Вот одна из аудиторий пресловутой «Академии холодной войны», открытой в США в 1906 году. На переплете — фотография здания этой «академии». В ней, как писала вашингтонская газета «Ивнинг Стар» 24 ноября 1969 г., ведется преподавание антикоммунизма для генералов, журналистов, профсоюзных боссов и иных деятелей. Они проходят подготовку под руководством соответствующих наставников. В 1966—1969 гг. здесь обучалось свыше 1000 человек. Академищ возглавляет бывший агент ФБР Дэнон М. Фишер.
Н Я КОБЛ ЕВ
ЖАЛО ИМПЕРИАЛИЗМА
Издательство «Детская литература» Москва 1971
3 24
Я 47.
Издание второе, дополненное
Художник Ю, Красный
7—6—3
От автора
Людям свойственно мечтать и пытаться заглядывать в будущее. Каким будет мир завтра? Через пятьдесят, сто лет? Советские люди знают, что будущее всего человечества — коммунизм. Залог тому славный путь, пройденный нашей страной после Великого Октября.
На часах тысячелетней истории пятьдесят с лишним лет — срок очень небольшой. Но посмотрите, как изменился мир за эти считанные десятилетия! В начале XX века политическая карта мира свидетельствовала: капитализм, утвердившийся в передовых странах, проник в самые отдаленные уголки земного шара. Форпосты капиталистической цивилизации стояли не только на берегах Темзы и Сены, но и в Конго и на Ганге. На Западе устои капитализма, строя, покоящегося на эксплуатации человека человеком, представлялись незыблемыми.
Передовые люди с глубокой печалью следили за развитием событий. Писатели-фантасты рисовали будущее в самых мрачных красках.
Английский писатель Герберт Уэллс в фантастическом романе «Машина времени» отправляет своего героя в 802 701 год. Что он застает там, спустя восемь тысяч столетий?
Поверхность Земли населяет прекрасная раса элоев. Они красивы, изящны и... полные ничтожества. Элой — отдаленные потомки современных Уэллсу господствующих классов.
Под землей обитают отвратительные, звероподобные мор-локи. Их предки — рабочие. Они потеряли человеческий облик за многие тысячелетия эксплуатации — вся промышленность была переведена под землю.
Путешественник во времени размышляет: «Мне казалось
з
ясным как день, что постепенное расширение современного социального различия между Капиталистом и Рабочим было ключом ко всему новому положению вещей... Все расширяющаяся пропасть между богатыми и бедными, происходящая от продолжительности и дороговизны высшего образования и от возрастающей легкости для богатых приобрести утонченные привычки,— разве не приведет она к тому, что соприкосновения между классами сделаются все менее возможными?.. В конце концов на земной поверхности должны будут остаться только Имущие, преследующие в своей жизни исключительно удовольствия и красоту, а под землей окажутся все Неимущие— рабочие... Окончательный триумф Человечества, о котором я мечтал, принял теперь совершенно иной вид в моих глазах».
Большой гуманист, каким был Г. Уэллс, не мог оставить в неприкосновенности такой порядок вещей. На страницах его романа элоев настигло возмездие: они стали пищей морло-ков. Но возмездие пришло в 802 701 году, когда как элои, так и морлоки перестали быть людьми...
Другой видный писатель Запада того времени—Джек Лондон в 1908 году выпустил в свет фантастический роман «Железная пята». Писатель считал, что уже в ближайшее десятилетие будет установлена страшная власть Железной пяты в «Америке, которая спаяла в единое целое всю северную половину ее от Панамского канала до Ледовитого океана». Американская олигархия в союзе с такими же олигархиями на других континентах, по мнению Д. Лондона, разгромит рабочее движение, буржуазную демократию. Захлебывающееся в роскоши меньшинство обречет на неслыханные страдания большинство. Писатель, считавший себя оптимистом, полагал, что потребуется по крайней мере три века кровопролитной борьбы, чтобы свергнуть диктатуру Железной пяты.
Джек Лондон верил в силы международного пролетариата, верил, что он сумеет противостоять Железной пяте. В его отчаянной борьбе, подчеркивал писатель, «пригодился и опыт русской революции». Д. Лондон имел в виду революцию в России 1905 года, приковавшую внимание всего мира к нашей стране.
Другие писатели пытались заглянуть в более близкое будущее. В 1894 году на русском языке увидел свет роман французского писателя А. Робида «Двадцатое столетие. Электрическая жизнь». В романе повествуется о 1955 годе. Достижения
4
науки и техники поставлены на службу человеку, но общественный строй изменился только к худшему. На земле безраздельно господствует «плутократический феодальный строй», бушуют непрерывные войны, ведущиеся «магнатами нового наслоения, биржевыми крезами, обогатившимися чужими деньгами». Один из них «король железа и принц чугуна... располагающий тремястами тысяч рабочих». Его заводы — «город странной архитектуры... где свирепствует ураган металлического звяканья и вихрь едких паров над раскаленными докрасна печами, при которых состоят для подбрасывания туда углей целые толпы исхудавших, полунагих, словно обгоревших и полуизжарившихся людей, прокопченных углем и сажей». Их властелин живет, «держась поодаль от безостановочного адского движения, вне тлетворного дыхания чудовищных рек расплавленного чугуна и раскаленного потока газов, вырывающихся из доменных печей. Над своими рабами из человеческой плоти и железа он царствует при помощи телефоноскопа, соединяющего кабинет директора завода с великолепным кабинетом самого хозяина, который обитает в роскошном замке».
Мрачная фантастика была тесно связана с тогдашней капиталистической действительностью. Именно там находились ее истоки. Наступающий XX век не сулил никаких надежд. Казалось, все предначертано заранее. Поэтому оптимизм двадцатипятилетнего русского революционера даже передовым людям Запада казался утопией. Свою первую книгу он закончил так:
«Когда передовые представители его (рабочего класса — Н. Я.) усвоят идеи научного социализма, идею об исторической роли русского рабочего, когда эти идеи получат широкое распространение и среди рабочих создадутся прочные организации, преобразующие теперешнюю разрозненную экономическую войну рабочих в сознательную классовую борьбу,— тогда русский РАБОЧИЙ, поднявшись во главе всех демократических элементов, свалит абсолютизм и поведет РУССКИЙ ПРОЛЕТАРИАТ, (рядом с пролетариатом ВСЕХ СТРАН) прямой дорогой открытой политической борьбы к ПОБЕДОНОСНОЙ КОММУНИСТИЧЕСКОЙ РЕВОЛЮЦИИ».
Так писал Владимир Ильич Ленин в книге «Что такое «друзья народа» и как они воюют против социал-демократов?».
В исполинской стране, раскинувшейся от Баренцева и Балтийского морей до Тихого океана, революционное движе
5
ние достигло наибольшего напряжения. Партия большевиков, созданная гением В. И. Ленина, повела народы России на штурм капитализма. Русским коммунистам пришлось преодолевать чудовищные трудности. Идейным оружием великой партии великого народа служила теория научного коммунизма.
Напомним знаменитые слова В. И. Ленина: «Марксизм, как единственно правильную революционную теорию, Россия поистине выстрадала полувековой историей неслыханных мук и жертв, невиданного революционного героизма, невероятной энергии и беззаветности исканий, обучения, испытания на практике, разочарований, проверки, сопоставления опыта Европы». Эта теория, помноженная на революционный энтузиазм русского народа, привела к победе Октября в 1917 году.
Мир капитала со страшной яростью обрушился на Советскую Россию. Международная буржуазия вооруженной рукой пыталась стереть с лица земли государство, поставившее своей целью воплотить в жизнь величественные идеалы коммунизма. В этом отношении класс капиталистов был последователен— он вел борьбу против коммунизма с момента возникновения этой научной теории. Еще в «Манифесте Коммунистической партии» К. Маркс и Ф. Энгельс указывали: «Призрак бродит по Европе — призрак коммунизма. Все силы старой Европы объединились для священной травли этого призрака...» Во сколько же раз возросла сила натиска международного капитала, когда призрак коммунизма обрел плоть и кровь в государстве рабочих и крестьян!
Советская Россия выстояла, в вооруженной борьбе защитила идеалы коммунизма. Но какой ценой? Наша страна была брошена царским правительством в мировую войну, а с 1917 года началась гражданская война. С 1914 по 1920 год мы потеряли убитыми на фронтах, умершими от эпидемий и голода, а также в результате инвалидности около 19 миллионов трудоспособного населения в возрасте от 16 до 49 лет.
К 1922 году национальное богатство составляло одну треть от довоенного, оценивавшегося в 150 миллиардов золотых рублей.
Только отражение вооруженной интервенции обошлось в 39 миллиардов золотых рублей. После завершения иностранной интервенции и гражданской войны Россия, по выражению В. И. Ленина, была похожа на человека, избитого до полусмерти и передвигающегося с помощью костылей.
6
Разбив цепи капитала на одной шестой части земного шара, народы России показали, что коммунизм достижим. В крови, муках и тяжком труде нашего народа была ликвидирована реальная угроза Железной пяты и деградации человечества под игом капитала, открыты широкие горизонты прогресса мировой цивилизации.
Победа Великого Октября отняла будущее у капитализма. Поэтому с первых дней существования нашего государства мир капитала повел борьбу против него. Антикоммунистический поход, начатый в 1917 году, продолжается. В ходе его международная буржуазия применяла все средства — от вооруженных нашествий до идеологических диверсий. Проба сил на полях сражений неизменно оканчивалась сокрушительным разгромом агрессоров. Воинствующие империалисты не успокаиваются, они продолжают готовиться к новым войнам, но развязать большую войну в современных условиях опасно прежде всего для самого империализма. Тем не менее империалистическая реакция является источником постоянной военной угрозы.
Основным орудием борьбы против стран социализма, демократического движения в капиталистическом мире является антикоммунизм, который пронизывает всю политику и духовную жизнь Запада. Антикоммунисты пытаются вернуть мир к старому — возродить безраздельное господство капитала на нашей планете. В авангарде бесславного воинства идут, разумеется, американские антикоммунисты.
Натуралисты подробно изучили и описали ядовитых пресмыкающихся. Тем они принесли пользу людям. Эта книжка посвящена сходной цели — ибо как человек избегает ядовитых змей, так же он должен остерегаться отравленного жала антикоммунизма.
ЧЕМУ ОНИ УЧАТ И ПОЧЕМУ?
В начале шестидесятых годов Урие Бронфепбреннер — американский ученый — посетил Советский Союз. Вернувшись в США, он решил выяснить, как американские школьники отнесутся к рассказу о Советском Союзе. Не из праздного любопытства: человек этот — специалист в области социальной психологии.
У. Бронфенбреннер принял твердое решение — быть совершенно беспристрастным. И чтобы дети могли яснее представить себе, как живут люди за океаном, он принес пятиклассникам несколько фотографий, сделанных им в Советском Союзе.
Почему-то ребят больше всего заинтересовали самые невыразительные фото: шоссейные дороги и вдоль них аллеи молодых деревьев. Первый вопрос задал мальчик.
— Зачем русские сажают деревья вдоль дорог? — спросил он.
Маститый психолог сначала пришел в замешательство, но нашелся и вернул вопрос классу:
— В самом деле, дети, почему русские сажают деревья?
Ученики не замедлили с ответом:
— Чтобы с дороги нельзя было увидеть, что происходит по сторонам.
— Чтобы дать работу заключенным...
Ошеломленный Бронфенбреннер попытался возразить:
— Но ведь и в нашей стране вдоль дорог сажают деревья! С какой целью?
— Чтобы дороги были в тени и для защиты от пыли! — хором закричал класс.
— Откуда дети взяли, что русские сажают деревья у дорог по иным причинам, чем мы? — в недоумении спрашивал психолог. Разумеется, не детей, а тех, кто читает журнал «Са-тердей ревью», на страницах которого он и рассказал об этом случае в 1963 году.
Вопрос не праздный.
Раньше такого разговора не могло произойти ни в одной школе Америки.
9
Белое пятно на карте
Президент Соединенных Штатов Франклин Д. Рузвельт очень любил рассказывать смешные истории. Он искренне верил, что незамысловатый рассказ легко найдет дорогу к сердцам и умам слушателей, поможет им понять сложнейшие политические проблемы. Один из его любимых рассказов был посвящен установлению дипломатических отношений Соединенных Штатов с Советским Союзом. Вот как Рузвельт говорил об этом на обеде Ассоциации внешней политики в Нью-Йорке в октябре 1944 года. Президент сидел за столом президиума, напротив него жена — Элеонора Рузвельт.
«Я горжусь признанием Советской России в 1933 году,— начал президент,— и хочу добавить несколько слов, так сказать, из личных воспоминаний. В 1933 году некая женщина — она сидит за столом напротив меня — вернулась из поездки по нашей стране. В день начала учебного года она посетила одну школу. С детишками восьми, девяти, десяти лет она побывала в кабинете истории, затем пошла в кабинет географии. Тут она увидела на стене карту мира, на которой красовалось большущее белое пятно без названия, без объяснений. Учительница сказала моей жене, что попечительский совет школы запретил ей хоть словом обмолвиться о том, что означает это громадное пустое место на карте мира. О, в этом белом пятне жило всего 182 миллиона человек и называлось оно Советская Россия! Подумать только, учителю запрещалось даже называть страну, обозначавшуюся на карте мира белым пятном».
Президент, разумеется шутя, добавил, что рассказ жены о необычном посещении обычной американской школы побудил его признать Советский Союз.
Многие десятилетия американская пропаганда распространяла дикие нелепицы о стране социализма, усиленно доказывая мнимую нашу отсталость, а что до социально-экономического строя, то он изображался в самых черных красках. Убежденных убеждать не приходилось, ’ а обыватель верил, так как привык верить газетам, радио, телевидению.
С сорокалетней годовщиной Великой Октябрьской социалистической революции совпало историческое событие — впервые человек прорвался в космос. В нашей стране были запущены первые искусственные спутники Земли. Первый земля-
10
ннн, совершивший полет в космос в 1961 году,— Юрий Гагарин— был гражданином Страны Советов.
Это вызвало громадный отзвук во всем мире. Американцы, как и все люди, по природе любознательны, и той же пропаганде, которая охаивала Советский Союз, пришлось давать объяснения. Прямо скажем, задача не из легких.
Прожженные гангстеры пера взялись за дело. Они принялись сочинять небылицы, пытаясь успокоить американцев. Много лет спустя, в 1967 году влиятельнейший журнал в США «Форчун» писал о тогдашней реакции официального Вашингтона на успехи СССР в космосе:
«Через пять дней после того, как президент Эйзенхауэр получил известие о советской победе, он запустил на орбиту первый из мифов, с помощью которых мы старались снять боль, причиненную нам непривычной ролью второй державы. «Следует иметь в виду,— заявил он на пресс-конференции,—• что русские захватили всех немецких ученых, работавших в Пенемюнде». Однако давно известно, что лучшие из этих ученых, кроме одного специалиста по электронике, были перевезены американцами в Хантевилл (штат Алабама). Россия получила лишь несколько человек из тех, кого ветераны Пенемюнде называют «механиками», причем они были отстранены от работы сразу же после того, как завершили сборку захваченных «ФАУ-2».
Американские пропагандисты не теряли времени, не щадили сил. Они заполнили газеты, журналы, телепередачи невероятным вздором. Но голая пропаганда не могла изменить фактов — спутники появляются не сами по себе. Они — результат творческой работы многих тысяч талантливых ученых, инженеров и рабочих. Только страна, достигшая высокого уровня в науке, смогла первой прорваться в космос.
Педагоги из Белого дома
и Пентагона
В конце пятидесятых годов в Белом доме и Пентагон^ заинтересовались: достаточно ли в Америке образованных людей?
Стали считать и ужаснулись! В стране десятки миллионов
11
легковых автомобилей, сотни тысяч километров прекрасных дорог, но только 17 из каждых 100 взрослых американцев берут в руки книгу. Любую — от философских трактатов до детективов.
А один продавец книг приходится на 100 тысяч населения. Из десяти призывников в армию — один неграмотный.
Скандал! Позор! Нация неграмотных!
Своды Капитолия потрясли гневные речи сенаторов и конгрессменов. Они много и долго говорили об отставании США в области просвещения, законодатели ссылались на великие авторитеты, дабы показать, что в стране всегда заботились о воспитании молодого поколения. Они призывали повести американских школьников на штурм высот науки, не откладывая выступление ни на один день.
Рвение законодателей похвально, но только не о благе просвещения думали они. Главное — увеличить военную мощь государства. В Вашингтоне отлично понимали значение науки для войны.
Лидер демократов в сенате Линдон Джонсон, впоследствии президент США, возглавил сенатский подкомитет, срочно созданный в 1957 году, чтобы рассмотреть последствия появления спутников для военной подготовки страны. Сенаторы заседали НО дней, выслушали сотни специалистов. Одни показания свидетелей и документы заняли семь тысяч страниц.
Вывод — успехи Советского Союза отражают прежде всего победу советского учителя в классе.
- «Мы достигли такого этапа в истории,— записал в своих выводах подкомитет,— когда оборона требует тотальных усилий всей страны... Совершенно очевидно, что все наши планы на будущее окажутся сорванными, если мы не улучшим обучение наших детей, сосредоточив особое внимание на математике и научной подготовке...»
Математика так математика. Издали учебники, засадили школьников за задачи, стали требовать доказательства теорем, только забыли о любознательности учащихся. А ее одними математическими формулами не удовлетворишь.
Да разве в одной математике дело? Доктор наук А. Трейс проанализировал, какие результаты дает система преподавания литературы, истории, иностранных языков, географии в США и в СССР. Свои выводы доктор А. Трейс опублико
12
вал в книге, названной: «Что знает Иван и чего не знает Джон».
Выяснилось, например, что в IV классе в обиходе у Джона на 500 слов меньше, чем у его сверстника из Советского Союза.
За четыре года обучения советский школьник узнал 10 000 новых слов. Это в пять раз больше, чем маленький американец за все время пребывания в школе!
Доктор А. Трейс установил, что ребенок в СССР получает глубокие знания по гуманитарным предметам. А в школах США преподаванию истории, литературы, географии уделялось мало внимания.
Понятно, что с такой подготовкой пробовать свои силы на поприще науки довольно сложно, кем бы ни хотел стать Джон — историком или математиком.
Наука создается людьми для людей, и расцвет ее возможен только в свободном обществе. Маленький Джон нет-нет да и задумается совсем над иными вопросами...
Люди, правящие в США, давно вышли из школьного возраста, но они быстро поняли, чем грозит эта любознательность. К тому же все познается в сравнении. Сенатор Джон Ф. Кеннеди слыл в Вашингтоне человеком умным и ученым. Не дожидаясь, пока школьники начнут сравнивать, он решил сделать это сам. На взгляд Д. Кеннеди, момент был избран как нельзя более удачно — он пробивался к президентскому креслу и стремился закрепить славу трезво мыслящего политика.
В феврале 1958 года в большом выступлении перед студентами колледжа Лойола в городе Балтимора он провел сравнение систем просвещения США и СССР.
«Мы предполагали,— говорил Кеннеди,— что, обладая большим богатством, сумеем обеспечить лучшее образование для наших детей. Однако мы уделяем этому делу ничтожно мало средств — в лучшем случае не более 3% национального дохода, в то время как Советский Союз тратит 10%... Американский школьник учится 12 лет, русский— 10 лет. Но за эти 10 лет русские ученики узнают больше, чем американские школьники за двенадцать... В СССР на одного учителя приходится в среднем 17 учеников, у нас — 25...
Десятилетняя программа советской школы предусматривает обязательное изучение: физики и биологии в течение пяти лет, четыре года‘изучают химию, год астрономию, десять лет
13
математику вплоть до тригонометрии. Едва ли в Америке хоть одна школа имеет такую программу. Председатель комиссии по атомной энергии Страус заявил: «Я не знаю ни одной средней школы у нас, где бы ученик получал столь солидные научные и математические знания, даже если он жаждет их, даже если он потенциальный Эйнштейн, Ферми или Белл»... Мы постыдно отстали в математике. У них школьник учится пользоваться счетной линейкой уже в пятом классе. Советские школы в прошлом году окончило полтора миллиона юношей и девушек, имеющих солидную подготовку в арифметике, алгебре, геометрии, астрономии, тригонометрии. У нас выпущено менее 100 000 молодых людей, имеющих кой-какое представление о математике».
Почему же Советский Союз так опередил самодовольную Америку? Д. Кеннеди сообщил, что американцы-де считали: «Марксистская догма... может воспитать лишь бесплодные умы и дать смехотворные теории (например, генетику Лысенко). Но сегодня мы не смеемся над спутниками». «Во всяком случае...—предупредил Д. Кеннеди в другой речи,— не будет преувеличением сказать, что борьба, которую мы ведем сейчас, будет выиграна или проиграна в школьных классах Америки».
Итак, в бой!
Полицейские просветители
В шестидесятые годы система народного просвещения и высшего образования в США претерпела серьезные изменения. То положение, которое существовало к концу пятидесятых годов, ушло в прошлое. Резко увеличилось количество студентов, расширилась сеть школ. Преподавание стало серьезнее, а знания учащихся прочнее. Но вместе с тем решительно усилилось внимание к идеологической обработке учащихся, которая стала сложнее. Иначе быть не может — одна примитивная проповедь «превосходства» Америки не соответствует возросшему уровню познаний учащихся.
Раньше дело обстояло много проще. Каждый учебный день в американской школе открывался (и открывается ныне) так: ученики встают и перед американским флагом (обязательным оборудованием каждого класса, наряду с доской, партами и
14
т. д.) дают «клятву верности». Приложив руку к сердцу, ученики от 1 до 12 класса стоя хором произносят слова: «Я приношу клятву верности флагу Соединенных Штатов Америки и республике, символом которой он является,— одна нация, под богом, неделимая, со свободой и справедливостью для всех». Только после произнесения клятвы начинается учебный день. Раз в неделю в подавляющем большинстве школ эта церемония повторяется в зале в расширенном варианте. Учительница читает отрывок из Библии, затем на сцену выносится национальный флаг, дается «клятва верности», поются национальный гимн, религиозные псалмы.
Теперь сочли недостаточным просто создавать хвалу порядкам, существующим в Соединенных Штатах.
Американские просветители взялись доказать молодежи своей страны, что строй, существующий в Советском Союзе, будто бы не имеет отношения к исполинским свершениям науки и техники.
Надо сказать сразу — задача невыполнимая. Прогресс науки возможен только в высокоразвитом обществе. Нельзя одновременно признавать успехи СССР в научной сфере и отрицать совершенство советского строя.
Тем не менее в США занялись именно этой работой. Пришлось волей-неволей просветить юные и пытливые умы пр вопросу о коммунизме. Главное, рассудили американские «знаменосцы просвещения», не пустить дело на самотек, иначе, чего доброго, молодежь ощупью найдет дорогу к истине.
Так на рубеже пятидесятых и шестидесятых годов в Соединенных Штатах началась кампания по просвещению в области «коммунизма».
События стали развиваться со скоростью, приличествующей веку космических исследований. Замалчиванию существо-вания коммунизма был положен конец раз и навсегда. Люди, еще недавно настаивавшие на том, что о коммунизме нужно молчать, претерпели поразительные метаморфозы.
Один только пример. Могущественная организация, Американская ассоциация юристов, на ежегодном съезде в 1954 году категорически отклонила предложение знакомить американскую молодежь с коммунизмом, «ибо заниматься таким делом равносильно предложению учащимся посещать лекции, посвященные научным методам взлома сложных замков сейфов». Ассоциация, созданная людьми, избравшими своей профессией защиту интересов монополий, проявила тонкое
15
классовое чутье — действительно коммунизм и частная собственность несовместимы.
И когда та же ассоциация в 1957 году круто изменила свою позицию, то это объяснялось не тем, что ее члены стали менее ревностными сторонниками монополий.
Осенью 1957 года в Вашингтоне состоялось секретное совещание деятелей Ассоциации просвещения. На него пожаловал тогдашний директор Центрального разведывательного управления Аллен Даллес. На совещании договорились о том, что под видом просвещения о «коммунизме» будет начата систематическая обработка американской молодежи в духе антикоммунизма. Хватит партизанщины, нужна упорядоченная государственная программа.
Очередная ежегодная конференция Ассоциации просвещения приняла к исполнению решения совещания и постановила: «Через наших членов и в сотрудничестве с ассоциациями юристов в штатах и на местах мы поощряем и поддерживаем школы и колледжи, взявшиеся за должное преподавание истории, доктрин, целей и методов коммунизма». В каком духе? Показать «все увеличивающуюся угрозу» коммунизма «свободному миру и нашей демократии».
Затем выступил Американский легион. Эта организация, существующая с 1919 года, объединяет ветеранов войны. Основная программная установка ее — непримиримая борьба с коммунизмом. Раньше Легион стоял за борьбу против коммунистических идей главным образом в вооруженных силах. Почему?
Первый национальный командор Американского легиона был похвально откровенен. Вспоминая о Великом Октябре, он говорил: «Нервы во всем мире были напряжены до предела. Боялись коммунизма. Социальный переворот в России совершили солдаты, а на земле было столько солдат, занятых только своими невзгодами! Здоровая организация ветеранов могла бы лучше всего противостоять распространению большевистских идей».
Теперь Американский легион решил расширить сферу своей деятельности, заняться и лицами, далеко не достигшими призывного возраста. Легион потребовал «изучать в школах вопрос так, чтобы показать, почему коммунистическая система — з л о».
За ним последовало множество других реакционных организаций. Кампания превратилась буквально в лавину. По всей
16
стране — от штата Мэн до Калифорнии, от канадской до мексиканской границ в школах стали вводиться курсы обучения «коммунизму». Профессиональные растлители превратились в «сеятелей» разумного, вечного, доброго. Они действовали с хорошо оплаченным рвением, ибо за кулисами, за спинами громил Американского легиона и тонких софистов-юристов стоял крупный капитал.
Один из деятелей Института американской стратегии — о нем нам еще придется говорить,— Ф. Барнет, в 1962 году обратился к деловому миру, призывая поддержать кампанию: «Да, пришло время перефразировать Маркса и провозгласить— дельцы свободного мира, объединяйтесь... с деятелями образования. Вам нечего терять, кроме вашего свободного времени и небольшой части прибылей. А спасете вы вашу систему и ваши жизни».
Вот так.
Американская охранка — Федеральное бюро расследований— радовалась необыкновенно: то, что было занятием чисто полицейским, наконец стало делом большой государственной важности. Рыцари слежки и провокаций с восторгом встретили известия о расширении фронта антикоммунизма. Они поспешили со своими советами. Правоверный летописец ФБР Д. Уайтхед счел необходимым поделиться «полезными» мыслями. «Теперь ФБР понимает,— заверил он в книге «История ФБР»,— что основную работу следует вести среди интеллигенции свободного мира — философов, мыслителей, где бы они ни находились, учителей и школьников. Мыслящие индивидуумы, интеллигенция, если вам угодно, те, кто может и должен убеждать людей, что коммунизм — зло».
Чтобы у американских учителей не оставалось сомнения, что под знаменами антикоммунистического похода они поднимаются на благое дело, сам глава ФБР Э. Гувер взялся за перо. Он написал книгу «Мастера обмана», полицейскую библию антикоммунизма.
«Американская система образования,— писал он,— конечно, не делает коммунистов, это делает коммунистическая система образования. Чтобы выжить, коммунизм зависит от постоянной системы просвещения, ибо коммунизму нужны образованные люди... Поэтому мы должны показать нашим молодым людям, особенно наделенным блестящими способностями, что мы в нашей демократии нуждаемся в их талантах».
Э. Гувер, не слишком искушенный в писательском ремесле,
17
высказался с полицейской прямолинейностью, вероятно не заметив иронии собственного призыва: в сущности, он вышел «на охоту» за молодыми талантами. А вообще, философствовал Э. Гувер, «американские школы — одна из главных сил в борьбе против коммунизма».
Пока по служебному долгу и добровольно реакционеры «просвещали», их физиономии сияли на экранах телевизоров, в дело вступили законодатели. Они стали втискивать в рамки и параграфы законов необъятные пожелания и требования антикоммунистов.
Школьные Пинкертоны
В Соединенных Штатах нет единой национальной системы народного просвещения. Страна состоит из 50 штатов, и в каждом штате обучением в школах ведают соответствующие органы, общие указания которым дает легислатура данного штата. Легислатура, избираемая населением, является своего рода местным парламентом, издающим законы, действующие на территории штата.
Пионером введения обучения «коммунизму» явился солнечный штат Флорида, где закон, объявлявший эту дисциплину обязательной, был принят в 1961 году. Речь шла, разумеется, о преподавании антикоммунизма. Даже беглое ознакомление с законом легко убеждает в этом.
«Отцы» штата вменили в обязанность школ с 1962 года ввести в старших классах курс «Американизм против коммунизма», рассчитанный на 30 часов. В законе детально расписано, как именно преподавать «коммунизм», какие подбирать учебники и т. д. Законодатели сурово предупреждали: «Ни один учитель или фактический материал, связанный с этим курсом, не должен представлять коммунизм как предпочтительный системе конституционного правления и системе конкурентной экономики на основе свободного предпринимательства, существующих в Соединенных Штатах».
Вслед за штатом Флорида в подавляющем большинстве штатов США были приняты аналогичные законы. А там, где таких законов нет, местные органы просвещения и администрации школ все равно ввели преподавание нового предмета.
18
Отныне никто не может окончить школы в США и получить аттестат, не усвоив успешно курса антикоммунизма. Бдительные законодатели предусмотрели все, чтобы на уроках, упаси боже, не были оглашены правдивые факты.
Вероятно, наиболее четко об этом сказал штат Калифорния. В законе штата записано: «Ни один учитель... не должен ни выступать в защиту коммунизма, ни пытаться в процессе обучения привить его идеи учащимся или внушить хоть одному ученику уважение к коммунизму. Легислатура штата запрещает защиту коммунизма или проповедь его с намерением обучить этому или внушить это какому-либо ученику».
Законы нужно соблюдать. Послушные закону американские учителя, а таковых в США большинство, верно следуют предначертаниям властей. За тем, чтобы они проявляли надлежащий пыл, следит множество внимательных глаз. Одно дело ФБР, различные организации. Эти по долгу.
Но куда активнее действуют добровольные надзиратели — стопроцентные патриоты из различных реакционных организаций. Таковых в «демократической» Америке развелось великое множество. Иные из них объединяют отъявленных фашистов. По скромным подсчетам, в США ныне почти 2000 правых, или экстремистских, организаций.
Разумеется, они различны по численности и влиянию. Цитадель правых — Общество Джона Бэрча. Эта организация была создана в 1958 году. Основатель ее — делец из штата Массачузетс Р. Уэлч, глава кондитерской фирмы. На учредительном собрании перед группой бизнесменов Р. Уэлч сказал:
«Джентльмены, вы альфа и омега Америки. Я знаю, что вы разделяете мое мнение — угроза коммунизма велика, как никогда. У нас в запасе всего несколько лет. Мы еще не погибли, но мы уже стоим на опасном перекрестке... Третья мировая война началась в день окончания второй мировой войны. Первой ее жертвой был капитан Джон Бэрч. Его именем и назовем нашу организацию». (Д. Бэрч, американский разведчик, был действительно убит в Китае в то время...)
Бэрчисты, получающие громадные средства от монополий, развили энергичную деятельность. Они не покладая рук распространяют антикоммунизм в американских школах. Они проводят специальные семинары для учителей, рассылают громадное количество реакционной литературы.
Если бэрчисты обнаруживают, что тот или иной учитель
19
проявляет недостаточное рвение, они поднимают шум и обычно провинившегося изгоняют с работы.
Недаром главарь Общества Джона Бэрча Р. Уэлч заявил с гордостью: «Мы проводим на выборах наших людей в школьные советы... Мы указываем на плохие книги и добиваемся, чтобы наихудшие из них были уничтожены».
Американский учитель оказался между двух огней: вне стен диколы на страже стоят инквизиторы-бэрчисты, а в классе— юные «патриоты» по наущению сверхбдительных взрослых ловят каждое его слово, пытаясь обнаружить крамолу.
Профессор Вашингтонского университета Д. Трсдгольд — человек далеко не прогрессивных взглядов, но как специалист достаточно подготовленный: он изучает и преподает русскую историю. Профессор познакомился с тем, как учат «коммунизму» в школе, и в 1964 году написал в учительском журнале «Скул энд сосайти» («Школа и общество»): «Не стоит удивляться тому, что в некоторых школах, где... в соответствии с законодательством введены дисциплины что-то вроде «Американизм в сравнении с коммунизмом», все, чему могут научиться школьники,— это как дождаться такого момента, когда с уст их преподавателей слетят некоторые нешаблонные фразы, и, услышав оные, юные умы отправляются на поиски какого-либо представителя высшей власти, коему они могли бы донести на этих учителей».
Газеты США время от времени помещают материалы, которые убедительно подтверждают наблюдение Тредгольда.
В штате Калифорния, в маленьком городке Парадайз, что в переводе означает «рай», преподавала учительница Вирджиния Франклин. Она любила свое дело и детей: учила их самостоятельно мыслить, поощряла споры, чтение книг различных направлений. Немедленно Вирджиния Франклин оказалась на заметке у местных активистов Американского легиона и бэр-чистов. Бойкий ученик, посоветовавшись с отцом, стал брать на уроки магнитофон, замаскированный в книге. Начинающий детектив собирал улики.
Наконец ультрареакционеры пошли в наступление, потребовав выгнать учительницу из школы. Их поход сорвался, жители Парадайза отстояли уважаемого педагога. Это было в 1963 году.
Но случай, когда натиск бэрчистов был отбит,— исключение, а не правило. Обычно в таких обстоятельствах учитель теряет работу.
20
Опять костры из книг
На островке у входа в порт Нью-Йорка стоит статуя Свободы, высоко подняв над головой факел, долженствующий возвестить каждому, что он вступает в благословенную страну демократии. Но в тени статуи Свободы нет-нет да и вспыхивают костры: духовные наследники фашизма жгут книги. Движение это имеет свои приливы и отливы. И главное, проявляет удивительную жизнеспособность.
В начале пятидесятых годов, в разгар корейской войны, в Америке вспыхнули первые костры из книг. Печальную, но заслуженную славу получил захолустный городишко Сапулпа, штат Оклахома. Респектабельные дамы, входящие в совет школы, вытащили из школьной библиотеки «сомнительные» книги и предали их сожжению. Даже закаленные редакторы крупных американских газет почувствовали себя неловко, когда пришли вести из города Сапулпа. Они комментировали все в иронических тонах, пытаясь преуменьшить значение событий.
Однако случившееся в Сапулпе было не вспышкой местного экстремизма, а проявлением давно назревшего сговора против свободной мысли. За уничтожение «вредных книг» уже несколько лет ратовала махрово-реакционная организация, избравшая уместное название «Америкэн эдыокейшн» («Американское образование»). Ее лидер А. Золе сформулировал и пустил по стране лозунги, не уступавшие тем, которые входили в катехизис фашизма:
— Подрывная работа начинается уже в детских садах!
— Я считаю, что свобода образования противоречит демократии!
И пошло. Число самозванных цензоров и книгосжигателей множилось с каждым днем. В штате Индиана госпожа Т. Удйт, ведавшая отбором литературы для школ, обнаружила, что нужно запретить книгу о Робин Гуде.
— Коммунисты,— объяснила достойная дама,— дали указание усилить использование в школе рассказа о Робин Гуде. Они привлекают внимание к этой книге потому, что Робин Гуд, как известно, грабил богатых и отнятое отдавал бедным.
Пылали костры, десятки тысяч книг клеймились — на них ставили «красные штампы, достаточно большие», чтобы предостеречь доброго, легковерного американца от книг гадкого
21
содержания. Среди «опасных» авторов называли: Генри Торо, Марка Твена, Уолта Уитмена. В списках «красных» книг оказались «Теория относительности» Эйнштейна, «Кибернетика» Н. Винера, «Волшебная гора» Т. Манна. Нью-йоркская газета саркастически предложила: «Теперь пришла очередь заклеймить Золушку как агента красных».
Великая страна усилиями антикоммунистического воинства выставлялась на посмешище всего мира.
Пришлось вмешаться высшим властям. Громовой голос раздался с высоты Белого дома. Не кто иной, как президент США генерал Дуайт Эйзенхауэр выступил в июне 1953 года перед студентами. «Не присоединяйтесь к тем, кто сжигает книги,— заклинал президент,— не думайте, что вам удастся скрыть недостатки, если вы утаите улики, говорящие о существовании этих недостатков. Не бойтесь пойти в вашу библиотеку и читать там любую книгу... Как мы можем победить коммунизм, если не будем знать, что он собой представляет? Чему он учит? Почему имеет такую притягательную силу? Почему так много людей верны ему?»
Слова президента вызвали исступленный рев маккартистов. Некоторые из них высказали смелое предположение: не «покраснел» ли Белый дом, ибо в нем засел президент-коммунист?
Пришлось объясняться.
Эйзенхауэр созвал специальную пресс-конференцию, на которой попытался объяснить свою позицию: «Я самый непримиримый враг коммунистической теории в мире. Но я убежден— глупо притворяться, будто коммунизм не имеет большой притягательной силы для людей... Нам нужно понять коммунизм, мы должны изучать, в чем его притягательная сила. Совершенно бесполезно просто кричать о своей вражде к коммунизму».
На ревнителей чистоты американизма доводы Эйзенхауэра не подействовали. Мракобесы не унялись.
Современный американский писатель-фантаст Рей Брэдбери попытался заглянуть в будущее родной страны и ужаснулся. Перед его мысленным взором отдельные костры слились в исполинский пожар, испепеляющий печатное слово в Соединенных Штатах. Он написал в 1953 году роман «451° по Фаренгейту» (451° — температура, при которой воспламеняется и горит бумага). Там, в страшном завтрашнем дне, который гигантскими шагами приближают книгосжигатели, книга объ
22
явлена врагом № 1 американцев. Специальные команды «пожарных» по сигцалу тревоги — «Обнаружена книга!» — выезжают на место, сжигая ее вместе с домом, а если потребуется, и с людьми, населяющими его.
Подлинная научная фантастика правдива, и страшный роман «451° по Фаренгейту» — не плод болезненного воображения писателя. Он подсказан нынешней американской действительностью. Брэдбери, отличный знаток ханжеской морали американских толстосумов, раскрывает алхимию слов буржуазного общества, умение превращать черное в белое.
Вот один пример.
Команды, которым в темном будущем поручено сжигать книги, в романе названы «пожарными». Это не случайно. Наставление для них гласит: «Основаны в 1790 году для сожжения проанглийской литературы в колониях. Первый пожарный— Бенджамин Франклин». Этот исторический документ и использован писателем.
Действие романа Брэдбери происходит через 500 лет с небольшим. Начальник пожарной команды Битти объясняет подчиненному, усомнившемуся в святости порученного ему дела: «Я вам говорю: в книгах ничего нет! Ничего такого, во что можно было бы поверить, чему бы стоило научить других. Если это беллетристика, там рассказывается о людях, которых никогда не было на свете,— чистый вымысел! А если это научная литература, так еще хуже: один ученый обзывает другого идиотом, один философ старается перекричать другого. И все суетятся и мечутся, стараются потушить звезды и погасить солнце. Почитаешь — голова кругом пойдет». Вывод — книги сжигать без промедления по обнаружении, а заодно и злоумышленников, прячущих их.
Фантазия? Но перенесемся в Америку начала шестидесятых годов.
Отзвучали пламенные призывы Д. Эйзенхауэра, прочитан роман Брэдбери, прогрессивные публицисты достаточно стыдили современных неандертальцев. А жизнь продолжается.
В Нью-Йорке в конце 1962 года объявился новый инквизитор, некто В. Бруно. Он страстно поддерживает бэрчистов. Бруно взялся изъять из школьных библиотек все книги, которые «несправедливы» или, в его понимании, не содействуют делу торжества Америки. Новоявленный борец с коммунизмом, впрочем, кое-чему научился: мистер Бруно обратился в Комитет палаты представителей по расследованию антиамери
23
канской деятельности конгресса США, дабы получить оттуда списки «крамольных» книг.
Сообщая о рвении Бруно, газета «Нью-Йорк пост» заметила: «У нас имеется дополнительное предложение для мистера Бруно. Когда он соберет все книги, которые, по его мнению и по мнению его собратьев-инквизиторов, являются опасными, ему следует сложить из них огромный костер, чтобы в свете зловещего пламени получить благословение человека, который был его предшественником по части уничтожения литературы. Человека по имени Геббельс».
Методы борьбы с «крамольной» литературой ныне стали много изощреннее. В декабре 1969 года стало известно, что Информационное агентство США (о нем мы еще поговорим) ввело жесткую цензуру на книги американских авторов, распространяемых за рубежом. Выяснилось, что только 70 книг из тысяч выходящих ежемесячно в США пригодны по мнению руководителей Агентства для зарубежного читателя.
Причины запрета?. Вот несколько примеров: «История внешней политики США со второй мировой войны в карикатурах»— не подходит, ибо в ней «содержатся насмешки над конгрессом». Книгу Д. Болдвина «Как далеко ушел поезд» — нельзя рекомендовать, там «американцы изображены в целом самым пустым и непривлекательным народом в мире». М. Харрингтон «Случайное столетие» — изъять, ибо в книге показано, что «западный капиталистический мир находится в фатальном духовном упадке».
Конечно, книги теперь не жгут, но запрещают.
Буквари антикоммунизма
В Америке политические деятели усиленно добиваются популярности. Многими способами. Один из самых испытанных и надежных — переписка с американцами, взрослыми и детьми. Иногда публикуются сборники таких писем.
В 1966 году вышла книжка «Дорогой сенатор Кеннеди» — сборник писем, полученных сенатором Робертом Кеннеди. В ней на странице 87 помещено лаконичное письмо: «Дорогой сенатор, сообщите, что опаснее — коммунизм или курение? Искренне Ваш Нейл Т., Денвер, штат Колорадо».
24
Ответ сенатора не напечатан. И все же что это — сумасбродный вопрос или он на чем-то основан?
Обратимся к учебникам, просвещающим юных американцев о «коммунизме». Пособий такого рода в шестидесятые годы в США издано несколько десятков. Литературные подрядчики буржуазии нашли прибыльное занятие — тираж велик, ибо его определяет не спрос, а желание досыта накормить школьников антикоммунизмом.
Откроем один из учебников, увидевший свет в середине шестидесятых годов. Небольшая книга, однако издатели не пожалели сил, чтобы сделать ее яркой, красивой и с помощью полиграфических средств нанести поражение коммунизму. На суперобложке заголовок: «Коммунистический заговор против нашего демократического наследия». Под заголовком — орел зловещего вида, цепко схвативший когтями некую аллегорию, видимо изображающую «демократическое наследие». Хищная птица с открытым клювом зорко и с опаской следит за нависшей над ней красной звездой.
Автор — Майкл Урго. «Опытный учитель», как представляют его издатели.
Во введении М. Урго с подкупающей наивностью и бесстыдным цинизмом объясняет, как он пришел к мысли, что коммунизм — супостат Америки.
«В последние дни второй мировой войны,— пишет он,— я служил на итальянском фронте. Пленный германский офицер сказал мне: «Величайший враг Америки — коммунизм. Весь мир вскоре будет затронут этой идеологией». Я, тогда молодой солдат, был приведен в крайнее смущение и разозлен этими суждениями. Однако я со все большим беспокойством прислушивался к словам офицера, полковника Шмидта, когда он стал цитировать «Капитал» Маркса и «Коммунистический Манифест» Маркса и Энгельса. Я был в замешательстве. Я очень уважал полковника Шмидта, но я отказывался поверить, что коммунизм представит угрозу миру, особенно Америке».
Прошло двадцать лет со дня окончания второй мировой войны, а достойный учитель все еще «размышлял над словгами полковника Шмидта. Что я мог сделать как учитель, чтобы внедрить в сознание моих учеников великую опасность коммунистического движения?». Урго пришел к выводу, что «мы уже ведем третью мировую войну». Если так — к оружию! Окончательный толчок ему дало полицейско-фарисейское на
25
ставление Э. Гувера — «Мастера обмана». Учитель сочинил собственный пасквиль.
Чего больше в той книжонке: невежества или злобной клеветы? Пропорции установить нелегко, да едва ли это и нужно. Интересно другое. На 87 страницах автор ухитрился повторить почти все гнусные выдумки, пускавшиеся в обращение врагами коммунизма по крайней мере с 1917 года.
Другой «шедевр», изданный в штате Алабама,— книга «Американизм против коммунизма». Наверное, в США она считается более солидным трудом. Его написали двое: X. Бейли и Д. Бейли. В учебнике, чтобы не утруждать наставников, материал тщательно разбит на 36 уроков. Ложь систематизирована, иллюстрирована схемами, таблицами и диаграммами. Доступна, учитывая штат, где издан учебник, пониманию отъявленного куклуксклановца.
В самом деле, страницу 173 книги украшает неплохо выполненный рисунок: груда долларов. Подпись уточняет это— прибыли. От них идут стрелки к улыбающемуся человеку, склонившемуся над машиной. Опять подпись: «Прибыль создает занятость». Рядом прелестный домик и пояснение — «прибыль создает приличный жизненный уровень». Идиллическая картина! Анонимные, всемогущие доллары облагодетельствовали Америку.
И тут же в энергичных выражениях, привычных в Алабаме, призывы бороться с коммунизмом, ибо «...коммунизм отрицает существование бога как естественного творца... Неотъемлемая часть хорошего американизма — понять громадную угрозу безбожного коммунизма. Мы все обязаны просвещать других о его дьявольских планах обратить в рабство свободные и процветающие народы».
Еще бы! Коммунизм противоречит религии доллара, исповедуемой составителями учебника.
Возьмем, наконец, отлично изданную, ослепляющую многоцветными иллюстрациями книгу «Что такое коммунизм?», для написания которой объединили усилия трое авторов. Все они люди известные в академическом мире США, удостоены высоких ученых званий. Профессор У. Миллер. Директор Русского института Колумбийского университета профессор Г. Робертс. Научный сотрудник Русского исследовательского центра (Гарвардский университет) профессор М. Шульман. Во многих отношениях эта неоднократно переиздававшаяся книга считается в Америке классическим трудом по коммуниз
26
му. И она действительно классическое собрание антикоммунистических басен.
Авторы очень пространно описывают жизнь советских детей, молодежи. Приводится в пример мальчик Толя. Он легкомысленно поехал на летние каникулы к бабушке и дедушке в деревню. Не успел Толя оглядеться, как на сцепе появился суровый представитель молодежной организации, который угрозами заставил мальчика вместо отдыха работать все лето в колхозе.
Сочинив несколько подобных историй, авторы утверждают: советская молодежь «тоскует» по Западу. Нужны еще доказательства? Пожалуйста. «Молодые люди из Московского университета зовут своих девушек «Джейн», как звалась подружка Тарзана, с которой они познакомились по старым фильмам, появившимся в России только после второй мировой войны».
И эти глупости пишет не один, а трое американских профессоров, слывущих «специалистами» по Советскому Союзу.
Дальше — больше. В Советском Союзе человеку некуда податься, против него коммунизм взял в союзники все, даже климат. Подумать только: «Над жизнью русских больше всего доминирует зима». «В мороз так холодно,— продолжают сетовать авторы,— что кажется, вас обжигает. Вы выходите из дома через двойные двери и задыхаетесь. Вы зажимаете нос, чтобы дать возможность легким привыкнуть к холоду, но все равно задыхаетесь. Уши хорошо защищены от мороза, но брови и усы превращаются в ледышки — пот стекает из-под вашей меховой шапки и замерзает на висках».
Рассказ этот о злоключениях американских профессоров морозной русской зимой может вызвать только улыбку. Действительно, с непривычки худо придется человеку в мороз. Тяжко беднягам! Только при чем тут коммунизм?
Вот из таких учебников американские школьники и узнают о «коммунизме».
Но дело не только в субъективных впечатлениях некоторых профессоров.
Прогрессивная американская публицистка А. Зеллман просмотрела 41 учебное пособие и выяснила, что в 20 из них в списках рекомендуемой литературы вообще не упоминаются произведения К. Маркса или его последователей.
В 21-м называется «Манифест Коммунистической партии».
В четырех указан «Капитал» К. Маркса, и в пяти — произ*
27
ведения других марксистов. Речь идет, разумеется, о специально подготовленных изданиях, снабженных различными предостережениями. «Это подлинное «кредо» коммунизма,— кричит надпись па одном из них.— Учителя должны помнить, что здесь излагается исключительно точка зрения коммунистов».
С чарующей и даже подкупающей простотой о преподавании «коммунизма» пишет инспектор средних школ в штате Калифорния Р. Баттенбергер: «Не думаю, чтобы средний старшеклассник был достаточно подготовлен для восприятия совершенно объективного курса. Мне кажется, что школьники нуждаются в руководстве. Идеологическая обработка? Полагаю, что да. В конце концов, когда вы твердите первокласснику, что дважды два — четыре, разве это не идеологическая обработка?»
Школьники и учителя отвергают
Антикоммунистов глубоко волнует реакция учащихся. Как они усвоили то, что им преподнесли? Достигли ли исполинские усилия цели?
К чести молодых американцев, насколько можно судить по фактам, проникающим на страницу печати, антикоммунисты не очень преуспевают: многие старшеклассники не утратили ни здравого смысла, ни чувства юмора.
Школьник из Энн Арбора, штат Мичиган, заметил:
«Мы сталкиваемся с крайне упрощенным подходом. Все представляется только в черных или белых красках. Америка— хорошая, а Россия — плохая. Но ведь это не так».
Шестнадцатилетняя Э. Коннер, прослушав полный курс, заключила:
«Коммунизм — факт жизни. И не принесет добра, если мы будем притворяться, что его не существует».
В городе Джэксонвилле, штат Флорида, был проведен экзамен по антикоммунизму. Школьникам предложили несколько четко сформулированных выводов. Надо было указать, какой из них неверный (такая система проверки знаний часто практикуется в американских школах). Выводы предложили следующие:
28
L Коммунистическое кредо несовместимо с основными идеями нашего американского наследия.
2.	Коммунистическую партию нельзя рассматривать как политическую партию в обычном смысле этого термина.
3.	Коммунисты выступают за низвержение правительства США и за разрушение американского образа жизни.
4.	Можно быть верным гражданином нашей страны и в то же время быть убежденным коммунистом.
Ответы учеников перепугали и привели в замешательство экзаменаторов. Треть учащихся не дала «нужного» ответа, содержащегося в четвертом выводе. Следовательно, эти ученики отвергают большую ложь антикоммунизма, в духе которой составлен весь вопросник. Встревоженные экзаменаторы решили неофициально побеседовать с учащимися и были глубоко удручены.
— А все же что такое коммунизм? — спросили школьников.
— Когда есть тезис и антитезис, тогда синтезом будет коммунизм,— последовал ответ.
— Тогда кто такой капиталист?
— Антикоммунист! — заметил один школьник.
— Разве капиталисты не те, кто имеет все, а пролетариат не имеет ничего? — спросил другой.
На этот вопрос ответа экзаменаторов не последовало.
Тогда, вероятно, самый смелый ученик сказал:
— Именно так думают коммунисты.
В том же городе в другой школе попытались установить, как понимают учащиеся слово «капиталист». Молодые люди отвечали с готовностью.
Мальчик. Капиталисты стоят над рабочим классом... Они получают доходы от рабочих.
Девочка. Капиталисты и есть рабочий класс... Капиталисты владеют средствами производства, но коммунисты в своей пропаганде говорят, что капиталисты обманывают рабочий класс.
Сказано это было с серьезным видом, но тем острее прозвучала издевка над экзаменаторами.
А как рядовой учитель, в какой мере он затронут курсом, который сам преподает? Вопрос далеко не праздный. Одно дело, когда антикоммунизм вдалбливает в головы учащихся человек, убежденный в своей правоте, иное дело, когда он работает из-под палки.
 29
В конце 1969 года в специальном журнале «Колорадо Джорнал ов Эдыокейшнл Рисерч» .были опубликованы результаты интереснейшего эксперимента, который пролил свет на этот вопрос. Профессор государственного колледжа в штате Колорадо Д. Арнольд собрал группу из 27 учителей, в основном молодых, и проверил, насколько устойчивы созданные у них стереотипы относительно СССР и коммунизма вообще. Он организовал для группы пятинедельные курсы по изучению СССР, за которыми последовала двухнедельная поездка по нашей стране.
До и после эксперимента учителям было предложено дать ответы на 40 вопросов о Советском Союзе, часть из которых носила провокационный характер. Арнольд установил, что по завершении эксперимента было отмечено 25 серьезных изменений во мнениях, «причем чрезвычайно важно, что 22 из 25 этих серьезных изменений были в сторону, благоприятную для народа и правительства Советской России». До того как слушатели начали заниматься с Арнольдом, они все соглашались со стандартными антикоммунистическими утверждениями: «Советское правительство идеологически преисполнено решимости завоевать мир для революционного коммунизма и готово пойти на войну ради достижения этой цели». Побывав в Советском Союзе, вся группа поголовно отвергла эту большую ложь антикоммунистов.
Оценивая результаты эксперимента, Арнольд писал: «Участники группы отказались от представления о России как о стране, где люди почти не отдыхают и работают шесть дней в неделю. Они убедились, что медицинское обслуживание бесплатно, а количество врачей больше, чем в США. Миф о том, что телевизоры дороги и лишь немногие советские граждане могут купить их, был отброшен. Группа узнала, что западные книги широко читаются в России, что литература не ограничивается правительственной пропагандой, а американские пьесы идут в советских театрах» и т. д.
Говорить в этих условиях о том, что рядовой американский учитель свято исповедует евангелие антикоммунизма, едва ли приходится. Знания его в этой области носят поверхностный характер, и они рассыпаются при столкновении с реальными фактами.
Итак, едва ли молодой американец верит антикоммунистическим басням. А кто верит до конца?
30
В среду, канун дня всех святых, в пекарне «Пироги фирмы Плсйпвыо» в Хиксвилле жарко пылали печи, пекари работали как бешеные — утром фирменные пироги быстро раскупят. Но вдруг пекарь заметил на коробке с луком этикетку «Сделано в Болгарии^... Он оцепенел. Коммунистический лук!
Собравшиеся по тревоге пекари-патриоты позвонили уполномоченному профсоюза и сообщили, что объявляют забастовку «во имя свободы и в знак протеста против засилья коммунистического лука». Лидер организованных пекарей связался с совладельцем пекарни.
— Американский лук,— заявил он,— о’кей! Коммунистический лук — ни в коем случае!
— Но... но... поймите...— мямлил владелец пекарни.
— Если вы будете настаивать, чтобы люди клали этот лук в начинку,— кричал профсоюзный деятель,— они все уйдут из пекарни. Мы не можем превращаться в благодетелей для коммунистов. Ни при каких обстоятельствах! И только так!
Владелец сдался. В заявлении для печати он указал: «Лук из коммунистических стран никогда не употреблялся для начинки пирогов и никогда не будет употребляться».
Патриотизм, поколебленный было вторжением болгарского лука, вновь воссиял в отблесках огня печей пекарни «Пироги фирмы Плейнвью». Благонамеренные пекари тесно сомкнулись вокруг звездного знамени стопроцентного американизма.
Эта трагикомическая истор-ия, случившаяся за океаном, напомнила, что в царской России купцы из Охотного ряда в глазах полиции были верным оплотом престола: они били студентов.
В век автоматизации, во второй половине XX столетия, примерно такие же люди — оплот кондовой Америки. Таков антикоммунизм в самой упрощенной форме. Здесь не нужно «просвещения». Только едва ли он выручит современных правителей США. Ведь охотнорядцы не спасли российский престол. Так и пекари, пусть сплоченные под национальным и профсоюзным знаменами, не приведут к успеху антикоммунистическую политику американских правителей.
КОЛЮЧИЕ ГЛАЗА, КРЕМЛЕНОЛОГНЯ И РАЗНЫЕ ПЛАНЫ
В тот день волна тихой радости залила желтое здание посольства США в Москве. Американские дипломаты ликовали: сотрудник посольства купил в букинистическом магазине книгу Астольфа де Кюстина «Николаевская Россия». Событие это произошло в 1948 году.
Генерал Беделл Смит, он был тогда послом США в СССР, в прошлом профессиональный разведчик, отозвался о приобретении книги как о «счастливом событии». Ведь, по мнению американских экспертов, книга была «запрещена» в Советском Союзе.
Сочинение Кюстина, впервые увидевшее свет в 1839 году, стало настольным пособием государственных мужей заокеанской республики. Книгу читали и перечитывали, анализировали и делали выводы. И все потому, как объясняли американские деятели, книга Кюстина во многих отношениях «рисует условия жизни» не только царской России, но и СССР в середине XX века. Им казалось, что у них теперь в руках ключ к загадочной стране.
Что же это была за книга?
В 1839 году французский путешественник маркиз Астольф де Кюстин посетил Россию, побывал при дворе императора Николая I, прокатился по городам и селам, а вернувшись на родину, описал свое путешествие. Получилось «солидное» произведение.
Маркиза ослепил блеск императорского двора. Он беседовал с придворными, раболепствовавшими перед Западом, и ему представилось, будто бы весь русский народ таков же. В Сибири томились декабристы, в русском обществе шло революционное брожение, а маркиз заключил: «Все здесь созвучно— народ и власть».
«У русских,— писал Кюстин,— есть лишь названия всего, но ничего нет в действительности. Россия — страна фасадов. Прочтите этикетки,— у них есть цивилизация, общество, литература, театр, искусство, науки, а на самом деле у них нет
Жало империализма
33
даже врачей... Вчера я прочитал несколько переводов из Пушкина. Они подтвердили мое мнение о нем, составившееся после первого знакомства с его музой. Он заимствовал свои краски у новой европейской школы. Поэтому я не могу назвать его национальным русским поэтом».
В общем, заключал путешественник, «Петербург—колосс на глиняных ногах», ибо Россия застыла, в ней совершенно нет движения и развития. Доказательства? «Достаточно прочесть некоторые выдержки из переписки барона Герберштей-на, чрезвычайного посла императора Максимилиана при великом князе Василии Ивановиче... Это письмо, написанное более трех столетий назад, рисует тогдашних русских такими же, какими я увидел их теперь».
Ненавистникам и клеветникам России измышления Кюсти-на пришлись по душе.
Великий русский писатель А. И. Герцен, свободный как от раболепства перед Западом, так и от славяпобесия, саркастически заметил по поводу этих путевых заметок: «Следовало бы исследовать Россию немного глубже той мостовой, по которой катилась элегантная коляска маркиза де Кюстина».
Советский историк-марксист М. Н. Покровский примерно через сто лет поддержал вывод Герцена, указав: «Настоящий народ трудно было рассмотреть из окон комфортабельной кареты, в которой объезжал Россию на курьерских французский маркиз, еще труднее было бы с ним сблизиться, не зная его языка».
Книгу Кюстина, разумеется, никто и никогда не запрещал в Советском Союзе. Напротив, только при Советской власти она увидела свет на русском языке — ее издали в 1930 году.
Почему же такой шум подняли американские политики и дипломаты, какие истины они надеялись открыть на этих поблекших от времени страницах?
Как ни парадоксально, сочинение Кюстина понадобилось современным американским деятелям из чисто практических соображений — попытаться путем исторических аналогий выяснить, в чем сила первого в мире Советского государства, и, если возможно, нащупать в нем слабые места. Трудно поверить, но дело обстояло именно так.
Чтобы показать это, совершим небольшой экскурс в историю.
Наполеон и Россия
Российское государство с седой древности вызывало изумление современников. Неслыханно труден исторический путь русского народа. На заре средневековья Русь прикрыла Европу от монгольского нашествия. В постоянной борьбе с наскоками врагов с Востока и Запада выковывались национальные качества нашего народа. На земле, обильно политой кровью предков, складывалась нация тружеников и воинов. Только народу-исполину оказались по плечу такие свершения. И не случайно величайшая в мире революция — Октябрьская — произошла в России.
Бесчисленные походы иноземцев на Русь неизменно оканчивались провалом. Менялся цвет знамен, под которыми они шли, национальный состав войск и «святость» дела, но все честолюбивые замыслы, без исключения, венчал один конец — сокрушительный разгром. Это, если угодно, историческая закономерность, проверенная временем. В просвещенный XX век вполне достаточно обладать посредственными знаниями о прошлом, чтофы уяснить этот вывод.
Исторический опыт не способствует появлению оптимизма у тех, кто планирует сокрушение Советского Союза в наши дни. А такие люди есть, и их немало за океаном. Чтобы действовать наверняка, рассуждают они, нужно проанализировать прежде всего ошибки предшественников.
Поверхностные умы склонны соразмерять шансы на победу или поражение в борьбе с калибрами и количеством оружия. Давно замечено, что именно так поступают профессиональные военные.
Но давно существует и поговорка: война слишком серьезное дело, чтобы доверять ее генералам. Военное мышление прославилось в веках узостью и прямолинейностью. Генералы — плохие политики.
Эту слабость военных еще в начале XIX века подметил выдающийся немецкий военный теоретик Карл фон Клаузевиц. В своем классическом труде «О войне» он сформулировал положение: «Война есть не что иное, как продолжение политических отношений с привнесением иных средств».
Клаузевиц упорно боролся против невежественной точки зрения, что исход военного предприятия зависит только от битв. «Всесокрушающую стихию войны,— писал он,— политика обращает лишь в простое свое орудие; страшный боевой
35
меч, требующий, чтобы его подняли обеими руками, напрягая все силы для нанесения одного неповторимого удара, благодаря политике превращается в легко управляемую шпагу, которая становится порою даже рапирой, и ею фехтуют по всем правилам искусства... Политика — это разум, война же только орудие, а не наоборот».
Владимир Ильич Ленин, внимательно изучавший труды Клаузевица, называл его одним «из самых знаменитых писателей по философии войн... основные мысли которого сделались в настоящее время безусловным приобретением всякого мыслящего человека...».
Будучи современником нашествия Наполеона на Россию в 1812 году и находясь в то время на русской службе в корпусе генерала Уварова, Клаузевиц собственными глазами видел гибель великой армии.
Обладая холодным, аналитическим складом ума, Клаузевиц многие годы размышлял над причинами катастрофы Наполеона в России и пришел к выводу: «Его наступление не потому потерпело неудачу, что он повел его слишком быстро и далеко, как гласит обычное мнение; будучи единственным средством достигнуть успеха, это наступление потерпело крах. Россия не такая страна, которую можно действительно завоевать, то есть оккупировать; по крайней мере этого нельзя сделать ни силами современных европейских государств, ни теми 500 000 человек, которых для этого привел Бонапарт. Такая страна может быть побеждена лишь собственной слабостью и действием внутренних раздоров. Добраться же до этих слабых мест политического бытия можно лишь путем потрясения, которое проникло бы до самого сердца страны. Лишь достигнув могучим порывом самой Москвы, мог Бонапарт надеяться подорвать мужество правительства, стойкость и верность народа. В Москве надеялся он найти мир, и это была единственная разумная цель, какую он мог себе поставить в эту войну... Поход 1812 года не удался потому, что неприятельское правительство оказалось твердым, а народ остался верным и стойким, т. е. потому, что он не мог удаться».
Следовательно, основной промах Наполеона в войне против России—неверная политическая оценка противника, повлекшая за собой все остальное. Коль скоро он ошибся в политике,— печальный исход кампании был предрешен.
Ну, а какое отношение имеют выводы Клаузевица к американскому антикоммунизму наших дней? Самое прямое.
Битые генералы анализируют
В июне 1941 года Гитлер начал войну против Советского Союза. Германский вермахт был подготовлен к стремительной кампании. Директива Гитлера № 21 от 18 декабря 1940 года, известная под названием «плана Барбароссы», предусматривала разгром Красной Армии и выход на линию Архангельск— Волга к осени 1941 года.
Основополагающая идея стратегического планирования: Советский Союз — «колосс на’ глиняных/ногах». Накануне выступления Гитлер убеждал командующих: «Достаточно постучаться в дверь, и все прогнившее здание рухнет».
Генералитет твердо усвоил внушение фюрера. «Через три недели нашего наступления,— рассуждал ближайший военный советник Гитлера Йодль,— этот карточный домик развалится». После войны фельдмаршал Клейст вспоминал: «Надежды на победу в основном исходили из того, что вторжение вызовет политический переворот в России...»
Поверив в политический расчет — внутренний крах СССР,— гитлеровцы выступили налегке, даже не ожидая, что боевые действия продлятся зимой. Они уповали на силу внезапного удара бронированных полчищ.
Планы эти оказались построенными на песке. Советский народ поднялся на защиту своей Родины и в Великой Отечественной войне сокрушил гитлеровскую Германию и ее союзников. Агрессоры получили жестокий урок, а буржуазные теоретики всех политических направлений — обильную пищу для раздумий.
Опыт германо-советской войны подвергся тщательному изучению и в Соединенных Штатах Америки. Было проведено множество исследований, увидели свет сотни книг, посвященных событиям 1941 —1945 годов.
Учеными двигала не похвальная любознательность в поисках истины и не праздномыслие, а вполне конкретное поручение Вашингтона — извлечь надлежащие уроки из провала гитлеровского нашествия на СССР. Коротко говоря — выяснить, в чем источник силы Страны Советов.
Гитлеровский вермахт имел за плечами победоносные кампании на Западе, в ходе которых была разбита Франция, а английская армия изгнана с континента. Чудовищная военная машина гитлеровской Германии представлялась тогда за
37
падным наблюдателям верхом совершенства. Агрессор опирался на ресурсы всей континентальной Европы. В общем, в силе недостатка не было. И тем не менее война закончилась в Берлине.
Именно в этой связи и вспомнили о Клаузевице.
Стратегия и тактика Советских Вооруженных Сил получили должное освещение, однако самое серьезное внимание было уделено и политическим аспектам минувшей войны. Именно политические аспекты, и главным образом они, гласили заключения американских экспертов, подготовили поражение Германии в войне против СССР.
Возьмем исследование «Немецкая кампания в России — планирование и операции 1941—1942 года», вышедшее под № 20-261-а в серии пособий Штаба армии США для американского офицерского корпуса.
Работа начинается так: «Клаузевиц заметил о России, что эта страна «может быть побеждена лишь собственной слабостью и действием внутренних раздоров. Добраться до этих слабых мест политического бытия можно лишь путем потрясения, которое проникло бы до самого сердца страны». Знакомясь с настоящим исследованием, военный читатель уяснит, как дорого заплатили немцы за то, что они игнорировали этот необычайно важный совет». И далее на нескольких сотнях страниц под этим углом зрения анализируется, что могли и что не могли сделать противники в вооруженной борьбе в годы войны.
В послевоенный период в США были предприняты серьезные усилия привлечь для обобщения опыта германо-советской войны бывших гитлеровских генералов. Живых, точнее, оставшихся в живых, свидетелей взлета и падения стратегии Гитлера. Один из них, генерал Герман Гот, написал по наущению американцев книгу «Танковые операции», посвященную наступлению танковой группы на Москву в 1941 году. Герман Гот писал не с чужих слов. Он сам командовал «доблестной» 3-й танковой группой. Наступление, как известно, окончилось плачевно. В чем дело?
Генерал-танкист описывает бои, великолепное сопротивление Красной Армии. Но главное, заключает он, «нападение на Россию было политической ошибкой, и поэтому все военные усилия с самого начала были обречены на провал».
Генерал Гот в пух и прах разносит стратегию Гитлера. Конечно, задним числом. В 1941 году он пытался наилучшим
38
образом воплотить ее в жизпь. Приведя уже известные нам суждения К- Клаузевица о причинах неудачи похода Наполеона на Россию, Гот негодует: «Этот вывод был сделан тогда, когда русский парод еще не пробудился в политическом отношении и с мистическим самозабвением преклонялся перед царизмом. Разве менее обоснован этот вывод в 1940 году по отношению к большевистскому государству? Окажутся ли силы молодого большевистского государства способными выдержать огромное напряжение борьбы за свое существование?» и т. д. Ошибка Гитлера в том, что он всерьез не рассмотрел эти вопросы. Отсюда — неизбежность поражения Германии.
Иными словами, Гот употребил весь свой авторитет битого вояки в поддержку вывода о том, что голой военной силой нанести поражение СССР невозможно. Необходимо, хотя и вооружившись до зубов, изыскивать прежде всего политические пути.
Положение это ныне является альфой и омегой американской государственной мудрости.
Да, констатирует американский профессор Ганс Моргентау, крупный теоретик по внешней политике, СССР вышел из войны сильнейшей державой. И это случилось не только потому, что он разбил гитлеровскую Германию и ее сателлитов, но и потому, что Запад не проводил достаточно дальновидной политики. «Главная ошибка,— подчеркивает профессор,— лежащая в основе всех индивидуальных просчетов, допущенных к концу второй мировой войны и немедленно вслед за ее окончанием, было игнорирование положения Карла фон Клаузевица: война является продолжением политики, только иными средствами».
Если так, тогда совершенно очевидны истоки нынешнего пристального интереса к Советскому Союзу, всестороннего изучения нашей страны в США. Дабы не повторить ошибок Гитлера и его предшественников, Вашингтон счел за благо основательно вооружиться знаниями о Советском Союзе.
Разумеется, американскую разведку интересуют советские военные объекты, наши вооруженные силы, состояние экономики и т. д. Однако все это создано народом, имеющим богатую историю, в ходе которой сформировался его национальный характер. Нельзя понять, скажем, силы армии, если не принимать в расчет качеств солдат, служащих в ней и в мирное время являющихся обычными гражданами. Поэтому важно знать, как живет и жила страна вообще.
39
Этим и занялись американские ученые в области общественных наук.
В последние два десятилетия в США возникла специальная наука «советология» — изучение СССР, в которую входит «кремленология» (от слова «Кремль»)—изучение советского руководства. Все добытое в ходе научного поиска кладется в основу американской политики.
Главной руководящей силой советского общества является Коммунистическая партия. Поэтому в центре исследований «советологов» ее роль в жизни страны.
„С о в ет о а о г 1Г за работой
В августе 1941 года советские войска после тяжелых боев оставили Смоленск. Полуразрушенный город захватили гитлеровцы. Верные своей манере, они обшарили все — недаром в то время вермахт именовали «грабь-армия».
Гитлеровская солдатня отыскала разрозненные дела, решив, что это архив Областного комитета партии. Документы срочно упаковали и вывезли в Германию, где в конце войны они попали в руки американцев. Те оценили значение добычи и переправили архив в Соединенные Штаты.
Нет сомнения в том, что «советологи» не изменили своих привычек — они нечисты на руку. О достоверности документов судить трудно. Весьма вероятно, что соответствующие ведомства в США прибегли к фальсификации. Тем не менее официальная пропаганда упорно твердила о «подлинности» архива.
«Советологи» засели за работу: в их распоряжении оказалось более 200 000 страниц архивных материалов. Наконец-то представилась возможность вплотную изучить структуру важной составной части могучего Советского государства — положение в одной области, с теми или иными поправками «верно» для всей страны.
Работой над архивом руководил профессор М. Фейнсод, собственно этим и составивший себе имя, а результаты ее были обобщены в большой книге «Смоленск под властью Советов».
Если говорить о направлении исследования, то перед нами
40
обычный шпионаж, правда обращенный в прошлое — архивные материалы, в общем, кончаются 1939 годом. Но на основании их делается попытка осветить возможные тенденции будущего развития потенциального противника. «Главное значение смоленского архива,— замечает М. Фейнсод,— вероятно, не в том, что он говорит о прошлом, а в том, что он содержит указания на будущую трансформацию советского общества».
Книга состоит из трех частей, разбитых на 23 главы. Сначала сообщается об истории Смоленска и Смоленской области, характеризуются географические условия, промышленность, сельское хозяйство и т. д. Затем очень подробно освещается роль областной партийной организации. Специальная глава посвящена комсомолу. Есть даже раздел о пионерской организации.
Вооруженный идеологическим скальпелем, М. Фейнсод убежден, что он изучает живой организм. На деле он скорее патологоанатом, ибо главная цель его исследования — отыскать следы тех сил, которые противостояли политике партии, и выяснить, сохранились ли они и есть ли у них будущее.
Перед ним были материалы, относившиеся к 1917—1939 годам. Это годы гражданской войны, нэпа, острой классовой борьбы в период коллективизации. И вот дрожащие от нетерпения руки перелистали двести тысяч страниц, колючие глаза изучили документы.
Вывод малоутешительный. «Когда размышляешь,— пишет М. Фейнсод,— над громадными трудностями, стоявшими перед большевиками в такой области, как Смоленская... то поражаешься не только тому, что большевики взяли власть, но и тому, что они удержали ее».
Фейнсод никак не может освободиться от идеологических шор — работа Коммунистической партии действительно была очень трудной, но партия побеждала и победила именно потому, что за ней шло громадное большинство народа. Это обеспечило прочность Советской власти, создало единство партии и народа.
К такому научно обоснованному выводу может прийти только объективный, честный исследователь.
М. Фейнсод — старательный служака, он выполняет задание хозяев. Он делает «обнадеживающее» заключение: «Архив может напомнить нам, если такое напоминание вообще необходимо... что подавленные чаяния вчерашнего дня могут завтра посеять семена яростных разногласий».
41
Взор М. Фейнсода обращен в прошлое, он пытается вернуть к жизни давно ушедшие тени, гальванизировать политические трупы —те группы и партии, которые в свое время выступали против победоносного наступления марксистско-ленинских идей. Добавим: он попутно и фальсифицирует историю, несомненно извращает материалы, попавшие в его распоряжение.
В другой книге, «Как управляется Россия», М. Фейнсод попытался доказать, что якобы существует некий разрыв между советским народом и партией. Задача, прямо скажем, непосильная. И множество страниц, заполненных ложью, фальшивыми, подтасованными фактами и выводами, не спасают «исследователя». Трудно сказать, подвинули ли усилия М. Фейнсода к пониманию руководителей США советской действительности, ио хвалебный аттестат сильных мира сего в США ему был выдан.
Орган финансовых воротил журнала «Уолл-стрит мэгэзин» так отозвался о последней книге профессора: «Мистер Фейнсод отдернул железный занавес и показал, как правят народами СССР».
М. Фейнсод не одинок. Пестрая плеяда «советологов» и «кремленологов» трудится над тем, чтобы попытаться показать: путь, избранный советским народом, будто бы не был правильным. Отсюда постоянный интерес к тем, кто давно сметен с исторической арены.
Смысл этих потуг совершенно очевиден — задним числом «доказать», что ленинская партия якобы избрала не магистральную дорогу развития страны.
«Советологи» вступают в конфликт с элементарной логикой и здравым смыслом. Идеологическая слепота, страстное стремление утвердить незыблемость основ капитализма заставляют их нарушать связь причин и следствий. Они не видят, что все развитие России до 1917 года неизбежно вело к социалистической революции, победе трудящихся.
Даже имея под рукой факты, антикоммунисты приходят к фальшивым выводам. Потому что порочна исходная посылка рассуждений «советологов» — вера в то, что закономерный путь развития человечества — капитализм. Как бы ни выглядели концепции «советологов» в толстых томах научных изысканий, их опровергает уже само существование Советского Союза, социалистической системы.
Итак, «советологи» толкуют о мнимой неправомерности
42
существования социализма. Тогда остается открытым вопрос: почему победила Октябрьская революция? «Советологи» в этом случае, разумеется, сбиваются на маловразумительные рассуждения.
Послушаем компетентное мнение профессора А. Улама по поводу «советологии». Ему, яркой звезде Русского исследовательского центра в Гарвардском университете, и карты в руки: профессор выпустил множество книг о Советском Союзе.
Настаивая на необходимости изучать деятельность тех, кто противился Великому Октябрю, он пишет: «Как можно не любить меньшевиков или устоять перед соблазном шепнуть им предостережение на том или ином этапе их пути к «мусорной яме истории»... (Русские революционеры.— Н. Я.) были бы удивлены при виде молодых американских исследователей, с энтузиазмом копающихся сегодня в этой мусорной яме».
Занятия, вне сомнения, праздные. Честные профессиональные историки обычно отводят эпизодам такого рода место прямо пропорциональное их роли в историческом процессе: ничтожное. И это вполне закономерно.
Упоминаемые Уламом партии и их лидеры пытались остановить неумолимое колесо истории. Но, не видя его движущих сил, попали под него и были раздавлены. «Посетители из Советского Союза,— заключает Улам,— становятся в тупик, видя наш интерес к прошлому и «непрактичному». Так и должно быть, но со временем Советы усмотрят смысл в наших занятиях».
Это уже плохо. Не годится ученому грозить, тем более «посетителям из Советского Союза». Коротко говоря, Улам и К° подходят к истории сзади и, что видят там, переписывают в свои книжки.
Разведчики в тогах историков
В античной Греции учитель собирал учеников в освежающей тени платановой или оливковой рощи. Там, под шум листвы и журчанье ручья, неторопливо беседовали все о том же — об истине. Тысячелетиями наука, собственно, так и развивалась: не всегда в тенистых рощах, но обычно без вмешательства невежд, облеченных государственной властью.
43
В современной Америке прогресс модернизировал занятия ученых. Не может быть больше и речи об отдельных научных «школах». Выработка идей поставлена на конвейер, автоматизирована, программирована. Причем программа задается Вашингтоном.
Автор одного из новейших трудов по антикоммунизму профессор Р. Миллер подчеркивает: «Американцам необходимо точное знание коммунизма, чтобы более эффективно бороться против него. Тренер футбольной команды, который уподобляется страусу перед состязанием или преуменьшает силы другой команды, имеет отличные шансы потерпеть поражение».
Следовательно, задача ясна — наука должна обслуживать стратегическую разведку, а точнее, становится ее важнейшей отраслью.
Один заокеанский эксперт по разведке Р. Хилсмэн предпосылает своей книге «Стратегическая разведка и политические решения» следующее замечание: «У большинства из нас слова «стратегическая разведка» вызывают в воображении образ хладнокровного и опытного английского агента, состязающегося в остроумии и находчивости со своим противником, чаще всего прекрасной, но опасной женщиной, обязательно брюнеткой, в вагоне ярко освещенного восточного экспресса, с ревом рассекающего темноту балканской ночи».
Действительность много проще и сложнее этого наивного представления, и Хилсмэн подробно рассказывает о том, что стратегическая разведка сводится к рассмотрению и анализу данных, собранных о вероятном противнике. В центре внимания разведчика разумеется политическая структура страны, которую ему поручено изучать. Его жизнь проходит за письменным столом в кабинете, библиотеках, на научных конференциях. По самым грубым подсчетам, не менее 80% разведывательной информации добывается в результате изучения общедоступных источников — книг, газет, журналов.
Создание специальных научных учреждений в США, занимающихся Советским Союзом, началось, едва отгремели залпы салютов в честь победы над державами фашистской «оси». Еще вчера советские и американские солдаты в боевом содружестве сражались против фашизма за дело Объединенных Наций. Но буквально на следующий день после окончания второй мировой войны влиятельные силы в Соединенных Штатах заговорили об СССР как о самом опасном враге. Нача
44
лась постепенная мобилизация ресурсов. На службу подготовки войны быЛи призваны ученые.
В те годы президент Американской ассоциации историков К. Рид заявил на ежегодном собрании организации: «Мы должны бороться с врагом... Тотальная война, горячая или холодная, втягивает всех и обязывает каждого в ней участвовать. Историк не более свободен от такой обязанности, чем физик».
В 1946 году в Нью-Йорке при Колумбийском университете был основан Русский институт. Его деятельность широко финансируется «Фондом Рокфеллера», не говоря уже о государственных дотациях.
В 1947 году военно-воздушные силы создали корпорацию «Рэнд», обосновавшуюся в Санта-Моника, штат Калифорния. Это учреждение быстро выросло в один из основных центров «советоведения». Работа корпорации, где объединено около тысячи ученых, носит в основном закрытый характер, но часть исследований публикуется. В частности, книга М. Фейнсода была подготовлена в корпорации «Рэнд».
Гарвардский университет, опираясь на финансовую помощь корпорации Карнеги, в 1948 году учредил свой Русский исследовательский центр. Перед ним была поставлена задача запяться в первую очередь историей КПСС.
Вслед за этими крупнейшими университетами все мало-мальски значительные учебные и научные учреждения в США обзавелись соответствующими институтами или центрами.
Не отставали от них религиозные организации: в 1961 году католическое «Общество Иисуса» открыло при университете Джона Кэррола (Кливленд, штат Огайо) Институт по изучению СССР и стран Восточной Европы.
По самым скромным подсчетам, в Соединенных Штатах сейчас 170 институтов, центров и кафедр специально занимаются антикоммунизмом. При этом изучение современных проблем, в сущности, является отраслью стратегической разведки и пропаганды.
Работа получила невиданный размах. Было налажено поточное производство специалистов по Советскому Союзу. За 100 лет (с 1850 по 1950 год) в Соединенных Штатах было защищено 250 докторских диссертаций о России и СССР.
С 1950 по 1965 год, то есть за 15 лет, число таких диссертаций превысило 1000.
Поток литературы о Советском Союзе громаден. В этой ли
45
тературе положительно трудно разобраться. Поэтому в помощь изучающим СССР издаются многочисленные указатели. Один из них, выпущенный Принстонским университетом, огромный том в 1240 страниц, в котором содержатся сведения о 7000 избранных книг, посвященных Советскому Союзу.
Если до второй мировой войны курсы русской и советской истории читались только в трех американских университетах, то в настоящее время они введены в 400 университетах и колледжах США.
Довольно широко поставлено и изучение русского языка.
В главных научно-исследовательских центрах созданы специальные обширные библиотеки. Например, в Гуверовском институте войны, мира и революции собрана богатая коллекция русских и советских изданий: 25 тысяч томов книг, 60 тысяч брошюр, документов, газет, относящихся к революционному движению в нашей стране и Октябрьской революции. Среди этих материалов — полные комплекты ленинской «Искры» и «Пролетария».
В 1950—1954 годах десятки сотрудников Русского исследовательского центра Гарвардского университета буквально рыскали по Западной Европе. Они проводили сплошной опрос «перемещенных лиц», выискивая среди них предателей, бежавших из СССР в годы второй мировой войны.
В официальном отчете «подвижники» науки не удержались от хвастовства: «336 историй жизни, 375 интервью по специальным вопросам и более 1200 письменных анкет было собрано в Мюнхене и во время контрольного исследования в Нью-Йорке. Из этого материала военно-воздушным силам были переданы 50 основных отчетов (какой же процент вранья отсеялся, даже с точки зрения легковерных «советологов»!— И. Я.) Главное значение этого исследования заключалось в том, что оно впервые дало возможность группе работников в области истории, экономики, политики, социологии, антропологии, социальной и клинической психологии взяться за исследование такой обширной проблемы, как характер советской общественной системы. Поэтому этот проект послужил значительным стимулом для дальнейших исследований в области социальных отношений в Советском Союзе».
Легко представить, что рассказывали о «социальных отношениях» бывшие полицаи и уголовники! Но именно они и нужны американским экспертам по СССР, тщетно пытающимся на основе «новейших методов» научного анализа на-
46
щупать в нашей стране силы, враждебные Коммунистической партии и советскому народу.
Так на практике оборачивается «объективное» исследование советской действительности, затеянное «советологами» и «кремленологами».
Научно-исследовательские центры отвечают на самые различные запросы правящей элиты Соединенных Штатов. После запуска советских спутников обозначилось резкое отставание США от СССР в ряде областей. Сенат немедленно ассигновал 300 тысяч долларов на подготовку 15 научных докладов по основным проблемам американской политики. Задания были распределены между 13 организациями (о некоторых из них говорилось выше).
Когда американские законодатели получили долгожданные доклады, в них, разумеется, главное внимание было уделено «научным» рекомендациям в области борьбы с СССР, с коммунистическими идеями.
ИНДУСТРИЯ ПРОПАГАНДИСТСКОГО
БЕЗУМИЯ
«Наши задачи на международной арене столь ясны, что только дураки не понимают их, однако такие дураки есть»,— написал в 1962 году один профессор, ярый антикоммунист, некто В. Феркинс, работающий в католическом колледже в Калифорнии.
Плохо скрытое раздражение звучит в словах В. Феркнп-са, и, наверное, его разделял автор предисловия к книжке, в которой написаны эти слова, небезызвестный руководитель католической церкви в США кардинал Спеллман.
Становление современной пропаганды империалистических государств — процесс длительный и сложный. Американские специалисты давно уяснили мудрость истины — у лжи ноги коротки. Сделали выводы. Не. в том смысле, что отказались от лжи без нее в США нет и не может быть пропаганды,— а стали прибегать к изощренным методам.
Г о с у д а р с т в с и я а я л о ж >•
Прежде всего о лжи как таковой. Что в делах политических в капиталистических странах часто прибегают ко лжи — секрета не составляет. Новизна положения разве в том, что в последние годы в Соединенных Штатах официально признано право правительства лгать с благочестивым видом. В конце шестидесятых годов заместитель министра обороны А. Сильвестер, ведавший отношениями с прессой, наставительно сообщил газетчикам: «На протяжении всей истории доказано — правительство имеет неотъемлемое право лгать в случае необходимости».
Вашингтон накопил в этом деле изрядный опыт. Не будем говорить о том, как лгут по долгу службы чиновники. Посмотрим, насколько правдивы те, кто олицетворяет стра
49
ну перед миром — американские президенты. Обратимся к истории.
Летом 1918 года на Западе были опубликованы «документы Сиссона». Сиссон — имя офицера американской разведки, добывшего некие материалы о мнимых связях партии большевиков с германским генеральным штабом. Эти «документы» широчайшим образом использовались в антисоветской пропаганде. Но содержавшиеся в них утверждения носили столь фантастический характер, что ряд американских деятелей обратился к президенту В. Вильсону с просьбой показать им подлинники.
Президент наотрез отказался, заявив, что подлинники нужны ему для «должного использования». Тем тогда дело и кончилось. На протяжении нескольких десятилетий холодившие кровь «разоблачения», почерпнутые у Сиссона, кочевали из одной антисоветской книжки в другую. В 1952 году президент Г. Трумэн готовился выехать из Белого дома, предстоял въезд нового хозяина — Д. Эйзенхауэра.
Стали чистить сейфы и вдруг в одном из них обнаружили пачку пожелтевших листков. Подлинники «документов Сиссона» нашлись! Их сдали в Национальный архив, где с ними смогли познакомиться профессиональные историки. Они провели исследование материалов, графологическую экспертизу и т. д. В результате вне всяких сомнений было доказано: «документы Сиссона» — грубая фальшивка, подсунутая белогвардейцами американцам в 1918 году. Обо всем этом в США было официально объявлено лишь в 1956 году.
Другой пример. В 1960 году Соединенные Штаты заслали в СССР шпионский самолет «Локхид У-2», который был сбит советскими ракетчиками в районе Свердловска. Самолет-шпион углубился на территорию СССР на 2 тыс. км, но в Вашингтоне точно не знали обстоятельств его уничтожения. В госдепартаменте решили, что пилот погиб и, следовательно, улик, изобличающих США в шпионаже, нет. Государственный департамент заявил, что самолет-де проводил исследования в верхних слоях атмосферы в районе советско-турецкой границы. Пилот из-за кислородной недостаточности потерял сознание, и самолет, управляемый автопилотом, залетел на советскую территорию. Эта версия была одобрена правительством США.
Когда же Советское правительство после этого заявления госдепартамента сообщило, что пилот со шпионского само
50
лета жив и привело доказательство шпионской деятельности американцев, Д. Эйзенхауэр был вынужден публично признать засылку самолета-шпиона в воздушное пространство СССР. Вскоре после этого Эйзенхауэр, беседуя в узком кругу, заметил: «Я лично утверждал каждый такой полет. Когда мне принесли проект данного полета над Россией, я утвердил его вместе с другими, намеченными разведкой... Но даже известное о полетах «У-2» на сегодняшний день, быть может, не отражает всего».
Соединенные Штаты, вступив на путь эскалации войны против вьетнамского народа, не забывают фабриковать «поводы» для своей агрессии. В начале августа 1964 года в Вашингтоне было объявлено, что военные корабли ДРВ «преднамеренно» атаковали американские эсминцы в Тонкинском заливе. Дело случилось глубокой ночью, но американский флот отлично разобрался в происходившем. Президент Л. Джонсон тут же заявил, что «совершена открытая агрессия против США в международных водах», и потребовал от конгресса санкционировать ответные действия. Конгресс поспешил принять так называемую «Тонкинскую резолюцию», развязывавшую руки правительству для агрессии против ДРВ, включая бомбардировки Северного^Вьетнама.
В феврале 1968 года в Вашингтоне разразился скандал. Сенатор Д. Фулбрайт заявил, что по имеющимся в его распоряжении сведениям никто не нападал на американские корабли в Тонкинском заливе. Капитан Д. Кедрик, находившийся на борту эсминца «Мэддокс» (а этот корабль и изображался жертвой нападения), через несколько часов после мнимого инцидента послал командованию флота США телеграмму, в которой указал: «Разбор обстановки показывает, что сообщения о торпедной атаке сомнительны. Сообщения об этом, возможно, порождены неблагоприятной погодой и сверхбдительностью наших операторов у радиолокаторов. С мостика «Мэддокса» кораблей противника не видели».
Сенатор Фулбрайт в этой связи заявил: «Если бы я знал о существовании этой телеграммы, если бы она была бы мне показана 6 августа 1964 года, я бы не поторопился... Тогда у меня не было ни малейших сомнений в том, что это нападение действительно имело место». Сенатор А. Гор говорил: «Конгресс и страну ввели в заблуждение... обманули и меня».
Что толку в этих запоздалых сожалениях! Сфабриковав
51
«инцидент», США успели во время бомбардировок с воздуха ДРВ убить многие тысячи мирных жителей. Вся эта история выплыла только потому, что американская агрессия против вьетнамского народа не достигла результатов, ожидавшихся в Вашингтоне.
Еще один пример. В 1965 году Соединенные Штаты послали войска в Доминиканскую республику. Оправдывая интервенцию, президент Л. Джонсон официально заявил, что дело шло о восстановлении порядка в стране, ибо там «расстреляно 1500 человек и им всем отрубили головы». Неслыханное злодеяние! Но когда американская солдатня вторглась в Доминиканскую республику, расстрелянных и обезглавленных людей не нашли. Дело объяснялось много проще— реакционные деятели в этой стране, опасавшиеся за свой режим, попросили помощи американских войск.
Наглая ложь официального Вашингтона вызывает негодование честных американцев. На пресс-конференции в феврале 1968 года корреспонденты, вновь уличив государственного секретаря Д. Раска во лжи относительно агрессии США во Вьетнаме, попросили объяснений.
Разъяренный Раск бросил толпе журналистов: «Наступает момент, когда встает вопрос — вы на чьей стороне? Ни одна из ваших газет или радиостанций не будет стоить и полушки, если США не победят. Все остальное мелочь по сравнению с этим вопросом. Я не понимаю, почему ради получения почетной премии Пулитцера занимаются делами, на которые можно наплевать, в то время как в тот же день случается две тысячи вещей, о которых можно конструктивно писать».
Правдоискатели получили урок. После гневной речи государственного секретаря только немногие решились бы писать правду. В общем, дисциплина в рядах пропагандистов наводится железной рукой. И не только бранью, но и государственной организацией пропаганды.
Что такое Ю С И А?
В 1953 году, когда было создано Информационное агентство США (ЮСИА), основная государственная пропагандистская организация США, американское военное министер
52
ство дало официальное определение психологической войны, как «планового использования государством или группой государств пропаганды или других связанных с ней мер в отношении враждебных, нейтральных или дружественных групп для оказания влияния на суждения, чувства, отношение и поведение, чтобы добиться поддержки целей ведущего эту войну государства или группы государств». Установка совершенно ясна.
Как она претворяется в жизнь?
В свое время американский президент Г. Трумэн лицемерно настаивал, что лучшее орудие для борьбы против коммунизма: «прямая, простая, неприкрашенная правда».
Американский специалист по пропаганде Л. Марти выражает полное согласие с президентом, с одной оговоркой: «Надо, конечно, помнить, что у пропагандиста есть выбор правд».
Последнее — дело в высшей степени деликатное. Не случайно в Информационном агентстве США заняты более 12 тысяч человек, а только официальные ежегодные расходы ведомства приблизились к 200 миллионам долларов. Расходы на пропаганду с момента создания ЮСИА составили более 2 миллиардов долларов. Точно такая сумма потребовалась правительству Америки для изготовления первой атомной бомбы. Недешево обходятся поиски «правды» для буржуазии.
Впрочем, антикоммунисты похвально откровенны в оценке возможностей пропаганды. Известный специалист в этой области Д. Уиттон в книге «Пропаганда и холодная война» подсчитал: «Пять миллиардов долларов, затраченные на современные танки, орудия и военные корабли, имеют не меньшее значение для достижения окончательной победы над коммунизмом, чем пять миллиардов долларов, ассигнованные на идеологическую войну».
ЮСИА — громадная организация, деятельность которой проводится по многим направлениям. Размах ее постоянно увеличивается.
Посмотрим, как она выглядит по последним опубликованным данным.
В штаб-квартире ЮСИА в Вашингтоне работает больше 3,5 тысячи человек, остальные сотрудники находятся в зарубежных учреждениях Агентства. В 1968 году ЮСИА имело 106 зарубежных центров, обычно расположенных в крупных
53
городах других государств. Все эти центры работают под непосредственным контролем американских послов.
Агентству подчинено радиовещание на зарубежные страны. В систему «Голоса Америки» входит примерно 100 радиостанций, ведущих передачи на 36 языках. Еженедельно радиовещание ведется в течение 844 часов. «Голос Америки» имеет собственный бюджет — свыше 50 миллионов долларов в год, не входящий в бюджет ЮСИА. В системе «Голоса Америки» работает почти 2,5 тысячи человек.
В 1958 году ЮСИА создало собственную службу телевидения, снабжающую зарубежные телевизионные станции пропагандистскими программами. Ныне Агентство располагает более чем двумя тысячами таких станций в 94 странах. Кроме того, в последнее время ЮСИА ежегодно рассылает ,по всему капиталистическому миру более 500 пропагандистских телефильмов.
В свою очередь «Голос Америки» делится своими программами с радиостанциями в других странах. Они передаются местными радиостанциями как «свои», а не американские. В результате, по минимальной оценке, передачи «Голоса Америки» на зарубежные страны достигают 13 000 часов в неделю!
По заказам ЮСИА голливудские кинофирмы также ста-» вят фильмы соответствующего содержания. Не довольствуясь усилиями профессиональных режиссеров, ЮСИА завело собственную службу кино. Там готовятся пропагандистские хроникальные и документальные фильмы антикоммунистиче* ского содержания. В основном они направляются в зарубежные страны, где Агентство имеет 9 тысяч кинопроекторов. Кинопередвижки ЮСИА проникают в самые отдаленные уголки Латинской Америки, Азии, Африки. Они перевозятся на автомашинах, речных лодках и даже на плотах! Эти фильмы смотрят сотни миллионов зрителей.
Все без исключения фильмы, подготовленные по заказу ЮСИА, носят грубоантикоммунистический характер. Это смесь документальной хроники со злобным пропагандистским вымыслом. Таковы, например, фильмы «Стена» — о мерах, предпринятых правительством Германской Демократической Республики для охраны своих границ, или фильм «Куба ждет», где показаны мифические «борцы» на острове Свободы.
...Информационное агентство США устроило 210 фильмо
54
тек в 98 странах мира. Каждая фильмотека имеет 500— 1000 фильмов на 60 языках. Фильмы демонстрируются бесплатно.
Служба прессы и публикаций ЮСИА издает на 25 языка,х 81 журнал и на 28 языках 60 еженедельных или двухнедельных газет общим тиражом около 30 миллионов экземпляров. Кроме того, ЮСИА рассылает громадное количество статей и фото, которые буквально навязываются редакциям газет и журналов во многих странах. Публикация такого рода материалов вольно или невольно превращает местную прессу в орудие американской пропаганды.
Форпосты ЮСИА за рубежом — информационные центры и библиотеки, где работают опытные пропагандисты. Хотя их официальная задача удовлетворять интерес к Соединенным Штатам, эти люди, знающие местные условия, служат консультантами центрального ведомства ЮСИА. Из Америки в информационные центры часто приходят «сырые» материалы— брошюры, статьи. В них сообщаются основные пропагандистские идеи. Сотрудники информационных центров на месте редактируют их, приспосабливая к местным вкусам, иногда целиком переписывая, и придают привычную для населения форму. Затем обогащенные местным колоритом материалы печатаются и распространяются в стране, для которой они предназначены.
Громадный размах приобрела книгоиздательская деятельность Агентства. Книги в основном издаются зарубежными издательствами по указанию и на средства ЮСИА. В 1953—1967 гг. было выпущено свыше 14 000 таких книг общим тиражом более 120 миллионов. Подавляющее большинство их распространяется почти в сотне стран. Помимо этого, ЮСИА имеет свыше 200 библиотек в 84 странах. Книжный фонд этих библиотек свыше 2 миллионов томов, причем 25% имеющейся в них литературы на местных языках.
Американская пропаганда особенно активно работает против социалистических стран. Так ЮСИА проявила необычайную активность в связи с событиями в Чехословакии в 1968 году. Отделение Агентства в Австрии немедленно удвоило выпуск своего бюллетеня для Чехословакии, приступило к изданию различных пропагандистских материалов.
ЮСИА особенно в последние годы уделяет большое вни
55
мание культурному обмену. Делегации деятелей культуры США, выезжающие за рубеж, обычно несут пропагандистскую нагрузку — максимально благоприятно представить американский образ жизни. ЮСИА участвует в финансировании гастролей театральных и музыкальных коллективов, выступающих в других странах, и т. д.
ЮСИА направляет деятельность «черной» и «серой» пропаганды, то есть официально не связанной с США. С 1949 года на Чехословакию, Венгрию, Польшу, Румынию и Болгарию ведет передачи радиостанция «Свободная Европа», распространяющая самые подлые фальшивки и провокационные слухи.
Для Советского Союза подобной деятельностью занимается «независимая радиостанция», издевательски именующая себя «Свобода» (до 1959 года — «Освобождение»). Эти радиостанции, где работают отщепенцы и предатели, бежавшие из социалистических стран, содержатся на американские деньги.
Разумеется, все творения, вышедшие из недр ЮСИА, преподносятся иностранцам как самое «правдивое и объективное» изложение фактов. Знающие американцы придерживаются иного мнения. В последние годы на книжном рынке самих Соединенных Штатов стали появляться книги, будто бы написанные индивидуальными авторами, а на деле подготовленные ЮСИА. Например, работы журналиста Д. Малли-на «Террор во Вьетнаме» и «Правда о Доминиканской республике».
Как-то вскрылось, что эти и другие книги подготовлены на тайные субсидии ЮСИА. Сенатор Д. Фулбрайт в этой связи вызвал в сенатский комитет представителей ЮСИА и потребовал объяснений. Невразумительные, сбивчивые рассказы. Фулбрайт заявил, что такое субсидирование «вызывает отвращение» и наставительно произнес: «ЮСИА не уполномочено пропагандировать американский народ. Если бы вы сказали, что книги публикуются ЮСИА — одно дело, но когда вы этого не делаете, то вдвойне подрываете нашу систему».
В палате представителей конгрессмен Липскомб стал допытываться у директора ЮСИА:
— Почему вы считаете неправильным сообщать американцу, когда он покупает и читает книгу, что она издана и оплачена правительством?
56
— Это уменьшает ее ценность,— признался руководитель ЮСИА.— Если бы мы говорили, что книга издана нами, тогда ясно—автор, в сущности, чиновник. Это полностью изменяет положение автора.
Вот о том, как оценивают в служебной обстановке видные деятели США продукцию ЮСИА, следовало бы помнить легковерным иностранцам.
И последнее: сколько же тратят США на пропаганду? Теперь, зная о тайной кухне подготовки пропагандистских материалов, трудно верить официальным заявлениям. Сами американские руководители прекрасно понимают, что сообщаемые цифры далеки от истины.
Президент Л. Джонсон, собрав группу ведущих пропагандистов и выругав их за промахи, в порыве злости бросил: «Правительство тратит на вас почти миллиард долларов в год и потрудитесь, наконец, отрабатывать эти деньги!»
1 000 000 000 долларов!
ЦРУ и а н г и к о м м у н и с т и ч е с к о н походе
В центре внимания американской пропаганды молодежь других стран. Многие книги, журналы, фильмы, радио и телепередачи специально готовятся с учетом ее интересов. ЮСИА причастна к программе Фулбрайта. В чем ее суть?
Еще в 1945 году конгресс США принял закон о выделении стипендий иностранным студентам, приглашенным для учебы в американские университеты и колледжи. Эта программа, пожалуй, единственная из всех видов деятельности ЮСИА, которая не стоит ни цента Агентству. После окончания второй мировой войны американцы продали устаревшую военную технику ряду стран. За счет вырученных таким образом денег и выплачиваются стипендии по программе Фулбрайта. В общей сложности по ней обучались и обучаются в США десятки тысяч студентов из многих капиталистических и развивающихся стран.
Благотворительность «доброго» дядюшки Сэма имела оборотную сторону. В конце зимы 1967 года в Соединенных Штатах разразился крупный политический скандал. Было публично доказано, что многие молодежные организации.
57
(например, Национальная студенческая ассоциация) получают средства от Центрального разведывательного управления. Руководители студенческих организаций были вынуждены признать, что в обмен ЦРУ требовало от них оказания «услуг».
Почему они молчали об этом раньше? Ответ прост — ЦРУ брало у них подписку под «присягой национальной безопасности». А нарушение этой присяги влечет за собой тюремное заключение до двадцати лет.
Средства от ЦРУ поступали через различные благотворительные «фонды», оказавшиеся простой ширмой этой непристойной деятельности.
Самая влиятельная газета в США «Нью-Йорк тайме» сокрушалась: «Теперь из-за тайного характера деятельности ЦРУ тысячи ученых, профсоюзных деятелей и видных представителей интеллигенции обнаруживают, что они, сами того не ведая и против желания, выполняли функции тайных агентов. Независимость американских частных организаций поставлена под сомнение. Короче говоря, веру в американские институты запятнали в такой мере, в какой это было не под силу сделать ни одному врагу нашей страны за границей».
Белый дом, как водится, выступил с благочестивыми опровержениями, указав, что правительство ничего-де не знало об этой деятельности ЦРУ, пока скандал не попал на страницы газет. Это была ложь. Сенатор Р. Кеннеди, по личным мотивам воевавший тогда с администрацией Джонсона, сообщил журналистам, что о субсидировании ЦРУ молодежных организаций прекрасно знали президенты Эйзенхауэр, Кеннеди и Джонсон...
Интриги ЦРУ вызывают отвращение у всех честных людей. В апреле 1967 года американский журнал «Рэмпартс» посвятил серию статей деятельности ЦРУ. Интересно интервью бывшего сотрудника этого ведомства. Автор, молодой американец, рассказал, что пошел работать в ЦРУ, поверив в великую антикоммунистическую миссию разведывательного концерна. И вот что он там увидел.
Сначала идеологическая обработка. Вместе с новыми сотрудниками ЦРУ его заставили слушать лекции и смотреть фильмы. «В лекциях и фильмах,— рассказывает он,— давался анализ внутреннего и внешнего коммунизма... Международный коммунизм изображался как чудовищная глобальная угроза. Скоро стало очевидно, что на жаргоне ЦРУ «анти
58
коммунизм» ходячий термин. Тайная поддержка ЦРУ, как я увидел, различных политических групп по всему миру зависит от степени их «антикоммунизма», хотя многие такие группы носят тоталитарный характер».
От теории — к практике. Ему поручили па первых порах вербовать шпионов для ЦРУ среди иностранных студентов, приехавших учиться в США. «Из различных источников я получал донесения о них, оценки, и, когда я обращался к начальству с просьбой разрешить начать вербовку, я отлично знал нужных лиц. Мне часто приходилось использовать весь арсенал грязных средств ЦРУ, чтобы добиться согласия. Например, я давал 10 долларов на расходы за оказание невинной услуги и получал в ответ расписку. Затем я добавлял нули и увеличивал сумму до 1000 долларов, после чего грозил разоблачением «ценных услуг» нам, если студент отказывался сотрудничать».
Скоро этот сотрудник ЦРУ узнал, что организация не гнушается в случае необходимости идти на убийства. В поучение ему с коллегами один из руководителей рассказал назидательную историю. «Во время подготовки вторжения на Кубу весной 1961 года некий американец-идеалист сфотографировал аэродром в Никарагуа, где стояли самолеты с опознавательными знаками ВВС США. Этот человек привез фото в Нью-Йорк, собираясь передать их в печать. Агенты ЦРУ попытались купить у него материалы, но напрасно. Когда этот парень шел в редакцию газеты, на него наехал грузовик, обслуживающий прачечную, и задавил насмерть. Разумеется, все фотографии исчезли»,— закончил рассказ инструктор.
Наконец настала пора пройти высшую степень подготовки— обучение обращению с различным оружием и взрывчатыми веществами.
А потом этому сотруднику ЦРУ, приобретшему порядочный опыт в таких делах, поручили продемонстрировать группе новичков, как незаметно подложить в бензиновый бак автобуса бомбу. При взрыве ее осколки разорвут бак и разбросают горящий бензин. Все сгорит. «Моя обязанность заключалась в том,— продолжал свою исповедь бывший агент ЦРУ,— чтобы показать учащимся, как легко это сделать. Бомба сработала — и, боже мой, как точно сработала! Я стоял, наблюдая, как горит автобус. Видимо, здесь на меня снизошло прозрение. Какое отношение имеет автобус, сожженный вместе с людьми, к свободе? Какое право я имею во имя де
59
мократии и ЦРУ обрекать на смерть случайные жертвы? Раздумья кончились. Я должен уйти».
Он ушел из ЦРУ, невзирая на угрозы и проклятья начальства. Этот американец понял, куда ведет антикоммунизм.
Здесь антикоммунизм выступает в новом обличье: это уже не пропаганда, а убийства, шпионаж и подрывная деятельность. Давно установлено, что американская разведка использует для шпионажа не только профессионалов, но и туристов, приезжающих в страны социалистического лагеря. Многочисленные разоблачения шпионов, пойманных с поличным, не останавливают разведывательные органы США. Они не ослабляют своих усилий, пытаясь выведать государственные секреты СССР и в то же время силясь концентрированной пропагандой внести смятение в умы людей.
Средств не жалеют. Американские журналисты Уайз и Росс в 1964 году считали, что США тратят на разведку четыре миллиарда долларов в год! В середине 1969 года по вашингтонскому телевидению выступил бывший ответственный сотрудник ЦРУ Киркпатрик. Он заявил, что ныне США расходуют на шпионаж 8—10 миллиардов долларов в год. ЦРУ имеет свыше 100 тысяч агентов.
Всё «разведывательное сообщество» в США необычайно процветает. Ныне в него помимо ЦРУ входят Федеральное Бюро Расследований (ФБР), Разведывательное Управление министерства обороны (РУМО), Национальное Агентство Безопасности (НАБ), разведывательные ведомства государственного департамента, министерства финансов, комиссии по атомной энергии и ряд других. Интриги американской разведки охватили весь мир.
Здесь все — от заурядного шпионажа и диверсий до террора и свержения неугодных Вашингтону правительств в ряде стран. Особенно распоясалась американская разведка в странах Латинской Америки, на ее совести сотни политических убийств. От руки американской агентуры пали президент Мексики Каррене, президент Никарагуа Саидино, президент Панамы Ремон.
ЦРУ убирает не только прогрессивных деятелей, но и лиц, которые скомпрометировали себя в глазах народов тесными связями с подрывными организациями США и, следовательно, приносят Вашингтону уже не пользу, а вред. Так был убит
60
диктатор Доминиканской республики Трухильо, устранен правитель Южной Кореи — Ли Сын Ман. Во Вьетнаме, стремясь не допустить взрыва народного негодования, американские агенты устроили дворцовый переворот, убив главу марионеточного правительства Нго Динь Дьема.
ЦРУ, как правило, действует секретно, только в редких случаях эпизоды тайной войны становятся достоянием гласности. Но в 1969 году мировую печать облетело необычайное сообщение— в июле американские власти во Вьетнаме арестовали полковника «специальных сил» Рольта, еще шесть офицеров и сержанта по обвинению в убийстве. Вероятно, это был первый случай, когда террористы были привлечены к ответственности.
«Специальные силы» возникли в США еще в годы второй мировой войны, но датой формирования их считается 1952 год, когда в Форт-Брагг в штате Северная Каролина был создан центр для их подготовки. В эти части диверсионного назначения набираются отъявленные головорезы. Их учат владению всеми видами оружия, диверсиям, связи, методам «психологической» войны и т. д. Президент Кеннеди уделял особое внимание этим частям. Для них были введены специальные форменные зеленые береты. После смерти Кеннеди осиное гнездо «зеленых беретов» в Форт-Брагг стало именоваться центром по обучению противопартизанской войне имени Джона Ф. Кеннеди.
Во Вьетнаме «зеленые береты» выполняли весьма щекотливые поручения американского командования — диверсии, убийства, разведка. Во время одной из таких операций и «отличился» полковник Рольт со своими подчиненными. Они схватили вьетнамца, допросили его, как полагается у этих мастеров заплечных дел. Затем застрелили, а труп, обвернутый в почтовый мешок, измазанный кровью, чтобы привлечь акул, сбросили с вертолета в море.
Поистине — концы в воду! Едва ли это преступление когда-либо было бы вскрыто, если бы не одно обстоятельство — выяснилось, что убитый был также агентом ЦРУ.
Однако полковник Рольт со своими подручными отделались легким испугом — начатое следствие было прекращено, а арестованные выпущены. После некоторого молчания и замешательства официальные американские деятели начали «объясняться». Военный министр США С. Рэзор сообщил, что проведение суда было бь\ «не в интересах национальной безопасности». Американский консул в Сайгоне Д. Грегори под-
61
твердил только, что вьетнамец был убит по приказу ЦРУ, но в подробности не стал входить, заявив журналистам: «Вы же знаете, что* происходит в тех случаях, когда ЦРУ серьезно замешано в каком-либо деле».
А командующий американскими войсками в Южном Вьетнаме генерал К. Абрамс встал фактически на путь извинений перед «зелеными беретами», выразив мнение, что «дело об убийстве, в котором замешаны «зеленые береты», не окажет неблагоприятного влияния на судьбу этой отборной войсковой части». В общем, произошло недоразумение и продолжайте творить свои грязные дела.
„А н т и к о м м у н и с т и ч с с к и й манифест** не написан
Эксперты по психологической войне ЮСИА не оставляют в покое и американский народ. Цель — воспитать у американцев враждебные чувства к СССР и коммунизму. Применяемые ЮСИА приемы и здесь часто носят провокационный ха' рактер.
На банкете в авиационном клубе в США собралось множество людей — было объявлено, что некий Дмитрий Коротаев выступит с речью «Взаимопонимание между США и СССР». Появление оратора, «гостя из СССР», встретили дружественными аплодисментами. Коротаев начал говорить по-английски с сильным русским акцентом. Он зло высмеял американский образ жизни и с угрожающим видом превозносил превосходство социализма, а затем принялся оскорблять присутствовавших. В зале заволновались, некоторые участники банкета демонстративно ушли. Убедившись, что аудитория настроена достаточно враждебно, Коротаев сменил тон, призвал к миру во всем мире и попросил задавать вопросы.
Прошло несколько дней. На конференции по вопросам здравоохранения и социального обеспечения объявился другой оратор — Иван Серов, выступивший с докладом «Американская молодежь и вызов коммунизма». Человек, назвавшийся Серовым, обрушился на американскую молодежь, проклинал ее родину и в конце концов опять заслужил всеобщее негодование присутствующих.
62
Наглое поведение оратора вызвало у молодых слушателей далеко не дружественную реакцию — они собрались вышвырнуть гостя вон. Тут поднялся организатор совещания — один из руководителей Ассоциации христианской молодежи — и любезно объяснил, что выступал не мифический «Иван Серов», а реальный заместитель директора ЮСИА Поль Конрой. Последний, улыбаясь, дополнил — теперь на хорошем английском языке, что он, разъезжая по Соединенным Штатам, неоднократно произносил подобные речи под вымышленными русскими фамилиями.
Каковы бы ни были приемы, пропаганда неизменно находится в центре внимания руководящих деятелей Соединенных Штатов. Их публичные заявления готовятся с тщательным учетом пропагандистской ценности. Отчеканиваются звонкие формулировки, заранее взвешивается возможное воздействие той или иной речи. Больше того — хозяева Белого дома лично следят за тем, чтобы ЮСИА находилось на уровне задач, поставленных Вашингтоном. Ведь в последние десятилетия слово «капитализм» с отвращением воспринимается пародами мира.
Во время президентства Кеннеди случилась в этой связи трагикомическая история.
ЮСИА разослало в зарубежные информационные центры обзор об американской экономике. Соединенные Штаты в этом обзоре уподоблялись гигантской корпорации. Население — держателям акций. Правительственные чиновники — управляющим. Конгресс — правлению директоров, а президент — председателю правления. Великие умы в ЮСИА на сей раз сказали что-то близкое к правде.
Это вызвало гнев американских дипломатов. Посол США в Индии направил президенту Кеннеди пространную жалобу, указав, что такое изображение Америки подрывает ее престиж. «Если дело обстоит так,— писал в заключение посол,— тогда американскому народу следовало бы избрать президентом не Джона Кеннеди, а его отца — Джозефа Кеннеди» — крупного монополиста, мультимиллионера.
Президент Кеннеди не остался равнодушным к доводам своего посла. Он немедленно связался с руководителем ЮСИА и издевательским тоном перечитал ему шедевр, вышедший из недр Агентства. После каждого абзаца президент останавливался, делал паузу и серьезно спрашивал: «Что, действительно так?»
63
Крайне смущенный глава ЮСИА не стал оправдываться, а обещал исправиться.
Но как тут исправиться! Можно усилить поток ярко иллюстрированной безграмотной прессы, и без того затопляющий пропагандистские каналы. Можно придумать термины вроде— «общество всеобщего благоденствия», «смешанная экономика», «народный капитализм» и т. д. Но иллюстрации и термины не изменят действительности, существующей в США,— царство капитала, господство денежного мешка, эксплуатация человека человеком.
Сама жизнь на каждом шагу опровергает антикоммунистических пропагандистов. С ней бороться много труднее. Здесь эксперты «психологической войны» попадают в тупик. Примеров тому великое множество.
В начале шестидесятых годов в США вышла книга «Стратегия передовых рубежей», подготовленная в научно-исследовательском институте по вопросам внешней политики при Пенсильванском университете. Автор книги, он же директор института, профессор Р. Страус-Хюпе имеет значительный вес в США. На президентских выборах 1964 года он был советником Б. Голдуотера. По американским понятиям — человек знающий. В этой книге он сочными мазками нарисовал, как, где и когда можно сокрушить СССР. Масса людоедских рассуждений, хладнокровные подсчеты возможных жертв ракетно-ядерного оружия подкрепляют мысли автора.
Все шло гладко, пока автор не затронул вопрос, чем, собственно, коммунизм или социализм отличается от капитализма. Тут красноречие оставляет Р. Страуса-Хюпе. «Коммунизм,— пишет он,— имеет цель дать описание будущего совершенного общества. Для его создания требуется внести лишь одно изменение в существующий порядок вещей — уничтожить частную собственность...
Коммунистическая идеология, в сущности, отражает эпоху до появления паровоза, не говоря уже об авиации и спутниках. Нам не следует пытаться вступать в спор с такой архаичной идеологией на ее собственных условиях».
Вероятно, слепая злоба лишила профессора рассудка. Ведь написал он вещи совершенно несуразные. Но даже из этих желчных строк сам собой напрашивается вывод—антикоммунисты не имеют аргументов, когда речь заходит о святая святых капитализма — частной собственности. Ныне на страже ее стоят межконтинентальные ракеты с термоядерными бое-
64
выми головками, но не здравый смысл. Ибо архаичной являет-ся система эксплуатации человека человеком, и ей нельзя найти оправданий...
Летом 1961 года в СССР был опубликован проект Программы КПСС, принятый XXII съездом партии. Один из влиятельнейших деятелей в США А. Гарриман, бывший посол США в Москве, ознакомившись с Программой, рекомендовал президенту Д. Кеннеди выступить с контрзаявлением. Президент согласился. В Белом доме собралась интеллектуальная элита США. Кеннеди заявил, что он не стремится к обмену идейными ударами, а хочет получить «новый анализ исторических концепций... Одна из целей документа — уничтожить самую идею о неизбежном приходе коммунизма. Однако его главная цель — дать позитивное описание того мира, который мы хотим создать».
Директива президента была ясной. Лучшие умы Вашингтона засели за работу.
Однако человечество так и не узнало, что сочинили придворные идеологи. Коитрзаявление не получилось. Вне всякого сомнения, оказалось невозможным дать позитивное — положительное описание капитализма.
Лишить разума!
Известный американский публицист У. Липпман, размышляя как-то о путях формирования общественного мнения, привел такой пример.
Год 1914. Маленький островок, затерянный в Тихом Океане, где живут англичане, французы и немцы. Радиостанции у них нет, и они ничего не знают о происходящем в большом мире. Под ярким тропическим солнцем тянется безмятежная жизнь небольшой группы людей, а Европу уже сжигает первая мировая война. Франция в союзе с Англией сражается против Германии. Спустя два месяца после начала войны к острову приходит корабль,— и мира на этой обетованной земле как не бывало: островитяне немедленно разделились на враждующие группы.
Этот эпизод послужил отправной точкой для рассуждений У. Липпмана. «Мы видим,— пишет он,— что сведения об окру-
Жало империализма
65
жении, в котором мы живем, могут приходить то рано, то поздно, но мы считаем картиной истинного мира ту, которая вырисовывается из них».
Иными словами, по мнению У. Липпмана — а его разделяют американские идеологи,— политическое мышление человека складывается не из его непосредственных ощущений, а формируется источниками информации: газетами, радио, телевидением и т. д. Восприятие человека преломляется через эту призму.
Малообразованный человек легко становится добычей пропагандистов. Что касается Соединенных Штатов, то там количество таких людей чрезвычайно велико. В 1970 году страна была потрясена: сначала исследование Гарвардского университета, а затем опрос общественного мнения, проведенный институтом Харриса, показали—24 процента взрослого населения практически неграмотны. Иными словами, каждый четвертый американец не может прочитать и понять элементарный текст.
Разумеется, были произнесены горячие речи и приняты срочные меры. В Вашингтоне возникла правительственная организация «Национальный совет по чтению», вице-председателем которого стала супруга президента США. Поставлена задача — обучать миллионы неграмотных. Вероятно, совет будет действовать энергично, но обучение чтению будет сопровождаться соответствующей идеологической «нагрузкой». Это совершенно очевидно.
Отсюда задача американской общественной психологии — создать такую призму, которая искажала бы действительность в направлении, нужном Вашингтону.
Здесь открывается широкий простор для различного рода уловок и прямого плутовства, намеренного злоупотребления особенностями человеческой психики.
Известен, например, «феномен Эша», установленный в 1956 году. Полдюжине испытуемых предлагают определить, какая из двух линий, проведенных на бумаге, короче. На самом деле они абсолютно равны. Об этом знают все испытуемые, кроме одного. Он, разумеется, дает верный ответ. Остальные, введенные в условия эксперимента, в один голос твердят: одна из линий короче. Проходит несколько минут, и человек, ответивший правильно, соглашается с остальными.
Американский психолог Бронфенбреннер — мы познакомились с ним в самом начале книги—так описывает свои
66
ощущения во время преоывания *в Советском Союзе: «Дни шли, и со мной стали происходить удивительные вещи. Я брал советскую газету, где рассказывалось, скажем’ о действиях США на Ближнем Востоке. «О, что только они не делают!» — вскрикнул я и тут же осекся, ибо я начал думать «они» о собственной стране. Или я замечал, что начинаю утвердительно кивать головой, когда мой советский коллега рассказывал о вещах, против которых раньше я неизменно спорил. Короче говоря, когда все вокруг меня видели мир в одном свете, я нашел, что хочу оценивать его, как и они, и принадлежать к ним.
Стоило по пути назад пересечь советскую границу, как начался обратный процесс. Чем больше я говорил с коллегами на Западе, особенно с американцами, тем сильнее я сомневался в правильности впечатлений, полученных в СССР...
Но почему, спросите вы, другие западные наблюдатели не сообщают об энтузиазме и преданности советских людей своей системе, с которыми встретился я? Я задал этот вопрос корреспондентам и сотрудникам нашего посольства в Москве. Их ответы явились откровением. Один журналист сухо сказал.
«Дело в следующем. Когда коммунист действует как коммунист, это не ново. Если я хочу, чтобы мою статью напечатали на родине, я должен писать о недостатках, а не об успехах их системы».
Это не мнение рядового гангстера пера, а отражение взглядов, глубоко разрабатываемых крайне правыми «научными» организациями в США. Среди них видное место занимает Институт американской стратегии, именующий себя «просветительным» учреждением. Во главе института стоят бизнесмены и военные. Ведомство не испытывает материальных затруднений— работу Института американской стратегии финансирует более сотни корпораций. По заданиям института пишутся и распространяются бесконечные антикоммунистические книги. Его руководители ежегодно проводят национальные конференции по военным и промышленным вопросам, на которых распространяются в централизованном порядке самые реакционные идеи.
В 1962 году институт провел конференцию под названием «Образование и свобода в мире, находящемся в конфликте». Суть высказанных там мыслей не очень сложна. Вот некоторые из них.
Отставной генерал-лейтенант Д. Манди: «Частный капи
67
тал называют забытым оружием «холодной войны». Такого оружия коммунисты не имеют... В любом случае бизнес имеет хорошую возможность получить прибыль и в то же время способствовать нашим национальным усилиям развивать понимание и уважение к системе свободного предпринимательства».
Руководитель отдела политических наук Нотрдамского университета С. Парри: «...речь идет не о том, чтобы доказать атеизм коммунизма, ио показать, что у коммунистов есть бог, которому они служат, именуемый историей. Речь идет не о том, чтобы просто доказать — коммунизм отвергает классическую мораль, а показать, что коммунизм взывает к новой морали— коммунистической морали во имя бога, называемого историей».
Идеи эти говорят сами за себя...
С осени 1966 года в США действует Академия холодной войны, созданная экстремистами. Учредители поставили цель: на первый случай собрать для ее работы 11 миллионов долларов. В штате Вирджиния под академию отвели земельный участок размером около 250 га, провели новую дорогу, построили большую стоянку для автомашин. На семинарах выступают люди, имеющие зловещую известность: Аллен Даллес — бывший руководитель ЦРУ, Эдгар Маурер — очень влиятельный реакционный публицист и другие.
Руководителем академии по совместительству стал директор Института американской стратегии Д. Фишер, в прошлом агент ФБР. Директор — администратор академии — генерал Э. Лэнсдейл, советник американского правительства по Вьетнаму. В состав членов консультативного совета академии вошли 15 сенаторов, 38 членов палаты представителей и 12 губернаторов. Церемонию открытия нового научного центра посетили высокопоставленные деятели из Вашингтона.
Учредители Академии холодной войны вынашивают грандиозные планы: на обширной площадке сооружается городок для слушателей, которые займутся изучением стратегии и тактики «холодной войны». В рекламном проспекте академии указывается, что она «будет давать советы слушателям после прохождения ими курса, а также советы учреждениям и руководителям во всем свободном мире, в частности будет организовывать поездки консультативных групп по просьбе правительств свободного мира».
Это в будущем, которое готовит настоящее. Отставной на
68
чальник штаба флота США адмирал А. Берке, подвизающийся в Институте американской стратегии, не оставил без внимания Академию холодной войны. А. Берке настаивает: «Между свободным Западом и коммунистическим движением не может быть примирения, не может быть истинного сосуществования. Столкновение абсолютно....
Защита цивилизации равнозначна уничтожению коммунистического движения во всем мире...
Американская политика, предлагаемая мною, имеет в виду уничтожение идеологического движения. Эта политика имеет в виду использование не одного конкретного вида силы, а всех видов силы...»$
В таких призывах звучат голоса безумцев. Кажется, будто они исходят из сумасшедшего дома. От них с ужасом и негодованием отвернется нормальный человек, не ослепленный ненавистью к коммунизму. И, вероятно, руководители психологической войны в США понимают это.
Соразмеряя разрыв между сосредоточенными усилиями антикоммунистов и, в общем, незначительными результатами в идеологической обработке даже собственного населения, они приходят к выводу, что виновата... психика человека!
Если так, тогда долой здравомыслящего человека!
Найти пути к превращению людей в бессмысленных роботов!
Во время войны в Корее в 1950—1953 годах 7190 американцев попали в плен. Находясь там, они не могли внятно ответить, за что воюют. По оценке экспертов США, треть пленных «слегка», а седьмая часть «серьезно» сотрудничали с противником. Открытие крайне обеспокоило Вашингтон.
Совещательный комитет при президенте Эйзенхауэре в 1955 году заключил: «Пленные не могли защитить американизм, ибо знали очень мало о своей Америке». Комитет сурово предупредил: «Ответственность за защиту и сохранение США лежит на каждом гражданине. Каждый американец — на линии фронта в борьбе идей. Поле битвы везде. Сегодня нет отдаленного фронта, ничейной земли и тыла. Внутренний фронт — продолжение боевого фронта».
Обычные заклинания! Их повторили антикоммунисты, но ученые из Стенофордского научно-исследовательского института на опыте пленных во время войны в Корее дали иной ответ. Изучив проблему по заданию американского сената, они доложили законодателям: «Успехи в создании специальных пре
69
паратов и других методов контроля над мыслями могут показаться страшными. Однако эти средства страшны, если их неверно используют... Возражения, выдвигаемые многими мыслящими наблюдателями, сводятся к тому, что демократическому правительству не к лицу умышленно воздействовать на поведение людей. Однако демократические правительства уже используют множество методов воздействия (сила или угроза применения силы, налоги, займы, пропаганда) для достижения своих целей. Вероятно, новизна и потенциальное могущество новых методов вызывают определенное нежелание выяснить, что они такое, насколько эффективными они могут оказаться и как их применять».
В Корее идеологически беспомощными оказались пленные из отборных американских частей, подвергавшихся усиленной антикоммунистической обработке. Коль скоро бессильными оказались обычные методы, тогда нужно выдвинуть химию, генетику, электронную аппаратуру.
В печать проникают только отрывочные данные о работе в этом направлении. В Гарвардском университете доктор «Лири и доктор Алперт разрабатывают препараты «сайлосибин» и «ЛСД». Приняв их, здоровые люди настраиваются на мистический лад. Препарат «ЛСД» уже теперь в США употребляют десятки тысяч человек. Они утверждают, что являются сторонниками новой «религии». В центре вновь обретенного культа в Калифорнийском университете в Беркли до десяти тысяч студентов узнали действие «ЛСД». Лири практикует групповые приемы «ЛСД» под своим руководством. Участники этих сеансов утверждают, что находят, пребывая под действием препарата, «истинные» измерения мира, обретают «освобождение», предводительствуемые «вождем» Лири.
Трудно сказать, что именно они испытывают. Но экспериментаторы давно установили действие «ЛСД» на животных: кошка, например, начинает панически бояться мыши.
Профессор X. Дельгадо в Йельском университете работает над электронной аппаратурой, используя которую можно было бы заставить человека рычать по-звериному при одном упоминании слова «коммунизм»:
Корреспонденты французской газеты «Ар», сообщая об этих экспериментах, с отвращением писал о возможностях электронных возбудителей, «которые полностью искажают людей, их личности настолько, что эти чудовища становятся не-
70
вменяемыми и способными совершать абсолютно безответственные поступки. Итак, в июне месяце этого благодатного 1964 года уже возможно спровоцировать девушку на убийство, а провинциального учителя сделать кровожадным, как вампир».
К концу века, считают иные исследователи, управление людьми будет производиться с помощью биофизики и «биоконтроля».
Видно, плохи дела у антикоммунистов, если они хватаются и за такие методы. Что до попыток «управления» людьми, то человечество в прошлом успешно справлялось с куда более страшными угрозами.
Разум и теперь восторжествует!
РАСЧЕТЫ И ПРОСЧЕТЫ
Толстый журнал в грязно-серой обложке «Форейн аф-ферс» («Внешние дела») в Америке читают немногие. Он публикуется для относительно узкого круга лиц — тех, кто определяет политический климат в Соединенных Штатах. Статьи в него пишут знакомые для знакомых. Короче говоря, «Форейн афферс» — орган американской правящей верхушки.
Читатели июльской книжки журнала за 1947 год были заинтригованы. Нарушив многолетнюю традицию, редакция поместила статью, подписанную «г-н X». Статья называлась «Источники советской политики», и в ней был начертан план, как сокрушить Советский Союз и международное коммунистическое движение. Статью читали и обсуждали, десятки раз перепечатывали в других журналах и книгах, сотни раз анализировали. По компетентному мнению американских идеологов, статья заложила теоретические основы американской политики в отношении Советского Союза на весь послевоенный период.
Довольно быстро читающая публика узнала имя автора — за подписью «г-н X» скрывался американский дипломат и историк Джордж Ф. Кеннан. Его хорошо знают в Соединенных Штатах как крупнейшего специалиста по Советскому Союзу. Кеннан посвятил всю свою жизнь изучению СССР, многие годы работал в американском посольстве в Москве и написал несколько книг по истории России и Советского государства. Когда увидела свет нашумевшая статья, Д. Кеннан занимал пост главы только что созданного в Государственном департаменте отдела — долгосрочного политического планирования. На секретных совещаниях Д. Кеннан изыскивал пути и средства разгрома СССР, а па страницах «Форейн афферс» выступил как оракул, в общей форме сообщив, что намеревались предпринять Соединенные Штаты против Советского Союза и почему.
73
Рождение доктрины „сдерживания^
Известно, что человечество находится в процессе постоянного восходящего развития. Классики марксизма-ленинизма открыли законы общественного развития, научно доказав, что смена социально-экономических формаций рабовладельческого общества феодализмом, затем капитализмом, возникновение социализма и, наконец, коммунизма — закономерный исторический процесс. Познав эти законы, коммунистические партии строят в соответствии с ними свою деятельность. Движение человечества к коммунизму неизбежно и необратимо.
Д. Кеннан подошел к делу с иных позиций. Он объявил (тезис далеко не новый), что коммунизм — изобретение Москвы и будто бы навязывается народам мира.
Нужно ли доказывать, что коммунисты — принципиальные и последовательные противники войны и никогда не ищут достижения своих целей на путях военных конфликтов.
Кеннан утверждал обратное: Советский Союз «скептически относится к возможности постоянного и мирного сосуществования двух соперничающих» систем.
Капитализм действительно находится под все возрастающим давлением сил нового мира и отчаянно сопротивляется им.
Кеннан свел действие этих сил только к Советскому Союзу и отсюда сделал вывод: «совершенно очевидно, что основным элементом любой американской политики в отношении Советского Союза должно быть длительное, терпеливое, но бдительное сдерживание».
Этим термином «сдерживание», отчекан£нным Кеннаном, стала официально именоваться американская политика в отношении СССР. Оборонительная фразеология скрывала крайне агрессивный курс. Кеннан, в сущности, занялся «анализом» марксистской теории для обоснования необходимости наступления на Советский Союз по всем линиям.
Соединенные Штаты, настаивал он, «должны встать на путь твердого сдерживания, везде противопоставляя русским неизменную контрсилу», не теряя ни единого дня. Дело в том, хладнокровно объяснял американский теоретик, что Советский Союз только-только вышел из войны. «Она принесла чудовищные разрушения, смерть и истощение сил. В результате
74
русский народ устал физически и духовно. ...А Соединенные Штаты в состоянии неслыханно усилить уже существующие трудности для советской политики». И Кеннан рассуждал о том, как можно осложнить положение нашей страны.
Тем американцам, которые помнили о недавних годах, когда советские солдаты стояли насмерть за свободу своей страны и Америки, он внушал: «Мы должны продолжать рассматривать Советский Союз как соперника, а не как партнера на международной арене».
Если «сдерживание» будет последовательно проводиться и над Советским Союзом постоянно будет висеть военная угроза, тогда в значительной степени осложнится восстановление и развитие Страны Советов. Моральный дух и энергия и без того «усталого» населения будут падать. Коммунистическая партия испытает колоссальные трудности. И вот, мечтал Кеннан, «если разногласия когда-либо охватят и парализуют партию, тогда невозможно описать последующие хаос в России и ее слабость... Если что-либо подорвет единство и действенность партии как политического инструмента, тогда Советская Россия в мгновение ока превратится из одного из сильнейших государств в одно из слабейших и жалких».
Фантазия Кеннана удержу не знала. На бумаге он расправился с нашей страной, отведя «десять — пятнадцать лет» на «крах или сведение на нет советской мощи».
И все это должна была сделать государственная политика «сдерживания»! Ибо, учил Кеннан, «для Соединенных Штатов не составит труда оказать воздействие на внутреннее развитие событий как в России, так и во всем международном коммунистическом движении».
Пока речь шла лишь о том, что могут сделать Соединенные Штаты на внешней арене. Эта часть рассуждений Кеннана, в общем, укладывалась в традиционное кредо американской политики, восходящей к 1917 году, когда после Великого Октября официальный Вашингтон занял позицию непримиримой вражды к СССР. Здесь концепции Кеннана не блистали новизной.
Однако он, в отличие от многих своих предшественников и современников, ставил вопрос борьбы против коммунизма значительно шире. Он подчеркнул, что шансы на успех в схватке невелики, если Соединенные Штаты не изменят многого у себя. Хотя эту мысль развили и отточили много позднее,
75
она была в общих чертах сформулирована уже в его статье, опубликованной в 1947 году.
Кеннан писал: «Исход борьбы в значительной степени зависит от самой нашей страны. Проблема советско-американских отношений, в сущности, является всесторонней проверкой— заслуживают ли США звания нации наций... Никогда еще не было в истории более справедливой проверки. В свете этих обстоятельств думающий исследователь русско-американских отношений не найдет причин для жалоб на вызов Кремля американскому обществу. Он скорее будет испытывать определенную благодарность богу, который, поставив американцев перед лицом неумолимого вызова, связал всю национальную безопасность с их способностью напрячь силы и принять ответственность за моральное и политическое руководство, которое история неоспоримо возложила на них».
То, что Кеннан мечтал о мировом господстве Соединенных Штатов,— несомненно. То, что он призывал к уничтожению коммунизма,— ясно.
Он имел в виду те же цели, что и озверевшие антикоммунисты, твердящие: коммунизм должен быть уничтожен любой ценой, раз и навсегда. Различие состояло в средствах.
Дело не только в том, что Кеннан умнее многих апостолов антикоммунизма, но и в том, что он политик. А политика, как известно, искусство возможного. Поэтому-то Кеннан выдвинул доктрину «сдерживания», а не призвал к прямому вооруженному нашествию на Советский Союз. Он понимал, что проблема много сложнее, чем простая проба сил. В американосоветских отношениях сосредоточились борьба и соревнование двух социально-экономических систем современного мира.
Вернемся к теориям К. Клаузевица. Рассматривая неудачи монархов в борьбе против революционной Франции в конце XVIII века, он сделал вывод: это случилось потому, что они попытались голой силой встретить вызов, брошенный революцией. «Огромное влияние французской революции,— писал Клаузевиц,— заключалось, очевидно, не столько в новых средствах ведения войны и взглядах на ее ведение, сколько в коренных изменениях в политике и администрации, в характере правительства, состоянии народа и т. д., в том, что правительства других стран неправильно смотрели на все эти вопросы, что они обычными средствами хотели создать противовес силам новым и подавляющим. Все это — ошибки политики. Раз
76
ве эти ошибки можно было предвидеть и исправить, оставаясь на позициях чисто военного понимания явлений? Конечно, нет».
Здесь — ключ к философии Д. Кеннана. Она была положена в основу американской внешней политики, имевшей в виду нанести конечное поражение Советскому Союзу. Официально курс администрации Г. Трумэна—Д. Ачесона (1945—1952 годы) так и именовался «сдерживание» коммунизма. На большее тогда Вашингтон пойти не решился, и по основательной причине: Соединенные Штаты не были всемогущи. Что могло или не могло сделать американское правительство, определялось соотношением сил в мире, в первую очередь между СССР и США.
Генералы предостерегают
Вторая мировая война, в которой советский народ отстоял цивилизацию от фашистских извергов, ознаменовала собой решительное изменение в соотношении сил между капитализмом и социализмом. Штурмовой отряд международной реакции— державы фашистской «оси» (Германия, Италия, Япония и их сателлиты) были разгромлены. Англия и Франция были серьезно ослаблены войной.
В День Победы на земле остались две сверхдержавы — Советский Союз и Соединенные Штаты Америки, хотя их вклад в войну оказался различным.
Наш народ, торжествуя победу, скорбел о миллионах павших на полях сражений, погибших на оккупированной территории и в чудовищных гитлеровских лагерях смерти. Мы потеряли в Великой Отечественной войне 20 миллионов человек! Память об этих людях, отдавших свои жизни, чтобы отстоять мир на земле, останется в веках.
Американский народ потерял в войне убитыми и умершими от ран всего лишь 400 тысяч человек.
На пятьдесят погибших советских людей приходился один американец.
Такое соотношение потерь между СССР и США объяснялось тем, что ряд лидеров западных стран наших союзников проводили сознательную политику обескровливания Советско
77
го Союза. Они затягивали открытие второго фронта, вели операции на второстепенных направлениях, ожидая, пока Германия будет ослаблена руками СССР. Основные битвы второй мировой войны произошли на советско-германском фронте. Здесь и был решен ее исход.
Гитлеровские захватчики, временно оккупировавшие часть территории нашей страны, причинили чудовищный ущерб.
Война обошлась Советскому Союзу примерно в 500 миллиардов долларов.
Соединенным Штатам — в 330 миллиардов долларов.
Но прибыли американских монополий за шесть военных лет составили 114,1 миллиарда долларов по сравнению с 26,4 миллиарда долларов в предшествовавшее шестилетие.
Американская земля не знала разрушений. Что до потерь среди мирного населения, то в результате войны погибло шесть человек. Было это так.
Японцы пытались «достать» США, запуская воздушные шары с подвешенными к ним бомбами. Несколько таких шаров пересекли Тихий океан и достигли американского побережья. Школьники, вышедшие на экскурсию в лес, заметили странный предмет. Заинтересовались, стали трогать — неожиданный взрыв!
Так шесть юных американцев отдали жизнь за дело Объединенных Наций.
В Америке иные трезвые деятели понимают, что означала вторая мировая война для Советского Союза. В речи 10 июня 1963 года президент Кеннеди сказал:
«Ни одно государство в истории вооруженной борьбы не пострадало больше, чем Советский Союз во вторую мировую войну. Погибло по крайней мере 20 миллионов человек. Достояние многих миллионов семей сожжено или разграблено. Треть территории страны, включая две трети ее промышленной базы, была превращена в пустыню: если сравнить с США, то это эквивалентно тому, как если бы разрушить всю часть нашей страны к востоку от Чикаго». (Президент Кеннеди имел в виду те штаты, которые являются национальным очагом США, где в XVIII веке возникло это государство...)
Но несмотря на громадные потери, на исходе войны наша страна стала сильнейшей военной державой мира. Это подрезало крылья прожектерам в США, которые надеялись, что в результате войны на земле воцарится американский век. В политических кругах Вашингтона перед окончанием войны шли
78
яростные споры. Влиятельные американские деятели носились с планами установления мирового господства Соединенных Штатов.
Обратились к знающим людям — командованию вооруженных сил — Комитету начальников штабов. Государственный департамент просил генералов и адмиралов сообщить, в какой мере претензии США могут быть поддержаны силой. Ответ оказался неутешительным.
«Успешное завершение войны против наших нынешних врагов,— сообщал комитет в августе 1944 года,— произведет в мире глубочайшие изменения в отношении соответственной национальной мощи, которые за последние 1500 лет можно сравнить только с падением Рима. Это фактор решающего значения... После поражения Японии Соединенные Штаты и Советский Союз останутся двумя единственными первоклассными военными державами. В каждом случае это объясняется сочетанием их географического положения и огромным военным потенциалом. Хотя США могут перебросить свои силы во многие районы за океаном, тем не менее остается верным, что соответственная мощь и географическое расположение этих двух держав исключают возможность нанесения поражения одной из них другой, даже если одна из сторон находится в союзе с Британской империей».
Многозначительное признание!
В XX веке во многом прояснилась историческая миссия нашей страны в мировой истории. Великая Октябрьская социалистическая революция прорвала цепь империализма. Возникло первое в мире государство рабочих и крестьян.
Существование Советской страны изменило лицо почти всех стран. Их правящие классы, опасаясь, чтобы народы не заговорили с буржуазией по-русски, были вынуждены пойти на существенные уступки. В глазах капиталистов издержки реформ были меньше издержек социальной революции. Бессмертные герои российского революционного движения, Великого Октября и гражданской войны отстаивали дело трудящихся всего мира — они сражались за свободу человечества и своей Родины.
В годы Великой Отечественной войны всемирно-исторический подвиг советского народа создал равновесие в силах между СССР и США, а в широком смысле — между социализмом и капитализмом. Советские Вооруженные Силы не только
79
сокрушили фашизм, но и оказались мощной преградой на пути новых претендентов на мировое господство. >
Ясное осознание этого профессиональным генералитетом в США, указывавшим, что военные возможности страны определяют ее политические возможности, ограничило свободу действий Вашингтона на международной арене. Поэтому со времени окончания второй мировой войны по сей день основная забота американского правительства заключается в том, чтобы изменить соотношение сил в мире в свою пользу. Короче говоря, подвести фундамент силы под антикоммунизм^
Бессилие атомной бомбы
А атомная бомба? Давала ли она решительное преимущество Соединенным Штатам в 1945—1949 годах, когда США имели на нее временную монополию?
Вспышка ярче тысяч солнц в пустыне Аризоны в июле 1945 года — первый испытательный взрыв атомной бомбы ослепил множество государственных деятелей Запада, уверовавших, что у них в руках философский камень, обеспечивающий бессмертие капитализма. Известия об успешном испытании атомного оружия пришли к президенту США Г. Трумэну и премьеру Англии У. Черчиллю в июле 1945 года, когда они находились в Потсдаме на конференции глав правительств трех великих держав.
Президент был вне себя от восторга. Еще ожидая новостей с испытательного полигона в Аламогордо, он заявил своим приближенным: «Пусть только она, как я надеюсь, взорвется, тогда у меня будет дубина для этих русских парней!» А по получении донесения о том, что США имеют атомное оружие, Г. Трумэн совершенно изменил свое поведение на конференции: он грубил и вообще делал вид, что ему теперь все нипочем.
Обоснованная позиция советских представителей вызывала у него величайшее раздражение. «Я иногда,— вспоминал Трумэн,— был готов сорвать крышу с дворца», где происходили переговоры.
Начальник Британского имперского генерального штаба фельдмаршал Алан Брук оставил любопытную запись о сове
80
щании У. Черчилля с командующими 23 июля 1945 года. Попыхивая сигарой и взвинчивая себя, Черчилль заявил: «Секрет этого взрывчатого вещества и решимость использовать его полностью изменяют положение на дипломатической арене, которое было неустойчиво после поражения Германии. Теперь у нас новая ценность, выправляющая наше положение.— Выпятив подбородок и скалясь, Черчилль бросает: — Мы можем сказать: «Если вы настаиваете на этом или на том, хорошо... И где же тогда эти русские!»
Я попытался остудить его пыл, возникший на основании результатов одного эксперимента. Он презрительно спросил меня: почему я преуменьшаю значение этого открытия?.. Он уже видит себя в состоянии уничтожить все русские промышленные центры и города, не беря в расчет связанные с этим проблемы: как доставить бомбы, их производство, возможность того, что русские будут также иметь атомные бомбы, и т. д.».
В начале августа 1945 года по приказанию Трумэна атомные бомбы были сброшены па японские города Хиросима и Нагасаки, испепелив сотни тысяч мирных жителей. Это был акт неслыханного варварства, совершенно бесполезный с военной точки зрения.
Американские командующие возражали против применения атомной бомбы. Даже генерал Д. Эйзенхауэр сказал: «Не было необходимости наносить по ним удар этим ужасным оружием».
Тогда почему на Японию были сброшены атомные бомбы? Государственный секретарь США Д. Бирнс лаконично объяснил ученым, протестовавшим против применения атомного оружия: бомбы нужно сбросить не столько для нанесения поражения Японии, сколько для того, чтобы «сделать Россию более сговорчивой в Европе».
С первых же дней, когда атом был расщеплен в военных целях, это оружие заняло видное место в арсенале антикоммунистической политики. Американский командующий на Дальнем Востоке генерал Д. Макартур осенью 1945 года рассуждал в узком кругу: «Мы должны готовиться к войне и собрать по крайней мере тысячу атомных бомб в Англии и Соединенных Штатах. Мы должны подготовить безопасные аэродромы, укрыв их в туннелях в горах с тем, чтобы мы могли действовать из Англии, даже если она подвергнется ударам. На Тихом океане, используя новые сверхбомбардировщи
81
ки, которые вот-вот оудут пущены в производство, мы должны напасть на Россию из Америки (с заправкой на Окинаве). Такой объединенный удар с востока и запада приведет Россию в чувство».
Атомные маньяки* были готовы без промедления выступить в поход. Однако при ближайшем ознакомлении с проблемой выяснилось, что атомная бомба отнюдь не всемогуща. В американских штабах подсчитали, что для нанесения разрушений, причиненных Нагасаки, достаточно налета 120 бомбардировщиков «Б-29», а Хиросиме — 210 таких бомбардировщиков, каждый из которых нес обычную десятитонную бомбу.
В годы второй мировой войны налеты по тысяче с лишком бомбардировщиков на один город были делом заурядным. Но военное производство в Германии росло вплоть до того момента, пока советские войска не стали занимать ее военно-промышленные районы.
А сила морального воздействия?
Американские эксперты отправились в Хиросиму и Нагасаки. Долго изучали обстановку на месте и в официальном отчете заключили: «Жители Хиросимы и Нагасаки не стали пораженцами больше, чем жители других японских городов. В целом военные потери и поражения, например, на Сайпане, Филиппинах и Окинаве вдвое больше способствовали уверенности в неизбежности поражения, чем атомные бомбы».
Эти заключения нанесли сокрушительный удар политикам, околдованным атомной бомбой и уверовавшим во всемогущество стратегических бомбардировщиков, несущих их на борту. Исследователи напомнили и о другом: в годы войны США истратили около 40% всех военных ассигнований на авиацию, ио исход боевых действий решили прославленные Советские Вооруженные Силы.
Что бы ни твердили пропагандисты, компетентные военные руководители в США понимали, что атомное оружие само по себе не дает решающего превосходства над Советским Союзом. Они по-прежнему, и обоснованно, считали, что для успешного ведения войны необходимы крупные вооруженные силы. Но в первые месяцы после окончания второй мировой войны произошло неслыханное — американская армия растаяла.
Вопреки намерениям Вашингтона сохранить могучую ар
82
мию, авиацию и флот солдаты настаивали на скорейшей демобилизации. В самих США народ требовал от правительства: «Верните наших сыновей домой!» После победы над фашизмом американцы больше не видели необходимости держать под ружьем 12,5 миллиона человек. Американский народ привык за годы войны видеть в советских людях своих друзей. Американцы хотели жить в мире и дружбе с Советским Союзом. По их мнению, в этих условиях необходимости в армии не было. Таков был закономерный исход антифашистской, освободительной борьбы.
В бессильной ярости официальный Вашингтон следил за тем, что происходило везде, где были расквартированы американские войска. В Германии и Италии, в Японии и на островах Тихого океана солдаты устраивали массовые демонстрации, факельные шествия, требуя отправки на родину. Генерал Эйзенхауэр, пытаясь успокоить взбудораженное общественное мнение, заявил, что в США отправляется ежедневно по десять тысяч человек. «Возможно, и так,— возразил ему один конгрессмен,— но я ежедневно получаю от моих избирателей десять тысяч писем с жалобами на недостаточно быструю демобилизацию».
В результате за несколько месяцев демобилизовалось около 10 миллионов военнослужащих. Американский народ вырвал оружие из рук воинствующего Вашингтона.
Тогдашний президент Соединенных Штатов Г. Трумэн рано понял, что все планы установления мирового господства рухнут, если их не поддержать силой. Он воззвал к конгрессу — ввести военное обучение поголовно всего мужского населения страны, чтобы заложить основу для создания крупных вооруженных сил.
Ссылаясь на опыт минувшей войны, президент отвечал: «Даже атомная бомба была бы бесполезна для нас, если бы мы не создали сильных армии, флота и авиации... Предположим, 7 декабря 1941 года США имели бы запас атомных бомб в штатах Нью-Мексико или Теннесси. Что мы могли бы сделать с ними? Предположим, как США, так и Япония имели запас атомных бомб на 7 декабря 1941 года. Кто бы победил? Предположим, что Англия и Германия имели атомные бомбы в 1940 году во время «блица» против Англии. Какая из этих стран была бы уничтожена? Ответ ясен — атомная бомба не имеет большой ценности без достаточных армии, авиации и флота».
83
Нужна массовая армия, что означает мобилизацию народа. Но американский народ отказал правительству в такой армии: так случилось, что могущество Вашингтона оказалось иллюзорным.
Понятно поэтому, какую ценность для руководителей США представляли антикоммунисты: именно они должны были доказать американскому народу, что Советский Союз якобы «угрожает» Соединенным Штатам создать в мире обстановку военного психоза, неуверенности. Они сеяли страх перед самим страхом.
Щит Советской державы
За дымовой завесой антикоммунистической лжи развернулась подготовка к войне. Как ядовитые грибы, по всему миру стали возникать американские базы агрессии. Сколачивались военные блоки. Делалось все возможное, чтобы изменить соотношение сил в пользу Соединенных Штатов и их союзников. На все это требовалось время. Люди не хотели верить империалистической пропаганде, будто Советский Союз представляет для них опасность.
Не верили этому и некоторые влиятельные деятели в самих Соединенных Штатах. Далеко не все в Вашингтоне были готовы согласиться с тем, что страна должна взвалить на себя тяжкое бремя военных расходов.
Тем не менее Соединенные Штаты неустанно наращивали военные расходы, создавали новейшие виды вооружения. Американское правительство, ослепленное техническим превосходством США, было уверено, что сможет поставить Советский Союз перед лицом превосходящей силы.
По мере усиления военной мощи США американская военщина и пропагандисты войны становились откровеннее. В мае 1948 года командующий американской стратегической авиацией генерал Кенни в большой речи подробно описал, как атомные бомбардировщики с баз США в Англии разбомбят СССР. «Их цель — во-первых, Москва, и более всего Москва».
В американской печати хладнокровно обсуждалось, как именно будут бомбиться советские города. 30 мая 1949 года
84
журнал «Нью-Йорк тайме мэгэзин» писал: «Расстояние от Лондона до Москвы и обратно 3100 миль, от Триполи до Ростова в один конец— 1750 миль, от Фербенкса на Аляске до Владивостока в один конец 3400 миль, от базы в Гренландии до Свердловска — 3500 миль».
Генерал-лейтенант Д. Дулиттл в публичной речи 1 мая 1949 года сказал: «Мы должны быть готовы физически, умственно и морально сбросить атомные бомбы на русские промышленные центры...»
Воинственная деятельность Вашингтона создавала реальную угрозу СССР и народам, вставшим на путь строительства социализма. Советскому Союзу, еще не залечившему раны войны, пришлось прилагать усилия для совершенствования своей обороны.
В сентябре 1949 года ТАСС сообщило о том, что в СССР создано атомное оружие. Это привело в крайнее замешательство и смятение Вашингтон — американские эксперты самоуверенно предсказывали, что Советский Союз сможет овладеть секретом атомного оружия не раньше 1952 года.
Правительство США ответило в феврале 1950 года официальным заявлением о том, что отдан приказ создать термоядерную бомбу. Американская пропаганда вновь стала утверждать, что это «абсолютное оружие» обеспечит решающий перевес в силах в пользу капитализма.
Но передовая социально-экономическая система сумела первой решить сложнейшую научно-техническую задачу. В августе 1953 года стало известно, что Советский Союз создал термоядерное оружие.
В военной области соотношение в силах, установившееся почти десять лет назад, не только не изменилось, напротив, оно стало складываться в пользу социализма.
Это определило возможности правящих кругов Соединенных Штатов.
Взлет и падение Маккарти
В эти годы лютые антикоммунисты никак не могли взять в толк: почему медлят Соединенные Штаты? Почему Америка со своими союзниками не начнет крестовый поход против ком
85
мунизма? В Вашингтоне эти вопросы настойчивей и громче всех задавал сенатор Д. Маккарти, деятельность которого приобрела всемирно скандальную известность.
Маккарти — заклятый антикоммунист, самый разнузданный американский демагог XX столетия. Все в жизни этого человека было ложью. Пробираясь в сенат в 1946 году, он неустанно повторял, что в годы второй мировой войны сражался на Тихом океане, защищая Соединенные Штаты. Был ранен, совершил множество боевых вылетов.
В действительности Маккарти никогда не был ранен, если не считать сломанной ноги во время плавания через Тихий океан на военном транспорте. Он не участвовал в боевых действиях, а просидел два года службы в штабах. Но избирателям внушали, что перед ними воин.
Став сенатором, Маккарти без промедления объявил, что ведет войну против коммунизма не на жизнь, а на смерть. Он произносил безумные антикоммунистические речи, но в минуты редких проблесков признавался, что метит высоко: «Я кончу Белым домом или тюрьмой». Он прямо заявлял: «Когда я закончу расследования, то в федеральных тюрьмах не хватит камер, чтобы вместить всех заключенных. Если республиканцы получат большинство в сенате, то не хватит поездов, чтобы увозить из Вашингтона всех заговорщиков».
Маккарти на каждом шагу упрекал правительство в том, что оно медлит с расправой над коммунистами во всем мире. В 1950—1953 годах США вели агрессивную войну в Корее. Они потерпели там поражение и были вынуждены прекратить боевые действия. Маккарти комментировал: «Как только военные потери будут возмещены, мы снова начнем войну. Мы не можем остановиться — либо победа, либо смерть для США. Эту войну объявил Карл Маркс в 1848 году. Если потребуется, то США выиграют ее в одиночку».
Подобные суждения находились в кричащем противоречии со всеми оценками возможностей США в Вашингтоне. Неистовство Маккарти становилось положительно опасным для порядка правления, существующего в США.
Трагическое и смешное соседствовали. В городе Уплинге к ответу потянули кондитерскую фирму, продававшую детям конфеты, на обертках которых был изображен государственный флаг СССР и было написано: «СССР. Население 211 миллионов человек. Столица Москва. Самая большая страна в мире».
86
Мэр города сокрушался: «Ужасно рассказывать детям об этом».
Крикливая реклама маккартистов сделала свое дело. Опрос общественного мнения в январе 1954 года показал, что 50% опрошенных «благожелательно относятся» к Маккарти и считают, что он делает полезное дело. 21% не высказал своего мнения, и лишь 29% категорически осудили маккартизм.
И все же конфликт между Маккарти и правительством назрел. Причина, конечно, не в его оголтелом антикоммунизме, а в том, что сенатор стал серьезно мешать проведению государственной политики Соединенных Штатов.
Удар маккартистам нанесло правительство Д. Эйзенхауэра, с приходом которого к власти Маккарти связывал надежды на возвышение. Оно воспрепятствовало «охоте за ведьмами», которую неугомонный сенатор попытался развернуть в вооруженных силах. Тогда Маккарти стал в позу и извинился перед американскими избирателями за то, что на выборах 1952 года поддерживал Эйзенхауэра, имея в виду годы правления демократов. Он именовал правительство Эйзенхауэра «скулящим и хныкающим... умиротворяющим коммунизм».
В ответ сенатора попросили отчитаться: куда он тратит деньги, отпускаемые па борьбу с коммунизмом. Упорно ходили слухи, что сенатор нечист на руку.
Рыцарь борьбы с коммунизмом не торопился давать показания. Шесть раз его вызывали в сенат, но безрезультатно. Маккарти отказывался, ссылаясь на то, что против него «интригуют» коммунисты. Наконец сенат собрался на специальную сессию для рассмотрения дела Маккарти. «Герой дня» на этот раз снизошел. Он явился в Капитолий и, как говорят, не переводя дыхания изложил свое новое, чрезвычайно важное открытие: коммунизм «теперь опутал своими щупальцами самый уважаемый государственный орган США — сенат — и превратил его подкомитет в свою служанку».
Маститые, седоголовые сенаторы оцепенели, на некоторое время лишившись дара речи.
Наконец они очнулись и заговорили. Мнение большинства выразил сенатор Эрвин, заявивший: «Если сенатор Маккарти выступает с такими дикими обвинениями в адрес сената и пе верит .им, тогда его следует вывести из состава сената за моральную неспособность исполнять функции сенатора... Если
87
же он верит им, тогда сенатор Маккарти не может выполнять свои функции из-за душевной болезни». Сторонники Маккарти бешено защищали своего кумира. Не помогло.
В декабре 1954 года сенат 67 голосами против 22 осудил Маккарти за «недостойное поведение».
Банкротство маккартизма несколько очистило политическую атмосферу в Соединенных Штатах. Выяснилось одно очень важное обстоятельство — хозяевам Америки не нужны оголтелые антикоммунисты, грозящие стабильности государственного строя страны. Если Вашингтон терпел и поощрял деятельность Маккарти, то поползновения сенатора вмешаться во внешнюю и внутреннюю политику были решительно пресечены. Ведение внешней политики в эпоху термоядерного оружия куда более сложное дело, чем вопли на перекрестках против коммунизма.
Усилия маккартистов, безжалостная критика «справа» нс сбили Вашингтон с пути упорядоченной борьбы против социалистического лагеря, международного рабочего и коммунистического движения. Это дело осталось в испытанных руках государственных деятелей США, его не передоверили самоучкам.
С п у т п и к!
В годы президентства Д. Эйзенхауэра (1952—1960) в США была принята доктрина «массированного возмездия». Основной упор был сделан на тяжелые бомбардировщики, несущие ядерное оружие. Американские стратеги считали, что сочетание воздушной мощи США с армиями их союзников даст возможность взять верх над странами социализма.
Вдоль границ стран социалистического лагеря было построено множество воздушных баз. Их главное назначение — помогать американской авиации, которая должна была наносить массированные удары по СССР. Конечно, в случае возникновения войны.
Стратегическая авиация США превозносилась на все лады. В 1954 году журнал «Форчун» писал: «Сравнительно небольшая группа летчиков-асов, бомбардировщики, бомбы и базы в США и за границей являются в наш век эквивалентом анг
88
лийского флота XIX века. Стратегическое авиационное командование призвано осуществить глобальную доктрину Монро. Стратегическая авиация США, насчитывающая 175 000 человек, то есть только 5 процентов всех вооруженных сил США, противостоит трехмиллионным сухопутным силам противника».
США накопили большие запасы термоядерных бомб, построили дорогостоящие бомбардировщики.
Правительству США казалось, что оно на верном пути.
Американские стратеги тратили в те годы 60% всех военных ассигнований на авиацию.
В середине пятидесятых годов правители Америки смело полагались на техническое превосходство страны, тешили себя иллюзиями, что СССР, в противоположность США, не имеющий баз во всем мире, не сможет осуществить возмездие на территории агрессора.
В Вашингтоне считали, что каждый новый бомбардировщик увеличивает американскую мощь. Однако каждый бомбардировщик, выходивший из заводских ворот, накапливал отставание Америки в военной области.
В Советском Союзе тем временем были созданы могучие, межконтинентальные ракеты.
Отныне прежняя неуязвимость Америки была ликвидирована. Всем стало ясно, что СССР может нанести ответный удар сокрушительной силы.
О высоком уровне советской научно-технической мысли свидетельствовал спутник, запущенный осенью 1957 года.
Отставание США вызвало кризис американской стратегии. В разгар его в Белый дом пришел новый президент Д. Кеннеди.
Американские теоретики
пытаются размышлять
Политик Д. Кеннеди отбросил наследие президента, генерала Эйзенхауэра,— узко военный подход. Он трезво заключил, что с точки зрения военной мощи силы СССР, во всяком случае, не уступают силам США. Всеобщая термоядерная
89
война немыслима, ибо «ресурсы США и СССР позволяют уничтожить всю жизнь на земле семь раз». Однажды Д. Кеннеди резко оборвал Пентагон, заметив, что только «идиоты» могут надеяться на победу в ракетно-ядерной войне. Но эта точная оценка отнюдь не помешала Д. Кеннеди наращивать военную мощь США.
Признав, что Америка находится в стратегическом тупике, он сделал следующий вывод.
Во-первых, необходимо обратить внимание на резкое расширение обычных вооруженных сил, в первую очередь для борьбы с национально-освободительным движением.
Во-вторых, создать мощные ударные силы, вооруженные межконтинентальными ракетами с ядерными головками.
В этом отношении политика Д. Кеннеди мало отличалась от политики Д. Эйзенхауэра, если не считать ударной программы строительства ракет и свертывания производства устаревших пилотируемых бомбардировщиков.
Решительные изменения произошли в политической сфере. Поэтому современная политика США и получила название «стратегия гибкого реагирования». Как сказал Д. Кеннеди: нам нужно «вбивать новые клинья в каждую трещину в железном занавесе. Нет необходимости сплачивать красный блок разговорами о массированном возмездии—теперь мы должны искать пути разъединения его».
Иными словами, Д. Кеннеди поставил во главу угла использования в интересах США любых противоречий в мире. Он вернулся к традиционному американскому образу действия: загребать жар чужими руками, что в науке международных отношений носит название политики «баланса сил». Коротко говоря, «двое дерутся, третий радуется».
Политика эта имеет за своими плечами столько лет, сколько существуют Соединенные Штаты. Каждый американский школьник учит «Завещание Д. Вашингтона». Первый президент США еще в конце XVIII века наставлял своих соотечественников: «Когда бы между европейцами ни возникал конфликт, если мы мудро и должным образом воспользуемся преимуществами, дарованными нам географией, мы сможем, действуя осмотрительно, извлечь выгоду из их безумств».
Именно так действовала американская дипломатия на протяжении всей истории Соединенных Штатов. И это принесло неслыханные выгоды Америке. В двадцатом веке США не то-
90
решились с вступлением ни в первую, ни во вторую мировые войны, выжидая ослабления борющихся сторон. После 1945 года США приступили к восстановлению мощи своих вчерашних врагов, чтобы использовать их против Советского Союза.
Американское правительство стремилось воссоздать условия, необходимые для проведения политики «баланса сил»—• возможности провоцировать конфликты, а самим выступать на сцену только в решающий момент.
Один аспект этой политики — сосредоточение сил капиталистического лагеря против СССР. Другой — попытка внести раскол в лагерь стран социалистического содружества. Решающее значение в этом, с точки зрения США, имеют советско-китайские отношения, использование разногласий между СССР и Китаем, возникших по вине группы Мао Цзэдуна.
Теоретическая проблема — как добиться разъединения СССР и КНР — привлекала руководителей США давно. Еще в середине пятидесятых годов американские специалисты занимались ее изучением. В 1957 году один из влиятельнейших американских ученых по международным вопросам профессор Г. Киссингер писал: «Пробным камнем для нашей стратегии служит ее способность создавать такие ситуации, которые могли бы увеличить потенциальные разногласия между членами советского блока... Наша главная задача — разъединение Советского Союза и Китая».
Поэтому, когда группа Мао Цзэ-дуна осложнила отношения с СССР, это было встречено в Вашингтоне с огромным удовлетворением. Сбылись самые сокровенные мечты антикоммунистов— возникли серьезные разногласия в социалистическом лагере.
В настоящее время американские теоретики лихорадочно подсчитывают, что они могут извлечь из создавшейся обстановки.
Профессор Р. Страус-Хюпе пишет: «В соответствии с классической теорией баланса сил... державе, держащей баланс, следует тщательно взвесить, на какую сторону ей надлежит бросить свой вес... Совершенно очевидно, что в данном случае должны иметь значение только соображения силы. Эта держава не должна допустить, чтобы идеологические или культурные соображения определяли направление ее действий. В случае китайско-советского конфликта США не могут вы
91
ступить в пользу... европейских Советов против «желтых орд» Китая. Такое предпочтение скомпрометировало бы саму идею баланса сил... Исторически держатель баланса добивался своих целей с большим успехом, поддерживая слабейшую сторону, независимо от идеологических разногласий или взаимной антипатии. Слабейшая сторона, как правило, с большой готовностью соглашается заплатить цену повыше за помощь, пойдя не только на дипломатические, но и на идеологические уступки. Ответственные политические деятели не могут с порога отвергнуть эти соображения, как бы неприятны они ни были для них».
Ответственные политические деятели США и ле отвергают эти соображения. Позиция китайских руководителей встречает живейшее одобрение империалистических сил. Дело не только в том, что она подрывает единство социалистического лагеря. В глазах антикоммунистов не менее важно и то, что противоречия с КНР создает дополнительные трудности для Советского Союза. А наша страна является основной целью, против которой направлена империалистическая политика США.
Собственник стремится наступать
Ни одна страна не живет только ради внешней политики. Сила государства на международной арене определяется стабильностью и прочностью внутреннего устройства. Эти истины ныне прочно вошли в арсенал государственной мудрости американских правящих кругов, воплощены в деятельность конгресса США.
В этом высшем законодательном органе заокеанской республики принятию важнейших решений обычно предшествует длительное и шумное обсуждение. Оно начинается с дискуссий в соответствующих комитетах сената и палаты представителей, куда вызываются специалисты, дающие необходимые пояснения. В наши дни, вероятно, самым влиятельным комитетом является Комитет по иностранным отношениям, возглавляемый сенатором Д. Фулбрайтом. Именно в* нем зарождаются проекты многих законодательных актов, придирчиво рассматривается политика правительства.
92
С конца пятидесятых годов комитет Д. Фулбрайта ищет наиболее выгодный для Вашингтона план действий в борьбе против стран социалистического лагеря. Стенографические отчеты комитета, пожалуй, лучше других документов показывают закулисную политическую жизнь США.
В мае 1959 года комитет собрался на специальное совещание с Д. Кеннаном, который сформулировал проблему, стоящую перед США, таким образом:
«В основе основ — внутреннее положение в США, на которое опирается наша внешняя политика. Если вы спросите меня, можно ли ожидать, что наше распущенное, недисциплинированное, пессимистическое общество в конечном счете будет способно соперничать с целенаправленностью, дисциплиной и сосредоточением человеческой энергии, что так характерно для Советского Союза, тО я отвечаю — это едва ли вероятно. Нам нужно значительно изменить положение вещей в собственной стране, прежде чем мы сможем надеяться долго выстоять в этой борьбе... Я считаю, что многие вещи во внутренней жизни, которые русские уже заставили нас сделать, и многие вещи, которые мы сделаем в будущем под их давлением, мы должны были провести в жизнь ради самих себя, даже если бы русские не заставили нас вступить в соревнование».
Председательствующий — сенатор Д. Фулбрайт. Итак, нужно сильное правительство?
Д. К е н н а н. Да!
Правительство демократической партии, стоявшее у власти в 1961 —1968 гг., отвечало американскому определению «сильного правительства». При нем в США была проведена серия реформ, направленных на известное улучшение положения народа. Официальная пропаганда, разумеется, объявила их следствием пламенной заботы Вашингтона о простом человеке. На самом же деле существование Советского Союза, его пример заставляет правящие круги США идти на смягчение наиболее вопиющих безобразий капиталистического строя. Каждый успех могучей страны социализма тотчас вызывает серию реформ в цитадели капитализма. Советский прорыв в космос вывел на орбиту американских космонавтов.
Правители Америки вынуждены пытаться доказать, что они также заботятся о трудящихся. Не будь Советского Союза, никогда бы в США не заговорили о «войне с бедностью»,
93
ие ввели равной платы за равный труд женщинам, не улучшили бы систему народного просвещения и т. д.
Все это прямо связано с антикоммунизмом, разумеется в широком понимании. Не хлопоты о судьбах народа движут вашингтонскими законодателями, а стремление укрепить тыл капитализма. Известный антикоммунист профессор В. Фер-кинс указывает:
«Более важным, чем негативный антикоммунизм, для США является необходимость позитивного антикоммунизма. Последний имеет ряд форм. Одним из главных условий победы над коммунизмом является здоровая экономика в нашей стране... Каждый потерянный рабочий час наносит ущерб в битве ресурсов с коммунизмом... Столь же важным, как необходимость поддерживать здоровую экономику, является потребность в обеспечении экономической и расовой справедливости... Нападки коммунистов на капитализм и империализм находят жадных слушателей, когда их иллюстрируют сцены насилия в Литл Рокке или очереди за хлебом в Детройте... Сколько производительных рабочих добавилось бы в нашей экономике, если бы не было дискриминации против негров? Сколько врачей и интеллигентов вообще мы теряем из-за того, что дети национальных меньшинств и бедняков не имеют достаточных возможностей для получения образования?»
Вернемся к стенографическим отчетам. Заседание комитета Д. Фулбрайта, состоявшегося весной 1966 года. На этот раз в комитете обсуждался вопрос «Психологические аспекты международных отношений». Вопрос рассматривался серьезно: политики сочли свои возможности недостаточными и пригласили на заседание ведущих в США ученых-психологов. Итак, опять наука привлечена к решению политических дел. Послушаем, о чем и как говорили в зале заседаний комитета.
Фулбрайт. Скажите, доктор Франк, как лучше, наиболее эффективно мы можем воздействовать на ход событий в других странах в направлении, которое мы считаем наиболее выгодным для нас?
Фран к. На мой взгляд, наиболее эффективный метод воздействия — вознаграждать тех, кто следует нашему примеру или уступает нам...
Фулбрайт. ...Не является ли улучшение положения в нашей стране самым главным в борьбе против коммунизма?
94
Ф р а н к. .. л! конечно, согласен с вами, сенатор...
Доктор Осгуд (из Иллинойского университета). Я думаю, что могучая демократическая страна, такая, как Соединенные Штаты, может вести настоящую войну против коммунизма как образа жизни тем... что поможет создать даже в коммунистических странах дополнительные условия, которые заставят их политические системы выглядеть сначала неуклюжими, затем развращающими и, наконец, невыносимыми.
Что же могут предложить Соединенные Штаты в отличие от коммунизма?
Член комитета сенатор К. Пелл высказал предположение, что «коммунизм противоречит природе».
Последовал интереснейший диалог.
Сенатор Пелл. Как вы думаете, приобретение частной собственности соответствует натуре человека?
Доктор Г и с х о л м. О, конечно!
Сенатор Пелл. И возможность оставить ее своим детям?
Доктор Гисхолм. Разумеется.
Сенатор Пелл. Разве эти факторы не являются самыми разлагающими для коммунизма?
Доктор Гисхолм. Конечно, это совершенно естественные стремления...
Сенатор Пелл. И эти стремления в конечном итоге разложат коммунизм!
Вот так. В этом диалоге, как в фокусе, сосредоточились мотивы, лежащие в основе антикоммунизма. Сенаторы и буржуазные ученые считают незыблемым краеугольный камень капитализма — частную собственность. Их интеллектуальная слепота поразительна! На пятидесятом году существования Советской власти они полагали, что гимн частной собственности найдет сочувствующих в нашей стране.
В 1967 году, в связи с пятидесятилетием Великого Октября, в Англии вышел большой сборник статей под характерным заголовком «Значение русской революции 1917—1967 гг. Влияние большевизма на мир за рубежами России».
Предисловие к сборнику написал патриарх английских историков Арнольд Тойнби. Тойнби попытался разобраться в причинах ненависти правителей Америки к Советскому Союзу. Его суждения как бы обобщают приведенный диалог в комитете Фулбрайта.
95
«В двух мировых войнах,— пишет Тойнби,— США потерпели серьезный урон от немцев. Немцы убили и искалечили сотни тысяч американских солдат, потопили множество американских судов. В противоположность этому русские пока не убили ни одного американского солдата и не потопили ни одного американского судна...
Несмотря на все это, американцы склонны думать о немцах как о безвредных и уважаемых людях. С другой стороны, с момента, когда Россия в 1917 году стала коммунистической, большинство американцев, хотя они не потерпели решительно никакого ущерба от русских, считали русских людоедами, а с конца второй мировой войны с готовностью принимали любой антирусский режим в любой стране в качестве союзника.
Как бы ни была отвратительна репутация такого режима, его антирусская позиция оказывалась достаточной рекомендацией в глазах множества американцев.
Этот контраст в американской позиции к России и Германии на протяжении минувших пятидесяти лет поразителен. Он требует объяснения, и объяснение дает яростная реакция США на русскую революцию 1917 года».
Напомнив о том, что сами Соединенные Штаты при своем возникновении в XVIII веке стояли за революцию, а ныне превратились в контрреволюционную силу, А. Тойнби заключает:
«Главное объяснение всему этому — «ослепление богатством». За годы, прошедшие от завоевания Соединенными Штатами независимости до победы коммунизма в России в 1917 году, США стали очень богатой страной».
Добавим, что в Америке далеко не все богаты, но психология собственников глубоко проникла в американский народ. Над этим немало потрудилась буржуазная пропаганда.
Для собственников — имущество, добытое эксплуатацией, свято. Они думают, что поклонение доллару — естественное состояние человечества.
И все же мыслящие люди в правящем лагере Соединенных Штатов понимают, что в современном мире одной проповеди истин, дорогих сердцу собственника, недостаточно. К таким деятелям, несомненно, принадлежал сенатор Роберт Кеннеди, убитый летом 1968 года, когда он попытался пробить себе дорогу к президентскому креслу. Р. Кеннеди был убеж-
96
ден и не уставал учить своих собратьев по классу, что в наш век капиталисту нужны иные идеалы, чем доллар.
Для выборов 1968 года, до которых он не дошел, Р. Кеннеди подготовил книгу «Обрести новый мир», посвященную «моим и вашим детям». Наблюдая студенческие волнения, недовольство молодежи американскими порядками, сенатор заключил, что нажива не может зажечь молодежь. Он указал, что, как видно из опросов, только 12% американской молодежи желает посвятить свою жизнь бизнесу. Это понятно, ибо погоня за барышами, лежащая в основе капитализма, ненавистна молодежи.
«В глазах молодежи,— писал Р. Кеннеди,— мы слишком часто измеряем ценность человека размерами его жалованья или состояния... еще более ненавистна молодежи, как была ненавистна моралистам на протяжении тысячелетия мораль, определяющая ценность всего и вся прибылью. Они знают, что руководители корпораций сговариваются, чтобы фиксировать цены, собираются на тайные сборища, чтобы красть по грошу в месяц у миллионов американцев. Они видят, что у нас сажают в тюрьму за наркотики, но отказываются ограничить продажу или рекламирование сигарет, ежегодно убивающих тысячи американцев» и т. д.
Роберт Кеннеди знал, что говорил, по рождению и образу жизни он принадлежал к американской элите.
Он был заинтересован в сохранении и укреплении капиталистической системы, постоянно подчеркивая, что вернейший путь ее подрыва—. оргия наживы. Посетив в последние годы жизни Латинскую Америку, он на месте увидел чудовищную эксплуатацию и безысходную нищету. Одному плантатору-латифундисту Р. Кеннеди внушал: «Я вам хочу сказать, что вы собственными руками готовите себе гибель. Если вы не платите приличной заработной платы, вы подрываете собственное общество».
Побывав на шахтах в Чили, где в нечеловечески трудных условиях добыча угля велась под дном океана, Р. Кеннеди обратился к управляющему с такими словами: «Если бы вы работали там простым шахтером, то стали бы коммунистом?»
Тот помялся перед лицом высокого гостя и неохотно утвердительно ответил. Кеннеди резко подвел итог беседе:
«Если бы я работал на вашей шахте, то также стал бы коммунистом».
4 Жало империализма
97
Едва ли Р. Кеннеди когда либо всерьез помышлял об этом. Он просто видел яснее, чем многие представители класса капиталистов. Выдержки из речей Р. Кеннеди показывают, что он имел в виду, когда хлопотал о «приличной» заработной плате:
«Революция грядет независимо от нашего желания. Вопрос в том, как делают и как руководят революциями».
«Ответственность в наше время состоит не больше не меньше, как в том, чтобы возглавить революцию. Революцию, которая будет мирной, если мы окажемся мудрыми, человечной, если мы позаботимся о ней, успешной, если мы будем удачливы, но революция придет, хотим мы этого или не хотим».
На пляжах, где океан обрушивает громадные волны на пологие песчаные берега, давно зародился захватывающий воображение спорт. Пловец со специальной доской отплывает подальше от берега, поджидает громадную волну и, оказавшись на ее гребне, стремительно несется к пляжу. Искусство спортсмена в том, чтобы оседлать волну и даже встать на доске.
Р. Кеннеди был политическим спортсменом — он страстно хотел оседлать гребень волны Революции. Оставалось приискать доску, которая подняла бы капитализм. Таковой, по мнению Р. Кеннеди, была бы программа социальных реформ.
В книге «Обрести новый мир» он писал: «Мы не построили Соединенные Штаты на антикоммунизме. Наша жизнь проистекает из позитивной веры, нам не нужно ни бояться, ни ненавидеть своих противников. ...Если мы хотим свести ущерб и опасность революции до минимума, мы должны сосредоточить основное внимание на программах социальных улучшений».
Неизвестно, как именно собирался воплотить Р. Кеннеди все это в жизнь, он пал на короткой дистанции к возможному избранию президентом США. Услышали ли его набат капиталисты? Будущее покажет.
Эскалация безрассудства
По пятам за второй мировой войной пришло то состояние международных отношений, которое по справедливости получило название «холодной войны». Империализм свыше двадцати лет держит человечество в постоянной напряженности, нагнетает военный психоз. В этом отношении особенно «отличился» президент США Л. Джонсон, проводивший открыто агрессивный курс.
Задача творцов американской политики — наглядно показать, что громадная военная машина в любой момент может заработать. Отсюда провокации и военные конфликты, такие, как, например, разбойничья война во Вьетнаме, вторжение в Камбоджу, обострение политической обстановки на Ближнем Востоке. Наращивание военной опасности, чтобы держать противника в постоянном напряжении, недавно получило название «эскалация».
Это ныне, к сожалению, модное словечко изобрел американский теоретик профессор Г. Кан. Так он и назвал свой обширный труд, вышедший в 1965 году,— «Об эскалации». В нем предлагается очередная, новейшая серия рецептов, как Соединенным Штатам победить Советский Союз. Основная посылка Г. Кана — в разделенном мире в эру ракетно-ядерного оружия проиграет тот, у кого слабее нервы.
Г. Кан иллюстрирует современные международные конфликты на примере дикой игры, которая популярна среди части американской «золотой молодежи». Игроки, обычно подвыпившие, садятся в два автомобиля и бешено мчатся навстречу друг другу по центральной белой разделительной полосе автострады. Проигрывает тот, кто, боясь столкновения в лоб, первый свернет и уступит дорогу.
«Эта игра,— утверждает Г. Кан,— является полезной аналогией, поскольку она выявляет некоторые стороны международных отношений, на которые следует сделать упор... Опытный игрок сядет в машину пьяным, бросая в окно бутылки из-под виски, чтобы каждый убедился, что он пьян. Он наденет густо-черные очки, чтобы стало ясно, что он ничего не видит. Как только автомобиль наберет скорость, он снимет рулевое колесо и выбросит его вон». По мнению просвещенного профессора, в таких условиях противник неизбежно уступит и, следовательно, проиграет.
99
Г. Кан не задает себе, однако, уместного вопроса — что случается, если у обоих противников одинаковая выдержка? Речь идет не о «забавах» автомобилистов, а о конфликтах держав, имеющих ракетно-ядерное оружие.
В комитете Д. Фулбрайта теории Г. Кана подверглись рассмотрению. Эксперт доктор Ч. Осгуд печально заключил: «Нет необходимости говорить, что если оба водителя выбросят рулевые колеса, то ни один из них не имеет значительных шансов на то, чтобы выжить».
Вполне трезвое заключение.
В который раз приходится констатировать, что на новейшие достижения буржуазной теоретической мысли могут претендовать пациенты сумасшедших домов. В отношении Г. Кана диагноз облегчается одним твердо установленным обстоятельством: возглавляемый им Гудзоновский институт разместился в Нью-Йорке в здании, раньше принадлежавшем именно такому медицинскому учреждению.
Рекомендации Г. Кана, упования на то, что «эскалация», как он себе ее представляет, может воздействовать на советский народ, вызывают только улыбку. На протяжении более полувекового существования Советской власти нам многие грозили. Результаты известны...
Еще при Кеннеди Соединенные Штаты прочно приняли то, что можно назвать «стратегией изматывания». Они исходят из общеизвестного факта: хотя социалистическая экономика бурно развивается, Соединенные Штаты по общему объему производства пока идут впереди Советского Союза.
В этих условиях американские теоретики полагают, что они играют в беспроигрышную лотерею. Они рассуждают примерно так. Гонка вооружений не монолог, а диалог. Если США тратят на вооружение доллар, то СССР должен также истратить рубль. Если СССР не сделает этого, то окажется слабее в военном отношении. Но советский народ неустанно крепит оборонную мощь своей родины, хотя нести бремя военных расходов для него тяжелее, чем для Америки, не знавшей войн и располагающей большим национальным богатством.
Ход мысли американских теоретиков очевиден: создать более изматывающие условия гонки вооружения, разорить Советский Союз.
Не сразу и не вдруг «стратегия изматывания» заняла вид
100
ное место в американском внешнеполитическом арсенале. Па протяжении пятидесятых годов администрация Эйзенхауэра как раз утверждала, что чудовищные военные расходы — наилучший путь разорить собственную страну. Президент Эйзенхауэр, поставив все на военную карту, не видел большого смысла в хитроумных выкладках агрессивных экономистов, доказывавших разумность «стратегии изматывания».
«Накоплять военную мощь, не учитывая наши экономические возможности,— значит защититься от одной катастрофы, вызвав другую»,— заявил однажды Эйзенхауэр. В другой раз он ворчливо заметил: «Мощь основывается на моральной, экономической и чисто военной силе, поэтому можно достичь такого пункта, когда дополнительные средства на вооружение не только не укрепят, а ослабят ее... Примерно так, как воды всей Миссисипи не могут ускорить рост одного дерева».
Эйзенхауэр имел в виду, что крутое увеличение американских военных расходов подорвет жизненный уровень народа, вызовет его недовольство. А для войны империализму нужен крепкий тыл.
В конце пятидесятых годов руководители демократической партии, рвавшиеся к власти, поставили под сомнение мудрость старого Эйзенхауэра. Им не терпелось активной политикой нанести поражение Советскому Союзу. Разумеется, гонку вооружений они именовали «обеспечением безопасности» Соединенных Штатов.
Д. Кеннеди говорил: «Нужно сначала решить, что необходимо для безопасности страны, а затем уже думать, откуда изыскать средства. Это потребует от нас жертв. Не стройте себе иллюзий на этот счет. При обеспечении безопасности нельзя торговаться».
Этот политик неустанно объяснял американской правящей элите, что опасения администрации Эйзенхауэра совершенно неосновательны. В одной из самых разрекламированных речей он подчеркнул:
«В недавние годы нам бесконечно приводили цитату, будто бы взятую из работ Ленина, который якобы говорил, что гибель капитализма наступит в результате чрезмерных расходов на вооружения... Ленин, однако, никогда не произносил этих слов. Но десять лет нам повторяли их, дабы оправдать важность соображений экономических по сравнению с сообра-
101
жениями военными, и эти слова использовались, как авторитетное суждение для подкрепления такой политики. Хотя Ленин никогда не высказывал их, я убеждён, что приведенное положение в будущем будет фигурировать среди лозунгов, оказавшихся наиболее полезными в попытках уничтожить капиталистическую систему... В истекшие годы акцент делался на экономическую, а не на военную мощь, и мы упустили решающие годы».
Здесь, несомненно, множество передержек. При Эйзенхауэре Соединенные Штаты день и ночь наращивали свою военную мощь. Но генерал-президент считал, что она будет использована в сражениях. Он никак не мог взять в толк, о чем говорили молодые политики, окружавшие Кеннеди...
Они показали это, когда в январе 1961 года пришли к власти. Вашингтон резко усилил гонку вооружений. Военная опасность возросла. Это очевидно. А что еще? Это любезно разъяснил в сенате Г. Хэмфри, в 1964—1968 годах вице-президент США.
В первый год пребывания у власти демократов он высказался довольно туманно. «Мы можем позволить себе как оборону, так и прогресс. Пришло время для нации признать это и встать перед необходимостью оплатить и то и другое». Так он сказал в июле 1961 года.
Не прошло и года, как Г. Хэмфри счел возможным похвастаться. Американская военная машина набирала темпы, и в марте 1962 года он сообщил сенату: «Ряд лет (при Эйзенхауэре.— Н. Я.) мы считали, что нам нужны всего-навсего большая бомба, дешевая оборона и все как-то устроится. Эта политика позволила Советскому Союзу равняться с нами (в военном отношении.— Н. Я.) без большого напряжения своей экономики. С приходом администрации Кеннеди мы поставили свои вооруженные силы на должную основу. Мы укрепили оборону. Мы увеличили мобильность войск. Мы усовершенствовали вооружения. Мы расширили авиацию. Мы добились больших успехов в создании ракет. Сегодня Советскому Союзу труднее выдерживать эту гонкух.. А ведь его народ нуждается в большем количестве продовольствия, одежды и жилищ».
Прошло еще полтора года, и в августе 1963 года Г. Хэмфри вновь на трибуне сената. Он вернулся из поездки по Советскому Союзу. «Почему мы позволяем себе вести войну с 102
СССР на его условиях, а не на наших?» — горестно сокрушался пылкий оратор. Он нашел, что по общему объему промышленного производства США идут впереди СССР. Гонка вооружений затрудняет программу мирного строительства в Советском Союзе. Усилить ее, и тогда, торжествующе воскликнул Хэмфри, «мы заставим Советский Союз молить о мире на разумных (читай «американских».— Н. Я.) условиях».
Пока речь шла о словах. Не много ли берут на себя американские деятели?
Обратимся к статистике.
Вот цифры. В годы президентства Эйзенхауэра военные расходы США составляли в среднем ежегодно 40 миллиардов долларов.
При Кеннеди они подскочили почти до 60 миллиардов долларов, а Джонсон довел их до 80 миллиардов долларов в год.
Если взять общую сумму военных расходов США с 1945 года по 1968 год, то получается, что в эти «мирные» десятилетия гонка вооружений поглотила в два с половиной раза больше средств, чем обошлась США вторая мировая война.
Разумеется, никто в это время не угрожал Соединенным Штатам.
Неслыханный рост военных расходов рассчитан, помимо прочего, на то, чтобы вызвать экономические затруднения в странах социализма, заставив их отвлекать силы и средства от мирных целей на оборону.
Р. Страус-Хюпе пишет: «Экономисты теоретически подсчитали, что США могут «сломить» СССР значительным расширением военных расходов. Наша удивительная способность быстро мобилизовать громадные средства, стремительно расширять производство является одним из наших главных козырей в борьбе... (Увеличение военных расходов.— Н. Я.) может оставить позади максимальные усилия, возможные для Советского Союза без отказа от других программ, таких, как повышение жизненного уровня своего населения».
Необходимость укреплять оборону, несомненно, возлагает тяжкое бремя на советский народ, на нашу экономику.
В 1960—1965 годы среднегодовые военные расходы нашей страны составляли 12,9 миллиарда рублей.
103
В 1966—1968 годах они достигли 14,9 миллиарда рублей в год.
Во время Великой Отечественной войны военные расходы СССР равнялись 12,5 миллиарда рублей в год.
Иными словами, постоянная угроза со стороны империализма привела к тому, что мы ныне вынуждены тратить на оборону даже больше средств, чем в тяжелые годы борьбы против фашизма.
По крайней мере, с начала шестидесятых годов наш народ ведет борьбу, которая по масштабам материальных издержек оставила позади Великую Отечественную войну. Такова дань, которую постоянно уплачивает каждый из нас международному империализму. Корни затруднений, с которыми встречается советский человек, тянутся за океан — в вотчину американских толстосумов, сознательно стремящихся ухудшить нашу жизнь, сорвать строительство коммунизма.
Политика обдуманная, злоумышленная.
Бухгалтерия, имеющая в виду сокрушить СССР на путях гонки вооружений, обнаруживает поразительное легкомыслие. «Советологи» закрывают глаза на то, что элементарно известно. Исчислять мощь капиталистической и социалистической страны по сумме военных расходов — сопоставлять несопоставимое.
В Соединенных Штатах военное, как любое другое производство, находится в руках монополий. Государственные расходы на вооружение издавна являются источником неслыханной наживы американских монополистов.
Слов нет, с конвейеров сходят танки, со стапелей спускаются корабли, производится вооружение и снаряжение. Но значительная доля военных ассигнований оседает в сейфах монополий в виде прибылей. С этой точки зрения в военной сфере, как и во всех сферах производства, рубль является лучшим работником, чем доллар, так как служит интересам всего советского народа.
Американские теоретики и практики не в состоянии избавиться от антикоммунистических шор, не видят и громадных возможностей социалистической экономики. С ними в 1941 — 1945 годах вплотную познакомились германские фашисты, делавшие ставку на то, что Германия с оккупированными странами Европы в 2—3 раза по основным показателям (выплавка стали, чугуна, добыча угля, выработка электроэнергии) превосходила Советский Союз. Но наша военная эконо-
104
мика. сумела дать армии больше вооружения, чем германская.
И в нынешних условиях социалистическая экономика уверенно идет вперед, обеспечивая не только запросы обороны, но и потребности повышения жизненного уровня советских людей.
Конечно, при иных международных условиях мы могли бы еще быстрее развивать отрасли народного хозяйства, непосредственно обеспечивающие благосостояние народа.
ПОГОВОРИМ ЕЩЕ О БУДУЩЕМ
Не так давно, всего несколько десятилетий назад, о будущем обычно говорили только писатели-фантасты. Если же ученые заглядывали далеко вперед, то их именовали «утопистами». Слишком сильно отличались их представления о грядущем человеческом обществе от существовавшего. Но люди никогда не переставали мечтать.
Дмитрий Иванович Писарев, один из оригинальнейших и могучих умов России, убежденно писал: «Если бы человек был совершенно лишен способности мечтать, если бы он не мог изредка забегать вперед и созерцать воображением своим в цельной и законченной картине то самое творение, которое только что начинает складываться под его руками,— тогда я решительно не могу представить, какая побудительная причина заставляла бы человека предпринимать и доводить до конца обширные утомительные работы в области искусства, науки и практической жизни».
Именно так понимал «мечту» Владимир Ильич Ленин, который ссылался на Д. И. Писарева. Основатель нашего государства В. И. Ленин подчеркивал: «Надо мечтать!» Иные на Западе были склонны именовать его «кремлевским мечтателем». Но Ленин верил и постоянно учил, что мечта не оторвана от жизни, а, напротив, освещает сегодняшнюю, повседневную работу.
Будущее человечества закладывается сегодня, как настоящее было подготовлено прошлым. Однако отличие второй половины XX столетия от предшествующих эпох в том, что в наше время мы более отчетливо можем представить себе будущее, чем наши предки. По очевидным причинам: коммунисты руководствуются в своей деятельности высшим достижением науки — марксизмом-ленинизмом.
Теория научного коммунизма уже сегодня дает возможность заглянуть в завтрашний день. Она учит, что для поступательного развития человечества необходима ликвидация отжившего социального строя — капитализма, который тормозит дальнейший прогресс, оставляет нерешенными множество проблем.
107,
Владимир Ильич Ленин заметил по поводу давно выдвинутого, но неосуществленного проекта прорыть канал под Ла-Маншем: «Куда ни кинь — на каждом шагу встречаешь задачи, которые человечество вполне в состоянии разрешить немедленно. Мешает капитализм. Он накопил груды богатства— й сделал людей рабами этого богатства. Он разрешил сложнейшие вопросы техники — и застопорил проведение в жизнь технических улучшений из-за нищеты и темноты миллионов населения, из-за тупой скаредности горстки миллионеров». Гениальный мыслитель, теоретик и практик революционного преобразования общества В. И. Ленин требовал от марксистской науки ставить вопросы «не в смысле одного только объяснения прошлого, но и в смысле безбоязненного предвидения будущего и смелой практической деятельности, направленной к его осуществлению».
Оглянемся на историю Советской страны. Как мы росли и развивались? Коммунистическая партия поставила задачу строительства нового общества. Уже в первые годы существования Советской власти был принят план электрификации страны — ГОЭЛРО. По нынешним масштабам довольно скромный приступ к социалистическому строительству. Но когда советский народ залечил раны, нанесенные гражданской войной и интервенцией, плановое хозяйствование постепенно охватило всю страну. В начале каждой пятилетки ставились очередные задачи, которые неизменно выполнялись, создавая базу для нового подъема экономики и культуры.
Неуклонная поступь пятилеток, строительство в Советской стране, когда ясны цели и средства их достижения, оказало громадное воздействие на весь мир. Прошлые успехи — залог новых свершений в будущем. Поэтому любому человеку, способному здраво взглянуть на вещи, в общих контурах видно, что несет коммунизм всему человечеству.
Заклятые враги коммунизма пытались остановить закономерный ход истории различными средствами — прежде всего войнами. Последнее вооруженное нашествие — агрессия гитлеровской Германии и ее сателлитов закончилось страшным разгромом антикоммунистического крестового похода. На исходе этой войны, когда под ударами Красной Армии рушились бастионы фашизма, глава гитлеровского ведомства пропаганды Геббельс попытался «объяснить», что несет с собой победа Советского Союза. Сразу после Ялтинской конференции И. В. Сталина, Ф. Рузвельта и У. Черчилля, на которой
108
было провозглашено единство трех великих держав, он напечатал 25 февраля 1945 года в официальном органе нацистской Германии «Дас Рейх» статью, многозначительно озаглавленную «Год 2000».
Фашистское разбойничье государство доживало последние недели, а Геббельс, ссылаясь на победу советского оружия, взял на себя труд отнять будущее у всего мира. Говоря о решении Сталина, Рузвельта и Черчилля оккупировать после войны Германию, он восклицал: «Как же безмозглы эти три шарлатана, по крайней мере, двое из них! Третий — Сталин — этими планами преследует куда более широкие цели, чем оба его компаньона. Правда, пока он не собирается говорить о них публично... В его проектах на будущее весь земной шар должен будет подчиниться диктатуре московского Интернационала, другими словами — диктатуре Кремля».
Тут же фашистский министр, не переводя дыхания, обвинил СССР в том, что он намеревается захватить всю Европу и «все это огромное пространство вместе с территорией Советского Союза тотчас же будет отгорожено от остального мира железным занавесом, за которым начнется массовое истребление народов». Геббельс предрек и третью мировую войну, которая «будет очень скоротечной и весь европейский континент будет лежать у ног механизированных роботов, пришельцев из степей... И снова закроется железный занавес... Вслед за этим начнется генеральное наступление на США... Как ни крути, Сталин в любом случае останется в выигрыше, а Рузвельт и Черчилль в проигрыше».
Так фашистская пропаганда запугивала Запад в те дни, когда советские солдаты несли свободу порабощенным народам Европы.
В Соединенных Штатах также не было недостатка в предсказаниях будущего, разумеется с позиций правящих там классов. В октябре 1951 года популярнейший журнал «Кольере» вышел с необычной обложкой — на ней была напечатана карта Советского Союза. Над картой надпись: «Разгром и оккупация России. 1952—1960 гг.» Выделялось слово «Петроград», а под ним в скобках «бывший Ленинград». Всю карту перечеркивала надпись жирным шрифтом «Оккупировано», а для большего впечатления в нижнем правом углу обложки был изображен американский солдат со зверским лицом, выставивший перед собой винтовку с примкнутым штыком-ножом.
109
Журнал «Кольере» определил за нас будущее Советской страны.
Промышленность? «Советские заводы будут проданы или сданы в аренду иностранным предприятиям». Культура? «Театр Советской Армии будет переименован в Театр Нового Света, и в нем будет идти американская комедия». Печать? «Крупные московские газеты будут печатать на первых страницах историю кинозвезды Дженни Джемс» и так далее. Провокационный безумный бред. Аргументацию подменяет воображение авторов статей.
Понятно, что такие предсказания будущего, находившиеся в кричащем противоречии с тенденциями развития, не могли удовлетворить даже читателей «Кольерса» — в 1957 году журнал прекратил свое существование «из-за финансовых трудностей». Проще говоря, его перестали покупать. Редакторы журнала покончили с СССР, используя изобразительные средства полиграфии. Но Советская страна расцветала, набирала силы.
В Советском Союзе началось развернутое строительство коммунизма. То, что было мечтой, воплощалось в сталь и бетон великих строек. Все делалось свободным человеком и для человека. Успехи СССР вызвали к жизни обостренный интерес к будущему на Западе.
В шестидесятые годы там появилась новая наука «футурология» (от латинского «футурум» — будущее и греческого «логос» — наука). «Футурологи» исходят из того, что капитализм вековечен и все изменения в дальнейшем будут происходить только на базе этой системы. Они предвидят только изменения в науке и технике, но считают, что основы капитализма не будут затронуты.
Трудно доказывать благодетельность завтра капитализма, скомпрометированного сегодня. «Футурологи» поэтому, рисуя будущее общество, представляют его каким-то новым. Но при ближайшем рассмотрении во всем этом «новом» можно легко усмотреть тот же капитализм.
Вероятно, наиболее авторитетным трудом западных «футурологов» является работа «Год 2000», подготовленная в Гудзонском институте под руководством Г. Кана. Книга эта, увидевшая свет в 1967 году, вызвала многочисленные отклики и считается на Западе наиболее удачным опытом прогнозирования будущего. Правда, те, кто хвалил книгу, не заметили плагиата— Кан взял геббельсовское название. Какое же общество, по мнению Г, Кана и его сотрудников, будет на земле в
ПО
2000 году? Кан любил пояснять свои мысли «сценариями»— вымышленными эпизодами, иллюстрирующими ход его мысли. Он включил в книгу небольшой рассказ о военном учении в школе. Рассказ назван
ах пятить флаг!**
Шестеро семиклассников установили флаг за пулеметом, вплотную к стене школы. Прикрывшись бруствером из мешков с песком, они лихорадочно собирали пулемет, заряжали магазины патронами с глиняными пулями. На другом конце школьного полигона командир атакующих, семиклассник Джонни Мэтьюз, осматривал пластмассовые штыки на винтовках своего штурмового отряда. Школьники, несмотря на запрещение, часто затачивали штыки и наносили друг другу смертельные раны.
В учебном бою — штурме укрепления — для захвата флага штыки редко пускались в дело. Наступающие ползли под огнем пулемета, стреляли сами, бросали глиняные гранаты. Иногда решительным штурмом удавалось захватить флаг, иногда нет. В любом случае после боя для школьниц бывало много работы — десятки раненых. Их доставляли на медпункт, где самые тяжелые раны быстро заживлялись новейшими методами, вплоть до восстановления оторванных рук и ног.
На холме классный руководитель мисс Алиссон нервничала— к началу учения неожиданно приехал начальник окружного отдела школ мистер Хоукинс. Не отрывая от глаз бинокля, он внимательно осматривал поле предстоящего боя, мысленно отмечая промахи в подготовке обеих сторон.
— Знаете,— попыталась завязать разговор мисс Алиссон,— ребята подросли и управились бы с базуками и тяжелыми минометами. С базуками...
— Не могу добиться средств на приобретение тяжелого оружия,— прервал учительницу Хоукинс.
Она смешалась и замолкла. Только бы все прошло как следует! Мисс Алиссон вздохнула, ребята, кажется, усвоили новейшие методы поведения в жизни и бою. Застучал пулемет— взводы наступающих выступили. Скоро штурмующие
111
приблизились к пулеметному гнезду на расстояние броска гранаты, но недостаточно близко, чтобы под убийственным пулеметным огнем одним рывком захватить флаг.
Внезапно Хоукинс чуть не выронил изо рта сигару. Безумие! Повинуясь приказу Джонни, наступающие ринулись на штурм. Пулемет немедленно разрядил цепи атакующих. Тут в окне второго этажа школы появилась фигурка — школьник наступающей стороны, выставив вперед винтовку, прыгнул прямо на пулеметное гнездо. Трое обороняющихся приняли его на штыки. Сильный взрыв, вопли, клубы дыма заволокли пулеметное гнездо — взорвались гранаты на поясе школьника, извивающегося на штыках. Пулемет замолк. Торжествующие вопли наступающих — флаг захвачен!
— Бог мой! — воскликнул мистер Хоукинс.— Я никогда не видел ничего подобного!
Он отправился в лазарет и, к своему удивлению, нашел мальчишку, решившего исход боя, израненного, но живого. Джонни вертелся тут же, поздравляя и подбадривая попавших в лазарет. Хоукинс отозвал его в сторону и отечески начал:
— Джонни, сынок, разве тебя не учили, что без крайней нужды нельзя допускать потерь?
— Да,— потупился Джонни.
— Ты хотел устроить для меня хорошее зрелище?
Джонни кивнул, а мисс Алиссон показалось, что он вот-вот разрыдается.
— Ты изучал разницу между Творчеством и Уклонизмом? — мягко осведомился Хоукинс.
Получив утвердительный ответ, он наставительно произнес:
— Пойдем дальше. Я разъясню тебе принципы Практического Реализма. Но ни в коем случае не говори о них ребятам...
Хоукинс раскурил сигару и тоном учителя продолжил:
— Представь себе, что у двоих людей возникла идея, как выполнить что-то. Одна идея — творческая, ибо укладывается в Общую картину. Другая принадлежит уклонисту. Он хочет действовать по-своему, даже пойти влево! Как захват флага укладывается в Общую картину?
— Понимаю, что вы имеете в виду, сэр! — радостно отозвался парень.— Мы тренируемся для настоящих действий в рамках доктрины «сдерживания», и нет нужды терять людей во время учебы. Ибо возрастет кривая смертности, в то время
112
как мы повышаем кривую рождаемости ради выполнения на’ ших мировых обязательств. Люди стоят денег!
— Великолепно! Умница! Но почему мы ежегодно теряем массу людей в войнах?
— Они умирают, ибо верны.
— Прекрасно! Но руководитель должен понимать кое-что сверх того. Разумеется, ради благополучия всего нашего общества мы можем тратить людей. С точки зрения системного анализа речь идет о соответствующем расходовании ресурсов, людских и материальных. А как насчет людей, умирающих с другой стороны?
— О, они разбойники и бандиты, революционеры и фанатики.
— Так, так. И все же руководителю надлежит знать больше. Ты когда-нибудь задумывался над сущностью политики противника?
— Конечно, нет!
Хоукинс торжествующе рассмеялся.
— Я объясню тебе, разумеется, не для разглашения. Конечно, у наших противников Безбожный Диалектический материализм или какой-нибудь Уклонизм. Мы же люди творчества, живущие под богом и верные конституции. Тактически в бою между нами нет разницы, а духовно мы иные! Но наши идеи не нужно доводить до рядовых. В конечном счете, правительство не делится всеми секретами со своим народом, а офицер не рассказывает солдатам до конца, что он знает. Я запомнил тебя. По окончании школы пойдешь в специальный колледж, где тебя обучат. А пока — молчи.
Хоукинс задумчиво смотрел вслед удалявшемуся Джонни.
— Парень далеко пойдет,— заметил он мисс Алиссон.— Вы же не вздумайте размышлять над этими политическими проблемами. Не ваша специальность.
— Знаю, знаю, сэр,— испуганно ответила учительница.— Мое дело практика, я ведь учу только действию, первой ступени Практического Реализма.
А Джонни, расправив плечи, уходил все дальше. Он смотрел куда-то выше голов школьных товарищей, вероятно начиная чувствовать себя ответственным за будущее Америки.
Там рассказывается о тренировке молодежи, подготовке ее к жизни в мире, где господствуют законы джунглей. Здесь все поставлено с ног на голову — «Творчеством» именуется
113
беспрекословное подчинение, а «Уклонизмом» — попытка быть верным себе. «Практический Реализм» оправдывает все и вся во имя служения правящей верхушке.
Личность человека изуродована. Он, в сущности, раб, но почитает себя человеком. Почему?
„II р е к р а с н ы й новый мир66
Так называется фантастический роман О. Хаксли, прогремевший еще в тридцатые годы. Английский писатель предрекал, что капитализм ведет дело к превращению людей в роботов. Они будут влачить жалкое существование, будучи твердо убежденными, что безгранично счастливы. Тогда многие были склонны списать со счетов мрачную антиутопию Хаксли. В книге «Год 2000» Г. Кан показывает, что техника уже создает возможности для осуществления при капитализме такого общества.
«Практический Реализм» будет закладываться в школе, где хоукинсы станут выискивать «руководителей». А пойдет ли народ безропотно за ними? Ведь человеку свойственно мыслить, выбирать? Как поступать с инакомыслящими и прежде всего как выявить их? Г. Кан мрачно и очень подробно объясняет.
Развитие электронной техники идет вперед гигантскими шагами. В будущем вполне возможно оборудовать подслушивающей аппаратурой всю телефонную сеть, а также общественные места, транспорт и постепенно установить соответствующие устройства во всех домах и квартирах. Подслушивающие механизмы соединены с исполинскими электронносчетными машинами, способными производить многие миллионы операций в секунду. Сами машины запрограммированы так, что они реагируют на определенные слова и словосочетания. Например: «революция», «организовать», «оказывать сопротивление», «осуждать» и т. д. Техника постепенно даст возможность машинам оценивать и тон, каким произносятся эти слова.
Теперь представим себе, что где-то в правительственных ведомствах США установлены карты, на которые подается информация от машин. Дежурные следят за ними. Вот вспыхнула лампочка, раздался треск печатающего устройства. Кто-114 /
то где-то произнес крамольные слова. Машина бесстрастно выделила,эти слова из миллиардов слов, произнесенных гражданами, и доложила. Остается избрать меру пресечения для человека, покусившегося на основы...
Не только это. «Президент США в будущем,— пишет Г. Кан,— может легко получить в свое распоряжение для правления и контроля такие системы, когда множество телевизионных камер будет установлено в очередном «Вьетнаме» или ином беспокойном месте. Он сможет одновременно на многих экранах следить за происходящим. В интересах экономии места некоторые экраны будут крошечными — для общего наблюдения, а иные очень большими — для детального ознакомления».
Когда же наступит это «благословенное» время?
В исследовании Гудзоновского института указывается и год— 1980. К этому времени слежка приобретет широчайший размах. В отелях, в общежитиях колледжей и служебных помещениях будут стоять подслушивающие аппараты, а в некоторых случаях и скрытые телевизионные камеры... Люди могут обнаружить всю эту аппаратуру, однако едва ли будут уничтожать ее. По веской причине: лучше оставить ее в покое, ибо за уничтожением одного аппарата последует установка нового в другом месте и усилится наблюдение за проявляющими интерес к уничтожению подслушивающих устройств. Возникнет лозунг: «Ни один порядочный американец не должен бояться подслушивания».
Пока человек мечется в частоколе электронных шпионов. Но «футурологи» идут много дальше. Они говорят о том, что в интересах «нормального функционирования» общества подвергнется вивисекции сама человеческая личность.
Кан с похвалой цитирует одного из экспертов Д. Крега: «В будущем окажется возможным разработать «глушитель памяти» — стереть воспоминание о болезненной операции или страшном несчастье или заставить подозреваемого в уголовном или политическом преступлении заговорить, а затем забыть об этом. Для воздействия на массы можно добавлять соответствующие вещества в системы водоснабжения, в пищу или в воздух».
Но вернемся в «Прекрасный новый мир» О. Хаксли. Буйная фантазия писателя создала кастовое общество — люди делятся на категории: альфа, бета, гамма, дельта, эпсилон. Основа деления — выполняемая ими работа. Генетическое
115
воздействие и соответствующее воспитание приводят к тому, что каждый доволен своим местом в жизни.
Вот как идет воспитание в «Прекрасном новом мире». Семи-восьмимесячные детишки ползают в комнате, где стоят вазы с прекрасными цветами, разбросаны книжки с веселыми картинками — рыбки, зайчики, птички. Малыши тянутся к ним, но стоит им прикоснуться, как воспитатель нажимает кнопку. Сильный удар током, в комнате раздается страшный шум. Так воспитывается отвращение к природе. Ничто не должно отвлекать низшие касты — дельта и эпсилон — от тяжелой работы.
Руководят человечеством некие «мировые контролеры». В уста одного из них, Мустафы Монда, писатель вложил поучение— как заставить людей смириться со своей судьбой. Для каждой касты разработан текст, который читается, когда они спят. В наушниках звучит вкрадчивый голос: «Как хорошо, что я бета. Мы гораздо лучше, чем гамма и дельта. Все гаммы глупы. Они носят зеленое. А дельты носят хаки. О, как я рад, что я бета». Текст повторяется 120 раз в день, три раза в неделю в период обучения, длящийся тридцать месяцев. «Истину создает 62 400 повторений,— говорит Мустафа Монд.— В этом секрет счастья и благополучия. В этом цель воспитания: заставить людей полюбить их неизбежное социальное предназначение».
Чтобы люди не ощущали нехватки счастья, созданы заменители— новейший наркотик сома, сочетающий алкоголь и христианство. Кино решительно усовершенствовано — показываются филы — сидящий в зале физически ощущает происходящее на экране. Мир совершенно изменился, ибо стерта память человечества. Основной лозунг: «История — вздор». И в этот мир попадает Дикарь — человек, родившийся в уголке земли, еще не захваченном новейшей цивилизацией. Сначала Дикарь потрясен техническим прогрессом, сытым существованием. Но постепенно он разбирается в сущности «Прекрасного нового мира» и его начинают терзать сомнения.
Мустафа Монд объясняет ему: «Оптимальный вариант общества должен строиться по модели айсберга — восемь девятых под водой и одна девятая над поверхностью.
— А будут ли счастливы находящиеся под водой? — спросил Дикарь.
— Они гораздо счастливее находящихся над водой.
— Несмотря на их ужасный труд?
116
— Ужасный? Они не считают его таким. Напротив, он им нравится. Он легок и по-детски прост. Никакого мысленного или мышечного напряжения. Семь с половиной часов умеренной, неизнурительной работы, а затем — сома, игры и филы. Чего они могут еще желать? Правда,— прибавил контролер,— они могут желать более короткого рабочего дня. Конечно, мы в состоянии его дать. Технически довольно просто уменьшить рабочий день до трех или четырех часов в день. Но станут ли они от этого более счастливы? Нет! Полтора века назад мы провели такой эксперимент. Ирландия перешла на четырехчасовой рабочий день. И каков был результат? Беспокойство и увеличение потребления сомы — только и всего!»
Дикаря не убедили доводы просвещенного «мирового контролера».
Фантастика? Но на одной из страниц труда Гудзоновско-го института «Год 2000» мы читаем: «До недавнего времени антиутопия Хаксли рассматривалась многими как выдумка, в том смысле, что трудно создать технические и социальные условия для осуществления ее. Сегодня многие технические новинки, необходимые для строительства такого мира, могут явиться следствием современного научного прогресса. С технической точки зрения альфы и беты Хаксли все еще чудо, однако новейшие открытия генетики, включая расшифровку кода наследственности, гарантируют их создание в будущем...»
Далее Г. Кан проектирует имеющиеся и потенциальные открытия на общество, которое в результате их применения положительно утрачивает человеческие черты. Он настаивает, что будут строиться машины-люди, от которых рукой подать до биологических роботов. В спорте, например, дело дойдет до состязаний искусственных спортсменов. А когда человекоподобные механизмы, работающие на основе бионики, приобретут творческие способности, тогда человек окажется излишним в самых тонких сферах деятельности. Права человека, как такового, будут ограничиваться на каждом шагу, большинство людей одурманят наркотиками, чтобы добиться всеобщего и полного послушания.
Значение рядового человека постепенно сведется к нулю, некой абстракции, введенной в «память» электронно-вычислительных машин. ЭВМ, шедевр научной и технической мысли, вернутся к человечеству в новом, страшном обличье, приобретут несвойственные им социальные функции. Они необычайно удлинят руки кучки правителей пока фантастического буду
117
щего общества. «Футурологи» делают свои выводы относительно возможностей этих машин на основе уже известного об их стремительном развитии.
Электроника сейчас развивается невиданными темпами. В Соединенных Штатах ныне примерно 10% всех новых капиталовложений идет на электронно-счетные машины и связанные с ними системы. Если исчислять эффективность ЭВМ с точки зрения емкости «памяти» и скорости проделываемых операций, то считается, что в последующее десятилетие, в семидесятые годы, она возрастет в 10 000 раз!
Вероятно, первый опыт использования ЭВМ для чисто политических целей относится к 1960 году, когда проводилась кампания по выборам президента Джона Ф. Кеннеди. Для оценки настроений избирателей и их возможной реакции построили специальную электронно-вычислительную машину, именовавшуюся приближенными Д. Кеннеди «Народной машиной». В ее «пдмять» былй введены результаты 66 национальных опросов общественного мнения и данные опроса 100 000 человек специально в связи с выборами. Для целей программирования были созданы 480 моделей избирателей. На «Народной машине» проверялась стратегия и тактика избирательной борьбы, популярность тех или иных лозунгов. «Народная машина», например, дала возможность точно предсказать поведение избирателей-негров.
В Соединенных Штатах ныне почти завершилась дискуссия, захватившая и конгресс, о создании Национального Информационного Центра. В нем предполагается сосредоточить данные о текущих делах и архивы 20 ведущих правительственных ведомств. Следовательно, окажутся доступными буквально в мгновение ока любые сведения из личных дел миллионов людей. Длительные споры по поводу целесообразности учреждения Национального Информационного Центра были порождены очевидными обстоятельствами: его учреждение возвестит эру вторжения в личную жизнь граждан, занесенных в «память» электронно-вычислительных машин.
Все это лишь первые ласточки, говорят «футурологи». Дальнейшая тенденция ясна: ЭВМ победоносно наступает во всех сферах;—политической, экономической, военной и т. д. Наконец наступит время, когда их деятельность объединит исполинский электронный «мозг». Функции контроля над обществом перейдут к нему, точнее, будут осуществляться в соответствии с заданной ему программой.
118
Какой конечный результат? «Совершенные системы оружия, действующие на основе электронно-счетных машин,— отвечает Г. Кан,— сделают излишним общественное мнение и применение вооруженных сил в соответствии с ним. Некоторые виды оружия будут индивидуально настроенными и по ражать тех лиц, голос или внешний облик которых по национальному критерию определен как вражеский. Другие виды вооружения будут применяться против групп людей и не потребуют для введения в действие человеческих рук. Достаточно заложенной в них программы. У оружия этих типов будет прекрасная система обнаружения, позволяющая найти и уничтожить цели или вывести их из строя. Сбор пленных будет автоматизирован».
В такое будущее и стремится вести капитализм людей. Но пока Запад стоит только на пороге рабства, где человека скуют цепи из новейших научно-технических достижений. Пройдет, вероятно, много времени, прежде чем воцарится в капиталистических странах порядок, если это случится вообще, буквально воспетый Германом Каном.
’ А настоятельная задача укрепления капитализма перед лицом коммунизма остается. Пока «футурологи» заглядывают в отдаленное и близкое будущее, современные буржуазные идеологи без устали чеканят теории, оправдывающие нынешний социальный порядок на Западе.
„Пос леиндустриальное общество66
Посмотрим внимательнее на происходящее в развитых капиталистических странах, вглядимся в чугунную поступь современной буржуазной цивилизации.
В капиталистическом мире царствуют монополисты. Горстка некоронованных владык является подлинными хозяевами громадных богатств, накопленных трудом многих поколений. Но в современных условиях они не могут править, опираясь на невежественных людей. Экономика второй половины XX века слишком сложна, чтобы можно было свести ее действие к четырем правилам арифметики. Равным образом, как мы уже видели, во избежание социального взрыва правящая элита вынуждена идти на уступки трудящимся.
119
Научно-техническая революция вызывает стремительные сдвиги в структуре общества. Занятость в области материального производства, в первую очередь в связи с автоматизацией, постоянно сокращается. Одновременно все больше людей работает в сфере обслуживания и духовного производства. Еще не так давно непосредственным созданием материальных благ в развитых капиталистических странах было занято до 90% работающих. Теперь соотношение между двумя названными сферами, грубо говоря, составляет 50:50, а по мере дальнейшего развития техники доля стоящих у станка будет падать и дальше.
Умственный труд получает все большее распространение. Возьмем Соединенные Штаты Америки. До первой мировой войны лишь четверо юношей из ста в возрасте 16—21 года шли в колледжи получать высшее образование. Ныне в колледжи поступает сорок юношей из ста этого возраста. Соревнование с Советским Союзом в последние годы во многом подтолкнуло этот процесс.
Обозревая наметившиеся тенденции, видный американский идеолог 3. Бжезинский считает, что США стоят на пороге общества, пронизанного «технетроникой» (развитие техники плюс электроника). «К 1980 году не только две трети жителей городов США,— пишет он,— будут иметь высшее образование, но почти неизбежно, что в области политики будет установлена систематическая переподготовка элиты. Для каждого высокопоставленного деятеля будет обычным почти непрерывное изучение новых открытий, как и периодическое переобучение. Введение обязательного начального образования было революцией, произведенной этой индустриализацией, в новом обществе технетроники будет в равной степени необходимо потребовать от любого занимающего более или менее ответственный пост, чтобы он из каждых 10 лет, по крайней мере, два года тратил на переподготовку. Вероятно, будет принята поправка к конституции, требующая от вновь избранного президента годичного обучения для ознакомления с последними достижениями в области науки и техники».
В самом деле, почему бы американскому президенту не посидеть годик за партой? В этих рекомендациях Бжезинского нет ничего страшного. Но дело в том, что он прямо связывает образование с властью, заявляя: «Знание становится инструментом власти, а мобилизация талантов — верным средством для приобретения власти». Парадокс положения в том,
120
что широкое распространение просвещения отнюдь не свидетельствует о демократизации капиталистического общества, а, напротив, укрепляет существующие социальные перегородки.
Бжезинский предлагает заменить термин «демократия», применительно к возникающему обществу, другим — «меритократия» (буквально — «демократия для достойных!»). Он объясняет: «К счастью, американское общество начинает лучше понимать не только принцип равных возможностей для всех, но и принцип особых возможностей для немногих, особенно талантливых... США превращаются в страну, которую можно именовать демократией по достоинству... На ключевых постах возрастает роль людей с особыми интеллектуальными и научными качествами».
Круг замкнулся! Вот конечная цель расширения образования, проводящегося в США, особенно в последнее десятилетие. Правящая элита просто шире закинула сеть, вылавливая лучшие умы, и ставит их себе на службу. Сеть забрасывается и за пределы страны. В последние годы получил большую известность процесс «утечки мозгов» — Соединенные Штаты переманивают к себе видных ученых и работников умственного труда из других капиталистических стран.
Крупный капитал умело сеет иллюзии — люди, занимающие управленческие посты, независимы-де; происходит будто бы... «революция» — власть отделяется от собственности! Слов нет, монополисты бросают весомые подачки верно служащим им, но они далеки от мысли делиться властью. Между тем идеологи буржуазии сочиняют новые теории, дабы попытаться доказать реальность пресловутой «революции». Самой важной из этих теорий является концепция «послеиндустриального общества», обычно связываемая с именем речистого американского экономиста профессора Д. Гелбрейта.
Он усмотрел вещи поистине удивительные — переход власти в капиталистических странах в руки менеджеров (управляющих). Гелбрейт рассуждает примерно так. Ныне в капиталистических странах крупнейшими концернами руководят наемные управляющие, которые принимают решения по вопросам организации производства, сбыта и т. д. В этом качестве они абсолютно самостоятельны, а владельцы предприятий только стригут купоны, не вмешиваясь в деятельность своих управляющих. Отсюда он делает вывод—власть незримо переходит от монополистов к довольно широкому кругу управ
121
ляющих. Таково по Гелбрейту современное капиталистическое государство, именуемое им «послеиндустриальным обществом».
В этой картине много правильного. Действительно, управляющие неограниченно свободны, когда они ломают голову над трудностями производства. Перед ними открыты пути преодолевать их и умножать прибыли владельцев. Прав Гелбрейт и в том, что монополисты — социальные паразиты. Вот как профессор бичует их: «Положение акционера — аномалия. Он пассивная фигура, примечательная разве тем, что может получать без труда и даже заметного риска плоды от роста, каким техноструктура и измеряет успех. Ни одна привилегия, дарованная во времена феодализма, не мож-ет сравниться с точки зрения паразитического вознаграждения с даром дедушки, купившего тысячу акций «Дженерал моторе» или «Дженерал электрик». Обладатели этого дара предвидения стали и остаются богатыми без всякого умственного напряжения— им достаточно ничего не делать, даже не принимать решения продать акции».
Но Гелбрейт совершенно неправ в основном — в своих конечных выводах. Недаром, изобличив акционера-паразита, он заканчивает приведенное рассуждение лаконичной фразой: «Здесь не место обсуждать эти вопросы». Тогда где? Мы рассматриваем основной труд профессора «Новое индустриальное государство», где и развита поразительная теория.
Факты говорят о том, что стоит любому управляющему проштрафиться, как владельцы, те самые пассивные акционеры, действуют без промедления — они его увольняют. Не так безобидны социальные паразиты. Они могут не знать и не знают тонкостей производства, не способны к творческому труду, но умеют считать. А для этого четырех правил арифметики достаточно с лихвой. На падение прибылей они реагируют мгновенно. Управляющий, не сумевший обеспечить ожидаемый уровень прибылей, лишается места. Не по той ли причине и останавливается ученый защитник капитализма профессор Гелбрейт в своих «изобличениях» и не делает вывода, который логически следует из его рассуждений,— паразитов нужно прогнать?
Теория «послеиндустриального общества» — новейшая находка антикоммунистов. Она нужна для того, чтобы внешне убедительными приемами замаскировать подлинное положе-
122
пие в странах капитала, где, как и раньше, господствуют монополисты. Конечно, методы их правления изменились, но сущность классового господства остается прежней — эксплуатация народных масс кучкой сверхбогачей.
Конвергенция? Нет!
В самые последние годы теория «послеиндустриального общества» заняла видное место в антикоммунистическом арсенале. Она нужна, в частности, для обоснования неизбежности конвергенции. Что это такое?
Само слово «конвергенция» заимствовано у биологов. Так они называют развитие сходных черт у различных организмов, приспосабливающихся к одинаковым условиям существования. Из биологии этот термин перекочевал в труды западных политических мыслителей, создавших теорию «конвергенции» применительно к общественной жизни.
Суть ее состоит в том, что научно-техническая революция развивается сходными путями в социалистических странах и в капиталистическом мире. Если так, рассуждают авторы этой теории, тогда неизбежно сближение противоположных ныне социально-экономических систем. Возникнет некое новое общество, которое будет начисто лишено не только пороков, но и родимых пятен капитализма. Социализм будто бы также перерастет в это общество. Нужно ликвидировать только одно — коммунистическую идеологию, и все пойдет как по маслу.
Гелбрейт настаивает: «Конвергенция между двумя внешне противоположными системами происходит по всем важнейшим вопросам. Это необычайно ободряет — со временем, а вероятно, в течение меньшего времени, чем можно ожидать, конвергенция покончит с представлением о неизбежности конфликта, вытекающего из непримиримых противоречий».
Каким же образом протекает этот замечательный процесс? Авторы теории «конвергенции» указывают на бесспорный факт — по мере экономического роста каждой страны увеличивается ее богатство на душу населения. Произвольно избрав несколько уровней дохода на душу населения, они заключают: пусть страны формально различны, но если доход на душу
123
населения в них одинаков, тогда развитие этих стран сходно.,
Едва ли нужно оспаривать бесспорное — уровни действительна могут быть равными, но из этого не следует, что социально-экономическая структура таких государств одинакова. В США доход на душу населения, конечно, выше, чем 100 лет назад. Однако как был в Америке капитализм, так и остался. Развитие человечества определяется не изменением дохода на душу населения, а сменой низших общественно-экономических формаций высшим; увеличение или уменьшение национального богатства является следствием этого процесса, но никак не причиной.
Теория «конвергенции» чрезвычайно удобна для современных идеологов империализма. Прежде всего, опираясь на нее, на Западе пытаются доказать, будто бы нет решительно никакой необходимости в социальной революции. Развитие науки и техники де само изменит мир. Что это развитие действительно производит глубочайшие изменения в жизни человечества, спорить не приходится. Но уместно поставить вопрос — в чьих интересах используются достижения науки и техники? — как все станет на место.
Защитники «конвергенции» замолкают, как только дело касается этого. По понятным причинам — в условиях капитализма прогресс науки и техники, как мы видели, неизбежно ведет к дальнейшему социальному закабалению человека.
Теория «конвергенции» — одно из острых орудий антикоммунизма. Как образно сказал в своем выступлении на Международном Совещании коммунистических и рабочих партий в Москве летом 1969 г. председатель компартии Люксембурга Д. Урбани: «Предпринимаются попытки заставить рабочий класс поверить в то, что если вино марксизма-ленинизма немножко разбавить водой, а в уксус капитализма добавить немного социалистической приправы, то получится напиток, вполне подходящий для всех. По-научному это пойло называется «конвергенцией», политически оно именуется «гуманным социализмом», а на практике означает сотрудничество с капитализмом в целях его спасения».
В интересах пресловутой «конвергенции» на Западе ныне много говорят о «конце идеологии», которая будто бы отступает перед практическими задачами развития современного общества. Но заявления о «конце идеологии» и есть совершенно определенная идеология. Не в силах сражаться с идея
124
ми коммунизма на равных, то есть ие имея возможности противопоставить им цельное мировоззрение, идеологи буржуазии предлагают идейное «разоружение». Разоружение это, однако, должно носить односторонний характер — отказ от марксизма-ленинизма во имя все той же «конвергенции».
В современных условиях, когда классовая борьба перенесена на международную арену, роль идеологии неизмеримо возрастает. В наши дни сохраняют всю свою значимость слова В. И. Ленина, сказанные в начале века: «...всякое умаление социалистической идеологии, всякое отстранение от нее означает тем самым усиление идеологии буржуазной».
Так ставил вопрос Владимир Ильич Ленин, так он стоит сегодня. И третьего не дано. Верность марксизму-ленинизму обеспечила наши победы в прошлом и служит гарантией новых успехов.
»♦»
Анти-коммунизм многолик. Он пронизывает всю внешнюю и внутреннюю политику Соединенных Штатов Америки. Он способен затруднить строительство будущего, но ие может остановить триумфального шествия идей коммунизма.
Однако при всем этом необходимо помнить — в политике и идеологии нет «ничейной земли». В последние десятилетия человеческий гений вызвал к жизни могучие средства разрушения. Ни один рационально мыслящий политик не пустит их в ход. То, что традиционно считалось «мечом»—вооруженные силы,— становится «щитом». В соревновании и борьбе двух систем сверкающее острие меча — идеология.
Великие битвы за умы людей происходят в зловещей тени ракетно-ядерного вооружения. Эти битвы не сопровождаются адским грохотом многомегатонных термоядерных бомб. Но от этого они не становятся менее разрушительными, а последствия их менее значительными.
Борьба идет за судьбы всех и каждого из нас. Она затрагивает любого человека. Вывод очевиден — необходима величайшая бдительность против происков империализма, антикоммунизма.
ОГЛАВЛЕНИЕ
От автора	  3
ЧЕМУ ОНИ УЧАТ И ПОЧЕМУ?............................ 9
Белое пятно на карте............................   10
Педагоги из Белого дома и Пентагона . .............11
Полицейские просветители.......................... 14
Школьные Пинкертоны................................18
Опять костры из книг...............................21
Буквари антикоммунизма.............................24
Школьники и учителя отвергают......................28
КОЛЮЧИЕ ГЛАЗА, КРЕМЛЕНОЛОГИЯ И РАЗНЫЕ ПЛАНЫ ........................................  .	33
Наполеон и Россия..................................35
Битые генералы анализируют.........................37
«Советологи» за работой ...........................40
Разведчики в тогах историков	.	.	 43
ИНДУСТРИЯ ПРОПАГАНДИСТСКОГО БЕЗУМИЯ . 49
Государственная ложь ........................—
Что такое ЮСИА?.......................................52
ЦРУ в антикоммунистическом	походе...................57
«Антикоммунистический манифест»	не написан ....	62
Лишить разума! , ♦ . .................................65
126
РАСЧЕТЫ И ПРОСЧЕТЫ.............................,	s 73
Рождение доктрины «сдерживания» .	 74
Генералы предостерегают.............................77
Бессилие атомной бомбы..............................80
Щит Советской державы...............................84
Взлет и падение Маккарти............................85
Спутник! ...	 88
Американские теоретики пытаются размышлять ....	89
Собственник стремится наступать ................... 92
Эскалация безрассудства...........................  99
ПОГОВОРИМ ЕЩЕ О БУДУЩЕМ...........................,107
«Захватить флаг!»..................................111
«Прекрасный новый мир».............................114
«Послеиндустриальное общество» ....................119
Конвергенция? Нет!.................................123
Для старшего возраста
Яковлев Николай Николаевич
ЖАЛО ИМПЕРИАЛИЗМА
Ответственный редактор Т. Б. Вьюкова. Художественный редактор М. Д. Суховцева. Технический редактор О. Н. Яковлева. Корректоры Е. Б. Кайрукштис и Э. И. Сизова.
Сдано в набор 28/IX 1970 г. Подписано к печати 28/XII 1970 г. Формат 6ОХ84,Лв. Печ. л. 8. Усл. печ. л. 7,46. (Уч.-изд. л. 6,99). Тираж 75 000 экз. ТП 1971 № 392. А10181. Цена 34 коп. на бум. № 2. Ордена Трудового Красного Знамени издательство «Детская литература» Комитета по печати при Совете Министров РСФСР. Москва, Центр, М. Черкасский пер., 1. Ордена Трудового Красного Знамени фабрика «Детская книга» № I Росглавполиграфпрома Комитета по печати при Совете Министров РСФСР. Москва, Сущевский вал, 49. Заказ № 1256.
Вот одна из аудиторий пресловутой «Академии холодной войны», открытой в США в 1906 году. На переплете — фотография здания этой «академии». В ней, как писала вашингтонская газета «Ивнинг Стар» 24 ноября 1969 г., ведется преподавание антикоммунизма для генералов, журналистов, профсоюзных боссов и иных деятелей. Они проходят подготовку под руководством соответствующих наставников. В 1966—1969 гг. здесь обучалось свыше 1000 человек. Академищ возглавляет бывший агент ФБР Дэнон М. Фишер.