ЯиовШЕСТОПАЛ
Леонам ЮЖАКОВ
Ковры
под
псевдонимом
МОСКВА
«СОВЕТСКАЯ РОССИЯ»
1987
34С6
Ш52
Рецензенты
старший советник юстиции М. Г. Хазин
и член Союза журналистов Ю. А. Попков
Художник
В. И. Сапкин
Шестопал Я. Ф.9 Южаков Л. Г.
Ш52 Ковры под псевдонимом.-— М.: Сов. Россия,
1987.- 128 с.
В этой книге, авторами которой являются журналист и работник прокурату-
ры, речь идет но столько об отдельных преступлениях, сколько о негативных
тенденциях и даже явлениях — тех самых, с которыми наше общество развер-
нуло решительную и бескомпромиссную борьбу. Это хищения, взяточничество,
спекуляция, частнопредпринимательская деятельность и другие преступные спо-
собы извлечения нетрудовых доходов.
Книга бьет не только по главным «героям» судебных процессов, наносящих
огромный материальный и моральный ущерб государству, но и па тем, кто им
потакал, закрывал глаза на происходящее. В ней бичуются равнодушие, бесприн-
ципность, звучит призыв к бдительности, честному исполнению гражданского
долга и трудовых обязанностей.
1203010000-034 ЙЯ
Ш М-105(03)87
34С6
© Издательство «Советская Россия», 1987 г.
К ЧИТАТЕЛЯМ
Предлагаемые читателю записки — не плод худо-
жественного вымысла. Они созданы по материалам су-
дебных дел, имеют под собой документальную основу
и рассказывают о процессах над расхитителями социа-
листической собственности, взяточниками, корыстолюб-
цами, рвачами, теми, кто занимался приписками, прикры-
вая ими свою беспомощность и бесхозяйственность. Од-
ним словом, над любителями нетрудовых доходов.
Авторы сочли необходимым изменить некоторые фа-
милии, а в отдельных случаях — место и время дейст-
вия. Тем более что речь подчас идет и о свидетелях, очевид-
цах — людях, которые могли бы предотвратить преступ-
ление, но не сделали этого — одни из-за гражданской
пассивности, другие из-за трусости, третьи были лично за-
интересованы в преступных деяниях, скажем, своих
подчиненных по службе и т. д.
1*
ВИРУС НАЖИВЫ
...Весело трепетала на ветру туго натянутая алая лен-
точка. Сводный оркестр, составленный из лучших музы-
кантов нескольких колхозов и совхозов Брянской обла-
сти, непрерывно исполнял бравурные марши. В ожидании
начала торжественной церемонии открытия движения по
новой автомобильной дороге замерли на почетной три-
буне руководители хозяйств, гости, прибывшие из разных
районов, деревни и поселки которых отныне будут связаны
сдающимся в эксплуатацию шоссе. Пусть qho не отно-
сится к первоклассным транспортным артериям, покры-
тым бетоном или специальными плитами, пусть это по-
крытие всего лишь щебеночное,— неважно. Главное, что
после почти пятилетней работы дорога вступает в строй
действующих. Вот почему всем так приятно и весело,
вот почему так радостно выдувают музыканты попурри
на тему «Дороги, пути-дороги», вот почему с таким нетер-
пением клацает ножницами один из председателей кол-
хозов, которому поручили перерезать алую ленточку.
Когда открывают митинг, нет отбоя от желающих вы-
ступить. Каждая речь напоминает своеобразные мемуа-
ры, восстанавливающие картину самоотверженного тру-
да строителей дороги, особенно отличившихся передо-
виков. Рассказывается об упорном соревновании среди
них, о передаче передового опыта, о показателях, про-
центах выработки, производительности труда, освоенных
средствах. Отмечаются наиболее отличившиеся, кото-
рых награждают именными подарками и грамотами.
Называются их фамилии: Д. Д. Данелян, В. В. Рога-
чев, Т. И. Ламазян, Г. А. Маркарян, А. А. Аветисян и
другие, и после упоминания каждой из них исполня-
ется, как это принято, туш.
С широко открытыми ножницами спускается с три-
буны...
Стоп! Нет, нет, это не команда режиссера, снимающего
фильм, а все, изложенное выше, не выдержка из сце-
нария. Это, пусть простит нас читатель, маленькая автор-
ская мистификация. Потому что на самом деле не было ни-
какого открытия дороги, не было митинга и музыки, не бы-
4
ло вручения подарков перечисленным лицам. Напротив,
их не награждали, а осудили. Строили они не дорогу,
а собственное благополучие, да не честным трудом. И за-
гребали солидные суммы нетрудовых доходов.
* Начать хотя бы с того, что все названные «строите-
ли», за исключением Рогачева и Аветисяна, никакого от-
ношения к Брянской области н$ имеют, ибо прописаны
в городах и весях Грузинской ССР, где постоянным ме-
стом службы себя не обременяли. Их визит в Российскую
Федерацию носил, так сказать, специфический характер.
В том смысле, что они задумали грандиозную прибыль-
ную операцию и с этой целью явились с предложением
своих услуг в некоторые Колхозы и совхозы области,
страдающие от бездорожья. Вот по этому-то недостатку
деляги и решили «ударить».
План их был прост, как строение одноклеточного,
и был рассчитан на рвачей, зевак, простофиль и на лю-
дей, не склонных беречь общественную копейку. И еще
на таких, кто не прочь прославиться, сделать что-ни-
будь этакое «великое», не прикладывая собственных
РУК.
Жители кавказской республики, в головах которых
зародились столь «смелые» по размаху и по возможным
прибылям прожекты, поначалу не очень-то и надея-
лись на успех. Потому что никакой такой строительной
специальностью не обладали и обладать не желали, а умели
разве что доставать или проталкивать кое-что и именно
на этом старались как можно болыпо заработать. Короче,
это были типичные тунеядцы. Тунеядцы, если можно так
выразиться, с детства, ибо с младенческих лет не хотели
обременять себя хоть мало-мальским трудом, о чем сви-
детельствуют данные о полученном ими образовании,
амплитуда которого колеблется от четырех до максимум
восьми классов. Так что брянская их авантюра была
лишь продолжением жизни, единственным вдохновляю-
щим обстоятельством которой они считали деньги. Им
.они суеверно поклонялись, им предпочитали все дру-
гие радости и увлечения. Ради них заводили знакомст-
ва с нужными людьми (других они не знали и знать не
хотели), ради них шли на риск, подставляя под удар
не только себя, но своих родных и близких.
Кстати, в Брянскую область на «заработки» они то-
же прибыли в надежде на «нужного человека», коим, по
дошедшим до них слухам, мог оказаться и некто Рога-
чев, работавший начальником участка комплектации
5
производственно-вспомогательными материалами управ-
ления производственно-технологической комплектации
(УПТК) Брянского объединения «Облмежколхозстрой».
Для задуманного ими дела такой человек, как он, с его
должностью и связями, мог пригодиться, если, конечно,
то, что говорят о нем, подтвердится...
Они действовали в основном в СтародубскохМ и Ново-
зыбковском районах области, и «сферы влияния» меж-
ду ними были распределены примерно так же, как меж-
ду героями «Золотого теленка», правда, без применения
строгих карательных мер за нарушение конвенции, по-
скольку их интересы постоянно скрещивались и не ук-
ладывались в принципы установившихся территори-
альных делений. Им было где развернуться, а тем, кто
нуждался в дорогах, было еще кудк вкладывать деньги.
И не удивительно, что заезжие представители были встре-
чены с необходимым пониманием. Удивительны лишь
условия, на которых лжедорожникам была предоставлена
возможность «строить».
В орбиту «интересов» Даиеляна и других было втя-
нуто несколько колхозов и совхозов, руководители ко-
торых буквально распростерли им свои объятия. Правда,
поначалу договаривающиеся стороны не сразу приходили
к согласию. Потому что на предложение построить до-
рогу представители хозяйств отвечали скептической
улы,бкой:
— Э, батенька,— говорили они приезжим,— дело, ко-
нечно, хорошее, кому не нужны добротные пути... Толь-
ко вот чем их укладывать? Бетон не получишь, плиты
или там прочее — тоже. Все материалы фондовые.
— А мы предлагаем со щебеночным покрытием,—
солидно ответствовали гости.
— Так ведь и щебенка в округе не валяется, где ее
возьмешь? — не без основания возражали хозяева и
безнадежно вздыхали.
— Щебенку достанем! Это нам сущий пустяк,— с
уверенностью в голосе твердили Данелян и его друзья.—
Тут у нас один ход имеется. Только очень уж он сложный,
вернее — денежный. Не будете скупиться — догово-
римся. А нет — к соседям вашим пойдем, там народ со-
образительный, мы уже с ними предварительно толко-
вали.
Тонкая дипломатическая угроза переключиться на
соседа действовала магически. Тем более если после
соответствующего телефонного звонка оказывалось, что
6
такое предложение и вправду было сделано. И собесед-
ники вызывали к себе бухгалтеров. Вскоре договоры на...
строительство дорог уже лежали в карманах дельцов.
Да, на строительство, хотя на самом деле они вовсе не
собирались выходить на большак с кирками и лопатами
или садиться за рычаги бульдозеров. Этим предстояло
заняться другим — подлинным специалистам. Функ-
ция же деляг заключалась в ином — доставании щебня.
А поскольку в документ такое не впишешь, договор за-
ключался именно на строительство. Причем на таких
льготных условиях, что при знакомстве с ними любой
крепконервный ревизор неминуемо упал бы в обморок.
Впрочем, о ревизорах 4потом, сейчас остановимся на
условиях.
Если заглянуть в Единые нормы строительства дорог,
то в графе о стоимости устройства одного квадратного
метра дорожной одежды такого типа, что по-научному
значит устройство корыта, песчаного подстилающего слоя
и щебеночного покрытия, можно вычитать: 20 копеек.
А теперь переключим наше внимание с этого нормати-
вного документа на заключенный договор и увидим, что
написано в нем — 2 рубля 40 копеек за квадратный
метр! Если произвести небольшой расчет в пределах
арифметики для первого класса, то нетрудно устано-
вить, что предложенная «дорожникам» сумма в 12 раз
превосходит ту, которая положена по закону!..
Заполучив такие «льготные» условия, да еще за-
фиксированные в честь по чести оформленных догово-
рах, заезжая компания кинулась искать «нужного че-
ловечка», который подсобил бы в главном — получении
вожделенной щебенки. О том, что есть некий поклади-
стый начальник участка в системе Облмежколхозстроя
по фамилии Рогачев, они уже были наслышаны. Кто
поведал им об этом «добром» человеке, уже потом и
вспомнить не могли. Думается все же, что распростра-
нителем сведений о Рогачеве был, по всей вероятности,
Аветисян: ведь он житель местный, новозыбковский.
Промышлял в колхозах и совхозах договорной работой,
которая, судя по всему, не очень его утруждала, но за-
работки приносила отменные. В этом районе он знал мно-
гих и многие знали его.
Но главное не это. Главное состояло в том, что сто-
устая молва не врала, и слухи не оказались напрасными.
Рогачев и вправду отличался «сговорчивостью», но не
такой, которая идет от доброй души, от широты натуры,
7
от любви к мающемуся ближнему. Из всех ближних
Владимир Васильевич больше всего обожал самого себя
и пекся только о собственном благополучии.
Словом, Данелян и остальные приходили на поклон
к Рогачеву, располагая полным досье о его склонностях,
вкусах, характере, о том, в каких случаях он отдает
предпочтение деньгам, в каких — вещам. «Деловые лю-
ди», до того глубоко павшие, что дальше и некуда, они
быстро нашли общий язык и пришли к соглашению.
Благо, Рогачеву, занимавшему удобный для махинаций
пост, не так уже и трудно было решать щебеночный
вопрос — сырье-то нефондовое. Поладили они на том,
что одна договаривающаяся сторона платит из рук в руки
по сорок копеек за кубометр щебня, а другая — обеспе-
чивает бесперебойные поставки его в требуемое место
и в требуемых количествах. При этом Рогачев получает
от ряда колхозов и совхозов соответствующие письма
с ходатайствами об отпуске им этого строительного ма-
териала, а те в свою очередь расплачиваются за него
с грузоотправителями в строго установленном порядке
и по твердым государственным ценам. Таким образом,
сорок копеек за кубометр — это плата Рогачеву за услугу, а
остальное — расчеты по закону, то есть через гос-
банк.
Не надо думать, что Рогачев вел переговоры со всей
компанией, сидя, как говорится, за круглым столом. Ни-
чего подобного! Человек осторожный, он предпочитал
беседы не всем скопом, а с каждым с глазу на глаз. Да и
сами деляги передавали своего контрагента один друго-
му, словно эстафетную палочку, как только узнавали
друг от друга о его существовании.
Короче говоря, «дело» закипело. Вооруженный хода-
тайствами, Рогачев приступил к поставкам. Щебень от-
гружался им в основном с Новокриворожского горно-
обогатительного комбината, где он считался побочной
продукцией, годной лишь на вспомогательные строения,
а поэтому полностью не фондировался. К тому же как от-
казать в помощи селам, которым, конечно же, в наше
время без дорог не обойтись. И пошли вагоны со щеб-
нем по адресам, указанным в слезных письмах со все-
ми подписями, печатями и номерами расчетных счетов в
банке. Колхозы и совхозы исправно оплачивали комбина-
ту стоимость сырья, а комбинаторам — обусловленные сум-
мы за квадратные метры дороги. Проводились они через
сфальсифицированные ведомости на зарплату. Получая
8
деньги, дельцы в свою очередь не забывали о своем «дол-
ге» Рогачеву.
Если учесть, что строительство длилось не день и
не месяц, а несколько лет, то нетрудно представить, как
опустошались колхозные кассы. Только за пять меся-
цев одного года Данелян и Хачатрян получили в кол-
хозе имени В. И. Ленина Стародубского района 90 546
рублей и (какая точность!) 36 копеек «зарплаты». В сов-
хозе «Воронокский» того же района Данелян за два года
выудил более 73 тысяч. Хачатрян в совхозе «Стародуб-
ский» Стародубского района ежемесячно расписывался
то в получении какой-нибудь одной тысячи, то сразу —
двадцати. Не правда ли, разительная кривая «произво-
дительности труда» для посвященных означала только
одно: рост зарплаты шел благодаря Рогачеву за счет
увеличения им поставок щебня. Разумеется, соответст-
венно поднимались и доходы его самого. Все упомянутые
деляги, не только Данелян и Хачатрян, регулярно при-
ходили к Рогачеву то ли на дом, то ли в другое обуслов-
ленное место и приносили в зависимости от количества
добытого им сырья 1000, 1500, а то и 13 тысяч рублей.
Видя такую обязательность «друзей» и хорошо пони-
мая, что они — у него в руках, Рогачев стал понемногу
увеличивать цену: сперва вместо сорока копеек за кубо-
метр потребовал пятьдесят, потом шестьдесят, затем —
и целый рубль. Обозвав его про себя и меж собой «фор-
менным грабителем», компаньоны тем не менее отнес-
лись к его требованию с пониманием: в конце концов
они, хотя и несли некоторые убытки, в целом тоже не
прогадывали. Следствие и суд в точности подсчитали
сумму, незаконно полученную этими частными пред-
принимателями. За неполных пять лет она оказалась
огромной, с многими нулями. За то же время к мздоим-
цу Рогачеву купюрами и ценными вещами «приплыло»
83 тысячи 229 рублей 82 копейки.
В общем, следственные органы и суд провели колос-
сальную работу по изобличению преступников, нанесших
серьезный ущерб государству, колхозным и совхозным
хозяйствам. Правда, часть средств, добытых неправедным
трудом, конфискована и пошла на покрытие ущерба. К
сожалению, только часть. И скажем прямо, она не идет
ни в какое сравнение с теми деньгами, которыми неза-
конно обогатились деляги. Так что тут еще непочатый
край работы. Конечно, суд воздал им должное, каждый
приговорен к длительному лишению свободы, каждый
9
будет иметь достаточно времени поразмыслить над своей
никчемной жизнью, ставшей таковой из-за жадности,
желания урвать у общества побольше и отдать ему по-
меньше. Люди, лишенные элементарных моральных
устоев, поклоняющиеся одному только божеству на-
живы, предпочитающие любым человеческим отноше-
ниям — денежные, они сами приговорили себя к такому
концу, растоптали свое будущее. Время покажет, сумеют
ли они извлечь урок из всего случившегося.
Однако и нам пора сделать кое-какие выводы из это-
го процесса. Перво-наперво напрашивается вопрос: как
могла безнаказанно и нагло действовать столь длительное
время эта шайка? Ведь орудовала она в открытую, опи-
раясь не только на собственные силы и изворотливость.
Ведь не сами участники «дела» выписывали себе дого-
вора и зарплату, не сами писали ходатайства на щебень
и не сами заверяли документы (заметим,, подлинные,
а не поддельные) печатями и штампами. Кругом они
опирались на конкретных должностных лиц, которые
очень охотно не только одобряли планы кучки махина-
торов, но и подводили под них солидную материальную
и документальную базу.
К строительству автомобильных дорог оказался при-
частным ряд колхозов и совхозов области. Но как слу-
чилось, что к этому действительно полезному, крайне важ-
ному начинанию примазались жулики, примазались
с согласия и доброго напутствия самих руководителей
хозяйств?
Да, сооружение дорог не всегда проходит гладко, без
трудностей и перебоев, особенно если оно проводится
таким вот почти что самодеятельным способом. Тут ред-
ко бывают плановые централизованные поставки необхо-
димых материалов, редко находится солидный исполни-
тель работ, тут, чего греха таить, приходится многое,
как говорится, выбивать, пробивать в инстанциях,
добиваясь нужных виз и подписей, подыскивая под-
рядчиков или делая все собственными силами. Трудно?
Трудно! Но умеющие точно и логически доказывать свою
правоту, приводить убедительные доводы, настойчивые
и по-советски цредприимчивые руководители (а их по-
давляющее большинство) находят в конце концов по-
нимание, поддержку, помощь. Законную, а не в обход
закона...
Ссылки тех или иных директоров совхозов и пред-
седателей колхозов, а равно и их главных, старших и
10
прочих бухгалтеров па всякого рода объективные при-
чины и производственную целесообразность, якобы по-
будившие их пойти по кривой дорожке, не состоятель-
ны, как не состоятельны и ссылки на незнание закона.
Допустим, не знали, хотя уже многие годы в газетах,
журналах, по телевидению, радио сотни раз разъясня-
лось, что незнание закона не освобождает от ответст-
венности при нарушении его.
Разве надо быть докторохМ юридических наук, чтобы
уразуметь простую истину: нельзя за работу, которая
согласно государством установленным нормам стоит
двадцать копеек, платить в десять-двенадцать раз боль-
ше? Нельзя ни при каких условиях. Так кто же позво-
лил заключать с дельцами столь кабальные для хозяйств
договоры? Ведь не согласились бы эти должностные
лица платить такие баснословные суммы из личного
кошелька? А вот из денег общественных — не жалко. Дес-
кать, сдадим дорогу, а победителей не судят.
Самое примечательное — то, что и в самом деле не
судили, а ёсли и судили, то лишь фигурально, для по-
рядку — уж коль имелись представления следственных
органов и частное определение суда. Пожалуй, при таком
мягкосердечии мало кто побоится совершить подобную
операцию вдругорядь.
Удалось установить, что и тогдашний начальник
Криворожского отделения Приднепровской железной
дороги, дававший разрешения на отправку щебня до
станции Брянск, делал это не из любви к ликвидации
бездорожья. Ведь известно, как трудно бывает иной раз
получить вагоны. Одних газетных статей поэтому, как
говорится, вагон и маленькая тележка, а тут, пожалуй-
ста,— бери. Так чем же столь понравился начальнику
Рогачев? А тем, что тот по принципу «я — тебе, ты —
мне» отгружал отделению дороги из фондов организа-
ций Облмежколхозстроя облицовочную плитку и другие
весьма дефицитные стройматериалы.
Но куда в таком случае глядели руководители Обл-
межколхозстроя, в частности председатель его правления
А. Н. Черноиваненко и начальник управления произ-
водственно-технологической комплектации И. 3. Уриц
кий? Может, они ничего не ведали и ничего не виде-
ли? Знали и видели. Ибо, как выяснилось, и им кое-
что перепадало с жульнического стола. Потому-то и не
препятствовали они «деятельности» Рогачева, а, напро-
тив, всячески покровительствовали ему. Более того, они
И
как могли радели «родному человечку». Потребовались,
например, квартиры для сына и дочери Рогачева — по-
жалуйста вам отдельные гнездышки, неважно, что орде-
ра па них выписаны с грубым нарушением жилищного
законодательства. Зато и взятки от Рогачева исчисля-
лись тысячами. Правда, вышли они боком: пришлось
Черноиваненко отправиться в места не столь отдален-
ные на 12 лет, а Урицкому — на 10. Конфисковано их
имущество.
И лжестроители и Рогачев со своими покровителями
получили по заслугам. Почему же их преступная дея-
тельность стала возможной? Не только потому, что им
удалось повязать друг друга взятками и общими махи-
нациями; но и по ряду других причин, например, из-за
грубых нарушений финансовой дисциплины в колхо-
зах и совхозах, плохой работы контрольно-ревизионных
служб районного звена.
Вирус наживы имеет множество разновидностей и спо-
собен проникать повсюду. Он поражает любителей «длин-
ного» рубля, которые так и норовят заработать, не уда-
рив палец о палец. Не удивительно поэтому, что за ты-
сячи километров от мест, где орудовали Данелян, Рога-
чев и прочие, у них нашлись последователи. Не могут не
липнуть к хозяйствам, где плохо берегут копейку, разного
рода дельцы и махинаторы. То они мастера по части
заготовки леса, то умельцы добывать дефицит, то не-
превзойденные специалисты по возведению всевоз-
можных сельскохозяйственных объектов. Представля-
ются. они руководителям хозяйств людьми всюду вхо-
жими, перед которыми открываются двери любых ка-
бинетов, даже тех, куда иному руководителю и не по-
пасть.
Словом, заявляется такой благодетель земли кол-
хозной и начинает ставить свои приманки. Глядишь,
и уж готов председатель выложить любую сумму, не
считая. В других случаях семь раз примеривает, как бы
не просчитаться. А едва объявится услужливый прохин-
дей, неизвестно на что способный, как рачительный хо-
зяин теряет всю свою рассудительность, дает обвести
себя вокруг пальца. И уже начинает проходимец вовсю
орудовать. Под его строительные прожекты, основанные
чаще всего на песке, отводятся изрядные суммы: на
материалы, па оплату труда строителей, на бог весть
что еще. И так реально видятся председателю далекие
от реальности объекты, так захватывает дух воображе-
12
ние, что он не в силах думать ни о финансовой дисцип-
лине, ни о моральных и юридических аспектах сделки.
Скорее, скорее подписать все требуемые бумаги — и,
как у грибоедовского героя, с плеч долой.
Примерно по такой схеме и произошло явление Ка-
зачка в колхозе «Первомайский» отдаленного от Росто-
ва Ремонтненского района. Трудно сказать, чем руковод-
ствовался он, выбирая именно этот район? Скорее всего —
географическим положением: чем дальше от центра,
тем безопаснее. А то начнут звонить начальству в го-
род, советоваться, изучать его биографию. Казачку та-
кая перспектива была ни к чему. Вот он и выбрал кол-
хоз подальше. Начал с разведки.
— Николай Алексеевич Казачок,— отрекомендо-
вался он председателю,— инженер-строитель. Могу орга-
низовать сооружение разных объектов, причем своими
материалами и своей рабочей силой.
Такое деловое предложение молодого симпатичного
человека, конечно, было встречено самым благоприятным
образом. В каком же хозяйстве не строятся? И в како^м
хозяйстве не встречаются на этом пути трудности?
Ударили по рукам, и вскоре он прибыл в колхоз с брига-
дой, члены которой едва имели представление о том,
для чего их собрали и привезли, и вовсе ничего не смыс-
лили в строительных работах. Разве что видели, как
другие строят. Их Казачок «мобилизовал» на улицах
Ростова, посулив манну небесную при одном непременном
условии — беспрекословно слушаться его, «шефа». И что-
бы никакой самодеятельности! Иначе все они шиш полу-
чат, а не куш. Еще оговорил себе право распоряжаться их
паспортами по собственному усмотрению. «Вольные
строители» согласились.
Дальше все пошло у Казачка по задуманному им
сценарию. Представив кое-кого из членов стройгруппы
председателю, от имени всех написал заявление о приеме
на работу в колхоз. Чтобы излишне не утруждать со-
ратников, сам и подписался за каждого. Подделка чу-
жих подписей его не смущала и казалась формальной
«мелочью». По сравнению с желанной целью это выгля-
дело и вправду пустяком. На правах руководителя Ка-
зачок заключил с председателем правления колхоза сна-
чала один, а потом и второй договоры на строительство
выгульных дворов для овец. На роли бригадиров сго-
дились для составленного им проекта договора некие По-
пов и Тумасов — наиболее близкие ему и наиболее послуш-
ные дружки.	q
После подписания всех необходимых документов на-
ступила пора деятельности группы, которая с самого
начала протекала ни шатко ни валко. Семь раз почесав
в голове, каждый из «работяг» один раз в день втыкал
лопату в землю или взмахивал топором. Так пролетело
все лето.
Уже невооруженным глазом было видно, чего стоят
«строители». Подсчитав объем выполненных ими работ,
нужно было насторожиться: он составил всего-навсего
350 рублей на всех членов бригады. Но никого в колхо-
зе это не смущало, как не смущало и то, что руководи-
тель строителей сам мало находился на стройке, а пре-
бывал постоянно в разъездах. Куда и зачем ездил, никто
не выяснял. Но зато, когда после одной из отлучек он под-
катил к стройке на грузовике, груженном строитель-
ными материалами, чуть ли не все правление колхоза
прибежало порадоваться дефициту. Он был неплохим
психологом, Казачок, и знал, чем порадовать начальство,
проявлявшее -уже беспокойство в связи с беспросветно-
стью в делах стройки. Как и предполагал, один вид стро-
ительных материалов, в числе которых были трубы, метал-
лические уголки и прочий дефицит, поднял его автори-
тет до невиданных высот.
Подумать только, какой молодчага, сумел-таки без
всяких там ходатайств, согласований, разнарядок раз-
добыть такое богатство. «Значит, не ошибся в нем,—
подумал председатель,— не врал, значит, о связях». О том,
законным путем или незаконным добыты материалы
и не придется ли отвечать, думать не стал. А зря! Ведь не
с неба же все это упало? И не представитель же Гос-
снаба взялся им ни с того ни с сего помогать. Заметим,
что руководители колхоза «Первомайский» оказались
совсем не оригинальными в своих рассуждениях. При-
мерно так же мыслили и другие, которых Казачок воз-
радовал добытыми им строго фондируемыми строитель-
ными материалами.
Тем временем Казачок, эффектно снявший психо-
логическое напряжение с председателя колхоза
«Первомайский», уже чуть не усомнившегося в орга-
низаторско-строительных способностях шабашника,
приступил к осуществлению второго действия сво-
ей авантюрной пьесы, по ходу которого предусмат-
ривалось получение вожделенного аванса для всей
группы.
Конечно, преждё чем положительно решить вопрос,
14
руководители колхоза обязаны были оценить выполнен-
ную работу и в зависимости от сделанного определить —
полагается ли давать деньги и в каком количестве. На-
верное, сделай они это, то не видать шабашникам и не-
скольких рублей на обед. Но всех ослепил грузовик со
стройматериалами, столь своевременно очутившийся
здесь. Правда, для солидности председатель колхоза
Усатов стал кивать на главного бухгалтера Спасенко, от
которого, мол, все зависит. Однако охранитель колхоз-
ных финансов и не думал их охранять. Он тоже не усто-
ял. В результате на бригадиров Попова и Тумасова вы-
писали более восьми с половиной тысячи рублей. Оставив
пятьсот себе, «доверенные» лица остальное передали
своему руководителю: знал Казачок, кого подбирать себе
в помощники...
Получив деньги, он, как и было им заранее задумано,
немедленно исчез из колхоза, оставив руководителей
правления с носом. И уже вскоре очутился в другом ме-
сте. Уточним — в кармане у него было не восемь ты-
сяч — тридцать одна. Дело в том, что еще летом, в раз-
гар работ в колхозе «Первомайский», он во время одной
из своих отлучек нанес визит в колхоз им. М. Горького
Аксайского района, что совсем недалеко от его дома, и,
используя паспорта членов бригады, уже апробирован-
ным методом заключил договор на строительство откор-
мочной площадки с правлением этого колхоза. Сюда то-
же завез стройматериалы, покорил начальство дефици-
том и тоже получил аванс. Тут не стали мелочиться и вы-
дали на радостях двадцать шесть тысяч рублей, из кото-
рых двадцать три он оставил себе.
Окрыленный безнаказанностью и легкостью, с кото-
рой руководители хозяйств платили за несделанную ра-
боту, Казачок с еще большей энергией стал выкачивать
деньги у других доверчивых руководителей: в колхозе
«Родийа» и совхозе «Степной маяк» Кашарского рай-
она.
Но тут стал иссякать источник приобретения строй-
материалов. Потребовались новые знакомства. Нужный
человек нашелся — заведующая складом специализиро-
ванного управления № 1 треста «Ростовгражданстрой»
Валентина Андреевна Ткаченко. Должно быть, на нее
подействовали обходительность, молодцеватый вид ма-
хинатора, виды на соответствующую мзду. Она без осо-
бого сопротивления позволила уговорить себя оказать
посильную помощь селу, в частности совхозу «Северный»
15
Чертковского района, которому нужны были прежде
всего трубы.
— Есть тут у меня какие-то. На балансе эти трубы
не значатся, следовательно, исчезновения их никто не
заметит,— объяснила она Казачку.— Могу пожертво-
вать, если за ценой не постоишь.
Сошлись на том, что две с половиной тысячи погон-
ных метров труб стоимостью свыше шестнадцати ты-
сяч рублей перейдут во владение Казачка, а Ткаченко за
это перепадут две с половиной тысячи рублей. Ни слу-
жебный долг, обязывающий ее беречь материальные
ценности, ни совесть, ни страх перед законом не оста-
новили заведующую складом, не предотвратили хище-
ния. Впрочем, о долге и совести у нее были свои пред-
ставления. Она уже давно руководствовалась ими. Ина-
че как оказалось неучтенным такое большое количество
труб? А очень просто. Ткаченко с помощью разных
махинаций искусственно создала излишки дефицитных
материалов, заранее готовясь незаконно реализовать их,
разумеется, не без пользы для себя. И напрасно она пы-
талась объяснить следователям и судьям, будто трубы
эти лежали где-то за забором и вовсе не принадлежали
складу СУ № 1. Она была изобличена в обмане.
Получив обещанные деньги, Ткаченко спокойно раз-
решила Казачку вывезти трубы. Машины вскоре по-
везли похищенное в колхоз им. Жданова и совхоз «Се-
верный». Их руководители, ни минуты не колеблясь
и не мучаясь совестью, щедро расплатились с «доста-
валой», который посчитал свою «работу» в хозяйствах
Ростовской области на этом законченной.
Пора было перебираться в другие места, где поле дея-
тельности представлялось ему ничуть не меньшим. И вот
он уже «изымает» почти четыре тысячи рублей у колхо-
зов «Память Ленина» и им. Калинина в Веселовском
районе Запорожской области, а спустя два месяца появ-
ляется в Тамбовской. Правда, не под своей фамилией.
Здесь он — Лебедев.
Давно известно: нет ничего более легкого, чем убе-
дить человека в том, в чем он хочет быть убежденным.
Казачок хорошо этим пользуется. Уже самый первый
обмен мнениями с председателями правлений колхозов
Ржаксинского района «Красный Путиловец» Егоровым
и «Красный Выборжец» Сильчевым показал, что те
просто мечтают, чтобы их уговорили. Он так и сделал —
нарисовал им яркие картины сооружения в кратчайшие
16
сроки зернохранилищ, мастерских, ангаров и других
объектов без необходимости выбивать в инстанциях строй-
материалы. Для него это сущий пустяк. Отбросив в сторону
всякие опасения, те немедленно заключили с бригади-
ром фиктивной бригады необходимые соглашения. И уже
спустя несколько дней в колхоз «Красный Выборжец»
прибыла автомашина со строительными материалами.
Все повторяется сначала: психологическая атака, не-
сколько тысяч рублей и побег.
Тем временем мошенника уже разыскивает Ростов-
ская милиция. Там ведется следетвие. Наверное, доста-
точно было тамбовским деятелям внимательно вглядеть-
ся в паспорт, не принадлежащий Казачку, в справки с
последнего места работы или, наконец, в трудовую книж-
ку, чтобы он был изобличен. Но легковерных руково-
дителей на его пути оказалось больше, чем бдительных.
Только в двух местах (в колхозах «Серп и Молот» и
«Журавский» Воронежской области) у Казачка полу-
чилась осечка. Нашлись все же двое, к сожалению, толь-
ко два председателя, которые действительно по-хозяйски
подошли к делу. Несмотря на завезенные строительные
материалы и клятвенные заверения Казачка, что как
только бригада получит аванс,, то в ближайшее время
построит ангары для хранения техники, на посулы не
поддались. «Нет работы — нет и аванса»,— сказали они.
В конце концов, видя такую непреклонность, отступил
и он. Но отступил для того, чтобы зайти с другой сто-
роны. Под предлогом необходимости приобрести для хо-
зяйств материалы, Казачок попросил у них не запол-
ненные, но заверенные печатями и штампами бланки
доверенностей. Тут бы и насторожиться руководите-
лям: зачем незаполненные бланки — документы стро-
гой отчетности — подозрительному лицу? Но рассудили
иначе: доверенность не деньги, а материалы (авось до-
станет) в хозяйстве пригодятся.
Заполнив бланки доверенностей колхоза «Журавский»
на фамилию Лебедев, Казачок взял машину и поехал
на Богучаровский маслозавод. Здесь он без особого
труда по фиктивным документам получил тонну расти-
тельного масла, лишний раз убедившись, что ротозеи во-
дятся не только в совхозах и колхозах. Окрыленный пер-
вой удачей, он заполнил доверенность от колхоза «Серп
и Молот» на имя Фоменко и вторично явился на масло-
завод. И снова, не спросив документов, ему выдали
больше тонны масла. Сыграли тут роль штампы и печати
17
колхозов. Они, по объяснению работников завода,—са-
мое главное в документе. А кто получает продукцию,
жулик или честный человек, их не касается, это пусть
выясняют колхозные руководители. У Казачка не было
необходимости '«беспокоить» руководителей, выдавших
ему документы. Все полученное масло он продал, а вы-
рученные деньги — около четырех тысяч спокойно по-
ложил в карман. Затем отбыл в неизвестном для обоих
председателей направлении, предоставив им возможность
самим рассчитываться с маслозаводом.
Кто знает, сколько бы еще колхозов и совхозов об-
лапошил этот проходимец, не задержи его милиция. К тому
времени он успел немало набедокурить: обманом заполу-
чил почти девяносто восемь тысяч рублей/ организо-
вал похищение строительных материалов почти на трид-
цать пять тысяч рублей, присвоил более двух тысяч руб-
лей, принадлежавших членам бригад, которые доверили
ему ведение своих денежных дел.
Любопытно, однако, что, несмотря на материаль-
ный и моральный ущерб, который понесли колхозы, сов-
хозы и предприятия, никто из руководителей не спе-
шил обратиться за помощью в органы милиции для
задержания преступника. Они промолчали, надеясь на чу-
до, и тем только укрепили в Казачке веру в свою везу-
честь и безнаказанность. Он шел на новые авантюры,
и они удавались ему. Лишь случайно обнаружилось хи-
щение труб со склада Ткаченко, в котором он прини-
мал активное участие.
На суде большинство руководителей хозяйств вы-
ступали в роли свидетелей — рассказывали о том, как
все произошло. Невольно пришлось раскрыть и то, по-
чему у них не было особого желания кричать об обмане
и разыскивать мошенника; они сами нарушили закон,
рассчитывая построить объекты недозволенным путем.
А ведь хорошо знали, что всякое привлечение к строи-
тельству сторонних граждан должно производиться на
основании соответствующих нормативных актов, регули-
рующих труд колхозников-отходников и других граж-
дан. Но сплошь и рядом было отступление от них. Доста-
точно сказать, что никто не попросил у людей полага-
ющихся в таких случаях документов. Договоры заклю-
чались не с каждым в отдельности, а скопом — с брига-
дой, бригадирами. Бригадирам же в некоторых хозяйст-
вах выдавались и деньги для распределения в бригаде,
хотя полагается это делать индивидуально и через кассу.
18
А как же главные бухгалтеры? Чем они объясняют
свои незаконные действия, плохо поставленный бухгал-
терский контроль, необоснованные выплаты колхозных
денег и списание их на производство? Что-то мямлили
насчет интересов производства, о которых они, дескать,
пеклись. Ничего себе забота — тысячи рублей за работу
с нулевым результатом!
* * *
И тут невольно напрашивается история о том, как
можно провести прополку... на бумаге.
Слов нет, прополка сахарной свеклы — работа не-
легкая. Если выполнять ее не халтурно, а добросовестно,
со всей положенной тщательностью, к концу дня спины не
разогнешь, десятью потами обольешься, тем более что
речь не о крошечном приусадебном участке, а об огром-
ном поле более чем в полторы сотни гектаров. В иных
хозяйствах постоянно не хватает рабочих рук. Да и сроки
поджимают. Тут невольно зачешешь в затылке, начнешь
искать любой благопристойный выход из трудного по-
ложения. Лишь бы поспеть, лишь бы не угробить урожай
на корню.
Пожалуй, наименее хлопотным и наиболее часто при-
меняемым способом стало обращение селян за помощью
к городским шефам или близлежащим производствен-
ным коллективам. Те бы рады отказать, да как можно,
коли уже и разнарядка им спущена — в какие дни, в ка-
ком количестве посылать людей. И попробуй не пошли —
хлопот и неприятностей не оберешься.
Всегда ли такое шефство экономически оправдано?
Насколько четко определены правовой статус горожан,
взаимные права и обязанности «хозяев» и «гостёй»?
Впрочем, это уже другая тема и для другого разговора.
Однако есть у колхозов и совхозов еще один способ
восполнить дефицит рабочей силы — нанять по трудо-
вому соглашению людей со стороны — тех, кто распо-
лагает свободным временем и желает, если говорить
прямо, хорошо заработать. Ничего плохого в этом нет:
честно заработанного рубля стыдиться нечего. Партия
сказала об этом откровенно.
Конечно, нет-нет да и попадаются люди, которых
в народе за желание при минимальной трудовой отда-
че урвать денег побольше называют шабашниками. В ос-
новном же предлагают селу свои услуги работники
19
честные, готовые добросовестно трудиться в поле от
зари до зари, естественно, за приличный заработок.
В конце концов они приехали сюда в свой отпуск и взя-
ли в руки тяпки вместо того, чтобы загорать на пляже,
бродить по лесу или плавать на байдарках. Так что этих
людей можно попять, как и тех, кто их нанимает.
В совхозе «Раево» Тепло-Огаревского района Тульской
области в самый июньский зной обнаружился настоя-
щий тришкин кафтан — «брешь». Работы невпроворот,
людич требуются то на один участок, то на другой, а где
их взять — никто не знает. Ясно, как божий день, что
собственными силами с прополкой корнеплодов не спра-
виться. Да вдобавок директор В. И. Глухов запоздал
с заявкой на шефскую помощь. Не ровен час погибнет
сахарная свекла.
Будто всесильный угадал невеселые мысли дирек-
тора: с совершенно неожиданной стороны подоспела
подмога. Из неблизкого города Мелитополя заявился
в совхоз столяр одной из школ Г. С. Синчук, который,
судя по всему, проводил здесь с ребятами школьные кани-
кулы. Он обладал уймой свободного времени, прибыл
не один, а с целой бригадой таких же. сноровистых и уме-
лых работяг.
Директор совхоза на радостях чуть не прослезился и
без всяких там бюрократических проволочек быстро за-
ключил с заезжими молодцами трудовое соглашение на
прополку двадцати гектаров сахарной свеклы. От такой
удачи даже пришел в радостно-приподнятое настроение.
Если читатель ожидает в этом месте рассказ о том,
как Синчук со товарищи беспардонно надул бедных
тружеников полей, получив деньги и ничего не сделав,
то он ошибается. Напротив, мелитопольцы работали «без
дураков», задание свое выполнили хорошо и в полном
соответствии с трудовым соглашением, составленным,
кстати, юридически грамотно, получили законные 5595
рублей и 69 копеек. За девять дней работы на каждого
пришлось по 310 рублей. На радостях от честно зара-
ботанной прибавки к основной зарплате никто из них
не обратил внимания на то, что в ведомости числилась
несколько меньшая сумма. Быть может, лишние пят-
надцать рублей девять копеек показались им чем-то вро-
де надбавки за трудоемкость, которую бригадир выде-
лил им из личных накоплений. Так или иначе, но жало-
ваться на переплату помощникам не хотелось.
Бригада уже собралась было двинуться дальше, как
20
директор пригласил их шефа на конфиденциальные
переговоры в свой кабинет. Содержание беседы ни Син-
чук, ни Глухов не обнародовали, пресс-конференции
по этому поводу не созывали, а посему мелитопольцы
оставались в полном неведении. Вскоре они зачем-то по-
надобились следователю. И лишь тогда пролцлся свет
на итоги двусторонней встречи, к которой оказались при-
частными и другие заинтересованные лица.
...Итак, Глухов по-дружески, любезно предложив Син-
чуку стул не напротив себя, а рядом, без всяких обиня-
ков спросил:
— Вы хотели бы еще подзаработать?
— Моя бригада, если есть новое задание...— начал
Синчук.
— Не бригада, а вы лично,— перебил его директор.
— Я лично? А на чем? — вполне естественно поин-
тересовался бригадир.
— На сущей ерунде. Во всяком случае так потеть,
как вы потели на прополке, не придется. Мы с вами сей-
час составим еще одно трудовое соглашение на обработ-
ку новых тридцати гектаров сахарной свеклы. Еще
тридцать к тем двадцати. Получится примерно по 440
рублей на брата. Только полоть будете не всамделишно,
а на бумаге, то есть по ведомости. Потом мы эти денежки
поделим с другими: агрономом, бригадиром, экономи-
стом, заместителем главного бухгалтера. Им ведь тоже
хочется заработать. Да и не обойтись без них — их под-
писи требуются.
— А как же подписи моих ребят? — замямлил Син-
чук.
— Экий вы пентюх недогадливый! — в сердцах вос-
кликнул директор.— Надо что-то сообразить, придумать,
скумекать.
Тут следует заметить, что школьный столяр вовсе
не был таким бестолковым, каковым посчитал его Глухов.
Дело в том, что лет за восемнадцать до этого разговора
Синчук уже однажды вступал в конфликт с законом,
за что был приговорен к пяти годам лишения свободы.
Так что кое-какие университеты прошел. Что такое хо-
рошо, что такое плохо — знал. И сколько дают за «пло-
хо» — тоже знал. Правда, не вступи он снова в сделку
с совестью, не соверши новое преступление, возможно,
никто бы о его прошлом и не вспомнил. В том числе и авто-
ры этих строк.
Но Синчука, видать, прошлое ничему не научило.
21
И если он так долго держался, то, судя по всему, отнюдь
не из-за того, что во время пребывания в местах исправ-
ления действительно перековался, осознал. Нет, просто
не подворачивалось подходящего дельца. Не было стоя-
щего соблазна. А тут и соблазн и соблазнитель — вот он,
перед тобой, и не шантрапа какая-то, а сам директор
совхоза, человек при солидной должности. Опять же
с ним, видать, заодно и другие специалисты совхоза.
Так почему бы не поцробовать?
Словом, со скоростью, равной скорости обработки
квадратного метра сахарной свеклы, заместитель глав-
ного бухгалтера совхоза самолично напечатал все необ-
ходимые документы, бригадир, экономист, главный аг-
роном своими подписями удостоверили, будто бригада
Синчука прополола 30 гектаров свеклы. Директор Глу-
хов письменно распорядился выплатить ей 8372 рубля
и 73 копейки. Синчук, уже сообразивший, что от него
требуется, не мудрствуя лукаво, против фамилии каждо-
го из членов ничего не подозревавшей бригады поста-
вил нечто вроде подписи. На этом первая часть сделки
была завершена. На языке юристов она именуется хи-
щением государственных средств.
Вторая часть представляла собой дележку уворован-
ного. Здесь не было уравниловки. Каждый получал, так
сказать, соответственно занимаемой должности. Поэтому
директору Глухову досталось 3500 рублей, совхозному
бригадиру — 1200, заместителю главного бухгалтера и
экономисту — по 1000 рублей, а агроному — 700. С по-
мощью несложного сложения, а затем вычитания легко
узнать, сколько получил Синчук. Так тесно сплоченная
компания морально нечистоплотных людей, ни мицуты
не колеблясь, не мучаясь угрызениями совести, преспо-
койно залезла в государственный карман. Причем дири-
жером этого воровского оркестра и автором всего ис-
полненного был лично директор совхоза, человек, сама
должность которого обязывала его как зеницу ока беречь
народное добро. В роли первого помощника был заме-
ститель главного бухгалтера — страж и хранитель фи-
нансов, в чьи функции входит пресекать любые нару-
шения финансовой дисциплины.
Потом, на следствии, в суде, от их былой сплоченно-
сти не останется и следа. Каждый будет изо всех сил вы-
гораживать себя и все валить на Глухова. Каждый по-
старается сыграть роль если не невинно пострадавшего,
то по крайней мере кем-то в чем-то обманутого. Бри-
22
гадир уверял, что подпись свою поставил по прямому
указанию директора. Он, дескать, деспот и тиран, воз-
ражений не терпит, того гляди, с работы прогонит, если
не послушаешься. Вот и сдался — исключительно из
боязни остаться без места. Агроном сетовал и валил все
на Синчука, который якобы обманул его, заявив, что
документы на 30 гектаров составлены взамен бумаг на 20
гектаров, а приписка показалась ему пустяковиной, не сто-
ившей внимания. Заместитель главного бухгалтера и эко-
номист,— что понятия не имели о фиктивности трудового
соглашения и акта на обработку свеклы. Ну, а Глухов рвал
и метал по поводу такой измены, но тоже виновным
себя не признавал. Не жалея бумаги, слал жалобы в раз-
ные инстанции. Один только Синчук решил чистосердеч-
но признать свою вину.
Уж коль скоро речь зашла об упорстве директора и его
бесчисленных жалобах на необоснованные обвинения,
то следует заметить, что он, мягко говоря, кривил душой.
Ибо история сговора с Синчуком оказалась лишь одним
из эпизодов в ряду других совершенных им преступле-
ний.
Во время следствия и затем суда вскрылась любо-
пытная «деталь», о которой Глухов в своих жалобах,
разумеется, не упоминал. Оказывается, при наличии в
совхозе под сахарной свеклой 164,4 гектара посевных
площадей совхоз отчитался перед государством за по-
садку и обработку этих корнеплодов на 180 гектарах.
Отчет в ЦСУ подписал... Глухов. Но этим искажением
(припиской) не исчерпывается список того, что содеял
директор.
Вообще он чувствовал себя в совхозе скорее хозяй-
чиком, нежели руководителем. И соответствующим об-
разом вел себя. Принцип один — что хочу, то и воро-
чу. Но воротил хитро, изворотливо, применяя всякие
обходные маневры, чтобы не всем в глаза бросалось. На
людях спекулировал всем нам дорогими лозунгами, дер-
жал речи о верности долгу, об обязательствах, планах,
производительности труда. Создал о себе неплохое об-
щественное мнение. Не ведавшие о его махинациях сель-
чане даже избрали его депутатом Крюковского сельско-
го Совета. И между прочим, заместителя главного бух-
галтера тоже. Так и жили эти люди двуликими — говорили
одно, делали совершенно другое.
Как-то совхоз «Раево» закупил у населения три с по-
ловиной тонны картофеля. Часть его с помощью совхоз-
23
ной техники была вывезена и посажена на приусадеб-
ном участке директора. И конечно же, бесплатно. Ни
за картошку, ни за технику он не платил. Глухов счи-
тал, что в качестве «главы хозяйства» он может себе
такое позволить. Никто не возразит, от его «доброй во-
ли» зависят благополучие и самочувствие стольких
людей!
Завел круговую поруку, втягивая в махинации ко-
го только мог. Связанный по рукам и ногам подчиненный
перечить не смел. И молчали, и боялись, и безропотно
подчинялись. Поэтому ничего не стоило Глухову зачис-
лять на разные должности людей, никогда эту работу
не исполнявших. В табелях против их фамилий простав-
лялись отработанные дни, в ведомостях на зарплату —
положенные суммы. Сотни рублей шли в карман пре-
ступников.
Таким же образом «платились» деньги якобы за-про-
живание механизаторов в домах селян. Мелочь, а вот
поди ж ты — позарились. Сочинялись фиктивные акты
о закупке семян овощных культур, затем — о гибели по-
севов. Между тем ничего не закупалось и ничего не сея-
лось. Приобретали, скажем, у одного из приближенных
Глухова свинью весом в 130 килограммов, забивали ее.
Мясо на складе не приходовали, а везли в столовую и по
приказу директора бесплатно раздавали его знакомым.
Размах подвыпившего купчины. Так ведь тот широкие
жесты за свой счет делал, а за ухарство Глухова распла-
чивался совхоз. Его слово — закон. Ему не перечь! Пря-
мо удельный князь.
И оставался бы им enje долго, не попадись с полич-
ным. Обидно, что не схватили его за руку раньше. Ведь
не всех же он развратил подачками, не всех втянул в ор-
биту своих преступлений, не всех запугал. Оставалось
много людей, знавших о художествах Глухова, немало
натерпевшихся от его самодурства. Почему молчали?
Почему заняли позицию невмешательства, критиковали
начальство только шепотом, только в кругу семьи? Такая
бесхребетность, равнодушие позволяют глуховым ос-
таваться вне контролируемой зоны, вне общественного
внимания.
Говорят, были сигналы в различные районные орга-
низации, но они казались кому-то не вполне аргументи-
рованными, построенными скорее на эмоциях, нежели
на фактах. Видать, крепка была практика ограждения
ответственных руководителей от критики снизу, от конт-
24
роля за их деятельностью. Даже о вопиющих фактах
предпочитали умалчивать.
Уже и следствие началось, а двигалось медленно, со
скрипом. Ни^ак не удавалось решить вопрос о лишении
преступников депутатской неприкосновенности. Будто
дается она не для того, чтобы избранник народа мог
лучше выполнить свои обязанности перед ним, а для то-
го, чтобы уберечь его от ответственности за нарушение
закона. И лишь решительное вмешательство прокура-
туры задало ему необходимое ускорение. Дело заверши-
лось судебным приговором, по которому Глухов получил
10 лет лишения свободы, остальные соучастники —- по
шесть-семь лет.
* * *
Итак, три судебных процесса, уроки которых доста-
точно поучительны. Они показывают, что может происхо-
дить, когда недостаточно перекрыты каналы хищений,
приписок, злоупотреблений служебным положением, когда
плохо работают хозяйственные руководители районного
и областного звена, контрольный аппарат, те, кто при-
зван беречь народное добро, стоять на страже государ-
ственных интересов.
«НАВАР» НА ДЕФИЦИТЕ И «ЛИПЕ»
Прошнякову было еще только сорок, а он уже успел
трижды побывать под судом. Отсиживал срок, выходил
на свободу, по за ум не брался. Все искал легкой жизни,
чтобы, значит, работой особенно себя не утруждать,
а денег иметь много. Понятное дело, совместить эти
два желания можно только в одном-единственном слу-
чае — если жить нечестно.
Поэтому, едва освободившись из последнего места за-
ключения, Прошняков тут же бросился на ловлю «сча-
стья». Человек с виду весьма представительный, не шаро-
мыжник какой-нибудь, не пьянчужка, ищущий компанию
«на троих», он умел производить приятное впечатление.
К тому же специалист со средним образованием, в меру
начитан, а что не в меру самоуверен, так это даже помо-
гало ему. Старался выглядеть человеком сдержанным,
деловым, в чье слово можно безоговорочно верить. Был
и неплохим психологом — знал, как к кому подступиться,
чем подкупить, когда польстить, а когда и воздержаться
25
от лишних комплиментов. И еще умел разными путями
узнавать, кто в чем нуждается. Причем не только в лич-
ном плане, но и, так сказать, в общественном. Обладал,
если можно так выразиться, узкой специализацией.
Точнее говоря, промышлял главным образом на ниве
сельскохозяйственной — в колхозах и совхозах. Любимое
занятие — заключать договоры на производство работ,
поставку дефицитных материалов либо на то и другое
одновременно. Знал, проходимец, острую нужду сельских
хозяйств в материалах, сырье и пользовался этим.
Надо сказать, активность проявлял безмерную. Будь
он даже начальником крупного строительного треста и по
совместительству главой какой-нибудь «фирмы» матери-
ально-технического снабжения, имеющим под своим на-
чалом множество помощников, то и тогда вряд ли спра-
вился бы с тем объемом работ, который вызывался вы-
полнять более чем в десяти колхозах и совхозах Ново-
сибирской области. И всего за два года. Впрочем, мо-
жет быть, и брался-то за все, рассчитывая на длитель-
ные сроки, на возможность потянуть, да только арест
помешал.
Предлагаем читателю самому судить о размахе
прошняковской инициативы по приводимым ниже фак-
там. Но предупреждаем, что среди названных хозяйств
далеко не все из тех, которые он собирался «облагодетель-
ствовать».
...Ноябрь. Заключен договор с совхозом «Осиновский»
Куйбышевского района Новосибирской области на стро-
ительство гаража. Аванс — 1800 рублей. Гараж остался
в воображении директора, но мрачную картину скрасила
поставка совхозу 5232 погонных метров труб.
...Июнь следующего года. Договор с колхозом имени
Ленина Купинского района на строительство откормоч-
ного пункта для молодняка. Аванс — 1500 рублей. Ра-
бота не выполнена, но был поставлен один вагон пило-
материалов.
...Девять месяцев спустя совхоз «Маяк» Чановского
района заключил договор на изготовление 11 металли-
ческих ферм и поставку трех тысяч погонных метров
труб. Аванс — 1263 рубля, результат — нулевой.
...Еще год спустя колхоз «Знамя коммунизма» Чанов-
ского района выдал махинатору аванс 867 рублей и на-
прасно ждал обещанных труб.
...Через десять месяцев после предыдущей сделки —-
новая. Правда, никакого письменного договора нет. Есть
26
«слово джентльмена» достать три вагона пиломатериа-
лов совхозу «Убинский» Убинского района; 500 руб-
лей аванса и ни дощечки. В это же время — точно такие
же обещания даны совхозу «Гандичевский» этого же
района. Результат — тот же.
...В совхозе «Чаинский» Купинского района мечтали
построить' водопровод. В карманы Прошнякова «накапа-
ло» 2400 рублей, но люди сидят без воды. Зато «высоко-
договаривающейся стороной» сюда доставлено 2,7 тонны
электродов.
Наверное, хватит перечислений. Достаточно теперь
только сказать, что за весьма короткий срок строитель-
снабженец, получив с пятнадцати хозяйств около 21
тысячи рублей, лишь шести из них организовал постав-
ку стройматериалов, а остальным и не собирался. День-
ги, разумеется, он не думал возвращать. Да и зачем, ес-
ли никто не торопился предъявить ему иск. Никто не
требовал, чтобы он отчитался за полученный аванс.
Уже находясь под следствием, Прошняков, несмотря
на явные улики, вел себя высокомерно, ибо полагал,
что некоторые хозяйства вроде совхозов «Чаинский»,
«Красносельский», «Стеклянский», «Мироновский»,
«Баганский» и колхоза имени Ленина Купинского рай-
она не имеют права от него что-либо требовать. Ведь
он им «достал» кое-какой дефицит, а они обязались
платить деньги лично ему (по рублю за погонный метр
труб, по рублю — за килограмм электродов и по десят-
ке — за кубометр древесины). Так что с их стороны
просто-таки неприлично ожидать возврата полученного
им аванса, он, дескать, честно заработал свои комиссион-
ные.
«Заработал...» Но позвольте, каким образом? Ведь
Прошняков с момента освобождения из мест не столь
отдаленных нигде в штате не числился. Как ему вообще
удавались те далеко не мелкие поставки, которые он'умуд-
рялся сделать? Где доставал дефицитные материалы
и кто их ему выписывал?
Поначалу Прошняков на такого рода вопросы не от-
вечал и преступником признать себя ни за что не хотел.
Более того, почитал себя человеком честным, чья полез-
ная деятельность не завершилась строгим выполнением
взятых обязательств лишь только потому, что она была
прервана арестом. В противном случае, как он уверял,
ни перед кем не был бы в долгу.
Потом, по мере предъявления следствием все новых
27
й новых свидетельств его виновности, сделал одно при-
мечательное признание. На своем снабженческом поп-
рище ждал помощи от некоторых «нужных людей», с
которыми поддерживал доброе знакомство. Они занима-
ют важные посты и многое могут. Фамилии? Назвать их
он категорически отказался, продолжал играть роль
делового, до конца твердого человека, чья высокая прин-
ципиальность не позволяет ему подводить друзей.
Долго, однако, Прошняков не продержался. Улик про-
тив него прибавлялось, некоторые фамилии должностных
и не должностных лиц всплыли и без его помощи. И тог-
да он заговорил.
Первым возник в его показаниях некто Котов, жи-
тель Новосибирска, с высшим образованием, но не имею-
щий определенного места работы. Постоянным службам
он предпочитал временный наем. Так удобнее занимать-
ся посредничеством между людьми, желающими что-
то незаконным способом приобрести, и людьми, согласны-
ми отпустить товар за соответствующую мзду. Сами по-
нимаете: при такой хлопотливой «работе» постоянное
место, трудовая дисциплина, труд «от» и «до», уход
только по разрешению явно мешали бы Котову развер-
нуться во всю ширь своих способностей. А ему хотелось
простора, разворота, масштабов.
Кто кого нашел — Котов Прошнякова или Прошня-
ков Котова — неважно. Главное, что они друг на друга
вышли. Люди, до мозга костей зараженные микробом
частного предпринимательства, жаждущие наживы, жизни
на широкую ногу, они умели среди десятков знакомых
обнаруживать одного-двух себе подобных, в отличие
от Котовых — Прошняковых, занимающих посты если не
важные, то по крайней мере заметные. Это они решают
выписать или не выписать наряд на дефицит, отпустить
или не отпустить фондируемые материалы, даже если на
это есть распоряжение свыше. Они могут мгновенно на-
ложить нужную резолюцию или затянуть решение
вопроса, как говорится, до греческих календ. Их интере-
сует только «приварок», который приносит занимаемая
должность.
Конечно, в глубине души их, возможно, и мучает страх
перед грядущим наказанием. Но вместе с тем не теряют
надежду и на то, что авось пронесет. Потому что на
предприятиях, где работают такие люди, не без их по-
пустительства царит обстановка бесконтрольности, бес-
хозяйственности, неразбериха в системе учета и снаб-
28
жения. Это и порождает благоприятные условия для
любых махинаций.
Вот на таких-то людей и возлагали надежды Прошня-
ков и Котов, столь смело предлагавшие свои услуги
руководителям хозяйств, которые в свою очередь с по-
трясающей поспешностью готовы были выписать любую
сумму любому проходимцу, лишь бы тот не скупился на
обещания. Такие готовы пойти на подлог, дать взятку дол-
жностным лицам за получение нужных материалов. На-
ши «герои» действительно делали это, что нашло полное
подтверждение на предварительном следствии и в суде.
Ничуть не смущаясь, они потом объясняли, что, дескать,
руководствовались интересами, вверенных им хозяйств,
производственной или иной необходимостью, как будто
противозаконные деяния можно оправдать целесооб-
разностью.
К делу оказались причастными должностные лица
многих совхозов и колхозов Новосибирской области,
организаций города Новосибирска и соседнего Алтайского
края. Одни были на грани нарушения закона, другие
его нарушили, третьи так или иначе вступали с ним в
конфликт, действовали в обход существующих правил
и инструкций, норовили урвать для своих хозяйств по-
блажки, льготы, материалы любым, даже негодным пу-
тем.
Директор совхоза «Утянский» и прораб, директор
совхоза «Травинский» и его прораб, например, сами тол-
кали нужных им людей на получение взятки. Так они
обхаживали жителя села Утянка заместителя начальника
снабжения одного из новосибирских заводов некоего
Купченко, чтобы тот помог получить стройматериалы.
Разумеется, небезвозмездно. Точнее говоря, ему без вся-
ких обиняков предлагали взятку.
Купченко не возмутился, не пригрозил землякам уго-
ловным кодексом, не перестал с ними здороваться, на
худой конец. Нет, он воспринял предложение вполне
спокойно, как должное, и не только взял «на лапу», но
и вызвался стать посредником между дающими и гото-
выми «взять». И, надо отдать ему должное, весьма скоро
«завербовал» в сообщники заместителя директора Ново-
сибирского левобережного лесоповалочного комбината
Косова, тоже не брезгующего «подношениями». Брал
Косов за «услугу» крупно. Позже, во время обыска на
рабочем месте, у него была изъята тысяча рублей в бан-
ковской упаковке. Он эти деньги получил от Купченко.
29
А еще четыре тысячи, тоже в нетронутой упаковке, Ко-
сов уже выдал как бы добровольно. На всякий случай
они хранились в селе Утянка, у его брата.
Одним словом, обнажилась одна из важных цепочек в
преступлении Прошняков — Котов — Косов, а за ней по-
тянулся и ряд других. Картина содеянного прояснилась
в достаточной степени — картина бесхозяйственности,
бесконтрольности, на фоне которой только и могли раз-
вернуться всякого рода проходимцы, мошенники, не-
чистые на руку людишки, до поры до времени ходившие
в добропорядочных руководителях.
О некоторых из них уже шла речь, о других тоже
стоит поговорить.
Вот, к примеру, Доленко, главный инженер управления
производственно-технической комплектации треста «Во-
стокбурвод». Коммунист и один из руководителей, он пе
раз призывал коллектив к бережливости, к борьбе с бес-
хозяйственностью, к месту и не к месту говорил о со-
вести, о высоком моральном облике, которым должны
обладать подчиненные. Говорил горячо, казалось, ис-
кренне. На поверку сам оказался нечистоплотен. Сотни
и тысячи погонных метров труб, немало шифера, листо-
вой стали, железного уголка было незаконно отпущено
им для разных колхозов и совхозов за взятки.* Брал у Ко-
това, ПроШнякова, брал у некоего Муцольгова, человека
без определенных места работы и жительства, ранее
судимого и исполнявшего, как Прошняков и Котов, роль
всемогущего доставалы.
Не лучше выглядят и другие: заместитель дирек-
тора строившегося^ водоканализационного хозяйства
Курин, начальник отдела снабжения треста «Бердскпром-
строй» Трубицына, тоже лихо распределявшие материалы
по совхозам и колхозам области и тоже без нарядов —
за мзду. Порой она как бы приобретала официальный
характер. Делалось это очень просто. Понадобились сов-
хозу «Утянский» кое-какие материалы. Законным путем,
получить их не удавалось. Тогда прибегают к обходным
маневрам. Прораб совхоза, словно некий змей-искуси-
тель, «подъезжает» с заманчивыми предложениями к
Трубицыной. Уж неизвестно, что произошло: то ли про-
раб не внушил ей доверия, то ли она отдала предпочтение
другому способу, но Трубицына от наличных отказалась.
Другое показалось ей более безопасным, как бы там ни
было, но дело было сделано к обоюдному удовлетворению.
Совхоз получил из треста «Бердскпромстрой» два вагона
30
желанного кирпича, а Трубицыну в благодарность за
«помощь» директор совхоза зачислил на должность...
ветеринарного фельдшера с окладом в 133 рубля поме-
сячно. Понятно, обязанности эти она выполняла лишь
символично, ибо не только не разбиралась в них,
но и не знала даже, где находится совхоз «Утянский». За-
то «зарплату» исправно получала по почте.
И еще один «служащий на расстоянии» всплыл в хо-
де разбирательства — заместитель генерального директора
управления топливной промышленности Орешков. По по-
казаниям Котова, этот руководитель получил за «услуги»
сначала одну тысячу. Дальше — больше. Выясняется, что,
пе покидая Новосибирска, Орещков умудрился в течение
тринадцати месяцев пребывать в должности в совхозе
«Речной». Эти два поста он занимал в одно и то же время.
Плюс командировочные, плюс подотчетные тысячи,
за которые так и не отчитался,— их списали на... удоро-
жание стройматериалов. Деликатная форма взятки, не
правда ли? И все потому, что был «благодетелем» совхо-
зов, помогал им раздобыть материалы, запчасти к трак-
торам и так далее. Любопытно, что запчасти Орешков
«поставлял» с различных заводов. Удавалось получать
строго фондируемые запасные части благодаря связям
и добрым отношениям.
Злоупотребляли служебным положением также ра-
ботники Сибсельмаша, Сиблитмаша, Новосибирского
завода металлоконструкций, ТЭЦ-2, ремонтно-эксплуата-
ционнога участка Новосибирскэнерго, треста «Хим-
электромонтаж», Облмежколхозстройобъединения. К со-
жалению, этим список не исчерпывается. И просто диву
даешься, как это взяточники умудрялись сбывать на
сторону многое из того, что, казалось бы, невозможно
сбыть. Ведь существуют такие понятия, как «фонды»,
«лимит», «особый учёт» и так далее. Любой снабженец
знает, насколько трудно получить наряды на металл, тру-
бы, лесоматериалы и прочее сырье. Иной раз десятки ка-
бинетов приходится обойти, чтобы все это получить. А
тут,— пожалуйста, бери, вези куда хочешь. И если кое-
кому боязно совершить прямую сделку, махинаторы-взя-
точники сами найдут удобный выход из положения, чтобы
запутать следы, скрыть содеянное.
Работники завода металлоконструкций, скажем, чтобы
передать колхозу «Маяк» Купинскогр района более 68
тонн металла, два сварочных трансформатора и 200 кило-
граммов электродов, провели чуть ли не детективную
31
операцию. Все эти материалы прошли через несколько
предприятий, через несколько переадресовок, оплачива-
лись по нескольким счетам, пока не попали в совхоз «Оси-
новский», откуда уже известный нам Прошняков вывез
их в колхоз «Маяк». Путь довольно сложный — через семь
промышленных и сельскохозяйственных предприятий,
через руки десятков рядовых исполнителей, больших и
малых начальников,— и нигде не прозвучало грозное:
«Стоп — нарушение закона!» Никто не пресек преступ-
ление. А ведь это по меньшей мере плохое исполнение
служебных обязанностей, помноженное на равнодушие
и сознательную сделку с совестью.
А что происходило в колхозах и совхозах, руководи-
тели которых, ничуть не дорожа народной копейкой,
преспокойно выписывали самозваным снабженцам боль-
шие суммы на взятки? Там искали подходящую форму
списания этих денег. Потом эти ответственные лица бу-
дут утверждать, что ничего не знали о назначении выдан-
ных средств, не думали и не гадали, что они идут на
взятки, и в мыслях такое не держали. Но будут беспо-
щадно изобличены документами, показаниями обвиня-
емых и свидетелей.
Между тем некоторые директора совхозов и предсе-
датели колхозов, прибегавшие к даче взяток, состояли де-
путатами сельских и районных Советов, и следствию
пришлось приложить большие усилия, чтобы убедить Со-
веты и их исполкомы дать согласие на привлечение этих
руководителей к уголовной ответственности. Потребова-
лось несколько представлений, вмешательство прокурора
области, других организаций. Для некоторых ответствен-
ных товарищей желание «порадеть родному человечку»
оказалось выше интересов общества, выше справедли-
вости.
Суд внимательно и беспристрастно разобрался во всех
этих делах, порой неимоверно запутанных. Были изучены
сотни документов, допрошены десятки свидетелей, вы-
слушаны показания всех подсудимых, многие из кото-
рых, так до конца и не раскаявшись, пытались исказить
очевидное, представить положение в выгодном для себя
свете. Истина и справедливость, однако, восторжество-
вали. Никто из преступников не ушел от приговора, вы-
несенного, разумеется, с учетом содеянного и личности
каждого. Некоторые приговорены к длительным срокам
лишения свободы.
Суд не только определил меру виновности каждого
32
из подсудимых, но и установил, почему стали возможными
такие преступления, что способствовало им.
В самом деле, почему некоторые легко манипулирова-
ли дефицитными фондами? Ведь множество раз говорено,
что они находятся под строгим контролем. Но достаточно
ли строгим, если их можно разбазаривать? Что-то, значит,
неблагополучно с учетом лимитного сырья и материалов,
с.их распределением и расходованием. Видать, учет этот
плохо поставлен не только на самих предприятиях, но и
в вышестоящих организациях, призванных решительно
и сурово пресекать любое головотяпство, любую бесхозяй-
ственность.
Подумать только: руководители разных рангов жалуют-
ся на нехватку металла, леса, труб, порой именно этим
объясняют они срыв выполнения государственных планов,
и вот такой пример разбазаривания. Может, слишком
большие запасы хранятся на предприятиях, если можно
раздавать материалы палево и направо, ибо трудно пред-
положить, что заводы делают это в ущерб себе. Тогда,
может быть, министерствам и ведомствам совместно с ор-
ганами Госснаба СССР надо досконально проверять «за-
крома» подчиненных им предприятий, оставив только не-
обходимое, только то количество запасов, которое соответ-
ствует установленным нормативам. Да заодно и нормы
пересмотреть — не слишком ли они завышены? По дан-
ному делу некоторые из руководителей среднего, так ска-
зать, звена сурово наказаны. Но не меньшая вина здесь
й других лиц — вышестоящих руководителей. Как же
так случилось, что у них на глазах совершалось нечто
из ряда вон выходящее, бесконтрольно расхищалось госу-
дарственное имущество? По причине ротозейства? По-
пустительства? Излишней доверчивости? Ну, а как будет
дальше? Не случится ли повторения, если не будет
гласного контроля?
Теперь насчет руководителей совхозов и колхозов,
прибегнувших ко взяткам ради получения нужных для
хозяйства материалов. Конечно, планы у хозяйств напря-
женные. Их выполнение требует безотказной работы
сельхозтехники, расширения и строительства новых про-
изводственных помещений, благоустройства животновод-
ческих ферм, складов, наконец, сооружения жилищ и так
далее и тому подобное. Без материалов, специальной техни-
ки и аппаратуры не обойтись.
Что делать, если, как ни бейся, не удается получить
централизованным порядком лес, металл, трубы, электро-
2-160	:зз
ды? Одни прибегают к шефам, которые и сами порой
идут на сделку с совестью, чтобы помочь селу. Другие,
отчаявшись, сидят и ждут у моря погоды. Третьи, по
малодушию ли, в надежде ли, что победителей не судят,
игнорируют и нормы морали, и нормы закона, ищут и
находят лазейки, а потом дорого расплачиваются за свои
грехи и чужие. Да, да, и за чужие. Потому что если пред-
приятия живут столь вольготно, что могут, без ущерба
для себя (иначе исчезновение дефицита сразу стало бы
заметным) отдавать на сторону тонны ценного материала,
то, выходит, не везде благополучно с планированием снаб-
жения.
Конечно, случается и реальная нехватка. И никто этого
не скрывает. Но иногда дефицит — только -кажущийся,
он создан искусственно, как правило, делягами, жаж-
дущими на этом наживиться. Вот тут-то и нужен тща-
тельный контроль за учетом, планированием и распределе-
нием сырья и материалов, за работой органов планирова-
ния и снабжения. Очень важно также привести материаль-
но-техническое снабжение в соответствие с планами. Ис-
коренить в этом деле недостатки, упущения — значит,
устранить лазейки для злоупотреблений, перекрыть
каналы хищений, лишить нечистоплотных людей возмож-
ностей обделывать свои делишки, получать навар на де-
фиците.
А случается навар и на «липе». Да, да, «липе>г, только
не той, что растет красивым деревом, а той, что разра-
стается на бумаге до неимоверного количества тонн, про-
центов, рублей.
...С некоторого времени продавцы магазинов одного
областного города, торговавшего молочными продуктами,
стали обращать внимание на мужчину средних лет, кото-
рый регулярно, изо дня в день, покупал по шесть или
семь литров разливного молока. Получив его, он торопливо
выходил на улицу, переливал в большую посудину и мчал
свою машину дальше. Торопился он потому, что пред-
стояло объехать еще с десяток магазинов, прежде чем
емкость наполнится до краев. После этого странный по-
купатель давал газ и на хорошей скорости выезжал из
города.
Вскоре закупленное молоко уже принималось на
приемном пункте близлежащего села, который принад-
лежал межрайонному племенному объединению, имев-
шему как раз задачей скупать излишки^этого продукта
у тружеников села, владельцев личного скота.
34
Село — не город. Здесь уже не было секретом, кто
привозит на пункт солидные бидоны. Все знали — сам
председатель исполкома сельского Совета народных
депутатов Лавров. А принимала у него продукцию Дубро-
ва, которой именно председатель внушил, что таким обра-
зом лучше всего выполнять и перевыполнять план по
сдаче молока.
Сдаваемое Лавровым, оно направлялось на молоко-
завод областного центра, где перерабатывалось и вновь
шло в магазины, откуда снова заполнял свои обширные
бидоны Лавров. Сказка про белого бычка несколько транс-
формировалась в отчетах о количестве молока, принимае-
мого будто бы от населения. Цифры в них с каждым разом
все увеличивались. Буквально за каких-нибудь два
месяца Лавров успевал несколько раз скупить и сдать
около шести тонн молока, лишь однажды полученного на
фермах.
Он объяснял свою «кипучую» деятельность тем, что
стремился улучшить показатели по сельсовету. Но это
объяснение больше скрывало истинные мотивы его дей-
ствий, чем подтверждало их. Здесь был не столько бес-
корыстный «энтузиазм», призванный приукрасить положе-
ние дел, сколько корыстный расчет. Ведь составляя фик-
тивные ведомости о принятом от населения молоке, прием-
щица получала за это определенные суммы и передавала
большую их часть Лаврову.
Начав с небольшого вроде бы нарушения служебного
долга, председатель сельисполкома вошел во вкус. Та
легкость, с которой он обманывал государство, породила
в нем ощущение безнаказанности и вседозволенности.
Вскоре денег, получаемых за перекупленный продукт,
оказалось ему мало. Возникло желание урвать за счет
общества побольше.
Ясно, что на одном молоке да с помощью одной Дубро-
вой далеко не поедешь. Нужны иные масштабы и иные
сообщники. Давно известно: кто ищет, тот находит. Нашел
и Лавров — старшего бухгалтера вышеупомянутого моло-
козавода Ивченко. Та уже давно занималась приписка-
ми и присвоением средств, пользуясь слабым контролем
и недостатками в организации учета на предприятии. Стол-
ковались они быстро и столь же быстро распределили
роли. Договорились, что Лаврову нет смысла, заниматься
трудоемкой работой по скупке молока в магазинах и сдаче
его на приемный пункт. Гораздо проще и больше денег
можно положить в карман, если увеличивать в ведомостях
2*
35
и накладных количество сдаваемого молока и приемным
пунктом и молокозаводом. Деньги же, полагающиеся сдат-
чикам, получать самим и делить. «А уж как оформить это
«липовое» молоко, я знаю»,— заверила Ивченко. Сговор
состоялся. Оставалось только заинтересовать масшта-
бами «дела» Дуброву — и молоко от «бумажных» коров
польется рекой. Дуброва, понятное дело, позволила без
труда уговорить себя.
В документах приемного пункта и молокозавода за-
пестрели двух- и трехзначные цифры, а председатель
исполкома Лавров по горло утонул в составлении фик-
тивных ведомостей, придумывании фамилий сдатчиков
и в манипуляциях с данными о тех, кто действительно
его сдавал. Самое удивительное, что никто из должностных
лиц не обратил внимания, что руководитель исполкома
стал заниматься несвойственными ему делами, идущими
вразрез с законом. Может быть, и можно было бы предот-
вратить тяжкие последствия. Ан нет! Никто и пальцем не
пошевелил, хотя «деятельность» Лаврова была отнюдь
не засекречена, и жизнь он вел явно не по средствам.
За относительно короткий срок вместе с Ивченко
прикарманил около 30 тысяч рублей.
Лавров с каждым днем наглел и терял осторожность.
Наверно, это было связано с тем, что хотя Ивченко от
него и скрывала, но он узнал об операциях, которые она
проводила совместно с его коллегой из соседнего города
заместителем председателя исполкома городского Совета
Удицким. Тот, в отличие от Лаврова, сразу же начал
с того, что вступил в сговор с бухгалтером молокозавода
Ивченко. Удицкий повел дело с размахом, вовлек в пре-
ступные приписки работниц приемных пунктов молока
в нескольких селах.
Сначала «пририсовывали» по сто, двести литров, но
потом, чувствуя безнаказанность, довели до двух и более
тысяч. Соответственно возросли и суммы присваемых де-
нег. Приемщица Воронова вручила Удицкому свыше 7 ты-
сяч рублей, Манюк — 4 тысячи, Маслова — около 2 ты-
сяч рублей. Получал он и деньги, начисленные приемщи-
цами в качестве заработной платы за прирост молока.
Делился с Ивченко. Свыше 54 тысяч литров «липового»
молока было показано в документах. А при активном
участии второго руководящего деятеля в документах ока-
залось около 170 тысяч литров взятого из потолочных
данных молока, за которое махинаторы положили в свои
карманы свыше 40 тысяч рублей.
36
Но если причиненный ими материальный ущерб можно
определить довольно точно, то едва ли можно измерить
вред моральный и то разлагающее влияние, которое они
оказывали на многих работников сферы сельскохозяйст-
венного производства — руководящих и рядовых. Недоб-
рый пример тех, кто обязан был по своему положению вести
борьбу со всякими нарушениями законности, создал пре-
вратное мнение о вседозволенности, породил в некотором
роде цепную реакцию, в которую были вовлечены десятки
людей, в том числе и руководители предприятий двух
районов области.
Конечно, корыстный интерес был главной движущей
целью их афер. Но был и другой интерес — любой ценой
покрасоваться в сводках, прослыть передовиком, рачи-
тельным руководителем. Это ведь тоже капитал — мораль-
ный. Он возвышает в глазах общественного мнения. Про-
слышав, что с помощью Ивченко, если не поскупиться,
можно многого добиться, поехали к ней на поклон глав-
ный ветеринарный врач одного из совхозов Бируля и
главный зоотехник Гонт. Узнали, что мадам мечтает
о некоем холодильнике. Главные специалисты бросились
выяснять, где таковой имеется. Оказалось, на складе.
В срочном порядке агрегат выписали якобы для совхозной
фермы и прямым ходом доставили era на квартиру
Ивченко. Подарком, который на языке закона именуется
взяткой, она осталась довольна. Вскоре количество сдан-
ного совхозом молока резко возросло. Разумеется, опять-
таки «липового». Только за 10 месяцев Ивченко приписала
совхозу более 200 тысяч килограммов якобы сдан-
ной продукции. В совхозе тоже закипела, работа по под-
делке отчетных документов о будто бы надоенном и
сданном. В нее были вовлечены десятки работников
ферм.
Слухами, как известно, земля полнится. О «благоде-
тельнице» Ивченко прознали еще в двух-трех хозяйствах,
главные специалисты которых желали славы. Короче
говоря, за три года в результате приписок и искажений
в отчетности, злоупотребления служебным положением
в государственную статистику было *необоснованно вклю-
чено свыше 600 тонн молока, что нанесло государству
ущерб почти на 150 тысяч рублей.
Обычно возникает вопрос, как доходят люди до такой
степени морального падения, деградируют как личности
и руководители? Думается, в глубине души они давно
созрели для этого. Вирус наживы, стяжательства, карье-
37
ризма сидел в них, дожидаясь своего часа. Предрасполо-
жение у наших «героев» было, а толчком послужила
обстановка парадности, бесконтрольности и безответ-
ственности, царившая в то время в области и рай-
оне.
Лавров и Удицкий, скорее всего, надеялись на то, что
в случае чего их выручит депутатская неприкосновенность.
Не секрет, что кое-где она действительно выручала, напри-
мер когда нарушение закона прикрывалось радением об
интересах общества, показухой, имитацией бурной дея-
тельности.
Все надежды их, однако, рухнули. По представлению
прокуратуры было получено согласие на арест и привле-
чение к уголовной ответственности, была проявлена долж-
ная принципиальность, в результате которой они лишились
депутатской неприкосновенности. Лишились потому, что
никто не может прикрываться депутатским удостовере-
нием, когда речь идет об ответственности за беззаконие,
ибо депутат — лицо, которому избиратели и поручили
защищать их законные интересы, интересы государ-
ства.
Можно предположить, что у преступников теплилась
надежда и на крайнюю запутанность документации, что
помешает изобличить особо крупные размеры хищения
и поможет свести все к небольшим суммам. Полагали, что
тем, кто будет проверять — ревизорам, инспекторам, сле-
дователям — не осилить всей кучи бумаг. Не случайно
в период следствия на вопрос, признают ли себя винов-
ными, Удицкий и Лавров отвечали: «частично». «Частич-
но» потому, что полученные за приписанное молоко деньги
они присваивали не все, большую часть будто передавали
Ивченко. Но зря крутили преступники. Каждый факт
удалось выяснить, установить степень виновности, размер
причиненного ущерба и количество похищенных средств.
Только одних свидетелей было около 400. Судебно-бухгал-
терская и почерковедческая экспертизы помогли след-
ствию установить правду.
Одним словом, случившееся дает повод для серьезных
размышлений. Можно и нужно, не прибегая к неправо-
мерным обобщениям, крайностям, перегибам и шараха-
ниям, сделать должные выводы: не порхать по поверх-
ности явления, а копнуть глубже, добраться до причин
преступления и разработать действенные меры предупре-
ждения их. К этому призывают нас решения партии,
требования сегодняшнего дня. Незаконным сделкам
38
необходимо поставить надежный заслон, правовой, эконо-
мический, моральный. Бесхозяйственность и разбазарива-
ние народного добра не могут быть терпимы.
ПРОХОДИМЦЫ НА КОЛХОЗНЫХ ПРОМЫСЛАХ
История, представшая перед судьями, не являла собой
такой уж запутанный детектив. Обыкновенное дело, каких,
к сожалению, бывает немало. Простой, как говорится,
сюжет. Несколько проходимцев в течение длительного
времени на глазах у многих и с ведома представителей
местных органов власти безнаказанно обирали колхоз-
ные кассы. Они выдавали себя за всесильных добытчиков
дефицита, за людей, повсюду уважаемых и почитаемых,
за бескорыстных радетелей колхозного крестьянства,
только и мечтающих облегчить его нелегкий труд и укра-
сить быт. Заявляясь невесть откуда, небрежно бросали
на стол мандаты и удостоверения, отпечатанные на глян-
цевой бумаге бланки, на которых, словно знаки непрехо-
дящей надежности, красовались печати и штампы. И вы-
глядели при этом как сама респектабельность, представи-
тельность, само благородство. Их, упаси боже, нельзя
было даже заподозрить в мелочности или там в меркан-
тильности.
Конечно, проявляя готовность помочь, они должны по-
тратиться, а денежки любят счет. Труды праведные и вся-
кие там командировки, беседы с нужными людьми и не
за пустым столом требуют расходов. Но это лишь самая
малость по сравнению с теми большими выгодами, которые
получают колхозы.
Некоторые из председателей колхозов в подобных
ситуациях почему-то вдруг теряются, превращаются
в простаков и легко дают обвести себя вокруг пальца. Их
немного таких, безбрежно доверчивых, но они есть, и без
тени сомнения открывают «залетным птицам» доступ
к колхозным счетам и кассе.
В данном случае хищения происходили в колхозах
Воронежской области, хотя задуманы были людьми, жи-
вущими за тридевять земель, в другой республике. Впро-
чем, место действия не имеет значения, ибо эти люди
готовы были осуществить преступный план на любой дру-
гой территории, лишь бы нашлись охотники им посодей-
ствовать. А поскольку связи и желающие помочь нашлись
именно на воронежской земле, то деляги обосновались
тут.
39
Для осуществления своей миссии они не увольнялись
с работы, не брали длительного отпуска за свой счет,
поскольку Наджария и Кабидзе вообще нигде не труди-
лись. Обоим было уже далеко за сорок, оба обладали дипло-
мами об окончании вузов, но ни тот, ни другой не спешили
приносить обществу пользу по избранной им специаль-
ности. Трутни по природе и убеждениям, они со свой-
ственным этой категории людей презрением смотрели
на тех, кто честно отрабатывал заработную плату, вел
порядочный, законопослушный образ жизни. Укладывать-
ся в рамки трудового семейного бюджета, стеснять себя
в желаниях Наджария и Кабидзе не хотели. Они стреми-
лись к роскоши, богатству. Хотелось жить так, чтобы,
к примеру, небрежно оставить официанту на чай крупную
купюру, слетать в Москву и провести время с не очень
разборчивой женщиной. Мечтали иметь, как каждый
уважающий себя делец, собственную «Волгу», для шику
украшенную хромированными цацками. Ну, еще дачка,
гараж. Дальше фантазия, несмотря на высшее образова-
ние и даже некоторую начитанность, не простиралась.
Слоняясь без дела, они и задумали операцию, ради
которой ринулись в Воронежскую область. Кабидзе по-
началу слегка испугался — не попасть бы на скамью
подсудимых. Но Наджария поднял будущего компаньона
на смех: какой же он после этого мужчина, если боится
не сумы (сумой Наджария называл жизнь на одну зар-
плату), а тюрьмы. И минутное колебание Кабидзе исчезло.
Его причиной была не совесть, а элементарная трусость,
которая старается себя не показывать перед сообщниками,
а, наоборот, моментально превращается в свою противо-
положность. И вот уже трус хорохорится, пытается вы-
пячивать грудь, держится этаким смельчаком, выдает
прежнюю стыдную боязнь за продуманную осторож-
ность.
Словом, сговор состоялся, и каждый из новоявленных
«фирмачей», как они себя называли, внес в задуманный
бизнес свою долю пая: ведь им предстояло создать нечто
вроде частного предприятия и пустить для этого в оборот
определенную сумму, тем более что нужно было еще
понести некоторые орграсходы на «полезных людей».
Весьма для них полезным в Воронеже оказался Горен-
ко, преподаватель местного лесотехнического института,—
личность, примечательная во всех отношениях. Канди-
дат экономических наук, отец семейства, он почти всю
сознательную жизнь, а особенно в последние пять-шесть
4@
лет играл две роли. На людях и даже дома — он человек
в науке, для которого все кроме книг, ученых записок
и кафедральных дел — пыль, суета сует. С такими, как
он сам,— это свой в доску парень, готовый помочь ближ-
нему, посодействовать, отнюдь не жулик и не прохвост.
А то, что оказался в компании жуликов и прохвостов, так
не потому, будто он им ровня, а исключительно из челове-
колюбия. Таков у него характер — приносить пользу,
спешить на выручку всем без разбора.
Ему, наверное же, приходило в голову, что, в сущности,
он не кто иной, как стяжатель, старающийся любым спо-
собом «зашибить деньгу», обыватель с дипломом. Так что
еще одно его грехопадение было естественным и законо-
мерным.
«Представитель науки» до того, как оказал неоценимую
услугу фирме Наджария — Кабидзе, занимался взяточ-
ничеством. Неоднократно подстрекал некоторых ищущих
в науке легкого пути к даче взяток якобы для должност-
ных лиц Воронежского сельскохозяйственного институ-
та. За что? За то, что брался с их помощью раздобыть
фиктивные удостоверения о сдаче кандидатского миниму-
ма. Разумеется, по установленной им же таксе, которая
менялась в зависимости от финансового положения
соискателя. А уж на это у Горенко был наметанный глаз.
Этот глаз и углядел блестящие возможности Наджария
и Кабидзе. Горенко без колебаний взялся за хлопоты^
которые на этот раз сводились к подысканию нужных
им дюдей, в распоряжении которых находятся материаль-
ные ценности.
Перелистав записную книжку, Горенко нашел в ней
фамилию председателя колхоза «Донской» Подгоренско^о
района и вскоре представил товарищу Засядько новообре-
тенных друзей — инициативных и толковых ребят, с ко-
торыми можно иметь «дело». Уже самый первый обмен
мнениями между председателем и инициативными ребя-
тами показал, что у них имеются устраивающие обе
стороны «идеи».
Нарисованная яркими красками перспектива скорого
создания в колхозе предприятия, которое будет давать
солидную прибыль, не предусмотренную доселе ни одним
планом, настолько захватила председателя, что, отбросив
в сторону все соображения морального и юридического
порядка, он быстро дал себя уговорить. Меньше всего
его волновал вопрос, что собой представляют благодетели.
Одно лишь обстоятельство обеспокоило было председателя:
41
колхоз, хотя и выращивает фрукты, но не в таком количе-
стве, чтобы обеспечить широкий фронт работ открываю-
щемуся цеху. Где же брать сырье? Возник вопрос: откуда
взять оборудование, в том числе фондовое, кадры? Но
Наджария и Кабидзе успокоили председателя, объяснив;
что все заботы берут на себя и обязуются даже в случае
какой-либо неудачи возместить колхозу убытки. Это устра-
нило закравшиеся было сомнения, придало силы убедить
правление колхоза, а также кое-кого в районе.
После того, как «ударили по рукам», то есть был под-
писан договор, «деловые люди» стали действовать, исходя
из принципа: время — деньги. С помощью колхозных
бланков доверенностей, которыми их щедро снабдил За-
сядько, а также расчетного счета колхоза в отделении
Госбанка, в Дигомском учхозе Грузии были закуплены
два погрузчика бочек, а на базах тогдашней Сельхозтех-
ники Воронежской области — 8 емкостей для хранения
продукции и другое нужное для «предприятия» оборудо-
вание. Впечатляет не только сказочная быстрота приобре-
тения оборудования, по и сооружение самого предприя-
тия.
На берегу Дона появился примитивный цех, пред-
назначенный перерабатывать фрукты, главным образом
яблоки, на сок, буквально через несколько недель. Оста-
валось найти, куда сбывать продукцию, которую дельцы
собирались выпускать. Кабидзе возвел себя в ранг началь-
ника цеха и, взяв бланк доверенности, поехал на Россо-
шанский пищекомбинат. Здесь он встретил благожелатель-
ное отношение к своему предложению поставить комби-
нату две тысячи тонн «сброженных яблочных соков».
Все эти сомнительные операции должны были насто-
рожить председателя колхоза. Закон предусматривал воз-
можность создания такого цеха как подсобного предприя-
тия колхоза, но только в том случае, если на нем будут
трудиться сами колхозники, свободные от сельскохозяй-
ственных работ. Засядько же смело пошел на отступление
от закона. Он и раньше позволял себе кое-что, и «ничего
страшного» не последовало. Все списывалось за счет произ-
водственной целесообразности. Да и откуда ему было
знать, что другая договаривающаяся сторона скрыла от
него именно те статьи соглашения, в которых заключалась
вся «гениальность идеи».
Приступая к закупке и переработке фруктов на сок,
Наджария и Кабидзе решили зарабатывать деньги, ма-
нипулируя подотчетными суммами. Но для полного за-
42
вершения «дела» нужны были еще две операций: за-
ключить договор с Подгоренской районной заготконторой
на поставку в цех фруктов и оформить туда своих людей.
Директор заготконторы Смирнов быстро понял, что к чему,
и сразу пошел навстречу комбинаторам. Соратники по
перекачиванию государственных и общественных средств
в свои карманы заработали вовсю. Заготовители Акопян,
Платонов и Большаков производили закупку фруктов
и сдавали их в соковый цех. Приемкой их занимался тоже
свой человек — Комиссаров.
Действия их были простыми, как песочные часы. Одни
во главе с Наджария закупали у населения фрукты, а дру-
гие во главе с Кабидзе принимали их, выдавали соответ-
ствующие документы и производили переработку «даров
природы». Фокус состоял в том, что и заготовители и
производители могли действовать бесконтрольно и про-
ставлять в бумагах любое количество якобы закуплен-
ных фруктов. Скажем, получали Платонов или Наджария
в заготконторе по полторы-две тысячи рублей под отчет.
Что первым делом предпринимали? А то, что процентов
двадцать из них сразу брали себе на мелкие расходы.
Покупали яблЪки на оставшиеся деньги, а авансовые
отчеты и ведомости составляли на всю полученную ими
сумму. Тютелька в тютельку, что и удостоверялось состав-
ленными лично Кабидзе накладными. Ему, начальнику
созданного им жещеха, колхоз как материально ответствен-
ному лицу выдал доверенность на право приемки фруктов
от заготовительной конторы. Вот он и принимал от своих
сообщников столько, сколько бог на душу положит. Точнее,
не бог, а бухгалтерия райзаготконторы, которая выписы-
вала Наджария и компании деньги.
Неискушенный, но знающий таблицу умножения чита-
тель сообразит: в бумагах можно, конечно, записать все
что угодно, однако количество готовой продукции, в дан-
ном случае соков, должно соответствовать количеству
закупленных фруктов. А если яблок приобретено только
на пятьсот рублей, то откуда возьмутся-соки на две тысячи?
Вот в этом-то и заключалась суть скрытой от Засядько
статьи договора — посредничество, за которое фирма «Ка-
бидзе — Наджария» отвалилд Горенко некую сумму. Дело
в том, что частные предприниматели не собирались вы-
пускать доброкачественные соки. Они с самого начала
задумали разбавлять их водой. Так что не настоящим
было все: и документы о заготовке фруктов, и документы
об их приемке, и сам производимый продукт.
43
Неискушенный читатель недоуменно спросит: позволь-
те, но вода есть вода, как можно выдать ее за яблочный
или вишневый сок? Конечно, трудно! Но при одном усло-
вии — отсутствии регулярной, постоянной проверки гото-
вой продукции — можно. А «фирма» действовала бес-
контрольно. Она имела кругом «своих»: начальник цеха —
Кабидзе, заготовители — Наджария и иже с ним, главный
технолог (специалист по выпуску соков-суррогатов) —
Дулидзе, рабочие (поставщики других компонентов) —
Аракелян и Чиян.
Другие компоненты — это как раз то, что позволяло
дельцам сводить концы с концами, иначе говоря, выдавать
неполноценный продукт за полноценный. В полученный
от незначительного количества фруктов сок добавлялись
значительные количества воды, а в нужных случаях ли-
монной кислоты и сахара.
«Переработка... фруктов произведена,— констатирует
приговор суда,— настойным способом: яблоки дробились,
помещались в чаны и заливались водой, настаивались
несколько часов, затем образованный сок с водой проце-
живался и закачивался в емкости. Эти же измельченные
яблоки вновь заливались водой и настаивались и т. д.». Все
расчеты делал Кабидзе. Он устанавливал, сколько до-
бавлять в натуральный сок воды, сахара и лимонной
кислоты. Химико-технологическая экспертиза продук-
ции колхоза «Донской» неопровержимо показала, что в яб-
лочных соках неимоверно много воды, а в вишневых —
в семь-восемь больше, чем положено, лимонной кис-
лоты.
Махинации вскоре перекинулись за пределы Подго-
ренского района. Когда председателю колхоза «Больше-
вик» Сиренькову предложили открыть цех по перера-
ботке фруктов, он воспринял это как шутку, ибо его
колхоз вовсе не имел своих фруктов и, разумеется, обору-
дования для цеха. Но убежденный «аргументами» —
обещанием договориться о поставке фруктов с другими
колхозами и, самое главное, в случае неудачи возместить
убытки,— председатель сдался. В договоре на всякий
случай указывалось, что цех будет производить соки из
фруктов, выросших в колхозном саду. Для нового «про-
изводства» выделили помещение зерносклада и двена-
дцать емкостей. Ну, а остальное было приобретено дель-
цами. Из плодосовхоза «Щигровский» и совхоза «Озерки»
Курской области, что за триста и более километров, в кол-
хоз «Большевик» потянулись грузовые автомашины с пол-
44''
ными кузовами яблок. Цех заработал. Никому не было
дела до того, что в самый разгар уборки урожая десяток
автомашин, предназначенных для перевозки зерна, совер-
шает столь дальние рейсы.
Еще один поДобный цех начал действовать при Латнин-
ском винзаводе Семилукского района. Договор с админи-
страцией винзавода был заключен уже от имени бригады,
которая оговорила себе в условиях право контроля за
строительством сокового цеха, технологическим процессом,
за качеством и количеством продукции. Она брала на себя
обязанность оплачивать все виды погрузо-разгрузочных
работ, связанных с переработкой фруктов, и других, ра-
зумеется, чтобы и на этом погреть руки. Опять с фантасти-
ческой быстротой было приобретено фондовое оборудова-
ние для цеха: моечные машины, емкости для хранения
сока, насос, прессы и другое. Так же быстро нашли поме-
щение, расставили на местах доверенных людей.
Естественно, в сферу деятельности мошенников попала
и райзаготконтора. И всюду действовали люди Кабидзе.
Действовали нагло, напористо. Главарь с подручным руко-
водил таким образом уже четырьмя преступными груп-
пами, тесно спаянными между собой общим стремлением
к наживе. Когда кончался сезон сбора свежих фруктов,
они переключались на сушеные, которые якобы нужны
для. омолаживания яблочных соков.
, Понятное дело, вся частнопредпринимательская дея-
тельность, весь «производственный цикл» строились по
одной схеме и по одной «технологии». Для производства
большого количества соков требовалось много лимонной
кислоты. И главари шайки организуют «добычу» этого
сырья сотнями килограммов.
Нашелся некий Писаренко, сумевший с йомощью посул
и взяток получить доверенности на сырье с Белгородского
завода лимонной кислоты. От каких организаций? Да
любых! Лишь бы был у них человек, готовый состряпать
соответствующие документы. И почему-то никого не за-
интересовало, зачем это, скажем, шахтоуправлению «Бу-
ровская» объединения «Макеевуголь» или шахтоуправле-
нию «Колосниковская-2» понадобилось выписывать себе
лимонную кислоту. Для каких надобностей? Не для обога-
щения же угля. Тем не менее Писаренко, а вместе с ним и
несколько других деляг преспокойно брали ее то непосред-
ственно на заводе, то в Углегорской ГРЭС, грузили на
автомашину и спешили доставить в исправно действующие
цеха махинаторов. Из бумаг следовало, будто кислота
45
получена складами шахт, а на самом деле там ее и в глаза
не видели.
Интересно, что при этом одни жулики обманывали
других. При розничной цене в 12 рублей 50 копеек за кило-
грамм «фирма» платила «поставщикам» три рубля.
Иногда, если какой-либо клиент упорствовал, что грозило
«предприятию» простоем, соглашалась на несколько боль-
шую цену. И все равно дельцы не оставались в накладе.
Что касается сахара, то тут дело обстояло просто. В мага-
зинах его предостаточно. Ничего не стоило покупать его
в разных торговых точках (чтобы не бросалось в глаза),
а затем оптом, по нескольку сот килограммов, на соб-
ственных машинах доставлять в соковые Цехи. Только
в магазинах Хохольского района для цехов было приобре-
тено 16 тонн сахара.
«Анализ... конкретных показателей яблочного сброжен-
ного сока, выработанного в... колхозе «Донской» Подго-
ренского района в количестве 453,8 тысячи литров, позво-
ляет заключить, что большинство партий этого сока отно-
сится к некондиционным по заниженному содержанию
спирта и остаточного сахара»,— отметил суд.
Возникает закономерный вопрос: а как же принимали
эту жидкость пищевой комбинат и винный завод? Там
ведь есть лаборатории, могли бы вывести фальсифика-
торов на чистую воду. Да, могли бы, но не сделали этого.
И здесь оказались люди, которые поддержали комбина-
торов. Подделку сока обнаружили сразу, но меры были
приняты неожиданные. Россошанский пищекомбинат,
например, тут же взял на себя обязанность довести весь
поставленный сок «до кондиции». Как установлено судом,
на это было Израсходовано более четырех тысяч литров
спирта-ректификата крепости 96 градусов.
«Добрые» люди из Хохольского пищекомбината истра-
тили на эти же цели тысячу сто семьдесят литров спирта-
ректификата стоимостью около двадцати тысяч рублей.
Латнинский винзавод внес более «скромную» лепту — на
сумму двенадцать тысяч рублей.
Итак, вместо разоблачения и привлечения к ответствен-
ности махинаторов, производивших негодную продукцию,
им со всех’ сторон оказывали помощь. Жулики между
тем до того распоясались, до того уверовали в безнаказан-
ность, что потеряли всякую осторожность, орудовали
чуть ли не на виду у многих.
«Вина подсудимых в хищении... подтверждается,
а их показания опровергаются,— заключил суд,— справ-
46
кой исполкома Борисоглебского районного Совета народ-
ных депутатов об отсутствии в районе населенного пункта
Кувшино, населенного пункта Кулиновка... справкой
исполкома Павловского районного Совета о том, что села
Белая Казинка на территории района нет... справками ис-
полкомов сельских Советов о непроживании на их тер-
риториях сдатчиков, указанных в закупочных ведомо-
стях».
Трудно поверить, что в состряпанных делягами заку-
почных ведомостях значились не только вымышленные
люди, но и вымышленные... населенные пункты, где якобы
производилась заготовка фруктов. Допустим, есть человек
по фамилии Митрохин или нет такого, сразу не уста-
новить. Однако же вряд ли все люди столь географически
неосведомленные, что в пределах собственного района не
знают названий сел. Быть такого не может! Не знает руко-
водитель райзаготконторы — знает главный бухгалтер,
кассир. Ведь филькины грамоты фирмы «Кабидзе —
Наджария» проходили через десятки рук, их должны были
внимательно читать, сверять. Но получилось так, что ни-
кто не сказал: «Стоп!»
Невероятные факты... Что за ними? Равнодушие? Без-
ответственность? Преступная халатность? Почти два года
продолжалась частнопредпринимательская деятельность
группы махровых ворюг и расхитителей. Она обошлась
государству, как упоминалось в определении суда, в десят-
ки тысяч рублей. Из них малая толика составила, так
сказать, накладные и производственные расходы, а осталь-
ные — чистый барыш.
Сказать, что о творящихся делах районные власти
ничего на знали, нельзя. Знали, что Засядько и Сирень-
ков организовали в колхозе цехи по переработке фруктов
с привлечением «шабашников». Знали, что там «зашибают
хорошую деньгу», но приходилось делать вид, что ничего
цлохого нет. Ведь сами санкционировали незаконные
решения правлений колхозов, закрывали глаза на Пример-
ный Устав колхоза и постановление Совета Министров
СССР «О развитии подсобных предприятий и промыслов
в сельском хозяйстве».
Тогдашние управления сельского хозяйства Подгорен-
ского и Хохольского райисполкомов визировали и ут-
верждали незаконные договоры об оплате труда, хотя нор-
мы и расценки, указанные в них, как говорится, «ни в
какие ворота не лезли». За одну тонну вырабатываемого
сока (доброкачественного, высокой кондиции) полагается
47
платить 9 рублей 32 копейки, а колхоз «Донской» по дого-
вору стал выплачивать 40 рублей, «Большевик» — 25 руб-
лей. Такие завышенные расценки, а также «дотации» от
самозваных «руководителей» обеспечивали людям, рабо-
тающим в цехах, заработки до 600 рублей в месяц. Если
учесть, что все они являлись знакомыми или родствен-
никами «заправил» преступной группы, то это многое объ-
ясняет.
Деньги текли в загребущие руки барышников, и хотя
они в расчетах с «мелкотой» стремились демонстрировать
широту натуры и щедрость, между собой и у них ладу не
наблюдалась. Между собой они грызлись за каждую сотню
и строго следили не только за своим казначеем Швили,
который вел учет и распределял между участниками
группы похищенные суммы, но и за главарями, за каждым
в отдельности. Дележка должна была производиться в стро-
гом соответствии с «рангом» и «заслугами». И, не дай
бог, если кто-то брал «не по чину»... Начиналась такая
несусветная ссора, что «шефам» приходилось прибегать
к весьма крутым мерам, дабы утихомирить разбушевав-
шихся сообщников.
Швили аккуратно «приходовал» поступавшие суммы,
вел графу расходов. Записи делал на грузинском языке,
наивно полагая, что такого рода шифровка поможет скрыть
махинации. Она не помогла даже ему самому. Потому что,
как только группа была поймана с поличным, тот же Над-
жария сразу рассказал о распределении обязанностей
между соучастниками преступления и особенно о роли
«казначея». Правда, потом, в суде, он начал всячески
отказываться от показаний, данных на предварительном
следствии, заявив, будто они были неправдивыми. Однако
такое вещественное доказательство, как блокнот Швили
с «сальдо-бульдо» на грузинском языке, наглядно под-
твердило, что Наджария пытается обмануть именно суд,
а на следствии он не лгал.
Лжи и выкрутас со стороны группы преступников
было предостаточно и на следствии и на суде. Кабидзе и
его сообщники сперва давали показания, более или менее
соответствующие действительности. Иначе нельзя было:
органы правосудия располагали множеством улик, от
которых никуда не денешься. Запирательство и отрицание
мало что. им давали. Но после нескольких месяцев след-
ствия обвиняемые, ошибочно полагая, будто проволочками
можно что-либо выиграть, заявили вдруг, что ужасно плохо
понимают по-русски и потребовали переводчика.
48	1
Но и языковый «тайм-аут» не помог. Следствие, а
затем и суд проделали колоссальную работу, чтобы до
конца разобраться в преступлении. Было допрошено более
тысячи свидетелей. Проведено множество очных ставок,
36 почерковедческих, 4 химических, 3 баллистических, 5
судебно-психиатрических экспертиз, судебно-медицин-
ская, судебно-бухгалтерская, 3 криминалистических ис-
следования документов.
одсудимые вели себя непоследовательно. Они то
играли в чистосердечное раскаяние, то начисто все отрица-
ли. Пытаясь запутать суд, они порой запутывались сами.
Особенно беспардонным был Наджария. Упорный в запи-
рательствах, он в свои сорок пять лет уже имел опыт
в таких делах. Ему не впервой лгать, валить все на других.
И он старался вовсю, удивляя и потрясая даже сообщников
шкурничеством, двуличием, бессовестностью. А ведь преж-
де он казался им таким порядочным, правдивым.
Недавно друзья и компаньоны, увидев такое, тоже
поспешили принять тактику «спасайся кто может», по
известному принципу «своя рубашка ближе к телу». Надо
было видеть и слышать, как они ссорились на скамье под-
судимых, как каждый выгораживал себя, порой не считаясь
с фактами, с прежними показаниями.
Перед судом прошли люди, страницы жизни которых
отмечены одним только черным цветом. Ничего светлого,
достойного!. Их мечты не простирались дальше обыва-
тельского благополучия.
Когда судьи спросили Кабидзе, почему он не пошел
работать, тот цинично ответил:
— Пусть на зарплату дураки живут!
Такие же «умные» взгляды изложили в суде и его
сообщники. Циничные, до мозга костей пропитанные
стремлением к стяжательству, к нетрудовым доходам, они
как бы отравляли этим ядом слабых, неустойчивых людей,
соприкасавшихся с ними. Конечно, ни Наджария, ни Го-
ренко и никто другой из подсудимых не искали себе
сообщников, помощников или потатчиков среди честных
и чистых людей. Но все же... Завербовать столь много
людей, готовых если не к преступлению, то к примирению
с преступлением — не следствие ли это плохой кадровой
политики, слабой воспитательной работы и недостаточной
правовой пропаганды?
Почему-то не идет из головы свидетельница Гримай-
лова, работавшая в цехе, где создавались так называемые
соки. Это она и еще два-три человека добавляли в них
49
воду, лимонную кислоту и сахар. Добавляли, зная, что
совершают преступление. Ее спросили:
— Скажите, пожалуйста, вы понимали, что проис-
ходит?
— Да, — она виновато оцустила голову.
— Но в таком случае почему молчали, не заявили куда
следует?
— Я человек маленкий. Мне Кабидзе велел, я и делала.
И потом...— Она секунду-другую запинается, точно думая,
сказать или не сказать. Затем все же решается: — Хоро-
шая оплата была. Как-никак шестьсот рублей я имела...
Боялась потерять работу.
Потерять совесть она не побоялась, а такую, с позволе-
ния сказать, работу... Вот она, логика обывателя, чья
хата всегда с краю, а своя рубаха — всегда ближе к
телу.
Суд правильно оценил и тех, кто потворствовал шайке,
сквозь пальцы смотрел на ее преступную деятельность,
ничего не сделал, чтобы перекрыть каналы для хищений.
Вынесены частные определения в адрес организаций
и учреждений, где царили бесконтрольность и халат-
ность, беспринципность, позволившие кучке злоумышлен-
ников творить свои черные дела. Время покажет, какие
будут сделаны выводы, какой будет извлечен урок.
Что касается подсудимых, то они наказаны по всей
строгости закона. Кабидзе, Наджария, Швили и осталь-
ные деятели «фирмы», а также их помощники лишены
свободы. У них конфисковано имущество, обнаружен-
ные деньги — наличные и на сберегательных книжках —
обращены в доход государства.
ИСКУШЕНИЕ РУБЛЕМ
С чего обычно начинает хороший, толковый руково-
дитель, только что назначенный на новое место? Со знаком-
ства с положением дел, с людьми, которые отныне посту-
пают в его подчинение. Как правило, внимательно изучает
вверенное ему хозяйство, достоинства и недостатки стиля
и методов руководства своего предшественника, ищет не-
использованные резервы для улучшения работы. Но осо-
бенно тщательно присматривается к кадрам: ведь без ак-
тивной поддержки коллектива, без творческого энтузиаз-
ма людей ничего, решительно ничего нельзя добиться. Вот
почему хороший администратор не жалеет времени на
беседы с людьми, стараясь вызвать их на откровенность.
50
Стремится узнать, каков их настрой, прикидывает потен-
циальные возможности каждого, его отношение к своим
обязанностям. Пытается понять, на что и куда направ-
лены помыслы работника — в будущее или прошлое. Сло-
вом, берет на учет деловые и человеческие качества. Это
позволит, в случае необходимости, одних в интересах дела
переставить на другой участок, других — выдвинуть на
повышение, третьих — понизить в должности. Глядишь,
и дела пошли в гору.
Но бывает и по-другому, если вновь пришедшее на-
чальство смотрит на свою должность как на высокий пье-
дестал, позволяющий ему возвышаться над всеми, источник
собственного благополучия ,и тихого существования «па
уровне». Такие люди, не успев еще освоиться на новом
месте, оглядеться, узнать поближе и получше коллектив,
начинают выявлять людей строптивых, неуступчивых,
проще говоря, принципиальных, чтобы при случае от них
избавиться. Неважно, что они хорошо трудятся, пользуют-
ся уважением в коллективе, честны, преданны делу. Они
мешают, привлекают излишнее внимание к недостаткам,
а значит, и к персоне начальника. Из-за них, того гляди,
пойдут проверки, комиссии, потребуются объяснения...
Нет, нет, лучше от таких подальше. И строптивьш со-
здается режим наименьшего благоприятствования, на-
ходится формальный повод к увольнению, либо они уходят
«по собственному желанию». Путь расчищен, места сво-
бодны, можно заполнять вакансии «подходящими» канди-
датурами.
Именно таким руководителем и оказался директор
элитно-семеноводческого хозяйства Примаченко. Правда,
на первых порах он сумел многих обмануть, надев на себя
маску крепкого, самостоятельного человека, готового
принимать ответственные решения. Но очень скоро вы-
яснилось, что он вовсе не волевой, а своевольный, не хозя-
ин положения, а лишь временщик, корыстные помыслы
которого можно разглядеть и невооруженным глазом. Вол-
нуют его не дела хозяйства, а свои личные. Нажитый ис-
кусной игрой авторитет начал таять, как ледяная сосуль-
ка на весеннем солнышке.
План в совхозе постоянно не выполнялся, но директор
думал не о том, как исправить положение, а о том, как
придумать уважительные причины отставания, скрасить
отчетность и уйти от ответственности. К мнению специа-
листов не прислушивался, оскорбительно игнорировал его,
норовил все вопросы финансово-хозяйственной деятель-
51
ности решать единолично. Нашлись люди, несогласные
с такими методами руководства. Их уволили. На осво-
бодившиеся места директор назначил «своих» людей, гото-
вых во всем ему потакать. К ним он благоволил, незакон-
но предоставлял совхозные дома, отдавал предпочте-
ние при продаже легковых автомобилей.
Особенно стало директору легко и привольно, когда
заведовать складом начал Петров — угодливый, нечистый
на руку человек, склонный к подлогу и обману. Подошли
на должности весовщиков и Щербак с Осиповым, с кото-
рыми Примаченко и Петров обращались с откровенной
бесцеремонностью, ибо знали, уверены были, что те не по-
смеют и единого слова наперекор сказать. Еще положил
Примаченко глаз на водителя Мазура, механизатора Ер-
шова, пилота гражданской авиации Пушкаренко. О по-
следнем будет особый разговор, но заметим, что каждый
из тех, кто проходил по этому уголовному делу, прямо
или косвенно испытывал растлевающее влияние Прима-
ченко. Вероятно, эти люди — не жертвы случайного грехо-
падения. Скорее всего, они давно были подготовлены
к нему и не совершили его раньше только потому, что
не представился подходящий случай, не попался такой ор-
ганизатор махинаций, каким оказался директор совхоза.
Итак, убрав возможных критиков, окружив себя угод-
ливо послушными, готовыми на рискованные операции
работниками, Примаченко почувствовал себя хозяином
положения, этаким всесильным руководителем, которому
все нипочем, все доступно. Самое главное ему виделось
в том, чтобы хитроумнее завуалировать преступные ком-
бинации и держать в уздечке их участников, дабы никто
не проболтался. Пусть все, повязанные одной веревоч-
кой, и думать не думают каким-нибудь путем отойти от
«дела».
Дело же заключалось в том, чтобы побольше похитить
и спрятать концы в воду. Это не представляло особого тру-
да, если учесть какую-то летаргическую бездеятельность
бухгалтерии, попустительство председателя и членов
профкома семенного совхоза, созерцательное равнодушие
многих и многих работников. Взрослые люди, специали-
сты, хорошо знающие свое дело, они, конечно, видели,
что творится, но не хотели перечить начальству. Зачем?
Только испортишь себе жизнь. Такая вот философия.
Так, по сути, без особых преград Примаченко и другие
получили, как сказали бы военные, оперативный простор
для удовлетворения корыстных интересов. Прежде всего
52
неправильно, вопреки существующий инструкциям велся
учет. Скажем, все зерновые культуры приходовались как
зерноотходы, зернофураж, неважно, идет ли речь о пол-
ноценной пшенице, горохе, овсе, ячмене. Все это списыва-
лось на хозяйственные нужды, корм, натуроплату, реали-
зацию рабочим. Между тем каждый вид продукции пола-
галось приходовать отдельно и так же отдельно списывать.
Но преступную группу это, естественно, не устраивало,
мешало выдавать со склада любое зерно под видом зерно-
отходов или зернофуража.
Подобную же путаницу устроили и с оформлением
документов строгой отчетности. Те, которые был обязан
подписывать директор, почему-то подписывались касси-
ром, а материально ответственные лица, вроде того же
Петрова, бесконтрольно сдавали в бухгалтерию недосто-
верные отчеты. Словом, царила такая документальная
анархия, которая и позволяла творить преступления.
Как установило следствие, а затем и суд, бесконтроль-
ность и игнорирование нормативных правил отчета, учета
и хранения продукции привели к тому, что на складе были
созданы излишки зерна, гороха, подсолнечника. Теперь
делягам ничего не стоило сбывать их па сторону. В этих
операциях первую скрипку сыграли Петров, шофер Мазур
и механизатор Ершов.
К упомянутым преступникам примкнули заведующая
магазином № 28 Кленовского совхозрабкоопа Подольского
райпотребсоюза Московской области Аникеева и заведую-
щая магазином № 27 Дачнянекого совхозрабкоопа Беляев-
ского райпотребсоюза Одесской области Огурцова. Далеко
не безвозмездно они стали принимать сотни килограммов
левой продукции, оформляя ее по фиктивным приемным
накладным и кассовом ордерам. В одних случаях похи-
щенное записывалось на вымышленных лиц, как якобы
сданное ими в магазин, в других — приписывалось людям,
действительно заработавшим и продавшим зерно государ-
ству через торговые точки. Деньги за принятую у расхи-
тителей сельскохозяйственную продукцию, понятное дело,
изымались из кассы и передавались делягам.
То была, если можно так выразиться, оптовая про-
дажа государственного имущества, закамуфлированная
под индивидуальную. Но это не исключало продажи «из-
лишков» и конкретным лицам. Работала в совхозе бригада
наемных строителей, всего восемь человек. По договорен-
ности часть заработка выплачивалась натурой, точнее гово-
ря — пшеницей. Каждому из них причиталось по три тон-
53
ны зерна. Фактически (и это отражено в, накладных) им
выдали лишь по 1600 килограммов. За остальное они
заплатили по розничной цене, но, конечно, без необходи-
мого в таких случаях документального оформления. В ре-
зультате Примаченко и Петров получили около двух
с половиной тысяч рублей и поделили их между собой.
Не постеснялись они запустить руку даже в фонд
материальной помощи рабочим и служащим. Перед след-
ствием и судом прошла большая группа работников сов-
хоза, которым якобы помощь была оказана. Одни об этом...
не подозревали* так как вовсе не просили ее. С удивлением
рассматривали документы с поддельными подписями.
Другие действительно расписывались, но денег так и не
увидели, поскольку они тут же изымались Примаченко...
для его собственных нужд.
Представ перед судом, он лепетал что-то о том, как
трудно ему приходилось, когда в совхоз наезжали различ-
ные делегации и надо было устраивать достойные приемы,
а поскольку средств на это не выделяют, приходится
выкручиваться. Он лгал. Потому что все махинации не име-
ли никакого отношения к приезду гостей. И вовсе не на
их угощение ушли присвоенные денежки, а на попойки
и увеселения директорского окружения. Да еще кое-что
оседало в их кошельках.
Забота о собственном благополучии была для этой
компании главной движущей силой, смыслом их суще-
ствования.. Совесть, порядочность, элементарное чувство
долга, стыд, наконец, были им неведомы- Они пользова-
лись совсем другими критериями оценки человека, при-
знавали только свои правила общежития. Эти люди ни в
грош не ставили тех, кто не способен был лгать, кто
скорее готов был дать руку на отсечение, нежели украсть,
кто не умел ловчить. Таких они презирали, высмеивали,
считали наивными, несовременными «лопухами», которых
остается лишь объегоривать. Другое дело — мужики
«понятливые», «сообразительные».
Наверное, таким показался директору совхоза летчик
Пушкаренко. Получал неплохо, был в коллективе на хоро-
шем счету, слыл человеком добропорядочным, и вдруг —
на скамье подсудимых. Может, человек слаб, может,
трудно ему противостоять напору матерых преступников?
А если не нашлось сил отказать как раз потому, что бес-
проигрышный соблазн оказался сильнее возможного нака-
зания? Мы вовсе не хотим оправдывать Пушкаренко: он
виноват; он должен понести наказание и понес его. Мы
54
только хотим показать, насколько вредны и опасны такие,
как Примаченко и Петров, способные влезть в душу
человека и испоганить в ней доброе, разумное. Такое
не сбрасывается со счетов, ибо нельзя забывать о социаль-
ной опасности преступного влияния одних людей па
других.
Знал ли Пушкаренко о том, что приписки — зло, что
заниматься ими противозаконно? Безусловно. Грамотный
и эрудированный человек, он читал об этохМ в газетах, слы-
шал по радио и телевидению, но, думалось, что все это
очень далеко и никогда не будет иметь к нему отноше-
ния.
Когда ему предложили приписать энное количество
гектаров полей, якобы химически обработанных с воздуха,
Пушкаренко поначалу даже не понял, кому и зачехМ это
понадобилось. И лишь после прозрачного намека, что
таким путем можно получить много бензина и сбыть его
по4 сходной цене, летчик понял, на какой жизненный
вираж его хотят вывести ухмыляющиеся собеседники.
Те, заметив испуг в его глазах, принялись торопливо успо-
каивать Пушкаренко: дескать, ничего тут страшного нет,
нечто подобное делалось и раньше, обошлось без неприят-
ностей. Так что дело — верное, ну а лишняя верная ко-
пейка никогда не помешает. Ему было боязно, но он поз-
волил себя уговорить, надеясь, что больше никогда не
придется принимать таких опасных предложений. Ему
еще неведома была засасывающая сила соблазна, когда,
безнаказанно совершив преступление однажды, уже
невозможно бывает остановиться.
Заполучив таким бесхитростнььм образохм более девяти
с половиной тонн бензина, директор распорядился, чтобы
заведующая складохМ горюче-смазочных масел Чернова
не оприходовала их, а выдавала лишь по его личному рас-
поряжению — устному либо письменному. Примаченко
почувствовал себя нефтяныхМ магнатом, который может
обеспечить горючим любого нужного ему человека. И дей-
ствительно, заезжали к Черновдй какие-то владельцы
«Волг» и «Жигулей», наполняли до отказа баки машин
и, не сказав «спасибо», мчались дальше. Никто не заду-
мался, не подсчитал, во сколько обошлась государству
«невинная приписка», сделанная Пушкаренко по уговору
с расхитителями.
Можно было бы многое рассказать и о других художе-
ствах Примаченко. Например, взять ремонт списанной
из-за аварии автомашины, который он затеял на средства
55
фонда материальной помощи ради того, чтобы угодить
вышестоящему начальству. А совхозные домики он
распределял исключительно по собственному хотению. Но
дело не в списке преступлений, а в анализе их причин и
последствий.
Чем объяснить поведение людей, получавших денеж-
ную помощь, вовсе им не нужную, и безропотно отдавав-
ших ее директору? Это желание угодить начальству,
слепая вера в то, что деньги действительно пойдут на по-
лезное дело, или трусость? Наверное, было все. Но глав-
ное зло — гражданская пассивность, составными частями
которой можно считать и угодничество, и слеповерие, и
равнодушие, и трусость.
Да, конечно, эти люди проходили в суде как свидетели
и в этом качестве по-своему помогли правосудию. Попробуй
их упрекни! Но они ведь носят высочайшее звание граждан
своей страны. Не зря из глубины сердца вырвал великий
Некрасов эти обжигающие строки: «А гражданином быть
обязан». Гражданство — это обязанность. Почетная, важ-
ная, потому что она означает — быть хозяином страны,
стражем ее покоя, богатства. И нельзя оставаться равно-
душным, если кто-то пытается ее обворовывать, обманы-
вать. Ведь обворовывают и нас с вами, каждого в отдель-
ности и всех вместе!
Залезая в фонд материальной помощи рабочим и служа-
щим, Примаченко лишал ее тех, кто просит. А просить-то,
ой, как нелегко! И вот какой-то^ жулик отнимает у членов
коллектива им и только им принадлежащее. Почему же
люди молчат, боятся проходимцев, более того,— идут
у них на поводу, способствуют созданию в совхозе об-
становки социальной несправедливости? Подлинному
гражданину всегда был чужд обывательский лозунг «Моя
хата с краю».
Возмущает поведение бывших должностных лиц сов-
хоза, в чью обязанность входило бережное отношение
к государственному рублю. Взять хотя бы работников
бухгалтерии: они-то уж видели, чем занимается руковод-
ство семсовхоза, не слухами пользовались — документами.
Но и главный бухгалтер Ровина, и сменившая ее к момен-
ту разоблачения Примаченко Билина работали, словно
зашоренные. Им сдают документы, где должна быть под-
пись директора, а ее нет. Ничего, сходит. Кассовые ордера
на получение материальной помощи датированы намного
раньше поданного заявления и принятого рабочкомом
решения,— но тоже сходит. На складе завелось лишнее
56
горючее — ничего страшного! Все спокойно взирают, как
неверно оформляются зерно, горох и прочие сельхозпро-
дукты,-— и тоже сходит.
Нельзя, чтобы такие безответственные работники от-
делывались лишь легким испугом, выговором, внушением.
Закон обязывает потребовать от них хоть частичного воз-
мещения ущерба, чтобы впредь не закрывали глаза на
совершающееся преступление, даже на маленькое безобра-
зие. Маленькое, оно ведь при попустительстве может обер-
нуться большим. Большим ущербом.
Конечно, преступники наказаны судом. У них будет
достаточно времени поразмыслить над случившимся,
подумать над своей судьбой, которую они собственными
руками и сотворили. Но надо и нам с вами сделать выводы.
Как жить дальше, чтобы никто на наше добро не покушал-
ся? Как заставить людей ответственных отвечать за свой
участок работы, отвечать сполна, по-настоящему? Как
уберечь чистоту наших помыслов? Чем лучше и честнее
будем мы работать, чем тщательнее беречь народное до-
стояние, тем богаче будем жить. Никто нам со стороны
ничего не даст. Все мы зарабатываехМ себе сами. Своим
трудом. Нам и беречь. В этом и заключается высшая со-
циальная справедливость нашего общества. Та самая спра-
ведливость, за которую надо бороться: всегда открыто,
без компромиссов и исключений для кого бы то ни было.
БАТОНЫ ДЛЯ БУРЕНОК
Прямо как у Чацкого из «Горе от ума»: и слушаю —
не понимаю.
Читаем дело и тоже не понимаем. Отказываемся по-
нимать: и умом, и тем более сердцем. Чтобы хлебороб,
председатель колхоза да еще кандидат сельскохозяйствен-
ных наук отважился на такое!.. Нет, «отважился» — не то
слово. Покусился на святая святых земледельцев. Что-то
тут не так! Может быть, какая-то ошибка вышла, перепу-
тали его с другим человеком...
Не перепутали, не ошиблись... Тяжелая, неопровержи-
мая правда как бы ложится на чашу судейских весов,
и ему, Сороке Петру Кирилловичу, нечего положить на
другую чашу, чтобы хоть как-то уравновесить свои по-
ступки, облегчить свою вину. Тогда это делает за него
адвокат, кладя на другую чашу былые заслуги подзащит-
ного и четыре его ордена, но и они, эти былые заслуги, не
в силах перетянуть чашу весов, где тяжкой гирей лежит
57
преступление, которому нет ни оправдания, ни проще-
ния.
Отрываемся на минуту от дела, чтобы припомнить
1943 год, Воронежскую область, где шли бои, а затем еже-
дневную изнуряющую бомбежку, которая оставила только
остовы от кирпичных зданий да черные обгоревшие поля.
На краю одного из них лежит раненый, пожилой, как
казалось нам, молодым, солдат, Иван Ступин и, не стесня-
ясь однополчан, навзрыд плачет — со всхлипыванием,
изредка вытирая кулаком глаза. Не принято среди солдат
пускать слезу. Никогда прежде не видели мы этого тихого,
казалось бы, лишенного всяких эмоций человека в таком
состоянии.
— Болит? — сочувственно спросил его кто-то. И желая
успокоить, добавил: — Потерпи маленько, сейчас меди-
цина придет, уже кликнули. ч
— Не помогут они,— сквозь слезы говорит Ступин.—
Ты глянь, как горит. Пшеница горит... Хлебушко... Что
деется, что деется? — Он с отчаянием поглядывает на
товарищей, надеясь увидеть в их глазах понимание. Так
смотрят дети на взрослых, ища у них защиты от вопиющей
несправедливости.
И все поняли: не от ран, не от физической боли страдает
солдат, а от боли душевной. Недавний колхозник Иван
Ступин плачет от вида почти сгоревшего хлебного поля.
И не было для него более сильного потрясения, чем это.
Даже ранение не причиняло таких страданий.
Не знаем, где он сейчас, наш друг, жив ли, здоров. Но
если жив, то, должно быть, ему сейчас чуть больше лет, чем
председателю колхоза Сороке, хотя, убейте, не можем
сейчас представить Ступина на месте Сороки. Потому
что он, Иван Ступин, имел совсем иную закваску, иные
представления о земле, о хлеборобской чести и совести,
иными глазами смотрел на хлеб, который, по его поня-
тиям, не имел цены, как не имеют цены шедевры мировой
художественной культуры. Знал: хлеб — это жизнь.
В отличие от него для Сороки хлеб оказался всего лишь
изделием пекарни стоимостью в тринадцать или более
копеек, с которым вольно обращаться, как заблагорассу-
дится, не очень-то терзаясь душевными муками и не думая
о нравственных последствиях. Это он, руководитель кол-
хоза, земледелец-практик, чей вроде бы богатый опыт под-
твержден ученой степенью, распорядился и провел свое
распоряжение через правление колхоза — закупить хлеб
непосредственно на хлебозаводе или в магазине и скармли-
58
вать его... скоту. И не только хлеб, а и крупу тоже.
Пожалуй, невозможно себе представить состав правле-
ния, члены которого, наряду с обсуждением таких вопро-
сов, как подготовка к уборке урожая, обеспечение мер по
его сохранности, итоги социалистического соревнования,
строительство фермы, со спокойной деловитостью, будто
речь идет о чем-то обыкновенном, естественном, во все вре-
мена принятом, решают кормить буренок свежеиспечен-
ными буханками и батонами, цена на которые так ничтож-
но мала. Но, как это ни дико, а именно подобный пункт
значился в повестке дня того колхозного правления.
Заслушивался, так сказать, доклад председателя по суще-
ству вопроса, разворачивались прения, текли мерные, рас-
судительные (рассудительные ли?) речи, давались какие-
то обоснования, принималось решение: кто — за, кто —
против, кто воздержался? Среди присутствующих царило
полное единодушие — никто не воздерживался, а тем более
не голосовал против.
Читатель может предположить, что был Сорока этаким
самодержцем в правлении колхоза, руководителем упря-
мым и своевольным, которому, не дай бог, поперек слово
сказать, тем более свою точку зрения отстаивать? Петр
Кириллович действительно человек волевой, с характером,
любил, чтобы его слушались, но гайки (надо отдать ему
справедливость) до отказа не завинчивал, критику воспри-
нимал более или менее спокойно, дельные предложения
учитывал. Но когда обсуждали вопрос, чем кормить птицу
и скот, других дельных предложений не поступило, и сама
идея об использовании для этих целей магазинного или
заводского хлеба никого не возмутила, никого не подняла
на хотя бы слабое противоборство. Не нашлось среди людей
«от сохи» такого, кто бы встал и с тихим (пусть тихим)
проникновением проговорил: «Вы что же это, белены
объелись — коров да хохлаток булками кормить? Не со-
гласен я! И вам не позволю!»
Но, может быть, создалась в то время жуткая бес-
кормица, целыми днями рвал душу рев голодного скота?
Или, может быть, в районе выпекали больше хлеба, чем
требовалось населению, и он, не проданный и не пере-
работанный, все равно бы пропал? Нет, не было ни того,
ни другого. Правда, некоторая нехватка кормов ощуща-
лась, однако не до такой степени, чтобы стоило прибегать
к мерам противоправного и безнравственного харак-
тера.
Подумать только, каждому известно — закон преду-
59
сматривает наказание тех, кто использует хлео на корм
скоту, и тем не менее целый колхоз за неполных четыре
года скупил у хлебозавода и в продовольственном магазине
села 309 тысяч буханок общим весом в 232 тонны 900 кило-
граммов, а плюс к этому почти 6,5 тонны разной крупы
и скормил все это скоту и птице. И знали об этом не только
члены правления, но и бухгалтеры, кладовщики, опера-
торы ферм, птичницы, ездовые, ветеринары — словом,
все колхозники. Ни у кого не дрогнуло сердце, не воз-
мутились душа и совесть! Больше того, когда началось
следствие, многие, в основном, правда, должностные лица
колхоза, бросились на выручку Сороке, и это понятно,
потому что они сами в определенной мере оказались при-
частными к «хлебным операциям» и защищали уже не
столько председателя, сколько себя.
Ивашев, Бурик, Сорма, Бровский, Батов изо всех сил
пытались убедить суд, будто на корм скоту шел только хлеб
черствый (?!), деформированный, недопеченный и бог
весть еще какой, ни на что больше не пригодный. Но экс-
перты, специалисты хлебопекарного дела утверждали: если
в хлебной продукции имеются изъяны, то она подлежит
переработке, скармливать и эту продукцию скоту — не-
допустимо.
Кстати, версия об употреблении на корм только ни
на что больше не годного хлеба родилась в голове самого
Сороки с самого начала следствия. Он сумел навязать ее
даже некоторым свидетелям. Как? А очень просто: во
время следствия председатель продолжал оставаться на
свободе и выполнять свои обязанности. Сам этот факт
оказывал немалое психологическое воздействие на тех,
кого вызывали в качестве свидетелей: кто его знает, чем
все это закончится? Скажешь правду, а потом будешь не
рад. Пригрозил же председатель Сокову, заведующему про-
изводствохМ хлебозавода, когда тот осмелился обратить вни-
мание на его незаконные действия. А мастеру того же
завода Ткачу, отказавшемуся как-то отпустить подводу
хлеба, недвусмысленно посулил служебные неприятно-
сти, вплоть до увольнения с работы. Он-де, «влиятельный
человек в районе и может все»!
И люди боялись перечить Сороке. Мастер, чтобы не свя-
зываться, ушел в цех, но видел, как экспедитор удовлет-
ворил просьбу председателя колхоза и тот уехал, загрузив
подводу доброкачественным хлебом.
Не удивительно, что этот «влиятельный» человек умел
обрабатывать людей. Бухгалтер колхоза Ковалева па
66
суде прямо заявила об этом. Больше того, она призналась,
что прежде, боясь неприятных для себя последствий, дава-
ла ложные показания, будто хозяйство приобретало одни
только отходы, так называемые огарки, ценой пять копеек
за килограмм. На самом же деле колхоз скупал хорошую
продукцию, но председатель приказал говорить иначе
не только ей, а и другим тоже.
Впрочем, попытки лжесвидетельства этим не исчерпы-
ваются. Порадеть «родному человечку» поспешили и от-
ветственные работники районного звена. Едва началось
следствие, как они сразу же постарались запутать его.
Нимало не смущаясь, прислали официальную справку,
будто приобретенная в розницу крупа скармливалась
птице по... указанию руководства районного совета кол-
хозов. Более того, эту ложь даже подтвердили в своих по-
казаниях.
Эти люди долго стояли на своем, пока до них не дошло,
чем может обернуться лжесвидетельство: ведь предупреж-
дения об ответственности за дачу ложных показаний —
не пустая формальность, а вполне осязаемая возможность
попасть на скамью подсудимых. Тут-то все свидетели и
сделали крутой поворот. В суде они опровергли все, что
еще так недавно утверждали. Конечно же, Сороке не по-
ступало из района никаких указаний использовать пище-
вые продукты в рационе скота и птицы. Конечно же, делать
это — возмутительное безобразие. Сорока, самолично
внесший такое предложение, кругом виноват и заслужи-
вает сурового наказания.
Но прозрение, наверное, произошло все же не только
потому, что свидетели осознали неминуемость наказания
за лжесвидетельство. Тут примешалось, видимо, еще одно
обстоятельство, на котором остановимся позже.
Пока же хотим обратить внимание на то, к чему привела
противозаконная «предприимчивость» Сороки. Накормив
хлебом скот, он создал заметные трудности в снабжении
им населения. Несколько продавцов продовольственных
магазинов из близлежащих сел, а также председатель
исполкома сельского Совета народных депутатов показы-
вали на суде, что в течение трех лет, когда Сорока внедрял
свою «рационализацию», жители сел плохо обеспечивались
хлебом, его доставляли с завода с перебоями. Люди жало-
вались, писали письма, требовали разобраться. С хлебо-
завода, как по-заведенному, отвечали: отпущенные на дан-
ный месяц фонды муки использованы. И точка!
Кем использованы, на что? Неужели фонды эти столь
61:
ограничены, что не могут обеспечивать потребности на-
селения района? Задать бы руководителям местных орга-
нов власти, наделенных большими полномочиями, эти
вопросы директору предприятия да провести хотя бы не-
большую проверку, как все стало бы ясно. Но их удовлет-
воряли стандартные его объяснения, которые безоговороч-
но принимались на веру. Так преступно созданный дефи-
цит был чуть ли не официально оправдан.
Невольно приходишь к мысли, что деяния Сороки
вообще ни для кого в районе не были секретом. Многим
руководящим и должностным лицам просто удобно было
играть роль незнаек. В хозяйствах ощущалась нехватка
кормов для скота и птицы, нехватка, в причинах которой
надо было разобраться и принять решительные меры:
кому-то подсказать что делать, с кого-то строго спросить
за бездеятельность или вовсе сделать организационные
выводы. Но для этого надо было знать фактическое поло-
жение на местах, отказаться от привычного стиля и метода
работы, от не менее привычного манипулирования цифра-
ми, от парадности и искусственно созданной благополучной
отчетности.
Выяснилось, что Сорока не только злоупотреблял слу-
жебным положением, но и использовал его в корыстных
целях, действуя как расхититель. Одной репутации «ра-
чительного» хозяина, сумевшего в трудных условиях не-
хватки кормов прямо-таки чудодейственным способом
прокормить скот, показалось ему мало. Он, как говорится,
жаждал не только славы, по и денег.
Если в «операциях» с хлебсш он нет-нет да и проявлял
свое личное участие, то в хищениях старался оставаться
в тени, не выпячиваться. Большинство незаконных указа-
ний давалось им устно. И деньги в собственные руки от
«чужих» не принимал —- только через «своего человека» —
Кишкову. Только она вручала требуемую сумму началь-
ству. Это была тонкая тактика, чтобы в случае чего мож-
но было оправдаться, уйти от ответственности и уж по
крайней мере не выглядеть руководителем преступной
группы. Успеха эта тактика не возымела и была довольно
быстро разоблачена следователем, а затем судом.
Колхоз обладает большим и хорошо плодоносящим
садом. Когда наступает пора уборки яблок, здесь всегда
не хватает рабочих рук. Сорока привык решать эту пробле-
му с помощью наемных бригад. Потом, в суде, он будет
юлить, изворачиваться, доказывать, будто просто предо-
ставлял приезжим возможность заработать. А в дей-
62
ствительности благодаря запутанности учета собираемой
продукции лично обогащался. Тем более что с заезжими
молодцами махинации было легче делать, нежели с мест-
ными жителями.
Из года в год приезжали для оказания колхозу «помо-
щи» в сборе яблок в основном одни и те же люди. Условия
труда для них были прямо-таки царские. Можно подумать,
что не колхоз хозяин сада, а Сорока, который волен рас-
поряжаться общественным достоянием, как своим соб-
ственным. Он, например, завел порядок, по которому
пришельцы, получая обычную плату за труд, могли по
очень льготной цене купить у колхоза до пяти процентов
яблок от общего количества собранных каждым. Если
учесть, что яблоки обходились помощникам примерно
в 25 копеек килограмм, а на рынках ближайших областей,
не говоря уже об отдаленных, цена на них удваивалась
или даже утраивалась, то нетрудно понять интерес приез-
жих к данному промыслу. Тем более что яблоки, да еще
самолично бригадой отобранные, упакованные в дармовые
колхозные ящики (при таком остром дефиците на тару!),
вывозились отнюдь не на соседние рынки, а туда, где они
стоят подороже.
Откуда почерпнул Сорока эти установленные им пять
процентов, он так и не смог объяснить. Тем не менее «так-
са», к удовольствию гостей, несколько лет подряд остава-
лась неизменной.
Как вдруг... В подобных историях появление сакра-
ментального «вдруг» так же неминуемо, как появление
работников милиции, но в данном случае оно связано
не с ней, а с Сорокой. Так вот вдруг, когда бригада из шести
человек управилась осенью со сбором урожая и по заве-
денному обычаю уже.тщательно отсортировала по 500—600
килограммов яблок на каждого (всего более ста ящиков),
председатель колхоза приказал ввести иную систему по-
ощрения. Сославшись на указания вышестоящих орга-
низаций, Сорока заявил, что члены бригады могут купить
не более чем по 200 килограммов.
В рядах приезжих «тружеников» возникло недоволь-
ство. Как это бывает, одни, что называется, примирились,
понуро опустили головы, другие — заворчали, а самые
сметливые принялись тихо действовать. Через председа-
теля. Возглавлявшая бригаду жена подсудимого П. Харь-
ко, Екатерина, в течение нескольких дней обивала пороги
его4 кабинета, упрекая руководителя хозяйства в обмане —
не предупредили, дескать, заранее об изменении порядка
63
продажи яблок. Ехали в надежде на пятипроцентную нор-
му, а тут надувают! Сорока клялся, что не может престу-
пить руководящих указаний свыше, тяжело вздыхал и
разводил руками. Даже сочувствовал, и у людей создава-
лось впечатление, что он хочет им помочь, но то ли не
решается, то ли чего-то ждет. Как выяснилось, он дейст-
вительно выжидал... когда «клиент созреет» и тогда уже
без тени смущения и неловкости согласился... «сделать
одолжение» — пусть сборщики оплатят положенное
через кассу, а за остальное — две тысячи ему в карман.
Заодно предложил каждому еще сто ящиков яблок самого
ценного сорта «рихард», разумеется, на таких же усло-
виях.
Чуть позже, когда Е. Харько прибыла домой с грузом,
жительница соседнего села Чубчик тоже захотела приоб-
рести яблоки в том колхозе и просила у Е. Харько содей-
ствия. Та сказала, что дело, мол, невыгодное — Сорока
«содрал с них, будь здоров, какую сумму». Но Чубчик и
такие условия сделки устраивали. Вскоре супруги Чубчик
вместе с супругами Харько прибыли на переговоры с Соро-
кой. Сделка состоялась быстро и без помех. Но на сей раз
осторожность изменила Сороке, он принял две с полови-
ной тысячи рублей у мужа Харько из рук в руки, а не через
Кишкову, как в предыдущие разы.
Та осень оказалась для дельца весьма доходной. По
предварительному сговору между Сорокой, Кишкогой и
Песковым, исполнявшим обязанности кладовщика, ими
было реализовано около семи тонн яблок, за которые только
руководитель хозяйства положил в карман без малого
шесть тысяч рублей. Радуясь полученному доходу, Сорока
расщедрился, разрешил сборщикам, приехавшим из
разных мест страны, отправить домой груз колхозным
транспортом и в колхозных ящиках (378 штук), за что;
конечно, в кассу колхоза никто не внес ни копейки.
Суд, рассмотрев дело, воздал каждому из его участни-
ков по заслугам. Сороке, в частности, пришлось покинуть
уютное гнездышко — двухэтажный особняк, оцененный
более чем в 28 тысяч рублей, чтобы провести в менее теп-
лых краях восемь лет. Автомашина ГАЗ-24, денежный
вклад на 36 тысяч рублей и домашнее имущество у него
конфискованы. Кроме того, он лишен государственных
наград — орденов Октябрьской Революции, Трудового
Красного Знамени, двух орденов «Знак Почета» и медали.
Кажется невероятным, недостижимым: награды и
статьи уголовного кодекса. Что же, выходит, незаслуженно
64
награждали? Нет. Были времена, когда Сорока трудился
в полную-меру своих сил и способностей и колхоз шел
в гору. Но в последние годы — то в одном месте прорыв*
то в другом. В хозяйстве перестали заботиться о развитии
кормовой базы. Тогда председателя и осенило — зала-
тать дыры магазинным хлебом.
Но неужели, спросит читатель, никто из работников
органов правосудия в районе не замечал, что не все ладно
в хозяйстве? Замечали. Районный прокурор предъявлял
Сороке и другим специалистам иск о возмещении ущерба,
причиненного хозяйству падежом скота и птицы. Реше-
нием народного суда с него было взыскано 3Q0 рублей.
«Это мелочь!» — решило руководство района, вспом-
нив о проводившихся именно в этом колхозе показатель-
ных семинарах, совещаниях, о визитах всевозможных деле-
гаций, шикарных приемах и обильных угощениях. Ника-
ких выводов в отношении Сороки сделано не было.
Деньги на угощения выделялись решением правления,
а если не хватало, пускали шапку по кругу. Что касается
шапки, бог с ней, а вот по какой статье расходов уплывали
частенько до 400 рублей из кассы хозяйства — неясно.
Участники застолья разных рангов подобными пустяками,
к сожалению, не интересовались.
В колхозе, было дело, скормили скоту восемь с поло-
виной тонн отличной моркови. Объяснили так: коровам
тоже нужны витамины. Районный прокурор предъявил
иск о взыскании с Сороки и других специалистов 1530
рублей. Народный суд в иске отказал. Допустим, судебны-
ми, правовыми средствами в тот раз нельзя было Сороку
наказать. Но ведь можно было воздействовать на него
иными средствами — дисциплинарными, скажем. Ведь
как ни суди, ни ряди, а с морковью форменное безобразие
вышло. Это все понимали, но Сороку даже не пожурили.
Безнаказанность развязывала руки председателю
колхоза, подталкивала его к новым правонарушениям, и
он уверовал в свою «непотопляемость». Но не спасли его
ни «заступники» сверху, ни былые заслуги.
Председатель колхоза и его сообщники понесли за-
служенное наказание. А мы думаем о тех, с чьего молчали-
вого согласия творятся порой преступления, — о людях,
которые тяжким трудом выращивают хлеб, но равнодушно
смотрят, как оскверняется дело их рук. И вспоминаем пла-
чущего у горящей нивы солдата Ивана Ступина, которому
было больно не от ран, а от вида полыхающей пшеницы.
Разве мог бы он допустить, чтобы хлеб скармливали скоту?
3-160
65
Почему же таких истинных хлебопашцев, людей высокой
нравственности и гражданского муж'ества не оказалось
в руководимом Сорокой колхозе?
ЗАМОК СО МНОЖЕСТВОМ КЛЮЧЕЙ
Вам не приходилось задумываться, почему расхити-
телям и прочим жуликам еще удается порой сравнитель-
но легко заниматься своими темными делами? Причем,
как говорится, средь бела дня, на виду у всего честного
народа. Казалось бы, и выверенная система учета дей-
ствует, и регулирующих должностных инструкций пре-
достаточно, и недостатка в проверяющих органах нет. А че-
ловек, ходивший прежде в честных, не раз с хорошими
результатами отчитывавшийся перед непосредственным
начальством, демонстрировавший ревизорам полный ажур
в делах, вдруг оказывается в действительности махровым
преступником.
Может, впечатление и ошибочное, но такие вот «вдруг»
особенно часто случаются в сфере закупок и заготовок,
хотя немало их и в других отраслях — там, где наруши-
тели закона из-за бесконтрольности чувствуют себя в от-
носительной безопасности.
Однако на сей раз хочется поговорить именно о заго-
товителях. По ряду причин как раз их деятельность не-
однократно становилась предметом судебного разбиратель-
ства.
Представьте себе, читатель, этакого-современного куп-
ца, ничуть не похожего на знакомого нам из литературы,
который ходит по деревням и хуторам при честь по чести
оформленных полномочиях, бланках, квитанций, ведо-
мостях и предлагает местным жителям закупить у них
для нужд государства шерсть, мясо, шкурки, фрукты или
даже домашний скот. При этом дену предлагает подходя-
щую, расписаться в документах дает. Так что вся операция
никак не выглядит предосудительной, тем более что созда-
ет людям определенные удобства — не надо искать попут-
ных машин, чтобы добраться до рынка, часами окола-
чиваться там за прилавком, воевать с нечистоплотными
перекупщйками — все прямо на дому делается. Кра-
сота!..
Довольный земледелец с благодарной улыбкой прово-
жает услужливого, сладкоречивого заготовителя до самой
калитки, приглашает заглянуть в свою хату и в будущем
году, заранее обещая продать только ему все возможные
G6
излишки. Бывает, что тот и вправду приходит, снова корпит
в горнице над мудреной ведомостью, выписывает квитан-
ции и тут же, без всякой волокиты выкладывает на стол де-
нежки. Обе стороны с миром расходятся, весьма довольные
ДРУГ другом.
Но случается и иное, скажем, неожиданно для себя
крестьянин получает повестку с просьбой явиться в таком-
то часу к следователю. Он мучительно думает, чего же
такого натворил, чем провинился. Засыпает, абсолютно
уверенный в своей честности, но все-таки спит плохо, тяже-
ло ворочается в постели, и всякий поймет его нервозность:
в конце концов вызов в такие органы не сравнить с при-
глашением на именины илиг на правление колхоза для
получения грамоты.
Человек приходит в точно назначенное время, ему
показывают ведомости и квитанции с его подписью, кото-
рую он, конечно же, не может не признать, ибо она дей-
ствительно сделана его рукой, а вот количество купленного
у него скота или там яблок никак не соответствует дей-
ствительности. Память у него пока еще крепкая, жало-
ваться на нее грех, и в ней точно зафиксировано, что заго-
товитель купил сто килограммов яблок, а не вчетверо
больше. И он держится этой линии не только на след-
ствии, но и потом в суде, ибо она — единственная его
правда. Это. подтверждает и экспертиза, из заключения
которой явствует, что заготовитель-покупатель сделал
в документах кое-какие подчистки, которые позволили ему
украсть у государства и положить в собственный карман
изрядную сумму.
Бывает и так, что конкретный Петров или Сидоров
вообще лишь однажды продал заготовителю излишки, а
числится в бумагах многоразовым продавцом. Даже под-
пись имеется, да вот не очень-то похожая на его. Он
чистосердечно от нее отказывается, и его правота тоже
подтверждается экспертизой. Но случается, что такого
Петрова или Сидорова в данной местности вообще не суще-
ствует, его выдумал сам заготовитель и внес в соответ-
ствующие документы, чтобы присвоить энные суммы. Сло-
вом, заготовитель, выглядевший когда-то благодетелем,
оказывается обыкновеннейшим мошенником, расхити-
телем, действовавшим нагло и бессовестно. Чудеса, да и
только!..
Впрочем, чудеса такие обычно заканчиваются суровым
приговором, а вместе с ним — частным определением,
в котором детально разобраны причины и условия, при-
з*
67
ведшие к преступлению, и которое обязывает конкретную
организацию принять конкретные меры, дабы подобное
не повторилось, и сообщить об этом суду. Свидетель ухо-
дит, удовлетворенный свершившимся правосудием, уверен-
ный, что отныне пути к таким махинациям напрочь пере-
резаны и заготовки впредь будут проводиться в полном
соответствии с теми нормативными документами, на кото-
рые ссылались судьи и государственный обвинитель. Он
ведь, бывший свидетель, за время процесса поднаторел
не только в заготовительном деле, но и в определенных
юридических тонкостях.
Как же удивляется потом этот знаток, читая в местной
газете судебный очерк или фельетон, где описывается
аналогичное деяние, совершенное другими заготовителями
той же организации, которой когда-то адресовалось част-
ное определение. Неужели ничему не научились? А тут,
как назло, и центральная печать публикует хронику об
осуждении одного или нескольких заготовителей, заку-
почный «почерк» которых до мелочей сходен с «почерком»
тех, по чьему делу он выступал свидетелем.
Спору нет, при виде часто повторяющегося преступле-
ния, схема которого не отличается особой изобретатель-
ностью, человек вправе удивиться, даже ужаснуться и
задать вопрос: как же это так, братцы? Мы тоже удивляем-
ся, хотя отнюдь не ставим под сомнение силу частных опре-
делений. Не сомневаемся и в инструкциях, определяющих
работу заготовительных органов, несмотря на то что видим
в них некоторые изъяны, как раз и открывающие перед
преступниками те или иные лазейки для злоупотреблений
и бесцеремонного набивания собственных карманов за
счет общества. Право слово, отдельные нормативные акты,
призванные регулировать и контролировать операции
по заготовкам, в силу своего несовершенства напо-
минают замок, который открывается множеством клю-
чей.
Так вот именно о лазейках хочется поговорить не-
сколько подробнее и, чтобы разговор не показался от-
влеченным, сошлемся всего на два примера из судебной
практики. Не потому, что они исчерпывающе убедительны
и ничего другого уже не требуется, а потому, что преступ-
ления, совершённые в разных концах страны — одно
в Красноярском крае, другое в Калмыцкой АССР,— по
методике содеянного весьма и весьма похожи. Преступле-
ния совершены людьми, ничего друг о друге не знавшими,
принадлежащими к разным социальным слоям населения,
68
к разным возрастным группам, но объединяет их род
занятий.
Дело первое. Слушалось оно в Волгограде, по месту
обнаружения преступления, хотя диапазон действий под-
судимых простирался далеко за пределы приволжской
области, где орудовала большая часть из них. Ведущим
был некто Читайлов, заведующий шерстяным складом
в Малодербетовской заготовительной конторе Калмыцкой
АССР, человек с двумя ничему его не научившими суди-
мостями за плечами. Потому что, едва освободившись
из мест заключения, стал искать новую «доходную» служ-
бу, «теплое местечко», где можно было бы хорошенько
погреть руки и зажить, ни в чем себе не отказывая. Идеал
виделся ему в коврах, дорогом хрустале, «шикарной» ме-
бели, автомобиле и, конечно же, в различных драгоцен-
ностях.
Когда удалось окопаться па шерстяном складе — месте,
вполне подходящехм для задуманных им планов, стал пер-
вым делом подыскивать себе подручных, таких же не
чистых на руку, каким был сам. Надо ему отдать должное,
психологией заманивания неустойчивых, охочих пожи-
виться за чужой счет или за счет государства он владел
совсем неплохо. Наиболее податливых вовлекал в свои
аферы сразу, без лишних намеков и блужданий вокруг
да около. Знал: этот в обработке не нуждается. Других
«привораживал» крупной подачкой, будучи уверенным,
что, вкусив однажды, человек вдругорядь уже не в силах
будет противостоять соблазну. Третьих покупал подачка-
ми мелкими, подчас грошовыми — иного, с его точки зре-
ния, они не заслуживали.
Он плел сети, точно паук, методично, терпеливо, не
жалея времени. Если человек не поддавался и Читайлов
видел, что ошибся в ставке на него, немедленно отступал
и прикидывался незадачливым шутником или безопасным
прожектером. Но стоило ему заметить в ком-то слабину,
готовность клюнуть па приманку, пусть хотя бы угостить-
ся в ресторане, так тотчас же оплетал возможного союзника
густой паутиной всяких обязательств. А поскольку Читай-
лов вылавливал себе в подручные людей с не очень «ис-
правными» моральными тормозами и с не вполне здоровой
совестью, то, понятно, отпора не встречал. Так что корысто-
любцев и стяжателей втягивал в свою группу почти без
промаха. Заготовители Гиляев, Даковев, Юсупов, Китаев
(племянник Читайлова), сдатчик Динмухаров и другие
не колеблясь согласились на «сотрудничество» с ним.
69
Дело было поставлено с размахом, при такой координа-
ций действий всех сообщников, которая должна была ис-
ключить промах, особенно в условиях царивших вокруг
них бесконтрольности и попустительства. Принимая от
совхозов и колхозов шерсть низших сортов, Читайлов сор-
тировал ее, выбирая отдельно тонкую мериносовую и кус-
ковую шерсть. Затем занижал так называемый таксат —
процент содержания в сырье чистой шерсти — и показа-
тели ее состояния. В приемные акты рунная шерсть запи-
сывалась кусковой, отчего образовывался некий резерв.
На него оформлялись фиктивные акты.
Естественно, в них значились фамилии заготовителей-
сообщников. Те в свою очередь сочиняли квитанции, кото-
рые удостоверяли, будто сырье закуплено у населения.
А поскольку заготовители по существовавшей практике
(о ней еще пойдет разговор) всегда имели с собой достаточ-
но крупные суммы подотчетных денег для расчетов с тру-
дящимися, то «заработок» таким образом делился между
Читайловым и его компаньонами.
Если сырье поступало от заготовителей, не состоящих
с ним в сговоре, то он действовал с не меньшим нахаль-
ством: занижал вес, таксат и все другие показатели сырья,
чем тоже создавал его резерв как в стоимостном, так и
количественнохМ выражении. Опять в ход шли поддельные
квитанции, и опять наступала дележка барыша.
Драгоценное сырье Читайловым и компанией без об-
мана, обвеса или мошенничества с качественными показа-
телями почти не принималось. Обжуливали кого только
могли. Вот почему хищения к моменту раскрытия пре-
ступления достигли сотен тысяч рублей.
Богатство, нажитое грязным обманом, Читайлов дома
не держал. Зачем развешивать вожделенные ковры и при-
обретать машину, выставлять напоказ импортный хру-
сталь и золотые изделия? Прятал «нажитое» в тайниках,
которые были приготовлены в доме тещи, жившей в Моз-
доке. Там и были обнаружены без малого 134 тысячи руб-
лей, 353 золотых кольца и прочие ценности. Читайлов слез-
но уверял, будто все это досталось ему по наследству от
умершего в 1950 году отца. Не составило, однако, труда
доказать, что никакое это не наследство, все куплено Чи-
тайловым в магазинах.
Выявилось, кстати, еще одно обстоятельство. При
обыске у сообщников нашли... специальное приспособле-
ние для плавки золота. Нет, они не превращали драго-
ценный металл в слитки. Дело делалось гораздо проще.
70
Читайлов (по профессии зубной техник) приноровился
«прирабатывать» еще и изготовлением золотых коронок,
для чего и обзавелся необходимым оборудованием. Стоит
ли говорить, что и этот вид его «деятельности» носил
противозаконный характер? Как для него, так и для всех
его сообщников прибыльный «бизнес» закончился приго-
вором суда, по которому каждый получил длительные
сроки липТения свободы.
Дело второе. Слушалось оно в другом конце страны —
в Красноярском крае и мало чем отличалось от дела Читай-
лова и его группы. Разница — в цбъекте закупки и коли-
честве участвующих в ней лиц. Заготовитель Хатангско-
го районного рыболовецкого союза потребительских об-
ществ Мужицкий закупал в побелке Сындасском не шерсть,
а мясо.
Мужицкий получал в рабкоопе крупные подотчетные
суммы денег и распоряжался ими по своему усмотрению,
поскольку был уверен в полной бесконтрольности. Никто из
его непосредственных руководителей, никто из ревизоров
никогда не интересовался, как идут дела у заготовителя,
правильно ли расходует средства, оформляет документы.
Словом, можно было «зарабатывать левые» деньги. И Му-
жицкий, как и склонный к стяжательству Читайлов,
пустился в авантюрные махинации.
Следует заметить, что он не обладал особой изобрета-
тельностью. Он просто воспользовался несовершенством
самой системы заготовок и расчетов с населением. Скупая
у населения мясо домашних оленей, Мужицкий выписывал
подложные квитанции и подложные расходные кассовые
ордера, в которых нередко сам и расписывался. Коли-
чеством закупленного мяса манипулировал по своему
усмотрению, как, впрочем, ценами и сортностью.
Удивленный читатель спросит, как удавался обман,
ведь, покупая, заготовитель должен куда-то купленное
сдать. Мужицкий без особого труда нашел выход.
Соль заключается в том, что списание денег с под-
отчета заготовителя производится, исходя из фактического
расходования средств по закупочным ценам; тонна мяса
высшей упитанности стоит 4446 рублей, средней — 3838,
ниже средней.— 3046 рублей. Заготовленное же им мясо
учитывается на подотчете в розничных ценах: 1 рубль
90 копеек или 1 рубль 21 копейка в зависимости от его
категории. При недостачах мяса деньги с заготовителя
взыскиваются тоже по розничным ценам.
На этом и строил Мужицкий свое мошенничество. Это
71
было тем более легко сделать, что он пустил в ход так
называемые бестоварные накладные, по которым мясо
числилось будто бы сданным непосредственно в магазин
поселка. Сплавив мифическое количество мифического
продукта по розничной цене и оформив его по подотчету
в ценах закупочных, он, подсчитав разницу, клал деньги
в карман. Заметим, что и эта операция противозаконна,
ибо мясо в магазины по существующему положению по-
ступает лишь по разнарядкам рабкоопа. Так что бескон-
трольность сработала и здесь на пользу жулику, которому
удалось похитить более 17 тысяч рублей.
Восемь лет лишения свободы с конфискацией всего
принадлежащего ему имущества и запрещение в течение
пяти лет занимать материально ответственные должно-
сти — таков итог бесшабашной деятельности ''Мужицкого
на заготовительном поприще.
На этом можно было бы поставить точку, если бы рас-
сматриваемые в различных судах и в течение достаточ-
ного количества лет дела о злоупотреблениях заготовите-
лей при всем кажущемся различии ситуаций и предмета
заготовок не оказались настолько схожи между собой.
Даже частные определения, вынесенные судами вместе
с приговорами, тоже сходны. Они требуют от тех или иных
органов и организаций, в системе которых орудовали пре-
ступники, принять меры к устранению условий, способ-
ствующих злоупотреблению. Точнее говоря, речь идет об
усилении контроля в заготовительных органах, улучше-
нии отчетности...
Судите сами. Чем пользовались упоминавшиеся здесь
подсудимые? Тем, что заготовители были предоставлены
сами себе. Подотчетных денег у них невпроворот, операции
с ними с трудом поддаются учету и проверке. Несовершен-
ны система цен и система определения качества закупае-
мого у населения продукта или сырья.
Обратимся к Волгоградскому процессу. Как выяснилось
в ходе разбирательства дела, только тонкая мериносовая
шерсть подразделяется на три класса. Первый и второй
классы имеют по два подкласса. Цены на тонкую мерино-
совую шерсть первого класса первого подкласса колеб-
лются от 1 рубля 13,копеек до 9 рублей 46 копеек за
килограмм. При таком диапазоне заготовитель волен обра-
щаться со сдатчиками, как его левой ноге захочется. Ана-
логичные возможности имеет и заведующий складом.
Точно такие же манипуляции можно производить, за-
нижая или завышая таксат. Благодаря этому создаются
72
значительные излишки шерсти, а значит, и возможности
нажиться на этом.
Далее. Тонкая мериносовая и немериносовая шерсть
подразделяется ГОСТом на рунную и кусковую. Поэтому
предусматривается их раздельная упаковка. Существует
порядок, по которому можно недостающие виды шерсти
при сдаче компенсировать другими, скажем, тонкорунную
тонкой кусковой. Однако в бухгалтерском учете не установ-
лено отдельной позиции для кусковой шерсти. Она засчи-
тывается вместе с рунной.
Этим и воспользовались расхитители. Ведь тонкорунная
шерсть почти вдвое дороже кусковой, а кусковая — в три
и более раза дороже шерсти низших сортов. Доля кусковой
шерсти в общей массе тонкой рунной, сдающейся в про-
мышленную обработку колхозами и совхозами, _ не пре-
вышает 3—5 процентов. У Читайлова она значилась в боль-
шом количестве. Он умудрялся при оформлении^ приемных
актов часть рунной шерсти указывать как кусковую. Тем
самым на складе искусственно создавались излишки руна
и соответственно недостача кусковой шерсти. Как она
покрывалась? За счет выборки куска из тонкой шерсти
низших сортов, поступавшей в больших количествах от
колхозов и совхозов, а также за счет неполного отражения
в приемных актах кусковой шерсти, принимаемой от заго-
товителей. Низшие сорта на складе восполнялись их сда-
чей заготовителями, но без документов.
Следственными экспериментами было установлено,
что в шерсти низших сортов содержалось до 50 процентов
кусковой. А что же происходило с излишком рунной шер-
сти? На них склад выписывал фиктивные приемные акты,
а заготовители — соответственно фиктивные приемные
квитанции. Вот уж поистине золотое руно.
Может быть, следует подумать о том, чтобы запретить
заготовительным организациям принимать от колхозов
и совхозов шерсть низших сортов на свои склады и пору-
чить это предприятиям первичной ее обработки. Надо
также упорядочить систему учета различных видов шерсти
для исключения возможности замены одного сорта другим,
а следовательно, и возможности манипуляций. Тут может
помочь применение физических и химических методов
анализа качества принимаемого сырья.
И наконец, несколько слов о контроле. Очень давно,
еще в январе 1962 года, Центросоюз специальной инст-
рукцией узаконил порядок проведения инвентаризаций,
который предусматривал полную зачистку складов и вы-
73
верку расчетов с получателями. Это должно было обеспе-
чить правильность учета. Однако формальное проведение
инвентаризаций в начале или конце срока заготовки сырья
позволяло расхитителям готовиться к ним заранее. Ясно,
что нужны строгий контроль за точным и неуклонным
соблюдением инструкции, нелицеприятная, бескомпромис-
сная борьба с формализмом и поверхностностью в инвента-
ризационном деле.
Заготовка сельскохозяйственной продукции — дело
большой государственной важности. Нельзя допустить,
чтобы из-за несовершенства отдельных звеньев этого слож-
ного механизма допускались потери, а тем более хищения.
От того, как налажены учет закупок, система отчетности
и контроля, насколько эффективно перекрыты каналы
хищений, зависит снабжение населения продуктами
сельскохозяйственного производства, а промышлен-
ности — сырьем. Пора отбросить все устаревшее, отре-
шиться от инерции мышления, смелее внедрять в работу
научные и экономические методы управления и контроля,
перестроить деятельность заготовительных организаций
на современной основе.
ПОДСУДИМЫЕ И СВИДЕТЕЛИ
Заместитель директора по экономическим вопросам
одного из машиностроительных заводов на Дальнем Восто-
ке Владимир Николаевич Листовкин выразил пожела-
ние получить ко дню рождения в подарок цветной телеви-
зор. Будь оно высказано в тесном семейном кругу, никто
не осудил бы его. В конце концов, может быть, у Листов-
киных так принято.
Но дело в том, что подарочный демарш был сделан им
не жене и не детям, не родителям, а своей подчиненной —
заместителю начальника отдела труда и заработной платы
Раисе Ивановне Жирковой. И Жиркова не возмутилась
столь бесцеремонным вымогательством, а приняла заказ
и бросилась немедленно его выполнять. Если вы подумали,
что она пошла с подписным листом по друзьям Листов-
кина и наиболее близким к нему сослуживцам, то глубоко
ошиблись. Такое действие, конечно, с точки зрения закона
или даже морали чистым не назовешь, но оно все-таки не
наносит ущерб государству.
Раиса Ивановна решила финансовую проблему по-свое-
му. Так, как решала ее до этого уже много раз: составила
фиктивный аккордный наряд на якобы выполненную рабо-
74
ту, включила в него наиболее доверенных трех человек,
оценив «труд» каждого в четыреста рублей. Те честь по
чести расписались в соответствующем платежном доку-
менте, получили деньги и тут же вручили их Жирковой.
Благо, заранее были уведомлены о целевом назначении
отпущенных сумм.
Не дрогнувшей рукой заместитель директора лично
утвердил к оплате лихо сработанный наряд, а Жиркова,
взяв машину, ринулась по магазинам в поисках презента.
Цветных телевизоров в продаже к тому моменту не оказа-
лось. Поначалу Раиса Ивановна чуть не пришла в отчая-
ние, но, трезво поразмыслир, нашла подходящий эквива-
лент — не по цене, так по престижности. В ювелирном
магазине под витриной сверкали золотые запонки. Чем не
подарок? Выложив четыреста рублей, она приобрела их,
а затем вместе с другими присутствовавшими на торжестве
руководителями экономических служб завода вручила
имениннику непосредственно за праздничным столом.
Замена огорчила руководящее лицо. Видимо, поэтому
он после дня рождения не раз напоминал подчиненной
о своих несбывшихся надеждах и остатке неиспользован-
ной суммы. Но Жиркова недаром слыла толковым эконо-
мистом. Наведя справки, она отправилась в Хабаровск,
где купила все-таки цветной телевизор стоимостью в 790
рублей, каковой был незамедлительно доставлен Влади-
миру Николаевичу на дом. «Подарок» настолько обрадо-
вал Листовкина, что ему и в голову не пришло справиться
у Жирковой, сумела ли она уложиться в смету: ведь
четыреста рублей уже ушли на запонки. А тут еще дорож-
ные расходы, погрузка, выгрузка, доставка...
Впрочем, заместитель директора прекрасно знал, что
его подчиненная не осталась в накладе. Ведь незадолго
до «служебной» командировки в Хабаровск она состря-
пала, а он утвердил очередной липовый наряд на 850 руб-
лей. Так что, произведя в уме несложные вычисления,
Листовкин быстро сообразил: Жиркова на этой операции
с двумя нарядами, одним телевизором и одними запон-
ками «заработала» чистых 860 рублей. Но, будучи челове-
ком широкой натуры, не стал мелочиться. Не из его же
кармана произошла финансовая утечка — из государ-
ственного, с которым он не привык церемониться.
Началось это давно, с тех пор как он нашел казавшийся
ему бездонным и почти неподдающимся контролю источ-
ник обогащения, а также сообщников, количество которых
постепенно росло и в конечном счете составило шестна-
75
дцать человек. Каждый из них так или иначе имел отноше-
ние к выплате средств на предприятии и мог доступными
ему способами запутать любую ревизию, сбить с толку
самых придирчивых экспертов ради того, чтобы урвать
лишний рубль, за чужой счет построить свое мещанское
благополучие.
Листовкин имел наметанный глаз на людей слабых,
морально неустойчивых, ущербных, уже заранее готовых
пойти на любую подлость сразу после некоторой обработки,
нажима. Он был хитрым ловцом душ, когда надо — доб-
реньким, мягким, а когда и достаточно жестким, даже бес-
пощадным. Где нахрапом, где исподволь он из их среды
вербовал себе сообщников, преимущественно среди тех,
кто имел касательство к денежным выплатам и чья жад-
ность, иногда вопреки их воле, проявлялась, как прояв-
ляется порой замытое на видном месте пятно. Так со вре-
менем созрел сговор группы начальников разных рангов —
от старшего инженера-социолога отдела труда и заработной
платы А. Н. Фонова до заместителя директора завода по
общим вопросам Н. В. Макова. Во главе стоял Листовкин,
числившийся на предприятии, так сказать, в двух ипоста-
сях. Об одной уже шла речь. По другой он длительное
время ходил еще и заместителем председателя проф-
кома.
Среди ближайших доверенных были Ю. А. Ликин —
начальник лаборатории научной организации труда и
управления производством, дважды судимый Ж. Я. Кушка,
ведавший автоматической системой управления производ-
ством (АСУП), уже упоминавшаяся Р. И. Жиркова,
С. И. Евкин — начальник ЭВМ отдела АСУП, А. И. Овин-
ков — начальник отдела труда и заработной платы,
Л. Г.. Гатчик — начальник бюро нормативов в этом отделе.
Были и другие, они действовали как бы во втором эшелоне,
й, в зависимости от обстоятельств, выдвигались Листов-
киным то на первые роли, то на роли типа «кушать
подано».
Это уголовное дело к разряду лихо закрученных детек-
тивов с головоломными комбинациями не отнесешь. На-
против, оно скучно и однообразно, как может показаться
скучным и однообразным бухгалтерский отчет, скажем,
учителю пения. Тем более что в нем действительно пре-
обладала бухгалтерия, но та, которая делается негодными
средствами. И строилась она по одному «скучному», раз
и навсегда открытому преступниками шаблону — состав-
лялись фиктивные наряды, платежки и иные документы,
76
по которым Листовкин и другие получали (иногда сами,
иногда на подставных лиц) определенные суммы и при-
сваивали их. Месяц за месяцем — в течение нескольких
лет. Часть документов постепенно уничтожалась, часть
подменялась, подчищалась, маскировалась, пудрилась,
дабы случайный контроль не обнаружил аферы. Впрочем,
проверки бывали настолько поверхностными и деликат-
ными, что почти никогда ничего не вскрывали.
Может быть, на первых порах, когда Листовкин толь-
ко начал запускать руки в государственный карман и по
неопытности делал это без той филигранности, которую
он отработал позже, его и можно было схватить за руки,
разоблачить, но никто к этому, похоже, не стремился.
Те, кому по штату положено было контролировать рас-
ходование средств на оплату труда, выдачу премий и дру-
гих видов материального поощрения, особую дальнозор-
кость и служебную прыть не проявляли — то ли по халат-
ности, то ли из нежелания наступить на мозоль первого
на предприятии специалиста по экономике. Приходящие
со стороны ревизоры придирчивости тоже не проявляли.
Вероятно, чувствовали себя в гостях, где, как принято в
приличном обществе, негоже быть чересчур въедли-
вым. А может, хозяева оказались очень гостеприимны-
ми, неудобно было платить им черной неблагодарно-
стью.
Рассказывают, однажды поднялась паника в связи с
приездом какой-то комиссии из Всесоюзного промышлен-
ного объединения «Союзлитмаш». Зачем? По какому воп-
росу? На всякий случай поручили начальнику отдела кад-
ров Г. Г. Патину состряпать очередной фиктивный на-
ряд. Состряпал. Получилась кругленькая сумма в 1500 руб-
лей. Остались ли гости довольными, прошел ли прием
в теплой и дружеской обстановке, до конца и не выяснено.
Но точно известно, что никаких непорядков на заводе
и на сей раз не обнаружили. Ну, нет их, и все тут.
Прямо-таки полный ажур.
Ясно, что упущенное в самом начале уже не могло
стать достоянием гласности позже, когда Листовкин
оброс сообщниками, заматерел, стал действовать хитрее-
обдуманней, нашел средства и методы маскировки пре-
ступления. Правда, эти средства и методы не были такими
уж сокрытыми, чтобы их невозможно было обнаружить.
Для специалистов, добросовестно относящихся к своим
обязанностям, тут не было особых трудностей. Смогли
же пять следователей Комсомольска-на-Амуре и Хабаров-
77
ска даже спустя годы распутать все ниточки, найти концы
и всех причастных к хищениям.
Ущерб, нанесенный государству группой Листовкина,
составил несколько десятков тысяч рублей. К счастью,
не безвозвратный. Потому что благодаря своевременным
мерам, принятым работниками правоохранительных орга^
нов, его удалось почти полностью возместить за счет кон-
фискации у подсудимых вкладов на сберегательных книж-
ках, наличных сумм и ценностей, принадлежащего им
имущества. Остальное им придется погашать, работая в
исправительно-трудовых учреждениях, куда они направ-
лены на длительные сроки по приговору суда.
Когда заходит речь о сроках, читатель, возможно, сетует
на авторов за то, что они не называют всех прошедших
по делу лиц и не указывают точное количество лет, кото-
рое им придется быть вне общества. Но, право же, есть
ли надобность приводить иной раз весьма длинные списки
осужденных. Главное не в этом — в неотвратимости на-
казания. Неотвратимости! В этом социальный и поли-
тический смысл правосудия.
По совести говоря, речь об этом зашла не столько для
того, чтобы избежать возможных упреков со стороны чи-
тателей, сколько для того, чтобы отвлечься на время от
преступников из группы Листовкина и перенести акцент
на нечто другое, от чего тоже зависело ее своевременное
разоблачение. На наш взгляд, это «нечто» настолько важ-
но и настолько принципиально, что без него все здесь
рассказанное будет выглядеть документом с зачеркнутыми
строчками: смысл его в общем и целом ясен, а вот опре-
деленные частности, не менее существенные, затеря-
лись. Да и многое осталось невыясненным.
Начнем с того, что Листовкин и его приближенные
сочиняли аккордные и иные наряды не только (добавим
и не столько) на самих себя, сколько на подставных лиц,
которые., расписавшись в ведомостях, смиренно возвра-
щали полученные деньги либо заместителю директора
по экономическим вопросам, либо кому-нибудь из его
шайки. Таких, как ни прискорбно, было немало. То и дело
мелькают фамилии людей, оказывавших услуги «фирме».
Безвозмездно, из желания угодить, порадеть начальству.
По делу опрошено более трехсот свидетелей, и каж-
дый из них — каждый! — мог своевременно разоблачить
преступников. Мог, но не торопился. На вопрос, почему
молчали, беспомощно разводили руками, либо ссылались
на то. что мы, дескать, «люди маленькие», «нам вступать
78
в борьбу трудно, того и гляди съедят». Такая, понима-
ете, «философия», обывательская, негражданственная,
трусливая.
Правда, так поступали не все. Зоя Алексеевна Головко,
преподавательница местного политехнического института,
в течение трех месяцев проходила стажировку в планово-
экономическом отделе Амурлитмаша. По месту работы
за ней, разумеется, сохранялась заработная плата. Но
то ли от широты души, то ли в надежде, что Головко мо-
жет ему пригодиться в будущем, Листовкин повелел на-
числять ей зарплату и на заводе. Сумма за три месяца
собралась солидная — почти 600 рублей. К удивлению
людей, привыкших измерять порядочность в деньгах, Зоя
Алексеевна от неположенных денег отказалась. И твердо
стояла на своем.
Что ж, проверку на честность она прошла. Но про-
шла, мы бы сказали, наполовину. Ей осталось, казалось
бы, сделать еще один шаг — поставить кого следует в
известность о попытке за счет государства проверить ее
на чистоплотность. Зоя Алексеевна, повторяем, сама ни-
чем не позволила себя запятнать, и тут мы не можем
предъявлять к ней никаких претензий. Тут она чиста.
Но чиста ли она в том, что побоялась или не решилась
(не хотела руки марать, считала такой поступок недо-
стойным) просигнализировать о непорядке... Чего тут боль-
ше: наивности или гражданской инфантильности, бесхре-
бетности или равнодушного отношения к охране народ-
ного достояния?
Но как быть с другими, с теми, кто совсем не проти-
вился злу. И не только не противился, но своим непро-
тивлением способствовал преступлению. Скажем, Ана-
толий Яковлевич Заков — специалист, отвечающий за
выполнявшуюся во внеурочное время работу по заданию
двух институтов Москвы и Волгограда. Трудилось под
его началом девятнадцать . человек, которых он знал
наперечет, ибо постоянно сталкивался с «ими по службе,
выяснял какие-то детали, спорил, ругался, заставлял пе-
ределывать неправильно или плохо сделанное. Словом, до-
сконально и точно ведал, кому и что причитается. Однако
в ведомость каким-то образом попали Листовкин и Овин-
ков. Что же Заков? Возмутился, поднял шум? Ведь суммы
бездельники отхватили немалые — почти по 700 рублей.
Нет, Закову подобная несправедливость не показалась
дикой. Он с ней молча согласился. Из каких побуждений —
не смог объяснить ни следователям, ни суду.
79
Допустим, что Заков, получив за свои труды положен-
ные ему деньги, в силу пассивного отношения' ко всему,
что делается вокруг него, не стал докапываться до ис-
тины или не заметил подлога. Но работники Ленинград-
ского отделения института «Гипростанок» Зинаида Алек-
сеевна Усова, Валентина Ивановна Розова, Николай Ни-
колаевич Ляев, Владимир Дмитриевич Туз и Михаил Пав-
лович Кратьев пребывали за многие тысячи километров
от Комсомольска-на-Амуре и не могли не сознавать, что
с такого расстояния работать на Амурлитмаше можно
разве только в научно-фантастических романах, авторы
которых уже научились создавать человеческие аналоги
и поселять их одновременно в разных населенных пунктах.
Почему же их не смутили деньги, полученные за работу,
которую они выполняли в Ленинграде в силу служебных
обязанностей и за которую им исправно платили в род-
ном городе? Ведь макет модельного цеха для ВДНХ выпол-
нялся на договорной основе при наличии специальной
сметы, включавшей в себя и пункт о заработной плате.
Тогда в чем дело?
А дело в том, что на заводе отвечал за свой участок
Ликин и, желая показать перед Минстанкопромом СССР
свое рвение и обеспечить заказ как можно скорее, он ре-
шил «стимулировать» ленинградских исполнителей до-
полнительным заработком, для чего зачислил названных
граждан в штат завода... художниками. Обошлось это
предприятию свыше трех тысяч рублей, которые без те-
ни смущения и получили ленинградские специалисты.
Получили, считая такое в порядке вещей, ни минуты не
поколебавшись. Совесть при этом не то что не заговорила,
но даже не зашептала. Она осталась глухонемой.
Помалкивала и совесть работников отдела АСУП Алек-
сандра Николаевича Панова и Владимира Павловича Тю-
гова, когда они, выполняя по договору не входившую в
их служебные обязанности работу по ремонту клавиатуры
ЭВМ, расписались за 1222 рубля и 917 рублей с копей-
ками. Соблюдая джентльменский уговор, они отсчитали
себе обусловленную сумму, а остальные деньги вручили
Евкину. Ндверно, при этом считали себя людьми слова,
людьми чести. Как же, не обманули старших, не подвели,
не отказались отдать разницу... А могли... Кто бы осме-
лился протестовать, требовать?
Тюгов, так тот был очень доволен. Он платил алимен-
ты, и начислили их не с какой-нибудь сотни, а с целых
девяти. Значит, и о детишках позаботился. Заметим кста-
80
ти, что Листовкин и компания неоднократно включали
в свои лиловые наряды алиментщиков. Почему не проявить
щедрость, коли денежки плыли не из своего кармана —
из государственного.
Плыли еще и из общественного. Родственники подсу-
димых, друзья, сообщники, их друзья, друзья их друзей
катались на средства из общественных фондов по запо-
ведным и историческим местам, по столицам союзных рес-
публик, на побережья Балтийского и Черного морей не-
зависимо от того, работали они на заводе или вовсе без-
дельничали. Профсоюзная организация от этого не обед-
неет, полагал Листовкин. Да и чего теряться, ежели сам
Листовкин был заместителем председателя профкома, а
председатель профкома Ю. А. Нилов входил в число
шестнадцати избранных. Пусть кто-нибудь попробует
возразить, пожаловаться — мигом съедят, косточек не
соберешь.
Разумеется, ездили в курортные места и подсудимые.
И тоже по льготным, а то и бесплатным путевкам. Поправ-
ляли здоровье, отдыхали душой и телом. Бывало, на-
езжали в Москву. Тот же Листовкин, Маков или подсу-
димый П. А. Саргин — бывший начальник отдела ка-
питального строительства, заместитель директора завода
по капитальному строительству, а с 1980 года — старший
инженер отдела капитального строительства.
Наезды в Москву носили любопытный характер. То ли
боялись быть на виду, то ли прельщал законный квартир-
ный рубль в день, но факт остается фактом: поселяться
все они предпочитали на частной квартире. Через некую
Тамару Филипповну Атову снимали квартиру у ее род-
ственника. Но расплачивались за нее, как это было при-
нято у Листовкина сотоварищи, из государственной кассы.
хМосквичка Атова была зачислена... в Комсомольске-на-
Амуре секретарем-машинисткой отдела капитального
строительства завода, в качестве которой дистанционно
пребывала более трех лет. Неизвестно, умеет ли она пе-
чатать хотя бы одним пальцем, но зато точно известно,
что перебоев в получении ею зарплаты, причем с учетом
районного коэффициента, не наблюдалось. В 4730 рублей
обошлась обществу машинистка-портье, но, как и осталь-
ным получателям незаконных денег, ей и в голову не
пришло если не сообщить в милицию сразу, то хотя бы
раскаяться попозже.
Можно было бы назвать еще десятки работников за-
вода, ставших добровольными получателями денег по
81
фиктивным нарядам, по фиктивным ведомостям на пре-
мии и фиктивному оказанию материальной помощи (прак-
тиковалась и такая система хищения средств) и также
добровольно возвращавших деньги Листовкину или его
людям. Можно было бы рассказать о том, как эта группа
бесцеремонно присваивала ценные подарки, предназначен-
ные для премирования передовиков производства, как та-
щила по домам целые и разукомплектованные импорт-
ные сервизы, женские украшения, драгоценности. Деляги^
опошляли наши праздники и будни, произнося громкие
речи о труде и трудолюбии, о порядочности, рабочей чести,
а сами извращали все, что дорого рабочему человеку. Стя-
жатели, рвачи шли напролом, никого и ничего не боясь,
потому что ощущали полную безнаказанность — никто не
встал им поперек дороги.
Есть в этом деле одна «тонкость», про которую и го-
ворить-то неловко, но надо. Иначе не до конца раскроется
молчаливое равнодушие к интересам общества, к народ-
ному добру, столь длительное время сковывавшее многих
работников Амурлитмаша. Да, к сожалению, многих.
Когда мы хотим противопоставить хороших людей пло-
хим, то по привычке оперируем понятием «большинство»,
«подавляющее большинство», как бы отделяя от массы то
ничтожное меньшинство, которое позорит его своим пове-
дением, поступками или противоправными деяниями.
Такой подход успокаивает и, если хотите, усыпляет: стоит
ли волноваться, коль у нас так много честных, порядоч-
ных, законопослушных? Уж как-нибудь с остальными
справимся, перевоспитаем. Но пока до этого доходит дело,
«остальные» способствуют преступлениям. А потом оказы-
ваются в роли свидетелей.
Но... свидетель свидетелю — рознь. Тот, кто стал оче-
видцем чего-то плохого, противозаконного и своими пока-
заниями помог устранить или разоблачить зло,— тот,
конечно же, заслуживает похвалы. Но свидетель, все
видевший, все понимавший и ничего не сделавший для
предотвращения преступления,— фактически потворство-
вал ему. Он, несомненно, заслуживает порицания. Он
обязан был как советский гражданин — это его конститу-
ционный долг — предупредить противоправные действия.
Судебный процесс показал, что некоторые члены за-
водского коллектива поставили свои интересы выше ин-
тересов общества, ориентировались вовсе не на те цен-
ности и нормы, которые нашему обществу присущи. Дело
не только в Листовкине и его компании, которые растле-
82
вали души людей, растлевали с особой изощренностью.
Дело еще и в тех, кого включали в ведомости на получение
денег и у кого эти деньги потоки отбирались для нужд
преступной компании. Небольшие деньги оставлялись
доброхотам для уплаты ими членских взносов —профсоюз-
ных-, партийных. Жулики боялись, что не получившие
компенсации и вынужденные выкладывать взносы из соб-
ственного кармана, они возропщут или, что еще хуже,—
донесут. В чем, в чем, а в психологии, вернее в потемках
человеческой души, преступники разбирались. Вот почему
не скупились на жалкие гроши, когда сами получали
тысячи по липовым ведомостям.
Так, собственно говоря, махинаторы и приобщили мно-
жество людей к своим ценностным ориентирам, вовлекли
их в махинации, наносившие вред обществу, заводскому
коллективу. По сути, образовалось как бы два коллектива:
один жил и работал во имя государственных интересов,
другой, состоявший из преступников и их потатчиков^
действовал во вред им.
Что касается нравственных качеств осужденных, то
тут все ясно. Но как быть с людьми, аккуратно платившими
взносы из расчета краденого? Ведь они, выходит, руковод-
ствовались моралью, никак не приемлемой для общества.
И она, эта мораль, опасна не только тем, что не пресекает
зло, но и тем, что совсем недалека от перехода на позицию
зла. Разве это не так? Столько пароду получало незакон-
ные средства, отпустив себе грехи добропорядочным испол-
ненивхМ финансовых обязанностей, предусмотренных
уставами общественных организаций. Дескать, что по-
ложено, я внес, а до всего остального мне дела нет. Страш-
ная, дикая логика, ничего общего не имеющая с кол-
лективизмом.
Можно ли мириться с этим? Безусловно, нет! Вот
почему мы сочли нужным так много внимания уделить
свидетелям. Воспитанием осужденных стяжателей, вер-
нее перевоспитанием, начнут заниматься в исправитель-
ных учреждениях. Одни поймут и раскаятся, начнут со
временем новую жизнь, может быть, всю сначала, с крас-
ной строки, трудом смоют прошлый позор. Другие, воз-
можно, не поддадутся исправлению. А свидетель, неважно
какой, покидает зал судебного заседания, отделавшись
легким испугом. Судили не его — других. Вот те — пре-
ступники, а он... содействовал отправлению правосу-
дия.
Думается, именно поэтому после вынесения приговора
83
поставить точку, забыть о случившемся как о неприятном,
кошмарном сне и, не оглядываясь, перейти к текущим де-
лам ни в коем случае нельзя. Следует извлечь из суда
серьезный урок. Он заключается прежде всего в осозна-
нии всеми необходимости так поставить воспитательную
работу в каждом трудовом коллективе, создать такую
обстановку, при которой стали бы невозможны бесприн-
ципность, равнодушие, непорядок в подборе и расстановке
кадров. Нельзя забывать, что относительное благополучие
с планом еще не предопределяет благополучия с мораль-
ным климатом в коллективе, с бережным отношением
к народному добру. Контроль и работа с людьми — вот
что крайне важно. Безнаказанность и всепрощенчество
мстят за себя.
КРАЖИ В ПУТИ
В классическом варианте многие детективные истории
начинаются «Однажды под покровом ночи...». И наша
тоже.
Итак, осенней ночью в линейном отделении милиции
станции Винница Юго-Западной железной дороги, что
на Украине, раздался телефонный звонок. Торопливый,
буквально захлебывающийся голос сообщил: на грузовом
дворе станции Гнивань кто-то похищает сахар. Сигнал
был принят. На место происшествия немедленно выеха-
ла группа работников милиции.
Когда оперативные работники прибыли на место, там
никого не оказалось. Нет, они не проявили никакой мед-
лительности. Напротив, уложились в рекордное время.
То ли преступников кто-то напугал, то ли звонок в мили-
цию раздался, когда те уже завершали свою «операцию».
Тем не менее факт хищения был установлен с неопровер-
жимой очевидностью. Он, этот факт, существовал в виде
шести мешков сахара в заводской упаковке, найденных
под откосом неподалеку от железнодорожного полотна.
Судя по всему, они составляли остаток гораздо большего
количества мешков, уже утащенных в неизвестном направ-
лении. И, как показало следствие, было именно так.
Теперь — маленькая информация. Винницкую область,
богатую плантациями сахарной свеклы, издавна и лестно
для местных жителей называют «сахарным Донбассом
Украины». Действительно, ее доля в республиканском
производстве этого сладкого продукта весьма велика. Не
менее велика ее доля в поставках сахара в другие респуб-
лики, в том числе и Российскую Федерацию. Во многие
84
ее города приходит этот ценный груз, чтооы попасть по-
том на прилавки магазинов, предприятия кондитерской
промышленности и на другие производства. Что же каса-
ется упомянутого Гниваня, то он славен сахарным заво-
дом, работающим, если продолжать сравнение с угольным
бассейном, с такихМ же успехом, как, скажем, мощная до-
нецкая шахта.
И надо же такому случиться, чтобы именно тут, в Гни-
вани, к белому вкусному потоку потянулись грязные руки
расхитителей, чья примитивная логика сводилась к од-
ному: раз сахара много, то периодического исчезновения
нескольких мешков никто не заметит. Действовала до-
вольно устойчивая преступная группа. Не день и не два,
не месяцы, а целых шесть лет обворовывала она вагоны
и контейнеры, умыкая сперва сахар, а потом, когда при-
страстились, вошли в раж, когда убедились, что все схо-
дит с рук,— другие товары. На счету этой группы —
120 краж, материальный ущерб от которых составляет ты-
сячи и тысячи рублей.
Та ночь, когда позвонили в линейное отделение ми-
лиции, стала для нее финишной. Шесть мешков сахара
под откосом явились не только уликой, но и той нитью,
которая навела на след преступников. Проведенная утром
проверка одного из вагонов показала, что из него похищено
не шесть, а семнадцать мешков продукции сахарного за-
вода, адресованной торгово-закупочной базе УРСа «Вор-
кутауголь».
Расследование привело к раскрытию состава действую-
щих лиц. Это — составитель поездов Буряк, осмотрщики
вагонов Бульба, Пасичный, Коваль, Валов, Кондратьев,
слесарь по ремонту вагонов Петров, дежурный по грузово-
му парку станции Добрик и другие — составители поез-
дов и водители машин, слесари и плотники. Они не «спе-
циализировались» на сахаре. Брали что попало: крупу,
спирт, костюмы, куртки, зонтики, мебель, посуду. Сколько
могли, оставляли себе, остальное продавали — соседям,
знакомым и незнакомым. Более ста свидетелей давали
потом показания следствию и суду, из которых явствовало,
что расхитители, орудовавшие, кстати, не только ночью,
но и днем, особенно не таились. Одного поймали с краде-
ным в Ульяновске. Но большую часть вещей продавали
дома. Никто не хватал их за руку.
В самом деле, когда они сбывали за бесценок костюм
или зонтик иностранного производства, разве не ясно было,
что Буряк, Бульба или кто-нибудь другой из шайки
85
привезли это отнюдь не из загранкомандировки? Когда
реализовывали отечественную крупу или местного изго-
товления сахар, разве сомневался кто, что это взято не из
сэкономленного дома? Когда предлагали шапки или жен-
ские платья, разве пришло бы кому в голову, что Петров
или Кондратьев шили их в свободное от работы время?
Конечно же, нет! Как говорится, даже ежу было понятно,
что дело тут нечистое. Но речь об этохМ пошла только на
следствии, а потом в суде, когда свидетель обязывался го-
ворить только правду и ставился в известность об ответ-
ственности за дачу ложных показаний.
Гнивань — не из крупных населенных пунктов. Зна-
чит, люди здесь на виду; их добрые поступки и неблаго-
видные не могут не быть не замеченными. А вот поди ты,
целых шесть лет взламывались вагоны и контейнеры,
шесть лет шла бойкая торговля товарахми, большинство
из которых никогда не появлялись на прилавках гнивань-
ских магазинов. Люди преспокойно платили за них кров-
ныег честно заработанные деньги, заведомо зная, что по-
купают ворованное. И лишь только один из многих ре-
шился, наконец, позвонить в милицию. Ночью. Анонимно.
Ну ладно, молчала совесть у перекупщиков краденого
(есть ли она вообще у такой категории людей?), но ведь
должны были поднять тревогу хотя бы грузополучатели!
Уж кто-кто, а они-то сразу обнаруживали недостачу.
Но не святым же или дьявольским духом исчезали из
вагонов промышленные и продовольственные товары!
Стоило сообщить об этом в милицию, прокуратуру, как
даже поверхностным осмотрохМ вагонов и контейнеров было
бы установлено, что виноваты не отправители грузов, че-
го-то недоложившие, а обыкновенные расхитители в пу?и
следования. В таких случаях возбуждается уголовное дело,
и, будьте уверены, преступника или преступников обезвре-
дили бы. Не через шесть лет с начала их «деятельности»,
а значительно раньше. Так нет же, работники железнодо-
рожных станций предпочитали этому составление фик-
тивных коммерческих актов на якобы обнаруженную
недостачу. Не воровство, а, видите ли, недостача.
Перед нами другие уголовные дела, связанные с хище-
ниями на железнодорожнохМ транспорте. Их немало, и по-
ражают они унылым однообразиехМ способов, к которым
прибегали преступники, чтобы очистить вагон. Все они
сводятся в основном к взлому то ли пола, то ли стенки, то
ли потолка при непременнохм сохранении пломбы и за-
круток. Впрочем, попадаются и такие воры, которым
86
пломбы и закрутки не служили помехой. Они убирали
их, ставили новые или вовсе не ставили, но при этом
сообщали куда следует о якобы замеченных ими наруше-
ниях, предварительно поживившись в вагоне. '
Дело, однако, не в «методике» хищений — она, как
уже говорилось, никаким хитроумием не отличается, а в
том, что в большинстве случаев к ним причастны железно-
дорожники, люди, службой своей обязанные как раз беречь
вверенный им груз. Подчеркиваем, в большинстве слу-
чаев, потому что среди охочих до чужого добра есть и
немало таких, что по роду занятий никак с транспортохМ не
связаны, разве только выступают в роли пассажиров.
Но сейчас мы ведем речь о хищениях, совершенных ра-
ботниками дорог, ибо это обстоятельство вызывает особую
тревогу: их удельный вес среди раскрытых преступлений
весьма высок, велик и ущерб, который наносится людьмц,
на попечение м сохранность которым отдаются ценнейшие
грузы страны.
Вот только некоторые факты.
...86 хищений имущества зарегистрировано на станции
Шкиратава Рижского отделения Прибалтийской желез-
ной дороги. К уголовной ответственности привлечено
6 тысяч человек — осмотрщики вагонов.
...60 краж совершено группой из 23 работников Ли-
ховской дистанции пути Юго-Восточной железной дороги.
Преступники открывали грузовые составы на станции
Предугольная, срезали ножницами закрутки и пломбы
с дверей вагонов, вскрывали контейнеры. Любопытные
штрихи: в большинстве случаев получатели грузов взыски-
вали стоимость уворованного через арбитраж с... постав-
щиков. Двое из шайки были взяты на месте преступления,
но к уголовной ответственности не привлекались, а были
переданы... в товарищеский суд.
...Свыше 100 хищений — на счету 34 составителей
поездов, их помощников, приемосдатчиков, стрелочников
й маневровых машинистов станции Каховка Одесской
железной дороги. Преступники во время маневровых работ
вытягивали вагоны с ценным грузохМ на отдаленные пути
и там делали свое черное дело. И снова за ущерб распла-
чивался отправитель.
...Свыше 100 краж произошло на станции Ниская За-
падно-Сибирской железной дороги. Опять группа: ма-
шинист, помощники машинистов, стрелочники и другие.
В пути следования останавливался состав или замедлялся
его ход. Помощник машиниста вскрывал вагон или кон-
87
тейнер, выбрасывал содержимое и прятал неподалеку.
Потом все это делилось между преступниками. Крали из
вагонов и контейнеров, находившихся на отстое в железно-
дорожном парке. Благо, никакой охраны. О кражах знали
многие работники станции, покупавшие похищенное,
но помалкивали. Как водится, составы здесь снабжены
специальными скоростемерными лентами, которые отра-
жают все остановки и задержки, но аналитическая группа
депо их не проверяла и причинами остановок поездов не
интересовалась. Вопреки существующим правилам, до-
кументы на грузы передавались машинистам неопечатан-
ными, так что преступники знали, какой вагон надо
потрошить.
Впрочем, хватит ^примеров — их можно взять почти
на каждой дороге. Заметим только, что расхитители без-
наказанно орудовали по нескольку лет и нанесли госу-
дарству колоссальный ущерб, который за счет пойманных
и осужденных возмещен лишь чуть больше чем напо-
ловину.
Особо стоит сказать о транспортировке автомобилей и
сельскохозяйственных машин. Их в пути разукомплекто-
вывают так, что пользоваться ими уже нельзя. Представьте
себе, что только в течение одного года на станцию Тебол
Целинной железной дороги прибыло 474 комбайна,
930 тракторов и другой техники, многие детали и узлы
которых были расхищены. Только за четыре дня сюда
поступила 191 машина. С них исчезли в пути аккумулято-
ры, запасные колеса, инструменты и прочие детали. А ведь
вся эта техника прислана в разгар лета на уборочную и,
следовательно, не смогла быть использована в уборке
урожая. Каково терпеть такое колхозам и совхозам, кото-
рые по милости воров оказываются в положении безлошад-
ных. Ведь за один год обнаружилось столько разукомплек-
тованных и поврежденных машин, что стоимость недо-
стающих частей и деталей составила более двух миллионов
рублей. Заводам одного лишь ведомства пришлось за пол-
тора года дополнительно произвести и поставить взамен
украденного на 86 тысяч рублей одних аккумуляторов',
на 560 тысяч рублей — запасных частей и инструментов,
на 284 тысячи — различных деталей.
В чехМ причины, почему так вольготно живется ворам,
орудующим на железнодорожных путях? Этих причин не-
мало. Прежде всего, хищению грузов способствует то об-
стоятельство, что им сплошь и рядом не обеспечена на-
дежная сохранность. Скажем, давно существуют хорошо
88
зарекомендовавшие себя технические сред'ства охраны.
Однако очень мало объектов грузового, хозяйства, которые
ими оборудованы. Такая беспечность, если не сказать бес-
хозяйственность, открывает доступ к народному добру
любому проходимцу, желающему поживиться за счет го-
сударства. А отсутствие пропускного режима там, где ему
полагается быть? Разве это.не лазейка для воров? Не такая
уж редкость случаи, когда грузовые дворы и другие места,
где сосредоточиваются большие ценности, не имеют даже
элементарного ограждения. Оставляют желать лучшего
конструкции запорных устройств и пломбировочных сис-
тем вагонов и контейнеров. Уже несколько лет, как в на-
шей стране изобретена пломба, которая напрочь пере-
крывает возможности для хищений. Она даже запатен-
тована за границей, но до сих пор не производится у нас.
На ее пути встали косность, бюрократизм, инертность.
Следует сказать о недостатках в самой организации
перевозочного процесса. Разве это нормально, что мно-
гие ценные грузы, особенно автотракторная и сельскохо-
зяйственная техника, следуют не крупными партиями
по целевым маршрутам, а мелкими, к тому же без надле-
жащей охраны? И разве не создаются условия для хи-
щений тем обстоятельством, что составы с автомашинами
длительное время простаивают на сортировочных и про-
межуточных станциях, разъездах? А ведь значительное
количество краж здесь и происходит. Не налажена чет-
кая, постоянная проверка сохранности грузов в пунктах
передачи их с дороги на дорогу.
И наконец, о трудовой и технологической дисциплине
на железной дороге. Нарушения нередко приводят к пре-
ступлениям. Не секрет, и это установлено рядом судебных
процессов, что на некоторых предприятиях транспорта
сложилась круговая порука, не создана обстановка нетер-
пимости к антиобщественным поступкам. Порой закры-
вают глаза на мелкие хищения товарищеские суды, не
борется с правонарушителями общественность. Кстати,
мелкие хищения, если оценивать их во всей совокупности,
оказываются не такими уж мелкими. Может быть, какая-
то одна деталь от автомашины или трактора стоит от силы
рубль-два, но кража большого их количества оборачивается
громадным ущербом для народного хозяйства. И не только
в денежном выражении. Без этой детали выходят из строя
сотни автомобилей и тракторов, что наносит серьезный вред
нашему общему делу увеличения промышленного и сель-
скохозяйственного производства.
89
Мелкому расхитителю, замахнувшемуся сперва на
малую-малость и вовремя не остановленному, начинает
казаться, что он застрахован от наказания, и он идет на
новое преступление — теперь уже более крупное. Одно,
другое... Если же отделы грузовой службы управлений
дорог в нарушение существующего положения не забо-
тятся об оперативном направлении материалов о кражах
в органы транспортной милиции, то вор и вовсе чувствует
себя в безопасности. Нередко грузовые и иные службы
учитывают не все факты хищений, чтобы создать види-
мость благополучия с сохранностью грузов. Такое не чем
иным, как очковтирательством, бесхозяйственностью,
не назовешь.
Некоторые расхитители орудуют чуть ли не в комфорт-
ных условиях, как говорится, с доставкой краденого на
дом. Как-то в Новосибирске судили группу воров, в ко-
торую входили составители поездов и. их помощники,
машинисты маневровых локомотивов, приемосдатчики
грузов и так далее. Преступники много раз доставляли
краденое к дому одного из своих сообщников... на тепло-
возе. Повторяем, много раз. И никто из должностных лиц
не поинтересовался, по какому поводу, по чьему распоря-
жению локомотив используется, словно собственная теле-
га. Разгружали тепловоз на виду у рядом живущих
людей. И что же? Опять молчок, опять «моя хата с
краю».
Любопытно, что большая часть этих хищений даже не
находила на Западно-Сибирской дороге отражения и по-
тому не была известна органам внутренних дел. Это об-
стоятельство серьезно затруднило следствие, помешало
установить точный объем нанесенного ущерба, когда пре-
ступники были пойманы и предстали перед судом.
Большинство из свидетелей знали, или слышали, или
подозревали, чем занимаются подсудимые. Во всяком слу-
чае так они утверждали в своих показаниях. Правдивые
и точные, они помогли правосудию. Но показывает-то сви-
детель после того, как милиция, следствие, суд уже обна-
ружили преступников. А ведь гражданский долг пове-
левает нам делать это сразу.
Слова о том, что мы в ответе за все происходящее вокруг
нас,-- не пустая фраза. Потому что расхититель крадет
не просто у государства, хозяевами которого мы все вместе
являемся, а у каждого из нас в отдельности. Исчезающие,
из вагонов мешки с сахаром, крупой, ящики с консервами
не попадают на прилавки магазинов. Украденные на стан-
90
ции мебель, телевизоры, одежда не доходят до покупа-
теля и становятся дефицитом.
Конечно, нехватка и дефицит возникают не только по
причине хищений. Но хищения — одна из причин обра-
зования дефицита. И этого забывать нельзя. Ни должно-
стному лицу, ни рядовому труженику, даже если он не име-
ет к железной дороге прямого отношения. Все мы — хозяе-
ва нашей страны, вместе и каждый в отдельности. А хо-
зяин должен быть рачительным. Он не имеет права быть
бесстрастным, равнодушным наблюдателем в своем доме,
тем более — беспечным зевакой.
КОВРЫ ПОД ПСЕВДОНИМОМ
Честность и порядочность человека лучше всего про-
веряются не в спокойных жизненных буднях, а различно-
го рода соблазнами, «клюнуть» на которые может пока-
заться и не очень зазорным. Один прельстился новой
моделью телефонного аппарата и унес домой, заменив бго
в служебном кабинете своим домашним, стареньким. Дру-
гой, отпустив моральные тормоза, обскакал при благопри-
ятно сложившейся ситуации товарища в очереди на квар-
тиру. Третий, доселе ни в чем таком не замеченный,
вдруг позарился на государственные средства или иму-
щество,— подумалось, никто не заметит.
Потом все вокруг разводят руками — как же, таким
добросовестным выглядел, хорошую репутацию имел, и
вот на тебе... Уму непостижимо!.. Да и сам виновник не-
престанно оправдывается, жалость к себе вызывает ссылка-
ми на попутавшего его беса. И редко кто задумывается,
почему этот самый бес, который, вероятно, тыкался ко
многим, так легко нашел лазейку в душе именно того че-
ловека. Многие устояли, а он впал в грех.
Думается, не с бухты-барахты это происходит и не по
вине потусторонних сил. На подготовленную почву па-
дает соблазн — почву моральной неустойчивости, дре-
мавшего корыстолюбия, неудовлетворенных страстишек.
И вот тут-то вся показная положительность, в отличие
от глубинной, начинает опадать, как плохо положенная
штукатурка.
Наверно, именно такие метаморфозы, для окружающих
нежданно-негаданные, а для этих людей — вполне есте-
ственные, произошли с некоторыми подсудимыми по
делу, о котором, собственно, и пойдет речь.
Все началось с визита неких дельцов к директору
91
Черниговской фабрики «Индтрикотаж» системы быто-
вого обслуживания населения Косюку и его заместителю
по коммерческим вопросам Петину. К ним заявились с
гнусным предложением москвичи Король и Троицкий й
житель Днепропетровска Кисин. Оно сводилось к тому,
чтобы организовать на предприятии участок по производ-
ству ковров из нетканого полотна методом трафаретной
печати.
Фабрике, призванной оказывать населению услуги
по заказам, ни к чему поточное изготовление подобного
рода продукции. Оно ей скорее противопоказано, нежели
полезно. Уже это должно было вызвать у Косюка и Пе-
тина резко отрицательное отношение к тому, что предла-
гали заезжие «инициаторы». И сам факт приезда незваных
гостей в Чернигов должен был насторожить. С какой стати
эти люди, живущие за сотни километров отсюда, вдруг
озаботились удовлетворением потребностей граждан чуж-
дого им города и области в коврах? Они что, представители
министерства, планирующих органов или приглашенные
кем-то крупные специалисты по этим видам изделий? Нет,
нет и нет! Просто вольные граждане без определенных
занятий, ищущие, как бы отхватить куш пожирнее, да.,
чтобы без особой огласки, и это ясно было с первых про-
изнесенных ими фраз. Тем более что к эзоповому языку
они не прибегали, перспективу производства «нарисовали»
весьма ярко. Был представлен и образец ковра, призван-
ный, так сказать, наглядно проиллюстрировать ожидае-
мый шедевр.
Заметим объективности ради, что Косюк не сразу клю-
нул на наживку: то ли его испугал размах задуманного,
то ли просто колебался между желанием согрешить и
нежеланием отвечать за возможные последствия греха.
Но факт остается фактом — он от предложения сперва
отмахнулся.
Прибывшие «деятели» коврового производства уже
было приуныли. Их явно преследовали неудачи. Ведь пер-
вый заезд они совершили в другой город — к директору
райбыткомбината Дмитриеву, который, несмотря на уго-
воры с глазу на глаз, а также по телефону, устоял, но за-
метил, что есть на свете и иные райбыткомбинаты, есть,
наконец, фабрика «Индтрикотаж». Словом, не поддавшись
соблазну, он тем не менее оказал делягам добрую услугу
советом и конкретным адресом. Мы еще попробуем оценить
действия Дмитриева, а пока двинемся дальше по следам
московско-днепропетровских гостей.
92
Они, эти следы., приведут нас дальше к директору Реп-
нинского райбытобъединения Чубчику и его заместителю
Сенчук. Первый находился ^ больнице, куда приезжие не
преминули нанести визит. С заместителем было легче —
она оказалась на месте. Переговоры проходили успешно.
Во всяком случае оба руководителя в принципе согласи-
лись на открытие цеха или участка, но попросили согла-
совать вопрос с руководством^ облбытуправления. Как на
грех, в один из очередных приездов «ковроделателей»
в объединении оказалась начальник производственно-
технического отдела облбытуправления Драч, которая
решительно высказалась против заманчивой идеи.
К этому эпизоду мы тоже еще вернемся, но чуточку
позже. А сейчас еще раз встретимся с Косюком и другими.
Мы его, если помните, оставили в состоянии нерешитель-
ности. Но длилось оно недолго, особенно после того, как
роль уговаривающего взял на себя Петин. Чем он прельщал
своего директора, какие доводы приводил, вероятно, на-
всегда останется тайной. Ни на допросах у следователя,
ни потом в суде никто из них в подробности такого рода
вдаваться не желал.
Итак, Косюк предложение гостей принял. Более того,
стал одним из активнейших поборников его внедрения.
Теоретически и практически они вместе с Петиным? раз-
вили бурную деятельность по подысканию помещения
под ковровый участок, его ремонту, проталкиванию необ-
ходимой документации через вышестоящие инстанции и
так далее.
Кстати, о документации. На художественный совет
облбытуправления был представлен образец ковра, без
технической документации. Она почему-то согласовыва-
лась с конструкторско-техническим бюро (КТБ) отдельно,
но готовилась не там, а на фабрике. Любопытно, что когда
толкачи обратились в КТБ, то его главный инженер сразу
раскусил их. Он позвонил в производственно-технический
отдел Драч и без всяких дипломатических околичностей
сказал, что этих людей «надо гнать в шею».
И тем не менее.;, в облбытуправлении все было ула-
жено: утверждены образец, техническое описание, план,
норма времени и расценка на изготовление, цена. Хотя с
точки зрения экономической и юридической не все выгля-
дело, мягко говоря, безупречно, никто не сказал: «Стоп!»
Кто-то лишь возразил насчет того, что цену следовало бы
установить не на изделия, а на услугу — как-никак фаб-
рика входит в систему бытового обслуживания и призвана
93
отнюдь не выпускать готовую продукцию, а оказывать
услуги населению.
Между прочим, в связи с этим вызвало сомнение само
слово «ковер». Кое-кто, испугавшись, что оно может при-
влечь нежелательное внимание, предложил псевдоним —
«накидка на диван». Затем возник вопрос о какой-то опыт-
ной партии, якобы предназначенной для изучения спроса,
но оказалось, что типового положения на этот случай нет.
В облбытуправлении при всем критическом взгляде на
затею и затейников никто не выставил перед ними шлаг-
баума; там лишь поворчали для порядка, все уладили и
чем могли помогли.
Но бумаги бумагами, не они служат материалом для
выработки ковров. Да и оборудование ими не заменишь.
И поскольку новая продукция свалилась на фабрику то
ли как снег на голову, то ли как манна небесная, то, естест-
венно, у той не нашлось ни нетканого полотна, ни нужных
станков.
Тут «на высоте» оказался Король, а может, и Кисин.
Сами понимаете, никто из них приоритета на суде не
оспаривал, скорее от него отказывались. Да и не важно это,
кто именно вспомнил, что в областной фирме бытовых
услуг был когда-то цех шелкографии, за ненадобностью
закрытый, но кое-какое оборудование и некоторое коли-
чество нетканого полотна уцелело. Нет ничего проще за-
получить все это. Следует только написать соответствую-
щее письмо, оплатить «покупку» по безналичному расчету
и доставить ее по месту назначения. Тут уже в дело актив-
но включились Косюк и Петин.
И вот станки с машинами доставлены в бывшую баню,
переоборудованную, вопреки запрету санэпидстанции,
под цех. Вслед за ними явился сюда некий Вольский —
человек, как записано в судебном деле, «без определен-
ного места жительства», но прописанный где-то под Ту-
лой, который должен был отныне возглавить участок по
производству ковров. Косюк зачислил его на фабрику
приемщиком-сдатчиком на правах бригадира с полной
материальной ответственностью. В этой должности он
вместе с курянином Чарским и прибывшим из Москвы Ко-
ролем сначала принял участие в пуско-наладочных ра-
ботах, а затем представил Косюку самолично подобран-
ных им земляков — «специалистов» по ковроделанию
ПтицкргО' и Дюгова. Позже по его же протекции к ним
присоединился Сицкий.
Целью производства ковров, или, если хотите, накидок
94
для диванов, было вовсе не удовлетворение покупатель-
ского спроса, а нажива на этом спросе. Вступившие в сго-
вор преступники всю свою энергию, всю недобрую изобре-
тательность направили на то, чтобы побольше урвать.
На чем? На неучтенной продукции. Как? За счет искус-
ственного завышения норм времени на изготовление ков-
ров, заработной платы и цены, что позволило в свою оче-
редь занизить и план выпуска. И сразу же из 138 ковров
92 оказались «лишними» и были проданы, а вырученные
деньги присвоены.
Первый «навар» оказался, если сосчитать количество
участников сделки, негустым и чреватым неприятно-
стями — нависала вполне реальная угроза разоблачения.
Чтобы ее устранить, Король, Троицкий, Вольский, Петин
и Кисин задумали хитроумный план добывания нетка-
ного полотна за наличный расчет: ведь разница между
его продажной стоимостью и ценой на ковер была значи-
тельной и это сулило немалую прибыль. К тому же, по-
купая сырье, так сказать, в складчину, можно было про-
изводить сколько угодно никем не учитываемых ковров.
Устроили так, что по состряпанному письму Москов-
ский городской производственный комбинат по переработ-
ке вторсырья поставил Черниговской конторе «Укрторг-
стройматериалы» солидное количество погонных метров
нетканого полотна. По безналичному расчету, конечно.
Затем в Чернигове товар по договоренности попал в один
из магазинов, где его и приобрели за наличные.
Короче, ковры производились сотнями и сотнями же
продавались, а денежки частично шли на текущий счет
фабрики, а остальные — в бездонные карманы жуликов.
На этой стадии группе потребовались свежие кадры реа-
лизаторов продукции, которые тут же на месте и были
завербованы: Лиско — приемщик-сдатчик фабрики «Инд-
трикотаж» и Азова — контролер ОТК одного из ателье
фабрики.
Обе женщины, сопровождаемые кем-нибудь из за-
коперщиков «фирмы», с фиктивными накладными разъ-
езжали на специально нанятом транспорте по городахМ и
селам области. Новоявленные коробейники развертывали
бойкую торговлю диванным товаром не только на Чер-
ниговщине. Видели их и в Российской Федерации, на-
пример в Туле, Новгороде. Чего стеснять себя при таком
размахе подпольного производства?
Однажды чуть было насмерть не испугались, когда по
пути в Новгород их задержали работники ГАИ и потребо-
95
вали вернуться обратно. Дрожа от страха, Лиско скорее
позвонила Петину. Тот в свою очередь тоже куда-то по-
звонил и при повторном звонке успокоил всех: мол, все
в порядке и можно ехать дальше торговать.
Больше тысячи ковров было распродано, десятки ты-
сяч рублей поделены между «компаньонами». «Дело»
набирало обороты, а дельцы легко, можно сказать, играючи
преодолевали возникавшие трудности. Надеялся Косюк
и его сообщники, что удастся включить ковры в план по
кооперации и через нее же их продать. Не получилось
ни в конце текущего года, ни в первом квартале следую-
щего. Облбытуправление отчего-то заупрямилось и за-
писало эти изделия в план по быту. Неужели там что-то
заподозрили? Да нет, незаконную операцию по выработке
ковров решили провести по менее опасной графе. Это
был косвенный намек, как реализовывать продукцию.
И деляги схватили его на лету. Приемщица-сдатчица
Лиско, продавая неходовой трикотаж, заодно предлагала
покупателям и ковры.
В другой раз чуть было не дунул суровый ветер с
иной стороны. Главный бухгалтер Птицына, которой
по должности сам бог велел быть в курсе всех дел пред-
приятия, по крайней мере тех, которые касались финан-
сирования, случайно узнала о предстоящем выпуске но-
вой продукции. Она пошла к Косюку и предупредила,
что с этим могут быть неприятности. Тот, как показывала
потом Птицына в качестве свидетеля, успокоил ее: если
что-нибудь будет не так, то участок можно закрыть, а на-
бранных «специалистов» уволить. С чувством исполнен-
ного долга главный бухгалтер вернулась к своему рабочему
столу.
Но тут она узнает, что Лиско бойко продает ковры,
причем не только на местных, но и на других рынках, даже
в соседней республике. Позвольте, а как же с накладными?
Ведь получая товар для реализации, Лиско обязана под-
писывать их и у руководства фабрики, и у главного бух-
галтера. Но та и не подумала. Она не только получала
у Вольского готовую продукцию для продажи без соответ-
ствующих актов на ее изготовление, но и порядок сдачи
выручки нахально нарушала...
Птицына наносит новый визит директору. Если вы ду-
маете, что главный страж финансовой дисциплины подняла
шум, решительно запротестовала или погрозила сообщить
куда надо, то ошибаетесь. Она пошла за очередной порцией
успокоительного и получила ее: Косюк заверил, что ков-
96
ры... не пользуются спросом. Да и Лиско заявилась в
бухгалтерию с жалобой, мол, диванные накидки никто
не берет и они пребывают в остатке. Заведомую ложь
Птицына восприняла с облегчением: очень уж хотелось
в нее поверить.
А что с накладными?.. Они тоже не простое препятст-
вие на пути деляг: все-таки подписи должностных лиц,
печати, штампы. Ничего, преодолели! Благо, не перевелись
вокруг доброжелательные ротозеи. Например, две «заме-
чательные» женщины — секретари-машинистки фабрики,
они же (одна постоянно, другая периодически) —
хранительницы круглой печати предприятия и большого
углового штампа. Хранили не где-нибудь, а в сейфе. Но
стоило Лиско попросить их о небольшой услуге — по-
ставить печать или штамп на чистые бланки накладных
и других документов (она, видите ли, торопится, а руко-
водство, словно на грех, куда-то исчезло),— как обе с го-
товностью (и не один раз) освежили штемпельную по-
душечку.
Пошли навстречу махинаторам и в объединении «Хим-
чистка». Дело в том, что приобретенное в Москве нетка-
ное полотно серо-белого цвета и стоило два восемьдесят
метр. То, которое привезли из другого города,— чисто-
белое, и его цена девять рублей двадцать копеек. Разница
в цене сырья породила разницу в качестве продукции.
Это заметили и работницы бухгалтерии фабрики, которые
видели ковры в продаже и не преминули посудачить по
сему поводу.
Видимо, слухи дошли до производителей ковров, они
решили кое-что предпринять. Узнав, что в объединении
«Химчистка» имеется чисто-белое полотно, туда напра-
вился Вольский, его гостеприимно встретили, выделив
для нужд коврового цеха три рулона по 25 погонных мет-
ров в каждом. Чем отблагодарил Вольский ее работников?
Это осталось их тайной.
Впрочем, хватит о ротозеях, благодетелях, угодниках.
Если читатель помнит, было обещано вернуться к некото-
рым действующим в грязной истории лицам, а вернее
бездействующим.
Первым в списке мы поставили бы директора райбыт-
комбината Дмитриева, к которому поначалу явились при-
езжие комбинаторы. Он отказался принять их предложе-
ние, но дал адресок «Индтрикотажа». Спору нет, Дмитриев
поступил правильно, не да? втянуть себя в аферу. Что дело
нечистое, он, человек опытный, понял сразу. Мараться
4-160
97
не захотел. Нацелил мошенников на другое предприятие.
Но его позиция не была истинно гражданской. Надо
иметь мужество предупредить преступление, если знаешь,
что оно готовится другими. Что помешало ему снять трубку
и позвонить в милицию, прокуратуру: дескать, заявились
подозрительные типы с подозрительным предложением.
Ан нет. Верх взяла позиция «моя хата с краю».
Директор* . Репнинского райбытобъединения Чубчик
и его заместитель Сенчук чуть было не сговорились с по-
сетителями, но по какой-то причине (боязнь неприятно-
стей? желание заручиться поддержкой сверху?) пошли
на попятную. И тоже, если подходить формально, вроде
бы поступили честно. Но, как и Дмитриев, дальше этого
не пошли.
Почему не забила тревогу, почему молчала, заняла
позицию стороннего наблюдателя руководитель производ-
ственно-технической службы облбытуправления Драч?
Это потом, вызванная как свидетель, она возмущалась,
говорила, будто что-то подозревала, убедительно доказы-
вала всю пагубность и противоправность совершенного.
А где же раныпе-то была?
Этот же вопрос можно обратить и к главному инже-
неру КТБ, разгадавшему аферу сразу. Но и он своих рук
пачкать не захотел, а потому оказался, как и другие, в ма-
лопривлекательной роли потатчика.
Уголовное дело, о котором идет речь, дает основание
говорить не только о непростительной пассивности от-
дельных людей, об их равнодушии к общественному достоя-
нию, к нарушениям норм нашей жизни, но и о той обста-
новке, которая способствует совершению преступления,
незаконному обогащению,— бесхозяйственность, бес-
контрольность, полное игнорирование нормативных до-
кументов, регулирующих деятельность ряда предприя-
тий и организаций бытового обслуживания.
Посмотрите, как легко проходило в областном управле-
нии бытового обслуживания согласование бумаг на орга-
низацию производства ковров фабрикой «Индтрикотаж».
Где-то подозревали, что дело грязное. Кто-то кому-то на-
мекал, что следовало бы воздержаться, свериться с зако-
ном. Но все благие намерения повисали в воздухе, не
получали практического воплощения. Обломовщина, да
и только, мы бы сказали, с престу'пно-халатным оттенком.
Те же бесконтрольность и бесхозяйственность, помно-
женные на всеобщее благолепие, взаимную вседозволен-
ность, имели место и на фабрике «Индтрикотаж».
98
Вместо того чтобы остановить зло, пресечь его, вместо
того чтобы забить тревогу, здесь лояльно отнеслись к лю-
дям, желающим жить не по средствам и получать не по
труду. Такая антиобщественная линия поведения на руку
расхитителям, стяжателям, нарушителям законности и
порядка.
Только активная жизненная позиция человека, кото-
рому до всего есть дело, заслуживает уважения й под-
держки. Ибо она служит благу общества, благу каждого
из нас. «Государство — это мы» — не просто громкие
слова. Это суть нашего социалистического бытия, нашего
общественного сознания. Национальное богатство —
наше богатство. Из него мы черпаем средства на социаль-
ное обеспечение и жилищное строительство, на новые
дома отдыха и детские сады, на больницы и школы, на
другие блага. Оно позволяет нам повышать заработную
плату и пенсии. Так можно ли относиться к нему как к
чужому, можно ли позволять распоряжаться им не чис-
тым на руку людям?
БЕЗОТВЕТСТВЕННОСТЬ В РУКОВОДЯЩЕМ КРЕСЛЕ
Руководящих работников принято еще называть от-
ветственными. Не знаем, как с точки зрения служебной
терминологии, но с точки зрения здравого смысла второе
наименование выглядит нелогичным. Хотя бы потому, что
безответственных работников — будь они директорами
или рядовыми, скажем, сапожниками — не должно быть.
Заведующий холодильным складом заготконторы
райпотребсоюза Степан Степанович Черепица относил
себя к категории ответственных работников и действи-
тельно числился в ней в масштабах, так сказать, район-
ной номенклатуры. В последние годы постоянно был в
числе руководящих и уже настолько привык, что вообще не
мыслил себя в иной роли: как это, ему — и не командовать,
не заправлять. Заправлял хлебозаводом, но оказался ди-
ректором настолько слабым, что пришлось его отстранить,
и он пережил несколько драматических для его само-
любия дней в ожидании другого назначения. Вдруг не
дадут нового портфеля? Мысль об этом лишала сна, тер-
зала душу и, занятый собственными переживаниями,
он то ли подзабыл, за что конкретно лишился должности,
то ли не придавал значения самой причине. А она крылась
именно в безответственности, о чем без всяких обиняков
и было ему сказано вышестоящим начальством.
4*
99
Перед ним Черепица каялся, клялся, что все понял и
исправится,— пусть только поверят и доверят новое дело,
а дома, наедине с собой, злился, видел одни козни, чью-то
месть и слова о безответственности, хотя и подкрепленные
полным перечнем .того, в чем он виноват, воспринимал как
к нему не относящиеся, совершенно абстрактные и, значит,
вовсе не существующие.
Когда последовал приказ о назначении заведующим
холодильником, немедленно успокоился и приступил к
работе, напрочь выбросив из.головы хлебозаводской горь-
кий опыт. Решил, что все изменения в стиле и методе ру-
ководства должны касаться только стиля отношений с
вышестоящими. Побольше угодливости, поддакивания —
и все будет хорошо. Оно и было хорошо, ибо выбранный
Черепицей курс пришелся по душе как директору загот-
конторы Чухно, так и председателю райпотребсоюза Се-
менову.
Впрочем, дело было не столько в беспрекословном по-
слушании подчиненного, в умении на лету схватывать
любые пожелания старших по должности, сколько в без-
отказном удовлетворении этих желаний. Потребуется ко-
му-нибудь из них свежее, высшего качества мясо, — по-
жалуйста, стоит только дать указание водителю автомо-
биля, и тот, махнув на склад, немедленно получит от
Степана Степановича то что надо. Пройдет несколько лет,
и два шофера, в разное время работавшие на служебной
машине Семенова, в один голос подтвердят следователю
и на суде, как приезжали к Черепице за мясом и полу-
чали его в изрядных количествах без всяких накладных
и оплаты. Заведующий холодильником распоряжался
государственным добром словно своим личным, щедрость
его в данном случае имела дальний прицел весьма опре-
деленного личного свойства: я ублажу кого надо, а тот и
меня подстрахует от неприятностей.
О том, чтобы старательно работать, Черепица и не
думал. Человек инертный, бездеятельный, помыслы
которого сосредоточены только на том, чтобы удержаться
в должности, он, по сути, уклонялся от исполнения своих
служебных обязанностей. Что делалось на холодильнике,
в каком состоянии находились продукты, заведующего
не интересовало. Да и не могло интересовать, ибо в тече-
ние всего рабочего дня, а по показаниям собственной
жены, и вечером пребывал в том блаженно-заторможен-
ном состоянии, в которое человека обычно приводит
спиртное.
100
Если сказать, что Черепица всего лишь отбывал рабо-
чее время,— значит ничего не сказать. В конце концов
есть категория бездельников, которая хотя бы не мешает
работать другим, не наносит прямого и слишком замет-
ного материального ущерба производству. Разве лишь
моральный, что тоже далеко не безобидно. Впрочем, кто
возьмется рассудить, какое из этих двух зол предпочти-
тельней?
Черепица ведал холодильником, в котором хранится
столь же пока еще дефицитный продукт, сколь и дели-
катный. Он не выносит равнодушия, пренебрежительного
отношения к себе, требует особого обхождения. Для того
и создаются сложные устройства, нужный температурный
режим, для того и ухаживают за продуктом специально
приставленные работники, чтобы сберечь его, сохранить
на долгое время. Иначе пойдет насмарку труд многих
и многих тысяч людей, в неимоверных трудностях выра-
щивавших скот, заготавливавших корм для него, обере-
гавших его от природных напастей и хворей, ночей не-
досыпавших, чтобы другие люди могли купить в магази-
нах хорошего качества мясо, колбасу, пельмени, прочую
мясную гастрономию.
Страшно выглядит человек, чье бездействие, небре-
жение долгом сводит па пет работу и надежду многих.
Процесс созидания требует значительно большего при-
ложения сил, ума, старательности, нежели процесс раз-
рушения. Черепица оказался человеком, который без вся-
кой на то надобности, без специального задания, а лишь
по собственной халатности и недобросовестности сотворял
вред. Не день это длилось, не два, а несколько лет.
Между тем, как об этом коротко и несколько суховато
сказано в документах, его служебный долг состоял имен-
но в том, чтобы избежать малейшего ущерба. Он должен
был в соответствии с действующими инструкциями и
ГОСТами принимать поступающие на холодильник грузы,
своевременно и правильно оформлять приходные докумен-
ты на мясо и мясопродукты, правильно охлаждать и замо-
раживать их, придерживаться технологии закладки мяса в
камеры, соблюдать нормы загрузки, следить за сроками
хранения каждой партии, исходя из температурного ре-
жима. И еще систематически вместе с дежурным компрес-
сорщиком осматривать камеры холодильника и фикси-
ровать температуру в них, а также обнаруженные не-
исправности и через администрацию заготконторы при-
нимать меры к их устранению.
101
Пусть прости! читатель этот длинный перечень, но
без него не обойтись. Это — круг обязанностей Черепицы,
которые только на первый взгляд кажутся слишком слож-
ными. На самом деле они просты и могут быть изложены,
если иметь в виду их суть, буквально одной строчкой —
соблюдать трудовую и технологическую дисциплину со-
гласно служебным инструкциям и иным нормативным
актам. Иначе говоря, с мясом следовало обращаться так,
как положено обращаться со скоропортящимися продук-
тами. Словом, не такая уж это хитрая штука при нали-
чии квалифицированного штата технических и иных
специалистов.
Но в том-то и дело, что Черепица не исполнял своего
долга ни по одному из перечисленных пунктов. Более того,
как это явствует из материалов дела, мешал нормально
трудиться другим, скрывал истинное положение вещей
на холодильнике. Как ни странно, это ему удавалось, ибо
одни предпочитали соблюдать декорум в отношениях с
заведующим и не перечить ему, не сигнализировать о
безобразиях, другие, кому положено было контролиро-
вать его, не только не делали этого, но и старательно из-
бегали любых тревожных слухов.
Смешно сказать, но у своего вышестоящего руковод-
ства, в частности у Чухно и Семенова, Черепица слыл
прямо-таки незаменимым, «горящим на работе». Он на-
столько «горел», что в течение нескольких лет не уходил
в отпуск не в интересах дела, а ради того, чтобы избежать
передачи материальных ценностей другому лицу. Будь
это сделано хоть раз — тут же вскрылась бы ужасающая
картина бесхозяйственности и хищения, чего заведующий,
естественно, боялся.
В райпотребсоюзе поощряли лишь простые инвентари-
зации, при которых Черепица имел полную возможность
ночью тайком перемещать по своему усмотрению мясо
из камер, где уже закончилась проверка, в камеры, где ее
еще предстояло проводить. Не важно, если он вскрывал
при этом контрольные замки, после чего приходилось
подделывать на контрольках подписи членов инвента-
ризационных комиссий. А они, кстати, всегда состояли
из одних и тех же лиц. Стоит ли удивляться, что они так
охотно записывали все данные о наличии мясопродуктов
со слов Черепицы, не утруждая себя кропотливыми про-
верками непосредственно в камерах?
Будь члены комиссии по-настоящему требователь-
ными, соблюдай они существующие правила инвентари-
102
зации, вся преступная деятельность заведующего холо-
дильником давно просветилась бы, как просвечивается
на рентгене грудная клетка. Но в том-то и дело, что про-
верки носили формальный, поверхностный характер, про-
водились скорее для «галочки», нежели для выяснения
истинного положения дел, и, по сути, помогали Черепице
длительное время скрывать то, что в действительности
происходило в холодильнике.
Черепица не указывал в приходных документах на
мясо и мясопродукты, в каком они поступали состоянии —
парном, остывшем, охлажденном, замороженном или после
оттаивания. Температура их не измерялась и в докумен-
тах не фиксировалась. Замораживание мяса для длитель-
ного хранения производилось с грубыми нарушениями тем-
пературного режима. Термическая обработка тоже не про-
изводилась, а если и производилась, то тоже с нарушени-
ем существующих правил...
Был еще целый ряд отступлений, перечень которых
мог бы занять не одну страницу, но мы на этом прервемся,
чтобы не утомлять читателя технологическими подроб-
ностями. Заметим только, что список не сделанного пол-
ностью соответствует списку того, что Черепица обязан
был сделать по должностной инструкции. Причем в де-
лах неположенных он был весьма активен, даже инициа-
тивен, в то время как положенное ему дело вызывало
у него аллергию, апатию, энергичное сопротивление.
Тут достаточным доказательством могут служить
показания нескольких компрессорщиков — Ткаченко,
Симко, Сирого и других, которые в один голос утверждали,
что в течение очень длительного времени они по указанию
заведующего убойным пунктом Погорельского прекратили
обычные, положенные по инструкциям ежедневные про-
верки работы компрессоров. Все необходимые показатели,
в том числе и температурные, стали записываться ими
в специальный журнал... со слов Степана Степановича
Черепицы. Этакое невинное, по их мнению, самоустране-
ние от дел, и вдруг такие тяжелые последствия, о которых
они якобы и не догадывались.
Да догадывались же, догадывались! Даже ребенку ясно,
что при одной температуре мясо может храниться долго,
при другой — быстро прийти в негодность. Но как
можно было молчать, не забить тревогу во все инстанции,
узнав, что на холодильнике сознательно, иначе не скажешь,
гноят ценнейший продукт? Неужели сработала рабская
философия: мы люди маленькие, не ответственные, наша
103
хата с краю? Так ведь и люди не маленькие, и хата
не с краю, и вполне ответственные, несмотря на рядовую
должность. Работа камер и температурный режим —
на их совести, к этому они приставлены.
Как может труженик, будь он рядовой рабочий или
руководящий служащий, без возмущения наблюдать
за порчей не килограмма, а десятков тонн мяса? Завтра
он придет за ним в магазин, а продавец только разведет
руками, дескать, не завезли. А не завезли потому, что
из-за твоего ротозейства, недисциплинированности,
гражданской пассивности оно оказалось не в магазине, а
на помойке. И, возможно, кто-то уже закрывает образо-
вавшуюся брешь в снабжении, ищет новые фонды, может
быть, даже за счет других.
Заметим, что Черепица не только портил народное
добро, но и создал на холодильнике обстановку, способ-
ствовавшую прямому разбазариванию его, разворовыва-
нию. И тоже на десятки тысяч рублей.
В течение нескольких лет он чувствовал себя здесь
этаким хозяйчиком с широкой натурой, вольным распо-
ряжаться всем имеющимся добром по личному усмотре-
нию. И конечно же, в первую очередь в свою пользу. По
свидетельству жены, в мясе и мясопродуктах они нужды
не испытывали и в магазин за ними не ходили. «Хозяин»
всегда «прихватывал» все с работы. Бесплатно. Подсчи-
тано, что он присвоил себе без малого 800 килограммов
мяса.
Не забывал ублажить и должностных лиц заготконторы,
райпотребсоюза, убойного пункта, а также своих друзей
и их знакомых. На эти нуя^ды ушло около трех тонн
продукта. Одни работники «системы» получали мясо
бесплатно, другие — за символическую плату. Были,
правда, и такие, кто платил полностью.
Как происходило это отоваривание, как оно оформля-
лось — дело техники. А ею Черепица владел прилично.
Кое в чем ему помогали кассир заготконторы Надежда
Васильевна Радько, очутившаяся вместе с ним на скамье
подсудимых, а также другие сослуживцы по «фирме».
Очень любил Черепица давать обеды коллегам во
время проведения различного рода масштабных меро-
приятий. Разумеется, за казенный счет. Блюда из похи-
щенного мяса и других продуктов сотрапезниками очень
хвалились, они не забывали, конечно, поднять рюмку-
другую за здоровье кормильца. Обеды проходили в теплой
и дружественной обстановке. Ни у кого не портился аппе-
104
тит от сознания того, что он ест ворованное. Такой уж тут
царил «моральный климат», созданный не без помощи
тогдашнего директора заготконторы Чухно. Ему-то Чере-
пица платил не только натурой, но и наличными, для
чего устраивал манипуляции с фиктивными накладными
на прием мяса от вымышленных лиц.
Но пришел конец преступной деятельности Черепицы,
мнившего себя ответственным работником, каковым ни-
когда не был. Ему казалось, что кресло, пусть даже то
невысокое, что он занимал, освобождает его от необходи-
мости отвечать за свои поступки, соблюдать должностные
инструкции, трудовую, технологическую, государствен-
ную дисциплину. Эту иллюзию, к сожалению, поддержи-
вали в нем те, кто сидел выше. Ее поддерживали и те,
кто хотя и находился на ступеньку ниже, числился в под-
чиненных, но обязан был в силу служебного и граждан-
ского долга остановить Черепицу любыми законными сред-
ствами. А их у честного, по-государственному мыслящего
человека предостаточно.
Сработали равнодушие, инертность, элементарная не-
дисциплинированность. Люди день за днем с невозмути-
мым хладнокровием, флегматичной бесстрастностью на-
блюдали вопиющую картину бесхозяйственности и расхи-
тительства. Только так можно объяснить столь долго
длившееся преступление. Его и раскрыли-то лишь пото-
му, что после ареста Чухно и Семенова была назначена
инвентаризация с передачей материальных ценностей,
в ходе которой и вылезло шило из мешка. Не могло не
вылезти.
Но Черепица и тут остался верным себе — пытался
помешать проверке, все еще на что-то надеясь. Не помогло.
Следствие, а затем и суд детально разобрались в содеян-
ном. Он приговорен к длительному сроку лишения сво-
боды с конфискацией имущества.
По представлению следственных органов был рассмот-
рен вопрос об устранении причин и условий, способство-
вавших преступлению. Ряд работников, виновных в не-
соблюдении своих прямых служебных обязанностей, на-
казаны в дисциплинарном и партийном порядке.
К сожалению, в работе по заготовке и хранению про-
дуктов далеко не все благополучно. Есть еще немало бре-
шей, немало мест, где хозяйничаю!1 черепицы — люди из
руководящей «обоймы», чьи способности и достоинства
вряд ли дают им основания пребывать на этих постах.
Поэтому предстоит добиваться, чтобы дисциплина труда,
105
точное и неукоснительное соблюдение служебных обязан-
ностей стали насущной потребностью, устойчивой, осо-
знанной привычкой каждого трудиться с полной отда-
чей, инициативно. Нужна постоянная организаторская и
воспитательная работа. Все плохое, как и все хорошее,
начинается с дисциплины. Дисциплина — это наш стра-
ховочный инструмент, который не только предупреждает
недостатки в работе и преступления, но и ведет к ус-
пеху.
АВТОМОБИЛЬ С «ДОПЛАТОЙ»
В этот день в зале заседаний районного народного
суда с утра было многолюдно. Нечасто случается, когда
здесь заседает судебная коллегия по уголовным делам
областного суда. Люди знали: должны судить не кого-ни-
будь, а Тембокова — первого заместителя председателя
исполкома районного Совета народных депутатов, теперь
уже бывшего. За что — ведали немногие.
И вот он перед нами — бывший руководитель, обви-
няемый в вымогательстве взятки. Несколько растерянно,
словно не понимая, зачем все это, он тихим голосом (в суде
все становятся тихими) дает объяснения, отвечает на
вопросы.
— Да, виновным себя в предъявленном обвинении при-
знаю. Да, виноват.— И начинает вымученно рассказывать
о том, что так неожиданно и круто повернуло всю его
жизнь, что превратило уважаемого ранее человека в под-
судимого. Знать бы, что все так кончится.
А начало было неплохим. Почти четверть века назад,
после окончания школы, он сразу стал секретарем испол-
кома сельского Совета народных депутатов, затем учеба
в сельскохозяйственном институте, работа — все на глазах
у людей. Сначала агроном отделения, а спустя полгода —
главный агроном совхоза. Его глубокие знания, желание
работать, общественную активность вскоре замечают
и оценивают: через четыре года он — уже директор совхо-
за, руководитель крупного хозяйства. Видимо, и здесь
оказался человек на своем месте, потому что целых че-
тырнадцать лет — срок немалый — совхоз преуспевал.
И неоднократно избирался его директор депутатом район-
ного Совета, председателем одной из его постоянных
комиссий.
Постепенно Тембоков привык сидеть в президиумах
различных собраний, совещаний, слушать о себе хвалеб-
106
ные речи. Его не обходили и наградами: сначала была
медаль, потом — орден. Все это приятно щекотало са-
молюбие, возвышало в собственных глазах. Конечно, без
трудового коллектива он ничего бы не сделал, но немалая
заслуга и в умении сплотить этот коллектив, направить
к цели.
Спустя некоторое время Тембоков становится одним
из руководителей района — первым заместителем пред-
седателя исполкома районного Совета народных депутатов.
Впереди — перспектива стать председателем. А почему
бы и нет? У нас дорога открыта перед всеми.
Неплохо складывались дела и дома. Семья... Жили хо-
рошо, уютно. Дочь поступила й институт. Чего же еще? Все
это проносится сейчас в голове как невероятно далекие
воспоминания. Они обрываются новым вопросом:
— Подсудимый, расскажите об обстоятельствах со-
вершенного вами преступления.
Он отвечает неохотно, мучительно запинаясь, не знает,
куда деть дрожащие от страха руки.
...Пожалуй, все началось с того момента, когда он
вдруг уверовал в свою значительность. Показалось, что
отныне может делать все что угодно, не интересуясь мне-
нием людей, не считаясь с общепринятыми моральными
устОями, даже законом. Когда это произошло? Пожалуй,
уже когда поработал несколько лет директором совхоза.
Право распоряжаться людьми, материальными ценно-
стями, предоставленное занимаемой должностью, все
больше и больше давало ему повод думать об исключи-
тельности своего положения. Еще больше это укрепилось
после перехода в исполком райсовета, где на него возло-
жили новые обязанности, в частности руководителя комис-
сии по распределению автомашин и тяжелых мотоциклов
для продажи гражданам.
Следует заметить, что существовавший тогда порядок
работы позволял согласовать решение о выделении тому
или иному гражданину автомобиля с руководителем этой
комиссии просто по телефону. И чем больше было звонков-
согласований, тем выше становился он в своих глазах: «Ко-
му захочу, тому и выделю». И вот в один из таких моментов,
когда он особенно ощущал свою силу, к нему обратился
начальник дорожно-эксплуатационного управления Ко-
жин: нельзя ли выделить «Жигули» рабочему Родневу, ко-
торый давно числится в списках?
— Почему не помочь?— ответил Тембоков.— Оформ-
ляй документы. Кстати, нельзя ли прислать заодно и
107
электросварщика отремонтировать железные ворота в
ограде моего дома?
Электросварщик был послан, им оказался сам соиска-
тель машины. А странного тут ничего не было, потому что,
посылая его в рабочее время домой к заместителю пред-
седателя исполкома. Кожин прямо, без обиняков, на-
мекнул:
— Познакомишься, поговоришь с ним насчет своего
дела. Он тебя поближе узнает, ты — его, глядишь, все и
решится. Соображай...
Так и произошло. Починив ворота, Роднев завел
разговор с хозяином дома о выделении ему машины и
получил заверение, что все будет в порядке. Тембоков как
бы мимоходом поинтересовался, не сможет ли мастер дать
ему из своего личного хозяйства парочку песцов для раз-
вода, а заодно сделать для них клетку. О плате ничего не
говорилось.
— Хочу, понимаешь, тоже развести зверюшек, гово-
рят, дело выгодное,— с улыбкой проговорил хозяин, хо-
рошо понимая, что не сможет Роднев отказать ему в
просьбе.
Расчет был правильным. Роднев не смог, не посмел,
пообещал доставить зверюшек... прямо в клетке. На том
и расстались. Роднев сделал первый шаг к заветной мечте,
его собеседник — к падению, к моральной нечистоплот-
ности. Пока моральной...
Спустя несколько дней в исполком райсовета посту-
пило ходатайство с просьбой выделить Родневу для при-
обретения за наличный расчет легковую автомашину.
Казалось, дело решенное. Однако...
После распределения первой партии автомашин Род-
неву сообщили, что для него будет машина в следующей.
Трудно сейчас сказать о действительной причине отказа.
Не исключено, Тембоков посчитал то, что сделал для него
Роднев, малозначительным. Ему хотелось чего-то большего.
Во всяком случае у него созрел план. Поэтому, когда
Роднев вторично поинтересовался автомобилем, то услы-
шал новую просьбу-поручение. Она не отличалась ори-
гинальностью, но свидетельствовала о некоторой простоте
нравов руководителя исполкома райсовета — сбегать за
бутылкой коньяку. Дескать, обмыть разрешение на при-
обретение автомашины.
Роднев бросился исполнять пожелание. На мотоцикле
помчался было в магазин, но спохватился, что у него мало
денег. Выручил встретившийся товарищ по работе. Короче,
108
коньяк был доставлен в исполком райсовета в кабинет Тем-
бокова. Случайно или неслучайно, но здесь оказался и
начальник Роднева Кожин. Содержимое бутылки было
распито без участия Роднева — не чокаться же начальству
со всякой мелкой сошкой. За рюмкой горячительного оба
руководителя повеселели. Коньяк ли подействовал, или
еще что, но Тембоков решил, что пора приступать к глав-
ному.
Недвусмысленно дал он понять Родневу, что коньяк —
это только прелюдия. За решение комиссии о выделении
автомашины он должен дать ему и Кожину тысячу руб-
лей — по пятьсот на каждого. И не видать ему заветной
бумаги, если не даст денег. Рабочий прямо сказал Кожину,
что такими суммами не располагает, и тот от своей доли
неожиданно отказался. Сошлись на том, что деньги по-
лучит только Тембоков и после этого подпишет документ
на машину.
Взятку в пятьсот рублей первый заместитель предсе-
дателя исполкома районного Совета народных депутатов
небрежно засунул в задний карман брюк. Вышел, чтобы
отдать инспектору распоряжение подготовить необходи-
мые документы. Спустя несколько дней «Жигули» уже
стояли во дворе Роднева. Но вопрос с песцами Тембоков
оставил пока для себя открытым: видимо, еще не решил,
кто будет за ними ухаживать.
Как говорят, шила в мешке не утаишь, и тайное рано
или поздно становится явным. Словом, сначала в партий-
ные органы, а затем и в прокуратуру стали поступать
сигналы о недостойном поведении одного из руководителей
исполкома райсовета, о вымогательстве им взятки. Нача-
лись проверки. И тогда Тембоков принялся заметать сле-
ды. Первым делом вызвал к себе в кабинет Роднева и
предложил ему срочно написать в партийные органы, будто
никакой взятки тот не давал, машину получил в порядке
очереди. И опять при этом присутствовал Кожин.
— Надо помочь товарищу,— сказал он, выразительно
глядя на Роднева.— Он тебе помог, теперь ты его выручи.
— Деньги тебе я возвращу,— пообещал Тембоков,—
только напиши заявление.
Не напрасно он рассчитывал на его порядочность.
Роднев согласился. Конечно, денег обратно не получил.
Тембоков решил — обойдется, рассчитывал, что проверка
на этом закончится, факт не подтвердится. Но получилось'
по-иному.
Материалы поступили в прокуратуру области, и все
109
началось снова. Обиженный Роднев не стал врать и дал
подробное объяснение, как все произошло.,Узнав об этом,
Тембоков послал за ним машину, возвратил пятьсот руб-
лей и попросил написать новое заявление: деньги заме-
стителю председателя исполкома давал вроде бы в долг.
На той же машине Тембоков привез Роднева в областной
центр, повел в ресторан и там чуть ли не плача стал умолять
изменить показания в прокуратуре, чтобы замять дело.
До последнего момента надеялся на безнаказанность,
на то, что все обойдется. Надеялся до самого ареста. И меж-
ду прочим, не зря. Он видел, как благожелательно относят-
ся к нему районные руководители: несмотря на совершен-
ное им тяжкое преступление, его не исключили из партии,
а ограничились наложением партийного взыскания. Осво-
бодив от должности заместителя председателя исполкома,
ему тут же снова предлагают руководящий пост. Даже
после возбуждения уголовного дела Тембокова направ-
ляют в соседнюю область, где он становится заместителем
директора совхоза. «Следствие, мол, следствием, а он пусть
пока работает: вдруг дело закроют».
Не вышло — и дело не «закрыли», и его разыскали,
привезли под конвоем в суд. Правосудию пришлось не-
мало потрудиться, чтобы преодолеть сопротивление дру-
зей и покровителей Тембокова. Надо было добиться ли-
шения его депутатской неприкосновенности, что оказалось
не так просто сделать.
Когда прокурор области обратился в исполком район-
ного Совета за согласием на привлечение Тембокова к
уголовной ответственности, исполком встал на его защиту.
Здесь, видно, забыли, что спрос с ответственного работни-
ка, с депутата, не оправдавшего доверия народа, должен
быть двойным. Преступил закон — отвечай! Такое решение
только повысило бы авторитет районного Совета.
Исполком решил отказать прокурору в согласии на
привлечение депутата к ответственности. Чем же он ру-
ководствовался, какими мотивами? Тем, что автомашину
Роднев все равно, мол, получил, а бывший заместитель
председателя допустил не вымогательство взятки, как это
установило следствие, а всего-навсего — «злоупотребление
служебным, положением с целью получения денег взай-
мы»... Тем самым доказали: когда хотят увести своего че-
ловека от ответственности, тут уж не брезгуют ничем,
даже подтасовкой фактов. Это же додуматься надо —
назвать взятку займом!
Ошибку исправили после обращения прокурора об-
110
ласти в исполком областного Совета народных депутатов.
Признав себя на суде «в общем виновным», Тембоков по-
началу не хотел, однако, признавать вины в получении
взятки. Коньяк в кабинет, дескать, Роднев принес по своей
инициативе, деньги взял только взаймы, песцов ему Род-
нев сам предлагал в знак признательности. Однако суд,
тщательно исследуя доказательства, выяснил, что подсу-
димый вымогал взятку, используя должностное поло-
жение,— и получил ее.
Вертясь и заметая следы, под тяжестью улик созна-
ваясь в содеянном, Тембоков не был до конца искренним.
В последнем слове его прозвучало нечто вроде раскаяния,
но такое неубедительное, что в него трудно было поверить.
— Находясь на посту заместителя председателя ис-
полкома,— заявил он,— я старался отдавать работе всю
энергию, опыт. Но так получилось,— развел Тембоков ру-
ками и тихо добавил: — В содеянном глубоко раскаиваюсь.
И вот приговор: за получение взятки, связанное с ее вы-
могательством, бывший заместитель председателя испол-
кома районного Совета народных депутатов Тембоков при-
говорен к восьми годам лишения свободы с отбыванием
в исправительно-трудовой колонии усиленного ре-
жима.
Казалось бы, дана точная оценка противоправным дей-
ствиям Тембокова, определена мера ответственности. Все
попытки уклониться от нее провалились. Понял ли ви-
новный аморальность своего поведения, его несовмести-
мость с миссией избранника народа, высоким званием
депутата Совета? К-сожалению, так и не понял. Используя
право обжаловать приговор, он вновь начал кривить ду-
шой, отказываться от публично признанной вины и воз-
вращаться к показаниям, лживость которых судом не-
преложно доказана. Поэтому вышестоящие судебные ин-
станции были единодушны в том, что приговор областного
суда «вынесен в соответствии с материалами дела и зако-
ном, обоснован, оснований для его отмены или изменения
не имеется».
Тревожит другое: суд как-то ушел от выяснения того,
почему преступление стало возможным, что способствовало
ему? Ведь достаточно было копнуть глубже, чтобы уви-
деть, насколько в исполкоме неблагополучны дела с под-
бором руководящих кадров и организацией контроля за
их деятельностью. Уже и раньше фиксировались факты
получения взяток за выделение автомашин. За аналогич-
ное преступление, к примеру, был осужден ответствен-
111
ный работник исполкома Саков. Будучи инспектором по
торговле и одновременно секретарем комиссии по рас-
пределению автомашин для продажи трудящимся, он,
пользуясь бесконтрольностью, за взятки оформлял по
своему усмотрению распоряжения о выделении автомо-
билей. Систематически подделывая документы и под-
писи в них, совместно с соучастником совершил пять
преступных операций, беззастенчиво обирая граждан,
пожелавших приобрести машины. Как установили затем
следствие и суд, приговоривший взяточника к пяти годам
лишения свободы, работа комиссии, по существу, была
пущена на самотек.
Давайте говорить прямо: какое впечатление о работ-
никах исполкома создавалось у населения? Самое не-
благоприятное, говорили в открытую, что без взятки ав-
томашину через райисполком не получишь.
Ну, а что с Кожиным, спросит читатель? Дана ли
должная оценка поведению этого депутата городского Со-
вета? К началу судебного процесса над зампредом он нс
только не понес никакой ответственности, но даже пошел
на повышение — из начальников дорожно-строительного
управления в заместители управляющего дорожно-строи-
тельным трестом, избран заместителем секретаря его парт-
организации. Спрашивается, за какие заслуги?
Не поощряется ли таким образом некритическое от-
ношение к поступкам руководителей, беспринципность
подчиненных, их равнодушие? Это не может быть тер-
пимо, когда речь идет об авторитете власти, о чистом
облике партийца, о соблюдении принципов социальной
справедливости, борьбе с нетрудовыми доходами.
СЕМЕЙНАЯ «ЧАЙКА»
На заседании исполкома, где решался вопрос о ли-
шении В. Корытова депутатской неприкосновенности,
прокурор области давал подробные пояснения о фактах
противозаконной его деятельности, установленных след-
ствием. Речь шла о преступлениях, совершенных им во
время пребывания на посту начальника управления бы-
тового обслуживания. Уже в начальной стадии следствия,
несмотря на все старания запутать его, были установлены
неопровержимые факты хищения, взяточничества и зло-
употребления служебным положением. Приведенные
прокурором факты оказались настолько серьезными, что
исполком Совета народных депутатов Хакасской автоном-
112
ной области своим решением дал согласие на арест и
привлечение депутата Корытова к ответственности.
Когда необходимо выяснить, что же привело человека
к преступлению, разобраться, откуда у него появилось пре-
небрежение к советским законам и правилам социалисти-
ческого общежития, обращаются обычно к истокам со-
бытия. Действительно, с чего же началось падение Коры-
това? Может, с того, что, вступив в Должность руководителя
управления бытового обслуживания населения, он первым
делом назначил свою жену директором Абаканского дома
быта, то есть сделал ее своей подчиненной? А может быть,
с того, что стал устраивать двадцатилетнего сына, имею-
щего среднее образование, директором сначала Красно-
Абаканской, а затем Сокачевской школ. Директор из Ко-
рытова-младшего не получился, и после перемены еще
нескольких должностей стал он учителем физики. Долж-
но быть, обладал большими способностями, если назначи-
ли педагогом? Правда, поставили условие, что он должен
учиться, хотя бы заочно, в институте и получить диплом.
И опять не понравилась работа, ибо прорезались у него спо-
собности иного плана, отнюдь не связанные с педагоги-
ческим поприщем. Что же касается учебы в Абаканском
педагогическом институте, то оттуда его очень скоро
исключили за неуспеваемость. Зато проявил себя как
верный и активный помощник отца почти во всех его
противозаконных действиях.
Когда В. Корытова назначили на должность началь-
ника управления бытового обслуживания в порядке пе-
редвижения с прежней должности заведующего отделом
торговли исполкома Хакасского областного Совета на-
родных депутатов, от него не скрыли, что, положение дел
на новом месте далеко не блестяще. Заодно выразили
надежду, что он сумеет должным образом перестроить ра-
боту и навести порядок. Он в свою очередь заверил, что
оправдает доверие, не подведет и так далее.
По-разному смотрят на свои задачи руководители,
вступающие в новую должность. Одни стремятся детально
проанализировать деятельность вверенных им учрежде-
ний, предприятий, организаций, чтобы изыскать новые
резервы для ее улучшения, рациональнее расставить
кадры, максимально мобилизовать коллектив на повы-
шение эффективности работы. Корытов же в числе наи-
важнейших мероприятий на первое место поставил срочное
приобретение автомобиля «Чайка». Отсутствие этой ма-
шины в системе бытового обслуживания он почему-то вос-
113
принял как серьезное упущение в деятельности преды-
дущего руководства.
— Организация свадебных выездов именно на «Чай-
ке»,— доказывал Корытов в исполкоме облсовета,— под-
нимет авторитет учреждения и будет с самого начала
способствовать укреплению молодой семьи. Да и доходы от
ее использования предполагаются немалые.
Аргумент’произвел сильное впечатление, идея получи-
ла поддержку. Осталось преодолеть трудности, так сказать,
организационного порядка — добиться выделения авто-
машины этой марки для Абаканского управления бытового
обслуживания. В столицу немедленно командируется ра-
ботник управления с заданием познакомиться с директором
автобазы, где имеются «Чайки», и выяснить возможности,
а также порядок получения машины. Директор автобазы
Кострик оказался человеком деловым.
— Да,— сказал он многозначительно,— дело нелегкое,
но возможное. Звоните. Если поладим, будет вам и «Чай-
ка», и даже запасные части к ней.
Договорившись, стороны приступили к операции.
Абакану выделяется автомобиль из тех, что подлежат
списанию, а директор автобазы получит в благодарность
дубленки для жены и дочери и норковую шапку для
себя.
Первым делом Корытов вызвал к себе начальника Бей-
ского районного производственного управления бытового
обслуживания и распорядился как можно быстрее изгото-
вить дубленку из овчины и передать ее в ателье «Новинка»
для отделки мехом норки. Поручение Корытова незамедли-
тельно выполнили, и дубленка стоимостью почти в 600 руб-
лей была доставлена начальству. Вместе с ней и подготов-
ленным по его настоянию письмом-ходатайством пред-
седателя Хакасского облисполкома о выделении «Чайки»
Корытов сам выезжает в столицу.
Он разместился в прекрасном номере гостиницы
«Минск», где и состоялась его теплая встреча с Костри-
ком. Подношение было прийято, а спустя несколько дней
появилось и распоряжение о выделении автомобиля «Чай-
ка». Но бумажка — не автомобиль. Требовалось еще осу-
ществить написанное в ней, и чем быстрее, тем лучше.
Поскольку дело все же продвигалось не так споро,
Корытов решил, что Кострику требуется дополнительное
«стимулирование». По его распоряжению срочно изготав-
ливается вторая дубленка с воротником шалькой и опуш-
кой подола и манжет из длинноворсовой овчины. Сшили ее
114
в производственном объединении «Хакоблобувьбыт», офор-
мив заказ для сокрытия хищения на имя выдуманного
Петрова. Но теперь в Москву командируется никакого
отношения к службе быта не имеющий преподаватель
физики Корытов-младший. Перед ним поставлена простая
задача — встретиться с «нужным человеком» и вручить
ему новый «сувенир», правда, на сей раз не бесплатно,
а за 157 рублей. Хотя цена вещи не менее 370 рублей.
Чтобы скрыть недостачу меха, затраченного на изго-
товление дубленок, заведующая ателье произвела его спи-
сание, якобы он сильно подмочен и поэтому пришел в
полную негодность. Вскоре гонец из далекой Хакасии
мчится к начальнику автобазы с очередным подарком —
обещанной норковой шапкой. Гонец — опять сын Коры-
това. Шапку, как и вторую дубленку, изготовили в мини-
мальные сроки на Черногорской фабрике ремонта и по-
шива одежды. Цена ее — 454 рубля, а Корытов уплатил за
нее, как значилось в квитанции, только 108.
Итак, хакасская сторона условия «контракта» вы-
полнила. Московская тоже не ударила лицом в грязь —
Корытов-младший радостно принял желанную «Чайку».
Вместе с шофером Днепровым они погнали ее в Абакан
своим ходом. Далековато? Да, но зато сколько ликования,
блеску, какой случай пустить пыль в глаза!
Дело в том, что идея-то с «Чайкой» родилась на поч-
ве безудержного желания Корытовых безраздельно об-
ладать престижной машиной. По прибытии в Абакан
она формально была передана в ведение горбыткомбината,
но фактически ею распоряжалась семья начальника управ-
ления. Чаще всего жители Абакана видели за ее рулем
молодого учителя физики. В некоторых случаях он даже
обслуживал свадьбы в качестве водителя.
При обыске нашли фотографии. На всех — Ю. Коры-
тов и автомобиль «Чайка».
В письме, подписанном председателем исполкома
Совета народных депутатов Хакасской автономной области,
необходимость в «Чайке» мотивировалась 50-летием Хака-
сии, строительством крупнейшей в мире Саяно-Шушен-
ской ГЭС, обслуживанием зарубежных гостей, прибываю-
щих познакомиться с памятными местами. Были и другие
аргументы. Но никто в исполкоме, в том числе и пред-
седатель, даже не вспоминали о мотивировках своего слез-
ного прошения. Никого не смущало, что в конечном счете
все свелось к интересам семьи начальника.
Преступления, совершенные Корытовыми с целью при-
115
обретения «Чайки» (теперь мы можем с полным основа-
нием говорить об отце и сыне), явились, по существу,
лишь началом целой цепи правонарушений. Ведь практика
борьбы с должностными преступлениями показывает: кто
дает взятки — тот не считает предосудительным и при-
нимать их от других. Так было и здесь.
Еще за год до назначения на столь высокую долж-
ность В. Корытов добился разрешения на участок земли
в 0,25 гектара в селе Чапаево Усть-Абаканского района
для строительства жилища. В том самом районе, где он
раньше работал. Исполком Калининского сельского Совета
не устоял под напором и вынес решение о выделении
участка... сыну Корытова. Отгрохали дом, надворные
постройки для скота. Поселили в дом тещу старшего
Корытова и поручили ей вести все хозяйство.
Большое хозяйство требовало приложения больших
сил. Корытовым это показалось в тягость. Стали поду-
мывать о сторонней помощи. Как-то к главе семьи обра-
тился руководитель пригородного хозяйства с просьбой
побыстрее сшить в ателье «Новинка» две дамские дублен-
ки. «Надвигается зима,— объяснил он,— и хотелось бы
обеспечить дочку и жену теплой одеждой». Корытов, вни-
мательно выслушав гостя, пожаловался и на свои трудно-
сти: есть у него, дескать, неподалеку личное хозяйство —
огород и разная животина, а поухаживать за ней, порабо-
тать на участке некому. Нельзя ли чем помочь?
Они быстро поняли друг друга. Дубленки были сшиты
без очереди, а в хозяйстве Корытова всю осень и зиму
трудились двое работников. Они рубили дрова, выкапы-
вали картофель, убирали овощи, складывали их в погреба,
ухаживали за коровами, овцами.
Не обременяя себя мыслями о противоправности всех
этих действий, В. Корытов идет все дальше. В другой хо-
зяйственной организации он похищает, по существу, це-
лый «уазик». На Ачинской фабрике меховых изделий
«заимствует» 50 шубных овчин. Затем «добывает» зап-
части к автомобилю и т. д. и т. п. К этому списку преступ-
лений добавилось еще одно: отец и сын Корытовы неза-
конно приобрели огнестрельное оружие — два карабина
и револьвер,системы «наган». Тренировались в стрельбе.
Для чего? Вразумительно ответить никто не смог.
Когда началось следствие, В. Корытов и его сообщники
бросились заметать следы. В Москву мчится главный
инженер управления. Ему поручено оформить документ
на оплату Костриком дубленок. Задним числом тот
116
пишет записку, будто посылает деньги за дубленки.
Перед самым обыском В. Корытов поручает подчи-
ненным угнать от дома незаконно приобретенную им
автомашину УАЗ, разобрать ее, часть деталей выбросить,
часть спрятать. И этот фокус не удается — поймали с
поличным. Попытались укрыть и незаконно приобретен-
ное оружие. В то время когда Корытов-младший делал
отчаянные попытки увести следователя от того места, где
было спрятано оружие, его отец координировал показа-
ния своих сообщников, подсказывал, что и как говорить.
Но несмотря на все ухищрения, следственная бригада
сумела провести всестороннее и объективное расследова-
ние всех преступлений.
Суд Хакасской автономной области, рассмотрев дело
с участием общественных обвинителей, один из которых
был выдвинут коллективом управления бытового обслужи-
вания населения, признал В. Корытова виновным в хи-
щении государственного имущества в особо крупных раз-
мерах, даче и получении взяток, злоупотреблении слу-
жебным положением, должностном подлоге, подделке
документов, незаконном хранении огнестрельного оружия
и приговорил его к лишению свободы в исправительно-
трудовой колонии усиленного режима сроком на 15 лет.
За посредничество во взяточничестве, хищения, подлог
документов и незаконное хранение оружия к 10 годам ли-
шения свободы (с конфискацией имущества) осужден
его сын. С Корытовых взыскан причиненный государ-
ству ущерб. На 8 лет лишения свободы за взяточничество
осужден бывший директор автобазы Кострик. Получили
свое и другие участники преступлений.
Разоблачение и осуждение Корытовых многие тогдаш-
ние руководители Хакасии пытались представить как
неожиданность. Но Корытовы целых три года орудовали
у всех на виду. В преступления оказались втянутыми мно-
гие работники системы бытового обслуживания. Достаточ-
но сказать, что в грязных делах участвовало более десяти
человек, в том числе несколько руководящих работников
этой системы. Многие выступали в качестве свидетелей.
Значит, видели, знали. Почему молчали?
Нельзя сказать, что не было сигналов о неблагополуч-
ном положении дел с сохранностью социалистической соб-
ственности на предприятиях управления бытового обслу-
живания населения. Тут бы работникам исполкомов Со-
ветов народных депутатов области и города насторожиться,
но все свелось к формальным проверкам. Отчеты Корытова
117
по вопросам хозяйственно-финансовой деятельности дваж-
ды (за два года) слушались на исполкоме Совета народных
депутатов автономной области.
И что же? Было отмечено, что на ряде предприятий
слабо осуществляются учет и контроль за поступлением
выручки, плохо обеспечивается сохранность имущества.
Но ни причинами происходящего, ни ролью во всем этом
самого руководителя никто, по существу, не поинтересо-
вался. В результате родилось дежурное решение: обязать
Корытова добиться коренного улучшения бухгалтерского
учета и сохранности социалистической собственности на
подведомственных управлению предприятиях. Кого обя-
зали? Главного расхитителя государственного имущества
и взяточника, организовавшего ряд преступлений. Обя-
зали, но не проверили. А преступления все продолжались.
В выступлении на суде общественный обвинитель ска-
зал, что Корытов, ослепленный ложным авторитетом, уве-
ровал в свою непогрешимость и безнаказанность. Он ока-
зался вне критики, этот депутат областного Совета. Ни об-
щественные организации, ни исполком не разобрались в
его моральных и деловых качествах. И случайность ли
сам факт, что Корытов оказался кандидатом в депутаты,
которого выдвинул коллектив той самой Черногорской
фабрики индивидуального ремонта и пошива одежды, где
была изготовлена бесплатно норковая шапка — взятка за
«Чайку». Здесь такие махинации считались безобидными.
История с Корытовым свидетельствует о том, что в
Хакасии допускались нарушения ленинских принципов
подбора и расстановки кадров. На руководящую работу
не всегда выдвигались люди достойные, а должного конт-
роля за деятельностью предприятий бытового обслужи-
вания не было.
ПОЕДИНОК
...Он еще не родился, когда девятнадцатилетняя Аня
Кострикина впервые в своей жизни вышла на работу...
Стоял непереносимо тяжкий сорок первый год. Сжав ку-
лаки, с винтовкой наперевес Москва поднималась на-
встречу врагу.
Аня попала не в медсанбат, не в зенитчицы, не в пар-
тизаны, как многие ее сверстницы, а на швейную фабрику
«Большевичка». Здесь тоже работали на войну, и она, с
детства приученная к исполнительности и дисциплине,
восприняла свои новые обязанности как долг перед стра-
ной. Такой же, как воинский. Только не сопряженный
118
€ опасностью. И значит, не было у нее права работать впол-
силы. Девушка вложила в работу все, что могла — энер-
гию, изобретательность, горячее сердце. Никогда не смот-
рела на часы в ожидании конца смены, никогда не до-
вольствовалась вчерашним успехом.
Жилось трудно, бывало голодно и холодно, но, вслу-
шиваясь в горестно-тревожные сводки Совинформбюро,
Аня уже не думала о своих бедах. Сцепив зубы, она еще
яростней приникала к швейной машинке, и стрекот ее ка-
зался ей пулеметной очередью по врагу. И шли, шли из-под
рук Ани солдатские гимнастерки: десятками, сотнями.
Ее хвалили, ставили в пример, она только смущенно улы-
балась: а как же иначе?
...Когда он родился, в послевоенные месяцы сорок пя-
того, у нее за плечами уже был солидный трудовой стаж,
медаль «За доблестный труд в Великой Отечественной
войне 1941 — 1945 гг.». И стаж невзгод и лишений, о кото-
рых не любила вспоминать. Ведь такое пережила не одна
она — миллионы.
Потом Кострикина много лет работала в скромной
должности чертежницы в Гидропроекте. Должность-то
скромная, но люди из проектных организаций отлично
знают, как много зависит от чертежницы. Стоит ей чуть
замешкаться с заданием — и «горит» план, где-то тормо-
зятся строительные работы.
Именно к ней в трудные минуты обращались за со-
действием, знали, что не откажет, не будет оговаривать ни
дополнительной платы, ни отгулов, ни других льгот. Надо
так надо. Сделает быстро', весело, а главное — качествен-
но. В ней была такая органическая потребность — по-
могать людям, не ожидая ответной услуги.
Незаметная и тихая работа чертежницы так же не-
заметно сказывается на здоровье. Вроде бы никаких физи-
ческих усилий (не шахта ведь, не лесопилка, не горячий
цех), а поди ж ты. Почувствовала Анна Степановна после
многих лет труда, что неладно у нее со зрением. Сдают
глаза. И как ни привыкла она к коллективу, как ни хоте-
лось бросать привычное дело, но пришлось. Врачи сказали
твердо и непреклонно: меняйте род занятий, чтобы не
так напрягались органы зрения.
И вот стала Кострикина кассиром в ювелирном мага-
зине «Рубин». Работала де каждый день, и можно было
уделить больше внимания семье, как-никак у нее двое
сыновей, за сорванцами нужен глаз да глаз, иначе беды не
оберешься. Конечно, муж, Николай Венедиктович, помо-
119
гал. И ребята росли добрыми, работящими, прилежны-
ми — в мать и отца.
...Он уже тоже рос, Павел Дзубан, рождения 1945 года,
12 ноября. Запомним это число. Потому что через тридцать
четыре, года, на следующий день после именин, скрестят-
ся пути Дзубана и Кострикиной. Скрестятся, чтобы...
Впрочем, о том попозже. А -пока еще мальчик Павел из
Донецкой области просто ходит в школу, получает отметки
за знания и поведение, не очень высокие, но и не такие
уж низкие. Так себе, средние.
Он несколько, мрачноват и замкнут, почти ни с кем
из сверстников не играет, не шаловлив, не задирист, не
злоблив. Только вот чужие успехи словно как бы огорчают
его, наводят на него грусть. Он мгновенно вздыбливается,
весь превращается в туго сжатую пружину, готовую к
действию. Он может вдруг больно щелкнуть по лбу това-
рища, радующегося только что полученной пятерке, а мо-
жет с остервенением засесть за учебник и назавтра тоже
«отхватить» отличную отметку. Он вообще упорен, в нем
чувствуется сила воли. Уж если чего надумал, ни с чем
не посчитается, пока своего не добьется. Про таких го-
ворят: с характером парень. И характер этот не только в
детстве, но и в отрочестве ни на что плохое не был нацелен.
Потом Дзубан окончит восемь классов, пойдет в учи-
лище, приобретет специальность электрослесаря. И снова
не проявит себя ничем хорошим. Все время будет недо-
вольным. Поработает на шахте и махнет из Донбасса
в Севастополь. Поступит на завод, но и там окажется
в середняках, с обидой считая, что люди не замечают его
исключительности.
Его снедают мелкое честолюбие и огромное самолюбие.
Они заполняют его душу, становятся главным и единствен-
ным двигателем его жизни.
Честолюбие, если оно заставляет честно и упорно тру-
диться, никого не отталкивая, не оскорбляя, и идет на
пользу обществу, если оно не замешано на яде корыстолю-
бия и эгоизма, может дать хорошие плоды. Оно может по-
мочь человеку полнее раскрыть его способности и на-
править их на служение доброму делу. Тогда ты растешь
сам и содействуешь росту других.
Но беда, если это «честолюбие» без чести и берегов.
Именно таким оно было у Дзубана. Он даже учился не
столько для того, чтобы обрести знания, профессию,
сколько для того, чтобы4 выдвинуться, богато жить, ни в
чем себе не отказывать. И план его был таков:
120
десятилетка — университет, поступление в который облег-
чалось наличием рабочего стажа, аспирантура, защита
диссертации, а далее «стрижка купонов».
Всю жизнь жаловавшийся на невезение, он не заметил,
насколько ему повезло с поступлением на философский
факультет МГУ. Подумать только: десятки, сотни юно-
шей и девушек, успешнее его сдавшие вступительные
экзамены, не были приняты, а он со своим крохотным
шахтным и заводским стажем и еще меньшим производ-
ственным вкладом сразу стал студентом. Как же — рабо-
чий класс! И трудовая книжка есть. А что не больно
утруждал себя, искал, где легче работать и больше «заши-
бать», из записей не проступало.
В университете все так же напролом шел к цели.
Если общественные поручения мешали — по боку пору-
чения. Надо было зацепиться в столице — женился на
москвичке, причем не отличался верностью и предпочи-
тал оправдываться кулаком. Но промахнулся. Потому что
для дальнейшего продвижения к аспирантуре ему сле-
довало, по его мнению, обязательно вступить в партию.
Но в тот самый момент, когда приблизилось заседание
партийного бюро, некоторые подробности его семейного
«быта» стали известны, и коммунисты вполне справедливо
сочли, что ему не место в их рядах.
Любопытная вещь: после окончания МГУ Дзубан за
шесть лет сменил четыре места работы и три раза место
жительства; он сделал еще одну попытку проникнуть в
партию и снова получил отказ. Знающий свое дело социо-
лог, он был инертным во всем, что касалось этого дела.
Предпочитал оставаться в тени и в общественной работе.
Был нелюдим, неконтактен. Держался особняком. На де-
ловых совещаниях о работе других говорил высокомерно,
с оттенком презрения. Критику в отношении себя отметал,
считая ее необоснованной придиркой. Становился все подо-
зрительней, со скрежетом в зубах воспринимал чей-то
успех, повышение по службе и даже небольшое увели-
чение зарплаты. Так было во ВНИИ синтетических жиро-
заменителей, так было на одном из сталепрокатных заво-
дов, во ВНИИ охраны труда в сельском хозяйстве, так
было и в сельской школе, куда он ушел преподавать
историю и обществоведение.
...Анна Степановна Кострикина с места на место не
бегала. Сидела в своем «Рубине» и аккуратно вела кассу,
не лезла вперед, не красовалась, а добросовестно выпол-
няла свое дело изо дня в день. И стоило ей заболеть, как
всем товарищам по работе становилось неуютно.
Много радостей доставляли сыновья. Серьезно относи-
лись к учебе, как могли помогали родителям по дому.
Когда Анну Степановну выдвинули на работу в магазин
самого высокого разряда — «Малахитовую шкатулку» на
Калининском проспекте, где и зарплата повыше и почету
побольше, коллектив «Рубина» устроил ей торжественные
проводы. Даже всплакнули на прощание.
Шел 19*76 год...
...Примерно в это самое время Дзубан в заводском об-
щежитии нашел, по его словам, под матрасом револьвер
системы «наган» с пятью патронами. Инженер-социолог
Дзубан не опешил, не кинулся в милицию. Он бросил свер-
ток в урну, прикрыв сверху мусором, чтобы никто другой
не заметил, и ушел на работу. Чуть позже вернулся за
ним, в ближнем лесу осмотрел наган, смазал его, аккуратно
завернул в целлофан и зарыл в приметном месте.
Без малого три часа провели мы во время предвари-
тельного следствия с Дзубаном. Но так и не получили внят-
ного ответа на вопрос, зачем ему понадобился револьвер.
— Вы знали, что незаконное хранение и ношение ору-
жия — уголовно наказуемое деяние?
— Знал... Но сдать боялся. Начнут спрашивать, инте-
ресоваться, неприятностей не оберешься.
— Допустим... Но вы могли бы его просто выбросить
куда-нибудь, кинуть в речку, наконец, чтобы соблазна
не было.
— Кто же выбрасывает такую вещь?— вполне искрен-
не восклицает Дзубан и, вопреки привычке мало говорить,
начинает пространно обосновывать свою точку зрения: —
Нас ведь с детства влекут военные игры. Мальчикам по-
купают игрушечные пистолеты, автоматы, танки. А тут
не игрушка, а настоящее оружие. Какой нормальный муж-
чина,— он так и сказал, с ударением на слове «нормаль-
ный»,— выбросит его?
Потом он почти точь-в-точь повторит это в суде. Вторая
его бывшая жена в свидетельских показаниях отметит,
что он любил стрелять, при каждом удобном случае забе-
гал в тир й с упоением бил по мишеням. Бил метко.
Почему, спросите, вторая жена и тоже бывшая? Потому^
что женился вторично, а через пять лет оставил и эту
семью, где рос сын, которого, как уверяет Дзубан, он безум-
но любит. Почему? Плохая жена?
Идут объяснения столь же путаные, сколь и нелепые.
Видите ли, при его способностях они жили очень скромно.
Он чувствовал себя неудачником: зарплата — средняя,
122
должность маленькая, тогда как некоторые его однокурс-
ники (следует пренебрежительная мина) — давно защи-
тились. А он, такой толковый, умный,х знающий, несколько
раз пытался, не оценили по достоинству.
По его мнению, кругом все худо. Прямо безысходность
сплошная. Ему не дают того, что он заслуживает. Разве
это жизнь — триста с чем-то рублей на троих? Коль так,
то и семья не нужна. Зачем неудачнику жена, ребенок?
Заметьте, молодой, неплохо устроенный специалист
Дзубан именует себя неудачником. Государство учило
его, что недешево обошлось обществу, он же еще ничего
для государства не сделал. Зато получать хочет. Причем
(пусть простят мне юридическую терминологию, она в
данном случае будет уместной) в особо крупных размерах.
И наиболее короткий путь к этому он видел через аспи-
рантуру, неважно какую и где — в институте социологи-
ческих исследований, управления или сельского хозяй-
ства. Дзубан легко менял профиль своих научных инте-
ресов, особой приверженностью к определенной теме не
отличался. Да и не было у него любимой темы, кроме
денежной. Наверно, поэтому за два года только один раз
прислал «любящий отец»_сыну сто рублей.
Честолюбие и корыстолюбие продолжают его глодать,
истачивают душу, порождают метастазы в совести. Он еще
больше замыкается, смотрит на всех исподлобья.
Работая в сельской школе, он жил в учительском до-
ме одиноким волком. Ни с кем не общающийся учитель —
это не только противоестественно, это страшно. Ибо нельзя
предвидеть, что такой человек может натворить. Дзубан
и «творит»: то по собственному усмотрению, вопреки
приказу, закрывает пионерский лагерь, то, как гласит
официальная характеристика, «совершает действия, на-
носящие урон охране здоровья и жизни детей», то пора-
жает всех очередным антипедагогическим поступком.
В суде выступали люди, знавшие его по учебе, работе,
общежитию. Давали показания бывшая жена, двоюродный
брат, из квартиры которого он уходил на задуманное
«дело». Адвокат в полном соответствии с законом и с воз-
ложенными на него обязанностями старался своими воп-
росами к свидетелям высветить хорошие черты в характере,
облике подзащитного. Люди мало знали о нем^хорошего —
он перед ними почти ничем не раскрылся. Ну, любит сына.
Начитан. Имеет силу воли, даже огромную. Знает немец-
кий — читает в подлинниках. И все.
При ближайшем рассмотрении кое-что из этого ока-
123
зывается позой, игрой на публику. В том числе и любовь
к сыну. Сила воли, как говорят математики,— с отрица-
тельным значением. Да, читал специальную литературу,
но не бескорыстно. Предпочитал детективы, в том числе и
на немецком языке. При обыске изъяли последнюю кни-
гу, которую он читал: «Убийство без мотивов». Как заявил
в суде,— пересмотрел почти все детективные фильмы.
Последний- «Похищение «Савойи» — примерно за час до
совершения преступления.
Читал и смотрел не как все, а словно ученик, который
штудировал пособие по криминальным делам. Старательно
подмечал и анализировал ошибки взломщиков, убийц, гра-
бителей. Мысленно называл их последними дураками за
то, что попадались на пустяках.
...Анна Степановна Кострикина воспринимала такие
вещи по-иному. Старший кассир ювелирного магазина
«Малахитовая шкатулка» Зинаида Трофимовна Никонец-
кова вспоминала на страницах газеты «Советская торгов-
ля»: «И вот что еще не могу я забыть. Однажды в обеден-
ный перерыв заговорили мы об одном телевизионном де-
тективе, в котором кассиршу грабят. Стали обсуждать, как
бы мы повели себя в подобной ситуации, шутили, конечно.
А Анна Степановна вдруг тихо так и совсем серьезно го-
ворит: «А я, девочки, ни под какой угрозой деньги казен-
ные не отдала бы».
Этот разговор имел свое продолжение в доме Кострики-
ных. И там она точь-в-точь повторила слова, сказанные
своим коллегам. Человек цельный, честный, она везде и
со всеми оставалась сама собой.
...За несколько дней до дня своего рождения Дзубан
еще раз не прошел в аспирантуру и опять винил тех, кто
не признавал в нем гения. Был мрачен, зол на весь мир,
кому-то из знакомых даже ляпнул, мол, все кончено для
него. Тридцать четыре года — и ничего не сделано для
бессмертия, а главное — для обогащения. Позер и лю-
битель играть чужие роли, на этот раз он изображал че-
ловека, готового к самоубийству.
Естественно, он не радовался, как это бывает в день
рождения, а вспоминал свои «неудачи». Поскольку не
имел друзей и приятелей, пребывал в одиночестве. Всячес-
ки взвинчивал себя и еще больше сатанел. Он всегда тяжело
переносил дни именин. Вот достиг бы чего, имел деньги,
собрал бы гостей...
И тут в его голове возникла мысль «взять» кассу юве-
лирного магазина.
124
...Тем же вечером одна из работниц «Малахитовой
шкатулки» позвонила заболевшей накануне Кострикиной,
справилась о ее здоровье. Среди прочих новостей сообщи-
ла, что одну из кассирш увезли неожиданно в больницу.
Значит, завтра некому работать. Конечно, никому и в го-
лову не приходило, чтобы именно Анна Степановна заме-
нила ее — ведь она тоже нездорова. Но она сама решила:
«Выйду завтра на работу. В конце концов чувствую себя
получше, надо подсобить».
Между прочим, она была далеко не здорова. Ведь
Кострикина (об этом знали только самые близкие) не слу-
чайно два года пребывала на инвалидности. И вот уже до-
работала до пенсии. Решила еще два месяца потрудиться
в своем коллективе.
Тринадцатого ноября она отправила утром своих ребят
на учебу, накормила мужа и поехала на Калининский про-
спект. Ей, палочке-выручалочке, конечно же, были рады
и очень благодарны.
...В то утро он извлек из чемодана наган и зарядил его
пятью патронами. Специальный чехол для хранения ору-
жия, сшитый им весьма изобретательно, он оставил на
квартире у двоюродного брата, где обитал в последнее
время. Взял кусок бельевой веревки, один ее конец при-
вязал к кольцу рукоятки нагана, другой — к брючному
ремню. Сунул револьвер за пояс, вышел из дома и на-
правился по заранее продуманному маршруту. Это он по-
том будет уверять следствие и суд, будто ничего заранее
не намечал, никакого умысла не имел.
Сначала Дзубан погулял, настраивая нервы. Впрочем,
они у него не шалили. Встал в очередь за мандаринами.
В два часа дня он сидел в кинотеатре «Пламя», в
темноте наслаждался мандаринами. Всласть, в полное
свое удовольствие. Он их очень любит. После сеанса зашел
в кафе, прихватив с собой четвертинку, плотно пообедал.
Заказал еще полстакана джина. Наверно, все-таки внут-
реннее напряжение сказывалось, потому что опьянения
не почувствовал: на ногах стоял твердо.
В семнадцать сорок пять Дзубан в солнцезащитных
очках, в перчатках, с черной хозяйственной сумкой в ру-
ке пересек улицу по подземному переходу и вошел в ма-
газин «Малахитовая шкатулка». Народу было порядочно.
Примерно в восемнадцать он поднялся на второй этаж.
Старший продавец Валентина Иванюгина была в несколь-
ких шагах от кассы, где сидела Кострикина. Она обратила
внимание на человека в темных очках, проследила за
125
ним взглядом и увидела, как он подошел к кассе и что-то
сказал Анне Степановне. В руке у Дзубана блеснуло ору-
жие. Он крикнул: «Буду стрелять! Давай деньги!..»
— Вы что, шутите? — чуть отстранилась Кострикина.
Но грабитель не шутил. Изо всех сил он рванул тонкое
полистироловое ограждение кассы и громко повторил:
«Давай деньги, иначе стреляю!— И, направив револьвер
в сторону растерявшихся покупателей, несколько раз по-
вел им по лицам застывших от ужаса людей. Еще скоман-
довал: — Стоять всем на месте!»
Валентина хотела было броситься в дверь, что была за
ее спиной, но Дзубан, разгадав ее намерение, повернул к
ней пистолет: «Стоять!»
Все остальное длилось не более трех минут. В напря-
женной тишине Анна Степановна успела закрыть кассовый
аппарат с деньгами, отбросила кинутую ей черную сумочку
и, чуть отстранившись от упершегося ей в бок нагана,
нажала кнопку тревоги. Раздался резкий сигнал, и тотчас
же Дзубан дважды нажал спусковой крючок. Выстрелы
показались Вале не более чем ударами хлопушки, однако,
увидев, как оседает Анна Степановна, все поняла.
Дежуривший в магазине старший сержант милиций
Владимир Барсков принял сигнал и опрометью бросился
в торговый зал на первом этаже. Там (он в мгновенье оце-
нил обстановку) было все спокойно. Секунда — и Володя
на лестнице, ведущей на второй этаж. К ней бросился
и Дзубан. Они шли навстречу друг другу, два молодых че-
ловека, почти ровесники,— бандит и милиционер. Держа
пистолет в руке и не рискуя выстрелить, чтобы случайно не
попасть в людей или не подставить их под встречный огонь
грабителя, Барсков побежал зигзагом. Он чувствовал, что
сейчас последует выстрел, и таким маневром хотел из-
бежать попадания. Дзубан действительно выстрелил —
раз, другой. Но Володя выбил у него из рук оружие. При-
шедшие в себя покупатели бросились к нему на помощь,
а Дзубан все еще остервенело боролся, пытаясь дотянуться
до нагана.
Тут, наверно, самый момент сказать о бельевой ве-
ревке, привязанной к оружию. Помните о ней? Дзубан
предусмотрел возможность борьбы в магазине: если пи-
столет выбьют из рук, он не укатится далеко, а повиснет
на веревке. Раз — и ты снова при оружии. Однако веревку
успели оборвать. Грабитель был задержан.
«Скорая» примчалась с невероятной быстротой, но
Анне Степановне уже не удалось помочь. Она скончалась
126
на месте, выбрав единственно возможный для себя шаг —
не отступить перед угрозой смерти.
...Только потом Барсков с удивлением заметил на
своей груди кровь. Ранен, а он и не почувствовал. К сча-
стью, пуля не причинила серьезных повреждений. Через
три недели он покинул больницу.
Родина высоко оценила подвиг Анны Степановны
Кострикиной. Она посмертно награждена орденом «Знак
Почета». Ордена Красной Звезды был удостоен сержант
милиции Владимир Барсков.
...Павел Дзубан в те дни давал показания в след-
ственном изоляторе. Отнюдь не чистосердечные. Не рас-
каивался в том, что убил кассира и ранил милиционера.
Рисовался до конца. На следствии и в суде он играл роль
человека, якобы стремящегося только к истинному вос-
становлению хода событий. К истинному — в его пони-
мании. Он продолжал твердить, что не собирался никого
убивать. А что касается денег, то ему, видите ли, и нужно-
го было всего пять тысяч, чтобы... поступить в аспирантуру.
Он и эту свою мечту опоганил. Шел к ней преступным
путем: ведь и взятка — уголовное дело.
— Я не хотел убивать, хотел только попугать ору-
жием,— твердил Дзубан как заученный урок.
— Но тогда не стоило заряжать наган пулями.
Молчание. Потом новая версия:
— Все равно не хотел убивать,— только вывести из
строя, чтобы убежать.
— Зачем же было стрелять. Вы слышали сигнал тре-
воги. Можно было бежать, не открывая огня.
И на вопросы следователей и судей — умные, толко-
вые, прямые — он отвечает изворотливо, путано. Ищет
лазейки, чтобы избежать сурового наказания.
...После трехдневного судебного разбирательства
Дзубан приговаривается к исключительной мере нака-
зания. Людей полон зал. Они ждали именно этого. Но вы-
ходили все удрученные, подавленные. Почему?
Великий педагог Василий Александрович Сухомлин-
ский не случайно писал, что нравственное начало, которое
надо утверждать в каждом человеке,— это прежде всего
способность относиться к человеческой жизни как к вели-
чайшему богатству, способность беречь и оберегать чужую
жизнь.
Дзубан ни в грош не ставил чужую жизнь в силу
своей нравственной убогости. Он никогда не научился
бы ценить ее и беречь. И поплатился именно за это.
СОДЕРЖАНИЕ
К читателям..................................... 3
Вирус наживы.................................... 4
«Навар» на дефиците и «липе»....................25
Проходимцы на колхозных промыслах...............39
Искушение рублем................................50
Батоны для буренок..............................57
Замок со множеством ключей......................66
Подсудимые и свидетели..........................74
Кражи в пути....................................84
Ковры под псевдонимом...........................91
Безответственность в руководящем кресле ....	99
Автомобиль с «доплатой»........................106
Семейная «Чайка»...............................112
Поединок.......................................118
Яков Фроимович Шестопал
Леонард Гавриилович Южаков
КОВРЫ ПОД ПСЕВДОНИМОМ
Редактор В. Г. Ткачева
Художественный редактор Б. Н. Юдкин
Технический редактор Г. П. Мартьянова
Корректор М. Е. Козлова
ИВ № 7164
Сдано в набор 22.04.87. Подписано в печать 01.10.87. А02349. Формат
84Х 108/32. Бумага тип. № 2. Гарнитура обыкновенная новая. Печать
высокая. Усл. печ. л. 6,72. Усл. кр.-отт. 6,93. Уч.-изд. л. 7,29. Тираж
100 000 экз. Заказ 160. Цена 45 к. Изд. инд. ЮЛ-24.
Ордена «Знак Почета» издательство «Советская Россия» Государственного
комитета РСФСР по делам издательств, полиграфии и книжной торговли.
103012, Москва, проезд Сапунова, 13/15.
Книжная фабрика № 1 Росглавполиграфпрома Государственного комитета
РСФСР по делам издательств, полиграфии и книжной торговли. 144003,
г. Электросталь Московской области, ул. им. Тевосяна, 25.
Scan, DJVU: Tiger, 2020
45 к.
'^wws^.
Я‘<:.:-*?< <:<s5:'',?;i,
*>?Ч’ .
к •>>ЙМ<И>*
С«®	, *°
к «
Ж	о® .tfk-
Ж ^°с
&