/
Автор: Зверинцев А.Б.
Теги: повесть повести художественная литература издательство детская литература
Год: 1985
Текст
ПРОМЕДЛЕНИЕ
СМЕРТИ
ПОДОБНО
ВДЧЦ
апчмн»! КИИ"
оссиснаи йшад1-Де»окрп»«м« Рабочая
napiio.
^авта к Московски СоПтГрТГс^Гъ ' —HEZZ3Z
P.CCJC... C0..a.»-A«-»’T,,w” ”лор1ц -*•«
ив ,м<
_ I ' ,г Г-» старого стиля) 1 1 .
' J 1>лУргь 1 1 го > ._ -
гл mm •'к',*”1’'•* *“ :,r
Товарищи
НИНЕ । СОЛДАТЫ ВЕТМГРЩ!
1№мй Мп Мяп । (оит
Мп
Смжаты! Габоне' Граждан»
1J Д ПТТ Д ЦнтРни1и
1 АРДА
ОГЬ шш РЕВОЛЮШОН11ДГО коиишд.
АРЕСТЪ
Временного Правительстве.
® flhTlDGS од 2 ад IJ л щ ардп1Ш1 ВДИ1
•’И ШШ.ЩНмшо
постаиовш!ю К та коитръ-вдмир Вердедеой. ми. гос
прмзришя Кишит, мт. пром. Коновалова, земладшИвс
довъ мин. путей сообщ. Лнверовск1й, УПР0вЛЯЮ1Ц1Й BOErtfbm
мт. Пашоом. ммнистпы. Гвоздем, Item, -
новь, гвивр. дои поручешй Борисовъ, контроиил См<
пин. проев. Салозминъ, мин. фин. Бернацкш. мни. иной 1
Терещенко, помощи, кобо-уиовн. 8р. Правит Руш
мин. нот и телегр. Иииитинъ. мин. испов$д. tai -
инжен. Яшма Офицеры и юнкера Оывипе во ib
оОезоружены и отвдм. *
«вПММЫ IWTtn, ЖСйии с
*’**«" «Won Р C i , „ "ВДТ1И-
*"*«* Моинтеп р с -1 Г п
IW «W КОМ Р С. д Р П
«*«Ю Шнек секши ЙПтл ,ato.m г "
’ав0,"п " Солдапмихъ аепут^оп
Военно-Решмиоц1ониый Коиитеп
Бол“«»« двлжиы
Районный СовЪть
гля,« . с«И™^
выборгской стороны
7г~~ п '
On воишо Революшонмго комитета при петроградлт Cortis
Рабочихъ и Сопдапнюсь Депутатов^.
Пролетай странъ, соединитесь!
Уиобарищи!
Въ Петеобург-Ь револющя! Солдаты присоеди
тись къ рабочим ь На сторону нар >да перешли
' Р Волынсюй, Павлов, шй и Семе
Н1Й къ нимъ
Къ Гражданамъ Росой.
Временное Правительство низложено. Гссуда
ственная власть перешла въ руки органа Пет
градскаго Сов-ЬтаРабочт и Солдатским Депут
товъ Военно-Револющоннаго Комитета, стоящ
во глав4 Петроградскаго пролетариата и гарнизо
М за которое боролся народъ. немедленное я
ложеже демократическаго мира, отмена помШи
собственности на землю. рабоч1й контроль надъ прои.
ствомъ, создаше Сойтаго Правительства-
дШ обезпечено.
ДАЗДРАВСТВУЕТЪРБВОЛЮШЯРАБОЧЙХЪ.СОГ
ЙКРЕСТЬЯНЪ!
25 о.т.бр. 1817 г. 10 ч. утра.
"4$ г
p
А»
Р2мл
343
Рисунки и оформление
А. Аземши
Зверинцев А. Б.
343 Промедление смерти подобно: Повесть/Рис. и
оформл. А. Аземши.—Л.: Дет. лит., 1985.—144 с. ил.
В пер.: коп.
Повесть в рассказах и документах о последнем подполье В. И. Ленина,
о его соратниках H. Крупской, Я. Свердлове, М. Калинине, А. Шотмане, питерских
рабочих.
Р2
4803010102—183
3----------------251—85
М101(03)—85 ©Издательство «Детская литература», 1985 г
ЗА нарвской заставой
Засада
торые сутки не переставая
гуляет лихая февральская
метель. Снег, кажется, со-
всем засыпал Емельяновку.
Пешему не пройти, конному не проехать. То-то потоп здесь бу-
дет, когда по-весеннему засияет солнце.
В сумерках наступающей ночи, по едва проторенной троп-
ке, между сугробами, увязая в снегу, чертыхаясь, пробирают-
ся двое полицейских. Оба пожилые, небритые, с красными от
недосыпа глазами.
Оба при наганах.
В Емельяновке уже каждая собака знает: они идут в дом
к Алексеевым. Будут до утра стеречь сына Анисьи Захаровны
и Петра Алексеевича — двадцатилетнего Васю Алексеева.
Полицейские поднимаются на скользкое крыльцо, тяжело
топчутся, кряхтят, отряхивают с себя снег и, толкнув об-
шарпанную тяжёлую дверь, оказываются в тёплой полу-
тёмной кухне.
— Принимай казённых гостей, хозяйка!
При виде незваных пришельцев у Анисьи Захаровны наво-
рачиваются слёзы.
3
Дома она одна. Муж ушёл в ночную смену. Младшеньких
нарочно увела к соседке, чтобы эти ироды — ни дна им ни по-
крышки — не напугали.
— Пронеси, господи, — крестится Анисья Захаровна, по-
вернувшись к висящей в углу иконе. — Когда же конец-то
будет...
— А вот повяжем твоего Васяньку, тогда и будет, — го-
ворит один из полицейских.
Гости расстёгивают шинели, присаживаются на табуреты,
протягивают свои красные от холода руки к тёплой печке. Та-
кая засада им по душе. Не надо мёрзнуть где-нибудь в подво-
ротне. Сиди себе и жди. Спину грей.
Уже неделя, как в дом Алексеевых повадились эти «гости».
Неразговорчивые, хмурые, ночи напролёт сидят они, как исту-
каны, на табуретках у двери. Караулят. И оттого каждый звук,
каждый шорох за окном заставляют испуганно биться её ма-
теринское сердце.
А сначала был обыск.
Пришли. Накричали. Всё перерыли, перевернули вверх
дном. Нигде ничего не нашли. И вдруг между страниц какой-
то Васиной книжки увидели сложенный вдвое листок.
Высокий жандарм, руководивший обыском, сразу оживил-
ся, схватил бумажку, пробежал глазами и швырнул Анисье
Захаровне.
— Полюбуйтесь, чем сынок занимается.
Бумажка упала на пол. Мать быстро нагнулась, подняла и,
сложив, сунула в карман фартука.
— Да вы что? — закричал на неё жандарм. — Вы с ума
сошли. Немедленно верните. — Он протянул руку в кожаной
перчатке. — Это же листовка!
Испугавшись, она отдала бумажку.
Жандарм развернул листовку, положил на стол и стал раз-
глаживать ладонью.
— Ах, мерзавцы, что насочиняли...
Анисья Захаровна сквозь слёзы с грехом пополам разо-
брала две строчки:
Уж близится день, когда пролетариат России должен
дать решительную схватку кровожадному правительству
Николая...
Она где-то уже слыхала такое. Может, от сына, а может,
в очереди. За это непременно — на каторгу...
Из глаз хлынули слёзы. Она закрыла лицо фартуком,
4
— Плачь не плачь, — сказал жандарм, — а мы его сы-
щем. От нас не уйдёт. Возьмём как миленького.
И с того самого дня каждую ночь, как привидения, появля-
лись у дверей эти двое, чтоб им провалиться сквозь землю!
Ванька Бык бьёт стёкла
Ночью метель утихла. Стал слышен каждый шорох.
Вот стукнула вдали чья-то дверь...
Вот зашуршал, покатился и мягко упал снег с крыши...
Залаяла соседская собака...
И снова тишина над посёлком.
Анисья Захаровна не заметила, как задремала.
Проснулась она от выстрелов. Кто-то палил ну прямо под
самыми окнами. Потом враз стрельба прекратилась, и всё
стихло.
Обмирая, она лежала не шевелясь, жадно ловя малейшие
уличные звуки.
Встревоженные, вскочили со своих табуреток полицейские.
Однако сунуться во двор не посмели. Забегали по кухне, заго-
ворили, заспорили. Но постепенно успокоились и, видимо,
опять задремали.
А ей уже не спалось. Вдруг стреляли в него, в Васю, и он
лежит сейчас тут рядом, под самыми окнами. Раненый.
Она вскочила с кровати и приникла к стеклу. Но ничего,
кроме серого мрака ночи, не различила.
От окна Анисья Захаровна кинулась в кухню, выбежала на
крыльцо. Прислушалась. И, вглядываясь в белёсый сумрак
февральской ночи, тихонько позвала сына...
Никто не ответил.
Не чувствуя холода, она в белой ночной рубахе стояла на
крыльце, напряжённо всматриваясь, вслушиваясь в тишину
ночи, и снег таял у неё под босыми ногами...
Скрипнула дверь, и на крыльцо вышел полицейский. Зев-
нул. Огляделся.
— Нельзя тут стоять, мамаша. Ворочайтесь в дом. Не по-
ложено выходить, когда — засада.
В кухне она зажгла спичку и поднесла к ходикам на стене.
Стрелки показывали половину второго.
Она легла и долго лежала без сна с думами о сыне. В такую
же вот февральскую ночь прошедшего года жандармы схвати-
6
ли Васю, втолкнули в извозчичьи сани и увезли в участок. По-
том держали в тюрьме... Незаметно она задремала.
Проснулась Анисья Захаровна оттого, что кто-то тихо раз-
говаривал неподалёку от окна. Послышались шаги. К окну
приближались люди. Вот остановились. Тихо...
И вдруг — дзынь! Посыпались стёкла. Что-то тяжёлое,
ударившись о стенку, покатилось по полу.
И сразу загремели на кухне полицейские, хлопнула дверь,
и тишину ночи прорезали трели полицейских свистков.
Анисья Захаровна не знала, что и думать.
Старым одеялом она заткнула дырку в окне, через которую
уже вовсю задувал в комнату холодный ветер. Нашарила
в темноте спички и засветила керосиновую лампу.
Когда лампа разгорелась, она подкрутила фитиль и уви-
дела предмет, которым запустили в окно. На полу возле стены
лежала увесистая килограммовая гиря на ремешке. Анисья
Захаровна знала: такими угощали рабочих из-за угла мяс-
ники из чёрной сотни.
Рассвело.
Полицейские в дом так больше и не вернулись. А утром ста-
ло известно, что в ночи гулял по Емельяновке с дружками гла-
варь местной шпаны Ванька Бык. Он сам или кто-то из его
шайки и швырнул гирьку в окно Алексеевым. Видно, у Быка,
как и у полиции, тоже были свои счёты с Василием.
Путиловский теперь наш
С этой тревожной ночи всё завертелось вокруг, закру-
жилось.
Полицейские сняли засаду. Исчезли с глаз долой, будто их
никогда и не было. Прекратил работу Путиловский, а за ним
и другие окрестные заводы: «Анчар», «Тильманс», Екатерин-
гофская мануфактура, фабрика «Треугольник».
Тишина повисла над Нарвской заставой.
Каждый день на Петергофском шоссе Анисья Захаровна
видела теперь толпы людей с красными знамёнами. Рядом
с рабочими шли солдаты. Шли требовать Мира, Свободы,
Хлеба.
На заборах кто-то большими буквами написал белой мас-
ляной краской: «ДОЛОЙ ЦАРЯ!», «ДОЛОЙ ВОЙНУ!»,
«ХЛЕБА!».
7
Вечерами Анисья Захаровна встречала возвращающихся
с демонстрации рабочих. Они приходили усталые, возбуждён-
ные. У одного забинтована голова. Другому казаки нагайкой
рассекли щёку. Третьего принесли на руках друзья.
В очереди за хлебом рассказывали, что по рабочей колонне
били из пулемёта. Полицейские пристроили пулемёт на арке
Нарвских ворот и встретили демонстрантов свинцом. Колонна
остановилась. Тогда рабочий парень и двое солдат взобрались
с противоположной стороны на арку и сбросили вниз пулемёт-
чиков вместе с пулемётом. Открыли путь демонстрантам.
Анисья Захаровна что ни день спрашивала у знакомых про
Васю. Не видал ли кто? Жив ли?
Жив!
Одни видели — выступал на митинге в лафетной мастер-
ской, призывал к забастовке.
Другие — как вместе с солдатами штурмовал полицейский
участок, добывая оружие для рабочих.
Видели Василия в Таврическом дворце на заседании толь-
ко что созданного Совета рабочих и солдатских депутатов.
Мать и верила и не верила.
Раз на мосту через Емельяновку она буквально столкну-
лась с Васиным приятелем Ваней Тютиковым.
— Тётя Анисья, ты ли это? — закричал Ваня. — Знаешь
новость? Путиловский-то теперь наш. Рабочих. И знаешь, кто
в комитете, — твой Вася.
— Что же домой-то не зайдёт? Ведь пообносился, поди...—
Анисья Захаровна вытерла концом полушалка глаза.
— До обновок ли теперь, тётя Анисья. У Васи сейчас дела
знаешь сколько? — Он показал рукой выше головы. — Во!
Ну, я побежал. А то на собранье опаздываю...
И вот наконец она дождалась.
В один из первых дней марта, скрипнув, распахнулась
дверь, и на пороге появился Василий.
Худой, почерневший, в рваных ботинках, с солдатской вин-
товкой за плечами, улыбка светилась на его усталом лице.
— Всё, мама. Революция победила! — сказал он, поста-
вил винтовку в угол и обнял мать.
Вася проспал день, вечер и половину ночи. Пробудившись,
зажёг лампу, достал из кармана пальто небольшого формата
книжонку и, что-то подчёркивая в ней карандашом, долго си-
дел, читая.
Под утро опять заснул.
8
Когда совсем рассвело, пришли друзья. Размахивая газе-
тами, с порога закричали:
— Ура! Царь отрёкся от престола! Россия стала респуб-
ликой!
— Где? Дайте посмотреть! — вскочил Вася и, вырвав га-
зету, принялся читать напечатанное на первой странице «От-
речение».
— Да вы присядьте, — обратилась Анисья Захаровна
к ребятам, указывая на табуретки.
Парни сняли винтовки и сели, бережно поставив оружие
между колен.
Вася дочитал газету и стал было обуваться. Но ботинки
высохли за ночь, съёжились, и подмётка на одном совсем отва-
лилась. Маленькие колючие гвозди остро торчали из неё, от-
чего ботинок напоминал разинутую щучью пасть.
— Вот, каши просят, — как бы извиняясь, сказал Вася. —
Придётся маленько посапожничать.
Он отыскал кусок резины, коробку с маленькими гвозди-
ками, молоток, сапожную лапу, на которой подбивают подмёт-
ки, и принялся за дело.
В рабочих семьях каждый мальчишка с детства знаком
с ремеслом. Паять, лудить, столярить, делать слесарную рабо-
ту, сапожничать — дело для него привычное.
Пока Вася вырезал и прибивал новую подмётку, один из
пришедших заметил на окне гирьку с ремешочком.
— А это у тебя откуда?
— Да вот, понимаешь, Ванька Бык весточку прислал, — и
Вася рассказал о ночном происшествии.
— Бык сейчас в трактире «Старый Ташкент» ошивается.
Может быть, навестим?
— Что вы, ребята? — Вася даже прекратил работу.—Сей-
час нам только Быком и заниматься. Какой там Бык! Мигом
идём на Новосивковскую, в райком. Быками потом займёмся.
Всё только начинается
Вася надел подбитый ботинок. Прошёлся, пробуя, как си-
дит. Резина держалась как влитая.
— Э-эх! — Он неожиданно ударил себя руками по бёд-
рам и пустился вприсядку. Выпрямился. Оглядел ботинок.
Держится.
9
— Прощайте, мама! — Вася поцеловал Анисью Захаров-
ну. Накинул пальто, взял из угла винтовку.
— Куда же опять-то, сынок? — растерянно взглянула на
сына Анисья Захаровна. — Царя-то уж нет, как тут давече
сказал Ваня... Посидели бы дома. Я вам сейчас ещё чайку
вскипячу...
Парни заулыбались. Вася шагнул к матери, положил ей
руки на плечи.
— Вы, мама, не беспокойтесь. Всё будет ладно. А что царя
не стало — это хорошо. Да только до нашей, рабочей, победы
ещё не близко. Всё ещё только начинается.
ПОЕДЕМ С ПЕРВЫМ ПОЕЗДОМ
Шпигельгассе, 14
еволюция! Революция! Ре-
волюция!
Эту весть телеграфные
агентства мира тотчас же
разнесли по всем континентам. И не было, наверное, такой,
даже самой маленькой, газетёнки в мире, которая бы не сооб-
щала своим читателям, что в Великой Российской империи
произошла революция. Русский самодержец Николай II от-
рёкся от престола. Власть в руках Временного правительства.
Долетела эта весть и через охваченную войной Европу до
швейцарского города Цюриха, где в узком, маленьком переул-
ке Шпигельгассе, в тесной полутёмной комнатёнке ютились
Владимир Ильич и Надежда Константиновна...
...Рабочий день в семье Ульяновых начинался рано.
Даже если накануне Владимир Ильич дописывал срочную
статью и засиживался далеко за полночь, в восемь утра он был
уже на ногах. Ничто не могло нарушить заведённый им для
себя распорядок.
Завтракали Ульяновы просто. Еду Надежда Константи-
новна разогревала на спиртовке. Бутерброд с сыром, стакан
чаю или кофе, изредка яйцо или тарелка овсяной каши — вот
И
и весь завтрак. Небогато, конечно. Зато не надо тратить время
на ходьбу в кафе и можно выкроить лишние полчаса для
работы.
Временем Владимир Ильич дорожил необычайно.
После завтрака он надевал лёгонькое пальто, прощался
с Надеждой Константиновной и быстро сбегал с лестницы, ве-
дущей из прихожей прямо на улицу. Путь его лежал в город-
скую библиотеку.
День за днём, неделя за неделей, месяц за месяцем еже-
дневно в одно и то же время выходил Владимир Ильич из дому
и шёл в библиотеку.
Маршрут этот был им настолько изучен и выверен, что
Владимир Ильич безошибочно знал: сейчас он завернёт за
угол Шпигельгассе и навстречу ему появится человек в чёрном
свитере и в берете, с ведром мыльной воды и щёткой и начнёт
мыть тротуар перед аптечной витриной. В это же время мой-
щика тротуара обгонит похожий на циркового фокусника тру-
бочист в цилиндре на высоком красном велосипеде. И тут же,
ни раньше ни позже, из дома напротив выйдет почтальон
с сумкой через плечо. Владимир Ильич и эти трое поздорова-
ются между собой и разойдутся. Останется один мойщик.
Владимир Ильич постоянно восхищался такой пунктуаль-
ностью швейцарцев. Он всегда радовался этой утренней встре-
че. Она означала, что и он так же безукоризненно точен, как
эти трудолюбивые педантичные швейцарцы. К тому же, такая
дотошная выверенность маршрута позволяла ему минута
в минуту приходить к открытию библиотеки и не терять на-
прасно ни капли времени.
Синяя тетрадь
Владимир Ильич был занят сейчас сбором материалов для
новой книги.
Эта работа его была сейчас чрезвычайно важна.
В России назревала революция. Вот-вот будет сброшено
ненавистное самодержавие. И тогда перед освобождённым на-
родом, и прежде всего перед партией большевиков, встанет са-
мый главный вопрос всякой революции.
О ВЛАСТИ.
О ТОМ, КАКИМ ДОЛЖНО БЫТЬ ГОСУДАРСТВО ПО-
БЕДИВШЕГО НАРОДА.
12
И в этих условиях партия большевиков должна быть гото-
ва к правильным, подсказанным всем опытом человеческой
истории действиям. Только тогда она сможет быть настоящим
вождём рабочих и крестьян.
В библиотеке Владимир Ильич сразу погружался в чтение
английских, немецких и французских книг, написанных изве-
стными философами и историками. Прежде чем излагать план
построения нового социалистического государства, он хотел
знать, как великие умы человечества представляли себе госу-
дарство свободных от эксплуатации людей.
Все подготовительные записи к своей новой книге Влади-
мир Ильич вносил в толстую синюю тетрадь. Он так и называл
эти свои записи о государстве: «Синяя тетрадь». И хранил её
пуще зеницы ока.
Ровно в полдень вся Швейцария обедала.
Владимир Ильич закрывал книги, тетрадь, задвигал свой
стул. У входа в библиотеку его уже ждала Надежда Констан-
тиновна, и они шли в какое-нибудь маленькое, недорогое кафе.
— Ну как сегодня работалось? — спрашивала по дороге
Надежда Константиновна.
— Сегодня я опять читал Маркса... Какие это титаны —
он и Энгельс. Я просто влюблён в них. Это настоящие люди!
Вот у кого надо учиться!
После обеда, пройдясь немного по набережной цюрихского
озера, Владимир Ильич возвращался к своим книгам и «Синей
тетради».
Вечером он встречался со швейцарскими рабочими или вы-
ступал с лекциями или докладами. Перед сном садился писать
письма большевистским центрам в Россию, готовил статьи для
партийной газеты «Социал-демократ».
Итак — работа, работа, работа...
Надежда Константиновна как-то нарочно подсчитала,
сколько же.иностранных книг понадобилось Владимиру Ильи-
чу, чтобы сделать подготовительные выписки и конспекты для
работы об империализме. Оказалось невероятно много. Ленин
проштудировал 106 немецких, 23 французских, 17 английских
книг и около 230 иностранных журналов с нужными статьями.
И это не считая многих сотен газет на разных языках.
Сапожник Каммерер, у которого Ульяновы снимали ком-
нату, качал головой:
— Герр Ульянофф, если бы я столько работал, то давно бы
стал миллионером.
13
Такая работа изнуряла. Начинала болеть голова. Ночами
приходила бессонница. К тому же нужда заедала Ульяновых.
А за лекции Владимир Ильич выручал хоть немного денег.
Кое-какие гроши давали переводы, которые делала Надежда
Константиновна. Это и спасало.
Близким друзьям Владимир Ильич писал из Швейцарии:
«...заработок нужен. Иначе прямо поколевать, ей-ей!! Доро-
говизна дьявольская, а жить нечем...».
Революция в России
Как-то в один из тёплых мартовских дней, когда Владимир
Ильич собрался было отправиться в библиотеку, в маленькую
комнатушку на Шпигельгассе, 14 точно вихрь ворвался один
из живущих по соседству русских эмигрантов.
— Друзья! Друзья! В России революция!
В этот день железный распорядок в семье Ульяновых был
нарушен. Владимир Ильич и Надежда Константиновна бы-
стро оделись и выбежали на улицу.
— Скорее к «старой тётке»! — Владимир Ильич взял жену
за руку, и они поспешили к озеру.
Здесь, на берегу, в невысоком каменном здании, помеща-
лась редакция «Новой Цюрихской газеты», которая всегда
подробно писала о всевозможных новостях и происшествиях.
Поэтому её и прозвали «старой тёткой».
Газета была вывешена в витрине дома, где находилась ре-
дакция. Из опубликованных в ней телеграмм можно было по-
нять, что в России победила революция. Царские министры
арестованы. Временное правительство возглавляют 12 членов
Государственной думы.
Забыв обо всём, Ульяновы стояли перед газетной витриной,
в волнении перечитывая скупые строки телеграмм из Петро-
града. Наконец-то, кажется, свершилось, то, за что отдали
свои жизни лучшие люди России. Брат Саша...
— Теперь в Россию. Домой, — твёрдо сказал Ленин. —
Домой и только домой.
— Подумать только, десять лет не быть дома, скитаться по
чужим квартирам, прятаться, конспирировать... Неужели
всему этому — конец? — Надежда Константиновна на миг
прикрыла ладонью глаза. — Много бы я отдала, чтобы ока-
заться сейчас в Петрограде...
14
Владимир Ильич сейчас же подхватил эту мысль.
— Вот бы перелететь туда через все границы на аэро-
плане!
Он взглянул на жену. И оба рассмеялись.
— А ещё лучше — на ковре-самолёте...
Они спустились с набережной и подошли к самой воде.
На чистый белый песок ласково набегали волны. Вдали
беззвучно скользила белоснежная яхта. Над ней плавно кру-
жили чайки. Блестела под солнцем вода. Швейцария вступала
в весну 1917 года.
Владимир Ильич отыскал на берегу щепку и принялся чер-
тить на песке карту Европы.
— Вот здесь мы, — сказал он, втыкая щепку в самый
центр чертежа. — Вокруг воюющие страны. Как быть? Как
перебраться через их границы в Россию?
— Русского, да ещё большевика, ни немцы, ни англичане,
никто через границу не пустит, — сказала Надежда Констан-
тиновна, разглядывая чертёж.
— Не пропустит, — с сожалением сказал Ленин, стирая
ботинком границы «песчаных» государств. — Но и оставаться
здесь мы не имеем права.
Швед должен быть глухонемым
Вернувшись в свою каморку на Шпигельгассе, Улья-
новы не переставали обдумывать план возвращения в
Россию.
Владимир Ильич размышлял, расхаживая из угла в
угол.
— Ехать по своим документам нельзя. Следовательно,
необходим паспорт нейтрального иностранца.
— Мне кажется, — сказала Надежда Константиновна, —
лучше всего паспорт шведа. Швеция не воюет. Так что шведа
пропустят и те и другие. Какой может быть вред от шведа
воюющим державам?
— Согласен, — кивнул Владимир Ильич. — Необходим
паспорт шведа.
— Хорошо. Но как быть с языком? Тебе срочно придётся
приналечь на шведский.
— С языком, конечно, дело швах. — Владимир Ильич
остановился и поглядел на жену. Она сидела на стуле, накинув
15
на плечи тёплый платок. В комнате было значительно холод-
ней, чем на улице.
Вид у Надежды Константиновны был усталый. Последние
годы она часто болела. Врачи рекомендовали горы. В горах
она действительно чувствовала себя лучше. Здоровье её ухуд-
шилось после того, как два года назад умерла Елизавета Ва-
сильевна, мать Надежды Константиновны, долгие годы жив-
шая с ними, перенёсшая и Шушенское и эмиграцию. А недавно
снова удар по семье Ульяновых — менее года назад умерла
под Петроградом мать Владимира Ильича — Мария Алек-
сандровна Ульянова. Тяжёлые это были дни.
«К сожалению, сейчас о горах думать бесполезно. Сейчас
надо думать об отъезде», — сказал себе Владимир Ильич и
опять быстро заходил по комнате.
— Надюша, — обратился он к жене. — А что, если обой-
тись без языка? Разве нельзя, чтобы швед был... ну, например,
глухонемым? Глухонемой швед, а? Ей-богу, неплохо. Как ты
думаешь?
— Неплохо, конечно, — рассмеялась Надежда Констан-
тиновна. — Только вдруг тебе во сне привидятся меньшевики
и ты затеешь спор с ними по-русски... Но в общем идея не-
плохая.
На том и порешили. Ильичу необходим паспорт на имя глу-
хонемого шведа.
Никогда не откладывая дел в долгий ящик, Владимир
Ильич тотчас отыскал небольшую фотографию, как раз для
паспорта, и тут же засел за письмо.
Ленин писал своему партийному товарищу, проживавшему
в столице Швеции Стокгольме.
«Необходимо во что бы то ни стало немедленно выбраться
в Россию, и единственный план — следующий: найдите шведа,
похожего на меня. Но я не знаю шведского языка, поэтому швед
должен быть глухонемым. Посылаю Вам на всякий случай мою
фотографию».
Когда письмо было готово, Надежда Константиновна ку-
пила толстую немецкую книгу и, привычно орудуя ножницами
и клеем, спрятала письмо и фотографию в переплёт. Затем от-
несла книгу на почту. Об отправке бандероли тут же была по-
слана в Стокгольм телеграмма.
Теперь вся деятельность Владимира Ильича была направ-
лена на то, чтобы скорее уехать в Россию.
16
С утра Ульяновы направлялись к киоску. Здесь, листая га-
зеты, они узнавали последние новости.
Все телеграфные агентства мира печатали сообщения из
далёкой России. Газетные заголовки кричали:
НИКОЛАЙ II ОТРЕКСЯ ОТ ПРЕСТОЛА В ПОЛЬЗУ СВОЕГО БРАТА
МИХАИЛА.
МИХАИЛ ОТКАЗАЛСЯ ОТ ЦАРСТВОВАНИЯ.
РАБОЧИЕ И СОЛДАТЫ ОБРАЗОВАЛИ СОВЕТЫ.
СОЗДАНО ВРЕМЕННОЕ ПРАВИТЕЛЬСТВО.
В СТРАНЕ ДВОЕВЛАСТИЕ.
Весть о революции в России сразу расколола мир на две
части. Одни приветствовали падение самодержавия, взятие
власти народом. Другие трепетали в страхе за свои капиталы
и молили бога послать какую-нибудь напасть на эту безумную
Россию.
Мысль об отъезде постоянно сверлила мозг. Как вырваться
в Россию? Что предпринять?
Владимир Ильич отчётливо сознавал, как сейчас пригоди-
лись бы там в России его знания, его опыт профессионального
революционера. Так важно дать сейчас борющимся за власть
большевикам правильную программу действий. Подсказать,
как развивать революцию дальше.
Отбросив все дела, он засел за письма.
Нет, это будут не обычные письма. Это будут политические
письма, обращённые ко всему революционному народу.
Письма-статьи для «Правды». В них он расскажет восстав-
шим, что надо делать сейчас в первую очередь. Писем будет
несколько. И назовёт он их «Письма из далека».
— Наденька, — сказал Владимир Ильич, — сейчас я са-
жусь за срочную работу. Кто бы ни пришёл — меня ни для
кого нет дома.
— А как же приглашение в Женеву читать реферат? —
спросила Надежда Константиновна. — Или вот, — она по-
казала только что полученную из рабочего клуба записку, —
зовут выступить на митинге.
— Нет! — твёрдо сказал Ленин. — Ни на реферат, ни на
митинг я теперь не поеду. Буду писать для «Правды».
А из России в далёкий, окружённый горами Цюрих летели
вести, которые заставляли эмигрантов-ленинцев изыскивать
2 А. Зверинцев
17
самые невероятные способы возвращения домой. Туда, где ре-
шается судьба русской революции.
Петроградские большевики послали телеграмму:
«Ульянов должен приехать немедленно».
Однако Временное правительство считало иначе. Министр
иностранных дел Милюков рассылал секретные циркуляры
российским послам в европейских странах. Министр требовал:
НЕ ПРОПУСКАЙТЕ В РОССИЮ БОЛЬШЕВИКОВ!
ОНИ ДЛЯ НАС ТЕ ЖЕ НЕМЕЦКИЕ ШПИОНЫ!
И русские посольства всячески препятствовали отъезду
большевиков в Россию.
Владимир Ильич нервничал. Он обдумал десятки самых
невероятных маршрутов.
— Надюша, найди мне адрес Карпинского, — просил он
Надежду Константиновну. Когда адрес был найден, он тут же
сел за письмо своему -старому соратнику.
Ленин писал:
«Я всячески обдумываю способ поездки... Возьмите на своё
имя бумаги на проезд во Францию и Англию, а я проеду по ним
через Англию (и Голландию) в Россию.
Я могу одеть парик.
Фотография будет снята с меня уже в парике, и в Берн в кон-
сульство я явлюсь с Вашими бумагами уже в парике...»
Планы рождались, ежедневно. Но тут же вместе с планом
сразу возникали тысячи помех. Все русские, кто вместе с Ле-
ниным рвался сейчас в Россию, пребывали в постоянном
возбуждении.
Ехать хотя бы через ад
И вот наконец затеплилась надежда. Немцы согласились
в обмен на томящихся в русском плену германских военных
пропустить через свою страну вагон с русскими эмигрантами.
Узнав о намерении Ленина и большевиков вернуться, Вре-
менное правительство пригрозило: «Русские подданные, кои
проедут через Германию, будут привлечены по обвинению в го-
сударственной измене».
Кое-кто из эмигрантов, испугавшись угрозы, отказался
от поездки.
Владимир Ильич с возмущением отвергал всякие со-
мнения.
18
— Да это же — курам на смех, обвинять нас в пособниче-
стве немцам, — говорил он. — Ни за что не поверю, что рабо-
чие не поймут моих доводов. Чтобы принять участие в револю-
ции, мы вправе использовать любую дорогу в Россию... И ду-
мать нечего. Едем с первым же поездом! Едем хотя бы че-
рез ад!
Ульяновы собрались моментально. Пока Надежда Кон-
стантиновна упаковывала нехитрые пожитки, Владимир
Ильич отнёс в библиотеку книги, отыскал казначея цюрихской
секции большевиков и заплатил за себя и за жену членские
взносы за апрель.
Перед уходом на вокзал Ульяновы зашли проститься с хо-
зяином квартиры.
Старый сапожник Каммерер прослезился, пожимая Лени-
ну руку.
— Надо надеяться, что в России вам не придётся так
много работать, как здесь, герр Ульянов!
Владимир Ильич улыбнулся:
— Я думаю, герр Каммерер, мне придётся работать в Пе-
тербурге ещё больше!
— Больше, чем здесь, вы так или иначе не сможете писать.
И найдёте ли вы там сразу комнату? Ведь там, наверное, сей-
час жилищный кризис?
— Комнату-то я получу в любом случае, — ответил Вла-
димир Ильич. — Только не знаю, будет ли она такой же тихой,
как ваша.
Чтобы легче было добираться, часть вещей сложили в де-
ревянный чемодан и оставили у Каммерера.
На германской пограничной станции русские революционе-
ры перебрались в специально приготовленный для них вагон.
Три двери его были запломбированы, и только одна остава-
лась открытой. Последнее купе возле этой двери заняли два
немецких офицера. На полу мелом была проведена черта —
граница между русскими революционерами и немцами. Офи-
церы без согласия русских пассажиров не имели права пере-
ступать эту меловую черту. Эту границу мог переходить лишь
сопровождавший русских швейцарский социалист Фриц
Платтен.
Поезд дал гудок. И поплыл за окнами аккуратный невысо-
кий домик—вокзал германской пограничной станции Гот-
тмандиген.
ПРИЕЗЖАЕМ... СООБЩИТЕ «ПРАВДЕ»
Письма из далека
арт выдался холодным.
По утрам, когда по за-
водскому гудку тысячи лю-
дей тянулись к проходной
Путиловского, мороз остро покалывал уши, щипал носы. Но
вот появлялось из-за заводских корпусов солнце, и с крыш це-
хов начинали падать капли. К вечеру капли застывали, пре-
вращались в хрустальные сосульки. Мальчишки-ученики,
возвращаясь с работы, сбивали их палками и сосали вместо
леденцов. Дни заметно прибавились. И после захода солнца
до наступления темноты всё вокруг было залито синим мартов-
ским светом. Утром в проходной поёживающегося от холода
Васю Алексеева остановил член районного комитета больше-
виков Иван Генслер.
— Сегодня после работы зайди на Новосивковскую. Есть
к тебе разговор.
— Идёт, — кивнул Вася. И тут же поинтересовался: —
Газетки у тебя не найдётся?
— С газетками, брат, туго, — Генслер развёл руками. —
Тебе ведь небось «Правду» надо? И чтобы с письмом, конечно.
— Угадал, — засмеялся Вася. — В обед почитать хотели.
Все интересуются. Просят показать.
20
— А ты — рассказывай, — посоветовал Генслер.
— Фокус в том, что люди хотят увидеть глазами. Хотят
сами прочесть. Одно дело, когда говорит Вася Алексеев или
ты, Иван Генслер. Другое, когда — Ленин.
— Хорошо, — согласился Генслер. — Что-нибудь при-
думаем. Будет у тебя к обеду газета... А вечером заходи. По-
толкуем.
Это появившееся в двух номерах «Правды» ленинское
письмо Вася читал ночью, при керосиновой лампе, в раздумье
покусывая карандаш. Он выписал для себя самые главные,
как ему казалось, мысли:
ФЕВРАЛЬСКАЯ РЕВОЛЮЦИЯ — ЭТО ЛИШЬ ПЕРВЫЙ
ЭТАП РУССКОЙ РЕВОЛЮЦИИ.
ВРЕМЕННОЕ ПРАВИТЕЛЬСТВО НЕ МОЖЕТ ДАТЬ
НАРОДУ НИ МИРА, НИ ХЛЕБА, НИ СВОБОДЫ.
РАБОЧИЕ ДОЛЖНЫ УКРЕПЛЯТЬ СОВЕТЫ, ВООРУ-
ЖАТЬСЯ, СОЗДАВАТЬ СВОЮ МИЛИЦИЮ.
Вася не раз пересказывал содержание этого письма в це-
хах, в мастерских, друзьям. Но удивительное дело! Люди с ин-
тересом слушали его, но все просили показать газету. Им хо-
телось подержать в руках этот номер «Правды», пробежать
глазами по строчкам, увидеть подпись «Н. Ленин». Свои два
номера «Правды» с письмом Вася под честное слово дал на
два дня знакомому парнишке-агитатору с «Анчара». Два дня
прошли, а парнишка глаз не кажет. Не дай бог — потерял!
После работы Вася отправился в райком на Новосив-
ковскую. Большевистский комитет располагался в одноэтаж-
ном каменном здании. Когда-то здесь была чайная. В большой
комнате стоял биллиардный стол. Шаров давно не было и
в помине. Зато стол использовался вовсю. На нём спали,
раскладывали газеты, листовки, пили чай, обедали.
Вася любил приходить сюда. Здесь всегда было многолюд-
но, шумно. Все друг друга знали, на любого можно было по-
ложиться.
Солдатский подарок
Иван Генслер встретил Васю и провёл в маленькую ком-
натушку. У окна стоял невысокий, крепкий человек, бритый,
с круглой, абсолютно лысой головой. Иван познакомил с ним
21
Васю. Человека звали — Станислав Косиор. Косиор недавно
появился в районе — был прислан Петроградским комите-
том — и сразу же завоевал уважение путиловцев. За спиной
у него была долгая школа большевистского подполья.
— Присядем, — предложил Косиор, и все трое размести-
лись возле хлипкого конторского стола, наполовину завален-
ного старыми газетами.
— Скажи, Алексеев, тебе сколько исполнилось, — спросил
Косиор, в упор разглядывая Васю.
— Скоро двадцать один стукнет.
— Ав партии ты давно?
— "С шестнадцати.
— Это, конечно, здорово, что с шестнадцати... — Кобиор
задумался. — Ну, а скажи, много сейчас среди рабочих парни-
шек таких, чтобы, вот как ты, сразу пошли за больше-
виками?
— Всякие есть, — пожал плечами Вася. — Постарше ко-
торые, таких знаю. А из мальчишек? Тут я затрудняюсь отве-
тить. Есть такие, что к анархистам тянутся. Есть — и к эсерам.
Задурили мальчишкам головы...
— Вот об этом-то и речь, Василий. — Косиор встал и про-
шёлся по комнате. — Об этом-то и речь. Нельзя позволять
кому угодно забивать головы рабочим ребятам. Это же наша
смена. Его, — Косиор указал на Генслера, — твоя, — он кив-
нул на Васю. — И моя. Наша смена. Большевистская. Вот те-
перь и смекай, в чём будет состоять твоя задача. Помощь от
комитета будет... Подумай над этим, Алексеев.
— Хорошо, — кивнул Вася. — Мысль действительно дель-
ная. Обидно до слёз, когда видишь, как рабочий парнишка
становится под чёрное знамя. Мы обмозгуем это с ребятами.
— И ещё, — сказал Косиор. — Мне говорили, что ты был
раньше первый правдист на заводе. Сам в газету писал. Стихи
сочинял.
Вася покраснел.
— Верно. Было такое.
— Так вот, Алексеев, надо опять с «Правдой» связи нала-
дить. Наведайся туда. Восстанови прежнюю дружбу.
— Я уже думал об этом, — признался Вася. — Обяза-
тельно схожу. Был у меня там знакомый, дядя Костя Еремеев.
Вот и отлично. Он и сейчас там, — сказал Косиор.
— И ещё тут для тебя кое-что! — Генслер полез рукой
куда-то под стол и вытащил перетянутый бечёвкой средних
22
размеров свёрток. — Солдаты, с которыми ты штурмовал по-
лицейский участок, велели передать тебе этот самый пакет.
— Пакет? — удивился Вася. — Чудно. А что здесь? —
Он прикинул на руке вес свёртка. — Хлеб, что ли?
— Не знаю, — пожал плечами Генслер. — Велели пе-
редать.
Вася развязал бечёвку, которой был перевязан свёрток,
развернул бумагу и, к своему удивлению, обнаружил новые
солдатские ботинки.
— Вот так так! — изумился он. — Это как же они наду-
мали? Неужели это правда — мне?
— Я что, тебя когда-нибудь обманывал? — рассердился
Генслер. — Говорят — тебе. Значит — тебе.
— Ну, братцы, тогда живём* Это ж надо такое удумать.
Ну, солдатики. Ну спасибо... Так я сразу и переобуюсь, а? —
Вася взглянул на Косиора.
— Конечно, переобувайся, — кивнул Косиор.
— А эти куда деть?
— Это ты для потомства сбереги, — посоветовал Генслер.
— Нет, лучше я в Емельяновке утоплю, чтобы и духу их не
осталось. Или в мартене спалю.
Вася переобулся, завернул свои старые ботинки в бумагу,
завязал бечёвкой. В дверь просунулась голова Вани Тю-
тикова.
— Я тебя подожду, — бросил Ваня и исчез.
— Если ботинки впору, тогда всё, — сказал Косиор и про-
тянул Васе свою широкую ладонь...
— О, да ты при обновке, — засмеялся Ваня, когда прия-
тель появился в бывшей биллиардной. — Неплохо бы и чайку
горяченького с радости?
— Неплохо, — согласился Вася. Из кармана пальто он
достал завёрнутую в пергамент тощую-претощую селёдку.
— Устроим царский ужин, а?
— К такому деликатесу, — глядя сияющими глазами на
словно проржавевшую рыбёшку, сказал Ваня, — да ломтик
бы хлебушка, да кипяточку с морковной заварочкой — это,
я тебе скажу, был бы аристократический ужин.
Хлеба, к Ваниному огорчению, ни у кого не нашлось, мор-
ковной заварки тоже. Друзья отрезали по кусочку селёдки,
съели за разговором. Поморщились. Зло солёна была рыбёха.
Потом отрезали ещё. А хвост и голову поделили уже перед
уходом.
23
— Ох, и пить хочется, зверски, — сказал Ваня. — Не
знаю, как до дому доберусь.
— А ты поешь снегу, — посоветовал Вася.
— Поешь снегу, — передразнил Ваня. — Так он же гряз-
ный. Какой в марте снег.
— Давай вот сосульку сшибём. Сосулька чистая, — пред-
ложил Вася.
— Сосульку не достать. Надо на крышу забираться.
— Что верно, то верно. Придётся потерпеть.
Конец Быка
За разговорами они не заметили, как оказались возле трак-
тира «Старый Ташкент».
В витрине стоял огромный самовар. Раньше, правда, на
самоваре висели ожерелья из бубликов, сушек, а рядом, на
подносе — розовел окорок, на котором постоянно сидели рои
мух. Теперь ничего этого не было. Тускло поблёскивал пуза-
тыми медными боками самовар. На подносе стояли три чайные
чашки с нарисованными красными петухами.
— Слушай, — вдруг загорелся Ваня. — Давай зайдём
чаю выпить. Помираю, пить хочется. До чего злая селёдка ока-
залась.
— Селёдка что надо, — сказал Вася. — Из подвалов его
императорского величества.
— Так что? Зайдём?
— А деньги?
— У меня на пару стаканов с заваркой наберётся, — ска-
зал Ваня. — Вот... — Он достал из кармана несколько мо-
нет... И замер.
К трактиру подлетел извозчик, и из саней на снег, освещён-
ный светом витрины, выпрыгнул человек в генеральской фор-
ме. Фуражка с золотой кокардой. На портупее шашка. Брюки
с лампасами. Генерал! Только лицо уж очень знакомое...
Друзья застыли в изумлении.
Его превосходительство был не кто иной, как Ванька Бык
собственной персоной.
— Ну Бы-ык... — протянул Вася и тихо шепнул товари-
щу: — Давай-ка лучше в тень отойдём.
И только они отошли, как подлетели ещё одни сани и от-
туда появились Быковы дружки Коля-Нос, Цыган, Стрюк,
24
Ступа... Вся ватага была навеселе. Бык уже поднялся на сту-
пеньки трактира, как его окликнул извозчик:
— Вашесиясь... а флаг-то забыли-с, — извозчик вытащил
из саней древко с чёрным полотнищем, на котором белой кра-
ской было выведено: «Анархия — мать порядка».
— Какой флаг, деревня! — заорал Бык на извозчика. —
Хам. Не видишь — знамя!
Бык обернулся к своим.
— А ну, заберите у него знамя, — рявкнул он и, стуча
шашкой по ступенькам, ринулся в услужливо распахнутую хо-
зяином трактира дверь.
Правая рука «генерала» — Цыган выхватил у извозчика
знамя и потащил его следом за «превосходительством» в
трактир. Когда за компанией закрылась дверь, Ваня сдвинул
на лоб шапку:
— Вот бы сейчас попили чаю!
— В анархисты перекрестился, бандитская рожа, — зло
сказал Вася. — «Матерью порядка» стать захотел.
— А форма у него откуда?
— Неужели не узнал? — Вася с удивлением посмотрел на
товарища. — Это же — генерала Дубницкого, директора за-
вода. Дубницкого убили. Квартиру разграбили. Дескать, ре-
волюция всё спишет...
— Дубницкому-то поделом, — сказал Ваня. — Давно за-
служил, ирод.
— Заслужить, может, и заслужил, но не Быку его судить...
Есть революционный порядок, и кто его нарушает — сам
враг...
Вася взглянул на освещённые окна трактира.
— Они, видимо, здесь надолго. Я останусь тут и послежу
за ними. А ты давай дуй в заводскую милицию.
Не прошло и часа, как Бык был задержан. А утром револю-
ционный комитет Путиловского завода вынес мародёру смерт-
ный приговор. Бандита расстреляли.
Дядя Костя
Выбрав вечерок посвободней, Вася отправился выполнять
поручение Косиора: восстанавливать свои связи с «Правдой».
Пять лет назад, так же вот выполняя задание большевист-
ского комитета, пришёл он на Ивановскую, где тогда печата-
25
лась «Правда». Вася вспомнил знакомых правдистов. Пер-
вым, конечно, дядю Костю Еремеева с неизменной трубкой
в зубах. Рабочего депутата Думы Бадаева, который появлял-
ся всякий раз, когда надо было отбить газету от очередного
налёта полиции. Вспомнил Вася, как пил чай с Демьяном Бед-
ным и дядей Костей и поэт разбирал его, Васины, первые сти-
хи. Там, в типографии, он подружился с Иваном Воиновым...
Потом «Правду» разгромили... И вот в марте нынешнего года
она вновь появилась на свет, точно сказочная птица Феникс,
восставшая из пепла. Вася миновал Исаакий и пошёл по на-
бережной Мойки. Район был непривычно чистый. Каменные
тротуары. Гранитная набережная. Дамы в шубах.
В своём потёртом залатанном пальто, в старой отцовой
кепке Вася чувствовал себя среди этих хорошо одетых людей
очень неуютно. Особенно когда какой-то хлыщ показал своей
даме на Васю концом трости.
«Сломать ему эту палку о пустую башку, что ли», — поду-
мал Вася, но решил лучше не связываться. Зато он очень обра-
довался, когда увидал моряка в бушлате.
Моряк тоже, видно, обрадовался Васе.
— Здорово, браток, — обратился моряк к путиловцу, —
скажи-ка мне, где тут помещается «Правда»?
У входа в редакцию они встретили группу солдат, тоже
пришедших в «Правду». Солдаты принесли целую наволочку
медных и серебряных монет, медалей, георгиевских крестов.
Ввалившись всей толпой в помещение, они всё это богат-
ство высыпали прямо на стол, за которым сидел незнакомый
Васе человек.
— От солдат Гвардейского железнодорожного полка
в «Железный фонд» «Правды», — по-военному чётко отрапор-
товал солдат.
Вася никогда не видал такой уймы наград. Кроме георгиев-
ских крестов здесь были серебряные медали «За усердие»,
бронзовые — «Память 300-летия дома Романовых».
- — Видал! — кивнул морячок на всё это богатство. — Но
за флотом тоже не заржавеет.
Он расстегнул бушлат и вытащил из бокового кармана
огромный кошелёк, набитый деньгами.
— От революционного Кронштадта!
— Спасибо, товарищи! — Поднялся человек из-за стола.
Он снял очки и провёл рукой по лицу. — Большое вам больше-
вистское спасибо.
26
В это время из двери, ведущей, как предположил Вася,
в типографию, вышли две женщины и мужчина в бушлате,
с трубкой во рту.
— Дядя Костя, Константин Степанович, — крикнул Ва-
ся. — Узнаёте меня? Я — Вася Алексеев с Путиловского.
Дядя Костя вынул изо рта трубку.
— Конечно, я тебя узнаю. Помню, как правили твои стихи
с Демьяном.
— Точно! — воскликнул Вася.
Женщины, пришедшие вместе с дядей Костей, приветливо
улыбались.
— Ну давай рассказывай, с чем пришёл?
Только под утро вернулся Вася за Нарвскую заставу. Го-
лова его была заполнена тем, что он увидел и услышал в
«Правде». А в боковом кармане лежали два номера газеты
с ленинским письмом. И ещё он познакомился с чудесными
людьми. Эти две женщины, что вошли вместе с дядей Костей
из типографии и поили ночью его, Васю Алексеева, чаем, —
были сёстрами Ленина. Одну звали Мария Ильинична. Дру-
гую — Анна Ильинична. Они объяснили ему, какие заметки
ждёт от путиловцев «Правда». И Вася пообещал выполнить
всё точно так, как они просили.
Телеграмма с дороги
Спустя несколько дней после Васиного прихода в «Прав-
ду» произошли события, всколыхнувшие весь революцион-
ный Питер.
2 апреля вечером в редакцию «Правды» пришла взволно-
ванная Мария Ильинична. Отыскав дядю Костю, она протя-
нула ему телеграфный бланк.
Не вынимая трубки, Константин Степанович Еремеев
прочёл:
«ПРИЕЗЖАЕМ ПОНЕДЕЛЬНИК, НОЧЬЮ, 11. СООБЩИТЕ „ПРАВДЕ"».
Дядя Костя вынул изо рта свою трубку, загасил её. выко-
лотил, спрятал в нагрудный карман. Сейчас надо спокойно,
всё очень чётко продумать и выверить. Не должно быть ника-
кого сбоя.
До приезда вождя оставалось немногим более суток.
партийный комитет поручает
Выстрел в ночи
едалеко от дома, где жил
Алексеев, когда-то очень
давно были выстроены са-
раи. Рабочие хранили в них
дрова, разную рухлядь. Кое-кто, посмекалистей, держал кур,
кроликов. С тех пор как началась война и жить стали впрого-
лодь, в сараях свирепствовали крысы.
Мальчишкой Вася любил носиться по крышам сараев,
прыгать оттуда в мягкий глубокий снег. Полусгнившие доски и
ржавое железо иногда не выдерживали, и кто-нибудь из маль-
чишек под хохот остальной компании проваливался внутрь
сарая. Потом с криками и воплем неудачника вытаскивали
из тёмных недр. Жители Емельяновки настолько свыклись
с унылым видом этих полуразрушенных построек, что считали
их неотъемлемой частью местного пейзажа и не спешили от
них избавиться.
Как-то ночью Вася возвращался из райкома. Порывистый
ветер гнал по небу рваные тучи. Тускло поблёскивали в лун-
ном свете замёрзшие лужи.
Вася взошёл на крыльцо, взялся за ручку двери и... щёку
вдруг обдало жаром. Ночную тишину расколол грохот выстре-
28
ла. Вася рванул дверь на себя и скрылся за крепкими дубо-
выми плахами.
Утром, выковыривая из плотной синеватой древесины
пулю, он определил: стреляли из крайнего сарая. Вместе с Ва-
ней Тютиковым они осмотрели сарай, но, кроме примятой со-
ломы у стенки, которая как раз выходила в сторону Васиного
крыльца, ничего существенного не обнаружили. Стрелявший,
видимо, лежал на соломе, поджидая возвращения Алексеева...
Стреляную гильзу в сарае не нашли.
Голубятник Саня-маленький
После выстрела прошло несколько дней.
Вася шёл мимо сараев. Было ещё светло. Падал лёгкий
чистый снежок.
Возле голубятни, возвышавшейся вторым этажом над са-
раями, его окликнули.
Вася остановился.
С крыши сарая на снег спрыгнул невысокий парнишка лет
четырнадцати, в замасленной рабочей фуфайке, в солдатской
бескозырке на рыжих кудрях. Это был заядлый емельяновский
голубятник Саня-маленький. Маленький — потому что фами-
лия у него была Малышев. Работал паренёк учеником слесаря
в пушечной мастерской.
— Вот гады, — сказал Маленький, показывая Васе сло-
манный замок. — Голубей украли. Всех подчистую... Только
недавно двух турманов выменял... И на тебе. Узнаю, кто,— не
жить паразитам!
— Да, погано... — посочувствовал Вася. — Не расстраи-
вайся. Может, ещё прилетят, — обнадёжил он парня.
— Бывает, что прилетают, — согласился Маленький, зло
сплюнул, сказал с угрозой: — Но я ж всё равно дознаюсь, ка-
кой гад это сделал...
Вася сочувствовал Маленькому. Было время, он тоже го-
нял голубей. Только голуби казались ему сейчас совсем пу-
стым делом. В четырнадцать лет он уже был надёжным связ-
ным у путиловских большевиков.
Маленький вплотную придвинулся к Васе.
— Хошь, скажу, кто в тебя стрелял?
Вася взглянул в глаза парню.
— Скажи, коли не страшно.
29
— Страшно не страшно, — выдерживая Васин взгляд,
произнёс Маленький, — а скажу. Ступа стрелял. Из обреза.
Это он за Ваньку Быка мстит.
— Ну и дурак твой Ступа, — сказал Вася. — Бык же его
сам лупил почём зря.
Из-за нерасторопности заводской милиции, бравшей Быка
в «Старом Ташкенте», двоим из шайки удалось скрыться, Сту-
пе и Цыгану. Сперва они затаились. А теперь, видно, начали
понемногу показывать зубы.
— А ты откуда знаешь, что стрелял Ступа? — насторо-
женно спросил Вася.
— Во сне видел, — засмеялся Маленький. И вроде как по-
шёл на попятный. — А может, и не он вовсе. Это я так, предпо-
лагаю.
— Ну что ж, спасибо и на том. — Вася протянул парню
руку. — Будь здоров. Если что про твоих голубей узнаю,
скажу.
— Погоди, — сказал Маленький, задерживая Васину ру-
ру. — Верно говорят, что ты теперь на заводе большой на-
чальник?
— Это как же? — рассмеялся Вася. — Какой такой на-
чальник? Я над своим токарным станком начальник.
— Почему же тогда тебя люди слушают? Я ж не слепой.
Вижу, что вокруг происходит.
— Люди слушают того, кто говорит им правду, — задум-
чиво сказал Вася. — А я никогда не вру.
— Никогда-никогда?! — удивился Маленький. — Ни за
что не поверю. Хоть раз, да когда-нибудь соврал.
— Ну может, когда-нибудь,— перевёл разговор в шутку
Вася. — Может быть, когда был такой, как ты... Ну ладно,
брат, спасибо за сообщение. Мне пора. Сегодня ночью ещё де-
журить в райкоме.
«Сим-сйм, открой дверь!»
— Нет, погоди! — Маленький взял Васю за рукав. —
Возьмите меня в дружину.
— В дружину?! — удивился Вася. — Ты же ещё пацан. —
И видя, как опечалился парень, Вася добавил: — А вот на
учёбу дружины приходи. Стрелять научим. Тогда, может, и
в дружину зачислим.
30
— Не врёшь? — обрадовался Маленький.
— Я ж тебе сказал, что никогда не вру. Запомни это, то-
варищ Саня. — Вася указательным пальцем слегка надавил
на кончик носа Маленького.
— Раз так, — сказал Маленький, точно решившись на
что-то, — тогда идём со мной. Я тебе кое-что покажу.
— Слушай, — сказал Вася. — Давай в другой раз. Мне
сегодня спешить надо.
— Идти надо сейчас. Потом поздно будет, — серьёзно
сказал Маленький. — Я тебе такое покажу — ахнешь!
— Ладно, — согласился Вася. — Только пошли быстрей.
Они пошли вдоль сараев, обогнули крайний, из которого
стрелял Ступа, зашли с другой стороны. Маленький остано-
вился у довольно крепкого ещё, обитого крашеным железом
сарая. На тяжёлой, похоже, амбарной, двери висел здоровен-
ный замок.
Маленький спокойно протянул руку и без всякого ключа
поднял дужку. Однако дверь всё же оставалась запертой из-
нутри. Паренька это не смутило. Он поковырял гвоздём какой-
то сучок, вытащил его, затем из образовавшегося отверстия
извлёк недлинный шнурочек.
— Сим-сим, открой дверь! — произнёс Маленький, потя-
нув за шнурок, и, когда дверь открылась, с видом победителя
посмотрел на Васю.
Клад
— Спички есть? — спросил Маленький деловым тоном.
— Нету, — развёл руками Вася, вглядываясь в настора-
живающую темноту сарая.
— Плохо, — сказал Маленький. — И у меня нету. — Он
стал шарить рукой по невидимой полке. — Нашёл, — наконец
обрадованно сообщил он. Тут же на полке оказался керосино-
вый фонарь. Хозяева сарая, как видно, были люди припас-
ливые.
Маленький засветил фонарь, повесил его на гвоздь.
— Теперь придётся немного поработать, — сказал он. —
Надо разобрать этот угол.
В углу, на который указал Маленький, было полно всякого
хлама: старый с разбитым зеркалом комод; большой с
отломанным носиком самовар; станок от швейной машины;
31
клетка для попугая; столовый стол о трёх ножках; ящик
со стружками.
Взявшись вдвоём, они быстро расчистили угол.
— Ну что дальше? — спросил Вася, вытирая ладонью
мокрый лоб.
— А вот что... — Маленький нагнулся и какой-то ветошью
стал подметать пол. Затем присел на корточки и поднял три
толстых доски, под которыми чернела яма.
— Подземный ход в Зимний дворец? — пошутил Вася.
Маленький промолчал. Снял с гвоздя фонарь и осве-
тил яму.
В яме весь обсыпанный стружками стоял пулемёт «мак-
сим». Рядом лежало несколько винтовок, на них — початый
ящик с патронами.
— Да это же клад! — просиял Вася. — Сделаем тебя ко-
мандиром дружины!
— Ну вот! — обиделся Маленький.—А говорил: «Не вру».
— Уж и пошутить нельзя, — откликнулся Вася из ямы.
Привычными к металлу руками он быстро ощупывал в полу-
тьме пулемёт. Затвор на месте. Щиток, колёса... Железный
ящик с пулемётными лентами...
— Чьё же это богатство такое? — поинтересовался он,
вылезая из ямы.
— Али Бабы и сорока разбойников, — довольный произ-
ведённым впечатлением, сказал Маленький.
— Шутки шутками, а он не придёт сейчас? — оценивая об-
становку, спросил Вася.
— Кто? — не понял Маленький.
— Али Баба, — сказал Вася, стирая с пальцев пулемёт-
ную смазку. — Или его сорок разбойников. Не боишься?
— Что же, так всю жизнь и бояться? Побоялся, и хватит.
— Вот это ты, брат, верно говоришь, — согласно кивнул
Вася. — Побоялись, и будет... Что же нам сейчас с этим доб-
ром делать?
— Я думаю, надо перепрятать.
— Ия такого же мнения... Только ведь это лучше ночью
сделать. Не потащим же мы сейчас с тобой вдоль по питерской
«максим». — Вася задумался. Потом взял у Маленького
фонарь и стал внимательно осматривать содержимое сарая.
Порылся в куче тряпья и наконец нашёл, что искал. Старый
мешок. Мешок, правда, оказался с дырой: крысы, видно, про-
грызли.
32
— Можно затянуть проволокой, — предложил Ма-
ленький.
— Дело, — согласился Вася.
Нашли проволоку. Затянули дыру.
— А что теперь?
— А теперь вот что... — Вася опустил ноги в яму и скло-
нился над «максимом». Щепкой снял смазку с затвора, протёр
его тряпицей и, отделив от пулемёта, протянул Маленькому. —
Давай мешок.
То же самое он проделал и с винтовочными затворами.
Сейчас они унесут затворы. Если нагрянут хозяева — Быковы
дружки — оружие без затворов — железки, металлический
лом, не больше. А коли пойдёт всё по плану, ночью ни пулемё-
та, ни винтовок здесь уже не будет. Он захватит с собой Ваню
Тютикова, и они весь этот клад перепрячут.
Маленький провожал Васю до самого дома.
— Меня позовите, когда за пулемётом пойдёте, — сказал
он и напомнил: — Ив дружину запиши. Хотя бы учеником,
как на заводе...
Особое задание
На следующий день в старой путиловской церкви собра-
лись большевики Нарвской заставы. В помещении было сум-
рачно. Горело несколько керосиновых фонарей.
Докладчик из Петроградского комитета говорил, что надо
укреплять Красную гвардию, учиться владеть стрелковым
оружием.
Вася сидел на перевёрнутом ящике рядом с Ваней Тютико-
вым, внимательно слушал и мотал на ус. Что ж, из винтовки
он уже давно стреляет неплохо. А вот с пулемётом пока не
в ладах. Надо будет пригласить знакомого солдата-пулемёт-
чика, пусть поучит ребят работать с «максимом».
По дороге на собрание Вася заскочил на Новосивковскую
в райком. Генслер сидел у телефона. Вася рассказал ему о вче-
рашней находке. Иван обрадовался.
— А спрятали надёжно? — спросил он.
— Будь спокоен.
— «Максим» очень кстати. Подбери двух-трёх ребят, что-
бы научились. Пойдите к заливу и постреляйте в цель.
...Собрание уже подходило к концу, когда в помещение
3 А.Зверинцев
33
вбежал Иван Генслер. Окинув собравшихся взглядом, он
быстро направился к Косиору и, наклонившись, что-то зашеп-
тал ему на ухо. Косиор кивал. На лице его появилась улыбка.
Затем он отодвинул стул и встал. Поднял руку.
— Минуту внимания, товарищи.
Оратор перестал говорить. Зал насторожился.
Выдержав небольшую паузу, Косиор сказал:
— Товарищи! Мы только что получили сообщение. Сего-
дня в Петроград приезжает Владимир Ильич Ленин!
Зал долю секунды молчал, а потом точно вздохнул, загу-
дел. Люди повскакали с мест, заговорили разом. Кто-то крик-
нул: «Ура Ленину!»
Косиор и другие члены президиума тщетно пытались уста-
новить тишину. Зал не подчинялся никаким призывам. Люди
кричали, подбрасывали вверх шапки, просили слова. Спраши-
вали, каким поездом он приезжает.
Наконец президиуму с большим трудом удалось добиться
тишины. Однако течение собрания уже было не вернуть в спо-
койное русло. Это понимал каждый. Весть о приезде вождя
подчинила себе всё. Стали уточнять, с какого вокзала поезд.
Время прибытия. Посыпались предложения.
— Немедленно организовать встречу.
— Прямо с вокзала доставить на Путиловский.
— Приготовить квартиру для отдыха...
— Позаботиться об охране...
Громким, перекрывающим шум в зале голосом Косиор объ-
явил, что квартиру готовить не надо, об этом уже позаботились
выборжцы и ЦК. Надо организовать колонну путиловцев со
знамёнами. Во главе пойдут с оружием члены боевой дружи-
ны. Надо вывести солдат броневого дивизиона.
Косиор посмотрел на часы.
— Поезд приходит в одиннадцать. Необходимо тотчас же
поднять рабочих заставы.
В райкоме, куда пришёл Вася после собрания, было полно
народу. Получали задания представители заводских коми-
тетов.
— Это должна быть демонстрация большевистских сил, —
наставлял Косиор. — Кроме оркестров в колоннах обязатель-
но должны идти боевые дружины заводов.
День был нерабочий, и, чтобы собрать побольше людей, ре-
шили расклеить по району листовки с сообщением о приезде
Ленина.
34
— Хорошо бы ещё послать на квартиры к рабочим шуст-
рых мальчишек, — сказал Косиор, глядя на Васю. — Най-
дёшь таких?.. И сразу возвращайся.
Первым делом Вася отыскал Маленького. Тот мигом по-
нял, что от него требуется. Не прошло и получаса, как он со-
брал человек десять подростков. Вася оглядел ребят. В основ-
ном это были дети путиловцев. Некоторые уже работали уче-
никами. Ребята были горды, что к ним за помощью обращает-
ся сам Вася Алексеев.
— Подымем весь район, — пообещали они.
Перед тем как отправиться на Финляндский вокзал, Вася
снова встретился с Косиором. Закончив разговор с группой
дружинников, Станислав Викентьевич отвёл Алексеева в
сторону.
— Возьми человека три самых смекалистых из дружины и
быстро отправляйтесь к вокзалу.
— Так ещё же рано.
— Не рано. Походите по окрестным дворам, понаблюдай-
те. Осмотрите чердаки домов, выходящих на вокзальную пло-
щадь. Чтобы не было никаких сюрпризов. От этих временных
можно всего ожидать. На площади в толпу не влезать. Держи-
тесь на расстоянии. И всё время поглядывайте. К вокзалу при-
дут разные люди...
— Выходит, я и Ленина не увижу, — огорчился Вася. Он
так мечтал об этом дне. Когда теперь представится случай...
Косиор развёл руками.
— Это поручение комитета. И поручение серьёзное.
Станислав Викентьевич достал из кармана куртки револь-
вер и протянул Васе.
— Держи... Всё может быть.
Вася взял револьвер. Рукоятка удобно легла в ладонь.
Маслянисто поблёскивал воронёный ствол.
— Будем смотреть в оба, — сказал Вася, опуская писто-
лет в карман пальто.
скорый из рихимяки
Обыск на границе
ведско-русскую границу Ле-
нин и его спутники пересека-
ли на санных повозках по
льду пограничной речки.
Если в Швейцарии в это время на деревьях уже распуска-
лись почки и можно было ходить в лёгкой одежде, то здесь, на
севере Финляндии, ещё вовсю царила зима. Вокруг было пол-
но снега. Деревья стояли, точно засахаренные. Ослепительно
ярко светило солнце. Гулявший вдоль реки ветерок холодил
лицо, выдувал из глаз слёзы.
Границу переехали с маленьким затруднением. Финский
офицер, случайно оказавшийся на шведском пограничном
пункте, что-то, видимо, не понял или недопонял.
Только отъехали, вдруг окрик:
— Сейс! Стой! Синетти? Печать?
Но всё оказалось правильно. Была в порядке и «синет-
ти» — печать. Поехали дальше. Но долго ещё звучало в ушах
нелепое, пугающее — «Сейс!».
Владимир Ильич достал из саквояжа тёплый платок и
укутал Надежду Константиновну. Сам он то и дело по-
тирал уши.
36
Резво бежали по накатанной белой дороге сани. От лоша-
дей шёл пар. Вокруг было необычайно тихо. Только поскрипы-
вали полозья по снегу, да стучали лошадиные копыта по твёр-
дой, заледеневшей местами дороге, будто впечатывая: си-нет-
ти, си-нет-ти...
Когда показалось здание контрольно-пропускного пункта,
заснеженные берега пограничной реки огласились дружным
ура: на крыше развевался красный флаг — символ револю-
ции. И путники шумно приветствовали его.
Наконец-то сбылось. Там, где ещё недавно надменно воз-
вышался двуглавый орёл,— реяло красное полотнище.
Пограничный пункт Торнео, согласно договору между
союзническими державами, контролировали английские офи-
церы. Они вели себя бесцеремонно. Запретили въезд в Россию
швейцарскому социалисту Фрицу Платтену, всю поездку со-
провождавшему русских. А затем взялись за тщательную про-
верку прибывших.
Перед Владимиром Ильичём офицер положил листок, раз-
делённый на графы.
— Прошу вас, господин Ульянов, заполнить этот до-
кумент.
Ленин прочёл:
«Опросный лист пассажира Русского подданного,
прибывшего из-за границы через пограничный пункт Торнео».
Вопросов было сравнительно немного. Владимир Ильич
взял со стола ручку, попробовал о клочок бумаги перо и стал
быстро заполнять листок.
Имя, отчество, фамилия и зва-
ние
Откуда едет — подробно
указать
Лета, национальность...
С какой целью ездил за гра-
ницу
Остановится ли в Финляндии.
Указать город и адрес и причи-
ну остановок
В какой город едет, указать
адрес
Чем занимается, профессия
Владимир Ильич Ульянов
Из Стокгольма (Швеция)
Родился 10 апреля 1870 г. в
Симбирске, русский...
Политический эмигрант. Вы-
ехал за границу нелегально
Не предполагаю останавли-
ваться
Петроград, адрес сестры Марии
Ильиничны Ульяновой: Широ-
кая ул., д. 48/9, кв. 24.
Журналист
37
Раздел «Примечание» Владимир Ильич пропустил и в кон-
це анкеты поставил подпись: Владимир Ульянов.
Офицер взял вопросник и внимательно прочитал ответы.
Затем в верхнем правом углу поставил маленький штамп
«Прибыл из-за границы 2 апр. 1917 г. гор. Торнео».
— Я могу идти? — спросил Владимир Ильич у офицера.
Англичанин покачал головой.
— Можете пройти в соседнюю комнату. Там вас обыщут.
Владимир Ильич взглянул на офицера. Тот с подчёркнуто
равнодушным видом отвернулся к окну. Ленин понял: проте-
стовать бесполезно.
В соседней комнате у длинного стола его ожидали двое анг-
личан. Неторопливо они принялись осматривать содержимое
саквояжа. Перелистывать рукописи, рассматривать газетные
вырезки.
Глядя, как хозяйничают английские офицеры в его бума-
гах, Владимир Ильич порадовался, что оставил у товарищей
в Стокгольме свою «Синюю тетрадь». Англичанам ничего не
стоило бы забрать её, и тогда столько трудов — горы исписан-
ных подготовительных листков, дни и месяцы размышлений
над книгами Маркса и Энгельса, воплотившиеся в убористые
строчки «Синей тетради», — всё это пришлось бы начинать
сначала.
Но будет ли у него на это время в разбуженной февралём
России?
Довольный, что уберёг «Синюю тетрадь», Владимир Ильич
не протестовал, когда англичане потребовали показать содер-
жимое карманов. Спокойно выложил на стол часы, носовой
платок, записную книжку...
Наконец обыск был закончен.
— Вы свободны, — сказал офицер. И, усмехнувшись, до-
бавил: — По крайней мере, до встречи с представителями Вре-
менного правительства.
Ленин знал, что такая встреча должна состояться на по-
граничной с Финляндией станции Белоостров. Чем она закон-
чится, трудно предвидеть.
До отхода поезда Владимир Ильич и Надежда Констан-
тиновна послали в Питер две телеграммы. Одну — в Цент-
ральный Комитет партии с просьбой ускорить высылку пропу-
ска для Фрица Платтена, задержанного на границе англича-
нами. Другую — сестре Марии Ильиничне. Сообщали о
приезде.
38
Вы рассуждаете, как большевик
Перед отходом поезда на платформе собралось довольно
много народу. Здесь были солдаты в папахах, с винтовками и
вещмешками, группа финских рабочих, которые специально
пришли, чтобы приветствовать Ленина, матросы, перепоясан-
ные пулемётными лентами, с красными бантами на бушлатах.
Один из них подошёл к Владимиру Ильичу, пожал ему руку и
приколол свой бант Ленину на пальто.
Владимир Ильич поблагодарил собравшихся. Затем под-
нялся в вагон, и, когда поезд тронулся, Ленин долго махал ру-
кой оставшимся на платформе.
Поезд нёсся на юг Финляндии. Владимир Ильич сидел
у окна и работал. На столике стоял стакан с чаем. Чай остыл,
но Ленин, казалось, забыл про него. Пристроив на столике
блокнот, Владимир Ильич сосредоточенно писал.
Первое, что он должен будет сделать по приезде в Пи-
тер, — это изложить перед представителями большевистских
комитетов главные задачи партии. Программу революцион-
ных действий. Определить цели. Показать пути, какими долж-
на развиваться победоносная революция.
Ревел паровоз, подъезжая к населённым пунктам. Мель-
кали огоньки проносившихся мимо селений. Стучали колёса.
Наступила ночь. Владимир Ильич убрал свои записи. В ку-
пе стали стелиться. Это была последняя ночь в дороге. Завтра
в это же время путники предполагали быть дома.
В 14 часов 18 минут по местному времени 3 апреля поезд
прибыл на станцию Рихимяки. Здесь Владимир Ильич и его
спутники должны были пересесть в другой поезд.
В назначенный час скорый № 12 «Рихимяки — Петроград»
мягко отошёл от платформы. Последний отрезок пути.
Надежда Константиновна улыбнулась, когда Владимир
Ильич в который уже раз достал из жилетного кармана часы.
— Удивительно медленно тянется время, — покачал голо-
вой Ленин, взглянув на циферблат. — Едем, едем, а всё ещё
шесть часов!
За окном мелькают леса, болота, аккуратные финские
хутора. На привокзальных платформах всё чаще и чаще встре-
чаются большие группы солдат. Кто-то из спутников Влади-
мира Ильича открыл в соседнем купе окно и крикнул, обра-
щаясь к солдатам:
— Да здравствует мировая революция!
39
Ленин с интересом ждал, как отреагируют на этот лозунг
солдаты. Но те лишь удивлённо взглянули на странного пас-
сажира.
— Ну вот, видите, — сказал сосед по купе, обращаясь
к Ленину. — А вы всё надеетесь, что солдаты будут развивать
революцию дальше.
— Непременно будут, — твёрдо сказал Ленин. — Когда
узнают, что даст им победа революции.
На ближайшей станции в соседний вагон сели десяток сол-
дат с поручиком. Владимир Ильич не выдержал и отправился
побеседовать с ними.
Надежда Константиновна спустя некоторое время вошла
в этот вагон, она увидела, что вокруг Владимира Ильича
полно солдат. Одни стояли в проходе, другие взобрались на со-
седние лавки, сидели друг у друга на коленях. Владимир
Ильич спорил с поручиком, который, горячась, утверждал,
что Россия должна продолжать войну с Германией.
Ленин тоже, видно, был увлечён спором. Он погладил ла-
донью затылок и, прищурившись, слегка наклонив голову,
точно заглядывая в лицо поручику, спросил:
— А знаете ли вы, господин поручик, во сколько обходится
русскому народу один день войны?
Поручик не знал. Солдаты тоже не знали.
— Миллионы рублей!
Один из солдат даже присвистнул.
— А сколько солдатских жизней? — снова спросил Ленин.
— Тысячи, поди, — произнёс солдат, сидевший рядом
с Лениным, и снял папаху. Запустив пальцы под подкладку,
вытащил оттуда письмо. — Вот послушайте, что братан с по-
зиции пишет.
Сперва солдат, шевеля губами, несколько строк читал про
себя. Наконец нашёл, что хотел.
— «Чем дальше — тем дела наши хуже. От полка, поди,
человек сорок осталось. Всех перебили. Стоим в окопах. Хо-
лод, грязь, паразиты кусают, кушать один раз в сутки дают
в десять вечера, и то чечевица чёрная, что свинья не будет
есть. Прямо с голоду можно умирать...» — Солдат спрятал
письмо и оглядел всех сидящих в купе.
Все молчали. И поручик молчал.
— Так за что, спрашивается, платит такую цену народ
России? — обратился Ленин не столько к поручику, сколько
ко всем солдатам.
40
Солдаты молчали. Поручик стал что-то говорить о славе
русского оружия, верности договору с союзниками, воинской
чести.
— Честь и слава здесь ни при чём, — сказал Ленин. — Всё
дело в том, что капиталистам всегда мало своих богатств. Они
мечтают поработить другие народы. Для этого и начинают
войны. Капиталисты и помещики своё получат. А вот вы, сол-
даты, народ российский, что вы, кроме горя и нищеты, по-
лучите?
— Обнищал народ. Что верно, то верно, — с горечью про-
изнёс солдат с письмом. — Кабы знать, как её остановить,
войну эту...
Солдат вопросительно посмотрел на Ленина.
— Нужна революция, — сказал Владимир Ильич.
— Так была же... В феврале, когда Николашку скинули.
Скинуть скинули, а война всё идёт да идёт.
— Нужна революция, которая дала бы власть рабочим и
солдатам. Только такая революция может остановить войну.
— Может, и правда, революция нужна, — вмешался
в разговор сидевший у окна солдат. — Только ты, умный чело-
век, лучше скажи, что нам-то, солдатам, делать?
— Требовать мира,—сказал Ленин. — Мира и земли!
— Мира и земли! — повторил солдат. — Что верно, то
верно. Больше солдату ничего и не надо. Был бы мир да земля,
чтобы хлеб растить...
— Постой, постой, — вдруг встрепенулся солдат, который
всё ещё держал в руке письмо с фронта, — так это же больше-
вики так говорят. Мира и земли... Ты что же, выходит, больше-
вик? — Он с удивлением уставился на Ленина.
— Выходит, — засмеялся Владимир Ильич. — Только
дело тут не в большевиках. Большевики-то ведь эту правду
у жизни взяли...
— И всё-таки я с вами решительно не согласен, — вновь
встрял в разговор поручик. — Мы должны воевать до победы.
Выход из войны — позор. Верно я говорю, братцы? — обра-
тился он к солдатам.
— Ну вот и воюй! —Сидевший напротив поручика солдат
с силой стукнул прикладом винтовки в пол. — Твоя война
у всех вот где, — солдат провёл ребром ладони по горлу. —
Мира и земли — вот что нам надо. Верно говорит этот госпо-
дин. — Солдат кивнул на Ленина. — Большевик он или не
большевик, я не знаю. А говорит дело.
41
Встреча в Белоострове
Ленин вернулся в купе своего вагона удовлетворённый. Он
уже реже посматривал на часы. Меньше волновался. Больше-
вистский лозунг бил точно в цель. Он в этом убедился. Значит,
солдаты поддержат рабочих.
Было около девяти вечера. Скорый из Рихимяки подходил
к Белоострову.
Ленин стоял у окна рядом с Крупской. Оба смотрели на
приближавшееся здание вокзала. У входа, под часами, было
много народу. Флаги. Транспаранты. Похоже, на вокзале про-
ходил какой-то митинг.
Поезд замедлил ход. Поплыла платформа, полная людей.
На одном из транспарантов Владимир Ильич с удивлением
прочёл: «Наш рабочий привет Ленину!». На другом — «Да
здравствует вождь пролетариата Ленин!». Это было невероят-
но. У Надежды Константиновны навернулись на глаза слёзы.
Такой встречи они не ожидали.
Когда поезд остановился и Ленин показался в дверях ва-
гона, десятки рук подхватили его и понесли к зданию вокзала.
— Товарищи, товарищи, что вы! — пробовал протесто-
вать Владимир Ильич. Но куда там!
— Да здравствует Ленин! Да здравствует революция! —
неслось над вокзалом.
Прежде чем войти в комнату, где предстояла проверка до-
кументов, Владимир Ильич сказал короткую речь.
Он поздравил рабочих с победой революции. Призвал их
поддерживать Советы и не доверять Временному прави-
тельству.
— Окончательная победа революции наступит лишь тог-
да, когда вся власть перейдёт к Советам. Да здравствует со-
циалистическая революция! — закончил своё выступление
Владимир Ильич.
И опять всё утонуло в возгласах «Ура!», «Да здравствует
Ленин!», «Да здравствует пролетарская революция!».
Такой торжественности здесь, на тихом пограничном вок-
зале, ещё никогда не было. Встречать своего вождя приехала
делегация питерских рабочих, сестрорецкие оружейники, мо-
ряки, солдаты.
Дежурный по станции, пограничные офицеры, стражни-
ки — все куда-то сразу исчезли. На платформе и в вокзале
распоряжались вооружённые рабочие.
42
Но вот митинг окончен.
Улажены пограничные формальности с документами. Ле-
нин в окружении встречавших направляется к вагону. Над
вокзалом несутся звуки «Интернационала». Владимир Ильич
и Надежда Константиновна тоже поют вместе со всеми.
Над паровозом взметнулось облачко пара. Звучит гудок.
И состав плавно трогается от платформы.
Здравствуй, революционный Питер!
В купе, где едут Ленин и Крупская, не повернуться. Рядом
с Владимиром Ильичём — сестра Мария Ильинична, приехав-
шая в Белоостров с делегацией питерских рабочих. Тут же ру-
ководитель сестрорецких большевиков Владимир Иванович
Зоф и рабочий Николай Александрович Емельянов, предста-
вители Петроградского комитета.
— Так вы, значит, не знаете, как быть с оружием? — улы-
баясь, спрашивает Ленин у Емельянова. — Разоружаться ра-
бочим или не разоружаться?
— Так точно, Владимир Ильич, — смущённый вниманием
вождя, краснея отвечает Емельянов. — Офицеры понаехали
на завод. Требуют сдать оружие. Дескать, революция кончи-
лась. Вот рабочие и спрашивают: сдавать винтовки или не
сдавать?
— А что думает по этому поводу товарищ Зоф? — Влади-
мир Ильич поворачивается к невысокому человеку в кожаной
куртке.
— Я думаю, винтовки сдавать нельзя, — уверенно говорит
Зоф. — Винтовки надо хорошо спрятать. И совсем близко.
— Мне тоже так кажется, — кивает головой Емельянов и
смотрит на Ленина.
— Вы совершенно правильно думаете, товарищи, — гово-
рит Владимир Ильич. — Передайте сестрорецким рабочим,
чтобы с оружием ни за что не расставались.
Из-за плеча Емельянова высунулась голова одного из пас-
сажиров.
— Скажите, товарищи, — обратился он к представителям
Петроградского комитета. — А нас не арестуют на вокзале,
когда мы прибудем в Питер?
— Да, действительно, скажите, — поддержал соседа по
купе Владимир Ильич.
44
— Арестуют? — удивлённо переглянулись встречаю-
щие. — Да кто же позволит вас арестовать?
За окном в сумерках позднего апрельского вечера показа-
лись городские огни.
Владимир Ильич вынул из жилетного кармана часы.
Стрелки показывали 11 часов 7 минут.
Стараясь унять волнение, Ленин встал. Наконец-то он
вновь на Родине. В России. В Питере. В самом центре русской
революции, делу которой посвятил он всю свою сознательную
жизнь... Рядом Надежда Константиновна, сестра Мария
Ильинична, товарищи. У всех на груди красные банты...
Вот поезд чуть дёрнулся, будто споткнулся, начал замед-
лять ход. Показался заполненный вооружёнными моряками
перрон. На бушлатах у моряков такие же красные банты, как
у Владимира Ильича и его спутников.
— Ну, здравствуй, революционный Питер! — произнёс
Ленин и двинулся к выходу из вагона.
А с перрона навстречу уже неслись звуки Марсельезы...
Отречёмся от старого мира!
Отряхнём его прах с наших ног!..
ОКНО НА ПЛОЩАДЬ
Следы на песке
а чердаке было темно и пах-
ло кошками.
Вася и трое заводских
дружинников, светя себе
предусмотрительно захваченным фонарём, принялись за
осмотр помещения.
Для начала прошли по проходу. Под ногами скрипел песок.
Остановились у одной печной трубы, потом у другой. Напра-
вились к третьей. Вася приложил ладонь к тёплой кирпичной
кладке.
— Братва, у кого руки замёрзли?
Постояли у трубы. Погрели руки. Поговорили. Приятно
было, намёрзнувшись по дворам, побыть у тепла.
Только отошли — на полу, в свете фонаря, — окурок. Вася
живо поднял его и стал внимательно разглядывать.
— Свеженький. Пыли нет, — он понюхал окурок. — Таба-
чищем воняет, чёрт.
— А ты думал — резедой, — засмеялся длинный, тощий
дружинник, которого звали Федя.
Стали внимательно смотреть под ноги и обнаружили на
песке следы. Похоже, что двое в солдатских ботинках побыва-
46
ли здесь недавно. Они, видимо, и бросили окурок. Только вот
как недавно: вчера? Сегодня? Позавчера?
— Да... Интересно... — раздумчиво протянул Вася. —
Очень интересно...
— Ещё как интересно, — хмыкнул Федя. — А если они и
сейчас здесь? Мы-то у них как на ладошке. Загоню-ка я на
случай патрон в ствол. — Он снял с плеча винтовку и щёлкнул
затвором. — Пусть стоит на предохранителе. Бережёного бог
бережёт!
Двое других дружинников последовали его примеру. Вася
хотел было тоже достать из кармана пистолет, но передумал:
«Не стоит панику поднимать раньше времени».
Свои или чужие!
Пошли по следам, перелезая через балки, постоянно при-
гибаясь, чтобы не удариться головой о стропила. Ребятам
с винтовками лазать было трудно. Длинный Федя всё время
чертыхался. Наконец — разгорячённые, вспотевшие, пере-
пачканные пылью, все в паутине — очутились у распахнутого
слухового окна.
Отсюда открывался вид на привокзальную площадь. Там
группами собирались люди. На здание вокзала навешивали
большую красную тряпицу с какой-то надписью. Вася сумел
разобрать только последнее слово «интернационал» и воскли-
цательный знак на конце.
— Всё как на ладони! — восхищённо сказал он.
— Удобное местечко, — просунулся к окну Федя. — А ну
дай на минутку. — Он оттеснил Васю от окна и стал прилажи-
вать будто к стрельбе по людям на площади свою винтовку.
— Как? — спросил он, обернувшись к товарищам. — Для
таких дел место что надо!
«А Викентьич-то — молодец, предусмотрел», — вспомнил
Вася наставления Косиора.
— А ну, ребята, давайте-ка повнимательнее осмотрим-
ся, — предложил Вася, отходя от окна.
Стали исследовать пол. И сразу же нашли ещё два раздав-
ленных сапогом окурка. Окурки оказались точно такие же, как
тот, что нашли в проходе. От самых дешёвых папирос. Значит,
кто-то продолжительное время стоял у этого чердачного окна,
наблюдал, курил.
47
До прихода поезда оставался ровно час. Решили ждать.
Спрятаться невдалеке от окна и караулить. Не зря, видно, кто-
то облюбовал это место.
Сперва прикинули, что двое устроятся с одной стороны от
окошка, двое — с другой. Потом рассудили: если придётся
стрелять, то можно и своего случаем шлёпнуть. Поэтому все
разместились с одной стороны от окна, ближе к выходу. Если
возникнет необходимость, перекрыть неизвестным путь к от-
ступлению.
Однако такая диспозиция Васю не удовлетворяла. И, не-
много подумав, он решил двоих дружинников отправить
к самому входу на чердак. Пусть находятся по обеим сто-
ронам дверей, а в случае перестрелки действуют по обстоя-
тельствам.
— Самим ничего не предпринимать, — наставлял Вася. —
Действовать только если у нас здесь не получится. А так —
сидеть тише мыши.
Трое неизвестных
Дружинники ушли. Вася погасил фонарь. На чердаке ста-
ло совсем тихо.
— Гляди! — вдруг сжал ему руку Фёдор.
В проёме окна появилась кошка. Постояла, покрутила го-
ловой и тихо мяукнула.
— Учуяла, собака, — обрадованно шепнул Федя.
— Небось не выдаст, — засмеялся Вася. — Своя кошка.
Пролетарская.
— Киса, киса, — позвал Федя, — иди к нам.
Кошка спрыгнула с окна и подошла к Феде. Федя погладил
её. Кошка была мокрая. Прогибая под рукой спину, она вдруг
ласково замурлыкала.
— Поговори с ней, — сказал вполголоса Вася. — Она
знает, кто сюда приходил.
— Говорит, что сюда приходили господа офицеры с юн-
керами.
— Господа офицеры таких дешёвых папирос не курят, —
возразил Вася.
— Слушай, Алексеев, а ты есть не хочешь? — вдруг сме-
нил тему Федя. — У меня есть три сухаря.
Послышался какой-то шорох. Парни замерли.
48
— Да это же дождь пошёл, — догадался Вася. И верно.
Сверху по кровле тихонько шелестел дождь.
— Жаль, — сказал Федя. — Наши промокнут там на пло-
щади. Дай взгляну...
Слышно было, как там, за окном, внизу, уже шумело море
народа.
— Сиди, — сказал Вася. — Каждый должен заниматься
своим делом.
В этот момент скрипнула дверь, и какие-то люди вошли на
чердак.
Судя по говору, доносившемуся из прохода, по твёрдым
шагам, пришельцы чувствовали себя уверенно. Не таясь,
они направились прямо к слуховому окошку.
Вася достал из кармана пистолет и шепнул:
— Я выйду к ним, а ты будь наготове.
— Будь спокоен, — пожал ему руку Фёдор.
Неизвестных было трое.
Солдат и двое с виду рабочие. Вооружены они были вин-
товками.
— Похоже, так никто и не пожаловал, — сказал шедший
первым человек с фонарём, останавливаясь у окна. Вася ре-
шил, что это старший группы.
— А может, ещё рано, — возразил солдат.
— Да нет, в самый раз, — сказал человек с фонарём. —
Ну-ка, Вася, держи, — он протянул фонарь третьему, а сам
достал из кармана часы и поднёс к глазам:
— Одиннадцать часов семь минут... Поди, уже подъ-
езжают.
Фёдор пошевелился и шепнул на ухо Васе:
— Смотри, твой тёзка выискался. Скучно не будет.
— Молчи, — Вася ткнул соседа локтем.
— Кажись, кто-то шевелится, — насторожился солдат.—
А ну, браток, посвети.
Свои
Вася и Фёдор вжались в песок. Замерли. Спереди их при-
крывала балка.
— Вот нечистая сила, — рассмеялся солдат. — Никак
кошка. — Он нагнулся и взял кошку на руки.
У Васи отлегло от сердца.
4 А. Зверинцев
49
— Потом мы отсюда куда двинем? — спросил солдат, по-
глаживая кошку.
— Иван Дмитриевич сказал — сразу на Петроград-
скую. К дому Кшесинской. — Ответил тот, который смотрел
на часы.
«Интересно, кто этот Иван Дмитриевич... Может, это свои?
Пришли сюда с той же целью — защитить вождя от лихой
офицерской пули, — думал Вася, вслушиваясь в разговор
стоящих у окна людей. — Он знал одного Ивана Дмитрие-
вича — секретаря Выборгского районного комитета. А ну как
он и прислал сюда этих людей? Это же его район».
— Слушай, — обратился молчавший до сих пор парень
с фонарём к своему товарищу, стоявшему у окна, — как ты ду-
маешь, если попросить Чугурина, чтобы помог пригласить то-
варища Ленина к нам на «Розенкранц».
— Дайте товарищу Ленину сперва дух перевести, — вста-
вил солдат.
Услышав фамилию Чугурин, Вася понял: свои!
Чугурин — это и был тот самый Иван Дмитриевич, кото-
рый прислал сюда людей охранять чердак. Можно было боль-
ше не прятаться. Выйти из укрытия. Только вот вопрос — как
бы ребята с Выборгской не начали по ним с Федей палить. От
неожиданности. Они же и не подозревают, что здесь кто-то
есть. Шарахнут с перепугу...
Нужно было незамедлительно что-то придумать, чтобы вы-
боржцы спокойно восприняли их появление. Так ничего и не
придумав, Вася поднялся и, шагая через балку, громко про-
изнёс:
— Ошибаетесь, товарищи, Владимир Ильич в первую оче-
редь поедет к нам, на Путиловский. Верно я говорю, ребя-
та? — Вася обернулся назад, давая понять, что он здесь не
один.
Солдат вскинул было винтовку, но Вася вмиг оказался ря-
дом и рукой отвёл её в сторону. Вслед за ним появился Фёдор.
В проходе слышались голоса двух других путиловских дру-
жинников.
— Вы кто такие? — стараясь казаться спокойным, спро-
сил выборжец, которого Вася принял за старшего.
— Мы путиловские дружинники. Следим, чтобы беспо-
рядку не было, — очень миролюбиво пояснил Вася. —
Как я понимаю, теперь будем за порядком наблюдать
совместно.
50
— Этак любой переодетый жандарм может сказаться пу-
тиловцем, — усомнился парень с фонарём. — Откуда мы мо-
жем знать, кто вы?
— А мы не знаем, кто вы, — опять примирительно сказал
Вася. Он не сомневался, что эти трое действуют по поручению
выборгских большевиков.
Оркестр исполняет «Марсельезу».
Неизвестно, чем бы закончились эти препирательства, если
бы за окном вдруг не вспыхнуло от прожекторов небо. Длин-
ные синие лучи заметались, рассекая ночную тьму над пло-
щадью, которая гудела, как улей.
Где-то вдали оркестр играл «Марсельезу».
— Приехали, — сказал выборгский дружинник. — Как
только вагон остановится — оркестр на платформе должен за-
играть. Сейчас выйдут на, площадь.
— Ладно, — сказал Вася, — мы пойдём вниз. Помощь
наша здесь, как видно, не требуется.
— Да, — поддержал его Фёдор. — Мы пойдём. А това-
рищи, как говорится, сами с усами. Да и гостям не рады.
— Что? Пирогов не напекли? — засмеялся солдат.
— Солдатские пироги ждать — не евши спать, — отшу-
тился на прощание Фёдор.
Путиловцы ушли.
На площади творилось невероятное. По небу метались
лучи прожекторов, освещая людское море каким-то фантасти-
ческим светом. Колыхались сотни знамён. Сплошной стеной
стояли рабочие, солдаты, матросы. Тысячи зажжённых факе-
лов, точно красные огненные маки, пылали над застывшими
в ожидании людьми.
Вася и его дружинники замерли, потрясённые необыкно-
венным зрелищем. Сейчас с минуты на минуту должен был по-
явиться Ленин.
Пронзительный, ослепляющий свет прожекторов. Прыгаю-
щий огонь факелов. Лес красных знамён... И тысячи людских
лиц, взволнованных, напряжённых, в ожидании обращённых
к вокзалу.
Сбросив с себя навеянное этим зрелищем оцепенение, Вася
сказал:
— Идёмте. Наша задача — наблюдать подходы к вокзалу.
51
— Да кто же тут сунется, — изумился Васиному требо-
ванию Фёдор. — Кто посмеет, когда тут такое...
— Наша задача — наблюдать дворы и подходы к вокза-
лу, — твёрдо повторил Вася. — Мы же не чай пить пришли.
Хочу пью, хочу не пью. Это задание комитета!
— Ну и зануда ты, Алексеев, — в сердцах сказал Федя.
Поправил на плече винтовку. — Идём, что ли...
Да здравствует социалистическая революция!
И только они вошли в переулок, как по площади прокати-
лось мощное «Ура!». Оно катилось над площадью волнами, то
затихая, то вновь усиливаясь. Откуда-то возникало снова...
Казалось, ему не будет конца...
— Слышь, Алексеев, ты как хочешь, а я сбегаю одним
глазком взгляну. Я же Ленина ни разу не видел, а? — остано-
вился Фёдор.
— Ия Ленина не видел, — сухо сказал Вася. — Там на-
ших, путиловских, полно. Заходи завтра в пушечную — рас-
скажут.
— Ну и зверь ты, оказывается, Васька. С виду парень как
парень... Чтоб я ещё с тобой куда пошёл, — возмущался длин-
ный Федя, беспрестанно поправляя винтовку. — Не дож-
дёшься.
— И то правда, — поддержал Федю черноволосый, похо-
жий на цыгана дружинник. — Лучше бы мы на чердаке оста-
лись. Оттуда, по крайней мере, всё как на ладони.
— Ничего, ребята, потерпите, — сказал Вася. — Пройдём
до конца переулка, посмотрим дворы и вернёмся.
Тем временем шум на площади смолк. Стало неожиданно
тихо. Дружинники поняли: выступает Ленин.
К радости Фёдора, да и самого Васи, быстро выяснилось,
что осматривать-то здесь и нечего. О революционном порядке
позаботились хозяева — выборжцы. Все дворы и проходы
были надёжно блокированы рабочими ребятами с «Розен-
кранца», «Металлического», «Русского Рено», «Старого Пар-
виайнена» и других заводов Выборгской стороны.
Тогда путиловцы бегом бросились на площадь.
Ленин уже заканчивал своё выступление. Он стоял на бро-
невике в слепящем свете прожекторов и что-то говорил. Чтобы
52
слышать его — надо было подобраться ближе к броневику. Но
об этом нечего и думать.
Вася тянулся на цыпочках, стараясь рассмотреть Лени-
на, но из-за маячивших впереди голов почти ничего не видел.
— Этого я тебе никогда не прощу, — зло шепнул ему на
ухо Фёдор. — Быть рядом и не услышать товарища Ленина...
Какой же ты после этого большевик, Алексеев!
Вася молчал. Ему и самому до слёз было досадно, что так
вышло. Зато поручение комитета выполнено.
Услышать им удалось лишь последние слова вождя, ска-
занные с броневика.
Заканчивая своё выступление, Ленин поднял руку и крик-
нул, обращаясь к революционному народу Петрограда:
— Да здравствует социалистическая революция!
Вася понял: социалистическая — значит, такая, которая
даст власть в руки трудового народа. Только тогда будет мир.
Будет хлеб. Будет земля крестьянам.
И ещё одно Вася твёрдо понял сегодня: с приездом вождя
подготовка к социалистической революции пойдёт полным
ходом.
«ВСЯ ВЛАСТЬ СОВЕТАМ!»
Подозрительный прохожий
тром, умываясь, Владимир
Ильич вдруг почувствовал,
что заболевает. Слегка по-
знабливало. Он сделал не-
сколько глотательных движений — так и есть: болело горло.
Болеть ему сейчас было никак нельзя.
«Ничего, — решил Владимир Ильич, — выпью горячего
чаю, приму аспирин. К вечеру поправлюсь».
После завтрака ему действительно полегчало. Боль в гор-
ле, казалось, исчезла. Остался лишь неприятный холодок где-
то между лопаток. Пустяки какие-то. Однако сестра Анна
Ильинична настояла, чтобы он измерил температуру.
Неохотно подчинившись, Владимир Ильич засунул граду-
сник под мышку и уселся с газетой на диван. Взгляд его упал
на небольшую заметку. Генерал Корнилов устраивал смотр
непокорному Финляндскому полку. Полк, не послушав на-
чальство, вышел вместе с рабочими на демонстрацию против
Временного правительства. И генерал собирался устроить
солдатам разнос.
Заметка обрадовала Владимира Ильича. Он тут же
забыл о своей болезни, о градуснике.
54
— Ты только послушай,—обратился Ленин к сестре, под-
нимаясь с дивана и размахивая газетой. — Какие молодцы —
финляндцы. Отказались идти на смотр, заявив генералу, что
подчиняются только Советам рабочих и солдатских депута-
тов... Выходит, приживается наш лозунг «Вся власть Сове-
там!». Замечательно!
— Володя, а градусник? — Анна Ильинична покачала го-
ловой.
— Ах да, действительно... — Ленин быстро прижал к те-
лу левую руку, а правой стал осторожно шарить за пазухой. —
Сейчас... сейчас... Посмотрим.
Градусник показывал 37,8.
Анна Ильинична строго взглянула на брата:
— Тебе сегодня нельзя выходить из дому.
— Нет, нет, — запротестовал Ленин. — Об этом и думать
нечего. — Он застегнул рубашку, поправил галстук. — Изви-
ни, но я должен идти.
Анна Ильинична запротестовала.
— Володя, подумай, лучше один день отлежаться... Будет
куда хуже, если тебя потом уложат на неделю. Позанимайся
дома. Выспись хоть раз в жизни.
Владимир Ильич взглянул на сестру и мечтательно
вздохнул:
— Вот о чём я действительно иногда мечтаю...
— Володя, я — серьёзно... Я с Надей поговорю, расскажу,
как ты себя ведёшь... Ты в конце концов просто не имеешь пра-
ва так к себе относиться. Я... я пожалуюсь на тебя в ЦК. Това-
рищи тебя обяжут, наконец.
— Хорошо, хорошо, — миролюбиво согласился Влади-
мир Ильич. — Я обязательно лягу в постель, как ты сове-
туешь... Но только в другой раз. Сегодня это абсолютно
исключено.
Владимир Ильич достал записную книжку и стал перели-
стывать страницы.
— Вот, посмотри. Выступление на Путиловском. Потом на
Адмиралтейском заводе... Ты представляешь, что такое Пути-
ловский? Помнишь, мы с тобой там были, дай бог памяти, в де-
вяносто четвёртом году... Сегодня там выступает министр
Временного правительства Чернов. Понимаешь, как важно не
дать ему заморочить головы людям. Вот и решай: могу я не
ехать сегодня на Путиловский? Могу?
— Не можешь, — после некоторого раздумья согласилась
55
Анна Ильинична. — Только обещай до митинга показать гор-
ло врачу.
— Доктору покажусь, если ты так настаиваешь.
— Настаиваю. И самым категорическим образом.
— Изволь. Вот зайду на минуту в «Правду» и тотчас от-
правлюсь на Фурштадтскую к доктору Симановскому.
Владимир Ильич прошёлся по комнате. Откашлялся.
— А знаешь, я себя уже неплохо чувствую. И горло после
чая не болит.
— Рассказывай, — махнула рукой Анна Ильинична. —
А то я тебя не знаю.
Неожиданно Владимир Ильич остановился у окна и стал
пристально смотреть на улицу. В раздумье потёр большим и
указательным пальцем подбородок.
— Гм... странно, странно... — он повернулся к сестре. —
Анюта, будь любезна, взгляни на этого молодого человека в
светлой шляпе. Тебе не приходилось видеть его здесь рань-
ше?.. По-моему, он очень плохой конспиратор. За сегодняшнее
утро он уже третий раз прикуривает напротив нашего окна.
Анна Ильинична осторожно выглянула из-за портьеры.
На противоположной стороне улицы как раз напротив их
окон стоял молодой парень и с самым безразличным видом
курил папиросу.
— Да, я определённо встречала его здесь, на Широкой.
Неужели опять шпик? Или, может быть, местный бездельник?
— Не знаю, не знаю, — покачал головой Владимир
Ильич. — Да что, собственно, гадать. Сейчас я пойду, и тогда
увидим. Понаблюдай за ним из окна.
— Только оденься теплей, Володя, и обязательно сходи к
доктору, — напомнила Анна Ильинична. — Как договори-
лись.
— Всенепременно, — пообещал Ленин.
Он надел видавшее виды демисезонное пальто, кепку.
В прихожей хлопнула дверь.
Анна Ильинична стала наблюдать за подозрительным про-
хожим под окнами.
А молодой человек, казалось, только и ждал Владимира
Ильича.
Бросив папиросу, он было пошёл за Лениным, но потом,
что-то, видимо, решив для себя, передумал, повернулся и не-
торопливо, как бы даже скучая, направился в противополож-
ную сторону.
56
Анна Ильинична расстроилась необычайно. Выходит, ни-
чего не изменилось. Опять слежка, опять филёры, шпики,
провокаторы, как в недавние царские времена.
Поджог
В «Правде» Владимира Ильича ждало неприятное из-
вестие.
Константин Степанович Еремеев, отложив трубку в сторо-
ну, рассказал, что сегодня около пяти утра к особняку Кше-
синской, где вместе с Петроградским комитетом размещалась
и редакция «Солдатской правды», подъехали на извозчике два
офицера и человек в штатском. Все трое быстро сошли и на-
правились в редакцию. Никто не обратил на них внимания.
И не мудрено. В это время всегда приезжают из полков за га-
зетами.
Эти трое пробыли недолго. Выбежали. Не оглядываясь
вскочили на ожидавшего извозчика и — ищи-свищи. И тут
же из особняка повалил дым. Мерзавцы облили бензином пач-
ки газет и подожгли. Хорошо ещё, что сотрудники вовремя
потушили. Сгорела лишь часть приготовленных к отправке в
полки газет.
Выслушав новость, Ленин нахмурился. Сразу вспомнил
утреннего парня под окнами. Теперь вот этот поджог. Наивно
ждать внутреннего мира. Враги революции будут наглеть.
И к этому надо быть готовыми.
— Значит, крепко проняла их благородие «Солдатская
правда», — сказал Владимир Ильич после некоторого молча-
ния. — В точку, видно, попала. А типографию — охранять.
Обязательно! Ведь газета, товарищ Еремеев, — оружие.
И ещё какое! Посильнее пушки. Потому что штурмует она
самую неприступную крепость в мире.
— Это какую же крепость? — Константин Степанович с
любопытством взглянул на Ильича.
— Самая неприступная крепость, — Ленин дотронулся до
плеча Еремеева и выразительно произнёс: —Че-ло-ве-чес-кая
го-ло-ва. Это слова Карла Маркса!
— Действительно, — согласился Еремеев, раскуривая
трубку. — Голова — крепкий орешек! Пушка убьёт десяток-
другой. А газета может врагов превратить в друзей, поднять
солдат за Советы...
57
«Бука»
Владимир Ильич взял у Еремеева папку со статьями —
материалами будущего номера «Правды». Он намеревался
пойти сейчас в соседнюю комнатушку поработать. Там ему ни-
кто не будет мешать.
Весной 1917 года редакция «Правды» занимала всего две
комнаты. В одной, где хозяйничали Константин Степанович
Еремеев и Мария Ильинична Ульянова и которая называлась
секретариатом редакции, собирались сотрудники для работы
над газетой. Здесь кроме трёх письменных столов стоял боль-
шой, обитый клеёнкой диван со скрипучими ржавыми пружи-
нами. На нём сидели члены редколлегии, обсуждая очередной
номер. Рабочий день в редакции начинался в 11 часов дня и
продолжался до 7 утра.
В другой комнатушке, поменьше, обычно работники редак-
ции беседовали с посетителями, приходившими в «Правду» ра-
бочими с заводов и фабрик, солдатами, матросами. Одновре-
менно эта комната являлась кабинетом главного редактора.
Здесь и работал Владимир Ильич, редактируя «Правду».
Направляясь с папкой материалов в свой «кабинет», Вла-
димир Ильич неожиданно увидел на одном из столиков за ки-
пой бумаг — шашки. На видавшей виды, запачканной типо-
графской краской картонной доске — с десяток чёрных и бе-
лых кругляшков.
Ленин пригляделся к позиции. Две чёрные дамки были
прочно заперты белыми.
— Да, давненько я не брал в руки шашек, — с некоторым
даже сожалением сказал Владимир Ильич. — Это кто же тут
у нас так ловко играет?
— Как кто? — удивился дядя Костя. — Разве вы не знае-
те? Это же наш поэт, товарищ Демьян.
Ленин задумчиво передвинул несколько шашек, пытаясь
представить, как разворачивались события на доске.
— А баснописец-то, хитёр! — размышляя над комбина-
цией белых, с восхищением сказал Ленин. — Да, хитёр... Ни-
чего не скажешь. С ним опасно садиться.
— Что верно, то верно, — подтвердил Еремеев. — При-
шёл сегодня ни свет ни заря, привёл двух солдат. Тотчас же
обыграл их, что называется, вдрызг, дал басню в номер и был
таков.
— И как басня?
58
— Мне кажется — хорошо. Его всегда читают взахлёб.
Я вот тут прикрепил на стену несколько вырезок из «Правды»,
так посетители — сразу к стихам. Читают. Смеются. Солдаты
приходят, так те почему-то особенно Демьяновы басни любят.
Ленин, чуть наклонясь вперёд, стал рассматривать вырез-
ки, на которые указал Еремеев.
Да, стихи не дурны. Бьют, как говорится, не в бровь, а в
глаз. Такие стихи просто необходимы газете... А вот и знаме-
нитая «Бука» *. Владимир Ильич с удовольствием прочёл
эту колыбельную песенку Демьяна Бедного про «несчастных»
буржуев и буку — «Правду».
Спи, дитя моё, усни.
Мне с тобою мука.
К «Правде» ручек не тяни:
«Правда» — это бука!
Спи под песенки мои,
Спи, моя услада:
В «Правде» Ленина статьи
Хуже злого яда.
Что ни слово — то беда,
Что ни строчка — пытка:
Не видать нам никогда
Прежнего прибытка!
Дни вольготные пришли
Всей рабочей шпанке,
Будем, детка, без земли
И без денег в банке!
— Хорошо, верно? — спросил Еремеев.
— Метко, ничего не скажешь, — рассмеялся Владимир
Ильич.
Выборжцы не подведут
В середине дня, когда Владимир Ильич уже заканчивал
правку будущих статей, в дверь постучали. Вошла Мария
Ильинична и с ней худощавый рабочий с бородкой — Михаил
Иванович Калинин.
•Стихотворение Демьяна Бедного. Напечатано в «Правде» 12 апре-
ля 1917 года.
59
Ленин был знаком с ним ещё со времён первой русской
революции.
Мария Ильинична принесла из типографии, которая поме-
щалась здесь же в доме, свежий оттиск завтрашнего номера
«Правды».
— Ага!—обрадовался Владимир Ильич, принимая ещё
влажный, сильно пахнущий краской оттиск. — Сколько
лет занимаюсь газетой, а всё волнуюсь, когда чувствую
этот типографский запах... Садитесь, Михаил Иванович, —
Ленин кивнул Калинину.
Калинин сел на тяжёлый крашеный табурет и придвинулся
к столу. .
— Маняша, — попросил Ленин сестру, — угости нас
чаем. У меня что-то горло не того.
— Болит? — спросила сестра.
— С чего ты взяла? — сделал удивлённое лицо Ленин.
— Не отпирайся, — строго сказала Мария Ильинична. —
Звонила Анюта...
— Ах вот оно что, — засмеялся Владимир Ильич и поднял
руки. — Тогда сдаюсь! А к доктору Симановскому, — Ленин
достал часы, — я, пожалуй, уже и не успеваю.
— Михаил Иванович, — обратилась к Калинину Мария
Ильинична. — Вы, как член ЦК, возьмите под контроль этого
товарища. У него температура. Проследите, чтобы он прямо
отсюда отправился к врачу. Сейчас я созвонюсь с доктором.
— Непременно прослежу, — пообещал Калинин.
Мария Ильинична ушла готовить чай. Ленин погрузился
в изучение завтрашнего номера «Правды».
Калинин в ожидании, когда Владимир Ильич освободится,
достал из кармана сложенный вчетверо свежий номер «Сол-
датской правды» и стал читать.
Чай пили впятером. Со своими стульями пришли в кабине-
тик и подсели к столу Константин Степанович Еремеев и Яков
Михайлович Свердлов, тоже член Центрального Комитета.
К чаю у Марии Ильиничны нашёлся кусок сахару. Сверд-
лов вытащил завёрнутую в газету селёдку. Калинин извлёк из
карманов своей рабочей куртки сухари.
За чаем обсуждали, как идёт подготовка к выборам в
Советы.
Обстановка была непростая. Пока большевики сидели по
царским тюрьмам, их места в Советах захватили меньшевики
и эсеры. Теперь предстояло выкурить их оттуда. За это и вели
60
сейчас большевики агитацию по фабрикам, воинским частям,
заводам.
Владимир Ильич пил чай маленькими глотками, стараясь
прогреть горло, и слушал рассказ Калинина, как идут дела
на Выборгской стороне.
— Можете быть уверены. Выборжцы не подведут, — за-
верил собравшихся Калинин.
— А что за Нарвской заставой? Что Московский и Нев-
ский районы? — спросил Ленин.
— Как ни печально, но есть заводы, где часть рабочих
ещё идёт за меньшевиками, — сказал Еремеев. — Вчера при-
ходили двое с вагоноремонтного. Просили прислать кого-ни-
будь из членов ЦК для выступления на заводском митинге,
который устраивают меньшевики.
— А когда митинг? — спросил Ленин.
— День пока не назначен. Рабочие обещали сообщить
накануне, — сказал Еремеев.
— Когда день назначат, сразу известите меня, — сказал
Владимир Ильич, делая пометку в своей записной книжке. —
Непременно. — Он оглядел собравшихся. — Сегодня, как и в
девятьсот пятом, надо добиваться, чтобы каждый завод
стал нашей крепостью. Всюду, где только агитируют меньше-
вики, посылайте лучших ораторов. Только тогда мы можем
рассчитывать на большинство в Советах. Покажите народу
бессилие меньшевиков и эсеров. Их неспособность дать людям
мир, хлеб, землю. Каждый член ЦК должен сейчас работать
с утроенной, удесятерённой энергией... А за выборжцев, Миха-
ил Иванович, спасибо. Я знал, что они не подведут.
На Путиловском
Перед тем как ехать на Путиловский, Владимир Ильич
успел-таки заскочить на приём к доктору медицины Симанов-
скому.
Доктор, в белоснежном накрахмаленном халате, подсве-
чивая себе сильным ярким лучом, исходившим из круглого
зеркала, долго смотрел горло. Время от времени давил блестя-
щей металлической лопаточкой на язык, просил говорить
«а-а-а-а». Заменил лопаточку на маленькое круглое зеркальце
на длинной ножке, потом опять давил лопаточкой на язык,
61
трогал холодными пальцами за ушами, предлагал покашлять,
качал головой и в заключение прописал три дня постельного
режима и микстуру для полосканий горла.
На прощание строго предупредил:
— Берегите горло!
Спускаясь по лестнице от доктора, Ленин горько усмех-
нулся его совету.
Сидя в автомобиле, присланном за ним путиловцами, Вла-
димир Ильич придумывал, что он вечером скажет о рекомен-
дациях врача своим домашним — сёстрам, Надежде Констан-
тиновне. Решил, что не станет их огорчать предсказаниями,
а покажет рецепт и будет аккуратно полоскать горло.
За Лениным путиловцы прислали Ивана Генслера, и тот,
когда они уже ехали в автомобиле, глядя на часы, сказал:
— Сейчас начал выступать министр Чернов. К концу его
речи мы как раз и приедем.
— Жаль, — сказал Владимир Ильич, — надо бы по-
слушать.
— А чего жалеть, — удивился Генслер. — Он всё равно
ничего путного не скажет.
— Вы так думаете?
— Все в комитете так думают, — ответил Иван.
— Зачем же тогда его пригласили? — поинтересовался
Ленин.
— Это меньшевики с эсерами постарались. А наша зада-
ча — показать людям, что во Временном правительстве сидят
болтуны.
— Резонно, — согласился Владимир Ильич.
— У нас в комитете так считают, — рассказывал Генс-
лер. — Главные вопросы — это Мир, Хлеб, Земля. Так? Так.
Что могут сказать по этим вопросам меньшевики и эсеры или
их министры-капиталисты? Ничего. Постараются их обойти.
А рабочего сегодня уже не обведёшь вокруг пальца. Ему давай
точный ответ. Коли нет ответа — долой с трибуны. Я пра-
вильно понимаю?
— Совершенно правильно, — подтвердил Ленин. — Я бы
даже сказал, архиправильно!
Владимир Ильич с удовольствием слушал рассуждения
этого путиловца. Именно так учили большевики подходить
к выступлениям самых разных и самых красноречивых орато-
ров. Если ораторы обходят молчанием главные вопросы дня —
рабочим с такими говорунами не по пути.
62
Когда машина подъезжала кПутиловскому,людям уже на-
доело слушать сладкоголосого министра, и они начали расхо-
диться.
Про мир, про хлеб, про землю они так ничего не услышали.
Весь свой пыл министр направил против большевиков. Зачем,
такие-сякие, они хотят отобрать власть у Временного прави-
тельства. Призывал не допускать их до власти.
— А зачем Временному правительству власть? — поинте-
ресовался кто-то из рабочих. — Войну оно не прекращает.
С голодом не борется. Землю крестьянам не даёт. Зачем же
тогда власть?
— Верно, зачем? — поддержал хор голосов.
Ответить прямо на эти вопросы министр не мог. Стал опять
расплываться мыслью, ругать большевиков. Народ и начал
тут расходиться.
И вдруг — весть. Приехал Ленин. Люди повернули
обратно. Вмиг заполнилось всё пространство перед трибуной.
Невдалеке от трибуны росли тополя. Рабочие влезли на
них. Часть людей взобралась на крышу прокатной мастерской.
Не выдержал и рухнул навес над входом в помещение завод-
ского комитета под тяжестью устроившихся на нём рабочих.
Васе Алексееву и на этот раз не удалось пробиться к три-
буне, чтобы быть ближе к вождю.
Но здесь он был у себя дома, на родном заводе. Здесь-то
он сумел выйти из положения. Вместе с Ваней Тютиковым и
ещё десятком парней они разыскали машиниста стоявшего
неподалёку железнодорожного состава и заставили его подать
состав прямо к трибуне. По дороге платформы и паровоз
облепили со всех сторон.
Пока поезд медленно пробирался по путям к прокатке,
Вася писал мелом на чёрном паровозном котле: «Да здравст-
вует товарищ Ленин — вождь мирового пролетариата!».
Ленин говорил просто и ясно.
Он говорил, что мир наступит лишь тогда, когда власть бу-
дет в руках рабочих. Потому что рабочим не нужна война.
Он говорил, что только рабочие, взяв власть, дадут нако-
нец землю крестьянам. Временное правительство земли кре-
стьянам не даст, потому что состоит из помещиков и капита-
листов.
Он говорил, что хлеб будет у людей тогда, когда распреде-
лять продукты будут рабочие и крестьяне. А для этого они
должны взять власть в свои руки.
63
Поэтому главным лозунгом для рабочих сейчас должен
быть призыв «Вся власть Советам!».
За это надо сейчас бороться. И на выборах в Советы изби-
рать только преданных революции людей.
В речи Ленина были ответы на все самые важные вопросы.
Он говорил людям правду.
Он говорил, что им надо делать. Как жить дальше. За что и
против чего бороться.
— Вот бы научиться так говорить, — шепнул Вася Ване
Тюти ко ву.
— Тут образование надо, — мудро заметил Ваня.
— А я и учусь, — сказал Вася. — Каждый божий день
книги читаю.
— Учись не учись, а до Ленина тебе не доучиться, —
усмехнулся Ваня.
Вася пропустил насмешку мимо ушей.
— Главное — говорить людям правду, — убеждённо ска-
зал он. — Правдой и сильны большевики, Ленин. Вот в чём
гвоздь!
Неожиданная встреча
Домой Владимир Ильич вернулся поздно вечером.
И на Путиловском и на Адмиралтейском, куда он от-
правился после первого выступления, рабочие долго не отпу-
скали, задавали массу вопросов. Всем хотелось получить от-
вет от самого товарища Ленина.
По дороге домой в машине у него опять заболело горло.
Видно, день-другой с выступлением придётся повременить.
Иначе можно совсем выйти из строя. Обязательно надо будет
выполнить все рекомендации врача. И в первую очередь —
заказать лекарство.
Владимир Ильич стал рыться в карманах, испугавшись,
что потерял рецепт. К счастью, листок нашёлся. Он был в за-
писной книжке.
Автомобиль подвёз Ленина к самому парадному. Влади-
мир Ильич поблагодарил шофёра и стал подниматься по
лестнице.
Дверь открыла Надежда Константиновна. Помогла раз-
деться.
Владимир Ильич прислушался. В кухне кто-то тихо разго-
64
варивал. Ленин взглянул на жену. Вид у Надежды Констан-
тиновны был какой-то таинственный.
Тогда Владимир Ильич прошёл на кухню. Там за столом,
где Ульяновы обычно пили вечерний чай, сидели его сёстры
и трое мужчин — по виду рабочие. Один из них показался
Владимиру Ильичу очень знакомым.
Ленин поздоровался, подсел к столу и налил себе чаю.
Рабочие засмущались и хотели было раскланяться. Но Ленин
удержал их.
Разговорились. Оказалось, что они с Выборгской стороны.
И тот, который показался Владимиру Ильичу очень знакомым,
тоже выборжец. Ленин уже узнал его, но виду не подал. Это
был тот самый утренний «прохожий», который дежурил под
окнами.
Владимир Ильич догадался. Выборгский райком, видимо,
прислал этих рабочих, чтобы охранять его от возможных про-
вокаций со стороны Временного правительства.
Райком держал это в тайне. Только Мария Ильинична, су-
дя по её заговорщицким переглядываниям с рабочими, была
посвящена в эту тайну.
Чтобы не смущать рабочих, Ленин сделал вид, что не дога-
дывается ни о чём.
ЖАРКИЕ ДНИ ИЮЛЯ
«Есть такая партия!»
юньским днём на Васильев-
ском острове в Актовом зале
Кадетского корпуса собра-
лись делегаты Первого Все-
российского съезда Советов.
Их было более тысячи.
Рабочие и крестьяне, солдаты и матросы — представители
областных, губернских, районных Советов, армейских и флот-
ских организаций — собрались затем, чтобы обсудить, как
развиваться революции дальше.
В те дни не все ещё шли за большевиками. Были среди ра-
бочих и крестьян, солдат и матросов такие, что верили мень-
шевикам и эсерам. Верили, что Временное правительство
стоит за народ.
И всё же большинству было непонятно. Как же так? Сверг-
ли царя. Взяли власть. А мира страна так и не получила.
В городах перебои с хлебом. Надвигается голод. Крестьяне
как были без земли, так без земли и остались.
Кто объяснит всё это?
66
Большевики объяснили: Временное правительство — пра-
вительство помещиков и капиталистов. Оно ничего не даст
народу. Необходимо создать рабоче-крестьянское прави-
тельство.
Едва услышали это меньшевики и эсеры — кинулись изо
всех сил защищать Временное правительство.
На трибуну поднялся министр почт и телеграфов меньше-
вик Церетели.
Отпил воды из графина, поправил на груди шёлковый гал-
стук. И принялся красочно рисовать те Ьеды, которые ожида-
ют страну, если власть возьмут рабочие и крестьяне.
Размахивая руками, Церетели призывал делегатов
не слушать большевиков и довериться Временному прави-
тельству.
— Власть должна оставаться у Временного правитель-
ства, — увещевал меньшевик. — Потому что нет такой пар-
тии, которая могла бы сейчас взять власть...
Меньшевики торопливо захлопали своему оратору.
Едва стих шум в зале, как из первых рядов прозвучало:
— Неправда! Есть такая партия!
Под бурю аплодисментов и возгласы «Ура!», раздавшиеся
с мест, где сидели большевики, к трибуне шёл Ленин.
Несколько секунд он выжидал, чтобы стих зал. Затем, об-
ращаясь к делегатам, вновь повторил:
— Я отвечаю: есть такая партия! Это партия большеви-
ков. Каждую минуту она готова взять власть целиком!
И Владимир Ильич рассказал собравшимся на съезде
представителям Советов об отношении большевиков к Вре-
менному правительству. О предательстве меньшевиков и эсе-
ров, которые, получив власть, сразу же забыли интересы на-
рода. Забыли всё, что обещали рабочим и крестьянам.
Меньшевики и эсеры подняли невероятный шум в зале.
Они требовали, чтобы Ленин немедленно покинул трибуну.
Кричали, что время его выступления истекло. Свистели. Топа-
ли ногами.
Но они оказались в меньшинстве. Большинство делегатов
настаивало: дать Владимиру Ильичу добавочное время для
выступления.
Когда зал немного утих, Владимир Ильич продолжил свою
речь.
И снова он убеждал делегатов съезда: власть должна
быть в руках Советов. В руках рабочих и крестьян.
67
Враги готовят удар
Ленинские слова: «Есть такая партия!» оказались проро-
ческими. Как друзья, так и враги революции убедились: Ленин
прав. Массы идут за большевиками.
18 июня по улицам Петрограда целый день шли демонст-
ранты. Полмиллиона рабочих, солдат, матросов с больше-
вистскими лозунгами: «Вся власть Советам!», «Мир — наро-
дам, земля—крестьянам!».
Демонстранты заполнили Невский проспект, Садовую, Ли-
тейный, мосты, площади, набережные Невы.
Это была внушительная сила.
И Временное правительство испугалось.
Начались совещание за совещанием.
Керенский, его министры и генералы вознамерились на-
нести революции сокрушительный удар. Они решили незамет-
но подвести с фронта верные Временному правительству
войска, казачьи части. А когда всё будет готово — под-
толкнуть рабочих и солдат на вооружённое столкновение.
И навсегда расправиться с революцией.
И конечно, меньшевики и эсеры поддержали кровавый
план министров-капиталистов.
Из главного штаба Петроградского военного округа в дей-
ствующую армию молнией полетели приказы командующего
генерала Половцева.
«Совершенно секретно... 14 Донской казачий полк незамед-
лительно прибыть Петроград...»
«Совершенно секретно... 14 кавалерийской дивизии срочно
прибыть Петроград...»
«Совершенно секретно... Изборский полк незамедлительно
прибыть Петроград...»
«Совершенно секретно... Гельсингфорс... Соединению под-
водных лодок быть готовым торпедировать революционные
корабли, при отправлении оных в Петроград...»
На крышах домов, расположенных вдоль главных улиц:
Садовой, Невского проспекта — скрытно устанавливались
пулемёты.
Из бывших полицейских сколачивались ударные отряды
для нападения на демонстрантов.
Подготовка к осуществлению злодейского плана шла пол-
ным ходом.
68
Созданная на деньги помещиков и капиталистов, загра-
ничных банкиров контрреволюционная организация «Лига
борьбы с большевизмом» тоже готовилась дать бой револю-
ции. В секретном постановлении «Лиги» № 9 говорилось:
«Рассмотрев дело о Ленине (Ульянове) ... и дело о газете
«Правда»... Лига нашла, что как Ленин, так и газета «Правда»
поставили своей целью создание в России анархии и стре-
мятся к тому, чтобы вызвать гражданскую войну. Находя ви-
новность Ленина и газеты «Правда» вполне доказанной...
Лига... постановляет:
1) Ульянова, именующего себя Лениным, лишить жизни.
2) Типографию газеты «Правда» взорвать...»
Налёт на «Правду»
3 июля в 1-й пулемётный полк пришли неизвестные агита-
торы и стали убеждать солдат выступить против Временного
правительства.
Недовольство властью министров-капиталистов зрело дав-
но, и солдаты живо откликнулись на призыв. Полк начал гото-
виться к выступлению. Разослал своих представителей по за-
водам. И к вечеру к солдатам Московского, Гренадерского,
Павловского, 1-го пулемётного полков присоединились пути-
ловцы, выборжцы — всего около 500 тысяч человек собра-
лось на демонстрацию.
Большевики были против выступления. Они понимали, что
готовит Временное правительство. И старались во что бы то ни
стало уберечь революционные силы от разгрома.
Однако им не удалось остановить выход солдат и рабочих
на улицы. Тогда большевики пошли вместе с народом.
Надо было любой ценой удержать массы от вооружённого
столкновения с войсками.
У Временного правительства задача была иная. Дать кро-
вавый урок. И кое-где это удалось.
На углу Садовой и Невского на мирную демонстрацию
обрушился град свинца. От неожиданности люди растеря-
лись. Первые ряды демонстрантов остановились. Задние на-
пирали. Смолкла песня. Слышно было, как стучат пулемёты и
щёлкают по мостовой пули.
Раздались крики. Стоны. Люди бросились в разные сторо-
ны. Жались к стенам домов. Закрывались руками. Пригибались.
69
И падали, обливаясь кровью.
А с крыш продолжали прицельно бить из пулемётов.
Десятки убитых. Сотни раненых. Таков кровавый урок,
преподнесённый по приказу Временного правительства гене-
ралом Половцевым революционным массам.
Затем последовал ещё ряд ударов.
Поздно вечером 4 июля Владимир Ильич прибыл в редак-
цию «Правды». В секретарской комнате сидели красногвар-
дейцы с винтовками.
— Владимир Ильич, вам здесь нельзя оставаться, — ска-
зал Еремеев. — В любую минуту могут пожаловать «гости».
— Я не задержусь, — сказал Ленин, взял папку с мате-
риалами будущего номера «Правды» и прошёл в свой «каби-
нет» работать.
Еремеев, будто предчувствуя что-то, торопил Ленина.
В середине ночи правка была окончена, и Владимир Ильич
собрался домой.
— Владимир Ильич, — сказал Еремеев, — опасно. Возь-
мите с собой двух красногвардейцев.
Ленин наотрез отказался.
— Сегодня люди с винтовками должны быть при типо-
графии.
Попрощавшись со всеми, Владимир Ильич ушёл.
Еремеев, однако, не удержался и послал двух красногвар-
дейцев вслед за Ильичём. Строго наказал не обнаруживать
себя без надобности.
Не прошло и получаса, как предчувствия дяди Кости
оправдались. На грузовике в «Правду» пожаловали «гости».
И буквально в считанные минуты всё было разбито, разо-
рвано, перевёрнуто вверх дном.
А утром на стол генерала Половцева лёг рапорт поручика
Стуканцева, руководившего погромом.
«5 и ю л я 19 17г.
Доношу: к 4 часам утра 5 июля я получил словесное прика-
зание обезоружить всех находящихся в редакции газеты
«Правда» солдат, а также захватить переписку и документы.
Означенное поручение было мною выполнено.
Документы и 10 винтовок доставлены моими людьми в
штаб. „ „
Поручик Стуканцев».
Подготовлен был и ещё один удар по большевикам.
И нацелен он был в Ленина.
В буржуазной газетке «Живое слово» появилась клеветни-
70
ческая статейка. В ней утверждалось, что Ленин — не кто
иной, как немецкий шпион! И его надо тотчас арестовать.
Казалось, кто поверит в эту несусветную чушь. Однако тут
был свой расчёт. Враги революции хотели настроить против
Ленина солдат. Тех, которые ещё воевали на германском
фронте. Гибли под немецкими пулями. Вот они-то и могли
поверить. Поверить и возненавидеть большевиков.
Те, кто задумал эту подлую провокацию, рассчитывали
сыграть на том, что Ленин возвратился в Россию, проехав че-
рез Германию. А раз так, то кто же он, если не германский
шпион. Так, по мнению провокаторов, должны были думать
простые солдаты. И тогда они выступят против Ленина и
большевиков, в защиту Временного правительства.
Так было задумано. Только этой дикой лжи мало кто по-
верил.
Партия укрывает вождя
Утром 5 июля, когда Владимир Ильич, поздно вернувший-
ся из редакции «Правды», ещё спал, в квартиру постучал Яков
Михайлович Свердлов.
Свердлов уже знал о разгроме «Правды» и беспокоился,
как бы юнкера не нагрянули к Ильичу на Широкую.'
Ночью Центральный Комитет срочно принял решение о пе-
реходе Ленина на нелегальное положение.
На стук дверь открыла Мария Ильинична.
Взглянув на Якова Михайловича и увидев в его руках не
очень подходящее к сезону непромокаемое пальто, она поня-
ла, что произошло что-то чрезвычайно серьёзное.
Рассказав о событиях ночи, Свердлов сказал, что Ильич
должен немедленно покинуть квартиру.
— В любую минуту могут нагрянуть юнкера. Есть сведе-
ния, что на днях будет опубликовано постановление об аресте
Владимира Ильича.
Услышав разговоры в прихожей, из комнаты вышел
Ленин.
— Что, действительно так опасно? — спросил он Сверд-
лова.
— Да, Владимир Ильич. Вам надо немедленно уходить.
Всё расскажу дорогой.
Ленин быстро собрался. Надел принесённое Свердловым
72
непромокаемое пальто, шляпу. В этой, с чужого плеча, одежде
он был похож на сельского пастуха.
Владимир Ильич подошёл к зеркалу, окинул себя крити-
ческим взглядом и рассмеялся:
— Настоящий немецкий шпион, а?
— И он ещё шутит! — покачала головой Надежда Кон-
стантиновна. — Вот, возьми, — она засунула в просторный
карман дождевика свёрток. — Здесь зубная щётка, мыло,
полотенце.
— Спасибо, — сказал Владимир Ильич и обнял на про-
щание жену. Поцеловал сестёр.
Свердлов выглянул на лестницу. Прислушался. Никого.
— Пошли, — вполголоса сказал он и вышел из квартиры.
Следом вышел Ленин.
Проходными дворами Свердлов привёл Ленина на набе-
режную Карповки. Они поднялись в квартиру, где жила
семья большевички Марии Леонтьевны Сулимовой. Здесь их
уже ждали.
Раздевшись, Владимир Ильич попросил перо, бумаги, чер-
нил и сразу же засел за работу. Надо было срочно написать
несколько статей: разъяснить рабочим и солдатам, что стоит
за расстрелом демонстрации на Садовой и разгромом
«Правды».
Очень важно было предостеречь революционно настроен-
ные массы от необдуманных шагов, сберечь силы для нужного
часа, внимательно проанализировать обстановку. Ленин хо-
тел, чтобы каждый рабочий, каждый солдат, матрос, крестья-
нин поняли, что настали новые времена. Что враги революции
начали своё наступление.
Яков Михайлович сходил на улицу и принёс свежие газеты.
Ленин отложил перо и жадно набросился на прессу. События
разворачивались так, как он и предполагал.
Буржуазные газеты с радостью сообщали, что верные
Временному правительству воинские части начали разору-
жать революционно настроенные полки. Юнкера отбирали у
рабочих оружие. Шли повальные аресты участников июль-
ских демонстраций. Одна газетёнка даже написала, что аре-
стован германский агент Ленин.
— Невероятно! — Владимир Ильич отодвинул от себя
газеты и стал расхаживать по комнате.
Итак, в стране больше нет двоевластия. Контрреволюция
организовалась, укрепилась и фактически взяла власть в
73
свои руки. Теперь говорить о взятии власти Советами не
имеет смысла. Теперь — курс на восстание.
В середине дня статьи были готовы, и Мария Леонтьевна
унесла их, чтобы напечатать в большевистских газетах.
Оставшись один в квартире, Владимир Ильич неожиданно
вспомнил свою «Синюю тетрадь», над которой столько рабо-
тал в эмиграции. Тетрадь эта очень важна сейчас, подумал он.
Всякое может случиться, но тетрадь не должна пропасть.
Владимир Ильич взял листок и быстро набросал записку
одному из членов ЦК. Ленин писал:
«...Если меня укокошат, я Вас' прошу издать мою тет-
радку: «Марксизм о государстве» (застряла в Стокгольме).
Синяя обложка, переплетённая... Думаю, что в неделю работы
можно издать...»
Вернулась Мария Леонтьевна и рассказала, что вместо
«Правды» завтра выйдет «Листок „Правды*1». И там будут
напечатаны переданные ею статьи.
На следующий день Владимир Ильич в целях конспира-
ции покинул квартиру Сулимовой и перебрался в другой
место.
А ещё через несколько дней партия укрыла своего вождя
в местечке Разлив у сестрорецкого рабочего Николая Алек-
сандровича Емельянова.
В ШТАБЕ ОКРУГА
Офицер контрразведки
ольшие бронзовые часы в ка-
бинете командующего Пет-
роградским округом гене-
рала Половцева пробили
восемь. И как только замер звук последнего удара, на пороге
кабинета возник адъютант. Щёлкнув каблуками, он доложил,
что вызванный командующим офицер контрразведки ожидает
в приёмной.
Половцев закрыл большую тёмно-вишнёвую папку с золо-
тым тиснёным орлом, поправил черкеску.
— Просите.
Вошёл подтянутый, короткостриженый, немолодой уже
подполковник и замер, слегка наклонив голову.
— Прошу, — кивнул Половцев, указывая взглядом на
кресло возле своего письменного стола.
Подполковник мягко прошёл по ковру и сел, скрипнув рем-
нями. На генерала пахнуло крепким одеколоном.
Половцев разглядывал офицера. Чуть тронутые сединой
виски. Серебристая щёточка усов. Красивое лицо слегка пор-
тил небольшой шрам на левом виске.
75
«Этот, пожалуй, не из тех, кого революция выбила из сед-
ла, — думал генерал, довольный осмотром. — Этот до конца
выполнит долг». Именно такой офицер и был сейчас нужен ко-
мандующему.
Обстановка требовала решительных действий. Никак не
ожидал генерал увидеть на своём веку такое. Один за другим
выходили из повиновения полки Петроградского гарнизона.
Матросы, опоясанные пулемётными лентами, вместе с рабочи-
ми носятся на грузовиках по городу, требуют: «Мира!», «Сво-
боды!», «Хлеба!» Пришлось ему, Половцеву, вмешаться и по-
убавить пылу у смутьянов. 4 июля они надолго запомнят... Но
до чего же он устал от всего этого. От бесконечных телефон-
ных истерик Керенского, от его бездумных, нелепых при-
казов...
Командующий вспоминает старые добрые времена
Командующему было приятно смотреть на подтянутого,
непотерявшегося во всеобщей кутерьме офицера. Он напоми-
нал генералу те добрые времена, когда в войсках не было пол-
ковых комитетов, комиссаров.
— Вы по убеждениям кто? — спросил Половцев.
— Монархист ’, ваше превосходительство, — смиренно
потупясь, сказал офицер. — Не знаю более величественного
гимна, чем «Боже, царя храни!».
— Могу только приветствовать, — одобрил Половцев и,
как бы таясь кого-то, вполголоса добавил: — У России нет
будущего без царя.
— Точно так-с, — подтвердил офицер. — Иного не пред-
ставляю. А Временное правительство — оно ведь потому и
временное...
Половцев помолчал, поглаживая нежную, тёмно-вишнё-
вую кожу именной папки с двуглавым орлом.
— Скажите, с прапорщиком Ермоленко вы работали? —
спросил командующий.
Офицер еле заметно усмехнулся.
— Операция была разработана не контрразведкой. Мы
выполняли приказ. Идея, как я понимаю, исходила от господи-
на военного министра Александра Фёдоровича Керенского.
1 Сторонник царской власти.
76
Половцев знал, в чьей мудрой голове зарождалась эта
нелепая операция. Он был заранее уверен в её провале. Так
и вышло. Сами себя высекли. Ну кто такой этот Ермоленко?
Завербованный немцами опустившийся офицер. Предатель.
И надо было с ним как с предателем и поступить. Расстрелять,
и баста! Так нет, уговорами, посулами вынудили «при-
знаться», «выдать тайну» немецкого генерального штаба.
А «тайна» в том, что Ленин чуть ли не резидент немецкой раз-
ведки в Питере. А кто поверил брехне? Такие же ермоленки.
Эх, господа, господа, разве так надо бороться с боль-
шевиками!
Командующий вышел из-за стола и прошёлся по кабинету.
Остановился у окна на Дворцовую площадь. Там, под дулами
пулемётов, разоружали какой-то сочувствовавший больше-
викам полк. Это был его, Половцева, приказ. Оружие—в арсе-
налы, солдат — на фронт под немецкие пули.
Половцев привык действовать решительно, прямолинейно
и оттого, как ему казалось, был более удачлив, чем другие
генералы.
Расстрелял июльскую демонстрацию, и в городе стало спо-
койней. Просто. Как дважды два.
Поступило приказание покончить с «Правдой» — скоман-
довал, и утром 5 июля на стол лёг рапорт поручика Стукан-
цева о разгроме редакции большевистской газеты. Были за-
хвачены переписка и документы.
По его приказу в считанные часы был очищен от боль-
шевиков дом балерины Кшесинской, где размещались так
называемые Центральный и Петроградский комитеты
большевиков.
Теперь вот командующий получил от Временного прави-
тельства новое поручение. Арестовать Ленина!
Половцев пересёк кабинет и остановился в двух шагах от
офицера. Тот встал и вытянулся в струну.
Секретное задание
— Господин подполковник, — со значительностью в го-
лосе сказал генерал, — вам поручается задание чрезвычайной
важности и секретности... Нам надлежит арестовать и доста-
вить в штаб округа известного большевистского вождя
Ленина.
77
На лице офицера не отразилось ни особой радости за ока-
занное доверие и возможность войти в историю, ни особой до-
сады из-за сложности поставленной командующим задачи.
— Есть ли какие-либо данные о местонахождении больше-
вистского вождя? — спросил он.
— Данных, увы, мало. По одним сведениям, Ленин скры-
вается у моряков в Кронштадте. По другим — на Сестрорец-
ком оружейном заводе. И это, к сожалению, всё, чем мы сегод-
ня располагаем.
— Газеты пишут, что он в Швеции, — начал было подпол-
ковник...
Но Половцев перебил его.
— Врут ваши газеты... Вы что, разве не видите,что он чуть
ли не ежедневно печатает статьи в большевистских листках,
которые они выпускают вместо «Правды». Он здесь! Он где-то
здесь! Ищите. Переверните всё вверх дном, но найдите! Вы же
контрразведка!
В волнении командующий заходил по кабинету. Успоко-
ившись, он обратился к офицеру:
— Какая вам понадобится помощь? Говорите. Не стес-
няйтесь.
— Помощь такая, — сказал подполковник, что-то прики-
дывая в уме. — Мандат с чрезвычайными полномочиями...
Рота юнкеров и транспорт.
— Получите всё. Только торопитесь. Только не упустите
за границу...
— Я могу идти? — спросил офицер.
— Идите, — кивнул Половцев. — Желаю удачи. И помни-
те: надо торопиться.
Когда подполковник, пройдя через весь кабинет, очутился
у самой двери, командующий негромко окликнул его.
— Не забудьте, господин подполковник, что арестованные
нередко делают попытки к бегству... А что делать тогда, ду-
маю, вас учить не надо...
Подполковник щёлкнул каблуками, наклонил голову и вы-
шел из кабинета.
НУЖЕН ПАРИК
Временное правительство
ищет Ленина
омахивая тростью, Алек-
сандр Васильевич Шотман
неспешно шёл по Бассейной.
Он знал здесь одну парик-
махерскую, где можно было раздобыть парики. Ещё неделю
назад с этим добром не было никаких хлопот: плати деньги и
бери — хочешь на время, а хочешь насовсем. А нынче — стоп!
Охранка Временного правительства наложила лапу. Теперь
парики только по документу. Документ у Шотмана был.
Его снабдил Выборгский райком. На бланке Финляндской же-
лезной дороги значилось, что подателю сего Александру Ва-
сильевичу Шотману поручается приобрести парики для теат-
рального кружка железнодорожников. Всё чин по чину.
С такой бумагой на руках Александр Васильевич был уве-
рен, что всё пройдёт хорошо и парики будут доставлены на
место в самый короткий срок. Дело не терпело отлагательств.
На днях Шотман встречался с Емельяновым, и тот между
прочим рассказал, что в домике на берегу Разлива невдалеке
от завода поселились двое подозрительных дачников. Похоже,
бывшие офицеры. Самое настораживающее — ищут знаком-
79
ства с рабочими. Спрашивается, зачем это дачникам? Да ещё
бывшим офицерам!
— Поручи кому присматривать за этими молодцами,—по-
советовал Шотман. — В общем, их надо взять под контроль.
И надо поторопиться с документом.
— Документ готов. Дело за фотографией, — ответил
Емельянов.
Не доходя до парикмахерской, у небольшого магазина
Шотман увидел, как трое солдат с винтовками прижали к сте-
не матроса. Они что-то кричали ему в лицо, энергично жести-
кулируя. Матрос, зажав в левой руке бескозырку, безуспешно
пытался оттолкнуть солдат.
Обманутые солдаты
— Спокойно, братки... Спокойно... Да говорите по одно-
му, — успокаивал их матрос.
Подойдя ближе, Александр Васильевич разобрал, в чём
дело. Солдаты требовали, чтобы кронштадтские матросы пе-
рестали прятать Ленина и выдали его властям. А там уж
справедливый суд разберётся, кто прав, кто виноват.
— Ах вы иуды! — рассвирепел матрос. — Он вам мир. Он
вам землю, а вы его шлёпнуть хотите! Справедливый суд над
ним учинить захотели. Где это видели вы справедливый суд?
Когда последний раз с помещиком своим судились? Не выйдет,
обормоты, по-вашему! Кишка тонка!
Матрос рванулся, расшвырял солдат и, не оглядываясь,
быстро зашагал прочь, на ходу надевая обеими руками слегка
помятую бескозырку. Потом вдруг остановился, повернулся к
стоявшим в растерянности солдатам и, оскалясь, выразитель-
но постучал себя кулаком по голове, дескать, смотрите, роди-
мые, голова-то у вас, видать, пустая.
Прохожие, привыкшие уже к подобным столкновениям, не
обращали никакого внимания ни на солдат, ни на матроса.
Александр Васильевич внутренне поддержал матроса, но по-
казывать свои симпатии для него далеко не безопасно. Нельзя
рисковать заданием. У матроса, он заметил это для себя, на
ленточке была надпись: «Заря Свободы».
Растрёпанные, раскрасневшиеся солдаты, озираясь по сто-
ронам, приводили себя в порядок. Один из них, помоложе, по-
грозил кулаком вслед матросу:
80
— Знаем мы вас, компотников... Продали матушку
Россею.
Увидев подходившего к ним аккуратно одетого Шот-
мана, с тростью, в золотом пенсне, в котелке, солдаты бро-
сились к нему.
— Гражданин хороший, — начал один.
Другой перебил:
— Какой он тебе гражданин. Не видишь разве. Они — ба-
рин.
Шотман кивнул головой в знак того, что солдаты не ошиб-
лись. Да, он — барин.
— А ты, барин, как? Ты за мир или — война до победного
конца? — ринулся к нему солдат, который грозил вслед
матросу.
Пока Александр Васильевич размышлял, как бы ему по-
лучше ответить, чтобы они отстали, послышался цокот копыт.
Он оглянулся. По улице в сторону Невского на рысях прохо-
дила казачья сотня. Колыхались лихие чубы из-под красных
околышей... Мелькали сытые, бездумные лица. За спиной ка-
рабины. В руках нагайки.
— Казачишки... — неопределённо сказал солдат и как-то
криво усмехнулся. — Они тебе и землю, и мир дадут,
и свободу.
Он махнул рукой.
— Пошли по казармам, братцы. Пошли от беды...
И все трое двинулись дальше по Бассейной.
Шотман смотрел им вслед. Солдаты шли, закинув винтов-
ки за плечи, переговариваясь, споря между собой. Сбитые с
толку Временным правительством, такие могли направить своё
оружие против кого угодно. И против немцев. И против каза-
ков. И против своих братьев рабочих. За них-то, за таких вот
разбуженных от сонной жизни революцией солдат, за их голо-
вы и сердца боролись сейчас ушедшие после разгрома июль-
ской демонстрации в подполье большевики.
Поиск «окна» через границу
В парикмахерской Шотман спросил хозяина. Но оказа-
лось, хозяин, чтобы не выглядеть эксплуататором, работал
в зале вместе с мастерами.
Александру Васильевичу пришлось подождать. Шотман
6 А. Зверинцев
81
погрузился в глубокое кресло и стал смотреть, как ловко ору-
дуют ножницами мастера.
Неожиданно его внимание привлекла лежащая на неболь-
шом круглом столике газета. Шотман не вставая дотянулся до
неё и принялся просматривать. Взгляд его наткнулся на замет-
ку, в которой сообщалось, что балтийские моряки скрывают
Ленина на линкоре «Заря Свободы». Так вот почему солдаты
прицепились к тому матросу... Шотман швырнул газету обрат-
но на круглый столик. Сколько всякой чепухи про больше-
виков, про Ленина писали буржуазные газеты!
Болтовня газет болтовней, однако Александр Васильевич
чувствовал: кольцо вокруг вождя сжимается всё плотнее и
плотнее. И потому Центральный Комитет партии принял реше-
ние о переправке Ленина через границу в Финляндию.
Несколько дней назад Шотман и финский рабочий Эйно
Рахья отправились на поиски «окна» через финскую границу.
Шотмана и Рахью больше всего интересовало: насколько тща-
тельно занимаются проверкой документов финские погранич-
ники? Можно ли будет провести Владимира Ильича через кор-
дон с пропуском на чужое имя?
Александр Васильевич и Эйно Рахья имели чистые подлин-
ные документы. И всякий раз как они выходили на погра-
ничников, им устраивали тщательную проверку, так что
нельзя было и думать вести этим же путём Ленина. Сейчас
спешно разрабатывали новый вариант отправки вождя за
границу.
Шотман достаёт парик
Приветливо распрощавшись с клиентом, высоким рыжево-
лосым человеком в военном френче, хозяин любезно пригла-
сил Шотмана осмотреть выставку париков.
— Вам для каких ролей? — осведомился хозяин. Он
раскрыл шкаф со стеклянными створками, и Шотман увидел
множество париков. — Здесь — для шекспировских пьес.
А здесь для спектаклей по Островскому — русские типы сере-
дины прошлого века. Подойдёт?
У Александра Васильевича прямо глаза разбежались.
Перебрав с десяток, он выбрал для вида пять париков и среди
них два неброских с короткими тёмными, зачёсанными на лоб
волосами.
82
— Всего-то, — разочарованно протянул хозяин. — А я-то
думал, вы сделаете настоящую покупку. Хотел приказать до-
ставить вам коробку по адресу. Мне показалось, что вашим
рабочим актёрам нужны парики королей, героев, чтобы как-то
скрасить горечь июльского поражения.
Он вопросительно посмотрел на Шотмана. Тот равнодушно
пожал плечами.
— Моих рабочих-артистов политика не интересует. — Он
достал ходатайство Финляндской железной дороги и вместе с
деньгами протянул хозяину мастерской.
— Не надо никаких доставок. Заверните, и я заберу
с собой.
— Как вам будет угодно, — поклонился хозяин.
СЛОВО ПРЕДОСТАВЛЯЕТСЯ АЛЕКСЕЕВУ
Так работает товарищ Ленин
ася Алексеев с детства при-
вык вставать рано.
В Емельяновке все вста-
вали чуть свет. Взрослые,
дети. Всех поднимал своим гудком Путиловский завод.
Раньше Вася поднимался, завтракал и уходил на работу.
Шёл, чтобы отработать положенные часы и вернуться. После
Февральской революции всё переменилось в его жизни. Дел
у него стало выше головы.
Прежде всего надо было разнести по цехам «Правду». Пос-
ле налёта юнкеров и постановления правительства о запре-
щении «Правды» газета стала выходить под другими названи-
ями: «Листок ,, Правды “», «Пролетарий», «Рабочий», «Рабочий
путь». Но рабочие знали — это их «Правда». Газету узнавали
по статьям Ленина.
Много времени теперь Вася уделял заводским ребятам
с «Анчара», с Путиловского, с других заводов Нарвской за-
ставы. Это были дети рабочих. Будущее революции.
Когда кончалась смена, Вася обычно отправлялся или в
райком, или в только что образованный молодёжный клуб, или
на учёбу боевой дружины.
84
Нарвские дружинники готовились к предстоящим боям.
Изучали оружие.
На берегу Финского залива, среди поросших мелким кус-
тарником песчаных холмиков, они учились стрелять в цель из
винтовок, строчить из пулемёта, метать гранаты.
Вместе с Саней-маленьким Вася выкатывал из тайника
«максим». Отправлялись на берег и там в укромном местечке
учились разбирать и собирать затвор, заправлять пулемётную
ленту и били короткими очередями по сколоченным из старых
досок мишеням.
Саня-маленький был уже настоящим дружинником. Он
давно позабыл про своих турманов и почтарей. Ходил на соб-
рания молодёжного клуба. Стал читать книги. За поясным
ремнём у него почти всегда была засунута какая-нибудь поли-
тическая брошюра.
А вот у Васи на чтение не хватало времени.
С каждым днём Алексеев чувствовал: надо, надо серьёзнее
учиться. Но где взять время?
И тогда решил Вася брать время у сна.
Преодолевая разлитую по всему телу усталость, невыспав-
шийся, заставлял он себя вставать ни свет ни заря. Обливал-
ся холодной водой, завтракал и до ухода на завод час-полтора
успевал посидеть над книгой. Сделать выписки.
Выписывать наиболее важные места из книг в тетрадь на-
учил его Станислав Косиор, с которым они вместе работали в
райкоме. И теперь всякую толковую книгу или статью Вася чи-
тал с карандашом в руке.
Он читал, подчёркивал, выписывал всё самое главное,
самое важное. Косиор сказал: так работает товарищ
Ленин.
И Вася каждое утро делал записи. У него уже скопилось
несколько заполненных выписками тетрадей. Он пронумеро-
вал их, чтобы всё было по порядку. Тетрадь № 1, тетрадь № 2,
тетрадь № 3.
Друзья желают успеха
В этот июльский день — 26 июля 1917 года — Вася под-
нялся необычно рано. Над Нарвской заставой ещё не взошло
солнце, а он был уже на ногах.
Бодрый. Жизнерадостный. Он долго мылся, напевая себе
85
под нос, плескал воду, тщательно тёр щёткой въевшуюся в
поры металлическую пыль.
Подошла мать. Принесла полотенце.
— Худой-то какой, — грустно покачала она головой,
глядя на мокрую спину сына. — Здоровья бы тебе... Совсем у
меня худышка.
Вася набрал полные лёгкие воздуха, выгнул грудь колесом
и постучал кулаком по рёбрам.
— Во! Гудит, как колокол, слышишь... А ты говоришь —
здоровья!
Вытеревшись насухо, чистый, с мокрыми, аккуратно рас-
чёсанными железным гребешком волосами, в новой ещё, оде-
ваемой лишь по праздничным дням, рубашке, Вася сел зав-
тракать.
Мать поставила перед ним миску варённой в мундире кар-
тошки, придвинула солонку с серой крупной солью, блюдце с
льняным маслом. Картошка была горячая, и от неё шёл аро-
матный пар.
Вася чистил картошку, макал в соль, потом в пахучее
тёмное масло и отправлял в рот. Брал новую, дул на паль-
цы, обжигаясь сдирал тонкую кожицу, подбрасывал кар-
тофелину...
— Неужто горячо? — Мать взяла из миски картофелину и
стала спокойно чистить.
Вася с интересом наблюдал за её пальцами.
— Да, — с уважением сказал он. — У вас, маманя, паль-
цы, видно, железные.
— Привычные, сынок.
Запив еду жиденьким чаем без сахару, Вася принялся за
дело.
Он вытер насухо клеёнку, расстелил газету и разложил на
ней несколько исписанных карандашом листочков. Затем при-
двинул поближе к столу табуретку и принялся внимательно
перечитывать свои листочки, изредка помечая что-то каран-
дашом.
За работой время летит быстро.
Не успел Вася и оглянуться, как на дворе стало совсем
светло. А скоро и первый солнечный луч упал ему на ли-
сточки.
Вася вышел из-за стола и распахнул окно. На дворе было
тепло и тихо. Лишь вдали за хибарками Емельяновки, если
прислушаться, глухо дышал Путиловский.
86
Вася немного постоял у окна, радуясь наступающему сол-
нечному дню, и снова присел к столу. Он решил ещё раз пере-
читать статью Надежды Константиновны Крупской о Союзе
молодёжи. Ещё в мае Вася вырезал несколько статей Круп-
ской из «Правды».
Погружённый в чтение, он вздрогнул от неожиданности,
когда за окном раздался негромкий свист.
Это был Саня-маленький. По дороге на работу он заглянул
к Алексееву, чтобы пожелать ему сегодня удачи.
Маленький знал, что Вася готовится к выступлению на
большевистском съезде. А съезд — это, конечно, не заводской
комитет. И даже не районный. И даже не Петроградский.
Съезд — это когда собираются представители большевиков
со всей России. Так понимал обстановку Саня-маленький.
Вася научил его разбираться в таких вещах.
— Ну как? — спросил Вася, высовываясь из окна. —
Принёс?
Маленький показал завёрнутый в мешковину свёрток.
Потом развернул и вытащил свежую газету. Протянул
Алексееву.
Вася схватил, быстро отыскал то, что его сейчас интересо-
вало.
— Ага, вот оно!
В газете было опубликовано извещение об открытии Ше-
стого съезда партии. Извещение-то было, а вот место, где со-
берутся делегаты, не указывалось. Кому надо, тот знал.
Вася показал Маленькому на извещение.
— Видал?
— Да, — сказал Маленький. — Я сразу как взял газеты,
так и посмотрел. Смотри не опоздай.
— Само собой...
Тут Вася увидел появившихся из-за куста сирени ещё двух
своих приятелей — Ваню Тютикова и Ваню Скоринко.
— Вы что, здесь митинг устроили с утра пораньше? — под-
ражая голосу бывшего околоточного Чурикова, прорычал
Ваня Скоринко. И, обратившись к Маленькому, попро-
сил: — Дай-ка нам с Тютиковым по газетке.
Саня вытащил им из свёртка по свежему номеру.
— Ну я пошёл, — сказал Маленький. — Мне до смены
надо ещё разнести газету по мастерским.—Он перетянул свой
свёрток бечёвкой и, обернувшись к Васе, сказал: — Ни пуха
вам, ни пера, Василий Петрович. До завтра.
87
— До завтра, — кивнул Маленькому Вася.
— Мы вот с Ваней тоже на минутку заскочили, — сказал
Ваня Тютиков. — Смотри там, не подкачай. Скажи веское сло-
во путиловцев.
— Скажу, — пообещал Вася.
Путь на Выборгскую
Путь у Алексеева был не близкий. Из одного конца Питера
в другой. Из-за далёкой Нарвской заставы аж на Выборгскую
сторону. Кроме того, перед Васей стояла задача: не привести
за собой хвоста. Такая задача стояла и перед каждым деле-
гатом съезда. А делегатов было больше двухсот пятидесяти
человек. И каждый обязан быть до предела бдительным. Ведь
объявленная Временным правительством «Свобода собраний»
была очень ненадёжной гарантией безопасности для делегатов
большевистского съезда. Поэтому и предпринимались все
меры предосторожности.
Часть пути Вася проделал пешком.
По знакомым с детства улицам, переулкам, проходным
дворам, через пустыри он быстро добрался до Обводного ка-
нала. А там — вскочил на подножку переполненного трамвай-
ного вагона.
Несколько остановок он висел, крепко держась за медные
поручни, потом протиснулся в середину. Трамвай довёз его до
Николаевского вокзала. Здесь надо было делать пересадку.
В ожидании вагона Вася прохаживался у деревянной тум-
бы, сплошь обклеенной разными плакатами и объявлениями.
Плакаты приглашали в цирк посмотреть на танцующих ло-
шадей и дрессированных собачек. Рядом с рекламного листка
мужчина в чёрном цилиндре призывал покупать пилюли
«Ара». Вася стал рассматривать другие объявления и вдруг
увидел знакомое сочетание слов — «Труд и свет».
Напечатанное на хорошей бумаге объявление приглашало
молодых рабочих вступать в организацию «Труд и свет».
— Вот наглецы, — обозлился Вася. — Небось своё объяв-
ление не повесите за Нарвской заставой...
Уж кто-кто, а он-то был хорошо знаком с этой органи-
зацией. Созданная на буржуйские деньги, организация «Труд
и свет» заманивала в свои ряды рабочих парней и девчат,
осуждала их участие в революционной борьбе, призывала ста-
88
новиться не под красное революционное, а под своё, голубое,
якобы нейтральное, знамя.
Вася не раз приходил к ним на собрания. Благо, вход был
свободный. Сначала просто слушал, а потом попросил слова.
Он так раздраконил этот «Труд и свет» с их голубым знаменем,
что дело едва не дошло до драки.
Вместе со своими друзьями он нарочно стал ходить на соб-
рания «Труда и света». Брал слово. И каждый раз уводил из
этой организации в свою, рабочую, двух-трёх ребят. Организа-
торы «Труда и света» боялись его как огня. Алексеев был у
них, как бельмо на глазу...
— Вот, значит, как! — качал головой Вася, разглядывая
объявление. — Ишь как размахнулись.
Вася поднял с земли бутылочный осколок и с удовольстви-
ем резанул по бумаге. Потом отодрал разодранный листок от
тумбы, аккуратно скомкал его и швырнул в урну.
— Это вам, друзья, для начала!
Конечно, срывая объявления, с «Трудом й светом» не по-
кончишь. Это Вася понимал хорошо. А драться с ними обяза-
тельно надо. И план, как покончить с этими буржуазными при-
хвостнями, у него уже был. Он специально для этого приходил
в Выборгский райком, где работала Надежда Константиновна
Крупская, и советовался с нею, как лучше увести всех рабочих
ребят из-под голубого знамени «Труда и света».
Шестой съезд партии открыт
К назначенному часу Вася прибыл на место.
На Большом Сампсониевском проспекте Выборгской сто-
роны, в помещении «Сампсониевского братства», большевики
проводили свой партийный съезд.
Шестой съезд партии.
Большевики собрали в Питере представителей всей своей
партии, чтобы посоветоваться. Нужно было выяснить, какую
теперь проводить политику. Как относиться к Временному
правительству. Ведь июльские дни показали, что у правитель-
ства для народа нет ни земли, ни мира, ни свободы. А есть
только пуля и нагайка.
В этой-то обстановке и нужно было разобраться всем
вместе. Наметить для партии ближайшие задачи. Дать новые
лозунги революционным массам.
89
Вася сидел в переполненном зале и во все глаза смотрел
на входную дверь, ожидая появления Ленина. Вася чувство-
вал, что и все в зале ждут появления вождя.
Красивый седой человек за председательским столом по-
звонил в колокольчик, и в зале стало тихо.
Вася знал этого человека. Четыре года назад он работал
в «Правде». Однажды, когда Вася в очередной раз пришёл за
газетами для Путиловского, дядя Костя познакомил их.
Сосед подтолкнул слегка Васю локтем:
— Вы не знаете, кто это?
— Знаю, — шепнул ему на ухо Вася. — Это Михаил Сте-
панович Ольминский. Работал с Лениным ещё за границей.
Был одним из редакторов «Правды»...
Ольминский обратился к присутствующим:
— Товарищи! Позвольте объявить наш партийный съезд
открытым!
Один из делегатов предложил избрать почётным председа-
телем съезда Владимира Ильича Ленина. В зале зааплоди-
ровали.
Ольминский чуть выждал, когда аплодисменты стихли, и
объявил:
— Предложение принято единогласно.
Снова раздались аплодисменты.
И тут Васе стало совершенно ясно: Ленина на съезде не бу-
дет. Конечно, это было абсолютно правильно. В любой момент
сюда могли нагрянуть юнкера, казаки, офицерьё. Партия
не могла рисковать своим вождём. Но до чего же не везёт
ему, Васе Алексееву! Никак не удаётся близко увидеть
Ленина.
Слушая в последующие дни съезда выступления Сверд-
лова, Сталина, Дзержинского, Орджоникидзе, Вася чувство-
вал: Ленин совсем рядом. С ним налажена ежедневная связь.
Вождь руководит съездом.
Заседания продолжались весь день. С 10 утра до 10 вечера.
В эти напряжённые дни спать приходилось самую малость. Но
Вася и не думал о сне. Столько важного он здесь услышал!
Со сколькими людьми познакомился — большевиками из
Москвы, из Киева, с Урала. У всех было одно настроение: надо
готовиться к восстанию.
Во время обеденного перерыва Вася вместе с другими де-
легатами съезда стоял в очереди за кипятком. Рядом читал
газету человек в сером костюме, в пенсне.
90
«Какой важный!» — подумал Вася. Человек показался
ему знакомым. И тут же Вася вспомнил, что видел его не раз
в редакции «Правды». Этот человек был Александр Василье-
вич Шотман. Но Вася не знал его имени. Не знал, чем он зани-
мается. Это была партийная тайна.
Получив по кружке кипятку, ржаному солдатскому суха-
рю, таблетке сахарина, Алексеев и Шотман присели за столик.
Кипяток в кружках был горячий и обжигал губы. Оба дули
в свои кружки, посмеивались. Завязался разговор. Узнёв, что
Вася из-за Нарвской заставы, Шотман поинтересовался, как
настроение на заводах. Потом спросил:
— А что путиловцы, сдают оружие властям?
— С какой такой стати?! — удивился Вася. — За Нарв-
ской никто оружия не сдаёт. И дружина готовится вовсю.
— Ну что ж, — весело сказал Шотман. — Это хорошо, что
не сдают. Значит, так и запишем.
Он достал из жилетного кармана часы, посмотрел и кивнул
Васе:
— Идёмте, а то опоздаем.
Ах, если бы Вася только мог догадаться, что с ним сейчас
разговаривал связной Ленина! Если бы мог предположить, что
его собеседник прямо сегодня же вечером, переправившись
через озеро, будет рассказывать Владимиру Ильичу о съезде,
о разговоре с Васей, о настроении путиловцев...
Под защитой путиловцев
Шёл четвёртый день работы партийного съезда.
Утром Саня-маленький с неизменным свёртком газет под
мышкой заскочил к Васе. На этот раз вместе с большевистской
газетой «Рабочий и солдат» он протянул Алексееву ещё и «Но-
вую жизнь».
Вася с недоумением посмотрел на Маленького.
— Ты не на меня смотри, а на первую страницу этой газет-
ки, — сказал Саня. — Прочтёшь — не обрадуешься.
И точно. Вася даже присвистнул, когда прочитал неболь-
шое сообщение о том, что властям давалось разрешение за-
крывать неугодные правительству собрания и съезды.
Было ясно как день: удар нацелен по большевистскому
съезду. Значит, жди «гостей».
92
Это было 29 июля. А на следующий день — 30 июля —
помещение «Сампсониевского братства» на Большом Сампсо-
ниевском проспекте Выборгской стороны уже пустовало.
В небольшом зальце, где ещё вчера заседали делегаты
съезда, ветер гонял обрывки бумаг, а на подоконнике сладко
дремала кошка, безразлично прислушиваясь к дерзкому чи-
риканью воробьёв на улице.
В помещение вошли двое военных. Постояли в задумчиво-
сти. Потом стали подбирать валявшиеся бумажки, рассмат-
ривать их. Но бумажки молчали. На них ничего не было напи-
сано. Пугнув дремлющую кошку, которая спрыгнула через
открытое окно во двор, военные ушли.
А съезд в это время продолжал свою работу в помещении
райкома на Новосивковской. Под самым боком у Путилов-
ского. Сунуться сюда у охранки не хватило бы духа.
Заседали в помещении, где раньше стоял биллиард. Ночью
биллиардный стол вытащили из комнаты. Из пахучих сосно-
вых досок сколотили скамейки. Вымыли пол. И утром кое-
как — в тесноте не в обиде — втиснулись в райкомовскую
комнату. Многие делегаты сидели прямо на полу.
В перерыв Вася подошёл к Якову Михайловичу Свердлову
и предложил перебраться в другое, более просторное помеще-
ние на Петергофском шоссе. Был у Алексеева на примете не-
большой, пустовавший домик. У самых Нарвских ворот. За-
водская молодёжь уже не раз проводила там заседания своего
клуба.
Смотреть помещение отправились втроём. Яков Михай-
лович Свердлов, Вася и начальник охраны съезда путилов-
ский большевик Иван Смолин.
Смолина дом интересовал мало. Его больше занимали под-
ходы к дому. Заросли кустов. Окрестные пустыри. Чердаки
близлежащих домов. Иными словами, места, где он намере-
вался скрытно разместить своих вооружённых наганами дру-
жинников. И по дороге он всё отставал, оглядывался, смотрел
по сторонам, что-то записывал в блокнот.
Вася даже поругался с ним — до чего медленно та-
щился за ними Иван. Яков Михайлович со смехом стал их
примирять.
— Да я и не сержусь, — добродушно усмехнулся Смо-
лин. — Алексеев петух известный. Посмотрели бы, как он на
собраниях меньшевиков потрошит.
Свердлов посмотрел на Васю. Тот улыбался.
93
Перед домом росло много крапивы, и от этого он выглядел
совсем заброшенным. У стены груда битого кирпича. Проржа-
вевшая до дыр, болтающаяся от ветра водосточная труба. Вы-
битые стёкла в окнах.
— Прямо дворец Кшесинской, — пошутил Яков Михай-
лович.
Вася покраснел. Несколько дней назад стёкла были целы.
Кому-то, видно, было не по душе, что в доме собираются за-
водские ребята, читают газеты, спорят до хрипоты, танцуют
под гармошку.
«Эх, неудобно получилось, — подумал Вася. — Надо было
прийти заранее, всё как следует подготовить... Потом и при-
глашать... Хозяин называется».
— К утру всё поправим, — сказал Вася. — Не узнаете.
Помещение Свердлову понравилось. Вася показал ком-
нату, где можно было наладить раздачу чая, сухарей. Потом
предложил слазить на чердак.
— Это правильно, — поддержал Алексеева Смолин.
На чердаке от нагретой за день крыши было до головокру-
жения душно.
Когда Иван распахнул слуховое окно и потянуло лёгким
сквознячком, Яков Михайлович закашлялся от пыли. Носо-
вым платком он прикрывал рот. Из глаз показались слёзы.
Вася и Смолин растерялись.
— Сейчас пройдёт, — сказал Свердлов, силясь сдержать
новый приступ кашля. — Сейчас всё будет в порядке.
— Надо закрыть окно, — догадался Вася. Смолин вер-
нулся к слуховому окну и прикрыл его.
На чердаке ничего примечательного не обнаружили. Лишь
несколько сломанных стульев и полуразвалившееся кресло-
качалку. Зато у Васи вид из чердачного окна зародил кое-ка-
кие планы. Да и Смолин, видно, как начальник охраны сделал
полезные выводы.
Провожая обратно Якова Михайловича Свердлова, Вася
и Смолин пообещали, что завтра к десяти утра помещение
будет в полном порядке.
Свердлов поблагодарил и пожал им на прощание руки.
Всю ночь в заброшенном доме на Петергофском шоссе под
разудалую гармонику — это, чтобы любопытные не ломали
напрасно головы, — при свете керосиновых фонарей кипела
работа. Ребята из молодёжного клуба чистили помещения,
сколачивали скамейки, вставляли стёкла.
94
Этой же ночью Вася тихонько постучал в окно к Ма-
ленькому.
— Ты чего? Что случилось? — спросонья забормотал
Саня, высовываясь из окна.
— Выходи, узнаешь.
Маленький проснулся окончательно. Раз Алексеев зо-
вёт, — значит, для дела. Зря звать не будет. И через минуту
Саня был уже во дворе.
— Задача наша такая, — тихо сказал Вася. — До рас-
света установить «максим» на чердаке дома, где собирается
молодёжный клуб.
— Прямо по-настоящему, с лентами? — обрадовался
серьёзному делу Маленький. — Вот здорово!
— Радоваться-то тут нечего, — сказал Вася. — «Максим»
нужен для страховки. И не дай бог, если его придётся пустить
в ход. Он — только на самый крайний случай. Понял? На са-
мый крайний!
Утром заправленный пулемётной лентой, готовый к бою
«максим», точно часовой, замер у слухового окна. Внушитель-
ный вид станкового пулемёта вселял уверенность: подступы
к дому со стороны Петергофского шоссе надёжно прикрыты.
Особенно радовался пулемёту Иван Смолин. Он ходил во-
круг «максима», радостно потирал руки и всё приговаривал:
«Ну молодцы, ребята! Ну молодцы! Теперь нам и полк казачий
не страшен!»
— Только об этой игрушке никому не слова, — строго пре-
дупредил он.
— А кто будет за «максимом»? — поинтересовался Вася.
— Посажу первым номером Фёдора, — сказал Смолин.
— Это которого же?
— Того, из пушечной мастерской. Который ходил с тобой
к вокзалу встречать Ленина.
— Правильно, — одобрил Вася.
— А вторым номером — меня, — подсказал Маленький.
Поставить вторым номером к пулемёту Маленького Смо-
лин наотрез отказался. Дружинники для охраны съезда были
специально отобраны районным комитетом.
Маленький взглянул на Васю, ожидая поддержки.
Алексеев покачал головой.
— Иван отвечает за охрану. Мы с тобой должны ему под-
чиняться. Дисциплина, брат... Кстати, тебе ведь за газетами
уже пора...
95
Теперь — вперёд!
Когда председательствующий объявил, что слово предо-
ставляется Алексееву Василию Петровичу, у Васи как-то сра-
зу пересохло в горле.
«Вот напасть какая, — подумал он. — Ну чего я волнуюсь?
Ведь свои же. Большевики. Никто не крикнет: «Долой!», как
на собрании «Труда и света».
Сжимая в руке свёрнутые в трубочку листки с текстом вы-
ступления, Вася поднялся со скамьи и двинулся к столу прези-
диума. Как ни старался он казаться спокойным, сердце коло-
тилось так, что казалось, его могут услышать сидящие в зале.
— Товарищи делегаты съезда! — начал своё выступление
Алексеев. — Я хочу рассказать, как мы, молодые большевики
Нарвской заставы, организовали у себя в районе Союз социа-
листической рабочей молодёжи. Нашему примеру последо-
вали и другие районы Питера. Теперь мы готовимся объеди-
нить все районные организации в единый Союз социалистиче-
ской рабочей молодёжи Петрограда. Наши молодые силы мы
готовы направить на создание новой России. России пролетар-
ской. В этом героическом деле рабочая молодёжь идёт за боль-
шевиками...— Вася чувствовал, как постепенно исчезает вол-
нение, он говорил всё уверенней, звонче.
Уже не раз ему аплодировали делегаты: партия поддержи-
вала начинание молодых большевиков Нарвско-Петергоф-
ского района. В конце выступления Вася обратился к делега-
там съезда с просьбой помочь создать социалистической рабо-
чей молодёжи свой журнал.
Предложение было поставлено на голосование.
И съезд проголосовал за него.
А это значит: заботу о молодёжном журнале взяла на себя
Российская партия большевиков.
Но главное решение, которое принял Шестой съезд:
ЭТО РЕШЕНИЕ О ПОДГОТОВКЕ К ВООРУЖЁННОМУ ВОССТАНИЮ.
«Цель определена,—сказал себе Вася.—Теперь—вперёд!»
Съезд закрыл старый член партии, искровец Виктор Пав-
лович Ногин. Это был очень торжественный момент. Все де-
легаты поднялись со своих мест и стоя запели «Интернацио-
нал». И Вася Алексеев, молодой большевик, делегат Шестого
съезда партии, пел этот партийный гимн вместе со всеми.
...Мы наш, мы новый мир построим,
Кто был ничем, тот станет всем.
96
У ОЗЕРА
Ночной налёт на квартиру
ень начался как невероят-
ный сон.
Дмитрий Ильич Лещенко
проснулся от того, что кто-то
пытался вытащить у него из-под головы подушку.
— Снится мне или всерьёз, — ещё не открывая глаз про-
бормотал Лещенко. А когда открыл глаза — обмер.
В сумрачном свете, проникавшем через окно, он увидел
возле кровати четыре молчаливые фигуры. Протёр глаза. Это
был не сон. Двое, похоже, были военные, с ними дворник и
один в штатском. Штатский держал взятую из-под головы Ле-
щенко подушку.
На какое-то мгновение Дмитрий Ильич ощутил подсту-
пившую к горлу тошноту. Однако справился с собой. Попы-
тался даже улыбнуться.
— Мы вас не разбудили? — спросил штатский и за-
смеялся.
Дворник тоже хихикнул.
«По-видимому, они боялись, что у меня под подушкой на-
7 А. Зверинцев
97
ган», — подумал Лещенко и, пытаясь попасть в тон непроше-
ным гостям, сказал:
— А что? Разве уже пора вставать, господа?
— А они шутники-с, — кивая на Лещенко, высунулся пе-
ред военными дворник. — Всё флаги на демонстрацию носи-
ли-с. Вот и наносили-с.
— Чем всё-таки обязан, господа? — уже совсем приходя
в себя, спросил Лещенко. — Может быть, вы позволите мне
одеться, наконец?
— Сдайте оружие и одевайтесь, — хмуро сказал военный.
— Оружия не держу, — сказал Лещенко, спуская ноги
с кровати. — Ну же, господа?
Господа нехотя отвернулись.
Дмитрий Ильич оделся, прикрыл кровать одеялом.
— Итак, я к вашим услугам.
— Приступайте, — кивнул спутникам хмурый военный,
тот самый, который требовал сдать оружие.
— У вас, конечно же, и ордер на обыск имеется? — поинте-
ресовался Лещенко, лихорадочно соображая, что могут у него
обнаружить эти господа.
— Есть, — охотно отозвался мрачный военный.
Он поднёс к носу Лещенко воронёное дуло нагана.
— Взгляни, подписи все на месте? — сказал он. — И пе-
чать. Гербовая.
Но Дмитрию Ильичу было не до его мрачных шуток.
Краем глаза — в комнате уже вовсю горел свет — он увидел
лежащий на диване свёрток. Тот самый, что передал ему Шот-
ман. Захватив фотоаппарат и этот свёрток, Лещенко должен
был сегодня ехать вместе с Шотманом в Разлив. Александр
Васильевич будет ждать его в девять вечера на Приморском
вокзале.
Нежданный ночной визит вдруг поставил всё намеченное
на вечер под угрозу.
«Прежде всего надо попытаться спасти свёрток», — поста-
вил себе задачу Дмитрий Ильич. Самое смешное — он не
знал, что находится в этом злополучном свёртке, который надо
было спасать.
Член партии большевиков, Дмитрий Ильич Лещенко был
отличным конспиратором. Ещё в годы первой русской револю-
ции он по поручению партии прятал Ленина на разных неле-
гальных квартирах. Уводил из-под носа от охранки. А теперь
вот, кажется, попал, как кур в ощип...
98
В квартире было много книг, и охранники дружно взялись
за их «изучение». Делали это они очень своеобразно. Трясли,
перелистывали, заглядывали за корешок. Если им казалось,
что книга выглядит как-то не так, — не церемонились.
Раздирали переплёт и швыряли в кучу. Лещенко только
тихо ахал.
Вначале он хотел было протестовать, но потом передумал.
«Главное, не надо их раздражать, — сказал он себе. —
Пусть потешатся. Скоро им надоест. Тем более что в книгах
ничего не было».
На пол летели книги по химии, истории искусств, нотные
тетради.
— Широкие у вас интересы, господин Лещенко, — раз-
думчиво сказал хмурый военный.
— А вот о вас этого не скажешь, — не удержался Дмит-
рий Ильич.
Охранник пропустил колкость мимо ушей.
— Вы, я вижу, и химик, и музыкант, и художник, — про-
должал военный. — Как я понимаю, картины на стене вашей
работы?
Действительно, Дмитрий Ильич любил писать маслом.
На стене висело несколько сравнительно недавних его работ.
— Не забудьте ещё, что я и школьный учитель, — добавил
Лещенко. — Вот там на полке можете посмотреть в большой
папке с тесёмками плоды преподавательских трудов.
— Флаги, флаги ищите, ваше благородие, — встрял двор-
ник. — Не может быть, чтобы у них флагов не было.
— Отстань, репей, — бросил дворнику штатский. Он уже
заметил на полке большую папку, о которой говорил Лещенко,
и осторожно, чтобы не свалить себе на голову тяжёлые сло-
вари, вытягивал её из-под книг.
«Ага, — отметил про себя Лещенко. — Книги, кажется, им
уже надоели».
Пока внимание всей братии было приковано, к папкам,
Дмитрий Ильич незаметно приблизился к дивану и плотно
уселся на мягкий свёрток.
Как ни нелепо это выглядело, содержание папки — там
были выполненные нерадивыми учениками контурные кар-
ты — страшно заинтересовало военных.
— Не странно ли, что по контурам на всех картах
Германия. Вот — Германия. И это — Германия. И опять
Германия.
99
— Уж не по этим ли картам пробирался из Германии
в Россию ваш Ленин? Ведь вы, как я понимаю, с Лениным зна-
комы, гражданин Лещенко? — заметил штатский.
— Так это было когда, — прикидываясь простачком, раз-
вёл руками Дмитрий Ильич. — Это было сколько лет назад.
Теперь Ленин — вождь. А я кто? Неудавшийся школьный учи-
тель. Теперь наши пути-дороги разошлись.
Сидя на диване, Лещенко видел, с каким ужасом на лице
разглядывает контурные карты дворник.
— Сейчас за Лениным направлена учёная собака Треф, —
вставил, как ему казалось, к месту дворник. — Теперь-то он
не уйдёт.
— А на подводной лодке! — не удержался съязвить Дмит-
рий Ильич.
— На подводной — может, — поддержал беседу штат-
ский, который рылся сейчас в папках с карандашными ри-
сунками.
Под утро гости ушли, составив протокол и прихватив с со-
бой карты и некоторые книги с заметками на полях.
К огорчению дворника, никаких флагов у Лещенко не
оказалось. Удручающе подействовало на дворника и от-
сутствие в квартире икон. На пороге он перекрестился и плю-
нул на пол.
Заперев двери, Дмитрий Ильич вздохнул с облегчением.
А теперь скорее к злополучному свёртку, который чуть
не стал добычей ночных гостей. В свёртке оказались два муж-
ских парика и рубашка косоворотка, какие носят мастеро-
вые люди.
Поездка в Разлив становится опасной
Александр Васильевич Шотман ждал Лещенко на Примор-
ском вокзале в Новой Деревне.
Публика на перроне была самая разношёрстная. Возвра-
щались из города дачники. Торговки цветами. Дымили мод-
ными папиросками какие-то подозрительные типы в тельняш-
ках и широченных клёшах — скорее всего анархисты. Четверо
железнодорожных рабочих, сложив у ног инструменты, о чём-
то негромко переговаривались.
В сопровождении вооружённых юнкеров важно прохажи-
вался по станции дежурный в красной фуражке.
100
Лещенко подошёл как раз в тот момент, когда подали со-
став. В руках — небольшой саквояжик. На голове соломенная
шляпа...
Народу в вагоне было немного. В основном публика не вну-
шала подозрений. Только перед самым отходом в вагоне по-
явился немолодой, коротко стриженный человек с энергичным
лицом и небольшим шрамиком над левой бровью. Одет он был
в обычный летний костюм человека среднего достатка. На го-
лове соломенная шляпа, почти такая, как у Лещенко.
Окинув нового пассажира деланно-равнодушным взгля-
дом, Шотман, как бы продолжая разговор о чём-то своём, до-
машнем, сказал, несколько понизив голос:
— Чуть позже, как-нибудь невзначай, взгляните на типа,
который читает газету у входа. Полагаю, что он в чине ротми-
стра, не меньше.
Пока поезд стоял, поговорили о том о сём, о погоде, о ценах
на продукты, о прелестях дачной жизни. А когда стук колёс
стал перекрывать голоса пассажиров, Лещенко рассказал
о ночном визите.
Шотман изменился в лице. Он вскочил и, отвернувшись от
Лещенко, стал смотреть на проплывающие за окном ветхие
пригородные лачуги, на великолепные дачи за голубыми за-
борами.
Постояв так молча и, видимо, надумав что-то, Шотман сел.
— А вы не думаете, что за вами кто-нибудь увязался? Этот
тип, например, что сидит у входа с газетой?
— Не думаю, — покачал головой Лещенко.’— Я переса-
живался с трамвая на трамвай, всё как полагается, и никого
не заметил.
— И всё же в связи с тем, что произошло сегодня ночью,
мы не имеем права подвергнуть его риску. Ни малейшему.
— Думаю, ничего серьёзного у них против меня нет, —
пожал плечами Дмитрий Ильич. — Скорее всего, этот осёл
дворник навёл их. Он, кажется, малость рехнулся. Всё флаги
ему мерещатся. Собаки Треф. Подводные лодки... Флаги, го-
ворит, ищите, флаги.
Помолчали.
Шотман искал правильное решение. Центральный Коми-
тет, беспокоясь за безопасность вождя, торопил с отправкой
его в Финляндию. Емельянов сообщил из Сестрорецка о подо-
зрительных дачниках, о чересчур любопытных охотниках...
Всё говорило за то, что следует поторопиться. «Торопись
101
медленно» — так, кажется, говорили древние. Во всяком слу-
чае, торопиться следовало осторожно.
— Поступим таким образом, — сказал Шотман. — До-
едем до Сестрорецка. Посидим для отвода глаз в привокзаль-
ном ресторане. Пройдёмся по берегу залива. Кстати, Дмитрий
Ильич, вы любите бросать камешки в море... Побросаем ка-
мешки и возвратимся в Питер. Присмотримся. О следующей
поездке сообщу дополнительно.
На том и порешили.
Босоногий провожатый
Через два дня Шотман и Лещенко, не доезжая Сестрорец-
ка, сошли на небольшой пустынной платформе. Вместе с ними
вышли ещё четверо пассажиров. Три женщины, которые вряд
ли представляли опасность, и подозрительный старик с плетё-
ной кошёлкой. Старик медленно шёл по платформе, останав-
ливался, подолгу стоял, кашлял — всё старался пропустить
Шотмана и Лещенко вперёд. Да не тут-то было!
Александр Васильевич вытащил из бокового кармана за-
вёрнутую в оранжевую бумажку немыслимых размеров си-
гару, аккуратно обрезал ножичком конец и долго, ломая спич-
ки, как это случается с пьяным человеком, раскуривал её, чер-
тыхаясь и сплёвывая на платформу.
«Артист!» — глядя на него, восхищался Лещенко.
Пока продолжался спектакль с сигарой, пассажирки и на-
стырный старикан спустились с платформ-ы и растворились
в тёмной зелени улиц.
Небольшой дачный посёлок уже спал. Лишь кое-где сквозь
густую зелень садов и можно было разглядеть светяще-
еся окошко. Приятно по-деревенски пахло дымком, нагре-
той за день сосновой хвоёй, сеном. В отдалении лениво лаяла
собака.
Пустынными переулками Шотман привёл Лещенко на бе-
рег большого, теряющегося в сумрачной дали озера. Приятная
свежесть исходила от тёмной спокойной воды.
— Одну минуту, — сказал Шотман. — Я сейчас.
Он нырнул в кусты и исчез.
Лещенко поставил свой докторский саквояжик на при-
брежный песок и, отмахиваясь от комаров сломанной веткой,
стал наслаждаться ночной прохладой, как изголодавшийся по
102
природе горожанин. «Чудесные места, — восхищённо думал
Дмитрий Ильич, — вот бы покупаться здесь, поплавать, поза-
горать хоть недельку». И он старался вдохнуть в себя поболь-
ше чистого, смешанного с запахами хвои озёрного воздуха.
За спиной послышались шаги, и Лещенко увидел Шотма-
на, а с ним невысокого парнишку, который держал в руках вёс-
ла и удочки. Паренёк был бос. Штаны подвёрнуты почти до
колен. Через плечо — холщовая сумка, из которой высовыва-
лось горлышко наполненной молоком бутылки.
— Знакомьтесь, это Коля, — сказал Шотман. — Завтра
утром он привезёт вас обратно.
Паренёк протянул Дмитрию Ильичу удочки.
— Спасибо, — сказал Лещенко, понимая, что это для
конспирации, — я сейчас.
Он нагнулся и подвернул себе брюки, почти так же, как
у Коли. В одну руку взял саквояж, в другую — удочки.
— Ну, я готов, — сказал он.
Пройдя сквозь кусты, все трое очутились у вытянутой на-
половину на песок лодки.
Дмитрий Ильич поставил свой саквояж на скамью, уложил
удочки и попытался спихнуть лодку в воду. Ничего не получи-
лось. Лодка точно вросла в песок.
— Что вы, что вы, — засмеялся Коля. — Так не надо. За-
бирайтесь на корму.
Лещенко послушно влез в лодку, неуверенно опустился на
скамью. И сразу почувствовал, как корма погрузилась глу-
боко в воду, а нос лодки приподнялся. Коля положил в лодку
вёсла, взялся за нос лодки и без видимых усилий спихнул её
в воду. Вскочил сам.
— Жду вас утром с уловом, — помахал рукой Шотман.
Дмитрий Ильич попробовал было встать, чтобы перейти на
среднюю скамью и сесть за вёсла, но Коля не позволил.
— Как же вы найдёте дорогу, — спросил он, — если ся-
дете на вёсла? У нас так не полагается. Я всех вожу сам.
Коля ловко вставил вёсла в уключины и, привычно орудуя
ими, почти без всплесков, ровными махами погнал лодку
вперёд.
— А ты как же дорогу находишь? — поинтересовался Ле-
щенко, когда вокруг ничего, кроме тёмной воды, не было вид-
но. Только сумрачное северное ночное небо над головой.
— У меня примет много, — сказал Коля. — Когда звёзды,
когда облака, когда ветер. Я ещё спиной могу чувствовать, —
103
после некоторого раздумья добавил он. — Гребёшь, гребёшь,
а сзади будто кто шепчет: нажми правым веслом, ещё — пра-
вым... Ни разу не ошибался. Я люблю туда ездить.
«Какой интересный мальчик», — подумал Лещенко и
спросил:
— Ты, наверное, плаваешь хорошо?
— Я воду люблю, — сказал Коля и вдруг спросил: — А вы
газеты везёте?
— Нет, не везу, а что? — удивился Лещенко.
— Это плохо, — опечалился искренне Коля. — Туда без
газет никто не приезжает. Константин Петрович не любит,
когда без газет из Питера приезжают.
— Вот как! Ну, я это учту на будущее, — сказал Лещенко.
— Обязательно учтите, — посоветовал Коля.
— Только я всё равно этого не понимаю, зачем им нужны
эти газеты, в которых ругают большевиков, — снова завёл
разговор о газетах Коля.
— Я так думаю, — начал Лещенко объяснять. — Боль-
шевикам, чтобы бороться со своими врагами, надо знать их
мысли и планы. Как иначе узнаешь, какую новую пакость эти
враги готовят народу? В газетах они и выбалтывают о своих
намерениях. По газетам можно понять, кто стоит за большеви-
ков, а кто против. А это очень важно знать, кто тебе друг, на
кого можно положиться.
— Так я примерно и думал, — согласился Коля и неожи-
данно добавил: — Мы с Константином Петровичем друзья...
Жалко будет, когда уедет. — И, помолчав, печально сказал:—
Чует моё сердце, скоро уедет.
Разговор у костра
По бортам жёстко застучали камыши, запахло костром.
Ещё несколько гребков вёслами, и лодка мягко ткнулась в тра-
вянистый берег.
Лещенко и Коля втащили её подальше, чтобы ночью не
унесло в озеро. Вёсла Коля спрятал в кустах.
— Идёмте, — сказал он, — вытирая мокрые ладони
о штаны. Раздвинул кусты. — Вон костерок, видите. Там
и есть.
Вокруг было непроницаемо тихо. Коля говорил шёпотом.
104
Впереди безмолвно светил огонёк костра, который, казалось,
горел сам собой — никакого присутствия людей поблизости не
ощущалось. Лещенко отчего-то забеспокоился: есть ли там
вообще кто?
Когда подошли поближе, Дмитрий Ильич увидел у костра
сидящего на берёзовой чурке человека в накинутом на плечи
пальто. Кончиком ветки он сосредоточенно выкапывал что-то
из горячей золы. У Дмитрия Ильича отлегло от сердца. Это
был Ленин.
Неожиданно Коля остановился и три раза гавкнул соба-
кой. Лещенко показалось, что паренёк сделал это с каким-то
нарочитым озорством.
Владимир Ильич поднял голову и с самым серьёзным ви-
дом, глядя в темноту, спросил:
— Кто здесь?
— Учёная ищейка Треф! — нутряным голосом прорычал
Коля и залился счастливым смехом. Так же заразительно
смеялся и Владимир Ильич. Лещенко догадался, что это у них
игра в учёную собаку Треф, которая, по сообщениям газет,
давно уже разыскивает скрывающегося вождя большевиков.
Ленин выкопал из золы печёную картофелину и стал на неё
дуть, перебрасывая с ладони на ладонь. Очистив горелую ко-
рочку, протянул Коле.
— Угощайся.
Паренёк вытащил из своей сумы бутылку с молоком и про-
тянул Ленину:
— Это вам мамка прислала.
— Скажи маме огромное спасибо. — Владимир Ильич
взял бутылку с молоком, заткнутую выструганной деревянной
пробкой, повертел в руках, поставил в траву и протянул руку
Лещенко.
— Ну здравствуйте, Дмитрий Ильич. И давайте присажи-
вайтесь. По русскому обычаю с дороги необходимо подкре-
питься.
Коля тем временем принёс откуда-то охапку хвороста и по-
немногу подбрасывал в костёр. Красный огонёк затрепетал,
забегал по сухим смолистым веткам, костёр загудел, стал по-
стреливать огоньками. Сразу сделалось уютнее, спокойней,
веселее.
Поужинали печёной картошкой и молоком. Посидели мол-
ча. Потом Коля нехотя полез в шалаш спать. Лещенко и Вла-
димир Ильич остались вдвоём.
105
— Теперь давайте рассказывайте. И в первую очередь: что
делается на съезде.
Ленин тяжело переживал, что не может присутствовать на
партийном съезде. Такого ещё не бывало. Только на Первом
съезде ему не удалось быть: он находился тогда за тысячи
километров от съезда — в Шушенском. А тут? Съезд проходил
всего в каких-то тридцати с небольшим километрах от Раз-
лива!
И всё же Владимир Ильич как бы незримо присутствовал
на съезде.
Почти ежедневно отсюда, из шалаша, на Выборгскую сто-
рону, в дом № 37 по Большому Сампсониевскому проспекту,
доставлялись письма, статьи, записки.
И также почти ежедневно связные Александр Васильевич
Шотман и Владимир Иванович Зоф подробно рассказывали
ему о каждом заседании.
Владимир Ильич фотографируется в парике
Они проговорили всю ночь.
Когда взошло солнце и стало совсем светло, Дмитрий
Ильич вынул из саквояжа оба парика.
— Попробуйте, который будет лучше смотреться.
Брюнетом Владимир Ильич стать не захотел.
— А шатен из меня получится отменный, — сказал он,
примеряя парик и пристраивая сверху кепку.
Лещенко поправил Ильичу парик, чуть приподнял козы-
рёк кепки. Отошёл. Откинул голову назад, как бы любуясь
своей работой.
— Вот так! — воскликнул он. — Просто замечательно!
Не узнает ни одна живая душа!
— Позвольте, позвольте, — запротестовал Ленин. — Как
это не узнает? Если я не буду похож на себя, то любой страж-
ник, проверяющий документ, сличающий фотографию с моей
личностью, тотчас же упрячет меня в каталажку. С другой сто-
роны, у вас действительно задача: стражник никак не должен
опознать в фотографии Ленина... Что же это получается, ба-
тенька?.. Путаница какая-то.
Ленин махнул рукой.
— Это ваша задача, вот и разбирайтесь, кто на кого дол-
жен походить: я на фотографию или фотография на меня...
Снимайте, и дело с концом.
106
Лещенко ещё раз поправил парик, чуть приподнял козы-
рёк кепки.
— Старайтесь ничего не сдвинуть, — предостерегающе
погрозил он Ленину пальцем, достал из саквояжа фотоаппа-
рат й сделал несколько снимков.
После завтрака Коля отвёз Дмитрия Ильича Лещенко
в Разлив. Оттуда на поезде Лещенко возвратился в Питер.
Вместе с негативами, которые необходимо было срочно про-
явить и отпечатать, он привёз новую ленинскую статью и пере-
дал её в секретариат Шестого съезда.
В тот же вечер фотография была отпечатана. Шотман от-
вёз её в Разлив и передал Николаю Александровичу Емелья-
нову — отцу Коли.
ЗОВИТЕ МЕНЯ ИВАНОВЫМ
Важная книга для рабочих
сю ночь шёл дождь и шумел
по кустам ветер. К утру
дождь перестал и ветер под-
сушил землю. Владимир
Ильич, подкладывая сухой соломы, затеплил костёр и стал
сушить одежду. Как ни старался Емельянов латать соломен-
ную крышу, стоило дождю затянуться на несколько часов —
и шалаш начинал протекать.
Подымив изрядно, костёр разгорелся. Пришлось даже ото-
двинуться. От мокрой одежды шёл пар. Быстро зашумел чай-
ник. Владимир Ильич вытащил из шалаша свои бумаги, про-
мокшие газеты. Тетрадь в синей обложке, за которую он боль-
ше всего боялся, была невредима.
Это была та самая «Синяя тетрадь» — основа будущей
книги «Государство и революция», которую он начал ещё за
границей. Ещё немного усилий, и книга будет готова. Обобщив
опыт предшествующих революций, Владимир Ильич пришёл
к выводу: чтобы победить в революции, мало свергнуть власть
эксплуататоров. Главное — заменить власть буржуазии
108
властью рабочих и крестьян. Если этого не сделать, любая
победа пролетариата окажется недолговечной. Рабочие долж-
ны взять власть в свои крепкие руки и вместо буржуазного го-
сударства построить государство рабочих и крестьян. В этом
залог успеха революции. И книга >цоможет рабочим понять
свои первоочередные задачи накануне приближающейся ре-
волюции.
Владимир Ильич бережно сунул тетрадку во внутренний
карман пиджака и стал выбирать газеты, которые ещё могли
пригодиться. Остальные — в костёр. В огонь всю эту клевету
на партию, на рабочих, на Ленина! И запылали россказни бур-
жуазных писак об измене большевиков делу народа, о немец-
ких шпионах, о подводных лодках и аэропланах, на которых он
скрылся за границу, о всемирно знаменитой ищейке Треф, иду-
щей по следу вождя.
Емельянов привозит документ
Пока Владимир Ильич сушился и сжигал ненужные газе-
ты, приехал Емельянов и вручил Ленину документ, который
должен был теперь удостоверять его личность.
Уже одна обложка документа внушала почтение к его вла-
дельцу. На ней красовался двуглавый державный орёл с коро-
ной — символ самодержавия. Внутри слева была вклеена
фотография владельца — та самая, которую недавно изгото-
вил Дмитрий Ильич Лещенко, а справа указывалось, что вла-
дельцем документа является Константин Петрович Иванов.
— Замечательно! — сказал Владимир Ильич, закончив
осмотр документа, и протянул Емельянову руку. — Ну что ж,
давайте знакомиться. Меня зовут Иванов Константин Пет-
рович.
Емельянов пожал руку:
— Николай Александрович Емельянов.
Ленин опять взглянул на документ и засмеялся.
— Нет, какой молодец Дмитрий Ильич, — восхищённо
сказал он, рассматривая фотографию. — Это я и не я... Не-
ужели это на самом деле я?
— Конечно, вы, — подтвердил Емельянов. — И в то же
время вас не узнать.
— Как вы думаете, — хитро прищурился Ленин, — если
показать эту карточку Надежде Константиновне — узнает?
109
— Мне кажется, узнает.
— Вы так думаете? — усомнился Владимир Ильич и в раз-
думье чуть наклонил голову вправо. Решительно согласил-
ся: — Несомненно узнает. Это же Надя... И всё-таки, как вы
хотите, это совершенно не я.
Сели завтракать. Емельянов развернул полотенце, в кото-
ром были завёрнуты хлеб, яйца, огурцы, варёный картофель...
Пили чай из жестяных кружек.
— Так я, значит, Иванов? — снова спросил Ленин за
чаем. — Очень хорошо... Фрей, Мейер, Иорданов... и вот те-
перь гражданин Российской республики Иванов Константин
Петрович... Как вы думаете, Николай Александрович, когда
я вновь буду Ульяновым?
— Я так думаю, Владимир Ильич, что никогда, — сказал
Емельянов. — Вы для всех Ленин. Лениным и останетесь.
Нельзя вам быть не Лениным.
— Вот как! — удивился Владимир Ильич. — Никогда не
думал об этом. Возможно, вы правы.
Время приближалось к обеду, когда точно из-под земли
возле шалаша появился незнакомый человек в дождевике
с палкой в руках. Это был знакомый Емельянова по сестрорец-
кому заводу. Он пришёл, чтобы нанять емельяновского «фин-
на», скосить траву на арендованном участке. «Финн» в это
время работал в своём зелёном кабинете, склонившись над си-
ней тетрадью.
— Ну как твой чухна? — спросил гость. — Что-то он ма-
ловато тебе накосил.
— Болеет он, — намеренно громко отвечал Емельянов. —
Даже уходить собрался. Устал, говорит. И харчи не по нему...
— Финн, он финн и есть, — глубокомысленно сказал при-
шедший. — Значит, не пойдёт ко мне.
— Куда там, — махнул рукой Емельянов. — Вот соберём
скошенное, сметаем стожок — и отпущу восвояси, если рань-
ше не удерёт... Так что на него не рассчитывай.
— Жалко, — сказал гость. — Но на нет и суда нет.
— Пойдём я тебя провожу, — сказал Емельянов, стараясь
увести гостя, чтобы он случаем не столкнулся с «финном». —
Давно хотел спросить тебя, сосед, где ты достаёшь такие ры-
боловные крючки?
Это была любимая тема соседа. Он тут же забыл, зачем
пришёл к Емельянову, и пустился в длинные разговоры о
рыбалке.
110
Когда Емельянов возвратился, Владимир Ильич со смехом
сказал:
— Спасибо, что меня в. батраки не отдали.
К вечеру Коля привёз Шотмана и с ним плотного, в рабо-
чей спецовке человека — Эйно Рахью.
— Вот вам и настоящие финны приехали, — кивнул на
прибывших Емельянов.
— Товарищ Шотман и товарищ Рахья, — обратился Вла-
димир Ильич к приехавшим. — Прошу запомнить: меня зовут
Ивановым. Иванов Константин Петрович.
Владимир Ильич прощается с Колей
Стали носить вещи в лодку. Старые одеяла, топор, косы,
посуду, удочки. Небо опять нахмурилось. Вот-вот пойдёт
дождь, все как-то приуныли. Даже Владимир Ильич не шутил.
У Коли, так у того с утра глаза были на мокром месте. На про-
щание он подарил Ленину связку собственноручно пойманной
и высушенной рыбы.
— Зальёте водой, добавите пшена, — посоветовал он. —
Отличный суп будет. Пальчики оближете.
— А что, — сказал Ленин, обнимая парнишку за плечи. —
Попробуем с пшеном... Так, говоришь, отличный суп будет?
Коля грустно кивнул головой.
Озеро было неспокойно. По берегу местами собралась
грязная пена, ветер рвал её, гонял по прибрежному песку, раз-
вешивал на кустах.
— Ну, ты давай поезжай, — Емельянов легонько подтолк-
нул сына к лодке.
— Не боишься? — спросил мальчика Ленин. — Смотри-
ка, как разыгралось.
— Я люблю ветер, — сказал Коля. — Помните, как вы
мне рассказывали про морскую птицу, которая не боится
бури. Все прячутся от ветра и молний. А буревестник носится
над седым от пены морем и кричит: «Пусть сильнее гря-
нет буря!».
— Запомнил! — удивился Ленин. — Вот молодец!
Владимир Ильич потрепал паренька по вихрастой голове.
— Низкий от меня поклон твоей маме, Надежде Конд-
ратьевне. Не знаю, что бы я делал без её заботы. Ну про-
щай, — Ленин пожал маленькую, горячую Колину руку.
111
— Увидимся ещё, — сказал Коля.
— Абсолютно уверен в этом, — подтвердил Владимир
Ильич.
Коля забрался в лодку. Емельянов спихнул её в воду, маль-
чик взмахнул вёслами... Второй взмах, третий, четвёртый...
Лодка медленно удалялась от берега навстречу ветру, волнам,
дождю.
Нет, это не Левашово
Емельянов, Шотман, Рахья и Ленин шли по тропинке, уда-
ляясь от шалаша. Шли молча. Каждый был погружён в
свои думы.
Владимир Ильич чувствовал себя бодрым, хорошо отдох-
нувшим. Дни в шалаше не прошли напрасно. Значительно про-
двинулась работа над книгой «Государство и революция».
Написано семь статей, проекты решений Шестого съезда
партии. Определён курс на восстание. Ни в коем случае нельзя
откладывать вопрос о восстании. Время пришло.
Ленин на минуту замедлил шаги, достал из кармана вру-
чённый ему Емельяновым документ. Взглянул на дату.
Документ был действителен до 1 января 1918 года...
После долгих блужданий вместо ожидаемой станции Лева-
шово вышли к Дибунам. Емельянов и Шотман растерялись.
Это никак не входило в их планы. Если Левашово было обык-
новенной станцией, то Дибуны — это уже приграничный насе-
лённый пункт. Здесь куда больше шансов нарваться на воору-
жённый патруль.
В кустах возле перрона стали совещаться. Решили: Ленин
и Рахья останутся в укрытии, а Шотман, с его представитель-
ной внешностью, и Емельянов, как местный житель, пройдут
в вокзальное помещение и прояснят обстановку.
▲реет Емельянова
Выйдя на платформу, Шотман и Емельянов решили для на-
чала посидеть на скамейке. Осмотреться.
Платформа была пустынна. Только в самом начале, там,
где останавливается первый вагон, стояли какие-то люди.
112
С маслёнкой и длинным молоточком в руках, позёвывая,
шёл железнодорожный рабочий.
— Скажи, друг, — обратился к нему Емельянов, — когда
будет поезд на Питер?
— Минут через пятнадцать, — сказал рабочий. — Учтите,
последний поезд.
Рабочий прошёл. Емельянов и Шотман ещё не успели об-
меняться мнениями, как распахнулась дверь вокзального по-
мещения и оттуда вышла группа вооружённых юнкеров. Юн-
кера постояли, огляделись.
Трое пошли туда, где стояла группа людей в ожидании пер-
вого вагона. Двое направились к скамейке, где сидели Шотман
и Емельянов.
— Мы незнакомы, — тихонько шепнул Емельянов Шот-
ману. — Ты — барин золотые очки, а я мужик сиволапый. По-
ка я спектакль играю, вы должны проскочить в поезд. Другого
выхода нет.
Шотман кивнул, положил ногу на ногу и с независимым ви-
дом стал протирать стёкла пенсне.
Подошли юнкера, мельком скользнули взглядом по Шот-
ману и прицепились к Емельянову.
— Кто такой? Документы!
— Какие же ночью документы, начальник, — принялся
валять ваньку Емельянов. — Не видишь, от зятя еду. Еду-
еду — следу нету, режу-режу — крови нету, — и он весело
захохотал.
. — Мы вот тебе покажем — от зятя, — взъелись юнкера.—
А ну вставай!
Емельянов засмеялся и, обращаясь к Шотману, сказал, ки-
вая на юнкеров:
— Как думаешь, баринок, положить мне этих сосунков на
рельсы или немного погодить?
— Оставьте меня в покое с вашими шутками, — отодви-
гаясь, сказал Шотман.
Юнкера вцепились в Емельянова. С трудом они оторвали
его от скамейки и повели. Тот, который был помоложе, со
страшной силой свистел в свисток. Видно, нравилась ему, по
молодости, эта игрушка. На свисток бежала подмога — юн-
кера. Они окружили Емельянова, скрутили ему руки.
Шотман подумал, что не сладко, наверное, сейчас придётся
товарищу. Зато на платформе никого не осталось. Все ввали-
лись вслед за арестованным в помещение вокзала.
114
Шотман прошёлся по перрону, прислушиваясь, не слышно
ли шагов в кустах. Как-то там Константин Петрович и Рахья.
Поняли они манёвр Емельянова?
План под угрозой срыва
Вдали за деревьями, окружавшими станцию, послышался
слабый, постепенно нарастающий гул. Он то пропадал, то
вновь возникал, всё более усиливаясь. Замелькал среди сосен
луч паровозного прожектора. Обдавая паром и дымом плат-
форму, мимо проследовал маленький паровозик, таща за со-
бой с пяток коротких вагонов.
«Пора бы им уже появиться, — подумал про Иванова и
Рахью Шотман. — Стоянка коротка. Если опоздают, всё пой-
дёт вкривь и вкось». Пока он так размышлял, вдруг подошёл
совсем молоденький юнкерок с винтовкой.
— Этого ещё клопа не хватало, —пробормотал Шотман и,
обращаясь к юнкеру, попросил:
— Господин офицер, прошу вас, я, кажется, подвернул
ногу... Помогите мне добраться до вагона.
Юнкерок живо откликнулся на просьбу и помог Шотману
подняться в вагон.
— Вы очень любезны, благодарю вас, господин офицер, —
раскланялся из тамбура с охранником Александр Василье-
вич. — Желаю вам хорошей стражи.
Юнкерок отдал Шотману честь.
Поезд тронулся.
«Нет, они не сели, — сказал себе Шотман. — А это по-
следний поезд. Надо ехать до места и срочно что-то предпри-
нимать».
Согласно разработанному плану Константин Петрович
должен был из Разлива попасть в Левашово. Затем поездом
доехать до Удельной. И оттуда пешком — на квартиру рабо-
чего завода «Айваз» Эмиля Кальске. Здесь переночевать, а ве-
чером машинист Гуго Ялава переправит Константина Петро-
вича Иванова в Финляндию. Таков был план. Но он по вине
Емельянова и его, Шотмана, — не достали карты двухвёрстки,
не проверили как следует маршрут, заблудились — сломался
в самом начале. Емельянов арестован. Константин Петрович
и Рахья остались в лесу. Его, Шотмана, почти силком впихнул
115
в поезд юнкерок, у которого ещё молоко на губах не обсохло.
Невероятно!
Александр Васильевич не мог припомнить, когда с ним слу-
чались подобные проколы. Срочно надо было поднимать вер-
ных людей и отправляться в Дибуны за Константином Петро-
вичем.
Обдумывая происшедшее, Шотман в задумчивости вместо
Удельной сошёл в Озерках. Отсюда до квартиры Кальске было
около шести километров. Вот тебе ещё один промах! Надо
сказать, что расстояния Александра Васильевича не смущали,
пешком он ходить любил. Однако в связи со случившимся
надо было успеть сделать до утра массу дел: сообщить жене
Емельянова об аресте мужа, обеспечить безопасность остав-
шихся в лесу Константина Петровича и Рахьи.
— Эх, был бы извозчик, — вздохнул Шотман, быстро ша-
гая по пустынным Озеркам в сторону Ярославского проспекта,
где жил Кальске.
Хорошо хоть, дорога была знакома, а то ведь и спросить не
у кого.
«Подумай, подумай, Александр Васильевич, — говорил
себе Шотман, — путь у тебя немалый, вот и разберись, как же
всё это получилось».
Александр Васильевич заставлял себя вспоминать самые
неприятные минуты этого вечера. Особенно тот момент, когда
Константин Петрович узнал, что у них нет с собой карты и что
они, его провожатые, не изучили предварительно дороги. Шот-
ман был готов сквозь землю провалиться, когда Константин
Петрович сказал: «Если мы так будем и к восстанию готовить-
ся, рассчитывая на авось, скольких людей напрасно погубим...
В любом деле надо сто раз отмерить...». Ученик Константина
Петровича ещё со времён «Искры», Шотман давно усвоил
уроки конспирации. И вот на тебе!
Шотман не верит своим глазам
К утру Александр Васильевич нашёл наконец деревянный
дом, в котором жил Кальске. На условный стук в дверь откры-
ла Лидия Петровна Парвиайнен.
— Всё очень плохо, — сказал Шотман, ставя в угол свой
зонтик и снимая шляпу. — Эйно и Константин Петрович оста-
лись в лесу. Емельянов арестован...
116
Шотман взглянул на Лидию Петровну. Она с мягкой улыб-
кой приложила палец ко рту и кивком головы пригласила
пройти за ней.
Александр Васильевич умолк и, ступая на носках, последо-
вал в комнату. Там едва теплился фитилёк керосиновой лам-
пы. Шотман пригляделся... Он не поверил своим глазам. На
полу, на расстеленных газетах, положив под голову книги,
укрывшись одним пальто, спали Константин Петрович и Эйно
Рахья.
Изумление сменилось радостью. Какие всё-таки они мо-
лодцы. Вскочили-таки в поезд!
Вечером наступающего дня машинист Гуго Ялава на паро-
возе № 293 под видом кочегара провёз Константина Петро-
вича через границу в Финляндию. Решение Центрального Ко-
митета партии об отправке вождя за границу было выполнено.
НА ВОКЗАЛЕ В ДИБУНАХ
Емельянов
выигрывает время
помещении вокзала, куда
юнкера привели Емельяно-
ва, было сильно накурено.
По лавкам сидели вооружён-
ные люди — совсем молодые ребята. У каждого винтовка
между колен. Лица сонные, вялые. На полу шелуха от семечек,
окурки.
— Покараульте его здесь, а я пойду доложу, — сказал
один из юнкеров, что привели Емельянова.
«Значит, задача твоя, Николай Александрович, будет та-
кая, — определил себе линию поведения Емельянов. — Как
можно дольше вертеть вола. Приковать к себе как можно
больше внимания. Потом, когда уйдёт поезд, действовать по
обстановке».
— Давай заводи арестованного, — высунулся из комнаты
дежурного по станции юнкер, который ушёл докладывать на-
чальству. — Сейчас мы ему пропишем!
Емельянова ввели в небольшую комнатушку с маленьким
занавешенным окошком. За обшарпанным столом сидел офи-
цер и пил чай. Рядом стоял закопчённый чайник. На блюдце
лежало несколько печений.
118
Лицо офицера показалось ему чем-то знакомым. Емелья-
нов напряг память: где он видел этого типа с такими запоми-
нающимися оттопыренными ушами... Где?
— Чаи гоняем, а? — не давая офицеру опомниться, повёл
свою партию Емельянов. — Россию-матушку пропиваем! Мо-
лодец, прапор!
— Что-о? — вскочил офицер. — Молчать!
Он с силой ударил кулаком по бедному железнодорожному
столу. Стакан, блюдце с печеньем — всё полетело на пол.
Угроза расстрелом
— Обиделся, что ли? — прикидываясь простачком, наивно
спросил Емельянов. — Чего обижаться-то, когда большевики
уже на загривок сели.
— Ты кто такой? — опять заорал офицер. — Не сметь так
со мной разговаривать.
«Однако где же я его всё-таки видел», — опять задумался
Емельянов. И вдруг вспомнил: это был один из «дачников»,
снявших домик невдалеке от завода. Тех самых «дачников»,
что пытались завести знакомство с рабочими, шастали под
видом охотников по окрестностям. Не выгорело, значит, в Се-
строрецке. «Дачники» и тогда казались Емельянову волками
в овечьих шкурах, теперь же один из них был в своём настоя-
щем обличье.
— Удивляюсь, ваше благородие, как вы меня по Сестро-
рецку не признали. Я-то вот сразу вас раскусил. Он, думаю, он
и есть, наш дорогой сестрорецкий дачник. И хорошо поохоти-
лись в Разливе? Только нынче разве охота! Чирок пугливый
пошёл, мельчает птица. Совсем как людишки.
— Вот ты, оказывается, какой разговорчивый! — офицер
сидел, откинувшись на спинку стула, и теперь, видимо, решив
что-то про себя, почти равнодушно смотрел на Емельянова. —
Прямо философ Платон. Но мы тебя сейчас по-другому заго-
ворить заставим. Я даже не стану интересоваться, кто ты. По-
тому что мы тебя сейчас расстреляем.
«Запугивает, — усмехнулся про себя Емельянов. — Ну,
ну, давай, ваше благородие, дуй дальше».
Один из организаторов заводской боевой дружины ещё
в годы первой русской революции, отбывший пять лет ссылки,
Николай Александрович повидал на своём веку всякого офи-
119
церья — и матёрых, с пронзительным взглядом контрразвед-
чиков, и щегольски затянутых ремнями жандармских рот-
мистров, и тюремных начальников с медвежьей лапой. Этот-
то, пожалуй, куда слабее против тех, царских опричников.
Нутро у него гнилое — не знает, ради чего сидит здесь, в захо-
лустье. Нечего ему защищать. Вот и ершится.
Емельянов заметил, что юнкера как-то испуганно вздрог-
нули от такого решения офицера. Расстрелять рабочего, ко-
нечно, было можно. Но если завтра на сестрорецком заводе об
этом узнают, заварится такая каша, что того, кто её заварил,
свои же в порошок сотрут. Поэтому ни офицер, ни юнкера не
спешили привести в исполнение приговор.
Поезд на Питер ушёл без происшествий
В это время послышался гул приближащегося поезда, по
окошку скользнул луч света. Простучали и остановились
вагоны.
Офицер посмотрел в окно. Юнкера тоже.
«Решают, что делать, — подумал Емельянов. — Им надо
на перрон, следить за посадкой, а тут — я».
— Ну ладно, — сказал Емельянов офицеру. — Пошутили,
и будет. Мне в Питер надо. — И он направился к двери.
Юнкера повисли у Емельянова на плечах. Офицер вскочил,
подбежал и сунул под нос ствол пистолета.
— К стенке его, — крикнул он юнкерам. — Прямо здесь.
Ставьте у печки.
Юнкера растерялись.
Емельянов подбросил им для размышления:
— Расстрелять вы меня, конечно, можете. Только что бу-
дет, если завтра на сестрорецком заводе узнают? Не завидую
я вам, солдатики.
— Завтра сюда казаки заявятся, попляшете завтра. Кон-
чать будем со всяким сбродом, — сказал офицер, делая вид,
что проверяет, есть ли в патроннике патрон. — Распустил вас
больно Александр Фёдорович Керенский.
— В девятьсот пятом тоже кончали, а чем закончили?
Семнадцатым! Вот и вникайте, солдатики, — обращаясь к юн-
керам, сказал Емельянов. — Где теперь тот кончатель, Нико-
лай Второй?
Николай Александрович слышал, как прогудел, отправ-
120
ляясь, поезд. С Константином Петровичем, видимо, всё в по-
рядке. Иначе бы за окном шум поднялся, привели бы сюда. На
перроне — тихо. Теперь можно и поубавить обороты. Можно
подумать и о себе.
— Не вижу я для вас резону стрелять в меня. Может, ещё
завтра вместе Питер от германца защищать будем.
— Заткнись, — грубо бросил офицер. — Защитник на-
шёлся. — Он явно не знал, как ему поступить с Емелья-
новым.
В это время к перрону подошёл ночной поезд из Питера.
Офицер несколько секунд размышлял, потом приказал
юнкерам:
— Арестованного за мной!
У одного из вагонов офицер остановился. Повернулся к юн-
керу:
— Поедете с арестованным. В Белоострове сдадите в ко-
мендатуру.
В вагоне Емельянов, посмеиваясь, сказал юнкеру:
— Что, брат? Не было печали, так черти накачали. Спал
бы сейчас сладко у мамы на диване, так нет, за большевиками
на охоту вышел. Небось Ленина поймать хочешь?
Юнкер долго молчал. Потом сказал:
— Приказы начальства не обсуждаются.
— А ты не обсуждай, — подсказал Емельянов. — Ты
думай!
Под стук колёс охранник и арестованный стали подрёмы-
вать. В Белоострове в поезд вошёл наряд местной милиции.
Старший наряда унтер-офицер Смирнов узнал Емельянова.
Взглянул на юнкера.
Заводские милиционеры выручают Емельянова
— Куда везёте арестованного?
— Приказано в комендатуру.
— Чей приказ?
— Поручика Гужбы.
Смирнов, указывая юнкеру на своих милиционеров, не-
брежно бросил:
— Сдадите арестованного. Доложите, что сдали рабочей
милиции.
— Но у меня приказ...
121
— Здесь приказы отдаю я, солдатик. Запомни, — весело
сказал Смирнов и поднял вверх указательный палец. — Усёк?
— А расписка? Дайте хотя бы расписку...
— Расписка — вот она. — Смирнов похлопал себя по
кобуре.
Заводские милиционеры вывели Емельянова из вагона.
Юнкер хотел было тоже выйти с ними, но, увидев, что на пер-
роне никого, кроме милиционеров, нет, решил остаться в ваго-
не. Подождав, пока милиционеры и Емельянов отойдут на
почтительное расстояние, юнкер крикнул им вдогонку:
— Ладно, сегодня гуляйте. Завтра мы вас всё равно всех
вздёрнем!
— Он что, псих? — спросил Смирнов у Емельянова.
— Да нет, — пожал плечами Николай Александрович, —
вроде обыкновенный.
Милиционеры немного проводили Емельянова, потом вер-
нулись на вокзал.
Николай Александрович торопливо зашагал домой.
Дома Емельянов сразу уснул. Замертво, как отрубился.
Слишком перенервничал за этот вечер. Да и путь от Белоост-
рова до Разлива пешком не близкий.
Проснулся от громкого разговора в сенях. Прислушался.
На кухне звучал женский голос:
— Юнкера взяли его в Дибунах?
Емельянов похолодел. Ильич арестован?
Босой, застёгивая на ходу рубаху, Николай Александро-
вич выскочил в сени. Увидев его, говорившая женщина изум-
лённо подняла брови.
— Ничего не понимаю, Шотман сказал, что Емельянов
арестован. Надо предупредить жену. А Емельянов, оказывает-
ся, спит себе, как медведь, и ни о чём таком не помышляет.
— А как Константин Петрович? — спросил Емельянов. —
Что сказал Шотман?
— Шотман сказал, что всё идёт по плану... Только почему-
то сказал, что арестован Емельянов... А он — вот он! — жен-
щина сделала вид, что протирает глаза. — Уж не сплю ли я?
Николай Александрович засмеялся.
— Не спите. Можете меня потрогать. Живой. Не аресто-
ван. Так и передайте Александру Васильевичу.
АГАФЬЯ АТАМАНОВА ЕДЕТ В ГЕЛЬСИНГФОРС
Машинист
Гуго Ялава дарит
Надежде Константиновне
книгу
ашинист Гуго Ялава пода-
рил Надежде Константинов-
не Крупской книжку на фин-
ском языке. Это была «Кале-
вала»— поэма о народных героях, финских богатырях, сы-
новьях мифологического Калева.
— По этой книге вы сможете изучать финский язык, —
сказал Ялава.
«Хорошенькое дело, — подумала Надежда Константинов-
на. — Сразу браться за такую сложную книгу? Чудак этот
Ялава».
Вечером, перед тем как лечь спать, Надежда Константи-
новна взяла подаренную книгу и стала её просматривать. По
старой конспиративной привычке открыла сразу на седьмой
странице. Привычка эта выработалась оттого, что Владимир
Ильич, всегда стремившийся к чёткой организации всякого
дела, ввёл особый значок, определявший страницу с зашифро-
ванным текстом. Чаще всего такой ключевой страницей-указа-
телем была седьмая страница.
Надежда Константиновна тщательно осмотрела седьмую
123
страницу. И — о чудо! — увидела знакомый значок. Значок
указывал: на странице 34 — шифрованное письмо.
На первый взгляд страница с шифрованным письмом ни-
чем не отличалась от других. Только если очень присмотреть-
ся — поверхность её была более глянцевита.
Такой шифрованный листок надо было прогладить утюгом.
Однако утюга не было. Надежде Константиновне часто прихо-
дилось менять квартиры, и таскать за собой утюги, кастрюли
не было никакой возможности.
Шифрованное письмо
Надежда Константиновна засучила рукава халата и стала
нагревать листок над стеклом керосиновой лампы. Вот показа-
лись строчки, написанные знакомым дорогим почерком... об-
рисовался какой-то чертёж, перекрёстки улиц... Похоже, это
был план города. В правом нижнем углу листка линии едва
проступали, и Надежда Константиновна несколько дольше за-
держала его над лампой. Листок вспыхнул. Чтобы погасить
пламя, она захлопнула книгу.
В основном письмо и план сохранились. Обгорел лишь не-
большой уголок, и с ним была утрачена часть чертежа. С виду
пустяк: сгорел перекрёсток. Но сумеет ли она без этого пере-
крёстка найти нужный дом?
Весь вечер Надежда Константиновна просидела, разбирая
чертёж, пока не убедилась, что найти улицу Тэленкату и дом
№ 46 по остаткам чертежа сможет.
Владимир Ильич специально вычертил этот маршрут от
вокзала до дома, чтобы ей не обращаться к посторонним, не
привлекать излишнего внимания.
Теперь-то она понимала, какой замечательный подарок
сделал ей Гуго Ялава. Он, кажется, хотел что-то добавить, пе-
редавая книжку, но им помешали. Вот Ялава и предложил
изучать по книжке финский язык.
Ехать! Сейчас же ехать!
Надежда Константиновна стала обдумывать план поездки.
Собственно, такой план у неё давно был. Она лишь ждала сиг-
нала оттуда. И вот — не весточка, а целое приглашение с де-
124
тально разработанным маршрутом. Сейчас весь гвоздь в том,
как перейти границу.
На следующий день Надежда Константиновна отправи-
лась к Емельяновым в Разлив.
Едва она сошла с поезда, в вершинах сосен зашумел ветер
и припустил быстрый, сверкающий на солнце грибной дождь.
Песок, смешанный с сосновыми иголками, сразу потемнел, на-
бух. От садов пахнуло прохладой. Обгоняя её, с гиканьем про-
неслась к озеру орава босоногих мальчишек...
«Хорошо-то здесь как!» — подумала Надежда Констан-
тиновна.
Емельяновы встретили её как свою. Надежда Кондратьев-
на усадила за стол и стала потчевать жареными грибами. Ни-
колай Александрович сперва с беспокойством вглядывался
в лицо, старался угадать, не произошло ли чего с Ильичём.
Крупская сразу успокоила его, сказав что ТАМ всё в порядке.
Тогда и он повеселел, стал шутить над Колей, говоря, что Вла-
димиру Ильичу так понравился суп из Колиной сушёной рыбы,
что он вот прислал сюда Надежду Константиновну.
Емельянов достаёт пропуск
После обеда Коля с братьями убежали купаться, хозяйка
занялась своими делами, у Надежды Константиновны со-
стоялся с Емельяновым разговор.
— Нужна ваша помощь, — сказала Крупская.
— Понимаю, — догадался Емельянов. — Пропуск через
границу.
Надежда Константиновна кивнула.
— Пропуск будет, — сказал Николай Александрович. —
Но вот требуется ваша фотография. Сделаем так: вы поживёте
у нас несколько деньков. Комната Кондратия как раз пустует.
А я приглашу Дмитрия Ильича Лещенко, он всё сделает. Со-
гласны?
Пожить дня два-три в таком раю? Да ещё с пользой для
дела. Надежда Константиновна согласилась.
— Коля вас за грибами на ту сторону свозит, — сказал
Емельянов. — У нас не соскучитесь. И газеты вам мальчишки
доставят, какие нужно. И лампа хорошая для работы най-
дётся.
Надежду Константиновну устроили в комнате старшего
125
сына Емельяновых, Кондратия. Когда стало смеркаться, Ни-
колай Александрович принёс обещанную лампу.
— А что на заводе? — спросила Крупская. Знала — Вла-
димир Ильич обязательно спросит о настроении рабочих. Об
их отношении к призыву партийного съезда: готовиться к во-
оружённому восстанию.
— На завод зачастили офицеры контрразведки. Опять
требуют, чтобы рабочие сдали оружие.
— Ну и как, сдают?
— Сдают, — усмехнулся Емельянов. — Старое, поломан-
ное. И тут же запасаются новым. Ведь мы же как-никак ору-
жейники. У каждого кое-что припасено на чёрный, как гово-
рится, день.
— Скорее, на красный, — поправила Надежда Констан-
тиновна.
Наутро выдалась чудесная погода, над озером стоял лёг-
кий туман, и едва солнце поднялось, как туман исчез, засияло
чистое голубое небо. Стало слегка припекать. Надежда Кон-
стантиновна разыскала Колю и попросила отвести её к ша-
лашу.
В хозяйкином платке, в простом сарафане, с грибной кор-
зиной в руках, она походила на местную жительницу, работни-
цу сестрорецкого завода. Коля тоже прихватил корзинку для
грибов. Бросил в лодку удочки.
Поездка к шалашу растревожила Надежду Константинов-
ну. Не ожидая никого встретить, они вдруг наткнулись на ка-
ких-то людей с военной выправкой: не то охотники, не то ещё
кто похуже. Они, по-видимому, облюбовали шалаш для каких-
то своих целей.
Крупская и Коля прошли мимо не задерживаясь. Только
Коля поднял из травы невдалеке от шалаша ловкий плоский
голышик. Радостно поблёскивая глазами, показал Надежде
Константиновне. Этим красивым камешком — Колиным по-
дарком — Владимир Ильич приваливал от ветра свои ли-
сточки.
Надежда Константиновна взяла камешек, подержала его
в руках и положила в корзинку.
Возвратилась она с каким-то неясным беспокойством в ду-
ше. В корзинке лежал Колин камешек и несколько сыроежек.
Наконец настал день, и Емельянов вручил ей пропуск на
имя жительницы Финляндии Агафьи Атамановой. Можно
было ехать к Ильичу.
126
Утром в сопровождении Емельянова Надежда Константи-
новна отправилась в путь. Маленький юркий состав — всего
три вагона и паровоз — по узкоколейке доставил их к погра-
ничной заставе.
Высокий, затянутый ремнями офицер взял удостоверение.
Лицо его было серьёзно. Надежде Константиновне даже пока-
залось, что офицеру что-то не понравилось в её документе. Ми-
зинцем он несколько раз потрогал уголок фотографии.
Спросил:
— Живёте в Райволе?
— В Райволе, в Райволе, — закивала Надежда Констан-
тиновна, беспокоясь, как бы офицер не подверг её более тща-
тельному допросу. Хозяйка документа Агафья Александровна
Атаманова была на двадцать лет старше Крупской, да к тому
же умерла ещё весной этого года.
Стоявший рядом с Крупской Емельянов внутренне весь
напрягся, быстро перебирая в уме варианты возможных дейст-
вий в случае, если офицер задержит «Атаманову».
Но ничего не случилось. Офицер вернул документ.
— Следующий, — сказал он.
Пропуск Емельянова не вызывал никаких подозрений.
Николай Александрович проводил Крупскую до станции
Оллила, откуда было прямое сообщение до Гельсингфорса,
купил ей билет, помог втиснуться в набитый до отказа
вагон.
— Передайте Константину Петровичу, — шепнул он в по-
следнюю минуту, — мы ждём его с нетерпением. Скажите, что
сестрорецкие рабочие сделают всё, чтобы Красной гвардии
было с чем идти в бой.
— Обязательно передам, — так же шёпотом ответила
Крупская, пожимая Емельянову на прощание руку. — И спа-
сибо вам большое за всё.
Ехать было тесно, душно, беспокойно. Вагон был набит
солдатами. Они шумно спорили, переругивались между собой.
Порою спор едва не переходил в драку.
Чего только не наслышалась за эту поездку Надежда Кон-
стантиновна. Одни ругательски ругали большевиков, называя
их вождя немецким шпионом, и хвалили мудрого Керенского.
Другие чуть ли не с кулаками вступались за Ленина, больше-
виков, обзывали Керенского недоумком, который лезет в вол-
ки, а у самого хвост собачий. Надежда Константиновна
улыбнулась, подумав, что такая характеристика Керен-
127
ского несомненно понравилась бы Ильичу. «Лезет в волки,
а хвост — собачий! Очень хорошо. Надо обязательно за-
помнить».
К концу пути Надежда Константиновна поняла, что основ-
ная масса солдат пойдёт за той партией, которая даст истоско-
вавшимся по плугу, по извечной крестьянской работе людям
мир и землю.
Именно за мир, землю, свободу и стояли сейчас насмерть
большевики.
Однако сбитые с толку буржуазными газетами, многие сол-
даты этого пока не понимали. Разъяснить главные требования
большевиков солдатской массе, донести их до сердца каждого
одетого в солдатскую шинель землепашца — вот в чём состоя-
ла сейчас очередная задача партии.
Наконец прибыли в Гельсингфорс. Надежда Константи-
новна вышла на вокзальную площадь и осмотрелась.
Улица Тэленкату, 46
Столица Финляндии привлекала своей чистотой, геометри-
ческой правильностью улиц и, что особенно устраивало Ата-
манову, аккуратно навешанными номерами домов.
«В таком городе невозможно заблудиться», — сказала
себе Надежда Константиновна и пустилась на поиски улицы
Тэленкату. Бывали положения куда хуже.
Крупская вспомнила, как разыскивала герра Модрачека
в Праге, господина Ритмейера в Мюнхене, как переполоши-
лись настоящие Модрачек и Ритмейер и помогли ей отыскать
герра Мейера, «который ждёт жену из Сибири» и который ока-
зался в конце концов Владимиром Ильичём.
По Александровской улице — одной из главных улиц Гель-
сингфорса — Надежда Константиновна дошла до указанного
на плане двухэтажного студенческого дома, при входе в кото-
рый застыли статуи героев Калевалы — Вейнэмейнена и куз-
неца Ильмаринена. Теперь — через небольшой бульвар, на-
право, ещё направо...
«Спокойно, не волноваться, Агафья Александровна, —
внушала себе Крупская. — Ещё заглянем в маршрут... Ещё
немного... А вот и Тэленкату. Такая же чистая и прямая, как и
другие улицы финской столицы».
У дома № 46 Надежда Константиновна остановилась. По-
128
правила платок и, ужасно волнуясь, стала подниматься по
лестнице.
Владимир Ильич, как обычно в эти часы, сидел над ру-
кописью книги о государстве. Финские товарищи надёжно ук-
рыли его от русской контрразведки, обеспечили нужными кни-
гами, газетами — и он азартно по шестнадцать часов в сутки
работал, разрабатывая программу строительства будущего
государства рабочих и крестьян. Он ни минуты не сомневался,
что в самое ближайшее время эти самые рабочие и крестьяне
возьмут прочно и навсегда власть в свои крепкие трудовые
руки.
Уйдя с головой в работу, Владимир Ильич не расслышал
условного стука и продолжал быстро писать, покрывая своим
скорым почерком листок за листком... И вдруг словно сквозь
сон до него донёсся приглушённый стук в дверь. Он подумал,
что ведь слышит этот звук давно... и стук очень ему знако-
мый... Да ведь это же Надин стук!
Владимир Ильич вскочил и бросился в маленькую прихо-
жую. Распахнул дверь.
Перед ним, повязанная до бровей платком и как-то неузна-
ваемо изменившаяся от этого, стояла, улыбаясь своей милой,
доброй улыбкой, Надюша.
— Не здесь ли проживает подданный Российской респуб-
лики Иванов Константин Петрович?
— А кто его спрашивает? — сразу же включился в игру
Владимир Ильич.
— Его спрашивает жительница посёлка Райвола Агафья
Александровна Атаманова.
Надежда Константиновна шагнула навстречу мужу, и Ле-
нин после долгой разлуки обнял жену.
ПРОМЕДЛЕНИЕ СМЕРТИ ПОДОБНО
У нас есть всё,
чтобы победить
тром 24 октября на конспи-
ративную квартиру, на Сер-
добольской улице, где скры-
вался возвратившийся из
Финляндии Владимир Ильич, прибежал взволнованный Эйно
Рахья.
— Юнкера пытаются развести мосты, — не раздеваясь
крикнул он из прихожей.
— Этого следовало ожидать, — сказал Ленин, отклады-
вая работу и появляясь в дверях. — Итак, товарищ Рахья, всё
должно решиться сегодня.
Увидев, что Эйно снимает пальто, Владимир Ильич оста-
новил его.
— Нет, нет, не раздевайтесь... Срочно свяжитесь с ЦК.
Сейчас я напишу записку... Вы понимаете, что происходит?
Они разведут мосты и поодиночке разобьют каждый район.
Мы не можем этого допустить!
Он скрылся в комнате, присел к столу и быстро набросал
записку. В ней обрисовал положение, просил разрешение при-
быть в Смольный.
130
— Вот, — сказал Ленин, вручая Рахье записку. — Надо,
чтобы она попала Сталину, Свердлову или Дзержинскому.
Помните, что промедление смерти подобно. Сейчас у нас есть
всё, чтобы победить. Но день, два — и обстановка может
круто измениться. История нам не простит, если упустим
время.
Рахья спрятал записку, надел кепку и вышел.
Оставшись один, Владимир Ильич нервно зашагал по
комнате.
Голосую за восстание
Вот уже больше двух недель, как он возвратился в Питер.
Обстановка на фронте, настроение в войсках, на кораблях
Балтфлота, в рабочих районах Петрограда — всё говорило
о том, что Временному правительству не удержать власть.
Либо немцы, либо какой-нибудь казачий генерал свернёт шею
Керенскому и затопит кровью Россию. В этой обстановке
у партии был один путь — победоносное вооружённое восста-
ние. В нём Ленин видел спасение революции, спасение
России...
Владимир Ильич не обманывал себя. Он знал, что в Питере
его караулят за каждым углом. Газеты изо дня в день печата-
ли правительственные телеграммы и приказы министра юсти-
ции, предписывающие должностным чинам ускорить розыски
Ленина, его арест.
Доходило до бреда: пятьдесят офицеров-ударников торже-
ственно поклялись найти Ленина или умереть. Но даже в та-
кой обстановке он считал, что обходиться статьями и записка-
ми в ЦК не имеет права.
10 октября в парике, в сопровождении надёжного Эйно
Рахьи Владимир Ильич покинул конспиративную квартиру,
чтобы провести заседание Центрального Комитета партии.
Это было первое заседание ЦК, которое после трёхмесячного
подполья опять проводил Ленин.
Собрались вечером в доме № 32 по набережной реки Кар-
повки. Сталин, Свердлов, Дзержинский горячо жали ему руку,
засыпали вопросами. Обсудили сложившееся положение.
Керенский и его министры, чтобы задушить революцию, ре-
шили сдать Питер немцам. Этого нельзя допустить. Надо
брать власть без промедления.
131
Последнее время Владимир Ильич много думал о воору-
жённом восстании. Написал и послал несколько писем в ЦК
с изложением своего плана. Поэтому сейчас он коротко повто-
рил главные задачи, которые надо решить прежде, чем начи-
нать восстание.
— Основные ударные силы — это флот, рабочие и солда-
ты, — сказал Ленин. — Комбинируя их, надо любой ценой
захватить ТЕЛЕФОН, ТЕЛЕГРАФ, ЖЕЛЕЗНОДОРОЖНЫЕ
СТАНЦИИ и МОСТЫ... Мосты — в первую голову. Внезап-
ное и быстрое наступление принесёт нам победу... Я голосую
за восстание, — поднял руку Ленин.
Против выступили Каменев и Зиновьев.
— Русский рабочий ещё не дорос, чтобы брать власть
в свои руки. Восстание будет гибельно для революции, —
в один голос заявили они.
Центральный Комитет партии большинством голосов при-
нял ленинское предложение о восстании.
16 октября, несмотря на предупреждение Рахьи о том, что
возле дома появились какие-то подозрительные люди, Влади-
мир Ильич вновь покинул конспиративную квартиру. Рискуя
быть арестованным, он всё-таки пошёл на расширенное засе-
дание Центрального Комитета.
И вновь его предложение готовить восстание получило
поддержку большинства. Девятнадцать человек членов ЦК
проголосовали за восстание. Двое — Каменев и Зиновьев —
опять против.
Большевики собирают силы
В промежутке между заседаниями ЦК Владимир Ильич
на квартире Гуго Ялавы обсуждал ход подготовки к восста-
нию с теми, кто будет непосредственно командовать штур-
мом. Выслушав сообщения о готовности полков, кораблей,
красногвардейских отрядов, Ленин спросил Антонова-
Овсеенко:
— Какие корабли нас поддержат?
— Кораблей у нас много, — с гордостью сказал Антонов-
Овсеенко.
— Много, мало — это не разговор, — рассердился Ле-
нин. — Что значит много? Вот вам кажется — много, а
132
товарищу Дзержинскому или товарищу Подвойскому это
же число покажется маловатым. Будьте добры говорить кон-
кретно.
— Если конкретно, то дела обстоят так. Нас поддер-
жат... — Антонов-Овсеенко выставил вперёд левую руку и
приготовился загибать пальцы. — Линейный корабль «Заря
свободы», крейсеры «Аврора», «Олег», эскадренные минонос-
цы «Самсон», «Новик», «Победитель», «Деятельный», «Забия-
ка», «Меткий», «Страшный»... Не хватает пальцев, Владимир
Ильич, — виновато развёл руками Антонов-Овсеенко.
— А вы попросите Феликса Эдмундовича, он вам на время
одолжит свои, — рассмеялся Ленин. — Вот теперь вижу, что
вы в курсе дела. Знаете, на кого опереться...
Два предателя
Подготовка к восстанию шла полным ходом. И вдруг как
снег на голову. Предательский удар из-за угла. Удар, можно
сказать, в самое сердце революции. Каменев и Зиновьев
в меньшевистской газете «Новая жизнь» раскрыли все планы
партии — оповестили врагов революции о готовящемся вос-
стании.
Потрясённый предательством, Ленин в тот же день напи-
сал «Письмо к членам партии большевиков». В этом письме
Владимир Ильич писал: «Я бы считал позором для себя, если
бы из-за прежней близости к этим бывшим товарищам я стал
колебаться в осуждении их. Я говорю прямо, что товарищами
их обоих больше не считаю и всеми силами и перед ЦК и перед
съездом буду бороться за исключение обоих из партии». Но
предательство уже не могло остановить восстание. Ленин
твёрдо верил в победу революции. Он закончил своё письмо
призывом: «Теснее сплотим ряды, — пролетариат должен по-
бедить!»
Однако и Временное правительство не дремало. Получив
от предателей весть о готовящемся восстании, оно вызвало
с фронта казачьи части, направило отряды юнкеров разводить
мосты...
И вот теперь, когда дорога каждая минута, когда промед-
ление грозит гибелью, он, Ленин, должен чего-то ждать, опа-
саясь, что его могут узнать и схватить юнкера... И это в то
время, когда восстание уже почти началось...
133
Восстание началось
Владимир Ильич надел пальто, приладил поверх парика
кепку. Подошёл к зеркалу. Вгляделся.
Коренастый, крепкий рабочий с небрежно торчащими из-
под кепки волосами проницательно и чуть хитровато смотрел
на него.
Иванов Константин Петрович.
Довольный осмотром, Владимир Ильич прошёлся по ком-
нате. Нет. В таком виде его никто не опознает. Ни офицеры-
ударники, ни собака Треф.
Вернулся Рахья. Владимир Ильич бросился к нему.
— Ну что?
— Красногвардейцы кое-где уже прогнали юнкеров и сво-
дят мосты.
— Так, — сказал Владимир Ильич, — замечательно! Как
видите, я готов. Идём в Смольный.
Рахья виновато развёл руками.
— Вам не разрешают. Считают, покидать квартиру небез-
опасно. Как только положение в городе прояснится, пришлют
охрану и доставят вас в Смольный.
— Безумие! — возмутился Владимир Ильич. — Ни мину-
ты больше не задержусь здесь.
— Владимир Ильич, я не могу нарушить приказ ЦК
партии.
— Так-таки и не можете, — с некоторой иронией в голосе
сказал Ленин. — И правильно, что не можете. И я не могу. Хо-
рошие бы мы были с вами руководители, если б сами нарушали
партийную дисциплину.
У Рахьи отлегло от сердца. Впервые за сегодня Владимир
Ильич слегка улыбнулся.
«Его несколько успокоило сообщение, что мосты отбиты и
рабочие районы вновь соединены с центром города», — поду-
мал Эйно и стал раздеваться.
— Э-э, нет! — запротестовал Владимир Ильич. — Вы ду-
маете, что я сдался? Плохо же вы меня знаете, товарищ Эйно.
Поскольку я, как и вы, не сторонник нарушения партийной
дисциплины, я напишу ещё одну записку в ЦК. Потребую
у них отменить своё решение и разрешить мне перебраться под
вашей охраной в Смольный.
134
Владимир Ильич идёт в Смольный
Во второй половине дня вернулась хозяйка квартиры Мар-
гарита Васильевна Фофанова. Рассказала, что видела своими
глазами: Николаевский мост разведён. Красногвардейцам не
удалось отбить его у юнкеров.
Владимир Ильич опять стал нервничать, понимая, что
обстановка в городе меняется с каждым часом, что медли-
тельность восставших губит революцию.
Он сел за стол, придвинул листок бумаги и стал быстро
писать.
«Я пишу эти строки вечером 24-го, положение донельзя кри-
тическое. Яснее ясного, что теперь, уже поистине, промедление
в восстании смерти подобно... Надо, во что бы то ни стало, сего-
дня вечером, сегодня ночью арестовать правительство, обезору-
жив... юнкеров и т. д.
Нельзя ждать!! Можно потерять всё!!»
Маргарита Александровна ушла с письмом в Центральный
Комитет партии.
Владимир Ильич опять остался один в квартире. Один —
без всякой связи с происходящими в Питере событиями. С со-
бытиями, к которым он в течение десятилетий тяжёлой, изну-
рительной, но окрыляющей работой готовил партию больше-
виков. Готовил, опираясь на великое учение Маркса, никогда
не щадя себя, неистово борясь с отступниками, капитулян-
тами, разрабатывая стратегию и тактику партии, как великий
первопроходец, прокладывал путь среди мрака, невежества,
нищеты, насилия к счастливому будущему человечества...
Вернулся Эйно Рахья и опять с категорическим отказом.
Владимир Ильич возмутился.
Рассудительный, добрый Эйно Рахья впервые видел Лени-
на в таком состоянии. И когда Владимир Ильич сказал: «Не-
медленно отправляемся в Смольный», Рахья не стал перечить.
Осмотрев костюм Ленина, он предложил Владимиру Ильи-
чу завязать платком щёку.
— Завязывайте, — махнул рукой Ленин.
Рахья повязал ему щёку платком, натянул на голову кепку.
— Ну всё, — сказал он.
Ленин вдруг что-то вспомнил.
— Одну минуточку, товарищ Эйно. Не можем же мы так
уйти. Что подумает Маргарита Васильевна, когда вернётся и
не застанет нас. Надо предупредить.
135
Владимир Ильич вернулся в комнату и на узеньком длин-
ном листочке написал хозяйке квартиры:
«Ушёл туда, куда вы не хотели, чтобы я уходил. До сви-
данья. Ильич».
Последний штурм
С приходом Ленина в Смольный на заводы и фабрики,
в воинские части, на боевые корабли помчались гонцы. Они
везли приказ: начать решительное наступление на главные
опорные пункты противника.
Вместе с членами Военно-революционного комитета Ленин
стоял перед расстеленным на столе большим планом Петро-
града. На потолке подрагивали багровые блики. В комнате по-
пахивало дымом. За окном слышались громкие голоса, смех:
красногвардейцы жгли костры.
Каждому вбегавшему в штаб восстания вестовому Влади-
мир Ильич задавал один и тот же вопрос:
— Как мосты? Все ли отбиты у юнкеров?
В 1 час 25 минут пришла весть от Дзержинского: красно-
гвардейцами Выборгского района, отрядом революционных
солдат и матросов захвачены Главный почтамт и телеграф.
В 2 часа ночи восставшие овладели Николаевским вок-
залом.
В 6 утра пришло сообщение: захвачен Государственный
банк. Затем — Центральная телефонная станция, Варшав-
ский вокзал...
Ещё не наступил рассвет 25 октября, а весь город был уже
в руках восставших.
Лишь Зимний дворец ещё удерживала горстка преданных
Временному правительству юнкеров...
Убрав со стола план Петрограда, Владимир Ильич сел пи-
сать от имени Военно-революционного комитета воззвание
«К гражданам России!».
БОГИНЯ УТРЕННЕЙ зари
Авроровцы
захватывают мост
четвёртом часу утра стар-
ший наряда юнкеров, охра-
нявших Николаевский мост,
в растерянности тёр глаза:
из темноты ночи, точно страшный призрак, медленно наплы-
вала неясная громада корабля. По движению бортовых огней
и характерному пофыркиванию понял, что тяжёлый военный
корабль сопровождают к мосту буксиры.
Поднятые по тревоге караульные сгрудились возле своего
начальника. Вооружённые винтовками и пулемётами, они
были бессильны против броневой силы крейсера. Оставив за
себя старшего, поручик бросился к телефону.
— Алло... Штаб округа... алло... алло...
Штаб безмолвствовал. Телефонная связь не работала.
Между тем движение огромного корабля прекратилось.
Послышался прерывистый, скрежещущий звук: крейсер ста-
новился на якоря.
По Неве гулял ветер. Вперемешку с дождём сыпал мокрый
снег. Изредка темноту ночи оглашали тревожные гудки ок-
раинных заводов. Стрелки показывали 3 часа 30 минут.
Наступал великий день—25 октября 1917 года.
137
На крейсере врубили прожектор. Его белый ослепительный
луч, пробив мокрую мглу, побежал по взметнувшимся вверх
пролётам моста. Свет ослепил юнкеров. И когда он погас, кро-
мешная тьма накрыла охрану.
Через минуту прожектор ударил вновь, и юнкера увидели
на набережной вооружённых карабинами матросов. Беспоря-
дочно отстреливаясь, охрана отступила в спасительную тем-
ноту улиц.
В считанные минуты мост был сведён. Васильевский остров
вновь соединился с центром города.
По Неве гулял ветер... Сыпал мокрый снег...
Комендор Евдоким Огнев
С рассветом комендор- носового орудия Евдоким Огнев
расчехлил свою шестидюймовку. Он осмотрел её хозяйским
глазом, налил на мягкую тряпку масла и принялся старатель-
но протирать тускло поблёскивающий сталью орудийный
замок.
Шестидюймовка Огнева была одним из тех корабельных
орудий, которые неувядаемой славой покрыли историю рус-
ского флота. В Цусимском проливе два русских крейсера —
«Аврора» и «Олег» — бесстрашно вступили в бой с девятью
японскими кораблями. Пока японцы приходили в себя от дер-
зости русских, комендоры «Авроры» и «Олега» прямыми по-
паданиями вывели из строя гордость флота Страны восходя-
щего солнца крейсер «Идзуми». Затем один за другим полу-
чили пробоины другие японские корабли. Русские крейсера,
оторвавшись от неприятеля, взяли курс в открытое море.
Завершив утренний туалет своей надёжной подруги, Огнев
проверил механизм наведения. Послушное рукам комендора
мощное стальное жерло угрожающе нацелилось на Зимний.
— Вот так и оставь, — сказал подошедший комиссар «Ав-
роры» Александр Викторович Белышев. — Сегодня понадо-
бится твоё слово.
— Революционный матрос Евдоким Огнев к бою за власть
Советов готов! — отчеканил Евдоким.
— Днём придёт баржа с шестидюймовыми гостинцами, —
сказал Белышев. — Организуешь разгрузку — и сразу к ору-
дию. Зимний уже оцепили, готовятся к штурму. Подбросишь
им огонька.
138
— Скорей бы уж, а то застоялась моя старушка. — Огнев
похлопал ладонью по затвору.
Белышев ушёл по своим делам, а Евдоким Огнев принялся
за приборку своего боевого поста.
Весь день Огнев не отходил от орудия. Отсюда наблюдал
за разгрузкой баржи со снарядами, здесь и обедал. Знал:
в любой момент может понадобиться штурмующим Зимний
его огневая поддержка.
В середине дня снова пришёл Белышев и вместе с ним
штатский в кожанке, в очках, с длинными волосами. Потом
Евдокиму шепнули, что это один из руководителей штурма
Антонов-Овсеенко.
Комиссар и Антонов-Овсеенко осмотрели орудие, горку
снарядов, аккуратно уложенных запасливым Евдокимом.
Узнав, что шестидюймовка заряжена фугасным, Антонов-
Овсеенко сказал:
— Нет. Отставить. Для начала зарядите холостым... Завт-
ра это здание станет достоянием республики.
— Я хотел как лучше, — пожал плечами Евдоким, —
чтобы без сомнений: раз — ив дамки. Уж больно там они
в этом дворце попили кровушки народной.
Он нехотя открыл затвор, извлёк боевой снаряд и зарядил
орудие холостым.
— Не огорчайся, — сказал Белышев, положив руку на
плечо Евдокиму. — Ещё настреляешься боевыми...
— Что верно, то верно, — подтвердил Антонов-Овсеен-
ко. — Революцию придётся защищать.
— Следи за Петропавловкой, — сказал Белышев. — Под-
нимут красный фонарь — твоё слово. Понял?
— Куда понятней.
На прощание Антонов-Овсеенко пожал Евдокиму руку.
— Желаю удачи, — сказал он. — Сигнал ждите около де-
вяти вечера.
Сигнал с Петропавловки
Вместе с Антоновым-Овсеенко на берег убыл отряд авро-
ровцев на подмогу штурмующим Зимний.
Около шести стемнело. Кое-где вдоль набережной горели
костры. Промозглый сырой ветер пронизывал до костей стоя-
щих в караулах и оцеплениях красногвардейцев.
139
Восставшие, имея за спиной пушки «Авроры» и Петропав-
ловки, предъявили ультиматум Главному штабу Петроград-
ского военного округа. Двадцать минут на размышление — и
по штабу ударит корабельная и крепостная артиллерия. Воен-
ные, понимая, что корабельная артиллерия не игрушка, капи-
тулировали. Главный оплот Временного правительства пал.
Зимний от капитуляции отказался. Засевшие там мини-
стры не очень разбирались в главных калибрах, да к тому же
надеялись, что их выручит глава правительства Керенский.
Обещал же он прислать из Гатчины подмогу — целый армей-
ский корпус и Донскую казачью дивизию. Уж они-то восстано-
вят в городе порядок.
Однако шло время, но помощи не было. Верные революции
полки и бойцы Красной гвардии не пропустили в Петроград
ни одной воинской части. Таков был приказ Военно-револю-
ционного комитета, переданный в эфир радиостанцией «Ав-
роры».
Евдоким Огнев глянул на часы. Стрелки показывали де-
сять минут десятого, а сигнала Петропавловка так и не пода-
вала. Огнев от волнения даже охрип.
— Как ты думаешь, Ленин сейчас у Зимнего? — спросил
он у Белышева, который не отходил от орудия с тех пор, как
стемнело.
— Вряд ли, — ответил Белышев. — Сейчас в Смольном
должен открыться Второй Всероссийский съезд Советов рабо-
чих и солдатских депутатов, и Ленин, наверное, там... Ленин,
как бы это тебе сказать, он не как командир корабля или ар-
мейского корпуса, он вроде как главнокомандующий всей ре-
волюционной силой. Зимний и без него возьмут. Антонов-Ов-
сеенко, например, мы с тобой, наша братва, рабочие, а Ленин,
он, поди, уже занят тем, что мы завтра будем делать... С чего
начинать будем...
Залп над Невой
— Смотри!
Белышев схватил Огнева за плечо — над Петропавловкой,
подрагивая, появился красный фонарь.
— Сигнал!.. Сигнал, братцы, ей-богу, сигнал! — закричал
матрос, стоящий рядом с Белышевым и Огневым. — Ну же,
братцы, давай...
140
I
On taut • Rumtanm Kmntft nw MWNioan Ctrtrt
Htam i Cuwom lufmm.
Къ Гражданамъ Росс1и.
Врмш Приишии ии. Госудхр-
сшш шт перш п рука cjna Опр
грмкяМпР^шпСадтйапйпрт?
той Воешо-Рпыйяиап tawn, crow
:o riant Пироградаеаго nporarapiaTa i rape
Jta. за ктда Sows яацодъ минное
ляжете леютвго ища, imrta ной
totawiom но зш. М иагпшь нот щг
ж. егаи1е Мгга Пдзитеюа
мжлгагъРЕЗсяир.ежь'
икРЕпьт
П мтНрс W г Ю t утра.
— Сам вижу, что сигнал, не мельтеши тут, — оборвал Ог-
нев матроса. Весь подобрался, щелчком швырнул за борт па-
пиросу.
— Готовьсь! — скомандовал Белышев.
— Есть готовьсь! — эхом отозвался Евдоким Огнев.
Заряд хоть и был холостым, но Евдоким не удержался
и крикнул:
— По вековому оплоту русского самодержавия, послед-
нему прибежищу министров-капиталистов Зимнему дворцу...
Огонь!
Красной простынёй полыхнуло пламя из стального жерла.
Содрогнулся и зазвенел воздух вокруг. Земля и небо. Понёсся
над водой к Зимнему громовой раскат — а-ах!
Ещё металось между Зимним и Главным штабом уга-
сающее эхо выстрела — мощное «ура!» прокатилось по
цепям атакующих. Революционные войска начали штурм
Зимнего.
В цепи путиловцев, с винтовкой наперевес бежал по пло-
щади к дворцовым воротам и Вася Алексеев. Мельком Вася
увидел среди устремившихся к дворцу вооружённых людей
дядю Костю с револьвером в руке.
Тут было много знакомых лиц — ребята с Выборгской, из-
за Невской, из-за Московской застав, с Васильевского остро-
ва — рабочие, солдаты, матросы...
Наступал конец старого мира.
Всем! Всем! Всем!
Прошла ночь. А когда всё было кончено, на «Аврору» при-
мчался самокатчик из Смольного. Измученный, весь залеп-
ленный мокрым снегом, он едва стоял на ногах, передавая
Белышеву пакет.
— Ну как там? — спросил Белышев.
— Порядок, братки! — Самокатчик достал платок и стал
вытирать не то слёзы, не то дождевые капли, покрывавшие
лицо. — Как говорится, полная полундра.
Столпившиеся вокруг матросы засмеялись.
Белышев разорвал конверт, быстро пробежал глазами бу-
маги и направился в радиорубку.
Радист включил передатчик. Минуту сидел, выжидая.
— Да не волынь ты, — нетерпеливо дёрнулся Белышев.
142
— Сейчас нагреются радиолампы, — пояснил радист и
повернул какую-то рукоятку. — Вот теперь — готово.
Лицо радиста приняло строгое выражение. Белышев тоже
весь подтянулся.
Радист молча кивнул комиссару и начал передачу.
С революционного крейсера полетели в эфир только что
написанные Владимиром Ильичём слова, которые тут же под-
хватили все радиостанции планеты.
Ленинские слова.
О МИРЕ.
О ЗЕМЛЕ для тех, кто её обрабатывает.
О ПЕРВОМ РАБОЧЕ-КРЕСТЬЯНСКОМ ПРАВИТЕЛЬ-
СТВЕ.
Всем! Всем! Всем!
ОГЛАВЛЕНИЕ
За Нарвской заставой.......................................... 3
Поедем с первым поездом..................................... 11
Приезжаем... Сообщите «Правде»................................20
Партийный комитет поручает....................................28
Скорый из Рихимяки........................................... 36
Окно на площадь...............................................46
«Вся власть Советам!».........................................54
Жаркие дни июля...............................................66
В штабе округа................................................75
Нужен парик.................................................. 79
Слово предоставляется Алексееву...............................84
У озера.......................................................97
Зовите меня Ивановым.........................................108
На вокзале в Дибунах.........................................118
Агафья Атаманова едет в Гельсингфорс.........................123
Промедление смерти подобно...................................130
Богиня утренней зари.........................................137
ДЛЯ МЛАДШЕГО ШКОЛЬНОГО ВОЗРАСТА
Зверинцев Андрей Борисович
ПРОМЕДЛЕНИЕ СМЕРТИ ПОДОБНО
Ответственный редактор И. И. Трофимкин.
Художественный редактор В. Н. Данилов.
Технический редактор Т. Д. Р а т к е в и ч.
Корректоры Н. Н. Жукова и Л. А. Ни.
ИБ 8138
Сдано в набор 15.03.85. Подписано к печати 23.09.85. Формат 70 X lOO’/ie- Бумага офсетная № 1. Шрифт литературный.
Печать офсетная. Усл. печ. л. 11,7. Усл. кр.-отт. 24,7. Уч.-изд. л. 7,83. Тираж 150 000экз. Заказ № 796. Цена 60 коп.
Ленинградское отделение орденов Трудового Красного Знамени и Дружбы народов издательства «Детская литерату-
ра» Государственного комитета РСФСР по делам издательств, полиграфии и книжной торговли. 191187, Ленинград,
наб. Кутузова, 6. Фабрика «Детская книга» № 2 Росглавполиграфпрома Государственного комитета РСФСР по делам
издательств, полиграфии и книжной торговли. 193036, Ленинград, 2-я Советская, 7.
Scan, DJVU: Tiger, 2018
У Б0Ч1И
W И Мост™,
ш® W
Товарищи
РАМПЕ । СОЛДАТЫ ПЕТРОГРАДА!
ИвдМ № Мнп i lun
Mm.
Салдаты! Работе! Граждане!
ОЛЮЦГО
Военно-Револк>ц!онный Коопгггп
anWHi’a/wma Р С-1
Пролетарий
On Воемио Революшонияго Комитета при Петроградскомъ СовШ
РяОочихъ и Солдапких* Депутатов*.____________________________________
Районный СовЪть
Рабочих* в Солдатских* Депутатов*
выборгской стороны
ЦенгршыЫ 1мтп КсИйсквй Соц Дем. Робочеи Парии.
DtiiHwrmi Иоктеп РСДРП
HUI—ill комитета Р С.-1 Р И
кам ОргшицИ при Центр. Кем р с. 1 Р п
(онкйн Рабочей СекШи СоПто Рабочих и Солдппкихъ Депутртоп
ГОСС1ИС"." —* — ялп
TTJ 1 "ПП А цХнг^ишт.
ill АБДА •“,т
------Z7—, Они, тоет, ц... » . ..-^Г
Росс1йскзя Сошалъ-Демократическая Рабочая
Партия. _________________________________
ПрояетарШ вегьгъ стронь, соединяйтесь!
ЛТобарищи!
Вт, Петербург! революция! Солдаты присоеди-
пились къ рабочимь. На сторону нар >да перешли
— ^"аженск|й, Волынск|й, Павлов, той и Семе-
олебаюй къ нимъ
др ВОЕННО РЕВО/1ЮЦЮНИЙГР коиигпд
ЯРЕСТЪ
Временного Правительство.
И октября bi 2 часа 10 и. ночи арестованы шинп.
Времен. Ревоаюцюн. К та И. Я. 0. Р. я С. Д. Антоновым но
постановлен^ Кто контръ-адмир Ошршй. иии гос
пркзрМя Кишкинъ. мин. прои. Коновалов!. земнед1п1Я Flat
довъ, инн. путей сообщ Анверовск1й. управляю!» военным!
мин. Маниновснж. министры: Гвоздев!, Палянтовичг,
ков!, генер для поручен» Борисов!, контропер! См.
пин. проев. Салазкинъ. мин. фин Бернацмй. мни. нносп
Терещенко, помощи, особо уроки. 8р. Правит. Руш
мин почт! к телегр. Нниитинъ. инн. некоей Картам
инжен Пальчипск1й Офицеры и юнкера ObiBiuie во кв
обезоружены в отпущены
Къ Гражданами Росам.
Временное Правительстве низложено. Государ/
ственная власть перешла въ руки органа Петро
градскагоСов4таРа5о™иСслдатскшДепут/
товъ Военно-Револющоннаго Комитета, стояща
вс глав4 Петроградскаго пролетариата и гари
ДШ, за которое боролся народъ: немедленное ш
ложеше демократическая мира, отмена помШи
собственности на землю, рабочШ контроль надъ прои/
ствомъ, созданю Сов^тскаго Правительства-/
дШ обезпвчено. /
ДА ЗДРАВСТВУЕТЪ РЕВОЛЮЦШ РАБОЧИХЪ, СОД/
И КРЕСТЬЯНЕ /