не стало пре-
пятствием к сотрудничеству с ним А.В. Колчака и Г.М. Се-
менова. А.И. Деникин, будучи унитаристом, тем не менее в
феврале 1920 г. признал суверенитет закавказских нацио-
нальных республик. Н.Н Юденич не только признавал не-
зависимость прибалтийских государств, но и организовы-
вал совместно с эстонским правительством военные опе-
рации против большевиков. П.Н. Врангель был вынужден
78
отказаться и от унитаристской риторики, признав право
наций на «свободное волеизъявление».121
Сформированные главковерхами белые правительст-
ва представляли собой не что иное, как перетасовку ста-
рой колоды кадетско-эсеровско-меньшевисткой коали-
ции. Омское правительство А.В. Колчака возглавлял кадет
П.В. Вологодский, а после реорганизации в Иркутске — ка-
дет В.Н. Пепеляев; «деловое учреждение», ведавшие «об-
щегосударственными» вопросами у А.И. Деникина, — ми-
нистр финансов «Южнорусского правительства» кадет
М.В. Бернацкий; Петроградское правительство Н.Н Юдени-
ча — кадет А. Н. Быков. В возглавляемом А.В. Криво-
шеиным врангелевском Правительстве Юга России пост
начальника Управления иностранными сношениями
принадлежал одному из патриархов российской антимо-
нархический оппозиции П.Б. Струве.122
«Сформировано Южнорусское правительство...,—
писал в своем дневнике один из ближайших сподвижни-
ков А.И. Деникина генерал-лейтенант А.П. Богаевский,—
вместе дружно работают — социалист П.М. Агеев (министр
земледелия) и кадет В.Ф. Зеелер (министр внутренних дел).
Я очень рад, что мой совет А.И. Деникину и Мельнико-
ву (новый глава правительства) назначить Агеева минист-
ром сделал свое дело... Итак, Глава есть. Правительство —
тоже. Дело стало за Парламентом, как полагается во всех
благовоспитанных демократических государствах».123
Как и во Временном правительстве, значительное чис-
ло министров белогвардейских режимов кооптировалось
по масонским каналам.124 Показательно, что предававший
анафемам большевиков патриарх Тихон вместе с тем отка-
зался дать благословление представителям Добровольче-
ской армии. По-видимому, святитель не имел оснований
считать белое дело православным походом за реставра-
цию монархии.
79
«Все без исключения Вожди, и Старшие, и Младшие, —
писал о руководстве белым движением командующий Дон-
ской армией генерал С.В. Денисов,— приказывали подчи-
ненным... содействовать Новому укладу жизни и отнюдь,
и никогда не призывали к защите Старого строя и не шли
против общего течения... Не знаменах Белой Идеи было
начертано: к Учредительному Собранию, т.е. то же самое,
что значилось и на знаменах Февральской революции...
Вожди и военачальники не шли против Февральской ре-
волюции и никогда и никому из своих подчиненных не
приказывали идти таковым путем.».125 Так что не белогвар-
дейский генералитет, а именно большевики выступали в
условиях Гражданской войны в качестве наиболее нацио-
нально ориентированной, имперской силы.
Красная Армия воевала за Россию
Индикатором евразийской сущности новой власти
стала советско-польская война. Большевики воевали с по-
ляками не как с классовыми антагонистами, а националь-
ными историческими врагами России. Белые генералы
оказывались в одном лагере с польскими сепаратистами.
Не «нэповский термидор», а именно война большевиков с
Польшей породила, по всей видимости, сменовеховство.
«Их армия, — писал В.В. Шульгин, — била поляков как по-
ляков. И именно за то, что они отхватили чисто русские об-
ласти».126
В пропаганде среди красноармейцев большевики
апеллировали к патриотическим чувствам русского чело-
века. Л.Д. Троцкий в одной из прокламаций по Красной Ар-
мии заявлял, что «союзники» собираются превратить Рос-
сию в британскую колонию.127 Со страниц «Правды» Л.Д
80
Троцкий провозглашал: «Большевизм национальнее мо-
нархической и иной эмиграции. Буденный национальнее
Врангеля».128
Даже великий князь Александр Михайлович Романов
признавал, что имперскую миссию во время Гражданской
войны взяли на себя большевики. «Положение вождей Бе-
лого движения, — писал он, — стало невозможным. С од-
ной стороны, делая вид, что они не замечают интриг союз-
ников, они призывали... к священной борьбе против Сове-
тов, с другой стороны — на страже русских национальных
интересов стоял не кто иной, как интернационалист Ле-
нин, который в своих постоянных выступлениях не щадил
сил, чтобы протестовать против раздела бывшей Россий-
ской империи...»129
Естественно, что среди офицерского корпуса сущест-
вовало и имперское крыло. По-видимому, многие из пат-
риотически-мыслящих офицеров перешли на сторону
большевиков. На службу в Красную Армию доброволь-
но перешел легендарный командующий Первой мировой
войны генерал А.А. Брусилов. По словам В.В. Шульгина:
«Одних офицеров Генерального штаба чуть ли не полови-
на осталась у большевиков. А сколько там было рядового
офицерства, никто не знает, но много».130 Согласно расче-
там Г.А. Кавтарадзе, в Красную Армию перешло примерно
30% состава российского офицерского корпуса (33% офи-
церов Генерального штаба). Учитывая, что другие 30% ока-
зались после 1917 г. вообще вне какой-либо армейской
службы, получается, что численность бывших царских
офицеров среди белых и красных сопоставима.131 Причем,
убедившись в псевдомонархизме белой армии, многие из
офицеров ее довольно быстро покидали, в т.ч. и перехо-
дя на сторону красных. Всего из Белой армии в Красную
за время Гражданской войны перешло 14390 офицеров, т.е
каждый седьмой.132
81
Наиболее ценны признания исторической правоты
большевизма, исходящие от его противников. Выводы мо-
нархиста В.В. Шульгина по осмыслению опыта Октябрь-
ской революции гласили о том, что именно «большевики:
1)	восстанавливают военное могущество России;
2)	восстанавливают границы российской державы до
ее естественных пределов;
3)	подготавливают пришествие самодержца всерос-
сийского».133
Суверенитет и целостность России, вне зависимости от
исходных представлений периода подполья, защищали в
условиях Гражданской войны именно большевики.
Гражданская война в России сопровождалась тради-
ционной для периодов русских смут внешней агрессией.
Пафос этого противостояния, восприятия России в каче-
стве осажденной крепости передают агитационные стихи
Демьяна Бедного:
Еще не все сломали мы преграды,
Еще гадать нам рано о конце.
Со всех сторон теснят нас злые гады.
Товарищи, мы в огненном кольце!
Намерение осуществить расчленение российских тер-
риторий в западном политическом истэблишменте даже не
скрывалось. На парижской конференции были определе-
ны зоны влияния держав Антанты на бывшем пространст-
ве Российской империи.134 Агрессия объединенного Запада
против Советской России осуществлялась по трем основ-
ным направлениям деятельности: 1) поддержка разными
способами белых армий и иных российских антибольше-
вистских сил; 2) содействие этническому сепаратистско-
му движению; 3) организация собственной военной интер-
82
венции. Всего в походе против России приняло участие
14 иностранных государств: Великобритания (включая Ав-
стралию, Канаду, Индию), Франция, США, Германия, Австро-
Венгрия, Турция, Италия, Греция, Румыния, Польша, Фин-
ляндия, Япония, Китай, Сербия. Это была самая широкая за
всю историю военная коалиция, направленная против Рос-
сии. Совокупно интервенционный контингент насчитывал к
февралю 1919 г. армию в размере 202,4 тыс. чел. В их чис-
ле: англичане — 44,6 тыс. чел.; французы — 13,6 тыс. чел;
американцы 13,7 тыс. чел.; японцы — 80 тыс. чел.; чехи и
словаки — 42 тыс. чел.; итальянцы — 3 тыс. чел.; греки —
3 тыс. чел.; сербы — 2,5 тыс. чел. Совокупно это было мень-
ше, чем численность войск у Колчака, но больше, чем у Де-
никина, Врангеля и Юденича.
Еще более значимым в противоборстве с большевиз-
мом являлся финансовый рычаг Запада. Армия Колчака
была фактически полностью вооружена и экипирована на
западные, прежде всего английские и американские де-
нежные средства. Огромные суммы от стран Антанты были
получены и Добровольческой армией. «Было бы ошибоч-
но думать, — разъяснял английскую политику в России У.
Черчилль, — что в течение этого года мы сражались за рус-
ских белогвардейцев. Напротив, русские белогвардейцы
сражались за наше дело».135 Поддержка белого движения
со стороны Антанты в условиях выхода Советской России
из мировой войны позволила большевикам позициониро-
вать себя как защитников национальных интересов.
Воспитанные в традициях революционного подполья
большевики в своей риторике были первоначально ближе
к русофобии, чем к русофильству. Однако логика избран-
ной идеологии объективно заставляла большевиков все
в большей степени переходить на государственнические
позиции. Именно Гражданская война, в которой России
83
пришлось противостоять не только и не столько «белым»,
сколько стоящей за их спиной объединенной западной
агрессии, стала историческим контекстом этой идейной
трансформации.
«Собирание земель русских» и проект СССР
Масштабы государственной дезинтеграции России пе-
риода Гражданской войны отразились в создании на раз-
ных ее этапах не менее 120 самостоятельных государств.
Из них 59 были в конфронтации к большевикам. Никогда
такого количества одновременно существующих в ареа-
ле российской цивилизации государств не было. Миссия
большевиков заключалась в форсированном формиро-
вании новой интегрирующей модели государственного
единства — советской.
И действительно, большевикам в поразительно бы-
стрый срок удалось заново собрать воедино более сотни
образовавшихся государств. Во многом под впечатлени-
ем этой интеграционной роли новой власти среди бывших
белоэмигрантов формируется направление «сменовехов-
ства». В деятельности большевиков обнаружилась миссия
Ивана Калиты — «Собирание земель русских»136.
Большевизм был признан сменовеховцами единст-
венной на тот момент национально-державной силой, что
и вызвало к жизни стратегию союза с советской властью.
Главное, что сумели сделать большевики и не смогло вре-
менное правительство — это предложить народам бывшей
Российской империи новую аксиологическую модель их
интеграции. Их объединение ценностно обосновывалось
теперь миссией утверждения идеалов коммунистического
общества. Федералистская система СССР контекстуализи-
ровалась с задачами этого проекта. Она была своеобраз-
84
ним планетарным призывом к народам мира, пролетари-
ям всех стран об объединении вокруг созданного ядра со-
ветских республик.
Большевики выстраивали новую государственность в
соответствии с принципами федерализма, а не унитариз-
ма. В свете того, что СССР распадется впоследствии по гра-
ницам национальных республик, это может быть, на пер-
вый взгляд, поставлено большевикам в вину. Но не в феде-
рализме самом по себе состояло дело, а в доминировании
на различных этапах центробежных или центростреми-
тельных сил.
Преимущество унитаризма состоит в усилении пози-
ций Центра, что особенно важно при наличии в обществе
центробежных тенденций. Недостаток унитаризма — уни-
фикация национально-культурной жизни. Федерализм по-
зволяет выстроить модель государства как мира миров,
где уровень национальный гармонизирует с уровнем ци-
вилизационным. Сторонником федерализма был, к приме-
ру, Н.Я. Данилевский — основоположник теории культур-
но-исторических типов, заподозрить которого в подры-
ве российской государственности было бы весьма трудно.
Автор «России и Европы» был убежден, что только через
федерацию Россия сможет консолидировать вокруг себя
другие народы, входящие в ее цивилизационный ареал.
Вступление в эту Федерацию должен быть, по мысли Дани-
левского, добровольным, а выход — беспрепятственным.
Иначе, полагал он, ничего не получится. Не железом и кро-
вью, как учил Бисмарк, должна выстраиваться российско-
центричная модель единства, а любовью — провозглашал
в своих великих стихах Федор Тютчев.
Контекстом создания советской федерации была атмо-
сфера ожидания близкого свершения мировой революции.
Замысел создания СССР был четко заявлен в Конституции
1924 года: «Воля народов советских республик, собравших-
85
ся недавно на съезды своих Советов и единодушно при-
нявших решение об образовании Союза Советских Социа-
листических Республик, служит надежной порукой в том,
что Союз этот является добровольным объединением рав-
ноправных народов, что за каждой республикой обеспече-
но право свободного выхода из Союза, что доступ в Союз
открыт всем социалистическим советским республикам,
как существующим, так и имеющим возникнуть в будущем,
что новое союзное государство явится достойным увенча-
нием заложенных еще в октябре 1917 года основ мирно-
го сожительства и братского сотрудничества народов, что
оно послужит верным оплотом против мирового капита-
лизма и новым решительным шагом по пути объединения
трудящихся всех стран в Мировую Социалистическую Со-
ветскую Республику».137
Советский Союз создавался не как региональный, а как
планетарный проект. Ситуации 1922 года— времени соз-
дания СССР, и 1991 года— времени его распада— прин-
ципиально отличалась. В 1922 году большевизм был на-
ступающей и побеждающей силой. Советский Федерализм
был приглашением странам и народам мира вступить доб-
ровольно в создаваемую общность. В 1991 году КПСС сда-
вала позиции, отступала и единство страны удержать идео-
логически оказалась не в состоянии. Причина распада го-
сударства состояла не детонировавших минах, заложенных
Лениным, а в идеологической инверсии, предательстве ру-
ководством КПСС советского проекта.
Да, Конституция СССР предусматривала право выхо-
да любой из союзных республик из состава Союза. Но это
было фактически невозможно. Не было самой законода-
тельно закрепленной процедуры выхода.
Применение цивилизационного подхода позволяет пе-
реосмыслить историческую роль большевизма в истории
России. Октябрьская революция не была историческим от-
86
рицанием дореволюционного прошлого, как традиционно
оценивалась она и в рамках теории формаций — со зна-
ком плюс, и в рамках либеральной теории — со знаком ми-
нус. Большевики взяли на себя объективно миссию — по-
литически — восстановителей Империи, культурно — вос-
становителей идентичной цивилизационной общности.
Созданное ими новое государство СССР явилось истори-
ческой модификацией российской цивилизационной госу-
дарственности.
Глава 3
ОТ РУСОФОБИИ — К НАЦИОНАЛ-БОЛ ЬШЕВИЗМУ
Гражданская война продолжается
Гражданская война, если понимать под ней жесткое
противостояние групп населения, в России, вопреки ут-
вердившемуся историографическому стереотипу, не была
окончательно завершена в 1920 г. с изгнанием войск П.Н.
Врангеля из Крыма или с освобождением в 1922 г. Дальне-
го Востока. Это было завершением самого острого, воен-
ного этапа. В дальнейшем идеологическое противостоя-
ние, проецирующееся на вопрос о власти, о реформах то
затухало, то вспыхивало с новой силой. Новая экономиче-
ская политика являлась в этом отношении временным со-
циальным компромиссом. Кровавые события коллективи-
зации и массовых политических репрессий объяснялись
именно логикой этого противостояния, начавшегося в Гра-
жданскую войну. Социальная среда в значительной своей
части сопротивлялась реформам, взрывавшим сами осно-
вы жизни людей, привычные уклады, экономические ос-
нования, вероисповедание. По форме практически как
масштабная война развертывался, в частности, процесс
«раскулачивания». Кулаки не являлись исключительной
жертвой происходившего социального конфликта. Борь-
ба имела обоюдонаправленный характер. «Наших пред-
седателей волостных исполнительных комитетов и вооб-
ще сельских работников, — свидетельствовал И.В. Сталин
в октябре 1927 г., — не всегда признавали и нередко под-
88
вергали террору. Селькоров встречали обрезами. Кое-где,
особенно на окраинах, мы имели бандитские выступления.
А в такой стране, как Грузия, мы имели даже восстание».138
Согласно официальным данным, отраженным в хре-
стоматийном издании «Истории КПСС», только за сен-
тябрь-октябрь 1929 г. было совершено в Ленинградской
области— 100 террористических актов, в Средневолж-
ском крае — 353, в Центрально-Черноземной области
за июль—ноябрь — 749. В РСФСР в течение одного года
было зафиксировано около 30 тысяч поджогов имущества
колхозов. И это не было исключительным протестом оди-
ночек.
По всей стране формировалась сеть подпольных ор-
ганизаций сопротивления коллективизации. Только на Се-
верном Кавказе действовали «Союз хлеборобов», «Союз за
освобождение крестьян», «Добровольно-освободительная
армия» и др. На Украине повстанческие силы подготавли-
вали восстание, которое должно было начаться одновре-
менно в 32 селах. Характерны лозунги подпольщиков —
«Ни одного фунта хлеба Советской Власти», «Все поезда
хлеба — под откос». Вооруженные восстания вспыхнули в
Кабардино-Балкарии, Чечне, Ставрополье, Дагестане, Ар-
мении, Азербайджане. Боевые действия на Северном Кав-
казе после революции, по сути, не прекращались. Крупный
вооруженный мятеж вспыхнул в декабре 1929 г. в Красно-
ярском округе. Восставшие захватили несколько населен-
ных пунктов. Партийные и советские активисты на захва-
ченных территориях были расстреляны. Депортация «ку-
лаков» стала мерой, определяемой условиями и логикой
фактической войны.
Для сохранения советской власти в деревне туда была
командирована армия партийцев — «двадцатипятитысяч-
ников». Сюжеты романа М. Шолохова «Поднятая целина» в
этом плане исторически достоверны.
89
Отдельные диверсионные группы забрасывались на
территорию СССР и из-за рубежа. Плацдармом таких забро-
сок на Западе являлась Польша. В Средней Азии продол-
жали действовать басмаческие формирования. Плацдар-
мом их дислокации выступала территория Афганистана. Из
Финляндии в районы расселения финно-угорского населе-
ния направлялись пропагандисты панфинской идеологии.
Диверсионные акции против советской власти составля-
ли тактику Российского общевоинского союза (РОВС). Ус-
ловия фактически продолжавшейся войны вызывали со-
ответствующую военному времени реакцию. Тем более что
не ушла еще из памяти победителей Гражданская война с
ее «простыми» методами силового умиротворения.
Советский Союз существовал в условиях «осажденной
крепости». Основной вызов формулировался и витал в воз-
духе в виде: «Если завтра война». И действительно, внеш-
неполитическая обстановка заставляла бить в набат. Боль-
шая война с Западом могла начаться уже в конце 1920-х гг.
Разрыв дипломатических отношений с Великобританией,
казалось, выводил на логику военного конфликта. И если
бы война началась до осуществления Советским Союзом
индустриального рывка, последствия могли быть самые
катастрофические. Отсутствовала должная индустриаль-
ная база, которая бы позволила создать соответствующие
вызовам времени новые образцы вооружения. Не готова к
войне была и государственная элита, мыслящая в парадиг-
ме борьбы революционной эпохи. Отсюда вытекала поста-
новка задачи форсированного рывка к достижению прин-
ципиально нового качества обеспечения государственной
безопасности. Достичь его было возможно в той ситуации
только в режиме общенародной мобилизации.
С начала 1930-х гг. геополитическая напряженность
еще более усиливается. Формируются два очага потенци-
альной агрессии против СССР. На Западе— германский, а
90
на Востоке— японский. В обоих случаях задача отторже-
ния значительных территорий у СССР присутствует даже в
публичных декларациях. Даже Н.И. Бухарин, главный идео-
лог «сбалансированного» (т.е. не мобилизационного) курса
развития, в связи с новыми геополитическими вызовами
имел основания заявлять: «Гитлер... желает оттеснить нас
в Сибирь... японские империалисты хотят оттеснить нас из
Сибири, так что, вероятно, где-то на одной из домн «Маг-
нитки» нужно поместить все 160-миллионное население
нашего Союза». Вероятным противником в будущей войне
считалась и Польша.
Грянувший мировой экономический кризис (Великая
депрессия) предоставлял Советскому Союзу благоприят-
ный шанс на решение задачи ликвидации отставания от
Запада. Коллапс западной экономики еще более убеждал
в правильности советской плановой модели хозяйство-
вания.
Переход от парадигмы мировой революции к парадиг-
ме строительства социализма в одной стране предпола-
гал соответствующую идеологическую инверсию. Необхо-
димо было выработать новую модель идеологии, синтези-
рующую идею коммунизма с идеей русской державности.
Идеологический выбор в то время не был однороден и од-
нозначен. Предстоящие гигантские преобразования могли
существенно видоизмениться в своих планах и програм-
мах в зависимости от выбора тех или иных идеологических
решений. Это в победившей в итоге версии предполагало
относительный разрыв с прежней русофобской и атеисти-
ческой риторикой. Созданная И.В. Сталиным система была,
с подачи Н.В. Устрялова, определена как национал-боль-
шевистская.139 Но путь мог быть и иным. Закончиться он
мог также иным образом в последующей борьбе как внут-
ри страны, так и в плане ее международного положения.
91
Сталинская партийная чистка 1937 г.— классический
образец масштабной цезарианской трансформации. На
первый взгляд, этот опыт неудачен. Сталинские репрессии
стали одной из наиболее мрачных страниц российской ис-
тории. Но, прежде чем присоединиться к этому выводу,
следует определить характер решаемых И.В. Сталиным в
1937 г. задач.
Обуздать анархию
Одна из главных задач нового красного имперстрои-
тельства было обуздать народную анархию. Сделать это
представлялось достаточно сложно. Революция высвобо-
дила самые темные стороны человеческой психики. Осу-
ществляемая под лозунгом социальности, она в плане до-
минанты этических ценностных установок была асоциаль-
на. Мародерство началось с первых же дней Февральской
революции. Массовые грабежи и погромы не прекраща-
лись в течение всей Гражданской войны. Отражением ха-
рактера произошедшей социальной бойни может служить
соотношение жертв среди военнослужащих (солдат и ко-
мандиров белых и красной армий) и мирных жителей. 800
тыс. (из них 450 тыс. умерли от ран и эпидемий) против 10
млн. 140 Такого рода диспропорции в потерях наводят на
мысль, что война между красными и белыми де-факто шла
не столько друг против друга, сколько против населения.
Политические установки руководства и реальные эгоисти-
ческие интересы мобилизованного красноармейца (бело-
гвардейца) кардинально расходились.
В деревнях происходил стихийный «воровской» захват
земель. Традиционная круговая порука оказалась над-
ломлена практикой расхищения бывших хозяйских име-
ний, где каждый из общинников стремился «ухватить луч-
92
ший кусок»141. Дабы не искушать соседей, резали на месте
племенной помещичий скот. Комбеды стали своеобразной
расплатой за своекорыстие.
На низовом уровне функционирования социума глав-
ным препятствием абсолютизации принципа свободы ин-
дивидуума выступали скрепы традиционной патриархаль-
ной семьи. На каждой из точек «смутных времен» в истории
России фиксируются «походы» против семейных ценно-
стей. Ликвидация «буржуазного института» семьи была од-
ним из лозунгов революции. Эта задача, как известно, яв-
лялась одним из базовых программных положений Мани-
феста коммунистической партии142.
Отражением гедонистских настроений в обществе стал
рост половой распущенности. Как «тяжелую нравственную
лихорадку русской молодежи» охарактеризовал эти тен-
денции посетивший Россию в 1920 г. Г. Уэллс143. Особен-
но стремительной в этом плане оказалась «эмансипация»
российских женщин144. Данные социологических обследо-
ваний учащихся Москвы и Ленинграда фиксируют стреми-
тельное снижение срока вступления в половую жизнь жен-
ского городского населения в период революции. Удель-
ный вес женщин столичных городов, имевших половые
отношения до достижения 18-ти летнего возраста, соста-
вил в 1923 г. 62,6 %, тогда как до революции он составлял
всего 2,5 %.145. Только в 1930-е гг. посредством пропаганды
морального ригоризма ранняя сексуализация советской
молодежи была остановлена.
Тема половой свободы была одной из центральных в
идеологии пролеткульта. Широкое хождение в период Гра-
жданской войны получил текст изданного в 1918 г. «Декре-
та об отмене частного владения женщинами». Идут споры
о его подлинности. Но фактом является то, что, восприняв
документ как подлинный, в ряде мест (преимущественно
комбедах) идея «национализации женщин» получила прак-
93
тическое воплощение. Разлагающее воздействие т.н. «сво-
бодной любви» в России стало в 1919 г. даже предметом
обсуждения на заседании специальной сенатской комис-
сии в США146.
Одним из первых декретов (принят в декабре 1917 г.)
предельно упрощалась бракоразводная процедура. Про-
паганда права женщины на развод привела к выходу неко-
гда патриархальной России на первое место в мире по по-
казателю разводимое™147.
Центральной темой молодежных диспутов стала тео-
рия «стакана воды», отрицающая чувство любви и сводя-
щая отношения мужчины и женщины к удовлетворению
сексуальных влечений. Как буржуазная мораль отрица-
лись все условности добрачных ухаживаний. Совершение
полового акта редуцировалось до уровня выпитого, вви-
ду естественной потребности человека в утолении жажды,
стакана воды. В Москве и ряде других городов проводи-
лись массовые эпатирующие традиционалистов демонст-
рации под лозунгом «Долой стыд!». Уже в середине 1920-
х гг. в столице при попустительстве властей активно дей-
ствовало общество с аналогичным названием. Прямым
следствием пропаганды половой свободы стали пандемии
венерических заболеваний. Ситуация в городах 1920-е гг.
была настолько опасной, что существовал риск эпидемио-
логического кризиса всей социальной системы148.
Россия в 1920-е гг. находилась за весь период ново-
го времени на историческом максимуме криминализации.
В Москве к 1921 г. преступность, в сравнении с довоенным
уровнем, возросла почти в 4 раза. При этом показатель та-
ких «лихих» видов преступлений, как вооруженный гра-
беж, увеличился в несколько сот раз149. Стиралась грань
между уголовной субкультурой и культурой массовой. Лек-
сика уголовников прочно внедрялась в разговорную речь
94
рядового советского человека. Среди молодежи повсеме-
стно распространялась мода на уголовные татуировки.
Советские города оказались поражены синдромом
молодежного хулиганства. Банды подростков фактически
контролировали городские окрестности, парализуя нор-
мальное функционирование общественных учреждений.
Имелись случаи закрытия, ввиду боязни хулиганского тер-
рора, школ и клубов. Повсеместно совершались нападения
на сотрудников милиции. Известны инциденты организа-
ции хулиганами настоящей «рельсовой войны». В резуль-
тате действий одной из таких банд было пущено под откос
три паровоза. В Новосибирске распоясавшимися хулига-
нами была разогнана комсомольская демонстрация. Рас-
пространенным явлением стала ломка станков и другого
оборудования на производстве. Обычным делом было из-
биение молодыми рабочими шутки ради специалистов —
производственников, инженеров, директоров (феномен
«быковщины»). И все это— без каких-либо рациональных
оснований. Немотивированная агрессия, как правило, яв-
лялась следствием психологического травматизма, харак-
терного для периодов социальных потрясений и ценност-
ных инверсий. Согласно данным проведенного в 1920-е гг.
обследования, 56% хулиганов диагностировались в каче-
стве травматико-невротиков, а 32% — неврастеников и ис-
териков. При этом 95% уличенных в хулиганстве предста-
вителей молодежи были пьющими, 62% из них употреб-
ляли регулярно алкоголь, 7% принимали наркотики. Для
преодоления кризиса подростковой асоциальности, наря-
ду с ужесточением карательных мер, потребовалась раз-
работка государственной молодежной политики, органи-
зация борьбы с беспризорностью150.
Свобода — liberte трансформировалась в русскую
«волю». Об их категориальном различии писал русский фи-
95
лософ— эмигрант Г.П. Федотов: «Никто не может оспари-
вать русскости «воли». Тем необходимее отдать себе от-
чет в различии воли и свободы для русского слуха. Воля
есть прежде всего возможность жить или пожить по сво-
ей воле, не стесняясь никакими социальными узами, не
только цепями. Волю стесняют и равные, стесняет и мир.
Воля торжествует или в уходе из общества, на степном
просторе, или во власти над обществом, в насилии над
людьми. Свобода личная немыслима без уважения к чу-
жой свободе, воля всегда для себя. Она не противопо-
ложна тирании, ибо тиран есть тоже вольное существо.
Разбойник — это идеал московской воли, как Грозный —
идеал царя. Так как воля, подобно анархии, невозмож-
на в культурном общежитии, то русский идеал воли на-
ходит себе выражение в культе пустыни, дикой природы,
кочевого быта, цыганщины, вина, разгула, самозабвения
страсти, — разбойничества, бунта и тирании. Когда тер-
петь становится невмочь, когда «чаша народного горя с
краями полна», тогда народ разгибает спину: бьет, грабит,
мстит своим притеснителям — пока сердце не отойдет,
злоба утихнет, и вчерашний «вор» сам протягивает руки
царским приставам. Вяжите меня. Бунт есть необходи-
мый политический катарсис для московского самодержа-
вия, исток застоявшихся, не поддающихся дисциплиниро-
ванию сил и страстей. Как в лесковском рассказе «Черто-
гон», суровый патриархальный купец должен раз в году
перебеситься, «выгнать черта» в диком разгуле, так мос-
ковский народ раз в столетие справляет свой праздник
«дикой воли», после которой возвращается, покорный, в
свою тюрьму. Так было после Болотникова, Разина, Пуга-
чева, Ленина».151 Период новой пугачевщины заканчивал-
ся, и его окончание было сопряжено с восстановлением
порушенной Империи.
96
Русофобия левых
Решение второй задачи имперской реставрации свя-
зывалось с борьбой с космополитизмом элиты. Космопо-
литизм и даже русофобия охватывали в 1920-е годы значи-
тельную часть новой революционной элиты. Главным внут-
ренним врагом для лево-интернационалистского крыла
большевизма являлось «русское великодержавие».
Принципу национальной (цивилизационной) иден-
тичности противопоставлялась доктрина о слиянии на-
ций. Еще народнический теоретик П.Л. Лавров деклариро-
вал утрату значения национального вопроса перед задача-
ми социальной борьбы, для которых ни границ, ни языков,
ни преданий не существует. Основоположник отечествен-
ного бланкизма П.Н. Ткачев подчеркивал несовместимость
приверженности к социализму и национальной самобыт-
ности152.
В рамках марксистской платформы проводилась диф-
ференциация буржуазного и коммунистического вариан-
тов денационализации. Первому из них соответствовало
понятие космополитизм, второму— интернационализм.
Большевики апеллировали к грядущему мироустройству
без наций. Цель революционной борьбы заключалась, по
словам В.В. Маяковского, в том, «чтобы без Россий, без Лат-
вий жить единым человечьим общежитием». Даже разго-
воры о «дружбе» и «братстве» народов, противоречащие
идее о полном исчезновении нации, классифицировались
первоначально как проявление мелкобуржуазного нацио-
нализма.
Характерно, что многие из видных российских рево-
люционеров считали себя людьми без какой-то определен-
ной национальной принадлежности. Л.Д. Троцкий, отвечая
на вопрос, относит ли он себя к евреям или русским, по-
97
яснял свою идентичность таким образом: «Ни тем, ни дру-
гим. Я социал—демократ, интернационалист». Не относил
себя к еврейской национальности и Л.Б. Каменев. «Я не ев-
рей, я — коммунист»,— заявлял Л.З. Мехлис. Сам В.И. Ле-
нин при заполнении паспортных данных записал: «Без на-
циональности»153.
Путь реализации интернационалистской модели ви-
делся в дезавуировании и подрыве идентификационных
основ государствообразующего народа. Это обосновыва-
лось как необходимый противовес сложившегося, ввиду
численного преобладания русских, фактического неравен-
ства. Открыто и прямолинейно со съездовских трибун (на-
пример, выступление Н.И. Бухарина на XII съезде 1923 г.)
выдвигалась задача искусственно поставить русский на-
род в более низкое, в сравнении с другими нациями, поло-
жение. Таким способом предполагалось компенсировать
перед якобы угнетенными прежде народами великодер-
жавный период русской истории154.
Провозглашался массовый культурный поход против
«старой России». Понимаемый таким образом интернацио-
нализм приводил на практике к разгулу русофобии. «Обло-
мовщина» являлась, пожалуй, наиболее популярной мар-
кировкой русского национального характера. Письменные
распоряжения председателя СНК пестрили выражения-
ми типа «русские дураки» или «полуварвары русские». Да
и вообще само употребление слова «русский» вплоть до
середины 1930-х гг. имело преимущественно негативный
смысл. Один из партийных лидеров, Л.Б. Каменев, с сочув-
ствием цитировал стихи В.С. Печерина: «Как сладостно —
отчизну ненавидеть...»
Не следует это представлять так, будто инородцы —
евреи прежде всего, придя к власти, обрушились с клей-
мением на русский народ. Размежевание внутри партии
было обусловлено не этнической принадлежностью, а
98
идеологической позицией. Грузин И.В. Сталин возглавлял
русофильскую группу. Напротив, этнически русский Нико-
лай Бухарин был из партийного руководства особо жесток
в характеристиках России и русского народа. Большевист-
ский идеолог клеймил русскую «азиатчину», «кнутобойст-
во», называл Россию «дурацкой страной», сравнивал ее с
«широкозадой деревенской бабой» (и это говорил офици-
альный государственный деятель). «Оно,— описывалось
Н.И. Бухариным русское прошлое,— в темноте, оно— в
мордобое, оно — в пьянстве, оно — в матерщине, оно — в
дряблости, неуважении к труду, хулиганстве, оно — в «ла-
данках» и «иконках», «свечках» и «лампадках», оно — в ос-
татках шовинизма... Оно — в свинском обращении с жен-
щиной, оно — во внутренней разнузданности, в неуменье
работать над собой, в остатках обломовщины, интеллигент-
ского самомнения, рабского темпа работы... Нужны были
именно большевики, чтобы из аморфной, малосознатель-
ной массы в стране, где обломовщина была самой универ-
сальной чертой характера, где господствовала нация Обло-
мовых, сделать ударную бригаду мирового пролетариата!»
К созданному писателем Иваном Гончаровым образу лени-
вого человека Бухарин обращался не единожды, превра-
щая его в персональный символ русского народа. «Русский
народ, — заявлял он, — нация Обломовых, нация рабов, с
рабским прошлым, народ-растяпа с присущей ему азиат-
ской ленью». Клеймил Бухарин и культурное творчество,
обращенное к русской национальной традиции. Под удар
бухаринской критики подпала, в частности, есенинская по-
эзия: «Идейно Есенин представляет самые отрицательные
черты русской деревни и так называемого «национально-
го характера»: мордобой, внутреннюю величайшую недис-
циплинированность, обожествление самых отсталых форм
общественной жизни вообще... Есенинская поэзия по су-
ществу своему есть мужичок, наполовину превративший-
99
ся в «ухаря-купца»: в лаковых сапожках, с шелковым шнур-
ком на вышитой рубахе, «ухарь» припадает сегодня к нож-
ке «государыни», завтра лижет икону, послезавтра мажет
нос горчицей половому в трактире, а потом «душевно» со-
крушается, плачет, готов обнять кобеля и внести вклад в
Троице-Сергиевскую лавру «на помин души». Он даже мо-
жет повеситься на чердаке от внутренней пустоты. «Ми-
лая», «знакомая», «истинно русская» картина!»
Реабилитация Н.И. Бухарина в перестроечные годы
была сопряжена с созданием образа невинной жертвы ста-
линских репрессий, представлявшего демократическую
альтернативу сталинизму. Вероятно, Бухарин и не участво-
вал в антисталинском заговоре. Но его идейная позиция
была, если называть вещи своими именами, позицией ру-
софоба.
Русофобия охватила в двадцатые годы и новую совет-
скую литературу. Русофобские позиции иллюстрируют, в
частности, стихи В. Александровского:
Русь! Сгнила? Умерла? Подохла?
Что же! Вечная память тебе.
Не жила ты, а только охала
В полутемной и тесной избе.
Костылями скрипела и шаркала,
Губы мазала в копоть икон,
Над просторами вороном каркала,
Берегла вековой, тяжкий сон155.
В том же русофобском духе написаны стихи Демьяна
Бедного:
Сладкий храп и слюнищи возжею с губы,
В нем столько похабства!
Кто сказал, будто мы не рабы?
Да у нас еще столько этого рабства...
100
Чем не хвастались мы?
Даже грядущей килой,
Ничего, что в истории русской гнилой,
Бесконечные рюхи, сплошные провалы.
А на нас посмотри:
На весь свет самохвалы,
Чудо-богатыри.
Похвальба пустозвонная,
Есть черта наша русская — исконная,
Мы рубили сплеча,
Мы на все называлися.
Мы хватались за все сгоряча,
Сгоряча надрывалися,
И кряхтели потом на печи: нас — «не учи!»,
Мы сами с усами!..
Страна неоглядно великая,
Разоренная рабски-ленивая, дикая,
В хвосте у культурных Америк, Европ, гроб.
Рабский труд — и грабительское дармоедство,
Лень была для народа защитное средство,
Лень с нищетой, нищета с мотовством,
Мотовство с хватовством.
Неуменье держать соседства...
Сталин уже в 1930-ом году, когда еще поворот на на-
ционал-большевистские рельсы не был очевиден, подверг
Демьяна Бедного резкой критике, обвинив в клевете на
русский народ. «В чем существо Ваших ошибок? — писал
он в ответном письме на жалобу поэта.— Оно состоит в
том, что критика недостатков жизни и быта СССР, критика
обязательная и нужная, развитая Вами вначале довольно
метко и умело, увлекла Вас сверх меры и, увлекши Вас, ста-
ла перерастать в Ваших произведениях в клевету на СССР,
на его прошлое, на его настоящее... [Вы] стали возглашать
101
на весь мир, что Россия в прошлом представляла сосуд
мерзости и запустения... что «лень» и стремление «сидеть
на печке» является чуть ли не национальной чертой рус-
ских вообще, а значит и русских рабочих, которые, проде-
лав Октябрьскую революцию, конечно, не перестали быть
русскими. И это называется у Вас большевистской крити-
кой! Нет, высокочтимый т. Демьян, это не большевистская
критика, а клевета на наш народ, развенчание СССР, раз-
венчание пролетариата СССР, развенчание русского про-
летариата».
В общий русофобский хор новой советской литерату-
ры вливался поначалу из-за рубежа и голос пролетарского
писателя Максима Горького. «Костер зажгли, — пишет бу-
дущий первый председатель правления Союза писателей
СССР, — он горит плохо, воняет Русью, грязненькой, пья-
ной и жестокой. И вот эту несчастную Русь тащат и толкают
на Голгофу, чтобы распять ее ради спасения мира... А запад-
ный мир суров и недоверчив, он совершенно лишен сен-
тиментализма... В этом мире дело оценки человека очень
просто: вы умеете работать?... Не умеете?... Тогда вы лиш-
ний человек в мастерской мира. Вот и все. Атак как рос-
сияне работать не любят и не умеют, и западноевропей-
ский мир это их свойство знает очень хорошо, то нам будет
очень худо, хуже, чем мы ожидаем... Русский человек в ог-
ромном большинстве плохой работник. Ему неведом вос-
торг строительства жизни, и процесс труда не доставляет
ему радости; он хотел бы — как в сказках — строить хра-
мы и дворцы в три дня и вообще любит все делать сразу, а
если сразу не удалось — он бросает дело. На Святой Руси
труд подневолен... отношение к труду— воловье».
Естественно, особое значение в борьбе с «русским ве-
ли кодержавием» придавалось подрыву исторического соз-
нания. Само наименование «русская история» как «контр-
революционный термин одного издания с трехцветным
102
флагом» исключалось из образовательных программ. Ис-
торические национальные герои России подавались в ка-
честве реакционеров. Более других, пожалуй, досталось
Д. Пожарскому и К. Минину. В рамках пролеткультовского
движения проводилась широкая кампания по демонтажу
их памятника на Красной Площади. Под запрет как прояв-
ление мелкобуржуазного национализма попала идея «пат-
риотизма».
Пасквильную форму интерпретации исторической
миссии ведущих деятелей отечественной истории иллюст-
рируют поэтические строчки Джека Алтаузена:
Я предлагаю
Минина расплавить,
Пожарского.
Зачем им пьедестал?
Довольно нам
Двух лавочников славить,
Их за прилавками
Октябрь застал.
Случайно им
Мы не свернули шею
Я знаю, это было бы под стать,
Подумаешь,
Они спасли Расею?
А может, лучше было б не спасать156.
Признанным лидером советских историков высту-
пал в двадцатые годы академик Михаил Николаевич По-
кровский — жесткий критик российской государственно-
сти. Авторитет Покровского был столь велик, что его имя
пять лет носил Московский Государственный Университет,
ныне носящий имя Ломоносова. Взгляды М.Н. Покровского
на российскую историю отражает следующий фрагмент из
103
его сочинений: «Предлагаю всегда писать название стра-
ны «Россия» именно так, в кавычках, настолько оно ском-
прометировало себя за тысячелетнюю историю, в кото-
рой не было ни единого светлого пятна, а лишь угнетение
собственного темного, дикого и забитого народа и подав-
ление стремления к свободе других... «Российская импе-
рия» вовсе не была национальным русским государством.
Это было собрание нескольких десятков народов... объе-
диненных только общей эксплуатацией со стороны поме-
щичьей верхушки, и объединенных притом при помощи
грубейшего насилия». Еще одна цитата: «Российскую им-
перию называли тюрьмой народов. Мы знаем теперь, что
этого названия заслуживало не только государство Рома-
новых, но и его предшественница, вотчина потомков Кали-
ты. Уже Московское великое княжество, не только Москов-
ское царство, было тюрьмой народов. Великороссия по-
строена на костях инородцев, и едва ли последние много
утешены тем, что в жилах великоруссов течет 80% их кро-
ви. Только окончательное свержение великорусского гне-
та той силой, которая боролась и борется со всем и всяче-
ским угнетением, могло послужить некоторой расплатой
за все страдания, которые причинил им этот гнет».
Языковая политика заключалась в переориентации от
кириллицы к латинскому алфавиту. Активно велись разра-
ботки языка эсперанто. В риторическом революционном
запале левые пропагандисты доходили до отношения к
русскому алфавиту как к «идеологически чуждой социали-
стическому строительству форме», «пережитку классовой
графики самодержавного гнета, миссионерской пропаган-
ды, великорусского национал-шовинизма и насильствен-
ной русификации». За весь продолжавшийся до середины
1930-х гг. период большевистской лингвистической деру-
сификации на латинскую графику был переведен алфавит
68 национальностей157.
104
Основанные когда-то русскими города переименовы-
вались в соответствии с фонетикой национальных мень-
шинств: Верхнеудинск стал Улан-Удэ, Белоцарск— Кизи-
лом, Верный —Алма-Атой, Усть-Сысольск — Сыктывкаром,
Обдорск— Салехардом, Царевокайск— Йошкар-Олой,
Петровск-Порт — Махачкалой и т.д.
Уже после смерти В.И. Ленина в апреле 1924 г. создает-
ся Союз безбожников (позднее— воинствующих безбож-
ников). Именно в этот период под руководством Емелья-
на Ярославского была развернута широкомасштабная ан-
тирелигиозная пропаганда. С высокой партийной трибуны
звучали одобряемые руководством партии такие речи, как,
например, заявление Н.И. Бухарина о генетической связи
русского алкоголизма с природой православия158.
Лево-коммунистическое наступление продолжалось
еще в начале 1930-х гг. Осуществлялась кампания по сня-
тию церковных колоколов и передаче их в государствен-
ные учреждения для использования в хозяйственных ну-
ждах. Продолжалась кампания по переводу алфавитов
национальных меньшинств от кириллицы к латинской гра-
фике. Еще в июне 1930 г. нарком просвещения, председа-
тель Ученого совета при ЦНК СССР А.В. Луначарский заяв-
лял: «Отныне наш русский алфавит отдалил нас не только
от Запада, но и от Востока... Выгоды, представляемые вве-
дением латинского шрифта, огромны. Он даст нам макси-
мальную международность»159.
Сталинский идеологический поворот
Однако в 1933 г. ситуация в мире принципиально из-
менилась. Нацистская партия пришла к власти в Герма-
нии. Прежняя космополитическая идеология обнаружила
свою непригодность в борьбе с новым идеологическим со-
105
перником. Нужна была новая идеология, аккумулирующая
внутренние духовные ресурсы народа, превращающая в
фактор государственной политики его исторические ци-
вилизационно-ценностные накопления. Требовалось, со-
ответственно, произвести смену приверженной прежним
лево-интернационалистским догматам политической эли-
ты. И этот поворот был совершен И.В. Сталиным.
Произошедший под прежней вывеской поворот был
очевиден уже современникам. В ходе межпартийной борь-
бы в среде левой оппозиции был сформулирован концепт
сталинского термидора.160 Он стал основой выдвинутой
Л.Д. Троцким теории «преданной революции». В качест-
ве доказательств сталинской контрреволюции Лев Дави-
дович ссылался на следующие метаморфозы 1930-х гг.:
отмена ограничений, связанных с социальным происхо-
ждением, установление неравенства в оплате труда, реа-
билитация института семьи, приостановка антицерковной
пропаганды, восстановление офицерского корпуса, каза-
чества и т.п.161 Троцкий объявлял сталинизм закономер-
ным явлением контрреволюционной реакции: «Достаточ-
но известно, что каждая революция до сих пор вызывала
после себя реакцию или даже контрреволюцию, которая,
правда, никогда не отбрасывала нацию полностью назад,
к исходному пункту... Жертвой первой же реакционной
волны являлись, по общему правилу, пионеры, инициа-
торы, зачинщики, которые стояли во главе масс в насту-
пательный период революции... Аксиоматическое утвер-
ждение советской литературы, будто законы буржуазных
революций «неприменимы» к пролетарской, лишено вся-
кого научного содержания».162
Характерную реакцию левого крыла партии на проис-
ходящие перемены представляют гневные слова литера-
турно-партийного функционера А.А. Берзинь, высказан-
ные ей в 1938 г.: «В свое время в Гражданскую войну я была
106
на фронте и воевала не хуже других. Но теперь мне вое-
вать не за что. За существующий режим я воевать не буду...
В правительство подбираются люди с русскими фамилия-
ми. Типичный лозунг теперь — «мы русский народ». Все это
пахнет черносотенством и Пуришкевичем».163
Напротив, бывшие царские офицеры не скрывали сво-
их симпатий к происходящим политическим процессам. «Я
счастлив, — заявлял один из них. — Тюрьмы полны еврея-
ми и большевиками».164 «Неужели вы не понимаете,— за-
вершал свою мысль офицер, — что речь идет о создании
в России новой династии». Действительно, почти полови-
ну жертв сталинской партийной чистки составляли «герои
коллективизации», победители в войне с крестьянством.
Признание этого факта позволяет в исторических коор-
динатах трактовать тридцать седьмой год как «контрудар
крестьянской страны». Сталин не был одиночкой-тираном,
он олицетворял и претворял в жизнь масштабные соци-
альные силы и их движения. К 1939 г. из причастных к кол-
лективизационным процессам кандидатов в члены ЦК пар-
тии уцелел лишь один человек (Юркин).165
Будучи на прямо противоположных идеологических
позициях, чем Троцкий, с его оценкой «сталинского тер-
мидора» соглашался и Г.П. Федотов: «Революция в России
умерла. Троцкий наделал много ошибок, но в одном он
был прав. Он понял, что его личное падение было русским
«термидором». Режим, который сейчас установился в Рос-
сии, это уже не термидорианский режим. Это режим Бона-
парта».166
Концептуально как контрколлективизация сталинские
репрессии рассматриваются американским историком и
политологом Р. Такером. Согласно его оценке, директивы
вождя с 1935 г. приобретают «прокрестьянскую окраску».
Проект «октябрьской революции на селе» провалился.
Осознав его неудачу, Сталин занял позицию, противопо-
107
ложную той, на которой сам находился в 1929 г. Вопреки
прежней классовой нетерпимости, он заявлял, что «не все
бывшие кулаки, белогвардейцы или попы враждебны Со-
ветской власти».167 В то же самое время, когда прозвуча-
ли призывы к толерантному отношению к прежним запис-
ным врагам социализма, шло активное истребление быв-
шей партэлиты.168
«Большой террор», колоссальные жертвы и трагедии
были объективно предопределены выбранной руково-
дством страны логикой государственного строительства.
Революционные кадры стали лишними в постреволюци-
онную эпоху. По мере укрепления государственности все
более обнаруживался их антагонизм по отношению к фор-
мируемой государственной системе. Победив в 1917 году,
они по-прежнему отождествляли себя с революционной
властью и отказывались признавать новые реалии. Имел
место реальный социальный и политический конфликт.
Сам переход от революционной эпохи к этапу государст-
венного строительства предопределил, таким образом, их
истребление.169
Перспектива мировой революции стала в глазах праг-
матически мыслящей части большевиков призрачной.
Идея строительства социализма в одной стране противо-
речила марксистскому пониманию природы всемирно-
го коммунистического строительства. Удержаться у вла-
сти представлялось возможным, лишь вернувшись к доре-
волюционным цивилизационным формам существования
России. Б.И. Николаевский в доказательстве сталинского
поворота апеллировал к секретному Постановлению По-
литбюро ВКП(б) от 24 мая 1934 г., протоколы которого по-
пали в распоряжение немцев. Вероятность фальсификации
не снимает определенное отражение в нем логики транс-
формации большевистского режима. «ВКП(б), — указыва-
лось в документе, — должна временно отказаться от само-
108
го своего идейного существа для того, чтобы сохранить и
укрепить свою политическую власть над страною. Совет-
ское правительство должно на время перестать быть ком-
мунистическим в своих действиях и мероприятиях, ставя
себе единственной целью быть прочной и сильной вла-
стью, опирающейся на широкие народные массы в случае
угрозы извне».170
К середине 1930-х гг. стало очевидным, что Коминтерн
потерпел идеологический крах. Фактическое упразднение
данной структуры было лишь делом времени.171
Большая партийная чистка представляла собой одну
из возможных форм кадровой ротации. Одной из ее при-
чин была тенденция бюрократического перерождения со-
ветского режима. Из партработников высшего звена фор-
мировалось некое привилегированное сословие, новый
«эксплуататорский» класс. По свидетельству современни-
ков, вместо купцов, фабрикантов и помещиков в рестора-
не «Арбат» стали обедать новые назначенцы власти.
Буржуазное разложение бывших героев революции и
Гражданской войны достигло к середине 1930-х гг. столь
значительных масштабов, что стало составлять угрозу для
коммунистических завоеваний. Писатель В. Красильщиков
вкладывает в уста Сталина, дискутирующего с Г.К. Орджо-
никидзе, следующее рассуждение: «Наши сановники губят
наши благие начинания на корню путем чисто чиновничье-
го убийства живого дела... Объявляю им войну не на жизнь,
а на смерть, до полного истребления — или я, или они. Мо-
жем ли мы либеральничать, когда в стране беспорядок, не-
организованность, недисциплинированность?.. Бюрокра-
тизм, хаос, ляпанье... Коррупция — уголовно наказуемое
злоупотребление служебным положением. Семействен-
ность и протекционизм, которые народ не прощает, кото-
рыми тычет нам в нос: «Блат выше Совнаркома!» Можем ли
мы допускать все это вообще, и тем более зная, что до вой-
109
ны остаются считанные годы? Есть ли у нас время разби-
раться, какой удар необходим, а какой лишний? Можем ли
мы позволить себе роскошь разбирательства, какой гор-
шок поделом, а какой зря кокнули?»172
В соответствии с российской исторической традицией
определяющее значение для внутренней политики, а соот-
ветственно, и кадровых ротаций, имел также военный фак-
тор. Угроза мировой войны обусловила стремление Стали-
на обезопасить тыл. Репрессии обрушились на те элементы
общества, от которых исходила потенциальная опасность
для режима в случае развертывания на территории СССР
военных действий. Террор парадоксальным образом стал
трагической составляющей сталинского курса на укреп-
ление обороноспособности государства. Характерно, что
именно ктакому объяснению тридцать седьмого года скло-
нялся посвященный во многие закулисные стороны поли-
тики того времени В.М. Молотов. «1937 год, — говорил он в
беседе с Ф. Чуевым, — был необходим. Если учесть, что мы
после революции рубили направо-налево, одержали побе-
ду, но остатки врагов разных направлений существовали,
и перед лицом грозящей опасности фашистской агрессии
они могли объединиться. Мы обязаны 37-му году тем, что у
нас во время войны не было пятой колонны».173
Трагична гибель, ломка жизни миллионов людей, во
множестве своем индивидуально безвинных. 30-е были го-
дами продолжения Гражданской войны.
Катализатором для Сталина в развертывании репрес-
сий послужил опыт войны в Испании, где не последнюю
роль в поражении республиканцев сыграл фактор «пятой
колонны». Примеривание испанского опыта на СССР дик-
товало ему в той логике войны необходимость репрессий
потенциальных предателей.174 Поскольку сами советские
лидеры сумели захватить власть в военное время, они бо-
лее всего опасались войны на два фронта — с внешним
110
противником и внутренней контрреволюцией. «Как пока-
зывают многие факты, — пишет исследователь сталинизма
О. Хлевнюк, — кадровые чистки и «большой террор» 1936-
1938 гг. имели в основном единую логику. Это была попыт-
ка Сталина ликвидировать потенциальную «пятую колон-
ну», укрепить государственный аппарат и личную власть,
насильственно «консолидировать» общество в связи с на-
растанием реальной военной опасности (эскалация вой-
ны в Испании, активизация Японии, возрастание военной
мощи Германии и ее союзников). Все массовые операции
планировались как настоящие военные действия против
врага, хотя еще не выступившего открыто, но готового сде-
лать это в любой момент».175
Сталинские партийные чистки были вызваны не в по-
следнюю очередь национальным перекосом в высших ор-
ганах власти. Вероятно, левый уклон, троцкизм и этниче-
ский признак для него стали корреспондировать. Сложив-
шаяся в постоктябрьский период управленческая система
была наиболее преферентна к кооптации в высшие эшело-
ны власти выходцев из еврейской среды. Сам Сталин был
если не идейным, то, во всяком случае, бытовым юдофо-
бом. В кулуарных беседах он характеризовал партаппарат
как «синагогу», а партийную чистку уподоблял «еврейско-
му погрому». Для его ближайшего единомышленника А.А.
Жданова настольной книгой служили «Протоколы сион-
ских мудрецов». На эзоповом языке идеологических дис-
куссий под троцкизмом подразумевалось еврейское кры-
ло партии. Популярностью в околополитических кругах
пользовалась шутка следующего содержания. Вопрос: чем
Сталин отличается от Моисея? Ответ: Моисей вывел евре-
ев из пустыни, Сталин — из Политбюро.
Обвинение в антисемитизме не преминул использо-
вать в критике сталинской политики Л.Д. Троцкий. «В исто-
рии, — писал он, — трудно найти пример реакции, которая
111
не была бы окрашена антисемитизмом. Этот особенный за-
кон целиком и полностью подтверждается в современном
Советском Союзе... Как могло быть иначе? Бюрократиче-
ский централизм немыслим без шовинизма, а антисеми-
тизм всегда был для шовинизма путем наименьшего со-
противления»176. Даже Н.С. Хрущев неоднократно намекал
в своих мемуарах на антисемитскую подоплеку сталинской
партийной чистки. Антисемитизм ставился им в вину Ста-
лину как коммунисту. «Берия,—утверждал Хрущев,— за-
вершил начатую еще Ежовым чистку (в смысле изничтоже-
ния) чекистских кадров еврейской национальности».177
Сталинские репрессии ознаменовали не менее, чем
трансформацию советской системы. Для этого требова-
лось первоначально устранить космополитическую про-
слойку в высших эшелонах советской власти. «Большой
террор» являлся в данной постановке вопроса походом
национальных сил против интернационалистского заси-
лья. Сталинский цивилизационно ориентированный кон-
цепт построения социализма в одной стране противопос-
тавлялся идеологеме «мировой революции».
Стоявший на националистических позициях публи-
цист-историк А.М. Иванов писал о двух контрударах, на-
несенных Россией по примазавшимся к революции ан-
тирусским силам. Первый датировался им 1926-1927 гг.,
второй— 1936-1938 гг. «События на внутреннем фрон-
те, — рассуждал он, — как бы предваряли сценарий гряду-
щей войны: враг под Москвой — отброшен, враг под Ста-
линградом — снова отброшен»178.
Кто оказал наибольшее персональное влияние на
идейную эволюцию Сталина в направлении национал-
бол ьшевизма? Р.А. Медведев отводил эту роль А.Н. Толсто-
му. Вернувшись на Родину, писатель якобы пытался раз-
дуть царистские настроения у генсека. Автор «Петра Пер-
вого» внушал Сталину мысль об его преемстве русских
112
монархам. Другим источником влияния стали труды идео-
лога национал-большевизма Н.В. Устрялова.
Война стала завершающим рубежом начавшейся в
1930-е годы идеологической трансформации советской
системы. Речь И.В. Сталина на параде 7 ноября 1941г. оз-
наменовала выдвижение государственно-патриотических
идеологем взамен революционно-интернационалистских.
Отнюдь не всеми в партии лейтмотив сталинского высту-
пления был воспринят позитивно. В опубликованном Р.А.
Медведевым «Политическом дневнике» приводится пись-
мо некого ортодоксально мыслящего большевика, выра-
жавшего недоумение, почему генеральный секретарь в го-
довщину Октябрьской революции говорил не о Марксе и
Либкнехте, а Александре Невском и Суворове.
Революция 1917 г. имела не только социальную, но и эт-
ническую составляющую, ознаменовав победу националь-
ных окраин над метрополией. Политическим выражением
интернационал-коммунистической парадигмы стало пре-
обладание во власти нерусских элементов. Однако с сере-
дины 1930-х гг. возобладала противоположная тенденция.
Под прикрытием чисток осуществился приход к власти но-
вой кадровой прослойки, главным образом, крестьянско-
го происхождения, уменьшившей в ней инородческие эле-
менты. Трансформация 1930-х гг. представляла собой на-
циональную реакцию преимущественно славянской страны
на космополитические эксперименты предшествующих де-
сятилетий. Исторические деяния Сталина подняли эту про-
слойку до уровня государственной власти.179 Ценой транс-
формаций стали большие человеческие жертвы и трагедии.
Результатом — последующие Победа и мощь СССР.
Глава 4
СТАЛИНСКАЯ РЕСТАВРАЦИЯ
Проверка войной
Результаты сталинской трансформации в значитель-
ной мере «измеряются» Великой Отечественной войной.
Не успей страна осуществить в 1930-е гг. индустриальный
переход — само ее существование было бы под большим
вопросом. Не была бы проведена элитаристская кадровая
ротация, и плеяда советских маршалов и генералов Жуков-
ского призыва оказалась бы на третьих ролях, а руково-
дство вооруженными силами осуществлялось бы по опыту
Гражданской войны. Не будь реализована идеологическая
инверсия национал-большевистского типа, и вместо ста-
линского обращения в 1941 г. к историческим ценностным
накоплениям России имели бы место призывы к классово-
му революционному сознанию трудящихся. Сам И.В. Ста-
лин, признавая жертвы, связанные с осуществлением ин-
дустриального рывка, объяснял их объективную необхо-
димость следующим образом: «У нас не было бы тогда ни
тракторной, ни автомобильной промышленности, не было
бы сколько-нибудь серьезной черной металлургии, не
было бы металла для производства машин, — и мы были
бы безоружны перед лицом вооруженного новой техни-
кой капиталистического окружения... Мы не имели бы то-
гда всех тех современных средств обороны, без которых
невозможна государственная независимость страны, без
которых страна превращается в объект военных операций
внешних врагов. Наше положение было бы тогда более
114
или менее аналогично положению нынешнего Китая, кото-
рый не имеет своей тяжелой промышленности, не имеет
своей военной промышленности, и который клюют теперь
все, кому не лень. Одним словом, мы имели бы в таком слу-
чае военную интервенцию, не пакты о ненападении, а вой-
ну, войну опасную и смертельную, войну кровавую и не-
равную, ибо в этой войне мы были бы почти что безоруж-
ны перед врагами, имеющими в своем распоряжении все
современные средства нападения... Ясно, что уважающая
себя государственная власть, уважающая себя партия не
могла стать на такую гибельную точку зрения».180
Именно в этот период создается исторически уникаль-
ный феномен советского государственного планирования.
На фоне мирового экономического кризиса советские пя-
тилетние планы стали принципиальным управленческим
прорывом. Был осуществлен переход к новому — четвер-
тому технологическому укладу. Советский Союз достиг по-
ложения одного из мировых лидеров по внедрению новых
технологий. О сложности такого перехода говорит и то, что
и 80 лет спустя Россия находится в парадигме того укла-
да, который был утвержден в 1930-е гг. Созданные в ста-
линские годы материальные фонды по сей день составля-
ют основу функционирования российской экономики.
Осуществленный в 1930-е гг. идеологический поворот,
затормозив период русофобского наступления, по сути,
реабилитировал само существование русской цивилиза-
ции. Была отчасти восстановлена русская (российская) ци-
вилизационная парадигма формирования несиловых ос-
нований государственности страны. Реабилитируются
национальные герои дореволюционного прошлого. Рус-
скость становится ядром советской идентичности.
При государственном мегавременном масштабе ци-
вилизационного существования России достижения эпо-
хи очевидны. В гуманитарных рамках человеческой жизни
115
оценки эпохи могут быть и принципиально иными. Массо-
вые жертвы, принесенные на алтарь решения государст-
венных задач, с точки зрения бытия отдельного человека,
его семьи есть трагедия, и с этой позиции не находят оп-
равдания. Но каковы были бы оценки с этой же позиции,
если бы победил Гитлер? История не знает сослагательно-
го наклонения, но сложные исторические процессы долж-
ны оцениваться со всех сторон.
О МЕТАМОРФОЗЕ ВОЖДЯ
Как уже отмечалось, фигура И.В. Сталина прочно ас-
социируется с национал-большевистским направлением
развития СССР. Миф о потаенном православном монархи-
сте возник еще в 1930-е годы в лево-интернационалист-
ских рядах партии. В действительности И.В. Сталин в идей-
но-мировоззренческом плане принципиально не отличал-
ся от других своих соратников. Принятый им псевдоним
«Коба» — отцеубийца — акцентировал скорее его антитра-
диционалистское позиционирование.
Можно выделить по меньшей мере два сталинских пе-
риода в развитии идеологии советского государства. С се-
редины 1930-х гг. И.В. Сталин действительно проводил по-
литику возвращения к цивилизационно-ценностной матри-
це российской государственности. Реабилитация русских
национальных героев и святынь, восстановление патри-
аршества, борьба с «безродным космополитизмом», — все
это отличительные признаки второго сталинского перио-
да. Но был и первый период.181
Кульминация большевистского антирелигиозного по-
хода была достигнута в 1931—1932 гг., когда в Москве был
взорван Храм Христа Спасителя, осуществлен снос Храма
Параскевы Пятницы, ликвидировано 30 православных мо-
116
настырей. 15 мая 1932 г. был опубликован декрет о «без-
божной пятилетке». Ставилась задача полного забвения за
пять лет имени Бога на территории страны182.
Именно И.В. Сталин стоял в эти годы во главе партий-
ной организации, а соответственно, и государства. Если
его политическая карьера прервалась бы по каким-либо
причинам в 1933 г., то сталинский исторический образ был
бы совершенно иной. Он остался бы в истории как рево-
люционер—интернационалист, борец с «русским шови-
низмом» и православием. Однако в 1933 г. ситуация в мире
принципиально изменилась. Фашистская партия пришла к
власти в Германии.
Обратимся к рассмотрению основных аспектов прояв-
ления сталинской имперской реставрации.
Высшая государственная власть
Сталинская модель государственности выстраивалась
по цезарианским формулам. Характерно, что с 1934 г. И.В.
Сталин не занимал никаких государственных постов. Его
власть зиждилась не на должностных функциях, а на при-
знании в качестве вождя.
Конституция 1936 г. закрепила руководящее положе-
ние ВКП (б) в системе государственного управления. Од-
нако партийные структуры отодвигаются в этот период на
второй план. Особенно это очевидно стало после не впол-
не удачного для И.В. Сталина XVII съезда. Формируется мо-
дель не партийно-коллегиального, а автосубъектного вла-
ствования. Усматриваются очевидные компоненты реа-
нимации в модифицированном виде традиционного для
России царистского культа.
В первое послереволюционное десятилетие благоже-
лательное, тем более апологетическое, отношение к пред-
117
ставителям царской фамилии считалось недопустимым.
Обвинение в монархизме являлось наиболее клеймящей
формулировкой определения «классового врага». Прин-
цип вождизма, положенный в основу политического ре-
жима большевиков, восстанавливал де-факто монархиче-
скую власть, лишенную внешнего лоска царскосельского
периода. Особенности государственного функционирова-
ния Римской и даже Византийской империй, прикрывав-
ших неограниченный монархизм республиканской фор-
мой правления, представляют исторический прецедент,
вызывающий ассоциации с монархической республикой
большевистской власти. Сталинский авторитаризм являл-
ся, по-видимому, осознанным генеральным секретарем
выбором в пользу монархии как наиболее исторически
приемлемой для России формы правления. Еще в 1920-
е гг. Сталин рассуждал о царистской ментальности русско-
го народа, что эпатировало партийных «коммунистов». Р.А.
Медведев ссылался на слова генерального секретаря, про-
изнесенные им еще в 1926 г.: «Мы живем в России, в стра-
не царей. Русский народ любит, когда во главе государства
стоит какой-то один человек».183
По другому свидетельству, Сталин за ужином на квар-
тире С.М, Кирова на замечание хозяина, что после смер-
ти Ленина осталось только уповать на ЦК и Политбюро, т.е.
институты коллегиальной власти, возразил: «Да, это вер-
но— партия, ЦК, Политбюро. Но учтите... веками народ в
России был под Царем. Русский народ — царист. Русский
народ, русские мужики привыкли, чтобы во главе был кто-
то один».184
При Сталине происходит историческая реабилитация
если не института монархии как такового, то отдельных
представителей монархической власти. Создаются аполо-
гетические художественные полотна литературной и ки-
нематографической продукции, акцентированные на дея-
118
тельности Александра Невского, Дмитрия Донского, Ива-
на Грозного, Петра I. Любимый исторический персонаж
Сталина Иван IV в одной из не предназначенных для офи-
циального использования заметок был оценен генераль-
ным секретарем как учитель (не Ленин, а царь, жупел ти-
раноборческой литературы!). В рекомендациях к фильму
С.М. Эйзенштейна «Иван Грозный» Сталин сформулировал
свое понимание смысла политического курса царя, подра-
зумевая его как исторический опыт для конструирования
собственной модели государственности: «Мудрость Ива-
на Грозного состояла в том, что он стоял на национальной
точке зрения и иностранцев в свою страну не пускал, огра-
ждая страну от проникновения иностранного влияния».185
Сталин не был монархом, подобным императорам петер-
бургского периода истории России, он возрождал архетип
опричного царя старомосковской Руси.
Религия и Церковь
Несмотря на декларируемый в качестве идеологии со-
ветского общества диалектический материализм в пери-
од сталинской инверсии происходит реанимация право-
славной идеи. Демонизации облика Сталина в литературе
противоречит оценка генсека духовным писателем, отцом
Дмитрием Дудко:«.. .если с Божеской точки зрения посмот-
реть на Сталина, то это в самом деле был особый человек,
Богом данный, Богом хранимый Сталин сохранил Россию,
показал, что она значит для всего мира... Сталин с внеш-
ней стороны атеист, но на самом деле он верующий чело-
век... Не случайно в Русской Православной Церкви ему
пропели, когда он умер, даже вечную память, так случай-
но не могло произойти в самое «безбожное» время. Не слу-
чайно он учился и в Духовной Семинарии, хотя и потерял
119
там веру, но чтоб по-настоящему ее приобрести. А мы это-
го не понимаем... Но на самом деле все-таки Сталин по-
отечески заботился о России...».186
Вопреки распространенному клише, церковное воз-
рождение началось еще в довоенные годы и потому не яв-
лялось исключительно следствием военной катастрофы и
перспективы демонтажа режима в 1941 г. Еще с середины
1930-х гг. прослеживается тенденция возвращения в епар-
хиальные ведомства изъятых прежде из патриархии хра-
мов. Проводится историографическая переоценка миссии
христианства в пользу признания значительного вклада
внесенного православной церковью в становление древ-
нерусской национальной культуры и в отражение внешней
агрессии со стороны иноверцев. С 1935 г. «реабилитирует-
ся» табуированная прежде рождественская елка, которая,
правда, став атрибутом новогоднего торжества, утрачива-
ет прямую связь с христианской семиотикой. Посредст-
вом персонального вмешательства Сталина при разработ-
ке проекта Конституции 1936 г. были изъяты поправки к
статье 124-ой о запрете отправления избирательных прав
служителям культа.187
Вероятно, не последнюю роль в изменении полити-
ки советского государства в отношении Церкви сыграли
материалы всесоюзной переписи 1937-го года. Вопрос о
религиозной принадлежности был включен в опросные
листы переписи по личной инициативе И.В. Сталина. По-
лученные результаты оказались настолько ошеломляю-
щими, что опубликовать сводные статистические мате-
риалы власти так и не решились. Через два года была про-
ведена повторная переписная акция, уже не содержащая
пункта установления принадлежности человека к какой—
либо религии. Важный вопрос отсутствовал и во всех по-
следующих переписях.
120
Согласно полученной в 1937 г. статистике, большин-
ство из согласившихся заполнить соответствующий пункт
анкеты, самоидентифицировалось в качестве верующих —
56,7%. К ним, очевидно, следует причислить и тех, кто на
вопрос о своем отношении к религии отказался вообще
от какого-либо ответа. Таковых от общего числа участво-
вавших в переписи насчитывалось до 20%. Данная группа
может быть идентифицирована в качестве скрытых верую-
щих. Отказ от заполнения соответствующего пункта анкет,
как и неучастие в переписи вообще, определялись религи-
озными мотивами. С одной стороны, имел место страх пе-
ред преследованием всех тех, кто признается в своей ре-
лигиозности. С другой, запись в анкете в качестве неверую-
щего означала религиозное отступничество. С призывами
избежать участия в переписной акции обращались к наро-
ду религиозные деятели, представлявшие различные кон-
фессии. Перепись проводилась в самый канун Рождества
5-6 января, что послужило дополнительным источником
усиления экзальтационной напряженности верующей час-
ти населения. Таким образом, по меньшей мере, 76,7% со-
ветских граждан оставались к 1937 г. в числе религиозно
идентифицируемых. По всей видимости, их удельный вес
был еще выше, так как для многих верующих соображения
личной безопасности оказались при ответе на соответст-
вующий пункт анкеты все же достаточно весомым обстоя-
тельством.188
Не будет, таким образом, преувеличением утвер-
ждать, что победа в Великой Отечественной войне была
одержана народом, сохранившим по преимуществу свою
религиозную идентичность. Власти, надо отдать им долж-
ное, получив соответствующие статические материалы,
смогли эффективно использовать ресурс религиозности
народа в общегосударственных целях. Неоинституциона-
121
лизация патриархии явилась прямым следствием такой
переоценки.189
С началом войны патриарх Антиохийский Александр III
обратился с призывом к христианам всего мира о молении
за судьбу России. И Сталин в наиболее тяжелые дни 1941 г.
собрал в Кремле духовенство для проведения молебна о
даровании победы.190 В ознаменование первых успехов,
весной 1942 г., после длительного запрета власти сняли
табу на празднование Пасхи. Пасхальная служба 1944г. уже
имела де-факто статус общегосударственного празднест-
ва, собрав в Москве только на первой заутрене (в боль-
шинстве церквей было проведено несколько служб) 120
тыс. прихожан. Во время войны подвергся роспуску Союз
воинствующих безбожников. Ликвидировалась обнов-
ленческая церковь, именуемая не иначе, как «церковный
троцкизм». На проведенном под покровительством Стали-
на поместном соборе РПЦ был восстановлен институт пат-
риаршества. Возобновился выпуск печатного органа церк-
ви «Журнала Московской Патриархии», открывались бого-
словские учебные заведения.191
В послевоенные годы тенденция церковной реставра-
ции усиливается. Происходит скачкообразный рост чис-
ла приходов РПЦ от 10544 в 1946 г. до 14477 в 1949 г. Рабо-
та на перспективу церковного строительства выразилась
в учреждении 2 духовных академий и 8 семинарий. С пас-
хальных торжеств 1946 г. возобновляется богослужебная
практика вТроице-Сергиевой лавре, и на повестку дня ста-
вится вопрос о возвращении монастыря в ведение патри-
архии.192
К подготовленному в 1948 г. под общим руководством
М.А.Суслова постановлению «О задачах антирелигиозной,
атеистической пропаганды в новых условиях», в котором
провозглашалась задача искоренения религии как непре-
менное условие перехода от социализма к коммунизму,
122
Сталин применил фактически санкцию вето. В послево-
енные годы атеистическая пропаганда практически была
сведена на нет.193. Именно тогда подвергся роспуску Союз
воинствующих безбожников. Пытаясь повысить статус Мо-
сковской патриархии во вселенском православном движе-
нии, Сталин добивался присуждения ей вместо пятой по-
рядковой строчки первой позиции.
Реабилитация православия не подразумевала реализа-
цию принципа религиозного плюрализма. Православный
прозелитизм сопровождался гонениями на исторических
соперников Московской патриархии. В постановлении
Совета по делам культов от 1948 г. проводилась, вопре-
ки тезису об отделении церкви от государства, дифферен-
циация религиозных направлений по степени их прием-
лемости для режима. К первой группе относилась лишь
православная церковь, которой надлежало оказывать со-
действие; ко второй — армяно-григорианская, исламская
и буддистская конфессии, предполагавшие терпимое от-
ношение; к третьей — католицизм, лютеранство, иудаизм,
старообрядчество, объявленные учениями, враждебными
советской власти. В 1946-1949 гг. упраздняется легальное
существование в СССР униатской церкви, что осуществля-
лось в условиях вооруженного сопротивления террори-
стических группировок сепаратистского движения. На мо-
сковском совещании глав и представителей православной
церкви, состоявшемся в 1948 г. по случаю 500-летия авто-
кефалии РПЦ, были подвергнуты осуждению экспансио-
низм римской курии и экуменистические тенденции раз-
вития христианства на Западе.
Семинаристское образование Сталина говорит в поль-
зу того, что обращение его, человека, знавшего тонкости
догматики и культа, к православию не являлось исключи-
тельно квазирелигиозным популизмом. Еще в период апо-
гея «штурма небес» Союзом воинствующих безбожников
123
Сталин оценивал атеистическую литературу как антирели-
гиозную макулатуру. Он настаивал, чтобы агитки атеисти-
ческой пропаганды были исключены из библиотеки, пред-
назначенной для его личного пользования.194
Национальный вопрос
При Сталине реабилитируется сама русская тема. Бу-
дучи во власти он идентифицировал себя с русской, а не с
грузинской национальной культурой.
Девизы «Пальнем-ка пулей в Святую Русь» или «Заде-
рем подол матушке—России» сменились настроениями
взять реванш над космополитическим лобби разрушите-
лей устоев. И вновь процесс был гораздо более масштаб-
ным, чем только отражение свойств какой-то одной фи-
гуры. Сталин отражал движение масштабов исторической
трансформации страны и мира.
В государствостроительстве с середины 1930-х получи-
ли преобладание центростремительные тенденции.195 Еще
в бытность на посту комиссара по делам национальностей
Сталин, несмотря на царедворческую осторожность, рис-
куя оказаться в опале, выступил против ленинского про-
екта административного устройства. Республиканскому
принципу предоставления максимума самостоятельности
национальной периферии он противопоставлял модель
лишенных де-факто суверенитета автономных образова-
ний. Несмотря на декларируемый федерализм, реально
сталинская административная политика основывалась на
унитарной системе государственности.
В сталинские годы реабилитируется идея «патриотиз-
ма», обвинение в котором прежде приравнивалось к яр-
лыку «контрреволюционера» (была такая формулировка:
«осужден как контрреволюционер и патриот»). Испанский
124
полигон продемонстрировал бесперспективность классо-
вой идеологии в опыте создания «интербригад», в военном
соперничестве с фашистской армией, императивом кото-
рой являлось торжество национальной идеи.
Л.Д. Троцкий в духе левых идей предсказывал буду-
щее столкновение СССР и Германии как новое издание
Гражданской войны классов в мировом масштабе. «Опас-
ность войны и поражения в ней СССР,— предупреждал
он, — есть реальность... Судьба СССР будет решаться в по-
следнем счете не на карте генеральных штабов, а на кар-
те борьбы классов. Только европейский пролетариат, не-
примиримо противостоящий своей буржуазии... сможет
оградить СССР от разгрома...».196 Военно-патриотическая
пропаганда И.В. Сталина была сосредоточена на ином, на
апелляции не к классовому сознанию пролетариата, а к на-
циональным историческим чувствам народа.
Вектор кадровой политики И.В. Сталина был направ-
лен на обеспечение преобладающего положения в инсти-
тутах власти лиц славянского происхождения. На авансце-
ну идеологического фронта выдвигаются такие фигуры,
как А.А. Жданов, которого митрополит С.-Петербургский
и Ладожский Иоанн (Снычев) определил как «партийного
славянофила»197. По воспоминаниям Л.М. Кагановича, Ста-
лин не допускал ситуации, чтобы заместителем у управ-
ленца, представляющего национальное меньшинство, был
бы другой представитель нацменьшинств. Через такие ог-
раничения создавались реальные препятствия формиро-
вания этнических кланов.
В преддверии войны из РККА в массовом порядке
увольнялись представители «иностранных национально-
стей»: поляки (26,6% уволенных), латыши (17,3%), немцы
(15%), эстонцы (7,5%), литовцы (3,7%), греки (3,1%), корей-
цы (2,1%), финны (2,6%), болгары (1,2%), венгры, чехи, ру-
мыны, шведы. Превентивной мерой стало переселение из
125
приграничных районов «неблагонадежного» по этниче-
ским признакам населения поляков и немцев — с Украины,
корейцев и китайцев— с Дальнего Востока, курдов— из
Закавказья. Те же мотивы военной угрозы лежали в основе
решения 1937 г. о расформировании признанных вредны-
ми национальных школ — финских, латышских, немецких,
польских, английских, греческих и др. Утверждалось, что в
них велась враждебная советской власти деятельность.
Закрытию подлежали Коммунистический универси-
тет национальных меньшинств Запада (имевшего в своем
составе секторы — литовский, еврейский, латышский, не-
мецкий, польский, румынский, белорусский, болгарский,
итальянский, молдаванский, югославский, эстонский, фин-
ский) и Коммунистический университет трудящихся Вос-
тока. Постановлением от 7 марта 1938 г. расформировы-
вались существовавшие со времен Гражданской войны
национальные части и формирования РККА. Важнейшим
политическим шагом по восстановлению национальной
идентичности стало введение «пятого пункта» (о нацио-
нальной принадлежности) в паспорта и официальную кад-
ровую документацию (с 1935 г.). Следствием такой фикса-
ции стало введение в преддверии войны национальных
квот на занятие должностей, связанных с поддержкой го-
сударственной безопасности. Решением Политбюро от 11
ноября 1939 г. отменялись все прежние инструкции (вклю-
чая указания В.И. Ленина от 1 мая 1919 г. о преследовании
«служителей русской православной церкви и православ-
новерующих»).
В годы войны и первые послевоенные годы осущест-
влялись спецоперации по депортации ряда народов, об-
виненных в коллективном пособничестве немцам. Осно-
ванием для репрессий послужили факты сотрудничест-
ва некоторой части населения депортированных народов
с оккупационными германскими силами во время войны.
126
Безусловно, ответственность за отдельные проявления
коллаборационизма неоправданно распространялась на
целые народы, среди которых к тому же имелось немало
представителей, героически сражавшихся на фронтах Ве-
ликой Отечественной войны. Однако в контексте рассмат-
риваемой темы важна констатация преемства с депортаци-
онной практикой, применявшейся (зачастую к тем же на-
родам) во времена Российской империи.
Широкий резонанс вызвал произнесенный И.В. Стали-
ным 24 мая 1945 г. на торжественном приеме для советских
военачальников в Георгиевском зале Большого Кремлев-
ского дворца тост «За русский народ». Было два его важ-
ных смысловых контекста.
Первый контекст— акцентировка роли народа как
истинного творца истории. Тост был произнесен на прие-
ме не случайно среди представителей военной, политиче-
ской и культурной элиты. Напыщенные генералы, писате-
ли, номенклатура — все они позиционировались как три-
умфаторы. И. В. Сталин опустил их с небес на землю. Им
давалось понять, что победителем в войне являлся народ,
а не элита.
Второй контекст— акцентировка сталинского тоста
на русской идентичности. Основные тяготы в войне легли,
по оценке И.В.Сталина, на плечи русского народа. Совет-
ский Союз по-прежнему позиционировался как многона-
циональное государство, однако русский народ был выде-
лен как главная государствообразующая и культурообра-
зующая сила. Со слов об интеграционной миссии «великой
Руси» начинался текст принятого с 1944 г. государственно-
го гимна СССР. Формировалась идеология позиционирова-
ния русского народа как «старшего брата» в единой много-
национальной семье.
Тост за русский народ был не просто тостом, а идео-
логической манифестацией. Бывшим космополитам, кото-
127
рых сохранялось еще немало в среде элитарной части со-
ветской интеллигенции, предписывалось теперь полюбить
русский народ и его культуру.
Историческая память
Разгром «школы М.И. Покровского», сопровождавший-
ся реабилитацией «старорежимной» историографии, стал
отражением феномена имперской реставрации 1930-х в
сфере исторической науки. Из мест заключения в научную
среду возвратилась когорта историков, обвиненных преж-
де в монархических симпатиях, а ныне оцениваемых как
классиков отечественной историографии: С.В. Бахрушин,
С.К. Богоявленский, С.Б. Веселовский, Ю.В. Готье, Б.Д. Гре-
ков, В.Г. Дружинин, М.К. Любавский, В.И. Пичета, Б.А. Рома-
нов, Е.В. Тарле, Л.В. Черепнин и др. Многие из них были удо-
стоены высших правительственных оценок, как Ю.В. Готье,
избранный в 1939 г. действительным членом Академии
Наук, или С.В. Бахрушин, удостоенный в 1942 г. Сталинской
премии. В 1937 г. было осуществлено переиздание работы
скончавшегося в заключении, осужденного ранее в качест-
ве руководителя диверсии на историческом фронте С.Ф.
Платонова «Очерки по истории Смуты в Московском госу-
дарстве XVI-XVII в в.».198
На нигилистические опусы Н.И. Бухарина по отноше-
нию к русской истории «Правда» дала категорическую от-
поведь: «Партия всегда боролась против «Иванов, не пом-
нящих родства», пытающихся окрасить все историческое
прошлое нашей страны в сплошной черный цвет».199 На
страницах газеты воззрения лидеров оппозиции, осужден-
ных на процессе 1937 г., были определены бывшим сме-
новеховцем И. Лежневым как национальная «смердяков-
щина». Императив позиции оппозиционеров формулиро-
128
вался словами персонажа «Братьев Карамазовых»: «Я всю
Россию ненавижу... Русский народ надо пороть-с»,— ко-
торые, согласно Лежневу, отражают душевное состояние
подсудимых...».200
Сталин позволил себе даже выступить с кощунствен-
ной для партийной сферы критикой воззрений «класси-
ков», адресовав в 1934 г. письмо членам Политбюро «О
статье Энгельса «Внешняя политика русского царизма»»,
в котором указывал на ошибочность автора в трактовке
внешней политики России как более милитаристской, чем
у западных государств. В середине 1930-х гг. приостанови-
лось издание Полного собрания сочинений Маркса и Эн-
гельса в связи с тем, что стал очевиден русофобский ха-
рактер многих сочинений основоположников «Интерна-
ционала».
Квинтэссенцией идеологического противостояния ме-
жду левой историографической школой и державно—
почвенным направлением стал конкурс 1934-1937 гг. на
составление лучшего учебника по истории СССР. Поста-
новлением Совнаркома и ЦК от 1934 г. осуждался от-
влеченный характер преподавания истории, увлечение
формационным абстрагированием и деперсонализаци-
ей прошлого. Н.И. Бухарин как один из членов конкурс-
ной комиссии ратовал за то, чтобы в учебнике внимание
было сосредоточено на описании дореволюционной Рос-
сии как «тюрьмы народов», «воплощения векового обску-
рантизма». В составленном в соответствии с данными ре-
комендациями пособии историческое прошлое диффе-
ренцировалось на основании исторической дихотомии:
революционное— контрреволюционное, при которой к
последней из категорий относились персонажи, укреп-
лявшие российскую монархическую государственность и
расширявшие ее владения, как, к примеру, Минин и По-
жарский или Богдан Хмельницкий.
129
Но предпочтение было отдано проекту учебника А.В.
Шестакова, ориентированному на рассмотрение советско-
го периода истории в органической связи с героическими
страницами «старорежимного» прошлого. Следствием ста-
линского пересмотра истории являлось декларированное
в августе 1937 г. осуждение левого уклона в историогра-
фии, обнаруживаемого, в частности, в негативном освеще-
нии таких вех становления отечественной государственно-
сти, как христианизация Руси, соглашательская политика в
отношении Орды Александра Невского, присоединение к
России Украины и Грузии, подавление Петром I стрелецких
мятежей. Сталин намеревался осуществить пересмотр ис-
торической роли некоторых фигур советской эпохи, в ча-
стности, предполагал возложить на М.А. Шолохова задачу
развенчания апологетического освещения деятельности
Я.М. Свердлова в Гражданскую войну, прежде всего при
проведении расказачивания.
Тенденцию имперской реставрации отражал кино-
эпос, такие фильмы, как «Петр Первый» (1937), «Александр
Невский» (1938), «Минин и Пожарский» (1939), «Суворов»
(1940), «Богдан Хмельницкий» (1941), «Кутузов» (1943),
«Иван Грозный» (1945), «Адмирал Нахимов» (1946), «Адми-
рал Ушаков» (1953).201
Речь 7 ноября 1941г., с апелляцией к памяти великих
военачальников старой России, не представляла собой
принципиально нового слова, произнесенного в конъюнк-
туре задач сохранения режима, а являлась логическим про-
должением идеологического переворота довоенных лет.
И.В. Сталин призвал помнить имена защитников Отечест-
ва — Александра Невского, Дмитрия Донского, Александ-
ра Суворова, Михаила Кутузова. Отнюдь не всеми в партии
лейтмотив сталинского выступления был воспринят пози-
тивно. В опубликованном Р.А. Медведевым «Политическом
дневнике» приводится письмо некого ортодоксально мыс-
130
лящего большевика, выражавшего недоумение, почему ге-
неральный секретарь в годовщину Октябрьской револю-
ции говорил не о Марксе и Либкнехте, а об Александре
Невском и Суворове.
С форзаца газетных номеров снимался прежний ло-
зунг классовой борьбы «Пролетарии всех стран, соединяй-
тесь!». Его заменяла новая формула «Смерть фашистским
оккупантам!». Сам факт провозглашения начавшейся вой-
ны как Отечественной свидетельствовал о существенном
идеологическом повороте. А ведь еще в 1930-е годы ака-
демик М.В. Нечкина отзывалась о понятии «Отечественная
война» применительно к кампании 1812 г. как о русском
националистическом названии.
Характерно признание И.В. Сталина американско-
му представителю на московском совещании государств
антигитлеровской коалиции: «Мы знаем, народ не хочет
сражаться за мировую революцию; не будет он сражать-
ся и за советскую власть... Может быть, будет сражаться
за Россию».202
Позже был выдвинут девиз «добить национальный ни-
гилизм в истории». Обсуждался вопрос об «исторической
реабилитации» таких представителей консервативной по-
литики, как А.А. Аракчеев, М.Н.Катков, КЛ.Победоносцев и
др. В исторических трудах русский народ преподносился
создателем наиболее значительных достижений мировой
науки и культуры.
Семья и демографическая политика
Православная общественность России выступает сего-
дня за ужесточение законодательства в отношении абор-
тов. Аборт, в соответствии с христианской традицией, трак-
туется как убийство. Сторонники женской эмансипации
131
говорят о праве женщин распоряжаться собственным те-
лом. Выдвигается лозунг — «мое тело — мое дело». Вокруг
темы абортов ломаются копья, происходит столкновение
идеологических позиций. Сторонников их запрета одно-
значно связывают с консервативной ценностной платфор-
мой. Но ведь то, что сегодня пытаются сделать современ-
ные российские консерваторы, сделал в свое время И.В.
Сталин. В 2016 году исполнилось восемьдесят лет знамени-
тому сталинскому указу «О запрещении абортов, увеличе-
нии материальной помощи роженицам, установлении го-
сударственной помощи многосемейным, расширении сети
родильных домов, детских яслей и детских садов, усиле-
нии наказания за неплатеж алиментов».
Чтобы понять, почему И.В. Сталин пошел на отмену ле-
гализации абортов, связываемой с ленинской политикой и
преподносимой как проявление эмансипации советской
женщины, необходимо восстановить контекст эпохи — ми-
ровой и внутригосударственный.
Реальностью двадцатого века стало ведение демо-
графических войн. О целесообразности сокращения чис-
ленности населения в странах—противниках говорилось
сторонниками мальтузианской теории и ранее. Но то-
гда отсутствовали реальные механизмы такой регуляции.
В двадцатом веке они появились. Аборты оказались важ-
ным инструментом демографических войн. Самоликвида-
ция в результате абортивной практики части собственного
населения в условиях надвигающейся новой мировой вой-
ны стало восприниматься как нечто недопустимое.
Показательно отношение к абортам, сформулирован-
ное руководством фашистской Германии. Для немцев они
считались недопустимыми. Но для народов, рассматривае-
мых как враги Рейха — желательными. В постановлении
Государственной комиссии «Germandom» об управлении
в Польше от 25 ноября 1939 года указывалось: «Все меры,
132
имеющие тенденцию к ограничению рождаемости, следу-
ет допускать и поддерживать. Аборты на остающейся пло-
щади (Польши) должны быть свободны от запрета. Средст-
ва к абортам и контрацепции следует предлагать публич-
но без политических ограничений. Гомосексуализм всегда
надо объявлять легальным. Учреждениям и лицам, профес-
сионально занимающимся абортами, политика не должна
мешать».203 Мартин Борман, занимавший видный пост на-
чальника партийной канцелярии НСДАП, пояснял содер-
жание германской политики на восточных территориях
следующим образом: «Ввиду многочисленности семей ме-
стного населения нас устроит, только если девушки и жен-
щины там будут делать как можно больше абортов». В под-
писанном Борманом специальном приказе заявлялось: «В
случае абортов на восточных оккупированных территори-
ях мы можем только приветствовать это; в любом случае
мы не будем препятствовать. Фюрер надеется, что мы раз-
вернем широкую торговлю противозачаточными средст-
вами. Мы не заинтересованы в росте негерманского насе-
ления». Эксперт Министерства оккупированных восточных
территорий Эрхард Ветцель предписывал: «Любое сред-
ство пропаганды, особенно пресса, радио и кино, а так-
же фельетоны, брошюры и лекции надо использовать для
внушения русскому населению идеи, что вредно иметь не-
сколько детей. Мы должны подчеркивать затраты, которые
они вызывают, хорошие вещи, которые можно приобрести
на деньги, затраченные на детей. Надо также намекать на
опасное влияние деторождения на здоровье женщины».204
Сталин не хуже противников понимал, что аборты объек-
тивно подрывают демографические потенциалы страны.
В настоящее время в отношении сталинской демо-
графической политики продуцируются различные мифы,
вписывающиеся в теорию советского тоталитаризма. Ха-
рактерным примером этой мифологизации являются сло-
133
ва известной российской феминистки Марии Арбатовой:
«В период, не помню, с какого года, за десятилетие, кажет-
ся, при Сталине в момент запрета абортов за это было рас-
стреляно 500 тысяч женщин и врачей-гинекологов. Я не
хочу возвращаться в то же самое время». В действитель-
ности за аборты не только не расстреливали, но даже не
сажали в тюрьму. Фрагмент Указа дает возможность по-
нять, какие меры наказания предусматривались в дейст-
вительности:
«2. За производство абортов вне больниц или в боль-
нице, но с нарушением указанных условий, установить
уголовное наказание врачу, производящему аборт,— от
1 года до 2 лет тюремного заключения, а за производст-
во абортов в антисанитарной обстановке или лицами, не
имеющими специального медицинского образования, ус-
тановить уголовное наказание не ниже 3 лет тюремного
заключения.
3. За понуждение женщины к производству аборта ус-
тановить уголовное наказание— тюремное заключение
до 2-х лет.
4. В отношении беременных женщин, производящих
аборт в нарушение указанного запрещения, установить
как уголовное наказание— общественное порицание,
а при повторном нарушении закона о запрещении абор-
тов — штраф до 300 рублей».205
Все это — мягкие меры в сравнении с известной прак-
тикой вынесения за осуществление абортов смертного
приговора, как за убийство. Но в данном случае важен сам
факт идеологического поворота от декларируемой эман-
сипации к прежней патриархальной системе отношений.
Не случайно, что именно запрет на аборты вызвал особое
раздражение со стороны Л.Д. Троцкого. Эти запреты были
оценены им как наиболее яркое проявление сталинской
контрреволюции. «Революция, — писал он, — сделала ге-
134
роическую попытку разрушить так называемый «семейный
очаг», т.е. то архаическое, затхлое и косное учреждение, в
котором женщина трудящихся классов отбывает каторж-
ные работы с детских лет и до смерти... Взять старую се-
мью штурмом не удалось. Даже оптимистическая «Правда»
вынуждена подчас делать горькие признания. «Рождение
ребенка является для многих женщин серьезной угрозой
их положению»... Именно поэтому революционная власть
принесла женщине право на аборт, которое в условиях ну-
жды и семейного гнета есть одно из ее важнейших граж-
данских, политических и культурных прав... Обнаружив
свою неспособность обслужить женщин, вынужденных
прибегать к вытравлению плода, необходимой медицин-
ской помощью и гигиенической обстановкой, государст-
во резко меняет курс и становится на путь запрещений.
Один из членов высшего советского суда обосновывает
предстоящее запрещение абортов тем, что в социалисти-
ческом обществе, где нет безработицы и пр. и пр., женщи-
на не имеет права отказываться от «радостей материнст-
ва». Философия попа, который обладает в придачу властью
жандарма. Высокий советский судья возвещает нам, что в
стране, где «весело жить», аборты должны караться тюрь-
мою,— точь-в-точь, как и в капиталистических странах,
где жить грустно. Вместо того, чтобы открыто сказать: мы
оказались еще слишком нищи и невежественны для созда-
ния социалистических отношений между людьми, эту за-
дачу осуществят наши дети и внуки,— вожди заставляют
не только склеивать заново черепки разбитой семьи, но и
считать ее, под страхом лишения огня и воды, священной
ячейкой победоносного социализма. Трудно измерить гла-
зом размах отступления!.. Когда наивный и честный ком-
сомолец отваживается написать в свою газету: «Вы лучше
занялись бы разрешением задачи: как выйти женщине из
тисков семьи», он получает в ответ пару увесистых тума-
135
ков и — умолкает. Брачно-семейное законодательство Ок-
тябрьской революции, некогда предмет ее законной гор-
дости, переделывается и калечится путем широких заимст-
вований из законодательной сокровищницы буржуазных
стран. Как бы для того, чтоб запечатлеть измену издева-
тельством, те самые доводы, какие приводились раньше
в пользу безусловной свободы разводов и абортов — «ос-
вобождение женщины», «защита прав личности», «охрана
материнства» — повторяются ныне в пользу их ограниче-
ния или полного запрета».206 «Философия попа... в прида-
чу властью жандарма», — так характеризует Троцкий ста-
линскую модель, воспринимаемую им сущностно как мо-
дель старорежимную.
Наряду с внешнеполитическими обстоятельствами
сталинского поворота в демографической политике суще-
ствовали также внутриполитические обстоятельства. Ста-
линское постановление «О запрещении абортов...» дати-
руется 27 июня 1936 года. Это было время, когда подхо-
дило к кульминационной точке расследование по делу
«Антисоветского объединенного троцкистско-зиновьев-
ского центра».207 Следствие велось с 5 января по 10 августа
1936 года. Троцкистско-зиновьевский центр— это было
левое крыло в партии. Вопрос о семейных ценностях, как
и сегодня, позволял особо четко дифференцировать ле-
вых— сторонников свобод, и правых— сторонников тра-
диции. Левые — троцкисты рассматривали семью как ин-
ститут эксплуатации. Правые — национал-большевики оп-
ределяли семью как ячейку социалистического общества.
Политический процесс над левым крылом в большевизме
был для Сталина наиболее благоприятен, чтобы провести
более четкие грани идеологического размежевания.
С 1933 года начинается кампания по искоренению го-
мосексуализма. Основанием послужила докладная запис-
ка наркома внутренних дел Г.Г. Ягоды Сталину о создании
136
гомосексуалистами через салоны антисоветской заговор-
щической сети. Идеологически гомосексуализм был осуж-
ден как проявление морального разложения буржуазии.
Прошли чистки от гомосексуалистов государственного ап-
парата, особо масштабные из которых затронули Наркомат
иностранных дел. Широко тиражировалась фраза Максима
Горького «Уничтожьте гомосексуализм— фашизм исчез-
нет». 208 Усиление негативного отношения к гомосексуали-
стам, рост гомофобии также отражали вектор реставрации
традиционных ценностей.
Внешняя политика
Популярная мифологическая концепция о предпола-
гаемом вторжении Красной Армии в Европу как претворе-
нии стратегии мировой революции не выдерживает про-
верки не столько в связи с военно-техническими реалиями,
сколько при проведении ее исторической контекстуализа-
ции.209 Агрессия мировой революции имела совершенно
иное содержание, чем геополитический имперский курс
сталинской эпохи. Доктрина интернационального проекта
классовой борьбы пролетариата антиномична внешнепо-
литической доктрине Сталина, ориентированной на тор-
жество России как исторического субъекта. Мифологизи-
рованное упрощенчество подводит под один знаменатель
коминтерновский экспансионизм левого направления об-
щественной мысли и имперский экспансионизм традицио-
налистской идеологии. Причем последняя в той же мере
разнится и с правым империализмом как марионеточным
механизмом политической воли олигархической закули-
сы. Еще в марте 1936 г. на расспросы американского кор-
респондента Р. Говарда о планах большевиков по осущест-
влению мировой революции генеральный секретарь ВКП
137
(6) высказал удивление: «Какая мировая революция? Ни-
чего не знаю, никаких таких планов и намерений у нас не
было и нет».210
Симптоматично, что в разгар Великой Отечественной
войны, когда, казалось бы, перспективно было задейство-
вать механизм классовой борьбы в тылу Вермахта, Комин-
терн был распущен. Вместо текста Эжена Потье как гимн
СССР провозглашались стихи, имеющие русоцентристское
содержание. Претензии на Финляндию, Прибалтику, За-
падную Белоруссию и Украину, Бессарабию и др. препод-
носились как восстановление исторических прав России
на данные территории. В обращении к народу 2 сентября
1945 г., в связи с капитуляцией Японии, Сталин интерпре-
тировал победу СССР как реванш за фиаско в русско-япон-
ской кампании: «...поражение русских войск в 1904 году
в период русско-японской войны... легло на нашу страну
черным пятном... Сорок лет ждали мы, люди старого поко-
ления, этого дня. И вот этот день наступил. Сегодня Япония
признала себя побежденной...».211 Если для левого интер-
националистского лобби в ВКП(б) Цусима являлась основа-
нием для торжества над дегенерирующим царским режи-
мом («чем хуже, тем лучше»), то Сталин декларировал, что
в течении сорока лет (!) вынашивал реванш за унижение
самодержавия.
Судя по воспоминаниям В.М. Молотова, Сталин оце-
нивал итоги своей деятельности на международной аре-
не не как вождь мирового пролетариата, а как собиратель
рассеянных земель старой России. «На Севере,— рассуж-
дал он, — у нас все в порядке, нормально. Финляндия пе-
ред нами очень провинилась, и мы отодвинем границу от
Ленинграда. Прибалтика — это исконно русские земли! —
снова наша, белорусы у нас теперь все вместе живут, укра-
инцы — вместе, молдаване — вместе. На Западе нормаль-
но. — И сразу перешел к восточным границам. — Что у нас
138
здесь?.. Курильские острова наши теперь, Сахалин полно-
стью наш, смотрите как хорошо! И Порт-Артур наш, и Даль-
ний наш,— Сталин провел трубкой по Китаю,— и КВЖД
наша. Китай, Монголия— все в порядке... Вот здесь мне
наша граница не нравится! — Сказал Сталин и показал юж-
нее Кавказа».212 Из имперского прошлого вновь воскре-
шались планы освобождения Константинополя. По пору-
чению Сталина Молотов прорабатывает по каналам ООН
вопрос о переходе пролива Босфор и Дарданеллы под
юрисдикцию СССР или, по меньшей мере, о статусе совме-
стного с Турцией управления. Была даже предпринята по-
пытка одностороннего введения в проливы советской во-
енной флотилии, чему воспрепятствовало превентивное
вхождение в территориальные воды Турции английских
судов. Как восстановление исторических границ и этниче-
ской целостности народов Закавказья предполагалось осу-
ществить аннексию у Ирана азербайджанских, а у Турции
грузинских и армянских земель. Возвращение горы Арарат,
первой тверди послепотопной цивилизации, как сакрали-
зованного символа Армении могло выполнить не только
миссию исторического реванша за геноцид 1915 года, но
и явиться восстановлением российского геополитическо-
го и цивилизационного ареала в его максимальных исто-
рических границах. Ленинская политика сотрудничества
с кемалистским режимом заменялась традиционным еще
для Российской империи отношением к Турции в качестве
врага России.213
По предварительной договоренности с кабинетом
Мао, рассматривался проект присоединения к СССР, в ста-
тусе республики, Маньчжурской области как зоны амби-
ций старой имперской политики и края, подвергнутого
значительной русификации («Желтороссия»). По аналогии
с замыслом царской дипломатии о создании славянофиль-
ски ориентированной Великой Болгарии, планировалось
139
образование Балканской Федерации. Существовал также
план федеративного объединения Польши и Чехослова-
кии. Реализация этих планов фактически бы подводила к
осуществлению надежд панславистов девятнадцатого сто-
летия во главе с Николаем Данилевским.214
Литература и искусство
Сталинская имперская реставрация проявила себя и в
сфере художественного творчества, привела к смене про-
леткультовской парадигмы на традиционные жанровые
формы. Модернистские эксперименты в духе левого аван-
гардизма, бум которых пришелся на 1920-е гг., подверга-
лись табуизации. Предпринятый по инициативе Сталина
в предпасхальные дни 1932 г. разгон РАПП был встречен в
мхатовской литературно-театральной среде аллегориче-
скими приветствиями «Христос воскресе!»215
Сталинское искусство, с одной стороны, возвраща-
лось от футуристических абстракций к «образу», зачастую
к иконизации как структурной единице художественного
сюжета, с другой, тяготело к монументализму, что привно-
сило элемент сакрализации в динамику имперского строи-
тельства («сталинский ренессанс»). Аналогичное сочета-
ние микро и макрокосмоса при создании идеократическо-
го мифа имело место в искусстве Третьего Рейха.
В контексте левореволюционного наступления 1920 —
начала 1930-х гг. на старорежимную архитектуру лишь по-
средством личного вмешательства Сталина удалось пре-
дотвратить уничтожение некоторых памятников, являю-
щихся символом национальной культуры, таких, как Собор
Василия Блаженного. Храм Христа Спасителя был демонти-
рован, но ведь из кругов левой элиты звучали призывы и
о расстреле Эрмитажа, и о расплавлении Медного всадни-
140
ка, и требовалось значительное лавирование, чтобы удер-
жать разрушительную энергию футуристского крыла ин-
теллигенции.
В период сталинского поворота авторы нигилистиче-
ских по отношению к русской цивилизационной традиции
произведений, такие, как Демьян Бедный, обличавший рос-
сийскую «обломовщину», попадают в опалу. По сути «соц-
реализм» представлял собой модификацию старорусской
апологетики «Святой Руси».
Военное строительство
В левой среде резко враждебное отношение вызывала
атрибутика старорежимной армии. Саркастическое наиме-
нование «золотопогонники» служило синонимом классо-
вого врага. За хранение царских орденов и погон бывшим
офицерам грозило осуждение как «контрреволюционе-
рам». Казацкие войска воспринимались в качестве «цербе-
ров самодержавия», а область станичного расселения —
«российской Вандеей».
Контрреволюционную смену принципов строительст-
ва вооруженных сил констатировал Л.Д. Троцкий: «Совет-
ское правительство восстанавливает казачество, единст-
венное милиционное формирование царской армии...
восстановление казачьих лампасов и чубов есть, несо-
мненно, одно из самых ярких выражений Термидора! Еще
более оглушительный удар нанесен принципам Октябрь-
ской революции декретом, восстанавливающим офицер-
ский корпус во всем его буржуазном великолепии... Дос-
тойно внимания, что реформаторы не сочли нужным изо-
брести для восстанавливаемых чинов свежие названия...
В то же время они обнаружили свою ахиллесову пяту, не
осмелившись восстановить звание генерала».216 Но вслед
141
за восстановлением в 1935 г. званий «лейтенант», «капи-
тан», «майор», «полковник», в 1940 г. реабилитировался и
чин «генерала». От красногвардейских колышков вновь
возвращались к погонам, лампасам, эполетам. Инициатива
одеть красноармейцев в старорежимное обмундирование
исходила от Б.М. Шапошникова, бывшего царского генера-
ла, не скрывавшего религиозных убеждений и симпатий к
Старой России.
Принято считать, что репрессии высшего командного
состава 1937-1938 гг. привели только к катастрофическим
последствиям в начальный период войны с Германией. Но,
с другой стороны, погром коснулся генерации военачаль-
ников, исходящих из классовой стратегии военного искус-
ства, открыв простор новой плеяде полководцев. В конце
Второй мировой войны А. Гитлер, объясняя причины успе-
хов советской армии, говорил: «Правильно сделал Сталин,
что уничтожил всех своих военачальников...»217 Таким об-
разом, в военном строительстве Сталина окончательно вы-
холащивался дух ленинского «Государства и революции».
Языковая политика
Левый послереволюционный вектор в языковой сфере
выразился в процессе латинизации алфавитной графики.
Сталинская имперская реставрация ознаменовалась и уси-
лением позиций русского языка. Это нашло, в частности,
воплощение в замене латинской и арабской форм пись-
менности у ряда народов Средней Азии, Севера и присое-
диненных западных областей кириллицей.
Собственные изыскания Сталина послевоенных лет в
вопросе языкознания приобрели для советских филоло-
гов догматический характер. Разгром марристской школы
и сталинские положения означали разрыв с прежней клас-
142
сово-интернационалистской трактовкой природы. Внима-
ние сосредоточивалось на идее славянского языкового
единства, что, учитывая послевоенное распространение
советского влияния на Восточную Европу, создавало пер-
спективу реализации панславистской интеграции. По сви-
детельству В.М.Молотова, исследования Сталина в сфере
языкознания были мотивированы стремлением придать
русскому языку статус языка межнациональной коммуни-
кации в планетарных рамках.
Борьба с «безродным космополитизмом»
И «НИЗКОПОКЛОНСТВОМ ПЕРЕД ЗАПАДОМ»
Впервые формулировка «низкопоклонство перед Запа-
дом» была выдвинута советской пропагандой еще в 1936 г.
Она была связана с произошедшим в СССР идеологиче-
ским переломом, переориентацией на позиции почвенни-
ческого государственного строительства. Однако до вой-
ны точки над «и» в вопросах идеологии расставить так и не
удалось. Новая актуализация вопроса о «низкопоклонст-
ве» среди представителей творческой интеллигенции при-
шлась на послевоенный период. Издержками кампании
стала излишняя научная и культурная замкнутость, когда
даже ссылки на иностранных авторов, как и стремление
печататься в зарубежных журналах, оказывались нежела-
тельными. С другой стороны, решалась действительно ак-
туальная задача формирования цивилизационноидентич-
ной культуры и науки (прежде всего гуманитарных дисцип-
лин). Воспитанная в традициях революционного движения
советская творческая элита в значительной массе ориен-
тировалась на левокоммунистические идеалы всечелове-
чества. Для нее категория «русскости» была синонимична
обскурантизму и великодержавию.
143
Одновременно формировалось и другое течение, для
которого Запад стал символом высокого качества жизни,
средоточием желаемого воздуха свободы. Произошед-
шее за годы войны сближение с западным миром не мог-
ло не сказаться в сфере культурных коммуникаций. Одним
из первых теоретиков борьбы с космополитизмом высту-
пил бывший глава несостоявшейся Финляндской Демокра-
тической республики Отто Куусинен. Тот факт, что к борьбе
с космополитической эрозией призывал этнический финн,
снимает обвинения в националистическом содержании за-
теваемой кампании. Опубликованная в июле 1945 г. в жур-
нале «Новое время» под псевдонимом Н. Балтийский ста-
тья имела название «О патриотизме». В ней О. Куусинен
противопоставлял патриотизм космополитизму, который
определялся как идеология международного банковско-
го капитала и биржевых спекулянтов. Космополитический
императив раскрывался латинской формулой — «иbi bene,
ibi patria» (где хорошо, там и отечество). Характерно, что
именно О. Куусинен ввел в большую политику будущего
лидера советского государства Ю.В. Андропова218. Сам по
себе этот факт частично приоткрывает завесу над истин-
ными замыслами «андроповской модернизации».
Другим идейным вдохновителем осуждения практики
низкопоклонства перед Западом выступил будущий нобе-
левский лауреат по физике П.Л. Капица. В датированном ян-
варем 1946 г. письме И.В. Сталину он обратил его внимание
на книгу Л. Гумилевского «Русские инженеры», в которой
излагалась череда выдающихся открытий и изобретений,
сделанных отечественными учеными. П.Л. Капица обращал
внимание на недооценку потенциалов русской националь-
ной науки и неоправданное преувеличение научных дос-
тижений Запада. «Из книги,— подчеркивалось им в пись-
ме к И.В. Сталину,— ясно: 1). Большое число крупнейших
инженерных начинаний зарождалось у нас. 2). Мы сами
144
почти никогда не умели их развить (кроме как в области
строительства). 3). Часто причина неиспользования нова-
торства в том, что мы недооценивали свое и переоценива-
ли иностранное»219.
Важно в этом комментарии, что давал его человек, дол-
гое время работавший в научных учреждениях Запада и
знавший не понаслышке суть различий сравниваемых сис-
тем. На И.В. Сталина, судя по его ответному письму, обра-
щение П.Л. Капицы, как и книга Л.Гумилевского, произвели
большое впечатление220. Многие почерпнутые в них идеи
легли непосредственно в основание нового курса И.В. Ста-
лина, направленного на переориентацию отечественной
науки на национальные рельсы развития. Кампания борь-
бы за патриотизм в науке соответствовала идеям П.Л. Ка-
пицы: «Для того чтобы закрепить победу и поднять наше
культурное влияние за рубежом, необходимо осознать
наши творческие силы и возможности. Ясно чувствуется,
что сейчас нам надо усиленным образом подымать нашу
собственную оригинальную технику... Успешно мы можем
это делать, только когда будем верить в талант нашего ин-
женера и ученого... когда мы, наконец, поймем, что творче-
ский потенциал нашего народа не меньше, а даже больше
других... Что это так, по-видимому, доказывается и тем, что
за все эти столетия нас никто не сумел проглотить»221.
Широкое тиражирование понятия «безродный кос-
мополит» происходит после знаменитого выступления
А.А. Жданова в январе 1948 г. на совещании деятелей му-
зыкальной культуры в ЦК. «Глубоко ошибаются те,— ука-
зывал секретарь ленинградской парторганизации,— кто
считает, что расцвет национальной музыки как русской,
так ровно и музыки советских народов, входящих в состав
Советского Союза, означает какое-то умаление интерна-
ционализма в искусстве. Интернационализм в искусстве
рождается на основе умаления и обеднения национально-
145
го искусства. Наоборот, интернационализм рождается там,
где расцветает национальное искусство. Забыть эту исти-
ну— означает потерять руководящую линию, потерять
свое лицо, стать безродными космополитами. Оценить бо-
гатство музыки других народов может только тот народ,
который имеет свою высокоразвитую музыкальную куль-
туру. Нельзя быть интернационалистом в музыке, как и
во всем, не будучи подлинным патриотом своей Родины.
Если в основе интернационализма положено уважение к
другим народам, то нельзя быть интернационалистом, не
уважая и не любя своего собственного народа».222 Расста-
новка акцентов здесь принципиально важна. Интернацио-
нализм в свете происходящих идеологических инверсий
не отменялся. Напротив, интернациональные ориентиры
поддерживались, но связывались не с отрывом от нацио-
нального, а с опорой на него. Главное, в чем состоял па-
фос кампании борьбы с космополитизмом, было не поте-
рять своего лица223.
Космополитизм есть противоположность патриотиз-
му. Обращение к патриотической теме логически предпо-
лагало критику космополитов. На встрече с писателями в
1947 году Сталин поднимает вопрос о пораженности соз-
нания части интеллигенции космополитическими настрое-
ниями. «А вот есть такая тема, — говорил он на встрече с
писательской общественностью,— которая очень важ-
на, которой нужно, чтобы заинтересовались писатели.
Это тема нашего советского патриотизма. Если взять нашу
среднюю интеллигенцию, научную интеллигенцию, про-
фессоров, врачей, у них недостаточно воспитано чувст-
во советского патриотизма. У них неоправданное прекло-
нение перед заграничной культурой. Все чувствуют себя
еще несовершеннолетними, не стопроцентными, привык-
ли считать себя на положении вечных учеников. Эта тра-
146
диция отсталая, она идет еще от Петра. Сначала немцы, по-
том французы, было преклонение перед иностранцами-за-
сранцами. Простой крестьянин не пойдет из-за пустяков
кланяться, не станет ломать шапку, а вот у таких людей не
хватает достоинства, патриотизма, понимания той роли,
которую играет Россия... В эту точку надо долбить много
лет, лет десять эту тему надо вдалбливать. Бывает так: че-
ловек делает великое дело, и сам этого не понимает. Вот
взять такого человека, не последний человек, а перед ка-
ким-то подлецом-иностранцем, перед ученым, который на
три головы ниже его, преклоняется, теряет свое достоинст-
во. Так мне кажется. Надо бороться с духом самоуничиже-
ния у многих наших интеллигентов».224
Преемники не удержали Империю
«Вы слепые котята, что же будет без меня — погибнет
страна, потому что вы не можете распознать врагов»,—
эта фраза была адресована И.В. Сталиным своему ближай-
шему окружению.225 В значительной степени она оказалась
пророческой. Эпигоны не обладали глубиной сталинского
стратегического и геополитического мышления. Ими был
совершен ряд принципиальных ошибок, имевших роко-
вые последствия для советского проекта. Во многих слу-
чаях руководство СССР попадало в расставленные против-
ником «стратегические ловушки». Сказывалось то, о чем
предупреждал И.В. Сталин — неумение идентифицировать
врагов и реконструировать домыслы противников. В боль-
шой стратегической игре СССР потерпел поражение.
Можно по-разному оценивать фигуру И.В. Сталина с
точки зрения его нравственных качеств и вопроса о мо-
ральности политики. Бесспорно одно — это был один из
147
величайших в истории стратегов политической и геопо-
литической борьбы. Известный американский политолог
Збигнев Бжезинский проводил в свое время параллели
между политикой и шахматной партией. И.В. Сталин пере-
игрывал в этой игре своих западных оппонентов. Не обла-
давшие сталинским стратегическим мышлением последую-
щие поколения советского государственного руководства,
напротив, тур за туром проигрывали в большой геополи-
тической игре Западу.
Глава 5
ПРЕДАННАЯ ИМПЕРИЯ
Борьба внешних сил против СССР была борьбой
С РОССИЙСКОЙ ЦИВИЛИЗАЦИЕЙ
Российское государство—цивилизация было восста-
новлено большевиками. Победа в Великой Отечественной
войне явилась не просто победой СССР, а цивилизацион-
ным торжеством России. Российской цивилизации проти-
востояла объединенная Европа, представлявшая цивили-
зацию Запада. Так преподносилась война и в пропаганде
Третьего Рейха. Утверждалась идеологема о том, что не-
мецкие войска сражаются за Европу против Азии.
Современная идея единой Европы отнюдь не нова.
Достигнутое сегодня объединение имело и другие истори-
ческие воплощения. После Франко-прусской войны центр
европейской интеграции переместился в Германию. Воен-
ная политика А. Гитлера шла в общем фарватере идеоло-
гии единства Европы.
Против СССР на стороне Германии воевали многие го-
сударства Европы. Италия, Норвегия, Венгрия, Румыния,
Словакия, Финляндия, Хорватия официально объявили
войну. Испания и Дания направили войска без соответст-
вующего дипломатического заявления. Помимо регуляр-
ных сил вермахта и его союзников, на Восточный фронт
воевать с Россией отправлялись тысячи европейских доб-
ровольцев. О факте существования такого рода подраз-
делений ни в советской, ни в западной печати не принято
было сообщать, а между тем их присутствие представля-
149
ло устойчивую и значительную тенденцию. После нападе-
ния Германии на СССР формировались добровольческие
легионы — «Фландрия», «Нидерланды», «Валлония», «Да-
ния», преобразованные позже в дивизии СС «Нордланд»
(скандинавская), «Лангемарк» (бельгийско-фламандская),
«Шарлемань» (французская) и др. Как когда-то в Крымскую
войну— фактически со всех европейских стран стекались
добровольцы, чтобы сражаться против России.226
И собственно военными действиями общееевропей-
ское участие не исчерпывалось. В тылу у немцев работа-
ли квалифицированные рабочие Европы. Даже нейтраль-
ные европейские государства активно участвовали в эко-
номическом обеспечении боеспособности Третьего Рейха.
Швеция поставляла руду, Швейцария — точные приборы.
Сточки зрения цивилизационной идентификации, нем-
цы были своими для европейских народов, тогда как рус-
ские — чужаками.
Имеются данные о соотношении потерь среди евро-
пейских народов в период Второй мировой войны: 86%
потерь среди европейцев на стороне государств «Оси», и
только 14% — на стороне антигитлеровской коалиции.
Победив в войне Россия—СССР достигла историческо-
го максимума геополитического и идеологического влия-
ния в мире. Это вызывало, естественно, усиление проти-
водействия со стороны противников. Противники четко
отдавали себе отчет, что ведут борьбу не с советским мар-
ксизмом, а именно российской цивилизацией.
Для того, чтобы убедиться в этом, достаточно ознако-
миться с так называемой «длинной телеграммой» советни-
ка посольства США в Москве Джорджа Кеннана, неофици-
ально прозванного архитектором «холодной войны». Она
имела принципиальное значение в обосновании для руко-
водства США конфронтационного курса. Среди аргументов
150
Кеннаном был представлен довод, что «коммунистический
империализм» базируется на особых ментальных чертах
русского народа. «У истоков маниакальной точки зрения
Кремля на международные отношения лежит традицион-
ное и инстинктивное для России чувство незащищенности.
Изначально это было чувство незащищенности аграрных
народов, живущих на обширных открытых территориях по
соседству со свирепыми кочевниками. По мере налажива-
ния контактов с экономически более развитым Западом к
этому чувству прибавился страх перед более компетент-
ным, более могущественным, более организованным со-
обществом на этой территории... По этой причине они все
время опасались иностранного вторжения, избегали пря-
мого контакта между западным миром и своим собствен-
ным, боялись того, что может случиться, если русский на-
род узнает правду о внешнем мире или же внешний мир
узнает правду о жизни внутри России. И они искали пути к
обеспечению своей безопасности лишь в упорной и смер-
тельной борьбе за полное уничтожение конкурирующих
держав, никогда не вступая с ними в соглашения и ком-
промиссы. Нельзя назвать случайным совпадением то, что
марксизм, в течение полувека безрезультатно блуждавший
по Западной Европе, задержался и впервые пустил свои
корни именно в России. Только в этой стране, которая ни-
когда не знала дружественного соседства или поистине ус-
тойчивого равновесия независимых сил — ни внутренних,
ни внешних— могло получить отклик это учение, утвер-
ждающее, что экономические конфликты общества не мо-
гут быть разрешены мирным путем».227
В постановке Кеннана это уже была борьба не против
идеологии коммунизма, а против российской цивилиза-
ции. Практически это указывало, что война ведется не про-
тив коммунистической системы, а против России. При обо-
значении противника и в кеннановской длинной телеграм-
151
ме и в других документах используется термин «русские», а
не «советские» и не «коммунисты».
Телеграмма Кеннана была направлена в Вашингтон за
две недели до знаменитой речи Уинстона Черчилля, тради-
ционно определяемой в качестве рубежного отсчета «хо-
лодной войны». Обращают на себя внимание два аспекта
черчиллевской речи. Во-первых, обращение бывшего анг-
лийского премьера не к человечеству и даже не к Западу,
или «свободному миру», а к англоговорящим народам. Го-
ворится об особой приверженности и понимании свобо-
ды и демократии англоговорящими народами. Выдвигает-
ся проект объединения Британского содружества и США
в единую политическую общность. Во-вторых, утвержде-
ние о целесообразности, выражаясь современным язы-
ком, однополярного миропорядка. Черчилль заявляет бук-
вально следующее: «Было бы... неправильно и неблагора-
зумно, чтобы вручить секретное знание или опыт атомной
бомбы, который имеют Соединенные Штаты, Великобрита-
ния и Канада, организации [имелась ввиду ООН], которая
все еще в младенческом возрасте. Это было бы преступ-
ное безумие, чтобы бросить это по течению в этот все еще
взволнованный и не объединенный мир. Люди всех стран
спокойно спят в своих кроватях, потому что эти знания и
опыт по большей части находятся в американских руках.
Я не думаю, что мы бы спали так крепко, имея противопо-
ложную ситуацию, когда этим смертельным фактором мо-
нопольно обладали бы некоторые коммунистические или
неофашистские государства. Это обстоятельство было бы
ими использовано для того, чтобы навязать тоталитарные
системы свободному демократическому миру с ужасными
последствиями. Видит Бог, что это не должно произойти, и
мы имеем, по крайней мере, некоторое время для укрепле-
ния нашего дома, прежде чем мы столкнемся с этой опас-
ностью, и даже тогда, когда никакие усилия не помогут, мы
152
все еще должны обладать огромным превосходством, что-
бы использовать это в качестве устрашения».228 Новый ми-
ропорядок мыслился, таким образом, в глобальном доми-
нировании англоязычных народов, опирающихся на ядер-
ный кулак США.
Принципиальных отличий эта модель от модели гер-
манского глобального господства не обнаруживает. На
роль, отводимую Гитлером немцам, Черчилль выводил анг-
лосаксов. Это и указывал Сталин по «горячим следам» Фул-
тонской речи в интервью «Правде». И этот ответ столь же
актуален в 2016 году, как он был актуален семьдесят лет
назад: «Следует отметить, что г. Черчилль и его друзья по-
разительно напоминают в этом отношении Гитлера и его
друзей. Гитлер начал дело развязывания войны с того, что
провозгласил расовую теорию, объявив, что только люди,
говорящие на немецком языке, представляют полноцен-
ную нацию. Г-н Черчилль начинает дело развязывания
войны тоже с расовой теории, утверждая, что только на-
ции, говорящие на английском языке, являются полноцен-
ными нациями, призванными вершить судьбы всего мира.
Немецкая расовая теория привела Гитлера и его друзей к
тому выводу, что немцы как единственно полноценная на-
ция должны господствовать над другими нациями. Англий-
ская расовая теория приводит г. Черчилля и его друзей
к тому выводу, что нации, говорящие на английском язы-
ке, как единственно полноценные должны господствовать
над остальными нациями мира.
По сути дела, г. Черчилль и его друзья в Англии и США
предъявляют нациям, не говорящим на английском языке,
нечто вроде ультиматума: признайте наше господство доб-
ровольно, и тогда все будет в порядке,— в противном слу-
чае неизбежна война. Но нации проливали кровь в тече-
ние пяти лет жестокой войны ради свободы и независимо-
сти своих стран, а не ради того, чтобы заменить господство
153
гитлеров господством Черчиллей. Вполне вероятно поэто-
му, что нации, не говорящие на английском языке и состав-
ляющие вместе с тем громадное большинство населения
мира, не согласятся пойти в новое рабство».229
В логике Кеннана и Черчилля противниками в глобаль-
ной борьбе были, с одной стороны, русские, с другой, анг-
логоворящие народы. Чтобы победить Россию, ее, по этой
логике, следовало децивилизовать.
Но сторонники децивилизования России были и среди
коммунистической элиты. Вряд ли всех следует зачислять,
как это иногда делается, в агентов влияния. Агенты влия-
ния, безусловно, были. Но были и те, кто стоял на космо-
политических позициях и считал необходимым очистить
коммунистическую идею от национальных примесей. По-
скольку же реально выстроенная Империя опиралась на
фундамент российской цивилизации, децивилизование
объективно вело к гибели СССР. Первым таким децивили-
затором в постсталинский период выступил Хрущев, вто-
рым — Горбачев. Остановимся далее на соответствующих
аспектах их политической деятельности.
Троцкистский реванш Н.С. Хрущева
Конфликт интересов внутри правящей элиты в пост-
сталинский период проходил по трем линиям. Н.С. Хрущев
не являлся политиком цезарианского типа. Он не агреги-
ровал интересы, а действовал в логике конфликта. Побе-
да Н.С. Хрущева была победой стоящих за ним элита рист-
ских групп.
Первый разлом— между партийной и государствен-
ной вертикалями власти.
Преклонявшийся перед сталинским гением В.М. Мо-
лотов считал главной ошибкой И.В. Сталина то, что тот не
154
подготовил преемника. Очевидного номинанта на эту роль
не существовало. После смерти вождя началась жесточай-
шая борьба в его бывшем ближайшем окружении за «ста-
линское наследство». Н.С. Хрущев включился в эту борьбу
в череде многих. При этом его шансы на успех, если исхо-
дить из оценки политического веса вероятных конкурен-
тов, были минимальны. Занимаемые им на момент смер-
ти И.В. Сталина посты первого секретаря Московского об-
ластного комитета партии и одного из десяти секретарей
ЦК КПСС не давали серьезных оснований для претензий
на власть. В иерархических перечнях лидеров советского
государства по случаю официальных приемов на начало
1953 г. фамилии Н.С. Хрущева отводилась только восьмая
строчка. Летом 1953 г. — уже пятая, но все же не первая230.
Утверждение Н.С. Хрущева в качестве первого сек-
ретаря, безусловно, повышало его статус, но не означа-
ло первенства в советском политическом истэблишменте.
Важнейшие постановления подписывались сначала пред-
седателем Совета Министров — Г.М. Маленковым, а толь-
ко затем первым секретарем ЦК КПСС Н.С. Хрущевым. Та-
кой же порядок подписей существовал и в сталинские го-
ды. Власть правительства считалась, таким образом, выше
власти Центрального Комитета. Характерно, что после уст-
ранения в 1955 г. Г.М. Маленкова очередность подписей
изменилась, обозначив переход верховных властных пол-
номочий в руки партии.
За кулисами советского режима велась острая борьба
между государственной и партийной властными вертика-
лями. В сталинский период в условиях чисток «ленинской
гвардии» центр тяжести был перенесен в сторону государ-
ства. Занятие И.В. Сталиным с мая 1941 г. поста председа-
теля Совета Народных Комиссаров окончательно оформи-
ло произошедшую трансформацию. Партийный съезд не
созывался беспрецедентно длительный период— с 1939
155
по 1952 гг. Количество членов и кандидатов в члены пар-
тии сократилось за вторую половину 1930-х гг. вдвое. Для
сравнения, за хрущевское десятилетие количество членов
КПСС возросло сразу на 69%.
Тезис Л.П. Берии в ответ на предложение о разграни-
чении функций высших государственных и партийных ор-
ганов — «Пусть Совмин все решает, а ЦК пусть занимается
кадрами и пропагандой» — означал для Н.С. Хрущева за-
крепление на второстепенных ролях231. Шансы на личный
успех появлялись у него при возвращении верховной вла-
сти в стране в руки партии. Его основные реформы и по-
литические шаги диктовались именно этой стратегией —
максимального ослабления структур государства и макси-
мального усиления структур партии. Этим объясняется, в
частности, абсурдная, с точки зрения управленческой ло-
гики, политика ликвидации министерств. Входе создания
совнархозов было, как известно, ликвидировано 141 со-
юзное, союзно-республиканское и республиканское мини-
стерство. Разделение Н.С. Хрущевым партийных организа-
ций на промышленные и сельскохозяйственные также ис-
ходило из идеи руководства партией экономикой.
Разоблачение «культа личности» также вписывалось в
план хрущевских властных устремлений. Пафос осуждения
сталинизма соединялся с продвижением идеи о негатив-
ных последствиях утраты партийного контроля. Резонанс-
ное разоблачение нужно было также для демонстрации
Н.С. Хрущевым своего лидерства, захвата идеологической
инициативы. В действительности процесс реабилитации
был запущен не Н.С. Хрущевым, а Л.П. Берией. К XX съезду
было амнистировано уже 80 % политзаключенных. Моти-
вы заботы о судьбе осужденных имели, таким образом, для
Н.С. Хрущева второстепенное значение.
Второй разлом — между правым и левым идеологиче-
скими уклонами.
156
Проводимая в сталинские годы борьба с «правым» и
«левым уклоном» отнюдь не являлась войной со сфабри-
кованными конспирологическими фантомами. Внутри пар-
тии действительно сформировались группы, выдвигавшие
альтернативные подходы к дальнейшему развитию стра-
ны. Победа над условно левой оппозицией в лице Л.Д.
Троцкого и правой — в лице Н.И. Бухарина не означала
полного искоренения связываемых с ними концептов. Под
их влиянием оказался определенный круг лиц в ближай-
шем сталинском окружении. После смерти И.В. Сталина ле-
вая и правая альтернативы вновь заявили о себе. Бухарин-
ское направление («правый уклон») было представлено
Г.М. Маленковым. Маленковская программа, предполагав-
шая возрождение нэповских принципов управления эко-
номикой, была ориентирована на преимущественное раз-
витие легкой промышленности и сферы обслуживания на-
селения. Не случайно она была заклеймена Н.С. Хрущевым
как «отрыжка правого уклона».
Хрущевская модель развития основывалась на троц-
кистских (если называть вещи своими именами) идеологи-
ческих принципах. Сам Н.С. Хрущев выступал одно время в
начале своей партийной карьеры как убежденный и актив-
ный троцкист. Троцкистское прошлое ставилось ему в вину
Л.М. Кагановичем во время заговора антипартийной груп-
пы в 1957 г. Н.С. Хрущев говорил, что это было ошибкой мо-
лодости (если тридцатилетний возраст можно считать мо-
лодостью). Но, по-видимому, он по своим воззрениям так и
остался в рамках троцкистской идеологической платфор-
мы. Все реформаторские шаги Н.С. Хрущева целиком впи-
сываются в схему хрестоматийного троцкизма. Еще при
жизни И.В. Сталина он выступил с программой создания аг-
рогородов, за что подвергся сталинской отповеди. Насту-
пление на приусадебные хозяйства, ликвидация частной
промысловой кооперации, укрупнение колхозов и ликви-
157
дация «неперспективных» малонаселенных деревень, воз-
рождение воинствующего безбожия, «дебюрократизация»,
осуществляемая путем демонтажа государственно-управ-
ленческих структур, дерусификация в национальных рес-
публиках, леворадикальная риторика во внешнеполити-
ческих апелляциях— все эти составляющие хрущевской
политики были как будто списаны с заветов Л.Д. Троцкого.
Характерен в этом отношении вывод, сделанный видным
биографом Л.Д. Троцкого Исааком Дойчером, который в
1963 г. констатировал: «Эпигоны Сталина начали ликвида-
цию сталинизма и тем самым выполнили... часть полити-
ческого завещания Троцкого»232.
Третий разлом — между русофильской и национал-се-
паратистской группировками.
Латентный конфликт возник по линии противопостав-
ления русско ориентированной и автохтонной элитарист-
скими группировками в союзных и автономных республи-
ках. Первые были связаны с центростремительными уст-
ремлениями, вторые— с плохо скрываемым этническим
сепаратизмом. При И.В. Сталине, начиная с середины 1930-
х гг., возобладал идеологический крен, связанный с восста-
новлением русских цивилизационно-ценностных накопле-
ний (в частности, православия) и государствообразующей
ролью русского народа. Сразу же после его смерти тенден-
ция изменилась. Еще Л.П. Берия инициировал курс «коре-
низации» состава высших управленческих органов в союз-
ных и автономных республиках.
Н.С. Хрущевым бериевский курс был продолжен.
Вновь первостепенное значение приобрело понятие «про-
летарский интернационализм», тогда как этноним «рус-
ский» фактически исчез из официального лексикона. По
инициативе Н.С. Хрущева была отменена обязательность
обучения школьников русскому языку, отнесенному к раз-
ряду факультативных предметов. Ряд населенных преиму-
158
щественно русскими территорий передавались союзным
и автономным республикам: Крым— Украине, несколько
районов — новообразованным Чечено-Ингушской и Кал-
мыцкой АССР. С помощью таких подарков Н.С. Хрущев за-
ручался поддержкой национальных элит. Ободренное
происходящими изменениями поднимало голос и открыто
заявляло о себе националистическое подполье. В 1959 г. в
Прибалтике дело дошло до демонстраций с призывом вы-
хода из СССР и изгнания «русских оккупантов». Погрому
подверглась восстановившаяся было за предшествующие
два десятилетия Русская Православная Церковь. На уров-
не высшей власти формировались региональные и этниче-
ские группировки. В ЦК представительство работавших на
Украине достигло небывалой цифры — 33,9 % — истори-
ческий максимум коэффициента клановости. Хрущевский
период явился, таким образом, периодом реванша антиго-
сударственнических сил в партийной элите.
Нельзя между тем говорить, что Н.С. Хрущев не имел
никакой социальной опоры. Опору его составляла пар-
тийная элита, не желавшая более жить в состоянии пер-
манентной мобилизации. Поддерживала Н.С. Хрущева и
часть интеллигенции, получившая свободу слова (главным
образом, свободу критики сталинизма). Позиции народа
и элитаристских групп в отношении к хрущевской оттепе-
ли, таким образом, существенно разошлись. Но в этом и за-
ключалась непрочность хрущевского режима. Когда при-
шло время, элита достаточно легко отстранила Н.С. Хру-
щева от власти. Поддержки от народа первому секретарю
ждать не приходилось.
О троцкистских взглядах Н.С. Хрущева свидетельство-
вали многие, посвященные в расклад сил в советском по-
литическом истэблишменте. Л.М. Каганович свидетель-
ствовал, что троцкизм Хрущева был хорошо известен: «Я
его выдвигал. Я считал его способным. Но он был троц-
159
кист. И я доложил Сталину, что он был троцкистом. Я гово-
рил, когда выбирали его в МК. Сталин спрашивает: «А сей-
час как?» Я говорю: «Он борется с троцкистами. Активно
выступает. Искренно борется». Сталин тогда: «Вы выступи-
те на конференции от имени ЦК, что ЦК ему доверяет». Так
и было. — Этот эпизод я слышал в таком виде, — говорю
я. — Уже после «антипартийной группы» Хрущев выступал
и сказал примерно так: «Каганович хотел меня уничтожить.
Когда меня выдвигали в МК, в последний момент Кагано-
вич встал и сказал: «Товарищ Сталин! Хрущев был троцки-
стом». А Сталин говорит: «Товарищ Каганович, мы об этом
знаем». — Серьезно? — Да, так рассказывают. — Я пишу
Сталину записку, кого я выдвигаю. И вот Хрущева выдви-
гаю. А он был троцкистом. Я должен выступать на конфе-
ренции. Он подошел ко мне со слезами: «Как мне быть? Го-
ворить ли мне на конференции, не говорить?» Я говорю: «Я
посоветуюсь со Сталиным». Сталин сказал: «Ну, хорошо, он
был троцкистом. Пусть выступит, расскажет. Потом ты вы-
ступишь и скажешь: ЦК знает это и доверяет ему...» Так и
было сделано».233
Как троцкиста клеймил Н.С. Хрущева лидер албанских
коммунистов Энвер Ходжа. Он писал о троцкистской реви-
зии, осуществленной в СССР при Хрущеве. По оценке Ход-
жа, широкая троцкистская группа существовала и в Совет-
ском Союзе, и в мировом коммунистическом движении.234
А вот уже фрагмент воспоминаний еще одного посвящен-
ного человека, начальника 5-го управления и первого за-
местителя председателя КГБ Ф.Д. Бобкова: «Мое представ-
ление о Хрущеве... У меня был один очень хороший знако-
мый. Он был пожилой уже человек, был постарше меня лет
на 20, заведовал кафедрой философии в одном из москов-
ских институтов. Старый большевик. И вот был у нас с ним
такой разговор. Хрущева брали первым секретарем Мос-
ковского горкома партии с Украины. Это 1951 год. Имен-
160
но в это время шел у нас с ним разговор. Он мне говорит:
«Что происходит? Ведь я с Хрущевым вместе голосовал за
троцкистскую резолюцию в 1921 году. Меня тогда исклю-
чили из партии. И до сих пор не восстановили. Хрущев по-
сле меня еще трижды голосовал за троцкистскую резолю-
цию. А сейчас он член Политбюро. Как это возможно?» По-
чему Хрущев сохранился? Я думаю, потому, что Хрущев
вместе с женой Сталина Надеждой Аллилуевой учился в
Промышленной академии. Они дружили с ней. Хрущев бы-
вал на обедах у Сталина. Надежда приглашала. Когда она
застрелилась, то у Сталина, возможно, осталось в памяти
чувство к Хрущеву как к близкому для Надежды человеку.
И Хрущев не был тронут во всех этих троцкистских делах.
Вот такое у меня ощущение. Я почему об этом говорю? По-
тому что, если вникнуть в то, что делал Хрущев, когда он
пришел к власти, то это, в общем-то, троцкистский вариант.
Первое. Это очень активная работа по ликвидации колхо-
зов. Укрупнение колхозов. Превращение колхозов в совхо-
зы. Это то, что было у троцкистов: сельские жители долж-
ны пройти через «рабочий котел». Хрущев очень активно
начал этим заниматься. В результате индивидуальный скот
был весь вырезан. Приусадебные участки все были ото-
браны. И люди остались ни с чем. Если раньше колхозни-
ку трудно было жить на трудодень, то ему помогала хотя
бы своя картошка и овощи. А в данном случае он и этого
лишился. Ему стали давать какие-то 20 рублей в месяц. Это
деревня. Теперь возьмите партию. Он разделил ее на ра-
бочую и сельскую. Фактически это была ликвидация еди-
ной компартии: партия промышленная и партии сельская.
Две партии. Это сразу столкнуло людей. Эти шаги, которые
предпринимал Хрущев, отдавали троцкистским духом...
Как повел себя Хрущев в международной политике? Ведь
столкновение Сталина с троцкизмом произошло на какой
почве? Когда Сталин встал во главе партии (а перед этим он
161
не раз просил убрать его, освободить от должности гене-
рального секретаря, но его не освобождали), когда он уви-
дел, что на него возложена такая ответственность, он ка-
кой вопрос выдвинул? Вопрос о строительстве социализ-
ма в одной отдельно взятой стране. А что это значило? Это
был отказ от троцкистской идеи о мировой, перманентной
революции. Первое столкновение с троцкизмом произош-
ло на этой почве. А когда пришел Хрущев, то в своей внеш-
ней политике он, по сути дела, стал реализовывать идею
мировой революции. Соцстраны — это одно дело. Но он
стал брать шире. Африка, Азия, Латинская Америка. Колба-
сы не хватало, а мы строили стадионы в Индонезии, воору-
жали бесплатно разные страны. Зачем? Если бы эти день-
ги вкладывались в нужды нашего народа, нам жилось бы
значительно лучше. Мы много раз об этом ставили вопрос.
Особенно сложная ситуация сложилась, когда Хрущев ра-
зорвал отношения с Китаем в 1956 году. Это была стратеги-
ческая, тяжелая ошибка. Но это — троцкизм».235 Троцкизм
же в цивилизационном плане подразумевал борьбу с рос-
сийскими цивилизационно-ценностными накоплениями, а
соответственно, и демонтаж выстраиваемой на этом фун-
даменте имперской государственности.
Удар по Империи, удар по России
Одержав победу в войне, советский народ был готов к
новым великим свершениям. Казалось, еще одно усилие и
торжество СССР приобретет планетарный характер. Поли-
тическая и идейная инициатива принадлежала на тот мо-
мент Советскому Союзу, тогда как Запад являлся оборо-
няющейся, сдающей шаг за шагом свои позиции стороной.
Уровень пассионарности находился на максимальной вы-
соте. Народ ждал нового призыва к штурму очередных вы-
162
сот. В этом отношении хрущевская оттепель совершенно
не соответствовала народным ожиданиям. Вместо штурма
новых высот народу была предложена рефлексия о пра-
вильности предшествующего пути развития, сомнения в
прежних вождях и совершенных под их руководством под-
вигах. В результате пассионарный заряд был выхолощен, а
оттепель плавно перешла в рутину.
Весьма индикативным показателем, иллюстрирующим
реакцию народа на происходящие в стране изменения, яв-
ляются данные демографии. Находясь в психологически
комфортных условиях, человек живет сам и воспроизво-
дится через потомство. Утрата же смысла существования
напрямую ведет к падению рождаемости и росту смертно-
сти. Именно это и произошло в период оттепели.
Общий коэффициент рождаемости (число родивших-
ся на 1 тыс. чел. населения) находился в сталинские после-
военные годы примерно на одном уровне, варьируя в диа-
пазоне от 25 до 27 %. За период хрущевской оттепели он
снизился с 25,3 до 16,9 %. Это, наряду с обвалом 1990-х гг.,
было самым стремительным падением репродуктивности
населения за всю демографическую историю России. Ха-
рактерно, что после ухода Н.С. Хрущева падение прекрати-
лось, и показатели рождаемости стабилизировались.
Весь послевоенный период показатели смертности в
СССР устойчиво снижались. Переломным стал 1960 г., ко-
гда кривая смертности вновь пошла вверх. Резко возросло
количество самоубийств. Советские граждане своими жиз-
нями ответили на тот психологический урон, который на-
несло им хрущевское реформирование. В результате годо-
вой прирост численности населения упал с 1,6 % в 1953 г.
до 1,1 % в 1964 г.
Хрущевские годы ознаменовались одним из наиболее
масштабных наступлений на религию. В постановлениях
ЦК «О крупных недостатках в научно-атеистической про-
163
паганде и мерах ее улучшения» (1954 г.) и «06 ошибках в
проведении научно-атеистической пропаганды среди на-
селения» (1958 г.) давался сигнал к развертыванию атеи-
стической агитации. Ее аргументация, как правило, носи-
ла вульгаризированный характер: «Гагарин в космос летал,
Бога не видел». Усилились гонения на духовенство. За ре-
лигиозные убеждения в период 1961-1964 гг. в места лише-
ния свободы было направлено 1234 человека. Хрущев лич-
но грозился показать по телевизору последнего попа. За
хрущевское десятилетие количество церковных приходов
сократилось с 20 тыс. до 8 тыс., были закрыты 31 монастырь
и 5 семинарий. Церкви закрывались под предлогом их от-
крытия по разрешению немецких оккупационных властей,
близкого расположения от школы, помехи для транспор-
та и т.п. Вновь, как и в 1920-е гг., уничтожаются иконы, цер-
ковная утварь, богослужебные книги. Под предлогом рес-
таврации власти закрыли на неопределенный срок одну
из главных святынь православия — Киево-Печерскую лав-
ру. Среди снесенных в этот период в Москве православных
церквей — Благовещенья (1697 г.), Тихвинская (1746 г.), Ио-
акима и Анны (XVII-XVIII вв.), Николая Чудотворца (XVII-XVIII
вв.), Преображения (XVIII в.).
Время Н.С. Хрущева — это период системного надло-
ма государственности. Чтобы убедиться в этом, целесооб-
разно обратиться к цифрам статистики. На первом этапе
хрущевского правления статистические показатели сохра-
няли в целом динамику сталинского периода. Сказывался
эффект инерции созданной до 1953 года системы. К концу
1950-х гг. прежние потенциалы оказались исчерпаны. Вер-
нее, они были подорваны такими разрушительными мера-
ми, как упразднение министерств. По авторитетному сви-
детельству председателя Госплана СССР В.Н. Новикова:
«Государственная машина... продолжала работать и дви-
гаться в основном вперед независимо от того, кто где си-
164
дел... и если бы тогда «там» вообще никого не было, стра-
на продолжала бы существовать и развиваться по линии,
намеченной ранее»236. Перелом в направлении системного
снижения фактически всех показателей фиксируется с на-
чала 1960-х гг.
По данным статистических расчетов, годовой прирост
валового внутреннего продукта, составлявший в 1953 г.
10,8 %, а в 1960 г. — 10,6%, упал до 7 %. Это было первое
за всю советскую историю, за исключением военных лет,
столь масштабное снижение темпов роста экономики.
Снизился с 11 % в 1952 г. до 8,7 % в 1964 г. годовой при-
рост основных фондов. Показатели валового промышлен-
ного производства упали с 12,3 до 7,6%. Ввод новых пред-
приятий в сфере промышленности сократился за первую
половину 1960-х гг., по сравнению с предшествующим пя-
тилетием, с 4,8 тыс. до 2,8 тыс. объектов.
Именно в хрущевские годы начался процесс пере-
ориентации страны на рельсы сырьевого развития. Если в
1950 г. доля топлива и электроэнергии составляла лишь 3,9
% советского экспорта, то в 1960 г. — 16,2 %. Позже будет
значительно больше, но соответствующий вектор был из-
бран в хрущевский период.
Именно при Н.С. Хрущеве осуществлялось строитель-
ство одного из крупнейших в мире нефтепроводов «Друж-
ба», обеспечивавшего поступление нефти в Европу. Совет-
ские нефтяные поставки шли по ценам, значительно ниже
установленных на мировом рынке. Популярностью поль-
зовалась шутка: «Мы отдаем нефть по «Дружбе», которая
улетает в трубу».
В стагнирующем состоянии, несмотря на все капита-
ловложения, находилось сельское хозяйство. Каждый вто-
рой год хрущевского периода давал отрицательные пока-
затели по отношению к предыдущему по объемам сель-
скохозяйственного производства. Особо провальным в
165
плане сбора зерновых оказался, в частности, 1963 г. Опре-
деленный прирост сбора зерна дали распаханные целин-
ные земли. В то же время на традиционных посевных пло-
щадях, находящихся, главным образом, в РСФСР, производ-
ство зерна упало с 80,9 до 73,1 млн. тонн.
Непоправимый удар по русской деревне нанесла хру-
щевская политика укрупнения колхозных хозяйств пу-
тем их слияния. Если в 1945 г. насчитывалось 222 тыс. кол-
хозов, в 1953 — 124 тыс., то к моменту смещения Хруще-
ва — лишь 38 тыс. Механическое укрупнение населенных
пунктов приводило к гибели сотен тысяч небольших сел и
деревень, нанося удар по историческим традициям быта
крестьянства. Усилилось наступление на личные приуса-
дебные хозяйства, приведшее к сокращению его доли в то-
варной продукции животноводства с 50 до 19%.
Снижались показатели не только в экономической
сфере. Уменьшилось число существовавших в СССР вузов
(почти на 100 учреждений) и средних специальных заве-
дений. Сократилось количество массовых библиотек и му-
зеев.
Посредством денежной реформы, при которой старые
деньги менялись на новые в пропорции 10:1, а цены не
имели пропорционального сокращения, существенно сни-
зились реальные доходы населения. В 1962 г., под девизом
увеличения инвестиций в аграрный сектор, были повы-
шены розничные цены на важнейшие сельскохозяйствен-
ные товары. Стоимость масла увеличилась на 50%, мяса на
25 — 40%. После многолетнего регулярного снижения цен
их рост шокировал общественность. Протестная демонст-
рация в Новочеркасске закончилась ее расстрелом.
Отражением социальной эрозии стал резкий рост раз-
водов и числа уголовных преступлений. Вопреки распро-
страненному стереотипу, общее число осужденных в СССР
166
за хрущевский период принципиально не уменьшилось.
В отдельные годы показатели сталинских времен даже пе-
рекрывались. Так, в 1952 г. общее число осужденных со-
ставляло 969334 человека, а в 1958 г. — 1078882 человека.
Продолжали при Н.С. Хрущеве сажать и за инакомыслие.
При И.В. Сталине СССР достиг апогея своего геополи-
тического влияния. Коммунистическая революция в Китае
склоняла чашу весов в соперничестве с Западом на сторо-
ну советского альянса. Без КНР Москва такого рода пер-
спектив уже не имела. В этом отношении произошедшее
при Н.С. Хрущеве размежевание с Китаем было не просто
стратегической ошибкой, а провалом самого советского
проекта. Естественно, Запад всячески провоцировал такое
размежевание. Н.С. Хрущев легко попался в расставлен-
ные для него ловушки.
Хрущевский суд над И.В. Сталиным должен был быть
отменен уже хотя бы по тем соображениям, что он под-
рывал сложившуюся союзническую модель советско-ки-
тайских отношений. Одновременно с Китаем от СССР, про-
тестуя против курса десталинизации, отпала Албания. Во
многих странах начался массовый выход из коммунистиче-
ских партий. СССР перестал играть роль основного носите-
ля идеологического мейнстрима. Отчасти эта миссия пере-
шла к маоистскому Китаю, отчасти к Кубе. Романтический
образ советского социализма после учиненного Кремлем
самобичевания померк в глазах пассионарной части миро-
вой общественности. Образчик хрущевских высказываний
о Мао Цзэдуне: «Наверное, здесь мама виновата. Если мама
ума не дала, никто не добавит, даже школа...»237
Внешняя политика Н.С. Хрущева представляла собой
череду уступок и экзальтированных конфронтационных
выходок. Сданы были, в частности, позиции СССР по Ав-
стрии, откуда советские войска были выведены без каких-
167
либо условий. На переговорах с японской правительствен-
ной делегацией Н.С. Хрущев заявил о готовности СССР пе-
редать три острова Курильской гряды Японии в обмен на
подписание той мирного договора. Таким образом, был
создан опасный и длительный в последующей истории ди-
пломатический прецедент. Отдать часть государственной
территории для Н.С. Хрущева было вполне допустимо.
Череда провалов по всем направлениям объектив-
но предопределяла необходимость хрущевской отставки.
Многие из этих провалов являлись следствием самодур-
ства и непрофессионализма (необразованности) первого
секретаря. Сам Н.С. Хрущев поговаривал о своей возмож-
ной отставке. Особенно резонансным стал продовольст-
венный кризис. Росло отторжение народа от власти, раз-
очарование в советской идеологии. А у Н.С. Хрущева ме-
жду тем вызревали новые революционные идеи. Так, им
планировалось осуществить перенос Сельскохозяйствен-
ной академии из Москвы в деревню, «поближе к практи-
ке». Ставился вопрос о расформировании Академии наук
СССР. Высказывались идеи о тотальном сокращении воен-
ной техники — танков, артиллерии, вертолетов, не соот-
носившихся, по мысли Н.С. Хрущева, с реалиями ядерной
войны.
Политическая элита, состоявшая из бывших фронто-
виков, еще была способна мыслить и чувствовать в госу-
дарственных категориях. Принятое Октябрьским Плену-
мом единогласное решение об отстранении Н.С. Хрущева,
не исключая личных амбиций отдельных участников заго-
вора, было продиктовано стремлением спасения государ-
ства. Характерно, что в народе по поводу свержения госу-
дарственного лидера не было зафиксировано ни единой
протестной акции. Народ и политическая элита в непри-
ятии фигуры Н.С. Хрущева обрели на некоторое время бы-
168
лое единение. Это был шанс восстановления советского
проекта. Но шанс был упущен.
Анонимная эпиграмма на свержение Н.С. Хрущева:
Товарищ, верь, придет она,
На водку старая цена,
И на закуску будет скидка —
Ушел на пенсию Никитка238.
Историческая роль Н.С. Хрущева заключалась в час-
тичном разрушении и дезавуировании советского проек-
та. На момент его прихода к власти СССР находился в апо-
гее своего могущества. С начала 1960-х гг. был установлен
тренд деградации по многим основным параметрам жиз-
необеспечения. Хрущевские эпигоны смогли лишь на вре-
мя сдержать динамику деградационных процессов, но не
изменить сам тренд. Главное — не удавалось восстановить
веру и энтузиазм народа.
Но СССР все еще являлся Империей и государством-
цивилизацией. Российская цивилизационная основа суще-
ственно эрозировала, но все еще позволяла воспроизво-
дить имперскую идеократическую государственность.
СССР — СВЕРХДЕРЖАВА
Советскому Союзу к началу 1980-х годов принадлежал
статус одной из двух сверхдержав. В глобальном противо-
стоянии он имел все возможности одержать победу. СССР
обладал планетарной идеологией, мощнейшими воору-
женными силами и крупнейшим Внеэкономической само-
достаточностью, общегосударственными институтами мо-
билизации, лучшей системой образования, подчиненной
169
решению задач национальной безопасности первокласс-
ной наукой, значимыми квалификационными потенциала-
ми населения, духовноориентированной культурой. Одна-
ко при всех этих преимуществах он потерпел поражение.
В выявлении его причин историки все чаще называют фак-
тор «предательства элит».
За год до начала перестройки видный американский
экономист, один из разработчиков теории конвергенции
Дж.-К. Гэлбрейт писал: «Русская система сдает экзамен,
поскольку, в отличие от западной промышленности, она
полностью использует человеческие ресурсы».239 Пред-
ставление об устойчивости модели СССР разделяли мно-
гие ведущие советологи, такие, как С. Биалер из Колум-
бийского университета. «Советского Союза, — утверждал
он в 1982 г.,— ни сейчас, ни в ближайшие десять лет не
коснется настоящий кризис системы, потому что он явля-
ется гордым властелином огромных неиспользованных
ресурсов, которые могут обеспечить ему политическую и
общественную стабильность и позволить пережить даже
самые большие трудности».240 Не верил в возможность
скорого распада Советского Союза даже такой опытный
стратег американской внешней политики как Г. Киссинд-
жер. По прошествии многих лет он признавался, что так
и не понял рациональных побудительных мотивов, заста-
вивших М.С. Горбачева идти по пути государственной де-
зинтеграции.241 О непредопределенности исхода геополи-
тической борьбы свидетельствовала и Маргарет Тэтчер,
премьер-министр Великобритании: «Благодаря плановой
экономике и своеобразному сочетанию моральных и ма-
териальных стимулов Советскому Союзу удалось достиг-
нуть высоких экономических показателей... Если при этом
учесть огромные природные ресурсы СССР, то при ра-
циональном ведении хозяйства у Советского Союза были
170
вполне реальные возможности вытеснить нас с мировых
рынков».242 Сходное признание принадлежит директору
ЦРУ Роберту Гейтсу: «Мы понимали, что Советский Союз
ни экономическим давлением, ни гонкой вооружений, ни
тем более силой не возьмешь. Его можно разрушить толь-
ко взрывом изнутри».243
К началу процесса развала коммунистической систе-
мы совокупный военный потенциал ОВД был даже выше
потенциала НАТО. Из различных видов вооружений пре-
имущество Северо-Атлантического альянса имелось толь-
ко по количеству боевых вертолетов.244
Сравнительные показатели военно-технической осна-
щенности позволяют констатировать, что гонки вооруже-
ний Советский Союз, по меньшей мере, не проиграл. Суще-
ствует популярная точка зрения, будто бы СССР уступил За-
паду экономически. Однако при сопоставлении динамики
экономических показателей Советского Союза и США лег-
ко убедиться, что коммунистическая хозяйственная сис-
тема не только не проигрывала, но постепенно обходила
американскую. Темпы роста в последние десятилетия су-
ществования СССР были не столь высоки, как, скажем, в
эпоху индустриализации, однако на Западе они имели еще
более низкую интенсивность.245
Таким образом, и в экономической гонке Советский
Союз не проигрывал. Утверждение разработчика теории
гибели цивилизаций П. Кеннеди об «имперском перегре-
ве» как факторе дезинтеграции советской государствен-
ности статистически не подтверждается.246 Экономических
ресурсов у СССР было вполне достаточно для поддержа-
ния высоких геополитических амбиций, характерных для
статуса «мировой империи».
Так в чем же в таком случае состояли причины гибели
Империи?
171
Разрыв с религией
Реальный советский социализм связывался с атеисти-
ческим мировоззрением. Диалектический материализм
был положен в основание официального взгляда на мир.247
Церковь рассматривалась в качестве классового врага. Та-
кая позиция была отчасти определена кризисным состоя-
нием самой Церкви, прельщением ее материальными бла-
гами, легитимизацией социальной несправедливости. Для
советского проекта конфронтация с религией имела самые
негативные последствия. Из доктрины социального госу-
дарства были изъяты идеальные основания, представле-
ние о вечной высшей жизни. Постепенно материалистич-
ность становилась доминирующим основанием социума.
Изъята была идеальная константа, которой в религиях вы-
ступал Бог. Идеал духовной солидаризации был подменен
потребительством, идеей «большой колбасы».
Безусловно, и среди атеистов было много высокоду-
ховных людей, готовых пожертвовать собой ради идеа-
лов социальной справедливости. Но общий тренд консю-
меризации был налицо. Консюмеризационный процесс
был производен от процесса секуляризационного. Обще-
ство без трансцендентной идеальной перспективы посы-
палось, подверглось эрозии нравственного разложения.
Идеалы социальной справедливости к концу советской
эпохи приобрели формальный, схоластический характер.
Реально в построение коммунистического общества мало
кто верил. Посещавшие по путевкам западные страны, да
и страны народной демократии, восторгались материаль-
ным достатком при капитализме. Критерий материальной
выгоды вытекал напрямую из отрицания объективности
высшей духовной субстанции.
172
Но существовала ли приговоренность в конфликте со-
циализма и религии? Такая приговоренность отсутствова-
ла. Не то, что не было принципиальных противоречий ме-
жду религией и социалистической идеологией, а сами тра-
диционные религии утверждали в земной жизни принципы
социализма. Использование христианской платформы для
реализации замысла построения государства социальной
справедливости было бы тем синтезом, который мог обес-
печить устойчиво высокий уровень духовной мощи СССР.
Требовалось соединить религиозное учение Христа и на-
учное учение Карла Маркса. Но такое соединение не про-
изошло.
Отказ от антропологического проекта:
ОТ ЧЕЛОВЕКОСТРОИТЕЛЬСТВА К КОНСЮМЕРИЗМУ
Коммунистический проект являлся, прежде всего, про-
ектом антропологическим. Построение государства соци-
альной справедливости в СССР было сопряжено с проек-
том человекостроительства. Новый преображенный ду-
ховно человек сможет преодолеть рецидивы буржуазной
несправедливости. Человекостроительство являлось глав-
ной задачей, по отношению к которой все остальное, вклю-
чая и экономику, производное. Идея коммунистического
преображения человека соотносилась с идеей преобра-
жения христианского и брала из нее истоки.
Пока в центре советской идеологии находился про-
ект создания нового человека, СССР с очевидностью по-
беждал своих идеологических противников. Он побеждал
их, прежде всего, в мегаэволюционном плане, представляя
собой более высокую ступень социальной эволюции. И но-
вый человек действительно формировался. И этот новый
человек действительно побеждал, побеждал по всем на-
173
правлениям. Популярность коммунистической идеи в пер-
вые четыре послеоктябрьские десятилетия была огром-
ной. На этот период приходилась восходящая фаза совет-
ского проекта.
Нисходящая началась после того, когда на XXII съезде
КПСС была принята новая Программа партии, взявшая ори-
ентир — максимальное удовлетворение потребностей че-
ловека.248 Коммунизм мыслился теперь не столько как об-
щество справедливости, сколько как общество неограни-
ченного потребления. Антропология советского человека
была переакцентирована с духовной природы на приро-
ду биологическую. В этом виде советский человек уже не
отличался от человека буржуазного. Это был эволюцион-
ный откат. И вместе с ним коммунистическая идеология в
глобальной борьбе за умы и сердца начинает сдавать свои
позиции.
В брежневские годы биологическая доминанта еще
более усиливается. Разлагается элита. Потребительские
настроения охватывают комсомол. Впоследствии именно
из «комсомольских тусовок» выйдут циники периода пер-
воначального накопления капитала. За фасадом государ-
ства справедливости выстраиваются анклавы, культиви-
рующие в повседневной жизни прямо противоположные
принципы.
Идеологическое обновление, возвращение к исход-
ным идеалам человекостроительства было возможно. Вме-
сто этого государство в период перестройки двинулось в
прямо противоположную сторону, легитимизировав кон-
сюмеризм и делегитимизировав идеологию справедливо-
го общества. Советский проект был свернут, СССР ликви-
дирован.
Итог был неутешительный. Человек-консюмерист и
конформист не счел необходимым выступить в критиче-
ский момент в защиту государства.
174
Численность КПСС неуклонно росло. К периоду распа-
да Советского Союза количество членов партии составля-
ло вместе с кандидатами на вступление порядка 19 мил-
лионов человек. Численность комсомольской организа-
ции достигла почти 42 миллиона человек. Но грянул август
1991 года, и 60 миллионов конформистов ничего не сдела-
ли для спасения Советского Союза, коммунистической мо-
дели жизнеустройства.249
Советская система подменяется западной
Кризис позднесоветского общества являлся не след-
ствием неуспешности советской системы, а, напротив, ре-
зультатом отступления от нее. Болезнь вызвали привне-
сенные извне инородные элементы. Сама же система даже
на излете советской государственности оставалась впол-
не жизнеспособной. «Застой? — выражал удивление в от-
ношении современного идеологического клише бывший
руководитель Госплана СССР Н.К.Байбаков. — Я этого явле-
ния не припомню. Несомненно, было замедление темпов
развития. Но чтоб промышленность, сельское хозяйство
топтались на месте — это не так. Кому—то, видимо, понра-
вилось слово «застой», и пропагандистский аппарат поста-
рался обыграть его на все лады. Но разве можно назвать
застойным период, когда за 20 лет (1966-1985 гг.):
национальный доход страны вырос в 4 раза,
промышленное производство — в 5 раз,
основные фонды — в 7раз?..
Несмотря на то, что рост сельскохозяйственного про-
изводства увеличился за этот период лишь в 1,7 раза, ре-
альные доходы населения росли примерно такими же тем-
пами, что и производительность общественного труда, и
возросли в 3,2 раза; приблизительно в 3 раза увеличилось
175
производство товаров народного потребления на душу на-
селения.. . Да, действительно, темпы экономического роста
были ниже, чем в предыдущее пятилетие, но в сравнении с
развитыми капиталистическими странами, кроме Японии,
они были выше или равны».250 Таким образом, идея демон-
тажа социализма диктовалась не столько экономической
необходимостью, сколько субъективными соображениями
новой генерации кремлевских прожектеров.
Часто говорят сегодня о том, что СССР понес пораже-
ние в «холодной войне», столкнувшись с новыми техноло-
гиями межгосударственной борьбы. Технологии, конечно,
важны. Но дело не только и даже не столько в технологи-
ях. Акцент на технологиях может привести к ложному вы-
воду, что достаточно современной России взять на воору-
жение новый технологический инструментарий, и победа
за ней. Так ли это?
Главный вопрос— это вопрос о системе. Прежняя со-
ветская система — успешная в борьбе с геополитическими
противниками была деконструирована и заменена новой,
программирующей поражение. Эта система была построе-
на в соответствии с рецептурой западнических теорий.
Что же произошло? Существовало к началу 1980-х го-
дов две мир-системы — западноцентричная и россиецен-
тричная. Россия (СССР, а ранее Российская империя и Мос-
ковское царство) находилась в альтернативе к Западу. Со-
ответственно, Запад— в альтернативе к России. С конца
1980-х годов происходит глобальная трансформация. Суть
ее заключалась в принятии Россией ориентира вхождения
в мир-систему Запад. Что означало такое вхождение? Оно
означало, прежде всего, принятие ценностной платформы
западной мир-системы. Аэта платформа, как указывалось
выше, выстраивалась на альтернативности в отношении
России. Получалось, что новая Россия оказывалась в аль-
тернативе к самой себе, становилась «Анти-Россией».
176
Советское государство выстраивалось на определен-
ной ценностной платформе. Утверждаемые им ценности,
восходившие, действительно, к соборным идеалам право-
славной Руси, противопоставлялись ценностям буржуаз-
ного мира.251 Обнаруживаются девятнадцать такого рода
пар ценностных противопоставлений:
коллективизм — индивидуализм;
солидаризация — конкуренция;
идеократия — деидеологизация;
мессианство (спасение мира) — интеграция в мировое
сообщество;
трудовая собственность — частная собственность;
человек—социальная личность— человек—индиви-
дуум;
альтруизм — прагматизм;
минимальность потребностей — потребительская
культура;
герой—жертва — герой—супермен;
психологическая культура — культура развлечений;
воспитательная школа — школа образовательных ус-
луг;
социальное равенство — социальная селекция успеш-
ных;
свобода во имя — свобода от;
государство как большая семья — договорное (кон-
трактное) государство;
братское единение народов — толерантность;
надэтническая цивилизационная идентичность— не-
этническая идентичность гражданской нации;
государственно-общественная мобилизация — при-
оритетность частного;
нестяжательство — прибыль — мерило успешности;
нелегитимность ростовщического капитала — при-
оритетность банковского сектора экономики.
177
Гибель Советского Союза программировалась отступ-
лением от собственной цивилизационно-ценностной по-
вестки. И не просто отступлением, а принятием ценностей
альтернативного проекта.
Соответствующий тренд был задан еще с конца 1980-
х годов. И в этом тренде мы находимся по сей день. Тренд
выражался идеей десоветизации. Но ведь советская систе-
ма возникла не на пустом месте, она продуцировалась оп-
ределенной матрицей. Это была матрица русской цивили-
зации. Русская цивилизация, русскость возникла, в свою
очередь, на основе православного христианского выбора.
Эта встроен ность советского в русское, а русского в
православное означала, что попытки деконструировать
советское обернутся деконструкцией всего цивилизаци-
онного здания. За десоветизацией объективно последова-
ла дерусификация. Дерусификация, в свою очередь, объ-
ективно ведет к дехристианизации.
Последовательность в осуществлении борьбы с про-
ектом российской цивилизации выглядит следующим об-
разом. Вначале уничтожается СССР как непосредственное
воплощение цивилизационной государственности. Затем,
следующим шагом, уничтожается Россия как матрица, по-
рождающая проект социальной справедливости. Борь-
ба против идеологии коммунизма оказывается и борьбой
с Россией, имманентно связываемой с этой идеологией.
Позднее прозрение было выражено словами: «Мы думали,
что нас не любят потому, что мы «красные», а нас не любят
потому, что мы русские».
Существует и исторически реализуется мировой за-
падный проект. Его целевой ориентир— мировая гегемо-
ния Запада. Главным препятствием в достижении этой цели
исторически выступила Россия. Достичь мирового господ-
ства без устранения данного препятствия было невозмож-
но. Попытки его устранения военным путем не увенчались
178
успехом. Разрабатываются новые технологии борьбы с
российской (тогда советской) государственностью, акцен-
тированные на подмене общественных ценностей и пора-
жение коллективного сознания. Такая тактика борьбы при-
вела к успеху.
«Перестройка» явилась рубежом, задающим запад-
нический тренд развития страны. Позднесоветская эли-
та приняла идеологию западничества, подразумевающую
материальный комфорт. Ориентир социальной справедли-
вости был снят с актуальной повестки. В 1991 г. произош-
ла первая «цветная революция», следствием которой было
принятие курса встраивания России в западноцентричную
мир-систему. По мере этого встраивания российское го-
сударство лишалось своих суверенных потенциалов. Ко-
гда процесс становится уже необратимым, России дают по-
нять, что в качестве самостоятельного и целостного геопо-
литического субъекта ее существование подошло к концу.
Исходная точка, программирующая уничтожения Рос-
сии, обнаруживается в факте западнического выбора. Ги-
бель СССР, оказывается, таким образом, не программируе-
мым исходом нежизнеспособной системы, а отступлением
от цивилизационно идентичной модели государства, со-
единении ее с системой, выстраиваемой на иной ценност-
ной платформе.
Предательство элит
Целенаправленное деструктивное воздействие по от-
ношению к СССР со стороны внешних противников являет-
ся исторически естественным процессом борьбы за геопо-
литическое доминирование в мире. Наличие такой борьбы
прослеживается на протяжении всей истории человечест-
ва. Но сводить объяснение к оценке— СССР развалило
179
Центральное разведывательное управление США— мало
что дает для понимания причин гибели Советского Союза.
Почему, возникает вопрос, в таком случае КГБ не смог раз-
валить США? Почему он не смог или не захотел противо-
действовать операциям по развалу?
Для осуществления операции развала внешний про-
тивник должен был иметь силы, на которые бы он мог опи-
раться внутри СССР. Но эти силы должны были откуда-то
взяться. Почвы для их появления в рамках модели государ-
ства социальной справедливости объективно не существо-
вало. Возникновение таких сил связывалось с вовлечением
статусной части советского общества в мировую потреби-
тельскую сеть. Политические деятели СССР могли и оста-
ваться убежденными ленинцами, но у них имелись семьи,
дети, друзья. Из детей представителей коммунистической
номенклатуры выйдут многие радикальные либералы-за-
падники. Каналом распространения потребительской мо-
рали стала учрежденная в 1964 году сеть фирменных роз-
ничных магазинов «Березка», осуществлявших торговлю
за иностранную валюту. Другим каналом являлись поездки
за рубеж. Правоохранительные органы смотрели зачастую
сквозь пальцы на деятельность «фарцовщиков» и «валют-
чиков». Создавался теневой бизнес «цеховиков». Традици-
онно создание этих анклавов капитализма объяснялось
хроническим товарным дефицитом в СССР. Но год от года
производство товаров народного потребления увеличива-
лось. Следовательно, причина дефицита заключалась не в
объемах производства, а в опережающем росте потреби-
тельских запросов. А это уже было само по себе следстви-
ем усиления потребительской морали.
Индикатором характеристики морального состояния
советского общества являлась динамика продаж населе-
нию ювелирных изделий. Роскошь в официальной ком-
мунистической модели рассматривалась как проявление
180
буржуазного образа жизни. Однако духовные идеалы ком-
мунизма все более теряли привлекательность.
Позднесоветское общество и, прежде всего, элита ока-
зались охвачены синдромом потребительского перерож-
дения. Покупка ювелирных изделий являлась, кроме того,
одной из форм латентного процесса первоначального на-
копления капитала. Золото было более надежно по своей
стоимости, чем бумажные деньги. За пятнадцать лет, с мо-
мента занятия Л.И. Брежневым поста генерального секре-
таря, стоимость проданных ювелирных изделий возросла
в 45 раз. Этот рост существенно превышал темпы увели-
чения зарплат и сбережений населения. Соответственно,
речь шла о нелегальных источниках доходов.252
Возник элитарный слой, который мысленно ассоции-
ровал себя с Западом, который прельстился западным ма-
териальным искушением, образами красивой жизни. Воз-
никла развилка — либо войти в круг мировой элиты, либо
оказаться в нише отверженных. Какие могли быть модели
ответа в отношении данного вызова? Либо мы мобилизуем-
ся и догоняем Запад, либо входим в западный мир в лице
отдельных успешных представителей. Мобилизации никто
не хотел. Принятие же второй модели, по сути дела, и озна-
чало крушение системы социальной справедливости.
В среде лиц, имеющих высокий, по советским меркам,
уровень потребления, и складывались, главным образом,
группы недовольных моделью социальной справедливо-
сти и равенства в СССР. Снятие соответствующих ограни-
чителей давало бы им возможность легализации капита-
лов, перехода к образу жизни по лекалам преуспевающей
части западного общества. В этой среде преимущественно
и организовывалась работа ЦРУ и иных структур, связан-
ных с задачами «холодной войны».
Особая роль в борьбе против СССР отводилась дис-
сидентскому движению. Сравнительно недавно Майкл Ле-
181
дин, специалист по внешней политике США, бывший кон-
сультант Совета Безопасности США и Государственно-
го Департамента, сделал следующее признание: «Кто при
Рейгане думал, что мы сломаем СССР? А ведь прошли ка-
кие-то 8 лет! Мы просто взяли на зарплату диссидентов и
все. Случилась демократическая революция, и страна раз-
рушилась. Если мы таким способом смогли сломить Совет-
скую империю, поддерживая какую-то горстку людей, вы-
ступавших за реформы, а этих людей по пальцам пересчи-
тать можно было, кто может сомневаться, что мы обрушим
иранское правительство с таким же успехом!». Ровно в той
же мере, в которой СССР поддерживал коммунистические
группы на Западе, ЦРУ и другие западные спецслужбы под-
держивали диссидентов в СССР. Безусловно, далеко не все
советские диссиденты были связаны с иностранными госу-
дарствами, но для определенной части эта связь имела оп-
ределяющее значение. Задача диссидентства заключалась
в формировании и расширении среды сторонников деци-
вилизования. Из этой среды и вышли кадры, реализовав-
шие в дальнейшем курс перестройки.
Выдвижение на пост Генерального секретаря ЦК КПСС
М.С. Горбачева, известного еще до 1985 года своими неор-
тодоксальными взглядами, было встречено с надеждой на
движение СССР в выгодном для Запада направлении. Запад
не только приветствовал возвышение Горбачева, но и в оп-
ределенном смысле содействовал этому. Интересы Запада
совпали с интересами части партноменклатуры. Сросшие-
ся с «теневой экономикой» группы влияния негласно ори-
ентировались на легализацию частной собственности.253
Не обошлось и без фактора «агентов влияния» в выс-
шем политическом истэблишменте СССР. Шла «холодная
война», и противники в ней пытались довести свою рези-
дентуру до политически значимых высот. Новая генерация
советской партноменклатуры оказалась достаточно вос-
182
приимчива к такого рода обработке. Чаще всего в качест-
ве ведущей фигуры американского влияния в Кремле на-
зывается «прораб перестройки» А.Н. Яковлев. О том, что
реформы целевым образом были направлены против со-
ветской системы государственности, Александр Николае-
вич прямо признавался впоследствии в своих мемуарах: «Я
много и въедливо изучал работы Маркса, Энгельса, Лени-
на и Сталина, Мао и других «классиков» марксизма, осно-
вателей новой религии — религии ненависти, мести и ате-
изма. <...> Давным-давно, более 40 лет назад, я понял, что
марксизм-ленинизм — это не наука, а публицистика — лю-
доедская и самоедская. Поскольку я жил и работал в выс-
ших «орбитах» режима, в том числе и на самой высшей —
в Политбюро ЦК КПСС при Горбачеве, — я хорошо пред-
ставлял, что все эти теории и планы — бред, а главное, на
чем держался режим, — это номенклатурный аппарат, кад-
ры, люди, деятели. Деятели были разные: толковые, глу-
пые, просто дураки. Но все были циники. Все до одного, и
я — в том числе. Прилюдно молились лжекумирам, ритуал
был святостью, истинные убеждения — держали при себе.
После XX съезда в сверхузком кругу своих ближайших дру-
зей и единомышленников мы часто обсуждали проблемы
демократизации страны и общества. Избрали простой, как
кувалда, метод пропаганды «идей» позднего Ленина. <...>
Группа истинных, а не мнимых реформаторов разработа-
ла (разумеется, устно) следующий план: авторитетом Лени-
на ударить по Сталину, по сталинизму. А затем, в случае ус-
пеха, Плехановым и социал-демократией бить по Ленину,
либерализмом и «нравственным социализмом»— по ре-
волюционаризму вообще. <...> Советский тоталитарный
режим можно было разрушить только через гласность и
тоталитарную дисциплину партии, прикрываясь при этом
интересами совершенствования социализма. <...> Огля-
дываясь назад, могу с гордостью сказать, что хитроумная,
183
но весьма простая тактика — механизмы тоталитаризма
против системы тоталитаризма — сработала».254
В поражении советского проекта политически опреде-
ляющую роль сыграл, таким образом, фактор «предатель-
ства «национальной элиты»». Предательство не как бук-
вально государственная измена (хотя прецедентов такого
рода было тоже предостаточно), а как измена в отношении
поколенчески реализуемого Советским Союзом и его сто-
ронниками проекта государства социальной справедли-
вости. Дала сбой система фильтрации элиты, социального
лифтинга. Получил преобладание принцип клановой кооп-
тации. Все это также являлось отступлением от модели со-
ветского государства в ее чистом виде.
Экономические реформы периода перестройки
КАК ЛЕГАЛИЗАЦИЯ КАПИТАЛА
Советская партноменклатура все более тяготилась уз-
кими для себя рамками социализма. За ширмой социали-
стического строя были сколочены крупные капиталы. Ле-
гализация их объективно предполагала демонтаж социа-
лизма. К 1985 г. «теневой сектор» экономики СССР уже мог
рассматриваться как альтернатива советской модели хо-
зяйствования. Противоречия между «советским» и «тене-
вым» сектором все более усугублялись. Замедление тем-
пов роста экономики СССР в значительной степени обу-
словливалось выводом капиталов в негосударственные
ниши. Видимых выходов из этой ситуации было два. Пер-
вый вариант предполагал наступление на теневой сектор,
«закручивание гаек». Андроповский курс и ранняя горба-
чевская политика в духе «ускорения» соотносилась с обо-
значенным подходом. Второй подход состоял в легализа-
ции частного капитала, в постепенном отказе от социали-
184
стических принципов. Данное направление соотносилось
с курсом «перестройки».255
Первоначально инициаторы реформ ориентирова-
лись преимущественно на преобразование экономиче-
ской сферы на путях ускорения социально-экономическо-
го развития и научно-технического прогресса. На 1986-
87 гг. приходится «ренессанс» идей НЭПа, выраженных в
поздних работах В.И. Ленина. По мере «пробуксовки» ре-
форм руководство СССР к 1987-88 гг. пришло к выводу, что
в стране построен «тоталитарный социализм» и необходи-
ма политическая реформа для его устранения и перехода
к демократии. С этого момента перестройка преподноси-
лась на официальном уровне как революция. Вскоре были
поставлены вопросы реформирования государственного
устройства СССР и перехода к рынку. Эти реформы и ста-
ли фактически революцией, приведя к уничтожению со-
ветского государства.
С 1987 г. начинается осуществление реформ в эконо-
мической сфере, сводящихся к выводу ряда ниш из-под
государственного контроля. Принятый в 1987 г. закон «О
государственном предприятии (объединении)» предос-
тавлял последним значительные полномочия, сводя к ми-
нимуму их ответственность перед государством. Предос-
тавление трудовым коллективам права выбирать дирек-
торов способствовало тому, что руководители постепенно
освобождались от ведомственного контроля, что подры-
вало управляемость экономики. Закрепление за предпри-
ятиями права бесконтрольного выхода на внешний рынок
создавало почву для получения неучтенных государством
доходов и снижало заинтересованность предприятий в
плановой экономике.
Еще более разрушительные последствия для хозяй-
ства страны имело принятие в 1988 г. закона «О коопера-
ции». Под лозунгом возврата к идеям ленинского коопера-
185
тивного плана фактически допускалось создание коопера-
тивов при госпредприятиях. Эти кооперативы работали на
государственном сырье с нанимаемой государством рабо-
чей силой. Но при этом они получили полную свободу дея-
тельности (выбор ассортимента продукции, установление
цен и зарплат и т.д.) и практически освобождались от кон-
троля со стороны государства. Как следствие, началось об-
наличивание денег, перекачка активов госпредприятий в
кооперативы, рост цен на их продукцию, усиление дефи-
цита за счет вымывания дешевого ассортимента и усиле-
ние недовольства кооперативами в обществе. Росла те-
невая экономика, появлялись соответствующие ей новые
формы преступности. В 1990 г. начался острый кризис по-
требительского рынка: как в военные годы, страна была
«посажена» на карточки и талоны. Фактически плановая
экономика была разрушена, но реальные шаги по перехо-
ду к рынку так и не предприняты.256
Распад единого экономического пространства во мно-
гом спровоцировал дезинтеграцию союзного государства.
Советский Союз к концу перестройки столкнулся с
опасностью утраты экономического суверенитета. Быст-
рый рост дефицита бюджета, размера внешнего долга, со-
кращение золотовалютных резервов делали все более ак-
туальной экономическую помощь Запада. Но западную эли-
ту устраивал вариант контролируемой деградации СССР.
Гласность — зеленый свет пропаганде противника
Политика гласности явилась на практике снятием цен-
зурных преград перед пропагандой противника. В рамках
гласности начался масштабный пересмотр отечественной
истории. Конечно, интерпретация ее в советской историо-
графии уже тогда устарела. Но на смену старым мифам не-
186
редко приходили новые. При этом, в отличие от прежних
мифов, новые носили разрушительный характер по отно-
шению не только к официальной идеологии, но и к госу-
дарству в целом. Развенчание практически всех советских
руководителей и практически всего, что осуществлялось
под их началом— Октябрьской революции, военного
коммунизма, индустриализации, коллективизации, яко-
бы неумелого ведения Великой Отечественной войны,
целинного проекта, гигантских строек и т.д. — подводи-
ло общество к выводу о тупиковости советского проекта
и нереформируемости государственной системы. Отдель-
ные попытки противостоять огульному отрицанию как со-
ветской, так и отечественной истории вообще (статья Н.
Андреевой «Не могу поступаться принципами» в «Совет-
ской России») наталкивались на жесткую реакцию горба-
чевской команды. Гласность в ее перестроечном вариан-
те стала фактором подрыва ценностных оснований госу-
дарства. Смягчение отношения к Церкви, выразившееся в
торжествах по случаю крещения Руси, сопровождалось, с
другой стороны, с распространением оккультизма, маги-
ческих практик, деятельности сект, иностранного религи-
озного проповедничества.
Впервые после 1920-х годов СМИ захлестнула волна
русофобии. Протест против кампании русофобии заявля-
ли в своем обращении к властям ведущие отечественные
писатели — «Письмо 74-х»: «Под знаменами объявленной
«демократизации», строительства «правового государст-
ва», под лозунгами борьбы с «фашизмом и расизмом» в
нашей стране разнуздались силы общественной дестаби-
лизации, на передний край идеологической перестройки
выдвинулись преемники откровенного расизма. Их при-
бежище— многомиллионные по тиражам центральные
периодические издания, теле- и радиоканалы, вещающие
на всю страну. Происходит беспримерная во всей истории
187
человечества массированная травля, шельмование и пре-
следование представителей коренного населения страны
<...> Тенденциозные, полные национальной нетерпимо-
сти, высокомерия и ненависти публикации «Огонька», «Со-
ветской культуры», «Комсомольской правды», «Книжного
обозрения», «Московских новостей», «Известий», журналов
«Октябрь», «Юность», «Знамя» и др. вынуждают заключить,
что пасынком нынешней «революционной перестройки»
является в первую очередь русский народ. <...> Люди рус-
ского происхождения — ежедневно, без каких-либо объ-
ективных оснований именуются в прессе «фашистами» и
«расистами». <...> Русофобия в средствах массовой ин-
формации СССР сегодня догнала и перегнала зарубежную,
заокеанскую антирусскую пропаганду. <...> Русский чело-
век сплошь и рядом нарекается «великодержавным шови-
нистом», угрожающим другим нациям и народам. Для этого
лживо, глумливо переписывается история России, так, что
защита Отечества, святая героика русского патриотическо-
го чувства трактуется как «генетическая» агрессивность,
самодовлеющий милитаризм. <...> «Прогрессивная» прес-
са, в том числе и органы ЦК КПСС, насаждает кощунствен-
ное понятие «русского фашизма»...»257
Межнациональные конфликты —
СЦЕНАРИЙ ДЕЗИНТЕГРАЦИИ СОЮЗНОГО ГОСУДАРСТВА
В Советском Союзе была создана уникальная система
межнациональных отношений. Американское агентство
«Stratfor» дает ей сегодня следующую оценку: «Советский
Союз — самый успешный пример русской государственно-
сти за всю ее историю. В то время удалось создать новую
идентичность, которая объединила всех без исключения
жителей советского государства нового типа независимо
188
от расовой, религиозной, национальной и прочих при-
надлежностей... Стратегия коммунистов была переменчи-
во успешной, но всеобъемлющая советская идентичность
действительно сыграла важную роль собирателя боль-
шой части населения Советского Союза. Она создала но-
вый вид патриотизма, массового энтузиазма и гордости
быть советским гражданином, благодаря советской иден-
тичности постоянно подпитывалось желание бороться
за социалистическую родину и идеалы в тяжелые време-
на... Такие чувства обычно становились особенно интен-
сивными во времена больших кризисов, таких, как Вели-
кая Отечественная война и время от времени во времена
Холодной войны. Создание советской идентичности было
самой успешной попыткой Москвы объединить множест-
во народов России под властью Кремля за всю историю
России».258
Однако с началом горбачевских реформ межнацио-
нальные отношения резко обостряются фактически син-
хронно по всем союзным республикам. Причина столь бы-
стрых изменений кроется в первую очередь в политике
властей, фактически поощрявших сепаратистские тенден-
ции как способствующие целям радикальной перестрой-
ки советского общества. Известны случаи, когда руководи-
тели партийных комитетов сами организовывали антиком-
мунистические и антигосударственные акции.
При вспыхивании межнациональных конфликтов по-
всеместно фиксируются факты провокаций. За счет прово-
каций, часто — с пролитием крови, национальные общно-
сти сталкивались друг с другом.
Высшее же руководство в таких ситуациях либо избе-
гало применения силовых средств, либо уходило от ответ-
ственности за их использование. В этих и других подоб-
ных ситуациях виновниками кровопролития объявлялись
армия и правоохранительные органы. Это подрывало
189
их авторитет в глазах всего населения и способствовало
тому, что в момент, когда для сохранения Союза потребо-
валось их вмешательство, эти структуры, наученные горь-
ким опытом, отказались от выполнения своих прямых обя-
занностей.
Политическая реформа —
процесс отстранения КПСС от ВЛАСТИ
Одним из инструментов развала Советского Союза ста-
ла политическая реформа в том виде, в котором она нача-
ла проводиться с 1988 г. Сама идея освобождения партии
от не свойственных ей функций и передачи власти Сове-
там (как того требовала Конституция) казалась очевидной
в условиях объявленной демократизации. Но Советы не
были готовы к изменению своего фактического статуса.
Ставший высшим органом государственной власти СССР
Съезд народных депутатов был слишком громоздким для
законотворческой деятельности в условиях быстрых из-
менений настроения в обществе. Съезд стал дополнитель-
ной возможностью заявить о себе на всю страну силам ан-
тикоммунистического и сепаратистского толка. В резуль-
тате позиции КПСС и ее авторитет в обществе ослабевали,
но и Советы не стали реальным институтом государствен-
ной власти. Попытки Горбачева найти выход в учреждении
должности Президента СССР лишь дали новый импульс
республиканскому сепаратизму, т.к. республики вводили
аналогичные посты, а занявшие их лица, как правило, бра-
ли курс на суверенизацию.
Критические последствия для судеб советской госу-
дарственности имела деидеологизация общественного
сознания. Разочарование населения в идеях коммунизма
началось задолго до перестройки. Но именно политика пе-
190
рестройки возвела антикоммунизм фактически на уровень
новой государственной идеологии. И если Горбачев по-
степенно эволюционировал к социал-демократии, то все
большая часть общества переходила на либерально-про-
западные позиции. СССР как система, как общественно по-
литический строй терял свою привлекательность в глазах
населения в сравнении с Западом.
Предложенная на место коммунистической идеоло-
гии концепция приоритета общечеловеческих ценностей
стала в скрытой форме признанием горбачевским руко-
водством поражения в идеологической войне с Западом.
Именно так это воспринималось и противниками СССР.
Провозглашение новых ориентиров привело и к тому, что
антигосударственные силы в самом Союзе, в мировом со-
циалистическом лагере поняли, что могут действовать
безнаказанно. Отдельные попытки власти применить силу
для сохранения государственности расценивались в ра-
дикальных кругах и западной элитой как возврат к тота-
литаризму. Горбачев в подобных ситуациях, как правило,
предпочитал выводить себя из-под удара, перекладывая
ответственность на армию и правоохранительные органы.
Но такая позиция подрывала доверие и к лидеру СССР, и
к его силовым структурам. В результате к 1991 г., когда от
силовиков требовалось предпринять действия по сохра-
нению Союза, в т.ч. и с применением насилия, не оказа-
лось ни структур, ни руководителей, способных и готовых
выполнить эту задачу.
«Новое мышление» — курс геополитических уступок
В политике перестройки выделяется внешнеполити-
ческая составляющая, выраженная формулой «нового по-
литического мышления». Она преподносилась как отказ
191
от приоритета классовых ценностей в пользу общечелове-
ческих. В реальности это стало политикой односторонних
геополитических уступок, сдачи позиций. На Западе эти ус-
тупки воспринимались как победа над СССР в «холодной
войне». Лично М.С. Горбачев добился высокой популярно-
сти на Западе, оценок в качестве лучшего правителя в ис-
тории России.
Об отношении же союзников и сторонних наблюдате-
лей к внешнеполитическому курсу Горбачева можно полу-
чить представление из приводимых ниже цитат.
Ли Куан Ю, премьер-министр Сингапура: «Михаилу
Горбачеву следовало насторожиться, когда средства мас-
совой информации враждебных государств стали хвалить
его, вместо этого он следовал их увещеваниям и вызвал
распад страны... так, как ЦРУ могло только мечтать».259
Эрих Хоннекер, генеральный секретарь ЦК СЕПГ: «Сей-
час каждому стало понятно, что КПСС под руководством
Горбачева сдала империалистам и Советский Союз, и все
страны Варшавского договора. Сейчас все начинается сно-
ва, возможно, третья мировая война уже идет... По ра-
дио передали, что Горбачев прибудет в Берлин, чтобы по-
лучить титул почетного гражданина города. Какая же это
двойная мораль! Бывшего Генерального Секретаря КПСС
прижимают к груди те же люди, которые сажают в тюрьму
другого генсека. Я надеюсь, что жители столицы ГДР отбла-
годарят его соответствующим образом за предательство.
За уничтожение предприятий, ликвидацию рабочих мест,
массовую безработицу... Меня тошнило от «общеевропей-
ского дома», о котором трещал Горбачев. И потом его со-
ветник, этот Яковлев... Есть ли совесть у этого Горбачева?
Я все еще хорошо помню этого мелкого буржуа от пере-
стройки... Придя к власти, он сначала капитулировал как
генсек, а потом погубил и всю КПСС. Сейчас он живет на
деньги своих кредиторов, доллар стал тяжелее рубля. Все
192
сторонники холодной войны от Рейгана до Буша встают на
его защиту. Горбачев, очевидно, и сам не заметил, как пре-
вратился в подлеца».260
Мохаммад Наджибулла, президент Афганистана: «Ваш
Горбачев нас предаст. Да и вас самих тоже. Но запомни-
те — тогда больше союзного вам Афганистана уже нико-
гда не будет. Потому что афганцы — не забывают преда-
тельства».261
Суверенизация союзных республик — курс распада
Идея региональной суверенности была доведена в пе-
рестроечной пропаганде до логического абсурда, когда су-
веренным по отношению к государству объявило себя об-
разующее его ядро. Суверенизация России, тогда РСФСР,
означала крах СССР. Принятие Декларации о государствен-
ном суверенитете было поддержано большинством деле-
гатов I Съезда народных депутатов РСФСР. Против прого-
лосовало только 13 человек, за — 907.262
Еще до «августовских событий» новое руководство
РСФСР признало государственную независимость Литвы.
Подписывались договоры между РСФСР и другими, объя-
вившими о своем суверенитете республиками, о межгосу-
дарственном сотрудничестве. Процесс распада был, таким
образом, запущен целевым образом и до Беловежского со-
глашения, и до «августовского путча». Государственный су-
веренитет самопровозглашенных в качестве независимых
государств бывших союзных республик признавался и во
внешнем мире. Первой признала независимость Литвы Ис-
ландия. В сентябре независимость Прибалтийских респуб-
лик признали США. Политика Соединенных Штатов по осу-
ществлению дезинтеграции СССР совпадала с курсом, про-
водимым новым антисоветским руководством РСФСР.
193
Импульс дезинтеграции перешел далее от союзных
республик к автономным. Был запущен процесс распада
РСФСР. О своем государственном суверенитете заявили в
1990-1991 гг. Чечено-Ингушетия, Татарстан, Якутия, Чува-
шия, Марий Эл, Бурятия, Калмыкия, Северная Осетия, Ка-
бардино-Балкария.
Декларация о государственном суверенитете РСФСР
пролонгировала целый пакет законодательных актов и
политических решений, подрывающих единую советскую
государственность. Были упразднены органы народного
контроля РСФСР. Специальным законом о механизмах на-
родовластия запрещалось совмещение партийных и го-
сударственных должностей. По сути, это означало отстра-
нение партии от управления и декоммунизацию власти
более чем за год до «августовского путча». Через месяц по-
сле принятия Декларации о суверенитете Верховный Со-
вет РСФСР принял закон, объявляющий все банки, дейст-
вующие на российской территории, включая Госбанк СССР,
собственностью России. Законом «О собственности на тер-
ритории РСФСР» и постановлением «О создании зон сво-
бодного предпринимательства» осуществлялся переход к
рыночной модели экономики, противоречащей советской
экономической модели. Принятая правительством РСФСР
программа «Мандат доверия на 500 дней» предусматри-
вала приватизацию государственной собственности и ос-
вобождение цен. Законом о защите экономического суве-
ренитета РСФСР определялись незаконными любые сдел-
ки союзных ведомств с золотом, алмазом, ураном и т.п. на
российской территории. Второй Съезд народных депута-
тов РСФСР принял закон о введении частной собственно-
сти на землю. Законом «Об обеспечении экономической
основы суверенитета РСФСР» устанавливался российский
республиканский контроль за природными ресурсами и
194
промышленностью, находящимися на территории России.
С принятия закона «О действии актов органов Союза ССР
на территории РСФСР» устанавливалась процедура рати-
фикации указов Президента СССР, Верховный Совет и Со-
вет Министров получали право приостанавливать дейст-
вие союзных актов. Все эти законы имели сепаратистский
характер, и как проявление сепаратизма должны быть ква-
лифицированы.
«Ликвидационный комитет»
Политика руководства СССР периода перестройки мо-
жет быть охарактеризована как политика государственной
самоликвидации. Возглавляемая М.С. Горбачевым команда
реформаторов исторически выступила в качестве «ликви-
дационного комитета».263 Одно за другим им упразднялись
советские институты государственного жизнеобеспече-
ния. Гибель Советского Союза являлась целевым програм-
мируемым результатом курса реформ. «Беловежские со-
глашения» не инициировали демонтаж СССР, а являлись
лишь одной из вех инициируемого горбачевским руково-
дством политического процесса.
Ликвидационный курс руководства СССР отражен в
следующем хронологическом перечне:
24 февраля 1988 г. — ликвидация Министерства легкой
и пищевой промышленности и бытовых приборов СССР.
10 апреля 1989 г. — ликвидация Госагропрома СССР.
Т7 июня 1989 г.— 14 ноября 1991 г. — ликвидация Ми-
нистерства промышленных средств связи.
6 марта 1990 г.— принятие «Закона о собственности
в СССР», допускавшего собственность иностранных госу-
дарств, международных организаций, иностранных юри-
дических лиц и граждан.
195
24 апреля 1990 г.— принятие закона «О языках наро-
дов СССР», предоставлявшего право республикам устанав-
ливать государственные языки.
26 апреля 1990 г.— принятие закона «О разграниче-
нии полномочий между Союзом ССР и субъектами федера-
ции», утверждавшего государственную суверенность со-
юзных республик и вводившего понятие «субъекты Феде-
рации».
1991 г. — ликвидация системы колхозов и совхозов.
25 февраля 1991 г.— ликвидация Организации Вар-
шавского договора.
1 апреля 1991 г.— ликвидация Государственного пла-
нового комитета СССР.
1 апреля 1991 г.— ликвидация Государственного ко-
митета СССР по ценам.
1 апреля 1991 г.— ликвидация Государственного ко-
митета СССР по материально- техническому снабжению.
1 апреля 1991 г. — ликвидация Министерства тяжело-
го машиностроения СССР.
1 апреля 1991 г.— ликвидация Министерства меди-
цинской промышленности СССР.
1 апреля 1991 г.— ликвидация Государственного ко-
митета СССР по вычислительной технике и информатике.
1 апреля 1991 г.— ликвидация Министерства стан-
костроительной и инструментальной промышленности
СССР.
1 апреля 1991 г.— ликвидация Министерства лесной
промышленности СССР.
10 апреля 1990 г.— принятие закона СССР «Об осно-
вах экономических отношений Союза ССР, союзных и авто-
номных республик», предоставлявшего право республикам
владения природными ресурсами на своей территории.
28 июня 1991 г.— ликвидация Совета Экономической
взаимопомощи.
196
Август 1991 г. — переподчинение Отдела правительст-
венной связи, 8-го главного управления (правительствен-
ная связь и криптография) и 16-го управления (радиоэлек-
тронная разведка и криптография), выведенных из состава
КГБ СССР и объединенных в Комитет правительственной
связи СССР.
28 сентября 1991 г. — роспуск ВЛКСМ, отсутствие заме-
щения комсомола в области молодежной политики.
4 сентября 1991 г. — упразднение 4-го отдела КГБ СССР,
проводившего работу с религиозными организациями, что
привело к неконтролируемости инорелигиозной пропа-
ганды и распространению сектантства.
5 сентября 1991 г. — создание неконституционного ор-
гана управления страной Государственного Совета СССР,
осуществлявшего непосредственно ликвидационную по-
литику.
6 сентября 1991 г.— неконституционное призна-
ние Госсоветом СССР независимости прибалтийских госу-
дарств.
Сентябрь 1991 г. — упразднение управления по защи-
те советского конституционного строя КГБ СССР (управле-
ние «3», бывшее 5-е управление).
14 ноября 1991 г.— ликвидация Министерства обо-
ронной промышленности СССР.
14 ноября 1991 г.— ликвидация Министерства авиа-
ционной промышленности СССР.
14 ноября 1991 г.— ликвидация Министерства авто-
мобильного и сельскохозяйственного машиностроения
СССР.
14 ноября 1991 г.— ликвидация Министерства судо-
строительной промышленности СССР.
14 ноября 1991 г. — ликвидация Министерства метал-
лургии СССР.
197
14 ноября 1991 г. — ликвидация Министерства нефтя-
ной и газовой промышленности СССР.
14 ноября 1991 г.— ликвидация Министерства уголь-
ной промышленности СССР.
14 ноября 1991 г.— ликвидация Министерства элек-
тротехнической промышленности и приборостроения
СССР.
14 ноября 1991 г. — ликвидация Министерства радио-
промышленности СССР.
14 ноября 1991 г.— ликвидация Министерства элек-
тронной промышленности СССР.
14 ноября 1991 г.—ликвидация Министерства химиче-
ской и нефтеперерабатывающей промышленности СССР.
14 ноября 1991 г.— ликвидация Министерства юсти-
ции СССР.
26 ноября 1991 г. — ликвидация Министерства общего
машиностроения СССР.
28 ноября 1991 г.— ликвидация Министерства граж-
данской авиации СССР.
30 ноября 1991 г. — ликвидация Министерства печати
и информации СССР.
3 декабря 1991 г.— ликвидация Главного политиче-
ского управления Советской Армии и Военно-морского
флота.
3 декабря 1991 г.— снятия запрета на свободное хо-
ждение иностранной валюты, Внешэкономбанк начал сво-
бодную продажу иностранной валюты населению.
3 декабря 1991 г. — принятие закона № 124-Н «О реор-
ганизации органов государственной безопасности», на ос-
новании которого ликвидируется КГБ.
14декабря 1991 г. — ликвидация Высшей аттестацион-
ной комиссии при Совете министров СССР.
18 декабря 1991 г. — ликвидация Министерства внеш-
неэкономических связей СССР.
198
18 декабря 1991 г. — ликвидация Госстандарта СССР.
20 декабря 1991 г.— ликвидация Государственного
банка СССР.
Государственный переворот.
Политический демонтаж сверхдержавы
Произошедшее в 1991 году имело все признаки госу-
дарственного переворота и противоречило действовав-
шей на тот момент Конституции СССР и советскому законо-
дательству. Согласно статье 5 Конституции наиболее важ-
ные вопросы государственной жизни должны были быть
вынесены на всенародное обсуждение и ставиться на все-
народное голосование. Ввиду этого Беловежские соглаше-
ния не могли иметь юридической силы как антиконститу-
ционные.
До 1990 года право выхода республик из состава СССР
хотя и обозначалось в Конституции, не было процедурно
прописано ни в одном законе. Закон № 1409-1 от 3 апре-
ля 1990 г. «О порядке решения вопросов, связанных с вы-
ходом союзной республики из СССР» такие процедуры
устанавливал. Выход республики из состава СССР пред-
полагал проведение референдума, инициируемого рес-
публиканским Верховным Советом, на котором идею от-
деления должно было поддержать не менее 2/3 граждан,
проживающих на территории республики и имеющих пра-
во голоса. Такого референдума в РСФСР никогда не про-
водилось. Во время же референдума 1990 года подавляю-
щее большинство советского населения высказалось за
сохранение Союза. Кроме того, закон устанавливал пра-
во каждой из автономий на самостоятельное волеизъявле-
ние о выходе из СССР. Это практически означало, в част-
ности, что Крымская АССР, Абхазская АССР, Южно-Осетин-
199
ская АССР должны были бы проводить самостоятельные
референдумы. Отдельно следовало даже учитывать пози-
цию компактно проживающих на территории республик
и составляющих большинство на локальных территориях
национальных меньшинств. Из этого следовало, в частно-
сти, что русские, компактно проживающие на территории
союзных республик, при выходе их из состава СССР, мог-
ли высказаться за сохранение соответствующих регионов
в Союзе. Очевидно, что при соблюдении этих правил даже
в случае распада границы на постсоветском пространстве
были бы совершенно другими.
Если решение о выходе из состава СССР по итогам
народного волеизъявления не принималось, а именно
это и произошло на референдуме о сохранении Союза
1991 года, повторный референдум мог быть проведен не
ранее, чем по прошествии десяти лет, то есть в 2001 году.
Если же на референдуме решение о выходе поддержива-
лось более чем 2/3 граждан республики, то устанавливал-
ся переходный период до пяти лет. За время этого периода
должны были быть урегулированы вопросы границ, иму-
щества, финансовых обязательств. Одним из пунктов пре-
дусматривалось установление гарантий республики о со-
держании исторических и культурных памятников, мест
захоронений. На последнем году переходного периода
мог быть проведен повторный референдум, и если он от-
менял решение предыдущего, республика оставалась в со-
ставе СССР. Республика окончательно выходила из соста-
ва Союза после того, как Съезд народных депутатов СССР
подтверждал удовлетворенность сторон в согласовании
интересов. Из закона «О порядке решения вопросов, свя-
занных с выходом союзной республики из СССР» в реалиях
распада Советского Союза не было соблюдено, как извест-
но, ничего, что позволяет давать ему оценку как юридиче-
ски нелегитимного свершения.
200
Сложение с себя М.С. Горбачевым полномочий прези-
дента не должно было означать демонтаж союзного госу-
дарства. Согласно статье 127 Конституции СССР, «если Пре-
зидент СССР по тем или иным причинам не может далее
исполнять свои обязанности, впредь до избрания нового
Президента СССР его полномочия переходят к Вице-пре-
зиденту СССР, а если это невозможно — к Председателю
Верховного Совета СССР». При отставке М.С. Горбачева и.о.
президента автоматически, в соответствии с конституци-
онной нормой, становился А.И. Лукьянов.
«Беловежские соглашения» не упраздняли СССР, а кон-
статировали, что он фактически прекратил свое существо-
вание. Советский Союз институционально продолжал су-
ществовать еще 18 дней. Решение о его роспуске и соз-
дании СНГ было принято Советом Республик Верховного
Совета СССР и отражено в Декларации от 26 декабря 142-
Н. Совет Республик Верховного Совета не имел право при-
нимать такое решение как противоречащее результатам
референдума о сохранении Союза и установленным про-
цедурам, предусматривавшим созыв Съезда народных
депутатов. Де-юре Советский Союз имел все основания
продолжать свое существование. Упразднение его и пе-
рераспределение властных полномочий было связано с
осуществленным государственным переворотом.
Политически распад СССР был инициирован сверху.
Он был незаконный и противоречил действовавшей Кон-
ституции. Он противоречил волеизъявлению народа, вы-
сказавшегося в подавляющем большинстве за сохранение
СССР. Между тем «прораб перестройки» Александр Нико-
лаевич Яковлев предсказывал: «За распадом Союза нач-
нется распад РСФСР. Он неизбежен, и по той же самой схе-
ме. Он уже начался. И никакая сила тут не поможет, ибо
сила — это кровь».264
201
Уроки СССР
Таким образом, согласиться с современной идеоло-
гемой о фатальной обреченности советской системы не-
возможно. За семидесятилетнюю историю существования
СССР были более тяжелые во всех отношениях времена,
нежели кризис конца 1980х— начала 1990-х гг. Успешно
преодолевая их, советская модель доказывала свою жиз-
неспособность.
К гибели государственности привело не сохранение
системы, а, напротив, отступление от принципов ее функ-
ционирования, обнаруживавшееся в политике перестрой-
ки. Когда иносистемные новации превысили критическую
массу, произошла парализация управления. К крушению
СССР привело не отсутствие преобразований, а само осу-
ществляемое на ложной идеологической основе реформи-
рование. Советскому Союзу были нужны другие реформы,
направленные на дальнейшее развитие модели государст-
ва социальной справедливости в свете изменившихся ми-
ровых вызовов.
Отрицательные исторические уроки советского про-
екта могут быть сведены к следующему. Для реализации
идеи построения государства социальной справедливости
в будущем необходимо предусмотреть:
—	во-первых, наличие высшего идеала, поддержание
высокого уровня духовности членов общества;
—	во-вторых, принятие антропологической модели
преображенного нравственного человека, субъекта по-
строения справедливого жизнеустройства;
—	в-третьих, поддержание сущностных характеристик
системы, запрет на ее встраивание в идеологически иные
системы или смешение с другими социальными системами;
202
—	в-четвертых, обеспечение рекрутинга националь-
ной элиты в соответствии с критериями государственной
идеологии и обеспечения безопасности страны, недопу-
щение ее перерождения;
—	в-пятых, высокая мобилизационная готовность к
борьбе с внешними противниками государства социаль-
ной справедливости.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Российская государственность исторически выстраи-
валась на идентичном ценностном фундаменте. Этот фун-
дамент был существенно отличен от того, на котором ос-
новывалось государственное бытие стран Запада. Со-
хранение собственных ценностных оснований являлось
фактором успешности России, тогда как отступление от
него оборачивалось периодами кризисов и катастроф.
Не единожды предпринимаемые попытки перестро-
ить Россию по западным лекалам всегда оборачивались
системными провалами. Очередная попытка такого рода
была предпринята в ходе постсоветского либерального
реформирования. Построить новую систему жизнеобеспе-
чения так и не удалось.
Один из главных теоретиков неолиберального рефор-
мирования России начала 1990-х годов, соавтор гайда-
ровской политики «шоковой терапии» Джеффри Сакс по
прошествии времени сделал в отношении своего рефор-
мационного опыта в России следующее признание: «Мы
положили больного на операционный стол, вскрыли ему
грудную клетку, но у него оказалась другая анатомия». Сакс
не только признавал провал неолиберальных реформ, но
и констатировал принципиальную невозможность преоб-
разования России по западным лекалам — у ней другая
анатомия. Фиксация наличия у России особой анатомии
означает, что построить из нее вторую Америку или вто-
рую Западную Европу принципиально невозможно. Исхо-
дом таким попыток станет или цивилизационная смерть,
или цивилизационное отторжение реформ.
204
Цивилизации — это не только культурные различия
народов, но и вырабатываемые тысячелетиями фундамен-
тальные особенности жизни сообщества людей. В этом
смысле можно говорить о социальных цивилизационно-
ценностных генетических кодах, сходных, по существу, с
биологическими кодами живых организмов. И если мы по-
нимаем, что в биологическом случае генетические мута-
ции приводят к уродствам и к гибели организма, то ров-
но так же попытки вторжения в социальный цивилизаци-
онно-ценностный генетический код приводят к не менее
опасным последствиям. Как и в биологической природе, в
цивилизационном поле действуют принципы наследствен-
ности, нескрещиваемости, ареальных условий обитания,
существенно усложняясь и частично модифицируясь. Ци-
вилизации подобны экосистемам, искусственное вторже-
ние в которые необратимо приводит к их разрушению.
Было ли в исходных замыслах большевиков восстано-
вить Империю? Очевидно, нет. Они вышли из западниче-
ской космополитической среды и реализовывали поначалу
космополитический по своей сути проект. Однако необхо-
димость решения управленческих задач, противостояние
агрессии Запада все более сдвигало их на национальные
рельсы. В итоге произошедшей трансформации большеви-
ки парадоксальным образом оказались восприемниками
дореволюционной имперской государственности. Совет-
ский проект оказался проектом российского цивилизаци-
онного послания миру. Напротив, борьба с большевизмом
была сущностно борьбой против России. Десоветизация в
реальных планах геополитических противников означала
дерусификацию и шире — децивилизование. Не случайно
демонтаж коммунистической идеологии оказался сопря-
жен в реалиях политической борьбы конца 1980-х— нача-
ла 1990-х годов с национальным предательством.
Советский Союз был тем сильнее, чем он был ближе к
фундаменту российской цивилизации. Отдаление от этого
205
фундамента, напротив, снижало жизнеспособность СССР.
Децивилизование, попытка замены идентичной системы
жизнеустройства иносистемными привнесениями и ста-
ло в конечном итоге основной причиной краха Советско-
го Союза.
Дважды в двадцатом столетии происходило обруше-
ние российской имперской государственности. В обоих
случаях этот крах был определен не кризисом системы ци-
вилизационно идентичной государственности, а отступле-
нием от нее. Российская империя рухнула тогда, когда ино-
системные, западнические по происхождению институты и
ценности подорвали ее социальный фундамент. Восстано-
вили империю большевики, сумевшие предложить адап-
тивную для российской цивилизации ценностную повестку
и систему жизнеустройства. Обрушение Советского Союза
произошло тогда, когда в очередной раз элита прельсти-
лась западническими рецептами. Первоначально это были
идеи конвергенции — взаимослияния систем, замененные
затем и вовсе ориентирами встраивания в западноцен-
тричный мир.
Гибель СССР могла стать и гибелью российской ци-
вилизации. И вновь, уже в двухтысячные годы, начина-
ют проявляться тенденции новой цивилизационной сбор-
ки. Сегодня перед руководством России стоит, по сути, тот
же вызов, который в свое время встал перед большевика-
ми — вызов реставрации российского государства-циви-
лизации. И опыт большевиков в цивилизационном разре-
зе анализа их деятельности как реставраторов Империи,
безусловно, должен быть учтен и в определенных прояв-
лениях (ясно, что не во всех) быть взят на вооружение.
Примечания
1	Патриарх сложил пять ключевых элементов русской циви-
лизации И http://vz.rU/politics/2015/1/22/725742.html
2	Речь Рейгана 8-го марта 1983 года // http://www.coldwar.ru/
raegan/evil_empire.php
3	Патриарх Кирилл обнаружил в СССР больше христианско-
го, чем на современном Западе И http://www.ng.ru/faith/2016-05-
26/2_patriarh.html
4	Бердяев Н.А. Истоки и смысл русского коммунизма. М., 1990.
С.118.
5	Бурлацкий Ф. Судьба дала мне шанс // http://kpss-
ru.livejournal.com/94045.html
6	Полное собрание законов Российской империи: собр. 2-е.
Т. XXIII. Отд. II. № 22087.
7	Ильин И. Мировые причины русской революции И Вече.
Мюнхен, 1985. №17. С. 44-45.
8	Герцен А.И. Собр. соч. в 30 т. М., 1954. С. 197.
9	Лященко П. И. История народного хозяйства СССР. М., 1956.
Т. 1.С.580.
10	Россия: Энциклопедический словарь. Л., 1991. (Репринт
изд. Ф.А. Брокгауза и И.А. Ефрона. СПб, 1898). С. 190-192.
11	Ключевский В.О. Русская история. Полный курс лекций. М.:
ОЛМА-ПРЕСС Образование, 2004. С.635.
иБлокМ. Феодальное общество. М.: Издательство имени Са-
башниковых, 2003.
13	Великие реформы в России (1856-1874). М., 1992; Зайонч-
ковский П.А. Отмена крепостного права в России. М., 1966; Заха-
рова Л.Г. Александр II // Вопросы истории. 1992. № 6-7; Захаро-
207
ва Л.Г. Великие реформы: поворотный пункт российской исто-
рии? И Отечественная история. 2005. № 4; ЗахароваЛ.Г. Россия на
переломе (Самодержавие и реформы 1861 - 1874 гг.) // История
Отечества: люди, идеи, решения. Очерки истории России IX - на-
чала XX в. М., 1991; Лященко Л.М. Александр II, или История трех
одиночеств. М.: Молодая гвардия, 2002; Лященко Л.М. Царь-Осво-
бодитель. Жизнь и деяния Александра II. М.: Владос, 1994; Миро-
нов Г. Россия на переломе: Александр II Николаевич (1818-1881)
// Маркетинг. 1993. № 3; Николаев В. Александр II. М., 2005; Россий-
ские реформаторы, XIX — начало XX вв. / Под ред. А.П. Корелина.
М.: Международные отношения, 1995; Христофоров И.А. «Аристо-
кратическая» оппозиция Великим реформам. Конец 1850-середина
1870-х гг. М., 2002; Чернуха В.Г. Внутренняя политика царизма с се-
редины 50-х до начала 80-х гг. XIX в. Л., 1978; Шумилов М.М. Местное
управление и центральная власть в России в 50-х - начале 80-х гг.
XIX века. М., 1991; Эйдельман Н.Я. Революция «сверху» в России.
М., 1989; 44. Яковлев А.И. Александр II и его время. М., 1992.
14	Файзова И. В. «Манифест о вольности» и служба дворянст-
ва в XVIII столетии. М., Наука, 1999.
™ Шпенглер О. Закат Европы. Очерки морфологии мировой
истории. Т. 2. Всемирно-исторические перспективы. М.: Мысль,
1998. С. 119.
16	Российский архив (История Отечества в свидетельствах и
документах XVIII-XX века). Вып. IV. М.О. Меньшиков. Материалы к
биографии. М., 1993. С.34.
17	Ле Гофф Ж. Цивилизация средневекового Запада. — М.,
1992; Вебер М. Аграрная история древнего мира. — М., 2001; Ма-
лявин В.В. Китайская цивилизация. — М., 2001; МилоеЛ.В. Велико-
русский пахарь и особенности российского исторического про-
цесса. — М., 2001; Фэй Сяотун. Китайская деревня глазами этно-
графа.— М., 1989; Качоровский К.А. Русская община. Возможно
ли, желательно ли ее сохранение и развитие (Опыт цифрового
и фактического исследования). — СПб., 1900; Карелин А. Общин-
ное землевладение в России. СПб., 1893; Кауфман А.А. Крестьян-
ская община Сибири. СПб., 1897.
208
18	Сусоколов А.А. Культура и обмен: Введение в экономиче-
скую антропологию. — М., 2006. — С. 104-164.
19	Русское хозяйство. — М., 2006. — С. 669-670.
20	Шарапов С.Ф. Русские исторические начала и их современ-
ное положение. — М., 1908. С.25-26.
21	Воронцов В.П. Артельные начинания русского общества. —
СПб., 1895; Исаев А. Артель в России. СПб., 1872-73. Вып. 1-2; он
же. Община и артель И Юридический вестник. 1884. №1; Калачев
Н.В. Артель в древней и нынешней России. — СПб., 1864.
22	Паталеев А.В. История строительства Великого Сибирско-
го железнодорожного пути. Хабаровск, 1951.
23	Аврех А.Я. П.А. Столыпин и судьбы реформ в России. М.,
1991. С. 17.
2А	Рыбас С., Тараканова Л. Реформатор. Жизнь и смерть Пет-
ра Столыпина. С.70.
25	Сидоровнин Т.П. П.А.Столыпин: Жизнь за Отечество. М.: По-
коление, 2007. С.231.
26	Сидоровнин Т.П. П.А.Столыпин: Жизнь за Отечество. М.: По-
коление, 2007. С.306.
27	Петр Аркадьевич Столыпин. Нам нужна Великая Россия....
(Полное собрание речей в Государственной Думе и Государст-
венном Совете). М., 1991 .С.179.
28	Там же. С.163.
29	Сарнов Б. Зачем мы открываем запасники И Огонек. 1990.
№3. С.20.
30	Лев Толстой - Петру Столыпину. Ваша деятельность губит
Вашу душу // Неделя. 1990. №598. С.11.
31	Дякин В.С. Буржуазия, дворянство и царизм в 1911 -1914 гг.
Л., 1988. С. 13- 14.
32	Данилов А.А. История России. XX век. М., 1996. С. 38.
33	Булдаков В.П. Красная смута. Природа и последствия рево-
люционного насилия. М., 1997. С. 19,26.
34	Сидельников СМ. Аграрная реформа Столыпина. М. 1973.
35	Там же.
209
36	Россия. 1913 год. Статистико-документальный справочник.
СПб., 1995; Бовыкин В.И. Россия на кануне великих свершений. М.,
1988; ДанилевА.А. История России, XX век: Справочные материа-
лы. М., 1996. С, 33-38.
37	Розанов В.В. Апокалипсис нашего времени И http://www.
vehi.net/rozanov/apokal.html
38	Цит. по Кожинов В.В. Россия. Век ХХ-й (1901-1939). М., 1999.
С. 187-188.
39	История Банка России. 1860-2010: в 2 т. М.: Российская по-
литическая энциклопедия (РОССПЭН), 2010. С. 396.
40	Сидоров АЛ. Финансовое положение России в годы Пер-
вой мировой войны. М., 1960.
41	Отечественная история. История России с древнейших
времен до 1917 года. Энциклопедия в пяти томах. М., 1994. Т. 2.
С. 22-25; Власенко В.Е. Денежная реформа в России 1895-1898. К.,
1949; Узденников В.В. Объем чеканки российских монет на отече-
ственных и зарубежных монетных дворах. 1700-1917. М., 1995
42	История Банка России. 1860-2010: в 2 т. М.: Российская по-
литическая энциклопедия (РОССПЭН), 2010. С. 470-472.
43	Обзор внешней торговли России по европейской и азиат-
ской границам. СПб., 1891-1915/16; Изместьева Т.Ф. Россия в сис-
теме европейского рынка. Конец XIX - начало XX в. (опыт количе-
ственного анализа). М., 1991. С.5,164.
44	Советская историческая энциклопедия. М., 1963. Т.З.
С. 917.
45	Россия накануне Первой мировой войны (Статистико-до-
кументальный справочник). М., 2008. С. 295; Потребление важ-
нейших продуктов массового обихода в Москве. Статистический
отдел Московской городской управы. М., 1916. Вып. IV. С. 14,15;
Миронов Б.Н. Развитие без мальтузианского кризиса: гиперцикл
российской модернизации в XVIII- начале XX в. // О причинах
Русской революции. МИ., 2010. С. 289; Грегори П. Экономический
рост Российской империи (конец XIX - начало XX в.): Новые под-
ходы и оценки. М., 2003.С. 135-137.
210
4б	Цит по: Острецов В.М. Масонство, культура и русская ис-
тория. 1998. С. 408
47	Алмазов Б. Распутин и Россия. Харьков, 1990; Евреинов Н.Н.
Тайна Распутина. М., 1990; Палеолог М. Распутин: Воспоминания.
М„ 1990; Пуришкевич В.М. Убийство Распутина: Из дневника В.Пу-
ришкевича. М., 1990; Святой черт: Тайна Г.Распутина: Воспоми-
нания. Документы. Материалы следственной комиссии. М., 1991
Юсупов Ф. Конец Распутина. Л., 1991; Амальрик А. Распутин: До-
кументальная повесть. М., 1992; Григорий Распутин. Сборник ис-
торических материалов. М., 1997; Труайя А. Распутин. Ростов-на-
Дону - М., 1997.
48	Хомяков Д.А. Православие, самодержавие, народность И
http://providenie.narod.ru/0570.html
^Буховец О.Г. Ментальность и социальное поведение кре-
стьян // Менталитет и аграрное развитие России. М., 1996. С. 185,
187,190.
50	Булдаков В.П. Красная смута. М., 1997. С. 51.
51	БерезоваяЛ.Г. Сатирическая галерея Первой русской рево-
люции И Революция 1905-1907 годов: взгляд через столетие. М.,
2005. С. 126-139; Боцяновский В., ГоллербахЭ. Русская сатира пер-
вой 1905-1906 г. революции. Л., 1925.
52	Обнинский В.П. Последний самодержец. Очерк жизни и
царствования императора России Николая II. М.,1992. С.82-83.
53	Бунин И.А. Окаянные дни.
54	Миронов Б.Н. Благосостояние населения и революции в
имперской России: XVIII— начало XX века. М.: Весь Мир, 2012.
С. 457-459.
55	Величко ВЛ. Поли. собр. публиц. соч. В 2-х тт. Т. 1; Кавказ:
Русское дело и междуплеменные вопросы. СПб., 1904; Т. 2: Рус-
ские речи. СПб., 1905.
56	Ковалевский М.М. Армянский вопрос // Вестник Европы.
1915. №6.
57	Острецов В.М. Масонство, культура и русская история.
1998. С. 407-408
211
58	Епанчин Н.А. На службе трех императоров. М., 1996. С. 239.
59	Жевахов Н.Д. Воспоминания. М., 1993. Кн. 1. С. 71 -73.
60	БелоусовР.А. Экономическая история России: XX век. М.: Из-
дАТ, 1999; Бескровный Л.Г. Армия и флот России в начале XX века.
М., 1986. С. 82; Авиация в России. М., 1988. С. 287.
61	Чуткерашвили Е.В. Кадры для науки. М., 1968 С.35,59; Ба-
страковаМ.С. Становление советской системы организации нау-
ки. 1917-1922 М., 1973 С.25; Булдаков В.П. Красная смута. Природа
и последствия революционного населения. М., 1997 С. 15-16.
62	Миронов Б.Н. История в цифрах. Л.: Наука, 1991. С. 135.
63	Зеньковский С.А. Русское старообрядчество: духовное дви-
жение XVII века. М.,1995.
64	Агурский М.С. Идеология национал-большевизма. Париж,
1980.
65	Страна гибнет сегодня. М., 1991. С. 163-164,170-171.
66	Николаевский Б.И. Тайные страницы истории. М., 1995.
С. 289; Дневник П.А. Лурье // Юность. 1990. №10.
67	Полосин В.С. Миф. Религия. Государство. М., 1999.
68	Булдаков В.П. Красная смута: природа и последствия рево-
люционного насилия. М., 1997; БезансонА. Советское настоящее
и русское прошлое. М., 1998; он же. Интеллектуальные истоки ле-
нинизма. М., 1998; Андреева Л.А. Религия и власть в России. М.,
2001. С.239-247.
69	ГАРФ. Ф.130. Оп.4. Д.247. Л.29.
70	Бердяев Н.А. Истоки и смысл русского коммунизма. М.,
1990. С.118.
71	Сегал Д. «Сумерки свободы»: о некоторых темах русской
ежедневной печати 1917-1918 гг. // Минувшее. Исторический
альманах. М., 1991. №3. С.141.
72	Вьюгов В. Черносотенцы-большевики и большевики-чер-
носотенцы И Воля народа. 1917.3 дек.
73	Чахотин С.В. В Каноссу! // Русская идея. В кругу писателей
и мыслителей русского зарубежья. М., 1994. Т.1. С.74.
74	Звенья. Исторический альманах. М.- СПб., 1992. Вып. 2.
С. 271-272.
212
75	Там же. С. 371.
76	Там же. С. 360.
77	Иванов А.М. Логика кошмара. М., 1993. С. 18-24; Назаров Г.Я.
М. Свердлов: организатор войны и массовых репрессий И Моло-
дая гвардия. 1989. №10.
78	Дзержинская С.С. В годы великих боев. М., 1975. С. 283.
79	Амфитеатров А.В. Троцкий - великоросс // Петроград-
ский голос. 1918.17 янв.
80	Троцкий Л. Моя жизнь. Опыт автобиографии. М., 1991.
С. 329.
81	Агурский М.С. Идеология национал-большевизма. С. 144.
82	Троцкий Л. Коммунистическое движение во Франции.
(Речи, статьи, письма и др. материалы). [М.]: Московский рабо-
чий, 1923.
83	Троцкий Л.Д. К истории русской революции. М., 1990.
С.354.
84	Иванов А.М. Логика кошмара. М., 1993. С.7-55.
85	Багдасарян В.Э. Оскал столыпинского капитализма // Арма-
геддон. 2002. № 12.
86	Пайпс Р. Россия при старом режиме. М., 1993. С. 12-41.
87	Кондратьев К.Д. Рынок хлебов и его регулирование во
время войны и революции. М., 1990.
88	Кожинов В.В. Россия. Век ХХ-й (1901 -1939). М., 1999. С. 239.
89	Кузнецов В.И. Был ли Ленин немецким агентом? Документы.
СПб., 1994; Бунич И. Золото партии. Историческая хроника. СПб.,
1993; Арутюнов А.А. Феномен Владимира Ульянова (Ленина). М.,
1992. С. 80-111; Николаевский Б.И. Тайные страницы истории. М.,
1995. С. 233-241; Фельштинский Ю.Г. Как добывались деньги для
революции И Вопросы истории. 1998. №. 9.
90	Дугин А.Г. Основы геополитики. Геополитическое будущее
России. М., 1997.
^Б	улдаков В.П. Красная смута. С.32, 144; Красный архив.
1929.Т.2. С.Ю.
92	FedishynO.S. The Germans and Vnion For Liberation of the Ukraine,
1917-1921: A Study in Revolution. Cambridge, 1977. P. 311-313.
213
93	Саттон Э. Уолл-стрит и большевистская революция. М.,
1998.
94	Думова Н.Г. Кадетская контрреволюция и ее разгром (ок-
тябрь 1917-1920). М., 1982. С. 337.
95	Биржевые ведомости. 1917.5 марта, (утр. выпуск); Свет. Пг.,
5 марта.
96	Новое время. 1917.9 марта; Утро России. 1917.9 и 2 марта;
Биржевые ведомости. 1917.8 марта.
97	Общее дело. 14.10.1917; 16.10.1917.
98	ИзмозикВ. Оглянемся на историю. 1917 год: легенды и фак-
ты // Наука и жизнь. 1991. № 2.
99	Гиляровский ВЛ. От Английского клуба к Музею револю-
ции. М., 1926. С 51
100	Булдаков В.П. Красная смута. М., 1997. С. 115.
101	Булдаков В.П. Красная смута. М., 1997 С.19
102	Булдаков В.П. Красная смута: Природа и последствия ре-
волюционного насилия. М., 1997. С. 63.
103	Верховский А.И. На трудном перевале. М., 1959. С. 207.
104	Старцев В.И. Внутренняя политика Временного прави-
тельства первого состава. Л., 1980. С. 69.
105	Деникин А.И. Очерки русской смуты // Вопросы истории.
1990. № 8. С. 78.
106	Бобович И.М. Русско-финляндские отношения накануне
Великой Октябрьской социалистической революции. Л., 1968.
107	Великая Октябрьская социалистическая революция: эн-
циклопедия. М., 1987. С. 411.
108	Деникин А.И. Очерки русской смуты. С. 146-147; Танин-
Львов А.А. Украинская Центральная Рада и Февральская револю-
ция И История национальных политических партий России. М.,
1997.
109	Булдаков В.П. Красная смута. М., 1997. С. 140-156.
110	Дневники императора Николая II. М., 1991. С. 625.
111	Николаевский Б.И. Русские масоны и революция. М., 1990.
С. 96.
214
112	Там же. С 92.
113	Отречение Николая II. Воспоминания очевидцев, доку-
менты. Л., 1927. С. 78-79.
114	Пайпс Р Русская революция. М., 1998. Ч. 2. С. 113-140.
115	Старцев В.И. Русская буржуазия и самодержавие в 1905-
1917 гг. Л., 1977. С. 248.
116	Верховский А.И. На трудном перевале. М., 1959. С. 118,169,
233-234.
117	Иоффе Г.З. Колчаковская авантюра и ее крах. М., 1983.
С.29.
118	Там же. С. 16.
119	ЛеховичД. Белые против красных. Судьба генерала Анто-
на Деникина. М., 1992. С. 22.
120	Там же. С. 158.
121	Гражданская война и военная интервенция в СССР: Эн-
циклопедия. М., 1987. С. 38,121,691.
122	Там же. С. 418-419,460,477,693.
123	Источник. 1993. № 2. С. 27.
124	Берберова Н. Люди и ложи. Нью-Йорк, 1986; Николаевский
Б. Русские масоны и революция. М., 1990.
125	Белая Россия СПб., 1991. С. 123.
126	Шульгин В.В. Дни. 1920: Записки. М., 1989. С. 516.
127	Великий князь Александр Михайлович. Книга воспомина-
ний. М., 1991. С. 256.
128	Троцкий Л. Д. Литература и революция. М., 1991. С. 82.
129	Великий князь Александр Михайлович. Книга воспомина-
ний. С. 257.
130	ШульгинВ.В. Что нам в них не нравится... Об антисемитиз-
ме в России. СПб., 1992. С. 123.
131	Кавтарадзе А.Г. Военные специалисты на службе Респуб-
лики Советов. 1917-1920 гг. М., 1988.
132	Там же. С. 174.
133	Шульгин В.В. Дни. 1920: Записки. М., 1989. С. 517.
134	Штейн Б. Е. «Русский вопрос» на Парижской мирной кон-
ференции (1919—1920 гг.). М., 1949
215
135	Из воспоминаний У. Черчилля о роли Антанты в орга-
низации интервенции против Советской России И http://www.
histerl.ru
136	Смена вех. Прага, 1921; Агурский М.С. Идеология нацио-
нал-бол ьшевизма.- Париж, 1980. С. 64 - 105.
137	Конституция (Основной Закон) СССРот31 января 1924 года
// http://www.rusconstitution.ru/library/constitution/articles/9571/
138	Емельянов Ю.В. Сталин: На вершине власти. М., 2002. С.13.
139	Устрялов Н.И. Избранные труды (составление тома, вступ.
статья, комментарии). М.: Российская политическая энциклопе-
дия (РОССПЭН), 2010
140	Иванов А.И. Демографические потери России-СССР // Рус-
ское возрождение. 1981. № 16.
141	Булдаков В.П. Красная смута. М., 1997. С. 115.
142	Маркс К., Энгельс Ф. Манифест коммунистической партии
И Избранные сочинения. М., 1985.Т.З
143	Уэллс Г. Россия во мгле. М., 1958
^Лебина Н. Б. В отсутствие официальной проституции И Ле-
бина Н. Б., Шкаровский М. В. Проституция в Петербурге (40-е гг.
Х1Хв. — 40-е гг. ХХв.). М, 1994. С. 179-215.
145	Голод С.И. XX век и тенденции сексуальных отношений в
России. Спб, 1996г
146	Дубинина Н. И. Победа великого Октября и первые меро-
приятия партии в решении женского вопроса // Опыт КПСС в ре-
шении женского вопроса. М., 1981. С. 14-34; Велидов А. «Декрет»
о национализации женщин. История одной мистификации // Мо-
сковские новости. 1990. №8; «Женщина — друг человека» // Мос-
ковский комсомолец. 2001.11.04. С.З.
147	Декреты Советской власти. Том 1. 25 октября 1917 г. - 16
марта 1918 г. М., 1957.
148	Коллонтай А. Быт и семья // Огонек. 1923. №20; Верхов-
ский П.В. Новые формы брака и семьи по советскому законода-
тельству. Л., 1925; Залкинд А. Б. Половое воспитание. М„ 1930;
Вилькоцкий В. Комбесстыдство//Огонек. 1997. №44.
216
149	Московская общеуголовная преступность в период воен-
ного коммунизма // Преступник и преступность. М., 1928. С.365-
373; Лунев В.В. Преступность XX века: мировые, региональные и
российские тенденции. М., 2005. С. 151.
150	Панин С.Е. Повседневная жизнь советских городов: пьян-
ство, проституция, преступность и борьба с ними в 1920-е годы
(на материалах Пензенской губернии). Пенза, 2002; Абдурахма-
нов И.В. Хулиганство в Советской России как феномен пролетар-
ского правосознания. Ростов-на-Дону, 2006; Лебина Н.Н. Повсе-
дневная жизнь советского народа (20-30 гг.). СПб., 1999; Герцензон
А.А. Рост хулиганства и его причины//Хулиганство и поножовщи-
на: Сб. статей/под ред. Е.К. Краснушкина, Г.М. Сегал, Ц.М. Файн-
берг.М., 1927.
151	Федотов Г.П. Россия и свобода // Русские философы (ко-
нец XIX - середина XX века): Антология. Вып.З. М., 1996.
152	Вдовин А. Русские в XX веке. М., 2004. С. 8.
'53	Вдовин А. Русские в XX веке. М., 2004. С. 10.
154	Агурский М.С. Идеология национал-большевизма. Париж,
1980.С.11
155	Шафаревич И.Р. Русофобия. Две дороги - к одному обры-
ву. М., 1991. С. 116.
156	Шафаревич И.Р. Русофобия. Две дороги - к одному обры-
ву. М., 1991. С. 76.
157	Вдовин А. Русские в XX веке. М., 2004. С. 63.
158	Мясников А.Л. Хроника человечества. Россия. М., 2003.
С. 509.
159	Мясников А.Л. Хроника человечества. Россия. М., 2003.
С. 518.
160	Признаки левого направления в идеологическом спектре
того времени определялись следующим образом: в экономике -
отрицание частной собственности и любых форм рынка, в поли-
тической - отрицание государства, в социальной - отрицание лю-
бого иерархизма, в идентификационной - отрицание наций, в
мировоззренческой - отрицание религии, в стратегической -
ставка на перманентную революцию.
217
161	ТроцкийЛ.Д. Преданная революция. М., 1991. С 94-95,106,
107,109,110,121 -122,127-129,182,185.
162	ТроцкийЛД. Преданная революция. М., 1991. Вып.1. С.76-77.
163	Наш современник. 1992. №6. С.157.
164	Разгон Л. Непридуманное. М., 1991. С.77; Медведев Р.А.
К суду истории. О Сталине и сталинизме. М.: Права человека,
2002. С.413.
165	Кожинов В.В. Россия. Век ХХ-й (1901 -1939). М., 1999. С.448.
166	Федотов Т.П. Судьба и грехи России. Избр. статьи по фило-
софии русской истории и культуры. СПб., 1992. Т.2. С.85.
167	Такер Р. Сталин у власти. История и личность. 1928-1941.
М., 1997. С. 296-297.
1б8Тамже. С.296.
169	Кожинов В.В. Россия. Век ХХ-й. (1901 -1939). М., 1999. С.363.
170	Николаевский Б.И. Тайные страницы истории. М., 1995.
С.415-416.
171	Сироткин В. Трагедия Коминтерна // Московская правда.
1989.20 апреля.
172	Красильщиков В. Звездный час И Новый мир. 1986. №10.
С. 102.
173	Чуев Ф. Сто сорок бесед с Молотовым. М., 1991. С.390.
^Khlevniuk О. The Reasons for the «Great Terror»: the Foreign-
Political Aspect I I Russia in the Age of Wars. 1914-1945. Milano, 2000.
P.159-170.
175	ХлевнюкО.В. «Большой террор» 1937-1938 гг. как пробле-
ма научной историографии. С448.
176	Цит. по Люкс Л. Еврейский вопрос в политике Сталина И
Вопросы истории. 1999. № 7. С. 42.
177	Хрущев Н.С. Воспоминания. Избранные фрагменты. М.,
1997. С.68.
™Ив	анов А.М. Логика кошмара. М., 1993. С.77.
179	Агурский М.С. Идеология национал-большевизма. Париж,
1980.
180	Сталин И.В. Вопросы ленинизма. М.: Госполитиздат, 1953
С. 410.
218
181	Васильева И.Г. Российское государство и религии (1917-
1920-е годы). Уфа, 1998; Ватлин А.Ю. Коминтерн: первые десять
лет. Исторические очерки. М., 1993; Волков Ю.М. Становление
идеократии: Истоки, ментальность, аппарат (1917 — 1929 годы).
Иваново, 1993; Карр ЭХ Русская революция от Ленина до Стали-
на: 1917-1929. М., 1990; Кашеваров А.Н. Государство и церковь. Из
истории взаимоотношений Советской власти и Русской Право-
славной Церкви, 1917-1945 гг. СПб., 1995; Красовицкая Т.Ю. Мо-
дернизация России: Национально-культурная политика 20-х гг.
М., 1998; Нормы и ценности повседневной жизни: Становление
социалистического образа жизни в России, 1920-1930-е гг. /Под
ред. Т. Вихавайнена. СПб., 2000.
182	Мясников А.Л. Хроника человечества. Россия. М., 2003.
С. 524.
183	Медведев Р. К суду истории. М.: Права человека, 2002 С.628.
184	Диалог. 1991. №1. С.81.
185	Марьямов Г. Сталин смотрит кино. М., 1992. С.85.
186	Сталин в воспоминаниях современников и документы
эпохи. М., 1995. С.733-734.
187	Сталин И.В. Доклад о проекте Конституции Союза ССР. М.,
1936. С.46-47.
188	Всесоюзная перепись населения 1937: краткие ито-
ги. М., 1991. С. 106-115; Жиромская В.Б. Религиозность народа в
1937 году// Исторический вестник. 2000. № 5.
189	Алексеев В. «Штурм небес» отменяется? М., 1992. С.174.
190	Слово. 1990. №11. С. 31.
191	Цыпин В. История Русской Православной Церкви. 1917-
1990. М., 1994. С. 125.
192	Цыпин В. История Русской Православной Церкви. 1917-
1990. М., 1994. С. 149-150; Алексеев В. «Штурм небес» отменяется?
М., 1992. С. 202.
193	Алексеев В. «Штурм небес» отменяется? М., 1992. С. 201.
194	Болдин В.И. Крушение пьедестала. М., 1995. С.407.
195	Агурский М.С. Идеология национал-большевизма. С. 144-
145.
219
196	ТроцкийЛ.Д. Преданная революция. С. 191-192.
197	Иоанн (Снычев). Самодержавие духа. Очерки русского са-
мосознания. Саратов, 1995. С.291.
198	Брачев В.С. «Дело» академика С.Ф. Платонова // Вопросы
истории. 1989. №5; Перченок Ф.Ф. Академия Наук на «великом
переломе»//Звенья. Исторический альманах. М., 1991. Вып.1.
199	Правда. 1936.1 Офевр.
200	Лежнев И. Смердяковы И Правда. 1937.25 янв.
201	Багдасарян В.Э. Образ врага в исторических фильмах 1930-
1940-х годов И Отечественная история. № 6 2003
202	Цит по Вдовин А.А. Русские в XX веке. М.: Олма-Пресс, 2004.
С. 143.
203	Как Гитлер устанавливал контроль над рождаемостью И
http://www.aborti.rU/node/198
204	http://www.aborti.ru/node/204
205	Правда. 28 июня 1936 года.
206	ТроцкийЛ.Д. Преданная революция. Что такое СССР и куда
он идет? М.: Директ-Медиа, 2015. С. 220-231.
207	Судебный отчет по делу троцкистско-зиновьевского терро-
ристического центра. М.: Народный комиссариат юстиции, 1936
208	Кон И. С. Клубничка на березе: Сексуальная культура в
России. М.: Время, 2010. С. 132-136.
209	Суворов В. Ледокол. Кто начал Вторую мировую войну. Не-
фантастическая повесть - документ. М., 1992.
210	Иванов А.М. Логика кошмара. М., 1993. С.134.
211	Сталин И. О Великой Отечественной Войне Советского
Союза. М., 1946. С. 182.
212	Сто сорок бесед с Молотовым. Из дневника Ф. Чуева. М.,
1991. С.15.
213	Там же. С.102.
214Тамже. С. 100-1-3.
215	Вопросы литературы. 1990. №10. С.45.
216	Троцкий ЛД. Преданная революция. М., 1991. С. 182,185.
217	Мельников Д., Черная Л. Нацистский режим и его фюрер.
М., 1991. С.13.
220
218	Млечин Л.М. Юрий Андропов. Последняя надежда режи-
ма. М., 2008.
219	Капица П.Л. Письма о науке. 1930-1980. М., 1989, с. 247 —
248
220	Там же. С. 257-258.
221	Там же. С. 247-248.
222	В поисках своего пути: Россия между Европой и Азией.
Хрестоматия по истории российской общественной мысли XIX и
XX веков: для вузов. В 2-х частях. Ч. 2. С. 232—235.
223	Фатеев А.В. Образ врага в советской пропаганде. 1945—
1954 гг. М., 1999.
224	Симонов К.М. Глазами человека моего поколения. М., 1989.
С. 124—127.
225	Известия ЦК КПСС. 1989. № 3. С. 155.
226	Юрадо К. Иностранные добровольцы в вермахте. 1941-
1945. М.: ACT, Астрель. 2005
227	Кеннан Дж. «Длинная телеграмма» И http://www.coldwar.
ru/bases/telegramm.php
228	Фултонская речь Черчилля И http://www.coldwar.ru/
churchill/fulton.php
229	Интервью И.В. Сталина газете «Правда» о речи Черчил-
ля в Фултоне (14 марта 1946 года) И http://www.coldwar.ru/stalin/
about_churchill.php
230	Кожинов В. В. Россия. Век. XX (1939-1964). М., 1999. С. 320-324.
231	Известия ЦК КПСС. 1991. №1. С. 153.
232	Дойчер М. Троцкий в изгнании. М„ 1991. С. 358.
233	http://www.nnre.ru/istorija/tak_govoril_kaganovich/p66.
php
234	Ходжа Э. Хрущев убил Сталина дважды И https://www.
Iitres.ru/enver-hodzha/hruschev-ubil-stalina-dvazhdy/chitat-onlayn/
235	Филипп Бобков: СССР погубили троцкисты Хрущев и Горба-
чев// http://politikus.ru/articles/10369-filipp-bobkov-sssr-pogubili-
trockisty-hruschev-i-gorbachev.html
236	Новиков В.Н. В годы руководства Н.С. Хрущева И Вопросы
истории. 1989. № 1. С. 106.
221
237	Таубман У. Хрущев. М., 2008. С. 654.
238	Российская история за последние 300 лет в политических
эпиграммах, частушках и сатирических стихах (17-20 вв.). / Сост.
С.Белов. С. 71.
239	Швейцер П. Победа. Мн., 1995. С. 11.
240	Швейцер П. Победа. Мн., 1995. С. 11.
241	Киссинджер Г. Дипломатия. М., 1997; Панарин И. Информа-
ционная война и геополитика. М., 2006. С. 129.
242	Маргарет Тэтчер про развал СССР. О докладе М. Тэтчер
(Советский Союз нужно было разрушить») //http://www.contrtv.
ru/print/2025/
243	http://www.x-libri.ru/elib/vrnkv000/00000092.htnn
244	Из заявления Комитета министров обороны ОВД от
30.01.1989.
245	Иоффе Я.А. Мы и планета: Цифры и факты. М., 1988. С. 89-
90.
246	Кеннеди П. Возвышение и упадок великих держав. М.,
1998.
247	Диалектический материализм / Под общ. ред. акад. Г. Ф.
Александрова ; Акад, наук СССР. Ин-т философии. М.: Госполит-
издат, 1953; Ойзерман Т. И. Диалектический материализм и исто-
рия философии. М.: Мысль, 1979.
248	Программа Коммунистической Партии Советского Сою-
за // http://leftinmsu.narod.ru/polit_files/books/lll_program_KPSS_
files/lll_program_KPSS.htm
249	Коэн С.. «Вопрос вопросов»: почему не стало Советского
Союза? М., 2007; Нефедов С. А., Алексеев В. В. Гибель Советского
Союза в контексте истории мирового социализма И Обществен-
ные науки и современность. № 6.2002. С. 66-77; Панарин И. Н. Пер-
вая мировая информационная война. Развал СССР. — СПб.: «Пи-
тер», 2010; СэттерД. Век безумия: распад и падение Советского
Союза. М.: Объединенное гуманитарное издательство, 2005; Чер-
няев А. С, Вебер А. Б., Палажченко П. Р., Славин Б. Ф., Логинов В. Т.,
Пучкова Л. Н., Королева Н. Ф., Александрова Т. А. Союз можно было
222
сохранить. Белая книга: Документы и факты о политике М. С. Гор-
бачева по реформированию и сохранению многонационального
государства. 2-е изд., перераб. и доп. М.: ACT, 2007.
250	Байбаков Н.К. Сорок лет в правительстве. М., 1993 С.220
251	Багдасарян В.Э., Сулакшин С.С. Высшие ценности россий-
ского государства. М.: Научный эксперт, 2012
252	Народное хозяйство СССР. 1922-1982 гг. Юбилейный ста-
тистический сборник. М., 1983. С. 472; Торговля СССР. Статистиче-
ский сборник. М., 1989. С. 130; Островский А.В. Кто поставил Гор-
бачева? М., 2010. С.99.
253	Островский А.В. Кто поставил Горбачева? М.: Эксмо: Алго-
ритм, 2010.
254	Александр Яковлев: СССР можно было разрушить, толь-
ко прикрываясь интересами социализма И http://aloban75.
livejournal.com/1833102.html
255	Дикхут В. Реставрация капитализма в СССР. М.-СП б., 2004.
256	Катасонов В.Ю. Экономика Сталина. М., 2014. С. 215-219.
257	Письмо 74-х // http://golota-ufa.narod.ru/! 30.htm
258	http://politikus.ru/articles/3787-amerikanskie-eksperty-sssr-
byl-samym-uspeshnym-opytom-russkoy-gosudarstvennosti-za-
vsyu-istoriyu.html
259	http://www.kp.rU/daily/26357.5/3239534/
260	http://www.chitalnya.ru/blogs/14712/; http://vgil.
ru/2013/07/08/erix-xonekker-est-li-sovest-u-etogo-gorbacheva/
261	https://kprf.ru/history/sovietZ151389.html
262	http://comstol.info/att/election.pdf
263	Островский А.В. Глупость или измена? Расследование ги-
бели СССР. М.: Крымский мост-9 Д - Форум, 2011.
264	Яковлев А.Н. Драма демократов - нет оппозиции И Куран-
ты. 1991.11 декабря. С. 4-5.