/
Автор: Крушинский Л.В.
Теги: биологические науки биология психология животный мир домашние животные дикие животные зооология
ISBN: 5-9551-0168-3
Год: 2006
Текст
шинскии
ЗАПИСКИ
МОСКОВСКОГО
БИОЛОГА
Л. В. Крушинский
ЗАПИСКИ
МОСКОВСКОГО
БИОЛОГА
Загадки поведения
животных
м
ЯЗЫКИ СЛАВЯНСКОЙ КУЛЬТУРЫ
МОСКВА 2006
ИЗДАТЕЛЬСКАЯ ПРОГРАММА ПРАВИТЕЛЬСТВА МОСКВЫ
ББК 28
К 84
Крушинский Л. В.
К 84 Записки московского биолога: Загадки поведения жи-
вотных / Сост. 3. А. Зорина, И. И. Полетаева. — М.: Языки
славянской культуры, 2006. — 504 с.: ил.
ISBN 5-9551-0168-3
Автор «Загадок поведения» — выдающийся московский ученый, круп-
нейший специалист в области изучения поведения животных, член-
корреспондент АН СССР, лауреат Ленинской премии Л. В. Крушинский.
Помимо опубликованных при жизни трудов, посвященных в первую оче-
редь проблеме мышления животных, он оставил рукопись настоящей книги,
пролежавшей в архиве более 18 лет. В увлекательной форме, прекрасным
языком автор описывает уникальные примеры проявлений разума диких
животных, которые он собирал на протяжении всей его жизни во время охо-
ты и походов по лесам. Особое место в книге уделено поведению собак,
тонким знатоком поведения которых он был. Показано, как отдельные на-
блюдения в природе послужили основой для проведения экспериментов в
лаборатории и способствовали созданию концепции биологических основ
рассудочной деятельности животных как предпосылки мышления человека.
Л. В. Крушинский не только крупный ученый, но и хранитель традиций мо-
сковской научной интеллигенции, — об этом очерк А А. Крушинской, ма-
тери автора
Вторую часть книги составляют воспоминания его дочери и сына (так-
же ставших биологами), коллег и учеников Л. В. Крушинского. Они убеди-
тельно воссоздают образ самого автора — талантливого ученого, доброго,
порядочного и неординарного человека Книга предназначена для всех ин-
тересующихся биологией, а также историей московской науки, для исследо-
вателей поведения животных, для студентов и преподавателей биологиче-
ских и психологических факультетов университетов и педагогических ин-
ститутов.
ББК 28
SBN 5-9551-0168-3
9*785955 101682 © Языки славянской культуры, 2006
СОДЕРЖАНИЕ
Предисловие составителей.
Судьба творческого наследия Л. В. Крушинского......9
Д. С. Павлов. Ученый с мировым именем................12
И. А. Шевелев. Л. В. Крушинский — физиолог
и натуралист......................................16
Часть первая. Л. В. Крушинский.
Записки московского биолога. Загадки поведения животных
Введение..........................................21
Глава 1. Поведение собак........................29
Роль разума и инстинкта в поведении собак и других
представителей псовых...........................29
От наблюдений в природе к опытам в лаборатории....44
Собака в «человеческой стае»......................55
Оборонительное поведение псовых...................68
Поведение волков..................................72
Поведение лисиц...................................91
Глава 2. Лоси, кабаны и медведи в подмосковных
и валдайских лесах.............................100
Кабаны...........................................101
Лоси.............................................104
Бурые медведи....................................115
А. Л. Крушинский. Некоторые особенности поведения
бурого медведя при встрече с человеком.........140
Зайцы и кролики..................................147
Глава 3. Сообщества домашних животных
разных видов...................................154
6
Содержание
Глава 4. Сложные формы поведения птиц...........167
Отвлекающие демонстрации у птиц:
переносят ли вальдшнепы своих птенцов?..........167
Отвлекающие демонстрации у уток, тетеревов и журавлей:
взаимодействие инстинкта и разума...............169
Врановые птицы: пластичность поведения в природе. ... 173
Изучение рассудочной деятельности птиц
в лаборатории и в природе.......................181
Поведение кур.....................................194
Птицы, эволюция, генетика.........................197
Микропопуляции московских голубей.................202
Как птицы используют орудия.......................207
Игры птиц.........................................211
О «красоте природы»...............................216
От составителей...................................218
Приложение 1.Л. В. Крушинский. Воспоминания о
Дмитрии Петровиче Филатове......................219
Приложение 2. Л. В. Крушинский, Д. Кальтенхойзер.
Что такое этология..............................229
Часть вторая. Пока заметен след...
(Воспоминания о Л. В. Крушинском)
1. А. Ф. Семиохина.
Научное творчество Л. В. Крушинского............245
2. Из истории семьи
московской научной интеллигенции................269
А. А. Крушинская. У истоков династии ученых.......269
Н. Л. Крушинская. Биография моего отца............277
А. Л. Крушинский. Воспоминания об отце............348
3. Воспоминания друзей, коллег, учеников........368
Т. А. Детлаф. «Иметь такого друга
было редким счастьем»...........................368
О. Г. Строева. Мой первый учитель.................377
Ю. Ф. Богданов. Мой первый научный руководитель...386
В. С. Пажетнов. По напутствию Мастера.............397
Я. К. Бадридзе. О человеке, который учил думать...406
Содержание
7
Л. А. Фирсов. Л. В. Крушинский — выдающийся
ученый-биолог...................................409
И. В. Равич-Щербо. Генетика — это мировоззрение....415
И. И. Полетаева, 3. А. Зорина.
Интуиция и наблюдательность.....................420
И. И. Полетаева, 3. А. Зорина.
Эксперт с «открытым забралом»...................426
Д. Калътенхойзер. Воспоминания
о Леониде Викторовиче Крушинском................429
Л. С. Богословская. На кафедре ВНД.................440
Э. Б. Всеволодов, В. А. Голиченков. Воспоминания
о Леониде Викторовиче Крушинском................445
В. Д. Ильичев. Л. В. Крушинский
и его вклад в орнитологию..........................450
Л. И. Корочкин. Мои встречи с Л. В. Крушинским.....456
4. Л. В. Крушинский и московские математики......459
В. Б. Кудрявцев, В. Н. Козлов. О сотрудничестве
Леонида Викторовича Крушинского
с математиками Московского университета.........459
5. Взгляд историка...............................462
Е. А. Гороховская. Открытость миру: Контакты
Л. В. Крушинского с иностранными коллегами......462
6. Л. В. Крушинский и московская кинология.......469
И. И. Полетаева. Л. В. Крушинский
и собаки И. П. Павлова..........................469
К. Т. Сулимов. Вклад Л. В. Крушинского в служебное
собаководство ................................. 477
В. И. Крутова. Кинолог с большой буквы.............483
Послесловие составителей.........................491
Указатель имен...................................493
Предисловие составителей. Судьба творческого
наследия Л. В. Крушинского
Леонид Викторович регулярно и тщательно записывал
любые, даже незначительные на первый взгляд наблюдения.
Именно они и легли в основу рукописи его последней книги.
Он начал писать ее уже в последние годы жизни, писал мед-
ленно и относился к написанному очень придирчиво. Имен-
но поэтому у окружающих создавалось впечатление, что книга
далека от завершения. Читая ее теперь, мы понимаем, что он
предъявлял к себе явно завышенные требования. Лишь спус-
тя 18 лет после того, как работа над книгой оборвалась, ее из-
влекли из семейного архива, и она оказалась сенсацией для
всех, кто с ней познакомился. Выяснилось, что рукопись прак-
тически готова к изданию и нуждается в чисто редакторской
доработке и что Леонид Викторович успел собрать совершен-
но уникальный свод фактов, иллюстрирующих пластичность
поведения животных в их естественной среде обитания. Бо-
лее того, многие из этих фактов подтверждали, что зачатки
разумного поведения, умения экстренно принимать правиль-
ное решение в новой ситуации действительно играют реаль-
ную роль в приспособительной деятельности животных мно-
гих видов.
Особенно интересна и по-своему уникальна глава, посвя-
щенная медведям. Она ярко демонстрирует, как пристальный
анализ скупых фактов, подкрепленный интуицией, позволяет
глубоко проникнуть в специфику поведения зверя. Можно от-
метить, например, что именно на основе своих достаточно ко-
ротких встреч с медведями Леонид Викторович еще в конце
60-х годов прошлого века высказал предположение о том, что
интеллект высокоразвитых животных включает и способность
поставить себя на место сородича (или представителя друго-
го вида). Тем самым ученый предвосхитил появление одного
из наиболее важных направлений исследований современной
10
Предисловие составителей
экспериментальной психологии на Западе, которое получило
название «Theory of mind»._
Рукопись написана богатым языком, описания природы
образны и поэтичны, употребление охотничьего жаргона уме-
ренно и всегда к месту — «увидел затаившегося перед самым
носом собаки довольно крупного, “по-черному перу” тетере-
венка», или «...зверь может пойти “грядом”, т. е. по деревь-
ям». Сложные научные понятия изложены достаточно попу-
лярно и доступно широкому читателю. Как и в лучших науч-
но-популярных произведениях классиков этологии, в книге
Л. В. Крушинского сочетается доступность и живость изложе-
ния с абсолютной точностью в описании фактов. Книга в рав-
ной мере может быть интересна и для любителей чтения «про
животных», и для специалистов, поскольку целый ряд пред-
ставленных в ней материалов еще никогда не публиковался.
Во второй части книги мы попытались воссоздать незабы-
ваемый образ Леонида Викторовича — не только выдающего-
ся ученого, но и прекрасного педагога, мыслителя, доброго,
отзывчивого человека. Особое внимание мы хотели бы обра-
тить на тот факт, что Леонид Викторович — достойный про-
должатель традиций московской семьи, насчитывающей не-
сколько поколений крупных ученых разных специальностей,
в том числе первых ректоров Казанского университета. Поэто-
му значительная часть воспоминаний А. А., Н. Л. и А. Л. Кру-
шинских посвящена родословной семьи Крушинских-Василь-
евых. Сам Леонид Викторович остро ощущал свою причаст-
ность к традициям московской науки. Об этом свидетельствует
очерк, который он посвятил своему учителю — крупному мос-
ковскому биологу, профессору Д. П. Филатову.
Леонид Викторович принимал активное участие в научной
жизни Москвы. Его доклады, где бы они ни проходили, неиз-
менно собирали массу заинтересованных слушателей. О семи-
нарах, проводившихся под его руководством на биофаке и мех-
мате Московского университета, рассказывают в своих замет-
ках В. Б. Кудрявцев и В. Н. Козлов, а также О. Г. Строева.
Научные интересы Леонида Викторовича отличались раз-
нообразием и широтой. О них подробно сказано в очерке
А. Ф. Семиохиной, но особо хотелось бы остановиться на от-
ношении ученого к этологии. Он не только занимался рядом
близких к ней проблем, но и немало сделал для того, чтобы
о существовании этой науки и ее реальном содержании ста-
Предисловие составителей
11
ло известно в нашей стране. Именно поэтому мы включили
в книгу его статью «Этология», написанную совместно с уче-
ницей К. Лоренца Д. Кальтенхаузер, которая была присла-
на на стажировку в его лабораторию в 1967 году, и по нашей
просьбе любезно согласилась написать (очень живо и инте-
ресно) об этом периоде. В этом же разделе читатель найдет
очерк Е. А. Гороховской, которая работает над архивом Лео-
нида Викторовича. В частности, она систематизировала и пе-
ревела на русский язык его переписку с К. Лоренцом, Н. Тин-
бергеном и другими этологами. Многие письма представляют
несомненный научный интерес и открывают ранее совершен-
но неизвестную страницу истории отечественной биологии.
Леонид Викторович умел находить практическое при-
менение своим фундаментальным исследованиям. Доста-
точно вспомнить разработку «препарата Серейского», кото-
рый до сих пор используется в клинике эпилепсии. О вкладе
Л. В. Крушинского в разработку основ служебного собаковод-
ства и в использование собак в военное и мирное время рас-
сказано в разделе «Л. В. Крушинский и московская киноло-
гия» (К. Т. Сулимов, В. И. Крутова).
Леонид Викторович оставил много учеников (см. очерки
А. Ф. Семиохиной, В. С. Пажетнова, Я. К. Бадридзе, И. И. По-
летаевой и др.). Многие пошли в биологии иными чем он путя-
ми, но сохранили теплые и благодарные воспоминания о сво-
их контактах с ним (Ю. Ф. Богданов, В. Д. Ильичев, В. И. Го-
личенков, Л. С. Богословская).
Мы надеемся, что эта книга — и то, что написал сам наш
учитель Леонид Викторович Крушинский, и ее вторая часть,
которую мы назвали «Пока заметен след...»— послужит со-
хранению памяти о нем.
Д. С. Павлов
Ученый с мировым именем
Павлов Дмитрий Сергеевич (род. в 1938 г.), выпускник кафедры
ихтиологии биолого-почвенного факультета МГУ 1960 г. Заведую-
щий кафедрой ихтиологии биологического факультета МГУ, дирек-
тор Института проблем экологии и эволюции РАН, академик РАН.
Автор многочисленных трудов по общей биологии, экологии и поведе-
нию рыб.
Издание книги Л. В. Крушинского «Записки московского
биолога. Загадки поведения животных» — это, несомненно,
заметное событие в жизни Москвы. Вся жизнь Леонида Викто-
ровича (члена-корреспондента АН СССР, лауреата Ленинской
премии) была тесно связана с Московским университетом, в
котором он учился, затем преподавал, заведовал сначала ла-
бораторией физиологии и генетики поведения, а в последние
годы — и кафедрой высшей нервной деятельности биологиче-
ского факультета. Многие поколения выпускников помнят его
лекции и неоценимую школу, которую прошли те из них, кто
выполнял у него в лаборатории курсовые, дипломные или ас-
пирантские работы. Доклады, которые он делал на различных
семинарах и конференциях, неизменно вызывали живой от-
клик слушателей и напряженные дискуссии.
Такой интерес московской научной общественности был
не случаен. Л. В. Крушинский был (и остается) одним из круп-
нейших специалистов по поведению животных, автором фун-
даментальных исследований и ряда монографий. На протя-
жении своей долгой жизни в науке он обращался ко многим,
зачастую далеким друг от друга областям биологии — фено-
генетике, физиологии высшей нервной деятельности, патофи-
зиологии, генетике поведения, этологии.
Леонид Викторович был человеком с весьма широкими
интересами, и это делало его центром притяжения для био-
логов разных рангов и профилей. В воспоминаниях его сына
Ученый с мировым именем
13
подробно описано его увлечение математикой. Это отразилось
не только в строгости подхода к планированию и обработке
собственных экспериментов, но и в попытках математическо-
го моделирования исследуемых им феноменов поведения. Ор-
ганизованные по его инициативе биоматематические семина-
ры на факультете вычислительной математики и кибернетики
и на биофаке МГУ также пользовались большой популярно-
стью (см. статью В. Б. Кудрявцева и В. Н. Козлова).
В 60-е годы к нему потянулись многие из тех, кто интере-
совался этологией — изучением поведения животных не в ла-
боратории с помощью физиологических методов, а непосред-
ственно в природе, в привычных для вида условиях (об этом
написано в воспоминаниях Я. К. Бадридзе и В. С. Пажетно-
ва).
Разносторонняя эрудиция, умение работать на «стыке»
разных направлений, широта взглядов позволили ему сказать
новое слово в каждой из этих областей. Первые же его иссле-
дования, выполненные в конце 30 — 40-х годах, получили ши-
рокую известность. В них он не только детально описал актив-
ную и пассивную форму оборонительного поведения собак, но
также провел анализ роли наследственных и средовых факто-
ров в проявлении каждой из них. Одним из первых в нашей
стране Леонид Викторович обратился к проблемам генетики
поведения. По приглашению академика Л. А. Орбели он про-
должил начатое И. П. Павловым изучение наследования ти-
пов высшей нервной деятельности собак. Генетика поведения
всегда была одним из направлений работ его лаборатории, ко-
торое продолжает успешно развиваться и после его смерти.
Следует отметить, что свои фундаментальные исследова-
ния Леонид Викторович плодотворно применял для решения
чисто практических задач. Наиболее яркий пример этого —
предложенные им методы эффективного обучения собак под-
рыву танков, отысканию мин и др. во время Великой Отече-
ственной войны, позволившие сохранить много человеческих
жизней.
Однако наибольшую известность принесли Леониду Вик-
торовичу его исследования рассудочной деятельности живот-
ных. Он начал их в тот период, когда подобными вопросами
почти никто не занимался, и за сравнительно короткое вре-
мя — около 15 лет — создал убедительную концепцию физио-
лого-генетических основ этой сложнейшей формы поведения
14
Д. С. Павлов
и психики животных. Сегодня, спустя 20 лет после его кон-
чины, эта концепция не только не потеряла своего значения,
но получила весомое подтверждение и развитие. Моногра-
фия Леонида Викторовича, посвященная этой проблеме, вы-
держала два издания, переведена на английский язык и давно
уже превратилась в библиографическую редкость.
Обращение Леонида Викторовича к изучению мышле-
ния животных было вызвано не только интересом к пробле-
мам эволюции поведения, но во многом было продиктовано
его глубоким знанием поведения животных в природе. Про-
явившиеся еще в детстве интерес и любовь к живой приро-
де, наличие несомненного таланта наблюдателя и стремление
к глубокому анализу увиденного сделали Леонида Викторови-
ча незаурядным натуралистом, способным многое заметить и
при кратковременных встречах с дикими зверями (включая
волков и медведей), и при повседневном общении с обычны-
ми домашними животными. Скрупулезный анализ наблюде-
ний привел его к заключению, что во многих случаях поведе-
ние зверя не может быть только проявлением инстинкта или
результатом долгого обучения. Он предположил, а затем дока-
зал в лабораторных экспериментах, что элементы мышления,
или, как он их называл, рассудочной деятельности, позволяют
животному экстренно находить оптимальное решение в ряде
непредвиденных ситуаций. Именно описание этих наблюде-
ний, собранных на протяжении всей жизни, фактов, точно за-
фиксированных по горячим следам, и составляет основу «Запи-
сок московского биолога». Все это представлено в книге в ув-
лекательной и высокохудожественной форме. Знакомство с
этими наблюдениями позволит читателю понять тот путь, ко-
торый привел Леонида Викторовича к экспериментальному
изучению разума животных и сделал его тем, кем он остался
в памяти современников и в истории науки. Именно поэтому
«Записки московского биолога», опубликованные спустя более
20 лет после смерти автора, открывают научной общественно-
сти новую грань его наследия. Появление этой книги можно
рассматривать как неожиданное событие и ценное приобрете-
ние нашей научно-популярной литературы.
Вторая часть книги — «Воспоминания о Л. В. Крушин-
ском» — позволяет полнее представить себе его личность,
увидев ее глазами близких людей. Она знакомит читателя не
только с биографией Л. В. Крушинского, но и с историей его
Ученый с мировым именем
15
семьи, и, наконец, со школой его учеников. Написанные ис-
кренне и живо небольшие очерки переносят читателя в реаль-
ный мир московской жизни 30—70-х годов прошлого века, го-
ворят о том влиянии, о том «поле», которое Л. В. Крушинский
создавал вокруг себя. Очерки Анны Александровны Крушин-
ской (матери Л. В.), а также его сына и дочери повествуют о
семейных корнях, восходящих к окружению Ивана Грозного
и о целой династии крупных ученых, которые сыграли вид-
ную роль в развитии отечественной науки.
Фотографии удачно иллюстрируют обе части книги. Мно-
гие сделаны самим Леонидом Викторовичем и отражают со-
вершенно уникальные моменты из жизни животных. Столь
же интересны иллюстрации и ко второй части книги, которые
знакомят читателя с обликом автора в разные годы жизни, а
также с его окружением, куда входили многие выдающиеся
ученые. Эта часть книги может рассматриваться как непосред-
ственный вклад в историю науки. Изданная на средства, выде-
ленные правительством Москвы !, новая книга Л. В. Крушин-
ского — это ценный вклад в московское культурное наследие.
1 Издание поддержано также биологическим факультетом МГУ
им. М. В. Ломоносова.
И. А. Шевелев
Л. В. Крушинский — физиолог и натуралист
Игорь Александрович Шевелев (род. в 1935 г.), нейрофизиолог,
ведущий специалист по физиологии зрения и общей нейрофизиоло-
гии, директор Института высшей нервной деятельности и нейро-
физиологии, академик РАН.
Имя выдающегося ученого, профессора Московского го-
сударственного университета им. М. В. Ломоносова Леонида
Викторовича Крушинского широко известно и нейрофизиоло-
гам, и генетикам, и психологам — всем, кто в той или иной сте-
пени связан с изучением поведения животных. Леонид Вик-
торович оставил заметный след в изучении многих проблем.
В конце 30-х годов XX века он практически первым в нашей
стране проводил исследования по генетике оборонительных
реакций собак, а впоследствии много сделал для развития как
генетики поведения в целом, так и кинологии. Он одним из
первых разработал и внедрил в лабораторную практику мето-
дические приемы, которые позволили количественно оцени-
вать интеллект животных разных видов и изучать генетико-
физиологические механизмы, лежащие в его основе. Он извес-
тен как автор оригинальной, опередившей время концепции
элементарной рассудочной деятельности, т. е. мышления жи-
вотных.
Все это (и ряд других работ) делало его признанным авто-
ритетом в области физиологии и генетики поведения, однако
оказалось, что его заслуги этим не исчерпываются. Книга Ле-
онида Викторовича «Записки московского биолога. Загадки
поведения животных», много лет остававшаяся рукописью в
его архиве, показывает нам его с новой, во многом неожидан-
ной стороны еще и как тонкого и талантливого натуралиста.
Многие знали об увлечении Леонида Викторовича охотой, о
его любви к природе и склонности к жизни в деревне. Одна-
Л. В. Крушинский — физиолог и натуралист
17
ко в полной мере оценить его талант натуралиста мог лишь уз-
кий круг близких людей, поскольку это практически не нахо-
дило отражения в прижизненных публикациях.
В «Записках московского биолога», написанных весьма по-
этично и увлекательно, собраны многолетние наблюдения ав-
тора за животными в их природной среде обитания. Зафик-
сированные с присущей ему как экспериментатору скрупулез-
ной тщательностью, многие из них представляют уникальные
и убедительные доказательства того, что ряду видов живот-
ных свойственны проявления мышления.
Характерно, что наблюдения за животными в условиях
дикой природы Л. В. Крушинский описывает не просто как
натуралист-охотник, а как физиолог, который пытается оце-
нить состояние животного, мотивы его поведения и дать объ-
ективную оценку наблюдаемому явлению. Основной его ин-
терес неизменно состоял в том, чтобы попытаться выяснить,
что в первую очередь движет поведением данного животного
в данной ситуации — инстинкт ли это с его шаблонными (хотя
иногда очень сложными) действиями, результат ли это опре-
деленного жизненного опыта, или же это акт мышления —
экстренное решение, принятое в новой ситуации.
Именно к этим наблюдениям восходит и предыстория его
знаменитых опытов по экстраполяции. Не ограничившись
сбором отдельных фактов, Л. В. Крушинский сделал их осно-
вой экспериментов — разработал такие тесты, которые позво-
ляли сопоставить отдельные полевые наблюдения за поведе-
нием животного в естественных условиях с данными систе-
матических лабораторных опытов, направленных на оценку
способности животных тех же видов к рассудочной деятель-
ности. Этот анализ, который сопутствовал многим наблюдени-
ям, позволил ему сделать следующее заключение: «Конечно,
трудно отделить научные факты, полученные в результате на-
блюдения, от тех знаний, которые устанавливаются в экспе-
рименте. Мы привыкли видеть науку там, где есть количест-
венная оценка какого-нибудь явления. Изучение рассудочной
деятельности в условиях свободного поведения приводило в
основном к тому, что складывалось лишь впечатление о нали-
чии у собак рассудка. Однако те лабораторные эксперименты,
которые были разработаны в результате этих впечатлений, их
подтвердили. Они подтвердили и то, что сами наблюдения
2 - 6993
18
И. А. Шевелев
были правильными. А это значит, что они имеют определен-
ное научное значение».
Л. В. Крушинский был большим любителем и знатоком со-
бак (а также одним из крупнейших специалистов по изучению
их поведения и по практическому использованию). Он увидел
и описал множество проявлений их сообразительности, сумел
осмыслить эти данные в свете уже имевшихся у него теоре-
тических представлений о мышлении животных и обнаружил
в их поведении несомненные признаки наличия интеллек-
та. Знакомство с книгой показывает, что успех исследований
элементарной рассудочной деятельности животных, которые
провел Л. В. Крушинский и его коллеги, был предопределен
именно той гигантской работой, которую проделал он сам, ос-
мысливая и систематизируя свои наблюдения за собаками и
«лесные» впечатления.
Книга Л. В. Крушинского «Записки московского биоло-
га. Загадки поведения животных» практически не имеет ана-
логов в отечественной литературе. В этой научно-популярной
книге удачно сочетаются и картины природы, и размышления
о биологических основах поведения животных, и описание
достаточно сложных экспериментальных работ автора. Это
произведение соответствует самым высоким стандартам науч-
но-популярного жанра, его можно сравнить с книгами таких
классиков, какими были, например, К. Лоренц и Н. Тинбер-
ген — создатели этологии.
Книгу можно рекомендовать и широкому читателю — ее
язык прост и понятен. И в то же время — это весьма познава-
тельное чтение для специалистов-биологов.
В книге собраны и воспоминания о Л. В. Крушинском, на-
писанные его детьми, друзьями и учениками. Воспоминания
показывают его тонким, благородным и высокогуманным че-
ловеком, носителем лучших традиций московской интеллиген-
ции. Включение этих материалов в книгу помогает читателю
лучше понять масштаб и значение личности замечательного
московского ученого — Леонида Викторовича Крушинского.
2*
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
Л. В. КРУШИНСКИЙ.
ЗАПИСКИ МОСКОВСКОГО БИОЛОГА.
ЗАГАДКИ ПОВЕДЕНИЯ ЖИВОТНЫХ
Введение
Думаю, что не будет ошибкой сказать, что склонность к
чему-то определенному проявляется еще у детей. У меня ин-
терес к животным, точнее к их поведению, проявился очень
рано; во всяком случае, с того момента, когда я начал помнить
себя и окружающий меня мир.
Помню, как меня несли на руках (мне было тогда не боль-
ше трех лет), и из травы выскочил заяц. Я был потрясен тем,
что мне удалось увидеть дикое животное. Помню, что я был
обижен на свою мать за то, что она не разделила со мной мое-
го восторга.
Помню, как в прохладный осенний день я стоял, при-
жавшись к отцу, который прикрыл меня своим плащом, а над
нами пролетала стая крупных птиц. Думаю, что это были жу-
равли. Я спросил отца: «Куда они летят?». Он ответил, что они
улетают в теплые страны от наступающей зимы. На мой во-
прос, почему они знают, что наступает зима, отец ответил:
«Это инстинкт». Это слово было овеяно для меня какой-то ча-
рующей таинственностью. Мне было тогда шесть лет.
К семи годам я уже кое-что знал о животных и их пове-
дении. Помню, как летом, когда мне исполнилось семь лет, и
мы жили на Клязьме, отец взял меня с собой в лес. В лесу я
сразу начал искать под выворотами упавших деревьев медве-
дей. Я не знал, что в 30 км от Москвы нет медведей; я не знал,
что медведи ложатся под упавшие деревья только на зимнюю
спячку, но знал, а может быть, понял, что под выворотами
упавших деревьев могут лежать медведи. Я их совершенно не
боялся и хотел встретиться с ними в лесу. Звери в клетках в
зоологическом саду меня не очень интересовали: я смотрел на
них как на картинки зверей или фотографии. Я понимал, что
в клетках я не могу увидеть того, что меня интересовало: их
поведение в естественных условиях.
Прошло полтора десятка лет, прежде чем я попал в те
места, где действительно жили медведи, и я увидел их следы,
22 Часть 1. Л. В. Крушинский. Записки московского биолога
и еще много лет прошло, прежде чем я начал встречаться «ли-
цом к лицу» с этими чрезвычайно интересными животными —
украшением фауны нашей Родины.
С десяти лет, когда меня увозили на летние каникулы в
сельскую местность, я почти целые дни проводил в лесу. Там
я наблюдал за животными, в основном, за птицами. Свои по-
знания я получал из книг Брема, Корниша и Сетона-Томпсо-
на. Эти книги были в нашем доме, и я их листал и читал с ран-
него детства.
В лесу я чувствовал себя как в зачарованном, таинствен-
ном царстве и от этого чувства не могу освободиться всю свою
жизнь. И хотя я знаю лес, знаю птиц и зверей, обитающих в
нем, тем не менее, и лес, и его обитатели во многом остаются
для меня загадочными и по сей день.
Но, в отличие от моих юношеских влечений к зверям, те-
перь я твердо знаю, что меня интересует в них: их поведение.
А говоря конкретнее — все то, что связано с их разумом.
В природе я стараюсь увидеть многообразие и пластич-
ность поведения животных, а в лаборатории мы с сотрудника-
ми изучаем те физиологические механизмы, которые лежат в
их основе. Моделями для воспроизведения в лаборатории слу-
жат наблюдения за поведением животных в естественных ус-
ловиях. Я глубоко убежден в том, что изучение сложных форм
поведения животных в лаборатории возможно только в со-
четании с наблюдениями в естественных условиях их обита-
ния или хотя бы в свободном состоянии. Я уверен, что, сидя за
письменным или лабораторным столом, невозможно изучить
и понять все многообразие сложных форм поведения живот-
ных.
Основная цель этой книги — описать поведение, в осно-
ве которого лежит рассудочная деятельность у животных, на-
ходящихся в естественных условиях своего обитания. Но рас-
судочная деятельность является лишь одним из компонентов
поведения, наряду с другими, такими как инстинкты и раз-
личные формы обучения. В своем взаимодействии они обра-
зуют целостный поведенческий акт. Поэтому неизбежно, что
помимо поведения, осуществляющегося на основе рассудоч-
ной деятельности, будут описаны те целостные поведенческие
акты, которые удается наблюдать у животных. Однако глав-
ный акцент делается на поведении, в основе которого лежит
разум.
Введение
23
Закономерно ли выделять и вообще говорить о наличии у
животных элементов рассудка или разума? Я думаю, что при
ответе на этот вопрос лучше всего обратиться к классикам ес-
тествознания, и в первую очередь к Ч. Дарвину, с которого на-
чалось развитие биологии как научной дисциплины.
Ч. Дарвин (1896) выделял у животных инстинкты, ассо-
циации и разум. Он четко указывал на то, что высшие живот-
ные обладают памятью, воображением, ассоциацией пред-
ставлений и разумом. Он писал: «Утверждать, не обращая
внимания на прямые доказательства, что ни одно животное не
усовершенствуется в своих способностях, значит, вообще от-
вергать развитие видов».
Отец нашей отечественной физиологии И. М. Сеченов на-
стойчиво указывал на то, что для разработки физиологиче-
ских основ мышления следует изучать проявления простей-
ших психических актов у животных, а не у человека. Наибо-
лее точным критерием мышления он считал математическое
мышление, позволяющее делать однозначные заключения.
Но можно ли у животных, находящихся в свободных ус-
ловиях обитания, увидеть поведенческие акты, которые по-
зволяют дать однозначное заключение? Да, их можно увидеть
и, даже больше того, их можно воспроизвести в физиологиче-
ском эксперименте. Не все из них, но многие. А это очень важ-
но!
Я думаю, что не ошибусь, если скажу, что поведение —
одно из наиболее сложных и многообразных приспособлений
к среде обитания как у человека, так и у животных. В то же
время разум лежит в основе огромной пластичности поведе-
ния. Именно благодаря определенному уровню развития ра-
зума осуществляется наиболее совершенное приспособление
высших позвоночных животных к внезапному изменению
многообразия окружающего их мира.
При наблюдении за животными, особенно находящимися
в естественных условиях обитания, необходимо наиболее точ-
ное и объективное описание всех нюансов их поведения. Од-
нако в лесу, особенно при встрече с крупными и иногда даже
опасными животными, наблюдаемое явление неизбежно вос-
принимается эмоционально, вместе с окружающей природой.
Несомненно, природа с ее бесконечным разнообразием и кра-
сотой, с ее иногда кажущимися таинственными звуками, с ее
обитателями, еще далеко не понятыми нами, является посто-
24 Часть 1. Л. В. Крушинский. Записки московского биолога
янным эмоциональным «усилителем» собственного воспри-
ятия человека.
Часто, находясь в лесу, особенно ночью или на утренних
или вечерних зорях, слышишь различные звуки и далеко не
всегда можешь точно ответить на вопрос, кого ты слышишь.
Даже звуки, издаваемые обыденным животным, живущим в
каждом лесу, не всегда можешь сразу определить. Например,
звуки, издаваемые обычной красной лисицей, весьма много-
образны. Иногда ночью их можно принять за крик какой-то
таинственной ночной птицы, а ведь сколько раз этот скрипя-
ще-верещащий голос я слышал у себя в виварии 2, когда, из-
виваясь, лисица подползает к подошедшему человеку. А иног-
да тявканье лисицы воспринимается в первый момент даже
как отдаленный осенний призывной стон лося! Рельеф мест-
ности, атмосферные колебания и погода очень изменяют го-
лоса зверей.
Весьма сильное впечатление оказывает осенний гон ло-
сей. Самцы лосей начинают «стонать» в последнюю декаду ав-
густа. Начало их гона совпадает с концом лета и самым нача-
лом осени. В это время в северной полосе лес еще сохраня-
ет свой зеленый наряд, но он поблек и потерял мягкие тона,
которые характерны для весенне-летних месяцев. Зато в это
время, особенно в северных областях, в нем уже вспыхивает
потрясающее разнообразие ярких красок, которые украшают
осенний лес. На березах появляются золотые пряди, в крас-
ном уборе можно увидеть осину. Сочные кисти ягод рябины
радуют наш взгляд, а те рябиновые деревья, которые в этом
году не плодоносят, пылают багровым, а иногда бордовым на-
рядом. Причудливые узоры можно увидеть на мягком ковре
леса: среди зеленых листьев черники и брусники появляются
фиолетово-красные и кроваво-красные. В скошенных полях
на зорях серо-желтыми громадами кажутся стога сена, окру-
женные нежной зеленью отавы, а в иные вечера — седым ту-
маном.
Дни становятся холоднее, а ночью бывают и заморозки.
Про эту пору говорят— «засентябрило». Вот в такие холод-
2 В 70-е годы Л. В. Крушинский и его коллеги исследовали рас-
судочную деятельность хищных млекопитающих — не только собак
и кошек, но и животных диких видов (лисиц, волков, медведей и др.).
С этой целью сотрудники лаборатории с детского возраста воспиты-
вали волчат и лисят в виварии биофака МГУ.
Введение
25
ные и ясные вечера, когда природа погружается в сумерки, на
опушках лесов, примыкающих к болотам, полям или лесным
вырубкам, можно услышать призывной стон лосей, а позд-
нее — свирепый рев и мощные удары рогов дерущихся бы-
ков. Особенный колорит в ясные вечера придает луна, когда
ее полный диск выползает в сумерках из-за леса. Это прида-
ет особенное очарование таинственному безмолвию леса, осве-
щенного золотисто-серебряным светом. Брачный призывной
стон лося — это негромкие звуки «йох, йох». В них слышны
порой чуть хриплые тона, поэтому их иногда можно принять
за отдаленное кряканье утки, но только на мгновение, а потом
ясно слышно, что это стон лося. Эти односложные звуки иног-
да прерываются громким протяжным ревом и стуком рогов.
Это соперники встретились друг с другом.
Однако можно не только пассивно слушать эту грозную
музыку наших лесов. Человек может имитировать все оттенки
лосиного стона. Тихо идешь по чуть видимой в сумерках лес-
ной тропинке, бегущей по краям болота или пересекающей
старые «выруба», и издаешь короткие призывные звуки лоси-
ного гона. Безмолвен лес, и кажется, что безнадежно пробу-
дить в нем хоть какой-то ответный звук. И вдруг вдалеке, за
лесной гривой, слышишь такие же призывные звуки. Обыч-
но они вскоре умолкают в тишине быстро наступающей ночи.
Но иногда внезапно совсем близко над лесом повисает какой-
то громкий, в первый момент непонятный звук. В какое-то
мгновение он напоминает рев медведя или крик внезапно по-
тревоженной стаи журавлей. Но в следующие секунды в этом
громком звуке улавливаешь характерные хриплые слоги кри-
ка лося, находящегося в агрессивном состоянии.
Мы шли вдвоем по старой заброшенной дороге вдоль ог-
ромного мохового болота. Быстро наступали сумерки, дорога
начала теряться в некошеных лесных завалах. С грохотом со-
рвался с осины глухарь. Сквозь деревья показалась луна. Че-
рез каждые 100-200 шагов я подавал призывной звук лосиного
стона. Все молчало. На нашем пути лежала небольшая полян-
ка, расположенная в низине между сухими буграми старого
хвойного леса. Я подал голос. И вдруг совсем рядом с нами за
бугром внезапно раздался угрожающий, со злобно-хриплыми
нотами рев лося. Я ответил на него; рев повторился, но, как
мне показалось, несколько дальше от нас. Постояв несколько
минут, мы вошли в темноту леса и пошли по своей тропин-
26 Часть 1. Л. В. Крушинский. Записки московского биолога
ке, но не успели пройти и нескольких десятков шагов, как за
нами, с той самой полянки, на которой мы недавно стояли,
раздался агрессивный рев лося. Я ответил ему, он двинулся
к нам, но пошел не по нашей тропинке, а несколько в сторо-
не от нее. Призывать лося на близком расстоянии не совсем
безопасно, он может броситься на голос, и кто знает, что мо-
жет произойти в этом случае.
Пора любовных боев лосей кончается, когда осень пол-
ностью входит в свои права, когда отзвучала тоскливая пере-
кличка летящих на юг журавлиных косяков, но над озерами
еще слышно гоготанье пролетающих гусей. В то время, о ко-
тором так ярко написал Андрей Белый:
Красные листья за стеклами, облетая, шушукались
и суки образовывали туманную сеть
черноватая сеть начинала качаться
и черноватая сеть начинала гудеть.
Иногда о присутствии крупного зверя, находящегося со-
всем близко от человека, узнаешь по едва уловимым звукам.
Стоишь и слышишь, что кто-то находится около тебя, но уве-
ренности в этом нет никакой. Не слышно ни шагов, ни хру-
ста ломающегося валежника, и тем не менее улавливаешь ка-
кое-то едва слышимое движение тяжелого тела крупного жи-
вотного.
Я стоял в наступающих сумерках на небольшой полянке,
примыкающей к лесу. Слух едва улавливал звуки находящего-
ся близко крупного зверя. У меня был фотоаппарат с высоко-
чувствительной пленкой. Какой зверь около меня, я не знал,
но допускал, что он может выйти на мою полянку, поэтому
приготовил фотоаппарат для съемки. На край полянки огром-
ным скачком выскочил крупный секач, рявкнул, увидев меня,
и, не меняя направления бега, исчез в лесу. Он мчался с такой
быстротой, что я даже не успел поднять фотоаппарат к глазам.
Почему кабан мчался по лесу? Ведь его никто не преследовал.
Я думаю, что это было своеобразное гимнастическое упражне-
ние, которое нарушило безмолвную тишину леса и подарило
мне несколько секунд напряженного ожидания встречи с не-
известным крупным зверем.
При хождении ночью по лесным тропинкам, особенно
если стараешься идти беззвучно, всегда имеются шансы ветре-
Введение
27
титься «лицом к лицу» с каким-либо зверем. Если это барсук
(он идет ночью по лесным тропинкам довольно беззаботно), то
он подкатывается буквально под самые ноги. Мне пришлось
однажды отпугнуть идущего прямо на меня барсука с расстоя-
ния трех шагов. Даже лисицы иногда проявляют удивитель-
ную неосторожность, идя прямо на человека.
Но вот когда встречаешься внезапно и «накоротке» с мед-
ведем, ситуация оказывается гораздо более впечатляющей. В
полной тишине леса в этом случае почти рядом раздается вне-
запный сухой треск, напоминающий пистолетный выстрел, а
через несколько секунд он повторяется несколько дальше. К
этому треску иногда присоединяется короткий отрывистый
рев.
Я шел ночью по зарастающей лесной дороге в одном из
самых глухих мест валдайских лесов. Идти было трудно, ночь
была совершенно темной, но я хорошо знал дорогу, превра-
тившуюся в тропинку. Внезапно совсем рядом со мной раз-
дался сильный сухой треск сломавшейся валежины. Я остано-
вился как вкопанный. Ясно было, что это медведь. Затем сно-
ва послышался треск ломающегося валежника, но уже дальше
от меня. Следующей ночью этой дорогой шел мой товарищ.
И опять повторилось то же самое, но в дополнение к хрусту
ломающегося валежника раздалось рычание. На дороге были
видны следы очень крупного медведя.
Звук бегущего по захламленному лесу медведя ни с чем
нельзя спутать. Сами шаги медведя или вообще не слышны,
или воспринимаются как тяжелый, но мягкий топот, но когда
он бежит по лесу, то издает гораздо больше шума, чем лось
или кабан, так как валежник и попадающиеся на его пути су-
хие деревья ломаются, как спички, издавая громкий треск.
Меня всегда волнуют вечерние звуки, которые слышишь
на глухарином току. Глухари начинают прилетать на места
своих токований еще засветло, с 9-10 часов вечера. Обычно
глухариные тока находятся на границе старого лесного бора с
моховым болотом. Подлет глухаря из леса обычно слышишь в
момент его посадки на дерево. Иногда посадка слышится как
сильное громыхание с хлопаньем крыльев, иногда — как лег-
кий свист с негромким шуршанием веток. Часто глухари, вы-
летевшие из леса, появляются внезапно. Совсем другое дело,
если они вылетают из примыкающего к лесу болота — тогда
их слышно издалека. Звук полета воспринимается как отда-
28 Часть 1. Л. В. Крушинский. Записки московского биолога
ленный, быстро нарастающий вихрь, который переходит в
слегка свистящее громыхание. Сразу после того, как глухарь
сел на дерево, он издает хриплый звук, напоминающий хруст
ломающегося сухого дудника. Таким же звуком отвечают ему
уже прилетевшие на ток другие петухи. До глубоких сумерек
продолжается подлет глухарей к току.
В звуки стремительного подлета, грохотанья крыльев,
хрипло-трескучих перекличек иногда врываются первые ко-
лена глухариного тока, а иногда и несколько завершенных пе-
сен. Но они быстро угасают в наступающей ночной темноте,
чтобы начаться с первыми проблесками утренней зари, когда
разгорается ток. И таинственный призывной шепот, и слабый
шелест крыльев, и мощные удары крыльев дерущихся пету-
хов, и квохтанье прилетевших глухарок сливаются в единую
весеннюю симфонию.
Солнце склоняется за лесом, окаймляющим болото, ве-
черняя перекличка глухарей переплетается с хорканьем «тя-
нущих» вальдшнепов. Уже в полной темноте покидаешь ме-
сто любовных встреч глухарей — этих, всегда для меня таин-
ственных, птиц наших северных лесов, живущих в местах, о
которых местные жители только и скажут, с досадой махнув
рукой: «Там только и живет черт, медведь и глухарь!». Какой
контраст, когда выйдешь по лесным тропинкам к полям, окру-
жающим озеро. Где-то непременно раздается кряканье утки,
и сразу же за этим услышишь как бы успокаивающее «жвяка-
нье» селезня. Где-то высоко слышишь свист крыльев проле-
тающей стаи уток. Из-под берега с криком выпорхнет кулик.
Здесь все спокойно и просторно. Спадает то напряжение, ко-
торое всегда бывает, когда идешь ночью по зарастающей тро-
пинке векового леса. Но открытые места — не моя стихия.
Здесь почти никогда не встретишься со зверем на самом близ-
ком расстоянии, на котором видишь все детали его поведения.
Мне кажется, что в лесу при внезапной встрече со зверем наи-
более ярко выступают все черты пластичности и многообра-
зия его поведения, которые характеризуют уровень его ра-
зума. А уровень разума животных и все проблемы, которые с
ним связаны, — это почти не раскрытая книга об интересней-
шей стороне жизни животных.
Глава 1. Поведение собак
Роль разума и инстинкта в поведении собак
и других представителей псовых
О собаках и их поведении написано очень много. Люди
со времени начала одомашнивания собак (это произошло 8—
10 тысяч лет тому назад) постоянно общаются с ними. Каж-
дый человек, который когда-нибудь держал собак, наблюдал
различные особенности их поведения, и каждый имеет свою
точку зрения по этому вопросу. Весьма разнообразны и суж-
дения об уме собак. Среди ученых нет единого мнения об
уровне развития у них рассудочной деятельности. Одни авто-
ры, как, например, нидерландский ученый Ф. Бьютендийк и
К. Лоренц, признают наличие у них рассудочной деятельно-
сти; другие полностью отрицают ее. Третьи, и таких, вероят-
но, большинство, вообще не касаются этого вопроса.
Ч. Дарвин в своей книге «Происхождение человека и по-
ловой подбор» сообщает о случаях, которые могут быть истол-
кованы в пользу гипотезы о наличии у собак элементов разу-
ма. Он приводит два примера поведения охотничьих собак,
которые попали в сходную ситуацию и должны были решить,
как им поступить, чтобы принести хозяину двух одновремен-
но подстреленных птиц. При этом в обоих случаях одна из
птиц была убита, другая ранена. Обе собаки в течение своей
жизни в такие ситуации не попадали. Несмотря на то что ни
одна до этого не имела обыкновения «мять» дичь, обе они за-
душили подранков. После этого тактика их поведения была
разной. Первая принесла сначала одну утку, а затем вернулась
и принесла другую. Вторая собака взяла в рот обеих куропа-
ток и принесла их хозяину, чего она не могла сделать, пока
одна из птиц была жива. Обсуждая эти примеры, Дарвин оце-
нивает их как разумные. Обе собаки преодолели врожденное
свойство не убивать подносимую хозяину дичь и поступили в
необычной для них ситуации вполне целесообразно.
30 Часть 1. Л. В. Крушинский. Записки московского биолога
Полностью соглашаясь с Дарвином, что в основе указан-
ного им примера поведения охотничьих собак лежит разум, я
хочу подчеркнуть, что поведенческие акты позвоночных жи-
вотных (млекопитающих, птиц и рептилий) осуществляются в
результате взаимодействия инстинктов, различных форм обу-
чения и элементарной рассудочной деятельности, и вычлене-
ние отдельных компонентов из целостного поведенческого
акта часто оказывается весьма нелегкой задачей.
Идя как-то по скверу около Московского университета,
я увидел странный темный столбик, который медленно дви-
гался мне навстречу. Подойдя ближе, я, к своему изумлению,
увидел, что этим столбиком оказался медленно идущий на пе-
редних лапах крошечный той-терьер. Над его вертикально за-
прокинутым туловищем безжизненно торчали парализован-
ные задние лапки. Когда я подошел совсем близко к собаке,
она вдруг опустила туловище и села на свои парализованные,
несомненно после перенесенной чумки, лапы. Просидев неко-
торое время, собачка каким-то отчаянным рывком закинула
кверху туловище и опять зашагала на передних лапках около
своей хозяйки. Все это было так удивительно, что я растерял-
ся и не расспросил хозяйку, как произошла такая замечатель-
ная компенсация у ее собаки.
Во всяком случае, всё, что я знаю о возможности обучения
собак, ставит под очень большое сомнение, что их можно вы-
дрессировать ходить на передних лапах, держа в вертикаль-
ном положении туловище. Правда, собаки карликовых пород,
к которым относятся и той-терьеры, чрезвычайно быстро на-
чинают «служить», ходить на задних лапах и выполнять дру-
гие двигательные навыки. В основе этой способности, видимо,
лежит многолетний отбор особей, легко дрессирующихся вы-
полнять всевозможные трюки для забавы хозяев.
И, тем не менее, я сомневаюсь, чтобы у собаки на основе
одной дрессировки и даже при наличии врожденной предрас-
положенности к выработке всевозможных двигательных на-
выков могло сформироваться такое поразительное приспособ-
ление, как ходьба на передних лапах. Для этого нужно, чтобы
собака сама осознала необходимость такой совершенно неесте-
ственной для нее формы передвижения. Я сознательно привел
пример сложной формы поведения собаки, в котором трудно
расчленить элементы инстинкта, обучения и рассудка.
Поведение собак
31
Поскольку эта книга посвящена проявлению рассудочной
деятельности у животных в естественных условиях их обита-
ния, надо точно определить, что такое рассудочная деятель-
ность и как она соотносится с другими формами поведения,
такими, как инстинкты и акты поведения, сформировавшиеся
на основе обучения.
Именно собака оказывается исключительно удобным объ-
ектом для выявления элементов рассудочной деятельности,
но не та собака, которую приводят в физиологическую лабора-
торию, помещают в станок и оценивают различные формы ее
высшей нервной деятельности. Камера и станок совершенно
необходимы, когда исследователь ясно знает, какой поведен-
ческий акт, будь то инстинкт или условный рефлекс, его ин-
тересует. Но для выявления (я подчеркиваю это слово) акта
поведения, формирующегося на основе рассудочной деятель-
ности, собака, помещенная в станок, не годится. В станке или
даже в замкнутом пространстве лабораторного помещения все
многообразие ее поведения не может проявиться. Р. Йерксу,
крупнейшему американскому специалисту по изучению пове-
дения обезьян, принадлежит афоризм, что «один шимпанзе —
это не шимпанзе». Изменив этот афоризм, можно сказать, что
«собака, не находящаяся в свободном состоянии, — это не со-
бака».
Наблюдения за поведением собак в свободном состоянии
явились для меня отправным пунктом, позволившим выде-
лить простейшие элементы рассудочной деятельности и при-
ступить к их объективному физиолого-генетическому изу-
чению у животных разных видов в условиях лабораторного
эксперимента. Но для этого потребовались многие годы на-
пряженной работы.
Несколько слов о себе и о собаках. Моя жизнь сложилась
так, что собаки были моими постоянными спутниками как
дома, так и на работе. С 11-летнего возраста я держу дома со-
бак. Уже на младших курсах университета я начал исследо-
вать их поведение. Одновременно я работал в лабораториях
ведомственных учреждений, использующих собак для служеб-
ных целей. В течение многих лет я был консультантом работ
по изучению роли наследственности в формировании свойств
высшей нервной деятельности собак, которые проводились
в Институте физиологии им. И. П. Павлова АН СССР в селе
Колтуши, под Ленинградом.
32 Часть 1. Л. В. Крушинский. Записки московского биолога
Огромную роль в выборе необходимых методов исследова-
ния элементарной рассудочной деятельности сыграли наблю-
дения за поведением охотничьих собак. Охотничьи собаки яв-
ляются уникальным объектом для наблюдения за всем много-
образием особенностей их поведения. Находясь в свободном
состоянии, предоставленные самим себе в розыске дичи, они
в то же время находятся под контролем хозяина. Наблюдения
за поведением собак дают возможность увидеть, как они реша-
ют множество самых разнообразных задач, возникающих при
розыске дичи, — преодоление самых различных препятствий
и выход из множества сложных, а иногда и тяжелых ситуаций,
в которые они попадают. Не буду останавливаться здесь на ог-
ромном разнообразии поведения охотничьих собак, в осно-
ве которого лежат различные инстинкты, видоизмененные в
процессе доместикации.
Все разнообразные особенности охотничьего поведения
собак часто почти не связаны между собой. Что общего между
плавной подводкой к затаившейся птице подружейной соба-
ки, которая заканчивается стойкой над ней, а также врожден-
ной тенденцией подружейных собак не ловить и не трепать
найденную дичь с безудержным карьером борзой и ее стрем-
лением поймать и задушить увиденного ею зверя? А как мно-
гообразна и сложна работа лайки, использующей слух, обоня-
ние и зрение для того, чтобы найти белку или куницу, затаив-
шуюся в кроне гигантской ели, или обнаружить то дерево, на
которое сел улетевший на сотню метров глухарь, выпугнутый
собакой из примыкающего к лесу болота, где он кормился на
вечерней заре!
Многие особенности поведения собак, описанные в пре-
красной книге К. Лоренца (1992) «Человек находит друга» и
обстоятельной монографии Дж. Скотта и Дж. Фуллера 3, могут
дать повод для не совсем обоснованного отнесения ряда ин-
стинктивных актов поведения собак к разумным действиям.
Как ни труден вопрос о расчленении сложного поведенче-
ского акта собаки, в котором переплетаются инстинкты, услов-
3 Scott J. Р., Fuller J. L. Genetics and social behavior of the dog.
Chicago, 1965. Эта монография ведущих американских ученых была
одним из первых обобщающих трудов по поведению и генетике по-
ведения собаки. Большое внимание авторы уделили анализу работ
Л. В. Крушинского, с которыми были хорошо знакомы. — Прим,
сост.
Поведение собак
33
ные рефлексы и рассудочная деятельность, все же при тща-
тельном объективном наблюдении такое расчленение возмож-
но. Возможно и выделение самого трудного для наблюдения
компонента из этой триады — рассудочной деятельности!
Во время учебы в университете и первые годы после его
окончания мое толкование всех нюансов особенностей пове-
дения собак было чисто «павловским». Причину этого я вижу
в следующем. С детства я интересовался поведением живот-
ных. Этот интерес был, вероятно, одной из самых ярких стра-
ниц моей жизни, и он возник у меня с самых ранних лет. Еще
до поступления в университет я читал книги о поведении жи-
вотных. К антропоморфическому толкованию поведения жи-
вотных А. Бремом и Э. Сетоном-Томпсоном я относился с не-
доверием, и это я помню очень хорошо. Глава об инстинкте
в «Происхождении видов» Ч. Дарвина была для меня вполне
понятна. Все то, что я прочитал в ней, казалось мне само со-
бой разумеющимся, логически вытекающим из всей концеп-
ции Дарвина. И вопрос о происхождении инстинктов казался
совершенно ясным. Чтение психологических книг, за исклю-
чением замечательной книги У. Джеймса («Научные основы
психологии», СПб., 1902), вызывало у меня явное неудовле-
творение.
После них я прочитал «Лекции о работе больших полу-
шарий головного мозга» И. П. Павлова. Эта книга произве-
ла на меня огромное впечатление. Да и как можно было не
восхищаться объективным, количественным методом изу-
чения сложной функции мозга собак! В студенческие годы я
проходил свою летнюю практику в лаборатории школы слу-
жебного собаководства. В ней работали ученики И. П. Павло-
ва — Ю. П. Фролов, Л. А. Андреев, Ю. А. Васильев, физиологи
Е. П. Гольц и А. А. Ющенко. Трактовка поведения служебных
собак проводилась с позиций учения Павлова, и это меня со-
вершенно удовлетворяло.
К вопросу о наличии у животных рассудка я относился тог-
да крайне враждебно. Помню, как я присутствовал на дискус-
сии между В. Л. Дуровым и вышеупомянутыми физиолога-
ми на тему «Думают ли собаки?». Неконструктивность поста-
новки проблемы, отсутствие каких-либо формулировок того,
что такое ум собаки, еще больше убедили меня в совершен-
ной бесплодности такой дискуссии. Но прошло несколько лет,
и наблюдение за поведением собак (вернее одной собаки) по-
3 - 6993
34 Часть 1. Л. В. Крушинский. Записки московского биолога
колебало мое отрицательное отношение к этому вопросу. Зи-
мой 1934/35 к нам на факультет для физиологических опытов
был приведен лишившийся своих хозяев немолодой кофейно-
пегий пойнтер по кличке Тарзан. В это время у меня не было
собаки, я взял Тарзана, и он быстро привык ко мне. Впослед-
ствии выяснилось, что он обладал выдающимися полевыми
качествами.
В феврале 1935 г. профессор Д. П. Филатов 4, известный
биолог, которому очень понравился Тарзан, попросил меня
привезти его к нему. Ему хотелось получить потомство от сво-
ей черно-пегой красавицы Леды и Тарзана. Утром я привел
Тарзана в университет, а вечером отвел к Филатову. Через два
дня я вернул его к себе домой. Мы жили с Филатовым на про-
тивоположных концах Москвы. Дня через два после возвра-
щения Тарзана домой, я пошел вечером прогуляться с ним.
Жил я тогда недалеко от Разгуляя в тихом переулке, где мож-
но было спускать собаку с поводка. Когда после прогулки я
стал подходить к воротам своего дома, Тарзан внезапно бро-
сился бежать по переулку. Я окликнул его, он остановился, и
я подал команду подойти ко мне. И вот здесь, в течение ка-
ких-нибудь 2-3 секунд поведение Тарзана можно было оха-
рактеризовать только одним понятием — он заколебался, как
ему поступить. Он взглянул на меня, затем повернул голову,
посмотрел в конец переулка, по которому недавно вернулся
от подруги, решительно повернулся и стремительно бросился
бежать, не обращая внимания на мои команды.
Вот это мимолетное колебание, а затем принятое решение
были настолько выразительны, что у меня невольно мелькну-
ла мысль: «это что-то другое, чем простые условные и безус-
ловные рефлексы». Сразу вспомнилось описание Л. Н. Тол-
стым эпизода охоты на волка в «Войне и мире». Волк выбежал
из леса неторопливо. «Вдруг вся физиономия волка измени-
лась; он вздрогнул, увидав вероятно никогда не виданные им
человеческие глаза, устремленные на него, и, слегка поворо-
тив к охотнику голову, остановился — назад или вперед? “Э,
все равно вперед!” — видно, как будто сказал он сам себе и
пустился вперед, уже не оглядываясь, мягким, редким, воль-
ным, но решительным скоком».
4 Леонид Викторович считал Д. П. Филатова своим учителем и
относился к нему с огромным уважением и любовью. Его воспомина-
ния о Д. П. Филатове включены в книгу. — Прим. сост.
Поведение собак
35
Вот это «Эх! Все равно!» — как бы прочитал и я в реши-
тельном, неудержимом карьере мчавшейся по заснеженному
московскому переулку собаки. Через полчаса я услышал по те-
лефону голос Д. П. Филатова: «Ваша собака у меня».
В сущности, эпизод был самый обычный. Собака убежа-
ла к самке, находящейся в охоте. Но то, как она убежала, про-
извело на меня тогда яркое впечатление. Собака колебалась,
принимая решение. Возник вопрос: можно ли охарактеризо-
вать как само принятие решения, так и колебание, которое
ему предшествовало, в терминах, принятых при изучении ус-
ловных рефлексов?
Надо сказать, что, когда произошел этот незначитель-
ный эпизод, вызвавший у меня сомнения в приложимости к
нему терминов, принятых в физиологии для характеристики
особенностей поведения собак в эксперименте, я уже не был
новичком в изучении их поведения. Как раз в этот период я
проводил физиолого-генетическое исследование их оборони-
тельного поведения. При этом мне постоянно приходилось
наблюдать, как происходит смена различных реакций на один
и тот же раздражитель. Такое поведение я не только изучал,
но и трактовал как результат чисто количественных отноше-
ний между двумя безусловно-рефлекторными реакциями, на-
пример, инстинктами агрессии и боязни одного и того же раз-
дражителя. Но то, что я увидел в поведении Тарзана, было со-
всем иное. Это было обдумывание и принятие решения о тактике
поведения.
Через два месяца я получил еще один «сюрприз» от Тар-
зана. Он жил в моей комнате, где ему была положена подстил-
ка для сна. Однажды он был наказан за то, что лег на мою кро-
вать. На этом, казалось, весь инцидент с кроватью был исчер-
пан. Но это было не так. Как-то в начале мая утром я проходил
мимо открытого настежь окна моей комнаты (выходившего в
переулок, по которому я каждый день ходил на работу) и уви-
дел стоящего на подоконнике пса. Он внимательно смотрел
вниз на тротуар, по которому я шел. Я решил, что Тарзан уже
настолько привык ко мне, что хочет взглядом в окно прово-
дить меня. Я был тронут таким вниманием моей новой собаки.
Но когда я поравнялся с окном (оно было на высоте 3,5-4 м),
Тарзан взглянул на меня и, не выразив никакого интереса к
моей персоне, круто повернулся и спрыгнул с подоконника в
комнату. Решительная направленность его поведения заинте-
з*
36 Часть 1. Л. В. Крушинский. Записки московского биолога
ресовала меня. Я вернулся домой, тихо подошел к своей ком-
нате и заглянул в замочную скважину. Тарзан лежал на моей
кровати. Я тихонько удалился, а когда вечером пришел до-
мой, он радостно приветствовал меня около двери.
На другое утро я взял, как всегда, портфель и, заперев
дверь своей комнаты, прошел по коридору. Однако затем я
вернулся и заглянул в замочную скважину. Тарзан стоял на
подоконнике и смотрел в переулок, по которому я должен был
пройти. Я не появлялся, он несколько раз нервно переступил
с ноги на ногу, а затем сел на подоконник, продолжая внима-
тельно смотреть в окно. Тогда я тихонько отошел от двери и
пошел, как ни в чем не бывало, по переулку. Как только я по-
равнялся с окном, Тарзан вскочил и спрыгнул с подоконни-
ка в комнату. После этого я принял меры, чтобы он не мог ло-
житься в мое отсутствие на кровать.
Конечно, поведение Тарзана можно было объяснить как
образование системы цепных условных рефлексов, тем более,
что прошлая жизнь собаки мне не была известна. Однако для
этого требовались очень большие натяжки. Именно поэтому
мне показалось, что правдоподобнее объяснить это поведе-
ние, допустив, что собака произвела разумную оценку сложив-
шейся ситуации и на этой основе выполнила описанный пове-
денческий акт. Ничего большего я пока сказать себе не смог.
Но в глубине сознания зародилась мысль, а не обладают ли со-
баки действительно элементами разума?
Прошло несколько месяцев, и я получил от Тарзана более
определенный ответ на вопрос, какие параметры могут опре-
делять рассудочную деятельность животных.
В начале августа 1935 года я поехал во время летнего от-
пуска в маленькую деревушку на берегу Волги. Сойдя на при-
стани с парохода и сложив вещи на ожидавшую меня подводу,
я пошел вдоль старицы по направлению к той деревушке. Поч-
ти от самой пристани (вернее небольшого дебаркадера) Тар-
зан, высоко подняв голову и ловя какие-то запахи, которые до
него доносились в легких струях свежего предвечернего возду-
ха, пошел вдоль старицы и остановился на стойке около боль-
шого куста. Я никак не ожидал наличия дичи в сотне метров от
дебаркадера. Подойдя к кусту, я небрежно шевельнул его вет-
ви ногой. К моему удивлению из куста, как фейерверк, с гром-
ким хлопанием крыльев, вылетел большой выводок уже поря-
Поведение собак
37
дочно взматеревших тетеревов. Я сразу понял, что спас с опе-
рационного стола очень хорошую охотничью собаку.
Через несколько минут Тарзан опять встал на стойку око-
ло ивового куста, растущего почти на берегу Волги. Я осто-
рожно подошел и увидел затаившегося перед самым носом со-
баки довольно крупного, «по-черному перу» тетеревенка. Уви-
дев меня, тетеревенок вытянул шею и побежал через куст по
прибрежному песку. Тарзан не бросился за ним, а, моменталь-
но повернувшись на 180 градусов, обежал кусты и, выскочив к
тому месту, куда побежал тетеревенок, встал над ним в стойку.
При этом часть пути собака была вынуждена бежать в обрат-
ном направлении от пути перемещения птицы.
Поведение Тарзана было чрезвычайно направленным и,
надо сказать, весьма целесообразным. Это был, несомненно,
разумный акт поведения, но он мог осуществиться только на
основе экстраполяции вектора перемещения птицы. Следова-
тельно, мелькнула как молния в моей голове мысль, акт по-
ведения, осуществляющийся на основе рассудка, может быть
оценен по способности к экстраполяции. Рассудочная деятель-
ность может быть оценена количественно. А это значит, что
возможно объективное изучение этой формы высшей нервной
деятельности в опытах на животных.
В сущности, этот мало значимый на первый взгляд факт,
увиденный мной 3 августа 1935 года на песчаном волжском
берегу, явился отправной точкой моих исследований рассу-
дочной деятельности животных. Но прежде чем были нача-
ты систематические экспериментальные исследования, пона-
добилось около 15 лет наблюдений за поведением животных,
чтобы убедиться в том, что они действительно способны к экс-
траполяции и улавливанию других эмпирических законов, ко-
торые лежат в основе структурной организации среды.
А что еще удалось мне увидеть в поведении Тарзана, что
говорило бы о наличии у собак рассудочной деятельности?
Больше ничего. И не потому, что на этом исчерпалось мно-
гообразие пластичности поведения этой собаки. Между нами
встала преграда в виде его сына Снепа, родившегося весной
того же 1935 года от Леды Д. П. Филатова (на свидание с кото-
рой Тарзан так стремительно убежал от меня).
Несмотря на выдающиеся полевые качества и свой ум,
Тарзан был очень трудной собакой для содержания в москов-
ской квартире. Он всегда находил способы, чтобы убежать из
38 Часть 1. Л. В. Крушинский. Записки московского биолога
дома и присоединиться к «собачьим свадьбам». Эти отлучки
затягивались иногда до 2-3 дней, и нередко он появлялся из-
раненный.
Именно поэтому, когда вырос Снеп, я подарил Тарзана
известному артисту Малого театра А. А. Остужеву, несравнен-
ному исполнителю роли Отелло. Остужев благодарил меня за
отличную собаку и говорил: «А Вы знаете, что я вижу у него в
глазах, когда он стоит на стойке над тетеревом? — Ненависть!»
Может быть, Остужев и был прав. Нам не совсем ясно, какие
эмоции лежат в основе охотничьего поведения подружейных
собак, со всей страстью и самозабвением разыскивающих за-
таившуюся дичь. Но я увидел в поведении Тарзана другое. И
если можно говорить о разуме собак, то он был, несомненно,
наделен этим качеством. По дошедшим до меня сведениям,
перед началом войны Тарзан доживал свой век на Лосиноост-
ровской научно-биологической станции им. Б. М. Житкова.
Его сын Снеп оказался послушной, мягкой собакой, очень
удобной для домашнего содержания. Он прожил у меня 7 лет.
Но, в отличие от его отца, я не наблюдал у него выраженного
проявления рассудочной деятельности, которую можно было
бы описать. Известный собаковод США Л. Уитни (Whitney),
имевший большой питомник и написавший ряд ценных по-
собий по собаководству и генетике собак, в своей книге «Как
разводить собак» (How to Breed Dogs, 1947) указывает, что ум-
ные собаки весьма трудны для содержания как в питомниках,
так и в домашних условиях. Согласно его мнению, всякий че-
ловек, имеющий собаку, желает, чтобы она была тем, что на-
зывается «покладистая» (compliant). Этот термин применяется
к собакам и на русском языке. Уитни считает, что умные соба-
ки в большинстве случаев оказываются «невежливыми». Сво-
им самостоятельным поведением они приносят много хлопот
хозяину. Они постоянно находят всевозможные способы, как
убегать из питомника или из дома, а в результате часто ока-
зываются жертвами транспорта или других несчастных случа-
ев. Поэтому Л. Уитни с совершенной определенностью выска-
зывает точку зрения, что доместикация собак не способству-
ет развитию у них высокоразвитой рассудочной деятельности.
Я с большой осторожностью отношусь к такому обобще-
нию. Ведь условия жизни собак в разных местах земного шара
весьма существенно различаются. И если в каких-то условиях
и для определенных пород собак самостоятельные поведенче-
Поведение собак
39
ские акты на основе рассудочной деятельности оказываются
нежелательными и даже опасными для их жизни, то у других
пород и в иных условиях они могут оказаться полезными. По-
этому в ряде случаев отбор мог идти в сторону усиления этого
свойства высшей нервной деятельности.
Даже в городе, с его скоростным транспортом та же спо-
собность к экстраполяции может спасти собаку от гибели.
Приведу пример. У меня был прекрасный ирландский сет-
тер Райна. Это была умная собака. За те полтора года, кото-
рые она прожила у меня, мне удалось несколько раз наблю-
дать проявления ее рассудочной деятельности.
Однажды, выгуливая Райну около дома, я подал ей коман-
ду «ко мне». Услышав команду, она сейчас же направилась ко
мне. В этот момент из-за угла дома выскочил грузовик, иду-
щий на большой скорости. Собака бежала в перпендикуляр-
ном направлении к дороге, по которой мчался грузовик. Если
бы она продолжала бежать в том же темпе, что и до появления
машины, она неминуемо попала бы под нее. Однако, увидев
грузовик, собака ускорила бег и успела пересечь дорогу за 2-
3 секунды до машины. Проскочив дорогу, Райна сразу замед-
лила скорость бега и спокойно подошла ко мне. В этом случае
способность к экстраполяции спасла собаку от гибели.
Однако способности к экстраполяции, как я убедился на
основе одного виденного мной случая, не всегда бывает доста-
точно для того, чтобы уберечь собаку от колес автомашины.
В апреле 1961 года я перехожу через Ленинградское шос-
се, ведя на поводке свою собаку. За ней следует небольшая
дворняжка, отбежавшая от своих хозяев, идущих вдоль шос-
се. Когда эта собачка перебежала шоссе, хозяева стали подзы-
вать ее и она бросилась к ним. В это время на шоссе появи-
лись два грузовика, едущих один за другим. Собака развивает
большую скорость, обгоняет на 1,5-2 м первый грузовик и пы-
тается проскочить перед ним, но в последний момент получа-
ет смертельный удар в заднюю часть тела передним колесом.
Мне хорошо были видны все детали этой трагедии, так как я
стоял в 10-15 метрах от насыпи шоссе. В сущности, задача по
экстраполяции в этом случае была решена собакой правиль-
но. Она оценила скорость движения грузовика и сделала необ-
ходимое упреждение для того, чтобы проскочить перед ним,,
однако не учла степень объемности автомобиля. И это была ее
роковая ошибка!
40 Часть 1. Л. В. Крушинский. Записки московского биолога
Наличие у собаки рассудочной деятельности и, в част-
ности, способности к экстраполяции, имеет большое значение
для того, чтобы собака могла идти по следу. Собака, идущая
по следу человека или зверя, практически никогда не может
непрерывно воспринимать оставшийся на следу запах. След
может проходить через такие участки, на которых запах дер-
жится слабо или почти совершенно не удерживается (поверх-
ность воды или голого льда, асфальт, бетон, проезжие дороги
и т. д.). Тем не менее, и при таких условиях, как я убедился на
розыскных и охотничьих собаках, они могут преодолевать не
сохранившие запаха участки и успешно идти по следу.
Для того чтобы находить теряющийся запах следа, собака
должна знать из своего предшествующего опыта по крайней
мере две вещи. Во-первых, что след человека или зверя непре-
рывен, т. е. даже если след пропал, его можно найти. Конеч-
но, это не относится к подружейным собакам и лайкам. Пер-
вые усваивают, что птица, по следу которой они идут, может
улететь, вторые — что зверь (например, куница) может зата-
иться на дереве или пойти «грядом», т. е. по деревьям. Во-вто-
рых, собаки должны понимать, что след с наибольшей вероят-
ностью можно найти в том направлении, в котором он шел до
того места, где его запах перестал восприниматься. Эта зако-
номерность, конечно, имеет массу исключений, но, тем не ме-
нее, она в целом верна. Ее знает каждый человек, которому
приходилось ходить по следу зверя, когда его отпечатки то и
дело теряются.
Иногда удается хорошо увидеть, как собаки используют
экстраполяцию, идя по следу зверя. Приведу пример. В кон-
це декабря я вышел на просеку горелого леса. Рыхлый снег
покрывал землю на 20-30 см. Громкий внезапный лай нару-
шил зимнюю тишину леса. По направлению лая было ясно,
что собака гонит зверя, который должен через несколько се-
кунд появиться на просеке. И действительно, из леса выско-
чил заяц-беляк, повернул под прямым углом и помчался по
просеке. Вскоре с громким лаем выскочила и промчалась по
следу зайца гнавшая его англо-русская гончая. Она переско-
чила просеку и продолжала с лаем бежать еще 70-100 м в том
направлении, по которому пробежал заяц до того, как свернул
на просеку. Затем собака замолчала, некоторое время крути-
лась по лесу, ища потерянный след, нашла то место, где заяц
свернул на просеку, и с лаем погнала его. Наличие ветра не
Поведение собак
41
могло в данном случае повлиять на то, что собака проскочила
мимо места, где повернул заяц. Слабый ветер, дувший против
направления бега зайца, не мог отнести его запах туда, куда
побежала собака, проскочив просеку.
Этот случай иллюстрирует, что собака, бегущая по следу,
не все время ориентируется на наличие запаха зверя, остав-
ленного на его следу. Определив траекторию следа, она бежит
в том направлении, куда убежал зверь, лишь время от време-
ни проверяя ее изменения.
В сущности, собака поступает так же, как это делает и че-
ловек, идущий по следу зверя. Ни один опытный охотник не
идет по следу непрерывно. Определив общее направление
хода зверя по оставленному им следу, человек выбирает наи-
более удобный для себя путь, лишь временами проверяя тра-
екторию следа. При преследовании зверя по следу необходи-
мо не только идти по нему, но нужно идти в том направлении,
в котором ушел зверь. Это самоочевидная истина. Направле-
ние, куда скрылся зверь, легко определяется человеком по от-
печатку его лапы. На снежном покрове достаточно увидеть
только один отпечаток лапы, чтобы определить направление
передвижения зверя. При отсутствии снежного покрова на
твердом грунте определить направление перемещения зве-
ря по следу несколько труднее, однако это делается по примя-
тости травы или кустарников и ряду других признаков. А вот
как определяет собака направление следа? Едва ли она ори-
ентируется по примятой траве или ряду других мелких дета-
лей, по которым может определить вектор перемещения зве
ря опытный человек. И, тем не менее, большинство собак в
отсутствие снежного покрова, попав на след, определяют на-
правление, куда ушел зверь. Если присмотреться к поведению
собаки, попавшей на след зверя, то заметно, что она обычно
сразу делает быструю пробежку по траектории следа, незави-
симо от того, куда пошел зверь. Если собака побежала в том
же направлении, куда ушел зверь, она продолжает его пресле-
дование. Если же она выбрала противоположную сторону, то
скоро возвращается обратно и бежит в нужном направлении.
Почему собака не идет в противоположную сторону? С моей
точки зрения, возможен только один ответ на этот вопрос. Со-
бака определяет направление хода зверя, оценив градиент
интенсивности запаха на траектории следа. Ведь концентра-
ция молекул «запаха», оставленного на следу зверем, умень-
42 Часть 1. Л. В. Крушинский. Записки московского биолога
шается в зависимости от времени. Если собака бежит по следу
в обратном направлении, что называется «гонит в пяту», кон-
центрация молекул запаха уменьшается. Если же она бежит в
направлении движения зверя, такого закономерного умень-
шения концентрации запаха не будет происходить. Если соба-
ка бежит быстрее, чем уходящий от нее зверь, интенсивность
запаха будет закономерно нарастать.
Определение направления перемещения зверя на траек-
тории его движения по запаху возможно только по оценке из-
менения градиента запаха на следу. Таким образом, при сле-
довой работе собаки (и другие животные) решают несколько
самостоятельных задач. Важнейшей из них является опреде-
ление направления передвижения разыскиваемого животно-
го и восстановление непрерывности следа. На самом деле, в
реальных условиях на следу преследуемого зверя собаке при-
ходится решать гораздо больше задач. Траектория следа ред-
ко приближается к прямой. Большинство животных, пресле-
дуемых собакой, пробежав отрезок пути в определенном на-
правлении, начинают кружиться в каком-нибудь участке леса,
многократно пересекая при этом и свои следы, и след пресле-
довавшей их собаки. Многие животные (особенно это харак-
терно для зайцев) начинают петлять, делая при этом «двой-
ки» и «скидки». Распутать такой след зайца даже по пороше не
так легко даже для человека. Заяц, выскочивший, например,
на проезжую дорогу, обычно бежит по ней, затем возвращает-
ся на некоторое расстояние по своему следу, и делает большие
скачки в сторону на полтора-два, а то и больше метров.
Если такая «скидка» сделана на открытом месте, да еще
по недавно выпавшему глубокому снегу, то она, как образно
выразился А. А. Ливеровский, «вспыхивает» своей отчетли-
востью на снегу. Такую «скидку» найти ничего не стоит, она
сама бросается в глаза. Но обычно заяц прыгает за какой-ни-
будь пень, куст или пучок торчащей из снега травы, опускаясь
в снег близко поставленными лапами. Его след от этого ка-
жется небольшой вмятиной. Затем заяц делает еще несколь-
ко больших прыжков и только после этого идет своим обыч-
ным ходом — небольшими скачками. Если около дороги есть
кусты, найти такую «скидку» бывает довольно трудно. Выско-
чивший на хорошо укатанную дорогу заяц-русак оставляет на
ней, видимо, очень мало «запаха», следы его так же плохо, а
иногда вообще не видны на дороге. Далеко не каждая соба-
Поведение собак
43
ка способна гнать его по такой дороге. Но если и прогонит, то
оказывается в затруднительном положении, потому что она
не может найти «скидку» — маленькую ямку в снегу за одним
из многочисленных кустов, идущих вдоль дороги. Повертев-
шись на дороге, она отправляется искать хозяина или возвра-
щается к дому.
Но есть собаки, которые обладают замечательным мастер-
ством в поисках «скидок». Я невольно вспоминаю небольшую
гончую Шумило. Несмотря на негромкий голос, эта собака об-
ладала тем замечательным для гончей собаки качеством, кото-
рое нельзя охарактеризовать иначе, как разумностью. О такой
собаке часто услышишь — «только не говорит». У меня перед
глазами стоит, как живая, картина: Шумило, не торопясь, с де-
ловитой обстоятельностью идет по обочине дороги и загляды-
вает в каждый куст, за каждый торчащий из-под снега пучок
травы, подходит и обнюхивает каждое углубление в снегу, ко-
торое может быть заячьей «скидкой». Каждая пересекающая
дорогу лыжня и отходящие от нее тропинки проверяются са-
мым тщательным образом. Обычно эти поиски увенчиваются
успехом: след найден, и голос Шумило снова раздается из ка-
кого-нибудь «курмыха» кустов, находящегося недалеко от до-
роги.
Мне могут возразить: при чем тут разум? Условный реф-
лекс, инстинкт! Да, конечно, в этом сложном поведенческом
акте переплетено и то, и другое, и третье. Стремление с лаем
гнаться за зверем по его следу — это инстинкт. Инстинкт ди-
ких предков собаки, измененный искусственным отбором. Зна-
ние того, что зайцы делают «двойки» и «скидки», это результат
индивидуального опыта собаки. Но тактика распознавания
«заячьих хитростей», используемая собакой в самых различ-
ных условиях местности — по снегу или «по черной тропе», —
в этом должны участвовать и элементы разума. Трудно допус-
тить, что такое поведение осуществлялось только посредством
автоматизированных компонентов поведения — инстинктов и
условных рефлексов. Ведь далеко не каждая собака, обладаю-
щая инстинктом преследования и с которой много охотятся,
достигает истинного мастерства в работе по следу!
Описанные случаи (они составляют лишь небольшую часть
моих наблюдений над животными) привели меня к заключе-
нию, что способность к экстраполяции может рассматривать-
ся в качестве одного из параметров рассудочной деятельно-
44 Часть 1. Л. В. Крушинский. Записки московского биолога
сти животных. Каждое из этих наблюдений, взятое по отдель-
ности, в сущности, едва ли можно рассматривать и оценивать
как научный факт. Их можно было отнести к случайным явле-
ниям, которые нельзя воспроизвести и которым при желании
можно дать другое толкование.
От наблюдений в природе к опытам в лаборатории
Такие сомнения многие годы у меня были, поэтому я не
считал возможным публиковать их, тем более, что они каса-
лись очень сложного, важного и, я бы сказал, ответственного
вопроса — объективного изучения рассудочной деятельности
животных. Однако после длительных наблюдений и колеба-
ний я пришел к выводу, а затем и к твердому убеждению, что
собаки обладают рассудочной деятельностью и одним из пара-
метров объективной оценки разума является их способность к
экстраполяции. После этого я счел возможным предпринять
попытку воспроизвести в эксперименте то, что было увидено
мной в условиях свободного поведения собак и других живот-
ных.
С 1955 года начались систематические исследования эле-
ментарной рассудочной деятельности животных в лаборатор-
ных условиях. Первый вопрос, который мы начали изучать,
это сравнение способности к экстраполяции у разных видов.
Под экстраполяцией понимается способность человека и жи-
вотных прогнозировать события в будущем, на основе улавлива-
ния закономерности текущих событий в данный момент (по ана-
логии с математическим понятием экстраполяции — вынесением
функции за пределы отрезка, на котором она известна).
Разработанные нами методики позволяют объективно за-
регистрировать и количественно оценить способность экстра-
полировать траекторию перемещения предмета, который ис-
чезает из поля зрения животного. Решение задачи сводится к
двум этапам: во-первых, определение изменения положения
точки (стимула, раздражителя) на основе соотношения ее с не-
подвижными точками пространства; во-вторых, определение
(по изменению этого соотношения) направления и скорости
движения стимула после того, как он скрылся из поля зрения.
И я думаю, что путь исследования поведения животных,
выбранный нами, явился шагом в том познании, о котором
писал И. П. Павлов. Он говорил, что настанет время, когда
физиологи, изучающие высших животных, например, собак,
Поведение собак
45
Рис. 1. Схема ширмы с вороной. Показаны последовательные
этапы эксперимента: голодная птица начинает есть корм; корм
уехал, птица смотрит ему вслед; птица обходит ширму со стороны
движения корма
смогут точно предвидеть их поведение, которое, как он ука-
зывал, есть и у них, но свое, как у нас — наше. «Не превратит-
ся ли тогда обязательно для нашей мысли деятельность всяко-
го живого существа до человека включительно, в одно нераз-
делимое целое?» (И. П. Павлов. Поли. собр. соч. Т. 3 (2). С. 234.
М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1951).
В качестве методики было проще всего воспроизвести тот
случай, который мне удалось наблюдать на своей собаке, когда
она сделала извилистый обход кустов, чтобы «перехватить» от-
бегающего от нее тетерева.
Но для начала все было упрощено. В лабораторном поме-
щении была поставлена непрозрачная ширма, длиной 2 мет-
ра (рис. 1) э. В ее центре— вертикальная щель. Две кормуш-
ки, одна с кормом, другая — пустая, находятся около щели, но 5
5 В текст помещены несколько фотографий, показывающих не
только внешний вид экспериментальной установки для исследова-
ния способности к экстраполяции (в ее простом и усложненном вари-
антах), но также и ее схематическое изображение. — Прим. сост.
46 Часть 1. Л. В. Крушинский. Записки московского биолога
Рис 2а Ширма с простой •приставкой». Собака увидела и поняла,
куда уехал корм После освобождения (выход ей преграждает
прозрачная дверка) она побежит его искать
Рис. 26. Собака бежит в ту сторону, куда переместился корм
за ширмой. Животное подводят к ширме, ему предоставляет-
ся возможность, просунув голову в щель, в течение 1-2 секунд
подкормиться. После этого кормушки начинают раздвигаться
в разные стороны вдоль ширмы. Начальный отрезок (пример-
Поведение собак
47
Рис. За. •Опыт с ширмой и сложной приставкой» и ширма со
-сложной приставкой». Задачу на экстраполяцию предложили
решить курице
б в
Рис. 36. У кур успешность решения задачи не превышает случайный
уровень — иногда решение бывает правильным
Рис. Зв. У врановых птиц — показан момент опыта с сорокой,
которая решает задачу со сложной приставкой, — способность к
экстраполяции высока
48 Часть 1. Л. В. Крушинский. Записки московского биолога
но 20 см) их перемещения осуществляется на виду у животно-
го. Затем кормушки скрываются за непрозрачным клапаном,
но продолжают свое движение за ширмой. Для того чтобы по-
лучить скрывшийся корм, животное должно обежать ширму с
той стороны, в которую отодвинулась кормушка.
Это простейший вариант задачи, в котором для нахожде-
ния корма необходимо экстраполировать вектор его перемеще-
ния. Показателем успеха решения задачи является доля обхо-
дов ширмы с той стороны, куда был отодвинут корм. Чем доля
выше, тем больше вероятность, что задача решена на основе
способности к экстраполяции. К настоящему времени (1983 г.)
опыты проведены на 124 беспородных собаках. Они показа-
ли, что при первом предъявлении задачи большинство живот-
ных обходило ширму со стороны движения кормушки с кор-
мом. Превышение доли правильных обходов над случайным
уровнем было статистически достоверным (р<0,001)6. Реги-
страция поведения животного во время решения задачи осу-
ществлялась при помощи киносъемки. Это позволило вычер-
чивать «мотограмму» — схему пути перемещения животного с
учетом его скорости.
На рис. 4 виден путь и время решения задачи на экстра-
поляцию при ее первом предъявлении собаке, кошке и кроли-
ку. Собака и кошка четко и быстро решают предложенную за-
дачу; при этом происходит «упреждение» скорости передви-
жения кормушки с кормом. Кролик медленно и неуверенно
идет вдоль ширмы, но не обходит ее. Успех решения задачи
при ее первом предъявлении дает наиболее точные данные
для характеристики уровня развития рассудочной деятельно-
сти изучаемой группы животных.
Многократные предъявления задачи дают возможность
выявить индивидуальные особенности каждого подопытного
животного. Однако необходимым условием при этой форме
опыта является изменение направления движения кормуш-
ки с кормом в каждом последующем предъявлении. Если не
менять направления движения корма, то животное может на-
чать обходить ширму с той ее стороны, где оно нашло корм
6 Л. В. Крушинский и его сотрудники проводили с собаками
контрольные эксперименты, которые показали, что при решении за-
дачи на экстраполяцию обоняние не является решающим фактором,
определяющим правильность решения этой логической задачи жи-
вотным. — Прим,, сост.
Поведение собак
49
Рис. 4. «Мотограммы» движений кролика (а), кошки (б) и
собаки (в). Цифры обозначают время решения задачи от момента
раздвигания кормушек. Сплошная линия — направление движения
кормушки с пищей, штриховая линия — направление движения
контрольной кормушки
при предыдущих предъявлениях. Критерием решения задачи
при ее многократных предъявлениях считается 4-6 правиль-
ных обходов ширмы подряд со стороны направления движе-
ния корма, а также сохранение безошибочных решений при
изменении принятого стереотипа направления движения кор-
мушек.
Если собака решала задачу, то ее усложняли. Усложнение
состояло в том, что по краям щели ставили так называемую
приставку (рис. 4) — фанерную загородку, вынуждавшую со-
4 - 6993
50 Часть 1. Л. В. Крушинский. Записки московского биолога
Рис. 5. Лисица успешно решает задачу на экстрапогяцию в опыте с
ширмой и сложной приставкой
баку идти сначала не вдоль ширмы, а совершать более слож-
ный путь. Сначала она должна была идти перпендикулярно
(к ширме), а затем (если приставка была «сложной», как на
рис. 4 в опытах с курицей и сорокой) и в обратном направле-
нии (под углом 135°) к пути перемещения корма. На фотогра-
фии (рис. 5) запечатлены моменты опыта с лисицей, которая
решает задачу со сложной приставкой.
Эта задача была значительно более сложной. Гем не ме-
нее большинство собак оказались в состоянии решать и ее. Су-
щественно, чго этот сложный вариант задачи они решали и
тогда, когда его давали сразу, минуя предъявление задачи с
простой ширмой. Проведенные опыты показали, что собаки дей-
ствительно способны к экстраполяции направления перемещающе-
гося корма.
Случайное наблюдение за поведением моей собаки при
убегании от нее тетерева подтвердилось в лабораторном экс-
перименте на большом количестве собак.
Способность собак к экстраполяции была изучена и
в другом варианте опыта. Сотрудники моей лаборатории
Поведение собак
51
Рис. 6. Схема опыта с "платформой». Видно, что отклонение
пути движения животного от направления движения кормушки
составляет пиши несколько градусов. Сплошная стрелка — видимая
траектория движения кормушки; штриховая — невидимый
животному путь кормушки; штрих-пунктир — траектория
движения кошки; у — угол, на который ошибается животное в
поиске исчезнувшего из поля зрения корма (рис.. 1. Бондарчука)
Д. А. Фчесс и Е. И. Очинская предложили метод, при кото-
ром первоначальный отрезок пути движения корма по полу
находится в поле зрения животного, затем корм скрывается
за клапаном под прямоугольной горизонтальной ненрозрач-
52 Часть 1. Л. В. Крушинский. Записки московского биолога
ной плоскостью (это как бы стол на очень коротких ножках).
Для решения этой задачи животное должно принять гипоте-
зу, что корм будет продолжать свое движение под плоскостью
в том же направлении, в котором он двигался до того, как ис-
чез из его поля зрения. Было обнаружено, что путь собаки (в
опытах всего их было 32), подбегающей к тому краю плоско-
сти, из-под которого должна появиться кормушка, естествен-
но, отклонялся от ее истинного пути, однако угол между эти-
ми траекториями составлял в среднем 12°.
Опыты по определению способности к экстраполяции
также показали, что собаки способны к экстраполяции направ-
ления пути перемещающегося раздражителя. При этом очень
важно отметить, что способность к экстраполяции группы жи-
вотных можно количественно оценить уже при первом предъ-
явлении задачи. Когда учитывается первое (единственное)
предъявление задачи, возможность влияния обучения на ее
решение можно исключить.
Таким образом, многолетние наблюдения как в условиях
свободного поведения, так и в условиях лабораторного экспе-
римента с совершенной определенностью показали, что соба-
ки способны к экстраполяции. Они способны выносить функ-
цию, известную на отрезке, за его пределы или, говоря ины-
ми словами, могут построить вектор перемещения предмета в
пространстве.
Я не думаю, что применение элементарных математиче-
ских понятий к описанию поведения животных является не-
законным приемом. Любое явление природы может быть опи-
сано при помощи точных (математических) терминов и поня-
тий. Это прекрасно понимал И. М. Сеченов, когда указывал
на необходимость применения математических понятий при
изучении психологии. Именно поэтому использование тер-
мина экстраполяция для описания и оценки высшей нервной
деятельности не только человека, но и животных совершен-
но законно. Тем более, что оно позволяет давать количествен-
ную оценку одной из наиболее сложных функций мозга — той
функции, которая имеет полное право быть оценена как рас-
судочная.
Исследование способности к экстраполяции побуждало к
поиску и других методов изучения рассудка у животных. Лю-
бые случайные наблюдения за поведением животных рассмат-
ривались мной под углом зрения возможности их использова-
Поведение собак
53
ния для оценки уровня рассудочной деятельности. Помимо
экстраполяции я все время искал и другие параметры рассу-
дочной деятельности. 18 августа 1948 г. я поставил небольшой
«эксперимент» с 4,5-летним фокстерьером Афкой. У этой со-
баки чрезвычайно резко выражена склонность к аппортиров-
ке — подношению бросаемых ей предметов (в основном мяча
и палок), однако на бросание свернутой плащ-палатки Афка
совершенно не реагировала.
Взяв в левую руку плащ-палатку, а в правую — палку (дли-
ной около 30 см), я, показав их собаке, стал завертывать палку
в плащ-палатку у себя за спиной. Афка сидела передо мной и
внимательно смотрела на меня. Саму манипуляцию заверты-
вания палки в плащ-палатку она видеть не могла. Когда палка
была завернута, я бросил плащ-палатку левой рукой перед со-
бой. Афка не тронулась с места, продолжая внимательно смот-
реть на меня. Тогда я вынул из-за спины правую руку и пока-
зал собаке, что и в этой руке у меня ничего нет. Тогда Афка
моментально бросилась к плащ-палатке и поднесла ее мне. Об-
ращаю внимание, что сначала собака не делала попыток под-
нести плащ-палатку, пока не увидела, что в руках у меня ниче-
го не осталось.
Через полгода я повторил с Афкой этот эксперимент. Его
результат интересен, так как у собаки уже был однократный
индивидуальный опыт в доставании палки из плащ-палатки.
3 февраля 1949 г. повторяю опыт в присутствии хозяина со-
баки. У меня в руках 30-сантиметровая палка и плащ-палатка.
Бросаю палку, Афка подает ее мне; на бросаемую плащ-палат-
ку, свернутую в виде рулона, собака почти не реагирует. Толь-
ко иногда делает в ее сторону несколько шагов, но затем сно-
ва подходит ко мне. Эти несколько шагов в сторону плащ-па-
латки, видимо, результат ее предшествующего опыта, когда
она достала палку из плащ-палатки. Но одного раза вынима-
ния палки из плащ-палатки недостаточно для того, чтобы ис-
кать в ней палку!
Теперь завертываю палку в плащ-палатку за спиной. Бро-
саю левой рукой плащ-палатку с завернутой в нее палкой, а
правую руку продолжаю держать за спиной. И опять Афка бе-
жит к плащ-палатке, но, не добежав до нее, возвращается ко
мне. Вынимаю из-за спины правую руку и показываю соба-
ке, что в обеих руках у меня ничего нет; собака сразу бежит к
плащ-палатке, роется в ней и, достав палку, приносит ее мне.
54 Часть 1. Л. В. Крушинский. Записки московского биолога
Из этого опыта ясно одно, что у собаки сохранились следы
памяти о том, что палка может находиться в плащ-палатке. Но
только следы памяти. Для того чтобы решить задачу, собака
должна была убедиться, что в руках у меня нет палки. Только
после этого задача решается и собака доводит поиск палки в
плащ-палатке до конца.
Вышеописанный опыт был проведен по такой же схеме
еще с несколькими собаками, заинтересованными в подноше-
нии бросаемых предметов человеку. Некоторые из них вели
себя так же, как и Афка. Однако только немногие из них мог-
ли вытащить из плащ-палатки завернутый в нее предмет.
Эти наблюдения подсказали схемы ряда опытов, которые
были проведены и продолжают проводиться как в полевых,
так и в лабораторных условиях на разных животных. Наибо-
лее точное название этой серии опытов — изучение способно-
сти к оперированию размерностью фигур.
Сопоставление вышеописанных наблюдений и изучения
способности животных к экстраполяции привели нас к воз-
можности сформулировать основное положение, которое легло
в основу проводимого нами изучения закономерностей осуще-
ствления рассудочных актов животными. Самое трудное при
проведении какого-либо исследования — это необходимость
четкой формулировки его предмета и задачи. Задача проводи-
мой нами работы — всестороннее изучение закономерностей
осуществления поведения, формирующегося на основе рас-
судка. Ввиду этого основной и, возможно, самой трудной зада-
чей была необходимость четкого определения понятия «рас-
судочная деятельность», и мы считаем, что это нам удалось.
Любое живое существо воспринимает окружающую его
среду обитания. Среда обитания (или окружающий нас мир)
состоит из предметов и явлений (например, движения возду-
ха, которое мы называем ветром, электрических атмосферных
разрядов, которые мы называем молниями, а доносящиеся до
нас звуковые колебания, вызываемые этим разрядом, называ-
ем громом и т. д.). Но помимо окружающих нас предметов и
явлений существуют еще законы, лежащие в основе организа-
ции окружающей нас среды. Например, это эмпирический за-
кон, согласно которому объемный предмет не может быть вме-
щен в плоскую фигуру, но может быть вмещен в объемную по-
лую фигуру.
Поведение собак
55
Согласно нашему положению, рассудочная деятель-
ность — это способность животных улавливать простейшие
эмпирические законы, лежащие в основе структурной органи-
зации окружающей среды.
Подавляющее большинство исследователей изучает реак-
цию животных на предметы и явления окружающей среды, но
мало кто исследует способность животных к улавливанию за-
конов природы и построению на их основе целенаправлен-
ных поведенческих актов.
Собака в «человеческой стае»
Как складываются общественные отношения между чело-
веком и собаками? Конечно, пути установления этих отноше-
ний при встрече взрослой собаки с человеком и щенка с чле-
нами той семьи, в которую он попал, совершенно различны.
В сущности, уже при первой встрече взрослой собаки с че-
ловеком могут установиться и затем стабильно сохраняться
определенные отношения. В общей форме можно сказать, что
среди собак, агрессивных по отношению к человеку при пер-
вой встрече, наиболее часто будут встречаться особи, стремя-
щиеся к доминированию при дальнейших контактах. Однако
и среди трусливых собак, после того как у них угаснет боязнь,
иногда выявляются весьма доминантные особи.
Приветливые собаки, как правило, оказываются подчи-
ненными животными, которые в то же время ищут наиболь-
шего контакта с людьми. Отношения, устанавливающиеся ме-
жду собакой и членами семьи, в которой она живет, а также
теми людьми, с которыми она встречается, обуславливаются,
конечно, индивидуальными особенностями и собаки, и этих
людей.
Можно думать, что чрезмерно мягкое обращение хозя-
ев со своими собаками приводит к превращению их в семей-
ных деспотов. В какой-то степени это, несомненно, может спо-
собствовать проявлению доминантного поведения собаки. Но
только в какой-то степени. Ведущим условием является, тем
не менее, степень агрессивности и стремления к доминирова-
нию самой собаки.
Нередки случаи, когда собака начинает настолько доми-
нировать над всеми членами семьи, что сосуществование с ней
делается мало выносимым. Я приехал однажды в гости к се-
мье известных биологов. У них был прекрасный красно-пе-
56 Часть 1. Л. В. Крушинский. Записки московского биолога
гий пойнтер. Но жить с ним в доме его хозяевам бы хо трудно.
Помню, как в день моего приезда поздно вечером собака по-
явилась после длительной прогулки и сразу, вся в грязи, раз-
леглась на диване. Если кто-нибудь подходил к дивану, соба-
ка скали ха зубы и злобно рычала. Никакого послушания, ни-
каких уступок хозяевам. Полнейшее доминирование над все-
ми членами сообщества. Хозяева бы хи очень мягкими людьми
и никогда не применяли каких-либо строгостей. Кончилось
это сосуществование тем, что собаку обменяли на другую, об-
ладающую вполне «покладистым» характером.
Есть собаки, и они, пожалуй, составляют большинство, ко-
торые даже при самом мягком обращении с ними не проявля-
ют никаких доминантных наклонностей. И, наоборот, есть со-
баки, у которых проявляется агрессия при малейшем принуж-
дении со стороны хозяина или кого-либо из членов его семьи.
Известный московский специалист по охотничьим собакам,
сам имевший всю жизнь собак, приобрел щенка спаниеля. Из
этого щенка вырос некий семейный деспот. Малейшее «ущем-
ление его интересов» приводило к тому, что он кусал хозяев. Я
видел, как попытка подвинуть спаниеля в лодке с занятого им
места, где он мешал грести веслами, сразу же привела к злоб-
ному выпаду и укусу протянутой руки. И так по любому по-
воду. Держать такую собаку было невозможно. Выращенный
той же семьей другой спаниель оказался кротким и поклади-
стым существом. Известно, что именно среди спаниелей встре-
чаются кобели, которые обладают весьма агрессивно-доми-
нантным поведением, проявляющимся по отношению к сво-
им хозяевам.
Я привел примеры крайне агрессивно-доминантного по-
ведения собак по отношению к хозяевам. А теперь хочу оста-
новиться на динамике взаимоотношений между собакой и хо-
зяевами в течение всей ее жизни в данной семье.
Щенок, взятый в семью, в первые месяцы относится ко
всем ее членам одинаково. В основном он стремится играть с
каждым человеком и, при случае, получить от него лакомство.
Однако постепенно с каждым членом семьи устанавливаются
свои специфические отношения. С одними, главным образом
с детьми, подрастающие щенята в основном играют; хозяйка
дома обычно связывается с кормлением, хозяин с прогулкой
и т. д. На каком-то этапе между подрастающей собакой и чле-
нами семьи, в которой она живет, устанав хиваются иерархи-
Поведение собак
57
Рис. 7. Любимая собака Л. В. Крушинского—Даля
ческие отношения. Эти отношения выражаются в том, что для
собаки хозяева делятся на тех, кому она всецело подчиняется,
и на тех, над которыми начинает доминировать.
В качестве примера можно привести отношения, сложив-
шиеся у моей собаки Дали с членами нашей семьи. Эта собака
была приобретена мной четырехмесячным щенком. Она по-
гибла в возрасте 13 лет от злокачественной опухоли. В тече-
ние своей жизни Даля настолько усвоила вс е нюансы жестов
людей, что это очень мешало общению с ней.
Исключительная трудность в содержании этой собаки
состояла в том, что Даля была бесконечно привязана к нам.
Наша семья, особенно я, составляли ее мир, ради которого
она была готова на все. Выбитые стекла, израненные и вывих-
нутые лапы при выскакивании из окон — расплата за то, что
мы уходили, не взяв ее с собой. Неумолкаемый лай в течение
часов, суток, если мы вынуждены были держать Далю не в том
помещении, где ночевали сами. Ко всему прочему, с полутора
лет у нее начали появляться твердые узловатые опухоли мо-
лочной железы, которые приходилось удалять каждые полто-
58 Часть I. Л. В. Крушинский. Записки московского биолога
Рис. 8. Л. В. Крушинский с Далей на лесной прогугке
ра-два года. Кроме того, она два раза была на краю гибели от
пироплазмоза и гнойного воспаления матки! Но все трудно-
сти забываются, когда вспоминаешь эту бесконечно предан-
ную и умную собаку, которой я обязан рядом ценнейших на-
блюдений.
Теперь об общественных отношениях Дали с членами
моей семьи. В то время, когда мы взяли Далю, семья состоя-
ла из меня, моей жены, нашего шестилетнего сына и моей
77-летней матери. Прежде всего, об ее отношении к сыну.
Конечно, как только Даля появилась в нашем доме, v четы-
рехмесячного щенка и шесгилетнего мальчика начались бур-
ные игры. В той возне, которая у них постоянно происходи-
ла, Даля иногда лаяла, хватала сына зубами, но никогда не ку-
сала и ни разу серьезно не огрызнулась на него. Я бы сказал,
что сын с момента появления в доме щенка стал доминиро-
вать над ним. Это доминирование сохрани \ось и тогда, когда
Даля стала взрослой собакой.
По отношению к моей жене и ко мне Даля находилась в
полном подчинении. Ни на кого из нас за свою долгую жизнь
она ни одного раза не огрызнулась и даже не оскалила зубов.
Но вот отношение Дали к моей матери было совсем иным: со-
Поведение собак
59
бака совершенно не считалась с ней. В присутствии матери
Даля вспрыгивала и ложилась на постели или диван, чего ни-
когда не делала в присутствии сына. Даже больше того, она
скалила зубы, когда моя мать делала попытки согнать ее с не-
законно занятых мест. По отношению к слабенькой малень-
кой старушке Даля вела себя как явно доминантная особь. Та-
кое поведение собаки я могу объяснить только тем, что она по-
няла всю безобидность для нее моей матери. Другим словом,
чем «поняла», я не могу объяснить поведение подрастающе-
го щенка.
При установлении общественных отношений собака дела-
ет оценку не только «валентности» каждого из членов той се-
мьи, в которой живет, но и собственных физических возмож-
ностей. Для Дали я был основным членом семьи в течение
почти всей ее жизни; она всегда без всяких колебаний выби-
рала меня. Но неумолимое время внесло поправки в ее отно-
шение ко мне. В последний год жизни она начала явно сла-
беть. Ей стало трудно перепрыгивать в лесу через валежины,
она быстро уставала. 11 вот Даля начала отдавать предпочте-
ние в прогулках моей жене, а не мне. Приехав летом в ее по-
следний год в деревню, где мы обычно живем, в первый же
день мы с женой вышли прогуляться. Даля пошла с нами.
Пройдя небольшую часть дороги, мы разошлись. Я свернул на
тропу, ведущую в лес, а жена пошла по дороге, ведущей в со-
седнюю деревню, где жили наши родственники. П вот тут я
увидел, как Даля заколебалась. Сначала она сделала несколь-
ко шагов за мной, потом посмотрела на отошедшую жену. За-
тем, как-то «сникнув», вяло поплелась за ней. Она прекрасно
знала, что поход со мной — это полутора-двухчасовое хожде-
ние по лесу, а выход с женой — спокойная прогулка по хоро-
шей дороге. И Даля оценила свои силы: они были недостаточ-
ными дчя того, чтобы идти со мной. И на той развилке, где мы
разошлись, Даля, поколебавшись несколько секунд, приняла
то решение, которое она раньше никогда не принимала. Оце-
нив свои силы, она поняла, что прогулки со мной стали слиш-
ком трудны для нее.
Я считаю, что при встрече с человеком собаки сразу оце-
нивают его «валентность» и в соответствии с этим устанавлива-
ют норму своего поведения с ним. Они прекрасно оценивают
физическое состояние человека и в связи с этим «де чают по-
правки» и в тактике своего поведения.
60 Часть I. Л. В. Крушинский. Записки московского биолога
В течение многих лет я ездил на лыжах в одно и то же ме-
сто недалеко от Москвы. В лесу мне приходилось проходить
в 150-200 метрах от лесного кордона. Много лет на кордоне
жила довольно крупная беспородная собака, которая меня
обычно облаивала, когда я проходил мимо, особенно если я
возвращался назад в сумерках. Поведение собаки было до-
вольно стандартным: она выбегала из кордона, догоняла меня
и в течение 20-30 секунд лаяла, идя метрах в 30-40 от меня по
лыжне, затем поворачивалась и возвращалась назад.
Однажды я очень сильно ушибся, съезжая с горы на лы-
жах, и мимо кордона шел медленно. На этот раз собака с лаем
и рычанием подскочила ко мне очень близко. Мне было боль-
но даже повернуться к ней, и она настойчиво и злобно пресле-
довала меня, по крайней мере, на расстоянии 300-400 метров.
Очевидно, собака поняла, что меня можно безнаказанно ата-
ковать, что она и принялась упорно делать.
Безусловно, собаки прекрасно понимают тончайшие ню-
ансы поведения того человека, с которым имеют дело. Явно
агрессивная собака может проявить нейтралитет, если пони-
мает, что ее не боятся. И наоборот, малоагрессивная собака
может проявить агрессию по отношению к беззащитному че-
ловеку.
Приведенные мной наблюдения за собаками (они нахо-
дятся в соответствии с наблюдениями и за волками) полно-
стью совпадают с высказыванием по этому вопросу Ч. Дар-
вина, когда тот писал: «Преданность собаки своему хозяину
всегда смешана с сильным сознанием подчиненности, которая
граничит со страхом». В общем, это положение, видимо, надо
считать правильным. Подчиненные собаки — наиболее ласко-
вые собаки. И наоборот, если собака полностью не подчине-
на хозяину, между ними устанавливается своеобразный дру-
жеский нейтралитет. Все обстоит как будто благополучно, со-
бака в пределах отведенных рамок слушается хозяина, но за
их пределами, при малейшем принуждении оскаливает зубы.
Но это не лучшая форма сосуществования между хозяином и
его собакой. Я не люблю держать таких собак — с ними всегда
чувствуется какая-то «недоговоренность»!
Но бывают и чрезвычайно любвеобильные собаки. Я не
боюсь писать это слово без кавычек.
Теперь хочется остановиться на весьма ответственном во-
просе: лгут ли собаки? Многолетнее общение с ними уже дав-
Поведение собак
61
но ставило передо мной этот вопрос, но я уклонялся от его об-
суждения. Однако крупный этолог У. Виклер, ученик К. Ло-
ренца, обсуждая этот вопрос в одной из своих статей, ответил
на него утвердительно.
Каждый, кто держал собак, знает, что среди них есть «че-
стные» и «вороватые». Грубо говоря, честные собаки никогда
не воруют лакомые кусочки со стола в отсутствие хозяев и не
совершают других «незаконных» действий, тогда как ворова-
тые собаки это делают. Конечно, огромную роль играет воспи-
тание у собак правильного отношения к запретным действи-
ям. Однако собаки, воспитанные даже у одних и тех же хозя-
ев, различаются по степени проявления запретных действий.
Опишу некоторые случаи. Они ставят вопрос о сложных
формах поведения собак, которые, видимо, можно рассматри-
вать как ложь или обман. Как-то в середине августа я пошел с
молодой западно-сибирской лайкой Тайгой в далекий лесной
поход. У собаки была течка, поэтому я провел ее на поводке
через лежащую на нашем пути деревню, в которой были со-
баки. Несколько часов я проходил по лесу, собака далеко от
меня не отбегала, так как для нее это был один из первых от-
носительно далеких выходов в лес. Если же Тайга отлучалась
на 5-10 минут, то сейчас же возвращалась на мой зов. Все у
нас с ней было хорошо. К вечеру я вышел на тропу, по ко-
торой пришел, километрах в пяти от деревни, лежавшей на
моем пути, и пошел по направлению к дому. Вскоре Тайга от-
стала от меня, направившись в глубь большого мохового бо-
лота, по краю которого пролегала моя тропинка. Прошло ми-
нут десять, и я начал подзывать Тайгу, но она не приходила. Я
не обратил на это существенного внимания и продолжал свой
путь, но собака все еще не возвращалась. До сумерек было уже
недалеко. Я начал беспокоиться, таких длительных отлучек
Тайга не делала, а в том районе, где я шел, встречались сле-
ды и помет волков. Тогда я вернулся к тому месту, где собака
убежала от меня, и начал усиленно ее звать, собака не прихо-
дила. Делать было нечего, и я молча пошел по тропинке в сто-
рону дома.
Когда я был совсем недалеко от лежавшей на моем пути
деревни, я вдруг увидел мчавшуюся на полном карьере мне
навстречу Тайгу. Хочу на радостях приласкать ее, но не тут-
то было! Заложив уши, вся изогнувшись, как бы играя со мной
в «салочки», она начала весело бегать вокруг меня. Но в этом
62 Часть 1.Л. В. Крушинский. Записки московского биолога
веселом заигрывании со мной, которого раньше никогда не
было у Тайги, я увидел, что она боится подойти ко мне. Оче-
видно, она понимает свою вину и, возможно, боится наказания.
Надо сказать, что я никогда серьезно ее не наказывал. Един-
ственное, что я иногда делал, да и то очень редко, бранил ее.
Бранил я ее несколько раз за то, что она пыталась облаивать и
гонять лосей.
Это заигрывание со мной продолжалось до тех пор, пока я
не сел на ближайший пень. После этого, сделав еще несколь-
ко игривых кругов, собака подбежала и, тяжело дыша, рухну-
ла около меня. Осторожно протянув руку и погладив собаку,
я надел на нее ошейник с поводком. Это поведение Тайги я
расценил как явную хитрость. Игра вокруг меня была затеяна
уже несомненно уставшей собакой, целый день пробегавшей
в лесу, с целью своеобразного извинения передо мной за свой
побег. Однако это «извинение» было выражено в такой форме,
чтобы я не мог ее поймать и, как она могла допустить, нака-
зать. А в деревню она действительно бегала, видимо, надеясь
встретить в ней кавалера. Но она его не встретила, никаких
неприятных последствий от ее отлучки не последовало.
Эта форма выраженного нежелания подходить ко мне по-
сле описанного инцидента сохранилась. Она проявлялась в
дальнейшем при короткой прогулке, когда собака явно еще не
нагулялась. При подзыве Тайга подходила, но, не дойдя не-
скольких десятков сантиметров, когда я протяги вал руку, что-
бы взять ее, она вдруг начинала весело прыгать вокруг меня, а
затем отбегала. Постепенно это отбегание удлинялось, и соба-
ка вообще уходила от меня.
Конечно, может возникнуть естественное предположение,
что недостаточно нагулявшаяся собака просто начинает иг-
рать от избытка сил. Однако подобной игры «в салочки» Тайга
никогда не затевала, если я не подзывал ее к себе. Она не за-
тевала эту игру и с моим ирландским сеттером Терой во вре-
мя прогулок с ними обеими. Все это убедило меня, что игра со
мной «в салочки» — замаскированный способ непослушания
собаки.
Я могу оценить эту форму поведения, не боясь быть обви-
ненным в антропоморфизме, не иначе как своеобразную хит-
рость и обман. Тайга «изобрела» определенную форму непо-
слушания, которая маскируется игрой. Своим веселым заиг-
Поведение собак
63
рыванием она обманывает— вводит меня в заблуждение, а
это и есть не что иное, как ложь.
Хочу описать еще один яркий случай. Мы приехали с моим
товарищем к знакомому леснику. У него была небольшая ры-
женькая дворняжка Дунай. Когда осенним утром мы собра-
лись втроем в лес, хозяин Дуная запер его под крыльцом, что-
бы он не ходил с нами. Однако в тот момент, когда мы отходи-
ли от дома, собачонка выскочила из-под крыльца и, вздернув
кверху хвостик, не глядя на нас, медленно направилась к де-
ревне, находящейся в сотне метров от того дома, из которого
мы выходили. Я обратил внимание на какой-то демонстратив-
но независимый вид Дуная. Мы пошли в противоположную
сторону от деревни сторону, по направлению к лесу. Пройдя
около километра по дороге, идущей вдоль леса, мы вдруг за-
метили, что метрах в 70 от нас по краю опушки среди деревь-
ев крадется Дунай. Когда мы остановились, глядя на собаку,
Дунай, съежившись, припал к земле. Хозяин хотел прогнать
его домой, но мы с товарищем попросили взять собаку с собой,
и он согласился. При подзыве Дунай начал медленно на со-
гнутых лапах подползать к нам. Но стоило только хозяину на-
гнуться и дружелюбно поласкать собаку, как она вся преобра-
зилась. Куда девалась ее униженно подчиненная поза? С вы-
соко вздернутым хвостом пес начал носиться вокруг нас и в
течение всего дня вел себя как полноправный член нашего со-
общества!
В сущности, в поведении Дуная можно усмотреть двойной
обман своего хозяина. Что значило его демонстративное ше-
ствие от дома к деревне, когда мы направлялись в лес? Созда-
лось полное впечатление, что он совершенно не заинтересо-
ван нашим походом. И действительно, такое поведение Дуная
обмануло хозяина, который не привязал его. А что значило,
когда, догнав нас, собака, крадучись и прячась за деревьями,
шла за нами? Она, несомненно, боялась, что будет обнаруже-
на и ее прогонят домой. Но в то же время, очевидно, она рас-
считывала и на то, что ее примут в нашу компанию, в чем и не
ошиблась.
Конечно, здесь возникает много вопросов и возможностей
объяснения описанного поведения собаки. Безусловно, в ос-
нове ее поведения лежит индивидуальный опыт общения со
своим хозяином. Много раз ее оставляли привязанной дома,
64 Часть 1. Л. В. Крушинский. Записки московского биолога
много раз прогоняли из леса, но и много раз она сопровожда-
ла хозяина в лесу.
Конечно, можно придумать, какая система цепных услов-
ных рефлексов лежала в основе поведения Дуная, но такое
объяснение нам показалось очень упрощенным. Так мы ре-
шили, не сговариваясь, с моим товарищем. Уж очень монолит-
на и целенаправленна была вся гамма оттенков того сложного
поведенческого акта, который мы увидели в то осеннее утро!
Ездовые собаки, которые были участниками крупнейших
географических открытий, дали интересный материал для
оценки сложных форм поведения этого вида животных.
К сожалению, вышла только одна книга известного фран-
цузского исследователя Поля-Эмиля Виктора 7, совершивше-
го несколько экспедиций в полярные страны на ездовых соба-
ках. Общая оценка, которую он дал собакам в результате мно-
голетнего общения с ними, такова: «Собаки, как дети, быстро
все понимают и, как дети, умеют использовать Ваши слабо-
сти». Он не сомневался в наличии у собак разума.
Приведу только один пример несомненно нестандартно-
го поведения одной из собак в экспедиции этого путешест-
венника. Это было в самом конце одного из тяжелых перехо-
дов через Гренландию, когда был разбит последний лагерь и
уже были видны горы и вехи, ведущие от фьорда к тому мес-
ту, где экспедицию ожидала хижина и продовольствие. Ут-
ром начался спуск, закончившийся достижением отдыха и из-
бытком продовольствия. Когда члены экспедиции через неко-
торое время вернулись к последнему лагерю, то обнаружили
около него одну из своих собак по кличке Ибак, которая ос-
талась в лагере, вскрыла закрытый ящик, на который был по-
ложен большой камень, и опустошила находящиеся в нем ко-
робки с пемиканом. Поймать собаку было невозможно, и она
не спустилась во фьорд. «Ибак — собака дрянная, но отнюдь
не глупая», — такую характеристику дал ей Поль-Эмиль Вик-
тор. Что же произошло, в сущности, с этой собакой? Перед
спуском она приняла свое решение — разграбить оставлен-
ное продовольствие. Но она прекрасно понимала, что за это
может последовать наказание, поэтому предпочла не подхо-
дить к людям и начала вести жизнь одичавшей собаки. Так
в результате инстинкта (в данном случае пищевого), индиви-
7 П.-Э. Виктор. Ездовые собаки — друзья по риску. М.: Мысль,
1980.
Поведение собак
65
дуального опыта (наказания за нарушение норм поведения) и
рассудка осуществился сложный поведенческий акт принятия
решения, который изменил весь привычный образ жизни со-
баки и привел к ее одичанию.
Завершая этот раздел книги, который составляет, вероят-
но, и ее главную часть, надо подвести итоги и оценить их зна-
чение.
Первый вопрос, который возникает, — имеет ли какое-ни-
будь значение для науки описание наиболее сложных форм
поведения собак? В сущности, их основой послужили мои на-
блюдения за собаками в их свободном поведении. Когда эти
наблюдения начались, у меня еще не было никакого предвзя-
того мнения, я не мог предположить, что они приведут к воз-
можности объективного изучения элементарной рассудочной
деятельности у животных не только в свободном поведении,
но и в условиях лабораторного эксперимента.
Из отдельных наблюдений за поведением собак склады-
валось впечатление о наличии у них разума. Затем появилась
возможность сформулировать, что такое рассудочная деятель-
ность животных и предложить методы ее экспериментально-
го изучения. Конечно, трудно отделить научные факты, полу-
ченные в результате наблюдения, от тех знаний, которые уста-
навливаются в эксперименте. Мы привыкли видеть науку там,
где есть количественная оценка какого-нибудь явления. Изу-
чение рассудочной деятельности в условиях свободного пове-
дения приводило в основном к тому, что складывалось лишь
впечатление о наличии у собак рассудка. Однако те лабора-
торные эксперименты, которые были разработаны в результа-
те этих впечатлений, их подтвердили. Они подтвердили и то,
что сами наблюдения были правильными. А это значит, что
такие наблюдения имеют определенное научное значение.
Второй вопрос, который, несомненно, интересен для всех,
кто в той или иной форме общается с собаками: что же пред-
ставляют собой эти животные, которые много тысячелетий
служили нашим предкам в их тяжелой борьбе с окружающей
стихией, служат нам и до нынешнего дня и являются нашими
Друзьями и помощниками? Почему они оказались одними из
самых популярных и нужных домашних животных, которые
сопровождали человека во все заселяемые, завоевываемые и
открываемые им уголки земного шара? Я думаю, что не оши-
5 - 6993
66 Часть 1. Л. В. Крушинский. Записки московского биолога
бусь, если отвечу на этот вопрос так. Причина этого — чрезвы-
чайно большое многообразие и пластичность их поведения.
Разнообразие поведения собак выражается в том, что че-
ловек путем отбора создал множество пород этих животных,
приспособленных к выполнению определенных, порой чрез-
вычайно специализированных действий, которые вполне под-
ходят под определение видоспецифических инстинктивных
актов. Эти поведенческие акты отвечают определенным по-
требностям или прихотям человека. Стоит только вспомнить
умение шотландских овчарок пасти овец. Собаки этой поро-
ды не дают отдельным овцам отходить от стада. Они разыски-
вают отбившихся животных и выполняют ряд других дейст-
вий, чрезвычайно облегчающих пастьбу овечьих отар. И все
это они делают при минимальной дрессировке их челове-
ком. Удивительное поведение было присуще и далматским,
или экипажным, собакам. Путем отбора у собак этой поро-
ды сформировалось стремление бежать между колесами эки-
пажа. Стремление бежать под экипажем проявляется у щен-
ков далматской породы уже в возрасте около трех месяцев,
при этом некоторые собаки бегут за задними колесами экипа-
жа, а другие — под передней частью кареты, почти у самых
ног лошадей. Такие собаки особенно ценились их владельца-
ми. По существовавшей моде это придавало особый шик вы-
ездной церемонии! А сколько всевозможных видоспецифиче-
ских особенностей поведения существует у различных пород
охотничьих собак!
Несомненно, именно инстинктивные особенности явля-
ются в огромной степени теми свойствами, благодаря кото-
рым человек держит и использует собак для своих нужд. Но
я беру на себя смелость утверждать, что не только инстинкты,
несущие на себе отпечаток утилитарности, но и пластичность
поведения, в основе которой лежит рассудочная деятельность,
является тем необходимым свойством, которое так ценится че-
ловеком у собак. Благодаря разуму собака понимает и нюансы
настроения, и желания, и требования ее хозяина. Но мы сами
не всегда отдаем себе отчет в этом.
Конечно, человека, как социальное существо с чисто чело-
веческими особенностями его мышления, собака не может по-
нять и никогда не сможет этого сделать, но она понимает, что
человек, так же как и она, — живое существо, и стремится к
нему так же, как и человек стремится к собаке.
Поведение собак
67
Как замечательно об этом сказал И. С. Тургенев в своих
стихотворениях в прозе: «Нас двое в комнате: собака моя и я.
На дворе воет страшная неистовая буря. Собака сидит предо
мной и смотрит мне прямо в глаза. Она словно хочет сказать
мне что-то. Нет! Это не животное и человек меняются взгля-
дами. Это две пары одинаковых глаз устремлены друг на дру-
га, и в каждой из этих пар — в животном и в человеке — одна
и та же жизнь жмется пугливо к другой».
Последнее и самое важное, на чем надо остановиться, это
вопрос: что же больше всего привлекает нас в собаке? Видимо,
на этот вопрос существует столько ответов, сколько существует
людей, имеющих собак.
Вот как К. Лоренц выразил свое мнение по этому вопросу.
Каждая собака имеет свою индивидуальность. Привыкнув к
индивидуальности одной собаки, со всеми присущими ей осо-
бенностями поведения, и потеряв ее, надо завести собаку той
же породы, а еще лучше вырастить себе заблаговременно од-
ного из ее потомков. Поскольку у собак инстинктивные осо-
бенности поведения маскируются индивидуально приобре-
тенными свойствами не в очень большой степени, то характер-
ные свойства даже давно умерших предков проявляются у их
живых потомков в весьма четкой форме. Поэтому у потомков
погибших от старости любимых собак как бы воскресают зано-
во любимые Вами черты их предков, которые были особенно
ценны для Вас. Этот совет, конечно, очень хорош. В нем выра-
зительно сказалась вся яркая индивидуальность самого К. Ло-
ренца — этого замечательного знатока инстинктивных форм
поведения животных. Использовать наследственную преемст-
венность для сохранения прометеева огня инстинктивной ин-
дивидуальности собаки, искать особенности поведения пред-
ков у их потомков!
Но этот совет для меня, к сожалению, не совсем прием-
лем. Что я ценю больше всего в собаке? Сейчас я могу со всей
ясностью ответить на этот вопрос. Безусловно, ее разум. Те со-
баки, которых я больше всего любил, и потеря которых была
Для меня особенно тяжела, были наиболее умными собаками.
Однако поскольку уровень рассудочной деятельности, ви-
димо, наследуется далеко не так четко, как инстинкты, то от
несомненно умных собак у меня вырастали весьма посред-
ственные по этому признаку потомки. И как я ни искал в них
те черты поведения, которые особенно ценил у их родителей,
5*
68 Часть 1. Л. В. Крушинский. Записки московского биолога
не находил их у потомков моих любимых собак. И это вызыва-
ло очень большое разочарование.
Поэтому я стал придерживаться тактики, за которую мно-
гие любители собак осудят меня. Я дарил таких собак, а на их
место заводил новых. Но зато те несколько действительно ум-
ных собак, которые были у меня, оставили огромное впечат-
ление и помогли подойти к возможности объективного изуче-
ния рассудочной деятельности у животных, причем не как не-
кой абстрактной формы поведения, существующей самой по
себе. Нет, она интересна только в качестве одного из компо-
нентов высшей нервной деятельности, наряду с инстинктом
и всей суммой индивидуально приобретенного опыта. Ее ис-
следование важно для познания интегративной функции моз-
га и не сводится к особенностям поведения собак, а ведет к по-
ниманию широких проблем эволюции мозга и, наконец, не-
избежно выходит к проблеме мышления и сознания. И это не
просто безответственные фразы, а сообщение о том, что уже
делается реально.
Оборонительное поведение псовых
Выше, при описании поведения собак основное внима-
ние было направлено на рассудочную деятельность. Здесь бу-
дет рассмотрена роль инстинктов при формировании оборо-
нительного® поведенческого акта. Я приведу общую схему
осуществления оборонительного поведения животных (пред-
ставителей семейства псовых) по отношению к человеку. Этот
вопрос важен для тех, кто бывает на природе, в местах, где
обитают крупные млекопитающие. Особенно актуален он в
связи с массовым проникновением людей в самые отдаленные
районы нашей страны, где вероятны встречи с дикими и не
всегда безопасными животными.
Число различных экспедиций, туристов, лыжников и про-
сто людей, выезжающих на пикники в лесные районы, распо-
ложенные в непосредственной близости от городов, сильно
увеличилось. Это стало причиной изменения отношения не-
которых зверей к человеку. Такие изменения могут в некото-
8 Анализируя поведение собак по отношению к человеку, Л. В.
нередко пользуется терминологией, принятой в учении о высшей
нервной деятельности. Агрессивное поведение собаки в отношении
человека он называет активно-оборонительной реакцией, а трусли-
вое — пассивно-оборонительной. — Прим. гост.
Поведение собак
69
рых случаях создавать угрозу для его безопасности. Именно
поэтому человек должен знать, как вести себя при встрече с
теми или другими животными, чтобы избежать возможности
нападения. К этому вопросу я буду еще неоднократно возвра-
щаться при рассмотрении особенностей поведения не только
представителей хищных, но и копытных животных.
Анализ оборонительного поведения собак по отношению
к человеку позволяет построить простую, но весьма универ-
сальную схему этого вида поведения животных других видов.
То, каким будет оборонительное поведение собаки по отноше-
нию к человеку, определяется количественным соотношением
агрессивности и пугливости, свойственным данному животно-
му. Чем сильнее у животного выражена боязнь человека, тем в
большей степени она блокирует реакцию агрессии. Резко вы-
раженная боязливость блокирует агрессию полностью, гаран-
тируя безопасность человека при встрече со зверем.
У собак наличие агрессии и боязнь человека определяют-
ся как наследственными факторами, так и условиями воспита-
ния. В общей форме можно сказать, что у щенков, воспитан-
ных в условиях изоляции, формируется трусливое поведение.
Это было четко показано И. П. Павловым и его сотрудника-
ми. И наоборот, согласно моим исследованиям, для того, что-
бы у собаки проявилась достаточно выраженная агрессия, ей
необходима определенная «практика» в охране своей террито-
рии и хозяина от чужих людей. У собак, воспитанных в изоля-
ции, агрессия, как правило, выражена слабо.
Оказалось, что собаки разных пород имеют различный
«порог» проявления и выражения своего оборонительного по-
ведения. Так, например, очень предрасположены к проявле-
нию трусости немецкие овчарки. Даже при не слишком стро-
гой изоляции (условия воспитания в питомнике) огромный
процент таких собак оказываются трусливыми, со слабо выра-
женной реакцией агрессии. Иная картина наблюдается у эр-
дельтерьеров и особенно у доберман-пинчеров. У этих собак
даже при воспитании в строгой изоляции трусливое поведе-
ние по отношению к незнакомому человеку может вообще не
проявляться или проявляется в весьма незначительной степе-
ни.
Среди собак практически всех пород встречаются живот-
ные, у которых одновременно с трусостью по отношению к че-
ловеку проявляется и агрессивное поведение. Такие злобно-
70 Часть 1. Л. В. Крушинский. Записки московского биолога
трусливые собаки являются прекрасной моделью для изуче-
ния взаимоотношения агрессии и боязни человека. Эта мо-
дель интересна для анализа закономерностей осуществления
оборонительного поведения не только у собак. Она универ-
сальна для всех животных. Такая модель не только четко ил-
люстрирует механизм формирования поведения, но позволя-
ет с определенной долей вероятности предсказать, как будет
вести себя домашнее или дикое животное при встрече с не-
знакомым человеком в естественных условиях. В то же время
она показывает, как должен вести себя человек при встрече с
животным, чтобы не спровоцировать у него агрессивную ре-
акцию.
Проявление любого оборонительного поведения является
функцией той дистанции, на которой животное находится от
человека. Когда человек далеко (десятки и сотни метров), вся-
кое животное обнаруживает прежде всего ориентировочную
реакцию. У собак, сидящих в вольерах или на привязи, при
приближении незнакомого человека ориентировочное пове-
дение сменяется, как правило, агрессивным 9.
По мере приближения человека к собаке происходит
либо усиление ее агрессивного поведения, либо она прояв-
ляет элементы трусости — поджимает хвост и начинает отхо-
дить в глубь вольеры. Если человек подошел к самой волье-
ре, реакция агрессии либо усиливается (тогда собака пытает-
ся броситься и укусить его), либо совершенно прекращается, и
при этом проявляется лишь одна боязнь человека. Если чело-
век останавливается и без единого движения продолжает сто-
ять около собаки, то реакция агрессии постепенно ослабева-
ет и через 1-2 минуты совершенно угасает. При этом некото-
рые собаки даже поднимают хвост и уходят в глубь вольеры.
Однако как только человек начинает отходить, все собаки, как
злобные, так и злобно-трусливые, бросаются за ним с рычани-
ем и щелканьем зубов.
Такие наблюдения были проведены нами на нескольких
сотнях собак разных пород. На их основе можно сделать три
существенных вывода, применимых к любым животным. Во-
первых, при приближении человека к животному оно убегает
или проявляет агрессию; во-вторых, если человек стоит спо-
9 Речь идет о собаках тех пород, у которых имеется реакция аг-
рессии. — Прим. сост.
Поведение собак
71
койно, агрессия постепенно угасает; в-третьих, отход и особен-
но убегание от животного провоцируют агрессию.
Эти выводы об оборонительном поведении собак полно-
стью подтверждаются при наблюдении за другими животны-
ми. Из них следуют важные рекомендации, как вести себя без-
оружному человеку при неожиданной встрече с потенциально
опасным животным.
Если человек неожиданно встречается с диким живот-
ным, то самая правильная тактика — остановиться и без ма-
лейшего движения стоять на том месте, где такая встреча про-
изошла. Постепенно животное, даже если оно находится в аг-
рессивном состоянии, отойдет от человека. Ни в коем случае
не следует уходить быстро, а тем более убегать от животно-
го. Это может спровоцировать агрессию, и животное бросит-
ся на человека. Иногда при неожиданной встрече с животным
на близкой дистанции его можно отпугнуть. Но это может сде-
лать только тот, кто хорошо знает особенности поведения это-
го вида. Один из эффективных приемов отпугивания животно-
го, агрессивно настроенного по отношению к человеку, — на-
чать очень медленно, как бы крадучись, но решительно идти
прямо на него. В этом случае пассивно-оборонительный ком-
понент поведения тормозит агрессию и животное убегает.
Механизм, который лежит в основе взаимодействия ак-
тивного и пассивного компонента оборонительного поведе-
ния, подчиняется общему закону индукционных отношений,
так красиво описанных И. П. Павловым в его совместной ра-
боте с М. К. Петровой. В этом случае собака, с которой работа-
ла Петрова, чрезвычайно агрессивно реагировала на Павло-
ва, но эта реакция, которую Павлов назвал сторожевым реф-
лексом, ослабевала, как только Иван Петрович подносил ей
пищевую подкормку. Однако стоило Павлову дотронуться до
Марии Капитоновны, как собака со злобным рычанием броса-
лась на него.
И. П. Павлов сравнил агрессивную и пищевую реакции
собаки с весами. Стоило только увеличить груз на одной из ча-
шек весов, как она перетягивала. Точно такое же неустойчи-
вое равновесие существует между агрессией и трусостью. При-
ближающийся к собаке человек усиливает реакцию агрессии.
Однако с какой-то дистанции начинает проявляться и про-
тивоположная ей пассивно-оборонительная реакция. Соба-
ка отступает. Однако, если человек поворачивается и начина-
72 Часть 1. Л. В. Крушинский. Записки московского биолога
ет уходить, «чаша весов» перевешивает в сторону активно-обо-
ронительной реакции, и животное бросается на отходящего
человека. Понимание взаимоотношений между отдельными
компонентами оборонительного поведения выручало меня не
раз, и когда я встречал агрессивных животных в естественных
условиях их обитания, и во время опытов с такими животны-
ми в лаборатории 10 11.
Поведение волков
Волки — это те животные, которые с незапамятных вре-
мен вступили в несомненный и весьма крупный «конфликт»
с человеком. Основной урон они наносят, истребляя одомаш-
ненных животных. Что касается опасности со стороны волков
для самого человека, то этот вопрос не так прост. В противо-
положность тому, что мы привыкли читать в сказках и даже в
многочисленных интересных рассказах известных писателей,
можно считать, что волк почти не опасен для человека. Но
только «почти» не опасен, а за этим «почти» скрываются чело-
веческие жертвы. И об том мы всегда должны помнить.
Детальные исследования волков в Северной Америке при-
вели к совершенно определенному выводу о том, что в этой
части света они не представляют для людей никакой опасно-
сти. Тщательный разбор каждого рассказа о якобы произошед-
шем нападении волков на людей за несколько последних де-
сятилетий это подтвердил. Об этом совершенно определенно
говорится в книге Л. Крайслер «Тропами карибу» (М.: Мысль,
1966) и в обстоятельной монографии Д. Меча «Волк» н. Одна-
ко такое мнение о совершенной безопасности этих зверей не
распространяется на волков Евразии. В настоящее время до-
казано, что в некоторых, очень редких случаях они нападают
на людей. Но об этом я скажу ниже.
Что же представляет собой волк? По своему поведению,
морфологическим признакам и числу хромосом он, несомнен-
но, очень близок собаке. Гибриды волков с собаками дают пло-
довитое потомство. На основе собранного ими большого мате-
риала Дж. Скотт и Дж. Фуллер приходят к выводу, что пове-
10 Трактовку подобного феномена этологами Леонид Викторо-
вич рассматривает в приведенной ниже статье «Что такое этология»
(совместно с Д. Кальтенхойзер).
11 Meeh L. D. The wolf. The ecology and behavior of an endangered
species. Minneapolis: Univ, of Minnesota Press, 1970.
Поведение собак
73
дение волков не так уж сильно отличается от поведения собак.
Согласно их мнению, основное различие в поведении собак и
волков сводится к некоторым изменениям системы оборони-
тельного поведения, которые произошли в процессе одомаш-
нивания собак. По мнению Скотта и Фуллера, это свидетель-
ствует, что ближайшим и наиболее вероятным предком собак
являются волки.
В отличие от них К. Лоренц высказывал мнение, что не-
посредственными предками собак были и волки, и шакалы.
В настоящее время, после того, как К. Т. Сулимов в 70-е гг.
XX в. получил плодовитых гибридов между собаками и шака-
лами в Московском зоопарке, эта гипотеза оказывается весьма
правдоподобной и, очевидно, наиболее вероятной 12.
Наиболее характерная особенность волчат — раннее про-
явление у них пугливости и хищнического поведения. Уже в
трехнедельном возрасте волчата, родившиеся и воспитанные
в виварии, начинают бояться людей; в этом же возрасте они
начинают хватать посаженных рядом с ними цыплят (одина-
кового с ними размера). Взятые в четырехнедельном возрасте
в домашние условия такие волчата также проявляют ярко вы-
раженную боязнь людей. Сходное поведение наблюдается и у
щенков волко-собачьих гибридов.
Постепенно у волчат, воспитывающихся в виварии, умень-
шается боязнь людей и проявляется очень большая индивиду-
альная изменчивость в отношении к ним. С одной стороны, у
некоторых таких волков оборонительное поведение по отно-
шению к людям совершенно не проявляется; они их не боят-
ся и не проявляют никакой реакции агрессии. Однако у ряда
волков, выращенных в таких же условиях, боязнь незнакомых
людей сохраняется, а у некоторых проявляется резко выра-
женная реакция агрессии.
Оборонительное поведение обнаруживается только в от-
ношении незнакомого им человека. По отношению к людям,
которые ухаживают за волками или постоянно общаются с
ними, оборонительное поведение, как правило, не проявляет-
ся вообще. В этих случаях волки ведут себя по отношению к
человеку, как собаки.
Как же надо относиться к очень ответственному и важно-
му вопросу об опасности волков для человека?
12 См. статью: Сулимов К. Т., Бехтин И. Н. Скрещиваются собака с
шакалом // Природа. 1985. № 3. С. 150—156.
Часть 1. Л. В. Крушинский. Записки московского биолога
Рис. 9. Л. В. Крушинский и сотрудник лаборатории Л. Дудоюоова
на прогулке с волком около биологического факультета МГУ
Здесь я должен со всей определенностью сказать, что у
этого зверя, несомненно, имеется механизм, позволяющий
ему нападать на человека. Это наличие у волков хищническо-
го инстинкта, связанного с добыванием пищи, и реакция аг-
рессии по отношению к человеку, которая у отдельных жи-
вотных чрезвычайно сильно выражена. За те полтора десятка
лет, в течение которых мы изучали поведение волков в нашем
виварии |3, мы постоянно имели дело с их агрессией. Агрессия
13 Речь идет об экспериментах по изл чению способности волков
к экстраполяции и оперированию размерностью, которые Л. В. про-
водил, начиная с середины 70-х годов. Сотрудники лаборатории под
его руководством выкармливали и приручали молодых волчат, кото-
рые жили в вольерах в виварии биофака МГУ.
Поведение собак
75
Рис. 10. Волчата (автор В. М. Смирин.
С разрешения Е. В. Зубчани.новой)
по отношению к людям проявляется у волчат в возрасте около
10-12 ме< яцев, и только к двум-трем годам некоторые из них
становятся весьма агрессивными и даже опасными.
В то же время доля агрессивных животных среди них не
очень велика. Из 22 волков, которые были воспитаны или пе-
ребывали в нашем виварии, только 6 животных были агрес-
сивными. У остальных агрессия была слабо выражена, а у
7 — ее вообще не было. Но даже из упомянутых шести агрес-
сивных животных пять помимо агрессии проявляли явно вы-
раженную боязнь незнакомых людей. И только один волк по
кличке Снейк обладал действительно ярко выраженной агрес-
сией по отношению к незнакомым и малознакомым людям.
Ни малейших признаков трусости у него не было. Я считаю,
что только с этим единственным волком было в какой-то сте-
пени опасно работать, т. е. брать его на поводок, вести в ла-
бораторию и проводить с ним опыты (см. также ниже |4). II,
14 На рис. 10— работа замечательного отечественного худож-
ника-анималиста и зоолога Владимира Моисеевича Смирина, из-
вестного зоохога и выдающегося художника-анималиста. Собирая
76 Часть 1. Л. В. Крушинский. Записки московского биолога
тем не менее, мы с А. В. Шубкиной провели с ним многоме-
сячную серию опытов * 15. При этом мы не допустили ни одной
ошибки, и Снейк не сделал ни одного явно выраженного вы-
пада против нас. Основной принцип общения с ним — очень
замедленные и плавные движения. Никаких принуждений,
и в нужные моменты дача лакомства. Однако при киносъем-
ке, не имевшей отношения к нашей работе, он бросился, сбил
с ног и начал грызть одного из участников съемочной груп-
пы — крупного мужчину, который не соблюдал предосторож-
ностей, необходимых при работе с хищными животными. У
Снейка не было ни малейших признаков боязни людей, была
только лютая ярость. После прекращения опытов мы переда-
ли Снейка в зооцентр и он был отправлен в один из зоопар-
ков Японии.
Из книги А. И. Олексенко:
БблыпаячастьрисунковволковбылавыполненаВ. М. Сми-
риным в виварии биофака МГУ, где проходили эксперименты
Л. В. Крушинского и его сотрудников. Первые взрослые под-
опытные волки появились в лаборатории в 1972 году. А через
два года в виварии родились четыре волчонка: Куцый, Макар,
Майна и Вита. Вскоре после появления волчат в виварии у их
вольер можно было увидеть В. М. Смирина. Четыре волчонка,
родившиеся в один год, сидели вместе, без взрослых живот-
ных (и это, видимо, повлияло на формирование их поведения).
Также, видимо, обстояло дело и со Снейком, волком с непред-
сказуемым поведением, о котором вспоминает в своей книге
Л. В. Крушинский. По воспоминаниям Е. Н. Мычко, волчонок
вырос в геодезической партии и в виварий попал уже десяти-
месячным. Сначала он сидел в одной вольере с другими моло-
дыми волками. Но в какой-то момент эти волки показали, что
они его просто убьют. В точности по Джеку Лондону, волки
легли полукругом, преградив Снейку вход в вольеру, когда его
свидетельства жизни и творчества художника, московский биолог
А. И. Олексенко стремился узнать побольше о животных — героях
его рисунков. Одна из серий работ В. М. Смирина была посвящена
волкам. А. И. Олексенко любезно разрешил нам напечатать неболь-
шой отрывок из его рукописи о творчестве В. М. Смирина. — Прим,
сост.
15 Под руководством Л. В. Крушинского была исследована спо-
собность волков к решению новых для них логических задач — за-
дачи на экстраполяцию направления движения (КрушинскийЛ. В.,
Дашгвский Б. А., Сотская М. Н., ДудоладоваЛ. А., Мычко Е. Н., Шубки-
на А. В., Ермакова Е. В. Зоол. журн. 1980. Т. 59. № 6. С. 915—924).
Поведение собак
77
вели с эксперимента. Они просто легли и пристально на него
смотрели. У Снейка была форменная истерика — он забился
людям под ноги с визгом, поджав хвост и сжавшись в комок.
Экспериментаторы вынуждены были его отсадить — они были
уверены, что его убьют. Стая четко показала, что он persona
non grata. В нормальной стае такой истеричности не формиру-
ется, но поскольку Снейк рос без родителей и никто не коррек-
тировал его поведение, оно стало аномальным.
В результате наблюдения за волками нашего питомника
и внимательного изучения их оборонительной реакции мы
должны совершенно четко указать на то, что у 30 % исследо-
ванных животных имелась выраженная реакция агрессии по
отношению к незнакомым людям. Это были опасные волки,
которые при «благоприятных» условиях могли напасть на че-
ловека 16.
Приведенные данные имеют существенное значение для
понимания и оценки опасности для человека волков, живу-
щих в естественных условиях. На основании наших исследо-
ваний можно полагать, что в популяции волков средней поло-
сы России около 30 % животных потенциально опасны для че-
ловека. Такие волки не нападают на людей потому, что у них
имеется мощный блокирующий механизм осуществления аг-
рессивных действий против человека — это наличие врожден-
ной, а у некоторых волков индивидуально приобретенной бо-
язни человека. Однако этот тормозящий механизм не такой
уж надежный. На волках, содержащихся в нашем виварии, мы
неоднократно убеждались, что при определенных условиях он
не срабатывает, и тогда волк может напасть на человека.
16 Хотя условия вивария и лаборатории, конечно же, ограничи-
вали возможности исследований, Л. В. и его сотрудники вынашива-
ли планы изучения также и социального поведения волков, однако
смерть помешала Леониду Викторовичу их осуществить. Эти его
идеи получили достойное развитие в этологических исследованиях
его учеников и последователей — д. б. н. Я. К. Бадридзе «Пищевое
поведение волка» (Изд-во Мицниереба, 1987; Состояние популяций
хищных и копытных зверей в Грузии: Проблема их восстановления.
Тбилиси: Изд-во ТГУ, 1999; Волк: Вопросы онтогенеза поведения:
Проблемы и метод в реинтродукции. Гелиос, 2003) и д. б. н. В. С. Па-
жетнова (Пажетнов В. С. Бурый медведь. М.: Агропромиздат, 1990;
Мои друзья-медведи. М.: Агропромиздат, 1986 (2-е изд. М.: Знак,
2006); Мохнатое чудо. М.: Изд-во КМК, 2004. 172 с.). —Прим. сост.
78 Часть 1. Л. В. Крушинский. Записки московского биолога
В естественных условиях, при воспитании без контакта
с людьми все волки их боятся. Это удерживает волков от на-
падения, но при некоторых обстоятельствах, о которых будет
сказано ниже, нападение все же происходит. Пассивно-оборо-
нительный компонент не может сдержать агрессивного и хищ-
нического поведения, и тогда волки делаются людоедами. Это
и происходило в первые годы после окончания Великой Оте-
чественной войны в Кировской и некоторых других областях
нашего Союза.
Были ли у наших волков, содержавшихся в виварии, не
спровоцированные агрессивные выпады против людей, рабо-
тавших с ними? Да, были, приходилось встречаться и с этим.
И приходилось быть очень бдительными и осторожными. В
один из холодных январских вечеров я вошел в большой сла-
бо освещенный выгул (во дворе вивария), куда были выпуще-
ны три взрослых волка. Эти волки были воспитаны не нами, а
в питомнике Мосфильма, но за те несколько месяцев, которые
они прожили в нашем виварии, животные в какой-то степе-
ни привыкли ко мне. Не обращая внимания на волков, я спо-
койно пошел по выгулу. Внезапно почувствовал сзади резкий
удар в ногу (несколько выше места прикрепления икронож-
ной мышцы). Обернувшись, я увидел, что в метре от меня сто-
ит один из волков — агрессивно-трусливое животное по клич-
ке Жулик. Я решительно пошел прямо на него — волк, слег-
ка поджав хвост, отбежал от меня. Однако когда я направился
к выходу из выгула, волк за моей спиной опять начал прибли-
жаться ко мне. Необходимо было повернуться и сделать не-
сколько решительных шагов к волку, чтобы он отбежал в сто-
рону. Внимательно следя за волком и каждый раз поворачи-
ваясь к нему, когда он начинал приближаться ко мне, я дошел
до двери и вышел. Таким образом, от агрессивного выпада
ручного злобно-трусливого волка я отделался одним легким
укусом.
В этом несущественном и реально мало опасном для меня
случае я применил ту тактику, которую советуют использовать
при встрече с дикими животными. Следует отходить от зверя
с очень большой осторожностью, ведь волк укусил меня сзади.
И, если есть возможность, надо отпугнуть зверя, что я и делал,
когда оборачивался и делал несколько решительных шагов в
его сторону. Когда я отходил от волка, чаша весов, по выра-
жению И. П. Павлова, склонялась в сторону агрессивной ре-
Поведение собак
19
акции, когда я начинал идти прямо на него, начинала переве-
шивать боязнь человека, и он отбегал от меня.
В естественных условиях обитания волков «груз» боязни
человека очень велик, и поэтому они практически безопасны.
Но в каких-то ситуациях у особенно агрессивных волков аг-
рессивность и хищнический инстинкт могут перевесить, и тог-
да... Тогда сказка о сером волке и Красной Шапочке может,
увы, стать реальностью. Но к счастью, если это и случается, то
случается крайне редко. И все же надо ясно отдавать себе от-
чет в том, что у части волков имеется физиолого-генетический
механизм для реализации подобного поведения, если внеш-
няя ситуация этому в той или иной мере способствует. Эта си-
туация особенно легко может возникнуть, если присутствуют
дети, которых волки практически не боятся.
Есть поговорка, что даже «разряженное ружье может вы-
стрелить». Но волк — это не разряженное ружье, а все же за-
ряженное, но стоящее на предохранителе. Но всегда ли мож-
но доверять предохранителю? Думаю, что этого никогда не
следует делать. Таков мой взгляд на проблему опасности вол-
ков для человека. Сходных взглядов придерживается круп-
ный охотовед, прекрасный знаток поведения лесного волка
М. П. Павлов. В своей книге «Волк» (1982) он приводит доку-
ментальные данные о нападении бешеных волков на людей.
Эти короткие строки наполнены глубоким трагизмом... Оз-
накомление с приведенными материалами, составленными
официальными лицами на местах происшествий, не оставля-
ет сомнений в достоверности описанных случаев. Несомнен-
но, лесные волки, обитающие на территории нашей страны, в
некоторых, но очень редких случаях делаются волками-людо-
едами. Это не мифы, а факты, как их совершенно справедливо
оценивает М. П. Павлов.
Однако потребовалось много веков для того, чтобы мы уз-
нали истинное лицо волка и смогли сказать, насколько он опа-
сен для человека и какие механизмы лежат в основе этой опас-
ности. Да, сейчас мы это можем сделать. Огромная трудность
объективного анализа заключается в том, что волки, как и поч-
ти все млекопитающие, заболевают бешенством — страшной
смертельной вирусной болезнью. Больное животное полно-
стью теряет страх, неудержимая сила гонит его вперед и впе-
ред. Оно кусает на своем пути все, что двигается. Я видел бе-
шеную собаку, которая с остервенением кусала подножку иду-
80 Часть 1. Л. В. Крушинский. Записки московского биолога
щего трамвая. И, конечно, когда волк заболевает бешенством,
он бросается на все живое, будь то собака, лошадь или чело-
век. Один бешеный волк может искусать десятки людей.
Так было и в тот далекий день, когда бешеный волк, во-
рвавшись в населенный пункт старой России прошлого века,
искусал свыше двух десятков людей. Все они были обречены
на мучительную скорую смерть. Но, к счастью, в это время ге-
нием Л. Пастера уже была изготовлена сыворотка против бе-
шенства. Все покусанные были отправлены в Институт Пасте-
ра и спасены им. Это была триумфальная победа науки над ра-
нее неизлечимой болезнью бешенства.
Однако, несмотря на то, что бешенство перестало быть не-
излечимой болезнью для человека, бешеные волки появляют-
ся и, вероятно, еще долго будут кусать людей и домашних жи-
вотных. Поведение бешеных волков отличается от поведения
волков-людоедов тем, что бешеный волк только кусает всех,
кто ему подвернется, но он никогда не ест того, на кого он на-
пал. А здоровый волк старается оттащить свою жертву в ук-
ромное место и съесть ее там или унести к логову, где находит-
ся его потомство. Поэтому волк-людоед опаснее, чем бешеный.
Но как быть, если волк напал на человека, укусил его, но тут
же был убит? К какой категории надо отнести такого волка?
Когда я был летом в поселке Ома, стоящем на берегу одно-
именной реки, мне сказали, что в феврале того года волк дог-
нал идущего в сумерках на лыжах молодого охотника, схватил
его за руку и стал тянуть. Охотник, скинув ружье, убил волка
в упор.
Я заинтересовался подробностями, и через несколько ми-
нут привели пострадавшего. Им оказался молодой высокий
парень. Он засучил рукав и показал мне длинный, еще не ус-
певший рассосаться рубец несколько выше запястья. Несмот-
ря на то, что со времени укуса прошло 5 месяцев, я посовето-
вал сделать прививки против бешенства. Но чувствовал, что
мой совет не будет исполнен. И сейчас, когда я думаю об этом
случае, вероятно наиболее достоверной представляется гипо-
теза, что это был бешеный волк. Волки, если нападают на лю-
дей, то нападают в летние месяцы, когда выкармливают свой
молодняк, и очень редко нападают на мужчин. Я привел этот
пример для того, чтобы показать, что разграничить здоро-
вых и бешеных волков, нападающих на людей, иногда быва-
ет трудно.
Поведение собак
81
Вопрос о возможности нападения на людей не бешеных
волков имеет длинную историю. Долгое время мнения уче-
ных и широких кругов общественности расходилось. Общест-
венное мнение скорее склонялось к тому, что волки являются
людоедами, особенно в зимнее время.
Стоит только вспомнить ночь, проведенную путешест-
венниками в глухих лесах, которая была так ярко описана
П. И. Мельниковым (Андреем Печерским) в его известном
произведении «В лесах». Зимняя ночь, костер, горящий в ве-
ковечных ветлужских лесах, путешественники в кольце огром-
ной стаи волков. Испуганные люди обороняются, бросая горя-
щие еловые ветви в окруживших их алчных людоедов-волков.
Все это выглядит вполне правдоподобно, но здесь присутст-
вует и некоторая доля воображения художника. Оказывает-
ся, что все обстоит совсем по-другому. Данные, полученные в
результате тщательных наблюдений этологов и натуралистов,
свидетельствуют о том, что не бывает огромных стай волков, а
есть семейные группировки, состоящие в зимние месяцы из 6-
10 животных. Мы знаем также, что волки-людоеды появляют-
ся крайне редко.
После бытовавшего среди натуралистов и охотоведов XIX
и начала XX столетия мнения, что волк опасен для людей, по-
является скептическое отношение к реальной опасности не
бешеных волков для человека. Об этом писали многие автори-
тетные исследователи. А. А. Черкасов в своей известной кни-
ге «Записки охотника Восточной Сибири», изданной в 1867 г.,
категорически отвергал какую-либо опасность волков для че-
ловека.
Полностью отвергал возможность нападения волков на
людей П. А. Мантейфель, который совершенно справедли-
во указывал на то, что у волков в результате преследования
их человеком сформировался всесильный инстинкт страха пе-
ред ним, инстинкт, не позволяющий «решиться на людоедст-
во». Однако когда после Великой Отечественной войны нача-
ли появляться многочисленные случаи людоедства у волков,
П. А. Мантейфель, который возглавил комиссию, изучавшую
эти случаи, пришел к выводу, что не бешеные волки в редких
случаях все же нападают на людей.
М. П. Павлов в своих статьях и в книге о волке подробно
описывает историю эволюции отношения ученых к вопросу о
людоедстве этого зверя. Он хорошо иллюстрирует те трудно-
6 - 6993
82 Часть 1. Л. В. Крушинский. Записки московского биолога
сти, которые стояли перед наукой в связи с получением объек-
тивной оценки отношений между волками и людьми. И я бы
сказал, что на сегодняшний день мы точно знаем, опасен ли
волк для человека, и каковы те обстоятельства, при которых
волки нападают на людей и (я должен еще прибавить) на кого
именно из людей.
Вот об этом я и скажу сейчас более подробно. Но прежде,
чем рассматривать вопрос о волках-людоедах, необходимо
еще раз напомнить основные условия осуществления агрес-
сивного акта, выявленные в экспериментах на собаках и вол-
ках. Законченный агрессивный акт у животных возможен
только в том случае, если они не боятся человека, на которо-
го нападают. Волк перестает бояться человека, в особенно-
сти, если тот уходит и, тем более, если убегает от волка. Кроме
того, на той группе волков, которая содержалась у нас в вива-
рии МГУ, совершенно четко выявилось, что волки боятся не-
знакомых мужчин гораздо больше, чем женщин. Детей они не
боятся, а если маленький ребенок пробегает мимо их вольеры,
они с подозрительной «заинтересованностью» следят за ним, а
иногда даже делают попытки догнать.
Эти закономерности проявления агрессивного и хищ-
нического поведения волков я установил еще до того, как
М. П. Павлов опубликовал материалы о волках-людоедах. Он,
как и я, пришел к выводу, что среди лесных волков средней
полосы России около 30 % потенциально способны к агрессив-
но-хищническому поведению по отношению к людям.
Теперь, если сопоставить наши данные об агрессивно-
хищническом поведении, которое проявляется у волков в ус-
ловиях содержания в виварии, с протокольными материалами
о нападении волков на людей в Кировской области в первые
послевоенные годы, то удается заметить существенную зако-
номерность. Полученные нами результаты полностью совпа-
дают с теми ситуациями, в которых находились люди (в основ-
ном дети) при нападении на них волков-людоедов.
Во-первых, волки нападали в основном не на взрослых
людей, а на детей. На людей старше 16 лет они не нападали.
Это вполне соответствует тому, что было установлено нами —
волки боятся взрослых людей.
Во-вторых, волки чаще нападали на девочек, чем на маль-
чиков. Из 41 случая нападения на детей 26 были подробно за-
протоколированы. Нападения на девочек были зарегистриро-
Поведение собак
83
ваны в 19, а на мальчиков — в 7 случаях. Если включить в эту
группу детей, имена и возраст которых не были указаны, то
оказывается, что подверглись нападению 22 девочки и толь-
ко 8 мальчиков (вероятность того, что такое соотношение по-
страдавших мальчиков и девочек не случайно, составляет бо-
лее 95 %).
Очевидно, можно утверждать, что в естественных услови-
ях девочки реже вызывают подавление агрессивно-хищниче-
ского инстинкта волков, чем мальчики. Мальчики с их более
резкими движениями и более грубыми голосами могут легче
вызвать проявление пассивно-оборонительной реакции, кото-
рая тормозит агрессивно-хищнический инстинкт волков.
Что касается возрастного состава, то волки не нападали на
мальчиков старше 13 лет, но нападали на 16-17-летних деву-
шек. Нападения на взрослых людей не были зарегистрирова-
ны. Эти материалы хорошо совпадают с теми данными, кото-
рые были получены нами на волках, содержащихся в виварии.
Волки не нападают на тех, кого они больше боятся.
Почти все случаи нападения волков на людей происхо-
дили внезапно. Звери подкрадывались к своей жертве и на-
падали на нее. Однако в одном случае можно допустить, что
нападение, которое стоило жизни 8-летней девочке, было
спровоцировано совершенно нелепым поведением людей. Я
позволю себе привести описание этой трагедии, которое со-
ставил М. П. Павлов. Оно очень поучительно. Это случилось
17 ноября 1948 г. около деревни Зыково Нолинского района
Кировской области. В тот день Светлана Туева, 8 лет, ученица
первого класса, шла домой в первом часу дня с двумя девоч-
ками из школы. По дороге дети догнали мужчину, а в полуто-
ра километрах от деревни увидели на лугу 5 волков. Мужчина
струсил и бросился бежать, но затем влез на дерево. Светлана
сначала не отставала от него, однако ее первую настигли вол-
ки. Звери протащили девочку в лес более километра. От нее
осталось только пальто...
Я позволил себе описать этот случай, потому что он пре-
красно иллюстрирует, как люди могут спровоцировать нападе-
ние на себя дикого животного. Что увидели волки (возможно,
это были совсем не волки-людоеды)? На дорогу, около которой
они находились, внезапно вышли люди и бросились убегать
от зверей. В результате ориентировочная реакция сменилась
у волков агрессивно-хищническим инстинктом. Мужчина, ко-
84 Часть 1. Л. В. Крушинский. Записки московского биолога
торый мог бы вызвать реакцию трусости у волков, спрятался
на дереве. А бегущая девочка усилила рефлекс преследования.
Поймать ее волкам ничего не стоило, а раз она уже была пой-
мана, хищнический и пищевой рефлексы сделали свое дело.
Возможно, что среди волков были агрессивные особи.
Этот пример является яркой иллюстрацией того положе-
ния, которое красной нитью проходит в моей книге, и я на-
стоятельно повторяю его. Убегать от дикого животного ни-
когда нельзя! Это может грозить потерей жизни! Я с совершен-
ной уверенностью утверждаю, что если бы идущая компания,
особенно бывший в ней мужчина, остановилась и сделала не-
сколько шагов по направлению к волкам, те тотчас же убежа-
ли бы! Убежали бы они и от спокойно стоящих людей. Но бо-
язнь волков глубоко коренится в народе, особенно у сельских
жителей, вот они и бросились бежать.
Я как-то шел в наступающих сумерках по дороге вдоль
озера, на берегу которого два парня 20-25 лет ловили рыбу.
Метрах в 300 на болоте послышался вой, а затем волчья грыз-
ня. Оба рыболова, как сумасшедшие, бросились в лодку и от-
плыли. Я не мог удержаться и отругал их за малодушие! Такое
малодушие может спровоцировать нападение зверя.
Я неоднократно думал о том, могут ли ласковые, совер-
шенно не агрессивные по отношению к людям волки, сделать-
ся людоедами. Ответ казался очевидным. Вероятно, в сообще-
стве волков-людоедов они научаются убивать людей. Но та ис-
ключительная ласковость, которая была у некоторых наших
волков, как-то противоречила такому заключению. Казалось,
что они не способны на убийство человека.
А вот в книге М. П. Павлова о волке я, кажется, нашел от-
вет на мои сомнения. Он указывает, что во Владимирской об-
ласти с 1945 по 1947 г. было зарегистрировано десять случаев
нападения волков на людей. По исследованиям, проведенным
Н. Д. Сысоевым, все нападения происходили только в Мелен-
ковском районе, где встречались два волка — самец и самка.
Однако нападал только самец, отличавшийся крупными раз-
мерами. Волчица ему не помогала и во время нападения на
людей держалась в стороне. Однако жертву они поедали вме-
сте. Оба волка были отстреляны, и людоедство прекратилось.
Я не считаю волчицу в этой паре хоть сколько-нибудь от-
ветственной за убийство людей. Она, видимо, относилась к
той категории неагрессивных и, возможно, даже трусливых
Поведение собак
85
по отношению к людям волков, которые не представляют для
нас никакой опасности. Думаю, что для того, чтобы сделать-
ся убийцей людей, зверю надо иметь определенный врожден-
ный набор необходимых для этого признаков.
Каковы особенности хищнического поведения волков в
отличие от собак? Мы знаем, что волки весьма осторожны в
выборе решения. Однако если оно принято, то выполняет-
ся с большой настойчивостью, но в то же время с достаточной
осторожностью. Это свойство весьма характерно для волков.
Оно обеспечивает возможность их пропитания в тех тяжелых
условиях, в которых они живут при постоянном преследова-
нии со стороны человека, и предохраняет от гибели во время
их охотничьих набегов.
Бытует мнение, что волки — это кровожадные убийцы,
которые набрасываются без разбора на все живое и рвут на-
право и налево, пока все не перегрызут. Действительно, такие
случаи встречаются, но в целом это не характерно для охот-
ничьего поведения волков. Волки, проникшие в овчарню, мо-
гут произвести огромные опустошения. Обычно такие набеги
производятся поздней осенью и зимой, когда подросшие вол-
чата («прибылые») вместе с родителями нападают на овец, те-
лят или стада оленей. Такие набеги относительно редки и в
значительной степени обусловливаются нерадивым отноше-
нием хозяев к сельскохозяйственным животным. Обычно же
волки выбирают одну жертву, и на ней сосредотачивается вся
их хищническая активность. Однако при малейшей опасности
нападение сразу прекращается.
Помню давнюю темную осеннюю ночь в Тиманской тун-
дре. Мы лежим на постелях (шкурах оленей) около ненецко-
го чума. Рядом с нами на отдыхе стадо оленей, их не менее
400-500 животных. Вдруг по стаду с шумом пробегает какая-
то волна; затем все затихает, потом снова волна шума от пере-
бегающих оленей. Залаяли собаки, но они не отбегают от нас.
Выходит из чума ненец и говорит только одно слово: «Волки!».
Громко и однотонно кричит он в темноту и стреляет. Все зати-
хает. Утром видим, что только один крупный бык понуро сто-
ит с глубоко зияющей на бедре раной.
Осенней ночью в совхозе, находящемся рядом с Централь-
но-Лесным заповедником, волк, перескочив через изгородь,
отделяющую коров от телят, напал на 5-6-месячную телоч-
ку. Мать теленка тоже перескочила через изгородь и отогнала
86 Часть 1. Л. В. Крушинский. Записки московского биолога
волка, но было уже поздно, теленок погиб от кровотечения из
нескольких ран, нанесенных ему в шею и бедра. Утром мать,
понурив голову, еще стояла над трупом дочери.
Особенно большую осторожность волки проявляют при
охоте на таких сильных животных, какими являются лоси.
Охота волков на лосей детально изучена Д. Мечем методом
аэрофотосъемки и визуальных наблюдений в Isle Royal Nation-
al Park в США.
Был зарегистрирован 131 случай встречи с лосями семей-
ных группировок волков, состоявших из 15-16 особей. При
этом было убито только шесть лосей, один лось был ранен, но
ему удалось спастись. Одиннадцать лосей обнаружили вол-
ков еще до того, как те приблизились к ним, и убежали. Одна-
ко 24 лося не убежали, а продолжали стоять на том месте, где
они находились до приближения к ним волков. На этих ло-
сей волки не напали. Окружив их и пробыв рядом несколь-
ко минут, волки удалялись. Такое поведение волков показыва-
ет, что они, несомненно, оценивают обороноспособность этих
животных и сами начинают бояться их. Агрессия и хищниче-
ский инстинкт волков оказываются в этой ситуации подавлен-
ными.
Из тех лосей, которые побежали при приближении к ним
волков, большинству удалось спастись. Волки не смогли их
догнать. Однако 12 лосей во время погони остановились. И ни
на одного из них волки не решились напасть. Хищнический
инстинкт и агрессия волков были заторможены пассивно-обо-
ронительным рефлексом.
Можно думать, что способность волков к оценке потенци-
альных возможностей жертвы к сопротивлению определяется
тремя компонентами:
во-первых, это их боязнь атакуемого животного. Сильное
и не убегающее животное должно вызывать у волков особен-
ную боязнь. Пассивно-оборонительная реакция блокирует аг-
рессию, которая необходима при нападении;
во-вторых, несомненно, что при нападении волков на оп-
ределенных животных существенную роль играют традиции.
Такие традиции есть в каждом сообществе волков и передают-
ся от поколения к поколению;
в-третьих, тонкие нюансы в поведении жертвы, несомнен-
но, оцениваются при помощи рассудка, который диктует воз-
Поведение собак
87
можность нападения или необходимость отступления, а также
саму тактику нападения.
Оценка всех потенциальных возможностей жертвы, осо-
бенно такой опасной, как лоси, наиболее трудна в тех случа-
ях, когда волки догоняют убегающего от них зверя и, тем не
менее, не рискуют напасть на него. Нападение волков на силь-
ных и опасных животных вызывается голодом, но каждый раз
оно связано с риском для жизни. Поэтому при нападении вол-
ков на крупных и опасных животных должен был сформиро-
ваться весьма совершенный поведенческий механизм, обеспе-
чивающий наиболее вероятную победу и, в то же время, наи-
большую безопасность.
Несомненно, традиции являются важнейшим условием
в адаптации волков к тем местам, в которых они обитают. И
действительно, мы видим, что волки разных районов отлича-
ются по особенностям своего охотничьего поведения.
В течение первых десяти послевоенных лет я ежегодно
бывал в осенние месяцы в небольшой деревушке Устье, рас-
положенной на берегу неширокой, но очень живописной реки
Березайки. В полутора-двух километрах от нее, на берегу Бе-
резайки было волчье логово. И эта деревушка постоянно посе-
щалась волками.
В темный сентябрьский вечер, потушив свет, я лег спать.
Меня начала быстро одолевать дремота, но вдруг я услышал,
как мне показалось, веселую многоголосую песнь деревенской
молодежи. В первый момент я был очень удивлен — откуда
появилось столько молодежи в этой маленькой и малонаселен-
ной деревушке. Но в следующее мгновение я понял, что под
самым окном, около которого я спал, в нескольких метрах от
меня воет волчий выводок. Я об этом пишу, чтобы показать,
что жил я в те годы в самом центре обитания волчьего вывод-
ка. Именно поэтому я, разумеется, был в курсе всех их «зло-
деяний» и того ущерба, который они наносили не только на-
шей деревне, но и окружающим селениям. Нападения волков
на овец и крупный рогатый скот были редкими. А если они и
случались, то оканчивались, как правило, неудачами для вол-
ков, так как надзор со стороны сельских жителей за пасущей-
ся и ночующей во дворах скотиной был очень тщательным. А
вот с лошадьми дело обстояло неблагополучно. Их пускали в
поля неспутанными, почти без всякого присмотра. На них-то
и нападали волки. С громким топотом, с развевающимися хво-
88 Часть 1. Л. В. Крушинский. Записки московского биолога
стами и гривами и раздутыми ноздрями кони мчались во весь
опор по деревне к колхозной конюшне и тогда слышались го-
лоса: «Волки!» А у примчавшихся в конюшню лошадей тяже-
ло вздымались потемневшие от пота бока, они испуганно пря-
ли ушами, пена капала с их морд, а ноздри были широко раз-
дуты.
Взрослые лошади оставались целы, но жеребят волки ре-
зали. И управы на них в то время не было. Помимо жеребят
они истребили практически всех собак в деревнях, проявляя
при этом порядочное «нахальство». В соседней деревне волк
пытался поймать собаку ночного сторожа и даже огрызнулся
на него, когда тот поспешил к ней на помощь с палкой.
Такова была ситуация с волками в течение того времени,
когда я ездил на Березайку. Затем я переменил место своих
осенних выездов, переселившись километров на шестьдесят
северо-западнее, в леса Валдайской возвышенности. В этих
местах «волчья ситуация» была иной. Волков здесь было не
меньше, а скорее даже больше, чем на Березайке, но лошадей
и собак они не трогали. Спутанных лошадей пускали в приле-
гающие к деревням небольшие поля, и почти за 20 лет, кото-
рые я там ежегодно бываю, не было ни одного случая нападе-
ния волков ни на лошадей, ни на жеребят.
Что касается собак, то ситуация с ними оказалась более
сложной. С 1962-го по 1977-й год я знал только об одном слу-
чае пропажи гончей собаки, исчезновение которой приписы-
валось волкам. Но в целом волки и собаки мирно сосущест-
вовали; их следы переплетались на одних и тех же дорогах.
Очевидно, на Березайке и в районе Валдая обитали две раз-
ные семейные группы волков, обладавшие различными тра-
дициями охоты. Валдайские волки, в отличие от березайских,
не нападали ни на лошадей, ни на собак. Поскольку семейные
группировки волков обитают обычно на расстоянии около 15
км друг от друга, имеются основания считать, что волки обеих
микропопуляций имели разное происхождение. На это впер-
вые указал в своих прекрасных статьях Н. А. Зворыкин.
За тот относительно короткий период, в течение которо-
го производились мои наблюдения, едва ли могло произойти
свободное перемешивание обеих популяций. Однако в 1977 г.
в поведении валдайских волков произошло коренное измене-
ние. Лошадей они по-прежнему не трогали, но с осени начали
нападать на собак. Ловили в основном лаек и гончих во время
Поведение собак
89
охоты с ними. Однако помимо этого они истребляли собак и в
поселках. Волки вытаскивали их даже из будок, находивших-
ся около домов. За осень в окрестностях всего четырех близко
расположенных населенных пунктов волками было уничтоже-
но более 20 собак. Местные жители считали, что инициатором
этих нападений была одна волчица, и справедливость такого
мнения в какой-то степени подтвердилась. После того как эта
матерая волчица была убита, случаи нападения волков на со-
бак стали значительно реже и затем постепенно совершенно
прекратились. Сейчас, в 1982 году, несмотря на то, что выво-
док волков обитает в непосредственной близости от нас, о слу-
чаях нападения на собак совершенно не слышно.
Трудно сказать, как сформировалась склонность волков
Валдайского района к охоте за собаками. Возможно, что она
была воспринята от зверей, переместившихся из других рай-
онов обитания. Но возможно, что склонность к такой охоте
была «изобретением» волчицы из местной популяции.
Наличие традиций в способах нападения волков на лосей
описано Д. Мечем при изучении данных, полученных с помо-
щью аэрофотосъемки. При нападении волков на лосей было
обнаружено, что одним из основных методов, который ис-
пользовали эти животные для остановки лося, было схватыва-
ние его за переднюю часть морды. Схваченный таким образом
лось, особенно если волк начинает его тянуть, оказывается не-
способным к обороне и легко может быть убит членами подос-
певшего волчьего сообщества. Этот метод нападения на такое
сильное и опасное животное, каким является лось, по мнению
Д. Меча, традиционен для исследованной им популяции. За
пределами этого Национального парка подобный способ охо-
ты волков на лосей, как пишет Д. Меч, не был обнаружен.
Все вышесказанное свидетельствует о том, что важнейшее
условие приспособления к тому тяжелому образу жизни, ко-
торый волки вынуждены вести на территории, заселенной их
злейшим врагом — человеком, — это объединение в сообще-
ства. Только в результате взаимопомощи и сотрудничества,
используя традиции, способствующие адаптации к конкрет-
ным территориям обитания, эти животные оказываются спо-
собными к выживанию. Наличие достаточно развитого уров-
ня рассудочной деятельности и, в то же время, врожденной
осторожности по отношению к человеку и всему, что связано с
90 Часть 1. Л. В. Крушинский. Записки московского биолога
ним, предохраняет волков от капканов, ядов и множества дру-
гих способов, изобретаемых для истребления этих животных.
Очень высокая приспособляемость волков к многообра-
зию тех условий, в которых они живут, включает совершенно
своеобразную и даже, можно сказать, уникальную форму адап-
тации к существованию в непосредственной близости к че-
ловеку. За последние годы все чаще и чаще поднимается во-
прос о гибридизации волков с собаками. Видимо, в тех слу-
чаях, когда популяция волков оказывается катастрофически
уменьшенной, происходит спаривание волчиц с собаками. Ро-
дившиеся от такого спаривания волко-собачьи гибриды, пере-
нимая от матери все традиции и навыки волчьего образа жиз-
ни, заполняют на какое-то время ареал обитания волков.
Надо сказать, что по окраске и ряду морфологических
признаков, волко-собачьи гибриды имеют большое сходство с
волками. Выращенный мною гибрид по кличке Рэкс с серо-
зонарной окраской происходил от скрещивания брата и сест-
ры (гибридов волка и собаки первого поколения). По своему
поведению он был очень сходен с волком. У него была ярко
выраженная боязнь людей, в основном, мужчин, которая про-
явилась с пятинедельного возраста. Однако когда он повзрос-
лел, то мог укусить (и кусал) людей. Надо отметить, что эти аг-
рессивные действия бывали только в тех случаях, если люди
эти были хулиганами и проявляли агрессию по отношению к
Рэксу или членам его сообщества (в которое были включены
я и мои друзья). У него был ярко выражен хищнический реф-
лекс по отношению к диким и домашним животным (особен-
но к овцам). Обстоятельства его жизни сложились таким обра-
зом, что значительную ее часть (а прожил он до 5 лет) он про-
вел в полуодичалом состоянии. Этот образ жизни он выбрал
себе сам. Таким образом, я могу с уверенностью утверждать,
что не только навыки и традиции, которые гибриды воспри-
нимают от волков, но и врожденные особенности их поведе-
ния могут способствовать приспособлению таких животных к
волчьему образу жизни.
Гибриды, сохраняя генотип волков, передают его потом-
ству, скрещиваясь с мигрировавшими из соседних территорий
самками волков. Поглотительное скрещивание с волками по-
степенно усиливает видовую специфику (сходство с волком)
у гибридов, заселяющих территории с низкой численностью
волков. Таким своеобразным способом, через метизацию с со-
Поведение собак
91
баками, волки сохраняют свой генотип в тех районах, где ока-
зываются на грани полного исчезновения.
Проведенный анализ формирования некоторых поведен-
ческих актов у собак и их ближайших сородичей — волков —
выявил некоторые закономерности, лежащие в основе осуще-
ствления поведения псовых. Целостный поведенческий акт
формируется в результате интеграции трех основных компо-
нентов поведения: инстинктов, поведения, осуществляющего-
ся на основе обучения, и рассудочной деятельности. Эти три
компонента являются основным фундаментом, на котором
строится поведение.
В естественных условиях и в свободном поведении жи-
вотного не всегда бывает легко расчленить эти три компонен-
та — они сливаются в единый комплекс. Однако при внима-
тельном наблюдении удается увидеть тот компонент, который
в данный момент играет ведущую роль в осуществлении пове-
денческого акта. Таким образом, можно не только увидеть, но
и понять, и предсказать закономерности осуществления того
или иного поведенческого акта.
Поведение лисиц
Фольклор однозначно изображает лису как весьма хитрое
животное. Ведь Рейнеке-Лис — символ беспредельной хит-
рости среди животных, который противопоставлен волку, и
последний всегда оказывается в проигрыше при взаимодей-
ствии с лисицами. Однако на самом деле это не так. Как в сво-
бодных условиях, так и в эксперименте красная лисица усту-
пает волку.
Опыты по изучению способности к экстраполяции, про-
веденные М. Н. Сотской, показали, что волки решали предъ-
являемые нами сложные варианты задачи на экстраполяцию
более успешно, чем красные лисицы. Однако при сравнении
красных лисиц и 58 беспородных собак успех решения ока-
зался выше у первых. На этом основании может быть сделан
вывод, что красные лисицы в среднем умнее, чем собаки, но
несколько уступают волкам.
Но лисица — лисице рознь. Помимо красных мы изучали
способность к экстраполяции у серебристо-черных лисиц. Эти
животные, чей мех так высоко ценится, уже около ста лет раз-
водятся в неволе. Серебристо-черные или черно-бурые лиси-
92 Часть 1. Л. В. Крушинский. Записки московского биолога
цы — наиболее распространенные цветовые формы обычных
лисиц. Их иногда считают даже самостоятельным видом.
Первая меланистическая мутация — «серебристо-чер-
ная» — была описана в Канаде, вторая — у лисиц Аляски и Ев-
разии. В самом начале развития клеточного звероводства за
рубежом разводились обе мутантные формы. Однако в даль-
нейшем разводить стали в основном канадских, так что совре-
менные серебристо-черные лисицы являются их прямыми по-
томками.
Пушное звероводство появилось около ста лет тому назад.
В нашей стране начало разведения серебристо-черных лисиц
относится к 1927 г., когда эти животные были завезены к нам
из Канады.
За время клеточного разведения возникли новые мутант-
ные формы серебристо-черных лисиц, которые различаются
по окраске меха: платиновые, беломордые, белые грузинские
и снежные лисицы.
Наши исследования способности к экстраполяции у се-
ребристо-черных лисиц были проведены на животных, раз-
водившихся на звероферме Института цитологии и генетики
СО АН СССР в Новосибирске. М. Н. Сотская исследовала по-
ведение 261 лисицы. Оказалось, что серебристо-черные лиси-
цы по своему поведению значительно отличаются от красных:
они хуже решали все варианты предъявляемой задачи, при-
чем эти различия оказались статистически достоверными.
Чем может быть вызвано такое различие? Во всяком слу-
чае, причиной этого едва ли были условия их воспитания.
Среди серебристо-черных лисиц была группа животных, вос-
питывавшихся не в стандартных клетках, предназначенных
для выращивания животных на фермах, а в большой волье-
ре, в которой с ними постоянно взаимодействовали сотрудни-
ки института. И, тем не менее, эти лисицы, выросшие и жив-
шие в обогащенной среде, решали предъявленные им задачи
на таком же уровне, как и лисицы, воспитанные в изолирован-
ных условиях клеточного содержания. Это значит, что успех
решения задачи на «сообразительность» не имел прямой за-
висимости от степени обогащения условий, в которых воспи-
тывались животные! Можно думать, что наиболее вероятной
причиной различий в поведении красных и серебристо-чер-
ных лисиц является почти столетнее разведение последних
в условиях, ограничивающих действие естественного отбора.
Поведение собак
93
Отбор стабилизирует количественное соотношение призна-
ков в популяции. При уменьшении интенсивности естествен-
ного отбора и при проведении искусственного происходит об-
ратное явление — дестабилизация признаков, увеличение их
изменчивости. Д. К. Беляев назвал такой процесс дестабили-
зирующим отбором, который может играть, по его мнению,
большую роль в эволюционном процессе.
Конечно, сто лет— это еще очень небольшой срок для
эволюционных изменений у животных с относительно мед-
ленным темпом размножения. Но приспособление к много-
образным изменениям окружающей среды при помощи пове-
дения включает такую высокоорганизованную и пластичную
функцию мозга, какой является рассудочная деятельность, по-
этому любые наследственные изменения (мутации) могут при-
вести к ее нарушению.
Еще одной причиной более высоких показателей крас-
ных лисиц в опытах на способность к экстраполяции по срав-
нению с серебристо-черными могла быть следующая. В про-
цессе одомашнивания серебристо-черных лисиц наиболее ум-
ные животные имели больше шансов найти способы убежать
из клеток, чем менее умные. Это также могло быть одной из
причин того, что средний уровень рассудочной деятельности
серебристо-черных лисиц оказался ниже, чем у красных, кото-
рые непрерывно подвергаются жесткому прессу естественного
отбора. У последних любая ошибка в выборе правильного ре-
шения может оказаться фатальной.
В какой же степени уровень рассудочной деятельности
одомашненных серебристо-черных лисиц отличался от уров-
ня рассудочной деятельности красных лисиц? Во всяком слу-
чае, это различие было настолько ясно, что его удалось обна-
ружить в эксперименте.
Здесь мы можем попытаться ответить на вопрос: кто ум-
нее — лисицы или собаки? Вероятно, надо ответить так: крас-
ные лисицы в среднем несколько умнее, чем собаки, а их пре-
красные серебристо-черные родственницы — несколько глу-
пее. В многолетнем исследовании лисиц на зверофермах
Д. К. Беляев и его сотрудники установили интереснейший
факт. Оказалось, что наиболее красивые лисицы, в мехе кото-
рых много «серебра», имеют некоторые физиологические изъ-
яны, которых нет у более темных и не столь красивых, а пото-
му менее ценных животных. Более «серебристо» окрашенные
94 Часть 1. Л. В. Крушинский. Записки московского биолога
лисицы менее плодовиты и в то же время более агрессивны,
чем темные. По этой причине лисиц темной окраски продол-
жают держать на фермах. Своей более высокой плодовито-
стью они окупают содержание серебристо-черных лисиц, да и
по своему поведению более удобны для содержания, посколь-
ку обладают более «покладистым» характером.
А что можно сказать об уме красных лисиц при встрече с
ними в естественных условиях их существования? Первое, что
меня удивляет, это то, что лисицы, несмотря на постоянное
преследование их человеком, не очень осторожны. Часто мож-
но увидеть, как они спокойно пересекают дорогу в 10-15 мет-
рах перед головой лошади, на которой едут люди, причем со-
вершенно непонятно, почему им так необходимо это делать.
Лисица спокойно могла бы переждать проезжающую мимо
нее лошадь, запряженную в сани, за любым заснеженным кус-
том или сугробом, которых много вокруг дороги. А ведь такая
неосторожность нередко обрывает жизнь этого зверя.
Лисицы, повадившиеся таскать кур из населенных пунк-
тов, теряют всякую бдительность. Самка, выкармливающая
лисят, по несколько раз в день с промежутками в полтора-два
часа прибегает к облюбованному ею курятнику. Такие лисы-
опустошительницы легко могут быть отстреляны прямо из ку-
рятника, к которому они ходят.
Более осторожно лисицы подходят к своим норам, в кото-
рых находятся лисята. Однако и там их можно подкараулить
и увидеть.
В то же время удается наблюдать и такое поведение крас-
ных лисиц, которое трудно объяснить без допущения наличия
у них высоко развитой рассудочной деятельности. Однажды
я шел осенью по дороге в тех местах, которые И. С. Тургенев
называл Парахинскими кустами. Здесь небольшие лесные ост-
рова разбросаны среди полей. Впереди себя я увидел ушед-
шую от меня в остров лисицу. Через несколько минут в этом
острове раздался лай гончей собаки. По ее голосу было понят-
но, что она бежит к концу острова, противоположному дороге,
по которой я шел. Вскоре лисица появилась из кустов и, мед-
ленно двигаясь параллельно этой дороге, перешла к другому
острову, который находился метрах в 150-200 от первого. Ког-
да я дошел по дороге к этому острову, лисица из него вышла,
и, крадучись, пошла обратно к первому острову параллельно
дороге. Я тоже вернулся по дороге к тому же острову. По зву-
Поведение собак
95
Рис. 11. Лисенок у норы (фото автора)
ку голоса собаки было ясно, что она кого-то гоняет. Ее голос то
отдалялся, то приближался ко мне. Меня очень удивило, поче-
му лисица пошла в небольшой островок, в котором с лаем бе-
гает собака? Попала ли собака на след лисицы и «запуталась»
в нем? Или она гоняет кого-то другого? Ответ на этот вопрос
я получил очень скоро. Из острова на дорогу выскочил круп-
ный заяц-русак, а за ним и моя гончая.
Ясно, что собака гоняла не лисицу. Но почему лисица вер-
нулась в остров, где находилась собака? Первая мысль у меня
была такая. Лисица, увидев, что я подошел к тому острову,
куда она спряталась, испугалась меня и вернулась в тот ост-
ров, из которого только что ушла. Там она слышала гончую со-
баку, а тут она имела дело с «молчаливой опасностью». А мол-
чаливая опасность страшнее явной опасности. Но теперь я ду-
маю иначе. Не хотела ли лисица перехватить зайца, которого
гоняла собака? А для этого ей надо было очень хорошо пони-
мать всю сложившуюся ситуацию. И я вполне допускаю, что
она понимала ее и хотела таким образом добыть зайца из-под
носа собаки. А для этого нужно иметь достаточно высоко раз-
витый уровень рассудочной деятельности!
96 Часть 1. Л. В. Крушинский. Записки московского биолога
Зайцы, особенно зайчата, входят в рацион лисиц. Основ-
ной способ охоты на них — «скрадом». Лисица бесшумно кра-
дется по следу зайца, подбирается на близкое расстояние и
внезапным прыжком ловит его.
Мне удалось видеть, как в конце лета лисица очень на-
стойчиво скрадывала русака. Остановившись на краю ржано-
го поля, я заметил, что мой след пересек в 20-25 метрах круп-
ный русак, который медленно шел вдоль поля. Не успел заяц
скрыться с моих глаз, как по его следу крадучись прошла ли-
сица. Она была настолько занята охотой на зайца, что пере-
секла мой совсем еще свежий след и не заметила, что я стою на
опушке того поля, через которое она только что прошла.
Но в то же время бывают случаи, когда зайцы, которые
«набегают» на лисицу, могут спастись, и она даже не пресле-
дует их. Я видел по следам на снегу, как бежавший заяц-русак
почти наскочил на крупного лисовина. Тот бросился на зайца,
вырвал большой клок шерсти, и на этом все кончилось. Заяц
умчался огромными скачками, а лисица пошла в том направ-
лении, в котором шла до того момента, когда на нее наскочил
заяц.
Почему лисица не бросилась за зайцем, которого она прак-
тически схватила? Несомненно, она оценила скорость его бега
и невозможность догнать его. Конечно, такая оценка говорит
о разумности поведения лисицы. Во всяком случае, при охо-
те за зайцем лисицы, несомненно, используют самые различ-
ные методы для того, чтобы внезапно напасть на этого зверь-
ка. Я думаю, что довольно высокий уровень их рассудочной
деятельности оказывает им в этом большую услугу.
Несомненно, жизнь постоянно ставит перед лисицей не-
малое количество задач, которые ей необходимо разрешать.
Основные ее враги в средней полосе нашей страны — охотни-
ки, которые самыми различными способами добывают лисиц.
В какой-то степени и волки при любом удобном случае ловят
лисиц, но не во всех случаях съедают их.
Зимой основным кормом лисиц являются мышевидные
грызуны, которых они обычно ловят на полях и особенно час-
то около зимующих стогов и на тех местах, где стога просто-
яли часть зимы. Иногда лисицам удается добыть тетерева или
рябчика из снежной лунки. Кормятся они иногда и остатками
мяса крупных копытных животных, добытых волками.
Поведение собак
97
Летом лисицам прокормиться, конечно, гораздо легче,
чем зимой. Однако самкам, у которых есть лисята, несомнен-
но, приходится очень трудно. Уже к концу мая лисята выхо-
дят из нор, и матери надо прокормить их до августа. В это
время около норы валяется весь «репертуар» остатков рацио-
на лисят. Чего здесь только нет — и огрызки лапок зайчат, пе-
рья тетеревят и рябчиков, а нередко и обгрызенные крылья
гордых домашних петухов. Если норы находятся недалеко
от населенных мест, почти всегда около них находишь перья
грачат. Лисицы постоянно посещают места, где находятся ко-
лонии грачей, и подбирают выпавших из гнезд еще не летаю-
щих птенцов.
Охота лисицы в дневное время (а кормящая мать всегда
вынуждена охотиться не только ночью, но и днем) затрудняет-
ся тревожным криком птиц, которые буквально гонятся за ней
по пятам. По тревожному крику птиц можно точно установить
местонахождение и направление перемещения бегущей лиси-
цы. Конечно, в таких условиях хищнице бывает трудно под-
красться к своей жертве. О появлении лисицы около населен-
ного пункта всегда оповещают грачи, сороки и куры, которые
издают сигнал «наземной опасности». Он похож на обычное
тревожное кудахтанье. Этот сигнал моментально приводит к
тому, что куры всех возрастов прячутся во дворах, в густой
траве и в палисадниках. В этих случаях лисица садится и вы-
сматривает спрятавшихся кур.
Тревожный сигнал «наземной опасности», издаваемый ку-
рами, нередко обрывает жизнь лисицы, если хозяин знает его
и у него есть ружье. Лисица, повадившаяся в совхозы или кол-
хозы, может нанести большой вред птичьему хозяйству.
Чем же заслужила лисица столь широко распространен-
ное во многих странах мнение об ее большой «хитрости»? Мои
многочисленные встречи с этими животными в природе не
дали мне оснований для такой оценки. Но в поведении лисиц
имеются определенные свойства, которые могут служить по-
водом к этому. Несмотря на то, что лисицы, конечно, трусли-
вые животные, у них, в то же время, довольно хорошо разви-
то ориентировочно-исследовательское поведение, даже по от-
ношению к человеку. Совсем нередки случаи, когда лисицы
облаивают его в лесу своим «угрожающе-тявкающим» голо-
сом. Чаще это бывает ночью около нор или на вечерних зо-
рях. Встретившись с человеком, лисица убегает. Однако, отбе-
7 - 6993
98 Часть 1. Л. В. Крушинский. Записки московского биолога
жав на 100-150 метров, она нередко останавливается и начи-
нает разглядывать человека, после чего обычно убегает. Если
остановиться и начать, в свою очередь, разглядывать лисицу,
она, как правило, уходит. Там, где за лисицами не охотятся и
в лесу бывает много гуляющего народа, лисица перестает бо-
яться человека и обычно интересуется им. Она разглядывает
его, подходит и обследует то место, где он сидел, и т. д.
Даже в отдаленных от городов местах, где проводится
охота, лисицы проявляют чрезмерную заинтересованность
следами человека. Нередки случаи, когда по следам только
что прошедших людей идет лисица. Что побуждает ее идти
по совершенно свежим следам людей? Несомненно, ее резко
выраженный ориентировочно-исследовательский инстинкт и
не очень большая осторожность. Благодаря такому сочетанию
инстинктивных реакций лисица значительно чаще, чем дру-
гие животные, попадается на глаза людей, живущих в сель-
ской местности или выезжающих за город. Это делает ее дос-
таточно популярным животным, гораздо более популярным,
чем, скажем, барсук, также широко распространенный, но го-
раздо более осторожный зверь. Кроме того, постоянные и до-
вольно «дерзкие» набеги на птицеводческие хозяйства упро-
чивают эту славу.
Но я думаю, что свою репутацию хитрых животных крас-
ные лисицы получили и от тех, кто держал их в неволе. У нас
в виварии много лет жила совершенно ручная лисица. При
приближении к ее вольере она начинала верещать, при этом
она ползла, вся извиваясь, к подошедшему человеку. Это был
очень ласковый зверь, ее можно было спокойно гладить, она
никогда никого не укусила. Однако из тех трех десятков крас-
ных лисиц, которые жили в нашем виварии, только десять жи-
вотных были относительно безопасными, они не кусали лю-
дей при общении с ними. Остальные лисицы, хотя и вырос-
ли у нас, проявляли явную агрессию по отношению к людям.
Несмотря на то, что они бурно приветствовали подходящего
к ним человека, многие из них, тем не менее, могли укусить
его и довольно серьезно. Такие лисицы гораздо более опасны,
чем неприрученные животные, которые проявляют явную аг-
рессию по отношению к людям. О них вполне можно говорить
как о коварных животных, так как агрессивный выпад против
человека осуществляется в самые неожиданные моменты, ког-
да лисица, как это кажется, ласкается к нему.
Поведение собак
99
При сравнении поведения лисиц и волков, содержавших-
ся в одно и то же время в нашем виварии, несомненно, мож-
но сказать, что красные лисицы могут чаще укусить ухаживаю-
щих и работающих с ними людей, чем волки. И основное в
этом случае — та «ласковость», которой животное тебя обвола-
кивает. Волк гораздо более простой зверь; если он агрессивен,
то демонстрирует свою агрессию, если ласков, то его можно
не бояться — он не коварен. А красная лисица — зверь ковар-
ный. Вот это, с моей точки зрения, явилось одним из наиболее
существенных поводов к тому, что фольклор обрисовал лиси-
цу как хитрое животное, которое при встрече с волком «одура-
чивает» его. В естественных условиях существования этих жи-
вотных ничего подобного не происходит. Если волки встре-
чаются с лисицами, они, как правило, гонятся за ними, без
особого труда ловят и душат их, однако не съедают.
При совместном выращивании волков с лисицами меж-
ду ними устанавливаются своеобразные отношения. Волки не
убивают лисиц, но относятся к ним в высшей степени небреж-
но. Хватают в пасть, не обращая внимания на истошный крик,
таскают по выгулу. Иногда голова лисицы оказывается почти
полностью в пасти волка, так что создается впечатление, что
волк ее задушил. Однако когда он ее выпускает, оказывается,
что лисица, отряхнувшись, как ни в чем не бывало, продолжа-
ет свои дела.
7*
Глава 2. Лоси, кабаны и медведи
в подмосковных и валдайских лесах
Несмотря на то, что лоси, кабаны и медведи относятся к
далеко стоящим друг от друга систематическим группам, не-
смотря на то, что образ их жизни и способы питания в значи-
тельной степени отличаются (только некоторые растения вхо-
дят в рацион всех этих животных), тем не менее, есть и неко-
торые черты сходства между ними.
Во-первых, ареалы лосей, кабанов и бурых медведей в
ряде районов перекрываются. Во-вторых, эти животные в
местах промысловой охоты в одинаковой степени преследуют-
ся человеком. Однако медведи, в отличие от лосей и кабанов,
почти не преследуются хищниками (хотя среди них нередки
случаи каннибализма). В-третьих, все эти животные боятся че-
ловека и, как правило, не нападают на него, однако при не-
обходимости все они могут дать сильный отпор человеку. И
тогда, пожалуй, лось оказывается наиболее опасным зверем. У
охотников есть поговорка: «на медведя идешь — постели сте-
ли, на сохатого идешь — гроб теши». Эта поговорка отража-
ет высокую вероятность трагического исхода нападения лосей
на человека. Человек, попавший под медведя, может остаться
жив, но попавший под лося обречен на гибель от мощных уда-
ров копыт лесного великана. Нападение кабана, которое про-
исходит только в случае его ранения, также может привести к
тяжелым травмам человека.
Все эти животные, широко распространенные в нашей
стране, являются интереснейшими объектами для изучения
их поведения. Для меня эти звери — удобный объект для на-
блюдения за тактикой их поведения при встрече с человеком.
Она позволяет увидеть и сравнить степень пластичности по-
ведения этих животных, которая является одним из показате-
лей развития их рассудочной деятельности.
Лоси, кабаны и медведи в подмосковных и валдайских лесах 101
Кабаны
У этих животных наблюдаются более сложные обществен-
ные отношения и значительно более сложные формы оборо-
нительного поведения.
Места лежек кабанов весьма разнообразны. Иногда они
ложатся где-нибудь в зарослях, предпочитая густые елятни-
ки, иногда забираются под комель свалившейся елки; ложатся
они и на опушках лесных чащоб. Зимой кабаны часто ложатся
в муравейники; весной в местах их обитания постоянно натал-
киваешься на муравейники с прорытыми бороздами. Это зим-
ние «постели» кабанов.
Однако помимо использования естественных «подстилок»
и убежищ кабаны делают своеобразные гнезда (гайно). Гайно
делается зимой из еловых веток (лапника), которые отламыва-
ют от молодых елей, растущих в непосредственной близости
от строящегося гнезда. Диаметр гайна, куда ложится свинья с
поросятами, около 2-3 метров. Вокруг подстилки кабаны вты-
кают еловые ветки, предохраняющие животных от ветра. Се-
качи могут построить свое «собственное» гайно, расположен-
ное в нескольких метрах от гайна свиньи с поросятами. Оно
также устлано лапником и окружено воткнутыми еловыми
ветками. Летом гайно обычно делается из папоротника, кото-
рый скусывается животными рядом с наваленной подстилкой.
Гайно— это не постоянное, а временное место пребывания
кабаньей семьи.
Приведенное описание указывает на значительную пла-
стичность поведения кабанов, проявляющуюся в выборе мес-
та для своих лежек, а также наличие у них элементарной кон-
структивной деятельности.
Кабаны держатся в течение всего года в основном неболь-
шими группами (во всяком случае, в средней полосе России).
Часто около свиньи с поросятами находится секач. Иногда к
этому сообществу присоединяются несколько самок без по-
росят. Секачи нередко ходят парами, однако крупные секачи
часто встречаются в одиночку.
Несомненно, что объединение кабанов в группы имеет
большое биологическое значение. Несколько кабанов, объе-
динившихся в сообщество, представляют грозную силу про-
тив волков и медведей.
При встрече с человеком кабаны обычно убегают, но
прежде старые секачи изредка делают короткий агрессивный
102 Часть 1. Л. В. Крушинский. Записки московского биолога
выпад в сторону человека. Иногда задерживаются и начинают
лязгать клыками, после чего отходят на небольшое расстоя-
ние.
В середине августа 1976 года я шел в наступающих сумер-
ках по полевой дороге, которая вела к лесу. Около опушки я
увидел, что из леса появился темный силуэт зверя. Это был
крупный секач. Остановившись, он начал «клацать» клыка-
ми — явный признак агрессии. Через 10-20 секунд кабан мед-
ленно ушел в прилегающие к лесу ольховые заросли. Я взял
на поводок своего ирландского сеттера и подошел к зарослям,
куда отошел кабан. Собака, ощетинившись, начала лаять в за-
росли — несомненно, кабан не убежал, а стоял в них.
Подобное поведение секачей я встречал неоднократно, но
бывают и случаи псевдоатак с резко выраженным ориентиро-
вочно-исследовательским поведением.
30 июля 1973 г., Новгородская область. Я шел по заросшей
старой лесной дороге. Слева услышал треск двух уходящих от
меня зверей. Сделав несколько шагов, я вышел на заросшую
кустарником небольшую поляну и увидел, что заколебались
ветви деревьев на противоположной ее стороне. Решил, что
их задел один из убегавших от меня зверей (вероятнее всего
лосей), но вдруг увидел, что прямо на меня по полянке мчит-
ся кабан. Не добежав до меня шагов двадцать, он остановил-
ся. В это время я услышал, что по лесной чащобе с сопением
и «уханьем» ломится второй кабан. Стоявший на поляне кабан
(это была свинья) побежал в чащобу и присоединился ко вто-
рому кабану. Они с ревом (у-у-х) и сильным сопением обошли
меня лесной чащей и вышли на мой след. Шли, вплотную при-
жавшись друг к другу. Свинья на полкорпуса впереди и ближе
ко мне. Секач был сантиметров на двадцать выше свиньи. По-
пав на мой след, свинья взвизгнула. Оба круто развернулись и
отбежали в чащу леса. Не делая резких движений, я сосчитал,
в скольких шагах от меня кабаны вышли на мой след. Оказа-
лось в 14-15 шагах. Сел на стоящий рядом пень, вынул блок-
нот и начал записывать. Было 17 ч. 31 мин. Пока записывал,
кабаны с сильным треском, сопением и ревом, который време-
нами усиливался, ходили шагах в 30-40 вокруг меня, а затем
постепенно стали удаляться. В 17 ч. 40 мин. их больше не ста-
ло слышно. Создалось впечатление, что это было не агрессив-
ное нападение, а скорее ориентировочно-исследовательская
реакция с компонентами агрессии и боязни меня.
Лоси, кабаны и медведи в подмосковных и валдайских лесах 103
На следующий день я внимательно обследовал место
встречи с кабанами. Выяснилось, что свинья была с порося-
тами. По следам установил, что в то время, когда кабаны шли
на меня, поросята стояли шагах в семидесяти. В непосредст-
венной близости я обнаружил и следы деятельности медведя
средних размеров — кабаны, несомненно, встречались с мед-
ведем. Возможно, что им приходилось даже отгонять его. По-
этому, видимо, при звуке моих шагов они и пошли на разведку
в агрессивном состоянии. Запах человека, который они почуя-
ли на моем следу, испугал их, но потребовалось около 8-10 ми-
нут, пока они успокоились и увели свой выводок.
Этот случай, как мне кажется, можно расценить как весь-
ма адекватное поведение кабанов в сложившейся ситуации.
Они охраняли свой выводок, но не бросались бессмысленно
на каждого, кто вторгся на их территорию. Сама тактика при-
ближаться к врагу вдвоем, безусловно, весьма целесообразна.
Два взрослых кабана, идущих, если бы это понадобилось, в
атаку, — несомненно грозная сила. Ведь один секач оказывает
серьезное сопротивление даже тигру!
Поведение кабанов, особенно секачей, при встрече с чело-
веком в большой степени определяется условиями местности.
На открытых местах и в редколесье кабаны, как правило, убе-
гают. Однако если на их пути встречаются густые заросли, они
обычно останавливаются в них. Если заросли очень густые, ка-
баны близко подпускают к себе человека. Иногда слышно, как
они начинают сопеть, агрессивно «клацать» своими клыками.
Убегающий от человека кабан не бежит прямиком, а выбирает
в лесу наиболее густые участки с подлеском. Внезапно вспуг-
нутый кабан старается скрыться наиболее незаметным обра-
зом. Мне пришлось видеть, как кабан, лежавший под самым
комлем большой елки с вывернутыми корнями, стал убегать,
пробираясь между сучьями вдоль ее ствола. Дерево все содро-
галось, так как кабан, видимо, с большим трудом пробирал-
ся между толстыми ветвями. Выскочил он у самой верхушки
и моментально скрылся в прилегающих к ней зарослях. Не-
сомненно, это поведение убегающего животного было весьма
адекватно.
Я не знаю случаев неспровоцированного нападения ка-
банов на человека. Кабан нападает только тогда, когда он ра-
нен, если у него отрезаны пути к отступлению или если враг (в
том числе человек) напал на его потомство. Нападающий ка-
104 Часть 1.Л.В. Крушинский. Записки московского биолога
бан отважно бросается на своего врага и не отступает до по-
следнего вздоха.
Сравнивая степень пластичности поведения этих видов,
безусловно, можно сказать, что у кабанов она значительно
выше, чем у лосей. Я готов утверждать, что кабаны обладают
более высоким уровнем рассудочной деятельности, чем лоси.
Можно думать, что именно благодаря весьма развитой рассу-
дочной деятельности кабаныимеют довольно широкий ареал,
включающий разнообразные ландшафты.
Несмотря на то, что лоси имеют большее преимущество
перед кабанами в холодные зимние месяцы, более пластичное
поведение кабанов может в какой-то мере компенсировать их
недостаточную приспособленность к суровым условиям север-
ных лесов. Этому способствует также система их обществен-
ных отношений, которая, несомненно, гораздо более многооб-
разна и лабильна, чем у лосей. Если термин «альтруизм» едва
ли применим к лосям, то к кабанам он, несомненно, может
быть применен.
Наиболее тяжелые условия для кабанов северных рай-
онов, это, безусловно, многоснежные и холодные зимы. В та-
кие зимы среди молодняка наблюдается большая смертность.
Но и здесь совместное пребывание потомства при матери
улучшает их тяжелые условия обитания, например, коллек-
тивные лежки в гайне предохраняют молодняк от чрезмерно-
го охлаждения.
Лоси
Общественные отношения лосей довольно примитив-
ны. У них нет фиксированных группировок. Значительную
часть времени они ведут одиночный образ жизни. Еще до на-
чала осеннего гона (самый конец августа) быки обычно при-
соединяются к лосихам. Во время гона они делаются весьма
агрессивными по отношению друг к другу и даже в отсутст-
вие соперников проявляют ненаправленную агрессию. По ут-
ренним и вечерним зорям, издавая свой короткий негромкий
стон, бык бьет передними копытами землю, вытаптывая не-
большие площадки, называемые «точками». Эти точки, несо-
мненно, связаны с обонятельной маркировкой. Еще до начала
турнирных боев агрессия быков проявляется в упорном бода-
нии не очень толстых деревьев или ломании рогами кустарни-
ков. Это приводит к очистке рогов от покрывающей их в лет-
Лоси, кабаны и медведи в подмосковных и валдайских лесах 105
гие месяцы кожи. Рев и сухие удары рогов оповещают о на-
1але турнирных боев между лесными великанами. В период
•она, когда быки так агрессивны, они отгоняют телят от при-
педших в охоту лосих и могут быть в некоторых случаях опас-
1Ы и для человека. Однако уже к началу октября они успо-
каиваются, телята присоединяются к матерям, нередко в этом
сообществе остаются и быки. Зимой группировки лосей встре-
чаются постоянно, и иногда они имеют явно семейный харак-
тер. Очевидно, что около лосих всю зиму держатся лосята, но
нередко встречаются и одиночные животные, обычно быки.
Я думаю, что объединение лосей может иметь значе-
ние для обнаружения опасности. Группа животных име-
ет большую вероятность заблаговременно услышать прибли-
жающегося врага, чем одиночный лось. Однако едва ли эти
нестабильные группировки можно рассматривать как сообще-
ства, сформировавшиеся на основе взаимопомощи и сотрудни-
чества. Возможно, что при нападении волков на группу лосей
хищники могут получить более серьезный отпор, чем при на-
падении на одиночного лося. Но есть ли это взаимопомощь
или просто самозащита? Любой взрослый лось имеет страш-
ное смертельное оружие — мощные ноги с заостренными ко-
пытами. Описано много случаев, когда лоси одним ударом ко-
пыта убивали людей и даже медведей, но все эти случаи отно-
сятся к самозащите лосей.
Защита членов своей группы, очевидно, происходит в
двух случаях. Когда бык в период гона бросается на всех, кто
приближается к нему и к лосихе, находящейся в охоте, и ког-
да лосиха защищает свое потомство. При детальном наблю-
дении с самолета за поведением американских волков, в част-
ности, за их охотой на лосей, Д. Меч описал случаи чрезвы-
чайно упорной защиты лосихами своего потомства. Однако я
не знаю, насколько сильно развита эта форма поведения у ев-
ропейских лосей, и является ли она закономерностью. Лишь
однажды мне довелось наблюдать нападение волков на лосен-
ка, но и в этом случае лосиха не бросилась на защиту детены-
ша, не вступила в схватку с волками. 6 августа 1972 года я ос-
мотрел место нападения, видимо, двух волков на довольно
крупного теленка (бычка) лося, который в момент нападения
находился вместе с матерью около водопоя. Остался двадца-
тиметровый широкий волок по измятым кустам малинника,
который напоминал след трактора. Теленок сильно сопротив-
106 Часть 1. Л. В. Крушинский. Записки московского биолога
лялся, кусты были забрызганы свежей кровью. От того места,
где он был схвачен, ясно виднелся след отбежавшей рысью ло-
сихи, но это не был след стремительно убегающего лося, когда
он внезапно чем-либо напуган. Однако лосиха не сделала ни-
каких попыток спасти теленка. Она просто убежала от места
нападения волков.
Поведение лосей, живущих в глухих районах, резко отли-
чается от их поведения в густонаселенных местах при встре-
че с человеком. Несмотря на большое количество лосей в глу-
хих лесах, отдаленных от городов, где я провожу свои наблю-
дения, увидеть их удается не так часто. Обычно лоси убегают,
услышав шаги приближающегося человека. Поведение их
при встречах со мною было довольно шаблонным. Как только
лоси обнаруживали меня, они моментально убегали. Однако
в некоторых случаях, несмотря на испуг, шерсть на холке зве-
ря вставала дыбом — симптом явной агрессии. Даже негром-
кий звук, стандартное тихое «кхе», которое я издаю вполголо-
са, моментально обращал лосей в бегство. При этом, услышав
мой голос, лось сразу бросался бежать в том направлении, в
котором он был ориентирован в данный момент, независимо
от направления источника звука. В результате, в двух случаях
лоси ринулись бежать не от меня, а, наоборот, в мою сторону.
28 апреля 1968 года. Новгородская область. 19 ч. 30 мин.
Крупная самка лося вышла из леса и начала кормиться. Ло-
мая и общипывая тонкие ветви, лось медленно приближался
ко мне. Когда он был в 30-35 метрах, я произнес тихое «кхе».
Моментально, полным карьером лось бросился бежать прямо
в мою сторону — куда был ориентирован в тот момент, когда
я издал звук. Когда лось выскакивал из кустов на поляну, на
которой я стоял, мне пришлось махнуть руками, чтобы он об-
наружил меня. Лось сразу вытянул передние ноги, затормо-
зил ими, проделав две борозды на сырой земле (в 26 шагах от
меня), круто развернулся на 180° и умчался, ломая кусты.
В начале мая 1963 г. в тех же глухих лесах на вечерней
заре я услышал рев, который становился все ближе и замер на
опушке небольшой полянки. Через несколько минут шагах в
пятнадцати от меня, на той же полянке, где я стоял, появил-
ся из кустов крупный самец лося. Выйдя на поляну, он под-
нял безрогую голову и заревел. Было хорошо видно, как дви-
галась его мощная грудная клетка, когда он издавал свой от-
рывистый, несколько напоминающий кашель рев. Этот рев
Лоси, кабаны и медведи в подмосковных и валдайских лесах 107
совершенно не походил на осенний стон самцов, а голову он
держал так, как это делают лоси в период гона. Внезапно рев
прервался. Лось, заметив меня, круто повернулся и исчез. Я
встречал описание такой формы сигнализации в весенние ме-
сяцы у лосей, а теперь сам оказался ее свидетелем.
Описанные повадки лосей при встрече с человеком в глу-
хих малонаселенных лесах вполне типичны. В основе такой
формы поведения лежит, видимо, довольно простой рефлек-
торный механизм — первоначальный испуг и убегание при
улавливании поблизости тревожного звука. На близкой дис-
танции эта реакция осуществляется без определения направ-
ления звука. Впоследствии положение источника звука может
уточняться при помощи зрения. Однако если пугающий звук
доносится издалека (больше 35-40 метров), лоси всегда улав-
ливают, откуда он доносится, и убегают от него. На открытых
местах, если двигаться тихо, удается увидеть лосей, стоящих с
поднятой головой и ушами, настороженными в сторону иду-
щего человека. При его приближении они внезапно срывают-
ся с места и убегают.
Как формируется такая реакция оборонительного поведе-
ния? Имеющиеся у меня наблюдения свидетельствуют о несо-
мненной роли традиций, которые воспринимаются лосятами
от своих матерей с первых дней рождения. Вероятно, тради-
ции являются важнейшим условием, которое определяет пас-
сивно-оборонительное поведение лосей в местах их обитания.
22 мая 1958 года я сидел на берегу реки Нерской, проте-
кающей по луговой пойме, заросшей олыпанниками, в 85 км
от Москвы. К омуту, около которого я сидел, из-за излучины
реки внезапно выплыла лосиха с двумя маленькими лосятами.
Лосиха плавала по омуту, лосята не отставали от нее. Над ре-
кой раздался крик низко парящего канюка, на который лоси
совершенно не реагировали. Тогда я полушепотом произнес
стандартное «кхе». Лосиха издала какой-то негромкий, напо-
минающий хрюканье звук, круто повернула к берегу, вылез-
ла из воды. За ней последовали оба лосенка (они были корич-
нево-красной окраски, ростом со среднюю собаку, и казалось,
что они не совсем твердо держались на ногах), и все семейст-
во скрылось в густых прибрежных зарослях ольховых кустар-
ников.
Это были первые шаги жизненной школы лосят. Здесь на
моих глазах они получили урок, что довольно сильный крик
108 Часть 1. Л. В. Крушинский. Записки московского биолога
канюка не вызывает испуга у матери, а при звуке человеческо-
го голоса она моментально скрывается в зарослях.
В конце октября в лесу, примыкающем к пойме реки Нер-
ской, я остановился, любуясь сверкающей красотой осеннего
леса. Только что прошел дождь, и капли воды засверкали раз-
нообразными цветами на почти обнаженных березах и в зеле-
ных ветвях елей. Где-то недалеко раздались голоса людей, на-
рушившие тишину леса. И вдруг две буро-коричневые тени
бесшумно появились среди деревьев. Впереди шла лосиха, а
в двух-трех шагах от нее полугодовалый лосенок. Осторож-
но переставляя ноги и постоянно оборачиваясь в сторону раз-
дававшихся голосов, лосиха удивительно беззвучно, медлен-
но скользила среди деревьев. Поражала крадущаяся, кошачья
походка лесного великана. Но самое интересное было в пове-
дении телочки. Шаг в шаг, медленно и осторожно, почти поло-
жив голову на круп матери, она копировала все ее движения.
Разница была только в том, что старая лосиха непрерывно по-
ворачивала голову и настораживала уши в сторону раздавав-
шихся голосов, лосенок же сосредотачивал все свое внимание
на движениях матери; с прижатыми ушами и слегка закину-
той назад головой, он лишь точно подражал ее бесшумной по-
ходке.
Оба вышеописанных случая я наблюдал в отдаленном от
города районе, в котором разрешается охота на лосей по ли-
цензиям. Ясно, что из телят вырастут осторожные, боящиеся
человека животные, умеющие при малейшем подозрительном
звуке скрываться в лесных чащобах.
А вот другая картина поведения лосей. В начале марта я
шел на лыжах по слегка припорошенному насту в Лосиноост-
ровском заповеднике, почти примыкающем к Москве. Здесь
всякая охота строго запрещена. Впереди среди стволов мо-
лодого осинника мелькнуло коричневое пятно, я остановил-
ся. Почти прямо на меня шла лосиха, а за ней два крупных
прошлогодних лосенка: бычок и телочка. Они шли совершен-
но спокойно, обкусывая мелкие ветви с деревьев, и медлен-
но прошли в 18-20 шагах от меня, спокойно поворачивая не-
уклюже-горбатые головы в мою сторону. Я сделал движение,
лосиха заложила уши (первое внешнее проявление оборони-
тельной реакции), но не изменила своего движения. Телята
остановились и стали смотреть на меня, затем ровным шагом
Лоси, кабаны и медведи в подмосковных и валдайских лесах 109
догнали мать. Перескочив через канаву, все семейство скры-
лось в зарослях елового леса.
Ясно, что здесь, в местах, где человек не приносит вреда
лосям, где поведение матери остается спокойным в присутст-
вии человека, выросшие лоси не будут его бояться. Подража-
ние матери формирует то традиционное поведение, которое
биологически наиболее рационально в данных условиях жиз-
ни. Но значит ли, что отсутствие боязни человека есть выра-
жение добродушия со стороны животного или это только тер-
пимое отношение к нему? У меня есть основание считать, что
у лосей уменьшение боязни человека надо квалифицировать
лишь как терпимое отношение к людям, которое в любой мо-
мент может дать вспышку агрессии! В этом я мог убедиться на
собственном опыте, который чуть не стоил мне жизни.
В общем, поведение лосей, живущих в непосредственной
близости от города, где они не преследуются человеком, до-
вольно шаблонно. У меня были многие десятки встреч с ло-
сями, живущими в лесах, расположенных в непосредственной
близости от Москвы, где запрещена всякая охота. Как прави-
ло, такие лоси, встретившись с человеком, подпускают его на
несколько десятков шагов, затем, если человек приближается,
они лениво отбегают на полторы-две сотни метров. Обычно к
отбежавшим лосям удается снова подойти и увидеть их. Даже
при настойчивом преследовании лоси редко уходят на дале-
кое расстояние от того места, где были замечены, и их удается
увидеть несколько раз. Однако бывают и редкие исключения,
когда лоси не только не убегают, но и активно идут на сближе-
ние с человеком.
Октябрь 1963 года. Лес около Внукова в 30 км от центра
Москвы. 18.30. Иду по мелколесью с отдельными крупными
дубами и елками. В 80-90 шагах от себя замечаю стоящего сам-
ца лося. Подхожу к нему на 50-55 шагов. Начинаю имитиро-
вать призывный стон самца, ведь октябрь — время конца гона
у лосей. При «охании» бык разворачивается в мою сторону, но
не подходит. Стою неподвижно минут пять. Вдруг вижу, что
из-за деревьев прямо на меня идет крупная лосиха, а за ней
лосенок этого года. Лосиха, высоко подняв голову с направ-
ленными на меня ушными раковинами, подходит на 15-20 ша-
гов и останавливается. Я стараюсь демаскироваться. Снимаю с
себя рюкзак, развязываю его, не спеша срезаю случайно заме-
ченный в 3-4 шагах от меня белый гриб, кладу его в рюкзак,
НО Часть 1. Л. В. Крушинский. Записки московского биолога
который надеваю себе за плечи. Лосиха все время продолжает
смотреть на меня. Затем делает еще шагов пять в мою сторону
и останавливается. Все внимание направлено прямо на меня.
Так она стоит несколько минут. Мое положение начинает мне
не нравиться: огромный зверь стоит рядом со мной. Думаю,
как отпугнуть лося. Отходить не хочу, так как знаю, что ухо-
дящий от животного человек может вызвать внезапную агрес-
сию. Замечаю в 2-3 шагах от себя старый изогнутый полоз от
лесовозных саней. Медленно подхожу и бросаю его в направ-
лении лосихи. Она сразу разворачивается и убегает вместе с
лосенком по старой лесовозной дороге, скрываясь в ельнике.
Иду по дороге в том же направлении, куда убежала лосиха.
Вижу, что, отбежав около 20-25 метров от дороги, лосиха, ло-
сенок и присоединившийся к ним бык остановились на поля-
не, повернувшись в мою сторону. Прохожу мимо них по доро-
ге: они стоят по-прежнему без движения, повернув голову в
мою сторону, и внимательно смотрят на меня.
Это единственный случай, когда лось без каких-либо при-
знаков агрессии пошел на сближение со мной. Конечно, при-
чиной этого могла быть моя имитация призывного рева самца
лося. Но удивительно то, что на таком расстоянии лосиха, не-
смотря на мою демаскировку, не только не убежала, но даже
продолжала идти на сближение со мной. Можно допустить,
что надвигающиеся сумерки могли помешать ей точно распо-
знать мой образ. Но даже после падения около лосихи тяже-
лого металлического предмета, она только отбежала и продол-
жала проявлять интерес ко мне. Такое поведение лосей, ко-
нечно, можно наблюдать только в тех охраняемых от охоты
районах, где они не боятся людей.
Проявлением другой редко встречающейся формы по-
ведения лосей было агрессивное нападение на меня лосихи.
13 апреля 1958 года, 16 часов. Лосиноостровский заповедник.
Приблизительно в 1 км от трамвайной остановки был заме-
чен свежий след самки лося. Пошел по нему вместе со своей
17-летней дочерью. Вскоре увидели перед собой крупную ло-
сиху, стоящую в мелколесье, которая рысью отбежала, когда
мы были в 45-50 метрах от нее. Выбежав из мелколесья, лоси-
ха остановилась на поляне. Оставив дочь в мелколесье, я по-
шел прямо по поляне, но не на саму лосиху, а мимо нее. Когда
я проходил мимо (ближайшее расстояние от нее было около
25 метров), лосиха спокойно пошла параллельно моему пути,
Лоси, кабаны и медведи в подмосковных и валдайских лесах 111
но несколько отстав от меня. Пройдя несколько шагов, я заме-
тил, что шерсть на звере встала дыбом, уши заложены назад,
шея изогнута, голова опущена — вид угрожающий. Остано-
вился и крикнул дочери, стоящей в мелколесье метрах в три-
дцати от меня: «Она начинает злиться». В этот момент лоси-
ха повернулась в мою сторону, подняла голову, оскалила зубы,
вся съежилась и полным карьером бросилась на меня. В голо-
ве успело мелькнуть: «Это конец и такой нелепый. Дочь в без-
опасности». Понимаю, что отпугнуть разъяренного лося невоз-
можно. Вижу в 4-5 шагах от себя тонкую липу, бегу к ней, что-
бы закрыться деревом от первого удара несущегося на меня
лося. Подбегая к дереву, вижу на высоте немного вытянутых
рук тонкий сук, подпрыгиваю и подтягиваюсь на нем. Подтя-
нувшись на руках, вижу широкий круп метнувшегося от де-
рева зверя. Понимаю, что лось испуган и его можно отогнать.
Соскакиваю с дерева и с криком гоню его несколько шагов.
Лосиха без оглядки убегает и скрывается в лесу.
Какова же была причина нападения на меня лося? Наи-
более приемлемое предположение, которое вытекает из все-
го того, что мы знаем об оборонительном поведении живот-
ных, это нарушение естественного баланса между агрессией и
пугливостью лосей, живущих в непосредственной близости от
людей. Постоянные встречи лосей с людьми приводят к уга-
шению их боязни человека. А когда отсутствует боязнь, то мо-
жет очень легко проявиться и агрессия. И в этом случае лось
бросается на человека. Пока я шел, приближаясь к лосихе,
она еще боялась меня, но как только я начал удаляться от нее,
боязнь начала ослабевать и лосиха кинулась на меня. Одна-
ко агрессия была заторможена испугом: из-за дерева внезапно
появилась моя фигура в распахнувшейся куртке, а затем испуг
был усилен последующими моими активными действиями.
Мне кажется, что этот случай ярко иллюстрирует простое
взаимодействие между активно- и пассивно-оборонительны-
ми рефлексами, которое контролирует поведение лосей при
встрече их с человеком. Лось, утративший боязнь человека,
становится потенциально опасным животным.
В середине сентября 1978 года, когда я жил в своем доме
среди глухих новгородских лесов, ко мне прибежала соседка
и сообщила, что в деревню пришел лось и стоит около колод-
ца. Я не удивился этому известию, так как около самого дома
на зорях нередко можно услышать осенний рев лосей. Взяв
112 Часть 1. Л. В. Крушинский. Записки московского биолога
фотоаппарат, я вышел из дома, и то, что я увидел, ужаснуло
меня. Действительно, около колодца стоял молодой лось с ост-
рыми, уже очищенными рогами, а около него толпились жен-
щины и дети, которые совали ему какие-то лакомства. Подой-
дя к колодцу, я спокойным голосом предложил всем собрав-
шимся уйти в дома. Меня пугала возможность спровоцировать
у лося агрессию. Все меня послушались, а я остался стоять око-
ло лося. Нас разделял только колодец. Лось вел себя спокой-
но, и мне удалось сделать несколько снимков. На щелчок фото-
аппарата не реагировал. Отойдя от колодца, он изогнул шею,
опустил голову и несколько раз тихо издал свой брачный при-
зыв: «йох, йох». Это означало, что лось находился в половом
возбуждении. Середина сентября — самый разгар гона у ло-
сей. Поэтому я решил, что, находясь в половом возбуждении,
молодой, еще неопытный хось забрел в первое попавшееся со-
общество, где он и выполнил свой ритуальный репертуар.
До самого вечера лось пробыл в нашей деревне, нос наступ-
лением сумерек удалился по направлению к лесу. Я решил,
что это экземпляр малоагрессивного и непугливого животно-
го, у которого не проявляется оборонительных реакций при
виде спокойно ведущих себя людей. Однако через несколько
дней я узнал, что дело совсем не в этом. Оказалось, что этот
лось по кличке «Алька» был воспитан в поселке в 40 км от на-
шей деревни. Воспитала его женщина, у которой он прожил
больше года. С наступлением гона лось ушел в лес. Вот почему
он гак терпимо относился к людям. И тем не менее, некоторые
элементы агрессии к людям у него все же проявлялись. В ка-
кой-то момент он, опустив рога, пошел прямо на меня (фото);
нас разделял только невысокий забор, который лось начал бо-
дать.
Несмотря на то, что лось воспитывался среди людей, его
оборонительное поведение сопровождалось неожиданными
вспышками агрессии, во время которой он мог быть опасен
для человека. Поэтому, насколько я знаю, в конце концов еге-
ря его застрелили.
Таким образом, в свете изложенного делаются понятными
и описание формы поведения лосей (и других диких живот-
ных) по отношению к людям.
В глухих лесных районах, где человек охотится за лосями
и где они редко встречаются с «мирными» людьми, в поведе-
нии доминирует боязнь человека, которая полностью подав-
Лоси, кабаны и медведи в подмосковных и валдайских лесах 113
Рис. 12. Лось, вышедший в деревню (фото автора)
ляет как ориентировочно-исследовательское, так и агрессив-
ное поведение по отношению к человеку. Лось только убегает
от человека. Однако в тех лесах, где охота на лосей запреще-
на и где лоси часто встречаются с людьми, они перестают бо-
яться их. У таких лосей и удается наблюдать, как было описа-
но выше, терпимое отношение к людям.
Подводя итог выше изложенному, могу сказать, что по-
ведение лосей при встрече их с человеком весьма шаблонно:
лось убегает от человека. Только в редких случаях он прояв-
ляет ориентировочно-исследовательскую реакцию по отноше-
нию к человеку. В редчайших случаях нападает на человека
без всякой провокации с его стороны. Я бы сказал, что в ос-
нове поведения лосей лежит взаимодействие пугливости и аг-
рессии, а пластичность оборонительного поведения выраже-
на слабо.
Очень интересную, но, по-видимому, достаточно стерео-
типную форму поведения у большинства видов подотряда
жвачных, к которым относятся и лоси, представляют собой
8 - 699J
114 Часть 1. Л. В. Крушинский. Записки московского биолога
турнирные бои. Ведь огромные рога оленей и лосей служат
только орудием турнирных боев, которые осуществляются по
определенным правилам. Например, смертоносные рога ан-
тилоп орикс (Oryx gazelld), при помощи которых они могут ус-
пешно обороняться ото львов (и даже убивать их), никогда не
используются в боях самцов за обладание самками. Рога ис-
пользуются как оружие для «фехтования», и лишь в крайнем
возбуждении самцы хлещут друг друга рогами, как прутьями.
Как смогли сформироваться в эволюции такие формы по-
ведения, которые обеспечивают животному победу в боях над
соперниками и в то же время оберегают их от слишком серь-
езных повреждений? Очевидно, одним из важнейших факто-
ров является то, что животные, обитающие на одной и той же
территории, находятся в родственных отношениях. Диффе-
ренциация популяции на родственные группы должна при-
водить к тому, что отдельные члены сообщества как носители
идентичных генов не могут истреблять друг друга. Биологи-
чески это невыгодно для существования вида. Ведь отец, уби-
вающий своего сына в конкурентной борьбе, уничтожает тем
самым половину того генотипа, носителем которого является
он сам. Поэтому в группах животных, находящихся в родст-
венных отношениях, и выработался своеобразный механизм,
обеспечивающий победу в конкурентных боях, но в то же вре-
мя сохраняющий жизнь и даже предохраняющий соперника
от серьезных повреждений. Этот механизм проявляется как
в поведении соперников во время боя, когда удары наносят-
ся только навстречу выставленным рогам противника, так и в
форме самих рогов. Массивные лопатообразные рога лосей яв-
ляются мощным орудием для победы в турнирных боях, но в
то же время и наименее опасным оружием для своего сопер-
ника. Чем старше становится лось, тем более мощными, но и
менее опасными делаются его рога для соперников.
Оценивая степень пластичности поведения лосей, я бы
сказал, что она невелика. У них слабо развито ориентировоч-
но-исследовательское поведение. Услышав звук приближаю-
щихся шагов, лось настораживается, а затем, как правило, убе-
гает. Только в очень редких случаях он приближается, чтобы
выяснить, кого услышал или увидел.
Лоси, кабаны и медведи в подмосковных и валдайских лесах 115
Бурые медведи
Медведи занимают особое место среди животных, оби-
тающих в нашей стране. Благодаря особенностям своего по-
ведения эти животные приобрели широкую популярность. С
одной стороны, популярность медведей связана с их исклю-
чительной способностью к дрессировке. С давних времен вы-
ступления медведей с проводниками имели огромный успех
на всевозможных праздниках, ярмарках и в других местах
массового скопления людей. И сейчас замечательные цирко-
вые номера, исполняемые медведями, вызывают особый ин-
терес у зрителей. С другой стороны, огромная сила медведя
и наличие у него хищнического инстинкта, который иногда
проявляется по отношению к домашним животным (в основ-
ном крупному рогатому скоту), может приносить ущерб сель-
скому хозяйству.
О буром медведе слагаются легенды, которые далеко не
всегда соответствуют действительности. Легенды об опасности
медведя для человека подкрепляются несчастными случая-
ми, которые бывают на охоте за этими зверями, и поведением
шатунов. Шатуны — это те медведи, которые в неурожайные
годы (например, кедровых орехов) не смогли в достаточной
степени накопить жир, необходимый для их жизнедеятель-
ности в течение зимней спячки. Рано покинув берлогу, такой
медведь проявляет чрезвычайно выраженную агрессию, на-
падая на все живое, находящееся в округе. Медведи-шатуны
представляют реальную опасность для людей. Как правило,
они встречаются только среди медведей Сибири. Я не встре-
чал в литературе ни одного описания появления шатунов в
европейской части нашей страны.
Значит ли это, что медведи европейской популяции не
могут напасть на человека? Полностью отрицать этой возмож-
ности нельзя. Если человек встречается с медведицей, около
которой находятся медвежата, она в редких случаях может на-
пасть на человека. Но на этом вопросе я подробно останов-
люсь ниже.
Описанный у некоторых народов Сибири и северо-восточ-
ной Европы культ медведя берет начало с древних времен. Ве-
роятно, его возникновение связано с особенностями поведе-
ния медведя и некоторым сходством с человеком. Это сходст-
во особенно бросается в глаза, когда медведь встает на задние
лапы, переносит различные предметы передними лапами.
8*
116 Часть 1. Л. В. Крушинский. Записки московского биолога
Для первобытных народов северо-восточной Евразии
медведь был самым опасным животным. Среди большинства
северных народностей еще до начала нашего столетия сохра-
нялось предание о человеческом происхождении медведей.
Так, например, среди енисейских остяков было распростране-
но поверье, что под медвежьей шкурой скрывается человече-
ское существо, наделенное божественной мудростью и силой.
По их легенде медведь был человеком-богатырем, у которого
похитили одежду, и вместо -нее у богатыря выросла шкура.
В связи с боязнью медведей у других северо-восточных
народностей были распространены различные ритуалы, пред-
шествующие охоте за этим зверем. Культ медведя, распростра-
ненный среди обитателей тундровой и горно-тундровой поло-
сы, встречался и среди таежных охотников-бурят. Они верили
в легенду о том, что медведи произошли от человека, обладав-
шего колдовской силой. Превратившись в медведя, этот чело-
век ушел на охоту, но, вернувшись назад, не нашел своей по-
хищенной одежды и остался навсегда медведем. Позднее он
унес из селения женщину, которая родила ему медвежат 17.
Взгляд на медведя как на превращенного человека встре-
чался и в некоторых легендах западноевропейских народов.
Многочисленная литература, в которой описывается охо-
та на бурого медведя, с несомненностью указывает на наличие
сложных и многообразных форм поведения у этих животных.
Это многообразие особенно хорошо видно при подкараулива-
нии медведей на овсах и около убитых ими крупных живот-
ных.
При подкарауливании медведей на овсах охота бывает
удачной в том случае, если лабаз был построен заблаговремен-
но до начала охоты. Медведь выходит на кормовой участок в
том случае, если под деревом, на котором его поджидает охот-
ник, не разбросан материал, оставшийся при сооружении ла-
база. Особенно большую осторожность проявляет медведь при
подходе к трупу убитого им животного. Нередко он оттаскива-
ет тушу на десятки метров, иногда переносит убитое животное
через реку или изгородь и только после этого начинает есть.
В связи с вышеизложенным представляет интерес анализ
пластичности поведения бурых медведей европейской части
нашей страны при встрече с людьми, которые не охотятся за
17 Голданова Г. Р. Почитание животных у бурят // Буддизм и тра-
диционные верования народов Центральной Азии. Новосибирск:
Наука, 1981.
Лоси, кабаны и медведи в подмосковных и валдайских лесах 117
ними. Здесь уместно сказать несколько слов о биологии буро-
го медведя.
Медведи не являются общественными животными; они
ведут одиночный образ жизни, придерживаясь определенной
территории, которая, по-видимому, не превышает 3-4 квад-
ратных километров. С этой территории медведи могут ухо-
дить на далекие расстояния, например, в поисках пищи. Осе-
нью медведи уходят на овсяные поля, находящиеся в десят-
ках километров от основного участка. Однако после кормежки
они обычно возвращаются на свою территорию. В лесных
угодьях, где ближайшие овсяные поля находятся в 78 км, в ис-
пражнениях медведей обычно уже с середины августа появля-
ется овес.
В местах, где мало посевов овса, на поля одновременно
выходят 2-3 медведя. Выходя на овсы, медведицы с медвежа-
тами обходят те участки, которые заняты другими медведями.
Перед выходом на овсы крупные медведи иногда ломают де-
ревья и даже выворачивают их с корнями — «гнут дуги». Мо-
лодые звери выходят на овсы очень осторожно, а медведицы с
медвежатами выходят без предварительной разведки. Период
спаривания медведей приходится на вторую половину мая —
июль. В литературе нередко встречаются сведения о том, что
между самцами в этот период происходят кровавые столкно-
вения, которые могут закончиться гибелью одного из них.
Однако тщательные наблюдения за поведением самцов око-
ло самки, находящейся в охоте, показывает, что ритуальное, а
не только агрессивное поведение играет существенную роль в
образовании пары. А. П. Никифоров наблюдал за поведением
медведей в период спаривания на Восточной Камчатке. Два
соперника самца подошли к самке и начали кружиться около
нее, описывая при этом эллипсовидные траектории. Круже-
ние продолжалось более часа. Сходясь, медведи негромко ры-
чали, поворачивая друг к другу опущенные головы. Соперни-
ки поочередно обнюхивали самку, если она уходила, рычани-
ем возвращали ее назад. Затем один из самцов стал удаляться.
За ним пошла самка, а за ней следовал второй медведь. Прой-
дя около 400 м, самка и следующий за ней самец вернулись.
На следующий день самка неоднократно спаривалась с этим
самцом .
18 Подробнее поведение медведей в брачный период описано в
монографии «Бурый медведь», написанной учеником Л. В. Крушин-
ского — В. С. Пажетновым (Агропромиздат, 1990). —Прим. сост.
118 Часть 1. Л. В. Крушинский. Записки московского биолога
Беременность у медведей продолжается в среднем около
7,5 месяцев. Роды приходятся на декабрь-февраль. Медвежата
родятся весом около 500 г. В возрасте 3 месяцев, когда они по-
кидают берлогу, их вес достигает 3-3,5 кг. В Восточной Сиби-
ри, по данным В. С. Пажетнова, медвежата выходят из берло-
ги на месяц позднее, чем в европейской части нашей страны,
их вес достигает 5 кг.
Весна — это тяжелый период в жизни медведей. С появ-
лением растительности медвежата начинают кормиться тра-
вой и распускающимися листьями деревьев. В рационе 3,5-
4-месячного медвежонка растительная пища занимает суще-
ственное место. В лесах средней полосы России уже с конца
апреля и начала мая пищей медвежьей семьи служат прошло-
годняя клюква, сохранившаяся на моховых болотах, зеленые
побеги осины, молодые всходы медуницы и лишайники с кус-
тов ивы. С возраста 4,5 месяца медвежата начинают добывать
муравьев, предпочитая при этом личинки и куколки. При до-
быче муравьев и, в более старшем возрасте, гнезд мышей и по-
левок, медвежата ориентируются по запаху.
В возрасте 5,5-7 месяцев у медвежат начинает проявляться
хищническое поведение, которое, по наблюдениям В. С. Па-
жетнова, возникает внезапно. Существенную роль при этом
играет не только зрение и обоняние, но и слух. Параллель-
но с развитием хищнической реакции проявляется и пассив-
но-оборонительное поведение. Медвежата начинают бояться
многих компонентов окружающей их среды. При испуге они
убегают или вскарабкиваются на деревья. В то же время у них
проявляется и резко выраженная ориентировочно-исследова-
тельская реакция, которая может привести к активной встре-
че с человеком.
Медвежата могут кинуться в направлении звука, издавае-
мого человеком, например при сборе ягод. При этом медведи-
ца последует за ними. Если человек не проявит достаточной
выдержки, может создаться неблагоприятная ситуация и мед-
ведица может нанести ему ранения. Подобный случай про-
изошел в 50-х годах XX века с жительницей деревни Берез-
ки Окуловского района Новгородской области Т. Абрамовой.
Она собирала малину в 1,5-2 км от деревни. Внезапно к ней
подбежали медвежата. Напуганная женщина бросилась бе-
жать. Находившаяся рядом медведица догнала женщину, оп-
Лоси, кабаны и медведи в подмосковных и валдайских лесах 119
рокинула ее и нанесла ранения, с которыми женщина провела
около двух месяцев в больнице.
Когда я начал ездить в соседние с местожительством по-
страдавшей районы, ее уже не было в живых, но все соседи,
а также ее дочь рассказывали мне об этом несчастном случае.
Поэтому у меня нет ни тени сомнения в достоверности этой
истории. Пожалуй, в европейской части нашей страны это
единственный известный мне достоверный случай неспрово-
цированного нападения бурого медведя на человека с нане-
сением ему увечий. Я намеренно оставляю в стороне все опи-
сания случаев нападения европейских медведей на людей во
время охоты на них.
Под нападением медведя на человека я понимаю только
такие случаи, когда медведь, бросившись на человека, нанес
ему какие-либо повреждения или разорвал надетую на нем
одежду. Даже если медведица с находящимися при ней медве-
жатами «бросается на человека», т. е. на полном карьере несет-
ся к нему, это не всегда означает, что ею движет агрессия.
Летом 1977 года около небольшого озера в валдайских ле-
сах встречались следы медведицы с медвежатами. В начале ав-
густа местная жительница сообщила мне, что во время сбо-
ра черники медведица, около которой находились три медве-
жонка, бросилась на нее. Медведицу якобы удалось отогнать
при помощи палки. Я не отнесся серьезно к этому сообщению,
хотя среди местного населения эта женщина пользуется авто-
ритетом, считают, что «она зря не будет говорить».
Через несколько дней после этого сообщения, это было
13 августа 1977 г., мы с моим сыном Алексеем (студентом-зоо-
логом) переплыли на лодке через озеро. Я пошел вокруг него,
а сын отправился дальше.
Вскоре я обнаружил свежие следы медвежьей семьи, ко-
торые шли в том направлении, куда ушел сын. Я прошел не-
сколько сотен метров по этим следам, оставленным кормя-
щимися медведями. Развороченные пни, свежевывернутые
камни, «срезанные» и изжеванные стебли дудника — все это
свидетельствовало, что семья медведей кормится в суболоть-
ях, примыкающих к глухим лесным массивам.
В вечерних сумерках я вернулся домой. Сын был уже
дома и взволнованно рассказывал о своей встрече с медвежьей
семьей. Перед этим Алексей неоднократно встречался с мед-
ведями и проявлял при этом достаточное благоразумие и спо-
120 Часть 1. Л. В. Крушинский. Записки московского биолога
койствие. Пройдя около четырех километров от озера, где мы
расстались, он вышел на просеку, идущую среди елового мас-
сива с примесью березы. Внезапно в глубине леса послышал-
ся тревожный крик сойки. Пройдя несколько шагов, он вы-
шел на небольшую поляну. Тревожный крик сойки повторил-
ся, но теперь был слышен хруст валежника. Сын остановился,
хруст перешел в топот, и Алексей увидел мчавшихся к нему
медведей. Два медвежонка выскочили на поляну, на которой
он стоял, и, не сбавляя хода, побежали к нему. В тот момент,
когда они были в 10-15 метрах, Алексей поднял руки и сделал
угрожающий выпад в сторону медвежат. Это было единствен-
ное благоразумное действие, которое можно было совершить
в сложившейся ситуации. И оно моментально изменило остро-
ту создавшейся обстановки. Один из медвежат тут же развер-
нулся и исчез в лесных зарослях; другой (размером с неболь-
шую лайку) стремительно вскарабкался на березу на высоту
около 1,5 м и замер, повернув голову в сторону сына.
В этот момент Алексей увидел медведицу, остановившую-
ся на границе леса и той поляны, на которой он стоял. Были
отчетливо видны ее узкая грудь, удлиненная морда и глаза,
блестящие в свете лучей солнца, пробивающегося сквозь хвою.
Это длилось, вероятно, не более 2-3 секунд. Затем медведица
мягко развернулась, приподнявшись при этом на задних ла-
пах, и издала негромкий звук, который можно было воспри-
нять как удивление, а не угрозу.
Алексей повернулся и, стараясь не делать резких движе-
ний, медленно пошел в противоположную от медвежьей се-
мьи сторону. Уходя, он слышал позади замирающий шорох.
Как оценить описанное поведение медвежьей семьи? Я ка-
тегорически отвергаю предположение о том, что это было аг-
рессивное нападение медведицы с медвежатами на человека.
Вероятнее всего, что медвежата (они бежали впереди медве-
дицы) бросились на шум шагов Алексея, скорее даже на шо-
рох, издаваемый им при осторожной ходьбе (так мы всегда
стараемся идти по лесу). Именно в июле-августе первого года
жизни у них проявляется хищнический инстинкт; в это вре-
мя они начинают охотиться за молодыми тетеревами и глу-
харями. В это же время медведицы нередко убивают лосей,
особенно молодых, трупами которых питается вся медвежья
семья. Поэтому я считаю, что медведица с медвежатами бро-
силась не на идущего по лесу человека, а на шум его шагов, ко-
Лоси, кабаны и медведи в подмосковных и валдайских лесах 121
торий вызвал у нее ориентировочную, с элементом хищниче-
ства, реакцию.
А вот что могло произойти дальше, когда вся медвежья се-
мья подбежала к человеку? В этой ситуации очень много за-
висит от поведения самого человека. Если он побежит от мед-
ведей, то они, несомненно, могут начать преследовать его.
Вероятно, инициаторами будут те же медвежата, а медведи-
ца осуществит лишь завершающий акт, в основе которого бу-
дет лежать не хищничество, а скорее материнская охрана сво-
его потомства. Ведь, по существу, медведи, несомненно, боят-
ся человека, но в какой-то момент, аналогичный описанному,
они могут проявить по отношению к нему агрессию. Поэто-
му, в тех редких случаях, когда медвежья семья подбегает к
человеку, от нее не следует убегать (убежать от медведя че-
ловек все равно не может), а надо отпугнуть их резким выпа-
дом в их сторону. Даже раненого медведя в некоторых случа-
ях можно таким способом отпугнуть. Стоит только вспомнить
случай, который произошел с Л. Н. Толстым на медвежь-
ей охоте. Раненая в челюсть медведица сбила Толстого с ног
и начала грызть ему лицо. Увидев это, местный крестьянин-
медвежатник, в руках у которого была только палка, бросился
с криком на помощь Льву Николаевичу. Этого было достаточ-
но, чтобы зверь убежал, а Л. Н. Толстой отделался легким ра-
нением кожи на лице.
При приближении людей к медвежьей семье не только
медвежата, но и сама медведица может пойти на встречу с че-
ловеком. Новгородская область, 15 июля 1971 г. Моя дочь,
Н. Крушинская, и ее подруга, зоолог Э. Смирина, шли по тро-
пинке, которая вела к лесным островинам среди моховых бо-
лот. Они оживленно разговаривали, как вдруг услышали до-
носящиеся из лесного острова, к которому они подходили,
какие-то звуки, напоминающие мычание. Они сразу сошли с
тропинки в моховое болото, и моя дочь, слышавшая неодно-
кратно на Алтае звуки, издаваемые медвежьей семьей, поняла,
что перед ними медведица с медвежатами. Так как медведи
находились всего в каких-нибудь 50-60 м от них, было приня-
то решение уйти от этого места. Они быстро стали уходить по
болоту. Через несколько шагов Наташа обернулась и увидела,
что из лесного острова на болото выходит крупная медведи-
ца. Не оглядываясь больше и ускорив шаги, женщины поспе-
шили в лес, примыкающий к болоту. На следующий день я об-
122 Часть 1. Л. В. Крушинский. Записки московского биолога
следовал это место. Действительно, медведь вышел из лесного
острова, откуда доносились крики медвежат, шагом дошел до
края болота, вышел на человеческий след, затем повернул об-
ратно в остров. Во всяком случае, ни о какой погоне за людь-
ми в данном случае не могло быть и речи. В черничнике по
краям островины, откуда вышел медведь, были обнаружены
следы медведицы с медвежатами. В данном случае выход мед-
ведицы на след людей надо расценивать как проявление ори-
ентировочно-исследовательского поведения.
Я уже говорил о том, что крупные медведи перед выходом
на кормовые участки, например овсы, ломают деревья — «гнут
дуги». Со сходным явлением можно встретиться и на местах
их кормежек на ягодниках. Новгородская область, 1 августа
1972 года. Идя вдоль небольшой речки, мы с сыном обнару-
жили сильно взмученный омут; в воду свисали свежесломан-
ные ветки олыпанника, на которых виднелись следы когтей
медведя. Немного выше этого омута мы обнаружили частич-
но заваленный и почти съеденный труп теленка лося. Вокруг
был помет взрослого медведя и медвежат. Измятая трава, по-
ломанные и «завитые» ветви молодых деревьев свидетельство-
вали об активной деятельности медвежьей семьи в этом месте.
Обнаружив тропу от медвежьей «столовой», мы пошли по ней.
Тропа вывела нас на небольшое черничное болото. Было око-
ло 21 часа. Осмотрев внимательно болото, я заметил метрах
в 45 от нас подозрительную «кочку». Оказалось, что это был
медвежонок, который скачками убежал в лес (в направлении
той тропы, по которой мы только что прошли). Несомненно,
где-то поблизости была медведица со вторым медвежонком.
На другой день около 20 часов мы пришли опять на чер-
ничное болото и сели недалеко от того места, где накануне ви-
дели медвежонка. Был очень тихий совершенно безветренный
вечер. В 20 часов 20 минут на нашем следу метрах в 70-100
от нас раздался очень сильный треск сломавшегося дерева. С
противоположной стороны от того места, где мы вошли в бо-
лото, метрах в 50 от нас послышался треск ломающихся веток.
На этом все и кончилось, медведи не вышли на черничник.
Я думаю, имеются основания считать, что медведица, вый-
дя на наш след, ведущий к ее кормовому участку, впала в аг-
рессию. Она проявилась в том, что медведица сломала дере-
во (ненаправленная, или переадресованная, агрессия), затем
обошла болото и, не обнаружив на нем выходного следа, или
Лоси, кабаны и медведи в подмосковных и валдайских лесах 123
причуяв нас, ушла со своего кормового участка. Несомненно,
это был взрослый зверь, а не медвежонок — такого сильного
шума он не смог бы произвести.
Я начал писать о медведях, остановившись в основном на
тех случаях, в которых можно усмотреть элементы их агрес-
сии по отношению к человеку. Именно на этом сделан акцент
во многих описаниях их поведения. Меня же интересовал со-
всем другой вопрос — тактика поведения, которую использу-
ют медведи при встрече с человеком.
С одной стороны, медведи, конечно, боятся людей и в
большинстве случаев стараются, как уже говорилось выше,
избежать встречи с ними. С другой стороны, даже у «мирной»
европейской популяции бурых медведей сохранились эле-
менты агрессии по отношению к человеку. Эту агрессию, ви-
димо, можно рассматривать в качестве рудиментарной фор-
мы оборонительного поведения, которая проявляется толь-
ко в тех случаях, когда человек активно нападает на медведя.
Конечно, наиболее типичное поведение медведя при встре-
че его с человеком — это уход или даже убегание (медвежата
иногда залезают на деревья). Обладая хорошим слухом и пре-
красным обонянием, медведь обычно первым обнаружива-
ет присутствие человека и успевает скрыться в лесных чащо-
бах, в которых он обитает. Поэтому люди, бывающие в лесу,
даже плотно населенном медведями, редко встречаются с эти-
ми животными.
Только научившись ходить по лесу и лесным дорогам так,
чтобы производить как можно меньше шума, можно надеять-
ся на встречу с медведем. Иногда такие встречи бывают вбли-
зи деревень и на дорогах, широко используемых пешеходами
и транспортом. Приведу пример.
15 июня 1980 г. Я тихо шел по старой, заброшенной лес-
ной дороге. Внезапно увидел, что в 17-18 метрах от меня на
дорогу вышел крупный зверь. Его лохматая шерсть казалась
на солнце светло-желтой щетиной. В первый момент у меня
мелькнула мысль, что это кабан. Но, взглянув на голову зве-
ря, я увидел, что это медведь. Медленно перейдя через доро-
гу, зверь повернул и пошел мимо меня, параллельно дороге. В
тени леса он показался мне бурым с темным «ремнем» на спи-
не. Ширина следа его передней лапы составляла 13 см. Встре-
ча произошла в 11 часов 11 минут, в десяти минутах ходьбы от
маленькой деревушки в Новгородской области. Я считаю, что
124 Часть 1. Л. В. Крушинский. Записки московского биолога
медведь, переходя дорогу, не заметил меня. Возможно, он шел
к небольшой речке, находящейся в нескольких сотнях метров
от дороги; возможно, этот дневной переход был связан с поло-
вой активностью медведей, которая в середине июня еще про-
должается.
Обнаружив днем или в светлый вечер человека, медведь,
как правило, уходит не только от него, но даже от его следа.
Вот один из примеров такого поведения. 30 апреля 1968 г.
Валдайский район Новгородской области. Медведь спокойно
прошел в двацати шагах от меня и моего товарища (мы присе-
ли за дерево). Но стоило ему натолкнуться на наши следы, как
он стремительно бросился наутек.
Но медведь не всегда столь стремительно убегает от че-
ловека. Новгородская область, 26 июля 1972 года. 18 часов
45 минут. Я тихо подошел к зарастающей порубке, которую
накануне определил как кормовой участок медведя. Метрах
в двадцати от себя услышал шум пробирающегося по кустам
зверя. Медведь медленно шел по зарослям. Дойдя до опуш-
ки леса метрах в 80 от меня, он издал короткий рев (конец его
был явно агрессивен, он перешел в рычание). Я сразу же отве-
тил ревом, стараясь имитировать агрессивные ноты. Хруст ло-
мающихся веток сразу же изменил направление; медведь стал
медленно приближаться к вырубке, на которой я стоял. Я ре-
шил, что в такой ситуации благоразумнее всего было уйти.
На следующий день в 20 часов 16 минут мы подошли с сы-
ном к той же порубке. Повторилось почти то же, что и накану-
не. Дойдя до леса, медведь издал одиночный рык (но в нем не
слышалось агрессивной ноты). Я имитировал рык, но медведь
не прореагировал на него и удалился в лес. Во всех этих слу-
чаях медведь отнюдь не убегал от человека. Он медленно от-
ходил, выражая свою агрессию коротким ревом.
Интересная встреча была у меня с медведем весной 1967 г.
Я стоял на небольшой полянке. На опушке послышался шо-
рох. Из-за бугра, покрытого лесом, прямо на меня вышел мед-
ведь. Он пошел по полянке и вдруг остановился в двадцати
метрах от меня, принюхиваясь и издавая звуки «уф-уф». За-
тем повернулся и отбежал метров на семь к тому месту леса,
из которого только что вышел. В это время я пошевелился,
медведь стал сильно «уфкать» на меня, слегка приподнимаясь
на задних лапах. Затем он вышел из угла полянки, где сто-
ял; прошел краем леса и стал медленно уходить по поляне от
Лоси, кабаны и медведи в подмосковных и валдайских лесах 125
меня. Шел он не прямо от меня, а несколько боком. Это дава-
ло ему возможность непрерывно следить за мной. По полянке
медведь шел все время медленно, но, войдя в кромку леса ша-
гах в 50 от меня, он вдруг пустился бежать. Шум ломающихся
гнилых стволов еще некоторое время свидетельствовал о его
стремительном бегстве.
Я расцениваю такое поведение как вполне целесообраз-
ное. Сначала зверь пытался запугать меня — это не удалось.
Убегать в лес в том месте, откуда он вышел, медведь явно не
решался — я мог внезапно напасть на него, ведь нас разделя-
ло слишком короткое расстояние. Поэтому он выбрал путь от-
ступления по открытой поляне, которое давало ему возмож-
ность в случае моего нападения быстро перейти к обороне.
Удалившись на порядочную дистанцию, он положился на бы-
строту своих ног и убежал.
Такое рассуждение зверя может показаться наивным; че-
ловек, конечно, никогда не стал бы нападать на скрывающе-
гося от него в лесу медведя на близком расстоянии. Но мед-
ведь мог приписать мне свою собственную тактику нападения
на человека. А ведь внезапное нападение сзади всегда имеет
свои преимущества. И с таким способом мы часто встречаем-
ся у животных. Поэтому отступление от «врага» с одновремен-
ным непрерывным слежением за его действиями надо, несо-
мненно, считать целесообразным поведением.
Однако для этого надо, чтобы медведь в какой-то степени
«омедвежил» человека, для чего, в свою очередь, необходи-
ма определенная степень обобщения своих действий и пере-
несение их на человека. Медведь должен был наделить меня
теми понятиями, которые имеются у него и которыми он опе-
рирует в своей повседневной жизни. И я думаю, что в слож-
ных, как внутривидовых, так и межвидовых отношениях, жи-
вотные широко используют перенесение тех представлений,
которыми они оперируют, с себя на других особей. Такое пе-
ренесение понятий, которое может осуществляться только
у животных с достаточно высоко развитой рассудочной дея-
тельностью, должно быть биологически полезным. Чем боль-
шим числом понятий оперирует животное, тем большим чис-
лом понятий оно может наделить своих врагов или особей
своего вида и тем больше возможностей появляется у него
для приспособления к разнообразным формам общественно-
го поведения.
126 Часть 1. Л. В. Крушинский. Записки московского биолога
Мне кажется, что если у животных действительно сущест-
вует способность наделять своими понятиями особей как сво-
его, так и чужого вида, то нет и непроходимой пропасти во
взаимопонимании между человеком и животным, особенно та-
ким как медведь19.
При встрече с людьми медведи проявляют иногда выра-
женную ориентировочно-исследовательскую реакцию, кото-
рая в какой-то степени связана с уровнем развития рассудоч-
ной деятельности.
Новгородская область, 6 июля 1968 г. Недалеко от своего
дома я обнаружил свежий след медведя, пересекший дорогу.
Вечером, взяв с собой своего 13-летнего сына, обошел возмож-
ные кормовые участки медведя, но его там не было. Пошли
по лесной тропинке и внезапно увидели перед собой медве-
дя, который остановился метрах в 35 от нас (он шел навстре-
чу). Медведь почти моментально развернулся на 180е и в два
прыжка исчез за поворотом тропинки, по которой только что
шел. Я был уверен, что он убежал. Но через несколько секунд
мы услышали хруст ломающихся сучьев под ногами тяжело-
го зверя. По этому треску стало очевидно, что медведь пошел
в сторону от тропинки. Однако треск стал приближаться. И
между стволами деревьев мы увидели, что зверь идет парал-
лельно тропинке шагах в 25-30, приближаясь к нам. Миновав
нас, он зашел в частый ельник, который примыкал к самой до-
роге на том месте, где мы стояли. Судя по хрусту ломающего-
ся сушняка, он подошел метров на 10-12 к нам. Затем разда-
лось негромкое, совсем не агрессивное «уфф», «уфф». Хруст ве-
ток стал удаляться, медведь ушел от нас.
19 Представление о том, что интеллект животных включает и
способность поставить себя на место сородича (или представителя
другого вида) Л. В. высказал еще в конце 60-х годов прошлого века
(Природа. 1968. № 8. С. 2—15). Тем самым он намного опередил дру-
гих исследователей, работавших в этом направлении. Наличие у жи-
вотных способности представлять себе ментальные процессы другой
особи («theory of mind» в англоязычной литературе) — одно из наибо-
лее важных современных представлений об интеллекте животных. В
1978 году его постулировали Д. Примак и Г. Вудраф в своей ставшей
классической работе (Premack, Woodruff, Behav. a Brain Sci. 1978, w/1/
p. 515—526). Сейчас эту когнитивную способность широко исследуют
на Западе как важнейший компонент самоосознания и социального
сознания у высших животных. — Прим. сост.
Лоси, кабаны и медведи в подмосковных и валдайских лесах 127
Этот случай иллюстрирует наличие у медведей хорошо
развитого ориентировочно-исследовательского поведения.
Зверь, несомненно, испугался в момент встречи с нами, но,
видимо, не был уверен, с кем встретился — были уже сумерки.
Поэтому он «произвел рекогносцировку». Обходя нас с тыла,
медведь получал наилучшие возможности почуять, с кем он
встретился.
Ясно выраженное ориентировочно-исследовательское по-
ведение проявляется у медведей около мест ночевок челове-
ка в лесу. Мы ночевали втроем на опушке хвойного леса, при-
мыкающего к большому моховому болоту в глуши валдайских
лесов. Костер начал затухать, но мы еще не спали. Шагах в
40 от нас внезапно с сильным треском переломилась валежи-
на. Затем все затихло, но через несколько минут опять в том
же месте громко треснула другая переломившаяся валежина.
Зверь очень медленно шел вокруг нас. Настолько медленно,
что приблизительно за полчаса он прошел половину окружно-
сти радиусом не больше 40-50 м. Я напряженно вглядывался
в ночную темноту, тускло освещенную нашим костром, но не
мог разглядеть медведя. С первыми проблесками наступаю-
щего утра зверь исчез.
Такие ночные медвежьи «обходы» хорошо известны всем,
кто ночевал в местах их обитания. Иногда медведи начинают
обходить человека даже в наступающих сумерках. Эти ночные
обходы в западной части России, насколько я знаю, совершен-
но безопасны для человека. Это не относится, конечно, к ша-
тунам, которые появляются в популяции сибирских медведей
и в любых случаях представляют большую опасность.
Ночные обходы медведями людей обуславливаются, по
моему мнению, высоко развитым у этих животных ориенти-
ровочно-исследовательским рефлексом, к которому примеши-
вается и элемент хищничества. Однако мощным тормозом для
нападения является врожденная боязнь людей. Комбинация
этих трех компонентов поведения (ориентировочного, хищ-
нического и пассивно-оборонительного) и обуславливает дли-
тельные круговые обходы ночующих в лесу людей. Я не знаю
случаев, чтобы днем медведи так медленно и близко обходили
людей, находящихся в лесу. Однако с наступлением сумерек
эти обходы начинаются как вокруг групп людей, так и вокруг
отдельного человека. Очевидно, медведи прекрасно понима-
ют, что днем они могут быть легко обнаружены. А многовеко-
128 Часть 1. Л. В. Крушинский. Записки московского биолога
вал история взаимоотношений между человеком и медведями
показала им, что наши предки вышли победителями в этом
противостоянии.
В результате врожденные компоненты поведения медве-
дей и поведенческие традиции не только оберегают человека
от нападения на него медведей, но даже ограничивают возмож-
ность увидеть этого крупного и широко распространенного в
наших лесах зверя. И тем не менее, я думаю, что помимо ори-
ентировочно-исследовательского поведения у европейского бу-
рого медведя весьма ярко проявляются и элементы хищниче-
ства. Этот компонент поведения и обуславливает столь долгое
и упорное пребывание медведя около ночевки человека.
Хищнический компонент, очевидно, лежит и в основе
того, что нередко медведи днем идут по следу человека, кото-
рый попадает на территорию обитания этого зверя. Медленно
и почти беззвучно медведь идет за человеком. В европейской
части нашей страны это молчаливое следование совершенно
безобидно, но в нем проявляются те же элементы хищниче-
ства, которое делает этого зверя опасным в северо-восточных
районах.
В 6-7 км от моей «лесной резиденции» вот уже в течение
10 лет мы встречаем крупного самца медведя. Ширина план-
тарной мозоли его передней лапы 22 ± 1 см. Этот медведь неод-
нократно с ревом шел на людей, вторгавшихся на его терри-
торию. Однако, не доходя 50-60 метров до человека или груп-
пы расположившихся на отдых людей, он уходил в сторону.
За мной медведь совершенно беззвучно следовал, когда я шел
по труднопроходимой заболоченной просеке, идущей от края
клюквенного болота, на котором были следы его жировки. Это
было в начинающихся сумерках в середине августа 1979 г.
Итак, возникает вопрос: что же, все-таки, значит поведе-
ние «миролюбивой» популяции бурых медведей западной час-
ти России, когда они скрадывают ночующих в лесу людей, но,
как правило, не нападают на них? Я совершенно четко отве-
чаю на этот вопрос. Всякий бурый медведь является не толь-
ко вегетарианцем, но и хищником. В процессе своей многове-
ковой эволюции он постоянно встречался с человеком. И оба
охотились друг на друга. Уже наш палеолитический предок
охотился на пещерного медведя. При продвижении на Север
человек в своей повседневной жизни сталкивался с обитаю-
щим там бурым медведем, который при благоприятных уело-
Лоси, кабаны и медведи в подмосковных и валдайских лесах 129
виях убивал его и разводимых им животных. Но и человек не
оставался в долгу у медведя.
Однако продвижение человека на Север шло неравномер-
но. Я не могу говорить здесь сколько-нибудь подробно об этом
очень сложном вопросе. Но несомненно, что территория на-
шей страны заселялась человеком гораздо интенсивнее в той
ее части, которую мы называем европейской частью России.
Освоение Сибири шло крайне медленно. Так, население
Сибири в 1709 г. составляло всего 152788 человек. К 1897 г.
численность населения Сибири достигла 5698924 человек 20.
Это означает, что для медведей, обитающих в Сибири, че-
ловек в течение своей многовековой истории был не столь опа-
сен, как в европейской части России, где он должен был боять-
ся человека и не мог безнаказанно нападать на него. В резуль-
тате естественного отбора хищнический инстинкт медведя по
отношению к человеку в европейской части России ослабел.
Ослабел, но не исчез. И те рудиментарные акты поведения, о
которых я говорил выше (скрадывание человека, длительное
присутствие около ночных стоянок людей), мы видим у «мир-
ной» европейской популяции медведей.
Вместе с тем, если человек чуть-чуть тронет этого «мирно-
го» обитателя наших лесов, то моментально вспыхнет агрес-
сия. И неизвестно, чем это кончится. Так что «шутить с огнем»
не следует! Не надо трогать медведя — он сам уступит дорогу,
даже если проявляет агрессию, когда люди проникают на его
территорию, и даже если он беззвучно крадется за человеком.
В начале мая 1973 г. я тихо шел по тропинке в ночных су-
мерках в районе, где обитает крупный медведь, о котором я
только что говорил; ночь была настолько темна, что я с тру-
дом различал свою руку. Но я ориентировался по силуэтам де-
ревьев, выделяющихся на фоне звездного неба. Внезапно в 1-
1,5 метрах от меня, как пистолетный выстрел, раздался звук
сломавшегося дерева. За этим последовал удаляющийся треск
ломающихся деревьев. Было ясно, что я почти столкнулся,
как говорится «нос к носу», на тропинке с медведем, который
с расстояния 1-2 м (а возможно, и ближе) метнулся от меня в
лес. Следующей ночью по этой тропинке пошел мой товарищ.
И опять на том же участке дороги от него отскочил медведь,
но на этот раз в дополнение ко всему он громко рявкнул. На
20 Сибирь // Энциклопедический словарь. СПб.: Брокгауз-Ефрон,
1900. Т. 58. С. 748—814.
9 - 6993
130 Часть 1. Л. В. Крушинский. Записки московского биолога
дороге были видны следы крупного медведя, который обитает
в этом районе. Так что даже при самой близкой встрече мед-
ведь «уступает дорогу» человеку 21.
Если задать вопрос, нападает ли медведь на копытных жи-
вотных, обитающих в западной части Союза, то можно дать
однозначный ответ: безусловно, нападает. Эти нападения на-
чинаются с момента выхода медведя из берлоги и совершают-
ся практически в течение всего года, пока этот зверь снова не
ляжет в берлогу. Основными животными, на которых напада-
ет медведь, являются лоси и, в какой-то степени, кабаны.
Выйдя из берлоги, медведь отправляется на оттаявшие
опушки, где начинает кормиться прошлогодней клюквой, раз-
рывает оживающие после зимы муравейники. Но как только
медведь попадает на свежий след лося, он пытается завалить
его. Если ему не удается скрасть лося, он бросается за ним по
следу и с огромной настойчивостью преследует убегающего
лося. Бытует такое мнение, что медведь направленно загоняет
лося на озеро или в болотистую топь и там его убивает. Я со-
мневаюсь в том, что медведь направляет зверя в определен-
ное место, где тот может быть легко пойман. Он просто упор-
но движется по следу лося, который сам выбирает свой путь.
В середине апреля 1974 г. мы перешли вдвоем по льду не-
большое озеро, на котором сидело несколько рыбаков, и по-
шли по руслу впадающей в него речки. Когда мы поднялись
на еще заснеженный берег, то увидели следы крупного лося,
21 Мои встречи с медведями в тех же лесах свидетельствуют о том,
что они не всегда уступают дорогу человеку. В начале мая 1978 г. мы i
с дочерью Катей были на Валдае. Вечером, в сумерки, я пошла погу-
лять недалеко от деревни. Отойдя метров 500, я услышала в зарослях
ольхи возню и рык медведя. Стала всматриваться в кусты, но в сумер-
ках никого не разглядела. Рев медведя повторился несколько раз, и
медведь явно приближался ко мне. Я быстро пошла к дому. Медведь
шел в кустах рядом и все время ревел. Я забежала за изгородь, где
меня ждала испуганная Катя, она слышала рев медведя и испугалась
за меня. Медведь остановился у изгороди метрах в 20 и продолжал
реветь. Мы осмелели и тоже стали «рыкать», наше «переругивание»
продолжалось около 20 минут, потом медведь ушел. Как объяснить
поведение медведя? Возможно, он прогнал меня со своей охотничьей
территории, но не исключено, что в нем проснулся «хищнический
инстинкт» по отношению к человеку. Весна была поздняя, большая
часть земли была под снегом, он был голодным после спячки и не
успел еще завалить лося. — Примеч. Н. Л. Крушинской.
Лоси, кабаны и медведи в подмосковных и валдайских лесах 131
пробежавшего из леса к озеру. Мы остановились на этом сле-
ду и несколько секунд обсуждали, кто мог вспугнуть зверя.
Пройдя около километра в том направлении, откуда выбежал
лось, мы снова пересекли его след, но рядом с ним обнаружи-
ли след бегущего «на махах» небольшого медведя; ширина его
плантарной мозоли лапы не превышала 13-14 см. Снежный
покров, несмотря на наличие наста, совершенно не держал
лося, но прекрасно держал медведя. Когда мы возвращались
домой, увидавшие нас рыбаки, начали возбужденно кричать:
«Мы все знаем; медведь пробежал за лосем через озеро!». Чем
кончилась эта погоня, я не знаю, но она, несомненно, была не
в пользу лося. Конечно, медведь не загонял его на озеро, лось
сам, как мы видели по его следам, выбежал на лед, где ему
было легче бежать, медведь только преследовал его.
Не углубляясь в детали взаимоотношений медведей и ди-
ких копытных, можно с полной уверенностью сказать, что бу-
рые медведи западной части России нападают на них.
Гораздо более сложен вопрос о нападении медведей на
сельскохозяйственных животных. Остановлюсь на удивитель-
ном явлении локального хищничества в популяциях медведей
европейской части России, связанном с нападением на круп-
ных сельскохозяйственных животных. В общей форме, без-
условно, мы знаем, что медведи нападают и убивают коров и
лошадей. Однако в одних районах запада нашей страны они
это делают, а в других районах нападения на домашний скот
или крайне редки или вообще не отмечаются. Чем обуславли-
вается такое различие? Можно выделить отдельные районы,
в которых медведи не нападают на домашний скот. К таким
районам относятся Центральный лесной заповедник, распо-
ложенный в Калининской области, а также Валдайский и Оку-
ловский районы Новгородской области, несмотря на значи-
тельную концентрацию там медведей. Но в то же время в этих
же районах они постоянно нападают на лосей.
Однако стоит немного проехать на Север, как слышишь
жалобы на то, что медведи дерут скот. В первую мою поезд-
ку в Архангельскую область, выйдя вечером к лесному кордо-
ну, я увидел, что двое мужчин снимают шкуру с коровы. Мед-
ведь ударил ее по верхней части туловища и сломал несколь-
ко ребер, а в легких была огромная гематома. Вторая корова,
пасшаяся вместе с этой, вообще пропала. Вероятно, медведь,
9*
132 Часть 1. Л. В. Крушинский. Записки московского биолога
убив ее, оттащил куда-нибудь в окружающую кордон лесную
чащу.
Я думаю, что граница, которая в европейской части Рос-
сии отделяет популяцию медведей, нападающих на домаш-
ний скот, от медведей, не делающих этого, лежит где-то около
60 параллели. И опять причину такого различия в поведении
медведей я вижу в том, что в прошлом северные районы были
меньше заселены по сравнению с более южными, и там у мед-
ведей имелись традиции охоты преимущественно на лосей.
В плотно расположенных деревнях Новгородской и Кали-
нинской областей было много охотников. Я, не преувеличи-
вая, могу сказать, что в среднем на три-четыре деревни был
один опытный охотник-медвежатник. И когда там появлял-
ся медведь, ломающий скотину, его непременно уничтожа-
ли, подкараулив на трупе убитого им животного. Другое дело
в более северных областях. Конечно, и там были и есть охот-
ники-медвежатники, но сами деревни расположены на гораз-
до большем расстоянии друг от друга. Поэтому приводить
охотника из деревни, находящейся за 15-20 км, гораздо бо-
лее сложное дело, особенно в страдную пору. Вот и выжили
медведи-«скотинники», которые охотились и на лосей, и на до-
машний скот. И «поламывают» они скотину в северо-западной
части нашей страны и по сей день.
Мне могут возразить, что в более южных районах коровы
пасутся в менее лесистых местах, куда не заходят медведи. Это
совершенно неверно. В тех местах Новгородской области, где
я провожу свои наблюдения и где медведи не ломают коров,
но активно охотятся на лосей, крупный рогатый скот выпаса-
ется по лесам и примыкающим полям. Нередко удается видеть
следы медведей на тех дорогах, по которым гоняют коров.
Однако выпас крупного рогатого скота начинается тогда,
когда медведи уже не так остро нуждаются в пище, как в пер-
вые полторы-две недели после выхода из берлоги. В средней
полосе европейской части России медведи, как указывалось
выше, покидают берлоги в середине апреля. В это время рас-
тительных кормов еще очень мало, а из крупных копытных
наиболее вероятны встречи с лосями, так как крупный рога-
тый скот в это время еще не выпасают. Поэтому наиболее дос-
тупными животными для пропитания медведей, вышедших
из берлоги, являются лоси. На них-то и нападают медведи в
первую очередь в этот трудный для них бескормный период.
Лоси, кабаны и медведи в подмосковных и валдайских лесах 133
В начале мая, когда начинается выгон сельскохозяйственных
животных, у медведей уже появляется возможность прокор-
миться растительной пищей. Это, несомненно, может быть од-
ной из важных причин предпочтения нападения на лосей, а
не на домашних животных.
Таким образом, по хищническому поведению бурых мед-
ведей можно разделить на несколько групп. Во-первых, на
медведей, нападающих и не нападающих на людей. Медве-
ди, обитающие на северо-западе нашей страны, практически
безопасны для людей. Хотя у них сохранились рудиментар-
ные элементы агрессии и даже скрадывание человека, находя-
щегося в лесу, они не представляют для него реальной опасно-
сти. Эти медведи, в свою очередь, разделяются на две группы.
Медведи средней полосы западной части России, несмотря на
то, что активно охотятся на лосей, не нападают на домашний
скот. Медведи более северных популяций, помимо того, что
охотятся за лосями, нападают и на сельскохозяйственных жи-
вотных.
Таким образом, под влиянием отбора и, вероятно, тради-
ции, изменилось поведение медведей. Изменилось в резуль-
тате приспособления к своему злейшему врагу — человеку.
Видимо, наиболее естественное, первоначальное поведение
бурых медведей соответствовало поведению тех популяций,
которые обитают на северо-востоке нашей страны. Это, безус-
ловно, агрессивный и хищный зверь. Его хищнически-агрес-
сивное поведение особенно ясно проявляется, когда медведь
попадает в зимние месяцы в неблагоприятные условия. По-
кинув берлогу, такие медведи (шатуны) начинают охотиться и
на лосей, и на своего собрата-медведя, и даже на человека. В
поведении шатунов проявляется чрезвычайное упорство, аг-
рессия и, я бы сказал, «предприимчивость». Описаны случаи,
когда шатуны проникали в дома, выламывали при этом став-
ни и окна и пытались добраться до человека, спрятавшегося в
погреб.
Несмотря на то, что шатуны появляются в зимнее время,
неблагополучие в такой популяции начинает проявляться уже
в августе. Медведи начинают выходить к населенным пунк-
там. При этом они скрадывают и убивают сельскохозяйствен-
ных животных, а иногда и собак. При обнаружении их чело-
веком медведи убегают в лес. Постепенно шатуны делаются
все более и более агрессивными и хищными. Описан даже слу-
134 Часть 1. Л. В. Крушинский. Записки московского биолога
чай, когда на БАМе такой медведь сделал попытку напасть на
работающий трактор.
Шатуны чрезвычайно внимательны и настойчивы в скра-
дывании и преследовании выбранной жертвы. Нередко они
отыскивают берлоги медведей, убивают и съедают их. Охотят-
ся они, конечно, и за лосями.
Случаев выживания шатунов до весны не описано. Одна-
ко убитые в январе-феврале шатуны не были истощены, по-
этому высказываются мнения, что некоторые из них залегают
зимой в берлогу, в которой благополучно доживают до весны.
В годы появления шатунов всегда гибнут или оказывают-
ся искалеченными несколько человек. Это означает, что охот-
ничьи организации тех районов, где появляются шатуны, не-
пременно должны оповещать население о возможности несча-
стных случаев и предпринимать попытки к истреблению этих
зверей.
Заканчивая рассмотрение агрессивного и хищническо-
го поведения бурых медведей, я еще раз хочу подчеркнуть,
что различия между популяциями этого зверя, обитающими
в СССР, чисто количественные. Все те элементы хищничест-
ва, которые в столь яркой и, вероятно, патологической форме
проявляются у шатунов северо-восточной популяции, имеют-
ся в рудиментарной форме и у медведей средней полосы Рос-
сии. Этим и объясняется их странное поведение, когда они
проявляют «нездоровый» интерес к человеку, находящемуся в
вечерние и ночные часы в лесу.
Все это рудимент поведения того бурого медведя, кото-
рого на европейской части Союза полностью победили наши
предки, поселившиеся на обширном пространстве западнее
Урала. Побежденный хищник не был полностью истреблен,
но он не смеет напасть на своего победителя. Те звери, кото-
рые нападали на человека, истреблялись, и страшный агрес-
сивно-хищнический инстинкт бурого медведя «ушел в подпо-
лье», но на востоке этот хищник еще показывает свое истин-
ное «лицо».
С бурым медведем, где бы он ни обитал, надо быть осто-
рожным. Бессмысленные выстрелы по этому зверю нередко
дорого обходятся тем горе-охотникам, которые стреляют не-
известно зачем и неизвестно чем в увиденного ими медведя!
Теперь о других особенностях поведения бурых медведей.
Среди своеобразных актов, которые в довольно яркой форме
Лоси, кабаны и медведи в подмосковных и валдайских лесах 135
проявляются в поведении медведей, можно отметить марки-
рование деревьев или участков земли, на которых эти звери
катаются. Иногда они вдавливают землю, производя враща-
тельные движения задними лапами. В. С. Пажетнов в своей
работе не рассматривал биологическое значение такого пове-
дения, хотя в частном разговоре совершенно определенно ука-
зывал, что таким способом медведи маркируют «свою террито-
рию». Это может быть территория обитания одного медведя
или медведицы с медвежатами. Как мне показывал В. С. Па-
жетнов, медведи метят и кормовые территории, например,
при выходе на овсы.
Согласно исследованиям В. С. Пажетнова, при маркиров-
ке медведем дерева удается различить три зоны. В верхней
зоне располагаются «запаховая часть» от прикосновения голо-
вы, а также закусы и задиры, оставляемые когтями зверя. В
средней зоне располагается участок, о который зверь трется
холкой. В нижней зоне, непосредственно около корней мар-
кируемого дерева, хорошо заметны углубления от задних ног,
на которые опирается медведь, почесываясь о дерево.
Очень интересное явление, на котором я вскользь останав-
ливался выше, это «следовое мечение» — хорошо заметные уг-
лубления в грунте, оставленные лапами зверя. Следовые мет-
ки, как указывает В. С. Пажетнов, встречаются около деревь-
ев, на кормовых территориях, на которых метится «свой»
участок, и в других местах деятельности бурых медведей. Они
наиболее характерны для самцов. Система меток имеет в сво-
ей основе, конечно, разделение территории на определенные
участки, которые медведи считают «своими».
Такое поведение достаточно широко распространено сре-
ди разных животных. Однако у медведей удается увидеть и со-
вершенно своеобразные акты, чем-то напоминающие то, что
они совершают при мечении деревьев, но непосредственно
связанные с установлением иерархических отношений. Я ви-
дел такое поведение у двухлетнего ручного медведя. Выпу-
щенный из вольеры, этот медведь подошел к моему сыну,
прижался к нему сначала спиной, затем боком, весь вытянулся
и буквально начал «мериться с ним ростом» никаких призна-
ков агрессии он при этом не проявлял. Но я считаю, это был
процесс установления иерархических отношений. Несмотря
на то, что медведь был ниже моего сына, он «изо всех сил» пы-
тался вытянуться, чтобы быть выше него.
136 Часть 1.Л. В. Крушинский. Записки московского биолога
Рис. 13. Медвежонок и А. Л. Крушинский (фото автора)
Лоси, кабаны и медведи в подмосковных и валдайских лесах 137
Вероятно, и в естественных условиях между медведями
сходным образом, без кровавых столкновений, устанавлива-
ются иерархические отношения. Более высокий медведь бу-
дет более доминантным, чем меньший ростом зверь. Об этом
писал и Э. Сетон-Томпсон. В. С. Пажетнов 22 разработал уни-
кахьный метод изучения поведения медведя. Он взял из бер-
хоги медвежат, приучил их к себе и в течение двух лет ходил
с ними по местам обитания диких медведей. В течение двух
летних сезонов жизни этих медведей (1974—1975) мне удава-
лось по несколько дней ходить вместе с ними. Медвежата пре-
красно обеспечивали себя той пищей, которой обычно пита-
ются дикие медведи. При этом они использовали те же мето-
ды добывания пищи, которыми пользуются звери, выросшие
в естественных условиях 23.
Когда пришло время залечь в берлогу (напомню, что в
средней полосе России это происходит во второй половине
ноября), медвежата самостоятельно устроили ее под свален-
ной елкой и благополучно пролежали в ней вс ю зиму. Следую-
щую зиму они провели в той же берлоге.
Общее впечатление, которое создалось у меня от поведе-
ния медвежат в естественных условиях их обитания, это рез-
ко выраженная ориентировочно-исследовательская реакция
с постоянным проявлением пассивно-оборони гельного пове-
дения. Любые посторонние звуки вызывали настороженность
медвежат и готовнос гь убежать от источника звука. Боялись
они в какой-то степени даже найденной лягушки, хотя и тро-
гали ее лапой, а когда лягушка прыгала, то отскакивали от нее.
В то же время, в этом возрасте у медвежат проявился ясно вы-
раженный охотничий инстинкт: они поймали и убили курицу,
напали на козленка, пытались поймать собаку...
Как в первый, так и во второй год жизни, у медвежат была
четко выражена боязнь следов диких медведей. Это было
особенно заметно при выходе на овсы. Медвежата вели себя
очень настороженно и были готовы в любой момент убежать
или залезть на деревья. Несмотря на выраженную пассивно-
оборонительную реакцию, они бы хи очень активны: постоян-
22 В. С. Пажетнов. Мои друзья-медведи. М., 1983. 2-е изд. М
«Знак», 2006.
23 См. очерк В. С. Пажетнова в настоящей книге. — Прим, сосгп.
138 Часть 1. Л. В. Крушинский. Записки московского биолога
но залезали на упавшие деревья, обследовали всякий новый
найденный предмет и т. д.
В августе 1981 г. я осмотрел место, где медведица, около
которой были медвежата, убила лосенка. Все кругом было из-
мято медвежьей семьей. Здесь же лежали два сброшенных в
предыдущие годы рога лосей. Очевидно, медвежата нашли и
притащили их к своей игровой площадке в качестве своеоб-
разных «игрушек». Стремление к играм наблюдалось и у мед-
вежат В. С. Пажетнова. Оно проявлялось во всем: в играх ме-
жду собой, в играх с манипулированием различными пред-
метами и т. д. Обычно «вспышки игр» возникали внезапно и
продолжались около 20-30 секунд.
Если сравнивать поведение медвежат с поведением моло-
дых собак в лесу, то оказывается, что поведение медвежат зна-
чительно разнообразнее. Конечно, и у тех, и других проявля-
ется ярко выраженный ориентировочно-исследовательский и
игровой рефлексы. Но у медвежат более ярко выражен пере-
ход от одной формы поведения к другой: оборонительное, ис-
следовательское, игровое, пищевое поведение, как в калейдо-
скопе, сменяются одно другим. Однако наиболее постоянной
формой поведения является пищевая реакция. Когда медве-
жата выходили на кормовые участки, например на овсы, они
активно «сцеживали» овсяные зерна. И в то же время постоян-
но проявлялась ориентировочная реакция.
Что же дали эксперименты по оценке уровня развития
рассудочной деятельности бурых медведей?
Такое исследование мы провели совместно с В. С. Пажет-
новым и А. В. Шубкиной. Изучалась способность животных к
оценке свойства геометрических фигур, которая характеризу-
ется понятием размерности. В этой задаче животное должно
понять, что объемная приманка может быть вмещена только
в объемную, но не в плоскую фигуру. Опыты были проведе-
ны на 15 бурых медведях в возрасте от полутора до 30 лет. Все
они решили предложенную задачу, хотя с первого ее предъяв-
ления правильное решение было только у 66,7 % зверей. Это
указывает на ее трудность для данного вида. Однако в процес-
се многократного предъявления медведи успешно решали эту
задачу и справились даже с ее усложненным вариантом. Было
очевидно, что они оказались способными уловить логический
смысл задачи.
Лоси, кабаны и медведи в подмосковных и валдайских лесах 139
В контрольных опытах медведям предъявлялись две оди-
наковые объемные фигуры, только в одну из которых была
положена приманка. Они показали, что животные с одинако-
вой частотой выбирают обе фигуры, независимо от того, на-
ходится ли в ней приманка или она пустая. Эти контрольные
опыты убедительно доказали, что животные ищут приманку
не на основе обоняния, поскольку учуять ее в каждой из фигур
они могли одинаково успешно. У большинства животных по-
сле серии опытов, в которых им слишком часто надо было ре-
шать эту сложную задачу, увеличивалась доля неправильных
решений. С этим явлением мы постоянно встречаемся у жи-
вотных тех исследованных нами таксономических групп, ко-
торые способны понимать логическую структуру предъявляе-
мой задачи. Напряжение внимания, которое необходимо для
успешного решения, не проходит бесследно. Животные при-
ходят в возбужденное состояние, что, в свою очередь, приво-
дит к неправильным решениям. Это очень важный и интерес-
ный факт, который постоянно наблюдается при решении ум-
ными животными элементарных логических задач (об этом
мы упоминали, когда писали об аналогичных опытах на соба-
ках и волках). Поэтому, для того чтобы избежать переутомле-
ния животного, логические задачи нужно предъявлять им не
часто. Это необходимо было делать и при работе с такими ум-
ными животными как дельфины и медведи 24.
В ходе работы с бурыми медведями удалось наблюдать от-
дельные интересные факты, которые указывают на то, что эти
животные улавливают простые физические законы и могут ис-
пользовать их при принятии решений. Так, например, мед-
веди, с которыми мы проводили исследования, в ходе опыта
всегда находили приманку в объемной фигуре. Однако в ряде
опытов мы не клали приманку в объемную фигуру. В таких
случаях у медведей, правильно ее выбравших, т. е. решивших
задачу, наблюдалось явное «недоумение». Они как бы спраши-
вали: «Куда девалась приманка?». И пытались сами ответить
на этот вопрос. Так, наша 17-летняя медведица Микки, взяв
передними лапами полую фигуру (куб) и не обнаружив в ней
сахара, внимательнейшим образом осмотрела ее со всех сто-
рон. Затем, положив ее на землю, она начала смотреть себе
под задние лапы. Поскольку во время опыта Микки сидела на
24 О работе Л. В. с дельфинами см. воспоминания Н. Л. Крушин-
ской в этой книге.
140 Часть 1. Л. В. Крушинский. Записки московского биолога
толстом деревянном чурбаке, она по очереди поднимала одну
за другой лапы и внимательно осматривала подстилку волье-
ры у себя под ногами. Не обнаружив сахара, она начала пере-
бирать подстилку в том месте, где находились ее задние лапы.
Все поведение медведицы указывало на то, что она совершен-
но осмысленно искала приманку, основываясь на эмпириче-
ском законе «неисчезаемости»: раз предмет не обнаружен в
фигуре, значит, он выпал из нее на землю и лежит где-то под
ногами.
От составителей. На этом заканчивается посвященный
медведям текст Леонида Викторовича. Но начатое им изуче-
ние поведения медведей в естественных условиях было про-
должено не только в трудах В. С. Пажетнова, но и в приводи-
мых ниже наблюдениях за животными той же популяции, ко-
торые удалось сделать его сыну, А. Л. Крушинскому, уже после
смерти отца.
А. Л. Крушинский
Некоторые особенности поведения бурого медведя
при встрече с человеком
В этом кратком очерке я опишу наиболее яркие встречи с
бурыми медведями и некоторые особенности их поведения. С
тех пор как мне, 13-летнему мальчику, отец впервые показал
медведя, я довольно часто встречался с этим зверем на севе-
ро-западе России.
Поведение медведя при встрече с человеком чрезвычайно
пластично, разнообразно и часто непредсказуемо. В большин-
стве случаев медведь не представляет опасности для человека,
ведущего себя адекватно ситуации. Неправильное поведение
со стороны человека, например, попытка убежать при встрече
с ним, может спровоцировать нападение.
Поведение медведя по отношению к человеку определяет-
ся равновесием между врожденным страхом перед ним, с од-
ной стороны, и исследовательским поведением, совмещенным
с агрессией или хищническим инстинктом, с другой. Преде-
лы этого равновесия довольно широки и, как правило, напа-
дения на человека не происходит, в то же время некоторая
агрессивность медведя при встрече с человеком может про-
явиться. Чаще всего элементы агрессии проявляются со сто-
роны медведицы с медвежатами.
Лоси, кабаны и медведи в подмосковных и валдайских лесах 141
Сентябрь 1981 г., Новгородская область. Вечер. Я шел по
зарастающей лесной тропе. Недалеко от меня бежала запад-
но-сибирская лайка Тайга. Вдруг Тайга насторожилась, бро-
силась в сторону и с лаем начала преследовать какого-то не
очень крупного зверя, судя по всему, медвежонка. Я продол-
жал идти дальше. Вскоре лай смолк. Услышав свист рябчиков,
я вынул манок и начал манить, имитируя их свист. Через не-
сколько минут с характерным шумом подлетел рябчик. После
выстрела положил птицу в рюкзак. Вскоре пришла Тайга и
села рядом со мной. Я продолжал манить. Вдруг, минут через
10-15 после выстрела я услышал характерный хруст прибли-
жающегося медведя. Зверь шел с той стороны, куда убежал
медвежонок. Судя по всему, это была медведица. Не доходя
до меня метров 70-80, медведь начал ломать сухие деревья и
«уфкать». Постепенно эти звуки стали смещаться ближе к тро-
пе, по которой я недавно прошел. Темнело. Мне надо было
возвращаться назад, и перспектива встретиться с медведицей
в темноте меня не устраивала. Заменив в ружье дробовые па-
троны на пулевые, я быстро с криком пошел по направлению
к медведице. Тайга с лаем бросилась вперед. Медведица убе-
жала. Этот случай интересен тем, что после того, как собака
погналась за медвежонком, медведица пошла, несмотря на вы-
стрел, на сближение с человеком.
Похожий случай с проявлением элементов агрессии со
стороны медведицы произошел со мной 16 лет спустя.
Август 1997 г. Север Новгородской области, 22 часа. Су-
мерки. Я иду по зарастающей тропинке вдоль небольшой жи-
вописной лесной реки. Тропа вьется по обрывистому, зарос-
шему кустарником берегу. С обеих сторон к реке подходят
глухие лесные массивы, чередующиеся с моховыми болота-
ми. Внезапно, буквально в нескольких шагах от меня в сторо-
ну реки бросается какой-то зверь размером с барсука и, судя
по всплеску, сваливается в воду. Я подумал, что скорее всего
это бобр и пошел дальше вдоль реки по направлению к де-
ревне. Минут через 10-15 на противоположном берегу реки
раздался сильный хруст и треск ломаемых сухих деревьев.
Шум сопровождался характерным для медведя «уфканьем».
Иногда доносились короткие, не очень громкие рычащие зву-
ки. Я продолжал идти вдоль реки. Уже совсем стемнело. По-
нял, что зверь, убежавший от меня и свалившийся в реку, —
медвежонок. Медвежонок оказался практически между мной
142 Часть 1. Л. В. Крушинский. Записки московского биолога
и рекой и, убегая от меня, упал в реку и переплыл на проти-
воположный берег, где находилась медведица. Медведица, ус-
лышав или почуяв человека, пошла по направлению ко мне и
проявила некоторую агрессивность, пытаясь меня отпугнуть.
В течение 15-20 минут она шла по противоположному бере-
гу реки параллельно тропинке, по которой я шел, и ломала
сухие деревья. Потом я вышел на поля, примыкающие к де-
ревне, и медведь отстал. На следующий день, вернувшись на
место встречи с медведями, я обнаружил свежие следы медве-
дицы с медвежатами. Звери кормились на черничных мохо-
вых болотах, примыкающих к реке.
Сильное впечатление произвела на меня встреча с мед-
ведицей с медвежатами в августе 1977 г. Этот случай описан
в книге моего отца. Поэтому не буду останавливаться на нем
подробно. Однако хочу внести некоторые дополнения. Мое
поведение, как пишет отец, оказалось адекватным ситуации —
я отпугнул медведей. Думаю, что тогда адекватность моего по-
ведения в значительной степени определялась тем, что у меня
было ружье. Увидев бегущих в моем направлении медведей, я
успел перезарядить ружье и заложить один пулевой патрон.
Затем я отпугнул мчавшихся ко мне медвежат. Потом увидел
медведицу, стоящую на границе леса. Вложил в ружье второй
пулевой патрон и медленно ушел.
Проанализировав этот случай, я пришел к выводу, что при
встрече с медведем желательно заранее принять меры предос-
торожности. Если идешь с ружьем, лучше заблаговременно пе-
реложить пулевые патроны на тот случай, если сложится кри-
тическая ситуация. Это снимает нервное напряжение, которое
ощущаешь, когда чувствуешь, что переложить нужный патрон
можешь не успеть. Я потом часто вспоминал эту встречу с мед-
ведицей. Особенно волновало меня, как бы я повел себя в сло-
жившейся ситуации, не окажись у меня ружья. Более чем че-
рез 15 лет такая ситуация сложилась. И я невольно вспоминаю
слова известного физика Джона А. Уилера, который считает,
что главный урок квантовой механики, возможно, заключает-
ся в том, что реальность определяется вопросами, которые мы
ставим перед ней.
25 мая 1994 г. Новгородская область. Вечер. Я взял спин-
нинг и пошел на рыбалку вдоль одной из речек, впадающих
в озеро, на берегу которого расположена наша деревня. Река
начиналась всего в нескольких километрах от озера темным
Лоси, кабаны и медведи в подмосковных и валдайских лесах 143
торфяным ручьем среди глухих болот, пересекаемых лесны-
ми массивами. На расстоянии 1,5-2 км до впадения в озеро ру-
чей быстро расширяется и превращается в довольно широкую
(20-50 м) реку. Река медленно течет среди моховых болот, по-
росших редкими соснами. Местами к реке вплотную подступа-
ет лес. Название реки Моховка вполне соответствует ее харак-
теру.
Пройдя со спиннингом метров 800 вверх по реке от места
впадения в озеро, я зацепил блесну и оборвал ее. Отошел от
реки метров на 10-15 на сухое место и, стоя около небольшой
сосны, привязал другую блесну. День стоял тихий, ясный.
Было около 21 часа 30 минут. Солнце медленно заходило за
темные вершины елового леса, почти вплотную подходивше-
го к реке на противоположном берегу. Внезапно я услышал
шум бегущего по болоту зверя и увидел, что прямо на меня
бежит лосиха, а за ней маленький лосенок. Не добежав до
меня метров десять, лосиха остановилась, повернувшись ко
мне боком. Лосенок стоял рядом. Меня лосиха явно заметила,
но не обращала никакого внимания. Она была чем-то обеспо-
коена и тревожно поводила ушами. Постояв 1-2 минуты, ло-
сиха побежала в сторону от реки в лес. На какое-то мгновение
я задумался, что могло испугать лосей. Подумал о медведе. Но
преследовать лося в конце мая для медведя не столь харак-
терно, как в апреле, когда еще лежит снег, и у медведя гораз-
до больше шансов догнать лося, который глубоко провалива-
ется в снег.
Я подошел к реке, зашел в воду и продолжал ловить рыбу.
Вдруг минуты через две со стороны, откуда пришла лосиха,
я услышал чавкающие звуки, происходящие явно от скачков
крупного зверя. Повернулся и увидел крупного медведя, мчав-
шегося прямо на меня вдоль реки по болоту. До него было 150-
200 метров. Я бросил спиннинг на границе воды и выскочил
на берег. Зверь бежал быстро, иногда галопом, иногда пере-
ходил на рысь. Расстояние между нами быстро сокращалось.
Когда до медведя оставалось около 30 метров, я резко распах-
нул штормовку. Такой прием часто позволяет отпугнуть зве-
ря. Но на этого медведя он не произвел.никакого впечатле-
ния, и он мчался прямо на меня. Помню, в голове пронеслись
мысли: ты уже там, у тебя есть один шанс.
Когда до зверя оставалось метров 20, я выхватил охотни-
чий нож и с громким криком кинулся навстречу медведю. Он
144 Часть 1. Л. В. Крушинский. Записки московского биолога
резко остановился. Мне показалось, что шкура на загривке на-
ехала ему на голову. Я остановился, держа кинжал в припод-
нятой руке. Нас разделяло (потом я измерил) всего 17 шагов.
Медведь стал ходить зигзагами из стороны в сторону, не реша-
ясь приблизиться ко мне. Был момент, когда я почувствовал
страх, и попытался отступить назад. Медведь мгновенно по-
шел на меня. Мне ничего не оставалось, как, держа нож наго-
тове, снова пойти на него. Зверь остановился и опять стал хо-
дить зигзагами. Я больше не делал попыток отступать. Потом
медведь стал медленно отходить. Когда нас разделяло около
20 метров, зверь поднялся на задние лапы и, держа передние
лапы опушенными, боком пошел по направлению к реке. Сде-
лав несколько шагов, он опустился на четвереньки и стал мед-
ленно уходить вдоль реки. Пройдя метров 5-10, он повернул-
ся ко мне боком и заревел. Затем стал опять не спеша уходить.
Потом, уже на расстоянии около 150 метров, он снова остано-
вился и стал смотреть в мою сторону. Я хорошо видел его го-
лову, торчащую между кочек. Я вернулся к реке, быстро смо-
тал спиннинг, не отводя взгляда от медведя. Затем, постоян-
но оглядываясь на зверя, пошел вдоль реки по направлению к
озеру. За изгибом реки я потерял его из виду. Интересно, что
все это произошло на расстоянии не более полутора километ-
ров от деревни, в которой я жил, были слышны музыка и го-
лоса людей.
Анализируя этот случай, я думаю, что медведь, преследую-
щий лосиху с лосенком, переключился на меня, когда я ока-
зался на его пути. Возможно, я использовал тот единственный
шанс, который дала мне судьба, и, поступи я иначе, вряд ли
писал бы сейчас эти строки.
Опишу и другие примеры поведения медведей, в кото-
рых проявились элементы агрессии. На протяжении многих
лет очень крупный медведь обитал в глухих лесных урочищах
примерно в 6-8 км от нашего дома. Этот медведь часто ходил
вокруг людей, ночующих у костра. Особенности поведения
этого зверя и некоторые встречи с ним описаны в книге мое-
го отца.
Начало мая 1978 г. Новгородская область. Вдвоем вечером
мы пошли на глухариный ток. Этот ток располагался как раз в
тех местах, где обитал медведь. Узкая зарастающая тропинка
шла среди глухих лесных массивов и болот. Кое-где еще лежал
снег. Не доходя примерно двух километров до тока, увидели
Лоси, кабаны и медведи в подмосковных и валдайских лесах 145
след крупного медведя. Расплывшиеся на весеннем снегу от-
печатки лап казались огромными. Вскоре пришли на глухари-
ный ток. Удобным для ночлега был невысокий поросший ле-
сом бугор, расположенный на краю болота в нескольких сот-
нях метров от основного тока. Поднявшись на бугор, мы сняли
рюкзаки. Было еще совсем светло (примерно 21 час). Внезап-
но я услышал рев медведя, доносившийся со стороны болота.
Примерно через минуту рев повторился значительно ближе.
Мне эта ситуация не понравилась, поскольку медведь не мог
не слышать наших голосов. А медведь, с ревом идущий на звук
человеческого голоса, — это зверь неприятный. Быстро заря-
дил ружье пулевыми патронами и спустился на край болота,
на котором ревел медведь. Судя по всему, медведь находился
метрах в ста от меня, и я не мог его увидеть, поскольку в этом
месте болото довольно густо поросло сосняком. Зверь медлен-
но с ревом приближался. Были слышны его тяжелые шаги.
Немного приблизившись ко мне, зверь медленно по дуге стал
удаляться. Вскоре рев прекратился, и он ушел. Часто встреча-
ясь с медведями, я никогда больше не слышал такого громко-
го рева в течение довольно длительного времени.
Середина сентября 1990 г. Новгородская область. 18.30.
Я иду по глухому захламленному валежником лесу. Слева све-
тится болото. Вдруг впереди раздается резкий треск ломаемой
сушины. Я останавливаюсь, понимая, что это, скорее всего,
медведь. Через несколько секунд треск возобновляется, мед-
ведь злобно ломает сухие деревья, судя по звуку, в 70-80 мет-
рах от меня. К хрусту ломаемых валежин примешивается то-
пот лап. Вероятно, зверь подпрыгивает. Поскольку лес силь-
но захламлен, я не могу рассмотреть его. Иногда кажется, что
вижу какое-то неясное мелькание. Я понимаю, что зверь злит-
ся и пытается меня испугать. Тихо ухожу от него в сторону, на
моховое болото, расположенное рядом с лесом.
Описанные случаи проявления элементов агрессии по от-
ношению к человеку нечасто встречаются у медведей Евро-
пейской России. Чаще у них проявляется ориентировочно-
исследовательское поведение. Зверь может спокойно обойти
вокруг человека без какой-либо агрессии. Приведу два харак-
терных случая.
Конец апреля 1999 г. Новгородская область, 22 часа. Я
стою на тяге на живописной лесной поляне недалеко от де-
ревни (около 500 м). Вдруг слышу характерные шаги идуще-
Ю- 6993
146 Часть 1. Л. В. Крушинский. Записки московского биолога
го в мою сторону медведя. Зверь, судя по треску ломающих-
ся под его лапами валежин, довольно крупный. Он пересека-
ет мой след и проходит по краю глухого леса, примыкающе-
го к поляне на расстоянии 50-70 м от меня. Зверь явно почуял
меня, приблизился к поляне, на которой я стоял, затем мед-
ленно удалился.
Юг Архангельской области. 1989 г. Начало сентября. Ве-
чер. Я стою на утином пролете на луговом берегу небольшой
реки. С другой стороны к реке вплотную подступает тайга.
Внезапно слышу шаги медведя, идущего по противополож-
ному берегу по направлению ко мне. Вероятно, зверь почуял
или услышал меня и не решился выйти из леса на берег реки.
Походив минут 7-10 по лесу, медведь ушел.
Для некоторых медведей характерно практически полное
отсутствие страха перед средствами транспорта.
Запад Вологодской области. 1982 г. Середина августа.
23.30. Мы вдвоем сидим на берегу небольшой лесной реки.
К реке примыкает зарастающая вырубка. В нескольких мет-
рах от нас стоит машина. Вдруг совсем недалеко на вырубке
раздается резкий треск ломаемой валежины. Через несколь-
ко секунд треск возобновляется. Такие звуки характерны для
идущего медведя. Передвигающийся довольно бесшумно тя-
желый зверь иногда наступает на сухие деревья, которые, ло-
маясь под его лапами, издают резкий звук. Походив несколько
минут по вырубу, медведь ушел. Утром я обнаружил метрах в
80 след довольно крупного зверя.
В поведении медведя при встречах с человеком иногда
проявляется реакция избегания или пассивно-оборонитель-
ное поведение.
22 мая 1994 г. Новгородская область. 22.45. Я иду по до-
роге среди зарастающих ольхой и березой полей. Близко к
дороге подступает лесной массив. Еще совсем светло. Вдруг
впереди на дорогу метрах в 45-50 от меня выходит не очень
крупный медведь. Зверь не слышит меня и медленно идет
навстречу. Я продолжаю свой путь. Внезапно, видимо, почу-
яв меня, медведь резко останавливается, поднимает голову и,
простояв 1-2 секунды, галопом бросается в сторону от дороги
в примыкающие заросли ольхи. Такое поведение, как прави-
ло, встречается у молодых, некрупных медведей.
В заключение, мне бы хотелось еще раз подчеркнуть вы-
сокую пластичность поведения медведя при встрече с чело-
Лоси, кабаны и медведи в подмосковных и валдайских лесах 147
веком. Думаю, что благодаря значительному числу степеней
свободы поведения этого зверя иногда оказывается невозмож-
ным предсказать, как он поведет себя в той или иной ситуа-
ции. Этим поведение медведя резко отличается от поведения
лося или кабана. Я полностью согласен с мнением отца, что
в основе высокой пластичности поведения медведя лежит его
значительно развитая рассудочная деятельность.
Зайцы и кролики
В лаборатории мы работали с кроликами. Предлагали им
решить задачу на экстраполяцию. По сравнению с хищны-
ми млекопитающими они явно решали ее значительно хуже.
Когда корм отодвигался и скрывался за непрозрачной шир-
мой, кролики обычно делали первые шаги в направлении
движения корма. Иногда они доходили даже до конца шир-
мы, но затем создавалось впечатление, что они забывали, куда
им надо идти, чтобы найти отодвинувшийся за ширмой корм.
Они начинали беспорядочно бегать по помещению лаборато-
рии. Но отдельные кролики, несомненно, были в состоянии
решать предложенную нами задачу, как в простых, так и в не-
скольких усложненных вариантах. Это указывало на то, что
кролики обладают элементарной рассудочной деятельностью,
но выявить ее удается не у всех, а, очевидно, у наиболее ум-
ных животных.
Несмотря на то, что кролики были способны решать пред-
ложенную нами задачу, она была для них трудной. Те живот-
ные, которые ее решали, приходили после этого в резкое воз-
буждение. Они начинали непрерывно стучать задними лапа-
ми — верный симптом того, что они находились в состоянии
тревоги. Эта реакция — стук задними лапами — является ви-
доспецифическим проявлением испуга у зайцеобразных.
Кроме того, в тех случаях, когда кролики обходили шир-
му со стороны направления движения корма, они, проявляя
признаки резкого возбуждения и тревоги, не ели морковку
из кормушки, а схватывали ее, убегали с ней в какой-нибудь
угол, где и поедали.
Важно отметить, что такое поведение кроликов, указы-
вающее на их возбужденное состояние, появлялось не сразу.
В первых опытах они вели себя спокойно: не стучали лапами
и ели морковь в том месте за ширмой, где ее находили. Реше-
ние слишком трудной для них задачи являлось той причиной,
ю*
148 Часть 1. Л. В. Крушинский. Записки московского биолога
которая приводила к ненормальному поведению животного,
выражавшемуся прежде всего в общем тревожном состоянии
и боязни обстановки опыта. Сходное поведение — боязнь об-
становки опыта мы наблюдаем у представителей и других ви-
дов животных. Особенно часто оно встречается у диких серых
крыс (пасюков).
Таким образом, опыты, проводимые в лаборатории, гово-
рили о том, что у представителей зайцеобразных, таких как
кролики, удается обнаружить элементы рассудочной деятель-
ности, которая у них выражена значительно слабее, чем у хищ-
ных млекопитающих.
Опыты, поставленные с двумя зайцами-беляками, не по-
зволили с достаточной надежностью оценить уровень их рас-
судочной деятельности в лабораторных условиях. Однако на-
блюдения за поведением зайцев в естественных условиях дают
основания к допущению, что эти животные обладают доста-
точно пластичным поведением, которое может быть оценено
как элементарный разум.
Однажды зимой я обнаружил следы зайца-беляка с повреж-
денной задней лапой. Она отпечатывалась на снегу не парал-
лельно нормальной, неповрежденной лапе, а под углом 75-80°
к ней. След этого зайца имел и другую особенность. Заяц де-
лал постоянные двойки и скидки в сторону, которые харак-
терны для зайцев перед тем, как они ложатся на дневные леж-
ки. Обычно зайцы, как беляки, так и русаки, перед дневной
лежкой делают 2-3 двойки и скидки. Редко встречаются зай-
цы, которые делают в этой ситуации больше 5-6 двоек и ски-
док. А вот этот встретившийся мне инвалид делал почти не-
прерывные скидки и двойки, но не ложился. Так и не удалось
обнаружить его лежку.
На следующий год в 1-2 км от того места, где были обна-
ружены следы инвалида, я увидел их снова. Двойки и скидки
были на болотистом поле, которое примыкало к густым сосно-
вым посадкам — самым подходящим местам для лежки зайца.
Но он там не лег. Попетляв в посадках, он направился в ело-
вый молодняк, из которого доносился лай гончей собаки. Она
гоняла, делая постоянные «перемолчки» в гоне, теряя след.
Я вошел в лес и увидел гончую собаку, которая ходила сре-
ди множества двоек и скидок инвалида, не будучи в состоя-
нии разобраться в этом сплетении совершенно необычных за-
ячьих петель. Видимо, она нашла лежку зайца, подняла его, а
Лоси, кабаны и медведи в подмосковных и валдайских лесах 149
он начал «петлять» буквально перед самым ее носом. Поэтому
собака была не в состоянии нормально гнать этого зайца. Он
был где-то совсем рядом, но найти его она не могла. Несколь-
ко раз собака, по-видимому, попадала на его свежий след, но
ее короткий и азартный лай скоро обрывался. Через 10-15 ми-
нут я увидел, как собака вышла из елятника на проходящую
недалеко дорогу.
Каким образом у зайца с неполноценной лапой сформиро-
валась описанная форма поведения, которую я «прочитал» по
его следам, отпечатанным на снегу, сказать трудно. Но, несо-
мненно, тактика его поведения была целесообразна. Не имея
возможности быстро убегать при преследовании, он изобрел
способ максимального запутывания своего следа. Во всяком
случае, эта тактика позволила ему благополучно прожить не
менее одного года. А для зайцев, у которых ежегодно погибает
около 80 % поголовья, даже год жизни — это достаточно боль-
шой срок, — срок, дающий возможность оставить после себя
несколько пометов молодняка. Во всяком случае, мне кажет-
ся, что у зайца с серьезным дефектом задней лапы такая фор-
ма необычного, но безусловно выгодного поведения едва ли
могла бы сформироваться без элементов рассудочной деятель-
ности.
Народная поговорка «пуглив, как заяц», видимо, харак-
теризует одну из особенностей их поведения. Действительно,
зайцы очень пугливы и при встрече с человеком, как правило,
убегают от него. Но это бывает далеко не всегда. Иногда они
так плотно лежат, что к ним можно подойти почти вплотную.
Но это, конечно, одна из форм оборонительного поведения.
Заяц прижимается к земле, не делая ни малейшего движения,
чтобы не выдать своего присутствия. Безусловно, такая фор-
ма оборонительного поведения — затаивание — спасает зай-
цев от множества врагов. Но в некоторых случаях затаивание,
напротив, весьма опасно для этих животных. Это бывает в те
зимы, когда снег выпадает поздно. В этом случае зайцев-бе-
ляков предает их белая — зимняя окраска шерсти. С середи-
ны ноября большинство зайцев уже перелиняли, и они хоро-
шо видны на своих лежках. В этот период к ним легко подой-
ти вплотную.
Бывают и такие случаи, когда сами зайцы близко подбега-
ют к человеку. Иногда это бывает потому, что заяц не опознал
неподвижно стоящего человека.
150 Часть 1. Л. В. Крушинский. Записки московского биолога
Я стоял на вечерней тяге вальдшнепов. И вдруг из кус-
тов выбежал крупный, уже почти перелинявший заяц-беляк.
Он направился прямо ко мне и начал обнюхивать сапоги. Не-
смотря на то, что я стоял совершенно неподвижно, заяц на-
чал проявлять ясные признаки тревоги. Наконец он отбежал
и скрылся в тех зарослях, откуда выбежал. Такие случаи под-
бегания зайцев к неподвижно стоящему человеку объясняют-
ся их плохо развитой способностью к опознаванию образа не-
подвижного объекта, но на запах человека они реагируют.
Я шел по недавно выпавшему снегу вдоль длинной поля-
ны, идущей среди осинников. Где-то послышался мелодичный
голос, видимо, очень хорошей гончей собаки. Я остановился.
Через одну-две минуты из леса выскочил еще почти не пере-
линявший заяц-беляк. Добежав до моего следа, он остановил-
ся и стал его обнюхивать. Я стоял от него в 30-35 метрах. Го-
лос гончей собаки приближался. Она была от зайца не дальше
100-120 метров. Заяц продолжал обнюхивать мой след. Затем
повернулся и спокойно побежал обратно прямо по направле-
нию к гоняющей его собаке. Скрылся он в мелком осиннике,
откуда уже отчетливо доносился голос собаки. Пробежал он,
видимо, не больше чем в 20-30 метрах от собаки, которая, по-
пав на свежий след зайца, резко изменила направление гона.
И ее голос стал от меня удаляться.
Этот удивительный случай показал, что зайцы, убегая от
преследования, выбирают определенную тактику. Запах мое-
го следа, несомненно, вызвал у зайца ориентировочно-иссле-
довательскую реакцию. Это ясно было видно по его поведе-
нию. Возможно, что запах следа человека испугал зайца, и он
выбрал тактику «вернуться в то место, из которого только что
прибежал», хотя при этом он был вынужден бежать на сбли-
жение с гончей, которая гнала его по следу. В описанном слу-
чае необходимо обратить внимание на то, что заяц вел себя
очень спокойно. Он отнюдь не метался в испуге и не бросил-
ся в первую попавшуюся сторону. Его возращение в ту же сто-
рону, откуда он появился, не было тем, что называют «сдваи-
ванием следа». Он вернулся назад не по своему следу, а под уг-
лом приблизительно в 15° к нему.
Я оцениваю поведение зайца, как определенную осмыс-
ленную тактику. Очевидно, он побоялся пересечь мой след,
и это вынудило его вернуться, несмотря на приближающий-
ся лай гончей собаки. Этот пример иллюстрирует, что зайцы
Лоси, кабаны и медведи в подмосковных и валдайских лесах 151
могут проявлять значительную пластичность в своем поведе-
нии, в основе которой лежит элементарная рассудочная дея-
тельность.
След человека не всегда пугает зайца, в большинстве слу-
чаев они вообще на него не реагируют, а иногда даже прохо-
дят несколько метров по свежему следу человека.
Мне удалось видеть, как в конце апреля заяц-беляк, пере-
секая мой след, идущий по свежевыпавшему снегу, остановил-
ся около него, несколько минут обнюхивал его, затем медлен-
но пошел по моему обратному следу, т. е. не по направлению
ко мне, а в обратном направлении. Пройдя по следу 10-15 мет-
ров, он развернулся и возвратился к тому месту, где пересе-
кал мой след. Посидев несколько секунд на месте пересечения
следов, заяц побежал в том направлении, в котором бежал до
того, как пересек мой след. Я неподвижно сидел в 7-8 метрах
от того места, где он пересек мой след, и мне очень хорошо
были видны все детали его поведения.
Описанный случай показывает, что зайцы делают попыт-
ки идти по следу человека. Конечно, в апреле, когда у зайцев
сезон спаривания, самцы, активно разыскивающие самок, мо-
гут «проверять» любые встречающиеся им следы, отпечатан-
ные на снегу. Вероятно, для точного опознавания следа им
надо пройти по нему некоторое расстояние. Поэтому поведе-
ние самцов зайцев в период спаривания не совсем типично. В
этот период они теряют присущую им пугливость.
Хочу обратить внимание на то, что в описанном случае,
заяц, вернувшись к своему следу после того, как он прошел по
моему следу, побежал точно в том же направлении, по кото-
рому он бежал до встречи с моим следом. Создалось впечатле-
ние, что он бежал по определенному маршруту, направляясь к
определенной цели.
Целенаправленность выбранного пути у зайца я наблю-
дал также весной при других обстоятельствах. Я шел по узкой
тропинке, ведущей через лесную вырубку. Внезапно услышал
в нескольких шагах за собой какой-то шорох. Обернувшись,
увидел, что крупный заяц-беляк, бегущий по моей тропинке,
обегает меня. Обогнал он меня в 7-8 шагах от той тропинки,
по которой я шел, затем снова выбежал на нее в 10-12 метрах
впереди меня, замедлил скорость своего бега и не спеша про-
должал свой путь по тропинке, ведущей к лесу. И в этом слу-
чае явно выступила опять целенаправленность выбранного
152 Часть 1. Л. В. Крушинский. Записки московского биолога
зайцем пути. Даже человек, идущий по той же тропе, не поме-
шал ему.
Наблюдения за поведением зайцев очень удобно прово-
дить весной, пока не распустились листья на деревьях и лес
хорошо просматривается. В это время зайцы активны не толь-
ко в ночные часы, но и днем. Часто удается увидеть заячью
свадьбу. Еще не полностью перелинявшие, они идут по сле-
ду прошедшей самки с интервалами 2-3, а иногда и больше
минут. Часто видишь их, снующих в курмыхе леса в поисках
пришедшей в охоту самки. Если сидеть неподвижно, они про-
бегают в самой непосредственной близости. Я сидел на пне и
писал свою рукопись. За те прошедшие полтора-два часа мне
удалось увидеть четырех зайцев, а один из них проскакал по
исписанным листьям бумаги, лежащим около меня.
Обонятельная сигнализация является важнейшей формой
оповещения самцов о наличии в данном районе самки в охо-
те. Бытующие мнения о призывных криках зайцев в период
размножения являются недоразумением, на что справедливо
указывали многие зоологи. Весенний лес, особенно в ночные
часы, нередко оглашается громкими и не для всех понятны-
ми звуками. Как правильно заметил А. Н. Формозов, многие
люди, недостаточно знающие жизнь леса, принимают крик
сыча за ночную перекличку зайцев. Эта небольшая птица об-
ладает очень громким голосом, напоминающим лай малень-
кой собаки.
Я ночевал весной на глухарином току. Была прекрас-
ная, тихая, теплая ночь. Только что разгорелся мой костер,
и я прилег около него, наслаждаясь тишиной весеннего леса,
когда раздался громкий крик, нарушающий спокойствие ок-
ружающей природы. На болоте прокричали встревоженные
этим криком журавли. Крик сыча продолжался всю ночь. Уха-
нье филина заглушалось этим назойливым и неприятным кри-
ком, который приписывается зайцам, ведущим молчаливый
и в основном скрытный образ жизни. Заяц кричит, когда он
схвачен хищником. Это сигнал бедствия. А. Н. Формозов умел
имитировать крики бедствия зайчонка. На этот крик можно
подманить лисицу. А весной и летом на него бегут и зайчихи.
Они, несомненно, бегут на защиту зайчат, которые первые дни
придерживаются того места, где родились. Поэтому звук, ко-
торым можно подманивать зайца, — это не сигнал, при помо-
щи которого перекликаются половые партнеры. Это звук бед-
Лоси, кабаны и медведи в подмосковных и валдайских лесах 153
ствия, издаваемый зайчонком, на который бежит самка, чтобы
защитить своего потомка.
Возвращаясь к вопросу об уровне развития рассудочной
деятельности у зайцев, я могу сказать со всей определенно-
стью, что значительная пластичность поведения, которую уда-
ется наблюдать в естественных условиях их существования,
указывает на наличие у них этой формы высшей нервной дея-
тельности. Если сравнивать зайцев с хищными млекопитаю-
щими, то надо сказать, что они обладают менее выраженной
пластичностью поведения. Однако и у зайцев удается обнару-
жить формы поведения, которые нельзя оценить иначе, чем
акты поведения, в основе которых лежит элементарная рассу-
дочная деятельность.
Глава 3. Сообщества домашних животных
разных видов
Многие конфликты между государствами или этнически-
ми группами, да и между отдельными людьми, коренятся в от-
сутствии общего языка, разных обычаях и поведенческих сте-
реотипах. Нечто подобное наблюдается и в сообществах жи-
вотных.
Каждое животное стремится к общению с теми особями,
язык которых ему «понятен». Язык животных своего вида —
самый «понятный», и общественные отношения устанавлива-
ются в первую очередь с особями своего вида. Знаковые сис-
темы, применяемые для общения животными разных видов,
как правило, сильно различаются. Собака, виляя хвостом, вы-
казывает дружелюбие, а если бьет хвостом кошка — это вер-
ный признак ее раздражения.
И все же в природе приходится сосуществовать животным
разных видов, а значит, «искать общий язык», учиться «об-
щаться» между собой. Наверное поэтому некоторые поведен-
ческие реакции, имеющие сигнальное значение, весьма сход-
ны у представителей далеких в систематическом отношении
групп животных. Ощетинившаяся шерсть, оскаленные зубы,
рычание являются довольно универсальными сигналами аг-
рессии.
Изучение того, как животные разных видов общаются ме-
жду собой, позволяет изучать роль рассудочной деятельности
в их жизни.
Образование смешанных стай в природе довольно рас-
пространенное явление, особенно среди птиц. Например, к
образовавшимся еще в осенние месяцы стаям больших синиц
присоединяются синицы других видов — гаички, длиннохво-
стые синицы и московки. К ним иногда примешиваются не-
большое количество серых мухоловок и некоторые виды пе-
ночек. Обычно стая кочует вместе с пестрым дятлом, пищуха-
ми и поползнями.
Сообщества домашних животных разных видов
155
Причиной образования таких стай является взаимовыгод-
ное сотрудничество птиц, принадлежащих к разным видам и
даже отрядам. Дятел, разбивая сухую часть ствола, поедает
относительно небольшую часть личинок, а остальных подби-
рают синицы, пищухи и поползни. С другой стороны, можно
допустить, что пребывание в окружении мелких воробьиных
птиц имеет определенные биологические выгоды и для самих
дятлов. Например, снующие вокруг дятлов синицы могут во-
время предупредить их своим тревожным криком о прибли-
жении хищников.
Подобное явление хорошо известно из жизни птиц. Так,
например, в весенне-летний период вороны, грачи и сороки
объединяются при появлении на их территории хищника,
которого они преследуют с громкими тревожными криками.
Иногда к ним присоединяются галки. Особенно интенсивно
птицы преследуют лисиц. При этом тревожный крик одного
из видов птиц привлекает представителей других видов, ко-
торые совместно преследуют хищника. Такое «окрикивание»
хищника мешает ему незаметно подкрасться к еще неопыт-
ным птенцам-слеткам. Иногда удается наблюдать смешанные
пролетные стаи гусей и уток. Однажды осенью мне удалось
видеть пролетную гусиную стаю, в которую были «вкраплены»
пять кряковых уток. Стая летела в юго-западном направле-
нии. При этом утки занимали места, необходимые для сохра-
нения правильного углового порядка, характерного для про-
летных стай гусей.
В сообществах животных, живущих в естественных усло-
виях, трудно проследить динамику формирования индивиду-
альных взаимоотношений между отдельными членами обра-
зовавшихся групп. Поэтому значительный интерес, в качестве
модельного опыта, представляют животные разных видов, жи-
вущие на одной территории в полусвободном состоянии. Это
дает возможность постоянных детальных наблюдений за по-
ведением членов таких сообществ.
Знаменитый австрийский ученый Конрад Лоренц был од-
ним из первых, кто еще в 1935—1937 годах описал образова-
ние общественных отношений между животными разных ви-
дов и выделил один из механизмов, лежащих в основе этого
явления. Им было обнаружено, что оформление навыка обще-
ственных отношений наиболее активно происходит в раннем
возрасте каждого отдельного животного. Например, у кряко-
156 Часть 1. Л. В. Крушинский. Записки московского биолога
вых утят образ матери запечатляется в течение первых 48 ча-
сов после вылупления. В том случае, если в течение этого пе-
риода утята не увидят утки, они не будут реагировать на нее,
как на свою мать. Если в это время они всгретят какую-ни-
будь другую птицу, зверя или человека, то именно их «при-
знают» за свою мать. В течение всей своей последующей жиз-
ни они будут пытаться строить свои отношения с этими жи-
вотными так, как будто это были особи их собственного вида.
Это обусловливается врожденной реакцией на определенные
параметры внешних раздражителей. Утенок признает за свою
мать любой живой или неживой двигающийся объект, имею-
щий размер от кулака до автомобиля. Это явление, которое
называется запечатлением, имеет некоторые черты сходства с
условным рефлексом, но, тем не менее, значительно отлича-
ется от него. Во-первых, запечатление возможно только в те-
чение короткого периода индивидуальной жизни животного.
Во-вторых, реакцию на запечатленный объект практически
невозможно угасить.
Молодое животное, запечатлевшее образ определенной
особи другого вида, который ведет совершенно иной образ
жизни, будет, тем не менее, стремиться постоянно находиться
в сообществе животных именно этого вида. Например, петух,
воспитанный уткой, будет всю свою жизнь бродить с утками,
ожидая их на берегу, если они плавают в водоеме, но не при-
соединится к сообществу кур, находящихся в непосредствен-
ной близости от него.
Однако элементарная рассудочная деятельность, напро-
тив, способсгвует чрезвычайно тонкому приспособлению жи-
вотных, принадлежащих к разным систематическим группам,
к их совместному существованию.
Я наблюдал в течение нескольких лет за отношениями,
которые складывались между собакой и двумя кошками. Впо-
следствии в это сообщество были включены еще и поросята.
Их присутствие внесло ряд существенных изменений...
Но расскажу по порядку. Сначала познакомились собака,
английский сеттер Даля, и кот Васька. Их отношения склады-
вались в течение четырех последовательных летних сезонов
(1967—1970 гг.). При первой встрече собаке было 6 лет, коту
3-4 года. Собака была помещена на привязи в то помещение,
в котором до этого жил кот. Она делала каждый раз попытки
к нападению на кота, когда гот проходил мимо нее. Васька же
Сообщества домашних животных разных видов
157
Рис. 14. Котенок и Даля (фото автора)
никогда не проявлял никакой агрессии по отношению к со-
баке. Постепенно агрессивные выпады собаки прекратились.
Отношения, сложившиеся между обоими животными, наибо-
лее правильно оценить как враждебный нейтралитет. Однако,
если они встречались друг с другом, кот неизменно выражал
свое дружелюбное отношение. Он терся головой, а иногда и
спиной о собаку, тогда как Даля при этом никогда не демонст-
рировала своего дружелюбного отношения к коту.
Когда я приехал на четвертый год в этот же дом, там по-
мимо старого кота оказался еще десятимесячный кот Мурзик.
По прошествии полугора месяцев между молодым котом и со-
бакой установились значительно более дружеские отношения,
чем у той же собаки со старым котом. Мурзик активно стре-
мился к общению. Когда собака возвращалась домой даже по-
сле короткой отлучки, Мурзик бежал ей навстречу (рис. 14).
Он усиленно терся о морду и шею собаки, а она дружески ви-
ляла при этом хвостом. Если кот видел, что мы с Далей ухо-
дили из дома, он иногда бежал за собакой несколько десятков
метров.
Наблюдения за взаимоотношениями между собакой и
кошками позволили увидеть тактику, которую используют эти
животные для установления взаимного понимания и урегули-
158 Часть 1. Л. В. Крушинский. Записки московского биолога
рования назревающих конфликтов. Однажды я сидел перед
домом, к которому непосредственно прилегает лес. Даля лежа-
ла в нескольких шагах от меня. Вдруг в лесу раздалось мяука-
нье, и через несколько секунд из леса выбежал Мурзик. Про-
скочив через частокол забора, он пробежал мимо меня прямо
к собаке и начал ласкаться к ней. Даля не выразила при этом
никаких признаков дружелюбного расположения к коту. По-
ласкавшись некоторое время к собаке, Мурзик стал отходить
от нее. Та поднялась и, сделав короткую стойку над уходящим
котом, начала медленно красться за ним. Обернувшись и уви-
дев крадущуюся собаку, Мурзик мгновенно выгнул спину и
весь ощетинился. Назревал агрессивный конфликт. Однако
Мурзик внезапно принял миролюбивую позу (шерсть приня-
ла свое нормальное положение), решительно направился к со-
баке, интенсивно потерся головой о ее морду, повернулся и
спокойно пошел своей дорогой. В результате этого миролю-
бивого акта со стороны кота всякие признаки агрессии соба-
ки сразу исчезли. Поведение Мурзика можно передать слова-
ми: «Что ты тут затеваешь против меня? Давай будем лучше
жить мирно!».
Этот случай иллюстрирует, как животные, не принадле-
жащие к одному виду, но с персональным знанием друг дру-
га очень тонко понимают мотивы поведения своих компаньо-
нов и принимают решения к выполнению поведенческих ак-
тов, обеспечивающих мирное сосуществование. Совершенно
очевидно, что в описанном случае в ответ на явно выражен-
ный дружелюбный акт со стороны Мурзика (он прибежал к
собаке, чтобы при помощи характерных для кошек ритуаль-
ных движений выразить свое дружелюбное отношение к ней)
Даля проявила определенную форму агрессивности. Мурзик
совершенно правильно понял это, и результатом был агрес-
сивный ответ кота. Несомненно, Мурзик мог убежать от со-
баки или продолжать находиться в активно-оборонительной
позе. Однако он выбрал другую тактику поведения — демон-
страцию своего миролюбия по отношению к собаке, что и осу-
ществил на языке кошек в весьма выразительной форме. Аг-
рессивный конфликт был ликвидирован.
Подобная тактика Мурзика по отношению к Дале наблю-
далась неоднократно. Этот пример хорошо иллюстрирует, что
не агрессия, а ритуальные движения, выражающие дружелю-
бие, лежат в основе отношений даже между животными, при-
Сообщества домашних животных разных видов
159
надлежащими к разным семействам. Постоянные внутривидо-
вые драки, безусловно, вредны, и естественный отбор создал
специфическую сигнализацию, предотвращающую внутриви-
довые агрессивные столкновения в самом начале. Именно по-
этому эти и многие другие сигналы, имеющие биологическое
значение для внутривидовых взаимоотношений, «понятны»
каждому члену сообщества.
Однако когда в сообщество объединены животные, при-
надлежащие к различным систематическим категориям, и при
этом они понимают мотивы выполняемых друг другом актов
поведения, такое взаимопонимание трудно объяснить отбо-
ром, который шел на создание универсального языка обще-
ния. Взаимопонимание между животными разных системати-
ческих категорий возможно, как мы полагаем, только на осно-
ве достаточно развитой рассудочной деятельности. Животные,
обладающие ею, имеют возможность быстро уловить смысло-
вое значение отдельных поведенческих актов особей чужого
им вида и в соответствии с этим строить программу своего по-
ведения.
Дружеские отношения с элементами взаимопонимания
могут поразительно быстро установиться между кошкой и со-
бакой. Примером этого может служить наблюдение за уста-
новлением контакта между тем же Мурзиком и годовалым ир-
ландским сеттером Ледой.
Когда Леду впервые ввели в дом, Мурзик сейчас же
вспрыгнул на стул и стал наблюдать за собакой, которую по
команде уложили в 3-4 метрах от кота. Собака вела себя очень
спокойно, почти на реагируя на присутствие Мурзика. Через
8-10 минут кот слез со стула и без всяких признаков агрессии
прошел мимо собаки в 1,5-2 метрах. Леда встала и начала при-
нюхиваться к коту, медленно подвигаясь к нему. Мурзик, в
свою очередь, потянулся к собаке и начал, заигрывая с ней,
махать в ее сторону передней лапкой с втянутыми когтями.
Когда собака почти вплотную продвинулась к коту, он оп-
рокинулся на спину и начал передними лапами делать заиг-
рывающие движения около самой морды собаки. Ни у того,
ни у другого животного не было никаких признаков оборони-
тельного поведения. Собаке приказали лечь на прежнее ме-
сто. Мурзик еще некоторое время повалялся на том месте, где
лежал, а затем с высоко поднятым хвостом прошел около са-
мой собаки и, вскочив на стул, стал снова наблюдать за ней.
160 Часть 1. Л. В. Крушинский. Записки московского биолога
Рис. 15. Пиги идет за Далей в воду (фото автора)
В сущности, первый шаг в установлении дружеских отноше-
ний между обоими животными занял не более 15 минут. Здесь
следует отметить что первым активным шагам Мурзика для
сближения с собакой предшествовал период, когда он наблю-
дал за ней. Создалось определенное впечатление, что кот по-
нял, что со стороны этой собаки ему не грозит никакой опас-
ности.
Третьей собакой, приведенной в дом в течение жизни
Мурзика, был двухлетний фокстерьер. Его порывистые дви-
жения и попытка броситься на Мурзика (собака была на по-
водке) привели к тому, что кот сразу убежал и спрятался.
На основании приведенных наблюдений у меня сложи-
лось совершенно определенное мнение о том, что у кошек
имеется хорошо развитое стремление к установлению общест-
венных отношений с животными других видов, мотивы пове-
дения которых они быстро понимают, и в соответствии с этим
применяют ту или другую тактику своего поведения.
Сообщество, состоящее из собаки и двух кошек, летом
1969 и 1970 года усложни чось: в него бычи включены порося-
Сообщества домашних животных разных видов
161
Рис. 16. Поросенок сосет собаку (фото автора)
та. В 1969 г. в комнату, в которой жил кот Васька и моя соба-
ка, был помещен недельный поросенок Пиги, взятый из-под
матери.
Когда поросенка пустили в помещение, ни собака, ни кот
почти не прореагировали на его появление. Однако поросе-
нок начал делать попытки прилечь около собаки и даже со-
сать ее. Первую ночь поросенок проспал < собакой, а на сле-
дующий день он усиленно ее сосал (рис. 16). Между собакой
и поросенком установились отношения, напоминающие отно-
шения матери с детенышем. Они сформировались, несомнен-
но, на инстинктивной основе, и, вероятно, не имеют прямого
отношения к проблеме рассудочной деятельности животных.
С появлением поросенка отношения между Далей и ко-
том «обострились». Она чаще стала с рычанием бросаться на
него, отгоняла от миски, из которой кормили поросенка. Од-
нако рычала она и на поросенка, когда тот ел из ее миски.
На следующий год сообщество, состоящее из той же со-
баки, старого и молодого котов, пополнилось десятидневным
поросенком Майкой. Благодаря присутствию молодого кота
отношения между членами сообщества оказались весьма мно-
гообразными. Молодой кот с первых же минут пребывания в
11 - 6993
162 Часть 1. Л. В. Крушинский. Записки московского биолога
Рис. 17. Поросенок и Даля (фото автора)
доме поросенка проявил к нему явно выраженное дружелюб-
ное отношение.
Когда поросенка выпустили из корзинки, то после 20-
30 секунд взаимного обнюхивания кот начал терегься об него
головой. Через 6 часов после этой первой встречи я видел,
как поросенок, захватив в рот ухо Мурзика, пытался сосать
его. Кот при этом не делал никаких попыток удалиться, а, на-
против, начинал усиленно тереться головой о поросенка, как
только тот выпускал его ухо изо рта. Постепенно между Мур-
зиком и Майкой установились тесные дружеские отношения.
Мурзик покинул то место, где он обычно спал вместе со ста-
рым котом, и начал спать на полу около поросенка.
В 26-дневном возрасте поросенок был выселен в коридор,
вместе с ним перешел туда спать и молодой кот. Они улеглись
вместе на подстилку и проспали так всю ночь. До этого Мур-
зик никогда не оставался ночевать в коридоре, .мяукал под
дверью до тех пор, пока его не впускали в дом. В дальнейшем,
несмотря на наступившее похолодание, кот часть ночей спал с
поросенком в холодном коридоре. Когда поросенок достаточ-
но окреп, между ним и Мурзиком начались игры. При этом
Сообщества домашних животных разных видов
163
Рис. 18. Игры кота, собаки и поросенка (фото автора)
сначала оба гонялись один за другим, затем кот опрокидывал-
ся на спину. Майка ложилась на него, кот обнимал поросенка
лапами и оба начинали кататься по земле. Игра продолжалась
в течение 10-15 минут. Никакой взаимной агрессии обоих жи-
вотных по отношению друг к другу во время игры никогда не
наблюдалось. Иногда в эти игры включалась и собака. Кот в
этих играх был наиболее активным и «бурным» участником.
Он пытался ловить собаку за хвост, опрокидывался на спину и
кувыркался между поросенком и собакой (рис. 18).
Отношения между Далей и Майкой были иными, чем ме-
жду ней и Лиги. Они были значительно менее тесными. Май-
ка была взята в дом в более старшем возрасте, чем Лиги. Ви-
димо поэтому она не проявила столь резко выраженного «мла-
денческого» поведения по отношению к Дале. Попытка сосать
собаку была очень слабо выражена. Она почти никогда не спа-
ла с Далей, а ложилась на «свою» поде гилку, на которой спал с
нею молодой кот.
Несмотря на не очень тесный контакт между Далей и Май-
кой, собака, тем не менее, с момента появления поросенка ста-
ла относиться более агрессивно к котам, особенно к старому.
н-
164 Часть 1. Л. В. Крушинский. Записки московского биолога
При этом в яркой форме проявилась охрана собакой миски,
из которой кормили поросенка. На второй день пребывания в
доме поросенка я увидел такую сцену: во время его кормления
молодой кот подошел к миске, из которой ел поросенок. Соба-
ка сейчас же вскочила со своего места, подошла и оттолкнула
носом Мурзика от миски, но сама не сделала никаких попыток
есть из нее. На четвертый день, когда молодой кот опять по-
дошел к миске, из которой в это время ел поросенок, собака
сейчас же подошла к миске, сунула морду между поросенком и
Мурзиком и застыла в такой позе. Кот медленно отодвинулся,
повернулся и ушел. Сцена была весьма выразительна.
После этого каждый раз во время кормления поросенка,
если поблизости находились коты, собака бдительно следила
за ними. Если они подходили к миске, из которой кормили по-
росенка, она отгоняла их. Однако если поросенок подходил и
начинал есть из собачьей миски (что он делал весьма бесцере-
монно), она рычала и даже один раз слегка укусила его (это
было на 13-й день его пребывания в доме).
Закономерно повторяющееся поведение собаки при ох-
ране мисок от котов (своей и той, из которой кормили поро-
сенка) заставляет допустить наличие у животных, во всяком
случае, у собак, представления о «чужих» и «своих» предме-
тах. Даля совершенно четко дифференцировала свою миску от
миски поросенка. Свою она охраняла от котов и поросенка.
Миску поросенка она охраняла от котов, но сама, как прави-
ло, не ела из нее.
Видимо, зачатки той нормы поведения, в которую вклю-
чаются понятия о «своей» и «чужой» собственности, существу-
ют и у животных и играют определенную роль в их общест-
венных отношениях. Удивительного в этом ничего нет. Так
же как животное защищает свою территорию, оно может за-
щищать и те предметы, которые имеют какое-либо значение в
их жизни или в жизни опекаемых ими особей.
Интересным в приведенных наблюдениях является то,
что собака, видимо, может дифференцировать предметы не
только по признаку «мои» и «не мои», но и по признаку «мои»,
«его», но «не их», и выполнять на основании этого соответству-
ющие акты поведения, связанные с охраной определенных
предметов, «принадлежащих» как ей самой, так и опекаемым
ею животным или ее хозяину.
Сообщества домашних животных разных видов
165
Хорошо известно, что охотничья собака охраняет убитую
ее хозяином дичь от других собак, а иногда и от компаньонов
хозяина по охоте. Многие собаки без всякого обучения начи-
нают охранять предметы, принадлежащие их хозяину. Вся
дрессировка служебных собак по охране предметов, принадле-
жащих хозяину, строится, несомненно, на понимании собакой
наличия «чужих» и «своих» предметов. Под «своими» предме-
тами, очевидно, понимается все то, что как-то связано с хозяи-
ном и членами его семьи. Несомненно, собаки дифференциру-
ют при этом предметы по признаку «наши», но «не их».
Сообщество, состоящее из животных разных видов, особен-
но интересно в том отношении, что врожденные сигналы, став-
шие в результате длительного отбора языком общения между
животными, не могут играть в таком сообществе существенной
роли. И, тем не менее, в группе животных, принадлежащих к
далеким в систематическом отношении видам, установилось
тонкое взаимопонимание. Это была не колония, искусственно
объединенная на одной территории, а сообщество животных,
каждое из которых приспосабливалось к другим.
У таких животных, как собаки и кошки, обладающих диф-
ференцированным мозгом, могут быстро устанавливаться об-
щественные отношения, объединяющие даже взрослых жи-
вотных в единое сообщество. В основе этого лежит форма
поведения, которую Чарльз Дарвин назвал «общественным
чувством» или «общественным инстинктом». Нельзя не согла-
ситься с Дарвином, что существенную роль здесь играет по-
ведение, связывающее родителей со своими потомками, уси-
ленное и видоизмененное в ходе эволюционного процесса.
Для образования описанного типа сообщества, видимо, недос-
таточно наличия одного общественного инстинкта. Его обра-
зование возможно только в том случае, если члены такого со-
общества взаимно понимают мотивы выполняемых актов по-
ведения. Таким образом, сообщество животных, состоящее из
особей разных видов, может образоваться при наличии выра-
женного общественного инстинкта и достаточно развитой рас-
судочной деятельности.
В изученном сообществе животных агрессия не являлась
той формой поведения, которая объединяла животных. Она
служила лишь средством защиты одних членов сообщества от
Других при агрессивных нападениях на опекаемых ими осо-
бей и при посягательстве на их пищу. В гораздо более яркой
166 Часть 1. Л. В. Крушинский. Записки московского биолога
форме, чем агрессивные столкновения, в наблюдаемом сооб-
ществе проявлялись дружеские отношения, которые выража-
лись в стремлении к различным формам контактов, играм и
выполнению дружелюбных ритуальных действий по отноше-
нию друг к другу. Итак, общественное поведение и достаточ-
ная степень развития рассудочной деятельности, а не агрес-
сия, лежат в основе общественных отношений у животных.
Глава 4. Сложные формы поведения птиц
Одними из наиболее удивительных животных по степени
пластичности поведения являются птицы.
До относительно недавнего времени морфологи и физио-
логи, изучавшие мозг птиц, считали, что этот класс позвоноч-
ных животных характеризуется примитивными формами по-
ведения. Основанием для такого мнения была особая струк-
турная организация их мозга. Конечный мозг птиц отличается
от мозга млекопитающих: у него отсутствует слоистая органи-
зация коры, с которой обычно связывают высочайшие формы
пластичности поведения последних.
Действительно, понятие «кора мозга» является своеобраз-
ным символом биологического приспособления позвоночных
посредством многообразия удивительных форм их поведения.
Однако мы знаем, что сходные физиологические функции мо-
гут выполняться разными морфологическими структурами.
Поэтому сам факт отсутствия у птиц новой коры еще не гово-
рит о том, что их мозг, построенный по иному принципу, чем
мозг млекопитающих, не может быть морфологической осно-
вой для весьма пластичного и биологически целесообразного
поведения.
Поведение птиц очень разнообразно и, что очень важно,
чрезвычайно пластично. Это можно увидеть и в природе, и в
лабораторных экспериментах.
Отвлекающие демонстрации у птиц:
переносят ли вальдшнепы своих птенцов?
Наблюдение за свободно живущим животным хотя и дает
ценный материал, позволяющий оценить степень пластично-
сти его поведения, но оно все же остается только наблюдени-
ем. В него может вкрасться ошибка наблюдателя. Только мно-
гократная проверка какого-либо наблюдения может исклю-
чить неточности в его описании и толковании. Когда я начал
изучать акты поведения птиц, которые могут быть оценены
168 Часть 1. Л. В. Крушинский. Записки московского биолога
как проявление их разума, то столкнулся с фантастической
ошибкой, которая вкралась во многие книги, описывающие
поведение птиц.
Речь идет о том, что самки вальдшнепов в случае прибли-
жения к выводку врага, якобы зажимают между лапами птен-
ца и улетают с ним. Я неоднократно видел сам, как из-под ног
выпархивает вальдшнеп и с тревожным криком, напоминаю-
щим стрекочущий голос хорька, низко и тяжело летит над зем-
лей. При этом из комка перьев на его брюшке свисают две вы-
тянутые лапки. Тяжелый, медленный полет птицы и висящие
лапки создают впечатление, что вальдшнеп действительно та-
щит прижатого к брюшку птенца. Но случайные наблюдения
за выпорхнувшей из-под ног птицей могут только создать впе-
чатление, что она уносит птенца, прижав его к брюшку. Что-
бы убедиться в достоверности этого впечатления, я начал сис-
тематически наблюдать за поведением самок в такой ситуации
с помощью своих дисциплинированных подружейных собак,
которые находили выводки вальдшнепов. Это позволило мне
со всей определенностью прийти к выводу, что самки вальд-
шнепов не уносят своих птенцов при наземной опасности.
Что заставило меня сделать такое заключение? Самка
вальдшнепа откладывает, как правило, четыре яйца, из кото-
рых обычно вылупляются четыре птенца. Следовательно, если
самка уносит одного птенца, то на том месте, где был найден
выводок, должно остаться не больше трех птенцов. Но оказа-
лось не так. Как правило, собаки находили всех четырех птен-
цов, которые затаивались в радиусе нескольких метров от того
места, где был найден выводок.
Одного этого факта было бы достаточно для заключе-
ния, что самка вальдшнепа не уносит от выводка птенца. Но
есть и другое доказательство. Если самка действительно унес-
ла птенца, то он должен находиться там, куда она его унесла,
т. е. он должен быть в том месте, где она села на землю, отле-
тев от выводка. Как правило, она отлетает не дальше 50 мет-
ров, а чаще — на 20-25 метров или ближе. Если приблизиться
к этому месту, самка взлетает, но на этот раз она уже никогда
не несет в лапах предполагаемого птенца. Собака, пущенная в
поиск, птенца в этом месте никогда не находит. Куда же дел-
ся унесенный птенец? Единственный логический вывод, кото-
рый можно сделать, — самка никого не уносит!
Сложные формы поведения птиц
169
Пять, десять, двенадцать раз я видел одно и то же, но на
тринадцатый раз получил абсолютное доказательство, что сам-
ки не уносят птенца, зажав его между лапками. На берегу р.
Березайки 7 августа 1959 г. моя собака сделала стойку в ред-
ком сосновом бору. Из-под нее тяжело вылетела самка вальд-
шнепа, под ее брюшком свисал пуховой шар, из которого тор-
чали лапки. Отлетев от меня на 5-6 метров, она села на голую
землю и, приняв вид обыкновенного вальдшнепа, побежала.
Никакого птенца на землю она не положила. Это мне было
видно совершенно отчетливо. Я приказал собаке лечь. Она
проползла около метра и, уткнувшись головой в какую-то точ-
ку, замерла. Под самым ее носом я заметил распластавшегося
крошечного вальдшнепенка. Когда я осторожно взял его и по-
ложил в свою шапку, собака снова проползла несколько десят-
ков метров и опять уткнула нос в землю. Там лежал, прижав-
шись к земле, второй птенец. Через какую-нибудь минуту все
четыре вальдшнепенка сидели у меня в шапке, а метрах в 10-
15 от меня бегала самка. Я пустил собаку в свободный поиск.
Она сделала дальнюю стойку по самке, которая, легко вспорх-
нув, улетела. А на том месте, где самка опустилась, когда яко-
бы «перенесла» птенца, собака, конечно, никого не нашла. Да
и что могло там находиться, если все четыре вальдшнепенка
были у меня в руках. После этого столь убедительного случая
я перестал записывать мои встречи с выводками вальдшнепов.
Для меня вопрос был решен окончательно: самки вальдшне-
пов не уносят птенцов при опасности. Но что значит тяже-
лый полет птицы с отвисшим брюшком и висящими лапками?
Я могу ответить на этот вопрос с совершенной определенно-
стью. Это имитация тяжелого ранения (или болезни) птицы.
Именно обвисшие ноги — характерный признак смертельно
раненого кулика и в том числе вальдшнепа!
Но если вдуматься в это явление, оно само по себе уди-
вительно. Откуда здоровые вальдшнепы могут знать, что при
умирании у них обвисают ноги?
Отвлекающие демонстрации у уток, тетеревов и журавлей:
взаимодействие инстинкта и разума
Отвлекающие демонстрации используют самые разные
виды птиц. С их помощью утки отводят от своего выводка че-
ловека или собаку. При отлете у них не отвисают ноги, точ-
но так же, как они никогда не отвисают у смертельно раненой
170 Часть 1. Л. В. Крушинский. Записки московского биолога
утки. Если утка отводит врага от выводка, у нее обычно об-
висает одно крыло, она тяжело волочит его по земле. Созда-
ется полное впечатление, что перед тобой ковыляет птица с
перебитым крылом. Таким же способом отводят врага от вы-
водка тетерки и глухарки. Этот прием — одно из замечатель-
ных «изобретений» природы, широко распространенное сре-
ди птиц разных таксономических групп. При этом отметим,
что этот способ в большинстве случаев весьма эффективен.
В жаркий июньский день я шел по опушке леса, порос-
шей мелким кустарником. Внезапно метрах в 50 от себя я уви-
дел выкатившийся из леса «шар», за которым в полутора-двух
метрах во всю прыть неслась лисица. Вглядевшись, я понял,
что этим «шаром» была тетерка, которая кувыркалась и пе-
репархивала перед лисицей. Я остановился, и через 20-30 се-
кунд над тем местом, где промчались преследуемая и пресле-
дователь, в обратном направлении быстро пролетела тетерка.
Не двигаясь, я простоял несколько минут. Обманутая кумуш-
ка не появилась.
Несмотря на то, что имитация самками своей неполно-
ценности является весьма эффективным средством отведения
хищника от потомства, этот метод не всегда бывает действен-
ным. Так, например, ястреба-тетеревятники, которые ловят
утят на небольших и неглубоких лесных реках, не обращают
внимания на мечущуюся около них старую утку и с исключи-
тельной настойчивостью бьют намеченного утенка.
В конце июля я плыл на лодке по неширокой лесной
реке. Внезапно, метрах в 70 услышал неистовый крик кряко-
вой утки. Она то отлетала, то снова с криком бросалась к уже
довольно крупному оперившемуся утенку, которого пытался
поймать ястреб. Каждый раз, когда ястреб бросался на утен-
ка, последний нырял. Низко над водой ястреб делал неболь-
шие круги и, как только утенок выныривал, бросался на него.
На громко кричащую и барахтающуюся утку он не реагировал
и направленно бросался на утенка. Безусловно, судьба птенца
была бы предрешена, если бы я не подплыл к месту происше-
ствия. Ястреб улетел, утенок, весь съежившись, заплыл в при-
брежную траву. А утка, после того, как улетел ястреб, отлетела
на сотню метров перед моей лодкой, а затем, когда я удалился
от ее выводка, вернулась к детям.
К какой категории поведения следует отнести имитацию
ущербного состояния, когда мать отводит врага от выводка?
Сложные формы поведения птиц
171
Первое объяснение, которое следует отвергнуть с полной оп-
ределенностью, — это не влияние какого-либо индивидуаль-
ного опыта. Это поведение следует отнести к типичным ин-
стинктам, которые осуществляются во всей своей полноте при
первой же встрече с хищником ведущей выводок самки.
Другой вопрос: играет ли какую-нибудь роль в осуществ-
лении этого поведенческого акта рассудок? На этот вопрос я
не берусь ответить с какой-либо долей уверенности, однако
допускаю, что с его помощью самка может производить оцен-
ку скорости бега хищника. Уж очень близко она подпускает к
себе хищника, когда отводит его от выводка. Она барахтает-
ся буквально перед самым его носом. Ведь в описанном мною
случае, когда лисица гналась за тетеркой, расстояние между
животными не превышало 1,5-2 метров, а скорость их переме-
щения была не меньше, чем 40 км/ч. При такой скорости со-
хранение безопасного расстояния между тетеркой и лисицей
должно быть достаточно точным. Я допускаю, что в этом слу-
чае элементы ума могут иметь определенное значение.
В тех случаях, когда поведение птицы можно описать как
последовательную смену отдельных инстинктивных актов,
тем не менее, всегда напрашивается мысль, что их интеграция
осуществляется каким-то общим регуляторным механизмом. С
его помощью в нужный момент запускается тот или иной ин-
стинктивный акт. Целесообразность осуществления инстинк-
тивного поведения как целого достигается постоянной по-
правкой на оценку всей ситуации в целом. Этим интегрирую-
щим регуляторным механизмом и может быть разум.
Приведу один пример, наглядно показывающий, что мо-
лодая птица в случае опасности выбирает нужные моменты
для осуществления отдельных инстинктивных актов, направ-
ленных на самосохранение.
Однажды в августе я шел на вечерней заре по тропин-
ке, идущей вдоль большого мохового болота. Бегущий впе-
реди меня сеттер начал ловить какие-то запахи, распростра-
няющиеся из болота, и вдруг, подняв голову, уверенно пошел
куда-то в глубь него. Я пошел за собакой, которая все напря-
женнее и напряженнее подводила к небольшому поросшему
травой островку. Не доходя до него полсотни метров, собака
сделала стойку, а из острова вылетели три журавля. Две ста-
рые птицы тревожно кричали, а третий молодой журавль не-
уверенно и с трудом следовал за ними.
172 Часть 1. Л. В. Крушинский. Записки московского биолога
Не обращая внимания на вылетевших птиц, собака уве-
ренно пошла в остров и сделала твердую стойку около пучка
густой травы. По ее поведению мне было совершенно ясно,
что в траве затаился журавленок. Я осторожно подошел к со-
баке и, заглянув туда, куда была направлена ее голова, увидел
среди травы темный предмет, напоминающий пень. Это и был
затаившийся журавленок. Несмотря на недостаток освеще-
ния, я начал фотографировать затаившуюся птицу. Я опускал
объектив к птице все ниже и ниже. Вдруг, когда объектив был
в 80-85 см от птицы, произошло нечто, совершенно неожидан-
ное. Как фейерверк, с широко расправленными крыльями, с
редкими взъерошенными перышками на еще опушенной го-
лове молодой журавль предстал перед нами во весь рост. От
неожиданности я отпрянул, а собака отскочила и спряталась
за мной. Простояв несколько секунд в этой величественной
позе, а она была действительно величественна, несмотря на
еще неполное оперение, птица принялась усиленно склевы-
вать стебли растущей кругом травы. Подобные «неуместные»
в сложившейся обстановке движения, которые как бы вкрап-
ливаются в поведение животного, детально описаны этолога-
ми. Они обозначаются термином «смещенная активность» (dis-
placement activity). Клевание травы или других предметов ха-
рактерно для многих видов птиц, находящихся в состоянии
агрессии и испуга. Оно весьма ясно проявляется во время дра-
ки домашних петухов. Продолжая склевывать траву, журавле-
нок медленно начал отходить от нас с собакой. По мере того,
как он удалялся, взъерошенные перья постепенно опускались.
Отойдя на 3-4 метра, журавленок внезапно стремительно по-
бежал и через несколько секунд скрылся между кочками и за-
рослями травы.
Вся картина оборонительного поведения журавленка
была исключительно выразительной. В сущности, в поведе-
нии птицы проявилась цепь инстинктивных ритуальных ак-
тов, но можно допустить, что в определенные моменты проис-
ходило и принятие нового решения.
При моем приближении к выводку журавлей, в котором
было два уже почти полностью оперившихся птенца, один из
них полетел вслед за тревожно кричащими родителями. Было
видно, что лететь ему трудно, он еле поспевал за старыми пти-
цами. Другой журавленок выбрал иную тактику. Видимо, он
оценил свои слабые способности к полету и затаился в траве,
плотно прижавшись к земле. Эта пассивная защита продолжа-
Сложные формы поведения птиц
173
лась до того момента, пока я не переступил критическую гра-
ницу. Когда птенец был обнаружен, он применил иную такти-
ку — тактику активной обороны с постепенным удалением от
«врагов». Когда расстояние между нами увеличилось, он убе-
жал.
Таким образом, в интеграции отдельных, довольно про-
стых инстинктивных актов с большой ясностью просвечивал
тот общий фон, который объединяет эти отдельные компонен-
ты в единое целое. Этот фон — оценка ситуации и принятие в
определенный момент общего решения в соответствии с соб-
ственными возможностями. В основе этого общего фона, ин-
тегрирующего отдельные реакции в единое целое, лежит то,
что может быть названо разумом. Конечно, этот разум у под-
растающего журавленка был, несомненно, весьма примитив-
ным. Но в то же время он был достаточно эффективным для
адекватной оценки ситуаций, которые встречаются в среде его
обитания.
Врановые птицы: пластичность поведения в природе
Поведение птиц многих таксономических групп весь-
ма пластично и многообразно. Особенно пластично поведе-
ние птиц, принадлежащих к семейству врановых (или воро-
новых). Вороны с незапамятных времен считаются символом
мудрости среди животных. Ф. Бэкон (1561—1626) в своей зна-
менитой книге «Новый Органон» описал случай, иллюстри-
рующий, согласно его мнению, ум ворона. Найдя в засушли-
вую погоду дупло, на дне которого сохранилось небольшое
количество воды, ворон безуспешно пытался напиться. Вода
была настолько глубоко в дупле, что дотянуться до нее было
нельзя. Тогда ворон начал бросать в дупло камни. Уровень
воды от этого поднялся, и он смог утолить жажду. Видел ли
Бэкон этот разумный способ подъема уровня воды, осуществ-
ленный вороном, не имеет принципиального значения. Важ-
но, что крупнейший ученый своего времени указал на то, что
птицы обладают весьма целесообразным поведением, которое
можно оценить как разумное.
В настоящее время описано много замечательных наблю-
дений о чрезвычайно целесообразном поведении вороновых
птиц, которое трудно охарактеризовать каким-то иным терми-
ном, чем словом «разумный».
В Москве, в тех местах, где мало пешеходов и перекрест-
ков дорог, автомобили идут с большой скоростью. На берегу
174 Часть 1. Л. В. Крушинский. Записки московского биолога
Москвы-реки недалеко от старинной белой церкви, в которой
венчался А. В. Суворов, я наблюдал как-то удивительно целе-
сообразное поведение вороны. Случай был, в сущности, до-
вольно банальным, но в нем проявилась исключительная спо-
собность птицы к сопоставлению скорости проезжающих ав-
томобилей со скоростью своего передвижения. В нескольких
метрах от сквера на асфальте шоссе проезжающие машины
буквально придавили кусок белого хлеба. Ворона, слетевшая
на дорогу, с большой поспешностью отклевывала куски это-
го лакомства. Однако проезжающие машины все время отры-
вали ее от этого занятия. Ворона подпускала идущую маши-
ну очень близко и отбегала перпендикулярно пути машины (к
скверу) почти из-под самых колес. Она не взмахнула крылья-
ми и не отлетела ни одного раза, точно пропускала машину, а
затем быстро возвращалась к вмятому хлебу. Однако один раз
случилось по-другому. Одна из машин двигалась прямо к тому
месту, где кормилась птица, а другая, совершая обгон, шла ме-
жду сквером и этим местом. Что же сделала ворона? Я думал,
что она отлетит, но она быстро побежала к скверу и лишь один
раз взмахнула крыльями, ускоряя движение. Она проскочила
к скверу буквально под самыми колесами идущей на обгон ма-
шины! Какой удивительный расчет и сопоставление скоростей
машины и своей собственной! Могла ли она научиться этому?
Едва ли. Ведь только одна единственная ошибка стоила бы ей
жизни, а при любом обучении ошибки неизбежны. Я привел
только одно из моих наблюдений за поведением вороны. Ко-
нечно, описанный эпизод показывает, какой исключительно
точный расчет она делает, лавируя в сложной обстановке сре-
ди мчащихся по шоссе автомобилей.
В начале этой главы о сложных формах поведения птиц я
разобрал случаи, в осуществлении которых, с моей точки зре-
ния, рассудочная деятельность имеет относительно неболь-
шой удельный вес. В отличие от них исключительно точное
лавирование вороны среди мчащихся машин осуществляется,
по моему мнению, под ведущим влиянием разума.
Это поведение невозможно объяснить с позиций теории
обучения или инстинкта. При любой форме обучения обяза-
тельно должны быть ошибки. Вороны, лавирующие между
колесами автотранспорта, ошибок делать не могли. Каждая
ошибка была бы для них фатальной. В процессе эволюции пу-
тем постепенного отбора у вороновых птиц не мог бы сформи-
роваться инстинкт, обеспечивающий столь точное сопоставле-
Сложные формы поведения птиц
175
ние своих возможностей со скоростью автотранспорта. Ведь
автотранспорт существует всего несколько десятилетий, и за
столь ничтожно короткий период сформироваться подобный
сложный инстинкт не мог. Именно поэтому я считаю, что в ос-
нове удивительной точности в оценке скорости движения ав-
томашин ведущую роль у ворон играет рассудочная деятель-
ность.
Однако рассудочная деятельность врановых птиц сочета-
ется, как я думаю, с проявлением как инстинктов, так и ин-
дивидуального опыта. Инстинкт и здесь совершенно необхо-
дим — он заставляет опасаться приближающейся машины.
Если бы такой боязни не было, птицы вообще не избегали бы
опасных для их жизни объектов. Например, отсутствие хищ-
ников на Галапагосских и Фолклендских островах привело к
тому, что некоторые птицы совсем не боятся человека. Едва
ли они посторонились бы и при виде мчащейся на них авто-
машины.
Индивидуальный опыт, несомненно, позволяет воронам
оценивать скорости своего бега и полета. Но одних этих ком-
понентов, связанных с обучением и инстинктом, еще недоста-
точно для того, чтобы животное с исключительной точностью
в любой новой ситуации могло решать жизненно важную зада-
чу. Для этого необходим разум, в основе которого лежат, несо-
мненно, определенные физиологические механизмы, но более
сложные, чем те, что лежат в основе обучения и инстинктов.
Поведение птиц в чрезвычайно большой степени обуслов-
лено инстинктами. Именно поэтому такие выдающиеся этоло-
ги, как К. Лоренц и Н. Тинберген, сформулировали свои по-
ложения о проявлении и выражении поведения, формирую-
щегося под ведущим влиянием инстинктов, именно на основе
наблюдений за птицами.
Однако, показав строгую детерминированность формиро-
вания поведения птиц на основе инстинктов, этологи вынуж-
дены были констатировать и его огромную пластичность. Эта
пластичность была показана К. Лоренцом именно на приме-
рах формирования поведения птиц из семейства врановых25.
25 Результаты исследований К. Лоренца описаны не только в на-
учных статьях, но и в нескольких научно-популярных книгах: «Коль-
цо царя Соломона», «Человек находит друга», «Год серого гуся», «Аг-
рессия или так называемое зло». — Прим,, сост.
176 Часть 1. Л. В. Крушинский. Записки московского биолога
Рис. 19. К. Лоренц с ручными вбронами. Как собаки, так и
врановые птицы весьма общительны. Врановые, воспитанные
человеком, проявляют к нему очень большую привязанность.
Фото из книги: Wolfgang Shleidt, Konrad Lorenz. Eigentlich wollte ich
ich wildgans werden. Aus тешет leben. Piper, Munchen, Zurich (любезно
предоставлена дочерью К. Лоренца А. фон Кранах, с разрешения
Erbengemeinschaft Konrad Lorenz Altenberg 2005©)
Многие виды воробьиных птиц, к которым принадлежат
и врановые, живут в сообществах. Как показали этологи, меж-
ду отдельными членами сообщества устанавливаются сложные
связи, далеко выходящие за пределы простых иерархических
отношений. Можно предполагать, что такого рода связи в зна-
чительной степени осуществляются на основе достаточно вы-
соко развитой рассудочной деятельности.
У врановых птиц персональное знание друг друга всеми
членами сообщества проявляется не только в соблюдении ие-
рархических отношений (что характерно для групповых отно-
шений и у кур), но и в поддержании целостности сообщества.
Стоит только вспомнить замечательный пример, описанный
К. Лоренцом, когда старые галки из колонии, жившей в его
доме, возвращали молодых птиц, смешавшихся с пролетной
галочьей стаей. Своими криками и движениями они «извлека-
ли» из нее своих слетков и как бы на «привязи» тащили их к
дому. В результате молодые птицы не были увлечены пролет-
ной стаей.
Сложность коммуникативной системы врановых (также
участвующей в поддержании структуры группы) иллюстриру-
ют наши наблюдения за воспитанным в неволе вороном, ко-
Сложные формы поведения птиц
177
торого я вынул из гнезда весной 1962 года. Это был самец, ко-
торого назвали Карлуша. Птенец воспитывался сначала в до-
машних условиях, а затем в лаборатории. Этот ворон выбрал
себе «в пару» другого ворона, тоже самца. В этой паре Карлу-
ша опекал вторую птицу, ухаживал за ней, отдавая ей часть
лакомств, получаемых от людей. Время от времени он выпол-
нял перед своим подопечным ритуал ухаживания, при этом
говорил: «Карлуша». Из всех выученных слов он произносил
это наиболее отчетливо.
Необходимо указать, что из всех врановых птиц именно
вороны обладают наиболее развитой способностью к подра-
жанию различным звукам, в том числе и словам. Один из уче-
ников К. Лоренца, Е. Гвиннер, установил, что воспитанные
им вороны подражали крику серых ворон, журавлей, индю-
ков, лаю собак и другим звукам. Они могли произносить от-
дельные слова и целые фразы, используя их и при обраще-
нии друг к другу. Очень интересным было поведение самца
по кличке Вотан при общении со своей самкой. Во время уха-
живания Вотан подзывал ее к корму, используя не видоспеци-
фический звуковой сигнал «кро», а выученное им слово «комм»
(нем. стптеп — подходить).
Гвиннер справедливо указывал на то, что слово «комм»,
которое ассоциировалось у Вотана с получением корма, при-
обрело у него абстрактное значение, давшее возможность про-
извольной передачи элементов смысловой информации.
У другой пары воронов Гвиннер также наблюдал исполь-
зование выученных слов для общения друг с другом. Самец в
этой паре постоянно кричал: «Комм, Дора, комм», свистел и
имитировал человеческий кашель. Самка в присутствии сам-
ца никогда не издавала этих звуков. Однако когда тот вылетал
из клетки, она сама начинала кричать: «комм, комм». В ответ
на этот крик самец издавал свист или также кричал: «Комм,
Дора». После возвращения самца в клетку Дора переставала
его звать. Этот пример показывает, что вороны помимо ви-
доспецифических сигналов могут использовать для общения
и индивидуализированные звуки. Можно думать, что эти зву-
ки способствуют узнаванию и призыву своих половых партне-
ров. Возможно, что по этим же индивидуализированным зву-
кам потомки узнают и находят своих родителей.
Очевидно, что оперирование определенными звуками,
имеющими некоторое абстрактное значение, увеличивает со-
>2 — 6993
178 Часть 1. Л. В. Крушинский. Записки московского биолога
гласованность действий среди птиц семейства врановых. Не-
сомненно, что использование индивидуально выученных зву-
ков в качестве сигналов для выполнения каких-либо совмест-
ных действий возможно только среди птиц, индивидуально
знающих друг друга и обладающих достаточно высоко разви-
той рассудочной деятельностью.
Иерархические отношения, которые вносят определенный
порядок в сообщество животных, возможны только у живот-
ных, персонально знающих друг друга. Классическим приме-
ром иерархически организованного сообщества является коло-
ния кур, описанная еще в 20-е годы XX в. норвежским ученым
Шельдерупп-Эббе. Такая структура группы устанавливается на
основе агрессивных отношений между отдельными особями. В
результате агрессивных столкновений каждая особь занимает
определенное место на иерархической лестнице.
У врановых птиц, в сообществах которых также имеются
агрессивные взаимоотношения и установившаяся иерархия,
существует в то же время и система значительно более слож-
ных взаимодействий. Так, например, иерархические отноше-
ния среди самок в колонии галок устанавливаются не только
в результате конфликтов между отдельными особями. К. Ло-
ренц показал, что большую роль в этом играет тот самец, с
которым спарилась самка. Когда самка, стоявшая на низком
уровне иерархической лестницы, спарилась с доминантным
самцом, то она автоматически поднялась на самую высокую
ступень доминирования. Ее могучий покровитель обеспечива-
ет боязливое «преклонение» перед ней всех самок сообщест-
ва. Необходимо отметить, что «весть» о том, что забитая самка
стала фавориткой доминантного самца, быстро распространи-
лась по всей колонии. С этого дня ни одна галка не сделала ни
одного агрессивного выпада против ранее третируемой всеми
птицы. Но и сама эта самочка сразу поняла свое новое поло-
жение и использовала его в отношениях со своими бывшими
обидчиками!
Едва ли такие отношения, как в сообществе врановых,
могут сложиться у птиц, обладающих низким уровнем рас-
судочной деятельности. Только в сообществе умных живот-
ных, понимающих тонкие нюансы групповых отношений, мо-
гут происходить столь быстрые перестройки в иерархической
структуре.
Сложные формы поведения птиц
179
Несмотря на то, что одной из особенностей врановых яв-
ляется значительное разнообразие типов организации сооб-
ществ, в то же время для них характерны и определенные
черты сходства. Наблюдается целый ряд переходов типов ор-
ганизации сообществ у разных видов птиц этого семейства.
Одни, как, например, ворон, в течение всего года живут в ос-
новном парами, разъединяясь на короткие периоды во вре-
мя поисковых полетов за кормом. Другие, например, галки и
грачи, образуют более или менее стабильные колонии. В пе-
риод размножения вороны, сороки, сойки разбиваются на
пары, которые сохраняются в течение многих лет. По оконча-
нии периода размножения эти птицы снова объединяются в
колонии. Такие колонии насчитывают иногда до нескольких
десятков тысяч птиц. Эти крупные скопления представляют
собой анонимные группировки, однако в их пределах отдель-
ные группы родственных друг другу птиц продолжают сохра-
нять свое единство.
У одиночно гнездящихся вороновых птиц, какими явля-
ются вороны, молодняк летает с родителями до начала зимы,
после чего взрослые птицы продолжают держаться парой.
Обычно они придерживаются того района, где находится их
гнездо. В последующие годы для вывода птенцов использу-
ется старое гнездо или устраивается новое на том месте, где
было старое, или на соседнем дереве. Молодые вороны, отде-
лившись от старых, летают поодиночке, пока не образуют соб-
ственную пару. Несмотря на то, что образование стай не ха-
рактерно для воронов, тем не менее, в условиях вольерного
содержания эти птицы образуют индивидуализированные со-
общества с четкой иерархией, в которые не допускаются чу-
26
жие птицы .
В отличие от воронов, молодые сороки и сойки в естест-
венных условиях продолжают держаться вместе со стары-
ми птицами в течение всей зимы. Иногда в одну группу объ-
единяются два-три выводка, которые придерживаются своего
26 Gwinner Е. Beobachtungen fiber Nestbau und Brutpflege des
Kolkraben (Corvus corax) in Gefangenschaft. J. Ornithol. 1966, Bd. 106,
h. 6. S. 146—178. Следует отметить, что за годы, прошедшие после на-
писания книги (к концу XX века), в социальном поведении воронов
появились некоторые изменения, в частности значительно более ярко
проявилась тенденция к образованию больших стай этих птиц на
свалках и около других источников массового корма. — Прим. сост.
12*
180 Часть 1. Л. В. Крушинский. Записки московского биолога
гнездового района. Тем не менее для этих птиц не характер-
но образование больших стай. У серых ворон и кедровок по-
сле выведения молодняка в течение первых полутора месяцев
семейные группировки держатся вместе. Но уже к концу лета
и началу осени начинается объединение двух-трех семейств. К
октябрю такие локальные семейные группировки объединя-
ются в огромные стаи. Часть таких стай продолжает держать-
ся в районе своего гнездования, другая откочевывает в более
богатые пищей районы.
У ворон, как и у грачей, огромные скопления птиц на
ночевках являются анонимными. Однако имеются основа-
ния считать, что в этих стаях родственные группировки осо-
бей, персонально знающих друг друга, продолжают держать-
ся вместе.
По моим наблюдениям, после того, как отдельные вывод-
ки ворон объединяются в небольшие локальные группировки,
в них устанавливается система опознавания отдельных входя-
щих в нее членов. Это происходит при помощи своеобразной
переклички между птицами. Начало этой переклички мож-
но услышать уже в начале сентября. Группа птиц, состоящая
из 20-30 особей, рассаживается на близко стоящих деревьях
и начинает каркать. При этом соблюдается совершенно оп-
ределенный порядок подачи голосов. В то время как одна из
птиц каркает, остальные сохраняют полное молчание. После
того, как она «прокаркала», через некоторый промежуток вре-
мени начинает каркать другая ворона и т. д. Эта перекличка,
которая поражает огромным своеобразием и индивидуальны-
ми особенностями голоса каждой вороны, продолжается око-
ло полутора часов. Перекличка обычно начинается в вечерние
часы и прекращается с наступлением темноты.
Поскольку голос каждой вороны сохраняет в течение это-
го вечернего «концерта» свою индивидуальность, несомнен-
но, что в этот период каждая птица данного сообщества имеет
возможность познакомиться с голосами всех его членов.
Когда слушаешь такие вечерние переклички и обдумыва-
ешь их биологическое значение, создается впечатление, пере-
ходящее в убежденность, что с их помощью происходит об-
разование индивидуализированного сообщества, в котором
отдельные его члены узнают друг друга по голосам. При по-
мощи этого механизма, несмотря на включение такой труп-
Сложные формы поведения птиц
181
пы в огромные анонимные скопления, целостность каждой от-
дельной локальной группировки сохраняется.
В связи с таким выводом сразу возникает вопрос о биоло-
гическом значении сохранения целостности таких родствен-
ных локальных группировок птиц. К ответу на этот вопрос мы
подойдем несколько позднее, когда будем говорить об особен-
ностях микропопуляций голубей и врановых.
Изучение рассудочной деятельности птиц
в лаборатории и в природе
Теперь я отойду на время от описания рассудочной дея-
тельности птиц в естественных условиях и обращусь к экспе-
риментальным исследованиям этого явления. В нашей лабо-
ратории они систематически проводятся с 1953 года. Они со
всей определенностью показали, что птицы разных система-
тических групп обладают различной способностью к реше-
нию предъявляемых задач. Наиболее полные исследования
были проведены на голубях, курах и птицах из семейства во-
роновых.
Эти сравнительные исследования показали, что голуби
плохо решают задачи, в которых необходимо оперировать
простейшими законами, связывающими предметы и явления
окружающего мира. При предъявлении им задач, в которых
необходимо экстраполировать вектор перемещения приман-
ки за непрозрачной ширмой, голуби обычно сразу отходят от
ширмы и их поведение бывает беспорядочным, напоминаю-
щим «броуновское» движение.
Значительно более упорядоченные действия наблюдают-
ся у кур, которые явно делают попытки к поиску скрывшего-
ся из поля зрения корма. Однако у них не наблюдается стати-
стически достоверного превалирования правильных обходов
ширмы (решений задачи) над неправильными. И, тем не ме-
нее, среди более чем 130 исследованных кур были отдельные
особи, которые без специального обучения правильно решали
предъявляемую задачу. Этот факт был выявлен и у других жи-
вотных. Он показал, что среди особей одного и того же вида
наблюдается большое разнообразие в способностях к реше-
нию элементарных логических задач. Ввиду этого говорить,
что куры и даже голуби (у них наблюдаются элементы попы-
ток решения задач) совершенно не обладают рассудочной дея-
тельностью, едва ли правильно. У кур и даже голубей имеются
182 Часть 1. Л. В. Крушинский. Записки московского биолога
элементы разума, но он не сравним с уровнем развития рассу-
дочной деятельности птиц семейства вороновых.
Вороны, сороки и грачи успешно решали задачу, в кото-
рой требовалась способность к экстраполяции, почти с таким
же успехом, как и собаки. Уже при первом предъявлении за-
дачи эти птицы совершенно точно улавливали вектор переме-
щения приманки и бежали в направлении движения корма,
обходили ширму и подходили к нему. Однако когда задача ус-
ложнялась (к ширме ставили «приставки», вынуждавшие пти-
цу бежать к корму окольным путем), у врановых птиц появля-
лись ошибки, которые при многократных предъявлениях по-
степенно исчезали.
Если какая-то группа животных решает задачу безошибоч-
но при первых же предъявлениях, мы имеем право говорить о
ведущем влиянии рассудка. Однако если для ее решения тре-
буется многократное повторение, то в этом случае необходи-
мо учитывать и роль обучения. Для случаев, когда обучение
и понимание животным логической структуры предъявляемо-
го теста взаимодействуют, ученые ввели термин «инсайт-обу-
чение».
При сравнении успешности решения экстраполяционной
задачи врановыми птицами и курами различие между двумя
механизмами ее решения (при участии рассудка и путем обу-
чения) выступает весьма наглядно.
Экспериментаторам оказалось достаточно нелегко обу-
чить кур решать относительно трудную для них задачу (шир-
ма с усложненной приставкой).
Что означает выражение «экспериментаторам оказалось
нелегко»? Это значит, что части кур (примерно трети) экспе-
риментатор активно «помог». Так, например, куры в процес-
се обучения часто начинали шаблонно обходить ширму с од-
ной и той же стороны независимо от направления перемеще-
ния корма. Если такие «односторонние» обходы повторялись
достаточно долго, то корм начинали продвигать только в про-
тивоположную сторону. В результате птица не получала под-
кормки до тех пор, пока не прекращала такие «односторонние
обходы». Проводя в ходе работы подобное «угашение» этих
шаблонных бессмысленных обходов ширмы с одной стороны,
можно довести уровень выполнения правильных решений за-
дачи до принятого критерия. В этом случае куры начинали
решать задачу, по-видимому, в результате инсайт-обучения.
Сложные формы поведения птиц
183
В отличие от кур у врановых угашение односторонних об-
ходов (т. е. помощь от экспериментатора) понадобилось толь-
ко одной птице из более чем сотни. Остальные смогли решать
задачу самостоятельно и при первом, и при многократных
предъявлениях. Что же касается голубей, то, как показали
наши опыты по изучению способности к экстраполяции, рас-
судочная деятельность у них развита слабо. У них выявилась
ярко выраженная тенденция к стереотипным реакциям, кото-
рые с трудом поддавались угашению.
Для демонстрации значительных различий в пластично-
сти поведения голубей и ворон приведу два примера. Среди
наших подопытных был один уличный сизарь. С самого нача-
ла предъявлений задачи с ширмой у него сформировались од-
носторонние обходы, т. е. независимо от того, в какую сторону
двигался корм, голубь всегда обходил ширму слева. Напомню,
что информацию о направлении движения корма можно полу-
чить через щель в ширме. Убедившись в стереотипности реак-
ций птицы, мы начали перемещать корм только в правую сто-
рону. Однако угашения односторонних обходов не произош-
ло — голубь продолжал бегать в левую сторону, т. е. туда, где
никакого корма не было. После нескольких десятков повторе-
ний опыт был прекращен.
А вот опыт с вороной Варюшей. Работая с ней, мы пере-
мещали корм только вправо 100 раз подряд, при этом птица
каждый раз правильно обходила ширму и получала подкреп-
ление. На 101-й раз корм переместили влево. Сделав одну
ошибку, ворона дальше обходила ширму только со стороны
движения корма. Таким образом, приведенные примеры по-
казывают, что голубей трудно «вывести» из шаблонного, сте-
реотипного и, в общем, довольно бессмысленного поведения,
тогда как ворону, наоборот, трудно заставить производить та-
кие действия стереотипно даже путем длительного обучения.
Приведенные примеры, как мне кажется, показывают ра-
зительные различия в уровне рассудочной деятельности этих
птиц. А вот куры занимают промежуточное положение между
ними, но оказываются все же гораздо ближе к голубям, чем к
врановым птицам.
Что же выявилось у других птиц? В наших опытах оказа-
лось, что хищные птицы (канюки, ястребы и соколы) не про-
явили высоко развитой способности к экстраполяции. Исклю-
чение составляют осоеды, которые проявили эту способность,
184 Часть 1. Л. В. Крушинский. Записки московского биолога
и это не удивительно. В естественных условиях они питаются
личинками ос, гнезда которых находят с большим искусством.
Я думаю, что им приходится для этого прослеживать направ-
ление полета этих насекомых. При этом едва ли осоед летит
точно за осой. Вероятнее всего, улавливая направление поле-
та осы, эти птицы путем экстраполяции находят и само гнез-
до. Видимо, сам образ жизни, способ нахождения пропитания
и создал осоедов такими, какие они есть: способными к экст-
раполяции. Это и было выявлено в наших экспериментах.
Мы работали и с утками, но оказалось, что именно для
этих птиц (единственного вида из исследованных нами) мето-
дика с ширмой оказалась неадекватной. В противоположность
другим животным, утки очень плохо тянутся за кормом. Как
только корм отодвигался от щели, они вынимали из нее голо-
ву и начинали пятиться в противоположную от движения кор-
ма сторону, тесно прижавшись к самой ширме. Таким спосо-
бом они могли проследить за направлением движения корма
на большом расстоянии. Однако этот маневр приводил к тому,
что, пятясь задом, они оказывались близко от противополож-
ного конца ширмы, что увеличивало вероятность неправиль-
ных обходов. В целом, на основании опытов с применением
ряда методик, дающих возможность оценить уровень разума,
я могу сказать, что утки по этому свойству высшей нервной
деятельности значительно ниже, чем врановые, но выше, чем
голуби. По уровню своей рассудочной деятельности они срав-
нимы с курами 27.
Мы предлагали эту задачу также серым воронам, сорокам
и грачам. Можно ли сказать, кто из них обладает лучшей спо-
собностью к экстраполяции?
Известный натуралист и писатель Э. Сетон-Томпсон в
рассказе «Серебряное Пятнышко» описал поведение амери-
канских ворон. Причем этот прекрасный знаток поведения
животных оценивал их как весьма умных птиц. В качестве
примера, иллюстрирующего ум ворон, автор приводит сле-
дующий случай. Ворона, увидев упавший в ручей кусок хлеба,
хотела его схватить. Но этого ей не удалось сделать, так как
поток воды унес хлеб в трубу. Тогда птица полетела к проти-
27 В опытах с утками участвовала проходившая в лаборатории
стажировку аспирантка К. Лоренца Д. Кальтенхойзер. Ее воспоми-
нания напечатаны во второй части книги. — Прим. акт.
Сложные формы поведения птиц
185
Рис. 20. Траектории перемещения птиц после исчезновения
кормушки в тоннеле. А - голубь; б - курица; в - сорока (см. текст).
Пунктиром показан путь птицы до исчезновения приманки в
коридоре
воположному концу трубы и дождалась, когда течение выне-
сло ей кусок лакомства.
В сущности, это типичный случай экстраполяции. Видел
ли Сетон-Томпсон подобный случай сам или слышал о нем от
кого-либо, сказать трудно. Но один из вариантов наших опы-
тов по определению способности к экстраполяции у птиц был
очень близок к задаче, которую решила ворона в описанном
случае. Кормушка движется по рельсу, птица может клевать из
нее корм. Затем кормушка скрывается в коридоре-туннеле за
клапаном, а затем выезжает из его противоположного конца.
Опыты показали, что после того, как корм исчез, разные пти-
цы ведут себя весьма по-разному. После исчезновения корма в
таком коридоре голуби, как правило, отходят от места его ис-
чезновения и идут вспять вдоль рельса, по которому кормуш-
ка двигалась. Никаких попыток экстраполяции вектора пере-
мещения приманки у них обнаружить не удалось (рис. 20).
Куры и утки после того, как корм исчезал в коридоре, не-
много задерживались около того места, где он скрылся из поля
зрения. Некоторые куры ходили около начала коридора не-
сколько десятков секунд и даже продвигались вдоль него на
короткое расстояние. Они, безусловно, понимали, что скрыв-
шийся корм находится где-то в коридоре.
Совершенно иначе вели себя врановые птицы. Как только
корм исчезал за клапаном, они бежали вдоль коридора. Они,
186 Часть 1. Л. В. Крушинский. Записки московского биолога
несомненно, ясно понимали, что он продолжает двигаться в
коридоре. Так вот здесь, в опытах с коридором, выявилось,
что способность к экстраполяции оказалась наиболее чет-
ко выраженной у сорок. Обе птицы, пробежав вдоль коридо-
ра, остановились у его противоположного конца в «напряжен-
ной» позе и ждали появления кормушки. Поведение обеих со-
рок было исключительно четким и целенаправленным. Уже
в этих опытах у меня создалось впечатление, что сороки луч-
ше, чем грачи и вороны, экстраполируют направление движе-
ния исчезнувшего из поля зрения движущегося раздражите-
ля (рис. 20).
Это впечатление неожиданно подтвердилось и при наблю-
дении за поведением врановых птиц в естественных условиях.
В начале июня 1970 года я сидел с фотоаппаратом на склоне
густо заросшего оврага над лисьей норой, земля перед кото-
рой была усыпана перьями домашних птиц и молодых грачей.
За оврагом начиналось засеянное пшеницей поле, примыкаю-
щее к небольшой деревне, около которой был старый сосно-
вый парк. В нем грачи каждый год строили свои гнезда.
Лисицы имеют обыкновение посещать грачевники, нахо-
дя там выпавших из гнезд и плохо летающих грачат. Проси-
дев минут 20, я вдруг услышал невероятный гвалт, начавший-
ся около грачиной колонии. Птицы неистово кричали. Затем
весь этот гвалт отделился от грачевника и стал приближать-
ся к оврагу, около которого я сидел. Я не сомневался, что гра-
чи заметили лисицу и преследуют ее. Когда грачиный крик
приблизился к лесу, к нему присоединился тревожный крик
серых ворон и стрекотание сорок. Где-то высоко прокарка-
ли вороны. Докатившись до противоположного края оврага
(где сидел я), весь этот гомон стал перемещаться вдоль опуш-
ки леса. Затем внезапно крик грачей затих, но крик серых во-
рон и стрекотание сорок продолжались. По этому крику мож-
но было судить, что лисица переходит овраг метрах в ста левее
нор. Постепенно затих крик ворон, но усиленное стрекотание
сорок продолжалось в частом ельнике, росшем по тому скло-
ну оврага, где была нора. Стрекотание сорок было все ближе
и ближе. Вот оно уже совсем близко за моей спиной. Я обо-
рачиваюсь и вижу, что на самый край оврага, в 4-5 метрах от
меня выходит лисица. Увидев меня, она моментально отскаки-
вает. И еще некоторое время под неистовое стрекотание сорок
Сложные формы поведения птиц
187
можно было проследить ее путь среди мелких, густо растущих
елок. Для меня совершенно очевидно, что как только лиси-
ца пересекла поле и вошла в густые заросли на краю оврага,
она уже не была все время на виду у преследующих ее птиц.
Ее можно было видеть только в те моменты, когда она перехо-
дила от одних зарослей к другим. А выбрала она путь по наи-
более заросшему участку леса вдоль оврага. Из-за этого манев-
ра большую часть пути лисица была вне поля зрения пресле-
довавших ее птиц. Для того чтобы следовать за ней так точно,
безусловно, необходима высокоразвитая способность к экстра-
поляции. Это и продемонстрировали сороки.
Данные лабораторных исследований и наблюдений за по-
ведением врановых птиц в природе совпали. Очевидно, мож-
но сделать вывод, что сороки обладают особенно хорошо вы-
раженной способностью к экстраполяции.
Имеет ли биологическое значение способность к экстра-
поляции в естественных условиях жизни птиц? Думаю, что на
этот вопрос можно со всей определенностью ответить положи-
тельно.
Я многократно проводил в естественных условиях экспе-
рименты, выявляющие способность птиц к экстраполяции.
Опыт ставился следующим образом. Я наблюдал такую си-
туацию, когда одиночная птица сидит на открытом месте, до-
пустим, на поле, на дереве, или на воде (в случае водоплаваю-
щих птиц). Недалеко от нее находится какое-нибудь укрытие,
за которым может спрятаться человек. Например, грач си-
дит в 15-20 метрах от сложенных штабелем досок. Я начинаю
свой полевой эксперимент с расстояния в 100-200, а то и бо-
лее метров от птицы и укрытия. На таком расстоянии врано-
вые птицы, как правило, не обращают внимания на человека.
Выбираю свой путь таким образом, что если далее пойду пря-
мо на грача, то луч, идущий от меня к птице, проходит близ-
ко, в 1-2 метрах от укрытия (штабеля досок). С этой позиции я
иду прямо по направлению к птице. Как правило, уже со 100-
120 метров птицы начинают следить за идущим по направле-
нию к ним человеком. Но я следую не совсем точно по «лучу»,
идущему от меня к птице, а немного отклоняюсь в ту сторону,
где находится укрытие. В этом случае я неизбежно с какого-
то момента буду приближаться к ней за укрытием. Как только
мой путь к птице загораживается укрытием, врановые птицы,
188 Часть 1. Л. В. Крушинский. Записки московского биолога
как правило, улетают. Уловив вектор перемещения идущего
человека, они экстраполируют неизбежность его приближе-
ния к ним за укрытием.
Я многократно проделывал подобные эксперименты и
всегда с одним и тем же результатом. Серые вороны, грачи и
сороки не дают подойти к себе за укрытием. Однако при про-
ведении указанных экспериментов имеет значение возраст
птиц. Весенне-летние слетки врановых очень мало пугливы.
Они подпускают подходящего к ним человека на очень близ-
кое расстояние, иногда даже на расстояние протянутой руки.
Как показали исследования этологов из школы К. Лоренца,
для того, чтобы птенец врановых начал бояться человека, не-
обходимо, чтобы его приближение сопровождалось тревож-
ным криком его родителей. В течение первых нескольких
месяцев жизни птицы формируется ее отношение к челове-
ку. Оно в большой степени зависит от тех условий, где птицы
встречаются с человеком. Большую роль здесь играет форми-
рование соответствующей традиции. Так, в городах эти пти-
цы почти не боятся человека и подпускают его к себе на весь-
ма близкое расстояние.
Учитывая вышесказанное, я, как правило, проводил свои
исследования в весенние месяцы (апрель, первая половина
мая). Это время удобно тем, что гарантирует возможность на-
блюдения только за взрослыми врановыми птицами, а также
и тем, что в этот период еще не распустились листья, и не вы-
росла трава, и местность, в которой проводятся наблюдения,
хорошо просматривается. Свои наблюдения я проводил за го-
родом.
Убедившись, что врановые птицы экстраполируют вектор
приближения к ним «врага», я захотел выяснить, а как будут
себя вести в такой же ситуации другие птицы, поведение ко-
торых изучалось в нашей лаборатории. Наблюдения за пове-
дением уток, также проведенные в весенние месяцы, показали
резкие отличия от врановых птиц. Оказалось, что утки, кото-
рые издалека видят идущего к ним человека, не улетают, если
путь последнего закрыт от них препятствием.
В идентичных условиях сорока, сидящая на поле по другую
сторону оврага, который лежал на моем пути, слетела сразу же
после того, как я спустился в овраг и стал невидим для нее.
Сложные формы поведения птиц
189
Признаться, такая беспечность диких пролетных уток, по
которым на пути их весеннего перелета вероятно не один раз
стреляли люди, меня бы очень удивила, если бы я не был под-
готовлен экспериментами, проведенными в нашей лаборато-
рии. Несмотря на то, что у уток имеются некоторые элементы
разума, тем не менее, их рассудочная деятельность не настоль-
ко развита, чтобы экстраполировать вектор передвижения
биологически значимого для них раздражителя, как это дела-
ют врановые!
Из куриных птиц наиболее удобным объектом для прове-
дения полевых наблюдений способности к экстраполяции ока-
зались рябчики. Основное удобство работы с ними заключает-
ся в том, что в весенние месяцы этих птиц очень легко обнару-
жить. При помощи манка, издающего высокий свист, можно
легко имитировать призывный крик самцов. Самец подлетает
к человеку и открыто садится на дерево в нескольких десятках
метров от него. В лесу всегда есть толстые деревья, за которы-
ми можно спрятаться, приближаясь к рябчику.
Первое, что меня удивило в поведении рябчика, это очень
быстрое забывание того места, где птица встретилась со сво-
им врагом-человеком. Если рябчик подлетел или подбежал к
манящему человеку и заметил его, он, как правило, отлетает.
Однако если, не сходя с этого места, продолжать манить пти-
цу, то через несколько минут он снова подлетает к человеку,
а увидев его, — отлетает. Таким образом, стоя на одном и том
же месте, можно несколько раз за короткий промежуток вре-
мени подозвать одну и ту же птицу.
Такая быстрая «забывчивость» рябчиками места встречи
с опасностью указывает на какую-то примитивность их пове-
дения, которая резко контрастирует с поведением птиц из се-
мейства врановых. Что касается способности рябчиков экст-
раполировать путь приближающегося, но спрятавшегося за
укрытием врага, то она также не сравнима с врановыми. Сидя-
щий на дереве рябчик подпускает на очень близкое расстоя-
ние — на 10-15 метров идущего на него человека, если тот на
какое-то время оказался отгороженным от него заслоном. Од-
нако, если птица видит приближающегося человека, то под-
пускает его не ближе, чем на 30-40 метров.
Большое различие между врановыми птицами и рябчи-
ками наблюдается в их оценке направления и расстояния до
190 Часть 1. Л. В. Крушинский. Записки московского биолога
двигающегося врага. Для рябчиков основное значение имеет
то расстояние, на котором находится от него враг. Рябчик мо-
жет улететь от обнаруженного им врага даже и в том случае,
если тот удаляется от него. Что касается врановых птиц, то
они, как правило, учитывают не только то расстояние, на ко-
тором находится от них враг, но и направление его перемеще-
ния. Они улетают, в основном, в том случае, если человек идет
прямолинейно и приближается к ним.
Таким образом, все эти многолетние наблюдения за по-
ведением птиц в естественных условиях полностью совпали с
теми результатами, которые были получены в лабораторных
экспериментах. Они выявили высоко развитую способность
врановых птиц экстраполировать направление прямолиней-
но двигающегося раздражителя. Эта способность, несомнен-
но, развита у них значительно лучше, чем у птиц других систе-
матических групп, например, уток и рябчиков.
Все это казалось вполне логичным и совпадало с тем фак-
том, что полушария мозга врановых значительно лучше разви-
ты, чем у представителей других систематических групп птиц,
обитающих в средней полосе северного полушария нашей
планеты. Так, по данным А. Портмана 28, индекс относитель-
ного объема полушарий у голубя равен 4,0, у курицы — 3,27,
у утки (Anas plalyrhynchos) — 6,08, у сокола (Falco falco) — 8,24, у
сороки (Pica pica) — 15,81, у грача (Corvus frugilegus) — 15,68, у
вороны (Corvus cornix) — 15,38.
Все это совпадает с тем, что птицы из семейства врановых
проявляют большую пластичность поведения в приспособле-
нии к меняющимся условиям среды своего существования. Их
способность к прогнозированию событий выше, чем у других
птиц, и может быть оценена как элементарный разум.
Однако в лабораторных условиях при изучении способно-
сти врановых птиц к экстраполяции выявился весьма удиви-
тельный факт, который показал, что элементарная рассудоч-
ная деятельность животных таит в себе совершенно неожи-
данный парадокс. Началось все с опытов, которые мы стави-
ли с вороной по кличке Варя. Эта птица, воспитанная в до-
машних условиях, была чрезвычайно ручной, совершенно не
боялась людей и условий лаборатории. В ее поведении были,
№ Portmann A. Etudes sur la cerebralisation chez les oiseau I, II, III.
Alauda, 1946—1947. № 14. P. 2—20; № 15. P. 1—5, 161—171.
Сложные формы поведения птиц
191
если можно так выразиться, элементы нахальства. Так, напри-
мер, она вытащила из закрытого, но не запертого портфеля
мой завтрак, завернутый в бумагу. И вот однажды, проводя с
Варей опыты, где ей предлагался усложненный вариант экст-
раполяционной задачи, мы с Д. А. Флёссом заметили, что во-
рона боится ширмы с приставкой, за которой ей нужно было
найти корм. В течение предыдущего опытного дня птица пра-
вильно выбрала направление отодвинувшегося от щели корма
шесть раз подряд. Она обегала ширму и ела найденный корм.
А здесь обнаружилась боязнь ширмы — она не подходила к
ней и не ела даже корм, стоящий перед щелью!
Сразу же возникла мысль, а не развился ли у вороны нев-
роз в результате перенапряжения ее нервной системы в пре-
дыдущем опыте? Этот невроз мог проявиться в виде боязни
ширмы, которую Варя так успешно обходила в предыдущих
опытах. Вынесли из комнаты ширму с приставкой и постави-
ли кормушку на то место, где она стояла за ширмой. Варя сра-
зу бросилась к кормушке и начала с жадностью есть!
Внесли ширму — опять то же самое. Птица не подходит
к ширме и не ест корм. Так и пришлось прекратить опыты с
этой вороной. Хочу подчеркнуть, она боялась только ширмы;
ни обстановки лабораторного помещения, ни нас она совер-
шенно не боялась.
Этот парадоксальный случай был замечен в начале нашей
работы с врановыми птицами. И мы отнеслись к нему, как к
интересному казусу. Однако дальнейшие опыты с другими
птицами, как с воронами, так и с грачами, показали, что раз-
витие невротического поведения, выражающегося в боязни
ширмы, появляется у этих птиц довольно часто. Причем эта
своеобразная фобия обнаруживается после нескольких пра-
вильных решений задачи, в которых птица каждый раз полу-
чает награду.
Ну а куры? Ведь среди них были отдельные особи, кото-
рые также решали правильно ту же задачу, и, наконец, подав-
ляющее большинство кур постепенно обучалось решать ее.
И вот опять парадокс. Ни у одной курицы или петуха (а их
было 131) мы никогда не видели появления боязни обстанов-
ки опыта!
Какой же вывод можно сделать из того факта, что у птиц
после успешного решения задачи, требующего напряжения
умственной деятельности, развивается боязнь эксперимен-
192 Часть 1. Л. В. Крушинский. Записки московского биолога
Рис. 21. Схема эксперимента по оперированию эмпирической
размерностью фигур. 1 — сквозь щель в непрозрачной ширме
птица видит корм; 2 — корм закрывают непрозрачной преградой,
за которой его накрывают «объемной» фигурой (куб), рядом
устанавливают плоскую фигуру — квадрат; 3 — преграду убирают,
и на глазах у птицы две фигуры разъезжаются в стороны; 4 —
птица выбирает объемную фигуру с кормом, который в ней
спрятан
Сложные формы поведения птиц
193
тальной установки и за счет этого отказ от дальнейшего реше-
ния? И, наоборот, у птиц со слабо развитым интеллектом, ко-
торым для решения тех же задач требуется обучение, такого
явления не наблюдается. Очевидно, из этого следует сделать
вывод, что напряжение умственной деятельности трудно для
животного. И в качестве защитного механизма против перена-
пряжения нервная система использует своеобразный, но весь-
ма эффективный прием. У животного развивается боязнь той
обстановки, которая непосредственно связана с решением оп-
ределенной логической задачи.
Таким образом, наблюдение за поведением вороны Вари
подвело нас к интересному и важному вопросу — возможно-
сти наблюдать закономерности возникновения своеобразного
экспериментального невроза у животных при напряженной
умственной нагрузке.
Дальнейшие исследования этой важной проблемы не ог-
раничились птицами. Подобные явления наблюдались и у
млекопитающих (кроликов, крыс и мышей), а также у репти-
лий (болотных и сухопутных черепах). При этом выявилось,
что у этих животных после правильных решений предъяв-
ляемых задач наблюдаются резкие изменения электрической
активности мозга. На фоне сильного возбуждения мозга (как
корковых, так и подкорковых структур) развиваются фобии и
другие нарушения поведения.
Говоря о лабораторных исследованиях интеллекта птиц, я
останавливался в основном на изучении их способности к экс-
траполяции. Но это только один из имеющихся в наших ру-
ках методов объективного изучения рассудочной деятельно-
сти животных.
Применение других методов подтвердило весьма высокий
уровень ума врановых птиц. Оказалось, что они без предва-
рительного обучения понимают, что объемная приманка мо-
жет быть вмещена только в объемную, но не в плоскую фигу-
ру. Эту трудную задачу, которую решают только такие умные
животные, как обезьяны, дельфины, бурые медведи, решают
также и вороны, серые вороны, грачи и сороки.
В целом, я затрудняюсь ответить на вопрос: кто умнее, со-
баки или врановые птицы? Конечно, и те, и другие достаточно
умны, но в обеих группах существует очень большая изменчи-
вость в уровне развития их умственной деятельности.
13 - 6993
194 Часть 1.Л.В. Крушинский. Записки московского биолога
Достаточно детально разобрав имеющиеся данные об
уровне развития рассудочной деятельности вороновых птиц,
можно прийти к несомненному выводу, что эти птицы облада-
ют высоко развитым интеллектом, сравнимым с умом хищных
млекопитающих 29.
Поведение кур
Высоко оценивая пластичность поведения воробьиных и,
в том числе, вороновых птиц, я в то же время старался най-
ти «проблески» рассудочной деятельности у птиц и других от-
рядов. Материалом для этого служили, прежде всего, домаш-
ние куры, уличные сизые голуби и, в какой-то степени, раз-
ные виды диких уток. Хотя поведение этих птиц, изучавшееся
в лабораторных условиях, было рассмотрено выше, тем не ме-
нее, имеется необходимость еще раз вернуться к особенностям
их поведения в естественных условиях.
В течение всей своей жизни я всегда интересовался пове-
дением кур, поскольку они очень доступны для проведения
наблюдений. Общий вывод, который может быть сделан, —
это огромная роль инстинктов в их поведении, как индивиду-
альном, так и общественно-групповом.
Общественные отношения у кур складываются на осно-
ве значительного числа видоспецифических сигналов (их бо-
лее 20), которыми они обмениваются. Если цыпленок с пер-
вых часов после вылупления воспитывается курицей или вме-
сте с другими цыплятами, эти видоспецифические звуковые
сигналы и некоторые вторичные половые признаки будут иг-
рать ведущую роль в их групповых отношениях в течение по-
следующей жизни.
Куры в значительной степени оказываются «рабами своих
инстинктов». Иногда приходится удивляться малой пластич-
ности их поведения. Я видел, как в сообщество, включавшее
небольшую группу кур и петуха, была введена новая курица,
которая заняла высокое иерархическое положение в отноше-
ниях с курами, но в ее отношениях с петухом установилась со-
29 Результаты экспериментов, проведенных нами на врановых
уже после смерти Леонида Викторовича, показали, что по многим
показателям развития рассудочной деятельности они превосходят
хищных млекопитающих и сравнимы с приматами (Зорина и др. При-
рода. 2001. № 2. С. 72—79; Зорина. Зоол. ж. 2005. Т. 84. № 1. С. 134—
149). — Прим. сост.
Сложные формы поведения птиц
195
вершенно патологическая ситуация. Петух никак не мог при-
знать эту курицу за самку и всячески старался отогнать ее от
своего куриного сообщества. Причиной этого были большой
мясисто-листовидный гребень и борода новой курицы, очень
напоминавшие петушиные. Большой красный гребень (ред-
ко встречающийся у кур) был естественным враждебным сиг-
налом для петуха, происходившего из популяции деревен-
ских кур небольшого подмосковного города Зарайска. Однако
для новой курицы этот петух был обычным петухом. И когда
он бросался на нее, то вызывал половую реакцию— курица
принимала позу готовности к спариванию. Из-за этого полу-
чалось, что когда петух подбегал к своему псевдоврагу, перед
ним оказывалась присевшая самка. Его агрессия сразу сменя-
лась половым поведением, и он спаривался с этой курицей,
но, спарившись и постояв рядом несколько секунд, пока она
отряхивалась (обычная реакция кур после совокупления), пе-
тух снова воспринимал ее как врага-петуха и отгонял от сво-
их кур. Этот петух так и не смог понять, с кем он имеет дело —
с петухом или с курицей. Объективно поведение этого зарай-
ского петуха по отношению к курице с массивным красным
гребнем охарактеризовать трудно! Во всяком случае, в опи-
санной ситуации поведение как петуха, так и курицы указы-
вает, как будто, на весьма малую пластичность их поведения,
которое в данном случае складывалось под ведущим влияни-
ем инстинктов.
Но вот приведу другое наблюдение за курами, вернее за
цыплятами, которое показывает, что и в их поведении могут
встречаться несомненные элементы пластичности. У хозяйки,
в доме которой я жил летом, две курицы почти одновременно
вывели цыплят. Выводки были объединены и посажены под
одну из наседок, но двух из девяти цыплят она не приняла,
хотя они мало чем отличались от остальных.
Такая странность нередко обнаруживается у кур. Я знал
случай, когда наседка приняла только одного из двенадцати
выведенных ею цыплят. Часть остальных она заклевала, дру-
гие погибли, видимо, от холода и голода. Два цыпленка моей
хозяйки также были обречены на верную гибель. Но я пожа-
лел цыплят и принял участие в их воспитании. Мое участие
было небольшим: я приносил корм к тому густому кусту ирги,
под которым они сидели, и отгонял кур и наседку с цыплята-
ми, пока эти изгои набивали свои зобики. Пока они были ма-
13*
196 Часть 1. Л. В. Крушинский. Записки московского биолога
ленькими, хозяйка забирала их на ночь в дом. Но когда цы-
плята стали оперяться, она перестала это делать. Ночи были
теплые, и цыплята, видимо, благополучно переносили их под
своим кустом. Но однажды я заглянул вечером под куст и цы-
плят там не нашел, а утром они опять там оказались. Это меня
заинтересовало, и я проследил, где они ночуют. Оказывается,
когда наступали сумерки, они бежали во двор, подбегали к на-
седке, сидящей над своим выводком, и быстро, под покровом
темноты «ныряли» под нее. При этом наседка делала неуве-
ренные попытки клевать их, но они уверенно и быстро скры-
вались под ней. А утром, чуть забрезжит свет, оба цыпленка
один за другим выскакивали из-под наседки и быстро устрем-
лялись под свой спасительный куст.
Вот это приспособление, которое сформировалось у цып-
лят совершенно самостоятельно, указывает на наличие и у них
определенной пластичности поведения. Конечно, анализи-
руя приведенный пример, нельзя забывать и того, что первые
часы, а может быть и дни своей жизни эти изгои все же про-
вели под наседкой, которая их вывела. Но вот тактика подле-
зать под крыло своей мачехи в потемках и убегать из-под него
на рассвете — это было собственное «изобретение» изгоев. По
мере подрастания цыплят делалось ясным, что беленький —
это петушок, а из темного вырастает рябенькая курочка. Хотя
эти цыплята были значительно мельче, чем их собратья, рос-
шие под наседкой, они все же были нормальными птицами,
хотя и боялись всех кур во дворе, включая своих «узаконен-
ных» наседкой собратьев.
В начале сентября, когда я уезжал, оба цыпленка уже по-
рядочно оперились. Из куста они выходили редко, хотя и на-
чали иногда кормиться вместе с остальным куриным поголовь-
ем. Тогда я уже допускал мысль, что мои изгои могут выжить.
Тем не менее я очень удивился, когда в новогодней открытке
хозяйка написала, что рябенькая курочка в конце декабря на-
чала откладывать яйца. Это совершенно не вязалось с обли-
ком забитого, плохо развитого цыпленка, живущего под кус-
том ирги.
Но еще больше я удивился, когда приехал весной в дерев-
ню. Из рябенького цыпленка выросла довольно крупная ку-
рица, которая занимала среднее место на иерархической ле-
стнице куриного сообщества. Никаких следов неполноценно-
сти в ее взаимоотношениях с другими курами не наблюдалось.
Сложные формы поведения птиц
197
Она оказалась одной из лучших несушек у моей хозяйки. Эти
примеры интересны тем, что показывают наличие у кур не-
сомненной пластичности поведения, несмотря на достаточно
жесткие инстинктивные рамки, которыми оно ограничено. В
трудных условиях, когда стоит вопрос о том, выжить или по-
гибнуть, эти стандартные рамки могут расшириться. Цыпля-
та использовали сумерки для того, чтобы тайком согреваться
в холодные ночи под крылом наседки, а затем в бледном свете
наступающего утра ускользали от жестких ударов ее клюва.
И наконец, нельзя не обратить внимания на то, что полно-
стью подчиненное и даже «забитое» поведение молодой пти-
цы может быть полностью компенсировано по достижении ею
нормального физического развития.
Таким образом, рассмотрев примеры пластичности пове-
дения кур, можно еще раз сказать, что несмотря на их, несо-
мненно, гораздо более примитивное по сравнению с вороно-
выми поведение, в нем ясно проскальзывают элементы рас-
судочной деятельности. Переплетаясь с обучением разного
типа, элементарный интеллект кур, тем не менее, вносит в их
поведение достаточно выраженный элемент пластичности.
Птицы, эволюция, генетика...
Теперь на примере поведения птиц я хочу остановиться
на одном важном вопросе эволюционного учения. Речь идет
о вопросе, который тревожил Ч. Дарвина, когда он сформули-
ровал теорию эволюции.
По свидетельству сына Ч. Дарвина, в той критике, кото-
рая обрушилась на эту теорию эволюции, самым серьезным
аргументом были замечания, сделанные инженером Ф. Джен-
кином. Подкрепленные математическими расчетами сообра-
жения привели Дженкина к выводу, что отдельные наследст-
венно обусловленные изменения нормальных признаков ор-
ганизма, лежащие в основе дарвиновской неопределенной
изменчивости, возникнув однажды в популяции, должны ис-
чезнуть (раствориться) в последующих поколениях. Вид как
бы «всасывает» в себя наследственно обусловленные измене-
ния нормальных признаков. Из этого следовал неизбежный
вывод, что неопределенная изменчивость не может служить
материалом для действия естественного отбора.
Это замечание Ф. Дженкина было, по мнению Дарвина,
настолько существенным, что вынудило его пересмотреть роль
198 Часть 1. Л. В. Крушинский. Записки московского биолога
наследственной изменчивости в эволюции. Результатом тако-
го пересмотра явилось признание им роли прямого влияния
внешних факторов на возникновение адаптивной изменчиво-
сти организмов. В сущности, Ч. Дарвин под влиянием крити-
ки Ф. Дженкина в какой-то степени вернулся к взглядам Ла-
марка на механизм эволюционного процесса.
В таком неопределенном положении представления о
роли наследственной изменчивости в процессе эволюции ос-
тавались до начала нашего века, когда были переоткрыты и
признаны законы Грегора Менделя, сформулированные им на
основе своих экспериментальных данных еще в XIX веке. Со-
гласно исследованиям Менделя, факторы, которые лежат в ос-
нове формирования признаков, являются дискретными, весь-
ма устойчивыми элементарными единицами. Они сохраняют
свою индивидуальность и в тех случаях, когда не проявляются
во внешнем облике организма (фенотипе). Однажды возник-
нув в результате мутации, признаки сохраняются в рецессив-
ном состоянии в зародышевых клетках организма и переда-
ются от родителей к потомкам. Для того чтобы такой признак
мог проявиться в фенотипе особи, необходимо, чтобы в ее ге-
нотипе встретились два рецессивных гена.
После «вторичного» открытия законов Менделя ряд ис-
следователей подверг математическому анализу условия даль-
нейшего существования дискретных наследственных единиц
при скрещиваниях в самых различных комбинациях. Такие
работы уже приближали ученых к пониманию судьбы отдель-
ных генов в естественных популяциях. Эти работы явились
отправным пунктом замечательного исследования, проведен-
ного С. С. Четвериковым 30. В своем анализе этот ученый ис-
ходил из положения, что в свободно скрещивающемся сооб-
ществе заложен механизм, стабилизирующий устойчивость
числовых отношений между отдельными аллеломорфными
парами генов (закон Харди—Вайнберга). Согласно этому зако-
ну, всякое возникшее путем мутации изменение генетического
аппарата любой особи в популяции сохраняется в сообществе.
При этом числовые соотношения между нормальными генами
«дикой» популяции и вновь появившимися мутантными гена-
ми описываются простым математическим выражением.
30 Четвериков С. С. О некоторых моментах эволюционного про-
цесса с точки зрения современной генетики // Журн. экспер. биол.
сер. А. 1926. Вып. 1. С. 3—54.
Сложные формы поведения птиц
199
«Допустим, — пишет Четвериков, — что среди миллиона
серых ворон какого-то района возникла рецессивная мутация,
которая проявилась у одной особи данного сообщества. Если
все вороны этого сообщества серые, то белая ворона неизбеж-
но должна спариться с одной из серых ворон. Поскольку серая
окраска доминирует, все родившиеся в результате этого спари-
вания потомки будут иметь серую окраску. Однако, несмотря
на то, что серый цвет доминирует над белым, гены, обуслов-
ливающие проявление этой окраски в фенотипе, в популяции
серых ворон не исчезнут, а сохранятся с частотой, описывае-
мой уравнением Харди—Вайнберга. Если численность попу-
ляции ворон данного района постоянна, т. е. из года в год рав-
на миллиону особей, это значит, что каждая пара птиц остав-
ляет после себя двух половозрелых потомков. Следовательно,
в потомстве белой вороны и ее серого супруга сохранятся два
серых потомка, каждый из которых имеет ген белой окраски
перьев. И так будет продолжаться из поколения в поколение.
В популяции, состоящей из миллиона серых ворон, две птицы
будут нести в своем генотипе ген белой окраски. Этот ген не
пропадет, а будет сохраняться в генофонде популяции серых
ворон от поколения к поколению».
Так был ли прав Ф. Дженкин, когда указал Ч. Дарвину на
то, что наследственные изменения признаков не могут иметь
значения для эволюционного процесса, поскольку они «всасы-
ваются» видом, как губкой, и поэтому не могут подвергаться
действию естественного отбора? Нет, он был не прав.
Основная заслуга С. С. Четверикова состояла в том, что он
обратил внимание на события, которые совершаются в попу-
ляции и способствуют изменению частоты проявления рецес-
сивных мутаций.
Все, что было сказано выше, совершенно справедливо,
если считать, что в популяции животных существует свобод-
ное скрещивание, т. е. вероятность для каждой особи спарить-
ся с любым членом данного сообщества одинакова. В популя-
ции, состоящей из миллиона серых ворон, в которой есть две
птицы-носители генов белой окраски, вероятность появления
белой вороны чрезвычайно мала. В такой популяции белая
ворона может появиться только в случае спаривания тех двух
ворон, у которых есть гены белой окраски (точнее гены, опре-
деляющие отсутствие пигмента в перьях).
200 Часть 1. Л. В. Крушинский. Записки московского биолога
Вероятность спаривания двух таких ворон в популяции
вычисляется по формуле: P=l/N, где Р— вероятность встре-
чи двух птиц-носителей сходного генотипа, N — число особей,
составляющих популяцию. Это означает, что в популяции, со-
стоящей из миллиона ворон, спаривание двух серых ворон —
носителей генов белой окраски в скрытом (рецессивном со-
стоянии) — равно одной миллионной. Совершенно очевидно,
что для действия естественного отбора такой темп проявле-
ния рецессивных мутаций крайне низок и реально не мог бы
иметь какого-либо биологического значения.
Все эти рассуждения совершенно правильны, если счи-
тать, что в большой популяции для спаривания каждой особи
с любой другой имеется равная вероятность.
С. С. Четвериков и его ученики показали как теоретиче-
ски, так и на основе изучения состава естественных популя-
ций, что реального свободного скрещивания (панмиксии) не
существует. Каждая большая популяция разбивается на мик-
ропопуляции, в пределах которых и осуществляется образова-
ние пар. Из этого следует, что в вышеуказанной формуле зна-
менатель уменьшается с миллиона до десятков и это вызывает
колоссальное увеличение вероятности проявления рецессив-
ных мутаций. В таком случае они делаются реальным мате-
риалом для действия естественного отбора.
В своем теоретическом анализе С. С. Четвериков опреде-
лил основные элементарные процессы, способствующие диф-
ференциации популяции. К ним относятся географическая
изоляция и колебания численности. За последние годы ста-
ло очевидным, что большое значение в микроэволюционных
процессах могут иметь также этологические факторы.
Из того, что было сказано выше об особенностях форми-
рования семейных группировок у вороновых птиц, с совер-
шенной ясностью видна роль поведения в дифференциации
популяции. В популяции серых ворон, на примере которых
С. С. Четвериков рассматривал вероятность проявления ре-
цессивных мутаций, едва ли может существовать панмиксия.
Имеются все основания считать, что привязанность этих птиц
друг к другу обеспечивает образование своеобразных семей-
ных группировок, которые лишь временно объединяются в
большие стаи и в их пределах сохраняют свою целостность.
Можно думать, что индивидуальная привязанность чле-
нов локально-семейных групп врановых друг к другу является
Сложные формы поведения птиц
201
одним из тех механизмов, которые приводят к дифференциа-
ции популяции и увеличению вероятности проявления рецес-
сивных мутаций. В этом можно увидеть важное биологическое
значение самого образования таких локально-семейных груп-
пировок. Оставаясь объединенными друг с другом, члены та-
ких сообществ могут «вкрапливаться» в огромные анонимные
стаи и совершать с ними свои сезонные миграции.
Конечно, для сохранения целостности своего сообщества
в таких трудных условиях необходима огромная пластичность
поведения. И действительно, как описал Лоренц, в пролетной
стае галка опознала и увела за собой всех молодых членов сво-
ей колонии, тем самым сохранив ее целостность. Для этого,
несомненно, требовалось прекрасное персональное узнавание
каждой птицы этого сообщества. Такое узнавание, очевидно,
возможно только в результате тесного и многообразного взаи-
модействия между отдельными членами колонии. Игры, про-
слушивание голосов особей своей колонии и другие сложные
взаимодействия могут быть важными формами групповой дея-
тельности птиц, которые способствуют узнаванию членами со-
общества друг друга.
При этом несомненно, что степень развития рассудочной
деятельности должна играть существенную роль в сохранении
единства семейно-кастового сообщества. Ее роль должна быть
особенно велика во время сезонных миграций птиц больши-
ми стаями. В этом случае отдельные члены сообщества, поми-
мо быстрого приспособления к постоянно меняющимся ланд-
шафтам, по которым перемещается пролетная стая, должны
сохранять свое объединение друг с другом.
Таким образом, можно допустить, что уровень развития
рассудочной деятельности является одним из условий, ока-
зывающих влияние на дифференциацию популяции и тем са-
мым на микроэволюционные процессы. По-видимому, чем
выше уровень рассудочной деятельности, тем больше возмож-
ностей для сохранения связи между отдельными особями се-
мейно-кастовых группировок, входящих в большие сезонные
объединения птиц.
Если оправдается это предположение, то высоко разви-
тую рассудочную деятельность птиц можно будет считать од-
ним из факторов, ограничивающих свободные скрещивания
в больших популяциях. И этим самым она должна будет рас-
202 Часть 1. Л. В. Крушинский. Записки московского биолога
сматриваться в качестве одного из факторов эволюционного
процесса.
Но тогда возникает вопрос, а как обстоит дело с птицами,
обладающими малопластичным поведением, в основе кото-
рого лежат стереотипные поведенческие видоспецифические
акты, как это с большой наглядностью проявляется у голубей.
Микропопуляции московских голубей
Сообщество голубей, если к нему вообще может быть при-
менен этот термин, организовано в высшей степени прими-
тивно. Оно состоит из объединенных в пары самцов и самок.
Пары голубей, выбрав место для размножения, чаще всего
чердаки или всевозможные углубления в стенах домов, уст-
раивают себе примитивные гнезда, где откладывают по два
яйца, которые обогреваются в период насиживания обоими
родителями. Территория гнезда охраняется от вторжения на
нее других птиц. Если гнезда расположены на близком рас-
стоянии друг от друга (ближе 0,5 м), между самцами начина-
ются драки.
Сама колония голубей — это анонимное открытое сообще-
ство, в которое может включиться любой «чужой» голубь, и в
пределах колонии нет ограничения свободного скрещивания,
основанного на семейно-кастовых привязанностях птиц друг к
другу. На первый взгляд может показаться, что в больших го-
родах нет дифференциации популяции голубей на более мел-
кие относительно стабильные группировки, так как городские
строения едва ли могут являться серьезными барьерами для
постоянного перемешивания локальных микропопуляций.
Для выяснения вопроса о существовании таких локаль-
ных микропопуляций, я исследовал в Москве степень «привя-
занности» голубей двух соседних территорий к местам своего
обитания в период с 10 декабря 1973 по 5 февраля 1977 года.
Территории, на которых производилась регистрация голу-
бей, находились в непосредственной близости одна от другой.
Они были расположены между рядом стоящими домами (дома
№ 4, б, 8 на Крымском Валу). Привожу характеристику терри-
торий, на которых производились эти наблюдения.
Территория I. Двор, частично ограниченный с трех сто-
рон этими домами. Размер территории около 800 м2. Регист-
рировались все голуби, находящиеся на этой территории: на
Сложные формы, поведения птиц
203
земле, подоконниках и различных архитектурных деталях
зданий.
Территория II. Тротуар и газон, прилегающие к домам
№ 6 и № 8 по Крымскому Валу, а также все архитектурные вы-
ступы этих домов, на которых все голуби имели возможность
занять места.
Обе территории были соединены широкой аркой, служа-
щей для проезда автомобилей. Расстояние между центрами
территорий (при переходе под аркой) — около 50 м. Близость
территорий и возможность перелета над домами и под аркой
создают весьма легкие условия для миграции голубей с одной
из исследуемых территорий на другую. В данном случае даже
трудно говорить о наличии географического барьера между
исследуемыми микропопуляциями.
Метод изучения заключался в ежедневной фиксации со-
става голубей на каждой из исследуемых территорий.
В начале проводимых наблюдений на указанных террито-
риях находилось три голубя, имеющих нетипичную для улич-
ных сизарей окраску:
1) белая голубка — с несколькими сизыми отметинами на
туловище и мелким сизым крапом по всему туловищу, хвост ее
имел окраску, типичную для сизого голубя (этот голубь отме-
чался буквой Б — белый);
2) коричневый самец — очень агрессивный голубь; сизо-
коричневая окраска легко отличала его от других сизарей (он
обозначался К]);
3) коричневый крупный самец — средней степени аг-
рессивности; на сизо-коричневом фоне окраски этого голу-
бя были разбросаны небольшие, но четко выраженные белые
пятна (он обозначался К2).
В ходе проводимого исследования появился еще один го-
лубь с весьма типично выраженной вариацией окраски. Сизые
перья, за исключением хвоста и зоба, были сильно депигмен-
тированы.
Подсчет частоты встреч этих маркированных голубей на
каждой территории давал возможность оценить принадлеж-
ность данных птиц к той или другой популяции. Кроме того,
поскольку цветные вариации окраски голубей, несомненно,
были генотипически обусловленными признаками, они дава-
ли возможность оценить и частоту встреч потомков этих птиц,
унаследовавших ту же окраску перьев.
204 Часть 1. Л. В. Крушинский. Записки московского биолога
Поскольку численность каждой популяции голубей на ис-
следованных территориях варьировала в пределах 10-15 осо-
бей и, учитывая то, что сизые голуби оставляют в год по 4-
б потомков, которые начинают размножаться в 2,5-3-месячном
возрасте, имелись реальные основания для ожидания появле-
ния потомков со сходной окраской. В таблице 1 приведены
результаты регистрации голубей с разной окраской перьев.
Таблица 1. Частота регистрации голубей на разных территориях
Тер зитория I Территория II
Состав группы Число случаев Доля в % Состав группы Число случаев Доля в %
Сизые 6577 98,22 Сизые 6595 96,79
Белая 2 (Б) 106 1,58 Белая 2 (Б) 3 0,04
К, 3 0 0 К, 3 49 0,72
К, 3 0 0 К, 3 29 0,43
к; 2 21 0,31 к; 9 2 0,03
Кофейные не индивидуали- зированные 6 0,09 Кофейные не индивидуали- зированные 36 0,53
Депигменти- рованные 6 0,09 Депигменти- рованные 103 1,5
Из приведенной таблицы ясно видно весьма неравномер-
ное распределение одних и тех же голубей на соседних терри-
ториях.
Белая голубка постоянно встречалась на территории I.
Однако с апреля по ноябрь она вообще исчезала, не появля-
ясь ни там, ни там. Можно было предположить, что ее исчез-
новение связано с периодом размножения. Говоря об этой го-
лубке, резко отличающейся по своей окраске от нормального
сизого оперения уличных голубей, следует указать на инте-
ресное отношение к ней как к половому партнеру со сторо-
ны самцов. В течение зимы и начала весны я ни разу не ви-
дел, чтобы самцы ворковали вокруг нее, хотя они постоянно
это делали вокруг голубок своей окраски. Даже больше того,
с наступлением ранней весны, когда повышается половая ак-
тивность, самцы ворковали, распустив свои хвосты, «сами по
себе», на пустом месте, совершенно не обращая внимания на
находящуюся рядом белую голубку. У меня в начале созда-
лось впечатление, что ее белая окраска не входит в репертуар
опознавательных признаков самок. Однако в начале апреля я
Сложные формы поведения птиц
205
увидел, что два сизых голубя ворковали около белой голубки,
активно преследуя ее. Время от времени они затевали между
собой яростные драки. На следующий день около голубки ак-
тивно ворковал только один сизый голубь, а она отвечала ви-
доспецифическими «поклонами» — показатель того, что при-
нимает ухаживание. Так образовалась пара— белая голубка
и сизый голубь с территории I. Но это еще не все. На другой
день белая голубка исчезла и появилась опять на территории I
только в начале ноября.
Теперь несколько слов о кофейных (бело-коричневых)
самцах (К] и К2), которые появлялись только на территории II.
Очень интересно, что именно на этой территории было заре-
гистрировано в шесть раз больше молодых кофейных голу-
бей. Есть все основания считать, что у голубей территории II в
значительно большей концентрации имелись гены кофейной
окраски. Вероятно, оба кофейных голубя внесли в это значи-
тельный вклад.
Можно предполагать, что молодая голубка К2, поселив-
шаяся на территории I, могла быть близкой родственницей
(возможно, дочерью) самца К9. Уж очень она была по всему об-
лику похожа на него. Затем она внезапно исчезла, еще не ус-
пев образовать пару.
Теперь о депигментированных (ДП) голубях. Можно с
полной уверенностью сказать, что первый депигментирован-
ный голубь, появившийся на учитываемых территориях, за-
летел откуда-то со стороны. С первого дня своего появления
он стал усиленно ухаживать за голубками. Впервые я его за-
регистрировал на территории I. Однако через 5-7 мин он пе-
релетел на территорию II и начал постоянно встречаться на
ней. В дальнейшем на этой территории появилось еще два го-
лубя точно такой же окраски. Все эти птицы преимуществен-
но встречались на территории II. Трудно сомневаться, что два
новых депигментированных голубя были потомками первого.
Проведенное исследование убедительно показало, что
уличные сизари имеют весьма большую «привязанность» к оп-
ределенной микротерритории. В этом случае даже трудно го-
ворить о наличии какой-либо географической или топографи-
ческой изоляции, потому что преодоление тех барьеров, ко-
торые разделяли указанные территории, не представляло для
голубей никакой трудности. Я постоянно видел, как они про-
206 Часть 1. Л. В. Крушинский. Записки московского биолога
леггалм. под аркой, разделяющей обе территории. И, тем не ме-
нее, популяция была, несомненно, дифференцирована.
При этом за 4 года моих исследований я увидел, что от-
дельные голуби (Кр К2; ДП) несомненно внесли свой вклад в
генофонд популяции, обитавшей на данной территории. Это
ясно видно из того, что на территории II в статистически дос-
товерном большинстве случаев встречались голуби (в основ-
ном молодые), сходные с ними по окраске оперения.
Таким образом, дифференциация популяции голубей в та-
ких больших городах, как Москва, происходит в результате
«привязанности» к небольшим территориям, на которых про-
текает значительная часть их жизни. Микропопуляции голу-
бей на таких территориях состоят из 15-20 особей. Поэтому,
принимая во внимание интенсивный темп размножения этих
птиц, велика вероятность того, что возникающие в результа-
те мутаций изменения генотипа будут в короткий срок прояв-
ляться в фенотипе.
Я думаю, что этологическая изоляция является чрезвы-
чайно существенным фактором в дифференциации популяции
птиц. При этом необходимо отметить, что эта дифференциа-
ция у разных видов осуществляется совершенно различными
путями:
• у врановых птиц родственно-кастовые объединения
осуществляются в результате индивидуального знания птица-
ми друг друга. При этом имеются определенные «симпатии» к
особям своей кастово-семейной группировки. Это и является
важнейшим условием дифференциации популяции и способ-
ствует проявлению всякой генотипической изменчивости;
• у кур — это сообщество, в котором петух охраняет свой
гарем от вторжения в него петухов из соседних группиро-
вок, а сами куры, принадлежащие к данному гарему, неохот-
но идут на спаривание с чужими петухами; обычно они убега-
ют от них;
• у голубей — групповое объединение происходит на ос-
нове «привязанности» каждой особи к своей территории. В ре-
зультате образование пар происходит преимущественно меж-
ду голубями, живущими на одной и той же территории, т. е.
между родственными птицами.
Несмотря на то, что дифференциация популяций на от-
дельные кастово-родственные группировки осуществляется
совершенно разными путями, в сущности, достигается один и
Сложные формы поведения птиц
207
тот же результат. Тем самым создаются весьма благоприятные
условия для проявления любых наследственных вариаций. А
естественный (или искусственный) отбор имеет постоянный
материал для своего действия.
Таким образом, особенности поведения вида, ограничи-
вающие свободное скрещивание, вместе с географической изо-
ляцией и «жизненными волнами» являются весьма существен-
ным фактором эволюционного процесса.
Изучение этологической изоляции между родственно-кас-
товыми группировками лишний раз иллюстрирует, что струк-
туры вида, расчлененные на отдельные популяции, являются
весьма благоприятным условием для проявления мутацион-
ных изменений генотипа, которые не исчезают в безбрежном
море особей, составляющих вид, как это полагал Дженкин,
критикуя теорию Дарвина!
Как птицы используют орудия
Теперь я перехожу к совсем другому вопросу — орудий-
ной деятельности птиц. В теплый весенний апрельский вечер
я услышал в лесу какой-то совершенно непонятный, но весьма
приятный звук. Его даже трудно описать. Это была громкая
звенящая трель. Я осторожно начал подходить к тому месту,
откуда она была слышна. Оказалось, что этот звук распростра-
няется от столба высоковольтной линии, проходящей через
лесной массив. На самом верху столба сидел большой пестрый
дятел и ударял по какой-то металлической детали столба, ко-
торая, в свою очередь, ударяясь о столб, издавала удивитель-
ные звуки. В сущности, это была обычная весенняя песнь то-
кующего дятла. Только он ударял не по сухому суку, а в этом
случае был использован другой «инструмент», совершенно не-
естественный для дятлов.
Я думаю, что в этом случае можно говорить о своеобраз-
ном «творчестве» дятла, о нахождении им совершенно неес-
тественного орудия, с помощью которого птица выполняла
свою токовую песнь. В сущности этот случай мало чем отлича-
ется от поведения самца шимпанзе, который использовал пус-
тые канистры и, ударяя по ним, как это было описано Дж. Ла-
вик-Гудолл, издавал громкие звуки, благодаря которым он за-
нял доминантное положение в своем сообществе.
208 Часть 1. Л. В. Крушинский. Записки московского биолога
Вообще дятлы очень интересные птицы, так как в их по-
ведении встречаются, несомненно, элементы орудийной дея-
тельности.
Еще в конце прошлого века польский орнитолог К. Яцина
описал различные типы зажимов для шишек, используемых
желнами и большими пестрыми дятлами. В этой связи он под-
нял вопрос о наличии у дятлов элементов рассудочной дея-
тельности.
Проведенные мной наблюдения за тем, как дятлы изго-
товляют зажимы (или, как их называют «кузни»), также пока-
зали очень большую вариабельность этих элементарных кон-
струкций. Во-первых, дятлы не обязательно конструируют за-
жимы для шишек, помогающие извлекать из них семена. Они
используют любые естественные зажимы, в которые могут
быть вставлены шишки. Это могут быть любые углубления в
коре сосен или развилки веток деревьев.
У дятлов существуют как постоянные, так и случайные за-
жимы, которые используются птицами только один раз. Около
постоянных зажимов скапливаются сотни и даже тысячи ши-
шек, из которых извлечены семена. Случайные зажимы, как
правило, никак не обрабатываются птицами. Однако постоян-
ные зажимы в большинстве случаев каким-то образом совер-
шенствуются ими; именно под такими зажимами, как прави-
ло, и скапливаются груды шишек.
Если такой постоянный зажим забить деревянным кли-
ном, то большинство пестрых дятлов расклевывает в нем от-
верстие по размеру шишки; в результате бывшая кузня про-
должает функционировать.
И. Эйбл-Эйбесфельд (1967) также писал о том, что дятлы
могут сами мастерить кузни для извлечения семян из шишек.
Вероятно, можно считать, что сооружение кузней дятлами яв-
ляется примитивной формой изготовления орудий, которое
встречается и у некоторых других птиц.
Здесь следует также указать, что и пестрый дятел, и жел-
на обладают хорошо развитым мозгом. Например, они имеют
весьма высокие индексы цефализации. Этот показатель иллю-
стрирует соотношение размера полушарий и стволовой час-
ти мозга. Индексы цефализации этих птиц (по Портману) рав-
ны соответственно 12,35 и 19,35 (см. выше, с. 190). По степени
цефализации они приближаются к наиболее высокоорганизо-
Сложные формы поведения птиц
209
ванным птицам — врановым, у которых этот показатель име-
ет близкие значения.
Чрезвычайно интересная конструктивная деятельность
описана у беседковых птиц, обитающих в Австралии и Новой
Гвинее. Самцы некоторых видов, ухаживая за самками, строят
беседки, украшая их цветами, камешками и раковинами ули-
ток. Они даже разрисовывают стены беседок, используя свое-
образные кисточки, которые делают из листьев. Краской для
рисунков служит собственная слюна, смешанная с раздавлен-
ными ягодами и древесным углем. Детальные наблюдения и
киносъемка, проведенные С. Зильманом, показали, что самцы
беседковых птиц очень тщательно украшают свои постройки.
Иногда, осмотрев проделанную работу, они изменяют конст-
рукцию беседки, например, вынимают цветы и перемещают
их в другое место.
Ухаживая за самкой, самцы одного из видов беседковых
птиц (Chlamydera lauterbachi) строят несколько кабин-беседок.
Боковые выходы они украшают голубоватыми плодами фику-
сов, центральную кабину — коричнево-голубыми камешками.
На территории самого тока разбрасываются красные плоды.
Когда самка приближается, самец берет в клюв один из таких
плодов и преподносит его самке.
Трудно представить себе, что такая удивительная форма
поведения беседковых птиц осуществляется только как слож-
ная инстинктивная реакция, состоящая из отдельных звеньев
генетически-детерминированных актов. Вероятнее предполо-
жить, что вся эта целостная реакция должна регулироваться
каким-то центральным механизмом. И одна из наиболее ве-
роятных гипотез, как нам кажется, состоит в том, что в основе
этого механизма лежит рассудочная деятельность, обогащен-
ная какой-то степенью эстетического вкуса.
Удивительной способностью добывания пищи обладают
некоторые виды птиц. С одной стороны, многими исследова-
телями описано, что отдельные виды, к которым, как указы-
вает Дж. Лавик-Гудолл (1970), принадлежат и вороны (С. со-
тах), бросают с большой высоты кости на каменистые глыбы
для того, чтобы разбить их.
Но еще более удивительной особенностью добывания
пищи обладают некоторые птицы, бросающие камни на
яйца, разбивая этим самым их скорлупу. Так, например, чер-
ногрудый австралийский канюк бросает камни на яйца эму
14 - 6993
210 Часть 1. Л. В. Крушинский. Записки московского биолога
(Dromiceus novaehollandiae). Дж. Лавик-Гудолл собрала интерес-
ный материал о том, как египетские стервятники разбивают
камнями яйца эму. Птица берет камень в клюв и, подойдя к
яйцу страуса, бросает камень в яйцо. При этом ясно видно,
что птица бросает камень с силой. Бросание камня продолжа-
ется до тех пор, пока яйцо не оказывается разбитым.
Использование предметов не ограничивается только до-
быванием пищи. В ряде случаев птицы используют предме-
ты в целях обороны. Самым простым случаем, вероятно, надо
признать использование собственного помета для отпугива-
ния врага. Если человек подходит к колонии гнездящихся
дроздов-рябинников, то он всегда рискует быть испачканным
их испражнениями. Взволнованные птицы, помимо громко-
го тревожного крика, в какой-то степени прицельно брызга-
ют пометом в своего врага. Конечно, усиленная дефекация в
момент тревоги может быть вызвана активной перистальти-
кой кишечника. Но едва ли только этим можно объяснить тот
«залп» помета, который летит в человека, подошедшего к гнез-
довой колонии дроздов-рябинников.
При нападении хищника на выводок утки в какой-то сте-
пени используют воду в качестве своеобразного орудия для
его отпугивания. Но здесь я боюсь быть не совсем точным. Те
брызги воды, которые летят в хищника при нападении на вы-
водок кряковой утки, могут быть результатом того, что птица
ныряет с помощью крыльев, которые и вызывают брызги.
Однако Дж. Лавик-Г у долл описала совершенно ясные
случаи использования орудий при нападении на недругов. У
двух белоголовых орланов (Haliaeetus leucocephalus) было заме-
чено, что птицы бросали камни в сверчков и один раз в скор-
пиона. Бросая камни, они в некоторых случаях убивали сверч-
ков, но никогда их не поедали. Таким же путем оба орла бро-
сали камни и в черепаху. Однажды орел пытался даже бить
черепаху небольшой палкой, держа ее за конец и с силой уда-
ряя по панцирю.
Несмотря на то, что имеется лишь небольшое количество
наблюдений о применении птицами орудий в природных ус-
ловиях, они с достаточной убедительностью показывают, что
орудийная деятельность присуща этому классу позвоночных
животных 31. Использование и своеобразное «изобретение»
31 В последние два десятилетия появились многочисленные дан-
ные о способности птиц к употреблению и изготовлению орудий
Сложные формы поведения птиц
211
орудий и даже в некоторых случаях их изготовление, свиде-
тельствует, что животные, имеющие принципиально иную
конструкцию мозга, чем млекопитающие, выполняют в то же
время весьма сложные поведенческие акты, которые зачастую
мало чем отличаются от актов поведения, выполняемых мле-
копитающими. Это было убедительно показано Эйбл-Эйбес-
фельдом на примере дарвиновских вьюрков, обитающих на
Галапагосских островах.
Игры птиц
Врановые птицы любят играть. Играют они не только друг
с другом, но и с другими животными и человеком. Даже воро-
нята, только что слетевшие с гнезда, легко вступают в игру с
человеком, однако это происходит только в том случае, если
поблизости нет их родителей. Старые вороны, если они обна-
руживают, что к воронятам подошел человек, начинают гром-
ко и тревожно кричать. Этот тревожный крик очень настора-
живает слетков, и они отлетают от подошедшего к ним чело-
века.
29 мая я обнаружил в лесу еще плохо летающего птенца
серой вороны. Этот вороненок совершенно не боялся людей,
чистил перья в их присутствии, охотно брал из рук протяну-
тую палочку и манипулировал ею (рис. 22).
Живущие в городах вороны нередко затевают игру с со-
баками. Они подлетают и садятся на землю в нескольких мет-
рах от собаки. Когда собака подбегает к вороне, та почти из-
под самого ее носа взлетает, делает небольшой круг и опять
садится рядом. Собака снова бросается к вороне, которая, от-
летев на два-три десятка метров, садится и явно ждет, чтобы
та подбежала. Такая «игра в салочки» может длиться довольно
долго. Это, несомненно, игра; в поведении вороны не замет-
но никакого возбуждения или агрессии. Подобные игры, как
я замечал, наиболее часто затеваются зимой. Биологическое
значение такого поведения не понятно. Однако оно совершен-
но ясно укладывается в категории актов поведения, которые
можно охарактеризовать термином «игра». Несомненную игру
я наблюдал между жившей у нас в лаборатории ручной воро-
как в природных условиях, так и в неволе. Показано, что в разных
случаях они имеют разную природу — от проявления видоспецифи-
ческой инстинктивной программы до явных свидетельств их способ-
ности к инсайту. — Прим. сост.
14*
212 Часть 1. Л. В. Крушинский. Записки московского биолога
Рис. 22. Вороненок с палочкой (фото автора)
ной Воронком и немецкой овчаркой. Инициатором этой игры
была птица. Когда собака ложилась, растянувшись, на полу и
начинала дремать, Воронок как-то боком, с вороватым видом
подскакивал к ней, дергал за кончик хвоста и моментально от-
прыгивал. Собака вскакивала, но через некоторое время снова
ложилась. Тогда Воронок снова приближался к собаке, дергал
ее за хвост и моментально убегал. В этой затеянной вороной
игре проглядывали элементы того, что можно назвать озорст-
вом!
Я считаю, что игра у животных является одним из показа-
телей уровня развития у них ума. Играют, как правило, умные
животные. Это положение явно справедливо и для птиц У
кур, которые, как было показано выше, глупее ворон, игр поч-
ти не бывает. Их можно наблюдать только у цыплят. Нередко
после кормежки еще совсем неоперенные цыплята вдруг на-
чинают метаться, взмахивая при этом крыльями. Затем с взъе-
рошенными перьями они останавливаются друг против дру-
га в агрессивных позах. Иногда на этом весь «всплеск» веселья
и кончается. Однако нередко цыплята с признаками агрес-
сии наскакивают друг на дрхта, награждая соперника ударами
клюва. Других форм игрового поведения у кур не бывает.
Сложные формы поведения птиц
213
У голубей поведение, которое можно охарактеризовать
как игру, фактически не встречается. Правда, у голубят, уже
оперившихся, но еще не покинувших гнезда, наблюдается
своеобразное махание крыльями. При этом голубенок при-
поднимается на ногах, тело вытягивается в вертикальном по-
ложении и птенец, на месте или слегка передвигаясь по краю
гнезда, в течение некоторого времени часто машет крыльями.
Затем взмахи крыльями прекращаются, и голубенок спокойно
садится в гнездо.
Взрослые голуби сразу после спаривания иногда с силь-
ным хлопаньем крыльев взлетают, делают небольшой круг и
обычно садятся на то же место, откуда слетели. Это импони-
рующее поведение, которое проявляется на фоне полового
возбуждения, едва ли можно назвать игровым. В нем нет эле-
ментов активности, направленной одной особью на другую,
столь характерной для игрового поведения.
Едва ли можно считать игровым поведением и особенно-
сти полета, встречающиеся у некоторых пород голубей. Тур-
маны, например, во время полета внезапно начинают кувыр-
каться в воздухе. Эта своеобразная форма поведения является,
вероятнее всего, какой-то неврологической мутацией. Подхва-
ченная искусственным отбором, эта особенность закрепилась,
как считал Ч. Дарвин, в породе турманов.
Таким образом, выраженное игровое поведение в ясной
форме встречается у врановых птиц. Оно является, с нашей
точки зрения, одним из проявлений того сложного, весьма
пластичного поведения этих птиц, которое можно со всей оп-
ределенностью охарактеризовать термином «разумное пове-
дение».
У представителей других видов птиц игровое поведение
не удается выделить в столь отчетливой форме, как у врано-
вых. У многих видов, например, у журавлей, известны своеоб-
разные формы «танцев», которые могут рассматриваться как
игровое поведение. Однако такие танцы, скорее всего, явля-
ются ритуальными актами поведения, которые несут опреде-
ленную биологическую функцию. У многих видов птиц опи-
саны такие ритуальные поведенческие акты, которые входят
как необходимые звенья в систему полового или родительско-
го поведения. От истинно игровых актов поведения они отли-
чаются своей шаблонностью.
214 Часть 1. Л. В. Крушинский. Записки московского биолога
Истинно игровые поведенческие акты описаны у птиц не-
которых семейств из отряда воробьиных, к которым относят-
ся и врановые птицы. Несомненно, что примером истинного,
не шаблонного игрового поведения у птиц надо считать свое-
образную форму поведения у дятловых вьюрков (Camarhynchus
pallidus). Как известно, эти птицы используют примитивное
орудие для добывания насекомых, живущих в древесине.
Этим орудием являются тоненькие веточки или кактусовые
иглы, при помощи которых насекомые извлекаются из расще-
лин деревьев.
У живущих в неволе дятловых вьюрков Эйбл-Эйбесфельд
наблюдал своеобразную игру, которая заключалась в том, что
после кормления птицы брали недоеденных мучных червей
и прятали их в расщелины дерева. После этого они извлека-
ли их при помощи веточки. Иногда наблюдалась следующая
картина: два вьюрка стоят у концов расщелины; один из них
толкает червя при помощи веточки к своему партнеру, а тот, в
свою очередь, толкает его обратно.
Таким образом, врановые и другие виды птиц из отря-
да воробьиных обладают истинно игровыми формами пове-
дения, которые характеризуются чрезвычайно большим мно-
гообразием и пластичностью. Эти акты поведения не имеют
определенного утилитарного биологического значения. Они
могут осуществляться не только с особями своего вида, но и с
животными, стоящими очень далеко в систематическом отно-
шении, в том числе с человеком. В процессе игры используют-
ся и неодушевленные предметы (палки, камушки и т. д.).
Можно думать, что, не выполняя специфической функ-
ции, игры, особенно у молодых животных, имеют все же оп-
ределенное биологическое значение. Птица научается оцени-
вать быстроту собственных движений, сопоставляя их с движе-
ниями своего партнера, оценивает свойства неодушевленных
предметов, которыми манипулирует, и т. д.
Я думаю, что для игры необходима способность к опре-
деленной абстракции. Поэтому у играющих животных всегда
можно предположить наличие достаточно развитой рассудоч-
ной деятельности.
Однако, если рассудочная деятельность достигает такого
уровня, что животные оказываются способными выполнять
многообразные игровые действия, сама игра приобретает оп-
ределенное биологическое значение. Она позволяет живот-
Сложные формы, поведения птиц
215
ному получить больше информации о среде обитания. И важ-
ным моментом в этом познании является знакомство с теми
законами, которые лежат в основе структурной организации
среды. Манипулируя с палочкой или камушком, птица узнает
ряд свойств предметов.
Обогащение своего кругозора в процессе игровой деятель-
ности, несомненно, помогает животному наиболее адекватно
выполнять жизненно важные действия, требующие осмыслен-
ного понимания сложившейся ситуации в окружающей среде,
что может способствовать выживанию в борьбе за существова-
ние. Поэтому игровое поведение, не имёющее само по себе су-
щественного биологического значения, может способствовать
адаптации тех видов животных, которые им обладают.
Наблюдения за молодыми врановыми птицами в смешан-
ной колонии, проведенные в нашей лаборатории 3. А. Зори-
ной 32, показали, что во взаимодействиях птиц, не связанных
с поддержанием иерархических отношений, наблюдаются ин-
дивидуальные предпочтения.
В каждой группе молодых птиц обычно выделялись не-
сколько пар особей, постоянно взаимодействующих друг с
другом, причем зачастую члены пары относились к разным
видам этого семейства. Привязанность между такими пара-
ми сохранялась в течение всего периода наблюдений (полто-
ра года). Даже после б месяцев изоляции пары восстанавли-
вались. Птицы в таких парах периодически выполняют це-
ремонии взаимного приветствия, которые сопровождаются
звуковой сигнализацией. Интересно, что звуки, которые изда-
ют птицы, у каждой пары свои.
Привязанность птиц друг к другу проявляется в совмест-
ной исследовательской и манипуляторной деятельности, а так-
же в коллективных играх. Характерно, что подобные взаимо-
действия наблюдаются не у всех птиц колонии. Обычно мож-
но выделить несколько пар птиц, постоянно играющих друг
С другом в эту игру. Чем ближе друг к другу иерархические
ранги птиц, тем чаще происходят между ними такие взаимо-
действия.
Наиболее распространенный вариант коллективной
игры — это поочередное преследование друг друга, которое
32 Эти наблюдения 3. А. Зориной были опубликованы в сб.: Вра-
новые птицы в антропогенном ландшафте. Вып. 2. Липецк: Изд-во
АГПИ, 1992. С. 2—37. — Прим. сост.
216 Часть 1. Л. В. Крушинский. Записки московского биолога
начинается с погони за птицей, которая держит в клюве ка-
кой-нибудь небольшой, обычно несъедобный предмет («иг-
рушку» — палочку, камешек, кусочек тряпки). Догнав ее, пре-
следователь перехватывает предмет клювом, причем первая
птица обычно не оказывает при этом сопротивления, но тут
же сама пускается догонять его, так что «игрушка», как эстафе-
та, переходит из клюва в клюв по несколько раз. Такие игры
четко отличаются от случаев, когда одна птица отгоняет дру-
гую от интересующего ее предмета.
Я думаю, что для игры необходима способность к опре-
деленной абстракции. Поэтому у играющих животных всегда
можно предположить наличие достаточно развитой рассудоч-
ной деятельности.
О «красоте природы»
Говоря о птицах, конечно, нельзя обойти молчанием эле-
мент эстетического чувства, которое испытывает человек, слу-
шая их песни, глядя на их окраску и грациозные движения. Я
думаю, что не ошибусь, если скажу, что птицы являются одни-
ми из самых красивых животных, издающих в то же время и
наиболее приятные для человеческого слуха звуки.
К. Лоренц одну из своих статей посвятил «красоте при-
роды». Рассматривая агрессивное поведение рыб коралловых
рифов, он пришел к выводу, что наиболее ярко окрашенные и
потому, с нашей точки зрения, наиболее красивые рыбы явля-
ются в то же время и наиболее агрессивными. Яркая окраска
является своеобразным «флагом», сигнализирующим о том,
что ее обладатель агрессивен, следовательно, его надо избе-
гать особенно особям своего вида.
Так ли обстоит дело с птицами? Да, в какой-то степени
так. Как песнь птицы, так и ее яркая окраска сигнализирует,
что данная территория занята и потому птицам того же вида
не следует ее занимать. Например, кирпично-красная окраска
груди зарянки является таким сигналом о «занятости» терри-
тории. Даже не сама птица, но пучок перьев с ее груди, при-
крепленный к проволоке, вызывает ярко выраженную агрес-
сию у самца, занявшего данную территорию. Но всегда ли это
так? Безусловно, не всегда.
Ведь если обратиться к такому банальному явлению, как
тетеревиный ток, то это зрелище, безусловно, с эстетической
точки зрения весьма красиво. Распустив свои лирообразные
черные хвосты с белым подбоем, медленно прохаживаются
иссиня-черные птицы с «раздутыми» перьями на шее и пунцо-
Сложные формы поведения птиц
217
во-красными широкими бровями, издавая мелодичные бурля-
щие звуки, прерываемые свистящим шипением, во время ко-
торого эта иссиня-черная птица взлетает на месте и снова на-
чинает медленно ходить, издавая свои мелодичные бурлящие
звуки. Иногда между отдельными петухами затеваются корот-
кие турнирные бои. Все это, с эстетической точки зрения, не-
сомненно, очень красиво.
Глухарки редко присутствуют на самом токе, обычно они
рассаживаются на деревьях по соседству с ним. После его
окончания, когда солнце уже высоко над горизонтом, петухи
улетают с тока и встречаются на опушках леса с глухарками.
Вероятно, вся картина тока оказывает существенное влия-
ние на готовность самок к размножению. Вся эстетически на-
сыщенная обстановка тока, несомненно, оказывает влияние
на половое поведение тетеревов.
Но тетерева — это лишь частный случай. Большинство
птиц, с нашей точки зрения, обладают красивым брачным на-
рядом. Стоит только вспомнить всю скульптурную завершен-
ность формы лебединой шеи или замечательно-мелодичную
песнь пеночки-веснички, черноголовой славки и многообраз-
ную «звенящую» песнь варакушки, не говоря уже о песне со-
ловья, чтобы задуматься над ролью эстетики в жизни птиц.
Конечно, песнь и нарядная окраска многих видов воробь-
иных птиц являются сигналом о занятости определенной тер-
ритории парой гнездящихся птиц, но я с совершенной опре-
деленностью считаю, что дело не только в этом. Стоит только
вспомнить беседковых птиц. Яркая окраска брачного наряда
и разукрашенная токовая площадка, весенние песни, подне-
сение самке цветка, все это, видимо, стимулирует самку к по-
строению гнезда, выбору самца, спариванию с ним и началу
яйцекладки.
Подобные мысли высказывались в начале нашего века
У. Крэгом. Удивительна аналогия в восприятии красоты ме-
жду птицами и людьми. Почти все брачные наряды птиц и
их весенние песни воспринимаются нами как своеобразное
эстетическое совершенство, которое радует наш слух и глаз.
Даже весеннее уханье токующего филина, с его коротким и, я
бы сказал, мелодичным «бубнением», так гармонично сливаю-
щееся с суровой северной природой, не может не доставить
определенного эстетического удовольствия. Видимо, воспри-
ятие красоты во всех ее проявлениях является каким-то фи-
логенетически очень древним свойством, которое объединяет
218 Часть 1. Л. В. Крушинский. Записки московского биолога
далекие по своему происхождению группы животных и чело-
века. С моей точки зрения, это одна из тех тайн природы, ко-
торая ждет своего решения.
От составителей
На этом заканчивается текст рукописи, подготовленной
автором. Может быть, Леонид Викторович и не планировал
писать специальное заключение, но этого мы уже никогда не
узнаем. Следующие две работы — важная составляющая его
творческого наследия, поэтому мы сочли возможным вклю-
чить их в настоящую книгу.
Приложение 1.
Л. В. Крушинский.
Воспоминания о Дмитрии Петровиче Филатове 33
В этом году исполнилось сто лет со дня рождения Дмит-
рия Петровича Филатова (1873—1943). В Институте биологии
развития АН СССР состоялось собрание, отметившее эту дату.
Собрались ученики, друзья Дмитрия Петровича и молодые
ученые, хотевшие почтить память этого замечательного че-
ловека и ученого. В многочисленных выступлениях были ши-
роко освещены жизнь и научное значение Дмитрия Петрови-
ча Филатова. Исключительной теплотой веяло от всех выступ-
лений об этом замечательном человеке, оказавшем большое
влияние на всех, кто соприкасался с ним. А ведь с его смерти
прошло более 30 лет. Срок достаточно большой, являющийся
лучшим мерилом того следа, который оставил после себя че-
ловек.
Своеобразная, самобытная фигура Дмитрия Петровича
привлекала к себе людей и вызывала глубокое уважение и лю-
бовь всех, кто общался с ним. Он был молчалив, склонен к уе-
диненному образу жизни, мог казаться на первый взгляд необ-
щительным и даже угрюмым, но в действительности общение
с ним всегда доставляло радость, ученики его боготворили.
Основное, что привлекало к Дмитрию Петровичу, это
была абсолютно кристальная чистота, прямолинейность, са-
мобытность глубокого ума, обогащенного огромной наблюда-
тельностью и общей высокой культурой.
Все, что делал Дмитрий Петрович, была ли это наука, охо-
та или игра в городки, во все это он вкладывал максимальную
старательность и серьезность. И такого же отношения он тре-
бовал и от своих коллег. Если же видел несерьезное отноше-
ние к выполняемому делу, раздражался и сердился. Свое не-
удовольствие Дмитрий Петрович обычно выражал короткой
фразой, в которой был сформулирован совет о том, что надо
делать в данный момент. Поэтому на замечания Дмитрия
33 Напечатано в «Природе» в 1977 г. № 1, с. 117—121.
220
Приложение 1
Рис. 23. Д П. Филатов
Воспоминания о Дмитрии Петровиче Филатове
221
Петровича никто не мог обижаться, их принимали с благодар-
ностью.
Характерной чертой Дмитрия Петровича было стремление
скрыть всё, что могло возвысить его среди окружающих. Буду-
чи ученым с мировым именем, он никогда не говори л о том, что
он доктор наук, профессор Московского университета. На во-
прос незнакомого человека, где и кем он работает, он всегда от-
вечал одной и той же фразой: «состою на казенной службе» и за-
молкал. Одевался Дмитрий Петрович очень просто: свитер или
простая рубашка, летом и зимой ходил в демисезонном пальто.
На биологических станциях, где работал по несколько месяцев
в году, ходил в охотничьих сапогах или босиком.
Не обладая высоким ростом, он был физически очень
сильным. Были случаи, когда приставших к нему хулиганов
он сбивал с ног легким движением руки или плеча. Дмитрий
Петрович до старости занимался гимнастикой, гири и трапе-
ции были постоянными спутниками его жизни. Живя на био-
логических станциях, он всегда занимался колкой дров. Хо-
дил небыстро, но мог в возрасте 60 лет пройти почти без от-
дыха около 50 километров с тяжелым рюкзаком и ружьем по
тропинке, идущей через глухие леса и моховые болота. Такой
переход мы с ним совершили осенью 1936 года. Он мне толь-
ко говорил: «Да не бегите Вы так, помните, что мне пошел уже
шестьдесят первый год».
Дмитрий Петрович, человек высокой культуры, прекрас-
но знавший и очень любивший русскую и западную литерату-
ру, сам писал короткие, но с большим мастерством написан-
ные рассказы. Я читал несколько его рассказов. В них с боль-
шим художественным вкусом была описана русская природа.
Хорошо помню рассказ о волке; в этом рассказе зимний день
изображен под углом зрения субъективного восприятия вол-
ка.
Дмитрий Петрович бесконечно любил природу. В горо-
де он чувствовал себя стесненным и при каждой возможности
покидал его. Зато на природе он был в своей стихии. Трудно
сказать, природу какой полосы больше всего любил Дмитрий
Петрович. Он любил тихие теплые зори Украины, когда его
черно-пегий пойнтер Фрам, высоко подняв голову, вел по ота-
ве к дупелю. Любил он подмосковную природу, когда вечер-
ней зарей над вершинами еще обнаженного весеннего леса
плавно пролетал вальдшнеп. Но мне кажется, что больше все-
го любил Дмитрий Петрович суровую северную природу.
222
Приложение 1
Последние осенние отпуска он проводил в Архангельской
и Вологодской областях. Помню закопченную старую охот-
ничью избушку-землянку на краю глухого леса и огромного
мохового болота в Архангельской области; мы нашли ее по-
сле тяжелого охотничьего дня и решили переночевать в ней.
Двери в избушке нет; мы лежим на нарах, на земляном полу,
тлеют угли от затухающего «грудка», сквозь дремоту чувствую,
что Дмитрий Петрович трогает меня. Слышу его приглушен-
ный голос: «Слушайте, лось». Совсем рядом с избушкой слышу
осенний стон лося. Стараюсь разглядеть его, но густой туман,
расстелившийся над болотом, мешает увидеть совсем рядом
от нас стоящего лося. Хочу вылезти из избушки, но Дмитрий
Петрович шепчет: «Не надо, спугнете». Слушаем эту негром-
кую, но удивительно гармонирующую с дикой окружающей
природой осеннюю песню любви лесного великана. Не думал,
что удастся услышать его еще, грустно говорит Дмитрий Пет-
рович. Это был последний осенний рев лося, который он слы-
шал...
Охотиться Дмитрий Петрович начал, не достигнув еще
десятилетнего возраста, и охотился до самой смерти. Добы-
ча дичи никогда не была для него самоцелью. Это было как
бы естественным завершением преодоления всех трудностей,
связанных с правильной охотой — натаской собак, розыском
дичи, трудным выстрелом по мелькавшей в чаще птице, про-
хождением десятков километров по глухим лесам и болотным
топям.
На охоте Дмитрий Петрович придерживался правил на-
стоящего культурного охотника: отстреливать в выводке не
более 2-3 молодых птиц и после не тревожить этот выводок,
из молодых птиц отстреливать по преимуществу самцов, до-
бывать только то количество дичи, которое необходимо для
пропитания и т. д.
Путь Дмитрия Петровича Филатова как ученого был сло-
жен. Поступив на юридический факультет Петербургского
университета, он переходит на естественный факультет Мос-
ковского университета. Окончив его и выполнив описательно-
зоологическую работу, он поступает на медицинский факуль-
тет, но, проучившись один год, уходит с него и начинает рабо-
тать на кафедре зоологии Московского университета, которую
возглавлял М. А. Мензбир.
Воспоминания о Дмитрии Петровиче Филатове
223
Рис. 24 На ЗБС (1936 г.) В верхнем ряду слева направо:
М. С. Мстиславский, А. П. Стешенко, 5-й —Д П. Филатов,
6-я — Т. А. Детлаф», 7-я — Т А. Беднякова, 9-й — С. Д. Юдинцев,
10-й — Б. А. Кудряшов. Л. В. Крушинский — в первом ряду, с
собакой
Дмитрий Петрович был в нескольких длительных зооло-
гических экспедициях. Результаты изучения лежбищ котиков
на Командорских островах и зубра на Кавказе не потеряли до
сих пор научной ценности и цитируются в современной лите-
ратуре. Однако эколого-зоологический подход, видимо, его не
увлекал. Он продолжал свои экспериментальные эмбриологи-
ческие работы, на основе которых появился целый рад пре-
красных сравнительно-эмбриологических исследований, став-
ших классическими.
Итогом этих исследований было создание нового сравни-
тельно-эмбриологического направления в механике развития,
изложенного в его книге «Сравнительно-морфологическое
направление в механике развития, его объект, цели и пути»
(Изд-во АН СССР, 1939).
Сравнительный или эволюционный метод исследова-
ния является характерной особенностью филатовской школы.
224
Приложение 1
Дмитрий Петрович Филатов дает развернутый план тех иссле-
дований по экспериментальной эмбриологии, которые прово-
дились им и его учениками. Эти плодотворные исследования
легли в основу изучения эмбриогенеза школой Д. П. Филато-
ва. Дмитрий Петрович руководил рядом лабораторий, и из
его учеников оформилась кафедра эмбриологии в Московском
университете.
Для всех знавших Дмитрия Петровича, его образ как уче-
ного выступает достаточно рельефно. Человек с глубоким зна-
нием своего предмета — зоологии — в целом он был не толь-
ко лабораторным исследователем, но и прекрасным натурали-
стом. Как раздел зоологической дисциплины сравнительная
морфология развития сделалась для него основным объектом
исследования.
Использование сравнительно-морфологического метода в
изучении закономерностей развития было в то время новым
подходом к изучению биологии развития. В то же время, рабо-
тая, казалось, в относительно узкоспециализированной облас-
ти, Дмитрий Петрович старался обдумывать общие широкие
проблемы биологии, лежащие в пограничной области с психо-
логией и социологией. Здесь, продолжая стоять на биологи-
ческой позиции, он высказал свое оригинальное представле-
ние о широкой, но весьма важной проблеме — норме поведе-
ния человека.
После смерти Дмитрия Петровича была найдена рукопись,
датированная 1940 годом, «Норма поведения как мораль бу-
дущего с естественно-исторической точки зрения». Эта руко-
пись была отредактирована Б. Л. Астауровым и опубликова-
на в одиннадцатом сборнике «Пути в незнаемое» (Советский
писатель. М., 1974. С. 371—415). Работа Д. П. Филатова, как
справедливо указывает Б. Л. Астауров, имеет глубокий ми-
ровоззренческий характер и приобретает особую злободнев-
ность в связи с тем, что биологические основы этики и поведе-
ния за последнее время привлекают большой интерес людей
самых различных специальностей.
Исходным положением идей, развиваемых Дмитрием
Петровичем, была мысль о том, что человек унаследовал от
своих зоологических предков норму оборонительного поведе-
ния, которая на ранних этапах эволюции человека при уча-
стии сознания укрепила эгоистическое начало. Этот процесс
шел под действием естественного отбора. Эгоизм на опреде-
Воспоминания о Дмитрии Петровиче Филатове
225
ленных этапах эволюции предков современного человека мог
иметь положительное биологическое значение. Однако, по
мере ослабления влияния естественного отбора, происходи-
ло уменьшение жизненного значения эгоизма в человеческой
природе. Среди увеличивающейся изменчивости норм пове-
дения в человеческом обществе появляется ряд людей, у кото-
рых эгоистическое начало оказалось подавленным. Для этих
людей с подавленным эгоистическим началом характерна лю-
бовь к жизни и природе в целом. Их перестает беспокоить бо-
язнь смерти. Одним из важнейших мотивов боязни смерти —
боязнь потери того личного, которое связывает человека со
всем окружающим.
Наличие людей с чрезвычайно редуцированным эгоисти-
ческим началом и обладающих моралью будущего Дмитрий
Петрович демонстрирует на ряде примеров литературных об-
разов и поступков реальных людей.
В основе высказанных идей о биологических и социальных
условиях формирования человека, обладающего «моралью бу-
дущего», несомненно, лежали те моральные устои, которыми
обладал сам Дмитрий Петрович. Поэтому его посмертную ру-
копись надо рассматривать в качестве своеобразной «испове-
ди» автора, сделавшего удачную попытку обобщить собствен-
ное мировоззрение о морали и этике с проблемами эволюции
этических основ психики человека.
Основное, что характерно для Дмитрия Петровича как в
поступках обыденной жизни, так и в его научной работе, это
оригинальность. Он всегда и во всем шел не по шаблонным
проторенным дорогам уже познанного, но старался найти
свои новые пути познания Природы. И это свойство, которое
лежит в основе истинного творчества, было основной особен-
ностью Дмитрия Петровича как человека, так и ученого.
В поступках Дмитрия Петровича иногда проглядывал не-
который анахронизм, который мог производить даже впечат-
ление определенного «чудачества». Например, он с некото-
рой подозрительностью относился к техническому прогрессу.
Даже в конце 30-х и в начале 40-х годов он избегал ездить на
автотранспорте, предпочитая проходить десятки километров
с тяжелым грузом пешком или ехать на телеге. По поводу воз-
можности подъехать на автомобиле, он говорил: «здесь все не-
надежно, случайно». Никогда не надеялся на наличие элек-
трического освещения в тех деревушках, куда мы с ним ез-
15 - 6993
226
Приложение 1
дили в осенние отпуска. Однажды перед отъездом он просил
меня взять 20 стеариновых свечей. И пришлось взять, хотя ни
одна свеча не понадобилась!
Точно так же с подозрительностью относился он и ко вся-
ким, особенно новым, лекарствам. Когда мы с ним были осе-
нью 1940 года на Молоте, Дмитрий Петрович говорил, что
чувствует себя неважно. «Гипертония у меня, надо есть гоно-
бобель, он мне полезен». И уходил в лес, где ел голубику. В ар-
сенал его лечебных средств входили, в основном, старые меди-
цинские средства: хина, йод и сулема, которую он предпочи-
тал йоду при сильных повреждениях. К хирургии относился с
уважением; два раза оперировался по поводу доброкачествен-
ной опухоли руки. И это понятно. Хирургический метод был
основным методом экспериментального исследования, кото-
рым в совершенстве владел сам Дмитрий Петрович.
Несколько странные поступки давали повод для массы
всевозможных рассказов о различных случаях, якобы случив-
шихся с Дмитрием Петровичем. Я спрашивал его о достовер-
ности некоторых из них, он ответил: «Да нет, дело было не со-
всем так...».
Анализируя причины ряда поступков Дмитрия Петрови-
ча, которые могли производить на окружающих несколько не-
обычное впечатление, думаю, что в их основе лежали две ос-
новные причины. Во-первых, самобытность характера Дмит-
рия Петровича. Во-вторых, осторожность и, я бы сказал,
определенная недоверчивость к чему-либо непривычному для
него. Запомнился мне один эпизод. Ехали мы с ним из Воло-
годской области с осенней охоты. Везли с собой дичь. В ваго-
не было тепло, и я предложил снести ее в вагон-ресторан в
холодильник. Дмитрий Петрович с раздражением сказал: «Да
кто ее у Вас возьмет?». Я молча взял и отнес дичь, ее взяли.
Когда я вернулся в свой вагон, Дмитрий Петрович посмотрел
на меня и буркнул: «Ну, теперь не отдадут», и замолчал. По
возвращению в Москву я принес дичь, Дмитрий Петрович ис-
подлобья взглянул на меня с удивлением и сказал: «Отдали-
таки?».
Эта подозрительность и недоверчивость не проистекала,
как это бывает у многих людей из боязни быть обманутым, по-
терпеть какой-либо материальный ущерб, а всякая непривыч-
ная для него ситуация вызывала у него настороженное отно-
шение. Ведь фактически Дмитрий Петрович не имел никакой
Воспоминания о Дмитрии Петровиче Филатове
227
собственности. Единственное, на что он тратил деньги, так это
на приобретение хороших и даже первоклассных охотничьих
ружей. Но и ими он не дорожил как ценностью и раздаривал
друзьям и знакомым.
Дмитрий Петрович был большим патриотом. В начале
Великой Отечественной войны он пытался записаться в опол-
ченцы, однако ему было отказано, ему было тогда уже 65 лет.
Когда фашистские войска проникли в центр нашей Родины,
Дмитрий Петрович сказал мне: «Пройти-то они прошли, а
вот как будут выбираться?». Он глубоко верил в победу нашей
страны, хотя считал, что война может принять очень затяж-
ной характер. Он не дожил двух лет до радостных дней побе-
ды.
Какие генетические и социальные условия лежали в осно-
ве формирования такой самобытной фигуры ученого и чело-
века, каким был Дмитрий Петрович? Мне кажется, что мож-
но выделить три основных фактора, которые оказали ведущее
влияние на особенности склада характера и всего его мораль-
но-этического образа.
Во-первых, Дмитрий Петрович принадлежал к исклю-
чительно талантливой семье русской интеллигенции, давшей
ряд выдающихся ученых. Крупнейшие врачи: Нил Федоро-
вич Филатов (детский врач), замечательный окулист Влади-
мир Петрович Филатов, крупнейший кораблестроитель акаде-
мик Алексей Николаевич Крылов, математик, академик Алек-
сей Михайлович Ляпунов, крупный зоолог, профессор Борис
Михайлович Житков — вот далеко не полный список ученых,
вышедших из семьи, к которой принадлежал Дмитрий Петро-
вич по отцовской линии.
Во-вторых, вся эта семья в значительной степени была
связана с имением Теплый Стан Симбирской губернии, в ко-
торой находилось также и имение крупнейшего физиолога
Ивана Михайловича Сеченова.
Несомненно, вся атмосфера высокой культуры и науч-
ных интересов, царившая в Теплом Стане, была чрезвычай-
но важным условием формирования личности Дмитрия Пет-
ровича. Около Ивана Михайловича Дмитрий Петрович был с
раннего детства. Он вспоминал, что Сеченов сажал его на ко-
лени, играл с ним, когда Дмитрий Петрович был еще совсем
маленьким ребенком. Во время летнего отдыха в своем име-
нии И. М. Сеченов много времени проводил около столярно-
15*
228
Приложение 1
го верстака. Дмитрий Петрович рассказывал мне, что подро-
стком он учился у Ивана Михайловича токарному ремеслу.
Возможно, что под влиянием Сеченова Дмитрий Петрович
поступил на медицинский факультет.
В-третьих, отец Дмитрия Петровича женился на крепост-
ной крестьянке. На формирование его своеобразного характе-
ра не могло не оказать и влияние со стороны матери. Дмитрий
Петрович не был воспитан как богатый барчук, окруженный
гувернантками и воспитателями, уже в трехлетием возрасте
(как мне рассказывала его сестра) в кожаных сапогах и с пас-
тушьим кнутом на плече он целый день проводил на скотном
дворе в обществе деревенских ребятишек. Ведь там же, в Теп-
лом Стане, жила и его ближайшая родня по линии матери.
Во всех поступках и манерах Дмитрия Петровича в обы-
денной жизни чрезвычайно ярко проглядывали народная
мудрость и исключительная простота обхождения, любовь к
земле и крестьянскому быту. Он всегда радовался хорошо воз-
деланной земле, озимым хлебам, ровным зеленым ковром рас-
стилающимся в лучах осеннего солнца, тучным обвисающим
под собственной тяжестью колосьям ржи... И тот, кто видел
его в такие минуты, не мог не понять, сколь глубоко корени-
лось в Дмитрии Петровиче все то, что воспринял он с детства
от крестьянства.
Гармоническое сочетание самых различных начал— вот
то самое характерное, что бросалось в глаза всем, кто имел сча-
стье общаться с этим своеобразным человеком, истинно рус-
ским в своей любви к Родине и к родной Природе, каким был
Дмитрий Петрович Филатов.
Приложение 2.
Л. В. Крушинский, Д. Кальтенхойзер34.
Что такое этология35
Ни понимание природы зла, добра и на-
дежды, ни понимание основных законов в от-
дельности, не могут обеспечить глубокого по-
нимания мира. Поэтому неразумно, когда те,
кто изучает мир на одном конце иерархической
лестницы, без должного уважения относятся к
тем, кто делает это на другом конце.
Р. Фейнман. Характер физических законов
Согласно старинной легенде, царь Соломон, второй сын
Давида и Вирсавии, был одарен замечательной способностью:
он разговаривал с животными. Легенда гласит, что для пони-
мания речи животных, скрытой от остальных людей, Соломон
надевал магическое кольцо.
В настоящее время этологи, детально изучающие поведе-
ние животных и сигналы, которыми они обмениваются, обла-
дают такими возможностями, что во многом превосходят воз-
можности Соломона. Этологи, в сущности, понимают до из-
вестной степени «речь животных». Более того, им удалось
выяснить, как представляется окружающий нас мир некото-
рым животным. Так, например, темно-красная роза кажется
пчеле «черной». Пчела не ощущает своим рецепторным аппа-
ратом электромагнитные колебания тех длин волн, которые
воспринимаются нами как красный цвет, но зато она реагиру-
34 В период написания статьи Дагмар Кальтенхойзер работала в
Институте им. Макса Планка (ФРГ), на отделении физиологии пове-
дения животных, которое возглавлял один из основателей этологии
Конрад Лоренц. Она занималась исследованием поведения предста-
вителей отряда гусинообразных. В 1968 году в течение 10 месяцев
работала как стажер под руководством профессора Л. В. Крушинско-
го на кафедре высшей нервной деятельности МГУ (см. ее статью в
настоящей книге). — Прим. сост.
35 Напечатана в «Природе» в 1969 г., № 8, с. 21—31.
230
Приложение 2
ет на незримые для нас ультрафиолетовые лучи, которые от-
ражаются многими цветами, кажущимися нам белыми.
Интенсивно развивающаяся область биологии, изучаю-
щая поведение животных, — этология — достигла в настоя-
щее время значительных успехов, имеющих отношение не
только к закономерностям поведения животных, но и к не-
которым биологическим основам поведения человека. Этоло-
гия вносит новое в понимание внутривидовых и межвидовых
взаимоотношений. Поэтому она тесно связана с проблемой
происхождения видов. Надо сказать, что вопрос о понимании
сигналов животных человеком за последнее время значитель-
но расширился. И если один из основных создателей этоло-
гии Конрад Лоренц назвал свою книгу, вышедшую в 1952 г.,
«Кольцом царя Соломона», то сейчас это кольцо стало для это-
логии слишком узким. И. Эйбл-Эйбесфельдт считает предме-
том этологии сравнительное исследование поведения в широ-
ком смысле слова.
Исторически наука о поведении животных развивалась в
двух основных направлениях.
Первое направление изучает закономерности обучения
животных. Оно началось с работ американских исследовате-
лей Йеркса и Торндайка и продолжает широко развиваться.
Одновременно с работами Йеркса и Торндайка И. П. Пав-
лов со своей школой начал физиологическое изучение зако-
номерностей условно-рефлекторной деятельности, тесно свя-
занных с закономерностями обучения. Как хорошо известно,
И. П. Павлов выделял два типа рефлекторных реакций: ус-
ловные и безусловные. Последние он отождествлял с инстинк-
тами. Его школа уделяла относительно мало внимания изуче-
нию инстинктов, сосредоточив основное внимание на изуче-
нии условных рефлексов.
Второе направление изучает врожденные инстинкты. Их
исследование в России было начато в конце прошлого века
Владимиром Вагнером, профессором Петербургского универ-
ситета, основателем журнала «Природа». Его интересные ис-
следования опубликованы в нескольких монографиях. Позже
А. Н. Промптов выполнил ряд точных исследований по фор-
мированию инстинктивной деятельности у птиц. В настоя-
щее время Д. К. Беляевым, Е. К. Вилкс, А. П. Крапивиным,
М. Е. Лобашовым, А. Д. Слонимом, Л. В. Крушинским и др.
Что такое этология
231
проводится изучение инстинктивной деятельности у разных
видов животных.
Изучение инстинктов на Западе началось в прошлом веке.
Первые, к сожалению, скоро забытые эксперименты по изу-
чению поведения животных талантливого английского иссле-
дователя Д. Сполдинга были продолжены Ч. Уитменом, тща-
тельно проследившим поведение некоторых видов животных,
в основном горлиц и голубей. Уитмен пришел к выводу, что
инстинкты как врожденные реакции поведения настолько
константны, что подобно морфологическим структурам (орга-
нам) могут иметь таксономическое значение, т. е. служить для
целей классификации животных. Так, например, сосущие дви-
жения, которые производят голуби во время питья, представ-
ляют собой один из самых характерных признаков всего се-
мейства голубиных птиц. Существенным шагом в развитии
науки об инстинктах, или этологии, как начали ее называть
исследователи, явились работы О. Хайнрота и У. Крейга.
Хайнрот развил далее учение о роли врожденных призна-
ков поведения (особенно утиных и других птиц) для таксоно-
мических оценок. У. Крейг одним из первых отметил, что по-
ведение определяется не только отдельными, вызванными со-
ответственными внешними раздражителями реакциями, но и
внутренними потребностями животных. Он подразделил ин-
стинкты на влечения (drives), требующие удовлетворения, и
поисковое поведение (appetitive behavior), складывающееся
из моторной активности и завершающего (consumatorory act)
действия, которое осуществляется после того, как раздражи-
тель найден. Выполнение этого действия, согласно У. Крейгу,
приводит к снижению или полному прекращению влечения.
Исследования и положения О. Хайнрота и У. Крейга в даль-
нейшем были уточнены и расширены К. Лоренцом в ФРГ и
Н. Тинбергеном в Англии.
Эта школа развивалась в полемической борьбе с амери-
канской школой бихевиористов, которые старались полностью
объяснить поведение (behavior) животных на основе приобре-
тенных рефлексов, отрицая наличие врожденных факторов.
Длительная борьба обеих школ, способствовавшая значитель-
ным успехам в изучении поведения, привела к выводу об оши-
бочности точки зрения бихевиористов. В своей деятельности
этологи в значительной мере исходили и исходят из положе-
ния И. П. Павлова и его школы о разделении поведения на
232
Приложение 2
условные и безусловные реакции. Однако, в то время как пав-
ловская школа сосредоточила основное внимание на изучении
физиологических механизмов условно-рефлекторной деятель-
ности, этологи обратили особенное внимание на биологиче-
скую целесообразность инстинктивного поведения и на роль
поведенческих актов в борьбе за выживаемость вида.
Подробнейшее описание наблюдаемого у отдельных ви-
дов набора движений с учетом тех ситуаций, в которых они
проявляются, давало возможность для более точного иссле-
дования внутренних и внешних факторов, вызывающих эти
движения. Таким образом, были, в частности, изучены наблю-
даемые у многих видов устойчивые комплексные «церемонии»
смирения, угрозы и т. д., проявляющиеся строго стереотип-
но у всех членов данного вида, даже если последние выросли
в неволе и не общались с особями своего вида. («Церемонии»
особенно ярко выражены при групповой и половой активно-
сти). Дж. Хаксли первый описал «вежливую» передачу водя-
ных растений при токе у чомги (Podiceps cristatus) и дал подоб-
ному поведению наименование «ритуалов» или «ритуальных
действий». Такого рода поведенческие реакции в дальнейшем
изучались многими учеными. К. Лоренц и его ученик фон де
Валл исследовали токовые движения у речных уток.
Е. Боймер и другие тщательно наблюдали за поведением
кур. И. Эйбл-Эйбесфельдт подробно описал ритуальные дви-
жения некоторых видов птиц Галапагосских островов. Нель-
сон представил картины символического строения гнезда у
олуши (Sula dactylatra). Тинбергеном детально изучены различ-
ные церемониальные движения озерной (обыкновенной) чай-
ки (Larus ridibundus). Ярко выраженные церемониальные дви-
жения боя между двумя самцами, защищающими свой «га-
рем», описаны И. Эйбл-Эйбесфельдтом у игуан (Ambyrhynchus
cristatus) Галапагосских островов.
Из врожденных элементов поведения особый интерес вы-
звали те смещенные движения (displacement activity — термин
Тинбергена), которые обнаруживаются в конфликтных ситуа-
циях; например, если во время боя вспышка агрессии подав-
ляется боязнью, а бегство, в свою очередь, тормозится агрес-
сией. Так, в конфликтной ситуации белый гусь (Anser coerule-
scens) осуществляет движения купания даже на земле; серый
гусь в этих ситуациях отряхивается, петухи выполняют клева-
тельные движения, другие виды «засыпают» в середине боя. У
Что такое этология
233
многих видов такие смещенные движения проявляются с мо-
мента рождения. Они могут быть точно предсказаны наблю-
дателем. Поскольку эти движения проявляются без адекват-
ного индивидуального опыта, есть основания считать их вро-
жденными.
Рядом исследователей был проведен физиологический
анализ смещенных форм поведения. Например, X. Делиус
раздражал при помощи вживленных электродов отдельные
пункты конечного и промежуточного мозга у чаек (Laras argen-
lalus) и клуш (L. fuscus). При раздражении некоторых из этих
пунктов он получал весь комплекс смещенных движений дан-
ного вида (птицы при этом чистили перья, клевали, зевали,
приседали, засыпали и т. д.). Такой же комплекс движений на-
блюдается в естественных условиях жизни, в период, когда
птицы мало возбуждены. Исходя из этих фактов, Делиус счи-
тает, что смещенные движения при сильном возбуждении (на-
пример, во время боя) являются формой «разрядки» мозга,
устраняющей чрезмерное возбуждение.
Биоэлектрическую активность разных отделов мозга при
«смещенной активности» изучали Л. В. Крушинский, А. Ф. Се-
миохина и Д. Кальтенхойзер. У подопытных крыс и мышей
в ответ на действие звукового раздражителя развиваются су-
дорожные припадки, сходные с припадками эпилепсии. Поч-
ти 100% крыс линии, высокочувствительной к действию зву-
кового раздражителя (выведена путем селекции), наблюдают
припадки при звуковой экспозиции. Однако у некоторых осо-
бей во время звуковой экспозиции наблюдается ряд коорди-
нированных движений, которые не имеют никакого отноше-
ния к припадку (ориентировочные движения, умывание, чи-
стка шерсти, щелканье зубами и т. д.). Эти реакции поведения
совершенно не похожи на судорожную реакцию крыс, по ко-
торой велась направленная селекция. Поэтому они вполне мо-
гут рассматриваться как смещенные акты поведения.
Для выяснения механизма наблюдаемой реакции крысам
были вживлены хронические электроды в кору мозга и раз-
личные подкорковые структуры. Одновременно регистриро-
валась биоэлектрическая активность четырех отделов мозга.
Регистрация электроэнцефалограммы производилась в усло-
виях свободного передвижения крысы по камере. Как было
показано, смещенные движения сопровождаются определен-
ными изменениями частоты электрических колебаний мозга.
234
Приложение 2
Электроэнцефалограмма одного из опытов представле-
на на графике (здесь не приводится), где видно значительное
увеличение биоэлектрической активности в ретикулярной
формации среднего мозга, сокращение латентного периода
реакции на мелькающий свет при общем увеличении интен-
сивности реакции в зрительной области коры. Анализ экспе-
риментального материала позволяет сделать вывод, что сме-
щенные движения осуществляются на фоне общего повыше-
ния возбудимости центральной нервной системы.
Существенной характеристикой инстинктивной поведен-
ческой реакции, помимо ее внешнего (моторного) выражения,
служит также специфика действующего раздражителя. Многи-
ми этологами было показано, что у животных существует врож-
денное опознавание биологически значимых раздражителей;
так, животное, у которого отсутствует индивидуальный опыт,
реагирует на специфические «ключевые» раздражители опре-
деленным поведением. Например, небольшая рыба колюшка
(Gaslerosteus aculeatus) реагирует на строго специфические при-
знаки самца своего вида при защите территории гнезда. Ос-
новной раздражитель агрессии — красная окраска брюшка.
Если на территорию гнезда поместить искусственную модель
самца, брюшко которого не окрашено в красный цвет, то са-
мец колюшки не реагирует на эту модель. Однако чрезвычай-
но грубая шарообразная болванка с красным пятном внизу
вызывает у него все признаки агрессивной реакции.
Таким образом удалось объяснить биологическое значе-
ние множества ранее непонятных морфологических особенно-
стей животных. Было установлено также, что многие весьма
сложные акты поведения «освобождаются» относительно про-
стыми раздражителями и не требуют для их осуществления
обучения. По выражению Н. Тинбергена, эти раздражите-
ли подходят к ответной реакции организма, как «ключ к зам-
ку». Если быстрая «правильная» реакция имеет биологическое
значение для вида, то физиологические механизмы, лежащие
в ее основе, будут, согласно мнению этологов, отбираться есте-
ственным отбором. Физиологические механизмы реакции бег-
ства от врага при первом же его появлении сформировались
в результате отбора. Враг сразу «освобождает» эту реакцию в
ее совершенном, законченном виде. Если бы животное обуча-
лось тому, как спасаться от врага методом «проб и ошибок»,
Что такое этология
235
одна-единственная ошибка, допущенная при выполнении это-
го акта поведения, была бы уже гибельной для него.
Исходя из положения У. Крейга о значении побуждаю-
щих стимулов в поведении животных, Н. Тинберген высказал
гипотезу об «иерархии инстинктов». При этом он считал, что
повышение возбудимости мозговых центров, происходящее в
определенные периоды жизни животных, способствует тому,
что центры могут «разряжаться» при действии специфических
внешних раздражителей или в результате слишком низкого
порога их возбудимости. Разрядка центра «поискового» пове-
дения при определенных гуморальных изменениях поведет
к поиску пищи или самки, а нахождение специфических раз-
дражителей — к «разрядке» центра, стоящего на более низком
уровне «иерархии». Таким образом, осуществится определен-
ная рефлекторная реакция, ведущая к овладению пищей или
совокуплению с самкой.
При этом, согласно его мнению, одни центры поведенче-
ских реакций могут быть подавлены другими. Например, го-
лодная чайка в состоянии полового возбуждения может пре-
кратить ухаживание и начать поиск отсутствующего корма. В
данном случае решающим стимулом поведения будет не нали-
чие внешнего раздражителя (полового партнера), а соответст-
вующая «зарядка» пищевого центра, т. е. внутренний стимул.
Если какой-либо центр слишком сильно «заряжен», или,
иначе, если порог его возбудимости крайне низок, то поведен-
ческая реакция может осуществиться «вхолостую» (leerlaufbe-
wegung). Примером этого может служить наблюдение К. Ло-
ренца за выращенными в изолированных условиях скворца-
ми, которые при отсутствии в помещении мух производили
мнимую охоту за ними со всеми характерными деталями это-
го поведения. Это положение К. Лоренца и Н. Тинбергена
было в свое время встречено с большим недоверием. Оно, од-
нако, вполне согласуется с физиологическими представления-
ми о механизме нервной деятельности. Действительно, как
было показано А. А. Ухтомским, если в определенной группе
нервных центров складывается стационарное возбуждение,
которое обеспечивает снижение порогов возбуждения теку-
щих импульсов, то тем самым облегчится разрядка возбужде-
ния в соответствующие эффекторы. Поэтому вполне допусти-
мо, что доминантный очаг возбуждения, образовавшийся под
влиянием гуморальных факторов, в каком-либо безусловно
236
Приложение 2
рефлекторном центре может давать разряды возбуждения на
самые различные неспецифические раздражители. Несомнен-
но, это один из возможных механизмов реакции «вхолостую».
В пользу такого представления говорят и опыты Е. фон Холь-
ста и У. Сент-Поля. Раздражая области ствола мозга у кур че-
рез вживленные электроды, авторы наблюдали в зависимости
от места нахождения электродов или отдельные простые не
изменяемые напряжением тока движения (клевание, повора-
чивание головы направо или налево, ухаживающие движения
за отсутствующими самками и т. и.), или целостное протека-
ние сложных поведенческих актов.
Сложные формы поведенческих реакций часто менее кон-
стантны, чем вышеперечисленные относительно простые по-
веденческие акты. Они могут зависеть от готовности животно-
го к реакции, вызванной предшествующими раздражителями,
от напряжения тока и от всей суммы окружающих животное
раздражителей. Так, градуальное усиление раздражения од-
ного из пунктов мозга вызвало следующую поведенческую
реакцию: курица встала, оглянулась и с ясно выраженны-
ми симптомами испуга уставилась в одну точку пространства,
отодвигаясь от пугающей ее точки. Создается впечатление о
появившейся галлюцинации. При дальнейшем усилении раз-
дражения симптомы испуга нарастали, и, наконец, курица с
тревожным криком улетела. Эта реакция очень напоминала
реакцию испуга на приближающегося хищника. Раздражение
другого пункта мозга вызывало реакцию, сходную с реакци-
ей агрессии на небольшого хищника. Протекание реакции за-
висело также от наличия внешнего раздражителя. Например,
при относительно небольшой интенсивности раздражения пе-
тух бросался на стоящее рядом с ним чучело хорька (на кото-
рое он до этого не реагировал). При большей интенсивности
раздражителя реакция агрессии проявлялась на неспецифи-
ческий раздражитель — сжатый кулак.
Существенно, что реакции поведения «вхолостую» могут
быть вызваны введением определенных гормонов. Во время
нерестового периода самец колюшки, плавая около входа в
гнездо, производит плавниками постоянные «обмахивающие»
движения над кладкой яиц.
Этим достигается постоянный приток свежей воды к икре.
Введение тестостерона (мужской половой гормон) приводит к
строительству гнезда. Введение пролактина (один из гормонов
Что такое этология
237
передней доли гипофиза) при отсутствии гнезда и яйцеклад-
ки вызывает у многих рыб типичные «обмахивающие» движе-
ния плавниками. Таким образом, определенные гормоны слу-
жат «пусковыми» механизмами специфических поведенческих
реакций при отсутствии специфических внешних раздражите-
лей. Подобные же исследования были проведены американ-
ским ученым Д. Лерманом. Все эти исследования подводят к
физиологическому анализу тех возможных механизмов, кото-
рые лежат в основе проявления спонтанных реакций поведе-
ния у животных.
Одно из важнейших направлений в изучении поведения
посвящено проблеме взаимоотношения врожденных и инди-
видуально приобретенных компонентов в формировании по-
веденческих актов.
Эта проблема формулируется этологами следующим обра-
зом: когда и каким образом включаются индивидуально при-
обретенные компоненты во врожденную «рамку» поведения.
Исследования И. Эйбл-Эйбесфельдта, посвященные ана-
лизу переплетения врожденных и приобретаемых актов в
формировании поведения млекопитающих, показали значе-
ние неспецифического индивидуального опыта в выполнении
сложных комплексных актов поведения. Так, крысы, выра-
щенные в изолированных условиях (когда они не имели воз-
можности научиться манипулировать пригодными для по-
стройки гнезда предметами), несмотря на то, что обладали
полным, но разрозненным набором комплексных движений
строительства гнезда, тем не менее, не были обычно в состоя-
нии вначале строить гнездо. Для этого им было необходимо
научиться выполнять эти движения в необходимой последо-
вательности. Однако в некоторых случаях, когда последова-
тельность выполняемых движений была адекватной, гнездо
строилось сразу без обучения.
Большой интерес представляет проблема того «чувстви-
тельного периода», когда животное лучше всего обучается.
Этологами собран большой и убедительный материал, пока-
зывающий, что у многих видов животных в онтогенезе имеют-
ся определенные чувствительные периоды, во время которых
они научаются реагировать на определенный строго специ-
фичный комплекс раздражителей. По прошествии этого «чув-
ствительного периода» животные, если они не имели случая
своевременно научиться, уже оказываются не способны реаги-
238
Приложение 2
ровать на данные (биологически адекватные) внешние факто-
ры; они приспосабливают свое поведение к тем внешним фак-
торам, с которыми они встречаются в «чувствительный пери-
од» своей индивидуальной жизни. Это явление обозначено
термином «запечатление» (Pragung, imprinting). Явление запе-
чатления было детально изучено в ряде работ этологов.
Так, у кряковых утят образ матери запечатляется в тече-
ние первых 48 часов после вылупления. Если в течение это-
го периода утята не увидят утки, она вызывает у них впо-
следствии пассивно-оборонительную реакцию — они убегают
от нее. Чрезвычайно существенно, что если в течение пер-
вых 48 часов своей жизни кряковые утята (если они не встре-
тят своей матери) не встретятся с каким-нибудь двигающим-
ся предметом (размером не меньше спичечной коробки и не
больше автомобиля), они начнут следовать за ним. Достаточ-
но одной минуты пребывания в «обществе» такого предмета,
чтобы утята «признали» его за свою мать и везде следовали за
ним. По прошествии 48 часов этого уже не происходит.
Согласно мнению этологов, запечатление отличается от
условного рефлекса. Это различие проявляется в следующем.
Во-первых, запечатление возможно только в течение ко-
роткого постнатального периода.
Во-вторых, реакцию на запечатленный объект невозмож-
но угасить; он запоминается на всю жизнь. Например, воспи-
танный под кряковой уткой селезень мускусной поганки (Та-
doma ladoma) в период полового созревания начал ухаживать
не за самками своего вида, а за кряковыми утками. Это ухажи-
вание «запечатлевшего» образ кряковой утки селезня упорно
продолжалось, несмотря на то, что кряковые утки относились
к нему безразлично или даже агрессивно и никогда не допус-
кали его к спариванию. И все же «запечатлевший» самец не
обращал никакого внимания на самок своего вида, хотя они и
проявляли по отношению к нему всю систему токовых движе-
ний и были в полной готовности спариваться с ним.
В-третьих, как показали опыты Э. Хесса на утках, при ус-
ловно-рефлекторном обучении следы от новых условных свя-
зей сохраняются лучше, чем от старых. Наоборот, при запе-
чатлении, новые связи, если и образовались, то оказались весь-
ма нестойкими. Так, «запечатлевшие» образ воспитательницы
селезни при содержании с кряковыми утками в конце концов
спаривались с ними. Однако стоило только поместить к такой
Что такое этология
239
«супружеской» паре утку того вида, которая «запечатлелась» у
крякового селезня в период импринтинга, как он сразу же об-
рывал свою «супружескую» жизнь с самкой своего вида и начи-
нал вновь ухаживать за недоступными, но ставшими его «идеа-
лом» самками чужого вида.
Наконец, некоторые фармакологические препараты, на-
пример мепробамат (мепротан), не оказывают существенного
влияния на выработку условных рефлексов, однако почти уст-
раняют эффект запечатления.
Запечатление не обязательно происходит в ювенильном
периоде. Некоторые моногамные виды цихлидовых рыб запе-
чатляют образ своих потомков в течение первого сезона раз-
множения.
Если молодой паре подкладывают икру другого вида вза-
мен ее собственной, она будет ухаживать и охранять своих
мальков-приемышей. И после этого она никогда не будет вос-
питывать своих собственных потомков: она убивает их в мо-
мент вылупления из икринок. Ярким примером влияния вос-
питания в сообществе на последующее поведение служит ра-
бота Г. и М. Харлоу, проведенная на обезьянах-резусах.
Большая группа обезьяньих детенышей была отнята от
матерей сразу после рождения. В клетке, куда поместили де-
теныша, стоял проволочный макет обезьяны. В макет была
вмонтирована бутылка с соской, из которой обезьянка мог-
ла сосать молоко. Оказалось, что воспитанные таким образом
обезьяны при достижении половой зрелости очень плохо раз-
множались. У тех же из них, которые забеременели, отсутст-
вовал материнский инстинкт — они не кормили свое потомст-
во и не ухаживали за ним. Даже больше того, они проявляли к
детенышам агрессивное поведение: бросали, давили их и т. д.
Этот опыт очень наглядно показывает значение роли воспита-
ния в сообществе для последующего поведения. Материнское
поведение должно запечатлеться в ювенильном периоде ин-
дивидуальной жизни обезьяны в сообществе.
Как показывают этологические исследования, генетико-
поведенческие механизмы обеспечивают изоляцию отдель-
ных видов, живущих на одной и той же территории.
Ф. Шютц обнаружил два таких механизма у некоторых ви-
дов уток. Оказалось, что механизмы, препятствующие селез-
ням к спариванию с утками чужого вида, — это запечатление.
Так как в естественных условиях утята всегда вылупляются
240
Приложение 2
под матерью своего вида и далее ею водятся, они оказывают-
ся «запечатлевшими» образ уток своего вида. Поэтому селезни
никогда не спариваются с утками других видов. У самок тех же
видов Ф. Шютц наблюдал совершенно другой механизм, пре-
пятствующий межвидовому скрещиванию. Для их половой
реакции не имеет значения, под каким видом уток они вос-
питались. Они реагируют безусловно-рефлекторно на вторич-
но-половые признаки селезней только своего вида. Например,
кряковая утка, вылупившаяся и выращенная в семействе до-
вольно сходного с нею вида — шилохвости (Anas acuta), поки-
дает в период полового созревания свою приемную семью и
спаривается с кряковым селезнем.
Таким образом, живущие на одной территории виды не
скрещиваются между собой в результате двух разных меха-
низмов, из которых один присущ самцам, другой самкам и ко-
торые вместе надежно обеспечивают барьер для межвидовых
скрещиваний.
Как уже отмечалось, важное направление в этологии —
использование разработанных подходов для таксономической
оценки и для выяснения происхождения отдельных видов жи-
вотных. Исследование способа, как пьют воду разные семейст-
ва птиц, показало еще в первых работах этологов, что один
из наиболее константных признаков семейства голубиных
птиц — это упоминаемые ранее (см. с. 231) сосущие движения
при питье. Очень интересны исследования отдельных пове-
денческих реакций семейства собачьих. Изучение этих реак-
ций привело этологов к выводу, что нет основания постули-
ровать существование более чем одного дикого предка собак.
И этим предком, вероятнее всего, является волк. Дж. Скотт и
Дж. Фуллер в своей обширной монографии пишут:
Признаки поведения у собак и волков в основном одни
и те же. Селекция частично изменила агрессивное и ори-
ентировочное поведение и в некоторой степени сексуаль-
ную систему поведения. Эти изменения являются скорее
количественными, чем качественными, ослабив или уси-
лив те или другие признаки поведения, они не создали
ничего нового.
В настоящее время существуют совершенно определен-
ные кариологические данные, показавшие различия в числе
Что такое этология
241
хромосом у собак, шакалов и лисиц; в то же время нет дос-
товерных фактов о существовании гибридов между собаками,
лисами и шакалами. С другой стороны, имеется ряд абсолют-
но достоверных случаев плодовитого гибридного потомства
между волками и собаками. Удивительно, что, несмотря на все
это, полифилетическая теория происхождения собак, причис-
ляющая к их предкам лисиц и шакалов, продолжает обсуж-
даться в научной литературе 36.
Этологическое направление в изучении поведения жи-
вотных привлекает большое внимание советских ученых, оце-
нивающих большой вклад этологов в разностороннее изуче-
ние инстинктивной деятельности. В. Р. Протасовым весьма
успешно применяются этологические методы в ихтиологии.
Л. М. Баскин дал ряд практических рекомендаций на основе
этологического изучения практики северного оленеводства.
Большой интерес вызывает изучаемый этологами механизм
осуществления инстинктивных реакций.
К сожалению, широкий круг советских биологов еще не-
достаточно и не всегда точно информирован о современном
состоянии изучения инстинктивной деятельности, проводи-
мой этологами. Это ясно видно из недавно вышедшей книги
А. Д. Слонима «Инстинкт» (Наука, 1967), в которой автор зна-
чительное место уделяет разбору работ этологов. Автор утверж-
дает: «Нет нужды доказывать, что сама по себе концепция это-
логов (особенно Лоренца и Тинбергена) является телеологи-
ческой в том смысле, что полностью отрицает возможность
причинного анализа явлений (хотя и постоянно утверждает
принципы детерминизма), отрицает значение синтеза явле-
ний в возникновении нового качества. Отсюда полный отказ
этологов не только от принципов рефлекторной теории, но и
от попыток последовательного анализа явлений сложной ин-
стинктивной деятельности» (с. 91).
Подобная критика легко опровергается характером и со-
стоянием современных этологических исследований, нашед-
ших отражение, например, в сборнике докладов последне-
го этологического съезда в Стокгольме (1967). Из работ этого
съезда 37 % были посвящены именно раскрытию причинных
36 Позднее Л. В. изменил свою точку зрения. Основанием к этому
послужило то, что К. Т. Сулимов получил плодовитых гибридов ме-
жду шакалом и собакой, поведение которых он затем исследовал (см.
выше сноску на с. 73, а также очерк К. Т. Сулимова в наст. изд.).
16 - 6993
242
Приложение 2
механизмов, лежащих в основе инстинктов при помощи уда-
ления различных отделов мозга, их электростимуляции, хи-
мическому раздражению мозговых структур и действия гор-
монов; 33 % работ посвящено системам раздражителей и от-
ветных реакций на них, изучению мотивации, поведения и
основам обучения; 14 % докладов посвящено изучению эво-
люционного развития таксономических групп и генетике по-
ведения и только в 4 % докладов описание поведения излага-
лось чисто феноменологически.
Пройденный этологами путь от детального феноменоло-
гического описания поведения до физиологического изучения
инстинктивных форм поведения был совершенно закономер-
ным.
Литература
Тинберген Н. Поведение животных. М.: Мир, 1969.
Шовен Р. От пчелы до гориллы. М.: Мир, 1965.
Шаллер Д. Год под знаком гориллы. М.: Мир, 1968.
Фриш К. Из жизни пчел. М.: Мир, 1966.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
ПОКА ЗАМЕТЕН СЛЕД...
(Воспоминания о Л. В. Крушинском)
1. А. Ф. Семиохина.
Научное творчество Л. В. Крушинского
Семиохина Антонина Федоровна (род. в 1929 г.), выпускница
кафедры физиологии животных биологического факультета МГУ
1950 г., кандидат биологических наук, автор многочисленных иссле-
дований по физиологии поведения животных в норме и патологии,
верный и трудолюбивый помощник Л. В. Крушинского, бессменный
редактор его научных трудов.
Леонид Викторович Крушинский (1911—1984)— член-
корреспондент АН СССР, лауреат Ленинской премии, про-
фессор МГУ им. М. В. Ломоносова — оставил богатое научное
наследие в различных областях биологии: феногенетике, фи-
зиологии высшей нервной деятельности, патофизиологии, ге-
нетике поведения, этологии. Он — автор экспериментальных
исследований и научных трудов, получивших мировое при-
знание. Леонид Викторович посвятил свою жизнь исследова-
нию закономерностей формирования поведения животных.
Это были и патологические процессы в мозге при развитии
эпилептического приступа, и тонкий экспериментальный ана-
лиз проявлений разума у животных, позволивший ему создать
учение об элементарной рассудочной деятельности животных.
Счастливо сочетая тонкую наблюдательность натуралиста, вы-
сокий профессионализм, широкую эрудицию и искусство экс-
периментатора, Крушинский в своих трудах намного опере-
дил свое время.
Свои первые научные исследования Л. В. выполнил еще
в студенческие годы в Московском университете на кафед-
ре динамики развития организма, которую возглавлял проф.
М. М. Завадовский. После окончания аспирантуры в 1938 г.
он защитил кандидатскую диссертацию на тему: «Проявление
и выражение оборонительных реакций у собак». Используя
физиологические и генетические методы и разработанную им
методику количественной оценки оборонительного поведе-
246
А. Ф. Семиохина
ния, Крушинский обосновал выделение двух форм оборони-
тельных реакций: активно- и пассивно-оборонительной, а так-
же провел анализ роли наследственных и средовых факторов
в проявлении каждой из них.
В этот период акад. Л. А. Орбели, преемник И. П. Павло-
ва на посту директора Института физиологии АН СССР в Кол-
тушах, обратился к Н. К. Кольцову, основателю крупнейшей
отечественной школы экспериментальных биологов, с прось-
бой порекомендовать специалиста по генетике поведения жи-
вотных для курирования начатых еще при жизни И. П. Пав-
лова исследований генетических основ высшей нервной дея-
тельности собак. И именно по рекомендации Н. К. Кольцова
Л. В. в течение 10 лет был консультантом этой работы. Ис-
следования, выполненные в этот период, были, по существу,
первыми работами по генетике поведения собак в Советском
Союзе 37. Л. В. проанализировал полученный при жизни Пав-
лова огромный экспериментальный материал о наследовании
типов высшей нервной деятельности и о связи такого показа-
теля ВНД, как «сила нервных процессов», с выраженностью
пассивно-оборонительной реакции собак. Он показал, что эти
два свойства ВНД наследуются в значительной степени не-
зависимо, тогда как в павловской школе возникновение пас-
сивно-оборонительной реакции обычно связывали со слабым
типом высшей нервной деятельности. По мнению Л. В. Кру-
шинского, картина наследования этих признаков слишком
сложна, чтобы ее можно было описать, предположив моно-
генное наследование. При этом он высказал предположение
о доминировании сильного типа высшей нервной деятельно-
сти собаки над слабым. Общий вывод Л. В. о том, что «свойст-
ва коры головного мозга», как было принято говорить в школе
И. П. Павлова, обусловливаются и генотипом животного, был
чрезвычайно важен для дальнейшей разработки учения о ти-
пах высшей нервной деятельности.
В эти же годы Крушинский впервые выдвинул гипотезу
об уровне возбудимости мозга как модификаторе поведения
животных. Эта гипотеза основывалась на результатах опытов,
где искусственное повышение возбудимости нервной систе-
мы трусливых и злобных собак введением фармакологических
средств приводило к значительному усилению активно- и пас-
37 См. воспоминания Л. А. Фирсова, а также раздел «Л. В. Кру-
шинский и отечественная кинология» в настоящем изд.
Научное творчество Л. В. Крушинского
247
сивно-оборонительных реакций. И, наоборот, понижение воз-
будимости нервной системы в результате экстирпации щито-
видных желез ослабляло или даже полностью подавляло обо-
ронительное поведение, несмотря на наличие к нему генети-
ческой предрасположенности.
Результаты фундаментальных исследований Л. В. Кру-
шинского нашли практическое применение. Разработанная
им методика количественной оценки возбудимости нервной
системы послужила основой экспресс-метода отбора и дресси-
ровки служебных собак для минорозыскной, противотанковой
и санитарной служб во время Великой Отечественной войны.
Л. В. выезжал на фронт и в боевых условиях проверял и от-
рабатывал эти методы, заслужившие высокую оценку вице-
президента Академии наук СССР Л. А. Орбели. В записке ко-
мандованию Красной Армии от 10 июля 1942 г. Орбели пи-
сал: «Для правильной постановки служебного использования
собак в К. А. (Красной Армии. — А. С.) существенную роль иг-
рает научно обоснованный, целесообразный отбор собак в со-
ответствии с требованиями отдельных видов службы. Требу-
ется ясное представление не столько о морфологических осо-
бенностях каждого индивида, сколько о его функциональных
свойствах. Идеальная оценка типа нервной системы по тес-
там, предложенным и разработанным академиком И. П. Пав-
ловым, слишком сложна, трудоемка и связана с большой за-
тратой времени, а поэтому неудобна для оценки пригодности
собак в условиях массовой практики.
Надо приветствовать начинание тов. Крушинского, кото-
рый, исходя из принципов учения Павлова, предложил очень
простой и быстрый способ оценки возбудимости собак и силы
их нервных процессов и таким образом дал в руки служебных
собаководов практический метод отбора. Я думаю, что уже на
этой стадии разработки метод Крушинского окажет большую
помощь рациональной постановке отбора, и выражаю уверен-
ность, что дальнейшая работа в этом направлении позволит
тов. Крушинскому найти еще ряд приемов, при помощи кото-
рых, опять-таки в короткое время, можно будет производить
более детальный отбор для разных видов и частных форм
службы».
Исследования на служебных собаках продолжались и по-
сле войны. Совместно с Д. А. Флёссом и Ю. И. Шар была раз-
работана научно обоснованная оценка остроты обоняния со-
248
А. Ф. Семиохина
бак для их работы по следу (для использования в криминали-
стике). Работы по служебному собаководству не потеряли сво-
ей актуальности и сегодня, а книга «Служебная собака» (1952),
соавтором которой является Л. В. Крушинский, широко ис-
пользуется кинологами и в наши дни .
Как ученый Л. В. сформировался под влиянием таких
крупных биологов старшего поколения, как Н. К. Кольцов,
Д. П. Филатов, М. М. Завадовский, которые стояли у истоков
отечественной биологии развития. В дальнейшем на протяже-
нии всей своей жизни он придавал этому направлению пер-
востепенное значение. Он рассматривал отдельные пробле-
мы нейрофизиологии, генетики и этологии в свете общебио-
логических закономерностей развития организма. В период
с 1931 по 1948 г. выходит целая серия его работ, в которых
рассмотрена относительная роль врожденных и индивидуаль-
но приобретенных признаков в формировании поведения жи-
вотных. В работах Л. В. этого периода было четко показано,
что поведение собаки нельзя рассматривать как проявление
чисто врожденных и чисто приобретенных реакций. Поведе-
ние формируется при тесном взаимодействии генетических и
средовых факторов. Это положение — один из тезисов обще-
признанной в настоящее время эпигенетической концепции,
однако в то время Л. В. был одним из первых, кто пришел к
этому обобщению, анализируя такое сложное явление, как по-
ведение животных. В конце 40-х годов, обобщая свои иссле-
дования, Л. В. Крушинский выдвинул принципиально новую
концепцию об «унитарных реакциях» и «биологических фор-
мах» поведения животных. На примере оборонительной ре-
акции собак он проанализировал целостные акты поведения,
формирующиеся при различном соотношении врожденного
и приобретенного компонентов поведения. Унитарной реак-
цией он назвал такой целостный акт поведения, который на-
правлен на выполнение одиночного приспособительного дей-
ствия, дающего одинаковый конечный результат при раз-
личных способах его осуществления. Унитарные реакции, по
Л. В. Крушинскому, — это «сплав» врожденных и приобре-
тенных реакций поведения, соотношение которых не строго
детерминировано. Врожденный (безусловно-рефлекторный)
компонент унитарной реакции — элемент видоспецифическо-
38См. раздел «Л. В. Крушинский и отечественная кинология» в
настоящем изд.
Научное творчество Л. В. Крушинского
249
го поведения — отражает результат видового приспособле-
ния предшествующих поколений к условиям обитания данно-
го вида; условно-рефлекторный — обеспечивает необходимую
пластичность, благодаря которой животное приспосабливает-
ся к конкретным условиям существования. Теснейшее взаи-
модействие («переплетение») этих компонентов делает уни-
тарные реакции высоко-адаптивными единицами поведения,
отвечающими как требованиям среды, в которой обитает жи-
вотное, так и генетической программе вида. В соответствии с
концепцией Л. В. Крушинского отдельные унитарные реак-
ции интегрируются в «биологические формы» поведения, наи-
более четкими примерами которых являются пищевая, обо-
ронительная и половая. Л. В. Крушинский проанализировал
пути формирования унитарных реакций и показал их роль в
эволюции поведения. Эти исследования легли в основу его
докторской диссертации на тему «Анализ формирования пове-
дения в онтогенезе», которую он защитил в 1947 г. 39
В 1951 г. Л. В. организует в Московском университете ла-
бораторию патофизиологии ВНД, вошедшую в 1953 г. в со-
став кафедры высшей нервней деятельности. Этой лаборато-
рией, позднее переименованной в лабораторию физиологии
и генетики поведения, Крушинский руководил до последне-
го дня своей жизни. С первых дней существования лаборато-
рии его ближайшими сотрудниками стали его бывшие студен-
ты Л. Н. Молодкина (1920—1993) и Д. А. Флёсс (1921—2003).
Без их активного участия не обходилось ни одно из начина-
ний Л. В. В дальнейшем к ним присоединились А. П. Стешен-
ко (1912—1987), Л. П. Доброхотова и автор этих строк, а за-
тем — Е. И. Очинская.
Начиная с 1947 г., совместно с Л. Н. Молодкиной и
Д. А. Флёссом, Л. В. работал над выведением линии крыс,
позднее названной линией Крушинского—Молодкиной (КМ).
Эти крысы реагировали на действие сильного звука эпилеп-
тиформными припадками. Важную роль в поддержании этой
линии в разные годы сыграли О. П. Полежаева, на которой
лежало и материально-техническое обеспечение лаборатории,
и М. Н. Сотская. В настоящее время эту трудную и ответствен-
ную работу выполняет 3. А. Костына. Исследования показали,
что помимо высокой возбудимости для нервной системы этих
39Жизнь Л. В. Крушинского на рубеже 40—50-х годов XX века
подробно описана в очерке Н. Л. Крушинской в настоящем изд.
250
А. Ф. Семиохина
Рис. 25. В новом здании МГУ. Слева направо:Л. П. Доброхотова,
А. Ф. Семиохина, Л. В. Крушинский, Д. А. Флёсс
крыс характерен также и слабый процесс торможения. Мно-
го позднее (в конце 80-х годов), уже после смерти Л. В., линия
была переведена в инбредное состояние 40.
40 В выполнении этой работы помимо сотрудников лаборатории
А. Ф. Семиохиной, 3. А. Костыны, И. Б. Федотовой и Л. М. Кузнецо-
Научное творчество Л. В. Крушинского
251
Рис. 26. Десятитысячная Крыса линии КМ (Крушинского—
Молодкиной), получившая порядковый номер 10000. В ее честь был
устроен праздник
Помимо судорожных припадков в ответ на звуковое воз-
действие у крыс этой линии Л. В. Крушинским и его сотруд-
никами были обнаружены и другие патологические состоя-
ния: каталепсия, миоклонический гиперкинез, острые нару-
шения мозгового кровообращения, приводящие к парезам и
параличам, мозговым инсультам с летальным исходом. Это де-
лает линию КМ уникальной в мировой коллекции лаборатор-
ных моделей. Детальное исследование механизмов формиро-
вания таких шоково-геморрагических состояний было осуще-
ствлено Л. П. Доброхотовой и А. П. Стешенко.
вой, принимали также участие А. Э. Ратькин и А. М. Малашенко (ла-
боратория биомоделей АМН СССР). «Чистота» чинии была подтверж-
дена молекулярно-генетическим методом геномной дактилоскопии
(совместно с А. П. Рысковым и П. А. Ивановым, Институт молекухяр-
ной биологии АН СССР).
252
А. Ф. Семиохина
Выведение этой линии крыс открыло возможность все-
сторонних нейрофизиологических и биохимических иссле-
дований аудиогенной эпилепсии и сопутствующих ей дру-
гих патологических состояний, а также изучения способов их
предотвращения. Это, в свою очередь, позволило Л. В. дать
теоретическое обоснование механизма рефлекторной эпилеп-
сии и сформулировать гипотезу о защитных механизмах цен-
тральной нервной системы, способствующих прекращению
патологического процесса.'Согласно его концепции, в осно-
ве рефлекторной эпилепсии лежит нарушение равновесия ос-
новных нервных процессов — возбуждения и торможения.
Причиной аудиогенного судорожного припадка является рез-
кое возбуждение мозга, вызываемое сильным звуком, который
создает очаг патологического возбуждения в слуховом анали-
заторе. Это возбуждение захватывает двигательные центры и
вызывает первую стадию припадка (двигательное возбужде-
ние). Начавшееся возбуждение индуцирует процесс торможе-
ния, однако по мере продолжения действия звука происходит
его постепенное истощение, поэтому начавшееся возбуждение
прекращается лишь ненадолго. Это — «первая линия оборо-
ны». Если раздражитель продолжает действовать, то нервная
система использует свой другой защитный механизм — «вто-
рую линию обороны» — так называемое запредельное (или
охранительное) торможение. Оно ограничивает рост возбуди-
мости мозга и тем самым охраняет его от чрезмерного возбуж-
дения. Этот важный защитный механизм нервной системы
обеспечивает возможность нормального функционирования
нервной системы, несмотря на множество воздействующих на
нее сильных раздражителей. Однако регуляторные возмож-
ности этой защитной системы не безграничны, и если очень
сильные внешние раздражения не прекращаются, а охрани-
тельное торможение не в состоянии им противодействовать,
то может возникнуть острое нарушение кровообращения с тя-
желыми последствиями для организма, вплоть до летального
исхода.
Представление Крушинского о нарушении равновесия
процессов возбуждения и торможения как одной из главных
причин развития аудиогенного эпилептиформного припадка
было положено в основу изменения состава противосудорож-
ного препарата Серейского. После клинических испытаний
усовершенствованного препарата он был внедрен в клинику
Научное творчество Л. В. Крушинского
253
нервно-психических болезней, и Л. В. было выдано авторское
свидетельство № 7378. Этот препарат продолжает использо-
ваться в клинике эпилепсии и на рубеже третьего тысячеле-
41
ТИЯ •
Логическая стройность гипотезы Л. В. о динамике нерв-
ных процессов, определяющих развитие судорожного присту-
па и его прекращение, была продемонстрирована путем по-
строения модели на ЭВМ, имитировавшей постулируемые
процессы. В модели, созданной Г. В. Савиновым и его колле-
гами, были заложены такие свойства взаимодействующих про-
цессов возбуждения и торможения, как «истощаемость» тор-
мозного процесса и развитие запредельного торможения. «По-
ведение» модели практически идеально воспроизвело целый
ряд феноменов, которые развивались у подверженных при-
падкам крыс после длительного (15 минут) воздействия на них
серий 10 секунд звуковых экспозиций с чередованием сильно-
го и слабого звуков.
Как уже упоминалось, у крыс, предрасположенных к ау-
диогенной эпилепсии, после длительного действия звука раз-
вивались острые нарушения мозгового кровообращения.
Миоклонический гиперкинез — еще одна форма судо-
рог, характерная для крыс КМ — вырабатывается у животно-
го при систематическом ежедневном воздействии на него зву-
ком и проявляется в виде коротких подергиваний мышц голо-
вы, щей и туловища. Это стойкое патологическое состояние,
по данным Л. Н. Молодкиной, сохраняется у крыс линии КМ
даже после длительного (2-3 мес.) перерыва в экспериментах.
Причину этих миоклонических судорог Л. В. видел в истоще-
нии тормозного процесса в результате ежедневного травмиро-
вания звуком нервной системы животных.
Как показали электрофизиологические исследования
В. М. Васильевой, А. Ф. Семиохиной и К. Г. Гусельниковой,
по своему механизму, т. е. по месту возникновения в мозге и
характеру распространения по его структурам, этот тип су-
дорожного состояния отличается от аудиогенного эпилепти-
формного припадка. Очаг аудиогенного припадка формирует-
ся в области слухового и вестибулярного ядер продолговатого
мозга, и его распространение вверх по стволу мозга протека-
ет на фоне заторможенной новой коры. В то же время мио-
4'Современное название этого препарата — поглиферал (Мос-
ковская фармацевтическая фабрика).
254
А. Ф. Семиохина
клонические судороги развиваются с непременным участи-
ем новой коры, что было доказано с помощью хирургической
(работы Б. И. Котляра) и функциональной (А. Ф. Семиохина,
Т. II. Бондаренко) декортикации мозга. Была также проана-
лизирована важная роль гиппокампа в формировании судорог
этого типа (К. Г. Гусельникова, 3. А. Зорина). Генетическая
детерминированность предрасположенности к формирова-
нию миоклонического гиперкинеза была продемонстрирова-
на в специальном селекционном эксперименте Л. Г. Романо-
вой.
В дальнейшем, в начале 70-х гг. в исследованиях Р. А. Ко-
паладзе,А. Ф. Семиохиной и О. Р. Колье было обнаружено, что
развитие аудиогенного приступа сопровождается изменения-
ми физико-химических свойств мембран клеток мозга, а далее,
уже в 80—90-х гг., у крыс линии КМ были выявлены специфи-
ческие особенности состава мембран. Они определяют специ-
фику перекисного окисления липидов у этих животных и де-
лают нервную систему крыс КМ уязвимой для стрессогенного
воздействия звуком 42. Было также показано, что характерные
для крыс этой хинин нарушения мозгового кровообращения
(как следствие воздействия звуком) предотвращаются или зна-
чительно ослабевают после гипербарической оксигенации 43 и
адаптации к гипоксии 44 соответственно. В этих исследованиях
принимали активное участие коллеги Л. В. по лаборатории —
Д. А. Флёсс, М. Г. Плескачева, И. Б. Федотова, М. Н. Сотская,
А. Л. Крушинский, В. Б Кошелев, автор этих строк и др.
Результаты экспериментальных исследований аудиоген-
ной эпилепсии Л. В. обобщил в монографии «Формирова-
ние поведения животных в норме и патологии» (Изд-во МГУ,
1960). Книга была удостоена премии МОИП, а в 1962 г. изда-
на в США на английском языке.
Исследования Л. В. Крушинского и его коллег привлека-
ли внимание зарубежных ученых. В 50—70-х гг. на стажиров-
ку в лабораторию приезжали коллеги из Франции, Чехосло-
42Совместные исследования с Е. Б. Бурлаковой и Г. В. Архипо-
вой (Институт химической физики АН СССР).
'Совместные исследования с С. Н. Ефуни и его коллегами
(Центр хирургии АМН СССР).
Совместные исследования с И. М. Родионовым и его сотруд-
никами (кафедра физиологии человека и животных биологического
ф-та МГУ).
Научное творчество Л. В. Крушинского
255
Рис. 27. Конец 60-х гг. Слева направо стоят:Л. В. Крушинский,
А П. Стешенко, .Л. П. Доброхотова, Е. И. Очинская, С. В. Гирман,
Л. Г. Романова, Д. А. Флёсс. Сидят: А. Ф. Семиохина,
О. П Полежаева, Л. И. Молодкина. 3. А. Зорина
вакии, ФРГ. В конце 50-х гг. Д. А. Флёсс был командирован во
Францию, где провел исследования по фармакологическому
анализу аудиогенного приступа 45. В 1962 г. Л. В. был пригла-
шен на Международную конференцию по эпилепсии в Чехо-
словакию, где его доклад вызвал широкий резонанс. Однако
нужно заметить, что он трудно перенес свою первую (и един-
ственную) зарубежную поездку. Позднее он получал множест-
во приглашений из разных стран мира, но всегда отвечал от-
казами, ссылаясь на занятость или состояние здоровья.
Безусловно, вершиной творчества Леонида Викторови-
ча Крушинского является создание учения об элементарной
рассудочной деятельности (ЭРД) животных как предыстории
интеллекта человека. Л. В. ввел собсгвенное рабочее опреде-
ление понятия ЭРД, разработал оригинальные методики ее
исследования и критерии оценки. Это позволило изучать дан-
ную форму высшей нервной деятельности в сравнительно-фи-
зиологическом и онтогенетическом аспектах.
ля.
В лаборатории биоакустики (CNRS) профессора Р.-Г. Бюсне-
256
А. Ф. Семиохина
Рис. 28. Л. И Молодкина и Н. П. Попова в командировке в
Закарпатье, на экскурсии
Крушинский определяет ЭРД как способность животных
улавливать эмпирические законы, связывающие предметы и
явления среды, и оперировать этими законами при построе-
нии программы поведения в новых условиях. Одним из наи-
более простых ее проявлений служит способность к экстра-
поляции — улавливанию направления движения биологиче-
ски значимого раздражителя, исчезнувшего из поля зрения
животного за укрытием. Этот тест можно предлагать живот-
ным всех таксономических групп позвоночных независимо от
уровня развития их центральной нервной системы, от рыб до
приматов, включая человека. В результате многолетних уси-
лий всей лаборатории к 1977 году способность к экстраполя-
ции была изучена у десятков видов позвоночных, относящих-
ся к пяти основным классам.
В этой работе принимала участие вся лаборатория —
Н. Б. Астаурова, 3. А. Зорина, Л. Н. Молодкина, Е. Н. Мычко,
Е. И. Очинская, Н. П. Попова, Л. Г. Романова, Л. М. Кузнецо-
ва, Н. Б. Рубцова, М. Н. Сотская, А. П. Стешенко, Д. А. Флёсс,
А. В. Шубкина, а также ряд студентов. Л. В. с уважением отно-
сился к вкладу каждого из своих сотрудников в общую работу.
Он никогда не «приписывался» к статьям, в которых не при-
нимал прямого участия. Напротив, многие его крупные про-
блемные статьи в журналах и тематических сборниках выхо-
дили в соавторстве со всеми, кто участвовал в получении обсу-
ждавшихся в них фактов. Об этой установке Л. В. может сви-
Научное творчество Л. В. Крушинского
257
Рис. 29. Тест Реееша-Крушинского. Л. С. Бондарчук и 3. А. Зорина.
Эксперимент с галкой
детельствовать хотя бы тот факт, что на титульном листе мо-
нографии «Биологические основы рассудочной деятельности»
написано: «Моим сотрудникам посвящаю этот труд».
Второй тест — определение способности к оперированию
эмпирической размерностью фигур 46— более труден для ре-
шения, и его предъявляли только животным с высокоразви-
тым мозгом, таким как собаки, волки, дельфины, медведи,
обезьяны и, среди птиц, — врановые (в этой работе прини-
мали участие Б. А. Дашевский, В. В. Фокина, Н. Л. Крушин-
ская, И. Л. Дмитриева, 3. А. Зорина, А. В. Шубкина и др.).
Третий тест (позднее называвшийся в публикациях тестом Ре-
веша-Крушинского) позволяет оценить способность испытуе-
мого экстренно определить закономерность скрытого переме-
щения объекта по ряду фиксированных позиций. Эта законо-
мерность состоит в том, что объект каждый раз оказывается
в новом месте, соседнем с предыдущим. Способность к реше-
нию этого теста была исследована у нескольких сотен испы-
46Способность к распознаванию свойств двумерных и трехмер-
ных фигур (предметов).
П-6993
258
А. Ф. Семиохина
Рис. 30.Л. В. Крушинский иД. К. Беляев (1978 г.)
Рис. 31. Е. И. Очинская проводит эксперимент по способности
черепах к экстраполяции Опыт с ширмой
Научное творчество Л. В. Крушинского
259
пемых разного возраста (Н. П. Попова, О. О. Якименко). С
ним справляются дети, начиная с 3 лет, но лишь к 15 годам
способность к его решению достигает уровня, характерно-
го для взрослых. Способность к точному решению этого теста
была обнаружена также у отдельных (немногих) представите-
лей врановых (3. А. Зорина), приматов (А. В. Гражданкина) и
крыс разных генотипов (М. Г. Плескачева). У большинства же
остальных особей изученных видов оптимизация поиска дос-
тигается за счет применения более простой стратегии — поис-
ка в местах предшествующего получения корма.
Большое внимание Л. В. уделял роли генотипа в опреде-
лении способности к элементарной рассудочней деятельности.
С этой целью проводились эксперименты на животных диких
и доместицированных форм. Л. М. Кузнецова сравнивала спо-
собность к решению задачи на экстраполяцию у диких крыс-
пасюков и лабораторных крыс разных линий. М. Н. Сотская
исследовала способности к экстраполяции v рыжих лисиц (ди-
кого типа) и целого ряда форм одомашненных лисиц. По при-
глашению академика Д. К Беляева, которого связывали с
Л. В. многолетние дружеские и творческие контакты 47, экс-
перименты с доместицированными лисицами М. Н. Сотская
провела на звероферме Института цитологии и генетики СЮ
АН СССР. Оказалось, что дикие животные решают предлагае-
мые им тесты лучше, чем доместицированные. Л. В. объяснял
причину такого различия тем, что при одомашнивании, когда,
по представлениям Д. К. Беляева, происходит дестабилизи-
рующий отбор, разрушаются «коадаптированные полигенные
системы», сформировавшиеся в процессе длительной эволю-
ции диких предков одомашненных животных, и это нарушает
их способность адекватно реагировать на события, требующие
быстрой поведенческой адаптации.
Одним из наиболее распространенных возражений про-
тивников идеи существования у животных ЭРД была ссылка
на разную экологическую специализацию видов, различаю-
щихся по данной способности. «Очевидно, — говорили они, —
что хищные животные (у которых по экспериментальным дан-
ным Л. В. и его коллег ЭРД была развита лучше) уже в силу
особенностей питания, например, выслеживания и преследо-
вания жертвы, изначально приспособлены к решению задач
‘ См статью X. И. Корочкина в настоящем изд.
17*
260
А. Ф. Семиохина
на экстраполяцию направления движения, и эти способности
есть не что иное, как развитый инстинкт». Однако экспери-
менты Е. И. Очинской на двух видах черепах показали, что не
только хищные, но и травоядные черепахи обладают высокой
способностью к решению задачи на экстраполяцию.
В лаборатории Л. В. было также исследовано поведе-
ние животных с измененным кариотипом: ди- и триплоид-
ных форм рыб (Н. Б. Астаурова) и мышей с робертсоновски-
ми транслокациями хромосом (И. И. Полетаева, Л. Г. Романо-
ва, В. С. Баранов, А. П. Дыбан). Наряду с этим Н. В. Попова,
И. И. Полетаева и Л. Г. Романова осуществили селекцию и
морфофизиологическое исследование двух линий мышей с
большим и малым относительным весом мозга. Физиолого-ге-
нетические исследования убедительно показали, что ЭРД жи-
вотных во многом обусловлена генотипом. Проявление ее на-
ходится также в прямой зависимости от морфофизиологиче-
ских особенностей мозга и тонкого строения его нейронов
(Л. П. Доброхотова).
Исследуя морфофизиологические основы ЭРД животных,
Л. В. не мог обойти вопрос о формировании ее в онтогенезе.
В последние годы его жизни было показано, что способность
к экстраполяции и к оперированию эмпирической размерно-
стью фигур обнаруживается у молодых врановых птиц значи-
тельно позднее, чем способность к сложным формам обучения
(3. А. Зорина). В дальнейшем было установлено, что у врано-
вых птиц «созревание» способности к ЭРД совпадает во време-
ни с завершением процесса миелинизации нервных волокон.
Исследование поведения черепах (Д. А. Флёсс и Е. И. Очин-
ская) и мышей (Н. В. Попова) также показало, что в онтоге-
незе способность к обучению появляется значительно раньше,
чем способность к ЭРД.
Л. В. и его коллеги обратили внимание на тот факт, что
при повторном предъявлении задач на ЭРД доля правиль-
ных решений остается на прежнем уровне или же в ряде слу-
чаев снижается. Такое снижение сопровождается появлением
признаков невротического состояния животных. В частности,
в ряде случаев (эксперименты с крысами и черепахами) раз-
витие невротического состояния происходит после несколь-
ких первых правильных решений задачи подряд (исследо-
вания А. Ф. Семиохиной, Е. И. Очинской, Н. Б. Рубцовой и
М. Г. Плескачевой).
Научное творчество Л. В. Крушинского
261
Факт ухудшения состояния животных после правильных
решений Л. В. рассматривал как проявление «парадокса нерв-
но-психической функции мозга». Обнаруженные нарушения
адекватности поведения животного после первых правиль-
ных решений им элементарной логической задачи Крушин-
ский считал еще одним доказательством «глубокого различия
между разумными актами поведения и поведением, сформи-
рованным на основе обучения».
За несколько десятилетий до этого выдающийся совет-
ский невролог С. Н. Давиденков сформулировал представле-
ние о «парадоксе нервно-психической эволюции» примени-
тельно к генезу психических заболеваний человека. По Да-
виденкову, суть «парадокса» заключается в следующем. В
процессе эволюционного развития мозг приобретает все боль-
шую пластичность, которая и определяет поведение человека
разумного. Однако в нервной системе человека в силу поздне-
го появления в эволюции ряда высших функций мозга, на ко-
торые естественный отбор не действовал, у него сохраняется
тенденция к «инертности нервных процессов» и к формирова-
нию очагов застойного возбуждения, что, в свою очередь, мо-
жет приводить к развитию нервно-психических заболеваний.
Согласно Л. В. Крушинскому, в основе «парадокса», обна-
руженного в опытах по определению способности животных
к экстраполяции, лежит иной механизм. По его мнению, по
мере прогрессивного развития переднего мозга и способности
к ЭРД напряжение, возникающее в ЦНС животного при ре-
шении «трудных» логических задач, может привести к «срыву»
высшей нервной деятельности. «Парадоксальность» феноме-
на, по мнению Л. В., заключается в том, что чем выше филоге-
нетический уровень животного (и уровень развития ЭРД), тем
больше вероятность, что при адаптации к новым условиям с
использованием разума у него может развиться невроз.
Указывая на различие механизмов, лежащих в основе обу-
чения и рассудочной деятельности, Л. В. всегда подчеркивал
тесное взаимодействие этих компонентов и инстинктов в ар-
хитектонике сложного поведенческого акта.
Основываясь на богатом собственном экспериментальном
материале, а также на современных достижениях нейрофи-
зиологии и молекулярной генетики, Л. В. выдвинул гипотезу
о механизмах рассудочной деятельности, которая была опуб-
ликована в 1974 г. в журнале «Природа». Согласно этой ги-
262
А. Ф. Семиохина
потезе, важным принципом организации мозга является ка-
чественное разнообразие нейронов, составляющих нервную
систему. Это разнообразие обусловлено тем, что в процессе
дифференцировки в нейронах каждого типа экспрессируются
«свои» наборы генов. Л. В. особенно подчеркивал совершенно
новый для нейрофизиологии того периода тезис, что именно
гены регулируют морфофизиологическую дифференциацию
нейронов, их качественное многообразие и структурно-функ-
циональную организацию мозга. Следует заметить, что пред-
ставления Л. В. о роли экспрессии нейроспецифических генов
в мозге в момент осуществления рассудочного акта значитель-
но опередили свое время.
Далее Л. В. высказал предположение, что в основе улавли-
вания эмпирических законов, связывающих предметы и явле-
ния окружающей среды, лежит детерминированная набором
экспрессирующихся генов способность нейронов мозга изби-
рательно реагировать на специфические свойства раздражи-
теля, т. е. способность выделять простейшие характеристики
пространства, времени и движения. Это положение гипотезы
«родилось» под впечатлением опубликованной в 1959 г. рабо-
ты Д. Хьюбела и Т. Визела, в которой впервые было проде-
монстрировано существование в зрительной коре кошки спе-
циализированных нейронов, реагирующих на специфическое
положение стимула в пространстве.
Выдвинутая Л. В. Крушинским гипотеза открывала ши-
рокие перспективы изучения физиолого-генетических меха-
низмов рассудочной деятельности. В частности, он был ини-
циатором попытки проведения экспериментов по идентифи-
кации в зрительной системе крысы нейронов (эксперименты
С. В. Гирмана и 3. А Зориной), которые избирательно разря-
жались бы в момент решения животным задачи на экстрапо-
ляцию 48.
Научные интересы Л. В. выходили далеко за рамки кон-
кретной экспериментальной работы, которая проводилась в
его лаборатории. Его теоретические разработки касались роли
рассудочной деятельности животных в обеспечении адаптив-
ности поведения. Он подчеркивал, что благодаря рассудочной
48См. также воспоминания И. И. Полетаевой и 3. А. Зориной в
настоящем изд.
Научное творчество Л. В. Крушинского
263
деятельности животное может решать новые задачи при пер-
вом же их появлении, не прибегая к пробам и ошибкам.
Задолго до оформления когнитивной этологии в само-
стоятельное направление он указывал на связь между уровнем
рассудочной деятельности вида и сложностью его социально-
го поведения. Еще в 70-е гг. он сформулировал представление
о том, что высокий уровень развития рассудочной деятельно-
сти определяет характер структуры сообществ и сложность со-
циальных взаимодействий животных. Полученные с тех пор
данные убедительно подтвердили его правоту.
Велика заслуга Л. В. и в популяризации этологии. Взгля-
ды Л. В. на закономерности формирования поведения в про-
цессе онтогенеза были близки представлениям этологов. Ра-
боты Л. В. были известны классикам этологии, с которыми он
имел содержательную переписку на протяжении по крайней
мере двух десятилетий 49. Он знакомил студентов с основами
этологии в те годы, когда официально она считалась «буржу-
азной лженаукой» 50. В 70-е годы Л. В. активно способствовал
ее «легализации» 51, выступив инициатором издания, автором
предисловий или редактором перевода целого ряда книг это-
логов, в том числе широко известных руководств по поведе-
нию животных Р. Шовена (1972), Р. Хайнда (1975), Д. Дьюсбе-
ри (1981), О. Меннинга (1982) и др. Перевод этих книг, до сих
пор не потерявших своего значения, сыграл огромную роль
в преодолении отрыва от мировой науки, который был неиз-
бежным следствием времен железного занавеса.
В наши дни положение о наличии у животных разума не
подвергается сомнению, но так было далеко не всегда. Пер-
вая работа Л. В. Крушинского по элементарной рассудочной
деятельности животных, опубликованная в 1958 г. в «Докла-
дах Академии наук СССР», вызвала большой интерес и име-
ла положительные отклики в прессе. Так, например, выдаю-
щийся отечественный зоопсихолог Н. Н. Ладыгина-Котс в бе-
седе с корреспондентом ТАСС в конце 50-х годов отмечала ее
оригинальность и новизну. По ее словам, «новый тип рефлек-
сов, изучаемый Л. В. Крушинским, дает возможность опреде-
49О контактах Л. В. с этологами см. статью. Е. А. Гороховской.
э0См. статьи Э. В. Всеволодова и В. А. Голиченкова, В. Д. Ильи-
чева, а также Л. С. Богословской.
51 См. статью Л. В. Крушинского и Д. Кальтенхойзер, а также
воспоминания Д. Кальтенхойзер в настоящем изд.
264
А. Ф. Семиохина
лить механизмы, лежащие в основе удержания следов памяти
раздражителя, т. е. появления у животных “представлений”.
Последние являются той базой, на которой формируется про-
цесс мышления животных и их способность к “предусмотри-
тельным действиям”». Эта оценка разительно контрастирует с
настороженным и даже негативным отношением ученых, за-
нимавшихся изучением высшей нервной деятельности живот-
ных только с помощью метода условных рефлексов.
Нужно было иметь большое мужество, чтобы не только
провести исследование, не соответствующее установленным
канонам, но и терпеливо и упорно доказывать свою правоту. В
течение многих лет Л. В. Крушинскому с небольшой группой
сотрудников приходилось отстаивать утверждение о наличии
у животных разума в бурных дискуссиях в самых различных
аудиториях и преодолевать неприятие этого факта ортодок-
сально настроенными биологами 52.
Здесь уместно напомнить, что Л. В. всегда стремился к
точным определениям и поиску методик, которые дали бы
возможность объективной, количественной оценки физиоло-
гических процессов, определяющих поведение животных. И
не случайно термин «экстраполяция» был заимствован Кру-
шинским из математики.
Тем не менее многоплановые экспериментальные иссле-
дования рассудочной деятельности с помощью различных ме-
тодов давали настолько неопровержимый фактический ма-
териал, что число сторонников этих взглядов постепенно
становилось все больше. В 1974 г. Л. В. избрали в члены-кор-
респонденты Академии наук СССР. В 1977 г. вышла в свет мо-
нография «Биологические основы рассудочной деятельности»,
которая почти сразу же исчезла с прилавков книжных магази-
нов. В 1986 г., уже после смерти Л. В., вышло второе издание
этой книги, дополненное новыми фактическими данными. В
1988 г. эта монография была удостоена Ленинской премии.
Труды Л. В. по изучению рассудочной деятельности полу-
чили признание также во всем мире. В 1990 г., благодаря энту-
зиазму и большому труду проф. Э. Тобак (Музей естественной
истории, Нью-Йорк, США), книга Л. В. была издана в США
под названием «Experimental Study of Reasoning». В 1986 г., с
15 по 20 декабря, в Чехословакии состоялся Международный
52 См. статью Л. А. Фирсова в настоящем изд.
Научное творчество Л. В. Крушинского
265
коллоквиум «Поведение как один из главных факторов эволю-
ции», который был посвящен памяти выдающихся ученых —
Л. В. Крушинского и Д. К. Беляева. Очень жаль, что Л. В. не
дожил до такого широкого признания своей теории рассудоч-
ной деятельности животных.
Разносторонне образованный ученый, Л. В. считал, что
для развития науки о поведении первостепенное значение
имеет ее синтез с другими направлениями — нейрофизиоло-
гией, генетикой, молекулярной биологией — и на этом акцен-
тировал внимание во многих своих теоретических работах.
Его лаборатория работала в тесном контакте со многими на-
учными учреждениями Академии наук СССР, Академии меди-
цинских наук и кафедрами Московского университета. Еще в
середине 60-х годов началось плодотворное активное сотруд-
ничество Л. В и его коллег с Институтом цитологии и генети-
ки СО АН СССР (Новосибирск). Используя крыс линии КМ в
качестве генетической модели эпилепсии, Л. И. Корочкин вы-
полнил уникальные приоритетные исследования по определе-
нию содержания РНК в отдельных нервных клетках. В тече-
ние многих лет Л. Н. Молодкина совместно с выдающимся
отечественным нейрофизиологом О. С. Адриановым (Инсти-
тут мозга АМН СССР) исследовала морфофизиологические ос-
новы рассудочной деятельности хищных млекопитающих. На
протяжении 10 лет проводились совместные с В. С. Барано-
вым и А. П. Дыбаном (ИЭМ АМН СССР, Ленинград) исследо-
вания влияния перестроек хромосомного аппарата на способ-
ность мышей к экстраполяции. Выше уже упоминалось о ряде
других успешных совместных исследований. Изучение влия-
ния гипербарической оксигенации на исход шоково-гемор-
рагических состояний, развивающихся у крыс линии КМ при
длительном действии звука, Л. В. и его сотрудники проводи-
ли совместно с С. Н. Ефуни и его коллегами (Центр хирургии
АМН СССР). Совместно с сотрудниками Института химиче-
ской физики АН СССР (Е. Б. Бурлакова, Г. В. Архипова) было
проведено исследование липидного состава мембран клеток
мозга и особенностей перекисного окисления липидов в свя-
зи с механизмами аудиогенного приступа. Этот список можно
продолжить.
Леонид Викторович был замечательным педагогом. Он
читал лекции в МГУ свыше 30 лет. Эти лекции отличались яр-
266
А. Ф. Семиохина
Рис. 32. На XII Международном Генетическом Конгрессе в
Москве, 1978 г. Слева направо: Н. К. Попова, Л. В. Крушинский,
Е. В. Науменко, 3. С. Никоро, А. В. Осадчук, Л. И. Серова,
Н. Н. Кудрявцева
костью мысли, широтой общебиологического подхода к пред-
мету, глубоким знанием истории науки. Он умел вдохновить
слушателей своими идеями и широким видением главных то-
чек роста биологии. Он легко находил контакт со слушателя-
ми, и его лекции в небольших аудиториях нередко превраща-
лись в диалог заинтересованных единомышленников 5 . Ле-
онид Викторович умел создавать вокруг себя творческую и
доброжелательную атмосферу, под его руководством было за-
щищено свыше 30 кандидатских диссертаций, он воспитал че-
тырех докторов наук.
Леонид Викторович вел большую научно-организацион-
ную работу. Был организатором первой Всесоюзной школы
по генетике поведения в 1976 г. Был председателем Учено-
го совета по защите кандидатских и докторских диссертаций
на биофаке, входил в оргкомитеты ряда Международных кон-
грессов.
В течение многих хетЛ. В был руководителем секции «Ге-
нетика поведения» Научного совета по проблемам генетики и
селекции АН СССР, членом Проблемного совета по генети-
ке человека АН СССР, избирался вице-президентом Всесоюз-
иОб организации Л. В. биолого-математических семинаров см.
воспоминания В. Б. Кудрявцева и В. Н. Козлова в настоящем изд.
Научное творчество Л. В. Крушинского
267
Рис. 33. Доклад Л. В Крушинского на Кольцовских чтениях
в Институте биологии развития АН СССР (1970-е гг.)
Рис. 33. Л. В. Крушинский в рабочем кабинете на кафедре.
Начало 1980-х гг.
268
А. Ф. Семиохина
ного физиологического общества им. И. П. Павлова, активно
работал в составе Президиума ВОГиС, входил в редколлегии
ряда научных журналов, имел правительственные награды.
Л. В. Крушинский был также членом целого ряда научных меж-
дународных обществ, в том числе Международного общества
психонейроэндокринологии (The International Society ofPsycho-
neuroendocrinology) и Международной организации по иссле-
дованию мозга (The International Brain Research Organization).
Труды Л. В. Крушинского, ставшие классическими еще
при его жизни, представляют собой неоценимый вклад в тео-
рию поведения. Он являл собой высокий образец ученого,
бескорыстно служившего науке, принципиального и мужест-
венного борца за ее чистоту. Это был благородный человек с
высокоразвитым чувством долга, интеллигентный и демокра-
тичный. Созданные Л. В. Крушинским научные направления
живут и успешно развиваются, а его идеи будут основой даль-
нейших исследований формирования поведения животных в
норме и патологии.
2. ИЗ ИСТОРИИ СЕМЬИ МОСКОВСКОЙ НАУЧНОЙ
ИНТЕЛЛИГЕНЦИИ
А. А. Крушинская. У истоков династии ученых
Крушинская Анна Александровна (1882—1968), мать Леонида
Викторовича Крушинского. Переводчик и редактор. В 1922 г. поте-
ряла мужа и одна воспитывала сына.
В Ленинграде, на Набережной лейтенанта Шмидта, в
доме Академии наук висят мемориальные доски живших
здесь выдающихся ученых. Таких досок двадцать пять. Среди
имен В. И. Вернадского, А. П. Карпинского, И. П. Павлова,
А. Е. Ферсмана и других вычеканено и имя моего деда: «Ака-
демик В. П. Васильев (1818—1900 гг.)— крупнейший рус-
ский китаевед». Талантливый ученый, он известен как замеча-
тельный знаток географии Китая, в изучение которой он внес
большой вклад, и как выдающийся специалист по буддизму и
восточным языкам.
Выходец из духовного сословия, мой дед окончил началь-
ное училище в Нижнем Новгороде, а затем Нижегородскую
гимназию. В это время умер его отец, и деду в течение двух
лет пришлось давать частные уроки. Шестнадцати лет он по-
ступил в Казанский университет, на восточное отделение фи-
лологического факультета, на кафедру монгольского языка,
которой руководил проф. О. М. Ковалевский.
В 1837 г. Васильев окончил университет, получил звание
кандидата по монгольской словесности. В течение двух лет он
занимался изучением буддизма по монгольским источникам,
которые имелись в Казанском университете. В 1839 г. защи-
тил диссертацию на степень магистра: «Об основаниях буд-
дийской философии».
5 января 1840 г. Васильев выехал в Китай, где прожил бо-
лее девяти лет. Там он изучил обширнейшие материалы по
буддизму в Китае, а также в Тибете и Индии. В. П. Васильев
считал своей задачей не только ознакомление и изучение ки-
тайских, тибетских, индийских классиков, но и приобретение
рукописей для отправки их в Россию.
270
А. А. Крушинская
В 1850 г. Васильев вернулся из Китая глубоко эрудиро-
ванным востоковедом, с обширными планами своих дальней-
ших научных работ и с большим количеством переведенных
им китайских рукописей. И вскоре он занял должность орди-
нарного профессора по китайской и маньчжурской словесно-
сти в Казанском университете.
В 1855 г. вместе с другими профессорами Васильев пе-
реехал в Петербург, где в университете было сосредоточено
тогда преподавание восточных языков. Он занял кафедру ки-
тайской и маньчжурской словесности и сразу обратил на себя
внимание. Аудитория его всегда была переполнена. Характер-
ная черта В. П. Васильева — его горячая любовь к студентам,
стремление развить у них интерес к научной работе и уваже-
ние к народам, которые им предстоит изучать. Сам трудолю-
бивый с детства, он высоко ценил трудолюбие студентов.
В. П. Васильев принимал деятельное участие в жизни вос-
точного факультета, деканом которого состоя х в течение мно-
гих лет (с 1878 по 1893 г.). Он предлагал расширить програм-
му преподаваемых предметов, включив такие языки, как япон-
ский, тибетский, корейский и хинди. В. П. Васильев поднял
вопрос о специализации, стремясь к повышению квалифика-
ции преподавателей. При этом он исходил из того, что восто-
коведение, в частности китаеведение, как наука все бохее рас-
ширяется и углубляется и что материалы здесь неисчерпае-
мы. В. П. Васильев выступал как главный инициатор издания
факультетом периодического журнала «Азиатское обозрение»,
посвященного странам Азии. Он принимал активное участие
в Совете университета по вопросам, связанным с улучшением
преподавания, с реорганизацией факультетов и т. д.
Первыми трудами В. II. Васильева, обратившими на него
внимание зарубежных ориенталистов, были комментирован-
ные списки документальных изданий по буддизму, находя-
щихся в книгохранилищах Казани и Петербурга. Эти списки
отличались глубоким критическим анализом каждого сочи-
нения по буддизму в Китае, Тибете и Индии. Указанные им
ценнейшие и редчайшие издания оказались совершенно не-
известными европейским ориенталистам, даже тем, которые
специально изучали буддизм.
В 1857 г. вышел капитальный труд В. П. Васильева —
«Буддизм, его догматы, история и литература. Часть 1. Об-
щее обозрение» (СПб., Акад, наук, 1857), переведенный на не-
У истоков династии ученых
271
мецкий и французский языки.
В Западной Европе появле-
ние первой части «Буддизма»
бы-ло встречено с громадным
интересом. Крупнейшие ори-
енталисты в своих многочис-
ленных отзывах и рецензиях
давали самую высокую оценку
труду Васильева.
В 1866 г. русские академи-
ки, выдвигая кандидатуру Ва-
сильева в члены-корреспон-
денты Российской академии
наук, составили особую запис-
ку, в которой указывали на ми-
ровую известность Васильева и
приводили отзывы иностран-
ных ученых о нем. 11 января
1N86 г. В. II. Васильев избира-
Рис. 35. В. П. Васильев
ется действительным членом Академии наук.
В разностороннем творчестве Васильева особое место зани-
мают его географические труды. В издаваемых им китайских
хрестоматиях исторические сведения дополняются очерками
по географии Китая. В «Очерке истории китайской литерату-
ры», например, Васильев дает критический обзор важнейших
сочинений по географии. Еще в Пекине Васильев издал боль-
шую карту Китая на китайском языке. Он с большой тщатель-
ностью составил исторические карты древнего Китая.
В 1852 г. появилась статья В. П. Васильева «Центральная
Азия и главные хребты гор в китайских владениях». В этой
небольшой по объему, но капитальной статье дано определе-
ние Центральной Азии как «страны спертых вод, окруженной
со всех сторон системами рек и озер, доходящими до океанов».
В. В. Бартольд, выступая на торжественном заседании Россий-
ской академии наук, посвященном столетию со дня рождения
Васильева, указывает, что даже в русской научной литературе
приоритет такого определения приписывается Рихтхофену,
несмотря на то, что оно бы\о дано русским ученым за 25 лет
до появления трудов немецкого ученого.
В 1857 г. были напечатаны вместе две статьи В. П. Василь-
ева: «Описание Маньчжурии» и «Записки о Нингуте». В них
А. А. Крушинская
наряду с географическими данными сообщены сведения о го-
родах, крепостях и о самом населении этого края (Отд. оттиск.
СПб., 1857, 109 с.). В том же году появляется статья В. П. Ва-
сильева «Описание больших рек, впадающих в Амур».
Представляет интерес небольшая статья В. П. Васильева
«О существовании огнедышащей горы в Маньчжурии». Для
этой статьи Васильев использовал разного рода источники
(вплоть до записок очевидцев) и, сопоставляя их, сумел дать
яркую картину извержения. П. П. Семенов-Тян-Шанский вы-
соко оценил указанную статью. Он писал: «Бесспорно, откры-
тие столь несомненно действовавшего в исторические време-
на вулкана... есть важнейшее из физико-географических от-
крытий в последнюю четверть столетия в Маньчжурии».
Известный немецкий географ Карл Риттер в своем ка-
питальном труде, посвященном Азии, использовал рукописи
В. П. Васильева и вышеуказанную статью. Л. С. Берг, ознако-
мившись с мнением П. П. Семенова, упоминает Васильева как
первого ученого, который нашел точные сведения о вулканиче-
ской области Уюн-Холдонги в Северо-Западной Маньчжурии.
В 1852 г. В. П. Васильев был избран действительным чле-
ном Русского географического общества, а в годы 1882—1887
состоял членом Совета этого общества. Он состоял также чле-
ном таких обществ, как Русское археологическое и Русское эт-
нографическое. В 1870 г. В. П. Васильеву была присуждена
высшая награда Русского географического общества — Кон-
стантиновская медаль «за его труды по буддизму и за превос-
ходные исследования по китайским источникам географии
Азии».
С географическим обществом Васильев был тесно свя-
зан в течение своей многолетней научной деятельности, уде-
ляя много внимания научным экспедициям русских ученых.
В конце 80-х годов Русское географическое общество органи-
зовало экспедицию в верховье реки Орхона, которая обнару-
жила остатки города, дворца и памятников с трехъязычными
надписями. Васильев расшифровал некоторые надписи и дал
несколько переводов. Следует упомянуть также о его перево-
де с тибетского языка сочинения Маньчжул-Хутухты «Геогра-
фия Тибета».
Заканчивая краткий обзор географических работ В. П. Ва-
сильева, укажем интересные сведения, которые он дает о реке
Тарим. «У китайцев, — пишет он, — с древнего времени су-
У истоков династии ученых
273
ществует поверье, что эта река (Тарим) есть не что иное, как
верхнее течение их реки Хуанхэ...». «Говорят,— продолжает
автор, — что эта река прежде протекала по середине Монго-
лии и впадала в Восточный океан, но так как случилось, что
китайцы и товгарцы проводили из нее каналы для орошения,
то вода пресеклась. На это мнение... желательно было бы об-
ратить внимание будущих путешественников».
В. П. Васильев высказал такое же предположение о реках
Средней Азии, которые в древние времена составляли единую
водную систему реки Сыр-Дарьи и являлись ее притоками.
В. П. Васильев не был узким педантом, погруженным
только в «свою» науку, он был публицистом, политиком, зор-
ко следившим за тем, что творится на Востоке и в Западной
Европе. Вместе с И. П. Минаевым, В. В. Радловым, И. Я. Фой-
ницким, Д. Н. Анучиным и другими В. П. Васильев сотрудни-
чал в прогрессивной газете «Восточное обозрение», выходив-
шей с 1882 г. в Петербурге, которая неоднократно подверга-
лась административным взысканиям и привлечениям к суду
ее издателя. Предъявлялось обвинение в том, что газета «ста-
рается... изображать в крайне неблагоприятном свете деятель-
ность сибирской администрации». А в действительности газе-
та стремилась дать по возможности правдивую картину жиз-
ни Востока.
Васильев видел убогость русской жизни, в особенности тя-
желое положение крестьян. В 1873 г., отрываясь от научных
трудов, Васильев пишет своего рода памфлет: «Современные
вопросы», уничтоженный цензурой (один экземпляр хранит-
ся в семейном архиве).
Личная жизнь Васильева была непростой. Он был женат
на дочери ректора Казанского университета Ивана Михайло-
вича Симонова, известного астронома, совершившего вместе
с Беллинсгаузеном и Лазаревым первое русское путешествие
в Антарктику (1819—1821). Василий Павлович рано потерял
жену, оставившую ему семерых детей.
Научная деятельность Васильева была высоко оценена еще
при его жизни. По случаю празднования юбилея его 50-лет-
ней научно-педагогической деятельности Васильев был еди-
ногласно избран почетным членом Петербургского универси-
тета. Совет Казанского университета единогласно избрал по-
четным членом В. П. Васильева— «ориенталиста, известного
всему цивилизованному миру России, Европы, Азии». Русское
18 - 6993
274
А. А. Крушинская
географическое общество, а также археологическое и этногра-
фическое избрали его своим почетным членом.
Молодая Советская власть отметила столетие со дня рож-
дения Васильева. На торжественном заседании Академии наук
академик С. Ф. Ольденбург, указав, что имя Васильева «навсег-
да занесено в историю науки», подчеркнул в то же время, что
«самое ценное из работ Васильева не увидело света, и притом
не по его вине».
Мои первые воспоминания о деде связаны с праздновани-
ем пятидесятилетия его научно-педагогической деятельности
16 июня 1887 г. Мне было тогда пять с половиной лет. В этот
знаменательный день съехались все сыновья и дочери со свои-
ми детьми, за исключением Николая — политического эмиг-
ранта. Когда делегация ученых, прибывшая поздравить деда,
собралась уезжать, дед попросил привести всех внуков; ему
хотелось показать нас приехавшим ученым. Он никогда нас не
целовал, но нежно гладил по головке и всегда находил какие-
то приветливые слова для каждого из нас.
В мае 1893 г. дед приехал в Каинки. Помню, как моя мать
постучала в дверь дедушкиной комнаты. Дверь отворилась, и
вышел дед. Как же он изменился по сравнению с торжествен-
ным, «юбилейным» дедом! Теперь это был совсем старый, не-
большого роста человек в халате, с серебряными вьющими-
ся волосами. Поцеловался с матерью, погладил нас, детей. Я
была его крестница, и он всегда напоминал мне об этом.
Жизнь в Каинках шла по определенному установленному
порядку, применительно к привычкам деда. Он сам всегда за-
водил в столовой часы: утром от 8 до 9 пили чай. Сидел он
всегда на определенном месте — в углу на диване, иногда глу-
боко задумавшись. Курил из большой трубки. Когда доктора
запретили ему курение табака, то мы собирали ему крапиву,
сушили ее на солнце, растирали руками и набивали гильзы.
Дед был доволен, когда видел, что мы исполняем эту работу.
Привыкший с детства к труду, дед не любил, когда мы играли
в крокет. Он это называл «катать шары».
Обстановка в его комнате была очень проста: у окна пись-
менный стол, кресло, но он им не пользовался. Писал он сво-
им мелким почерком всегда стоя у конторки. Простая же-
лезная кровать, полки с книгами и рукописями — вот и вся
обстановка. Работал он целый день, лишь с небольшими пере-
рывами. Если же от стояния у него начинала болеть поясница,
У истоков династии ученых
275
он иногда ложился на кровать, просил кого-нибудь из нас «по-
колотить его поясницу» особым приспособлением с длинными
упругими «пальцами», прикрепленными к рукоятке.
В 12 часов был завтрак. Дед ел очень мало. Ему приготов-
лялась особая каша из смоленской крупы, которой он угощал
нас. Выпивал немного черного домашнего пива, разбавленно-
го медом. После завтрака опять стоял у конторки и писал до
обеда, который был в пятом часу. После обеда дед совершал
небольшую прогулку на лошадях. Эти поездки были ему не-
обходимы потому, что он целый день проводил в комнате, не-
редко — с закрытым окном. Мы, внуки, и кто-нибудь из стар-
ших сопровождали его.
После прогулки дед опять работал около своей конторки.
В 8 часов вечера пили чай. Мы любили этот вечерний час, так
как дедушка вспоминал о своем детстве: как по субботам секли
детей, или рассказывал о своей поездке в Китай. К чаю прихо-
дил обычно старик-крестьянин Степан Семенович, дед очень
ценил его. Начинались сельскохозяйственные беседы. Дед
часто сравнивал нашу обработку земли с китайской.
В 9 часов дед уходил к себе. Мы иногда заглядывали в
щели ставень его окна и видели, что при двух свечах он опять
стоит у своей конторки и что-то пишет или просматривает на-
писанное.
Иногда установленный дедом порядок нарушался при-
ездом моей матери. Дед любил поговорить с ней, хорошо об-
разованной женщиной, обладавшей прекрасной памятью. У
них было много общих родных и знакомых. Отец моей мате-
ри П. П. Максимович был братом жены И. М. Симонова, на
дочери которого был женат дед. В беседах часто упоминался
дед моей матери, Андрей Хлебников: он был штурманом на
шлюпе «Диана», на которой под начальством В. М. Головнина
было совершено необыкновенное путешествие (1807—1813)
русскими моряками, отправленными «для географических от-
крытий и описей в северной части Великого океана».
Ясно помню приезды моего отца и его разговоры с дедом.
С увлечением рассказывал отец о своей деятельности по рас-
пространению идей Н. И. Лобачевского 54. Дедушка с интере-
сом слушал сообщения моего отца. Лобачевского он знал как
54Мой отец — А. В. Васильев — был первым биографом
Н. И. Лобачевского, инициатором международной подписки для об-
разования фонда, предназначенного для премий за лучшие работы
18*
276
А. А. Крушинская
ректора Казанского университета, при нем был принят в уни-
верситет, при нем же был отправлен в Китай. Отец избегал го-
ворить с дедом о политике, особенно о Востоке, так как этот
вопрос возбуждал деда, и он начинал ругать Англию и ее аг-
рессию, употребляя даже нецензурные выражения. Шли годы,
и детская любовь к деду сменилась глубоким уважением и по-
ниманием особой, только ему присущей мудрости.
В апреле 1900 г. отец получил в Казани телеграмму, что
у деда двустороннее воспаление легких. Отец срочно выехал
в Петербург. 27 апреля пришла телеграмма, извещающая о
кончине дедушки и о том, что он будет похоронен в Каинках.
Мы выехали из Казани в Каинки.
Хорошо помню, как долго и томительно ждали мы на бе-
рег) Свияги и, наконец, в бинокль увидели две лодки. В од-
ной стоял гроб, в другой лодке лежали венки: от Академии
наук, университета, ученых обществ и от частных лиц — мно-
го было венков. Похоронили деда в той могиле, где лежала
его жена, моя бабушка.
Дед был глубоко любящим человеком. Трогательно было
его отношение к проф. О. М. Ковалевскому, его наставни-
ку и другу. Глубокая многолетняя дружба связывала деда с
П. II. Семеновым-Тян-Шанским, И. II. Минаевым и ближай-
шим его учеником А. О. 11вановским. Своих учеников он лю-
бил не меньше, заботился об их успехах в науке и материаль-
ном положении. И они отвечали ему тем же.
по математике, связанные с трудами Лобачевского. В 1896 г. при от-
крытии памятника Лобачевскому отец выступил с речью о значении
деятельности Лобачевского для Казанского университета.
Н. Л. Крушинская. Биография моего отца
Крушинская Наталия Леонидовна (род. в 1934 г.), выпускница
кафедры физиологии человека и животных биолого-почвенного фа-
культета МГУ 1957 года, к. б. н., старший научный сотрудник Ин-
ститута биологии развития им. И. К. Кольцова РАН. Автор ряда
работ, посвященных исследованию поведения животных, в том чис-
ле дельфинов, морских котиков и др. Собирает и публикует мате-
риалы по истории семьи Крушинских, Васильевых, Бедняковых.
Мой отец, Леонид Викторович Крушинский, родился в
Москве 16 июня 1911 г. Его отец, Виктор Леонидович Кру-
шинский (1872—1922), был юристом, мать, Анна Александров-
на, урожденная Васильева (1882—1968) после революции ра-
ботала в Фундаментальной библиотеке АН СССР библиогра-
фом.
Рис. 36. А. А. Крушинская (урожд. Васильева) и В. Л. Крушинский
278
Н. Л. Крушинская
Дед моего отца, Леонид Викторович Крушинский (1832—
1915), происходил из духовного сословия так же, как и его
жена Ефросинья Викторовна, урожденная Тромба-Давидо-
вич. Ефросинья Викторовна родилась под Вильной, а Леонид
Викторович был уроженцем Волынской губернии. Он окон-
чил духовную семинарию, а затем поступил на юридический
факультет Киевского университета. После окончания универ-
ситета он был направлен в Клин, а затем переведен в Моск-
ву, где служил присяжным поверенным. Леонид Викторович
вел коммерческие дела, был юрист-консультом процветающей
чайной фирмы Губкина— Кузнецова. Дела его шли успеш-
но, он разбогател и купил имение Фетарово под Москвой (те-
перь совхоз Коммунарка) на реке Пахре. Кроме того, он имел
еще два имения — в Прибалтике и под Рязанью, где торговал
лесом. Помимо юридической практики дед Леонид Викторо-
вич занимался литературной деятельностью, был редактором
«Волынских губернских ведомостей», где и напечатал ряд сво-
их историко-статистических и этнографических статей. Также
он принимал участие в издании «Юго-западного вестника» и
«Трудов Волынского губернского статистического комитета».
У моего прадеда было пятеро детей: Виктор, Александр,
Владимир, Мария и Лидия. Старший сын, Виктор Леонидо-
вич, окончил юридический факультет Московского универси-
тета, а после того, как его отец отошел от дел, стал занимать-
ся юридической практикой. Он участвовал в двух войнах —
Японской и Первой мировой.
В первом браке Виктор Леонидович был женат на своей
троюродной сестре Вере Федоровне Мищенко. Этот брак был
бездетным и во многих отношениях неудачным. Разойдясь с
Верой Федоровной, он вторично женился на моей бабушке
Анне Александровне.
О предках и близких родственниках Анны Александров-
ны, матери моего отца Леонида Викторовича, следует расска-
зать более подробно, поскольку многие из них сыграли за-
метную роль в ряде исторических событий России и оставили
значительный след в истории отечественной науки. В семей-
ных архивах сохранились сведения, что Анна Александровна
по материнской линии принадлежала к старинному боярско-
му роду Соковниных. По сведениям старинных родословных
род этот идет от барона Погана фон Икскюль, перешедшего
в 1545 г. в державу государя Ивана Васильевича Грозного из
Биография моего отца
279
Ливонии. Приняв святое крещение именем Федора Иванови-
ча, а по прозвищу Соковня, он стал полковым воеводой.
Правнук Василия Федоровича, окольничий Прокопий Фе-
дорович, умерший в 1662 году, носил титул наместника Калуж-
ского. При царе Алексее Михайловиче Романове дети Проко-
пия Федоровича Соковнина оказались в среде высшей москов-
ской знати, породнились с Милославскими, родственниками
царицы, а также Морозовыми и Урусовыми. Одна из его до-
черей Феодосия Прокопьевна была замужем за боярином Гле-
бом Ивановичем Морозовым, спальником царя Михаила Фе-
доровича. Боярыня Феодосия Прокопьевна Морозова была
первой дамой при царице и носила титул «старшей боярыни».
Ее сестра Евдокия была замужем за боярином князем Петром
Семеновичем Урусовым. Старший сын Прокопия Соковни-
на, боярин Федор Прокопьевич, имел высокую придворную
должность — заведовал «мастерской палатой» царицы. Его
брат окольничий Алексей Прокопьевич считается прямым на-
шим предком. В истории России он известен как организатор
заговора против Петра I. Кроме него в этом заговоре также
участвовали стрелецкий полковник Иван Алексеевич Цыклер
и зять Алексея Соковнина, Федор Матвеевич Пушкин. Извест-
но, что этот заговор был раскрыт и всех его участников казни-
ли в 1697 г. на Красной площади в Москве. А. С. Пушкин по-
святил своему казненному предку следующие строки из «Моей
родословной»:
Упрямства дух нам всем подгадил:
В родню свою неукротим,
С Петром мой пращур не поладил
И был за то повешен им.
(На самом деле казненные были обезглавлены, а не пове-
шены. С. М. Соловьев «История России», 1962 г.).
Алексей Прокопьевич Соковнин похоронен в Москве в
церкви Николая Чудотворца (Красные колокола). Его старше-
го брата Федора Прокопьевича за преступление брата сослали
в дальние губернии. Суровая участь постигла и семью Пушки-
ных: отец и дядя казненного Федора Матвеевича, бояре Мат-
вей и Яков Степановичи, также были сосланы в Сибирь.
Трагически сложилась судьба и сестер Алексея Прокопье-
вича знаменитых раскольниц боярыни Феодосии Морозовой и
280
Н. Л. Крушинская
княгини Евдокии Урусовой. Сестры были казнены в 1672 году
еще при жизни царя Алексея Михайловича. Духовные дочери
протопопа Аввакума, сестры были пламенными поборницами
его идей и выступали против нововведений патриарха Нико-
на. После страшных пыток Феодосия и Евдокия были заклю-
чены в подземелье в городе Боровске и впоследствии умер-
ли от голода. Во время их заточения умер единственный сын
боярыни Морозовой будто бы от «душевных мук» за страда-
ния матери. От Евдокии Урусовой отрекся муж и еще при жи-
вой жене женился во второй раз. Но никакие гонения, пытки
и семейные трагедии не сломили воли преданных идее жен-
щин.
Таким образом, в конце XVII века Соковнины составили
центр старообрядчества и, принадлежа к придворным кон-
сервативным кругам, активно сопротивлялись государствен-
ным реформам Петра 1 и нововведениям Никона в деле цер-
ковных преобразований. Сопротивление их было сломлено, и
Соковнины навсегда утратили свое место в высших придвор-
ных кругах.
Среди потомков казненного А. И. Соковнина нашим пря-
мым предком, согласно семейным записям, считается его сын
Петр Алексеевич Соковнин, действительный статский совет-
ник, служивший в Симбирске и Казани. Он скончался в 1756 г.
и похоронен в Москве рядом со своим отцом.
О наших предках по линии Соковниных известно, что пра-
правнучка Петра Алексеевича Соковнина, Татьяна Тертиевна
Борноволокова, была замужем за Андреем Ильичем Хлебни-
ковым, моряком и путешественником, участником Японской
экспедиции, возглавляемой В. М. Головниным. Эта экспеди-
ция была снаряжена в 1807 г. для осуществления «Географи-
ческих открытий и описаний в северной части Великого океа-
на». А. И. Хлебников провел несколько лет в японском плену.
Дочь А. И. Хлебникова Анна Андреевна вышла замуж за
Павла Петровича Максимовича (1817—1892), видного деяте-
ля народного образования в Тверской губернии, одного из ор-
ганизаторов земских школ. II. П. Максимович на свои собст-
венные средства учредил школу для подготовки сельских учи-
тельниц. Эта школа до революции 1917 г. носила его имя. Их
дочь Лхександра Павловна Максимович, бабушка Леонида
Викторовича Крушинского, вышла замуж за Александра Ва-
сильевича Васильева (1853—1929), который был известным
Биография моего отца
281
Рис. 37. Дед Л. В. Крушинского по материнской линии
А. В. Васильев
математиком. Он являлся одним из основателей Казанско-
го физико-математического общества, которое возглавлял бо-
лее 20 лет. Большую роль А. В. Васильев сыграл в пропаган-
де идей Н. И. Лобачевского: именно им была написана первая
научная биография великого математика. Александр Василье-
вич также участвовал в подготовке издания полного собрания
сочинений Лобачевского.
А. В. Васильев принимал деятельное участие в земской
жизни Казанской губернии и Свияжского уезда, активно со-
действуя развитию народного образования. В результате вы-
боров в Академии Наук и в университетах он стал членом Го-
сударственной Думы, где часто выступал по вопросам финан-
сирования народного образования.
282
Н. Л. Крушинская
Рис. 38. И. М. Симонов
Отец Александра Василь-
евича (прадед Леонида Вик-
торовича), Василий Павло-
вич Васильев (1818—1900),
был крупным ученым-китае-
ведом, академиком Петербург-
ской академии наук. Впослед-
ствии В. П. Васильев стал де-
каном восточного факу льтета
Петербургского университе-
та и, по мнению специалистов,
был одним из наиболее при-
знанных авторитетов в облас-
ти буддизма, монголоведения
и ряда других отраслей восто-
коведения. Около 10 лет Васи-
лий Павлович стажировался в
Пекине в составе Российской
духовной миссии. В совершен-
стве изучив китайский язык, он смог глубоко исследовать ис-
торию и культуру Китая (История и культура Китая. М.: Нау-
ка, 1974) .
В. П. Васильев был женат на дочери ректора Казанского
университета Ивана Михайловича Симонова, Софье Иванов-
не. И. М. Симонов (1794—1855) был известным астрономом, в
качестве научного р}ководителя участвовал в знаменитой кру-
госветной экспедиции Ф. Ф. Беллинсгаузена и М П. Лазарева
на шлюпах «Восток» и «Мирный». Им были проведены важ-
ные астрономические и метеорологические наблюдения, соб-
ран материал по гидрологии, зоологии, этнографии, минера-
логии. Иван Михайлович пользовался большим авторитетом у
руководителей экспедиции, и его именем был назван один из
островов, открытых во время этого плавания.
И. М. Симонов состоял членом многих зарубежных ака-
демий, поддерживал постоянные научные связи с Гумбольд-
том и Гауссом, а в 1833 г. при непосредственном участии Ива-
на Михайловича была основана Казанская обсерватория.
У А. В. Васильева и его жены Александры Павловны (ур.
Максимович) было четверо детей: Николай, Сергей, Анна и
55Подробнее о прадеде Л. В. Крушинского — В. П. Васильеве
см. очерк А. А. Крушинской в настоящем изд-
Биография моего отца
283
Рис. 39. А В. Васильев (в центре) и его четверо детей — Николай
и Анна (матьЛ. В Крушинского), справа — Елена и Сергей
Елена. Старший сын, Николай Александрович, также оставил
значительный след в науке. Н. А. Васильев (1880—1940) счи-
тается одним из основателей неклассической, неаристотеле-
вой логики. В молодости Н. А. Васильев увлекался поэзией,
им был издан сборник стихов «Тоска по вечности», в котором
нашли отражение его философские идеи. В. А. Бажанов, био-
граф Николая Александровича, дает ему как ученому высокую
характеристику: «Н. А. Васильева можно считать мыслителем,
предвосхитившим развитие многих разделов современной не-
классической логики, система его взглядов и идей признана в
мировом масштабе. Роль Н. А. Васильева в логике, по-видимо-
му, в некотором смысле можно сравнить с ролью Лобачевско-
го в геометрии...» (П. А. Васильев. Воображаемая логика. Нау-
ка, 1989).
Мать Леонида Викторовича, Анна Александровна, была
неординарным человеком. Она от природы была наделе-
на живым, восприимчивым, пытливым характером и, несо-
мненно, обладала творческим скл<1Дом ума. Уже в юности у
Анны Александровны проявился серьезный интерес к исто-
рии, что и побудило ее поступить на курсы известного истори-
ка Д. М. Петрушевского. В силу сложившихся жизненных си-
туаций бабушка не получила высшего образования и не смог-
ла посвятить свою жизнь науке, о чем она всегда сожалела. На
284
Н. Л. Крушинская
формирование лично-
сти Анны Александ-
ровны глубокое влия-
ние оказывала та высо-
кая интеллектуальная
среда, которая окружа-
ла ее с детства. В доме
Александра Василье-
вича бывало много ин-
тересных и талантли-
вых людей, его коллег
по Казанскому универ-
ситету, видных ученых
и политических деяте-
лей. У Анны Алексан-
дровны сохранились
воспоминания о Софье
Васильевне Ковалев-
ской, выдающемся со-
Рис. 40. Л. В. Крушинский циологе Максиме Мак-
с матерью А. А Крушинской симовиче Ковалевском
и других интересных
людях, часто посещавших их дом. Бабушка часто вспомина-
ла и рассказывала нам об Александре Федоровиче Керенском,
который бывал в их доме сначала на правах жениха, а потом
мужа двоюродной сестры и друга бабушки, Ольги Львовны
Барановской.
С Виктором Леонидовичем Крушинским, своим будущим
мужем, Анна Александровна познакомилась, когда он был
еще женат на Вере Федоровне Мищенко. Возникшее между
ними глубокое чувство побудило Виктора Леонидовича на-
чать бракоразводный процесс, который длился несколько лет.
В 1910 г. Виктор Леонидович обвенчался с Анной Александ-
ровной, а 16 июня 1911 г. у них родился сын Леонид.
Выйдя замуж, Анна Александровна полностью посвятила
себя семье и воспитанию единственного сына. Мой отец рос в
благополучной семье и был страстно любим родите хями. ведь
Виктор Леонидович долгие годы мечтал о сыне. Семья жила
в Москве, в Денисовском переулке, в собственном доме. Лете
они обычно проводили под Москвой в имении Фетарово. Дом
был большой, и в нем собиралась многочисленная семья Кру-
Биография моего отца
285
шинских, — братья и сестры Виктора Леонидовича с семьями.
Отца в детстве воспитывала бонна, немка, перешедшая в их
семью из семьи Керенских, после того, как их дети выросли.
Семейное благополучие Анны Александровны длилось не-
долго, в 1914 г. ее муж был призван в армию и ушел на фронт.
После революции Виктор Леонидович прожил недолго и умер
в 1922 г. от прободения язвы желудка, когда отцу было всего
11 лет. Для Анны Александровны наступили тяжелые време-
на, она осталась практически одна с ребенком и престарелым
отцом. Она жила с семьей в двух небольших комнатах, выде-
ленных им в их же доме в Денисовском переулке. А поскольку
Анна Александровна считалась совладелицей дома, то ее ли-
шили избирательных прав, а «лишенок» не брали на работу.
После революции в Денисовский дом вселили людей са-
мых разных. Обитали в нем и мелкие жулики, и воры. Рядом
с комнатами, где жила бабушка с семьей, поселили проститут-
ку. Как говорила бабушка, в доме преобладали «деклассиро-
ванные элементы». И среди них она, ее отец — член Государ-
ственной думы, профессор математики, Ачександр Васильевич
Васильев, самый, что называется, рафинированный интелли-
гент, и — мой будущий отец. Бабушка мечтала уехать из этой
• Вороньей» слободки.
Во-первых, родством она была связана с Керенским.
Двоюродная ее сестра Ольга Барановская вышла за него за-
муж. В связи с этим родством однажды произошел курьезный
случай с моим отцом. Он учился в первом классе (после ре-
волюции) и однажды на уроке учительница спросила: «А кто
из вас, дети, видел знаменитого или даже великого человека
и может о нем рассказать?» Отец поднял руку: «Я видел». —
«Кого же?» — «Я видел Керенского. Мы с ним знакомы, и он
почти мой родственник». Учительница в шоке, но как-то вы-
шла из этой трудной ситуации. Попросила потом Анну Ачек-
сандровну провести с сыном воспитательную беседу. Естест-
венно, бабушка страшно волновалась по поводу этого родства.
Ее родной брат Сергей Александрович был членом Временно-
го правительства после Февральской революции.
Во-вторых, ее брат и сестра эмигрировали, и Сергей Алек-
сандрович даже помогал бабушке, присылая доллары из Аме-
рики. В те страшные годы эта помощь могла поставить семью
под удар — могла послужить поводом для ареста «за связи с
заграницей». После 1937 г. посылки и деньги уже больше не
286
Н. Л. Крушинская
приходили, и бабушка навсегда потеряла связь с братом. По-
пасть на Лубянку были все шансы. Несколько раз ее вызыва-
ли туда, но все обходилось благополучно. «Я умею разговари-
вать с мужчинами»,— шутя говорила она. Но дело быхо, ко-
нечно, не в этом.
Боясь доносов соседей в органы ГПУ, бабушка старалась
обменять свои комнаты на отдельную квартиру, что ей уда-
лось осуществить только в 1939 году. Они с отцом поселились
в маленькой полуподвальной квартире в Большом Харитонь-
евском переулке, служившей до революции складом надгро-
бий. Вполне возможно, что этот мудрый бабушкин обмен со-
хранил их от пристального внимания чекистов.
Анна Александровна старалась разными способами за-
работать на жизнь, вплоть до того, что перешивала свои ста-
рые вещи на детские платья и продавала их на рынке. Однако
вскоре ей с помощью добрых знакомых удалось устроиться на
работу в НКПС переводчицей, что дало ей возможность иметь
стабильный заработок, на который она смогла содержать сво-
его отца и сына.
Волею судьбы отец из-под опеки немецкой бонны попал
на «улицу», как тогда говорили. Днем бабушка была занята на
работе, а вечерами — переводами для дополнительного зара-
ботка. Поэтому в отроческие годы отец в большей степени был
предоставлен самому себе и рос, испытывая два диаметрально
противоположных влияния: с одной стороны — денисовской
слободки, а с другой — семьи, воспитывавшей его в традици-
ях уходящей в прошлое культуры.
Отец был любознательным и общительным мальчиком и
вовсе не избегал компании подростков, многие из которых
были мелкими жуликами и даже настоящими грабителями.
Отец ходил с ними, как тогда говори хи, «с ложкой», в бесплат-
ную столовую для беспризорников и на Яузу купаться, гонял
с ними голубей, играл в городки, таким образом набираясь
у них житейской мудрости. Но когда ребята «шли на дело»,
пуз и их расходились: отец всегда знал ту грань, которую он
никогда не мог переступить.
О своей школьной жизни отец не любил рассказывать.
Учился он в немецкой школе Реформатского в Вузовском пе-
реулке, так что добираться до нее быхо далеко, и он обычно
пользовался для этого буфером трамвая. Школу отец не лю-
бил и в младших классах учился неважно, а в старших при-
Биография моего отца
287
Рис. 41. Л. В. Крушинский
в 14 лет
шлось усердно и серьезно зани-
маться, готовясь к поступлению
в университет. Школу он окон-
чил в 1928 г.
По воспоминаниям бабуш-
ки, самого отца и его друзей
одна страсть владела им с дет-
ства — любовь к природе и жи-
вотным. Любовь к собакам у
него проявилась в раннем дет-
стве. Известно, что когда ему
исполнилось 7 лет, он проме-
нял подаренный ему на день
рождения волшебный фонарь
на щенка пойнтера, его первую
собственную собаку. После это-
го пойнтера у отца до самой его
смерти жили только охотничьи
собаки.
Увлечение мальчика живот-
ными в семье разделяла только нянька Варвара. Она жила за
занавеской в общей кухне в доме в Денисовском переулке и
держала там кур и козу. В один прекрасный день в царстве
Варвары появился настоящий дикий волчонок, принесенный
откуда-то отцом. Пока волчонок был маленьким, то как-то ужи-
вался с остальными обитателями денисовской кухни, но когда
подрос, стал давить кур и бросаться на людей. В один счастли-
вый для обитателей дома день волк сбежал. Его с трудом оты-
скали во дворе больницы, где он питался на помойке. Ребята
устроили на него засаду, поставив в воротах больницы Викто-
ра Ивановича Любомилова, друга отца, который впоследствии
и рассказал нам эту историю. Окружив волка, мальчишки по-
гнали его к воротам, но Виктор Иванович так испугался бе-
гущего на него затравленного, озлобленного зверя, что вме-
сто того чтобы схватить его, отскочил в сторону. Волк благо-
получно убежал от преследователей. Отец был очень огорчен.
Виктор Иванович также рассказывал, что отец не мог пройти
спокойно мимо любой собаки, он обязательно к ней подходив,
гладил и внимательно изучал все достоинства и недостатки ее
экстерьера. Однако не всем собакам это нравилось, и одна из
них бросилась на отца, к счастью, он успех закрыть лицо рука-
ми, и пес только сильно покусал ему руки.
288
Н. Л. Крушинская
Любимицей отца в детстве была коза, жившая под опекой
няньки Варвары. Берега Яузы тогда не были еще забетониро-
ваны, и отец пас козу прямо на берегу, где и заготавливал ей
на зиму сено. Летом коза вместе со всей семьей переезжала на
дачу в Удельное. Вернее сказать, переходила. Всю дорогу отец
вел козу на веревке рядом с подводой, на которой везли вещи.
Отец говорил, что ему доставляло огромное наслаждение на-
блюдать за козой и узнавать особенности ее характера. Первое
подопытное животное.
Настоящей страстью отца с самых юных лет стада охота.
Начал он охотиться с 16 лет не под чьим-либо влиянием, а по
собственному пристрастию, которое определялось у него лю-
бовью к природе, глубоким интересом к поведению живот-
ных. Настоящее охотничье ружье ему подарил дед Лхександр
Васильевич. Интерес к ружьям у отца, как и у всякого мальчи-
ка, возник еще в детстве, до того как он получил в подарок на-
стоящее. С мальчиками-подростками они собирали по частям
свои первые ружья. Увы, эти мальчишечьи забавы часто тра-
гически заканчиваются. Так погиб товарищ отца, в руках ко-
торого разорвалось старое ружье, найденное на чердаке дени-
совского дома.
В юности товарищами отца по охоте были братья Котель-
никовы, Владимир Александрович и Всеволод Александро-
вич; Кирилл Александрович Домбровский и Всеволод Евгень-
евич Рутнев. Со всеми у отца надолго сохранились близкие
приятельские отношения, а Всеволод Александрович Котель-
ников оставался другом отца до самого конца его жизни. Вся
эта молодая компания охотников собиралась в имении авиа-
конструктора Николая Егоровича Жуковского (коллеги деда
А. В. Васильева) «Орехово» Владимирской области. Личным
распоряжением Ленина оно было сохранено и принадлежало
Николаю Егоровичу до конца его жизни. В ту пору, когда в
Орехово стад ездить отец, Н. Е. Жуковского уже не было в жи-
вых, а в доме жила его сестра Вера Егоровна. Она была экс-
травагантной женщиной, дружила с поэтом Андреем Белым,
до старости любила окружать себя молодежью и забавлять их
рассказами о своей бурно проведенной молодости. Отец лю-
бил веселые поездки в Орехово, он там охотился с выращен-
ным им гибридом волка и собаки, повадки которого он позже
описал в своих книгах по поведению животных.
Биография моего отца
289
Рис. 42. «Орехово» —Л. В. в центре с зайцем и гибридом возка
и собаки, К. А. Домбровский (стоит), Всеволод Александрович
Котельников
Еще школьником с 14 лет отец стал посещать кружок
юных натуралистов при московском зоопарке, которым тогда
руководил Николай Александрович Ильин, ассистент лабо-
ратории, возглавляемой профессором Михаилом Михайлови-
чем Завадовским. Н. А. Ильин занимался вопросами наследо-
вания окраски у кроликов. Отцу было поручено ухаживать за
кроликами в виварии, но его работа не ограничивалась только
чисткой клеток, наибольший интерес у него вызывало наблю-
дение за поведением этих животных. Вскоре отец включил-
19-6993
290
Н. Л. Крушинская
ся в научно-исследовательскую работу лаборатории по изуче-
нию наследования окраски у кроликов. В зоопарке состоялось
и первое знакомство отца с моей матерью, Татьяной Алексан-
дровной Бедняковой. Она была уже студенткой биологическо-
го факультета МГУ и тоже работала у Николая Александрови-
ча Ильина.
Закончив в 1928 году школу, отец начал серьезно гото-
виться к поступлению в университет на биологический фа-
культет. Он поступил на подготовительные курсы А. И. Га-
ленкина и стал много заниматься, поставив цель — обязатель-
но поступить в университет. Отец часто уезжал в Красково на
дачу к своему другу В. И. Аюбомилову, уходил на чердак и,
не поднимая головы, готовился к вступительным экзаменам.
Правда, Анна Александровна не поощряла увлечения сына
биологией, она мечтала, чтобы он, как и его дед, занялся мате-
матикой. Но сам Александр Васильевич, видя серьезное увле-
чение внука, посоветовал ему поступать именно на биологиче-
ский факультет и подарил ему «Зоологию» Гексли.
Встал вопрос — куда поступать? Московский университет
закрыл перед ним двери, не взяли даже документы — не со-
ответствовало происхождение. Тогда на семейном совете ре-
шили, что надо ехать в Казань по семейной традиции. В Ка-
занском университете учились и работали его дед Александр
Васильевич, прадед Василий Павлович Васильев, прапра-
дед Иван Михайлович Симонов. В Казанском университете у
Александра Васильевича сохранились связи, там все еще рабо-
тали его ученики. Действительно, после успешно выдержан-
ных экзаменов отец был принят на первый курс Казанского
университета.
Казанский университет, основанный в 1804 году, был од-
ним из самых престижных высших учебных заведений стра-
ны. Его история всегда была неразрывно связана с историей
отечественной науки, развитием просвещения в России. В сте-
нах Казанского университета трудились такие прославленные
ученые как Н. И. Лобачевский, Н. Н. Зинин, А. М. Бутлеров,
принесшие ему мировую славу; учились и работали выдающие-
ся астрономы И. М. Симонов и М. А. Ковалевский; востокове-
ды: В. П. Васильев, О. М. Ковалевский; физиологи: П. Ф. Лес-
гафт, В. М. Бехтерев, А. Ф. Самойлов; врачи: А. В. Семашко,
А. В. Вишневский; зоолог и дарвинист Н. П. Вагнер. В Казан-
ском университете также учились и замечательные русские
Биография моего отца
291
писатели: С. Т. Аксаков, Л. Н. Толстой; композитор М. А. Ба-
лакирев. На протяжении века в Казанском университете со-
хранялись славные научные традиции, принесшие ему заслу-
женный почет.
В те годы, когда отец поступил в университет, сложившая-
ся вековая структура этого высшего учебного заведения под-
вергалась коренной ломке. В соответствии с указом ЦК пар-
тии в Наркомпроса от 1921 г. было разработано «Положение
об управлении вузами», в соответствии с которым руководство
всем учебным процессом и административно-хозяйственной
деятельностью вуза осуществлялось коллегиально управляю-
щим органом, состоящим из 3-5 членов партии. Под его ру-
ководством проводилась перестройка учебно-воспитательной,
научной и идеологической работы. Изменения, вносившие-
ся в структуру университета, часто бывали непродуманными
и приносили много вреда. Особое внимание руководство уни-
верситета обращало на социальный состав студенчества. В пер-
вую очередь студентами могли стать люди из среды рабочих
и крестьян, а также комсомольцы и коммунисты. В результа-
те проводимых чисток исключались студенты не за плохую ус-
певаемость, а за их несоответствие новым правилам. К 1928 г.
рабочие и крестьяне составляли уже половину учащихся в Ка-
занском университете студентов.
Год, проведенный отцом в стенах Казанского университе-
та, оставил у него тяжелые воспоминания, он чувствовал себя
совершенно чужим среди студентов «нового набора», которые
в большинстве своем враждебно относились к старой «буржу-
азной профессуре». Отец, например, не мог здороваться с не-
которыми старыми коллегами и учениками деда Александра
Васильевича при встрече в стенах университета, чтобы потом
не подвергаться унизительной проработке на «ячейке». Самое
тяжелое впечатление произвело на отца участие студентов в
насильственной коллективизации крестьян и «укреплении»
колхозов террористическими методами.
Однажды, как рассказывал отец, произошло вот что: «Я
сидел в библиотеке, а за перегородкой шло заседание ячейки.
Рассказывали, как происходит раскулачивание и переселение
крестьян. Вдруг кто-то встал. “Как же, — говорит, — быть?
Это же невозможно! Там же дети, плач стоит... Приходится за-
бирать и детей. А они-то в чем виноваты?” И тут главный их
стукнул по столу кулаком: “Советская власть не делает уста-
19*
292
Н. Л. Крушинская
новки на детей!" И тишина, мертвая. “Все, — понял я, — это
конец, я не могу с ними...” И больше никаких иллюзий, ника-
ких отношений с ними я не имел». Это был рубикон его отно-
шений с советской властью.
Несмотря на тяжелую политическую обстановку в Казан-
ском университете, преподавание естествознания, в том чис-
ле физиологии, морфологии и зоологии было на достаточно
высоком уровне. Так, кафедру электрофизиологии человека
возглавлял выдающийся ученый-эхектрофизиолог А. Ф. Са-
мойлов, работы которого получили всемирную известность.
Впервые в России им был разработан и внедрен в клини-
ку электрографический метод исследования деятельности
сердца. Заслуженным уважением пользовалась кафедра нор-
мальной физиологии, возглавляемая профе< сором Н. А. Ми-
славским, который посвятил свою работу изучению структур-
но-функциональной организации дыхательного центра. На
этой кафедре Н. А. Миславский совместно с В М. Бехтеревым
начал исследования влияния коры головного мозга на функ-
ционирование отдельных органов и их систем.
Профессор Н. А. Ливанов заведовал кафедрой зоологии
беспозвоночных, где развивалось эволюционно-морфологиче-
ское направление. Особенно существенным было введение им
метода экологического анализа организации типовых групп
животных, т. е., по существу проводилось изучение биоцено-
зов. Отец стал работать v Н. А. Ливанова. Видимо, на эту ка-
федру его привлекло развиваемое там эволюционное направ-
ление.
После окончания первого курса отец приложил все уси-
лия для того, чтобы перевестись в Московский университет.
Причиной тому послужила тяжелая атмосфера, царившая в
стенах Казанского университета, и то обстоятельство, что по-
сле смерти отца (Александр Васильевич умер в 1929 г.) Анна
Александровна осталась одна и очень тосковала по своему лю-
бимому сыну.
В 1930 г. отец по дополнительному набору поступил в Мо-
сковский университет на второй курс биологического факуль-
тета на кафедру динамики развития организма, которой заве-
довал профессор М. М. Завидовский.
После тяжелой атмосферы Казанского университета
отец очутился в совершенно другой обстановке, его окру жа-
ла дружная, творческая, увлеченная биологией молодежь. С
Биография моего отца
293
ним вместе на кафедре
учились Т. А. Детлаф,
М. С. Мстиславский,
Г. В. Лопашев, Е. А. Ро-
мановская, Д. А. Щело-
ванова, Л. Л. Дейнеко,
А. С. Теви, Я. Л. Голо-
лобов, И. М. Чертков,
\ В. Полежаев и мно-
гие другие. Со мно-
гими из них у отца
надолго сохранились
дружеские отношения.
Наиболее близки ему
были М. С. Мстислав-
ский, Т. А. Детлаф и
Рис. 43. Т. А. Беднякова
(1927—1928 гг.),
первая жена Л. В. Крушинского
и друга отца Татьяны Антоновны
Н. И. Лазарев.
О студенческом пе-
риоде жизни отца и го-
дах аспирантуры — вос-
поминания однокурсницы
Детлаф 56.
В студенческие годы, работая у Н. А. Ильина в Централь-
ной военно-технической школе собаковод! тва Красной Ар-
мии в Новогирееве, отец волею судьбы вновь встретился там
с моей матерью Татьяной Александровной Бедняковой. Мама
после окончания университета тоже стала работать в лабора-
тории кинологии у Н. А. Ильина. В то время и начался их ро-
ман.
В маме соединялись многие качества, которые могли при-
влечь отца — она была очень красива, брюнетка с цыганскими
чертами лица (ее прабабка была таборной цыганкой, на кото-
рой женился мамин прадед, помещик Косаговский), с живым
независимым характером. Их, конечно, связывали и общие
научные интересы, и, что было особенно привлекательно для
отца, — это ее любовь к природе. После работы они часто гу-
ляли в Кусковском парке, расположенном рядом со школой.
\юбимым местом их загородных поездок были живописные
окрестности Звенигорода. Отец брал маму с собой на охоту и
,ьСм. в настоящей книге.
Н. Л. Крушинская
294
Рис. 44. Маленькая Наташа Крушинская с родителями
с гордостью потом рассказывал о том, как она в военном ко-
жане и сапогах, не жалуясь на усталость, без устали ходила за
ним по болотам и продиралась сквозь чащу леса. Они пожени-
лись в год папиного окончания университета, и в том же году
родилась я.
Научная деятельность моих родителей складывалась в
этот период их жизни очень удачно, даже счастливо. Отца по-
сле окончания университета оставили в аспирантуре на кафед-
ре динамики развития организма. Мама в 1936 г. поступила
в аспирантуру в Институт экспериментальной биологии к од-
ному из блестящих эмбриологов Дмитрию Петровичу Фила-
тову. Родители были увлечены работой и в этой сфере жизни
всегда находили друг у друга поддержку, понимание и това-
рищескую взаимопомощь.
Вместе с тем бытовая сторона жизни родите чей была не-
легкой. Отец вошел в большую, со сложившимися патриар-
хальными традициями семью мамы. Мой дед, отец мамы,
Александр Михайлович Бедняков, был известным в Моск-
ве врачом-гинекологом и имел обширную частную практи-
Биография моего отца
295
Рис. 45. Л. В. Крушинский с женой Т. А. Бедняковой
и дочерью Наташей
ку. Вся семья занимала три комнаты в коммунальной кварти-
ре, которая до революции целиком принадлежала деду. Дед с
бабушкой жили в большой комнате, служившей также столо-
вой; в кабинете дед занимался и принимал больных, а ночью
там спала его сестра. Третью, 14-метровую комнату, занимала
296
Н. Л. Крушинская
наша семья: мама, папа, няня и мы с сестрой Леной, родив-
шейся в 1940 году. По существу оказалось, что у отца не было
даже угла для занятий. А бурный, страстный, цыганский ма-
мин темперамент не создавал семейного покоя. К тому же но-
вое семейство категорически восстало против папиных собак,
без которых он не мыслил своей жизни.
Папины собаки продолжали жить в квартире его матери в
Большом Харитоньевском переулке. Это была маленькая поч-
ти подвальная квартира, состоящая из трех комнатушек, одна
из которых — проходная — служила кухней. Квартира была
очень сырая, с печным отоплением, без ванны. Собаки жили в
узком коридорчике-прихожей. Вся основная тяжесть ухода за
ними, кормление, прогулки лежала на бабушке, работавшей
полный рабочий день в библиотеке, а потом занимавшейся
переводами вечерами. К собакам она не питала ни малейшей
любви и привязанности, она говорила, что это ее крест, кото-
рый она несет ради Левочки.
В Харитоньевском все было подчинено его вкусам и при-
вычкам, созданы все условия, чтобы он занимался наукой и
ничто его не отвлекало, тяготы быта бабушка приняла на свои
хрупкие плечи. Вот так и вышло, что отец стал жить на два
дома. Это и было началом распада семьи.
Роль Анны Александровны в духовном воспитании отца
очень велика. Она обожала сына и жила после смерти мужа
только им и только для него, но ее безмерная любовь не была
слепой. В атмосфере общего падения нравов, разрушения
культуры и традиций, страха, доносов и неуверенности в зав-
трашнем дне, царивших в те годы, когда формировалась лич-
ность отца, главной целью бабушки было во чтобы то ни ста-
ло дать сыну хорошее образование, воспитать в нем чувство
высокой морали и обогатить его духовно. И это ей в полной
мере удалось. Анна Александровна всегда любила повторять
высказывание Гёте: «Имущество потерять — ничего не поте-
рять, честь потерять — много потерять, присутствие духа по-
терять — все потерять». И это мудрое изречение было для нее
правилом жизни, которое она привила и сыну. Ни деньги, ни
вещи никогда не имели над ними никакой власти. Совершен-
ное равнодушие к бытовому благополучию было отличитель-
ной чертой их образа жизни. Радости и удовольствия от жизни
бабушка и отец находили в своем богатом внутреннем мире.
Биография моего отца
297
Любовь к детям, к природе, глубокая преданность науке опре-
деляли содержание жизни отца.
Анна Александровна находила покой и отдых от жизнен-
ных тревог и тяжелого быта в книгах и работе. Работала ба-
бушка увлеченно, будь то переводы или составление биб-
лиографий, или статьи о ее деде В. П. Васильеве. Но самое
большое удовлетворение ей дала работа над переводом и со-
ставлением библиографии к «Социальной истории Англии»
Тревельяна, вышедшей в 1959 г. под редакцией профессора
В. Ф. Семенова.
Отец со своей стороны очень любил мать, был ей предан
и гордился ее умом, стойкостью и силой духа. Между ними
всегда было глубокое взаимопонимание.
В школьные годы после уроков я любила прибегать в Ха-
ритоньевский переулок и с удовольствием проводила там ве-
чера. Мне нравилось приходить к бабушке после того, как она
протопит печку и успокоится после этой мучительной про-
цедуры — печка нещадно дымила. Мы с бабушкой уютно са-
дились в ее комнате и либо занимались французским язы-
ком, либо просто разговаривали. С бабушкой было интерес-
но разговаривать обо всем: и об ее детстве и молодости, и об
ее родственниках и знакомых, и о поездках за границу. После
смерти бабушки мы нашли ее записки — воспоминания, кото-
рые она посвятила нам с сестрой Леной. Бабушка много чита-
ла английской литературы, а потом пересказывала нам с сест-
рой прочитанные романы. Так мы впервые познакомились в
ее пересказе со знаменитым американским романом М. Мит-
чел «Унесенные ветром». Увлекаясь историей, она и нам с се-
строй сумела привить этот интерес. У бабушки до последних
дней оставались живой ум, отзывчивая и, я бы сказала, моло-
дая душа. Она горячо интересовалась и вникала во все пери-
петии нашей с сестрой молодой жизни.
Отца я очень любила и была к нему привязана с детства.
Мне всегда с ним было уютно, весело и легко. В годы моего дет-
ства в отце было столько радости, любви и интереса к жизни,
что это его состояние передавалось и окружающим его людям,
и особенно мне, ребенку. Отец тогда был еще очень молод, и
я в нем видела не столько отца-наставника, сколько товарища
по играм и забавам. Я восхищалась им, и он мне казался даже
немного волшебником. Он, например, умел подражать так ес-
тественно крику петуха, что мог спровоцировать перекличку
298
Н. Л. Крушинская
Рис. 46. Л. В. Крушинский в лесу
затихших к вечеру деревенских петухов; или, имитируя зву-
ки токующих тетеревов, вызвать на «бой соперника». Ошалев-
ший от ревности петух выскакивал почти к нам в ноги, вызы-
вая во мне неописуемый восторг; отец умел подражать и дико-
му селезню, и перепелу, и другим животным.
Самое большое удовольствие было для меня ходить с от-
цом в лес. Первое впечатление от этих прогулок — мне три
года, я сижу у отца на плечах и вижу убегающего в траве зай-
ца. Чтобы я могла дольше его видеть, отец, не разбирая доро-
ги, мчится вдогонку, ветки бьют меня по лицу, но я этого не
замечаю, а только хочется догнать зайца. А позади слышится
взволнованный бабушкин крик: «Лева, вы выхлестнете ветка-
ми ребенку глаза». Когда я стала старше, мы ходили с бинок-
лем в лес и в поле смотреть и слушать шиц, отец хотел нау-
чить меня различать их по голосам.
В детстве отец много читал нам с сестрой наши любимые
книги: «Сказки дядюшки Римуса» о похождениях хитрого
брагца кролика, Сетон-Томпсона, «Детские годы Багрова вну-
ка» Аксакова, «Записки охотника» Тургенева. Любимым на-
шим чтением были рассказы Конан-Дойля. Отец читал их по-
английски, а потом пересказывал мне. Я с нетерпением ждала
Биография моего отца
299
его приезда на дачу, где вечером традиционно он мне расска-
зывал об очередном приключении Шерлока Холмса и докто-
ра Ватсона. Осуществляя культурную программу воспитания,
отец водил меня несколько раз в Большой и Художественный
театры. Но моим театральным образованием занималась в ос-
новном мама.
К классической музыке отец был равнодушен, мама же лю-
била музыку и сама немного играла на фортепиано. Однажды
они пошли вместе с отцом в консерваторию. Исполняли Чай-
ковского. Послушав некоторое время музыку, отец раскрыл
Декарта: «Таня, не обращай на меня внимания, у меня завтра
семинар, я буду готовиться». С тех пор мама уже никогда не
приглашала отца с собой в консерваторию.
Зато русские песни очень любил: «Златые горы», «Коро-
бейники» в исполнении деревенских баб мог слушать без кон-
ца. Из салонной музыки ценил только Вертинского — «Ваше
тонкое имя — Ирена» приводило его в восторг.
Художественные выставки посещал достаточно регуляр-
но. Однажды мы пошли на выставку Пикассо. В Союзе впер-
вые выставили его картины. Пошла с нами и Анна Алексан-
дровна. Давка при входе была жуткая. Бабушку сбили с ног,
она упала и сломала ребро. Но выставку все равно посмотрела.
Великая сила искусства!
В конце жизни отец стал покупать картины Рериха, Сте-
панова и других. Сказалось влияние его тестя Александра Ми-
хайловича Беднякова, тот серьезно и долго коллекциониро-
вал картины русских художников.
Отец много читал, а любимых писателей перечитывал
много раз. Самым любимым и «родным», конечно, был Лев
Николаевич Толстой. Сцену охоты из «Войны и мира» читал
мне вслух много раз. «Мертвые души» Гоголя, которыми он
восхищался, мы вместе прочли с ним от корки до корки. Ес-
тественно, ему были близки по духу охотники-писатели: Акса-
ков и Тургенев. Высоко ценил Флобера. Любимые его поэты:
Пушкин, Лермонтов, Некрасов, Блок, Гейне, Киплинг, Бай
рон. Байроном больше интересовался как личностью. Ахмато-
ву считал, по-моему, чисто дамским чтением. Особенно чтил
Гёте, часто его цитировал, ведь Гёте к тому же был ученым.
Увидел однажды, что я читаю Достоевского: «Как ты можешь
его читать? Его же персонажи психически больные люди. И
Бунин его не терпел». Чехова не любил с его меланхолией и
300
Н. Л. Крушинская
тоской. С большим удовольствием прочел «Сагу о Форсайтах»
Голсуорси. Ему явно импонировала героиня романа Ирен
Форсайт. В последние годы огромное впечатление на него
произвел роман Булгакова «Мастер и Маргарита».
Стоит остановиться на «политической атмосфере» в нашей
семье и нашем с сестрой воспитании в этой сфере жизни. Ор-
ганы ГПУ время от времени интересовались отцом. Прихо-
дили в Харитоньевский «люди в штатском», расспрашивали о
нем бабушку. Но отца не заставали — то он в университете, то
в Лялином, то на охоте. Конечно, повернись ситуация по-дру-
гому, и это не стало бы помехой. Слава Богу, пронесло.
Отец был общительным человеком с достаточно широким
кругом знакомых. Естественно, близкие дружеские связи у
него возникали и в студенческой среде, и с учеными старшего
поколения. С ними отец вел достаточно откровенные разгово-
ры о положении в стране. Однако жизнь заставляет общаться
не только с близкими по духу и воспитанию людьми. Основ-
ным правилом отца было не обсуждать политические события
с людьми, которым он не до конца доверяет. Это он позволял
себе только в кругу семьи и с верными друзьями, в которых
был уверен как в себе. По вычислениям отца каждый пятый
был «стукачем». Вот этого «пятого» надо было вычислить и
как-то миновать. У родителей был пунктик — обсуждать, кто
из их знакомых и сотрудников «стучит». Меня это даже раз-
дражало.
Помню, я еще маленькая, мне лет восемь, мы едем с отцом
на трамвае: «Вот, Наташа, то серое здание. Видишь?» он пока-
зывает на Лубянку. «Это самый страшный дом». В Москве ли
самый страшный или в нашей жизни — не поняла. Главное:
«Если ты где-нибудь будешь делиться разговорами, которые
мы ведем в доме — с приятелями, друзьями — то мы попадем
в этот Дом, а тебя заберут в детдом». Я запомнила этот разго-
вор на всю жизнь.
Как я уже писала, отец абсолютно не принимал большеви-
ков и их вождей. Помню, школьницей мне вдруг захотелось
повесить над своей кроватью портрет Ленина. «Ведь он борол-
ся за то, чтобы люди были счастливы», — думала я, прибивая
к стенке портрет. Вечером в мою комнату зашел отец, взгля-
нул на портрет: «Это еще что такое? Зачем тебе портрет это-
го политического злодея, сними и больше никогда не вешай».
Все эти политические авантюристы, будь то Ленин, Троцкий,
Биография моего отца
301
Сталин, Гитлер были ему отвратительны. И никаких иллюзий
по поводу их «высоких стремлений облагодетельствовать че-
ловечество» у него никогда не возникало.
Так протекала жизнь в семье, а работа шла своим чередом.
В 1937 г. Леонид Викторович защитил кандидатскую диссер-
тацию на тему: «Проявление и выражение оборонительных
реакций поведения у собак». В 1938 г. отец был зачислен ас-
систентом на кафедру динамики развития организма, которой
заведовал проф. М. М. Завадовский. На кафедре в это время
было три доцента: С. Д. Юдинцев, Б. А. Кудряшов и Я. М. Ка-
бак, вторым ассистентом кафедры был М. С. Мстиславский.
Н. К. Кольцов рекомендовал Леонида Викторовича
И. П. Павлову для работы в лаборатории генетики высшей
нервной деятельности в Колтушах. При жизни Павлова отец
не успел начать работу, а приступил к ней лишь в 1938 г. по
приглашению академика Леона Абгаровича Орбели. Леонид
Викторович числился научным консультантом по изучению
генетики высшей нервной деятельности собак в Институте
физиологии им. И. П. Павлова. Эта работа была начата в Кол-
тушах еще при жизни И. П. Павлова и продолжалась ближай-
шим сотрудником Ивана Петровича Марией Капитоновной
Петровой, с которой в непосредственном контакте и прово-
дил свои исследования Леонид Викторович. Тесные научные
связи установились у него в Ленинграде с М. Е. Лобашовым,
Э. Г. Вацуро, с А. Н. Промптовым, причем не только научные,
но и дружеские.
Исследования по генетике поведения, выполненные в тот
период Леонидом Викторовичем, по существу были первыми
у нас в стране. Результаты этих исследований послужили осно-
вой его докторской диссертации, которую он защитил уже по-
сле войны. Л. А. Орбели в 1940 г. предложил Леониду Викто-
ровичу перейти работать в Институт физиологии и перевести
семью в Ленинград. Для отца это было очень лестное пред-
ложение. Условия работы в Колтушах были очень привлека-
тельными. Приведу отрывок из его письма к маме: «Как жаль!
Как жаль, что Колтуши не под Москвой. Условия работы здесь
идеальные. Как много можно было бы сделать. Я с иронией
вспоминаю условия работы на “Динамике” и с тоской — от-
ношение к себе в Ильинском по сравнению со здешними. Все,
что нужно для работы, делают сразу или через 3-4 дня, а на
“Динамике” во время аспирантуры за три года я получил три
302
Н. Л. Крушинская
кролика. Приехав сюда и поразмыслив о своем положении на
“Динамике”, пришел к выводу, что мне надо уходить оттуда.
Никаких перспектив для меня там нет, мне там не дадут ходу.
Жаль уходить из университета, но надо думать и организовы-
вать что-то свое. Как устроится наша судьба в дальнейшем?
Но одному, конечно, здесь жить скучно и тоскливо. А ты здесь
жить не захочешь...». В Ленинград наша семья не переехала,
через год началась война и блокада Ленинграда. Вот так рас-
порядилась судьба.
Из очередной командировки в Ленинград отец вернулся
в июне 1941 г. перед самым началом войны. Отец приехал на
дачу в Горенки, где в это лето жила наша семья, и мы пошли
с отцом в лес слушать птиц. Вернулись домой радостные, до-
вольные прогулкой. Подходим к дому, а мама из окошка нам
кричит: «Началась война с Германией!». Мы не сразу уеха-
ли с дачи в Москву, а первые налеты и бомбежки провели в
бомбоубежище, которое отец и хозяин нашей дачи выкопали
на картофельном поле за домом. Для нас, детей, прятаться в
«щели» под вой сирен было больше забавой, настоящего стра-
ха мы еще не испытывали. Я вообще ничего не боялась, если
рядом был папа, его присутствие всегда вселяло в меня чув-
ство полной защищенности. Однажды он мне разрешил вы-
сунуться из окопа и посмотреть на вражеский самолет в скре-
щенных лучах прожекторов. Было видно, как его обстрелива-
ют наши зенитки, эта картина до сих пор отчетливо стоит у
меня перед глазами. Тогда я воспринимала этот воздушный
бой только как необычайно красивое зрелище.
В августе мы переехали в Москву, и перед семьей встал во-
прос об эвакуации. В университете уже готовили списки отъ-
езжающих. Неожиданно тяжело заболела моя бабушка, мами-
на мать, и мы остались в Москве, так как мама наотрез отка-
залась ехать без родителей. Она сказала: «Погибать, так всем
вместе».
После вызова в военкомат отца демобилизовали из-за его
ахиллова сухожилия, поврежденного в мотоциклетной ава-
рии. Отец, числясь в университете, был прикомандирован к
Центральной военно-технической школе собаководства Крас-
ной Армии, где он занимался подготовкой собак для противо-
танковой обороны, минорозыскной службы и перевозки ране-
57 См. также очерк К. Т. Сулимова в настоящем изд.
Биография моего отца
303
ных 57. Леонид Викторович при отборе собак определял у них
тип нервной системы и остроту обоняния. Для этого им были
разработаны специальные методики. Собаки с сильным типом
нервной системы, у которых отсутствовала пассивно-оборони-
тельная реакция, использовались для дрессировки по проти-
вотанковой обороне. Их дрессировали бежать под танк с при-
крепленной на спине миной. Собаки не всегда погибали, так
как были обучены сбрасывать взрывчатку перед идущим тан-
ком или на железнодорожные пути перед поездом, а затем
убегать.
Для перевозки раненых отбирались выносливые, непуг-
ливые и незлобные собаки. В одной упряжке обычно работало
4 собаки, зимой их запрягали в лодку — волокушу, а летом но-
силки ставили на колеса. Каждая такая упряжка заменяла 5-6
санитаров и могла вывозить раненых из недоступных для дру-
гого транспорта мест. По данным А. Мазовера, который рабо-
тал вместе с отцом в Центральной военно-технической школе
собаководства Красной Армии, в период активных действий
10-й армии за 4 месяца 1944 г. с помощью собак было вывезе-
но 13500 тяжелораненых и доставлено 300 т боеприпасов.
Для миннорозыскной службы отбирали дисциплиниро-
ванных собак с хорошим чутьем. Л. В. разработал способы
усиления у них остроты обоняния, применяя сочетание раз-
личных фармакологических препаратов: фенамина, кофеина,
брома. Использование на фронте собак-миноразыскателей да-
вало много преимуществ: в 10-15 раз увеличивалась обследуе-
мая площадь, возрастала скорость поиска и, наконец, рабо-
тая с собакой, минер подвергался меньшему риску. В 1942—
1943 гг. отец неоднократно выезжал со служебными собаками
на фронт для испытания их в боевых условиях.
В лаборатории исследовались также фармакологические
препараты, снимающие утомляемость у бойцов. С этой целью
применяли фенамин (бензедрин); дозы предварительно апро-
бировались на животных, а затем отец ехал на фронт для ис-
пытания препаратов на бойцах.
У меня сохранился в памяти один вечер. Я, совсем еще ма-
лышка, сижу со взрослыми за столом. На рычажных весах я
взвешиваю порошок и заворачиваю его в пакетики. Мама и
бабушка обучают меня делать эти пакетики из бумаги так, что-
бы порошок не высыпался. Отец уже собирается уезжать, а
304
Н. Л. Крушинская
упаковочек надо сделать очень много. Легла поздно ночью и
не могла заснуть — напробовалась фенамина.
В 1942 году за отличное выполнение научно-исследова-
тельской работы для фронта Леониду Викторовичу вынесли
благодарность, и ему была выдана денежная премия от На-
родного комиссариата просвещения РСФСР.
В 1943 году Московский университет возвратился из эва-
куации, и Леонид Викторович в этом же году стал доцентом
кафедры динамики развития организма. Он начал читать курс
лекций по феногенетике, им самим разработанный. Вместе с
тем он руководил большим практикумом на кафедре, вел за-
дачи по всем разделам динамики развития. Особое внимание
он уделял семинарским занятиям со студентами, на которых
открывались широкие возможности для свободных научных
дискуссий с молодежью.
В 1944 году отец перенес первую очень тяжелую опера-
цию на щитовидной железе. Ему удалили большую пролифе-
рирующую, но доброкачественную опухоль. Оперировал его
талантливый хирург Феликс Моисеевич Лямперт, и только
благодаря его высокому профессиональному мастерству отец
пережил эту сложнейшую операцию. В 1945 году Феликс Мои-
сеевич нашел нужным провести повторную операцию, но она
не была такой тяжелой. Лямперт тогда сказал отцу: «Живи-
те и забудьте о вашей опухоли». Здоровье отца после перене-
сенных операций, несмотря на самоотверженный уход за ним
жены и матери Анны Александровны, плохо поправлялось.
Ему нужны были свежий воздух, хорошее питание, овощи,
фрукты. В эти тяжелые военные ^оды без помощи и поддерж-
ки друзей ему было бы нелегко встать на ноги. Летом 1945 го-
да отца вместе с семьей пригласили к себе на дачу в Малахов-
ку его друзья, Татьяна Антоновна Детлаф и ее муж Николай
Иванович Лазарев. На воздухе, окруженный заботами близ-
ких и друзей, отец стал понемногу набираться сил. В Малахов-
ке, несмотря на тяжелую полуголодную жизнь, была очень те-
плая дружественная атмосфера, которую создавали все члены
семьи Татьяны Антоновны. Навестить отца в Малаховку при-
езжали его друзья, сослуживцы и студенты кафедры динами-
ки развития организма. Среди них была Людмила Николаев-
на Молодкина, тогда еще студентка Милочка. Впоследствии
она стала первой сотрудницей отца, его верной помощницей
и другом до конца его жизни. Отец стал быстро поправляться,
Биография моего отца
305
он еще был молод, полон энергии и энтузиазма и с осени пол-
ностью включился в работу в университете. Одновременно он
приступил к написанию своей докторской диссертации, в ко-
торую вошли полученные в Колтушах материалы по генетике
поведения собак, а также по дрессировке служебных собак во
время войны в Центральной военно-технической школе соба-
ководства Красной Армии.
В 1947 году отец защитил докторскую диссертацию на
тему «Анализ формирования поведения животных в онтогене-
зе». После защиты докторской диссертации Леонид Викторо-
вич продолжал работать на кафедре динамики развития орга-
низма. В период с 1945 по 1948 год он начал изучать влияние
эндокринных факторов на формирование поведения живот-
ных и исследовать роль возбудимости нервной системы в про-
явлении поведенческих реакций в норме и патологии. Им
были проведены исследования влияния щитовидной желе-
зы и половых гормонов на общую двигательную активность,
проявление оборонительных реакций, на приобретение ин-
дивидуальных навыков у животных. Леонид Викторович по-
казал, что влияние щитовидной железы на поведение осуще-
ствляется путем изменения порога возбудимости нервной сис-
темы: так гипертиреоидное состояние у собак и кроликов при-
водило к повышению возбудимости и тем самым к усилению
унитарных реакций поведения, а гипотиреоидное состояние,
сопровождавшееся понижением возбудимости нервной систе-
мы, вызывало ослабление этих поведенческих реакций. Обоб-
щая данные работ, проведенных ранее на служебных собаках,
и результаты скрещивания разных пород собак с выраженны-
ми пассивно-оборонительными и активно-оборонительными
реакциями, Леонид Викторович приходит к выводу о важной
роли общей возбудимости нервной системы для проявления
и выражения различных актов поведения. На фоне повышен-
ной возбудимости нервной системы происходит наиболее чет-
кое выражение различных актов поведения, и, наоборот, при
малой возбудимости нервной системы акты поведения, обу-
словленные генотипом или воспитанием, могут вообще не
проявиться в поведении животного.
Возбудимость нервной системы, по мнению Леонида Вик-
торовича, должна играть ту же определяющую роль и в про-
явлении патологических реакций организма. Моделью для
изучения патологических нарушений нервной деятельно-
го - 6993
306
Н. Л. Крушинская
сти Леонид Викторович выбирает эпилептиформный припа-
док, развивающийся у некоторых представителей грызунов
(мышей и крыс) в ответ на действие сильного звукового раз-
дражителя, впервые описанный Студенцовым в лаборатории
И. П. Павлова.
Вместе с Л. Н. Молодкиной, единственной в те годы его
сотрудницей, была проведена огромная селекционная работа
по выведению линии крыс, чувствительных к действию звуко-
вого раздражителя и реагирующих на него судорожным при-
падком.
Выведенная ими впоследствии уникальная линия крыс
КМ (Крушинского—Молодкиной) дала возможность изучать
количественное соотношение процессов возбуждения и тор-
можения в развитии эпилептиформных припадков и послужи-
ла моделью для изучения острых нарушений мозгового крово-
обращения э8.
Широкий фронт развернувшихся исследований требовал
от Л. В. полной отдачи сил, которых не всегда хватало на во-
площение его научных идей, и, если бы не самоотверженная
преданность Л. Н. Молодкиной, многие из них, возможно, не
были бы доведены до своего завершения.
Мысли о работе не покидали отца ни дома, ни во время
прогулок, ни на охоте. Он иногда делился и со мной, тогда
еще девочкой, своими идеями, успехами и трудностями в ра-
боте. Многого я, конечно, не могла до конца понять и оце-
нить, но я тогда узнала, что у отца его научная деятельность
занимала первое место в жизни, все остальное отодвигалось на
второй план.
В послевоенные годы общая ситуация в биологической
науке стала резко ухудшаться в связи с быстрым ростом влия-
ния Лысенко, нашедшего поддержку в Советском правитель-
стве. Нападки Лысенко на генетику начались еще перед вой-
ной, когда он был избран президентом ВАСХНИЛ. Тогда на-
чалась травля ведущих генетиков страны, и одной из первых
жертв пал замечательный ученый Н. И. Вавилов, погибший в
годы войны в тюрьме. 1948 год ознаменовался полной побе-
дой над советской генетикой мракобесия и темных сил под ру-
ководством Лысенко. 58
58 Об этом периоде работы Л. В. Круш инского см. очерк Ю. Ф. Бог-
данова в настоящем изд.
Биография моего отца
307
В тот трагический для биологии год наша семья сни-
мала дачу в деревне Веледниково, расположенной на бере-
гу живописной речки Истры (недалеко от Павловской слобо-
ды). Привлек нас в это прекрасное место Дмитрий Дмитрие-
вич Ромашов, арендовавший на лето дом под генетическую
лабораторию, где он работал вместе со своей сотрудницей
В. Н. Беляевой. На лето в Веледникове собралось много био-
логов — друзей и знакомых Д. Д. Ромашова и моих родителей.
Там проводили отпуска со своими семьями М. А. Воронцова,
Д. Д. Лиознер, Л. Я. Бляхер, Н. А. Мануйлова. В гости часто
приезжали К. А. Головинская, Т. П. Платова, М. Л. Бельгов-
ский, Б. Л. Астауров, и тогда совершались далекие прогулки
на Глубокое озеро, в Звенигород и другие интересные места.
Разгром генетики, завершившийся в августе на сессии
ВАСХНИЛ, остро переживали родители и их друзья-генетики.
Мрачные и подавленные собирались они вечерами у кого-ни-
будь на даче и горестно вполголоса обсуждали привезенные из
Москвы тревожные новости. Запомнились мне без конца по-
вторяемые фразы: «Этот покаялся, а такой-то отказался от по-
каяний, этого выгнали, того посадили». И так каждый вечер.
События августовской сессии в той или иной степени пе-
чально отразились на судьбе всех этих «непокаявшихся», че-
стных и преданных науке людей — Д. Д. Ромашова вскоре
арестовали, М. Л. Бельговского уволили с работы, и он зараба-
тывал на жизнь переводами. Б. Л. Астауров был вынужден уе-
хать в Алма-Ату.
Помню, как отец в самом конце лета приехал из Москвы
и сказал, что кафедру динамики развития организма закрыли,
сотрудников сократили и что он на последнюю зарплату ку-
пил себе плащ, в котором и приехал. Несмотря на это, отец
выглядел спокойным и бодрым и старался поддержать маму,
поскольку она находилась в крайне удрученном состоянии.
В тяжелых жизненных ситуациях отец не падал духом,
а умел мобилизоваться и поступать здраво и рассудитель-
но. Взвесив ситуацию, он решил действовать быстро. Он на-
писал докладную записку новому декану биолого-почвенно-
го факультета И. И. Презенту о целях и задачах своих иссле-
дований, их актуальности и практической значимости. При
личном свидании с деканом отец продемонстрировал ему эф-
фектную картину развития судорожного припадка у крысы на
действие звукового раздражителя. Для этого он просто позве-
20*
308
Н Л. Крушинская
Рис. 47. Л. Н. Молодкина и Л В Крушинский. Работа с крысами,
дающими судорожные припадки в ответ на сильный звук
нел связкой ключей над крысой, которая находилась в стек-
лянной банке. Зрелище бьющейся в припадке крысы произ-
вело на Презента ошеломляющее впечатление. Как потом рас-
сказывал отец, цель была достигнута. Спустя несколько дней
после демонстрации крысы, 5 сентября 1948 г., отец и Людми-
ла Николаевна Молодкина были зачислены снова в универси-
тет. Они стали сотрудниками Института зоологии при биоло-
го-почвенном факультете. Рабочего места им не предоставили,
предложили искать самим.
Вскоре отец сумел договориться с проф. В. Ф. Ларионо-
вым о возможности проводить свою работу на базе Пушкин-
ской зоологической станции в Останкине, которой Ларионов
заведовал. Им была выделена комната под лабораторию и ме-
сто в виварии для содержания крыс. В сентябре 1948 г. вместе
с Людмилой Николаевной и Дмитрием Адриановичем Флёс-
сом, тогда еще студентом, они перевезли клетки с эксперимен-
тальными животными в отведенное им виварное помещение и
приступили к оборудованию лабораторной комнаты.
Сотрудники Леонида Викторовича вспоминают, что воз-
никающие трудности всегда стимулировали его к деятельно-
Биография моего отца
309
Рис. 48. Первые годы в новом здании МГУ. Леонид Викторович
и Дмитрий Адрианович Флёсс,
один из представителей «старой гвардии» учеников Л. В.
сти и он с утроенной энергией преодолевал их и добивался
поставленной цели. В Останкине отец со своим еще малень-
ким коллективом приступил к осуществлению обширной про-
граммы исследований. В результате этой работы, начатой еще
на кафедре динамики, путем селекции была создана высоко-
чувствительная к действию звукового раздражителя линия
крыс КМ, которая явилась важнейшим фундаментом для воз-
можности проведения физиологических и патофизиологиче-
ских исследований.
Параллельно с основной работой на Пушкинской зоологи-
ческой станции отец возобновляет и работу в Центральной во-
енно-технической школе собаководства Красной Армии в Но-
вогирееве по закрытой тематике — изучению обонятельной
функции собак для розыска преступника по следу. Вместе с
ним по этой теме работали: Д. А. Флёсс, Ю. П. Шар, Г. П. Пар-
фенов.
310
Н. Л. Крушинская
Группа сотрудников, работавших вместе с отцом в Остан-
кине, — Л. Н. Молодкина, Д. А. Флёсс, Л. П. Доброхотова,
Ю. И. Шар и Г. П. Парфенов— наконец, в 1951 г. получила
статус лаборатории. Она называлась «спецлаборатория № 8» в
связи с тем, что выполняла работы и по закрытой тематике.
К работе в Останкино стали подключаться студенты био-
фака и аспиранты. Там начали свои аспирантские работы
Д. А. Флёсс и В. М. Васильева. Над курсовыми и дипломны-
ми работали Н. А. Левитина, В. А. Коржов, Э. А. Богданова,
Ю. Ф. Богданов. Отец организовал в Останкине научные се-
минары, в которых участвовали студенты, выступая с доклада-
ми на самые разные темы. На одном из таких семинаров сде-
лал доклад об ориентации птиц Борис Вепринцев. В то время
Борис был студентом третьего курса кафедры зоологии позво-
ночных. На отца он произвел большое впечатление своим глу-
боким интересом к биологии, разносторонними увлечениями
и общим высоким уровнем культуры. Он считал его выдаю-
щимся студентом и уже тогда предсказывал, что Борис ста-
нет настоящим ученым. По рассказам Бориса, отец также ока-
зал на него огромное влияние и во многом способствовал фор-
мированию его научного мировоззрения. Бориса привлекали
и его чисто человеческие качества— душевная открытость,
страстная увлеченность наукой, любовь к жизни. Борис гово-
рил, что всегда любовался Леонидом Викторовичем, когда тот
приходил утром в лабораторию — веселый, одушевленный,
полный жизненных сил, с мокрыми после купания в остан-
кинском пруду волосами 59. Общение Л. В. и Бориса Веприн-
цева не ограничивалось только рамками общих научных инте-
ресов. Несмотря на разницу лет, они подружились. Борис час-
то стал бывать в Харитоньевском переулке и у нас в Лялином.
Так я познакомилась с Борисом, ставшим позже моим мужем.
Отец стал приглашать Бориса с собой на охоту, они не-
сколько раз ездили весной на тягу и на глухариный ток. Бо-
рис убил своего первого глухаря и был страшно счастлив, по-
59 Привычка купаться в любом подходящем или даже не очень
подходящем месте сохранялась у Леонида Викторовича долгие годы.
Так, летом 1966 года он нередко возвращался домой, на Крымский
Вал, со студентками и сотрудницами. По рассказам 3. А. Зориной,
это были незабываемые прогулки, а купание Леонида Викторовича
в Москве-реке на Воробьевых горах составляло неотъемлемую часть
ритуала. — Прим. сост.
Биография моего отца
311
скольку для начинающего охотника это была большая удача.
Но впоследствии Борис не стал ружейным охотником. Спус-
тя много лет он увлекся записью голосов птиц в природе, соз-
дал серию пластинок с записью голосов птиц и организовал в
г. Пущино-на-Оке первую в стране фонотеку.
В те годы, когда Борис познакомился с отцом, он увлекал-
ся проблемой ориентации птиц и хотел работать по этой теме.
Весной 1951 г. они решили начать изучение ориентации поч-
товых голубей, которые содержались на Пушкинской станции
в Останкине. Однако осуществить задуманное не пришлось. В
начале июня этого года Бориса арестовали, и он был пригово-
рен к 10 годам лишения свободы по статье 58 за «террористи-
ческую деятельность».
Известие это было тяжким ударом для отца, он глубоко
переживал это несчастье. На его глазах внезапно разрушалась
жизнь молодого, талантливого, ни в чем не повинного чело-
века. Борис попал в последний «сталинский набор» как сын
репрессированного — известного революционера Николая
Александровича Вепринцева («Петербуржца»). Н. А. Веприн-
цев был арестован в 1932 году и умер в ссылке в 1941 году, не
перенеся лагерных испытаний. Такая же участь ждала и его
сына.
В письме к матери из Бутырской тюрьмы Борис просил
передать ему книги по биологии, физике, математике, чтобы
пройти курсы, которые читались в университете. Подбором
книг для отправки в лагерь занимался отец, а Л. Н. Молодки-
на отвозила их сестре Бориса — Марине Николаевне, и та от-
правляла их по назначению. Отправка книг была сопряжена с
большими трудностями и, если бы не помощь знакомого отцу
юриста Розова, смелого и порядочного человека, оказавшего в
этом деле неоценимые услуги, эти книги никогда бы не дошли
до Бориса. Лагерь, где сидел Борис, находился в Кемеровской
области, в поселке Ольжерас (теперь г. Междуреченск). Одна
из присланных в лагерь книг «Экспериментальная эмбриоло-
гия» Гексли и де Бера хранилась у Бориса всю его жизнь.
Тучи над страной все сгущались, несмотря на победонос-
ный выход из войны. В начале пятидесятых годов особенно
остро ощущалось нарастание сталинской реакции, все жили
в ожидании новых гонений, процессов, репрессий и, увы, эти
предчувствия сбывались. В июне 1950 г. в Ленинграде со-
стоялась научная сессия, посвященная проблемам физиоло-
312
Н. Л. Крушинская
гического учения И. П. Павлова, организованная АН СССР и
АМН СССР. Она сыграла ту же зловещую роль в физиологи-
ческой науке, что и сессия ВАСХНИЛ — в генетической. На
этой сессии происходила настоящая травля выдающегося фи-
зиолога страны, талантливого ученика И. П. Павлова акад.
Л. А. Орбели. Сессия была организована Отделом науки при
ЦК ВКП(б), возглавляемым Ю. А. Ждановым. Но осуществля-
лось гонение, как это ни удсасно, учениками и бывшими со-
ратниками Леона Абгаровича. Во главе этого спектакля стоял
акад. К. М. Быков, при активном участии Э. Ш. Айрапетьянца,
А. Г. Иванова-Смоленского, А. А. Волохова, Л. Н. Федорова и
др. Критиковали Орбели за отход от генеральной линии пав-
ловского учения и за привлечение к работе в Институте фи-
зиологии генетиков «вейсманистов-морганистов». К ним при-
числяли, в частности Р. А. Мазинг и М. Е. Лобашова, направ-
ление работ которых противоречило ламаркистским идеям о
наследовании приобретенных навыков.
В результате этой сессии Л. А. Орбели был освобожден
от руководства Институтом физиологии им. И. П. Павлова и
Институтом эволюционной физиологии и патологии высшей
нервной деятельности АМН СССР. Были уволены и многие
сотрудники, работавшие вместе с ним.
Происходившие в Ленинграде события глубоко травми-
ровали Леонида Викторовича, организация чудовищной трав-
ли Л. А. Орбели, к которому он относился с огромным уваже-
нием и высоко ценил его как выдающегося ученого, повергли
отца в глубокую депрессию.
Эти события, как потом стало известно, коснулись и само-
го отца. Приведу выписку из докладной записки президенту
АМН акад. Н. Н. Аничкову. «О некоторых вейсманистско-мор-
ганистических извращениях и о состоянии развития учения
И. П. Павлова в Институте эволюционной физиологии и па-
тологии высшей нервной деятельности АМН СССР» от 25 сен-
тября 1948 г. Председатель Комиссии АМН П. К. Анохин, чле-
ны комиссии: А. И. Макарычев, Л. А. Калиниченко, П. С. Ку-
палов, Ф. П. Майоров.
При ближайшем знакомстве с работами лаборатории
генетики ВНД стало ясно, что работы по отбору живот-
ных для скрещивания направлялись морганистами, при-
влеченными в институт в качестве штатных работников
Биография моего отца
313
и консультантов (Давиденков, Мазинг, Крушинский).
Крушинский, являющийся работником лаборатории ди-
намики развития акад. М. М. Завадовского, был допущен
акад. Л. А. Орбели к обработке материалов генетической
лаборатории. Используя материалы по изучению типов
собак, этот морганист опубликовал ряд работ, в которых
откровенно проповедовал лженаучные идеи формальной
генетики. Вопреки Павлову он, по существу, отрицает
влияние условий среды на развитие типа нервной систе-
мы, как и полагается вейсманисту, он пытается применить
менделевскую схему при скрещивании различных типов
собак. Это видно из следующих слов: «Наибольший про-
цент трусливых собак оказывается в том случае, когда оба
родителя трусливы, меньший процент трусливых потом-
ков рождается от скрещивания трусливых с нетрусливы-
ми собаками и, наконец, наименьшее количество трусли-
вых особей рождается от скрещивания нетрусливых собак
между собой» (Опубликовано в книге «Репрессированная
наука». Л.: Наука, 1991. С. 103—111).
Несомненно, эта записка повлияла на увольнение Леони-
да Викторовича из университета в 1948 г.
Следующий, 1951, год ознаменовался, как я уже упоми-
нала, арестом талантливого ученика и близкого отцу челове-
ка, Бориса Вепринцева. И наконец, апогей сталинского терро-
ра — «дело врачей». Органами государственной безопасности
в январе 1953 г. было сфабриковано «дело врачей-вредителей
и агентов иностранной разведки», которые якобы ставили сво-
ей целью путем неправильного лечения сокращать жизнь ве-
дущих руководителей партии и правительства. Были арестова-
ны лучшие специалисты страны, среди которых были профес-
сора М. С. Вовси, В. Н. Виноградов, Б. Б. Коган, П. И. Егоров,
И. А. Шерешевский, Б. И. Збарский. Был арестован и М. Я. Се-
рейский, с которым отец проводил совместную работу.
Кольцо сужалось. Всю жизнь после 1917 года бабушка
Анна Александровна, а затем и отец, ждали ареста. Это ощу-
щение, как и у большинства людей тех лет, было фоном их по-
вседневной жизни, но теперь эта участь казалась отцу почти
неизбежной. Я думаю, что события этих лет послужили глав-
ной причиной развития у него тяжелого невроза, от которого
он страдал потом несколько лет.
314
И. Л. Крушинская
Рис. 49. Филипп Никифорович Фурашов и его жена Анастасия
Филипповна (д. Куровская, пл. 82 км)
Первые признаки болезни обнаружились летом 1950 г., а
наиболее отчетливо проявились во время нашей поездки на
Украину в конце лета 1953 г. Мы жили в поселке Радуль на
берегу Днепра, где собрались его знакомые охотники. Туда
приехали его давний друг египтолог В. В. Павлов, пушкинист
Б. Л. Модзалевский, историк М А. Ильин. Все с нетерпени-
ем ждали открытия охоты и заранее готовились к этому со-
бытию. Отец немного простудился, у него начался небольшой
насморк и кашель, но вдруг он впал в уныние, лежал целы-
ми днями в кровати, не разрешал открывать окна в тридца-
тиградусную жару. Мне все это было удивительно. Я привык-
ла к тому, что отец открывал купальные сезоны в конце апре-
ля у нас на севере. Наблюдала за болезнью отца молодая врач,
Наталья Алексеевна Розанова, тоже приехавшая из Москвы на
охоту в Радуль. Наталья Алексеевна была страстной охотни-
цей, держала собак, и поэтому они сразу нашли общий язык.
Отец плохо поправлялся, и Наталья Алексеевна, боясь раз-
вития пневмонии, посоветоваха нам уехать в Москву. Так, не
прожив и двух недель, мы вернулись домой. Меня тогда пора-
зило подавленное, удрученное состояние отца, явно не соот-
ветствующее тяжести его заболевания В Москве он проболел
больше месяца, у него было небольшое воспаление легких, но
Биография моего отца
315
Рис. 50. Леонид Викторович и Борис Львович Астауров
после охоты на глухаря
болезнь эта носила и черты невроза. Во время болезни он поч-
ти никого не хотел видеть из близких, кроме ухаживавшей за
ним матери. Лежал с зашторенными окнами в самом мрачном
состоянии духа. Это настроение отца усугублялось еще и тем,
что в последние два года семейная жизнь родителей разлади-
лась, и отец стал жить отдельно от нас, окончательно пересе-
лившись в квартиру в Харитоньевском переулке.
Постепенно энергичный, жизнерадостный и открытый ха-
рактер отца начинает меняться. Он становится раздражитель-
ным, мнительным, появляется совершенно не свойственная
ему ранее черта — недоверие к людям, отчужденность. Изну-
рительные бессонницы дополнительно расшатывали его на-
дорванную нервную систему. Но и в самые тяжелые моменты
жизни его спасало увлечение наукой — болезнь свою он побе-
ждал творческой, вдохновенной работой.
Лучшим средством избавления от усталости, подавлен-
ности и раздражительности были поездки за город на охоту.
Они успокаивали и умиротворяли. В 50-е годы отец регуляр-
но в выходные и праздничные дни осенью и зимой уезжал на
охоту к знакомому леснику Филиппу Никифоровичу Фурашо-
ву, жившему у станции Куровская Казанской железной доро-
ги. Там тогда еще сохранялись глухие леса — остатки знаме-
316
Н. Л. Крушинская
Рис. 51. .Леонид Викторович и Счава Фурашев (с зайцем)
нитых муромских древних лесов. Туда на охоту приезжали
проф. Б. Л. Астауров, проф. Б. А. Кудряшов, Д. А. Флёсс, бы-
вал Борис Вепринцев.
Мы с моей подругой и однокурсницей Ритой Герасимовой
тоже часто присоединялись к отцовской компании и очень
любили эти поездки, воспоминания о которых сохранились v
нас на всю жизнь. В этих поездках нас с Ритой радовало все —
и сборы, и трехчасовая езда на паровичке, и темная дорога до
деревни в метель и вьюгу. В избе у Фурашовых обычно зас i а-
вали всю компанию охотников и хозяев за столом у кипяще-
го самовара. Мы с Ритой приезжали позже, поскольку ехали
сразу после занятий из университета — приходилось отраба-
тывать практикум по физике. Поэтому мы с ней всегда были
голодными, и нам казалось, что не может быть ничего вкуснее
горячей картошки, соленых грибов, еще не совсем оттаявших
с мороза, и пирогов с капустой, которыми нас угощала хозяйка
Анастасия Филипповна. Нам давали по стопке водки для «см -
рева», и застолье продолжалось. Велись самые разные разго-
Биография моего отца
317
воры, но главным образом об охоте, а также — приглушенны-
ми голосами — о тяжелой работе в колхозе (тогда за трудодни
не платили) и о политике. Сам хозяин Ф. Н. Фурашов много
и интересно рассказывал о Гражданской войне, о раскулачи-
вании, о войне с Гитлером, за свою долгую жизнь он был уча-
стником всех этих исторических событий. Старик был умен и
держался с большим достоинством, на равных с московскими
академиками и профессорами. Наконец, его сын Слава, доста-
вал гармошку, и начинались песни, любимые отцом: «Коро-
бейники», «Златые горы» и другие. Запевала жена Ф. Н. не-
вероятно высоким голосом, и всегда было страшновато, суме-
ет ли она выдержать эту ноту, но мы напрасно беспокоились,
песня звенела и доставала до самого сердца. К ночи на полу
стелились овчинные тулупы и ложились на них все вповалку,
прикрываясь разноцветными лоскутными одеялами.
Рано утром, быстро напившись чаю, охотники отправля-
лись тропить зайцев по свежей пороше. Собаки и мы с Ри-
той их сопровождали, нам давали строгие указания, как не
попасть вместо зайца под ружье. Зайцев добывали нечасто,
но охотничьего азарта при загоне зверя и лая гончих собак
всегда было много. Усталые, возбужденные и радостные раз-
водили костер и ели поджаренную на огне краковскую кол-
басу, нанизав кусочки на веточку. Отец совершенно преобра-
жался, исчезало напряженное выражение лица, как раньше
светились радостью глаза, он шутил, смеялся. Видно было, что
душевное его состояние находится в полной гармонии с окру-
жающей природой. Вечером мы вместе возвращались в Моск-
ву к своим делам, но ощущение отдыха и праздника сохраня-
лось всю последующую неделю.
1953 и 1954 годы были переломным периодом в жизни
отца В 1953 году лаборатория, которой он руководил, вошла
в состав вновь организованной в 1952 году на биолого-поч-
венном факультете МГУ кафедры физиологии высшей нерв-
ной деятельности. Организатором и первым заведующим ка-
федрой был ученик И. П. Павлова Л. Н. Федоров. После его
внезапной смерти в 1952 году с осени 1953 года заведование
кафедрой было передано Л. Г. Воронину. Лаборатория те-
перь стала называться «лабораторией патофизиологии». В
ее состав входили следующие сотрудники: Л. Н. Молодкина,
Д. А. Флёсс, Л. П. Доброхотова, А. П. Стешенко, Ю. И. Шар,
Г. П. Парфенов. Осенью 1954 года лаборатория в полном со-
318
Н. Л. Крушинская
Рис. 52. За рабочим столом в кабинете (комн. 451),
биолого-почвенный ф-т МГУ
ставе переехала из Останкина в новое здание Университета на
Ленинских горах.
Закончился один из самых плодотворных и счастливых
периодов творческой жизни отца и его сотрудников. В остан-
кинский период коллективом, возглавляемым Леонидом Вик-
торовичем, были заложены основные направления работ в об-
ласти изучения взаимоотношения процессов возбуждения и
торможения в развитии патологических реакций. Были изу-
чены физиологические механизмы защиты организма в экс-
тремальных ситуациях перевозбуждения нервной системы.
Биография моего отца
319
Рис. 53. Лаборатория патофизиологии на биолого-почвенном
ф-те МГУ, слева направо: Л. В Крушинский, Л. Н Молодкина,
Л. П. Доброхотова, А. П. Стешенко, Д. А. Флёсс, К). И. Шар
В 1954 году произошли изменения и в семейной жизни
отца. Он женился на Наталье Алексеевне Розановой, с кото-
рой познакомился, как я уже упоминала, на Украине в Радуле.
Они получили квартиру в новом доме на Ломоносовском про-
спекте. Отец и бабушка с удовольствием покинули «харитонь-
евскую трущобу» и переехали в новую благоустроенную квар-
тиру.
В мае того же года из лагеря вернулся Борис Вепринцев.
Его восстановили в университете, но учиться он стал не на ка-
федре зоологии позвоночных, а на кафедре биофизики, ко-
торой заведовал проф. Б. Н.Тарусов. Осенью бабушка Анна
Александровна уговорила нас с Борисом поехать навестить
отца в деревню, где он проводил отпуск с новым семейством.
Мы с радостью согласились. Симпатичная деревенька Рябико-
во, где жил отец, нам очень понравилась. Она располагалась
на берегу живописной речки Сестры. Отец обрадовался на-
шему приезду, это было для него приятной неожиданностью.
После лагеря они встретились с Борисом в первый раз.
Прожили мы там вместе четыре дня, купались, ходили на
охоту, гуляли в лесу. Все были счастливы и не вспоминали о
прошедших тяжелых испытаниях судьбы.
320
Н. Л. Крушинская
Рис. 54. 1954 год. В деревне Рябиково. Счева направо:
Б. Н. Вепринцев, Н.Л. Крушинская, Н. П. Розанова (мат,
Н. А. Розановой), Л. В. Крушинский
В жизни отца в 1955 году произошло радостное собы-
тие — у него родился долгожданный сын Алеша. А уже через
три года отец стал дедушкой, его внучка Катя родилась у нас
с Борисом, когда он поступил в аспирантуру, а я только что
окончила биофак.
Жизнь отца в новой семье стала более упорядоченной и
стабильной, что благотворно повлияло на его здоровье, он
стал спокойнее и оптимистичнее воспринимать окружающую
действительность. Стиль жизни семьи Розановых во многом
соответствовал его вкусам, привычкам и увлечениям. У Лео-
нида Викторовича и Натальи Алексеевны было много общих
интересов, касающихся охоты, содержания собак, общения
с природой. Оба любили деревенскую жизнь и свои отпуска
проводили в глухих уголках средней России, где можно было
поохотиться и отдохнуть от сутолоки столичной жизни. Млад-
ший браз Натальи Алексеевны, Борис Алексеевич, тоже с гра-
стный охотник и рыболов, часто составлял озцу компанию в
его поездках за город — зимой на лыжах, весной и осенью на
охоту и рыбалку. Подрастающий сын Алеша полностью разде-
Биография моего отца
321
Рис. 55. Два отца и два сына. Слева: В. Л. и Л. В. Круши некие,
справа: Л. В. и А. Л. Крушинские
Рис. 56. Прабабушка с правнучкой. А. А. Крушинская с правнучкой
Катей Вепринцевой
21-6993
322
Н. Л. Крушинская
Рис. 57. За рабочим, стопом, дома
лял увлечения своей семьи, с детства ходил с отцом в лес, рано
начал охотиться.
Условия работы отца после переезда в 1953 году из Остан-
кина в новое здание Университета на Ленинских горах так-
же кардинально изменились. Вместо одной комнаты в дере-
вянном доме барачного типа, где стояли экспериментальные
установки, проводились опыты, происходили научные заседа-
ния и устраивались студенческие семинары, на кафедре выс-
шей нервной деятельности он получил три больших комфор-
табельных комнаты и помещение в виварии, где содержались
линейные крысы КМ и проводилась селекционная работа.
В лаборатории патофизиологии высшей нервной деятель-
ности продолжалось изучение механизмов, лежащих в основе
развития патологических реакций нервной системы. Аудио-
генные припадки крыс были использованы как модель пере-
возбужденного состояния нервной системы, на которой оказа-
лось возможным изучать общие физиологические закономер-
ности. Создание в лаборатории экспериментальной модели
острых нарушений кровообращения, позволяющей в резуль-
тате звукового воздействия получать у крыс мозговые крово-
Биография моего отца
323
излияния с летальным исходом, имело большое значение для
клиники
Теоретическая разработка проблемы эпилепсии дала вы-
ход в практику. На крысах линии КМ совместно с клиници-
стами был усовершенствован противосудорожный препарат
Серейского и внедрен в клинику. Леониду Викторовичу было
выдано авторское свидетельство.
В 1962 году отец был приглашен на Международную кон-
ференцию по эпилепсии в Чехословакию. Доклад прошел ус-
пешно и был воспринят участниками конференции с большим
интересом. В результате этой поездки установились деловые
контакты с некоторыми учеными, занимающимися этой про-
блемой.
Отец опять был полон творческой энергии, энтузиазма.
Им завладела новая идея: найти элементарные формы прояв-
ления интеллекта у животных. Интерес к этой проблеме воз-
ник у отца давно, задолго до того, как он приступил к изуче-
нию рассудочной деятельности животных в лабораторных ус-
ловиях.
Приведу несколько детских воспоминаний, когда я была
свидетельницей его маленьких экспериментов. Лето 1942 го-
да. Мы живем в Новогирееве на даче. Год голодный. Отец
иногда приносит на обед подстреленных им ворон. Однажды
он подзывает меня и показывает спокойно сидящую на вет-
ке ворону. Затем вынимает из-за спины приклад, приставля-
ет его к плечу и целится в ворону — птица не шелохнулась. То
же самое он проделывает с отдельно взятым дулом, ворона ос-
тается на березе. Отец собирает за спиной ружье, но до того,
как он успел поднять его к плечу, ворона срывается с дерева и
улетает. Отец с гордостью говорит: «До чего умна, бестия».
Еще один опыт. Идем с отцом по поселку. На заборе сидит
ворона, мы проходим мимо, совсем близко от нее, но она не
слетает. Отходим дальше от забора, но, проходя мимо вороны,
отец делает по направлению к ней два шага и птица сразу уле-
тает. Отец поясняет: «Умная ворона реагирует не на расстоя-
ние, отделяющее ее от человека, а на направление его движе-
ния».
Потом, уже много позже, после войны, однажды гуляя со
мной в лесу, отец стал мне рассказывать о своих планах на-
чать серьезно исследовать зачатки разума у животных. Мысль
о том, что животные могут улавливать простые закономерные
21-
324
Н. Л. Крушинская
связи явлений, возникла у него во время наблюдения за своей
собакой. Пес преследовал подранка, который неожиданно за-
бежал в куст. Пес не полез за ним, а обогнул куст и стал ждать
птицу с противоположной стороны. Таким образом, собака
продемонстрировала способность предвидеть (экстраполиро-
вать) поведение подранка, спрятавшегося от нее в укрытие.
После этого разговора прошло 10 лет, и в 1958 году вы-
шли первые публикации результатов исследования рассудоч-
ной деятельности у животных: «Экстраполяционные рефлек-
сы у птиц» в журнале «Орнитология» и «Биологическое зна-
чение экстраполяционных рефлексов у животных» в журнале
«Общая биология». Таким образом, те давние охотничьи на-
блюдения легли в основу одного из основных лабораторных
методов исследования рассудочной деятельности у животных.
В I960 году вышла книга Л. В. Крушинского «Формирова-
ние поведения животных в норме и патологии», которую он
посвятил матери Анне Александровне Крушинской. В моно-
графии подведен итог многолетних исследований взаимодей-
ствия врожденных и приобретенных рефлексов в формиро-
вании поведения животных в онтогенезе, а также роли желез
внутренней секреции в проявлении поведенческих реакций.
Большое внимание в книге уделено вопросу взаимодействия
процессов возбуждения и торможения в развитии патологиче-
ских реакций. Последняя глава книги посвящена физиологи-
ческому анализу рассудочной деятельности животных разных
таксономических групп, в качестве одной из форм проявле-
ния которой он рассматривал способность животного экстра-
полировать направление движения биологически значимого
раздражителя. Книга была удостоена премии Московского об-
щества испытателей природы и переведена в США на англий-
ский язык.
Концепция механизмов рассудочной деятельности живот-
ных, развиваемая Леонидом Викторовичем, была восприня-
та в научном мире неоднозначно. Так, проф. Н. Н. Ладыгина-
Котс в беседе с корреспондентом ТАСС обращает внимание
на оригинальность и новизну этого направления: «Новый тип
рефлексов, изучаемый Л. В. Крушинским, дает возможность
определить механизмы, лежащие в основе удержания следов
памяти раздражителя, т. е. появления у животного “представ-
лений”. Последние являются той базой, на которой формиру-
ется процесс мышления животных и их способность к “пре-
Биография моего отца
325
дусмотрительным” действиям». Высокую оценку изучения
рассудочной деятельности у животных дает проф. математи-
ки А. А. Ляпунов: «Открытие, сделанное Л. В. Крушинским,
важно не только для психологов и физиологов. Знание меха-
низмов экстраполяции у животных дает математикам возмож-
ность нового подхода к решению важных проблем в области
кибернетики».
Многие последователи павловского учения не приняли
новую концепцию о наличии у животных разумного поведе-
ния. После каждого доклада отца разгорались бурные дис-
куссии о природе экстраполяционных рефлексов. Часть оп-
понентов относила их к безусловным, другие рассматривали
этот вид поведения как условно-рефлекторную реакцию. Так,
М. М. Кольцова пишет: «Л. В. Крушинский исходит из пред-
ставлений, что имеются три основных формы адаптивной дея-
тельности организма: обучение, инстинкты и рассудочная дея-
тельность. Уже это разделение вызывает недоумение: можно
ли обучение выделять как самостоятельную форму поведения
и противопоставлять его рассудочной деятельности?». Л. В.
обвиняли в отказе анализировать механизмы элементарной
рассудочной деятельности с позиций рефлекторной теории.
Привожу высказывание того же автора: «Крушинский не об-
ращается к объяснению изучаемых им поведенческих актов с
позиций рефлекторной теории. Объяснения же, которые да-
ются автором, не помогают пониманию рассудочной деятель-
ности животных. Соображения автора относительно механиз-
мов носят чисто умозрительный характер» (Кольцова М. М.
1980. Журнал ВНД).
В отличие от ортодоксальных физиологов высшей нерв-
ной деятельности с их традиционными взглядами на глубо-
кие различия познавательных возможностей животных и че-
ловека, морфологи мозга Г. И. Поляков и О. С. Адрианов,
М. М. Курепина, нейрофизиолог Е. Н. Соколов, антрополог
Я. Я. Рогинский с глубоким пониманием относились к ново-
му направлению в изучении поведения животных, развивае-
мому А. В. Крушинским. Отец обсуждал с ними теоретические
вопросы, касающиеся морфофункциональной эволюции моз-
га, обусловившей возникновение рассудка у животных. Бли-
жайшая сотрудница отца, Л. Н. Молодкина совместно с проф.
О. С. Адриановым провела большую и важную работу, посвя-
326
Н. Л. Крушинская
щенную изучению роли префронтального отдела мозга хищ-
ных млекопитающих в решении экстраполяционных задач.
В течение многих лет Леониду Викторовичу и коллекти-
ву его сотрудников приходилось отстаивать идею о наличии
у животных способности к разумной деятельности. Крушин-
ский выступал с докладами в самых разных аудиториях, пуб-
ликовал многочисленные работы, в которых содержались но-
вые экспериментальные данные, подтверждающие выдвину-
тую концепцию.
Леонид Викторович дал основное определение рассудоч-
ной деятельности животных как способности улавливать про-
стейшие эмпирические законы, связывающие предметы и яв-
ления окружающей среды, и на основании этого строить свое
поведение в незнакомых ситуациях. При изучении механиз-
мов рассудочной деятельности животных были разработаны
две категории логических задач. Первая определялась спо-
собностью к экстраполяции направления движения исчезнув-
шего из поля зрения биологически значимого раздражителя.
Вторая, более сложная, задача требовала оценить некоторые
геометрические свойства предметов. В эксперименте живот-
ному предлагали решить, в которой из двух фигур — объем-
ной или плоской — может быть спрятана приманка. Правиль-
ный выбор объемной фигуры свидетельствовал об определен-
ных способностях животных к абстрактному мышлению.
В начале 70-х годов сотрудник Леонида Викторовича Бо-
рис Дашевский изучал у низших обезьян и собак способность
оперировать размерностью фигур. Им была разработана уни-
версальная методика — животным предъявляли разные пары
объемных и плоских фигур, различающихся по форме и цвету.
Единственной инвариантной характеристикой демонстрируе-
мых фигур было то, что одна из них была объемной, другая —
плоской. На двух платформах за прозрачными ширмами по-
мещали две фигуры: объемную и плоскую. За непрозрачным
экраном в объемную фигуру клали приманку, предварительно
показав ее животному в щели между ширмами. Экран убира-
ли, и обе фигуры начинали раздвигаться, медленно вращаясь
вокруг собственной оси. Решение задачи состояло в подходе
животного к объемной фигуре и извлечению из нее приман-
ки. В результате исследований было показано, что обезьяны
более успешно решают задачи, требующие оперирования раз-
мерностью фигур, чем собаки.
Биография моего отца
327
В 50—60-е гг. XX века на Западе с большим энтузиаз-
мом изучали интеллект дельфинов. Оценки умственных спо-
собностей дельфинов существенно различались: одни авто-
ры, например, Дж. Лилли считали их самыми высокоразви-
тыми в умственном отношении существами на Земле, другие,
как А. Мак Брайт и Д. Хебб, сравнивали дельфинов по уров-
ню их психического развития с собаками. Такие противоречи-
вые мнения складывались ввиду отсутствия соответствующих
объективных методик. Многие исследователи признавали, что
способность к обучению не может служить критерием интел-
лекта у животных. Предлагалось разрабатывать тесты, с помо-
щью которых можно было бы исследовать способность живот-
ных к решению логических задач.
С 1967 г. я стала работать в Институте биологии развития
АН СССР им. Н. К. Кольцова в лаборатории постнатального
онтогенеза, которой заведовал С. Е. Клейненберг, в группе по
изучению эхолокационного аппарата у черноморских дельфи-
нов. Эта работа проводилась в Пицунде на Морской базе, где
содержались подопытные дельфины. Благодаря работе с дель-
финами и наблюдениями за ними у меня возникло большое
желание изучать их поведение в более широких аспектах, не-
жели только в прикладных целях. Естественно, созрела идея
привлечь отца и Бориса Дашевского (с его опытом работы с
обезьянами) к сравнительному изучению умственных возмож-
ностей дельфинов.
После нескольких бесед мы пришли к решению провес-
ти эксперименты с дельфинами — было бы непростительно
упустить предоставившуюся нам возможность изучить психи-
ческие особенности этих необычных животных. Преодолев с
трудом множество препятствий, главными из которых были
всевозможные запреты режимного учреждения, каковым
была Морская база в Пицунде, мы в марте 1970 г. прибыли в
Пицунду для проведения задуманной работы. Нас было чет-
веро: Леонид Викторович, Борис Дашевский и мы с сотрудни-
цей нашей лаборатории Ирой Дмитриевой. Для завершения
работы приезжали на базу еще два раза.
В первые же дни знакомства с дельфинами и отец, и Борис
были очарованы нашими подопечными. Добродушный харак-
тер, игривость, их смышленость в изобретении игр с челове-
ком не могли не покорить сердца людей, любящих животных.
Опыты проводили с двумя молодыми дельфинами-афалина-
328
Н. Л. Крушинская
Рис. 58. Рабочие моменты опытов с дельфинами
Рис. 59. Рабочие моменты опытов с дельфинами
Биография моего отца
329
ми по кличке Василиса и Малышка. Работа увлекла нас и дер-
жала в крайнем напряжении. Надо было предвидеть и уметь
понять все тонкие нюансы настроения этого непредсказуемо-
го, умного и наблюдательного зверя. Прежде чем проводить
эксперименты, дельфинов необходимо было расположить к
себе, подружиться с ними, добиться того, чтобы им было инте-
ресно с нами играть и чтобы они стремились к общению. По-
этому мы с Ирой Дмитриевой часами плавали и общались с
дельфинами в бассейне. Играя с ними в мячик с бортика бас-
сейна, отец обнаружил у дельфинов своеобразный способ вы-
прашивания интересующего их предмета (обычно игрушки).
Они обливали его струей воды из дыхала или высоко подбра-
сывали воду нижней челюстью. Тот же способ обливания во-
дой они использовали и в общении с человеком, когда хотели
привлечь его внимание. Эту реакцию «выпрашивания» мы за-
тем использовали в наших опытах.
Поскольку дельфины — это водные млекопитающие, не
имеющие хватательных конечностей, методику эксперимента,
которую применяли в опытах с обезьянами, Борису пришлось
видоизменить в соответствии с их возможностями. В конеч-
ном варианте она выглядела следующим образом. На высоте
1 м над водой по горизонтально подвешенной штанге одно-
временно в разные стороны раздвигались две фигуры на рас-
стояние 1,5 м от центра. В центре установки находилась под-
вижная ширма из непрозрачной ткани шириной 110 см. Мяч
диаметром 15 см с привязанной к нему длинной леской, кото-
рым играл дельфин, прятали за ширмой в объемную фигуру,
противопоставляемая ей плоская фигура была сечением объ-
емной. К обеим фигурам были приделаны педали. Когда дель-
фин нажимал на педаль рылом, фигуры опрокидывались и из
объемной выпадал мячик. Таким образом, нажатие на педаль
или в некоторых опытах обливание фигуры водой изо рта слу-
жили индикатором выбора, сделанного дельфином.
Техника проведения самого опыта требовала большого
напряжения, нужно было удержать дельфина около установ-
ки, играя с ним в мяч, спрятать игрушку в объемную фигуру в
тот момент, когда он был особенно ею заинтересован, следить
за своими движениями в момент опускания мяча, чтобы они
не послужили подсказкой при выборе дельфином фигуры. За
проведение эксперимента отвечали мы с Ирой Дмитриевой.
После каждого опыта по горячим следам обсуждали все уда-
330
Н. Л. Крушинская
чи и просчеты в технике проведения опыта, предлагались раз-
личные варианты коррекции следующего эксперимента. Всё
было построено на демократической основе, выслушивались
и принимались во внимание мнения любого участника опыта.
Отец никогда не подавлял нас своим авторитетом. Наше твор-
ческое содружество оказалось удачным как в деловом, так и в
чисто человеческом отношении. Период совместной работы с
дельфинами оставил у всех участников самые приятные воспо-
минания.
Проведенные эксперименты продемонстрировали, что
дельфины обладают явными способностями к абстрактным
умозаключениям и по своим умственным способностям могут
быть поставлены в один ряд с обезьянами. В результате про-
веденных опытов были опубликованы две статьи в ДАН и в
Журнале высшей нервной деятельности за 1972 г. В 1974 г.
опыты с дельфинами были сняты на кинопленку студией науч-
но-популярных фильмов и вошли в цикл фильмов о животных
под общим названием «Маленькие чудеса большой природы».
Они вошли и в фильм «Ученые ищут разум». Обе ленты де-
монстрировались на большом экране в ряде кинотеатров.
Радостные события в жизни, к сожалению, перемежают-
ся с грустными. В 1968 г. на 86-м году жизни умерла мать Л. В.
Анна Александровна. Она до последних дней была активна,
бодра и только что закончила писать для журнала «Приро-
да» воспоминания о своем деде, синологе, академике Василии
Павловиче Васильеве к 150-летию со дня его рождения (кото-
рые помещены в этой книге). К счастью, она дожила до того,
как номер со статьей вышел в свет. Для бабушки это была
большая и последняя радость. Отец тяжело пережил смерть
любимой матери. Я впервые видела слезы в его глазах. Похо-
ронен прах Анны Александровны в могиле ее отца на Введен-
ском кладбище.
Анна Александровна не дожила до другого радостного со-
бытия— избрания Леонида Викторовича в 1974 г. в члены-
корреспонденты Академии наук СССР. Отец был, конечно,
очень доволен. Это событие было справедливым признанием
его научных заслуг. В эти годы он начал писать свою вторую
книгу «Биологические основы рассудочной деятельности»,
опубликованную в 1977 г. Если в первой части книги «Экспе-
риментальное изучение рассудочной деятельности» подводит-
ся итог огромной работы, проведенной отцом и его сотрудни-
Биография моего отца
331
Рис. 60. Лесное озеро Дивинец
ками в лабораторных условиях эксперимента, то вторая часть
«Проявление элементарной рассудочной деятельности и дру-
гие сложные формы поведения животных в естественных ус-
ловиях их обитания» — итог исследований в другой «лабора-
тории» — на природе. С 1966 года и до конца его жизни эта
«лаборатория» находилась в окрестностях деревни Сухое Нов-
городской области. Об этой стороне жизни Л. В. стоит расска-
зать подробнее.
Охотясь в диких новгородских лесах, шурин отца, Борис
Розанов вышел однажды на берег чудного озера, окруженного
со всех сторон глухими лесами.
На берегу расположились две полузаброшенных дере-
веньки, Заозерье и Сухое. Ему так полюбилось это место, что
на следующее лето он купил в Заозерье избу, и вся его семья
приехала туда отдыхать. Сначала и отец со своим семейством
жили в доме шурина, но на следующее лето они перебрались в
Сухое и вскоре купили там дом.
После восторженных рассказов отца о красотах Валдая я
решила провести там отпуск со своей дочкой Катей в 1968 г.
Меня поразила красота этих мест. Чудное голубое озеро. Его
поэтическое название «Дивинец» связано с особым его харак-
332
Н. Л. Крушинская
тером — в засушливые годы уходить под землю в результате
карстовых явлений. На берегу две маленькие деревеньки, по-
этические развалины барского дома, окруженные старым пар-
ком, старая подъездная березовая аллея. А кругом леса, леса...
Случайно узнав, что в Заозерье продается дом, я недолго ду-
мая купила его за смехотворно низкую цену. Отец меня очень
поддержал в моем первом приобретении недвижимости. Спус-
тя несколько лет купила дом в Сухом и сестра Лена. С течени-
ем времени образовалась семейная колония Крушинских—Ро-
зановых, скупивших в этих двух деревушках пять домов. Так
счастливо сложилась судьба, что мы с отцом и наши дети мог-
ли проводить каждое лето вместе. Столько лет прошло, а наши
дети и внуки приезжают туда хотя бы на неделю. Внук Леони-
да Викторовича Гриша (сын Лены) после возвращения с Ка-
нарских островов, где проводит с семьей отпуск, обязательно
едет 500 км на машине, чтобы подышать родным заозерским
воздухом, выкупаться в нашем «дивном» озере.
Природа там удивительная, совершенно еще дикая, мрач-
новатая, таежная, с огромными моховыми клюквенными боло-
тами, с лесными островами среди болот, полных грибов, ягод,
дичи и разного зверья. Водятся там волки, медведи, кабаны,
лоси, рыси, барсуки. На речках строят свои п хотины и хатки
бобры, затопляя прилежащие участки леса. И вся эта перво-
зданная красота лежит на полпути между Москвой и Петер-
бургом.
Весной, в конце апреля, на все майские праздники отец
обычно уезжал на Валдай на открытие охоты. С ним вместе в
начале 70-х годов езди хи Борис Львович Астауров и Дмитрий
Адрианович Флёсс. Дорога туда была долгая и трудная. Ноч-
ным поездом ехали шесть часов, а потом шли пешком 10 км по
грязной дороге с огромными лужами. Никакой транспорт кро-
ме трактора тогда ее не мог преодолеть. Так они и шли, нагру-
женные рюкзаками с провизией, патронами и ружьями. Доби-
рались до места страшно усталые. Но, выспавшись с дороги,
подкрепившись чаем из самовара, шли к вечеру на вальдшне-
пиную тягу, каждый на свое любимое место, еще без ружей,
чтобы просто посхушать вечерние звуки: замолкающие голо-
са птиц, хорканье пролетающих вальдшнепов, «блеяние» бе-
касов; чтобы побыть в тишине после изматывающей душу мо-
сковской суеты. Преображались, оживали их лица, веселели
Биография моего отца
333
Рис. 61. На охоте с Даней
глаза, уходила московская озабоченность и напряженность.
Это были счастливые мгновения в жизни отца.
Весной охотники обычно жили в Заозерье у моей сосед-
ки Евдокии Сидоровны, или просто бабы Дуни. Это была не-
большого роста худенькая старушка, умная, властная, умею-
щая радушно принять гостей. Однако она могла проявить и
строгость, когда в мужском сообществе возникали небольшие
конфликты на почве лидерства. Каждого из них она ценила по
их достоинствам: Дмитрия Адриановича за тихий ненавязчи-
вый юмор, Бориса Львовича за его хозяйственность, умение
готовить, ставить самовар. В теплых носках, мягко ступая по
чистым половикам, он складно и умело хозяйничал у печки и
стола. Леонида Викторовича баба Дуня ценила за его ветери-
нарные познания и умение обращаться со скотиной. Однажды
ночью после отела стала погибать корова бабы Дуни. Разбуди-
ли отца, он ввел ей камфару, всю ночь согревал ее горячими
компрессами, и корову спасли. Конечно, после этого случая у
Евдокии Сидоровны возникло особое расположение к отцу.
Венцом весенней охоты был глухариный ток. Подготовка
к охоте была священнодействием. Готовились заранее, долго
обсуждая куда идти, когда идти — с вечера с ночевкой в лесу
334
Н. Л. Крушинская
Рис. 62. На Валдае. Слева направо: Б. А. Астауров, Л. В.,
будущий доцент МИТХТ К. Л. Любомилов, Т. А. Липгард
Рис. 63. Валдай. По деревенской улице идут: Е. Л. Крушинская,
Б. Л. Астауров и Л. В. Крушинский
Биография моего отца
335
или ночью, так, чтобы дойти до токовища к рассвету. Случа-
лось, что и меня брали с собой. Мне нравилось ходить с ве-
чера. Приходили еще засветло, рубили лапник для ночлега,
разводили костер, а когда он прогорал, на еще теплые угли
набрасывали еловые ветки и укладывались в теплую постель,
укрывшись ватником, и дремали до рассвета. Иногда слыша-
лись тихие, осторожные шаги медведя, он обходил нас по кру-
гу метрах в ста и уходил прочь. Чуть засветлеет, вставали, при-
слушивались. И вот вдали чуть слышен отрывистый костяной
звук: «тэк, тэк». Это начало тока. Подходили к глухарю долго,
очень осторожно, чтобы не спугнуть птицу. Постепенно про-
ступал в предрассветном тумане силуэт глухаря, сидящего на
вершине редкой болотной сосны. Древняя, сказочная, вещая
птица. Становится все светлее, глухарь виден все отчетливее,
стоишь завороженная красотой этого зрелища, и вдруг рядом
гремит выстрел, огромная птица, цепляясь за ветви, как бы
нехотя медленно падает вниз. И тишина... Разрушена красо-
та древнего весеннего обряда. А удачливый охотник доволен,
горд — охота тонкая, сложная, требующая навыка, и не каж-
дый может похвастаться такой добычей.
На тягу мы с отцом часто ходили вместе. Приятно было
постоять вечером на опушке леса, дожидаясь, когда пролетит
вальдшнеп. Стоим тихо, поэтому к нам может выскочить вся-
кая зверушка — то заяц пробежит, то лисичка, то барсук. А од-
нажды вылетел из зарослей пулей прямо на нас огромный ка-
бан, да так разогнался, что не мог сразу остановиться, только
метрах в десяти от нас резко затормозил, хрюкнул, развернул-
ся и убежал в лес. Отец доволен, ему всегда хотелось подпус-
тить зверя как можно ближе и наблюдать его поведение в не-
предвиденной ситуации.
Однажды осенью, под вечер, мы с отцом пошли слушать
рев лосей во время гона. Отец умел имитировать рев быка, дуя
в стекло от керосиновой лампы. Получался красивый трубный
звук, напоминающий рев самца лося. Совсем стемнело. Оста-
новились на поляне и вдруг услышали, как навстречу нам идет
лось, хлюпая по болоту и издавая отрывистые звуки. Его не
было видно, но, судя по звукам, он подходил к нам все ближе
и ближе, приняв нас за своего соперника. Отец добился, чего
хотел, а я, честно говоря, струсила, зная, что удар лосиного
копыта смертелен. В Воронежском заповеднике я видела ма-
шину, пробитую копытом лося. Лось погнался за фотографом.
336
Н. Л. Крушинская
пытавшимся его сфотографировать. К счастью, фотограф «ус-
пел влететь в машину и захлопнуть дверцу, а преследовавший
его лось ударил копытом по машине. Мне тут же вспомнился
этот случай, и я, не выдержав, хлопнула в ладоши. Зверь за-
мер и стал тихо уходить. И тут отец устроил мне бурную сце-
ну: «Как ты могла его спугнуть, я не знал, что ты такая труси-
ха, я хотел узнать, как близко он подойдет, как будет себя вес-
ти». Но я почти не раскаивалась в своем поступке, вспомнив,
как раньше на отца бросалась лосиха в подмосковном лесу. Он
побежал от нее к дереву и, пытаясь на него забраться, схватил-
ся за сук, который подломился. Отец упал, а лосиха испугалась
шума и убежала. Но ему этого, видно, было мало. При встре-
че со зверем у отца, мне кажется, помимо чисто исследователь-
ского побуждения было еще и желание вступить с ним в рис-
кованные отношения. В любом охотнике, видимо, живет азарт
риска. Борис Львович Астауров однажды ночью один пошел
на глухариный ток. В полной темноте, в лесу, совсем рядом
на него зарычал медведь, а потом довольно долго шел за ним.
Б. Л. с гордостью рассказывал нам этот эпизод. Я его спроси-
ла, было ли ему страшно. Он ответил, что было неприятно из-
за того, что зверя не было видно, но пересиливал восторг не-
обычности и остроты ситуации.
Прогулки на природе для отца были не только приятным
отдыхом, как и для большинства обычных людей, но и твор-
ческой работой, он говорил, что в лесу ему хорошо думается.
Отец внимательно изучал повадки встречающихся ему живот-
ных, следы их деятельности. Например, он досконально изу-
чил различные способы крепления шишек в стволах деревь-
ев у дятлов. К этой работе он привлек и свою одиннадцатилет-
нюю внучку Катю. Они вместе ходили в окрестностях наших
деревень, описывая все встречающиеся «кузницы». Отец обна-
ружил, что большой пестрый дятел не только использует уже
имеющиеся природные «зажимы», но и сам делает щели клю-
вом в старых стволах деревьев, при этом размеры и форма от-
верстий точно соответствуют форме вставляемых еловых или
сосновых шишек. Эта форма конструктивной деятельности
свидетельствовала, по его мнению, о развитом у этих птиц ин-
теллекте. Опыты, проведенные с дятлами, он позже опишет в
своих книгах.
Особый интерес отец проявлял к медведям. Он всегда
внимательно обследовал любые следы их деятельности в лесу.
Биография моего отца
337
Но самым большим удовлетворением для него были «личные»
встречи с медведями. Свидетелем одной из таких незабывае-
мых встреч был его шурин Борис Алексеевич. Вот, что он пи-
шет об этом.
Рассказ Бориса Алексеевича Розанова
Тема медведей была для Леонида Викторовича одной
из самых любимых. С видимым удовольствием, с каким-
то восхищением преподнесенным природой подарком, он
обсуждал каждый встреченный медвежий след: какой он
ширины, велик ли зверь, как и куда он шел, а если были
основания предположить, то и зачем он шел. Иногда сле-
ды были очень красноречивы. Вот за ночь медвежата из-
рыли песчаный пляж, где накануне купались наши дети.
Вот медведь изрядно потрудился, разломав в поисках
личинок много лет знакомый придорожный трухлявый
пень. А то редкая удача — нашли убитого лося, которого
медведь закидал лесным хламом. А через неделю вблизи
падали обнаружились следы драки двух медведей, да та-
кой, что один поплатился клочьями шкуры величиной с
ладонь. Любимой приметой на одной из лесных троп было
медвежье «мерное дерево», изодранное когтями на высо-
те поднятой руки — ель с прилипшей к потекам смолы
шерстью. Здесь можно было узнать медвежьи новости: кто
выше всех, были ли новые посетители.
Конечно же, немногим людям случается все это видеть.
Большинство, проходя по тем же местам, ничего и не заме-
тили бы, а Л. В. хотел и умел это видеть и очень любил по-
казать и объяснить все «незрячим». Находясь в лесу один
или с нешумливым спутником, он постоянно был в состоя-
нии чуткого ожидания, вслушивался и всматривался. В
этом не было ничего нарочитого, состояние это было для
него естественным. Обычно он первым видел и слышал,
понимал и объяснял, какая птица перелетела и где она
села, что неспроста «хрястнула» валежина поодаль и не без
причины устремились в одну и ту же сторону все собачьи
и лисьи следы на снегу. Доходило до курьезов. Увлекшись
жизнью леса, Л. В. совсем не следил за направлением сво-
его пути. Часто кружил на одном месте, не замечая этого.
Укажешь ему, что в третий раз приходим к раздавленному
нами грибу, он скажет: «Это ты по плану ходишь, а я — по
местам!» (чем-то ему особенно примечательным). На гри-
22 - 6993
338
Н. Л. Крушинская
бы, кроме белых, мало обращал внимание, а ягоды вообще
никогда не собирал.
Рано вставать не любил, был «совой». И в лес отправлял-
ся обычно, когда солнце уже клонилось к закату, говорил:
«Не радуйся раннему вставанию, а радуйся доброму часу».
Такого рода поговорок было у него множество. Вспоминая
его, мы часто их повторяем. А сам Л. В. обычно приписы-
вал их авторство Дмитрию Петровичу Филатову, которого
почитал как своего учителя и старшего товарища в приро-
де и на охоте. Любимой одеждой Л. В. в лесу во все сезоны
был солдатский ватник образца 1942 г., любимое время су-
ток — сгущающиеся сумерки, когда все живое, избегающее
человека, активизировалось. Домой он возвращался уже в
полной темноте. Фонарем никогда не пользовался.
Неудивительно, что именно в сумерках случались его
встречи с медведями. Он этих встреч искал, к ним стре-
мился. Встретить медведя в лесу — редкость и большая
удача. Все эти встречи врезаются в память на всю жизнь.
Потом о них случается рассказывать не один раз, иногда
инсценировать. Однако, чтобы эта «пластинка» не затер-
лась и не обросла легендами от многократных проигрыва-
ний, Л. В. обычно тут же обмерял место действия шагами
и все записывал по свежей памяти в свою записную книж-
ку. Крайне редки случайные встречи с медведем, если ты в
лесу не один. Такой была наша самая первая встреча, она
же была одной из самых интересных по продолжитель-
ности контакта, четкой видимости и силе наших эмоций.
Позднее Л. В. описал ее в своей книге.
Был светлый и тихий вечер первых дней мая. Весен-
няя охота закрылась накануне. Л. В. и я шли (без ружей)
большим и очень глухим лесным островом среди моховых
болот: хотели найти новый глухариный ток. Почки еще
не лопнули, и солнце ярко светило несмотря на вечернюю
пору. Поэтому лес казался очень прозрачным. Мы вышли
справа на плохо заметную и сильно заросшую малинником
лесовозную дорогу. Слева от нас был край острова, язы-
ками леса уходящий в болото, справа край острова про-
свечивал на порядочном расстоянии. Л. В. шел по левой
колее, я — по правой. Сделав всего несколько шагов, мы
одновременно увидели шагах в ста впереди медведя, под-
нимавшегося слева от болота. Л. В. замер неподвижно с
выразительно поднятым указательным пальцем. Я присел
на корточки и тоже замер. Медведь вышел на дорогу и по-
Биография моего отца
339
шел к нам по моей колее. Было время немного оглядеться.
Рядом справа рос пучок берез средней толщины. Левый
ствол был сломан и, опираясь на свой пень, перегородил
дорогу. Около него стоял Л. В. Проход был только между
пнем и остальными стволами. Здесь я и сидел.
Медведь, довольно крупный, шел к нам и был очень
хорошо виден. Он казался симпатичным и полностью по-
груженным в свои медвежьи мысли. Шерсть на шее была
шоколадного цвета, чистой и упругой. Хотелось запустить
в нее пальцы. Однако шли секунды, и росло мое беспокой-
ство: а что делать, когда он уткнется в меня носом? Ведь
наши носы были на одном уровне. Я косил глазом на Л. В.,
но его неумолимый палец приказывал мне не шевелиться.
Все кончилось очень спокойно. В семнадцати шагах от нас
медведь свернул налево, прошел мимо и удалился, так нас
и не заметив. Но эта встреча еще имела продолжение.
Мы обмерили место действия, обсуждая случившееся,
пошли дальше: надо было искать место для ночлега. Но
вдруг на правом дальнем краю острова, пробиваемом захо-
дящим солнцем, замелькало что-то темное, крупное, быст-
ро мчащееся по лесным завалам. Первая мысль — лошадь.
Пригляделись: да это же наш медведь! Пересек наш след,
учуял, испугался и скачет, не разбирая пути. Здесь мы и
стали разбивать бивак. А лесной остров с тех пор зовем
«медвежьим». Л. В. любил присваивать названия разным
местам в лесу.
У Л. В. было неодолимое стремление понять особенно-
сти поведения зверей, мотивы их поступков, узнать, какие
между ними отношения, словом, проникнуть в «тайны их
жизни».
В 1972 г. Л. В. познакомился с Валентином Сергееви-
чем Пажетновым (его воспоминания о Л. В. помещены в
настоящей книге), научным сотрудником Центрального
лесного заповедника. Пажетнов, как и Л. В., был одержим
любовью к природе и животным, поэтому они нашли пол-
ное взаимопонимание и прониклись друг к другу симпа-
тией. Сотрудничество их продолжалось много лет. Л. В.
был научным руководителем кандидатской диссертации
В. С. Пажетнова, которая была посвящена вопросам эко-
логии и поведения медведей в природе. Получить полные
сведения о жизни диких медведей в природе достаточно
трудно, даже если их специально выслеживать. Неоцени-
мые сведения о жизни диких животных получали этологи,
22*
340
Н. Л. Крушинская
с раннего возраста приручая детенышей, а затем изучая
их поведение в природе на разных этапах онтогенеза.
В. С. Пажетнов воспитал трех медвежат, взятых из берло-
ги, а когда они подросли, стал совершать с ними много-
дневные прогулки в лесу. Медвежата были предоставлены
самим себе и могли убежать, очутившись на свободе. Но,
признав В. С. членом своей семьи, своим вожаком, они по
следу всегда его находили. Имея медвежат большую часть
времени в поле своего -зрения, Валентин Сергеевич мог
изучать их взаимоотношения, игры, исследовательское по-
ведение, реакции страха, выбор пищевых объектов и т. д.
В течение двух сезонов В. С. был свидетелем и даже неко-
торым образом участником подготовки медведей к зимней
спячке. Он собрал уникальные сведения об этом важном
периоде их жизни. Позже В. С. Пажетнов написал увлека-
тельную книгу о своих воспитанниках: «Мои друзья медве-
ди», 1983 г., переизд.
В. С. Пажетнов несколько раз приезжал к отцу на Вал-
дай. Они подолгу ходили вместе по лесу, и В. С. расска-
зывал отцу много интересного о медвежьей жизни, об их
повадках и привычках. Л. В. тоже ездил в заповедник по
делам и просто побродить по лесу. Приведу небольшой
отрывок из воспоминаний В. С. об отце. «Леонид Викто-
рович умел найти в работе самую суть, заставляя сконцен-
трировать на этой сути внимание, терпеливо слушал, а
потом вдруг дотошно начинал разбираться в отдельных,
казалось бы, вовсе незначительных вопросах. При этом не
всегда объяснял, почему он именно об этом спрашивает.
Надо признаться, что в подобных ситуациях приходилось
нелегко. Лишь позже, уже имея опыт работы с медведями,
я неожиданно вспоминал о нашем давнем разговоре и по-
ражался прозорливости и глубине представлений Л. В. о
возможных нюансах поведения этих зверей, с которыми
сам Л. В. не работал».
Увлечение отца медвежьей «темой» имело свое продолже-
ние в лабораторных экспериментах, проводить которые под
его руководством согласилась отважная сотрудница Аня Шуб-
кина. Изучение умственных способностей медведей проводи-
лось главным образом в питомнике в Петушках. Но один под-
опытный медведь жил в виварии Московского университета.
Однажды он чуть не покалечил отца, находившегося около
его клетки. Просунув лапу сквозь прутья, медведь схватил его
Биография моего отца
341
за руку, но> к счастью, вырвал только рукав, не повредив руку.
Проявилась присущая медведям непредсказуемая вспышка
раздражительной агрессии. Все могло закончиться для отца
гораздо печальнее — всем известно, что удар медвежьей ла-
пой может стоить человеку жизни.
В результате этих опасных экспериментов удалось выяс-
нить, что по шкале умственных способностей медведи оказа-
лись ниже обезьян и дельфинов, но выше, чем собаки.
Л. В. не придерживался правила И. П. Павлова — во вре-
мя отпуска полностью отключаться от научной деятельности
и отдыхать от всякого умственного напряжения. Во время от-
пуска отец не переставал работать. В начале 70-х гг. он начал
писать свою вторую книгу «Биологические основы рассудоч-
ной деятельности», первое издание которой вышло в 1977 г.
Многие разделы книги были написаны им в деревне. Он лю-
бил писать не дома, за столом, а в лесу, около дома, в так на-
зываемой «Ромаге». Это был остаток бывшей барской усадь-
бы генерал-губернатора Новгородской губернии. Сидел отец
у вывороченного корня, подстелив под себя спальный мешок,
получалось удобное кресло. Время от времени он вызывал
меня в Ромагу, чтобы прочесть какое-нибудь место из рукопи-
си, или просил написать о тех моих работах, которые его ин-
тересовали. Это касалось изучения функциональной роли ста-
рой коры у птиц в сохранении следов памяти. В качестве мо-
дели памяти была выбрана способность кедровок (Nucifraga
caryocatactes) точно находить местоположение собственных за-
пасов кедровых орехов в моховой подстилке. После удаления
старой коры у кедровок нарушалась способность отыскивать
свои кладовки, тогда как удаление стриарного образования
Wulst, которое считают аналогом новой коры млекопитающих,
не влияло на обнаружение кедровками своих запасов. Иссле-
дования 3. А. Зориной и И. Б. Федотовой показали, что у вра-
новых, обладающих высоким уровнем развития рассудочной
деятельности, после удаления Wulst происходит явное ухуд-
шение способности к решению экстраполяционной задачи,
тогда как удаление у этих птиц старой коры не влияло на ус-
пешность решения этой задачи. Таким образом, исследования
показали, что у птиц осуществление поведенческих актов, ос-
нованных на способности к рассудочной деятельности, и про-
цессов долговременного сохранения информации связаны с
разными морфологическими структурами мозга.
342
Н. Л. Крушинская
Рис. 64. Леонид Викторович в -Ромиге*
Мы обсуждали с отцом и наши совместные работы по изу-
чению рассудочной деятельности у дельфинов. Подробно я
писала об этих исследованиях раньше. Общие интересы у нас
возникли и в сфере изучения социальных отношений у живот-
ных. Интерес к этой проблеме у меня появился во время на-
блюдений за групповым поведением наших подопытных дель-
финов. Полностью он оформился после поездки в 1973 г. на
Биография моего отца
343
Командорские острова для изучения социальных отношений у
морских котиков и каланов 60. Отца интересовала связь харак-
тера групповых отношений у животных и уровня развития их
интеллектуальных способностей. В своей книге он посвятил
этой проблеме главу, в которой на примере многочисленных
групп позвоночных животных показал четкую корреляцию
между уровнем развития рассудочной деятельности и сложно-
стью социальных отношений. Он пришел к заключению, что у
наиболее умных животных — дельфинов и обезьян — наблю-
даются и наиболее сложные и многообразные формы внутри-
групповых взаимоотношений, такие как сотрудничество, взаи-
мопомощь, альтруизм, развившиеся у них в результате груп-
пового отбора в близкородственных объединениях.
Еще раз хочу подчеркнуть, что для отца лес, населенный
животными, был, несомненно, его второй «лабораторией».
Охотясь и гуляя, он в то же время неустанно творчески тру-
дился. Наблюдая жизнь животных, он находил темы для сво-
их дальнейших исследований, обдумывал уже проделанную
работу. Отец в лесу был счастлив вдвойне, там для него соеди-
нялась творческая работа мысли с чистым наслаждением кра-
сотой, гармонией и совершенством природы.
В августе 1978 г. Леонид Викторович стал прадедушкой,
у моей дочери Кати и ее мужа Теймураза родилась девочка
Нина. Судьба не так часто балует людей правнуками. Отец
стал прадедом в 67 лет, естественно, он был очень обрадован
и горд таким событием. Он мог видеться с Ниночкой только в
деревне, в Москве он у нас дома не бывал из-за мамы, встре-
чи с ним были для нее тяжелы. Зато в Заозерье они с правнуч-
кой могли встречаться часто. После вечерней прогулки отец
обычно заходил к нам. В избу не входил, а садился на лавочку
у дома, смотрел в поле, слушал вечернюю перекличку журав-
лей. Мы выходили к нему и все вместе сумерничали длинны-
ми светлыми вечерами.
Однажды с прогулки отец принес Ниночкину кофточку,
которую мы долго перед тем искали. Он нашел ее метрах в
двухстах от дома в кустах, помеченную, как считал отец, мо-
чой волка. Запах был такой едкий, что кофту пришлось сжечь.
Волчье логово находилось в километре от нашего дома, мы
часто слышали их вой и тявканье волчат; случалось, что волки
Крушинская Н Л., Лисицына Т. Ю. Поведение морских млеко-
питающих. 1983.
344
Н. Л. Крушинская
Рис. 65. Валдай, деревня Заозерье. 4 поколения, слева направо:
Нина Гугушвили, правнучка Л. В., Григорий Дмитриевич Попов
(сын Е.Л. Крушинской), Е.Л. Крушинская, Л. В. Крушинский
проходили около нашей деревни. Отец не советовал больше
оставлять Нинку одну без присмотра в манежике около дома:
«Не ровен час!».
В 1981 г. отец стал заведовать кафедрой физиологии выс-
шей нервной деятельности. Л. Г. Воронин перенес ряд тяже-
лых заболеваний, в результате чего уже не мог руководить ка-
федрой и просил отца возглавить ее. Это был рискованный
шаг, так как здоровье отца с начала 80-х гг. постепенно ста-
ло ухудшаться. От самых небольших нагрузок стало беспоко-
ить сердце, появились боли, хотя раньше на сердце не жало-
вался, еще совсем недавно мог часами без устали ходить по ле-
сам, катался на лыжах. Постепенно и поездки на Валдай стали
для него затруднительны. К тому времени у него уже была ма-
шина, но доехать до Сухого на легковой машине было невоз-
можно. Отца довозили по шоссе на машине до ближайшей к
нам деревни Сопки, а оттуда везли 8 км на лошади в телеге до
дома.
На воздухе близ любимого озера ему становилось чуть
лучше, но силы полностью не восстанавливались. Он не мог,
как раньше, совершать дальние прогулки, редко ходил на охо-
Биография моего отца
345
ту. Сотрудники лаборатории подарили ему фоторужье, и отец
стал брать его с собой в лес фотографировать животных. Когда
случалось нам с ним вместе гулять по лесу, он был молчалив,
погружен в свои мысли, и, судя по выражению его лица, они
были нерадостны. Поскольку ходить ему было трудно, теперь
он часто сидел на берегу озера на своем любимом белом кам-
не, рядом бегала его собака, ирландский сеттер. Он задумчи-
во и грустно смотрел на заходящее солнце, на темнеющее озе-
ро, и казалось, что отец прощается со всем земным, таким лю-
бимым и уходящим от него навсегда. О смерти он не говорил.
У него еще были планы дописать научно-популярную книгу о
животных, основанную на собственных наблюдениях, издать
свои лекции.
Несмотря на свое нездоровье, он оставался таким же вни-
мательным и сочувствующим чужим бедам и болезням. В
1980 г. у мамы в груди обнаружихи злокачественную опухоль.
Л. В. сразу вошел в курс событий, устроил ее на консультацию
к лучшим специалистам, помог лечь на операцию в Боткин-
скую клинику. Когда маму оперировали-, звонил, справляхся о
результатах операции, о ее самочувствии. Радовался, что опу-
холь была локальная, не метастазирующая. Мама прожила по-
сле операции десять лет и умерла от другой болезни, пережив
отца на шесть лет.
Руководство кафедрой в последний год его жизни ста-
ло непосильной нагрузкой, 30 июля 1983 г. он пишет Наде-
жде Петровне Поповой (Моденовой): «Мои сердечные боли,
я думаю, являются одним из симптомов страшного переутом-
ления. Кафедра не дает мне жить, все время надо решать ка-
кие-то бесконечные вопросы с “часами”, “единицами”, с по-
сылкой сотрудников на сельхозработы 61 и т. д. Каждый день
сулит новые трудности и неожиданности. Надо будет думать,
как выходить из этого положения, заведовать кафедрой невоз-
можно».
Резко ухудшилось здоровье отца весной 1984 г. Он замет-
но слабел, поэтому большую часть времени проводил в посте-
ли, редко посещал кафедру. Сотрудники лаборатории прихо-
ди хи к нему домой дхя обсуждения научных и администра-
61 Молодое поколение может и не знать, что каждый год каждый
коллектив (и научный — тоже) должен бых посылать кого-то из своих
сотрудников на «барщину» в подшефный колхоз или совхоз либо на
прополку, либо на уборку картофеля. — Прим. сост.
346
Н. Л. Крушинская
тивных дел. Кафедральные и научно-организационные дела
не могли быть отложены и постоянно требовали его участия.
Этот фактор дополнительно истощал его силы. Неоценимую
помощь ему оказывала его заместитель, Антонина Федоров-
на Семиохина, которая взяла на себя основную тяжесть адми-
нистративной работы на кафедре, всегда старалась оградить
отца от участия в конфликтных ситуациях, неизбежно возни-
кающих в большом и сложном коллективе.
В середине мая Наталья Алексеевна уехала на Валдай по-
садить огород, прибрать избу к приезду семьи. Она надеялась,
что отца еще можно будет перевезти в Сухое и ему станет луч-
ше на свежем воздухе. С отцом остался сын Алеша. Отца по-
стоянно навещали сотрудники: А. Ф. Семиохина, Н. В. Попо-
ва, Н. П. Попова-Моденова и др.
Утром 20 мая 1984 г. нам позвонил Алеша и сказал, что
отцу плохо, он упал и сам высказал предположение, что у него
инфаркт, но запретил вызывать врачей, а просил, чтобы Але-
ша срочно ехал за Натальей Алексеевной в деревню. Отец хо-
тел, чтобы она решала, как поступать дальше, только ей одной
он доверял свое здоровье. Алеша уехал, а мы с сестрой оста-
лись с отцом. Весь день он был очень слаб, часто засыпал. Но-
чью около него дежурила внучка Катя. Утром приехали мы с
Леной и Наташа Попова. Она проверила у него пульс— он
оказался слабым и неровным. Тогда решили, не дожидаясь
Натальи Алексеевны, срочно вызвать неотложную помощь.
Приехала бригада врачей, сняли кардиограмму и сообщили,
что у отца классический инфаркт, и тут же увезли в больни-
цу. Я поехала с ним, дорогой отец старался приподнять голову
и посмотреть, по каким улицам его везут. Ехали мы по Крым-
скому мосту, по Пироговской в кардиологическое отделение
2-го мединститута. В больнице отца сразу увезли в реанима-
цию, а я осталась ждать врача, который обещал мне сообщить
результаты обследования. Ждать пришлось долго, после ос-
мотра врач вышел и сказал, что положение почти безнадеж-
ное, шансов на благополучный исход почти нет. Отца наблю-
дал проф. Сыркин, и все возможное, чтобы спасти его, было
предпринято.
На третий день мне удалось на несколько минут проник-
нуть в реанимационную палату и увидеть отца. Он был споко-
ен, ласково со мной поздоровался, взял меня за руку, мне за-
хотелось поцеловать его руку, такую красивую и родную, но
Биография моего отца
347
не решилась, вдруг подумает, что я с ним прощаюсь навсегда,
ведь еще теплилась надежда на благополучный исход. Мы с
ним немного поговорили, он отдал мне письмо для Антони-
ны Федоровны. Поцеловались, но я не думала, что проща-
юсь с ним навечно. Врач в этот день сказал, что появились не-
большие признаки улучшения, и я ушла с надеждой в сердце.
А поздно вечером — это было 25 мая — позвонила Наталья
Алексеевна и сказала, что отец умер, ей сообщили об этом из
больницы. Мы оцепенели — вот все и кончилось. Сидели око-
ло мамы, она была глубоко подавлена, думаю, что мама его
одного любила всю жизнь. Причиной смерти отца, как сооб-
щили нам потом врачи, была проросшая в аорту и сердечную
мышцу опухоль, образовавшаяся у него на щитовидной желе-
зе сорок лет тому назад. После операции в 1943 г. она продол-
жала расти. Эта «бомба замедленного действия» больше поло-
вины жизни подтачивала здоровье отца.
Прах Леонида Викторовича похоронили на Введенском
кладбище в одной могиле с дедом и матерью. Теперь над мо-
гилой возвышается двухметровое, гранитное надгробие от
Академии наук СССР. У подножия большого камня распо-
ложилась скромная черная плита с надписью: «заслуженный
профессор А. В. Васильев, А. А. Крушинская». Вот они опять
оказались вместе.
А. Л. Крушинский. Воспоминания об отце
Крушинский Алексей Леонидович (род. в 1955 г.), выпускник ка-
федры зоологии позвоночных биологического ф-та МГУ 1977 г., кан-
дидат биологических наук. Работает в области патофизиологии
цнс.
Время стирает случайные черты. Сейчас, когда прошло
более двадцати лет со смерти отца, его образ — человека высо-
кой культуры, талантливого ученого, личности сложной и не-
ординарной, четче вырисовывается в моем воображении.
Л. В. Крушинский является одним из создателей общей
теории поведения. Экспериментально доказав наличие эле-
ментарного разума у животных, он показал адаптивное значе-
ние этой функции мозга и ее роль в процессе эволюции выс-
ших позвоночных животных и человека. Наука занимала в
жизни отца особое место, причем интерес к науке, очень рано
проявившийся, был органически связан с любовью к приро-
де, поэзии и литературе. Стремление понять неведомое, вос-
хищение гармонией законов Природы и Разума определили
его жизненный путь.
Формирование его личности происходило под влияни-
ем деда — известного русского математика — профессора
А. В. Васильева, члена Государственной думы. Дядя со сторо-
ны матери — Н. А. Васильев (сын А. В. Васильева) — выдаю-
щийся русский ученый, известный созданием книги «Вообра-
жаемая логика».
Любовь к природе, животным и интерес к биологии Ле-
онид Викторович унаследовал от своего отца. Многолетняя
дружба связывала Леонида Викторовича с семьями Ляпуно-
вых, Жуковских, Котельниковых, Астауровых, Петровских.
Дружба с известным ученым Дмитрием Петровичем Фила-
товым, натурой яркой и самобытной, длившаяся много лет,
очень повлияла на отца. Теплые воспоминания о Дмитрии
Петровиче он сохранил на всю жизнь.
Воспоминания об отце
349
Как ученого Леонида Викторовича характеризуют, прежде
всего, большая культура и широта взглядов. Будучи физио-
логом, огромное значение он придавал проблемам генетики
и теории эволюции. Стержнем всей биологической науки он
считал теорию эволюции. Вообще деление науки на различ-
ные дисциплины считал достаточно условным. Значительное
влияние на формирование личности отца как ученого оказа-
ли идеи крупнейших физиков Н. Бора и Э. Шредингера о воз-
можности применения физических законов к биологическим
системам.
Большое впечатление на него произвела книга Э. Шре-
дингера «Что такое жизнь с точки зрения физики». В своей ги-
потезе о возможных физиолого-генетических механизмах эле-
ментарной рассудочной деятельности Леонид Викторович
ссылается на положения Э. Шредингера об упорядоченности
процессов, происходящих в мозге.
Большое значение отец придавал также работам Ф. Фише-
ра, Ф. Хартли, Н. Винера, К. Шенона, Т. Кастлера в области
теории информации. Будучи связанным многолетней дружбой
с выдающимся математиком А. А. Ляпуновым, он с интересом
бывал на его семинарах, посвященных проблемам кибернети-
ки. Поздний период творчества Л. В. Крушинского характери-
зуется стремлением к максимально возможной точности и дис-
кретности в описании физиологических процессов, лежащих в
основе поведения животных. Несомненный интерес представ-
ляет работа отца по математическому моделированию процес-
сов возбуждения и торможения в центральной нервной сис-
теме при экспериментальном судорожном припадке, выпол-
ненная совместно с Г. В. Савиновым. Показано, что характер
взаимодействия между возбуждением и торможением опреде-
ляется четкой функциональной зависимостью, которая может
быть выражена математически. Характер функции, выражаю-
щей эту зависимость, определяет возможность возникнове-
ния «парабиотических» стадий у животных. Для объяснения
их существования предполагается существование отрицатель-
ной обратной связи (плюс-минус взаимодействие по М. М. За-
вадовскому) между процессами возбуждения и торможения в
центральной нервной системе.
Вероятно, более всего отца интересовали механизмы, ле-
жащие в основе работы мозга при осуществлении разумного
акта, и законы, которым подчиняется разум и мысль. Изуче-
350
А. А. Крушинский
ние элементарной рассудочной деятельности животных, ее ус-
ложнение в процессе эволюции, он рассматривал как необхо-
димые шаги к изучению, возможно, наиболее сложного явле-
ния во Вселенной — разума Человека.
Л. В. Крушинский рассматривает элементарную рассудоч-
ную деятельность животных как функцию мозга, позволяю-
щую без предварительного обучения приспособиться к изме-
няющимся условиям внешней среды. Возможность решения
логических задач без предварительного обучения отличает
разум от других форм поведения. Большое значение Леонид
Викторович придавал роли разума в процессе эволюции жи-
вотных. Между развитием разума и развитием общественных
отношений, по его мнению, должна существовать положи-
тельная обратная связь. Развитие элементарной рассудочной
деятельности и усложнение социальных отношений должны
были идти в значительной степени параллельно в процессе
эволюции предков современного человека.
Центральным звеном эволюции разума человека отец счи-
тал избыточность потенциальных возможностей мозга. По его
мнению, даже мозг животных обладает гораздо большей по-
тенциальной возможностью улавливания элементарных зако-
нов природы, чем это необходимо для их существования в ес-
тественных условиях.
Думаю, что именно в избыточности потенциальных воз-
можностей мозга отец видел необходимое условие для осуще-
ствления творческих возможностей человека.
Л. В. Крушинский расширил применительно к мозгу вы-
двинутый Д. П. Филатовым в 1939 г. принцип, согласно кото-
рому, пути, ведущие к формообразовательному процессу, ме-
нее консервативны, чем конечный результат: сходный уровень
разума может быть у животных, имеющих разное морфологи-
ческое строение мозга. Так, птицы, не имеющие новой коры,
по степени развития элементарной рассудочной деятельности
близко стоят к млекопитающим с хорошо развитой корой го-
ловного мозга.
Важным принципом работы мозга при решении логиче-
ских задач отец считал отбор констелляции нейронов, необ-
ходимых для решения задачи, осуществляющийся при уча-
стии сознания. Основной функцией сознания, по его мнению,
является синтез событий настоящего со следами пережито-
го. Биологическое значение поступающей в мозг информа-
Воспоминания об отце
351
ции оценивается с помощью эмоций, связанных с лимбиче-
ской системой.
В исследованиях, проводившихся в лаборатории Л. В. Кру-
шинского, значительное внимание уделялось изучению роли
генотипа в осуществлении элементарной рассудочной дея-
тельности. Было показано, что крысы лабораторных линий и
их гибриды обладают менее развитой рассудочной деятельно-
стью (способность к экстраполяции), чем дикие серые крысы.
По мнению отца, отсутствие естественного отбора среди лабо-
раторных крыс и селекция, ведущаяся по другим признакам
поведения, привели к частичному распаду той полигенной
системы, которая лежит в основе элементарной рассудочной
деятельности. Сходные результаты отмечены при сравнении
способности к экстраполяции у диких красных и одомашнен-
ных серебристо-черных лисиц.
Значительный интерес представляют исследования спо-
собности к экстраполяции у мышей с робертсоновскими транс-
локациями разных хромосом. Было установлено, что мыши со
слиянием 8-й и 17-й хромосом обладают способностью к экст-
раполяции в отличие от мышей со слиянием других хромосом
и лабораторных мышей разных исследованных линий.
Наряду с изучением эволюционно-генетических аспектов
мышления, роли разума в эволюции, важную роль в своих ис-
следованиях Леонид Викторович отводил изучению наруше-
ний высшей нервной деятельности, возникающих при реше-
нии логических задач. К таким нарушениям относятся прежде
всего неадекватные формы поведения — появление односто-
ронних выборов в задачах, требующих альтернативного ре-
шения; парадоксальное поведение (неслучайный обход шир-
мы со стороны противоположной движению корма); отказы
от решения задачи; боязнь обстановки опыта. Исследования
биоэлектрической активности мозга в момент решения логи-
ческой задачи показали, что в основе патологических нару-
шений лежит резкое перевозбуждение мозга, наблюдающееся
после правильного решения.
Большое значение отец придавал тому факту, что ухуд-
шение решения задач и невротические состояния возникают
только у «хорошо решающих» животных. Этот феномен был
назван им «парадоксом высшей нервно-психической функ-
ции мозга». Л. В. Крушинский указал на значительное сход-
ство обнаруженного им явления с тем, которое было назва-
352
А. Л. Крушинский
но С. Н. Давиденковым «парадоксом высшей нервно-психиче-
ской эволюции». По мнению Леонида Викторовича, мышле-
ние животных, являющееся одной из филогенетически наибо-
лее молодых функций мозга, недостаточно усовершенствовано
в процессе эволюции. Причину этого несовершенства он ви-
дел в отсутствии частого решения ими жизненно важных за-
дач на протяжении жизни. Кроме того, в высокоразвитых со-
обществах предков современного человека решение такого
рода задач могло совершаться разными индивидуумами, т. е.
рассудочная деятельность «как бы оберегалась общественным
образом жизни». В результате современный человек унаследо-
вал у своих предков низкую резистентность клеток коры го-
ловного мозга.
Необходимо отметить то чрезвычайно важное значение,
которое Л. В. Крушинский придавал роли возбудимости цен-
тральной нервной системы в осуществлении различных форм
поведения как в норме, так и в патологии. По его мнению, по-
вышенная возбудимость мозга является тем фоном, на кото-
ром резче проявляются различные формы высшей нервной
деятельности, включая разум. Отец считал, что именно у ге-
ниальных людей наряду с высоким интеллектом наблюдают-
ся различные нервно-психические расстройства. Кроме того,
нервно-психические заболевания часто наблюдаются и у род-
ственников одаренных людей.
Путем многолетней селекции под руководством Л. В. Кру-
шинского была создана уникальная модель эпилептиформно-
го припадка и геморрагического инсульта, возникающего под
действием сильного звука — крысы линии Крушинского—Мо-
лодкиной (КМ). Резкое возбуждение мозга, вызванное дейст-
вием звукового раздражителя, приводит к развитию эпилеп-
тических судорог и различным сердечно-сосудистым нару-
шениям (инсульты, инфаркты и др.) у животных этой линии.
Данная линия представляет собой очень удобную модель для
исследования различных факторов, препятствующих или бла-
гоприятствующих развитию патологических изменений в ус-
ловиях акустического стресса. В течение нескольких десятиле-
тий на животных этой линии проводятся испытания действия
различных фармакологических препаратов, пептидов, анти-
оксидантов, кислорода, адаптации к гипоксии и других фак-
торов, препятствующих возникновению указанных наруше-
Воспоминания об отце
353
ний. Этому направлению работы отец придавал очень боль-
шое значение.
Описав некоторые моменты научного творчества Леонида
Викторовича, мне бы хотелось дать представление о его лич-
ности как ученого, гражданина, нарисовать образ русского че-
ловека, посвятившего свою жизнь поискам Истины. В отно-
шении к научной работе отца характеризовала высокая тре-
бовательность к себе и сотрудникам. Он считал, что главное в
науке, да и вообще в жизни, — «отделить существенное от не-
существенного». Четко сформулированная постановка пробле-
мы в значительной степени определяет ценность исследова-
ния. Экспериментальная часть научной работы должна быть
выполнена корректно с соответствующим контролем и стати-
стической обработкой. Выводы должны отражать суть иссле-
дования и быть по возможности краткими. Вообще отец счи-
тал, что смысл любой стоящей работы может быть выражен в
двух-трех фразах. Основными критериями значимости иссле-
дования для него были новизна и оригинальность. Никогда
не оценивал научного работника только по количеству опуб-
ликованных работ.
Будучи очень требовательным к качеству, к чистоте ис-
следований, отец никогда не требовал от сотрудников соблю-
дения жесткой дисциплины, считая строгую внешнюю дис-
циплину несовместимой с творчеством. В то же время считал
волю, проявляющуюся в самодисциплине и целеустремлен-
ности, наряду с умом, творческими способностями и добро-
совестностью неотъемлемыми качествами ученого. Наиболее
перспективными Л. В. считал относительно небольшие науч-
ные коллективы, лаборатории, состоящие максимум из 15-20
человек.
Работал отец много, практически каждый день, не делая
исключения на время отпуска. Иногда говорил, что его девиз:
«Ни дня без страницы». До конца жизни он сохранял интерес
к экспериментальной работе, лично участвуя во многих экспе-
риментах, проводившихся в его лаборатории. Вообще, в лич-
ности отца чрезвычайно удачно сочетались глубина и ум уче-
ного-теоретика с наблюдательностью, трезвостью и живостью
ума экспериментатора и натуралиста.
Большое значение Л. В. придавал роли точных наук (фи-
зики и математики, а также химии) в развитии биологии. Но
биологические системы значительно сложнее и разнообраз-
23 - 6993
354
А. Л. Крушинский
нее, чем те, с которыми имеют дело физики и химики, и по-
этому требуют для своего описания значительно более разви-
того математического аппарата.
Характерной чертой отца было то, что в своих научных
исследованиях и рассуждениях он всегда находился в облас-
ти действительного и возможного. Именно поэтому он с боль-
шой осторожностью относился к тем теориям, которые сильно
расходятся с фундаментальными физическими законами и не
подтверждаются экспериментально, а также к тем явлениям,
которые лежат в области парапсихологии. В то же время он
допускал, что, вероятно, где-то в туманных пространствах не-
познанного, в чрезвычайно сложных проблемах мышления и
сознания могут находиться области, которые никогда не будут
поняты разумом человека.
Хотелось бы сказать несколько слов об отношении Л. В. к
роли науки в человеческом обществе, к политике, к религии.
Науку он считал одной из составляющих культуры, в кото-
рой наиболее ярко проявляются ум и творческие способности
человека. По его мнению, достижения науки должны принад-
лежать всему человечеству и не могут использоваться в воен-
ных целях. Войну отец рассматривал как одно из самых тяж-
ких преступлений против человечества. Согласно его пред-
ставлениям, наука должна находиться вне политики. Если
наука ставится на служение какой-либо политической партии
или идее, то неизбежно скатывается к догматизму и дегради-
рует. Печальный пример тому — развитие мичуринской био-
логии в нашей стране. Человек, по мнению отца, должен за-
ниматься либо наукой, либо политикой. Всю жизнь он твердо
придерживался этого принципа.
Интересна его оценка некоторых политических лидеров
и событий. К В. И. Ленину относился неоднозначно: отдавал
должное его таланту политического лидера, необыкновенной
работоспособности и преданности идее. В то же время счи-
тал его политиком безответственным и безнравственным, не
мог простить ему расстрела царской семьи. Октябрьскую ре-
волюцию называл «великим экспериментом века», чьи разру-
шительные последствия, такие как уничтожение лучшей час-
ти нации, культуры, религии, могут быть сравнимы разве что
с последствиями татаро-монгольского ига. Февральскую рево-
люцию отец приветствовал и считал, что буржуазно-демокра-
тическая республика— наиболее приемлемый путь для Рос-
Воспоминания об отце
355
сии. Николая II считал политиком слабым и виновным в тра-
гических событиях октября 1917 года.
К А. Ф. Керенскому отец относился с симпатией, но на-
ходил его политиком недостаточно сильным. Сильной лич-
ностью, которая в то время была достойна возглавить Рос-
сию, отец считал барона Врангеля. К Сталину относился от-
рицательно и ставил знак равенства между ним и Гитлером.
Из деятелей советского периода отец с симпатией относился
к С. М. Кирову и Н. С. Хрущеву. Основную заслугу Н. С. Хру-
щева он видел в том, что тот положил начало разрушению ста-
линской системы и развенчанию «культа личности». Высоко
оценивал Леонид Викторович некоторые работы К. Маркса,
особенно его теорию прибавочной стоимости.
В оценке политических событий отец был в высшей степе-
ни гуманистичен. Считал, что любая политическая идея без-
нравственна в своей основе и неприемлема, если на пути к ее
осуществлению проливаются кровь и слезы ни в чем неповин-
ных людей.
К религии отец относился с уважением, считая ее важной
частью культуры и особым способом познания мира. Сам он в
бога не верил, по крайней мере, в общепринятом понимании.
Верил он в удивительную гармонию законов природы и силу
человеческой мысли. И надеялся, что разум сможет спасти че-
ловечество от возможных катастрофических последствий, свя-
занных с доступом к практически неограниченной энергии.
Наиболее полно, самобытно и ярко личность отца раскры-
валась в его любви к природе, литературе, живописи и в люб-
ви к России. Россию он любил той «странною любовью», кото-
рую замечательно выразил М. Ю. Лермонтов в своем извест-
ном стихотворении.
Отец часто повторял строки Тютчева:
Умом Россию не понять,
Аршином общим не измерить:
У ней особенная стать —
В Россию можно только верить.
И отец всегда верил в Россию, в ее будущее. Очень близки
были ему строки А. Блока:
23*
356
А. Л. Крушинский
Тебя жалеть я не умею
И крест свой бережно несу...
Какому хочешь чародею
Отдай разбойную красу
Пускай заманит и обманет, —
Не пропадешь, не сгинешь ты,
И лишь забота затуманит
Твои прекрасные черты.
Поэтические образы русской природы, Родины тесно пе-
реплетались в восприятии отца с реальностью.
Одним из самых любимых его поэтов был А. С. Пушкин.
«Пушкин абсолютен, — часто любил говорить отец, — у Лер-
монтова, Некрасова, Тютчева, Блока, Гумилева есть неудач-
ные и даже слабые стихи, у Пушкина нет ни одного слабого
стихотворения». С другой стороны, Леонид Викторович пола-
гал, что творческий талант автора может быть оценен по наи-
более сильным его произведениям. Отец помнил наизусть
многие стихотворения Пушкина, отрывки из «Евгения Онеги-
на». Одним из самых его любимых произведений были «Еги-
петские ночи». Причем особую прелесть этой поэмы отец ви-
дел в ее незаконченности.
Личность М. Ю. Лермонтова также очень притягивала
отца. Больше всего он любил его «Героя нашего времени», по-
эму «Демон» и стихотворение «Отчизна». Некоторые оттенки
восприятия России, которые хорошо чувствовал отец, замеча-
тельно переданы в этом стихотворении:
...Люблю дымок спаленной жнивы,
В степи ночующий обоз,
И на холме, средь желтой нивы,
Чету белеющих берез.
Сильное влияние на формирование поэтического воспри-
ятия отца оказало творчество Байрона. Мрачный романтизм
Байрона, игра сильных страстей, описание дикой, почти ска-
зочной природы Востока очаровывало воображение. Особен-
но любил он поэмы «Корсар», «Лара», «Гяур».
Очень близки были Л. В. поэзия Н. А. Некрасова, его
восприятие природы, русского народа, деревни. Любимыми
произведениями были «Русские женщины», «Коробейники»,
«Кому на Руси жить хорошо».
Воспоминания об отце
357
Очень любил отец тонкую поэзию А. К. Толстого, очаро-
вывающую музыкой стиха:
Вот уж снег последний в поле тает,
Теплый пар восходит от земли,
И кувшинчик синий расцветает,
И зовут друг друга журавли.
Одним из самых любимых Леонидом Викторовичем писа-
телей был Лев Толстой, хотя его отношение к творчеству по-
следнего было неоднозначным. Отец очень любил «Войну и
мир», «Анну Каренину», «Казаков», но не воспринимал произ-
ведения позднего периода творчества Толстого, включая ро-
ман «Воскресенье». Роман «Война и мир» был одним из наи-
более любимых отцом произведений. Он постоянно его пе-
речитывал, глубже сливаясь с образами любимых героев,
постоянно находя новые оттенки мыслей и чувств.
Любимыми и часто перечитываемыми отцом произведе-
ниями были роман Мельникова-Печерского «В лесах» и его
продолжение «На горах», а также роман «Сага о Форсайтах»
Дж. Голсуорси. Шекспир, Гёте, Шиллер, Тургенев, Аксаков,
Флобер, Анатоль Франс, Гоголь, Куприн также оказали боль-
шое влияние на отца — к их произведениям он возвращался
на протяжении всей жизни. Из произведений советского пе-
риода Леонид Викторович высоко оценивал роман М. Шоло-
хова «Тихий Дон» и романы М. Булгакова «Мастер и Марга-
рита» и «Белая гвардия». Любил Э. Хемингуэя, особенно его
романы «Прощай оружие», «И восходит солнце», повесть «Ста-
рик и море», рассказы «Снега Килиманджаро», «Недолгое сча-
стье Френсиса Макомбера».
Читал отец медленно, со вкусом, как бы входя в художест-
венное произведение, вживаясь в образы героев. Его любимые
герои — князь Андрей Болконский, Печорин, Онегин. Люби-
мые женские образы — княжна Мэри, Татьяна Ларина, Ната-
ша Ростова; Ирен из «Саги о Форсайтах», Фленушка из произ-
ведений Мельникова-Печорского. И изысканно-утонченный,
туманный, недостижимый образ Прекрасной Дамы из стихов
А. Блока:
358
А. Л. Крушинский
Ты взглянула. Я встретил смущенно и дерзко
Взор надменный и отдал поклон.
Обратясь к кавалеру, намеренно резко
Ты сказала: «И этот влюблен».
И сейчас же в ответ что-то грянули струны,
Исступленно запели смычки...
Но была ты со мной всем презрением юным,
Чуть заметным дрожаньем руки...
Наряду с литературными произведениями воображение
отца занимала живопись. Любил он Леонардо да Винчи, мяг-
кость линий, изящество и мечтательную непостижимость его
мадонн. Восхищался бесстрастной гармонией красок, пластич-
ностью женщин Тициана, мягкой мечтательностью севиль-
ских девушек в элегантных картинах Мурильо. Восторгался
картиной Эль Греко «Вид Толедо», в которой находил элемен-
ты импрессионизма.
Очень ценил живопись французского романтизма и им-
прессионизма, особенно Ренуара и Дега. Абстрактную живо-
пись Леонид Викторович душой не воспринимал. Однако
его интересовали определенные параллели художественного
творчества в живописи, поэзии, литературе и новые способы
выражения мысли и чувств.
Наиболее близкими отцу были картины русских художни-
ков, прежде всего Левитана, Врубеля, Куинджи, Серова, Рери-
ха. Их творчество наиболее полно отражало неброскую кра-
соту русской природы. Думаю, что Левитан был самым люби-
мым художником отца. Больше всего ему нравились картины
«Над вечным покоем» и «Март». Первая картина поражала его
воображение своим мрачным величием, вторая — прозрач-
ной голубизной ранней весны. Сказочной таинственностью,
призрачностью русской ночи очаровывала картина Врубе-
ля «Пан». Живопись Серова пленяла отца своим изяществом,
привлекала изысканной гармонией цветов. Особенно нравил-
ся ему портрет В. С. Мамонтовой, больше известный как «Де-
вочка с персиками».
Картины Н. Рериха привлекали внимание Леонида Вик-
торовича своими сказочно-былинными изображениями Древ-
ней Руси, своеобразным сочетанием цветов, мягкостью линий
северных сюжетов, астральной синевой, вековым величием
Гималаев.
Воспоминания об отце
359
Ему нравились также неяркие, приглушенных тонов этю-
ды А. Степанова, с необыкновенной естественностью передаю-
щие природу средней полосы России. Глядя на поля, перелес-
ки, озера, изображенные на картинах Степанова, Леонид Вик-
торович иногда говорил: «Картина должна быть написана так,
чтобы в нее хотелось войти».
Отец очень любил русские народные песни, а также не-
которые песни времен Великой Отечественной войны. При-
веду названия некоторых из них, которые я особенно часто
слышал в его исполнении: «Златые горы», «Бывали дни весе-
лые...», «Вот мчится тройка удалая...», «Из-за острова на стре-
жень...», «Бьется в тесной печурке огонь», «Нас в бой пошлет
товарищ Сталин...». Не имея настоящего музыкального слу-
ха, он глубоко чувствовал настроение, которое передавали
эти песни. Отец знал много частушек начала двадцатого века,
времен коллективизации, НЭПа. Некоторые из них настоль-
ко ярко отражали свое время, самобытность народного твор-
чества, что я приведу их.
Я засеял десятину,
[...] повесил на осину.
Ветер буйный поднялся
[...] с осины сорвался.
Подошла корова к яме
И понюхала силос:
Отрубите хвост по ...
Не пойду больше в колхоз!
Трактор чудная машина,
Только дай ему бензина.
Он и сеет, он и жнет
И навозу не дает!
Отец тонко чувствовал и понимал природу, был страст-
ным охотником. Охота существовала для него в наиболее по-
этическом выражении, как источник вдохновения, глубокой
древней страсти, позволяющий полнее осознать красоту и гар-
монию природы. В этом смысле понимали и любили охоту Ак-
саков, Тургенев, Лев Толстой.
Вероятно, больше всего Л. В. любил охоту на тяге. Любил
за особую прозрачность весеннего леса, запах талой воды, жур-
360
А. Л. Крушинский
чание ручья, крики чибисов, несмолкаемое пение дроздов, бе-
лые стволы берез и плавный полет вальдшнепа на фоне баг-
рянца зари. Другая любимая охота отца— глухариный ток.
Очаровывала немного суровая романтика короткой северной
ночи, проведенной у костра, таинственные шорохи, предут-
ренний крик журавлей, расплывчатые очертания мохового
болота с его неповторимым ароматом и чуть слышная издале-
ка глухариная песня. Охоту на току отец знал в совершенст-
ве, сам находил глухариные тока, любил послушать вечерний
прилет глухарей. Особую прелесть этой охоты он видел в ее
неповторимости и новизне.
Основную роль в охотничьей жизни отца играла охо-
та с легавой собакой. Собак отец держал всю жизнь и прида-
вал большое значение их воспитанию и натаске, вкладывая в
это занятие всю свою душу. Хорошо натасканная собака, по
его мнению, определяет основной успех охоты. Его любимы-
ми были сеттера— английские и ирландские, и пойнтера.
Немецких легавых — курцхааров и дратхааров — не любил,
считая их недостаточно аристократичными как по внешнему
виду, так и в работе. Спаниелей не признавал вовсе, часто ци-
тировал слова известного ученого и натуралиста С. С. Турова:
«Охотиться со спаниелем — то же самое, что и с испорченной
легавой». Основными качествами легавой собаки Л. В. считал
хорошее чутье и умение им пользоваться в сложных условиях,
ум, выносливость, послушание и преданность хозяину. И еще
ценил красоту и правильность работы собаки.
Стрелял отец хорошо, особенно в лесу, где часто требуется
быстрая стрельба «навскидку», ценил трудные красивые вы-
стрелы. Очень любил он осеннюю охоту на вальдшнепа, осо-
бенно на «высыпках». Привлекала красота осенних перелес-
ков, работа собаки нередко в трудных условиях и быстрый
часто нелегкий выстрел по вальдшнепу, с характерным зву-
ком поднявшемуся из-под собаки.
Любил он классическую охоту по тетеревиным выводкам,
выходящим кормиться на края полей. Особенно волновала ос-
торожная, напряженная работа собаки по быстро бегущему
в траве старому петуху, шумный взлет сказочно красивой на
фоне начавших уже желтеть берез птицы и быстрый выстрел,
в котором на мгновение сосредотачивается вся воля охотника.
Возвращаясь с охоты прохладным сентябрьским вечером,
когда острые, зубчатые вершины елей четко выделяются на
Воспоминания об отце
361
фоне холодной желтоватой вечерней зари, а по краям полей
и над болотистыми лугами начинает собираться белый густой
туман, отец любил услышать стонущий рев лося, откликнуть-
ся ему и иногда услышать приближающийся хруст тяжелого
зверя.
Понимал и любил Л. В. и охоту с гончими. Его привле-
кал тот особый азарт, который будила эта охота, и очаровыва-
ла музыка гона, наполняющая застывший перед зимой осен-
ний лес.
Охота... Древняя, немногим понятная страсть, дошедшая
до нас из глубины веков. Тот, кого она коснулась, всю жизнь
будет помнить быстрый свист утиных крыльев, седые север-
ные рассветы, таинственный полумрак глухого елового остро-
ва, неяркие краски мохового болота, всплеск хариуса на пере-
кате быстрой таежной реки.
Описания охоты, порождаемых ею чувств нашли свое вы-
ражение в произведениях писателей, картинах художников.
Отец хорошо знал и ценил художественные произведения,
посвященные охоте. С раннего детства он зачитывался Э. Се-
тон-Томпсоном, А. Брэмом. С увлечением перечитывал С. Ак-
сакова, Л. Сабанеева, А. Черкасова, Дж. Корбетта, Д. Ханте-
ра, В. Янковского, Г. Скребицкого, А. Формозова. Особенно
ценил произведения замечательного писателя-натуралиста
Н. Зворыкина. Любил и часто перечитывал рассказы А. Ли-
веровского. Восхищался картинами русских художников-ани-
малистов А. Степанова и А. Комарова. Любовь к природе и
искусству гармонично сливались в душе отца, формируя его
внутренний мир, рождая художественные образы.
Частые поездки на природу, прогулки в лесу способство-
вали наблюдениям за животными. Этим наблюдениям Леонид
Викторович и придавал большое значение в своих научных
исследованиях. Так наблюдения за работой пойнтера по тете-
реву натолкнули его на мысль, что элементарное разумное по-
ведение можно определить, используя точное математическое
понятие «экстраполяция». Наблюдения за животными в есте-
ственных условиях привели отца к выводу, что многообразие
форм, пластичность поведения может являться показателем
элементарной рассудочной деятельности. Особенный интерес
вызывало у него поведение бурого медведя при встречах с че-
ловеком, отличающееся большим разнообразием и пластично-
стью. Лабораторные исследования подтвердили предположе-
362
А. Л. Крушинский
ние о высоком развитии элементарной рассудочной деятель-
ности у медведей.
Большое значение Леонид Викторович придавал наблю-
дениям за поведением животных в сообществах. Сопостав-
ление этих наблюдений с лабораторными исследованиями
элементарной рассудочной деятельности показало, что жи-
вотные, наделнные наиболее развитым интеллектом, — обезь-
яны, дельфины, медведи, птицы из семейства врановых — об-
ладают наиболее многообразными и пластичными формами
поведения в сообществах.
Вспоминая об отце, я не могу не сказать еще об одной ха-
рактерной черте его личности — его симпатии и близости к
простым людям: крестьянам, деревенским охотникам, лесни-
кам. Он держался очень просто, умел терпеливо, с интересом
выслушать собеседника, дать дельный совет и помочь. Когда
тяжело заболела дочка хозяйки, у которой он жил в Тверской
области, он устроил ее в хорошую московскую больницу. Отец
организовал соответствующее лечение в Москве и для дере-
венского мальчика, страдавшего хроническим детским заболе-
ванием, и ребенок выздоровел.
Многолетняя дружба связывала Л. В. с местными охотни-
ками. Охотясь под Москвой, он часто ездил в деревню Анци-
ферове, недалеко от станции Куровская. Останавливался в се-
мье степенного охотника Филиппа Никифоровича Фурашова,
охотился с его сыновьями Славой и Волей 62. Слава жил в Ан-
циферове постоянно, работал лесником. Охотник он был за-
мечательный, особенно по зайцу, кунице, лисе. Умел тропить
зверя, замечая мельчайшие, казалось, несущественные дета-
ли. Отец рассказывал, что за один сезон Вячеслав взял около
70 зайцев. Отец приобретал хороших гончих собак и отвозил
их Фурашовым. Они с мамой часто приезжали в Анциферо-
ве на охоту. Нередко к Фурашовым приезжали и друзья отца
Б. Л. Астауров, Б. А. Кудряшов, Н. М. Егоров, Д. А. Флёсс,
Н. А. Клочке.
Жизнь в деревне в те годы была нелегкой, денег платили
мало, и практически все местные охотники занимались неза-
конным промыслом лосей. К отцу мужики относились с боль-
шим уважением и доверием и часто рассказывали о своих тро-
феях. Как-то, когда отец стоял на тяге, к нему подошел старый
62См. рис. 49 к воспоминаниям Н. Л. Крушинской.
Воспоминания об отце
363
охотник Степан. Был последний день весенней охоты. Немно-
го поговорили. Прощаясь, Степан сказал: «Что, Леонид, за-
канчиваешь охоту? А мы начинаем!». Затем добавил: «Знаешь,
сколько я лосей взял за всю жизнь? Семьдесят восемь, целое
стадо!» Надо сказать, что тогда, 30-40 лет назад, численность
лося была высокой.
Большим доверием пользовался отец и у жителей глухих
новгородских деревень, в одной из которых мы приобрели
дом. Приведу довольно занятный случай. Между деревней и
озером была узкая полоса леса со странным названием «Ро-
мага». Там на небольшой поляне в летние дни отец часто пи-
сал свои научные работы. Однажды неподалеку от него мест-
ная колхозница пристроилась гнать самогон. (В те годы гнать
самогон было запрещено и строго каралось законом. Тем не
менее у жителей двух соседних деревень имелся самогонный
аппарат, которым они пользовались по очереди.) Отцу такое
соседство, по-видимому, нисколько не мешало, и он продол-
жал делать свои записи. Неожиданно женщина обратилась к
нему: «Леонид Викторович, мне надо сходить поросенка по-
кормить — последи, пожалуйста, за аппаратом». Когда мама
пришла, чтобы позвать отца обедать, она с изумлением уви-
дела, что он следит за нехитрой технологией получения само-
гона.
Другой занятный случай произошел в этой же деревне.
Мама куда-то ушла, и мы с отцом остались дома одни. Внезап-
но раздался стук в дверь, и в избу, шатаясь и что-то несвяз-
но бормоча, вошел пастух Сергей Силин. Видимо «доза», кото-
рую он недавно принял, была настолько большой, что пастух,
посидев несколько минут на стуле, сполз с него и распластал-
ся на полу. Отец забеспокоился, сказал, что Сергей может про-
студиться и его надо положить на кровать. Вдвоем мы уложи-
ли его на чистую постель. Когда вошла мама, она застала трога-
тельную сцену: отец заботливо, как ребенка, укутывал пастуха
чистым одеялом. Из-под одеяла торчали грязные сапоги.
Помню другой эпизод. Нужно было привезти со станции
какие-то вещи. Дорога от станции до нашей деревни была
практически непроезжая. Изредка 1-2 раза в неделю прохо-
дил трактор, а основным транспортным средством была ло-
шадь, запряженная в телегу. За вещами собиралась поехать
Анастасия Васильевна — коренная крестьянка, прекрасно
знавшая и дорогу, и лошадь. Но отец заупрямился и сказал,
364
А. Л. Крушинский
что поедет сам. Взял с собой меня — 16-17-летнего мальчиш-
ку. Туда доехали благополучно. Но когда возвращались, на
какой-то колдобине телега перевернулась, лошадь упала на
бок и стала хрипеть. У нас был топор, мы перерубили оглоб-
лю и подняли кобылу на ноги. С помощью отца я сел на ло-
шадь и, держась за гриву, поехал в деревню за помощью. С
тех пор место, где мы перевернулись, стали называть «Леони-
дова яма». Потом, лет через 15-20, дорогу сравняли и засыпа-
ли щебенкой.
Отец, вообще, был человек очень смелый по натуре, он не
чувствовал страха перед зверем, в том числе и перед медве-
дем, часто не соблюдал элементарных мер предосторожности.
Наблюдая за поведением медведей в естественных условиях,
никогда не брал с собой ружье. Изредка пристегивал к поя-
су охотничий кинжал. Однажды вечером он пошел на моховое
болото, на которое выходила кормиться медведица с медвежа-
тами. Почуяв человека, медведица рявкнула. Отец рассказы-
вал, что, взявшись за рукоятку кинжала, сразу почувствовал
себя уверенней. Отсутствие осторожности при встрече с лосем
едва не стоила отцу жизни. На него бросилась лосиха, но он
успел схватиться за сук дерева и подтянуться.
Во время работы со взрослым медведем в условиях вива-
рия Леонид Викторович серьезно не страховался. С тем же
кинжалом, прикрепленным к поясу, он входил в клетку, наде-
вал на медведя ошейник и вел его на опыт. Один раз медведь
несильно укусил отца за руку. Он заклеил руку пластырем и,
придя домой, с гордостью сообщил: «Меня медведь укусил».
Иногда некоторая неординарность поведения отца прояв-
лялась и на охоте, хотя охотником он был прекрасным и очень
осторожно обращался с оружием. Отец взял меня на кабана,
когда мне было четырнадцать лет. Мой опыт охоты до этого
был минимален: несколько рябчиков и утка. Охота на круп-
ного зверя меня завораживала, но всерьез я ее еще не воспри-
нимал. Пошли на охоту втроем: отец, Вячеслав Филиппович и
я. С нами была западносибирская лайка Серка. В окладе в гус-
том ельнике, судя по следам, находился довольно крупный се-
кач. Мы с отцом встали на просеке на «лазах» — местах наибо-
лее вероятного выхода зверя, на расстоянии 200-250 метров
друг от друга. Вячеслав с лайкой пошел с противоположной
стороны в загон. Сначала преследуемый лайкой кабан пошел
на меня, затем изменил направление и вышел на отца. Вы-
Воспоминания об отце
365
стрел. Я видел, как темная туша ткнулась в снег. Мне пока-
залось, что зверь стал приподниматься, и я побежал к отцу.
Когда я подбежал, кабан был мертв. Позднее я много раз вспо-
минал эту охоту и думал, какие мотивы двигали отцом, когда
он взял меня с собой. Я не считаю охоту на кабана опасной,
в то же время, кабан — зверь довольно серьезный, и выстрел
по нему требует некоторой выдержки и хладнокровия. Через
много лет, уже после смерти отца, убив секача приблизитель-
но такого же размера, я окончательно понял, что эта охота —
не для ребенка.
Опишу еще два эпизода, в которых ярко проявилась экст-
равагантность характера отца. Мы ехали на мотоцикле по лес-
ной дороге. Остановились, заглушили двигатель. Внезапно
слева от дороги в глухом ельнике услышали треск и сопение
кабана. Зверь был явно недоволен нашим присутствием. Отец
молча почти бегом без ружья направился по направлению к
кабану. Я понял, что ситуация может сложиться совершенно
непредсказуемо и надо что-то предпринять. Завел мотоцикл и
на пониженной передаче покатил его вслед за отцом в ельник,
где стоял кабан. Тот убежал. Из чащи появился отец, лицо его
сияло от удовольствия. Я спросил, что все это означает? Он от-
ветил радостно: «Знаешь, во мне появилась какая-то могутная
сила — разорвать этого кабана».
Однажды, войдя в избу, я заметил, что у мамы лицо очень
бледное. На мой вопрос, что случилось, она сказала, что Л. В.
беседовал с пастухами. Рядом стояла лошадь. Внезапно он по-
дошел к ней и с помощью подвыпивших пастухов вскочил в
седло. Лошадь рванула с места, и отец упал с нее навзничь.
Мама очень испугалась. Когда она подбежала, он как ни в чем
не бывало поднялся с земли и сказал, что с ним все в порядке.
Надо сказать, что отцу тогда было уже за семьдесят.
Большую роль в жизни отца сыграла встреча с моей ма-
мой, Натальей Алексеевной Розановой. Мама была страстным
охотником. У нее был прекрасный ирландский сеттер Гера.
Волею судьбы встретились они с отцом на охоте недалеко от
Чернигова. Отец простудился и заболел. Все это закончилось
романом, и вскоре они поженились. Мои родители очень под-
ходили друг другу. Их связывала любовь к природе, охоте и
любовь к России.
Мама во многом разделяла научные интересы и полити-
ческие взгляды отца. По профессии детский хирург, она была
366
А. Л. Крушинский
женщина с очень сильным
Рис. 66. Наталия Алексеевна
Розанова, вторая жена
Л. В. Крушинского
районов Новгородской области.
характером, в то же время
очень справедливая и терпи-
мая. Несмотря на трудную
специальность, она взяла на
себя практически полную за-
боту о семье. Благодаря это-
му отец мог полностью рас-
поряжаться своим временем,
занимаясь наукой, наблюде-
нием за животными и охо-
той. Мама понимала, что для
успешной работы в естест-
венных условиях ему нужна
постоянная база. В неболь-
шой деревне на берегу жи-
вописного озера она при-
обрела деревенский дом и
сделала в нем необходимый
ремонт. Тогда это был до-
вольно глухой лесной угол,
расположенный на границе
Валдайского и Окуловского
Холмистые луга и поля, усеян-
ные ледниковыми валунами, засевались льном, овсом, рожью.
К полям и лугам вплотную подступали глухие леса с островер-
хими елями, болотами и островами. Вызревающая в середи-
не июля морошка придавала моховым болотам неповторимый
северный колорит. Они казались янтарно-розовыми. Позднее
морошку сменяла голубика, клюква, вороника.
В те годы в окрестных лесах наблюдалась довольно высо-
кая численность бурых медведей, лосей и кабанов. Постоянно
в окрестностях деревни обитал выводок волков. Изредка зи-
мой встречались следы рыси. Расположенное всего в 400 ки-
лометрах к северо-западу от Москвы, это место оказалось иде-
альным для наблюдений за поведением животных. Большин-
ство из них сделано отцом именно в этом районе. Там же он
написал многие главы из своей монографии «Биологические
основы рассудочной деятельност и», а также и этой книги.
Отец прожил интересную жизнь, посвятив себя исследо-
ванию явления, вероятно, самого сложного и замечательного
Воспоминания об отце
367
Рис. 61. А. Л. Крушинский в детстве с родителями
Рис. 68. Последняя фотография
во Вселенной — Разума. Незадолго до смерти он говорил, что,
живя в России и во многом именно благодаря этому, он смог
реализовать практически все, что ему хотелось сделать в нау-
ке.
3. ВОСПОМИНАНИЯ ДРУЗЕЙ, КОЛЛЕГ, УЧЕНИКОВ
Т А. Детлаф. «Иметь такого друга было редким
счастьем»
Детлаф Татьяна Антоновна (род. в 1912 г.), выпускница био-
логического факультета МГУ, доктор биологических наук, большую
часть жизни проработала в Институте биологии развития им.
И. К. Кольцова РАН. Автор многочисленных трудов в области вре-
менных закономерностей развития В настоящее время — пенсио-
нер, живет в Германии.
В тот период, когда мы учились в университете, такие био-
логические институты Московского университета как Институт
сравнительной анатомии и Институт зоологии были крупней-
шими научными центрами. В них работали: М. А. Мензбир,
А. Н. Северцов, автор всемирно известной теории фило-
эмбриогенеза, и его старшие ученики, крупные сравнитель-
ные анатомы и эмбриологи, эволюционные морфологи. В ин-
ститутах МГУ блестящие лекции читал член-корреспондент
АН СССР Николай Константинович Кольцов. Он основал в
Московском университете кафедру экспериментальной мор-
фологии и большой практикум, воспитавший большую шко-
лу экспериментальных биологов, многие из которых соста-
вили гордость отечественной науки. Учениками Н. К. Коль-
цова в Институте зоологии и на факультете в конце 20-х
годов были организованы такие кафедры как физико-хими-
ческой биологии (проф. С. Н. Скадовский); гистологии (проф.
Г. И. Роскин); генетики (проф. С. Н. Серебровский); физиоло-
гии (проф. А. Ф Самойлов и И. Л. Кан). Кафедра динамики
развития была организована проф. М. М. Завадовским. Еще
до организации в 1930 г. кафедры динамики развития орга-
низма М. М. Завадовский создал на базе Московского зоопар-
ка лабораторию экспериментальной биологии. Благодаря ши-
роте научных интересов Михаила Михайловича, его научно-
му темпераменту и таланту исследователя он привлекал к себе
много способной молодежи. В стенах этой лаборатории в раз-
«Иметь такого друга было редким счастьем»
369
Рис. 69. М М. Завадовский на занятиях, второй справа —
Л. В. Крушинский
ные годы работало много будущих крупных ученых. Первыми
штатными ее сотрудниками были Л. Я. Бляхер и Н. А. Ильин.
В эту лабораторию еще в свои школьные годы пришел и на-
чал работать Лева Крушинский. Поэтому естественно, что, пе-
реведясь в Московский университет, он поступил на кафедру
динамики развития организма к М. М. Завадовскому и про-
должил сотрудничество с Н. А. Ильиным.
В те годы, когда мы учились в университете, набор дис-
циплин и практикумов на разных специальностях отличал-
ся, но кроме обязательных студентам можно было посещать и
другие курсы. В число обязательных предметов входи хи зоо-
логия беспозвоночных, которую блестяще читал профессор
Л. А. Зенкевич, зоология позвоночных и практикум, который
вели Б. С. Матвеев и Е. Ф. Еремеева; общую эмбриологию с
небольшим практикумом вел Г. Г. Щеглов и дополнитель-
ный курс сравнительной эмбриологии читал Б. С. Матвеев.
Его лекции пользовались большим успехом у студентов. Ин-
тересные лекции по цитологии и общей гистологии читал
проф. Г. И. Роскин, а практикум вел Л. Б. Левинсон. Были у
24 - 6993
370
Т. А. Детлаф
нас и краткие курсы по биохимии животных, лекции читал
профессор С. Е. Северин, а практикум вела Н. П. Мешкова.
Практикум по физико-химической биологии вели профессор
С. Н. Скадовский и Н. С. Строганов. Сравнительную физио-
логию читал профессор X. С. Коштоянц, а курс биометрии чи-
тал В. В. Алпатов.
Ректор Московского университета Касаткин читал нам
курс, называемый «организация вузов», который был создан,
по-видимому, специально для него. Интересным был курс диа-
лектического материализма, на семинарских занятиях препо-
даватель Бархаш читал с нами малую логику Гегеля, но вскоре
эти занятия прекратились вследствие его ареста, и мы больше
его уже не видели.
Помимо перечисленных дисциплин студенты кафедры
динамики развития организма слушали специальные курсы и
проходили большой практикум. М. М. Завадовский читал спе-
циальный курс по динамике развития организма. В отличие
от большинства лекций, выдержанных в академических то-
нах, курс Завадовского часто носил полемический характер.
На своих лекциях он отстаивал необходимость внедрения экс-
перимента в биологические исследования, хотя в 1930 г. для
многих биологов это было еще не очевидно. Завадовский до-
казывал перспективность динамики развития как науки и на
примере Пастера блестяще защищал свою идею о единстве
теоретической и прикладной науки. Фактические данные и
проблемы динамики развития (она включала тогда и генети-
ку) серьезно обсуждались Михаилом Михайловичем и студен-
тами кафедры на семинарских занятиях. Михаил Михайлович
умело привлекал студентов к активному участию в обсужде-
нии важных проблем, к формулировке точек зрения и их за-
щите. Нередко эти семинарские занятия превращались в на-
стоящие диспуты. Эти занятия были хорошей школой для бу-
дущих научных работников.
Большой практикум был посвящен главным образом опы-
там удаления и пересадки органов (половых желез, желез внут-
ренней секреции). Эту часть практикума вел Б. А. Кудряшов,
а небольшое дополнение к нему по микроскопической техни-
ке — С. А. Иванова. Кроме того, Б. А. Кудряшов вел занятия
и читал лекции по эндокринологии и витаминологии. Фено-
генетику читал генетик П. Ф. Рокицкий. С явлением регене-
рации знакомил студентов Л. Я. Бляхер. Он организовал це-
«Иметь такого друга было редким счастьем»
371
лую школу учеников, возглавлявших впоследствии изучение
этой проблемы у нас в стране. Экспериментальную эмбрио-
логию оригинально преподавал пионер механики развития в
России, организатор московской школы механики развития,
автор сравнительно-морфологического направления механи-
ки развития Д. П. Филатов.
Занятия по экспериментальной биологии проводились на
базе Звенигородской биологической станции и в Институте
экспериментальной биологии. Занятия на большом практику-
ме проводились бригадным методом, студенты объединялись
по три-четыре человека. В нашу бригаду вошли Л. В. Крушин-
ский, Г. В. Лопашов и М. А. Мстиславский. Все они были спо-
собными, увлеченными биологией юноши, еще до универси-
тета участвовали в работе биологических кружков и научных
семинаров.
Для характеристики общей обстановки тех лет на факуль-
тете стоит сказать еще несколько слов о студенте нашей груп-
пы «папе Буркине». Он был раза в два старше остальных сту-
дентов и часто на занятия приходил с сынишкой 5-6 лет. Он
никогда не расставался с книгой Энгельса «Диалектика при-
роды», которую он цитировал на семинарах и лекциях, пре-
рывая профессоров и преподавателей и поучая их менторским
тоном. Однажды «поучения» Буркина во время лекции выну-
дили проф. Л. А. Зенкевича, одного из лучших лекторов фа-
культета, прервать лекцию и покинуть аудиторию.
Модными в то время были проработки профессуры. За-
помнилась Большая зоологическая аудитория, залитая элек-
трическим светом, заполненная людьми. В президиуме с вы-
соко поднятой головой Михаил Михайлович Завадовский в
роли подсудимого, а на кафедре его младший брат Борис Ми-
хайлович Завадовский рассказывает о том, что Михаил Ми-
хайлович не рекомендовал ему читать Плеханова «Развитие
монистического взгляда на историю» и тем самым тормозил
его политическое развитие. Студенты оценили эту акцию по
достоинству и говорили: «Б. М. перед М. М. ни бэ, ни мэ, ни
кукареку». Дольше всего продолжались нападки как лично на
М. М. Завадовского, так и на теоретические положения дина-
мики развития как науки со стороны методологов, поборни-
ков диалектического материализма Б. П. Токина, Л. Я. Бляхе-
ра, А. Н. Студитского и X. С. Коштоянца.
24«
412
Т. А. Детлаф
Однако большинство студентов, и в их числе и Леву Кру-
шинского, идеологические дебаты особенно не занимали.
Его интересовали университетские занятия и научная рабо-
та. Учась в университете, он продолжал начатую еще в школь-
ные годы исследовательскую работу у Н. А. Ильина — сначала
в лаборатории экспериментальной биологии у М. М. Завадов-
ского, в зоопарке, а потом в Центральной военно-технической
школе собаководства Красной Армии в Новогирееве. Он был
очень активен во всем, что касалось нашей учебы, с увлечени-
ем занимался хирургическими операциями на большом прак-
тикуме, активно участвовал в работе различных семинаров и
коллоквиумов как на кафедре, так и за ее стенами. Среди нас
Лева был одним из наиболее зрелых, знающих и самостоя-
тельно мыслящих студентов. Научные интересы заполняли
его время и мысли. От природы прямой и общительный чело-
век, Лева испытывал постоянную потребность в научном об-
щении. Он легко вступал в беседы с преподавателями, делясь
возникшими у него мыслями, результатами своих исследова-
ний. Однажды Лева привез меня в Новогиреево, чтобы пока-
зать своих собак. Он тогда занимался изучением наследования
активно и пассивно-оборонительных реакций у собак и гибри-
да волка с собакой. Он проводил скрещивания собак с разным
типом организации нервной системы и с разной степенью воз-
будимости, а также изучал влияние гормональных и фарма-
кологических воздействий на уровень возбудимости нервной
системы собак в индивидуальном развитии. Это было нача-
ло реализации большой оригинальной программы исследова-
ний, задуманной еще совсем юным, но не по возрасту зрелым
ученым. Эти работы легли в фундамент созданной им позднее
новой главы науки — биологии развития поведения.
Большое значение для Левы и его научного роста имел
близкий контакт с Николаем Константиновичем Кольцовым и
сотрудниками его института. С некоторыми из них: с Д. Д. Ро-
машовым, А. А. Малиновским и Б. Л. Астауровым — его свя-
зывала и личная дружба. Он был активным участником се-
минара по генетике и членом созданной Д. Д. Ромашовым
эволюционной бригады. Жена Н. К. Кольцова, Мария Поли-
евктовна Садовникова-Кольцова занималась изучением по-
ведения крыс, и у нее с Леонидом Викторовичем были об-
щие интересы, касающиеся наследования признаков поведе-
ния у животных. Когда Лева окончил в 1934 году университет,
«Иметь такого друга было редким счастьем»
373
Н. К. Кольцов предложил ему аспирантуру в своем Институ-
те экспериментальной биологии, но очень спокойно отнесся к
желанию Левы поступить в аспирантуру к М. М. Завадовско-
му. К Михаилу Михайловичу Лева относился с большим ува-
жением и высоко ценил его как ученого. В конце своей жизни
он написал биографию М. М. Завадовского в книге «Пробле-
мы биологии развития. Механизмы гормональных регуляций
и роль обратных связей в явлениях развития и гомеостазе».
(М.: Наука, 1981).
Лева был натуралистом и страстным охотником, и это оп-
ределило еще одну важную плоскость его взаимоотношений
с биологами. В те годы многие крупные зоологи оставалась
еще страстными охотниками. В студенческие годы мне при-
водилось наблюдать «охотничьи» беседы Левы с профессором
С. И. Огневым, Д. П. Филатовым, Б. Л. Астауровым, встречи
охотников на Звенигородской биостанции, куда иногда приез-
жали к Д. П. Филатову профессора А. В. Румянцев и А. Д. Не-
красов. Приглядываясь к ним, я поняла тогда впервые, какая
замечательная это форма человеческих отношений. Дружба
эта дарила Леве дополнительную возможность общаться с ин-
тересными, умными биологами. Лева очень любил приезжать
на Звенигородскую станцию, где включался в компанию сту-
дентов, которые проходили там зоологическую практику. Он
много ходил с ними на экскурсии, на охоту, играл в волейбол.
Однажды по дороге на биостанцию с Левой произошел несча-
стный случай. Когда он ехал на биостанцию вместе со своим
другом Всеволодом Котельниковым на мотоцикле, на кочке
нога Левы соскочила с педали и попала в заднее колесо. Пятка
была сильно повреждена. За неимением спирта ему продезин-
фицировали рану раствором формалина и отправили в Инсти-
тут Склифосовского. Рана зажила, но ахиллово сухожилие не
восстановилось, и по этой причине Лева получил белый во-
енный билет. Однако это обстоятельство не помешало ему во
время Великой Отечественной войны работать на фронте с
«противотанковыми» собаками.
Последние годы нашего студенчества и аспирантура были
омрачены появлением на горизонте и быстрым ростом влия-
ния на биологию лженаучного учения Т. Д. Лысенко. После
того, как он в 1935 г. был избран академиком Всесоюзной ака-
демии сельскохозяйственных наук, а в 1938-м стал президен-
том ВАСХНИЛ, ситуация в биологии стала резко ухудшаться.
374
Т. А. Детлаф
Рис. 70. На кафедре динамики развития. 1930-е годы.
(Лева направо: Б. А. Кудряшов, С./Д. Юдинцев, Т. А. Детлаф,
Л. В. Крушинский, М. М. Завидовский, М. С. Мстиславский
М. М. Завидовский, назначенный в 1935 г. вице-президентом
ВАСХНПЛ, в 1937-м отказался от этого поста, заявив о невоз-
можности работать вместе с Лысенко в силу их идейной не-
совместимости. В декабре 1936 г. состоялись первые дискус-
сии по вопросам генетики, на которых крупные ученые безус-
пешно пытались обучить Лысенко азам генетической науки, а
он парировал их аргументы псевдоуспехами яровизации. Но в
те годы генетику еще преподавали в университете и изучали
в научно-исследовательских институтах. На работы Левы, со-
четавшие в себе методы генетики и экспериментальной био-
логии, т. е. основанные на принципах динамики развития ор-
ганизма, деятельность Лысенко еще не успела оказать своего
парализующего действия. В 1937 г. X. В. Крушинский с боль-
шим успехом защитил свою кандидатскую диссертацию «Про-
явление и выражение оборонительных реакций поведения у
собак». В близкие сроки на кафедре динамики развития ор-
ганизма были защищены еще две кандидатские диссертации:
М. С. Мстиславским и Г. А. Детлаф— и одна— на степень
«Иметь такого друга было редким счастьем» 375
доктора биологических наук — Б. А. Кудряшовым. Этим со-
бытиям была посвящена фотография, одна из самых удачных
фотографии Левы тех лет.
В заключение мне хочется сказать об одном замечатель-
ном свойстве Левы Крушинского, которое состояло в большом
интересе и добром уважительном отношении его к людям.
Очень демократичный, он одинаково просто и легко общался
с людьми разного возраста, разного социального положения и
уровня образования.
Люди, окружавшие Леву, их дела, интересы, их судь-
бы были ему не безразличны, и они это чувствовали и цени-
ли. Ему было досгаточно войти в дом своих товарищей, что-
бы вскоре все члены их семьи стали его добрыми знакомыми.
Лева был не просто добрым, а активно добрым человеком и
верным, надежным другом. В трудные годы репрессий, лы-
сенковщины, войны, эвакуации и реэвакуации его помощь
друзьям, в частности, моей семье, была неоценимой. Мы с Ле-
вой пронесли нашу дружбу через всю жизнь, и я благодарна
за нее судьбе.
Сегодня, приближаясь к рубежу жизни, мне хочется при-
бавить к моим воспоминаниям о Леониде Викторовиче Кру-
шинском — студенте МГУ, написанным мною много лет на-
зад, еще воспоминания из другого, очень трудного, а для меня
и трагичного периода жизни. Во время Великой Отечествен-
ной войны я с совсем еще маленьким, тяжело больным сыном
и старым отцом, была в эвакуации и жила в Казахстане, а мой
муж был в армии. Леонид Викторович (дальше я буду писать
Лева, как называла его всю жизнь) в эти годы работал с воен-
ными собаками под Москвой в Институте военного собаковод-
ства и периодически выезжал с ними на фронт на линию воен-
ных действий.
Мыс Левой переписывались, и он знал, как важно было
мне восстановить мое рабочее место в Институте эволюцион-
ной морфологии животных (ИЭМЖ) в Москве, где я начинала
работать перед войной у акад. И. И. Шмальгаузена, и где я на
деялась обеспечить ребенку лечение и лекарства.
Шмальгаузен, как и другие ученые немцы из Академии
наук, тогда был переселен на курорт «Боровое» в Сибири, но
он написал своему заместителю в институте проф. X. С. Кош-
тоянцу, что просит зачислить меня к нему в докторантуру. Од
нако ответа не было, а моему сыну становилось все хуже. Осе-
376
Т. А. Детлаф
нью 1943 г. сотрудники работавшего в Алма-Ата родственного
Института экспериментальной биологии АН СССР собирались
реэвакуироваться в Москву, а я ничего не могла предпринять.
Но тут возник Лева, который хотел мне помочь. В неболь-
шие интервалы времени между поездками на фронт он добил-
ся приема в дирекциях обоих институтов в Москве и передал
им мою просьбу, поддержанную академиком Шмальгаузеном.
Однако результат был плачевным: в ИЭМЖ X. С. Коштоянц
сказал ему, что у него нет времени, чтобы заниматься делами
Детлаф, а парторг института Е. Ф. Поликарпова даже возра-
жала против моего зачисления. В другом институте дирекция
усомнилась, отвечают ли мои работы тематике их института.
Дело казалось безнадежным, но Лева не остановился. Он по-
шел на прием к академику Леону Абгаровичу Орбели, кото-
рый в это время еще оставался ученым секретарем биологиче-
ского отделения Академии наук СССР, и рассказал ему о моей
просьбе и моей беде. Вскоре после этого Леон Абгарович, ми-
нуя институты, отдал приказ по отделению общей биологии о
моем зачислении в докторантуру к И. И. Шмальгаузену (кон-
сультанту). Но этим дело не кончилось, так как Леве самому
пришлось ходить в Президиум Академии наук и добиваться
получения для меня вызова на работу и пропуска для моей
семьи в Москву.
В середине декабря 1943 г. глубокой ночью и в страшный
мороз Лева и его большой друг А. А. Малиновский встречали
нас на подножке вагона в Москве!!! Надо прибавить, что Саша
Малиновский был тем человеком, которого Лева просил, уез-
жая на фронт, чтобы тот, в случае, если ему не будет суждено
вернуться, завершил его хлопоты с моим вызовом. К счастью,
с Левой ничего плохого тогда не случилось, и они оба встреча-
ли нас.
Рассказанная история — не единственный известный мне
пример того, как Лева активно помогал людям преодолевать
личные беды и общественную несправедливость, мобилизуя
для этого все возможности, широко включая в помощь им й
своих друзей. Иметь такого друга, как Лева, было редким сча-
стьем.
О. Г. Строева. Мой первый учитель
Строева Ольга Георгиевна (род. в 1925 г.), выпускница биологи-
ческого факультета МГУ 1949 г., работает в Институте биологии
развития РАН им. Н. К. Кольцова, специалист в области эмбрио-
логии и биологии развития зрения. На основе ее исследований создан
новый лекарственный препарат «актипол».
Леонид Викторович Крушинский сыграл большую роль
в моем приобщении к науке. Вот почему я считаю его своим
первым учителем. О нем и первых годах моего студенчества
мне и хочется рассказать, не обойдя молчанием, хотя бы крат-
ко, атмосферу биологического факультета того времени. Я по-
ступила в Московский университет в 1944 г. — через год по-
сле его возвращения из эвакуации. Впервые я почувствовала,
каким большим уважением был окружен биофак, когда обра-
тилась в университетскую библиотеку за программой вступи-
тельных экзаменов. Девушка-библиотекарь, узнав, что я хочу
учиться на биологическом факультете, сказала: «О, биологов и
физиков мы очень уважаем!».
Какое это было счастье — пройти по конкурсу и стать сту-
денткой университета! Шла война, и студенческая масса со-
стояла преимущественно из девушек. На нашем курсе из 160
студентов было всего 10 юношей, большинство из них — вер-
нувшиеся после ранения фронтовики. Мы с радостью отклик-
нулись на предложение администрации принять участие
в уборке после ремонта здания на ул. Герцена, 6 (ныне сно-
ва ул. Б. Никитская) — тогда основной резиденции биофака.
Спустя две недели мы, до невозможности гордые первокурс-
ники, приступили к занятиям. На своей вводной лекции про-
фессор Л. А. Зенкевич сказал: «Если вы пришли в университет
для того, чтобы заниматься наукой, вы должны знать, что ей
придется посвятить всю свою жизнь без остатка», и это было
воспринято вполне серьезно.
378
О. Г. Строева
В то время большинство студентов (да и не только они)
были голодными и плохо одетыми. Жили по карточкам на
хлеб и другие продукты. Все это было весьма скудным. Что-
бы получить карточки и стипендию (в разные дни), раз в ме-
сяц приходилось отстоять немало часов в очередях у малень-
кого окошечка. Аудитории, впрочем, как и жилые дома, не
отапливались. Зимой на занятиях студенты сидели в верхней
одежде. Были также трудности с тем, на чем и чем записывать
лекции. Мне для этих целей в течение всего времени универ-
ситетской жизни послужили старые чертежи моего отца, раз-
резанные и сброшюрованные в виде тетрадей, и карандаши
из тех же «запасов». Очень много времени у нас отнимали по-
литические дисциплины, физкультура и военное дело. От по-
следнего наши мальчики были освобо,кдены, а из нас готови-
ли военных медсестер, и нам предстояло сдать 14 государст-
венных экзаменов по военному делу (I), которые, по счастью, к
третьему курсу отменили.
Расписание занятий было весьма насыщенным, а посеще-
ние — обязательным, но мы, случалось, прогуливали. У нас
был замечательный декан Сергей Дмитриевич Юдинцев. Он и
его заместитель герпетолог Николай Владимирович Шибанов
активно общались со студентами, многих знали в лицо. Они
были строги, но по-умному. Бывало, Н. В. Шибанов говорил
не без юмора: «Мы понимаем, что все посещать невозможно,
но наше дело вас ловить, а ваше — не попадаться». Их уважа-
ли и любили. Весной 1945 г. вместе с другими добровольцами
я участвовала в восстановлении Красновидова, университет-
ского места отдыха под Можайском. Там мы встретили весть
о конце войны.
Все это фон, а жизнь на факультете была захватываю-
щей. Помимо лекций и занятий в моей памяти остались име-
на очень многих профессоров и преподавателей и не только
тех, у кого мы непосредственно учились. На факультете гос-
подствовала атмосфера уважения и интереса к ученым стар-
ших поколений, выдающимся аспирантам и студентам стар-
ших курсов. Студенты могли свободно посещать заседания
Ученого совета и конференции, проходившие в знаменитой
Большой зоологической аудитории. Нам также были откры-
ты двери научных семинаров на кафедрах. На первом курсе
самое большое впечатление на меня произвели лекции Льва
Александровича Зенкевича (зоология беспозвоночных) и Яко-
Мой первый учитель
Рис. 71. Л. В. Крушинский проводит практические занятия со
студентами на кафедре динамики развития (40-е годы)
ва Михайловича Кабака. Курс последнего «Общая биология»
был скорее введением в экспериментальную биологию с ох-
ватом проблем цитологии, наследственности, индивидуаль-
ного развития и эволюции. Эти лекции оставили во мне за-
метный след и привлекли на кафедру динамики развития, ко-
торую возглавлял профессор М. М. Завадовский, в прошлом
один из сотрудников знаменитого Н. К. Кольцова — основа-
теля экспериментальной биологии в нашей стране. Такие из-
вестные ученые, как А. В. Крушинский, Т. А. Детлаф, Г. В. Ло-
пашов, М. С. Мстиславский, Н. И. Лазарев и др., были ее вы-
пускниками. Кафедра находилась в правом крыле (если встать
лицом к фасаду) старого здания МГУ на Моховой, 9. Подняв-
шись по узкой лестнице бокового подъезда на второй этаж, со-
трудники и студенты попадали в небольшой темный коридор,
а из него — на кафедру, сначала в ее просторный круглый зал,
большие окна которого составляли закругленный угол здания
и смотрели на Манежную площадь и Кремль. Здесь проходи-
ли все заседания — кафедральные, «всемосковские» семина-
ры и занятия студенческого кружка. Из зала невысокая дверь
380
О. Г. Строева
вела в лабораторные помещения, окна которых смотрели в
проезд между зданиями МГУ и Геологического института, но
в тех комнатах я никогда не бывала.
Я стала ходить на научные семинары этой кафедры, соби-
равшие «всю биологическую Москву», и с первого курса при-
общилась к работе студенческого кружка, который вел Леонид
Викторович Крушинский. Еще до того, как я попала на эту ка-
федру, я слышала о Леониде Викторовиче от старшекурсни-
ков — шла молва— есть на факультете такой интересный мо-
лодой ученый. Когда, прочитав объявление, мы, первокурсни-
ки, пришли на занятия кружка, Леонид Викторович встретил
нас в круглом зале очень просто и дружественно. Без особых
разговоров он предложил нам список разнообразных тем для
«вхождения в науку». Каждый мог выбрать заинтересовавший
его вопрос и, самостоятельно найдя для этого научную лите-
ратуру, сделать сообщение на кружке. В то время много пи-
сали и говорили о методе знаменитого одесского врача-оф-
тальмолога Владимира Петровича Филатова, предложивше-
го новый и эффективный способ избавления от слепоты путем
пересадки консервированной роговицы, взятой от трупа, на
место удаленного из роговицы бельма. Эта тема была в списке
Леонида Викторовича, и я за нее взялась.
Набравшись храбрости, я обратилась в Отдел гистопато-
логии Московской офтальмологической клинической больни-
цы, что находится на Тверской в Мамоновском переулке, к
профессору Вере Михайловне Шепкаловой с просьбой посо-
ветовать мне литературу для моего предполагаемого докла-
да. Когда я объяснила, кто я, возмущению профессора не было
границ — студентка первого курса, да к тому же не медик,
не имеющая еще никаких знаний, берется за доклад о столь
сложном явлении...! Тем не менее, взирая на мой смиренный
вид, нужный совет она мне дала. Не помню, долго ли я гото-
вилась, но к весне сообщение на кружке было сделано. Конеч-
но, доклад представлял собой популярное изложение вопроса,
но он прошел с большим успехом. Возник даже некий энтузи-
азм среди студентов. И Леонид Викторович был доволен. Что
касается меня, то подготовка к докладу «приобщила» меня к
миру некоторых вопросов офтальмологии. И как это ни стран-
но, такое «приобщение» где-то внутри меня сохранилось и
пригодилось через много лет, когда волею судеб я стала зани-
маться экспериментальным изучением развития глаза млеко-
Мой первый учитель
381
питающих. Через два десятка лет, будучи замечена офтальмо-
логами, я стала членом ученого совета Московского глазного
института им. Гельмгольца и еще через семь лет в тесном со-
трудничестве с глазными врачами оказалась соавтором в соз-
дании нового глазного лекарства. А уж совсем под конец моей
исследовательской деятельности эта же самая глазная клини-
ка оказалась первой при клиническом испытании нашего ле-
карства, первая в Москве оценила его достоинства и дала ему
путевку в жизнь. И теперь, когда осуществляется его посте-
пенное внедрение в медицинскую практику, эта же клиника в
Мамоновском переулке наиболее активно его использует. Лег-
ко ли после этого отрешиться от мистики? Но тогда и предста-
вить себе ничего подобного было невозможно. Мне жаль, что
Леонид Викторович, безвременно уйдя из жизни, об этом не
узнал.
Занятия кружка проходили не так уж часто, но мы посто-
янно сидели в задних рядах круглого зала на «всемосковских»
семинарах. Кафедра динамики развития по тематике не была
монолитной, и семинары собирали известных ученых очень
разных специальностей, соответственно и доклады затрагива-
ли различные области экспериментальной биологии. Мы име-
ли счастье близко видеть и слышать настоящих ученых, при-
надлежащих к разным поколениям и научным школам, быть
свидетелями живых и иногда весьма темпераментных обсуж-
дений. Все это вместе с занятиями в кружке Леонида Викто-
ровича формировало должное отношение к науке, расширя-
ло кругозор и позволяло быть, хотя до поры до времени и пас-
сивными, но все же участниками настоящей научной жизни.
На протяжении всего этого времени (без малого трех лет) по-
стоянно ощущалось незримое внимание к нам со стороны Ле-
онида Викторовича, и он ощутимо участвовал в этом нашем
начальном профессиональном формировании. Он не был мно-
гословен, как будто бы специально ничему не учил, а только
подправлял, воспитательный же результат был очень значи-
тельным.
На втором курсе университета, все еще колеблясь в выбо-
ре специализации, я успешно сделала на кружке еще один док-
лад и, работая над ним, заинтересовалась экспериментальной
эмбриологией. Леонид Викторович рекомендовал меня Геор-
гию Викторовичу Лопашову в Лабораторию механики разви-
тия им. Д. П. Филатова в Институте цитологии, гистологии и
382
О. Г. Строева
Рис. 72. Здание В И ЭМ (Воронцово поле—ул. Обуха, ныне —
посольство Индии)
эмбриологии (ИЦГЭ) АН СССР (так называемом Кольцовском
институте) в качестве студента-стажера. Теперь сказали бы —
на курсовую работу, тогда же это никак не называлось и ни-
какими обязательствами никого не связывало. Это произошло
в середине третьего курса. Так завершился период моих дол-
гих поисков своего призвания в биологии, и судьба моя была
предрешена.
Перед тем как направить к Г. В. Лопашову, Леонид Вик-
торович мне сказал: «Ты имеешь обыкновение исчезать. Что
же это такое будет — я тебя рекомендую, а ты исчезнешь?».
И это было красноречивее любого многословного внушения.
Попав в Кольцовский институт, я перестала ходить на кружок.
Но Леонид Викторович каждый раз, бывая в ИЦГЭ на генети-
ческих семинарах у Н. П. Дубинина и заходя в лабораторию
механики развития проведать своих товарищей, Г. В. Липа-
това и Б. Л. Астаурова, навещал и меня, справляясь о том, как
я работаю. Дела пошли хорошо. Требования предъявлялись
большие. Трудилась я много, совмещая весенние экзаменаци-
Мой первый учитель
383
онные сессии с сезонными экспериментами на зародышах ам-
фибий, и за два года (1947—1948) данная мне тема была вы-
полнена. Она оказалась достаточной для дипломной работы и
после небольших дополнений для кандидатской диссертации,
которая была защищена в МГУ в 1953 году за два месяца до
окончания срока аспирантуры.
За эти два года до окончания университета со мной подру-
жились сотрудники Кольцовского института — Татьяна Алек-
сандровна Беднякова (в то время жена Л В. Крушинского),
мой руководитель Г. В. Лопашов (сокурсник Леонида Викто-
ровича по университету) и генетик Александр Александрович
Малиновский (общий друг Г. В. Лопашова, Л. В. Крушинско-
го и покойного Дмитрия Петровича Филатова). Так неожи-
данно я попала в круг друзей Леонида Викторовича. В это же
время возникли мои дружеские отношения с Фаиной Бори-
совной Шапиро, сохранившиеся на всю жизнь; в то время она
была сотрудницей кафедры динамики развития. В 1946 и хи
1947 г., точно не помню, Леонид Викторович защитил доктор-
скую диссертацию. Конечно, его кружковцы были в числе слу-
шателей и сочувствующих в Большой зоологической аудито-
рии, заполненной до отказа.
Работа Крушинского была посвящена поведению живот-
ных, кажется, собак, но защищалась по специальности «гене-
тика», и оппонентами были генетики, в том числе Н. П. Дуби-
нин. Это была «генетика поведения» — новая область науки, в
то время совершенно необычная. Новаторам в науке не всегда
приходится сладко, но защита Леонида Викторовича прошла
хорошо. Отечественная наука тогда шла на подъем, и имелось
достаточное число настоящих ученых, чтобы оценить по дос-
тоинству эту интересную работу.
Весной 1948 г. было принято решение о восстановлении
на биофаке кафедры эмбриологии, которая должна была на-
чать функционировать после летних каникул с осени того же
года. Возглавить ее предложили профессору Василию Василь-
евичу Попову, который по совместительству был заведующим
лабораторией механики развития в ИЦГЭ. С его согласия я
подала заявление о переходе на новую кафедру.
Как ярко я помню весну и лето 1948 года! Это было время
светлых надежд. Несмотря на многие тревожные симптомы:
«дела» Зощенко и Ахматовой, профессоров Клюевой и Роски-
на, нападки на дарвинизм со стороны лысенковцев и др., —
384
О. Г. Строева
казалось, что наша победа над фашизмом является гаранти-
ей победы справедливости вообще. В воздухе висело радост-
ное предчувствие великих открытий в биологии (так в мире и
случилось!), но в нашей стране в августе 1948 г. все кончилось
сессией ВАСХНИЛ. После нее на биофаке произошло много
погромных событий. Кафедра динамики развития была уп-
разднена. Ее сотрудники, в том числе и Леонид Викторович,
были выброшены на улицу. Студенты оказались в очень труд-
ном положении, а я уже была зачислена на кафедру эмбриоло-
гии. Все происшедшее после этой «исторической» сессии про-
вело резкую границу между жизнью биофака до и после нее.
Подробности этого «после» мне описывать не хочется.
Судьба Леонида Викторовича после сессии ВАСХНИЛ,
вероятно, будет представлена в других очерках, подробностей
я не знаю. Случилось так, что Л. В. Крушинский и его сотруд-
ница Л. Н. Молодкина нашли пристанище на биологической
станции МГУ в Останкине и там же было отведено помещение
для кафедры эмбриологии, где мы проходили большой прак-
тикум. Время от времени я заходила к Леониду Викторовичу.
Трагические события в биологии и сходство наших реакций
на них сблизили нас по-человечески. Тогда Леонид Викторо-
вич с Л. Н. Молодкиной проводили свои знаменитые опыты
по выведению линии крыс, отвечающих припадками эпилеп-
сии на сильное звуковое раздражение.
Пройдя аспирантуру в МГУ по кафедре эмбриологии и
защитив диссертацию на биофаке, я вернулась на должность
младшего научного сотрудника в Кольцовский институт, куда
когда-то меня рекомендовал Леонид Викторович и где я рабо-
таю до сих пор. К тому времени после всех разгромов 1948 года
он назывался Институтом морфологии животных им. А. Н. Се-
верцова АН СССР, а теперь после ряда реорганизаций имену-
ется Институтом биологии развития им. Н. К. Кольцова РАН.
И здесь часто бывал Леонид Викторович на различных кон-
ференциях и заседаниях. Его дочь, Наталья Леонидовна Кру-
шинская, под его научным руководством проводила в нашем
институте очень интересные исследования по изучению рассу-
дочной деятельности у дельфинов.
Много позже я осознала, что студенческий кружок Леони-
да Викторовича Крушинского на кафедре динамики развития
был не только уникальным, но и кратковременным явлением.
Он возник самое раннее в 1943 г. после возвращения универ-
Мой первый учитель
385
ситета в Москву из эвакуации и закончил свое существование
в 1948 г., после пресловутой сессии ВАСХНИЛ. В моей жизни
он сыграл очень большую роль, а с его руководителем, Лео-
нидом Викторовичем Крушинским, у меня сохранялись очень
теплые дружеские отношения до конца его дней и такой же
остается глубокая благодарная память о нем.
25 - 6993
Ю. Ф. Богданов. Мой первый научный руководитель
Богданов Юрий Федорович (род. в 1934г.), выпускник биоло-
го-почвенного факультета МГУ 1957 г. Цитогенетик, профессор,
зав. лабораторией Института общей генетики РАН, автор много-
численных трудов по цитогенетике мейоза.
Мое знакомство с Леонидом Викторовичем Крушинским
состоялось осенью 1951 года, когда я поступил на биолого-
почвенный факультет МГУ. Поступал я с целью посвятить
себя изучению высшей нервной деятельности, а проще — дея-
тельности человеческого мозга. Мои родители были хирурга-
ми-ортопедами, и с детства я жил в среде, в которой говорили
о хирургии, об анатомии. Я восхищался смелостью и мастер-
ством хирургов и проницательностью невропатологов. Рас-
сказы о дореволюционной профессуре, которую мои родите-
ли успели застать в университетах, а студентами они стали в
1917 г., внушали мне уважение к медицине. Однако их разго-
воры о конкуренции различных хирургических школ в 40—
50-х годах, когда отец уже сам был профессором, о борьбе их
коллег за руководство кафедрами и текущих интригах в меди-
цинской среде — отталкивали. Я искал для себя вариант за-
няться чем-то, близким к анатомии и физиологии человека
(сказывался «импринтинг» медицинского окружения), но не-
связанным с практической медициной и ее профессиональ-
ным цинизмом, с формально запрещенной, но всегда суще-
ствовавшей частной практикой. Я искал поле деятельности,
где можно было заниматься «чистой наукой», которая, как я
полагал, должна быть свободна от интриг и меркантилизма.
1950 г. «ознаменовался» печально знаменитой «Павловской»
сессией Академии медицинских наук СССР, девизом которой,
как шутили тогда, было: «Ни шагу в сторону от великого уче-
ния И. П. Павлова». В том году я, девятиклассник, купил че-
тырехтомник И. П. Павлова и с большим интересом прочел
весь том, посвященный описанию открытия условных рефлек-
Мой первый научный руководитель
387
сов и мыслям Павлова о высшей нервной деятельности живот-
ных и человека. Выход был найден: я иду учиться на биолого-
почвенный факультет университета, где есть кафедра общей и
сравнительной физиологии человека и животных и где конеч-
но не должно быть интриг и цинизма, присущих, как я думал,
только практической медицине. Став студентом, я тотчас же
записался в студенческий кружок на этой кафедре. Собственно
запись состояла в том, что я явился к профессору Коштоянцу
и получил от него тему для реферативного доклада по исто-
рии физиологии в Московском университете. Но этого мне ка-
залось мало — я хотел немедленно принять какое-то участие
в экспериментальной работе на кафедре. Такой возможности
для первокурсников у X. С. Коштоянца и его ближайших со-
трудников не было. В старом здании факультета на ул. Герце-
на было уютно, но тесно. Число мест для экспериментальной
работы было ограничено.
У Л. В. Крушинского и М. Е. Удельнова, насколько я
помню, в помещении кафедры не было рабочих мест для со-
трудников и аспирантов, не говоря о студентах-дипломни-
ках. Но вот, буквально через месяц-другой после начала пер-
вого семестра, мой однокурсник Вадим Фрезе (ныне он про-
фессор, заведующий лабораторией Института гельминтологии
им. К. И. Скрябина РАН) сказал мне и другому однокурсни-
ку — Виктору Коржову, что есть возможность участвовать в
экспериментальной работе у Л. В. Крушинского, которую тот
ведет на территории биостанции МГУ в Останкине. Сам Ва-
дим вместе с другим нашим однокурсником и своим школь-
ным товарищем Вадимом Экзерцевым участвовал в опытах
Л. В. Крушинского на биостанции, еще будучи школьником
9—10 классов. Однако, поступив в университет, оба они сме-
нили свои интересы и привели на биостанцию взамен себя нас
с Коржовым. Вадим Фрезе предупредил нас, что распростра-
няться об этой возможности не следует, ибо работа, которая
ведется Леонидом Викторовичем, не поощряется на факуль-
тете или что-то есть такое в прошлом, что может этой работе и
ее руководителю повредить. Вообще-то секрета не было в том,
что на этой биостанции работают профессора Г. П. Дементьев
(орнитолог), Л. В. Крушинский (физиолог) и В. В. Попов (эм-
бриолог). Однако все же, во-первых, все они были остатками
кадров, подвергнутых гонениям после лысенковской сессии
ВАСХНИЛ 1948 года и, не для разглашения, оставались при-
25*
388
Ю. Ф. Богданов
верженцами тех взглядов в биологии, за которые был уволен
с факультета один из учителей Л. В. Крушинского — профес-
сор М. М. Завадовский. Во-вторых, как сказал мне позже сам
Леонид Викторович, его работа основывалась на представле-
ниях о наследовании физиологической конституции организ-
ма. Работа велась на селектированной линии крыс, и один из
вопросов, который решался в ходе нее, состоял в том, насле-
дуются ли физиологические признаки, обнаруженные им в
этой линии? А всякий вопрос о наследовании физиологиче-
ских признаков уже был на грани (или за гранью) крамолы в
те годы, ибо противоречил догме Т. Д. Лысенко о формиро-
вании всех признаков под влиянием среды. Как я понял до-
вольно быстро, главное было не болтать при каждом удобном
случае, что в лаборатории Л. В. Крушинского ведется работа,
связанная с наследованием признаков поведения, ибо на фа-
культете были люди, способные увидеть в такой работе кра-
молу и раздуть скандал. По официальным планам эта рабо-
та называлась созданием модели для изучения эпилепсии на
экспериментальных животных. Удаленность лаборатории от
факультета и «этих» людей» была некоторой гарантией и за-
щитой от них, но участники и свидетели этой работы подвер-
гались какой-то проверке на лояльность по отношению к кон-
цепции всей этой работы, на общую человеческую порядоч-
ность и «неболтливость». Очевидно, такую проверку прошли и
мы с Виктором Коржовым.
Леонид Викторович объяснил нам, что на основе белых ла-
бораторных крыс создается модель эпилепсии и с ее помощью
изучается вопрос взаимоотношения возбуждения и тормо-
жения в центральной нервной системе. Крысы подвергались
действию сильного звукового раздражителя — резкого элек-
трического звонка, такого же дребезжащего и громкого, как
хорошо знакомый детям тех лет школьный звонок. Но в отли-
чие от не слишком продолжительного (к счастью для школь-
ников) звонка в школе, его длительность была довольно боль-
шой. Если я правильно помню, звонок дозировался не време-
нем, а ответной реакцией крыс. Реакция состояла в том, что
при действии звука (а они испытывались по одиночке) кры-
сы сначала становились очень тревожными, бегали по клетке,
явно пытаясь избавиться от неприятного звука, а потом начи-
нали биться в судорожном припадке. Экспериментатор, кото-
рый проводил опыт, должен был секундомером хронометри-
Мой первый научный руководитель
389
ровать поведение крыс и заносить данные в лабораторный
журнал. Весь опыт с крысой продолжался что-то около десяти
минут, причем испытывались две группы крыс — контроль-
ная (обычные, нормальные крысы) и группа крыс, предраспо-
ложенных к припадку. Вопрос об их происхождении сначала
от нас скрывали, пока мы окончательно не вошли в доверие.
Это были крысы специальной линии, выведенной в результа-
те отбора на повышенную чувствительность к звонку. Впослед-
ствии, уже в 60-е годы этой линии дали название линии Кру-
шинского—Молодкиной (сокращенно КМ). Нас, студентов, в
вопрос о наследовании и о схеме скрещиваний не посвящали,
ибо в этом и заключалась основная антилысенковская «крамо-
ла». Нас привлекли как лаборантов-экспериментаторов, кото-
рые должны были проводить эти «прозванивания» самостоя-
тельно, чтобы освободить научных сотрудников лаборатории
от этой однообразной ежедневной работы. Кто-нибудь из них
всегда присутствовал при нашей работе в комнате, но занима-
лись они каким-нибудь другим делом.
Леонид Викторович провел с нами вводную беседу. Го-
ворил он энергично, подчеркивая принципиальные момен-
ты. Жестикулировал, делая как бы отрубающие движения ру-
кой. Главными его требованиями к нам были аккуратность и
исполнительность в работе: являться к точно оговоренному
сроку, работать точно оговоренное время, тщательно соблю-
дать довольно простую методику, тщательно и точно записы-
вать все в журнал по отработанной схеме и при этом, конеч-
но, быть именно помощниками в работе, а не приставать к со-
трудникам с беспомощными вопросами. Надо было пойти в
виварий, взять за хвост крысу, номер которой тебе сообщался
заранее, посадить ее в клетку для испытания, провести опыт с
секундомером в руке, все записать, взять следующую крысу за
хвост и начать все сначала; и так в течение часа или двух. Мы с
Виктором приезжали по одиночке в разное время (благо учи-
лись в разных группах), как правило, два раза в неделю, и та-
кая работа продолжалась весь академический год на первом
и втором курсах, т. е. в 1951/52 и 1952/53 учебных годах. Для
меня эти посещения биостанции закончились в марте 1953 г.,
когда я сломал ногу и попал на больничную койку. Благопри-
ятным обстоятельством для работы студентов на биостанции
было то, что во время учебы в старом здании университета из-
за нехватки аудиторий хотя бы раз в неделю в расписании бы-
390
Ю. Ф. Богданов
Рис. 73. Л. Н. Молодкина и Л. В. Крушинский, Останкино,
биостанция
вали большие «окна», например с 12 до 16 часов. Вот во время
такого «окна» я мчался в Останкино, а затем назад в универси-
тет. Проще бывало, когда занятия кончались в середине дня.
Стоит коротко сказать о биостанции, на которой все это
происходило. Останкино в 50-е годы формально было частью
Москвы, но выглядело как деревенский пригород. Никакого
телецентра еще не было и в помине, самым солидным зданием
был Останкинский дворец-музей, все остальные дома были де-
ревянными. Деревянные домики тянулись сплошным масси-
вом от пруда, на берегу которого стоит Останкинская телебаш-
Мой первый научный руководитель
391
ня, в сторону Ярославского шоссе. На одной из улочек, близ-
ко к пруду, был не очень большой двор, в дальнем конце ко-
торого находилась типичная для тех времен московская голу-
бятня, и два дома. Это и была Останкинская биостанция МГУ.
В одном из домов побольше, каркасно-засыпном бараке, рас-
полагалась лаборатория Л. В. Крушинского. Виварий с крыса-
ми был в том же доме, который, кажется, выходил окнами на
провинциальную улочку. Во дворе росла трава и вся обстанов-
ка на биостанции была безмятежно провинциальной. Как мне
казалось тогда, ничто не отвлекало сотрудников от спокойной
работы. Но, наверно, это было внешнее впечатление: в таких
условиях всегда есть хозяйственные работы, связанные с под-
держанием лаборатории и вивария.
В самом начале 1951 года за опыты, в которых я участво-
вал, непосредственно отвечала Людмила Николаевна Молод-
кина, затем в ходе этой работы я чаще всего стал иметь дело с
Лидией Порфирьевной Пушкарской (Доброхотовой), которая
стала отвечать за график опытов. Обе они были требователь-
ны и краем глаза следили за моей деятельностью. С Леонидом
Викторовичем я виделся лишь изредка. Помню, что, объяс-
няя мне суть взаимодействия возбуждения и торможения, он
говорил, что вынужден принимать бром, так как у него очень
возбудимая нервная система и нарушен сон, говорил, что одно
время он принимал люминал, но затем отказался от него, ибо
на утро после «люминалового» сна бывала тяжелая голова. В
общем, либо он сам говорил о том, что он — ходячая иллю-
страция возбудимой нервной системы и борьбы возбуждения
с торможением, либо я это сформулировал самостоятельно —
сейчас уже не помню, но это действительно так и было. Его
личный пример убеждал в необходимости изучать эти явле-
ния всеми возможными способами. Исследование, проводив-
шееся на крысах, имело не только теоретическое, но и прак-
тическое, медицинское значение. Если я правильно помню (а
с тех пор прошло более 50 лет!) в отдельной серии опытов изу-
чалось действие на испытуемых крыс каких-то лекарственных
препаратов 63.
63По всей видимости, речь шла о внесении модификации в со-
став лекарственной смеси-препарата Сырейского. В то время это
было одно из немногих противоэпилептических средств, которое ис-
пользуется по сей день. — Прим. сост.
392
Ю. Ф. Богданов
Встречаться с Леонидом Викторовичем было всегда при-
ятно. Он проявлял интерес к молодежи, обычно при встречах
сразу же спрашивал: как дела?! Во время сессии и после нее
интересовался сдачей экзаменов. Его манера разговора была
несколько «бодряческой», но таков он был всегда и со всеми, и
это было его укоренившейся привычкой. Иногда создавалось
впечатление, что эта бодрость — искусственная, и он бодрит-
ся, преодолевая вялость или недомогание.
В те годы среди той части студентов, с которыми я дру-
жил, а это были в основном зоологи-натуралисты, было мод-
ным козырнуть собственной заметкой в какой-нибудь научной
или популярной печати или участием в какой-то коллектив-
ной публикации. Однажды при встрече в Останкинской ла-
боратории я сказал Леониду Викторовичу, что мне хотелось
бы тоже иметь публикацию на тему работы, в которой я при-
нимаю участие. И тут я услышал его принципиальную точку
зрения и получил полезный совет, который я воспринял как
важную заповедь, адресованную и лично мне, и вообще всем
молодым исследователям. Леонид Викторович сказал, что в
научной работе самое важное — хорошо и до конца сделать
самому работу, ответить на поставленные вопросы, и тогда во-
прос о публикации возникает и решается сам собой. Предпри-
нимать научную работу надо не ради того, чтобы опубликовать
ее, а ради решения задачи, которая заслуживает решения. Это
простая, но принципиальная и ясно выраженная мысль стала,
пожалуй, первой из важных заповедей, вынесенных мною из
университета.
Вторая полезная мысль была услышана мною тоже из уст
Леонида Викторовича и состояла в том, что высшее образова-
ние есть не что иное, как умение пользоваться справочника-
ми, а дальше, чтобы что-то изучить и решить какие-то задачи,
надо думать и действовать самому.
Собственно этих немногих наставлений, краткого, но за-
поминающегося личного общения и еженедельной, рутинной
экспериментальной работы по заведенной твердой системе
на протяжении двух лет мне хватило, чтобы уверенно считать
Леонида Викторовича своим первым научным руководите-
лем. Лежа в больнице со сломанной ногой, я через кого-то (на-
верное через Л. П. Пушкарскую, навестившую меня) получил
краткое ободряющее письмо Леонида Викторовича и сообще-
ние, что в статье, посланной в журнал, он выразил благодар-
Мой первый научный руководитель
393
ность мне и Виктору Коржову за участие в опытах. Это было
приятно. После излечения перелома ноги, когда наступил
третий курс и я стал студентом кафедры физиологии живот-
ных, я увлекся сравнительной физиологией беспозвоночных.
Меня привлекли разнообразие и красота мира беспозвоноч-
ных животных. Замысел заняться физиологией беспозвоноч-
ных созрел еще раньше под влиянием лекций и практикума
по зоологии, уже в то время, когда я регулярно ездил в Остан-
кино, но я знал и сам считал, что начатые дела надо доводить
до конца и вообще быть надежным в серьезных делах. Именно
таким делом я считал участие в опытах в Останкино. Но после
естественного перерыва, вызванного лечением, и в результа-
те созревшей у меня смены научных интересов вопрос о моем
участии в делах Останкинской лаборатории для меня как-то
сам отпал. Однако настало лето 1954 г., факультет готовился к
переезду в новое здание МГУ на Воробьевых горах, и при ка-
кой-то встрече (не помню — случайной или специально назна-
ченной им) Леонид Викторович сказал мне, что вынесено ре-
шение о создании кафедры физиологии высшей нервной дея-
тельности. Он со всей своей лабораторией переходит на новую
кафедру и хочет меня видеть в числе студентов этой кафедры,
чтобы я выполнял курсовую, а затем и дипломную работу в
его лаборатории. Сейчас я уже не помню, говорил ли он мне
о каких-то конкретных планах и замысле работы, но общий
смысл был такой, что студенты ему нужны, я ему подхожу, так
как достаточно зарекомендовал себя. Я извинился и ответил,
что могу заниматься только тем, что меня действительно инте-
ресует, а интересовать меня стала физиология нервной систе-
мы беспозвоночных животных. Леонид Викторович сожалел,
но понял меня и, кажется, не обиделся. Он был абсолютно ли-
шен высокомерия, манер людей, в первую очередь заботящих-
ся о собственном престиже, и вообще был естественным и де-
мократичным человеком. Кроме того, он был натуралистом и
охотником, и когда я сказал ему, что меня привлекает не толь-
ко мир беспозвоночных (которыми он в своей лаборатории за-
ниматься не собирался), но и возможность работать на мор-
ских биологических станциях — он меня окончательно понял.
Перелом ноги, лечение, форсированная сдача экзаменов после
перелома, затем некое психическое напряжение, возникшее
под влиянием комплекса юношеских личных проблем, при-
вели к тому, что у меня произошел конфликт и срыв тех са-
394
Ю. Ф. Богданов
мых процессов возбуждения и торможения, которые портили
жизнь Леониду Викторовичу. Я на какое-то время потерял ра-
ботоспособность из-за переутомления и жестокой бессонницы,
а случилось это во время экзаменационной сессии. Не помню,
но возможно Леонид Викторович был тем человеком, кто по-
советовал мне в качестве снотворного препарат со странным
названием «амитал натрия». Этот препарат наладил мне сон,
но в итоге я все же получил академический отпуск, отстал от
своего курса и оказался в одной кафедральной группе с Ната-
шей Крушинской, дочерью Леонида Викторовича. Это, а так-
же территориальное соседство двух кафедр — той, на которой
работал Леонид Викторович, и на которой учились Наташа и
я, приводило к тому, что время от времени мы с ним встре-
чались в коридорах биофака. А вот лекции, которые он читал
нашему курсу в одной из больших аудиторий, я беспардонно
игнорировал. Посещал вместо этого обязательного предме-
та другие, факультативные занятия, в том числе необязатель-
ный, но интересный для меня большой практикум по зооло-
гии беспозвоночных. А потом я краснел на зачете по физио-
логии высшей нервной деятельности, который я очень плохо
сдавал Людмиле Николаевне Молодкиной, и она наверняка
рассказала об этом Леониду Викторовичу.
А затем жизнь повернулась так, что моей женой стала дочь
Алексея Андреевича Ляпунова, близкого школьного товарища
Леонида Викторовича. Время от времени Леонид Викторович
и Алексей Андреевич общались, называли друг друга Лева и
Алеша, рассказывали нам какие-то эпизоды из их школьной
жизни, рассказывали о событиях в научной среде 30-х и 40-х
годов, объясняли нам «кто есть кто» в науке и в жизни. Имен-
но Алексей Андреевич рассказал мне как-то о главном откры-
тии Леонида Викторовича, которое последовало тогда, когда
я уже далеко отошел от проблем физиологии. Речь шла о до-
казательствах существования «экстраполяционного» рефлек-
са у животных (позднее названного способностью к экстрапо-
ляции), об интересных опытах с курами и воронами, проде-
монстрировавших это явление, и о трудностях с публикацией
этой работы. Принцип «ни шагу от учения Павлова» еще дей-
ствовал, и титулованные, но «зашоренные» догмами физио-
логи, контролировавшие «Физиологический журнал СССР»
и другие издания, продолжали исповедовать этот принцип
и не допускали новаторских публикаций. Насколько я пом-
Мой первый научный руководитель
395
ню, газетное сообщение об этой работе Леонида Викторови-
ча появилось сначала в Польше («лагерь тот же социалистиче-
ский, но барак другой», — как сказал мне однокурсник, знав-
ший Леонида Викторовича). Затем подробная публикация об
этом рефлексе появилась в «Проблемах кибернетики» (1959),
ответственным редактором которых был А. А. Ляпунов. Позд-
нее Леонид Викторович был избран членом-корреспондентом
Академии наук СССР и не по отделению физиологии, а по от-
делению общей биологии. После окончания университета я
еще дважды менял направление своей научной работы, всегда
подчиняясь стремлению заниматься тем, что мне было инте-
ресно, и в 60-е годы навсегда остановился на цитогенетике.
В последующие годы Леонид Викторович время от вре-
мени звонил нам домой. Он считал мою жену, Наталию Алек-
сеевну Ляпунову, своим советником по вопросам генетики.
Дело в том, что она участвовала в издании сборников «Про-
блемы кибернетики» в качестве составителя и научного редак-
тора статей биологического раздела и, в частности, редактиро-
вала обширную статью Леонида Викторовича. После работы
с ней над этой статьей Леонид Викторович проникся уваже-
нием к ее мнениям и советам и продолжал консультировать-
ся с ней и по другим поводам. Иногда он обращался к ней за
истолкованием того или иного термина или понятия, иногда
просил прочесть и прокомментировать какой-нибудь текст. Я
сначала удивлялся и даже несколько обижался, что он обра-
щается не ко мне, а к ней, но вовремя понял, что я для него
лишь несостоявшийся ученик, а моя жена — дочь его хороше-
го школьного товарища, которая была рекомендована ему как
образованный биолог-генетик, а рекомендация друга всегда
имеет более высокую категорию, чем другие. Радовало то, что
Леонид Викторович никогда не забывал передать мне привет
по телефону.
Сейчас поколение людей, к которому относился Леонид
Викторович, представляется мне, родившемуся в 30-е годы,
все более близким, а сами они в моем сознании из учителей и
наставников мысленно превращаются в добрых друзей, с ко-
торыми я сравнялся по возрасту. В этом, наверно, и состоит
мудрость жизни, достигаемая с годами, мудрость, которой они
пытались учить нас в наши студенческие годы. Леониду Вик-
торовичу это удавалось лучше, чем многим другим. Это дока-
зывается тем, что его мысли и советы оказывали действие уже
396
Ю. Ф. Богданов
тогда, когда я был студентом, и хорошо запомнились на всю
жизнь.
Время от времени мы встречались с Леонидом Викторо-
вичем, ибо круг научных работников-биологов так или ина-
че ограничен. Кроме того, я по делам своей профессии вре-
мя от времени общался с выдающимся генетиком, академиком
Борисом Львовичем Асгауровым. Они с Леонидом Викторо-
вичем были приятелями вообще, и по совместным регуляр-
ным охотам в частности, и я иногда слышал от кого-нибудь из
них или от их сотрудников о том, что они отправились на оче-
редную сезонною охоту или, наоборот, только что вернулись с
охоты. Оба они с гордостью говорили о своем увлечении. Мне
как человеку, раньше тоже увлекавшемуся охотой, было ин-
тересно и немного завидно. Завидно, потому что у них была
надежная компания для охоты, а это в таком серьезном ув-
лечении — очень важное, даже решающее обстоятельство. А
моя охотничья компания студенческих лет рассыпалась. Од-
нажды, уже в середине 70-х годов, я встретил Леонида Вик-
торовича на улице по дороге на работу. Он сказал мне: «Юра,
здравствуй! Я кабана свалил на охоте, первым выстрелом!», —
и характерно махнул рукой, как бы подкрепляя завершен-
ность дела, а заметно постаревшее лицо его выражало нескры-
ваемую радость. Это, пожалуй, была одна из последних моих
встреч с Леонидом Викторовичем. Я запомнил его жизнерадо-
стным, решительным, очень рельефным человеком, человеком
твердых принципов и конкретных действий, человеком, с ко-
торым мне всегда было приятно встречаться, и приятно было
слышать по телефону традиционное: «Жму твою руку», — при-
ветствие, которое употреблял только он.
В. С. Пажетнов. По напутствию Мастера
Пажетнов Валентин Сергеевич (род. в 1936 г.), доктор биологи-
ческих наук. Начал трудовую деятельность промысловым охотни-
ком в Красноярском крае. По окончании ВСХиЗО по специальности
охотоведение с 1972 г. по настоящее время — сотрудник Централь-
но-лесного заповедника (Тверская область). Создал биологическую
научную станцию «Чистый лес» и биосферный заказник в Торопец-
ком районе Тверской области. Автор уникальной методики выра-
щивания медвежат-сирот для последующей их реинтродукции в лес.
Автор ряда научных и научно-популярных книг («Мои друзья-мед-
веди», 1984, 2005; «Бурый медведь», Агропромиздат, 1990; «Мохна-
тое чудо», 2005 и др.).
С Леонидом Викторовичем меня познакомил в 1972 го-
ду Виктор Павлович Бологов, работавший в то время пред-
седателем правления Пролетарского общества охотников и
рыболовов в Москве. Леонид Викторович был заядлым охот-
ником, почитал традиции и культуру той самой охоты, кото-
рая была присуща русской интеллигенции, передавалась из
поколения в поколение как особая страсть к охоте на зверя
и птицу и возможность общения с дикой природой. Знаком-
ство произошло на биофаке Московского университета, в ко-
торый я попал впервые в своей жизни. Я представился. Про-
фессор встал из-за стола, быстро протянул руку и неожиданно
крепко пожал мою ладонь. Внимательно посмотрел в лицо и
задал несколько, как мне показалось, самых обыденных, про-
стых вопросов. Узнал, что я никогда не был в МГУ, и тут же
отправил меня в виварий. «С него и начните свое знакомст-
во с биофаком — должно понравиться», — коротко напутство-
вал профессор. В виварий меня ввела буквально за руку, как
школьника, Людмила Николаевна Молодкина. Понравилось,
и осталось в памяти особое чувство напряженной жизни за-
мечательного, могучего своим содержанием и деятельностью
научного учреждения. Непонятно, когда и как, но я заразил-
398
В. С. Пажетнов
ся той самой болезнью, которая накрепко привязывает людей
к университету гулкими коридорами, совершенными прибо-
рами в классах, загадочными пробами минералов, экспоната-
ми растений и животных со всех уголков Земли, напряженной
тишиной лаборатории в режиме эксперимента, запахом вива-
рия, разноликими в своей простоте и сложности подопытны-
ми животными. И, конечно, замечательными людьми, разде-
ляющими с университетом свои помыслы, надежды, удачи и
ошибки, любовь и саму жизнь. В то время я работал в админи-
страции Центрально-лесного заповедника, часто ездил в Мо-
скву и, конечно, пользовался любой возможностью побывать
в университете. Завязался крепкий узелок особой связи меж-
ду мной и лабораторией Л. В. Крушинского, с сотрудниками
этой лаборатории и семьей профессора.
Прежде, чем попасть в заповедник, мне по собственной
воле пришлось поработать охотником-профессионалом. Ле-
онид Викторович живо интересовался спецификой ведения
промысловой охоты, возможностью многодневного пребыва-
ния в лесу, на морозе, с ежедневным перемещением на новое
место. Такой промысел был связан с отловом живого соболя
для расселения и с белкованием, которыми я занимался в ени-
сейской тайге. Особенно скрупулезно расспрашивал об охоте
на крупного зверя: на лося и на медведя. Эти разговоры сыг-
рали свою решающую роль в определении моей дальнейшей
судьбы и рода занятий.
В заповедник я приехал с твердым желанием — заняться
научной работой с млекопитающими. Особенно интересовали
крупные хищники. Выяснив это, Леонид Викторович сформу-
лировал и поставил задачу — изучить формирование поведе-
ния бурого медведя. Идея заключалась в том, чтобы взять под
наблюдение маленьких медвежат и проследить за их развити-
ем в естественной среде, в лесу. Работа началась с весны 1973
года. Знаний не хватало и приходилось работать и учиться од-
новременно. В самом конце 1974 года я перешел на работу в
научный отдел заповедника, а весной 1975 года к нам в руки
попали три медвежонка прямо из берлоги. Программа рабо-
ты с медвежатами к тому времени была разработана и полу-
чила одобрение профессора. Была образована своеобразная
«семья», состоявшая из трех медвежат и меня, выступавше-
го в роли «матери» с особым статусом: выкормить детенышей
до возраста начала самостоятельного питания естественны-
По напутствию Мастера
399
ми кормами, обеспечить им сохранность, не разрешать пря-
мых контактов и не предпринимать действий, которые могли
быть расценены как обучение. Проще сказать, я должен был
совершать многодневные экскурсии в лес, выступать поводы-
рем для медвежат и в то же время оставаться сторонним на-
блюдателем.
Работа продолжалась два с половиной года. Незаметно для
меня самого к работе подключилась Инга Игоревна Полетае-
ва. Подключилась и осталась на долгие годы неизменным на-
учным редактором и корректором всех печатных работ, про-
водником по литературе и близким человеком для меня само-
го и нашей семьи. Мне никогда никто не сказал этого, но я
уверен, что ее «подключил» профессор. Без ее помощи выпол-
нять работу с медвежатами по заданной научной программе и
излагать результаты исследования в приемлемой для читате-
ля форме было бы для меня весьма затруднительно.
Леонид Викторович с особым интересом относился к буро-
му медведю. Как охотник он знал все места, в которых встреча-
лись медведи, как ученый он всегда стремился разгадать при-
чину поведения этого зверя во всех случаях, которые были
ему известны лично. Нередко мы часами беседовали, пыта-
ясь выяснить мотивы, побудившие медведя выполнить те или
иные действия. Я дважды побывал на Валдае, в обезлюдевшей
деревне, куда профессор выезжал при каждой возможности,
чтобы побыть на природе, походить по лесу. Там у Крушин-
ских были куплены два деревенских дома, которые они назы-
вали дачами. Обычные, почти прожившие свой век деревен-
ские избы, из которых люди уехали в поисках лучшей жизни.
«Дача» была просто обставлена, ничего лишнего, но в старин-
ной, привезенной из Москвы мебели, аккуратно поставлен-
ных на полку книгах, в поданных к столу приборах угадыва-
лась тонкая вековая связь хозяев с особой культурой русского
городского интеллигента высокого сословия. При этом для
меня, сорок лет прожившего в сельской местности и хорошо
знакомого с укладом быта крестьянина, было открытием тон-
кое понимание Леонидом Викторовичем характера и самой
жизни селян. Коренной московский житель, профессор знал
не по книгам, не понаслышке, а из своего опыта общения с
жителями села об их жизни. Ценил расторопность и смекалку
крестьянина, способность его рационально использовать для
своих нужд лес, лесную дичь, рыбу в озере и землю-кормили-
400
В. С. Пажетнов
Рис. 74. Первые медвежата, выращенные В. С. Пажетновым
цу. Близко принимал к сердцу все, что было связано с при-
родопользованием. Осуждал браконьерство, но не то, которое
определено рамками всевозможных инструкций и распоряже-
ниями чиновников, а истинное браконьерство, будь то охота,
рыбная ловля или варварское, разрушительное землепользо-
вание. «Что во вред Природе, то во вред и самому человеку.
Крестьянин, лесник или охотник не станут вредить сами себе.
Истинный браконьер — бездумное существо, порожденное
нуждой, халатностью властей и “разболтанной” психикой. Но
есть среди браконьеров профессионалы-охотники, которые за-
рабатывают охотой “на хлеб”, содержат семью. Вот как о них
судить?». В коротких, как отрезанных фразах Леонида Викто-
ровича умещался весь смысл явления или характер предме-
тов, о которых он говорил. Сказывалась многолетняя прак-
тика лектора. После таких рассуждений было о чем подумать.
На «даче» непременно возникали беседы о собаках и дичи, об
охоте, о людях, посвятивших этой вечной страсти свой талант,
знания и жизнь. Мы засиживались до глубокой ночи.
В «своих местах» Леонид Викторович знал все лесные
тропки, тетеревиные тока, переходы-лазы лосей, места оби-
По напутствию Мастера
401
тания волков и медведей. На прогулку обычно выходил со
своим сыном Алешей. Мне дважды посчастливилось ходить
с ними вместе. Бродили по лесу, выходили к озеру, пробира-
лись мелким кустарником вдоль заросшего, давно не пахано-
го поля. В каждом месте профессор очень просто, доступно ха-
рактеризовал его: отмечал основные показатели растительно-
го и рельефного характера, определявшие приуроченность к
этим угодьям боровой дичи, пролетного и местного вальдшне-
па и др. охотничьих животных. Мне, охотоведу по образова-
нию, было чему удивляться. «А вот болото с низким кочкарни-
ком, — повел рукой профессор, указывая на небольшую, ров-
ную низину, — дупелиное место. Жаль, совсем перевелся этот
кулик. Королевская дичь и интереснейшая охота с собакой.
Стрельба четкая и быстрая, иначе не добудешь». А потом по-
казал мне в лесу яму, которую выкопал медведь. Я до тех пор
никогда не видел, чтобы медведь выкопал поздним летом яму,
точь-в-точь похожую на полугрунтовую берлогу. Потребовал-
ся не один год наблюдений за медведями, чтобы выяснить, за-
чем они это делают. Оказалось, что в период интенсивного на-
копления жировых запасов для зимовки медведи нуждаются
в охлаждении. А яму для охлаждения копают так, как у них
сложился поведенческий стереотип «выкапывание грунта», в
гнездостроительном поведении. В этом элементе наблюдают-
ся большие индивидуальные различия. Из двух непродолжи-
тельных поездок к профессору «на дачу» я привез и оставил на
всю жизнь впечатления о встрече с Мастером.
В период проведения работы с медвежатами Леонид Вик-
торович неоднократно приезжал в заповедник (рис. 75). Смот-
рел дневники, этограммы, делал замечания, вносил поправки
в методику, ставил новые задачи. Мы непременно выходили с
медвежатами в лес. Медвежата вели себя как обычно: рыскали
по лесу в поисках муравьев, личинок короедов, ели траву, ли-
стья деревьев, с азартом копали норы мышей, бегали взапус-
ки друг за другом, в считанные секунды взбирались на высо-
кие деревья. К такой яркой активности, которая наблюдалась
у них каждый раз после выхода на прогулку, я привык. Едва
успевал делать записи в дневник.
Профессор внимательно наблюдал за медвежатами, остро
щурился, щелкал фотокамерой, медленно, чтобы не привлечь
внимания зверьков, перемещался по лесу. Видно было, что
поведение медвежат его очень занимает. Разговаривать в при-
зе - 6993
402
В. С. Пажетнов
Рис. 75. Л. В. Крушинский в Центрально-Лесном, заповеднике
сутствии медвежат было нельзя. Леонид Викторович указывал
на медвежат, широко, открыто улыбался, поднимал большой
палец торчком вверх, тряс рукой, показывая тем самым, что
спектакль, который устроили медвежата, очень ему нравится.
Не сдержав эмоций, он подошел ко мне и жарко прошептал в
ухо: «Это Вам не в зоопарке, это лес, родная стихия медвежат
и истинное, не исковерканное неволей поведение!». В какой-
то момент профессор отвлекся — сел на поваленное дерево и
стал делать записи в блокнот. Фотоаппарат положил рядом с
собой. Этого мгновения оказалось достаточно для того, чтобы
один из медвежат бесшумно приблизился и схватил камеру.
Ремешок от фотокамеры оказался надетым на руку Леонида
Викторовича, и это спасло аппарат от неминуемого разруше-
ния. На коже остался глубокий след от крепких зубов. «Шуто-
ломный зверь, — шепотом сказал профессор, — аппарат цел,
это главное, а царапина останется на память». Тут же он пред-
ложил провести с медвежатами эксперимент, который я позже
и осуществил. В густом молодняке, на просеке, стволы деревь-
По напутствию Мастера
403
ев растут очень близко друг к другу. Зимой снег сгибает вер-
шинки в сторону просеки, и они остаются в таком положении
на все лето. На одну из вершинок, отстоявшую от ствола дере-
ва на два метра, в трех метрах от земли я повесил фотоаппа-
рат. Самочка без труда определила дерево, на которое нужно
было влезть, чтобы добраться до фотокамеры. Самец эту зада-
чу не решил, топтался под висевшей камерой, становился на
задние лапы, потом полез на ближайшее к аппарату дерево,
с которого, конечно, не мог достать камеру. В другом случае
мне пришлось приучить медвежат к автомобилю. Это не со-
ставило большого труда. Опыт заключался в способности мед-
вежат определить, куда я девался после того, как садился в ав-
томобиль. Не вникая в детали, можно сказать, что решить эту
задачу двухгодовалые медвежата не смогли. Леонид Викторо-
вич наблюдал за нами в бинокль, а потом прочитал мне целую
лекцию о способностях животного к оценке размеров, конфи-
гурации и объемности предъявляемых ему предметов. И заме-
тил в частности, что решение медвежатами задачи с автомоби-
лем является сложным в связи с тем, что раздражитель (т. е. —
я) «оторвалс я от земли».
Помимо наших вылазок в лес, встреч с администрацией
заповедника, бесед по тематике работы с медвежатами, про-
фессор напряженно работал над книгой. При этом у него было
две больших тетради, которыми он пользовался попеременно,
не прибегая к другим источникам. Ежедневно он выполнял
«свой план» — 4 страницы машинописного текста.
Конечно, Леонид Викторович не мог отказаться от изуче-
ния у медвежат способности к экстраполяции. Под его руковод-
ством были разработаны чертежи ширмы и приставки, кон-
струкция для перемещения пищевого раздражителя. Навыки
кузнеца, сварщика и плотника позволили мне выполнить под-
готовительные работы. Когда все было готово, приехал Лео-
нид Викторович. Это оказались первые и единственные опы-
ты с бурыми медведями по определению у них способности к
экстраполяции. Громоздкое сооружение можно было исполь-
зовать только на месте. Но в процессе работы зародилась идея
разработки переносного прибора-приставки, который можно
было подставлять к клетке с крупным хищным млекопитаю-
щим. Прибор предназначался для определения способности
животных оперировать мерностью фигур. Первые опыты про-
вели с медвежатами. Так же, как в опыте с ширмой, задачи с
26*
404
В. С. Пажетнов
объемными и плоскими фигурам легко решала самка и делал
ошибки самец. С этой приставкой Анна Владимировна Шуб-
кина объездила впоследствии многие зоопарки, провела рабо-
ту с тремя видами медведей и с крупными кошками. Результа-
ты исследований явились важным вкладом в изучение элемен-
тарной рассудочной деятельности животных.
Каждая встреча с Леонидом Викторовичем была целым
событием. Он умел удивительно точно определить самое важ-
ное место в разговоре, заострить внимание на главной пробле-
ме, предложить варианты ее разрешения. Его остро интересо-
вала судьба медвежат-сирот и возможность их реабилитации.
После завершения работы с медвежатами профессор предло-
жил выпустить одного из них на волю. Я возражал, утверждал,
что после сладкой каши и контакта медведей с многими людь-
ми они не смогут выжить в дикой природе. Доводы Леони-
да Викторовича были весомыми: медвежата два с половиной
года жили в естественной среде и хорошо знакомы с дикой
жизнью леса. Выпустили самца, который отличался от самки
угрюмым характером, диким нравом и избегал людей. Самец
прожил в лесу до лета, не выдержал конкуренции за террито-
рию в период гона, вышел к деревне, заломал овцу, разорил
улей и был отстрелян. Но этот первый выпуск явился важней-
шей отправной точкой в дальнейшей разработке метода пе-
редержки медвежат-сирот с целью выпуска на волю. В основу
методики легли результаты изучения развития сложных форм
поведения у первых подопытных медвежат под руководством
Леонида Викторовича Крушинского. В 2002 г. на волю был
выпущен сотый медвежонок-сирота, выращенный на биологи-
ческой станции «Чистый лес». До 75 % выпущенных медвежат
успешно приживаются в естественной среде. При этом, к не-
удачному выпуску, помимо возвращающихся к людям медве-
жат, мы причисляем все известные нам случаи гибели медве-
жат по разным причинам после выпуска (от бродячих собак,
от людей).
Прошли годы. Время не властно стереть ощущение при-
сутствия дорогого человека, тонкого наблюдателя, умевшего
подмечать в природе не заметные для других особенности в
поведении животных. Подмечать, анализировать и выносить
в лабораторный эксперимент, выявляя новые, неведомые до
того в науке истины. Наша работа, жизнь всей моей семьи ока-
зались органически связанными с жизнью Л. В. Крушинского,
По напутствию Мастера
405
с лабораторией и учеными — учениками профессора в ней ра-
ботающими. Только благодаря их вниманию, знаниям и бес-
корыстной помощи вышли в свет научные статьи и моногра-
фия по бурому медведю. Поддерживаются самые дружеские
связи, которые помогают работать, жить и выживать в наше
время. Состоялась жизнь простого лесного человека, создана
и работает лесная биологическая станция «Чистый лес», на ко-
торой проводят опыты ученые из лаборатории Л. В. Крушин-
ского, выращиваются и обретают свободу медвежата-сироты.
А в памяти живет удивительный человек, вышагивающий
по валдайским и тверским лесам легкой, пружинистой поход-
кой, сливающийся с окружающим его миром Природы так
близко, будто сам является неотъемлемой частью его. Для го-
рожанина, крупного ученого современности, это особое, ред-
кое дарование. Таким я знал, таким и остался в моей памяти
тонкий знаток Природы и людей, Учитель — профессор Лео-
нид Викторович Крушинский. На книжной полке в моем ка-
бинете стоит дорогой подарок профессора — книга «Форми-
рование поведения животных в норме и патологии». В ней
надпись: «Валентину Сергеевичу, в залог будущих успехов по
изучению поведения животных. Ваш Л. Крушинский. 9/Х 72».
Прошло 30 лет. Что-то удалось сделать по напутствию Масте-
ра, в его честь, ему в память.
Я. К. Бадридзе. О человеке, который учил думать
Бадридзе Ясон Константинович (род. в 1944 г.), доктор биоло-
гических наук, специалист по биологии и поведению крупных хищни-
ков, организатор реинтродукции крупных хищных млекопитающих
в Грузии. Автор многочисленных трудов по поведению хищников, в
том числе трех монографий: «Пищевое поведение волка», Мицниере-
ба, 1987; «Состояние популяций хищных и копытных зверей в Гру-
зии. Проблема их восстановления», изд-во ТГУ, 1999; «Волк. Вопро-
сы онтогенеза поведения. Проблемы и метод реинтродукции», Ге-
лиос, 2003.
1976 год. Я только что закончил работу с первой семьей
приученных к моему присутствию «диких» волков. Необходи-
мо не только обсудить материал со специалистом, но и полу-
чить консультацию по поводу плана будущих исследований.
Как в дальнейшем оказалось, в Тбилиси не с кем было обсуж-
дать все это. И вот, прибыл на биологический факультет МГУ.
Честно говоря, я даже не помню, как познакомился с Андреем
Дмитриевичем Поярковым, которому кроме дружбы я обязан
знакомством с Николаем Павловичем Наумовым и Леонидом
Викторовичем. Андрей уже знал, что я очень заинтересован
изучением рассудочной деятельности, и пообещал познако-
мить с Крушинским.
Знакомство. Андрей привел меня в виварий биофака.
Спустившись во внутренний двор, увидел вольеры и в одном
из них пожилого, сутулого рабочего в телогрейке, который
стоял в вольере среди волков и ничего не делал. Судя по пове-
дению волков, ситуация в вольере была довольно напряжен-
ной. Все это продолжалось минут пятнадцать, после чего ра-
бочий, не производя лишних движений, вышел из вольеры.
Честно говоря, я с облегчением вздохнул. Рабочий подошел
к Андрею и поздоровался, потом обратился ко мне, протянул
руку и спросил: «Это вы жили с волками?» — и представил-
ся: «Крушинский». Я стоял абсолютно растерянный. О подоб-
О человеке, который учил думать
407
ном у нас говорят, «рассыпался как рис». Заметив это, Леонид
Викторович спросил: «А вы во фраке работали с волками?» —
и тут же добавил: «Поговорим завтра в двенадцать».
Главное не опоздать! От этой мысли не смог отвязаться
всю ночь. Вспоминая о своих «собственных кадрах», я явил-
ся на кафедру в 10.30, оправдывая себя тем, что «главное не
опоздать». Итак, 12 часов. Я был уверен, что мой стук в дверь
кабинета Леонида Викторовича совпал с «первым ударом ку-
рантов». Меня пригласили войти, и я попал в довольно мрач-
ную комнату, которая была полна шкафами, набитыми книга-
ми и журналами. Леонид Викторович, поздоровавшись и ис-
полнив ритуал, выражающий гостю уважение, обратился ко
мне: «Ну, я вас слушаю». Все то, о чем я хотел рассказать (о
методике приучения и о самом материале), было заранее под-
готовлено. Леонид Викторович внимательно слушал, делая
время от времени какие-то заметки. Мой доклад, или рассказ,
длился 10 минут (таковым было время, данное в мое распо-
ряжение). Я завершил свой рассказ и с нетерпением жду ре-
акции, но не тут-то было. Прошло несколько секунд или пол-
часа, прежде чем я услышал: «Красиво!», и опять пауза. Я в
полном восторге и вдруг первый вопрос: «У кого вы научи-
лись тропить зверя?». Я объяснил, что начитался разных книг,
а до начала исследований (тут я попытался пошутить) поле-
вую практику прошел во время сновидений. Ухмыльнувшись,
он задал второй вопрос: «А Вы пытались взглянуть на окру-
жающее с позиции волка?» Этот вопрос показался мне более
чем странным, но через мгновение я понял, как много упус-
тил. Зато даже сегодня, спустя 27 лет, студенты или сотрудни-
ки, с которыми впервые работаю в поле, сначала с удивлением
смотрят на меня и переглядываются, когда, стоя на четверень-
ках, я оглядываюсь по сторонам. Когда они по моему предло-
жению проделывают то же самое, то сразу же понимают, что
это единственная возможность увидеть то, что видит волк на
волчьей тропе.
Леонид Викторович детально расспросил о тех случаях
охоты волков, свидетелем которых я был, и задал следующий
вопрос: «Какова доля ошибок при обходных маневрах во вре-
мя охоты?» Я объяснил, что во время охоты волкам приходит-
ся решать несколько десятков экстраполяционных задач и они
фактически не допускают ошибок. Реакция на мой ответ была
такой резкой, что я даже вздрогнул. «Молодой человек, — об-
408
Я. К. Бадридзе
ратился он ко мне, — вы понимаете, что сказанное вами тре-
бует специального исследования. Необходимо разобраться в
том, каким образом предшествующий опыт может влиять на
стабильность решения экстраполяционных задач. Обдумайте!
Послезавтра в это же время обсудим», — и начал что-то запи-
сывать.
И вот, уже «послезавтра». Войдя в кабинет Леонида Вик-
торовича, я застал его совсем другим, энергичным, даже весе-
лым. Он предложил чай и обратился: «Я пока не знаю, что вы
придумали, но необходимо думать вот о чем...», — и он начал
перечислять те вопросы, найдя ответ на которые, можно было
бы понять не только процесс формирования рассудочной дея-
тельности в период постнатального онтогенеза, но и вплотную
подойти к пониманию самого рассудочного процесса. Послед-
нее же создаст базу для определения единых основ и причин
принципиальных отличий рассудочного процесса у животных
и человека.
При каждой встрече с Леонидом Викторовичем, а их
было, к сожалению, всего восемнадцать, он, не делая замеча-
ний, так ставил вопросы, что ответ на них каждый раз помо-
гал мне самому понять и найти ошибку. Я не помню ни одного
случая, когда бы он давал готовую схему эксперимента. Лео-
нид Викторович всегда предлагал думать, а если это не полу-
чалось, то заставлял. И еще одно: будучи блестящим натура-
листом, всегда настаивал на экологичности поставленного экс-
перимента.
Однажды, рассказывая о логике анализа полученного ма-
териала, Леонид Викторович сказал: «Это нить бисера, кото-
рую вам придется нанизывать таким образом, чтобы каждая
из них составляла единое целое с предыдущим и, в то же вре-
мя, оставалась гибкой». Это было первое и последнее настав-
ление.
Прошло, без малого 20 лет с тех пор, как Леонид Викторо-
вич ушел в иную жизнь. Человек же, ушедший в иную жизнь,
остается среди нас до тех пор, пока жива добрая память о нем.
Многие лета Вам, ученики и близкие Леонида Викторовича!
Л. А. Фирсов. Л. В. Крушинский — выдающийся
ученый-биолог
Фирсов Леонид Александрович (1920—2006), доктор медицин-
ских наук, один из выдающихся физиологов нашей страны. Автор
приоритетных исследований по физиологии высшей нервной дея-
тельности человекообразных обезьян. Автор 10 монографий, в том
числе «Память у антропоидов. Физиологический анализ». Л.: Нау-
ка, 1972-, «Эволюция интеллекта» (совместно с Чиженковым А. М.),
Санкт-Петербург, 2004. Под его руководством созданы научно-попу-
лярные фильмы — «Обезьяний остров» и др.
Мне хочется поделиться впечатлениями от наших встреч
с проф. Л. В. Крушинским в Москве, Ленинграде, Колтушах,
Гаграх на нескольких научных конференциях и съездах. Нач-
ну с Колтушей, где Леонид Викторович проработал под на-
чалом академика Л. А. Орбели без малого десять лет. Кроме
одной встречи на заседании, посвященном 100-летию акад.
И. П. Павлова летом 1949 г., все остальные были на квартире
проф. В. К. Красуского. Мне, по младости ногтей, отводилась
роль активного слушателя, но я всегда понимал, что внима-
тельно слушать бывалых людей, в том числе ученых, — весь-
ма полезное дело.
В Фундаментальной библиотеке Института физиоло-
гии им. И. П. Павлова РАН есть первый том трудов Инсти-
тута эволюционной физиологии высшей нервной деятельно-
сти АМН СССР им. акад. И. П. Павлова, вышедший в 1947
году. В вводной части статьи Л. В. Крушинского «Наследова-
ние пассивно-оборонительного поведения (трусости) в связи с
типами нервной системы у собак» (с. 39—62) автор указывает,
что уже в 1934 г. акад. И. П. Павлов самым серьезным обра-
зом стал внедрять в сознание своих сотрудников в Колтушах
мысль о возможности генетического анализа высшей нерв-
ной деятельности собак. Мы знаем, что это было аршинны-
ми буквами зафиксировано на фронтоне здания так называв-
410
Л. А. Фирсов
мой Старой лаборатории в Колтушах, где работал и проводил
летние каникулы со своей семьей академик Павлов. Бюст Гре-
гору Менделю, «Старая лаборатория» с надписью «ЭКСПЕ-
РИМЕНТАЛЬНАЯ ГЕНЕТИКА ВЫСШЕЙ НЕРВНОЙ ДЕЯ-
ТЕЛЬНОСТИ», купальня на озере (ее уже нет), «городки» и
велосипед в Павловском музее Йнститута (это было хорошо
организованное хозяйство с прекрасными лекциями по втор-
никам и четвергам, которые проводили доктора медицинских
наук В. К. Блондинский и В. А. Пастухов), бюсты И. П. Пав-
лову, И. М. Сеченову, Ч. Дарвину, а также Р. Декарту, вкупе с
Менделем, стоящие на обширном газоне перед «Старой лабо-
раторией» (все — руки архитектора и скульптора Иннокентия
Федоровича Беспалова), — это память о И. П. Павлове, созда-
теле Колтушской биостанции ИЭМ’а 64.
Через два года после кончины старейшины физиологов
мира академика Павлова, всего через два года, когда все было так
свежо в памяти всех оставшихся, — здесь оказывается 27-лет-
ний Л. В. Крушинский, приглашенный новым директором ос-
тавленного хозяйства академиком Л. А. Орбели. Понятно, что
научные интересы и научные связи И. П. Павлова были еще
очень живы, и еще не пахло никаким Трофимом Денисови-
чем. Научными маяками Павлова были генетик-невропатолог
С. Н. Давиденков и Н. К. Кольцов, специалисты, признанные
всем миром. Они были добрыми учителями и начинающему
Л. В. Крушинскому.
Из указанной статьи в I томе «Трудов...» отчетливо вид-
но, какой огромный круг идей был привлечен Л. В. Крушин-
ским для анализа материала, накопленного научными сотруд-
никами биостанции (Т. А. Тимофеева, Л. О. Зевальд, М. С. Ко-
лесников и др.). Эти данные были получены на собаках по
разработанному к тому времени стандарту определения типа
высшей нервной деятельности. Огромный материал был пред-
ставлен в таблицах по годам с 1939 по 1941. Это позволило ав-
тору сделать заключение о том, что у 40 обследованных собак
пассивно-оборонительная реакция возникла в связи с условия-
ми их воспитания и свойственной им наследственностью. Она,
эта реакция, не была связана со слабостью типа нервной сис-
темы собак и не зависела от пола животного. Анализируя эти
данные, Л. В. Крушинский обнаружил большое значение важ-
64 В настоящее время — часть Института физиологии
им. И. П. Павлова РАН. — Прим. сост.
Л. В. Крушинский — выдающийся ученый-биолог
411
нейшего показателя работы центральной нервной системы со-
баки — общего уровня ее возбудимости. Этот в высшей степе-
ни важный индекс, тестирующий «рабочую платформу» мозга
с ее динамическими нагрузками, как известно, используется в
настоящее время многими исследователями и может оказать-
ся очень полезным для оценки поведения как здорового, так и
больного животного и человека.
На мировоззрение Л. В. Крушинского как физиолога, эво-
люциониста и генетика несомненно повлияли взгляды Павло-
ва и Орбели, поскольку он соприкоснулся с ними в наиболее
реактивную стадию формирования своего научного потенциа-
ла. Однако по-настоящему его интересы были реализованы в
период, когда он сформулировал научные положения отно-
сительно рассудочной деятельности животных. Как извест-
но, основные пути и методы изучения рассудочной деятельно-
сти животных, которые мы в своих работах называем пластич-
ными формами поведения, могут оказаться в высшей степени
продуктивными для исследования формирования механизмов
высшей нервной деятельности человека.
Возвращаясь к нашим с Л. В. встречам, расскажу, что уже
в период, когда Институтом физиологии им. И. П. Павло-
ва АН СССР руководил академик К. М. Быков, Л. В. расска-
зал мне, что методику изучения экстраполяционных рефлек-
сов у животных подсказал ему, в частности, и Э. Сетон-Томп-
сон своим рассказом «Серебряное Пятнышко». Помните: там
ворона роняет кусок хлеба в поток, который уходит в трубу,
а потом снова появляется. И Серебряное Пятнышко понял,
где найти пропажу и нашел ее. К этому времени я уже 3 года
занимался обезьянами в Лаборатории сравнительной физио-
логии ВНД Л. Г. Воронина и, нарушив роль слушателя-мол-
чальника, поведал своим старшим коллегам, как у того же Се-
тон-Томпсона нашел трактовку того, что в последующие годы
назвал «тремя механизмами обучения» (врожденный, подра-
жательный, а также условно- и неусловно-рефлекторный). Мо-
ему сознанию, не скованному цепями условно-рефлекторной
теории Павлова, было очевидно, что охотник-натуралист Се-
тон-Томпсон куда мудрее многих наших столпов от физиоло-
гии поведения. Слава Богу, интуиция меня не подвела. Сейчас
мы знаем не только об открытом признании самого И. П. Пав-
лова (в ноябре 1935 года), что не все в поведении шимпанзе
можно назвать «условным рефлексом», что есть еще причин-
412
Л. А. Фирсов
но-следственные, каузальные связи. Мы знаем о работах того
времени, выполненных отечественными учеными — В. А. Ваг-
нером, Н. Н. Ладыгиной-Котс, Г. 3. Рогинским, В. П. Прото-
поповым и др.
Тучи, покрывшие отечественный научный небосклон ци-
клоном 1950 г. (Объединенная сессия двух академий, осудив-
шая «антипавловскую» позицию Л. А. Орбели и многих дру-
гих физиологов), стали мало-помалу рассеиваться. Рассеивание
это шло, однако, очень медленно. Его можно было заметить в
лабораториях ведущих научных центров (в Москве это была
Н. Н. Ладыгина-Котс, в Киеве — В. П. Протопопов, в Тбили-
си — И. С. Бериташвили). За свои «вольные» идеи в понима-
нии нервных механизмов психической деятельности живот-
ных и человека все они подверглись более чем основательной
«обработке», но своего дела не оставляли. Наоборот, именно
благодаря работам этих ученых, думавших и работавших не
по традиционным методам, современная отечественная фи-
зиология поведения сохранила научную благопристойность и
ясность перспективы. Позже, когда мрачные фигуры Лысенко
и его сателлитов от физиологии исчезли, смогли в полную силу
начать работу П. К. Анохин и, главное, Л. В. Крушинский.
Но поворот к новому явно тормозили, не признавая ре-
альную суть обновления и заглушая каждого, кто возникал в
печати со своим мнением. Помнится, как слева и справа пере-
пало Э. А. Асратяну за его статью «Каузальные условные реф-
лексы», напечатанную в «Журнале ВИД» вслед за очередной
публикацией его монографии об И. П. Павлове. Хоть там и
была оправдательная фраза, что мысль о единственности ме-
ханизма условного рефлекса в головах учеников И. П. Павло-
ва была закреплена весьма прочно, «задолблена», это Э. А. Ас-
ратяну не помогло. У большинства ведущих физиологов того
времени этим особенно отличались научные учреждения Мо-
сквы, эта «задолбленность» приобрела прямо-таки паранои-
дальный характер. В этой атмосфере нетерпимости к «непав-
ловским» взглядам работали те немногие, кто отважился ис-
кать пластичные формы регуляции поведения у животных и
человека. К 1970 г. и мы что-то уже успели сделать 6э. В той
обстановке работал и проф. Л. В. Крушинский, оттачивая и
совершенствуя вместе с Л. Н. Молодкиной и другими сотруд-
65См. монографию: Фирсов Л. А. Память у антропоидов. Физиоло-
гический анализ. Л.: Наука., 1972. 231 с. —Прим. сост.
Л. В. Крушинский — выдающийся ученый-биолог
413
никами «методу», а не только методику экстраполяционных
рефлексов. Только такой умный и выдержанный боец от нау-
ки мог выстоять и развернуть свое дело, показав, что он прав
и дело его перспективно.
Заслуга Л. В. Крушинского состояла и в том, что он на-
стойчиво напоминал высказывания и мысли Павлова отно-
сительно временной связи и ее отдельных видов, приведен-
ные в томах «Павловских сред» (1949). Как известно, на этих
«средах» снова и снова ставился вопрос о том, что на условном
рефлексе не кончаются возможности психической деятельно-
сти не только человека, но и животных. И вот Л. В. Крушин-
ский опубликовал данные по экстраполяционным рефлексам.
Этот новый аспект проблемы мгновенно вызвал бурю негодо-
вания. Однако фактов для опровержения тезиса о способно-
сти животных к экстраполяции у оппонентов не было, а сто-
ронники идей Л. В. Крушинского появлялись, несмотря на
все препятствия. В нашей лаборатории, например, был пред-
ложен новый вариант методики, с помощью которой было по-
казано, что низшие обезьяны способны к следовому экстрапо-
лированию пути продвижения пищевой приманки в одном из
четырех каналов экспериментальной установки. Для нас это
было новое исследование в плане изучения объема памяти у
обезьян, а для Л. В. Крушинского и его коллег — новое под-
тверждение способности животных к конкретному логическо-
му заключению. В том же направлении опыты на обезьянах
были выполнены в МГУ сотрудником Крушинского Б. А. Да-
шевским, а в Тбилиси — профессором А. Н. Бакурадзе и его
сотрудниками. Редкое научное упорство принесло члену-кор-
респонденту АН СССР Л. В. Крушинскому вполне заслужен-
ную удачу (увы, запоздалую) — присуждение Ленинской пре-
мии за монографию по экспериментальному изучению рас-
судочной деятельности животных. Этот редчайший эпизод
победы исследователя-одиночки, работавшего с небольшой
группой сотрудников, только доказывает наличие неусыпно-
го научно-административного пресса когорты ведущих «про-
рицателей», которые строго блюдут свои цеховые интересы.
Я хотел бы также поблагодарить составителей книги за
приглашение принять участие в написании той ее части, ко-
торая посвящена памяти профессора члена-корреспондента
АН СССР Леонида Викторовича Крушинского. Леонид Вик-
торович — автор многочисленных работ, в том числе мону-
414
Л. А. Фирсов
ментальной монографии «Биологические основы рассудочной
деятельности: эволюционный и физиолого-генетический ас-
пекты поведения», 1977, 1986, удостоенной Ленинской пре-
мии и переведенной в США на английский язык. Ученики
Л. В. Крушинского (3. А. Зорина, И. И. Полетаева, Л. Г. Ро-
манова и др.) делают все возможное, чтобы довести до широ-
кого круга исследователей основные мысли Леонида Викторо-
вича, всегда отличавшиеся глубиной и оригинальностью.
И. В. Равич-Щербо. Генетика — это мировоззрение66
Равич-Щербо Инна Владимировна {1927—2004), выпускница
отделения психологии философского факультета МГУ 1950 г. Инна
Владимировна по праву считается создателем нового научного на-
правления в нашей стране, связанного с исследованием генетических
основ особенностей психической деятельности человека. Ее исследо-
вания по роли генотипа в формировании индивидуальных особен-
ностей личности и психофизиологических характеристик человека
были начаты в 60—70-е годы XX века, когда такой подход не встре-
чал поддержки у руководства советской науки. Автор многочислен-
ных исследований, создатель учебного курса по психогенетике и ос-
новной соавтор учебника «Психогенетика» (Аспект-Пресс, 2000).
С Л. В. я виделась всего лишь несколько раз. Это естест-
венно, потому что работали мы все-таки в разных областях
науки. Его область — поведение животных, а мы — психоло-
ги и занимались человеком. Но, тем не менее, воспоминания
о нем у меня четкие, абсолютно однозначные и, я бы сказала,
благодарные.
В течение нескольких десятилетий в нашей стране прак-
тически никто не занимался генетическими аспектами психо-
логии. В этом заключалась большая трудность работы по ор-
ганизации подобных исследований, которую нам в 60-е годы
предстояло сделать.
Раньше, в 20—30-е годы, такие исследования были нача-
ты в Медико-генетическом институте в Москве. И, надо ска-
зать, развивались они очень интересно. Главным идеологом
их был Александр Романович Лурия. В тот период были за-
ложены основы для очень интересной разработки новых ге-
нетических вопросов. Так, например, впервые было показано,
66 Этот небольшой очерк — стенограмма нашей беседы с И. В. Ра-
вич-Щербо, сделанная в июне 2004. К сожалению, автор не смогла
отредактировать и дополнить этот материал, так как скончалась в ок-
тябре того же года. —Прим. сост.
416
И. В. Равич-Щербо
что внешне, фенотипически, один и тот же признак, напри-
мер, способность к запоминанию, может зависеть от факторов
наследственности в большей или в меньшей степени, в зави-
симости от того, в какую деятельность он, этот признак, вклю-
чен. Иными словами, внешне признак остается тем же самым,
однако в зависимости от структуры деятельности, в которую
он включен, внутренние механизмы его реализации оказыва-
ются разными, и, соответственно, оказывается разным относи-
тельное влияние генотипа и среды на его реализацию. Публи-
кации этих исследований были сразу приняты в мире, переве-
дены на разные языки.
Однако наступили трагические события, связанные с судь-
бой Медико-генетического института — в середине 30-х годов
его закрыли, а директор был расстрелян. Дальнейшая судьба
генетики всем хорошо известна. Что уж было говорить о пси-
хологии — ведь в ней речь идет о психике человека, а класси-
ки сказали, что человек есть совокупность общественных от-
ношений, зачем тут генетика (хотя даже у Маркса и Энгельса,
если их внимательно читать, сказано, что человек есть, прежде
всего, биологическое существо).
Борис Михайлович Теплов, который поддерживал идею
проведения психогенетических исследований, скончался в
1965 году. И в этом же году началась наша генетическая ра-
бота — это были первые близнецовые исследования, возмож-
но, на сегодняшний взгляд, несколько наивные. А наша груп-
па оформилась как лаборатория в Институте психологии АПН
СССР в конце 1973 года. Она была создана по инициативе и
благодаря большой поддержке Анатолия Александровича
Смирнова, нашего директора, замечательного человека, пони-
мавшего важность этого направления. Интересно, что еще в
начале 30-х годов в книге А. А. Смирнова, посвященной психо-
логии детей и подростков, было очень квалифицированно на-
писано про наследственность. А ведь это было то время, когда
еще всерьез обсуждалось наследование приобретенных при-
знаков. В своей книге Анатолий Александрович категорически
отрицал такое наследование и склонялся к идеям менделизма,
несмотря на то, что он был гуманитарием, а не биологом.
Наша лаборатория планировала заняться генетически-
ми исследованиями. А раз так, то возник вопрос о нашей соб-
ственной генетической грамотности. Этот вопрос меня очень
Генетика — это мировоззрение
417
волновал, я чувствовала себя очень неуверенно, так как ника-
кой генетики нам никогда не читали.
Мы учились на отделении психологии философского фа-
культета. На факультет к нам два раза приходил Лысенко, чи-
тал что-то. Философов же больше всего интересовала внутри-
видовая борьба, которую Лысенко отрицал. На этом фоне все
ощущали очень большую нужду в генетическом образовании.
И тут я обратилась к Л. В. с просьбой зайти к нам и побеседо-
вать. Виделись мы с ним непосредственно раза три-четыре. В
первый визит к нему мне очень запомнились две фразы. Речь
шла о свойствах нервной системы и о генетике как таковой.
Мы продолжали делать попытки диагностировать «типы нерв-
ной системы», и на этом пути мы встречали все новые и новые
трудности. Как выходить из них, было неясно. И Л. В. сказал
мне очень деликатно: «Инна Владимировна, а Вы уверены, что
их (типы) вообще можно диагностировать?» Дальше он рас-
сказал, как во время его работы в павловской лаборатории в
Колтушах (уже после смерти И. П.) они нередко мучительно
долго думали, к какому «типу» отнести ту или иную собачку. И
иногда точный «диагноз» поставить было невозможно.
Постепенно росло количество «свойств» нервной системы,
выявляемых в наших исследованиях — к силе и подвижности
прибавились динамичность, лабильность и т. п., росло и коли-
чество показателей, по которым можно было судить о каждом
из этих свойств. В то же время мы обнаружили, что свойство
нервной системы проявляется в виде какого-либо определен-
ного синдрома. И часто оказывалось, что в этом синдроме ка-
кие-то свойства генетически заданы, а проявление других —
зависит от среды. Кроме того, и те, и другие определенным об-
разом коррелируют между собой. При этом непонятно было,
что тут делать генетикам.
Б. М. Теплов считал, что свойства нервной системы надо
диагностировать с помощью методов, которые адресованы
непроизвольным реакциям человека, где произвольная ре-
гуляция исключена, но это мало чему помогало. Это поло-
жение было очень трудно для планирования эксперимента,
потому что непонятно, по какому именно психофизиологи-
ческому показателю можно судить о свойствах нервной сис-
темы человека.
Вторая фраза Л. В., которая мне запала в душу: «Инна
Владимировна, имейте в виду, что генетика — это мировоз-
27 - 6993
418
И. В. Равич-Щербо
зрение» 67. Это был некий особый взгляд на мир. Он подра-
зумевал, с одной стороны, очень серьезное отношение к гене-
тике, а с другой — понимание, что на гены влияет множество
средовых факторов. И эта его фраза стала для меня внутрен-
ним правилом, которое очень во многом в дальнейшем помог-
ло. Самое главное, что позиция Л. В. отрицала «простецкий
подход», такой, к примеру, как «весь интеллект от генов», и
настраивала на гораздо более сложное восприятие этой про-
блемы.
Первая моя встреча с Л. В. определила очень многое. Он
был очень деликатный, интеллигентный человек, и разговор
шел на очень хорошей ноте — дружелюбной, конструктивной
и серьезной. Он не собирался потакать каким-то моим непра-
вильным словам, ведь он был профессионалом. Но ему было
приятно, что мы этим интересуемся и занимаемся такими ве-
щами.
Вообще Л. В. был очень воспитанным и по-хорошему свет-
ским человеком. Вспоминаю эпизод, когда мы, находясь в ви-
варии биологического факультета, должны были перейти в
другое помещение. Л. В. галантно пропускает даму вперед, от-
крывает дверь и вдруг отпихивает меня и буквально кидает-
ся в дверь бегом. Что же оказалось? Когда он открыл дверь, он
внутри увидел волка, которого вели по коридору, и спас меня
от возможной опасности.
Был такой эпизод (в то время мы еще занимались только
свойствами нервной системы). Леонид Викторович Крушин-
ский попросил меня сделать сообщение на школе по генети-
ке поведения. Материала у нас тогда еще было не так много,
я рассказывала, что имела, и вот, представьте себе, сидит де-
сятка два молодых людей, я что-то рассказываю, а на задней
парте просто скачет один из слушателей, видно, что ему нуж-
но немедленно что-то такое высказать. А председательствую-
67Из интервью И. В. Равич-Щербо журналу «Мир психологии»,
1998: «По мере того, как я углублялась в генетику и общалась с ге-
нетиками и негенетиками, я очень хорошо поняла, что это действи-
тельно мировоззрение. Это не означает, что человек все приписывает
наследственности, отнюдь. Но это какой-то особый ракурс рассмотре-
ния, если хотите, даже людей.
...нельзя считать, что генетика только тем и занимается, что во
всем ищет наследственность. Влияниеми среды генетика занимается
ничуть не меньше, чем собственно наследственностью».
Генетика — это мировоззрение
419
щий Леонид Викторович его придерживает. Но как только я
кончила, он разрешил ему сказать. Парень этот вскакивает и
выкрикивает единственную фразу: «Этого не может быть!» (те-
перь этот парень — доктор наук). Потом мы с ним долго диску-
тировали в коридоре и в конце концов разобрались. Но я пом-
ню свое смешанное ощущение. С одной стороны, мне, тогда
еще начинающему психогенетику, конечно, было неприятно
слышать «этого не может быть». Но одновременно было уди-
вительное удовольствие от ощущения, что ты попал в науку,
где можно такое прокричать, где есть какие-то независящие
ни от меня, ни от точек зрения X, Y и Z, некие объективные
факты, неизбежная логика событий, закономерность — либо
они есть, либо их нет. А разногласия можно эксперименталь-
но проверить. И это ощущение удовольствия, не могу сказать,
чтобы очень часто, но посещало меня время от времени в раз-
ных вариантах.
Эта школа по генетике поведения, которая была органи-
зована по инициативе Л. В. в Мозжинском пансионате под
Звенигородом, надолго запомнилась и мне, и другим ее участ-
никам. Атмосфера непринужденного общения, много нового и
интересного, талантливые молодые люди...
Была и еще одна идея Л. В., которая меня очень привле-
кала, но которую мы не смогли реализовать в эксперименталь-
ной работе. Речь идет о выдвинутом им представлении, что
генетические влияния особенно сильно выражены в случаях,
когда налицо более высокая возбудимость. В экспериментах
на животных у Л. В. были подтверждения правильности тако-
го предположения, однако исследовать эту проблему в психо-
физиологическом эксперименте возможности не было. Одна
из причин — отсутствие надежной диагностики уровня возбу-
димости у человека.
К Леониду Викторовичу я обращалась нечасто, только
если возникала действительная нужда. Он всегда старался по-
мочь, и для меня было очень важно, что есть такой человек, к
которому можно обратиться.
27*
И. И. Полетаева, 3. А. Зорина.
Интуиция и наблюдательность
Зорина Зоя Александровна, (род. в 1941 г.), выпускница кафед-
ры высшей нервной деятельности биолого-почвенного факультета
МГУ 1963 г. Специалист по рассудочной деятельности животных,
исследует интеллект врановых птиц, автор многочисленных экспе-
риментальных исследований, в том числе двух монографий. Автор
учебников по поведению животных. Заведующая лабораторией фи-
зиологии и генетики поведения, созданной Л. В. Крушинским.
Полетаева Инга Игоревна (род. в 1939 г.), выпускница кафед-
ры высшей нервной деятельности биолого-почвенного факультета
МГУ 1961 г., доктор биологических наук, область научных интере-
сов-. генетика поведения, нейрогенетика, поведение животных. Ав-
тор учебников.
Главы новой книги Л. В. Крушинского показывают нам
его как замечательного натуралиста, который умел много за-
метить там, где глаз обычного человека ничего особенного не
видел. Наблюдательность помогала ему и в эксперименталь-
ной работе. Хотелось бы, однако, рассказать о нескольких слу-
чаях, в которых обнаружилось его глубокое интуитивное по-
нимание нового явления и когда он высказывал гипотезы,
которые в тот момент было невозможно проверить. Он был
убежден в своей правоте, но признания этих идей так и не до-
ждался.
Большой энциклопедический словарь дает такое опреде-
ление понятию «интуиция»: «...способность постижения исти-
ны путем непосредственного ее усмотрения без обоснования
с помощью доказательств; субъективная способность выхо-
дить за пределы опыта путем мысленного схватывания (“оза-
рения”) или обобщения в образной форме непознанных свя-
зей, закономерностей».
Интуиция и наблюдательность
421
На страницах «Записок биолога...» Л. В. Крушинский рас-
сказывает, что именно интуиция помогала ему так уверенно и
настойчиво проводить в жизнь новые представления о пове-
дении животных. Она же заставляла его искать новых путей в
эксперименте. Не всегда это удавалось...
Начнем рассказ в хронологическом порядке. С самого на-
чала жизни в науке Л. В. интересовали генетические и эволю-
ционно-генетические основы поведения. Он хорошо знал за-
думанные еще Павловым эксперименты по генетике пове-
дения собак. При изучении условных рефлексов у животных
И. П. Павлову и его коллегам не раз приходилось отмечать
индивидуальные особенности в их проявлениях. Это приве-
ло Павлова к идее исследовать наследование у собак «типов
высшей нервной деятельности». Эта классификация на «типы»
базировалась на данных по слюнным условным рефлексам.
Инициированные И. П. Павловым, после его смерти эти ра-
боты зашли в своеобразный тупик. Определение типов ВНД
собак требовало большого времени, а содержание значитель-
ного числа собак (без чего не сделаешь генетического экспе-
римента) — больших денег. Л. В. говорил, что настал момент
в жизни павловской лаборатории, когда ее почти буквально
«съели собаки».
К моменту, когда Л. А. Орбели поручил Л. В. быть кон-
сультантом генетической работы, уже были получены данные
по наследованию у собак сильного и слабого типов ВНД. Од-
нако «идеологический тупик» в этой проблеме был, тем не ме-
нее, налицо. Анализируя имеющийся материал, Л. В. отметил,
что различия между животными разных типов имели количе-
ственный характер, и что провести «демаркационную линию»
между тем и другим типом ВНД у этих собак было трудно. По
его мнению, имевшаяся картина свидетельствовала о сложном
наследовании данного поведения. И тем не менее ему удалось
сдвинуть эту проблему с «мертвой точки». Ему, хорошо знав-
шему многих собак — и умных, и глупых, и спокойных, и сует-
ливых, — было ясно, что различия в поведении легче увидеть,
если проследить, как оно связано с общим уровнем возбуди-
мости животного, т. е. с тем «фоном», на котором «разворачи-
вается» характер собаки 68. В дальнейших экспериментах он
показал, что генетически детерминированные свойства пове-
68См. очерк «Л. В. Крушинский и собаки И. П. Павлова» в на-
стоящей книге.
422
И. И. Полетаева, 3. А. Зорина
дения (в его работе — трусость) проявляются или не проявля-
ются у животного (в «его фенотипе») в зависимости от общего
уровня его возбудимости. Это было приоритетное исследова-
ние, которое до сих пор не имеет себе равных.
Оригинальность идеи, предложенной Л. В., заключалась
в том, что уровень возбудимости ЦНС действительно может
служить модулятором проявления элементов поведения —
поведение может быть сильно выраженным при высокой воз-
будимости и не обнаруживаться при низкой. Это умозаключе-
ние было для того времени принципиально новым и сохрани-
ло свое значение и сегодня.
После этих работ прошло много времени, в конце 50-х —
начале 60-х годов прошлого века Л. В. и его сотрудники про-
вели очень много абсолютно новаторских экспериментов по
решению животными логичесих задач. Этот огромный мате-
риал убеждал в наличии у них элементарной рассудочной дея-
тельности.
Способность к экстраполяции направления движения
раздражителя, скрывшегося за непрозрачной преградой (как
одно из проявлений этой способности), была протестирова-
на у десятков собак, кошек, ворон, голубей, кроликов, крыс и
других видов животных.
Исследователям было очевидно, что эта способность не
идентична способности животного к научению, к запомина-
нию удачного движения, комбинации движений, не иден-
тична и выучиванию реакции приближения к какому-то мес-
ту, где регулярно бывает вкусная приманка. Это поведение —
способность определить, куда именно (например, вправо или
влево) «уехала» скрывшаяся из глаз кормушка — основано на
умении животного уловить закономерность перемещения же-
ланного объекта, на понимании того, что он (этот объект) все
же существует, даже если скрылся из глаз, и что он, «по логике
вещей», где-то должен появиться. Эта, если вдуматься, доста-
точно непростая логическая операция успешно проделывает-
ся многими животными «с ходу», когда они встречаются с ней
впервые. Л. В. стало очевидно, что в основе такой способности
должны лежать и особые мозговые физиологические механиз-
мы, иные, чем те, которые включаются при обучении.
60-е годы XX века были временем бурного расцвета элек-
трофизиологии, т. е. изучения электрических процессов, кото-
рые происходят при активации или при торможении и все-
Интуиция и наблюдательность
423
го мозга, и его отдельных структур, и отдельных нейронов.
Проведенные эксперименты дали огромный материал, кото-
рый лег в основу наших современных представлений о работе
мозга. А тогда интуиция Л. В. подсказывала ему, что в реше-
ние задачи, подобной задаче на экстраполяцию, т. е. в опера-
цию, которая происходит на основе сиюминутно сложившей-
ся ситуации, могут быть вовлечены определенные категории
нейронов. Л. В. рискнул предположить, что осуществление
поведения на основе элементарной рассудочной деятельно-
сти, в частности, на основе экстраполяции воспринятого жи-
вотным направления движения на невидимый участок пути,
может быть основано на том, что отдельные нервные клетки
(предположительно, высших отделов мозга) способны «отсле-
живать» такое движение и брать на себя функцию «предугады-
вания» будущего положения предмета. В лаборатории такие
нейроны довольно быстро получили название «экстраполи-
рующих», а двое сотрудников — Зоя Александровна Зорина и
Сергей Владимирович Гирман — начали поиски таких клеток
в эксперименте. Следует признать, что относительно успеха
этой работы у них был неутешительный прогноз. И условия
регистрации нейронов, и, видимо, схема эксперимента были
несовершенными, и подобных нейронов тогда обнаружить
не удалось. Оба экспериментатора переключились на другие
темы, а проблема осталась... Однако отдадим должное интуи-
ции Л. В.! Примерно через 20 лет подобные клетки были най-
дены. И хотя это были не «экстраполирующие» нейроны, как
таковые, найти которые мечтал Л. В., а так называемые клет-
ки места, тем не менее основной принцип — специфичность
активации отдельных нервных клеток в связи с необходимо-
стью для животного решить когнитивную задачу, оказался
именно таким, каким его представлял себе Л. В. «Клетки мес-
та» — это нейроны, активация работы которых идеально сов-
падает с попаданием животного в точно определенное место
пространства.
Еще один случай, свидетельствующий о великолепной ин-
туиции Л. В. В начале 70-х гг. XX века Л. В. впервые высказал
гипотезу, которая, с его точки зрения, могла помочь в объяс-
нении принципов решения мозгом элементарной логической
задачи. С ней можно познакомиться в его известной моногра-
фии, о которой не раз упоминалось в этой книге.
424
И. И. Полетаева, 3. А. Зорина
Эта гипотеза была достаточно сложной, трудно восприни-
маемой физиологами, а ее правильность или ошибочность, по
тем временам, проверить в эксперименте было невозможно.
Иными словами, она была достаточно умозрительной.
В то же время механизм, который, по мысли Л. В., вовле-
кался в решение экстренно возникшей задачи, имеющей оп-
ределенную логическую структуру, включал в себя активацию
(экспрессию) некоторого набора разных, но специфических
генов в нейронах определенных категорий. Это было, мягко
говоря, неслыханно!
Как считалось, работа мозга определяется активностью
нейронов и их ансамблей, которые, в свою очередь, активи-
руются или тормозятся в соответствии с определенным «ри-
сунком» активных синапсов (специфических контактов меж-
ду нейронами). При чем же здесь гены? Гены работают (экс-
прессируются), думали тогда физиологи (и мы в том числе!),
в периоды роста и дифференцировки нервных клеток, а раз
нейрон уже сформировался, находится на своем месте, а его
отростки контактируют с другими нейронами, то тут уже функ-
ционируют закономерности работы нервных сетей, синапти-
ческих связей и т. д.
Причем же здесь, повторяем, гены? Поводом для посту-
лирования важной роли генов в работе нейронов была толь-
ко что опубликованная пионерская работа К. Икеды и У. Ка-
плана 69. В лаборатории С. Бензера, который к этому времени
активно работал по генетике дрозофилы, был хорошо отла-
жен метод получения так называемых гинандроморфных мо-
заиков — мух, у которых часть тканей тела была «самцовой», а
часть — «самочьей». Если в «самцовой» ткани оказывался му-
тантный ген, эффект которого был достаточно заметным, то
муха оказывалась мозаичной по нему. Например, некоторые
лапки насекомого могли иметь мутантный ген, а некоторые —
его нормальную «пару», нормальный аллель. Икеда и Каплан
выбрали для анализа неврологическую мутацию, которая про-
являлась в дрожании лапок мухи. Они могли получать мозаи-
ков, у которых таким дрожанием были охвачены не все шесть
лапок, а только часть из них, например, только одна или две.
Этот эффектный эксперимент был основой для последую-
69Ikeda К., Kaplan W. Unilaterally patterned neural activity of gynan-
dromorph mosaic for neurological mutant of Drosophila melanogaster. Proc.
Nat. Acad. Sci., 1970. Vol. 67. N. 3. P. 1480—1487.
Интуиция и наблюдательность
425
щей большой работы генетиков, которые смогли установить,
из какой части эмбриона дрозофилы формируется каждый из
участков тела взрослой мухи. Однако Л. В. увидел в этих ре-
зультатах и другое — он понял, что в обеспечении функции
нервной системы важна сиюминутная, постоянная работа ге-
нов — генов, которые «экспрессируются» в каждом нейроне и
обеспечивают особенности его работы. Эта мысль сегодня ни-
кого не удивляет, и существуют многочисленные эксперимен-
тальные данные такого рода. Но тогда эта идея, высказанная
с порядочным «опережением», особого понимания не встрети-
ла, даже среди сотрудников лаборатории. С сожалением при-
ходится признать, что мы тоже выступали оппонентами этой
идеи «шефа». Л. В. тихо обижался на такое непонимание, но
своей точки зрения не менял. Сейчас мы знаем, что нейроны в
мозге как раз и отличаются друг от друга именно по наборам
экспрессирующихся специфических генов. Такие гены акти-
вируются или, наоборот, подавляют свою работу в определен-
ные моменты, когда животное сталкивается с тем или иным
«набором» средовых условий и, конечно, в ситуациях, когда
жизнь требует от животного решить определенную логиче-
скую задачу. Экспериментальные доказательства этого уже
достаточно многочисленны.
Эта последняя история служила и служит для нас хоро-
шим жизненным уроком. Если ты не принимаешь какого-то
нового представления, если чьи-то новые идеи идут в какой-
то степени в разрез с известным тебе, это еще не значит, что
нужно их принимать в штыки. Ведь мы еще очень многого не
знаем!
Умение высказывать нетривиальные объяснения наблю-
даемым явлениям, умение проверять увиденное в специаль-
но спланированных экспериментах, логически мыслить при
анализе данных — все эти качества, которые были у Леонида
Викторовича — это качества крупного, выдающегося ученого,
и мы счастливы, что могли работать у него.
И. И. Полетаева, 3. А. Зорина.
Эксперт с «открытым забралом»
Всем научным работникам приходится время от времени
быть экспертами — кому чаще, кому — реже. Леонид Викто-
рович не был исключением. Чаще всего это была просто ру-
тинная работа — прочитать статью (книгу, диссертацию) и
дать на нее отзыв. В огромном большинстве случаев это были
положительные отзывы, а сама работа такого рода — вполне
обычная рабочая «нагрузка». Но бывали и исключения, кото-
рые показывали нам нашего «шефа», как мы его называли, в
полном блеске его неординарности. Запомнились два приме-
ра, которые могут быть даже и поучительными. Фамилий мы
называть не будем, хотя бы потому, что этих людей давно уже
нет на этом свете.
Пример первый. Из ВАКа пришла докторская диссерта-
ция, посвященная развитию поведения животных. Автор ее
принадлежал к школе известного советского физиолога-эколо-
га, а сама диссертация была выдержана вполне в духе павлов-
ских традиций с некоторой примесью лысенковщины. Но все
было бы ничего, если бы не то обстоятельство, что большая
половина толстого труда была посвящена лишь описанию по-
ведения хорька Кузи, выращенного автором. Иными словами,
диссертация являла собой труд явно слабый и мало достой-
ный быть докторской... О чем Леонид Викторович и написал
в своем отзыве, не забыв, разумеется, отметить и положитель-
ные стороны работы. Единственное, в чем он преступил тра-
диции, это в своей честной доброжелательности. В отзыве он
выразил пожелание сообщить автору разруганной им работы
его имя. Его нежелание остаться в тени, когда от него требо-
валось принципиальное, но неприятное для автора решение,
диктовалось отчасти тем, чтобы дать автору возможность об-
судить с ним работу напрямую и, может быть, даже помочь в
исправлении ее недостатков. Однако в полном соответствии с
«оптимистической» поговоркой о том, что нет добрых дел, ко-
Эксперт с «открытым забралом-»
427
торые остались бы безнаказанными, наказание последовало.
И довольно скоро. Через несколько месяцев после этой рецен-
зии в биологическую редакцию издательства «Мир» поступила
прочувствованно ругательная рецензия на вышедший недав-
но перевод с французского (под редакцией Л. В. Крушинско-
го) книги Р. Шовена «Поведение животных». Рецензию на-
писал как раз автор той самой злополучной диссертации. Он,
этот автор, воспользовался благородным стремлением Л. В.
не скрывать свое имя в отрицательном отзыве и отомстил «по-
благородному»... Этот человек обрушил на Крушинского как
на научного редактора популярной и имевшей большой успех
книги ушаты неприличной критики. Критика эта имела сугу-
бо идеологический и даже политический характер, была без-
грамотна по содержанию и крайне недружелюбна. Следует от-
метить, что книга отнюдь не была лишена недостатков, что
прекрасно сознавал и сам Л. В., и мы, его сотрудники, с му-
ками ее переводившие. Однако автор рецензии умудрился ни
одного из этих реальных недостатков не заметить. Будь это не
конец шестидесятых, а более раннее или более позднее время,
эта история могла бы обернуться крупными неприятностями.
Может быть, они (эти неприятности) у Л. В. и были, но в це-
лом «обошлось». Но эта история не смогла убедить Л. В. посту-
пать по-другому.
Пример второй. Один из маститых физиологов написал в
академический журнал большую обзорную статью по пробле-
мам развития поведения, из которой было очевидно, что он
четко придерживается неоламаркистских (или лысенковских)
взглядов, разделяя примитивную установку многих физиоло-
гов того времени о наследовании приобретенных признаков.
Это было уже в начале 70-х годов, и подобная точка зрения
была, прямо скажем, далеко не модной. «Разругать» этот обзор
ничего не стоило. Однако «шеф» поступил иначе. По-прежне-
му не делая тайны из своего авторства, он отказался быть ре-
цензентом, мотивируя это тем, что его теоретические установ-
ки в корне отличаются от таковых автора обзора и что имен-
но поэтому он не может быть объективным критиком статьи.
Через некоторое время также последовала реакция автора, но
она была совсем другой, нежели в примере первом. Автор (это
был ныне покойный Илья Аркадьевич Аршавский) написал
Л. В. прочувствованное письмо с благодарностью за благород-
ство и принципиальность.
428
И. И. Полетаева, 3. А. Зорина
Скажите, много ли найдется среди нас таких рецензентов,
которые могут не прячась за анонимность, открыто объявлять
о своей позиции? Хотя время сейчас намного менее опасное,
даже совсем не опасное...
Д. Кальтенхойзер.
Воспоминания о Леониде Викторовиче Крушинском
Дагмар Кальтенхойзер родилась в 1941 г. в Берлине. Получи-
ла биологическое образование в Берлине и Мюнхене, с 1964 г. начала
работу в лаборатории К. Лоренца в Зеевизене (Max-Planck-Institut).
Окончила курсы русского языка и в 1967—1968 гг. проходила ста-
жировку в лаборатории Л. В. Крушинского в Москве. В 1970 г. полу-
чила Ph. D. степень, диссертация была посвящена эволюции ритуа-
лов ухаживания у уток. После этого работала в качестве эксперта
в области охраны здоровья населения в Германском и Европейском
медицинских агентствах {безопасность лекарств и продуктов пита-
ния).
С большим уважением и благодарностью я вспоминаю о
Леониде Викторовиче, с которым я познакомилась в сентяб-
ре 1967 г. В это время я стала стажером в его лаборатории
на биолого-почвенном факультете Московского университе-
та им. Ломоносова. В 1966 г. я впервые приехала в Москву на
Международный съезд психологов, и тогда у меня появилось
большое желание учиться и работать в Советском Союзе.
Я выросла в семье социалистов в Германии и возлагала
большие надежды на начавшиеся после XX Съезда политиче-
ские преобразования в Советском Союзе. После конца сталин-
ского режима я надеялась на решительные перемены в поли-
тическом устройстве — пусть они будут медленны, но устойчи-
вы. Во всяком случае я считала СССР надежным противовесом
разнузданной экономической эксплуатации и политическим
репрессиям стран третьего мира со стороны капиталистиче-
ских держав. У нас на Западе я, конечно, откровенно об этих
моих мыслях никому не могла сказать. Это было бы крайне
неуместно во времена холодной войны.
В это время я работала над кандидатской диссертацией,
посвященной врожденному поведению разных видов уток в
Институте имени Макса Планка в Зеевизене, ФРГ. Руководи-
430
Д. Калыпенхойзер
телем моей работы был директор этого института, выдающий-
ся этолог Конрад Лоренц. Когда он узнал о моем желании —
и даже твердом намерении — работать в течение некоторого
времени в Союзе, он сразу же назвал мне имя Леонида Вик-
торовича Крушинского, которого он высоко ценил как одного
из немногих советских ученых, занимавшихся исследованием
как врожденных, так и индивидуально приобретенных компо-
нентов поведения животных.
Мне неизвестно, насколько хорошо Лоренц был знаком
со всем диапазоном исследовательских работ Леонида Вик-
торовича— не только в области основ инстинктивного, но и
условно-рефлекторного поведения разных видов, и в первую
очередь, в области изучения рассудочной деятельности у жи-
вотных разного уровня развития, а также генетических основ
поведения животных.
Я не знаю также, читал ли он книгу Леонида Викторови-
ча «Формирование поведения животных в норме и патоло-
гии», изданную в 1960 году, но между ними наверняка суще-
ствовали научные связи или обмен письмами, которые могли
вызвать у Лоренца большой интерес к трудам этого советско-
го ученого 70.
Лоренц обратился лично к Крушинскому и к официаль-
ным лицам, отвечающим за научный обмен между Советским
Союзом и ФРГ. В скором времени разрешение было получено,
и моя поездка была оформлена.
Я отправилась в Советский Союз 7-го сентября 1967 г.
вместе с девятью другими будущими «стажерами», только трое
из которых занимались естествознанием или математикой.
Меня сердечно встретили в лаборатории Крушинского.
Он сам проводил меня и познакомил со всеми сотрудниками,
показал мне виварий, где проводилось большинство опытов
по рассудочной деятельности собак, кошек, птиц-хищников,
врановых и других. С первой минуты я почувствовала, с какой
увлеченностью и гордостью он относился к результатам, полу-
ченным своей рабочей группой, и к предстоящим новым по-
следовательным успехам по выявлению основ и закономерно-
стей рассудочной деятельности.
Всем сотрудникам пришлось потесниться из-за меня, но
никогда я не слышала жалоб относительно этих неудобств. В
70См. статью Е. А. Гороховской в настоящей книге
Воспоминания о Леониде Викторовиче Крушинском
431
рабочем кабинете, в который меня посадили, кипела интерес-
нейшая исследовательская работа: Антонина Федоровна Семи-
охина проводила опыты над крысами, у которых при действии
звукового раздражителя развивались сильные судорожные
припадки. При этом анализировались не только физиологиче-
ские механизмы, лежавшие в основе этого явления, но также
генетика чувствительности к подобному воздействию, гистопа-
тологические изменения отдельных мозговых участков, а так-
же биоэлектрические явления в мозге, записанные при помо-
щи вживленных в разные корковые и подкорковые мозговые
структуры хронических электродов. В то же время сотрудни-
ки старались разработать терапевтические подходы к лечению
судорог и исследовать химические вещества, которые защища-
ли мозг от перенапряжения, приводившего к эпилептическим
припадкам. Тем самым работа способствовала и прогрессу ме-
дицины. В этой же комнате Лидия Порфирьевна Доброхото-
ва тщательно рисовала, наклонившись над микроскопом, от-
дельные нейроны, видимые на окрашенных, по Гольджи, гис-
тологических препаратах отдельных участков мозга врановых
птиц и других видов, решающих или не решающих экстрапо-
ляционную задачу. Эти бесценные препараты умела готовить
наша замечательная лаборантка Ольга Петровна Полежаева,
которая позже принялась и за изготовление препаратов моз-
га уток, которые были предназначены для изучения рассудоч-
ной деятельности в плане моей работы.
В том же кабинете Елена Ивановна Очинская приучала в
аквариумах своих рыб, черепах и ящериц к обстановке опытов
по экстраполяции. Она мне подробно рассказывала о необык-
новенных способностях таких пресмыкающихся как черепахи
в решении экстраполяционной задачи с обходом ширмы.
Кроме Леонида Викторовича только старшие научные со-
трудники Людмила Николаевна Молодкина и Дмитрий Ад-
рианович Флёсс проводили свои научные опыты и писали ста-
тьи в других отдельных рабочих комнатах четвертого этажа
этого впечатляющего здания биолого-почвенного факульте-
та, где помещалась наша кафедра высшей нервной деятельно-
сти. Людмила Николаевна сразу же стала моим наставником.
Леонид Викторович заранее составил план моей исследова-
тельской работы и старался вовлечь меня как можно быстрее
в текущие многочисленные научные исследования. Узнав за-
ранее, что у Конрада Лоренца я наблюдала за поведением ди-
432
Д. Кальтенхойзер
ких видов речных уток, он постарался вовремя приобрести
для меня нужных подопытных животных для изучения экс-
траполяционных способностей. Для этого он выбрал домаш-
них уток. Скоро большие белые «пекинские» утки заполнили
помещение вивария своим громким криком. Они чувствовали
себя немного неуверенно в новом окружении вивария и очень
боялись обстановки опыта.
За всеми животными в виварии в то время ухаживала Ма-
рия Ивановна. Она была добрейшая женщина.
Я хорошо помню, как она была крайне расстроена, когда
вдруг исчезло несколько диких уток вида Агх sponsa, привезен-
ных из моего Института в ФРГ и только что помещенных в ви-
варий. Она чуть не плакала, что бесследно пропали «загранич-
ные» утки. Все искали долго и отчаянно, но вскоре тайна была
раскрыта, и Мария Ивановна смогла успокоиться: эти неболь-
шие по сравнению с пекинскими домашними утками поворот-
ливые птицы умели, конечно, прекрасно летать и спокойно
забрались в щели между верхними клетками и потолком ла-
боратории вивария, внимательно следя за нашей поисковой
командой.
Людмила Николаевна Молодкина детально и терпеливо
показывала мне, как важно для изучения экстраполяционных
способностей тщательно приучать подопытных животных к
обстановке работы, без чего получение точных результатов в
решающих первых предъявлениях задачи невозможно.
Мне пришлось много потрудиться над моими пугливыми
утками, прежде чем они были подготовлены для первых на-
стоящих рассудочных «подвигов». Они боязливо и подозри-
тельно относились к щели в середине ширмы, через которую
они должны были просунуть голову, чтобы достать клювом
корм из кормушки. Особенно они пугались шума мотора, с по-
мощью которого кормушки двигались то в одну, то в другую
сторону. Но потом они привыкли к стрессу этой обстановки, и
я смогла приступить к первым настоящим опытам.
Приучение стоило нескольких месяцев работы. В то же
время Леонид Викторович навалил на мой рабочий стол стоп-
ку важных для работы книг и статей, которые я должна была
прочитать в кратчайший срок, чтобы за десять месяцев мое-
го пребывания уловить хотя бы какую-то часть обширного
диапазона тематики исследований его лаборатории. Он уде-
лял большое внимание тому, чтобы я интенсивно и всесторон-
Воспоминания о Леониде Викторовиче Крушинском
433
не вникала в суть проблем не только рассудочной деятельно-
сти, но и генетических основ изучаемых его лабораторией по-
веденческих показателей.
Но в то же время он знакомил меня с другими выдающи-
мися учеными факультета, как например с Яковом Яковлеви-
чем Рогинским, известным советским антропологом, лекции
которого по антропогенезу и развитию человеческих рас я с
большим удовольствием слушала в течение всего года. Я с осо-
бым уважением вспоминаю его чрезвычайно интересные док-
лады об эволюции гоминид. Мне запомнилось, как Леонид
Викторович, рекомендуя мне слушать лекции Якова Яковле-
вича, коротко сказал на не совсем правильном немецком язы-
ке «Ег hat gesitzt» («он сидел»).
Во время моего пребывания в Союзе большое впечатле-
ние произвело на меня то, что на факультете бок о бок чита-
ли лекции те ученые, которые были во время террора неспра-
ведливо обвинены, которых преследовали и арестовывали,
и те, которые добились высоких должностей в университете
по партийной линии. Этот факт, сильно удививший меня, как
мне показалось, в Советском Союзе не удивлял никого.
В апреле 1967 г. Леонид Викторович послал меня на лек-
ции выдающегося, всемирно известного русского генетика
Н. В. Тимофеева-Ресовского. За всю эту чуткую заботу обо мне
я до сих пор ему глубоко благодарна.
Первые шаги по изучению рассудочной деятельности —
этой совершенно новой для меня области науки — были до-
вольно трудны. После того, как мои утки были приучены к
обстановке опыта, они все «без успеха» прошли первые опы-
ты, несмотря на некоторые признаки способности к экстрапо-
ляции. Так, например, они в первую очередь осуществляли
поиск корма в том секторе перед ширмой, который соответ-
ствовал направлению исчезнувшей кормушки. Но обходить
ширму правильно они не умели. А потом под влиянием мно-
гочисленных неудачных поисков они часто «бросали» все по-
пытки. После выработки стереотипного одностороннего обхо-
да ширмы они становились все более пугливыми и совершен-
но отказывались искать корм.
Интерпретировать результаты было очень сложно, по-
скольку задача состояла из многих независимых частей, неуда-
ча уже в одной из которых приводила к провалу в решении
всей задачи. В лаборатории шли широкие дискуссии по таким
28 - 6993
434
Д. Кальтенхойзер
вопросам. Леонид Викторович уже давно привлекал к работе
молодых математиков, как, например, Леню Бондарчука и Бо-
риса Дашевского. Они разрабатывали алгоритмы отдельных
частей задачи и старались при помощи четкого описания тре-
бующихся от животного отдельных разумных действий более
четко идентифицировать причины решения или нерешения
задачи у животных с разным уровнем высшей нервной дея-
тельности,
Для решения нашей задачи животному необходима была
способность к улавливанию простейших закономерностей
внешней среды — а именно, закона неисчезаемости предме-
тов, а также того, что объект находится там, куда он напра-
вился, а также представления о пространстве и необходимо-
сти обходов вокруг ширмы, загораживающей объект после
перемены места. Но что означал тот факт, что черепахи и яще-
рицы часто без труда решали эту простую задачу, в то время
как более высоко организованные животные, такие как хищ-
ные птицы или даже кошки, только с большим трудом ее вы-
полняли? Почему нередко успехи даже уменьшались во время
интенсивного обучения? Могут ли помогать пресмыкающим-
ся врожденные, прочно зафиксированные связи в мозгу, раз-
решающие — или даже заставляющие животных следить «в
правильном направлении» за исчезающей кормушкой? Какую
связь имел бы этот врожденный акт с рассудочной деятель-
ностью, основанной на улавливании законов внешнего мира,
т. е. с «интеллектуальным» поведением?
С другой стороны, выполнение некоторых рассудочных
актов могло бы, наоборот, быть «заторможено» в результате
эволюции под влиянием естественного отбора, поскольку в
ряде обстоятельств «интеллектуальное поведение» могло быть
невыгодным животному. Например, для хищных птиц и ко-
шек, видимо, невыгодно преследовать добычу, давно исчез-
нувшую в том месте, где ее совсем не видно. Для кошки, кото-
рая хорошо знает, где скрылась мышь, видимо, лучше терпе-
ливо подождать до тех пор, пока она опять не появится.
Такого рода дискуссии о биологических основах разно-
го уровня успеха в решении задачи животными разных видов
шли между сотрудниками лаборатории Леонида Викторови-
ча без конца. Я до сих пор с глубоким почтением вспоминаю,
как он терпеливо относился к возражениям молодых людей и
к моим, в частности, несмотря на то, что он уже давно проду-
Воспоминания о Леониде Викторовиче Крушинском 435
мал и опроверг большинство подобных аргументов. Он даже
согласился допустить изменение в схеме моих опытов, чтобы
вместо взрослых уток подопытными животными служили утя-
та, которые бы искали исчезнувшую за ширмой маму-муляж.
Это позволило бы не только установить отличие врожденных
основ такого рода решений от приобретенных на основе ус-
воения простейших законов внешнего мира, но базировалось
бы к тому же на явно выгодной для вида реакции следования
за мамой, что жизненно важно для утят. К сожалению, из-за
короткого срока пребывания в Союзе я не смогла провести на-
меченные опыты.
Уже через несколько месяцев после моего приезда Леонид
Викторович принял решение написать фундаментальную ста-
тью об этологии на доступном широкому кругу научном язы-
ке, в которой он намеревался опровергнуть некоторые рас-
пространенные ошибочные интерпретации и предрассудки,
бытовавшие в отношении этой новой отрасли науки.
Именно в 1967 г. вышла в свет книга известного советско-
го физиолога А. Д. Слонима «Инстинкт — загадки врожденно-
го поведения организмов», в которой впервые подробно рас-
сматривались результаты, полученные этологами. Несмотря на
тщательное описание многих основных экспериментов, инте-
ресных результатов и научных успехов этого направления нау-
ки, автор в конце пришел к весьма отрицательной оценке это-
логии. Конечно, мне неизвестно, был ли автор книги вынуж-
ден подвергнуть принципиальной критике этологию, чтобы
добиться разрешения напечатать свою интересную книгу. Но
он представил этологию как идеалистическую школу, которая
«отказывается не только от принципов рефлекторной теории,
но и от попыток последовательного анализа явлений сложной
инстинктивной деятельности». Он выразил мнение, что это-
логи не в состоянии или не хотят рассматривать как следует
вопросы поведения на основе тщательного физиологического
изучения и самого углубленного анализа на всех уровнях этих
процессов.
Я очень обрадовалась предложению Леонида Викторови-
ча принять участие в написании его статьи, в которой он на-
меревался совершенно по-новому интерпретировать методы
и успехи этой школы для биологов и психологов Советского
Союза.
28*
436
Д. Кальтенхойзер
Он сам, конечно, написал большую часть статьи. Он очень
тщательно следил за тем, чтобы все этологические понятия,
опыты и наблюдения были описаны подробно и точно, не-
смотря на научно-популярный характер журнала «Природа»,
в котором статья должна была быть опубликована. Все цитаты
и ссылки на авторов и цитируемые первоисточники должны
были быть составлены как можно тщательнее. Он очень обра-
довался тому, что у меня оказалась программа проходившего
в это время в Стокгольме съезда этологов, содержание обсуж-
даемых работ и текущих дискуссий которого явно свидетель-
ствовало об интенсивном анализе этологами поведения жи-
вотных и человека, включая работы на биохимическом и ней-
ронном уровнях.
Леонид Викторович подробнейшим образом старался
разъяснить советскому читателю истинное содержание этоло-
гии, поскольку он был глубоко убежден, что четкое научное
изложение и обсуждение подобных вопросов смогло бы не
только обогатить отечественную науку, но и привести к сбли-
жению отдельных областей высшей нервной деятельности в
мировом масштабе. Он всегда считал изоляцию отдельных об-
ластей исследований неплодотворной и видел в общем обме-
не исследовательскими достижениями единственный путь к
дальнейшему развитию естествознания. Он рассчитывал, что
расширение знаний отечественных ученых об этологии и ее
успехах будет благоприятным для более глубокого понимания
и справедливой оценки его собственных научных изысканий
и успехов.
Через некоторое время после приема в печать нашей ста-
тьи Леонид Викторович добился даже публикации одной ста-
тьи Конрада Лоренца в журнале «Природа». Это была статья
«Эволюция ритуала в биологической и культурной сфере»,
опубликованная до этого только в «Философских трудах Лон-
донского Королевского Общества» в 1967 г.
Обе статьи вышли в свет в 1969 г. Я считаю, что добить-
ся этих публикаций было выдающимся личным успехом Ле-
онида Викторовича, заслуживающим особого признания, по-
скольку это способствовало сближению мировой науки.
Леонид Викторович привел меня также в Институт мозга
АМН, где известный ученый Г. И. Поляков и его сотрудники
изучали особенности строения нейронов у отдельных видов
животных и человека. Они обнаружили и тщательно описали
Воспоминания о Леониде Викторовиче Крушинском
437
систему аксо-дендритных разветвлений нейронов в различ-
ных областях мозга животных, находящихся на разных уров-
нях развития. Эти данные во многом составили основу раз-
рабатываемой Леонидом Викторовичем и его сотрудниками
теории особенностей нейронной организации мозга, способст-
вующих рассудочной деятельности. С большим удовлетворе-
нием, даже восторгом он слушал рассказ Г. И. Полякова, ко-
торый проанализировал нейронное строение мозга вороно-
вых птиц и обнаружил черты сходства с тем, что было описано
у собак. Это было тем более важно и удивительно, что строе-
ние высших центров мозга птиц резко отличается от строе-
ния мозга млекопитающих. Тот факт, что сходство в строении
нейронов, в частности, в характере ветвления и образования
нейронных сетей, обнаруживается у видов, способных решить
экстраполяционную задачу, — врановых птиц и высших мле-
копитающих, представлялся ему неслучайным. Таким инте-
реснейшим научным результатам Леонид Викторович мог ра-
доваться как дитя!
Но рядом с бурной исследовательской и писательской дея-
тельностью Леонид Викторович находил еще время отмечать
праздники вместе с сотрудниками и заниматься любимой охо-
той в лесах вокруг Москвы. Я до сих пор очень хорошо пом-
ню празднование новоселья Лидии Порфирьевны Доброхото-
вой в ее новой квартире. Леонид Викторович привез большой
кусок мяса кабана, которого он сам подстрелил в подмосков-
ных лесах, а Лидия Порфирьевна мастерски зажарила. Были
слухи, что этот кабан даже успел напасть на него и чуть не ра-
нил его. Но счастливый и гордый охотник сидел невредимым
и веселым среди нас во время этого удивительного пира. Этот
праздник состоялся накануне Нового года и поразил меня ти-
пично русской гостеприимностью.
В лаборатории мы редко вели политические дискуссии.
Конечно, у меня всегда было опасение, что если бы я вела че-
ресчур откровенные беседы в это время явного «оледенения»,
то, того не желая, могла бы скомпрометировать кого-нибудь
из сотрудников. С другой стороны, как мне казалось, все об-
щие вопросы обсуждались довольно свободно и искренно.
Конечно, в последние месяцы моего пребывания в Сою-
зе летом 1968 г. я была глубоко озабочена и взволнована бу-
дущей судьбой Чехословацкого эксперимента, особенно после
зловещего заявления по радио ЦК КПСС уже в июле. По под-
438
Д. Кальтенхойзер
Рис. 76. Аспирантка Л. М. Дьякова-Кузнецова, Д. Кальтенхойзер
и А. Ф. Семиохина
бору слов оно мне напомнило события в Венгрии десятилет-
ней давности.
Недавно я прочитала заново воспоминания Ю. Трифонова
о А. Твардовском про события того же года, и они мне очень
напомнили ответы наших молодых математиков на мои оза-
боченные вопросы о предстоящем вмешательстве Советского
Союза.
«Вот видите, не могут они этого сделать! Не могут, не мо-
гут!» — говорит там «почти с торжеством» Твардовский авто-
ру. «Кишка тонка!» Так считали и Леня, и Борис в лаборато-
рии Леонида Викторовича — или они только хотели успоко-
ить меня?
И дальше в рассказе «Записки соседа» Трифонова следу-
ет: «Но прошло три недели, и оказалось: могут». Вступление в
Чехословакию войск Варшавского договора произошло через
несколько недель после моего возвращения в ФРГ. Оно разру-
шило радужные надежды на возможность в ближайшее вре-
мя мирного преобразования социалистического блока по пути
к «социализму с человеческим лицом». Дома в ФРГ мне потре-
бовалось долгое время, чтобы переработать разнообразные и
Воспоминания о Леониде Викторовиче Крушинском
439
Рис. 17. Дагмар Кальтенхойзер в гостях у К. Лоренца (за три
месяца до его кончины)
противоречивые впечатления, полученные во время сгажер-
ства в Союзе, и опять приспособиться к обстановке в моем ин-
ституте и закончить аспирантскую работу.
По личным обстоятельствам в дальнейшем я почти совер-
шенно отошла от научной работы. Это привело к тому, что эти
хорошие связи между нашими институтами не получили даль-
нейшего развития. Сегодня из-за этого у меня нередко быва-
ют угрызения совести.
Леонид Викторович и его сотрудники заслуживают боль-
шой благодарности за их неустанную заботу и поддержку мое-
го научного и личного благополучия в Москве. В конечном
счете я не оправдала надежд, возлагавшихся на меня. Но сама
я вспоминаю гостеприимство и интереснейшее в научном пла-
не время в лаборатории Леонида Викторовича как важней-
шее событие моей научной жизни и с большой благодарно-
стью вспоминаю этот неповторимый по опыту год, проведен-
ный в Москве.
Л. С. Богословская. На кафедре ВНД...
Богословская Людмила Сергеевна (род. в 1937 г.), выпускни-
ца биолого-почвенного факультета МГУ 1959 г., доктор биологиче-
ских наук, специалист по нейроморфологии и поведению животных.
Много лет отдала изучению и организации охраны природы и тра-
диционной культуры Чукотки.
Леонид Викторович Крушинский принадлежал к послед-
нему поколению отечественных ученых, жизнь и творчество
которых протекали в рамках культурных традиций России и
Европы. Мне кажется, именно тесные связи с культурой, об-
ширные знания в области литературы, театра, изобразитель-
ного искусства объясняют красоту и широту научных построе-
ний этих ученых, их личностную притягательность для мо-
лодежи. Даже после погромов биологии в 1948 и 1950 г. на
биолого-почвенном факультете МГУ осталась замечательная
профессура: Л. А. Зенкевич, Г. П. Дементьев, Я. А. Бирштейн,
Г. И. Поляков, Л. В. Крушинский и некоторые другие. Хотя
рядом с ними тучно и изобильно существовали бесчисленные
«мичуринские биологи» вроде Фаины Куперман, студентам во
времена разнузданной лысенковщины было на кого ориенти-
роваться в науке и жизни.
Вспоминаю первое обсуждение теории элементарной рас-
судочной деятельности животных, которую разработал Кру-
шинский. После долгих баталий с «павловцами» автор вы-
нужден был заменить термин «элементарная рассудочная
деятельность» словосочетанием «экстраполяционные рефлек-
сы» — ведь, по мнению адептов Павлова, животные не могли
рассуждать, у них были только рефлексы. Как навалилась на
Леонида Викторовича почти вся кафедра физиологии ВНД,
как пытались объяснить ему ничтожность и никчемность его
взглядов на фоне великих павловских условных рефлексов!..
Крушинский героически выдержал все и отвоевал право про-
должать свое направление в науке.
На кафедре ВНД...
441
Будучи сам неординарным человеком, Леонид Викторо-
вич остро чувствовал одаренность других и всегда был готов
поддержать их. В конце 1950-х годов большую известность по-
лучили выступления Вольфа Мессинга, на него ходила «вся
Москва». Вероятно, определенные ведомства долго думали,
что делать с этим провидцем и, наконец, решили отправить
его на всякого рода экспертизы, в том числе и на нашу кафед-
ру. Припоминаю, что Мессинг появлялся на кафедре дваж-
ды. Когда он пришел первый раз, все в ажиотаже собрались
в лекторской аудитории. Не было только Крушинского и По-
лякова. Оба как раз сидели в кабинете Григория Израилеви-
ча, когда туда вихрем ворвалась ученый секретарь кафедры
В. М. Васильева. На ее настойчивое приглашение пойти на за-
седание кафедры Леонид Викторович ответил, что подпишет
любую бумагу в защиту Мессинга, но нагружать его психику
своей личностью и присутствовать на трагикомедии, где вели-
кого человека будут поучать и изучать методом условных реф-
лексов, он не станет. К его мнению присоединился и Г. И. По-
ляков.
Когда Крушинский разрабатывал свою теорию, в отечест-
венной нейрофизиологии появилась микроэлектродная тех-
ника. Ее приверженцы были уверены, что «еще немного, еще
чуть-чуть», и они объяснят всему миру устройство мозга. Они
снисходительно взирали на этологию и нейроморфологию,
называя эти биологические дисциплины «анахронизмами нау-
ки». Мне довелось видеть, сколь бережно и внимательно от-
носился Леонид Викторович к трудам нейроморфологов, как
чтил работы Г. И. Полякова, Е. Г. Школьник-Яррос, Т. А. Ле-
онтович и других выдающихся специалистов в этой области.
Вместе с Г. И. Поляковым он вполне справедливо рассматри-
вал «манию величия микроэлектродников» в качестве еще од-
ного примера редукционизма, в то же время не отрицая по-
лезности этого метода для решения определенных задач.
О роли Л. В. Крушинского в мировой науке наверняка
лучше расскажут те, кто работал с ним бок о бок. Мне же хо-
чется вспомнить несколько эпизодов из его жизни.
В 1950—1960-х гг. прошлого века многие известные био-
логи были знатоками и любителями русской охоты, держали
собак, обязательно ездили весной на тягу вальдшнепа, глуха-
риные и тетеревиные тока, а осенью — на зайца, лису и ка-
бана. Леонид Викторович был страстным охотником, обла-
442
Л. С. Богословская
дателем сеттера-лаверака, я же прикипела сердцем к лайкам.
Встречаясь, мы азартно сравнивали разные породы охотничь-
их собак, стремясь беспристрастно оценить их достоинства и
недостатки, и порой наши «кинологические» беседы затягива-
лись на час-другой, плавно перетекая в разговоры об интел-
лекте животных.
Помню, как Леонид Викторович убил кабана и с видом
триумфатора угощал свою лабораторию, волнуясь, чтобы мяса
хватило всем. Еще помню, как вместе с верным Димой Флёс-
сом они добыли какую-то паршивую лису, от которой зарази-
лись сыпью. Длительное время оба запирались в кабинете Кру-
шинского «на совещание», а на самом деле мазали друг друга
зеленкой, потом долго сохли и, когда выходили «в люди», ста-
рались не слишком жестикулировать, чтобы из рукавов не вы-
скакивали запястья в зеленых пупырышках.
Как-то на Птичьем рынке я встретила Леонида Викторо-
вича вместе с его верной сподвижницей Людмилой Николаев-
ной Молодкиной — они покупали безродных собак для изуче-
ния интеллекта псовых. Сначала оба придирчиво оценивали
собак «с точки зрения науки», а потом начинали выбирать тех,
кому, по их мнению, грозила смерть, если их не купят. Неред-
ко Крушинский ездил туда с учеником и другом Димой Флёс-
сом. На Птичке тогда во всю торговали нашими лесными пти-
цами: щеглами, чижами, чечетками, разными видами синиц.
Леонид Викторович выделял синиц за предприимчивость и
хватку, граничащую, как он говорил, с наглостью. Как-то раз,
пораженный их сообразительностью, он назвал этих птиц «ма-
ленькими воронами».
Вспоминается еще один эпизод. У Леонида Викторовича
в кафедральном вольере сидели несколько волков. Он очень
гордился ими и, когда после долгого перерыва я пришла в его
лабораторию, сразу повел меня смотреть волков. По дороге
рассказал о каждом из них, специально отметив, что доминант-
ным является один волк, а другой самец, субдоминант, страш-
но ревнует профессора и всегда разными способами старается
оттереть от него своих собратьев. Уже открывая клетку и вхо-
дя в нее, Крушинский с детской непосредственностью сказал:
«Интересно, что он придумает на этот раз!». Я только успела
крикнуть, чтобы он был осторожнее, поскольку пришел к ним
с незнакомым человеком, а профессор уже протянул руку к до-
минанту и погладил его. Субдоминант тут же вцепился в про-
На кафедре ВНД...
443
фессорскую длань. Радостный Леонид Викторович выскочил
из вольера и, потрясая окровавленной рукой, торжествующе
воскликнул: «Ну, что я Вам говорил!».
А познакомились мы с Леонидом Викторовичем так. Вес-
ной 1955 г., когда я заканчивала первый курс, здание биолого-
почвенного факультета МГУ еще не было достроено — остава-
лось почвенное отделение. За ним, там, где теперь оранжереи
и Молекулярный корпус, простиралось бесконечное поле мно-
гочисленных штабелей строительных материалов и мусора. В
лабиринте узких проходов обитала стая разномастных собак,
какие в Москве всегда сопровождают любую стройку.
К собакам тянуло меня всегда, и, можно сказать, я «приби-
лась» к этой стае. Иногда, выпросив для них в буфете хлеб и
остатки котлет, удирала с лекций. В те времена бездомных со-
бак было гораздо меньше, а доверия к людям у них было боль-
ше, чем теперь. Когда я приходила со свертком еды, они радо-
стно выбегали мне навстречу. В глубине лабиринта оставалась
только одна сука — она выкармливала щенков. Персонально
ей я приносила что-нибудь мясное, и она совсем перестала бо-
яться меня.
К началу апреля пять щенков начали выбираться на сол-
нышко, возиться друг с другом, а вскоре бегать и играть. Смот-
реть на них было удивительно приятно и интересно, особенно
когда три-четыре щенка забирались в отрезок широкой тру-
бы, затаивались возле отверстия или бежали к дальнему вы-
ходу, а один-два других поджидали их снаружи, стремясь уга-
дать, откуда те выскочат. Один щенок лучше всех понимал,
где следует ожидать братьев и сестер. С каждым днем он наби-
рался опыта: прислушивался, бегут ли щенки по трубе, потом
научился осмысленно заглядывать в трубу, чтобы точно знать,
нужно ли бежать к ее дальнему концу.
Как-то апрельским днем я заметила, что не одна наблю-
даю за щенками. Среди штабелей стоял невысокий мужчи-
на средних лет, он внимательно следил за играми щенков.
Сердце мое сжалось, — вероятно, это прораб, который опре-
деляет, какие стройматериалы нужны для доделки почвенно-
го отделения. С ужасом ждала я разрушения лабиринта. Од-
нако весь апрель стройматериалы никто не трогал, а мужчи-
на все приходил и приходил смотреть на щенков. Мы всегда
стояли на значительном расстоянии и даже не делали попы-
ток заговорить, но если встречались глазами, то слегка кива-
444
Л. С. Богословская
ли друг другу. Вскоре я увидела этого человека в одном из фа-
культетских буфетов, где висела незабываемая картина «Де-
вушка с пилой». Наши преподаватели вежливо здоровались и
беседовали с ним, только тогда я поняла, что это не прораб.
К середине третьего курса нас стали распределять по ка-
федрам. Очень хотелось изучать поведение животных, но еще
со школьных времен мне был крайне неприятен Павлов с его
фистулами — смешно, думала я, судить об умственных способ-
ностях по числу капель желудочного сока или слюны. Поэто-
му, выбрав кафедру физиологии ВНД и наслышавшись о заме-
чательном профессоре Крушинском, я с трепетом отправилась
к нему на собеседование (основное число претендентов толпи-
лось у дверей Л. Г. Воронина и А. В. Напалкова).
Переступив порог кабинета, я оказалась лицом к лицу со
знакомым «прорабом». До сих пор не могу понять, почему мы
оба, не сговариваясь, сделали вид, что не знаем друг друга. Ле-
онид Викторович долго беседовал со мной, внимательно вы-
слушивая мои незрелые соображения по самым разным пово-
дам. Но после заданного мной вопроса: «А головной мозг птиц
устроен так же, как у млекопитающих?» взял меня за руку и
отвел в кабинет профессора Григория Израилевича Поляко-
ва со словами «Вот Вам будущий исследователь строения боль-
ших полушарий птиц». Эти слова определили мою судьбу — я
стала нейроморфологом и, действительно, много времени по-
святила нейронной структуре мозга птиц.
Долгие годы, почти до самой смерти Леонида Викторови-
ча, мы встречались с ним и беседовали на различные темы, но,
конечно, все разговоры так или иначе были связаны с пове-
дением и интеллектом животных. Однако почему-то ни один
из нас, даже во время бесед тет-а-тет, никогда не вспоминал
вслух о нашем знакомстве в апреле 1955 г., хотя мы оба, ко-
нечно, помнили о нем.
Э. Б. Всеволодов, В. А. Голиченков.
Воспоминания о Леониде Викторовиче Крушинском
Всеволодов Эдуард Борисович, выпускник биолого-почвенного фа-
культета МГУ 1960 г., закончил аспирантуру кафедры эмбриоло-
гии. В настоящее время заведующий лабораторией феногенетики
и цитогенетики Института общей генетики и цитологии Мини-
стерства образования Республики Казахстан, доктор биологических
наук, профессор КазГУ.
Голиченков Владимир Александрович, выпускник биолого-поч-
венного факультета МГУ 1960 г., закончил аспирантуру той же ка-
федры, доктор биологических наук, профессор, заведующий кафедрой
эмбриологии биологического факультета МГУ им. М. В. Ломоносо-
ва.
Л. В. Крушинский запомнился нам прежде всего как бле-
стящий лектор. Мы были на третьем курсе (в 1957 г.), когда
прослушали его курс «Физиология высшей нервной деятель-
ности», отличавшийся от традиционного, который обычно чи-
тал заболевший в том году зав. кафедрой высшей нервной дея-
тельности проф. Л. Г. Воронин.
Лекционный курс Крушинского заслуживал, скорее, на-
звания «Основы этологии». На нас эти лекции произвели по-
истине ошеломляющее впечатление сразу по нескольким при-
чинам.
Во-первых, до этого мы почти ничего не слышали о тех по-
разительных явлениях, которые изучает этология. Нам были
известны лишь вскользь упоминавшиеся разрозненные факты
из зоологии, воспринимавшиеся как частности биологии тех
или иных видов. Мы были удивлены самой новизной для нас и
фактов, и подходов к их анализу, а также тесной связью таких
подходов с эволюционным учением. В то время мы уже были
в состоянии воспринять мысль, которую высказывал в своих
лекциях другой наш блестящий преподаватель А. Б. Ланге,
446
Э. Б. Всеволодов, В. А. Голиченков
что признаком зрелости любого направления биологической
науки является «органически возникающая потребность» эво-
люционного анализа своего специфического материала.
Можно сказать, что до лекций Л. В. мы были уверены, что,
хотя мы и не знаем множества деталей в самых разных разде-
лах биологии, главные теоретические подходы мы хотя бы в
самых общих чертах представляем. Такую уверенность у нас
порождало взаимное проникновение понятий разных биоло-
гических дисциплин. Здесь же мы столкнулись с абсолютно
новыми для себя понятиями, такими как импринтинг, экст-
раполяционные рефлексы, врожденные реакции на ключевые
стимулы...
Во-вторых, мы почувствовали необычайно высокое лек-
торское мастерство Л. В. Крушинского. Талантливый лектор
не излагает бесконечные детали фактического материала и
его интерпретации, а подбирает факты и формулировки, ко-
торые как семена прорастают в сознании студентов и обнару-
живают свойство саморазвития. Это и составляет основу для
творческого осмысливания изучаемого предмета. В ходе лек-
ций он иногда в качестве иллюстраций использовал «живые»
физиологические эксперименты, которые и сами по себе ста-
новились такими «семенами», не только демонстрируя опре-
деленные теоретические положения, но и удивляя студентов,
заставляя их глубоко задуматься над закономерностями фи-
зиологии высшей нервной деятельности. Сообщенные им в
лекциях факты врезались в память удивительно прочно и не
раз использовались нами в научных дискуссиях.
В-третьих, на нас произвела большое впечатление много-
гранность знаний и подходов Л. В. при одновременной «увя-
занности» всех этих подходов, их направленности на решение
задачи целостного осмысливания природы поведенческих ре-
акций. Для решения стоявших перед ним проблем он умел
мобилизовать и лабораторные физиологические эксперимен-
ты, и наблюдения в природе, и генетико-селекционные под-
ходы, и фармакологические исследования. Причем в каждом
из подходов даже мы, студенты, чувствовали его подлинный
профессионализм в каждой из этих областей.
Необычным для нас было и то обстоятельство, что ученый,
излагающий основы этологии, родившейся как наука только в
XX веке, посвященной явлениям, ускользавшим и, пожалуй,
продолжающим ускользать в теоретическом плане от понима-
Воспоминания о Леониде Викторовиче Крушинском
447
ния едва ли не большинства биологов, замечательный лабо-
раторный экспериментатор, вдруг на наших глазах превраща-
ется в типичного «полевика» и привычно направляется в лес
для пополнения своих наблюдений.
Для нас значение лекций и научного творчества Л. В. Кру-
шинского не сводится только к тому, что он познакомил нас с
этологией и что он сам сделал для науки о поведении живот-
ных. Дело вовсе не только в том, что он познакомил нас с но-
вой и важной областью биологии, в которой мы не стали про-
фессионалами и которой восхищаемся «издалека». Творчество
Крушинского затронуло нас гораздо глубже. Своими лекция-
ми и своей работой он сумел сформировать у нас очень важ-
ное представление о работе мозга. Мы осознали, что в нашем
мозге объективно существуют «врожденные генетически обу-
словленные алгоритмы». На своем «внутреннем жаргоне» мы
называли этим словом способность человека к распознаванию
зрительных образов и к специфической реакции на них.
Эти «алгоритмы», как мы понимаем, имеют характерную
для человека (и других приматов) структуру, которая есть ча-
стный случай разных других возможных алгоритмов перера-
ботки информации. Следование этим алгоритмам в процес-
се высшей нервной деятельности происходит автоматически
без больших субъективно ощущаемых трудностей (например,
молниеносное опознание человека по его лицу). Эти алгорит-
мы, на наш взгляд, являются основой данного человеку от
природы воображения, которое он использует в процессе по-
знания окружающего мира.
В структуре наших понятий и представлений о приро-
де есть сторона, которая и определяется врожденными алго-
ритмами мозга. Следовательно, неизбежно возникает «фило-
софский» вопрос, что в структуре наших знаний определяет-
ся свойствами природных объектов, а что — специфическими
частными алгоритмами мозга человека? При недостаточно-
сти врожденного воображения на его основе строится новое
«производное» воображение, требующее для своего развития
больших субъективно ощущаемых усилий (математика, систе-
ма научных понятий). Производное воображение можно по-
верхностно аналогизировать с ходулями, к которым можно
прибегнуть, когда по той или иной причине желательно удли-
нить человеческую ногу.
448
Э. Б. Всеволодов, В. А. Голиченков
В этом смысле производное воображение, в частности,
математика — это «ходули» воображения, ходьба на которых
требует обучения и субъективных усилий.
Этология, преподанная нам Крушинским, позволяет с не-
привычной стороны осветить и природу искусства. Например,
почему нанесенные на плоском белом листе талантливым ка-
рикатуристом несколько серых карандашных линий позволя-
ют множеству людей узнать в этом примитивном изображе-
нии конкретного человека, несмотря даже на заведомо гроте-
скные искажения некоторых контуров? Только существование
врожденного алгоритма опознания лица человека, проявляю-
щегося уже у младенцев, может, на наш взгляд, объяснить это
чудо. Эмпирически эксплуатация этого алгоритма имеет ме-
сто и в полицейском портрете-роботе.
Нам казалось, что между физиологией высшей нервной
деятельности и регуляцией процесса индивидуального разви-
тия (онтогенеза) много общего. За этим стоит глубокая логи-
ка. Ведь сам Л. В. учился на кафедре динамики развития. Эту
же кафедру окончили замечательные эмбриологи, работавшие
в области биологии развития — проф. Т. А. Детлаф и проф.
А. И. Зотин. Нейробиологию, согласно заявлениям сотрудни-
ков Института Пастера, также можно отнести к биологии раз-
вития. Поэтому неудивительно, что А. В. написал в конце 40-х
годов статью, посвященную новому прочтению основного био-
генетического закона. Эта статья оказалась столь нужной био-
логам развития сегодня, что в конце XX века журнал «Онто-
генез» целиком перепечатал ее. Идеи, мысли и труды Л. В.
оказали плодотворное воздействие и на нашу собственную ра-
боту. Именно им обязано своим возникновением у нас пред-
ставление о значении фактора избыточности как некоего еди-
ного начала в самоорганизации систем, их дифференциации
и усложнении. Применительно к регуляции онтогенеза избы-
точность клеток (критическая масса клеток и ее дальнейшее
увеличение) является причиной самого возникновения много-
клеточных организмов, а следовательно, и онтогенеза, а далее
она продолжает играть роль в их усложнении.
Иными словами, творчество Крушинского пополнило
базу, на которую опиралось наше научное мировоззрение, за-
ставило нас поставить новые важные вопросы в сфере, дале-
ко не ограничивающейся собственно законами поведения жи-
вотных.
Воспоминания о Леониде Викторовиче Крушинском
449
Хочется добавить несколько, может быть небольших, но
оставшихся в памяти эпизодов. Уже гораздо позже нам посча-
стливилось встречаться с Л. В. и наблюдать его в разные мо-
менты обычной работы. Л. В. изучал интеллект животных, а
поражало уже то, как он брал в руки крыс. Кто работал с кры-
сами, знает, как это непросто. Крыса — животное бесстраш-
ное, агрессивное, всех воспринимает как врагов и встречает
соответственно. В руках Л. В. та же крыса вдруг становилась
покладистой и ласковой. Это талант даже в руках! Видели мы
Л. В., выгуливающего волка в саду за биофаком. Мы-то знали,
что это волк. А случайные прохожие думали, что просто соба-
ка. Видели мы Л. В. и на прогулке с медведем. Здесь, прав-
да, бывало и так, что профессору приходилось бежать за миш-
кой. Это, как нам кажется, говорило о том, что Л. В. медведи-
це гулять не мешал. Интересно было наблюдать на заседании
Ученого совета биофака за спором между Л. В., биологом-экс-
периментатором, с В. В. Налимовым, математиком и филосо-
фом на тему, что есть сознание. Налимов говорил, что созна-
ние включает в себя «всю сумму текстов», а Л. В. ему возражал,
что «сознание это то, что исчезает в случае подачи наркоза».
Вот оценки одного и того же предмета — понятия «сознания»
выдающимся естествоиспытателем и выдающимся математи-
ком-гуманитарием.
Все это делает память о замечательном ученом и препода-
вателе очень дорогой для нас и наполняет нас чувством глубо-
кой благодарности.
29 - 6993
В. Д. Ильичев. Л. В. Крушинский и его вклад
в орнитологию
Ильичев Валерий Дмитриевич (род. в 1937 г.), выпускник био-
лого-почвенного факультета МГУ 1959г., доктор биологических
наук, профессор, зоолог, один из ведущих отечественных орнитоло-
гов, заведующий лабораторией Института проблем эволюции и эко-
логии РАН.
Мое первое знакомство с Леонидом Викторовичам Кру-
шинским произошло в студенческие годы. Общий курс выс-
шей нервной деятельности, обязательный для всех студен-
тов-зоологов тогдашнего биолого-почвенного факультета Мо-
сковского университета, читал обычно профессор Леонид
Григорьевич Воронин. Но в тот год (1957) что-то случилось,
и его заменил Леонид Викторович. По причине, уже забытой,
но не очень серьезной, на первую лекцию я не попал и позд-
нее очень жалел. Уже вечером соседи по общежитию, такие
же студенты-зоологи, как и я, с восторгом рассказывали мне
об этой лекции и, главное, о лекторе.
Огромное впечатление произвели на них его какие-то осо-
бые, основанные на знании диких животных подходы к изу-
чению поведения животных. Они, с одной стороны, были
вполне зоологическими, описывающими поведение живот-
ных в реальных условиях, и в то же время и физиологически-
ми. Всем понравился недавно разработанный им эксперимен-
тальный метод, позволяющий изучать особые поведенческие
реакции. Леонид Викторович называл их экстраполяцион-
ными рефлексами. Они, по его мнению, позволяют животно-
му успешно существовать в сложной и постоянно меняющейся
среде. Подкупало и то, что Леонид Викторович очень уважи-
тельно относился к зоологам, хотя к этому времени в биоло-
гии уже было заметно наступление экспериментаторов, и по-
левые специальности становились «непрестижными» и отсту-
пали на второй план.
Л. В. Крушинский и его вклад в орнитологию
451
Позднее, занимаясь, помимо собственно орнитологии еще
и биоакустикой, я много времени проводил в электрофизио-
логической лаборатории профессора Владимира Иванови-
ча Гусельникова, которая была недалеко от кабинета Леони-
да Викторовича. Меня ему представили, и я стал часто бывать
у него. Представил меня ему мой руководитель Георгий Пет-
рович Дементьев, оба профессора находились в самых друже-
ских отношениях и, как нередко бывает, переносили эти отно-
шения и на учеников. Как я понял позднее, влияние Леонида
Викторовича, которое начало сказываться на моей научной ра-
боте в студенческие годы, продолжается и по сей день. Читая
лекции по орнитологии и этологии в Московском педагогиче-
ском университете, я всегда стараюсь оттенить, подчеркнуть
выдающуюся роль этого замечательного ученого в развитии
отечественной науки, не получившего при жизни в должной
мере той степени официального признания, какой он, несо-
мненно, заслуживал.
Леонид Викторович рассказывал, что школьником он по-
сещал лабораторию профессора М. М. Завадовского при Мос-
ковском зоопарке, помогал сотрудникам и активно участвовал
в кружке юных натуралистов. В 1930 г. он поступил в универ-
ситет, по его окончании — в аспирантуру, а в 1937 году успеш-
но защитил кандидатскую диссертацию. С 1938 г. он был ас-
систентом на кафедре динамики развития организма биоло-
го-почвенного факультета МГУ. В это же время началось его
сотрудничество с Институтом физиологии АН СССР им. Пав-
лова в Колтушах, под Ленинградом, в качестве научного кон-
сультанта группы, изучающей генетику высшей нервной дея-
тельности собак. Позднее исследования Леонида Викторови-
ча в этой области послужили основой для разработки методов
подготовки собак для минорозыскной, противотанковой и ме-
дицинской службы в тяжелые годы Великой Отечественной
войны.
Интенсивно работая в области онтогенеза поведения в
военные и послевоенные годы, Леонид Викторович защитил в
1947 г. докторскую диссертацию, а в 1951 г. возглавил создан-
ную им лабораторию в Московском университете (ныне лабо-
ратория физиологии и генетики поведения), которой он руко-
водил более 30 лет вплоть до своей кончины в 1984 г.
Конечно, перечень основных событий жизни этого замеча-
тельного ученого, который читатели найдут в настоящей кни-
ге, не дает полного представления о его научной, педагогиче-
29*
452
В. Д. Ильичев
ской и общественной деятельности. Я остановлюсь подробнее
на тех событиях его биографии, которые касаются его вклада в
орнитологию и в понимание этологии птиц. Прежде всего не-
обходимо заметить, что Леонид Викторович не был орнитоло-
гом в обычном понимании этого слова. Он использовал птиц
как экспериментатор в качестве удобных и крайне интерес-
ных объектов. Именно опыты на птицах были первыми, кото-
рые способствовали разработке метода оценки способности к
экстраполяции (а впоследствии и концепции об элементарной
рассудочной деятельности животных). Принципиально но-
вая методика изучения рассудочной деятельности птиц была
построена на принципе, который подсказали вполне реаль-
ные ситуации, увиденные им в природе. Особенно он любил и
многократно рассказывал на лекциях историю о вороне, пере-
секавшей шоссе «пешком» и изменявшей или не изменявшей
свое поведение в зависимости от скорости идущего наперерез
автомобиля. Следовательно, говорил Леонид Викторович, во-
рона сопоставляет и оценивает скорость своего пешего пере-
движения и скорость автомобиля. Голубь к этому неспособен,
и поэтому их мы часто видим на дорогах сбитыми, а ворон —
нет. Описание этого феномена стало основой для представ-
лений об особой форме поведения — способности животных
к экстраполяции — выдвинутых Леонидом Викторовичем в
1960-е гг. и опубликованных, в частности, в специальной ста-
тье в первом выпуске «Орнитологии».
Позднее разработанная им экспериментальная схема (во-
рона, обегающая ширму с определенной стороны в расчете
найти движущуюся за ней в этом направлении кормушку) во-
шла во многие учебники и обзоры по общей орнитологии и
этологии (как отечественные, так и зарубежные).
Позднее Леонид Викторович и сотрудники его лабора-
тории существенно расширили круг объектов, в первую оче-
редь, орнитологических (кроме нескольких видов врановых,
это были голуби, белые аисты, утки, дневные хищники и т. д.).
Получив огромный сравнительный материал, Л. В. пытался
интерпретировать его с общепринятых эволюционных пози-
ций. Однако вскоре он столкнулся с удивительным явлением,
которому не сразу дал объяснение. Оказалось, что высокораз-
витая способность к экстраполяции в значительной степени
отражает не только эволюционный уровень данного вида, но
еще и особенности его экологии.
Л. В. Крушинский и его вклад в орнитологию
453
Эти соображения Леонида Викторовича были использо-
ваны орнитологами-прикладниками, занимающимися, в част-
ности, проблемой предотвращения столкновений самолетов
с птицами и разработкой эколого-технологической стратегии
соответствующей защиты.
Большое значение концепция Леонида Викторовича при-
обретает в настоящее время в связи с резким повышением
численности врановых в городах и синантропизацией ряда
других видов птиц. Во всех этих случаях принципиально важ-
ной для выживания птиц в процессе их адаптации к человеку
является их способность к экстраполяционным оценкам как
действий самого человека, так и его транспортно-технических
средств.
Орнитологический материал, полученный при изуче-
нии экстраполяционных способностей птиц в лаборатории
Л. В. Крушинского, регулярно публиковался в выпусках «Ор-
нитологии», докладывался на всесоюзных и регионально-те-
матических конференциях и совещаниях. Кроме самого Лео-
нида Викторовича авторами этих выступлений были как его
московские ученики (А. Ф. Семиохина, Д. А. Флёсс, Л. Н. Мо-
лодкина и др.), так и представители других республик. Среди
последних Леонид Викторович особенно выделял А. П. Кра-
пивного, выполнившего интересные исследования по экстра-
поляционным способностям воробьиных птиц и разработав-
шего оригинальные математические методы обработки экс-
периментальных данных. Длительное время, вплоть до своей
кончины в 1990 г., А. П. Крапивный возглавлял кафедру в
Харьковском университете и продолжал интенсивно работать
в этой области.
В последние годы жизни Леонид Викторович вместе со
своими учениками «широким фронтом» изучал рассудочную
деятельность птиц. В нейрогистологических исследованиях
проводилось сравнение строения высших центров головного
мозга врановых птиц с представителями других семейств и от-
рядов, при этом особое внимание уделяли структуре передне-
го мозга, называемой «Wulst». Этот отдел на верхней поверх-
ности больших полушарий особенно развит у врановых, ко-
торых характеризует высокий уровень развития рассудочной
деятельности.
Леонид Викторович широко использовал данные по пове-
дению птиц и ранее, при разработке еще одной концепции,
также имеющей общебиологическое значение — концепции
454
В. Д. Ильичев
унитарных реакций как элементарных актов поведения, фор-
мирующихся в результате интеграции условных и безуслов-
ных рефлексов и направленных на выполнение одиночных
адаптивных действий.
Леониду Викторовичу и его ученикам удалось выявить
эколого-морфологические корреляты тонкого строения ней-
ронов и уровня развития межнейронных связей с уровнем ор-
ганизации рассудочной деятельности птиц. Эти исследования
были важны не только для орнитологии, но имели также и об-
щебиологическое значение. Исследования Леонида Викторо-
вича были подытожены в монографии «Биологические осно-
вы рассудочной деятельности животных», опубликованной в
1977 г. и переизданной в 1986 г.
Эта монография была настоящим научным событием и не
потеряла своей актуальности и сегодня. В 1988 г. Л. В. Кру-
шинскому была присуждена за нее Ленинская премия (по-
смертно). Остается добавить, что значительная часть этой
монографии посвящена птицам, и не только как экспери-
ментальному объекту, но и их поведению в природе. В этом
отношении особенно ценным является второе издание моно-
графии, в котором как бы перекидывается мостик от поведе-
ния птиц в экспериментальных условиях к их экологии и по-
ведению в естественных местообитаниях. Подчеркивая важ-
ность подобного подхода, Леонид Викторович выступал как
яркий представитель отечественной школы биологов, разви-
вающих оригинальное направление, получившее название
экологической этологии (или эко-этологии).
Следует отметить, что Л. В. начал развивать представле-
ния о рассудочной деятельности животных, в частности, птиц
в период, когда говорить, а тем более писать о них было не-
безопасным. Однако он всегда отличался смелостью в научных
вопросах и твердо отстаивал всё, что считал для себя принци-
пиально важным. Он был одним из тех немногих ученых, ко-
торые не боялись называть себя этологами даже в тяжелое для
страны время тоталитаризма. И уж если рассматривать пове-
дение млекопитающих как рассудочное в те времена было не-
безопасно, то тем более небезопасным было говорить подоб-
ное о птицах. Но Леонид Викторович это и говорил, и писал.
Именно ему мы во многом обязаны тем, что тонкая нить, тя-
нущаяся от отечественных исследователей поведения живот-
ных 20—30-х годов, частью физически уничтоженных или
оторванных от научной работы, не прервалась и протянулась
Л. В. Крушинский и его вклад в орнитологию
455
к ученым 60—70-х гг., возродившим традиции отечественной
этологии в виде этологического и эколого-физиологического
направления.
Используя в качестве экспериментальной модели птиц,
Л. В. выявил взаимоотношения обучаемости и рассудочной
деятельности в осуществлении поведенческого акта, связь рас-
судочной деятельности с морфофизиологическими особенно-
стями мозга. Все эти аспекты поведения птиц исследовались
им в сопоставлении с млекопитающими, давая тем самым ос-
нову для понимания уникального места мозга птиц в эволю-
ции мозга позвоночных. Значение его работ в этом отноше-
нии трудно переоценить.
Что можно сказать о Леониде Викторовиче как человеке?
Он был мягок и добр, прост и ровен в обращении со всеми,
дружелюбен особой дружелюбностью умного, высокоинтелли-
гентного человека. В профессуре Московского университета
он представлял поколение, имевшее корни в дореволюцион-
ном «далеке» и унаследовавшее все лучшее, достойное, что на-
копили за много десятилетий их предки. Разговаривать с Ле-
онидом Викторовичем всегда доставляло большую человече-
скую радость. Он был восприимчив к идеям собеседника, но
при этом всегда «горел» своими, постоянно думал о них, сво-
рачивал на них в разговоре как очень увлеченный наукой че-
ловек. Любил охоту, главным образом, используя ее для на-
блюдения за животными в естественных условиях. В одном из
любимых им подмосковных охотничьих угодий — в окрестно-
стях станции Куровская — довелось побывать и автору статьи
и даже говорить с лесником Славой — постоянным спутником
Леонида Викторовича на охоте. Очень много доброго услы-
шал я о нем как охотнике и испытал по этому поводу большую
радость как человек, ожидания которого в отношении облика
дорогого мне человека в этой связи оправдались...
Леонид Викторович Крушинский ушел из жизни 25 мая
1984 г. полный энергии и научных замыслов, окруженный
верными товарищами и учениками, продолжателями его дела.
В их рядах — орнитологи, с которыми он всегда дружил и со-
трудничал и которым помог в изучении птиц. Они преданно
хранят о нем память как об ученом и человеке.
Л. И. Корочкин. Мои встречи с Л. В. Крушинским
Корочкин Леонид Иванович (1935—2006), закончил медицин-
ский факультет Томского государственного университета, специа-
лист в области биологии и генетики развития, автор приоритет-
ных исследований в области генетики изоферментов и нейрогене-
тики, член-корреспонтент РАН, автор нескольких монографий по
нейрогенетике и генетике развития, а также ряда книг по истории
и философии христинства. Увлекается живописью.
Леонид Викторович Крушинский — личность неординар-
ная в нашей биологии. Пройдя великолепную школу по экс-
периментальной эмбриологии, он стал затем выдающимся фи-
зиологом и генетиком поведения. Даже в тяжелые времена
лысенковщины он ухитрился успешно работать в этой небез-
опасной тогда области естествознания.
Мое знакомство с ним состоялось в 1965 г. вскоре после
моего прихода в Институт цитологии и генетики (ИЦИГ) Си-
бирского отделения Академии наук. Нас познакомил друг
Л. В. директор ИЦИГ Дмитрий Константинович Беляев, за-
теявший совместную с Крушинским работу по изучению гене-
тически детерминированных аномалий в поведенческих реак-
циях животных и «бросивший» на это дело возглавлявшуюся
мною группу генетики индивидуального развития. Мы осваи-
вали тогда самую новую технику регистрации функциониро-
вания генетического аппарата в отдельных нервных клетках,
и в наших «навыках» ох как нуждались генетики поведения.
Л. В. прекрасно это осознавал и живо откликнулся на ини-
циативу Дмитрия Константиновича. Речь шла о поисках мо-
лекулярно-генетических основ наследственно обусловленных
аудиогенных эпилептических припадков у крыс линии, вы-
веденной Л. В. и его сотрудницей Л. Н. Молодкиной. Пом-
ню, как подробно обсуждали план совместных исследований
сначала вчетвером (Л. В., Д. К. Беляев, я и наш совместный с
Д. К. сотрудник В. Г. Колпаков), а потом к нам присоедини-
Мои встречи с Л. В. Крушинским
457
лись замечательные «девочки» Л. В. Крушинского — Л. Г. Ро-
манова, И. И. Полетаева, 3. А. Зорина. Должен сказать, что
Л. В. неплохо разбирался в тонкостях той части работы, ко-
торая ложилась на мои плечи — сказалась, очевидно, прилич-
ная эмбриологическая подготовка, полученная в прошлом.
Он даже дал ряд полезных советов, не оставленных нами без
внимания.
Мне Крушинский сразу понравился. Держался просто, со
всеми ровно и на равных, не важничал, не строил из себя важ-
ную персону. Он терпеть не мог всякое фанфаронство и с не-
приятием относился ко всем, кто его демонстрировал. В то же
время в глаза сразу бросались его глубокая эрудиция, острый
ум, быстрота мышления. Своих сотрудников он ценил и лю-
бил, всегда старался рассказать об их достижениях, показать
широким научным кругам их способности и привлекательные
качества.
Трогательно относился он и к своим друзьям и добрым
знакомым. Когда после года злоключений закончилось бла-
гополучным утверждением «дело» с моей докторской диссер-
тацией (я защищал в качестве таковой монографию, а это не
понравилось экспертной комиссии ВАКа), первым меня по-
здравил Л. В. Он устроил даже небольшое торжество в своей
лаборатории по этому случаю, что мне было, конечно, очень
приятно. Могу раскрыть один секрет— мало кто знает, что
Л. В. пытался меня сманить из Новосибирска в Москву, заве-
довать кафедрой эмбриологии МГУ и даже договорился на-
счет квартиры. Согласиться мне не позволила совесть — я по-
считал для себя неудобным вытеснять с этого места старенько-
го, но очень уважаемого профессора В. В. Попова. Аргумент,
что его все равно решено заменить, на меня не подействовал.
А после кончины Б. Л. Астаурова Л. В. пытался рекомендо-
вать меня на должность директора Института биологии разви-
тия, чем вызвал естественное недовольство Дмитрия Констан-
тиновича Беляева, покровительствовавшего моей новосибир-
ской лаборатории и не желавшего так вот запросто со мной
расстаться.
В Л. В. чувствовался тонкий натуралист, любил он при-
роду и животных, рассказывал о своих наблюдениях вдохно-
венно и с юмором. В один из приездов мне довелось наблю-
дать, как Л. В. работал с медведем, которого летом завезли
на кафедру ВНД и посадили в клетку. Л. В. выпустил медве-
458
Л. И. Корочкин
дя из клетки и начал с ним «прогуливаться». Поначалу мед-
ведь вел себя спокойно и в высшей степени миролюбиво, но
потом вдруг в его поведении появились агрессивные нотки,
и возникла опасность, что он «атакует» ученого. Я схватил ка-
кую-то палку и поспешил на помощь. «Уходи, уходи, — кри-
чал Л. В.,— сам справлюсь!». И справился, загнал медведя в
клетку и заключил: «С этим медведем мы будем работать!».
Л. В. всегда интересовался тем, как обстоят дела с генети-
кой поведения в стране и за рубежом. Он многое сделал для
возрождения генетики поведения в СССР. Большое значение
имела организованная им в Звенигороде Школа по генетике
поведения, собравшая больше сотни участников со всех кон-
цов страны, — завязались рабочие контакты, появились пер-
вые программы по изучению генетических и молекулярно-ге-
нетических основ поведения, перспективная молодежь полу-
чила хороший «заряд» на будущее. И в этом заслуга Леонида
Викторовича. Таким мне запомнился этот выдающийся чело-
век, гордость российской науки.
4. Л. В. КРУШИНСКИЙ И МОСКОВСКИЕ
МАТЕМАТИКИ
В. Б. Кудрявцев, В. Н. Козлов. О сотрудничестве
Леонида Викторовича Крушинского с математиками
Московского университета
Кудрявцев Валерий Борисович (род. 1936 г.), выпускник механи-
ко-математического факультета МГУ 1958 г., доктор физико-ма-
тематических наук, профессор, заведующий кафедрой математиче-
ской теории интеллектуальных систем механико-математического
факультета МГУ. Область научных интересов — дискретная ма-
тематика, математическая кибернетика, интеллектуальные сис-
темы.
Козлов Вадим Никитович (род. 1946 г.), выпускник физическо-
го факультета МГУ 1970 г., доктор физико-математических наук,
профессор, работает на кафедре математической теории интеллек-
туальных систем механико-математического факультета МГУ.
Область научных интересов — математические модели в биологии,
распознавание образов.
Представим себе мысленно время не столь отдаленное —
50-е годы прошлого столетия, Московский университет, меха-
нико-математический факультет, один из этажей совсем еще
нового тогда главного здания МГУ. Аудитория семинара по
кибернетике забита народом так, что, используя расхожее вы-
ражение, яблоку некуда упасть (добавим, и некому бросить,
если учесть, что большая часть аудитории — студенты, народ
во все времена не очень сытый). Причина ажиотажа — доклад.
Выступающий— Леонид Викторович Крушинский, биолог,
тема доклада — об экстраполяционном рефлексе, о способно-
сти животных рассуждать (пусть и в элементарной форме), ду-
мать, прогнозировать события. Аудитория живо реагирует на
перипетии доклада, а обсуждение и вопросы перерастают в
жаркую дискуссию.
Нам, нынешним, трудно представить себе эмоциональный
накал, какой мог существовать тогда на семинарах при обсуж-
460
В. Б. Кудрявцев, В. Н. Козлов
дении научных проблем. Некоторое представление о нем мо-
жет дать, по-видимому, атмосфера проводившихся несколько
позже и запечатленных на кинопленку знаменитых вечеров
поэзии в Политехническом музее. Документальные фрагмен-
ты этих вечеров включены в известный и до сих пор показы-
ваемый фильм «Застава Ильича» с участием замечательного ак-
тера Н. Н. Губенко. О таком отношении к науке, к поэзии, да
и ко многому другому теперь можно только мечтать — ныне, к
сожалению, в обществе другие приоритеты и другие кумиры.
Впоследствии статья на основе этого во многом знамена-
тельного доклада была опубликована во втором номере «Про-
блем кибернетики» — первого в нашей стране издания по ки-
бернетике. В сочетании «биология—кибернетика» нет ниче-
го неожиданного, так как с самого начала, со времени своего
возникновения кибернетика провозгласила себя как науку об
управлении, в первую очередь, в технике и в живом организ-
ме. Отметим, что еще первая книга с названием «Кибернети-
ка» имела подзаголовок «Управление и связь в животном и ма-
шине».
Впоследствии представление об экстраполяционном реф-
лексе переросло, как известно, в концепцию об элементарной
рассудочной деятельности, кардинально расширяющую гра-
ницы возможных механизмов высшей нервной деятельности
у животных, не ограничивая их только условными и безуслов-
ными рефлексами.
Для Леонида Викторовича характерным было стрем-
ление к точности и ясности теоретических формулировок, и
это сближало его с тем стилем научных построений, который
принято связывать с математикой. Друзьями Леонида Вик-
торовича были выдающиеся математики Алексей Андреевич
Ляпунов и Сергей Всеволодович Яблонский. Стремление к
близости с математиками своеобразно реализовалось у Лео-
нида Викторовича еще и в научном руководстве им совмест-
но с одним из авторов настоящей статьи, В. Б. Кудрявцевым,
дипломной и диссертационной работой другого автора этой
статьи, В. Н. Козлова. Эта работа была посвящена математи-
ческому осмыслению и моделированию элементарной рас-
судочной деятельности, а защищалась она по специальности
«математическая кибернетика» на факультете вычислительной
математики и кибернетики. Ныне эта работа, можно считать,
продолжается на кафедре математической теории интеллекту-
О сотрудничестве Леонида Викторовича Крушинского... 461
альных систем механико-математического факультета, руково-
димой В. Б. Кудрявцевым. Она переросла в построение эле-
ментов математической теории зрительного восприятия. На
основе этой теории созданы компьютерные программы, по-
зволяющие распознавать изображения из довольно широких
классов и осуществлять стереовосприятие.
А в начале 80-х годов заметным событием в рамках моде-
лирования в биологии был биоматематический семинар, про-
водившийся на биологическом факультете и работавший под
руководством Леонида Викторовича и авторов настоящей ста-
тьи.
Вот уже двадцать лет нет с нами Леонида Викторовича.
Конечно, отрадно думать, как это предлагают все религии,
что жизнь после смерти в какой-то форме все же продолжает-
ся. Если, однако, смотреть на это с позиций естествоиспытате-
ля, то, к сожалению, убедительных свидетельств в пользу та-
кой точки зрения нет. Но, тем не менее, бесспорно другое: че-
ловек, можно считать, жив, пока он не забыт, пока живы его
идеи, его работа, пока помнят его благодарные последовате-
ли, ученики, друзья и коллеги. Именно так помним мы вы-
дающегося ученого и светлого человека — Леонида Викторо-
вича Крушинского.
5. ВЗГЛЯД ИСТОРИКА
Е. А. Гороховская. Открытость миру: Контакты
А. В. Крушинского с иностранными коллегами
Гороховская Елена Анатольевна (род. 1954 г.), выпускница ка-
федры энтомологии биологического факультета МГУ 1977 г. Стар-
ший научный сотрудник Института истории естествознания и
техники РАН. Область научных интересов — история и филосо-
фия науки. Автор трудов в области истории этологии, в частности,
монографии «Этология: рождение научной дисциплины», СПб.: Але-
тейя,2001.
Для ученого такого масштаба, как Л. В. Крушинский, было
естественно стремиться к установлению научных связей с зару-
бежными исследователями в его области. Он начал прилагать
усилия в этом направлении в конце 1950-х гг., когда обстанов-
ка в стране после смерти Сталина наконец это позволила. В
архиве лаборатории сохранилось короткое письмо Н. Н. Ла-
дыгиной-Котс Леониду Викторовичу с адресами иностранных
зоопсихологов, среди которых были Ян Дембовский, Отто Ке-
лер и Ф. Бейтендик. С этого времени у Крушинского началась
переписка с зарубежными коллегами и активный обмен пуб-
ликациями. Круг его корреспондентов был чрезвычайно ши-
рок.
Хотя Леонид Викторович сам только один раз выезжал за
границу в Чехословакию в 1962 г. для участия в международ-
ной конференции, его лабораторию регулярно посещали ино-
странные коллеги, как с короткими, так и с более длительными
визитами. Так, уже в 1958 г. наметилось сотрудничество с ла-
бораторией французского исследователя Рене-Ги Бюснеля по
изучению аудиогенных судорожных припадков у крыс и мы-
шей. А в 1959 г. в лабораторию Крушинского приехала для про-
ведения таких исследований сотрудница Бюснеля А. Леманн.
Вскоре после этого Д. А. Флёсс в течение полутора месяцев ра-
ботал в лаборатории Р.-Г. Бюснеля, осваивая новейшие мето-
ды психофармакологии. В те годы подобное сотрудничество
Открытость миру: Контакты Л. В. Крушинского...
463
было редким исключением из правил. А в середине 1960-х гг.
Р.-Г. Бюснель сам посетил лабораторию Крушинского. У Бюс-
неля с Крушинским оказалось много общих научных интере-
сов, и долгие годы их связывала дружба и активная перепис-
ка. В своих письмах французский коллега делился с Леонидом
Викторовичем мыслями, касающимися самых разных облас-
тей. Так, в письме от 5 марта 1969 г. он пишет:
Вы меня радуете тем, что Вы так активны и деятельны
и что Вы экспериментально изучаете интеллект животных;
это действительно прекрасная тема, и я понимаю, что Вы
увлечены.
(...)
Недавно я получил прекрасные оттиски от декана Нау-
мова. Передайте ему мой почтительный привет и благо-
дарность. В настоящее время мы получили очень хорошие
данные, касающиеся поведения птиц, в том числе о семан-
тической и синтаксической структуре их [акустических]
сигналов.
Меня очень интересует то, что Вы мне говорили о рабо-
тах Вашей дочери с дельфинами. Можете ли Вы мне ска-
зать, с каким профессором она работает, в каком институте
и с каким видом; и, наконец, сколько у нее животных.
(...)
Читали ли Вы последнюю книгу К. Лоренца под назва-
нием «Естественная история агрессии»? Она появилась на
французском языке, и я восхищен глубиной его взглядов и
рассуждений. Я очень хочу, чтобы ее перевели на русский.
Скажу совершенно без иронии, что для истории и особен-
но будущего человечества эта книга важнее, чем Библия
и «Капитал» Маркса. Я очень надеюсь, что Вы побалуете
себя ее чтением, и заранее уверен, что, как обычно, наши
мнения совпадут.
Стоит особенно отметить контакты Леонида Викторови-
ча с этологами, которые начались еще тогда, когда этология,
основы которой были заложены К. Лоренцом и Н. Тинберге-
ном, была в нашей стране практически под запретом. Леонид
Викторович приложил немало усилий для пропаганды этого
научного направления в нашей стране. Он был инициатором
русского перевода книги Р. Шовена «Поведение животных»
(1972)— первого изданного в СССР руководства, где уделя-
464
Е. А. Гороховская
Рис. 78. Л. В. Крушинский и французский исследователь и писатель
Р. Шовен на Международном Психологическом Конгрессе в Москве
(1965 г.)
лось большое внимание этологии, (см. фото с Шовеном) и дру-
гих зарубежных книг по этологии. Крушинский стал членом
Советского оргкомитета по подготовке к XIV Международ-
ной этологической конференции, состоявшейся в Италии в
1975 г., — первой, в которой участвовали отечественные уче-
ные. Леонид Викторович уделял много внимания этологии и
в своих лекциях, которые он читал студентам биофака МГУ.
Многие будущие исследователи-биологи впервые узнавали об
этологии именно из его лекционных курсов (см. воспомина-
ния Э. Б. Всеволодова и В. А. Голиченкова в настоящей кни-
ге и др.).
В самом начале 1960-х гг. у Крушинского завязалась пере-
писка с Конрадом Лоренцом. Они активно обменивались пуб-
ликациями. Лоренц посылал Леониду Викторовичу описки
большинства своих статей и книги (они сохранились в архи-
ве Крушинского). Он настоял на том, чтобы сотрудники его
института также отправляли Крушинскому свои работы. В ар-
хиве А. Л. Крушинского и в архиве лаборатории сохранилось
6 больших писем Лоренца и 8 лаконичных посланий, в основ-
ном новогодних поздравлений. Из писем Лоренца видно, что
Открытость миру: Контакты Л. В. Крушинского...
465
их эпистолярное общение было очень дружеским и содержа-
тельным в научном плане. Видимо, оно началась по инициати-
ве Крушинского, который приехал Лоренцу свою книгу «Фор-
мирование поведения животных в норме и патологии» (1960).
В ответном письме от 22 июня 1961 г. Лоренц тут же пригла-
сил Крушинского на Международную этологическую конфе-
ренцию:
Глубокоуважаемый коллега,
к сожалению, я вынужден писать Вам по-немецки, так
как мой приобретенный в плену русский, который ни-
когда не был очень правильным грамматически, слишком
забылся, чтобы отвечать Вам на этом прекраснейшем из
всех языков. Простите, пожалуйста, что моя благодарность
пришла так поздно! Я только недавно вернулся из поездки
в Соединенные Штаты и обнаружил Вашу книгу. Я могу
читать по-русски немного лучше, чем писать, и чтение Ва-
шей книги наконец заставит меня улучшить мой русский.
В том случае, если Вас заинтересует участие в маленьком
конгрессе нашего узкого исследовательского направления,
который состоится 12—22 сентября этого года, я прилагаю
формальное приглашение и должен сказать, что мы были
бы чрезвычайно рады увидеть Вас в нашем кругу как пред-
ставителя советской науки о поведении.
С глубочайшим уважением,
Ваш Конрад Лоренц
Лоренц внимательно читал книгу в оригинале по-русски,
хотя позже у него оказался и ее английский перевод, издан-
ный в 1962 г. Он признал Крушинского своим единомышлен-
ником и считал, что они занимаются общим делом. Работы ла-
боратории Крушинского обсуждались на проводимых Лорен-
цом коллоквиумах.
В 1962 г. международный оргкомитет по празднованию
60-летия К. Лоренца предложил Крушинскому, единственно-
му ученому в нашей стране, принять участие в этом событии.
В 1963 г. в номере журнала «Zeitschrift fill Tierpsychologie», по-
священном этому юбилею, была опубликована совместная ста-
тья Л. В. Крушинского, В. М. Светухиной, Л. Н. Молодкиной,
Н. П. Поповой и В. Н. Мац «Сравнительное физиолого-мор-
фологическое изучение сложных форм поведения v птиц». Ре-
дактированием статьи занимался О. Келер. Его очень заинте-
30 - 6993
466
Е. А. 1ороховская
ресовали исследования Крушинского, тесно перекликавшие-
ся с его собственными. Об этом он написал в письме от 25 мая
1963 г.:
Меня очень обрадовало то, что Вы подробно обсуждае-
те моих птиц, я посчитал целесообразным изменить здесь
совсем немного. Эти вещи действительно стопроцентно
сравнимы. Во-первых, в наших опытах по так называемо-
му счету речь идет отнюдь не только о способности к обу-
чению, но и о том, что птицы без необходимости учиться
заново спонтанно применяют выученное правило в новых
ситуациях. Они это делают так же успешно, как Ваши пти-
цы, которые использовали то, что они уже зна хи до начала
опыта (...) в новой ситуации, с которой они столкнулись
впервые. Серый попугай, особенно в опытах Леглера, вы-
полнял такое изобилие подобных перестроек и переносов,
каких никогда не выполняло ни одно из наших экспери-
ментальных животных, но и мои вороны, галки и попугаи-
амазоны далеко превосходили голубей, и это совершенно
точно сопоставимо с Вашими результатами.
В 1967 г. на десять месяцев к Леониду Викторовичу прие-
хала молодая сотрудница Лоренца Д. Кальтенхойзер для изуче-
ния способности уток к экстраполяции по разработанной Кру-
шинским методике (см. ее воспоминания в настоящей книге).
Л. В. Крушинский находился в переписке и с другим ос-
нователем этологии — Николасом Тинбергеном. В письме от
14 марта 1963 г. Тинберген просит Крушинского приехать на
Международную этологическую конференцию, которая долж-
на была состояться в том году в Голландии, и рассказывает о
своей работе:
Пожалуйста, не могли бы Вы также дать мне знать, по-
лучили хи Вы мою подборку оттисков об иссхедованиях
обыкновенной чайки, которую я отправил примерно 9 ме-
сяцев назад? Я очень надеюсь, что они дош хи до Вас.
Вам может показаться странным, что здесь весна и что
двое моих студентов уже изучают в поле обыкновенных
чаек. Птицы уже прибыли на места для размножения, и
это выглядит так, словно они будут точно придерживать-
ся их обычного календаря: первое яйцо 12, 13 или 14 ап-
реля. Наша работа продвигается скорее в экологическом
Открытость миру: Контакты Л. В. Крушинского...
467
Рис. 79. Проф. Этепъ Тобак
(Музей Естественной Истории, Нью-Йорк, США)
направлении, но мы также начинаем новую работу о раз-
витии поведения птенцов. Я надеюсь, что мы будем под-
держивать контакт.
Мы как раз получили английский перевод Вашей кни-
ги, и все члены нашей группы увлеченно ее читают.
Крушинский попросил Тинбергена разрешить публика-
цию перевода его знаменитой книги «Любопытные натурали-
сты». Отрывки из нее появились в журнале «Природа», а це-
ликом она вышла у нас под названием «Осы, птицы, люди»
(1970). Н. Тинберген в письме от 5 октября 1970 г. радушно
откликнулся на эту просьбу:
Дорогой д-р Крушинский.
Ваше письмо о журнале «Природа» пришло, когда я
был на полевой работе, откуда только что вернулся. Перед
тем, как ответить, я получил телеграмму из самого журна-
ла, куда я телеграфировал в ответ «Даю свое согласие», это
30’
468
Е. А. Гороховская
означает, что со своей стороны я не возражаю против лю-
бого воспроизведения в переводе частей или целой [кни-
ги] «Любопытные натуралисты» (или, если на то пошло,
любой из моих книг). Моей главной целью всегда было
достичь читателя, а не заработать деньги.
Л. В. Крушинский переписывался и с другими этологами,
П. Лейхаузеном, И. Эйбл-Эйбесфельдтом, а также с такими из-
вестными специалистами в'области поведения животных, как
О. Келер, Дж. Крук, Т. Шнейрла и его сотрудница Э. Тобак.
П. Лейхаузен и Э. Тобак не раз были гостями в лаборатории
Крушинского. Благодаря усилиям профессора Э. Тобак, уже
после смерти Леонида Викторовича вышел английский пере-
вод его книги «Биологические основы рассудочной деятельно-
сти» «Experimental Study of Reasoning» (1990).
6. Л. В. КРУШИНСКИЙ И МОСКОВСКАЯ
кинология
И. И. Полетаева. Л. В. Крушинский и собаки
И. П. Павлова
В последние годы своей жизни И. П. Павлов пришел к
выводу, что полноценное изучение высшей нервной деятель-
ности (ВНД) должно включать в себя изучение и ее генетиче-
ских основ. Это побудило его создать в Колтушах принципи-
ально новое направление экспериментальной биологии — ге-
нетику высшей нервной деятельности. Как известно, первая
треть XX века была периодом формирования генетики как
«точной» области биологии.
В воздухе носились идеи евгеники. Неважно, что испод-
воль формировалось негативное «официальное» мнение об
этой науке. Каждому здравомыслящему человеку, не только
медику или биологу, было совершенно очевидно, что и мно-
гие особенности организации психики человека, и особенно-
сти поведения животных имеют наследственную основу. Как
подойти к экспериментальному анализу генетических основ
поведения? И как это сделать, если основным «инструментом»
анализа поведения у Павлова была выработка условного реф-
лекса?
Уже существовал огромный массив результатов двадцати-
летнего опыта объективного исследования ВНД. По мнению
Павлова, огромное разнообразие индивидуальных особенно-
стей условно-рефлекторной деятельности можно было (доста-
точно условно) подразделить на четыре типа, соотносившиеся
с классификацией Гиппократа. Напомним — это холерик, сан-
гвиник, флегматик и меланхолик.
Далее, было логично предположить, что принадлежность
данной особи к тому или иному типу в большой степени зави-
сит от генотипа.
С целью экспериментальной проверки такого предполо-
жения были начаты специальные исследования на собаках.
В этой работе предстояли следующие этапы. У собак роди-
тельского поколения нужно было, во-первых, определить тип
470
И. И. Полетаева
ВНД — для этого следовало выработать у них ряд условных
рефлексов по определенной схеме и выяснить относительную
силу и подвижность процессов возбуждения и торможения.
Во-вторых, следовало затем сформировать пары из сходных
животных, а далее анализировать поведение их потомков, оп-
ределяя, в какой степени их условно-рефлекторная деятель-
ность (которую оценивали так же, как и у родителей) похожа
(или не похожа) на ВНД родителей. Из этих животных следо-
вало снова формировать пары, а затем исследовать условные
рефлексы у следующего поколения потомков и т. д. При таком
подходе можно было и оценивать наследование свойств ВНД
методом анализа родословных, и пытаться проводить искусст-
венный отбор по признакам поведения.
Однако процедура определения типа ВНД у каждой соба-
ки требовала многомесячной работы. Был и упрощенный, бо-
лее быстрый способ. Но все равно такая громоздкая процеду-
ра была неприемлема для генетического исследования. Как
потом оказалось, набрать необходимый материал, двигаясь по
этому пути, было нереально. Но работа началась...
После кончины И. П. Павлова руководство и институтом,
и новым направлением науки перешло к Л. А. Орбели.
Исследования по генетике поведения в том виде, в каком
они были задуманы, оставались незавершенными именно в
связи с методическими трудностями.
В 1938 году Л. А. Орбели пригласил в Колтуши в качестве
консультанта по генетическим исследованиям Л. В. Крушин-
ского. Он обработал полученные к этому времени данные по
генетике «типологии» собак. В большой обзорной статье 1946
года, которая практически была первой сводкой по генети-
ке поведения как отечественных, так и зарубежных работ, он
привел эти данные в кратком виде. Он писал, что от скрещи-
вания собак сильного типа между собой (шесть пометов) было
получено двадцать потомков, из которых шестнадцать оказа-
лись сильного типа, а четыре — слабого; от скрещивания со-
бак сильного типа со слабыми собаками (три помета) было по-
лучено двенадцать потомков, из которых семь оказались силь-
ного типа и пять — слабого; от скрещивания между собой
собак слабого типа (один помет) было получено шесть потом-
ков слабого типа.
Эти результаты и вычисленные им величины коэффици-
ентов корреляции между сибсами (братьями и сестрами) сви-
Л. В. Крушинский и собаки И. П. Павлова
471
детельствовали о том, что различную силу типа нервной дея-
тельности у собак можно считать наследственным свойством.
Однако в этой же статье Л. В. Крушинский предостерегал от
более конкретных выводов о характере наследования сильно-
го и слабого типов ВНД. Он писал, что различия между жи-
вотными разных типов имели количественный, а не качест-
венный характер, и отметил, что «трудно провести демаркаци-
онную линию между тем и другим типом». По его мнению, это
свидетельствовало о сложном наследовании типов ВНД собак,
т. е. о том, что такие особенности поведения, точнее «нервно-
психической конституции» не могут определяться одним или
несколькими генами.
Дальнейшее развитие представлений о генетических ос-
новах ВНД в нашей стране неразрывно связано с именем
Л. В. Крушинского.
Появление многих значительных открытий, в том числе
и в физиологии, часто бывает связано, с одной стороны, с ис-
торической преемственностью идей, а с другой стороны — с
проблемой взаимоотношений «отцов» и «детей», т. е. с появле-
нием новых «парадигм» науки. Обе эти тенденции можно уви-
деть, анализируя зарождение генетики поведения в СССР. Ис-
следования Л. В. Крушинского по наследованию особенностей
поведения собак оказались, с одной стороны логическим про-
должением павловских, а с другой — принципиально новыми,
отличавшимися от всего, что делали до этого. Забегая вперед,
скажем, что принципиальный результат работы — представ-
ление о влиянии уровня возбудимости на проявление геноти-
пических особенностей, остается малоисследованной, но по-
прежнему актуальной проблемой нейрогенетики.
Для анализа генетико-физиологических механизмов пове-
дения Крушинский предложил изучать наследование общего
уровня возбудимости животного.
Важным достижением павловской школы объективного
изучения высшей нервной деятельности было стремление ко-
личественно оценивать реакции животного. Для такого ин-
туитивно понятного, но вместе с тем расплывчатого понятия
как «возбудимость» или «возбудимость ЦНС» не существова-
ло сколько-нибудь общепринятых критериев и, соответствен-
но, методов его оценки. В понятие возбудимости ЦНС вхо-
дит не только представление о ее фоновом уровне, при кото-
ром протекает вся деятельность организма и, в частности, его
472
И. И. Полетаева
Рис. 80. Мимические реакции собаки, связанные с разным
соотношением страха (нарастание по горизонтали справа налево)
и агрессивности (нарастание сверху вниз) (по Лоренцу)
поведение, но и реактивность ЦНС к внешним воздействиям.
Это свойство — уровень возбудимости животного — следова-
ло оценивать быстро, получая надежные данные на десятках
и десятках животных. Большой опыт работы в служебном со-
баководстве подсказал Крушинскому, что адекватным и доста-
точно надежным показателем общей возбудимости ЦНС соба-
ки может служить уровень ее двигательной активности. Этот
признак можно было просто и быстро оценивать с помощью
спортивного шагомера, крепившегося на теле животного. Ре-
активность собак на внешние воздействия Крушинский ре-
шил оценивать тоже очень просто, характеризуя в баллах ре-
акцию собаки на появление хозяина.
Как известно, свое негативное отношение к ситуации и/
или определенному субъекту (человеку, собаке или иному жи-
вотному) собака может выразить в виде либо активной, либо
Л. В. Крушинский и собаки И. П. Павлова
473
Чабуш
Альма
^-2
Чавркин Кармен Чаур
1 Анита Чаур Аза
®------гЧО---г—®
з-JitJi жм*
Рис. 81. Родословные собак, использованных в зтой работе.
Условны/ обозначения: 1 - наличие у животного пассивно-
оборонительной реакции; 2 - активно-оборонительная реакция;
3 - одновременное наличие обеих реакций;
4 - отсутствие обеих реакций
пассивной оборонительной реакции. Лоренц составил табли-
цу «выражений лица» разгневанной собаки, в состоянии кото-
рой страх (т. е. пассивно-оборонительная реакция) и агрессив-
ность (активно-оборонительная реакция) присутствуют в раз-
ных пропорциях (рис. 80).
Основным генетическим экспериментом Крушинского
был следующий. Гиляцких лаек, маловозбудимых собак, не
обладавших пассивно-оборонительной реакцией (т. е. не об-
наруживавших трусости), скрещивали со значительно более
возбудимыми немецкими овчарками, у которых пассивно-обо-
ронительная реакция также отсутствовала, но которым была
свойственна злобность (т. е. активно-оборонительная реак-
ция).
31 - 6993
474
И. И. Полетаева
Ожидать появления трусливого потомства оснований не
было. Однако оказалось наоборот! У всех 25 собак, получен-
ных от этого скрещивания (первое поколение гибридов), пас-
сивно-оборонительная реакция была резко выражена (см.
рис. 81).
Вот как описывает Л. В. Крушинский поведение этих жи-
вотных: «...при подходе незнакомого лица собаки быстро убе-
гали с поджатым хвостом и прижатыми ушами, забивались в
темный угол; зрачки у них сильно расширялись, мускулатура
тетанически напрягалась, наблюдался ясно выраженный тре-
мор, температура тела поднималась, доходя в некоторых слу-
чаях до 40°С».
Подобное проявление этой реакции у потомства нетрус-
ливых собак в каком-то смысле не было неожиданным, по-
скольку и сам Л. В. Крушинский, и многие собаководы уже на-
блюдали повышенную трусость гибридов, полученных от не-
мецких овчарок и волков.
Однако волки обнаруживали пассивно-оборонительное
поведение, и поэтому считалось, что у их гибридов с собаками
оно просто в силу каких-то причин делается более выражен-
ным. В случае же скрещивания двух упомянутых выше пород
родители достоверно трусостью не обладали. Следовательно,
причиной повышенной трусливости потомства был какой-то
иной фактор.
В то же время Крушинский отметил то, что никто до него
не замечал, — характерной особенностью и волков, и гиляц-
ких лаек была достаточно низкая общая возбудимость, про-
являвшаяся в виде невысокого уровня двигательной активно-
сти этих животных (по сравнению с очень активными собака-
ми многих пород).
Л. В. Крушинский предположил, что у гиляцких лаек су-
ществует породная предрасположенность к проявлению пас-
сивно-оборонительной реакции, которая не обнаруживается
у них из-за низкого уровня возбудимости. Гибриды этих со-
бак с овчарками унаследовали высокую возбудимость послед-
них, но унаследовали от другого родителя и пассивно-оборо-
нительную реакцию, в результате чего это свойство поведе-
ния — повышенная трусливость — была выражена у них в
полной мере.
Такое объяснение было подтверждено простым экспери-
ментом с введением гиляцким лайкам кокаина, дофаминер-
Л. В. Крушинский и собаки И. П. Павлова
475
гического агента, который специфически активировал двига-
тельную сферу животного. Инъекции кокаина провоцировали
у гиляцких лаек проявление четкой пассивно-оборонительной
реакции, но не имели такого эффекта у собак нескольких дру-
гих пород (немецкие овчарки, зырянские лайки и др.).
Эти данные свидетельствовали, что уровень возбудимо-
сти, тесно коррелировавший с уровнем двигательной активно-
сти, оказался модулятором проявления другого признака по-
ведения — пассивно-оборонительной реакции.
Таким образом, генетически детерминированный высо-
кий уровень признака поведения может не обнаруживаться у
животных, обладающих маловозбудимым фенотипом. В то же
время потомство, полученное от скрещивания таких собак с
возбудимыми особями, обнаруживает эти признаки достаточ-
но отчетливо.
Результаты этих исследований, осуществленных в Колту-
шах в 30—40-е годы XX вв., были изложены Л. В. Крушин-
ским в ряде оригинальных статей тех лет, а также в его пер-
вой монографии «Формирование поведения животных в нор-
ме и патологии», изданной в 1960 году. В настоящее время их
можно найти в первом томе двухтомного издания его избран-
ных трудов (1991).
При подготовке второго издания своей монографии «Био-
логические основы рассудочной деятельности» (1986), увидеть
которое Л. В. Крушинскому уже не довелось, он писал, что
уровень возбудимости ЦНС собак оказался одним из базовых
свойств, обеспечивающих проявление и выражение генетиче-
ски детерминированных особенностей поведения.
Исследование, проведенное Л. В. Крушинским, не про-
шло незамеченным. В середине сороковых годов американ-
ские исследователи Дж. Скотт и Дж. Фуллер начали наиболее
полное и подробное исследование генетики поведения собак.
Как и работы Крушинского, их исследования базировались на
данных, полученных в собачьих питомниках, которые были
дополнены наблюдениями за собаками, выращенными в семь-
ях. Результаты этой многолетней работы были изложены в мо-
нографии Дж. Фуллера и Дж. Скотта 71, которая продолжает
оставаться одной из наиболее серьезных книг на эту тему.
71 См. сноску на с. 32 настоящей книги. —Прим. сост.
476
14. И. Полетаева
На большом и убедительном материале они продемонст-
рировали существование достаточно простой наследственной
основы ряда признаков поведения.
Обсуждая теоретическую канву своих исследований, Скотт
и Фуллер не один раз ссылаются на работу Крушинского, ко-
торая была им хорошо известна, и данные которой помогли
им в осмысливании экспериментальных данных. Успех аме-
риканской работы, как и работы Л. В. Крушинского, базиро-
вался на тщательном отборе признаков для анализа, а также
на удачном подборе пород собак. Породное разведение собак
хотя и не создает полной инбредности, но способствует появ-
лению гомозиготности по многим аллелям, в том числе и по
тем, которые определяют какие-то базовые признаки физио-
логии ЦНС. Это и было залогом успеха работ этих ученых.
Собака — далеко не идеальный объект для исследования
поведения и его нейрофизиологической основы, так же как и
для исследования генетики ее поведения (как это было ясно
еще со времен Павлова). Однако именно опыты с этими жи-
вотными давали тот принципиально новый фактический ма-
териал, который ложился в основу нарождавшихся прогрес-
сивных направлений науки.
Недаром Павлов поставил памятник собаке, причем поро-
дистой!
Данные о влиянии уровня возбудимости на проявление и
выражение генетически детерминированных признаков пове-
дения имеют в действительности очень большое общебиоло-
гическое значение.
Помимо работ Л. В. Крушинского, существуют экспери-
ментальные данные, полученные на таких разных объектах
как насекомые, рыбки-меченосцы, утки разных видов, пред-
ставители семейства кошачьих, которые подтверждают пра-
вильность высказанной Л. В. Крушинским идеи о том, что
уровень возбудимости действительно может служить модуля-
тором проявления генетически детерминированных элемен-
тов поведения.
К. Т. Сулимов. Вклад Л. В. Крушинского
в служебное собаководство
Сулимое Клим Тимофеевич (род. в 1928 г.), окончил ВСХиЗО, ве-
дущий научный сотрудник Российского НИИ культурного и природно-
го наследия Минкультуры РФ и РАН, кандидат биологических наук,
консультант службы авиационной безопасности ОАО «Аэрофлот» по
работе со служебными собаками. Автор монографии по подготовке
и использованию собак для поиска наркотических веществ, изданной
«для служебного пользования» (1971) под ред. Л. В. Крушинского. Ав-
тор уникальной методики подготовки собак для распознавания инди-
видуального запаха (человека или животных), на основе которой при-
нята судебно-одорологическая экспертиза.
Можно твердо сказать, что Леонид Викторович Крушин-
ский был практически единственным крупным советским уче-
ным, который серьезно занимался кинологией и служебным
собаководством. Мне не посчастливилось иметь столько встреч
с Л. В., сколько хотелось бы, да и они были обычно коротки-
ми и имели сугубо деловой характер. Л. В. был руководителем
моей первой несостоявшейся кандидатской диссертации, ка-
савшейся разработки методики подготовки и применения со-
бак для розыска опия и гашиша. Работу по этой теме я начал в
1966, будучи сотрудником НИИ Министерства охраны обще-
ственного порядка РСФСР.
Исследования по высшей нервной деятельности собак
Л. В. начал еще в довоенные годы. Он, в частности, провел
эксперименты по сравнительному анализу оборонительных
реакций волков, собак разных пород и гибридов волков с со-
баками. Эксперименты по гибридизации были изначально на-
правлены на улучшение рабочих качеств служебных собак, од-
нако они дали результаты, важные и для понимания механиз-
мов поведения в целом 72.
72Подробнее см. статью И. Полетаевой «Л. В. Крушинский и со-
баки Павлова» в настоящей книге.
478
К. Т. Сулимов
Л. В. сотрудничал с кинологической лабораторией питом-
ника служебных собак «Красная звезда» (поселок Вешняки
под Москвой). Его работа в питомнике была исключительно
плодотворной — под его научным руководством и при непо-
средственном участии в разные годы разрабатывались мето-
дики оценки остроты обоняния розыскных собак, подготовки
собак для подрыва танков и розыска мин, не потерявшие сво-
его значения и в наши дни. Учение Л. В. об унитарных реак-
циях и биологических формах поведения (пищевой, половой,
оборонительной), о типологических особенностях ВНД собак
также были связаны с экспериментами в этом питомнике.
Сравнивая рабочие качества собак разных пород, выра-
щенных в семьях и в условиях питомника, Л. В. установил,
что у терьеров (целого ряда пород этой группы) воспитание в
обедненной среде питомника не приводит к развитию у взрос-
лых особей пассивно-оборонительной реакции, в отличие, на-
пример, от немецких овчарок. Работы Л. В. этого периода во-
шли в золотой фонд кинологии.
Естественно, что с первых месяцев Великой Отечествен-
ной войны Л. В. активно включился в работу по подготовке
собак для фронта. В этот период под руководством генерала
Г. П. Медведева была организована массовая «мобилизация»
для нужд фронта лаек из Сибири. Разработкой методик отбо-
ра пригодных для будущей «работы» во фронтовых условиях
особей и их подготовкой и занимались Л. В. с коллегами.
Как известно, в годы войны собаки широко использова-
лись — и как связные, и в санитарных частях для вывоза ра-
неных с поля боя, а главное — для обнаружения мин и для
борьбы с танками. Методики подготовки собак для минно-
розыскной службы и для подрыва танков были разработа-
ны под научным руководством Л. В. Крушинского (с участи-
ем Д. М. Торохова). Когда я (КТС) впоследствии встретился
с Д. М. Тороховым по работе, то услышал от него восторжен-
ный отзыв: «Да я на войне с самим Л. В. К. работал!» Л. В. не
только руководил работой по подготовке собак для подрыва
танков и розыска мин, но и принимал в ней непосредственное
деятельное участие вплоть до 1943 года, когда он заболел и
был прооперирован по поводу злокачественной опухоли.
Методика тренировки собак для отыскания мин, разрабо-
танная Л. В. Крушинским, была исключительно эффективной
и не имеет аналогов в мировой практике и по сей день. Неод-
Вклад Л. В. Крушинского в служебное собаководство
479
нократные попытки зарубежных кинологов ее воспроизвести
не давали таких высоких результатов.
Рассказывали, что использование собак для подрыва не-
мецких танков было устрашающе эффективным и в большой
степени неожиданным для неприятеля. Нагруженная взрыв-
чаткой собака-камикадзе настолько быстро бежала к танку,
что избежать встречи с ней неповоротливый танк практиче-
ски не мог. Эта, в действительности, «самонаводящаяся раке-
та» с большой скоростью бросалась под днище танка, и послед-
нему не было спасения. Рассказывают о случаях, что немцы,
услышав собачий лай из наших окопов, меняли тактические
планы, не рискуя начинать наступление и подставлять танки
под такой удар.
В послевоенные годы Л. В., работая в Московском уни-
верситете, продолжал сотрудничество с кинологами по отбо-
ру и подготовке служебных собак. В 1952 году была издана (с
грифом «для служебного пользования») лучшая и по сей день
книга по служебному собаководству (Крушинский Л. В. и др.
Служебная собака, 1952) 73. Л. В. был ее научным редактором
и автором предисловия. Забегая вперед, расскажу, что когда
мне предложили в срочном порядке сдать экзамен кандидат-
ского минимума по специальности, то я его успешно сдал, все-
го лишь «проштудировав» это Предисловие! В нем сжато, но
четко было представлено всё, что требовалось для этого экза-
мена.
В послевоенные годы и в последующий период на развитии
отечественного служебного собаководства отрицательно ска-
зались господство лысенковских взглядов и политическая ат-
мосфера того времени. Вслед за известной сессией ВАСХНИЛ
1948 г. была проведена аналогичная ей по смыслу и содержа-
нию сессия «Главохоты», т. е. того управления Министерст-
ва сельского хозяйства РСФСР, в ведении которого находи-
лись охотничьи хозяйства, и которое определяло направление
практической деятельности советских кинологов. Результатом
этой сессии было, например, увольнение и последующая ссыл-
ка двух ведущих кинологов, хорошо владевших селекцион-
но-генетическими методами. Это были М. А. Сергеев (был со-
слан в Хатангу) и А. В. Платонов (сослан в Вологду). А. П. Ма-
зовер и Э. И. Шерешевский, которые в годы войны работали
73 Эта книга была переиздана для широких кругов читателей в
девяностые годы.
480
К. Т. Сулимов
по подготовке служебных собак для использования на фрон-
те, после упомянутых выше событий фактически возглавили
отечественную кинологию. Но они, к сожалению, не были ге-
нетиками, что и предопределило невысокий уровень селекци-
онных работ в области охотничьего собаководства в последую-
щий период и даже нанесло урон в связи с фактической утра-
той многих аборигенных пород лаек.
В области служебного собаководства в послевоенные годы
ситуация была несколько более благоприятной, чем в охот-
ничьем ведомстве. Развитие кинологических исследований
продолжалось — генерал Г. П. Медведев, возглавлявший ра-
боты по использованию собак в годы войны, курировал эти ра-
боты и после наступления «лысенковских времен». При этом
ему удалось укрыть от репрессий и сохранить для науки не-
скольких биологов, среди которых были, например, А. Г. То-
милин и А. М. Колосов. Л. В. Крушинский также сотрудничал
с Медведевым, курируя исследования по служебному собако-
водству в питомнике «Красная звезда».
Инструкции и наставления по работе со служебными соба-
ками, составленные Л. В. для работников силовых ведомств в
этот период, отличались высоким научным уровнем и доступ-
ностью изложения материала и при этом, однако, совершенно
не страдали вульгаризацией. К сожалению, этого нельзя ска-
зать о подобных документах, созданных в этой области после
1954 года другими авторами.
Можно с сожалением отметить, что в области служебно-
го собаководства «наработки» прошлых лет используются
прискорбно мало. Причиной этого может быть такая «кадро-
вая ротация» в силовых ведомствах, которая не способствует
преемственности знаний и поощряет сомнительную тенден-
цию начинать подобные исследования «с чистого листа». Ины-
ми словами, вновь приходящие начальники часто игнориру-
ют опыт, накопленный кинологами высокой квалификации,
переоценивая, зачастую, потенциальные возможности сво-
их подчиненных разработать новые подходы без соответст-
вующей научной подготовки. На мой взгляд, было бы полез-
но вспомнить и заново оценить тот большой вклад, который
сделал Л. В. Крушинский в эту важную область народного хо-
зяйства.
В 60-е годы я начал практическую разработку методи-
ки по использованию собак для поиска и обнаружения нар-
Вклад Л. В. Крушинского в служебное собаководство
481
котиков и через какое-то время уже получил достаточно убе-
дительные и значимые результаты. Л. В. познакомился с моей
работой и согласился быть руководителем кандидатской дис-
сертации на эту тему. Однако он решил устроить нам провер-
ку, пригласив нас (меня и четырех подготовленных собак-ме-
тисов оленегонной лайки с фокстерьером) в свой кабинет, где
и предложил собакам отыскать спрятанные там образцы оп-
ределенных веществ. Убедившись, что собаки «работают», он
предложил мне срочно сдать экзамен по ВНД (о котором го-
ворилось выше), т. е. остался доволен результатами испыта-
ния. Ав 1971 году под его редакцией было издано написанное
мной пособие на эту тему («для служебного пользования»), ос-
тающееся и по сей день базовым в подготовке собак по поиску
наркотиков и взрывчатых веществ.
Работа по обонянию собак привела меня к мысли, что уси-
лить эту их способность (практически важную для поиска и
обнаружения наркотиков и других веществ) можно, получив
гибридов от скрещивания собак с шакалами. Л. В., который
много лет возглавлял лабораторию физиологии и генетики
поведения биофака МГУ, одобрил идею провести такое скре-
щивание. Однако для такой работы была необходима база...
Л. В. помог и на этот раз.
Однажды я позвонил Л. В. из аэропорта «Домодедово»,
что у меня на руках две пары шакалят, доставленных нароч-
ным из Азербайджана. Из-за плохой работы телефона сло-
во «шакалята» он понял, как «соколята», но раздумье заняло
у него не более секунды. Привыкший к любым экспромтам,
которые выдают «чокнутые» любители животных, он не уди-
вился. Ответ был: «Везите!». Когда же он увидел не пернатых,
но не менее интересных мохнатых малышей, то удивления не
выразил. Оказалось, что он уже вызвал Ф. А. Ильину, заведо-
вавшую тогда виварием биофака, и Валерия Рудницкого, ин-
женера по должности и орнитолога по интересу. Им он пору-
чил взять на довольствие и воспитание совсем не тех, кого они
ожидали. В. Рудницкий, страстный любитель птиц, не пытал-
ся скрыть своего разочарования, но распоряжение Л. В. было
выполнено беспрекословно. Впоследствии В. Рудницкий в те-
чение более двух лет оказывал большую и неоценимую по-
мощь в проведении эксперимента со вскоре полученными ша-
кало-собачьими гибридами первого поколения, которых мне
482
К. Т. Сулимов
пришлось держать на чердаке дома, где я жил, на Поварской
(тогда ул. Воровского).
Будучи высокоэрудированным специалистом, Л. В. пони-
мал с полуслова очень многие, иногда неожиданные доводы,
которые долго доходили до сознания других. Так, я доволь-
но просто убедил его, что при работе с шакало-собачьими гиб-
ридами мы правильно поступили, взяв для гибридизации не
чистую породу собак, а уже опробованных в работе метисов
оленегонной лайки с гладкошерстным фокстерьером. Прово-
дя аналогичное исследование, проф. Херре в Кильском инсти-
туте происхождения домашних животных скрещивал с шака-
лом пуделей, и эта работа оказалась не столь продуктивной,
как наша.
Моей работе с собаками помогло и общение со старшим
поколением сотрудников лаборатории Л. В. — Д. А. Флёссом
и Л. Н. Молодкиной. Я, например, участвовал в эксперимен-
тах Людмилы Николаевны по определению способности к
экстраполяции у кошек на непищевой раздражитель — на ко-
тенка.
Любитель охоты, Л. В. не был страстным добытчиком тро-
феев, а использовал при выездах на охоту общение с дикой
фауной в интересах познания элементарной рассудочной дея-
тельности животных в их естественной среде обитания.
В последние годы жизни его любимой породой собак были
сеттеры Лаверака — самая совершенная из ставших «нашими»
пород легавых. Его товарищами по увлечению этой породой
были такие известные «легашатники», как Борис Васильевич
Павлинов в Москве и большой специалист по натаске легавых
Курбатов в Ленинграде и ряд др.
Творческий климат, созданный Л. В. в его лаборатории,
доброжелательность его сотрудников к работникам приклад-
ной науки стали замечательной традицией его школы — у его
учеников и последователей среднего поколения.
В. И. Крутова. Кинолог с большой буквы
Крутова Виктория Ивановна (род. в 1962 г.), выпускница ка-
федры зоологии позвоночных биологического факультета МГУ
1988 г. Специалист в области физиологии обоняния, поведения жи-
вотных, кинолог.
Мне не довелось знать Леонида Викторовича Крушинско-
го. В год его смерти я была студенткой первого курса биофака,
и, видимо, продолжала находиться в некоем эйфорическом со-
стоянии, в котором пребывала с момента поступления в уни-
верситет. Поэтому портрет в черной рамке и гвоздики в вес-
тибюле биофака в тот день были встречены как один из сим-
волов новой биофаковской реальности. Однако факультетский
воздух словно был пронизан ощущением какой-то большой
невосполнимой утраты. Какие-то детали того времени, разго-
воры не сохранились в моей памяти. Но я до сих пор помню
эмоциональную приглушенность тех дней, помню, как впол-
голоса передавали известие о смерти Леонида Викторовича.
Увы, зачастую мы не понимаем скоротечности бытия и не
спешим увидеть живых классиков. И спустя многие годы при-
ходится сожалеть об упущенных возможностях. К счастью, нам
остаются в память о них их труды. Остаются ученики и учени-
ки учеников, истории и воспоминания современников.
За большим потоком разнообразной информации во вре-
мя обучения на факультете мое первое знакомство с работами
Л. В. Крушинского было, наверное, слишком поверхностным
и неполным. Помню, что я сразу обратила внимание на его
книгу «Формирование поведения животных в норме и пато-
логии», однако прочитала ее недостаточно внимательно, хотя
уже в этот период я несколько лет работала в одорологиче-
ской лаборатории ВНИИ МВД СССР, руководимой К. Т. Су-
лимовым.
В дальнейшем, при работе над кандидатской диссерта-
цией (которая была посвящена способности собак различать
484
В. И Крутова
индивидуальные запахи животных разных видов) мой науч-
ный руководитель академик В. Е. Соколов рекомендовал об-
ращаться к работам Крушинского и при проведении экспери-
ментов, и при трактовке полученных результатов.
Знакомясь с наследием Леонида Викторовича, видишь его
удивительную разносторонность, понимаешь, как биологиче-
ски адекватны были его исследования, какими удивительны-
ми были его наблюдения. Все это делает его работы актуаль-
ными и сегодня.
Я много лет занималась и занимаюсь в настоящее время
анализом сходства и различий запахов позвоночных живот-
ных, используя с этой целью реакции специально подготов-
ленных собак. В этой работе мне вновь и вновь приходится
сталкиваться и с особенностями поведения животных, и с меж-
видовыми различиями в восприятии животными окружающе-
го мира. Сравнительные исследования восприятия запаховой
информации различными животными, в частности, различе-
ние запахов крысами и собаками, позволяют узнать столько
нового и неожиданного. Общение с учениками Л. В. Крушин-
ского, с сотрудниками кафедры физиологии ВНД 3. А. Зори-
ной, И. И. Полетаевой и другими позволило не только рас-
ширить кругозор, глубже понять направление исследований
Л. В. Крушинского, но и по-новому взглянуть на «работу» со-
бак по распознаванию запахов и на их поведение в целом.
Понятия «кинология» и «кинолог» в последнее время край-
не девальвировались. Термины, которыми следовало бы назы-
вать науку о собаках и ученых, занимающихся такими иссле-
дованиями, используют для названия профессий, связанных
с собаководством. Тех, кого раньше называли вожатый (про-
водник) собаки, собаковод, дрессировщик — и эти названия
вполне отражали смысл деятельности этих специалистов, —
теперь называют «кинологами», а собаководство — «киноло-
гией». Истинных же кинологов — ученых, которые изучают
Canis familiaris не с зоотехнической точки зрения, а как биоло-
гический вид, всегда были единицы. Крушинский был истин-
ным КИНОЛОГОМ — ученым, занимавшимся изучением по-
ведения собак.
Леонид Викторович Крушинский в числе прочих проблем
изучал оборонительные реакции собак. В соответствии с тра-
дициями павловского учения он выделял две их формы — пас-
сивно- и активно-оборонительную реакции. Он первым в на-
Кинолог с большой буквы
485
шей стране начал проводить исследования по генетике пове-
дения собак. Известно, что определение типа высшей нервной
деятельности у собак по методикам лаборатории И. П. Павло-
ва было очень трудоемким и длительным, а Крушинскому уда-
лось разработать принципиально новую, удобную количест-
венную оценку уровня возбудимости нервной системы соба-
ки. При анализе механизмов поведения именно возбудимости
животного он придавал очень большое значение.
На основании оценки возбудимости собак Крушинский и
его сотрудники разработали методы экспресс-анализа для от-
бора и дрессировки служебных собак, которых применяли во
время Великой Отечественной войны в миннорозыскной и
противотанковой службе. И хотя сейчас существуют всевоз-
можные тесты для отбора собак для той или иной службы, ме-
тодики Крушинского продолжают оставаться единственными
научно обоснованными.
Леонид Викторович Крушинский занимался изучени-
ем такой сложной проблемы, как обоняние собак. Собака —
единственное домашнее животное, органы чувств которого че-
ловек научился использовать для решения своих задач. Люди
обладают плохо развитым органом обоняния и не способ-
ны анализировать многие запахи, тогда как у многих млеко-
питающих эта способность очень хорошо развита. Благодаря
умению распознавать информацию, адресованную обонянию,
и взаимодействовать с человеком собака способна выступать в
качестве посредника между человеком и миром запахов, «пе-
реводя» информацию пахучих сигналов в знаки, понятные
для человека.
Тайна обоняния всегда привлекала к себе внимание, од-
нако и в настоящее время механизмы восприятия запахов ос-
таются в большинстве своем непознанными. Многие ученые
пытались заниматься проблемой обоняния собак, но поч-
ти всегда сталкивались с концептуальными и методическими
проблемами.
Эмпирические данные свидетельствуют о том, что остро-
та обоняния собак зависит от множества факторов — породы,
возраста, пола, уровня тренированности. Для успешного при-
менения собак в ряде служб требуется отбирать животных не
только с желательным типом нервной системы, но и с хоро-
шим обонянием. Раньше собаководы для оценки чутья собак
пользовались довольно примитивными способами. Об остро-
486
В. И. Крутова
те обоняния судили, например, по быстроте обнаружения со-
бакой кусков мяса, разбросанных по определенной террито-
рии, по способности отыскать спрятавшегося хозяина или его
вещь. Для объективной оценки чутья собак Л. В. Крушинский
совместно с А. В. Чуваевым и Н. Я. Волкиндом предложили
новую методику. Ее схема заключалась в следующем. В один
из двух одинаковых стоящих рядом ящиков с отверстиями
в крышке кладут сильно пахнущее лакомство (мясо). Собака
должна по запаху выбирать (подойти и поцарапать) тот ящик,
в котором находится пища. Относительное положение ящи-
ков часто меняют, а силу запаха мяса постепенно уменьшают,
закрывая отверстия в крышках фильтрами с различным ко-
личеством слоев материи. Остроту обоняния собаки оценива-
ют предельным числом прослоек материи, через которые она
еще может улавливать запах мяса. Методика позволяла, поми-
мо остроты обоняния собаки, оценивать также и «активность
поиска». По мнению Крушинского, именно совокупность этих
двух в значительной мере самостоятельных свойств и харак-
теризует чутье собаки. Данный способ давал возможность на
практике быстро и достоверно оценивать остроту обоняния
данного животного, сравнивать его с другими особями, про-
гнозировать успешность использования тестируемых собак в
службах, связанных с использованием обоняния.
В настоящее время данный метод можно критиковать с
позиций современных знаний о распространении запаха, роли
отдельных пахучих компонентов для правильного поиска того
или иного объекта. Тем не менее он до настоящего времени
является единственным, который позволяет количественно
оценивать остроту обоняния собак. Критики метода Крушин-
ского высказывают мнение, что с помощью этого теста оцени-
вают остроту обоняния собак при поиске мяса, а она может не
коррелировать с чувствительностью обонятельного анализато-
ра к запахам человека в ситуации, например, реального поис-
ка по следу. Ведь можно предположить, что пахучие вещества,
по наличию которых собака определяет наличие мяса в ящи-
ке, не совпадают с теми, которые использует животное для об-
наружения объекта поиска в реальной ситуации. И если соба-
ка быстро находит мясо, обнаруживая его под многими про-
слойками ткани, это не значит, что она также успешно сможет
идти по следу человека или выбирать искомый запах из серии
других. Однако Л. В. Крушинский и Д. А. Флёсс провели до-
Кинолог с большой буквы
487
полнительные эксперименты, которые убедительно показа-
ли, что обнаруживаемая в тесте острота обоняния достоверно
коррелирует с успешной работой собаки по следу, при розы-
ске мин и работой по «выборке». В экспериментах, проводив-
шихся по предложенной Крушинским методике, при измере-
нии остроты чутья оценивали не только количество тканевых
прослоек, через которые собака могла обнаружить мясо, но и
особенности темперамента животного. Для этого в характери-
стику активности поиска собакой того или иного запаха в ка-
честве критериев оценки точности выбора помимо пищевой
возбудимости были включены также умение животного ис-
пользовать в данной ситуации свой обонятельный анализатор
(тщательность принюхивания), четкое различение ящиков и
степень сохранения работоспособности животного на протя-
жении всего опыта. Исследователь отмечал, что некоторые по-
вышенно возбудимые собаки, несмотря на то, что обладали
очень хорошим обонянием, не могли четко различать ящики
и царапали оба. Оказалось, что именно такие собаки в реаль-
ных испытаниях по проработке следа допускали много оши-
бок, часто теряя пахучий след.
Эксперименты Крушинского и соавторов по усилению
обоняния собак также могут служить образцом научного под-
хода к решению и до настоящего времени актуальной пробле-
мы. Попытки, которые сегодня предпринимают некоторые
исследователи, не выдерживают никакой критики ни по мето-
дологическому обоснованию, ни по способам воздействия на
собаку, ни по результатам. Например, один из авторов экст-
равагантного метода усиления обоняния предложил в числе
прочих акупунктурных приемов воздействовать на одну из ак-
тивных точек, расположенную в середине мочки носа собаки.
В эту точку собачьего носа следовало вводить иглу на глубину
5 мм! Каждый, кто в своей практике использует собак, знает,
что именно нос наиболее чувствителен к любому физическому
воздействию, так что такой грубый прием ничего, кроме фи-
зической боли, собаке не причинит.
Л. В. Крушинский научно объяснил сложность использо-
вания в собаководстве гибридов волков и домашних собак.
Проведенные им эксперименты по гибридизации овчарок и
гиляцких лаек показали, как сложно могут наследоваться свой-
488
В. И. Крутова
ства высшей нервной деятельности (см. статью «Л. В. Крушин-
ский и собаки И. П. Павлова» в настоящей книге).
Известно также, что многочисленные попытки получить
«Белого Клыка» 74 в большинстве своем заканчивались неуда-
чей. Даже некоторые существующие в настоящее время поро-
ды собак, о которых известно, что они ведут свою недавнюю
родословную от волка, такие как чешский волчек и саарлос-
ский вольфхунд, с очень большой натяжкой могут использо-
ваться для служебных целей. Известно, что специалисты, за-
нимающиеся этими собаками, хотя и отдают должное физи-
ческим способностям этих гибридных животных, которые
превосходят собачьи, отмечают, что их темперамент и взаимо-
действие с человеком очень непросты. Эти собаки нуждают-
ся в ранней социализации, особых условиях использования их
обоняния, в дополнительной адаптации к конкретным усло-
виям жизни и работы. Кроме этого, потенциальные владель-
цы перед приобретением такой гибридной собаки должны
пройти обучение на специальных курсах.
Работы Л. В. Крушинского до настоящего времени оста-
ются уникальными в своей практической ценности не только
вследствие того, что они научно обоснованы, и что методика
тщательно проработана, но еще и потому, что они были про-
ведены на огромном эмпирическом материале. Были протес-
тированы сотни собак. В настоящее время такую работу по-
вторить практически невозможно, прежде всего, по экономи-
ческим соображениям.
К сожалению, работы Леонида Викторовича Крушинско-
го мало известны практикам ведомственного служебного со-
баководства. Тестирование собак по методу Крушинского по-
зволяет не только оценивать пригодность конкретных живот-
ных и максимально эффективно использовать их в практике
правоохранительных органов и МЧС, но и проводить обуче-
ние животных с учетом их индивидуальных особенностей. Не-
редко приходится видеть, как уставшая собака по требованию
проводника лишь имитирует подлинную работу, а проводник,
не проявляя должного внимания к смыслу увиденного, всего
лишь руководствуется ведомственными инструкциями, регла-
ментирующими график работы среднестатистической собаки.
74 Белый Клык — герой повести Дж. Лондона, гибрид волка и
собаки.
Кинолог с большой буквы
489
Глубокое знание биологии собаки, генетических законов,
а также владение методологией условно-рефлекторной теории
позволили Л. В. Крушинскому стать одним из наиболее авто-
ритетных специалистов СССР в области служебного собако-
водства и кинологии. Тонкая интуиция и большая эрудиро-
ванность ученого дали возможность Л. В. Крушинскому уви-
деть в поведении собак проявление таких свойств, которые он
позднее назвал элементарной рассудочной деятельностью и
изучению которых он посвятил большую часть жизни.
32 - 6993
Послесловие составителей
Нам хотелось бы поблагодарить всех авторов второй части
книги, которые откликнулись на наше предложение написать
воспоминания о встречах с Леонидом Викторовичем. Вторую
часть мы озаглавили очень точными словами Д. Гранина —
«Пока заметен след...». Все мы, кто знал Л. В. Крушинского,
стремились поделиться с читателями своими воспоминаниями
о нем и его работе, своими впечатлениями о том времени.
На наше предложение отозвалось гораздо больше друзей
и коллег Леонида Викторовича, чем мы рассчитывали, в их за-
метках открылось много незнакомых нам фактов и ярких под-
робностей все отдаляющегося прошлого. Из этих воспомина-
ний явился не только многогранный портрет Леонида Вик-
торовича, но и выразительный, местами неожиданный «срез
времени» — яркие эпизоды прошлой жизни, свидетелей кото-
рой остается все меньше. Благодаря им стала ясней и история
лаборатории, и атмосфера работы тех лет.
Конечно, не все нам удалось. Уже прочитав верстку, мы
поняли, что какие-то аспекты жизни Леонида Викторовича и
его окружения остались «за кадром». Например, Л. Н. Молод-
кина и Д. А. Флесс — первые ученики и ближайшие сотруд-
ники, игравшие столь важную роль на протяжении всей его
жизни, — упоминаются многими авторами, но только упоми-
наются, а хотелось бы рассказать о них подробнее... Очевид-
но, что это не единственное упущение. Мы, однако, надеемся,
что кто-то из читателей, быть может, еще захочет поделиться
своими воспоминаниями о Леониде Викторовиче и об ушед-
ших друзьях и коллегах. В таком случае можно было бы поду-
мать и об издании этих воспоминаний.
На протяжении долгой жизни лаборатории, созданной
Леонидом Викторовичем, менялся ее состав, менялись отно-
шения между сотрудниками. Не всегда они были простыми и
безоблачными, да и сам Леонид Викторович нередко бывал
пристрастен и несправедлив — при всей той атмосфере демо-
32*
492
Послесловие составителей
критичности и доброжелательности, о которой, не сговари-
ваясь, пишут авторы многих воспоминаний. Так что и в на-
шем небольшом коллективе временами кипели нешуточные
страсти и лились слезы. Но какие бы бури ни случались вре-
мя от времени, мы всегда сознавали высоту той планки, ко-
торую держала лаборатория благодаря Леониду Викторовичу.
Мы всегда знали, что ради этой высокой планки можно и по-
терпеть, и благодарны судьбе за то, что она дала нам такого
«шефа», как мы его называли.
Благодарности:
Появлению этой книги способствовали помощь и деятель-
ное участие многих людей, без которых оно было бы просто
невозможным.
Прежде всего, мы хотим еще раз поблагодарить всех авто-
ров, которые откликнулись на наше предложение и написали
воспоминания о своих встречах с Л. В. Крушинским.
Благодарим Н. Л. Крушинскую и А. Л. Крушинского и за
их воспоминания, и за помощь в подготовке рукописи к печа-
ти, а также в подборе иллюстраций.
Благодарим руководство биологического факультета МГУ
им. М. В. Ломоносова за финансовую помощь и лично профес-
сора И. П. Ермакова за организационную поддержку.
Сердечно благодарим профессора С. С. Илизарова, акаде-
мика РАО С. О. Шмидта и канд. биол. наук Е. А. Гороховскую,
взявших на себя труд ознакомиться с рукописью, и за ценные
советы, которые помогли ее выходу в свет.
Благодарим академиков РАН Д. С. Павлова и И. А. Шеве-
лева, любезно согласившихся участвовать в этом издании.
Сердечно благодарим А. Д. Кошелева за любезное пред-
ложение издать эту книгу и деятельное, доброжелательное со-
трудничество на всех этапах работы.
Благодарим директора издательства М. И. Козлова за дру-
жескую поддержку и помощь в преодолении трудностей, воз-
никавших в процессе издания книги.
Благодарим весь коллектив издательства «Языки славян-
ских культур» и лично Е. В. Зуевскую и М. Н. Григорян за вы-
сококвалифицированную подготовку книги к печати.
Указатель имен
Абрамова Т. 118
Аввакум, протопоп 280
Адрианов О. С. 265, 325
Айрапетьянц Э. Ш. 312
Аксаков С. Т. 291, 298, 299, 357,
359,361
Алексей Михайлович, царь 280
Алпатов В. В. 370
Андреев Л. А. 33
Аничков Н. Н. 312
Анохин П. К. 412
Анучин Д. Н. 273
Архипова Г. В. 254, 265
Аршавский И. А. 427
Асратян Э. А. 412
Астауров Б. Л. 224, 307, 315, 316,
332—334, 336, 362, 372, 373,
382, 396, 457
Астаурова Н. Б. 256, 260
Ахматова А. А. 299, 383
Бадридзе Я. К. 11, 13, 77, 406
Бажанов В. А. 283
Байрон Дж. Г. 299, 356
Бакурадзе А. Н. 413
Балакирев М. А. 291
Баранов В. С. 260, 265
Барановская О. Л. 284, 285
Бартольд В. В. 271
Баскин Л. М. 241
Бедняков А. М. 294, 299
Беднякова Т. А. 223, 290, 293,
295, 383
Бейтендик Ф. 462
Беллинсгаузен Ф. Ф. 273, 282
Белый А. 26, 288
Бельговский М. Л. 307
Беляев Д. К. 93, 230, 258, 259,
265, 456, 457
Беляева В. Н.307
Бензер С. 424
Берг Л. С. 272
Бериташвили И. С. 412
Беспалов И. Ф. 410
Бехтерев В. М. 291
Бехтин И. Н. 73
Бирштейн Я. А. 440
Блок А. А. 299, 355, 356, 357
Блондинский В. К. 410
Бляхер Л. Я. 307, 369—371
Богданов Ю. Ф. 11, 306, 310, 386
Богданова Э. А. 310
Богословская Л. С. 11, 263, 440
Боймер Е. 232
Бологов В. П. 397
Бондаренко Т. П. 254
Бондарчук Л. С.51,257,434
Бор Н.349
Борноволокова Т. Т. 280
Брем А. 22, 33, 361
Булгаков М. А. 300, 357
Бунин И. А. 299
Бурлакова Е. Б. 254, 265
Бутлеров А. М. 290
Быков К. М. 312,411
Бьютендийк Ф. 29
Бэкон Ф. 173
Бюснель Р.-Г. 255, 462, 463
Вагнер В. А. 230, 412
Вагнер Н. П. 290
Вайнберг 198, 199
Варвара, нянька 287, 288
494
Указатель имен
Васильев А. В. 275, 280—283,
285, 288, 290—292, 347, 348
Васильев В. П. 269—274, 282,
290, 297, 330
Васильев Н. А. 282, 283, 348
Васильев С. А. 282, 285
Васильев Ю. А. 33
Васильева (Максимович) А. П.
280, 282
Васильева А. А. 282
Васильева В. М. 253, 310, 441
Васильева Е. А. 282
Васильева С. И. 282
Вацуро Э. Г. 301
Вепринцев Б. Н. 310, 311, 313,
316,319, 320, 329
Вепринцев Н. А. 311
Вернадский В. И. 269
Вертинский А. Н. 299
Визел Т. 262
Виктор П.-Э. 64
Вилкс Е. К. 230
Винер Н. 349
Виноградов В. Н. 313
Вишневский А. В. 291
Вовси М. С. 313
Волкинд Н. Я. 486
Волохов А. А. 312
Воронин А. Г. 317, 344, 411, 444,
445, 450
Воронцов М. А. 307
Врубель М. А. 358
Всеволодов Э. В. 263, 445, 464
Вудраф Г. 126
Галенкин А. И. 290
Гаусс К. Ф. 282
Гвиннер Е. 177, 179
Гейне Г. 299
Гексли Т.-Г. 290, 311
Герасимова М. 316
Гёте И. В. 296, 299, 357
Гиппократ 469
Гирман С. В. 255, 262, 423
Гитлер А. 301, 317, 355
Гоголь Н. В. 299, 357
Голданова Г. Р. 116
Голиченков В. И. 11, 263, 445,
464
Голобов Я. Л. 293
Головинская К. А. 307
Головнин В. М. 275, 280
Голсуорси Дж. 300, 357
Гольц Е. П. 33
Гороховская Е. А. 11, 263, 430,
462
Гражданкина А. В. 259
Губенко Н. Н. 460
Гугушвили Н. 344
Гумбольдт А. 282
Гумилев Н. С. 356
Гусельников В. И. 451
Гусельникова К. Г. 253, 254
Давиденков С. Н. 261, 313, 352,
410
Дарвин Ч. 23, 29, 30, 33, 60, 165,
197—199, 207,213,410
Дашевский Б. А. 76, 257, 326,
327,413, 434
Де Бер 311
Дега Э. 358
Дейнеко Л. Л. 293
Декарт Р. 299, 410
Делиус X. 233
Дембовский Я. 462
Дементьев Г. П. 387, 440, 451
Детлаф Т. А. 223, 293, 304, 368,
374, 376, 379, 448
Джеймс У. 33
Дженкин Ф. 197—199, 207
Дмитриева И. Л. 259, 327, 329
Доброхотова Л. П. 249—251,
255, 260, 310, 317, 319, 391,
392,431,437
Домбровский К. А. 288, 289
Достоевский Ф. М. 299
Дубинин Н. П. 382, 383
Дудоладова Л. 74, 76
Дуров В. Л. 33
Указатель имен
495
Дыбан А. П. 260, 265
Дьюсбери Д. 263
Евдокия Сидоровна 333
Егоров Н. М. 362
Егоров П. И. 313
Еремеева Е. Ф. 369
Ермакова Е. В. 76
Ефуни С. Н. 254, 265
Жданов Ю. А. 312
Житков Б. М. 227
Жуковская В. Е. 288
Жуковский Н. Е. 288
Завадовский Б. М. 371
Завадовский М. М. 245, 248, 289,
292, 301, 313, 349, 368—374,
379, 388, 451
Збарский Б. И. 313
Зворыкин Н. А. 88, 361
Зевальд Л. О. 410
Зенкевич Л. А. 369, 371, 377, 378,
440
Зильман С. 209
Зинин Н. Н. 290
Зорина 3. А, 194, 215, 254—257,
259, 260, 262, 310, 341, 414,
420, 423, 426, 457, 484
Зотин А. И. 448
Зощенко М. М. 383
Зубчанинова Е. В. 75
Иван Грозный 15, 278
Иванов П. А. 251
Иванова С. А. 370
Ивановский А. О. 276
Иванов-Смоленский А. Г. 312
Икеда К. 424
Икскюль И. фон 278
Ильин М. А. 314
Ильин Н. А. 289, 290, 293, 369,
372
Ильина Ф. А. 481
Ильичев В. Д.11,263, 450
Йеркс Р. 31,230
Кабак Я. М. 301,378, 379
Калиниченко Л. А. 312
Кальтенхаузер Д. 11,72,184,229,
233, 263, 429, 438, 439, 466
Кан И. Л. 368
Каплан У. 424
Карпинский А. П. 269
Кастлер Т. 349
Келер О. 462,465, 468
Керенский А. Ф.284, 285, 355
Киплинг Р. 299
Киров С. М. 355
Клейненберг С. Е. 327
Клочко Н. А. 362
Клюева 383
Ковалевская С. В. 284
Ковалевский М. А. 290
Ковалевский М. М. 284
Ковалевский О. М. 269, 276, 290
Коган Б. Б. 313
Козлов В. Н. 10, 13, 266, 459, 460
Колесников М. С. 410
Колосов А. М. 480
Колпаков В. Г. 456
Колье О. Р. 254
Кольцов Н. К. 246, 248, 301, 327,
368, 372, 373, 377, 379, 384,
410
Кольцова М.М. 325
Комаров А. 361
Конан-Дойль А. 298
Копаладзе Р. А. 254
Корбетт Дж. 361
Коржов В. А. 310, 388, 393
Корниш 22
Корочкин Л. И. 259, 265, 456
Костына 3. А. 249, 250
Котельников В. А. 288
Котельников Вс. А. 288, 289, 373
Котляр Б. И. 254
Кошелев В. Б. 254
496
Указатель имен
Коштоянц X. С. 370, 371, 375,
376, 387
Крайслер Л. 72
Крапивный А. П. 230,453
Красуский В. К. 409
КрейгУ. 231,235
Крук Дж. 468
Крутова В. И. 11, 483
Крушинская А. А. 10, 15, 2.69,
277, 278, 282—286, 290, 292,
296, 297, 299, 304, 313, 319,
321, 324, 330, 347
Крушинская Е. Л. 296, 297, 332,
334, 344, 346
Крушинская Н. Л. 10, 121, 130,
139, 249, 257, 277, 294, 295,
300, 320, 343, 346, 362, 384,
394
Крушинский А. Л. 10, 119, 120,
136, 140, 254, 320, 321, 346,
348, 367, 401
Крушинский В. Л. 277, 278, 284,
285,321
Крушинский Л. В. 278
Крылов А. Н. 227
Крэг У. 217
Кудрявцев В. Б. 10,13, 266,459—
461
Кудрявцева Н. Н. 266
Кудряшов Б. А. 223, 301, 315,
362, 370, 374, 375
Кузнецова Л. М. 251, 256, 259,
438
Куинджи А. И. 358
Купалов П. С. 312
Куперман Ф. 440
Куприн А. И. 357
Курбатов 482
Курепина М. М. 325
Лавик-Гудолл Дж. 207, 209, 210
Ладыгина-Котс Н. Н. 263, 324,
412,462
Лазарев М. П. 273, 282
Лазарев Н. И. 304, 379
Ланге А. Б. 445
Ларионов В. Ф. 308
Левинсон Л. Б. 369
Левитан И. И. 358
Левитина Н. А. 310
Лейхаузен П. 468
Леманн А. 462
Ленин В. И. 300
Леонардо да Винчи 358ъ
Леонтович Т. А. 441
Лерман Д. 237
Лермонтов М. Ю. 299, 355, 356
Лесгафт П. Ф. 290
Ливанов Н. А. 292
Ливеровский А. А. 42, 361
Лили Дж. 327
Лиознер Д. Д. 307
Липгард Т. А. 334
Лисицына Т. Ю. 343
Лобачевский Н. И. 275, 276, 281,
283, 290
Лобашов М. Е. 230, 301, 312
Лондон Дж. 488
Лопашов Г. В. 293, 371, 379,
381—383
Лоренц К. 11, 18, 29, 32, 67, 73,
155, 175—178, 184, 188, 201,
216, 229—232, 235, 241, 429—
431, 436, 439, 463—466, 472,
473
Лурия А. Р. 415
Лысенко Т. Д. 306, 373, 374, 388,
410,412,417
Любомилов В. И. 287, 290
Любомилов К. Л. 334
Лямперт Ф. М. 304
Ляпунов А. А. 325, 349, 394, 395,
460
ЛяпуновА. М. 227
Ляпунова Н. А. 395
Мазинг Р. А. 312, 313
Мазовер А. П. 303, 479
Майоров Ф. П. 312
Мак Брайт А. 327
Указатель имен
497
Макарычев А. И. 312
Максимович А. А. 280
Максимович П. П. 275, 280
Малашенко А. М. 251
Малиновский А. А. 372, 376, 383
Мамонтова В. С. 358
Мантейфель П. А. 81
Мануйлоав Н. А. 307
Маньчжул-Хутухты 272
Маркс К. 355,416,463
Матвеев Б. С. 369
Мац В. Н. 465
Медведев Г. П. 478, 480
Мельников П. И. (Печерский А.)
81, 357
Мендель Г. 198
Мендель Г. 410
Мензбир М. А. 222, 368
Меннинг О. 263
Мессинг В. 441
МечД. 72, 86, 89, 105
Мешкова Н. П. 370
Минаев И. П. 273, 276
Миславский Н. А. 292
Митчел М. 297
Мищенко В. Ф, 278, 284
Модзалевский Б. Л. 314
Молодкина Л. Н. 249, 251, 253,
255, 256, 265, 304, 306, 308,
310, 311, 317, 319, 325, 352,
384, 389—391, 394, 397, 412,
431, 432, 442, 453, 456, 465,
482
Морозов Г. И. 279
Морозова Ф. П. 279, 280
Мстиславский М. С. 223, 293,
301,371,374, 379
Мурильо Б. Э. 358
Мычко Е. Н. 76, 256
Налимов В. В. 449
Напалков А, В. 444
Науменко Е. В. 266
Наумов Н. П. 406
Некрасов А. Д. 373
Некрасов Н. А. 299,356
НикифоровА. П. 117
Николай II 355
Никон, патриарх 280
Никоро 3. С. 266
Огнев С. И. 373
Олексенко А. И. 76
Ольденбург С. Ф. 274
Орбели Л. А. 13, 246, 247, 301,
312, 313, 376, 409, 410, 412,
420, 470
Осад чу к А. В. 266
Остужев А. А. 38
Очинская Е. И. 51, 249, 255—
257, 260, 431
Павлинов Б. В. 482
Павлов В, В. 314
Павлов Д. С. 12
Павлов И. П. 13, 33, 44, 45, 69,
71, 78, 230, 231, 246, 247, 268,
269, 301, 306, 312, 313, 317,
341, 386, 394, 409—413, 420,
444, 469, 470, 476, 485, 488
Павлов М. П. 79, 81—84
Пажетнов В. С. И, 13, 77, 117,
118, 135, 137, 138, 140, 339,
340, 397, 400
Парфенов Г. П. 309, 310, 317
Пастер Л. 80
Пастухов В. А. 410
Петр I 279, 280
Петрова М. К. 71,301
Петрушевский Д. М. 283
Пикассо П. 299
Платова Т. П. 307
Платонов А. В. 479
Плескачева М. Г. 254, 259, 260
Плеханов Г. В. 371
Полежаев Л. В. 293
Полежаева О, П. 249, 255,431
Полетаева И. И. 11, 260, 262,
399, 414, 420, 426, 457, 469,
477, 484
498
Указатель имен
Поликарпов Е. Ф. 376
Поляков Г. И. 325, 436, 437, 440,
441, 444
Попов В. В. 383, 387, 457
Попов Г. Д. 344
Попова Н. В. 260, 346
Попова Н. К. 266
Попова Н. П. 256, 257, 345, 346,
465
Портман А. 190, 208
Поярков А. Д. 406
Презент И. И. 307, 308
Примак Д. 126
Промптов А. Н. 230, 301
Протасов В. Р. 241
Протопопов В. П. 412
Пушкин А. С. 299, 356
Пушкин Ф. М. 279
Равич-Щербо И. В. 415, 418
Радлов В. В. 273
Ратькин А. Э.251
Ренуар П. О. 358
Рерих Н. К. 299, 358
Риттер К. 272
Рихтхофен 271
Рогинский Я. Я. 325, 412, 433
Родионов И. М. 254
Розанов Б. А. 320, 337
Розанова Н. А. 314, 319, 320, 347,
365, 366
Розанова Н.П. 320
Рокицкий П. Ф. 370
Романова Л. Г. 254—256, 260,
414, 457
Романовская Е. А. 293
Ромашов Д. Д. 307, 372
Роскин Г. И. 368, 369, 383
Рубцова Н. Б. 256, 260
Рудницкий В. 481
Румянцев А. В. 373
Рутнев В. Е. 288
Рысков А. П. 251
Сабанеев Л. 361
Савинов Г. В. 253, 349
Садовникова-Кольцова М. П
372
Самойлов А. Ф. 291, 292, 368
Светухина В. М. 465
Северин С. Е. 370
Северцов А. Н. 368
Семашко А. В. 291
Семенов В. Ф. 297
Семенов-Тян-Шанский П. П.
272,276
Семиохина А. Ф. 10, 11, 233, 245,
250, 253, 254, 255, 260, 346,
347, 431, 438, 453
Сент-Поль У. 236
Сергеев М. А. 479
Серебровский С. Н. 368
Серейский М. Я. 313
Серова Л. И. 266
Сетон-Томпсон Э. 22, 33, 137,
184, 185, 298, 361,411
Сеченов И. М. 23, 52, 227, 228,
410
Силин Сергей 363
Симонов И. М. 273, 275, 282, 290
Скадовский С. Н. 368, 370
Скотт Дж. 32, 72, 73, 240, 475,
476
Скребицкий Г. 361
СлонимА. Д. 230, 241,435
Смирин В. М. 75, 76
Смирнов А. А. 416
Соковнин А. П. 279, 280
Соковнин П. А. 280
Соковнин П. Ф. 279
Соковнин Ф. П. 279
Соколов В. Е. 484
Соколов Е. Н. 325
Соловьев С. М. 279
Сотская М. Н. 76, 91, 92, 249, 254,
256,259
Сполдинг Д. 231
Сталин И. В. 301,355
Степанов А. 359, 361
Указатель имен
499
Стешенко А. П. 223, 249, 251,
255, 256,317,319
Строганов Н. С. 370
Строева О. Г. 10, 377
Студитский А. Н. 371
Суворов А. В. 174
Сулимов К. Т. 11, 73, 241, 302,
477, 483
Сысоев Н. Д. 84
Тарусов Б. Н. 319
Твардовский А. 438
Теви А. С. 293
Теплое Б. М. 416, 417
Тимофеева Т. А. 410
Тимофеев-Ресовский Н. В. 433
Тинберген Н. 11, 18, 175, 231,
232, 234, 235, 241, 242, 463,
466, 467
Тобак Э. 264, 467, 468
Токин Б. П. 371
Толстой А. К. 357
Толстой Л. Н. 34, 121, 291, 299,
357,359
Томилин А. Г. 480
Торндайк 230
Торохов Д. М.478
Тревельян Дж. М. 297
Трифонов Ю. 438
Тромба-Давидович Е. В. 278
Троцкий Л. Д. 300
Тургенев И. С. 67, 94, 298, 299,
357, 359
Туров С. С. 360
Тютчев Ф. И. 355, 356
Удельнов М. Е. 387
Уиллер Джон А. 142
Уитмен Ч. 231
Уитни Л. 38
Урусов П. С. 279
Урусова Е. П. 279, 280
Ухтомский А. А. 235
Федоров Л. Н. 312, 317
Федотова И. Б. 250, 254, 341
Фейнман Р. 229
Ферсман А. Е. 269
Филатов В. П. 227
Филатов Д. П. 10, 34, 35, 37,
219—228, 248, 294, 338, 350,
371,372, 380, 381,383
Филатов Н. Ф. 227
Фирсов Л. А. 246, 264, 409, 412
Фишер Ф. 349
Флёсс Д. А. 51, 191,247,249,250,
254—256, 260, 308—310, 316,
317, 319, 332, 333, 362, 431,
442, 453, 462, 482, 486
Флобер Г. 299, 357
Фойницкий И. Я.273
Фокина В. В.257
ФормозовА. Н. 152, 361
Франс А. 357
Фрезе В. 387
Фриш К. 242
Фролов Ю. П. 33
Фуллер Дж. 32, 72, 73, 240, 475,
476
Фурашов В. Ф. 364
Фурашов Ф. Н. 314—317, 362
Фурашова А. Ф. 314, 316
Хайнд Р. 263
Хайнрот 0.231
Хаксли Дж. 232
Хантер Д. 361
Харди 198, 199
Харлоу Г. 239
Харлоу М.239
Хартли Ф. 349
Хебб Д. 327
Хемингуэй Э. 357
Херре, проф. 482
Хесс Э. 238
Хлебников А. И. 275, 280
Хольст Е. фон 336
Хрущев Н. С. 355
Хьюбел Д. 262
500
Указатель имен
Цыклер И. А. 279 Якименко О. О. 259
Янковский В. 361
Чайковский П. И. 299 Яцина К. 208
Черкасов А. А. 81, 361
Чертков И.М. 293
Четвериков С. С. 198—200
Чехов А. П. 299
Чиженков А. М. 409
Чуваев А. В. 486
Шаллер Д. 242
Шапиро Ф. Б. 383
Шар Ю. И. 247, 309, 310, 317, 319
Шевелев И. А. 16
Шекспир У. 357
Шельдерупп-Эббе 178
Шеннон К. 349
Шепкалова В. М. 380
Шерешевский И. А. 313
Шерешевский Э. И. 479
Шибанов Н. В. 378
Шиллер И. К. Ф. 357
Школьник-Яррос Е. Г. 441
Шмальгаузен И. И. 375, 376
Шнейрла Т. 468
Шовен Р. 242, 263, 427, 463, 464
Шолохов М. А. 357
Шредингер Э. 349
Шубкина А. В. 76, 138, 256, 257,
340, 404
Шютц Ф. 239, 240
Щеглов Г. Г. 369
Щелованова Д. А. 293
Эйбл-Эйбесфельд И. 208, 214,
230, 232, 237, 468
Экзерцев В. 387
Эль Греко 358
Энгельс Ф. 371, 416
Юдинцев С. Д. 223, 301, 374, 378
Ющенко А. А. 33
Яблонский С. Вс. 460
Леонид Викторович Крушинский
ЗАПИСКИ МОСКОВСКОГО БИОЛОГА
Загадки поведения животных
Издатель А. Кошелев
Редактор Е. Зуевская
Корректор М. Суворова
Оригинал-макет изготовлен Р. Ермолаевым
Художественное оформление переплета О. Максимовой
Художник-консультант Л. Панфилова
Подписано в печать 11.11.2006. Формат 60 х 90 '/16.
Бумага офсетная № 1, печать офсетная. Гарнитура Baskerville.
Усл. печ. л. 31.5. Тираж 1000 экз. Заказ № 6993.
Издательство «Языки славянской культуры».
ЛР № 02745 от 04.10.2000. Phone: 207-86-93
E-mail: Lrc@comtv.ru Site: http://www.lrc-press.ru
Отпечатано с готовых диапозитивов в ОАО ордена «Знак Почета»
«Смоленская областная типография им. В. И. Смирнова».
214000, г. Смоленск, проспект им. Ю. Гагарина, 2.
*
Оптовая и розничная реализация — магазин «Гнозис».
Тел./факс: (095) 247-17-57, тел.: 246-05-48, e-mail: gnosis@pochta.ru
Костюшин Павел Юрьевич (с 10 до 18 ч.).
Адрес: Зубовский б-р, 2, стр. 1
(Метро «Парк Культуры»)
Foreign customers may order this publication
by E-mail: koshelev.ad@mtu-net.ru
IIIMIIIIIIIIIIIIIIII
19570325